«Червь»

Червь (fb2) - Червь (пер. rea (rea),Vamair (Vamair),Camrad_RIP (Camrad_RIP),SadSonya (SadSonya),Aybulat (Aybulat), ...) 3691K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джон МакКрэй (Wildbow)

Джон МакКрэй Червь

Часть 1. Созревание

1.01

От автора: Книга не предназначена для юных или впечатлительных читателей. Повторных предупреждений не будет — ищите их в других книгах.

Конец урока через пять минут, а в голове крутится лишь мысль о том, что целый час — слишком много для обеда.

С самого начала полугодия я с нетерпением ожидала, когда на обществознании наш учитель мистер Гледли начнет рассказывать про кейпов. Но когда этот долгожданный момент наступил, то вместо того, чтобы слушать его лекцию, я ёрзала на стуле или же рассеянно рисовала какие-то закорючки на полях своей тетради. Мой взгляд метался между мистером Гледли и часами, которые висели над дверью. Я почти не слушала учителя. Часы показывали без двадцати двенадцать; до конца урока оставалось ещё пять минут.

Он был так оживлён, так захвачен темой урока, что класс, возможно впервые, внимательно слушал. Мистер Гледли был из того разряда учителей, которые стремятся говорить с учениками на равных, сокращая свою фамилию до одной буквы, заканчивая урок пораньше и болтая с ребятами о пустяках. Он придумывал много групповых заданий, чтобы дать волю дружескому общению на уроках, проводил их "весело": например, в виде инсценировки судебного процесса.

На меня он производил впечатление одного из "популярных" ребят, который затем стал учителем. Он, наверно, думал, что является всеобщим любимчиком. Я представляла, как бы он отреагировал, если бы услышал моё мнение об этом. Пошатнулось бы его самомнение, или он счёл бы это отклонением, которое можно ожидать от мрачной молчаливой девчонки?

Я бросила взгляд через плечо. Мэдисон Клементс сидела слева, через два ряда и на два места позади меня. Она заметила, что я смотрю, и ухмыльнулась, потом прищурилась, и я опустила свой взгляд на тетрадь, пытаясь отогнать мерзкое предчувствие, от которого в животе что-то сжималось. Я взглянула на часы — одиннадцать сорок три.

— На этом и закончим, — сказал мистер Гледли. — Простите, ребята, но задание на выходные будет. Подумайте о кейпах и о том, какое влияние они оказали на мир вокруг вас. Если хотите, составьте список, но это не обязательно. В понедельник мы разобьёмся на группы по четыре человека и посмотрим, у кого получилось лучше всего. Победителям — приз из торгового автомата.

Раздалось несколько радостных возгласов, после которых аудиторию поглотил шумный хаос. Захлопывались тетради и учебники, застегивались сумки, скрипели стулья по дешёвому покрытию пола, постепенно нарастал навязчивый шум начинающихся разговоров. Несколько наиболее общительных учеников окружили учителя, чтобы поболтать.

Что до меня, то я просто молча убрала учебники. Мой конспект был практически пуст, не считая коллекции каракулей на полях и меток отсчёта минут до обеда, выглядевших так, будто я считала время до взрыва бомбы.

Мэдисон разговаривала с друзьями. Она была популярна, но не настолько великолепна, как обычно показывают популярных девушек в сериалах. Она была милой. Миниатюрной. Её образ подчёркивали небесно-голубые заколки в спускавшихся до плеч каштановых волосах и кокетливые манеры. Сегодня она была одета в джинсовую юбку и топ без бретелек, что казалось мне полнейшей глупостью — была ранняя весна, когда по утрам изо рта ещё валит пар.

Впрочем, я не та, кому стоило бы её критиковать. В отличие от меня, она нравилась мальчикам и обзавелась множеством друзей. Во мне же единственной женственной чертой были длинные тёмные вьющиеся волосы. Моя одежда не давала пищи заинтересованным мальчишеским взглядам и не напоминала оперение птицы в брачный период.

Я думаю, парням Мэдисон нравилась из-за того, что была привлекательна, но не придавала этому значения сверх меры.

Если бы они только знали.

Мелодично прозвенел звонок, и я первой оказалась за дверью. Я не бежала, но шла с приличной скоростью. Вверх по лестнице, и к женскому туалету на третьем этаже.

Там уже было с полдюжины девчонок, поэтому пришлось ждать, когда освободится кабинка. Я нервно смотрела на дверь, чувствуя, как замирает сердце каждый раз, когда кто-то входил в помещение.

Как только одна из кабинок освободилась, я зашла в неё и заперла дверь. Затем прислонилась к стене и медленно выдохнула. Не то чтобы это было признаком облегчения. Облегчение подразумевает, что вы почувствовали себя лучше. Мне не будет лучше, пока я не попаду домой. Нет, мне всего лишь стало менее тревожно.

Прошло, наверное, минут пять, прежде чем шум вокруг затих. Заглянув под перегородки, я убедилась, что в других кабинках пусто. Усевшись на крышку унитаза, я развернула пакет с обедом и принялась за еду.

Обед в туалетной кабинке стал для меня привычным. Каждый день я перекусывала там, потом делала уроки или читала до конца перерыва. Единственной не прочитанной пока книгой в рюкзаке был "Триумвират" — биография трёх лидеров Протектората. Я решила потратить как можно больше времени на задание мистера Гледли, прежде чем начать читать, потому что книга мне совсем не нравилась. Не люблю биографии, особенно если они кажутся мне вымышленными от начала и до конца.

Вне зависимости от моих планов у меня даже не было шанса доесть свой рулет из питы. Дверь в туалет с грохотом распахнулась. Я замерла. Стараясь не шуршать и не дать вошедшему понять, чем я занимаюсь, я прислушалась.

Разобрать голоса мне не удалось. Разговор заглушался смешками и журчанием воды в раковине. В дверь кабинки постучали так неожиданно, что я подскочила. В ответ на мое молчание постучали снова.

— Занято, — сказала я нерешительно.

— Боже мой, это ж Тейлор! — радостно воскликнула одна из девчонок. Другая что-то прошептала ей, и я едва расслышала ответ: — Да, давай!

Я резко вскочила, уронив пакет с остатками обеда на кафельный пол. Кинувшись к двери, я открыла защёлку и попыталась выйти. Дверь не поддалась.

В соседних кабинках зашумели, потом какой-то звук раздался сверху. Я хотела посмотреть, что там, но только подняла голову, как мне в лицо чем-то плеснули. Едкая жидкость растеклась по лицу и мгновенно ослепила меня, заливая очки, обжигая глаза, затекая в рот и нос. Клюквенный сок.

На этом они не остановились. Сняв очки, я увидела, как Мэдисон и София склонились через перегородки с бутылками в руках, и едва успела прикрыть голову руками, прежде чем на меня полились новые потоки сока.

Он стекал по шее и, шипя, пропитывал одежду и волосы. Я снова попыталась толкнуть дверь, но кто-то держал её снаружи.

Если поливали меня Мэдисон и София, значит, дверь держала Эмма, глава этой шайки. Рассвирепев от осознания этого факта, я всем телом навалилась на дверь и упала в лужу сока, поскользнувшись на мокром полу.

Пустые пластиковые бутылки с виноградом и клюквой на этикетках упали на пол рядом со мной. Ещё одна бутылка с апельсиновой газировкой отскочила от моего плеча и плюхнулась в лужу, перед тем как закатиться под перегородку в соседнюю кабинку. Запах фруктовых напитков был приторно-сладким.

Дверь распахнулась, и моему свирепому взору предстали три девчонки. Мэдисон, София и Эмма. Если Мэдисон была миловидной, как нераскрывшийся бутон, то София и Эмма претендовали на образ королевы бала. София была темнокожей, со стройной атлетичной фигурой, что было результатом тренировок в школьной команде по бегу. Рыжеволосая Эмма, в отличие от неё, обладала формами, которые так манят парней. Она была достаточно хорошенькой, чтобы подрабатывать моделью для каталогов местных магазинов и торговых центров. Они втроём смеялись так, будто ничего смешнее не видели, но я их едва слышала. Мое внимание было занято гулом крови в ушах и зловещим щелкающим “звуком”. Даже зажав уши руками, я не могла бы заглушить его. По спине и рукам стекали капли, всё ещё холодные после торгового автомата.

Я не была уверена, что смогу сказать нечто такое, что не даст им пищу для насмешек, и потому молчала.

Осторожно поднявшись на ноги, я повернулась к ним спиной, чтобы забрать рюкзак, стоявший на бачке. Увиденное заставило меня помедлить. Раньше он был цвета хаки, но теперь весь покрылся тёмно-фиолетовыми пятнами от виноградного сока. Натянув рюкзак, я обернулась. Девчонок уже не было. Дверь туалета захлопнулась, отрезая меня от их весёлого щебетания и оставляя в туалете одну, вымокшую насквозь.

Я подошла к раковине и посмотрела в обшарпанное, всё в пятнах зеркало над ней. Тонкие губы, большой, выразительный рот матери, огромные глаза и нескладная фигура отца. Тёмные волосы промокли и облепили голову, шею и плечи. Коричневая толстовка с капюшоном и зелёная футболка были теперь в фиолетовых, оранжевых и красных пятнах. Очки покрылись разноцветными каплями. Одна из них скатилась по носу и сорвалась в раковину.

Я протёрла очки бумажным полотенцем и снова надела их. Получившиеся разводы мешали видеть не меньше, а может, и больше.

“Дыши глубже, Тейлор”, — сказала я себе.

Затем снова сняла очки. Намочив полотенце, протерла их ещё раз, но разводы никуда не делись.

У меня вырвался нечленораздельный вопль разочарования и ярости. Я пнула пластиковую корзину под раковиной, отправив её и щётку, лежащую внутри, в полёт до ближайшей стены. Этого было мало. Стянула с себя рюкзак и швырнула его обеими руками вслед за корзиной. Так как я больше не использовала свой шкафчик — определённые личности взламывали его или портили содержимое (насчитала четыре подобных случая) — мой рюкзак был тяжело нагружен всем, что могло мне понадобиться во время уроков. От удара об стену он громко хрустнул.

— Какого хрена?! — прокричала я в окружающую пустоту, и мой голос эхом разнёсся по туалету. На глаза навернулись слёзы.

— И что, чёрт побери, мне теперь делать?! — хотелось что-нибудь ударить, сломать. Просто чтобы исправить несправедливость. Хотелось разбить зеркало, но я сдержалась. Такая мелочь скорее доказала бы мою беспомощность, чем успокоила бы меня.

Подобное происходило с первого дня в старшей школе, на протяжении полутора лет. Туалет был единственным безопасным местом, которое я смогла найти. Находиться там было одиноко и унизительно, но это было убежище, в котором я могла от них скрыться. Теперь у меня даже его не осталось.

Я понятия не имела, что теперь делать с послеобеденными уроками. Пора было сдавать промежуточный проект по курсу искусств, но мне нельзя было прямо сейчас появиться в классе. Там будет София, и я могла легко представить себе её самодовольную ухмылку, заявись я туда в таком виде, будто только что неудачно пыталась перекрасить все свои вещи.

Кроме того, я только что шмякнула свой рюкзак об стену и сомневалась, что мой арт-проект всё ещё в целости и сохранности.

Жужжание на грани восприятия становилось всё настойчивее. Руки дрожали, и я наклонилась, схватившись за раковину, сделала долгий медленный выдох и позволила своим внутренним барьерам рухнуть. Три месяца я держалась. А сейчас? Мне было уже всё равно.

Закрыв глаза, я почувствовала, как жужжание превращается в конкретную информацию. Многочисленные, как звёзды в ночном небе, крошечные узелки сложно организованных данных наполняли пространство вокруг меня. Можно было сосредоточиться на каждом и подробно рассмотреть. Эти узелки рефлекторно собирались рядом со мной с того момента, как мне в лицо выплеснули сок. Они отозвались на подсознательные мысли и эмоции, они были отражением моего гнева, моего отвращения к этим троим, как колотящееся сердце или дрожащие руки. Я могла остановить или направить их движение не задумываясь, как могла поднять руку или шевельнуть пальцем.

Я открыла глаза, чувствуя адреналин, разливающийся по телу, пульсирующую в венах кровь. Меня знобило от холодной влаги, пропитавшей одежду, от предвкушения и совсем немного — от страха. Все поверхности комнаты были покрыты насекомыми. Мухи, муравьи, пауки, многоножки, уховёртки, жуки, осы и пчёлы всё прибывали через открытое окно, скол плитки на потолке, щель рядом со сливом раковины. Двигаясь с поразительной скоростью, они собирались вокруг и занимали всё свободное место. Примитивные сгустки запросов и откликов, ожидающие указаний.

Как просто, как просто было бы стать для своей школы подобием Кэрри Стивена Кинга! Воздать по заслугам этой троице за всё, что пришлось из-за них пережить: злобные электронные письма, мусор, высыпанный мне на парту, флейта — мамина флейта — украденная ими из шкафчика. Дело не только в них. Другие девчонки и некоторые парни присоединились к ним, "случайно" забывая передать мне задание, вторя насмешкам и потоку мерзких писем, выслуживаясь перед тремя самыми симпатичными и популярными девчонками нашей параллели.

Я отлично понимала, что, если попытаюсь причинить вред другим ученикам, меня поймают и арестуют. В городе работали три команды супергероев и ещё неизвестно сколько одиночек. Но мне было плевать. Мысли о моём отце, узнающем о моих действиях из новостей, о его стыде и разочаровании во мне… меня пугали значительно больше, но всё ещё не перевешивали мою злость и расстройство.

Нет, я была выше всего этого.

Вздохнув, я отдала приказ рою — рассеяться. Слово было не так важно, как идея, скрытая за ним. Насекомые стали покидать помещение, вылетая в окно и исчезая в трещинах плитки. Я прислонилась к входной двери спиной, чтобы никто не обнаружил происходящего здесь, пока все насекомые не исчезнут.

Как бы мне ни хотелось, я не могла последовать их примеру. Меня всё ещё трясло от унижения, но я взяла рюкзак и пошла через холл к выходу. Выбралась из школы, игнорируя смешки и взгляды окружающих, и села на первый попавшийся автобус в сторону дома. Весенняя прохлада плохо сочеталась с мокрыми одеждой и волосами, и меня снова стало знобить.

Я собиралась стать супергероем. Эта цель в такие моменты помогала держать себя в руках. Только благодаря ей я могла заставить себя встать с постели в дни, когда нужно было идти в школу. Безумная мечта, которая делала жизнь более-менее сносной. То, чего стоило ожидать, над чем стоило трудиться. Она помогала мне не зацикливаться на мысли, что Эмма Барнс, лидер этой шайки, когда-то была моей лучшей подругой.

1.02

По дороге домой все мои мысли были об Эмме. Сторонний наблюдатель может посчитать, что "лучший друг" — это просто слова, но для ребёнка важнее нет никого. Эмма была моей самой лучшей подругой с первого класса средней школы. Нам было мало проводить вместе время только в школе, так что мы по очереди оставались друг у друга в гостях каждые выходные. Помню, моя мама говорила, что мы были очень близки, почти как сёстры.

Такая тесная дружба достаточно интимна. Не в плотском смысле, а в том смысле, что нет никаких секретов, и друг знает все твои слабые и уязвимые места.

И вот когда я вернулась из летнего лагеря за неделю до начала учёбы в старшей школе, как я себя почувствовала, когда узнала, что она больше не разговаривает со мной? Что София стала её лучшей подругой? Когда я осознала, что она стала использовать все секреты, которыми я делилась с ней, чтобы максимально больно ранить меня? Это сломало меня. По-другому и не скажешь.

Чтобы перестать копаться в прошлом, я переключилась на рюкзак, поставив его на соседнее сиденье и начав разбирать содержимое. Судя по пятнам на рюкзаке, он нуждался в замене. Этот я купила четыре месяца назад на замену старому, украденному из шкафчика. Он стоил всего двенадцать баксов, так что не был сам по себе большой потерей. Важнее были промокшие тетради, учебники и два романа, которые я таскала с собой. Подозреваю, что та девчонка, которая держала бутылку с виноградным соком, специально целилась в открытый верх рюкзака. Я заметила, что арт-проект тоже пострадал — коробка с ним смялась с одной стороны. Это уже было делом моих рук.

Сердце сжалось, когда я увидела блокнот в твёрдой чёрно-белой обложке. Его угол промок так, что четверть каждой страницы окрасилась в фиолетовый. Чернила расплылись, а страницы уже пошли волнами.

Этот блокнот — то, что от него осталось, — содержал мои заметки и мысли по поводу карьеры супергероя. Испытания и тренировки моих способностей, которые я проводила, целые страницы зачёркнутых вариантов героического имени, даже замеры для моего будущего костюма. Когда Эмма, Мэдисон и София украли мой рюкзак и засунули его в мусорку, я поняла, как опасно вот так хранить свои записи. Тогда я переписала всё в новый блокнот простым шифром, заполняя его снизу вверх. Теперь я смотрела на двести страниц, которые нужно было переписать, чтобы сохранить информацию. Если, конечно, удастся вспомнить, что было на уничтоженных страницах.

Автобус остановился в квартале от моего дома, и я сошла, стараясь не обращать внимание на взгляды окружающих. Даже несмотря на переживания по поводу уничтоженного дневника и того, что я пропущу половину уроков, по мере приближения к дому мне становилось легче, на несколько порядков легче от осознания, что можно будет расслабиться и отдохнуть от ожидания новой беды. Я вошла в дом и отправилась в душ, даже не сняв ботинки и рюкзак.

Я стояла под струёй воды, скинув одежду под ноги и надеясь, что вода поможет смыть самые жуткие пятна. Я размышляла. Мне вспомнились чьи-то слова о том, что нужно по-другому взглянуть на негативные события и найти в них положительные стороны. Я попыталась рассмотреть события дня со всех сторон, чтобы понять, не найдется ли в них что-либо позитивное.

Первое, что пришло в голову: "Ещё одна причина убить эту троицу". Это было не всерьёз — я злилась, но не собиралась их и в самом деле убивать. Наверное, меня это ранило бы в первую очередь. Меня унижали, выбивали из колеи, выводили из себя, но со мной всегда было оружие — мои способности. Они всегда были как заряженный пистолет в моей руке. Правда, моя сила не так уж велика, так что, скорее, как шокер. Когда было совсем тяжело, я с трудом удерживалась от желания ею воспользоваться. Всё же не думаю, что у меня есть инстинкт убийцы.

Нет, сказала я, силой возвращая себя к позитивному мышлению. Было ли во всём произошедшем хоть что-нибудь хорошее? Арт-проект уничтожен, вещи, скорее всего, восстановлению не подлежат, нужен новый рюкзак... дневник... Почему-то мысли уцепились именно за него.

В раздумьях я закрыла кран и вытерлась насухо, потом обернулась полотенцем и, вместо того, чтобы пойти одеваться в комнату, бросила мокрую одежду в корзину для белья, подхватила рюкзак и через кухню спустилась в подвал.

Дом был старый, подвал ни разу не ремонтировали. Пол и стены были бетонные, потолком служили доски перекрытий, по которым проходила проводка. Здесь стояла печь, которую когда-то топили углём, и старый жёлоб шестьдесят на шестьдесят, через который когда-то сгружали зимний запас угля для обогрева. Он был заколочен, но когда я задумалась о шифровании изначального "дневника сверхспособностей", то решила защитить себя со всех сторон и подойти к этому творчески. Тогда я и стала использовать его.

Открутив один винт и сняв квадратную деревянную панель с осыпающейся белой краской, закрывавшую низ жёлоба, я достала из него спортивную сумку и прислонила панель обратно.

Я выгрузила лежавший в сумке пакет на старый верстак, оставленный прошлым владельцем дома, открыла окна, которые были как раз на уровне подъездной дорожки и палисадника, закрыла глаза и с минуту концентрировалась на своей силе. Теперь я не просто собирала каждое жутковатое насекомое в радиусе двух кварталов. Я выбирала, и нужны мне были совсем немногие.

Их прибытие заняло некоторое время. Насекомые могут двигаться быстрее, чем вы думаете, особенно по прямой и с заданной целью, но даже так два квартала при их размерах — это немало. В ожидании я открыла пакет и стала вытаскивать содержимое. Мой костюм.

Первые пауки начали вползать через открытые окна и собираться на верстаке. Мои способности не давали мне знания научных названий насекомых, с которыми я работала, но этих пауков узнал бы кто угодно. Чёрные вдовы. Один из опаснейших видов, живущих в Штатах. Их укус может быть летальным, но далеко не всегда, а вот кусаются они по малейшему поводу. Даже под полным моим контролем, они меня пугали. По моему приказу множество пауков собралось на верстаке и стали плести паутину, скрещивая нити и собирая их в цельное полотно.

Три месяца назад, оправившись от первого проявления своих сил, я стала готовиться к поставленной цели. Это включало упражнения, тренировки контроля способностей, исследования и подготовку костюма. Дела с костюмами обстояли сложнее, чем может показаться. Официальным командам, конечно, было где взять подобные вещи, но остальным оставалось либо покупать костюмы, либо собирать их по частям из разных магазинов, либо делать самим.

У каждого варианта свои минусы. Заказывая костюм в интернете, рискуешь быть отслеженным и раскрытым даже раньше, чем наденешь его. Собранный по частям в магазинах костюм вряд ли будет хорошо смотреться. Последний вариант — создавать костюм с нуля — это уйма работы и никакой страховки от проблем двух других вариантов — возможного раскрытия или неудачного дизайна — в зависимости от того, откуда были взяты материалы и насколько тщательно вы подошли к делу.

На вторую неделю после обнаружения способностей, когда я ещё не до конца была уверена, что происходит, я наткнулась на передачу, в которой рассматривались варианты костюмов для защиты от нападения медведей. Меня вдохновил костюм из синтетического паучьего шёлка. Но кому нужна синтетика, когда я могу делать настоящий паучий шёлк?

Правда, это оказалось не так просто. Не всякий паук подходил для этого, а самих чёрных вдов найти нелегко. Обычно в северо-восточных штатах они не водятся из-за климата, но мне повезло c тем, что делало Броктон Бей интересным как для туристов, так и для кейпов, и что позволяло паукам здесь не только жить, но и процветать — здесь было тепло. В связи с географическим положением и, в частности, благодаря океану на востоке, в Броктон Бей была самая мягкая зима и самое комфортное лето среди северо-восточных штатов. И чёрные вдовы, и люди, носящиеся туда-сюда в облегающих костюмах, были этому рады.

С помощью моей силы я обеспечила паукам возможность размножаться. Я держала их в безопасных местах и откармливала, направляя добычу прямо в их сети. Я отключила у них тот ментальный блок, который говорил им спариваться и откладывать яйца только летом, направляла всё больше корма для их многочисленного молодняка и, в итоге, получила бесчисленное количество прядильщиков для ткани на мой костюм. Самая большая проблема состояла в том, что чёрные вдовы — одиночки, и охраняют свою территорию. Мне было необходимо так распределить их, чтобы они не поубивали друг друга в моё отсутствие. Примерно раз в неделю во время утренней пробежки я меняла размещение местных пауков, чтобы в моём распоряжении всегда были сытые рабочие для производства необходимых материалов. Это гарантировало, что в послеобеденное время, когда я возвращалась из школы, пауки были всегда наготове для работы над моим костюмом.

Да, жизни у меня не было.

Зато был отпадный костюм.

Он пока не радовал глаз. Ткань грязного жёлто-серого цвета. Армированные вставки из подобранных и расположенных слоями панцирей и экзоскелетов насекомых, скормленных паукам, были прошиты шёлком. В результате они пестрели различными оттенками серо-коричневого. Но я всё равно планировала покрасить ткань и нанести рисунок на броню.

Причина, по которой костюм мне так нравился, заключалась в том, что он был гибким, прочным и невероятно лёгким, учитывая количество брони. Однажды я напортачила с размерами для одной из ног и, решив отрезать её и начать заново, обнаружила, что не могу сделать это с помощью резака. Для этого понадобились кусачки, но и с ними было непросто. Насколько я понимала, именно это и было нужно костюму супергероя.

Мне не очень-то хотелось проверять, но я питала надежду, что он был пуленепробиваемым. Хотя бы в тех местах, где бронированные секции защищали жизненно важные органы.

Я планировала закончить костюм в течение месяца, к концу учебного года, чтобы в начале лета уже ворваться в мир супергероев.

Но план изменился. Скинув полотенце на край скамьи, я стала натягивать костюм, чтобы в сотый раз проверить его. Пауки послушно разбегались с моего пути.

Стоя в душе, пытаясь найти положительные моменты в произошедшем, я задумалась о дневнике и поняла, что тяну время. Постоянно планирую, готовлюсь, учитывая все возможности. Всегда будет что-то, к чему нужно приготовиться, что нужно узнать или проверить. Уничтоженный дневник сжёг все мосты. Нельзя вернуться и начать восстанавливать дневник, не отодвигая сроки, как минимум, на неделю. Нужно было идти дальше.

Настало время действовать. Я сжала руку в перчатке. Я выйду из тени на следующей неделе. Нет. Больше никаких задержек. В эти выходные я буду готова.

1.03

Моё расписание тренировок включало пробежки каждое утро и каждый вечер. В процессе я неплохо изучила восточную часть города. Выросшие в Броктон Бей родители часто советовали мне "придерживаться набережной". Даже на пробежках я не удалялась от набережной, избегая неблагополучных районов. Но сейчас была ночь воскресенья, я была в костюме и готовилась нарушать правила.

В пятницу я покрасила костюм, в субботу докупила временные детали (пояс, крепления для маски и линзы), а в воскресенье, ближе к вечеру, я закончила с самыми необходимыми для выхода деталями. Костюм ещё не был завершён — недоставало существенной части запланированной брони, но самые уязвимые места были защищены: лицо, грудь, позвоночник, живот и основные суставы. Единственной цветной деталью в серо-черном костюме были тускло-жёлтые линзы маски. Секции брони, защищавшие нижнюю челюсть, имитировали жвалы жука. Маска не закрывала волосы, что оставляло затылок незащищенным, но это была лишь одна из жертв, принесённых ради сегодняшнего выхода в свет.

Когда пробила полночь, я пересекла границу между одним из самых благополучных районов и районом, где жили гангстеры и сидящие на крэке шлюхи. Расстояние между ними было меньше, чем можно было подумать.

Набережная была туристическим центром города. Протянувшаяся с севера на юг вдоль побережья, она пестрела бутиками, цены в которых начинались от тысячи долларов, кафешками, где кофе стоил до смешного дорого, деревянными тротуарами и пляжами, откуда открывался великолепный вид на океан. Почти из любой точки доков виднелась одна из главных достопримечательностей Броктон Бей — Штаб-квартира Протектората. Помимо того, что она была чудом архитекторского искусства, ШП представляла собой плавучий центр управления, который многие местные супергерои считали домом, защищённый пузырём силового поля и системами противоракетной обороны. Необходимости воспользоваться защитой пока не возникало, но надо признать, она поддерживала чувство безопасности.

Западнее Набережной, вдали от воды находился район, который местные называли просто "доки". Когда международная торговля в Броктон Бей стала убыточной, целая куча людей внезапно осталась без работы. Самые богатые и изобретательные сумели стать ещё богаче, направив городские ресурсы на технологии и банковское дело, но у тех, кто нанимался на корабли и в доки, особого выбора не было. Некоторые уехали из города, другие остались, добывая пропитание кто чем мог, третьи занялись откровенно нелегальными делами.

Всё это благоприятствовало росту численности местных суперзлодеев. Возможность хорошо заработать в сочетании с большим числом готовых на всё подонков к концу 90-х сделали город рассадником преступности. Прошло несколько лет, прежде чем герои смогли организовать отпор, но это произошло, и теперь в городе наблюдалось что-то вроде равновесия сил. По количеству кейпов на душу населения Броктон Бей не входил в первую пятёрку среди городов США, но в десятке наверняка присутствовал.

Переходя от одного квартала к другому, можно было заметить значительные изменения в местности. Чем дальше я продвигалась в доки, тем хуже становилось окружение. Здесь хватало складов и других зданий, так что даже самые обездоленные могли найти укрытие. На улицах были только пьяные до беспамятства, шлюхи и члены банд. Избегая встреч с кем бы то ни было, я продвигалась вглубь района.

По пути я использовала свои способности, чтобы собрать побольше насекомых, но при этом старалась держать их в стороне от своего пути. Они двигались параллельно со мной, по крышам и внутренним помещениям окружающих домов. Любой, кто обратил бы внимание на перемещение местных тараканов, мог бы подумать, что что-то произошло, но для этого было недостаточно светло. Я сомневалась, что в этом районе вообще есть электричество.

В отсутствие уличного освещения моё внимание привлекло оранжевое пятно на тёмной улице впереди меня. Я остановилась и прижалась к стене здания. Оранжевый огонёк оказался пламенем зажигалки, и позволил разглядеть несколько лиц вокруг него. Это были выходцы из Азии, некоторые были в толстовках с капюшоном, другие носили повязки на головах, или рубашки с длинными рукавами, но все были одеты в одни и те же цвета. Красный и зелёный.

Я опознала их. Они были членами местной банды, известной в восточной части города как "Азиатские Плохие Парни", АПП, если сокращённо. Некоторые из них даже ходили в мою школу. Среди нарушителей закона в Броктон Бей они были довольно известны. В то время как обычные члены банды были корейцами, японцами, вьетнамцами и китайцами, насильно набранными из старшеклассников школ Броктон Бей и жителей бедных кварталов, во главе банды стояли несколько опасных преступников с суперсилами. Обычно банды не набирались из такого количества членов разных национальностей, поэтому ходили слухи, что ими руководит очень опасный человек, способный держать всех в узде.

На улице не было фонарей. Моя способность видеть банду ограничивалась лунным светом и несколькими окнами, выходящими на тротуар, в которых всё ещё горели огни. Я принялась искать их босса. Из стоящего рядом двухэтажного здания всё ещё выходили другие члены банды, собираясь на улице. Похоже, эти люди вышли не на прогулку. Их лица были невыразительными, хмурыми. И они не разговаривали между собой.

Я заметила их босса, как только банда подалась от входа в здание, чтобы освободить ему дорогу. Он был мне знаком только по новостям и интернету, но я его сразу узнала. Массивный, но не настолько огромный, чтобы люди разбегались от него, когда он идёт по улице, как от некоторых обладателей сверхспособностей. Чуть выше шести футов, на голову выше большинства членов банды. У него на лице была богато украшенная металлическая маска, и он был раздет до пояса, несмотря на холод. Татуировки с изображениями драконов из Восточной мифологии покрывали всё его тело ниже шеи.

Он был известен как «Лун», неоднократно сталкивался лицом к лицу с командами героев, при этом ему удалось не попасть в тюрьму, о чём свидетельствовало его присутствие здесь. Не было никаких гарантий, что собранная о нём из интернета информация была полной и достоверной. Он мог вводить в заблуждение относительно своих способностей, сохраняя часть их в секрете, чтобы иметь туз в рукаве в случае чрезвычайной ситуации, или обладать такой способностью, проявление которой было внешне незаметно.

Если верить интернету и газетам, Лун может значительно изменять своё тело. Возможно, эта способность активируется под влиянием адреналина, определённого эмоционального состояния, или чего-то ещё, но что бы это ни было — это делало его тем сильнее, чем дольше он находился в бою. Он регенерировал со сверхчеловеческой скоростью, становился сильнее, выше, его кожа становилась непробиваемой, на нём вырастала броня в комплекте с лезвиями на месте пальцев. Ходили слухи, что если бой продолжался достаточно долго, он даже мог отрастить крылья. Но и это ещё не всё, он был пирокинетиком — мог создавать пламя, придавать ему форму, направлять, и так далее. Эта способность, очевидно, тоже усиливалась по мере трансформации тела. Насколько я знала, у его силы не было предела. Лун возвращался в нормальное состояние только после того, как все его противники были повержены.

Лун был не единственным обладателем суперсил в АПП. У него был приспешник, жутковатый социопат под именем Демон Ли, который мог телепортироваться или создавать собственные дубли — я не была уверена в деталях — но Демона Ли было достаточно легко узнать, и в толпе я его не видела. Если там и был ещё кто-то с суперсилами, о ком стоило беспокоиться, то я не нашла о них ничего во время своих исследований.

Лун начал говорить. У него был низкий, командный голос, я не могла различить слова, но звучало так, как будто он раздавал инструкции. Пока я наблюдала, один из членов банды вытащил из кармана нож, другой положил руку на пояс. Я стояла за квартал от них, было темно, поэтому я не могла разглядеть получше, но на фоне его зелёной футболки выделялось тёмное пятно. Вероятно, рукоятка пистолета. Мой пульс заметно ускорился при виде оружия. Это было глупо. Лун в одиночку был опаснее, чем пятьдесят вооруженных бандитов.

Я решила сменить позицию на более выгодную, чтобы лучше следить за их разговором. Это выглядело как компромисс между моим любопытством и инстинктом самосохранения. Я медленно подалась назад с того места, где стояла, посматривая через плечо, чтобы удостовериться в отсутствии наблюдателей, затем обогнула здание, рядом с которым пряталась.

Мои усилия не пропали даром. На полпути вдоль по улице я увидела пожарную лестницу, ведущую на крышу того же здания, напротив которого стоял Лун со своей бандой. У костюма были мягкие подошвы, поэтому я поднялась почти бесшумно.

Крыша оказалась покрыта слоем гравия вперемешку с окурками. Я поняла, что не смогу пройти здесь бесшумно. Вместо этого, я осторожно переместилась на приподнятый край крыши. Приблизившись к части крыши прямо над Луном и его бандой, я пригнулась и поползла дальше на животе. Возможно, было достаточно темно, чтобы они не заметили меня, даже если бы я принялась прыгать и махать руками, но я не хотела рисковать.

На крыше было плохо слышно, о чём говорят внизу. Лун говорил с сильным акцентом, только через некоторое время я немного приспособилась и смогла понять, о чём шла речь. Немного помогло то, что его подчинённые почтительно молчали в то время, как он говорил.

Лун рычал: "... детишек, просто пристрелите. Кто бы ни был целью, просто стреляйте. Видите, что кто-то уже лежит на земле? Выстрелите в паршивца ещё раза два, для верности. Мы не оставляем им шансов на удачу, мы не позволяем им проявить хитрость, ясно?"

По толпе прошёлся согласный ропот.

Кто-то достал сигарету, а затем наклонился, чтобы прикурить у стоящего рядом парня. В те моменты, когда его рука не закрывала пламя, я смогла разглядеть лица примерно дюжины бандитов, собравшихся вокруг Луна. В руках, на поясах и в кобурах, виднелся тёмный металл оружия, отражающий оранжевое пламя. Все они были вооружены.

Они собирались убивать детей?!

1.04

Я похолодела. Отчасти я жалела, что заранее не купила дешёвый мобильный телефон. У меня не было пояса с креплениями для разных мелочей, но лопатообразная секция брони на моей спине содержала набор шприц-тюбиков с адреналином, ручку и блокнот, баллончик с перцовым аэрозолем и мешочек меловой пыли на молнии. Я могла бы положить сюда и мобильник. С его помощью я могла бы предупредить настоящих героев о том, что Лун, совместно со своими шестёрками, планировал стрелять в детей.

По крайней мере, я так расслышала. Я не верила своим ушам. Я мысленно прокручивала сказанное снова и снова, пытаясь найти иное толкование. Не то чтобы было трудно поверить, что он может решиться на нечто подобное. Просто в моей голове с трудом укладывалось, что кто-то вообще на такое способен.

Лун ответил на вопрос одного из бандитов, легко перейдя на другой язык. Затем схватил ближайшего бандита за руку и вывернул её так, чтобы посмотреть на его часы, видимо речь шла о времени их действий. Бандит, чьё запястье вывернул Лун, вздрогнул от боли, но ничего не сказал.

Что я должна была делать? Сомневаюсь, что здесь, в доках, кто-то пустит к себе незнакомого человека, чтобы тот мог позвонить с его телефона. Даже если я дойду до набережной, вероятность найти работающее кафе или магазин, откуда можно позвонить, очень низкая. Кроме того, у меня не было с собой карточки для таксофона. Пометка для себя: в следующий выход я обязательно возьму с собой сотовый и запасную карточку для таксофона.

Подъехала машина, и из неё вышли ещё трое парней, одетых в цвета банды, чтобы присоединиться к собравшимся. Через некоторое время группа общей численностью двадцать-двадцать пять человек направилась на север. Они прошли по улице прямо под тем местом, где я расположилась.

У меня не было времени всё хорошо обдумать. У меня был только один вариант действий, о котором я потом не буду жалеть, но мне очень не хотелось к нему приступать. Я закрыла глаза и сосредоточилась на всех насекомых в пределах досягаемости, в том числе и на рое, который я собрала по дороге в доки. Я взяла под контроль каждого из них.

Атака!

Было уже настолько темно, что насекомых не было видно, я могла ощутить свой рой только с помощью моей силы. Это означало, что я не смогла бы понимать происходящее, если бы не чувствовала всё с помощью роя. Мой мозг получал гигантские массивы информации, когда я ощущала каждый их укус, каждое вонзившееся жало. Я чувствовала, как тысячи насекомых окружили банду, как на земле, так и воздухе, я почти видела фигуры людей, просто ощущая форму поверхности, по которой ползали мои насекомые. Я сосредоточилась на контроле роя и отвела назад самые ядовитые виды насекомых до поры до времени. Мне были не нужны последствия вроде анафилактического шока у людей с аллергией на пчелиный яд, или более серьёзные осложнения от укуса коричневого паука-отшельника.

Я ощутила пламя через рой раньше, чем поняла, что вижу его своими глазами. Моя сила сообщила мне, что насекомые почувствовали жар, но мне не хватило времени отвести их назад до того, как они пострадали. Примитивные мыслительные процессы моих маленьких вассалов сводились к путанице импульсов — сбежать или продолжать двигаться на тепло и свет, которые они часто используют для ориентирования в пространстве. Многие из них погибли или серьезно пострадали от жара. Со стороны я видела, как Лун атакует насекомых потоками огня из рук, направив их вверх.

Я подавила смех, опьянённая адреналином. Неужели это всё, на что он способен? Я перераспределила рой так, чтобы те насекомые, которые пока ещё не кусались и не жалили, собрались в толпе бандитов. Если он попытается сжечь рой, то ему придется атаковать своих людей.

Горячий воздух и запахи передавали достаточно информации через насекомых, так что я могла точно определить местонахождение Луна в толпе. Я сделала глубокий вдох, затем обратилась к резервам. Мои самые опасные слуги, которых я держала в стороне, направились к Луну. Пчёлы, осы, несколько видов более ядовитых пауков, среди которых были чёрные вдовы и коричневые отшельники, и множество огненных муравьёв.

Он очень быстро излечивался, пока работала его сила. Все источники в интернете утверждали: люди, обладающие способностью к быстрой регенерации, легко переносили воздействие яда и наркотиков. Поэтому я понимала, что необходимо ввести ему критическую дозу токсинов для подавления этого аспекта его силы. Кроме того, он был довольно крупным. Я решила, что он такое выдержит.

По сведениям, полученным от насекомых, Лун уже примерно на четверть покрыл свое тело броней. Казалось, что на его коже появляются и растут, сливаясь друг с другом, треугольные металлические сегменты. Он становился почти неуязвимым. Как только он закончит, кончики его пальцев на руках и ногах превратятся в когти, по опасности сравнимые с металлическими лезвиями.

Я почувствовала почти садистское удовольствие от планирования атаки на Луна. Я направила летающих насекомых на его лицо. С отвращением сконцентрировала муравьев и пауков на...хм, других уязвимых местах. Я постаралась проигнорировать обратную связь, которую получила именно от этой атаки, так как совершенно точно не хотела видеть такое же подобие топографической карты с этих мест, какую получила всего минуту назад о поверхности его тела. Лун был непростым противником, и мне нужно было как можно быстрее вывести его из строя. Это означало причинить боль.

Если смотреть правде в глаза, я действительно чувствовала угрызения совести из-за того, что получала удовольствие от боли другого человека. Я успокоила свою совесть, вспомнив, что Лун для огромного числа людей был причиной несчастий, наркотической зависимости и даже смерти. И ещё он планировал убийство детей.

И тут Лун взорвался. Это не метафора. Он взорвался волнами огня, которые подожгли его одежду, находящийся рядом мусор и одного из членов его банды. Все насекомые вблизи от него либо погибли, либо были искалечены волной жара. Со своей позиции на крыше я увидела, как он превратился в бомбу во второй раз. Второй взрыв превратил в клочки его одежду и заставил окружавших его людей бежать в поисках укрытия. Он вышел из дыма с горящими как факелы руками, серебристая чешуя, покрывавшая треть его тела, отражала пламя.

Чёрт, чёрт, чёрт. Он огнестойкий? Или очень умело использует огонь для нагрева воздуха вокруг, при этом не обжигая себя? Скудные обрывки одежды, покрывавшие его тело, горели, языки огня танцевали на его руках, не причиняя ему вреда.

Он заревел. Это не был рёв монстра, как можно было ожидать, он прозвучал вполне по-человечески — рёв ярости и негодования. Он ревел как человек, только очень громко. Вдоль по всей улице в окрестностях были видны вспышки света и фонариков в ответ на взрывы и рёв. Я даже видела несколько человек, которые наблюдали за происходящим в окна. Идиоты. Если следующая атака Луна разобьёт стёкла, они могут пострадать.

Из своего укрытия на крыше я отправила часть более безопасных насекомых на Луна. Он изрыгнул пламя в тот момент, когда они поползли по нему, чего я более или менее ожидала. Ему удавалось уничтожать большую часть насекомых при каждом выбросе огня, и, исходя из того, что я знала об его силах, его пламя будет становиться всё мощнее и опаснее, и температура пламени будет всё выше и выше.

В обычном сражении противники выдыхаются, становятся слабее с течением времени. У них заканчивается запас неожиданных приёмов, накапливаются повреждения. У Луна всё было наоборот. Я пожалела, что использовала так мало более ядовитых насекомых, ведь было ясно, что мои действия не привели к ощутимым результатам. Он не знал, где я нахожусь, поэтому у меня всё ещё было преимущество, но варианты моих действий и количество насекомых истощались. Несмотря на то, что совсем недавно я торжествовала, сейчас я не была уверена, что смогу победить.

Я зашипела сквозь зубы, слишком хорошо понимая, что теряю время. Уже совсем скоро Лун может поджечь весь квартал, стать неуязвимым для укусов или уничтожить весь мой рой. Мне нужно было действовать более изобретательно. И более жёстко.

Я сконцентрировалась на одной осе, провела её за спиной Луна, позади его головы, затем заставила её развернуться к его лицу, направив прямо в глазное яблоко. Оса задела ресницы, и он моргнул до того, как она поразила цель. В результате жало попало ему в веко, спровоцировав новый взрыв огня и яростный рёв.

Ещё попытка. Я задумалась. На этот раз будет пчела. Я не была уверена, что веки у него ещё не стали бронированными, но, может быть, я могу использовать укусы, чтобы заставить его глаза опухнуть? Он не сможет драться, если не сможет видеть.

На этот раз пчела угодила в цель, запустив своё жало в глазное яблоко Луна. Меня удивило, что оно не застряло там и пчела не погибла, поэтому она могла кусать снова, и я направила её жало в кожу в уголке его глаза со стороны носа. В этот раз пчела погибла, оставив жало с ядом.

Я ожидала, что он снова взорвётся. Но он не стал этого делать. Вместо этого он весь покрылся пламенем, от головы до пят. Я подождала немного, готовясь послать в бой новую осу сразу же, как он ослабит оборону. Секунды шли, и я осознала, что он не собирается себя тушить. Моё сердце сжалось в комок от страха.

Конечно же, он должен был выжечь весь кислород вокруг себя. Неужели ему не надо было дышать? И откуда, чёрт побери, он черпал топливо для своего пламени?

Стоя посреди улицы, он повернулся, разыскивая меня, пламя охватывало его тело и освещало самые темные его уголки. Внезапно он наклонился вперёд. Я думала — я надеялась — что комбинация ядов и токсинов в его теле сделала своё дело.Затем его спина разделилась на две части. По позвоночнику прошла трещина, в которой было видно мясо, затем по всей длине трещины наросла металлическая чешуя. Она несколько мгновений торчала вверх, затем улеглась плотно, как падающие костяшки домино. Он встал и потянулся, и я могла поклясться, что он стал на фут выше и броня теперь покрывала всю спину.

Всё ещё в огне с головы до пят.

Покров пламени сделал мои атаки бесполезными, Лун трансформировался, становился сильнее. Я испугалась и стала думать, как выйти из этого боя. Полагаю, члены АПП разбежались кто куда и находятся сейчас не в лучшей форме. Независимо от того, что Лун на сегодня планировал, он не сможет это реализовать после такого разгрома. Я более или менее добилась своей цели, теперь можно было сбежать и найти способ связаться на всякий случай с Протекторатом.

Это если мыслить рационально. А вообще-то я просто хотела сбежать, и прямо сейчас. Если я останусь на месте, у меня появится шанс проверить правдивость слухов о способности Луна отращивать крылья. Тогда он точно заметит меня. Я не смогу победить Луна в таком состоянии. Я могу только отступить.

Лун стоял спиной ко мне, так что я тихо и без спешки поднялась и, крадучись, направилась к пожарной лестнице. Внимательно следя за Луном, я наступила на гравий на крыше.

Словно услышав выстрел, Лун обернулся, чтобы посмотреть на меня. Один его глаз казался светящейся щелью на его лице за маской, а второй был похож на шар из расплавленного металла.

Победоносный рёв заполнил воздух, менее человеческий, чем издаваемые им ранее вопли боли, и я ощутила дыхание смерти. Улучшенный слух. Способность к преобразованию тела наделила этого ублюдка в том числе и сверхчеловеческим слухом.

1.05

Невозможно верно оценить, что из себя представляет сверхчеловеческая сила, пока не увидишь своими глазами, как кто-то прыгает с тротуара на второй этаж здания, стоящего на противоположной стороне улицы. Он не смог запрыгнуть прямо на крышу, но он сумел преодолеть, пожалуй, три четверти пути наверх. Я не была уверена, что именно удерживало его на отвесной стене,— могла лишь предположить, что Лун повис, вонзив свои когти в стену.

Я слышала скрежет и хруст по мере того, как он поднимался, и бросила взгляд на единственный оставшийся путь к отступлению. Я не питала иллюзий, Лун успеет оказаться на крыше и понять, куда я делась ещё до того, как я успею спуститься по пожарной лестнице и сбежать. Более того, он может просто атаковать пламенем сквозь металлические прутья лестницы, пока я буду спускаться, и даже на земле я буду лёгкой целью — он просто спрыгнет с крыши. Какая ирония — пожарная лестница не спасёт меня от огня.

Я пожалела, что не умею летать. В моей школе предлагали на выбор химию, биологию, физику и основы наук — для отстающих. Я не выбирала физику, но была уверена, что использование для бегства летающих насекомых, которых я могла собрать, так же бесполезно, как и попытки девятилетних подражателей супергероям полететь, прыгая с крыши с зонтиками и простынями.

Я здесь застряла.

Я дотянулась пальцами до выступа брони на спине, и пробежала пальцами по хранившемуся там снаряжению. Шприц-тюбики с адреналином предназначены для лечения анафилактического шока от аллергических реакций на укусы пчёл и других насекомых и, вероятно, не смогут повредить Луну, даже если я подберусь к нему на близкое расстояние и смогу найти уязвимое место, куда сделать укол. Худшее, что может произойти в этом случае — инъекция вызовет всплеск гормонов, или чем там ещё питается его сила. В лучшем случае это бесполезно, в худшем — опасно.

У меня был мешочек с порошком мела, его используют альпинисты и гимнасты. Я увидела его в спортивном магазине, когда покупала линзы для маски. У меня были перчатки и мне не требовалось улучшать сцепление рук с поверхностями, но возможность бросить его в невидимого врага показалась мне хорошей идеей. Я купила его по случайной прихоти. Это было глупо: используя своих насекомых я легко могу найти своих врагов. В качестве оружия против Луна... Я не была уверена, взорвётся ли пыль при контакте с пламенем, но в любом случае она не причинит вреда противнику. Это не вариант.

Я вытащила небольшой баллончик перцового аэрозоля. Прочная чёрная трубка в три дюйма, не намного толще ручки, была снабжена защитным переключателем. Этот подарок я получила от отца, когда начала совершать утренние пробежки. Папа попросил меня тщательнее выбирать маршрут и дал перцовый аэрозоль для защиты, он был на цепочке, которая крепилась к поясному ремню, чтобы злоумышленник не мог его вырвать и использовать против меня. Собирая костюм, я решила не использовать цепочку, ради возможности двигаться бесшумно. Большим пальцем я нажала на предохранитель и направила баллон, готовясь к атаке. Я присела, стараясь не представлять из себя крупную мишень, и стала ждать, когда он покажется.

Первыми появились руки Луна, по-прежнему охваченные огнем. Они вцепились в край крыши так, что материал прогнулся. Он подтянулся, и за руками последовали голова и туловище. Он выглядел так, словно был сделан из перекрывающих друг друга ножей и пик, тускло светящихся жёлто-оранжевым светом в низкотемпературном пламени. Не было видно кожи, и, судя по длине его рук и туловища, он стал ростом семь или восемь футов. Только его плечи были, по меньшей мере, около трёх футов в ширину. Единственный открытый глаз пылал яростью расплавленного металла.

Я целилась в открытый глаз, но струя прошла под углом, скользнув по его плечу. Там, где спрей коснулся его, жидкость вспыхнула быстро исчезнувшим огненным шаром.

Я выругалась про себя и перехватила баллончик поудобнее. Пока он перешагивал через край, я учла смещение струи и снова атаковала. Теперь я попала прямо ему в лицо. Спрей вспыхнул и исчез, но успел сделать своё дело. Лун заорал, отпустив край крыши одной рукой, и прикрыв ею ту половину лица, на которой был неповреждённый глаз.

Было бы глупо надеяться, что он просто поскользнется и упадёт. Мне повезло, что на его лице ещё могли оставаться уязвимые для спрея места, несмотря на то, что оно выглядело как металлическая маска.

Лун перебросил себя через край крыши. Я причинила ему боль... но я не могла иначе. Мои насекомые были бесполезны, у меня не было другого оружия, а если бы он добрался до меня, мне было бы намного хуже, чем Луну от моей атаки. Мысленно отметив, что нужно будет подобрать для себя компактный нож или дубинку, если получится пережить всё это, я кинулась к пожарной лестнице.

— Убл... Ублюдок! — закричал Лун. Хотя и не могла этого видеть, я ощутила, как за спиной коротко вспыхнула волна пламени и ударила меня сзади. Теряя равновесие, я поскользнулась на гравии и ударилась о выступ крыши возле пожарной лестницы. Я лихорадочно ощупала себя — мой костюм не горел, а мои волосы — я поспешно провела по ним рукой, чтобы убедиться, что они не вспыхнули.

Слава богу, подумала я, что на этой крыше нет покрытия с гудроном. Я могла только представить, как вся крыша загорается, и я оказываюсь в ловушке.

Лун медленно встал, по-прежнему прикрывая часть лица рукой. Слегка прихрамывая, он направился ко мне. Он атаковал широким потоком пламени вслепую, накрыв больше половины площади крыши. Я едва успела закрыть голову руками и прижать колени к груди, как меня накрыла волна жара и пламени. Мой костюм принял на себя основной жар, но было всё ещё слишком горячо. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не издать ни звука.

Лун остановился и стал медленно поворачивать голову из стороны в сторону.

— Мудак. Лошара, — прорычал он с сильным акцентом, ругань прервалась тяжёлым дыханием. — Двигайся. Подскажи, куда бить.

Я затаила дыхание и старалась быть неподвижной, насколько возможно. Что я могла сделать? У меня в руке был всё ещё зажат перцовый аэрозоль. Но даже если, рискуя жизнью, я смогу снова в него попасть, он успеет меня сжечь прежде, чем я смогу отступить. Если я шелохнусь, он услышит меня и атакует огнём, прежде чем я успею хотя бы встать на ноги.

Лун убрал руку от лица. Он несколько раз моргнул, потом посмотрел вокруг, моргнул ещё несколько раз. Через считанные секунды его зрение восстановится достаточно, чтобы он смог увидеть меня. Разве перцовый аэрозоль не должен нейтрализовать человека на тридцать минут? Как получилось, что этого монстра нет в списке самых опасных злодеев?

Он неожиданно пришёл в движение, извергая пламя из рук. Я обречённо закрыла глаза.

Когда я услышала треск и свист пламени, и оказалось, что я при этом не сгораю заживо, то снова открыла глаза. Лун атаковал потоками огня что-то на краю крыши соседнего трёхэтажного здания. Я посмотрела, куда он целится, но не смогла ничего различить во мраке среди создаваемых Луном кратких вспышек пламени.

Без предупреждения огромная фигура приземлилась прямо на Луна. Могу поклясться, что звук удара был слышен на другом конце улицы. «Массивный объект», размером с фургон, оказался не транспортным средством, а животным, напоминающим нечто среднее между ящерицей и тигром. Вместо кожи, чешуи или меха его покрывали мышцы и кости. Лун теперь стоял на коленях, удерживая одну из когтистых лап чудища в нескольких сантиметрах от своего лица собственной когтистой рукой.

Свободной рукой Лун ударил существо по морде. Даже будучи меньше зверя, он сумел отбросить его. Зверь по инерции отступил на пару шагов, а затем резко боднул Луна, увлекая его за собой с края крыши. Они с шумом обрушились на мостовую.

Я стояла, дрожа как осиновый лист. У меня так сильно подкашивались ноги от смеси страха и облегчения, что я почти упала, когда два новых удара сотрясли крышу. На неё приземлились ещё два существа, похожие на первое, но немного другие по форме и размерам. У этих двоих на спинах сидело по паре наездников. Я наблюдала за людьми, соскочившими со спин чудовищ. Две девушки, парень и ещё кто-то, судя по большому росту, тоже парень. Он двинулся ко мне, а остальные заторопились к краю крыши посмотреть на Луна и на сразившее его существо.

— Ты избавила нас от кучи проблем, — сказал он мне. Глубокий мужской голос немного заглушался шлемом. Он был одет во всё чёрное, костюм, насколько я поняла, состоял из байкерской кожаной одежды и мотоциклетного шлема. Единственным, что заставило меня думать, что это костюм, было забрало его шлема. Чёрное забрало, такого же цвета, как и костюм, было по форме стилизовано под череп. Только несколько слабых бликов отражённого света позволили мне понять, что это. Похоже, это был один из тех случаев, когда человек собирает костюм из того, что может достать. Издалека выглядит не так плохо, как вблизи. Он протянул мне руку, но я настороженно отшатнулась в сторону.

Я не знала что сказать, поэтому предпочла промолчать, чтобы не поставить себя в худшее положение.

Убрав руку, человек в чёрном показал пальцем через плечо:

— Когда мы узнали, что Лун собирается напасть на нас сегодня вечером, мы были порядком напуганы. Мы спорили о стратегии большую часть дня. В конечном счёте мы решили — хер с ним, мы пойдём и встретим его на полпути. Ускорим события. Обычно я действую иначе, но тут...

Одна из стоящих за ним девушек резко свистнула и указала вниз, на улицу. Двое оставшихся монстров спрыгнули с крыши, чтобы присоединиться к бою.

— Чтобы ты знала, мы встретили его подручного, Ли, и полдюжины его ребят, но самого Луна и остальную часть банды найти было непросто, — продолжил говорить парень в чёрном. Затем он рассмеялся, удивительно нормальным смехом для того, кто носит маску с изображением черепа.

— Ли отменно сражается, но есть причина, по которой он не может быть лидером АПП. Он побоялся действовать без своего босса и сбежал. Думаю, это твоих рук дело? — Череп ждал от меня ответа. Не дождавшись, он подошёл к краю крыши и посмотрел вниз, затем произнёс, не оглядываясь на меня:

— Лун стал лёгкой добычей. Что за херню ты с ним сотворила?

— Перцовый аэрозоль, укусы пчёл, ос, огненных муравьев и ядовитых пауков, — одна из девушек ответила за меня. Она была одета в чёрный облегающий наряд, с лёгкой примесью бледно-синего или фиолетового, её длинные тёмно-русые волосы развевались на ветру — больше в темноте ничего разглядеть не удалось. Девушка, улыбнувшись, добавила:

— Ему очень плохо. А завтра будет вообще херово.

Человек в чёрном вдруг повернулся и посмотрел на меня:

— Знакомься. Это Сплетница. Я — Мрак. Девушка с собаками... — он указал на вторую девушку, ту, что свистела и командовала монстрами. Она не была одета в костюм, если не считать таковым длинную юбку, армейские ботинки, рваную безрукавку и жёсткую пластиковую маску ротвейлера, купленную, по всей видимости, в магазине "Всё за один доллар". — Мы зовём её Сукой, это ей больше нравится, чем "Адская Гончая", как её культурно называют хорошие парни и газеты. Последний и, безусловно, самый бесполезный член нашей группы — Регент.

До меня, наконец, дошло, что он сказал. Неужели эти чудовища — собаки?!

— Пошел на хуй, Мрак, — отозвался Регент со смешком, тоном, который дал понять, что в действительности он не обиделся. На нём была белая маска, не декоративная или такая, как используют на карнавалах в Венеции, но чем-то похожая. В своих коротких чёрных кудрях он носил серебряную диадему. Одет он был в белую рубашку, обтягивающие леггинсы были заправлены в высокие сапоги. Наряд в стиле ренессанса. Его телосложение заставляло думать, что он скорее танцор, чем культурист.

Завершив знакомство, Мрак смотрел на меня некоторое время. Пауза затянулась. Через несколько долгих секунд он спросил меня:

— С тобой все в порядке? Тебе больно?

— Она молчит не потому, что ранена, — сообщила Сплетница продолжая наклоняться над краем крыши и наблюдать за тем, что происходит на улице. — Она просто стесняется.

Сплетница обернулась. Выглядело так, будто она хочет что-то добавить, но, помедлив, она снова отвернулась. Улыбка сползла с её лица. — Не расслабляемся. Нам пора сваливать.

Сука кивнула в ответ и свистнула: один короткий свист, затем два долгих. После небольшой паузы здание сотрясли удары. В мгновение ока три её ручных чудовища оказались на крыше.

Я всё ещё стояла у противоположного края крыши, рядом с пожарной лестницей. Мрак повернулся ко мне:

— Эй, хочешь покататься?

Я посмотрела на существ — на собак? Это были окровавленные, рычащие чудовища из кошмарных снов. Я мотнула головой в ответ. Он пожал плечами:

— Нет так нет.

— Эй, — позвала меня Сплетница, усаживаясь на зверя позади Суки. — Как тебя зовут-то?

Я уставилась на неё. Слова застревали в горле, и мне с огромным трудом удалось выдавить:

— Я ещё... я ещё не выбрала себе имя.

— Ладно, Букашка. Ты оказала нам большую услугу, поэтому я дам тебе совет. Меньше чем через минуту здесь покажется кто-то из Протектората, обнаружит, что состоялась разборка двух злодеев, и не позволит кое-кому уйти отсюда. Так что тебе пора сваливать, — сказала она, одарив меня улыбкой. У неё была очень хитрая улыбка. За простой чёрной маской её глаза светились озорством. Если бы ещё у неё были рыжие волосы, она точно была бы похожа на лисичку. Вообще-то она и так была на неё похожа.

После этого чудовища прыгнули, пролетев прямо у меня над головой. Одно из чудовищ на пути вниз задело пожарную лестницу, вызвав жалобный скрип металла.

Когда я осознала, что только что произошло, я готова была расплакаться. Достаточно легко было понять, что Сука, Регент и Сплетница — подростки. Из чего логично было предположить, что Мрак — тоже подросток. "Детишки", которых собирался убивать Лун, которых я так стремилась защитить, оказались бандой злодеев. Но не только это меня расстроило. Дело в том, что они ошибочно приняли меня за одного из них.

1.06

Я услышала, как подъехал кейп на своём навороченном мотоцикле. Я не хотела, чтобы меня видели убегающей с поля боя и снова приняли за злодея. Но я также не хотела спускаться на улицу, на тот случай, если Луну вдруг стало лучше. Получается, что идти мне было некуда, и я осталась на месте. Отдохнуть было не так уж плохо.

Если бы меня спросили несколько часов назад, что бы я почувствовала, встретив известного супергероя, я бы использовала слова вроде "разволновалась", "обрадовалась". В реальности же я слишком устала, чтобы думать об этом. Мне было почти всё равно.

Он будто бы взлетел на крышу. Но оружие, длиной не менее шести футов, которое он держал, резко дернулось, когда он приземлился. Уверена, что я видела, как зубья анкерного захвата сложились внутрь одного из концов его оружия. "Так вот как Оружейник выглядит в реальности", — подумала я.

Этот супергерой принадлежал к крупнейшей в мире организации кейпов — Протекторату, охватывающему Канаду и Штаты, и ведущему переговоры о взятии под свою защиту Мексики. Финансируемая правительством лига супергероев имела базу в каждом городе, где жили кейпы. То есть, если в городе было значительное количество героев и злодеев, герои создавали команду для защиты города. Команда в Броктон Бей носила официальное название «Протекторат Восток-Северо-Восток» и использовала в качестве штаб-квартиры плавучий остров, окутанный силовым полем, который можно было увидеть с набережной. Этот кейп, Оружейник, был лидером местной команды. На официальных фото верхушки Протектората, где они выстраивались в классическую позицию — основные лидеры в центре — он занимал скромное место с края. Он был одним из тех, чьи сувенирные фигурки продавали в магазинах: Оружейник с подвижными частями тела и разборной Алебардой

Он был действительно похож на супергероя, а не просто на какого-то парня в костюме. Это было сразу заметно. Он носил тёмно-синюю броню с яркими серебряными вставками, остроугольное забрало V-образной формы закрывало его глаза и нос. Нижняя половина его лица была открыта, и я могла видеть бородку, аккуратно подстриженную на скулах. Если бы мне нужно было назвать его возраст, я бы сказала, что ему около тридцати лет.

Его визитной карточкой стало его оружие, Алебарда. Оно было похоже на копье с топором на конце, начинённое гаджетами и технологиями, которые можно встретить разве что в научной фантастике. Он появлялся на обложках журналов и давал интервью на телевидении, информация о нём была доступна из различных источников, так что можно было узнать про него что угодно, за исключением тайны его личности. Я знала, что его оружие может резать сталь как сливочное масло. Специальные плазменные форсунки резали то, чего не могут резать лезвия, также Алебарда позволяла стрелять особыми электромагнитными импульсами, позволяющими разрушать силовые поля и механизмы.

— Ты собираешься сразиться со мной? — спросил он.

— Я на стороне хороших парней, — ответила я.

Сделав шаг ко мне, он недоверчиво покачал головой:

— Что-то непохоже.

Меня задели его слова, и особенно то, что это сказал именно он. Всё равно как если бы Майкл Джордан сказал, что ты не умеешь играть в баскетбол.

— Это... не специально, — ответила я, защищаясь. — Я больше чем наполовину закончила костюм, когда поняла, что он выглядит более угрожающим, чем я хотела, но я уже не могла это исправить.

Последовала долгая пауза. Нервничая, я отвела взгляд от его непрозрачного шлема. Я посмотрела на герб на его груди, силуэт синего забрала на серебряном фоне, и мне в голову вдруг пришла глупая мысль, что я когда-то носила пару трусов с такой эмблемой.

— Ты говоришь правду, — сказал он. Уверенность в его голосе поразила меня. Я хотела спросить, как он узнал, но боялась сделать или сказать что-то, что заставит его передумать.

Он подошёл поближе, продолжая смотреть на меня, в то время как я сидела, обхватив колени руками, и спросил:

— Тебе нужна медицинская помощь?

— Нет, — сказала я. — Не думаю. Я удивлена не меньше Вас.

— Я тебя не видел раньше, — сказал он.

— Я даже ещё не придумала себе публичное имя. Знаете, как трудно придумать имя, связанное с насекомыми, которое не сделает меня похожей на суперзлодея или полную идиотку?

Он усмехнулся, теперь его голос звучал тепло:

— Не знаю. Я попал в эту среду слишком рано, чтобы беспокоиться о том, что все хорошие имена уже разобрали.

Снова пауза в разговоре. Вдруг я почувствовала себя неловко. Не знаю, почему я призналась ему:

— Я была на волосок от смерти.

— Вот для чего мы создали программу Стражей, — сказал он. В его тоне не было ни капли осуждения, никакого давления. Просто утверждение.

Я кивнула, чтобы просто как-то отреагировать, а не для того, чтобы согласиться. Стражи были подразделением Протектората для несовершеннолетних. В Броктон Бей была собственная команда Стражей, названная по аналогии — Стражи Восток-Северо-Восток. Я всерьёз рассматривала возможность присоединиться к ним. Но мне казалось, что попытка бежать от стресса, вызванного школой, путём водворения себя в ещё больший хаос подростковых драм, неусыпного надзора взрослых и необходимости следовать строгим правилам обречена на провал.

— Вы захватили Луна? — спросила я, чтобы не говорить больше о Стражах. Я была уверена, что он обязан приводить всех новых героев, в зависимости от их возраста, или в Протекторат, или к Стражам, поддерживая политику организации героев, которые несут ответственность за свои действия, но я не хотела, чтобы он уговаривал меня присоединиться к ним.

— Когда я прибыл, Лун был без сознания, избит. Я накачал его транквилизаторами, чтобы с ним не было проблем, и временно поместил в стальную клетку, которую приварил к тротуару. Я подберу его по пути назад.

— Хорошо, — сказала я. — Если он будет находиться в тюрьме, я буду чувствовать, что сегодня чего-то добилась. Подумать только, я вступила с ним в бой из-за того, что подслушала, как он приказывал своим людям расстрелять каких-то детей. И только позже поняла, что он говорил о других злодеях.

Оружейник повернулся, чтобы посмотреть на меня, и я рассказала о том, как прошёл бой, о прибытии подростков-злодеев, о том, как они выглядели. Прежде чем я закончила, он принялся вышагивать взад-вперед по крыше.

— Эти ребята. Они знали, что я прибуду?

Я кивнула. Как бы я ни уважала Оружейника, мне не хотелось повторять уже сказанное.

— Это многое объясняет, — сказал он, смотря вдаль. Через несколько секунд он продолжил объяснять:

— Они ловкие. В тех немногих случаях, когда нам действительно удаётся столкнуться с ними лицом к лицу в бою, они или побеждают, или сбегают невредимыми. Или и то, и другое. О них мы знаем очень мало. Мрак и Адская Гончая работали в одиночку, прежде чем присоединились к команде, и о них у нас есть некоторые сведения. Но двое других? О них ничего не известно. Если у той девчонки, Сплетницы, есть какой-то способ обнаружить нас или следить за нами, это могло бы объяснить многое в их действиях.

Меня удивило, что настолько известный супергерой может так просто признаться в своём несовершенстве.

— Забавно, — сказала я, немного поразмыслив. — Они не казались непобедимыми. Мрак сказал, что они испугались, узнав, что Лун планировал напасть на них, и вместе с тем небрежно шутили во время боя. Мрак подшучивал над Регентом.

— Они сказали всё это при тебе? — спросил он.

Я пожала плечами:

— Думаю, они предполагали, что я помогаю им. Со слов Сплетницы я заключила, что они считают меня злодеем, — с легкой горечью я добавила. — Скорее всего, мой костюм навёл их на такую мысль.

— Ты смогла бы их победить? — спросил Оружейник.

Я пожала плечами и немного поморщилась от боли. Давали о себе знать ссадины на плече от падения на крыше, когда меня ударило волной пламени. И ответила:

— Как Вы и говорили, мы многого о них не знаем, но думаю, что девушка с собаками...

— Адская Гончая, — подсказал Оружейник.

— В общем, думаю, она легко побила бы меня и в одиночку, поэтому — нет. Я по возможности избегала бы драки с ними.

— Тогда считай удачей, что они всё неверно поняли, — сказал Оружейник.

— Я постараюсь думать именно так, — ответила я, поражаясь, как легко он смог найти положительные стороны в том, что произошло, применяя то самое позитивное мышление, на которое я так пыталась настроиться. Я даже позавидовала.

— Правильно, девочка, — сказал он. — Теперь нужно решить, что мы будем делать дальше.

Мое сердце сжалось. Я знала, что он собирается вновь поднять тему Стражей.

— Кто возьмёт на себя ответственность за захват Луна?

Застигнутая врасплох, я посмотрела на него. Я хотела ответить, но он поднял руку, останавливая меня.

— Послушай. То, что ты сделала сегодня вечером, невероятно. Ты сыграла главную роль в том, что преступник сядет в тюрьму. Теперь ты должна подумать о последствиях.

— Последствиях, — пробормотала я, это слово звенело в моих ушах.

— Лун возглавляет крупную группировку, его люди есть на всей территории Броктон Бей и ближайших городов. Более того, у него есть два подчиненных кейпа: Демон Ли и Бакуда.

Я покачала головой.

— Я слышала о Демоне Ли, Мрак говорил про бой с ним. Но я никогда не слышала о Бакуде.

Оружейник кивнул:

— Неудивительно. Она новичок. У нас о ней мало сведений. Первый раз она продемонстрировала свои силы, объявив террористическую кампанию против Корнелльского Университета. Лун, по-видимому, нанял её и пригласил в Броктон Бей после того, как её планы оказались разрушены вмешательством Нью-Йоркского Протектората. Она... беспокоит меня.

— Что у неё за сила?

— Ты в курсе классификации кейпов? Знаешь, кто такие Технари?

Я хотела пожать плечами, но вспомнила про свою рану и вовремя остановилась. Вместо этого я кивнула — этот жест, кроме того, казался более вежливым. Я ответила:

— В эту группу входят все, кто владеет силами, дающими продвинутое научное мышление, что позволяет им разрабатывать технологии, намного опережающие своё время. Лучевые пушки, замораживающие бластеры, механизированные доспехи, передовые компьютерные технологии.

— Близко к правде, — сказал Оружейник. Мне пришло в голову, что он тоже может быть Технарём, если принять во внимание его броню и алебарду. Либо он взял их у кого-то ещё. Он уточнил:

— Ну, в основном Технари имеют специализацию, либо особый приём. Что-то, в чём они особенно хороши и что отличает их от остальных Технарей. Специализация Бакуды — бомбы.

Я уставилась не него. Женщина, чья сила позволяет ей делать бомбы по технологии, на десятки лет опережающей наше время. Действительно, есть о чём беспокоиться.

— Теперь подумай о риске, связанном с тем, что ты станешь известной благодаря своей победе над Луном. Без сомнений, Демон Ли и Бакуда будут пытаться достичь двух целей: освободить босса и отомстить тому, кто ответственен за его пленение. Думаю, теперь ты догадываешься... это страшные люди. В чём-то страшнее, чем их босс.

— Вы хотите сказать, что мне не стоит брать на себя такую ответственность, — сказала я.

— Я хочу сказать, что у тебя есть всего два варианта. Первый — присоединиться к Стражам. В этом случае ты получишь поддержку и защиту в случае конфликта. Второй вариант — не высовываться. Не брать на себя ответственность. Избежать огласки.

Я не была готова к такому выбору. Обычно я ложилась спать в одиннадцать или около того, просыпалась в шесть тридцать, готовясь к утренней пробежке. По моим прикидкам, сейчас было между часом и двумя ночи. Я была эмоционально опустошена произошедшими событиями, и в моей голове с трудом укладывались осложнения и проблемы, с которыми будет связано присоединение к Стражам, не говоря уже о паре безумных психопатов, желающих добраться до меня.

К тому же, я не была настолько наивна, чтобы не понять мотивы Оружейника. Если я не буду брать на себя ответственность за захват Луна, это сделает он. Я не хотела лишаться его хорошего отношения.

— Пожалуйста, сохраните в тайне мою причастность к захвату Луна, — мне было больно говорить это, но другого выхода не было.

Он неожиданно улыбнулся. Его улыбка была приятной. Она заставила меня подумать, что он мог быть покорителем женских сердец, и при этом даже неважно, как выглядела та часть его лица, которая скрывалась забралом.

— Думаю, в будущем, оглянувшись назад, ты поймешь, что это было правильным решением, — сказал Оружейник, поворачиваясь и направляясь на противоположный край крыши. — Позвони мне в ШП, если у тебя будут проблемы.

Он спрыгнул с края крыши и исчез из поля зрения.

Позвонить, если будут проблемы. Он не из тех людей, кто открыто признаёт свой долг. Он получит всю славу за поимку Луна, но останется мне должен.

Прежде, чем я успела спуститься вниз по пожарной лестнице, я услышала рёв его мотоцикла, предположительно увозящего Луна в тюремную жизнь. Во всяком случае, я на это надеялась.

Чтобы добраться до дома мне потребуется примерно полчаса. По дороге я собиралась остановиться и переодеться в спрятанные рубашку и джинсы. Я знала, что мой отец ложится спать обычно раньше меня и спит как убитый. Можно не беспокоиться, он не узнает, что ночью я где-то пропадала.

Все могло быть намного хуже. Как ни странно, эти слова успокоили меня, и я почти не думала о том, что завтра мне снова нужно будет идти в школу.

Интерлюдия 1 (Денни)

«Нам неизвестно, как долго Он там находился, висел в воздухе над поверхностью Атлантического океана. В двадцатых числах мая 1982 года океанский лайнер совершал переход из Плимута в Бостон, когда один из пассажиров заметил его. Он был наг, его руки были раскинуты в стороны, волосы развевались ветром; он парил в небе, на высоте около ста футов над мягко перекатывающимися волнами. Кожа и волосы казались сделанными из отполированного золота. Ни волос на теле, ни одежды, чтобы прикрыть его — он казался почти искусственным».

«После обсуждения, в котором участвовали как пассажиры, так и экипаж, лайнер изменил свой курс, чтобы подойти поближе. Был солнечный день, и пассажиры столпились у леерных ограждений, чтобы получше его рассмотреть. Будто разделяя их любопытство, фигура приблизилась к ним. Выражение его лица было неизменным, но свидетели сообщали, что на нём застыла глубокая печаль».

«Казалось, его маска вот-вот даст трещину, и он начнет плакать, — вспоминала Грейс Лэндс. — Но когда я протянула руку и коснулась его кончиками пальцев, то расплакалась сама».

«Этот круиз должен был стать моим последним путешествием. Я была больна раком, и мне не хватало духу бороться с болезнью. Не верю, что признаюсь в этом перед камерой, но я возвращалась в Бостон — место, где родилась — чтобы покончить с собой. После того, как я встретила его, я передумала. Но в любом случае, это было уже не важно. Когда я обратилась к врачу, он сказал, что нет никаких признаков того, что у меня когда-либо был рак».

«Я помню, мой брат, Эндрю Хоук, был последним пассажиром, кто решился на контакт с ним. Он взобрался на ограждение и, почти падая, сжал руку золотого человека. Остальные схватили его, удерживая от падения. Произошедшее погрузило брата в состояние тихого благоговения. Когда человек с золотой кожей улетел, мой брат хранил молчание. На протяжении оставшегося пути в Бостон он не проронил ни слова. Когда мы наконец причалили, и наваждение наконец рассеялось, мой брат, как ребёнок, в восторге лепетал перед журналистами о нём».

«Золотой человек появлялся ещё несколько раз в течение следующих месяцев и лет. В какой-то момент он начал носить одежду. Вначале простыню, перекинутую через плечо и закреплённую на талии, затем более традиционную одежду. В 1999 году он надел белый костюм, который носит по сегодняшний день. Более десяти лет мы задаёмся вопросом: где же он достал себе одежду? Кто же всё-таки находится с ним в контакте?»

«В единичных случаях, а затем всё чаще и чаще, золотой человек стал помогать людям во время критических ситуаций. Как при мелких происшествиях — вроде автокатастроф, так и при крупных стихийных бедствиях он появлялся и использовал свои силы, чтобы спасти людей. Вспышка света, заморозившая воду перед дамбой, разрушенной ураганом. Предотвращение теракта. Поимка серийного убийцы. Прекращение извержения вулкана. Чудеса, и этим всё сказано».

«Частота его появлений увеличилась, может быть, потому, что он всё ещё учился использовать свои способности или стал лучше чувствовать, где в нём нуждались. К середине 1990-х он перемещался от кризиса к кризису быстрее скорости звука. Пятнадцать лет, без отдыха и сна.»

«За тридцать лет, насколько известно, он заговорил только один раз. После тушения крупного пожара в Александровске он остановился, чтобы проверить, не осталось ли где очагов огня. Репортер заговорила с ним, спросив по-русски: «Кто Вы?»

«Эта сцена была записана на камеру и проигрывалась бессчётное количество раз, шокируя весь мир. Его голос звучал так, словно он заговорил впервые в жизни. Еле слышно он сказал ей, — «Сын».

«Это и стало именем, которым начали его называть. Как нелепо — мы назвали словом, обозначающим потомка, первого из многих обладателей суперсил — паралюдей, появившихся на Земле.»

«Только пять лет спустя после первого появления Сына супергерои сбросили завесу секретности и туманных слухов и показали себя перед широкой общественности. Несмотря на то, что скоро появились и суперзлодеи, именно герои разбили иллюзии относительно божественности паралюдей. В 1989 году, пытаясь остановить беспорядки на баскетбольном матче в Мичигане, супергерой, известный как Викари, был тяжело ранен ударом биты в голову. Вскоре после этого он умер от эмболии сосудов головного мозга. Позже стало известно, что это был Эндрю Хоук."

«Золотой век паралюдей оказался недолгим. Они не были богами, как казалось в начале. Паралюди были просто людьми со сверхсилами, а природа людей порочна. Государство решило взять их под свой контроль и государ...»

Телевизор выключился, экран погас, обрезав документальный фильм на полуслове. Денни Эберт вздохнул и сел на кровать, только для того чтобы минуту спустя снова встать и продолжить мерить шагами комнату.

Было уже три пятнадцать утра, а его дочери, Тейлор, не было в своей спальне.

Денни провел руками по волосам, которые на макушке уже совсем поредели. Ему нравилось приходить утром первым на работу, наблюдать за тем, как приходят остальные, чтобы они знали, что он старается ради них. Поэтому он обычно ложился пораньше, примерно в десять вечера, в зависимости от того, что шло по телевизору. Но сегодня ночью, после полуночи, его беспокойный сон был нарушен, и он скорее почувствовал, чем услышал, как закрылась задняя дверь дома, под его спальней. Он пошёл проверить, как там дочь, и обнаружил, что её комната пуста.

Поэтому он вот уже три часа ждал, когда Тейлор вернется домой.

Бессчётное количество раз он выглядывал в окно, надеясь увидеть, как она входит в дом.

В двадцатый раз он ощутил желание попросить помощи и совета у жены, ощутить её поддержку. Но её половина кровати давно была пуста. Каждый день его мучило желание позвонить ей на сотовый. Он знал, что это глупо, она не ответит, а если он будет мучиться этой мыслью слишком долго, то рассердится на неё, и ему будет только хуже.

Он спрашивал у себя, хотя знал ответ, почему же он не купил для Тейлор сотовый телефон. Денни не знал, чем занята его дочь, что заставило её покинуть дом ночью. Она была не из таких. Большинство отцов так говорят о своих дочерях, но он знал, что это было правдой. Тейлор была необщительна. Она не ходила на вечеринки, не пила спиртного и была равнодушна к шампанскому, когда они вместе встречали Новый Год.

Два зловещих варианта событий крутились у него в голове, и оба были очень правдоподобными. Первый вариант — что Тейлор могла выйти подышать свежим воздухом, или даже на пробежку. Она не была счастлива, особенно в школе, а физические упражнения помогали отвлечься. Он мог себе представить, как она выходит погулять вечером в воскресенье, чтобы подготовить себя к новой неделе в школе. Ему нравилось, что пробежки помогают ей поднять самооценку, что она выбрала разумный и здоровый способ, чтобы справиться со своими проблемами. Но он ненавидел то, что ей приходится заниматься именно здесь, в этом районе. Потому что здесь девушка-подросток хрупкого телосложения — лёгкая добыча. Грабёж или хуже — ему становилось плохо, даже когда он хотя бы пытался подумать о худших вариантах. Если она отправилась на пробежку в одиннадцать вечера и не вернулась к трём часам ночи, значит, что-то случилось.

Он снова посмотрел в окно, на угол дома, куда падал свет уличного фонаря. Он бы заметил, как она подходит к дому. Но там было пусто.

Второй вариант был немногим лучше. Он знал, что над Тейлор издеваются. Денни узнал об этом в январе, когда его малышку забрали из школы в больницу. Не в скорую помощь, а в психиатрическое отделение. Она не назвала имён, но под влиянием успокоительных призналась, что над ней издеваются. В её словах был намёк на то, что их было несколько, это не был единственный недоброжелатель. С тех пор она не разговаривала на эту тему — как об этом конкретном случае, так и вообще об издевательствах. Если он пытался поднять эту тему, она напрягалась и еще больше замыкалась в себе. Он смирился, надеясь, что она всё расскажет в своё время, но проходили месяцы без каких-либо намёков или подсказок.

Денни мало что мог сделать. Он грозился подать в суд на школу из-за того, что его дочь довели до больничной койки, но школьный совет оплатил счета за лечение, и ему пообещали, что его дочери уделят особое внимание и не допустят в дальнейшем повторения ужасных событий. Это ненадёжное обещание, данное хронически перегруженным персоналом, его не успокоило. Он пытался перевести её в другую школу, но правила и положения о максимальном времени в пути между домом и школой не позволили это сделать. Единственной другой школой на допустимом расстоянии от дома Тейлор была Старшая школа Аркадия, настолько переполненная, что в очереди с просьбой о переводе стояло более двухсот человек.

И теперь, зная, что его дочь исчезла посреди ночи, он не мог избавиться от мысли, что хулиганы, возможно, выманили её из дома шантажом, угрозами или пустыми обещаниями. Он знал только об одном инциденте — о том, который привел её в больницу. Но об этом невозможно было не узнать. Подразумевалось, но никогда прямо не говорилось, что издевательства происходили и до этого случая. Он мог представить, как эти парни или девушки, мучившие его дочь, спорят друг с другом, изобретая всё новые и новые способы унизить её или причинить ей вред. Тейлор об этом никогда не говорила, но обращение с ней, похоже, было настолько грубым, настойчивым, и пугающим, что даже Эмма, её лучшая подруга, перестала с ней общаться. Это его изводило.

Бессилие. Денни был беспомощен в то время, когда ей была нужна его помощь. Он ничего не мог сделать. В два часа ночи он позвонил в полицию, усталый дежурный объяснил ему, что полиция не может ничего сделать на основании голословных утверждений. Если через двенадцать часов его дочь всё ещё не придёт, ему нужно будет снова им позвонить. Всё, что ему оставалось — ждать и молиться всем сердцем, чтобы телефон не сообщил голосом полицейского или врача о том, что случилось с дочерью.

Лёгкое движение воздуха в доме означало, что кто-то открыл дверь на улицу, и выпустил немного тепла, затем раздался приглушённый шум, когда дверь на кухне снова закрылась. Денни Эберт почувствовал трепет облегчения в сочетании с малодушным страхом. Если он спустится, то в каком состоянии увидит дочь? Окажется ли она расстроена или ранена? Или его присутствие сделает ситуацию ещё хуже, отец увидит её страдания после издевательства хулиганов? Она всеми способами, кроме прямых высказываний, сообщала, что ему не нужно так поступать. Её мимика и жесты умоляли об этом, она отводила глаза, прерывалась на середине фразы, оставляя многое недосказанным. Она просила не видеть, не расспрашивать, не давить на неё во всём, что касалось темы издевательств. Он не мог сформулировать точную причину. Он подозревал, что дом был для неё убежищем от издевательств, а если он признает их существование, то они и тут обретут реальность, и ей уже некуда будет от них сбежать. Возможно, что причиной был стыд, и дочь не хотела выглядеть настолько слабой в его глазах — он очень надеялся, что дело не в этом.

Поэтому он ещё раз провёл пальцами по волосам и сел на угол кровати, положил локти на колени, сложил руки за головой и уставился на закрытую дверь своей спальни. Он внимательно прислушивался к каждому звуку. Дом был старым, да и сама постройка была не лучшего качества. Стены были тонкими, и конструкция дома способствовала распространению любого звука. Тихий скрип закрывающейся двери внизу. Ванная? Это не мог быть подвал, ей незачем туда идти, и это не туалет, потому что спустя две-три минуты та же дверь снова открылась и закрылась.

Затем что-то стукнуло по столу на кухне и раздался скрип половиц. Через пять или десять минут после её прихода ритмичный скрип лестницы выдал, что она поднялась наверх. Денни подумал, что мог бы шумно прочистить горло, показывая ей, что он не спит и готов с ней поговорить, если она постучит в дверь, но потом решил этого не делать. Он подумал, что это трусость, будто его действия могли превратить его страхи в реальность.

Её дверь закрылась осторожно, слабейший удар двери о дверную раму был почти беззвучным. Денни резко встал, открыл свою дверь, готовый пересечь зал и постучать в комнату дочери. Чтобы убедиться, что она в порядке.

Его остановил запах тоста с джемом. Она перекусила после ночной прогулки. Он почувствовал огромное облегчение. Невозможно, чтобы его дочь — ограбленная, замученная или униженная — вернулась домой и просто приготовила себе тост с джемом, чтобы перекусить. У Тейлор всё в порядке, или, во всяком случае, настолько в порядке, что можно предоставить её самой себе.

Он облегчённо выдохнул и вернулся в свою комнату, чтобы сесть на кровать.

Облегчение сменил гнев. Он разозлился на Тейлор, ведь она заставила его волноваться, а затем даже не заглянула к нему, не сообщила, что у неё всё хорошо. Его крайне возмущал этот город, где ни люди, ни окрестности не вызывали доверия. Он ненавидел негодяев, которые преследовали её. В основе всего лежало разочарование в самом себе. В этой ситуации единственным, на кого он мог повлиять, был он сам, но Денни Эберт не смог ничего изменить. Он не нашёл ответов на свои вопросы, не остановил мучителей дочери, не защитил её. Но хуже всего была мысль о том, что такое могло происходить и раньше, но он просто спал и ни о чём не беспокоился.

Он остановил себя — не вошёл в комнату дочери, не стал кричать на неё и требовать ответы, даже если желал этого всем сердцем. Где она была, что делала? Она не пострадала? Кто её мучители? Он понимал, что, если будет требовать от неё ответы и разозлится на неё, это принесёт больше вреда, чем пользы и, возможно, разорвёт любые доверительные отношения между ними.

Отец Денни был сильным, плотного телосложения, но Денни не унаследовал эти его черты. Денни был типичным ботаником — этот термин тогда был ещё в новинку — хрупким, неловким, близоруким, он носил очки и имел ужасный вкус в одежде. Что он унаследовал, так это отцовскую знаменитую вспыльчивость. Он моментально распалялся и пугал людей своей яростью. В отличие от своего отца, Денни лишь дважды кого-то ударил, оба раза — когда был совсем молодым. Тем не менее, как и его отец, он запросто мог сорваться и наговорить такого, что попавшего под руку человека потом трясло от пережитого. Денни пытался вспомнить тот момент, когда он осознал себя мужчиной, взрослым, когда он поклялся себе, что не даст волю гневу в присутствии членов семьи. Он не допустит, чтобы его дочь унаследовала склонность к вспышкам ярости, как это произошло с ним.

Он никогда не нарушал эту клятву при Тейлор, и именно это удерживало его сейчас в комнате. Он ходил взад-вперед с красным лицом, желая что-нибудь ударить. Хотя он никогда не сердился на неё, не кричал, он знал, что однажды Тейлор случайно увидела его в ярости. Он был на работе, разговаривал с помощником мэра. Тот сказал Денни, что, вопреки обещаниям, проект возрождения доков отменён. Вместо новых рабочих мест, уже и так сидящих в неоплачиваемом отпуске докеров ждут увольнения. В этот день Тейлор с утра была в его офисе, ждала его, так как он обещал погулять с ней после обеда. Она видела, как он сорвался на этого человека. Четыре года назад, с Аннет, он впервые вышел из себя, нарушив собственный зарок. Этот день стал последним, когда он её видел. Тейлор не присутствовала, когда он орал на её мать, но, наверняка, слышала хотя бы часть его гневных криков. Ему было стыдно за это.

Третий и последний раз, о котором могла знать Тейлор — когда он узнал, что дочь госпитализирована в результате инцидента в школе. Это было в январе. Он орал на директора школы, который наверняка это заслужил, и на учителя Тейлор по биологии, который, вероятно, был ни при чём. Самое ужасное, что когда медсестра начала угрожать вызвать полицию, Денни едва смог успокоиться и протопал из коридора в больничную палату, где лежала его дочь в более-менее сознательном состоянии. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Денни боялся, что причиной, по которой Тейлор не рассказывала подробностей об издевательствах было её опасение, что он может в пылу ярости что-нибудь с ними сделать. Он чувствовал отвращение к самому себе, понимая, что именно он, возможно, способствовал самоизоляции дочери, тем самым оставив её наедине с проблемами.

Денни очень долго не мог успокоиться. Он постепенно приходил в себя, снова и снова повторяя, что Тейлор дома, с ней все в порядке, она в безопасности. Наконец злость ушла, оставив пустоту и усталость. Это было похоже на благословение свыше, которое позволит ему наконец уснуть. Он примостился на левой части кровати, оставив правую пустой по старой привычке, с которой так и не расстался, и натянул на себя одеяло.

Он поговорит с Тейлор завтра. И получит хоть какие-нибудь ответы.

Ему снился океан.

Часть 2. Инсинуация

2.01

Меня разбудил приглушённый звук радио, доносившийся из ванной. Дотянувшись до будильника, я повернула его к себе. 6:28. Как будто сегодня самый обычный день. Мой будильник выставлен на шесть тридцать, но я им почти никогда не пользовалась, так как мой отец всегда принимал душ в одно и то же время. Наши привычки — это и есть мы.

Когда на меня накатила волна усталости, я подумала, что, возможно, заболела. Некоторое время я тупо пялилась в потолок, прежде чем вспомнила, что произошло ночью. Неудивительно, что я чувствую себя такой разбитой. Я пришла домой, пробралась внутрь и легла спать примерно в три тридцать, всего три часа назад. После всего, что случилось, я спала даже меньше этих трёх часов.

Я заставила себя встать с постели. Я не могла нарушить свой распорядок. Преодолев слабость, я переоделась в спортивный костюм и спустилась на кухню, к раковине, чтобы умыться и прогнать сон. Я сидела за кухонным столом, натягивая кроссовки, когда спустился отец, одетый в халат.

Моего отца трудно назвать привлекательным мужчиной. Тощий как жердь, слабо очерчен подбородок, редкие тёмные волосы (по всей видимости, он лысеет), большие глаза и очки, которые их дополнительно увеличивают. Войдя в кухню и увидев меня, он, казалось, удивился. Именно так мой папа всегда выглядел: на его лице постоянно было выражение недоумения с примесью горечи поражения.

— Доброе утро, малышка, — сказал он, входя в кухню, и наклонился, чтобы поцеловать меня в макушку.

— Привет, папа.

Он уже шагнул к холодильнику, когда я ответила. Он посмотрел на меня через плечо:

— Ты сегодня в плохом настроении?

— Хм?

— Твой голос звучит слабее, чем обычно, — заметил он.

Я покачала головой:

— Просто усталость. Я плохо спала.

Раздался шлепок бекона о сковородку. Бекон уже зашипел, когда отец произнёс:

— Знаешь, ты могла бы вернуться в кровать и поспать ещё хотя бы часок. Не обязательно идти на пробежку.

Я улыбнулась. Нелюбовь отца к моим тренировкам одновременно и раздражала, и умиляла. Он беспокоился прежде всего о моей безопасности и при любой возможности намекал, что лучше бы я их прекратила, или записалась в тренажёрный зал. Не уверена, стал бы он беспокоиться больше или меньше, расскажи я ему о своих суперспособностях.

— Ты же знаешь, что я всё равно пойду, папа. Если пропустить хотя бы один день занятий, то на следующий день будет намного сложнее проснуться пораньше и продолжать тренировки.

— У тебя же есть этот самый...

— Перцовый аэрозоль у меня в кармане, — сказала я. Он утвердительно кивнул. Только несколько секунд спустя я осознала, что солгала. Перцовый аэрозоль остался вместе с моим костюмом в угольном лотке в подвале. Мне стало стыдно за эту случайную ложь.

— Сок? — спросил он.

— Я возьму, — ответила я, направляясь к холодильнику за апельсиновым соком. Вместе с ним я прихватила яблочное пюре. Когда я вернулась за стол, папа уже начал поджаривать на сковородке несколько французских тостов к бекону. Помещение заполнилось аппетитными запахами. Я положила себе порцию яблочного пюре.

— Ты знаешь Джерри? — спросил отец.

Я пожала плечами.

— Ты должна была его видеть один или два раза, когда приходила ко мне на работу. Такой здоровый, крепкий, тёмный ирландец?

Снова пожав плечами, я откусила кусочек французского тоста. Мой отец принадлежал к ассоциации работников доков, выполнял роль их представителя и вёл переговоры с работодателями. Принимая во внимание плачевное состояние доков, это означало, что ему приходилось день за днём говорить всем, что работы нет и не предвидится.

— Ходят слухи, что он нашёл работу. Угадай, какую?

— Не знаю, — ответила я, продолжая жевать.

— Он планирует вступить в команду Убера и Элита.

Я удивлённо подняла брови. Убер и Элит — на редкость неумелые местные злодеи, двинутые на теме видеоигр. Но, по крайней мере, им пока удавалось избежать тюрьмы. Они едва дотягивали до списка B.

— Они заставят его носить форму? С яркими полосами, как в “Троне”?

— Возможно, — ухмыльнулся папа.

— Сегодня на уроке мы будем говорить о суперсилах, и о том, как они влияют на нашу жизнь. Возможно, я упомяну этот случай.

В течение минуты или двух мы ели в тишине.

— Я слышал, как ты поздно вернулась вчера ночью, — сказал он.

Я всего лишь слегка кивнула и откусила ещё кусочек тоста, несмотря на то, что моё сердце забилось втрое чаще, а разум искал подходящее объяснение.

— Как я уже говорила, — я наконец открыла рот, глядя в свою тарелку, — я не могла уснуть. Не получалось привести мысли в порядок. Я встала и попыталась успокоить себя ходьбой по комнате, но это не помогло, так что я вышла на улицу и прогулялась по окрестностям, — это была не совсем ложь. У меня были такие беспокойные ночи. Вот только прошлая ночь не была одной из них, но я действительно гуляла по окрестностям, хотя и не совсем так, как можно было подумать.

— Господи, Тейлор, — ответил отец. — В нашем районе не стоит бродить по ночам.

— У меня был перцовый аэрозоль, — неубедительно возразила я. Хотя бы это было правдой.

— Что ты будешь делать, если тебя застанут врасплох? Если у напавшего будет нож или пистолет? — спросил отец.

Или пирокинез и способность покрываться броней и отращивать когти? У меня засосало под ложечкой, ведь у отца были основания беспокоиться. Ощущение становилось сильнее, поскольку он был прав. Вчера я чуть не погибла.

— У тебя что-то происходит, поэтому ты не можешь нормально спать? — спросил он.

— Школа, — я сглотнула комок в горле. — У меня нет друзей.

— Лучше не стало? — спросил он, старательно избегая висящую в воздухе тему издевательств.

Если бы ситуация улучшилась, у меня бы не было проблем, не так ли? Я коротко пожала плечами и вновь заставила себя откусить кусочек тоста. Моё плечо немного ныло — после вчерашнего наверняка там остались синяки. Аппетита не было, но я знала, что если я сейчас не поем, то мой живот будет урчать до обеда. Так бывало даже без моих утренних пробежек, что уж говорить о вчерашних эскападах.

Когда папа понял, что я не собираюсь ему отвечать, то продолжил есть. Проглотив один кусок, он снова со звоном положил вилку на тарелку.

— Больше не уходи посреди ночи, — заметил он. — Иначе я повешу колокольчик на дверь.

Он правда мог так сделать. Я кивнула и пообещала себе, что стану осторожней. Когда я вчера пришла, я была такой уставшей и не подумала, что могу выдать себя щелчком двери, стуком замка или скрипом старых половиц.

— Хорошо, — сказала я, затем добавила. — Прошу прощения, — даже после этого меня терзало чувство вины, я понимала, что мне не раз придется нарушить это обещание. Это было неправильно.

Своей ответной улыбкой он как будто сказал: «Мне тоже жаль».

Я доела свою порцию и встала, чтобы помыть тарелку.

— Идёшь на пробежку?

— Да, — сказала я, укладывая свою посуду в старую посудомойку. По пути к двери я наклонилась, чтобы обнять отца.

— Тейлор, ты курила?

Я отрицательно помотала головой.

— Твои волосы... они обгорели. Вот тут, на кончиках.

Я вспомнила о событиях ночи. Одна из волн пламени Луна ударила мне в спину.

Пожав плечами, я придумала отговорку:

— Должно быть это из-за плиты.

— Береги себя, — произнёс отец, подчёркивая каждое слово. Я восприняла его слова как приказ к действию, вышла в боковую дверь и бросилась бежать изо всех сил, как только вышла за ворота своего дома.

2.02

Горячий душ, чашка кофе, которую отец оставил для меня в кофейнике, и пробежка окончательно взбодрили меня. Но даже сильная усталость не избавляла меня от ощущения нереальности этого дня — насколько он казался обычным. Несколько часов назад, в бою, решался вопрос моей жизни и смерти. Я даже встретила Оружейника. А сейчас я шла в школу, и этот день ничем не отличался от любого другого.

Я нервничала, подходя к аудитории. В прошлую пятницу я пропустила два последних урока, не сдала важное домашнее задание, и наверняка миссис Нотт уже об этом знает. Мне не стало легче, когда она глянула на меня, и натянуто улыбнулась перед тем как снова переключила внимание на свой компьютер. Будет вдвойне унизительно, если урок прервёт кто-нибудь из кабинета директора. Отчасти я хотела пропустить и это занятие — только чтобы избежать возможного унижения и не привлекать к себе излишнее внимание.

В итоге по пути к своему месту за компьютером меня одолевало беспокойство. И это было стрёмно, ведь уроки информатики всегда были для меня отдушиной в школе — на них я не испытывала постоянный страх. Во-первых, это был один из предметов, на котором у меня всё получалось хорошо. Во-вторых, на эти занятия не ходили ни Мэдисон, ни София, ни Эмма, хотя некоторые их подруги и были здесь. Но они не чувствовали необходимости издеваться надо мной, если основной шайки не было рядом. И я садилась подальше от них, потому что занималась по усложнённой программе. Примерно три четверти учеников в этой аудитории не умели обращаться с компьютером — либо их семьи не могли его себе позволить, либо им просто был неинтересен сам предмет. Потому они большую часть времени пытались научиться печатать вслепую или пользоваться поисковиками. Я же была в группе, в которой изучали основы программирования и электронные таблицы. Что не улучшало мою репутацию “ботаника”, но я с этим смирилась.

Миссис Нотт была женщиной довольно высокой, широкоплечей, с тяжёлой челюстью. Длинные белые волосы и подчёркнуто женственные костюм с блузкой делали её похожей на карикатурное изображение трансвестита. Достаточно было представить, что у неё щетина на подбородке, или волосатые ноги, и она уже казалась бы мужчиной, который неумело выдаёт себя за женщину. Но педагогом она была хорошим — обычно она давала продвинутым ученикам самостоятельные задания, чтобы сосредоточить свое внимание на отстающих. Мне это подходило идеально — я выполняла задание за полчаса и ещё в течение часа занималась чем хотела. Во время пробежки события прошедшей ночи не выходили у меня из головы, и первое, что я сделала, когда древний компьютер после нескольких минут мучительного ожидания наконец загрузился — занялась поиском информации.

Самые интересные новости и обсуждения кейпов публиковались на сайте Паралюди Онлайн. Главная страница постоянно обновлялась — здесь появлялись последние новости про кейпов, в том числе международные. Отсюда можно было перейти на вики, где была краткая сводка по каждому кейпу в отдельности, по основным командам и важным событиям, и на форумы, в которых были подфорумы для отдельных городов и кейпов. Я открыла вики в одной вкладке, затем нашла и открыла в другой вкладке подфорум Броктон Бей.

Меня не покидало стойкое ощущение, что Сплетница или Мрак — кто-то из них — был лидером группы, с которой я столкнулась. Начав со Сплетницы, я прошерстила вики. Но результат был неутешительным. Текст страницы гласил: «Это незавершённая статья. Так будьте же героем и помогите нам дописать её». Там было лишь упоминание о том, что Сплетница принадлежит к числу злодеев Броктон Бей, и одинокая размытая фотография. Единственной новой для меня информацией было то, что она носит костюм лавандового цвета. Поиск по форуму ничего не дал. Не было и намёка на то, какой силой она обладала.

Я принялась искать информацию по Мраку. О нём кое-что нашлось, но без подробностей, и, по всей видимости, информация была неточной. Вики утверждала, что он проявляет активность уже на протяжении трех лет. Занимается мелкими преступлениями: грабит небольшие магазины и иногда работает на тех смельчаков, что готовы нанять обладателя сверхспособностей. А недавно он был замечен в более опасных делах, среди которых хищение имущества у корпорации и ограбление казино вместе со своей новой командой. Его сила была описана как способность создавать вокруг себя область тьмы. Фото было достаточно чётким, но в его фокусе находился размытый чёрный силуэт Мрака.

Следующей я искала Суку. Безрезультатно. Тогда я попробовала провести поиск по её более официальному прозвищу, Адская Гончая, и получила море информации. Рейчел Линдт никогда не пыталась скрыть свою личность. По всей видимости, она большую часть своей криминальной карьеры была бездомной, жила на улицах, и если полиция или кейпы начинали её искать — переезжала. Она исчезла из поля зрения общественности около года назад, скорее всего в это время она объединилась с Мраком, Сплетницей и Регентом. Размещённая на сайте фотография была снята камерой наружного наблюдения: тёмноволосая девушка без маски, которую я не назвала бы симпатичной. У неё было квадратное, грубое лицо и густые брови. Она ехала верхом на одной из своих чудовищных «собак», как жокей на лошади, прямо по разделительной полосе улицы.

Согласно записям вики, её способности проснулись, когда ей было примерно четырнадцать лет. Почти сразу она разрушила дом своих приёмных родителей, с которыми жила, ранила приёмную мать и двух других приёмных детей. Затем два года она скиталась по всему штату Мэн. Её пытались поймать различные герои и команды, но она либо побеждала, либо ей удавалось сбежать. Её способности, по всей видимости, не увеличивали её силу или скорость, но она могла превратить обычных собак в тех существ, которых я видела на крыше. Монстров, размером с автомобиль, состоящих из мышц, костей, клыков и когтей. В конце статьи красной рамкой было выделено предупреждение: «Рейчел Линдт не скрывает своё настоящее имя, но является агрессивным, антисоциальным и жестоким кейпом. Если вы узнаете её на улице — не приближайтесь к ней и не провоцируйте её. Покиньте место, где вы её встретили и сообщите властям о её местоположении».

В самом низу страницы был приведён список ссылок, связанных с ней: два фан-сайта и ссылка на новостную статью о раннем периоде её деятельности. Поиск на форуме дал слишком много результатов. Необходимо было отфильтровать всякую хрень, срачи, домыслы, посты поклонников злодеев с восхвалением своего кумира, чтобы найти ценные крохи достоверной информации. По крайней мере, она была знаменита. Я вздохнула и продолжила поиски, мысленно сделав себе пометку провести более тщательное исследование, когда у меня будет свободное время.

Наконец, последний член группы, Регент. Учитывая слова Оружейника, что о нём было мало информации, я не ожидала многого, но была удивлена, обнаружив ещё меньше. Вообще ничего. Поиск на вики дал единственный ответ: «Нет результатов, соответствующих этому запросу. 32 различных IP-адреса делали запрос «Регент» на Parahumans.net Wiki в 2011 году. Хотите создать статью?» На форуме также ничего не было. Я даже попробовала несколько альтернативных вариантов написания его имени, на случай, если я что-то не так услышала. Но так ничего и не нашла.

Моё настроение, бывшее и без того не на высоте, стало ещё хуже. Я вернулась к заданию — программирование калькулятора на Visual Basic, — слишком простое, чтобы отвлечь меня. На уроках в четверг и пятницу нам показали всё необходимое для выполнения этого задания, так что это была просто рутинная работа. Я не против изучать что-то новое, но работать ради самой работы неинтересно. Поэтому я выполнила задание в минимально допустимом объёме, проверила на ошибки и поместила файл в папку «завершённые работы», после чего вернулась к интернету. В общей сложности работа над задачей заняла пятнадцать минут.

Я заглянула на страницу, посвящённую Луну. Раньше я часто сюда заглядывала, когда собирала информацию и готовилась стать супергероем, так как хотела знать о местных злодеях и их способностях. Запрос поиска «Лун» вызывал переход на статью о его банде АПП с большим объёмом подробных сведений. Эта информация соответствовала тому, с чем мне пришлось столкнуться, но здесь отсутствовало упоминание о том, что он обладает суперслухом или огнестойкостью. Сначала я хотела добавить эти сведения, но затем решила воздержаться. Не было гарантий анонимности. Заинтересованные лица смогут отследить, что статья была отредактирована на компьютере Старшей школы Уинслоу, а затем выйти на меня. Хотя, вероятнее всего, информация будет просто удалена, как неподтверждённые домыслы.

Помимо описания Луна, на посвящённой ему странице рассказывалось и о его подчинённых. Сорок или пятьдесят головорезов, работающих на него в Броктон Бей, в основном были молодыми азиатами. Такой национальный состав, как в АПП, довольно необычен для банды, но Лун поставил целью победить или поглотить все азиатские преступные сообщества, да и многие неазиатские тоже. После того, как он набрал достаточное число сторонников, имущество всех неазиатских банд было отобрано, а их члены изгнаны.

Несмотря на то, что других крупных бандформирований в восточном конце города не было, он продолжал активно набирать людей. Его тактика заключалась в том, чтобы добраться до любого, кто был старше двенадцати и моложе шестидесяти лет. Не имело значения, был ли человек членом банды или нет. Все выходцы из Азии, жившие в Броктон Бей, должны были либо присоединиться к нему, либо платить дань. О Луне писали в газетах, рассказывали в выпусках новостей. Я даже вспомнила, что в кабинете завуча висело объявление о том, куда следует обращаться ученикам, ставшим жертвой его рекрутёров.

Демон Ли и Бакуда были названы подручными Луна. Я уже кое-что слышала о Демоне Ли, но была заинтригована и хотела узнать последние обновления на вики. Появилась конкретная информация о его способностях. Он умел телепортироваться, но не просто исчезал в одном месте и появлялся другом, а оставлял в начальной точке что-то вроде двойника, который оставался активным пять-десять секунд, а затем распадался облаком пепла. То есть, он мог создать свою копию где-то поблизости, пока другая его копия отвлекает или атакует вас. Если это казалось вам недостаточно страшным, то в статье упоминалась его излюбленная тактика создания своих копий, снабжённых гранатами. Фактически, он создавал группу короткоживущих террористов-смертников. В конце вики-страницы Демона Ли была точно такая же красная предупреждающая рамка, что и на странице Суки/Адской Гончей, за исключением информации о его личности. Также было отмечено, что он социопат. Предупреждение включало следующие пункты: чрезвычайная жестокость, к нему опасно приближаться, нельзя его провоцировать и т. д. Я посмотрела на фотографию. Он носил чёрный обтягивающий костюм с чёрным разгрузочным жилетом и пояс, на который крепились ножи, пистолеты и гранаты. Единственным цветным предметом одежды была роскошная маска демона в японском стиле, малиновая с двумя зелёными полосами, идущими сверху вниз по обе стороны. Если забыть про маску, костюм делал его похожим на ниндзя, предупреждая, что этот парень может в любой момент вонзить вам в сердце нож.

Бакуда была добавлена на вики-страницу АПП всего десять дней назад. На фото она была изображена выше плеч. Девушка с прямыми чёрными волосами, большими непрозрачными очками и в металлической маске-респираторе с фильтром, закрывающей нижнюю половину лица. С одного плеча свешивался шнур из переплетения чёрных, жёлтых и зелёных проводов. По этой фотографии невозможно было определить ни её национальность, ни возраст.

На вики было многое из того, о чём уже сообщил Оружейник. Бакуда при помощи своей сверхспособности изготавливать высокотехнологичные бомбы терроризировала университет и требовала заплатить выкуп. Была даже ссылка на видео «Угроза взрыва @ Корнелл», но я не решилась просматривать его в школе, особенно без наушников. Я сделала себе мысленную пометку обязательно посмотреть его дома.

Следующим, что мне бросилось в глаза, был раздел в рубрике «Победы и поражения». Чтобы прочесть его, я прокрутила страницу вниз. В соответствии с тем, что уже было указано на вики, Луну, как видно, случалось переносить ряд незначительных поражений от различных команд героев, начиная с “Гильдии” и заканчивая местными командами “Новая Волна”, Стражи и Протекторат. Но каждый раз ему удавалось сбежать, вплоть до прошлой ночи. Заголовок гласил «Оружейник устроил успешную засаду и разгромил лидера АПП, ослабленного недавним столкновением с конкурентами. Лун содержится в ШП до проведения суда над злодеем в режиме телеконференции. Учитывая, насколько обширна и хорошо задокументирована его криминальная история, ему грозит лишение свободы в Клетке после признания его вины судом».

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Я не знала, что и думать. Меня должна была переполнять злость на Оружейника за то, что он получил всю славу за битву, которая могла стоить мне жизни. Вместе с тем я чувствовала нарастающее волнение. Мне хотелось схватить за плечо сидящего рядом парня и, тыкая пальцем в экран, кричать: «Это я, я сделала это возможным! Я!»

С новым энтузиазмом я переключилась на вкладку форума и стала просматривать последние обсуждения произошедшего. То ли фанат, то ли член банды Луна угрожал отомстить Оружейнику. Был один запрос с просьбой поделиться подробной информацией о захвате Луна. Меня насторожило сообщение о том, что Бакуда вполне могла бы заложить крупную бомбу и, угрожая гибелью десяткам тысяч людей, потребовать в качестве выкупа отпустить Луна на свободу.

Я попыталась выкинуть эту мысль из головы. Если подобное случится, то справляться с этой угрозой будут герои, которые намного сильнее и опытнее меня.

Внезапно я поняла, что есть ещё кое-кто, кого я не искала. Себя. Я открыла страницу расширенного поиска форума Parahumans.net и задала поиск по нескольким условиям. В поисковой строке я указала паук, рой, жук, чума и ещё несколько похожих по смыслу слов, которые приходили мне в голову, когда я пыталась подобрать себе прозвище. Сузив временные рамки публикации сообщений до последних 12 часов, я нажала кнопку “Поиск”.

Мои усилия увенчались двумя результатами. В первом рассказывалось о злодее, известном как Бубонная Чума и действующем в Великобритании. По всей видимости, Бубонная Чума был из тех кейпов, кто мог использовать «магию». Если, конечно, верить в магию, а не считать её извращённым или надуманным толкованием определённого набора суперспособностей.

Второе сообщение было из раздела «Встречи» форума, где спасённые девицы пишут свои контакты для лихих героев, где сообщают о собраниях фанатов и где люди размещают вакансии как для героев, так и для злодеев. Большая часть их была загадочными и неопределёнными, ссылалась на вещи, которые могут знать только посвященные.

Заголовок сообщения был прост — "Букашка".

Нажав на него, я с нетерпением ждала, пока древний компьютер и перегруженный школьный модем выдадут страницу. Полученное сообщение было кратким.

Тема: Букашка

За мной должок. Хочу вернуть. Встретимся?

Пришли ответ,

Сц.

Под сообщением было уже две страницы с комментариями. Три человека предполагали, что это сообщение о чём-то важном, тогда как полдюжины других людей советовали им изготовить себе шапочки из фольги — на сайте parahumans.net так обращались к приверженцам теорий заговора.

Но для меня важность сообщения была несомненной. Я не могла иначе истолковать его — Сплетница нашла, как со мной связаться.

2.03

Времени на внимательное обдумывание сообщения Сплетницы уже не хватало. Прозвенел звонок, и мне пришлось поспешить, чтобы правильно выйти из системы и закрыть все программы, прежде чем отправиться на следующее занятие. И уже после того, как собрала свои вещи, я поняла, что, пока занималась поиском информации о встреченных вчерашней ночью злодеях и размышляла над сообщением Сплетницы, совсем забыла о своём страхе перед наказанием за пропущенные на прошлой неделе занятия. Когда я вспомнила об этом, моё настроение снова упало — ведь мне всё равно придётся сегодня столкнуться с последствиями своих действий.

Когда я вошла в класс, Мэдисон уже была на своём месте. По обе стороны от её парты сидели две её подружки. Все трое захихикали при виде меня. Сучки.

Мое любимое место находилось справа, в первом ряду около двери. В обеденный перерыв и сразу после школы эти трое чаще всего доводили меня, поэтому я старалась сесть как можно ближе к двери, чтобы можно было быстро сбежать. Я увидела лужу апельсинового сока на сидении, пустая пластиковая бутылка валялась на столе. Мэдисон одним махом убивала двух зайцев. Это было и «шалостью» и напоминанием, как они облили меня соком и газировкой в прошлую пятницу. Раздражённая, я постаралась не смотреть на Мэдисон и заняла свободное место на несколько рядов дальше от доски.

Мистер Гледли вошёл в комнату. Он был невысок и достаточно молод, так что его можно было принять за ученика средней школы. Ему потребовалось несколько минут, чтобы начать занятие. Он сразу же велел нам разбиться на группы по четыре человека, чтобы поделиться результатами домашней работы, а затем выступить перед всем классом. Группа, которая внесёт наибольший вклад, выиграет приз, о котором он говорил в пятницу — угощения из торгового автомата.

Такой подход делал его моим самым нелюбимым учителем. Наверное, он бы сильно удивился, узнав, что он может быть чьим-то самым нелюбимым учителем. И это также не добавляло ему баллов в моих глазах. Но у меня были и другие причины для плохого к нему отношения. Не думаю, что он был способен понять, причину, по которой он мог кому-то не нравиться. И он вряд ли понимал, насколько ужасной бывает групповая работа, для ученика, неспособного нормально влиться ни в одну школьную группу. Он считал, что всем нравится выполнять групповые занятия, потому что они предполагают тесное общение со своими друзьями.

Пока класс делился на группы, я решила не стоять, как неудачница, которой некуда идти, и подошла к столу преподавателя.

— Мистер Гледли!

— Зови меня мистер Джи. Мистер Гледли — это мой отец, — с притворной строгостью попросил меня он.

— Простите, мистер Джи. Мне нужен новый учебник.

— А что случилось со старым? — он посмотрел на меня с любопытством.

Три гарпии залили его виноградным соком.

— Я потеряла его, — солгала я.

— Стоимость нового учебника тридцать пять долларов. Я не жду, что у тебя сейчас есть деньги, но...

— Я принесу деньги к концу недели, — закончила за него я.

Он протянул мне книгу, и я окинула взглядом класс, прежде чем присоединиться к единственной неполной группе: Спарки и Грег. Мы и раньше уже несколько раз объединялись в одну группу, поскольку больше никто не хотел брать нас к себе.

Спарки все звали по прозвищу, которое ему в шутку дал учитель в третьем классе. Оно так к нему и пристало — я даже сомневалась, что кто-то, кроме матери, помнил его настоящее имя. Он был барабанщиком с длинными волосами. Спарки был настолько оторван от реальности, что в разговоре с ним собеседник мог замолчать посреди предложения, а он этого и не заметил бы. Он плыл по жизни в состоянии транса и ничем не интересовался, кроме своей музыкальной группы.

Грег был его противоположностью. Он был умнее среднего, но у него была привычка высказывать всё, что приходило в голову, причём мысли у него разбегались во все стороны. Было бы легче работать в группе только с одним Спарки и делать всю работу самой, чем сотрудничать с Грегом.

Я вытащила свою домашнюю работу из нового рюкзака. Мистер Гледли попросил нас написать, каким образом кейпы повлияли на общество. В промежутках между подготовкой своего первого выхода в костюме я выделила время для починки своего арт-проекта и составила приличный список для домашнего задания мистера Гледли. Я даже использовала вырезки из газет и журналов, чтобы подтвердить некоторые свои заключения. Я чувствовала, что подготовилась очень хорошо.

— Я не сделал домашку, — сказал Грег. — Меня отвлекла новая игра, она вообще очень прикольная, называется “Космическая Опера”, ты в неё играла?

Он всё продолжал болтать об игре, несмотря на то, что я не обращала на него никакого внимания и никак не поддерживала разговор.

— …Ты должна понять, это целый жанр, он привлёк меня недавно, когда я начал смотреть этот аниме-сериал... Эй, привет, Джулия! — Грег прервал свой монолог и замахал рукой с такой энергией, что мне стало неловко сидеть рядом с ним. Оглянувшись, я увидела, как к нам приближается одна из подруг Мэдисон.

— Могу я быть в группе вместе с Мэдисон? — спросила Джулия у мистера Гледли.

— Так будет нечестно. В группе Грега всего три человека. Помоги им, — ответил мистер Гледли.

Приблизившись к нам, Джулия скривилась. Достаточно громко, чтобы мы могли услышать, она с отвращением пробормотала «Фу». Я думала точно так же о её помощи нам.

С этого момента события стали разворачиваться к худшему. Группа Мэдисон передвинулась так, чтобы оказаться рядом с нами, и Джулия могла с ними переговариваться. Присутствие самых популярных и привлекательных девочек класса привело Грега в ещё больший восторг, и он попытался завести с ними разговор, но его упорно игнорировали. Наблюдать за этим было как-то неловко.

— Грег, — я попыталась отвлечь его от них, — вот что я смогла собрать на выходных. Что ты об этом думаешь?

Я дала ему свою работу. Надо сказать, он серьёзно отнёсся к этому и начал внимательно читать.

— Действительно круто, Тейлор, — сказал он, когда закончил.

— Дай посмотреть, — вмешалась Джулия. Прежде, чем я успела остановить Грега, он покорно передал ей мою работу. Она окинула её взглядом и бросила на стол Мэдисон. Девушки захихикали.

— Отдай, — потребовала я.

— Что отдать? — спросила Джулия.

— Мэдисон, — сказала я, игнорируя Джулию. — Отдай.

Мэдисон, симпатичная и миниатюрная мечта половины парней нашего потока, повернулась и произнесла:

— Тейлор, с тобой вообще никто не разговаривает, — с таким сочетанием уничтожающего взгляда и снисходительного тона в голосе, что и взрослый бы содрогнулся.

Я была бессильна. Я могла вернуть свою работу, только пожаловавшись учителю. Но такой вариант мог рассматривать лишь тот, кто никогда не учился в средней школе. Грег был близок к панике, глядя со страхом то на меня, то на девушек, голова Спарки покоилась на столе, он то ли спал, то ли был в полудреме. А я была вне себя от ярости. Я попыталась хоть как-то спасти ситуацию, но Грега было невозможно заставить сосредоточиться. Он непрерывно извинялся, одновременно пытаясь уговорить соседнюю группу вернуть мою работу. Наше время истекло и мистер Гледли выбрал по представителю от каждой группы, чтобы озвучить наши мысли.

Я вздохнула, когда мистер Гледли выбрал Грега, чтобы представить работу нашей группы и была вынуждена наблюдать за его ужасным выступлением, пока мистер Гледли не остановил его на середине. Грег был одним из тех детей, от которых учителя, должно быть, мысленно стонут, лишь завидя их поднятую руку. Такие ученики отвечают на вопрос вдвое дольше, чем другие дети, часто говорят не совсем то или уводят тему в сторону. Не могу представить, что же заставило мистера Гледли выбрать представителем нашей группы именно Грега.

Самым обидным было то, что мне пришлось наблюдать, как Мэдисон великолепно выступила с моей работой о том, как кейпы изменили мир. Она рассказала обо всём, что было в моём списке: мода, экономика, научно-технический бум, фильмы, телевидение, журналы и так далее. Однако она превратно истолковала моё объяснение того, как кейпы повлияли на поддержание порядка. Если я говорила о том, что компетентные кейпы ослабили нагрузку на правоохранительные органы и взяли на себя преодоление крупнейших кризисов, что позволило лучше обучать полицейских и повысить их эффективность, то Мэдисон же поняла всё так, будто полицейским просто стало нечего делать.

Мистер Гледли выбрал победителем другую группу учеников, лишь потому, что они назвали больше пунктов, но отметил, что группа Мэдисон тщательно подошла к выполнению работы и была близка к победе. После подведения итогов он перешёл к своей лекции.

Я пылала гневом и с трудом могла сосредоточиться на лекции, а моя сила бурлила и требовала моего внимания, передавая мне информацию от каждого насекомого в радиусе ста метров. Мне удалось приглушить её, что требовало дополнительной концентрации, плюс гнев на Мэдисон и мистера Гледли — всё это меня сильно отвлекало. Я взяла пример со Спарки и положила голову на стол. Вымотанная после бессонной ночи, я с трудом сдерживалась, чтобы не отрубиться прямо тут. В таком состоянии время пролетело незаметно. Я даже удивилась, когда прозвенел звонок.

Когда все засобирались и начали выходить, мистер Гледли подошёл ко мне и сказал:

— Пожалуйста, задержись на несколько минут.

Я кивнула, собрала свои книги и стала ждать когда учитель закончит разговор с победителями соревнования по поводу их призов.

Когда в классе остались только мистер Гледли и я, он откашлялся и сказал:

— Знаешь, я не дурак.

— Хорошо, — ответила я, не зная, что и сказать.

— Я догадываюсь, что происходит в моём классе. Я не знаю, кто именно, но кто-то из учеников издевается над тобой.

— Ещё бы, — сказала я.

— Я видел мусор на том месте, где ты обычно сидишь. Несколько недель назад твой стол и стул были измазаны клеем. А ещё тот инцидент, который произошёл в начале года. По этому поводу даже проводили собрание учителей.

Я не выдержала его взгляд, когда он упомянул последний случай, и опустила глаза.

— Наверное, есть что-то ещё, о чём я не знаю?

— Ага, — сказала я, всё ещё глядя вниз. Трудно объяснить, что я чувствовала. Удовлетворение от того, что кто-то понял происходящее и раздражение, потому что это был именно мистер Гледли. Я чувствовала смущение, как будто привлекла к себе слишком много внимания.

— Я спрашивал тебя после инцидента с клеем. Спрошу снова. Ты готова пойти со мной в кабинет директора, чтобы поговорить с ним и его заместителем?

Через несколько секунд размышления я подняла взгляд и сформулировала вопрос:

— А что будет дальше?

— Мы поговорим о том, что происходит. Ты назовешь тех, кого ты считаешь виновными, их в свою очередь вызовут к директору.

— И их исключат? — спросила я, хотя и знала ответ.

Мистер Гледли покачал головой:

— Если найдётся достаточно доказательств, их отстранят от занятий на несколько дней, если только они не сделали что-то очень серьёзное. Дальнейшие нарушения с их стороны могут привести к более длительному отстранению от учебы, или даже к исключению.

Я издала жалкий смешок, чувствуя нарастающее разочарование.

— Отлично. То есть, если я смогу найти доказательства, всё что им грозит — это пропустить несколько дней учёбы... и не важно, отстранят их от занятий или нет, они наверняка будут считать, что имеют полное право отомстить крысе, которая их сдала.

— Если ты хочешь улучшить ситуацию, Тейлор, ты должна с чего-то начать.

— Это не начало. Это всё равно, что выстрелить себе в ногу, — ответила я, закидывая рюкзак на плечо. Он ничего не ответил, и я покинула помещение.

Эмма, Мэдисон, София и полдюжины других девчонок стояли в коридоре, ожидая меня.

2.04

— Она никому не нравится. Она тут никому не нужна, — сказала Джулия.

— Такая неудачница — даже не приняла участие в главном проекте по искусству в прошлую пятницу, — добавила София.

— Если не хочет учиться, зачем вообще ходит в школу?

Несмотря на то, что они не называли моего имени, они говорили именно со мной. Они только делали вид, будто разговаривают друг с другом. Специально действовали так, чтобы в случае чего можно было всё отрицать, но в то же время совершенно по-ребячески притворялись, что меня не было рядом. Смесь незрелости с хитростью, которую можно встретить только у старшеклассников. Я бы посмеялась над нелепостью этой беседы, если бы она напрямую не касалась меня.

Как только я вышла из класса, Эмма, Мэдисон и София зажали меня в углу, ещё шесть девчонок поддержали их. Я не могла пройти, не рискуя, что меня толкнут в спину или пихнут локтем, и мне ничего не оставалось, кроме как прижаться к окну и слушать бесконечные насмешки и колкости восьмерых девушек. Стоило одной из них закончить, как эстафету подхватывала следующая. Эмма же молча стояла сзади с лёгкой улыбкой на лице. Стоило мне встретиться с кем-то из них взглядами, я получала свежий поток оскорблений в лицо, поэтому я просто сверлила глазами Эмму.

— Самая уродливая девчонка на нашем потоке.

Они совершенно не думали, о чём говорили, многие оскорбления абсолютно противоречили друг другу. Например, одна из них называла меня шлюхой, затем другая говорила, что любой парень начнёт блевать раньше, чем прикоснётся ко мне. Они не ставили себе целью быть остроумными или точными. Они продолжали оскорблять меня снова и снова, желая донести до меня свои эмоции, вбивая их в меня. Если бы у меня было время, я, возможно, смогла бы придумать достойный ответ. Если бы я хоть на секунду смогла их прервать, они бы, наверное, сбились с ритма. Но я не могла подобрать слов, в их репликах не было пауз, где я могла бы встрять.

Конкретно с этой тактикой я столкнулась в первый раз, но вообще подобное происходило уже полтора года. В какой-то момент я пришла к выводу, что лучше ничего не делать, не усугублять ситуацию. Они отчаянно хотели, чтобы я начала сопротивляться, потому что всё равно сила была на их стороне. Если бы я боролась, они бы всё равно «выиграли», и при этом всласть потешили бы своё самолюбие. Если бы я каким-то образом одержала над ними победу, в следующий раз они бы просто действовали жёстче. Потому я и не пыталась отобрать свою домашнюю работу у Мэдисон. Я прислонилась к стене у окна и ждала, когда им надоест эта игра, или они проголодаются и пойдут обедать, оставив меня в покое.

— Чем она умывается? Губкой для посуды?

— Да, ей было бы полезно, выглядела бы лучше, чем сейчас!

— Никогда ни с кем не разговаривает. Должно быть, она в курсе, что говорит как слабоумная, вот и молчит в тряпочку.

— Нее, она бы до такого не додумалась.

Я увидела, как не далее, чем в метре от Эммы, мистер Гледли вышел из класса. Он сунул стопку папок под мышку и достал ключ, чтобы запереть кабинет. Всё это время поток оскорблений не прекращался.

— На её месте я бы давно убилась об стену, — заявила одна из них.

Мистер Гледли повернулся и посмотрел мне в глаза.

— Хорошо, что мы не ходим с ней в тренажёрный зал. Вы просто представьте её без одежды — фу, меня аж всю передёргивает.

Не знаю, какое выражение было на моём лице, но я точно не выглядела счастливой. Меньше пяти минут назад мистер Гледли пытался убедить меня пойти с ним в кабинет директора и рассказать об издевательствах. Я наблюдала, как он бросил на меня грустный взгляд, взял свободной рукой папки, а затем ушёл.

Я была ошеломлена. В голове не укладывалось, как он мог просто проигнорировать происходящее. Неужели, когда он пытался помочь мне, то на самом деле просто прикрывал свою задницу, действуя по инструкции в ситуации, которую нельзя просто проигнорировать? Или у него просто опустились руки? Решил, что пытаться мне помочь бессмысленно, после того, как я дважды отвергла его предложение о помощи, или он решил, что я не стою его усилий?

— Вы бы видели, как её группа только что слилась на уроке. Жааалкое зрелище!

Я сжала кулак, затем заставила себя разжать его. Если б мы все были парнями, события развивались бы совсем иначе. Я была в отличной форме. Я бы сейчас разбила пару носов. Я знаю, что не смогла бы победить — их слишком много — они бы повалили меня на пол и избили ногами. Но всё это закончилось бы, а не тянулось так долго. Я бы провела несколько дней на больничной койке, но, по крайней мере, получила бы удовлетворение, зная, что они тоже пострадали. И мне не пришлось бы выслушивать этот шквал оскорблений. Если бы кто-то пострадал достаточно сильно, то руководству школы пришлось бы принять меры, они не смогли бы проигнорировать драку одного против девяти. Насилие привлекает внимание.

Но для меня это не выход. Девушки играют подло. Если я нападу на Эмму, она пойдёт жаловаться директору, а её друзья выступят свидетелями, подтверждая её версию событий. Для большинства учеников такой поступок был бы социальным самоубийством, но Эмма была на особом положении. Если она пойдёт к директору, её воспримут всерьёз. Когда я вернусь в школу, её версия распространится через слухи, и я буду выглядеть полной психопаткой. Всё станет только хуже. Эмму будут считать жертвой, а девушки, которые ранее игнорировали издевательства, присоединяться к ней.

— И она воняет, — сказала одна из девушек, чуть запинаясь.

— Как испорченный виноградный сок. Или апельсиновый, — Мэдисон залилась смехом. Снова напоминание про сок? Догадываюсь, чья это была идея.

Наконец, они выпустили пар. Я предположила, что через одну-две минуты они заскучают и уйдут.

По-видимому, Эмма тоже это поняла, поэтому шагнула вперёд. Группа расступилась, давая ей место.

— В чём дело, Тейлор? — сказала Эмма. — Ты выглядишь расстроенной.

Её слова, казалось, не подходили к ситуации. Я держала себя в руках всё это время. Сейчас я скорее испытывала смесь разочарования и скуки, чем что-то ещё. Я открыла рот, чтобы ответить. Простого «отъебись» вполне бы хватило.

— Ты так расстроена, что собираешься целую неделю, каждый вечер плакать в подушку, пока не уснёшь? — спросила она.

Желание что-либо сказать пропало, едва я осознала, что именно она сказала.

Примерно за год до того, как мы пошли в среднюю школу, я была у неё в гостях, мы вместе завтракали и слушали громкую музыку. Вдруг вниз спустилась старшая сестра Эммы с телефоном. Мы выключили музыку, и на другом конце телефона мой отец срывающимся голосом сказал, что мама погибла в автомобильной аварии.

Я рыдала всю дорогу, пока сестра Эммы подвозила меня до дома. Я помню, Эмма тоже плакала из сострадания. Может быть, из-за того что она считала мою маму самой клёвой взрослой в мире. Или, возможно, из-за того, что мы действительно были лучшими подругами, и она просто не знала, как мне ещё помочь.

Мне не хотелось вспоминать тот месяц, но воспоминания всплывали в голове без моего на то желания. Я вспомнила, как случайно подслушала отца. Над гробом матери он упрекал её за то, что она за рулём писала СМС, и обвинял её в этой аварии. Пять дней я почти ничего не ела, мой отец был настолько разбит, что ничего не замечал. Я обратилась за помощью к Эмме, попросила, чтобы несколько дней меня кормили у них. Думаю, мама Эммы обо всём догадалась и поговорила с отцом, поскольку он наконец начал мною заниматься. Вместе мы как-то наладили быт, поэтому наша семья не развалилась.

Это произошло через месяц после смерти мамы. Я и Эмма сидели на мостике детского комплекса в парке, сидеть на сырой древесине было холодно, и мы потягивали кофе, купленное в ближайшей забегаловке. Нам было нечем заняться, потому мы гуляли и говорили о всякой ерунде. Блуждания завели нас на эту площадку, и мы дали ногам отдохнуть.

— Знаешь, я восхищаюсь тобой, — внезапно сказала она.

— Почему? — спросила я, озадаченная тем, что она, настолько интересная, удивительная и популярная, смогла найти во мне что-то, чем можно восхищаться.

— Ты такая сильная. После того, как твоя мать умерла, ты была полностью разбита. Но ты смогла восстановиться за месяц. Я бы так не сумела.

Я вспомнила своё давнее признание:

— Я совсем не сильная. Я могу держать себя в руках днём, но я целую неделю рыдала в подушку прежде, чем мне удавалось уснуть.

Я заревела, прямо там. Тогда она позволила поплакать на её плече и наш кофе остыл прежде, чем я смогла успокоиться...

А сейчас я безмолвно уставилась на Эмму, и её улыбка стала ещё шире. Значит, она помнила мои слова. Она знала, какие воспоминания они разбудят. В какой-то момент она припомнила этот эпизод и решила использовать его как оружие. Она дождалась подходящего момента чтобы добить меня.

Блядь, это сработало. Я почувствовала, как по моей щеке пробежала слеза. Моя сила рвалась на свободу, звенела в ушах, давила на меня. Я едва сдерживала её.

— Смотрите! Она плачет! — засмеялась Мэдисон.

Разозлившись на себя, я провела рукой по щеке, стерая слезу. Но её место готовы были занять новые.

— Похоже, у тебя есть суперсила, Эмма! — захихикала одна из девушек.

Я сняла рюкзак, чтобы прислониться к стене. Я собиралась его поднять, но раньше, чем успела это сделать чужая нога зацепила ремень и потащила его на себя. Я посмотрела вверх и увидела, как темнокожая, грациозная София ухмыляется мне.

— Боже мой! Что это она делает? — спросила одна из девушек.

София стала, прислонившись к стене, и небрежно поставила ногу на верхнюю часть рюкзака. Я поняла, что если попытаюсь вступить в борьбу, это даст ей возможность продолжить игру “тяни-толкай”. Я не стала забирать рюкзак, протолкнулась мимо собравшихся девушек, при этом так двинув плечом какого-то случайного зрителя, что тот чуть не упал. Я пронеслась вниз по лестнице, и выскочила из дверей на первом этаже школы.

Я бежала. Я не проверяла, но они могли наблюдать за мной из окна в конце коридора. Это уже не имело значения. Меня не волновало, что я только что пообещала заплатить тридцать пять долларов из своих карманных денег за учебник по обществознанию, чтобы заменить испорченный виноградным соком. Пусть даже это были все деньги, которые у меня остались после покупки деталей для костюма. Мой арт-проект, недавно отреставрированный, тоже остался в рюкзаке. Я знала, что ни учебник, ни арт-проект не вернутся ко мне в целости и сохранности. Если я вообще смогу их вернуть.

Нет, основной моей целью было убраться подальше отсюда. Я не собиралась нарушать данное самой себе обещание. Я не буду использовать на них свою силу. За эту грань я не перейду. Даже если бы я сделала что-то совсем безобидное — наделила бы их всех вшами, например — я не была уверена, что смогу на этом остановиться. Я не доверяла себе — не была уверена, что смогу сдержаться и не намекнуть им, кто это сделал. Или что я не выдам свой секрет, просто чтобы посмотреть на выражения их лиц, когда они узнают, что девочка, над которой они издевались, была настоящим супергероем. Я могла только мечтать об этом, но хорошо понимала, что в долгосрочной перспективе мне это только навредит.

Скорее всего, рассудила я, самое важное — это разграничить две стороны моей жизни. Какой прок от эскапизма, если мир, в который я пытаюсь сбежать, будет наполнен теми же людьми и проблемами, от которых я убегаю?

Мысль о возвращении в школу мелькнула и была отброшена. Я обнаружила, что размышляю о том, чем бы занять остаток дня.

2.05

Если рассматривать Броктон Бей как лоскутное одеяло из кусочков роскоши и нищеты, из мест высшего сорта и низшего, без промежуточных стадий, то деловую часть города можно было считать хорошим местом. Широкие улицы и тротуары создавали ощущение открытого пространства, вокруг было полно небоскрёбов, но они не заслоняли собой всё небо.

Я сбежала из школы, но ещё не решила, чем заняться. У моего отца был гибкий график работы, так что я не могла вернуться домой, если не хотела объяснять причину пропуска занятий. Я также не хотела бродить в окрестностях школы. И это оставляло мне на выбор два варианта — либо побродить полчасика в деловой части города, либо поехать на набережную. Во время своих пробежек я достаточно насмотрелась на набережную, поэтому отправилась в центр.

Я не хотела изводить себя мыслями о школе или об Эмме, потому заставила себя сфокусироваться на сообщении Сплетницы. Она хотела встретиться. Предположительно, отблагодарить за мою помощь. Возможно, это было ловушкой, но я не представляла себе, какую выгоду они могут из этого извлечь. У неё просто не было причин преследовать меня. Худший вариант — если сообщение оставила не Сплетница, но у меня сложилось другое впечатление. Текст сообщения был в её стиле, насколько я могла судить по нашей краткой встрече. Тем не менее осторожность не помешает.

Я была в замешательстве. По сути я почти ничего не знала об этих ребятах. Мрак и Адская Гончая, насколько я поняла, были не слишком успешными злодеями В-класса и едва сводили концы с концами. Сейчас же оба были в команде, которая справлялась с высококлассными ограблениями, и удивляла даже таких героев, как Оружейник. У них были совсем разные методы работы, и, если я правильно помню, и Мрак, и Гончая жили в разных городах, прежде чем стали одной командой и осели в Броктон Бей. В связи с этим возникает вопрос: кто или что смогло объединить четырёх настолько разных людей?

Возможно, Сплетница или Регент были объединяющими факторами, но я не могла себе это представить исходя из их поведения. Мрак подкалывал Регента, а не рассматривал его как лидера, и мне почему-то не верилось, что в Сплетнице есть что-то, что смогло бы объединить группу никак не связанных между собой людей со свехспособностями. Действительно, если вспомнить, разве Мрак не говорил, что они довольно долго спорили, решая что делать с Луном? Больше всего это было похоже на отсутствие явного лидера.

Оружейнику и правда можно было посочувствовать. Всё это было очень странно и усугублялось тем, что не было никакой информации о Сплетнице и Регенте. Похоже, информация выходит на первое место по важности, когда имеешь дело с кейпами.

Улицы были заполнены людьми, вышедшими на обеденный перерыв. Мужчины и женщины в деловых костюмах направлялись в рестораны и закусочные. Мой желудок забунтовал, когда я прошла мимо очереди около уличного торговца. Я пошарила в карманах и поморщилась от осознания того, что у меня нет денег даже на хот-дог. Мой обед остался в рюкзаке.

Я вовремя отвлеклась от самокопания по поводу событий в школе, чтобы моё настроение не испортилось окончательно. Теперь, вспоминая команду злодеев и сообщение Сплетницы, меня посетила забавная мысль предложить им купить мне обед в качестве уплаты за услугу. Эта нелепая идея не оставляла меня, и я живо представила, как ем гамбургер с группой суперзлодеев. Картинка в моём воображении вызвала у меня глупую ухмылку. Уверена, что если бы меня в этот момент кто-нибудь увидел, то принял бы за идиотку.

Мучила мысль, что я серьёзно рассматриваю возможность принять приглашение встретиться со Сплетницей. Чем больше я об этом думала, тем страшнее становилась эта идея, и тем больше мне казалось, что она всё же имеет смысл.

Что, если я приму их предложение? Я могу встретить их, поговорить, посмотреть, что они предложат, и в то же время собрать о них информацию. Если я узнаю что-то стоящее, я смогу передать эти сведения Оружейнику, чтобы он смог их использовать против них. Учитывая общую нехватку информации о них, мои сведения могут оказаться решающими для победы героев.

Конечно, если я так поступлю, ребята воспримут мой замысел как грандиозное предательство. Я наживу себе врагов. Но всё-таки, как я подозревала, если раскроется, что я — герой, а не злодей, они всё равно будут считать, что их предали. В таком случае имеет смысл узнать как можно больше о них, прежде чем они поймут, насколько сильно заблуждались, не так ли?

Я повернулась и направилась в сторону публичной библиотеки. Она находилась всего в нескольких кварталах.

Библиотека была переполнена посетителями. Неудивительно, учитывая количество офисов и предприятий в округе. В обед некоторые хотят посидеть в тишине, что-то узнать или просто побродить в интернете, и если они не могут сделать это на рабочем месте, они приходят сюда. В их число можно было бы включить учеников находящейся неподалёку старшей школы Аркадия, но сомневаюсь, что ученики тратили бы свой обеденный перерыв в библиотеке.

Центральная библиотека была чем то похожа на музей или картинную галерею, с высокими потолками, колоннами, массивными художественными работами, выставленными в переходах между основными частями здания. Я направилась на второй этаж, где находилось около двадцати компьютеров и группа людей, ждущих своей очереди, чтобы ими воспользоваться. Я думала, придётся ждать пятнадцать-двадцать минут, но как только часы показали час пополудни, люди разошлись на работу и очередь быстро поредела. Компьютер освободился через несколько минут после моего прихода. Я пропустила вперёд стоящего за мной человека, желая получить рабочее место вдали от случайных взглядов.

К тому времени, как я села за компьютер, я уже продумала, что хотела написать. Я нашла сообщение с помощью функции поиска и нажала на имя пользователя “Сц”. Появилось выпадающее меню, я выбрала пункт «отправить личное сообщение». Мне предложили на выбор создать новую учётную запись, войти в уже существующую или отправить анонимное сообщение. Я выбрала последний вариант и напечатала:

Тема: Re: Букашка

Это Букашка. Хочу встретиться, но требую доказательств, что ты — Сц. Свои доказательства предоставлю в случае необходимости.

Я задумалась и не отправила сообщение сразу. Проверка личности отправителя предотвратила бы проблемы, если это сообщение было ловушкой, установленной, например, Бакудой. Я переложила бремя доказательств на Сплетницу и позволила ей решать, хочет ли она проверить, действительно ли я — Букашка. Также это означало, что мне не придётся думать, как можно подтвердить свою личность. Я перечитала сообщение дважды, а затем отправила.

Ответ пришёл спустя две-три минуты. Быстрее, чем я думала. Неужели Сплетнице хватило времени, чтобы проверить и перепроверить каждый аспект сообщения, как это сделала я? Безрассудство с её стороны, или у неё был большой опыт?

Я закрыла вкладки, которые до этого открывала, и проверила, есть ли ответ. Пришедшее от Сплетницы личное сообщение привело меня в состояние боевой готовности:

Тема: re: Букашка

Доказательства? Вчера вечером ты молчала, пока я не спросила твоё имя. Здоровяка жутко покусали, а ты ещё и распылила на него перцовый аэрозоль — так я сказала моему приятелю М, когда он спросил. Достаточно?

М, Р и я будем ждать тебя там же, где мы встретились вчера, лады? Не стоит наряжаться, если ты меня понимаешь. Мы будем в повседневной одежде.

Если мы назначим встречу на три часа дня, тебе хватит времени добраться туда из библиотеки со всем необходимым? Дай знать.

Сц

Моё сердце застучало быстрее. Она знала, где я, и намекнула мне об этом. Зачем? А ещё интереснее — как? Неужели я, сама того не желая, вступила в переписку с продвинутым хакером? Я хорошо умела обращаться с компьютерами: мама позаботилась, чтобы компьютер у меня был раньше, чем я научилась читать и писать, но я не владела темой настолько, чтобы понять, поработал ли тут хакер, и что с этим можно сделать.

Можно было бы интерпретировать случайное упоминание о моём местонахождении как скрытую угрозу, если бы она не противоречила всему остальному сообщению. К тому же Сплетница говорила о встрече в повседневной одежде. Насколько я поняла, они будут без костюмов. Я не могла понять почему, и в то же время трудно было представить, что она одновременно и угрожает мне, и предлагает встретиться со мной таким образом, что становится очень уязвимой.

Сплетница невольно повысила ставки в моей игре. Моя основная цель состояла в том, чтобы собрать о них информацию, теперь же я получаю шанс увидеть их без масок. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, и заставило меня гадать, какие же меры предосторожности они принимают для своей защиты.

Я просто понятия не имела, во что впутываюсь.

Пока я размышляла, уставясь в монитор, там появился скринсейвер. На экране прокручивались разноцветные слова «ЦЕНТРАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА БРОКТОН БЕЙ».

Если я пойду, то при самом выгодном раскладе смогу получить достаточно информации, чтобы сдать их. Я смогу заручиться доверием хороших парней и завоевать уважение настоящей международной знаменитости. Если я правильно поняла Оружейника, я получу ещё больше очков, если смогу добыть сведения, которые позволят ему — или помогут — поймать злодеев. С другой стороны, при самом худшем раскладе, это могла быть ловушка. Или они могли догадаться о моих целях. В таком случае это всё приведёт к сражению, возможно, с моей гибелью. Вероятность смерти почти не волновала меня, хотя вроде как должна была. Думаю, одной из причин моей беззаботности было то, что эта вероятность стала реальной с того момента, как я надела костюм. Плюс то, что вчера ночью при разговоре с ними я не увидела в них настроя на убийство.

Если подумать о статусе-кво... что будет, если я не приду? Удобный момент, чтобы получить информацию о Сплетнице и её банде будет упущен. Не худший вариант, если подумать. В любом случае затея очень рисковая, хотя и награда соответствующая. Но если я откажусь от встречи, мне придётся маяться остаток дня, сожалея, что я уже второй раз подряд пропускаю послеобеденные занятия и вполне могу пропустить ещё больше. Невесёлая перспектива.

— Извините?

Вздрогнув, я оглянулась. Женщина средних лет в красном пиджаке стояла позади меня. Как только я встретилась с ней глазами, она спросила:

— Вы закончили? — она указала на монитор, на котором крутилась заставка.

Голова закружилась от облегчения. Глупое предположение, что это была Сплетница, не оправдалось. Улыбнувшись, я сказала ей:

— Дайте мне полминуты.

Тема: Re: Букашка

Увидимся в три.

2.06

Я пришла в костюме. Мне было плевать, что они могли счесть это грубостью или паранойей. Правилам вежливости я предпочла возможность пережить удар ножа.

Сначала я доехала на автобусе до дома. Там надела свой костюм прямо под одежду. Большая часть сегментов брони моего костюма отделялась. На месте они удерживались с помощью специальных креплений, которые просовывались через предусмотренные для этого отверстия в ткани костюма. Другая же часть брони была вшита в ткань костюма и представляла из себя узкие жёсткие участки, расположенные в центре груди, спины, голеней, на запястьях, бедрах и плечах. Так что когда я надевала сверху съёмные фрагменты брони, они вставали на на свои места и не сдвигались. Я посмотрела в зеркало перед уходом. Я не думала, что кто-то заметил бы что-нибудь необычное, если бы не рассматривал мою одежду очень тщательно, или если бы я не стала принимать странные позы. Сверху на костюм я накинула свободную одежду — мешковатые джинсы и толстовку, но даже в таком виде мне казалось, что я буду выделяться.

Во мне многое изменилось, с тех пор, как я прошлой ночью лихорадочно переодевалась в пустом переулке, убирая свою одежду в старый отцовский рюкзак. Тогда я спрятала рюкзак, перед тем как идти на разведку, но сегодня я решила взять его с собой. Я направилась к другому концу переулка.

Приблизившись к месту ночной разборки, я отправила десяток насекомых на разведку. И сосредоточилась на поступающей от них информации.

Насекомые, конечно, воспринимают окружающий мир совсем не так, как мы. Более того, они обрабатывают поступающую информацию совсем в другом темпе. В итоге моя сила отфильтровывала часть информации и передавала мне только то, что я могла принять. Визуальная информация поступала в виде монохромных пятен света и тьмы, порой нечётких, порой чрезмерно резких. Звук почти причинял боль, когда я пыталась на нём сосредоточиться, распадался на высокие и низкие звуки, которые почти не отличались от скрежета ногтей по школьной доске. Умножьте этот поток информации в сотни, тысячи, десятки тысяч раз, и он станет невыносим. Когда я только начинала осваиваться со своей силой, я была не в состоянии всё это выдерживать. Сенсорная перегрузка фактически никогда не причиняла мне боли, даже в самом худшем своём варианте, но чувствовала я себя при этом ужасно. В такие дни мне приходилось почти всё время блокировать эту часть моих способностей.

Мне легче всего оказалось использовать поток тактильных ощущений насекомых. Это не было связано с тем, что их осязание больше соответствует человеческому, чем слух или зрение. А скорее дело было в том, что я ощущала местонахождение каждого насекомого поблизости по отношению ко мне. Я чувствовала, когда они стояли на месте, двигались или что-то двигало их. И это был самый хорошо интерпретируемый поток информации от насекомых.

Двенадцать комплектов фасеточных глаз отправленных на разведку насекомых различили три размытых силуэта на вершине чего-то большого и тёмного, подсвеченных заревом белого цвета. Белое зарево я определила как солнце. Я направила мух поближе, к «головам» фигур, и они приземлились на их коже. На них не было масок, что давало основание считать, что Сплетница говорила правду. Они были не в костюмах. В то же время не было никаких гарантий, что эти трое действительно Сплетница, Мрак и Регент, но я почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы подняться по пожарной лестнице на крышу.

Это были они, без сомнения. Я узнала их даже без костюмов. Два парня и девушка. Её светло-русые волосы были уложены в свободную косу. А веснушки на переносице и эту лисью усмешку я уже видела ночью. Она была одета в чёрную с длинным рукавом футболку с рисунком в стиле граффити и джинсовую юбку до колен. Цвет её глаз удивил меня — зелёные, как бутылочное стекло.

Из двух парней тот, что пониже и помладше — примерно одного со мной возраста — был, несомненно, Регент. Я узнала его по копне чёрных волос. Он был красивым парнем, но не в моем вкусе. Треугольное лицо, светло-голубые глаза и полные губы придавали ему немного сердитый вид. Возможно, у него были французские или итальянские корни. Я могла представить, как девушки западают на него, но в то же время не могла сказать, что он мне нравился. Симпатичные парни, такие как Леонардо Ди Каприо, Маркус Фёрт, Джастин Бибер, Джонни Депп никогда меня не волновали. Он был одет в белую куртку с капюшоном, джинсы и кеды, и сидел на бордюре у края крыши с бутылкой колы в руке.

Внешность Мрака меня, наоборот, потрясла. Выше меня по крайней мере на голову, он был обладателем кожи цвета тёмного шоколада, волос, заплетённых в косички до плеч, и мужественной челюсти типичного супергероя. Он был одет в джинсы, ботинки и простую зелёную футболку, которая показалась мне слишком лёгкой для весны. Я обратила внимание на выраженный рельеф его мышц. Этот парень работал над собой.

— И вот она пришла, — усмехнулась Сплетница. — Плати.

Хмурый Регент засунул руку в карман, выудил пачку купюр и отдал Сплетнице.

— Вы делали ставки на то, приду ли я?

— Мы спорили, придешь ли ты в костюме, — сказала Сплетница. Затем, обращаясь больше к Регенту, чем ко мне, она добавила:

— И я выиграла.

— Снова, — пробормотал Регент.

— Сам виноват, что спорил, — сказал Мрак. — Даже если бы ты спорил не со Сплетницей, это была явно провальная ставка. Идти на встречу в костюме очень разумно. На её месте я бы поступил так же.

У него был приятный голос. Взрослый голос, даже если выглядел он как восемнадцатилетний парень.

Он протянул мне руку:

— Привет, я Брайан.

Я пожала ему руку, он, не стесняясь, тоже крепко сжал мою руку в ответ.

— Вы можете называть меня Букашка. По крайней мере, пока я не придумаю что-нибудь получше или пока не решу, что ваша открытость — это не уловка.

Он пожал плечами.

— Клёво.

На его лице не было и тени подозрения. Я почти почувствовала себя виноватой.

— Лиза, — представилась Сплетница. Она не протянула руку для пожатия, но если б она так поступила, я бы посчитала это неуместным. В ней не было недоброжелательности, но не было и той ауры искренности, окружавшей Мрака.

— Я Алек, — тихим голосом сообщил Регент, затем добавил. — Суку зовут Рейчел.

— Рейчел сейчас не с нами, — сказал Мрак. — Ей не понравилась цель нашей встречи.

— Тогда возникает вопрос, — заметила я, — что является целью этой встречи? Я немного удивлена, с какой лёгкостью вы раскрыли свои личности.

— Прости, — Мрак... Брайан извинился. — Это была моя идея. Я думал, что это станет проявлением доверия по отношению к тебе.

Мои глаза за жёлтыми затемнёнными линзами маски сузились, перескакивая между Лизой, Алеком и Брайаном. Я не могла прочесть ничего по выражениям их лиц.

— А, собственно, зачем вам моё доверие? — спросила я.

Брайан открыл было рот, а затем закрыл. Он посмотрел на Лизу, которая нагнулась и подобрала пластиковую коробку для завтрака. Она протянула её мне.

— Я сказала, что мы тебе задолжали. Это всё тебе, и без всяких обязательств.

Не принимая коробку, я наклонила голову, чтобы получше рассмотреть изображение на коробке.

— Александрия. Она была моим любимым героем Протектората, когда я была ребёнком. Эта коллекционная коробка?

— Ну открывай же, — поторопила меня Лиза, закатывая глаза.

Я взяла коробку. По весу содержимого и по тому, как оно сдвинулось внутри, я сразу поняла, что это. Я расстегнула застёжки и открыла коробку.

— Деньги, — я выдохнула, застигнутая врасплох тем, что их было так много. Восемь пачек купюр, скреплённых бумажными полосками. Каждая из полос была подписана маркером. Двести пятьдесят в каждой...

Лиза ответила прежде, чем я успела сосчитать в уме.

— Две штуки.

Я закрыла коробку на застёжки. Я не зная что сказать, потому молчала.

— У тебя есть два варианта, — объяснила Лиза. — Можешь принять это как подарок. Благодарность за то, что ты, намеренно или нет, прошлой ночью спасла наши задницы от Луна. Ну и, может быть, как стимул считать нас друзьями, когда ты будешь гулять в костюме и совершать свои злодеяния.

Её улыбка стала ещё шире, как будто она только что сказала нечто забавное. Может быть, это была ирония злодея, говорящего о “злодеяниях”, или её смешило это старомодное слово. Она продолжила:

— Очень мало найдется людей среди местного сообщества злодеев, кто не стал бы атаковать нас, едва увидев, из-за спора о территории, различий в идеологии, борьбы за власть, или просто из-за уязвленного самолюбия.

— А второй вариант? — спросила я.

— Ты можешь принять это в качестве первой части ежемесячного пособия, на которое ты имеешь право, как член Неформалов, — ответил Брайан. — Как один из нас.

Я переводила взгляд с одного из них на другого, думая, что это шутка. Лиза всё ещё слегка улыбалась, но я решила, что это её обычное выражение лица. Алек выглядел немного скучающим. Брайан был совершенно серьёзен. Чёрт возьми!

— Две тысячи в месяц, — уточнила я.

— Нет, — уточнил Брайан. — Это лишь сумма, которую босс платит нам за то, что мы держимся вместе и готовы действовать. Мы зарабатываем... значительно больше, чем две тысячи.

Лиза ухмыльнулась, Алек усмехнулся, со свистом втягивая содержимое бутылки колы. Я сделала себе мысленную заметку узнать об упомянутом боссе.

Не желая отвлекаться, я быстро проанализировала первую часть нашей беседы в контексте предложения о работе.

И спросила:

— Так Сука не пришла, потому что она была против, э-э, найма?

— Да, — сказал Алек. — Мы проголосовали по этому вопросу, и она сказала нет.

— С другой стороны, все остальные сказали да, — поспешил добавить Брайан, кидая на Алека неодобрительный взгляд. — Она одумается. Она всегда голосует против добавления новых членов в группу, потому что не хочет делить деньги на пять частей.

— То есть, — я сделала вывод, — вы и раньше пытались кого-нибудь нанять.

— Ну да, — Брайан выглядел немного сконфуженным. Он потёр шею ладонью, — но получалось не очень. Мы пробовали уговорить Вспышку, но она испугалась ещё до того, как мы сделали предложение. Мы сами были виноваты, не надо было в тот раз брать с собой Рейчел.

— А потом её переманил кто-то другой, — добавил Алек.

— Да, — Брайан пожал плечами. — Её взяла к себе Трещина. Мы даже не успели попытаться ещё раз. Потом мы предложили работу Цирку, но она нам вполне внятно объяснила, что действует в одиночку.

— Я даже выучил несколько новых матерных слов в процессе объяснения, — сказал Алек.

— Да, она очень громко отстаивала своё право на самостоятельность, — подтвердил Брайан.

— Значит, вы так старались сделать мне приятное — пришли без костюмов и с денежной премией, чтобы завоевать доверие и уговорить меня примкнуть к вам? — сказала я, как только все кусочки мозаики в моём мозгу встали на свои места.

— Да, такова суть, — согласился Брайан. Рано или поздно, особенно после того, как Лун вышел из игры, и АПП без него сейчас ослаблена, здесь произойдёт передел территории и статуса между разными бандами. Между нами, командой Трещины, остатками АПП, Империей 88, одиночными злодеями и любыми пришлыми бандами, которые почувствуют, что могут оттяпать кусок Броктон Бей. Если до такого дойдёт, нам будут нужны бойцы. Мы ещё ни разу не завалили работу, но, насколько мы трое понимаем, это всего лишь вопрос времени — как скоро мы окажемся в ситуации, когда не сможем выиграть. У нас только Сука может нанести реальный ущерб врагам.

— Я просто не понимаю, я-то вам зачем? Я управляю насекомыми. Это не остановит Александрию, Славу или Эгиду.

— Ты расхуярила Луна, — пожала плечами Лиза. — Мне этого достаточно.

— Ну, не совсем, — ответила я. — Если ты не заметила, это вы спасли меня от него прошлой ночью. Ещё одно доказательство моей бесполезности.

— Душенька, — обратилась ко мне Лиза, — целые команды кейпов вызывались победить Луна, но в итоге он размазывал их по асфальту. То, что ты сделала — это потрясающе. А самый смак в том, что из-за тебя этот мудак сейчас оказался на больничной койке.

Мой ответ застрял где-то в горле.

— Чего?! — только и смогла я выдавить из себя.

— Ага, — подняла бровь Лиза, — ты же помнишь, каких насекомых на него наслала? Чёрные вдовы, коричневые отшельники, златогузки, жёлтосумчатые пауки, огненные муравьи...

— Да, — перебила я её, — я не знаю всех официальные названия, но точно знаю, кто его кусал и как действует яд.

— Тогда чему ты удивляешься? Даже всего несколько таких насекомых уже чертовски опасны, если они укусят лишь по одному разу, но ты заставила их кусать снова и снова. Когда Луна доставили под стражу и провели медосмотр, их дежурный врач-идиот сказал что-то типа: «А, похоже, его сильно искусали насекомые, но самые ядовитые насекомые не кусают несколько раз. Давайте просто проверим его через несколько часов».

Я могла бы сказать, чем это могло закончится. Я закрыла рот руками, шепча: «О боже».

Сплетница усмехнулась:

— Не могу поверить, что ты не знала.

— Но он может регенерировать! — я протестующе взмахнула руками. — Токсины действуют на людей, обладающих сильной регенерацией, с эффективностью меньше одного процента.

— Они оказались достаточно эффективны или его регенерация в какой-то момент дала сбой. — сказала Лиза. — К тому времени, как его начали лечить, у него начался крупномасштабный некроз тканей. Его сердце несколько раз останавливалось. Помнишь, куда ты нацеливала укусы насекомых?

Я прикрыла глаза. Я могла почувствовать, как моя репутация вылетает в трубу. Один из использованных мной видов пауков носит название коричневый отшельник. Вероятно, это самый опасный вид в Штатах, опаснее чёрной вдовы. Укус коричневого отшельника может заставить почернеть и сгнить кусок плоти вокруг укуса. Я заставила насекомых атаковать самые чувствительные места на теле Луна.

— Скажем так, даже при способности регенерировать в несколько раз быстрее обычного человека, Лун будет писать сидя.

— Ладно, хватит, — Брайан остановил Лизу прежде, чем она смогла продолжить. — Лун восстановится, не так ли?

Судя по взгляду, которым Брайан смотрел на Лизу, я подумала, что она может и солгать. Она пожала плечами и сказала мне:

— Он уже выздоравливает. Медленно, но идёт на поправку, полное восстановление займёт у него от шести месяцев до года.

— Для тебя будет лучше, если он не сбежит, — сказал Алек, его голос был тихим, но озадаченным. — Если бы кто-то лишил меня мужского достоинства, я бы жаждал крови.

Брайан потёр переносицу.

— Спасибо, Алек. Вы двое так убеждаете нашего потенциального новобранца, что она скорее сбежит в приступе паники, прежде чем идея стать Неформалом придёт ей в голову.

— Откуда вы всё это узнали? — спросила я. Моё сердце тревожно забилось в такт мыслям. Брайан повернулся ко мне, и на его лице появилось озабоченное выражение, будто он решил, что как-то задел меня. Я продолжила:

— Сплетница или Лиза, я хочу спросить кое-что у тебя. Как ты узнала все эти подробности о Луне... или о том, что я была в библиотеке, или вчера ночью, что скоро появится кейп?

— Библиотека? — вмешался Брайан, бросая еще один мрачный взгляд на Лизу.

Та проигнорировала вопрос Брайана и подмигнула мне.

— У девушки должны быть свои секреты.

— Лиза — одна из причин, по которой мы ещё ни разу не завалили работу, — сказал Алек.

— А наш босс — чуть ли не все остальные причины, — закончила Лиза за него.

— Это ты так говоришь, — проворчал Брайан. — Но давайте не будем об этом.

Лиза улыбнулась мне.

— Если хочешь подробно узнать, чем мы занимаемся, тебе придётся вступить в нашу команду. Могу добавить лишь то, что мы — хорошая группа. Наш послужной список впечатляет, мы получаем удовольствие и прибыль от работы. Без далёких планов. Без реальной ответственности.

Я поджала губы, скрытая маской. Я получила немало информации, но в то же время вопросов стало больше. Кто этот босс, которого они упомянули? Формировал ли он или она другие команды успешных злодеев в Броктон Бей или в других местах? Что сделало этих ребят такими эффективными? Могла ли я узнать их секреты и использовать сама?

Я ведь не собиралась подписывать сделку кровью или что-то вроде этого. Я решила воспользоваться шансом.

2.07

Как только я согласилась примкнуть к Неформалам, раздались воодушевляющие хлопки и гиканье. Мне стало немного неловко — ведь я действовала не от чистого сердца. В то же время я была довольна собой, вопреки всякой логике.

— Что мы делаем дальше? — спросила Брайана Лиза.

— Не знаю, — ответил Брайан, — Мы первый раз в такой ситуации. Думаю, надо известить Рейчел, но она говорила, что, возможно, будет сегодня на работе.

— Если новенькая не против, давайте вернёмся на нашу базу, — предложила Лиза. — Посмотрим, там ли Рейчел, отпразднуем пополнение наших рядов, и введём её в курс дела.

— Конечно, — сказала я.

— Это всего в паре кварталов отсюда, — сказал Брайан, — Но если ты пойдёшь в костюме, мы будем несколько выделяться из толпы.

На секунду я уставилась на него, будто не понимая, о чем он говорит. Затем осознала, что если я буду слишком долго думать над ответом, я провалю свой план в самом его начале. Как бы то ни было, я отвесила себе мысленный пинок. Конечно же, это было естественно, присоединившись к их команде, я должна буду раскрыть им свою личность, как и они — мне. И пока я этого не сделаю, они не будут мне доверять.

Не важно, что было причиной моего просчёта — недостаток сна в последнее время, или события, произошедшие сегодня в школе. Последствия от этого не менялись. Я загнала сама себя в угол и не знала, как выбраться.

— Хорошо. — сказала я, стараясь не выдать своего волнения. Надеюсь, что мне это удалось. — Этот костюм тяжело скрыть под одеждой. Можно мне где-нибудь переодеться?

— Тебе нужен какой-нибудь переулок, или... — начала Лиза.

— Я переоденусь тут, только дайте мне минуту, — выпалила я, оглядевшись. Дома в этой части города были одно— или двухэтажными. Здания выше, чем то, на крыше которого мы находились, были не меньше чем в полутора кварталах от нас. Из окон соседних зданий вряд ли будет видно, как я переодеваюсь, а из дальних зданий я буду выглядеть как фигурка двухдюймовой высоты. Я буду очень удивлена, если кто-нибудь увидит, как я тут снимаю костюм, и сможет потом меня опознать.

Как только все трое направились к пожарной лестнице, я вытащила из рюкзака сменную одежду. Если снять броню, мой костюм был единым целым, не считая пояса и маски. Я не снимала маску, пока стягивала с себя костюм. Ничего неприличного в моем виде не было — под костюмом я носила майку и чёрные велосипедные шорты, отчасти для утепления. Шёлк — не самый тёплый материал. Я надела джинсы и толстовку, затем растерла ладонями руки и плечи, чтобы унять лёгкую дрожь от холода. Затем убрала в рюкзак коробку для ланча и костюм.

Я сожалела, что не взяла с собой ничего лучше свободной толстовки и джинсов, которые были мне велики. Сожаление быстро превратилось в беспокойство. Что они подумают, когда увидят меня такой, какая я есть? Брайан и Алек — симпатичные парни, каждый по своему. Лизу можно было назвать скорее красивой. Моя собственная оценка для меня была где-то между «ботаником» и «обычной» на шкале привлекательности. Самооценка внешности зависела от настроения, которое у меня было в тот момент, когда я смотрела на себя в зеркало. Они были классными, уверенными в себе, даже нахальными. А я... была я.

Я прервалась прежде, чем успела накрутить себя. Я не была обычной прежней Тейлор. Здесь и сейчас я та девушка, которая отправила Луна в больницу, даже если это произошло случайно. Я работаю под прикрытием и собираюсь получить важную информацию об особо опасной банде суперзлодеев. Пока я не придумала подходящего прозвища, я была Букашкой, той, кого Неформалы пригласили в свою команду.

Я солгала, если бы сказала, что уверенно спустилась по пожарной лестнице. Тем не менее, мне удалось привести себя в порядок. Я спустилась, маска всё ещё была на мне, костюм уже был сложен в сумку. Я встала перед ними, огляделась, чтобы убедиться, что рядом больше никого нет, а затем сняла маску. Несколько мучительно долгих ударов сердца я стояла полуслепой, пока не надела очки, лежавшие в сумке.

— Привет, — сказала я, запинаясь и расчёсывая волосы пальцами. — Думаю, будет не очень удобно, если вы будете продолжать называть меня Букашкой или новичком. Меня зовут Тейлор.

Использование реального имени было самой настоящей авантюрой с моей стороны. Я боялась, что через пять минут начну себя ругать за это, как и после того, как осознала, что мне придётся показаться им без костюма. Но я сказала себе, что нужно идти до конца. Правда может спасти мне жизнь, если они решат проверить меня, или я наткнусь в их компании на знакомого. Я надеялась, что к тому времени, когда всё закончится, я, возможно, смогу договориться с кем-нибудь влиятельным, вроде Оружейника, чтобы избежать огласки моего настоящего имени. Это должно быть выполнимо, учитывая уровень изоляции некоторых тюрем, в которых отбывали наказание суперзлодеи. В любом случае, я подумаю об этом, когда вплотную столкнусь с проблемой.

Когда я представилась, Алек едва заметно закатил глаза, а Брайан просто улыбнулся. Лиза положила руку мне на плечо и приобняла. Она была немного старше меня, поэтому ее рост идеально подходил для такого жеста. Что застало меня врасплох, так это насколько хорошо мне стало от её объятия. Как будто я долго-долго ждала, чтобы меня обнял кто-то, кроме отца.

Все вместе мы двинулись дальше в доки. Я жила на периферии доков всю свою жизнь. Большинство людей сказали бы, что мой район был частью доков, но в действительности я никогда не заходила в те части района, которые создавали ему плохую репутацию. По крайней мере, если не считать вчерашнюю ночь.

За порядком здесь никто не следил. Это место было похоже на заброшенный город, как будто война или катастрофа заставила людей покинуть его на несколько лет. Трава и сорняки росли между плитами тротуара, выбоины на дороге были такого размера, что в них можно спрятать кошку; все здания выгоревшие, выглядят как смесь облупившейся краски, потрескавшегося бетона и ржавого металла. На обесцвеченных зданиях яркими пятнами выделяются свежие граффити. Когда мы проходили мимо того, что когда-то было главной дорогой для грузовиков, перевозивших грузы между доками и складами, я увидела опоры линий электропередач без проводов. Когда-то сорняки оплетали столбы почти полностью, а затем увяли. Теперь каждый столб был беспорядочно покрыт останками мёртвых бурых растений.

Здесь были и люди, пусть и немного. Как вполне ожидаемые, вроде бездомной побирушки с тележкой из супермаркета, или старика без рубашки с бородой почти до самого пупка, собирающего банки и бутылки из мусорного контейнера, так и неожиданные — я видела женщину, которая выглядела удивительно нормальной, в почти чистой одежде, следившую за четырьмя почти одинаковыми детьми, игравшими у здания завода с выцветшей вывеской. Возможно, они жили там, или их мать работала рядом и ей ничего не оставалось, кроме как брать детей с собой. Мы прошли мимо художника и его подруги, на вид им было около двадцати лет, они сидели на тротуаре рядом с кучей своих картин. Девушка помахала Лизе, когда мы проходили мимо, и Лиза помахала ей в ответ.

Местом нашего назначения оказалось заводское здание из красного кирпича с массивной раздвижной металлической дверью, запертой цепью. И дверь и цепь настолько проржавели, что я бы и не подумала, что ими вообще пользовались. Размер двери и ширина дороги говорили о том, что в лучшие времена завода сюда завозили большие грузовики, или небольшие лодки. Само здание было большим, в два или три этажа, и тянулось почти на половину квартала. Фон вывески в верхней части здания выцвел от красного до бледного оттенка оранжево-розового, но я смогла разобрать белые буквы, которые гласили: «Сварка Редмонда».

Брайан впустил нас не через большие ржавые ворота, а через маленькую дверь на фасаде здания. Внутри было темно, помещение освещалось лишь рядами пыльных окон под потолком. Я едва могла разглядеть скелеты массивных машин и ленты конвейера. Простыни покрывали большую часть пустых и ржавых корпусов механизмов. Увидев паутину, с помощью своей силы я исследовала помещение и ощутила повсюду насекомых. Здесь давно уже никто из людей не хозяйничал.

— Идём, — позвал меня Брайан. Я оглянулась и увидела, что он поднимался по винтовой лестнице в углу. Я последовала за ним.

После запустения на первом этаже, второй этаж просто шокировал. Это был лофт со стенами из красного кирпича, потолка не было — только крыша и скелет металлических балок над головой. В целом, здесь можно было выделить три секции, хотя и весьма условно, поскольку планировка была открытой.

Лестница вела в место, которое я бы назвала гостиной, хотя по площади территория была почти такой же, как весь первый этаж моего дома. Пространство разделялось двумя диванами, которые стояли под прямым углом друг к другу, перед журнальным столиком и одним из самых больших телевизоров, которые я когда-либо видела. Под телевизором валялись с полдюжины игровых консолей, DVD-проигрыватель и одно или два устройства, которые я не узнала. Возможно, у них был видео-рекордер TiVo, хотя я его никогда не видела. Звуковые колонки размером больше, чем наш домашний телевизор, стояли по бокам. За диванами были столы и открытое пространство, покрытое коврами и полками, установленными вдоль стен. Полки были наполовину заполнены книгами и журналами, остальное место занимала всяческая фигня, от снятой обуви до свечей.

Вторая секция представляла собой группу комнат. Хотя их было трудно так назвать, они больше походили на кабинки, по три напротив каждой стены с проходом между ними. Они были приличного размера, всего было шесть дверей, но стены каждой комнаты были высотой всего около восьми футов,и не доходили до крыши. На трёх дверях были рисунки баллончиком с краской. На первой двери был рисунок короны в эффектном стиле граффити. На второй были изображены стилизованные силуэты мужчины и женщины на голубом фоне, напоминающие обычные знаки на уборных. На третьей — лицо девушки с губками, сложенными куриной гузкой. Я поняла, что означают эти рисунки.

— Хороший рисунок, — сказала я, указывая на дверь с короной. Как-то глупо получилось, что это была моя первая фраза с тех пор, как мы вошли в комнату.

— Спасибо, — ответил Алек. Судя по всему, рисунок он делал сам.

Я прервалась на секунду, чтобы осмотреться. В дальней части лофта, последней из трёх секций, был большой стол и несколько шкафов. Хотя я не могла получше рассмотреть, не пересекая весь лофт, я поняла, что это их кухня.

Кругом был беспорядок. Я чувствовала себя неловко, обращая на это внимание, но коробки для пиццы валялись на одном из столов, на журнальном столике перед диваном стояли грязные тарелки, одежда висела на спинке одного из диванов. Я видела банки из-под колы или даже пива, сложенные пирамидой на столе в дальнем зале. Здесь было не так уж грязно, как показалось вначале. Этот беспорядок словно говорил: «Это наше место, мы тут без присмотра взрослых».

— Я завидую, — честно призналась я.

— Дурында, — сказал Алек, — Чему ты завидуешь?

— Я имею ввиду, что это круто, — запротестовала я, защищаясь.

Лиза вмешалась прежде, чем Алек успел ответить.

— Думаю, Алек намекает, что отныне это и твое место. Всё это принадлежит команде, и сейчас ты её часть.

— О, — сказала я, чувствуя себя глупо. Лиза и Алек направились в гостиную, в то время как Брайан ушел в дальний конец лофта. Когда Лиза позвала меня, я пошла за ней. Алек лёг, занимая весь диван, поэтому я присела на второй диван, на другом его конце, подальше от Лизы.

— Комнаты, — сказала Лиза. — на дальней стороне, по порядку от ближней к дальней идут комната Алека, ванная, и моя комната.

Значит, комната Алека за дверью с рисунком короны, а Лизы — за дверью с рисунком женского лица. Она продолжила:

— На стороне поближе к нам находится комната Рейчел, комната для её собак и кладовка.

Лиза замолчала, потом посмотрела на Алека и спросила:

— Ты думаешь, ей...

— Ну разумеется, — оборвал её Алек.

— Что? — спросила я, чувствуя себя потерянной.

— Мы разберём кладовку, — решила Лиза. — Так что у тебя будет комната.

Я опешила.

— Вы не должны делать это для меня. — сказала я ей. — У меня есть дом.

Лиза почти болезненно поморщилась. Она спросила:

— Может, мы просто дадим тебе комнату и не будем поднимать шум? Будет намного лучше, если у тебя тут будет собственный угол.

Я, должно быть, выглядела смущённой, потому что Алек объяснил.

— У Брайана есть квартира и он не хочет иметь здесь отдельную комнату, но они с Лизой регулярно спорят из-за этого. Если он по каким-то причинам не может пойти домой, ему негде спать, кроме общего дивана. Ему некуда класть вещи, поэтому они валяются повсюду. Если у тебя будет своя комната, ты сделаешь всем нам одолжение.

— Хорошо, — сказала я. И добавила: — Спасибо. — скорее за объяснение, чем за саму комнату.

— Последний раз, когда он столкнулся с Призрачным Сталкером, он вернулся сюда и залил кровью белый диван, — проворчала Лиза, — диван за девятьсот долларов, и нам пришлось заменить его.

— Ёбаный Призрачный Сталкер, — посочувствовал Алек.

Брайан возвращался с противоположной стороны лофта. Повысив голос, чтобы мы могли услышать его оттуда, он сказал:

— Рейчел тут нет, её собак тоже. Должно быть, она выгуливает их, либо работает. Чёрт возьми. Как-то мне неспокойно, когда она вот так уходит. — Он дошёл до диванов, и увидел, что на одном из них растянулся Алек.

— Убери ноги, — сказал Брайан.

— Я устал. Выбери другой диван, — пробормотал Алек, прикрыв лицо рукой.

Брайан глянул на меня с Лизой, и она сразу подвинулась, уступая место. Брайан строго посмотрел на Алека, и сел между мной и Лизой. Я чуть подвинулась и подвернула под себя ногу, чтобы дать ему больше места.

— Итак, — объяснил Брайан. — Дело обстоит так. Две штуки только за то, что ты являешься членом команды. Принимаешь участие в обсуждениях, каким делом мы будем заниматься, выходишь на дело, приходишь, если команда в тебе нуждается.

— У меня нет телефона, — призналась я.

— Мы найдём тебе телефон, — сказал он так, как будто это даже не стоило упоминания. Так вероятно и было. — Обычно мы берём от десяти до тридцати пяти тысяч за работу. Мы делим их на четыре... теперь уже на пять частей, раз ты в команде.

Я кивнула, а затем медленно выдохнула.

— Это не мелочь.

Брайан кивнул, слабая улыбка заиграла на его губах.

— Ага. Теперь ты хочешь узнать, что мы замышляем?

Я несколько раз моргнула, уклоняясь от прямого ответа.

— Против других местных кейпов? Я собирала информацию в интернете, несколько лет подряд запоем читала журналы про кейпов, особенно после того, как получила свои способности... но я не знаю. Если последние двадцать четыре часа чему-то научили меня, так это тому, что я много чего не знаю, и мне остаётся прочувствовать это на собственной шкуре.

Брайан улыбнулся. Я хочу сказать, по-настоящему улыбнулся. Это заставило меня увидеть в нем мальчика, а не почти взрослого мужчину. Он ответил:

— Представь себе, до большинства людей это не доходит. Я постараюсь рассказать всё, что знаю, чтобы тебя не застали врасплох, но не стесняйся спрашивать, если что-то непонятно. Хорошо?

Я кивнула, и его улыбка стала ещё шире. Он сказал с добродушной усмешкой:

— Не могу даже объяснить, насколько приятно, что ты так серьёзно всё воспринимаешь, в отличие от некоторых, — он замолчал, чтобы наклониться и пнуть диван, на котором лежал Алек. — Мне пришлось выкручивать кое-кому руки, чтобы заставить слушать, а некоторые, — он ткнул пальцем через правое плечо. — Думают, что знают всё.

— Я действительно знаю всё, — сказала Лиза. — Это и есть моя сила.

— Что? — сказала я, прерывая Брайана. Моё сердцебиение участилось, хотя я и так была напряжена. — Ты всеведущая?

Лиза рассмеялась.

— Нет, нет. Хотя кое-что я знаю. Моя сила многое мне сообщает.

С трудом сглотнув, и надеясь, что не привлекла этим внимания, я спросила.

— Например?

Например, почему я вообще присоединилась к их команде?

Лиза подалась вперёд и положила локти на колени.

— Например, я знала, что ты была в библиотеке, когда отправила мне сообщение. Если бы я хотела, я бы могла взломать базу данных сайта и покопаться в журналах событий, чтобы найти адрес, с которого отправлялось письмо, но моя сила позволила пропустить этот шаг. — она щёлкнула пальцами.

— А зачем ты упомянула, что знаешь, где она находится? — спросил Брайан нарочито спокойным тоном.

— Я хотела посмотреть на её реакцию. Немного проверить её, — усмехнулась Лиза.

— Чёрт побери..., — начал было Брайан, но Лиза отмахнулась.

— Я просвещаю новичка, — сказала она, — Наорёшь на меня позже.

Не позволяя ему ответить, она повернулась ко мне и объяснила.

— Моя сила заполняет пробелы в моих знаниях. Мне нужно с чего-то начать, но я могу использовать подсказки своей силы, чтобы получить ещё больше подсказок, всё это соединяется, образуя постоянный поток информации.

Я сглотнула.

— Так ты точно знала прошлой ночью, что скоро должен был появиться кейп?

— Да, — сказала она. — назовём это хорошо обоснованным предположением.

— И ты точно так же узнала о том, что произошло в ШП?

Улыбка Лизы стала шире.

— Я признаю, что немного лукавила. Используя силу, я могу легко узнать любые пароли. Когда мне скучно, я копаюсь в цифровых документах ШП и смотрю реалити-шоу через их камеры наблюдения. Это полезно, потому что я не только узнаю то, что вижу, слышу или читаю, но моя сила даёт ещё и дополнительную информацию, например, подмечает изменения в их процедурах или в работе с персоналом.

Я уставилась на неё, ужасаясь, что работаю под прикрытием против девушки с суперинтуицией.

Принимая мое молчание за изумление, она улыбнулась своей фирменной лисьей улыбкой.

— Это не настолько уж круто. Лучше всего мне удаётся узнавать конкретные вещи: где что находится, сроки, шифры и всё такое. Я могу узнать что-то по языку тела или распорядку дня, но это менее надёжно и причиняет головную боль. Вызывает информационную перегрузку, если ты понимаешь, о чём я.

Я понимала. Её объяснение перекликалось с моими размышлениями по поводу моей неспособности видеть и слышать через насекомых. Тем не менее, её слова не успокоили меня.

— И, — сказал Брайан, всё ещё сердито глядя на Лизу. — Даже если она многое знает, это не значит, что она не может иногда протупить.

Лиза толкнула его в плечо.

— А какие у вас силы? — спросила я Брайана и Алека, надеясь сменить тему.

Но они не успели мне ответить. Я услышала лай снизу. Несколько секунд спустя я стояла в трёх шагах от дивана. Три рычащих собаки оттеснили меня и прижали к стене, слюна летела у них изо рта, их челюсти лязгали и пытались ухватить меня за лицо и руки.

2.08

— Отзови собак! — крикнул Брайан.

Самая крупная псина, уродливый ротвейлер, или дворняга с примесью ротвейлера, схватил меня челюстями за запястье. Мои колени чуть не подогнулись в ответ на боль, которая только усилилась, когда он внезапно рванул голову вбок и дернул мою руку. Я упала, и две другие собаки мгновенно оказались на мне — немецкая овчарка и какой-то голый терьер с отсутствующими ухом и глазом.

Немецкая овчарка продолжала лаять и щелкать зубами перед моим лицом, иногда хватая растрепанные волосы, чтобы потянуть их на себя. Вторая собака царапала меня когтями и покусывала, пытаясь найти уязвимое место, куда можно было бы вцепиться зубами.

Ротвейлер всё ещё сжимал моё запястье, он тянул его на себя, будто хотел куда-то меня утащить. Я стиснула зубы от боли и попыталась придумать, что я могу ещё сделать, чтобы защитить руки, ноги и лицо, кроме как свернуться в позе эмбриона.

— Отзови своих ёбаных собак! — снова проревел Брайан.

Я почувствовала, как зуб или коготь процарапал мне ухо. Думаю, именно это так напугало меня, что моё хладнокровие дало сбой, и я закричала.

Через секунду или две, показавшихся мне вечностью, пока меня пыталась разорвать свора собак, раздался свисток. Услышав звук, собаки резко отступили. Одноглазый терьер несколько раз злобно гавкнул, и долгое время рычал, будто давая знать, что он все еще готов напасть и не оставит всё просто так.

Лиза и Алек помогли мне встать на ноги. Я тряслась как осиновый лист. Одной из рук я сжимала предплечье другой руки, чтобы остановить дрожь и успокоить боль. Слезы навернулись на глаза, и я так сильно стиснула зубы, что заболела челюсть.

На противоположной стороне комнаты Брайан потирал тыльную сторону одной из ладоней. Три собаки сидели в струнку в десяти футах от девушки, которая лежала на земле. Из обеих её ноздрей текла кровь. Я узнала её по фото, которое видела на посвященной ей странице вики. Рейчел Линдт. Адская Гончая. Сука.

— Блять, я ненавижу, — зарычал Брайан на девушку, делая акцент на ругательстве, — когда ты доводишь меня до такого.

Сука чуть приподнялась, наполовину прислонясь к стене напротив, откуда ей было лучше видно комнату. И меня. Увидев её в лицо, я поняла, что моё впечатление от её фото на сайте было верным. Она не была привлекательной. Недоброжелатель мог бы назвать её “бучем”, и я тоже не испытывала к ней добрых чувств. Черты её лица больше подошли бы парню, а не девушке. У неё было квадратное лицо, густые брови и, по видимому, неоднократно сломанный нос. Возможно, он в очередной раз был сломан минуту назад, потому что из её ноздрей сочилась кровь. Она была плотного телосложения, но не толстой. Её торс был шире, чем мой вместе с руками, прижатыми к туловищу — и шире и толще, и мышц гораздо больше. На ней были ботинки, чёрные драные джинсы, и зеленая армейская куртка поверх серой толстовки с капюшоном. Её рыжеватые волосы были слишком коротко подстрижены.

Я глубоко вздохнула. Затем медленно, чтобы не запинаться и не позволить голосу дрогнуть, я спросила

— Нахуя ты сделала это?

Она не ответила. Вместо этого она облизала верхнюю губу, слизывая кровь и улыбнулась. Грубая, самодовольная, насмешливая ухмылка. Даже при том, что именно она лежала на полу с кровотечением из носа, в её голове она была победителем. Или типа того.

— Твою ж, сука, мать! — орал Брайан. Он продолжал говорить что-то ещё, но я не слышала его из-за гула моей силы в ушах. Я осознала, что моя рука сжата в кулак и по привычке заставила себя расслабиться и разжать пальцы.

А дальше, как и много раз за последние несколько дней и недель, я начала искать причины, чтобы оправдать свою сдержанность. Это стало почти рефлексом. Когда мои мучители доводили меня, мне приходилось брать себя в руки и убеждать себя, что я не могу ничего сделать и не должна им мстить.

Несколько мгновений я плыла по течению. А потом я осознала, что уже вырвалась из поддерживающих меня рук Лизы и Алека и бегом пересекла половину комнаты, в то же время понимая, что у меня нет причин сдерживаться. Я обратилась к насекомым и поняла, что использовала силу, даже не думая об этом. Они уже собирались на лестнице и у окон. Всё, что требовалось — приказать им, и они стали заполнять комнату большим потоком. Тараканы, уховертки, пауки и мухи. На так много, как хотелось бы, я ведь не использовала свою силу заранее, чтобы собрать побольше, но и этого было достаточно.

Сука увидела моё приближение и подняла пальцы ко рту, но я не дала ей возможности отдать приказ. Я пнула её в лицо, как пинают футбольные мячи, и вместо свиста она прикрыла голову руками. Моя нога отскочила от её рук и всё её тело дернулось, когла она уклонилась от удара.

Так как я не притормозила, подбегая к ней, мне пришлось вытянуть руки, чтобы не удариться о стену. Волна жгучей боли хлынула по моей руке от удара, начинаясь в запястье, куда меня укусил ротвейлер. Вспомнив о собаках, я глянула вправо, и увидела, что самая крупная стоит наготовое, чтобы придти на помощь своей хозяйке. Я заставила большую часть насекомых занять место между мной и зверями. Я пустила между собой и собаками большую тучу насекомых. Перед тем, как рой скрыл от меня собак, я увидела, что они пораженно отступают от массы насекомых.

Оказавшись стоящей над Сукой, прижавшейся к стене, я усилила атаку. Её руки прикрывали лицо и грудь, но я увидела её открытое ухо и нанесла удар ногой. Её голова ударилась о пол и кровь потекла из верхушки уха. Вид крови почти остановил меня, но я знала, что отступление даст ей возможность натравить на меня собак. Я ударила её в живот, и, когда она подтянула колени вверх, чтобы защитить его, я нанесла резкий удар между ног. Мне удалось трижды врезать ей по ребрам, прежде чем она опустила вниз локоть, чтобы защитить их.

У меня не получилось избить её сильнее, поскольку собаки пересилили свой страх перед насекомыми и приближались, кружась вокруг нас, пока рой поспевал за ними. Я прекратила бить Суку, чтобы отойти от нее и встретить собак лицом к лицу. Я знала, что могу натравить на них насекомых, но что-то мне подсказывало, что собаки не станут просто визжать и убегать, пока кто-то причиняет боль их хозяйке. Я могу заставить рой атаковать, но если боль от укусов не остановит их, то они нападут на меня и я окажусь в той же ситуации, что и минуту назад. Сомневаюсь, что Сука отзовет их во второй раз.

Тень закрыла обзор, как чернильно-чёрный занавес, упавший прямо передо мной, блокируя вид на половину комнаты и собак. Через секунду клочья чёрного дыма растворились, и я была поражена, увидев Брайана прямо перед собой, между мной и собаками.

— Хватит, — чётко произнес он. Маленький одноухий терьер-циклоп зарычал на него в ответ.

Затем последовал незнакомый звук. Только когда Сука попыталась ещё раз, с большим успехом, тогда я поняла, что первый звук был слабой попыткой свиста. Собаки взглянули на хозяйку, и отступили, всё ещё сторонясь роя. Я тоже немного попятилась, стараясь, чтобы Брайан оставался между мной и собаками.

Сука откашлялась, и подняла голову, чтобы взглянуть мне в глаза. Она потрогала ухо рукой. Ее ладонь стала красной от крови. Как только немецкая овчарка вернулась к ней, она положила эту же ладонь на голову собаке. Другие две собаки тоже придвинулись к ней, в стремлении защитить, но их внимание целиком оставалось на мне и Брайане.

Прошло несколько секунд. Сука больше не предпринимала агрессивных выпадов, и я отдала приказ рою разлететься. Я видела, как Брайан заметно расслабился после того, как остатки роя скрылись в трещинах.

— Больше никаких драк, — сказал он более спокойным голосом. — Это я тебе говорю, Рейчел. Всё, что ты получила от Тейлор, ты заслужила.

Она уставилась на него, кашлянула, затем посмотрела на двух других ребят. Затем сердито опустила взгляд к полу.

— Тейлор, идем, присядем. Я обещаю, больше такого...

— Нет, — прервала его я. — На хуй. Пошли-ка вы все на хуй.

— Тейлор...

— Ты сказал, она не обрадуется, если я присоединюсь к вам. Ты не говорил, что она так расстроится, что попытается меня убить.

Сука и Брайан заговорили одновременно, но Брайан остановился, когда она снова закашлялась. Справившись с кашлем, Сука прорычала:

— Если б я приказала им тебя убить, ты не успела бы даже крикнуть, как Брут вырвал бы тебе горло. Я дала им приказ “сделать больно”.

Я рассмеялась, лишь немного более высоким тоном, чем обычно.

— Отлично. Она тренирует собак, только чтобы слегка делать людям больно? Да ладно. Идите на хуй, ребята. Считайте это очередной неудачной попыткой вербовки.

Я направилась к лестнице, но не успела сделать и двух шагов, как путь мне преградила стена черноты. В вики сила Брайана была описана как способность генерировать тьму. Я знала, где лестница, и где перила, так что я протянула перед собой руку, чтобы удостовериться, что я не набреду на непроницаемое силовое поле. Но тьма была больше похожа на дым, и я продолжила движение. Как только я вошла в черноту, она заскользила у меня по коже, как масло странной консистенции. В сочетании с абсолютным отсутствием света это было зловеще. Я даже не могла сказать, открыты у меня глаза или закрыты.

Как только я нащупала перила, на мои плечи опустились чьи-то руки. Я резко обернулась и сбросила их. Я повысила голос, почти прокричала:

— Отвали!

Вот только я едва услышала собственные слова. Звук отдавался эхом, как будто шел издалека, и приобрел гулкость, как будто кто-то кричал со дна глубокого колодца. Тьма не только блокировала свет. Она точно так же поглощала звук. Я отпустила перила, чтобы встретить другого человека во тьме, и ощутила приступ паники, когда поняла, что больше не знаю, где лестница. Структура тьмы была непостоянна, невозможно было точно определить движения тела. Это напомнило мне ощущения под водой, когда я терялась, и не знала с какой стороны поверхность. Правда, сейчас я могла определить, где верх, но больше ничего.

Сенсорная депривация. Когда я вспомнила это определение, то почувствовала себя лучше. Сила Брайана играла с чувствами... Зрение, слух, осязание. Но я не была ограничена лишь ими. С помощью своей силы я прочувствовала, где находятся все насекомые и в лофте, и на фабрике этажом ниже. Используя их как моряки используют маяки, я определила, где должна находиться лестница, и нашла перила. Больше меня никто не хватал, так что я торопливо сбежала вниз по лестнице, вон из угнетающей тьмы.

Я была всего в нескольких шагах от двери, когда меня позвал Брайан, — Тейлор!

Я повернулась, и увидела, что он был один.

— Ты опять будешь использовать на мне свою силу? — спросила его я, настороженно, сердито.

— Нет. Не на открытом месте, когда я без костюма, и не на тебе. Это вообще было большой глупостью с моей стороны. Я не задумывался над этим, я просто хотел как-то удержать тебя. Я почти не замечаю свою тьму, поэтому забываю, как она действует на других людей.

Я начала поворачиваться, чтобы уйти, но Брайан быстро шагнул ко мне, и я остановилась.

Он попробовал еще раз:

— Слушай, извини меня. За всё. За использование на тебе своей силы, и за Суку.

Я прервала его прежде, чем он успел продолжить.

— Не надо волноваться. Я никому не скажу то, о чём узнала сегодня вечером, я не буду атаковать вас, если столкнусь с вами в костюме. Я оскорблена, но не настолько зла. — Я не была уверена, насколько это было правдой, но нужно было что-то сказать.

Он ничего не сказал в ответ. Я добавила.

— Вы сами предлагали мне выбор. Я могла взять деньги и уйти или присоединиться к вашей команде. Я передумала. После того, как повел себя ваш товарищ по команде, вы виноваты передо мной. Сильно виноваты.

— Если бы всё зависело только от меня, я бы избавился от Суки и оставил тебя, — сказал Брайан.

Его слова оказались подобны ведру холодной воды, они заставили меня опомниться. Я оскорблена, я в ярости, и почему? Потому, что почувствовала себя преданной и разочарованной. Ирония судьбы — то, что я планировала для других обрушилось в первую очередь на меня. Я бы не чувствовала себя столь разочарованной и преданной, если бы общение с ними не доставляло мне удовольствие. И Брайан, по-видимому, чувствует примерно то же самое.

Я глубоко вздохнула.

— Но ты ведь так не сделаешь? — уточнила я.

— Всё очень сложно. Как бы мне ни хотелось, чтобы ты была в команде, мы полагаемся на босса, который нам платит, предоставляет информацию, оборудование, помогает сбыть то, что мы крадём. А она выступает в качестве ударной силы. Мы потеряли бы всё, если б выгнали её.

— Я стала... — я чуть было не сказала “супергероем”, — кейпом, чтобы уйти от всего этого дерьма, от таких придурков как Сука. — я не забыла, что Сплетница напугала меня, но я не могла сказать об этом вслух.

— Вернись обратно, Тейлор. Пожалуйста. Я лично гарантирую, что не позволю ей повторить подобное, или я брошу команду! Тебе больно, у тебя идёт кровь. Твоя одежда разорвана и ты оставила свои деньги наверху. У меня есть навыки оказания первой помощи. По крайней мере, позволь перевязать тебя и одеть в нормальную одежду.

Я посмотрела на свою руку. Моя правая рука сжимала запястье левой, на рукаве свитера была кровь. И мой костюм остался наверху. Блять.

— Ладно, — вздохнула я. — Но будьте уверены, я возвращаюсь только потому, что этого не хочет она. Если я просто уйду, значит она выиграла, а я не собираюсь этого допустить.

— Мне этого достаточно, — Брайан улыбнулся и открыл мне дверь.

2.09

Когда мы с Брайаном вернулись в лофт, моё чувство тревоги зашкаливало. Дело было не только в том, что мне опять придётся быть рядом с Сукой, но мне ещё придётся столкнуться с Лизой и Алеком. После криков и разговоров о выходе из команды я передумываю и возвращаюсь. Отчасти мне хотелось извиниться, но всё-таки я решила, что этого не стоит делать. Я же была права во всём, что сказала и сделала, ведь так? Возможно, это всё просто потому, что я не привыкла использовать насилие и повышать голос.

Как я и боялась, нас встретило неловкое молчание. Сука сидела в кресле около одного из столов, её собак нигде не было видно. При виде меня она нахмурилась, но ничего не сказала. Алек ухмыльнулся, но я не могла понять, улыбается ли он потому что рад, или смеётся надо мной. Для этого я его слишком плохо знала.

— Рада, что ты вернулась, — сказала Лиза с лёгкой улыбкой, — Алек, можешь принести аптечку? Она может быть в кладовой.

Пока Алек искал аптечку, Брайан усадил меня на подлокотник дивана, а я стянула свою толстовку, чтобы лучше осмотреть нанесённые мне повреждения. Я приподняла майку на боку, чтобы увидеть место, куда меня укусила одна из собак. Самое худшее досталось ткани, и я получила только три или четыре мелких царапины. Ещё были синяки, и несколько болезненных кровоточащих мест, но я посчитала, что смогу оправиться от этих травм в течении пары дней. Неприятным был порез на моем ухе — его будет гораздо труднее скрыть, но я была уверена, что мне удастся удержать всё это в тайне от отца.

Лишь в одном месте рана была серьёзнее: клык глубоко вошёл в предплечье и пропорол рану примерно на пару сантиметров в сторону запястья. Область вокруг раны уже приобретала цвет синяка. Не знаю, насколько глубоким был укус, мне казалось, что он должен болеть сильнее. Кровь тонкой струйкой стекала по руке, и пока не останавливалась.

— Господи, — сказала я, ни к кому особо не обращаясь.

— Знаешь, это было круто, — произнёс Алек, вернувшись с аптечкой, — Не думал, что ты способна кому-то навалять.

Я сердито глянула на него, но он просто сидел на спинке дивана и дрыгал ногами, как взбудораженный ребёнок.

— Думаю, надо промыть рану и зашить. Способности Сплетницы подскажут, где нужно наложить швы, — тихо сказал Брайан.

— Ладно, — согласилась я.

Я бы не сказала, что наложение швов сплачивает людей, но Сука всё это время сидела тихо. Брайан промыл и зашил как рану на моей руке, так и ухо Суки, порванное моим пинком. Брайан наcтоял, чтобы я приняла две таблетки тайленола, хотя у меня всего лишь немного болела рука. Я нехотя подчинилась. Никогда не любила принимать таблетки, и не замечала от них особого эффекта.

— Ты обучался первой помощи? — поинтересовалась я, чтобы сказать хоть что-то и нарушить тягостное молчание.

— Мы все обучались, — пожаловался Алек, — Брайан заставил нас всех пройти полный курс меньше чем через неделю после сбора команды. Такой головняк, реально! Он и тебя заставит.

— Я уже, — призналась я, — Одна из первых вещей, которые я сделала.

Я слегка вздрогнула, услышав ворчание слева, но это всего лишь выругалась Рейчел, когда Лиза прижала ватный диск к её уху.

Брайан просто посмотрел на меня, и у него снова мелькнула та мальчишеская улыбка. Я отвернулась, смущённая тем, что такой парень оказался доволен мною. Он направился к ванной, держа в руках использованные бинты, нитки, ватные тампоны и мазь.

Теперь, когда Брайан ушёл, а Лиза погрузилась в обработку уха Суки, я осталась наедине с Алеком. Чтобы не сидеть молча, я заговорила с ним.

— Алек, ты собирался рассказать мне о своих способностях. Твоё кодовое имя — Регент, да?

— С именем история длинная, а делаю я вот что, — он через плечо оглянулся на Брайана, который возвращался из ванной с мокрой тряпкой. Брайан оступился на ровном месте и упал на пол.

— Эй, не позорься перед новой девушкой, хромоножка, — со смехом поддразнил его Алек. Я тоже не смогла сдержать смеха, радуясь тому, как они разрядили обстановку. Пока Алек смеялся, Брайан вскочил на ноги и подбежал к младшему товарищу, после чего взял его голову в захват и начал бить по плечу. Несмотря на побои, Алек продолжал смеяться, периодически вскрикивая от боли.

Лиза повернулась ко мне, улыбаясь из-за шалости и шутливой потасовки между парнями.

— Это немного сложно объяснить, но по сути, Алек может воздействовать на нервную систему других людей. Это позволяет ему создавать импульсы, которые запускают рефлексы или заставляют двигаться части тела. Не слишком впечатляет, но в нужный момент он может заставить кого-то упасть на ровном месте, уронить что-то, утратить баланс или нажать на курок.

Я кивнула, впитывая информацию. Способность казалась очень посредственной, но, возможно, я просто её недооценивала.

— Ну что же, — сказала я после долгой паузы, — Кажется, я более-менее поняла, что каждый из присутствующих может делать. Поправьте меня, если я неправа, Сука может превращать собак в этих уродливых монстров, что я видела прошлой ночью.

— Они не уродливые, — пробормотала Сука, сидевшая в нескольких шагах от меня.

Лиза ответила на мой вопрос, не обращая на неё внимания.

— Рейчел, — сказала она, подчеркнув имя, — может делать это с любой собакой. И никаких кодовых имён когда мы не в костюмах, ладно? Привыкни использовать правильное имя в правильное время — и будет сложнее ошибиться.

Было сложно думать о Рейчел по её настоящему имени. “Сука” ей очень подходило, учитывая то, что она натворила.

— Прости, — извинилась я перед Лизой.

Лиза ответила небольшим кивком, затем продолжила.

— Она может использовать свои способности на любой собаке, но только Брут, Иуда и Анжелика достаточно выдрессированы, чтобы слушаться её после превращения.

А, так вот в чём было дело.

— А Брайан создаёт эту густую темноту, которая мешает слышать. На вики паралюдей было сказано, что он просто создаёт тьму.

Брайан улыбнулся.

— Я сам написал это на вики. Это не ложь, но срабатывает эффект внезапности, когда люди ожидают от тебя чего-то определённого, а всё оказывается сложнее.

— Блокируется не только слух, — добавила Лиза, — Она также блокирует радиосигналы и подавляет эффекты радиации.

— По крайней мере, так говорят ей её способности. У меня не было особой возможности это проверить. Я и так справляюсь, — уточнил Брайан. Он повернул ладонь вверх и создал на ней горсть тьмы. Она была похожа на дым, но настолько чёрный, что в нём не было ощущения объёма. Как будто кто-то вырезал скальпелем кусок реальности и тьма была тем, что осталось, когда убрали всё остальное. Я не могла даже определить её размеры, не заглянув сбоку. И даже тогда, тьма перемещалась и клубилась, не давая мне точно определить её форму.

Она всё продолжала литься из его руки, поднимаясь вверх, чтобы закрыть потолок. Когда свет из окон наверху и от люминесцентных ламп на потолке был перекрыт, в комнате стала гораздо темнее.

Он сжал руку в кулак и тьма рассеялась, распалась на отдельные нити и обрывки, и комната снова просветлела. Я посмотрела на свет из окон и удивилась, что ещё так рано.

— Который час? — спросила я.

— Пять часов, без девятнадцати минут, — ответила Лиза. Она не посмотрела на часы, чтобы ответить, и это меня обеспокоило. Это напоминало о том, что её сила была доступна ей в любой момент.

— Тебе куда-то нужно? — спросил Брайан.

— Домой, наверное, — призналась я, — Папа будет беспокоиться.

— Позвони ему, — предложила Лиза, — Теперь, когда мы закончили со знакомствами, можешь просто здесь потусоваться, если хочешь.

— Можно заказать пиццу, — предложил Алек. Когда Лиза, Брайан и Сука скривились, он добавил, — Или, может быть, всем надоела пицца и мы закажем что-то другое.

— Оставайся? — предложил Брайан.

Я взглянула на Суку. Она сидела на столе позади одного из диванов и выглядела ужасно, с окровавленными бинтами вокруг одного уха, кровоподтёками под носом и губой и с бледным цветом лица, который, видимо, означал, что чувствует она себя неважно. Я не особо опасалась её в таком состоянии. Если я останусь, я смогу уладить разногласия, и, может быть, добыть ещё немного информации. А ещё мне не хватало общения, пусть даже если мне придётся притворяться их другом, пусть даже если мне придётся общаться с таким явным социопатом, как Рейчел. Мерзкий был день. Возможность просто немного расслабиться звучала здорово.

— Ладно, — решила я, — Думаю, я останусь.

— Если хочешь позвонить папе, телефон на кухне, — сказала Лиза.

Я взглянула через плечо и направилась к кухне. Остальные расселись на диванах, Алек включил телевизор, а Лиза и Брайан воспользовались моментом, чтобы сделать уборку.

Я нашла телефон и набрала папин номер.

— Привет, пап, — сказала я, когда услышала, как он поднял трубку.

— Тейлор, ты в порядке?

Похоже, что он волновался. Видимо потому, что обычно когда он приходил с работы, я уже была дома.

— Пап, всё в порядке. Ничего, если я потусуюсь с ребятами этим вечером?

Он промолчал.

— Тейлор, если кто-то заставил тебя сделать этот звонок, хулиганы или кто-то ещё, сообщи мне, что всё нормально. Если всё действительно в порядке, скажи мамино полное имя.

Я мгновенно почувствовала смущение. Неужели было так необычно, что я решила с кем-то погулять? Я знала, что папа всего лишь заботится о моей безопасности, но это уже граничило с нелепостью.

— Аннет Роуз Эберт, — ответила я, — Правда, пап, всё круто.

— Ты правда в порядке?

Мой взгляд блуждал по кухне, останавливаясь на деталях интерьера в то время, как я заверяла его, что всё в порядке.

— Лучше, чем когда-либо, у меня вроде как появились друзья, — ответила я.

Мои глаза остановились на обеденном столе. Там была пачка денег, обмотанная бумажной лентой, как и те деньги, что были в моей коробке. Рядом с деньгами, на видном месте, блестел тёмным металлом пистолет.

Я отвлеклась на оружие, и едва услышала папин вопрос.

— И как они?

— Похоже, что они хорошие ребята, — солгала я.

Интерлюдия 2 (Виктория)

По мнению Виктории Даллон, мало что могло сравниться с полётом. Невидимое силовое поле отстоящее на несколько миллиметров от поверхности тела делало полёт ещё приятнее. Поле задерживало холод, но пропускало воздух, поэтому она могла чувствовать дыхание ветра на коже и волосах. Насекомые при столкновении не оставляли следов на её лице, как на ветровых стёклах автомобилей, даже если она двигалась со скоростью более ста километров в час.

Увидев цель, она крикнула и ринулась к земле, набирая скорость. Любой другой на её месте, наоборот, притормозил бы. Она приземлилась на асфальт с такой силой, что его обломки разлетелись вокруг, и замерла, опираясь на одно колено, и вытянув вперёд руку. Она оставалась в этом положении пару секунд, её платиновые локоны и плащ, перекинутый через плечо, трепетали на волне воздуха, вызванной её приземлением. Её суровый взгляд встретился со взглядом противника.

Она тренировалась долгие недели, чтобы это приземление выходило идеальным.

Напротив неё стоял мужчина, около двадцати лет, европеоид, с бритой головой, одетый в рубашку с закатанными рукавами, джинсы и рабочие ботинки. Он лишь взглянул на неё, и бросился бежать.

Виктория усмехнулась, когда его силуэт исчез в дальнем конце переулка. Она встала с колена, отряхнулась, провела пальцами по волосам, чтобы привести их в порядок. Потом она приподнялась на полметра от земли и полетела за ним, легко набрав скорость семьдесят пять километров в час.

Поймать его не займёт и минуты, даже с той форой, которую она ему предоставила. Она пролетела мимо него, слегка задевая, и мгновение спустя остановилась прямо перед ним. Ветер вновь развеял её волосы, плащ и юбку, и придал её появлению драматический эффект.

— Женщину, на которую ты напал, зовут Андреа Янг, — сказала она.

Мужчина глянул через плечо, просчитывая пути отхода.

— Даже не думай об этом, урод, — сказала она ему. — Ты знаешь, что я поймаю тебя и, поверь, я уже достаточно разозлилась, не стоит тратить моё время и злить меня ещё сильнее.

— Я ничего не делал, — огрызнулся мужчина.

— Андреа Янг! — Виктория повысила голос, одновременно применяя свою силу. Мужчина дрогнул, как будто она его ударила. — Темнокожую студентку так избили, что она попала в больницу! Ей выбили зубы! И ты пытаешься сказать мне, что ты, скинхед с опухшими от боя кулаками, ты, который стоял в толпе и наблюдал за прибытием скорой помощи с выражением, близким к ликованию, ничего не делал?

— А я ничего особенного не сделал, — ухмыльнулся он. Скинхед храбрился, но бросил ещё один быстрый взгляд через плечо, как будто хотел побыстрее оказаться где-нибудь в другом месте.

Она ринулась вперёд, и схватила его за шиворот. Мгновение она размышляла, не ударить ли его о стену. Было бы уместно и справедливо бить его до тех пор, пока кирпичи не треснут, а затем выкинуть в мусорный бак, стоящий у основания стены.

Вместо этого она набрала высоту, затем остановилась. Они находились достаточно высоко над землёй, чтобы он чувствовал себя не очень комфортно. Мусорный контейнер был прямо под ним, но она сомневалась, что он сейчас обращал внимание на что-то, кроме неё.

— Думаю, что не ошибусь, если скажу, что ты из Империи Восемьдесят Восемь. — сказала она, встретившись с ним жёстким взглядом, — Или, по крайней мере, у тебя есть дружки, которые в ней состоят. Итак, вот что сейчас случится. Ты расскажешь мне всё, что они замышляют, или я переломаю тебе руки и ноги, после чего ты всё равно мне всё расскажешь.

При этих словах она увеличила давление своей силы. Она знала, что это сработало, когда он начал отворачиваться, лишь бы не смотреть ей в глаза.

— Иди на хуй, ты меня не тронешь. Это незаконно. — хорохорился он, неподвижно уставившись в точку над её плечом.

Она ещё немного усилила воздействие. Её тело излучало волны энергии, заставляющие любого в её присутствии испытывать благоговение и восхищение. Те, у кого были основания бояться её, ощущали вместо этого волны страха и ужаса.

— Последний шанс, — предупредила она.

К сожалению, страх действовал на всех по-разному. Этот конкретный мудак просто стал ещё упрямее. По его мимике она знала его ответ прежде, чем он заговорил — этот парень из тех, кто реагирует на угрозы почти бессмысленным отказом подчиняться.

— Вылижи мои потные волосатые яйца, — прорычал он, и добавил, с демонстративным плевком, — пизда.

Она метнула его. Поскольку она могла поднять в жиме лёжа бетономешалку (хотя довольно трудно удерживать ровно что-то настолько большое и громоздкое), даже случайный её бросок мог забросить предмет на значительное расстояние. Он пролетел двадцать-двадцать пять метров вдоль дороги, прежде чем удариться об асфальт и откатиться ещё метров на десять.

Он лежал неподвижно достаточно долго. Виктория даже начала беспокоиться о том, что он мог сломать шею или позвоночник от удара. Ей стало легче, когда он застонал и попытался встать.

— Готов пообщаться? — спросила его она, её слова разнеслись по всему переулку. Она не двигалась вперёд, но опустилась ниже к земле.

Он выпрямился, опираясь одной рукой на ногу, поднял вторую руку и показал ей средний палец, затем повернулся и захромал по переулку.

О чём только думает этот мудак? Неужели он надеется, что она просто отпустит его? Сдастся перед его глупым отсутствием инстинкта самосохранения? Неужели он думает, что она беспомощна, и не может причинить ему реальную боль? В довершение ко всему, он собрался оскорбить её и уйти безнаказанным?

— Пошёл-ка ты тоже, — прошипела она сквозь зубы. Потом пнула мусорный контейнер, так сильно, что тот полетел вдоль дороги. Контейнер лениво провернулся в воздухе, описал дугу в направлении убегающего, и сбил его с ног, затем проскользил три-четыре метра по земле, его металлические бока с визгом высекали искры об асфальт.

На этот раз мужчина не встал.

— Блять! — выругалась она. — Блядское блядство. Она подлетела к нему и проверила пульс, затем вздохнула и направилась к ближайшей улице. Она посмотрела адрес дома, вытащила телефон из крепления на поясе и набрала номер.

— Эй, сестрёнка? Да, я нашла его. Но есть, хм, своего рода проблема. Ага. Слушай, мне жаль… хорошо, мы можем поговорить об этом позже? Я на Спэйдер и Рок, тут есть маленький переулок за домами. Я в деловом центре, да. Да? Спасибо.

Виктория вернулась к лежавшему ничком скинхеду, проверила его пульс и внимательно прислушалась к его дыханию. Её сестра появилась через очень долгие пять минут.

— Виктория, ты опять?! — голос прервал её размышления.

— Используй, пожалуйста, мой псевдоним. — сказала Виктория девушке. Её сестра отличалась от неё как ночь ото дня. Если Виктория была красивой, высокой, великолепной блондинкой, то Эми была серой мышкой. Костюм Виктории подчёркивал её фигуру, белое цельное платье до середины бедра (с шортами внизу), плащ на плечах, высокие сапоги, и золотая тиара с шипами, отдалённо напоминающими солнечные лучи или головной убор статуи свободы. Костюм Эми чем-то напоминал бурку. Она носила мантию с большим капюшоном и шарф, который прикрывал нижнюю половину лица. На алебастрово-белой мантии на спине и груди был изображён красный крест.

— Наши личности всем известны, — возразила Эми, снимая капюшон и опуская шарф, освобождая каштановые вьющиеся волосы и лицо с равномерно рассыпанными веснушками.

— Это дело принципа, — ответила Виктория.

— Хочешь поговорить о принципах, Слава?! — спросила Эми самым саркастическим тоном, которым только могла. — Это шестой! Шестой раз, когда ты едва не убила кого-то. И это только те случаи, о которых я знаю!

— Я достаточно сильна, чтобы поднять внедорожник. — пробормотала Виктория. — Трудно всё время сдерживаться.

— Уверена, Кэрол бы на это купилась. — сказала Эми, давая понять, что её это не обмануло. — Но я знаю тебя лучше, чем кто-либо. Проблема контроля связана не с этим, — она ткнула Викторию в бицепс. — Она здесь. — Эми сильно ткнула пальцем в лоб сестры. Виктория даже не моргнула.

— Пожалуйста, можешь ты его просто вылечить? — взмолилась она.

— Думаю, я не должна этого делать, — спокойно ответила Эми.

— Что?

— Дело в последствиях, Вики. Если я помогу тебе сейчас, что помешает тебе сделать это снова? Я могу вызвать скорую. У меня есть связи в больнице. Вероятно, они смогут его вылечить.

— Нет, нет, нет,— сказала Виктория. — Это не смешно. Если он отправится в больницу, люди начнут задавать вопросы.

— Да, я прекрасно это понимаю. — сказала Эми, её голос стал тише.

— Нет, не понимаешь, не только у меня будет куча проблем. Я буду отвечать перед судом по обвинению в нападении при отягчающих обстоятельствах и прочее. Это разрушит нашу семью, всю Новую Волну. Всё то, что мы изо всех сил строили.

Эми нахмурилась и посмотрела на лежащего мужчину.

— Я знаю, ты не фанат всего этого супергеройства, но готова ли ты зайти так далеко? Ты поступишь так с нами? Со мной?

Эми показала пальцем на сестру:

— Это не я. Не моя вина, что мы здесь стоим. Это ты. Ты нарушила правила, зашла слишком далеко. Именно этого боятся люди, которые критикуют Новую Волну. Нас не спонсирует правительство. Мы не защищены, не организованы и не контролируемся государством. Все знают, кто мы за нашими масками. Это значит, что мы должны быть ответственными. А быть ответственной в качестве участника команды для меня означает передать этого мужчину врачам скорой помощи, и позволить правоохранительным органам решать, что делать дальше.

Виктория резко сжала Эми в своих объятьях. Эми мгновение сопротивлялась, а затем она безвольно опустила руки.

— Мы не только команда, Эми, — сказала ей Виктория. — Мы семья. Мы твоя семья.

Человек, лежащий буквально в шаге от них, шевельнулся, затем застонал, протяжно и громко.

— Моя приёмная семья, — пробормотала Эми в плечо Виктории. — И не пытайся использовать свою чёртову силу, чтобы заставить меня восхищаться твоей исключительностью. Не сработает. Я так долго была под её воздействием, что у меня выработался иммунитет.

— Больно, — простонал мужчина.

— Я не использую свою силу, дурашка, — сказала Виктория, отпуская Эми, — Я обнимаю свою сестру. Мою удивительную, заботливую, милосердную сестру.

Мужчина застонал громче:

— Не могу двигаться. Мне холодно.

Эми нахмурилась:

— Я исцелю его. Но это в последний раз.

Виктория просияла:

— Спасибо.

Эми склонилась над ним и прикоснулась рукой к щеке пациента.

— Сломаны ребра, ключица, челюсть, лопатки, перелом грудины, ушиб лёгких, раздроблен локтевой сустав, сломана лучевая...

— Я все поняла. — сказала Виктория.

— Правда? — уточнила Эми. Потом она вздохнула. — Я не успела перечислить даже половины повреждений. Лечение займёт какое-то время. Присядешь?

Виктория скрестила ноги и приняла сидячую позу, паря в воздухе в полуметре над землей. Эми опустилась на колени, положила руку на щёку мужчины. Напряжение покинуло его тело, он расслабился.

— Как там та женщина? Андреа?

— Физически — в лучшем состоянии, чем когда-либо. — ответила Эми. — Я вырастила ей новые зубы, убрала все синяки и шрамы и даже внесла некоторые косметические изменения. Физически она будет чувствовать себя превосходно, как если бы она целый месяц провела в спа, и за ней при этом следили лучшие диетологи, фитнес-тренеры и врачи.

— Хорошо, — сказала Виктория.

— Ментально? Эмоционально? Только она сама может справиться с последствиями нападения. Я не могу влиять на мозг.

— Ну... — начала было говорить Виктория.

— Да, да. Не то чтобы не могу. Не буду. Это слишком сложно и я не доверяю себе, боюсь ошибиться, если попытаюсь что-то изменить в чужой голове. Вот так, и на этом всё.

Виктория хотела было что-то сказать, но передумала. Даже если они не были связаны кровно, они были настоящими сёстрами. Только сёстры могли так спорить, повторяя одни и те же аргументы. Они уже десятки раз проходили через различные вариации подобного спора. Как бы Эми ни переживала, она оказывала самой себе медвежью услугу, не используя свою силу на мозге. Когда-нибудь ей придётся совершить экстренную операцию на мозге, и она не сможет этого сделать. Эми, со своей стороны, отказывалась даже обсуждать это.

Она не хотела поднимать этот щекотливый вопрос сейчас, когда она была настолько в долгу у Эми. Чтобы сменить тему, Виктория спросила:

— Ничего, если я его поспрашиваю?

— Пожалуйста, — вздохнула Эми.

Виктория несколько раз постучала по лбу мужчины, привлекая его внимание. Он едва мог двигать головой, но скосил глаза в её сторону.

— Ты готов ответить на мои вопросы, или мне стоит забрать сестру и оставить в тебя в таком состоянии?

— Я... засужу тебя, — выдохнул он, затем смог продолжить, — Шлюха.

— Попробуй. Я хотела бы увидеть, как скинхед с несколькими сломанными костями пойдет против супергероини, мать которой — один из лучших юристов Броктон Бей. Ты знаешь её, не так ли?

— Брандиш, — ответил он.

— Это её псевдоним, когда она в костюме. Её настоящее имя Кэрол Даллон. Она надерёт тебе задницу в суде, уж поверь, — сказала Виктория. Она и сама в это верила. Но бандит не понимает, что даже если он проиграет дело, тот цирк, который устроят СМИ, нанесёт больше вреда, чем всё остальное. И она не собирается его просвещать.

— Так мне попросить сестру прекратить лечение, или ты готов поделиться информацией? Иначе тебе придется провести месяцы с невероятной болью, и остаток жизни с артритом и сломанными костями.

— И эректильной дисфункцией, — заметила Эми негромко, но чтобы головорез смог услышать. — Ты сломал девятый позвонок. Это повлияет на все функции нервной системы в конечностях ниже талии. Если я оставлю всё как есть, ты будешь всегда чувствовать легкое онемение пальцев, и тебе придётся адски попотеть, чтобы у тебя стоял, если ты понимаешь, о чём я.

Глаза скинхеда расширились.

— Ты хочешь меня наебать.

— У меня есть почётная медицинская лицензия, — сказала Эми с торжественным выражением на лице, — Я не могу никого наёбывать, когда дело касается здоровья. Я давала клятву Гиппократа.

— А как же «не навреди»? — спросил бандит. Потом он застонал, долго, громко, с тихим свистом в дыхании, когда она убрала руку от его тела.

— Это лишь первая часть клятвы, например, как свобода слова и право на ношение оружия являются лишь первой частью очень длинной конституции. Не похоже, что он готов сотрудничать. Слава, мы уходим?

— Блять! — вскрикнул он, затем вздрогнул, и аккуратно ощупал свой бок одной рукой. — Я расскажу вам всё. Пожалуйста, просто... продолжай то, что ты делала. Прикоснись ко мне и прекрати эту боль, почини меня. Поможешь мне?

Эми коснулась его. Он расслабился, а затем заговорил.

— Империя Восемьдесят Восемь расширяет влияние в доках по приказу Кайзера. Лун арестован, и что бы ни случилось, АПП сейчас слабее, чем когда-либо. Это значит, есть территория, которую нужно захватить, и в центре города у Империи нет особых успехов.

— Почему? — спросила его Виктория.

— Есть один парень, Выверт. Не знаю, что у него за способности, но у него есть личная армия. Бывшие военные, ветераны. По меньшей мере пятьдесят человек. Кайзер говорил, что каждый из них подготовлен по высшему разряду. Они ходят в броне получше кевларовой. Ты его пристрелишь, а он снова в строю через несколько секунд. Это типа того, когда ты стреляешь в свинью, но там ты хоть можешь быть уверен, что сломал ей несколько рёбер. Но это ещё не самый пиздец. Эти парни постоянно носят штурмовые винтовки с пристёгнутыми лазерами. Если они не могут решить проблему с помощью пуль, скажем, если их противники находятся в укрытии, то они стреляют такими фиолетовыми лазерными лучами, которые могут разрезать даже сталь. Прожигают любое укрытие, за которым ты спрятался, а затем и тебя самого.

— Да, я слышала о нём. Его методы дорого обходятся. — сказала Виктория. — Лучшие солдаты, новейшее оружие и броня.

Бандит слабо кивнул.

— Но даже при таких затратах он борется с нами за территории в центре города. Мы постоянно перетягиваем канат друг у друга, но никто не может добиться значительного прогресса. Так продолжается уже много месяцев. Поэтому Кайзер считает, что мы должны захватить доки сейчас, когда АПП в худшей форме, получить территорию без особых хлопот. Больше я ничего не знаю о его планах.

— У кого-нибудь ещё появились планы? Например, у Трещины?

— Эта сучка с командой уродов? Она наёмник, у неё другие цели. Но всё может быть. Если она желает расширить своё влияние, сейчас для этого самое время. Учитывая её репутацию, она неплохо справится.

— Ещё кто-нибудь? В доках образовался вакуум власти. Кайзер заявил, что хочет захватить их, и я готова поспорить, он должен был предупредить своих парней о возможных противниках.

Скинхед рассмеялся, а затем поморщился от боли.

— Ты что, тупая, девочка? В игре участвуют все. Не только крупные банды и команды хотят урвать свой кусок пирога. Вообще все. Доки созрели и ждут, когда их приберут чьи-то руки. Это место принесёт столько же денег, сколько и центр города. Если тебе нужно что-то запретное, ты идёшь в доки. Секс, наркотики, насилие. И местные привыкли платить деньги за защиту. Вопрос только в том, кому они будут платить. Доки — богатая территория, и, бля, мы реально готовы за них драться.

Он посмотрел на светловолосую супергероиню и засмеялся. Ее губы плотно сжались.

Он продолжил:

— Хочешь знать, что я об этом думаю? Империя Восемьдесят Восемь заберёт себе самый большой кусок, нам хватит на это сил. Выверт тоже влезет, лишь бы нам досадить. АПП постараются удержать хоть что-то. Но будет ещё куча всяких мелких банд, пытающихся что-нибудь урвать. Убер и Элит, Цирк, Неформалы, Скрип, Металлолом, Ржавчина и многие другие, о ком ты никогда не слышала. Они попытаются застолбить за собой территорию, и потом случится одно из двух. Или будет война, в этом случае пострадают мирные жители и для вас всё будет плохо, или различные группы и одиночные злодеи заключат между собой союзы, и для вас всё станет ещё дерьмовее.

Он снова рассмеялся.

— Панацея, идём, — сказала Виктория. Она выпрямилась, коснулась земли сапогами и поправила юбку. — Мы узнали достаточно.

— Ты уверена? Я ещё не закончила.

— Ты убрала синяки, царапины и переломы? — иными словами всё, что могло вызвать у неё проблемы.

— Да, но я не закончила лечение. — ответила Эми.

— Этого вполне хватит, — решила Виктория.

— Стой! — закричал скинхед. — Мы же договорились, что ты вылечишь меня, если я всё расскажу! Ты мой член починила? — он попытался встать на ноги, но они подогнулись под ним. — Эй! Я, мать вашу, не могу ходить! Я, блять, буду с тобой судиться!

Выражение лица Виктории изменилось в одно мгновение, её сила хлынула, ослепляя бандита. На мгновение его глаза стали как у загнанной лошади — белые, бегающие, расфокусированные. Она схватила его за воротник рубашки, подняла и прорычала в ухо, почти шёпотом.

— Попробуй. Моя сестра только что спасла тебя... большую часть тебя одним лишь прикосновением. Ты вообще представляешь, что она ещё может? Ты не думал, что она может так же легко разорвать тебя в клочья? Или изменить цвет твоей кожи, ты, ёбаный расист? Я вот что тебе скажу: я и не на половину так страшна, как моя маленькая сестра.

Она отпустила его. Он рухнул на землю.

После того, как они отошли подальше, Виктория вытащила свой сотовый из сумочки на поясе. Повернувшись к Эми, она сказала:

— Спасибо.

— Играй по правилам, Виктория. Я не могу воскрешать людей, и если ты зайдёшь слишком далеко...

— Я буду хорошей девочкой. Я стану лучше, — пообещала Виктория, набирая номер. Она приложила трубку к уху. — Алло? Аварийная служба? Запрашиваю спецлинию. Новая Волна, Слава. Поймала преступника, приезжайте забрать. Без способностей. Нет, не спешите, я могу подождать.

Оглянувшись через плечо, Виктория заметила, что бандит всё ещё барахтается и пытается ползти.

— Он не сможет встать?

— Он будет чувствовать онемение ниже талии ещё три часа. Левая рука будет плохо слушаться примерно столько же, поэтому он не сможет сдвинуться с места, если только не научится ходить на одной конечности. И ещё около месяца его пальцы будут неметь. — улыбнулась Эми.

— Но ты же не...

— Нет. В этом отношении у него нет никаких нарушений, и я ничего с ним не сделала, кроме временного онемения. Но он-то не знает об этом. Страх и сомнения усилят эффект, и его худший кошмар воплотится в реальность.

— Эми! — засмеялась Виктория, одной рукой обнимая сестру. — Разве ты не говорила, что не собираешься влезать людям в головы?

Часть 3. Волнение

3.01

В четверг утром я первым делом снова отправилась на пробежку. Я проснулась в своё обычное время, извинилась перед отцом за то, что не позавтракаю с ним, и направилась к двери. Я даже не успела расчесаться, поэтому натянула на голову капюшон толстовки.

Есть что-то удивительное в спящем городе. Я обычно не выхожу настолько рано, потому сегодняшняя пробежка казалась освежающе новой. Я направилась на восток быстрым бегом, не встречая по дороге ни людей, ни машин. Было шесть тридцать утра, солнце только встало, и предметы отбрасывали длинные тени. Из-за прохладного воздуха мое дыхание превращалось в туман. Броктон Бей был похож на сказочный город-призрак.

Моё расписание тренировок состояло из ежедневных утренних забегов, иногда я ещё добавляла и другие упражнения во второй половине дня, в зависимости от дня недели. Основной упор делался на повышение выносливости. В феврале София как-то подговорила мальчишек поймать меня. Думаю, их целью было примотать меня скотчем к столбу. Я смогла убежать, скорее всего из-за того, что парни не слишком-то и старались угнаться за мной. Но я поняла, что выдыхаюсь, пробежав всего лишь квартал. Это стало тревожным сигналом, и произошло именно тогда, когда я начала думать о выходе в костюме. Вскоре после этого я начала тренироваться. Я прекращала тренировки, потом снова возобновляла их, пока у меня не сформировалось постоянное расписание занятий.

Сейчас я была лучше подготовлена. Нельзя сказать, что раньше у меня был лишний вес — в моей фигуре неудачно сочетались небольшая выпуклость на животе, маленькая грудь и тонкие палочки рук и ног. Я была похожа на лягушку, вставшую на задние лапки. Три с половиной месяца тренировок сожгли весь жир, сделав меня худощавой, и подарили мне выносливость. Теперь я могла долго бежать трусцой, и не хватать воздух ртом, словно рыба на суше.

Я не просто бегала. Я постоянно наращивала темп с каждым кварталом, который пробегала, направляясь к воде. К пятому кварталу я уже мчалась со всех ног.

Я не слишком парилась подсчётом пройденного расстояния или измерением времени. Я чувствовала, что это отвлечёт меня от ощущения собственного тела и его пределов. Если мне казалось, что всё получается слишком легко, я заставляла себя бежать дальше, чем на предыдущих занятиях.

По настоянию отца каждый день я выбирала новый маршрут, но он, как правило, приводил меня в одно и то же место. В Броктон Бей, если двигаться на восток, можно попасть в одно из двух мест. Это либо доки, либо набережная. Поскольку большая часть доков пользовалась дурной славой из-за бродяг, членов банд и преступников, я двигалась вдоль основных дорог, ведущих мимо доков к набережной. Как правило, около семи я добиралась до моста, который позволял пересечь Лорд-стрит. В квартале отсюда начиналась набережная.

Я замедлилась как только тротуар перешел в деревянную платформу. Хотя мои ноги болели, и я запыхалась, я не остановилась, а заставила себя поддерживать медленный, но постоянный темп.

Вдоль улицы люди уже начинали свой рабочий день. Большая часть различных заведений была закрыта, и оборудована системами безопасности высшего класса. Стальные жалюзи и железные решетки защищали все дорогие магазины. Но некоторые кафе и рестораны уже открылись. Местами возле магазинов стояли фургоны, припаркованные так, чтобы было удобно разгружать. В окрестностях было всего несколько человек, поэтому я легко нашла Брайана.

Он стоял, опираясь на деревянные перила, и смотрел на пляж. На перилах рядом с ним стояли бумажный пакет и картонная подставка с четырьмя стаканчиками кофе. Я остановилась рядом с ним, и он приветствовал меня широкой улыбкой.

— Привет, ты как раз вовремя. — сказал Брайан. Он выглядел не так, как в понедельник, когда я в первый раз увидела его без костюма. Он был одет в свитер под фетровой курткой, его джинсы были без дыр, ботинки сверкали. В понедельник он создавал впечатление простого человека, живущего в доках. Модная, хорошо подогнанная одежда, которая была на нём сегодня, превращала его в типичного жителя набережной, одного из тех, кто одевается в дорогих магазинах. Контраст и легкость, с которой он совершил этот переход, были поразительны. Моя оценка Брайана поднялась на ступеньку выше.

— Привет. — сказала я, чувствуя небольшую неловкость оттого, что так долго тянула с ответом, и за свой неряшливый внешний вид. Не ожидала, что он оденется так хорошо. Я надеялась, что выглядела достаточно запыхавшейся, чтобы оправдать задержку с ответом. И все же я чувствовала себя совсем не стильной, и ничего не могла с этим поделать.

Он указал на бумажный пакет.

— Я захватил пончики, круассаны и кофе из кафе неподалеку, если хочешь, можешь взять.

— Я возьму. — сказала я и почувствовала себя неловко за то, что веду себя как голодный пещерный человек. Я винила в этом раннее утро. Чтобы хоть как-то сохранить лицо я добавила:

— Спасибо.

Я вытащила пончик, посыпанный сахарной пудрой, и откусила кусочек. Определенно, этот пончик не массового производства, как те, которые ночью развозят по магазинам с фабрики, и пекут утром. Он совсем свежий, вероятно, его сделали и испекли в магазине не более чем в квартале отсюда, и продали сразу из печи.

— Так вкусно! — сказала я, слизывая пудру с пальцев, перед тем как перейти к кофе. Увидев логотип, я посмотрела на кафе и спросила:

— Разве там кофе не стоит пятнадцать долларов за чашку?

Брайан слегка усмехнулся.

— Мы можем себе это позволить, Тейлор.

Мне потребовалась секунда, чтобы до меня дошло. Я почувствовала себя полной идиоткой. Они зарабатывают тысячи долларов на своей работе, они дали мне две тысячи в качестве подарка. Я не готова была тратить деньги, зная, откуда они взялись, поэтому они лежали в том же закутке, что и мой костюм, тревожа мою совесть. Я не могла сказать Брайану, что не тратила их, чтобы не объяснять, почему.

— Думаю, да. — сказала я в конце концов. Я наклонилась, опираясь локтями на деревянные перила рядом с Брайаном и уставилась в воду. Несколько упорных сёрферов готовились покорять волны. Думаю, это имело смысл, поскольку позже им будут мешать случайные лодки.

— Как твоя рука? — спросил он.

Я демонстративно вытянула руку, сжала и разжала кулак.

— Больно только когда я сгибаю руку. — я не сказала ему, что боль была настолько сильной, что ночью мне было трудно уснуть.

— Мы не будем трогать швы ещё около недели, а потом снимем их. — сказал Брайан. — Ты можешь пойти к врачу и попросить его снять швы, или зайти к нам, и я обо всем позабочусь.

Я кивнула. Поток соленого ветра с запахом водорослей сорвал мой капюшон, и мне потребовалась секунда, чтобы убрать волосы с лица и вновь надвинуть его.

— Я прошу прощения за Рейчел и тот вчерашний инцидент. — сказал Брайан. — Я хотел бы извиниться раньше, но посчитал это плохой идеей, поскольку она была в пределах слышимости.

— Всё в порядке. — сказала я. Не то что бы действительно всё было в порядке, но он-то был не виноват. Я постаралась перевести свои мысли в слова. — Я считаю, что... в общем, я ожидала, что люди будут нападать на меня с того момента, как одела костюм, поэтому ничего удивительного в этом нет, правда?

Брайан кивнул, но ничего не сказал, поэтому я добавила:

— Меня застало врасплох, что удар пришел от того, кто должен был быть со мной в одной команде, но я могу с этим справиться.

— Просто, чтоб ты знала, — сказал мне Брайан, — я заметил, что Рейчел прекратила активно протестовать против присоединения новых членов к команде. Она всё ещё от этого не в восторге, но я буду очень удивлен, если вчерашний инцидент повторится.

Я засмеялась, чуть выше и резче, чем мне хотелось:

— Боже, я надеюсь, что нет.

— Видишь ли, её случай особый. — пояснил Брайан. — Думаю, условия, в которых она росла, испортили её. Без семьи, слишком взрослая и, э-э, недостаточно привлекательная, чтобы быть хорошим кандидатом на удочерение. Я чувствую себя неловко, рассказывая тебе всё это, но, знаешь ли, так обстоят дела. — он бросил на меня взгляд через плечо.

Я кивнула.

— Она прожила около десяти лет в приемных семьях, без постоянного места жительства, борясь изо всех сил с другими приемными детьми за самые элементарные предметы и игрушки. Я предполагаю, что у неё было не всё в порядке с головой ещё до того, как она получила свои силы, а потом эти способности окончательно оттолкнули её от общества.

— Похоже на правду. — заметила я, затем добавила, — Я читала её страницу на вики.

— Итак, ты понимаешь. — сказал Брайан. — Даже мне трудно иметь с ней дело, а я думаю, что она считает меня своим другом... и доверяет, насколько она может доверять. Если ты сможешь хотя бы терпеть её, мы станем хорошей командой.

— Конечно, — сказала я, — так или иначе, мы попытаемся.

Он улыбнулся мне, и я смутилась, опустив взгляд.

Я увидела краба, бегающего по пляжу почти прямо под нами. Я протянула руку используя силу и остановила его. Хотя этого и не требовалось, я направила на него палец и лениво взмахнула им, заставляя краба двигаться туда, куда указывал палец. Мы с Брайаном стояли, перегнувшись через перила. Почти все люди на набережной были заняты работой, магазины открывались для нового рабочего дня. Я была почти уверена, что никто не заметит, чем я занималась.

Брайан увидел краба, выписывающего восьмерки, и улыбнулся. Заговорщицки он наклонился ко мне поближе и прошептал:

— Ты и крабами можешь управлять?

Я кивнула, чувствуя волнение от того, как близко мы находимся друг к другу, и делимся секретами, в то время как люди вокруг нас понятия не имеют, что происходит.

— Раньше я думала, что могу управлять живыми существами, обладающими экзоскелетом или раковиной. — сказала ему я. — Но я могу делать это и с дождевыми червями, а они не имеют твердой оболочки. Я пришла к выводу, что могу контролировать тех, чья нервная система достаточно примитивна.

Я заставила краба бегать кругами и восьмерками ещё немного, а затем отпустила его, чтобы он мог пойти по своим делам.

— Я должен отнести остальным их утренний кофе до того, как они начнут искать меня. Хочешь пойти со мной? — спросил Брайан.

Я покачала головой.

— Я должна вернуться домой и подготовиться к школе.

— Ах, да, — сказал Брайан, — я уже и забыл о такой вещи, как школа.

— Никто из вас не ходит в школу?

— Я занимаюсь на онлайн-курсах. — ответил Брайан. — Мои предки думают, что благодаря этому я могу работать, чтобы платить за квартиру... и это отчасти правда. Алек бросил школу, Рейчел никогда не ходила, а Лиза уже подала заявление и сдала тест для получения сертификата о полном среднем образовании. Конечно, она жульничала, используя свою силу, но она сдала экзамен.

— Вот как... — сказала я, моё внимание привлекло то, что у Брайана была квартира. Не тот факт, что у Мрака, успешного суперзлодея, была квартира — Лиза упоминала об этом — а что она была у Брайана, подростка, у которого были родители, и который беспокоился о своем образовании. Моё мнение о нём продолжало меняться.

— Это подарок. — сказал он, засовывая руку в карман, а затем протягивая её мне.

Я на мгновение ощутила беспокойство, понимая, что принимаю ещё один подарок. Две штуки баксов уже были ощутимым грузом на моей совести. Всё же, если я откажусь, это будет выглядеть плохо. Я заставила себя подставить руку, и в неё упал ключ с короткой, украшенной бусинками, цепочкой.

— От нашей резиденции. — сказал мне он. — И я имею в виду под нашей и твою тоже. Ты можешь приходить в любое время, даже если там никого нет. Можешь расслабиться, посмотреть телевизор, поесть, развести грязь на полу, накричать на других за то, что они оставляют грязные следы, в общем, чувствуй себя как дома.

— Спасибо. — сказала я, удивляясь тому, что действительно благодарна.

— Ты собираешься приехать после школы, или тебя снова здесь встретить, завтра утром?

Я на секунду задумалась. Вчера вечером, незадолго до того, как я ушла, Брайан и я поговорили о нашей подготовке. Когда я упомянула о пробежках, он предложил встречаться со мной регулярно. Необходимо держать меня в курсе текущих событий, поскольку я жила не в убежище, как Лиза, Алек и Рейчел. Это было важно, и я согласилась. Брайан понравился мне больше, чем кто-либо другой из их группы. Он был проще в общении. Не могу сказать, что мне не понравилась Лиза, просто рядом с ней я всегда чувствовала занесенный над моей головой дамоклов меч.

— Я приду позже. — вслух решила я, зная, что могу пойти на попятную в любой момент. Прежде чем мы смогли продолжить разговор, я помахала ему рукой, и побежала домой, сжимая в ладони ключ от их штаба.

Пока я возвращалась домой и готовилась к школе, во мне постепенно просыпался страх, его растущий вес сдавливал мою грудь. Я старалась не думать о словах Эммы, о том, как из-за них я сбежала из школы в слезах. Я провела час или два, ворочаясь в постели, события дня прокручивались в голове, а боль в запястье будила меня, когда я начинала дремать. Если не считать этого, мне вполне удавалось не думать о том, что меня беспокоило. Сейчас же, когда перспектива возвращения стала неотвратимой, было невозможно удержаться от тягостных мыслей. Я думала об этом всё время, пока возвращалась домой, собиралась в школу и садилась на автобус.

Я не могла не думать о предстоящем дне. После обеда мне придется как-то решить вопрос с двумя пропущенными днями. Это было важно, тем более, что я пропустила срок сдачи моего арт-проекта. Я осознала, что он был в моём рюкзаке, который я видела в последний раз лежащим на полу под ногами ухмыляющейся Софии.

Проблема была и с посещением занятий мистера Гледли. Как правило, хватало и того, что этот курс посещала Мэдисон, а ещё я вынуждена была объединяться в группу с неудачниками вроде Спарки и Грега. Я должна буду сидеть там и слушать мистера Гледли, который нагло отвернулся когда надо мной издевались... как это дерьмово.

Это был не первый раз, когда мне приходилось психологически настраивать себя, чтобы идти в школу. Решить для себя, что нужно пойти и остаться на занятиях. Хуже всего было в первый год старшей школы, когда раны от предательства Эммы ещё не зажили, и у меня ещё не было достаточно опыта, чтобы предвидеть всё разнообразие гадостей, которые они могут придумать. Если вспомнить, тогда действительно было страшно, потому что я ещё не знала, чего ждать, не знала, где и когда они могут ударить. А ещё было невероятно трудно вернуться в школу в январе. Я провела неделю в больнице под наблюдением психиатра, и я знала, что все в школе слышали об этом.

Я смотрела в окно автобуса, наблюдая за людьми и автомобилями. В такие дни, после того, как меня публично унизили, и довели до такого состояния, что я готова была сбежать, я заключала сделку сама с собой и пыталась не обращать внимания на школьный день. Я говорила себе, что иду ради занятий в компьютерном классе у миссис Нотт. Никто из тройки туда не ходил, занятия обычно проходили нормально, я могла не спешить и просматривать веб-страницы. После этого мне всего лишь нужно будет убедить себя пройти по коридору до класса мистера Гледли.

Если я просто сделаю это, обещала я себе, я себя чем-нибудь побалую. Почитаю в перерыве на обед одну из припасённых книг, или куплю себе что-нибудь особо вкусное в магазине после учёбы. Для послеобеденных занятий я придумаю что-нибудь ещё, чего буду ждать с нетерпением, например, новый выпуск любимой телепередачи, или работа над моим костюмом. Или я могла бы представить, как буду гулять вместе с Лизой, Алеком и Брайаном. Если исключить инцидент с Сукой, когда меня едва не загрызли её собаки, вчера был хороший вечер. Впятером, развалившись на двух диванах, мы ели тайскую еду, смотрели боевик на огромном экране, с объемным звуком. Я не забывала, кем они были, но я решила, что не должна чувствовать себя виноватой за то, что провожу время с ними, пока они ведут себя как обычная группа подростков. Кроме того, они могли расслабиться и, возможно, поделиться своими секретами. Это ведь уважительная причина, не так ли?

Когда я вышла из автобуса, с парой старых тетрадей в руке, я продолжала думать об этом. Я могу расслабиться на уроке миссис Нотт, а потом мне всего лишь нужно будет отсидеть три занятия по 90 минут. Может быть, пришло мне в голову, я смогу найти преподавателя курса по искусствам на обеденном перерыве и поговорить с ним. Это позволило бы мне не пересекаться с тройкой и, возможно, я смогу договориться начать другой проект, или, хотя бы не получить плохую оценку. Мои оценки были достаточно высокими, вероятно, я смогла бы набрать проходной балл даже имея ноль по одному из среднесрочных проектов, но всё же лучше до такого не доводить. Я хотела большего, чем просто получить проходной балл, особенно на фоне того, с каким дерьмом мне приходилось мириться.

Миссис Нотт пришла в класс почти одновременно со мной и открыла дверь, чтобы позволить нам войти. Я была одной из последних прибывших учеников, и стояла в хвосте группы. Ожидая, когда все пройдут, я увидела, как София разговаривает с тремя девочками из компьютерного класса. Она выглядела так, будто только пришла с пробежки. София была темнокожей, её черные волосы длиной до пояса сейчас были собраны в хвост. Я не могла не возмутиться тем, что несмотря на то, что сейчас она была потной, пыльной, да и вообще известной сучкой, почти любой парень в школе все равно предпочёл бы её мне.

Она что-то сказала, и все девчонки засмеялись. Хотя, если рассуждать логически, вряд ли я могу быть в списке пяти их лучших тем для разговора, и они, вероятно, говорили не обо мне. Всё равно я почувствовала, как сжимается сердце. Чтобы они меня не заметили, я перешла к ожидающим своей очереди ученикам. Это не сработало. Группа учеников вошла в класс, и я увидела, что София смотрит прямо на меня. Она преувеличенно надула губы и провела одним пальцем от края глаза по щеке, изображая слезу. Одна из девочек заметила это и, усмехнувшись, наклонилась к Софии, что-то зашептав на ухо. Они обе рассмеялись. Мои щеки покраснели от унижения. София победно ухмыльнулась мне и повернулась, чтобы удалиться ленивой походкой, остальные девушки зашли в кабинет.

Ругая себя, я повернулась и пошла назад по коридору к выходу из школы. Я знала, что завтра будет намного сложнее вернуться. Весь прошлый год, и три четверти этого учебного года я мирилась с этим дерьмом. Долгое время я шла против течения, и пусть я знала о последствиях, с которыми столкнусь, прогуливая школу, но было так легко прекратить бороться, и просто отступить.

Засунув руки в карманы, и ощущая неоднозначное чувство облегчения, я села в автобус, следующий по маршруту в доки.

3.02

Автобусный маршрут заканчивался у старого парома. Это было приятным сюрпризом, так как лофт, который Лиза, Алек и Сука называли домом, был отсюда всего в пятнадцати минутах ходьбы. Это очень удобно — возможно, я проведу там немало времени, прежде чем соберу достаточно информации. Или достаточно вотрусь к ним в доверие, чтобы сдать их властям.

Стояла прекрасная, пусть и слегка ветреная погода. Воздух был сухим и прохладным, яркое и безоблачное небо отражалось в океанской воде, и песок пляжей искрился под лучами солнца. Туристы уже толпились около ограждений или перемещались на пляж, прижимая углы пляжных покрывал корзинами для пикников и пакетами. Для купания было слишком холодно, но вид был великолепен. Я наслаждалась им несколько секунд, прежде чем углубиться в толпу. Я шла, засунув руки в карманы, как для защиты их содержимого, так и для сохранения тепла.

Когда живёшь в Броктон Бей, учишься таким вещам. Как защитить себя, чего опасаться. Я знала, что вьетнамские подростки, облокотившиеся на ограждение, были частью АПП, несмотря на то, что они не были одеты в цвета их банды, потому что все азиатские подростки, кто мог вести себя так развязно, уже вступили в банду Луна. Я знала, что татуировка "Выкорчевать, Вырезать, Выжечь" на руке парня, загружавшего ящики в машину флориста, обозначала принадлежность к белым расистам из Империи 88.

Мужчина в униформе, разговаривавший с владельцем магазина, не был полицейским или охранником. Он был одним из вышибал, которых нанимали торговцы набережной, чтобы избежать проблем с нежелательными элементами. Потому на набережной и не было нищих, наркоманов или людей в цветах банд. Если твоё присутствие мешает туристам или беспокоит их, вышибалы вмешаются и прогонят тебя. Если кто-то украдёт что-то на набережной, он рискует, что вышибала или двое затащат его за какой-нибудь магазин и преподадут урок. Что-то более серьёзное, чем кража... ну, в штаб-квартире Протектората всегда был кто-то на дежурстве. Любой владелец или работник магазина мог за минуту позвать кого-то вроде Мисс Ополчение, Оружейника или Триумфа. Место отдыха туристов, которым стала набережная, было на очень хорошем счету у правительства и спонсируемых им кейпов.

Я свернула с набережной на одну из аллей, ведущих в сторону доков. Обернувшись, я увидела, как за мной наблюдает один из вышибал в униформе. Интересно, что он подумал. Хорошие детишки не гуляют в доках, и вряд ли я была похожа на наивного туриста.

Заброшенные заводы, склады и гаражи доков очень быстро сливались в однородную массу. Цвета зданий недостаточно различались, чтобы можно было отличить одно от другого, а люди и кучи мусора, которые я неосознанно замечала в прошлое посещение, сменили место или были убраны. Я была рада, что могла использовать в качестве ориентиров высокохудожественные граффити и опутанные сорняками опоры ЛЭП. Мне бы не хотелось заблудиться. Только не здесь.

Когда я добралась до входа в огромную фабричное здание с вывеской "Редмондская сварка", я задумалась, постучать ли мне или войти сразу. Решать мне не пришлось — дверь открылась всего через секунду после того, как я подошла. Это был Брайан, и казалось, что он так же удивлён встретить меня, как и я — его.

— Привет, — сказал он, — Лиза сказала, что ты подошла. Я думал, у тебя школа.

Мне понадобилось несколько секунд чтобы восстановить душевное равновесие. Любые демонстрации или упоминания способностей Лизы так на меня действовали, и я уже не говорю о разговоре, к которому у меня не было возможности подготовиться.

— Я передумала. — сказала я смущённо.

— Ага. Ну поднимайся.

Мы поднялись наверх. Я заметила, что Брайан был одет иначе, чем раньше утром. Сейчас его одежда была похожа на то, что он носил вчера — зелёная майка и свободные чёрные брюки из лёгкой ткани, наподобие штанов для йоги или чего-то подобного.

Когда мы вошли в гостиную, Алек ждал, откинувшись на спинку дивана. На нём была футболка с каким-то персонажем из игры или мультфильма, и баскетбольные шорты. Заметив нас, он встал и выпрямился.

— Мы с Алеком проводили спарринг, — сказал мне Брайан, — Лиза на кухне, разговаривает по телефону. Рейчел с собаками в своей комнате. Можешь понаблюдать за нами, если хочешь. Можешь посмотреть телевизор, поставить DVD или поиграть в какую-нибудь игру.

— Только не затри мои сохранённые игры, дурында. — сказал Алек. Он начал называть меня дурындой прошлой ночью. Беззлобно, но это всё равно раздражало.

— Меня зовут Тейлор, а не "дурында", и я бы не стала ничего затирать. — ответила я ему. Повернувшись к Брайану, я добавила — Я посмотрю спарринг, если это норм.

Брайан улыбнулся и кивнул, а я встала коленями на диван и стала наблюдать за ними поверх спинки.

Как оказалось, это был не столько спарринг, сколько попытка Брайана научить не слишком заинтересованного Алека некоторым основам рукопашного боя.

Поединок сложно было назвать честным, и не только потому, что Алек почти не старался. Алек был обычным пятнадцатилетним парнем, в том смысле, что о мышцах говорить особо не приходилось. Брайан же, наоборот, был в отличной форме. Он не был накачан как культурист или кто-то, кто занимается только ради набора мышечной массы, как бывает заметно у некоторых недавно вышедших из тюрьмы людей. Очертания были более плавными. Можно было заметить выпуклую вену, спускавшуюся по бицепсу, очертания его груди проглядывали сквозь майку.

Кроме разницы в чистой физической силе, сказывались отличия в возрасте и росте. Алек был младше на два или три года и почти на голову ниже. Это означало, что Брайан мог дотянуться дальше — и я говорю не только о длине рук. Когда он делал шаг вперёд или назад, он двигался дальше. Он контролировал больше территории, что заставляло Алека в основном уходить в оборону, а поскольку Брайан был сильнее, это ставило Алека в трудное положение.

Брайан не был в боевой стойке, его руки были опущены и он только слегка подпрыгивал на месте. Я видела, как Алек дважды попытался ударить, но Брайан просто уклонялся. Когда Алек занес руку для удара во второй раз, Брайан наклонился вперёд и ударил его в середину груди. Удар не казался особо сильным, но Алек резко выдохнул и сделал шаг назад.

— Ещё раз говорю, — сказал Брайан, — ты наносишь удар так, как будто бьёшь по мячу. Не заводи руку так далеко перед ударом. Ты демонстрируешь свои намерения, а дополнительная мощь от замаха слишком мала, чтобы это оправдать.

— Что мне тогда делать?

— Посмотри как я стою. Руки подняты и согнуты, потом я просто вытягиваю руку, держа запястье прямым. Достаточно быстро, чтобы те, кого я бью, как правило, не успевали увернуться, так что им придётся или держать удар или блокировать.

— Но десять секунд назад, когда я по тебе бил, ты стоял иначе. — пожаловался Алек.

— Я оставил брешь в обороне, чтобы посмотреть, сумеешь ли ты ей воспользоваться. — ответил Брайан.

— И я не сумел, — вздохнул Алек.

Брайан покачал головой.

— Ну и нахуй это всё, — сказал Алек, — если ты поддаёшься, и при этом всё равно легко меня уделываешь, я не вижу смысла.

— Тебе надо научиться драться. — возразил Брайан.

— Буду делать всё как раньше и возьму электрошокер, — ответил Алек, — ткнул их и они вырубились. Лучше любого удара.

— А если шокер сломается или ты его потеряешь? — спросил Брайан. Ему не стоило беспокоиться, Алек уже сидел у телевизора, держа пульт в одной руке и джойстик в другой. Разочарование Брайана было очевидно.

— А ты можешь мне тоже что-нибудь показать на скорую руку? — спросила я.

Алек заржал в стиле Бивиса и Баттхеда.

Алек, что ты как ребёнок! — сказал Брайан, — Не хочешь заниматься, ладно, но не веди себя как придурок. Он повернулся ко мне и снова сверкнул той мальчишеской улыбкой. И мы начали.

Я знала, что он не слишком многого от меня требовал, но он всё же был чертовски суровым учителем.

— Сожми кулаки. Нет, не обхватывай большие пальцы, так ты причинишь больше вреда своим рукам, чем сопернику. Так лучше. Теперь ударь меня, хорошо?

Я попыталась воспроизвести то, что он описывал Алеку. Руки подняты, согнуты, резко выбрасываю руку. И он ловит мою правую руку своей левой.

— Хорошо, а сейчас ты исправишь несколько моментов. Начни атаку так, чтобы вложить вес своего тела в удар, добавив его к силе руки. Во-вторых, удерживай левую руку в верхнем положении, если бьешь правой, и наоборот. Если у меня будет возможность, я ударю тебя в плечо, или в ребра, так что будь готова блокировать удар.

Мысли о возможном ударе заставила меня вздрогнуть, но ведь я уже согласилась. Я ударила, он увернулся и ударил меня в плечо. Он ударил не так сильно, как мог бы, думаю он бил ровно настолько, чтобы причинить боль и, тем самым, закрепить урок, но я вдруг ощутила прилив сочувствия к Алеку.

Тренировка продолжалась в том же духе. Брайан не задерживался на какой-то одной теме. Когда у меня что-то начинало получаться, он показывал новые приёмы, заполняя пробелы в моей подготовке. Когда я в пятый раз пропустила его ответный удар по ребрам и плечам, он начал говорить о стойке.

— Перенеси свой вес на подушечки стопы.

Я попыталась выполнить его рекомендацию, а потом сказала:

— Чувствую, что не устою на ногах, если ты меня ударишь.

Он нагнулся, проверяя меня.

— Нет, Тейлор. Подушечки стопы. Он поднял босую ногу и указал на подушечку у основания пальцев.

— Я думала, что подушечки — это только то, что находится на кончиках пальцев, — сказала я.

— Вы, ребята, такие скучные.— влез Алек, не оборачиваясь. Брайан хлопнул его по затылку.

Мы сменили стойку, рекомендации Брайана по переносу центра тяжести действительно помогли в обороне. Затем мы перешли к психологическим аспектам борьбы.

— Так, нанося удар, я должна стремиться бить как бы сквозь противника? — уточнила я.

— Верно, — сказал Брайан, — бить сквозь тело, а не пытаться лишь вступить с ним в контакт.

— А если меня атакуют?

— Лучший выбор — не давать им такого шанса. Будь агрессивной и держи их в напряжении. Если твои противники не обучены драться, то у тебя больше шансов. Они не смогут задеть тебя, если ты не сделаешь ошибку, не смогут догадаться, что ты собираешься делать и как ты это сделаешь. Именно потому ты должна запутать противника. Удары правой и левой, локтями, коленями, ногами и, если ты больше и сильнее, ты можешь попытаться повалить противника на землю. Атакуй всеми доступными способами, до тех пор, пока они ещё могут сопротивляться.

— Ты занимался какими-то единоборствами? — спросила я. Я подозревала, что он где-то тренировался, это могло объяснить, откуда он столько всего знал. Конечно, он мог получить опыт, участвуя в драках, но он не был похож на человека, который будет драться без причины.

— Э-э, — смутился он, — немного. Мой отец был боксером, когда я был маленьким он кое-что мне показывал на своих тренировках. Я сам немного изучал другие стили — карате, тэквондо, крав мага, но ничто из этого не увлекло меня. Я посещал занятия по каждому стилю от нескольких недель до нескольких месяцев. Я узнал достаточно, чтобы держать себя в оптимальной форме, быть способным выстоять против того, кто не является мастером боевых искусств. Для того, чтобы не уступать мастерам боевых искусств, нужно тренироваться целыми днями, и все равно я могу столкнуться с теми, кто окажется сильнее. Потому я не вижу смысла тратить на это всё своё время.

Я кивнула.

Мы перешли к обсуждению уязвимых мест.

Рассказывая, Брайан указывал на части тела.

— Глаза, нос, лоб, подбородок и горло выше линии плеч. Зубы и уши, если сможешь ударить достаточно сильно. Я смогу, но у тебя не получится.

— Конечно. — согласилась я. Я не обиделась на его прямоту, он сильнее и поэтому у него больше возможностей в драке. Нет смысла об этом умалчивать.

— Плечевой сустав, диафрагма, почки, промежность, верх ступни, пальцы ног. Локоть тоже пойдёт, если сможешь с ним что-то сделать.

Он взял моё запястье левой рукой, а плечо — правой, вытянув мою руку прямо, и поднял колено, аккуратно коснувшись им моего локтя. Было понятно, как он мог бы сломать или покалечить мне руку, если бы сделал это в полную силу.

— Впрочем, по моему опыту, это происходит не так часто, чтобы об этом беспокоиться. — продолжил он.

Было немного неприятно слушать Брайана, методично описывающего мне, как покалечить противника. Я воспринимала его как хорошего парня, если мне удавалось забыть про карьеру, которую он выбрал.

Я намеренно сменила тему:

— Я тут подумывала, что мне стоит подобрать какое-нибудь оружие ближнего боя. Когда я боролась с Луном, голыми руками я мало что могла сделать, в тот момент я хотела иметь в руках нож, дубинку или что-то в этом роде. Не знаю, насколько бы это было эффективно против его брони, но... — я умолкла.

Брайан кивнул.

— Имеет смысл попробовать. Не забывай, что твоя верхняя часть тела не особенно сильна. Без обид.

— Я не обижаюсь. Я пыталась завести привычку регулярно отжиматься, но это мне очень быстро надоедало. По крайней мере, на пробежке можно хотя бы побывать в разных местах, полюбоваться пейзажем.

— Да, отжимания — это скучно. Вообще-то наш босс снабжает нас всем необходимым. Обычно с ним общается Лиза. Кстати, прямо сейчас она говорит с ним. Сообщи ей, если тебе необходимо какое-то оружие. Это безопасно — твою покупку нельзя будет отследить по серийным номерам.

Тот факт, что Лиза разговаривает с боссом, пробудил моё любопытство. Но я не могла заняться подслушиванием, не возбудив подозрений. Лиза в этот момент была вне предела слышимости, потому я решила воспользоваться этой возможностью чтобы спросить:

— А кто наш босс?

Брайан и Алек переглянулись. Так как они сразу ничего не ответили, я подумала, что, возможно, зашла слишком далеко. Что если я покажусь им излишне любопытной?

— Ожидал, что ты спросишь.— сказал Брайан. — Дело в том, что мы не знаем.

— Что? — спросила я. — Наш спонсор — аноним?

— Это чертовски странно, но да. — кивнул Алек, ударяя по кнопкам игровой консоли. — Бум! Тройное попадание в голову!

— Алек, сосредоточься. — произнес Брайан, тоном показывая, что не ожидает, что к его словам прислушаются.

Алек кивнул, не отрывая взгляд от телевизора, перед тем как добавить.

— Это всё, конечно, странно, но мы неплохо зарабатываем, состоим в хорошей команде, у нас есть связи и доступ ко всему необходимому, в общем, сплошные плюсы и никаких минусов.

— Думаю, Лиза точно знает. — проворчал Брайан. — Но она сказала, что когда присоединилась к Неформалам, взяла на себя обязательство помалкивать об этом. Возможно, это значит, что она знает кто он, а может, она должна молчать о том, что ей подсказывает её сила.

— Итак, правильно ли я понимаю, — подытожила я, — этот парень собрал вас всех вместе, платит вам зарплату и что? Ничего не просит взамен?

Брайан пожал плечами.

— Он просит нас выполнять его задания, но мы и сами согласны выполнить большую часть из них, а если мы отказываемся, он не делает из этого проблему.

— Какие задания он обычно нам поручает? — спросила я.

Голос Лизы, раздавшийся за моей спиной, заставил меня вздрогнуть:

— Мальчики и девочки, придётся поднапрячься — мы собираемся грабить банк.

3.03

— Нет. — чётко произнёс Брайан. — это очень плохая идея.

Лиза всё ещё держала в руках телефон. Сука только что подошла, и стояла позади неё, создавая разительный контраст. Лиза была в джинсах, свитере, волосы уложены в тугой хвост. Сука — в армейской куртке, с совершенно неухоженными волосами. Самая мелкая из собак, одноухий и одноглазый терьер, следовала за ней.

— Да ладно, — Лиза попыталась уговорить его, — для таких крутых бандюганов, как мы — это обычное дело.

— Грабить банк — дурная затея. Мы выше этого. — Брайан закрыл глаза и потёр переносицу. — Ты знаешь, какой средний размер добычи при ограблении банка?

Лиза задумалась.

— Тыщ двадцать?

— Именно. Это только в фильмах грабители покидают банк с миллионами долларов. Банки обычно не хранят у себя много наличности, потому наша добыча будет гораздо меньше, чем в большинстве выполненных нами заданий. Плюс посчитай сюда наши расходы на операцию, и не забудь, что это ёбаный Броктон Бей, где у банков ещё меньше причин держать у себя наличность, и мы приходим от двадцати к шестнадцати тысячам. Раздели на пятерых, и сколько там получится? Две или три тыщи на рыло?

— Ну, мне лишние три штуки как бы не помешают, — сказал Алек, отложив в сторону джойстик, и изменив своё положение на диване таким образом, чтобы лучше слышать обсуждение.

— Ну и на что они тебе? — спросил Брайан. Алек пожал плечами, и Брайан вздохнул и продолжил. — Это мизерная плата за очень рискованную операцию. В городе три крупных команды супергероев. Ещё множество одиночных героев. У нас не получится уйти без боя.

— Ну и? — Сука заговорила впервые за всё время разговора. — Мы не раз побеждали. Мы побеждали и до того, как появилась она, — при последних словах она кивнула головой в мою сторону.

— Мы побеждали потому, что сами выбирали, где драться и с кем. У нас не будет такой возможности, если мы будем заперты в банке, ожидая, пока за нами придут и навяжут бой на своих условиях.

Пока он говорил, Лиза улыбалась и кивала головой. Я на мгновение подумала, что она сейчас что-то скажет, но она промолчала.

Брайан продолжил, все больше заводясь:

— Мы не сможем ускользнуть, как мы делали раньше, когда ситуация выходила из под контроля. Мы не сможем избежать боя, если захотим уйти с добычей. Кроме того, у банков куча степеней защиты — решетки, сейфы, да что угодно. Даже с твоей силой, Лиззи, есть предел тому, насколько быстро мы сможем через них пройти. Плюс время на то, чтобы справиться с заложниками, и обеспечить безопасный путь к отступлению — и я могу гарантировать, что какому-нибудь кейпу хватит времени, чтобы узнать об ограблении, и ещё больше нас задержать.

— Мне вроде как всё равно хочется это сделать. — заметил Алек. — Ограбление банка означает, что мы будем на первых полосах всех местных газет. Это будет круто для нашей репутации.

— Коротышка прав. — сказала Сука.

— В перспективе, гораздо лучше для нашей репутации будет не засыпаться при выполнении работы. — проворчал Брайан. Его низкий голос идеально подходил для ворчания.

— А ты что думаешь? — Алек посмотрел на меня.

Я почти забыла, что тоже участвую в обсуждении. Последнее, что я хотела бы сделать, было ограбление банка. Заложники могут пострадать. Перспектива оказаться на первых страницах газет тоже не прельщала меня, особенно если я когда-нибудь брошу путь суперзлодея, и стану героем с хорошей репутацией.

— Думаю, Брайан хорошо все расписал. Мероприятие выглядит безрассудным. — решилась я.

Сука фыркнула. Думаю, я видела, как Алек закатил глаза.

Лиза подалась вперед:

— Он хорошо всё объяснил, но я объясню вам ещё лучше. Готовы слушать? Мы повернулись к ней, хотя Брайан нахмурился с таким видом, как будто его будет трудно в чем-либо убедить.

— Ок, Брайан говорил что-то похожее пару недель назад, перед тем, как мы грабанули то казино. Так что я ожидала чего-то подобного. Но всё не так плохо, как кажется. Босс хочет, чтобы мы выполнили работу в строго определенное время. Мне показалось, что он хочет хорошо заплатить нам, если мы постараемся, так что я заключила очень выгодную сделку.

— Ограбление банка было вообще-то моей идеей, и ему она понравилась. В соответствии с его информацией, в четверг Протекторат будет занят на каком-то своём мероприятии, за городом. Это одна из причин, по которым очень важно сделать всё в определенное время. Если мы выступим именно в это время, то все шансы за то, что мы не будем иметь дело с Протекторатом. Если мы ограбим Центральный банк...

— Это же крупнейший банк в Броктон Бей! — я перебила её, едва веря в реальность происходящего.

— Так что всё, что я говорил про системы безопасности и осторожность надо умножать на два. — добавил Брайан.

— Если мы ограбим Центральный банк, — с нажимом повторила Лиза, игнорируя нас, — то мы ударим по цели, которая всего в полутора километрах от старшей школы Аркадия, где учатся почти все члены Стражи. По существующем правилам, Новая Волна не может напасть на нас, и при этом не наступить на пятки Стражам. Это по большему счёту гарантирует, что единственные, кто может выступить против нас — это команда юных супергероев. Вы следите за ходом моих мыслей?

Мы все кивнули или пробурчали согласие.

— Представьте себе школу посреди учебного дня, и вы поймете, что они не смогут ускользнуть с учебы для предотвращения ограбления, и при этом не привлечь к себе внимания. Люди знают, что Стражи посещают Аркадию, но никто не знает, кто именно. Так что все постоянно друг за другом наблюдают. Так как Стражи не могут в полном составе исчезать с уроков каждый раз, как происходит какое-либо преступление, и при этом не выдать себя, есть очень хорошие шансы, что мы выступим против одного-двух сильнейших членов команды, или против группы более слабых. Мы вполне можем с ними справиться.

— Ладно, — неохотно проворчал Брайан, — я вполне допускаю, что при таких обстоятельствах всё будет нормально, но...

Лиза перебила его:

— Я также уговорила босса дать нам награду в размере два к одному к размеру добычи. Если мы принесем пятнадцать штук — он даст нам ещё тридцать. Ну, либо он добавит нам деньжат, чтобы в итоге у нас оказалось не менее двадцати пяти штук. То есть, мы можем уйти всего с двумя тысячами долларов, и он доплатит нам ещё двадцать три. Так что если мы не загремим за решётку, то нам гарантированы по пять тысяч долларов каждому, это как минимум.

Брайан вытаращил глаза.

— Это безумие. Почему он так поступает?

— И, — ухмыльнулась Лиза, — он также покроет все наши расходы, но только на этот раз. Оборудование, информация, взятки — если понадобится.

— Почему? — повторила я вопрос Брайана, с недоверием в голосе. Лиза швырялась такими суммами, которые не укладывались у меня в голове. У меня никогда не было больше пяти сотен долларов на банковском счёте.

— Потому что он — наш спонсор, и он не хочет финансировать никому не известную команду. Если мы справимся, это будет уже кое-что. И ещё потому, что нам нужно сделать это всё в определенное время.

Прошло некоторое время, пока все в тишине обдумывали сделку. Я отчаянно хотела найти способ отговорить ребят от этой затеи. Ограбление банка могло привести к моему аресту. Более того, это могло привести к тому, что кто-то, а может быть и я, пострадает или погибнет.

Брайан опередил меня:

— Соотношение награды и риска по-прежнему не такое уж привлекательное. Пять штук за ограбление, возможно, самого защищенного места в Броктон Бей, плюс гарантированная стычка со Стражами?

— Второго по защищенности места, — возразила Лиза, — самое защищенное — это штаб-квартира Протектората.

— Верно подмечено, — ответил Брайан, — но моя аргументация остается в силе.

— Будет больше пяти штук каждому, это я тебе гарантирую, — сказала ему Лиза, — это же крупнейший банк в Броктон Бей. Это также перевалочный пункт для распределения наличности по всему округу. Скажем, бронированные машины с наличкой приходят и уходят по строгому расписанию...

— Почему б нам тогда не грабануть одну из машин? — спросил Алек.

— У них воздушное прикрытие от Стражи и Протектората, так что мы попадем в стычку с кейпами в течение минуты. Та же проблема, что и в описании Брайана, — угодить в драку, не получить доступ к деньгам до начала заварушки, и все такое. В любом случае, в Центральный Банк Броктон Бей машины приходят дважды в неделю, и уходят оттуда четыре раза в неделю. Мы ударим в четверг после обеда, и это будет лучшее время чтобы снять все сливки. Единственный вариант, когда мы уйдём без тридцати тысяч, произойдёт если мы вообще завалим работу. С тем, что предлагает Босс, будет девяносто штук.

Она скрестила руки на груди.

Брайан громко и протяжно вздохнул.

— Хорошо, полагаю, ты меня убедила. Звучит неплохо.

Лиза повернулась к Алеку.

— Черт возьми, я в деле. — он не стал сопротивляться.

Суку требовалось убеждать не больше, чем Алека. Она кивнула, и снова переключила внимание на маленькую, покрытую шрамами собачку.

Затем все посмотрели на меня.

— А что мне нужно будет делать? — спросила я нервно, надеясь обнаружить слабые места в плане, чтобы высказаться против него.

И тут Лиза изложила общий план. Брайан вносил предложения, достаточно хорошие, и план изменялся в соответствии с ними. Я с растущим беспокойством и тревогой поняла, что план неизбежно осуществится.

Сейчас возражать против ограбления банка было бы просто опасно для моей работы под прикрытием, и без всякой пользы для кого-либо. С такими мыслями я начала вносить в план предложения, которые — как я надеялась — смогут свести риск провала к минимуму. С моей точки зрения, если я помогу провернуть всё гладко, это поможет мне получить информацию о Неформалах и их Боссе. Это сведёт к минимуму шанс того, что кто-то запаникует, или поступит опрометчиво, и невинные пострадают. Я думаю, что для меня такой исход был бы хуже, чем попасть за решетку.

Обсуждение продолжалось ещё некоторое время. В какой-то момент Лиза взяла ноутбук, и мы начали обсуждать стратегии проникновения и отхода, пока она делала набросок планировки банка. Было поразительно наблюдать её силу за работой. Она скопировала спутниковый снимок банка из интернет-поисковика в программу для рисования, затем нарисовала поверх изображения толстые линии, чтобы показать, где находятся внутренние помещения. После ещё одного поискового запроса, на основе лишь одного фото управляющего банка, стоящего перед своим столом, она смогла определить, где этот стол находится. Это не было бы столь удивительно, если бы она после этого, без всякой паузы, не отметила бы на плане, где находятся кассы, сейфы, двери хранилищ, и закрытые комнаты камер хранения. Она также отметила вентиляционные шахты и электрические щиты, но мы решили, что они нам ни к чему. Такие вещи смотрятся круто в кино, но в реальной жизни они почти не пригождаются. К тому же, это было ограбление, а не тихая кража.

Пока мы работали, Алек забеспокоился и отправился перекусить. У меня сложилось впечатление, что из нас четверых он мало что мог предложить в стратегическом плане, и что он это отлично понимал. Я не была уверена, почему — возможно, у него просто было очень тактическое мышление, или он не заморачивался на планировании операций. Мои предположения сводились к последнему варианту, Алек был более склонен плыть по течению, чем Брайан или Лиза.

Он принес нам тарелку с пиццей и газировку разных сортов, и мы перекусили во время обсуждения плана.

— Отлично, — сказал Брайан, когда Лиза закрыла свой ноубук, — думаю, у нас сложилась общее представление о том, что мы будем делать. Мы знаем, как проникнуть внутрь, мы знаем, кто что будет делать, и как мы хотим оттуда выбраться. Даже помня, что ни один план не выдерживает столкновения с противником, наши шансы всё равно довольно высоки.

— Итак, противники, — сказала я, подавляя в себе желание содрогнуться от того, что я выступлю против хороших ребят, — Мой единственный бой в костюме... или просто бой, был против Луна, и все получилось не очень хорошо.

— Не надо себя недооценивать, — сказал Брайан, — Ты справилась лучше большинства.

— Ладно, перефразирую, — сказала я, — всё могло бы быть гораздо лучше. Мы собираемся выступить против Стражей, а это не пустяки.

Брайан кивнул.

— Верно. Давайте обговорим стратегию и найдем слабые места. Ты знаешь, кто такие Стражи?

Я пожала плечами.

— Я искала по ним информацию. Я видела их по ТВ. Это не значит, что я узнала что-то ценное.

— Разумеется, — сказал он, — так что пройдемся по списку. Лидер команды: Эгида. Можно подумать, что у него стандартный “набор Александрии” — умение летать, суперсила, неуязвимость. Но это не совсем верно. Летать он умеет, но две другие способности работают не так, как можно предположить. Видишь ли, он не то чтобы неуязвим... у него просто нет слабых мест. Весь его организм заполнен таким количеством дублирующих механизмов и улучшений, что ты просто не сможешь вырубить его. Швырни ему в глаза песок — и он продолжит видеть, ощущая свет поверхностью кожи. Перережь ему горло — и крови будет течь не больше, чем при порезе ладони. Этому парню отрубили руку, потом приставили на место, и на следующий день она исправно функционировала. Вонзи ему в сердце нож — и другой орган возьмет на себя функцию по перекачке крови.

— Мы же не собираемся никому вонзать нож в сердце? — полуутвердительно спросила я.

— Нет, хотя сама идея не так уж плоха, это немного замедлило бы его. Если, конечно, ударить его чем-то достаточно большим. Этот парень, как зомби, будет вставать снова и снова и продолжит атаковать до тех пор, пока противник не допустит ошибку или не устанет настолько, что будет не способен дать отпор.

— Он ещё и обладает сверхсилой? — спросила я.

Брайан покачал головой.

— Лиза, это твоя область.

Она продолжила объяснение.

— У Эгиды нет сверхсилы, но он может так издеваться над своим телом, что создается впечатление, что она у него есть. Он может наносить удары, которые сломают его кости, искалечат суставы и разорвут мышцы, но его тело справится с нагрузкой. Ему не нужно сдерживаться, не нужно тратить время на защиту. Ещё он может черпать силы благодаря приливу адреналина... может, ты слышала истории, п как какая-нибудь старушка поднимала автомобиль, чтобы спасти своих внуков?

Я кивнула.

— Это всё влияние адреналина. Эгида же может находиться в таком состоянии несколько часов подряд. Его тело не выдохнется, он не устанет, не исчерпает запасы адреналина. Он просто продолжит действовать.

— И как же его остановить? — спросила я.

— Мы не сможем. — сказал Брайан. — Самое большее, что мы можем сделать — занять его чем-то, что его достаточно отвлечет или удерживать его где-то, откуда он не сможет сбежать. Даже если запереть его в мусорном контейнере и выбросить в реку, это даст лишь несколько минут передышки. Это всё равно проще сказать, чем сделать. Он капитан команды. Он умён. Рейчел? Натрави на него своих собак. Одна или две двухтонные собаки смогут его задержать, пока мы не будем готовы сбежать.

— Мне можно не сдерживаться? — уточнила Сука, её брови изогнулись.

— На этот раз нет. Не сдерживайся. Только… ну, не убей его. Алек? Ты будешь страховать её. Следи за Эгидой, если подвернётся удобный случай — используй свою силу, чтобы отвлечь его. Выиграй достаточно времени, чтобы собаки смогли добраться до него и, тогда, вероятно, мы выведем его из боя.

— Конечно, — сказал Алек.

Брайан вытянул два пальца и обозначая вторую проблему.

— Номер два, Стояк. Да будет вам известно, что я чертовски ненавижу кейпов, которые способны играть со временем.

— Если я правильно помню, он может останавливать время? — спросила я чтобы не выпадать из разговора и получить разъяснения.

— Его способность довольно специфична, — сказал Брайан. — Он может остановить время для того, чего он коснулся. Человек или предмет, к которому он притронулся, находится в состоянии «паузы» от тридцати секунд до десяти минут. Единственный плюс для нас в том, что он его не контролирует, и не знает, как долго будет держаться это состояние. Но если он коснется тебя рукой, ты гарантированно выйдешь из строя. Он либо будет ждать когда «заморозка» спадет и применит её ещё раз, либо оденет на тебя наручники, и когда эффект его силы прекратится, ты окажешься в заключении.

— Короче говоря, если он коснется тебя, ты попалась. — сказал Алек.

— Другая особенность его силы: если он до чего-то дотронулся, это становится неприкосновенным. Объект нельзя ни повредить, ни переместить. Он использует это для обороны, например, он может бросить ткань или бумагу в воздух и «заморозить» её, создавая тем самым непробиваемый щит. Крайне опасно сталкиваться с «замороженными» объектами. Автомобиль, столкнувшийся с листом бумаги, которого коснулся Стояк, будет разрезан надвое, но не сможет сдвинуть с места бумагу.

— Возьму на заметку, — сказала я.

Брайан продолжил.

— Третий наш возможный противник — Виста, одна из сильнейших Стражей. Возможно, вы слышали миф о том, что кейпы, получившие способности в юном возрасте, экспоненциально сильнее тех, кто получил их взрослыми. Виста одна из тех, чей пример подтверждает эту легенду. Стояк обладает крайне необычной силой, может играть с одной из ключевых сил нашей Вселенной, но на этом всё. Виста тоже способна играть с фундаментальными законами физики, но она более универсальна.

— Ей двенадцать лет и у неё есть способность изменять пространство. Она может вытянуть здание как ириску, так, что оно станет в два раза выше, или уменьшить расстояние между двумя тротуарами так, что сможет пересечь улицу одним шагом.

— У неё есть слабость, — добавила Лиза. — Эффект Ментона. — она обратила всё своё внимание на меня. — Ты знаешь, что это такое?

— Я встречала упоминания о нём, но не знаю подробностей.

— Что бы ни было источником наших сил, оно налагает на нас некоторые ограничения. У большинства из нас есть ограничение по использованию наших сил на живых существах. Область воздействия силы ограничивается внешней поверхностью тела человека или животного. Исключениями являются те кейпы, кто обладает силами, связанными с живыми существами, типа тебя, Алека и Рейчел. Вне зависимости от того, насколько далеко может достать телекинетик, большинство из них не способно остановить бьющееся в груди сердце из-за эффекта Ментона. Большинство тех, кто может создавать силовые поля, не способны создать силовое поле внутри живого организма, тем самым разрезая его.

— Нарвал может, — перебил Алек.

— Я говорю о большинстве, — сказала Лиза, — почему существуют эти ограничения так же непонятно, как и то, откуда берутся наши способности. Кейпы, способные обойти эффект Ментона, являются сильнейшими среди нас.

Я медленно кивнула. Я подумала, а не имело ли это отношение к тому, почему Лун не сжёг самого себя, но я не хотела лишний раз уходить от важной темы.

— Что насчет Висты?

— Виста может растягивать и сжимать пространство. Она также может делать удивительные фокусы с гравитацией. Но дело в том, что эффект Ментона не позволяет ей сжимать и растягивать людей. Чем больше людей находятся в пространстве, тем сложнее ей становится воздействовать на него. Если бы мы все находились в одной комнате, скорее всего, она никак бы не смогла повлиять на всю комнату.

— Но, — добавил Брайан, убирая кусочек сыра, оказавшийся на его губе, — каждый раз, когда мы сталкивались с ней, она становилась быстрее, и в целом её сила росла, она придумывала новые трюки. С каждой секундой, когда она находится на поле боя, ситуация становится всё хуже для нас. Мы постараемся нейтрализовать её как можно быстрее. Эгида, Стояк, Виста. Это те, с кем мы скорее всего столкнёмся, и кто бы там ещё не заглянул к нам на веселье, нам придётся тоже с ними разобраться, или нам конец.

— Давайте быстро пробежимся по остальным. Киндер-сюрприз.

— Технарь, — сказала Лиза, — летает на скейтборде, вооружен лазерными пистолетами, имеет доступ к высокотехнологичному оборудованию. От него можно ожидать чего-то нового, в зависимости от того, что он создаст в своей мастерской. Он довольно мобилен, но не представляет особой угрозы.

— Триумф? — спросил Брайан.

— Ему исполнилось восемнадцать, он перешёл в Протекторат. Не стоит о нём беспокоиться. — сказала Лиза.

— Рыцарь.

— Парень Славы, с которым она то сходится, то расходится, он притворяется Технарём в духе Киндер-сюрприза, но мне кажется, что ему просто нравится разгуливать в новенькой броне, едва высохшей от краски. Его оружие — вспышки света. Попадание такой вспышки ощущается, как удар под дых, а потом что-то происходит с твоими чувствами. Становится грустно, страшно, стыдно, начинает кружиться голова, и так далее. Всё не настолько плохо, если не попадать под несколько вспышек подряд. Избегайте этого.

— Осталась Призрачный Сталкер, кровожадная сучка, — нахмурился Брайан.

— Она вбила себе в голову, что Брайан — её заклятый враг, — пояснил мне Алек. — типа, враг номер один, её тёмная противоположность. Она использует любой шанс, чтобы добраться до него.

— Она была героем-одиночкой, — сказала Сплетница. — Мстительницей ночи, до тех пор, пока не зашла слишком далеко и чуть не убила кого-то, пригвоздив его к стене из своих арбалетов. Местным героям пришлось арестовать её, и она заключила сделку с правосудием. Теперь она член Стражи на испытательном сроке, с условием, что она будет использовать только болты с транквилизаторами, а не смертельные заряды для арбалета.

— Как бы не так, — зарычал Брайан. — По крайней мере, не в тот раз, когда она преследовала меня. Стрела, проткнувшая мой бок, была со стальным наконечником.

Сплетница покачала головой.

— Её сила странным образом взаимодействует с силой Брайана. Вообще, Призрачный Сталкер умеет преображаться. Она становится очень лёгкой, может проходить сквозь стекло и тонкие стены, и она почти невидима. Её стрелы также преображаются, а когда она стреляет из арбалета, где-то ещё полсекунды они остаются в том же состоянии. Затем этот эффект исчезает и уже обычная стрела летит к цели. Её тактика заключается в том, чтобы прыгать по крышам, где её почти невозможно засечь, и невозможно дотронуться, и оттуда расстреливать противника очень реальными стрелами.

— Как вы с ней сражались? — спросила я.

— По каким-то причинам её сила плохо работает, если она находится внутри тьмы Брайана. Она становится не такой быстрой и маневренной, он может её лучше видеть, а она не видит его в темноте, — сказала Сплетница. — Это превращается во что-то типа напряжённой игры в салочки, где один из противников — быстрый, но слепой и глухой, вооружён смертоносным оружием, а другой — Брайан — пытается вырубить её, не подставляясь под удар.

— Давайте избежим этого, — сказал Брайан. — На драку уйдет слишком много времени, и она, возможно, использует это, чтобы задержать нас. Только не подставляйтесь, если вы увидите возможность нейтрализовать её, сообщите команде или сделайте всё возможное сами, чтобы снять её, не забывая о нашей главной цели.

— И это — наш план? — сказала я. — Слишком много «если».

— Такие дела так и делаются, Тейлор. — сказал Брайан, его тон был немного сухим. — Думаю, мы неплохо подготовились, разбирая все возможные проблемы.

— Не хочу, чтобы вы подумали, что я критикую ваш план... — сказала я.

— Наш план, — перебил Брайан.

Я не хотела так об этом думать. Но вместо возражений я сказала:

— Я немного нервничаю, вот и всё.

— Ты можешь не ходить, — сказала Сука, её тон казался слишком непринуждённым.

— На полном серьёзе, — сказал мне Брайан, — ты можешь передумать...

— Да, — подтвердила я, — я хотела бы всё передумать и продумать, но, думаю, это меня не остановит. Я в деле.

— Хорошо, — ответил Брайан. — На подготовку у нас есть остаток сегодняшнего дня и весь завтрашний день. Тейлор, ты можешь завтра утром встретить меня на своей пробежке. Я принесу тебе сотовый. Ты можешь сообщить Лизе, что тебе нужно, например, оружие, о котором ты говорила. Заранее посмотри модель и марку, если хочешь что-то конкретное.

— Какой у неё номер? — спросила я.

— Я запишу его в твой телефон, прежде чем отдать тебе. Лиза? Подтверди боссу, что мы берёмся за эту работу, поговори с ним обо всём остальном.

— Понятно.

— Если больше никто не хочет ничего сказать, должна отметить, что мы только что запланировали ограбление банка, ещё до полудня. — сказала Лиза с усмешкой. Я посмотрела на электронные часы, который отображались под телевизором. Они показывали 11:30.

Я не могла не задаться вопросом, правильно ли я поступаю.

3.04

— Я приду. Да... — я увидела свет в окне гостиной, и прикрыла телефон рукой, проясняя обстановку. Чёрт, отец был дома. Я снова поднесла телефон к уху. — Извините, мне пора бежать. Нет. Нет. Знаете...

Услышав, как открылась входная дверь, я захлопнула телефон и сунула его в карман. Я позже извинюсь за прерванный разговор. Мне очень не хотелось, чтобы отец заметил телефон. Не думаю, что он запретил бы мне его иметь, но с момента смерти моей матери с телефонами были связаны только негативные ассоциации. Это во-первых. Во-вторых — мне пришлось бы объяснять, откуда он взялся.

Утром, первым делом, Брайан дал мне три одинаковых дешёвых телефона, и я решила отправиться с ним в лофт вместо того, чтобы пойти в школу. С моей точки зрения, я всё равно не смогла бы сосредоточиться на учёбе, учитывая, что все мои мысли занимало предстоящее в четверг ограбление банка. И это на фоне стресса от самого посещения школы, и опасений, что всплывёт информация о пропущенных мною уроках. Кроме того, если подумать, нет особого смысла сегодня идти в школу, если завтра я снова буду пропускать занятия. Я обещала себе, что пойду в школу послезавтра. Повернусь лицом к проблемам.

Я провела день с командой. Рейчел не было на месте. Остальные не говорили, куда она делась, а я не настолько интересовалась, чтобы рисковать показаться слишком любопытной, задавая лишние вопросы. Так что мы были вчетвером — я, Брайан, Алек и Лиза. Готовясь к ограблению, мы обсуждали мелкие детали плана, и я решила, какое оружие закажет мне Лиза через босса. Я выбрала боевой нож и телескопическую полицейскую дубинку. Нож предназначался для критических ситуаций, и для противников, которые окажутся слишком толстокожими для дубинки. Длина дубинки в разложенном состоянии составляет полметра, по сравнению с моими кулаками она расширит радиус поражения и позволит наносить более сильные удары. Лиза обещала, что я получу их к завтрашнему дню.

После этого, словно по молчаливому согласию, мы стали как-то избегать темы ограбления. Не стоило слишком много думать об этом — так можно и перенервничать. В любом случае, мне нужно было сбросить нервное напряжение, потому после обеда я помогла Лизе и Брайану разобрать кладовку. Мы рассортировали содержимое, нашли, где его разместить, и заполнили комнату необходимыми вещами. В их число входили: выдвижная стойка под одежду, комод, надувной матрас, и прикроватная тумбочка с лампой. Здесь было достаточно места для того, чтобы я могла оставить некоторые свои туалетные принадлежности, одну-две запасные смены одежды, костюм и снаряжение. Лиза потратила немало времени на разговоры о том, что я могу сделать со своим пространством, что я могу купить, как украсить, но я была довольна уже тем, что получилось. Мне нравилась немного спартанская обстановка — я всё равно не планировала оставаться в команде надолго. В то же время я чувствовала странную признательность за то, что меня приняли в группу.

Утомившись, мы рухнули на диваны и посмотрели несколько фильмов Алека с Земли-Алеф — альтернативной Земли, связь с которой установил Чокнутый Профессор, создав проход между мирами. Носители информации были одними из немногих вещей, которыми можно было обмениваться через этот проход. Короче говоря, можно было получать книги, фильмы, диски с ТВ-сериалами, если вас устраивала их цена. Что в этом хорошего? В этот день мне довелось посмотреть, как в другой вселенной экранизировали первый и второй эпизоды “Звёздных Войн”.

По факту, они всё так же разочаровывали меня.

К тому времени, когда мой отец пришёл, я уже разморозила свиные отбивные, посыпала их перцем, добавила немного лимонного сока и уложила на сковороду. В микроволновке готовились овощи. Когда живёшь лишь с одним родителем, волей-неволей приходится самому готовить, если, конечно, ты не без ума от ресторанной еды на вынос.

— Привет, — увидел меня отец, — вкусно пахнет.

— Я начала готовить ужин пораньше, потому что у меня есть планы на сегодняшний вечер. Ничего страшного?

Он попытался скрыть разочарование, но я смогла заметить его реакцию.

— Конечно, — ответил он, — с твоими новыми друзьями?

Я кивнула.

— Позволь мне переодеться, потом я у тебя всё про них выспрошу. — пообещал он, направляясь наверх.

Чудесно. Вчера вечером мне не пришлось отвечать на эти вопросы из-за того, что отец работал допоздна. Мой разум попытался предсказать, какие вопросы будут заданы, и придумать правдоподобные ответы. Стоит ли использовать их настоящие имена? Или, по крайней мере, те имена, которые они назвали? Не будет ли это злоупотреблением их доверия? Я решила использовать их настоящие имена по той же причине, по которой я назвала им своё настоящее имя. Чтобы избежать проблем, если мой отец случайно встретится с ними — эта мысль меня ужасала — или если они зайдут за мной.

Я могла не беспокоиться о том, что мой отец услышит об аресте четверых подростков, чьи имена совпадают с именами моих “друзей”. Так как почти все они были несовершеннолетними, то в соответствии с законом их имена не будут разглашать в средствах массовой информации. А ещё у меня сложилось впечатление, что суд не всегда разоблачает кейпа, если того арестуют. Но я не была в этом полностью уверена. Нужно будет спросить об этом Лизу.

К тому времени, как отец спустился на кухню, я решила рискнуть и ответить на его вопросы настолько правдиво, насколько это возможно. Чем ближе к правде, тем проще. Я ненавидела лгать отцу.

Папа сменил рубашку и брюки цвета хаки на футболку и джинсы. Он потрепал меня по волосам, а затем взял на себя завершение готовки. Я села за стол, чтобы поговорить с ним.

— Что у тебя происходит? — спросил он.

Я пожала плечами. Я ненавидела чувствовать себя рядом с ним в таком напряжении. Он никогда не расспрашивал меня об издевательствах, поэтому, придя домой, я всегда могла расслабиться. Но не сейчас, поскольку ожидала, что мне в любой момент могут аукнуться пропущенные занятия, да и мои новые «друзья» также вносили в общую ситуацию свою порцию тайн и недомолвок. Я чувствовала, что могу в любой момент потерять его доверие. Одна ошибка или один телефонный звонок из школы, по поводу моих проблем — и мой папа, скорее всего, будет шокирован происходящим, и отношения между нами испортятся на долгое время.

— Ты назовёшь их имена? — спросил он. Он разложил еду по тарелкам и перенёс их к столу.

— Брайан, Лиза, Алек, Рейчел. — призналась я. — Они нормальные. Я поладила с большинством из них.

— Где вы познакомились? В школе?

Я покачала головой.

— Я хотела ненадолго выкинуть школу из головы, поэтому села на автобус в центр, чтобы немного отдохнуть. Я столкнулась с ними в библиотеке. — отчасти это правда. Но на самом деле сгонять на автобусе в центр и обратно за обеденный перерыв просто невозможно — я пыталась это сделать, когда избегала троицы хулиганок. Но сомневаюсь, что мой отец попытается проверить мои слова. Хотя я и правда в каком-то смысле пересеклась с Неформалами в библиотеке.

— На обеде они ходят в библиотеку? Какие они вообще?

— Брайан — клевый парень. С ним я разговаривала больше всех.

— Парень, говоришь? — мой папа пошевелил бровями с намеком.

— Папа, прекрати! Это не то, что ты думаешь. — запротестовала я. Сомневаюсь, что у Брайана есть хоть капля интереса ко мне, не в последнюю очередь потому, что я на два-три года моложе его. Ну и вообще, я — это я. Я решила не говорить о разнице в возрасте моему отцу.

Чтобы сменить тему, я сказала:

— Лиза тоже замечательная. Она очень умная, хотя я не слишком-то много с нею общалась. Здорово снова иметь возможность общаться с другой девушкой, даже если она довольно сильно отличается от меня.

— Если она умна, то вряд ли настолько сильно отличается от тебя.

Мне захотелось побиться головой об стену. Я не могла объяснить, что она из “плохих ребят”, а я — подающий надежды супергерой, или как именно она «умна». Я сама загнала себя в угол и теперь не знала, что ответить. Не стоит попадать в такую ситуацию в будущем. Наконец я сказала:

— Она всего на год старше меня, но уже закончила школу. — это правда. Она сжульничала, но технически — она получила полное среднее образование.

Папа улыбнулся:

— Впечатляет. Скажи мне ещё, что они все ученики-отличники, которые могут служить тебе хорошим примером для подражания.

Я чуть не подавилась. Хорошие примеры для подражания? Они? Я удержала невозмутимое выражение лица и ограничилась лёгкой улыбкой, покачав головой.

— Увы.

— Жаль. А что насчёт остальных?

— Думаю, Алек из них младше всех. С ним непросто общаться. Он талантливый художник, насколько я могу судить. Но я не видела, как он рисует. Кажется его трудно чем-то заинтересовать или заставить в чём-то принять участие. Он всегда выглядит скучающим. — только сказав это вслух, я поняла, что это не совсем так. Два раза я видела, как Алек реагировал на происходящее, это было когда он немного подшутил над Брайаном, выводя его из равновесия, и после моей драки с Сукой. Возможно, он любит позлорадствовать.

— А последняя? Рита? Или Рейчел?

— Рейчел. Я не смогла с ней подружиться. Она мне не нравится.

Папа кивнул, но ничего не сказал. Я ожидала типичную лекцию родителя вроде «...может быть, если ты проявишь интерес к тому, что она любит...» или какой-нибудь другой бессмысленный совет. Мой папа не стал этого делать, он просто откусил ещё кусочек отбивной.

Чтобы заполнить тишину, я решила немного уточнить.

— Она хочет, чтобы всё было так, как она желает, а если этого не происходит, то она злится. Ты знаешь, мне хватает этого и в школе.

— Знаю. — сказал папа. Это был железный повод для него расспросить меня о том, что происходит в школе, но он не стал этого делать. Он промолчал.

Я ощутила безмерную благодарность. Мой отец уважал границы, которые я установила, и не давил, не пытался раскопать больше. Он делал этот разговор легче, чем он мог бы быть, и я понимала, что для него это непросто.

Я чувствовала себя обязанной ему. Вздохнув, я призналась:

— В школе... некоторые осложняют мне жизнь. В понедельник они окружили меня. Просто по очереди стали меня оскорблять. Вот почему мне пришлось уйти, и я поехала в центр. — мне было неловко, потому что просто пережить это было уже унизительно, даже без необходимости рассказывать отцу. Да и вообще, сейчас это было так не в тему... Но если я не скажу ему прямо сейчас, не думаю, что смогу когда-либо.

Отец немного пришёл в себя. Я видела, как он берёт себя в руки и пытается подобрать слова, прежде чем спросить.

— Не хочу приуменьшать то, что тебе пришлось перенести, но... они больше ничего не делали?

Я прожевала и вопросительно приподняла брови. Вообще-то они делали, но я же не могла сказать: «Они использовали смерть мамы, чтобы вынести мне мозг» без того, чтобы не объяснить главную роль Эммы.

— Ничего похожего на то, что было в январе? — спросил он.

Я опустила взгляд на тарелку, затем покачала головой. Через несколько секунд я сказала:

— Нет. Случай в январе — единичный. С тех пор они устраивали только мелкие “пакости”, ничего подобного тому, что случилось тогда. — я показала пальцами кавычки, произнося слово «пакости».

— Хорошо. — тихо сказал отец. — Большое облегчение узнать об этом.

Я не хотела рассказывать что-то ещё. Можно было подумать, что мне станет легче после того, как я открылась, но это не так. Я чувствовала разочарование, гнев и неловкость. Это было напоминанием, что я не могу была полностью откровенной с отцом, как раньше. Больше всего на меня давила вина. Часть её была за то, что из-за моего молчания мой папа, похоже, думал, что каждый раз, когда надо мной издевались, всё было почти так же ужасно, как четыре месяца назад, когда случилось самое худшее. Я ткнула кусочек сала вилкой.

— Когда ты уходишь? — спросил папа. Я взглянула на электронные часы на плите.

Я была рада поводу уйти.

— Сейчас. Все нормально? Я ненадолго.

— Встретишь друзей? — спросил он.

— Просто встречу Лизу, мы выпьем кофе и поговорим, отдельно от остальных. — сказала я ему перед тем, как встать и положить свою тарелку в раковину. После того, как я частично раскрылась перед ним, лгать стало ещё противнее.

— Подожди, вот... — он встал, покопался в кармане, вылавливая бумажник, и вручил мне десятку. — На кофе. Сожалею, что у меня нет больше. Развлекайся!

Я обняла его, чувствуя себя ужасно виноватой перед ним, затем направилась к задней двери, чтобы обуться. Я открывала дверь, когда едва услышала, как он тихо сказал:

— Спасибо.

— Я люблю тебя, пап.

— Я тоже тебя люблю. Береги себя.

Я закрыла дверь, взяла спрятанную под крыльцом спортивную сумку и обошла дом. Я держала её максимально низко, чтобы папа не увидел, что я что-то несу.

Я выбрала тот же маршрут, которого придерживалась на утренних пробежках, направляясь на восток, в сторону залива. В этот раз, однако, вместо того, чтобы повернуть вверх к набережной, я свернула на юг.

В период своего расцвета этот город до последнего дюйма был шумным мегаполисом. Постоянно приходили и уходили корабли, поезда прибывали, чтобы привезти товар для отправки за границу, город кишел людьми. Северный конец залива — особенно область, близкая к воде — был промышленной зоной. Корабли, склады, заводы, железная дорога и дома рабочих. Через залив курсировал паром.

Паром был любимым проектом моего отца. Когда перевозки пошли на спад, его прикрыли первым. Без парома доки оказались несколько отрезаны от остальной части города. Теперь, чтобы туда попасть, нужно было ехать на полчаса-час дольше. Мой отец думал, что отсутствие хорошего транспорта привело доки к тому состоянию, что мы имеем сейчас. Он считал, что если бы паром продолжал курсировать, то стало бы больше рабочих мест, люди из районов с низким уровнем дохода получили бы широкий доступ к другой части города, да и пропасть между малообеспеченными и богатыми районами в Броктон Бей несколько бы сгладилась.

Поэтому, когда я попыталась найти место, которое было бы достаточно уединённым, но при этом общеизвестным, я подумала о пароме. Стоит поблагодарить папу за идею.

Я подошла к станции и нашла заброшенный туалет, чтобы переодеться в костюм.

Здание и сам паром хорошо сохранились, по крайней мере, внешне. Это было одной из причин, по которой отец считал, что требуется совсем немного вложений, чтобы наладить работу парома. Тем не менее, восстановление парома не стояло на повестке дня города. Руководство не хотело обеспечивать наркоманов и бандитов лёгким доступом к другим районам, оплачивая работу парома из городского бюджета, и все лишь ради призрачных надежд на улучшение в будущем. Поэтому город сохранил станцию и паром в довольно приличном состоянии ради иногда забредающих далеко на юг от набережной туристов, развесив таблички «временно не работает» и сопроводив записью «откроется в ближайшее время» в буклетах. Если не считать того, что эти знаки регулярно заменяли на более новые, их не снимали почти десять лет.

Я проигнорировала двери, ведущие внутрь станции, и направилась вверх по лестнице, к открытой террасе, которая выходила на залив. Здесь были огромные застеклённые окна, защищающие от ветра, каменные столы и скамейки для желающих посидеть или перекусить. Это была одна из лучших точек для наблюдения за ШП во всем её великолепии. Штаб-квартира — модернизированная нефтяная вышка, украшенная серией арок и шпилей. Даже платформа была красиво отделана, хоть и состояла из острых граней и прямых линий. Всё сооружение освещалось специальными прожекторами, создавая эффект северного сияния на поверхности «мыльного пузыря» силового поля, в котором оно находилось. Силовое поле никогда не отключалось, и защищало тех, кто присматривал за Броктон Бей.

— Был не уверен, что ты покажешься. — мужской голос нарушил тишину.

Я повернулась к Оружейнику.

— Простите. Мне пришлось прервать разговор с вашим секретарём. Вмешалась реальная жизнь.

Он выглядел не так, как при нашей первой встрече. Его губы были сжаты в жёсткую линию, ноги стояли шире. Руки были сложены на груди, одна из них сжимала алебарду, которая упиралась в его плечо. Всё это передавало отношение, настолько отличавшееся от того, что было на нашей первой встрече, что я на мгновение задумалась, скрывался ли под костюмом тот же самый человек.

— Я хочу попросить вас об одолжении.

3.05

— Одолжение, — ответил он мне так, словно ему требовалось сказать это вслух самому себе, чтобы поверить. Повисла пауза. Может быть, я неправильно поняла его в ту первую ночь, когда отдала ему Луна и предполагала, что он должен быть мне благодарен?

— Да, — я постаралась, чтобы мой голос звучал уверенно. — Сначала мне нужно объясниться. Неформалы предложили мне присоединиться к их команде. Я согласилась.

Его реакция была почти незаметной. Его подбородок чуть приподнялся, он немного сместил центр тяжести и сжал алебарду своими бронированными рукавицами так, что я услышала слабый скрежет металла по металлу.

— Думаю, тебе стоит объясниться, и быстро. — произнёс он спокойным голосом, но, глядя на него, мне хотелось сейчас же сбежать.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Я думала о нашем разговоре в прошлое воскресенье. Мне показалось странным, что вы смогли так быстро принять мои слова о том, что я не злодей. Я угадаю, если предположу, что у вас есть детектор лжи, встроенный в шлем, или что-то ещё, что выполняет ту же функцию?

Он не спешил с ответом, прошло несколько секунд, прежде чем он сказал мне:

— Детектор лжи можно обмануть, даже мой.

— Ладно, просто сообщите мне, если ваше устройство или инстинкты подадут сигнал, что я вам лгу. Я была на стороне хороших парней и я там остаюсь. Я присоединилась к Неформалам из-за того, что вы сказали, что не можете получить необходимую информацию по этой команде. Сейчас я знаю их лица, имена, которые они используют, я неплохо представляю, какими способностями они обладают, и я знаю, где они живут.

Он заметно расслабился, щёлкнул древком алебарды за своей спиной, и оружие оказалось закреплено в ножнах.

— Если это так, ты окажешь нам большую услугу. Ты собираешься пойти в Штаб-квартиру Протектората и сообщить эту информацию нашей команде?

Моё сердце забилось чаще. Встреча с местными членами Протектората, с Мисс Ополчением, Триумфом, Скоростью, Храбрецом, Огнём и Батареей? Я представила их реакцию на мои сведения, на мой рассказ о драке с Сукой и, возможно, на рассказ о сражении с Луном, если Оружейник не будет возражать, а я, в свою очередь, смогу услышать их истории.

— Я не могу.

— Почему? — его ответ был быстрым, он почти перебил меня. Его тон и поза мгновенно снова стали враждебными. Я была рада, что он не держал в руке алебарду, иначе в этот момент он, наверное, направил бы её на меня.

— Мне нужно выяснить для вас кое-что ещё. — сказала я, поднимая руки в жесте капитуляции. Мне нужно было узнать, кто их босс. Я не могла сказать Оружейнику об этом. Чем меньше он знает, тем меньше вероятность того, что Сплетница пронюхает, что я рассказала ему. По крайней мере, я надеялась, что это так.

— Тогда расскажи мне, что знаешь, а затем иди и узнай остальное.

— Я не могу, — ответила я во второй раз за десять секунд, ненавидя себя за это.

— Тебе лучше иметь для этого веские основания, или я притащу тебя в ШП и мы посмотрим, насколько хорошо ты изворачиваешься, когда будешь стоять перед всей командой.

Это было бы катастрофой. Я с трудом сглотнула.

— Что, если я скажу вам, что в ШП есть шпион?

— На это утверждение сработает мой детектор лжи. Попробуй придумать другое объяснение.

Я закусила губу. Я надеялась, что если сформулировать фразу в виде вопроса, детектор не сработает.

— Есть кое-что, что равносильно наличию шпиона в ваших рядах.

— По большей части правда. И что же это?

— Если я уточню, они узнают, что я вам об этом сказала. Уже придя сюда я сильно рискую. — если просочатся сведения о том, как работает сила Лизы, я была почти уверена, что она узнает.

Несколько долгих секунд он смотрел на меня.

— Та девушка, Сплетница.

Оружейник пришёл к этому выводу самостоятельно. Я надеялась, что этого достаточно, чтобы не позволить Сплетнице узнать о моей причастности. И всё же... чёрт.

Несколько долгих мгновений он смотрел в сторону ШП. Не глядя на меня, он спросил:

— Ты не готова предоставить нам никакой конкретной информации. Зачем ты меня позвала?

— Они что-то планируют. Им нужна моя помощь. Я уверена, что если помогу им в этом деле, ну, может, максимум ещё раз или два, то смогу раздобыть важные сведения, и вы наверняка схватите этих ребят.

Он не ответил.

И тогда я попросила об одолжении:

— Мне нужно быть уверенной, что, если дела пойдут совсем плохо, или если мне придётся саботировать их план, вы вытащите мою задницу из огня и спасёте меня от тюрьмы.

— Что они планируют?

— Я не могу сказать. — призналась я. Если я скажу ему, Лиза может узнать, что я сдала команду, по каким-нибудь изменениям, дополнительной охране или чему-то ещё. Однако, как бы ни было оправдано моё молчание, я видела, что Оружейник всё больше раздражается.

— Это убийство? Кто-то пострадает?

— Нет, — сказала я. — Уверена, что среди обычных горожан пострадавших не будет, если только ситуация не выйдет из под контроля, а это я надеюсь предотвратить.

Он нахмурился, затем прекратил смотреть в окно, устремив взгляд прямо на меня.

— Я не собираюсь обеспечивать тебе никакую защиту.

Я сжала обе руки в кулаки.

— Это единственное, что мне от вас нужно, и вы их захватите!

— Ты — глупая девчонка, — сказал Оружейник. Он дал мне время, чтобы осознать смысл его слов.

— Я...

Он не дал мне шанса оправдаться. Повысив голос, он набросился на меня:

— Ты просишь моего разрешения участвовать в совершении крупного преступления. Судя по всему, намечается что-то серьёзное, иначе бы ты ко мне не обратилась! Ты хочешь, чтобы я смотрел, как ты играешь в свою маленькую шпионскую игру с бандой, в которой есть двое убийц!

Двое? Я могла поверить, что, возможно, Рейчел кого-то убила, скорее всего это было непредумышленное убийство, но кто-то ещё? Широко раскрыв глаза, я спросила:

— Кто...

Я не успела закончить вопрос. Оружейник перебил меня, я закрыла рот и стала слушать.

— Ты считаешь себя умной? В реальном мире полицейские под прикрытием имеют поддержку. У них есть те, кому они могут сообщить собранную информацию, кто-то кто постоянно их страхует. А ты? Ты просто шестиклассница с манией величия.

— Я не шестиклассница.

— Ну ладно, — он скрестил руки на груди, — признаю ошибку по всем статьям. — его голос был полон сарказма.

Я возразила:

— Если бы у меня действительно была поддержка или что-то подобное, они бы точно узнали. Мой подход — единственное, что может сработать. Используйте свой детектор лжи и вы убедитесь, что я говорю правду.

— Я знаю лишь то, что ты считаешь это правдой. Но это не значит, что это абсолютная истина.

Из-за того, что я слышала эти слова от Оружейника, мне было в разы труднее их принять. Я открыла рот, но мой разум не мог сформулировать убедительный ответ. Я снова его закрыла.

— Прекрати этот фарс, девочка-букашка, прежде, чем ты откусишь больше, чем сможешь проглотить. Расскажи всё, что тебе известно, прямо сейчас, и иди домой. Мне наплевать, спрячешь ли ты свой костюм подальше или пожелаешь стать членом Стражи, но не действуй в одиночку. Это мой совет.

Это меня уязвило. Я попыталась убедить его ещё раз:

— Я отдала вам Луна, и вы записали его на свой счёт. Вы можете оказать мне ответную услугу?

— Ты отдала мне умирающего! — проревел Оружейник, напугав меня. — Вот что записали на мой счёт! Меня на два дня отстранили от командования, на два дня конфисковали мою алебарду и броню! Меня допрашивали, всё мое оборудование разобрали и проверили! И всё из-за того, что ты не смогла отказать себе в удовольствии отравить этого человека почти смертельной дозой разных ядов!

Его отношение с самого начала этой встречи было враждебным. Сейчас я поняла причину. Но я стояла на своём.

— Это не моя ошибка, — сказала я Оружейнику, мой голос был напряжён от гнева. Я дала волю подозрениям, которые крутились на краю моего сознания с тех пор, как я услышала о госпитализации Луна. — Я не вводила ему смертельной дозы яда. Предполагаю, что причина в транквилизаторах, которыми вы его накачали. Они блокировали его способность к регенерации, и именно это стало причиной такого разрушительного воздействия яда.

Мы прожигали друг друга настолько яростными взглядами, насколько это было возможно, когда люди не могут видеть глаза друг друга. Однако было нетрудно представить выражение его лица.

— Если ты свяжешься со мной снова, тебе лучше быть готовой ответить на каждый вопрос, который у меня возникнет. Кроме того, я не буду потворствовать тому, во что ты пытаешься меня втянуть. Ты будешь сама по себе.

Я была бы рада немедленно свалить отсюда, или высказать собственный гневный ответ. Но было ещё кое-что, что мне от него было нужно. Я предполагала, что если он согласится на моё предложение, я попрошу его о последней, самой маленькой услуге. Но сейчас я оказалась в ситуации, когда приходится просить об одолжении у того, кому хочется врезать по морде.

— Я... — я сделала паузу, пытаясь подобрать слова. — Прошу вас, пожалуйста, не говорите никому о том, что мы встречались сегодня вечером. Никаких отчетов на бумаге или компьютере. Ведите себя как обычно, как будто сегодняшней встречи не было, и я ничего вам не говорила. Я знаю, что не могу заставить вас. У меня нет ничего, что можно было бы предложить взамен, кроме информации, которую я надеюсь получить. Но если они узнают, что я встречалась с вами, мои дела будут плохи.

— Ты сама заварила эту кашу. Теперь расхлёбывай.

— Нет, — я покачала головой, в ярости от того, что он был таким ослом. Мои кулаки сжались. — Не играйте со мной. Вы, возможно, не согласны с тем, что я делаю, но я затеяла всё это потому, что хотела вам помочь. Меньшее, что вы можете сделать — не мешать мне, иначе я окажусь в больнице или морге лишь потому, что вы так боитесь запятнать свою чёртову репутацию.

Я пожалела о своих словах, как только произнесла их, но едва ли я могла взять их обратно.

— Хорошо, — решил он. — Можешь идти.

Его последние слова были грязным ходом, потому что если бы я послушалась — значит, я выполнила бы его приказ, а если бы я не послушала его — то выглядела бы плохо. Однако, если и была какая-то польза от издевательств, которые мне довелось вынести в школе, так это то, что и надев костюм я вполне могла игнорировать мелкие подначки хулиганов и прочих придурков. Я ушла и больше не думала об этом.

Я была в бешенстве, и было намного легче злиться на Оружейника, чем на себя. Всё прошло не так, как я планировала. Я даже не знала, было ли его «хорошо» обещанием сделать, как я просила, или я окажусь по уши в дерьме, когда в следующий раз встречусь с Неформалами. У меня было два пути. Я могла отказаться от своего плана и спрятать костюм, как говорил Оружейник, или могла выполнить свою тайную миссию и доказать, что он неправ.

Да пошел он нахуй. Я собираюсь ограбить тот банк. Я завоюю доверие Неформалов и узнаю, кто всем заправляет, а затем я передам информацию по назначению.

Я обращусь к Мисс Ополчение. Не к Оружейнику.

3.06

— Представь, что это игра, — ответила Лиза. — Что-то типа “казаков и разбойников”, только с высокими ставками.

Мы сидели внутри автофургона, который вела Лиза, и слышали настойчивый стук капель дождя. Он заглушал другие звуки движения и затруднял обзор окрестностей, превращая наш автомобиль в островок в центре города. Движение было настолько медленным, что Лиза припарковалась и выключила двигатель. Чтобы нарушить тишину, я спросила Лизу, почему личности некоторых пойманных злодеев не раскрывались. По всей видимости я наткнулась на одну из её любимых тем. Хорошо, что она была в настроении говорить, поскольку у меня такого желания не было.

— Думаю, — рискнула предположить я, — это всё же ближе к настоящим полицейским и грабителям, чем к детской игре.

— Нет, нет. Выслушай меня. Взрослые люди бегают туда-сюда в костюмах? Придумывают себе псевдонимы? Это нелепо, и мы знаем, что это нелепо, даже если мы не говорим об этом вслух. Есть кейпы вроде нас с тобой, которые надевают костюмы и отрываются по полной — возможно, у нас есть какое-то задание, или цель, но в итоге мы наслаждаемся острыми ощущениями, выпускаем пар и проживаем нашу вторую жизнь. Ещё есть психи. Больные на голову, возможно даже опасные, если нет кого-то или чего-то, чтобы удержать их в рамках. Те, кто относится ко всему этому слишком серьёзно или те, кого бы никто не захотел злить, даже если бы у них не было способностей. Лун, Демон Ли, Сердцеед, — она ненадолго замолчала. — Сука.

Я кивнула.

— И есть монстры. Действительно опасные ублюдки, которых едва ли уже можно назвать людьми. Бойня №9, Нилбог...

— Губители, — вставила я.

Лиза ненадолго замолчала.

— Верно. Но ты должна понимать, девяносто процентов из того, что происходит, когда ты одета в костюм, относится к первой группе. Взрослые в костюмах, в полный контакт отыгрывают роли полицейских и разбойников и используют забавные до усрачки сверхсилы и игрушки. Этот тип мышления можно применить и к обычным людям. С моей точки зрения, любая местная команда супергероев похожа на спортивную команду. Все их поддерживают, превозносят в СМИ. Не говорить же о войнах или водном кризисе или о чем-то ещё, ведь есть коммерческие интересы и туристы, которых нужно привлечь... Всё то положительное дерьмо, которое любят местные органы власти. Но зачем нужна команда, если ей не с кем соревноваться?

— И это тот момент, когда появляемся мы, — я поняла, куда она клонит.

— Именно. И что в итоге? От нас не так много вреда. Материальный ущерб, воровство. Несколько обывателей пострадают, если достаточно быстро не уберутся с дороги. Но страховые выплаты покроют потери, и финансово люди почти не пострадают. Материальный ущерб будет возмещён, а у травмированного свидетеля появится история, которую он будет рассказывать восхищённым сослуживцам. Город получит доход косвенным способом, благодаря обороту товаров, туризму и росту стоимости жилья, которые идут рука об руку со славой насыщенного событиями места.

— По сравнению с психами и монстрами, наше существование почти выгодно городу. Насколько я понимаю, мы не лучше и не хуже так называемых хороших парней. Мы больше рискуем, имеем больше шансов попасть в тюрьму или серьёзно пострадать, но мы получаем и большую финансовую прибыль. Мы выбрали путь, сопряжённый с большим риском и более высокой наградой.

— Не уверена, — сказала я, тщательно подбирая слова, — что во всём согласна с тобой.

— Нет? Тогда почему они не отправляют таких как Убер сразу в Клетку после суда, как Луна? Забавные, но относительно безобидные злодеи регулярно отправляются за решётку в обычную тюрьму, откуда они неизбежно убегают ещё до того, как закончится судебный процесс, и игра в кошки-мышки начинается снова. Несомненно, есть правило трех ударов, и рано или поздно они отправляются в Клетку, ведь людям у руля требуется хоть какой-то благовидный предлог.

Не думаю, что я могла бы найти доводы против теории Лизы, не выдавая слишком сильно собственную позицию. Я просто промолчала и покрутила в руках свой новый нож. Он попал ко мне прямо от нашего анонимного босса, обладал лезвием чуть длиннее пятнадцати сантиметров и текстурированной ручкой с тремя симметричными выступами с каждой стороны для удобного захвата. По словам Лизы, нож был достаточно прочным, чтобы его можно было при необходимости использовать в качестве миниатюрного лома. Раздвижная полицейская дубинка была спрятана в той же секции моей брони, где я держала свой перцовый баллончик.

— Настоящим доказательством моей теории «казаков и разбойников», — продолжила Лиза, — является реакция, которую мы наблюдаем, когда кто-то нарушает правила. Ты слышала о таких случаях. Кто-то узнает секрет личности другого кейпа и нападает на его семью. Или какой-нибудь кейп побеждает в битве и решает, что побеждённый не может отказаться от его похотливых ласк. Как только слухи об этом расходятся, сообщество кейпов выступает против говнюка. Защищает статус-кво и поддерживает игру. Заклятые враги объявляют перемирие и все объединяются, каждый вносит свой вклад, чтобы поставить засранца на место.

— ...Как мы и поступаем в случае с Губителями, — сказала я, вкладывая свой нож в ножны.

— Блять! — выругалась Лиза, ударяя руками по боковым сторонам руля. Думаю, если бы в тот момент фургон двигался, она бы ударила по тормозам, чтобы подчеркнуть свою фразу. Уличное движение возобновилось, поэтому она запустила двигатель и фургон тронулся. — Уже второй раз за несколько минут ты поминаешь Губителей. Ты прямо какая-то озабоченная. Что происходит?

Я смотрела из окна на центр Броктон Бей и видела сотни людей с зонтами или плащами, и несколько человек, защищавшихся от ливня портфелем или газетой, перебегающих улицу на работу и с работы в обеденный перерыв.

Насколько мне нравилась Лиза, настолько же с ней было трудно разговаривать. Я чувствовала, будто иду по хрупкому льду. Что если я скажу ей что-то, что окажется недостающим куском головоломки, и позволит разгадать меня? Пока мне везло, но постоянно полагаться на удачу опасно. Я продолжала притворяться, но было ли это потому, что я наслаждалась временной дружбой с Брайаном, Лизой и Алеком или потому, что хотела заключить в тюрьму Мрака, Сплетницу, Регента и Суку и показать Оружейнику его ошибку? Я осознавала, насколько парадоксальными были эти два фактора.

Прямо сейчас, возможно впервые с тех пор, как Сука натравила на меня своих собак, я чувствовала себя крайне не к месту в их группе. Мы собирались ограбить банк, и я была единственной, кто испытывал чувство вины по этому поводу, и, очевидно, единственной, кто волновался по поводу безопасности случайных свидетелей и заложников.

Слова Оружейника о том, что целых два члена Неформалов были убийцами, вносили сомнения в любое общение с ними. Когда я улыбалась шутке Алека, мне нравилась шутка убийцы? Мне нравился Брайан, но сейчас, когда я вспоминала, что он инструктировал меня, как искалечить противника в бою, я задавалась вопросом, а не заходил ли он дальше, и не ломал ли чью-то шею? Нельзя было сказать наверняка, что одна из многочисленных тайн Лизы не включала убийство. Я чувствовала, что каждое взаимодействие с членами команды отравлено подозрениями, но не было никого, кто мог бы ответить на мои вопросы.

Однако, мое молчание могло бы возбудить её подозрения. Если бы она в полной мере использовала свою силу на мне, сомневаюсь, что моя операция под прикрытием смогла бы укрыться от её способностей. Я решила сказать полуправду:

— Вчера вечером я кое с кем поспорила. Думаю, это обернулось взаимным разочарованием, ситуация накалилась, и мне было очень обидно. Думаю, я слегка злюсь, и моя уверенность в себе немного пошатнулась.

— Ну и пошёл он на хуй, — заявила Лиза. Я приподняла в ответ бровь.

Она продолжила.

— Понимаешь, я знаю тебя. Веришь или нет, но ты мне правда нравишься. С того самого момента, как я увидела тебя на крыше, как ты бросила вызов самому Луну. Ты знаешь, как люди боятся неизвестности? А мне известно многое, это моя способность, а этот говнюк — один из очень немногих, кто может меня испугать. Ты, Тейлор, противостояла ему.

Разве что фигурально выражаясь. Помнится, я лежала в позе эмбриона, когда Неформалы пришли мне на помощь. Я не стала её поправлять.

— В общем, тот парень или девушка, кто выбил тебя из колеи, пусть идёт на хуй. Они не знают тебя. Они не знают, на что ты способна.

Я бы сдержалась, но с моей точки зрения в её заявлении было столько иронии, что я усмехнулась, глядя в окно, чтобы скрыть выражение лица от Лизы.

— Я заметила улыбку! Не думай, что я не заметила. Я прогнала твою хандру. Прекрасно. Теперь посмотри налево.

— Кто в наши дни использует слово “хандра”? — озвучила я свои мысли, повернувшись к левому окну. Она только хихикнула в ответ.

Когда я поняла, на что смотрела сквозь дождь и движение машин, я с трудом сглотнула. Это было каменное здание высотой в шесть этажей с ограждениями на крыше и балконах, каменными горгульями по углам и железными решётками на окнах. Ко входу вела широкая, как у здания суда, каменная лестница со статуями с обеих сторон в виде вставших на дыбы лошадей с развевающимися гривами. Название учреждения было вырезано в камне над входом. Центральный банк Броктон Бей. Действительно, похоже на замок.

— Приблизительно через двадцать минут мы покинем это место, став богаче на десятки тысяч долларов, а адреналин от победы будет бурлить в наших венах. — голос Лизы был чуть громче шёпота. — А сейчас скажи мне. Ты можешь представить всё это?

Не очень.

— Да, — попробовала я.

— Лгунья, — ответила она. Затем она подмигнула мне. — Хорошо. Спустя час ты будешь купаться в деньгах и смеяться над тем, какой была пессимисткой. Обещаю.

Лиза провела фургон так, чтобы объехать вокруг квартала, затем приблизилась к парковке для сотрудников позади какого-то ресторана. Когда она объехала автостоянку, направляясь к правому дальнему углу банка, я надела маску. Лиза сделала то же самое, затем потратила несколько секунд на то, чтобы нанести на веки чёрные тени, чтобы они сливались с её маской. Мне не требовалось вносить последние штрихи в мой образ, поэтому я нервно наблюдала за обстановкой в зеркало заднего вида. Мне казалось, что прошла целая вечность, однако не больше чем через минуту Брайан завёл второй фургон в переулок. Он припарковал свою машину на полпути к выезду, загораживая дорогу для посторонних.

Когда я открыла дверь автомобиля и выпрыгнула под проливной дождь, мне удалось выговорить, не запинаясь в словах:

— Пошли, пора грабить банк.

Лиза усмехнулась.

3.07

К тому моменту, как Мрак выбрался из своего автомобиля и был на полпути к нам, мы со Сплетницей уже закрыли двери фургона. Он использовал свою силу, закрыв всё тело тьмой. Она втекала и вытекала сквозь пористую кожу его костюма, превращая его в живую тень. Ранее Брайан показал мне, что у его шлема были зазоры по краям забрала, чтобы направлять эффект его силы назад и по бокам, не давая тьме закрывать его лицо. Не то, чтобы он не мог сквозь неё видеть — он мог. Он объяснил, что благодаря зазорам окружающие могут наблюдать появление чёрного черепа во тьме, окутывающей размытую чёрную человекоподобную фигуру. Как он мне сказал, когда у него будут лишние деньги, он закажет себе костюм получше, сделанный специально по его заказу, и выполненный в том же стиле, чтобы усилить эффект.

— Давайте быстрее.

Его голос искажался, отдавался эхом, в звуке была пустота, как будто говорил кто-то далёкий и чуждый. Он использовал свои способности для изменения голоса.

— Сплетница, займись дверью. Букашка, за мной.

Вместе с Мраком, я вернулась к фургону, которым управляла Лиза. Мрак схватился за рукоять раздвижной двери и с силой открыл её, отпрыгнув, когда оттуда выплеснулось содержимое.

Я фыркнула при виде жутковатого суперзлодея, захваченного врасплох. Я набила насекомыми весь фургон, не считая водительского и пассажирских сидений. Когда дверь открылась, они вывалились на покрытый лужами асфальт.

— Этого точно хватит? — эхом отдался его голос. Мне показалось, что я уловила юмор в искажённом его силой тоне.

Я улыбнулась под маской.

— Очень надеюсь.

Утренняя поездка дала мне возможность собрать этот рой. Удивительно, как много насекомых незаметно живёт в городе. Практически в любом месте я могла собрать десятки тысяч насекомых из полостей внутри стен, из канализации, с чердаков, газонов, деревьев, и даже из мест, которые, казалось бы, слишком чистые, или многолюдные, чтобы там пряталась какая-то ползающая жуть, но я могла найти их за какие-то минуты.

Впрочем, это не были обычные насекомые, которых можно собрать за мгновения. Путешествие по городу дало мне возможность стать разборчивой. Собранные насекомые были хороши, каждое или обладало достаточной скоростью, чтобы угнаться за мной, или могло быть перенесено одним из более быстрых. Более того, большинство либо обладали прочным панцирем, например, крупные многоножки, тараканы и жуки, либо способностью жалить и кусать, в основном это были пчёлы, осы, муравьи и оводы. До кучи я собрала молей, мух и комаров, не самых полезных при атаке насекомых, которых, однако, было легко достать, и которые могли отвлечь врага или увеличить рой.

В заднюю часть фургона входило девять кубометров, как мне сказала Сплетница. Когда упаковываешь насекомых настолько плотно, насколько возможно, чтобы они не повредили друг друга или не выплеснулись за перегородку на передние сиденья, их количество получается невероятным. Я вызвала их из фургона и наблюдала, как их количество, казалось, увеличивается, когда они начали расползаться.

Мы присоединились к Сплетнице у боковой двери банка. Должна признать, я восхищалась её способностью изменяться, одевая костюм. Я удивлялась тому, насколько личность Лизы отличается от личности Сплетницы. Её узкая маска только слегка очерчивала глазницы, закрывала брови, часть носа и скул, но это скрывало веснушки на кончике её носа и изменяло черты лица. Она распустила волосы, они были влажными от дождя, в отличие от всегда собранных в хвост или косу волос «Лизы». Костюм Сплетницы был облегающим, фиолетового цвета, с чёрными полосами поперёк груди и сверху вниз на руках, ногах и теле. На нём бисеринками блестели капли дождя. Стилизованное изображение тёмно-серого глаза на чёрном фоне, видимого только под определённым углом, было частью дизайна костюма. Компактный универсальный пояс свободно лежал на её бёдрах, скрывая в себе множество кармашков и мешочков.

Регент, стоящий на расстоянии пары метров, следил за обстановкой. Во время подготовки я узнала, как обманчив его костюм. Он всё так же носил твёрдую белую маску с серебряной диадемой. Регент показал мне, как его маска, благодаря прокладке из пенистого материала, плотно прижималась к лицу, оставляя свободным только рот, поэтому когда он говорил, его голос не приглушался. Свободная белая рубашка в том же стиле скрывала сетчатый жилет с множеством карманов, плотно облегающий тело. Он лениво вращал в пальцах скипетр. Скипетр не был чисто декоративным — в зубцах венчавшего его шара прятались два электрода — части встроенного электрошокера. Всё в его образе вводило в заблуждение и создавало обманчивое впечатление уязвимости.

— Задний пожарный выход защищен кодовым замком. — объяснила Сплетница, присев возле клавиатуры и разглядывая её. — У каждого сотрудника свой код для входа, но они редко им пользуются из-за того, что открытие этой двери частично запускает сигнализацию. Этот код совсем простой. Интересный факт, которого не знают сотрудники, состоит в том, что у кейпов и команд спецназа есть специальный код доступа, который они могут использовать, если им необходимо войти, не потревожив сигнализацию. Чтобы использовать его нужно набрать обычный код, 3-7-1 и, не отпуская последнюю цифру, одновременно нажать решётку и звёздочку... Вуаля. Попробуйте.

Мрак занялся дверью. Мы стояли в напряжённой тишине, в любой момент ожидая услышать грозный рёв тревоги, но этого не произошло. Сплетница усмехнулась нам:

— Что я вам говорила?

Мрак подал сигнал, и к нам присоединились Регент и Сука с тремя её собаками. Животные были размером с небольших пони, их плоть раздулась и разрослась настолько, что мех разошёлся по швам. Виднелись мышцы и кости, анатомия животных стала какой-то странной. Изменения были небольшими и постепенными, их было трудно заметить, если не искать специально. Но стоило отвести взгляд и снова взглянуть на них, и уже трудно было сказать, стала ли та кость в плече длиннее, стали ли глаза глубже посажены и так далее.

Шипы, шпоры, кости формирующие экзоскелет, казалось, заполнили или покрыли промежутки и выросли в тех местах, где кость была ближе к коже. Хвост самой маленькой собаки, Рейчел вроде звала её Анжелика, стал вдвое длиннее обычного и стал способен хватать предметы, трансформация двух других собак шла в том же направлении. Было похоже, будто кто-то оторвал пару человеческих позвоночников с висящим на них мясом и приложил один к другому, прежде, чем прикрепить их к задним конечностям собаки.

Сука была в куртке с меховым ершистым воротником и в маске бульдога из дешёвого твёрдого пластика. Собакам отвели заднюю часть второго фургона, и дали Суке применить на них свою силу, пока Брайан вёл машину. Возможность проводить медленные изменения гарантировала, что она сэкономит силы себе и животным, и это позволит им дольше оставаться в строю.

Мы прошли в дальние коридоры первого этажа банка. Впереди шли собаки Суки, мой рой замыкал процессию. Часы начали отсчёт с того момента, как мы припарковались в переулке, в этот момент люди уже могли заподозрить, что что-то происходит. Сейчас, когда мы уже внутри, кто-то уже в курсе, или может узнать об этом в любую секунду.

Был шанс, что прямо сейчас охранники из комнаты с камерами видеонаблюдения могут позвонить в 911 и сообщить о происходящем преступлении и преступниках в костюмах. Если Сплетница права, то Протекторат слишком далеко, чтобы его члены могли вовремя прибыть сюда, поэтому они должны будут связаться со Стражами. У нас есть пять-десять минут до того, как начнутся проблемы.

Каждый раз, когда мы пересекали помещение, Мрак, Регент и я проверяли его дважды. Несколько первых комнат были пусты, но затем в очередном помещении собака что-то заметила, и Мрак поднял руку, чтобы погрузить его в темноту. Секунду спустя он шагнул обратно в коридор, выкручивая руки за спину тридцатилетнему мужчине в сером костюме. Я даже не поняла, когда Мрак успел войти туда.

В следующей комнате Регент захватил другого заложника. Я поймала его взгляд — седеющие густые волосы, розовая костюмная рубашка без пиджака, он уставился на нас широко раскрытыми глазами. Он открыл рот, скорее всего, собираясь позвать на помощь, но вместо этого он раскашлялся, брызгая слюной. Секунду спустя он опрокинулся и упал на пол. Он попытался подняться на ноги, но его локоть подломился, и он упал на пол во второй раз. Пока он продолжал бороться, Регент, с небрежным видом вошёл в комнату, схватил его за воротник и пихнул в прихожую, где стояли мы. Побеждённый в розовой рубашке не сопротивлялся, полушёл, полуполз вперёд, пока Регент направлялся к нам. Он встретился взглядом с другим сотрудником, но ничего не произнёс.

Мы прошли всего лишь дюжину офисов, а казалось, что втрое больше. Мрак был настороже, заглядывал в каждую комнату, и следил за опасностью впереди, Регент следил за комнатами с правой стороны от нас. Мне оставалось следить за помещениями слева и, с помощью роя, за нашим тылом. Каждый раз, когда я проверяла офис, столовую или конференц-зал, я мысленно молилась, чтобы помещение оказалось пустым. Я не хотела отвечать за большее, чем за тот груз, что уже был на моей совести.

Когда я увидела, что последний офис слева свободен, я успокоилась настолько, что почти забыла свою роль в следующей стадии плана.

Мы достигли вестибюля банка, и собаки Суки ворвались в помещение. Они были кошмарны, лаяли и рычали, а в тот момент, когда резко выросли на фут в холке, стали стряхивать с себя кусочки меха и брызги крови. Я мельком увидела около двадцати или тридцати свидетелей и приблизительно шесть сотрудников банка, прежде чем свет исчез. Мрак использовал свою силу, и комната погрузилась в темноту, крики и вопли сменились полной тишиной за несколько секунд. Мы стояли на лестнице, а там, где находился вестибюль, было только небытие.

— Твой ход, девочка-Букашка, — сказала Сплетница, делая шаг вперёд, чтобы положить руку мне на плечо.

Я закрыла глаза. По мысленной команде мои насекомые ринулись в зал из коридора у нас за спиной, летели, ползли вокруг нас, над и под нами, распространяясь по помещению. Я отмечала каждого человека в вестибюле, как только мои маленькие слуги вступали с ним в контакт, и оставляла на каждом по несколько насекомых. Мне потребовалось пять секунд, чтобы проверить всё ещё раз. Я отметила всех и запоздало вспомнила о двух сотрудниках, захваченных ранее во вспомогательных офисах. Группа насекомых вернулась из темноты, и разместилась на их коже.

— Готово, — сказала я.

Мрак простёр руки вперёд, убирая тьму. Все вместе мы зашли в помещение. Мужчина в розовой рубашке и паренёк упали на пол, когда мы вошли. Я подозревала, что это работа Регента. Часть темноты Мрака покрывала поверхности дверей и окон, но остальная часть помещения очистилась от тьмы за секунды, и была освещена только люминесцентными лампами. Все, кроме нас, лежали на полу, сидели за столами или толпились по углам. Две собаки стояли перед главным входом, а меньшая — около хранилища. Все три монстра теперь были размером с автомобили.

— Пятнадцать минут, — я обратилась к собравшимся с комом в горле. — А потом мы уйдём. Оставайтесь там, где вы есть, ведите себя тихо, и мы уйдём даже раньше, чем закончатся эти пятнадцать минут. Вы сможете написать заявление в полицию и затем продолжить ваш обычный день. Это не кино, это не ТВ-шоу. Если вы думаете о том, чтобы стать героем — не глупите. Вы либо пострадаете сами, либо пострадает кто-то другой по вашей вине.

Я подняла руку, вытягивая палец, на кончике которого взгромоздился узнаваемый паук.

— Если вы думаете сбежать, позвонить кому-то, или помешать нам — вот серьёзное основание так не делать. Это маленькое существо и ещё около сотни её сестёр, которых я привела в эту комнату, находятся под моим полным контролем. — паук повис на нити свисающей с моего пальца, демонстрируя мою силу.

— Эта паучиха — чёрная вдова. Один её укус, как известно, может убить или погрузить в кому взрослого человека. Как только вы шевельнётесь, заговорите, попытаетесь найти или убить пауков, которых я разместила на вашем теле, в одежде и волосах, в ту же секунду я узнаю об этом, и прикажу им укусить вас. Укусить несколько раз.

Я остановилась чтобы они осознали мои слова. Я осмотрела комнату. Приблизительно сорок человек. Я видела, как по щеке полного взрослого мужчины катится слеза. Девушка-подросток с веснушками и каштановыми завитками волос сверлила меня ненавидящим взглядом. За одним из прилавков банковская служащая почтенных лет дрожала, как осиновый лист.

Такое обращение с заложниками было моей идеей, да простит меня господь. Как бы это ни было ужасно, но это было необходимо. Худшим вариантом развития событий был бы какой-нибудь тупица-обыватель, решивший погеройствовать, который бы пострадал сам, или по его вине пострадали или погибли бы окружающие. Я не могла позволить такому произойти, тем более что вполне в моих силах было этому помешать. Если это позволит удержать их от глупостей, я готова была запугать их.

Когда я увидела, какой эффект это произвело на людей, моё оправдание стало весьма шатким.

Я попаду за это в ад.

3.08

— Есть проблемы? — спросил Мрак у Сплетницы.

— Пока всё нормально.

Мы столько раз проходились по плану, что я боялась начать проговаривать его даже во сне. Вместе со Сплетницей, Мраком, Сукой, и самой крупной из её собак мы проследовали к запертой двери хранилища. Регент следил за входной дверью вместе с двумя другими собаками. Его сила действовала на расстоянии, достаточном для того, чтобы задержать противника, пока мы не придём на помощь.

Сплетница взялась за стальной штурвал, торчащий из двери хранилища, крутанула его, затем остановила. Неопределённо долгое время она повторяла вращение, в правую сторону, затем в левую, затем снова в правую. И когда я уже начала надеяться, что мы не проникнем внутрь, раздался звук, как будто что-то тяжёлое сдвинулось внутри двери.

Вместе мы отворили дверь, и Сплетница неторопливо направилась к рабочему месту управляющего банка. Она села за компьютер, положив ноги на угол стола, и начала что-то набирать на клавиатуре. Отсюда она могла следить за сообщениями СМИ, за камерами наблюдения, и удалённо управлять замками дверей и сигнализацией. Конечно, для всего этого нужны были верные пароли, но с её силой это не было проблемой.

Мрак, Сука и я начали одевать сбрую на одну из собак, ту, что не стояла в парадных дверях. Я постепенно разбиралась кто есть кто. Кажется, Сука звала его Брут. Его тело было самым крупным, мясистым, и у него была более короткая морда. Раньше он был ротвейлером.

Он повернул свою массивную голову ко мне, так, что его глубоко посаженное глазное яблоко оказалось совсем рядом, слева от моей головы. Зрачок сузился в точку. Оставался только налитый кровью белок и желто-серая радужка шириной с мою ладонь.

Я знала, худшее, что я могу сделать сейчас — показать страх или нервозность, поэтому я делала всё возможное, чтобы сохранить спокойное дыхание, направляла внимание на ремни, трижды проверяя надёжность креплений. Возможно я действовала немного грубо, пытаясь гарантировать, чтобы Брут не подумал, что я слабая или застенчивая. Бессмысленно. Я всерьёз сомневалась, что даже взяв в руки своё оружие, смогла бы заставить его вздрогнуть.

Надёжно закрепив сбрую, мы направились в хранилище, Брут встал у двери. Хранилище из нержавеющей стали сверху донизу было набито стопками аккуратно перевязанных пачек с купюрами. Стопки, в свою очередь, были отсортированы по номиналу купюр. На стене напротив ячеек были ящики — словно тщательно продуманный шкаф для хранения документов. Так оно и было. Банк хранил копии всех важных документов местных отделений именно здесь, в несгораемом хранилище, на случай непредвиденных ситуаций. В дальнем конце хранилища была другая дверь, ведущая к лифту, который опускался в подвальный гараж, туда, где было удобно загружать и разгружать бронированные грузовики. Жаль, но этот путь не мог быть запасным выходом. Дверь, лифт и сам гараж были надёжно заперты всё время, и открывались только по определённым дням.

Сука свалила на пол охапку сумок, мы с ней встали на колени по обе стороны от груды купюр и начали наполнять одну из сумок наличными. Она сняла свою маску, чтобы она не мешала обзору. Мрак вытащил из окружавшей его тело тьмы короткий лом. Он занялся взломом ящиков для хранения документов, металл под его инструментом гнулся с пронзительным скрипом.

Заполнив первую сумку, мы с Сукой закрыли её, плотно затянув вокруг горлышка сумки ремень, и совместными усилиями толкнули её по гладкому металлическому полу к Бруту. Мрак отвернулся от ящиков, подхватил сумку и закрепил на сбруе собаки.

Ошеломляющее количество денег. Когда мы с Сукой начали работу, я сначала пыталась сосчитать деньги, которые кидала в сумку. Пятьсот, тысяча, полторы тысячи. Сука работала так же быстро, как и я, поэтому цифру можно было удвоить. Секунда, потраченная на определение общей суммы денег в сумке, заставила меня сбиться со счёта.

Мы забили вторую сумку и толкнули её к двери. Мрак заворчал, подтаскивая сумку к другой стороне сбруи и прикрепляя её. Пока мы заполняли третью, он пристёгивал ещё одну, заполненную содержимым первого открытого им ящика. По словам Лизы, эти ящики вмещали документы по залогам, страховкам, ипотеке и информацию о ссудах. Очевидно, наш работодатель был готов купить их у нас. Я раздумывала над тем, зачем он это делает. Самый очевидный вариант их использования — он мог предложить банку выкупить их обратно. Более интригующей была мысль, что он хочет использовать эту информацию в своих собственных целях. Или, возможно, его интересует только что-то конкретное, что будет в куче бумаг, но он готов купить их все чтобы сохранить свои намерения в секрете.

— Завтра у меня всё тело будет болеть, — простонал Мрак, закончив закреплять мешок с бумагами на место. — А мы ещё даже не побывали в драке.

— Будешь больным и богатым, — сказала Сука. Я посмотрела на неё и увидела, что она усмехнулась. Это вызывало беспокойство. Я всегда видела её угрюмой или злой, поэтому любая улыбка на её лице смотрелась жутковато. Даже хуже. Её улыбка была такой, словно она никогда не видела улыбку прежде, а только читала о ней в книгах. Она слишком сильно показывала зубы. Я подавила дрожь и сосредоточилась на работе.

Третья сумка проскользила от нас по полу. Мрак закрепил её на сбруе.

— Мы не можем больше ничего на нем закрепить, груз будет мешать, — решил он.

— Вес распредёлен равномерно? — спросила Сука.

— Насколько это возможно.

Сука встала и пересекла хранилище, направляясь к ожидающему её существу. Она потёрла рукой по морде Брута, так, как это сделал бы владелец лошади, если забыть о том, что Брут не был лошадью. Она гладила выступающие мышцы, окаменелые куски плоти, и кости, выступающие в промежутках и узлах мышц. В тот момент она выглядела почти нежной.

— Давай, малыш, иди, — скомандовала она, указывая на парадную дверь. Брут покорно двинулся к главному входу в банк и сел, его цепкий хвост рассеянно обвивался вокруг дверной ручки.

— Эй! — позвала Сука, затем свистнула дважды, чередуя короткий и длинный свист. Самая маленькая из её собак, узнаваемая теперь только по отсутствующему глазу, возбуждённо направилась к нам. Некоторые заложники закричали, встревоженные внезапным движением.

Я вздрогнула. Я не хотела думать о заложниках. Они были тяжелым грузом на моей совести и постоянно маячили на периферии моего внимания, ведь мои насекомые сидели на них, сообщая о любом движении или разговоре.

— Это Анжелика? — спросила я, чтобы отвлечься. — Её имя не подходит к именам других твоих собак.

— Я не придумывала ей кличку, — сказала Сука. Когда существо приблизилось к ней, Сука несколько раз сильно хлопнула её по плечу. Это не причинило животному боли. Анжелика просто стегала себя хвостом, насколько я поняла, это был гипертрофированный способ им вилять. Сука дважды щелкнула пальцами, указала на пол, и Анжелика села.

Я уже частично заполнила сумку, когда Сука присоединились ко мне.

— У неё были другие владельцы?

— Говнюки, — ругнулась Сука.

— Это по их вине она потеряла ухо и глаз? — спросила я.

— Что? Блять, ты думаешь, это сделала я? — она уронила деньги и встала, сжимая руки в кулаки.

— Что ты, конечно, нет, — я отступила, перемещая свой вес так, чтобы я могла увернуться если она вдруг нападёт. — Просто пыталась немного поболтать.

Она сделала шаг ко мне.

— Трусиха. Ты знаешь, что не сможешь меня...

— Хватит! — закричал Мрак. Сука повернулась к нему, её глаза сузились.

— Если ты не можешь работать там, работай здесь. — его голос был спокойным и твёрдым. Сука сплюнула на пол, и сделала как он просил, забрав у него лом. Мрак принялся наполнять сумку вместо Суки. Мы быстро набрали темп и ещё четыре сумки были заполнены за считанные минуты.

— Мы останемся, чтобы загрузить третью собаку, или уйдем так? — спросила я Мрака, а затем добавила. — Жадность нам ни к чему. — я была бы счастлива уйти как можно скорее. Деньги не интересовали меня, тем более, я совсем не хотела попасть из-за них в тюрьму.

— Сколько у нас? — он оглянулся в сторону Анжелики.

Сплетница ответила за меня со своего места у двери в хранилище:

— Сорок одна тысяча восемьсот. Похоже, мы должны на этом закончить. Стражи уже здесь, а это не очень хорошо.

Мы мгновенно покинули хранилище и присоединились к Регенту у парадных дверей, всматриваясь в промежутки в стене тьмы.

Сплетница не преувеличивала. Наши противники уже выстроились в линию на тротуаре через улицу, цвета их костюмов ярко выделялись на фоне унылого дождя и серого города. Смуглый Эгида был одет в ржаво-красный костюм с соответствующим шлемом, серебристо-белой отделкой и эмблемой в виде щита. Таракан, подумала я. Парень без слабых мест.

Примерно в трёх метрах правее него стояла Виста, носившая костюм с юбкой, покрытой волнистыми, ниспадающими линиями, чередующимися от белого до тёмно-зелёного цвета. Её тело закрывала броня, стилизованная под общий дизайн костюма. Нагрудник выступал, создавая иллюзию груди, но это не скрывало тот факт, что она была настолько юной, что даже я могла бы победить её в драке на кулаках один на один. Если ей больше двенадцати лет, то она немного отстаёт в физическом развитии.

Слева от Эгиды находился Стояк. Он был одет в белый облегающий костюм, защитные панели глянцево-белой брони размещались везде, где они не мешали движению. Из-за дождя я не могла разглядеть, но знала благодаря телевизору, что на его броне размещены изображения часов тёмно-серого цвета. Некоторые изображения были анимированны, могли двигаться, они дрейфовали по поверхности костюма, а другие стояли на месте, но их стрелки двигались. Его шлем был безликим, просто гладкая белая поверхность.

— Сплетница, — Мрак прорычал голосом, отдающимся эхом. — понимаешь, почему я иногда называю тебя тупицей?

Там были не только эти трое. Киндер-сюрприз парил в воздухе сбоку от Стояка. Его каштановые волосы были влажными от дождя, он выделялся красным забралом и красно-золотой бронёй. Его ноги твёрдо стояли на летающем скейтборде, от основания которого исходило рубиновое сияние. В руках он сжимали два одинаковых лазерных пистолета или что-то в этом роде. Киндер-сюрприз что-то говорил Рыцарю, стоящему с левой стороны от него. Рыцарь был парнем постарше, в костюме цвета серебра и воронёной стали, внешне он напоминал помесь героя научно-фантастического фильма и средневекового рыцаря.

На противоположном конце линии стоял не знакомый мне герой. Он был крупным, но не так, как Мрак. Настолько крупным, что здесь явно не обошлось без суперспособностей. Его накачанные руки были в обхвате больше, чем мои бедра, и он, вероятно, мог бы раздавить консервную банку, зажав её между грудными мышцами. Его костюм был из простого тёмно-синего или чёрного спандекса с рисунком алмаза. Маска полностью закрывала лицо, за исключением глаз, на лбу маски был закреплён кристалл. Он был единственным, кто был без брони среди стоящих там людей. Похоже, он в ней не нуждался.

— Кто это? — спросила я, указывая на него.

— Страшила, — вздохнула Сплетница. — Он использует телекинез, то есть может перемещать предметы силой разума, но только если они находятся не дальше пары сантиметров от его кожи. Он может использовать эту способность, чтобы нанести удар с такой силой, с какой мог бы ударить товарный поезд, или защитить себя от атаки. Он также обладает личным биокинезом, то есть в каком-то смысле может управлять своим телом. Он может регенерировать, концентрируясь на ране, и он может использовать эту способность, чтобы сделать себя сильнее. Возможно, он научился делать что-то ещё, смотря сколько он тренировался с тех пор, как мы видели его в последний раз. Он был одиночным героем Броктон Бей совсем недавно.

— И какого хрена он здесь забыл? — спросила я.

— Мы как-то раз сталкивались с ним, Регент и Сука победили его. Либо он хочет отомстить, либо он совсем недавно присоединился к Стражам. Моя сила подсказывает, что верен последний вариант.

— Это то, о чём ты должна была предупредить нас заранее, — прошипел Мрак. — Мы не ждали шестерых.

— Есть ещё седьмой, — сказала Сплетница, вздрогнув, когда Мрак врезал кулаком по двери. — Кто-то ещё есть на крыше. Я не уверена кто, но не думаю, что это Призрачный Сталкер. Возможно, там член Протектората.

— Их вообще не должно было быть шестеро или семеро! — прорычал Мрак своим потусторонним голосом, — Их должно было быть трое, максимум четверо!

— Я сделала обоснованное предположение, — тихо ответила Сплетница, — и ошиблась. Подай на меня в суд.

— Если мы выберемся отсюда живыми, — тихо и угрожающе сказал Мрак, — нам предстоит долгий разговор.

Я приложила лоб к окну. Бронированная часть моей маски звякнула об стекло.

— Обоснованное предположение. Было бы хорошо, если б ты заранее предупредила нас о том, что это именно предположение, ещё на стадии разработки плана.

Из всех нас Сука была напугана меньше всего:

— Я с ними разберусь. Только дайте мне развернуться в полную силу.

— Мы не собираемся тут никого убивать, — сказал ей Мрак. — Калечить тоже никого не надо. План остаётся прежним. Мы добыли деньги, мы с ними сбежим.

Сплетница покачала головой.

— Это именно то, что им нужно. Как думаешь, почему они так выстроились? Мы подрываемся с деньгами с любого из выходов, их человек на крыше бросается за нами, выводит нас из строя, или отвлекает, пока подтягиваются остальные. Посмотри, сколько места они оставляют между собой. Расстояние, минимально нужное для того, чтобы один из них оказался достаточно быстро близко к нам, чтобы задержать, когда мы рванём между ними.

— С моей силой... — начал Мрак.

— Они всё ещё превосходят нас численностью. Есть по меньшей мере пять способов, которыми они смогут взять одного из нас когда мы побежим, даже если они ослепнут... и это ещё если исключить Висту из уравнения. Представьте, что любое расстояние, которое нам нужно будет преодолеть, станет намного больше, чем кажется, и всё начнёт выглядеть совсем плохо. Это не было бы проблемой, не будь их так много.

— Хуёво, — простонал Регент.

— Мы не можем просто сидеть тут. — сказал Мрак. — Конечно, они там мокнут и мёрзнут, но наши дела не пойдут лучше, если мы вынудим их войти сюда, а если мы будем ждать слишком долго, сюда может подтянуться и Протекторат.

— У нас заложники, — сказала Сука. — Если они войдут сюда, мы займёмся одним из заложников. — где-то за нашими спинами кто-то застонал, протяжно и громко. Думаю, они услышали её слова.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Дела пошли плохо, а ещё хуже, что, скорее всего, это случилось по моей вине. Я предупредила Оружейника о том, что что-то произойдёт. Я могла представить, что он сказал командам быть во всеоружии. А если именно он и есть тот неизвестный на крыше, Сплетница может догадаться, почему так произошло, и я окажусь по уши в дерьме.

Блять.

— Мы должны застать их врасплох, — я поняла, что сказала это вслух, лишь когда закончила фразу.

— Несомненно, но как мы это сделаем? — ответил Мрак.

— Вы — мастера бегства, верно? Поэтому мы поступим иначе. Мы будем биться с ними лицом к лицу.

3.09

Представляю, как это выглядело для Стражей. Они стояли под дождём в напряженном ожидании, и в следующую секунду главные двери банка распахнулись, показывая только полную темноту. Еще через секунду восемь спотыкающихся заложников выбежали из тьмы и вниз по ступенькам.

Глаза Эгиды за маской широко распахнулись. Он повернулся, оглядываясь на Стояка, который эмоционально указывал на землю. Снова повернувшись к дверям Эгида проревел:

— Все, выходящие из банка! Ложитесь на землю, живо!

У него не было шанса увидеть, послушались ли они. Темнота растеклась от входа в банк, затем затопила улицу подобно воде из разрушенной дамбы. За секунды заложники исчезли из их поля зрения, и Стражи были вынуждены отступить на несколько шагов, чтобы тьма не поглотила их.

Внутри банка Мрак размышлял вслух:

— Это заставит их подумать дважды перед тем, как открывать огонь вслепую. Замечательно. Мы готовы к второму акту?

— Заложники не должны пострадать, — сказала я, оглядываясь на тридцать человек, всё ещё остающихся внутри помещения.

— Те, кого мы отправили наружу, стоят на месте? — спросил Мрак.

Я проверила, используя свою силу. Насекомые, которых я разместила на заложниках, не могли ничего видеть или слышать, но я не чувствовала, чтобы они перемещались.

— Они выполняют наш приказ. Пробежали сколько смогли перед тем, как твоя сила затопила всё тьмой, а затем плашмя легли на землю, головы закрывают руками.

— Тогда мой выход, — объявила Сука. Она схватилась за костяной шип, выступающий из плеча Иуды, и устроилась на его спине.

— Нет, — сказала Сплетница, хватая Суку за ботинок, — погоди.

Сука посмотрела на неё сверху вниз, в явном раздражении.

— Та заминка, перед тем как Эгида отдал приказ заложникам... что-то не складывается.

— Если ты что-то поняла, то говори, — произнёс Мрак своим искаженным голосом, — Нам нужно действовать сейчас, до того, как они смогут реорганизоваться!

— Сука, займешься Стояком. Избегай Эгиду, ясно?

Сука не ответила, ударила пятками по бокам Иуды и, наклонив голову, чтобы не удариться об косяк, вылетела из банка.

— Какого чёрта ты это сказала? — прорычал Мрак. — Она сейчас...

— Они поменялись костюмами. Эгида надел костюм Стояка и наоборот.

Мне хотелось увидеть выражение лица Брайана, но маска Мрака скрывала его. Он просто молча повернулся к окну.

Внезапно я поняла, в какую ужасную ситуацию мы могли бы попасть. Собаки Суки напали бы на того, кого мы считали Эгидой, а это оказался бы Стояк. Одним махом мы бы потеряли большую часть нашей ударной силы.

— Здорово, что ты догадалась, — сказала я Сплетнице, прежде чем поднять руки и направить большую часть насекомых, заставляя их спуститься с потолка и потоком хлынуть в дверь.

Сплетница только усмехнулась, прежде чем вернуться к компьютеру, и продолжила безумно быстро набирать что-то на клавиатуре. Мрак и Регент вышли в дверь, оставляя лишь меня и Сплетницу в вестибюле банка.

Я подошла к углу банка и всмотрелась в одно из высоких, узких окон перед столом кредитного специалиста. Щупальца темноты Мрака всё ещё цеплялись за окно, но отсюда открывался хороший вид на поле битвы.

Пока я смотрела из окна, вид начал искажаться, словно я глядела на отражение в кривом зеркале или через каплю воды. Улица, включая ту её часть, что была скрыта тьмой, начала раздуваться, расширятся до тех пор, пока два тротуара по обе стороны улицы не стали похожи скорее на дуги, чем на ровные линии. У меня заболела голова, когда я попыталась представить, как работают способности Висты. Или, возможно, головная боль имела отношение к тому факту, что часть насекомых, которых я направила к Висте, оказались в области искажения. Ничего выходящего за рамки своих сил я не делала, но мой мозг, очевидно, испытывал затруднения, сообщая мне о местонахождении насекомых в искривлённом пространстве.

В любом случае, что-то мне мешало. Я подняла руки, чтобы потереть виски, но вспомнила про свою маску, вздохнула и опустила их обратно.

Я направила насекомых во тьму и деформированное пространство улицы. Каждый раз, когда они на кого-то натыкались в темноте, мне требовалась мгновение, чтобы идентифицировать личность. Мрак был первым, на кого я наткнулась и узнать его было легче всего. Некоторые мои насекомые обладали крошечными волосками на теле, которые позволяли им ощущать воздушные потоки, а истечение тьмы от Мрака как раз создавало что-то похожее на постоянный воздушный поток. Узнать Регента было сложнее, я почти приняла его за заложника, но он носил твердую маску на лице. Я оставила его в покое.

Я нашла ту, кого искала — Суку и принялась отслеживать её движения в темноте. Мои насекомые сообщали о колебаниях, сопровождающих поступь её собак, горячем, влажном воздухе из ноздрей Иуды и запахе псины. Его запах пробуждал инстинкты москитов и мух-падальщиков, и состоял из смеси запахов крови, мяса, хрящей и слабого душка больной плоти. Меня передёрнуло. Как только Сука рванула из темноты к Эгиде и Стояку, мои насекомые немедленно последовали за ней.

Она направлялась прямо к Стояку, одетому как Эгида.

— Нет, нет, нет, — пробормотала я. — Идиотка.

В следующую секунду она сменила курс и направилась к настоящему Эгиде.

Тот попытался сбежать за мгновенье до того, как собака сменила курс, но было уже слишком поздно. Когда он попытался уйти из зоны досягаемости, Иуда прыгнул, почти вдвое дальше и выше, чем я могла бы представить для кого-то такого огромного, как он. Цепкий хвост собаки обернулся вокруг тела Эгиды. Когда псина, наездница и их пленник коснулись земли, Сука крикнула что-то, что я не смогла услышать, и Иуда швырнул Эгиду о землю, добавляя импульс броска к силе тяжести.

Мне показалось, что я услышала звук удара о фасад здания банка. Возможно, это была слуховая иллюзия, или же звук могли услышать мои насекомые. Как бы то ни было, Эгида ударился о землю с такой силой, что обычный человек мог бы умереть.

Он не лежал и секунды, прежде чем вскочил на ноги. Одним движением он встал и сделал выпад, ударив кулаком по морде Иуды. Он, возможно, нанес бы ещё несколько ударов, но Сука уже направила своего «коня» обратно в облако тьмы. Прежде, чем исчезнуть из виду, она показала Эгиде средний палец.

В то же время Стояк отбивался от насекомых, которых я на него натравила. В пределах доли секунды он останавливал насекомых, вступающих с ним или его костюмом в контакт. Моя сила больше не сообщала об их местонахождении, словно они исчезали с лица планеты. В действительности для них просто останавливалось время. Замершие в воздухе, неподвижные, неуязвимые.

Но эта сила могла работать и против него, подумала я. Я заставила своих насекомых выдвинуться вперед и окружить его, стремясь покрыть всё его тело. Я была уверена, что он не мог отменять действие своей силы, поэтому, если бы он заморозил всех насекомых, ползающих по его телу, то оказался бы в ловушке, созданной собственными руками.

Либо он очень быстро соображал, либо уже сталкивался с подобной тактикой прежде, поскольку у него уже было готовое решение. Стояк начал вращаться как юла, замораживая насекомых во время вращения в тот момент, когда они оказывались на противоположной стороне от банка. В результате, масса насекомых оказалась замершей за его спиной, а он мог отправиться на помощь к Эгиде.

Пока я была занята Стояком, Сука натравила Брута и Анжелику на Эгиду. Он парировал их атаку, но белое стекло его шлема — шлема Стояка — раскололось и его костюм оказался разорван, один из фрагментов брони свисал на лоскуте ткани в районе подмышки.

Брут бросился на Эгиду, но из-за того, что он находился на краю области искажения Висты, не смог его достать. Челюсти собаки открывались и закрывались на расстоянии одного фута от лица Эгиды, разбрызгивая слюну.

Эгида ответил, ударив кулаками, сплетенными в замок, по морде Брута. Псина повалилась на бок. Эгида использовал это время, чтобы уйти, взлетев в воздух.

Анжелика атаковала, прыгнув так же, как Иуда минуту назад. Она промахнулась и ударила по стене здания настолько сильно, чтобы ближайшие окна разлетелись в брызгах стекла. Я ожидала, что она упадет, но у неё были другие планы. Она уцепилась за каменную стену и подоконники всеми когтями и, напрягшись, снова прыгнула.

Если даже я была удивлена акробатическим трюком собаки, сомневаюсь, что найдутся слова для того, чтобы описать чувства Эгиды в тот момент. Анжелика схватила героя челюстями, и они вместе грохнулись на землю.

Когда Анжелика коснулась земли, она растянулась всем телом, а не приземлилась на лапы. Упав, она всё ещё продолжала сжимать зубами Эгиду, одна из его рук и половина туловища оставались в её челюстях. Она мотала его так, как собака может трясти игрушку. Когда она остановилась, Эгида всё ещё пытался бороться, ударяя свободной рукой по её голове. Нити слюны, смешанные с кровью, стекали из её рта. По крайней мере, так казалось с моей наблюдательной позиции, сквозь проливной дождь.

Стояк замедлился, когда я увеличила количество насекомых на его пути. Я держала их между ним и Эгидой так, чтобы он не смог преодолеть разделяющее их расстояние и коснуться собак. Он ответил, ныряя, уворачиваясь, вращаясь, ударяя или стряхивая насекомых руками, чтобы не заморозить их, создавая преграду самому себе.

Тогда он решил попытаться игнорировать рой. Я воспользовалась случаем, насекомые ужалили или укусили его раз двадцать. Удивление и боль отвлекли его от попыток уклониться и он загнал себя в угол, прямо на бегу заморозив насекомых на лице. Он опрокинулся, падая на спину, ноги задрались в воздух.

Более удобного момента быть не могло. Я стянула большую часть роя к нему, пока он лежал на земле.

“Заставь их защищаться, — советовал мне Брайан во время наших тренировок. — Пусть они теряются в догадках о том, что их ждёт, меняй способ атаки.”

Я направила насекомых в те места, где была открытая кожа и они начали проникать в пространство между его телом и костюмом.

Даже будучи усеянным бесчисленными жалящими и кусающими насекомыми, ему удалось подняться на ноги и продолжить попытки добраться до собак. Он, как и я, знал, что уже не может заморозить насекомых, когда они пробились под его костюм. Если он это сделает, ему придется разорвать костюм собственной силой. Я сомневалась, что костюм можно так легко порвать.

Нелепо. Я не смогла бы это сделать, не поменяйся он костюмом со своим товарищем по команде. Обычный костюм Стояка прикрывал каждый сантиметр его кожи, также, как и мой. Вероятно, по той же самой причине.

— Мне так жаль, — пробормотала я, так тихо, чтобы это могла услышать только я. Я отдала насекомым новый приказ.

Когда насекомые начали вползать в его ноздри с самыми безжалостными намерениями, ему удалось не остановиться, подняться на ноги и возобновить попытки заморозить насекомых, продвигаясь к собакам. Он фыркал, пытаясь очистить нос, чтобы дышать, но ему было необходимо вдохнуть. Он не мог сделать этого, не позволив насекомым проникнуть дальше в дыхательные пути, поэтому он допустил другую ошибку — открыл рот для вдоха.

Когда масса насекомых хлынула ему в рот, он зашатался и упал. Думаю, его стошнило, но я не могла об этом узнать точно со своего наблюдательного пункта.

По моей команде всё больше насекомых проникало в отверстия его костюма и слуховые каналы. Самые мелкие ползали вокруг его глаз, пытаясь пробраться в промежутки между веками. Я не могла представить, что он чувствовал в этот момент. Все, вероятно, испытывали тактильные ощущения от ползающих на коже насекомых, но мои насекомые действовали целенаправленно, атакуя самые уязвимые места. Они помогали друг другу, вместо того, чтобы хаотично ползать под влиянием инстинктов.

Не знаю, намеренно ли это было или он действовал в панике, но он использовал свою силу. Все насекомые, которые его касались, вдруг исчезли из моей досягаемости.

Как только я поняла, что произошло, я убрала от него всех насекомых, которых не коснулась его сила. Я не хотела задушить его, и он сам надежно зафиксировал себя на одном месте. Худшее, что сейчас могло с ним произойти, это если бы его стошнило, и он задохнулся бы в собственной рвоте. Я постаралась со своей стороны сделать всё возможное, чтобы избежать такого исхода.

Я победила. Я не была уверена в том, что должна была чувствовать. Я ощущала восторг, смешанный с тихим ужасом от того, что я сейчас сделала с супергероем.

Я разберусь со своим смятением позже, и тогда же найду способ возместить ущерб, причинённый Стояку. Есть ещё пять Стражей и неизвестный на крыше, и, если я не хочу попасть в тюрьму, их нужно нейтрализовать.

3.10

Насколько я знала, шесть героев всё ещё оставались в строю. Стояк выбыл, и не представлял угрозы, разве что кто-то наткнётся на него лежащего. Или если нам потребуется больше десяти минут, когда он как раз должен будет освободиться. Анжелика и Брут играли Эгидой в жуткую версию игры “перетягивание каната”.

Остальная часть поля битвы представляла собой хаос. Клочки тьмы вокруг, искаженный пейзаж. В некоторых деформированных Вистой областях дождь падал не по прямой. В одном месте капли дождя даже перемещались горизонтально, прежде чем упасть, заполняя огромную десятиметровую лужу, где её сила создала углубление в земле.

С Эгидой и Стояком мы более-менее разобрались. Виста была последней приоритетной целью, и я направила к ней остатки роя. Они не смогли с ней быстро сблизиться из-за того, что капли дождя сбивали их в лужи, а искаженное пространство заставляло двигаться окольным путём.

Сука, всё ещё сидя на Иуде, выскочила из облака тьмы, расплескав огромную лужу. Киндер-сюрприз и Рыцарь открыли по ней огонь лазерными лучами и яркими сгустками энергии. Она двигалась достаточно быстро и непредсказуемо, чтобы в Иуду попали всего один или два раза. Расстояние между ней и Вистой быстро сокращалось.

Виста подняла руку и на поверхности улицы вспучилась стена. Вырастая, стена толкнула одну из передних лап Иуды, опрокидывая его. Он упал, и наездница кубарем слетела с него.

Сука встала на ноги прежде, чем Иуда, но едва сделала первый шаг, как один из сгустков энергии Рыцаря поразил её. Я вздрогнула. Его световые сгустки были наполнены энергией, которая при попадании заставляла испытывать определенное чувство. Рыцарь мог поразить противника безнадёжностью, страхом, печалью, стыдом...

Сука закричала, это был долгий вопль, наполненный яростью. Я всё ещё находилась в банке и наблюдала за разворачивающимися событиями через окно, потому едва слышала её, но всё же мурашки поползли у меня по коже. Видимо, он ударил опасную психопатку сгустком энергии, который разозлил её ещё больше. Позднее кому-то нужно будет мне объяснить, почему он так поступил.

Кружась и крича, она указала на Рыцаря. Очевидно, это было приказом, поскольку Иуда бросился на парня, одетого как Ланселот из научной фантастики.

Сука не стала атаковать его. Без собак, то есть, по существу, не имея возможности использовать свои способности, она направилась к Висте. Она достаточно контролировала себя, чтобы напасть на приоритетную цель.

Виста была готова к этому. Пока Сука пыталась сократить расстояние, дорога между ней и молодой героиней удлинилось, дистанция стала в два, три, четыре, пять раз больше. Виста сжала пространство позади себя, и смогла пересечь половину квартала одним шагом, а затем вернула его в нормальное состояние. Я выругалась шёпотом, но не только потому, что моим насекомым теперь нужно было преодолеть ещё большее расстояние. Моя голова болела всё сильнее и сильнее.

Кто-то использует свою силу, чтобы вызвать у меня головную боль? Никто из Стражей, насколько я знала, не мог проделать такого трюка. Рыцарь мог играть с вашими эмоциями, но он должен был для этого поразить противника. Человек на крыше? Я была уверена, что ни в Протекторате, ни в Новой Волне нет никого, кто мог бы такое со мной сделать.

Сука оставила попытки добраться до Висты и свистнула Иуде. Собака немедленно отозвалась, бросив борьбу с Рыцарем, который с трудом пытался встать. Прилив тьмы поглотил его прежде, чем ему удалось собраться с силами.

Киндер-сюрприз открыл огонь по Суке, когда собака вернулась к ней. Учитывая расстояние между ними, попасть в неё было непросто, а сейчас Виста ещё и растянула участок дороги, на котором стояла Сука — это ещё больше затрудняло прицеливание. Он остановился, изменил какие-то настройки пистолета и выпустил новый залп. На этот раз лучи летели очередью, как будто из пулемета. Один из лучей угодил в живот Суки и уложил её плашмя. Иуда охранял хозяйку, блокируя дальнейшие выстрелы и закрывая мне обзор.

Возле Висты из темноты появился крупный силуэт, тени всё ещё цеплялись за него, он ревел и кричал что-то бессвязное о насекомых. Он дёргался ещё несколько секунд, а затем упал в обморок на небольшом расстоянии от Висты. Судя по размерам, это мог быть только Страшила. По видимому, Виста сделала тот же вывод, и сделала несколько шагов к нему, беспомощно озираясь в поисках способа ему помочь.

Тут до меня дошло, что на самом деле на Страшиле не было моих насекомых, и через мгновенье поднявшийся силуэт ударил Висту по голове, вырубая её. Я едва заметила маску Мрака, прежде, чем он и Виста оказались скрыты новым потоком тьмы.

— Думаю, Сука, Виста, Стояк и Рыцарь уже не в состоянии драться, — сообщила я через комнату Сплетнице, которая всё ещё усердно набирала что-то на клавиатуре. — Эгида на какое-то время занят. Не уверена, что там со Страшилой, но остались только он, Киндер-сюрприз и человек на крыше. В ближайшее время мы сможем отдохнуть.

— Осталось сделать ещё кое-что, — усмехнулась мне Сплетница. — Я скоро вернусь. Пригляди тут за всеми.

— Что? Нет... Сплетница! Чёрт возьми! — крикнула я, но она уже убежала, возвращаясь в офисы, через которые мы шли по банку.

У меня не было времени, чтобы думать о её уходе. Вспышки света за пределами банка завладели моим вниманием. Киндер-сюрприз висел в четырёх метрах над землей на своей летающей доске. Перед ним появлялись детали огромного устройства, словно их пересылали транспортёром из “Звездного Пути”. Оставалось только один или два шага до завершения устройства, но уже можно было сказать что это. Пушка длиной не менее пяти метров, с шириной ствола около метра, орудийная башня крепилась на круглой платформе, мало отличающейся от его доски.

— Вот дерьмо, — прошептала я, посылая к нему своих насекомых.

Он повернул орудие прицеливаясь в Иуду, всё ещё охранявшего место, где упала Сука. Сгусток света вырвался из пушки и отбросил Иуду куда-то за пределы моего поля зрения. Он выстрелил ещё, куда-то дальше, видимо по упавшей собаке. Затем он повернул пушку и дважды быстро выстрелил в собак, захвативших Эгиду.

Собаки и Эгида ударились о стену офисного здания напротив банка. Собаки ещё лежали, а окровавленный и изодранный Эгида почти мгновенно оказался на ногах и поднялся в воздух на приличную высоту — возможно два или три этажа и остался там, скорее всего чтобы сориентироваться и разобраться в ситуации.

Когда мои насекомые приблизились к Киндеру, он заметил их и направил свое орудие на рой. Я распределила их по площади, но он просто потянул какой-то рычаг и выпустил поток молний и искр, как из огнемёта, устраняя практически всех отправленных мной на улицу насекомых. Тех немногих, что выжили, я направила на его лицо, с приказом вползти под забралом в нос и рот. Но этого было недостаточно. Киндер-сюрприз нацелил свое орудие прямо на меня.

Я прыгнула в укрытие как только поняла, что он делает. Раздался приглушенный звук, будто очень крупный человек ударил боксёрскую грушу, совсем не тот звук, что я ожидала бы от лазерной пушки, и окно взорвалось.

Что он делает? У нас внутри есть заложники. Я повернулась, проверяя, и увидела, что возле меня нет никаких заложников. Как он узнал? У него в шлеме инфракрасные датчики? Кто-то следит за мной через камеры и передает информацию? Проклятье! Слишком много неизвестных, а рядом не было Сплетницы, чтобы просветить меня.

Мрак промчался между двумя облаками тьмы, поднимая одну руку, чтобы отправить её сгусток к Киндер-сюрпризу, закрывая ему обзор. Герою пришлось вдумчиво маневрировать, выбираясь из облака тьмы.

Я вполголоса выругалась, и отдала команду массе насекомых, которые находились внутри, спуститься с потолка и двигаться наружу для атаки. Около Стояка было много насекомых, которые постепенно освобождались от эффекта остановки времени. Я использую их в нападении.

Мои ноги подкосились, когда моя головная боль резко стала на порядок сильнее. Что ещё хуже, отклик моих насекомых был вялым, как будто я приказывала, чтобы они двигались через грязь. На мгновенье я запаниковала, но ничего не могла сделать. Я стиснула зубы и заставила себя перебежать к другой стороне банка, на случай, если он сможет как-то обнаружить меня и выстрелить сквозь стену.

Пробегая мимо окна, я бросила взгляд на Эгиду. Я заметила его сквозь дождь и остатки тьмы, закрывающей окна. Его белый костюм был мокрым от дождя и какого-то безумного количества крови. Он нырнул прямиком к банку, словно человек-ракета. Вот чёрт.

Внезапно его траектория дрогнула, изогнулась. Он летел к земле на полной скорости, достаточной, чтобы разбить тротуар. Одна из собак, не могу сказать какая, смогла выбраться из под обломков разрушенной стены и броситься на упавшего Эгиду.

Киндер-сюрприз был занят сразу тремя делами — он уклонялся от посылаемых Мраком облаков тьмы, появлявшихся на его пути, делая зигзаги между укрытиями, когда это было возможно, и стрелял в сотни моих насекомых, находясь в воздухе. Если бы с моей силой было всё в порядке, мои насекомые, вероятно, уже добрались бы до него, но что-то мешало. Либо я сама перенапряглась. Насекомые медленно реагировали, еле двигались, а некоторые вовсе выходили из под контроля, возвращаясь к своему инстинктивному поведению. Хуже всего было то, что каждый раз, когда я отдавала новую команду, моя головная боль экспоненциально усиливалась.

Киндер-сюрприз был занят, собака направлялась к Эгиде. Эгида на этот раз не стал убегать. Он остался на месте и потянулся к поясному ремню. Он достал нечто, напоминающее миниатюрный огнетушитель.

Затем он выдернул чеку.

Уже второй раз за несколько минут я рванула от окна. Это не могла быть граната, но был шанс, что мои действия имели смысл — я зажмурилась и прикрыла уши как раз вовремя. Взрыв светошумовой гранаты был достаточно сильным, чтобы у меня перехватило дыхание, несмотря на каменную стену и расстояние в пятнадцать метров до места её падения.

Придя в себя, я бросила осторожный взгляд в окно, все еще прикрывая уши руками. Собака кружилась на месте и жалобно скулила, Эгида избивал её, используя свой полёт, чтобы преодолевать расстояния и добавлять импульс ударам. Когда собака, похоже, это была Анжелика, начала приходить в себя, он сорвал еще две гранаты с пояса и вытащил чеки, кидая их на землю прямо под собой.

Я снова нырнула в укрытие, но ничего не произошло. Когда я отважилась ещё раз выглянуть в окно, всё изменилось. Там, куда упали световые гранаты, возникли пятна тьмы Мрака, покрывающие землю. Анжелика занялась Эгидой, а Регент выступил из темноты и двинулся к Киндер-сюрпризу.

Я и забыла о Регенте. Неудивительно, он работал издалека, как и я. Он, вероятно, был тем, кто изменил траекторию полета Эгиды.

Заметив приближение Регента, Киндер-сюрприз повернул ствол своего оружия в его сторону. Прежде, чем он успел выстрелить, Регент поднял два пальца и Киндер Сюрприз потерял равновесие на своём летающем скейтборде. Пушка сместилась, ствол оказался направлен прямо вверх, молодой герой свисал на поручнях, его вес изменил положение пушки. Скейтборд с грохотом упал на землю в паре метров от него.

Регент сделал пренебрежительный взмах рукой, и Киндер-сюрприз отпустил один поручень, пальцы его руки распрямились. Регент повторил жест, и Киндер-сюрприз грохнулся с высоты шести метров прямо на асфальт.

Когда Регент приблизился к нему, герой потянулся за лазерным пистолетом. На его лице появилась гримаса отчаяния, когда его пальцы продолжили непроизвольно дергаться и сжиматься, вместо того, чтобы взяться за ручку пистолета.

Почти расслабленно Регент ткнул концом шокера в бок Киндер-сюрприза.

Не знаю, было ли это чувством облегчения, но я не смогла удержаться от смеха, когда Регент поднял упавший скейтборд и начал, шатаясь, подниматься на нём к парящей в воздухе пушке. Он прицелился и начал стрелять по Эгиде, который был вынужден уворачиваться.

— Что в этом смешного, психопатка?

Я крутанулась на месте, чтобы повернуться к говорившему, и увидела заложницу с каштановыми волосами и веснушками. Я успела вспомнить, как она злобно смотрела на меня, когда мы захватили вестибюль. А потом перед глазами всё заискрилось, когда она ударила меня по голове чем-то большим и тупым.

3.11

Я врезалась в офисный стул позади меня, и вместе с ним повалилась на пол. Большая часть удара пришлась на броню моей маски, но всё равно было больнее, чем когда-либо в жизни.

Девушка сердито смотрела на меня из-под копны вьющихся каштановых волос. В руках она держала огнетушитель. Помутнённым взглядом я заметила, как вверх по лестнице побежали заложники. Это сбивало с толку — насекомые, которых я оставила на них, сообщали, что они всё ещё неподвижно находились в углу холла. Я почувствовала, как один из пауков сместился, когда человек, на котором он сидел, выдохнул и слегка вздрогнул, и в то же самое время я видела, как этот человек, спотыкаясь, бежал по лестнице, спеша убраться подальше.

Я обратилась к насекомым, попыталась приказать одному из них двинуться, и всё пошло не так. Это невозможно было описать словами. Что-то вроде обратной связи. У меня было ощущение, как если бы мой мозг был компьютером, и в нём бы по всему экрану выскочили сотни или тысячи сообщений об ошибках. Каждое, вдобавок, было болезненным, и они накапливались, пока мне не начало казаться, что мой мозг используют как боксёрскую грушу.

Я прижала ладонь ко лбу, морщась от боли, и это было не только от удара огнетушителем. Боль уже приближалась к уровню мигрени, и мне отчаянно хотелось сорвать маску и опорожнить желудок, чтобы избавиться от нарастающей тошноты. Я начала понимать, почему мне до этого было так не по себе.

— Что за хуйню ты со мной сотворила? — спросила я её.

— Тебе не обязательно это знать. — она подняла огнетушитель над головой, замахнувшись на меня, и я рванулась в сторону, схватившись за угол стола, чтобы встать.

Она не стала меня преследовать. Вместо этого она засунула руку в карман куртки и достала сотовый телефон. Держа огнетушитель одной рукой, другой она начала набирать номер. При этом она не сводила с меня глаз.

Кого бы она ни набирала, я вовсе не собиралась дать ей дозвониться. Я перешла в наступление, прыгнув в её сторону и доставая из заднего отделения костюма раздвижную дубинку. Я нажала на кнопку и взмахнула в её сторону. Полметра воронёного сплава с утяжелением на конце выскочили из резиновой рукояти.

Её глаза расширились, но ей хватило самообладания бросить телефон и заслониться огнетушителем. Она недостаточно крепко держала огнетушитель, и после удара он со звоном упал на землю. Она попятилась вместо того, чтобы рискнуть и попытаться поднять его вновь.

Девушка отступила, когда я приблизилась к ней. Я остановилась около телефона, свернула и спрятала дубинку, затем наклонилась, подняла огнетушитель и ударила его дном по телефону.

— Чёрт. Мне нравился этот телефон, — пробормотала она.

— Заткнись, — резко ответила я, от боли мой голос был жёстким и напряжённым. — Что за хуйню ты со мной сотворила?

Я сильнее прижала запястье свободной руки ко лбу, как будто давление могло помочь перебороть боль.

— Я... не думаю, что расскажу тебе.

— Блять, кто ты вообще такая, и кому ты пыталась позвонить?

— Вообще-то, это была СМСка, а не звонок, и она дошла, — сказала она и улыбнулась мне.

В ту же секунду, как я произнесла слово "Кому", одно из окон разлетелось вдребезги. Размытое пятно белого и золотого цвета врезалось в пол вестибюля с такой силой, что осколки мраморной плитки долетели до моих ног через половину комнаты.

Фигура выпрямилась, отряхнулась и повернулась, чтобы пристально посмотреть на меня. Как будто играючи, она наотмашь ударила стол из дуба и мрамора, на котором находились квитанции вкладов и операций по счетам. Этим ленивым взмахом руки она уничтожила стол, разбив его на мелкие кусочки.

Стыдно признаться, но я чуть не обмочилась. Я не уверена, что моя реакция сильно отличалась бы, не будь у неё вдобавок способности, которая придавала ей просто ужасающий вид. Я хочу сказать, что эта суперсила буквально заставляла бояться её. Я что, совершила что-то настолько ужасное в прошлой жизни, что заслужила встретиться с Луном в первый же свой выход в костюме, и со Славой во второй?

— Эй, сестрёнка, — Слава наклонила голову набок, чтобы посмотреть на девушку с каштановыми волосами, — ты в порядке?

Девушка, которая не могла быть никем, кроме Эми Даллон, Панацеи, когда она в костюме, ответила Славе лучезарной улыбкой.

— Теперь — да.

Сестра Славы была среди заложников. Вот чёрт. По крайней мере, теперь я знала, кто она такая. Она могла лечить прикосновением, и видимо этим её способности не ограничивались, если то, что она сделала о мной, что-то значило. Слава и Панацея были знаменитостями, даже несмотря на то, что Панацея в последнее время избегала всеобщего внимания. Они были среди самых известных местных героев, возможно, среди самых сильных младших героев, я их разозлила, и застряла с ними в одной комнате.

И моя сила не работала.

Слава сделала шаг в моём направлении, и я вцепилась в Панацею. Она попыталась ухватиться за мой костюм, сначала за перчатку, потом за маску, но как только я достала нож, и она, и Слава застыли на месте. Я ухватила Панацею за подбородок и передвинулась так, чтобы стоять позади, с ножом, прижатым к её горлу.

— Считай, что тебе повезло, сучка с насекомыми, что твой костюм прикрывает всё тело, — прошептала мне Панацея, — иначе я бы устроила тебе сердечный приступ. Или рак.

Я сильно сглотнула. В этот момент я совсем не считала, что мне повезло.

— Похоже, что мы в тупике, — сказала Слава.

— Верно, — ответила я.

— Так что, будем просто стоять здесь, пока к той или иной стороне не прибудет подкрепление и не сместит баланс в чью-то сторону?

— Пойдёт. Когда я смотрела в последний раз, наша сторона побеждала.

— Я спасла Эгиду по дороге сюда, так что теперь он сдерживает твоих маленьких дружков. Ещё тебе стоит узнать, что сюда направляется Протекторат, прямо с их званого обеда с заправилами Броктон Бей в загородном клубе "Августус". Не могу говорить за них, но я была бы знатно раздражена, если бы какие-то недомерки лишили меня шанса попробовать местный шоколадный мусс.

Панацея издала смешок.

— Отлично, не так ли? — прошептала она, понизив голос.— А что, если я поиграюсь с твоими вкусовыми рецепторами, ты, маленький террорист? Ты угрожаешь жизням невинных, потому я могу позволить себе зайти так далеко. Я могу сделать что угодно с твоим организмом. Сделать так, что вся еда будет иметь для тебя вкус желчи. Или, может быть, я превращу тебя в толстуху. Отвратительную, страдающую от ожирения бабу.

— Ты можешь заткнуться, — я усилила хватку и прижала сильнее нож к её горлу. Стрессовая ситуация, головная боль и тот факт, что чёртова Слава стояла в пятнадцати метрах от меня, не хватало ещё, чтобы её сестра отвлекала меня кошмарными образами.

Слава заговорила:

— Теперь это дело касается не только Протектората. Ты взяла в заложники члена Новой Волны, угрожаешь её жизни. Есть очень высокие шансы, что появятся мои мама, папа, тётя, дядя и кузены. Брандиш, Бризант, Леди Фотон, Мегаватт, Лазер-шоу, Барьер... интересно, как вы собираетесь с этим справиться?

Чёрт. Мне было нечего на это ответить. Я промолчала. Сейчас я едва могла собраться с мыслями, так болела голова. Моё зрение было искажено по краям, мой контроль над насекомыми практически не работал. Большая их часть полностью освободилась и жужжала около осветительных приборов, или уползла в темноту. Всё, что я могла делать — продолжать стоять и попытаться сдержать дрожь в руках.

— Бросай нож и сдавайся, и я позабочусь, чтобы суд отнёсся к тебе со снисхождением.

— Я достаточно знаю законы, чтобы понимать, что у тебя нет прав заключать такие сделки, — ответила я, — Не пойдёт.

— Ладно. Тогда, думаю, нам стоит подождать.

Прошло несколько долгих мгновений.

Слава перевела своё внимание на сестру.

— Ну вот, я предлагала пообедать в торговом центре, но нееет, — пожаловалась она, — тебе обязательно надо было взять и пойти в банк.

— Мне надо было или идти в банк или оказаться без гроша в кармане на этом двойном свидании, которое ты мне навязывала.

— Эмичка, парень, которого я тебе навязываю — шестнадцатилетний миллионер. Не думаю, что ожидание, что он заплатит за ужин и поход в кино, было необоснованно.

— Пожалуйста, не могли бы вы обе заткнуться? — прорычала я.

— Это обязательно? Их беседа весьма информативна, — пошутила Сплетница, проскользнув в комнату. Она забралась на стойку перед столом кассира и поприветствовала Славу:

— Привет, Славная Дырка.

Лицо героини дёрнулось.

— Эй, Сплетница, — позвала я слегка напряжённым голосом, — Не то, чтобы я не рада тебя видеть, но не могла бы ты перестать злить Александрию-младшую?

— Ээ. Похоже, что у тебя тут всё под контролем. Почему бы не наслать насекомых на королеву бала?

— Королеву бала? — спросила Слава.

— Эмм, — перебила я, пока кто-то из них не сказал что-нибудь, что привело бы к драке, — во-первых, она неуязвима. Во-вторых, повторяю, плохая идея злить кого-то, кто может махать автобусом как бейсбольной битой. В третьих, моя заложница сотворила какую-то хуйню с моей силой.

— Последний пункт — отстой, — посочувствовала Сплетница. Затем она внимательно взглянула на Панацею, — Бля! Эми Даллон? Мрак меня убьёт за то, что я её пропустила. Выглядишь иначе, чем в новостях. Причёску поменяла?

— Сплетница, — вновь вмешалась я, — Поменьше болтовни и побольше действий. Слава сказала, что Протекторат и, возможно, Новая Волна уже на пути сюда.

Сплетница взглянула на Славу и нахмурилась.

— Она не лжёт. Давай начнём с проблемы номер три, учитывая, что выглядишь ты не очень. Сила не работает?

— Не могу управлять своими насекомыми и ужасно болит голова.

— Думаю, я знаю в чём причина. Давай исправлю, — сказала Сплетница. Она спрыгнула с кассы и двинулась ко мне с Панацеей.

— Не двигайся, — предупредила Слава.

— Или что? — Сплетница развернулась, чтобы встретиться с девушкой лицом к лицу и улыбнулась. — Ты меня изобьёшь? Ты ничего не можешь сделать, пока моя подруга держит нож у горла твоей сестры. Сидеть. Стоять. Хорошая девочка.

Слава яростно посмотрела на Сплетницу, но не двинулась.

— Думаю, лучше тебе не приближаться, — предупредила я. — Подойдешь к Панацее, она коснётся тебя и остановит тебе сердце или ещё что-то такое сделает.

— Может ли она? Конечно. Станет ли? Определённо нет. Она из тех, кто лает, но не кусает.

— Подойди и проверь, — поддела её Панацея. Я поменяла захват и напомнила ей о ноже у горла.

— Я правда предпочла бы не искушать судьбу, — осторожно сказала я.

— Ладно, ладно, — сказала Сплетница, поднимая руки в жесте примирения. Она подошла к столу управляющего и открыла ящик.

— Вытащишь оттуда пистолет, — пригрозила Слава, — и я тебе кости переломаю.

— Хватит уже пустых угроз, — усмехнулась Сплетница, вновь поднимая руки. На большом пальце её левой руки висела связка ключей.

— Ключи, — сказала Слава.

— Ключи менеджера, Джеффри Клейтона. Совершенно точно, поведенческий тип “А”. Перестраховщик. Один из тех, кто предпочитает полный контроль на встречах.

— Во-первых, какая разница? Во-вторых, с чего ты это взяла?

— Ну ты чего, — улыбнулась Сплетница, скрестив руки, — это же азбука злодея. Не раскрывай герою все карты в злорадном монологе.

— Верно, — согласилась Слава, — но всегда стоит попробовать.

— Я тебе всё равно расскажу.

Слава подняла бровь.

— Нет смысла скрывать. Вообще-то, мне даже полезно, чтобы вы знали. Я телепат. Я прочла его мысли, когда мы держали его в заложниках, так же, как сейчас читаю твои, — ложь была такой естественной, что даже я ей почти поверила.

Красная вспышка привлекла моё внимание. Красное пятнышко лазерной указки остановилось на капюшоне Панацеи. Я взглянула на Сплетницу и увидела, что она, стоя со сложенными руками, назаметно держала лазерную указку, прикреплённую к связке ключей. Она рисовала на одежде Панацеи неровный круг вокруг того места, куда она до этого указывала,

— Бред, — возразила Слава, — мыслительные способности, которые нужны, чтобы расшифровывать и понять уникальные нейронные сигналы какого-либо человека, требуют мозг размером в пять раз больше обычного. Настоящих телепатов не бывает.

— О-о, кто-то посещает университетский курс "Основы изучения паралюдей". Твоим родителям, видно, пришлось поднапрячься, чтобы протолкнуть тебя в универ до окончания старших классов?

— Я думаю, что ты уже знаешь ответ. Я не верю, что ты для этого читаешь мои мысли.

— Почему в это так сложно поверить? Легенда может стрелять лазерами из рук, лазерами, которые даже огибают углы. Стояк и Виста искажают фундаментальные силы пространства и времени. Кайзер может создавать металл из ничего. Закон сохранения массы, закон сохранения энергии, базовые законы нашей вселенной нарушаются кейпами каждый день. Всё это возможно, но я не могу заглянуть в твои мозги?

Сплетница всё ещё указывала лазером на капюшон Панацеи. Поскольку только я могла это видеть, это явно было знаком для меня. Я оттянула капюшон, осмотрела, что внутри, и ничего не нашла. Но на задней части её шеи я заметила одну из моих чёрных вдов.

Я аккуратно сняла её и почувствовала, как боль в голове резко усилилась, когда я дотронулась до паука. Или случайно, или рефлекторно, когда я дёрнулась от боли, я раздавила паука пальцами.

Тут же боль в моей голове уменьшилась в разы. Облегчение было настолько сильным, что я почувствовала почти эйфорию. Я всё ещё не до конца понимала, что именно сделала Панацея, но смогла представить общую картину. Она каким-то образом почувствовала, что я делаю, чтобы управлять пауком, затем изменила его так, чтобы он посылал мне неверную информацию. Непрерывный цикл ложной информации, как когда воры в фильме подключаются к камере, и прокручивают на ней один и тот же отрывок снова и снова. Или случайно, или намеренно, помехи экспоненциально усиливались каждый раз, когда мои силы обращались к этому пауку. Создавая, так сказать, короткое замыкание в моей силе.

Я едва могла представить тонкость и сложность манипуляций, нужных, чтобы это устроить.

— Сла... — начала Панацея, но я усилила давление, и она замолчала.

Шшш, — прошипела я ей.

— Учёные говорят, что ты ошибаешься.

Сплетница усмехнулась.

— Учёные хотят, чтобы я ошибалась, и их исследования это отражают. Телепатия пугает людей до усрачки, особенно учитывая, что единственный предполагаемый телепат — это...

— Симург, — закончила за неё Слава.

— Верно. А когда единственный прецедент — это один из Губителей, люди боятся, как боишься сейчас и ты, боятся одной лишь мысли, что перед тобой стоит кто-то, кто может выяснить твои самые глубокие и тёмные секреты и рассказать их всем.

Теперь Сплетница показывала мне на верхнюю часть руки Панацеи. Убийство паука потребовало двух попыток. Прежде, чем я закончила, Сплетница направила меня к последнему, которого я спрятала у Панацеи на лодыжке. Я убила его, ткнув пальцем ноги. Через секунду боль в голове полностью прошла.

— И поэтому ты называешь себя Сплетницей, понятно, — сказала Слава. — Но ты просто дурочка. Мы — часть Новой Волны. У нас нет секретов. В этом весь смысл нашей команды. Герои без тайной личности, без секретов, полностью открытые, мы полностью берём на себя ответственность.

— На заметку, — сказала Сплетница, мягким и спокойным голосом, — Я, блять, ненавижу, когда меня называют глупой.

— И всё же вас здесь двое, и ни у одной из вас нет способностей, которые на кого-то из нас действуют. Всё, что у вас есть — этот нож, и если вы им воспользуетесь, то обе умрёте самой мучительной смертью, какую я только смогу себе безнаказанно позволить.

— Ой, дорогуша, ну и кто теперь дурочка? У меня есть самое могущественное оружие из всех, — промурчала Сплетница с озорной улыбкой, — информация.

3.12

— Информация, — повторила Слава.

Сплетница покрутила ключи вокруг пальца.

— Например, малоизвестный для общественности факт, что Панацея — приёмный ребёнок.

— Это не такой уж секрет. Он есть в официальных документах.

— Документы подтасованы, — усмехнулась Сплетница.

Слава бросила взгляд на сестру.

— Позвольте мне рассказать вам небольшую историю. Поправь меня, если я ошибусь в какой-нибудь мелочи. Одиннадцать лет назад, всего через пять лет, после того, как начали появляться кейпы, в окрестностях этого города работала одна команда, они называли себя “Отряд Броктон Бей”. Леди Фотон, Мегаватт, Брандиш, Бризант, Флёр и Звезда. Как-то раз им пришлось захватить одного злодея в его собственном доме и это был довольно трудный бой. Они победили, и, поскольку он был настоящим ублюдком, его сразу отправили в Клетку.

— Можешь на этом остановиться, — сказала Слава, — я поняла твой аргумент.

— Но я же не дошла до самого интересного. Понимаете, они нашли маленькую девочку, прятавшуюся в шкафу. Его маленькую девочку, совсем малышку, — Сплетница улыбнулась Панацее. — Учитывая высокую вероятность рождения у кейпа ребёнка со сверхспособностями, и зная, что маленькая девочка никогда не сможет вести нормальную жизнь, если всплывёт правда о её прошлом, они приняли её в семью.

— Мы уже знаем эту историю, — ответила Слава, вспыльчивость стремительно улетучивалась из её тона.

Что бы ни делала Сплетница, но я ощутила, что контроль за ситуацией переходит к нам.

— Для меня это новость, — заметила я. — Я заинтригована.

— Славная Дырка, я клоню к тому, что я знаю одну тонкость, которая вам двоим неизвестна. По крайней мере, мне интересно пронаблюдать все маленькие подсказки, циркулирующие в ваших головах, и выяснить ту единственную тайну, которую ты предпочитаешь не знать. Светлой Дырке любопытно, но она избегает темы, ибо её сестра отчаянно этого хочет. А сама Панацея... Ну, если я скажу ей, подозреваю, что она сделает какую-нибудь глупость.

Я почувствовала, что Панацея обмякла в моих руках. Она сдалась.

— Итак, Эми, хочешь узнать, кто твой отец?

Несколько долгих мгновений тишину нарушали лишь стук капель дождя по подоконнику и жужжание насекомых, ещё остававшихся в помещении.

— Всё настолько ужасно? — спросила я полушепотом, обращаясь как к Панацее, так и к Сплетнице.

— Её беспокоит не человек. Её беспокоит знание. После того, как она услышит от меня его имя, она каждый день, каждый час будет изводить себя вопросами. Она боится, что будет оценивать каждую частичку себя, будет постоянно гадать, унаследовала она что-то от него, или же стала такой из-за бессознательного желания не быть на него похожей. Зная, сколько она уже провела бессонных ночей, гадая об этом, что с ней будет после того, как она узнает его имя и что он сделал? Всю оставшуюся жизнь она будет сравнивать себя с ним. Не так ли, Эми?

— Замолчи. Просто... заткнись, — ответила Панацея, её голос стал хриплым от волнения.

— Зачем? Я на коне. Это даже не самый опасный лакомый кусочек информации, который я здесь получила. Я знаю кое-что не менее ужасное.

Я заметила тень сомнения, промелькнувшую на лице Славы.

— Я готова предложить тебе сделку, Славная Дырка. Ты войдешь в хранилище, запрёшь себя там, и я никому ничего не скажу на эту тему. Я не буду произносить ту единственную фразу, которая разрушит твою семью.

Слава сжала кулаки.

— Я не могу так поступить. Ты блефуешь, а если я и ошибаюсь, я справлюсь с последствиями того, что ты скажешь.

— Какая принципиальная. Очень самонадеянно считать, что секрет и последствия коснуться лишь тебя, с твоим пробивным характером. Это не так. Именно ей придётся иметь с ними дело, — Сплетница направила лазерную указку на лоб Панацеи. — Ты не будешь в восторге от последствий, но главный удар придётся на неё. Унижение, стыд, разбитое сердце.

Я почувствовала, как Панацея напряглась под моей рукой.

— Предложение всё ещё в силе, — усмехнулась Сплетница. — В течении следующих двенадцати секунд. Иди в хранилище.

— Ты лжёшь, как сивый мерин, — выплюнула слова Панацея.

— Тогда почему ты так напряглась? — спросила я.

— Восемь секунд.

Панацея так резко рванулась из моих рук, что я вынуждена была убрать нож, иначе она бы распорола им себе горло.

Сплетница пригнулась, чтобы между ней и Панацеей оказался стол, но Слава врезалась в неё, протащив по всей длине комнаты. Они остановились только у стены. Сплетница не осталась невредимой. Слава толкнула её к стене, прижала одну руку ко рту и удерживала её там.

Пока Панацея отвлеклась, я перекинула нож в левую руку и вытащила дубинку. Я нажала на спусковой механизм и взмахнула, позволяя импульсу вытянуть дубинку на полную длину. Панацея видела, что я иду, но не знаю, поняла ли она, что у меня в руках. Металлическая труба ударила её по голове. Она отлетела на пару шагов, а затем грохнулась на пол.

К сожалению для меня, Слава всё это видела.

— Никто не тронет мою семью! — закричала она, и её сила включилась на полную. Мои колени превратились в желе, в голове не осталось ни одной мысли. Слава швырнула в меня Сплетницу, как очень сильный ребёнок мог бы бросить тряпичную куклу, а я просто стояла как вкопанная.

Сплетница врезалась мне в живот, сбивая дыхание. Вдвоём мы столкнулись со столом, сбросив на пол монитор и пластмассовую коробку с папками. Бумага и фрагменты монитора разлетелись по полу.

Мы ещё не оправились, когда Слава полетела к нам. Я изо всех сил безуспешно пыталась вдохнуть, а Сплетница плотно прижимала одну руку к телу, издавая тихие скулящие звуки.

— Я задействую все свои связи, всех, кому я когда-либо помогла, пообещаю что угодно местному департаменту правопорядка и всем, кто потребуется для того, чтобы отправить вас обеих в Клетку. — пообещала Слава. — Знаете, что это за место? Тюрьма без надзирателей. Без связи с внешним миром. Оттуда ещё никто не убегал, что довольно удивительно, учитывая, что мы отправляем туда худших и сильнейших злодеев, которых смогли захватить. Мы даже не знаем наверняка, есть ли там внутри кто-то живой. Это просто отстойник, в который мы сбрасываем все отбросы вроде вас, чтоб нам не пришлось опять беспокоиться.

— Насекомые, — шепнула мне Сплетница почти на грани слышимости.

Я не уловила смысла её слов, я всё ещё пыталась отдышаться, так что я просто покачала головой.

— Отсутствие контактов с внешним миром означает, что вы не пойдёте болтать направо и налево о том, что Эми хочет сохранит в тайне. Я доверяю своей сестре и считаю, что у неё есть причина хранить свой секрет.

— Насекомые. Облепи её, — сказала Сплетница, коротко вдыхая после каждого слова.

Я поняла. Я коснулась сознанием своего роя и была рада узнать, что моя сила отлично работала. Эффект, созданный Панацеей, был нейтрализован, когда я убила последнего паука. Я направила каждое насекомое в пределах досягаемости на Славу.

Бесполезно. Было такое чувство, будто я заставила их атаковать противоестественно прочное, гладкое стекло.

— Идиоты, — приглушённый голос Славы донёсся из облака насекомых. — Я неуязвима.

Сплетница использовала здоровую руку, чтобы с кряхтением приподняться.

— Прежде всего, я предупреждала, не стоит называть меня глупой. Во-вторых, ты не неуязвима. Не совсем.

Затем она подняла свою неповреждённую руку и навела на Славу небольшой пистолет.

Звук был оглушительным. Фильмы и телевидение не могут донести до вас, насколько в действительности страшна стрельба из огнестрельного оружия. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить самоконтроль. Спустя мгновение я поняла, что мои насекомые прорвались. Они наткнулись на плоть, которую можно было укусить, ужалить, схватить и проколоть. Слава рухнула как подкошенная и начала яростно дёргаться.

— Помоги мне встать, — голос Сплетницы был напряжённым. — Я потратила на них слишком много сил, используя свои способности.

Я схватила её за здоровую руку и помогла встать. Одна из её рук легла мне на плечи и мы поспешили покинуть банк. Она убрала оружие в одно из самых больших отделений на поясе.

— Что... — я попыталась спросить, но попытка говорить вызвала приступ болезненного кашля. Мы спустились на крыльцо банка раньше, чем я испытала желание попробовать сказать ещё раз. — Что случилось?

— В действительности она не неуязвима. Ей просто нравится заставлять других так считать. Она поддерживает вокруг своего тела силовое поле, но каждый раз, когда она получает по нему сильный удар, оно исчезает и восстанавливается только через несколько секунд. Я узнала об этом, когда увидела, пыль на её костюме. Пыль, которую силовое поле должно было оттолкнуть. Блять, это больно.

— Что?

— Она выбила мне сустав из суставной сумки, когда швырнула меня. Ты сможешь вправить вывихнутое плечо?

Я покачала головой. Я знала общие рекомендации из занятий по первой помощи, на которые ходила, но сомневалась, что у меня хватит на это сил. И я не хотела напрасно тратить время, пытаясь помочь Сплетнице, как раз тогда, когда нам нужно было бежать.

Ситуация за пределами банка складывалась в нашу пользу. На ногах оставался только Эгида, он был окружён тремя собаками и Регентом с позаимствованной лазерной пушкой.

Мрак выступил из темноты возле меня, поддерживая Суку почти так же, как я Сплетницу.

— Давайте уносить ноги, — сказала я.

— Давайте, — согласился он своим потусторонним голосом.

— Эй, таинственный незнакомец, — поморщилась Сплетница, — вправишь мне плечо?

Мрак кивнул. Я помогла поддержать Сплетницу, пока он занимался её плечом.

— Что произошло? — спросил он.

— На крыше была Слава, — объяснила я, несколько раз мучительно откашлявшись, и добавила, — мы можем, наконец, съебаться отсюда?

— Так вам удалось победить Славу? — недоверчиво спросил Мрак, а Сука нашла в себе силы приподняться и свистнуть собакам.

— В некотором смысле, — ответила Сплетница.

— Она может прийти за нами в любую секунду, — нервно заметила я.

Мы забрались на собак, Регент дал целую очередь из пушки по Эгиде, вбивая его в стену здания, до тех пор, пока та не развалилась. Он сделал паузу, чтобы запихнуть свой шокер в пульт управления. Когда орудие задымилось, Регент проделал путь вниз, преодолев прыжком последние полтора метра, чтобы приземлиться на спину собаки. Под мышкой он сжимал скейтборд.

— Оставь его, — сказал Мрак.

— Но...

— Устройства слежения. Любому стоящему Технарю раз плюнуть, чтобы оснастить всё своё оборудование такими устройствами.

— Это так, — ответила Сплетница, когда Регент повернулся к ней. — Жаль.

— Блять! — выругался Регент. Он ткнул шокером в нижнюю сторону скейтборда так же, как он поступил с пультом управления, затем бросил его через улицу.

Мы расположились так, чтобы Сука находилась перед Мраком, в основном для того, чтобы он мог её поддерживать, а Сплетница сидела за мной на Анжелике, обхватив меня здоровой рукой. Регент был один.

Мрак поднял руки и заполнил улицу тьмой.

Анжелика чуть не сбросила меня, сделав прыжок в темноту. Я находилась на существе, вдвое больше лошади, и при этом без седла, а она плохо подходила для того, чтобы ездить на ней верхом. Одна моя нога могла опираться на выступающий костяной вырост сбоку, а другая болталась, так как на другом боку ничего не было. Мои руки держались за ремни, которые мы одели на неё. Это единственное, что спасло меня от падения, когда она рванула вперёд со скоростью, наверное, позволившей бы ей обогнать любой автомобиль. Не то, чтобы нам по дороге встречались машины. Полиция и отряд реагирования на параугрозы блокируют область любых потенциальных разборок между кейпами. Я знала, что собака ничего не видела в темноте, это делало наше путешествие ещё более жутким. Она двигалась по запаху Брута, а Брут двигался по указаниям Мрака. Слепой вёл слепого.

Я должна была бояться, ничего не слыша и не видя, и зная, что могу упасть в любую секунду, но я ликовала. Даже когда Анжелика врезалась во что-то так сильно, что почти скинула нас, это не охладило мой пыл. Я кричала, вопила, и радовалась нашей победе, едва слыша собственные крики, поскольку тьма поглощала все звуки.

Мы справились. Я справилась. Мы сбежали, и никого не убили. Единственные пострадавшие — Стражи, Слава и Панацея, но все точно будут исцелены, поскольку там оставалась Панацея. Любой материальный ущерб был результатом действий Славы и Стражей. Я, возможно, заимела несколько врагов, напугала невинных людей, но я бы солгала себе, если б сказала, что этого можно было избежать. Короче говоря, всё сложилось как нельзя лучше.

Ладно, дела могли бы пойти и намного лучше, но в итоге? В целом, всё вышло совсем неплохо.

Сейчас Эгида уже наверное выбрался из щебня и взлетел на высоту птичьего полёта. Если Мрак сделал то, что мы планировали, то он заполнил каждую улицу и проулок, где мы проходили темнотой. Поэтому, Эгида не сможет понять, на каких улицах мы поворачивали и по каким прошли, он сможет лишь заметить места, где появляется новая темнота. Если он попытается приблизиться, чтобы взять нас, мы покинем это место, к тому времени, как он туда прибудет. Всё, что он мог сделать — следить за районом, где мы проходили.

Как раз тогда, когда я подумала, что не могу больше держаться, мы остановились. Мы со Сплетницей соскользнули с Анжелики. Кто-то, вероятно Мрак, сунул рюкзак мне в руки. Даже работая в полной темноте, мне удалось переодеться в обычную одежду, которую мы спрятали прежде, чем отправиться в банк. Мне дали зонтик и я с благодарностью развернула его одеревеневшими руками.

Было мучительно ожидать в темноте, чувствуя только как по зонтику ударяют капли дождя, и дают мне ощущение окружающего мира и того, сколько прошло времени.

А его прошло немало, прежде, чем я снова увидела окружающий мир. Мрак говорил, что его тьма проходила приблизительно через двадцать минут, но, похоже прошло значительно больше времени. Как только темнота исчезла, я увидела Лизу, сидящую в нескольких шагах перед обувным магазином, держа в одной руке поводок, а в другой бумажную сумку для покупок. Анжелика, теперь уже самая обычная собака, терпеливо сидела на другом конце поводка. Вокруг нас покупатели и пешеходы, каждый с зонтиком или плащом, испуганно озирались вокруг. После тишины во тьме звуки падающего дождя и человеческой речи освежали слух.

Лиза встала и подмигнула мне, потянув поводок, чтобы отвести Анжелику в сторону. Мы присоединились к толпе дезориентированных покупателей.

Если всё пойдёт согласно плану, Алек соскочит с собаки и переоденется в нормальную одежду так же, как и мы. Сука, Брайан и две собаки сделают последнюю остановку у ячейки для хранения возле доков. Там они переоденутся, отдохнут внутри несколько часов, и оставят деньги для босса. После того, как пройдёт достаточно много времени, чтобы герои прекратили преследование, они проделают свой путь назад, как и мы.

— Все вышли из этого невредимыми? — тихо спросила я Сплетницу. Мы шли под одним зонтиком, потому наш разговор не привлёк бы в толпе излишнего внимания.

— Никто из нас, героев или свидетелей не получил непоправимых ранений и не погиб, — подтвердила она.

— Тогда это удачный день, — сказала я.

— Очень удачный день, — согласилась она.

Мы спокойно шли под руку через центр города. Как и все остальные, мы вытягивали шею и поворачивали головы, чтобы проследить за патрульными машинами и фургонами СКП, которые мчались на место преступления, включив сирены. Две девочки, которые только что закончили ходить по магазинам, прогуливались с собакой.

Интерлюдия 3 (Стражи)

Здание, в котором располагалось местное подразделение Службы по контролю за параугрозами, ничем не выделялось. Внешне оно сплошь было из стекла, в зеркальных окнах отражалось тёмно-серое небо. Только логотип с щитом и буквами “С.К.П.” как-то отличал его от других зданий Броктон Бей.

Те, кто входил в вестибюль, обнаруживали странную двойственность атмосферы в здании. С одной стороны, можно было увидеть сотрудников в костюмах, входящих и выходящих из здания, они собирались в группы и что-то обсуждали. Здесь дежурила команда из четырёх офицеров СКП, каждый из них был размещён в отдельной части вестибюля, укомплектованный по последнему слову техники. У них у всех были кевларовые бронежилеты с металлической сеткой, лица закрыты шлемами, все вооружены огнестрельным оружием. Их снаряжение отличалось, двое были снабжены свисающими с ремней на плечах гранатомётами, патронташи с различными боеприпасами крепились на груди, в их числе были огнегасительные снаряды, электромагнитные бомбы и различные шоковые гранаты. У двух других, на первый взгляд, были огнемёты, но если бы кто-нибудь нажал на курок их оружия, он бы извлёк толстый поток пены, достаточный, чтобы удержать любого, кроме самых сильных и быстрых злодеев.

С другой стороны, абсолютным контрастом к этому был сувенирный магазин, после окончания школьного дня его заполняла молодёжь. В нём был широкий ассортимент сувенирных фигурок, плакатов, видео-игр и одежды. Метровые фотографии членов команд Протектората и Стражей размещались на одинаковом расстоянии друг от друга по всему помещению, фон каждой фотографии пестрел яркими цветами.

Веселый гид терпеливо ждал в приёмной, мило улыбаясь всем, кто бросал взгляд в его сторону. По расписанию он водил туристов и детей в офисы СКП, оружейную комнату, тренировочный полигон и стоянку с фургонами для перевозки преступников-паралюдей. Для тех, кто был готов заплатить за особую экскурсию, подождать около двух часов и вынести эскорт СКП, была дополнительная остановка — визит в штаб-квартиру Стражей.

Когда команда потрёпанных молодых героев ввалилась в вестибюль, экскурсий не было, тут находилась только грузная женщина с короткой стрижкой. Она была одета в тёмно-синий пиджак и юбку и ожидала их с парой стоящих позади неё строгих мужчин в костюмах. Не говоря ни слова, она провела их через дверь позади приёмной, в комнату для переговоров.

— Директор Суинки, мэм. — приветствовал её Эгида, его голос был напряжённым. Его костюм был изодран в клочья, красного цвета его собственной крови было на нём больше, чем изначально белого. Нехорошо, что могла бы стать известна его гражданская личность, но сейчас это было невозможно из-за залившей его крови и торчащих кусков мяса, некоторые раны достигали десятков сантиметров в поперечнике.

— Боже мой, Эгида, — её брови немного приподнялись. — Выглядишь ужасно. Что с твоим голосом?

— Проколото лёгкое, мэм, — прохрипел Эгида. — Думаю, есть дыра спереди и сзади. — как будто демонстрируя эти слова, он погрузил пальцы в грудную полость.

Директор Суинки не отвела взгляд, но один из её людей, увидев это, позеленел.

— Я верю твоим словам. Не стоит просовывать руку сквозь грудь, чтобы продемонстрировать их правдивость.

Эгида усмехнулся и убрал руку.

Выражение её лица стало твёрже:

— Я бы на твоём месте не улыбалась.

Усмешка Эгиды пропала. Он обернулся через плечо на товарищей по команде. Рыцарь, Киндер-сюрприз, Виста, Страшила и Стояк, на лицах у них всех было подходящее ситуации мрачное выражение.

— Это полное фиаско, — сказала она.

— Да, мэм. Мы проиграли, — подтвердил Рыцарь.

— Да, вы проиграли. Но это самая меньшая из проблем. По вашей вине нанесён ужасающий материальный ущерб. Боюсь, вам придётся нести ответственность ещё и за все разрушения, произведённые “золотым ребёнком” Новой Волны, раз уж вы взяли её с собой. Без моего ведома.

— Я пригласил её, — сказал Рыцарь. — Я возьму вину на себя, можете компенсировать материальный ущерб из моего фонда.

Директор Суинки подарила ему тонкую и совершенно лишённую веселья улыбку.

— Соответствуешь своему имени, как я вижу? Да, я уверена, что это лучший способ всё объяснить. Твои товарищи по команде и я знаем, кто ты под маской. Из всех присутствующих, включая меня, только ты достаточно обеспечен, чтобы оплатить штраф в десятки тысяч долларов.

— Я не буду этого отрицать, мэм, — выдавил Рыцарь.

— Боюсь, я сторонник наказания, когда оно необходимо. Если возложить всю финансовую ответственность на самого богатого, чтобы освободить от неё остальных, то это ничего не изменит. Все вы разделите штраф. Так как я не могу касаться целевых фондов СКП, выделенных для вас, я должна пойти на удержание суммы штрафов из вашей зарплаты. Возможно, в следующий раз вы сможете уговорить Рыцаря не приглашать свою подружку.

Протесты наложились друг на друга:

— В банке была её сестра! Она всё равно бы вмешалась!

— Следующей осенью я иду в колледж!

Директор Суинки просто переждала поток возражений и жалоб. Циничный человек мог бы предположить, что ей нравится их выслушивать. Спустя минуту или две стало ясно, что она не собирается отвечать или спорить, поэтому молодые герои впали в угрюмое молчание. Она откашлялась и снова заговорила.

— Киндер-сюрприз. Мне хотелось бы услышать об оружии, которое ты использовал в этой битве.

— О моей Универсальной энергетической пушке? — спросил Киндер-сюрприз, немного съёжившись.

— Тебе придётся простить меня, — улыбнулась Суинки, — но иногда у нас слишком много бумажной работы. Возможно, ты знаешь, где находятся документы от наших учёных и военных по этой Универсальной энергетической пушке?

— Господи, Киндер, — шёпотом простонал Эгида.

Киндер-сюрприз стал выглядеть ещё более расстроенным после реакции Эгиды.

— Я, э-э. Ну я ещё не регистрировал её официально. Я просто подумал, что будет лучше использовать пушку и сделать всё в моих силах, чтобы остановить ограбление.

— Тут ты был неправ, — заметила Суинки. — Сказать по правде, ограбление банка волнует меня в последнюю очередь. Можешь даже предположить, что меня не заботит этот факт.

— Директор, — начал Эгида. Но он не успел закончить предложение.

— В первую очередь меня волнует, как выглядят кейпы в глазах общества. Я беспокоюсь об обеспечении и финансировании, чтобы работа Стражей, Протектората и СКП оплачивалась, и чтобы они снабжались всем необходимым. Без этого всё, над чем я работаю, развалится как карточный домик.

— Что вы намерены делать? — спросил Киндер-сюрприз.

— Прежде всего — ликвидировать эту пушку.

— Нет! — Эгида и Киндер-сюрприз воскликнули одновременно. Директор Суинки, казалось, слегка удивилась такому напору.

— Я разрабатывал Универсальную энергетическую пушку для того, чтобы у меня было что-то на случай угрозы А-класса. — сказал Киндер-сюрприз. — Её уничтожение будет бессмысленной тратой ресурсов. Меня не волнует, если я не смогу снова её использовать. Передайте это оружие команде СКП. Я проинструктирую, как её использовать. Вы можете установить её на один из ваших фургонов или что-то вроде этого.

Директор Суинки нахмурилась:

— Потратить столько времени и денег ради потенциальной угрозы, которая, возможно, никогда не произойдет... нет. Ладно, ты можешь оставить пушку себе.

Киндер-сюрприз выдохнул с облегчением.

— Независимо от того, какой там используется источник энергии, ты снимешь его, и я буду держать его под замком. Если действительно возникнет угроза А-класса, я верну его тебе. И твое оружие всё ещё должно пройти стандартный процесс изучения, как и любые изобретения Технарей. Если оно не получит одобрения по причине опасности для людей, или его использование окажется сопряжено с большими разрушениями, как это было сегодня, боюсь, что тебе придётся заплатить серьёзный штраф или сесть в тюрьму.

Киндер-сюрприз побледнел.

— Директор! — прохрипел Эгида, выступив вперёд.

— Лучше помолчи, Эгида, — отрезала Суинки. — Твоя попытка говорить с пробитым легким причиняет мне физическую боль, и как бы я ни восхищалась твоей готовностью заступаться за команду, не стоит тратить на это дыхание.

Киндер-сюрприз повернулся к Эгиде и примирительно улыбнулся.

— Киндер-сюрприз, ты пойдешь с нами на дисциплинарное заседание. Все остальные свободны. Группа туристов примерно через час будет в ваших комнатах, а это побольше чем просто несколько репортёров, заглядывающих в окна. Попытайтесь привести себя в порядок для фотографий, которые, несомненно появятся в завтрашних газетах. Пожалуйста.

Двое мужчин в костюмах последовали за несчастным Киндер-сюрпризом в дверь, вслед за директором Суинки. Киндер-сюрприз бросил взволнованный взгляд на свою команду прежде, чем скрылся с их глаз.

— Мы подведём итоги, — проворчал Эгида. — Ведущим будет Рыцарь или Стояк, решайте сами.

Команда выползла из конференц-зала и пробилась к зарезервированному за ними лифту. Всё вокруг было спроектировано Технарями, чтобы производить впечатление на туристов, и в то же время поддерживать максимальную безопасность. Металлические мембраны сами открывались, когда они приближались, чтобы затем закрыться за их спиной. Спуск вниз был столь плавным, что невозможно было заметить, движется лифт или нет.

Они вышли в длинный коридор, отделанный хромированной сталью.

— У меня будут кошмары, — простонал Стояк, аккуратно касаясь рубцов вокруг рта и носа. — Кошмары с невообразимым количеством пауков.

В дальнем конце коридора находилась контрольная панель службы безопасности. Эгида указал на Стояка.

— Разве не ты обычно делаешь это?

— Скорее всего у меня отслоилась сетчатка, — признал Эгида искажённым голосом. — Не хочу провалить сканирование.

Стояк нерешительно кивнул, затем наклонился вперёд, чтобы позволить терминалу просканировать глаза. Стальные двери щёлкнули, затем раскрылись с едва слышным жужжанием, позволив молодым героям и героине войти в центральную комнату их штаба.

Помещение было почти куполообразным, некоторые участки стены можно было демонтировать и переставлять на лету. Часть из них были установлены так, чтобы дать каждому члену команды своё место, а другие были заняты дверными проёмами, ведущими в душ, мастерскую и конференц-зал. Несколько компьютеров и больших мониторов, объединённых в сеть в одной стороне комнаты, были окружены полудюжиной стульев. Один из мониторов показывал обратный отсчёт до следующего посещения туристов, а другие — трансляцию с важнейших мест города. Центральный банк был одним из них, на его тёмном фоне вспыхивали огни красно-синих полицейских сирен.

— Призрачный Сталкер в самоволке? — спросил Рыцарь.

— Она не смогла бы прибыть вовремя, — проворчал Эгида. — Я приказал ей оставаться на месте.

— Ей это не понравится. Разве она не питает особой ненависти к Мраку? — спросил Стояк.

— Отчасти из-за этого, — еле различимо прохрипел Эгида, — я и приказал ей остаться. Мне это не нужно. Я хочу принять душ, привести себя в порядок. Вы, ребята, можете начинать разбор полётов.

— Ясное дело, шеф, — козырнул Стояк. — Позаботься о себе.

— Грёбаные собаки-мутанты, — пробормотал Эгида, проходя в ванную. Прежде, чем открыть дверь, он избавился от верхней части своего изодранного костюма.

— Виста? Ты можешь взять доску? А лучше две? — Рыцарь обернулся к младшему члену команды. Виста почти перешла на бег, спеша выполнить приказ.

— Что будет с Киндером? — заговорил Страшила в первый раз за всё время. — Я не знаю, как обычно решаются такие вопросы. Насколько это серьёзно?

Рыцарь задумался на мгновение.

— Возможно, что всё серьёзно, но что-то мне подсказывает, что Свинка просто хочет напугать его. Он должен прекратить ходить на грани дозволенного, или в один прекрасный момент он впутается в серьёзные неприятности.

— Не лучшее начало твоей новой карьеры, да? — Стояк повернулся к Страшиле.

— Блять, я бы не возражал против такого начала, если бы знал, что вообще случилось. — Страшила потянулся и его мышцы начали уменьшаться в размере. — По крайней мере, тогда я бы смог понять, как в следующий раз правильно поступать. Всё, что я знаю — я внезапно ослеп и оглох, а когда я попытался двинуться, всё пошло не так. Затем, полагаю, меня вырубили электрошокером.

Вернулась Виста, притащив с собой пару учебных досок в рамках на колёсиках.

— Работать над ошибками — это правильный подход, — сказал Рыцарь новейшему участнику команды. — Эй, Стояк, не возражаешь, если я начну первым?

Стояк всё ещё ощупывал кончиками пальцев припухлости на своём лице.

— Вперёд. Я, насколько возможно, собираюсь откладывать все эти обязанности лидера.

— Ты самый старший после Карлоса. Примерно через три-четыре месяца ты станешь руководителем команды, ведь так?

— Я буду занимать эту позицию едва ли остаток лета, прежде, чем получу диплом и передам мантию тебе, — Стояк улыбнулся, оправдываясь. — Не беспокойся. Можешь брать руководство на себя.

Рыцарь снял шлем и взял его в руку, проводя пальцами по влажным от пота светлым волосам. Он обаятельно улыбнулся Висте, когда она разместила доски так, чтобы их мог видеть каждый.

— Спасибо.

Рыцарю не требовалось использовать свою силу, чтобы получить эмоциональный ответ от тринадцатилетней героини. Она порозовела. Никто из присутствующих не сомневался, что она сохнет по своему старшему товарищу.

— Ладно, ребята. — сказал Рыцарь. — Прежде, чем мы начнём, думаю, важно прояснить некоторые вопросы. В первую очередь, сегодняшняя стычка не была провалом. Я бы сказал, что сегодня мы заложили фундамент для победы хороших парней, а здесь и сейчас мы продолжим работу над ней.

Ему потребовалась секунда, чтобы оценить недоверчивую реакцию аудитории, затем он улыбнулся.

— Неформалы. До сих пор они избегали нашего внимания, но за последнее время они начали выполнять всё более опасную работу. Они ограбили казино Рубиновых Грёз пять недель назад, а сейчас они ограбили крупнейший банк Броктон Бей. На этот раз мы оказались достаточно удачливы, чтобы встать на их пути. У нас, наконец, появилась информация по их группе.

Он повернулся к доске и написал имена противников. Мрак, Сплетница и Адская Гончая были записаны на первой доске, внутри разделяющих доску на три колонки линий. На второй доске он написал Регент, прочертил линию и заколебался перед пятой и последней колонкой.

— Он назвал себя? Парень с насекомыми?

— Девушка, — поправил его Стояк. — Я поговорил с заложниками, после того, как Неформалы сбежали. Один из них сказал, что боялся даже двинуться, иначе она бы приказала укусить его. Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, что он имел ввиду. Бедный парень был в шоке.

— Мы не знаем, как она себя называет?

Ни у кого не было ответа на этот вопрос.

— Тогда нам стоит договориться, как её называть, иначе при заполнении отчётов у нас будут расхождения. Какие будут варианты имени для девушки с насекомыми?

— Личинка? Червь? — предложил Страшила. — Давайте заклеймим её дрянным прозвищем?

— Не стоит этого делать, — вздохнул Стояк. — Если бы мы победили, это возможно бы прокатило, но если в печать попадёт сообщение о том, что нас отделал кто-то по имени “личинка”, мы будем выглядеть нехорошо.

— Жало, Чума? — предложила Виста.

Стояк развернулся на стуле и ввёл имена в компьютер.

— Занято. Жало — какой-то злодей в Калифорнии, обладает бронёй, реактивным ранцем и самонаводящимися ракетами, Бубонная Чума — жуткий псих в Лондоне.

— Рой? — предложил Рыцарь.

Раздался стук клавиш, Стояк проверял новый вариант.

— Это имя не занято.

— Тогда сойдёт, — Рыцарь написал на доске имя. — Теперь мы проведём мозговой штурм. Если мы сможем понять, как победить в следующий раз, это окупит наши сегодняшние ошибки. Поэтому не сдерживайтесь. Говорите о любых деталях, в независимости от того, насколько они незначительны на первый взгляд.

— Сила Мрака — не просто тьма. В ней также невозможно что-либо услышать. И есть ещё что-то странное, — сказал Страшила, — сопротивление среды, словно ты находишься под водой, только не плывёшь.

— Хорошо, — Рыцарь написал об этом в колонке Мрака. — Ещё?

— Мутанты, которых создаёт Адская Гончая. Это собаки? Она управляет ими не телепатически. Они специально обучены. — предложила Виста. — Она сигнализирует им, что нужно сделать с помощью свиста и жестов.

— Да, хорошо, я тоже заметил это, — ответил Рыцарь, возбужденно добавляя новое примечание на доске.

— Девочка с насекомыми... Рой. Она как раз наоборот — обладает полным контролем над ними, — добавил Стояк.

— Да!

— Кроме того, по словам парня, с которым я говорил, она сказала, что может получать информацию через своих насекомых, именно так она следила за заложниками.

Им потребовалось совсем немного времени чтобы заполнить большую часть колонок, поэтому Рыцарю пришлось перевернуть доску, чтобы использовать обратную сторону.

Карлос вернулся из душа, одетый в спортивные штаны и с полотенцем на плечах. Он был пуэрториканцем с длинными волосами. Его тело было отмыто от крови, кроме нескольких потёков из рваных ран на руках, животе и груди. Он грубо зашил порезы и колотые раны, но смотреть на них всё равно было неприятно. Он сел на стул и внёс несколько замечаний, которых, впрочем, у него было не слишком много. Всё-таки он слишком долго был выведен из строя во время битвы.

Раздался резкий сигнал со стороны компьютеров, все мониторы внезапно вспыхнули жёлтым. Стражи поспешили надеть маски. Эгида выхватил запасную из выдвижного ящика возле компьютера.

С жужжанием входная дверь открылась, и в помещение вошёл Оружейник в сопровождении Мисс Ополчение. Она носила изменённую военную униформу, достаточно обтягивающую в определённых местах, чтобы подчеркнуть её формы, шарф вокруг нижней части лица с вышитым на нём американским флагом и пояс на талии, выдержанный в том же стиле. Самой поразительной, однако, была большая ракетница, которую она держала на плечах так, как тяжелоатлет мог бы держать штангу.

— Оружейник, — Рыцарь встал. — Рад вас видеть, сэр. Мисс Ополчение, ваше присутствие всегда радует глаз.

— А ты как всегда настоящий джентльмен. — глаза Мисс Ополчения намекали на улыбку, скрытую её шарфом. — Мы привели с собой гостью.

За Оружейником и Мисс Ополчение следовала девочка-подросток в мешковатой белой мантии. Панацея. На шнурке вокруг её шеи висела карточка с фотографией и ярко-синей надписью ГОСТЬ.

— Она была настолько любезна, что добровольно предложила прибыть сюда и исцелить всех вас, ребята, — сказала Мисс Ополчение молодым героям. — Не стоит отправлять вас домой ранеными и искусанными сотнями насекомых, не так ли? Это было бы неправильно.

Она изменила положение ракетной установки на плечах и та распалась в пятне зелёно-чёрной энергии. Энергия вытянулась и образовала дугу вокруг неё на несколько мгновений, затем преобразовалась в пулемёт. Он сохранял форму несколько секунд, затем оружие замерцало и превратилось в снайперскую винтовку, затем в гарпун, который плавно перетёк в пару узи, по одному в каждой из её рук. Казалось, она едва заметила это, автоматически убирая оружие в кобуру.

— Я хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли ко мне на помощь, — застенчиво проговорила Панацея. — И позволили Славе последовать за вами.

Рыцарь улыбнулся, затем спросил более заинтересованным тоном:

— С вами обеими всё в порядке?

Панацея покачала головой:

— Сплетница нашла способ обойти защиту моей сестры. Славу сильно покусали насекомые, именно поэтому я не могла прийти раньше. Думаю, психологически поражение приносит даже больше страданий, если вы в значительной степени неуязвимы и вдруг вас ранят. Но с ней уже всё в порядке. Она уже исцелилась, но всё ещё не в духе. Я в порядке. Меня ударили по голове, но со мной всё хорошо.

— Хорошо.

Оружейник стал у доски, просматривая заметки.

— Неплохо. Но этот... — он постучал по столбцу с заголовком “Сплетница”, — почти пустой.

— Никто их нас с ней не сталкивался, а заложникам нечего было о ней сказать, — ответил Рыцарь.

— Может быть, Панацея сможет в этом помочь, — предложила Мисс Ополчение.

Все повернулись к девушке.

— Я... там многое случилось, — замялась Панацея.

— Будут полезны любые детали.

— Гм. Я сожалею, — сказала она, опустив глаза. — Меня сильно ударили по голове, а я не могу использовать силу на самой себе, и я не из тех, кто ходит в костюме, чтобы участвовать в битвах, потому, когда моя жизнь была под угрозой, ну я не знаю. Всё это... просто я до сих пор не могу привести свои мысли в порядок.

— Чем скорее... — начал было Оружейник.

— Всё в порядке, — прервала его Мисс Ополчение. — Эми, почему бы тебе не заняться Стражами? Если тебе придёт в голову что-нибудь, если ты вспомнишь о том, что делали или говорили Неформалы — любые мелочи — ты можешь нам помочь, рассказав об этом. Хорошо?

Панацея с благодарностью улыбнулась героине, затем повернулась к команде.

— Кому в первую очередь нужна помощь? Эгида?

— Я выживу, — сказал Эгида. — Я могу быть последним.

Рыцарь нерешительно поднял руку.

— Одна из собак Адской Гончей врезалась в меня. Возможно, у меня сломано ребро. Медики осматривали меня, но я хочу дополнительно провериться, чтобы не рисковать жизнью из-за проколотого лёгкого или чего-то в этом роде.

Панацея нахмурилась, затем указала на дальний конец комнаты.

— Можно я буду осматривать вас там?

— Иди, парень Славы должен получить специальное лечение, — усмехнулся Стояк, чтобы показать, что он просто шутит. Рыцарь ухмыльнулся в ответ.

Они прошли в нишу Рыцаря, она усадила его на кровать, прежде чем положить руку ему на плечо. Она натянула свой капюшон и наморщила лоб.

— Твоё лёгкое не проколото. У тебя сломано ребро, но ты почти не испытываешь из-за этого боли. Зачем...

— Я солгал. Я хотел поговорить с тобой наедине, — он взял её за руку.

Она нахмурилась и выдернула руку так, словно он укусил её. Она сложила руки на груди, как будто пытаясь гарантировать, что он не сможет взять её за руку ещё раз.

— Знаешь, я могу ощущать чужие эмоции, — сказал он. — Все эмоции, как облака разных цветов вокруг людей. Не могу отключить это. Так я вижу мир.

— Виктория упоминала об этом.

— Таким образом, ты для меня как открытая книга. Я знаю, что ты боишься. Нет... ты в ужасе, и именно поэтому ты молчишь.

Она вздохнула и пересела подальше от Рыцаря, насколько могла.

— Я никогда не желала этих способностей. Я никогда не хотела этой силы.

Он кивнул.

— Но я получила их, вместе с интересом всего международного сообщества. Целитель. Девочка, которая может одним касанием вылечить рак, сделать кого-то на десять лет моложе, вырастить потерянные конечности. Я вынуждена быть героем. Обременена этим обязательством. Я не могла бы жить с этим, если бы не использовала свою силу. Это такая важная возможность — спасать чужие жизни.

— Но?

— Но в то же время... я не могу вылечить всех. Даже если я буду каждую ночь по два-три чаcа проводить в больнице, есть тысячи других больниц, которые я не смогу посетить, десятки миллионов людей, которые неизлечимо больны или живут в личном аду, парализованы или постоянно испытывают боль. Эти люди не заслуживают такого, но я не могу помочь всем. Даже работая по двадцать часов в день, я не смогла бы помочь и одному проценту больных.

— Тебе стоит сосредоточиться на том, что ты можешь сделать, — сказал ей Рыцарь.

— Звучит легче, чем есть на самом деле, — с лёгкой горечью ответила Панацея. — Ты понимаешь, что означает иметь возможность вылечить лишь некоторых из них? Каждую секунду, которую я трачу на себя, я чувствую, что я кого-то подвожу, так или иначе. В течении двух лет это... давило на меня. Я лежу в кровати, просыпаюсь ночью и не могу уснуть. Потому я встаю и иду посреди ночи в больницу. Иду в педиатрию и лечу детей. Иду в отделение интенсивной терапии и спасаю несколько жизней... и всё это просто смешивается. Я даже не могу вспомнить нескольких последних спасённых мною людей.

Она снова вздохнула.

— Последний пациент, которого я действительно помню? Это было около недели назад, я работала над ребёнком. Он был ещё совсем малыш, думаю, иммигрант из Каира. Врождённое смещение сердца. Это заболевание, при котором ребенок рождается с сердцем вне грудной клетки. Я переместила сердце на место, подарив ему шанс на нормальную жизнь.

— Что сделало этот случай незабываемым?

— Я рассердилась на него. Он лежал там, и крепко спал, как ангел, и всего на секунду, когда я смотрела на него, ко мне вдруг пришла мысль оставить его там. Врачи, возможно, смогли бы ему помочь, но это было опасно. Он мог умереть, если бы я оставила его на столе, сделав только половину работы. Я ненавидела его.

Рыцарь ничего не сказал. Хмурясь, Панацея смотрела в пол.

— Нет, я ненавидела его за то, что у него будет нормальная жизнь, благодаря тому, что у меня её не было. Я испугалась, что могу преднамеренно совершить ошибку. Что я могла бы позволить себе облажаться при лечении этого ребёнка. Я, возможно, убила бы его или разрушила его жизнь, но это бы ослабило давление. Понизила ожидания, понимаешь? Возможно, это бы даже понизило мои требования к самой себе. Я так устала. Так вымотана. Фактически, я на мгновение раздумывала над возможностью оставить ребёнка страдать или умирать.

— Похоже, это больше, чем просто истощение, — спокойно ответил Рыцарь.

— Возможно, с этого всё начинается? Действительно ли это тот момент, когда я начинаю становиться такой же, как мой отец, кем бы он ни был?

Рыцарь медленно выдохнул.

— Я мог бы сказать: нет, ты никогда не станешь такой, как твой отец. Но я бы солгал. Любой из нас, всех нас, рискует начать идти по кривой дорожке. Я вижу напряжение, которые ты испытываешь, твоё стрессовое состояние. Я видел, как люди ломаются из-за меньших проблем. Поэтому — да. Это возможно.

— Понятно, — шёпотом сказала она. Он ждал от неё продолжения, но она молчала.

— Сделай перерыв. Скажи себе, что ты просто обязана сделать паузу, чтобы перезарядиться и, в конечном счёте, помочь большему числу людей.

— Не думаю, что смогу.

Несколько мгновений они сидели в тишине.

Он повернулся к ней.

— Какое всё это имеет отношение к тому, что произошло в банке?

— Она всё знала. Та девушка, Сплетница. Она сказала, что она — телепат и после того, что она сказала, я ей верю.

Рыцарь кивнул.

— Знаешь, на что похоже, когда говоришь с такими людьми, как она? С такими, как ты, только без обид, ладно? Ты создаёшь себе маску, вводишь себя в заблуждение, думая, что всё нормально, заставляешь себя не замечать свои худшие черты... и затем эти Рыцари и Сплетницы просто раздевают тебя догола. Поворачивают тебя лицом ко всему тому, что ты так тщательно прятал.

— Извини.

— Ты сказал, что не можешь выключить эту силу, верно? На самом деле, я не могу обвинять тебя. Просто... просто трудно быть рядом. Особенно после контакта со Сплетницей.

— Что она сказала?

— Она угрожала кое-что рассказать. Полагаю, кое-что похуже, чем то, что я только что рассказала тебе. Угрожала рассказать мне о чём-то, что я просто не хочу знать. Говорила, что использует свои знания, чтобы разрушить мои отношения с Викторией и всей моей семьёй. — Эми обхватила себя руками.

— Моя сестра — это всё, что у меня есть. Единственный человек, который ничего от меня не требует, который знает меня просто как человека. Кэрол на самом деле никогда не хотела меня. Марк в постоянной депрессии, так что как бы хорош он не был, он слишком сосредоточен на себе, чтобы быть настоящим отцом. Мои тётя и дядя милые, но у них есть свои собственные проблемы. Таким образом, остаёмся только мы с Викторией. Так было почти с самого начала. Тот самодовольный маленький монстр угрожал разорвать наши узы, используя один секрет, который я не хотела раскрывать, секрет, над которым я не имела никакой власти.

Рыцарь начал было говорить, но затем остановился.

— Что?

— Это… это имеет какое-либо отношение к э-э… тем довольно сильным чувствам, которые ты испытываешь ко мне?

Панацея окаменела.

— Извини, — поспешил он сказать. — Я не должен был это говорить.

— Ты не должен был, — она встала и направилась к двери.

— Если тебе когда-нибудь захочется поговорить... — предложил он.

— Я...

— Ладно, ты, вероятно, не захочешь говорить со мной. Но моя дверь всегда открыта, ты можешь позвать меня в любой момент. Просто знай об этом.

— Хорошо, — ответила она. Потом она протянула руку и коснулась его плеча. — Синяки прошли, рёбра в порядке.

— Спасибо, — ответил он, открывая для неё дверь.

— Позаботься о моей сестре, ладно? Сделай её счастливой. — пробормотала она, задержавшись в дверном проёме.

— Само собой, — они присоединились к основной группе.

Все головы повернулись к Панацее, когда она взяла маркер. С мрачным выражением лица она начала заполнять на доске раздел Сплетницы.

Часть 4. Раковина

4.01

— Ты всё-таки объявилась.

Я оторвала глаза от учебника по математике, чтобы увидеть нависшую надо мной Эмму. На ней было дорогое платье, которое, вероятно, было подарком после одного из её модельных контрактов. Её рыжие волосы были уложены в сложный узел, который выглядел бы смешным на девяносто пяти процентах девочек, которые бы попытались сделать себе такую укладку. Но на ней он смотрелся отлично. Эмма была одной из тех, кто, казалось, просто игнорировал социальные условности и незначительные проблемы, которые изводили всех остальных. У неё не было прыщей, какую бы одежду она ни носила, как бы ни укладывала волосы — всё смотрелось на ней идеально. Она могла нарушить любое неписаное правило старшей школы — и это сошло бы ей с рук.

Боже, как я её ненавидела.

Мистер Квинлан закончил занятие на пятнадцать минут раньше и оставил нам время на самообучение до того, как покинул класс. Для большинства это был шанс поиграть в карты или поболтать. Я поставила себе задачу выполнить всю домашнюю работу до окончания занятия, освобождая себе выходные. По крайней мере, таков был мой план, до того как Эмма прервала меня.

— Забавно, — ответила я, снова обращая своё внимание к тетради, — кажется, сегодня ты — единственный человек, кто заметил, что меня не было. Ещё немного, и я могу подумать, что ты заботишься обо мне. — я не была честна до конца. Преподаватель искусств заметила моё отсутствие, но только после того, как я напомнила ей, что так и не выполнила свой проект.

— Люди не заметили, что тебя не было, потому что ты — никто. Единственная причина, почему я обратила внимание на твоё отсутствие, состоит в том, что ты раздражаешь меня.

— Это я раздражаю тебя? — я снова оторвала взгляд от работы. — Обалдеть.

— Каждый раз, когда я вижу тебя, я чувствую небольшое раздражающее напоминание о потраченном впустую времени, когда мы дружили. Знаешь, бывают в прошлом такие неловкие ситуации, которые заставляют тебя съёживаться, когда ты вспоминаешь о них? Для меня это — каждая наша совместная ночёвка, каждая детская беседа, каждая глупая игра, в которую ты меня втягивала.

Я улыбнулась, а затем не удержалась и сказала ей:

— Мне нравится, как ты намекаешь, что стала гораздо более зрелой, чем была тогда.

Как бы странно это ни звучало, на самом деле я испытывала облегчение из-за того, что Эмма тут, и разговаривает со мной. Если это всё, что она могла сделать мне сегодня, это означает, что мне скорее всего не придётся сталкиваться с её подлянками в ближайшее время. В действительности, мое беспокойство усиливалось в те моменты, когда она меня игнорировала и оставляла в покое. Это обычно было, в общем-то, настоящим затишьем перед бурей.

— Правда, Тейлор? Скажи, чем ты занимаешься? Ты не ходишь в школу, у тебя нет друзей, и я сомневаюсь, что ты работаешь. Ты думаешь, что имеешь право называть незрелой меня, когда у меня есть всё это, а у тебя просто... нет?

Я рассмеялась достаточно громко, чтобы все головы в классе обратились в мою сторону. Эмма заморгала, сбитая с толку. Даже если я не слишком хотела этих денег, технически я стала на двадцать пять тысяч долларов богаче, чем тридцать шесть часов назад. Двадцать пять тысяч долларов ждали меня, а Эмма говорила, что была более успешна только потому, что зарабатывала несколько сотен долларов за то, что каждые пару недель фотографировалась для каталогов.

— Отъебись, Эмма, — сказала я достаточно громко, чтобы другие это услышали. — Подумай прежде, чем пытаешься кого-то оскорбить.

После этих слов я подхватила свои вещи и вышла из класса.

Я знала, что мне придется заплатить за это. За то, что противостояла Эмме, за то, что рассмеялась ей в лицо. Это даст ей стимул включить фантазию и придумать, как лучше всего отомстить за этот маленький вызов.

Я не беспокоилась, что покинула класс на пять минут раньше. Не было ни одного прецедента, чтобы мистер Квинлан возвращался раньше, чем заканчивалось занятие. Обычно он покидал класс и не возвращался. Догадки моих одноклассников сводились к тому, что он страдал от болезни Альцгеймера, или даже что наш престарелый учитель, страдающий от слабости пищеварительного тракта, мог быть кейпом. Я была склонна подозревать, что тут скорее замешаны наркотики или проблемы с алкоголем.

Мне было хорошо. Я не чувствовала себя так хорошо уже долгое, долгое время. Правда, меня мучили болезненные уколы совести, когда я думала о том, что участвовала в уголовном преступлении, или о том, как я запугивала заложников. Можно ли меня винить в том, что я старалась хотя бы не сильно на этом концентрироваться?

Вчера вечером я спала как младенец, скорее из-за полного истощения чем из-за чистой совести, а сегодняшний день продолжал удивлять меня хорошими новостями.

Брайан встретил меня утром на пробежке. Пока мы сидели на пляже, он угостил меня кофе и самыми лучшими кексиками, которые я когда-либо пробовала. Вместе нам потребовалось десять минут для того, чтобы пробежаться по утренним газетам в поисках новостей об ограблении.

Мы не оказались на первой полосе ни одной из главных газет, и это была первая часть хороших новостей. Мы попали на третью страницу Бюллетеня, после статьи об Янтарной Тревоге на полторы страницы и рекламы Дженерал Моторс. Отчасти, мы не привлекли излишнего внимания из-за того факта, что банк был застрахован на достаточную сумму, чтобы возместить потери. Но мы сбежали более чем с сорока тысячами долларов, а газета сообщала о потере только двенадцати. В целом, репортаж делал упор на материальный ущерб, большая часть которого была вызвана Славой, Стражами и тем фактом, что тьма, которой мы прикрывали наш побег, парализовала всё движение в центре примерно на час. Я тихо ликовала. Всё, что преуменьшало серьезность преступления, которое мне пришлось совершить, было мне на руку.

Следующей хорошей новостью было то, что я пошла в школу. Это звучало глупо, если принять во внимание, что другие делали это каждый день, но я была очень близка к тому, чтобы больше вообще туда не ходить. Пропустив неделю послеобеденных занятий и три дня утренних, было бы слишком легко убедить себя пропустить ещё один день. Проблема была в том, что с каждым днем вернуться в класс было всё сложнее, напряжение становилось всё больше, усугубляя положение. Я разорвала этот порочный круг, и благодаря этому чувствовала себя очень хорошо.

Ладно, я должна признать, что в школе не всё было идеально. Я поговорила со своим преподавателем по искусствам, и она дала мне срок до вторника, чтобы я могла сдать ей свой проект с 10-процентным понижением оценки. Я также потеряла несколько хороших оценок по разным предметам из-за отсутствия в школе или несданной домашней работы. Один-два процента, тут и там.

Но в целом? Это было огромным облегчением. Мне было хорошо.

Я села на автобус, идущий в доки, но не направилась к лофту. Я шла вдоль набережной, пока количество магазинов не начало уменьшаться и участки пляжа не стали длиннее. Обычный маршрут, которым люди попадали туда, куда я шла, был по объездной дороге за пределами города. Но если вы идете пешком, вам нужно будет срезать путь через несколько очень похожих на вид районов. Мой пункт назначения был как раз настолько далеко, что можно было начать сомневаться, не прошла ли я уже мимо него.

Официально он назывался “рынок на Лорд-стрит”. Но для жителей Броктон Бей это был просто «рынок».

Рынок работал всю неделю, но большинство продавцов арендовало киоски только на выходные. Это обходилось довольно дёшево, можно было снять киоск за пятьдесят-сто долларов в будний день или двести пятьдесят-триста в выходной, в зависимости от того, сколько было желающих. В киосках был большой выбор изделий кустарного промысла, от безделушек, изготовленных чокнутыми кошатницами, до товаров, которые можно было найти в самых дорогих магазинах набережной, на десять-двадцать пять процентов дешевле их обычной цены. Здесь были продавцы мороженного, люди, продающие щенков, безвкусные поделки для туристов и множество товаров на тему местных кейпов. Здесь были стойки с одеждой, книгами, компьютерными комплектующими и едой. Жители северного конца Броктон Бей не устраивали гаражных распродаж. Они арендовали киоск на рынке. Для любого желающего пройтись по магазинам это место не хуже любого торгового центра.

Я встретила остальных на входе. Брайан в тёмно-зелёном свитере и выцветших джинсах выглядел потрясающе. Лиза надела тёмно-розовое платье и серые колготки, её волосы были собраны в узел, свободные локоны обрамляли лицо. Алек носил рубашку с длинными рукавами и узкие чёрные джинсы, которые ясно показывали, каким же всё-таки он был худым и длинноногим.

— Вы долго ждали? — спросила я.

— Вечность, — последовал лаконичный ответ Алека.

— Самое большее пять минут, — улыбнулся Брайан. — Идём?

Мы прошли на рынок, где был представлен лучший выбор товаров во всей северной части Броктон Бей. Бандиты не смели нарушать порядок, поскольку здесь он поддерживался теми же людьми в форме, что и на набережной.

Когда Алек остановился у отдельно стоящего киоска с сувенирной продукцией на тему кейпов, я заметила:

— Полагаю, Рейчел не может с нами прогуляться, да?

Брайан покачал головой:

— Нет. Только не в подобном месте. Она достаточно известна, чтобы её узнали, а там недалеко и до того, чтобы выяснить, кто же те люди, с кем она проводит время.

— И если бы она увидела вот это, то пришла бы в ярость, — Лиза указала на полную пожилую женщину, несущую в руках пушистую собаку. Та была одета в бирюзовый с розовым свитер и нервно дрожала. Я не разбиралась в породах собак достаточно хорошо, но она была похожа на миниатюрного пуделя.

— Что? Свитер? — спросила я.

— Свитер. И то, что собаку несут на руках. Рейчел сказала бы этой женщине в лицо, что так нельзя обращаться с собакой. Кричала бы на неё, возможно, угрожала бы ей, пока кто-то из нас не вмешался бы.

— Ей нужно совсем немного, не так ли?

— Чтобы завестись? Да, ей немного надо, — согласился Брайан. — Но ты постепенно узнаёшь, как она думает, что её задевает, и можешь вмешаться до того, как произойдёт конфликт.

Лиза добавила:

— Главный пусковой механизм для Рейчи — плохое обращение с собаками. Думаю, если в её присутствии кто-то ударит ребенка по лицу, то она даже не вздрогнет. Но если кто-то ударит при ней собаку, то она, вероятно, убьет его на месте.

— Я, э-э, это запомню. — сказала я. Затем, дважды проверив, что никто не может нас подслушать, я решила, что сейчас подходящее время, чтобы задать интересующий меня вопрос:

— Она кого-нибудь убивала?

— Она разыскивается за серию убийств, — вздохнул Брайан. — Это создаёт определенные неудобства.

— Если бы её честно судили по закону, и если бы у неё был хороший адвокат, думаю, в худшем случае, она получила бы срок за непредумышленное убийство, и, возможно, за безрассудное создание угрозы для жизни людей. По крайней мере, это касается её прошлого, — сказала Лиза, ее голос был достаточно тихим, чтобы никто посторонний в толпе не смог ничего разобрать. — Это произошло сразу после того, как проявились её способности. Она не знала, как их использовать, и что от них ожидать, когда находившаяся с ней собака выросла в одно из тех существ, которых ты видела. Собака была не обучена, и с ней плохо обращались, и потому всё вышло из-под контроля. Пролилась кровь. Случалось ли это с тех пор? Возможно. Я знаю, что она серьёзно ранила большое число людей. Но с тех пор как мы с ней, никто не умер от её руки.

— Логично, — рассеянно сказала я. Так вот кто один из убийц. Кто же второй в команде?

Алек вернулся из киоска, в футболке с изображением Киндер-сюрприза.

— Мне нравится, — усмехнулась Лиза. — Иронично.

Мы продолжили нашу неспешную прогулку по рынку. Мы были всё ещё на окраине, поэтому вокруг нас было не слишком много людей. Те, что были, вероятно, не станут нас подслушивать, если мы не будем использовать слова, имена или фразы, которые привлекут их внимание.

— Что дальше? — спросила я.

— Сегодня вечером мы передадим наличные боссу, — Брайан выбрал пару тёмных очков и примерил. — Он возьмёт их, сделает с бумагами всё необходимое и пришлёт нам оплату. Чистыми деньгами, которые нельзя будет отследить. Как только мы получим нашу долю, мы расслабимся на некоторое время, будем планировать новую работу или ждать его следующее предложение.

Я нахмурилась.

— Мы слишком ему доверяем. Мы добровольно отдаём ему крупную сумму денег и ждём, что он вернётся и заплатит нам втрое больше? Плюс столько, во сколько он оценит те документы? Как мы узнаем, что он выполнит свои обязательства?

— По предыдущему опыту, — сказал Брайан, примеряя еще одну пару темных очков, и опуская голову, чтобы осмотреть себя в зеркале, висящем на стене киоска. — Он ещё не обманывал нас. Для него нет смысла обманывать нас сейчас, когда он вложил в нас больше, чем эта сумма. Если бы мы лажали, проваливая большую часть его заданий, то, возможно, он бы оставил деньги себе, чтобы компенсировать потери, но мы преуспеваем.

— Хорошо, — кивнула я. — Я могу с этим согласиться.

Я чувствовала себя неспокойно относительно своего плана «не заморачиваться и выжидать». С одной стороны, идея сделать перерыв была отличной. Прошедшая неделя, мягко говоря, была насыщенной. С другой стороны, вроде как херово то, что у нас не было новой работы, поэтому мне придется дольше ждать шанс получения большей информации об их боссе. Оставалось только надеяться, что сегодня вечером получится что-то узнать.

— Пойдём, — Сплетница усмехнулась мне, ухватив меня за запястье, — я тебя похищаю.

— Чего?

— Мы пройдёмся по магазинам, — сказала она мне. Повернувшись к Брайану и Алеку, она предложила:

— Мы разойдёмся, и встретимся с вами на обеде, хорошо? Если, конечно, вы не хотите сторожить наши сумочки, пока мы примеряем одежду.

— Нету у вас сумочек, — отметил Алек.

— Это такая фигура речи. Вы хотите заняться своими делами или нет?

— Мне всё равно, — сказал Алек.

— Ты — коза, Лиззи, — Брайан нахмурился. — Хочешь присвоить себе новую девочку.

— Ты встречаешь её по утрам, я хочу пойти с ней по магазинам. Ты как-нибудь с этим справишься. — Лиза показала язык Брайану.

— Хорошо, — пожал плечами Брайан. — Обедаем у Мерзкого Боба?

— Звучит неплохо, — согласилась Лиза. Она повернулась ко мне, изогнув брови.

— Я согласна на Мерзкого Боба, — сдалась я.

— Не тратьте слишком много, чтобы не привлечь внимание. — предупредил Брайан.

Мы разошлись с парнями, Лиза закинула руку мне на плечи и начала говорить о том, что хотела бы купить. Её энтузиазм был заразительным, и я заметила, что улыбаюсь.

Убийца. Мне пришлось напомнить себе это. Среди этих троих был убийца.

4.02

— Мы обновляем твой гардероб, — решила Лиза, после того, как мы оставили парней.

— Что не так с моим гардеробом? — спросила я, слегка защищаясь.

— Ничего такого. Он просто очень... твой. В этом и проблема.

— Звучит неутешительно.

— Ты осторожный человек, Тейлор. Мне это в тебе нравится. Я думаю, что это важное дополнение к нашей группе, — она подвела меня к прилавкам с кучей женской одежды и быстро вытащила из стеллажей три платья.

— Брайан тоже осторожный.

— Вы с Брайаном похожи, но я бы не сказала, что он осторожный. Он... прагматичный. Как и ты. Разница между вами в том, что он занимается подобными делами уже три года. Два года стажа до того, как он вступил в группу. Поэтому он многое делает на автомате. Он не задумывается над мелочами, которые он делал уже десятки раз. Он многое принимает за данность.

— А я нет?

— Ты наблюдательная, собранная и уделяешь внимание деталям. Больше, чем остальные наши. Ты наблюдаешь, обрабатываешь полученную информацию, потом действуешь с осторожной, хирургической точностью. Это и преимущество, и недостаток.

— И как это связано с моей одеждой?

— Твой характер отражается в выборе одежды. Неяркие цвета. Коричневый, серый, чёрный, белый. Если ты и надеваешь что-то цветное, то под водолазку, свитер или кофту. Никогда ничего выделяющегося. Всегда одежда, максимально скрывающая тело. Когда большинство людей нашего возраста выбирает вещи чтобы выразить себя или влиться в группу, ты стараешься быть незаметной и не привлекать внимания, Ты слишком осторожна, придаёшь слишком много значения маловажным вещам, всегда перестраховываешься.

— А ты хочешь это изменить, — вздохнула я.

— Я подозреваю, что ты можешь всех сильно удивить, когда прекратишь быть всегда начеку, станешь увереннее и начнёшь импровизировать. Не только тогда, когда у тебя нет другого выбора. И знаешь, я говорю не только об одежде.

— Я, в общем, так и поняла.

— Теперь ближе к делу. Я заметила, что ты носишь по очереди две пары джинсов, и это при том, что ты пять дней назад получила две штуки баксов. Если я не заставлю тебя купить шмотки, ты их не купишь.

— Папа спросит, где я их взяла, — возразила я, когда она повесила на мою руку пару блузок.

— Ты одолжила их у меня. Или они мне больше не подходили, и я тебе их отдала. Или ты можешь хранить их у нас, и он ничего не узнает.

— Я не хочу лгать папе.

Она провела меня в область, отделённую занавесками, которая служила примерочной.

— В этом плане я тебе даже завидую, — сказала она мне через занавеску, — Но если он не понял, почему у тебя так сократился гардероб, скорее всего он не заметит и того, что у тебя появились новые шмотки.

Я уже наполовину стянула с себя блузку, когда до меня дошло.

— Ты вообще о чём?

— Да ладно, Тейлор, я бы подозревала, что у тебя проблемы, даже без, знаешь... пташки, что шепчет мне в ушко.

Я в спешке натянула первое платье из кучи, и открыла занавеску.

— Тебе нужно уточнить, о чём ты, прежде, чем я буду что-то подтверждать или отрицать.

— Не это, — отмахнулась она от платья, клетчатого, преимущественно в бело-красных цветах. Раздражённая, я задёрнула занавески.

С другой стороны занавески она продолжила объяснять:

— Сначала я думала, что отец обижает тебя. Но как только я услышала, как ты о нём говоришь, я сразу же отбросила этот вариант. С другой стороны, эта хрень явно занимает важную часть твоей жизни, и если это не дом, то это школа. Брайан и Алек в основном согласились с моими рассуждениями.

— Ты обсуждала это с ними, — я опустила руки от пуговиц платья и слегка стукнулась головой о тонкую фанерную перегородку примерочной.

— Тема всплыла, когда мы обсуждали твоё вступление в команду, и мы никогда полностью не прекращали обсуждение Прости. Ты новенькая, ты интересная, мы о тебе говорим. Вот и всё.

Я закончила застёгивать пуговицы и открыла занавеску.

— Тебе не приходило в голову, что я не хочу, чтобы ты это разнюхивала?

Она расстегнула мне верхнюю пуговицу.

— Чего ты хочешь и что тебе нужно — разные вещи. Васильковое оставь. Перекинь вон то через верх.

Она втолкнула меня обратно и задёрнула занавески.

— То, что мне нужно — это отделить... — я с трудом подбирала слова, чтобы не навести на след тех, кто мог подслушивать, — эти две важные части моей жизни от друг от друга.

— Отстойную часть и не-отстойную часть.

— Да, давай назовём их так, — я вытащила из кучи одежды топ и пару джинсов с заниженной талией.

— Я могу сделать отстойную часть менее отстойной, — предложила она.

Я почувствовала, как у меня кровь стынет в жилах. Я так и представила, как она покажется в школе и будет насмехаться над Эммой. Думаю, даже новое сражение со Славой напугало бы меня меньше. Я никак не могла застегнуть пуговицу на джинсах, и моё волнение не сделало задачу проще. Я убила на это тридцать секунд и всё это время тихонько материлась. Где вообще Лиза смогла найти такие джинсы, которые оказались мне настолько тесными? Наконец я их надела, и отодвинула занавеску, встретившись с ней лицом к лицу.

— Заставлять меня примерять одежду — это ладно, — сказала я ей, изо всех сил пытаясь говорить спокойно, — но если ты напрямую вмешаешься в мои проблемы — я уйду.

— Прям вот так?

— Прям вот так, — ответила я, — извини.

Она казалась слегка задетой:

— Ладно.

Немного надувшись, она махнула рукой в сторону моей одежды, — Что думаешь?

Я попыталась поправить воротник. Мне нравился абстрактный рисунок на правой стороне рубашки, но V-образный воротник доходил мне почти до конца грудной клетки.

— Вырез у топа немного низковат, джинсы слишком обтягивающие.

— Тебе надо привыкать показывать декольте. Как я говорила, будь увереннее в своём выборе одежды.

— Я бы не возражала показывать декольте, если бы мне было, что показывать, — уточнила я.

— Ты из тех, кто поздно созревает? — спросила она.

— У мамы был второй размер груди, и то не всегда, в зависимости от модели лифчика. И это было уже после того, как она увеличилась почти на размер после беременности.

— Это чертовски печально.

Я пожала плечами. Я знала, что буду тощей, как палка и плоской как доска, практически с самого детства. Достаточно было посмотреть на наследственность с обеих сторон моей семьи, чтобы понять, что меня ждёт.

— И прими соболезнования по поводу матери. Я не знала.

— Принято, — я вздохнула. — Я налагаю вето на рубашку.

— Ладно, имеешь право, но мы оставляем джинсы. Они подчёркивают твою фигуру.

— Фигуру тринадцатилетнего мальчика, — проворчала я.

— Не глупи, ты выше, чем тринадцатилетний мальчик. Кроме того, как бы ты ни выглядела, какая бы у тебя ни была фигура, обязательно найдётся кто-то, кто будет считать, что ты самая охуенно сексуальная девушка, которую он видел.

— Превосходно, — пробормотала я, — Где-то в мире бродит жутковатый педофил, на котором написано моё имя.

Лиза рассмеялась.

— Давай, померь что-нибудь ещё. Но джинсы перебрось через верх. Я их тебе куплю, и если ты их не будешь носить, я утешусь тем, что тебе будет за это стыдно.

— Найди такие же, но на размер больше, и я буду их носить, — предложила я. Затем, прежде чем она успела возразить, добавила, — Они сядут при стирке.

— Действительно. Пойду поищу.

События развивались в том же русле, Лиза кое-что закупила и себе. Мы обсуждали одежду, и было ясно, что Лиза явно избегала предыдущей темы. Когда мы закончили с покупками, женщина у кассы просуммировала цены у себя в блокноте, и передала нам полоску бумаги. Четыреста шестьдесят долларов.

— Я угощаю, — сказала Лиза.

— Ты уверена? — уточнила я.

— Взятка за твоё молчание, — подмигнула мне она.

— По поводу?

Она взглянула на кассира.

— Потом.

Только после того, как мы, нагруженные сумками, оставили прилавки далеко позади, Лиза уточнила:

— Окажи мне услугу и не рассказывай нашим, как сильно я лажанулась, не заметив Панацею среди заложников. Если они спросят напрямую, можешь рассказать, я не прошу тебя лгать. Но если они не спросят, не поднимай эту тему, ладно?

— Это и есть то молчание, которое ты собиралась купить?

— Пожалуйста.

— Ладно, — ответила я. Я бы согласилась и без подаренной мне одежды, но думаю, она и так это знала.

Она широко улыбнулась.

— Спасибо. А то парни, если узнают, никогда мне этого не простят.

— А ты бы их простила в обратной ситуации?

— Фиг там! — рассмеялась она.

— Я так и знала.

— И о нашем более раннем разговоре... это последнее, что я сегодня скажу на эту тему, обещаю. Если ты решишь, что всё-таки хочешь моего непосредственного вмешательства в твои личные дела, только скажи.

Я нахмурилась, уже готовая разозлиться, но смягчилась. Это было честное предложение безо всякого давления.

— Ладно. Спасибо, но я справлюсь.

— Ну вот и договорились. Пошли поедим.

"Мерзкий Боб" был фастфудом самого бессовестного типа: то ли ресторан, то ли бар, то ли закусочная на окраине Рынка, с видом на пляж. Все, кто жил неподалёку, вероятно, ели там хотя бы раз в жизни. Все разумные люди после такого давали своему здоровью год на восстановление. Это было место с такими жирными бургерами, что если заказать их на вынос, то к моменту, когда доберёшься до дома, бумажная сумка станет прозрачной. Их особый бургер назывался "Испытание Мерзкого Боба": если сможешь его доесть — можешь за него не платить. Вероятно, незачем уточнять, что большинство — платили.

Брайан и Алек уже были там, когда мы прибыли, и мы сразу заказали еду. Мы с Лизой договорились разделить на двоих чизбургер с беконом, Брайан заказал двухпалубник с грибами и говядиной, а Алек постарался не отставать от него, взяв "Уродливого Боба" — аналог Биг Мака в стиле Мерзкого Боба.

Никто из нас не был настолько голоден, смел или глуп, чтобы заказать “Испытание”.

Брайан и Алек сидели снаружи, поэтому смогли заметить нас, когда мы пришли. После краткого обсуждения мы согласились остаться за тем же столиком. Он стоял у окна, так что нам был виден телевизор. Было всё ещё достаточно прохладно, и большинство посетителей предпочитало сидеть внутри. Снаружи были только какие-то парни студенческого возраста, они сидели в противоположном конце террасы, занятые пивом и игрой на экране телевизора. Основным плюсом была возможность поговорить без посторонних.

— Не хочу никого пилить, — сказал Брайан, осматривая кучи сумок, — но я ведь говорил, что не стоит тратить так много сразу после дела. Это одна из тех вещей, на которые копы и кейпы обращают внимание.

— Всё нормально, — отмахнулась Лиза, — это вызывает подозрения у кредитных компаний или банков только если у человека радикально меняются расходы. Я закупаюсь примерно на ту же сумму каждую неделю или две.

Брайан нахмурился. Казалось, он хотел сказать что-то ещё, но промолчал.

— Так что дальше? — спросила я.

— Ужин, потом десерт, — ответил Алек, не сводя глаз с телевизора внутри заведения.

— Я имею в виду нашу, — я понизила голос, — незаконную деятельность.

Быстрая проверка показала, что парни на той стороне всё ещё были поглощены игрой. Я не слышала ничего из того, что они говорили, а они разговаривали громко, так что я была уверена, что они нас тоже не услышат.

— У тебя есть идеи? — спросил Брайан.

— Что-то менее напряжённое, — решила я, — У меня ощущение, как будто я прыгнула в глубокую воду, не слишком понимая, как плавать. Я предпочла бы получше испробовать свои способности в полевых условиях, выяснить, как лучше действовать, прежде чем я буду сражаться с кем-то вроде Луна или Славы, которые способны буквально порвать меня на кусочки.

— Ага. Значит, что-нибудь попроще.

— Если бы здесь была Рейчел, она бы снова назвала тебя тряпкой, — прокомментировал Алек.

— Значит буду радоваться, что она не здесь, — улыбнулась я.

Нам принесли еду, и мы взяли ещё тарелки, чтобы разделить между нами наши гарниры. В результате, у каждого на тарелке были картофель и бататы фри, луковые кольца и цуккини во фритюре. Одних гарниров бы хватило для того, чтобы поесть, но кроме них были ещё и бургеры, такие большие, что занимали почти всю тарелку. Мы с Лизой разрезали чизбургер с беконом пополам и взяли по куску.

— Думаю, ты не из тех, кто набирает вес, — осмотрела меня Лиза.

— Для набора веса мне приходится прилагать усилия.

— Вот чёрт, — проворчала она.

— Если это тебя утешит, — сказала я, откусив кусок и вытирая рот салфеткой, — У меня потом будет чёрт знает что с кожей.

— Так легче, — ухмыльнулась она.

Алек закатил глаза:

— Завязывайте с девчачьей болтовнёй.

— А о чём тогда предлагаешь поговорить? — спросила его Лиза.

Он пожал плечами и откусил кусок бургера.

У меня было предложение:

— Я знаю, что это немного банально, но когда люди со сверхспособностями собираются вместе, наверное, они обычно делятся историями происхождения этих способностей, так?

Похоже, лучшего способа убить разговор я бы найти не смогла. Лиза отвернулась, на этот раз без улыбки. Брайан и Алек странно на меня посмотрели и промолчали.

— Что? — спросила я. Я перепроверила, что никто не мог нас услышать, — Что я такого сказала?

4.03

Удивительно, но именно Алек был тем, кто нарушил напряжённую тишину:

— Скажем так, можешь ли ты назвать хорошим день, когда ты получила свою силу?

Я не стала долго думать:

— Нет.

— Я бы не погрешил против истины, предположив, что день, когда ты обрела свою силу, был худшим днём в твоей жизни?

— Второй среди худших, — тихо ответила я. — Так это у всех так?

— Типа того. Единственные, кто получает их легко — кейпы второго поколения. Дети тех, у кого уже есть суперспособности.

Лиза наклонилась вперёд, упирая локти в стол.

— Поэтому если тебе нужна причина, чтобы считать Славу привилегированной сукой, то вот она.

— Почему? — спросила я. — Почему мы проходим через это?

— Это называется “событие-триггер”, — ответила мне Лиза. — Исследователи предполагают, что на каждого человека со способностями приходится пять потенциальных обладателей способностей, с которыми оно не произошло. Они должны оказаться на грани. Должны бороться или убегать, пока не подойдут к своему пределу, и не перешагнут через него. Тогда способности начинают проявляться.

— В целом, — сказал Алек, — для того, чтобы способности проявились, с тобой должно случиться что-то действительно дерьмовое.

— И это помогает объяснить, почему злодеи превосходят численностью героев в соотношении два к одному. — указала Лиза. — Или почему в странах третьего мира самый высокий процент людей со сверхспособностями. Не кейпов, а именно людей со сверхспособностями.

— А что с теми, чьи родители обладают способностями?

— Им не нужно оказываться в настолько критической ситуации, чтобы их способности пробудились. У Славы проявились её силы, когда она получила персональный фол во время игры в баскетбол на уроке физкультуры. Она упоминала об этом в нескольких интервью.

— Таким образом, ты попросила, чтобы мы рассказали тебе о худших моментах нашей жизни, — сказал Алек прежде, чем откусить очередной кусок гамбургера.

— Простите, — ответила я.

— Всё нормально, — заверил меня Брайан. — Это одна из тех вещей, которую ты можешь узнать только от других кейпов, а ты знаешь только нас. Возможно, ты узнала бы больше о триггерах, если бы прошла университетский курс парачеловеческих исследований, но сомневаюсь, что там бы ты смогла составить полную картину. Отчасти это нужно испытать самому.

Лиза протянула руку и потрепала меня по волосам:

— Не беспокойся об этом.

Почему я подняла тему происхождения сил? Из-за того, что в конечном итоге очередь дошла бы и до меня, и мне бы пришлось рассказать собственную историю.

Возможно, я этого и хотела.

— Лиза сказала, что вы, ребята, говорили обо мне, о том, что мне приходится нелегко и пытались угадать, что со мной стряслось, — смогла сказать я. — Не знаю, думаю, какая-то часть меня хочет поговорить об этом, и в целом ваши выводы верны. Хочу рассказать о том, как я получила свои способности. Правда, я не знаю, смогу ли я это сделать, не испортив вам настроение.

— Ты уже его испортила, дурында, — вставил Алек.

Брайан двинул его кулаком в плечо, заставив вскрикнуть. Бросив хмурый взгляд на Брайана, Алек неохотно добавил:

— Предполагаю, это значит — почему бы и нет.

— Давай, — подбодрила меня Лиза.

— Это некрасивая история, — сказала я. — Но я должна сказать кое-что прежде, чем начну. Я уже говорила об этом Лизе. Люди, о которых я буду говорить... я не хочу, чтобы вы мстили им ради меня. Я должна быть уверена, что вы не станете этого делать.

— Ты хочешь отомстить им сама? — спросил Алек.

Я буквально не могла найти слова для ответа. Я не могла им нормально объяснить, почему не желала их вмешательства.

— Я на самом деле не знаю. Думаю... предполагаю, что если бы вы, ребята, пошли бы и избили или унизили их, или заставили их в слезах принести мне извинения, я не почувствую, что справилась со своими проблемами сама. Для меня это бы не закончилось.

— Значит, вне зависимости от того, что мы услышим, мы не должны ничего делать, — уточнил Брайан.

— Пожалуйста.

— Это твоё право, — сказал он, взяв поджаренный во фритюре цукини с тарелки Лизы и откусывая половину. Она подвинула свою тарелку поближе к нему.

— Как скажешь, — буркнул Алек.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы откусить несколько кусочков чизбургера и привести свои мысли в порядок прежде, чем я начала.

— В школе есть три девушки, которые делали... делают мою жизнь чертовски жалкой. Они делают всё, что только могут придумать, чтобы моё пребывание в школе было хреновым, унижают и обижают меня. У каждой из этих трёх был свой индивидуальный подход, и довольно долгое время казалось, что они пытаются превзойти друг в друга в изобретательности, и в том, насколько далеко могут зайти.

Моё сердце колотилось, когда я оторвала глаза от своей тарелки, чтобы увидеть выражение их лиц. “Вот кто я”, — колотилась в голове мысль. — “Вот из этого и появилась я”. Когда они услышат о моей настоящей личности, без прикрас, без того, что они уже обо мне знали, без мои способностей, как они отреагируют?

— Это продолжалось почти полтора года, прежде, чем всё успокоилось. В прошлом году, примерно в ноябре, они... Я не знаю. Было похоже, что они заскучали. Шутки стали не такими жестокими, затем вообще прекратились. Они перестали надо мной насмехаться и писать письма с угрозами. Они игнорировали меня, оставили в покое.

— Я ожидала новых подлостей. Но у меня появилась подруга, одна из тех девочек, что прежде иногда присоединялись к травле, пришла ко мне и извинилась. Не одна из главных зачинщиц, а скорее подруга подруги одной из них. Она спросила меня, хочу ли я проводить с ней время. Я была слишком застенчивая и настороженная, и отказала ей, но случилось так, что мы поболтали перед уроками и после, а затем вместе пообедали. Её сближение со мной было одной из главных причин, почему я могла бы решить, что преследование закончилось. В действительности я никогда не расслаблялась рядом с ней, но она спокойно к этому относилась.

— Большую часть ноября и две недели занятий перед рождественскими каникулами ничего не происходило. Они оставили меня в покое. Я смогла расслабиться.

Я вздохнула.

— Это закончилось в тот день, когда я вернулась после зимних каникул. Я инстинктивно знала, что они притворялись, выжидали, прежде чем выкинуть свой следующий трюк, чтобы он оказался больнее. Я не думала, что они могут быть такими терпеливыми. Я подошла к своему шкафчику и... ну, они, похоже, покопались в мусорных вёдрах женских уборных или что-то в этом роде, потому что они накидали в мой шкафчик использованных прокладок и тампонов. Почти доверху заполнили его.

— Фуу, — прервал меня Алек, откладывая еду. — Я вообще-то ел.

— Прости, — я посмотрела вниз на свою тарелку, потыкав кусочек бекона. — Могу остановиться, если хочешь. Я не обижусь.

— Рассказывай до конца, — мягко приказал Брайан. Он сверлил взглядом Алека.

Я сглотнула, чувствуя как кровь приливает к лицу.

— По одному только запаху было очевидно, что они сделали это до того, как школа закрылась на Рождество. Я наклонилась блевануть, тут же, в переполненном коридоре, где все смотрели. Прежде, чем я смогла прийти в себя и прежде, чем меня прекратило тошнить, кто-то грубо схватил меня за волосы и толкнул в шкафчик. — это София, я была почти уверена в этом: наиболее физически агрессивная из трио. Но ребятам было ни к чему знать её имя.

Почему я подняла эту тему? Я уже пожалела об этом. Я смотрела на ребят, но не могла прочесть выражения их лиц.

Я зашла слишком далеко, чтобы оставить историю незаконченной, и я действительно хотела всё рассказать.

— Они закрыли шкафчик и повесили на него замок. Я была в ловушке, там, с этим тухлым запахом и рвотой, едва в состоянии двигаться, настолько он был заполнен. Всё, о чем я могла подумать — что есть кто-то, настолько готовый запачкать руки, так грязно надругаться надо мной, и что из всех учеников, которые видели, как меня запихивали в шкафчик, никто не позвал уборщицу или учителя, чтобы освободить меня.

— Я сходила с ума от паники. Мой разум уплыл куда-то, и нашёл рядом насекомых. В тот момент я не знала, кто это. Тогда я ещё не знала, как работать с информацией, которую сообщала мне моя сила. Я только знала, что повсюду вокруг меня, в стенах школы, по углам, внутри изгаженного шкафчика, ползают тысячи этих дёргающихся, чужеродных, странных существ, каждое из которых передавало в мою голову мельчайшие детали о своих телах и об их странном внутреннем устройстве.

Я снова вздохнула.

— Трудно объяснить, на что это похоже, как будто появился новый орган для чувств, но ты не умеешь его использовать. Каждый звук, который они слышали, передавался мне в сто раз громче, искажённым и вывернутым, как будто они хотели сделать его максимально неприятным и болезненным для восприятия. А то что они видели — будто я открыла глаза, которые долгое время были в темноте, но эти глаза не были присоединены к моему телу, смотреть их глазами — это всё равно, что заглядывать в тусклый, грязный калейдоскоп. Тысячи глаз. И я не знала как отключиться от них.

— Вот чёрт, — сказала Лиза.

— Когда кто-то, наконец, выпустил меня, я пыталась драться. Кусалась, царапалась, лягалась. Бессвязно кричала. Вероятно, устроила целое представление для всех ребят, которые вышли из классов, чтобы посмотреть, что случилось. Учителя попытались уладить ситуацию, наконец приехала скорая помощь, и после этого я помню немногое.

— Пока они обследовали меня в больнице, я лучше поняла свою силу, это помогло мне встать на ноги, снова почувствовать себя нормальной. С насекомыми намного легче работать, когда ты понимаешь что они — насекомые. Примерно через неделю я смогла частично закрыться от них. Мой отец получил немного денег от школы. Достаточно для того, чтобы оплатить счёт за мое пребывание в больнице, и немного сверх того. Он говорил о предъявлении иска в адрес хулиганов, но никто из свидетелей не заговорил, и адвокат сказал, что мы не сможем выиграть дело без веских доказательств, которые позволили бы идентифицировать ответственных. У нас не хватило бы денег, чтобы выиграть суд без достоверных улик. Я никогда не рассказывала отцу об основной группе моих мучителей. Возможно, мне стоило бы это сделать, не знаю.

— Мне жаль, — Лиза положила руку мне на плечо. Я чувствовала благодарность за то, что она не отстранилась и не засмеялась. Это был первый раз, когда я об этом с кем-то заговорила, и я не была уверена, что смогла бы справиться, если бы она так поступила.

— Подожди, а вся эта фигня с теми девушками всё ещё продолжается? — спросил Алек.

Я пожала плечами.

— В основном, да. Когда я вернулась из больницы, всё было так же плохо, как и раньше. Моя так называемая подруга больше не смотрела в мою сторону и не говорила со мной, и их отношение ко мне не стало мягче после того... мм, эпизода.

— Почему ты не используешь свою силу? — спросил Алек. — Даже не нужно действовать масштабно. Муха в обеде, возможно, пчела могла бы их ужалить в кончик носа или в губы.

— Я не собираюсь использовать на них свою силу.

— Но они же превращают твою жизнь в ад! — возразил Алек.

Я нахмурилась.

— Тем больше причин не делать этого. Будет несложно угадать виновного, если кто-то начнёт использовать свои способности, чтобы устроить им неприятности.

— Ты серьёзно? — Алек откинулся на своём месте, складывая руки на груди. — Видишь ли, мы не слишком хорошо знаем друг друга, но я могу сказать, что ты, хм, не тупая. Ты честно хочешь мне сказать, что не можешь найти хитрый способ отомстить им?

Я обратилась к Лизе и Брайану, чувствуя себя слегка зажатой в угол.

— Мне кто-нибудь поможет?

Лиза улыбнулась, но ничего не сказала. Брайан пожал плечами и несколько секунд раздумывал, затем сказал:

— Я как-то склоняюсь к тому, чтобы согласиться с Алеком.

— Хорошо, — признала я, — это приходило мне в голову. Я размышляла над тем, что я могу сделать такого, чтобы меня не отследили, например, посадить на них вшей. Но вы помните, ребята, что я сделала с Сукой после того, как она натравила на меня своих собак.

— Часть подавляемого гнева вырвалась наружу, — сказала Лиза, всё ещё улыбаясь.

— То же будет и с ними. Знаете, что произойдёт, если я, скажем, подсуну им мандавошек? Они станут жалкими, раздражёнными и, в конечном итоге, отыграются на мне.

— О, господи, — рассмеялся Алек. — Мандавошки. Тебе надо делать это каждый раз, когда мы будем противостоять другим кейпам. Ты можешь себе это представить?

— Я лучше не буду, — скривилась я. Упорство Алека в разговоре дало мне понять, что его будет трудно убедить без серьёзной причины, поэтому я немного исказила правду, сказав ему:

— Пока я управляю насекомыми, я вижу и чувствую всё то же самое, что и они. Я не хочу чувствовать то, что чувствуют мои насекомые, ползая по потным промежностям.

— Фууу.

— Если ты не прекратишь менять тему, то я, наконец, смогу сказать, что эти девочки будут вымещать все свои проблемы на мне, даже если они не будут знать, что я к ним причастна. Я боюсь, что не смогу удержаться от ответных мер, усиливая на них давление. Вы видели, что произошло между мной и Рейчел, когда мы встретились в первый раз. Ставки возрастут, в конечном итоге я зайду слишком далеко. Моя тайная личность может быть раскрыта, или я могу нанести кому-то серьёзный вред, как Луну, только у этого человека может не быть такой регенерации.

— Я все равно не понимаю, как ты можешь просто сидеть и терпеть. — сказал Алек. — Отомсти, или давай кто-то из нас за тебя отомстит. Обратись к кому-нибудь за помощью.

— Всё, что ты перечислил — неприемлемо, — сказала я, стараясь сделать акцент на том, что моё решение окончательное. — Слишком велика вероятность, что всё выйдет из под контроля, если я решу отомстить или позволю вам сделать это за меня. Относительно помощи — я не доверяю системе. Только не после судебного дела, и не после разговора с некоторыми моими учителями. Если бы это было настолько легко, я бы уже решила эту проблему.

Лиза наклонилась вперёд.

— Скажи, разве не было бы здорово, если бы мы похитили главную зачинщицу, одели бы ей на голову мешок, закинули бы в фургон и высадили бы её в полночь в лесу, в десяти милях от города в одних трусах.

Я улыбнулась картине, возникшей в моем воображении, но покачала головой, ответив:

— Это как раз то, о чем я говорю. Это чересчур.

— Они запихнули тебя в омерзительнейший шкафчик и заперли там! — Алек посмотрел на меня так, будто я пыталась убедить его, что земля квадратная.

— Бросить её одну в безлюдном месте без одежды значит практически предложить изнасиловать её первому попавшемуся дальнобойщику, — заметила я.

— Прекрасно, — Алек закатил глаза. — Тогда мы немного облегчим ей ситуацию. Высадим её без обуви, телефона, денег, запасной одежды, без ничего, что она могла бы использовать, чтобы легко попасть домой. Устроить ей экскурсию.

— По-прежнему высок риск того, что на неё нападут, — вздохнула я. — Симпатичная девочка, гуляющая ночью по пустынной дороге?

— Они тоже нападали на тебя!

— Это немного другое.

— Единственная разница, которую я вижу — то, что они заслуживают этого, а ты нет. Я не так умен, как вы, ребята, возможно, я что-то упускаю из виду.

Я покачала головой.

— Ты ничего не упускаешь, Алек. Мы смотрим на это с двух различных точек зрения. Я не верю в принцип «око за око».

Я начала чувствовать, что контроль над беседой снова переходит ко мне. Тогда Алек использовал коронный аргумент:

— Тогда нахуя ты вообще стала суперзлодеем?

— Бегство, — слово вылетела почти сразу, прежде, чем я успела подумать, что оно означало. У меня не было времени на раздумья, иначе они могли бы понять, что что-то происходит. Лиза почти наверняка смогла бы.

Прошло несколько напряжённых мгновений, и я рискнула взглянуть на Лизу и Брайана. Лиза наблюдала за диалогом с едва заметной улыбкой на лице, подперев голову рукой. Брайан был непроницаем, его руки были скрещены на груди, лицо ничего не выражало.

Я объяснила:

— Я могу с этим справиться, если смогу оставить позади все проблемы. Драться, делать себе имя, болтаться с друзьями. Развлекаться.

Осознание того, что мои слова были правдой, удивило меня, мне даже не надо было беспокоиться о том, что Лиза о чём-то догадается. Секунду спустя я поняла, что, возможно, была несколько самонадеянной:

— Я имею в виду, предполагая, что мы правда дру...

— Если ты закончишь это предложение, — предупредила меня Лиза, — я стукну тебя по голове.

Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам и ушам.

— Да, Тейлор, мы — друзья, — сказал Брайан. — И мы ценим, или хотя бы я ценю то, что ты доверилась нам настолько, что рассказала свою историю.

Я не знала что ответить. Тот факт, что он выслушал меня и не стал усложнять мне жизнь, значил для меня очень много. Только Алек пытался докопаться до меня по данному поводу, но при этом он не подразумевал издёвку.

— Не думаю, что кто-то из вас хочет рассказать свою историю? — нахмурился Брайан.

Алек покачал головой и потянулся, высоко задрав руки, затем положил их на полный живот. Его молчание было красноречиво.

Лиза, со своей стороны усмехнулась и сказала:

— Простите. Ребята, вы мне нравитесь, но мне нужно выпить что-то крепкое, прежде чем я смогу поделиться этой частью своей жизни. А по закону я не могу напиваться ещё в течении нескольких лет.

— Мне кажется нечестным, что только Тейлор рассказала об этом, — отметил Брайан.

— Я... я не для того рассказала свою историю, чтобы вы, ребята, ответили мне тем же, — поспешно добавила я, — Правда, всё в порядке.

— Значит, ты хочешь вызваться добровольцем? — спросила Лиза Брайана, игнорируя мой протест.

Брайан кивнул.

— Да, я расскажу свою историю.

4.04

Вечерняя толпа начала наполнять "Мерзкого Боба", большие компании заказывали пиво и сдвигали столы вместе.

Когда одна группа начала сдвигать столы в один длинный ряд в середине террасы, недалеко от места, где мы сидели, Брайан спросил:

— Может, пойдём? Я расскажу свою историю по дороге.

Никто не возражал, так что мы расплатились и ушли. Брайан был настолько добр, что согласился нести часть наших с Лизой сумок вдобавок к собственной, снизив нам нагрузку. Рынок почти опустел, торговцы и покупатели отправились ужинать. Остались только прилавки и торговцы, которые продавали еду. Брайан, видимо, решил, что место было достаточно уединённым, чтобы начать.

— Для контекста, думаю, надо упомянуть, что мои родители развелись, когда мне было тринадцать, — сказал нам Брайан. — Я остался с отцом, а моя сестра Аиша осталась с матерью. Мы с Аишей продолжали общаться, но у нас четыре года разницы, совсем разные интересы, так что разговаривать было особо не о чем. Я посылал ей СМС, как мне невероятно скучно в школе, и через пару дней она присылала мне емэйл о мультфильме, который ей понравился. Или спрашивала совета, что делать, если получила двойку по правописанию.

Мы не были близки. Да и вряд ли это было возможно, ведь я жил в южном конце города, а она — здесь. Но однажды ночью я получил от неё сообщение. Два слова: "Помоги мне". Я позвонил, но телефон был занят. До сих пор не знаю, почему я тогда воспринял это так всерьёз, но я добрался до дома матери так быстро, как только можно. Вылетел из подъезда, пробежал два квартала до Лорд-стрит, в центре города, и взял такси. Оставил таксиста кричать и требовать деньги, когда я ворвался в квартиру матери и увидел сестру.

Она плакала, но не говорила, что случилось. Я не стал переспрашивать. Я обнял её, поднял, и мы направились к выходу. Незнакомый мужчина перегородил мне дорогу. Новый дружок моей матери.

Я понял, что это из-за него она попросила меня о помощи, в ту же секунду, как увидел её реакцию. Возможно я подозревал, что что-то происходит, ещё раньше, по тому, как изменился тон её писем и сообщений. Это объясняло моё предчувствие, которое заставило меня так спешить. Я увидел, как она съёжилась, почувствовал, как она крепче уцепилась за меня, и внутри меня всё похолодело.

Он замолчал на секунду, продолжая идти в тишине. Я почти решила, что он закончил, когда он внезапно повернулся ко мне.

— Тейлор, кажется, я упоминал, что мой отец занимался боксом, когда служил?

— Да, — ответила я.

— Ну, мой отец — непростой человек. Не из таких, кто способен в одиночку растить сына. Не могу сказать, что он был жестоким, но в нём никогда не было теплоты, никаких весёлых историй, никакой отеческих советов, никаких спортивных игр во дворе. Ближе всего с ним мы были в тренировочном зале, когда он держал грушу, кричал на меня, что я что-то делаю неправильно, и оставался в мрачном молчании, если моя стойка, выбор момента и сила удара были безупречны. Или когда мы были на ринге, в боксёрских шлемах и перчатках, мужчина тридцати пяти лет, на пике физической формы, едва сдерживавший себя в бою против своего пятнадцатилетнего сына. Он просто ожидал, что я буду сражаться наравне или принимать удары, и у меня не было особого выбора.

Так что, несмотря на мои пятнадцать, я был высоким для моего возраста, крепким и с поставленным ударом. Я не сказал ни слова, вообще не издал ни звука. Я оставил сестру и избил материнского дружка до полусмерти, а мать всё это время кричала и визжала. Когда я закончил, я взял сестру и вернулся в такси. Эту ночь мы провели у отца, а утром отправились в полицию.

Когда ты бьёшь голыми руками, они не остаются невредимыми. Пара хороших ударов, ты крепко попадаешь кому-то по лицу, по зубам, и костяшки разбиваешь нахер. Я заметил это уже дома у отца, когда очищал и промывал руки. Из моих разбитых костяшек текла не только кровь, но и тьма, как будто клубы очень чёрного дыма. Когда ты слышишь о событиях-триггерах, ты можешь подумать, что это всё результат ярости или страха. Но мой случай показывает, что может быть и совсем наоборот. Я вообще ничего не чувствовал.

— Ничего себе, — сказала я.

— Такая у меня история, — ответил он.

— Никак не придумаю, как бы это вежливо спросить, но почему тебя не посадили за избиение того парня?

Брайан вздохнул:

— Я был к этому близок, но тот парень, которого я побил, нарушил требования своего условного срока, потому что не ходил на собрания анонимных наркоманов, и Аиша поддержала меня, когда мы утверждали, что он этого заслужил. В результате на суде он выглядел хуже, чем я. Он получил шесть месяцев тюрьмы, я отделался тремя месяцами общественных работ.

— И с тех пор ты просто образец нравственности, не так ли? — ухмыльнулась Лиза.

Брайан улыбнулся:

— Они уже знают, но тебе я, кажется, ещё не говорил, — сказал он мне. — Я ввязался в это дело ради Аиши. Мать лишили родительских прав, когда вмешалась служба защиты детей, так что Аиша теперь живёт с отцом. Проблема в том, что он не идеальный родитель. Уже три года прошло, а он всё ещё не знает, что делать с дочерью, поэтому они в основном игнорируют друг друга. Но она выпендривается, влипает в неприятности, и за ней должен следить кто-то, но не он и не наша мать. Мне в июне восемнадцать, и я планирую лишить и его, и мать родительских прав, и стать опекуном Аиши. Для этого мне нужны деньги.

— Потому он и работает на этой, весьма доходной, работе, — вставила Лиза.

Брайан засунул руки в карманы.

— Мой отец благословил меня на то, чтобы я взял на себя опеку над моей непослушной сестрёнкой. Мать ясно дала понять, что будет сопротивляться до конца. А это означает судебные расходы. Значит, придётся платить частному детективу, чтобы доказать, что она не забросила свои старые привычки, в том, что касается наркотиков и ебанутых дружков. Понадобится квартира, которая сможет пройти инспекцию, и в которой у Аиши будет своё отдельное место. Но самое главное, я должен показать, что я достаточно ответственный и финансово обеспеченный, чтобы это перевесило другой вариант — её родную мать.

— По этому последнему пункту ему помогает наш босс, — сказала Лиза. — Ежемесячное пособие и часть другого дохода Брайана поступает к нему в виде зарплаты от официально существующей компании, и менеджер этой компании согласен дать ему великолепную характеристику.

— И я не в восторге от этого, — признался Брайан, — Это... удобно, я не знаю, как бы я справился иначе, но мне не нравится так полагаться на кого-то, кого я совсем не знаю. Если он свалит с этими сорока тысячами долларов, я справлюсь. Но если он обломает меня здесь...

— Ты уже говорил это раньше, — успокоила его Лиза. — У него нет причин так делать.

— Да. Но от этого мне ненамного легче.

— Я считаю, что ты поступаешь очень благородно, — сказала я.

— Нет, — произнёс Брайан так, как будто его оскорбила сама эта мысль, — я просто делаю то, что должен. Она — моя семья, понимаешь?

— Да, я знаю. — я понимала, насколько важной может быть семья.

Мы замолчали на минуту или две, отчасти потому, что две матери с огромными колясками повернули на углу и пошли перед нами так, что они легко могли нас услышать. Другая причина была в том, что к этому разговору было нечего особо добавить.

Я обрадовалась, когда две мамаши припарковали коляски и остановились, чтобы посмотреть на витрину магазина, потому что это дало нам возможность их обогнать. Группы людей, которые занимают весь тротуар так, что тебе приходится выходить на дорогу, чтобы их обойти — это определённо моё больное место. Рассеянные люди, которые перегораживают тротуар и идут достаточно медленно, чтобы заставить тебя терять время, но достаточно быстро, чтобы их было сложно обойти? Такие заставляют меня мечтать о призыве роя пчёл на их головы. Не то, чтобы я собиралась это делать, разумеется.

Когда мы снова смогли разговаривать, мне оказалось сложно найти новую тему. Я взглянула на Брайана, пытаясь оценить его эмоции после рассказа. Правда ли с ним всё в порядке, или он просто настолько хорошо скрывает чувства? Он выглядел совершенно как обычно, настолько расслабленно, насколько можно ожидать от человека с таким количеством сумок с покупками.

— Эй, а что ты накупил? — спросила его я.

— Разную ерунду для дома. Салфетки под столовые приборы, картину, которую я хочу вставить в раму. Скукотища. Кстати, нашёл неплохую статую, парень сказал, что это был концепт-арт для фильма ужасов, который так и не вышел. Я решил, что у неё жуткая рожа, я ведь раздумываю о том, чтобы улучшать костюм, можно будет использовать эту статую как источник вдохновения для новой маски. Уйти от черепа.

— Я должна это увидеть, — сказала я.

— Вообще-то, — он сделал паузу, — Именно тебе я больше всего и хотел её показать. У тебя классный костюм, и я подумал, может у тебя есть какие-то рекомендации по поводу того, куда пойти?

— В каком смысле куда?

— За костюмами.

Я несколько секунд непонимающе смотрела на него, пытаясь соединить вместе всё, что он говорил.

— Моя сила иногда меня ужасно раздражает, — пожаловалась Лиза. — Ощущение, как будто ты единственный зрячий в стране слепцов. Тейлор, Брайан спрашивает, где ты купила костюм. Брайан, она не покупала костюм. Она сделала его с нуля.

— Да ладно? — он удивлённо поднял брови.

— Это паучий шёлк, — сказала я, — Прочность на разрыв у него чуть меньше, чем у стали, а вес меньше в разы. Он не такой прочный, как кевлар, но растягивается, а значит, изнашивается медленнее, чем костюм из стали, кевлара или резины. Создавать его было сложновато, потому что мне нужно управлять пауками и плести его, но по сути всю работу делают пауки, пока я концентрируюсь.

Брайан кивнул:

— Это офигенно круто! Можешь сделать мне такой же?

Это заставило меня задуматься.

— Я не ожидаю, что ты будешь работать бесплатно, — добавил он.

— И о каких деньгах идёт речь? — спросила я.

— Назови цену.

Я подумала.

— Две тысячи?

Он хихикнул.

— Никакой скидки за то, что я коллега и друг?

— Это со скидкой, — сказала я, — Процесс долгий, мне нужно проводить целые часы недалеко от пауков, пока они работают, и я не могу заниматься этим непрерывно, потому что отец заметит, если я оставлю их, пока он дома. Мне нужно постоянно менять пауков, чтобы постоянно был свежий запас шёлка, но их не должно быть слишком много вокруг, иначе люди их заметят... Это непросто.

— Если это так сложно, выбери другое место, — предложила Лиза.

— Где? Это должно быть место, где я провожу много времени, где есть пространство для работы, где можно содержать десятки тысяч пауков так, чтобы никто не заметил.

— Наш лофт? — пожала плечами Лиза. — Или, точнее, место под лофтом?

Это заставило меня приостановиться. Идея была настолько очевидной, что я разозлилась на себя, что не подумала об этом сразу, как только Лиза предложила сменить место.

— Стоп, стоп, стоп, — перебил Алек, — десятки тысяч пауков?

— Если я хочу закончить сравнительно быстро, — сказала я, — То да, речь примерно о таком количестве. Особенно если Брайан захочет что-то потяжелее, как я подозреваю. Этаж под лофтом подойдёт отлично. В смысле, вряд ли ещё несколько паутин привлекут внимание, если кто-то решит туда заглянуть, верно?

Алек провёл рукой по волосам, что я восприняла как признак нервозности или беспокойства. Редкое зрелище — видеть на его лице что-то кроме скуки и рассеянности. Как будто чтобы подтвердить мои мысли, он добавил:

— Я не хочу, чтобы подо мной шныряли десятки тысяч пауков, издавали паучьи звуки, поднимались ко мне по лестнице, чтобы ползать по мне, пока я сплю.

Я попыталась его успокоить:

— Чёрные вдовы обычно не расползаются, и они гораздо чаще поедают друг друга, чем кусают людей. Конечно, тебе не стоит их провоцировать...

— Чёрные вдовы? — простонал Алек, — Признайся, что прикалываешься. Это нормально, я понимаю жестокие шутки.

— У них самые прочные нити из всех местных пауков, — сказала я. — Я бы хотела раздобыть что-то получше, вроде пауков Дарвина. У них вообще самая прочная нить среди всех гусениц и паукообразных. Могут делать ткань в пять раз прочнее кевлара. Я бы попросила нашего босса попробовать достать их, если бы была уверена, что они смогут выжить в нашем умеренном климате.

— Значит, ты не шутишь по поводу чёрных вдов.

— Помнишь тех, что я принесла на ограбление банка? Я взяла их из дома.

— Бля, — сказал Алек, затем повторил ещё раз, — бля. И теперь Брайан будет настаивать на этом костюме, так что пауков, видимо, не избежать.

— Арахнофобия? — спросила я, немного удивлённая его реакцией.

— Нет, но я думаю, кто угодно будет напуган мыслью о десятках тысяч чёрных вдов в одном здании с ним.

Я на секунду задумалась.

— Можно взять клетки, если это тебя немного успокоит. Думаю, это в любом случае имеет смысл, они территориальные, и будут убивать друг друга, когда меня нет рядом.

— Мы что-нибудь придумаем, — ухмыльнулась Лиза. — Ты сможешь управиться с достаточным количеством пауков, чтобы сделать костюм и мне?

Я внезапно осознала, что серьёзно раздумываю о том, как бы сделать несколько высококлассных костюмов для злодеев. У меня по этому поводу были смешанные чувства.

— Конечно, я могу ими управлять так, чтобы сделать сразу два... но это такая морока. Я была так рада, что управилась с собственным костюмом, мне совсем не хочется делать ещё два, — почти не соврала я. — Мне надо подумать.

— Полторы штуки, — сказал Брайан, — Я предлагаю такую цену, раз уж мы придумали способ разобраться с помещением. Думаю, это честное предложение.

— Ладно, — сказала я. На самом деле деньги меня совершенно не интересовали. То есть, большие суммы меня впечатляли, но, в общем-то, я не собиралась тратить свои нелегальные доходы.

В конечном счёте, на дорогу до лофта у нас ушло около часа. Мне было всё равно. После моих тренировок я не особо устала от прогулки, и компания была приятной.

Когда мы зашли в здание и все остальные поднялись наверх, я осталась внизу, чтобы осмотреть пространство на первом этаже фабрики. Возможно, если я прикреплю фанеру к рамам, где были конвейеры, у меня будет несколько длинных столешниц, где будут работать мои пауки. Добавим сзади ёмкости для их содержания... но где мне найти стеллаж с клетками или контейнерами, чтобы содержать тысячи пауков по отдельности?

Я могла что-то придумать. Остановлюсь ли я на коробках от яиц или сделаю это всё при помощи насекомых, я знала, что смогу это как-то организовать.

Вопрос был в том, хочу ли я это делать?

В глубоких раздумьях, я поднялась наверх.

— Где Рейчел? — спросил Брайан, возвращаясь из дальнего конца лофта, за ним шли Брут и Анжелика, виляя хвостами. — Здесь только две из её собак.

— Мы на двадцать минут позже, чем обещали, — заметила Лиза. — Может быть, она не дождалась нас?

— Ребята, подготовьтесь, — распорядился Брайан, — Мы сказали нанимателю, что передадим деньги в определённый момент этой ночью, и если мы сильно задержимся, это произведёт плохое впечатление. Я позвоню Рейчел и узнаю, в чём дело, поскольку мне не так долго одеваться.

Алек, Лиза и я направились каждый к своей комнате. Закрыв дверь, я достала костюм из нижнего ящика тумбочки. Я разложила его на надувном матрасе, затем собрала и рассортировала свой арсенал: перцовый аэрозоль, нож, телескопическая дубинка, блокнот, адреналиновые шприцы, кошелёк с мелочью и двадцаткой внутри, и неиспользованный дешёвый сотовый телефон. Всё, о чём я вспомнила, и что хотела взять с собой.

Ручка, поняла я. Ерунда, но блокнот не имел большого смысла без ручки. Я направилась к комоду и внезапно остановилась.

На комоде стоял кристалл. Хотя кристалл — не то слово. Это был кусок янтаря каплевидной формы, гладко отполированный, почти тридцати сантиметров высотой, установленный в каменную подставку чтобы стоять прямо. Внутри была стрекоза. Стрекоза была такой большой, что почти не помещалась внутри — и не поместилась бы, если б её крылья не были загнуты. Свет из окон лофта падал на янтарь, окрашивая верх комода и часть стены густыми отблесками жёлтого и оранжевого, с оттенками тёмно-синего там, где свет проходил через прозрачные стрекозиные крылья.

Рядом была записка. "Увидел её, решил, что очень подойдёт тебе. Считай её запоздалым приветственным подарком. Брайан".

Я была ошеломлена. Наверное, он оставил её тут, когда я была внизу. Я в спешке натянула костюм, нашла в шкафу ручку и разложила по местам оружие и прочие принадлежности. Закончив с этим, я надела джинсы, свитер и куртку поверх костюма, напоследок одев почти пустой рюкзак, чтобы скрыть небольшую горбинку, которую создавала на спине моя броня.

Только после того, как я была совсем готова, я вышла из комнаты и увидела Брайана, сидящего на диване. Хотя я была уверена, что ему в любом случае будет приятно, я решила, что он оценит, если я сначала подготовлюсь, а потом поблагодарю его, а не наоборот.

Он ещё сидел в гостиной, надевая кожаную мотоциклетную куртку поверх защитного жилета.

— Я... мм, даже не знаю, что сказать.

Он наморщил лоб.

— Нормально? Я сомневался, может быть дарить тебе кусок камня с мёртвым насекомым внутри было не самой лучшей...

— Это идеальный подарок, — прервала я его. — Правда. Спасибо.

Я никогда не знала, что говорить, принимая подарок. Я всегда боялась, что моя благодарность прозвучит фальшиво, натянуто или саркастично, даже когда она была искренней.

В порыве чувств, я быстро обняла его. Казалось, только так я могу выразить свою благодарность.

— Эй, — голос сзади напугал меня до чёртиков, — никаких романов на рабочем месте.

Я повернулась и увидела ухмыляющихся Лизу и Алека. В случае Лизы, ухмыляющуюся больше обычного.

Я, должно быть, покраснела как помидор.

— Это не, нет, я просто хотела поблагодарить его за...

— Да я знаю, дурында. Я был с ним, когда он его покупал.

Сжалившись, Лиза поменяла тему:

— Что-то слышно от нашей местной социопатки?

Брайан нахмурился:

— Нет. Её телефон выключен, а этого не должно быть, потому что это я его включил, активировал и отдал ей сегодня. Что-то произошло.

Весёлое настроение немедленно улетучилось. Мы обменялись взглядами и никто уже не улыбался.

— Я думаю... — сказал Брайан, тщательно взвешивая слова, — Было бы очень хорошей идеей проверить наши деньги. Как можно быстрее.

4.05

Самые красивые закаты бывают после плохой погоды. Сегодняшний не был исключением. После наказания в виде полутора суток проливного дождя небо раскрасилось в яркие цвета, от оранжевого до тёмно-красного, с фиолетовыми бликами на редких облаках, которые быстро двигались из-за сильного ветра. Особенно потрясающий вид открылся, когда мы приблизились к водам залива, но ни у кого из нас не было настроения оценить эту картину.

Мы словно превратились из группы друзей, которые шли от рынка до лофта, в группу чужих людей. Мы не говорили, не шутили, не было никакой видимой связи между нами. Мы все думали об одном и том же: что-то не так, что-то случилось. Никто не высказывал вслух этих подозрений, будто между нами было молчаливое соглашение, что мы лишь сделаем их реальными, если озвучим.

В молчании мы сели на автобус у парома и вышли у депо, у той части доков, которая находилась напротив набережной.

Все вместе мы прошли половину квартала от автобусной остановки, обошли дальний конец брошенного здания и скинули обычную одежду. Склад был в квартале от депо. Через ограждение из сетки я увидела брошенные товарные вагоны, отсюда они казались гипертрофированными, облезлыми надгробными плитами, заросшими сорняками в окружении брошенных бутылок и самодельных укрытий. Район был унылым и пустынным. Трудно сказать, зачем вообще автобус ходил в этом направлении. Я предположила, что, возможно, здесь иногда бывала группа рабочих, которые поддерживали в нормальном состоянии рельсы для изредка проходящих поездов.

Мы все глубже заходили в лабиринт. Каждое хранилище было размером примерно три на три метра, их тут были сотни, они стояли рядом друг с другом в упорядоченных и неупорядоченных рядах по десять или двадцать кирпичных будок. Это было достаточно обыденным зрелищем — места вроде этого были рассеяны по всему Броктон Бей. Несколько десятилетий назад, когда резко увеличилась безработица, люди начали использовать эти хранилища в качестве жилья. Некоторые предприимчивые люди уловили выгоду, и блоки хранилищ, похожие на этот, появились вместо обветшалых складов и автостоянок. Это было самое дешёвое жилье, которое только можно было найти, и место для хранения самого ценного имущества для тех, у кого были собственные квартиры и дома.

Но всё обернулось плохо. Эти склады стали логовом наркоманов, местом для сбора банд и просто придурков. Эпидемии гриппа и острого фарингита прокатывались через кварталы скученных, немытых и плохо питающихся людей и оставляли за собой трупы. Те, кто не умирал от болезни, погибали, защищая своё имущество, или просто от голода, и трупы гнили за закрытыми дверями арендованных ими хранилищ. В конце концов, город принял меры и эти хранилища перестали использоваться. К тому времени, в местной промышленности произошёл настолько большой спад, что бездомные и нищие смогли переселиться в заброшенные склады, фабрики и многоквартирные дома. Те же самые проблемы были и там, но, по крайней мере ситуация была не такой взрывоопасной.

В результате хранилища остались рассеянными по всему городу, особенно много их было в доках. В основном они не использовались. Ряд за рядом стояли идентичные развалюхи с поблекшими или неразборчивыми номерами, нарисованными на дверях, с рифлёной стальной крышей, наклонённой так, чтобы люди не смогли по ним свободно ходить или спать на них.

— Мы ищем номер тринадцать ноль шесть, — заговорил Мрак, нарушая тишину, которая длилась уже полчаса. Нам потребовалось несколько минут, чтобы найти это место. Не было никакого порядка или закономерности расположения хранилищ или нумерации. Вероятно, предположила я, хранилища ставились там, где оставалось свободное место, и им присваивался первый неиспользованный ранее номер. Единственная причина, почему мы нашли хранилище так быстро — Брайан уже бывал здесь раньше вместе с Рейчел. Необъятность пространства и царящий тут хаос были главной причиной, по которой мы спрятали деньги именно здесь. Если даже у нас возникли проблемы с поиском, при том, что мы знали, куда шли, значит любой, кто узнал бы номер хранилища и заполучил наш ключ, искал бы нужное хранилище ещё дольше.

Пока Мрак пытался открыть замок, я мельком глянула на оба конца переулка, в котором мы находились. За исключением грузоподъёмника, припаркованного рядом, место было устрашающе тихим. Заброшенный город, подумала я. Если бы призраки существовали, они жили бы в этом месте, где было столько страдания, насилия и смертей.

— Дерьмо, — сказал Мрак как только распахнулась дверь. Моё сердце сжалось.

Я привстала на цыпочках, чтобы заглянуть внутрь. Внутри было только широкое пятно вытертого пространства в толстом слое пыли на полу, одна лампочка, свисающая на проводе и тёмное пятно в углу. Никаких денег.

— Голосую за её убийство, — сказал Регент.

Мои брови поднялись вверх.

— Ты думаешь, что это была Сука? Она бы стала так делать?

— Если бы ты спросила меня об этом пять часов назад, я сказал бы нет, — ответил Регент. — Я сказал бы тебе, что она, конечно непредсказуемая, бесшабашная, безумная, её легко разозлить, и наверняка те, кто её разозлил, попадут в больницу... но я бы сказал, что она преданная, даже если мы ей чем-то не нравимся...

— Ей никто не нравится, — перебила я.

— Верно, ей никто не нравится, включая нас, но мы для неё самое близкое подобие семьи и друзей, сразу после собак. Я не мог подумать, что она на всё это забьёт.

— Она этого не делала, — сказала Сплетница. — Это была не она.

— Кто это был? — спросил Мрак. В его потустороннем голосе звучали нотки гнева.

— Какой-то кейп, — ответила Сплетница почти рассеяно, будто она сосредотачивалась на чём-то ещё. — Кто-то, кто может вскрывать замки. Эта дверь не была взломана.

— Злодей? — спросила я.

— Злодей, — повторила за мной Сплетница. Я не могла сказать, соглашалась ли она со мной, или просто рассеянно повторяла мои слова. — Он был не один. И они всё ещё здесь.

Тихие аплодисменты ответили ей. Они были медленными, настолько вялыми, что передавали сарказм.

— Блестящая дедукция, — сказал тот же самый человек, что хлопал. Сплетница резко повернула голову, а я отступила от хранилища, чтобы лучше разглядеть двух человек, стоявших на крыше.

Они стояли, поставив одну ногу выше другой, чтобы не соскользнуть из-за уклона крыши, оба были одеты в одинаковые костюмы. Синие мужские трико с широкими поясами, облегающими белыми рукавами и узкими чулками. Их эластичные капюшоны полностью обтягивали головы оставляя открытыми только лица, на голове у каждого была белая антенна. Почему-то из всех существующих цветов для перчаток, ботинок и шариков наверху антенн они выбрали ядовито-розовый. Лица затенялись очками с очень большими тёмными линзами.

Если не считать костюмов, они не могли бы быть более разными. Один из них был худым, со слабо выраженным подбородком и сутулой осанкой. Второй был идеального телосложения, широкоплечим, высоким, обтягивающий костюм подчёркивал его рельефные мышцы.

— Убер и Элит, — поприветствовала их Сплетница. — Не могу даже передать, какое я испытала облегчение. Несколько секунд я думала, что у нас есть причина для беспокойства.

— Будь уверена, причина есть, Сплетница, — объявил Убер. Он принадлежал к тому типу людей, которые любят разглагольствовать, объявлять, вещать и провозглашать. Так же как сила Мрака меняла его голос, делая его потусторонним и нечеловеческим, сила Убера делала его голос похожим на голос диктора, который озвучивает трейлеры к боевикам и вечернюю рекламу. Эмоциональный, проникновенный вне зависимости от того, насколько приземлённым было то, о чем он говорил. Как кто-то, переигрывающий роль галантного рыцаря в детском фильме.

Я огляделась в поисках того, что я для себя называла снитчем. Наконец, я нашла его — маленькую круглую тень на фоне красного как закат неба, чуть выше солнечного диска. Это была камера, спрятанная в золотой сфере размером с теннисный мяч. Она была способна двигаться, как колибри, постоянно снимая с безопасного расстояния. Убер и Элит выкладывали всю свою костюмированную деятельность онлайн, чтобы люди могли увидеть, чем они сейчас занимаются. Я была уверена, что видео выкладывается после какой-то задержки, поэтому события, зарегистрированные камерой, будут доступны онлайн через полчаса-час.

Должна признать, что пару раз я смотрела их видео, именно так я и узнала о «снитче». Каждый раз, когда я заходила на их сайт, я удивлялась, что у них были тысячи зрителей. Я перестала их смотреть, потому что это не доставляло удовольствия. Они были настоящими неудачниками, изо всех сил старались преуспеть, и это заставляло зрителей сочувствовать им, пока они не делали что-то гнусное. После этого зрители начинали смотреть на них в негативном свете, свысока, радуясь каждый раз, когда они терпели неудачу. То, что я чувствовала к ним, было слишком похоже на то, как Эмма, Мэдисон и София смотрели на меня, и это было главным отвращающим фактором.

Найдя камеру, которая, без сомнений, была специально расположена так, чтобы запечатлеть, как мы смотрим на злодеев снизу вверх, я вновь направила пристальный взгляд на эту пару. Используя свою силу я заставила собраться массу мух возле камеры. Прошло немного времени, как камера начала спазматически дёргаться на периферии моего зрения, будто пытаясь избавиться от них. Я улыбнулась под маской.

Элит нахмурился и повернулся к камере.

— Это действительно необходимо?

— Вы испортили нам день, — я испорчу его вашим зрителям.

Сплетница усмехнулась, а Регент хихикнул. Только Мрак молчал. Он стоял на месте, но темнота вокруг него клубилась, как разгорающееся пламя.

— Какая у вас сегодня тема? — спросил их Регент. — Ваши костюмы столь ужасны, что мне глаза режет, и я не могу долго смотреть на них, чтобы самому угадывать.

Элит и Убер сверлили его взглядами. Их фишкой были видеоигры. Для каждой авантюры они выбирали новую видеоигру или серию игр, создавали костюмы и совершали преступления в её стиле. Однажды Элит был одет в костюм Марио (тот, который кидал шаровые молнии), а Убер наряжен Боузером, вдвоём они ворвались в монетный двор, чтобы собрать «монеты». Неделю спустя их темой была игра GTA и они катались по городу в новеньком автомобиле, задирали АПП и били сутенёров.

Как я и говорила. Гнусные "подвиги".

Убер подошел к краю крыши и ткнул пальцем в направлении Регента.

— Ты...

Закончить он не успел. Регент махнул рукой, и Убер потерял равновесие. Я вместе с остальными отступила с траектории его падения, и он упал лицом на асфальт тротуара у входа в хранилище.

— Жаль, что ты испортила его камеру, — прокомментировал Регент, поворачивая голову в моем направлении. — Мне любопытно, сколько просмотров набрал бы этот ролик на ютубе.

— В следующий раз предупреждай меня заблаговременно, — сказала ему я. — Возможно, подашь сигнал рукой?

Мы отступили от хранилища когда Убер упал, и сделали ещё несколько шагов назад когда он поднялся. Элит спрыгнул вниз, чтобы встать рядом с ним.

— Деньги, — сказал Мрак. — Где они? Как вы их нашли?

— Пятый член вашей команды привёл нас прямо к ним. Действительно, удачное стечение обстоятельств, — усмехнулся Элит. — Что же касается того, как мы нашли её... — он оборвал фразу.

Мрак произнёс тихим голосом, чтобы его не услышал никто, кроме нас:

— Они сделали что-то с Сукой, они забрали деньги. Если мы не одержим здесь решающую победу, нашей репутации придёт пиздец.

— Сражаемся в полную силу? — шепнула Сплетница.

— Оставьте одного из них в состоянии, которое позволило бы его допросить. Пусть это будет Элит, Убера очень трудно удержать из-за его способностей. Дайте ему шанс, и он сможет найти способ освободиться, как будто он в этом настоящий эксперт, вероятно, это касается и освобождения от веревок и наручников. Понятно?

— Я в деле, — ответила я. Меня саму удивляло моё возбуждение. Это и было то, ради чего я надела костюм. Несомненно, контекст был не совсем тот, какой хотелось бы, но это ведь было сражение со злодеями?

Я улыбнулась под маской и мысленно потянулась к своим насекомым.

4.06

Не только мы обсуждали стратегию. Я повернулась к паре злодеев и увидела, что Убер и Элит о чем-то переговариваются друг с другом.

Они замолчали, когда поняли, что я смотрю на них. Убер снова вытер кровь под носом и шагнул вперёд.

— Хватит болтать.

Мне бы хотелось, чтобы в этом районе было больше насекомых. Хранилища в этом отношении разочаровывали. Насекомые должны чем-то питаться, а здесь почти ничего не было, кроме асфальта, бетона и кирпича. В моём распоряжении были только тараканы и моли, которые жили за счёт содержимого хранилищ, в которые они могли проникнуть, и пауки, обитавшие по тёмным углам. Какой бы слабой ни была эта пара злодеев, мне не нравилось, что приходится идти против них, имея так мало ресурсов.

У меня не было времени об этом печалиться, потому что Убер бросился на нас. Я поспешила убраться с его пути. Сила Убера сделала его талантливым. Не имело значения, играл ли он на гармошке, занимался паркуром или муай тай, он мог делать это так, словно работал над этим помногу часов ежедневно, в течение большей части своей жизни. Если он действительно сосредотачивался на чём-либо, то мог делать это на высшем уровне.

Короче говоря, я ни за что не собиралась позволить ему оказаться рядом со мной.

У Мрака были противоположные намерения. Он вышел вперёд и затем исчез, скрытый распространившейся от него темнотой. Секунду спустя Убер споткнулся, вывалившись из облака тьмы, приземлился на задницу, затем выполнил необычный маневр — изысканный толчок со вращением, чтобы вновь поднять себя на ноги. Сочетание неуклюжести и отточенной техники выглядело совершенно безумно.

Мои насекомые теперь скапливались поблизости, но среди них слишком мало было действительно полезных. Где-то на периферии действия своей силы я подключилась к молодому осиному гнезду, висящему на стене хранилища возле депо. Они были куда полезнее, но требовалось время, чтобы они покинули гнездо и подлетели ко мне. Я собрала остальную часть насекомых в небольшой рой поблизости, собирая их побольше до возможного применения. Киндер-сюрприз и Лун, когда я на них нападала, уничтожили мой рой, и я не могла рисковать своим главным оружием, если Элит был способен на подобный трюк.

Пока Убер кружил вокруг нас, в бой вступил Элит. Из-за спины он достал нечто похожее на классическую мультяшную бомбу — круглый темно-серый чугунный корпус, с торчащим из него горящим шнуром. Свет отражался от бомбы как-то странно. Словно это был рисунок вместо настоящей бомбы.

Регент махнул рукой и бомба выскользнула из рук Элита, прокатившись пару метров. Рот Элита открылся в форме буквы «О» и он рванулся бежать. Убер не слишком-то отстал от него.

Мы ринулись в укрытие, на бегу Регент повернулся и махнул рукой. Убер споткнулся и упал всего в трёх мерах от бомбы.

К счастью, радиус взрыва был небольшим. Взрывная волна слегка коснулась нас, и я даже не потеряла равновесие. Тем не менее, она подняла Убера в воздух.

На глазах Элита его друг покатился от взрывной волны, попытался встать на ноги и снова упал. Элит повернулся к нам, на его лице застыло гневное выражение.

— Мне интересно, когда вы, парни, наконец решите завязать с этим, — усмехнулась Сплетница. — Я хочу сказать, что вы куда чаще терпите крах, чем преуспеваете, вы больше зарабатываете на своем ютуб-канале, чем совершая преступления, вас арестовывали не менее трех раз. Вероятно, в следующий раз, провалив дело, вы окажетесь в Клетке, не так ли?

— Наша миссия стоит того, — Элит поднял подбородок, насколько мог.

— Верно, — сказала Сплетница, — вы несёте в мир слово о такой благородной и недооценённой форме искусства, как видеоигры. Цитата с вашего сайта, дословно. Люди смотрят ваше шоу не потому, что думают, что вы поступаете правильно. Они смотрят потому, что им просто смешно смотреть на таких недотёп, как вы.

Элит сделал несколько шагов вперёд, сжав кулаки, но Убер крикнул.

— Она провоцирует тебя.

— Чертовски верно. И я могу себе это позволить, потому что не боюсь вас. У меня нет способностей, которые были бы полезны в драке, но вы, парни, не пугаете меня ни в малейшей степени. Парень, который талантлив во всём, и, тем не менее, умудряется всё проебать в половине случаев, и Технарь, который только и может, что изготавливать комично ломающиеся железяки.

— Я могу сделать что угодно, — похвастался Элит.

— Один раз. Ты сможешь сделать что угодно лишь один раз. Но чем ближе что-то, что ты изобретаешь, к тому, что ты уже делал прежде, тем больше вероятность, что оно взорвётся в твоих руках или сработает не так, как должно. Действительно впечатляет.

— Я могу продемонстрировать, — Элит угрожающе ткнул большим пальцем через своё плечо.

— Пожалуйста, не надо. Я слышала, что чертовски трудно отмыть костюм от пепла сгоревшего задрота.

— Ты говоришь так, будто быть задротом — это плохо, — сказал Убер характерным мелодраматическим тоном. — Это дело чести.

— Среди задротов, конечно, — ответил Регент. — Знаешь, есть такие клоуны, которые считают, что быть клоуном — благородное дело, а все остальные просто смеются над ними. Понимаешь, куда я клоню?

— Хватит, — прорычал Элит. — Очевидно, вы пытаетесь сравнить нас….

— Я просто признала это. Это даже не банальность. Это факт, — заметила Лиза.

— Мы не клюнем на это! — Элит поднял голос. — Думаю, настало время для большого откровения, для появления нашего гостя...

Он был прерван Мраком, бросившим в его лицо облако тьмы. Элит, продолжая бормотать, вышел из облака.

— Они смеются над вами, Элит, — перебила его Сплетница. — Вы пытаетесь быть всё более эффектными, произвести впечатление на зрителей, а они просто сидят за своими компьютерами, насмехаясь над тем, как вы позоритесь. Даже Убер смеётся над тобой за твоей спиной.

— Заткнись! — взъярился Элит. Он обернулся через плечо к товарищу по команде и добавил:

— Я доверяю Уберу.

— Почему ты с ним, Убер? — спросил Регент. — Я хочу сказать, ты отчасти неудачник, но ты мог бы хоть чего-то достичь, если бы половина ваших затей не проваливалась по его вине.

— Он — мой друг, — ответил Убер так, будто это было аксиомой.

— Значит, ты не отрицаешь, что он тянет тебя вниз, — указала Лиза.

— Заткнись! — взревел Элит. Его голос и так был довольно высоким, поэтому его крик прозвучал почти как визг. Он вытащил ещё одну бомбу и бросил её в нас раньше, чем Регент успел что-то с этим сделать. Мы бросились врассыпную, Регент, Сплетница и я отбежали, а Мрак накрыл тьмой себя вместе с Убером.

Когда я бросилась в укрытие, я успела направить насекомых на Элита. На этот раз он изготовил что-то иное, поскольку не прошло и половины времени, которое потребовалось первой бомбе, прежде, чем взорвалась вторая. Это застало меня врасплох, в результате я не успела броситься на землю. Взрыв ударил мне прямо в спину.

Накатившийся на меня воздух и пламя не были горячими. Это было самым удивительным. Нельзя сказать, что это не причинило боли, но ощущалось это так, будто меня ударила огромная рука, а не взрывная волна. Я помнила потоки огня Луна, пушку Киндер-сюрприза. Этот же взрыв вызвал ощущение... фальши.

— Бомбы — не настоящие? — спросила я громко, когда смогла встать на ноги. Было больно, но я не обгорела.

— Плотные голограммы, — сказала Сплетница. — На самом деле, довольно неплохо, если забыть, насколько они малоэффективны. Предполагаю, он не мог сделать настоящие бомбы, не напортачив.

Элит зарычал, трудно было сказать, реакция ли это на слова Сплетницы, или на мотыльков, ос и тараканов, которые ползали по его телу. Я подозревала, что они вызывали не лучшие ощущения. Даже подбираясь к его носу и рту, они не смогли заметно его замедлить. Возможно, не стоило доводить его до такой ярости, как постарались Сплетница и Регент.

Он выхватил ещё две бомбы, но на этот раз Регент был быстрее, и отвёл его руки. Бомбы были готовы упасть ему под ноги, но Элит успел восстановить контроль над своим телом, и снова размахнулся для броска. Однако, Регент был наготове, нога Элита дёрнулась, лишая его опоры. Он упал на землю, бомбы прокатились пару метров перед тем, как взорваться.

Он врезался в дверь настолько сильно, я даже подумала что, возможно, ему удалось покончить с собой. Но прежде, чем я успела приблизиться и проверить его пульс, он начал пытаться встать на ноги.

— Хорошо, что ты сделал эти штуки несмертельными, — пробормотала я, отчасти самой себе. — Ты один против четверых.

Сверля нас взглядом, он снова потянулся за спину и вытащил меч.

— Меч Линка? — сострил Регент. — Это не по правилам. Ты выходишь за рамки сегодняшней игровой темы.

— Думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что мы потеряли по отношению к вам последние капли уважения, которые имели, — язвительно заметила Сплетница.

Элит бросился к ним. Он не успел сделать и трёх шагов, как Регент заставил его споткнуться и упасть на четвереньки. Меч выпал из его руки и заскользил по тротуару, затем исчез.

Элит был всего в нескольких шагах от меня, слишком сосредоточенный на Сплетнице и Регенте, чтобы обратить на меня внимание. Я достала из-за спины свою телескопическую дубинку и раскрыла её на полную длину. Когда он начал вставать на ноги, шаря одной рукой в висевшем на его спине тонком твёрдом контейнере, я ударила по его руке дубинкой. Он завизжал, прижал руку к груди, баюкая её. Я ударила его по ноге, чуть ниже колена, немного сильнее, чем намеревалась. Он рухнул.

Зайдя ему за спину, я прижала дубинку к его горлу обеими руками.

Элит захрипел, задыхаясь. Он застал меня врасплох, рванувшись назад, опрокидывая нас обоих на спину, и оказавшись сверху. Основной вес его тела пришёлся на область груди, которая и так пострадала, когда Слава швырнула в меня Сплетницу. Я поморщилась, но не ослабила нажим. Игнорируя шестьдесят килограммов, лежащих на мне, я радовалась дополнительной опоре, которую давала мне земля.

— Ты в порядке? — спросил меня Мрак своим потусторонним голосом. Он шагнул вперёд и встал надо мной.

— Замечательно, — ответила я, пыхтя от напряжения.

— Не дави так на трахею. Ты скорее устанешь и потеряешь хватку, чем он потеряет сознание. Сюда, — он наклонился и заставил Элита повернуть голову, чтобы дубинка прижималась к его шее сбоку. — Теперь ты давишь на артерию, уменьшая приток крови к его мозгу. Так будет вдвое быстрее. Если бы ты смогла надавить сразу на обе артерии, то он бы вырубился через тридцать секунд.

— Спасибо, — выдохнула я, — за урок.

— Молодец. Убер уже вне игры, но я хочу удостовериться вместе с остальными, что он не доставит нам больше беспокойства. Мы всего в нескольких шагах от тебя, поэтому кричи, если тебе понадобится помощь.

Даже с тем приёмом, что подсказал Мрак, прошло немало времени. Да и красивым это не было. Элит издавал множество негромких противных звуков, неловко дёргаясь, чтобы добраться до своего рюкзака. Но я плотно прижалась к его спине, и он бросил эти попытки, постаравшись прижаться к дубинке так, чтобы облегчить давление. Когда это не сработало, он безуспешно начал царапать мою маску.

Когда он наконец резко расслабился, я отпустила его. Вылезая из под него я поправила свою маску, достала нож и срезала с него высокотехнологичный рюкзак. После я обыскала его. Когда мы будем его допрашивать, будет нехорошо, если вдруг у него окажется какая-нибудь маленькая безделушка, способная освободить его или вывести нас их строя. Его костюм был облегающим, поэтому было достаточно легко проверить наличие скрытых карманов или устройств. На всякий случай я сорвала с его головы антенну и сняла с него пояс.

Остальные вернулись с избитым и бессознательным Убером, его руки были скованы за спиной пластиковыми наручниками. Они бросили его возле Элита.

— Теперь пора узнать где они спрятали Суку и деньги, — сказала Сплетница. Она смотрела на меня. — У тебя есть нашатырь?

Я покачала головой.

— Нет. У этих парней есть прихвостни? Вероятно, они приказали им следить за деньгами. Скорее всего, там же мы найдём и Суку.

— Близко, но не угадали, — ответило мне механическое шипение.

Мы резко повернулись и увидели женщину в костюме того же стиля, как и те, что носили Убер и Элит. Различие было лишь в нижней части её лица, которую скрывало что-то вроде респиратора, и линзы её очков были красными, а не чёрными.

По всей видимости, маска женщины преобразовывала всё, что она говорила, в механическое, монотонное шипение.

— Я действительно надеялась, что они выведут из строя кого-то из вас, ну, или хотя бы ранят. Какое разочарование. Они даже не нашли времени, чтобы представить приглашённую ими звезду вечера.

— Бакуда? — Сплетница была первой, кто догадалась. — Бляяя, так вот из какой игры их костюмы... они из Бомбермена?

Бакуда встала и поклонилась одним плавным движением. Регент поднял руки, но она упала на колени, хватаясь одной рукой за край крыши, чтобы не соскользнуть.

— Неа, — она погрозила ему пальцем. — Я достаточно умна, чтобы учиться на чужих ошибках.

— Ты правда ушла из АПП, чтобы присоединиться к Уберу и Элиту? — спросил изумлённый Регент.

— Не совсем, — сказала Бакуда. Она щёлкнула пальцами свободной руки.

Дверь хранилища под ней открылась. Оттуда вышли трое мужчин в цветах АПП, каждый держал какое-нибудь оружие. Пистолет, бейсбольная бита, пожарный топор.

Затем открылись двери остальных хранилищ, всех хранилищ этого ряда. Тридцать или сорок дверей, за каждой из которых был по крайней мере один человек. За некоторыми дверями было по три или четыре. Все они были вооружены.

— Те двое были дешёвыми наёмниками. Они попросили всего несколько сотен долларов и я должна была одеть этот костюм. Как видите, сколько заплатишь, столько и получишь.

— Само собой, я по прежнему с АПП, — Бакуда подтвердила то, что мы и так видели. — По сути, я сейчас там главная. Думаю, я отпраздную своё новое положение, разобравшись с теми, кто победил моего предшественника, вы согласны?

Она не ожидала от нас ответа, и не стала медлить. Указав на нас, она крикнула:

— Взять их!

4.07

Мрак поднял руки, и всё вокруг погрузилось во тьму. Это нам не слишком поможет. Даже если они замешкаются или заблудятся в темноте, поток тел рано или поздно натолкнётся на нас и из-за численного преимущества нас изобьют и покалечат. Единственной реальной выгодой было то, что они, вероятно, не будут стрелять, чтобы не попасть по своим.

Я почувствовала, как чьи-то руки схватили меня за талию и резко ударила дубинкой. Руки отпустили, и дубинка натолкнулась только на воздух. Через мгновение руки снова обхватили меня, прикасаясь бережно. Не враждебно. До меня дошло, что это Мрак.

— Прости, — пробормотала я. Ведь его тьма не мешала ему слышать?

Он поднял меня в воздух, и я сразу поняла, чего он хочет. Я протянула руку и нащупала кирпичи, затем гофрированный металл крыши. Я залезла наверх, и повернулась, чтобы нащупать остальных, одной рукой схватившись за край крыши, чтобы не упасть.

Я нащупала в темноте руки Сплетницы и Регента и помогла им подняться. Было понятно, что это не Мрак, потому что они были гораздо легче. Затем прошло пять или шесть долгих, напряжённых секунд, прежде чем Мрак взял меня за руку и тоже залез на крышу.

Мы спустились по дальней стороне, и Мрак рассеял вокруг нас тьму.

С одной стороны аллеи, в которую мы только что вошли, стояли три члена банды АПП, а с другой — одинокий четвёртый. Обе группы смотрели не в нашу сторону и не двигались, что, видимо, означало, что они нас не заметили.

Число бойцов, которых мы видели до этого, было слишком велико, и я так и сказала:

— Какого хрена? Сколько там было людей?

Мрак, видимо, думал о том же:

— В АПП столько народу быть не должно.

— А теперь есть, — Сплетница оглянулась через плечо на членов АПП за нами, потом на того одного, кто ещё не отреагировал на наше приближение, — Ловушка! Ложись!

Она практически швырнула меня на землю и бросилась сама.

Человек перед нами замерцал, затем исчез. На его месте, всего на долю секунды, появился цилиндрический предмет размером с почтовый ящик. Зная, какие устройства были фишкой Бакуды, я поджала ноги, зажмурила глаза и закрыла уши.

Взрыв ударил с такой силой, что меня пробрало до костей. Он снёс меня с земли. На мгновение возникло ощущение, что я парю в воздухе и меня уносит могучим, горячим ветром. Я грохнулась на землю, ударившись локтями и коленями, и они отозвались на удар сильной болью.

Хаос. Четыре из пяти ближайших к взрыву складов превратились в обломки горящего кирпича. У остальных зданий неподалёку сорвало крыши, вырвало двери и повалило стены. Некоторые действительно использовались в качестве жилья, и взрыв разметал их содержимое. Обломки мебели, книги, одежда, стопки газет и коробки с бумагами разметало по аллее.

— Всё в порядке? — спросил Мрак, с трудом поднимаясь на ноги.

— Меня обожгло. Блять! Она ждала нас, — простонала Сплетница. Какими бы болезненными ни были её ожоги, они были не так сильны, чтобы разглядеть их сквозь дым и пыль, — установила ловушки, приказала своим людям ждать. Чёрт, мы же пришли всего на полчаса позже, чем собирались! Как?

— Нам надо уходить, — поторопил нас Мрак, — Всё на порядок усложнится, если она нас найдёт. Сплетница, следи за...

— Я уже вас нашла, — протянула Бакуда. Можно было бы сказать, что напела, если бы её маска не отфильтровывала её голос до монотонного, равномерного шипения. Она появилась из дыма, поднимавшегося на месте взрыва, капюшон был откинут назад, а прямые чёрные волосы развевались на ветру. Линзы её тёмно-красных защитных очков были почти такого же цвета, как небо над ней. В шаге или двух за ней стояло шесть головорезов, мужчина средних лет, непохожий на члена банды и худощавый мальчик, вероятно, ещё младше меня. Я была рада, что ни у кого из них не было огнестрельного оружия, но все они были чем-нибудь вооружены.

— Не то чтобы вас было сложно найти, — продолжила Бакуда, взмахом руки указывая на разрушения вокруг неё, — и если вы думаете, что станет сложнее всего на порядок...

Мрак выстрелил в неё сгустком тьмы, заставив замолкнуть, темнота поднялась облаком, обволакивая её группу. Мы воспользовались их кратковременной слепотой, чтобы рвануть к противоположному концу аллеи.

Мы пробежали только половину пути, когда за нами раздался звук наподобие удара хлыста. Мне это показалось совершенно неправильным, сквозь тьму Мрака мы не должны были ничего услышать. Внезапно появилось ощущение, как будто мы бежим против сильного ветра.

Только это был не ветер. Когда я бросила взгляд на источник шума, я увидела, как уменьшается облако тьмы. Мусор начал скользить в направлении эпицентра тьмы, и ветер — притяжение — начал усиливаться.

— Хватайтесь за что-нибудь! — прокричал Мрак.

Заставить себя изменить положение и прыгнуть в сторону было так же сложно, как перепрыгнуть тридцатиметровую пропасть. Не знаю, ошиблась ли я при расчёте прыжка, или эффект притяжения усилился, но я не дотянулась до дверной ручки склада. Схватиться за ручку на соседней двери тоже не получилось.

Я мгновенно поняла, что даже если мне удастся за что-то зацепиться, сила притяжения оторвёт меня раньше, чем я ухвачусь понадёжнее. Я выхватила нож из ножен на поясе и изо всех своих сил ударила им в ближайшую дверь. Он вонзился, не давая мне соскользнуть назад или упасть вбок. Пятьдесят килограмм, висящих на нём, оказалось слишком много, и, почти немедленно, нож начал выскальзывать из отверстия.

Однако он достаточно меня замедлил. Сила притяжения возрастала, пока моё тело не повисло параллельно земле. Я ждала, затаив дыхание, наблюдая за местом, где нож вонзился в дверь, и как он вытаскивается, миллиметр за миллиметром. В ту секунду, когда он выскользнул из древесины, я схватилась за ручку двери, что была всего в паре метров от моих ног. Руку болезненно дёрнуло, но я сумела удержаться и вставить нож в проём между дверью и дверной рамой. Но даже двух опор казалось недостаточно.

Внезапно всё прекратилось. Моё тело рухнуло на землю прямо у хранилища и я разжала пальцы, стиснувшие рукоять ножа и дверную ручку. Со всех сторон по улице валили огромные клубы пыли, стремясь в то место, где сработало её устройство. Обломки подожженных хранилищ погасли, но все еще заметно тлели, поднимая в воздух столбы тёмного дыма.

Регенту удалось ухватиться за край крыши хранилища, и либо он был уже погнут в этом месте, либо сила притяжения изогнула металл, когда он уцепился за него. Сплетница и Мрак, очевидно, смогли найти открытое хранилище, поскольку теперь парой выходили из него, при этом Мрак немного прихрамывал.

— Что это за хуйня была? — выдохнула я, — Миниатюрная чёрная дыра?

Сплетница хихикнула.

— Думаю да. Это была трещ...

С другой стороны хранилищ вылетела канистра и, пройдя через воздух по дуге, со звоном отлетела от металлической крыши, приземляясь прямо в центре нашей группы.

Через долю секунды Мрак пнул её ногой, закидывая прямо в то хранилище, откуда он и Сплетница только что вышли. Не останавливаясь он раскинул руки и потащил нас всех подальше.

Взрыв сбил нас с ног несмотря на то, что на его пути были кирпич и бетон. Это было не самым страшным. После первой фазы взрыва все вокруг стало выглядеть будто при замедленной съемке. Фрагменты кирпичной стены настолько медленно дрейфовали в воздухе, что едва можно было сказать что они двигались. Наблюдая, я могла видеть, как они тоже замедляются.

Затем я посмотрела вперёд и увидела, как всего в трёх метрах перед нами дым клубится и щебень отскакивает от дороги со скоростью вдвое больше нормальной. Мне потребовалась драгоценная секунда, чтобы понять что к чему.

Мы всё ещё находились в зоне поражения.

— Скорей! — закричала я, и одновременно со мной Сплетница крикнула, — Бежим!

Мы бросились вперёд, но я видела, как движение перед нами только убыстряется. В действительности это означало, что замедлялись мы. Замедлялись до абсолютной неподвижности.

Почему-то я подумала, что этот эффект не развеется в течении нескольких минут, как действие способностей Стояка.

Мы прорвались через границу эффекта, она ощущалась, как резкое изменение давления в воздухе. У меня не было возможности проверить, насколько близко мы оказались к тому, чтобы навсегда попасть в ловушку во времени, потому что Бакуда, стоящая за рядом хранилищ, начала новую атаку — три снаряда сделали высокую дугу в воздухе, позади них тянулись струи фиолетового дыма.

Мрак бросил в них сгустки темноты, вероятно, надеясь ослабить их воздействие и задыхаясь приказал.

— На хранилища!

Я и Регент оказались наверху почти так же, как и когда мы спасались от толпы. Как только Регент спрыгнул вниз, чтобы освободить место, я и Сплетница помогли влезть Мраку, и все мы спустились с противоположной стороны.

Снова на каждом конце прохода стояли члены АПП. Они не двигались, что означало, что они либо не заметили нас, либо были голографическими изображениями, скрывающими ловушки. Я готова была поставить на второй вариант.

— Снова, — я задыхалась. — Перелезаем. — Мы не хотели попасть в ещё одну ловушку, под новую взрывную волну, которая будет слишком близко. Поэтому мы пересекли дорогу, и поднялись на следующий ряд хранилищ.

Мы смотрели на полтора десятка вооруженных членов АПП, стоявших внизу. Они не были похожи на типичных бандитов. Один из них был пожилым китайцем с охотничьей винтовкой. Среди них была девочка с ножом, на вид ненамного старше двенадцати, она могла быть его внучкой. Из одиннадцати-двенадцати только у троих был достаточно бандитский вид, чтобы их можно было причислить к членам АПП. Остальные просто выглядели запуганными.

Старик нерешительно навёл на нас оружие.

Головорез с татуировкой на шее что-то сказал на языке, которого я не знала, его фраза закончилась на английском:

— Стреляй!

Мы оказались с другой стороны хранилища до того, как он решился выстрелить. Мрак создал сверху облако тьмы, чтобы отбить у них желание следовать за нами.

— Что за хуйня? — выдохнул Регент. С того момента, как Бакуда натравила на нас толпу, у нас не было ни секунды передышки.

— Они не верны ей — они запуганы, — сказала Сплетница, она запыхалась не так сильно, как Регент, но эффект последних нескольких минут бега и перелезания чувствовался и на ней. — Бакуда вынуждает людей работать на себя. Вероятно, угрожая им или их семьям.

— Похоже, она над этим не первый день работает, — сказал Мрак.

— С тех пор, как Лун был арестован, — подтвердила Сплетница. — Куда мы вообще идём?

— Обратно, через ту же стену, — решил Мрак. — Я ослеплю их и мы пройдём в другом месте, на тот случай если они начнут стрелять туда, где они видели нас до этого.

Прежде, чем мы успели привести в исполнение этот план, произошёл новый взрыв. Нас отбросило на стену хранилища, и мы рухнули на землю. Я ощущала жар во всём теле, в ушах звенело, а мы даже не были так уж близки к взрыву.

Когда я подняла голову, я увидела, что одно из хранилищ напротив нас сравнялось с землёй. Через брешь я увидела что Бакуда стоит на задней части джипа, одной рукой держась за трубчатый каркас на крыше автомобиля. Она что-то говорила бандитам, стоящим в стороне, и тем, которые сидели в машине, но я не могла разобрать её слов из-за шума в ушах. Бандиты убрались куда-то вправо, и всего на долю секунды она посмотрела на меня.

Я сосредоточилась на своих насекомых и направила их к ней, но Бакуда двигалась слишком быстро. Это оставило мне только один вариант — рассеять их, чтобы они оказались на её пути, надеясь, что достаточно большое количество переживёт столкновение с ветровым стеклом, чтобы сообщать мне, где она находится.

— Она обходит нас, — сказала я, хватаясь за запястье Сплетницы. — Мы не можем перелезть через стену.

— Побежали дальше, — Регент задыхался. Я с трудом могла разобрать его слова.

— Нет, — остановил его Мрак. — Это то, чего она хочет. Она загонит нас в следующую ловушку.

— Тогда что мы будем делать? — нетерпеливо спросил Регент. — Снова бороться с ней? Застанем её врасплох? Если я смогу увидеть её, то смогу помешать ей прицелиться.

— Нет. У неё достаточно тупой огневой мощи, чтобы убить нас, даже если она промахнётся, — покачал головой Мрак. — У нас мало вариантов. Если мы снова перелезем через эту стену, нам придётся иметь дело не только с головорезами и стариком. Если мы просто пройдём к одному из концов этого переулка, столкнёмся с очередной бомбой. Поэтому мы должны вернуться. Выбора нет.

Мне так хотелось, чтобы был ещё какой-то вариант. Возвращение обратно к центру хранилищ, откуда всё началось, только затягивало наш побег и, возможно, бросало нас прямо в гущу врагов.

Мы двинулись к пустому пространству, которое создал последний взрыв Бакуды, и, чтобы прикрыть нас, Мрак заполнил тьмой покинутый нами переулок. Он был пуст, не считая одиноких неподвижных фигур на её концах.

Когда мы начали подниматься по следующему ряду хранилищ, мы скорее ощутили, а не услышали серию взрывов, которые накрыли область позади нас. Бакуда закидывала облако темноты серией бомб. Думаю, видеть цель не обязательно, если можешь нанести такие сильные удары.

Мы спустились вниз и оказались в том же самом месте, где мы были, когда убегали от толпы. В одном конце переулка всё ещё были три чьих-то силуэта, несомненно, где-то была скрытая бомба и вокруг царил хаос, вызванный взрывами и миниатюрной чёрной дырой на другом конце улицы. Если бы мы поднялись на хранилища, мы бы рисковали оказаться прямо среди толпы, от которой сбежали. На нашей стороне был элемент неожиданности, но нас сильно превосходят численностью, а наша огневая мощь сейчас, фактически, нулевая.

По молчаливому соглашению мы направились туда, где взорвалась голографическая бомба, и где всё ещё висели клубы пыли.

Нас приветствовал звук оружия, снимаемого с предохранителей.

Мое сердце сжалось. Приблизительно двадцать членов АПП стояли с наведённым на нас разнотипным оружием. Около тридцати человек, которых “взяла на работу” Бакуда, стояли на коленях, сидели на корточках и просто на земле перед двумя группами, чтобы не оказаться на пути огня и не закрывать обзор. Среди них были: бизнесмен, женщина, которая, возможно, была его женой, и девочка моего возраста в форме школы "Безупречность" — христианской частной школы в южном конце города. Двое стариков и три пожилые женщины с седеющими волосами, и группа парней и девушек, возможно, студентов университета, стояли вместе. Обыватели.

Они не были членами банды, но я могла думать о них только как об её солдатах — каждый сжимал какое-нибудь оружие. Это были кухонные ножи, бейсбольные биты, трубы, лопаты, палки, цепи, ломы, а у одного парня был меч, даже странно, что не японский. На их лицах была мрачная решимость, круги под глазами говорили об истощении. Они смотрели на нас.

Позади их группы на джипе стояла Бакуда, одной ногой опираясь на встроенный в крышу джипа модифицированный миномёт, c её плеч на ремне свисал доработанный гранатомёт. Вокруг неё всё было заполнено коробками с её особыми гранатами, в задней части джипа были закреплены мигавшие разноцветными огоньками светодиодов миномётные снаряды.

Она положила руки на свой гранатомёт, наклонила голову в сторону. Ее механический голос проскрипел в неподвижном воздухе:

— Шах и мат.

4.08

Столкнувшись более чем с десятком бандитов, толпой людей с самодельным оружием и безумным учёным, двинутым на бомбах, я действительно оценила ту пользу, которую приносила команде Сука.

— Всё это время, — осторожно подбирая слова, сказала Сплетница, — ты играла с нами. Только поэтому твои люди не пристрелили нас в самом начале.

— Ты абсолютно права, — маска Бакуды изменяла голос, из-за чего он был похож на голос робота с больным горлом, но у меня сложилось впечатление, что она пыталась жестикуляцией восполнить отсутствие интонации. Она погрозила пальцем Сплетнице, как нашкодившей собаке:

— А теперь, думаю, именно ты должна заткнуться. Парни?

Она положила руку на голову бандита, стоящего перед её джипом с пистолетом в руках. От прикосновения он вздрогнул.

— Если блондинка снова откроет рот, расстреляйте их всех. Мне плевать, что говорят остальные, но она должна молчать.

Её солдаты поудобнее перехватили оружие, и множество стволов оказалось направлено на Сплетницу. Бросив на неё взгляд, я увидела её прищуренные глаза и плотно сжатые губы.

— Ага, — Бакуда выпрямилась, поставила ногу на крышу джипа и положила руки на колено, наклоняясь к нам. — Ты единственная, кого я не понимаю. Не знаю, какими способностями ты обладаешь. Но увидев, как ты и тощий парень затравили моих бесполезных наёмников, я решила избежать многих потенциальных проблем и заставить тебя заткнуться. Может быть, ты способна голосом влиять на настроение, может быть, это что-то ещё. Я не знаю. Но ты будешь молчать. О’кей?

Краем глаза я видела, как Сплетница слегка кивнула.

— Сейчас я в затруднительном положении, — прошипела Бакуда, разглядывая тыльную сторону своей руки. Казалось, что жестами она не просто компенсирует свой механический голос — она просто любит поговорить. Не то чтобы я на это жаловалась.

— Видите ли, Лун многому научил меня, но единственный урок, который я действительно приняла близко к сердцу, состоит в том, что настоящую власть над людьми дает только страх. Такую уж мы выбрали карьеру, что мы можем заставить людей быть верными только если запугаем их. Страх необходим, чтобы они прекратили беспокоиться о собственных интересах, прекратили задаваться вопросом, могут ли они одолеть вас, и полностью посвятили бы себя выполнению ваших желаний. Или, по крайней мере, делали бы всё, чтобы не вызвать ваше недовольство.

Она спрыгнула с джипа и схватила за волосы высокого и длинноволосого японца из группы двадцатилетних. Удерживая его волосы, она заставила его наклоняться, пока его правое ухо не оказалось прямо перед её лицом.

— Не так ли?

В ответ он что-то пробормотал, и она его отпустила.

— Но пойдём дальше. Понимаете, пусть я и унаследовала АПП...

Это было почти незаметно, но я увидела какое-то движение со стороны Сплетницы. Изменение выражения лица или движение головы. Когда же я посмотрела в её сторону, я не смогла понять, что это было.

Бакуда продолжила без паузы:

— Но я также унаследовала врагов Луна. Таким образом, я стою перед выбором. Что бы мне сделать с вами такого, чтобы убедить их, что со мной не стоит связываться? Какой жест будет достаточно эффективен, чтобы, завидев меня, их люди бежали в страхе?

— Дай, — она огляделась вокруг и выхватила пистолет из рук одного из головорезов.

Затем она шагнула вперёд, в толпу.

— Здесь недостаточно насекомых, — я воспользовалась паузой в её монологе чтобы прошептать это, надеясь, что остальные поймут меня, и молясь о том, чтобы мои слова не долетели до Бакуды. По крайней мере, маска закрывала моё лицо, скрывая движения губ. — Регент?

— Не могу разоружить так много людей, — прошептал он в ответ. — Я имею в виду, я...

— Ты! — крикнула Бакуда, заставив нас вздрогнуть. Но она обращалась не к нам. Молодой парень корейского происхождения в униформе частной школы — старшей школы «Безупречность», из самой лучшей части города — съёжился перед нею. Толпа медленно отступала, оставляя вокруг них двоих пустое пространство.

— Д-да? — ответил подросток.

— Пак Чиху, да? Ты когда-либо прежде держал в руках оружие?

— Нет.

— Ты хоть раз кого-нибудь бил?

— Пожалуйста, я никогда... нет.

— Ты когда-либо дрался? Я имею в виду — по-настоящему дрался, кусался, царапался, хватался за первые попавшиеся предметы, чтобы использовать в их в качестве оружия?

— Н-нет, Бакуда.

— Тогда ты идеально подходишь для моей маленькой демонстрации. — Бакуда сунула пистолет ему в руки. — Стреляй в одного из них.

Парень взял оружие так, словно оно было живым скорпионом, удерживая его двумя пальцами на расстоянии вытянутой руки.

— Пожалуйста, я не могу.

— Я облегчу тебе задачу, — Бакуда, возможно, пыталась проворковать эти слова, или успокоить его, но маска не давала такой возможности. — Тебе даже не нужно убивать. Ты можешь целиться в коленную чашечку, локоть, плечо. Хорошо? Подожди секунду.

Она оставила в руках парня оружие и отступила подальше, указывая на одного из её головорезов:

— Тащи камеру и начинай снимать.

Как было приказано, тот подошел к джипу и достал оттуда маленькую переносную видеокамеру. Несколько секунд он возился с ней, затем поднял её повыше, чтобы толпа не закрывала обзор, и стал смотреть на откидной экранчик с боковой стороны её корпуса, проверяя, что камера снимает то что нужно.

— Спасибо что подождал, Пак Чиху, — Бакуда обратила внимание на парня с оружием. — Теперь можешь стрельнуть в кого-нибудь.

Он сказал что-то по-корейски. Возможно, это была мольба вроде “Пожалуйста, не надо”.

— В самом деле? Они — плохие люди, если ты беспокоишься о морали. — Бакуда склонила голову набок.

Он попытался сдержать слезы, посмотрев на небо. Оружие выпало из его рук и загремело по тротуару.

— Нет. Позор. Как солдат он бесполезен, — Бакуда пнула его в живот так сильно, что он рухнул на землю.

— Нет! Нет, нет, нет! — парень поднял на неё взгляд. — Пожалуйста!

Бакуда полуотступила, полуотпрыгнула на несколько шагов. Люди, стоявшие неподалёку, приняли это за подсказку убраться от него подальше.

Она ничего не сделала, не сказала, не подала никакого сигнала. Раздался звук, похожий на вибрацию лежащего на столе сотового телефона, и Пак Чиху за какую-то секунду превратился в кровавое месиво.

Мёртв. Он умер, вот так просто.

Было тяжело слышать плач, стенания, возмущённые возгласы. Толпа делала всё, чтобы отступить подальше от этого места, люди пытались спрятаться друг за другом, пока один из бандитов не выстрелил в воздух. Все остановились. После удивлённых вскриков последовала короткая пауза, впрочем, достаточно долгая, чтобы один звук заставил всех замолчать.

Это было похоже на шум, который раздаётся, когда кто-то сгребает сухие листья, но он был громче, казался искусственным, словно его проигрывал старомодный автоответчик. Все повернулись к Бакуде. Она согнулась пополам, схватившись руками за живот.

Смех. Этот звук был её смехом.

Выпрямившись, она топнула ногой и издала звук, который возможно был вдохом или смешком, но её маска превратила его во что-то нераспознаваемое — лишь шипение и почти никакого изменения тона. Она развернулась, воскликнув:

— Шесть-восемнадцать! Я даже забыла, что её сделала! Отлично! Лучше, чем я думала!

Если её целью было всех напугать, ей это удалось. Меня, по крайней мере. Хотелось блевануть, но для этого пришлось бы снять маску, а я боялась, что при малейшем движении меня могли застрелить. Страха перед оружием оказалось достаточно, чтобы преодолеть тошноту, но меня начало трясти. Это была не просто дрожь, всё моё тело сотрясалось, и я изо всех сил пыталась оставаться на ногах.

— Это было довольно круто. — слова Регента вызвали больше удивлённых взглядов, чем смех Бакуды. Я тоже уставилась на него. И дело было не в том, что он сказал, а в том, как спокойно звучал его голос.

— Я в курсе. — Бакуда повернулась к нему, и наклонила голову набок. — Я использовала идею из работ Теслы о колебаниях. Он предполагал, что если подобрать правильную частоту, то можно разрушить Землю, и...

— Без обид, — сказал Регент, — ладно, я скажу иначе: на самом деле, мне плевать, обидишься ты или нет. Только не надо в меня стрелять, я просто хочу остановить твою болтовню потому, что не интересуюсь всякой научной хернёй и заумными объяснениями. Это скучно. Мне было просто прикольно увидеть, как выглядит человек, превращённый в кашу. Грубо, жутко, просто настоящий пиздец, и тем не менее — изящно.

— Да! — Бакуда ликовала от внимания. — Это как ответ на вопрос, который ты даже не понял, как задал!

— Как ты это сделала? Засунула бомбы в этих цивилов, чтобы сделать их послушными?

— Во всех! — ответила Бакуда, почти вне себя от восторга от своего успешного «эксперимента» и внимания Регента. Чуть подпрыгивая и кружась, она прошла через толпу и прижалась к одному из своих головорезов, гладя его по щеке. — Даже в самых верных. Жуть, сколько работы. И дело не в процедуре размещения устройств в их головах. После первых двадцати операций я могла делать это с закрытыми глазами. Буквально. Фактически, некоторые я так и сделала.

Она надула губы.

— Пришлось усыпить первую дюжину и сделать им операции, пока они были без сознания, таким образом, у меня появились рабочие руки, чтобы пригнать ко мне всех остальных. Одного за другим. Как только исчезло ощущение новизны, это стало крайне утомительно.

— Да уж, мне было бы лень делать такое, даже если б у меня были твои способности, — заметил Регент. — Можно мне подойти к телу? Чтобы лучше рассмотреть.

Её настроение мгновенно изменилась, и она сердито наставила на него палец:

— Нет. Не думай, что я не понимаю, что ты пытаешься что-то предпринять. Я настоящий гений, ясно? Я могу продумать двенадцать ходов вперёд прежде, чем ты обдумаешь свой первый ход. Вот почему вы стоите там, а я, — она села на джип сбоку, — сижу здесь.

— Блять, да остынь ты, — ответил Регент, — я просто спросил.

По выражению лица Сплетницы я поняла, что она думает о том же, о чём и я. Лучше проявить немного уважения чокнутой взрывальщице. Я сказала то, что не могла сказать Сплетница.

— Смени тон, Регент, — прошептала я.

— Пооохуууй, — растянула Бакуда. — Тощий парень потерял малейшее расположение, которое он заработал, оценив моё искусство. Или, по крайней мере, оказался способен убедительно притвориться.

Она обратилась к парню с камерой на плече:

— Ты всё ещё снимаешь?

Тот коротко кивнул. Посмотрев на него, я увидела бусинки пота, бежавшие по его лицу, несмотря на то, что сейчас был прохладный вечер. Похоже что её бандиты тоже были сильно напуганы.

— Хорошо, — Бакуда потерла друг о друга свои руки в розовых перчатках. — Позже мы вырежем всю болтовню, затем выложим ролик в сеть и отправим копии в местные новостные агентства. Что ты об этом думаешь?

Парень с камерой ответил с акцентом:

— Отличный план, Бакуда.

Она хлопнула в ладоши. Потом указала на толпу:

— Хорошо! Так, ты... да, ты, девочка в жёлтой рубашке и джинсах. Если бы я приказала тебе, ты бы смогла поднять оружие и выстрелить?

Мне потребовалась секунда, чтобы найти девочку в дальнем конце толпы. Она поражённо смотрела на Бакуду, и всё же сумела ответить:

— Оружие тоже расп-плавилось, госпожа.

— Ты должна звать меня Бакуда. Ты знаешь об этом. Ничего особенного. Если бы оружие всё ещё было на месте, ты бы выстрелила? Или если я прикажу кому-нибудь дать тебе оружие, ты будешь стрелять?

— Я… я думаю, что, возможно, смогу, — её глаза скользнули по луже, которая была Паком Чиху.

— И это завершает мою демонстрацию, — Бакуда обратилась к нашей группе. — Страх! Это то, почему Лун изо всех сил старался завербовать меня. Я всегда понимала в глубине души, что страх — это мощный инструмент. Он просто точно сформулировал это. Истинный страх — смесь определённости и неопределённости. Мои люди знают, что если они разозлят меня, то мне стоит лишь только подумать об этом, и бомбы в их головах взорвутся. Они знают, что если я умру, то рванёт каждая сделанная мною бомба. Не только те, что я засунула в их головы. Вообще все. А я сделала много бомб. Это — определённость.

Лиза потянулась, схватила мою руку и плотно сжала.

— Что касается неопределённости, — Бакуда закинула ноги на борт джипа, — мне нравится перемешивать мой арсенал так, чтобы результат его использования был непредсказуем. Но ведь нужно позаботиться о том, чтобы моим людям было нескучно, верно? Держать их в напряжении? Вот вам показательный пример: вуаля!

Слово совпало с началом настоящего взрыва, который сопровождался чем-то похожим на удар грома, но Лиза уже тянула меня за руку, оттаскивая оттуда.

Мельком я видела хаотично кричащих людей, бегущих от места взрыва посреди группы Бакуды. Бегущие люди загородили вооружённых бандитов.

Регент вытянул руку и взмахнул, заставив с десяток человек натыкаться друг на друга. Толпа потеряла всякий порядок. Я услышала грохот выстрела и увидела, как Регент схватился за плечо расслабленно опавшей левой руки, но не была уверена в том, что эти два события связаны.

Бакуда всё ещё сидела на боку джипа. Она то ли что-то кричала, то ли смеялась. Она позволила нам вырваться из её хватки, её люди были на грани того, чтобы в панике начать убивать друг друга, и она только что убила по крайней мере одного из них по собственной прихоти. После всего, что мы только что видели, я готова была поспорить, что она смеялась, наблюдая всё это.

Я почти не заметила, что уже наступила ночь, и как будто приглашая нас зайти поглубже в лабиринт, вокруг включилось ночное освещение. Мы бросились бежать, и Мрак прикрыл наше отступление завесой тьмы.

4.09

— В тебя попали? — спросила я Регента, как только мы вчетвером ринулись по переулку. Ответа не было. Поэтому я попыталась спросить ещё раз, более настойчиво:

— Регент! Послушай, ты не ранен?

Он мотнул головой, сжимая плечо одной руки ладонью другой, движение далось ему с трудом:

— Это не пуля. Я использовал силу слишком часто, и получил отдачу. Левую руку свело судорогой. Я не могу двигать ею. Не беспокойся об этом.

— Отдача? — переспросила я.

— Не волнуйся об этом! — его рычащий ответ очень сильно удивил меня, потому что Алек всегда был таким спокойным и — иногда даже слишком — похуистичным. Будто чтобы загладить вину за свою агрессивность, он пробормотал извинение:

— Блять. Прости. Это больно, но я справлюсь. Вы, ребята, лучше сосредоточьтесь на том, как нам выбраться из этого дерьма.

— Сплетница, — я всё ещё держала её за руку, поэтому сжала её, чтоб уж точно привлечь внимание. — Самое время тебе вступить в игру.

— Тем более, что ты завела ситуацию настолько далеко, что позволила нам попасть в такой пиздец, — прорычал Мрак.

— Хорошо, — Сплетница фыркнула от напряжённого бега, и от раздражения, отпустила мою руку, и убрала волосы с лица назад, за уши. — Прежде всего, она лжёт.

— О чём? — спросила я.

— Она не новый лидер АПП.

— Что? А кто тогда? — спросил Мрак.

— Ваши предположения будут не хуже моих. Бакуда не возлагает на себя ответственность, она просто наслаждается своей ролью, притворяется.

Земля содрогнулась, и мы оглянулись, чтобы увидеть, как из той тьмы, которой ранее Мрак прикрыл наше отступление, вылетают мусор и обломки.

Лишь потому, что мы смотрели в ту сторону, мы успели заметить, как из темноты вылетела ракета. Мы напрасно пригнулись, поскольку ракета пролетела по дуге в метре над нашими головами и полетела дальше по переулку к тому самому месту, где была ловушка с голограммой и бомбой.

Едва мы прикрыли головы, как взорвалась ракета, а следом за нею, с секундной задержкой, сработала бомба. Первый взрыв даже не шелохнул наши волосы, хотя мы были на расстоянии менее тридцати метров от него. Второй взрыв принёс волну самого сильного холода, который я когда-либо чувствовала. Он пробрал меня даже несмотря на костюм.

Когда мы открыли глаза, перед нами предстало поразительное зрелище. Второй взрыв мгновенно заморозил первый, прямо в середине процесса, тем самым, вероятно, остановив взрывную волну. Дым, обломки и пыль были вморожены в ледяную башню, высотой примерно с двухэтажное здание, ледяные шипы были направлены вверх и в сторону от нас. Большая её часть была освещена фонарями, которые располагались равномерно, через одно хранилище. Она уже медленно разваливалась, самые тяжёлые фрагменты развалин проваливались под своим весом сквозь удерживавшие их тонкие, словно бумага, льдинки.

Иней покрывал землю и каждую поверхность, обращённую к месту взрыва, насколько мог видеть глаз. Он покрывал даже нас. Сосульки, настолько крошечные и красивые, что напоминали ресницы, расходились от тех частей моего костюма, которые были обращены в сторону взрыва. Там, где оказалась заморожена тьма Мрака, были даже дуги и кольца изо льда.

— Всё в порядке? — спросил Мрак. Во время взрыва он накрыл своим телом Сплетницу, лёд с них осыпался, когда они встали. Когда он увидел, что я смотрю на них, он принялся объяснять:

— Костюм Сплетницы более открытый, чем у любого из нас. Если бы она полностью попала под воздействие взрыва...

— Всё нормально, — я прервала его объяснение. — Грамотно сделал. Но мы должны двигаться.

Мы побежали. Вокруг нас медленно падали крошечные кристаллы льда, на свету вспыхивая искрами.

Сплетница продолжила выдавать информацию о Бакуде:

— Ложь номер два. Она соврала о том, как она взрывает бомбы в головах у своих подручных. Она сказала, что взрывает их силой мысли, но на её голове нет никаких дополнительных устройств, и она бы никому не позволила сделать ей операцию. Она слишком любит держать всё под контролем, слишком гордится своим интеллектом.

— Но ты не знаешь, как она взрывает бомбы? — предположила я.

— Я точно знаю, как она это делает. Кольцами на пальцах ног.

— Кольца на пальцах ног, — сказал Мрак, недоверие было явно различимо в его тоне, несмотря на искажение голоса.

— Бакуда носит кольца, одно на большом пальце, другое соседнем. Когда она сближает эти пальцы, кольца соприкасаются и посылают сигнал. Она выделяет цель с помощью системы, встроенной в её очки. Создаётся впечатление, что она ничего не делает, и это, вероятно, и есть эффект, которого она добивается. Показуха.

— Это полезная информация, — сказал Мрак. — Но прямо сейчас она нам ничем не поможет. Какие у неё слабости?

Позади нас раздался грохот взрыва. Всё вокруг ненадолго осветилось, но взрыв был не настолько близко, чтобы стоило волноваться.

— Нарциссическое расстройство личности. Мания величия. Всю свою жизнь она была умнее, чем люди вокруг неё, даже прежде, чем она получила способности. Её постоянно хвалили, нянчились с ней. Но она редко или вообще никогда не слышала критики, вероятно, с неё никогда не сбивали спесь, и это стало определяющим фактором, почему её эго разбухло до невротических масштабов. Вероятно, она очень рано окончила среднюю школу. Готова держать пари, что её событие-триггер как-то связано с этим. Её обошли на работе, или сделали ей выговор, и она не смогла с этим справиться.

Я могла кое-что к этому добавить.

— Первое, что она сделала со своими способностями — ещё до того, как перебралась в Броктон Бей — взяла заложников в университете. Возможно, она получила несколько плохих оценок или завалила курс, или её не взяли ассистентом преподавателя. Её самооценка дала трещину.

— Эй, народ, нужно что-то, что мы сможем использовать! — прорычал Мрак.

— Расстройство личности, — сказала Сплетница. — Даже самая маленькая наша победа вызовет у неё сильную реакцию. Её самооценку легко пошатнуть. Трудно предсказать, к каким последствиям приведёт эта победа, она может обезуметь и всё взорвать или просто пасть духом, но я гарантирую, что ей придётся несладко.

Мрак кивнул, начал говорить, но споткнулся. Я приложила все усилия, чтобы не дать ему упасть, но он, вероятно, весил в полтора раза больше меня. Он восстановил равновесие, что-то проворчал, затем заговорил:

— Как мы победим? Или как нам не проиграть? Что ещё у неё такого, о чем мы не знаем?

— Очки. Она видит тепловой след. Это то, как она нас находила. Нет худа без добра, лёд, вероятно, немного нас скрыл. Должна быть причина, почему она использовала его. Хм. Её оружие идентифицирует пользователя по отпечаткам пальцев, поэтому противник не сможет взять её гранатомёт и использовать его против неё.

— Что ещё?

— Это всё, что сейчас приходит на ум. Если ты хочешь придумать план, делай это быстро. Думаю, она преследует нас на джипе.

— Тогда мы расходимся, — буркнул Мрак. — Я повредил лодыжку, выбивая дверь, когда всё засасывала чёрная дыра. Потом, пока бежал, я повредил её ещё сильнее. Останусь здесь и посмотрю, что смогу сделать.

— Какого хуя, — выдохнула я. — Нет.

— Я выиграю вам время. Идите. Сейчас же!

— Ни в коем случае, — сказала я, но он остановился, оборачиваясь. Я тоже попыталась остановиться, но Сплетница схватила меня за руку и потянула за собой. Я закричала:

— Мрак! Не будь идиотом!

Он не ответил, поворачиваясь, чтобы бросить сгустки тьмы в ближайшие источники света, затемняя весь переулок. Медленно, он пошел в противоположном, по отношению к нашему движению, направлении, стараясь беречь ногу.

Со свистом и громким скрежетом вторая ракета врезалась в ледяную башню. Та сложилась, как огромный карточный домик, с таким звоном, будто разбилось сто тысяч окон. Несмотря на эту какофонию, я услышала визг шин. Я увидела размытый силуэт приближающегося джипа сквозь облако снега и льда, который разлетался от разваленной башни.

Мрак не отступил, даже увидев приближающийся джип, не отвернулся. Он проревел изо всех сил своим изменённым голосом.

— Давай!

— Мрак! — закричала я, но он не отреагировал. — Блять!

Насекомых почти нет. Их всё ещё слишком мало. Мы постоянно передвигались, поэтому не было места, где бы я могла их собрать, и в любом случае здесь были для них плохие условия, и по качеству, и по количеству. Как я могла быть так чертовски глупа? Я должна всегда быть во всеоружии, а сейчас я не в состоянии помочь другу и товарищу по команде, когда он так нуждается в этом, из-за того, что я предположила, что мои насекомые всегда будут под рукой.

В джипе было только три человека, включая стоящую сзади и легко узнаваемую Бакуду, с гранатомётом в руке. У бандита на пассажирском сиденье в каждой руке было по пистолету, водитель одной рукой управлял машиной, а в другой держал оружие.

Мрак не сдвинулся с места, когда водитель нажал на педаль газа. Он что, играл в игру “кто первый сдрейфит” с машиной на полной скорости?

— Давай! — снова крикнул Мрак.

— Нельзя просто смотреть! — Сплетница тянула меня за руку, увлекая за угол. — Сейчас мы должны уйти, или в том, что он делает, не будет никакого смысла!

Глупо, но я сопротивлялась, схватилась за край хранилища, чтобы обеспечить себе возможность увидеть, что произойдёт с Мраком. Увидеть, будет ли он в порядке.

Эти надежды стремительно рухнули. Автомобиль налетел на истекающий тьмой силуэт с достаточной скоростью, чтобы я поверила, что он не сможет избежать столкновения.

Раздался визг шин, и джип заскользил в полуповороте, останавливаясь. Бакуда подтянулась и встала, держась за трубчатый каркас. Она озиралась, по-видимому, в поисках нас.

— Давай! — убеждала меня Сплетница напряжённым шёпотом. — Пошли отсюда!

Я раньше неё поняла, что произошло:

— На машине нет ни царапины.

Сплетница прекратила дергать меня за руку, проверяя мои слова. Ни разбитого окна, ни вмятин на капоте или бампере.

Облако тьмы вырвалось из тени со стороны переулка и поглотило джип вместе с тремя пассажирами.

Две секунды спустя джип с рёвом вырвался из темноты, его заносило, колеса изо всех сил пытались зацепиться за гладкий ото льда тротуар. Водитель направил его к нам, а Бакуда заряжала свой гранатомёт, устремив всё своё внимание на облако тьмы, которое она только что покинула. Парень на пассажирском сиденье... исчез.

Бакуда нацелила гранатомёт в темноту.

— Блять, Мрак, за тобой будет должок, — пробормотал Регент. Он отпустил плечо, вытянул руку в направлении джипа, а затем махнул ею в сторону. Сделав это, он закричал от боли, как раненый зверь.

Рука водителя, которую он держал на руле, резко сместилась в сторону после действия Регента. Джип повернулся, заскользил, его закрутило, швырнув Бакуду и содержимое полудюжины коробок со взрывчаткой на дорогу. Он столкнулся с хранилищем, оказавшимся на его пути, пробил дверь, и, двигаясь по спирали, наконец остановился. Водитель лежал без сознания, прижатый единственной сработавшей подушкой безопасности.

Почти одновременно с остановкой джипа Регент начал заваливаться на землю, потеряв сознание. Я подхватила его, и медленно опустила, чтобы он не ударился головой. Я посмотрела на Сплетницу.

— Отдача?

— Нет, но близко к этому, — сказала Сплетница. — После отдачи ему нужно дать своим способностям отдохнуть. Попытка их использования похожа на удар сломанной рукой. Он будет болеть и, вероятно, лишится сил на какое-то время, но он выздоровеет.

— Хорошо, — сказала я, уставившись на открывшуюся сцену. Разбитая машина, покрытая льдом улица, усыпанная гранатами и коробками, и Бакуда, неподвижно лежащая посреди всего этого. Мрак, прихрамывая, вышел из облака тьмы, сжимая в руке оружие пассажира.

— Мрак! — воскликнула я. Я подбежала к нему и обняла. Мое облегчение было настолько велико, что я при этом даже не смутилась.

— Тут я, — его голос сопровождался эхом. — Я в порядке. Это была уловка. Трудно отличить меня от сгустка тьмы в форме человека при отсутствии освещения, да? Я одурачил её.

— Ты одурачил и меня. Испугал до чёртиков, — ответила я. — Вот же говнюк.

— Приятно знать, что ты беспокоишься обо мне, — он немного усмехнулся, похлопал меня по голове, словно собаку. — Пошли. Мы должны связать психопатку, забрать её отсюда, чтобы мы смогли узнать, что случилось с Сукой и деньгами. Возможно, мы поймём, что происходит в АПП.

Я улыбнулась, скрытая маской.

— Звучит неп...

Я не успела закончить фразу. Перед глазами всё побелело, каждый сантиметр моего тела охватила жгучая агония, затмившая худшую боль, которую я когда-либо чувствовала.

С тех пор, как мы расправились с Убером и Элитом, мы попадали в одну переделку за другой. Были окружены вооружённой толпой, стояли под прицелом, убегали от миниатюрной чёрной дыры, были почти заморожены во времени, словно насекомые в янтаре, нас преследовали бесчисленные взрывы. Каким-то чудом нам удалось избежать всех этих опасностей, но мы постоянно помнили о том, что всего один точный выстрел — и мы окажемся вне игры.

Было достаточно одного точного выстрела.

4.10

Я с трудом осознала, что могу открыть глаза, будто почти забыла, как это делается. Я попыталась и немедленно пожалела о своём решении — один мой глаз, даже будучи открытым, ничего не видел, а изображение от второго глаза было не в фокусе, я не могла ничего разобрать. Когда я вновь закрыла глаза, даже розовое сияние света, проходящего через мои веки, было похоже на фейерверк, взрывающийся прямо в сетчатке.

Когда я попыталась понять, что произошло, мои мысли оказались тягучими и вязкими, как патока.

— Неужели вы, мелкие уёбки, хоть на мгновение поверили, что сможете взять надо мной верх? Это то, чего вы должны были до усрачки бояться! — прошипел голос. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы опознать его, гораздо дольше, чем должно было быть. Бакуда.

Я начала чувствовать боль. Сначала она ощущалась, как порезы от бумаги, только в двести раз сильнее, и каждый из этих порезов был одной из моих мышц. Моя кожа покалывала от ранок, которые постепенно всё больше ощущались, как ожоги. Мои суставы пульсировали, будто каждый из них был вырван из своего места, и кто-то бил ими о тротуар в каком-то мрачном ритме.

Я снова открыла тот глаз, который ещё был способен видеть, и безуспешно попыталась сосредоточиться. Три тёмно-красные ленты... нет. В глазах троилось. Одна тёмно-красная лента тянулась сбоку моей маски, начинаясь от того места, где маска прикрывала мой нос, по прямой линии протягиваясь к земле. Лужа растекалась там, где она касалась тротуара. Я поняла, что теряю кровь. Много крови.

— Сами напросились, оставили меня лежать с гранатомётом в руке, а боеприпасы по всей улице валялись. Блять, вы там обнимались и вообще расслабились, будто и правда меня победили? Да вы просто напрашивались на гранату.

Я не собиралась сдаваться. Не без борьбы. Я едва могла двигаться, не говоря уже о том, чтобы что-то сделать. Моё желание сделать хоть что-нибудь было чуть ли не более мучительным, чем боль, которая пульсировала и гудела во всём теле. Что я могла сделать? Мой разум работал уже не так ужасающе медленно, но мысли всё ещё путались и обрывались. Понятия, в которых я должна была быть уверенной, оказывались неопределёнными, сомнительными, и сумбурными. Слишком много мыслей шли невпопад, оторванными от прочих. Если бы я могла двигаться, не испытывая боли, я бы что-нибудь ударила от расстройства. Вместо этого я сжала кулаки.

Школа. Проблемы в школе? Я? Мои обидчицы? Нет. Почему я подумала о школе? О чём я думала до того, как расстроилась? Я хотела дать сдачи. Бакуда, школа, дать сдачи. Я почти стонала от расстройства, когда пыталась соединить отдельные идеи, и просто не могла закончить мысль. В итоге я лишь раздражённо выдохнула, вздрагивая от боли, которую это вызвало.

— Ага, маленькая бесполезная девочка в костюме насекомого пришла в себя, — скрипучий голос Бакуды послышался в ночном воздухе.

Где-то недалеко что-то сказал Мрак, но я не смогла разобрать его слов.

— Ш-ш, не волнуйся. Я доберусь до тебя через минуту, — рассеянно ответила ему Бакуда.

Я услышала какой-то звук, и увидела, как пара розовых ботинок появилась перед моим лицом, изображение плыло и медленно колебалось.

— Неудачный день? — она склонилась надо мной. — Хорошо. Видишь ли, одна из моих новых подручных работает в штаб-квартире Протектората. В охране тюрьмы, где находится Лун, понимаешь? У неё не было возможности освободить его, но она смогла узнать от него полную историю того, что случилось. Я знаю, что именно ты была тем самым маленьким уродцем, из-за которого он там оказался. Поэтому сегодня именно тебе будет уделено особое внимание. Ты будешь наблюдать, что я сделаю с твоими друзьями. Я начну с парня в чёрном, а затем перейду к вашим товарищам, они лежат вон там, без сознания. Я их приклеила, на всякий случай. Когда твои друзья умрут, я отдам тебя Демону Ли. Он был очень хорошим мальчиком, когда произошла смена режима, он слушался меня, нужно дать ему что-то, с чем он мог бы поиграть. Что скажешь на это?

Я слушала её лишь отчасти. Мысленно я повторяла одни и те же слова, снова и снова, как молитву. Бакуда, школа, дать сдачи.

— Бакуда, школа, — пробормотала я. Слышать, насколько слабым и тонким оказался мой голос, было ужаснее, чем всё остальное, на что я обращала внимание за последние несколько минут.

— Что? Девочка-букашка хочет что-то сказать? — она наклонилась и ухватила меня за броню, которая закрывала грудь. Она рывком подняла меня в полусидячее положение. Это резкое движение оказалось пыткой, но боль помогла хоть немного прояснить мои мысли.

— Школа. Бакуда провалилась, — ответила я, мой голос был лишь немного громче, чем до этого. Чёрно-красные линзы её очков сверлили меня, пока я приводила в порядок мысли, чтобы заговорить снова, пытаясь звучать более осмысленно. — Ты считаешь себя такой умной, но ты лажанулась. Что это было? Второе место? Даже не второе? — мне удалось издать что-то, отдалённо похожее на смешок.

Она отпустила меня и попятилась, как от огня. Моя голова ударилась о тротуар, и я почти отрубилась. Пришлось очень постараться, чтобы не вырубиться: “Прочувствуй боль. Она поможет тебе оставаться в сознании.”

Где-то неподалёку послышался потусторонний голос Мрака. Я едва смогла разобрать первое слово. «Она» или «Кора». Он засмеялся. Меня испугало, что я не понимала его. Я не могла понять, почему я не могу разобрать его слова. С моим слухом было что-то не в порядке, это я осознала. Но это еще не всё. Что ещё?

Искажение. Взрыв или взрывы повредили мой слух, возможно, я не могла разобрать его слова из-за того, как его сила влияла на звук его голоса. Само осознание того, что я всё-таки смогла хоть что-то понять, заставило меня почувствовать себя в сто раз лучше.

— Ты так думаешь? — Бакуда шипела на Мрака. Её слова было легче разобрать, маска преобразовывала их так, что голос был отчётливым и монотонным, даже если сверху накладывались шумы и шипение.

Она пнула меня в лицо своим розовым ботинком. Необходимость двигать головой причинила больше боли, чем удар по зубам. Она схватила меня за костюм и протащила пару метров. Перемещение усилило боль на порядок. Если оценивать её по шкале от одного до десяти, можно было смело ставить девять с половиной баллов. Ничто из того, что я могла сделать, не смогло бы усилить боль, потому я нашла в себе силы и волю, чтобы потянуться вверх и схватить её за запястья, но лучше мне от этого не стало. Она отпустила меня, а затем толкнула, переворачивая на бок. Движение вызвало приступ тошноты.

Я боролась с тошнотой и коротко вдыхала и выдыхала от боли, но мне стало чуть лучше, когда я увидела Мрака. Он был в полусидячем положении, и привязан к стене хранилища чем-то, напоминающим длинную липкую золотую ленту. Где же Сплетница?

— Давайте посмотрим, насколько вы двое умны, после того, как я выдам высокому, тёмному и таинственному его персональный подарок, — грозила Бакуда. — Посмотрим... ага. Вот настоящий перл. Два-двадцать семь. Теперь сиди и не двигайся. Стоит тебе лишь подумать об использовании своей силы, и я просто запихну эту штуку в горло этой мелкой букашки, вместо тебя, и включу её. Хотя у тебя нет шансов помешать мне сделать своё дело, даже если я стану слепой и глухой.

Она сняла свои розовые перчатки и отбросила их в сторону. Затем она вытащила из рукава нечто похожее на длинные, узкие ножницы, только они были тупыми, а не острыми. Почти как плоскогубцы. Они щёлкнули, когда она сомкнула их на том, что было похоже на двухсантиметровую металлическую пилюлю.

— Операции не требуется, ты же не собираешься носить её долго. Я введу это в твою ноздрю и далее в носовую полость. — Она коснулась тьмы, которая растекалась вокруг, и клубилась возле его лица:

— Нужно просто снять твою маску... шлем... Вот так.

Трудно было сказать, была ли на Мраке маска. Его голова отдалённо напоминала человеческую, была просто тёмным, расплывающимся пятном.

Она погрузила одну руку в слой тьмы, и толкнула капсулу куда-то в его центр другой рукой.

— Вот она и пошла... не хочу преждевременно активировать её, эффект будет действительно классным, если она зайдёт поглубже. Видите ли, два-двадцать семь оказалась чем-то вроде счастливой случайности. Я изучала способности Висты, думала что, возможно, я смогу создать гранату, вызывающую пространственные искажения. И совершенно случайно мне удалось обойти эффект Мантона. В общем, что бы там я ни сделала, когда создавала гранату, но она игнорирует эффект Мантона. Вы, тупицы, вообще знаете, что это?

Она остановилась и хрустнула костяшками пальцев, оставляя свой инструмент, похожий на ножницы, торчащим прямо из лица Мрака.

— Это тот маленький закон, которые не позволяет пирокинетику вскипятить вашу кровь, и ограничивает воздействие большинства способностей на тела людей. Или, в зависимости от того, какой теории вы придерживаетесь, это закон, в соответствии с которым суперспособности могут работать либо с органикой, живыми существами, либо со всем остальным.

— Вы только подумайте, эффект пространственного искажения, который работает лишь на живом материале. Я запускаю эту штуку, и всё живое в радиусе метра от капсулы будет изменено, деформировано, сломано, взорвано, вытянуто и скручено. Причём, это не убьёт тебя — вторая, самая удивительная особенность данной гранаты, помимо обхода эффекта Мантона. Все связи между органами и клетками сохранятся. Это совершенно не смертельно, но заставит тебя сожалеть, что ты не умер, каждую секунду оставшейся части твоего жалкого существования.

“Нельзя просто лежать и смотреть”, — подумала я. — “Сделай же что-нибудь!”

— Будет просто щелчок, свист, и ты станешь таким уродливым, что превзойдёшь в этом человека-слона. Голова станет в четыре раза больше нормы, опухоли по всему телу, каждая конечность приобретёт неправильную форму и размер. Мозг также изменится, но повреждения будут от лёгких до умеренных, я сконцентрировала эффект на внешних изменениях. — она засмеялась. Это был тот самый сухой, повторяющийся, нечеловеческий звук. Когда она снова заговорила, она произносила каждое слово отдельно:

— Необратимо. И. Охуительно. Весело.

Я мысленно потянулась к своим насекомым, но не смогла сконцентрироваться, чтобы отдавать им какие-либо сложные команды. Я просто позвала их к себе. Но мне всё ещё нужно было помочь Мраку.

Моё снаряжение. Медленно, чтобы не спугнуть Бакуду, и из-за моей неспособности быстро двигаться без невероятной боли, я подняла руку за спину, вспоминая, что у меня есть.

Перцовый баллончик — не годится. Им можно было бы обжечь её кожу, но очки и маска защитят большую часть лица. Она была слегка ранена и в крови, возможно, я могла бы распылить его на её тело... это причинит ей боль, но спасёт ли нас?

Бумага, ручка. Сотовый. Мелочь. Не то, не то, снова не то.

Раскладная дубинка. У меня нет сил, чтобы ударить, или пространства, чтобы я могла раскрыть её.

Шприцы с адреналином. Пользы от них немного, и я не могла положиться на свою силу или координацию, чтобы сделать укол и ввести лекарство.

Вот и всё содержимое моего отделения для снаряжения. Я расслабила руку, и она бессильно повисла у меня за спиной, пока я собиралась с силами снова ею двинуть, и тут мои пальцы что-то задели.

Ножны. Я закрепила нож в самом низком месте спины, где он ещё был прикрыт бронёй и в то же время легко доступен.

Нож подходит.

Раздался слабый щелчок, когда Бакуда перехватила ножницеобразный зажим и вытащила его из носа Мрака. Он больше не удерживал капсулу.

— Вот это будет зрелище, — злорадствовала она, выпрямляясь прежде, чем я смогла примериться, куда нанести удар. Я не хотела убивать, но я должна была остановить её. Ради Мрака.

Моя рука всё ещё была за спиной, я держалась за рукоятку ножа, пряча лезвие за предплечьем. Я незначительно изменила положение тела, так, чтобы мой угол обзора стал лучше.

— Эй, букашка. Что ты там собираешься делать? Биться как рыба об лёд? Смотри внимательно, будет реально классно, когда части его лица начнут выпирать из теней.

Я попыталась сформулировать ответ, хоть что-нибудь, что могло бы её задеть, но меня охватила волна слабости. Темнота снова начала наползать на глаза. Я выпрямила ноги, пытаясь усилить боль, заставить себя мобилизовать все силы, но это не отогнало темноту. Мрак использовал свою силу? Я посмотрела на него. Нет. Я просто теряла сознание.

Сейчас я не могу упасть в обморок.

Кольца на ноге!

Без подколки, остроумного замечания или даже гневного вопля, я рубанула ножом по носку её ноги. Две мысли одновременно пришли мне в голову.

Я ударила обо что-то твёрдое. Её нога или ботинок покрыты бронёй?

Попала ли я вообще в нужную ногу? Сплетница не говорила, на пальцах какой ноги находятся кольца, или они есть на обеих.

Волна черноты прокатилась через моё поле зрения и исчезла столь же быстро, я лишь смутно осознавала крики Бакуды. Снова подступала тошнота, сознание уплывало, всё нарастало желание проблеваться. Если меня стошнит, то я могу захлебнуться, если не сниму маску. Если я окажусь на спине, то могу даже задохнуться.

Мрак что-то сказал. Я не могла разобрать его слова. Тон был взволнованным.

Женщина кричала мне в ухо. Унылый перечень проклятий, угроз, ужасные вещи, которые она собиралась со мной сделать. Обморок манил меня, обольщая, обещая безопасность, отсутствие боли и угроз.

Если это вообще был обморок. Пугающая мысль, что я могу умереть, пришла мне в голову и на краткий миг подарила ясность. Я сконцентрировалась на хаосе искажённых изображений и звуков, в которых присутствовала я, где люди что-то говорили и кричали на меня.

Женщина каталась по земле рядом со мной. Когда она брыкнула ногой, брызги крови попали на одну из линз моей маски, ту, через которую я ещё могла видеть. Как там зовут эту женщину? Бакуда. Кончик ножа ещё был погружен в тротуар, там, где была её нога. Это и было препятствием, в которое я ударила: тротуар, а не броня. Было много крови. Её крови. Кусок ботинка, розового и тёмно-красного. Два маленьких пальца ноги с накрашенными ногтями, розовыми и темно-красными, посреди лужи крови.

Я попыталась и не смогла освободить нож, хотя он был погружен в землю лишь на четверть дюйма. Я начала задыхаться от этого усилия. С каждым вдохом мои лёгкие будто заполняла колючая проволока, а к бокам прижимались раскалённые утюги. Я молилась, чтобы тошнота прошла, но знала, что этого не произойдёт.

Мрак. Что он сказал? Я могла понять только Бакуду с её механическим голосом. Понять Мрака было в дюжину раз труднее. Словно он говорил на другом языке.

Ай не вой ож? Нож? Нож. Он ему нужен.

Я позволила себе упасть вниз, лицом к земле, так я хотя бы не задохнусь. Рука с ножом осталась на месте, но оказалась вывернута под нехорошим углом, вызывая новую волну боли. Моё запястье и локоть неловко повернулись, напряглись, чтобы вернуться к естественному положению. Я сопротивлялась, не желая отпускать рукоять ножа.

Тротуар сдался раньше меня, и нож освободился. Моя рука в чёрной перчатке выпрямилась, вытянулась вперёд, удерживая нож. Я оторвала взгляд от лезвия, чтобы увидеть расплывчатый силуэт Мрака, пытающегося освободиться от своих пут, это было последним, что я увидела, прежде чем темнота и милосердный обморок поглотили меня.

4.11

— Эй, Тейлор, проснись, — девичий голос.

— Тейлор? — более глубокий, взрослый голос. — Ну же, малышка. Ты просто молодец.

Я чувствовала убаюкивающее тепло. Как проснуться в тёплой постели в холодный день, закутанной в одеяло, ощущая себя полностью отдохнувшей и зная, что можно ещё полежать. Или будто я была шестилетним ребёнком, который ночью забрался в кровать к маме с папой, и проснулся между ними.

— Думаю, она постепенно приходит в себя. Дайте ей немного времени, — кто-то постарше. Возможно, старик. Незнакомый голос.

— Я волновался, что она может не проснуться, — сказал глубокий мужской голос.

— Я могла бы точно тебе сказать, что она не в коме, — ответила девочка.

— Используя тот же источник информации, на основании которого вы абсолютно, на сто процентов уверены в том, что у неё нет серьёзной травмы головного мозга? — спросил старик. — Снотворные могут скрыть основные симптомы, и если мы прождём слишком долго для того, чтобы принимать меры по этому поводу... ладно.

— Ничего кроме того, о чём я уже рассказала, — ответила девушка, немного раздражённо. — Если только ваше оборудование в порядке. Мне нужна достоверная информация, иначе мои выводы могут быть ложными.

— Уверяю вас, моё оборудование может быть и не самое лучшее, но оно находится в идеальном рабочем состоянии.

Я попыталась открыть глаза, но всё было слишком ярким. Изображение было мутным, будто я смотрела из-под воды, но глаза были сухими, как наждачная бумага. Что-то тёмное закрыло мне обзор, и заставило меня моргнуть. Что-то другое щекотало мою щёку. Я попыталась поднять руку к лицу, чтобы отмахнуться, но мои руки лежали по бокам, под покрывалом, и у меня не было сил ими двигать.

— Эй, соня, — снова глубокий голос. Я почувствовала прикосновение большой ладони ко лбу, она двинулась, чтобы убрать мои волосы назад, снова напоминая мне о родителях. Будто я была ребёнком, о котором заботились.

Старик и девушка всё ещё спорили. Её тон был нетерпеливым:

— ...контузия, серьёзная потеря крови, внешние и внутренние ушибы, плюс ещё что-то, нарушившее работу её нервной системы, понимаете? У меня нет причин вам лгать.

— Всё, что я хочу сказать — если всё-таки было что-то ещё, и в результате будут какие-то осложнения, то они будут на вашей совести, потому что я поверил вам на слово. Я бы не хотел, чтобы она умерла или осталась с повреждённым мозгом, но если это произойдёт, я не буду считать себя виновным в этом, и я...

— Если что-то произойдёт из-за того, что я ошиблась, а не потому, что вы сообщили мне неверную информацию, то я честно в этом признаюсь. Я всё ему сообщу, и ваша репутация не пострадает. Обещаю.

Старик ворчал и бормотал себе под нос, но больше ничего не сказал.

Я снова попыталась открыть глаза. Знакомое лицо. Брайан. Лиза присоединилась к нему, подойдя к моей кровати.

— Эй, — сказала она сочувствующим тоном. — Здорово тебя приложило, да?

— Похоже на то, — ответила я. Я была не уверена, что произнесла всю фразу вслух. Возможно, я бы вновь заснула, но меня снова что-то пощекотало по лицу, заставляя поморщить нос. — Что за...?

— Это, дорогуша, единственная причина, по которой мы пытались тебя разбудить. Ты использовала свою силу пока спала, и теперь все насекомые из окрестностей собираются здесь, чтобы поползать по тебе. Не все сразу, не все вместе, но они накапливаются, и кто-нибудь может это заметить.

Брайан осмотрел комнату:

— Все окна и двери мы запечатали плёнкой и скотчем, но они всё ещё попадают внутрь. Мы не можем забрать тебя в другое место, и “добрый доктор” попросит нас убраться, если появится настоящий пациент.

— Всё, что мне нужно — это стерильная рабочая среда, — проворчал старик, — где не будут ползать тараканы и...

— Мы занимаемся этим, — огрызнулась на него Лиза. Затем, более мягким голосом сказала:

— Тейлор, не засыпай.

Я была удивлена, осознав, что и правда постепенно отключалась. Забавно.

— Я знаю, ты ловишь кайф от болеутоляющего. Мы дали тебе максимальную дозу, так как ты сильно пострадала. Но ты нужна нам, чтобы убрать насекомых.

Ох. Я смутно вспомнила о том, как приказала насекомым прибыть ко мне незадолго до того, как потеряла сознание. Предполагаю, что из-за обморока я не приказала им остановиться. Я отправила команду, затем ответила Лизе:

— Считай, что сделано.

Что-то привлекло моё внимание:

— Хм. Интересная музыка.

— Музыка? — Лиза мгновенно стала выглядеть очень обеспокоенной. Она взглянула на Брайана.

— Снаружи. Перед дверью. Возможно, айпод. Парень слушает музыку. Возможно, у него нет наушников в ушах. Или они не подключены к самому айподу. Похоже на оркестровую, или на поп-музыку. Это латинская музыка? Или английская? И то и другое? А вот это было похоже на японскую. Или китайскую. Это расизм, если я не вижу разницы?

— Тейлор, ты какую-то ерунду болтаешь, — добродушно сказал Брайан.

Лиза ненадолго исчезла из моего поля зрения.

— Но она права. Там на ступеньках стоит парень, который слушает музыку. Как ты узнала?

— Моль на двери. Я была так занята, слушая, что забыла её убрать. Простите. Я уберу... Я...

— Ш-ш. Расслабься. Всё хорошо. Просто отправь подальше насекомых, и можешь дальше спать. Мы разберёмся со всем остальным, хорошо?

Это и правда было хорошо. Я мгновенно отключилась.

* * *

Меня вытолкнуло из сна.

— Осторожно!

— Я осторожен. Хватит ворчать. Просто закрой дверь автомобиля.

— Я не ворчу. Ты чуть не уронил её несколько секунд назад. Клянусь, если ты уронишь её головой...

— Я не уроню, — слова отдавались басовитой вибрацией с одной стороны моего тела. Я ощущала тепло с той стороны. Приятный запах. Как кожа и крем для бритья.

Я хотела что-то сказать, но не стала. Слишком много усилий.

Голос девушки прозвучал недалеко от моего уха.

— Привет, Тейлор. Издай какой-нибудь звук. Ты проснулась?

Я покачала головой и сильнее прижалась щекой к тёплому телу.

Она рассмеялась.

Звук. Классический тройной стук. Мгновение спустя дверь открылась.

— Боже, Тейлор. Что с ней?

Девушка — я наконец-то узнала в ней Лизу — ответила:

— Она в порядке, просто спит. Как я и говорила по телефону...

— Прости, что прерываю, просто... прошу прощения, твоё имя вылетело у меня из головы, но может я помогу занести её внутрь?

— Вообще-то я справлюсь. Думаю, если мы попытаемся нести её вдвоём, то можем уронить. Меня зовут Брайан.

— Брайан, ясно. Спасибо. Если сможешь, занеси её вот сюда. После того, как вы позвонили, я не знал что и делать. Я подготовил диван-кровать на случай, если мы не сможем занести её наверх, или если бы она была в кресле-каталке. Я думал о худшем...

— Диван отлично подойдёт, — сказала Лиза. — Тейлор чувствует себя не так уж плохо, могло быть гораздо хуже. Она будет много спать, и в течение следующих двенадцати часов вам нужно будет проверять её состояние каждые полчаса. Кроме того, если она захочет посмотреть телевизор, когда проснётся, здесь будет для неё самое лучшее место.

— Хорошо.

Я оказалась лежащей в горизонтальном положении, и сразу начала скучать по теплу и близости, которые окружали меня за мгновение до этого. Затем кто-то укрыл меня нагретым сушилкой покрывалом и тяжёлым одеялом, и я решила, что это в общем-то тоже неплохо.

— Не могли бы вы пройти на кухню? Наш дом маленький, боюсь, в гостиной с разложенным диваном-кроватью сесть негде. На кухне нам будет удобнее.

— И мы всё ещё сможем заметить, проснулась ли она, — добавила Лиза. — Это разумно.

— Я могу вас чем-нибудь угостить? Чай, кофе?

— Кофе, пожалуйста, — ответил Брайан. — Это была долгая ночь.

— Ничего, если я попрошу чай, когда вы уже делаете кофе, мистер Эберт?

— В конце концов, после того, что вы сделали, приготовить чай — это самое меньшее, что я могу сделать. Но пожалуйста, зовите меня Денни.

Мне было комфортно в тумане, вызванном морфином, но я резко пришла в себя, когда услышала это имя, и поняла, что у людей, которым принадлежали эти голоса, не должно было быть ничего общего, что могло бы собрать их вместе.

Папа, Лиза и Брайан. За моим кухонным столом. Я не открывала глаз, оставив их в полузакрытом положении, и ловила каждое слово.

— С ней всё хорошо?

— Как я и говорила по телефону, она в порядке, — сказала Лиза. — Контузия, ушибы, потеря крови. Девять швов.

— Мне нужно показать её врачу?

— Вы, конечно, можете это сделать. Но мой папа — врач, он осмотрел её в своей клинике. Подключил свои связи, чтобы сделать ей компьютерную томографию, МРТ. Он хотел быть абсолютно уверен, что у неё нет повреждений головного мозга прежде, чем дать ей сильные болеутоляющие. У меня в одном из карманов есть пузырёк. Вот он. Это — кодеин. Вероятно, она будет страдать от сильной головной боли, во сне она стонала, жалуясь на боли в конечностях. Давайте ей по одной таблетке четыре раза в день, но только если она будет чувствовать, что это необходимо. Если будет чувствовать себя нормально и так, то уменьшайте дозу. Два раза в день или по пол-таблетки четыре раза в день.

— Сколько?

— Кодеин? Четыре таблетки...

— Компьютерная томография, МРТ, лекарства. Я сейчас возьму свой бумажник, и отдам...

Я могла представить, как Лиза хватает его за руку, останавливая.

— Она наш друг, Денни. Мой папа не захочет даже слушать о том, что вы хотите заплатить.

Так нереально. Слышать, как Лиза произносит имя моего отца или слово «папа».

— Я... у меня нет слов. Спасибо.

— Всё нормально. Правда. Я чувствую себя виноватой...

— Мы все чувствуем себя виноватыми, — вмешался Брайан.

— …за то, что позволили этому произойти. Основной удар пришёлся на Тейлор. И мне жаль, что мы не связались с вами раньше. Нам пришлось ждать, когда Тейлор очнётся и сможет достаточно связно мыслить, чтобы сказать нам номер вашего телефона.

Я была уверена, что я его не говорила. Вероятно, это один из тех жутких случаев, когда Сплетница выясняет такое, чего я от неё совсем не ожидала.

— Я… ничего страшного. С другими вашими друзьями всё в порядке?

— У Рейчел больше царапин и ушибов, чем у Тейлор, но у неё нет контузии, и вообще, она крепкая девочка. Полагаю, она крепко спит у себя дома, и уже сегодня днём будет в полном порядке. Другой наш друг, Алек, упал в обморок, когда это случилось, и пришёл в себя с сильной головной болью, но сейчас с ним всё хорошо. Мы подшучиваем над ним из-за того, что он упал в обморок, и он уже зае… ну, это его уже порядком достало. Как будто парни никогда не падают в обморок.

— А вы двое?

— Потрёпаны чуть сильнее, думаю, вы это и сами видите. Царапины, синяки, ушибы. Я немного обгорела. Не сильнее, чем от неудачного загара.

— Как я вижу, не вокруг глаз.

Лиза засмеялась так естественно, что никто бы не нашёл в этом фальши.

— Да. Я была в тёмных очках, когда это случилось. Это что, заметно?

— Не так уж сильно. Если это похоже на загар, то через несколько дней ты будешь прекрасно выглядеть. Ты можешь рассказать мне больше о том, что случилось? По телефону ты что-то говорила о...

— Бомба. Вы смотрели новости?

— Всю ночь и утро в городе происходили взрывы, да. Инцидент в ШП. Всё началось из-за одного кейпа. Я не могу вспомнить её имя. Что-то японское?

— Бакуда, вроде? Да, кажется, именно так. Мы решили срезать обратный путь от рынка на Лорд-стрит через доки, предполагаю, что мы оказались не в то время и не в том месте. Только что всё было нормально, затем — бабах! — катастрофа. Брайан нёс сумки Тейлор, пока она завязывала шнурки на обуви, и потому оказалась немного позади всех нас, когда всё произошло. Брайан и я смогли встать после взрыва, Алек, Рейчел и Тейлор — нет. Страшнее всего было увидеть Тейлор, потому что вокруг неё было много крови.

— Боже.

Я открыла глаза, чтобы подсмотреть за ними, и увидела папу за кухонным столом, он закрыл лицо руками. Я проглотила огромный комок в горле и снова закрыла глаза.

Голос Брайана:

— Я чувствую себя виноватым. Я не должен был обгонять Тейлор, когда она завязывала шнурки, тогда бы...

— Брайан. Если бы ты стоял рядом с ней, то, скорее всего, оказался бы в том же состоянии, что и она, и не смог бы её нести. — возразила Лиза. — Это моя ошибка, я предложила срезать через доки.

— Я должен спросить, — начал мой отец. — Почему... — он оборвал фразу, не в силах подобрать слова.

— Обычно мы бы не стали срезать путь через ту часть города, — сказала Лиза. — Но нас было пятеро, и, ну... вы посмотрите на Брайана. Вы бы захотели связываться с таким громилой, как он?

— Мда, спасибо, Лиза, — сказал Брайан, рассмеявшись вместе с моим папой.

Такой сюрреализм.

— Я... я знаю, что это покажется странным, — нерешительно проговорил мой папа. — Но даже после того, как вы сказали мне по телефону, что это была бомба, я не мог в это поверить. Я думал, что возможно это дурная шутка, или Тейлор столкнулась, хм...

— С хулиганами, — Лиза закончила фразу папы.

— Вы знаете?

— Она рассказала нам о многом, включая то, что произошло в январе. Мы все дали ей понять, что поможем, если она только попросит.

— Ясно. Я рад, что она нашла кого-то, с кем может об этом поговорить.

— Но вы разочарованы, что этот кто-то — не вы, — сочувственно добавила Лиза.

Если бы вина вызывала физическую боль, думаю, я бы ощутила, как мне по сердцу резанули ножом.

Необъяснимо, но папа рассмеялся.

— У тебя просто сверхъестественно точные догадки. Тейлор говорила, что ты очень умная.

— Это действительно так? Приятно слышать. Что ещё она говорила?

Папа снова засмеялся.

— Я лучше сменю тему прежде, чем сболтну что-нибудь лишнее. Думаю, мы оба знаем, что она принимает всё близко к сердцу.

— Это точно.

— Там в банке есть домашнее печенье. Ещё тёплое. После того, как я подготовил кушетку, я не знал что и делать. Мне нужно было как-то справиться с беспокойством, поэтому я испёк печенье. Чувствуйте себя как дома, пока я сделаю вам чай и кофе.

— Спасибо, Денни, — сказала Лиза. — Можно я пойду в гостиную и проверю Тейлор?

— Конечно.

— Вот только сначала возьму печеньку... М-м. Приятно пахнет.

Я закрыла глаза и притворилась, что сплю. Я могла слышать, как Брайан разговаривает с отцом в другой комнате, что-то насчёт работы моего папы.

— Ну что? — тихо спросила меня Лиза, расположившись рядом со мной на диван-кровати. — Нормальную историю мы придумали?

Я подумала об этом.

— Мне не нравится лгать папе.

— Ну так мы сделали это за тебя. Или ты хочешь сказать ему правду?

— Нет, но я не хочу, чтобы вы были здесь. — я не хотела говорить эти слова, но они всё-таки вырвались. Я закрыла глаза, чувствуя, как жар румянца приливает к щекам.

— Я... извини... Я совсем не так выразилась. Я благодарна вам за то, что вы сделали, и что делаете. Ребята, вы потрясающие, и время, проведённое с вами — лучшее, что со мной случалось за последние годы. Я рада, что ты здесь, и всё, что я хочу — просто отдохнуть и расслабиться после всего, что произошло, но...

Лиза приложила палец к моим губам, заставив умолкнуть.

— Знаю. Ты не хочешь смешивать две разные части своей жизни. Мне жаль, но другого пути не было. Ты серьёзно пострадала, и мы не могли оставить тебя в лофте, твой папа начал бы тебя разыскивать

Я опустила глаза.

— Верно.

— Вероятно, несколько дней ты будешь чувствовать себя неуверенно. Твоя… хм… слишком резкая честность, которая сейчас проявилась — скорее всего, следствие сотрясения мозга. Оно будет влиять на твоё настроение, возможно, ослабит твой самоконтроль, как будто ты немного пьяна. Память будет не такой надёжной, ты можешь быть слегка неорганизованной, или испытывать резкие перепады настроения, типа желания поплакать. Возможно, тебе будет трудно замечать разные тонкости в общении. Старайся пережить это, а мы не будем обращать внимания, если ты скажешь что-то, что в обычном состоянии не стала бы говорить. Просто... постарайся не сболтнуть что-нибудь не то рядом со своим отцом. Всё это скоро пройдёт.

— Хорошо, — последняя часть вызвала что-то вроде облегчения.

Брайан присоединился к нам и сел на угол кровати, напротив места, где лежала Лиза, у моих ног.

— Твой отец — нормальный парень, — сказал мне он. — Во многом он напоминает мне тебя.

Я не знала, что ответить на это, поэтому я просто сказала:

— Спасибо.

— Думаю, даже после того, как ты восстановишься, мы будем стараться избегать таких опасных ситуаций, по крайней мере, некоторое время, — сказала Лиза. Брайан кивнул.

— Мне нравится эта идея, — ответила я. — Что на самом деле произошло вчера вечером?

Она подвинулась, положив голову на мою подушку.

— Откуда начать?

— С того момента, как Алек разбил машину. Всё было прекрасно, а в следующий момент я почти не могла двигаться и думать.

— Она обвела нас вокруг пальца. Я пыталась позаботиться об Алеке, считая, что вы, ребята, следите за ней. Предполагаю, в это же время ты и Брайан считали, что я буду за ней следить. Пока мы не обращали на неё внимания, она зарядила свой гранатомёт и пальнула в тебя. Ты могла бы получить сильные ожоги, но, думаю, тебя спас костюм. И всё же он не смог защитить тебя от контузии. Был ещё странный вторичный эффект, он что-то сделал с твой нервной системой. Словно тебя ткнули электрошокером, но не с целью вырубить, а скорее вывести из строя непереносимой болью.

Я вздрогнула. Воспоминание о том, на что это было похоже, заставило меня дёрнуться, будто я услышала скрежет ногтей по грифельной доске.

— Я была дальше от взрыва, и думаю, что твоё тело прикрыло Брайана, или, возможно, ему помогла его сила, поэтому нас ударило в разы слабее. Но этого было достаточно, чтобы отключить нас, и Бакуда успела выстрелить этой фигнёй из липких волокон. Как только это случилось, мы оказались в полной заднице. До тех пор, пока ты не изменила всю ситуацию.

— Я ударила её ножом в ногу, — вспомнила я.

— Отрезала ей два с половиной пальца на левой ноге. На одном из которых было кольцо. Брайан сказал, что ты толкнула нож к нему, перед тем как отключиться. Он накрыл окрестности тьмой, сумел добраться до ножа, разрезать путы и затем спасти нас всех.

— А Бакуда? — прошептала я.

— Это одна из двух дурных вестей. Пока Брайан освобождался и помогал нам, она ушла.

— Блять! — ругнулась я, может быть, чересчур громко.

— Ты была в ужасном состоянии, и я не знал, что случилось с Регентом, а Лизу шатало после взрыва, от которого ты так пострадала. — виновато сказал Брайан. — Я, возможно, смог бы поймать Бакуду, остановить её, но я решил заняться вами, ребята, вы были важнее.

Я кивнула. Я не могла с этим поспорить.

Лиза продолжила:

— Я связалась с боссом, он отправил нас к доктору с хорошей репутацией, который работает с паралюдьми. Занимается этим уже двадцать лет. Мы волновались за тебя.

— Простите.

— Не за что извиняться. Как бы то ни было, всё более или менее удалось. Доктор вытащил капсулу из носа Брайана, залатал тебя, поставил Регенту капельницу. Я сидела и наблюдала за тобой, а Брайан пошёл и вытащил Рейчи, её собаку и деньги. Пропало только две или три тысячи, кто-то посчитал, что ему может сойти с рук кража прежде, чем деньги пересчитают. Наш босс послал фургон и забрал их после полуночи. Деньги, которые он дал нам, уже находятся в нашей квартире, остальное прибудет после того, как он решит, сколько стоят бумаги.

— Ты сказала, что всё более или менее удалось, но не сказала мне вторую дурную новость. О чём ты умолчала?

Она вздохнула.

— Я надеялась, ты не спросишь об этом. Правда хочешь знать?

— Не совсем. Но если я буду просто лежать тут некоторое время, то будет лучше, если мне не придётся воображать худшие варианты развития событий.

— Хорошо, — она покопалась в кармане своего жакета, затем вручила мне газетную вырезку. Только её края были не обрезаны, а оборваны. Газетный обрывок? Вверху большими жирными буквами было написано «Побег».

Когда я попыталась прочесть статью, я обнаружила, что не могу сосредоточить глаза на одной строчке.

— Прочтёте её мне?

— Я расскажу в общих чертах. Прямо перед тем, как Бакуда начала преследовать нас на джипе, она отдала приказ привести в исполнение ещё один план. По всему городу начали взрываться бомбы. Были взорваны трансформаторы, тем самым были обесточены целые районы, школа, мост, железнодорожные пути... список можно продолжить. Люди в панике. Сенсационные новости, на первых полосах всех газет, показывают по каждому каналу. Говорят, что, по меньшей мере, подтверждено двадцать погибших, и есть тела, которые до сих пор не опознаны, и это не считая четверых человек, которых она взорвала, когда держала нас под прицелом.

Воспоминание о том, что случилось с Паком Чиху, предстало перед моим мысленным взором. “Он умер. Он в самом деле мёртв. Я никогда не знала его, но он больше не существует, и я ничего не смогла сделать, чтобы спасти его.”

— А вот вторая часть дурных вестей. Всё это было лишь масштабным мероприятием для отвода глаз. Таким, чтобы занять каждого кейпа в городе, пока Демон Ли вытаскивает Луна из ШП.

Я глубоко вздохнула.

— Ох, блядь...

— Сейчас город стал настоящей зоной боевых действий. Численность АПП увеличилась в двадцать раз, по сравнению с тем, что было две недели назад, а Бакуда в ярости. Каждые несколько часов взрываются новые бомбы, но теперь они нацелены не на ключевые объекты инфраструктуры. Сейчас это фирмы, арендуемые дома, склады, корабли. Мне кажется, её цель — другие крупные банды и группировки города, и места их возможного местонахождения. Я не знаю, что будет дальше.

— Можно было подумать, что после трёх отрезанных пальцев она хотя бы немного успокоится, — сказал Брайан.

Лиза покачала головой:

— Она сейчас как безумная. Она перегорит, если этого уже не случилось, и взрывы прекратятся через несколько часов. Лун восстановлен в роли лидера, тем не менее, это не значит, что АПП успокоится. Есть вероятность, что он постарается получить выгоду от созданного для него Бакудой преимущества. Вопрос только — где, когда и в каком размере. Зависит от того, в какой он сейчас форме.

Далее у нас не было возможности говорить на эту тему. Сплетница прижала палец к губам, и мы замолчали. Несколько секунд спустя папа вошёл в гостиную, держа поднос. Он поставил его мне на колени. Три кружки, тарелка с печеньем и двумя поджаренными бубликами, один с джемом, второй с маслом.

— В тостере есть ещё бублики, так что угощайтесь, и если вам нужно будет ещё, только попросите. В зелёной кружке — кофе для Брайана. Для вас, девочки, чай. Вот, пожалуйста, Лиза. Вудстокская кружка — любимая кружка Тейлор с самого детства. Держи.

Брайан издал небольшой смешок, когда я взяла кружку обеими руками.

— Эй! Не смейся надо мной, пока я в таком состоянии.

— Кстати, сколько пройдёт времени, прежде чем она сможет вернуться к обычной жизни? — спросил папа Лизу.

— Как минимум неделя. — ответила Лиза. — Возможно, стоит сопровождать её в ванную и обратно, пока не будете уверены, что она устойчиво стоит на ногах. Кроме того, будет лучше, если она полежит в постели, останется дома и не будет напрягаться до следующей субботы.

Я замерла:

— А что со школой?

Лиза толкнула меня в плечо локтем и усмехнулась:

— У тебя есть отличное оправдание, чтобы не ходить. Почему ты жалуешься?

Потому что я пропустила почти неделю занятий и не намеревалась пропускать больше, а теперь мне придется пропустить ещё целую неделю. Я не могла сказать это вслух, особенно, когда рядом отец.

— Ничего, если мы останемся ненадолго? — прошептала Лиза мне на ухо, когда папа пошёл за третьим бубликом.

— Да, — согласилась я. Всё самое плохое уже случилось, если можно так выразиться, ведь они уже были здесь. Мне оставалось только мужественно перенести всё это. Я подвинулась так, чтобы Брайан мог сидеть на кровати с левой стороны от меня, и Лиза на секунду встала, чтобы взять пульт от телевизора. Она нашла фильм, который начался только несколько минут назад, и устроилась справа от меня.

Я тут же уснула, а когда проснулась, поняла, что моя голова покоится на руке Брайана. Даже после того, как я открыла глаза и попыталась снова обратить внимание на фильм, я оставила голову в том же положении. Он не возражал. Втроём мы смеялись над шутками в фильме, Лиза начала икать, и это заставило меня и Брайана смеяться ещё сильнее.

Я видела, что мой папа крутился на кухне, вероятно, присматривая за мной, и наши взгляды встретились. Я слабо махнула ему, не двигая всей рукой, только ладонью, и улыбнулась. Его ответная улыбка, возможно, была первой настоящей улыбкой, которую я видела на его лице за долгое время.

Школьные проблемы? Я поволнуюсь о них позже, если это означает, что я могу наслаждаться жизнью так, как сейчас.

Интерлюдия 4.а (Чистота)

Кейден присела рядом с кроваткой, положив руки на край, и наблюдала, как вздымается и опадает при дыхании грудка её ребенка. Она чувствовала покой. Астра была прекрасна, безупречна, не запятнана хаосом и злом мира за пределами детской и квартиры. Даже в те моменты, когда она бодрствовала, она не была чрезмерно капризной, её крик быстро переходил в тихое хныканье, когда она слышала заверения, что её скоро накормят, побудут с ней, или поменяют пеленки. Не то, чтобы она всё понимала, но она доверяла маме. Кейден не могла просить большего. Астра буквально была идеалом, она не могла сделать ничего, чтобы стать ещё лучше.

Кейден считала, что Астра странным образом стала её спасением. Рядом с ребенком она получила поддержку, которую и не надеялась обрести в этом жестоком мире.

Потребовалась немалая сила воли, чтобы заставить себя отойти от кроватки, спокойно выйти из детской и неплотно прикрыть дверь. Когда она увидела пухлого пятнадцатилетнего Тео, сидящего перед телевизором, она на мгновение была сбита с толку. Потом Кейден почувствовала угрызения совести. Она забыла о мальчике, пока заботилась об Астре и готовила её ко сну.

— Тео, извини, — сказала она. Мальчик увлеченно досматривал финальное голосование какого-то реалити-шоу, но, даже не задумываясь, выключил звук и обратил всё своё внимание на Кейден. — Я была так занята, что не покормила тебя.

— Всё в порядке, — ответил Тео, отводя взгляд. Это было не так.

— Слушай, я пойду...

— В костюме?

— Да, — ответила Кейден. Она попыталась прочесть выражение лица мальчика, но Тео был непроницаем, как стена. Так и должно было быть, учитывая окружение, в котором он вырос.

Сопротивляясь желанию что-нибудь сказать, чтобы заставить мальчика как-то отреагировать, сделать ей замечание, или одобрить её действия, Кейден продолжила:

— Я оставляю тебе тридцать долларов на кухонном столе. Можешь что-нибудь заказать из еды, пожалуйста, не стесняйся. Или пошарь в холодильнике и буфете, или спустись в магазинчик в вестибюле, хорошо? Если ты захочешь взять напрокат какой-нибудь фильм, оставь его тут, я потом его верну. Может быть, мне захочется его посмотреть, — Кейден улыбнулась, пытаясь вызвать ответную улыбку.

— Хорошо, — сказал Тео, его лицо осталось безучастным. — Когда ты вернёшься?

“К тому времени, как будет пора отправить тебя к папе” — почти сказала Кейден, но у неё появилась другая идея.

— Я могу вернуться поздно. Возможно, будет лучше, если ты останешься на ночь? Тебе придётся проверять Астру каждые несколько часов. Будешь держать ухо востро, на случай если она заплачет? Я оплачу тебе работу няни за всю ночь.

Времена, когда Тео позволял себе показывать эмоции, бывали редко и давно прошли. Настоящая улыбка на лице растроганного Тео почти разбила сердце Кейден.

— Я очень хотел бы, — честно ответил Тео.

— Тогда это решено. Прости, что помешала тебе смотреть шоу, — сказала она.

— Ничего страшного, — ответил Тео, излишне поспешно. Это неправда, но он никогда не признается в этом. Никогда не сможет признаться. Кейден ощутила вспышку ненависти к человеку, который полностью разрушил индивидуальность и уверенность в себе своего сына. Она отдала бы правую руку за то, чтобы он высказал остроумное замечание, закатил глаза или проигнорировал её в пользу ТВ-шоу.

Она постаралась утешить себя тем, что хотя бы дала Тео отсрочку на ночь. Этого было недостаточно, но это было той малостью, что она могла сделать. Всё, что она могла предложить — немного доброты, любви и привязанности и надеяться, что это поможет. Думая об этом, Кейден не спеша подготовила кушетку и простыни, чтобы Тео было комфортно, когда он закончит смотреть телевизор.

Завершив работу, она дважды проверила, что она не прервёт ничего важного по телевизору, и сказала Тео:

— Пожелай мне удачи.

— Удачи, — ответил мальчик наигранно эмоциональным тоном. Фальшивые слова уязвили Кейден. Лучше бы Тео вообще ничего не говорил. Но сегодня была не та ночь, чтобы обсуждать всё это. Она покинула квартиру, закрыв за собой дверь. Поднялась по лестнице на крышу, сбросила халат и убрала одежду в щель между двумя цветочными ящиками, туда, где никто не найдет её, если только не будет искать специально.

Затем она сделала шаг с края крыши.

Ветер резко рванул её волосы, дунул холодом в лицо. Когда она летела вниз головой, видя только проблески уличных фонарей и автомобилей внизу, она ждала. Дом, в котором она жила, был пятнадцатиэтажным, что давало ей меньше времени, чем можно было ожидать. Одна секунда сомнения, одна ошибка, колебание и она ударится о землю.

“Астра.” Она подумала о своей дочери. Она всегда о ней думала в эти дни, каждый раз, когда прыгала. Это стало ритуалом, будто она не могла настроиться на то, чтобы наводить порядок в городе, если не напомнит себе, зачем она это делает.

Энергия наполнила её тело, всё небо осветилось яркой, ослепляющей вспышкой света. К тому времени, как зрение людей на улице восстановилось, её уже не было, она мчалась к центру Броктон Бей, оставляя за спиной белую полосу света.

Кейден не носила маску, в этом не было необходимости. Когда она активировала свои способности, её каштановые волосы и глаза становились ослепительно белыми, и сияли настолько ярко, что невозможно было смотреть прямо на неё. Ткань алебастрового костюма также лучилась мягким светом, который слегка переливался, как свет на поверхности воды.

Обычно она патрулировала улицы один-два часа, узнавая, что к чему, и затем принимала меры там, где это было, по её мнению, необходимо. Однако, сегодня она была расстроена, а ведь она даже и не начинала.

Год назад она выбрала своей приоритетной целью АПП. Три-пять раз в неделю она наносила хирургически точные удары против их мелких бригад, прерывая отгрузки, избивая дилеров и бандитов, атакуя места, где они вели свои дела, и непрерывно собирала информацию. Время от времени, эта информация окупалась. Не менее четырёх раз она сталкивалась с Луном, два раза с Демоном Ли. Во всех случаях, кроме одного, она вынуждала их отступить, вне зависимости от того, что они делали в тот момент. Это были хорошие дни.

У неё бывали и плохие дни. Чаще всего она избивала самых незначительных членов банды, считая, что этого будет достаточно для того, чтобы заставить их пересмотреть свой род деятельности. Вынудит их задуматься о переезде в другой город. Как-то раз Лун устроил ей ловушку, и преуспел в своей мести. Кейден потребовалось два месяца, чтобы залечить свои раны. В другие дни, которые были даже хуже, ей приходила в голову мысль, что как бы она ни старалась, у неё не получается ничего изменить.

На этой неделе плохие дни следовали один за другим. Когда она прочла в новостях, что Лун арестован, она освободила свой график. Кейден взяла отпуск и позвонила Тео, предлагая ему посидеть с ребёнком. Это была для неё самая лучшая возможность, чтобы уничтожить АПП раз и навсегда. Очистить город от отбросов, пока у них нет лидера.

Прошло пять из семи дней отпуска, а она почти ничего не добилась. Меньше, чем ничего. Они становились сильнее.

Нарушая свой обычный патрульный маршрут, она направилась прямо в северную часть города и обследовала доки. Тут не было членов АПП, за исключением двух корейских девушек, которые отдыхали от занятия проституцией возле парома, и болтали со своей старой, жирной, почтенной сутенёршей. Кейден воспротивилась желанию принять меры и разогнать их, выбить из них информацию. Вчера вечером она проделала это с группой наркодилеров и практически ничего не добилась.

АПП всё ещё активно действовали. Их босс отсутствовал, но они были более организованы, чем когда находились под влиянием Луна. Но допросы не пролили свет на причину этого. Даже боль от переломанных рук и ног не напугала бандитов настолько, чтобы они начали говорить о происходящем.

В такой ситуации Кейден обычно пошла бы за информацией к осведомителям, восстановила старые связи, и обратилась бы за помощью, чтобы раздавить АПП прежде, чем они снова прочно встанут на ноги. Три дня назад она искала старых приятелей, контакты и товарищей по команде, и была расстроена отсутствием ответа от них, нехваткой энтузиазма. Виной тому был Макс, отец Тео. Она покинула команду сломленным человеком, даже в худшем состоянии, чем она была до того, как присоединилась к ним, остальные тоже через это прошли. С помощью обаяния и хорошего чутья на людей, Макс убеждал кейпов со всех концов страны присоединяться к его команде. Так же легко он разрывал их на части, а они даже не понимали, что он делал. Лишённые уверенности в себе, сломленные, мучимые сомнениями, параноидальными мыслями, виня во всём кого-угодно, только не человека, который и был причиной паранойи, они откалывались от команды. Не то, чтобы Макс возражал. Всегда найдётся новая партия свежих новобранцев с горящими энтузиазмом глазами, готовых заменить тех, кого он сломал.

Большая часть банды исчезла в неизвестном направлении, возможно занималась какими-то крупными делами, а она понятия не имела где они. И она не знала, где можно это выяснить. Кейден стиснула зубы. Это не помогло. Если она собиралась добиться прогресса прежде, чем закончатся дни отпуска, то она должна действовать сейчас. Заключить сделку с дьяволом.

Она вернулась в центр города. С такой высоты было довольно сложно ориентироваться по улицам, хоть она и ходила здесь ежедневно без костюма. Отсюда здания выглядели одинаково, зеркальные наружные стены и крыши, посыпанные гравием. Два раза она кружилась вокруг верхних этажей не тех домов, в поисках логотипа, который отличал здание Макса от всех остальных.

Черная корона на красно-жёлтом фоне. Она остановилась, шепотом выругавшись, когда увидела её. Приблизившись, она увидела, что он всё ещё был в своём офисе. В этом не было ничего необычного, он работал допоздна каждую ночь, пока они были женаты. Прямо перед ним был ноутбук, справа от него лежал бутерброд в бумажной обёртке, с левой стороны на столе было разложено множество бумаг. Он повернулся к ней, когда она оказалась рядом с окном и мягко улыбнулся.

Чёрт его побери, он был на пять лет старше её, ему было около тридцати пяти, и он всё ещё выглядел лучше, чем любой человек, которого она когда-либо видела. Даже морщины в уголках глаз только делали его ещё более привлекательным. Он снял галстук и пиджак, рукава его рубашки были закатаны до середины предплечий, заставляя её обратить внимание, что он всё ещё в хорошей форме.

Он выжидал, сложив руки на животе, не позволяя и тени веселья появиться на своем лице. Она знала, что он может открыть окно. Он ждал, когда она сама попросит впустить её внутрь. Это было своего рода небольшое соревнование за власть, которые он так любил.

В любую другую ночь она бы согласилась посостязаться. Как обычно, это было напрасно, но она попыталась бы. Вероятно, игра закончилась бы тем, что она улетела, показывая, что может обойтись без его помощи. Сегодня, однако, она была разочарована своим бесплодным «отпуском» и убедила себя дотянуться и постучать в окно.

Прежде, чем она успела постучать костяшками пальцев во второй раз, задвижка щёлкнула и окно открылось. Она пролетела внутрь. Он, казалась, не пошевелился, когда открыл окно. Ему нравилось устраивать небольшие демонстрации, вроде этой. Она ступила на ковер в офисе и позволила сиянию, пылающему внутри неё, померкнуть. Её волосы перестали шевелиться и извиваться в ответ на потоки энергии, проходящие сквозь них, опали и стали каштановыми. Её глаза потускнели до тёмно-орехового цвета. Она услышала щелчок, сопровождающийся тихим шипением — позади неё медленно закрывалось окно.

— Кейден, давненько не виделись, — ему удалось заставить свои слова походить и на приветствие, и на критику одновременно. Он повернулся вполоборота к компьютеру, чтобы набрать команду, и офис залил яркий свет галогенных ламп. На короткое время она закрыла глаза, греясь в лучах, чувствуя, как её запас энергии восполняется.

— Макс. Спасибо за свет.

— Как я понимаю, ты в порядке?

— Я в порядке.

— А наша дочь?

— У Астры всё отлично, — максимально спокойно сказала она, биение сердца отдавалось в её ушах. Она знала, что в действительности ему наплевать. Он уведомил её, что не забыл об Астре, напоминая ей, что в любое время, в любой момент может взять опёку над девочкой. У него были деньги, связи. Она была бы беспомощна, не смогла бы остановить его. — Сегодня вечером Тео работает её няней, — не забыла упомянуть она.

— Знаю. Недавно он звонил, чтобы спросить, может ли он провести у тебя ночь. Я сказал ему, что это было бы прекрасно. Ему будет полезно проводить время с тобой и Астрой. Хоть какое-то участие женщин в его жизни.

Кейден ответила коротким кивком. Кому-то ещё эта беседа показалась бы совершенно невинной. Как человек, работавший рядом с Максом десять лет и проживший с ним год в браке, она знала, что всё это было переговорами, обсуждением условий. Он прояснял, что делал ей одолжение, и он будет ожидать от нее ответную услугу когда-нибудь, сегодня вечером или через неделю. В этом был весь он — всегда стремился к власти, выгоде, господству. Он добивался своего методами, которым невозможно было противостоять. Если бы она ответила ему на это, то он бы разыграл из себя саму невинность, и она стала бы похожа на дуру, одинокую в своём заблуждении. Порой она казалась такой даже самой себе.

— Так что я могу сделать для тебя? — он откинулся на спинку своего кресла.

— АПП лишены руководства. Или, по крайней мере, у них нет опытного лидера. Я хочу уничтожить их прежде, чем они соберут силы. Чтобы это сделать, я хочу воссоединить нашу старую команду.

— И ты признаёшь, что не сможешь это сделать без моей помощи.

— Да, — ей было больно это признать.

— Не интересует, — сказал он, поворачиваясь на своем стуле, чтобы оказаться лицом к компьютеру. Раздался щелчок, и окно за спиной Кейден снова начало открываться. На её лицо упала прядь волос, перекинутая дуновением ветра. Она заправила её за ухо.

— Я говорила с остальными, но никто из работавших на тебя не готов первым ко мне присоединиться. Некоторые говорят, что боятся, что могут оскорбить тебя. Другие были просто напуганы, или они уже сдались. Они спрашивают меня, разве они смогут работать лучше сейчас, когда ты их выбросил, чем когда они были частью твоей команды? Я ничего не добилась, а время уже на исходе. Всё, что требуется — одно твоё слово, и у меня будет команда из четырех-пяти человек. С ними я смогу выкорчевать и раздавить АПП.

Макс поднялся и сел на край стола, таким образом, чтобы оказаться лицом к лицу с Кейден.

— Это не стоит моих усилий. Зачем мне это?

— Прежде всего, это будет конец для АПП.

— Рано или поздно они исчезнут. Я терпелив. Что ещё?

— У меня нет больше ничего, что я могла бы предложить тебе, Макс, — ответила она. Это было ложью, она знала... но единственным её козырем было то, от чего она бы никогда в жизни не отказалась. Только не Астра.

— Мне нужна ты. Я хочу, чтобы ты снова стала членом моей команды.

— Нет.

— Ты была бы моим заместителем. Я поговорил бы со старыми членами команды и сформировал бы из них отдельную группу, чтобы работать под твоим руководством. Ты бы проводила со мной согласование всего, что ты делаешь, но в остальном была бы абсолютно самостоятельна. Вольна использовать свою команду так, как посчитаешь целесообразным.

“В остальном”, подумала она. Будто было несущественно, что ей придется отчитываться ему о каждом своём шаге.

— Я не согласна с тем, как ты работаешь. Я не хочу, чтобы моё имя связывали с тобой.

Он засмеялся, звучным, глубоким, богатым смехом в то время, как она стояла там сохраняя гробовую тишину.

— Кейден, — сказал он, отсмеявшись. — Ты уже связана со мной. Люди ставят наши имена в один ряд, даже при том, что мы не сотрудничаем уже два года. Когда моё имя появляется в газетах, твоё появляется следом.

— Я работаю над тем, чтобы это изменить.

— И ты будешь десятки лет безрезультатно работать против этого мнения, я тебе гарантирую.

Кейден повернулась и посмотрела в окно, не желая больше смотреть на Макса, в его сияющие голубые глаза.

Он продолжал, и она знала, даже не смотря на него, что он самодовольно улыбался.

— Наши методы могут быть разными, но мы с тобой всегда разделяли одни и те же цели. Очистить наш грязный мир.

— Ты делаешь это, продавая наркотики на улицах, с помощью краж и вымогательств. Я не могу согласиться с этим. Никогда не соглашалась. Не имеет никакого смысла улучшать ситуацию, усугубляя её.

Макс улыбнулся.

— Это уродливо на первый взгляд, но это даёт мне больше денег, больше влияния, это даёт мне рычаги, с помощью которых я действительно могу повлиять на ситуацию. Во-первых, единственные, кому я причиняю боль — те самые люди, которые и являются источником проблем.

Эту песню она и раньше часто слышала. Она сложила руки на груди.

Он сменил тактику.

— Позволь мне спросить тебя — ты скорее будешь следовать по своему пути, будучи не в состоянии изменить мир, или станешь работать под моим началом и сможешь что-то поменять?

— Я уже что-то меняю, — ответила Кейден. — Я работаю над тем, чтобы сделать мир лучше.

— Конечно, — ответил он, и она не пропустила намек на снисходительность в его голосе. — Ты ушла из моей команды, чтобы творить добро, чистое совпадение, что преступники, за которыми ты гонялась, были темнокожими, смуглыми или жёлтыми.

Кейден нахмурилась.

— Трудно этого избежать, когда единственная известная банда белых принадлежит тебе. Некоторые мои старые друзья и союзники всё ещё работают на тебя... я не могу ударить по ним, не так ли? Я работаю над тем, чтобы улучшить наш город, но не собираюсь нападать на тех, с кем когда-то выпивала.

— И в процессе этого у тебя плохо получается изменить впечатление, что ты часть Империи Восемьдесят Восемь. — Макс улыбнулся. — Забавно слышать, что ты пытаешься оправдать свою точку зрения, но игнорируешь очевидное. Подведи итог, скажи мне, что не чувствуешь что-то другое, когда смотришь на чёрного по сравнению с тем, когда смотришь на белого.

У Кейден не было на это ответа. На самом деле это была его вина. Бейсболист средней школы, в которого она влюбилась без памяти, когда училась, стал тем самым человеком, с которым она сблизилась, когда стала выходить в костюме. Ослеплённая его замечательной внешностью и красноречием, она попала под влияние его взглядов. Она слишком много всего видела за те десять лет, что была членом его команды. Она пыталась изменить свой образ мышления с момента развода, но было невозможно смотреть на город и игнорировать тот факт, что слишком многое из того, что делало его безобразным местом для жизни и воспитания ребёнка, происходило по вине одного и того же типа людей. Несомненно, среди белых также были преступники, но они, хотя бы, были намного более цивилизованными в своих преступлениях.

Когда никакого ответа не последовало, Макс сказал:

— Именно так я и думал. Несмотря на то, что у нас разные методы и независимо от того, готова ли ты сказать это вслух, думаю, мы разделяем очень похожие взгляды. Моё предложение заключается в следующем: позволь мне доказать, что мои методы работают. Присоединись к моей команде, будь моим заместителем ещё один год. Единственным человеком, перед которым ты будешь отвечать, буду я, и я дам тебе собственную команду. Ты сможешь подбирать членов команды из числа наших возможных и бывших участников, хотя я не могу гарантировать, что любой человек, которого ты назовёшь, прибежит к тебе...

— Макс... — Кейден покачала головой.

— Последняя часть соглашения будет состоять в следующем. Если ты не будешь удовлетворена тем, как идут дела, по истечении года Империя Восемьдесят Восемь станет твоей. Недвижимость, деньги, оружие, включая мой бизнес, каждого сотрудника, каждый актив, законный или нет. Я стану твоим заместителем и буду следовать твоим приказам. Ты сможешь превратить Империю Восемьдесят Восемь в благотворительное предприятие, продать бизнес, сделать всех нас супергероями. Мне всё равно. Если я не смогу произвести на тебя впечатление, бессмысленно держаться за то, что я делаю.

Это привлекло её внимание. Несколько лет назад Кейден, вероятно, схватилась бы за это предложение почти без раздумий. Будучи женой Макса в течении одиннадцати месяцев, осознавая, кем в действительности он был, она научилась смотреть вперёд и остерегаться. Она рассматривала предложение несколько долгих секунд, пытаясь найти подвох. Она знала, что он говорил правду. Кем бы ни был Макс, он не станет нарушать своё обещание о чём-то вроде этого.

— Бизнес приносит убытки? — спросила она. Неужели она получит приз с подвохом?

— Бизнес процветает. Уверяю тебя.

— Что я должна буду делать?

— То же, что ты делала раньше. Ты была моей главной ударной силой. Моим громилой. Если мне понадобится преподать кому-то урок, ты сделаешь это. Единственная разница между тем временем и сейчас — моя Империя стала больше. Лучше. Ты и я сможем оказать большее влияние.

“Будет больше крови на моих руках.” Эта мысль пришла ей в голову, и она посмотрела на свои руки в перчатках. Нетронутая белая ткань, совершенная в ярком свете галогенных ламп. Она знала, что он сейчас делает, знала ещё до того, как решила прийти. Он находил в человеке слабость, напирал на неё, и обращал её себе на пользу. Он знал, что она была разочарована своей работой в одиночку, и, вероятно, распланировал эту беседу дни или недели назад, проигрывая её в голове, подготовил ответ на всё, что она могла сказать. Как она могла сравниться с ним, если она редко планировала дальше следующих двадцати четырёх часов? Такой она была, таким был образ её мыслей.

Вероятно, это и было причиной, почему они были так эффективны как пара, вынуждена была признать она.

— Итак, я снова спрашиваю тебя, Кейден. Ты хочешь напрасно тратить время, пытаясь самостоятельно сделать себе имя, или готова присоединиться ко мне, чтобы в самом деле что-то поменять? Пойдём со мной, и я гарантирую, что ты победишь, так или иначе.

Её глаза засветились и волосы начали бледнеть от корней к кончикам. Через мгновение она была своим сияющим альтер-эго. Чистотой.

Будто в ответ он поднял нож для писем и поднёс его к груди. Металлическое лезвие начало ветвиться, каждый новый шип металла порождал новые шипы. Сначала медленно, а затем стремительно сеть металла охватила его грудь, затем остальные части его тела. Бруски, лезвия, трубки, листы металла окружили его. Она знала, что его сила позволяет создавать металл на любой твёрдой поверхности рядом с ним, включая уже созданный им металл. Он легко мог вырастить трёхметровые железные копья из земли или стен, так же легко он создал хорошо подогнанные доспехи, а затем украсил их лезвиями и изогнутыми шипами. Он закончил работу неровной короной из лезвий.

Он протянул металлическую перчатку, ожидая, когда она примет её. Это был незначительный жест, он никогда не пускал его в ход, если собеседник мог отказаться от него, оставить его руку висеть в воздухе, и это многое означало для Кейден, хоть она и подозревала, что он рассчитывает именно на такой эффект.

“Прости меня, Астра, — подумала она, — я делаю это ради тебя”.

Интерлюдия 4.б (Брут)

Свист. Брут навострил уши. Он уже спрыгивал с кровати, когда прозвучал второй свист, сразу после первого. Два таких свистка означали "ко мне". Хозяйка подзывает собак к наружной лестнице только когда пора гулять!

Брут больше всего любит гулять!

Другие собаки сталкиваются плечами с Брутом, спеша к Хозяйке. Слишком быстро поворачивают, когти скребут о пол, чтобы найти опору. Немного отстают. Иуда мешкает, принюхивается, но Анжелика теперь впереди Брута. Плохая девочка. Брут слегка рычит на Анжелику, она отступает, остаётся сзади. Брут — главная собака. Анжелика должна это знать. Брут первым прибегает к Хозяйке, как это и должно быть.

Брут — главная собака, но Хозяйка — альфа. Вожак стаи. Не её человечьей стаи, но это не важно. Она наклоняется и чешет шею и плечи Брута, глубоко и сильно. Идеально, потому что так почёсывания чувствуются через его толстую шкуру. Хвост виляет так сильно, что задние лапы скользят по полу. Перевернуться и подставить живот, чтобы Хозяйка могла его почесать. Она так и делает — и это восхитительно.

Хозяйка ранена и ей больно. Брут это понимает. Когда она наклоняется, она двигается медленнее, издаёт негромкие звуки, когда делает большие движения — наклон или подъём. Она пахнет необычно — запёкшейся кровью, потом и стрессом.

— Анжелика, Иуда, оставайтесь, — говорит Хозяйка. — Сегодня я вас не беру. Брут не понимает, но Хозяйка говорит извиняющимся голосом. Как в тот раз, когда она поднималась по лестнице и случайно пнула Брута по челюсти, потому что он шёл слишком близко. Она чешет Иуду и Анжелику по очереди. Чешет без энтузиазма. Им нравится, что их чешут, но они не идут гулять. Хвост прекращает вилять. Брута не возьмут гулять?

Хозяйка берёт поводок:

— Брут, хороший мальчик. Гулять?

Хвост снова виляет как безумный. Хозяйка говорит Бруту сидеть, Брут садится. Он хороший мальчик. Хозяйка кладёт пакеты в задний карман, надевает рюкзак. Рюкзак — необычно. Хозяйка обычно не берёт рюкзак чтобы гулять. Дела?

— Мы идём по делам, мальчик. Хорошо? — говорит Хозяйка. Хвост Брута виляет. Брут был прав! Дела всегда интересные. Брут нетерпеливо делает несколько шагов, но вспоминает, что должен быть хорошим мальчиком. Хозяйка не любит, когда Брут натягивает поводок. Она надевает обувь, берёт бренчащие ключи, берёт штуки в мятой обёртке, которые она иногда ест, и которые Бруту нельзя, потому что Брут собака. Штуки в мятой обёртке отправляются в левый карман. Она берёт угощения для собак, кладёт их в правый карман, останавливается. Даёт угощения Иуде и Анжелике. Угощение для Брута?

— Угощение потом, — говорит Хозяйка. "Потом" — знакомое слово, но непонятно, что оно означает. Брут чувствует ужасное огорчение, когда угощение отправляется в правый карман Хозяйки. Подпрыгивает немного, чтобы напомнить Хозяйке, что она забыла угостить. Хозяйка издаёт сердитые клацающие звуки, и теперь Бруту стыдно. Хвост опущен, уши опущены.

— Сука, подожди, — говорит человек без запаха. Человек без запаха заставляет Брута нервничать, потому что он большой, но не пахнет. Но он альфа Хозяйки, поэтому Хозяйка останавливается и слушает.

— Собираешься прогуляться? — спрашивает человек без запаха.

— Работа, — говорит Хозяйка.

Человек без запаха чего-то ждёт, потом говорит снова:

— Ты в порядке?

— Охуенно.

Брут знает, что Хозяйка говорит с такой интонацией, когда злится.

— Мне в это сложно поверить, если честно. Ты выглядела изрядно потрёпанной, когда я тебя нашёл рядом с подручными Убера и Элита и теми парнями из АПП.

— А теперь — в порядке, — говорит ему Хозяйка. Она звучит рассерженной. Брут делает шаг вперёд, готовый зарычать и добавить к её голосу свой, но Хозяйка слегка натягивает поводок, и Брут молчит.

— Когда я тебя нашёл, один из них привязал тебя к потолку за запястья, и использовал как боксёрскую грушу.

Хозяйка отводит глаза. Брут знает, что это значит, что Хозяйка считает человека без запаха своим альфой. Когда она говорит, она всё ещё рассержена:

— Мой проёб. Мне было скучно, неспокойно, решила выгулять Анжелику и встретиться с вами там, где деньги. Кто-то меня узнал и проследил за мной. Я была дурой, я за это получила. Теперь я в порядке, деньги у нас, всё хорошо.

Человек без запаха вздыхает. Говорит немного сердито:

— Я не об этом... А впрочем, ладно. Нет смысла это обсуждать. Но что если тебя узнают, когда ты его выгуливаешь?

— Тогда я буду отбиваться быстрее и жёстче. Или ты хочешь сказать, что мне и собак больше выгуливать нельзя?

Внезапно Хозяйка напрягается. Брут видит это в её позе, слышит в голосе, чувствует в натяжении поводка.

— Я бы так не поступил, — отвечает человек без запаха, тихим, слегка натянутым голосом, — и ты бы всё равно не послушалась. Просто... будь осторожна.

— Можно идти?

— Давай. Приятной прогулки вам двоим.

И напряжение покидает Хозяйку. Один короткий свист, и Брут следует за ней. Вниз по ступенькам, через дверь и наружу. Столько запахов! Столько звуков! Так интересно!

Но слишком возбуждаться нельзя. Брут хороший мальчик. Не натягивает поводок, как иногда ещё делает Анжелика. Хозяйка всегда издаёт сердитые клацающие звуки, когда идёт с Анжеликой гулять.

Хозяйка идёт медленнее. Хромает на одну ногу. Брут хочет гулять, но не натягивает поводок, даже если Хозяйка идёт медленнее.

Столько запахов! На своей территории хорошо, но когда гуляешь, можно понюхать целый мир. Всегда что-то новое, всегда можно вынюхать что-то новое об уже известном. Понюхать вот эту мочу и узнать почти всё о пописавшей собаке. Сучка. Возможно, скоро течка. Живёт с детьми. Моча пахнет стрессом, и перееданием травы, и слишком долгим сном, и толстой собакой.

Понюхать вон ту какашку, чтобы узнать о собаке, которая покакала. Голодная собака. Хозяйка голодной собаки тоже, наверное, голодная. Здесь таких много. Не так, как в старом доме Брута. Там не было голодных людей и собак. Но Брут помнит, что ему было плохо. Хозяин не обращал на Брута внимания. Оставлял его в подвале на целый день, пока Брут не остановил плохого человека, который залез в подвальное окошко. Теперь хорошо. Бруту нравится с новой Хозяйкой.

Понюхать мочу. Человеческая моча. Неинтересно. Хозяйка свистит, чтобы напомнить Бруту не отвлекаться. Больше не нюхать.

— Брут, сидеть, ждать, — командует Хозяйка. Брут сидит и ждёт, а Хозяйка стоит рядом. Он хороший мальчик. Хозяйка его чешет. Маленькая человеческая самка подходит к Бруту. Меньше Брута. Хлопает его, тыкает. Один раз попадает в глаз. Брут опускает уши, голову, поджимает хвост. Не чешут. Маленький человек смеётся. Тыкает Брута в бок.

Брут смотрит на Хозяйку. Умоляюще. Хозяйка ничего не говорит, поэтому Брут ждёт, пока в него тыкают. Маленький человек хватает Брута за шерсть и сильно дёргает. Как Анжелика, когда она только появилась в стае Хозяйки, кусалась и дёргала до крови. Плохие воспоминания. В горле у Брута начинается рычание.

— Нет, Брут, фу, — командует Хозяйка. Брут опускает голову. Больше не рычит. В него снова тыкают, снова тянут за шерсть.

Появляется большая самка человека, которая пахнет так же, как и маленькая. Идёт быстро. Большая самка останавливается и смеётся при виде Брута и маленького человека.

— Правда ведь очаровательно?

Ещё раз смеётся.

Хозяйка не смеётся.

— Да, дети есть дети.

Хозяйка говорит, её голос спокойный, но поза рассерженная:

— Следи за своим ёбанным ребёнком.

Брут знает, что “следи” — это команда, чтобы Брут сидел и наблюдал за кем-то... но Хозяйка разговаривает с большой самкой, а не даёт команду Бруту. Ещё Брут знает слово “ёбанным”, оно означает, что Хозяйка злится, но она говорит “ёбанным” не Бруту, так что всё нормально.

Брут думает, что теперь, наверное, можно порычать, потому что Хозяйка сказала “ёбанным”, поэтому он рычит. От маленького человека и большой самки пахнет страхом. Хозяйка не говорит “нет”, значит Бруту можно порычать.

Большая самка смеётся, но смех звучит иначе, чем раньше, визгливо. Машет рукой. Нагибается, чтобы подобрать маленького человека.

— Брут, охранять, — командует Хозяйка. Брут бросает взгляд на Хозяйку, и Хозяйка показывает на маленького человека, поэтому Брут становится между маленьким человеком и большой самкой, и рычит на большую самку. Большая самка пятится. Теперь страхом пахнет сильно. Брут чует пот и волнение и слышит тихие звуки беспокойства и страха и от большой самки, и от маленького человека.

Большая самка делает шаг в сторону, и Брут передвигается, чтобы быть между ней и маленьким человеком. Она снова нагибается, а Брут рычит и цапает её за пальцы. Он хороший мальчик.

— Пожалуйста. Это же ребёнок. Все дети так делают. Она думает, что со всеми собаками можно обниматься, — говорит большая самка. Её голос покорный, в нём звучат волнение и страх.

— Брут, пасть.

Брут смотрит, куда показывает Хозяйка, а она показывает на маленького человека. Брут слушается, берёт руку маленького человека и держит её во рту. Он хороший мальчик. Маленький человек воет и пытается отнять руку, но Брут немножко сжимает пасть каждый раз, и маленький человек скоро понимает, что рука останется у Брута во рту.

Тогда Хозяйка говорит большой самке:

— Знаешь, с ним жестоко обращались. Прежде чем он попал ко мне, его мучили. Пока он однажды не покалечил кого-то так, что им потребовалась ампутация. Я спасла его, прежде чем его успели усыпить. И вот ты просто разрешаешь своему ребёнку подойти к нему и начать его лапать. Понимаешь, что могло случиться? Понимаешь, что он мог убить или покалечить эту ёбанную мелюзгу?

Брут узнаёт только своё имя и слово “убить”. Другие слова ему ничего не говорят. “Убить” — это команда нападать и не останавливаться, пока цель не перестанет двигаться. Хозяйка давала Бруту, Иуде и Анжелике команду убивать только белок, енотов и один раз лошадь. Большая самка теперь стоит на коленях, и запах страха заглушает все остальные. Быть ниже, чем Хозяйка, и показывать подчинение — это хорошо. Большая женщина что-то говорит, но Брут не понимает, потому что она говорит и не останавливается.

— Брут, фу. Ко мне, — говорит Хозяйка, и Брут отпускает руку и идёт к Хозяйке. Маленький человек всё ещё воет.

Хозяйка снова говорит большой самке то же самое:

— Следи за своим ёбанным ребёнком.

Снова начинается прогулка. Чешут. Хозяйка говорит, что Брут хороший мальчик, и Брут счастлив. Хвост виляет.

Брут с Хозяйкой гуляют-гуляют, прежде чем остановиться в месте, которое пахнет кровью, собачьим страхом, собачьей злобой, мочой и калом. Хозяйка стучится в дверь. Человек, который открывает дверь, пахнет кровью.

Хозяйка и человек разговаривают некоторое время, а Брут ждёт, потому что Брут хороший мальчик. Не обращает внимания на то, что они говорят, из-за запахов. Плохие запахи. Звуки собачьего поскуливания и лая с другой стороны двери. Затем Хозяйка говорит "Ждать", и человек трогает Брута. Трогает как доктор, не как чешет Хозяйка. Ощупывает каждую часть Брута, пальцы глубоко в шерсти, чтобы помять, проверить. Ощупывает его гениталии. Говорит что-то, что звучит отрицательно, качает головой. Хозяйка говорит что-то ещё. Человек встаёт и жмёт ей руку.

Хозяйка берёт Брута туда, где пахнет кровью, собачьим страхом и собачьей яростью. Шумно. Много людей сидит в темноте. Пахнут возбуждением и потом. Лучше всего освещён центр, откуда сильнее всего пахнет кровью.

Человек из двери говорит Хозяйке:

— Подведи его прямо к воротам.

Хозяйка садит Брута во что-то вроде конуры, которая пахнет яростью и страхом.

Человек громко говорит, и все люди в комнате воют и шумят. Человек называет имя Брута. Он говорит “убить”, ещё одно знакомое Бруту слово. Но тут так сильно пахнет кровью, что Бруту сложно обращать внимание на что-то ещё. Столько крови от стольких собак. Столько запахов.

Потом конура открывается, и Бруту некуда идти, кроме как в центр комнаты. Нельзя идти к Хозяйке, потому что мешают ящики, и там другая собака, больше Брута, которая пахнет яростью, своей собственной кровью и кровью и смертью другой собаки.

Потом Брут чувствует это. Хозяйка делает Брута сильнее, и это больно, но это приятная боль. Приятная боль, как когда мышцы Брута затекли, и он потягивается, и хрустят и трещат суставы, и Бруту от этого становится лучше. Только эти потягивания не заканчиваются, Брут всё хрустит и трещит, и Брут чувствует себя всё лучше и становится больше. Обычно Хозяйка дольше делает Брута сильным, но Брут один в комнате с собакой, которая пахнет кровью и смертью, и Хозяйка знает, что Брут должен быть сильнее.

Скоро Брут становится больше Хозяйки, и такой большой, как машина, и сильный. Плохой пёс, который пахнет кровью и смертью, боится.

Тогда Хозяйка свистит два раза, и это команда “ко мне”, и Брут смущён потому, что дорога к Хозяйке закрыта. Хозяйка снова свистит и зовёт его по имени, и Брут прыгает на ящики у него на пути. Ящики ломаются, и Брут может идти к Хозяйке как хороший мальчик.

— Брут, охраняй! — говорит Хозяйка, и Брут идёт туда, куда показывает Хозяйка, и это дверь, куда бегут все люди, которые пахнут страхом. Чтобы добраться до двери и охранять, Брут использует лапы, чтобы отталкивать людей с дороги, и хватает одного за руку и бросает его в сторону, как Брут любит бросать игрушки, и тот пронзительно визжит.

Потом Брут сторожит дверь, и люди бегут в другую сторону. Бруту они напоминают белок, и убегают как белки. Но люди не такие быстрые и умные, как белки, и они не жульничают, забираясь на деревья.

— Брут! Фас! — кричит Хозяйка, и Брут слушается, как хороший мальчик. Брут пользуется лапами, зубами и всем телом, чтобы прыгнуть в толпу людей, бегущих как белки, и не дать им убежать. Брут знает, что плохо трясти людей, как он трясёт игрушки или белок. Нельзя трясти. Нельзя жевать. Кусать только за руки и ноги. Не кусать за головы. Лапами можно, а когтями нельзя, и это сложно, потому Брут в основном кусается и толкает людей телом и головой, чтобы сбить и остановить их. Иногда пользуется хвостом, что для него забавно и ново. У Брута нет хвоста, когда он маленький.

Много людей. Каждый раз, когда Брут думает, что все люди перестали двигаться, кто-то снова бежит. Долго. Брут вываливает язык, тяжело дышит. Хвост виляет, и коробки ломаются, и Хозяйка делает клацающие звуки, как когда Брут делает что-то плохое. Больше нельзя вилять хвостом.

Люди лежат на полу и скулят. Пахнут кровью и страхом. Больше никто не бежит, как белка.

Хозяйка кричит: "Больше нельзя!" и это людям, а не Бруту. Эти слова Брут знает. “Нельзя” — значит “плохо”, про те вещи, которые Брут делать не должен. “Больше” — это то, что Хозяйка говорит, когда даёт угощения, кидает мячи или наполняет миски едой. Брут не понимает, потому что одно слово плохое, а одно — хорошее. Но Хозяйка альфа, и Хозяйка знает, так что всё нормально.

Хозяйка берёт бренчащие ключи у скулящего человека и поднимает пахнущую кровью клетку с разозлённой собакой внутри. Хозяйка выносит клетку наружу, ставит её в машину, и говорит Бруту охранять машины. Некоторые люди уходят, но Брут никого не пускает к машинам. Он хороший мальчик. Хозяйка идёт внутрь, вытаскивает ещё клетки со злыми собаками и ставит их все в машину. И ещё. Хозяйка снимает рюкзак, достаёт оттуда верёвки и привязывает клетки друг к другу и к машине.

Потом Хозяйка надолго заходит внутрь и не возвращается. Люди ушли, поэтому Бруту можно больше не охранять. Брут идёт внутрь к Хозяйке.

Хозяйка стоит на коленях у клеток, а собаки внутри пахнут кровью и калом. Но собаки не злятся, не шевелятся. Брут трётся носом о Хозяйку, ложится рядом с Хозяйкой и Хозяйка обнимает его шею. Хозяйка очень долго крепко обнимает Брута. Брут знает, что долго, потому что Брут перестаёт быть большим, и становится меньше Хозяйки.

Машины, издающие воющие звуки, начинают приближаться издалека, и Брут тихонько лает, как научила его Хозяйка. Хозяйка встаёт, садит Брута в машину, а сама заходит через другую дверь, и машина трогается.

Хозяйка достаёт измятую штуку из кармана и съедает. Хозяйка даёт Бруту угощение, потом опускает стекло, чтобы Брут смог высунуть голову навстречу ветру, и хвост Брута виляет, потому что Брут знает, что был хорошим мальчиком.

Часть 5. Улей.

5.01

Место, куда мы попали, было невзрачным. Убогое заведение среди целой улицы таких же убогих заведений. Всё было обшарпанным. Проходя мимо любого магазина или ресторана, можно было лишь догадываться, работает он или давно закрылся.

Вывеска на пабе гласила: «Сомерс Рок». На окнах стояли железные решётки, занавески опущены, но это было неудивительно. Просто такой район. Краска на внешней стороне здания облезла, потёки ржавчины с решёток виднелись под окнами.

Когда мы зашли внутрь, стало понятно, что «Сомерс Рок», что называется, из тех книг, чьё содержимое можно оценить по обложке. Всё было тусклым, тёмным и гнетущим. Деревянный пол был окрашен в тот же тёмно-серый цвет, что и барная стойка, занавески и скатерти были тёмно-зелёными, а единственным настоящим или сочным цветом, если можно так сказать, был жёлтый свет старых выгоревших ламп.

Внутри паба было всего три человека. Угрюмая девушка двадцати с чем-то лет с каштановыми волосами, в немного мятой униформе, посмотрела на нас, когда мы вошли, но даже не попыталась поприветствовать. Два близнеца сидели в дальнем углу, за барной стойкой, вероятно это были её старшие братья, они мыли бокалы, старательно игнорируя нас. Один из них был в белой рубашке и фартуке, отчасти это делало его похожим на бармена, а второй носил чёрную футболку под гавайской рубашкой. За исключением контрастирующего стиля одежды, они были одинаковы по росту, стрижке, чертам и выражению лица.

Несколько столов были сдвинуты вместе, вокруг них стояли стулья, но мы прошли мимо, к угловому столику. Сплетница, Сука, Мрак, Регент и я — все устроились на уютных потёртых лавках. Даже мысленно я называла их именно так — сейчас они не были Лизой, Брайаном, Рейчел и Алеком. Мы все были в костюмах.

Когда мы устроились, девушка с угрюмым выражением лица приблизилась к нам, положила блокнот на стол, а затем вызывающе уставилась на меня. Она так и не произнесла ни слова.

— Колу? — отважилась заказать я, чувствуя себя неловко от этого взгляда.

— Нет, Рой, — толкнула меня локтем Сплетница. — Она глухая. Если ты хочешь что-то, напиши это в блокноте. — чтобы продемонстрировать это, она потянулась через стол, взяла блокнот, и написала «чёрный чай». Я последовала её примеру и записала свой заказ, затем передала блокнот через стол парням и Суке. Уходя с нашими заказами, девушка одарила меня неприязненным взглядом.

Прошла уже неделя после того инцидента с Бакудой. Лиза и Брайан навещали меня несколько раз, пока я отлеживалась, рассказывали мне новости и держали меня в курсе развития событий. Один раз они даже привели Алека и Суку, и я была очень, очень рада, что в это время дома не было папы. Алек и Сука не были такими вежливыми гостями, как Лиза и Брайан, и я подозревала, что их присутствие вызовет у моего папы больше вопросов, чем они смогут дать ответов.

По видимому, кто-то в ШП дал прозвище «Рой» моей костюмированной личности. Какие-то сведения дошли до Луна и распространились по городу после его побега. Скорее всего это означало, что он ищет меня. Пресса писала, что мы были противниками Бакуды, и, вероятно, произошедшие взрывы были частью нашего с ней противостояния, и тут снова всплыло моё новое имя. В общем, оно становилось известным. Мне оно не нравилось, но мне не нравилось и ни одно имя из тех, что я успела придумать, поэтому я могла с этим смириться.

Похоже, мы пришли на несколько минут раньше, потому что остальные гости прибыли друг за другом, с небольшими интервалами, пока официантка приносила нам напитки.

Держа под руки двух девушек-блондинок с фигурами как у моделей Плейбоя, через дверь вошел Кайзер. С ног до головы он был закован в вычурную броню, его голову венчала корона из лезвий. Лидер Империи Восемьдесят Восемь. Двойняшки были известны под именами Фенья и Менья и носили доспехи в стиле валькирий, украшенные бесчисленными стальными крылышками. Их лица закрывали шлемы. Стоит признать, что Кайзеру нравились его бойцы-тяжеловесы. Эти двое могли вырасти до высоты трехэтажного здания, и в этом состоянии они становились раз в сто менее уязвимыми.

Чистота вошла следом, за ней ещё несколько человек. Она была одета в белый костюм без каких-либо украшений или рисунков, ткань мягко светилась. Её белые волосы и глаза тоже светились, казалось, что они сделаны из горящего магния. Я не могла смотреть на неё без рези в глазах, несмотря на то, что в мою маску были вставлены линзы, приглушающие яркий свет.

Люди, которые вошли с Чистотой были другими членами Империи Восемьдесят Восемь: Блицкриг, Ночь, Туман и Крюковолк. Факт их появления здесь был любопытен. Насколько я знала, каждый из них в своё время был членом Империи Восемьдесят Восемь, затем Чистота стала одиночкой, Ночь и Туман откололись позже, сформировав свой собственный дуэт в Бостоне. Очевидно, они воссоединились.

И это была даже не вся команда Кайзера. Если не считать редких исключений типа Луна, пригласившего Бакуду из Корнелла, всё же большинство групп вербовало новых членов внутри своего города. Кайзер действовал иначе. Он был одним из самых известных американских злодеев, боровшихся за идеи превосходства белой расы, и люди, разделявшие его идеалы, вербовались даже в других государствах или сами прибывали к нему. По разным причинам большинство не задерживалось рядом с ним надолго, тем не менее, это делало его главой самой большой команды кейпов во всем Броктон Бей.

Кайзер сел в конце стола, стоявшего в центре комнаты, его люди нашли места за столами позади него. Чистота не расслаблялась и не заказывала напитков. Она сидела на стуле в нескольких шагах за спиной Кайзера, сложив руки и закинув ногу на ногу, приготовившись внимательно слушать. Из своего онлайн исследования и чтения старых газет я знала, что Чистота могла излучать свет и наполнять его кинетической энергией. Она походила на живой фонарь, если бы свет фонаря мог пробивать кирпичные стены или разрывать автобусы напополам. Она была столь сильна, что находилась где-то на самом верху списка героев по огневой мощи, настоящая летающая пушка.

Выверт вошёл следом за Империей Восемьдесят Восемь. Он был один, что вызывало большие подозрения. Ни поддержки, ни демонстрации силы. Он был даже выше, чем Мрак, но таким худым, что казался скелетом. Облегающий костюм покрывал его с ног до головы, не было даже отверстий для носа и рта, костюм настолько его обтягивал, что выступали кости и рёбра. Костюм был чёрным, а единственным выделяющимся элементом была белая змея, голова которой начиналась на лбу Выверта, хвост тянулся через затылок, крутился и извивался по всему телу и заканчивался в районе одной из лодыжек. Он сел за противоположный от Кайзера конец стола.

— А он что тут делает? — шепнула я Сплетнице.

— Выверт? Затрудняюсь сказать, какими способностями он обладает, но он один из самых влиятельных игроков в городе. Считает себя гроссмейстером. Знаешь, как мастер-стратег, тактик. Контролирует больше половины центральной части города, под его началом отборные отряды с первоклассным снаряжением. Бывшие военные со всего мира. Он единственный носитель суперспособностей в своей организации, если он вообще ими обладает.

Я кивнула. Почти противоположность Кайзера в этом отношении. Я, возможно, задала бы больше вопросов, но в помещение вошли другие.

Трещина. Я знала о ней благодаря своему исследованию. Ей было чуть больше двадцати, прямые тёмные волосы были собраны в хвост. Её костюм странно выглядел, какая-то смесь защитного снаряжения полиции, униформы школы боевых искусств и платья. Четыре человека вошли в помещение вместе с ней, двое парней из этой группы были самыми странными людьми в комнате.Их имена я тоже знала. Тритон не носил рубашки, обуви или перчаток, что делало ещё более очевидным тот факт, что его кожа была неоново-оранжевой с головы до пят. У него были голубые глаза, тёмно-рыжие волосы, выглядевшие мокрыми, и цепкий хвост длиной больше метра. Улитка Грегор был болезненно тучным, среднего роста, на его теле не было волос. Его кожа была молочно-белого цвета и немного прозрачной, поэтому через неё можно было увидеть тени там, где находились его внутренние органы. Подобно прыщам его тело коркой покрывали фрагменты раковин или чешуйки. Они почти походили на ракушки, но были спиральной формы.

Ни язык тела, ни внешность не подразумевали особой близости между ними, однако оба носили одинаковые татуировки. У Тритона чуть выше сердца, а у Грегора на плече. Они были похожи на греческий символ «омега», но вверх тормашками. Возможно, это была стилизованная буква «u».

В отличие от них, две девушки в группе Трещины были почти нормальными. Лабиринт носила тёмно-зелёную одежду и маску с полосками. Саламандра была в красно-чёрном костюме, её лицо закрывал противогаз.

Я была удивлена, когда Трещина сознательно прошла рядом с нашим столом, выбирая более длинный путь к своему месту. Проходя мимо нас, она посмотрела на Сплетницу и на меня, и слегка усмехнулась, прежде чем сесть справа от Кайзера.

— Я хочу сесть, пока не заняли все места, хорошо? — спросил Мрак и мы все кивнули. Мрак сел между Трещиной и Вывертом.

— Что такое c Трещиной? — шепнула я Сплетнице. — У тебя с ней была какая-то история?

— Ничего важного, — ответила она.

Регент наклонился вперед:

— Они со Сплетницей слегка враждовали. Трещина повысила накал борьбы, завербовав в свою команду Саламандру, как раз тогда, когда мы пытались убедить её присоединиться к нам. Теряюсь в догадках, почему Трещине не нравится Сплетница, но я знаю, что Сплетница ненавидит, когда люди ведут себя так, будто умнее её, а Трещина правда умнее её. Ой! Блять, это было больно!

Сплетница пнула его под столом.

— Они — наёмники, верно? — спросила я.

Сплетница кивнула.

— Команда Трещины выполнит любую работу, за исключением убийства. Кто-то может сказать, что как человек она говно, что даже сила у неё ерундовая, но я признаю, что она очень хорошо раскрывает потенциал людей, которые работают на неё. Видите тех двух парней? Когда они получили свои силы, они вытянули неудачную карту. Превратились в уродов, у которых не было надежды выйти в нормальное общество, они были бездомными или жили в канализации. Там есть какая-то тёмная история, но они стали командой, она сделала их эффективными, и за всё время у них сорвалось лишь одно или два дела.

— Ясно, — сказала я. — Впечатляет.

— Имей в виду, мы не потерпели ни одной неудачи. Мы выполнили 100% заданий.

— Они выполнили втрое больше заказов, чем мы, — заметил Регент.

— Но у нас не было провалов, это важно, — подчеркнула Сплетница.

Прибыла следующая группа и было заметно, как волна отвращения нахлынула на лица всех присутствующих. Я видела ссылки в сети и статьи об этих ребятах, они не были теми, кого будут фотографировать. Толкач, Сочник, Скрип. Два парня и девушка, своим существованием они доказывали, что кейпы не обязательно должны быть привлекательными, успешными, или не могут страдать от наркотической зависимости. Отпетые наркоманы и дилеры, у которых, как оказалось, были сверхспособности.

Толкач носил маску, закрывавшую верхнюю часть его лица. Нижняя половина была темнокожей, с ужасно потрескавшимися губами, и зубами, которые скорее походили на растрескавшиеся фисташковые орехи. Он подошел к столу и взялся за стул. Прежде, чем он смог передвинуть его, Кайзер пнул стул, заставив тот упасть в сторону и прокатиться по полу.

— Что за нахуй? — прорычал Толкач.

— Ты можешь сесть за угловой столик, — сказал Кайзер. Его голос был абсолютно спокоен, будто он говорил с незнакомцем о погоде, но в нём чувствовалась угроза.

— Это потому, что я чёрный, что ли? Чё, тебя только это волнует?

По-прежнему спокойно, Кайзер ответил:

— Ты можешь сесть за угловой столик, потому что ты и твоя команда — жалкие неудачники-дегенераты, недостойные беседы. Те, кто сидят за этим столом, мне не нравятся, но я выслушаю их. К тебе это не относится.

— Иди на хуй. Как насчет этого парня? — Толкач указал на Мрака. — Я даже не знаю, как его зовут, но он сидит тут.

Ему ответила Трещина.

— Неделю назад его команда ограбила центральный банк Броктон Бей. Несколько раз они противостояли Луну и выжили, большинство не может этим похвастаться. Даже если забыть про события недельной давности, он многое знает об АПП и готов поделиться этой информацией с остальными. — она одарила Мрака взглядом, говорящим, что у того нет выбора, если он хочет сидеть за столом. Он опустил голову в ответ, в едва заметном кивке. Мы обсудили это заранее и детально договорились о том, какую информацию раскроем.

— Что такого вы сделали, что стоило бы места за этим столом? — спросила она у Толкача.

— Мы держим территорию...

— Вы ничего не держите, — ответил Мрак, поднимая голос, искаженный силой. — Вы просто трусы, сидящие на территории, которая больше никому не нужна, изготавливающие наркотики и продающие их детям.

— Мы продаем всем, не только...

— Пшёл в угол, — перебил его потусторонним голосом Мрак. Толкач посмотрел на него, затем посмотрел на остальных, сидевших за столом. Каждая пара глаз, которую он мог видеть за масками, смотрела на него с пренебрежением.

— Говнюки. Пидорасы вы все, — прорычал Толкач, топая в угол паба, где уже сидели его товарищи по команде.

Девушка из обслуги подняла упавший стул и подвинула его к столу, избегая смотреть в глаза сидевшим рядом людям Кайзера. Она положила блокнот на стол, дожидаясь пока все запишут свои заказы. Только в этот момент до меня дошло, почему в пабе была глухая официантка.

— Думаю, один стул займу я, — сказал кто-то у двери. Большинство голов повернулось, чтобы посмотреть на мужскую фигуру в чёрном костюме, красной маске и цилиндре. В нём было что-то от Барона Субботы. Члены его команды проследовали за ним в помещение, все в стильных красных и чёрных костюмах, отличающихся только деталями дизайна. Девушка с рисунком солнца, парень в массивной броне и квадратной маске, и существо настолько крупное, что ему пришлось вползать в бар на четвереньках, чтобы пройти в дверь. Этого четвёртого было сложно описать, что-то вроде четырёхрукой лысой гориллы, в жилете, маске, в узких брюках красно-чёрной расцветки, как и одежда остальных членов команды, с десятисантиметровыми, слегка закругленными когтями, выступающими на пальцах его рук и ног.

— Скитальцы, да? — произнёс Выверт, его голос звучал ровно. — Вы не местные.

— Вы можете считать нас кочевниками. Происходящее здесь слишком интересно, чтобы пропустить, потому я решил, что мы заглянем сюда. — парень в цилиндре выполнил первый по-настоящему официальный поклон, который я видела в своей жизни. — Я Трикстер.

— Ты знаешь правила? — спросил его Мрак.

— Мы бывали в подобных местах. Я могу предположить. Не устраивать драк, не использовать способности, не провоцировать других, или все остальные в помещении забудут о любой вражде между собой, чтобы поставить нарушителя на место.

— Близко к правде. Важно иметь нейтральную территорию, где можно встретиться и цивилизованно обсудить кое-какие вопросы.

— Я не буду с этим спорить. Пожалуйста, продолжайте, будто меня здесь нет.

Когда Трикстер занял стул и закинул ноги на стол, никто не стал возмущаться, хотя было похоже, что Толкач хочет кое-кого убить. Остальные Скитальцы расположились за столиком недалеко от нас. Гориллообразное существо село на пол, но оно было достаточно большим, чтобы его глаза оказались на одном уровне с товарищами по команде.

Выверт опустил голову в кивке и сцепил пальцы. Когда он заговорил, голос его был ровным.

— Видимо, собрались все. Кажется, Лун не придёт, хотя я сомневаюсь, что это сюрприз для присутствующих, учитывая предмет нашей сегодняшней встречи.

— АПП, — ответил Кайзер.

— Подтверждена гибель тридцати пяти человек, больше сотни за последнюю неделю было госпитализировано. На улицах присутствуют вооруженные силы. Продолжаются перестрелки между членами АПП и объединенными силами полиции и военных. Они атаковали наши фирмы и устроили взрывы в местах, где, по их мнению, могли быть мы. Они захватили наши территории и нет никаких признаков, что они в ближайшее время остановятся, — Выверт разъяснил ситуацию для присутствующих.

— Это вызывает беспокойство, — сказал Кайзер.

— Они беспечны! — сказала Трещина. Судя по её тону, она считала беспечность таким же серьёзным преступлением, как и убийство котят.

Выверт кивнул.

— И это является настоящей проблемой. АПП не сможет выдержать. Рано или поздно, они самоуничтожатся, и проблема исчезнет. Если бы не некоторые тонкости, то мы бы восприняли это как благо. Но наша проблема состоит в том, что действия АПП привлекают слишком много внимания к нашему честному городу. Службы национальной безопасности и вооруженные силы стягиваются сюда, чтобы помочь в поддержании порядка. Герои стекаются в город, чтобы поддержать Протекторат. Это усложняет ведение бизнеса.

— Бакуда в центре всего этого, — присоединился к диалогу Мрак. — Лун может быть и лидер, но всё зависит от неё. Она «нанимала» людей, похищая их спящими, подчиняя и имплантируя бомбы в их головы. Затем она угрожала взорвать их, заставляя похищать новых людей. Всего их сейчас не менее трёх сотен. Каждый её солдат знает, что если он не выполнит приказ, Бакуда может взорвать бомбы. Все они готовы рисковать жизнью, потому что альтернатива — верная смерть или гибель их близких. Наша главная цель — нейтрализовать её, но она настроила свои бомбы так, что они взорвутся, как только её сердце остановится, так что это будет немного сложнее, чем простое убийство.

Он коснулся тьмы, покрывавшей его грудь и вытащил пакет.

— Неделю назад, устроив засаду на мою группу, она вела видеосъёмку, но оставила камеру, когда бежала. Я сделал копии. Возможно, вы посчитаете их полезными, чтобы лучше понять её.

Мрак вручил диск с записью каждому сидящему за столом.

Это была демонстрация нашей силы. Видео показывало всё от момента, когда Бакуда превратила Пака Чиху в кровавое месиво, до взрыва второй бомбы в рядах её бандитов. Когда вторая бомба взорвалась посреди группы Бакуды, камера упала, на записи были слышны выстрелы и всё закрыла сила Мрака, не было видно, как мы бежали. Запись не показывала нашу слабость, не показывала, насколько нам повезло, что мы смогли уйти, и насколько плохи были наши дела в действительности. Это демонстрировало всем, чему именно мы противостояли, и позволяло показать, что мы вышли невредимыми и оказались в состоянии прийти на эту встречу. Этот факт работал в пользу нашей репутации.

Я всё ещё не совсем восстановилась после контузии, Алек жаловался на приступы боли в руке, тем не менее, Брайан подчеркнул, что очень важно, чтобы все мы пришли и создали иллюзию того, что наша команда не пострадала, осталась невредимой. Увидев другие группы и их игру на публику, я поняла, что он был прав.

— Итак, — Выверт позволил слову повиснуть в воздухе, пока он хрустел суставами пальцев. — Мы договорились? Нельзя позволить АПП продолжать свою деятельность.

За главным столом последовали кивки и ропот одобрения, их поддержали злодеи, сидевшие за другими столиками.

— Тогда я предлагаю объявить перемирие. Не только со всеми здесь присутствующими, но и между нами и законом. Я могу связаться с властями и сообщить им, что до тех пор, пока вопрос с АПП не решён, наши группы ограничат противозаконную деятельность до минимально необходимого для нашего бизнеса уровня, и мы проследим, чтобы то же самое сделали те, кто занимается своими делами на наших территориях. Это позволит полиции и военным сконцентрировать всё своё внимании на АПП. Не должно быть ни насилия, ни стычек между нашими группами из-за территории, воровства или оскорблений. Ради победы мы объединимся с теми, кого можем как-то терпеть, и мы будем игнорировать тех, с кем не можем сотрудничать.

— Скажу, что моя группа не будет ввязываться во всё это без веской причины, — сказала Трещина. — Мы не пойдём против АПП, если только они не станут на нашем пути или нам за это не заплатят. Это — единственно верная политика для кейпов-наёмников. И предупреждаю, что если АПП нам заплатит, наша команда может оказаться на другой стороне.

— Ну что ж, прискорбно. Но мы с вами можем поговорить после того, как эта встреча закончится. Я предпочитаю не создавать сложностей, — сказал Выверт. — Вы согласны с остальными условиями?

— Держаться ниже травы, не встревая в конфликты с другими? Это и есть статус-кво моей группы.

— Хорошо. Кайзер?

— Думаю, это приемлемо, — согласился Кайзер.

— Я говорил со своей группой о том, что мы поступим примерно в том же духе, как предложил Выверт, — сказал Мрак. — Да, мы согласны.

— Конечно, — сказал Трикстер. — Не проблема. Мы согласны.

За столом пожимали руки.

— Забавно, — пробормотала Сплетница.

Я отвернулась от сцены, чтобы посмотреть на неё.

— Что?

— Если не считать Мрака и, возможно, Трещины, все думают, как использовать эту ситуацию к своей выгоде, или как поиметь других.

Я снова повернулась к сцене, к злодеям, сидящим за столом. Внезапно я осознала, какой разрушительный потенциал собрался в этой комнате.

Могут возникнуть проблемы.

5.02

Улей 5.02

— Итак, мы закончили с основной темой нашего собрания. — обратился ко всем Выверт. — Прежде чем наши пути разойдутся, есть ли ещё какие-то вопросы? Предложения, объявления, жалобы?

— У меня есть предъява, — заговорил один из сидящих в стороне. Головы повернулись к группе Кайзера. Крюковолк.

Его маска была не более чем обрезанным листом металла, которому придали форму, напоминающую волчью морду, закреплённым на его голове ремнями из чёрной кожи. На талии, в петли джинсов была продета цепь с пряжкой в стиле хэви-метал. Пряжка изображала волка, нанесённого на свастику — то же изображение, что красовалось на одном из его бицепсов. На другой руке была простая татуировка «И88». Если не считать маски и пряжки пояса, нельзя было сказать, что он был в костюме. Он был босиком, голым по пояс, и волосатым. На голове его светлые волосы были длинными и сальными, его грудь, живот и руки покрывала густая шерсть. Гарпуноподобные шипы и металлические крючки торчали во все стороны из его плеч, локтей и коленей, изобилуя зубцами или опасно зазубренными краями.

Никто до сих пор никогда не сбегал из Клетки — так называлась тюрьма для суперзлодеев в Британской Колумбии. Однако, Крюковолк не менее двух раз сбегал по пути туда. Он был убийцей, и людей, не подходивших под арийский идеал, убивал без малейших колебаний.

Он повернулся, чтобы посмотреть на наш стол, его бледно-голубые глаза виднелись через прорези металлической маски.

— У меня вот к ней предъява.

— В чём дело? — голос Мрака был спокоен, но было похоже, что вокруг него стало немного больше тьмы, заставляя его выглядеть внушительнее. Я задалась вопросом, было ли это его осознанным действием.

— Вон та ёбнутая, Адская Гончая, она...

— Сука, — прервала его она. — Только герои в колготках зовут меня Адской Гончей. Я — Сука.

— Да мне похуй, — прорычал Крюковолк. — Ты напала на моё предприятие. Натравила свою чёртову собаку на моих клиентов. Тебе повезло, что меня там не было, шлюха.

Мрак пристально посмотрел на Суку, потом ответил Крюковолку:

— Это риск, с которым приходится считаться, занимаясь бизнесом в Броктон Бей. На твоём пути могут встать кейпы, не важно, герои они или злодеи.

Крюковолк обжёг его взглядом:

— Это вопрос уважения. Мы не воюем, но вы хотите похерить мой бизнес? Сначала сообщите, в чём ваша проблема. Позвольте мне самому решить, хочу ли я переместить свой бизнес.

— Ты имеешь в виду, предупредить тебя, что я иду, — выплюнула слова Сука. — Это — самая тупая хуйня, которую я когда-либо слышала. Чтоб ты знал, переехать в другое место недостаточно. Если ты откроешь новую арену для собачьих боёв, я также её порешу.

О, так вот что она сделала. Я посмотрела на Сплетницу, затем на Мрака. У меня создалось впечатление, что никто из них об этом не знал.

Заговорил Кайзер:

— Является ли это объявлением войны, Неформалы? Если вы помните, мы согласились на перемирие, — он был совершенно спокоен, абсолютный контраст по сравнению с Крюковолком. Тот настолько кипел от подавляемого гнева, что я могла представить, как он прыгает через всю комнату и нападает на нас, если кто-то, например, уронит стакан.

Мрак покачал головой. По крайней мере, я так думала. В действительности я не могла утверждать это наверняка, ведь его покрывала тьма, и его спина была обращена к нам. Он ответил:

— Мы не заинтересованы в войне, но я не собираюсь мешать своему товарищу по команде делать то, что она должна делать.

— Ты хочешь сказать, что не можешь остановить своего подчинённого, — резюмировал Кайзер.

На это у Мрака не нашлось быстрого ответа. Я подозревала, что он не мог сказать, что Сука не была подчинённой, не опуская себя в глазах других, сидящих за столом. Кайзер, Трикстер, Трещина и Выверт были лидерами. Мрак брал на себя ведущую роль, когда это было необходимо, но он не руководил нами. Не совсем так.

Мрак опёрся на стол локтями, и подался вперёд.

— Нет ничего необычного в том, что у кейпа есть любимое животное. Ты должен знать это как никто другой. Как твои люди отреагируют, если ты запретишь им пиздить гомиков, Кайзер?

— Я бы не стал такого делать.

— Точно. То же и с ней. Если до неё дойдёт слух, что ты издеваешься над собаками, она вздрючит тебя. Все это знают.

— Я на такое не обращаю внимания. Я больше люблю кошечек, — двусмысленный комментарий вызвал несколько смешков.

— Я считаю, что таким вопросам стоит уделять внимание, особенно если они приводят к ситуациям вроде этой. — твёрдо ответил Мрак.

— Я наделяю своих подчиненных полномочиями, и доверяю им собирать не самую важную информацию. Крюковолка до недавнего времени не было в городе. Должно быть, он об этом не слышал.

Он гнал такую очевидную пургу, что я не могла не задаться вопросом, не было ли это наживкой.

— Я хотел бы решить дело миром, — повторил Мрак.

Кайзер покачал головой со звуком скрежета металла о металл.

— Мир всегда предпочтительней, но я не могу проигнорировать такое оскорбление. Прежде, чем мы забудем об этом, мы должны получить возмещение ущерба. Деньги или кровь. Выбор за тобой.

Сука издала низкий горловой звук. Она и Крюковолк были не единственными, кто ощетинился. Я посмотрела на столик, где рядом с Крюковолком сидели Фенья, Менья, Ночь, Туман и Блицкриг, и все они явно выглядели сердитыми.

— Тогда давайте остановимся на этом, пока мы не сможем уделить этому вопросу всё наше внимание, — сказал Мрак. — Сейчас перемирие, и мы снова встретимся, когда будет более или менее решена проблема АПП. — он обернулся к другим сидящим за столом для подтверждения.

— Мы согласны, — ответил Выверт. Трещина кивнула.

— Что скажешь? — спросил Мрак Кайзера. — Отложим вопрос?

Кайзер кивнул:

— Ладно. Мы обсудим это на нашей следующей встрече.

— Решено. Что-то ещё? — спросил Выверт. — Проблемы, переговоры, просьбы?

Все промолчали.

Выверт счёл это достаточным ответом.

— Тогда давайте закончим встречу. Спасибо, что пришли. Трещина, могу я переброситься с тобой парой слов, прежде, чем ты уйдёшь?

Раздался скрип стульев об пол, люди вставали из-за столов, кроме Трещины и Выверта. Группа Толкача направилась к двери, чтобы сразу уйти, Кайзер и Чистота подошли к столу, где сидели с напитками их подчиненные. Скитальцы слонялись без дела вокруг своего стола, не усаживаясь, но и не уходя.

Мрак вернулся к нам, но не стал садиться.

— Пошли.

Никто не стал спорить. Мы встали и покинули «Сомерс Рок». Группе Толкача требовалось время, чтобы дойти до конца улицы, поэтому мы по безмолвному соглашению пошли в другом направлении, из соображений безопасности. Несомненно, эти ребята нарывались на драку. Они были полной противоположностью Кайзера, Выверта и Трещины. Импульсивные, опрометчивые, непредсказуемые. Они могли напасть, даже зная, что настроят против себя все банды города за нарушение закона нейтральной территории.

Мы были в квартале от паба, когда Мрак заговорил:

— Сука, ты понимаешь, почему я сейчас разозлился?

— Почему мы разозлились, — вставила Сплетница.

— Я догадываюсь.

Мрак сделал паузу, будто тщательно подбирал слова.

— Я хочу быть точно уверен, что ты знаешь, что ты сделала не так.

— Пошел на хуй, — отрезала она. — Я всё поняла. Не лезьте в мои дела.

Мрак посмотрел на остальных из нас, затем глянул через плечо в направлении паба.

Мы успели миновать три магазина в мрачной тишине, прежде чем он набросился на Суку. Он схватил её за плечо, затем рванул её обратно, заставив сбиться с шага и потерять равновесие. Прежде чем она успела встать ровно, он силой втолкнул её в нишу перед старым книжным магазином и пихнул её в дверь, рукой удерживая за горло.

Я посмотрела на паб. Из него никто не выходил и никто не смотрел в нашу сторону. Закусив губу, я присоединилась к Сплетнице и Регенту, которые тоже зашли в нишу. В душе я молилась, чтобы Мрак знал, что он делает.

Несколько долгих секунд он просто удерживал её там, оставив ей только возможность царапать его руку и перчатку и пытаться пнуть его ногу. Дважды казалось, что ей удастся сильно ударить его, но он использовал захват на её горле, чтобы потянуть её на себя, а затем снова толкнуть к двери так сильно, чтобы она закашлялась.

Она продолжала бороться, когда он сказал пустым тихим потусторонним голосом:

— Я ненавижу это, Рейчел. Когда ты заставляешь меня делать подобное дерьмо. Когда я говорю тебе это, я становлюсь похожим на тех, кого ненавижу больше всего на свете. Но ты понимаешь только так. Это единственный способ заставить тебя слушать. Ты слышишь, что я сказал?

Сука ткнула его в солнечное сплетение, но он воспользовался преимуществом в длине рук, отпрянув достаточно, чтобы избежать сильного удара и продолжая удерживать её за горло. Он снова ударил её телом о дверь.

— Ты слышишь меня, Рейчел?

Она кивнула, её взгляд метался по сторонам, но избегал смотреть на Мрака. Он ослабил захват, и она смогла наконец выдохнуть, сделав перед этим несколько судорожных вдохов.

— Смотри мне прямо в глаза, — приказал он.

Она послушалась. Его шлем был в паре сантиметров от её лица, она не могла видеть его глаза, но она сфокусировала взгляд на тёмных отверстиях его маски-черепа. Я не была уверена, что смогла бы так, а ведь он не был зол на меня.

— Из-за тебя я плохо смотрелся. Из-за тебя мы все смотрелись плохо. Меня не волнуют твои тёрки с Крюковолком. Это твоё дело. Твои заботы, твоё дерьмо. Я понимаю, что это цена, которую мы платим за то, что ты у нас в команде. Это меня устраивает. Ты следишь за ходом моих мыслей?

Ещё один неохотный кивок. Не отрывая взгляда.

Я заглянула за угол, чтобы убедиться, что нас не подслушивают. Скитальцы стояли на улице рядом с баром, но уже собирались уходить. Трикстер курил, сигарета виднелась из отверстия для рта в его маске.

— Знаешь, что конкретно ты сделала не так? — продолжал Мрак, — Ты ни хуя нам не сказала. Ты, блять, предоставила мне возможность пойти туда, разговаривать с ними, и вляпаться в этот сюрприз. Мне, блять, пришлось защищать действия одного из моих товарищей, и при этом ни хуя не понимать, о чём речь. И выглядеть из-за этого слабаком. Да из-за этого нас всех могут посчитать слабаками.

— Хочешь, чтоб я извинилась?

— Ты серьёзно? С тех пор, как я знаю тебя, я ни разу не слышал искреннего извинения от тебя, и поверь мне, твои лживые извинения прямо сейчас разозлят меня только сильнее. Это твоя инициатива. Хочешь попробовать извиниться?

Сука не ответила. Я видела как её плечи расслабились, голова выпрямилась, в положении тела стал читаться вызов.

— Боже, Рейчел. Это твой второй большой проёб за две недели. Может, мне стоит поговорить с боссом и...

— Стой, — вмешалась Сплетница. — Моя очередь.

Мрак убрал руку с шеи Суки, отступил подальше и повернулся к ней спиной, сложив руки на груди. Что он хотел сказать прежде, чем Сплетница его прервала? “Может, мне стоит поговорить с боссом и узнать, можем ли мы заменить тебя?”

Если это было так, то я могла понять, почему Сплетница вмешалась.

— Ты расстроена, я понимаю это, — сказала Сплетница. Сука смотрела в окно книжного магазина, избегая зрительного контакта и потирая шею. Сплетница продолжила. — Ты не чувствуешь, что сделала что-то не так, и если бы у тебя был шанс все переделать, ты бы снова так поступила... и всё же на тебя все злятся.

Сука встретила взгляд Сплетницы. Тон её ответа был смесью раздражения и скуки.

— И все по очереди устраивают мне разнос и изливают на меня психологическое словесное дерьмо.

Сплетница ждала, возможно для того, чтобы восстановить самообладание, придумать другой подход или использовать свою силу и узнать что-то, что она сможет использовать. Или она просто давала время Суке время подумать, что та своими словами делает себе только хуже. Я не была уверена — я не могла прочитать выражение её лица. И всё же она не улыбалась и не усмехалась в своей обычной манере.

Тон Сплетницы был ещё более раздражённым, когда она ответила.

— Отлично. Я перейду сразу к делу. Оба твоих провала на прошлой неделе связаны с отсутствием коммуникации. Если бы ты сообщила нам, что отправилась за деньгами пораньше, то, возможно, засада не стала бы для нас неожиданностью. Если бы ты сообщила нам, что впуталась в конфликт с Крюковолком из-за собачьих боёв, то мы были бы более готовы к сегодняшнему вечеру. Открывай рот почаще. Говори с нами, сообщай о том, что происходит. Хорошо?

Сука не ответила, её напряжение было видно по шее, одеревенелой позе, руках в карманах.

— Подумай об этом, — предложила Сплетница.

Я снова посмотрела за угол. Трикстер по-прежнему курил свою сигарету, но теперь он смотрел прямо на нас. На меня. Гориллоподобное существо смотрело на него. Думаю, он что-то говорил. Было трудно понять.

— Думаю, пора заканчивать, — сообщила я остальным. — На нас смотрят.

Мы оставили укромный уголок, лишь понурая спина Суки показывала, что что-то произошло. Она тащилась в нескольких шагах за нашими спинами. В воздухе висело напряжение, но оно не было направлено на неё и не исходило от неё. Мрак и Сплетница немного отдалились друг от друга. Либо ему не нравилось, когда вмешивалась она, либо он был сердит на себя, но что-то их напрягало.

Регент был молчалив. Когда Лиза навещала меня на неделе, она рассказала, что у него всё ещё иногда были приступы боли в руке. Я подозревала, что его текущее состояние было комбинацией болеутоляющих и бессонницы. Он не участвовал в недавнем диалоге, но его молчание не улучшало общее настроение.

Мне это не нравилось. Трение в группе подрывало дух товарищества, взращивало и нагнетало скрытое чувство напряжённости. Мне нравились эти ребята. Даже Сука — не знаю, могу предположить что пройдет какое-то время, прежде, чем я смогу сказать, что мне она нравится, но, возможно, я смогла бы испытывать к ней уважение за её вклад.

Я знала, что будет трудно сдать их, совершить предательство и передать информацию в Протекторат, как только она у меня будет, я буду должна... но когда я думала об этом, я знала, что смогу стиснуть зубы и сделать это. В конечном счёте, угрызения совести перестанут меня терзать. Возможно, я даже буду гордиться своим грандиозным планом.

Все чётче я видела день, когда я передам информацию и скажу “до свидания” Неформалам, день, когда я начну менять себя. Начну превращать Рой в героя в глазах общества, я сделаю всё возможное для того, чтобы восстановить своё доброе имя, стать уверенной в себе храброй Тейлор. Если я смогу разорвать связь с Неформалами и совершить этот рывок, я знала, что смогу изменить себя.

Но, как бы странно это не прозвучало, мысль о том, что я оставлю всё это позади была горче, чем идея передачи информации Протекторату. Я знала, что в этом нет никакого смысла, но я хотела иметь возможность сказать себе, что у меня были настоящие друзья прежде, чем я разрушила нашу связь, чтобы поступить правильно. Я могла только надеяться, что угрызения совести уйдут. Даже когда я дружила, нас было только двое, я и Эмма. У меня не было опыта того, как группа друзей справляется с горечью и негодованием. Жизнь — боль.

Когда я оглянулась на Суку, меня ударило осознание, что ей, должно быть, стократ хуже. Я ощутила приступ сочувствия.

Я знала, что значит быть одной среди группы людей.

Замедлив темп, пока я не поравнялась с ней, я попыталась подобрать слова. Начать светскую беседу? Я не знала как. Успокоить её? Я не думала, что могла бы сказать что-то, что не создавало бы впечатления, что я на её стороне или, наоборот, что я пытаюсь опять ворошить муравейник, снова раздувая словесный конфликт. Если я поддержу Мрака и Сплетницу, то ей станет лишь хуже, да и вообще, я подозревала, что она не станет стоять и выслушивать подобное от меня.

— Крюковолк проводил собачьи бои? — тихо спросила я. — Заставлял собак драться?

— Драться до смерти, — ответила Сука почти неслышно.

Если твои единственные настоящие спутники или семья — твои собаки, я могла понять, как это задевает за живое. У меня никогда не было собаки, но, судя по моим наблюдениям, собаки были похожи на детей. Они зависели от людей, и если те обращались с ними плохо, то это было ужасно.

— Ты их остановила?

Она повернула голову в мою сторону и посмотрела в глаза.

— Пустила им кровь.

Я почувствовала, как по задней части шеи и рукам побежали мурашки. Я не была уверена, станет ли мне легче или хуже, если она продолжит.

— Хорошо, — ответила я.

По пути назад мы больше ни о чём не говорили. Вероятно, к лучшему.

5.03

Раздался долгий и пронзительный звуковой сигнал, за которым было едва слышно, как кто-то прокашлялся.

— Уважаемые посетители торгового центра, пожалуйста, имейте в виду, что магазины сегодня закрываются в семнадцать тридцать в соответствии с объявленным по городу комендантским часом. Мы рекомендуем вам оказывать содействие охранникам на входах и выходах из торгового центра Уэймут, и вернуться домой до шести часов вечера. Спасибо за внимание.

Люди, которые замерли на месте, временно прекратив общение и блуждание по торговому центру, чтобы прослушать объявление, снова начали двигаться и говорить. Создавалось впечатление, что кто-то поставил видео на паузу, а затем нажал кнопку проигрывания, чтобы снова запустить его.

Я посмотрела на отца.

— Может, пойдём? Попробуем избежать толпы, ломящейся к выходу в последнюю минуту?

— Разумеется. Если тебе больше ничего не нужно.

Завтра я должна была вернуться в школу. Папа словно почувствовал, в каком взвинченном состоянии я была, поэтому предложил вместе сходить в магазин. Мне казалось, что ещё один поход по магазинам — это уже немного слишком, после нашего похода с Лизой и парнями неделю назад, но мне требовалось кое-что купить, да и возможностью провести немного времени с папой стоило воспользоваться.

В пакетах, что нёс мой отец, были мой новый рюкзак, несколько тетрадей, ручек, полдюжины книг и новая пара кроссовок. Эти вещи я не стала бы покупать вместе с Лизой — они были или слишком банальны, типа тетрадей, или я бы потратила весь день, пытаясь выбрать книгу или обувь.

В целом, поездка в торговый центр была хорошим делом, и почему-то это значило для меня больше, чем покупка одежды на несколько сотен долларов вместе с Лизой. Возможно, потому что эти вещи были для настоящей меня.

Мы подошли к выходу, и я едва не застонала от разочарования. До закрытия было ещё полчаса, но на выходе было столпотворение. Около половины людей пытались выйти, а вторая половина просто стояла и глазела.

По обе стороны стеклянных дверей торгового центра стояли солдаты. Их оружие было зачехлено, но всё же они выглядели довольно устрашающе. Среди солдат было два кейпа: Батарея и Призрачный Сталкер. Я знала, что члены Протектората, Стражи и различные добровольцы присутствовали в местах скопления людей, особенно на территории АПП и в её окрестностях. Я предположила, что Стражи были слишком молоды, чтобы работать сами по себе и, вероятно, поэтому Призрачный Сталкер выполняла тут роль "помощника".

Пока я лежала в постели, у меня было много времени чтобы следить за новостями. Бакуда выполняла своё обещание довести страх и панику до предела путём комбинирования непредсказуемости и мрачной определённости. Каждый день приходили новые сообщения об одном-пяти взрывах, и хотя каждый из них был в какой-то мере в интересах АПП, было невозможно предсказать, что и почему станет её следующей целью. Одна статья в интернете предполагала, что загнав АПП в угол, герои и полиция лишь увеличат интенсивность их атак. Школы, торговые центры, офисные здания были потенциальными целями. Достаточный повод для вооружённого присутствия здесь, в торговом центре.

Плюсом было то, что торговый центр устроил большую распродажу почти в каждом отделе, чтобы поддержать бизнес. Возможно, не самая правильная и логичная идея, но слишком многие фирмы и работники ежедневно закупались здесь.

Вход внутрь был похож на прохождение досмотра в аэропорте. Проверялись сумки, посетители показывали удостоверения личности. Ничего особенного. Когда мы подошли, на страже стоял только Мегаватт из Новой Волны, и около него было не слишком много людей. Ещё бы, ведь в стороне стояли две привлекательные, опасные героини, о которых ходили противоречивые слухи. Я, конечно, понимала, зачем здесь могут пригодиться герои, но пока что они лишь замедляли движение — зеваки вставали на пути тех, кто на самом деле уходил. Половина военных, находившихся в торговом центре, удерживали толпу подальше от дверей и героинь, пытаясь выстроить людей в очередь.

Продвижение в очереди было медленным, но, признаться, было интересно, находясь в безопасности, наблюдать за Призрачным Сталкером и Батареей, занимавшихся своими делами.

Батарея была членом Протектората. Когда я только пошла в среднюю школу, она недолгое время была главой Стражи, вскоре она выпустилась и перешла в Протекторат. Я могла предположить, что ей сейчас около двадцати двух лет, если только Протекторат не фальсифицировал дату окончания или не придумал что-то ещё, чтобы затруднить определение её реального возраста. Её сила позволяла аккумулировать энергию, когда она останавливалась и концентрировалась, каждая секунда в режиме зарядки давала ей несколько секунд в режиме ускорения, кроме того в этом режиме она была физически сильнее и могла использовать электромагнитные силы. Её костюм был белым и тёмно-серым, с полосами цвета синего кобальта, прочерченными словно дорожки на электронной плате. От вопросов о том, был ли её товарищ по команде — Огонь — её парнем или братом — она застенчиво уклонялась, заставляя небольшую часть местных фанатов предположить, что он одновременно был и тем и другим. Каждый раз, когда она появлялась на публике, интернет-форумы взрывались слухами и теориями.

Мыльные оперы и исследования папарацци никогда не интересовали меня. Если игнорировать исчезающе маловероятные шансы того, что слухи о ней в чём-то соответствуют истине, она была тем типом героя, на которого я могла бы равняться. Она была милой, усердно работала, а в тех неизбежных случаях, когда оказывалась в телевизоре с каким-нибудь придурком, пытающимся разозлить её, она неплохо справлялась с ситуацией.

Батарея наклонилась и что-то прошептала на ухо Призрачному Сталкеру. Та кивнула, повернулась, и прошла сквозь стеклянную дверь, чтобы что-то сказать солдатам, стоявшим снаружи. Буквально сквозь дверь. Делая это, она стала немного дымчатой, будто была сделана из плотного тумана, а не чего-то твёрдого. На мой взгляд, это было неправильно. Думаю, на её месте я бы поступала как все, не давая окружающим лишнего повода глазеть — я бы просто открыла дверь.

Возможно, у меня было предубеждение. Отчасти я чувствовала, что должна испытывать к ней неприязнь или даже ненависть, она ведь считала себя непримиримым противником Мрака. Лиза и Алек рассказали, что Призрачный Сталкер была героем-одиночкой и согласилась присоединиться к Стражам, чтобы не отправиться в тюрьму после того, как она зашла слишком далеко в своём стремлении к справедливости. Предполагалось, что она использует нелетальное оружие, но она нарушала это правило.

В новостях кейпы всегда казались намного крупнее и производили большее впечатление. Стоит забыть про плащ с капюшоном из тёмно-серой городской камуфляжной ткани, и чёрный металл её маски, и Призрачный Сталкер превратится в обычную девушку-подростка. Почти такого же роста, как я. Батарея была сантиметров на пять выше Призрачного Сталкера или меня, значит, она была ниже большинства мужчин в толпе. После того, как я оказалась вовлечена в дела кейпов, я чувствовала, что могу разглядеть человека за костюмом, на что не было способно большинство. Пожалуй, они выглядели нормальными.

— Привет, Алан, — сказал папа. — Сколько лет, сколько зим.

Я повернулась взглянуть. Я должна была удивиться или испытать потрясение, но к тому времени, когда я поняла, с кем мы столкнулись, я уже чувствовала себя опустошённой.

— Рад тебя видеть, Денни. Давно хотел связаться с тобой.

— Да без проблем, — папа радостно засмеялся. Он пожал руку краснощекого, рыжеволосого мужчины. Алан Барнс. — В такое время мы можем считать удачей, если мы чем-то заняты. Твоя дочь здесь?

Алан оглянулся.

— Она захотела попить, а я стою в очереди, пока она... ага, вот и она.

К нам присоединилась Эмма, в одной руке она держала бутылку с диетическим Спрайтом. На мгновение она выглядела удивленной, увидев меня. Потом улыбнулась:

— Привет, Тейлор.

Я не ответила. На несколько мгновений повисла неловкая тишина.

— Нам надо снова начать общаться, Денни, — отец Эммы улыбнулся. — Возможно, ты мог бы как-нибудь приехать на барбекю. Когда станет немного теплее, погода для этого будет идеальной.

— Я с удовольствием, — согласился папа.

— Как твоя работа?

— И лучше, и хуже. Есть работа для докеров, уборка и восстановительные работы, и это хорошо.

— А твои проекты? Паром?

— Я смирился с тем, что придётся несколько месяцев подождать, прежде, чем я снова подниму шум. Летом выборы мэра, осенью выборы в муниципальный совет. Надеюсь увидеть несколько новых лиц, людей, которые не станут отбрасывать проекты возрождения.

— Тогда желаю тебе удачи. Ты и так знаешь, что можешь обратиться в мою фирму, если будет необходимо.

— Весьма признателен.

Эмма перевела своё внимание с ленивого наблюдения за героями и военными к беседе наших отцов. Мой папа увидел, что она смотрит на него и решил вовлечь её в беседу.

— А Эмма всё ещё работает моделью?

— Да! — Алан гордо улыбнулся. — И даже преуспевает, но это не то, из-за чего мы сегодня здесь. Мы просто пришли на распродажу. — Алан немного хихикнул. — Моя дочь не позволяла мне расслабиться ни на секунду, как только услышала о ней.

— Ага. Мы тоже. Я имею в виду, делаем покупки. Тейлор задело одним из взрывов, когда всё это началось, — ответил папа. — В течение недели она была дома, выздоравливала. Я подумал, что мы должны пройтись по магазинам прежде, чем она вернется к обычной суете.

— Надеюсь, ничего серьёзного? — спросил Алан.

— Я цела, — ответила я, не отводя взгляда от Эммы.

— Хорошо. Боже, ты — третий человек, из тех, кого я знаю, кто оказался затронут этим кошмаром. Один из моих партнёров восстанавливается после операции. Взрыв кристаллизовал его руку, превратил в стекло. Просто ужасно, — сказал папе Алан. — Когда же это закончится?

Пока наши отцы говорили, я и Эмма просто смотрели друг на друга.

Потом Эмма улыбнулась. Это был взгляд, который я видела слишком часто за последние несколько лет.

Это была улыбка, которая встретила меня, когда я вернулась в школу из больницы, тогда, в январе, тот взгляд, которым она сообщила мне, что ещё ничего не закончилось. То же выражение, с которым она смотрела свысока на меня, покрытую соком и газировкой в кабинке школьного туалета. Тот, которым она меня одарила, когда я вышла из душа, и обнаружила свою одежду, спортивную и обычную, засунутой в унитаз.

Ту же самую улыбку, с которой она, перед всеми, напомнила мне о том, как моя мама умерла.

Звук удара подействовал на меня словно выплеснутая в лицо вода. Резанула боль в той полукруглой борозде, которую прочертила на моей руке одна из собак Суки, когда я встретилась с ней впервые. Рана ещё не до конца зажила.

Эмма упала, врезаясь в своего отца, который выронил из рук сумки. В толпе вокруг нас раздались возгласы.

— Тейлор! — вскрикнул мой папа, ошеломлённый.

Моя рука болела. Вытянув её перед собой, я словно протягивала её, чтобы пожать чью-то руку. Мне потребовались секунды, чтобы сообразить. Я что, ударила её?

Эмма смотрела на меня, глаза расширены, рот открыт, одну руку она прижимала к лицу. Я была потрясена произошедшим не меньше. Правда, я не чувствовала себя из-за этого плохо. Часть меня хотела рассмеяться ей в лицо. Не ожидала? Просчиталась, как я отреагирую?

Вцепившиеся железной хваткой руки развернули меня. Призрачный Сталкер. Вклинившаяся между мной и Эммой. Её тёмно-карие глаза сердито смотрели на меня из-за маски.

— За что?! — возмутился Алан. — Эмма даже ничего не сказала!

— Прошу её извинить, — папа поспешил объяснить супергероине и отцу Эммы, — она всё ещё оправляется от сотрясения, оно влияет на её настроение. Я не ожидал такой крайности.

— Здесь не место и не время для споров, — выговорила ему Призрачный Сталкер. — Если ваша дочь... нездорова, то это вы несёте за неё ответственность.

Я испытывала желание рассмеяться. Отчасти из-за того, что чувствовала эйфорию, сделав хоть что-то, чтобы отомстить Эмме. Отчасти из-за того, что вся эта сцена была до нелепости перевернута с ног на голову. Призрачный Сталкер не была кем-то особенным. Она была просто подростком и читала лекции моему папе, взрослому. Для наблюдающей за нами толпы Эмма была жертвой, а я — злоумышленником. Но если бы можно было сорвать маски, если бы все узнали настоящую историю, всё бы пошло иначе. Эмма стала бы агрессором, и мой папа не стал бы так терпеливо слушать отчитывающую его девчонку.

Мне хватило хладнокровия, чтобы не рассмеяться. Возможно, виной был адреналин, облегчение после того, что я только что сделала. Возможно, на меня снова повлияло сотрясение, но я нашла в себе силы сделать что-то ещё.

Указав на Эмму, я повернулась к папе.

— Хочешь знать, почему я её ударила?

Призрачный Сталкер взяла меня за лицо рукой и повернула к себе, мешая при этом говорить.

— Нет. Я прекращаю это прямо сейчас. Никаких доводов, никаких оправданий для твоего нападения. Мы заканчиваем. Повернись.

— Что? — я почти смеялась, не веря происходящему. — Почему?

— Тейлор, — устало сказал папа, — делай, как она говорит.

В действительности это не имело значения, поскольку она заставила меня повернуться, вывернув мою руку, затем свела мои руки за спиной.

— Пожалуйста, мисс, — сказал папа, — в этом нет необходимости.

Призрачный Сталкер связала мои запястья — я предположила, что это были пластиковые наручники. Слишком туго. Затем она повернулась к моему отцу, и сказала приглушённым голосом.

— Посмотрите на эту толпу. Этих людей. Они напуганы и пытаются сдержать страх, панику и беспокойство. Мне всё равно, дура ваша дочь или просто больна. Она показала свою нестабильность в месте, похожем на пороховую бочку. Опасно и глупо оставлять её здесь. Вы можете снять пластиковые наручники, когда отведёте её туда, где она не сможет никому навредить.

— Я не опасна, — запротестовала я.

— На мой взгляд, это не так, — Призрачный Сталкер покачала головой и толкнула меня к выходу. — Иди домой и будь благодарна, что твоему папе не пришлось вносить за тебя залог, чтобы ты смогла спать в своей постели этой ночью.

Мой папа держал сумки одной рукой, поэтому он смог сопроводить меня к двери. Он посмотрел через плечо на Алана.

— Мне очень жаль. Это из-за сотрясения.

Алан сочувствующе кивнул. Его румяные щеки стали ещё более красными из-за внимания, которое привлекла наша сцена.

— Знаю. Всё в порядке. Просто... возможно, ей стоит ещё на какое-то время остаться дома, а не ходить в школу.

Мой папа смущенно кивнул. Из-за этого я почувствовала себя паршиво. Мне стало ещё хуже, когда Призрачный Сталкер подала руку Эмме, чтобы помочь ей встать, пока меня уводили как преступника. Эмма сияла, улыбалась одной из самых широких улыбок, которые я видела на её лице, несмотря на красную отметину на щеке. Улыбалась тому, как пошли в гору её дела, сообразила я, тому, как она получила шанс поговорить с заботливой супергероиней.

Мы направились к машине, подальше от толпы, солдат и Эммы. Две минуты я стояла у открытой пассажирской двери, а папа искал ножницы чтобы перерезать наручники.

— Я не злюсь, — сказал он мне спокойно. Когда мы устроились, он запустил двигатель и вывел машину из гаража.

— Хорошо.

— Это вполне объяснимо. Ты эмоционально чувствительна, тебя встряхнуло взрывом, а она напоминает тебе о том, что происходит в школе.

— Больше, чем ты думаешь, — пробормотала я.

— Хм?

Я смотрела на руки и потирала запястья там, где в них врезался пластик.

Если я не скажу ему сейчас, не думаю, что смогу когда-либо.

— Это она. Эмма.

— Э-э? Что? — он казался растерянным.

Я не имела желания всё разъяснять. Я просто дала ему обдумать свои слова.

После долгой паузы он сказал:

— Ох.

— С самого начала. Она и её друзья, — добавила я.

Неожиданно хлынули слезы. Я даже не поняла, что хотела плакать. Я подняла очки, чтобы протереть их, но слёзы текли рекой.

— Дурацкая травма головы, — пробормотала я. — Тупые перепады настроения. Мне уже должно было полегчать.

Папа покачал головой:

— Тейлор, малышка, не думаю, что это — единственная причина.

Он остановился.

— Что ты делаешь? — спросила я, безуспешно вытирая щеку. — Мы должны попасть домой до начала комендантского часа.

Он отстегнул наши ремни безопасности и обнял меня, моё лицо прижалось к его плечу. Моё дыхание прерывалось рыданиями.

— Всё хорошо, — уверил меня он.

— Но...

— У нас есть время. Столько, сколько тебе нужно.

5.04

Больше всего меня раздражает ситуация, когда кто-то просит явиться к конкретному времени, а затем заставляет ждать. Пятнадцать минут — это предел моего терпения.

Мы с отцом ожидали уже больше получаса.

— Да они это нарочно, — негодовала я. Когда мы прибыли, нас попросили немного подождать в кабинете директора, однако, сама директор отсутствовала.

— Мм... Пытаются показать что они здесь — власть, которая может заставить нас ожидать, — согласился папа. — Может быть. А может мы просто ожидаем остальных.

Я сидела так, что чуть сгорбилась в кресле, и сквозь щель между низом жалюзи и окном могла наблюдать за тем, что происходило за дверью. Эмма и её отец появились почти сразу же после нас, выглядели при этом спокойно и обыденно, словно это был обычный, ничем не примечательный день. Она даже не волновалась. Её отец был полной её физической противоположностью, исключая общий рыжий цвет волос. Он был большим человеком, в полном смысле этого слова. Выше среднего, с большим пузом, и, хотя, он мог говорить тихо, когда ситуация того требовала, его мощный голос легко привлекал людское внимание. У Эммы же большой была лишь грудь.

Отец Эммы разговаривал с родителями Мэдисон. Они оба выглядели молодо, но только мать можно было назвать миниатюрной, как саму Мэдисон. В отличие от Эммы и её отца, сама Мэдисон и её родители выглядели обеспокоенными, я предполагала, что отец Эммы каким-то способом пытается их успокоить. Мэдисон, в частности, смотрела в пол и молчала, отвечая лишь на то, что говорила Эмма.

София появилась последней. Она выглядела угрюмой и раздражённой, напомнив мне Суку. Сопровождающая её женщина точно не была её мамашей. Голубоглазая блондинка с лицом в форме сердечка, одетая в тёмно-синюю кофточку и брюки песочного цвета.

Некоторое время спустя секретарь зашла, чтобы забрать нас из кабинета.

— Выше нос, Тейлор, — шепнул папа, когда я закинула рюкзак на плечо. — Ты должна выглядеть уверенно, поскольку задача стоит не из лёгких. Мы, может быть, и правы, однако Алан — один из учредителей юридической конторы, он мастер манипулировать системой.

Я кивнула. Подобное впечатление у меня уже сложилось. После звонка от отца именно Алан был тем, кто инициировал это собрание.

Нас отвели через холл, куда выходили кабинеты методистов, в комнату с овальным столом для переговоров. Троицу с их опекунами усадили с одного конца стола, всего их было семеро, нас же попросили сесть с другого, там где стол сужался. Директор и учителя вошли после нас, и сели на свободные места между нами. Может быть, я начала слишком сильно обращать внимание на детали, особенно когда я заметила странный отголосок недавней встречи со злодеями в нынешнем собрании, но я отметила, что мистер Гледли сел возле отца Мэдисон, а место возле моего отца осталось пустым. Мы могли бы оказаться полностью изолированными от основной группы людей, если бы миссис Нотт, наша классная, не села слева от меня. Я задалась вопросом, села бы она рядом, если бы оставалось другое свободное место.

Я нервничала. Я уже рассказала папе, что пропускала занятия. Правда, не сказала сколько. Я не хотела повторить ошибку Суки, оставив его в неведении. Меня беспокоило, что теперь это может всплыть. Беспокоило, что всё пойдёт не так, как я рассчитывала. Беспокоило, что я что-нибудь испорчу.

— Спасибо всем за то, что пришли, — произнесла директор, сев и положив перед собой на стол тонкую папку. Директор была худощавая, с крашеными светлыми волосами и причёской "под горшок", привлекательность которой я никогда не пойму. И одета была так, словно пришла на кладбище — чёрные блузка, свитер и юбка, чёрные туфли. — Мы здесь, чтобы обсудить произошедшие инциденты, в которых жертвой стала одна из наших учениц. — Она посмотрела на папку.

— Мисс Эберт?

— Это я.

— А личности, обвиняемые в неподобающем поведении, это... Эмма Барнс, Мэдисон Клементс и София Хесс. Мы снова встречаемся, София. Мне остаётся лишь пожелать, чтобы это было чаще связано с командой по лёгкой атлетике и реже — с отработками.

София пробормотала что-то, похожее на согласие.

— Итак, если я правильно понимаю ситуацию, мисс Эберт напала на Эмму вне школьной территории? И, в скором времени после этого, она обвинила её в издевательствах?

— Да, — сказал Алан, — Её отец позвонил мне, мы встретились, и я посчитал, что лучшим вариантом будет попытаться решить ситуацию официальным путём.

— Вероятно, так будет лучше всего, — согласилась директор. — Давайте разрешим этот вопрос.

Она выжидающе развернулась ко мне и отцу.

— Что? — спросила я.

— Будьте добры пояснить, какие обвинения вы выдвигаете против этих трёх девушек?

Я недоверчиво рассмеялась:

— Хорошо. Итак, нас собрали незамедлительно, не давая времени на подготовку, и предполагается, что я буду готова?

— Может быть, тогда вы обрисуете в общих чертах самые серьезные случаи?

— А как же незначительные инциденты? — с вызовом спросила я. — Все те мелочи, которые превращали каждый мой день в ад?

— Если вы не можете припомнить...

— Я помню, — прервала её я. Я наклонилась к рюкзаку, который положила у своих ног, и вытащила кипу бумаги. Мне пришлось просмотреть её в течение нескольких секунд, прежде, чем я смогла разделить кипу на две части. — Шесть электронных писем с оскорблениями, София толкнула меня, когда я спускалась вниз по лестнице, вынуждая меня уронить книги, толкала и пихала меня не менее трёх раз в то время, как я была в спортзале, и бросила в меня мою одежду, когда я была в душе после урока физкультуры, из-за чего та намокла. На оставшихся утренних занятиях мне пришлось носить спортивный костюм.

— На биологии Мэдисон использовала все возможные поводы, чтобы воспользоваться учительской точилкой карандашей, или поговорить с учителем, и каждый раз, когда она проходила мимо моего стола, она скидывала с него все мои вещи на пол. Она повторила это три раза, а когда я закрыла свои вещи, на четвёртый заход она высыпала на мою голову и на стол стружку из точилки. Втроём они загнали меня за угол после окончания занятий, отобрали мой рюкзак и выкинули его в мусорку.

— Понятно, — директор сделала сочувствующее лицо. — Не слишком приятно, не так ли?

— Это восьмое сентября, — уточнила я. — Мой первый день возвращения в школу в прошлом семестре. Девятое сентября...

— Прошу прощения, извините. Сколько у вас записей?

— Хотя бы по одной на каждый школьный день, который был в прошлом семестре. Жаль что я решила отслеживать это только прошлым летом. Девятого сентября эти трое подбили моих одноклассниц подшутить надо мной. Я ходила с рюкзаком, который они перед этим выкинули в мусор, и каждая девочка, которая была рядом морщила нос или говорила, что я воняю мусором. Это росло как снежный ком, к концу дня к ним присоединились и другие. Мне пришлось сменить ящик электронной почты после того, как его заполнили письма с оскорблениями. Я сохранила все эти письма, посланные мне, вот они. — Я положила руку на вторую кипу.

— Можно мне? — спросила миссис Нотт. Я вручила ей распечатки электронных писем.

“Нажрись стекла и подавись”. “Твой вид вгоняет меня в депрессию”. “Сдохни в огне”, — читала она, переворачивая страницы.

— Давайте не будем уходить в сторону, — сказал мой папа. — Мы дойдём до всего в своё время. Моя дочь как раз рассказывала.

— Я не закончила с девятым сентября, — сказала я. — Гм, позвольте, я найду где остановилась. На уроке физкультуры снова...

— Вы хотите перечислить каждый инцидент? — спросила директор.

— Я думала, что вы этого и хотите. Вы не сможете принять верное решение, пока не услышите обо всём, что произошло.

— Боюсь, что это займет много времени, а у некоторых из нас есть работа, к которой нужно сегодня вернуться. Вы можете сократить рассказ до самых значимых инцидентов?

— Они все значимые! — сказала я. Возможно, я повысила голос, потому что папа положил руку мне на плечо. Я вздохнула, затем сказала настолько спокойно, насколько могла:

— Если вам неприятно слушать всё это, просто представьте, каково это переживать. Возможно, вы сможете хоть в малой степени понять, что чувствовала я, когда ходила в школу.

Я посмотрела на девочек. Только Мэдисон выглядела действительно расстроенной. София сверлила меня взглядом, а Эмме удавалось выглядеть скучающей и уверенной в себе. Мне это не нравилось.

Заговорил Алан.

— Думаю, все мы осознаем, что это было неприятно. Вы обосновали свою точку зрения, и я благодарю вас за предоставленную информацию. Но сколько из этих инцидентов вы можете доказать? Эти электронные письма были отправлены со школьных компьютеров?

— Лишь немногие письма с адресов школьной почты, в основном они были отправлены с одноразовых ящиков hotmail и yahoo, — ответила миссис Нотт, просматривая страницы. — Нельзя доказать, что те несколько писем со школьной почты были отправлены владельцами ящиков, так как они могли забыть выйти из своей почты, покидая компьютерный класс, — она посмотрела на меня извиняющимся взглядом.

— Таким образом, электронные письма можно отбросить, — сказал Алан.

— Это не вам решать, — ответил мой папа.

— Многие письма были отправлены во время школьных занятий, — подчеркнула я. Моё сердце колотилось. — Я даже пометила их синим маркером.

— Нет, — сказал директор. — Я согласна с мистером Барнсом. Вероятно, будет лучше, если мы сосредоточимся на том, что можем проверить. Мы не можем сказать, кто и откуда отправил те электронные письма.

Вся моя работа, все те часы, что я вспоминала и записывала все произошедшие случаи, вместо того, чтобы поскорее их забыть, всё оказалось развеяно по ветру. Я сжала кулаки на коленях.

— Ты в порядке? — пробормотал мне на ухо папа.

Было слишком мало того, что я могла фактически доказать.

— Две недели назад ко мне подошел мистер Гледли, — обратилась я к собравшимся. — Он заметил, что кое-что происходило в его классе. Мой стол был разрисован каракулями, испачкан соком, клеем, мусором и тому подобными вещами в разные учебные дни. Вы помните, мистер Гледли?

Мистер Гледли кивнул.

— Помню.

— И после занятия, вы помните, как видели меня в коридоре? Окружённую девочками? Как надо мной насмехались?

— Я не забыл, я видел вас в коридоре вместе с другими девочками. Если я не ошибаюсь, это было после того, как вы сказали мне, что сами решите свои проблемы.

— Это не то, что я сказала, — мне пришлось взять себя в руки, чтобы не заплакать. — Я сказала, что думаю, что вся эта ситуация, с родителями и учителями будет фарсом. До сих пор вы не доказали мне, что я неправа.

— Тейлор, — сказал мой папа. Он положил руку на мой сжатый кулак, а затем обратился к преподавателям. — Вы обвиняете мою дочь в том, что она всё выдумала?

— Нет, — сказала директор. — Но я думаю, что когда над кем-то издеваются, вполне возможно приукрасить происходящее или увидеть издевательства там, где их нет. Мы хотим быть уверенными, что решение относительно этих трёх девочек будет справедливым.

— А я не засл... — начала было я, но папа сжал мою руку и я замолчала.

— Моя дочь также заслуживает справедливого отношения, даже если лишь десятая часть из упомянутых событий имела место. Всё это говорит о том, что череда подобных издевательств продолжается. Кто-то не согласен?

— Издевательства — слишком сильное слово, — сказал Алан. — Вы всё ещё не доказали...

— Алан, — прервал его мой папа. — Ради бога, замолчи. Здесь не зал суда. Все за этим столом знают, что сделали эти девочки, и ты не сможешь вынудить нас это проигнорировать. Тейлор была у вас в гостях, наверное, сотню раз, а Эмма так же часто бывала у нас. Если ты хочешь сказать, что Тейлор — лгунья, то говори прямо.

— Я только думаю, что она очень чувствительна, особенно после смерти матери, она...

Я сбросила кипу бумаг со стола. Тридцать или сорок листов образовали немаленькое облако разлетающихся бумаг.

— Не продолжайте, — сказала я тихо, я едва могла услышать себя из-за гудения в ушах. — Не надо. Докажите, что вы, по крайней мере, человек.

Я увидела ухмылку на лице Эммы прежде, чем она поставила локти на стол и прикрыла её руками.

— В январе моя дочь подверглась одной из самых злонамеренных и отвратительных шуток, о которых я когда-либо слышал, — сказал мой папа директору, игнорируя всё ещё падающие на пол бумаги. — Она оказалась в больнице. Вы смотрели мне прямо в глаза и обещали, что будете заботиться о Тейлор и внимательно следить за всем, что происходит с ней. Очевидно, вы этого не сделали.

В разговор вступил мистер Квинлан, мой учитель математики.

— Вы должны понимать, что нашего внимания требуют другие серьёзные дела. В этой школе учатся члены банд, у нас есть ученики, приходящие на занятия с ножами, случаи употребления наркотиков, драки в кампусе, которые заканчиваются серьёзными травмами для учеников. Если мы не знаем о каких-то событиях, то едва ли можно назвать это преднамеренным.

— Значит, ситуация с моей дочерью не считается серьёзной.

— Мы этого не говорили, — раздражённо ответила ему директор.

— Давайте перейдём к главному, — сказал Алан. — Какое решение по итогам нашей встречи удовлетворило бы вас?

Папа повернулся ко мне. Мы уже успели кратко обсудить это, и он заметил, что, будучи представителем профсоюза, он всегда вступал в спор, чётко понимая конечную цель, которую преследовал. Мы тоже поставили себе цель. Теперь мой ход.

— Переведите меня в старшую школу “Аркадия”.

На меня посмотрели с удивлением.

— Я думала, что вы предложите исключение, — ответила директор. — Большинство бы попросило именно этого.

— Да нет же, блин! — сказала я. Я прижала пальцы к вискам. — Простите за грубость. Я буду несколько импульсивна, пока не пройдут последствия сотрясения. Нет, никакого исключения. Ведь тогда они просто смогут подать документы в другую ближайшую школу, Аркадию, да ещё и вне очереди, потому что они нигде в этот момент не будут обучаться. Для них это будет просто награда.

— Награда, — сказала директор. Думаю, она была оскорблена. Ну и славно.

— Да, — сказала я, ни капли не заботясь о её гордости. — Аркадия — хорошая школа. Ни банд. Ни наркотиков. У неё хороший бюджет. У неё есть репутация, которую она поддерживает. Если бы надо мной издевались там, я могла бы обратиться к преподавателям и получила бы от них помощь. Ничего из перечисленного в этой школе нет.

— И это всё, чего бы вы хотели? — спросил Алан.

Я покачала головой.

— Нет. Если бы я была вправе решать, то я бы хотела, что бы все трое были отстранены от занятий на оставшиеся два месяца, однако, с обязательной явкой и сдачей всех работ. И никаких привилегий. Никаких танцев, участия в школьных мероприятиях, доступа к компьютерам, или участия в спортивных кружках и командах.

— София — одна из лучших бегунов в команде по лёгкой атлетике, — сказала директор.

— Мне абсолютно наплевать, — ответила я. София впилась в меня взглядом.

— Зачем отстранение от школы — и с явкой? — спросил мистер Гледли. — Это будет означать, что кто-то постоянно должен отслеживать их появление в школе.

— Мне пришлось бы ходить на уроки летом? — подала голос Мэдисон.

— Если бы мы пошли по этому пути, то да, пришлось бы организовывать дополнительные занятия, — сказала директор. — Я думаю, что это слишком серьёзное наказание. Как заметил мистер Гледли, это потребует ресурсов, которых у нас нет. У нас и так еле хватает сотрудников.

— Обычное отстранение — это каникулы для них, — парировала я, — они могут просто добраться до Аркадии, поймать меня там и отомстить. Нет. Скорее я бы предпочла, чтобы их вообще не наказывали, чем отстраняли от занятий или исключали.

— А что, это вариант, — пошутил Алан.

— Замолчи, Алан, — ответил мой папа. Остальным за столом он сказал. — Я не вижу ничего невозможного в том, что предлагает моя дочь.

— Конечно, вы не видите, — сказала опекун Софии. — Вы бы заговорили иначе, оказавшись на другом конце стола. Важно, чтобы София продолжала заниматься легкой атлетикой. Спортивные состязания приучают её к дисциплине, которой ей недостаёт. Если отстранить её от занятий спортом, её поступки и поведение станут только хуже.

— Я считаю, что отстранение на два месяца это будет слишком, — добавил свои пять копеек папа Мэдисон.

— Я вынуждена согласиться по всем статьям, — сказала директор. Когда мы с папой дёрнулись в протесте, она остановила нас жестом руки. — Учитывая события, произошедшие в январе, и свидетельства мистера Гледли об инцидентах на его уроках, мы знаем, что постоянные издевательства действительно имели место. Полагаю, мой опыт педагога позволяет мне видеть виновных, когда я сталкиваюсь с ними, и я уверена, что девочки действительно виновны в какой-то части того, в чём их обвиняют. Я предлагаю двухнедельное отстранение.

— Вы вообще слушали меня? — спросила я. Мои кулаки были крепко сжаты, руки дрожали. — Я не прошу отстранения. Мне этого хочется меньше всего.

— Я поддерживаю свою дочь, — сказал папа. — Я скажу, что две недели — это смехотворно, а если учитывать подробный перечень уголовно наказуемых деяний, которые совершили эти девочки, в этом нет ничего смешного.

— Ваш список значил бы что-то, если бы вы смогли подтвердить его доказательствами, — иронично прокомментировал Алан, — и если бы он не был рассыпан по полу.

На секунду я подумала, что папа его ударит.

— Если отстранение будет длиться больше двух недель, то успеваемость девочек может пострадать до такой степени, что они не смогут закончить год, — сказала директор. — Не думаю, что это справедливо.

— Разве моя успеваемость не пострадала из-за них? — спросила я. Гул у меня в ушах достиг своего предела. Запоздало я поняла, что только что дала ей повод поднять тему моих пропусков.

— Мы не утверждаем, что это не так, — ответила директор терпеливо, будто разговаривая с маленьким ребенком. — Но принцип “око за око” не принесёт никому никакой пользы.

Она не упомянула о занятиях. Я задалась вопросом, знала ли она об этом вообще.

— Где здесь справедливость? — ответила я. — Я не вижу её.

— Они будут наказаны за своё поведение.

Мне пришлось остановиться, чтобы усилием воли отослать насекомых прочь. Думаю, что они среагировали на моё напряжение, или я не замечала своих подсознательных приказов из-за сотрясения мозга, потому что они стремились ко мне, хотя я их не звала. К счастью, ни один из них не проник в школу или комнату для совещаний, но я всё больше и больше опасалась потерять над ними контроль. Если это зайдёт слишком далеко, они могут начать не просто потихоньку двигаться ко мне, а собираться в полноценный рой.

Я глубоко вздохнула.

— Неважно, — сказала я. — Ладно, подарите им двухнедельные каникулы в качестве награды за то, что они делали со мной. Возможно, если у их родителей найдется капля сочувствия или ответственности, они сами подберут подходящее наказание. Мне всё равно. Просто переведите меня в Аркадию. Позвольте мне уйти от всего этого.

— Я не могу этого сделать, — сказала директор. — Это юрисдикция...

— Попробуйте, — взмолилась я. — Дерните за ниточки, попросите об одолжении, поговорите с друзьями в другой школе.

— Я не хочу давать обещания, которых не смогу сдержать, — сказала она.

Это означало отказ.

Я встала.

— Тейлор, — мой папа положил свою руку на мою.

— Мы вам не враги, — сказала директор.

— Разве нет? — я горько усмехнулась, — Забавно. Потому что это выглядит так, словно вы, хулиганки и их родители — против меня и моего отца. Сколько раз вы сегодня назвали меня по имени? Ни разу? А знаете почему? Это трюк из арсенала юристов. Они называют клиента по имени, а всех остальных называют жертвами или преступниками, в зависимости от ситуации. Это делает клиента более узнаваемым, а другую сторону обезличивает. Мистер Барнс сразу начал так делать, возможно, даже раньше, чем началась эта встреча, и вы подсознательно на это купились.

— Вы слишком параноидальны, — сказала директор. — Тейлор. Я уверена, что называла ваше имя.

— Идите на хуй, — рявкнула я. —Вы мне отвратительны. Лживая, скользкая, корысто...

— Тейлор! — папа потянул меня за руку. — Стой!

На секунду мне пришлось сконцентрироваться и снова заставить насекомых уйти.

— Я могла бы принести в школу оружие, — сказала я, сверля их взглядом. — Если бы я угрожала ударить ножом одну из этих девочек, вы бы смогли исключить меня? Ну пожалуйста? — я видела, как глаза Эммы при этом широко распахнулись. Хорошо. Возможно, в следующий раз она дважды подумает, прежде чем снова начать изводить меня.

— Тейлор! — сказал папа. Он встал и крепко обнял меня, я уткнулась лицом ему в грудь, и потому больше не могла говорить.

— Может, мне позвонить в полицию? — услышала я Алана.

— В последний раз прошу, Алан, заткнись, — прорычал папа. — Моя дочь была права. Это всё больше похоже на шутку. У меня есть друг в СМИ. Думаю, я позвоню ей, пошлю электронной почтой список писем и список инцидентов. Возможно, давление общественности позволит нам добиться цели.

— Надеюсь, что этого не будет, Денни. — ответил Алан. — Если вы помните, вчера вечером ваша дочь напала на Эмму, и ударила её. Это в дополнение к угрозам, которые прозвучали здесь. Мы могли бы выдвинуть обвинения. У меня есть видео с камер наблюдения торгового центра и подписанное заявление от той супергероини, Призрачного Сталкера. Она видела что произошло, и подтвердила, что это могло спровоцировать беспорядки.

О. Так вот почему Эмма так уверена в себе. У неё с отцом был туз в рукаве.

— Есть смягчающие обстоятельства, — выступил мой папа. — У неё сотрясение, она была спровоцирована, и ударила Эмму только один раз. Обвинение не будет поддержано.

— Нет. Но дело может затянуться. Помнишь, когда мы обедали вместе, я рассказывал тебе, как разрешается большинство дел?

— Решение принимается, когда у кого-то заканчиваются деньги, — сказал мой папа. Я почувствовала, как он сжал меня сильнее.

— Я, конечно, адвокат по разводам, но то же относится и к уголовным делам.

Если мы обратимся к СМИ, то он выдвинет обвинение в нападении только для того, чтобы истощить наши банковские счета.

— Я думал, что мы были друзьями, Алан, — ответил мой папа напряженным голосом.

— Мы были. Но в конечном счёте, я должен защитить свою дочь.

Я смотрела на своих учителей. На миссис Нотт, которую я даже считала своим любимым учителем.

— Разве вы не видите, как всё запущено? Он шантажирует нас прямо на ваших глазах, а вы не понимаете, что эта обработка ведётся с самого начала?

Миссис Нотт нахмурилась.

— Мне не нравится то, что я слышу, но мы можем отвечать и воздействовать только на то, что происходит в школе.

— Это происходит прямо здесь!

— Вы знаете, о чём я.

Я повернулась. В стремлении скорее выйти из помещения, я чуть не выбила дверь. Мой папа догнал меня в коридоре.

— Мне жаль, — сказал он.

— Не важно, — сказала я. — Я совершенно не удивлена.

— Давай пойдём домой.

Я покачала головой, отворачиваясь.

— Нет. Мне нужно уйти. Двигаться. Я не приду к ужину.

— Постой.

Я замерла.

— Я хочу, чтоб ты знала, что я тебя люблю. Ничего ещё не кончено, и я буду ждать, когда ты придёшь домой. Не сдавайся и не натвори глупостей.

Я обняла себя руками, чтобы унять дрожь.

— Хорошо.

Я покинула его и направилась к входным дверям школы. Дважды проверив, что он не последовал за мной и не мог видеть меня, я вытащила один из дешёвых сотовых телефонов из переднего кармана моей толстовки. Лиза подняла трубку на середине первого гудка. Она всегда так делала — одно из её маленьких чудес.

— Привет. Как всё прошло?

Я не могла подобрать слов для ответа.

— Настолько плохо?

— Да.

— Что тебе нужно?

— Я хочу кого-нибудь ударить.

— Мы готовимся к рейду на АПП. Мы не стали беспокоить тебя, ты ведь ещё выздоравливаешь, и я знала, что ты будешь занята в школе. Хочешь присоединиться?

— Да.

— Хорошо. Мы разделяемся и действуем совместно с другими группами. Ты будешь с... гм, секундочку...

Она что-то сказала, но это было не в телефон. Я услышала, как бас Брайана что-то ответил ей.

— Каждая команда разделяется, это не так просто объяснить. Сука должна была пойти с одним или двумя членами Скитальцев, с кем-то из команды Трещины и, вероятно, с членами Империи Восемьдесят Восемь. Ради нашего душевного спокойствия будет неплохо, если ты отправишься с ней. Это особенно важно из-за напряжённости между нами и Империей.

Я увидела приближающийся автобус.

— Буду через двадцать минут.

5.05

У нас было мало времени, поэтому Сплетница находилась в моей комнате лофта, пока я переодевалась.

— Выверт предложил составить отряды из членов разных команд, чтобы никто не смог ничего вытворить, не подставив тем самым своих товарищей в других отрядах.

— Всё ясно, — ответила я. Я занялась перепроверкой снаряжения в отсеке своего костюма. Сплетница протянула руку и схватила мой сотовый:

— Эй?!

— Секунду. Я настраиваю будильник у тебя на телефоне. Когда он зазвонит через час, ты наберёшь Мрака. Потом ещё через час, если мы сами не дадим о себе знать. Мы все будем созваниваться каждые пятнадцать минут. Если кто-то не ответит, считай что у него неприятности.

— Ладно, — согласилась я.

— Если по какой-то причине не сможешь ответить, перезвони при первой возможности. Дай нам знать, что с тобой всё нормально.

— Понятно.

Я подтянула тканевую часть моего костюма до талии и начала просовывать руки в рукава. Ткань была облегающей, и её надевание было похоже на натягивание колготок на всё тело. Не таких непрочных, конечно, но, как и с колготками, это всегда занимало больше времени, чем я ожидала.

— Мы будем использовать систему паролей каждый раз, когда связываемся, на случай, если кого-то возьмут в заложники и заставят ответить на звонок. Система из двух частей. Первая простая. Ты даёшь другому первую букву одного из наших имён, он отвечает последней. Если операция затянется, используй имена других людей, которых мы все знаем.

— Так что если я скажу "Л"?

— “А”. Как ты ответишь на “Б”?

— “Н”.

— Именно. Вторая часть основана на цвете. Когда отвечаешь на звонок, назови объект определённого цвета. Всё как в светофоре. Зелёный значит “иди”, всё в порядке. Жёлтый — “предупреждение”, если ты не уверена насчёт происходящего. Красный — “стоп”, нужна помощь. Это даст нам обмениваться информацией, не выдавая ничего другим кейпам.

— Хорошо.

— Я отправляюсь с группой, в которой будет Трещина, Трикстер и оборотень Скитальцев. Готова поспорить, будет ещё несколько человек из Империи Восемьдесят Восемь и кто-то из солдат Выверта.

— Оборотень?

— Четырёхрукая горилла, что была на сходке. Вот только я ещё точно не знаю, что она такое, но она не совсем оборотень. Я надеюсь получше понять её способности, когда проведу с ней немного времени. То же самое с Трикстером. Регент будет с нами, так что хоть какую-то силу мы им добавим. Как бы.

— Разве у вас с Трещиной нет каких-то трений?

Лиза ухмыльнулась:

— Ага. Будет весело выводить её из себя, зная, что она меня и пальцем тронуть не сможет.

Я поморщилась.

— Просто будь поосторожней. А что делает Мрак?

— Другая группа. В общем, мы просто скоординируемся, чтобы одновременно атаковать три объекта тремя разными отрядами, превосходящими силами. Бьём сильно, бьём быстро, сваливаем. Если не получается нанести серьёзного урона — не переживай. Если не случится чего-нибудь совсем ужасного, мы повторим то же самое ещё пару раз в следующие несколько дней.

В дверь постучали.

— Ну что, уже готовы? — спросил из-за двери Брайан.

Я застегнула молнию на спине и закрепила броню поверх костюма, затем открыла дверь, держа маску в руке.

— Готовы.

Брайан, как и я, был в костюме, но без шлема.

— Ты уверена, что справишься? Уже оправилась после того удара по голове?

— Нет, — призналась я, — не совсем. Но я в бешенстве, и думаю, что мне в результате будет только хуже, если я не пойду и не спущу пар.

Он промолчал, как будто призадумавшись:

— Ладно. Ты там с Сукой нормально сама поладишь?

Я нахмурилась.

— Как-нибудь справлюсь.

— Не показывай ей свою слабость, или она тебя в покое не оставит.

— Я так и поняла, — согласилась я. Направляясь к ступеням, я думала, что мы с Сукой сегодня поняли бы друг друга. Я злилась на весь мир, чувствовала себя настолько странно, что это нельзя было полностью объяснить сотрясением.

Когда мы выходили на улицу, я натянула маску. Перед дверью стоял непримечательного вида фургон, закрывавший вид на остальную улицу. Внутри нас уже ждали Сука и Регент.

— Привет, дурында, — поприветствовал меня Регент. Он был в обычном костюме, если не считать рубашку — в прошлые разы она была белой, но сегодня — тёмно-серой. Впрочем, она была всё в том же немного замысловатом, пышном стиле ренессанса.

— Можешь называть меня Рой, я не против.

— Замечательно, — ответил он. В его голосе ощущалась ирония, из чего я заключила, что он просто надо мной смеётся. Я решила не обращать на него внимания.

Сука просто взглянула на меня так сердито, что мне пришлось отвернуться. Вот тебе и поняли друг друга.

Внутри фургона с обеих сторон были установлены сиденья. Мы спешили, так что у меня была только пара секунд, чтобы решить, хочу ли я сесть рядом с Регентом и ехать лицом к лицу с Сукой, или усесться рядом с ней и её собаками. Я выбрала первый вариант, надеясь, что не сделаю и не скажу ничего, что поссорит нас с самого начала вечера.

Сплетница села на пассажирское сиденье, за рулем был Мрак. Когда фургон вырулил на дорогу, она обратилась к нам.

— Эй, Сука, Рой. Мы высаживаем вас первыми, но вам придётся добираться до места сбора пешком. Вы можете не успеть, так что идите быстро. Норм?

Сука пожала плечами:

— Пойдёт.

— Не возражаю, — вставила я свои пять копеек. Я видела, чем хорош этот вариант — Суке нужно время, чтобы усилить собак, а я смогу собрать насекомых. Кроме того, это даст нам себя занять — если нам придётся стоять и ждать несколько минут, я уверена, шансы того, что Сука найдёт причину ввязаться в ссору со мной или другими злодеями, только возрастут.

Вспомнив о насекомых, я потратила пару секунд на то, чтобы распространить действие своей силы и начать их собирать. Я обычно измеряла расстояния в кварталах — никогда не умела оценивать расстояния на глаз — и я бы сказала, что мой обычный радиус составлял около двух кварталов. Сегодня же я только чуть-чуть не дотягивала до трёх с половиной.

— Эй, Сплетница? — спросила я.

— Чё?

— Два вопроса.

— Валяй.

— Примерно в каком направлении то место, где вы нас высадите? Нужно знать, куда посылать насекомых.

— Северо-запад.

— Через тонированные стёкла фургона я выглянула наружу, чтобы определить, куда мы едем, затем начала посылать команды насекомым, которые попали в радиус моей силы.

— Второй вопрос. Ммм... Моя сила сегодня заметно мощнее. Не уверена насчёт контроля, но область досягаемости намного больше. Есть идеи, почему так?

— Не могу сказать. Прости, обычно я могу попробовать это выяснить, но прямо сейчас я концентрируюсь на других вещах. Если ты думаешь, что это действительно очень срочно...

— Нет, — остановила её я, — не срочно. Потом спрошу. Не буду жужжать у тебя над ухом и отвлекать.

— Пытаешься шутить? — пробормотал Регент.

— Что?

— Видимо, нет. Неважно, — усмехнулся он.

Сука уже применяла свои способности к собакам. Это была моя первая возможность увидеть, как это происходит с самого начала. Когда лопается оболочка сардельки происходит что-то похожее, только оболочкой здесь были кожа и шерсть. Где появлялись разрывы, наружу пробивались не только мышцы, но костяные выросты и гребни. Часть мышц съёживалась в чешуйчатые наросты, и собаки продолжали расти, пока в фургоне не стало тесно. Откуда бралась вся эта масса? Создавалась прямо из ничего? Или она привлекала какую-то энергию и преобразовывала её в вещество?

Если мой мозг действует как какая-нибудь радиовышка, почти постоянно принимая информацию о положении всех насекомых вокруг, и посылая им сигналы, которые управляют сигналами их собственной нервной системы... откуда на всё это берётся энергия?

Эти мысли слегка выбивали из колеи.

Когда Мрак остановил фургон, я поняла, почему нам надо было дальше идти пешком. Мы остановились около моста, с каждой стороны которого находились автобусные остановки. Проблема была в том, что АПП решили отрезать этот маршрут — мост был превращён в руины. Чёрно-оранжевые знаки с мерцающими лампочками преграждали въезд на разрушенный мост, и стояли вокруг обломков внизу.

Сплетница высунулась из открытого окна и указала:

— Видишь ту башню, вон там? Похожую на маяк? Это старый туристический магазин, который закрылся лет десять тому назад. Там тусили Барыги — Толкач и его наркодилеры, пока АПП не захватили эту территорию и не вытеснили их. Вы встречаетесь с остальными там.

Я выглянула и увидела здание, на которое она показывала. Оно было не слишком похоже на маяк, ну да ладно.

— Ясно.

— Давайте, — сказал Брайан. — Удачи!

Сука засвистела, подзывая собак, и мы направились к ступеням. Нам нужно было спуститься вниз, пересечь улицу и подняться обратно, чтобы попасть куда надо.

Было так странно пробираться через обломки разрушенного моста, чтобы пересечь улицу. Обычно дорогу так не переходят, да и улицы здесь были безлюдны. Собакам, похоже, это нравилось. Иуда вилял хвостом, прыгая с одного участка дороги на другой.

Я открыла дверь с разбитыми стеклянными панелями, которая вела к лестнице наверх, и пропустила Суку и собак вперёд.

— Ты злишься, — пробормотала Сука, проходя мимо меня.

— Ага, — согласилась я, — Сегодня с утра кое-что произошло. Прошло не так, как я хотела. Засранцы.

— Надо было им вдарить. Чтобы впредь не связывались.

— Я так и сделала, — ответила я. — Сбила с ног одну гадину вчера вечером. Отчасти поэтому сегодня всё так погано вышло.

— Ммм... У меня по жизни так.

Мы поднялись по лестнице и направились к так называемому маяку. Вокруг начали собираться мои насекомые. Наша прогулка дала летунам возможность меня догнать. Осы, мотыльки, мухи, песчаные мушки, несколько пчёл и немалое число тараканов.

Я помнила, что произошло при нашем прошлом выходе. Я не собиралась идти неподготовленной и без оружия. Когда они прибыли, я призвала насекомых ближе к себе. Выбрав лучших из них, я направила их под броню — в пустоты под наплечниками, налокотниками и под наручи, в волосы и под вогнутую пластину брони, защищавшую мне позвоночник. Не думаю, что кто-то мог бы их заметить, если бы я этого не захотела.

— Как ты узнала, что я злюсь? — спросила я.

— Не знаю. Было похоже.

— Да, но ведь ты не видела моего лица.

— Стояла ты так, видимо. Собираешься ко мне по этому поводу приставать?

— Нет. Извини, — ответила я.

Я решила молчать, пока мы не доберёмся до "маяка". Как ни странно, затянувшееся молчание как будто бы позволило ей расслабиться. Её лицо утратило то слегка рассерженное выражение, и она потянулась, чтобы почесать Бруту шею — совершенно нормальный, обыденный жест. Я бы и не подумала, что она может быть такой. Ну, или жест был бы нормальным и обыденным, не будь сейчас собаки размером с пони.

Мы добрались до маяка, и, разумеется, там нас уже ждала группа злодеев.

Первым и наиболее заметным среди них был Кайзер. Он был с головы до ног облачён в сложную, богато украшенную броню с короной из лезвий. Я с интересом отметила для себя, что доспехи выглядели совсем иначе, чем всего два дня назад. По сторонам от него стояли Фенья и Менья.

Из Скитальцев был всего один человек — девушка в костюме с солнечным рисунком, красные солнца на чёрной облегающей броне. Прямо за ней стояли двое из команды Трещины. Со стены, держась пальцами рук и ног, свисал Тритон, а прямо под ним, прислонившись к стене и сложив руки на груди, стояла Лабиринт. Тритон был одет в рваные джинсы, а его волосы были покрашены в кобальтово-синий, подчёркивая оранжевый цвет его кожи. Вокруг рук и ног, как у кикбоксёра, были намотаны бинты.

Завершали нашу группу двое мужчин в одинаковой кевларовой броне, балаклавах, защитных очках и с навороченными штурмовыми винтовками. У каждого из них за спиной было второе оружие, у одного как будто винтовка, а у другого мне рассмотреть не удалось. Возможно, гранатомёт. Похоже, это люди Выверта.

Фенья или Менья — не знаю кто именно — наклонилась к Кайзеру и прошептала ему что-то.

— Прибыли меньше, чем за минуту до начала, Неформалы, — промурлыкал он. — Давайте сверим часы.

Я остановилась — часов у меня не было. Потом я вспомнила о сотовом телефоне. Я достала его из отделения для инструментов, скопившиеся там насекомые автоматически расползались так, чтобы мне не мешать. Они даже облегчали поиск, показывая, куда мне нужно дотянуться, чтобы его достать.

— Установите время на четыре-сорок через три, два, один... готово. Атака начинается через пять минут. За это время мы добираемся туда, выходим на позиции и решаем, как будем действовать дальше.

Никто не возразил.

— Выдвигаемся, — скомандовал он нам.

Сука переключилась на Брута, который издал стон и неожиданно раздулся. В его шкуре появились трещины, когда он вырос ещё на полметра или метр в холке, и из его шкуры вырвались костяные шипы. Он потянулся, потом резко отряхнулся, обрызгав всех нас кровавыми ошмётками после своего внезапного роста. Все, кроме меня, Суки и Лабиринт отреагировали испугом и вскриками. Включая, как ни странно, Кайзера, который попятился на несколько шагов, прежде чем понял, что Брут не нападает.

В движениях Суки сквозило самодовольство, когда она прошла два шага, отделяющих её от Брута, схватилась за костяной шип и взобралась наверх.

Это было сделано намеренно, пусть и немного по-ребячески, но Сука заставила Кайзера вздрогнуть. Она здорово осадила его, причем сразу после того, как он взял на себя командование нашим наскоро собранным отрядом. Никто из присутствующих не смог бы так чётко выразить словами то, что у неё получилось выразить своими действиями.

Как будто чтобы довести начатое до конца, она слегка пнула Брута в рёбра, направляя его в ту сторону, куда указал Кайзер. Иуда, Анжелика и я направились прямо за ней. Я не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, быстро ли пришли в себя остальные, и последовали ли они за нами.

5.06

Произведённая Сукой демонстрация силы была эффектной, но не слишком помогла с напряжением между фракциями в составе нашей группы. Не один лишь Кайзер был испуган и забрызган кровью. В худшем случае, если драка начнётся внутри группы, я опасалась, что этот поступок настроит остальных против нас.

Я решила попробовать исправить ситуацию. Скитальцы оказались единственными, с кем так или иначе не были подпорчены отношения.

— Эй, — я замедлила шаг, чтобы мы могли поговорить с девушкой из Скитальцев. — Как тебя зовут?

— Мой псевдоним?

— Ага.

— Солнышко.

— А меня называют Рой. Не смогла выбрать себе имя, и пресса сделала это за меня.

— Ты одна из Ненормалов, верно?

— Неформалов. Если честно, я новичок в команде, но они неплохие ребята.

— Да уж, — она посмотрела в направлении Суки.

— Всё не настолько плохо, как ты могла бы подумать, — сказала я, улыбаясь. Она не могла видеть, что я улыбаюсь, под маской, прикрывающей мой рот, но я надеялась, что она могла услышать веселье в моем голосе. — Ну и как тебе жизнь среди Скитальцев?

Она показалась захваченной врасплох этим вопросом. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы решить, как ответить.

— Насыщенная. Жестокая. Одинокая.

Ответ удивил меня. Она сказала “насыщенная”, а не “захватывающая”, но это не было самой странной частью ответа.

— Одинокая? Я не думала, что такое возможно, когда проводишь время с товарищами по команде.

Она пожала плечами.

— У нас такое творится, что тусить вместе становится не так уж весело. Даже не спрашивай, объяснять ничего не буду.

Я остановила её жестом.

— Я и не собиралась. Мне просто было любопытно, как обстоят дела в других командах, я довольно плохо с этим знакома.

Она немного расслабилась.

— Это не только наша... не могу подобрать слово более подходящее, чем "трагедия"... но в нашем случае трагедия — это слишком мягко сказано. Не важно. Дело не только в этом, а скорее в том, что мы постоянно в движении, редко проводим в одном месте больше недели, понимаешь?

— Нет, — я немного слукавила, на всякий случай. — Я дважды переезжала, когда была ещё ребенком, но была слишком маленькой, чтобы запомнить это. Большую часть жизни я провела здесь.

— Это надоедает, необходимость... — она замолчала, поскольку меня внезапно толкнули в сторону. Кончик хвоста Тритона толкнул меня в грудь, двинул меня назад, и прижал к капоту ветхого автомобиля.

— Эй, — проворчала я, но он помотал головой, прижав палец к губам. Взгляд его голубых глаз встретился с моим. Это были странные глаза. Без белка, только лазурно-голубая радужка, простиравшаяся от уголка к уголку, с прямоугольными, горизонтально расположенными зрачками.

Я бросила взгляд на остальных, все они двигались к укрытиям. Кайзер, Фенья и Менья нырнули в переулок. Сука и её собаки исчезли за дальним углом того же самого здания, их сопровождал скрежет когтей по бетону.

Перед нами трое человек в цветах АПП пересекли улицу. Парень и девушка, скорее всего, были членами банды ещё до жестокой вербовки, проведённой Бакудой. Подросток моего возраста шёл следом за ними, он выглядел слишком напуганным и измученным — явно один из новичков. Все они были вооружены. В руках бандита болталось мачете, а девушка крутила пистолетом. У испуганно выглядящего паренька была бейсбольная бита с вбитыми в неё гвоздями. Неужели люди правда такое делают? Бейсбольные биты, усеянные гвоздями?

Сразу за ними находилось здание, которое и было нашей целью. Это был склад, грязно-серый, с надписью «АПП», нарисованной баллончиком на двери погрузочной площадки красным и зеленым цветом в тщательно продуманном стиле.

Когда патруль ушел, Тритон сказал:

— У них есть патрули, и они отметили здание. Это и будет нашей сегодняшней целью, — он посмотрел на часы. — Две минуты до того, как будет пора выдвигаться.

— Я со своими девочками обойду здание, — заявил Кайзер из переулка. — Мы атакуем с другой стороны.

— Ну нет, — ответила я, — мы так не договаривались. Мы разбиты на группы не просто так, а по определённой причине, если мы сразу разойдёмся, то зачем было объединяться?

— Я не спрашивал твоего разрешения, — ответил Кайзер холодно. Не ожидая ответа он повернулся, чтобы уйти, Фенья и Менья последовали за ним.

— Мы остановим их? — спросила я.

— Я могла бы поймать их, — сказала Сука, подъезжая к нам на Бруте.

Тритон покачал головой, тонкие губы сжались в линию, которая только подчеркнула его странную внешность:

— Оно того не стоит, опасно драться между собой на вражеской территории. Так или иначе, у нас нет на это времени.

— Сука, ты можешь позвонить Мраку и Сплетнице, и всё им сообщить? — спросила я. — Они могут принять меры, если это необходимо.

Она кивнула и вытащила свой сотовый.

Пока Сука звонила, Тритон подозвал остальных:

— Давайте поговорим о плане атаки. Рой, Сука, у вас двоих самый большой опыт общения с этими ребятами, поэтому начинайте.

Я бросила взгляд в сторону Суки. Она разговаривала по телефону, а во время нашего последнего столкновения с АПП она была выведена из строя, и мало что знала о том, насколько далеко может зайти Бакуда. Значит, говорить предстояло мне.

Я тихо откашлялась, затем заговорила:

— Бакуде нравится ставить капканы. Если это место настолько важное, что тут организовали патрулирование, тут должны быть и ловушки. Давайте я отправлю на разведку своих насекомых. Я смогу узнать что к чему, насекомые запутают и отвлекут людей, находящихся внутри, и это облегчит вам работу.

Тритон коротко кивнул.

— Хорошо. Это первый шаг. Сука, ты со своими собаками сможешь ударить по первому этажу? Я войду в окно второго этажа.

В ответ Сука коротко кивнула.

— Насекомые не будут её кусать? — спросил Тритон.

— Нет, — ответила я. — И тебя тоже не будут.

— Они не смогут, даже если попробуют, — ответил Тритон, улыбаясь. Забавно, если не обращать внимания на его причудливый вид — синие волосы, странные глаза, оранжевую кожу и хвост, он казался очень симпатичным парнем.

— Солнышко, а что можешь ты? — спросил Тритон.

— Вы можете считать меня тяжёлой артиллерией, — ответила Солнышко. — Но у меня та же проблема, что и у Баллистика, моего товарища по команде. Я не уверена, что смогу использовать свою силу, не причинив вред большому количеству людей.

— Тогда оставайся позади с Лабиринт. Вы двое должны быть готовы прикрыть наше отступление, или выдвинуться, если мы попадём в беду. — ответил Тритон.

— Похоже, ты умеешь руководить командой, — прокомментировала я.

— Возможно, я научился чему-то, общаясь с Трещиной, — он улыбнулся. Затем он посмотрел на свои часы. — Двадцать секунд.

Тритон, посмотрел на двух солдат, которых прислал Выверт.

— Вы двое, вы можете...

— Мы займем позицию на этой крыше, — ответил тот из двоих, что был меньшего роста, указывая на двухэтажный дом рядом с нами. — Оттуда мы поддержим вас огнём.

— Мм, хорошо. Попытайтесь никого не убить, — сказал Тритон, снова сверяясь с часами. — Пять секунд. Рой? Начинаешь?

Я обратилась ко всем насекомым, которых я собрала, за исключением тех, что держала под своим костюмом, и направила их к зданию перед нами.

Рой пронёсся сквозь одну открытую дверь и сквозь окна, которые были открыты или сломаны, затем разлетелся по коридорам. Я удостоверилась, что они покрыли каждую поверхность, ощупывая всё, что казалось неуместным или необычным. Внутри было приличное число людей, это не было большим сюрпризом, но мои насекомые слишком часто соприкасались с голой кожей. Я поняла, что люди, собранные в открытом пространстве склада на первом этаже, были почти голыми. Раздетыми до белья. Это было так неожиданно, что сбило меня с толку.

Я помотала головой. Я не могла позволить себе отвлекаться. Бакуда, вероятно, использовала металл и пластик, и высокочувствительные органы насекомых должны хорошо отличать эти материалы от обычной текстуры стен. Я попыталась отфильтровать ощущения обычных материалов и сосредоточиться на ощущениях пластмассовых или металлических предметов. Всего в нескольких шагах от входа я обнаружила две выпуклости из металла и пластика по обе стороны от лестницы, ведущей на второй этаж.

— Там что-то есть, — сказала я. — Секундочку.

Я воспользовалась хитростью Мрака — собрала группу насекомых в плотную, смутно напоминающую человека форму. Я переместила эту массу насекомых через дверь к месту, где находились небольшие выпуклости.

Взрыв разнёс немалый кусок наружной стены ближайшего к нам здания. Люди, находившиеся внутри, и так нервничавшие из-за притока насекомых, бросились врассыпную, закричали, побежали к выходам.

— Хренасе! — глаза Тритона широко распахнулись.

— Думаю, сработали датчики движения, — сказала я. — Или заряды, активируемые при приближении. Они обычно не срабатывают на насекомых, мне пришлось их обмануть.

Земля была слишком твёрдой для мин, потому я сосредоточилась на том, чтобы провести насекомых через остальную часть здания, обшаривая поверхности и труднодоступные места. Я нашла ещё две ловушки, убедилась, что рядом с ними нет людей, и использовала тот же метод, чтобы взорвать их. Языки пламени, дыма и обломки были видны даже с того места, где мы сидели, пригнувшись.

— Двадцать или тридцать безоружных и полураздетых людей на первом этаже, десять в помещении выше, вооружены — сказала я. — Я постаралась очистить путь от ловушек. Двигаем!

Сука рванулась вперёд, Тритон последовал за ней, отставая всего лишь на несколько шагов. Он полу-бежал, полу-крался, его хвост извивался позади, возможно, помогая сохранять равновесие.

Когда Сука и её псы врезались в железную дверь, закрывающую погрузочную площадку и проломились сквозь неё, Тритон перехватил первых людей выбирающихся через пожарную дверь с торца здания. Он быстро делал огромные прыжки, перемещаясь от одного человека к другому, мгновенно сбивая их с ног. В этой группе было множество женщин, и я сейчас сама увидела то, что узнала через моих насекомых — девять из десяти людей в этой группе, состоящей из азиатских мужчин и женщин, были одеты только в нижнее бельё. Работорговля? Проституция? Что-то похуже? Я почувствовала, как по телу побежали мурашки.

Когда он рванулся к зданию и быстрее молнии проскользнул в открытое окно — я почувствовала, как Тритон слегка зацепил несколько моих насекомых. Каждое из коснувшихся его насекомых упало со стены, или прямо из воздуха на землю — живое, но оглушённое.

Я вспомнила прочитанное о нём в сети. Информации было мало, поскольку команда Трещины была не из тех злодеев, что появляются в заголовках газет или на ТВ. Было сложно отделить правду от домыслов, в том, что было о нём известно. Я точно знала, что жидкости его тела были сильными галлюциногенами. Даже капельки его пота, выделившейся на коже, было достаточно, чтобы отправить кого-нибудь в бессознательное состояние, при этом он впитывался через кожу всего за несколько секунд.

Я обратила своё внимание на происходящее внутри здания. Тритон был на втором этаже, вероятно уклоняясь от выстрелов и приближаясь к находившейся в офисе группе людей. Мои насекомые окружили их, жалили руки и лица. Я заставляла их заползать в носы, уши и рты, чтобы сбивать прицел тех людей, которые могли бы подстрелить Тритона.

Кайзер, Фенья и Менья атаковали с противоположной стороны здания. Они привлекли внимание большей части вооружённых членов АПП и патрулей, оставив Суку и её псов среди пятнадцати-двадцати безоружных, раздетых, паникующих людей. Мои насекомые чувствовали, как она отдаёт своим псам множество команд.

Я запоздало поняла, что кто-то заблокировал путь, по которому Сука могла бы добраться до места стычки. Края барьера были тонкими и острыми. Клинки? Это значило, что барьер был создан Кайзером. Он преднамеренно не хотел пускать нас туда, или просто отрезал АПП пути отступления?

Я не могла почувствовать, что делает Тритон, поскольку мои насекомые не могли его коснуться, однако, я могла чувствовать колебания воздуха, сопровождающие его перемещения, замечать насекомых, вошедших с ним в контакт до момента их выхода из строя, и я чувствовала, что люди вырубаются, когда Тритон перемещается среди них, отключая каждого одним касанием. Один или двое отключились даже без его прикосновения. Что-то ещё? Кровь? Плевок?

Остался только один. Он и Тритон кружили по помещению. Мои насекомые были неэффективны против него, поскольку он носил что-то вроде нашейного платка на лице.

Нет, погодите-ка, там был ещё один человек, позади Тритона. Как же я его не заметила?

Затем первый исчез, и я всё поняла.

Я схватила телефон, открыла контакты и вызвала Суку.

— Давай, отвечай, ну отвечай же, — шептала я в трубку.

Затем целая пригоршня моих насекомых оказалась оглушена и ещё несколько раздавлены, когда на них рухнул Тритон. Я направила большую часть насекомых в здание, чтобы отвлечь нападавшего, надеясь дать Тритону немного времени чтобы отступить. Не сработало — он не двигался.

— Блять! Отвечай, Сука!

— Что случилось? — спросила Солнышко.

— Тритон ранен.

Лабиринт положила свою руку мне на плечо, полуразвернув меня лицом к себе. Она не сказала ни слова, выражение её лица едва изменилось за тканью маски, но это было что-то наиболее близкое к эмоциональной реакции, из того, что я от неё видела.

Я собиралась что-то сказать, но Сука выбрала этот момент, чтобы принять вызов.

— Сука! Второй этаж, Тритон ранен, Демон Ли в здании!

После долгой паузы она ответила:

— Лун тоже здесь.

5.07

— Лун здесь — эхом повторила я, давая знать Солнышку и Лабиринт, и помогая себе переварить эту мысль.

— Он с Кайзером. Я не могу до них добраться. Кайзер заблокировал дверь гигантскими лезвиями.

— Забей на Луна! — акцентировала я. Кайзер захотел действовать в одиночку, пускай сам и разбирается. — Главное — Тритон и Демон Ли! Ты можешь попасть наверх, чтобы спасти Тритона?

— Я не смогу въехать туда на Бруте, мне придётся слезть с него.

— Тогда выведи его наружу! И будь предельно осторожна!

Я повесила трубку, сунула телефон в отделение за спиной и достала свою телескопическую дубинку и нож.

— Что ты делаешь? — спросила Солнышко.

— Демон Ли — сумасшедший убийца. Я не могу оставить Суку одну.

Я не стала ждать ни секунды и побежала к складу, отовсюду стягивая насекомых для подкрепления.

Сука, всё ещё верхом на Бруте, вылетела из дверей погрузочной платформы, Иуда был на шаг позади неё. Они затормозили, повернулись лицом к зданию. Через дыру в стене, проделанную взрывом, я видела, как Анжелика поднялась вверх по лестнице.

Как только Анжелика дошла до верха, Иуда прыгнул в окна противоположного конца коридора второго этажа, ограничивая перемещение Демона Ли пространством между ними.

Казалось, Демон Ли не обратил на это внимания. Я могла видеть его, в чёрном костюме с поясами и нагрудными чехлами для ножей, его маску с демоническим лицом и раскосым взглядом, с клыками и усмешкой от уха до уха. Он посмотрел на одну собаку, потом на другую, а затем глянул в окно.

Я знала, что его сила была гибридом клонирования себя и телепортации. Он мог телепортироваться, при этом исчезал, оставляя на своём месте тело, которое могло самостоятельно действовать в течении нескольких секунд. Поэтому я проследила за линией его взгляда, когда он посмотрел в окно, и увидела, что он уже появился позади Суки. Он сидел, скорчившись, на спине Брута, и сжимал одной рукой выступающую кость, помогая себе удержать равновесие. В его руке сверкнула сталь, когда он приблизил руку с лезвием к её горлу.

— Сука! — крикнула я. Предупреждение запоздало. В тот же момент, как я открыла рот, на его затылке появилась красная точка и брызнул красный туман. Долю секунды спустя новая красная точка и брызги появились на его спине, возле сердца. Он навалился на плечо Суки, затем безвольно рухнул на землю.

Секунду спустя он разлетелся мутным трёхметровым облаком белого пепла.

Я обернулась через плечо и увидела тёмные силуэты людей Выверта, лежавших на краю крыши. У одного был бинокль, второй держал длинноствольную винтовку. Команда снайперов.

Кто-нибудь другой был бы уже мёртв, но тело разлетелось пылью, и это означало, что это был просто клон, которого Демон Ли оставлял вместо себя после телепортации. Вероятно, он не оставался на одном месте дольше секунды. Готова поспорить, что он появлялся, искал новую цель или точку обзора, затем быстро уходил, оставляя клону всю грязную работу.

Я приблизилась к Суке и бросила нервный взгляд через плечо, высматривая Демона Ли.

— Ты в порядке?

— Блять, я чувствовала сталь на своём горле! — она потёрла шею, будто проверяя, нет ли там раны. — Куда он мог деться?

Я увидела Демона Ли лишь на долю секунды, когда он упал с крыши склада, прежде чем разлетелся новым облаком белой пыли. Еще одно очко в пользу команды снайперов. Почему он был там? Кого или что он пытался увидеть?

— Снайперы, — выдохнула я, резко развернувшись.

Там, где находилась команда снайперов, теперь было четыре силуэта. Я увидела, как с края крыши упала винтовка, двое солдат боролись с парой Демонов Ли. Затем клоны рассыпались, и вокруг солдат оказалось столько белой пыли, что они просто не смогли бы прицелиться, даже если бы у них ещё была винтовка.

Но куда он переместился оттуда? Я заозиралась, чувствуя, как подступает паника.

Брут издал ревущий звук, что-то между завыванием и рычанием, не совсем опознаваемое. Он встал на дыбы, как испуганная лошадь, и я увидела, что Демон Ли упал сбоку от его головы, пригнулся к земле и бросился на меня, сжимая по ножу в каждой руке.

Я ударила по его рукам дубинкой, выбив один нож, и заставив его остановиться. Это не имело значения. Меньше чем через секунду он превратился в пыль. Он снова телепортировался.

Сзади меня схватили в грубый захват Нельсона, а ещё один Демон Ли появился из пыли передо мной, готовый воспользоваться моей беззащитностью.

Зная, что он не собирается отпускать меня, я подняла обе ноги и ударила Демона Ли в живот. От удара он согнулся пополам.

Брут бросился вперёд, кусая его прежде, чем тот оправился. И Демон Ли, который держал меня, и тот, который был сжат челюстями Брута превратились в пепел, увеличивая вокруг нас облака мутной пыли. Как только Суке удалось восстановить контроль над Брутом, я увидела его морду. Его глаз был повреждён, из него вытекало много крови и какой-то другой жидкости.

— Блять, — прорычала я, вытаскивая насекомых из своего костюма и стягивая к себе тех, что были в здании. Я распределила их вокруг, пытаясь его найти, надеясь на что-то вроде раннего предупреждения об атаке.

Не успела я об этом подумать, как в шести метрах справа от меня появился силуэт. Он взмахнул рукой в моем направлении, и я только успела повернуться к нему, как что-то ударило меня в голову. Я оступилась и грохнулась на спину.

В падении у меня хватило ума прижать подбородок к груди, так что я не получила новое сотрясение. Броня, покрывавшая мои плечи, приняла основной удар.

Пока я лежала, пытаясь понять, что только что произошло, до меня дошло, что небольшой нож торчит из бронированной части моей маски, задевая одну из линз, которая треснула. Метательный нож? Я вытащила его и встала на ноги. Теперь вокруг меня было достаточно насекомых, и я могла быть уверена, что сейчас Демон Ли не был где-то рядом. Где же он был?

— Сука, у тебя все нормально? — спросила я.

— Этот говнюк ударил меня ножом в руку!

“Если это — худшая травма за сегодня, мы можем считать себя счастливчиками.” Я подошла к границе облака, которое нас окружило, надеясь лучше понять, что происходит на поле битвы.

Я вышла как раз вовремя, чтобы увидеть, как Демон Ли пытается сбить собой одного из снайперов Выверта с края крыши. Демон Ли исчез в белом облаке прежде, чем удариться о землю. Я была уверена, что снайпер так сделать не смог.

Солнышко скрючилась от боли, Лабиринт держала её за плечи.

Наши дела были плохи.

Демон Ли появился на расстоянии десяти метров от меня, левее и чуть сзади. Мои насекомые сообщили о его местоположении, и я бросилась в сторону. Мне показалось, что там, где я только что стояла, воздух рассёк один из его метательных ножей, но я видела не слишком хорошо из-за треснувшей линзы.

По моей команде ближайшие к нему насекомые собрались на нём и начали кусать и жалить.

Затем я заметила что-то странное. В облаке пепла недалеко от Солнышка и Лабиринт вдруг стало больше насекомых. Я почувствовала, как часть насекомых погибла, разлетевшись пеплом.

Он взял их с собой. Не думаю, что он сделал это сознательно.

Я могла отследить его движения.

— Сука! Сюда! — крикнула я.

Она вырвалась из облака всё ещё верхом на Бруте, и, резко его затормозила, чтобы не затоптать меня.

— Я могу видеть, куда он телепортируется, — сказала я ей. — Зови Иуду и Анжелику.

Она свистнула, долго и пронзительно. Будто в ответ, совсем рядом возник Демон Ли.

— За тобой! — указала я.

Брут развернулся и с рычанием кинулся на него, Демону Ли пришлось отступить, чтобы не оказаться в челюстях мутанта. Секунду спустя он исчез.

— Отправь одну собаку к ним, — я указала на Солнышко и Лабиринт. — И нам надо двигать туда же как можно быстрее.

Она кивнула, свистнула, и указала направление. Иуда и Анжелика добрались до нас, затем Иуда рванул к своей следующей цели. Сука протянула мне руку.

Я с благодарностью сжала её ладонь, позволяя ей помочь мне забраться на спину Бруту.

Когда мы приблизились к Солнышку и Лабиринт, тротуар по обеим сторонам от нас пропал, оставляя бездонные ямы.

— Что за хрень? — пробормотала я.

Затем здания вокруг начали расти, некоторые из них наклонились над улицей и соединились друг с другом в гротескные арки и мосты. Кирпичная кладка растянулась, закрывая переулки.

Потом начали сжиматься и деформироваться окна, закрываясь кирпичами, бетоном и штукатуркой. Дорога под нашими ногами начала менять цвет, некоторые участки бледнели, другие темнели. Они располагались не случайно, чёрные и белые участки чередовались. Шахматная доска?

Бруту пришлось отскочить в сторону, когда один из квадратов шахматной доски внезапно взлетел на высоту трёх метров. Будто в ответ, другие квадраты начали подниматься и опускаться, высота их подъёма менялась случайным образом.

Я чуть не упала с собаки, когда ещё один квадрат появился на стене и выдвинулся горизонтальным столбом метров на десять.

Мы достигли безопасного островка, пространства около десяти метров в поперечнике, где земля не изменялась. В его центре находились Солнышко и... Лабиринт.

— Это ты? — спросила я Лабиринт с трепетом, слезая с Брута.

Вместо ответа она протянула руку и дотронулась до моего подбородка.

Арки, столбы и шахматные клетки опали как карточный домик.

— Галлюцинация... — сказала я, а Лабиринт махнула рукой, касаясь головы Суки. Она посмотрела на меня и медленно помотала головой.

— Не галлюцинация? — удивилась я.

Она не ответила.

— Ты не можешь объяснить, потому что ты сейчас не можешь говорить, или потому что вообще не разговариваешь. — догадалась я, озвучив свои мысли.

Демон Ли возник в нескольких шагах от нас. Я обернулась и указала.

— Вот он!

Он споткнулся, двигаясь так, чтобы избежать чего-то, чего там не было. Он всё ещё пытался восстановить равновесие, а я уже почувствовала, как с другой стороны от нас стало больше насекомых. Он появился в пяти метрах над землёй и рухнул вниз, неуклюже приземляясь.

— Сука! — показала я.

Она свистнула и послала Анжелику. Ответ Демона Ли запаздывал, будто он не заметил её приближение. Я почувствовала, как материализовались новые насекомые за секунду до того, как собака стиснула его челюстями.

— Там!

Теперь Сука послала Иуду. Реакция Демона Ли была ещё медленнее, но он успел упасть на спину, бросив два метательных ножа в морду и плечо Иуды прежде, чем исчезнуть.

— Вон там! — показала я, когда он вновь появился.

Не успела Сука отдать команду, как раздался звук, напоминающий звук открываемой бутылки шампанского. Голень Демона Ли взорвалась брызгами крови, и он закричал.

Я почувствовала, как он появился вновь где-то в другом месте, и обессиленно упал на землю, в то время, как его предшественник получил вторую пулю в коленную чашечку.

Повернувшись на звук перезаряжаемого оружия, я увидела снайпера Выверта. Он лежал на боку у основания здания, вытянув одну руку, чтобы устойчиво держать винтовку. Его правая нога была согнута под неестественным углом.

Его сбросили с третьего этажа, у него была, как минимум, сломана нога, и он ещё нашёл в себе силы разыскать винтовку, зарядить её и выстрелить?

Если он был профессионалом до такой степени, я могла, черт возьми, сыграть для него роль наводчика.

— Там! — показала я в направлении Демона Ли. Снова на крыше склада.

Последовала два приглушённых хлопка, и я успела увидеть, как Демон Ли крутанулся, когда его срезал выстрел, а затем упал на крышу.

Он в очередной раз превратился в облако пыли. Только я не почувствовала, что он где-то появился.

— Он ушёл, — сказала я. — Вышел из моей зоны досягаемости.

Солнышко посмотрела на меня, держась одной рукой за плечо.

— Хорошо, — выдавила она.

— Ты в порядке?

— Он ранил меня в плечо. Нужно будет зашить, но это не худшая рана, которая у меня была.

— Ладно. Эй, парень, из людей Выверта, — спросила я, стараясь упорядочить свои мысли и приоритеты, адреналин бурлил в моей крови. — Ты выживешь?

— Да, — прохрипел он, затем закашлялся.

Мне придётся поверить ему на слово.

— Лабиринт, присмотри за ним. Следи, чтобы он продолжал дышать, и дай знать его напарнику, где он, — сказала я. — Солнышко, Сука, нам нужно помочь Тритону.

5.08

После того, как Лабиринт помогла переломить ход боя с Демоном Ли, мне не хотелось уходить без неё, но я не могла рассчитывать на того, кто не мог со мной общаться.

Сука, Солнышко, и я сели на Брута, и он в очередной раз направился к складу. Мои насекомые последовали за нами.

— Мы должны мочить Луна, — прорычала Сука. — А не помогать этому уроду.

— Что? — спросила Солнышко. — Почему бы не помочь ему?

— Сам виноват, если огрёб, — рявкнула Сука.

— А если бы ты пострадала? — сказала с вызовом Солнышко. — Ты бы хотела, чтобы мы бросили тебя?

— Нет, но я бы не удивилась.

— Мы поможем ему, — твёрдо заявила я.

— Да? Этому большому болвану приказываю я, — она несколько раз похлопала рукой по шее Брута.

Я могла бы на неё наорать, возможно, мне так и следовало бы сделать. Вместо этого я просто наклонилась вперёд, пока не прижалась к её спине, и прошептала ей на ухо:

— Если мы позволим ему умереть, неужели ты думаешь, что Трещина спустит это на тормозах? Она может в отместку покалечить или убить Сплетницу или Регента.

Сказав, я откинулась назад и стала ждать её ответа. Если этого было не достаточно, чтобы убедить её, я была готова спрыгнуть со спины Брута и попробовать помочь Тритону в одиночку.

Сука не ответила. Но она и не стала везти нас вокруг здания или через него. Мы остановились перед лестницей, ведущей туда, где пал Тритон.

Здесь занимались не работорговлей и не проституцией. На первом этаже везде стояли длинные столы с рядами стульев. На столах были небольшие коробки с кирпичиками и пакетами белого порошка. Различные инструменты — линейки, воронки, весы, мерные чаши и коробки с закрывающимися полиэтиленовыми пакетами были установлены возле каждого рабочего места. Героин? Кокаин? Я слишком мало знала о наркотиках, чтобы точно сказать. Центр помещения был более-менее пуст, возможно, там парковались автомобили или грузовики.

Местные «работники» были почти голыми, видимо, чтобы не пачкать одежду белой пылью. Или, возможно, это должно было помешать им красть наркотики.

Здание сотряслось от удара, и мои мысли вернулись к реальности. Не отвлекалась ли я больше, чем обычно? Могло это быть из-за контузии?

Сука была права — на лестнице, и, насколько я могла видеть, на втором этаже потолки были слишком низкими для собаки с наездником. Я спрыгнула со спины Брута, чуть пошатнувшись при приземлении, затем побежала вверх по лестнице, прыгая через ступеньки.

Тритон лежал в луже крови посреди группы бандитов, все они валялись на полу, ползая и корчась, не обращая на меня внимания.

Вид бандитов напомнил мне о том, как опасно касаться Тритона. Я была в перчатках, штаны заканчивались плотной подошвой, но будет ли этого достаточно? Шёлковые нити моего костюма были по большей части водоотталкивающими, но сама ткань была пористой, потому я беспокоилась, что могу соприкоснуться с его кровью и получить смертельную передозировку. Я не могла так рисковать.

Я остановилась, не дойдя до лужи. У Тритона была ножевая рана чуть ниже лопатки, она проходила по его боку, длинная и довольно глубокая. Он дышал, но его дыхание было едва заметным. Я стояла рядом, могла наклониться и дотронуться до него, но я ничем не могла ему помочь. Через мгновение после того, как я вступлю в контакт с его кожей, даже несмотря на свои перчатки, я, вероятно, окажусь в наркотическом бреду, дёргаясь, как рыба на суше.

Сука и Солнышко догнали меня и остановились рядом.

— Сука, иди вниз и проверь материалы, которые они использовали для работы с наркотиками. Ищи резиновые перчатки, пищевую плёнку или что-то вроде этого. Если не сможешь ничего найти, посмотри в ванной. Сомневаюсь, что там будет аптечка, но если ты найдёшь её — принеси.

Сука не ответила, она уже направилась вниз по лестнице. На всякий случай я отправила летающих насекомых обшаривать комнаты, разыскивая средства первой помощи и приглядывая за Сукой и остальной частью здания.

— А что нам делать? — спросила Солнышко.

— Ты останешься с ним. Попытайся получить от него хоть какой-то ответ, поговори с ним. Я проверю там, — я указала на кабинет в конце коридора. Перед дверью было зияющее отверстие в стене и куча обломков — это устроил Иуда, когда бросился сквозь стену, загоняя Демона Ли в угол.

Я смутно помнила о том, что ощутили мои насекомые, когда в самом начале операции они проникли в здание и проверили эту комнату. Я была сосредоточена на людях и потенциальных ловушках, но запомнила, что в этом кабинете был стол, а часть комнаты была отделена занавесками и скрывала кровать. Возможно на этой кровати по очереди спали дежурные, обеспечивая постоянный надзор. Возможно, тут пользовали полуголых «работниц», или здесь отлёживались те, кто случайно получал передозировку во время работы.

Войдя в кабинет, я действительно увидела кровать. Я начала снимать очень грязные простыни.

Было ли странным, что это место вымораживало меня в десять раз сильней, чем смертельная схватка с Демоном Ли? Наркотики всегда пугали меня до чёртиков. В одну из первых своих поездок на автобусе (тогда мне было примерно пять или шесть лет), я увидела невменяемого наркомана, который настолько сильно буянил, что водителю пришлось остановиться и выгнать его. Я так и не смогла перебороть первое впечатление, сама мысль о том, что кто-то рядом со мной под кайфом, вгоняла меня в тревожное состояние.

Были и другие причины. В начальной и средней школе некоторые ученики иногда исчезали, ходили лишь слухи и намёки от других одноклассников и учителей, что это было связано с наркотиками. Либо мои одноклассники были вовлечены в это, либо их родители, братья или сёстры втягивали в это детей, пока те не переставали ходить в школу. Одно другого не легче. Почти с самого начала я воспринимала пристрастие к наркотикам, как неостановимую чёрную дыру полного пиздеца, который поглощал всех, кто был близок к наркоману.

И всё же люди не бросали это занятие. Торговля наркотиками была широко распространена, и в Броктон Бей, где половина населения не имела работы, она приносила такую прибыль, что АПП пришлось установить в этом кабинете аппарат для подсчёта купюр. Такую прибыль, что в кабинете оказался открытый сейф с пачками денег внутри.

Мои насекомые были не особо заняты, поэтому я поставила им задачу собрать деньги. Через секунду или две масса тараканов, многоножек, мокриц и муравьёв устремилась к куче денег и начала стаскивать их со стола в бумажные пакеты. Мухи и осы подхватывали взлетающие в воздух купюры и возвращали на место. Не идеально, немного неуклюже, но для меня оказалось неожиданностью, насколько хорошо они смогли скоординироваться без моего сознательного руководства.

Я не могла позволить себе отвлекаться. Я оставила насекомых на автопилоте и позволила им закончить свою работу, а сама сосредоточилась на более важных делах. Снимая простыни, я обнаружила клеёнку, типа той, что кладут маленьким детям. Возможно, наркоманы под дозой тоже писаются в постель. Сверху клеёнка выглядела мерзопакостно, но мне было не до привередливости. Я сняла её с матраса, свернула в руках и поспешила обратно в зал.

— Помоги мне, — приказала я Солнышку. С её помощью я уложила клеёнку у ног Тритона, более чистой стороной вверх. К тому времени, как мы всё подготовили, вернулась Сука.

— Нашла под раковиной две пары латексных перчаток и несколько резиновых, — сказала она. — Аптечку тоже, но какая-то она слишком лёгкая.

— Открой её, — сказала я, и взяла пару латексных перчаток. Было неудобно надевать их поверх моих обычных перчаток, но я справилась. Солнышко просто сняла свои перчатки от костюма и одела латексные. Я отметила, что она была белокожей, и довольно бледной. — Скажи, что там внутри.

— Есть немного лейкопластыря, бинты, термометр, английские булавки, медицинский спирт, мыло...

— Иглы, нитки? — спросила я.

— Нет.

— Марлевые повязки? Большие бинты?

— Нет.

Благодаря латексным перчаткам мне с Солнышком удалось перетащить Тритона на клеёнку. Когда мы опустили его, Солнышко поморщилась и подняла руку к своему плечу, но потом решила не трогать.

Я повернулась к своему товарищу по команде:

— Сука, иди вниз. Работницы, которые тут были, снимали свою одежду, мои насекомые говорят, что одежда сложена в комнате под нами. Найди мне несколько сумочек, столько, сколько сможешь взять, и тащи их сюда как можно быстрее.

На этот раз она не пошевелилась. Она просто уставилась на меня.

— Блять, двигайся давай! — закричала я. Она бросила на меня злобный взгляд прежде, чем снова уйти.

— Бинты слишком узкие, — сказала Солнышко, когда я пыталась уложить на клеёнку скользкий от крови хвост Тритона.

— Окуни их в спирт, и очисти ими рану от крови. Используй сухие бинты, чтобы вытереть насухо, тогда лейкопластырь будет держаться. Не бойся попасть в рану, просто будь понежнее.

Она кивнула и приступила к работе. Я взяла пластырь и начала возиться с ним. Из-за перчаток на руках я не могла отделить его конец. Я взяла свой нож и воспользовалась лезвием. Как только я смогла размотать пластырь, я начала заклеивать рану крест-накрест.

Я могла только надеяться, что делаю всё правильно. Месяц занятий по выходным по основам первой помощи готовил меня к такому.

Прибыла Сука с сумочками, и практически бросила их в меня. Я могла бы рассердиться, но из-за Тритона я не позволила себе такого. Я начала опустошать содержимое сумочек на пол и просматривать его. Ручки, бумажники, наушники, книги, тампоны, фото, чеки, ещё чеки, мелочь, ключи, снова квитанции...

— Что ты ищешь? — спросила Солнышко.

В третьей сумочке я нашла то, что искала — прокладки. Я разорвала одну и прижала её к ране, затем начала обматывать пластырем. Солнышко молча схватила вторую и приготовила для меня.

— Стерильный, впитывающий материал, закрывает больше, чем может бинт, — нашла я время для ответа на её вопрос. — Возможно, если он выживет, его товарищи по команде будут хихикать, но это лучше, чем ничего.

— Ты не полностью заклеила рану, — заметила Солнышко.

— Только с трёх сторон, — согласилась я. — Так рана сможет дышать. Я смутно вспоминала рекомендации относительно этого момента. Я надеялась, что всё было сделано правильно.

Если я даже в таком деле лажанусь, то какое право я буду иметь называть себя начинающим героем?

Когда перевязка была закончена, мы втроём завернули его в клеёнку и подняли. У Суки и Солнышка были травмированы рука и плечо соответственно, потому они обе взялись за голову и плечи Тритона, а я взяла его за ноги. Мучительно медленно мы несли его вниз по лестнице, потом, как можно осторожнее, мы устроили тело, которое весило вдвое больше, чем любая из нас, на плечах Брута.

Сокрушительный удар, почти свёл на нет всю нашу тяжёлую работу. Брут чуть не потерял равновесие, и я упала бы, если бы не держалась за него.

Одетая в боевую рукавицу рука шириной метра полтора пробила стену. Всё здание задрожало, когда другая рука ударила кулаком по кирпичной стене в шести метрах от первой дыры. Пальцы схватились за здание и вытащили целую секцию стены одним куском.

— Иди! — крикнула я Суке. — Отвези его к остальным! Позвони Сплетнице, узнай номер того доктора для кейпов, пусть окажет медицинскую помощь всем, кому надо!

Она заколебалась, открыла было рот, чтобы возразить.

— Сейчас не время для выебонов! — повысила я голос.

Послышался грохот, когда вытащенный кусок стены бросили на землю.

Мгновение спустя полдюжины членов АПП отступили на склад через дыру, прячась от великанш. Они увидели нас и резко остановились, настороженные, держа оружие наготове, но не поднимая его и не направляя на нас.

Лун проследовал в помещение за своими головорезами. Он был крупнее, чем тогда, когда я его видела, почти пять метров высотой и весь покрыт чешуёй, из-за которой в нём с трудом можно было опознать человека. Похожие на копья наросты торчали из его плеч, я поняла, что это были зачатки крыльев. Его маску уже успели сорвать, и теперь можно было видеть лицо, искажённое трансформацией. Череп и черты лица были скорее кошачьими, чем человеческими, его нос и рот превратились в единое Х-образное отверстие, ощетинившееся острыми зубами, торчащими во все стороны.

Я поняла, почему он обычно носил маску.

— Сука, — пробормотала я. — Если ты не уедешь сейчас, не думаю, что у тебя будет другой шанс.

— Но...

— Чего тебе хочется больше, драться здесь и сейчас или сделать так, что у Трещины и других групп не будет повода навредить Лизе и остальным?

Я видела, что она колебалась. Я могла бы её ударить только за то, что она об этом задумалась.

Кайзер вошёл внутрь, без волнения, без спешки. Лун рванулся, собираясь броситься на него, но остановился как раз вовремя, чтобы не напороться на узкое стальное лезвие, которое вырвалось из земли, целясь в его сердце. Я не была уверена, могло ли оно пробить его чешуйчатую броню, но на месте Луна я бы не стала рассчитывать на свою неуязвимость.

Фенья и Менья уменьшились чтобы протиснуться через дыру, проделанную ими в стене, затем выросли снова, насколько позволяла высота помещения. Теперь они были метров по шесть ростом. Фенья держала меч и круглый щит, а у Меньи было копьё. Или наоборот, не важно.

Краем глаза я видела, как Сука запрыгнула на Брута, и вместе с упакованным Тритоном, безвольно лежащим перед нею, поехала туда, где находилась команда снайперов и Лабиринт. Иуда и Анжелика остались здесь, недалеко от Солнышка и меня. Их тела были напряжены, головы опущены, они следили взглядом за новоприбывшими.

Лун повернулся, разглядывая помещение. Члены банды окружали его неплотным кольцом, повернувшись к нам. Его глаза остановились на мне.

— Ыыы, — пророкотал он, слово были искажено из-за странной формы его рта, но было достаточно легко предположить, что он только что сказал.

“Ты.”

5.09

— Ага, я, — ответила я Луну, надеясь, что мой голос прозвучит увереннее, чем я чувствовала себя на самом деле.

— Старые обиды? — шёпотом спросила Солнышко.

— После нашего боя у него мошонка отвалилась.

Она обернулась и посмотрела на меня в изумлении.

— Это вышло случайно.

— Но как ты... — начала она, но остановилась, когда рёв Луна стал настолько громким, что она не могла не обернуться.

Анжелика и Иуда рванулись ко мне, и встали по бокам.

— Притормози, Неформалка, — сказал Кайзер из другого конца помещения, — Мы с девочками сами разбёремся.

— Правда? — усомнилась я, не разрывая зрительного контакта с Луном, — Потому что Лун сейчас, похоже, в очень хорошей форме. Ты же знаешь, как работает его сила? Чем дольше ты с ним сражаешься, тем сильнее он становится. Если вы с ним до сих пор не справились, то, скорее всего, не справитесь вообще.

Лун засмеялся, низким и сиплым голосом. Он изогнул шею, чтобы посмотреть на Кайзера, и у меня по коже побежали мурашки. Одна только его шея была длиной почти с моё туловище, у основания она была шире меня, сужаясь к голове почти нормального размера. Но гораздо страшнее было то, как он по-змеиному изогнул свою шею, чтобы посмотреть себе за плечо. Профессиональный гимнаст даже спину так не выгнул бы. Скоро он совсем перестанет напоминать человека.

Шестеро бандитов, собравшихся вокруг него, похоже, боялись его не меньше, чем нас.

— И что ты предлагаешь? — спросил меня Кайзер.

— Мы с Солнышком поможем, — сказала я ему. Я взглянула на Солнышко, и она кивнула.

Лун снова засмеялся:

— Ыыы? Уаахххка?

Прежде, чем я смогла понять, что он сказал, он устремился прямо ко мне на всех четырёх конечностях, промчавшись между двух бандитов.

Я раньше направляла сюда насекомых, чтобы помочь Суке с поисками, и теперь я послала их прямо на Луна, как только поняла, что он делает. Слишком мало, слишком поздно.

Затем его перехватил Иуда. Они вдвоём покатились по полу, и я не могла разобрать, кто из них рычит или ревёт.

Когда они перестали катиться, Лун сумел подняться на ноги первым, и с силой швырнул Иуду через весь склад. Иуда врезался в две линии длинных столов, подняв вокруг себя клубящиеся облака белого порошка.

Когда в бой ввязалась Анжелика, Лун был уже готов. Он схватил её за морду и переднюю лапу прежде, чем она успела что-то сделать, и использовал силу её прыжка, швырнув её прямо в Иуду. Бросок был похож на приём дзюдо или айкидо, хоть они и не были настолько похожи на людей, чтобы применять обычные движения и приёмы. Скорее всего, подумала я, что его рефлексы, гибкость и сила были на таком уровне, что это получалось у него инстинктивно.

В любом случае, мои телохранители, если их можно так назвать, были отброшены в сторону, как мягкие игрушки. Лун приблизился ко мне, не опускаясь больше на четвереньки. Вместо этого, он согнул пальцы, и мой взгляд остановился на полуметровых лезвиях на кончике каждого пальца.

— Солнышко, — попросила я тихо, — Поможешь мне?

— Если я воспользуюсь своей силой, скорее всего, я нанесу тебе больше вреда, чем ему.

— Мне эта фраза уже начинает надоедать.

Лун снова рванулся ко мне, и я бросилась в сторону, слишком медленно, недостаточно далеко.

Со звуком доставаемых из ножен мечей, из земли между мной и Луном вырвался барьер клинков и копий. Я оказалась на асфальте на четвереньках, и наполовину поползла, наполовину побежала от него.

Лун начал обходить барьер клинков, но был остановлен новой сверкающей порослью. Он взревел и прыгнул к балкам на потолке. Я практически сразу поняла, что он хочет сделать и побежала в поисках укрытия — как только он ухватится за балку, он воспользуется этим, чтобы прыгнуть прямо на меня. Я не успела пробежать и двух шагов, прежде чем поняла, что уже нигде не успею укрыться.

Но ему не удалось завершить манёвр. Стальная колонна квадратного сечения, размером с автомобильную фуру устремилась с потолка прямо на него. Она попала Луну в живот и с силой сбросила его на землю. Через несколько секунд она отделилась от потолка и упала под собственным весом. Она никого не придавила, но если бы кто-то попал под неё, труп был бы гарантирован. Я всем телом почувствовала удар от её падения.

Я посмотрела на Кайзера. Он стоял там же, где был, когда вошёл в комнату, сложив руки за спиной.

— Фенья, Менья, — приказ Кайзера был негромким, но его можно было услышать через весь склад. Если это можно было назвать приказом.

Но две шестиметровые валькирии, похоже, знали, чего он хотел. С оружием наготове, они направились к Луну, и люди Луна начали медленно отступать. Я испытала прилив сочувствия к его подручным, в основном к тем, кто находился здесь не по своей воле. Они, вероятно, уже видели, на что способны Фенья и Менья, но не могли сбежать без риска навлечь гнев босса. Попали между молотом и наковальней.

Лун, впрочем, ещё не был побеждён. Он начал вставать на ноги, когда вокруг него поднялась пирамида из перекрещенных клинков. Лезвия появились сверху и снизу его рук, под подмышками, за коленями, в районе паха, дюжины выросли над ним и вокруг него. Прежде, чем он успел выбраться, он был пойман. Спрятан и похоронен под слоями стали.

Кайзер вскинул подбородок, взглянув на потолок, и я увидела отблеск. Из одной из железных балок возник кончик лезвия, очень медленно двигавшийся вниз. Клинок был не больше пятнадцати сантиметров толщиной, но почти шесть метров в ширину. Не знаю, была ли это оптическая иллюзия от струящихся потоков энергии силы Кайзера, или нет, но мне показалось, что под весом клинка начал проседать потолок. Если он не будет осторожен, он обрушит нам на головы крышу.

Затем Кайзер опустил голову, чтобы посмотреть туда, где был заключён Лун, и созданный им массивный клинок в мгновение ока пронзил пирамиду. Посыпались искры, когда гигантский клинок рассёк ловушку.

Но металл пирамиды был раскалён вовсе не в результате удара. Когда я посмотрела снова, я увидела, что Луну удалось уклониться. Ближайшая ко мне часть пирамиды светилась бело-оранжевым светом, клинки скручивались и оседали под действием жара. Он достаточно размягчил металл своим пирокинезом, чтобы, пользуясь своей чудовищной силой, вырваться из ловушки. По крайней мере настолько, чтобы не быть разрубленным пополам.

Лун заревел, выбираясь. Когда Кайзер поднял вокруг ещё больше клинков, Лун взмахнул когтями и разбил металл, разбрасывая вокруг осколки.

— Аийееррр, — заревел Лун.

— Ты животное, Лун, — ответил ему Кайзер, — Даже когда твоя сила не превращает тебя... в это. Сдохни!

Как будто подчёркивая сказанное, стальное копьё возникло из стены и ударило в Луна, отшвырнув его к стене, противоположной той, где были Иуда и Анжелика. Лун сумел схватиться за конец копья и передвинуться так, чтобы острие прошло мимо груди, пронзив лишь бетон.

— Твои люди... животные, — провозгласил Кайзер.

Меньше, чем в шести шагах от меня, один из бандитов Луна испустил дикий крик и упал на пол. Лезвия, похожие на кинжалы, пронзили его ноги на бегу. Когда он упёрся руками в пол, ещё пара клинков пронзила его ладони. Послышались крики других бандитов. Он стоял на руках и коленях, без возможности двинуться, а его ладони и ступни были, по сути, прибиты к полу.

— Кайзер! — прокричала я. — Нет!

— Не твоё дело, девчонка, — сказал Кайзер, поворачиваясь ко мне.

Я немедленно отступила на шаг, испуганная тем, что лезвия могут появиться и у меня под ногами.

— Это неправильно, — сказала я, наблюдая за тем, как кусочек стали проклюнулся из земли и медленно поднялся к горлу бандита. Ему пришлось выгнуть спину и поднять голову, чтобы не получить совершенно ненужную трахеотомию. Я взглянула на Луна. Он наблюдал за тем, что происходило, но я не могла понять выражение его нечеловеческого лица.

— Неправильно, — рассмеялся Кайзер. — Как по мне, как только ты пытаешься апеллировать к морали в споре, ты уже проиграл. Это же война.

В этот раз Лун устремился к Кайзеру. Он откатился в сторону, чтобы не попасть на куст из копий, направленных так, что он бы проткнул ими себя, затем продолжил преследование.

Одна из близняшек-великанш встала на пути и мощным ударом ноги впечатала Луна в стену, чуть её не пробив. Лун почти немедленно вскочил, используя пирокинез, чтобы направить на неё поток сине-жёлтого пламени. Другая близняшка отразила пламя своим щитом.

Через пару секунд она попятилась от Луна и отбросила щит, чтобы не обжечь себе руку раскалённым металлом.

Команда Кайзера сама по себе здесь не справится. Как бы мне ни было неприятно вмешиваться и помогать им...

— Солнышко, самое время использовать твои силы, — сказала я, призывая всех насекомых вокруг и посылая их к Луну.

— Сейчас не... нет. Я их обожгу.

— Тогда обожги! Если ты не воспользуешься своей силой, я тебе практически гарантирую, что Лун обожжёт их сильнее.

— Сомневаюсь, — ответила Солнышко. Но она подняла перед собой руки, и между ними возникла ослепительная вспышка света, всего на долю секунды, но её было достаточно, чтобы оставить в моём поле зрения чёрно-синее пятно. Когда она затухла, раздался короткий ревущий звук.

Я сконцентрировалась на насекомых, когда возникла ещё одна вспышка, дольше и сильнее первой, снова сопровождавшаяся тем же негромким рёвом.

— Ты же Рой, да? — спросила Солнышко.

— Да, — ответила я.

— Отойди назад. Далеко назад.

Я побежала, приподняв нижнюю часть маски и поднося пальцы ко рту, чтобы свистнуть как можно громче.

Через две секунды Анжелика просунула морду мне между ног. Будь это кино, или будь я Сукой, я, возможно, смогла бы соскользнуть или прыгнуть ей на шею или на спину и ехать там. Но я неуклюже перекатилась через её голову и едва сумела схватиться за шип у неё на плече. Она бежала, а я цеплялась за шип и надеялась, что не упаду, и меня не затопчут.

— Анжелика, стой, стоп! — прокричала я, надеясь, что она знает команду, и послушается. Она так и сделала, перешла на шаг, затем остановилась прямо около погрузочной двери, через которую мы вошли. Иуда догнал нас и обошёл её, став прямо впереди. Он всё ещё был покрыт белой пылью, но похоже что она на него практически никак не действовала. Я спрыгнула с Анжелики, готовая вскочить на неё и направить вперёд, если вдруг Лун снова попытается на меня напасть. Я не была уверена, что смогу ею управлять, но если за мной погонится Лун, я лучше поеду на совершенно неуправляемой Анжелике, чем попытаюсь убежать на своих двоих.

Солнышко смогла запустить свою силу. Между её ладонями сиял шар света размером с мяч.

Свет? И всё?

Потом я обратила внимание на пол.

Склад явно был построен на ровной заасфальтированной площадке, возможно на старой автостоянке, поверхность за все эти годы не раз чинилась и была покрыта трещинами. На ней ещё со старых дней сохранились пятна масла.

Прямо под Солнышком пол оставался таким же, как и был. Начиная метров с полутора от неё, асфальт казался мокрым и похожим на стекло.

Асфальт плавился.

Она резко опустила руки, и шар света поднялся выше. Он устремился к Луну, как будто у него был свой разум, прыгая вверх и вниз, вправо и влево. Я заметила, как он поднялся выше, пролетая над людьми Луна, которые всё ещё были пригвождены к полу. В какой-то момент он пронёсся всего метрах в трёх от одного из столов, и пластиковая столешница, как при ускоренной перемотке видео, смялась, почернела и занялась языками пламени.

Я рассеяла свой рой, прекрасно понимая, что они ничего не могли сделать Луну, и зная, что если Солнышко доведёт до него свой шар, насекомые просто умрут.

Она не стала касаться им Луна, но увидев, что стало со столом, я подумала, что может быть это было и правильно. Лун протянул руку к свету и я увидела, как воздух дрожит от жара. Она придвинула сферу ближе, и его ноги подогнулись.

Кайзер, видимо, не желал, чтобы вся слава досталась Солнышку, и вызвал металлический стержень из стены за Луном, подтолкнув того к сфере. Солнышко отвела шар назад, но всего секунды около шара было достаточно, чтобы Лун потерял возможность сражаться. Он упал на четвереньки, попытался двинуться, но обнаружил, что асфальт под ним превратился в расплавленный битум.

Разве он не должен быть огнеупорным? Или его защита была только от огня, который он вызвал сам? Или, может быть, подумала я, этот шар света — миниатюрное солнце — настолько горяч?

Я оставалась у входа, наблюдая и дожидаясь окончания схватки. Мои насекомые, готовые к нападению, ждали так близко, как только могли, чтобы не погибнуть от раскалённого воздуха.

Даже с его сверхчеловеческим телосложением, даже с его пирокинезом, который, возможно, частично защищал его от жара, Луну явно было нехорошо. Всего лишь вопрос времени, поняла я, когда он упадёт. Вероятно, предположила я, он держался гораздо дольше, чем кто-то мог бы подумать, благодаря своей регенерации.

И тут шар Солнышка погас.

Мне понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы из глаз пропали пятна, и тогда я смогла разобрать, что же случилось.

Лун обмяк, его руки были опущены по бокам. Он всё ещё наклонялся вперёд, и упал бы лицом в битум, если бы не железное копьё, пронзавшее ему сердце.

— Что ты наделал?! — закричала Солнышко.

— Очевидно, — сказал Кайзер, — я закончил бой.

— Он был уже окончен!

У меня сложилось впечатление, что с Кайзером редко кто-то спорил. Фенья и Менья присоединились к нему, став по бокам, и ни одна из них не спрятала оружие и не приняла нормальный размер. Я решила, что это очень плохой знак.

Я была так занята наблюдением за Кайзером, что чуть не упустила то, что случилось потом.

Это началось как багровая вспышка на краю поля зрения. Я посмотрела и увидела, что крылья Луна полностью раскрылись. Похожие на крылья летучей мыши, только там, где у летучих мышей мех, были серебристые чешуйки, и кожа между "пальцами" крыльев была насыщенного, тёмного, кроваво-красного цвета.

Лун схватил копьё, пронзившее его грудь и сломал его когтями. Он встал, и его туловище перестроилось так, что он стал ещё на полметра выше. Схватившись за кусок, который ещё торчал у него в груди, он медленно вытащил его и отбросил в сторону. Осколок зазвенел, упав на пол склада.

Мы так затихли, что был слышен звон стали, лежавшей на полу.

— Солнышко! Беги! — прокричала я, нарушая молчание. Я направила рой насекомых к Луну. Хоть как-нибудь помешать ему видеть, отвлечь его хотя бы на секунду.

Дальнейшие события, казалось, разворачивались как при замедленной съёмке. Лун сделал то же самое, что пытался сделать в начале боя, только теперь ничто не могло его остановить. Он был быстрее, сильнее, манёвреннее.

Он рванулся к Кайзеру, без труда перелетев на крыльях через стальные поросли. Добравшись до Кайзера, он швырнул его в стену. Кайзер обмяк, но Лун повторил действие, ударив им о кирпичную стену склада полдюжины раз за какие-то секунды. Закончив, он отбросил Кайзера в сторону, как какую-нибудь игрушку.

Фенье пришлось выпустить копьё, чтобы поймать Кайзера, похоже, именно на это Лун и рассчитывал. Он вновь повторил тот приём, которым он воспользовался, чтобы уничтожить моих насекомых при первом нашем с ним столкновении, и взорвался огнём, но этот взрыв был в десять раз мощнее, в десять раз больше. Две великанши попятились, и это дало Луну возможность броситься к ним, и, как нож, воткнуть распрямлённую когтистую ладонь Менье в живот.

Когда он вытащил из неё когти, она упала.

— Несса! — закричала Фенья.

Лун не обратил на неё внимания, направившись к нам с Солнышком. Фенья побежала к сестре, всё ещё держа в руках Кайзера.

Солнышко снова начала создавать миниатюрное солнце, между её ладоней всё быстрее мелькали сполохи огня и света.

— Нет, — прогрохотал Лун. Он поднял окровавленный коготь, и пламя в ладонях Солнышка рассеялось, выскользнув из её рук скользкими угрями.

Она сделала ещё одну попытку, и он снова остановил её почти расслабленным движением.

Прежде, чем она попробовала в третий раз, Лун направил на неё поток ревущего пламени. Две, три, четыре секунды пламя лилось на неё, поглотив целиком.

Когда он остановился, на асфальте вокруг неё плясали языки огня, огонь был даже кое-где на её костюме, но и она, и её одежда оставались невредимы.

По крайней мере, она была защищена от огня, иначе бы её сожгла собственная сила.

Неуязвимой, однако, она не была. Когда огонь от его атаки рассеялся, я снова увидела Луна, который теперь стоял прямо рядом с ней. Он небрежно отбросил её тыльной стороной руки.

Затем он обратил внимание на меня.

Я, по сути, осталась одна. Я сглотнула, достала свой жалкий нож и выпрямилась, повернувшись в его сторону. “Пожалуйста, не сжигай меня, пожалуйста. Посмотри на нож и реши, что это оскорбление. Повод наказать меня физически.”

Анжелика зарычала на Луна и шагнула в его сторону.

— Нет! — приказала я ей, — Назад!

Рычание прекратилось и она посмотрела на меня.

— Назад, — повторила я. Когда я шагнула к Луну, она не последовала за мной. Покрытый порошком Иуда стоял в трёх метрах от нас, напряжённый, но неподвижный. Хорошо. Ни к чему ставить под удар ещё кого-то. Анжелика здесь всё равно ничего не сможет сделать.

Чёрт, я была почти уверена, что и я не смогу.

Мои насекомые ползали по Луну, но насколько я могла понять, там больше не было кожи. Не было плоти, которую можно кусать или жалить.

Лун издал низкий утробный смешок, и волна пламени пробежала по нему, уничтожив мой рой.

Я рассеяла тех насекомых, которые были рядом с ним, но ещё не успели коснуться его и сгореть. Бессмысленно. Даже убыточно.

Сука, верхом на Бруте, выпрыгнула из дыры в потолке и столкнулась с Луном.

— Сука! — запоздало закричала я. — Нет!

Оправившись от первоначального шока при ударе, Лун одной рукой снял Суку со спины Брута, а другой схватил Брута за шею. Размахнувшись, Лун швырнул пса кубарем в воздух.

Иуда и Анжелика начали приближаться, но остановились, когда Лун заставил Суку вскрикнуть от боли.

— Ннет, — прогремел Лун.

— Стой! — прокричала я, снова выходя вперёд. — Ведь это я тебе нужна, разве нет?!

Это всегда так хорошо звучало в фильмах. Когда я поняла, что я сказала, это прозвучало ужасно глупо.

Он двинулся ко мне, держа Суку так, как беспечный семилетний ребёнок держал бы кота. Я отступила, но его шаги были настолько широки, что он пересёк расстояние между нами за мгновения. Он схватил меня и поднял в воздух над своей головой.

— Уаххкхха.

Он не мог говорить, так что я даже не могла попытаться воспользоваться старым затёртым клише — заставить его произнести монолог. Бля-я.

Он держал меня большим и указательным пальцами за горло, два когтя упирались в рёбра, а его мизинец — в живот, чуть ниже талии. Он сжал чуть сильнее, и я застонала. Ткань моего костюма защищала от порезов его когтями, но не от сдавливания.

Я направила одно насекомое ему в глаз. Оно осталось там, трепеща крыльями. Это было достаточно неприятно, чтобы он бросил Суку и занялся насекомым. Он, однако, не дал ей шанса на побег. Прежде, чем вытаскивать насекомое, он положил её на землю и наступил сверху, удерживая когтистой ногой. Сделав это, он кончиками когтей вытащил насекомое из глаза.

Он снова усмехнулся, низко и утробно, когда увидел таракана, насаженного на кончик когтя.

— Аррх-ар-хар?

“Таракан?”

Он опустил руку, так, чтобы я была на уровне его глаз. Затем он снова сжал меня, слабее, чем в прошлый раз. Потряс, но не так сильно, как мог бы.

Затем его рука снова опустилась, пока пальцы моих ног не коснулись земли. После того, как он меня потряс, его захват ослаб, он почти не сжимал руку, так что мне удалось упереться коленом в основание его ладони и оттолкнувшись назад, освободиться. Мои ноги коснулись асфальта, и я отступила на пару шагов.

— Арррхкха, — прогрохотал он.

— Не стоит меня недооценивать, говнюк! — огрызнулась я в ответ.

Не знаю, услышал ли он меня. Я даже не успела закончить предложение — мне пришлось отступить на пару шагов, чтобы не попасть под его падающее тело, когда он завалился на асфальт лицом вниз.

— Сука, ты в порядке? — спросила я.

Она поднималась с земли. В ответ она кивнула.

— Что случилось? — спросила она.

Я убрала нож и потянулась одной рукой за сотовым телефоном, а другую руку вытянула ладонью вперёд. На ней сидел таракан.

— Взяла кусочек гусеницы и заставила таракана обмакнуть её в лужу крови, которую оставил наверху Тритон, потом засунула её Луну в глаз. Я не знала, подействует ли эта штука на него, и будет ли её достаточно. Каким бы большим и сильным он ни был, но такой мощный наркотик в слизистую глаза? Так близко к мозгу? Видимо, этого всё-таки хватило.

Сука сложила руки, смотря вниз на Луна. Затем она снова посмотрела на меня.

— Что теперь?

Удивительно хороший вопрос, особенно от неё. Оставим его здесь? Он восстановится через несколько минут. Были варианты. Но мне ни один из них не нравился.

Я набрала номер Сплетницы, но ответил мне Регент.

— Привет, — сказал он.

— А, лимон, — сказала я.

— К, трава, — ответил он, — Ты не поверишь. Мы нашли одну из мастерских Бакуды. У неё тут совершенно безумные штуки.

— Некогда болтать. Мне нужно поговорить со Сплетницей, быстро.

— Она проверяет это место на мины-ловушки. Вероятно, лучше не отвлекать.

— Это как бы важно, — сказала я, глядя на Луна.

— Ладно.

Через две секунды, я услышала на другом конце голос Сплетницы:

— Привет.

— Быстрый вопрос. Мне нужно знать точно, поэтому я тебе и звоню. Лун регенерирует, верно?

— Ага. Погоди-ка... Там Лун?

— Без сознания у моих ног. Но я не знаю, сколько он ещё так пролежит, поэтому отвечай быстро. Он регенерирует? Он уже залечивает то, что я с ним сделала в прошлый раз, да?

— Да. Он может вылечить у себя практически что угодно, если у него будет время, и если он не мёртв. Потеряв руку, он отрастит её через пару месяцев.

— Спасибо, это всё, что мне надо было знать, — сказала я. — Удачи с минами.

Я повесила трубку, посмотрела на Луна и достала нож.

— Зачем нож? — спросила Сука. Я думаю, кто-то другой мог бы быть обеспокоен. Ей же было просто любопытно.

— Я заканчиваю бой.

Я схватилась за один из больших шипов, окаймлявших лицо Луна, и навалилась на него, повернув набок, чтобы его похожая на гармошку шея была вытянута, а лицо повёрнуто вверх.

Некогда было быть деликатной. Я понятия не имела, насколько сильны токсины в крови Тритона, и как быстро метаболизм Луна с ними справится.

Я воткнула нож в глазницу Луна. Его голова, и, соответственно, его глаза, были не так велики, как можно было бы подумать, по сравнению с остальным телом, но ткани вокруг были плотными. Мне пришлось воспользоваться ножом как рычагом, качая его вверх и вниз, прежде чем удалось вытащить его глазное яблоко. Оно было горячим, когда я взяла его в ладонь, и по размеру не больше, чем шарик для пинг-понга.

Со вторым глазом я управилась быстрее, хотя крови было не меньше.

Закончив, я встала, спрятала нож и отошла от тела Луна. Может быть, мне стоило бы хуже себя чувствовать после такого? Возможно, почувствовать тошноту, или отвращение, или беспокойство по поводу моральной стороны поступка? Я даже не чувствовала холод, как описывал его Мрак. Это было просто что-то, что я должна была сделать.

Я взглянула на два глазных яблока, которые лежали у меня в ладони, затем выкинула их из головы. Я осмотрела комнату. Приоритеты?

Первым делом я поинтересовалась у Суки:

— Собаки в порядке?

Если бы я сперва спросила о ком-то ещё, или если бы вообще забыла спросить про собак, думаю, Сука бы мне это припомнила.

— Они вылечатся, когда примут нормальную форму.

— Солнышко? — спросила я.

Солнышко лежала на боку, прижав одну руку к плечу, в которое её ранил Демон Ли.

— Я... в порядке.

Это были все, кто меня хоть чуточку волновал. Оставались только Фенья, Менья и Кайзер. Я посмотрела на другую сторону помещения и позвала:

— Фенья?

Великанша кивнула.

— Доставь сестру в госпиталь, или к тому доктору, который вас лечит, кто бы он ни был. И пусть о вашем боссе тоже позаботятся.

Она стояла молча. Её сестра уменьшилась достаточно, чтобы лежать у неё на руках. Обмякший Кайзер висел у неё на плече.

— И ещё, Фенья?

Она замерла.

— Тебе решать, но если считаешь, что у Кайзера есть чувство чести, может быть скажешь ему, что не стоит дальше напирать на тот случай с собачьими боями после того, как мы спасли ему жизнь, справившись с Луном.

Она кивнула, затем нагнулась, чтобы пройти через дыру в стене.

Я подошла к Солнышку и дала ей руку, чтобы помочь встать. Она отшатнулась.

Ой. Мои руки были в крови. Я опустила предложенную руку.

— Пойдём, — предложила я.

5.10

— Броктон Бей, Служба 911, что у Вас случилось?

— Множество раненых, — сказала я, взглянув на ближайший уличный указатель. Склад на Вайтмор и Сансет. Пришлите полицию и кейпов тоже. Эти ребята члены АПП.

Последовала короткая пауза.

— Вайтмор и Сансет?

— Вайтмор и Сансет, да. Послушайте, лидер АПП, парачеловек по имени Лун выведен из строя и находится на месте происшествия, но это ненадолго. Сейчас он под кайфом и ослеплён, но действие наркотиков скоро прекратится.

— Вы кейп? — спросила она. — Если да, то могу ли я узнать ваш псевдоним?

— Я повторяю, — проигнорировала её я. — Он под действием наркотиков и ослеплён, но когда службы экстренного реагирования прибудут на место, иметь значение будет только слепота. Предупредите, чтобы они были осторожны. Вы также можете сказать им, что другой парачеловек, называющий себя Демон Ли, был здесь, но сбежал, получив ранение. Он всё ещё может быть где-то в этом районе.

— Я понимаю. Протекторат будет заранее уведомлён. Скорая помощь, полиция и команды СКП уже в пути. Пожалуйста, могу ли я узнать ваш псевдоним?

Я повесила трубку.

— Не могу поверить, что ты вырезала ему глаза, — сказала Солнышко. Мы быстрым шагом шли туда, где оставили Лабиринт.

— Он исцелится, — заметила я. — Рано или поздно.

— Ты ослепила того, кто был беспомощен, не мог сопротивляться. Это мерзко!

Я не могла ничего ответить на это. Мерзко или нет, это было необходимо. Я не могла всё просто так оставить, зная, что иначе он вернётся к своим обычным делам уже к концу дня. Я остановила его, как могла.

Хорошо, ладно, я готова была признать, что средства были немного сомнительными. Я билась рука об руку с мерзкими людьми, и я искалечила Луна. Позволив уйти Фенье, Менье и Кайзеру, я, фактически, закрыла глаза на то, что они сделали с людьми Луна. Но, в конце концов, я победила ужасного человека — именно этим я желала заниматься, когда хотела стать супергероем.

Я лишь надеялась, что герои смогут справиться с ситуацией, и уж на этот раз отправить Луна за решётку.

— Эй, Сука, — спросила я, — почему ты вернулась? — Я не могла лучше выразиться, не оскорбляя её, но я хотела знать, почему она вернулась, вместо того, чтобы доставить к доктору Тритона и человека Выверта.

Сука сидела верхом на Бруте, выпрямившись. Она, казалось, поняла, что я хотела сказать.

— Другой солдат сказал, что он — обученный медик. Сказал мне, что справится, потому я вернулась к сражению.

— Ах, — сказала я. — Поняла.

Сука не солгала, я убедилась в этом, когда мы приблизилась к остальным из нашей группы. Тритон был перевязан и не спал, а другой солдат лежал без сознания. Возможно, под действием обезболивающего.

— Вы его сделали, — усмехнулся Тритон.

— Еле-еле, — признала я. — Ты в порядке?

— Я крепче, чем выгляжу, — ответил он. — Преимущество моей, хм, уникальной биологии.

— Здорово, — ответила я, чувствуя себя глупо, потому что у меня не нашлось лучшего ответа, но я не могла придумать ничего, что не звучало бы слишком натужно или, хуже того, с сарказмом.

— Этот парень сказал, что вы, ребята, вероятно спасли мне жизнь, — Тритон указал большим пальцем в сторону бодрствовавшего человека Выверта.

— Честно говоря, я с трудом верю, что ты прямо сейчас жив и говоришь, — ответил медик.

— В любом случае, спасибо, — сказал Тритон, его взгляд переместился с меня на Солнышко, затем на Суку и обратно.

— Да без проблем, — ответила ему я, снова чувствуя себя неловко. Смущённо я искала повод сменить тему. — Слушайте, мы должны убраться отсюда в течение ближайших минут. Кейпы, полицейские и машины скорой помощи уже в пути, чтобы разбираться с последствиями.

— Хорошо, — сказал Тритон. — Но я должен спросить... вот это доставила небольшая армия тараканов?

Он улыбался, когда указал на место рядом с тем, где он лежал. Там были пачки денег в бумажных пакетах, сложенные в кучу.

— Я и забыла, что сделала это, — признала я. — Я чувствовала, что если мы отступим, будет как-то неправильно оставить деньги АПП, потому я приказала насекомым собрать трофеи. Каждый может взять по пакету.

— Мы можем взять их? — уточнил Тритон. — Ты уверена?

Я пожала плечами в ответ. Деньги не имели для меня большого значения.

— Считайте это премией, благодарностью за помощь. Деньги, гм, разделены не поровну, так что пусть никто не обижается, если какой-то пакет окажется набит однобаксовыми купюрами.

— Без обид, — сказал Тритон. Он вытянул хвост и использовал его, чтобы обхватить и поднять пакет. Человек Выверта протянул ему руку, и Тритон выдохнул и поморщился, вставая. Он немного покачнулся на ногах, затем взялся рукой за плечо Лабиринт, чтобы не упасть. Солнышко подобрала пакет и медик/наводчик Выверта взял два.

Лабиринт брать не стала, потому я подошла, схватила один пакет и протянула ей. Она не отреагировала.

— Я возьму это для неё, — предложил Тритон.

— Она в порядке?

— С ней... почти все нормально. Для неё нормально, во всяком случае.

Он забрал пакет, оставляя три для меня и Суки, но никто на это не пожаловался, и не сделал нам замечание.

— Подвезти вас, ребята? — спросила я.

Тритон помотал головой, затем указал на крышку люка на нашем пути.

— Через люк мы вернёмся в одно из наших укрытий. Знакомая для меня территория.

— А нормально соваться туда с твоей раной? Я имею в виду, может, я скажу банальность, но ведь там будет довольно грязно.

Он улыбнулся.

— У меня не может быть инфекции. Думаю, моё тело ядовито для бактерий и паразитов. Насколько могу припомнить, я никогда не болел.

Конечно. Теперь я чувствовала себя глупо, из-за того, что заставила Солнышко использовать спирт чтобы всё было стерильно, и из-за того, что так старалась найти прокладки, чтобы использовать чистый материал.

— А вы, парни? — спросила я человека Выверта. — Подвезти?

— У нас есть машина, но спасибо. — медик наклонился, связал запястья товарища и, подняв его руки над головой, устроил его на своей спине. Ему потребовалась еще секунда, чтобы закрепить оружие, затем он двинулся через тот же самый переулок, которым прошли Кайзер, Фенья и Менья прежде, чем началась борьба.

Путь Солнышка лежал в противоположную сторону, так что она коротко попрощалась и ушла. Тритону и Лабиринт нужно было идти в том же самом направлении, что и нам с Сукой, так что мы пошли вместе.

Лабиринт шла так, словно она была в тумане, Тритон вел её за руку, как ребёнка. Заслуживало внимания не только взаимодействие между ними, но и тот факт, что её перчатки, похоже, были сделаны из обычной ткани. Вероятно, она рисковала получить наркотическое опьянение... если только она не обладала иммунитетом. Последствие её способностей? Он поймал мой взгляд, улыбнулся и пожал плечами.

— Она аутист? — предположила я.

Он покачал головой.

— Нет, хотя сначала мы тоже так думали. Кажется, пока её силы не проявились, она была нормальным ребёнком. С тех пор она находится в своём собственном маленьком мире, в той или иной степени. Сейчас ей немного хуже, я думаю, это из-за того, что она увидела, как меня ранили.

— Такое бывает? — спросила я, показывая на свою голову, не в силах придумать необидный и простой способ выразиться.

Он пожал плечами.

— Иногда проявление способностей уродует твоё тело. — он указал на себя хвостом, который ещё держал бумажные пакеты. — Иногда разум. Не повезло, но приходится играть теми картами, что есть.

— Ох, — только и ответила я. Я не была уверена, как нужно реагировать. Во мне поднималась волна холодного, тихого ужаса. Мои силы тоже как-то влияли на мой разум. Я вспомнила, насколько безумной я чувствовала себя, когда обнаружила свои силы, поток кошмарных образов и сигналов от насекомых. Мне до сих пор об этом снились страшные сны. Насколько я была близка к тому, чтобы остаться такой навсегда?

Он улыбнулся:

— Всё нормально. Она действительно любит нас, и мы тоже к ней привязались. У неё бывают моменты просветления, когда она даёт нам знать, что довольна существующим положением вещей. Конечно, у неё бывают и плохие дни, когда она не реагирует на окружающее, но все наши способности имеют свои неприятные побочные эффекты, да?

— Да, — повторила я за ним, хоть мне и не приходило в голову, какой побочный эффект моей силы был бы сравним с таким.

— Думаю, сейчас нас всё устраивает. Эй, Эль? Ты счастлива с тех пор, как мы тебя оттуда забрали?

Лабиринт отчасти сбросила оцепенение и посмотрела на него.

— Да, — усмехнулся Тритон. — Это заметно, потому что теперь творения её силы выглядит намного симпатичнее.

— Здесь мы расстанемся, — он указал на крышку люка.

Лабиринт посмотрела туда, куда он указывал. Мгновение спустя ажурные серебристые линии оплели паутиной крышку люка, разветвляясь словно вены. Там, где линии встретились и разделили дорогу на секции, они поднялись и перевернулись, показав на нижней стороне текстуру белого мрамора. Когда люк оказался окружён достаточно большой площадью кусков белого мрамора, он перевернулся, открывая серебристую изнанку, а затем сдвинулся на невидимом шарнире. Винтовая лестница из мрамора и слоновой кости вела в глубину. Белые стены слабо светились.

— Круто, да? — сказал Тритон. Когда он ступил на лестницу, та спокойно выдержала его вес. Он приподнял бумажные пакеты, — спасибо, ребята.

— Без проблем, — ответила я. — Ещё увидимся.

Люк закрылся за ними, почти сразу же белизна вокруг люка начала исчезать.

Я посмотрела на Суку, которая сидела на одноглазом Бруте. Анжелика и всё ещё пыльный Иуда стояли позади неё. Она предложила мне руку, чтобы помочь влезть на спину Брута.

Моя маска, она же шлем, не покрывала всю мою голову и это было серьёзным недостатком костюма. Если бы я не высовывалась и потратила больше времени на то, чтобы закончить маску и расширить секции брони, то, может быть, я бы не получила сотрясение мозга, которое доставило мне столько проблем.

Но было так здорово чувствовать, как ветер развевает мои волосы, когда мы ехали обратно по пустым улицам. Отличный сброс того безумного количества адреналина, который оказался в моей крови после сражения против Демона Ли, а затем против Луна. Я закрыла глаза и позволила напряжению выветриться.

Мы ехали так в течение нескольких минут. Сука как будто бесцельно поворачивала то в одну сторону, то в другую, направляясь на восток, к воде и пляжам. Может быть, она заметала следы на тот случай, если за нами следили, может быть она просто хотела покататься. Мне было всё равно.

Я чувствовала себя немного потерявшейся, когда мы, наконец, остановились. Брут зашёл на пляж, и пошёл по песку. Сука спрыгнула, и я последовала её примеру.

Было ещё рано, потому пляж ещё был пуст, в любом случае, это было не то место, куда ходят туристы. Бетонная стена отделяла пляж от проходящей выше дороги, зияющая дыра с ржавыми остатками решётки отмечала выход ливневых стоков под доками. Мусор, гниющие листья, немного хвои просочились вниз на песок возле неё.

— Домой, — приказала Сука собакам. Одна за другой они прыгнули в канализацию. Я догадалась, что они трансформируются обратно прежде, чем самостоятельно вернутся в лофт.

Затем Сука сняла маску. Она одарила меня насмешливым взглядом.

— Что?

— Ты собираешься переодеться? Нельзя идти в таком виде обратно.

— У меня нет с собой смены одежды. И я не прятала её заранее.

— Что ж. Чертовски глупо. — ответила она мне.

— Я не подумала об этом, когда решила пойти. Можешь подать на меня за это в суд, — сказала я с вызовом.

— Что на тебе надето под костюмом?

— Майка и обтягивающие шорты.

Она огляделась.

— Не так уж холодно.

Я вздохнула и отстегнула броню, чтобы расстегнуть молнию на спине. Я сняла костюм — снять было гораздо проще, чем надеть — и сложила так, чтобы все узнаваемые части маски и брони оказались скрыты тканью. Песок был влажным и липким под моими босыми ногами.

Когда Сука потянулась к моему лицу, я вздрогнула. Она приложила ладонь к моей щеке, и на долю секунды я подумала, что сейчас произойдёт что-то невероятно неловкое.

Затем она резко наклонила мне голову на бок.

— Ты выглядишь так, будто тебя пытались повесить.

— Что? — спросила я.

Она коснулась моей шеи, но у меня не было возможности увидеть себя без зеркала. Я задумалась на секунду, и поняла, что она имела в виду. Я задрала майку на боку и, конечно же, на животе и талии оказался красно-чёрный синяк. Я подняла майку чуть выше и нашла ещё один след на рёбрах. Я знала, что ещё один будет возле подмышки, и один шёл вокруг шеи.

Гигантские отпечатки руки на моем теле, знаки внимания Луна.

Я испустила долгий стон, касаясь шеи там, где болело.

— Я никак не смогу скрыть это от папы.

Моё хорошее настроение рассеялось как дым, когда мы побрели обратно в лофт. Я была одета слишком легко и шла босая, а земля под ногами была холодной, что делало прогулку ещё неприятнее

Я вздрогнула и обняла себя руками так крепко, как могла, всё ещё держа в руках свой костюм и пакеты с деньгами.

Что-то тёплое опустилось мне на плечи. Я посмотрела на Суку, которая накинула на меня свою куртку. Она отошла, нахмурив брови и глядя на меня. Я положила сумки и костюм чтобы просунуть руки в рукава и застегнуться на кнопки. Это была тканевая куртка с ершистым меховым воротником, но для меня она была велика и казалась тяжёлой. Я обнаружила, что карманы заполнены разным добром. Там были пакеты, шоколадные и протеиновые батончики, пачка сока, мелкие гранулы — я догадалась, что это или лекарство или собачий корм — припасы нехарактерные для кейпа. В общем, в ней было не очень-то удобно.

Но тепло.

— Спасибо, — сказала я, поражённая её поступком.

— Тебе нужно что-то, чтобы закрыть шею, — она выглядела озабоченной. — Люди будут глазеть.

— Не имеет значения. Спасибо. — я попыталась улыбнуться.

— Ты уже говорила это, — из озабоченной она превратилась в сердитую. — Она моя, я могу забрать её обратно.

— Конечно, — сказала я. Затем, на всякий случай, предложила — Ты хочешь?

Она не ответила, оставив меня абсолютно сбитой с толку. Почему когда я кого-то благодарила, например, папу за подарок, мне казалось, что это звучало саркастично или банально, что бы я ни пыталась сказать. И вот в первый и единственный раз, когда я была на девяносто пять процентов уверена, что говорила так же искренне, как и чувствовала — это было с Сукой, и она не приняла этого?

Обеспокоенная тем, что всё, что я могу сказать, будет не так понято, я замолчала, обнаружив, что делаю это всё чаще рядом с ней. Путь был неблизкий, мои ноги всё ещё чувствовали, как тепло уходит из них при каждом шаге, но тело было согрето, и этого было достаточно, чтобы идти дальше. Вот так мы и дошли до лофта. Сука открыла дверь, и мы вошли. Я позвала Брайана и Лизу, но никто не ответил на моё приветствие. Другие ещё не вернулись. Действительно, Мрак ещё должен был забрать Сплетницу и Регента, а когда я звонила, было не похоже, что команда Сплетницы была близка к завершению работы. Сука поднялась по лестнице, я следом за ней, там я сняла куртку и молча протянула ей. Она всё ещё сверлила меня взглядом.

Что я могла сделать, что сказать? Казалось, что всё, что я делала, злило её, воспринималось неправильно.

Я вернулась в свою комнату и порылась в сумках, ища свободные джинсы и рубашку с длинным рукавом. К сожалению, чистых носков не было, но на кровати было несколько покрывал. Я схватила пару и взяла с собой в гостиную, где Сука смотрела телевизор. Она одарила меня злым взглядом, но не жаловалась, когда я, укутавшись в одеяла, села на другой диван.

Пульт был у неё, и я была не против. Она неустанно переключала каналы, остановилась минут на пять на боевике, затем снова начала щёлкать пультом, когда началась реклама, но так и не вернулась к фильму

Смотреть было не слишком интересно, но я не возражала. Я легла на спину, вспоминая события дня, разговоры, новую интересную информацию.

Я уже почти задремала, когда мои мысли натолкнулись на то, о чем бы я забыла, если б позволила себя заснуть. Я заставила себя открыть глаза и сесть.

— Сука? — я рискнула привлечь её внимание, надеясь, что она уже немного успокоилась. Она посмотрела на меня.

— Хм... Когда мы недавно разговаривали, я поблагодарила тебя. Для тебя это звучало саркастично или как?

— Ты снова доёбываешься до меня?

— Нет, — я подняла руки, чтобы остановить её. — Я не об этом. Мне просто интересно.

— Держи свой интерес при себе, — отрезала она. Когда она обратила своё внимание обратно к телевизору, перещёлкивание каналов участилось.

— Я заплачу, если ты ответишь мне, — попробовала я.

Она посмотрела на меня.

— Деньги, которые мы взяли. Ты можешь оставить всё себе.

Её глаза сузились.

— Мы должны разделить наш улов на пятерых.

— Мы их заработали, верно? Мы, вместе. Я не расскажу остальным, если ты не скажешь. И я говорю, что ты можешь оставить всё себе. Не знаю сколько там, но всё это будет твоим.

— Это какая-то хитрость?

— Не хитрость. Просто ответь на мой вопрос, а потом можешь сказать, чтобы я отвалила, и я пойду в свою комнату и посплю.

Она откинулась назад и убрала руку с пульта на коленях, глядя на меня. Я сочла это согласием.

— В общем, как я уже спрашивала раньше, когда я сказала “спасибо”, ты думаешь я была саркастична или искренна?

— Не знаю.

— Ты имеешь в виду что не могла понять, или не можешь вспомнить, или...

— Я сказала — не знаю.

— Хорошо, — вздохнула я. — Проехали. Деньги твои.

— Так легко?

Я пожала плечами.

— Ты сказала что исчезнешь, если я попрошу, — напомнила она.

Я кивнула, собрала покрывала и удалилась в свою комнату.

Всё же я не заснула. Вместо этого я бесцельно глазела на железные балки на потолке, раздумывая о беседе с Тритоном о Лабиринт.

Я всё ещё разбиралась в своих мыслях, когда вернулась остальная часть банды.

Я решилась выйти из комнаты, укутанная в одеяло, чтобы поприветствовать их. Брайан подарил мне торжествующую улыбку, сняв свой шлем, и я привлекла всеобщее внимание из-за того, что у меня были самые серьёзные травмы за сегодняшний день.

Как только Алекс, Брайан и Сука начали рассказывать о своих приключениях, Лиза потянула меня в сторону. Мы оказались на кухне. Лиза поставила чайник и спросила:

— С тобой всё хорошо?

— Не столько больно, сколько выглядит уродливо, и, думаю, школьные проблемы потеряли для меня свою остроту.

— Но что-то сбивает тебя с толку.

— Я разговаривала с Тритоном. Ты знаешь, что Лабиринт немного не в себе из-за своей силы, да?

— Ты хочешь знать, может, с тобой что-то не так, а ты об этом и не знаешь?

— Нет, — я покачала головой. — Подожди, правда что ли?

— Не-а. Итак, в чем дело?

— Сука.

— А-а-а.

— Я долго размышляла об этом, но мне не хотелось бы построить у себя в голове теорию, и делать на её основе предположения только для того, чтобы попасть пальцем в небо.

— Скажи мне, что ты думаешь, и я скажу, если ты ошибаешься.

— Она очень хорошо читает язык тела, верно? Она смогла прочесть Брайана, даже когда он был скрыт тьмой и в маске. Это что, какая-то из мелких особенностей её силы?

— Отчасти это врождённая способность. Отчасти да, её сила скорректировала то, как она думает. Таким образом она может лучше общаться с собаками.

— Верно, — я мельком взглянула на зал, туда, где разговаривали остальные. Или скорее где говорили Брайан и Алек, и стояла Сука. — В том-то и дело. То, что я имею в виду... может ли быть, что когда сила наделила её способностью понимать собак, это изменило что-то ещё? Похерило её способность иметь дело с людьми?

Лиза повернулась и вытащила несколько кружек из шкафа. Она одарила меня извиняющейся полуулыбкой.

— Да. Что-то вроде этого.

— Так что, она не может читать выражение лица или тон?

— Все подсказки, которые мы даём другим в рамках обычной беседы... Она не получает их, она, вероятно, не смогла бы изучить их за годы настойчивой учёбы. Она не просто не получает их... самое базовое взаимодействие искажено собачьей психологией, жёстко прописанной в её голове. Ты улыбаешься ей и спрашиваешь, как её дела, и первое, что приходит ей в голову — что ты обнажаешь зубы в гневе, и ей приходится напомнить себе, что ты не злишься. Но даже после этого она, вероятно, задаётся вопросом, была ли ты саркастичной или снисходительной или доброй, или какой-то ещё. Конечно она знает, что ты не кричишь на неё по тону твоего голоса, но ведь мы не всегда поднимаем голос, когда сердимся.

— Да уж.

— И она возвращается к тому единственному, что действительно понимает — собачьему поведению, потому что это действительно помогает на каком-то уровне. Заявка на доминирование, зрительный контакт, иерархия стаи, захват территории, приспособленные и адаптированные к её человеческой жизни.

— Значит, на самом деле она не социопат.

— Нет, не совсем.

— Почему ты раньше ничего не сказала?! — запоздало я поняла, что это прозвучало обличительно. Возможно, у меня было на это право.

— Если она услышит об этом, то уйдёт. По неизвестным мне причинам босс хочет держать её в команде. Всю свою жизнь она считает, что стала ебанутой, из-за своего дерьмового детства. Её собаки — единственное, что нормально и правильно для неё. Если она узнает, что стала такой ненормальной по той же самой причине, по которой она так хорошо понимает собак...

Она позволила этой мысли повиснуть в воздухе.

— Поняла, — ответила я.

— Потому пожалуйста, ни говори ни слова об этом, разве что это будет абсолютно необходимо и ты будешь уверена на сто процентов, что она не услышит.

— Другие знают?

— Не думаю, что это знание что-то изменит, и я не верю, что те двое смогут держать это в тайне. Брайан... Я не хочу сказать, что он слишком честный. Но он прямой, Сука может его прочесть. Алек забудет, что надо молчать, и обронит это в какой-нибудь шутке. Иногда он не понимает, когда шутить не стоит.

— Хорошо.

Она налила полную чашку, размешала, затем вручила мне кружку молочного напитка. Затем поставила другие кружки на поднос и понесла в гостиную. Я осталась, чтобы подумать.

Я вспомнила научно-популярную книжку, в которой я прочла, как ребёнок пару лет учился в старших классах школы прежде, чем учителя поняли, что он не умел читать. Он дурачился на уроках, шутил над всеми, притворялся, что всё нормально. Сука была такой же? Насилие и враждебность, по крайней мере частично, могли быть прикрытием её неспособности общаться. Конечно, немалая часть этой враждебности могла быть настоящей. У неё и в самом деле было дрянное детство, она действительно жила на улицах и боролась изо всех сил, чтобы жить так дальше и избежать ареста.

Но что в итоге? Я-то полагала, что это у меня проблемы в повседневной жизни. А у неё всё было в сто раз хуже.

Интерлюдия 5 (Грегор-улитка)

— Это то, что вам было нужно? — парень с щетиной на подбородке и поднятым капюшоном передал бумажный пакет.

Широкие руки с изломанными, гнилыми коричневыми ногтями порылись в содержимом.

— Да. Держи. — в голосе был небольшой акцент, он тщательно проговаривал слова и звуки, будто был не уверен в своём английском.

Подросток протянул руку, и вытаращил глаза, когда пачка сложенных банкнот оказалась в его руках.

— Здесь... больше, чем я рассчитывал.

— Ты что, жалуешься?

Молодой человек помотал головой.

Грегор-улитка засунул руки в карманы, будто скрывая ногти и наросты на тыльной стороне рук. На каждом жёстком наросте, который, возможно, был раковиной, по размеру немного больше монетки, был виден спиральный узор. Он мог спрятать руки в карманах, но он не был способен закрыть лицо. На голове у него не было волос, даже бровей и ресниц, и жёсткие наросты покрывали лицо как худшие из прыщей. Самой странной и смущающей была его бледная кожа, настолько прозрачная, что можно было увидеть силуэты его скелета, зубов и языка во рту.

— Как ты можешь видеть, — сказал Грегор без притворства, — мне было бы трудно пойти в магазин и что-то там купить. Мне не нравится полагаться в этом на моих друзей. Я начинаю чувствовать себя в долгу по отношению к ним, а это не хорошо для дружбы. Если тебя заинтересует повторение сделок такого типа, когда ты будешь некоторое время выполнять мои поручения, то это можно устроить.

— Правда? — парень потер подбородок. — И как долго?

— Пока я не позову тебя, а ты не сможешь или не захочешь выполнить моё поручение. Если это произойдёт не один раз, или если причина будет не уважительной, то я найду кого-нибудь ещё, как я сделал это с предыдущим посредником.

— Вы ничего такого с ним не сделали?

— Нет. Не делал. Он решил, что лучше проведёт вечер со своей девушкой. Я больше ему не звонил.

— Не будет ничего противозаконного?

— Нет. Ни наркотиков, ни проституции, ни оружия.

— Значит, вы звоните мне, я бегу, беру для вас продукты, или одежду, или еду на вынос, или шампунь, или что бы там ни было, и вы платите мне три...

— Четыре. И у меня нет волос, потому тебе не нужно беспокоиться о шампуне.

— Верно. Простите. Так четыреста долларов каждый раз? В чем подвох?

— Никакого подвоха. У меня есть деньги, и мне нравится, когда всё удобно. Есть лишь небольшая вероятность появления неприятностей. Моя первая помощница ушла, потому что боялась, что мои враги могут использовать её, чтобы добраться до меня. Не буду отрицать, это возможно.

— У вас есть враги?

— Да. Но ещё не было случая, чтобы у кого-то из моих помощников были из-за этого проблемы.

— Что, вообще ни у кого не было никаких проблем?

— Последний помощник, парень, у которого была подружка. Он думал, что сможет получить больше денег, если пойдет в полицию и расскажет им всё, что знает обо мне. Ему повезло, что он попробовал мне это сказать, когда я был в хорошем настроении. Я переубедил его. После этого он ещё два месяца работал на меня без нареканий. Мы не были друзьями, просто бизнес. Но я рекомендую, чтобы ты не пробовал то же самое.

— Эй. Живи и давай жить другим, верно?

— Хорошо сказано.

— Ладно. Этой осенью я хочу поступить в колледж, и эта работа кажется мне куда лучше, чем пятьдесят часов в неделю за минимальную зарплату. Вот мой номер сотового, — он передал свой телефон.

Грегору-улитке потребовалась секунда, чтобы занести номер в свой мобильник.

— Записал. Я буду звонить.

Они разошлись.

Грегор шёл по переулкам Броктон Бей, капюшон толстовки бросал тень на его лицо. Любой, кому случалось пересечься с ним и бросить взгляд под капюшон, спешил отвести взгляд. Смущённый, напуганный. Те, кто видели его издали, также считали его жутковатым, но в другом смысле. Он просто казался им болезненно тучным. Человек около тридцати лет, весом втрое больше нормы для его роста в 176 сантиметров. Он знал, что его вес был одним из тех редких исключений в современном мире, которые можно было использовать, чтобы издеваться над ним в открытую.

Ему потребовались годы, чтобы смириться с этим. С тем, что он является одним из чудовищ.

Когда он подошёл к нужному зданию, его слуха достиг пульсирующий музыкальный ритм. Клуб находился в двух кварталах от Лорд-стрит, вдоль стены здания тянулась очередь. Светящиеся жёлтые буквы нарочито простым шрифтом гласили «Паланкин».

Он прошёл мимо очереди и направился прямо к парадному входу. Крупный швейцар-латиноамериканец с бородкой по краям челюсти убрал перекрывающую вход цепь, чтобы пропустить его.

— Какого чёрта? — пожаловалась одна из девушек в начале очереди. — Мы ждали сорок пять минут, а вы берёте и просто пропускаете этого жирного говнюка?

— Вон из очереди, — сказал швейцар скучающим голосом.

— Чёрт возьми? Почему?

— Ты отнеслась неуважительно к брату владельца, тупица, — сказал ей швейцар. — Вон из очереди. Тебе и твоим друзьям вход закрыт.

Грегор улыбнулся и покачал головой. Швейцар врал, он не был братом владельца. Но было приятно увидеть, как мудаки получают то, что им причитается.

Когда он только начал вставать на ноги, он работал вышибалой в клубах, владельцы которых хотели чего-то экзотичного и вызывающего, потому он знал, что очередь, которую можно увидеть у двери, редко говорила о том, сколько человек находится внутри. Возле пустого клуба могла стоять очередь ожидающих, чтобы создать правильное впечатление. Даже при том, что это была ночь вторника, у “Паланкина” не было потребности в таком обмане. Он был полон людей. Грегор осторожно перемещался в толпе танцоров и обслуживающего персонала, пока не дошёл до лестницы, которую охранял вышибала. Как и с парадной дверью, его автоматически пропустили, без пререканий.

Балкон наверху не был забит людьми, а те, кто тут был, человек десять или около того, были практически пассивны, в летаргии. Главным образом девушки, они лежали на диванах и в кабинках по всему балкону, который выходил на танцпол. Только трое отреагировали, когда подошёл Грегор.

— Грегор, друган! — Тритон улыбался от уха до уха. Грегор уловил мелькнувшее выражение отвращения на лице одной из девушек, сидящих с Тритоном, когда она посмотрела на него. Она была блондинкой с розовыми прядями в волосах и синей помадой на губах. Будь Грегор швейцаром, он бы проверил её удостоверение личности, дважды. Даже если бы оно выглядело настоящим, он всё равно выгнал бы её за то, что она слишком молода. Скорее всего ей было не больше шестнадцати.

Однако Тритон был примерно такого же возраста, и он едва мог ставить в вину мальчику интерес к кому-то собственного возраста.

У второй девочки, темноволосой, были европейские черты лица. Она не выказала отвращения. Когда она улыбнулась ему, не было никаких признаков, что она делает это вынуждено. И то и другое редко встречалось, и было интересным.

— Я принёс твой ужин, — сказал Грегор.

— Молодчина! Бери стул!

— Другие тоже захотят поесть.

— Давай, бери стул. У меня тут две офигительных девочки, и они не верят мне, когда я рассказываю о некоторых крутых заданиях, которые мы выполняли. Мне нужна подмога, брат.

— Не думаю, что об этом стоит рассказывать, — заметил Грегор. Он остался стоять.

Тритон добрался до сумки и нашёл внутри бутерброд.

— Всё в порядке. Трещина некоторое время назад присоединялась к разговору, так что она, очевидно, не против. Вы же никому не расскажете, да? Лаура? Мэри?

Каждая из девушек помотала головой, когда Тритон называл их по именам. Это позволило Грегору узнать, что темноволосую девушку зовут Лаура, а ту, что с синей помадой — Мэри.

— Ну раз Трещина сказала, что всё нормально, — сказал Грегор. Он забрал у Тритона сумку и нашёл свой бутерброд. — Лаура и Мэри, я извиняюсь, другие сэндвичи, которые у меня здесь есть, уже зарезервированы. Если хотите, я могу предложить вам свои.

— Все в порядке, я не голодна, — ответила Лаура. — Мне нравится ваш акцент. Норвежский?

Грегор прожевал первый кусок, проглотил и покачал головой.

— Я не уверен. Но я разговаривал с экспертом, он сказал, что другой язык, на котором я говорю, исландский.

— Вы не знаете?

— Нет, — ответил Грегор.

Его резкий ответ на мгновение прервал беседу, прежде чем Тритон снова возобновил её.

— Хорошо, брат, скажи этим девочкам, кому мы противостояли в прошлом месяце.

— Задание в “Ящике игрушек”? — спросил Грегор. — На чёрном рынке Технарей? Там же никого...

— Другое задание. В Филадельфии.

— Ах. Шевалье и Мирддин.

Тритон хлопнул в ладоши, качнув спинку сиденья.

— Я же говорил вам!

— И вы победили их, — сказала темноволосая девушка недоверчиво.

— Мы не проиграли! — крикнул Тритон.

— Мы были на грани, — заметил Грегор. — Шевалье — лидер Протектората Филадельфии. Мирддин — лидер Протектората Чикаго. Этих людей знает весь мир. Они получили свои должности по защите крупнейших городов Америки потому, что они сильны, умны и талантливы. Мы выполнили свою работу, как мы это всегда делаем, и ушли.

Тритон засмеялся.

— Платите.

Ни Лаура, ни Мэри не выглядели огорчёнными, когда полезли в свой карман и сумочку соответственно и извлекли несколько купюр.

— Что было ставкой? — спросил Грегор.

— Я сказал им, что им не придётся платить, если я солгал.

— А если ты не лгал? Они заплатили бы больше?

— Никаких штрафов. Я был в приятной компании, и меня занимали разговором. — Он протянул руку к спинке дивана, схватил сумку, которая там была, и извлёк пару пластмассовых ложек и бутылку воды. С помощью пипетки, которую он достал из кармана, он набрал воду из бутылки, и налил по несколько капель в каждую ложку. Наконец он опустил кончик языка в каждую каплю воды.

— Лизните, — сказал он девочкам.

— И это всё? — спросила его Лаура.

— Этого достаточно. От большей дозы вы слишком долго будете без сознания. Эта доза, — Тритон указал на ложку кончиком хвоста, — вызовет психоделический трип чуть меньше чем на час. Никакого похмелья, без побочных эффектов, не вызывает привыкания, и от этого не может быть передозировки. Поверьте мне, я как-то пытался вызвать передозировку в бою, но я не смог этого добиться.

Мэри была первой, кто взял ложку и сунул её в рот. Несколько мгновений спустя её глаза широко распахнулись, и она упала на спинку дивана.

— Эй, — сказала Лаура, поворачиваясь к Грегору. Она сунула руку в карман, нашла там ручку и чек, и что-то написала на чистой стороне бумажки. Она протянула её ему. — Мой номер. На случай, если захочешь поговорить, или, ты знаешь, что-то ещё.

Она подмигнула ему, затем сунула в рот ложку.

Грегор моргнул в замешательстве, когда её голова откинулась назад.

— Похоже, что ты произвёл хорошее впечатление, Грегор, — захихикал Тритон.

— Возможно, — сказал Грегор. Он отложил половину своего бутерброда обратно в бумажный пакет, затем скомкал обёртку. После секундного колебания он смял чек с номером Лауры с остальным мусором, затем кинул его в мусорное ведро на другом конце помещения.

— Эй! В чем дело?

— Не думаю, что я понравился ей из-за того, что я — это я, — сказал Грегор. — Думаю, я понравился ей потому, что я чудовище.

— Я думаю, ты только себе хуже делаешь, чувак. Она горячая штучка. Ты только посмотри на неё.

Грегор посмотрел. Она действительно была привлекательной. Он вздохнул.

— Тритон, ты знаешь кто такой параплегафил?

Тритон покачал головой.

— Это слово обозначает того, кто западает на людей с физическими недостатками именно из-за этих недостатков. Думаю, это связано с властью, привлекательностью того, кто слабее. Вероятно, Лаура видит меня слабым из-за того, как я выгляжу, из-за этого я ежедневно испытываю затруднения, и это привлекает её ко мне, подобно тому, как калека или слепой привлекает параплегафила. Меня такое не заводит.

— Не может быть. Возможно, ей нравится твой внутренний мир.

— Она знакома со мной не настолько, чтобы узнать мой внутренний мир, — ответил Грегор.

— Думаю, ты вредишь сам себе. Я бы не упустил такую возможность.

— Ты сильнее меня во многих отношениях, Тритон. Я должен отнести остальным их ужин, — Грегор повернулся к выходу.

— Эй, просигналь Пирсу внизу, чтобы он пропустил наверх ещё одну или две девочки, ага?

Грегор сделал то, о чём его просили, подозвав вышибалу у основания лестницы. Вышибала, в свою очередь, привлёк внимание группы девочек на танцполе.

Пока девушки поднимались наверх, Грегор повернулся к Тритону:

— Ты счастлив?

— Ох, мужик. Ты снова входишь в философское состояние, не так ли?

— Не буду слишком тебя донимать. Так всё-таки?

— Чувак. Посмотри на меня. У меня есть деньги, которые я могу прожигать, самые классные девчонки города умоляют познакомиться с ними. Хотят попробовать меня, в буквальном смысле! Ну, как ты думаешь?

— Значит, ты счастлив?

— Я офигенно провожу время, бро, — Тритон широко раскрыл объятья, чтобы поприветствовать трио девочек, появившихся на лестнице.

— Я рад, — Грегор повернулся, и прошёл в коридор за балконом. Когда дверь плотно закрылась позади него, грохот музыки стал тише.

Он остановился перед первой дверью с левой стороны и постучал.

— Войдите.

В спальне в противоположных углах стояло по кровати. Одна сторона комнаты была загромождена плакатами, картинами, книжная полка была переполнена книгами. Компьютер Apple с двумя стойками для дисков выше его и двумя акустическими системами. Музыке из компьютерных динамиков с трудом удавалось заглушать музыку из клуба внизу. Лицо и руки девушки, лежавшей на кровати, были густо покрыты веснушками, у неё были вьющиеся каштановые волосы. Журналы были сложены в стопки вокруг её кровати, угрожая завалиться от малейшего движения.

Другая сторона комнаты была спартанской. Ничто не украшало стены, не было ни книг, ни компьютера или компьютерных принадлежностей. Кровать, ночной столик и комод. Единственной характерной особенностью было красочное покрывало и наволочка. Грегор знал, что это был подарок от Трещины. Хозяйка не стала бы покупать их сама. Жительница той стороны комнаты сидела в углу, смотря в стену. Она была белокурой, с тем светло-платиновым цветом волос, который редко остаётся после половой зрелости. Фиолетовый свитер был немного велик ей, рукава свисали, её бледные джинсы были скорее удобными, чем модными.

— Я принёс твой ужин, Эмили.

— Спасибо, — ответила девушка с веснушками. Она поймала брошенный им бутерброд и начала вытаскивать его из упаковки.

— Она в порядке? — спросил он, указывая на девушку в углу.

— Сегодня у неё не самый лучший день.

Он кивнул.

— Эль, — мягко сказал он. — Я могу подойти поближе?

Они узнали на горьком опыте, чем более замкнутой она была, тем больше была её сила. Это делало её особенно опасной, если она не могла его узнать, когда была такой потерянной. Жестокая ирония, подумал Грегор, в те дни, когда она не замыкалась в себе, у неё фактически не было суперспособностей. Это было проблемой, ответ на которую они надеялись когда-нибудь найти.

Девушка в углу повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом. Они принял это за согласие, приблизился и сунул ей в руки бутерброд.

— Поешь, — объяснил он.

Она послушалась, её движения были почти механическими.

После того, как Трещина завербовала его и Тритона, одно задание привело их в очень хорошо защищённую психиатрическую лечебницу. Они должны были там расспросить кое-кого о Драконоборцах, группе злодеев, которая использовала технологию, украденную у самого влиятельного и квалифицированного Технаря в мире, для мелкого воровства и наёмных работ. Их вторжение прошло не так, как планировалось, и привело к срабатыванию сигнализации и запиранию помещений. Мало того, что это удлинило их миссию на несколько часов, это привело к проблеме с одной из тамошних пациенток, парачеловеком, которая, очевидно, должна была постоянно перемещаться, чтобы её влияние не распространялось за пределы камеры, создавая серьёзные проблемы для персонала, других пациентов и случайных прохожих.

В итоге, после разбирательства с командой, посланной Бостонским Протекторатом и получения требуемой информации о Драконоборцах, они завербовали девушку.

Он смотрел и ждал, пока не убедился, что она уже наполовину съела свой бутерброд, затем повернулся к выходу. Эмили махнула ему рукой, прощаясь, и он кивнул ей в ответ.

Его последней остановкой был кабинет в конце коридора второго этажа. Он посмотрел в окошко, затем вошёл так тихо, как только мог.

Трещина, владелец Паланкина и нескольких других подпольных предприятий в Броктон Бей, сидела за большим дубовым столом. Перед ней, посреди бухгалтерских книг, тетрадей и университетских учебников, стояло что-то напоминающее ксилофон, серия стержней, выстроенных друг за другом и надёжно закреплённых на доске.

Трещина была в своей спецодежде, белая костюмная рубашка с подвёрнутыми рукавами и черные широкие брюки, заправленные в блестящие черные сапоги для верховой езды с металлическим носком. Её волнистые тёмные волосы были собраны в конский хвост. Она не носила маски — тем сотрудникам Паланкина, которые допускались в этот офис, слишком хорошо платили, чтобы они могли предать её. Её черты были, возможно, слишком резкими для того, чтобы её можно было назвать безусловно привлекательной, но Грегор знал, что она была, конечно, более привлекательной, чем он сам или Тритон.

На глазах Грегора она закрыла глаза, затем сильно ударила рукой по верхним концам стержней. Затрещала красно-синяя энергия, и куски дерева, металла, камня и пластмассы упали на рабочий стол в форме монет. Другие стержни, некоторые из них были из свежесрубленного дерева, остались нетронутыми.

— Чёрт, — пробормотала она. Она смела куски материалов в форме монет в мусорное ведро, которое стояло рядом со столом. Взглянув на Грегора, стоящего в дверях, она приподняла бровь.

— Я не хотел прерывать тебя.

— Не беспокойся об этом. Возможно, мне нужно отвлечься, и это поможет.

— Если ты в этом уверена, — он подошёл к столу, поставил на него бумажный пакет. — Седьмой час, а никто ещё не ел. Я добыл нам несколько бутербродов.

— Спасибо. Как Эль?

— Саламандра сказала, что сегодня у неё плохой день, но она сейчас поела. Может быть, завтра ей будет лучше.

Трещина вздохнула.

— Будем надеяться. К ней так легко привязаться, ты знаешь, что я имею в виду?

— Да.

— Чёрт! — ругнулась она, когда ударила рукой по стержням, и опять свежая древесина отказалась разрушаться.

— Что ты делаешь?

— Мы уже говорили об этом, эффект Мантона.

— Правило, согласно которому некоторые силы не могут воздействовать на живое. Ты пыталась снять с себя это ограничение.

— Безуспешно. Лишь вопрос времени, когда во время какой-нибудь миссии мы окажемся на волосок от провала, а я буду слишком слаба из-за этого ограничения.

— Мне трудно поверить в то, что кто-то, способный ударом разрушить здание может называть себя слабой.

— Это была скорее удача, чем что-то ещё, — вздохнула она, корректируя положение стержней.

— Как скажешь.

— Не то чтобы раньше такого не случалось. Мы знаем, что некоторые кейпы, которых раньше сдерживал эффект Мантона, находили способ обойти его или отключить. Нарвал является самым наглядным примером.

— Да.

— Есть теория, которая гласит, что эффект Мантона — это психологический блок. Из-за нашей эмпатии к живым существам мы сдерживаем наши силы на инстинктивном уровне. Или, может быть, мы сдерживаемся потому, что подсознательно накладываем на себя ограничение, которое не позволяет нам причинить себе вред своими же силами, и это ограничение носит слишком общий характер, охватывая и других живых существ, а не только нас самих.

— Я понимаю.

— Так что я пытаюсь обмануть свой мозг. С помощью этой установки я перехожу от неорганического материала через мёртвый органический материал к живым тканям. Свежая древесина в этом случае. Или я перемещаю всё так, что материалы располагаются в случайном порядке. Если я смогу обмануть свой мозг, чтобы он неверно определил материал, то, возможно, я смогу обойти этот ментальный блок. Если я сделаю это хотя бы один раз, следующие попытки станут легче. В любом случае, это только теория.

Она попробовала ещё раз.

— Чёрт!

— Не похоже, что это работает.

— Так, без шуток. Сделай мне одолжение. Переставь их. Чтобы я их не видела.

Он приблизился к столу, отстегнул стержни, перемешал их, а затем закрепил их на месте, пока она сидела с закрытыми глазами.

— Давай, — сказал он ей.

Она попробовала ещё раз, не открывая глаз. Когда она открыла их, она произнесла несколько матерных слов.

Грегор обошел вокруг стола, схватил её за горло левой рукой и вытащил из кресла. Он бросил её на пол и навалился, ограничивая любые движения, его колени придавили её руки. Постепенно его пальцы сжимались.

Глаза Трещины расширились, её лицо начало менять цвет, пока она пыталась бороться. Она ударила коленями по его спине, но это было так же бесполезно, как бить по наполненному водой матрацу. Эффект был тем же самым. Под кожей, которая была жёстче, чем казалось на первый взгляд, его скелет, мышцы и органы находились в массе вязкой жидкости. Как он когда-то узнал, его скелет больше походил на акулий, чем на человеческий. Это был гибкий хрящ, который скорее согнётся чем сломается, и регенерирует быстрее, чем кость. Однажды его сбило автомобилем, и вскоре после этого он встал на ноги. Её пинки не могли произвести большого эффекта.

— Прости, — сказал ей он.

Её сопротивление постепенно становилось слабее. Прошло какое-то время, прежде чем она сникла.

Он подождал ещё секунду, затем освободил её. Когда ей в лёгкие поступил воздух, она зашлась в кашле.

Он терпеливо ждал, пока она придёт в себя. Когда она посмотрела на него, более или менее контролируя собственное дыхание, он сказал:

— Несколько месяцев назад мы говорили об этом, об эффекте Мантона. Ты упоминала, что с кем-то вроде нас могло бы произойти второе событие-триггер. Радикальное изменение или улучшение способностей как результат ситуации на грани жизни и смерти. Это могло бы объяснить, как некоторые нарушают правило Мантона.

Она кивнула, снова закашлявшись.

— Это не сработало бы, если бы я предупредил тебя заранее. Извини.

Она покачала головой, кашлянула, затем ответила ему хриплым голосом:

— В любом случае, это не сработало.

— Прости.

— Ты сумасшедший, что если бы это сработало? Что ты думал, я сделаю с тобой? Отрежу тебе руку? Убью тебя?

— Я думал, возможно, кисть или руку, в худшем случае. Вряд ли ты бы убила меня, даже в такой момент. Ты для меня многое сделала. Даже если бы оказалось невозможным прикрепить её обратно, я бы не сказал, что это — очень привлекательная рука, — он осматривал руку, которой только что душил Трещину. — Лишиться её ради того, над чем ты работала долгое время — эта мысль не вызывает у меня сожаления.

— Идиот, — она встала на ноги, снова кашляя. — Как, чёрт возьми, я должна злиться на тебя, когда ты говоришь такое?

Он промолчал.

— Ну, или этот подход вообще не работает, или мне нужно что-то, что приблизит меня ещё больше к смерти... и тогда я вычёркиваю этот метод из списка, — она передвинула стул и села за стол, выкидывая аппарат со стержнями в мусор. — Мне слишком нравится быть живой, я не хочу вот так танцевать на лезвии бритвы.

— Да, — его голос был тихим.

— Между прочим, спасибо за то, что попробовал, — сказала она ему, вытащив из сумки полтора бутерброда. Половину бутерброда она вернула обратно и отложила свой в сторону, так и не развернув. — Я не жду, что это будет легко.

Он покачал головой.

— Тогда окажу тебе ответную услугу. Садись.

Он пододвинул стул и сел с другой стороны стола.

— Год назад ты согласился отдать мне долю своего дохода в нашей небольшой группе, если я использую деньги для того, чтобы ответить на некоторые наши общие вопросы.

— Я помню.

— Скоро я буду говорить об этом с другими, но так как ты был тем, кто заплатил больше всех, думаю, будет правильно, если я поделюсь с тобой в первую очередь. — она открыла ящик стола и извлекла подшивку бумаг. Она подвинула её по столу к Грегору. — Вот то, что я уже обнаружила.

Он открыл папку. На первой странице было изображение с высоким разрешением, перевёрнутая «омега» или повёрнутая «с». Он коснулся плеча, на котором была идентичная этому изображению татуировка.

— Кто бы это ни был, — указала Трещина. — Один человек или их много, они очень, очень хорошо заметают следы.

Он принялся листать бумаги. На следующих страницах были фотографии, отчёты с мест преступлений, официальные бумаги и новостные статьи о различных паралюдях, каждый комплект страниц касался кого-то одного. Первым был человек-монстр, тело которого покрывал панцирь, как у жука. Сам Грегор был вторым.

— Ты и Тритон, как ты знаешь, не одиноки. Подобные случаи были по всей Северной Америке. Ретроградная амнезия, татуировка, такая же как у вас, на различных частях тела. Каждый был найден на задворках какого-нибудь города. В переулках, канавах, на крышах, под мостами.

— Да, — Грегор продолжал листать папку. С каждой подборкой страниц он видел всё больше таких как он.

— Однако, вот в чём дело. Вначале большинство из них выглядели странно. Четверо из пяти — паралюди-чудовища, прости меня за термин, и их число могло бы увеличиться, будь у нас возможность исследовать тему получше, или хотя бы поговорить с другими. Татуировка, амнезия, первые воспоминания — как они просыпаются в каком-то чужом городе.

— Ты сказала вначале? — спросил Грегор. — Что изменилось?

— Открой красную закладку.

Он нашёл торчащий красный язычок и открыл страницу. Качественная фотография привлекательной рыжеволосой девушки.

— Она обнаружилась в Лас-Вегасе. Почти все казино накрылись медным тазом, так как появились паралюди, у которых было больше шансов на выигрыш или которые могли жульничать. Но подпольные всё ещё существуют. Она участвовала в некоторых играх, и буквально через несколько дней за её голову была назначена награда. Она называет себя Трилистник, и я готова поставить деньги на то, что у неё есть способности, которые позволяют ей управлять вероятностями.

— Я вижу. Почему мы говорим о ней?

— Следующая страница.

Он перевернул страницу.

— Ах.

Там было зернистое изображение с камеры наблюдения. Трилистник была в процессе переодевания, место было похоже на подземную автостоянку, и, хотя и частично затемнённая лямкой её лифчика, на лопатке была видна татуировка. Стилизованная «омега».

— Это — первый кусок головоломки. Учитывая даты, ты можешь просмотреть их в свободное время, начиная с первых наблюдений, люди, обнаруженные с этими татуировками, становились всё менее и менее чудовищными, с каждым прошедшим годом. Не всегда, но это — тенденция. Затем, бац, и мы получаем Трилистник. Никаких странных внешних черт, о которых можно было бы говорить.

Он перелистнул ещё несколько страниц.

— Кусок головоломки номер два. Боюсь, что это — один из тех случаев, когда концы спрятаны слишком глубоко, чтобы можно было их проверить, но я расскажу тебе, что слышала. В Таллахасси, Флорида, всего три месяца назад ходил слух о некоем человеке, называющем себя Дилер.

— Чем он торговал?

— Силами.

— Силами, — повторил за ней Грегор.

— Если заплатить ему около тридцати пяти тысяч долларов, Дилер даст тебе какую-то жидкость, выпив которую, ты присоединишься к сообществу кейпов, героев или злодеев. Силы в бутылке.

— Я вижу. Как это связано?

— Один человек, утверждавший, что был его клиентом, написал сообщение о сделке в своём блоге. Это где-то в конце файла. В своём посте он пишет, что у Дилера был металлический чемодан, заполненный пузырьками. На внутренней части крышки был выгравирован...

— Символ, идентичный татуировке, — предположил Грегор.

Трещина кивнула:

— Вот где мы остановились.

— Я вижу. Мы можем найти автора поста?

— Он мёртв. Убит двумя безымянными кейпами меньше чем через день после того, как написал сообщение.

— Ах.

— Я думаю, что кто-то выяснил, как люди получают способности, и сделал на этом бизнес. Но первые попытки прошли не так хорошо. Вполне возможно, что если вещество было некачественным, то принявшие его люди становились такими как ты, Тритон, Сивилла или Скарабей.

— Так насчёт этого человека, или людей. Ты думаешь, что они экспериментировали. Совершенствовали свою работу, и физических изменений стало меньше.

— И этот Дилер был либо их продавцом, или, более вероятно, кем-то, кто украл часть их работы и пытался получить за неё прибыль. Люди, с которыми он имел дело, не были отмечены татуировками.

Стул Грегора мучительно заскрипел, когда он откинулся назад.

— Что дальше?

— Никто не видел и не слышал об этом Дилере, с тех пор как был убит автор поста. Дилер мёртв или затаился. Таким образом, мы следуем за другой нашей зацепкой. Я наняла частных сыщиков для поиска Трилистник. Думаю, пока мы закончим наш контракт с Вывертом, нам повезёт, и наши сыщики найдут её прежде, чем это сделают охотники за головами. И мы навестим её. Либо она сможет нам что-то рассказать, либо мы предложим ей место в нашей команде.

— Или и то и другое, — сказал он.

— В идеале, — улыбнулась Трещина.

Часть 6. Клубок.

6.01

Я приготовилась к нападению очень худого японца ростом с Мрака. В одной руке он держал нож, в другой катану.

Скупая улыбка появилась на его лице, когда он начал молниеносно вращать мечом вокруг себя.

По моей команде рой ос заструился из-под брони моего костюма и напал на него. Сначала он недоуменно рассекал воздух катаной, затем начал выть от боли. И катана, и нож упали на землю, когда он принялся махать руками, чтобы сбить рой.

Я вытащила дубинку и ударила его в переносицу. В этот момент он нагнулся вперёд и удар получился намного сильнее, чем я хотела. Когда он пошатнулся, истекая кровью, я рванулась к нему и нанесла удар сбоку по его колену.

Он рухнул на землю и скорчился от сильной боли, не пытаясь сопротивляться. Я наклонилась, чтобы поднять дешёвый на вид нож, и катану, которая была похожа на антиквариат. Я срезала с него ножны катаны его же ножом, затем бросила его и толкнула ногой в ливневый сток.

Держа вложенную в ножны катану в одной руке, и дубинку в другой, я осмотрела вечернее поле битвы.

Нависшее над нами здание было многоквартирным, как и бесчисленные другие здания в доках. Квартиры в этом районе были настолько малы, что пять и более квартир по площади были как три нормальные. На десять-двенадцать семей приходилась одна ванная и душ. Это было уродливо само по себе, но говорили, что АПП превращает такие многоэтажные здания в казармы для своих солдат. Не пышущие энтузиазмом новобранцы, которым в головы были имплантированы бомбы, были собраны здесь, чтобы за ними могли наблюдать, подготавливать, оснащать и вести в бой старшие бандиты АПП.

Вначале я сомневалась. Я подозревала, что на самом деле Кайзер хочет, чтобы разные злодеи Броктон Бей совместно атаковали здание, полное беспомощных людей. Даже после того, как Сплетница подтвердила, что это действительно база АПП, у меня оставались сомнения.

Если у меня и были сомнения, они пропали, когда после нашего нападения солдаты АПП потекли из здания, как муравьи из муравейника. Как клоуны из циркового фургона. В любом случае, немыслимое количество людей для не такого уж большого здания.

Мы были в меньшинстве — двадцать к одному, но я сомневалась, что кто-то из нас даже вспотел. Со стороны АПП не было никого со сверхспособностями, поскольку лишь Бакуда не была ранена, и мы имели некоторое представление о том, где она пряталась. Это означало, что все мы должны были беспокоиться только о рядовых членах банды, и мы уже сняли всех парней с оружием.

Яркие костры с языками пламени высотой с мой рост испещряли дорогу вокруг дома. В других местах были пятна тьмы. В этом районе не было электричества, скорее всего уже несколько дней, вероятно, усилиями военных, и поле битвы освещалось только пламенем, придавая текущему сражению почти адскую атмосферу. Лица членов АПП искажались от боли и страха. Злодеи неумолимо наступали, их лица мелькали тут и там — шлем-череп Мрака, переделанный противогаз Саламандры, в стёклах которого отражалось пламя, рыхлое лицо Грегора, как будто покрытое кусочками ракушек.

Полагаю, и моё тоже. С жёлтыми линзами свежеотремонтированной маски, и имитацией жвал, обрамляющих нижнюю челюсть.

Я направилась туда, где шла основная борьба, и столкнулась лицом к лицу с двадцатилетним парнем. Я сразу же поняла, что он один из завербованных. Из тех, кто не стал бы драться, не будь у него бомбы, заложенной в голову. Он держал бейсбольную биту как меч.

— Сдавайся, — сказала я ему. — Брось оружие, ложись на землю, руки за голову.

— Н-нет. Я не могу!

— У меня есть сверхспособности. У тебя нет. За последние десять минут я уложила людей крупнее тебя, лучше вооруженных, людей с инстинктом убийцы, и я даже не вспотела. Скажу тебе прямо, ты проиграл. Ты проиграешь этот бой. Ложись и положи руки на голову.

— Нет! — он сделал шаг вперед, поднимая биту.

Мне не нравилось сражаться с этими парнями. Не нравилось причинять им вред. Но если они не сдадутся, то следующее, что я могла для них сделать — ранить их достаточно сильно, чтобы их не заподозрили в трусости, если им придётся объясняться перед Бакудой.

Я двинула на него своих насекомых, надеясь отвлечь от своего решающего удара. Этот парень, однако, не сдался — он бросился ко мне сломя голову, сквозь рой кусающих и жалящих насекомых, слепо размахивая битой. Мне пришлось отступить назад, чтобы избежать удара. Я вытащила дубинку и попыталась решить, когда и как нанести удар. Если он ударит по моему оружию, то может выбить его у меня из рук. Если бы я могла ударить его по руке, или поймать момент, когда он потеряет бдительность...

В этом не было необходимости. В игру вступил Мрак, небрежным движением приложив беднягу кулаком в челюсть. Тот рухнул на землю, бита выскользнула из его рук.

— Спасибо, — сказала я, несмотря на то, что испытывала сочувствие к нокаутированному парню.

— Нет проблем, — его потусторонний голос плохо подходил обыденным словам. — Мы почти закончили.

Я оглядела поле боя. Раненые и лежащие без сознания члены АПП покрывали землю вокруг здания. Хотя в самом начале мы были в меньшинстве, сейчас у противника осталось только несколько бойцов.

— Сплетница! — крикнул Мрак. — Сколько?

— Готово! Здание чисто! — отозвалась она. Следуя за её голосом, я увидела, что она сидит на корточках на крыше одного из немногих автомобилей, припаркованных вдоль улицы, в её руке болтался пистолет, она была в стороне от основного боя, предпочитая пугать издалека.

— Саламандра! — позвал Мрак. — Улитка!

Два члена команды Трещины работали в тандеме. Саламандра извергла гейзер жидкости из сопла у основания её маски, направляя её к основанию здания, где она вспыхнула при соприкосновении. Грегор-улитка, в свою очередь, вытянул руку и ливанул непрерывным потоком пены на соседние здания. Он сообщил нам прежде, чем началась драка, что может создавать различные химические вещества в своём огромном желудке и выпускать их потоком через кожу. Клей, смазочные материалы, сильные кислоты и прочее. Сейчас он использовал что-то огнезащитное, как мы и планировали. Не стоило сжигать все окрестности.

Пока Саламандра старалась сжечь здание дотла, а Грегор сдерживал пламя от распространения на другие дома, остальные провели несколько минут, работая над разоружением и перемещением раненых и бессознательных врагов подальше от здания. Мрак снабдил меня пакетом с десятками пластиковых наручников, и я начала надевать их на членов АПП.

Мрак подошел ко мне.

— У меня закончились. Есть лишние?

Я протянула ему пачку наручников.

— Это дело с АПП почти закончено, — сказал он. — Я разговаривал с Туманом, одним из людей Кайзера. Похоже, тот не собирается поднимать вопрос о Суке и собачьих боях, как ты и предполагала.

Я кивнула.

— Хорошо. Они мне не нравятся, но ещё одна война нам пока ни к чему.

Мрак выкручивал руки какого-то парня с раненой ногой, а затем ударил его по почкам, когда из-за борьбы оказалось слишком сложно надеть на того пластиковые наручники. Парень прекратил сопротивление.

— У тебя есть планы на завтра?

Я перевела внимание с бессознательной девушки, на которую я надевала наручники, на Мрака.

— Ну? — спросил он.

— У меня нет планов. Ни одного, — я подбирала слова. Формально я могла или должна была вернуться в школу, но у меня всё ещё была отмазка — сотрясение мозга, так что могла отсутствовать ещё несколько дней. После того, какой оборот приняла наша встреча с директором, я была рада отмазке.

— Хочешь заехать ко мне домой? Вообще-то, я должен был бы быть на учебном собрании, мы будем обсуждать ход занятий и вообще всё, что касается онлайн-курсов, на которых я обучаюсь. Но во второй половине дня ко мне должна будет зайти соцработник, наблюдающая за моей сестрой, чтобы проверить мою квартиру. Я надеялся, что куплю мебель и установлю её, но у меня мало времени, и это будет намного проще сделать вдвоём, — сказал мне он. — ...и это было бессвязное объяснение.

— Я поняла суть. Да, я могу помочь.

Я достаточно часто видела его мальчишескую улыбку, чтобы легко представить её под его маской.

— Я напишу тебе время и адрес?

— Конечно.

Он похлопал меня по плечу, совсем как парня, затем отправился догонять пленника, который пытался уползти, немного дальше по улице.

Как только он ушёл, ко мне присоединилась Сплетница. Забрав у меня несколько наручников, она помогла с остальными бандитами. Она ухмылялась.

— Что?

— Ничего.

— Ты придаешь этому слишком большое значение, — сказала я ей.

— Меня он не приглашал, — она подарила мне лукавый взгляд.

— Может быть, он знает, что ты не согласишься.

— Может быть, он подозревает что я соглашусь, но он хотел бы провести время только с тобой.

У меня были сомнения. Определенные сомнения насчёт того, что она имела в виду. Но я не получила возможность уточнить.

— Сейчас рухнет! — проревел Грегор. Раздался гул, когда здание начало оседать, а затем грохот, когда оно начало проваливаться внутрь. Саламандра направила напалмовое дыхание на один из углов здания, уничтожая дерево и камень. Она стремительно отскочила назад, когда здание завершило свой контролируемый коллапс.

Когда обломки улеглись, Грегор распылил пену, направляя поток жидкости из одной руки через пальцы другой, создавая широкие брызги. Попадая на здание, каждая капля распухала в пятно пены около метра в поперечнике. Очень быстро здание оказалось целиком покрыто пеной, только несколько языков пламени всё ещё виднелись.

— Мы закончили, давайте двигаться! — крикнул Мрак, возвращаясь к нам со Сплетницей.

Мы свалили, оставив позади связанных бандитов, Саламандра и Грегор-улитка ушли по другой улице.

Мы быстро вернулись в старую заброшенную автомастерскую, где перед боем спрятали нашу тачку, а Сплетница позвонила в полицию и сообщила о разборке с членами АПП. Когда автомобиль выехал и направился к воде, я позволила себе вздохнуть с облегчением.

Это была уже третья ночь в таком духе, с тех пор, как я и Сука столкнулись с Луном. Каждая ночь проходила легче, чем предыдущая, и я не была уверена, то ли я просто привыкала, то ли АПП разваливались под уверенным натиском.

— Думаю, с АПП почти закончили, — сказал Мрак с водительского сиденья, повторяя мои мысли и своё предыдущее заявление.

— Ну ещё бы, три дня и три ночи давления со стороны полиции, армии, всех местных героев и большинства злодеев города, — сказала я.

Лиза прокомментировала:

— Как я и говорила тебе, Тейлор, если кто-то нарушает неписанные правила, то сообщество защищает статус-кво. Мы, злодеи, заключаем перемирие с местными властями, мы, фактически, в некотором роде сотрудничаем в с полицейскими, кейпами и военными, поддерживающими порядок в течении дня и выбивающими любых членов АПП, которые поднимают головы, пока злодеи делают самую грязную работу... Этот случай, вероятно, самый явный пример, который я только могу придумать. Догадываюсь, что за это нужно благодарить Выверта.

— Это был полезный опыт, — добавила я. — По крайней мере, я получила какое-то представление о других группах. Я не думала, что солдаты Выверта настолько хороши. Было интересно поработать с командой Трещины и со Странниками. Они неплохие люди.

— Я тоже многое узнала, но иначе, — Сплетница наклонилась вперёд с заднего сидения, высовываясь между двумя передними сиденьями. — Я говорила, что одна из причин, по которой я хотела пойти с Трикстером и его товарищем по команде — перевёртышем — выяснить их способности. Я ни с кем ещё не делилась.

— И? — спросил Мрак. Одна его рука лежала на руле, другой он снял шлем. Потребовалась лишь секунда, чтобы тьма исчезла с его лица.

— Трикстер — их лидер — является телепортером. Он может перемещать не только себя. Он может телепортировать всё, что видит. Но у его силы есть особое ограничение. Он может менять местами только объекты примерно одинаковой массы. Чем сильнее отличается масса, тем медленнее идёт обмен, и тем меньше расстояние для перемещения.

— Звучит как очень серьёзный недостаток, — сказал Брайан.

— Он нашёл этому применение. Члены АПП стреляли в своих соратников, он легко разоружал их. Что касается «перевёртыша», — Сплетница показала пальцами кавычки. — Её зовут Генезис. Её сила? Дистанционно управляемые проекции.

— Фактически, её там не было?

Сплетница покачала головой.

— Она появилась в виде чего-то вроде трицератопса-быка-киборга, ломанулась через парадную дверь, попала в ловушку и была уничтожена. А Трикстер просто рассмеялся. Две минуты спустя она материализовалась в леди-рыцаря в сверкающих доспехах и занялась парнями с оружием.

— Боже, — сказала я, — у Солнышка есть миниатюрное солнце. Баллистик, как мы с Брайаном видели вчера вечером, просто должен чего-то коснуться, чтобы этот объект улетел прочь, преодолевая десятки метров за секунду. И не важно, что это — шарикоподшипник или автомобиль. Добавьте эту новую информацию, и мы получаем...

— Тяжелая артиллерия, — закончил за меня Брайан.

— Мы должны радоваться, что они на нашей стороне, — сказала я.

— Пока что, — указал Брайан. — Мы всё ещё не знаем, почему они здесь, и почему помогают.

Он посмотрел на Сплетницу, поднимая бровь. Она пожала плечами.

— Моя сила не сообщала мне что-либо конкретное. Меня тоже интересует этот вопрос.

Я сняла свою маску, как и Брайан. В автомобиле, предоставленном нашим боссом, были окна с тонированными стеклами, так что сидеть без маски было безопасно. Мне придётся надеть её снова, когда мы будем пробиваться мимо блок-поста, но это не было такой уж проблемой.

Я опустила солнцезащитный козырек над лобовым стеклом и воспользовалась зеркалом, чтобы осмотреть шею. Синяки были всё ещё заметны. Как и говорила Сука, это выглядело, будто я пыталась повеситься.

— Не возражаете, если я сегодня вечером снова останусь?

Я видела в зеркале, как на заднем сиденье Сплетница пожала плечами.

— Это ведь и твоё место. Ты не должна даже спрашивать. Тем не менее, думаю, тебе нужно позвонить папе, чтобы он не волновался.

— Да, позвони своему папе, — подтвердил Брайан.

— Хорошо, — в любом случае, я и так собиралась это сделать.

Когда баррикады военных с сигнальными огнями оказались в поле нашего зрения, мы подъехали к зоне погрузки небольшого заброшенного продуктового магазина, скрываясь с глаз.

— Ещё спешим? — спросила я.

— У нас все в порядке, — сказала Сплетница. — Я собираюсь позвонить Регенту и Суке, узнать, чем занята их группа.

— Тогда я позвоню папе.

Я вышла из машины, чтобы сделать звонок.

Он поднял трубку на первом гудке.

— Привет, пап.

— Привет, Тейлор. Рад тебя слышать.

Он всё-таки беспокоился.

— Сегодня вечером я снова собираюсь остаться у Лизы.

— Я хотел бы, чтобы ты пришла домой, Тейлор. Меня волнует, что я не видел тебя с тех пор, как ты покинула встречу в школе.

— Я в порядке.

— Не то, чтобы я не верил тебе, но я буду чувствовать себя намного лучше, когда увижу это сам. Я хочу говорить с тобой, обедать и завтракать вместе, общаться. Я не хочу терять связь, как было после...

— После того, как умерла мама, — закончила я за него. — Все хорошо, папа. Я просто... предполагаю, что мне нужно было сменить ритм жизни, чтобы немного уйти от всего этого. Я уже распланировала сегодняшний вечер. Я буду чувствовать себя неловко, если всё отменится. Я приду на ужин завтра?

Он заколебался.

— Хорошо, только скажи, что ты ходишь в школу.

— Да, — ложь легко проскользнула через мои губы, но осела тяжелым грузом на совести. Только разочаровать отца было бы ещё хуже. Я попыталась сделать вину не такой острой, делая ложь полуправдой. — Я не пошла в понедельник. Я начала ходить со вчерашнего дня.

— Полагаю, это лучше, чем ничего. Тогда увидимся завтра вечером.

— Люблю тебя, папа.

— Я тоже тебя люблю.

Я повесила трубку. Это была ложь во спасение, верно? Хуже никому не стало, мой папа лишь волновался бы ещё больше, если бы я сказала ему, что не ходила в школу.

Сплетница и Мрак вылезли из машины, когда я надевала маску.

— Все готовы? — спросила она.

— Я готова, — ответила я.

Она открыла люк у основания магазина, который должен был привести нас в туннели, протянувшиеся под баррикадой.

Мы спустились в темноту.

6.02

Было что-то волнующее в том, чтобы жить без присмотра взрослых. Не то, чтобы я не любила своего папу, но просыпаться, собираться на пробежку, готовить завтрак, а затем сидеть у телевизора с одним из старых ноутбуков Лизы, не чувствуя, что кто-то смотрит через моё плечо, чтобы удостовериться, что я всё делаю правильно? Вот это жизнь!

После недели, которую я провела лёжа в постели, с сотрясением, я порывалась восстановить свой график пробежек. Несмотря на то, что я оставалась в лофте, отдыхая от своей обычной жизни, я считала обязательным для себя поддерживать старые привычки, и просыпаться в шесть тридцать утра для пробежки.

Это означало, что я вставала на два или три часа раньше всех остальных. Два или три часа, когда я была предоставлена самой себе. Если бы я заставила себя не беспокоиться по тысяче разных причин, тогда это был бы период моей жизни, когда впервые за долгое-долгое время я наслаждалась покоем.

Я свернулась на кушетке укутавшись одеялом, по телевизору шёл детский сериал, создавая негромкий фоновый шум — это было единственная подходящая программа среди рекламных роликов, религиозных программ и ток-шоу на других каналах — и передо мной стоял один из старых ноутбуков Лизы. Теперь моей привычкой стало начинать день с проверки местных сайтов новостей, форумов и вики по паралюдям.

Снимок крупным планом размещённый на главной странице был сделан с чьего-то сотового телефона из одного из домов на той же самой улице, где находилось сожжённое нами дотла здание. Можно было различить наши силуэты, когда мы стояли на улице, окрестности вокруг нас были усеяны множеством тел бандитов из АПП. Что в заголовке? «ЗЛОДЕИ ВСТУПАЮТ В ИГРУ».

Забавно, на самом деле я никогда не замечала насекомых, когда они были вокруг меня, но на фотографии их было очень много. Мой силуэт было не настолько трудно разглядеть, как Мрака в его тьме, но и не так уж просто в облаке насекомых. Надо запомнить — возможно, я смогу это использовать.

Статья под фотографией рассказывала о том, как злодеи разбираются с АПП. Это было главной темой, но из-за тона и позиции статьи мне стало как-то не по себе, потому я не стала читать её полностью. От чтения у меня создалось впечатление, что герои были заняты подготовкой к финальному штурм сегодняшней ночью. Они решили позволить нам сделать грязную работу, а затем навести порядок? Не важно. Если они хотели иметь дело с загнанной в угол Бакудой — да ради бога.

Я просмотрела остальные новости: количество раненых и погибших с начала противостояния, оценки материального ущерба в результате взрывов бомб, краткое упоминание двенадцатилетней девочки, без вести пропавшей за две недели до того, как начался конфликт с АПП, и которая теперь считалась мёртвой, и описания некоторых новых героев, которые приехали в Броктон Бей, чтобы помочь с АПП. В глаза бросилось измененное в интересах цензуры изображение в галерее последних новостей на боковой панели. Я щёлкнула по нему.

Это было изображение Луна в человеческом обличье, его глазницы были тёмными и пустыми за стальной драконьей маской, его рука лежала на плече одного из членов его банды. Казалось, что его вели, как слепого.

Как я обнаружила, это фотография завершала статью «Злодеи вступают в игру», показанную на главной странице. Я пропустила её, просмотрев только статью, потому что на загрузку изображений уходило слишком много времени. Ниже был подзаголовок: «Решающий удар? Власти Броктон Бей закрывают глаза на действия местных злодеев, проводящих в жизнь своё собственное правосудие».

Вот чёрт. Я что, закапываю себя все глубже и глубже?

В той же самой галерее изображений было большое количество фотографий той же самой сцены, снятой без телеобъектива, показывающих Луна и его подручного посреди доков, и вооруженную команду их людей с оружием наготове. Это было... крупное разочарование. Он ушёл.

— Доброе утро, — приветствовала меня Лиза.

Я повернулась, и увидела, что она выходит из кухни. Её волосы были собраны в небрежный хвост, глаза ещё казались сонными.

— Доброе. Брайан сказал, что у него есть дела на это утро, потому сегодня я взяла вам завтрак. Простите, если кофе не тот.

— Ты просто ангел, — она взъерошила мне волосы, затем ушла, чтобы взять кофе.

Я всё ещё бродила по интернету, когда она вернулась. Лиза наклонилась, оперевшись на спинку кушетки позади меня, и некоторое время подглядывала из-за моего плеча.

— Поющие пираты с розовыми волосами и слепые суперзлодеи — подражатели якудзы.

Я посмотрела в телевизор, и, конечно же, там была маленькая девочка в розовом парике и пиратском костюме. Я улыбнулась и подняла пульт.

— Ты можешь переключить канал.

Когда она взяла пульт, на подушке кушетки около меня загудел мой сотовый.

Брайан прислал мне сообщение:

"рано закончил. двое не показались. хочешь приехать к 11? или я могу подобрать тебя в лофте"

Я поглядела на часы. 9:45. Я воспользовалась ноутбуком, чтобы узнать самый быстрый автобусный маршрут к нужному месту. Это был центр города, я могла бы добраться туда к одиннадцати, если бы уехала через двадцать минут. Времени в обрез, но я могла успеть. У меня получалось так уехать несколько раз перед школой, когда я перенапрягалась на утренней пробежке, и должна была идти домой.

Я послала свой ответ:

«Хорошо. Сяду на автобус.»

Как только я убедилась, что сообщение отправлено, я кинулась в ванную и включила душ. Я долго ждала приемлемой температуры, сняла одежду для пробежки и стала под душ только для того, чтобы почувствовать, как температура воды резко изменилась от тёплой до ледяной.

Мне нравился лофт, но не нравился водонагреватель.

Мне пришлось танцевать вокруг потока вызывающих гипотермию струй, чтобы добраться до кранов, и попытаться добиться от них нормальной температуры. Наконец, я согласилась на вполне терпимую холодную воду, намылила голову шампунем и сунула её под поток воды. Когда я выключила воду, я дрожала.

Я вытерлась как могла, и, чтобы согреться, укуталась вторым чистым полотенцем. Иногда отсутствие жировой прослойки угнетает. Я закончила причёсываться, и зашла на секунду в гостиную, чтобы посмотреть на часы под телевизором. У меня в запасе оставалось всего шесть минут.

— Это так похоже на тебя, ты используешь идеальную пунктуацию, и пишешь заглавные буквы в сообщениях, — усмехнулась Лиза, когда я направилась в свою комнату.

Она вышла из кухни, держа мой сотовый. Я взяла у неё телефон, закатила глаза, и пошла в свою комнату. Она последовала за мной.

— Вы двое собираетесь встречаться? — спросила она.

— Не планирую. Просто зайду помочь другу.

— Да ладно, мы обе знаем, что ты думаешь, что он красавчик. Признай это, — она повернулась ко мне спиной, рассматривая янтарь со стрекозой внутри, тот самый, что подарил мне Брайан. Я использовала этот краткий момент уединения, чтобы найти нижнее бельё и носки в ящике, и начать одеваться.

— Ты что, используешь свою силу? — спросила я её.

— Даже Брут наверняка знает, что тебя привлекает Брайан. Думаю, только два человека ещё не поняли это — ты и сам Брайан.

Я вздохнула.

— Да, я думаю, что он — очень красивый парень, — я вытащила из своего шкафа несколько блузок и юбок, которые купила с Лизой, и разложила их на кровати. — Разве ты так не считаешь?

— Конечно. Возможно, он не совсем мой тип, но я определенно не стала бы отвергать такого парня, если бы хотела романтических отношений.

— А ты не хочешь? Как же так?

— Моя сила вроде как срывает со всего покров тайны. Трудно начать отношения без здоровой дозы заблуждений и самообмана.

— И ты никогда ни с кем не будешь встречаться?

— Дай мне несколько лет, возможно, я понижу свои стандарты настолько, что буду в состоянии пропустить сообщения своей силы о самых отвратительных и оскорбительных причудах и привычках парней.

— Грустно это слышать, — ответила я, возвращая некоторые вещи в шкаф. Я чувствовала себя плохо из-за того, что была не способна придумать ответ получше, и за то, что не готова была потратить время на сочувствие, но у меня почти и не осталось времени на подготовку. Может быть, мне придётся бежать на автобусную остановку.

— Но главное различие между тобой и мной в том, что Брайан и я убили бы друг друга ещё до того, как наши отношения куда-нибудь зашли. А вот вы двое? Я могу представить, как у вас всё получается.

— Это говорит твоя сила? Ты говоришь, что я действительно ему нравлюсь?

— Извини, дорогая. Читать людей с моей силой трудно, читать их побуждения и эмоции ещё сложнее, и, в довершение всего, я думаю, что даже сам Брайан не знает о своих романтических чувствах. Возможно, тебе придётся вытолкнуть его из зоны комфорта прежде, чем кто-то из вас это выяснит.

— Ты предполагаешь, что мне бы этого хотелось, — я почувствовала, что капля холодной воды пробежала по задней части шеи. Я поёжилась и остановилась, чтобы снова отжать волосы.

— А разве нет? — спросила она. Она обратила своё внимание на выбранную мной одежду, лежавшую на кровати. — Ты обращаешь большое внимание на то, что собираешься сегодня надеть.

— Я всегда так делаю, даже когда просто собираюсь прогуляться с тобой и Сукой. Я обращаю особое внимание на одежду, которую ношу, и переживаю из-за неё, даже если иду в магазин на углу возле моего дома за хлебом и молоком.

— Ясно. Слушай... Позволь мне выбрать одежду, и, если что-то пойдет не так, как надо, то можешь обвинить меня, согласна? — она порылась в моем шкафу. — Джинсы и... давай посмотрим... короткий топик, чтобы показать твой живот.

Я посмотрела на топ, он был из толстой ткани, почти как свитер, синего и серого цветов, с рисунком бабочки, и с длинными рукавами. Фактически как рубашка, хотя не похоже, что он будет намного ниже моих ребер.

— Там всё ещё холодновато.

— Тогда надень ещё толстовку или куртку. Но только если пообещаешь, что снимешь её, когда доберёшься до места.

— Хорошо, — у меня не было времени на спор, я начала одеваться.

Она начала убирать вещи, которые я оставила на кровати.

— Брайан — парень, который ценит практичность. Как он сам сказал, это то, что ему в тебе нравится. И хотя я думаю, что чертовски замечательно, что ты собираешься сделать ещё один шаг к тому, чтобы выглядеть красиво, ты можешь быть красивой и в одежде, которая подходит для легкой работы. Джинсы — да. Юбка? Не совсем.

— Наверное, сейчас я была не очень практична, — я натянула топ и снова посмотрела в зеркало на дверце шкафа. Я согласилась на этот топ в минутном порыве, когда делала покупки с Лизой. Совсем другое дело — действительно его носить, ведь от нижней части топа до моего пупка было чуть меньше дюйма.

— У тебя мозг забит всякой всячиной — там и школа, и твой отец, и романтические отношения, и всякая хрень, — ответила она мне. Прежде, чем я смогла возразить, что никакой романтики не происходит, она подтолкнула меня:

— А теперь иди! Наслаждайся!

Я восприняла это как сигнал поспешить в переднюю часть лофта, где я быстро натянула кроссовки, выхватила ключи и бумажник из рюкзака, схватила свою толстовку с крючка рядом с лестницей, побежала вниз по ступенькам и на выход из двери с вещами в руках. Выбравшись наружу, я положила ключи и бумажник в карманы и натянула толстовку. Потребовалось небольшое волевое усилие, чтобы её не застегивать.

Очевидно, что отношения с Брайаном были ужасной идеей. Я планировала пробыть с Неформалами ещё некоторое время, от двух недель до месяца. Если это продлится дольше, я решу, что не смогу получить компромат на их босса, после чего передам всю уже полученную информацию в Протекторат. Если предположить, что со стороны Брайана был интерес, достаточный для начала отношений, то перспектива встречаться без какого-либо будущего была просто угнетающей. В итоге это эти отношения принесли бы лишь горечь.

Но я пыталась об этом не думать. Мне совсем не нужно было, чтобы Лиза увидела мои сомнения и колебания, и поняла, что они были, по крайней мере, частично основаны на моём плане предать её и остальных. Если бы я зациклилась на этих мыслях, мне было бы намного сложнее не дать ей какие-то подсказки.

Да. Конечно же, это единственная причина, почему я избегала об этом думать. А тот факт, что я чувствовала себя все хуже и тонула в противоречиях, размышляя о выдаче друзей властям, совершенно ни при чём.

Я пробежала часть пути до автобусной остановки, затем остановилась, когда поняла, что не хочу вспотеть, потом мне пришлось снова бежать, когда я была уже около парома и увидела в дальнем конце улицы автобус. Я махнула автобусу, чтобы он остановился, и зашла внутрь.

Автобусный маршрут, которым я должна была следовать чтобы добраться до Брайана, был показательным примером того, почему мой папа хотел, чтобы паром снова заработал. Я должна была ехать на запад, пересесть в другой автобус, проехать на юг, затем сойти и пройтись пешком на восток минут пять, чтобы добраться туда, куда хотела, в юго-восточную часть центра города, где офисные здания и магазины уступали место квартирам и частным владениям.

Этот район совершенно отличался от того, в котором я жила. Конечно, не всё было идеально, можно было увидеть намалёванные символы Империи Восемьдесят Восемь, или разбитые окна то тут, то там. Тем не менее, здесь это было таким же редким зрелищем, как дом без загаженного двора или без явных разрушений в моём районе. Даже я не могла похвастаться тем, что живу в одном из таких идеальных мест, не вызывающих смущения, потому что нижняя ступенька у парадной двери моего дома была гнилой. Но если её починить, то неизбежно сломалось бы ещё что-нибудь, таким образом, приходилось привыкать к сломанной ступеньке, или чему-то подобному, и научиться перешагивать через неё, или входить и уходить через чёрный ход на кухне, как я и поступала.

Броктон Бей изначально был большим торговым портом, ещё в эпоху колонизации Америки, и некоторые здания были довольно старыми. То, что я увидела, когда попала в район Брайана, было войной между прошлым и настоящим. Старейшие здания были отреставрированы и поддерживались в таком порядке, что выглядели привлекательно, в основном это были особняки в викторианском стиле. В других городах работали над интеграцией таких зданий с другими строениями в центре города, а здесь было похоже, будто градостроители и архитекторы добавляли здания из камня или стекла ради общего диссонанса. Все здания по отдельности выглядели хорошо, но вместе они хорошо совсем не смотрелись.

Жилой дом Брайана был из современных. Возможно, восемь-десять этажей в высоту — я не считала — и главным образом из камня, за каждым балконом было окно от пола до потолка. Два небольших вечнозеленых деревца в горшках обрамляли дверной проём. Брайан сидел возле одного из них, он был в одежде, похожей на ту, в которой я увидела его в первый раз — сине-стального цвета футболка, тёмные джинсы и потёртые ботинки. Он прислонился к стене, сидя с закрытыми глазами, просто наслаждаясь солнцем. Он расчесал свои косички, и волосы были собраны в длинный, свободный хвост, который своеобразно “распушался” ниже резинки. Часть волос выбилась из хвоста, и развевалась на ветру, щекоча ему скулы. Он казался настолько безразличным к касаниям волос, что я заподозрила, что он спит.

Я была удивлена тем, что он мог настолько расслабиться. Мне казалось, что так отдыхать в любом месте города, даже в хорошем районе в центре, означало напрашиваться на проблемы. Ладно, может здесь не было грабежей или бездомных, пристающих к случайным прохожим, но Империя Восемьдесят Восемь проводила свои основные операции где-то в этом районе, а Брайан был чёрным.

Возможно, он мог выйти сухим из воды потому, что был здоровяком шести футов высотой. Даже если бы мне дали мой нож, дубинку и достаточно хороший повод, я была уверена, что не захотела бы помешать его сну.

— Извини, что разбудила, — сказала я, наблюдая за его реакцией.

Даже ещё не открыв глаза, он одарил меня широкой, приветливой улыбкой, которая, казалось, не очень ему подходила при его росте. Это была улыбка, которая ничего не скрывала, столь честная и открытая, какую можно ждать от десятилетнего ребёнка, узнавшего, что он только что развернул именно тот подарок, который хотел получить на свой день рождения.

— Я не спал, — он поднялся на ноги, — решил, что буду ждать тебя здесь, а то ты ещё придешь, пока я поднимаю вещи наверх и не будешь знать, как меня найти.

— Ой. Спасибо.

— В машине ещё осталась пара коробок с вещами. Давай я их прихвачу, и мы отправимся наверх, — он направился к микроавтобусу, который был припаркован перед зданием.

— У тебя есть машина?

— Я взял её напрокат. Мне нет смысла иметь автомобиль, тем более, что половина моих поездок будет в наше пристанище. Первым делом его бы угнали, и ещё мне не нравится, что меня смогут отследить по номерному знаку, если дела пойдут плохо.

Я улыбнулась слову «пристанище».

— Я поняла. Машина — плохо.

Я мысленно отвесила себе пинок. Почему я разговариваю с ним, как пещерный человек?

Однако он подхватил мой тон:

— Машина — плохо. Дорого.

— Сказал парень, который не моргнув отдаёт пятнадцать долларов за кофе на набережной.

— Подловила.

Он открыл багажник. Внутри было две картонных коробки, толщиной не больше десяти сантиметров. Однако, одна из них была квадратом со сторонами примерно по метру каждая.

— Нужна помощь?

— Я возьму, — сказал он, и наклонился, чтобы начать вытаскивать самую большую коробку из багажника. Он остановился, чтобы передать мне ключи.

— Ты можешь закрыть за мной машину, и открыть парадную дверь здания?

Я наблюдала за тем, как мышцы его плеч перекатываются под тканью футболки, когда он вынимал коробки из багажника. Я заметила, что у него широкие плечи, но не такие, как у людей, которые тренировались лишь для того, чтобы хорошо выглядеть. На мой взгляд, такие мышцы обычно выглядят немного гротескно, уж не знаю, почему. Тело Брайана было скорее результатом долгих лет регулярных тренировок ради практических целей. Я смотрела на линии его плеч и спины, и далее, вниз, на талию и бедра, будто я искала в этом смысл, пыталась определить то место, где его тело отличалось, где оно было более привлекательным, чем у большинства.

— Гм, — сказала я, напоминая себе, что он задал мне вопрос. — Конечно. Я открою дверь.

Чёрт побери, Лиза, о чём ты заставила меня думать?

6.03

Я открыла Брайану входные стеклянные двери, чтобы он смог занести упаковки с мебелью. Что меня поразило в здании, где находилась его квартира — там был потрясающий порядок. Ни мусора, ни левых людей, ни шума. Сразу за вторыми дверями была доска объявлений, от которой можно было ожидать хотя бы небольшого беспорядка, но даже там объявления были расклеены очень аккуратно, и сама доска была за стеклом, закрыта на небольшой замок. Всё казалось как будто стерильным. А может быть, я просто привыкла к району, где у зданий было больше своеобразия.

Я не знала, что и сказать. Не только о здании, где была квартира Брайана — я вообще понятия не имела, о чём говорить. Я не умела поддерживать разговор о пустяках. Обычно я заранее продумывала всё, что могла бы сказать. Но сейчас проблема была в том, что меня отвлекали даже не столько мысли о теле Брайана, сколько сам факт того, что я начала уделять этому внимание. А сейчас, когда я пыталась взять себя в руки, мысленно найти почву под ногами и продумать какую-нибудь тему для разговора, всё, о чем я могла подумать, было: "Чёрт возьми, Тейлор, почему ты не можешь придумать, что сказать?!"

Мы вошли в лифт, Брайан положил коробки на металлические поручни внутри.

Мне наконец удалось выдавить из себя вопрос:

— Какой этаж?

— Четвёртый, спасибо.

Я нажала на кнопку.

Мы поднялись и, когда открылась дверь, я помогла Брайану придержать коробки пока он выходил из лифта. Он продолжил путь по коридору и остановился у двери, пока я возилась со связкой ключей, которые он мне дал, чтобы найти нужный.

Я не была уверена, что же я увижу в квартире Брайана, но он смог меня удивить.

Первое, что я заметила — это высокие потолки. Квартира в высоту практически занимала два этажа — много открытого пространства, и всего несколько стен. Когда мы вошли, слева от нас была небольшая кухня, отделённая от гостиной барной/кухонной стойкой. Справа от нас была кладовка и стены, отделяющие ванную и одну из спален. Прямо перед нами была просторная гостиная с окном от пола до потолка и стеклянной дверью, ведущей на каменный балкон. Ступеньки лестницы вели в другую спальню, находящуюся выше, над ванной комнатой и первой спальней. Я предположила, что там спал Брайан, судя по не совсем аккуратно застеленной постели, которую можно было заметить с моего места.

Думаю, меня поразило то, каким уютным тут всё было. В гостиной висели две книжные полки светло-серого цвета. На полках я увидела стоящие вперемешку книги, растения и более старые книги с растрескавшимися и потёртыми кожаными корешками. Стебли некоторых растений спускались ниже полок. Диван и кресло из одного комплекта мебели были очень большими, покрытыми вельветом цвета бледной бронзы, с подушками такими огромными и мягкими, что в них можно было потеряться. Я могла представить, как я сворачиваюсь калачиком в этом кресле, подобрав под себя ноги, и с книгой в руках.

Почему-то я ожидала увидеть эстетику хромированных граней и чёрной кожи. Я не связывала личность или вкусы Брайана с такого рода дизайном, но это было то, чего я могла ждать от молодого холостяка. Мягкие цвета, маленький кувшин с камнями, водой и бамбуком на кухонном столе, чёрно-белые фотографии деревьев с тёплым оттенком сепии в прихожей, всё это дарило мне ощущение лёгкости.

Я ощутила укол зависти — и не только от того, что у Брайана была такая хорошая квартира. Теперь я лучше понимала его самого, и насколько сильно мы с ним отличаемся друг от друга.

Брайан крякнул, опустив коробки на пол возле кладовки. Он снял ботинки и я восприняла это как сигнал к тому, что тоже пора разуться.

— Итак, я уже начал её собирать, — сказал мне он, сопровождая меня в гостиную. Я увидела, что там была прислонена к стене куча светло-серых досок и пустая картонная коробка. — Оказывается, для этого действительно нужна вторая пара рук. Ты хочешь что-нибудь выпить перед тем, как мы начнём? Ты же предпочитаешь чай, а не кофе? Или ты хочешь газировку? Или перекусить?

— Я в порядке, — улыбнулась я, сняла толстовку и положила её на кухонный стол. Я ведь обещала Сплетнице, что это сделаю. Я очень стеснялась из-за голого живота, и пыталась отвлечь его текущими делами:

— Приступим к работе?

Первой задачей, которую он как раз оставил незаконченной, была сборка множества полок, с этого мы и начали. Как он и сказал, это была работа для двоих. Стеллажи состояли из трёх секций, с шестью полочками в каждой, и каждая деталь фиксировалась деревянными шкантами. Невозможно было соединить вместе две детали в верхней части, без того, чтобы не отсоединились детали в нижней, и наоборот. Так что мы работали сообща, один из нас соединял детали, пока второй держал всё остальное, чтобы оно не развалилось.

В общем, нам потребовалось двадцать минут или около того. После того, как мы убедились, что всё подогнано одно к другому и выровнено, Брайан поднял стеллаж с пола и приставил его к стене.

— Это первый, — он улыбнулся. — Ты уверена, что не хочешь попить?

— А что есть?

— В холодильнике есть много чего. Можешь пойти и выбрать сама.

Я взяла вишнёвую колу, Брайан — обычную, но по большей части он её не трогал, открывая очередную коробку, ту, которая была почти метр в поперечнике, и начал раскладывать детали на полу в кухне. Кухонный стол со стульями.

Как выяснилось, кухонный стол было сложнее собрать, чем стеллаж. Ножки должны были быть установлены именно под прямым углом, иначе болты застревали в отверстиях или выталкивали ножку стола из её гнезда. Каждый раз, когда это случалось, нам приходилось выкручивать болт и начинать всё сначала. В итоге мы пришли к тому, что я держала ножку в устойчивом положении, пока он закручивал болты у её основания.

Не глядя на меня, он положил свою руку на мою, чтобы немного изменить угол наклона. Это прикосновение заставило меня почувствовать, будто кто-то дёрнул за гитарную струну, натянутую от макушки до пят посреди моего тела. Мощная вибрация глубоко внутри меня, которую нельзя услышать, можно только почувствовать. Я была рада длинным рукавам моего топа, потому что по коже рук у меня побежали мурашки.

Я обнаружила, что обратилась к своей основной защитной реакции — продолжила молчать, и не двигалась с места, чтобы не сказать или не сделать какую-нибудь глупость. Проблема была в том, что при этом я очень, очень ясно осознавала повисшую тишину и нехватку разговора.

Брайан, скорее всего, не уделил тишине даже долю внимания, но я спрашивала себя, что же мне сказать, раздумывала, как завязать разговор и как его вести дальше. Это было мучительно.

Когда он установил гайку на болт, то приблизился, чтобы рассмотреть соединение получше, и его рука прижалась к моему плечу. И вновь это вызвало почти первобытную реакцию моего тела. Он это специально? Он проявлял ко мне внимание через случайный физический контакт? Или я придавала особое значение простому совпадению?

— Почти закончил, — пробормотал он, подвинувшись, чтобы начать завинчивать другой болт на ножке стола. Его рука больше не прижималась к моему плечу, но из-за того, что сейчас он присел, его лицо было только в десятке сантиметров от моего. Да-а, это было ещё хуже.

— Тейлор, как думаешь, ты сможешь достать тот небольшой ключ, не двигая ногой?

Я не была уверена, что смогу ответить, не издавая при этом странные звуки, потому я просто дотянулась до маленького ключа и протянула его ему.

— Так быстрее, спасибо, — ответил он через секунду. — Передашь мне гайку?

Я передала, бросив её в его подставленную ладонь, вместо того, чтобы положить её туда — я опасалась того, что могу выкинуть, если наши руки соприкоснутся. В таком состоянии я не переживу следующие три ножки стола, не говоря уже о стульях, или о той мебели, за которую мы ещё даже не брались.

— Тейлор? — спросил он.

Он сделал паузу после вопроса, так что я нервно сглотнула и ответила:

— Что?

— Расслабься. Можешь дышать.

Я тихо рассмеялась, осознав, что задержала дыхание. Смех привёл к нервному, хихикающему выдоху, который только увеличил моё смущение.

Он улыбнулся:

— Ты в порядке?

Что я должна была ответить? Признать, что не знала как себя вести рядом с красивым парнем?

Я уставилась на пол, на ножку стула, которую держала в руках.

— Я нервничаю, когда нахожусь близко к другим людям. Я думаю при этом, ну, знаешь, может, у меня изо рта неприятно пахнет, или, может, я вспотела, а сама не замечаю, поэтому я на всякий случай задерживаю дыхание, чтобы не причинить никому неудобств.

Браво, Тейлор. Браво! Я вообразила самые медленные, самые язвительные аплодисменты. Ну конечно же, самой лучшей темой для беседы будет неприятный запах изо рта или тела! Я была уверена, что это будет одно из тех прекрасных событий в моей жизни, вспоминая которое я буду поёживаться каждый раз в следующие несколько лет или десятилетий.

Тогда Брайан наклонился ближе, сокращая скудные сантиметры расстояния между нами, пока мы не оказались почти нос к носу.

— Нет. Ты приятно пахнешь, — сказал он.

Если бы я была мультяшкой, я уверена, это был бы момент, когда у меня из ушей повалил бы пар, или я растаяла бы в лужу. Вместо этого я ещё раз поступила в соответствии со своим обычным инстинктом, и замерла на месте. Я ощутила, как мое лицо горит бешеным румянцем.

Было ли это милосердием или нет, но Брайана отвлёк звук ключа поворачивающегося в замке, и открывшейся парадной двери.

Сперва я подумала, что вошедшая девушка была подружкой Брайана. Затем я поймала её взгляд на нас, ухмылку, и отметила сходство между её глазами и глазами Брайана. Его сестра.

Мою следующую мысль было действительно трудно облечь в слова. Скажем так, когда вы смотрите на мерседес, то можете сказать, что это чудесное произведение искусства, даже если вы обычно не уделяете особого внимания автомобилям. По аналогии, когда вы видите мерседес с дешёвой наклейкой в виде пламени, приклеенной вокруг колёс, и налепленным сзади самодельным спойлером, вы ощущаете болезненное разочарование на каком-то фундаментальном уровне. Именно это я чувствовала, глядя на Аишу.

Она была красивой, настолько же женственной, насколько Брайан был мужественным, с высокими скулами, длинной шеей. Даже при том, что она была на два или три года моложе меня, её грудь была уже больше моей. Меня можно было бы убедить отдать на отсечение палец, чтобы заполучить ноги, талию и бедра как у неё.

М-да, у этой семьи хорошие гены.

Достаточно было один раз взглянуть на Аишу, чтобы понять, что она станет потрясающе красивой, когда вырастет. Однако, в волосах у неё была обесцвеченная прядь, часть которой была ещё и окрашена в фиолетовую полоску. Будто она старалась изо всех сил выглядеть дрянной девчонкой, одеваясь в рваные джинсовые шорты поверх неоново-зелёных ажурных лосин, и топ без бретелек, который я даже нижним бельём назвать бы постеснялась. Вся зависть, которую я к ней испытывала, была приправлена чувством чуть ли не обиды за то, как она портит красоту, данную ей от природы.

— Я не помешала? — спросила она, слегка насмешливо. Она окинула меня взглядом, истолковать который у меня не получилось.

— Аиша, — поднялся Брайан, — ты что здесь делаешь? Ты же... — он остановился, когда через парадную дверь вошла солидная, крупная темнокожая женщина. Мне было трудно понять, что читалось во взгляде Аиши, но во взгляде, который подарила мне эта женщина, всё читалось совершенно ясно. Неодобрение, неприязнь. Я поняла, как я должна была выглядеть со стороны, слегка вспотевшая, на полу среди разобранной мебели, с голым животом, почти пылающая розовым румянцем. Я поспешила схватить и натянуть на себя толстовку.

— Мистер Лейборн? — сказала крупная женщина. — Боюсь, я ожидала, что вы будете более подготовлены к встрече, но, кажется, вы сейчас очень заняты.

Брайан покачал головой.

— Мэм. Миссис Хендерсон. Я почти уверен, что сотрудник из Вашего офиса сказал мне ждать вас в два часа дня.

— Это время, которое было назначено ранее. Аиша сказала, что вы захотели перенести... — миссис Хендерсон затихла и одарила Аишу тяжёлым взглядом.

Аиша улыбнулась, пожала плечами и вскочила (она сидела на краю кухонной стойки).

— Ну и что? Сегодня днём будет фильм, который я хочу посмотреть с друзьями.

— Если бы ты попросила, я бы тебе разрешил, — сказал ей Брайан. — Теперь я, наверняка, скажу «нет».

— Не тебе решать, бро, я ещё с тобой не живу, — она показала ему средние пальцы на обеих руках.

Брайан выглядел так, словно собирался сказать что-то ещё, но потом остановился. Он вздохнул, затем перевёл внимание на социального работника.

— Извините за всё это.

Она нахмурилась.

— Я тоже извиняюсь. Я должна была позвонить и проверить, учитывая, что Аиша и раньше искажала факты. — она посмотрела в свой блокнот, перевернула страницу. — Если хотите перенести встречу, хм-м, боюсь, у меня уже забита вторая половина дня, но, возможно, на этих выходных...?

Брайан раздражённо посмотрел на Аишу.

— Раз вы уже здесь, то если вы не будете обращать внимания на мебель, которую мы ещё не собрали, то мы могли бы сделать всё сейчас.

— Вы уверены? А как насчёт вашей... подруги? — она взглянула на меня.

Мой румянец, вероятно, ещё не исчез и я подозревала, что покраснела ещё сильнее, чем когда меня застали в неловком положении. Скорее всего, это не помогло сгладить неправильное впечатление, которое у неё сложилось.

— Она мой друг, она помогала мне. Тейлор, я не знаю сколько времени это займёт. Я не хочу напрасно тратить твоё время, но мне будет неловко, если ты уйдёшь так скоро, ты ведь добиралась сюда издалека. Если тебя всё это не смущает, оставайся, я могу потом отвезти тебя обратно.

Каждая социально неприспособленная часть моего мозга зудела о побеге, хотела уйти, чтобы немного остыть. Трудно было сказать, почему я этого не сделала.

— Я бы хотела остаться, если не помешаю. У меня нет планов на вторую половину дня.

Когда Брайан улыбнулся, я поняла, почему я не воспользовалась возможностью уйти.

Женщина внимательно меня рассматривала. Она спросила:

— Вы занимаетесь вместе на онлайн-курсах?

Я помотала головой.

— Действительно. Для этого вы выглядите слишком молодо.

Затем она спросила с вызовом:

— Почему тогда вы не в школе?

— Э-э, — я растерялась. Нужно говорить как можно ближе к правде. — Меня слегка задело во время взрыва одной из бомб, я получила сотрясение мозга. Я пропускаю занятия до полного выздоровления.

— Понятно. Уверена, что сборка мебели —это то, что имел в виду доктор, когда сказал вам отдыхать и выздоравливать?

Я натянуто улыбнулась и пожала плечами. Чёрт, я очень надеялась, что из-за меня Брайан не провалит проверку.

— Итак, — заговорил Брайан с миссис Хендерсон, — вы хотите осмотреть мою квартиру и увидеть место, отведённое для Аиши? Полагаю, что это хороший шанс всё проверить, пока мы не заметём под ковёр всё, что хотели бы спрятать.

— Хм-м-м, — уклончивый ответ. — Давайте пройдём на балкон, и вы сможете рассказать мне об этом районе и соседних школах.

Брайан пошёл вперёд, и придержал дверь для соцработника. Дверь захлопнулась за ним, оставляя меня с Аишей, которая всё ещё сидела на кухонной стойке. Я слегка ей улыбнулась, и в ответ получила неприветливый пронзительный взгляд. Мне стало не по себе, я переключила внимание на стол и попыталась сообразить, что я могу сделать сама со второй ножкой.

— Итак. Ты состоишь в команде моего брата?

Что? Я была горда собой за то, что у меня лишь слегка ёкнуло сердце.

— Команда? Я знаю, он боксёр, или, по крайней мере, раньше занимался боксом, но...

Она одарила меня насмешливым взглядом.

— Ты собираешься разыгрывать из себя идиотку, да?

— Я не понимаю. Извини.

— Ладно, — она отклонилась назад, болтая ногами.

Я вновь сфокусировалась на ножке стола. Я не сильно продвинулась в работе прежде, чем она вновь меня прервала.

— Слушай, я знаю, что ты состоишь в его команде. Методом исключения ты, должно быть, девочка с насекомыми.

Я покачала головой, но во мне накапливалось и раздражение. Какого чёрта, Брайан?

— Он сказал мне, что у него есть суперспособности, но не говорил, какие. И он думает, что и у меня есть шанс их получить. Он не хотел, чтобы это стало для меня сюрпризом. Я поняла, кто он, когда узнала о нескольких злодеях, ограбивших казино той самой ночью, когда его не было дома.

Я начала отмечать время, когда его нельзя было найти, и всё сходилось. Я вывалила всё это на него, и он не слишком хорошо отпирался.

Надеясь вывести её из равновесия, я состроила самое убедительное, какое только могла, выражение шока на лице, с вытаращенными глазами:

— Ты говоришь, что твой брат — суперзлодей?!

Она дважды моргнула, затем заговорила, медленно, будто разговаривала с умственно отсталым.

— Да-а-а-а. И я говорю, что ты тоже. Иначе зачем бы мой брат тусовался с тобой?

Ой. Это было больно.

Брайан и соцработник вернулись с балкона, и я была спасена от необходимости придумывать ответ и поддерживать игру.

Соцработник говорила:

— …сомневаются, учитывая очередь.

— Она будет жить в этом районе, и ходить в школу, как и остальные девятиклассники, — ответил Брайан, злобно посмотрев на Аишу. — И это поможет оградить её от дурного влияния того места, где она сейчас живёт.

Аиша снова показала ему средний палец.

— М-м-м, — ответила соцработник, переводя взгляд с Аиши на него. — Дальше я хочу увидеть вашу спальню.

— Мою? Не Аиши?

— Пожалуйста.

Брайан повел соцработника вверх по лестнице в его спальню, которая была выше остальной части квартиры.

— Может быть, стоит проверить, как ты отреагируешь, если я громко прокричу об этом, — предложила Аиша. Она сказала с преувеличенным нажимом:

— Как ты там себя называешь?

Я закатила глаза.

— Не скажешь? Ну и ладно. — Она сложила руки рупором около рта, как будто собираясь крикнуть, но проскандировала голосом чуть громче обычной речи:

— Леди-жук и Мрак, тут, в доме!

Я посмотрела наверх, надеясь, что Брайан и соцработник были вне зоны слышимости. Вроде бы звуки их беседы не были прерваны тем, что сказала Аиша.

— Если ты будешь так кричать об этом на каждом углу то, скорее всего, сама окажешься в проигрыше, — ответила я. — Либо ты права и выведешь из себя двух человек, недовольства которых ты действительно захочешь избежать, либо ты неправа и выглядишь сумасшедшей.

— Что, если они уже думают, что я немного безумна? Что мне терять?

— Без понятия, — я затянула болт, проверила ножку стула и сочла соединение твёрдым, как скала. Я перешла к следующему. — Что ты можешь на этом выиграть?

— Ну давааай, — стала канючить она. — Просто признай это.

Мое сердце колотилось когда Брайан и соцработник спустились вниз по лестнице. Аиша, со своей стороны, изобразила широкую, поддельную усмешку на лице, чтобы приветствовать их. Брайан сопроводил женщину во вторую спальню, но не пошёл внутрь с ней. Он остановился, чтобы посмотреть на меня.

— Тейлор, тебе не обязательно самой это делать.

— Всё хорошо, — сказала я. Бросив взгляд туда, где Аиша сидела на столешнице, я добавила. — Это меня хорошо отвлекает.

— Извини. Думаю, потребуется ещё минута.

Так и оказалось. Соцработник вышла из будущей спальни Аиши и осмотрела ванную, затем исследовала шкафы и холодильник.

— Я хочу, чтобы ты на минуту вышла на балкон, — сказала миссис Хендерсон Аише.

— Да куда угодно, — Аиша спрыгнула вниз со стола и направилась наружу.

— И, — сказала она Брайану, — возможно вы хотите, чтобы ваша подруга так же вышла.

— Мне в самом деле нечего скрывать, — ответил он, взглянув в мою сторону.

— Ладно. Для начала я замечу, что у вас лучше, чем у большинства.

— Спасибо.

— Но у меня есть опасения.

Было видно, как выражение лица Брайана чуть изменилось, когда он это услышал.

— Я изучила документы и планы, которые вы прислали мне по электронной почте. У вас есть основательный план, с учётом коммунальных расходов, затрат на её образование, возможных дополнительных расходов, у вас заложен бюджет на одежду, даже накопление денег на колледж. Во многих аспектах я бы желала такого большинству моих подопечных.

— Но?

— Но когда я смотрю на эту квартиру, я вижу, что вы сделали ее очень своей. Мебель, украшения, произведения искусства, они, кажется, многое говорят о вас, оставляя очень мало места для Аиши, даже в том пространстве, что вы отвели для неё.

Брайан выглядел немного потрясённым этим.

— Понятно.

— Послушайте, мистер Лейборн, мы должны смотреть с точки зрения Аиши. Она уже много раз сбегала из дома. Она не хочет жить со своим отцом. Особое внимание нужно уделить тому, чтобы она приняла это место как свой дом. Если предположить, что она должна будет жить здесь, а не у матери.

— У моей матери, — выражение лица Брайана стало ещё более серьёзным.

— Я в курсе ваших опасений по поводу матери Аиши, мистер Лейборн.

Мой телефон в кармане толстовки прогудел один раз. Я проигнорировала его.

Брайан вздохнул, немного ссутулившись.

— Это поправимо?

— Да. Привлеките Аишу к оформлению, пойдите на компромисс с вашим вкусом и чувством эстетики, чтобы позволить ей чувствовать, что это и её пространство тоже, — сказала она. — Я знаю, что это будет непросто. У Аиши сложный характер, я уверена, что мы оба с этим согласны.

Я уже и сама начала приходить к такому заключению.

— Да, — кивнул Брайан, — Что же дальше?

— Я посещу дом её матери через полторы недели, если я правильно помню. Когда вы исправите эту незначительную проблему и несколько мелочей, которые я отметила в ходе осмотра, вы можете прислать мне письмо и я зайду снова.

— Это было бы великолепно.

— Имейте в виду, что у меня огромное количество дел и я, вероятно, не смогу зайти раньше, чем через неделю после того, как вы дадите мне знать.

— Спасибо, — сказал Брайан.

— Есть вопросы?

Он покачал головой.

— Тогда я желаю вам удачи. В качестве извинения за неожиданное посещение я могла бы сейчас забрать Аишу с собой. Если она настаивает на том, чтобы оставаться в подвешенном состоянии, может быть, я смогу её познакомить кое с кем, кто выбрал такой же путь, когда пойду по другим адресам, которые мне надо проверить во второй половине дня.

Брайан улыбнулся. Не совсем той удивительной улыбкой, которую я видела так часто, но, тем не менее, приятной улыбкой.

— Предполагаю, что она пропустит тот фильм, на который хотела пойти.

— Похоже на то, — соцработник заговорщицки улыбнулась. — Так держать, мистер Лейборн. Аише повезло, что у неё есть вы.

Брайан немного оживился после этих слов.

Дальше всё быстро завершилось, соцработник увела жалующуюся Аишу. Я не могла вздохнуть с облегчением, пока они не скрылись. Но даже тогда я чувствовала напряжение, я знала, какими сильными были подозрения Аиши.

Помня, что мой телефон звонил, я потянулась к нему, чтобы проверить сообщение. Удерживая кнопку разблокировки, я сказала Брайану.

— Похоже, Аиша знает о Неформалах.

— Вот дерьмо! Прости, — он сделал огорчённое лицо. — Если бы я подумал, что ты столкнёшься с нею, я бы предостерёг тебя. Ты ничего не сказала?

— Притворялась, что не знаю, о чём она говорит, насколько могла. У нас будут проблемы?

— Она обещала, что ничего никому не скажет... и что действительно меня беспокоит, так это то, что она была настолько несдержанной, что подняла эту тему в разговоре с кем-то, кого я не одобрил. Но Аиша не сказала бы это просто ради болтовни. Думаю, она пыталась сбить тебя с толку.

— Если ты в этом уверен, — у меня была своя версия, но я не была уверена, что хочу давить на него в этом вопросе, когда он и так уже был напряжён.

— Практически уверен, — вздохнул он.

Я посмотрела на свой телефон. Сообщение было от Лизы.

“звиняй что прерываю обнимашки. вы двое должны быстро вернуться. говно попало на вентилятор.”

Удаляя текст сообщения, я чувствовала, что мои щёки снова пылают. Закончив, я повернулась к Брайану.

— Лиза говорит, что что-то произошло. Она просит нас поторопиться.

— Вот зараза, — сказал Брайан. — Я надеялся... блин. Думаю, мы не будем соединять все эти штуки, а? — он улыбнулся мне.

Я улыбнулась в ответ.

— В другой раз.

Он подал мне руку, чтобы помочь встать на ноги. Его рука, наверное, задержалась на полсекунды дольше, чем было необходимо, но я сама не могла понять, как я это воспринимаю — с надеждой, или просто констатируя факт.

Возможно, я отчасти боялась этой двусмысленности, надеясь, что мне просто показалось. Я вообще не могла уверенно сказать, было ли это на самом деле.

Блять. Я мысленно изменила крайний срок в своём графике. Не позднее чем через неделю я должна буду сообщить всё, что знаю о Неформалах, Протекторату. Если я пробуду с ними дольше, то не уверена, что вообще смогу это сделать.

6.04

«Благодаря совместным усилиям Стражей Броктон Бей и команд Протектората, местная банда АПП или Азиатские Плохие Парни была уничтожена.»

Мы с Брайаном поднялись на второй этаж как раз вовремя, чтобы успеть на сводку новостей. Лиза, Алек, Сука и собаки собрались на диванах.

«Героями часа стали молодые Стражи Стояк и Виста, которые сыграли ключевую роль в разрешении кризиса с супербомбой, которая, как утверждается, была использована суперзлодейкой Бакудой в попытке взять весь город в заложники, обеспечивая себе безопасность. Пока что эксперты на месте происшествия отказываются называть точные цифры, но, по словам одного местного кейпа, супербомба могла иметь взрывную силу в девять тысяч килотонн. Это устройство, сопоставимое по силе с ядерной бомбой, было сконструировано из подручных материалов, собранных на местных свалках, всего через несколько дней после стычек в доках. Давление местных властей вынудило предполагаемую создательницу бомбы переместиться под заброшенный навес для лодок. Если бы не усилия Стражей, этот день мог стать трагичным для нашей нации.

В то же время, остальные суперзлодеи показали, что они не заинтересованы в восстановлении порядка. Не прошло и часа после того, как разыскиваемого лидера АПП Луна и его предполагаемую сообщницу Бакуду посадили под стражу, как головной офис корпорации Медхолл был атакован вооруженными людьми, что вызвало реакцию членов местной арийской группировки “Империя Восемьдесят Восемь”. Это привело по меньшей мере к шести серьезным вооружённым столкновениям за последний час…»

Лиза отключила звук на телевизоре и развернулась на диване так, чтобы видеть нас с Брайаном.

— Я введу вас в курс дела. В течение последнего часа Скитальцы напали на галерею искусств и аэропорт. Выверт и Империя Восемьдесят Восемь, видимо, решили наверстать упущенное, и лишь на волоске от того, чтобы развязать войну на улицах. Барыги — команда Толкача — пользуются хаосом и пытаются сделать то, что делали АПП, но вместе с местными наркоманами и бродягами и без всякого контроля над ситуацией... далеко они не продвинутся, но я уверена, что они успеют здорово пограбить.

— Значит, перемирие закончилось, — сказала я. Разве с исчезновением АПП, не должно было всё стать лучше? Почему я чувствовала, что частично отвечаю за это?

— Похоже, что все были уже на низком старте, дожидаясь только отмашки, — произнёс Алек.

— Все кроме нас, — заметил Брайан.

— Не совсем, — покачала головой Лиза, — через пять минут после нападения на Медхолл мы получили сообщение от босса. У него есть работа для нас, возможно, самое большое наше дело, и его надо сделать быстро. Вот почему я позвала вас сюда.

Брайан скрестил руки.

— Дела такие, — начала она, — люди в растерянности, город напуган, и волнения не останавливаются, несмотря на все надежды. Мы избежали взрыва супербомбы, но это не помогло.

Она печатала на ноутбуке, пока говорила:

— И в довершение всего, когда местные репортёры пронюхают об огромной роли, которую сыграли злодеи в сражении против АПП, всё будет выглядеть ещё хуже. Догоняете? Поэтому они планируют устроить благотворительный сбор средств, а мэр будет продавливать идею о том, что именно хорошие парни сыграли главную роль. Результат? На благотворительный вечер соберут Протекторат, несколько Стражей, армию, копов и прочих. Сегодня вечером. Вместо них защищать город будут большая часть Стражей и Новая Волна, поскольку мэр считает, что важней всего хорошая картинка для общественности.

— Не нравится мне, куда ты ведёшь, — заметила я.

Она взяла ноутбук и положила его на спинку дивана, экраном ко мне и Брайану. Страница содержала подробности вечеринки, ссылки для покупки билетов, а также изображения группы людей в смокингах и платьях.

— Протекторат и несколько Стражей будут здесь с высшим светом Броктон Бей, их друзьями и семьями, и со всеми кто решит выложить деньги за билет. Босс хочет чтобы мы, цитирую: "привели их в замешательство".

Наступила звенящая тишина. Я взглянула на Суку и Алека и по их выражениям лиц сообразила, что они уже это слышали. В отличие от ситуации с ограблением банка, они не выглядели заинтересованными.

Брайан начал хихикать. Постепенно его хихиканье превратилось в настоящий хохот.

Я не стала ждать, пока он закончит, чтобы вставить свое слово:

— Ты с ума сошла? Ты хочешь, чтобы мы что — явились туда без приглашения, отымели их, а потом свалили, пока нас пытается арестовать, — я пыталась найти слова, — половина чёртовых героев Броктон Бей?!

— В общих чертах, да. — сказала Лиза, поднимая руки, как будто желая меня успокоить. — Хотя скорее там будет лишь около трети городских героев.

— Отлично, — ответила я. — Без обид, Лиза, я восхищаюсь тобой и всё такое, но ты вроде как недооценила количество героев, которые должны были появиться во время ограбления банка. Не забудь, что целая группа героев приехала из другого города, чтобы помочь с АПП, и они могут остаться на вечеринку.

— Верно, — согласилась она, — Но всё равно...

— И мы должны вывести их из себя? — спросила я недоверчиво. — И не только их, на вечеринке скорее всего будут присутствовать мэр, окружной судья, шеф полиции... Ты понимаешь, если мы впишемся в это дело, и кого-то из нас поймают, это скорее всего закончится поездкой первым классом прямо в Клетку?

— Прости, Лиза, но нет, — сказал Брайан, всё ещё смеясь. — Мне всё равно, если остальные группы пойдут на это. Мы сделали свою часть, и ничего не потеряем, отдохнув некоторое время.

— Ага... Я не вижу смысла, — сказала Сука, почесывая макушку Брута.

— Таких любителей натворить что-нибудь безумное, как я, ещё надо поискать, — сказал Алек Лизе, — Но я согласен с Сукой. Это огромный риск и большие проблемы. Зачем? Чтобы утереть нос хорошим парням?

— Босс готов заплатить, — сказала Лиза. — И он готов обсуждать с нами дальнейшие дела.

— Обсуждать? — спросила я.

— Вы должны понять, — вздохнула Лиз, — я согласна со всем, что вы, ребята, сказали, но это проверка. Босс хочет увидеть, потянем ли мы, и если нам удастся, мы станем ценнее для него. Намного ценнее.

— Или цель этой проверки — понять, настолько ли мы умны, чтобы отказаться от провальной миссии, — заметил Брайан.

— Может и так, — Лиза уступила, — лично я так не считаю, но не буду отрицать такую возможность.

— Можем ли мы отказаться? — спросил Брайан. — Он ведь никогда не заставлял нас браться за дело.

— Мы можем, — она не выглядела довольной.

Он нахмурился.

— По крайней мере, есть четыре голоса против. Лиза, ты собираешься проголосовать за этот план?

— Да, — ответила она.

— Ну что же, пока мы не поменяли систему голосования, я думаю ты можешь сказать боссу "спасибо, нет", — сказал он. Когда она не ответила, он повернулся ко мне. — Хочешь посмотреть, как кухонный стол и прикроватная тумбочка будут смотреться вместе? Я могу угостить тебя поздним завтраком, если...

— Двести пятьдесят! — Лиза прервала его.

Он посмотрел на неё.

— Двести пятьдесят...

— Тысяч, — она закончила за него, опуская свои руки по бокам, почти расстроенно. — Каждому. Чёрт. Я хотела уговорить вас, прежде чем удивить цифрой. Возможно это звучало как слова отчаяния, но я просто не могу дать вам уйти, не пояснив, от ЧЕГО мы отказываемся.

Сумма ошарашила нас.

— Хочу уточнить... Один миллион двести пятьдесят тысяч долларов на пятерых, — сказал Алек, — вот за это?

— Как я и сказала, — Лиза немного улыбнулась, — наше самое больше дело.

— Даже если босс предлагает четверть миллиона каждому за то, чтобы подойти к этим парням и сдаться на их милость, это не меняет расклад, — заметила я.

— Конечно меняет, — возразила Лиза, — Мы на самом деле имеем шанс выйти сухими из воды.

— Очень-очень маленький шанс, — заметила я.

— Какой-то шанс, — сказала она. — Но что если мы сделаем это? Что если мы докажем боссу, что мы стоим его времени? Мы поднимемся. Мы получим больше денег, больше снаряжения, информации, мы получим голос, участвуя в его далеко идущих планах, и всё это поднимет нас в сообществе кейпов.

— Голос? — спросила я, — Что ты имеешь в виду?

— Встреча с ним, обсуждение, что делать дальше и зачем.

Мой мозг начал представлять все последствия этого.

— Я передумал, — сказал Алек, — Это много денег, это решит проблему с бессмысленной работой, которая у меня была. А четверть миллиона имеют очень много смысла.

— Двое за, трое против, — сказала Лиза. — Сука?

Сука нахмурилась.

— Дай мне подумать.

Это был шанс увидеть нашего работодателя, причем, в не слишком далеком будущем. Вопрос был в другом: хочу ли я это сделать? Я мешкала, избегала этого, пыталась не особо задумываться о своем плане — о сдаче этих ребят, когда я получу последний кусочек информации, как они всё проворачивают и откуда берутся деньги.

Всё время я говорила себе, что должна сдать их. Отдать информацию Протекторату. Но моё сердце было против. Против предательства друзей. К Алеку и даже к Суке я относилась нейтрально, прежде всего я думала о Лизе и Брайане. В смысле, ну, Лиза была мои первым настоящим другом со времён Эммы. Что касается Брайана, мне он нравился, я уважала его. Я ненавидела идею о том, чтобы сделать с ними то, что Эмма сделала со мной. Предать.

Я отказалась от идеи получить уважение или известность за их выдачу. Я ведь помогала совершить преступление, брала заложников, атаковала других героев, почти убила человека, а потом, лишь спустя пару недель, вырезала у этого же человека глаза.

И я смогу жить с этим, без получения признания или награды, или чего-либо ещё. Я могу не высовываться какое-то время. Возможно, быть бдительнее и избегать внимания героев или злодеев, если я действительно захочу выбираться в костюме. Или посмотреть, просто посмотреть, можно ли выбить такую же сделку как у Призрачного Сталкера, стать кандидатом в члены Стражей. Я изначально сторонилась Стражей из-за опасения, что это будет похоже на школу... но я поменялась за последние несколько недель. Выстояла против Эммы дважды. Трижды, если считать собрание в школе. Я закалила характер за этот месяц. Я могла представить, как я тружусь вместе с командой молодых супергероев, отбывая наказание за свои злодейские действия, и это был большой прогресс с тех пор, как я первый раз вышла в костюме, когда даже мысль о присоединении к ним не приходила ко мне в голову.

Проблема в том, что, на этом пути из хаоса возможностей и вероятностей, каждый шаг мог обернуться катастрофой. Что если меня арестуют раньше, чем предложат членство в Стражах? Что если Неформалы избегут ареста и придут за мной? Или за моим отцом?

Всё свелось к людям, находившимся в одной комнате со мной. Дело было не только в том, что я готовилась предать их. Хватит ли мне храбрости сделать то же, что когда-то Эмма сделала со мной, с людьми, которые мне нравятся и которые возможно станут моими заклятыми врагами?

И если я так и не выберу, не решу, буду только откладывать... Это станет чудовищным самообманом. Время, проведенное с Брайаном, сделало это достаточно ясным.

— Думаю... Возможно, я изменю свой голос — высказала я мысль вслух, как только она сформировалась.

Все в комнате, исключая собак, удивленно уставились на меня. Особенно Лиза, даже немного откинувшаяся назад после моего заявления.

Потребовались все силы, чтобы остаться невозмутимой. В конце концов, меня пугало больше всего не то, что я могу потерять друзей и заставить их ненавидеть меня, не то, что они могут прийти ко мне или к отцу, а мысль о том, что это я буду ненавидеть себя. Что я буду испытывать ненависть через год, пять, десять или двадцать лет после этого, за предательство своих принципов, за неправильный выбор с далеко идущими последствиями. Ненавидеть себя за выбор пути, который может привести меня в тюрьму, без шанса на помощь Оружейника, или привести меня к тому, что я причиню кому-то невинному такой же вред, какой причинила Луну и Бакуде.

Общение с Неформалами было полезным в короткой перспективе, но что дальше? Я должна придерживаться первоначального плана, и попытаться убедить себя тем, что я хотела как лучше.

Алек вскинул брови.

— Серьезно.

— Что? — спросила я.

— Ты последний человек, от которого я ожидал изменения решения, дурында, — ответил он. — Ты очень осторожна, а это — самая неосторожная работа, из всех, что нам попадались.

— Моё решение предварительное, всё зависит от того, сможем ли мы придумать план, который с высокой вероятностью сохранит наши шкуры целыми, — уточнила я.

— И всё равно, обычно ты просто тень Брайана, и поддакиваешь ему, — сказал Алек.

— Спасибо, Алек, — Брайан нахмурился. Он повернулся ко мне, его брови сошлись вместе в беспокойстве, — Ты уверена?

— Не совсем, — призналась я, — и прости, что не поддерживаю тебя.

— Ты член команды, у тебя есть свой голос.

— Что заставило тебя передумать? — спросила Лиза.

Мне нужно было избежать любых подозрений с её стороны. Самый безопасный путь — это придерживаться правды, или чего-то очень похожего.

— Не нравится мне, что я не знаю нашего нанимателя. Есть несколько ужасных предположений, и лучше бы узнать правду раньше, а не позже, — вот, вроде похоже на правду.

— Признаться, мне тоже интересно, — отозвался Брайан. — Но... я не думаю, что мне настолько интересно, чтобы брать такую работу.

— Если эта тощая девочка собирается пойти, то и я не отступлю, — сказала Сука. — Я тоже передумала.

— Девочка? — спросила я её. — Тощая, конечно, но я наверняка всего лишь на год младше тебя.

Лиза остановила нас, встав так, чтобы оказаться между Сукой и мной.

— Мы не должны уходить от темы, у нас всего лишь несколько часов, чтобы придумать план и подготовиться. Мы имеем четыре голоса за, один против. Похоже, что это все-таки произойдёт.

Брайан вздохнул.

— Прости, — я пробормотала извинение ещё раз.

Он положил руку мне на плечо:

— Всё нормально.

Я заметила, что он не стал сразу убирать руку с моего плеча.

Пытаясь отвлечься, я спросила Лизу:

— Так как мы это провернём?

6.05

Мои ноги сжимали бока Иуды. Я чувствовала, как он дышал подо мной, как расширялось его тело, когда его лёгкие наполнялись, а затем опустошались. Он выдохнул, и пар заклубился в холодном ночном воздухе.

Он сделал шаг вперёд, совсем чуть-чуть, и я успела бросить взгляд на мир внизу. С высоты тридцати двух этажей машины на улицах были заметны только по фарам и габаритным огням. Я почувствовала, как сидевшая сзади Сплетница, сильнее обхватила меня. Иуда так сильно сжимал передней лапой край крыши,что острия когтей вонзались в бетон.

Подняться сюда было довольно просто — Сплетница взломала дверь для сотрудников, и мы поднялись на грузовом лифте на крышу. Узнал ли кто-то о том, что мы здесь? Заметили ли нас на камерах? Сложно сказать. Но у нас было мало времени, и мы уже потратили немалую его часть на то, чтобы дождаться, пока собаки закончат расти. Как только Сука решит, что они готовы, мы начнём выдвигаться.

План казался жутким даже когда мы просто его обсуждали. А приступать к его исполнению было в десять раз страшнее.

У меня ещё есть время, чтобы найти предлог для отказа от этой работы.

Свист Суки, из тех, что заставляют поёжиться, когда слышишь их за тридцать метров, перекрыл тихое фоновое гудение города внизу.

Последний шанс, Тейлор.

Секунду спустя, Брут с Мраком и Сукой на спине, переступил через край крыши. Иуда подо мной дёрнулся и последовал за ним.

Когда ты падаешь с такой высоты, тебе не удаётся кричать. Крику мешает ветер. Если тебе есть за что схватиться, ты хватаешься за это изо всех сил и молишься, даже если ты не из верующих. Мои руки с такой силой сжимали костяные крюки по сторонам шеи Иуды, что я думала, что сломаю или кость, или пальцы.

На три этажа ниже крыши находилась терраса. Когда Сука внизу свистнула и указала вперёд Иуда лягнул стену за нашими спинами, отталкиваясь от здания. У меня сердце ушло в пятки, да так и осталось там, когда я увидела под нами край террасы, который явно был слишком далеко, чтобы до него допрыгнуть. Может быть, пёс оттолкнулся слишком рано? В следующий раз мы коснёмся твёрдой поверхности только внизу, когда превратимся в пятно на асфальте.

Но похоже, что его инстинкты были лучше моих. Его передние когти схватились за край террасы. Каждая мышца в моём теле напряглась в попытке не упасть с него, когда мы остановились, пусть даже его мощное тело и поглотило большую часть импульса падения. Он схватился за край и упёрся в него, подтянув под себя задние лапы. Потом, казалось, напрягая каждую мышцу своего тела, он прыгнул. На этот раз не вниз, а наружу.

Когда здание осталось позади, время, как будто, остановилось. Под нами была только улица, на двадцать девять этажей ниже. Ветер, развевавший мои волосы, был болезненно холодным. Мы пересекли горизонт событий, теперь оставалось только сделать дело или умереть. Это позволило мне удивительно легко отбросить сомнения и приготовиться к тому, что нас ожидало.

Галерея Форсберг была двадцать шесть этажей высотой, и являлась одним из самых необычных зданий в центре города. Если я правильно помню, её спроектировали студенты-архитекторы университета несколько лет тому назад. Мне не слишком нравился дизайн, здание было похоже на позднюю стадию игры “Дженга”, где каждая секция состояла из закалённого стекла, а стальные балки и фермы составляли основной каркас. Всё здание подсвечивалось, причём подсветка менялась в зависимости от времени суток.

В сине-серых вечерних сумерках галерея была освещена розовым и оранжевым, в тон закату, который завершился час назад. Когда мы перелетали над одним из прожекторов, розовый свет заполнил всё вокруг.

Мои линзы поглотили большую часть света и через секунду я снова могла различать, что происходит. В нескольких шагах от нас Брут с силой ударил стекло при приземлении, и по нему поползла паутина трещин. Мрак практически отскочил от спины Брута, ударился плечом о стекло и начал сползать. Зацепиться было не за что, не спасали даже металлические балки, разделявшие массивные стеклянные панели, и всё, что ждало его ниже по склону — очень долгое падение.

Он протянул руку, схватил Брута за хвост и сумел встать в ту же секунду, когда мы с Иудой и Сплетницей с грохотом приземлились на панель рядом с ними.

Судя по повреждениям, которые нанес Брут при столкновении, мы вполне могли ворваться внутрь сквозь обломки стекла, не разбивая отдельно окно. Сначала был слышен скрежет гнущегося металла, а затем раздался звук стекла разбиваемого на множество кусочков.

Все вместе, мы упали в центр верхнего этажа галереи Форсберг, сопровождаемые дождем из осколков стекла. Мрак приземлился на ноги и отступил назад, а Брут обрушился сразу перед ним. Вокруг нас были люди в модной одежде и униформе. Пиджаки, вечерние наряды... костюмы. Люди кричали и убегали в поисках укрытия. Герои выступили вперёд, некоторые пытались разобраться в происходящем в эпицентре хаоса, остальные вставали между нами и гражданскими.

Через мгновение после нашего приземления, Регент и Анжелика влетели в комнату, опустившись сзади нас. Регент вылетел со спины собаки при приземлении, но сумел перекатиться и присесть. У него почти получилось сделать это, будто так и было задумано изначально. Анжелика встала сбоку от Суки, одетая в ту же сбрую, что и при ограблении банка, но с боков теперь были привязаны две большие коробки вместо сумок.

Я чувствовала себя на удивление спокойно, обшаривая взглядом комнату. Герои Протектората окружили сцену в конце зала. Оружейник, Мисс Ополчение, Огонь, Батарея, Скорость и Триумф.

Рядом стоял "детский" стол для героев дня. Я заметила Стояка, Висту, Рыцаря и Призрачного Сталкера, чей разговор с богатыми подростками, молодыми актёрами, а так же детьми местного бомонда оказался прерван. А ещё среди них была платиновая блондинка в белом вечернем платье, которая буквально прожигала меня взглядом, полным ненависти. Видимо, это была Слава без костюма.

Охранники из отряда СКП, при исполнении, стояли в начале зала и уже поднимали оружие, целясь в нас. Их очень узнаваемая форма состояла из усиленной кевларом кольчуги, и завершалась безликим шлемом. Идентифицировать спецназовцев можно было лишь по значку на груди, с жирными белыми цифрами. Четверо из пяти держали что-то очень похожее на огнеметы. Они пока не стреляли — не могли. Они были снабжены лучшим нелетальным оружием, но в толпе были пожилые люди и дети, и, согласно информации Сплетницы, это означало, что сейчас охране запрещено открывать по нам огонь.

Гражданские... мужчины и женщины в лучших одеждах и драгоценностях. Смесь из самых богатых и влиятельных людей города, их гостей, и тех, кто решил заплатить непомерную цену за билеты. Цена начинались с двухсот тридцати долларов и резко поднимались по мере их раскупки. Мы сначала планировали проникновение в качестве гостей, но потом решили, что слишком опасно позволять записать на камеру то, как мы выглядим без масок, или попасться на проносе нашего оборудования, костюмов и собак. После этого мы перестали следить за ценами на билеты, которые поднялись уже до четырехсот долларов за человека. Гости могли использовать тридцать долларов из стоимости билета для ставок на аукционе, но всё равно это было очень дорого.

Я узнала мэра — это был первый раз, когда я увидела его вживую. Был ещё какой-то парень, который, возможно, был не очень известным актером — вроде его я тоже узнала. В остальном это были просто мужчины и женщины, может быть, немного лучше выглядевшие, немного лучше одетые, чем обычные люди на улице.

И Эмма.

Я готова была рассмеяться. Она стояла там, в толпе, со своими родителями и старшей сестрой, испуганная до смерти, в коротком платье небесного цвета и в синих сандалиях. Её отец — высококлассный адвокат, занимающийся разводами. Я предположила, что он работал на кого-то достаточно знаменитого или достаточно значительного, чтобы его семье не требовалось приглашение или дорогой билет, чтобы попасть сюда.

Жаль, но получается, что я подарю ей потрясающую историю, которой она сможет поделиться с остальной частью школы, когда закончится её отстранение от уроков. Я очень, очень надеялась, что эта история не будет в духе "эти безмозглые злодеи выкинули такой тупой трюк, что Убер и Элит позавидовали бы, и были арестованы в считанные секунды".

Сплетница рассмеялась, немного нервно.

— Блять! Второй раз я на такое не пойду! Чертовски насыщен... — её голос затих, когда Мрак заполнил тьмой зал, оставив свободными от темноты только место, где стояли мы, и самые дальние части зала. Она бросила на него неодобрительный взгляд.

— Сука, Регент, вперёд! — прокричал он, затем подскочил ко мне и схватил меня за руку, стаскивая со спины Иуды. Сплетница спрыгнула со спины своей собаки в паре шагов позади нас.

Трое из нас рванули к одному концу комнаты, а Сука, свистнув своим собакам, двинулась к другому. Я почувствовала, как Регент отвязал коробки с боков Анжелики. Они были тяжёлыми и при падении на пол разлезлись по швам. Это было даже лучше чем я надеялась. Я заставила насекомых вылететь из коробок через крышку и трещины по бокам, и направила их в толпу.

Если несколько кусачих и жалящих особей и полетели в сторону Эммы, то это не было сознательным решением с моей стороны.

Если всё пойдет как надо, то Сука, Регент и собаки смогут остановить любого вышедшего за пределы облака тьмы. Всё остальное, наш успех или унизительный арест, зависели от Мрака, Сплетницы и меня.

Мои насекомые достигли края зала раньше нас. Благодаря тому что я могла ощущать их местоположение, я знала где расположены люди, стены, двери и мебель.

Я вытащила нож и двинулась вперёд, прежде, чем Мрак убрал часть своей тьмы, чтобы показать часть команды СКП, стоявшую на входе. Когда облако черноты рассеялось в струйки дыма, я ступила за спину одного из членов команды, и попыталась разрезать ножом шланг, который тянулся от напоминающего огнемёт устройства в его руках к резервуару на его спине. Тот не поддался, вынуждая меня сделать вторую попытку. Как раз тогда, когда нож всё-таки разрезал материал шланга, член команды СКП заметил меня и ударил мне локтем в лицо. Моя маска приняла на себя большую часть воздействия, но удар по лицу от взрослого мужчины приятным не был, как бы ни была защищена голова.

Я отступила через дверной проём как раз в тот момент, когда резервуар начал высвобождать своё содержимое на пол. Оно было жёлто-белым, выливаясь на пол, оно расширялось как крем для бритья. Резервуар содержал, вероятно, около 10 литров жидкости, что создавало чертовски большое количество пены.

Мрак вложил в пинок весь свой вес, погрузив одного из членов команды в пену целиком, затем двинул основанием ладони по подбородку следующего парня. Тот качнулся, и Мрак захватил висевший на его спине резервуар и потянул через голову. Это лишило мужчину равновесия, да и масса баллона давала о себе знать. Мрак, всё ещё держа резервуар, потянул защищенное шлемом лицо спецназовца вниз, и вскинул колено. Стекло шлема раскололось, и у его противника даже не было возможности поднять руки, чтобы смягчить падение перед ударом о пол

Четвертый член команды выступил из темноты, и Сплетница захватила сопло его оружия, отводя его в сторону прежде, чем он смог начать выпрыскивать пену. Я встала на ноги, чтобы помочь ей. Сплетница начала проигрывать борьбу за оружие, и тогда я прыгнула через всё ещё расширяющуюся лужу пены, затем, приземлившись, толкнула его, сбивая с ног. Он тяжело упал, и Сплетница вывернула из его рук оружие. Когда он поднялся на ноги, она нажала на курок и пальнула ему в лицо. Мрак убрал немного тьмы, чтобы показать последнего члена команды и Сплетница похоронила его под струей пены.

Я видела по каналу Дискавери передачу о возможностях этого материала. СКП, Служба Контроля за Параугрозами снаряжалась разработанным Технарями нелетальным оружием, чтобы усмирять суперзлодеев. Эта удерживающая пена входила в стандартное оснащение. Она распылялась в виде жидкости, затем превращалась в липкую пену с несколькими полезными свойствами. Пена была гибкой и пористой, таким образом, находясь внутри неё, можно было дышать и дожидаться спасательной команды с растворителем пены, которая доберется до вас. Она также была стойкой к любым воздействиям, и команды СКП могли покрыть ею землю, чтобы спасти падающих людей или препятствовать особенно сильным кейпам нанести серьезный ущерб.

Этой пеной можно было покрыть и нейтрализовать кого угодно, кроме самых сильных злодеев. Благодаря её гибкости и устойчивости к ударам и разрывам, даже злодеям вроде Луна было сложно вырваться из неё на свободу. В довершении к этому, она выдерживала высокие температуры и была отличным диэлектриком, позволяя иметь дело с пирокинезом и способностями, связанными с электричеством.

Пока член СКП изо всех сил безрезультатно пытался снять свой покрытый пеной шлем, я стянула с него резервуар и помогла Сплетнице надеть его. У Мрака уже был такой же, и он забирал третий у одного из пойманных пеной членов команды СКП, чтобы вручить мне.

Было тяжело, я едва могла его удерживать. Не пытаясь бороться с весом резервуара, я присела и позволила его донышку встать на пол.

Мрак указал нам влево, и мы прицелились. Секунду спустя он заставил тьму рассеяться, открывая фуршет, окруженный несколькими Стражами и Славой, парящей в двух метрах над полом. Они отмахивались от мелких насекомых, ползающих по ним, но тут же повернулись к нам, когда стало светло.

— Шалава! — подколола Сплетница героиню, перед тем как открыть по ней огонь. Мрак направил поток влево, на Стояка, а я обратила своё внимание на человека в правом конце группы. Призрачный Сталкер.

Признаю, у меня была причина злиться на неё, ведь это она написала записку для отца Эммы, помогая ему с тем чёртовым обвинением в нападении. Я направила на неё поток пены с чувством удовлетворения.

Струя попала точно туда, куда я целилась, но она успела уклониться. Вторым выстрелом я попала ей прямо в грудь, заставив немного пошатнуться, но она не упала и не застряла в пене, как другие. Вместо этого она низко пригнулась, её плащ взметнулся, а затем она перекатилась на другой бок, когда ее ноги коснулись пола, она быстро зарядила арбалет и побежала.

Не важно, были ли у неё заряды с транквилизатором или настоящие болты, если она попадет в меня — мне крышка.

Я широко прошлась потоком пены, стремясь поймать её и либо замедлить, либо помешать ей целиться. Она шагнула на участок пены и слегка запнулась. Сплетница помогла мне своим потоком пены, и благодаря нашим объединенным усилиям Призрачный Сталкер упала. Ещё секунду мы заливали её пеной, и Мрак добавил к этому порцию тьмы.

— Следующие! — крикнул, указывая, Мрак. Я подняла тяжелый бак с пола и приблизилась к нашей следующей цели, прежде чем снова положить его на пол и прицелиться.

На этот раз я намеренно переместила насекомых в эту часть зала в качестве дополнительного отвлекающего фактора. Тьма рассеялась и на этот раз целью были члены Протектората, вернее половина из них. Огонь, Батарея и Триумф.

Батарея уже зарядилась, когда Мрак убрал покрывавшую их непроницаемую тень, и понеслась размытым пятном, как только смогла разглядеть путь. Правда, она двигалась не прямо на нас. Вместо этого она прыгнула в сторону, ударила точно в центр груди Огня обеими ногами, а затем, оттолкнувшись, сменила курс в противоположную сторону.

Огонь манипулировал кинетической энергией, он мог контролировать энергию движения, ускорения и само движение так же, как другие герои могли управлять пламенем или электричеством. Он использовал энергию удара Батареи, чтобы рвануть ракетой к нам, пока она заходила сбоку.

Мрак направил поток пены прямо на Огня, но, казалось, что с него всё соскальзывает. Он, наконец, начал увязать, но отсрочка дала Огню достаточно времени, чтобы врезаться в Мрака и швырнуть того в стену рядом со Стражами. Затем расширяющаяся пена удержала его от дальнейших действий.

Мы со Сплетницей сосредоточили огонь на Батарее. Женщина нырнула и увернулась, двигаясь слишком быстро, чтобы за ней можно было уследить взглядом. Она, казалось, споткнулась о круглый стол для коктейлей, достаточно большой, чтобы за ним могло поместиться четыре человека, но любая неуклюжесть с её стороны была лишь иллюзией. Мгновением позже она схватила стол и закружилась.

Она бросила стол, как огромный фрисби, и я толкнула Сплетницу в сторону, а сама бросилась в другую. Край стола зацепил оружие в руках Сплетницы и вырвал его из рук с такой силой, что заставил её грохнуться на пол и покатиться.

Только я оставалась на ногах против Триумфа и Батареи. Оружейника, Мисс Ополчение и Скорости нигде не было видно. Я могла бы использовать моих насекомых, чтобы поискать героев в темноте, но мне нужно было сосредоточиться на более насущных вопросах.

Батарея снова заряжалась, пополняя запас силы и пользуясь тем, что мы были сбиты с толку. Черт возьми, она, вероятно, построила вокруг этого весь свой стиль ведения боя. Я могла видеть, как обычно глубокого синего цвета линии её костюма побелели. Я сосредоточила на ней всё своё внимание, посылая к ней каждое насекомое в непосредственной близости от нас, и одновременно пытаясь прицелиться. Осы, комары и жуки бросились на неё, кусая и жаля.

Лишь на долю секунды я увидела, как тускнеет свечение линий её костюма, а потом они снова загорелись. Похоже, ей нужно было сосредоточиться, а мои насекомые отвлекали. Когда я встала и открыла огонь, она попыталась увернуться, но не успела всего на шаг. Я задела её краем струи и начала покрывать толстым слоем пены.

Ударная волна швырнула меня. Я была сбита с ног во второй раз в течении нескольких секунд, в ушах звенело.

Темой костюма Триумфа были лев и гладиатор, золотой лев на шлеме, наплечники, пояс, плотно облегающий костюм в других местах. Ему удалось соскрести с лица достаточно насекомых, чтобы использовать свой суперкрик. Он был одним из тех крупных, мускулистых парней, c которыми не захотелось бы сталкиваться, даже забыв про суперспособности. А сила его крика позволяла пробивать дыры даже в бетоне.

Мрак прицелился и выстрелил в него струей пены, но Триумф был удивительно быстр, и ускользнул с её пути. Пока Мрак перенацеливался, Триумф пнул стол для коктейлей и схватил его одной рукой, используя в качестве щита от пены. Я пыталась зайти сбоку, чтобы напасть на него, но он открыл рот и послал новую ударную волну, которая протащила меня по полу в опасной близости от массы пены, в которой застряли Стражи. Когда я попыталась поднять сопло оружия в его сторону, у меня всё поплыло перед глазами, изображение двоилось, высокий пронзительный вой угрожал заглушить все остальные звуки. Я опустила оружие и послала в его сторону ещё больше насекомых, пытаясь придти в себя.

— Сюда! — крикнул Мрак. Он поднял руку. Триумф сделал вдох, готовясь к новой атаке...

И Брут промчался через коридор развеянной Мраком тьмы, чтобы врезаться в Триумфа как разъяренный бык.

Может быть немного сильнее, чем я бы ударила парня, будь я гигантским молотом. Тем не менее, нельзя обвинить собаку в неосторожности.

Слева от меня Призрачный Сталкер высвободила из пены верхнюю часть тела и начала вытаскивать арбалет. В нормальных условиях это было невозможно, но её способность переходить в состояние тени, очевидно, позволила ей выскользнуть в отличии от большинства.

— Нет! — зарычала я. — Лежать. — я утопила её в ещё большем количестве пены.

Я, пошатываясь, встала на ноги, выпрямилась, слегка качнулась и затем постаралась восстановить равновесие.

— Рой! — проревел Мрак. — Уходи!

Я не стала впустую тратить время и бросилась на пол. Только краем глаза я заметила размытое движение там, где только что стояла.

Я перевернулась на спину и увидела, как Оружейник стоит на расстоянии четырёх шагов от меня, направив в мою сторону лезвие алебарды. Серебро забрала не оставляло шансов увидеть выражение его лица. Я могла видеть лишь тонкую, жесткую линию его губ.

— Простите, — пробормотала я тихо, чтобы Сплетница и Мрак не услышали. Я нацелила на него распылитель пены.

В одно мгновение он развернул своё оружие, нижний конец оказался прямо передо мной. Раздался приглушённый хлопок, и я почувствовала что-то вроде волны очень горячего воздуха, от которой встал дыбом каждый волосок на моих руках, ногах и задней части шеи. До меня дошло, кнопка распылителя нажата, но пена не выходила. Я попробовала ещё раз. Ничего.

Это был электромагнитный импульс, уничтоживший механизм. Блять!

Прежде чем я смогла собраться с мыслями и предупредить Мрака и Сплетницу, Оружейник крутанул алебарду в руках, как это делали военные со своим оружием во время парада. Я услышала два хлопка один за другим. Почему-то я не сомневалась, что он не промазал.

— Отзови своего мутанта, — сказал он таким голосом, которому хотелось подчиниться. — Будьте уверены, если он нападет на меня, то лишь получит по морде, а я не хотел бы бить животное, когда виноват его хозяин.

— Сука! — позвал Мрак. — Отзови его. Он прав.

Откуда-то раздался свист Суки. Брут попятился через коридор проделанный Мраком во тьме, чтобы воссоединиться с хозяйкой.

— Ты двигался так, будто можешь видеть в моей тьме, — сказал Мрак, нота настороженности звенела в его гулком голосе.

— Я изучил ваши способности, — сказал нам Оружейник, ударив концом своего оружия по полу. Каждое насекомое в радиусе пяти метров от него упало замертво. — Для вас всё было кончено в тот момент, когда вы вступили в зал.

Мисс Ополчение выступила из тьмы за сценой, в её руках было что-то похожее на пулемёт, она держала Регента в заложниках. Скипетра у него не было.

Пиздец.

6.06

— Сдавайтесь, — приказал нам Оружейник.

— Нет, — резко ответил Мрак.

— Вы только поставите себя в неловкое положение, если будете тянуть.

— Мы превосходим вас численностью в соотношении пять к трём, восемь к трём, если считать собак, — ответил Мрак. — Я вижу, что вон там прячется ваш приятель Скорость.

— Чего ты надеешься достичь? Признаю, навязать нам бой на своих условиях и использовать наше оружие против нас самих — это было очень умно... но это оружие больше не работает. Вообще, всё что у вас есть больше не работает, — Оружейник повернул голову, чтобы посмотреть на Мисс Ополчение, держащую под прицелом Регента. — Это значит, что ты можешь прекратить пытаться использовать на мне свою силу, Регент. На экране моего шлема в углу мигает сообщение, что ты что-то пробуешь. Я настроил защиту от психического и эмоционального влияния, чтобы защититься от тебя и Сплетницы.

Я посмотрела на Сплетницу. Он был психически экранирован от неё? Как это возможно?

И тут я вспомнила. Когда мы противостояли Панацее и Славе, Сплетница сказала, что умеет читать мысли. И теперь Оружейник был дезинформирован, и полагал, что неуязвим.

— Мне не нужно читать тебя, — сказала она ему. — Ты — единственный, у кого есть защита, а твои товарищи по команде и отряд СКП не имеют психических щитов, и я могу узнать у них всё, что мне нужно. Ты не самый блестящий изобретатель, но, как и у большинства Технарей, у тебя есть свой талант. Так получилось, что это сбор и интеграция технологий. Твои разработки функционируют только в твоём непосредственном присутствии, но, тем не менее, ты можешь разместить больше технической начинки в ограниченном объёме, чем там должно поместиться... как в твоей Алебарде.

Оружейник нахмурился:

— Ты лжёшь.

Проклятье. Я жалела, что не сказала ей, что он встроил в свой шлем детектор лжи. Но я и не могла сообщить, не объясняя, как я об этом узнала.

Сплетница с ходу приняла его игру, усмехаясь:

— Ладно, я приврала насчёт чтения мыслей. Но не о твоём оружии и силе. Давай посмотрим... чтобы бороться с моим приятелем Мраком, ты сделал из этой штуки навороченную антенну. Она регистрирует колебания воздуха, и переводит их в изображение для этого твоего крутого шлема, да?

Мрак хрустнул пальцами. Он получил сообщение. Тьма нас не спасёт. Оружейник, со своей стороны, крепче сжал оружие. Невысказанная угроза Сплетнице.

— И другой конец этой твоей палки использует латунь между напольными плитками, чтобы передать электрический заряд в пространство вокруг, для изящного уничтожения насекомых. Ты ведь подготовил это заранее, зная о конструкции пола, ещё до того, как прибыл сюда сегодня вечером?

Он не ответил.

— Не угадала. Значит это счастливое совпадение, что прибор, который ты собрал, так хорошо тут работает.

Снова никакого ответа. Она улыбнулась чуть шире. И продолжила:

— Ты можешь определить, когда я лгу, да? Это потрясающе.

Оружие Оружейника повернулось в её сторону. Сплетница не отступила.

— Значит, ты поймёшь, что я говорю правду, когда я скажу, что твоя команда ненавидит твой характер. Они знают, что ты больше заботишься о своём положении седьмого наиболее видного члена Протектората, чем о них или об этом городе.

За секунду лезвие Алебарды разделилось на три части, переформировалось и выстрелило, словно гарпун, в Сплетницу. Зубцы сомкнулись в полете, образуя шарообразную форму, которая ударила её в живот. Она рухнула на пол, обхватив себя руками.

Цепь притянула наконечник оружия обратно, и тот с щелчком встал на место.

— Ублюдок, — выплюнул Мрак.

— Именно так, если верить вашей напарнице, — невозмутимо ответил Оружейник.

Я собрала своих насекомых, удерживая их в воздухе неподалёку от Оружейника и выше него на случай, если они понадобятся мне, чтобы действовать быстро.

Оружейник повернул голову в моем направлении.

— Рой? Этим вечером тебе точно не стоит меня злить.

Древко его Алебарды стукнуло по полу, и насекомые погибли. Я посмотрела на пол — действительно, между широкими плитками шли небольшие разделяющие их полосы металла.

Там, где были Регент и Мисс Ополчение, события развивались стремительно. Она, казалось, уронила пулемёт, и Регент воспользовался этим шансом чтобы вырваться. Он не успел сделать и шага, прежде чем она восстановила равновесие и пнула его, сбив с ног. Падая, её пулемёт распался на полпути к полу, превращаясь в мерцающую тёмно-зелёную энергию, которая дугой вернулась к ней в руки и превратилась в сверкающее стальное мачете. Регент прекратил бороться в ту же секунду, когда она прижала лезвие своего оружия к его горлу.

Оружейник наблюдал за этим, не дрогнув ни одним мускулом. Даже если он и не заботился о своих товарищах по команде, он, очевидно, верил, что Мисс Ополчение справится сама.

— Мрак. Ты успел продемонстрировать, что можешь убирать эффекты своей силы, — сказал Оружейник. — Убери тьму сейчас же.

— Что-то я не вижу серьёзных причин, почему я должен слушаться. — парировал Мрак.

— Гм, чувак, к моей шее прижали меч, — пояснил ему Регент.

— Не вижу серьёзных причин, — повторил Мрак.

Регент издал короткий смешок:

— Да ты охуел.

Оружейник бесстрастно наблюдал за обменом репликами, а затем предельно серьёзно произнёс:

— Посмотрите на это с другой стороны. Если будут свидетели, то Мисс Ополчение не сможет легко перерезать горло твоего друга, оправдываясь самообороной.

Он бросил взгляд на своего заместителя, и Мисс Ополчение слегка кивнула в ответ.

Она сделала бы это? Я подозревала, что, скорее всего, нет. Могли ли мы рискнуть этим? Выбор был за Мраком.

Мрак посмотрел туда, где лежал Регент. Через секунду он заставил тьму исчезнуть. Люди в толпе в основном лежали на полу, пытаясь отбиться от жалящего и кусающего роя. Собаки скрывались по краям комнаты, Сука была верхом на Анжелике. Скорость, в своём красном костюме с гоночными полосками по бокам и двумя полосами, встречающимися в виде буквы «v» на груди, был недалеко от неё. Я подозревала, что они уже успели столкнуться в бою.

В толпе я нашла Эмму с сестрой. Её папа прижал к себе обеих дочерей, будто мог оградить их от любой опасности, мама Эммы обнимала её за плечи.

Почему-то именно это окончательно меня взбесило.

Оружейник посмотрел в мою сторону.

— И насекомые.

Я неохотно отделила их от толпы, и устроила летающих насекомых на уцелевших частях потолка. Я посмотрела на насекомых и вздохнула. Затем я снова взглянула на Эмму.

Я совсем не хотела, чтобы всё закончилось именно так. Я буду арестована, мой план провалится, а Эмма выйдет отсюда и останется с семьёй и друзьями, безнаказанной, после всего того дерьма, что она устроила?

— Сэр, — сказала я, пытаясь казаться уверенной. (Узнает ли Эмма мой голос?) — Позвольте мне проверить, что со Сплетницей.

— Ты можешь сделать это, как только вы сдадитесь, — ответил он, и изменил своё положение так, что его Алебарда оказалась направлена на меня. Я вздрогнула. Я не хотела получить такой же удар, что и Сплетница. Или он не стал бы это делать в присутствии такого количества свидетелей?

Мой взгляд метнулся к толпе, потом к Сплетнице, которой было не до разговоров. Все смотрели на нас. Почему он изо всех сил стремился получить побольше зрителей? Могла ли я это использовать? Чем он был так расстроен, когда я встретила его около парома? На что именно в личности Оружейника так старалась указать нам Сплетница?

Репутация.

— Я должна удостовериться, что вы не нанесли ей серьёзных травм, — сказала я, в моем голосе был всего лишь намёк на обвинение.

— Она в порядке.

— Я хочу проверить это лично, — сказала я, поднимаясь.

(Как сильно я могу надавить на него?)

— Пожалуйста, она ведь уже сдавалась, а вы так сильно её ударили.

— Ты лжёшь.

— Хер там! — присоединился Регент. — Сплетница шла к тебе, уже готовилась надеть наручники, а от твоего удара она пролетела через весь зал, ты, чёртов псих!

Я не смела взглянуть на толпу. Человеком, чьей реакции мы хотели добиться, был Оружейник.

— Хватит. Это выдумки, — заговорила Мисс Ополчение, чуть подняв голос, чтобы её было слышно по всему помещению.

— Почему, как вы думаете, мы с такой неохотой сдаёмся, если к нам так относятся?! — крикнул Регент. — Как будто мы и так не в полной жопе!

Мисс Ополчение сдвинула мачете, чтобы напомнить Регенту о лезвии у горла.

Голова Оружейника повернулась в мою сторону. Это была моя игра с крупными ставками. Как он ответит? Если он раскроет, что я лазутчик в банде Неформалов, поверят ли в это люди, купится ли на это моя команда, или это только пошатнёт его авторитет? Он не знал, что Сплетница может сказать, что это правда.

— Мисс Ополчение прижала лезвие к горлу моего товарища по команде, — нарушил молчание Мрак. — Думаю, вполне ясно, что вы готовы биться в полную силу.

Оружейник повернулся к своему заместителю.

— Возможно, менее смертоносное оружие будет более уместным.

Мисс Ополчение обеспокоенно нахмурила брови:

— Сэр?

— Быстро, — он не оставил времени на спор. Затем, чтобы убедиться, что они всё ещё держат ситуацию под контролем, он обратился к своему ближайшему доступному заложнику.

Ко мне.

Я лежала на спине и не могла двинуться достаточно быстро, чтобы увернуться, особенно учитывая необходимость высвободить руки из ремней, которые фиксировали на моей спине ёмкость с удерживающей пеной. Он указал на меня наконечником своего оружия, шагнул ко мне, держа меня под прицелом, чтобы я и не думала бежать. Я взглянула на Мрака, но он замер, жизни его товарищей по команде зависели от милости главных героев города. Сплетница изо всех сил пыталась встать на ноги, но безуспешно.

Меч над Регентом замерцал и снова превратился в чёрно-зелёную энергию. В этот самый момент Регент прижал колени к груди, и пнул вверх и в сторону, ударив каблуками в живот Мисс Ополчение. Секунду спустя он взмахнул обеими руками, направляя свою силу на её горло.

Чёрно-зелёная энергия её силы продолжала виться вокруг неё, не принимая конкретной формы, но сама она начала блевать, забрызгивая звёздно-полосатый шарф, прикрывающий нижнюю половину лица, и пол. Регенту пришлось откатиться в сторону, чтобы не попасть в рвоту.

Я использовала суматоху в своих интересах и спустила всех насекомых в помещении вниз с потолка, посылая большую часть к Оружейнику. Он смахнул их с лица, затем вскинул оружие. Я ухватилась обеими руками за его Алебарду прежде, чем он смог ударить ею по полу, и бросилась всем телом под её наконечник, чтобы оказаться между ним и полом.

Я совсем не так представляла себе ощущения от электрического разряда. Как только наконечник Алебарды вступил в контакт с моим телом, я почувствовала, будто кто-то уронил на мою грудь пригоршню извивающихся змей, и как будто струйка пробежала по коже правой руки до кончиков пальцев. Это было не так уж больно.

И насекомые вокруг Оружейника не умерли. Даже из тех, что были на мне.

Я знала, что паучий шёлк был в какой-то степени изолятором. Я была очень рада, что этой изоляции сейчас оказалось достаточно. И очень, очень довольна тем, что моего вмешательства хватило, чтобы помешать энергии наполнить пространство вокруг и убить насекомых в воздухе.

— Гм, — неодобрительно буркнул нависший надо мной Оружейник, — не слишком умно.

— Сука! Собаки! — крикнула я. — Мрак! Тьму!

Я снова скатилась к лексике пещерного человека. Однако, Мрак окутал меня и Оружейника тьмой.

Когда Оружейнику удалось вырвать Алебарду из моих рук, на нём было достаточно насекомых, чтобы несмотря на тьму я смогла понять, что он обрушил нижний конец Алебарды на пол, подальше от меня. Мои насекомые не погибли, и продолжали садиться на открытые участки его кожи в нижней части лица, заползать под шлем. Электрический разряд или что-то другое, чем он управлял, не проходил через тьму.

Прежде, чем он смог снова атаковать меня, я бросилась в другую сторону. Находиться совсем рядом с Оружейником было не лучшей идеей, учитывая, что моя сила работала на расстоянии, а он был бойцом ближнего боя. Я почувствовала, что он двинулся в сторону от меня, выковыривая насекомых из носа и рта, прокладывая маршрут на противоположную сторону облака тьмы, чтобы ударить по полу, уничтожить рой, который я натравила на него, и затем заняться собаками.

Я не сделала и двух шагов за пределами облака тьмы, когда перед моим лицом возник Скорость.

Батарея и Скорость были своего рода “быстрыми кейпами”, их способности позволяли им перемещаться на невозможной скорости. И все же их силы были совсем разными. Как я поняла из интернета, журналов и интервью, Батарея могла заряжаться и передвигаться на сверхскорости только в течение очень коротких промежутков времени. Это было чем-то похоже на то, как сила Суки действовала на собак, но только это действие было сжато в несколько коротких мгновений. Изменение было физиологическим, организм Батареи изменялся, а затем возвращался в исходное состояние прежде, чем это оказывало слишком большое влияние на её тело. Движение на той скорости, с которой могли бежать эти ребята, было невероятным напряжением для их тел. Только один или два парачеловека на планете могли двигаться на такой скорости без ограничений, и без использования каких-либо ухищрений. Ни Батарея, ни Скорость не входили в их число.

Скорость, в отличие от Батареи, больше походил на Призрачного Сталкера. Он менял свое состояние, хотя я понятия не имела, что именно это означало — то ли он частично переходил в другое измерение, то ли в его отношении законы физики начинали работать по-другому — но я знала, что из-за этого он мог перемещаться очень быстро без отдыха, который требовался Батарее. Достаточно быстро для того, чтобы мои осы не могли на него приземлиться, а те, которые успевали на него сесть, умирали раньше, чем могли начать жалить.

Впрочем, у его силы был недостаток —пока он двигался в таком состоянии, он не мог наносить сильные удары — вероятно, по тем же самым причинам, по которым он не ломал кости, ударяя десять раз в секунду ногами по земле, не разрывался на клочки трением, и не задыхался от недостатка кислорода из-за неспособности вдохнуть. Его скорость шла в комплекте с уменьшением взаимодействия с окружающим миром. Он не мог бить так же сильно, не мог так же легко, как всегда, брать или перемещать предметы. Потеря силы была пропорциональна тому, как быстро он двигался.

Таким образом, при той скорости, с какой он перемещался, его удар по мне был не намного сильнее, чем удар восьмилетнего ребёнка.

Проблема была в том, что он мог ударить меня очень много раз. Его восприятие было также ускорено — это означало, что у его сознания были целые секунды на то, чтобы увидеть мою реакцию, вычислить лучшее место для следующего удара или пинка, который сможет лишить меня равновесия или причинить боль. Это не столько походило на драку, сколько на попадание внутрь урагана.

Скорость вынуждал меня отступать, спотыкаться и, в общем, работал над тем, чтобы вести меня в одном направлении — к открытому окну. Или он заставит меня вылезти наружу и оставит беспомощно свисать с выступа, чтобы я не смогла избежать ареста, или мне придётся сдаться, или позволить ему повалить себя на пол, после чего всё будет кончено. Как только я упаду, он продолжит свой натиск, пока другой кейп не разберётся со мной, или он отключит свою силу, чтобы ударить меня пару раз по голове стулом или ещё чем-нибудь.

На другом конце зала Мрак совместно с двумя собаками и Сукой пытался блокировать Оружейника, ещё одна собака и Регент удерживали Мисс Ополчение.

Я не могла победить самостоятельно.

— Мрак! — крикнула я. Меня трижды ударили по губам, прежде чем я смогла поднять руку, парируя Скорость, и снова заговорить. — Прикрой меня!

Он выкроил мгновение, чтобы взглянуть на меня, и бросил сгусток тьмы. Я сразу же ослепла и оглохла, моим ориентиром оставались только насекомые.

Но Скорость замедлился. У меня было подозрение, что это не просто из-за того, что ему нужно было нащупать меня, чтобы нанести удар. Мрак говорил, что способности Призрачного Сталкера были каким-то образом менее эффективными в его тьме. И со Скоростью так же? Или сила Мрака создавала дополнительное сопротивление по сравнению с обычным воздухом, и это накладывалось на уменьшенную силу Скорости?

Мои насекомые теперь успешно устраивались на нём. Как ни странно, с их помощью я лучше чувствовала его движения, чем когда видела их глазами. Я приказала им не жалить и не кусать, чтобы ему было труднее их найти. Они начали собираться на нем, и я почувствовала, что это вроде бы замедлило его ещё сильнее.

Натиск смягчился, он теперь с трудом мог вывести меня из равновесия. Он не мог видеть меня, чтобы выбрать, куда бить, и я смогла твёрдо встать на ноги. Я дважды бросалась на него с кулаками, но моим ударам недоставало силы. Я подозревала, что это могло быть связано с его сверхспособностями, так же, как и его способность быстро уходить от любых ударов.

Так что я схватила оружие, на которое он не мог отреагировать — мой перцовый аэрозоль, и направила струю ему в лицо. Затем я дала указание собравшимся на нём насекомым кусать и жалить.

Эффект был немедленным и зрелищным. Вы никогда не видели, как кто-то теряет самообладание, если вы не увидели, как выходит из себя скоростной кейп. Он упал на пол, встал, споткнувшись, опрокинулся через стул, в следующую секунду снова поднялся, упал на стол, вслепую обшаривая его в надежде найти что-нибудь, чтобы промыть глаза. Я чувствовала, что он резко замедлился, увеличивая собственную силу, чтобы проверить чашки и кувшины.

На столе, который он обыскивал, были мои насекомые, и единственной жидкостью там было вино. Предположив,что он будет продолжать поиски средства для облегчения своих страданий, я переместилась к ближайшему столу.

Конечно же, он бросился к тому же столу и начал искать. Я сделала один большой шаг влево, потянулась за спину и схватила рукоять телескопической дубинки обеими руками. Словно клюшкой для гольфа, я замахнулась и ударила ему между ног.

Я полагала, что его нужно обездвижить, но не хотела наносить ему необратимые повреждения, что могло случиться, если бы я ударила в колено или по позвоночнику. Кроме того, в Протекторате были ведущие дизайнеры костюмов, а какой супергерой с дорогим костюмом ходит без защиты паховой области, верно?

Если только он не снял её для повышения мобильности и снижения трения — эта мысль пришла мне в голову, когда Скорость рухнул на пол.

Я найду способ загладить свою вину перед ним после того, как всё это будет закончено.

Он слабо сопротивлялся, когда я свела вместе его левую руку и правую ногу и стянула их двумя парами пластиковых наручников. Потом я приковала его правую руку к столу перед ним. Скорость выбыл из строя.

Хотя мне жутко хотелось выйти из темноты и взглянуть на происходящее, я оставалась на месте, съёжившись, и отправив на разведку насекомых. Я могла использовать их ножки и тела как тысячи крошечных пальцев, чтобы прощупать своё окружение и получить представление о происходящем.

Регент остался сторожить Мисс Ополчение. Он держал руку протянутой в её направлении, а она барахталась на полу, судорожно дёргая конечностями. Её сильно тошнило. С ним была Сплетница, она всё ещё прижимала руку к животу, но всё-таки стояла, наблюдая за толпой, за любым, кто мог придти на помощь Мисс Ополчение.

Оставался только Оружейник. Но «только» было неверным словом. Даже с Сукой, тремя её собаками и Мраком, окружившими Оружейника, у меня создавалось впечатление, что именно он контролировал ситуацию.

Он снова сформировал наконечник Алебарды в шар, а цепь, которая использовалась для гарпуна, была выпущена лишь частично, что превращало оружие в кистень. Положение казалось патовым, мои товарищи по команде оставались на месте, держась вне досягаемости его оружия. Оружейник стоял в свободной боевой стойке, держась за длинную рукоять Алебарды, и описывал кистенем в воздухе небрежную восьмёрку.

Брут зарычал, переместился на полшага ближе чем надо, и Оружейник воспользовался случаем. Цепь растянулась со слабым шумом, и кистень переместился с удивительной быстротой, чтобы ударить Брута в плечо. По реакции Брута казалось, что ему врезали тараном для сноса зданий. Или Оружейник был намного сильнее, чем выглядел, или в его оружии было что-то, что давало ему немного дополнительной мощи. Учитывая, что он был Технарём, там могло быть что угодно.

Завалив Брута, Оружейник не остановился. Раскрутив шар, Оружейник перехватил древко руками, и сделал выпад в Мрака, махнув нижним концом Алебарды как бейсбольной битой. Мрак увернулся, отступив назад и присев, но избежать последствий не успел. Оружейник без промедления двинулся вперёд, на хожу перехватил конец древка Алебарды одной рукой, и сильно врезал средней частью оружия по груди Мрака. Тот ударился о пол с такой силой, что почти отскочил от него, затем Оружейник ударил его в живот концом древка и швырнул на пол ещё раз..

Я не раздумывая выступила из тьмы и остановилась. Чем я могу помочь, ввязавшись в их бой?

Сука свистом приказала собаке атаковать, но Оружейник уже среагировал, подставив под цепь локоть, чтобы направить движение кистеня. Он бросил древко и схватил цепь, притягивая к себе шар, выхватил его свободной рукой, завертел им по кругу, используя инерцию движения шара, и ударил им Анжелику в ухо, что было сил. Суке пришлось быстро уворачиваться, чтобы не попасть под собаку, когда Анжелика рухнула на пол.

Не опуская взгляд, Оружейник поддел ногой в бронированном ботинке отскочившее от пола древко, и пинком поднял его до уровня груди. Он поймал оружие одной рукой и смотал цепь. Ударный шар кистеня снова превратился в лезвие Алебарды, как только соединился с верхней частью древка.

Две собаки и Мрак были выведены из боя, а он, казалось, даже не приложил особых усилий.

До меня только что дошло, почему Оружейник был на голову выше других Технарей, других людей с возможностью изобретать и реализовывать на практике безумные технологии. Дело было вовсе не в постоянных тренировках, которым он отдавал всего себя. У Технарей, как правило, есть талант, особое качество, специфичное для их работ. Согласно Сплетнице, способность Оружейника позволяла ему напичкать технику в ограниченный объём, и та продолжала работать. Другие Технари были ограничены тем, что они могли нести на себе, к чему они могли иметь доступ в опредёленный момент времени, но Оружейник? Он мог найти решение любой проблемы, о которой только мог подумать, не беспокоясь об экономии места, о весе оборудования, о свободных отделениях на поясном ремне или о чём-то ещё. И при всём этом его главная опора — его броня и Алебарда — были разрушительными и абсолютно надёжными сами по себе.

Пока Оружейник стоял спиной к Сплетнице, я увидела, как та украдкой шагнула в сторону.

Иуда бросился в атаку, и в тот момент, когда Оружейник отвлёкся на него, Сплетница двинулась к толпе, вытаскивая пистолет.

Я взглянула на Оружейника, но моё поле зрения было блокировано рухнувшим между нами Иудой. Через моих насекомых я почувствовала, что он направил оружие на Сплетницу, ощутила отдачу, когда от Алебарды отлетел её наконечник. Зубья захвата сомкнулись вокруг её руки, и не дали ей прицелиться.

Он дёрнул цепь к себе и начал сматывать, швырнув Сплетницу на пол. Зубья отпустили её сразу после того, как она налетела на один из шатких столов для коктейлей. Оружейник дёрнул древком оружия, направляя полёт захвата, пока тот сматывался, и ударил им по пистолету Сплетницы, разбивая его на куски.

— Ни заложников, — сказал он. — Ни оружия.

Мрак начал подниматься, упал, сумел встать со второй попытки. Трём собакам, которых свалил Оружейник, требовалось больше времени, чтобы подняться. Анжелика дважды яростно тряхнула головой, приостановилась, затем снова затрясла головой.

Оружейник посмотрел на Суку, затем похлопал древком оружия по ладони бронированной перчатки.

— Рейчел Линдт, она же Адская Гончая.

— Оружейник, он же пиздюк, — парировала Сука.

— Если так пойдёт дальше, я не могу обещать, что твоим животным не будут нанесены непоправимые повреждения.

Я могла видеть через прорези её маски, как взгляд Суки метнулся налево, чтобы посмотреть на Брута, и направо, чтобы взглянуть на Анжелику. Затем она снова встретила взгляд Оружейника.

— Если ты кого-то из них покалечишь, мы найдём тебя и сделаем тебе в десять раз хуже. Поверь мне, старик, они знают твой запах, мы сможем тебя отыскать.

Древко снова хлопнуло по его перчатке, со звуком удара металла о металл.

Его речь была размеренной, когда он спросил:

— Зачем рисковать? Вы уже проиграли. У нас достаточно видеозаписей с твоими собаками, чтобы я смог смоделировать как они дерутся. Я знаю, как они нападают, как они реагируют. Я даже знаю, как ты сама думаешь в бою, какие команды ты отдаёшь, и когда. Все это загружено в мой костюм и показывается на моём дисплее в шлеме. Я заранее знаю, что ты и твои животные собираетесь сделать. Ни один из вас не уйдёт.

— Есть не только я и собаки, — сказала Сука.

— Твои друзья? Я, возможно, не смог смоделировать поведение вашего лидера, Мрака, но я лучше него. Сильнее, оснащённее, тренерованнее, да и броня у меня получше. Если твой друг Регент отвлечётся от Мисс Ополчение больше, чем на двадцать секунд, она пристрелит кого-нибудь из вас, а может и всех вместе, а мне он и вовсе ничего не сможет сделать. Сплетница? Без сознания. Рой? Она мне не угроза.

Что он делает? Почему он так старается заставить Суку признать поражение?

Репутация, снова и снова. Он должен выправить ситуацию, и самый верный способ это сделать, чтобы отыграться и хорошо смотреться в итоге — заставить самого сильного, жестокого и самого печально известного из нас пасть на колени и признать поражение.

Хотя на самом деле он совсем не знал Суку.

Она сняла свою дешёвую пластмассовую маску собаки и отбросила её в сторону. Это была лишь формальность, так как её лицо и личность были общеизвестны. Её широкая улыбка была не самой привлекательной. Слишком много зубов выставлено напоказ.

— Лун тоже недооценивал её, — сказала она ему, глядя на меня.

Оружейник повернулся и тоже взглянул на меня.

Серьёзно?! Я хочу сказать, в самом деле, Сука?! Передаёшь мне пас? У меня не было плана. Я мало что могла сделать.

— Скорость? — небрежно поинтересовался Оружейник.

Я пожала плечами, копируя его расслабленную манеру общения, и сказала непринуждённо, хотя совсем себя так не чувствовала:

— Я с ним разобралась.

— Гм. Я думаю...

Как только он заговорил, я посмотрела на Мрака и кивнула в направлении Оружейника. Оружейник не упустил этот жест, и принял его как сигнал к тому, чтобы встать в боевую стойку. На самом деле ему ничего не угрожало, когда Мрак во второй раз покрыл нас двоих тьмой.

Итак, худший вариант развития событий — когда Оружейник рассказывает Неформалам о моих планах — на данный момент был отложен. Я сомневалась, что Оружейник продолжит говорить под воздействием силы Мрака.

Что оставило мне задачу разобраться с этим парнем. Я чувствовала, как движутся насекомые, которых я на нем оставила, когда он приближался ко мне во тьме. По крайней мере, если я смогу увести его от остальных, то выиграю для них время.

Я побежала к стеклянной двери, которая вела на одну из внешних террас. Я обернулась через плечо, и, конечно же, увидела Оружейника, выходящего из облака маслянистой тени. Он крутанулся на пятках, чтобы снова ударить кистенем Иуду, сбивая собаку, которая выскочила сразу вслед за ним, затем снова повернулся ко мне. Когда я выбралась наружу, цепь смоталась, возвращая кистень в верхнюю часть его оружия. Он остановился.

Почему? Была только одна причина, почему он оставался там и начал сматывать оружие вместо того, чтобы сократить расстояние между нами.

Я сделала предположение. Я видела, что он сделал со Сплетницей, и знала, что атака последует быстрее, чем я ожидала, потому бросилась на пол террасы.

Из торца его оружия вылетел шар, но моя попытка уклониться была безуспешной. Он изменил траекторию движения шара цепью, и одновременно раскрыл его в форме захвата. Тот ударил меня в бок, зубцы сомкнулись у меня за плечами и подмышками. Я крякнула при ударе, а, когда попыталась встать, чуть не поскользнулась на длинной цепи, которая обмоталась вокруг меня, следуя за захватом. Я почувствовала, как зубцы захвата сжали мою грудь.

На противоположной стороне террасы Оружейник упёрся ногами и поднял оружие, чтобы подтянуть меня к себе.

Нет, нет, нет, нет, нет!

Не может это вот так закончиться.

Только не при чёртовой Эмме Барнс и её придурке папаше-адвокате в толпе!

Я начала собирать своих насекомых внутри здания, но остановилась. Нет смысла приводить их сюда, если Оружейник сможет убить половину роя своей новоиспечённой электромухобойкой, которую он встроил в Алебарду. Я оставила насекомых внутри.

Всё ещё шатаясь от удара, и мысленно благодаря броню, которую я встроила в свой костюм, мне удалось схватить излишек цепи подо мной и обмотать её вокруг ограждения террасы позади меня. Если я нужна была Оружейнику, тогда пусть он сам идёт ко мне, чёрт возьми. Я не собиралась облегчать этот процесс.

Цепь туго натянулась, и Оружейник дважды дёрнул её, прежде чем решить, что будет проще подойти, чем добавлять материальный ущерб. Он подошёл, остановившись в метре от меня только для того, чтобы снять цепь с ограждения террасы. Он смотал цепь, подтягивая меня к себе.

— Рой. Я думал, что ты сдашься быстрее.

В пределах слышимости никого не было.

— На чьей бы стороне я ни была, я точно не хочу попасть в тюрьму. Смотрите, моё предложение всё ещё в силе. Я почти узнала последние сведения, которые были нужны мне от этих ребят.

— Несколько недель назад ты говорила то же самое, — ответил он.

— У вас нет другого способа, чтобы спасти положение, Оружейник. — я стояла настолько прямо, как только могла, с обхватившим меня захватом. Эта проклятая хрень была тяжёлой. Сплетница старалась изо всех сил, даже сама выбыла из строя, чтобы сообщить нам, как важен для Оружейника его статус. Я должна была это использовать.

— Единственный путь, при котором вы не будете выглядеть некомпетентным — если вы скажете, что я ушла только потому, что вы это позволили. Что всё произошедшее сегодня вечером случилось только потому, что вы это допустили специально. Потому что, позволив мне уйти, вы поможете мне получить сведения о нанимателе Неформалов, о том, откуда идет финансирование, снабжение и информация. Тогда ваша репутация будет чиста — всего за неделю вы разбёретесь с двумя группами суперзлодеев. Скажите, разве это не отлично звучит?

Оружейник задумался на секунду.

— Нет, — ответил он мне.

— Нет?

— За ваши сегодняшние выходки можешь не ждать ничего, кроме скорейшего ареста тебя и твоих товарищей, — он покачал головой. — В конце концов, синица в руках...

Он слегка встряхнул меня, будто давая понять, кто же был синицей.

Я сделала глубокий вдох.

— Вы были правы, Оружейник.

— Конечно, — сказал он рассеянно, прижимая меня одной рукой к перилам. Его захват отпустил меня, превращаясь в устройство с прутьями из нержавеющей стали, которое, как я подозревала, использовалось, чтобы зафиксировать Луна на земле, еще в первый день моего пребывания в костюме. Оно имело форму прямоугольника с двумя U-образными полосами металла, между ними искрились электрические дуги, кончики каждой из U-образных железок были раскалены до температуры, способной расплавить что угодно.

— Всё это закончилось в тот момент, когда мы вошли в помещение, — закончила я.

Почти семьсот шершней вырвались из-под сегментов моей брони, набрасываясь на него, безжалостно кусая и жаля, проникая под его лицевой щиток, под шлем, в нос, рот и уши. Некоторые даже заползли под воротник, к плечам и груди.

Я бросилась к нижнему торцу его Алебарды, обнимая её своим телом. Одной рукой он поднял меня вместе с Алебардой и ударил о землю. Снова я почувствовала струи пробегающего по мне электричества, и ещё боль в животе, который оказался между древком и полом. Второй раз за сегодня я поблагодарила секции брони, предусмотренные в конструкции моего костюма.

Он приподнял меня на метр над полом, и снова ударил древком со мной об пол. После второго раза мне пришлось снова постараться оказаться между древком и полом в ожидании третьего удара, зная, что ему под натиском шершней приходится тяжелее, чем мне.

Избавление было как нельзя кстати.

Сука и Брут были первыми, кто переступил границу террасы, на спине собаки лежала Сплетница без сознания. Брут, пробегая мимо, налетел на Оружейника, сбивая того с ног, и дал мне шанс встать и вытащить из его рук Алебарду. Я держала её в руках, а он был слишком отвлечён роем шершней, чтобы это осознать.

Я выбросила Алебарду через край террасы и побежала к двери, ведущей обратно в здание. Там я схватила протянутую мне руку Мрака, когда он и Иуда притормозили, чтобы он смог посадить меня позади себя.

Когда мы спрыгнули с края террасы, я оглянулась и увидела следующих за нами Анжелику и Регента. Мрак развеял свою тьму, чтобы созданный нами переполох был более явным для тех из наших зрителей, кому ещё не удалось сбежать. В конце концов, нашей целью было их унизить.

По той же причине, а может быть, ещё и в качестве прощального “подарка” Оружейнику, из-за которого всё вышло намного сложнее, чем должно было быть, я не отозвала своих насекомых, собрав их на стене слева от террасы, и на полу перед ней. Половину из них я собрала в виде двух больших стрелок, указывающих на дверь на террасу, одна стрелка на стене, другая — на полу, а другая половина была выложена в крупные буквы "ВСЕ СЮДА".

Я обхватила Мрака, крепко держась за него, как в ожидании приземления на соседнюю крышу, так и в качестве прощального объятия.

Скорее всего это была моя последняя работа в качестве члена Неформалов.

6.07

Прыжки с крыши на крышу оказались не столь замечательными и эффективными, как их показывают по телевизору и в кино. Пусть основная нагрузка и падала на собак, всё равно они были не самыми грациозными существами, их телосложение не было предназначено для верховой езды, и к тому же у нас не было сёдел. Была и другая проблема — здания здесь сильно различались по высоте, напоминая район, где находилась квартира Брайана — где старые викторианские здания Броктон Бей соседствовали с современными многоэтажками. Когда Иуда соскочил с боковой стороны шестиэтажного здания, зацепился когтями за соседний дом, чтобы замедлить падение, а затем одним прыжком преодолел оставшийся путь вниз на асфальт переулка, я серьёзно боялась вывихнуть бедро при приземлении.

Короче говоря, когда мы вернулись на твёрдую землю, я была рада.

— Нужна помощь! — позвала Сука спустя мгновение после того, как Брут приземлился. На её коленях и плечах Брута распростёрлась Сплетница, по прежнему без сознания. Было похоже, что она сейчас упадёт, несмотря на все усилия державшей её Суки.

Я неохотно отпустила Мрака, и он, соскользнув с Иуды, бросился на помощь. Я молча пожалела о том, что бронированные пластины на моем животе и груди были барьером между нашими телами, когда я прижалась к нему при побеге из галереи Форсберг. Несмотря на своё настроение, я не забыла о текущих вопросах. Я спрыгнула со спины Иуды и поспешила на помощь к Сплетнице, чуть отставая от Мрака. Оказалось легче опустить её вниз, на тротуар, чем затащить обратно на спину Брута. Мрак принял на себя всю тяжесть, а я старалась, чтобы её руки и голова не ударились о землю или не подвернулись под её тело. Наклонившись, чтобы помочь уложить её на землю, я чувствовала скованность в мышцах ног, спины и живота. Я была рада, что утром успела потренироваться, потому что завтра буду не в состоянии никуда идти.

Я огляделась. Автомобили проносились мимо по улице в обоих направлениях, но пешеходов было мало, и ни один из них, казалось, до сих пор не заметил нас. Подозреваю, что большинство людей, которые вышли прогуляться в центр города, сейчас находились возле Лорд-стрит, празднуя окончание комендантского часа. Люди радовались разрешению ситуации с АПП и навёрстывали время, которое они провели дома в течение шести ночей комендантского часа.

— Кто-нибудь видел, нас преследуют кейпы или нет? — спросил Мрак.

— Я никого не видел, но я особо и не вглядывался. Обычно этим занимается Сплетница, — ответил Регент.

— Сейчас она нам не поможет, — отметил Мрак.

— Подожди, — сказала я ему. Потянувшись назад к своему отделению для снаряжения, я достала оттуда небольшой мешочек для мелочи. Вытащив вату, которую я положила внутрь, чтобы мелочь не гремела, я достала со дна мешочка маленький белый пакет. Вскрыв, я поднесла его к носу Сплетницы.

— Нашатырный спирт? — спросил Мрак

Я кивнула:

— Ты спрашивал, есть ли он у кого-нибудь, после того, как мы разделались с Убером и Элитом. Я сделала себе мысленную пометку, чтобы в следующий раз обязательно захватить его с собой.

— Я готов поспорить, что половина из нас об этом думала, — ответил Регент. — Странно то, что ты не только подумала об этом, но и на самом деле сделала, дурында.

— Что в этом странного? — спросила я немного настороженно.

Он не успел ответить. Сплетница пошевелилась, поворачивая голову, чтобы убрать нос подальше от нашатыря. Я положила его обратно ей под нос.

Она очнулась, пробормотав:

— Ладно, хватит.

— С возвращением, — сказал ей Мрак.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— В животе такое ощущение, словно он побывал в блендере, а ещё адски болит рука, но я крепче, чем выгляжу, — сказала она. Секунду спустя она застонала и раздражённо выдохнула. — Но, чтобы встать, мне нужна помощь.

Мы с Мраком помогли ей. Ей было больно, и двигалась она очень медленно. К тому же мы старались не касаться её повреждённой руки.

— Что я пропустила? — спросила она, как будто пытаясь отвлечься от своей травмы.

— Если вкратце, ты получила в живот и вырубилась, всё повисло на Суке и Рой, и тем не менее мы ушли, — пожал плечами Регент.

Сплетница застыла как вкопанная. Мы с Мраком всё ещё придерживали её, и мне пришлось сдвинуть руки, чтобы она не упала.

— Вот дерьмо, — ей удалось вместить в это ругательство больше негативных эмоций, чем сотрудники с работы моего отца умещали в десять, а ведь некоторые из них были моряками. — Этого не...

— Не может быть, — вторя её словам, произнёс Оружейник, обогнув конец переулка.

Он выглядел потрёпанным. На нижней половине его лица были видны ранки, пусть и немного. Я приказала шершням жалить так, чтобы они не подгибали под себя брюшко, то есть не сжимали резервуары с ядом, и не вводили яд при каждом укусе. Они вводили ровно столько яда, сколько надо, чтобы отвлечь небольшой болью. Однако, я знала, что после нашего побега на нём ещё останутся шершни, и после того, как я перестану их контролировать, они начнут жалить со всей силы. И всё же, ранки — это было не худшее из того, что я увидела. В глаза бросались шесть тонких струек крови, бегущих по нижней половине его лица. Укусы шершней не всегда способны проткнуть кожу, несмотря на сильную боль, но их было много, и если некоторые укусили в одно и то же место, или укус попал на край века или ноздри, то возможно кровотечение. Я заметила, что в правой руке Оружейник держал Алебарду.

Я посмотрела в другую сторону, на оставшийся для отступления путь, и на другом конце переулка оказался Бесстрашный — восходящая звезда Броктон Бей. Было бы легко причислить его к Технарям, но он, по всей видимости, был кем-то другим. Согласно сведениям, которые он сообщил появляясь на телевидении и в журналах, его способности позволяли ему каждый день понемногу вкладывать силу в своё снаряжение. Каждое такое улучшение сохранялось навсегда. Каждый день он просто становился немного сильнее, чем был днём раньше. Немного более разносторонним. Ожидалось, что он, когда-нибудь, превзойдет даже Александрию, Легенду и Эйдолона — «триумвират» Протектората, больших шишек. Это делало его очень известным в Броктон Бей, настоящим героем родного города.

Я не велась на такую ерунду, и не покупалась на фанатские восторги. Я всегда находила кейпов очень интересными, но следила за достоверными новостями. За исключением того времени, когда мне было девять, у меня была футболка с Александрией, и мама помогала мне находить её фото в интернете, я никогда не испытывала головокружения при мысли о каком-либо конкретном герое.

У Бесстрашного с собой была часть его фирменного снаряжения. В одной руке он держал свою Молнию — копье, которое, казалось, было сделано из ослепительной белой энергии. Его щит, закреплённый на левом предплечье, представлял собой металлический диск размером с обеденную тарелку, окружённый кольцами той же энергии, из которой было сделано копье. Ботинки завершали его сегодняшний комплект усиленного снаряжения. Его ноги были словно окутаны белой потрескивающей энергией. Если верить слухам, он работал и над усилением своей брони, но я не смогла заметить никаких признаков той же белой энергии на белом с золотом костюме. Его лицо скрывал золотой шлем в древнегреческом стиле, с прорезями для глаз, полоса металла закрывала нос, узкая щель спускалась вдоль нижней части лица. Другая полоса металла на манер ирокеза украшала верх шлема.

Израненное лицо Оружейника исказилось, когда он перевёл свой взгляд на меня.

— Я выбросила Алебарду за пределы Галереи, — я успела заговорить прежде, чем он. — Это Бесстрашный её подобрал?

Он не ответил. Вместо этого он подбросил Алебарду в воздух. Та исчезла в вихре светящихся синих линий на пике своего подъёма, и, одновременно, возникла в его руке. Я ведь видела, как Киндер-сюрприз переносил свое оружие на место ограбления таким же образом. Заимствованная технология?

— Я не тот, кто хранит все яйца в одной корзине без надлежащей защиты, — сказал мне Оружейник. Его голос был напряжённым от подавляемого гнева.

Никаких насекомых. Чёрт побери, у меня снова не было насекомых. Я опустошила их запасы в броне, когда напала на Оружейника, и оставила остальную часть роя в галерее, когда отступала.

— Сдавайтесь, — внушительно произнёс он.

— Дайте подумать, — сказала Сплетница.

— Решайте быстро, — прорычал Оружейник.

— Зачем вы, ребята, здесь остановились? — прошептала нам Сплетница. — Мы вроде бы в полуквартале от гаража, где припрятали транспорт.

— Я хотел удостовериться, что за нами нет преследователей, до того как мы исчезнем, — ответил Мрак. — Полезно так делать.

— Верно, — голос Регента был полон сарказма. — Конечно же, лучше было им найти нас сейчас, а не тогда, когда мы бы уже вставляли ключ в замок зажигания.

— Ребята, — вмешалась я шёпотом, не отводя взгляд от Оружейника. — Нам нужны идеи, решения.

— Нужно добраться до гаража, — сказала нам Сплетница.

— Там лучше не станет, — возразил Мрак.

— Нужно добраться до гаража! — прошипела она сквозь зубы, когда Оружейник сделал несколько шагов вперед.

Переулок было достаточно широким для того, чтобы две собаки могли стать плечом к плечу. Я увидела, как Сука направила двух животных между нами и Оружейником прежде, чем Мрак покрыл тьмой всё, кроме Оружейника и собак.

Тьма продержалась не больше трех секунд. Мраку успел отпихнуть меня к стене, затем он убрал тьму вокруг нас. Я ощутила запах озона. Неужели Бесстрашный использовал своё копье?

Сразу стало ясно, что вокруг Бесстрашного почти не было тьмы. В поднятой вверх руке он держал щит, который сформировал вокруг него пузырь силового поля, простирающийся на три метра от него и касавшийся стен по обеим сторонам от нас. Силовое поле остановило тьму, и пусть я и не была уверена, но подозревала, что поле уничтожало тьму при соприкосновении. Оно издавало непрерывный шипящий, потрескивающий звук, который заглушал звуки движущихся машин на улицах рядом с нами.

Бесстрашный сделал шаг, и силовое поле придвинулось ближе к нам на соответствующее расстояние.

После второго шага Бесстрашного Мрак вынужден был отступить на шаг назад, чтобы не коснуться области потрескивающей белой энергии. Шаг, который сократил расстояние между нами и Оружейником.

— Оружейник ненавидит тебя, — сказала Сплетница Бесстрашному, поднимая голос, чтобы её услышали несмотря на потрескивание силового поля. — Его бесит, что ты будешь следующей большой шишкой, что ты — тот парень, который станет лучше него. Что тебе будет легко сделать карьеру в Протекторате, а он — тот, кому приходится не спать ночами, переделывать снаряжение, заниматься моделированием боевых условий, генерировать новые идеи, и, в конце концов, по несколько часов кряду тренироваться в спортзале. С каждой секундой, которую он тратит на свои старания, он всё больше обижается на тебя. Как думаешь, почему ты оказался единственным из команды, кого он отослал патрулировать город и присматривать за Стражами вместо того, чтобы взять с собой на вечеринку?

Бесстрашный покачал головой. Затем он поднял руку с копьем и постучал пальцем по шлему сбоку.

— Наушники-вкладыши, — вздохнула Сплетница. — Оружейник приказал ему носить наушники, чтобы Бесстрашный не мог слышать никого, кроме него самого. Это блестяще придумано, и в то же время невероятно удручает.

Бесстрашный быстро продвинулся на два шага, и всем нам, за исключением Суки и Анжелики, пришлось спешно отступать. Регент двигался слишком медленно, и его рука коснулась пузыря. Долю секунды можно было видеть дугу энергии от поля до руки Регента, пока он не отдернул руку.

— Блять! Ой! — выдохнул Регент. — Ну уж хватит!

Он поднял другую руку, и Бесстрашный споткнулся. Затем Регент повел рукой в сторону, и тот упал. Бесстрашный использовал обе руки, чтобы смягчить падение, и потому силовое поле исчезло.

— Вперёд! — проревел Мрак, рассеивая тьму. Сука дважды громко свистнула, и две собаки, которые боролись с Оружейником, поспешили следом.

Бесстрашный поднял копье, чтобы помешать нам. Мрак, возглавляя наше отступление, перепрыгнул через потрескивающий луч молнии и, приземлился обеими ногами на шлем Бесстрашного. Герой смог очухаться не раньше, чем мы проскользнули мимо него.

Мы выбрались из переулка. Две собаки промчались мимо, обгоняя нас, наперерез движению машин, чтобы мы смогли перебежать улицу. Автомобили с визгом тормозили по мере нашего продвижения.

Мы только пересекли порог гаража, когда Бесстрашный открыл огонь, не менее трёх раз ткнув Брута остриём Молнии, затем переключился на Анжелику. Его оружие могло вытягиваться на любое расстояние, удлиняясь быстрее, чем мог уследить глаз. При соприкосновении оружия с животными летели белые искры, но вреда им от него практически не было. Молния была чем-то средним между материей и энергией, объединяя их черты. В придачу она могла достаточно сильно бить электрическим током, но я подозревала, что использовать его на собаках так же бесполезно, как и пытаться вырубить слона ручным электрошокером. Они были слишком большими, слишком крепкими.

Обнаружив, что его атака не подействовала на животных, Бесстрашный устремился к нам.

Регент сбил ему прицел, и Молния разрушила окна здания над гаражом, обрушив на нас дождь из осколков стекла, когда мы миновали ворота и проскочили внутрь.

Оружейник выбежал из переулка и заметил нас. Намереваясь сократить расстояние, он выстрелил своим захватом, чтобы поймать знак «Въезд запрещён при превышении данной высоты» над дверью гаража. Через секунду зубцы захвата сомкнулись на штанге знака, и Оружейник начал сматывать цепь, приближаясь к нам, его металлические ботинки скользили по дороге.

Сука свистнула и указала на штангу. Иуда рванулся, захватывая штангу и крюк челюстями. Цепь соскочила, Оружейник перестал скользить, когда Иуда потянул цепь на себя.

Оружейник перешёл на бег, сумев удержаться на ногах, когда его траектория изменилась. Он протянул руку с Алебардой, и я увидела, как изо рта Иуды брызнула кровь, а пес встал на дыбы. Иуда отпустил захват, и, ворча, отступил на несколько шагов. Когда захват возвращался на место, я увидела что он был уже не в виде крюка, а в форме обычного топорища алебарды с лезвием, копьевидным наконечником, и с немалым количеством крови.

Оружейник продолжал наступать, он закончил сматывать цепь, затем наконечник Алебарды вновь стал шаром, и оружие стало снова похоже на кистень. Он вывел из строя Иуду, затем затем стал вращать кистень по широкому радиусу, чтобы загнать двух оставшихся собак в угол. Бесстрашный подошёл ближе, и остановился чуть позади и сбоку от Оружейника.

— Моя карта утверждает, что из этого гаража есть три выхода, — сообщил нам Оружейник. — Двери на двух других выходах заперты, и я гарантирую, что вам не хватит времени взломать замок или выломать дверь прежде, чем я вас догоню. Больше никаких уловок, никаких...

Он остановился на середине предложения, мотнув головой в одну сторону, затем в другую.

— Что...

И затем исчез.

Жёлтый бетонный конус, вроде тех, что используются для того, чтобы помешать автомобилям парковаться перед входом, или для защиты автомата по продаже билетов, появился на месте Оружейника. Конус ударился о землю и упал на бок. В то же самое время мы услышали серию тяжелых ударов позади нас.

Стальной гигант с массивными руками и трубой на спине, из которой извергалась масса серо-чёрного дыма, держал Оружейника одной рукой. Несколько раз гигант методично ударил им по капоту автомобиля.

Баллистик, в своей угловатой броне напоминающий игрока в американский футбол, выступил из тени между автомобилями слева от Бесстрашного. Девочка, которую я узнала, но ещё ни разу не видела вживую, появилась справа. Она была раскрашена как клоун, в шутовском колпаке, в облегающем костюме бирюзового и оранжевого цветов, с множеством фалд. По краям колпака, на фалдах, перчатках и ботинках бренчали колокольчики. Цирк. Каждый раз, когда она появлялась, её костюм, косметика и цветовая гамма были разными, но общий стиль всегда была одним и тем же.

Бесстрашный попытался отступить, но Солнышко перехватила его, обойдя фронтальную часть здания, и разместив своё миниатюрное солнце в центре прохода, блокируя выход.

У меня не было достаточного количества насекомых, чтобы поучаствовать в бою, и, кроме того, я слишком плохо понимала происходящее, так что я осталась на месте и наблюдала, как события начали разворачиваться с поразительной скоростью.

Оружейник с боем вырвался из огромной металлической руки, но тут же оказался в щупальцах какой-то жуткой твари из Чёрной лагуны, покрытой бронёй-панцирем. В течение нескольких мгновений он боролся с щупальцами, а затем замахнулся оружием, и неожиданно оказался с автомобильным бампером в руках, вместо Алебарды. Его руки неловко выронили бампер. Прежде чем он смог прийти в себя от неожиданной потери оружия, механическая рука вновь схватила его. Гигант с паровым двигателем продолжил методично ударять Оружейником об и без того уже помятую машину, краб-осьминог терпеливо стоял рядом.

Цирк бросила в Бесстрашного несколько ножей, но они лишь отскочили, когда он закрыл себя в пузыре силового поля. Через секунду, когда пузырь стал подниматься вверх, я увидела, как Баллистик наклонился, чтобы коснуться припаркованного рядом автомобиля. Когда он использовал свою силу, невозможно было проследить за движением автомобиля. В мгновение ока машина исчезла там, где была, и оказалась фактически расплющенной вокруг верхней части силового поля. Она начала скатываться с другой стороны прежде, чем силовое поле исчезло, затем упала на землю совсем рядом с Бесстрашным.

Цирк продолжала действовать. Когда автомобиль врезался в землю, она вскочила на него, и, оттолкнувшись, прыгнула к Бесстрашному. Она потянулась руками за спину, и за то короткое время, когда руки были не видны, вытащила откуда-то большую, ярко разукрашенную кувалду. Когда Цирк замахнулась кувалдой на Бесстрашного, за ней развевались цветные ленты.

Цирк была одним из тех кейпов, у которых была целая куча слабых способностей. Мне было известно лишь о следующих: слабый пирокинез, способность хранить предметы в “карманных измерениях” и легко извлекать их оттуда, и, под конец, значительно улучшенная координация и чувство равновесия. Она была одним из самых успешных злодеев-одиночек Броктон Бей, грабитель и вор, быстрая и достаточно универсальная, чтобы победить или сбежать, если на её пути вставал герой. Если я правильно помнила, ей предлагали место среди Неформалов, но она грубо отказалась.

И это поднимало следующий вопрос: что она делает здесь, вместе со Скитальцами?

Бесстрашный парировал удар кувалды Цирка своей Молнией, и в следующую секунду та исчезла, будто никогда и не существовала. Тем временем в руке Цирк оказался горящий факел. Она подняла его ко рту и выпустила в Бесстрашного большую струю пламени.

Он отшатнулся от потока огня, поднял свой щит и снова расширил его в пузырь силового поля. Меньше чем через секунду после появления защиты Баллистик запустил в него другой автомобиль с такой силой, что машина отскочила от щита к потолку, затем рухнула на пол и откатилась к противоположной стене гаража. Защитное поле разрушилось, исчезая из реальности, и Бесстрашный пошатнулся.

Цирк рискнула приблизиться, факел исчез, сменяясь кувалдой. То, что последовало дальше, было жестоким избиением, Цирк дважды взмахнула кувалдой, причем она не отводила её назад для следующего удара, оружие просто исчезало и появлялось вновь, делая её атаку намного более быстрой. Она поднырнула, чтобы избежать удара Молнии, затем резко крутанулась, оказавшись сбоку от Бесстрашного. После поворота она ещё раз вытащила кувалду. Продолжив вращение уже с оружием в руке, она ударила им прямо в середину бронированной груди Бесстрашного.

Бесстрашный пал, и стычка резко завершилась, всё затихло, кроме потрескивания миниатюрного солнца и завывающей снаружи одинокой сирены.

Два гиганта — машина и причудливое морское существо — подошли к нам, за ними следовал Трикстер. Я разглядела лицо парня-машины, со светлой кожей, пухлыми щеками со следами от прыщей, и длинными грязноватыми волосами, собранными в хвостик, верхняя половина лица была закрыта металлической маской и очками, и теперь я смогла опознать его — Металлолом, довольно жестокий злодей, который был не сильно известен. Я не знала, носил ли он усиливающий костюм или это и было его тело. Всё, что мне было известно — он был чем-то в роде киборга на угольном ходу, или ему просто не повезло и его тело оказалось преобразовано суперсилами, подобно Тритону и Грегору.

И, конечно, оставалось ещё странное морское существо, которое могло быть только Генезис, одной из Скитальцев.

Металлолом бросил избитого и окровавленного Оружейника на землю возле Бесстрашного. Секунду он разглядывал Алебарду, которую держал в другой руке, затем сломал её и сжал то, что осталось, металлическим кулаком, затем свалил обломки на отключившихся героев.

Я смотрела на собравшуюся группу. Скитальцы и два злодея, которые, насколько я знала, никогда не состояли в чьей-либо команде. Никто ничего не говорил.

Мягкий, уверенный в себе голос нарушил тишину.

— Сплетница, я полагал, что когда ты попросила меня о встрече с вами после выполнения вашего задания, ты не собиралась приводить с собой героев.

Солдат в кевларовом бронежилете и чёрной балаклаве держал открытой дверь на лестницу для Выверта. Одетый в тот же самый чёрный обтягивающий костюм с изображением белой змеи, Выверт медленно подошёл к нам, его руки были заложены за спину, он окидывал место действия оценивающим взглядом. Два солдата следовали позади него с оружием в руках.

Выверт! Я ощутила, как ускорился мой пульс.

Сплетница сделала огорчённое лицо:

— Извините.

Выверт ещё немного поосматривался, затем, казалось, принял решение.

— Нет. Не думаю, что тебе есть за что извиняться.

Он замолчал и всё, о чем я могла думать было: “Вот оно. Я получила то, что хотела.”

Выверт снова заговорил, казалось, что он скорее размышляет вслух, чем разговаривает с нами:

— Мне хотелось театральности. Я планировал, что Скитальцы, Цирк и Металлолом выступят из теней, завершая моё эффектное появление. Жаль, что ничего не вышло, но, думаю, мы выиграли в тактическом плане.

— Наверное, — усмехнулась Сплетница.

— Что ж, похоже сегодня вечером вы добились успеха. Это хорошо. Преследователей больше нет?

— Нет.

— Службы экстренного реагирования? Другие герои?

— Думаю, они прибудут не раньше, чем через две с половиной минуты.

— Тогда нам пора. Неформалы, Трикстер, у меня готов транспорт, и я хотел бы, чтобы вы ко мне присоединились. Я полагаю, нам нужно многое обсудить.

6.08

Мы не стали прохлаждаться, и задержались только для того, чтобы Сука успела развести собак по трём фургонам, которые Выверт оставил в задней части гаража. После этого мы сразу поспешили к ожидающему нас автомобилю Выверта — бронированному лимузину. Он не слишком отличался от обычного лимузина, но его бока и верх были плоскими, а передняя часть была более приземистой. В целом эта машина создавала впечатление чего-то исключительно надёжного.

Я задалась вопросом, не был ли автомобиль слишком заметным. Он выделялся достаточно сильно для того, чтобы нас легко могли отследить. Хотя, с другой стороны, Выверт не был похож на дурака, и у нас не было времени на возражения. Я забралась внутрь машины вслед за Мраком и решила до поры до времени держать рот на замке и смотреть в оба, чтобы примечать любые мелочи.

Внутри всё было отделано чёрной кожей, окна тонированные. Выверта в чёрном костюме было трудно разобрать на тёмном фоне, он устроился в кресле в дальнем конце салона, спиной к сиденью водителя. Если взглянуть немного с другого угла, то могло показаться, что там была только парящая в пустоте змея, изображённая на его костюме. Мы сели на мягкую кожаную скамью, которая была расположена вдоль одной из сторон лимузина. Трикстер, единственный из Скитальцев, кто пошёл с нами, сел в дальнем углу, лицом к Выверту.

— Мои собаки... — начала Сука.

— О них позаботятся, уверяю тебя, — ответил Выверт. — Собаки вместе с фургонами, которые вы использовали для этого задания, будут ожидать вашего возвращения.

Сука сердито скривила губы, но ничего не сказала.

— Я хочу провести небольшую демонстрацию, — сказал нам Выверт, — Я предпочитаю прояснить несколько вопросов, прежде чем перейду к обсуждению общей картины.

Он сунул руку в подстаканник слева от него и извлёк свёрток с четвертаками. Он развязал конец свёртка и выкатил несколько монет на ладонь.

— Будьте добры, поймайте их и покажите, что выпало.

Он бросил монету Сплетнице. Она поймала монету и положила её на ладонь.

— Орёл.

— Орёл, — сказал Мрак, поймав следующую.

Выверт убедился, что я готова поймать монету, затем бросил её мне.

— Орёл, — сказала я, поймав её.

И снова орёл у Суки и Регента.

Я наклонилась вперёд, потянулась за спину и вытащила свой кошелёк. Нашла там серебряный доллар, показала Выверту, затем подбросила его. Поймав, положила на руку. Орёл. Я кивнула.

— Манипуляция вероятностями? — спросила я его. — Повышенная удачливость?

Он покачал головой.

— Нет. Совсем наоборот, Рой. Я управляю судьбами. Я определяю исход.

— По-моему, это всё же похоже на манипуляцию вероятностями, — сказала я.

Сплетница, сидящая за Мраком, наклонилась вперёд, чтобы повернуться ко мне лицом.

— Нет. Ну, это может и управление вероятностями, но только в самом общем, самом простом смысле. Но я могу ручаться, что он говорит правду, только расплывчато.

— На сходке, когда я спросила тебя о его силе, ты сказала, что не знаешь, — обвинила я её.

— Нет, — она покачала головой, — Я сказала, что не могу сказать. И это правда. Прости, но это было одним из условий моего вступления в команду Неформалов и получения оплаты. Я должна была держать некоторые подробности в секрете, пока он не разрешит мне их раскрыть.

Выверт положил локти на подлокотники и сцепил пальцы напротив рта, или того места, где находился бы его рот, если бы маска открывала хоть какую-нибудь часть его лица.

— Мне кажется, что необходимо держать потенциальных врагов в неведении. С этой же целью, вместо того, чтобы сделать Сплетницу своим врагом, я разыскал её и предложил ей достаточное вознаграждение, чтобы она оставалась лояльной мне и хранила молчание по данному вопросу.

— А мы? — спросил Мрак.

— Я скажу прямо, Мрак, — ответил Выверт. — Формирование Неформалов было моим гамбитом. Если бы вы потерпели поражение, погибли, покалечились или оказались арестованы, это всего лишь означало бы, что в этом городе стало меньше паралюдей, которые меня беспокоят. Это, разумеется, не означает, что я не оказывал вам помощь, или пытался привести вас к поражению. Я делал как раз противоположное. Всё, что я хочу сказать — что я был готов к таким обстоятельствам.

Мрак слегка склонил голову:

— А если бы мы преуспели?

— Тогда вы бы оказались здесь, что мы и наблюдаем. Вы доказали, что на вас можно положиться, — Выверт откинулся назад. — И вы достойны услышать моё предложение, как уже услышали его ранее Скитальцы.

— Я не могу не заметить, что вы не стали проверять их тем же способом, что и нас, — сказал Мрак. — Мы работали на вас почти год.

— У Скитальцев есть подтверждённый послужной список. Имея это в виду, я связался с ними и попросил, чтобы они прибыли в Броктон Бей. Они выслушали моё предложение, и я надеюсь, что этим вечером Трикстер даcт свой ответ.

Все взоры обратились к Трикстеру. Он не спешил с ответом и полез в карман своей куртки, нашёл там пачку сигарет, вытряхнул одну, вложил её в разрез для рта своей маски и прикурил. Он придержал шляпу рукой, опуская стекло автомобиля, чтобы выпустить дым наружу.

— Если это не пустая болтовня, если ты честно пытаешься найти выход из нашего затруднительного положения, мы в деле, — сказал Трикстер, не глядя на Выверта.

— Превосходно, — ответил Выверт, не дрогнув. Не было и намёка на удивление.

— Затруднительное положение? — спросила я Трикстера.

— Тот парень, — Трикстер кивнул в сторону Выверта, — предлагает моей команде временное решение одной текущей проблемы и обещает, что постарается найти окончательное её решение.

— Не очень-то понятно, — сказал Регент. Трикстер пожал плечами.

Я не могла до конца понять этих ребят. Я спросила:

— А не имеет ли это отношения к словам вашего товарища по команде, о том, как вы пытаетесь браться за безумное количество дел, словно пытаетесь заполнить деньгами бездонную яму?

Он отвернулся в сторону, выпуская облако дыма, затем ответил:

— Моему товарищу по команде следует помалкивать о наших личных делах.

Эти слова определённо означали, что я должна сменить тему, и что я, скорее всего, права. С моей стороны поднимать такой щекотливый вопрос было не лучшей идеей.

— Таким образом, — сказал Мрак Выверту, — вы разожгли наше любопытство, и я уверен, это и было вашей целью.

— Да. Прежде всего, позвольте мне показать вам, чего я желаю, — сказал Выверт. Он коснулся кнопки около подстаканника слева от него и опустил стекла на окнах. Я посмотрела наружу и увидела темноту туннеля. Когда мы покинули туннель, нам открылся вид на город. Залив и город лежали перед нами — городской пейзаж, освещённый созвездиями оранжево-жёлтых и белых точек и слабым светом луны в высоте.

Я обернулась на Выверта и увидела, что он указывает в открытое окно.

— Город? — спросила я его.

— Да, город. Желание захватить мир является не только заезженным, но и нереалистичным. — ответил он, его голос звучал мягко, с легким шипением. — Пока меня вполне устроит захват этого города. Признаться, это тоже заезженно, но очень немногие достигают успеха даже в таком предприятии.

— Разве не очевидно, что вы уже пытаетесь это сделать? — спросил его Регент.

— Возможно, но вопреки ожиданиям публики, я не стремлюсь ограничивать свой контроль организованной преступностью Броктон Бей. Я хотел бы держать под контролем всё: органы государственной власти, суды, правоохранительные органы, бизнес и многое другое.

— Амбициозно, — сказал Мрак. Мне вроде бы послышалось изменение в тоне его голоса. Сомнение?

— Весьма. Но будьте уверены, Неформалы, я уже двигаюсь к эндшпилю.

— К эндшпилю? — переспросила я.

— Подумай, Рой. Кто самые крупные игроки в этом городе? Что изменилось? АПП уничтожены по плану, который я предложил на сходке. Империя Восемьдесят Восемь потеряла равновесие благодаря плану, который я запустил сегодня, и я собираюсь полностью покончить с ними в ближайшие недели, надеюсь, с помощью вас, Скитальцев и других моих наёмников. Стражи и Протекторат сейчас находятся в непростом положении. Я принял меры, чтобы общественность узнала, что их герои лишь частично отвечают за разгром АПП, и ваши сегодняшние действия будут поданы так, чтобы ещё сильнее пошатнуть их репутацию. Дело может зайти так далеко, что возможна реструктуризация команд героев. Возможно, будет обмен членами команд из расположенных рядом групп Протектората, могут заменить главу местного отделения, будут введены в действие новые правила, инструкции и квоты. В любом случае, пройдёт некоторое время, прежде чем они вновь обретут почву под ногами и восстановят свою репутацию. К тому времени, как это произойдёт, я надёжно обоснуюсь в новой роли.

Он дал нам время, чтобы осознать смысл его слов.

— Кто ещё остаётся? Новая Волна не может взять всё под контроль. Они сильны, но вызывают вопросы, пользуются ещё меньшем доверием общественности, чем Протекторат. Барыги под руководством Толкача слишком слабы и слишком сосредоточены на себе, чтобы вести серьёзную игру. Группа Трещины — наёмники, а осторожное использование моей силы сделало меня чрезвычайно богатым человеком, что позволит мне купить её сотрудничество, когда и если это будет необходимо.

— Слишком мало тех, кто может помешать мне вести свою игру, и я говорю не только о кейпах. Я незаметно скупал недвижимость в доках, и начну активно покупать ещё больше на заключительных этапах моего плана. Два из трёх кандидатов в мэры на выборах в этом июне куплены и приведены мной в этот город, так же как я приобрёл элитных наёмников, чтобы контролировать улицы и препятствовать бизнесу Империи. В муниципальном совете выборы в сентябре, и к тому времени я размещу подобных агентов повсюду. Когда я говорю, что почти закончил, это не пустые слова. Я говорю, что костяшки домино уже выстроены, и первые из них уже падают.

“Ну, — подумала я, — а я ещё сомневалась, важна ли для Протектората информация о том, кто спонсирует Неформалов”. Дерьмо. Он в самом деле настолько близок к цели?

— Остаётесь только вы и ваша роль в моей игре, — закончил Выверт.

— Какая именно? — спросил Мрак, в его голосе чувствовался вызов.

— Захватывать этот город бессмысленно, если я не смогу его удержать, Мрак. Я тщательно выбирал вас, Неформалы, потому что мне нужны были союзники на северном конце города — в доках, на набережной, в депо, предместьях. Я выбрал вас потому, что видел ваш потенциал, и всё же вы не были были настолько известны, чтобы привлечь к себе пристальное внимание властей. На вас смотрели сквозь пальцы, пока вы не стали более известными. Это позволило вам стать командой и сработаться, создать себе репутацию. Борясь с Кайзером, я не только сводил на нет его Империю, но и занимал его силы, чтобы вы не оказались зажаты между двумя главными группировками города на ранних этапах становления вашей команды. Вам приходилось иметь дело лишь с АПП, и вы удерживали свою позицию в течение года. Когда к вам присоединилась Рой, этого оказалось достаточно, чтобы изменить баланс сил.

— Итак. Если вы примете это предложение, я позабочусь о том, что вы будете контролировать доки и их окрестности. Вы не вызываете в людях абсолютной ненависти, вы доказали, что находчивы и надёжны. Я хочу, чтобы вы принимали меры против любых паралюдей-нарушителей границы, и устраняли любые банды или группировки на своей территории, если они не будут подчиняться моему руководству. Если этот проект возымеет успех, то я сделаю вас своими агентами при расширении в соседние города. Но я отвлёкся, это вопрос долгосрочной перспективы, пока что всего лишь вероятная возможность.

— И что мы будем с этого иметь? — спросил Регент.

— Само собой, богатство и власть, — ответил Выверт. — Кроме того, я даю вам право озвучить свои условия. Я объяснил свои желания, и я хочу, чтобы вы сами решили, что попросите в обмен на сотрудничество.

Никто не спешил с ответом. Мы обменялись взглядами, пытаясь оценить реакцию друг друга. Трикстер докурил, бросил сигарету в окно и закрыл его.

Тишину нарушил Выверт.

— Сука. Я знаю о твоих собачьих приютах. Несколько изолированных зданий, где содержатся бродячие собаки, и собаки, которых должны были усыпить — животные, которых ты спасла, нашла и приютила.

Всеобщее внимание обратилось на Суку. Она выглядела сердитой, открыла было рот чтобы заговорить, но Выверт прервал её прежде, чем она начала.

— Нет. Я не стал бы вмешиваться в твои дела. Я уважаю твое увлечение. И в то же время я знаю, что, вероятно, тебе больно оттого, что у тебя так мало свободного времени на посещение этих животных, на кормление собак, которых ты спасла, на внимание и заботу, в которых они нуждаются.

Сука молча воззрилась на него. Если бы взглядом можно было убить...

— Я мог бы предоставить необходимые ресурсы, чтобы полностью оборудовать здания и приспособить их для собак. Помощников, чтобы они заботились о животных и работали под твоим руководством так, как ты считаешь нужным. Я мог бы сделать так, что город будет выплачивать пособие любому человеку в городе, который возьмёт к себе животное из приюта, конечно, с надзором, чтобы гарантировать должную заботу о собаках, и чтобы нельзя было найти лазейки в системе. Не будет больше собак, запертых в приюте в ожидании эвтаназии. Что ты скажешь на это?

— Я скажу, что ты меня наёбываешь.

Он не стал продолжать, а вместо этого повернулся к следующему члену нашей группы.

— Регент. Молодой человек, которому трудно угодить, который вырос в богатстве и изобилии, который принимает щедрые дары, роскошь и праздное времяпрепровождение как нечто само собой разумеющееся.

— Что ты знаешь о том, как я рос? — вызывающе спросил Регент.

— Я знаю то, что знает Протекторат. Вскоре после того, как Лун был заключён под стражу, Оружейник начал собирать информацию по вашей группе. Сотрудники в офисах СКП получили задание просмотреть старые досье малоизвестных паралюдей в попытке найти параллели. Найти, если возможно, суперзлодеев из других мест, возможно, переехавших в Броктон Бей, сменивших имена, костюмы и методы. Они нашли тебя.

— А, — Регент откинулся назад. — Дерьмово.

— Таким образом, я знаю, кто ты. Я знаю, что ты изо всех сил старался выйти из-под контроля своего отца и, что довольно вероятно, ты отчасти стремишься самоутвердиться, стремишься к успеху, власти и статусу в наших кругах.

— Кто его отец? — спросила я.

— Не моя история, не мне её рассказывать, — Выверт махнул рукой. — Пусть Регент расскажет подробнее, если захочет. Всё, что я хочу сказать — я могу дать тебе это, Регент. Статус и славу, возможно такую, что ты поднимешься выше своего старика.

Регент кивнул, но ничего не сказал. Мне захотелось увидеть выражение его лица под маской.

— Вы должны понять, Неформалы, я не использую страх, как это делал Лун, или манипуляции, как Кайзер. Я хочу, чтобы вы работали со мной потому, что вы знаете, что я — тот человек, который лучше всех может обеспечить выполнение ваших желаний, и что никто больше не сможет и не даст вам лучшего предложения.

— Конечно, это звучит хорошо, — возразила я. Могла ли я найти дыры в его плане, или, возможно, пустить его под откос? — Но я ещё не забыла, как вы только что сказали нам, что были готовы к нашему провалу, и что вы бы вполне нормально к этому отнеслись. Вы пожали бы плечами и сказали: «меньше кейпов, с которыми придётся разбираться», а потом бросили бы нас и ушли.

Выверт кивнул.

— Это так.

— Так что если мы напортачим уже после нашего разговора, отношение к нам будет таким же?

— Нет, — сказал Выверт. Затем он сделал короткую паузу. — Я понимаю ваше беспокойство, но я уже сообщил вам о многом. Если вас арестуют, или если половина вашей команды погибнет в бою, будет опасно бросить вас — ведь вы сможете обнародовать важные сведения. Это будет волновать меня и в будущем.

Я медленно кивнула.

— Если не считать, что вы можете сообщить нам ложную информацию, или прекратить предоставлять нам важные сведения.

— Обратись к Сплетнице для ответа на этот вопрос. Пусть я и купил её услуги, но полагаю, ты считаешь её своей подругой, а она — тебя. Я надеюсь, ты можешь доверить ей проверку правдивости моих слов и узнать побольше о моем плане, который, в любом случае, я и так раскрыл.

Таким образом, если бы я хотела оспорить его точку зрения, то получалось, что я не доверяю Сплетнице. Мне это не нравилось, но я кивнула.

— Хорошо.

— Рой, — сказал Выверт, — сегодня вечером я был готов к разговору с вами, обдумав предложения для остальных членов вашей команды. Я могу помочь Суке заботится о её спасённых собаках, и эта помощь будет гарантировать, что в будущем в спасении будет нуждаться меньше животных. Мрак полагается на меня в личном вопросе, он знает, что моя власть сможет гарантировать простое решение его проблемы. Остаешься ты и только ты, Рой, и я задаюсь вопросом, чего же ты в итоге желаешь.

Сплетница, сидевшая слева от меня, снова наклонилась вперёд, на её лице проступил явный интерес.

Я должна быть убедительной. Ни в коей мере я не собиралась позволить просочиться какой-то мелочи, которая насторожит Сплетницу. И потому я серьёзно задумалась.

Я надеялась, что кто-то нарушит тишину, пока я раздумываю, возможно, даже отвлечёт от меня, но никто этого не сделал. Все терпеливо ждали, оставив меня в фокусе своего внимания, в ситуации, в которой мне бы не хотелось находиться ни в костюме, ни без.

— Город, — ответила я, стараясь быть максимально искренней, чтобы не насторожить Сплетницу. — Вы хотите его контролировать. Прекрасно. Я хочу, чтобы вы заставили его работать. Наведите порядок в доках, чтобы они не были дырой. Дайте людям работу. Задавите наркоторговлю, или по крайней мере торговлю тяжёлыми наркотиками. Разберитесь с дурацкой бюрократией на государственной службе, в школах и везде. Типа того.

Выверт покачал головой.

— Это не то, что я могу предложить тебе со спокойной совестью, дорогая Рой.

Он поднял руку, чтобы остановить меня, прежде чем я успела открыть рот, хоть я и не собиралась ничего говорить.

— Я и так в значительной степени намеревался сделать то, о чём ты сказала. Давать тебе это в качестве подарка — всё равно, что предлагать деньги, когда я и так уже готов дать сколько, сколько вам понадобится.

— Значит, вы собирались улучшить Броктон Бей? — осторожно спросила я.

— Не пойми меня превратно. Я не буду утверждать, что являюсь хорошим человеком — уверяю тебя, я не такой. Несмотря на это, ты, вероятно, обнаружишь, что я — гордый человек. Я посчитал бы катастрофическим провалом со своей стороны, если этот город не будет процветать под моим руководством, огромным ударом по моему эго.

Я кивнула.

Он продолжил:

— Наши желания, как бы то ни было, могут различаться в отдельных деталях. Я бы мог возразить, что всегда будут преступления, всегда будут наркотики.

— Я и не говорю, что их не будет. Я просто говорю что можно многое улучшить. Когда я была в шестом классе, большинство моих одноклассников знало, что такое приход, но не знало названия и дюжины стран.

— Я не обещаю быстрого решения проблем, Рой. Но вот что я тебе скажу — люди, которые будут управлять территориями, будут ответственны за поддержание порядка, как они сами его понимают, в своих районах, любыми средствами, которые вы посчитаете целесообразными. Со временем люди приспособятся к этому, и уровень преступности упадёт. Одновременно я буду управлять потоком продукта в город, уменьшая распространение самых проблемных наркотиков, тех, которые ведут к социальному распаду и преступлениям, принося на их место другой, более доброкачественный продукт. Преступления и наркоманию нельзя победить, но они — животные, которых, полагаю, я смогу приручить.

— А сам город? — спросила я. И вспомнила о папе. — Восстановление парома?

— Да. Будь уверена, если ты примешь моё предложение, я ожидаю, что ты будешь сообщать мне обо всех моих недоработках, в любой области. Может быть, я и гордец, но я бы предпочёл, чтобы ты ранила мою гордость, даже спровоцировала меня сознательно, чтобы не позволить мне почивать на лаврах.

Я медленно кивнула.

— Тогда я сказал всё, что хотел. Я оставлю вас, чтобы вы рассмотрели моё предложение, Неформалы. Признаю, это не то, на что вы изначально подписывались. Я знаю, что это не так весело, как бесшабашные приключения в костюмах, и я готов к тому, что это будет для вас причиной отклонить моё предложение. Всё, на что я надеюсь — если вы действительно мне откажете и решите, что вам удобнее быть просто неординарными преступниками, наша предшествующая договоренность всё же останется в силе.

— Ты так много вложил в нас, и если мы скажем “нет”, то сможем просто уйти? — уточнил Регент.

Выверт развёл руками.

— А чего вы от меня ждали? Что я убью вас? Буду угрожать вам? Организую арест? Нет никакой гарантии того, что любая такая попытка с моей стороны будет полностью успешной, независимо от того, что я выберу. Вы можете считать это комплиментом, но я не хотел бы, чтобы один из вас спасся и стал после этого моим заклятым врагом.

Он постучал по стеклу позади себя. Лимузин сразу замедлил ход и остановился. Посмотрев наружу, я увидела, что мы в доках.

— Обдумайте всё. Обсудите этот вопрос и вернитесь ко мне с ответом, чем скорее, тем лучше, но не позже, чем через неделю с этого момента. Сплетница, я формально освобождаю тебя от всех соглашений в твоём контракте, требующих, чтобы ты сохраняла мою роль в тайне. Ты можешь сообщить мои координаты своим товарищам по команде.

— Ясное дело, — ответила Сплетница.

— И, пока я не забыл — я договорился об отдельных счетах для каждого из вас с банкиром для суперзлодеев по имени Счётчик, поскольку вашу сегодняшнюю работу, естественно, нельзя оплатить простым чеком. Мои люди предоставят вам информацию о счетах и инструкции по доступу к ним после того, как вы заберёте своих собак.

Мрак протянул руку.

— Я ещё не знаю, что мы сделаем, примем ли это предложение, но до настоящего времени с вами было хорошо работать, и я надеюсь на продолжение.

Выверт принял руку Мрака, и крепко пожал её:

— Аналогично, Мрак, и Неформалы.

Мы покинули лимузин и оказались на западном конце доков, судя по тому, как далеко была вода, и как близко мы были к горам, которые окружали город. Позади лимузина были припаркованы три фургона, каждый из которых охраняли по двое стоящих рядом наготове солдат Выверта.

Когда мы подошли к концу бронированного лимузина, солдат раздал каждому из нас по конверту.

Мы продолжили идти, Сука открывала каждую дверь, мимо которой мы проходили, выпуская собак. Теперь они были меньше. Иуда, самый высокий, всего лишь доходил мне до плеча. Их внешние мышцы, влажные и сморщенные, висели на них как лишняя кожа на похудевшем человеке. Внутри фургонов было разбросано ещё больше лишней плоти, крови и костей, сброшенных с себя собаками. На последнем этапе собаки сбросят с себя остатки лишней массы, открывая свои обычные тела, спрятанные глубоко внутри, под специальной мембраной, сухие и невредимые, несмотря на травмы, которые они получили за вечер.

Когда последняя из собак, Анжелика, была выпущена, фургоны и лимузин уехали, и мы направились обратно в лофт. Каждый из нас был слишком занят собственными мыслями и проблемами, чтобы отвлекаться на разговор, так что было удивительно тихо.

“Я нашла его. Я получила то, что хотела.”

Только я не могла понять, что чувствовала по этому поводу.

6.09

“Дорогая Мисс Ополчение…”

Нормально ли начать со слова “дорогая”? Не подразумевает ли это более дружеских или близких отношений? Не звучит ли как насмешка?

“Мисс Ополчение, мы встречались с вами сегодня…”

Нет. Если я напишу в таком духе, она может скинуть это письмо к остальным письмам от своих фанатов.

“Мисс Ополчение, вы знаете меня под именем Рой, но вы не знаете меня настоящую…”

Уже лучше, но мне не нравится тон. Оставлю пока так, продолжу и вернусь к этому позже.

“...Понимаете, я не злодей, несмотря на…”

Несмотря на что? Несмотря на то, что я запугивала и причиняла боль невинным людям? Несмотря на то, что я чуть не убила Луна, а позже вырезала ему глаза? Несмотря на то, что получила почти двести восемьдесят тысяч долларов незаконным путем?

Я вздрогнула, вытащила руки из карманов и застегнула толстовку, чтобы закрыть голый живот. Когда мы вернулись в лофт, Брайан сказал, что мы все слишком устали, чтобы обсуждать предложение Выверта, так что все обсуждения были отложены до утра. Я была рада, что мне не пришлось увидеть или услышать ещё что-нибудь, что могло сделать исполнение задуманного ещё тяжелее. Кроме того, я обещала отцу, что сегодня буду ночевать дома.

Было уже девять вечера, и я решила, что пройдусь домой пешком, так как автобус от парома в это время ходит только раз в полтора часа, и нет смысла его ждать. По дороге можно было сделать легкую растяжку, чтобы тело могло отдохнуть после поездки на спине Иуды.

Спрятав руки обратно в карманы, я вернулась к размышлению о том, что я напишу Мисс Ополчение. Зачеркнем “несмотря на...”. Может, зайти с другой стороны?

“...Поверите вы мне или нет, все мои намерения были благими. Я присоединилась к Неформалам в первую очередь чтобы помочь вам. Помочь городу…”

Было ли это правдой в полной мере? Нет. Если быть до конца честной, одной из причин, по которой я присоединилась к Неформалам, а потом и задержалась с ними, я бы назвала свое одиночество. Что, если я вложу в письмо немного честности?

“... Меня застало врасплох то, насколько просто было их полюбить. Я была в тяжелом положении, а они приняли меня. Так что мне нелегко писать вам это письмо. Но это необходимо. В конечном счёте, так будет лучше…”

Вот что я говорила себе сегодня, перед тем, как мы отправились на задание. Если я останусь с этими ребятами, это может обернуться огромным риском для невинных людей, в конце концов кто-то попадёт под перекрестный огонь, или меня арестуют за серьёзные преступления.

Но теперь мне нужно было обдумать планы Выверта. Был ли он действительно честен насчёт помощи городу? У меня не было причин считать, что он лжёт, да и Сплетница поручилась за него. И в то же время эмблемой Выверта была змея, а Сплетница и раньше скрывала правду и многое недоговаривала.

Вопрос в том, выбрала ли я этот путь потому, что так будет лучше? Нет. По крайней мере, вряд ли именно это было решающей причиной .

Тогда зачем я это делала?!

Несколько часов назад на этот вопрос было трудно ответить, сейчас стало труднее вдвойне. Настолько, что это напугало меня. Как я могла до такого докатиться?

Я вспомнила о времени, когда я сидела на одном из университетских занятий моей мамы. Мне, скорее всего, было не больше десяти, папа был занят, а мама не смогла подыскать няню. Я была не по годам развитой, и адски гордилась тем, что могу сидеть на лекции по английскому, рядом с парнями и девушками, закончившими школу, и понимать то, о чём говорила моя мама. Мы даже вместе прочли книгу “Не апельсинами едиными…” за предшествующие несколько недель, поэтому я знала материал лекции.

Пока я сидела и слушала, вошёл пожилой человек и сел рядом со мной в заднем ряду. С теплотой в голосе он пробормотал, что моя мать была превосходным преподавателем. Затем, спустя несколько минут, когда я набралась мужества, чтобы поднять руку и ответить на один из её вопросов, он похвалил меня, встал и ушёл. Меня переполняла гордость за себя и маму. Но, даже в таком состоянии, в этом человеке меня поразили его волосы. Нелепый зачёс.

Когда лекция была закончена, мама повела меня домой, и я упомянула об этом человеке, в котором она признала заведующего своей кафедры, своего начальника. Тогда я упомянула его прическу — как плохо она смотрелась.

— Посмотри на всё это с его точки зрения, — объяснила она. — Возможно, давным-давно, он начал понемногу лысеть, но он мог зачесывать волосы на одну сторону, чтобы лысину почти не было видно. Каждый год он зачесывал всё больше и больше волос на одну сторону. Изменения были постепенными, он медленно привыкал к своему виду в зеркале, каждое утро, каждый вечер. Множество маленьких шагов.

— Почему никто не укажет ему на это? — спросила я её.

— У него нет никого, кто мог бы ему подсказать, — ответила она. — И любой, кто его знает достаточно хорошо, не хочет задевать его самолюбие, даже если в итоге это пошло бы ему на пользу.

— Ты бы могла, — сказала я ей.

Она так и сделала, на той же неделе. Сорвала шоры с глаз старого завкафедры английского языка. По её словам, он постригся, затем позднее поблагодарил её. Тот случай и поступок мамы навсегда врезались в мою память.

Я сглотнула комок в горле. Когда я вспоминала её, меня всегда заставало врасплох это острое чувство потери. Прямо сейчас я отдала бы что угодно за полчаса беседы с ней. У меня не было ни малейшего сомнения в том, что она бы всё поняла и объяснила такими простыми словами, что найти решение оказалось бы очень легко.

Мне пришлось остановиться, посмотреть вверх, смахнуть слезы с глаз и глубоко вздохнуть, прежде чем я продолжила путь.

Действительно ли я была в такой же ситуации, что и тот старик? Я позволила себе потихоньку скатиться в тупик, лишь из-за того, что за своими текущими проблемами не разглядела возможных вариантов развития событий?

У меня не было абсолютно четкого представления обо всём происходящем. Я всё ещё была уверена, что смогу отправить это письмо, покончить с этим... но прежде чем я это сделаю, я должна привести свои мысли в порядок. Составление письма в голове не помогало, мне нужно было видеть перед собой слова на мониторе, конкретные слова, чёрным по белому.

Я обошла вокруг своего дома и полезла в карман за ключами. Прежде, чем я смогла их найти, папа открыл дверь:

— Привет, Тейлор. Рад видеть тебя живой и здоровой.

Папа выглядел усталым, на годы старше, чем в прошлый раз, когда я его видела.

Я быстро его обняла.

— Привет, папа. Ты получил моё сообщение, про то, что я опоздаю?

— Получил, — он закрыл и запер за мной дверь. — Что случилось?

Я сняла толстовку, удостоверившись что мой перцовый баллончик, телефон и ключи были в карманах, затем повесила её рядом с дверью и пожала плечами.

— Ничего серьёзного. Я была у Брайана, помогала ему собирать мебель, когда неожиданно без предупреждения пришли его сестра и сотрудник соцслужбы. Я не могла просто так уйти, это выглядело бы неловко, — так всё и было, но только немного раньше

— Понятно, — пробормотал он. — Вы были с ним наедине?

— Нет, — солгала я, чтобы у него не сложилось неправильное впечатление. — По крайней мере, недолго. Лиза уехала за несколько минут до того, как зашли соцработник и сестра.

— Смотрю, у тебя появилась новая рубашка. Красивая.

— Лизина, — придумала я, немного ерзая под его пристальным взглядом.

— Вот оно что, — кивнул он.

— Я собираюсь пойти в свою комнату, хорошо? Я немного устала.

Папа покачал головой.

— Я предпочел бы, чтобы ты осталась. Нам нужно поговорить.

Мой мозг и так был перегружен всякой всячиной и внутренними спорами, и мне совсем не хотелось придумывать новую порцию вранья для папы.

— Мы можем отложить это до завтрашнего утра? — предложила я ему, отступая к двери в коридор и складывая руки в умоляющем жесте, — Мне очень нужно хотя бы минутку посидеть за компьютером и привести мысли в порядок.

Я толкнула дверь, но она не открылась. Странно. Я попробовала дернуть дверную ручку, но и это не помогло.

— Дверь заклинило, — сказала я.

— Дверь заперта, Тейлор. Так же, как и дверь в гостиную, — ответил мне папа. Я посмотрела на него, и он показал мне в своей руке старомодный ключ.

Пока я молча наблюдала, он выдвинул два стула из-за кухонного стола, поставил один посредине комнаты, затем установил второй напротив двери и сел на него.

— Садись.

— Папа, сегодня правда не самое лучшее...

— Садись!

У меня сжалось сердце. По крайней мере, я так себя чувствовала. Живот свело от неприятного предчувствия.

— Сегодня я говорил с сотрудником твоей школы, — сообщил он мне, подтверждая мои опасения.

— Прости.

— Тейлор, ты пропустила почти месяц занятий. Три недели. Ты пропустила основные тесты, не сдала вовремя проект, домашние задания... мне сказали, что ты можешь завалить семестр, если уже не сделала этого.

— Я… прости, пожалуйста, — повторилась я.

— Возможно, я смог бы всё понять, я же знаю, с чем тебе приходилось иметь дело, за исключением того, что ты ничего не сказала мне. Ты мне лгала.

Я не смогла подобрать слова для ещё одного извинения.

— Я позвонил в школу, чтобы узнать, как у тебя дела, и они сказали, что уже некоторое время ты не появляешься на занятиях, и я не знал, что делать. Я просто... почувствовал себя абсолютно потерянным. И позвонил твоей бабушке.

Я вздрогнула. Речь шла о матери моей мамы, строгой женщине, которая никогда полностью не считала папу достойной парой для своей дочери. Для него было совсем не просто сделать этот звонок.

— Она убедила меня в том, что, возможно, я слишком старался быть твоим союзником, и недостаточно старался быть родителем. Если бы она сказала мне это неделю назад, я бы повесил трубку. Но после того, как я поговорил с сотрудником школы, я понял, как я подвёл тебя...

— Ты меня не подводил, — сказала я ему. Я была захвачена врасплох тем, что мой голос немного сорвался от волнения.

— Нет, подвёл. Очевидно, если мы попали в такую ситуацию, когда ты не можешь со мной просто поговорить, значит, что-то мы делали не так. Больше никаких тайн, никакой полуправды. Мы останемся здесь на всю ночь, если это будет необходимо. Я даже завтра отпрошусь с работы, если будет нужно, но мы поговорим.

Я кивнула и с трудом сглотнула комок в горле. Я всё ещё не села на стул, который он поставил посреди кухни.

— Мне, хм, нужно в туалет.

— Хорошо, — он встал. — Я провожу тебя туда, а после провожу тебя обратно в кухню.

— Ты что, обращаешься со мной как с заключенным?!

— Ты — моя дочь, Тейлор. Я люблю тебя, но я знаю, что что-то происходит, и это не просто издевательства, или это что-то, связанное с издевательствами, но чём ты ещё не упоминала. Я боюсь за тебя, Тейлор, потому, что ты избегаешь меня, и ничего не рассказываешь, даже если выливается в провал на экзаменах.

— Таким образом, ты хочешь заставить меня всё рассказать, делая из меня пленника, — ответила я, позволив прозвучать в голосе гневу и страданию. — Ты думаешь, что это нормально, после того, как эти с-суки из школы столько раз загоняли меня в угол, отрезая путь к отступлению? Я что, и дома должна терпеть такое же дерьмо с доминированием и издевательствами?

Папа ответил мне с максимальным терпением:

— Я надеюсь, ты знаешь, что я делаю это потому, что люблю тебя.

Я знала. Но это совсем не облегчало моё положение.

— Тебе точно нужно в ванную, Тейлор?

Я помотала головой. Всё, что мне было нужно — убраться из этой комнаты. Я видела, как он скривил губы, и знала, что он понял, что я просто искала способ сбежать.

— Тейлор, поговори со мной!

— У меня нет желания говорить, — я прошла через комнату, чтобы попробовать открыть другие двери, ведущие в гостиную и подвал. Заперто.

— Почему ты так настойчиво ищешь способ сбежать? — спросил он. Я слышала боль в его голосе, и легче мне это этого не стало. — Пожалуйста, просто расслабься, присядь.

Я почувствовала колебания своей силы на периферии сознания, и поняла, что сжала кулаки. Почему так получалось, что люди, на которых я вроде как могла положиться, были теми, кто обращался против меня, загонял меня в угол, вызывал у меня самые худшие ощущения? Эмма, школа, Оружейник, а теперь и мой папа?

Я пнула стул, настолько сильно, что он врезался в холодильник, оставив на нём отметину. Глаза папы немного округлились, но он не шевельнулся, и ничего не сказал. Я чувствовала напряжение своей силы, когда ко мне начали собираться насекомые из окрестностей. Мне пришлось сознательно отменить приказ на сбор, чтобы заставить их убраться и вернуться к своему обычному поведению.

Совсем не почувствовав себя лучше после пинка по стулу, я спихнула книги рецептов и распечатки с полки возле холодильника, сваливая их на пол. Фоторамка, лежавшая в середине стопки, сломалась от удара об пол.

— Чёрт подери, — пробормотала я. Мне всё ещё не полегчало, и было гораздо трудней держать рой в отдалении.

— Вещи можно заменить, Тейлор. Если тебе нужно выпустить пар — так и сделай.

— Папа? П... — на несколько секунд мне пришлось остановиться, пока я не почувствовала, что отдышалась и могу говорить так, чтобы голос не срывался. — Можешь сделать мне одолжение — помолчать некоторое время и позволить мне подумать?

Он бросил на меня осторожный взгляд, прежде чем ответил:

— Хорошо. Я могу помолчать.

Сесть было больше некуда, потому я прижалась спиной к стене под книжной полкой, которую только что опустошила, и позволила себе опуститься на пол, мои ноги отозвались болью, когда я подтянула колени к груди. Я сложила руки на коленях, и уткнулась в них лицом.

Я знала, что на часах было 9:24, когда я вошла. К тому времени, когда я смогла отозвать насекомых, восстановив контроль над своей силой и почувствовала, что могу без опаски поднять голову, было 9:40. Папа всё ещё сидел на стуле.

Я издала тихий протяжный вздох, затем снова уткнулась лицом в руки.

И что теперь?

“Ну же, Тейлор. Ты билась лицом к лицу с суперзлодеями и была на волосок от смерти. Только что сегодня вечером ты победила Оружейника. Неужели оказаться лицом к лицу с собственным отцом так же трудно?”

Нет. В десять раз труднее.

Но подход к проблеме должен быть таким же. Нужно просчитать варианты своих действий, и какие средства у меня есть. Физическое насилие исключено. Так же, как и использование моей силы. Что мне остаётся?

Я решила, что ситуация в общем оставалась такой же. Я всё ещё должна была написать письмо Мисс Ополчение, и собраться с мыслями. Проблема была в том, что теперь мне приходилось иметь дело с дополнительной задачей. Я должна была сознаться папе во всём содеянном.

Я не была уверена что смогу ему рассказать. Моё горло сжалось от эмоций, и я сомневалась, что смогу достаточно связно убедить папу в том, что у моих действий были веские причины. Я начну рассказ, запинаясь, промямлю самое главное, и сначала он будет выглядеть. Потом я продолжу рассказывать, и, будучи не в состоянии адекватно описать то, что я сделала и почему, я увижу, как на его лице появляется замешательство. А что потом? Отвращение, разочарование?

Какая-то крохотная часть внутри меня умерла от этой мысли.

Я напишу. Я резко вскинула голову и посмотрела на раскиданные вокруг бумаги. Нашла конверт, в который обычно вкладывают документы. Затем нашла маркер.

Вдоль верхней части конверта я написала: «Я — СУПЕРЗЛОДЕЙ».

Я уставилась на эти слова на коричневом конверте, который лежал на моих ногах. Затем я посмотрела на папу. Он читал книгу, положив лодыжку правой ноги на левое колено.

Я представила, что вручаю ему конверт как есть. Только с одной этой строчкой.

— Бля-я, — пробормотала я.

— Ты что-то сказала? — папа поднял глаза от книги и потянулся, чтобы убрать её.

— Всё хорошо. Продолжай читать, — сказала я рассеянно, раздраженная тем, что меня отвлекли, и всё ещё злясь на него за то, что он загнал меня в угол.

— Хорошо, — согласился он, но через три секунды снова бросил на меня взгляд, будто для проверки. Я попыталась не обращать на него внимания, и снова посмотрела на конверт.

Что же написать? Через секунду я начала строчить под заголовком, которой я написала на конверте.

“Мне нравятся Брайан и Лиза. Мне нравятся даже Алек и Рейчел. Но они — тоже суперзлодеи. Я присоединилась к ним с мыслью, что соберу необходимую Протекторату информацию, а затем выдам их.”

Я подняла маркер и нахмурилась.

Почему это было так непередаваемо трудно?

Я надела колпачок и нервно постучала маркером по колену. Я обдумывала всё происходящее, взвешивала свои чувства, перебирала каждую мысль, пытаясь понять, отчего же я нутром чую какой-то подвох, и это ощущение становилось всё тяжелее.

Мой папа? Может, я слишком волновалась из-за того, что он почувствует, когда прочтёт надпись на конверте? Да. Но когда я мысленно писала письмо для Мисс Ополчение, писать было так же трудно. Так что это была не единственная причина.

Боялась ли я ареста? Нет. Ну, я видела в деле школьную бюрократию, я не доверяла системе, и вполне была готова к тому, что в конечном счёте меня где-нибудь кинут. Но не это определяло мой выбор. Было что-то более личное.

Команда. Волновалась ли я о том, как они воспримут моё предательство? О том, как они станут моими врагами? Как ранее сказал Выверт, нет никакой гарантии, что любое действие против них будет полностью успешным. Сплетница, скорее всего, сможет заранее сообщить о прибытии команды СКП, ещё до того, как те доберутся до места, а Неформалы были знамениты своей способностью к быстрым побегам. В итоге у меня будет один или несколько врагов, которые знают обо мне всё необходимое, и у которых есть все нужные средства, чтобы превратить мою жизнь в ад.

Теплее.

Это действительно имеет отношение к ребятам, и я до меня медленно дошло, что же это было за чувство.

Я встала, затем подошла к плите.

— Тейлор? — тихо спросил папа.

Я свернула конверт пополам, чтобы закрыть слова, включила горелку, затем сунула край конверта в пламя и держала там, пока тот не загорелся.

Я держала горящий конверт над раковиной до тех пор, пока не была уверена, что мое сообщение уничтожено. Я бросила остатки конверта в раковину, и наблюдала, как он сгорает.

Я не хотела посылать электронное письмо Мисс Ополчение потому, что мне нравились те ребята. Это не было большим открытием. Что заставило меня встать и сжечь конверт было осознанием, что мне они нравились, я их полюбила, я доверяла им свою жизнь...

И всё же, я всегда держалась от них на некотором расстоянии.

Это было глупо, это было эгоистично, но мне действительно отчаянно требовалось узнать, на что это похоже — поближе познакомиться с Лизой, не волнуясь что она узнает о моем плане. Я хотела бы узнать, как это — общаться с ней без необходимости следить за собой из страха, что я дам ей какие-то подсказки. Я хотела лучше узнать Суку и Алека. И Брайана. Я хотела быть ближе к Брайану. Я не могла выразиться как-то иначе, потому что не знала, будет ли что-то в будущем помимо простой дружбы. Я не ожидала, что что-то будет. Но это имело значение.

Ещё недавно я позволяла себе думать, что мне удалось с ними сдружиться, что я стала взрослее, и что теперь можно следовать своему плану. Но я была не права. Я никогда не позволяла себе открыться по-настоящему и установить с ними связь, и я поняла, насколько же я этого хотела.

Мне становилось все трудней находить оправдания, чтобы продолжать действовать по плану. Вероятно, моя репутация уже была разрушена, я нажила врагов среди самых сильных кейпов, на моем счету было несколько уголовных преступлений. Как бы я не пыталась всё это проигнорировать, убеждать себя, что делала всё как лучше, беседа с Вывертом подкосила мою уверенность. Нельзя сказать, что я искренне поверила ему, или что была уверена в его успехе так же, как он сам, но я стала менее уверенной.

Чёрт, я хотела ещё потусоваться с Неформалами. Я знала, что у меня нет больше причин, чтобы оправдать откладывание плана, но в каком количестве дерьма мне придётся искупаться, если я завершу его? Насколько я могу возненавидеть себя, если предам друзей? Это маленькое желание настоящей, подлинной дружбы было достаточным, чтобы направить меня в другую сторону. Я могу передумать. Я могу не посылать письмо Мисс Ополчение.

Я открыла кран и направила воду на дымящиеся остатки конверта, наблюдая, как их смывает прочь. После того, как исчезли последние клочки сожжённой бумаги, я ещё долго смотрела, как вода утекает в канализацию.

Я завернула кран, засунула руки в карманы и пересекла кухню, чтобы прислониться к двери, ведущей в коридор, бросив быстрый взгляд на ручку и замок прежде, чем я прижалась к ней спиной. Я позвала нескольких насекомых из гостиной, прихожей и вентиляции вниз, в коридор, к двери, и в механизм замка. Смогут ли они сдвинуть в нём нужные детали?

Не тут-то было. Они были слишком слабыми, чтобы манипулировать механизмом замка, а достаточно сильные насекомые просто не пролезут внутрь. “Уйдите,” — сказала я им, и они ушли.

Это означало, что у меня не осталось хороших способов избежать разговора с отцом. Я чувствовала себя более виноватой, чем когда-либо, посмотрев на него через всю комнату. Он выглядел таким изумленным, таким обеспокоенным, наблюдая за мной. У меня не было сил снова лгать ему в лицо.

Но что бы я ни сделала, ему всё равно будет больно.

Я пересекла комнату, и он встал, будто не был уверен, что же я собираюсь сделать. Я крепко его обняла. Он обнял меня в ответ ещё сильнее.

— Я люблю тебя, папа.

— Я тоже тебя люблю.

— Прости меня.

— Тебе не за что просить прощения. Просто... просто поговори со мной, хорошо?

Я отстранилась, и сняла свою толстовку с крючка у двери. Когда я вернулась назад, на другую сторону комнаты, я порылась в карманах и достала телефон.

Я начала набирать сообщение.

— У тебя есть сотовый, — сказал он очень тихо. Моя мама умерла, используя сотовый во время вождения. Мы никогда не говорили об этом, но я знала, что он выбросил свой телефон вскоре после аварии. Негативные ассоциации. Мрачное напоминание.

— Да, — ответила я.

— Зачем?

— Чтобы оставаться на связи с друзьями.

— Это... это просто очень неожиданно. Я не мог даже предположить такое.

— Но так оно и есть, — я закончила писать текст, закрыла телефон и сунула его в карман джинсов.

— Новая одежда, ты стала какой-то сердитой, врёшь мне, не ходишь в школу, этот сотовый телефон... я чувствую, что больше не знаю тебя, маленькая совушка, — он использовал ласковое прозвище, которым когда-то называла меня мама. Я слегка вздрогнула.

— Возможно, это к лучшему. — осторожно ответила я. — Поскольку я не уверена, что мне нравилось то, какой я была раньше.

— А мне ты нравилась, — пробормотал он.

Я отвела взгляд.

— Ты можешь по крайней мере сказать мне, что не принимаешь наркотики?

— Даже не курю и не пью.

— Никто не заставляет тебя делать что-то, что ты не хочешь делать?

— Нет.

— Хорошо, — сказал он.

Последовала долгая пауза. Минуты тянулись, будто мы оба ждали, что другой что-то скажет.

— Я не знаю, знаешь ли ты, — сказал он. — Но когда твоя мама была жива, и ты была в средней школе, поднималась тема, что ты можешь перепрыгнуть через класс.

— Да?

— Ты — умная девочка, и мы боялись, что тебе скучно в школе. Мы обсуждали такой вариант. И я... я убедил твою маму, что ты в конечном счёте будешь счастливее, если будешь ходить в среднюю школу с лучшей подругой.

У меня вырвался смешок. И я увидела выражение боли на его лице.

— Это не твоя вина, папа. Ты не мог об этом знать.

— Я знаю, или, по крайней мере, умом я это понимаю. Но на эмоциональном уровне я не так уверен. Я не могу не задаваться вопросом, как бы всё сложилось, если бы мы сделали, как предлагала твоя мамы. Ты так хорошо училась, а теперь заваливаешь семестр?

— Итак, вполне возможно, что я завалила семестр, — сказала я, чувствуя, как тяжёлый груз упал с моих плеч, когда я признала это вслух. У меня были варианты. Я успела набрать достаточно баллов, и всё ещё могла надавить на школьное руководство, чтобы мне позволили перескочить через класс. Ещё я была уже достаточно взрослая, чтобы обучаться через интернет, как Брайан.

— Нет, Тейлор, ты не должна этого делать. В школе знают о твоих обстоятельствах, мы точно сможем получить некоторые льготы, продлить сроки сдачи...

Я пожала плечами.

— Я не хочу возвращаться, не хочу просить и умолять о помощи тех мудаков из руководства школы, и всё только для того, чтоб я смогла вернуться к тому же самому положению, в котором была месяц назад. Как мне кажется, издевательства будут неизбежны, их невозможно контролировать или предотвратить. Это как природная стихия... стихия человеческой натуры. Если думать об этом в таком духе, то переносить легче. Раз я не могу бороться, не могу победить, то я просто сосредоточусь на том, чтобы разобраться с последствиями.

— Ты не должна сдаваться.

— Я не сдаюсь! — я повысила голос, разозлившись, и сама удивилась такому своему настрою. Я сделала глубокий вдох, и заставила себя вернуться к нормальному тону голоса. — Я хочу сказать, что, вероятно, никогда не пойму, почему она сделала то, что сделала. Так почему я должна тратить свои время и энергию, заморачиваясь на этом? К чёрту её, она не заслуживает того внимания, которое я на неё обращала. Я... сменила приоритеты.

Он скрестил руки на груди, беспокойно нахмурив лоб.

— И твои новые приоритеты это..?

Мне пришлось задуматься над ответом.

— Жить своей жизнью, навёрстывая упущенное.

Как будто в ответ на моё заявление, позади папы открылась дверь чёрного хода. Папа вздрогнул и обернулся.

— Лиза? — спросил он в замешательстве.

Лиза показала ключ, который она взяла из-под декоративного камня в саду за домом, затем положила его на перила крыльца. Без улыбки, она перевела взгляд с папы на меня. И встретилась со мной взглядом.

Я протиснулась мимо папы, и он схватил меня за плечо прежде, чем я вышла из дверного проёма.

— Останься, — приказал мне он, умоляя меня, сжимая мою руку.

Я вырвала руку, вывернув её так, что он не смог её больше удерживать и, пока отец не среагировал, спрыгнула со ступенек, чувствуя, как заныли колени при приземлении. Пройдя три или четыре шага, я развернулась к нему лицом, но так и не смогла посмотреть ему в глаза.

— Я люблю тебя, папа. Но мне нужно... — что мне нужно? Я не смогла сформулировать мысль, — Я, э-э, я буду на связи. Чтобы ты знал, что со мной всё в порядке. Это временно, мне просто... мне нужна передышка. Мне нужно всё обдумать.

— Тейлор, ты не можешь уйти. Я всё-таки твой отец, а это твой дом.

— Правда? Прямо сейчас мне так совсем не кажется, — ответила я. — Дом — это то место, где чувствуешь себя в безопасности.

— Ты должна понять, у меня не было выбора. Ты избегала меня, не разговаривала со мной, а я не смогу помочь тебе, пока не получу ответов.

— Я не могу дать тебе никаких ответов, — ответила я, — и, в любом случае, ты не сможешь помочь.

Он сделал шаг вперёд, и я быстро отступила назад, сохраняя расстояние между нами.

Он сделал ещё одну попытку:

— Вернись. Пожалуйста. Я не буду больше давить на тебя. Я должен был понять, что в твоём состоянии на тебя нельзя давить.

Он сделал ещё один шаг ко мне, и, когда я снова отступила, Лиза чуть шагнула в сторону, чтобы стать на его пути.

— Лиза? — переключился папа, рассматривая её так, словно он никогда её раньше не видел. — Ты считаешь, что это нормально?

Лиза снова перевела взгляд с одного из нас на другого, затем, осторожно подбирая слова, сказала:

— Тейлор умная. Если она решила, что должна уйти и решить всё сама, полагаю, что для этого у неё есть серьёзные основания. У меня дома для неё достаточно места. Это совсем не проблема.

— Она же просто ребёнок.

— Она более способная, чем вы считаете, Денни.

Я повернулась, чтобы уйти, и Лиза поспешила ко мне, догнала меня и обняла за плечи одной рукой.

— Тейлор, — позвал папа. Я замешкалась, но не обернулась. Я не спускала глаз с ворот заднего двора.

— Пожалуйста, оставайся на связи, — сказал он. — Ты можешь придти домой в любое время.

— Хорошо, — я не была уверена, что сказала это достаточно громко, чтобы он мог услышать.

Когда Лиза подвела меня к машине, мне понадобилась вся сила воли, чтобы не оглянуться.

Интерлюдия 6 (Канарейка)

У Пейдж болела челюсть. Всё из-за того, что ей надели намордник, как животному.

Остальные оковы ещё можно было как-то терпеть. Её руки были погружены в пару бронированных металлических ёмкостей, которые были заполнены той самой чёртовой пеной, нежно-жёлтого цвета. Сами ёмкости были соединены у неё за спиной цепью с комически огромными звеньями. Она бы не смогла удержать такую тяжесть, но на спинке её стула был крючок, на который можно было повесить эту цепь.

Полосы металла стягивали её тело под мышками, под нижними рёбрами, охватывали талию и плечи, ещё две полосы окружали лодыжки. Все оковы соединялись между собой цепями. Казалось, что цепи были повсюду, нельзя было подвинуть руку или ногу больше чем на несколько сантиметров в любом направлении, и не почувствовать мучительное сопротивление оков и лязг металла. Тяжёлый металлический ошейник на шее, такой толстый, что его можно было бы использовать как колесо для небольшого автомобиля, изредка моргал зелёным огоньком. Стоило её забыть про огонёк, как он снова раздражающе моргал на периферии её поля зрения.

На самом деле, ей хватило бы и пары наручников. У неё не было ни стальных мышц, ни каких-либо хитростей для избавления от оков, да и в любом случае, она не собиралась сбегать. Если бы что-то из вышеперечисленного было возможным, её бы просто не допустили в зал суда. Обвинение утверждало, что она могла обладать улучшенной силой, и что она могла бы сбежать, а адвокат не сумел нормально отстоять её права, так что на неё надели оковы. Другими словами, она была связана как Ганнибал Лектер, как будто её вина уже была доказана. Она не могла поправить руками свои потрясающие лимонно-жёлтого цвета волосы, который выбились из-за ушей и нависли перед её лицом. Она знала, что это придаёт ей ещё более пугающий, безумный вид, но ничего не могла с этим поделать.

Если бы у неё была возможность, она бы сделала пару комментариев по этому поводу. На худой конец, она бы попросила адвоката причесать её. Она бы могла обсудить всё с человеком, которого наняли для её защиты, вместо того, чтобы часами и днями ждать ответов на свои электронные письма. Она бы потребовала соблюдения своих базовых прав.

Но она не могла ничего сказать. Кожаная маска, усиленная такими же металлическими полосами, что сковывали её тело, и решётка из небольших металлических прутьев, похожая на клетку, были пристёгнуты к нижней части её лица. Худшей деталью маски была её внутренняя часть. Она заходила ей в рот, проволочный каркас удерживал его в приоткрытом положении, язык был жёстко прижат к нижнему нёбу. Варварское устройство вызывало постоянное напряжение и причиняло боль её челюстям, языку и мышцам шеи.

— Прошу тишины. Встать, суд идёт. Председательствует почтенный Питер Риган.

Любое движение в оковах давалось безумно тяжело. Её адвокат ухватил цепь, проходящую между её подмышками и плечами, и помог ей принять вертикальное положение, но она все равно запнулась, и налетела на стол. Нет никакой возможности двигаться грациозно, когда на тебе оковы в половину твоего собственного веса.

— Леди и джентльмены присяжные заседатели, вы готовы вынести вердикт?

— Мы готовы, ваша честь.

Пейдж смотрела, как пристав передал конверт судье.

— Дело штата Массачусетс против Пейдж Маккаби, обвинение в покушении на убийство. Ваше решение?

— Не виновна, ваша честь.

Пейдж немного расслабилась от облегчения.

— Дело штата Массачусетс против Пейдж Маккаби, обвинение в нападении при отягчающих обстоятельствах с использованием парачеловеческих способностей. Ваше решение?

— Виновна, ваша честь.

Пейдж мотнула головой так сильно, как только была способна. Нет! Это нечестно!

Она почти пропустила следующую фразу.

— ...опасное посягательство сексуального характера с использованием парачеловеческих способностей. Ваше решение?

— Виновна, ваша честь.

“Посягательство сексуального характера”. Слова вызвали озноб. Всё было совсем не так.

— Это ваш вердикт?

— Да, ваша честь.

— Пейдж Маккаби, пожалуйста, выслушайте меня, — проговорил судья.

Она стояла, потрясённая, с широко раскрытыми от шока глазами.

— Вынести приговор по этому делу было непросто. Как, без сомнения, сообщил вам ваш адвокат, вы подпадаете под закон, известный также как "закон трёх нападений". К возрасту двадцати трёх лет вы ещё ни разу не были замечены в совершении противоправных действий.

— В соответствии со свидетельскими показаниями, впервые вы продемонстрировали свои способности в начале 2009 года. Вы отказались вступать в Протекторат, но также не проявили никакого интереса к криминальной деятельности. В таком случае, если индивид не идентифицирует себя как героя или злодея, СКП классифицирует его как "бродягу".

— В наших интересах всячески способствовать существованию "бродяг", так как количество паралюдей в нашем обществе неуклонно возрастает. Многие из "бродяг" не вызывают конфронтаций, и не вмешиваются в них. Вместо того, они находят практическое применение своим способностям. Это означает уменьшение конфликтов, что служит на благо обществу. Это подтверждается и теми чувствами, которые вы выражали по отношению к своей семье и друзьям, как мы услышали в этом зале суда за последние несколько недель.

— Всё вышеперечисленное говорит в вашу пользу. К сожалению, остальные факты против вас. Поймите, мисс Маккаби, наша страна использует лишение свободы по нескольким причинам. Мы стремимся удалить опасных личностей из общей массы населения, и мы делаем это в наказание, как для того, чтобы осуществить правосудие в отношении нарушителей закона, так и для того, чтобы заставить призадуматься остальных преступников.

— Каждая из этих причин применима в вашем случае. Приговор относится не только к самой природе преступления, отвратительной по своей сути, но и к тому, что оно было совершено с помощью суперспособностей. Законы в сфере парачеловеческих преступлений ещё очень молоды. Буквально каждую неделю мы узнаём о новых видах сил, многие из которых, если не все, нуждаются в тщательном и индивидуальном рассмотрении с точки зрения закона. В большинстве таких случаев у нас практически нет прецедентов, на которые можно ссылаться. В связи с этим суды вынуждены подстраиваться, работать на опережение, быть изобретательными перед лицом новых обстоятельств, которые приносят нам парачеловеческие способности.

— Я вынес вам приговор с учётом всего вышесказанного. Я обязан оберегать общество, не только от вас, но от других паралюдей, которые могут повторить ваши действия. Размещение вас в стандартных условиях удержания под стражей представляется проблематичным, и сопряженным с непомерными расходами. Вам необходимо было бы обеспечить специальное оборудование, персонал и меры противодействия для содержания вас в изоляции от других заключённых. Также у вас есть значительные шансы на побег. В конце концов, ваше возвращение в общество — при побеге или досрочном освобождении — вызывает особое беспокойство, в связи с возможностью повторного преступления.

— Учитывая все обстоятельства, я решил что есть достаточная причина для рассмотрения вашего дела вне закона о трёх нападениях. Виновная по двум обвинениям, подсудимая Пейдж Маккаби, приговаривается к пожизненному заключению в Бауманском центре заключения паралюдей.

В Клетке.

Шум в зале суда был оглушающим. Рёв аплодисментов и протестующее освистывание, люди вставали со своих мест, репортёры первыми прорывались к выходу. Только Пейдж оставалась на месте. Похолодевшая, застывшая в смертельном ужасе.

Если бы у неё только была возможность, в этот момент она бы съехала с катушек. Она вопила бы о своей невиновности, устроила бы истерику, может быть, набила бы кому-нибудь морду. Что ей было терять? Приговор был немногим лучше смертного. Многие скажут, что это хуже смерти. Из Клетки не было возможности сбежать, или освободиться досрочно, или подать апелляцию. Она проведёт остаток своих дней в обществе монстров. Некоторым людям, которые там содержались, слово "монстр" подходило слишком хорошо.

Но у неё не было возможности. Её связали и заткнули ей рот. Двое мужчин, крупнее и сильнее, чем она, подхватили её под руки и практически вынесли из зала суда. Третий человек в униформе, плотного телосложения женщина, энергично шагала рядом с ними, подготавливая шприц. Пейдж охватила паника, и без возможности как-то выразить её, как-то с ней справиться, истерия усугублялась, заставляя ещё больше паниковать. Мысли превратились в хаотичный туман.

Пейдж Маккаби упала в обморок ещё до того, как ей в шею вонзился шприц с транквилизаторами.

* * *

Пейдж проснулась и несколько секунд наслаждалась миром и покоем, пока не вспомнила всё, что произошло. Реальность обрушилась на неё, как будто ей в лицо плеснули холодной воды, отчасти буквально. Она открыла глаза — но они были сухими, вокруг было слишком светло, чтобы сфокусироваться. Кроме глаз, всё остальное было влажным. Капли воды стекали по её лицу.

Она попыталась шевельнуться, и не смогла этого сделать. Было чувство, как будто на неё сверху набросили что-то тяжёлое. Неподвижность ужаснула её. Пейдж не выносила состояние, когда не можешь двинуться. Когда ещё ребёнком она ездила на природу с ночёвкой, она предпочитала не застёгивать спальник и замерзнуть, чем заключить себя внутри него.

Она поняла, что это та самая пена. Оков было недостаточно, они залили её этой штукой так, что всё ниже плеч было покрыто пеной. Она была пластичной, позволяла дышать, Пейдж даже могла немного двигать руками и ногами, и опираться на любую сторону. Однако, чем сильнее было давление, тем выше было сопротивление пены. Как только она прекращала усилия, пена, как резиновая, возвращалась в начальное состояние. Она почувствовала, как учащается сердцебиение, и тошнота подступает к горлу. Она стала чаще дышать, но маска, казалось, задерживала даже дыхание. От воды маска промокла, и прилипла к её носу и рту. В ней были отверстия для ноздрей и рта, но этого было мало. Она не могла глубоко вдохнуть без того, чтобы вода не затекла ей в рот, а с прижатым вниз языком она даже не могла нормально сглотнуть.

Помещение закачалось перед глазами, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не извергнуть назад свой завтрак. Если бы её стошнило в маске, она могла бы задохнуться. Она смутно осознала, где находится. Машина. Грузовик. Его только что тряхнуло на выбоине.

Она знала, куда её везут. Но если она не сможет освободиться, она сойдёт с ума, прежде чем доберётся туда.

— Пташечка проснулась, — сказала девушка, с нотками гнусавого бостонского выговора в голосе.

— Хмм, — пробурчал мужчина.

Пейдж знала, что её назвали "пташечкой" из-за редких перьев, торчащих у неё из волос. Сила пришла к ней с минимальными физическими изменениями — её волосы стали ярко-жёлтого цвета, как у банана или утёнка. Эффект коснулся всех волос на её теле — даже ресниц и бровей. Перья начали расти всего год назад, такого же оттенка, как и её волосы, всего несколько штук. Сначала, в тревоге и смущении, она обрезала их. Но как только поняла, что больше никаких изменений во внешности не предвидится, она позволила им отрасти, даже выставила их напоказ.

Пейдж обратила внимание на двух других людей в машине, благодарная за то, что они отвлекли её от нарастающей паники. Она заставила себя не закрывать глаза, хотя свет больно резал их, и подождала некоторое время, пока не смогла сфокусироваться. На скамье рядом с ней сидела девушка примерно её возраста. У неё были азиатские черты лица, хотя глаза были бледно-голубые, что выдавало присутствие в её родословной европейцев. На девушке был такой же оранжевый комбинезон, как и на Пейдж, и вся она, кроме головы и плеч, была покрыта той же самой бледно-жёлтой пеной. Её прямые чёрные волосы от влаги прилипли к коже головы.

На другой скамье сидел мужчина. На нём было больше пены, чем на Пейдж и другой девушке вместе взятых. Завершая картину, пену окружала клетка из металлических прутьев, усиливая конструкцию. Мужчина тоже был азиатом, высотой под два метра. Татуировки поднимались у него по обеим сторонам шеи, за ушами, прямо в гущу его мокрых чёрных волос — красные и зелёные языки огня, и голова животного, похожего на ящерицу или дракона, нарисованного в азиатском стиле. Он смотрел исподлобья, глаза скрыты в тени, не обращая внимания на бесконечный поток влаги, который шёл из распрыскивателей на крыше грузовика.

— Эй, пташечка, — заговорила девушка, сидящая рядом с Пейдж. Она смотрела на неё холодными голубыми глазами так, будто видела её насквозь. — Вот что мы собираемся сделать. Ты обопрёшься на правую сторону так сильно, как только сможешь, затем толкнёшься влево по моему сигналу. Но останешься при этом лицом к задней двери, ясно?

Пейдж глянула направо. Задняя дверь грузовика выглядела как дверь сейфа. Она быстро взглянула на девушку-азиатку. Неужели ей захочется повернуться спиной к такому человеку?

Девушка, похоже, заметила её замешательство. Она понизила голос до шипения, от которого у Пейдж по коже поползли мурашки:

— Действуй. Или ты хочешь проверить, что я с тобой сделаю, когда найду тебя в тюрьме, если ты не послушаешься?

Глаза Пейдж широко раскрылись. Так вот с какими людьми ей придется находиться рядом. Она помотала головой.

— Хорошо, пташечка. Сейчас обопрись на правую сторону, и смотри на дверь.

Пейдж послушалась, попытавшись всем телом двинуться как можно ближе к двери.

— Теперь назад!

Она толкнула себя в противоположную сторону, всё ещё наблюдая за дверью. Что-то тяжёлое ударило её по затылку. Она попыталась оттолкнуться, снова сесть прямо, но остановилась, когда её маска за что-то зацепилась.

Когда она почувствовала горячее дыхание на задней стороне шеи, она поняла, за что зацепилась. Другая девушка ухватила зубами ремень от её маски. Последовал рывок, затем девушка упустила ремень, и резиновая пена вернула их обеих в прежнее положение.

— Чёрт, — проворчала девушка, — давай по-новой.

Это заняло ещё две попытки. После первой, ремень освободился от крепления. После второй, девушка ухватила саму маску, и потянула. Пейдж повернула голову к девушке, чтобы можно было вытащить затычку изо рта.

Ниточки слюны тянулись с её губ, пока она разрабатывала челюсти и язык, чтобы опять нормально глотать. У неё вырвалось жалобное хныканье, когда к онемевшим частям лица стала постепенно возвращаться чувствительность.

— Два вопвоша, — пробормотала азиатка, всё ещё сжимая зубами ремешок маски, —Твовя шила?

Пейдж пришлось секунду поработать челюстями и ртом, прежде чем она смогла ответить:

— Моя сила? Я пою. Очень хорошо пою.

Азиатка нахмурилась:

— Што евфё?

— Моё пение... от него людям хорошо. Когда я использую силу, я могу на них влиять, менять их эмоции, они начинают послушно выполнять мои приказы.

Девушка кивнула.

— А офейник?

Пейдж посмотрела на тяжёлый металлический ошейник на своей шее:

— Он должен впрыснуть мне снотворное, если я начну петь или повышать голос.

— Яфно, — пробурчала девушка, — вофьми мафку.

— Зачем?

— Вофьми!

Пейдж кивнула. Они отстранились друг от друга, затем резко качнулись, и девушка передала ей маску. Пейдж сжала её в зубах, чувствуя боль в челюсти.

— Попробуй только её уронить, и я тебя наизнанку выверну, — пообещала девушка. — Лун. Эй, Лун! Просыпайся.

Мужчина напротив них немного приподнял голову и открыл глаза. Может быть. Пейдж не могла сказать наверняка.

— Я знаю, что это будет трудно, из-за всей этой фигни, что они на тебя навесили, но мне нужна твоя сила. Пташка, наклонись вперед, и покажи ему маску.

Пейдж как могла постаралась наклониться вперёд, преодолевая сопротивление пены на груди и животе, удерживая в зубах ремешок маски, сама маска болталась ниже её подбородка.

— Мне нужно, чтобы ты нагрел металл, Лун. — сказала девушка, — Чтоб он пиздец как раскалился.

Лун помотал головой. Когда он заговорил, в его голосе не было бостонского выговора. С его акцентом слова резко обрывались, английский явно не был его родным языком.

— Вода. Слишком влажно, слишком холодно. И я не могу хорошо всё рассмотреть. Мои глаза ещё не излечились, тяжело видеть сквозь этот туман. Не беспокой меня.

— Хотя бы попытайся, ты, жалкий уёбок. Не лидер, а позорище. Это самое малое что ты можешь сделать после того, как тебе надрала задницу маленькая девочка. Дважды.

— Хватит, Бакуда! — зарычал он. Он откинул голову назад так, что она ударилась о металлическую стену грузовика, как будто чтобы подчеркнуть свои слова.

— Чего? Я ничего не слышу. — девушка, Бакуда, улыбнулась, безумие проскальзывало в выражении её лица. — У тебя слишком тонкий голосок, чтобы я могла его услышать! Ты... жалкий... евнух-полукровка!

— Хватит! — проревел он, снова ударив головой о стенку грузовика, — Я тебя за такое прикончу, Бакуда! Я тебе руку оторву и засуну её...

— Бесишься? — перебила она, практически провизжав это слова, — Отлично! Воспользуйся этим! Раскали этот ёбаный металл. Металлические полоски по краям!

Всё ещё не отдышавшись от крика, Лун повернулся к маске. Пейдж вздрогнула от сгустка тепла перед её лицом, и начала отодвигаться, но остановилась, услышав голос Бакуды.

— Сосредоточься! — кричала Бакуда, — Сфокусируйся на краях!

Тепловое излучение уменьшилось, но до Пейдж дошел резкий запах дыма.

— Еще горячее! Раскали его так, как только сможешь!

Запах был слишком сильным и едким. Пейдж несколько раз сильно кашлянула, но не выпустила маску.

— Пташка, давай! Тот же манёвр как и раньше, но не отпускай!

Пейдж кивнула. Она отклонилась назад, затем качнулась к Бакуде. То, что последовало за этим, удивило её больше, чем когда Бакуда вцепилась в ремень её маски.

Азиатка вцепилась зубами в докрасна раскаленный металл, вгрызаясь в него даже несмотря на то, что они опять начали отталкиваться друг от друга. Размягчившись от жара, тонкая полоска металла отцепилась от маски. Металлическая полоска на ремешке, отделяясь, порезала Пейдж губу. Она почти — почти! — уронила маску, но умудрилась ухватить зубами пряжку до того, как маска упала на пол.

Как только полоска металла отцепилась, Бакуда оттолкнулась и резко дернула головой на одну сторону, вонзая свободный конец полоски себе в плечо. Она закричала, и от одного ожога на её рту полилась кровь.

Пейдж посмотрела на Луна. Здоровяк никак не отреагировал. Он бесстрастно наблюдал, как грудь Бакуды тяжело вздымается и опускается от напряжения и боли, её голова безвольно повисла.

— Что ты делаешь?! — выдохнула Пейдж.

— Без помощи рук приходится обходиться тем, что есть, — задыхаясь, ответила Бакуда, — Давай снова. До того, как моё тело осознает, как сильно я над ним издеваюсь.

Пейдж кивнула. Ей не хотелось спорить с суперзлодеем, который угрожал вывернуть её наизнанку.

Последующие попытки не были более лёгкими или приятными. Освободив вторую металлическую полоску, Бакуда снова вонзила её себе в плечо. Следом за ними в ход пошла сетка от внутренней и внешней частей маски. У Пейдж остались только кожаная часть маски, ремни и покрытие для носа и рта. Увидев, как Бакуда осторожно удерживала металлическую сетку на свободном плече, оберегая их от липкой пены, Пейдж сделала то же самое с остатками маски.

— За что ты сюда попала? — спросила Пейдж.

— Когда над нами взяли верх окрестные банды, я слышала, что количество погибших приближалось к пятидесяти.

— Ты убила пятьдесят человек?!

Бакуда ухмыльнулась сильно поврежденными губами, и это смотрелось не очень красиво.

— А ещё больше ранила. А ещё кто-то получил повреждение мозга, один или двое — необратимо сошли с ума, и я знаю, что несколько человек застыли во времени на сотню лет или около того... всё смешалось. Апофеозом всего была бомба.

— Бомба? — переспросила Пейдж, вытаращив глаза.

— Бомба. Они говорили, что она была такой же мощной, как атомная. Идиоты. Они даже не понимают её технологии. Жалкие обыватели. Разумеется, она была такой же мощной, но сам взрыв даже не причинил бы особого ущерба. Её поразительной особенностью являлась электромагнитная волна. Она уничтожила бы каждый жёсткий диск, сожгла бы каждую микросхему во всех механизмах на доброй пятой части всей Америки. Последствия этого? Думаю, они могли бы быть похуже, чем у любой атомной бомбы.

Не сумев даже осознать услышанное, Пейдж посмотрела на Луна:

— А он?

— Лун? Он приказал мне это сделать. Он, понимаешь ли, начальство.

Голова Луна немного двинулась, но из-за теней под его лбом Пейдж не могла сказать, наблюдает ли он за ними.

— А ты? — спросила Бакуда у Пейдж. — Что ты сделала такого, что тебя отправили сюда?

— Я сказала своему бывшему "Пошёл в жопу".

Повисла пауза, затем Бакуда начала хихикать:

— Что-что?

— Это сложно объяснить, — Пейдж отвернулась и опустила взгляд.

— Тебе нужно объясниться, пташечка.

— Меня зовут Пейдж. Мой сценический псевдоним — Канарейка.

— Охх, — проговорила Бакуда, всё ещё хихикая, когда она ухватила одну из металлических полосок, пронзивших её плечо, и выдернула её. Удерживая её в зубах, она произнесла:

— Это неховошо. Ты шебя и в тювьме будешь жвать Канавейкой?

— Я не собиралась попадать в тюрьму.

— А кто шобивается?

— Я хочу сказать, я же ведь даже не суперзлодей. Моя сила делает меня фантастической певицей. Я отлично зарабатывала, уже шли разговоры о контракте с большой записывающей компанией, мы давали концерты на всё более крупных сценах, и раскупались все билеты... всё было идеально.

Бакуда приспустила длинную полоску металла из зубов, затем аккуратно повернула её таким образом, что стала сжимать в зубах её дальнюю левую сторону. Она отклонилась назад, лицом в потолок, пока она не забрала себе в рот и вторую полоску металла, воткнутую ей в плечо, так что теперь она сжимала концы обеих полосок. Приостановившись, она спросила:

— Фто проивофло?

Пейдж покачала головой. Это были её показания, которые ей не дали произнести в суде.

— У меня только что закончилось самое грандиозное шоу. Два часа на сцене, сплошные хиты, зрителям очень понравилось. Я закончила и направилась за кулисы, чтобы отдохнуть, чего-нибудь выпить, и наткнулась на своего бывшего. Он сказал мне, что так как в первую очередь это он подтолкнул меня к сцене, я ему должна. Хотел половину дохода, — она вяло рассмеялась. — Нелепость. Как будто я могла забыть, что он мне изменял, а когда меня бросил, сказал, что у меня никогда ничего не получится.

Бакуда кивнула. Она отстранилась от полосок, и умудрилась завязать их в подобие узла. Она использовала зубы, чтобы согнуть соединённые полоски в Г-образную форму. Затем взяла в рот тот конец полоски, что не был воткнут в плечо, и теперь находился впереди неё.

— Мы поругались. И я сказала ему — “пошёл в жопу”. Он ушёл, а я даже не задумалась над своими словами... пока полиция не появилась у меня на пороге.

Бакуда отпустила конец полоски. Она согнула её в V-образную форму. Неодобрительно посмотрела на то, что получилось, затем взглянула на Пейдж:

— И?

— И... и он буквально так и сделал. Я думаю, что я всё ещё была возбуждена выступлением, и мои способности ещё усиливали мой голос, или он был в числе зрителей, и на него очень сильно повлиял концерт. Так что когда я сказала ему “пошёл в жопу”... он так и сделал. Или он попытался, и когда обнаружил, что это физически невозможно, стал уродовать себя, пока... — Пейдж на мгновение закрыла глаза. — Я... я не хочу вдаваться в детали.

— Хммм, бедняфка. — Бакуда подняла брови, всё ещё обрабатывая во рту металлическую полоску. Она отклонилась назад, проверила, что конец полоски согнулся в грубое подобие буквы "О", затем сжала в зубах полоски, и с ворчанием выдернула получившуюся деталь из плеча. Она разместила только что переработанный конец полоски напротив скамьи, и провела ртом вдоль металла, чтобы перехватить его на другом конце.

Держа его в зубах, она повернулась к стене грузовика между собой и Пейдж. На равном расстоянии друг от друга в стене были фиксаторы для того, чтобы цеплять к ним стандартные наручники — для тех заключённых, кого не держали облитыми пеной. Она начала просовывать полоску металла через петлю фиксатора. Пока она работала, по её лицу струилась вода вперемешку с потом.

Узел дополнил две полоски, уже зажатые в петле. Бакуда напряглась, и крепко втиснула его на место. Г-образная штуковина из металла разместила замкнутую О-образную петлю рядом с плечом Пейдж.

— Как думаешь, Демон объявится? — спросила Бакуда Луна.

— Я буду очень удивлён, если это произойдет,— проворчал он в ответ.

Она взяла в рот одну из проволочных сеток и начала обрабатывать её зубами. Это был один кусок проволоки, согнутый и переплетённый как садовая изгородь, только с более мелкими ячейками. Теперь, когда эту деталь уже не удерживали металлические полосы, Бакуде было проще начать расплетать и выпрямлять проволоку.

Когда проволока была практически вся размотана, она перехватила её поудобнее, и сжала зубами вторую проволочную сетку, ту, которая была у Пейдж внутри рта. Она стала зубами сминать её, придавая форму цилиндра, примерно десяти сантиметров длиной и двух сантиметров в диаметре. Все ещё обрабатывая этот кусок, она повернула голову так, что почти прямой отрезок проволоки длиной около метра смотрел в сторону Луна, конец проволоки был менее чем в полуметре от его лица. Она пробормотала, всё ещё с набитым проволокой ртом:

— Нуфно нагветь конец.

Лун заворчал, но сделал так, как она просила. Когда кончик проволоки был раскален добела, Бакуда быстрыми перехватами проволоки переместила этот конец ко рту. Отодвинув губы, она прикусила его зубами.

— Как ты это делаешь? — спросила Пейдж, — Разве это не больно?

— Это пефец как бовьно. — прорычала Бакуда. Она отстранилась, установив всю конструкцию так, что она удержалась на скамье, распутанная проволока напротив её плеча, и внимательно осмотрела своё творение. — Но зубная эмаль прочнее, чем можно подумать.

Она сплюнула немного крови на пол грузовика, затем куснула конструкцию ещё два раза, с паузами между укусами, поворачивая зубами, языком и губами металл в нужную сторону.

Когда она направила размотанную проволоку в сторону Пейдж, продевая её через закольцованный конец металлической полоски, Пейдж поняла, что же Бакуда сооружала так долго. Пейдж сама догадалась наклониться, преодолевая сопротивление пены, и наклонить голову вбок, чтобы её ошейник оказался в пределах досягаемости сверхдлинной самодельной отвёртки. Металлическая полоска с петлей помогала держать ближайший к Пейдж отрезок проволоки, и более точно его направлять.

Это не было простым делом. Бакуде пришлось использовать зубы, челюсти и вертеть головой, чтобы поворачивать отвёртку, и, если промахнуться, нужно было затратить много сил, чтобы вернуть её в правильное положение. Десять долгих минут тишины и сосредоточенного пыхтения прерывались только звуками падения на металлическую скамью двух винтиков, затем Бакуда остановилась передохнуть, и расслабить челюсть.

— Ошейник взорвётся, если ты попытаешься что-то с ним сделать, — предупредила Пейдж.

— Тупая сучка, — пробормотала Бакуда, оттопырив нижнюю губу и уставившись на неё, как будто хотела оценить повреждения. — Я ж эксперт по бомбам. Я осознаю устройство запалов и катализаторов на том же фундаментальном уровне, на каком ты осознаёшь дыхание и движения тела. Я могу вообразить такие механические устройства, какие ты не сможешь даже через сто лет и с пятью инженерными образованиями. Ещё раз меня так оскорбишь, и я тебя прикончу.

Будто чтобы подтвердить свои слова, она снова взяла в зубы отвёртку и принялась за работу. Внешняя панель отлетела, и Бакуда принялась что-то откручивать в глубинах ошейника.

Пейдж сомневалась, стоит ли снова начинать разговор, ведь ей уже было ясно, как легко азиатка выходила из себя, но тишина была угнетающей.

— Полагаю, это хорошо, что поездка из Бостона в Британскую Колумбию оказалась такой долгой.

— Ты даже успела поспать, — Бакуда проговорила это так мягко, будто разговаривала сама с собой, отпустив при этом отвёртку, — Хотя и не так долго, как ты могла бы подумать.

Пейдж почувствовала, как тяжёлый ошейник на её шее стал легче, и увидела, что Бакуда задрала отвёртку повыше, и по металлической проволоке к ней скользит стеклянная трубка с чем-то светящимся внутри. Прошло ещё несколько минут, и за трубкой по проволоке последовала ещё одна деталь, их связка вместе напоминала высокотехнологичный шашлык.

— Ужасно. — проговорила Бакуда в свой следующий перерыв. — Это превосходная работа. Правда, сборка херовая. Очевидно, что Технарь, разработавший это устройство, рассчитывал на то, что собирать его будут обычные идиоты. Иначе тут не было бы винтов и прочей хуйни. Но само устройство, подгонка деталей... любой учёный гордился бы таким. Жаль разрушать его.

Пейдж кивнула. У неё было мало знаний в технической области, поэтому она не отважилась что-то сказать. Несмотря на опасную ситуацию, и на своё любопытство, она ощущала долговременный эффект транквилизаторов, которыми её накачали — всё возрастающую тоску.

Она закрыла глаза.

Она думала, что прошло не больше минуты, прежде чем её разбудил голос Бакуды:

— Пташка!

Пейдж стряхнула с себя сон, повернулась к Бакуде, и увидела, что работа уже завершена. Бакуда не только разобрала ошейник, но и собрала его детали в устройство грубой сферической формы, с кучей металла и проводов. Оно свисало с остатков кожаной маски и ремней, которые Бакуда держала в зубах.

Тут заговорил Лун, низким голосом, с небольшим акцентом:

— Мы остановились. Устройство Бакуды поможет нам выиграть время, и ты начнешь петь. Бомба не нанесёт ущерба, но замедлит их и впрыснет всем в зоне поражения небольшую дозу снотворного. Бакуда говорит, что это поможет тебе установить над ними контроль. Затем ты прикажешь им нас освободить.

Пейдж широко распахнула глаза. И кивнула.

Снаружи грузовика раздался громкий звук, и Бакуда принялась раскачивать устройство влево и вправо, как маятник. Металлические двери грузовика распахнулись, и Бакуда разжала зубы. Устройство выкатилось за двери.

Пейдж запела, не остановившись, когда устройство взорвалось, подбросив грузовик. В её песне не было слов. Она аккомпанировала сама себе, используя акустику внутри грузовика для создания эха. Она наполнила голос своей силой до такой степени, до какой никогда ещё не доходила, приказывая слушателям подчиниться ей, полностью покориться её воле.

Это бы сработало — если бы хоть кто-нибудь её услышал.

Огромная металлическая лапа просунулась в кузов грузовика, сомкнулась на Луне, и вытащила его наружу. Когда лапа вернулась, чтобы забрать Пейдж, та бросила петь и стала пронзительно визжать.

— Неет! — вопли Бакуды присоединились к её собственным, — Блять! Нет! Нет! У меня же был план!

Металлические руки двигались вдоль рельсов на потолке, и несли их через помещение, напоминающее огромный подземный бункер. Повсюду был бетон, и помещение было настолько обширным, что Пейдж не могла даже разглядеть стены. Был только потолок наверху, метрах в шести или девяти, и пол, бесконечно простирающийся под ними, через равные промежутки подсвеченный флуоресцентными лампами. Пустынные просторы нарушали только бронированный грузовик с эмблемой СКП на боковине, и далеко впереди — чёрный квадрат, прикрепленный к потолку.

Руки разместили их перед чёрным квадратом — огромным монитором. На экране появилось лицо — несомненно, нарисованное трехмерное изображение, с целью скрыть настоящую личность говорящего. Когда из динамиков раздался голос женщины, было похоже, что фильтр, который должен был его исказить, не смог по-настоящему скрыть её сильный акцент. Пейдж попыталась определить его происхождение. Не лондонский, не с юга США, но что-то похожее? Она уже слышала кого-то раньше с таким акцентом.

— Заключённый 599, кодовое имя Лун. Обозначение СКП для силы — Бугай 4-9 звёздочка, Бластер 2-6 звездочка, только огонь и жар. Все читающие или просматривающие эту запись направляются на просмотр страниц три и четыре в личном деле заключённого для подробного описания силы. Рекомендуемый протокол был соблюдён правильно, с использованием водных пульверизаторов и дополнительных ограничителей передвижения. Шанс на побег из заключения из Бауманского центра заключения паралюдей лежит в пределах устойчивых 0,000041% без особых отклонений при любых возможных ситуациях. Не превышает допустимые пределы. Перенаправляется в тюремный блок W.

— Ты — Дракон, — сказала Бакуда, широко раскрыв глаза, — Охренеть. Лучший Технарь в этом ёбаном мире. Я бы сказала, что я твой фанат, вот только врать не хочу.

Пейдж не смогла сдержаться, и дёрнулась, услышав эту новость. Дракон разработала Клетку и большую часть оборудования СКП, включая удерживающую пену. Она на три головы была выше любого другого Технаря, который когда-либо выходил на битву в усиленной броне. Каждый раз, когда она ввязывалась в бой, у неё был совсем другой костюм. Её разработки были настолько передовыми, что одна команда преступников, которой удалось похитить её поврежденный бронекостюм, стала одной из лучших групп наёмников, просто используя эту технологию — они называли себя Драконоборцами.

Дракон была из Канады. Вспомнив эту деталь, Пейдж определила её диалект как ньюфаундлендский. Не каждый день такой услышишь, после того, что произошло с островом.

— Заключённый 600, кодовое имя — Бакуда. Обозначение СКП для силы — Технарь 6, специализация — бомбы. Рекомендуемые протоколы не были соблюдены. — официальный тон голоса испарился, когда она пробурчала, — Ненавижу, когда приходится кого-то увольнять, но я должна сообщить об этом кому следует. Она должна была находится в транспортировщике S-класса, и не менее чем в двух метрах от других заключённых… ну, по крайней мере, у неё ничего не получилось.

— Иди на хуй, Дракон, — огрызнулась Бакуда.

—... Шанс на побег из Бауманского центра заключения паралюдей — 0,000126% с потенциально большим отклонением в случае предоставления ей контрабандных материалов, или механизма, производящего материалы. При постоянно надзоре шанс падает до 0,000061%. Перенаправляется в тюремный блок C.

— Заключённый 601, кодовое имя — Канарейка. Обозначение СКП для силы — Повелитель 8. Рекомендуемые протоколы были соблюдены, с обеспечением специальных ограничителей движения и изоляции человеческого персонала от данного заключённого в радиусе ста метров. Канарейка, привет.

Пейдж несколько раз удивлённо моргнула:

— Привет?

— Я следила за твоим судом. Я думаю, что то, как всё вышло — это просто позор. Я понимаю, что это был очень неосторожный поступок, но ты не заслужила такого наказания. Я даже написала об этом письмо твоему судье, и прокурорам, и губернатору. Я сожалею, что этого оказалось недостаточно.

Пейдж было очень тяжело вынести чужое сочувствие. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы не разрыдаться.

— Я боюсь, что мне придётся выполнить свою работу. Это означает, что я приведу назначенное законом наказание в исполнение. Понимаешь? Как бы я к этому ни относилась, отпустить тебя я не могу.

— Я... Да.

— Слушай, я направлю тебя в блок Е. Женщина, которая возглавляет этот блок, называет себя Люстрация. Она ярая феминистка и мужененавистница, но девочек в своем блоке защищает, и к тому же, этот блок дальше всего от дыры, которую проделали мужчины в женскую часть Клетки. Если ты захочешь подыграть ей, разделить её образ мыслей, или хотя бы притвориться, что ты его разделяешь, думаю, она обеспечит тебе здесь максимальную безопасность.

Пейдж не знала, что ответить. Она просто кивнула.

— Хорошо. Шансы заключённого 601 на побег из Бауманского центра заключения паралюдей 0,000025 без существенных отклонений. Вы понимаете, почему я вам всё это говорю?

— Шансы убежать у нас почти никакие, — ответила Бакуда.

— Да. Бауманский центр заключения — настолько сложная структура, что мне пришлось сконструировать искусственный интеллект, чтобы управлять им. Он расположен в центре пустотелой горы, стены изнутри покрыты слоями керамики моего собственного изобретения, между слоями скрыты тонны удерживающей пены. Если кто-то проделает дыру снаружи горы, он в итоге окажется в таком количестве пены, что просто не справится с ним.

— Это что касается самой горы. Тюрьма называется Клеткой, потому что она подвешена в центре пустого пространства внутри горы, опираясь на систему труб, по которым к заключённым попадает продовольствие. Внутри труб и внутри горы — вакуум. Если у кого-нибудь здесь будет сила, с помощью которой он сможет двигаться в вакууме, у меня там всегда наготове три тысячи антигравитационных беспилотников, дремлющих в тёмной пустоте. Они просыпаются по малейшему сигналу, движению, потоку воздуха или энергии. Проснувшись, беспилотное устройство перемещается в область зарегистрированной аномалии, и взрывается. В основном они заполнены удерживающей пеной, но есть и специально сконструированные для противостояния различным методам, которые кто-то может придумать для преодоления этого пространства. Некоторые из них могут оказаться смертельными.

— Это не все меры предосторожности, которые я приняла, но я не собираюсь рассказывать вам обо всём, что я изобрела для данного учреждения. Вам нужно только помнить, что ваши шансы на побег незначительны, а шансы умереть или покалечиться при попытке побега — гораздо выше.

— Знайте, что пока я сохраняю контроль над структурой тюрьмы, у меня есть возможность наблюдать за всем, что здесь происходит. Я могу реагировать на экстренные случаи типа стихийных бедствий, но при этом у вас нет возможности мною манипулировать. Я не смогу и не буду вмешиваться, если кто-то захватит заложника, или если нанесут ущерб жизни или имуществу кого-то из заключённых. Нет более эффективных способов управлять тюрьмой, чем позволить вам самим регулировать между собой отношения и защищать себя. Я подчёркиваю: вы ничего не можете сделать, чтобы убедить меня вас освободить. Лифты в Бауманском центре заключения едут в одну сторону. Вниз.

— Сейчас я размещу вас по лифтам. Вы будете обеспечены ограниченным количеством кислорода, достаточным только для того, чтобы вы успели спуститься. Если вы замедлите или остановите лифт, или попробуете разрушить внутреннюю поверхность трубы, я подозреваю, что вы скорее всего упадете в обморок, затем произойдёт повреждение мозга или смерть. Растворитель для удерживающей пены будет применён сразу же, как вы окажетесь в лифте, поэтому вы будете свободны ещё до того, как достигнете дна.

Луна и Бакуду унесли в разных направлениях. Пейдж была последней, кого унесла механическая рука.

— Мне очень жаль, Пейдж Маккаби, — прозвучал металлический голос Дракона, когда рука опустила её. — Удачи.

Пол под ней сдвинулся, и она поехала вниз.

* * *

Лун уверенно прошел к "дырке". Название было двусмысленным, относилось и к реальному отверстию в стене, и к более вульгарному значению, которое намекало на причину, по которой большинство из мужчин ходили сюда — это был единственный ход на женскую половину тюрьмы.

На другой стороне дырки находились на страже несколько женщин, они сидели или стояли.

— Ты кто такой? — спросила его одна из женщин. Она была красивая, с кожей кофейного цвета, и полным ртом зубов, похожих на лезвия ножей.

— Я Лун.

— Новенький?

— Да.

— Из какого ты блока? — спросила другая женщина, плотного телосложения, похожая больше на игрока в футбол средних лет, чем на заключённую. Однако Лун отметил, как все женщины на страже повернулись к ней, чтобы услышать, что она говорит.

— W, мээм, — ответил он, принимая все возможные меры, чтобы её не обидеть.

— Ты хочешь девочку?

— Я здесь только для того, чтобы навестить одну из моих подчинённых. Она в блоке C.

— Даже если ты никого не покупаешь, мы не можем пропустить тебя бесплатно. Тебе нужно заплатить. Твоим блоком всё ещё рулит Маркиз? Он достаточно честно делит между вами сигареты из своих контейнеров с продуктами?

— Да, — Лун вытащил из кармана полпачки сигарет, и передал их ей.

— Молодец. Слушай, тем блоком, куда ты идешь, рулит Зелёная Госпожа. Оставь немного сигарет, отдашь ей, и она не обидится.

— Я так и сделаю. Спасибо вам за совет.

— Мне нравятся вежливые мальчики. Теперь ступай.

Он склонил голову в знак уважения, затем быстро зашагал в следующий блок. Там его ждала группа из меньшего числа охранниц, и он отдал им остатки сигарет, попросив отдать их Зелёной Госпоже в качестве подарка. Стражи расступились, и пропустили его.

Он нашел Бакуду одну в камере. Стены тюрьмы были из какого-то металла, и окрашены в тёмно-синий цвет, но Бакуда расцарапала стены свой камеры формулами, и они блестели серовато-серебристым цветом под определённым углом освещения. Её нары были сдвинуты в центр камеры, чтобы дать ей побольше места для записей.

— Здравствуй, Бакуда, — сказал он.

— Лун! Это место — потрясающее! — её обожженные губы расплылись в полубезумной улыбке, — Я думала, будет отстойно, но это.... это как находиться внутри Моны Лизы, только в архитектурном смысле! Эта херня гениальна! Дракон не врала насчет вакуума снаружи, но удивительное начинается, когда ты сделаешь пролом. Смотри, конструкция не жёсткая. Она хрупкая. Как будто кто-то построил самый сложный карточный домик из когда-либо существовавших. Ты пробиваешь дыру в стене, и ты не только почти гарантированно себя прикончишь, но изменение давления воздуха приведет к изменению формы помещения, и запечатает его, чтобы пролом не повредил другим заключённым. И даже если ты каким-то образом замедлишь этот процесс, падение давления скажется на соседнем помещении, и оно тоже будет запечатано. Да мне десять лет не хватит, чтобы понять, как Дракон это сделала. И это только самое простое. В помещениях с людьми....

— Меня это не волнует, — прервал Лун её восторженный хаотичный монолог.

Бакуда прервалась, и развернулась к нему, всё ещё улыбаясь.

— Ладно. А ты как?

— Более-менее. Глаза выздоравливают, но мне всё ещё трудно различать цвета. Мне не нравится лидер моего блока, но он действует честно. Я под его защитой в обмен на информацию о Броктон Бей, где он когда-то работал. Благодаря этому меня не беспокоят. И ещё, похоже, заключённые ждут, чтобы посмотреть, что выкинет новичок перед тем, как они выберут его своей целью.

— Ага. Несколько первых дней мне тут было довольно жутко, но затем странная деваха, которая заправляет в этом блоке, обнаружила, что я могу починить тут телевизоры. И всё стало гораздо проще.

— Понятно.

Она приподняла бровь, улыбаясь:

— Итак. Почему ты здесь? Стало одиноко?

— Нет.

Улыбка в мгновение ока сошла с её лица:

— Тогда объяснись.

— Ты же первый раз в тюрьме, да?

— Ага.

— Прежде чем приехать в Америку, я уже сидел в тюрьме. В таком месте есть четыре способа выжить. Ты можешь присоединиться к верховодящим группам или бандам. Это был для меня не вариант, так как я наполовину китаец, наполовину японец, и не было банды, которая пожелала бы меня иметь в своих рядах. Это не вариант для меня и сейчас — я слишком привык быть во главе, чтобы расшаркиваться перед кем-то и не потерять терпение. Но я смотрю, ты тут как раз этим и занимаешься.

— Разумеется, — Бакуда настороженно смотрела на него.

— Второй вариант — стать чьей-нибудь сучкой. Это даст тебе защиту в обмен на самые основные услуги. Ты понимаешь, почему я не выбрал этот путь.

— Я понимаю, да.

— Оставшиеся варианты — либо кого-нибудь убить, либо чтобы тебя считали психом. В этом случае, ты показываешь, что с тобой связываться или слишком опасно, или непредсказуемо.

— Так что выбрал ты?

— Я думаю, что выберу третий и четвертый варианты.

Глаза Бакуды широко распахнулись. Она сделала несколько шагов назад, затем осознала бесполезность этого движения. Лун закрывал путь к единственной двери из этой камеры.

— Почему?

— Ты оскорбила меня. Ты меня подвела. И ещё потому, что мне нужно кого-нибудь убить, а убийство своего подчиненного, которого другие попытались бы защитить, также покажет всем, что я достаточно непредсказуем. После такого остальные будут меня бояться.

— Я... я оскорбляла тебя только для того, чтобы заставить твою силу действовать, ты же знаешь? — пискнула она. — Я старалась ради нашего побега.

— Я бы смог проигнорировать оскорбления, если бы они нам помогли, но ведь мы не сбежали. Ты подвела меня, и здесь, и раньше, в городе.

Она тряхнула рукой, и из её рукава в ладонь вывалилось устройство из соединённых между собой кроватных пружин и свернутых кусочков металла.

— Если ты подойдешь ближе, я пробью дыру в стене камеры. Воздух выйдет из комнаты, дверь запечатается, мы оба задохнемся.

— Ты не успеешь.

— Хочешь рискнуть?

И он рискнул.

Часть 7. Шум

7.01

Брайан был проворнее, чем можно было ожидать от парня его роста. Он уклонился от моего выпада, затем повернулся... Па опыту наших схваток я уже знала, что далее должен последовать удар ногой. Дело в том, что я не знала, куда будет направлен этот удар, делая выпады кулаками он сдерживал свою силу, но при ударах ногами такого не происходило. Помня о его рекомендациях быть непредсказуемой, я бросилась вперёд и неловко попыталась сделать захват.

Его бедро ударило меня в бок. Это было больно, но если б мне достался полноценный пинок, могло быть гораздо больнее. Несмотря на это, я смогла повалить его на пол. Однако ощущение победы было недолгим — я тоже упала, а он был более подготовлен к последующим действиям. Приземлившись, он ухватился за меня и перебросил через бедро. Прежде чем я успела что-то сделать, он развернулся, и сел на меня, прижав к полу.

Я попыталась ударить его в бок, но он поймал моё запястье и выкрутил мне руку. Свободной рукой я схватила его за рубашку, надеясь, что смогу стянуть его с себя — призрачный шанс — но он захватил и второе запястье. Он поправил свой захват на моей вывернутой руке и придавил руки к полу, вытянув их мне за голову.

— Неплохо для начала, — улыбнулся он.

До меня дошло, как наша поза смотрится со стороны, я почувствовала вес его тела, давление бёдер, и меня будто током ударило. Наступил какой-то ступор. Вдобавок, сначала я поняла его фразу в том смысле, что наша поза ведёт к чему-то ещё.

— Если мы будем продолжать тренировки, ты можешь научиться здорово драться, — пояснил он. — Когда мы были на полу, вот тут, и я толкнул тебя в сторону, тебе следовало продолжать катиться, получить пространство для манёвра. Если бы ты смогла перекатиться быстро, то могла бы встать даже раньше меня, и это было бы удобно для нападения.

— Ммм, — это был самый связный ответ, который я смогла дать.

— Так ты собираешься её отпустить, или тебе эта поза очень нравится? — спросила его Лиза со своего места на диване. Она сидела, положив руки на спинку дивана, и опираясь на них подбородком. Руки прикрывали рот, скрывая, как я подозревала, ехидную усмешку.

Брайан улыбнулся и встал:

— Извини, Тейлор. Хочешь потренироваться, Лиза?

— Я одета не подходяще, ещё слишком рано, и я не стала бы портить Тейлор всё веселье, — сказала она, не поднимая головы. Когда я раздражённо посмотрела на неё, она мне подмигнула.

Мы с Брайаном встали лицом к лицу, оба помедлили, я старалась оставаться за пределами его досягаемости.

— Я удивлена, что вы двое готовы заниматься, — сообщила Лиза. — Разве у вас ноги не болят после скачек прошлой ночью? Особенно у тебя, Тейлор. Сегодня утром ты была на пробежке, а теперь участвуешь в спарринге?

— Если бы мои колени могли говорить, они бы кричали от боли, — ответила я ей. Брайан собрался было напасть, когда я отвлеклась на Лизу, но я подняла руку и он снова отступил. — Но спорт отвлекает мой разум от проблем.

— Всё в порядке? — спросил Брайан. Я пожала плечами, посмотрела на Лизу.

— Тейлор пошла домой, — объяснила Лиза, — поссорилась с отцом, вернулась сюда. Она может задержаться тут на некоторое время, да?

— Да, — повторила я за ней.

— Жаль, — посочувствовал Брайан.

— Мне тоже, — сказала я, и шагнула ближе, пытаясь побудить его к движению, но он на это не купился. — Я люблю папу. У меня на самом деле никогда не было того периода отношений, который бывает у других, когда чувствуешь себя неловко рядом с отцом, когда нет взаимопонимания. Я думала, что мы были выше этого — до прошлой ночи.

— Все уладится?

— Не знаю, — ответила я.

Меняя тему разговора, я признала:

— Хорошо, я в тупике. Я стою здесь, перед тобой, и не знаю, что я могу сделать, чтобы меня в итоге не ударили и не швырнули на пол. Я делаю шаг вперёд — и у тебя есть миллион приемов, чтобы надрать мне задницу. Что бы ты сделал на моем месте?

— Честно? Хм, — он немного расслабился. — Хороший вопрос. Думаю, что двинулся бы к ближайшему предмету, который можно использовать в качестве оружия.

— А кроме этого? Нет ничего полезного для драки, что я могла бы использовать, не причиняя тебе сильного вреда.

— Думаю, сделал бы то, что делаешь ты — ждал бы, когда партнер начнет действовать первым.

— Ладно. Тогда действуй.

Он начал двигаться. Шагнул ближе, сделал обманное движение, как будто хотел высоко ударить ногой, затем пригнулся, и попытался сделать подсечку. С этим я хотя бы могла справиться — немного подпрыгнула, чтобы не налететь на его ногу. Однако, он был на шаг впереди меня, вытянул ногу, удерживая равновесие, и толкнул меня плечом так, что я приземлилась прямо на задницу. Я последовала его совету, откатилась назад, чтобы между нами было некоторое расстояние, но преимущество было на его стороне, и он крепко стоял на ногах. Он полуобернулся, последовал за мной, и обозначил удар, остановив свое колено всего в нескольких сантиметрах от моего лица.

— А ты учишься, — заметил он.

— Очень медленно.

— Ты учишься, — подчеркнул он. — Ты меня слушаешь, ты запоминаешь то, что я говорю, и мне почти никогда не требуется напоминать тебе о чём-то дважды.

Он протянул мне руку и когда я потянулась, чтобы взяться за нее, схватил меня за плечо. Я ухватилась за него, и он поднял меня на ноги.

— Я пришёл, принёс кофе и завтрак, — провозгласил Алек. — Один лидер команды был слишком ленив, чтобы их принести.

— Ай, отвали, Алек, — ответил Брайан, в его голосе не было ни капли яда. Он отпустил мою руку, чтобы взять кофе. — Девять раз из десяти я захватываю что-нибудь для тебя по пути сюда.

— Тебе приходится расплачиваться за то, что ты здесь не живешь, — ответил Алек, подошёл к дивану и вручил нам с Лизой по стаканчику. Лиза взяла бумажный пакет и, достав оттуда несколько кексиков, вручила один мне. Я села рядом с ней на диване.

— Итак, — обратился к нам Брайан, когда мы все расселись. — Я думаю, что сейчас важно решить несколько вопросов, ведь теперь мы знаем, кто нас нанимал, почему, и какие у нас есть возможности в будущем.

Сука забралась с ногами на другой диван, собаки скакали вокруг неё. Единственное свободное место для Брайана осталось между Алеком и мной. Я очень остро ощущала те места, где его тело соприкасалось с моим. Я сегодня бегала и дралась, вероятно, я была потной. Я пахла? Не будет ли это ему противно? Я не могла не осознавать этого, но будет бросаться в глаза, если я что-то попробую с этим сделать. Я попыталась сосредоточиться на обсуждении.

— Прежде всего, я не думаю, что мы должны принимать решение о предложении Выверта большинством голосов. Насколько я могу судить, это слишком важно, слишком сильно меняет правила игры, чтобы продолжать, если кто-то будет недоволен или расстроен. Или мы придём к общему мнению, или откажемся.

Я не была единственной, кто кивнул в молчаливом согласии.

— Второе. Алек, я должен спросить о том, о чём говорил Выверт. Твоя прошлая личность, и твой отец. Могут ли эти секреты со временем всплыть и выйти для нас всех боком?

Алек вздохнул и откинулся на подлокотник дивана, закатывая глаза.

— Мы не можем просто оставить этот вопрос?

— Я не знаю, тебе же лучше знать.

— Мой папаша руководит своей собственной группой в Монреале. Сначала я работал на него.

— Кто он? — упорствовал Брайан.

— Никос Василь. Сердцеед.

Мои брови удивленно приподнялись.

Лиза присвистнула.

— После того, как Выверт упомянул это в разговоре, я мысленно составила список возможных вариантов. Если его сузить до четырёх, то Сердцеед остался бы в списке, но в это так трудно поверить.

— Он крут, — сказал Брайан.

— Нет, — Алек покачал головой. — Он страшен. Его любят упоминать в новостях. Но это не описывает его целиком.

Способности Сердцееда были похожи на силу Рыцаря — позволяли управлять эмоциями. Но Сердцееда не мучили абсолютно никакие угрызения совести за использование сверхспособностей в своих корыстных целях. В отличие от Рыцаря, Сердцееду не требовалось бросать в человека сгустки энергии, чтобы на него повлиять. Он просто должен был находиться рядом, и эффект силы был долгосрочным, или даже постоянным.

Несмотря на попытки Алека приуменьшить известность своего отца, я не могла забыть, что выросла, слушая в вечерних новостях о том, что тот сделал. И что я постоянно сталкивалась с упоминаниями о нём в интернете с тех самых пор, как начала просматривать информацию о кейпах. Сердцеед находил красавиц, заставлял их влюбляться в него — по-настоящему любить! — и сформировал из них похожую на секту группу, они верой и правдой служили ему, совершая преступления для его выгоды. Они поклонялись ему до такой степени, что готовы были за него умереть! Естественно, это подразумевало, что у него было очень много детей. И Алек — один из них.

— Чёрт, — пробормотала я, и спросила Алека, — Ты вырос рядом с таким человеком?

Он пожал плечами.

— Для меня это было в порядке вещей.

— Я имею в виду, как это было? Я даже не могу себе представить. Эти женщины хорошо к тебе относились? Что… как такая семья вообще может существовать?

— Жертвы моего отца смотрели только на него, — сказал Алек. — Поэтому — нет, они не были добры ко мне или к моим братьям и сёстрам.

— Подробности! — сказала Лиза. — Ну давай, рассказывай.

— Я не болтун.

— Говори, или получишь по жопе, — пригрозила она.

— Поддерживаю, — добавила я.

Он на мгновение нахмурился, затем закинул одну ногу на другую на журнальный столик, устраиваясь поудобнее на диване, и располагая стакан с кофе на пряжке ремня.

— У нас было всё, что мы могли только попросить, если это касалось денег и материальных ценностей. Жертвы отца занимались всеми домашними хлопотами, так что единственное, что должны были делать дети — иногда присматривать за малышами. Мы не обязаны были ходить в школу, но некоторые из нас ходили, только чтобы не попадаться отцу на глаза.

— Почему? — спросила я. — Или это глупый вопрос?

— Эх. Это трудно объяснить. Он выращивал нас, выводил как породу собак, прикладывал все силы, чтобы вернуть, если кто-то отнимал у него одного из членов его «семьи». Если дело доходило до такого, он готов был устроить настоящий крестовый поход. Но когда мы были рядом, он почти не уделял нам внимания. Он замечал нас только тогда, когда хотел наказать, или устроить проверку. Наказанием обычно была доза парализующего страха за то, что мы не слушались его, выводили из себя, а иногда — просто за то, что посмотрели ему прямо в глаза. Проверка проходила в наши дни рождения, или если у него был неудачный день... он пытался устроить нам событие-триггер. Учитывая, что мы были кейпами второго поколения, это не должно было быть так уж сложно. Но он начинал эти попытки, когда нам исполнялось приблизительно восемь лет.

— В каком возрасте ты был? Когда проявились твои способности? — спросила я тихо, чувствуя сильную жалость не только к жертвам Сердцееда, но и к его детям.

Несмотря на мои чувства, Алеку удавалось выглядеть заскучавшим от этой темы.

— Трудно сказать. Я ведь не ходил в школу и никто не вёл учета, я точно не знал, сколько мне было лет. Возможно, десять или одиннадцать. Я был его четвёртым ребенком, у кого проявились способности, и нас было приблизительно восемнадцать, когда я покинул семью. Правда, большинство из них были малышами.

Это означало, что больше всего опыта было у него, а не у Мрака.

Алек пожал плечами.

— Ну вот так. Я работал на него года три или четыре. Мы выполняли задания, я изучал семейное дело. Сначала меня звали Взлом. Он начал меня испытывать. Возможно, ему стало трудно влиять на меня тем же способом, что он использовал до того, как проявились мои способности, и он компенсировал это, загружая меня. Загонял меня до предела, заставлял делать опасную работу, такую, чтобы ложилось грузом на мою совесть. Он хотел сломить меня, чтобы я умолял его прекратить всё это, чтобы получить рычаги для воздействия на меня.

— И?

— И он приказал мне убить солдата из группы, пытавшейся выдворить нас со своей территории. После того, как я это сделал, он сказал, что я сделал всё неправильно, что я должен был снова совершить убийство, только на этот раз человека, захваченного нами в плен. И я знал, не важно, что я сделаю, он заставит меня повторять это снова и снова. Просто ещё один способ довести меня до предела. Я убедил себя, что мне плевать на людей, которым я причинял боль, или на того парня, которого только что убил, и, возможно, так оно и было. Возможно, мне до сих пор всё равно. Не знаю. Но это было так бессмысленно.

Он пожал плечами:

— Я не видел причины оставаться. Ушёл. Изменил имя, получил новый паспорт, также изменил и своё злодейское имя.

Он убил кого-то по приказу отца, что делало его вторым убийцей в группе. Оружейник, должно быть, раскопал эти сведения и сделал правильные выводы после того, как увидел связь между Алеком и его прошлым альтер эго.

— Когда оно произошло, то убийство? — спросила я тихо. — Сколько тебе было, когда ты убил того парня?

— Хм. Я ушел приблизительно за два года до того, как Выверт связался со мной, а это было примерно в это же время в прошлом году, значит, это было три года назад. Мне было двенадцать или тринадцать.

Было ли это простительным? Его заставили это сделать, он рос в абсолютно ненормальных условиях, без реального морального компаса, которым можно было руководствоваться, кроме того, он был ещё ребенком. Тем не менее, мне не понравилось то, как он всё описал. Хладнокровное убийство.

— Ты сказал, что он следует за своими детьми, если они уходят, — сказал Брайан. — С тобой будет так же? Если он поймёт, что ты — один из его детей?

— Не знаю. Возможно. Готов поставить на то, что он пошлет кого-то из моих братьев или сестёр, чтобы поговорить со мной, уговорить меня вернуться, прежде чем он сделает что-то ещё. Если бы это случилось, то я, вероятно, уехал бы прежде, чем он бы заявился лично.

— Или мы могли бы поддержать тебя, — отметил Брайан.

— Или это, — согласился Алек, очевидно, не обративший внимания на демонстрацию дружеской поддержки. — Что-то ещё? Есть ещё вопросы к вашему покорному слуге?

— Ещё целая куча, — сказала я. — Но я думаю, мы должны перейти к другой важной теме дня.

— Да, — согласился Брайан. — Меня не особо волнует то, что ты не рассказывал об этом. У меня есть опасения по поводу возможности того, что он будет преследовать тебя, или нас, но сейчас мы ничего не можем с этим поделать. Давайте сосредоточимся на более неотложных делах.

Лиза села, подтянув ноги к себе на диван.

— Что вы думаете об этом соглашении? Прежде чем мы будем голосовать?

— Для меня это имеет смысл, — ответил Алек. — Я так и думал, что в конечном счете буду управлять территорией, буду боссом района, получая зелень без особых усилий.

— Могут потребоваться большие усилия, — заметила я. — В зависимости от того, насколько ему удастся сохранить всё в тайне, насколько успешен он будет. Если всё рухнет, то против нас выступит множество кейпов Протектората. В итоге, может выйти так, что за нами прибудут команды из Бостона и Нью-Йорка — если просочится информация о том, что мы делаем.

— Зови меня оптимистом, — усмехнулся Алек. — Не думаю, что всё будет так плохо.

— Тейлор только что напомнила мне о том, что я говорил об ограблении банка, и что потом произошло,— сказал Брайан. — Мы были успешны потому, что мы, вообще говоря, сами выбирали где сражаться, шли в наступление, и могли застать наших врагов врасплох. Там, где нам это не удалось — я говорю о нашей борьбе с Бакудой — нам пришлось попотеть. Именно тогда мы были ближе всего к гибели. Полагаю, если мы будем удерживать территорию, и пресекать посягательства на неё, то нам придётся держать оборону.

— Мы сможем с этим справиться, — ответила Лиза. — Планы, сбор информации, упреждающие удары. У меня есть мои способности, и ничто не мешает Тейлор использовать её насекомых, чтобы следить за окрестностями. Кроме того, Выверт не говорил, что мы не можем нанимать для этого других паралюдей. Он сказал только, что любой, кто хочет работать в Броктон Бей, должен преклонить перед ним колени. Таким образом, теоретически мы могли бы принять на работу других кейпов, если нам это понадобится, и умножить наши силы.

— Меня беспокоит то, — я осторожно подбирала слова, — что всё это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что, если замысел не удастся? Что если мы потерпим неудачу, если он кинет нас, если он не так хорош, как он думает? Что будет в этом случае? Мы уйдём? Будем ли мы в состоянии это сделать?

— Я сбежал от своего отца, — сказал Алек. — Будет ли так трудно сбежать от Выверта?

У меня не было хорошего ответа.

— Предполагаю, что мы знаем слишком мало о нём и о ресурсах, которые есть в его распоряжении, чтобы сказать точно.

— У меня тоже есть свои опасения, — сказал Брайан. — Но у меня сложилось впечатление, что Выверт продолжит свой план вне зависимости от того, участвуем мы или нет. Я предпочту скорее быть в игре, чем сидеть в сторонке, наблюдая за происходящим.

— Да, — согласилась я. — Думаю, что прямо сейчас наша выгода в случае согласия, особенно если мы окажемся правы, сильно перевешивает то, что мы можем потерять.

— Итак, тогда кто за то, чтобы согласиться? — спросила нас Лиза.

Я подняла руку. Алек, Брайан и Лиза присоединились ко мне. Остался один человек, кто не проронил ни слова за всё время обсуждения предложения Выверта, и составлял единственный голос “против” — Сука. Она почёсывала Бруту плечо и, казалось, совсем не интересовалась темой разговора.

— В чём дело? — спросил её Брайан.

— Он мне не нравится. Не верю ему, — она не отрывала глаз от Брута.

Я наклонилась вперёд.

— Я не стану говорить, что ты неправа, но почему?

Анжелика, одноглазый и одноухий терьер, ткнулась в неё носом, и Сука почесала её за ушком. После чего пояснила:

— Он слишком много говорит. Единственная причина, по которой люди так много говорят — это если они что-то прикрывают.

— Не думаю, что он скрывает что-либо, — сказала Лиза. — Моя сила, вероятно, подсказала бы мне, если бы он что-то скрывал.

— Я доверяю своему чутью, и оно говорит “нет”. Кроме того, всё и так хорошо.

— Но может быть ещё лучше, — сказал Алек.

— Это твоё мнение, не моё. Мы закончили с этим? Вы сказали, что мы не будем принимать соглашение, если не все согласятся с ним, и я не согласна.

Брайан нахмурился.

— Подожди. Я предполагал, что мы обсудим это, выслушаем друг друга.

— Нечего обсуждать. — Сука встала и дважды свистнула. Ее собаки спрыгнули вниз с дивана, чтобы последовать за ней. — Я собираюсь поработать.

— Да брось, — сказал Брайан. — Не надо...

Лиза остановила его.

— Тогда давайте подождём. Он сказал, что у нас есть неделя, мы можем позволить себе подождать день или два. Сука, иди, делай свои дела, решай вопросы. Но, постарайся быть более открытой к обсуждению, когда оно снова начнётся.

Брови Суки сошлись вместе, она хмурилась, но не смотрела ни на кого конкретно. Она переключилась на сбор всего, что ей было необходимо — полиэтиленовые пакеты, несколько энергетических батончиков, поводки и рюкзак с ярко-синей пластмассовой палкой, выступающей из полураскрытой застежки-молнии.

— Эй, — окликнула её я. — Я могу пойти с тобой?

Я сказала себе, что хочу подружиться с ребятами, а этого не будет, если я просто расслаблюсь и буду с ними только тогда, когда меня приглашают. Я должна была сделать первый шаг, чтобы заслужить их дружбу, особенно если учесть, чем мне пришлось пожертвовать, чтобы остаться с ними.

Впрочем, Суку это не слишком-то впечатлило. Взгляд, которым она меня одарила, обратил бы в бегство зверя поменьше.

— Пошла на хуй, — выплюнула она.

— Эй. Ты чего? — я была ошеломлена.

— Ты хочешь пойти со мной и пытаться заставить меня передумать. Ну и пошла ты на хуй. Ты не будешь лезть ко мне, ты не будешь лезть в мои дела, чтобы заставить меня сделать или сказать что-то, чего я не хочу.

Я начала поднимать руки в успокаивающем жесте, но остановила себя. У Суки был другой стандарт общения с людьми. Она не понимала такие вещи как тон, словесное ударение, сарказм, и опыт вынуждал её подозревать издёвку и агрессию в любой фразе. И не только во фразах, у меня было подозрение, что мой жест тоже будет истолкован как агрессия или что-то в этом роде. Если я подниму руки, она может воспринять меня как животное, которое пытается выглядеть крупнее, более пугающим.

Мне нужно общаться с ней так, чтобы было как можно меньше моментов, которые могут быть неверно истолкованы.

— Ты собираешься заботиться о спасенных собаках, верно? Ты этим занимаешься, когда уходишь? Твоя «работа»?

— Не твоё дело.

— Выверт сказал, что ты перегружена. Я предлагаю дополнительную пару рук, ты сможешь уделить собакам больше внимания, в котором они нуждаются.

— Пустая болтовня.

— Хватит, — начал вставать Брайан. — Тебе надо успокоиться...

Я положила руку ему на плечо, и заставила его снова сесть.

— Всё хорошо. Рейчел, я собираюсь предложить тебе сделку.

Ее глаза сузились.

— Я думаю, моя последняя сделка была довольно справедливой, поэтому можешь меня выслушать?

— Ладно.

— Позволь мне пойти с тобой. Я помогу, чем смогу, мы, возможно, поговорим, но мы не будем говорить о Выверте, если ты не поднимешь эту тему. А если я сама заговорю об этом, если я попытаюсь так или иначе манипулировать тобой, ты сможешь меня ударить.

— Ударить.

— Один удар, в любое место. Я знаю, Брайан сказал, что тот день, когда мы встретились, не должен повториться, никаких драк внутри группы и всё такое, но это будет исключением. Абсолютно допустимым. — я посмотрела на Брайана, который только с беспокойством посмотрел на меня, и слегка, с напряжением, кивнул.

— Не-е, — ответила Сука. — Ты просто достанешь меня другим способом.

— Тогда как насчет такого: если когда мы закончим и вернёмся сюда окажется, что я загубила твой день, ты так же сможешь свободно меня ударить. — импульсивно сказала я.

Мгновение она смотрела на меня.

— Так что, я должна просто потерпеть тебя несколько часов, и затем я смогу выбить тебе зубы?

— Нет, — сказал Брайан, поднимая голос.

— Да, — сказала я ей, искоса глянув на Брайана. — Если я упомяну о собрании прежде, чем это сделаешь ты, или если я разозлю тебя.

Она посмотрела на меня.

— Неважно. Если ты настолько стремишься, чтобы тебя ударили, то это — твои похороны. — она сняла рюкзак и бросила его в меня. Я поймала его обеими руками. Он был тяжелее, чем казался.

Когда я поспешила вслед за ней, чтобы одеть кроссовки, Алек прошипел мне:

— Ты чокнутая!

Возможно. Скорее всего. Но я не могла придумать лучший способ достучаться до Суки.

Я надеялась, что не пожалею об этом.

7.02

Сука шла впереди, пока мы извилистым путём двигались через доки. Собаки бежали рядом с ней, иногда останавливаясь, чтобы принюхаться, но ни разу не забегали вперёд и не отставали так далеко, чтобы их приходилось тащить на поводке.

Я заметила, что Сука стала более расслабленной. Когда она прогуливалась с собаками, черты её лица становились мягче, и она не выглядела такой настороженной.

Мне почему-то казалось, что те дни, когда она была бездомной и боролась только за себя, оказались для неё очень тяжелыми, и что присоединение к нам стало для неё большим шагом вперёд. Но я начала сомневаться в этом, наблюдая, как она шагает по улицам и переулкам с собаками. Рядом с ними ей не приходилось беспокоиться об общении и социальном взаимодействии, которое было больше недоступно для её понимания. Cейчас обстановка для неё была привычной.

Она посмотрела в мою сторону, и в выражении её лица промелькнуло раздражение, ведь я вторглась на её территорию и всё испортила. Если я сделаю что-то не так и разозлю её, то мне повезет, если она ударит меня только один раз.

Я поняла, что мы близки к цели, когда услышала лай. Анжелика тявкнула в ответ, наполнившись радостным предвкушением, и помчалась вперёд, натянув поводок. Сука остановила её, жестом приказала лечь, и мы стали ждать. Когда Анжелика расслабилась и положила подбородок на землю, мы двинулись дальше.

Мы не сделали и трёх шагов, как Анжелика снова натянула поводок, и Сука повторила приказ и выждала ещё одну минуту.

Когда это случилось в третий раз, Сука мрачно посмотрела на меня. Будто это была моя вина, или, что более вероятно, она ожидала проявления моего нетерпения. Хотя, по большему счету, мне было всё равно. Я никуда не спешила и мне было интересно наблюдать за её работой.

— Как долго она у тебя?

— Пять месяцев.

— Это удивительно, — признала я. — Я имею в виду, до того, как она попала к тебе, с ней плохо обращались, верно? Даже с учётом её прошлого она уже лучше обучена, чем любая другая собака, которую я видела, не считая Брута и Иуды.

— Вперёд, — приказала она Анжелике. После того, как Анжелика не стала натягивать поводок, Сука раздала лакомства Бруту, Иуде, затем Анжелике, не замедляя шаг. — Собаки учатся у стаи. Кое-чему она научилась, подражая Бруту и Иуде.

Я кивнула.

— А большинство собаководов — дебилы.

— Охотно верю.

Мы приблизились к дому, из которого слышался лай. Над недостроенным зданием возвышался изъеденный ржавчиной остов небольшого подъёмного крана. Сука открыла дверь и подождала, пока я не вошла внутрь, затем закрыла и заперла её. Я услышала, как кто-то царапается в дверь за тамбуром. Как только мы открыли её, нас едва не сбило с ног потоком собак. Я не могла их сосчитать, но их было больше десяти и меньше двадцати, различных пород, размеров и форм.

Сука двигалась вперёд так, будто на её пути не было собак, я же изо всех сил пыталась устоять на ногах. Я прислонилась к входной двери, чтобы сохранить равновесие, и всё, о чём я могла думать в тот момент — это события нашей первой встречи, когда Сука натравила на меня собак.

Я не могла позволить себе проявить перед ней слабость, так что я не стала просить о помощи.

Почти в половине внутренних помещений пол был бетонный, в некоторых местах был уложен только щебень, но дождь и ветер уже давно смешали с ним обычную грязь. Любое не покрытое бетоном место в здании было отмечено пятнами травы и парой-тройкой чахлых сорняков.

Три стены первого этажа были вполне завершёнными, с внутренней стороны на деревянные рамы к ним были прибиты фанера и гипсокартон, большая часть наружных стен состояла из цементных блоков. В передней части здания был проделан достаточный объем работ, чтобы начать выкладывать второй этаж, обеспечивая навес над первым этажом, где можно было хранить вещи более-менее сухими. Вокруг был слишком большой беспорядок, чтобы я могла точно сказать, оставили ли строители дальнюю наружную стену незаконченной, или она просто разрушилась. Пространство было открыто всем ветрам, внутрь проникали лучи солнечного света и в них танцевали пылинки.

Сука направилась к деревянному поддону, лежавшему на штабеле кирпичей, на котором были мешки с кормом для собак. Она разрезала ножом край двух мешков, позволяя их содержимому ссыпаться в корыто. Я была рада, когда большая часть собак вокруг меня умчалась, чтобы получить свою порцию.

Передышка была недолгой. Несколько собак начали драться перед корытом. Чёрный лабрадор, с немного комичным выражением морды, зарычал и погнал меньшую собаку прямо ко мне. Та натолкнулась на мои ноги и начала яростный бой, защищаясь от лабрадора, следовавшего за ней по пятам. Собака побольше, крупнее и выше лабрадора, с очень коротким мехом, пересекла комнату чтобы присоединиться к сваре, защищая маленькую собаку.

— Сука? — спросила я, прилагая все усилия, чтобы мой голос звучал спокойно, когда собаки боролись у моих ног, толкая меня. Я сделала шаг назад, но они снова оказались возле меня.

— Чёрного зовут Сириус. Он новичок, ещё не привык к порядку. Он будет вести себя лучше — другие собаки общаются с ним, и у меня будет возможность его обучить.

— Они тут, э-э, действительно увлеклись, — я вздрогнула и подняла одну ногу, убирая её с пути собаки.

— Сообщи мне, если дойдёт до крови.

Собачья драка нервировала, вызывая очень яркие воспоминания о нападавших на меня собаках Суки. Почему это меня так пугало, ведь рядом с её псами-монстрами я не так сильно нервничала?

Закрыв глаза, я обратилась к своей силе. Я не собиралась ничего делать, я просто хотела отвлечься, увидеть всё с другого ракурса. Переключая внимание на общую картину, рассматривая себя как очень маленькую фигурку на фоне окрестностей, я могла сосредоточиться. Я могла игнорировать мохнатых животных, толкающихся возле моих ног, подпрыгивающих вокруг меня, прижимающих холодные носы к моим ладоням и рукам.

Какое-то число насекомых оказалось в непосредственной близости, прямо у меня под ногами. Мои глаза распахнулись, и я увидела их хозяина, лабрадора с тёмной шерстью, и дотронулась до него руками. Но это были не блохи и не клещи, ничего подобного, какая-то более плотная масса. Больше всего это было похоже на осиное гнездо. Или на скопище личинок в мешке для мусора.

— Сука, — сказала я осторожно.

— Что? — её голос звучал раздраженно... нет, не так. Казалась, она была готова убить меня за то, что я оторвала её от обеспечения собак свежей водой.

— Думаю, один из них серьёзно болен.

Её голова резко повернулась в мою сторону:

— Покажи.

Когда она зашагала к нам, собаки прекратили драку. Я воспользовалась шансом, чтобы осторожно ухватить Сириуса за ошейник, когда она отвела остальных подальше. Она сверлила меня взглядом:

— Объясняй.

Даже без её пристального внимания мне было достаточно трудно собраться с мыслями.

— Черви. Не ленточные, а… я не могу видеть через их глаза. Гм. Я не знаю, что это за черви, так что я могу сказать только то, в чем уверена. В основном они ещё молодые, хотя есть несколько взрослых особей, гм...

— Здесь, над сердцем? — она указала на место в нижней части груди.

Я кивнула.

— И в артериях? Одна тянется отсюда, — она указала на плечо лабрадора, — до этого места? — она провела пальцем вдоль его позвоночника.

— Там их много. Но не только там. Они в нём повсюду.

— Подонки. Вот подонки, — прорычала она. — Я же их предупреждала.

Перехватив ошейник лабрадора, она приказала собаке:

— Рядом, Сириус.

Пес упирался до тех пор, пока Брут не подался вперед, а затем все же пошёл, хотя всё ещё пытался сопротивляться и вывернуться из хватки.

— Я ничего не знаю о собаках, — сказала я, следуя за ней к стае собак в здании. — У меня никогда не было домашнего животного, потому мне это ни о чём не говорит.

— Это — сердечные гельминты. Чтобы их не было, собакам необходимо давать лекарство каждый месяц.

— Хозяева не давали?

— Не давали в приюте. Ленивые, подлые, жадные ублюдки. Это — вторая собака, которую я получила оттуда, и о которой не заботились. А люди, которые всё-таки возьмут кого-то из приюта, получат больную собаку? Подонки, подонки, подонки.

— Что ты собираешься с ним сделать? — я пыталась проигнорировать слоняющихся возле меня собак, чтобы двигаться вслед за Сукой.

— Мы сейчас обе будем ему помогать.

Я покачала головой:

— Не думаю, что смогу вывести червей, не навредив ему. Они находятся в его сосудах, можно было бы попробовать вывести их через лёгкие, но, боюсь, они станут слишком сильно кровоточить. Я даже не уверена, что могу заставить их двигаться.

— Возьми эту цепь, — она указала на другой конец комнаты, удерживая рукой Сириуса.

Я увидела несколько покрытых ржавчиной кусков тяжёлой цепи, свёрнутых петлёй и висящих на стене над штабелем повреждённого непогодой кирпича. Я поспешила туда и спустила её. Цепь была достаточно тяжёлой, мне пришлось тащить её по траве, чтобы принести Суке.

— Рюкзак, — сказала она мне. Я сняла его и вручила ей. Она открыла переднее отделение и вручила мне карабин, металлическую петлю с запирающим механизмом.

— Иди, привяжи цепь к чему-нибудь прочному.

Я закрутила цепь вокруг основания подъёмного крана, установленного на бетонной плите в центре комнаты, закрепила цепь карабином и вернулась к Суке.

Иуда, Брут и Анжелика были уже на полпути к своему полному размеру. Сука взяла цепь и начала обматывать её вокруг сопротивляющейся собаки, скрепляя цепь полудюжиной карабинов, так что она обхватывала его шею, тело, живот, и проходила между его ног.

— Что происходит?

— Я использую на нем свою силу. Но он не обучен.

— Погоди-ка. Когда у тебя впервые проявились способности, разве собака не убила несколько человек?

— Ага.

Я почувствовала, что моё сердце стало биться быстрее.

— Так это действительно опасно.

— Ага, — она дернула цепь на шее Сириуса.

— Ладно, — я медленно выдохнула. — Чем я могу помочь?

— Пока что держись подальше.

Сириус начал расти. Под его чёрной шерстью забугрились мышцы, и он взвизгнул, вырываясь.

— Мы не можем сначала дать ему успокоительное? — спросила я, наблюдая, как лабрадор пытается вырваться, несмотря на связывающие его цепи.

Сука держала в руках конец цепи, удерживая пса на месте.

— Нет. Моя сила выжгла бы любые лекарства.

— Ему это не нравится.

— Требуется время, чтобы привыкнуть. Но это лучше чем то, через что он мог бы пройти, если бы им занимался ветеринар. Безопаснее.

Не для нас, подумала я, когда Сириус сделал шаг назад и натянул цепь. Сука притянула его поближе к себе, перехватывая цепи на его шее и груди, чтобы ослабить их и дать Сириусу больше пространства для роста. Его уши были прижаты к голове, на морде застыло выражение страха и гнева, зубы оскалены. Я опасалась, что он может меня укусить, помня о том, как легко он мог бы отхватить зубами половину лица, но Сука ни разу не вздрогнула и не прервала с ним зрительный контакт.

Что-то двинулась с правой стороны от меня, и я увидела, как там ходит Брут. Другие собаки, те, которых я не знала, оставались позади на достаточном расстоянии, где их удерживало присутствие Брута.

Цепь зазвенела, когда Сука снова её отрегулировала.

— Иуда, Анжелика! — позвала она, освобождая Сириуса и пятясь назад. — Держать!

Сириус, зрачки которого сузились в точки, прыгнул к ней. Иуда встал между ними, и в это же время Анжелика напала на лабрадора сбоку, повалив его на землю. Через мгновение они были на нём, Иуда держал в челюстях горло Сириуса, а Анжелика лежала на задней части его тела. Даже при том, что на него навалились две собаки полного размера, Сириусу удавалось сопротивляться.

— Гельминты? — Сука посмотрела на меня.

Я проверила, используя свою силу. Что бы ни происходило в теле Сириуса, черви крутились, разлагались и распадались.

— Почти исчезли.

Она кивнула.

Она обратила внимание на лежащего Сириуса, грудь которого тяжело вздымалась.

— В сердечных гельминтах живут бактерии. Когда черви погибают, бактерии попадают в собаку. Лечить такое у ветеринара — очень долго, в мышцы будут вводить мышьяк, давать кучу антибиотиков. А сейчас его тело убьет не только червей, но и заразу от них. Завтра он будет в порядке.

Сириус испустил долгий печальный звук, похожий на нечто среднее между скулежом и воем, настолько громкий, что мне пришлось отвернуться и прикрыть уши руками.

Когда я удостоверилась, что он не будет делать этого снова, то опустила руки и спросила Суку:

— Ты раньше такое делала?

Она помотала головой.

— Я использовала свои силы на большинстве собак, но только слегка, чтобы они были здоровее. Сириус первый, кто достиг такого размера после Анжелики, Брута, Иуды и Ролло.

Я чуть не спросила, кто такой Ролло, но сдержалась. Я поняла, в разговоре с Сукой не стоило заходить слишком далеко и давать ей повод злиться. Есть вещи важнее моего любопытства.

Кроме того, немного подумав, я поняла, что Ролло, возможно, был первым псом, на котором она использовала свою силу. Тем самым, на счету которого были человеческие жертвы.

— Время? — спросила она.

Я нашла свой сотовый, повозилась с ним, и он показал время.

— Девять минут двенадцатого.

— Мы дадим ему пятнадцать минут, — она потянулась к цепи и взяла её. — Примерно столько будет действовать моя сила.

— Хорошо.

— Здесь ты мне не нужна. Если хочешь быть полезной, за дверью есть совок. Ты можешь пока пойти вон туда и собрать с травы собачье говно.

— Иди на хуй, — слова вырвались прежде, чем я успела смягчить их. Я не была уверена, что хотела бы сказать это иначе, но меня зацепило, что я сказала их, не обдумав.

— Что? — зарычала она.

— Иди на хуй, — повторила я. — Я пришла помочь. Думаю, я уже помогла, заметив, что с Сириусом что-то не так. Это не значит, что я собираюсь быть твоим рабом, или что я буду делать самую чёрную работу. Ты хочешь, чтобы я собрала дерьмо? Круто, но я буду это делать, только если в твоих руках тоже окажется совок, и ты будешь работать рядом со мной.

— Ты сказала мне, что я могу беспрепятственно ударить тебя, если ты меня разозлишь, — пригрозила она мне.

— Да, но если ты ударишь меня из-за собачьего дерьма, то я ударю в ответ, — я смотрела ей прямо в глаза и не отводила взгляд, несмотря на то, что мне ужасно хотелось опустить глаза и уйти. Если она действительно интерпретировала социальные взаимодействия на собачий манер, то зрительный контакт был очень важен. Я не так уж много знала о животных, но я знала, что отступает и покоряется та собака, которая находится ниже в иерархии стаи.

— Со мной Брут. Ты не можешь победить, — сказала она мне.

“Почти наверняка”, подумала я, но уже не могла сдаться. Я с трудом подавила желание глянуть на Брута и ответила ей низким голосом:

— Хочешь пойти на это? Попробуй.

Она стиснула зубы и уставилась на меня на несколько долгих мгновений. Затем Сириус издал звук, слабую версию того хныкающего воя, который был прежде, и она отвернулась.

Я подождала минуту, наблюдая, как Сириус нашел в себе силы снова бороться, и почти поднялся на ноги, пока вес двух других собак снова не придавил его к земле.

— Сука... Рейчел. Я так понимаю, что ты пробудешь здесь ещё некоторое время, чтобы проследить за Сириусом, уделить ему внимание после того, как он придет в норму, чтобы он знал, что всё в порядке.

— И что? — её голос звучал тяжело, она не смотрела в мою сторону.

— Хочешь, я схожу и возьму чего-нибудь на обед, чтобы ты смогла остаться с ним?

— … Хорошо.

— Ты знаешь этот район лучше меня. Где... — я остановилась. Я должна демонстрировать как можно больше уверенности в себе, а не просто спросить её. Она может посчитать это выпрашиванием.

Я сказала ей:

— Скажи мне, куда идти.

Я скрестила пальцы за то, чтобы она не озверела от моей попытки ей приказывать.

Она была слишком занята наблюдением за Сириусом, чтобы спорить со мной.

— Если ты пойдёшь в сторону набережной, там будет забегаловка с греческой кухней. Ты почувствуешь запах ещё до того, как увидишь её.

— Хорошо. Что тебе взять?

— Что угодно, лишь бы с мясом.

— Я скоро вернусь, — сказала я ей.

Она не ответила, и мне оставалось только пробиться через стаю собак к входной двери. Я сунула трясущиеся руки в карманы и отправилась за нашим обедом, оставив Суку наедине с монстром в цепях.

7.03

Возвращаясь с обедом в руках к Суке, я нервничала. Не только потому, что я оставила её рядом с не поддающимся контролю зверем, почти полностью состоящим из клыков, когтей, костей и мышц. В основном, потому, что наступило время обеда.

После бесчисленных стычек со школьными хулиганками, встречи с Неформалами и ограбления банка мне стало казаться, что всё начинает идти кувырком в районе полудня.

Я выдохнула с облегчением, когда, вернувшись, не обнаружила побоища. Примерно дюжина собак приветствовали меня, многие совали носы в бумажный пакет у меня в руках. Я прошла через них к Суке, сидевшей на штабеле из бетонных блоков рядом с разрушенной задней стеной. Сириус лежал возле неё, его голова была у неё на коленях.

— Есть будешь? — предложила я.

Она протянула руку, я достала шаурму и колу из сумки и вручила ей.

Пока она снимала обёрточную бумагу, я присела на участке то ли недостроенной, то ли разрушенной стены. Бетонные блоки подпортило непогодой, некоторым растениям удалось вырасти в трещинах, и сидеть там было достаточно удобно. Снаружи, позади здания, было целое поле нескошенной травы, окружённое забором из сетки. Когда собаки потеряли интерес к еде, они стали бродить там, гоняться друг за другом, играть, при этом они приминали высокую траву, и мы могли их видеть. Игра сопровождалась нескончаемым лаем и рычанием.

Белая собака с куцым хвостом и пятнами каштанового цвета на теле и ушах приблизилась ко мне, села и стала смотреть, как я откусываю первый кусок от своей порции.

Я проглотила его и сказала собаке:

— Нет. Это слишком вкусно, чтобы делиться, и, наверное, всё равно не пойдёт тебе на пользу.

Собака вопросительно наклонила голову.

— Хотя ты очень красивая, — сказала я ей.

Я услышала смешок со стороны Суки. Повернувшись в её сторону, я успела заметить, как она отводит взгляд.

— Что?

— Тебе вообще нельзя заводить собак.

Услышать такое именно от неё было довольно неприятно.

— С чего ты взяла?

— Большинство собаководов — дебилы, а хуже всех те, кто выбирает собаку потому, что она красивая или потому, что она милая, ничего не зная ни о породе, ни о характере или потребностях собаки.

Я вздохнула.

— Отвяжись, Рейч. Я могу просто сказать, что это — красивая собака, не собираясь брать её домой.

— Неважно, — она не отводила взгляда от собак, бродящих в траве.

— Не съезжай с темы. Раз начала, то давай, заканчивай. Но тогда и тебе придётся меня выслушать. Обратить на меня внимание.

Сука повернулась ко мне. Она не хмурилась и не сверлила меня злобным взглядом, но она была так бесстрастна, что я почувствовала себя неуютно.

— Давай, ты же знаешь меня довольно хорошо. Все остальные считают меня внимательной и осторожной, хотя я не совсем понимаю, почему. Ты действительно думаешь, что я бы стала выбирать кого-то настолько важного — собаку, нового члена семьи — не изучив сначала этот вопрос?

Она не ответила. Вместо этого она снова переключила внимание на собак снаружи.

— Вот именно, — сказала я. — Я не стала бы так делать.

Я не стала дальше развивать тему. Мы закончили есть, я откопала в сумке кусок обёрнутой в фольгу пахлавы, отломила часть, и обернула фольгу вокруг оставшегося кусочка, чтобы передать его Суке. Когда я доела десерт и облизала пальцы, я спрыгнула со своего места на стене, нашла мяч и начала кидать его собакам.

— Держи, — сказала Сука. Я обернулась, и она вручила мне синюю палку, которую я видела раньше в её рюкзаке. Палка была пластмассовой, с рукояткой на одном конце и чашечкой — на другом. Когда собака принесла мне мячик, я положила мяч в чашечку и он отлично встал на место.

Я замахнулась палкой, и мяч пролетел в пять раз дальше, чем когда я бросала его рукой. Большинство собак бросилось в отчаянную погоню за ним, пытаясь поспеть первыми и схватить его, или просто угнаться за лидерами гонки.

Было здорово какое-то время просто наслаждаться солнцем, играть с собаками, без обязанностей или срочных дел.

Я оглянулась через плечо:

— Можешь рассказать о ком-нибудь из них? О собаках.

Сука нахмурилась, но не отказала.

— Это Сириус. Его купили щенком для двенадцатилетнего ребенка, но потом он вырос слишком большим и непослушным, чтобы держать его в доме. Его поселили в будку во дворе, и забыли о нём, его когти выросли слишком длинными, он поранился, и в рану на ноге попала инфекция. Хозяева решили, что проще отдать его в приют, чем оплачивать лечение. Его не дрессировали и с ним мало общались, он стал слишком диким и легко возбудимым, чтобы у него был какой-то шанс найти хозяев. Они собирались усыпить его, но я успела его забрать.

— Печально, — я посмотрела на спящего Сириуса. — А как ты узнала его историю?

— Я знаю нескольких человек, которые работают добровольцами в собачьх приютах. И они дают мне знать, если появляется собака, достойная второго шанса. Большинство собак его заслуживает.

— Ага.

— Собаку, с которой ты разговаривала несколько минут назад, зовут Пуля. Она самая умная в группе. Её порода требует постоянных тренировок, они должны весь день бегать с охотниками… а её использовали чтобы раззадорить собак в одном из окрестных притонов с собачьими боями, у неё было очень сильно порвано плечо. Хоть её плечо и зажило, насколько это возможно, оно всё ещё не позволяет ей бегать сколько ей нужно.

Я нашла в толпе Пулю. Конечно же, она отставала от остальных. Мне показалось, что она припадает на одну ногу.

— Если твоя сила лечит, почему она не помогает ей? Или почему не вылечит глаз и ухо Анжелики?

Сука пожала плечами.

— Лиза говорила, что это как-то связано с тем, что я создаю «чертёж». Для меня это просто набор звуков. Я знаю лишь то, что моя сила не лечит застарелые раны. Она лечит инфекции, рак, убирает паразитов и почти все повреждения, которые они получают, когда становятся большими. Вот и всё.

— Думаю, я поняла, — ответила я. Я посмотрела на Пулю, которая прекратила бегать и сидела в центре поляны, наблюдая, как носятся остальные. — У них у всех подобные истории?

— У большинства.

— Да уж, — я почувствовала прилив сочувствия к животным.

Стая собак вернулась ко мне, и кудлатый пёс уронил мяч к моим ногам.

— Хорошая собака, — сказала я ему. Я бросила мячик, пытаясь закинуть его поближе к Пуле, и стая собак с возбуждённым лаем снова ринулась за ним.

Мы с Сукой молчали, но ни она, ни я вообще-то и не были общительными людьми. Я всегда чувствовала себя слишком неловко с другими, чтобы просто болтать о пустяках, а Сука была... ну, она просто была Сукой. Так что мы сидели рядом, между каждой парой фраз в разговоре проходили минуты, но почему-то это меня совсем не беспокоило. К тому же, так я могла очень тщательно подбирать слова для беседы.

— Плохо, что у собак не бывает событий-триггеров, — вслух размышляла Сука. — Если бы они были, это заставило бы некоторых людей серьёзно задуматься.

Я могла бы возразить ей, что большинство людей не знает всех подробностей о событиях-триггерах, я также могла бы поспорить, что всё стало бы только хуже, если бы собаки тоже смогли получать сверхспособности. Но я не видела в этом смысла.

— Ага, — согласилась я.

Вот и весь диалог. Мы наслаждались ещё одним долгим молчанием, а собаки соперничали друг с другом за право принести мячик.

Звон разбивающейся бутылки и непривычно человеческие крики нарушили наш покой.

— Снова припёрлись, — прорычала Сука, убирая голову Сириуса с колен и прыгая вниз с груды бетонных блоков. Черный лабрадор повернул голову и смотрел, как она направляется к передней части здания. Сука свистнула собакам, и Брут, Иуда и Анжелика помчались в её сторону.

— Что происходит? — окликнула я её, намереваясь последовать за ней.

— Останься внутри, — ответила она.

Я послушалась, но решила увидеть происходящее. Я подошла к одному из забитых окон в передней части здания и посмотрела через щель в фанере.

Сука с окружившими её собаками стояла напротив группы из примерно семи человек, возрастом от двенадцати до тридцати лет. Было нетрудно определить, к какой группировке они принадлежат. Половина парней были светловолосыми, или с осветленными волосами, у других побриты головы. Самой молодой была девочка двенадцати лет, голова которой была обрита, оставлены только челка, волосы вокруг ушей и сзади над шеей. Нарисованные несмываемым маркером на футболке одного из парней цифры 83 только подтвердили мои догадки.

Белые расисты любили использовать числовые коды. Если у кого-то были сомнения относительно того, было ли число одним из их кодов, цифра восемь была хорошей подсказкой, так как использовалась очень часто. Восьмерка подразумевала восьмую букву латинского алфавита — букву H, 88 подразумевало сокращение H. H. или Heil Hitler, а 18 можно было расшифровать как Adolf Hitler. Код 83 я прежде не встречала, но я знала, что это должно было означать H.C. Heil что-то там... Heil Christ?

В любом случае, пока предшественник Кайзера не основал в Броктон Бей Империю Восемьдесят Восемь, эти цифры говорили что-то лишь посвящённым. Его движение выдвинуло ультиматум скрытым расистам города, вынуждая их либо присоединиться к активной, агрессивной группе, либо ещё глубже отступить в подполье. Это также привлекло в Броктон Бей толпы самых ярых нациков из ближайших регионов. Когда расисты со сверхспособностями начали объединяться, Броктон Бей стал притягивать их как магнит. Образовалось одно из самых крупных объединений расистов на восточном побережье. Вполне возможно, что это была самая крупная община расистов-суперзлодеев.

День, в который Империя Восемьдесят Восемь получила свое название, был не самым лучшим для нашего города.

Парень приблизительно тридцати лет держал коробку с пустыми пивными бутылками. Он взял одну за горлышко, затем подбросил в воздух, снова поймал её, и бросил в сторону Суки. Я вздрогнула сильнее, чем она, потому что бутылка разбилась прямо перед дверью.

— Мы говорили, чтобы ты убиралась отсюда, — ехидно заметил он.

— Я первая сюда пришла.

— А мне насрать. Это наш район, и этот лай меня бесит.

— Ты уже это говорил. Попробуй надеть беруши.

Он схватил другую бутылку и с силой метнул в Суку. На сей раз ей пришлось отклониться в сторону, чтобы бутылка не попала в плечо.

— В берушах дела не делаются, ты, тупая шлюха, — мужчина положил руку на голову наполовину лысой девочки, которая состроила Суке рожицу.

— Тогда забей на дела. Мне плевать.

Он взялся за другую бутылку, затем остановился. На его лице медленно появилась улыбка, когда он обратился к подростку, который стоял рядом с лысой девочкой.

— Когда у нас появляются проблемы, мы их обсуждаем. Вот Том, например, придумал отличную штуку. Говорит, что можно пропитать антифризом хот-доги и бросить их вон туда, на поляну. Что на это скажешь?

Бля-я! Я осмотрелась вокруг в поисках чего-нибудь, что cмогла бы использовать в качестве маски, но ничего не нашла. Почему я не взяла костюм? Ситуация была на волосок от кровопролития, а без костюма я засвечу свою настоящую личность. Я даже не могла действовать из здания, ведь кто-то из них мог слышать о моей силе, и наведаться сюда за мной.

Я могла видеть Суку только со спины, но я заметила, как она повернула голову, окидывая группу оценивающим взглядом. Может быть, она прикидывала, сколько времени потребуется её собакам, чтобы убить всех.

— Если бы вы хотели так сделать, — сказала она, — то уже бы сделали, и я бы вас за это убила. Так что либо вы просто зассали, либо Кайзер сказал вам отвалить.

Это было последнее, что я могла от неё ожидать. Уравновешенная Сука?!

Мужик усмехнулся.

— Не-а. Видишь ли, мы сегодня слышали громкий вой. И некоторые из наших соседей — тоже. Кайзер и правда велел нам быть паиньками, но если я скажу ему, что это ты заварила кашу, он порасспрашивает народ в округе, чтобы проверить нашу историю, и узнает, что перед дракой все слышали вой.

— Ты знаешь, кто я, — пригрозила Сука. — Ты знаешь о моих способностях. Ты реально собираешься со мной драться? С моими собаками? Правда?!

Я скорее услышала, чем увидела, как взводится пистолет. Подросток, как я поняла, тот самый Том, направил на Суку оружие.

Всё ещё думаешь, что крутая? — подколол бандит Суку. — Ты знаешь, что ружьё — великий уравнитель? Мой сын хочет заслужить место в Империи, а для этого ему нужно постараться. Думаю, если он тебя убьет, это будет то, что нужно.

Я не стала ждать окончания разговора. Теперь насилия было не избежать. Я сняла обувь, затем, пригнувшись, пробежала в носках по бетонному полу. Я нашла нож, которым Сука открывала мешки с кормом для собак, и сунула его в задний карман. Но я всё ещё не находила ничего, что могло бы сойти за маску. На мне даже не было толстовки или какой-то верхней одежды, чтобы использовать её вместо маски. Сегодня было для этого слишком тепло.

Что оставило мне только один выход из положения, и очень неприятный.

Я использовала свою силу и рада была обнаружить, что на поляне с травой и в недостроенном здании было достаточно много насекомых. Ко мне начали собираться кузнечики, и я прихватила обитателей осиного гнезда на стене над незаконченным вторым этажом. Мошки, которые наслаждались огромным количеством собачьих отходов, тоже полетели ко мне, и неисчислимые муравьи и пауки дополнили рой.

Все вместе они устремились ко мне, и закрыли мою кожу, заползли наверх по ногам и туловищу, некоторые затем повернули вниз, чтобы покрыть руки. Как одно целое, они закрыли каждый сантиметр моего тела, даже рот и очки. Это было не так щекотно, как я опасалась, но по коже всё равно поползли мурашки.

После такого мне нужно будет принять душ. Раз десять. И я оплачу за него в каком-нибудь спортзале или бассейне, чтобы мне не пришлось терпеть дерьмовый душ в лофте, пока я буду оттирать себя дочиста. Черт возьми, именно по этой причине я спроектировала костюм, который закрывает всё тело.

Ну почему я не взяла свой костюм?! Почему?

Я вздрогнула от оглушительного выстрела. Я ждала затаив дыхание, пока снова не услышала звуки разговора и голос Суки. Предупредительный выстрел?

Я нашла в кармане сотовый и послала сообщение, выбрав получателями Брайана, Лизу и Алека:

“Здесь полдюжины скинов. По крайней мере, один с оружием. Требуется подкрепление.”

Мой телефон завибрировал несколько секунд спустя с ответом. Брайан:

“В пути. ехал домой, скоро буду.”

Ответа от остальных пока не было. Мой телефон показывал 13:38. По вемени достаточно близко к обеду, чтобы посчитать это продолжением традиции. Я себе из-за этого скоро невроз заработаю. Я написала Брайану, куда идти, и чтоб он искал здание с подъёмным краном.

Собралось уже достаточно насекомых, чтобы обойтись без костюма и использовать их в бою. Я хотела быть абсолютно уверена, что они полностью скроют меня, поэтому расположила их друг над другом в несколько слоев. Стало душно. Я вынуждена была дышать через нос, зрение было затенено насекомыми, которые собрались на очках. Кроме того, внутри плотного роя было очень жарко. Однако лучше уж я потерплю жару, чем раскрою свою личность.

Я посмотрела в щель в ближайшем заколоченном окне, и увидела, что группа не сдвинулась с места. Мужчина с бутылками что-то сказал, но я не разобрала его слов. Пока я бегала за ножом и отправляла смс, я вышла за пределы слышимости.

Я прибежала обратно к входной двери, пригибаясь к земле, как и в первый раз, чтобы никто не увидел меня через щели между досками на окнах. Натянула обувь, выпрямилась, глубоко вздохнула и открыла дверь.

— Блять! — выругался двадцатилетний скинхед, когда я встала рядом с Сукой. Я смутно представляла себе, на что была похожа — столб роящихся насекомых формой отдаленно напоминающий человека, с неясно очерченной головой, и с отдаленным намёком на глаза на «лице».

Даже Сука немного округлила глаза от удивления, когда увидела меня.

— Какого чёрта? — пробормотала она.

Я промолчала, направив всё своё внимание на их группу.

Мужик с бутылкой посмотрел на меня, затем тихо сказал:

— Том? Будь добр, разберись с этим любительским ужастиком?

Подросток направил пистолет в мою сторону, целясь в грудь. Он усмехнулся и оскалил зубы:

— С удовольствием.

Эта сцена не слишком-то отличалась от сцены с Бакудой и её прислужниками. Единственной разницей было то, что Том не колебался ни секунды, когда нажал на курок.

Сила выстрела заставила меня пошатнуться, а он ведь даже не попал в меня.

Когда я вышла из здания, я присела на корточки, оставив большую часть насекомых над собой. Некоторые из них упали, но общая структура осталась более-менее устойчивой, насекомые цеплялись друг за друга, и смогли заполнить объем, достаточный для имитации тела.

От насекомых я знала, что пуля прошла лишь в нескольких сантиметрах над моей головой, через предполагаемый центр груди. Снизу, где я присела, рой был более плотным, чтобы поддерживать конструкцию над ним, поэтому увидеть что-то сквозь него было непросто. Я могла только ждать, затаив дыхание, и надеяться, что насекомых будет достаточно, чтобы спрятать меня настоящую.

— Что за хуйня? — пробормотал Том. Я убрала часть насекомых с глаз, чтобы разглядеть его, и увидела, что он попятился, всё ещё с пистолетом наготове.

Я только что использовала уловку Мрака и подумала, что имеет смысл и уловку Сплетницы позаимствовать.

Когда я заговорила, я прошипела слова, и в то же время каждое насекомое в рое стало издавать шум: гудело, жужжало, скреблось в такт моим словам, я делала всё, что могла, чтобы звуки казались менее человеческими:

— Оружие ничего мне не сделает, когда мое тело в такой форме.

Я положила руки на землю и проползла шаг вперед, перенеся вместе с собой вертикальную фигуру из насекомых. Я увидела, как почти все в их группе отступили. На месте остался только мужчина с бутылками, и он протянул руку, чтобы удержать Тома от отступления.

Мой план удался. Также как когда-то Сплетница поступила со Славой и Панацеей, а затем ещё и с Бакудой, я смогла убедить их, что у меня есть мнимые таинственные способности, чтобы ввести их в заблуждение и дезинформировать.

— Стреляй, парень! — мужчина крепче сжал плечо Тома.

Подросток повиновался, трижды выстрелив в рой, целясь слишком высоко, чтобы попасть в меня. Ещё два выстрела ударили туда, где должна была быть моя грудь. Третий прошел через мою поддельную голову.

Том, с широко раскрытыми от страха глазами, решил сменить цель. Он направил пистолет правее меня, на Суку.

Я устремилась вперед, и одним движением вытащила нож и нанесла удар по его бедру, а Сука в это же время отклонилась в сторону. Том промахнулся.

Как только он упал, я обрушила на него сверху рой. Стараясь не касаться его, я отобрала пистолет, и ударила острием ножа по его ладони, чтобы он и не подумал нанести ответный удар или забрать оружие.

Во внезапном порыве я провела ножом по его лбу. По словам Брайана, раны на лбу редко бывают серьезными, но они кровоточат достаточно сильно, чтобы таковыми казаться. Такой приём использовали устроители показных боёв и некоторые боксеры, стараясь залить глаза противника его кровью.

Когда я отошла от Тома, то оставила на нём немного насекомых. Он отчаянно кричал, и изо всех сил пытался отползти подальше.

Я поступила жёстче, чем собиралась, но решила, что после такой расправы с Томом его подельники не захотят ввязываться в драку, и в конечном итоге пострадает меньше людей. Мне не нравились последователи Кайзера, я их не уважала, но мне не хотелось видеть, как их раздирают собаки Суки.

— Это наша территория, — Сука зарычала на них, когда они попятились. Брут, Иуда и Анжелика теперь стали больше, их кожа разъехалась, в разрывах проступали окровавленные шипы из костей, — Убирайтесь.

— Кайзер об этом узнает! — прокричал мужчина с бутылками.

— Убирайтесь! — крикнула Сука.

Том, всё ещё ничего не соображающий от страха и боли, подпрыгнул услышав эту команду. Он неудачно попытался встать на ноги, и снова упал на землю, с резким криком. Когда он протянул руку, моля друзей о помощи, кожа его рук и лица была почти полностью покрыта кровью и насекомыми. Это сильно напугало остальных и подтолкнуло их к отступлению. Большинство просто сбежало.

Мужчина с бутылками осторожно двинулся в сторону Тома. Я не двигалась с места, где стояла (сидела на корточках), когда он наклонился, чтобы помочь Тому встать и, прихрамывая, удалиться.

— Бля, — пробормотала Сука.

— Извини, — сказала я. — Надеюсь, я не сделала ничего плохого, когда вмешалась.

Она помотала головой.

— Я имею в виду, возможно, если бы я не вышла, это не зашло бы так далеко.

— Он набирался смелости, чтобы выстрелить в меня, — сказала она. — Всё в порядке.

— Что будешь делать?

— В смысле?

— Я имею в виду, они снова придут сюда. Возможно, это будет скоро. В зависимости от того, что они скажут или кому пожалуются, в следующий раз тут могут быть кейпы.

— Я справлюсь.

— Я знаю, что тут твоя территория, это отличное место, но, возможно, тебе стоит подумать о переезде...

Она посмотрела на меня тяжёлым взглядом:

— Ты хочешь получить по морде?

Я заткнулась.

— Я собираюсь пойти внутрь, собрать собачье дерьмо. Ты можешь пойти помочь, или вернуться в лофт. Мне всё равно.

Я посмотрела через плечо, в ту сторону, куда отступили скинхеды.

— Я помогу, — решила я вслух. — Я же сказала, что буду помогать, и тебе может потребоваться подкрепление, если они решат вернуться и решить дело силой.

А ещё должен был приехать Брайан, и ему нужно будет объяснить, что произошло.

Сука дважды свистнула собакам, и они последовали за ней внутрь. Она оглянулась, чтобы удостовериться, что они идут за ней. Затем она посмотрела на меня, и мне показалось, что её взгляд был не такой сердитый, как обычно.

7.04

Шум 7.04

Когда мы с Сукой шли через пустырь с совками и мешками с мусором, подошёл Брайан. Было несколько неловко попасться ему на глаза в таком виде, но я всё равно была рада его видеть.

Я ополоснулась под краном возле собачьей поилки, но пятна травы и следы грязных лап остались на мне, и кожа зудела, словно насекомые всё ещё по мне ползали. Я почти не сомневалась, что в таком виде и с мокрыми волосами я выглядела просто ужасно.

— Во входной двери дырки от пуль, — заметил Брайан по ту сторону забора из сетки, повышая голос, чтобы мы смогли услышать его сквозь лай. Он был в своём костюме и шлеме, но с поднятым забралом, и не был покрыт тьмой. Издалека он был похож на обычного парня в мотоциклетном костюме.

— Тихо, — скомандовала Сука, и собаки замолчали. Наблюдая за остальными, те из них, кто не был обучен команде, тоже перестали лаять, гавкнув всего один или два раза.

— Да, они несколько раз выстрелили из пистолета, — сказала я ему.

— И вы всё ещё здесь, — недоверчиво произнёс он.

— Я так решила, — отрезала Сука.

— Не лучшее решение, — укоризненно заметил Брайан.

— Я не уйду.

Брайан скрестил руки на груди:

— Действительно ли твоя гордость или упрямство стоят того, чтобы им причинили вред?

Она нахмурилась и посмотрела на собак.

— Их слова насчёт хот-догов, — тихо напомнила я. — Что они отравят твоих собак. Ты не сможешь остановить их, если не будешь находиться здесь двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, и даже тогда, возможно, не сможешь им помешать.

— Это трусость, — со злостью сказала Сука.

— Они сами трусы, — сказала я ей. — Так можно сказать почти про любого человека, кто присоединился к группе, основанной на ненависти. Но даже если бы они стали действовать открыто, ты смогла бы с ними разобраться? Ты смогла бы справиться, если бы с оружием пришли двадцать человек? Или если бы часа в три утра тебя навестили Ночь и Туман?

— Я могу постоять за себя.

Я слегка вздохнула и воткнула совок в землю. Я должна была подумать, как её убедить. Она выиграет спор, если я потеряю терпение из-за её упрямства, и в итоге мы все проиграем.

— Я знаю. Но разве не лучше положиться на нас? Чтобы действительно справиться с проблемой, не пытаясь сделать всё одна, не прятаться, и не позволять этим подонкам захватить контроль над ситуацией.

— Я не прячусь, — она посмотрела на меня сердито. — Я защищаю...

Брайан перебил её:

— Чтобы защитить твоих собак, нужно перевезти их в безопасное место.

Она яростно замотала головой.

— Нет. Если я так сделаю, эти ублюдки победят!

— Я была в такой же ситуации, — сказала я. — Правда была. И я понимаю, что ты имеешь в виду. Но прежде всего нам нужно вывести из под удара тебя и твоих собак. Как только мы решим этот вопрос, мы разберёмся с остальными угрозами.

Она барабанила пальцами по бедру, оглядываясь назад, на здание.

— Мы правда с ними разберёмся? — она заставила простой вопрос прозвучать как вызов.

— Да, — ответил Брайан. — Мне не нравится, что эти парни заявляют права на территорию. Мне не нравится, что они дошли до того, что напали на одного из нас. Если мы в ближайшее время не сможем им достойно ответить, то это плохо скажется на нашей репутации. А нам очень нужна репутация, она сможет нас защитить, и даст другим повод хорошенько подумать, прежде чем связываться с нами.

— Ладно, — Сука кивнула.

— Что ладно? — приподнял бровь Брайан.

— Мы с собаками уйдём.

Он улыбнулся:

— Отлично. Не думаю, что смогу перепрыгнуть через этот забор, не раздразнив собак, так что я встречу вас у двери. По дороге позвоню Выверту.

— Хорошо, — сказала я. Когда он повернулся, чтобы уйти, я подняла руку, чтобы помахать на прощание и почувствовала себя дурочкой. Я была почти уверена, что он не заметил мой жалкий жест, но всё равно мысленно отругала себя.

Я мельком глянула на Суку, которая как-то странно на меня посмотрела.

— Что? — спросила я, чувствуя болезненное смущение.

— Он тебе нравится.

— Не... — начала я и остановилась. Сука больше всего ценила прямоту и честность. Мне казалось, что с ней я не могу позволить себе враньё или двуличность. — …да. Так и есть.

Она повернулась, возвращаясь в здание. В ту же секунду меня поразила страшная мысль.

— Он... он что, и тебе нравится? — спросила я её.

Она повернула голову, чтобы одарить меня сердитым взглядом, смысл которого я вообще не смогла перевести.

— Если он тебе нравится... — поспешила добавить я, последовав за ней, — в общем, ты же присоединилась к команде раньше меня. Я не буду тебе мешать, и стану помалкивать, если ты захочешь с ним сблизиться.

Секунд пять она была непривычно тихой. Моё сердце яростно пульсировало где-то в районе горла. Почему я так беспокоилась по этому поводу?

— Ты должна предложить ему с тобой переспать.

— Я-я... что? — заикаясь, переспросила я. Облегчение, смешанное со смущением, и резкое изменение темы разговора привело мои мысли в беспорядок.

— Парни хотят этого. Скажи ему, что если он захочет поебаться, ты всегда готова. Он либо сразу согласится, либо начнет рассматривать такую возможность, и согласится позже.

— Это... Всё несколько сложнее.

— Потому что люди всё сами усложняют. Просто забей на всякую хуйню, и действуй.

— Я думаю, что ты права в том, что вокруг отношений наворочено много лишних ожиданий, правил и ритуалов, той самой хуйни, как ты выразилась. Но не думаю, что смогу последовать твоему совету.

— Как знаешь.

С опозданием до меня дошло, что она ведь дала мне совет. Несмотря на... я изо всех сил пыталась подобрать нужное слово. Несмотря на то, насколько неверным было её предложение, особенно по отношению к Брайану, это, вероятно, было самое явное проявление её хорошего отношения ко мне, которое я только видела, наряду с её фразой сказанной Оружейнику, про то, что я смогу надрать ему задницу.

— Тем не менее, спасибо, — сказала я ей. — Я буду, хм, буду иметь в виду твой совет.

— Мне наплевать.

Мы вошли в здание, и Сука открыла дверной замок, чтобы впустить Брайана. На секунду мне показалась, что прямо сейчас она может сказать Брайану, что он мне нравится, но этого не произошло. Она была более сосредоточена на том, чтобы помешать самым непослушным собакам проскользнуть наружу, и на том, чтобы утихомирить самых громких, чем на нашем разговоре.

— Я не могу связаться с Вывертом, — сообщил нам Брайан.

— А я чуть раньше не могла связаться с Лизой и Алеком, — ответила я, — думаешь, тут что-то неладно?

Он кивнул.

— Возможно. Оставайся здесь, с Рейчел. Пойду проверю остальных.

— Нет. — сказала Сука. — Мне не нужна нянька, и меня раздражает, что вы оба ко мне придираетесь. Тейлор пойдет с тобой. А я останусь здесь и соберу вещи.

— Это плохая идея, — покачал головой Брайан, — если кто-то в это время на тебя нападёт...

— У меня есть Брут, Иуда и Анжелика. Я справлялась сама в течение многих лет, разбиралась с людьми пострашнее тех отморозков. Если возникнут проблемы, я сбегу.

— А если они возьмут одну из твоих собак в заложники? — спросила я. — Одну из тех, на ком ты ещё не можешь применить свою силу?

Её лицо помрачнело, когда она задумалась об этом.

— Тогда я сбегу... и отомщу в другой раз, сама выберу место и время.

Брайан несколько секунд задумчиво барабанил пальцами по ноге.

— Ладно. Если возникнут проблемы, будет неплохо, если Тейлор меня прикроет. Когда я свяжусь с Вывертом, я позабочусь о том, чтобы достать для тебя несколько грузовиков, и договорюсь с водителями. А пока будь начеку, и постарайся остаться в живых.

Сука нахмурилась, но кивнула.

— Тейлор, нам пора. Чем быстрее мы свяжемся с Лизой и Алеком, тем спокойнее мне будет, — последние слова он говорил уже на ходу.

Когда мы вышли за пределы слышимости, он снял свой шлем, засунул его подмышку и спросил:

— Что произошло?

Я рассказала ему о происшествии, начиная с того момента, как мы с Сукой услышали шум, который подняли человек с бутылками и его банда.

— Забавно, что именно у Кайзера проблемы с управлением подчиненными, — рассеянно заметил Брайан, когда я закончила.

Я могла только гадать, мог ли он всё ещё переживать из-за того, что Кайзер сказал тогда, на сходняке.

— Выверт усилил нажим на него сразу, как только было нарушено перемирие против АПП. Я не удивлюсь, если у Кайзера из-за этого возникла уйма проблем, — ответила я.

— Ты что, его защищаешь?

Не так уж часто я осознавала, что Брайан — чёрный, а я — белая, но сейчас, когда меня спросили, оправдываю ли я поведение расистов, был именно такой случай.

— Не хочу его недооценивать, вот и всё, — сказала я.

Брайан вздохнул.

— Да. Возможно ты права. Но Кайзер был готов потребовать возмещение за нападение на его арену для собачьих боев, и я тем более готов сделать то же самое за это нападение скинхедов, если дело до того дойдёт.

— Оба события имеют прямое отношение к Суке, — отметила я.

— Я знаю об этом, — сказал он, хмурясь. — Она полезна для команды и поддерживает нашу репутацию, но и проблемы тоже создаёт. Раньше мы с этим как-то разбирались, разберемся и в будущем.

— Хорошо.

— Как она себя вела? Вы не ругались?

— Ничего серьёзного. Нет, всё прошло вполне неплохо. Я могла бы даже повторить, если она мне разрешит.

— В самом деле? — ответил он, в его голосе ясно прозвучало недоверие.

— В самом деле.

— Что изменилось?

— Думаю, я стала её понимать. Как она действует, как думает.

— Я с ней в одной команде уже десять месяцев, и я даже близко не подошел к тому, чтобы понять, как она думает. Обычно я могу помешать ей зайти слишком далеко или причинить кому-то боль, могу заставить её вести себя в целом нормально и подчиняться приказам. Но все мои разговоры с ней заканчиваются тем, что мне хочется биться головой об стену.

— Возможно в этом и проблема. Ты у нас главный, она смотрит на тебя снизу вверх, даже уважает, но... — я замолчала. Как я могла сформулировать это, не вдаваясь в подробности её образа мыслей? — ...но ты — что-то вроде авторитета в нашей группе, а её характер требует испытывать на прочность все авторитеты. Особенно тогда, когда она не чувствует себя в безопасности.

Брайан обдумал мои слова. С нотой одобрения в голосе он заметил:

— Похоже, ты действительно плотно задумывалась об её поведении.

— Думаю, тебе бы стало намного легче обращаться с ней, если бы ты официально принял на себя роль лидера в нашей группе. Не просто был как-бы-лидером, а действительно занял эту позицию. Если тебе это не нравится, или ты думаешь, что из-за остальных это будет слишком трудно... ну, в общем, как только ты ей докажешь, что можешь справляться с руководством, то, скорее всего, она будет больше полагаться на тебя, как на лидера.

— Прошло уже десять месяцев, сколько времени ей ещё нужно?

— А сколько у неё было лет без родителей, учителей, начальников? Я имею в виду, что даже когда у неё были приёмные родители, не думаю, что всё было солнечно и радужно, понимаешь?

Он потёр подбородок.

— …Ну да.

— Скажи мне, что она не стала хоть немного лучше за прошедшие десять месяцев.

— Незначительно.

— Исходи из этого. Её поведение постепенно улучшается.

В ответ он театрально простонал.

Брайан шел размашистыми шагами, и у него были длинные ноги, что вынуждало меня временами переключаться на бег, чтобы не отставать. Это не было утомительно, я была в хорошей физической форме благодаря пробежкам, но меня это смущало. Словно я — маленький ребенок, который пытается идти в ногу со взрослым.

Так или иначе, мы быстро добрались до лофта.

Брайан приложил палец к губам, надевая шлем и опуская щиток вниз, из него начала истекать тьма, закрывая собой костюм. Я скривилась и призвала насекомых, чтоб закрыть лицо, а затем начала созывать их из окрестностей, формируя зачаток роя. Брайан — теперь Мрак — протянул руку и накрыл парадную дверь лофта тьмой, затем открыл её без малейшего скрипа. Прежде, чем мы поднялись на металлическую лестницу, ведущую на второй этаж, он покрыл и её слоем тьмы, чтобы сделать наши шаги совершенно бесшумными.

Я совсем не ожидала увидеть ту картину, которая предстала перед нами в гостиной.

Телевизор был включен, по нему шла реклама. На диване лежал Алек, его ноги были закинуты на журнальный столик, на коленях еда. Лиза сидела на другом диване, с ноутбуком на коленях, телефон приложен к уху. Когда мы поднялись наверх, она повернула голову, как-то странно посмотрела на нас, затем снова перевела внимание на ноутбук.

— Какого хрена вы не отвечаете на звонки?! — Мрак повысил свой жуткий голос. Он поднял щиток шлема и убрал вокруг себя тьму.

Лиза нахмурилась и подняла палец. Она продолжила разговаривать по телефону:

— …с этим не согласна, и если бы вы сначала спросили меня, то я бы сказала, что вам не стоит так поступать. Нет... да, думаю что это — действенная мера.

Она показала на ноутбук, и я подошла к ней, убирая насекомых с лица на спину, где они будут со мной, но будут сидеть на одежде, а не на коже. Я посмотрела на экран.

— Мне не нравится, что в дело оказались замешаны не только они, но и их семьи, — говорила в телефон Лиза. — Есть неписаное правило — не трогать семью кейпа.

Я читала содержание открытого на экране электронного письма, и чувствовала, как в животе всё сжимается от страха. Я перегнулась через спинку дивана, положила одну руку на плечо Лизы, чтобы не упасть, и другой рукой дотянулась до клавиши “PageDown” на ноутбуке. Я прочла письмо далее, затем снова нажала на кнопку, чтобы прокрутить ещё дальше.

Когда я прочла достаточно, чтобы подтвердить мои подозрения, я нажала клавишу “Home” и вернулась в начало страницы. Я посмотрела, в какое время его послали, и кому ещё были отправлены копии письма.

— Бля-я-я, — пробормотала я.

Лиза посмотрела на меня, нахмурилась, затем сказала человеку на другом конце телефона:

— Мы можем закончить обсуждение позже? Я должна поговорить об этом с командой. Ок. До встречи.

В письме был список. На самом верху списка стояло имя Кайзера. За ним шли его лейтенанты, Чистота, Крюковолк и Блицкриг, затем — остальные члены Империи 88. Список не ограничивался только людьми со сверхспособностями, в нем упоминались некоторые лишенные способностей капитаны и даже несколько шестерок самого низкого уровня.

Список включал в себя текст и фотографии. Под каждым именем был текстовый блок с исчерпывающими данными, включая их полные гражданские имена, профессии, адреса, номера телефонов, даты приезда в город и первого появления в Броктон Бей их злодейского альтер эго. К фотографиям в костюмах прилагались фотографии их предполагаемых гражданских личностей, примерно совпадающие по углу съемки и размеру для упрощения сравнения. Большинство записей содержали прикрепленные архивы, несомненно, с ещё большим количеством данных и доказательств.

Кайзер. Макс Андерс, президент и главный исполнительный директор Медхолл Корпорейшн, фармацевтической компании со штаб-квартирой в Броктон Бей. Отец Теодора Ричарда Андерса и Астер Клары Андерс. Дважды разведён, в настоящее время проживает в пентхаусе в центре города. Водит чёрный БМВ. Уроженец Броктон Бей, сын Ричарда Андерса. Ричард Андерс, согласно письму, был основателем Империи 88, злодеем по имени Всеотец. Глядя на фотографии, было ясно видно, как броня по очертаниям подходит под его лицо и тело, и что у обоих, Кайзера и Макса Андерса, одинаковые телосложение и рост.

Были также другие фотографии, на которых Макс Андерс был с великолепной блондинкой двадцати с чем-то лет, и он же с брюнеткой постарше, в кафе, их стол был завален бумагами, казалось, они занимаются оформлением документов. Я прокрутила страницу вниз, чтобы подтвердить свои подозрения, и нашла блондинку на другой фотографии с её сестрой-близнецом. Фенья и Менья!

Брюнетка, согласно письму, была Чистотой. Намного миниатюрнее, чем я могла бы подумать, учитывая её облик в костюме. Настоящее имя — Кайден Андерс. Дизайнер интерьеров. Мать-одиночка, единственная дочь — Астер Андерс. Чистота стала заместителем Кайзера на той же неделе, на которой Кайден Рассел вышла замуж за Макса и стала Кайден Андерс. Их разрыв произошёл в тот же период, в который Чистота покинула Империю 88, чтобы уйти в свободное плавание. Небольшие примечания, по-видимому, указывали на файлы в прикрепленном архиве.

Блицкриг, предположительно, был Джеймсом Флишером. Главой сети аптек, в свою очередь связанной с корпорацией Медхолл. Отец троих детей, женат. Согласно записям, он брал отпуск дважды в год, чтобы провести его с семьёй. В письме утверждалось, что в архиве содержатся копии сообщений из корпоративной почты, в которых он рассказывал своим сотрудникам, как посещал Южную Америку и Париж, но записи авиакомпаний показывали, что он лгал. Он всегда летал в Лондон. Дважды в год, каждый год, почти двадцать лет. Ни разу во время этих путешествий Блицкриг не был замечен в Броктон Бей.

Список всё продолжался. И продолжался.

Каждый блок информации дополнял остальные. Даже сведения о шестерках, с которыми я раньше встречалась при решении проблем, связанных с Кайзером, показывали, что они были наняты Медхолл и её дочерними фирмами, в качестве сотрудников низкого ранга. Похоже, что у них у всех, за исключением начальства, были судимости.

Короче говоря, письмо было настолько обстоятельным, что потребовалось бы особое, сознательное невежество, чтобы не поверить сведениям, которые в нём содержались.

Письмо было отправлено не только Лизе, но и в “Вестник Броктон Бей”, шести другим местным новостным каналам и нескольким национальным. Всем, которые имели вес и некоторым, которые его не имели.

Письмо было отправлено сегодня в 13:27. Меньше часа назад. Это была по-настоящему плохая новость.

— Это сделал Выверт? — пробормотала я.

Лиза напряженно кивнула.

— Ага.

— С твоей помощью, полагаю?

— Её было немного. Он несколько раз просил меня сказать ему, что я думаю на некоторые темы, указать ему верный путь, сузить число вариантов. Я не думала, что он столько всего накопает, и зайдёт настолько далеко. Как только я указывала ему правильное направление, он, очевидно, пользовался услугами частных сыщиков и хакеров, чтобы раскопать остальное и получить нужные фотографии.

— Блять, — пробормотала я.

— Я не согласна с его действиями, — сказала она. — Он переходит все границы. Это не просто стычка с врагом, тут будут тонны сопутствующего ущерба.

— Почему вы не отвечали на звонки? — сменил тему Брайан.

Она несколько раз мигнула, пораженная.

— Мой телефон почти сдох, поэтому я взяла новый, чтобы поговорить с боссом. Ради безопасности я не хотела использовать телефон, на котором была ваша контактная информация. Алек был со мной всё время. Он должен был отвечать на все звонки.

— Проверь свой телефон, Алек, — лаконично сказал Брайан.

Алек проверил. Его глаза широко распахнулись:

— Ой, бля...

— Быть членом этой команды значит являться по требованию, если мы в тебе нуждаемся. Клянусь, — прорычал на него Брайан, — я тебе задницу так надеру, что...

Лиза перевела взгляд с Брайана и Алека на меня.

— Что-то случилось. Кто-нибудь пострадал?

— Да, кое-что случилось. Нет, никто не пострадал. Как раз это меня сейчас не очень волнует, — сказала я ей, и показала на экран. — Выверт это спланировал? Значит, вот таким образом он использует свою силу? Использует манипуляцию судьбами или что там у него, чтобы создать некоторое стечение обстоятельств, поставить нас в неудобное положение и вынудить присоединиться к нему?

Лиза решительно помотала головой.

— Мне так не показалось, его сила работает не так. К тому же он ожидал, что мы в любом случае согласимся. Зачем рисковать и устраивать такое? Это слишком грубо.

— То есть он просто напал на Империю Восемьдесят Восемь на новом фронте, и для нас это чрезвычайно плохое совпадение, — сказала я скорее себе, чем кому-либо ещё.

— Что происходит? — спросил Алек.

Я глубоко вздохнула и попыталась объяснить, в насколько плохой ситуации мы оказались.

— Выверт только что сделал крупный ход против Империи, и, похоже, это было сделано анонимно. Сука и я почти в то же время ввязались в бой с несколькими его подчиненными.

— Я не совсем... — начал Алек.

— Посмотри на это с такой стороны, — прервала его я. — После того, как Выверт перевернул их жизни с ног на голову, Кайзер и все его двадцатилетние подручные с суперспособностями будут настолько вне себя, что с радостью кого-нибудь убьют. Кайзер и его люди знают нас по нашим совместным действиям против АПП. И они знают про способности Лизы. Так кого они собираются обвинить в произошедшем, если не группу, члены которой повздорили в этот же день с его людьми, и в которой есть очень талантливый сборщик информации?

— Ой, — сказал Алек. — Бля-я.

— Именно.

7.05

— Здесь оставаться слишком опасно, — сказал Брайан.

— Что? — переспросили мы с Лизой почти одновременно.

— У них слишком много сильных бойцов, и больше нет никаких причин сдерживаться. После наших боёв с АПП и сегодняшних разборок с Сукой, они наверняка смогут выяснить наше примерное местоположение и напасть, благо у них нет недостатка в кейпах. Мы не можем позволить себе оставаться здесь, они могут решить выкурить нас отсюда или оцепить доки.

— Так мы что, драпаем? — спросил Алек

— Тактическое отступление. Лучше перестраховаться, — решительно заявил Брайан. — На случай, если Империя Восемьдесят Восемь действительно решит собраться и напасть всеми силами.

Я повысила голос:

— Это письмо раскрывает тайну их личностей. Даже если они не обвинят нас в этой рассылке, готова поспорить, среди них будет много желающих отыграться на ком угодно, лишь бы дать выход гневу... а мы только что поцапались с их людьми! Это делает нас удобной мишенью. Я согласна с Брайаном. Думаю, нам стоит затаиться. Хотя бы ненадолго.

— Ладно, — сказала Лиза, — не уверена, что согласна, но хуже от этого точно не будет. Думаете, вы сможете убедить Рейчел?

— Уже убедили, — ответил Брайан, — более или менее. Она сейчас собирает вещи в своем личном приюте для собак и будет готова к отправке, как только прибудет транспорт. Лиза, первым делом, я хочу, чтобы ты связалась по телефону с Вывертом. Договорись о транспорте для Суки — я напишу тебе, как добраться до места — и заставь Выверта сделать заявление, причем такое, чтобы даже до Империи 88 дошло, что письмо — его рук дело.

— Сдается мне, что ему не понравится эта идея, и на “чистосердечное признание” он не пойдет.

— Скажи ему, что если он не возьмет на себя ответственность за произошедшее и не отведет от нас удар, то я не буду заключать с ним никаких сделок. Тем более что нас никто об этом не предупредил, и мы не давали согласия на подобные действия.

Лиза нахмурилась.

— Ладно.

— Если он такой умный, каким хочет казаться, пусть найдёт способ разрулить ситуацию.

— Хорошо. Я попробую. Что ещё?

— Возьми с собой Алека, и найдите место, чтобы укрыться вместе с Рейчел и собаками. Думаю, у Суки на примете есть еще несколько нычек вроде той, которую я сегодня видел. Если ни одна из них не подойдёт, попроси Выверта найти вам место.

Лиза кивнула.

— Ладно. А вы что будете делать?

— Мы с Тейлор останемся у меня дома. Моя квартира в отдаленном районе, так что если мы не будем выходить в костюмах, всё будет в порядке.

Я останусь в его квартире? Я помнила, какой скованной себя чувствовала наедине с ним, и насколько остро я ощущала его присутствие. Стоило мне лишь подумать о возможности остаться там на ночь, как мне пришлось изо всех сил сосредоточиться, чтобы не выдать своё волнение. Я была рада, когда Алек заговорил, отвлекая меня от этих мыслей.

— Какого хера? — спросил он. — По-твоему, мы должны убраться отсюда, залечь чёрт-те где со всей этой сворой собак, а ты свалишь домой и будешь там оттягиваться?

— Даже не думай сейчас подначивать меня, Алек, — Брайан ткнул в него пальцем. — Как член команды, ты взял на себя обязанность отвечать на телефон, когда он звонит. Лизой я тоже недоволен, но ты меня по-настоящему выбесил. Насколько я понял, если бы дела пошли немного иначе, там могли бы погибнуть ваши товарищи по команде. Из-за того, что вы, ребята, не смогли их поддержать, когда Тейлор просила о помощи.

Алек прищурился, но смолчал.

Брайан говорил низким, но сдержанным голосом:

— Я настолько зол, что ты должен радоваться тому, что не останешься со мной на квартире, и тебе не придется мириться с моим присутствием. Именно поэтому я не беру тебя с собой. К вам с Рейчел в компанию нужен кто-то с головой на плечах, и потому с вами остаётся Лиза. Я мог бы оставить Тейлор вместо неё, но лучше равномерно распределить ударную силу по двум группам.

— А, пофиг, — Алек повернулся к телевизору. — Можешь забыть всё, что я говорил.

Не дожидаясь, когда Брайан вернется к этой теме, я влезла в разговор:

— Может быть, нам стоит остаться всем вместе?

— Нет, — ответила Лиза. — Брайан прав. Группа из пяти человек может привлечь внимание, особенно если будут искать конкретно нас. Особенно с собаками — они выдают нас с головой. А вот если мы разделимся на две группы, то одна из них сможет помочь, или отвлечь внимание противника, если у второй будут проблемы.

— Не выключайте телефоны и отвечайте, если кто-то звонит. Мы будем по очереди проверять друг друга каждые полчаса, используя те же пароли, что и прежде, — проинструктировал Брайан.

— Ясно, — ответила Лиза.

— Если уж вам совсем негде будет остановиться и вы найдете, куда спрятать собак, тогда так и быть, можете расположиться у меня. Но вам придется спать на диване или на полу.

Лиза кивнула.

— Эй, — нерешительно сказала я. — Можно мне пять минут — я приму душ и переоденусь, пока вы заканчиваете обсуждение?

Брайан поморщился, но кивнул:

— Быстро.

Обрадованная, я поспешила в ванную, заскочив по дороге в свою комнатку, чтобы захватить костюм, чистую одежду и полотенце.

Душ был ещё более несговорчивым, чем обычно, а у меня не было времени ждать, когда же он решит поделиться тёплой водой. Так что я нырнула под струю и терпела холодную воду ровно столько времени, сколько мне хватило чтобы ополоснуться, вымыть самое главное и намочить волосы.

Я завернула вентиль, ладонью смахнула с себя капли воды, затем выскочила из душа, вытерлась полотенцем и расчесала волосы.

Когда я немного обсохла, я натянула шорты в обтяжку, а следом начала одевать костюм. Исключая маску, пояс и панели брони, он был цельным, и потому его можно было спрятать под одеждой только в том случае, если надеть сверху что-нибудь с длинными рукавами и перчатки. Становилось всё теплее, и для такой погоды этот вариант не подходил.

Сегодня мне уже удавалось спрятать своё лицо под слоем насекомых, и я решила надеть костюм лишь частично. Когда нижняя половина была надета, я свернула верхнюю часть вокруг талии, повязав рукава как пояс. Я натянула джинсы и чёрно-красную майку на тонких лямках, оставив живот голым. Наконец, я завязала толстовку вокруг талии, закрыв ею верхнюю часть костюма.

Я оценила своё отражение в зеркале. Материал костюма был довольно тонким и эластичным, и не заставлял меня выглядеть нескладной. Интересно, насколько удобно будет ходить в обуви, надетой поверх жестких подошв костюма? Хотя с этим-то я как-нибудь справлюсь. Толстовка скрывала большую часть костюма, так что пока я не развяжу рукава, никто и не подумает, что под ней что-то спрятано.

Я поспешила выйти из ванной, захватив достаточно маек, нижнего белья и носков, чтобы хватило на несколько дней. Я свернула их поплотнее и спрятала в рюкзаке, обернув вокруг пластин брони от костюма и моего оружия, туда же положила остальное снаряжение, две книги и шестьсот долларов наличными.

Я перекинула сумку через плечо. Тяжеловато, конечно, но терпимо.

Я вышла из комнаты, чтобы присоединиться к Брайану, на ходу собирая резинкой влажные волосы в хвост. Я остановилась буквально на секунду, вытянула ногу и коснулась пальцем земли, чтобы стайка жуков, пауков и тараканов смогла подняться по ней. Они разместились между костюмом и одеждой.

Я вполне могла терпеть находящихся на мне насекомых до тех пор, пока они не касались непосредственно кожи.

— Готов? — спросила я Брайана.

Он кивнул, снял кожаную куртку и убрал её в спортивную сумку вместе со шлемом. Он остался в бежевой майке, которая открывала его руки и плечи. Кожа на них блестела от крошечных капелек пота.

Я отвела глаза прежде, чем мой интерес смог привлечь внимание, и повернулась к Лизе:

— Ребята, увидимся позже.

— Удачи, — она усмехнулась.

Брайан направился наружу, и я снова притормозила на пороге, чтобы собрать ещё немного насекомых под одежду и в сумку. Их было немного, но это было уже кое-что.

Брайан, кажется, задумался о чем-то важном, так что я не стала его беспокоить, пока мы шли к автобусной остановке.

— Я похож на параноика? — спросил он меня, когда мы дошли.

— Я не тот человек, кого об этом нужно спрашивать. Насколько я могу судить, если речь идет о кейпах, мер предосторожности не может быть слишком много. Особенно говоря о такой влиятельной группе, как Империя Восемьдесят Восемь.

— Тогда я перефразирую вопрос. Как тебе кажется, остальные будут думать, что я параноик?

— Честно? Да, наверняка.

— Чёрт.

Наш разговор прекратился, когда на автобусной остановке стало больше людей.

— Я только что понял, — сказал Брайан. — Я даже не спросил, хотела ли ты остаться у меня.

Я бросила на него взгляд. Я не была уверена, как ответить, не выдавая все свои чувства. Не стоит усложнять.

— Я не против. Всё нормально.

— Я часто так делал, когда только познакомился с остальными. Ребята были недовольны, сестра также обращала на это внимание. Я часто брал на себя ответственность, и принимал решения за всех.

— Правда, всё нормально. В этом есть смысл, учитывая... — я сделала паузу, вспомнив об обычных людях в пределах слышимости. — ...ситуацию, да и вообще, мне нравится твоя квартира, так что я не возражаю против того, чтобы остаться там.

— Правда?

— Однозначно. Чёрт, я хотела бы, чтобы ты занялся дизайном моей квартиры, когда она у меня будет.

Он захихикал.

— Хорошо, договорились — при условии, что ты сделаешь мне тот костюм, о котором мы говорили.

Точно, костюм. Я почти забыла.

— Спасибо за напоминание. Как-то выскочило из головы.

— Собираешься взяться?

— Да. Возможно. Будет много возни, но, полагаю, теперь у меня больше свободного времени, и, м-м, да. Я, наверное, смогла бы его сделать, — очевидно, я не могла и не хотела упоминать о том, что определяющим фактором было моё решение по-настоящему присоединиться к Неформалам.

— Да? Я буду у тебя в долгу.

— Кроме того, теперь нам есть о чём поговорить, пока я живу у тебя.

— Не думаю, что нам будет не хватать тем для разговоров, — улыбнулся он мне. Той самой мальчишеской улыбкой, которую я заметила в первый день. Если честно, в нём — с эстетической точки зрения — мне больше всего нравились эта улыбка и голос. Почти все парни его возраста казались мне неуклюжими, в них самым неудачным образом сочетались черты детей и взрослых. Брайан был совсем не такой, и именно его голос и улыбка усиливали это впечатление.

Я почувствовала, как кровь приливает к ушам — верный признак подступающего румянца — и отвела взгляд, отвлекая себя пристальным разглядыванием коричневого бумажного пакета на обочине. Если я продолжу думать о лучших качествах Брайана, то в итоге я точно скажу или сделаю какую-нибудь глупость.

Подъехал автобус, я показала своё школьное удостоверение, а Брайан заплатил за билеты. Я нашла свободное сидение, а Брайан встал рядом, держась за поручень. Он стоял настолько близко, что прижался ногой к моей руке. Я могла бы отодвинуться, но не стала.

Вряд ли я была той девушкой, которая могла бы ему понравиться. Я знала это. Мне вполне хватало его присутствия и дружеских отношений. Пусть это было немного извращённо, но мне было приятно даже от такого случайного физического контакта.

Наша краткая беседа позволила мне расслабиться. Я уже начала предвкушать как проведу вечер в компании Брайана, но тут мне словно выплеснули ведро холодной воды в лицо — автобус остановился забрать пассажиров, и среди них была София Хесс. На ней был длинный, до талии, топ без рукавов, который тесно обтягивал её стройное тело, подчеркивая все изгибы и, конечно, грудь такого размера, о котором я могла только мечтать. Её теннисная юбка была ровно такой длины, чтобы условно считаться приличной. Далеко не одна пара глаз повернулась в её сторону, когда она садилась в автобус. Брайан был среди них.

Она не обратила внимания ни на взгляды, ни на меня, занятая беседой по телефону. Она выглядела раздраженной, скучающей и отвлеченной, поскольку в основном говорил её собеседник. Вероятно, кто-то из родителей.

Автобус следовал дальше по маршруту, заходило все больше и больше людей, те, кто стоял у входной двери, продвигались вглубь. Я уставилась на неё, ожидая, когда она меня заметит, и наши взгляды встретятся. Я не была уверена, что она сделает, или что сделаю я, но в тот момент она полностью поглотила моё внимание.

Она была лучшей подругой Эммы. Она впихнула меня в шкафчик в тот день, когда я получила свои способности. Бессчётное число раз она толкала и сбивала меня с ног. Она сталкивала меня с лестницы, когда я была ближе к концу спуска, и подначивала других поступать подобным образом. Учитывая, что её временно отстранили от занятий после нашей последней встречи, я почему-то думала, что без стычки не обойдётся. Я нервно покачивала ногой. Неосознанно я приготовилась к тому, чтобы сорваться с места, защититься, уклониться от удара, или как-то отреагировать на любую угрозу. В моих мыслях прокручивались все возможные варианты её действий, и что я могла сказать или сделать в ответ.

София убрала телефон и на мгновение взглянула в окно. Когда она увидела всё, что можно было увидеть в переходной зоне между доками и центром города, она посмотрела внутрь автобуса. Её глаза задержались на рекламных объявлениях, идущих по верхней части автобуса, затем сфокусировались на Брайане.

Оценивающий взгляд, которым она его одарила, нельзя было ни с чем спутать. Она смотрела так долго, что ему, вероятно, стало бы неудобно, если бы он заметил.

Или нет. Возможно, ему понравилось бы внимание от девушки с такой внешностью.

Да пофиг.

Она всё ещё не замечала меня. Я понимала, почему — я сидела, а она и Брайан стояли, меня загораживали и другие люди.

Я вздрогнула, когда что-то двинулось с левой стороны от меня. Просто человек, сидевший рядом со мной, встал, чтобы выйти на следующей остановке, но это заставило меня понять, насколько я была напряжена. Я протянула руку и коснулась локтя Брайана. Когда он мельком взглянул вниз, я отодвинулась на пустое место и указала на освободившееся сидение.

Он улыбнулся и сел рядом.

Мой пульс бешено стучал в горле, и я не могла объяснить ему причину, только не здесь. Я выжидала и пыталась привести свои мысли в порядок, пока люди из передней части автобуса передвигались назад. Потребовалось некоторое усилие, но я постаралась не смотреть на Софию.

Я подняла руку и оперлась на его плечо, приподнимаясь чтобы прошептать ему на ухо:

— Сделаешь мне одно большое-пребольшое одолжение? Я потом объясню.

— Конечно, — его голос был едва различим в шуме автобуса. Он повернул голову, чтобы посмотреть мне прямо в глаза, и моё сердце замерло.

— Просто подыграй, — я положила два пальца сбоку на его подбородок, поворачивая его голову, и слегка привстала с места, чтобы мои губы смогли коснуться его губ.

Я думала, меня как током ударит, а в груди разорвется фейерверк — во всяком случае, о чём-то таком обычно все говорят. Что сердце будет бешено колотиться, или что мысли перемешаются в хаотическом беспорядке, что уже несколько раз происходило за последнее время.

Чего я не ожидала, так это умиротворения. Напряжение покинуло меня, и все заботы, неприятности и противоречивые мысли отошли на второй план. Это было похоже на то умиротворение, которое я испытывала, просыпаясь в лофте, но раз в десять сильнее. Я думала только о том, как же приятно было чувствовать его губы на моих губах.

Я прервала поцелуй и посмотрела ему прямо в глаза, устраиваясь на своём месте. Ещё до того, как он открыл рот, чтобы что-то сказать, я еле заметно кивнула. Он промолчал.

Я отвела взгляд, и почувствовала, как его рука ложится мне на плечо.

Я посмотрела вперёд, и не увидела Софию на прежнем месте. Глянув через плечо, я обнаружила её за спиной. Она смотрела прямо на меня.

Наверное мои ощущения сейчас не сильно отличалось от примитивного чувства удовлетворения, которое Сука испытывала, натравив на меня собак. Только, в отличие от Суки, у меня не было самодовольной ухмылки, я не изменила выражение своего лица, на нём оставалась легкая улыбка. Я лишь на секунду встретилась глазами с Софией — и ничего больше, затем снова повернулась лицом к передней части автобуса. Она не стоила того, чтобы из-за неё всё портить.

Я не пыталась оглянуться, чтобы посмотреть на её реакцию, или проверить, стояла ли она всё ещё там. Брайан предложил пройтись по магазинам перед тем, как идти к нему домой, и я кивнула.

По совету Лизы я пыталась импровизировать, быть импульсивнее. Я даже последовала совету Суки — дала понять Брайану, что я в нем заинтересована, или что-то типа того. Не до той степени, как она предлагала, но это было уже кое-что. Определённо кое-что.

Вот только из-за того, что я поторопила события с Брайаном, у него возникнут вопросы, и мне придется на них отвечать. Этой ночью мне будет очень неловко в его компании. Не говоря уже о том, что над нами по-прежнему висела угроза нападения Империи Восемьдесят Восемь.

7.06

— Так что там насчёт того «одолжения», которое я только что тебе сделал... — начал Брайан.

Я оглянулась вокруг — пассажиры выходили из автобуса, ещё больше людей стояло на остановке.

— Мы можем поговорить об этом позже? Наедине?

Он удивлённо посмотрел на меня, но ответил:

— Конечно.

Я знала, что делаю только хуже, откладывая объяснение, что мне станет ещё более неловко, если я буду тянуть. Неважно, решусь ли я признаться в своих чувствах или расскажу ему о Софии, обе ситуации слишком личные, чтобы обсуждать их, когда у нас за спиной толпа незнакомцев, идущих от автобуса.

Мы вышли на остановку возле торгового центра, в котором я никогда не была. Он не был одним из тех, где находились крупнейшие сети магазинов, но всё же был достаточно велик, чтобы заслужить звание «торгового центра». Здесь прогуливалось больше людей, чем я ожидала, учитывая, что была середина рабочего дня — школьников и людей, работающих с девяти до пяти, здесь не должно было быть. Я заметила, что тут было не так уж мало двадцатилетних ребят с рюкзаками и сумками. Студенты.

— Автобус, идущий до моего дома, должен подъехать через полчаса, но, если захочешь, мы можем побродить тут подольше, — сказал Брайан.

— Что ты хочешь купить? — спросила я.

— Билеты на автобус и что-нибудь на завтрак. Это — самое близкое место к моей квартире, где есть и то, и другое.

— Хорошо.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Зубная щётка, паста, и я подумываю забежать в книжный.

— Не беспокойся о зубной щётке и пасте. У меня есть лишние, отложенные для Аиши, потом я просто их заменю. Если хочешь, иди в книжный, я встречу тебя там, когда куплю всё, что нужно.

— Ладно.

Тут мы могли бы разойтись каждый по своим делам, но продуктовый и книжный магазины были в одной стороне. Мы шли рядом в неловком молчании, пока не увидели толпу возле одной из витрин.

Это был магазин электроники, с компьютерами и телевизорами в витринах. Количество людей достигло критической массы и привлекало всё больше зрителей к этому месту, так что трудно было найти угол обзора, с которого можно было увидеть экраны. По крайней мере, откуда могла бы увидеть их я — Брайан был достаточно высоким и мог смотреть поверх голов людей среднего роста.

Изображения на экранах совпадали с теми, которые я уже видела в электронном письме. Макс Андерс и Кайзер. Кейден Андерс и Чистота. Блондинки — Фенья и Менья. Телепередача перечисляла их всех: Крюковолк, Блицкриг, Ночь, Туман, Штормтигр, Отила, Крикет, Руна, Виктор, Алебастр, Паладин... список продолжался. На экране появились два диктора новостей. В верхнем правом углу экрана была, как обычно, иллюстрация к основным событиям дня. На ней было фото Макса Андерса, сидящего за столом на каком-то мероприятии, с пририсованной у него над головой свастикой и вопросительным знаком.

— Тайное стало явным, — тихо сказал рядом со мной Брайан. — Если они ещё не знали об этом, то теперь точно знают.

Я кивнула, не отрываясь от экрана. Изображение сменилось, на нём появились Оружейник и Мисс Ополчение с человеком в деловом костюме и галстуке, они обращались к толпе репортеров.

— Скорее всего, мы не увидим здесь ничего нового, — прошептал мне Брайан. — И сквозь витрину нам ничего не слышно. Мы напишем Лизе, что это попало в новости, и она сможет заняться информационной стороной дела.

Я кивнула, и мы с Брайаном пошли дальше.

— Это умно, — пробормотала я, глядя по сторонам, чтобы убедиться, что никто не находится в радиусе непосредственной слышимости. — Не могу сказать, что согласна с его методами — всё-таки он заходит слишком далеко — но я понимаю, чего он хочет достичь. Он создаёт контролируемый хаос, чтобы отвлечь и вывести из равновесия всех остальных игроков, пока он продвигает собственные цели.

— Да, грань он точно пересёк. Посмотрим, чем это обернётся.

Я увидела книжный магазин слева от меня.

— Думаю, здесь мы разделимся?

— Пожалуй. Встретимся через несколько минут.

Находиться рядом с Брайаном было непросто. Я вообще чувствовала себя неловко в большинстве ситуаций, связанных с общением с людьми, и потому старалась заранее распланировать всё, что я скажу. Но рядом с Брайаном я так волновалась и стеснялась, что у меня не получалось этого сделать. В итоге я чувствовала, насколько отрывистой, с неловкими паузами, становится моя речь. Тот поцелуй был очень кстати, он остановил хаос моих мыслей и подарил чувство спокойствия, пусть и совсем ненадолго.

Теперь всё стало хуже, мне предстоял тяжелый разговор с Брайаном. Я была так сосредоточена на том, что сказать прямо сейчас, что у меня не было времени подумать о том, что я скажу в ближайшем будущем.

Короче говоря, как бы ни нравилось мне его общество и он сам, я была рада перерыву и возможности успокоиться и собраться с мыслями, чтобы подготовиться к следующей беседе.

В старом книжном магазине вообще не наблюдалось какого-либо порядка. В воздухе висел тяжёлый запах плесени, книги на полках стояли как попало. Фэнтези и научная фантастика стояли вместе в разделе «фэнтези», и это раздражало меня, а вся литература помимо художественной была объединена в одну категорию, и занимала целую стену. Если тут и была какая-то система расположения книг, то я не могла её понять. На многих полках книги лежали на боку, друг на друге, иногда в два-три слоя. Перед самыми заполненными полками книги были сложены прямо на полу, и их приходилось аккуратно обходить, стараясь не наступить на выпавшую из кипы книгу.

Единственным человеком в магазине был пожилой темнокожий мужчина за прилавком, который сидел, откинувшись назад на стуле и сложив руки на животе. Громкий телевизор не вписывался в атмосферу старого магазинчика. Там показывали какое-то судебное шоу.

Просмотрев подборку фэнтези в средней части магазина, я перешла в заднюю часть, читая надписи на каждой секции. В разделе романтики было слишком много книг. Мистики тоже было, на мой вкус, многовато. Произведения этих жанров, как правило, слишком часто повторяли одно и то же и казались мне слишком однообразными.

Когда я исчезла за рядом полок, мужчина у прилавка грубо крикнул:

— Не думай, что можно спокойно воровать в моём магазине, раз я тебя не вижу!

— Хорошо! — крикнула я в ответ, чувствуя себя глупо. Я не знала, как ещё можно на такое ответить.

Я нашла секцию учебной литературы и заметила в одной из стопок на нижней полке книгу, за которой я и пришла в магазин. “Психология собак: основы дрессировки.”

У меня почти не было опыта взаимодействия с собаками, мне нужна была какая-то теория, если я собиралась продолжить общение с Сукой. Я давно хотела купить книгу про мышление собак и общение с ними, и была рада, что нашла её.

Я сунула книгу про собак под мышку, затем вытащила другую книгу, по кройке и шитью — мне нужны были идеи для дизайна будущего костюма. Я пролистала её, но содержимое меня не впечатлило. Я начала листать другую книгу.

Мои мысли остановились, когда моих волос коснулась рука. Я запоздало вспомнила о Брайане. Я попыталась, но так и не смогла привести свои мысли в порядок. Я забыла продумать, что скажу ему... и зачем он вообще трогает мои волосы?

Я начала оборачиваться, но тут чья-то рука ухватила моё ухо и вывернула его так сильно, что мои ноги подогнулись от боли. Не отпуская ухо, меня повалили на пол. Ощущение было такое, что ухо сейчас оторвётся, но я даже не смогла закричать — воздух застрял в горле.

Я упала на груду книг, жгучая боль вокруг уха была такой сильной, что я не была до конца уверена, что оно ещё при мне. Сбоку меня сильно придавили коленом, у меня почти не было сомнений, что нападавший навалился на меня всем весом. Противник сжал мне челюсть, впившись длинными ногтями в щёку и не давая мне закрыть рот. Меня втиснули лицом в груду книг, и крик протеста выродился в непонятный, приглушённый шум, за которым последовал стон, когда моё ухо снова потянули, теперь в другую сторону.

— Тебе надо бы кое-что узнать обо мне, — нежно проворковала София, — Знаешь, почему я такая хорошая бегунья? Не так уж я и стремлюсь к победе. Но я очень, очень не люблю проигрывать.

Она снова вывернула мне ухо, и я закричала. Я была уверена, что ещё немного — и кожа не выдержит, ухо оторвётся. Я сопротивлялась, но книги скользили у меня под руками и коленями, не давая мне найти точку опоры.

— И больше всего я не люблю проигрывать таким жалким лохушкам, как ты, — она пошевелила пальцами, будто собираясь погрузить ногти ещё глубже под кожу. Ноготь её большого пальца впивался в мою челюсть снизу.

“У меня же насекомые в джинсах и рюкзаке. Я могу её остановить.”

Обеими руками, не отпуская ухо и челюсть, она приподняла мою голову и с усилием опустила её вниз, в груду книг. Мне доводилось получать удары и посильнее, но голова у меня всё-таки закружилась.

После недавних событий я старалась оградить голову от любых ударов. Хотя последствия сотрясения мозга более или менее прошли, риск возвращения симптомов ещё оставался. Я просто обязана была использовать насекомых, чтобы убрать её от меня, выиграть время, чтобы достать нож и складную дубинку и...

…и оказаться в полной заднице. В конечном счёте я только сделаю себе хуже, раскрыв свои способности по управлению насекомыми. Я никогда не смогу вернуться домой к папе.

София отпустила мою щёку, чтобы зажать мне рот рукой. Используя этот новый захват, она вывернула мою голову вправо настолько, насколько это было возможно, я могла видеть её волосы, свисающие вокруг лица. Она была похожа на дикую пантеру — чернокожая, зубы чуть обнажены из-за того, что она запыхалась.

Она отпустила ухо и постучала по линзе моих очков, продолжая говорить:

— Запомни, у каждого человека есть своё место в жизни, Эберт, и ты должна сидеть на жопе ровно. Попытаешься быть лучше, чем ты есть — и только поставишь себя в дурацкое положение, и будешь раздражать меня, поняла?

Она снова дернула меня за ухо, будто чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

— Кивни, если ты поняла, и я позволю тебе убежать домой.

Я пристально смотрела на неё.

Мои пальцы пробежались по корешкам книг на нижней полке, пока я не наткнулась на книги в твёрдом переплете. Я ухватила одну из них, вытащила, и тем же движением ударила Софию углом книги.

Она упала, и я перевернулась на спину, собираясь замахнуться снова, взявшись за книгу обеими руками, чтобы вложить больше силы в удар. Однако, время, которое ушло у меня на смену позиции, позволило Софии увеличить дистанцию. Я держала в голове советы Брайана по борьбе, я собиралась наступать, и единственным способом сделать это было швырнуть справочник в твёрдом переплете ей в голову. Она отбила его рукой, затем вздрогнула, потирая пальцы.

— Ты что, совсем ебанулась!?— закричала я на неё. — Какой нормальный человек будет преследовать и нападать на девчонку только потому, что та поцеловала парня?

— Дело не только в этом, — София направилась ко мне, затем остановилась, когда я бросила рюкзак на пол и выпрямилась, готовая к следующему столкновению. — Ты добилась того, что меня временно отстранили. Мне плевать на то, что я пропускаю занятия, но я также исключена до особого распоряжения из команды по легкой атлетике. И всё это потому, что ты побежала плакаться взрослым. Так что я хочу поквитаться.

— Бугага. Если бы я знала, что для тебя это так много значит, я бы давным-давно написала письмо твоему тренеру, просто чтобы довести до его сведения и убедиться, что ты никогда не вернёшься в команду.

София посмотрела на меня с чистым отвращением.

— Ты трусливая тварь, Эберт. Крыса. Ты и сама знаешь, что ты зубрила, плоскогрудая и тощая. Ты никому не нравишься, никто не хочет быть твоим другом, ты ни на что не способна. Поэтому ты бежишь, прячешься, пропускаешь занятия, сидишь тише воды и тратишь свою жизнь впустую. А если ситуация становится жёсткой, если кто-то решает немного развлечься за твой счёт, ты идешь плакаться к взрослым, потому что ты не можешь с этим смириться.

Моё ухо пульсировало. Я подняла руку и осторожно прикоснулась к его основанию и тут же отдёрнула её из-за резкой боли. Я посмотрела на пальцы — они были красными от крови.

— К твоему сведению, именно отец Эммы созвал собрание в школе, не я, — ответила я без гнева в голосе. Я была отрезвлена видом своей крови. Как ни странно, но я почувствовала себя в такой ситуации более комфортно. Я попадала и в более серьезные поединки. Увидев кровь, и зная, что ставка поднялась, я почувствовала себя сильнее.

— Но ты ведь кому-то проболталась.

— И что, если так? Ты что думала, что я так просто со всем этим смирюсь и буду молчать?

— Да, именно так я и думала. Похоже, что ты не поняла моего объяснения, где твоё место. — её глаза сфокусировались там, где она меня недавно удерживала. — Возможно, до тебя дойдет со второго раза.

Она шагнула ко мне, и я представляла, что произойдет дальше. Она была моего роста, но с более развитым, спортивным телом. Нет, она не была толстой или мускулистой, но её тело было атлетичным, стройным, а моё — плоским, как доска.

В целом, ситуация не внушала оптимизма, мне уже порядком досталось, а она — настоящая психопатка. Если дело дойдёт до драки, я, наверное, пострадаю ещё больше, если не найду способ добраться до оружия в сумке или не использую свои способности. Конечно, без синяков она не уйдёт, но она сможет попортить мне шкуру гораздо основательней. Что ж. Да будет так.

— Хватит, — вмешался мужской голос.

София прекратила наступление. Она обернулась к Брайану с безразличным выражением на лице. Тот стоял слева. Он поставил на пол полиэтиленовые пакеты с едой, пока она за ним наблюдала.

— А вот и хахаль.

Брайан смотрел на меня с лёгким беспокойством.

Я перевела взгляд на неё.

— Познакомься с Софией. Она одна из тех девушек, которые устроили мне в школе “весёлую жизнь”.

Выражение беспокойства немедленно исчезло с его лица и сменилось гневом.

— Она лжёт, — сказала ему София без малейших колебаний. — Она списывала у меня на контрольной, и в результате мы обе были временно отстранены и...

— Заткнись, — голос Брайана был низким, тон не очень отличался от его обычного, но София поняла намёк и замолчала. Он повернулся ко мне. — Ты в порядке?

— Ухо адски болит, и я даже не представляю, что она сделала с моей щекой, но жить буду.

— Хорошо.

София рванулась к выходу, и у неё было только два пути — через меня или мимо Брайана. Она выбрала легкую дорогу, помчалась ко мне, и я бросилась к ней, стремясь схватить и задержать её, чтобы вступил Брайан.

Она оказалась быстрее, чем я ожидала, доказывая, что её положение в команде бегунов не было показухой, и даже моя последняя попытка схватить её за запястье потерпела неудачу.

Брайан и я погнались за ней, но из-за прилавка появился мужчина и остановил нас, загородив Софию.

— Что здесь происходит? — он переводил взгляд с меня на её. Позади него София повернулась лицом к нам, оценила ситуацию и затем отступила на несколько шагов пока старик стоял спиной к ней.

— Она на меня напала, — сказала я.

— Конечно, похоже на то, но девушка сказала, что она имела полное право, так как ты что-то у неё украла в автобусе. Она попросила, чтобы я оставался у прилавка и прибавил громкость телевизору, пока она это возвращает.

— Она наврала, — сказала я ему.

Старик проигнорировал меня. Он смотрел на Брайана.

— Я думал, что ты будешь на стороне другой девушки, не уверен, что пропустил бы тебя, если бы знал, что это не так.

Почему он пришел к такому выводу? Потому, что Брайан и София были темнокожими? Мне не нравилось, как он рассуждал, похоже что для него я по умолчанию была плохой.

— Нет, — последовал краткий ответ Брайана. — Моя подруга права. Та девушка напала на неё.

София отступила ещё на несколько маленьких шагов за спиной старика. Когда Брайан двинулся вперед, сердитый старик перегородил ему дорогу.

— Эй, я больше не собираюсь терпеть драку в моём книжном магазине.

София улучила момент и побежала. Я подняла руку, будто я могла дотянуться и остановить её, затем опустила.

Ещё две минуты мы разбирались со стариком. Он дважды обвинил меня в воровстве и наорал на нас за то, что мы устроили драку в магазине. Когда же он начал требовать, чтобы мы пошли за ним обсудить нанесённый ущерб и рассыпанные книги, Брайан схватил меня за руку и вывел из магазина, игнорируя оскорбления и крики протеста старикашки. Мы выбрали самый короткий путь к выходу из торгового центра и пошли дальше по улице.

Только тут я вспомнила, что забыла книгу по психологии собак. Это кольнуло меня больнее, чем я могла предположить. Но, по моему мнению, схватка кончилась ничьей. Любые раны, которые я получила, были уравновешены тем, что я сопротивлялась, и что Брайан был там, чтобы поддержать меня.

Ну, по крайней мере, мне так казалось. Вполне возможно, что я передумаю после того, как увижу, насколько сильно мне поранили лицо и ухо.

Впрочем, зачем ждать? Я указала на свою голову и спросила Брайана:

— Насколько всё плохо?

— Думаю, на ухо нужно будет наложить швы, — сказал мне Брайан. — У тебя кожа порвана возле мочки.

Я молча кивнула.

— Ты не хочешь выдвинуть обвинение в нападении?

Я покачала головой. Ни денег, чтобы сделать это, ни смысла. На её стороне был отец Эммы, и единственный свидетель — старик из книжного магазина, который создал у меня отчетливое впечатление, что он скорее поддержит Софию, чем меня.

— Так значит, с этим тебе и приходилось иметь дело в школе? — спросил он.

Я покачала головой. Когда я попыталась заговорить, прилив эмоций сделал мой голос тонким. Мне потребовалась секунда, чтобы как-то нормализовать голос, и в результате он стал каким-то пустым и механическим.

— Здесь она была агрессивнее, чем когда бы то ни было раньше. Полагаю, за пределами школы всё несколько иначе. Я могу активней защищаться, но и у неё меньше причин сдерживаться.

— Полагаю, тот... — он откашлялся, — поцелуй в автобусе был для того, чтобы произвести впечатление на неё?

Я тяжело сглотнула, всё ещё пытаясь вернуть голос в нормальное состояние. Скорее всего, у меня не будет более удобного шанса.

— Отчасти — да. Отчасти — для себя.

Он повернулся ко мне, его брови чуть приподнялись.

Я пожала плечами, делая всё, что могла, чтобы казаться более непосредственной, чем я себя чувствовала. Я не была уверена, насколько хорошо у меня это получается.

— Мне... мм, ты мне нравишься. Тебе не стоит об этом сильно волноваться, я просто... — я колебалась, когда пыталась подобрать слова, уже жалея о том, что вообще открыла рот.

Он ничего не сказал, давая мне шанс продолжить.

— Ты мне нравишься и внешне, и как человек. Я уважаю тебя больше, чем любого другого потому, что ты делаешь свою работу с умом. Тебе комфортно на своём месте, и потому ты так уверен в себе. Я восхищаюсь этим.

— Ты так всё разложила по-полочкам, — Брайан подарил мне улыбку, но она не далась ему легко. — Идешь по пунктам, шаг за шагом, будто проверяешь вещи по списку.

— Это не... я не пытаюсь.

— Я не критикую тебя. Я говорю, что это очень в твоем духе.

— Нет. Я просто думала, гм. Ты старался проводить со мной побольше времени. Встречал меня на пробежках, пригласил домой. Я заметила случайные прикосновения и подумала, что быть может это намеренно, как сигнал, что парень флиртует, ну или я не знаю... Подарок, янтарь... — я затихла. В мыслях это всё выглядело более убедительно, чем прозвучало вслух. Вот только... в чём я хотела его убедить? В том, что я ему нравлюсь?

— О, господи. Извини, если посылал неверные сигналы.

Мое сердце сжалось.

— Пожалуйста, пойми, что единственные девушки, рядом с которыми я проводил время — это Аиша и Лиза... Сука не считается, понимаешь?

Я резко кивнула.

— Даже когда я учился в средней школе, я всегда смывался сразу после уроков. Встречался с отцом в спортзале, работал или шёл домой, чтобы спланировать какую-нибудь кражу в костюме, или ещё что-нибудь. У меня нет опыта общения с девушками. Я обращаю внимание на красивых девушек, но не более того. Об отношениях я серьёзно не задумываюсь. Я всегда откладывал такие дела на потом, думал: займусь этим позже, когда буду не так занят.

Я кивнула ещё раз, не доверяя себе настолько, чтобы открыть рот.

— Так что, если я создал у тебя неверное впечатление, я полагаю, это отчасти потому, что я понятия не имел, что делаю, и ещё потому, что я идиот, раз уж дошло до такого. Я не представляю тебя в качестве своей девушки. Скорее... в качестве сестры, кого-то, кого я хочу защитить, поддержать, кому хочу помочь. Ты мне нравишься как друг, я даже могу себе представить, что однажды мы станем лучшими друзьями.

“Ясно. Значит, как сестра. Как друг.”

— Если я прикасался к тебе слишком часто, или проводил с тобой время, или что-то ещё из того, что ты упомянула — уверяю, я не дразнил тебя, ничего подобного. Если что-нибудь из этого я и делал сознательно, то лишь для того, чтобы ты почувствовала, что тебе рады, чтобы ты знала, что можешь на меня положиться, потому что я знал, что в школе у тебя были с этим трудности.

“И жалость. Стандартный набор.”

— Всё в порядке. Можешь... можешь не продолжать.

Несколько секунд мы шли в угнетающей тишине.

— Мне так жаль. Чувствую себя полным придурком. Будто добиваю лежачего.

Я помотала головой.

— Всё нормально. Не бери в голову. Давай просто сменим тему?

— Хорошо.

Я низко опустила голову и заставила себя проглотить комок в горле. В другое время и в другом месте, если бы Брайана не было рядом, если бы я была одна, я бы заплакала. Но у меня не было такой роскоши, и поэтому я сосредоточилась на своих шагах, контролируя дыхание, читая уличные знаки и названия магазинов, и просто фокусируясь на всём, что не относилось к Брайану или нашему разговору.

Прогулка до его дома была слишком долгой — может быть, полчаса, и проходила в молчании, лишь изредка прерываемой ничего не значащими фразами. Мы поднялись в квартиру, он начал разбирать покупки, вытащил аптечку. Я включила телевизор, чтобы рассеять неловкую тишину.

Мне не пришлось долго ждать, прежде чем одна из передач привлекла моё внимание. Это был прямой репортаж на четвёртом телеканале, об изменениях в ситуации вокруг Империи Восемьдесят Восемь. И, судя по всему, люди Кайзера явно собирались ответить городу на сообщение, которое сорвало с них маски.

7.07

Шум 7.07

Чистота плыла над доками — огромный светлячок на фоне серо-голубого неба. Она остановилась над домом, который был наполовину построен и брошен, из его середины торчал небольшой кран. Я его узнала — в этом здании Сука размещала свой импровизированный приют для собак.

— Брайан! — крикнула я. — Смотри!

Оператор попытался увеличить изображение и сфокусироваться на Чистоте, но добился только того, что блики, которые сопровождали ее, стали ещё сильнее.

Он уменьшил изображение как раз в тот момент, как она перешла к действию.

Пучки света, которые сорвались с её ладони, не были прямыми, скорее, изогнутыми, и сформировали грубую двойную спираль. В результате в здании появилась дыра, диаметром больше её роста, а подъемный кран опрокинулся на одну из стен. Чистота разрушила остальные стены, перемещая на них пучок света.

Ей потребовалось меньше минуты, чтобы снести здание до основания, сровняв его с землей.

Она остановилась и зависла там, среди пыли и пятнышек света, которые следовали за её силой. Затем повернулась и направила более узкий и плотный луч света на один из углов ближайшего к ней здания, на его фундамент. Она ударила по следующему углу, затем хлестнула по первому этажу колеблющимся лучом света, сметая внутренние опоры. Дом обвалился, облака пыли захлестнули обрушенные кирпичные стены.

Здание ещё даже не закончило разваливаться, когда Чистота принялась за следующие два дома, посылая к каждому по лучу.

— Там были люди? — спросила я, эта мысль ужаснула меня не меньше, чем разрушительные способности суперзлодейки. — А в тех, других строениях?

Брайан стоял за диваном и смотрел на экран.

— В первом здании — может и были. В остальных — ещё могут быть.

Нужно было спешить. На скромность времени не оставалось. Я повернулась спиной к Брайну, и сняла топ, на мне остался только лифчик. Затем сняла с пояса толстовку, и высвободила рукава костюма.

— Ты что делаешь?

— Готовлюсь, — я продела руку в один из рукавов и начала натягивать перчатку на пальцы.

Брайан обошёл диван, и я быстро подняла верхнюю часть костюма и прижала её к груди, прикрывая себя. Он положил ладони на мои голые плечи и с силой усадил меня на диван. Я подчинилась, напряжённо и неохотно.

Он отдернул руки немного быстрее, чем сделал бы это день или два назад, пряча их в карманы. Я ссутулилась.

Брайан глубоко вздохнул:

— Это не твоя забота.

— Они делают это из-за нас, — я перехватила верхнюю часть костюма, чтобы освободить руку, и показала на телевизор. Оператор бежал с места действия, изображение дергалось, как и камера в его руках. Чистота вспышкой света перемещалась в его направлении, разрушив ещё несколько зданий.

— Из-за Выверта, а не из-за нас. О последствиях позаботятся герои, — парировал Брайан.

— Из-за бойцов Империи могут пострадать невинные люди.

— Они давно уже страдают от них.

Я повернулась и, нахмурившись, посмотрела на Брайана.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Мы...

— Неформалы, — женский голос вклинился в беседу. — Протекторат. Примите к сведению.

Наши головы повернулись к телевизору. Камера показывала светящиеся очертания, отдалённо напоминавшие женское лицо. Изображение сместилось, и я услышала её команду:

— Держи крепче.

Камера выровнялась и сфокусировалась на лице Чистоты, объектив был направлен вверх и снимал её откуда-то снизу. Я подозревала, что оператор лежал на земле.

— Вы забрали то, что для меня важнее всего на свете, — её голос был пустым, механическим. — Пока её не вернут, я не успокоюсь. Я буду уничтожать этот город до тех пор, пока не найду вас, или вы не придёте, чтобы остановить меня. Мои подчинённые убьют любого, будут убивать всех подряд, пока вопрос не будет улажен. Мне плевать, чистая у них кровь или нет. Если они не с нами, они упустили свой шанс.

Она наклонилась, чтобы взять камеру. Пока изображение дико качалось, Чистота произнесла:

— Ночь. Туман. Продемонстрируйте.

Изображение выровнялось, фокусируясь на мужчине и женщине в сером и черном костюме соответственно, в капюшонах и плащах. Позади и в стороне от них стоял противоестественно бледный молодой человек с белыми волосами.

Человек в сером превратился в клубящееся облако бело-серого тумана, которое двинулось к камере. Чистота взлетела, перемещаясь над сценой, фокус камеры оставался на операторе. Когда камера поднялась повыше, и обзор стал шире, я увидела, что в стороне, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, стоит Паладин.

Когда туман окутал оператора, Ночь шагнула вперед, растворяясь в нем. Затем всё произошло неправдоподобно быстро. Раздался резкий крик, затем из тумана струями выплеснулась кровь, окрашивая асфальт вокруг множеством крупных брызг тёмно-красного цвета.

Туман двигался так, будто имел собственный разум, снова стягиваясь в человека. Когда он снова стал собой, на асфальте осталось только несколько пятен крови шагах в шести от того места, где упало тело, и Ночь, стоящая посреди дороги. Там, где прошел туман, не осталось ни тела, ни одежды, ни крови.

— Мы — не АПП, — сказала Чистота, не утруждаясь развернуть к себе камеру. — Мы сильнее — и по мощи, и по численности. У нас есть дисциплина, и, благодаря вам, нам теперь больше нечего терять. Я верну свою дочь, и мы осуществим возмездие.

Чистота бросила камеру, и изображение лениво поворачивалось, пока камера летела к земле. Её уход был отмечен кратчайшим отблеском света, затем камера ударилась о землю, и экран потемнел. Через некоторое время на экране появилась эмблема «Новости ББ4» на синем фоне.

— Дерьмо, — сказал Брайан.

— Итак. Если ты не собираешься противостоять им, чтобы спасти людей, — я не смогла полностью скрыть огорчение, — то, может быть, ты сделаешь это ради нашей репутации, ведь они нам бросили вызов?

— Это не... Тейлор, я не хочу, чтобы людей убивали. Я не злодей, который стремиться причинить людям боль. Я просто практичен.

— Ты не ответил на мой вопрос. Что мы собираемся делать после всего услышанного?

— Мы позвоним Лизе. Или ты позвони, а я в это время займусь твоим ухом.

Я кивнула. Пока Брайан ходил за аптечкой и моим сотовым, я воспользовалась шансом и снова надела топ. Брайан использовал физраствор и влажную салфетку, чтобы обтереть мне кожу вокруг уха, а я набрала номер Лизы. Она подняла трубку на первом гудке.

— Лимон Д, — сказала я.

— Шмель И — ответила она. — Никакой непосредственной опасности, но ситуация не внушает оптимизма?

— Верно, — ответила я.

Брайан отложил салфетку, которой он вытирал мне голову. Салфетка оказалась красно-розовой с хлопьями высохшей крови. Он подготовил другую, чтобы продолжить обработку.

— Ты видела ту передачу по телевизору? — спросила я. — Погоди, я переключу тебя на громкую связь, для Мрака, — я использовала его кодовое имя в целях безопасности. Я повозилась с кнопками, чтобы переключить телефон на громкую связь.

Голос Лизы был металлическим из-за низкокачественного динамика.

— Чистота? Я видела её по телевизору. Насколько я поняла, пока она была на работе и ещё ничего не знала об электронном письме, к ней в дом пришли сотрудники социальной службы вместе с группой кейпов и забрали её ребенка. Мама-медведица в ярости.

— Сплетница, — вмешался Брайан, — ты разговаривала с Вывертом?

— Выверт говорит, что он прямо сказал Кайзеру, что берёт на себя ответственность за электронные письма. Я ему верю. Если Чистота и другие подчиненные Кайзера об этом не знают, значит, что у него не было возможности сказать им об этом, или он преднамеренно держит их в неведении.

— Что? Зачем это ему? — я поднесла телефон поближе ко рту, чтобы задать вопрос.

— В этом есть некий извращенный смысл, — ответил вместо Лизы Брайан, — он позволит своим людям считать, что ответственность несём мы, потому что группа Чистоты вышла на охоту за нами и Протекторатом. Крюковолк в любом случае ненавидит нас из-за Суки, так что он только “за”. Кайзер позволит им разобраться с нами, пока они пышут яростью и ненавистью. Они не станут ограничивать себя в средствах — будут пытать, калечить и убивать, обвиняя во всём нас. Когда с нами уже разберутся, или когда он посчитает удобным, он расскажет им правду, перенаправляя их жажду крови на Выверта. Его люди никогда не будут более пугающими или жестокими, чем сейчас. Почему бы ему не нанести удар в полную силу?

— Разве они не прекратят, если Выверт признает, публично или только для членов Империи Восемьдесят Восемь, что это всё он устроил? — спросила я.

— Прекратят, — ответил металлический голос Лизы. — Но Выверт так не поступит. Он был готов поговорить с Кайзером, признаться прямо в лицо, но если он устроит публичное выступление, то рискует стать центром внимания, привлечь к себе интерес, а он не собирается этого делать. Подозреваю, что Кайзер знает и учитывает это.

— Так что дальше? — спросила я. — Думаю, мы должны что-то сделать, вмешаться, но Брайан думает, что нам не стоит высовываться. Во всяком случае, он так думал до того, как Чистота сделала свое заявление. Не уверена, изменил ли он своё мнение.

Я посмотрела на него.

— Нет, не изменил, — сказал Брайан, достаточно громко, чтобы его услышали по телефону. Он нанес мазь мне на ухо, заставив меня вздрогнуть. — Извини.

Я не была уверена, за что они извинился — за его позицию по обсуждаемому вопросу или за медицинскую помощь.

— Согласно новостям и моему, кхм, внутреннему источнику, — сказала Лиза, ссылаясь на свою силу, — Чистота не остановилась. Она обстреливает доки с высоты и перемещается слишком быстро. Её могут поймать разве что Бесстрашный или Скорость, а по ударной силе она превосходит их обоих вместе. Я уверена, что пока мы говорили, она разрушила ещё четыре здания. Сколько у неё уйдет времени, чтобы добраться до нашего укрытия?

Брайан скривил губы.

— И она командует собственной подгруппой в составе Империи 88, так что, готова поспорить, Туман, Ночь, Алебастр и Паладин на улицах, делают своё дело. Не знаю, как у вас, ребята, а у меня есть друзья по соседству с нами. И мне от этого не по себе.

Брайан вздохнул.

— Хорошо. Выдвигаемся. Но никакого прямого столкновения, пока у нас не будет стратегии, особенно до того, как мы воссоединим две наших группы. Где вы, ребята?

— Прячемся в дальнем конце депо, с собаками, — ответила Лиза. — Тут неплохо. Всяко лучше, чем в снесенном Чистотой здании. Не знаю, почему Сука устроилась там, а не здесь.

Я услышала на другом конце трубки голос, который, вероятно, принадлежал Суке, хотя и не смогла разобрать слов.

— Итак. Мы встречаемся? — спросила Лиза.

— Встречаемся, — ответил Брайан. — Я собираюсь позвонить Выверту, чтобы получить транспорт, и ещё задам ему несколько вопросов, узнаю для себя, говорил ли он с Кайзером. А пока машина добирается сюда, у меня будет время залатать Рой.

Я вздрогнула.

— Залатать? А что с ней?

— Это не имеет отношения к текущей ситуации. Мы объясним позже, — сказал он.

— Ну, до встречи. Береги себя, Рой, — Лиза повесила трубку.

Брайан поднял нитку с иголкой.

— Заранее извиняюсь.

* * *

— В фильмах и по телевизору детей постоянно таскают за уши. Зрители не понимают, как это чертовски больно, — я коснулась той части своей маски, которая прикрывала повязку на мочке уха. Она пульсировала, отчасти из-за швов, наложенных Брайаном.

— Просто оставь её в покое. Болеутоляющее скоро начнет действовать.

— Хорошо.

Несколько минут мы сидели в тишине. Я смотрела в маленькое окно в задней части автомобиля. Очень немногие машины ехали в том же направлении, что и мы.

Внутренняя часть машины Выверта была заполнена медицинским оборудованием. Тут была каталка, на которой я и сидела, ещё одна каталка, которую можно было разобрать и собрать снова, как только она потребуется, была закреплена на потолке. Пространство было эффективно заполнено медикаментами и оборудованием: под скамьей, на которой сидел Мрак, находились кислородный баллон, кардиомонитор, спасательные жилеты, трубки всех форм и размеров, шкафчики и ящики с таблетками, шинами и бинтами.

Судя по всему, это была настоящая машина скорой помощи. Я не могла сказать, была ли она таковой изначально и Выверт лишь добавил дополнительные отделения для оружия и моих насекомых, или он пошёл другим путем и спроектировал транспортное средство с нуля, чтобы учесть все потребности.

Мы замедлились, и Мрак наклонился к передней части машины.

— В чем дело?

— Впереди оцепление, — сказал водитель. Он и женщина на пассажирском сиденье были людьми Выверта, одетыми в униформы медработников. — Не беспокойтесь.

Он щёлкнул выключателем, и заревела сирена. Несколько секунд спустя он увеличил скорость. Я посмотрела в заднее окно и увидела позади нас линию из патрульных машин и фургонов СКП, которые вставали на место, снова закрывая разрыв в построении.

— Эй, ты как там? — спросил меня Мрак. Он был в своем костюме, в шлеме, щиток опущен вниз.

— Хм?

— У меня такое чувство, что ты злишься.

— Если я на кого-то и злюсь из-за того, что произошло в торговом центре, то на себя. Мы можем навсегда закрыть эту тему и забыть о том, что это вообще происходило?

— Нет, нет. Я хочу сказать, ты злишься потому, что я не вскочил и не побежал драться с Империей Восемьдесят Восемь прежде, чем мы узнали, что поставлено на карту?

— Ой, — я покраснела, и моё ухо начало пульсировать от прилива крови. Хотелось пнуть себя за глупость. — Честно, я не знаю. Я такого не ожидала. Я вижу, как много ты сделал, чтобы позаботиться о… члене своей семьи, и вообще я думаю, что ты довольно благородный парень, понимаешь?

Разговор приблизился к теме-о-которой-не стоило-говорить, поэтому я предпочла его не развивать.

Мрак потер шею:

— Не уверен, что я настолько хорош, насколько ты думаешь...

Неожиданное столкновение подбросило машину, выбив Мрака из его кресла и чуть не отправив меня кувыркаться. Машина, потеряв управление, опрокинулась и приземлилась на бок, при этом Мрак перелетел через носилки, на которых я сидела. Запасные носилки и содержимое внутренних ящиков и шкафчиков разлетелись вокруг нас и теперь лежали в полном беспорядке.

— Блять! — выругался водитель, — Вот говнище!

Выбравшись из вороха трубок и половины каталки, упавшей на меня, я проползла к передним сиденьям.

То, что я увидела, мало отличалось по внешнему виду от собак Суки после превращения. Может быть, немного крупнее, сложно было сказать. Оно было полое, с конечностями тоньше, чем у собак, и трудно было понять, где кончается его плоть и начинаются зазубренные клинки, шипы и крюки, они бешено вращались и перемещались относительно друг друга — всё это двигалось слишком быстро для человеческого глаза. В целом же существо имело четыре лапы, хвост и вытянутую морду.

По обе стороны от него шли два человека. Один из них был высоким бледным мужчиной с фигурой, которую можно увидеть только у культуристов. Он был в чёрном трико, разодранном на ногах в лохмотья,его икры, предплечья и руки были обмотаны цепями, и в бело-синей маске тигра. С другой стороны металлического чудовища шла девушка примерно двадцати лет с телосложением гимнастки, на обнаженных участках кожи у неё виднелись многочисленные шрамы. У неё были короткие светлые волосы и маска из стальной сетки на лице.

Крюки и лезвия чудовища прекратили движение и начали втягиваться в кожу человека, который находился в центре груди этой твари. Когда его передние конечности приняли вид обычных рук, он упал на корточки на улице. На его голове осталась лишь маска волка из грубо согнутого листового металла, обрамленная длинными, засаленными светлыми волосами. Крюковолк.

Ходили слухи, что Крюковолк в прошлом был одним из лучших бойцов-паралюдей, выступавших на одном из бойцовских рингов Нью-Йорка. Из-за жадности он убил хозяина ринга, ограбил сейф, и сбежал с выручкой за весь вечер, попутно обзаведясь большим количеством врагов. Местные сторонники идеи превосходства белой расы с радостью приняли его в свои ряды, поскольку убитый букмекер являлся "приемлемой целью". Возможно, Крюковолк с самого начала придерживался их идеологии, возможно, он заразился ей, когда увидел, что его жестокие методы находят здесь одобрение. Так или иначе, я подозревала, что сейчас он был готов на всё ради своей "Империи".

Человек с цепями и маской тигра — Штормтигр, и девушка — Цикада когда-то участвовали в тех же боях, что и Крюковолк. Я не знала, почему они ушли вместе с ним, но едва ли это имело значение. Крюковолк был достаточно опасен сам по себе. А с друзьями?

— Бежим, — пробормотала я. Крюковолк и его приятели были спиной к нам и шли по направлению к полицейским баррикадам. Штрормтигр согнул руки, и из воздуха вокруг них образовались по полдюжины бледных, прозрачных лезвий.

— У нас есть оружие, — сказал водитель, — мы можем пристрелить их, пока они к нам спиной...

— Нет, — сказал Брайан , — это не повредит Крюковолку, и, как я подозреваю, Цикаде и Штормтигру тоже, иначе они не стали бы так нагло торчать перед копами. Рой права. Мы отступаем. Готовы?

Мрак накрыл задние дверцы скорой помощи тьмой, чтобы приглушить звук, а затем выбил их и выпустил тьму наружу. Мы вчетвером бесшумно вышли из скорой помощи.

Мрак заполнил квартал тьмой, а я вывела насекомых из машины и рассеяла вокруг, чтобы ориентироваться в темноте с помощью своего шестого чувства . Я схватила женщину-"фельдшера" за руку и потянула её с середины улицы в сторону тротуара. Брайан вёл водителя в том же направлении.

Насекомые сообщили мне, что нас преследует кто-то быстрый. У меня не было времени одновременно отойти в сторону и отвести человека Выверта в безопасное место, поэтому я оттолкнула её в одну сторону, а сама прыгнула в другую. Неизвестный возник как раз в пустоте между нами, я даже почувствовала, как порыв ветра развеял мои волосы.

Раздалось что-то похожее на взрыв, и порыв ветра, достаточно мощный, чтобы поднять меня с земли, рассеял часть тьмы. Штормтигр стоял в центре воздушного кармана, сформировав полупрозрачные “когти” вокруг поднятой левой руки.

Он постучал одним из лезвий по носу маски тигра на своем лице и посмотрел прямо на меня. Его голос был ещё ниже, чем у Брайана:

— Мне не обязательно видеть тебя, сладенькая.

Я начинала всё сильнее и сильнее ненавидеть героев с улучшенными органами чувств.

7.08

Штормтигр поднял руку и создал порыв ветра, расчистивший путь сквозь тьму Крюковолку и Цикаде.

— Забавно, — усмехнулся Крюковолк, глядя на меня свысока, — мы решили атаковать заслоны, чтобы нас не зажали, как АПП, а встретились с вами.

— Мы не ищем драки, — сказала я ему.

— Штормтигр, найди остальных из её группы, — прорычал Крюковолк. Похоже, он не считал нужным отвечать на мои слова.

— Не могу, — сказал Штормтигр, — Не чувствую их запаха.

— Но её же ты учуял.

— Ещё я чуял запах тех двоих, в униформах, из машины скорой помощи. Один из них истекает кровью где-то рядом с машиной. Мальчишка с тьмой куда-то исчез, иначе я бы его учуял.

Он ошибался. Через насекомых я чувствовала, что Мрак рядом. Если водитель ранен, то понятно, почему отстал Мрак. Неужели Штормтигр не смог учуять его запах?

Крюковолк повернулся ко мне:

— А девчонка с собаками? Где Сука?

— Не здесь.

— Это я знаю, — рявкнул он. Его рука распалась в месиво ножей, крюков и шипов, затем собралась в огромную лапу с когтями, длиной с его туловище. Он попробовал согнуть и разогнуть её. Как такую способность вообще классифицировать? Феррокинетическое изменение формы?

Я отползла назад на несколько шагов, пытаясь сохранить дистанцию между нами. Штормтигр выставил руку с лезвиями, перекрывая мне путь к отступлению.

Я подняла на него взгляд и сказала:

— Мы сегодня разделились. У одного из членов нашей группы был источник информации, от которого мы узнали об электронном письме в то же время, что и новостные каналы и газеты. На всякий случай мы решили отступить. — в этом признании не было вреда.

— Не верю, — огрызнулся он. — Это не объясняет, почему ты здесь.

— Потому что...

Я остановилась, когда оба они отвернулись. «Фельдшер», находившаяся в нескольких метрах от Штормтигра, со всех ног рванула к ближайшей области тьмы, на ходу вытаскивая оружие. Она уже почти добежала до цели, когда вдруг резко развернулась, вскинула оружие и начала стрелять в Штормтигра и Крюковолка.

Крюковолк едва отреагировал на пули, попавшие ему в грудь, просто немного дёрнулся от удара. Штормтигр поднял руку, будто защищаясь, но пули уже поворачивали прочь прежде, чем смогли в него попасть, оставив при повороте три туманных следа в воздухе.

— Займись ею, Цикада, — сказал Крюковолк, прижимая руку к ключице в том месте, где в него попали. Девушка со шрамами и короткой стрижкой бросилась вперёд, доставая из-за спины два серповидных лезвия, каждое не длиннее её предплечья.

Солдат Выверта сосредоточила огонь на приближающейся злодейке, но Цикада уворачивалась, отклоняясь то влево, то вправо, двигаясь в такт со звуками выстрелов. Расстояние между ними стремительно сокращалось. Дальше наемница, а за ней и Цикада скрылись в темноте, и мне уже не было видно, чем всё закончилось.

Крюковолк снова повернулся ко мне:

— Странные навыки для водителя скорой помощи. Блять, да я абсолютно уверен, что она из людей Выверта. Что ты делаешь в её компании?

Я не ответила.

Насекомые среагировали на необычный звук со стороны Цикады и наемницы Выверта, но сама я его не услышала. Сила Мрака творила что-то странное со звуком. Впрочем, у меня были более важные проблемы.

Крюковолк опустил руку, и я увидела, что попавшая в него пуля проникла под кожу, но застряла в сетке из пересекающихся металлических пластин, которые находились у него на месте мышц. Он улыбнулся:

— Я надеялся, что ты не ответишь. Это значит, что мы сможем тебя допросить!

Ну же, ну же, что я могу сделать?! Насекомые? Они были вокруг, но у меня сложилось впечатление, что Крюковолку будет на них наплевать, а у Штормтигра были способности к аэрокинезу, которые должны замечательно сработать против лёгких насекомых. Нож, дубинка? Ненамного лучше. В рукопашной они будут в своей стихии, чего не скажешь обо мне.

Где же Мрак? Я задействовала способности и нашла его — в задней части машины, вместе с водителем. Надеюсь, чем бы он ни был занят, он разберется с этим как можно скорее. Мне нужна его помощь.

Сосредоточившись на Цикаде, я нашла её в облаке тьмы, она тащила к нам наёмницу Выверта. Я увидела, как она появилась из темноты: один из её миниатюрных серпов торчал из плеча женщины, другой из бедра. С видимым усилием Цикада бросила женщину перед собой и высвободила оружие. Наемница покатилась по земле. Если суперспособности Цикады не увеличивают её силу, то для своей комплекции она в отличной форме.

Неужели наемница Выверта погибла? Нет. Она дышала — неглубоко и прерывисто, и не двигалась, но все-таки дышала.

Крюковолк на мгновение задержал на ней взгляд, прежде чем снова повернуться ко мне:

— Возможно я дам Штормтигру возможность немного попрактиковаться в вытаскивании из людей ответов. Видишь его лезвия-когти? Они из сжатого воздуха. Он постоянно втягивает туда воздух, чтобы лезвия были более тяжёлыми и плотными. А когда он его высвобождает... — он издал низкий смешок.

Ну где же ты, Мрак?! В одиночку мне не справиться.

— Хочешь увидеть, что случится, если один из них превратится в воздух прямо внутри тебя? — спросил Крюковолк и снова засмеялся.

Теперь Мрак целенаправленно двигался в моем направлении. Я подняла насекомых с земли и рассеяла вокруг него, чтобы понять, что он собирается делать. Он нес предмет около метра в длину, тридцати сантиметров в ширину, закругленной формы и целиком сделанный из металла.

Чёрт!

Я перевернулась и попробовала уползти. Штормтигр был позади меня, и пнул в спину, когда я попыталась подняться и убежать, с силой приложив меня об асфальт. Впечатавшись лицом в тротуар, я порадовалась, что на мне маска.

“Используй любую возможность.” Я припомнила всё, чему Брайан учил меня во время наших спаррингов, и воспользовавшись тем, что Штормтигр немного увеличил дистанцию между нами, продолжила отползать со всей возможной прытью.

— Бежишь? — усмехнулся Крюковолк. — Ну-ну, попробуй.

— Оружейное масло, — сказал Штормтигр, поворачиваясь лицом к Мраку. — Я чувствую запах оружейного масла.

Мрак обоими руками приподнял металлический предмет и бросил его вперёд. Не опуская руки после броска, он вытянул левую в сторону предмета, выкатившегося на открытое пространство и накрыл его потоком тьмы.

Я прижала руки к ушам, не обращая внимания на боль в шве.

Отступая, Мрак одновременно доставал пистолет из кармана куртки.

Его рука дважды дёрнулась. Он целился в кислородный баллон, принесённый из скорой. Первый выстрел не достиг цели, но второй попал.

Было настолько тихо, что я подумала, что оглохла от внезапного взрыва. С запозданием я услышала вопль в котором слышались боль и гнев. Крюковолк. Я почувствовала облегчение с примесью злости и радости.

Не теряя времени, подошёл Мрак, держа оружие наготове. Штормтигр был дальше от места взрыва, и лежал на земле ничком, весь в крови, но насколько я могла видеть сама и чувствовать через насекомых, серьезных ранений у него не было. Мрак остановился, прицелился, и поочередно прострелил ему обе ноги.

— Эй! — голос Цикады был хриплый, напряженный. Возможно, одна из её старых боевых ран затронула голосовые связки. Она направила серпообразное лезвие на наёмницу Выверта:

— Я взяла за...

Мрак накрыл её и заложницу тьмой и повернулся к Крюковолку. Он совершенно недвусмысленно дал понять, что на переговоры не пойдет. Не уверена, что смогла бы поступить так же в подобной ситуации, даже если бы знала, что промедление ради помощи заложнице привело бы к ухудшению общего положения.

Крюковолк, шатаясь, поднялся на ноги. Ему больше всех досталось от взрыва, — кожа лохмотьями висела на его нормальной руке, большей части туловища и бёдрах. Как и в случае с огнестрельной раной, под обрывками кожи были только окровавленные полосы и лезвия из металла. Крюки и ножи, соединяющиеся друг с другом, образующие общую форму человеческой мускулатуры.

Крюковолк резко вытянул поврежденную руку и ее мышцы разложились, словно лезвия швейцарского ножа, обнажая новые клинки и крючья, которые сцеплялись, увеличивались, и прикрывали повреждённую область. Его рука увеличилась в три раза по сравнению с нормальным размером и заканчивалась чем-то вроде полуметрового рыболовного крючка.

— Рой, — крикнул Мрак, — беги!

Я поднялась на ноги и побежала к нему. Крюковолк посмотрел на меня и быстрее, чем я ожидала, ринулся навстречу. Я не стала пытаться добежать до Мрака, а вместо этого повернула влево, к облаку тьмы.

В трех шагах от границы области тьмы стоял почтовый ящик, на котором расположились мои насекомые. Я обошла его, убегая от преследующего меня, теперь уже вслепую, Крюковолка. Один из ударов измененными конечностями снес пожарный гидрант, но воды не было. Рванувшись влево, он выбил несколько кусков из кирпичной стены, затем прыгнул вправо. Удар пришелся на ящик, который был разорван напополам.

К этому времени я уже пробиралась к Мраку. Место, где находился почтовый ящик, осталось позади.

Я почувствовала волну облегчения, когда поняла, что Цикада оставила заложницу ради драки с Мраком. Впрочем, ненадолго — бой складывался не лучшим образом. Мрак дважды выстрелил, и дважды она увернулась от пули, хотя она была всего в трёх, затем в двух метрах. Она не обладала cуперскоростью, но двигалась очень быстро, её движения были слишком точными, а реакция, как мне казалось, была практически мгновенной.

Он попытался ударить её кулаком, когда она приблизилась. Цикада увернулась, слегка отклонившись в сторону, и замахнулась лезвием, целясь Мраку в грудь. Тот пошатнулся, и я поняла, что удар достиг цели. Он снова попытался ударить, но она снова с легкостью увернулась, и затем нанесла два своих удара, которые опять попали в цель. Он отшатнулся назад, прижимая одну руку к груди.

Тогда он наполнил чистое пространство вокруг них тьмой, на что Цикада яростно раскрутила серпы и, раскачиваясь, двинулась в его сторону. Мрак попятился, но это было не удачное решение, поскольку теперь он оказался между Цикадой и Крюковолком, который использовал такую же тактику. Мрак развернулся и побежал, чтобы не быть зажатым между этими двумя, и оказаться от них подальше.

А затем каждое насекомое вокруг среагировало на тот же странный звук, который я ощутила, когда Цикада отправилась за наемницей Выверта. Звук, достаточно громкий, чтобы пробиться сквозь тьму, но... неразличимый для моего слуха.

Я не могла сказать наверняка, но, кажется, те что были ближе к Цикаде, отреагировали на него секундой раньше.

— Мрак! — прокричала я в гнетущую тьму, — В сторону!

Цикада повернулась к нему и ударила одним слитным движением обеими серпами сверху вниз. Мрак отпрыгнул как раз вовремя.

— У нее есть радар! — Я кричала, но едва могла различить свой голос. Всё равно. Мрак мог меня слышать.

Цикада взяла оба серпа в одну руку, а другой смахнула насекомых с кожи. Они собирались на ней, и она начала это чувствовать. Хорошо.

И снова, импульс во все стороны от неё. На этот раз она подержала его некоторое время, и моим насекомым стало от этого плохо. Их координация ослабла, они замедлились и их чувства — те, что работали в темноте — начали барахлить.

Через секунду или две я тоже начала чувствовать себя нехорошо. Небольшое головокружение и тошнота. Мрак сидел сгорбившись, сложив руки на коленях, но было не понятно — это от воздействия Цикады или от нанесенных ею ран? По движениям Цикады я поняла, что она нас не видит. Это была эхолокация? Тогда почему она не использует её постоянно?

Меня раздражало то, что, похоже, практически у всех кейпов находится способ борьбы с насекомыми, иначе я значительно осложнила бы ей наши поиски.

Мне было сложно представить способности Цикады. Я слышала о ней, видела фотографии, читала о ней в интернет-энциклопедии и на форумах. Редко когда она удостаивалась более чем сноски. Обычно она фигурировала как подозреваемая в убийстве или поджоге наряду со Штормтигром и Крюковолком. Никогда мне не попадалось что-то вроде «Цикада обладает ограниченным даром предвидения» или «Цикада может манипулировать звуком».

Насекомые начали отваливаться от нее, теряя способность удержаться на предмете или ориентироваться при полете. Я знала, что наше преимущество тает с каждой секундой, и поэтому двигалась навстречу ей, вытаскивая нож. Я проверила, где Крюковолк — он карабкался на здание позади меня. Возможно, он пытается подняться над облаком тьмы, чтобы найти нас или получше сориентироваться?

Я была в трех шагах от Цикады, когда почувствовала, как звук затих, и, спустя мгновение, возобновился. Ещё один импульс.

— Осторожно! — крикнула я, притормаживая и торопливо отступая, но я действовала слишком медленно. Та уже разворачивалась в замахе. Она ударила меня рукоятью одного из лезвий по горлу сбоку, само же лезвие обхватывало шею сзади, не давая мне отступить. Я ещё не успела ничего сделать, как она потянула лезвие на себя, и я пошатнулась, сделав несколько неверных шагов в ее сторону. Она поправила захват, замахиваясь вторым серпом. Удар пришелся в бок живота.

Я согнулась пополам и рухнула на землю.

Мрак что-то прокричал, но его слова не доносились до меня сквозь тьму.

Цикада испустила ещё один радарный импульс, затем бросилась к Мраку. На сей раз она перехватила его руку. Затем она отступила, создавая непрерывный, искажающий чувства шум, чтобы ещё раз вывести из строя насекомых.

Мрак поднял позаимствованный пистолет, и его рука дернулась. Цикада не могла видеть выстрелы, но в чем бы ни заключались её способности, это мешало Мраку прицелиться. Ни одна пуля не попала в цель. Он перестал стрелять. Либо у него закончилась обойма, хотя до этого было рановато, либо он решил экономить патроны.

Я поднялась на ноги, чувствуя, как бок горит от боли. Лезвие не пробило костюм, но в этом месте бронепластин не было, а ткань почти не смягчила удар, хотя и не дала Цикаде выпустить мне кишки. Но Цикада была больше меня, сильнее, и она хорошо владела своим оружием. Больно было ещё как.

Как только я почувствовала, что не упаду, если начну двигаться, я рванулась к ней с ножом в руке.

Я надеялась, что если буду действовать быстро, то успею прежде, чем она снова использует радар, но мне не повезло. Когда я поняла, что она уже издала очередной звуковой импульс, она уже двигалась. Острия лезвий просвистели рядом с моей головой, она целилась туда, где маска только частично защищала меня. Я слишком разогналась и уже не могла увернуться от лезвий, направленных в мою сторону.

Я наполовину упала, наполовину пригнулась, и вместо того, чтобы всадить ей нож в спину, я вонзила его в бедро. Похоже что техника, благодаря которой она уклонялась от пуль, не работала, если она не видела атакующего.

Несмотря на боль, она не стала отвлекаться, а, подняв оружие, размахнулась чтобы ударить меня по голове. У меня не было возможности уклониться.

Мрак поймал её запястье на середине замаха, и рывком вывел её из равновесия до того, как она успела нанести удар.

Она двигалась плавно, несмотря на лезвие в бедре. Перехватив оружие свободной рукой, и издав ещё один радарный импульс, Цикада приготовилась ударить Мрака.

Я провернула нож и обоими руками вытащила его из её ноги. Точнее говоря, я протащила нож по её ноге, горизонтально разрезая ей бедро, затем извлекла.

Она рухнула на землю, и Мрак положил руку мне на плечо, чтобы увести меня прочь. Цикада лежала на тротуаре, прижимая руки к ране.

— Ты в порядке? — спросил Мрак, убрав тьму в пределах одного шага от нас.

— Я вся в синяках, но да, в порядке. На самом деле это я должна тебя спрашивать... Насколько всё плохо?

Он убрал тьму вокруг своего тела, и в сумраке я увидела, что лезвия искусно прорезали его куртку и футболку, исполосовав перекрещивающимися красными линиями его грудь. Более уродливая рана виднелась на правой руке, от локтя до запястья, особенно заметная из-за того, что разрез тянулся до манжеты его костюма, оставляя рукав свободно висящим вокруг локтя.

— Выглядит хуже, чем есть на самом деле. Мне приходилось сталкиваться с такими, как она, в спаррингах и на занятиях по борьбе. Первыми ударами она просто производила впечатление. Неглубокие, болезненные, но не причиняющие реальный вред.

— Глупо с её стороны, — пробормотала я. — Я рада, но это глупо.

— Она, скорее всего, об этом даже не задумывалась. Уверен, что она подцепила эти трюки, сражаясь на ринге, а затем включила в свой стиль. — Он посмотрел в направлении Крюковолка, и вздрогнул от того, как движение сказалось на его травмированной груди. — Нам нужно идти.

— Согласна.

Мрак открыл путь в темноте к “фельдшеру”, мы убедились, что она жива, затем помогли ей прохромать к машине скорой помощи, и на этот раз большую часть тяжелой работы делала я. Я оперативно прихватила некоторые средства первой помощи, и засунула мази, таблетки и перевязочные материалы в сумку. Я еше не успела закончить, как люди Выверта пошли назад, к полицейским заслонам, опираясь друг на друга.

Мрак затапливал тьмой более обширную область, а я собирала вокруг себя большую часть роя. Я оставила только самый минимум насекомых, необходимых для перемещения без помощи зрения в пространстве, заполненном тьмой Мрака, и тех, которые будут отслеживать присутствие Крюковолка. Были ещё те, кого я не смогла подчинить, они валялись беспомощными из-за несмолкаемого ультразвукового гула, который всё ещё издавала Цикада, но мне хватало тех, с которыми я могла работать. Мы поспешно ушли, пока Крюковолк не додумался атаковать место, где разбилась машина скорой.

Мы прошли почти четыре квартала, прежде чем Мрак почувствовал, что уже достаточно безопасно, чтобы рассеять тьму вокруг нас. Я понимала, что мы были в большей безопасности в темноте, но иррациональная часть моего разума была снова рада свету и звуку.

Я бросила ещё один обеспокоенный взгляд на Мрака, пока мы шли.

— Похоже, теперь моя очередь штопать тебя. С тобой всё будет в порядке?

— Вот же, блять, — он осторожно коснулся груди, не давая мне прямого ответа. — Какие у неё способности? Сверхбыстрая реакция, и что ещё ты там говорила? Радар?

— Сверхбыстрая реакция — хорошая догадка, я до этого не додумалась. Ещё она издавала что-то типа инфразвука. Он и вызывал тот дезориентирующий эффект. Она могла использовать его для эхолокации или чего-то в этом роде.

— В такие моменты я понимаю, как много Сплетница дает команде. Не-на-вижу драться вслепую.

Мы остановились у старой церкви, окна которой были забиты досками. Мусор и несколько полупустых мешков с мусором валялись у фундамента здания. Мы вошли внутрь.

Регент примостился на краю помоста под алтарем. Сплетница сидела верхом на одной из скамеек, поставив ноги на сиденье. Сука вышагивала в задней части церкви, в самом дальнем от входа месте, и её собаки гигантскими силуэтами двигались в темноте проходов. Если бы не свет, проникающий в щели между досками на окнах, я не была уверена, что заметила бы их там.

— Мрак! — Сплетница вскочила с места. — Что произошло?

— Напоролись на Крюковолка, Штормтигра и Цикаду. Эти трое обожают колюще-режущее, — сказал Мрак. — Нам еще повезло, что мы так легко отделались.

— Садись! — скомандовала я Мраку. Шипя сквозь зубы, он снял куртку, затем обратил внимание на футболку, которая прилипла к его груди из-за крови, сочившейся из порезов. Вместо того, чтобы снять шлем и стянуть одежду через голову, он разорвал футболку на груди, сбросив обрывки. Теперь на нем не было футболки, но шлем остался. Я доставала медикаменты, чтобы промыть ему раны.

— А у вас были проблемы? — спросил Мрак.

— Ровно настолько, чтобы нам стало как-то неспокойно. Сука вырубила несколько головорезов, но остальные разбежались, и скорее всего, им теперь известно, что мы где-то в этом районе.

— Чистота? — спросил он.

— Она неподалеку, — сказал Регент — как всегда рассеянной, безэмоционально манере. — Мы видели свет и слышали шум, когда она разрушила ещё несколько зданий. Она покинула этот район совсем недавно.

Сплетница повернулась ко мне.

— Дай мне вот это. Я займусь его рукой.

Я передала ей чистящий раствор и несколько дезинфицирующих салфеток. И услышала, как Мрак пробормотал:

— Вот же дерьмо, надеюсь, Цикада не из тех, кто покрывает оружие ядом.

— Типун тебе на язык! — ахнула я в ужасе.

— Успокойтесь, — Сплетница казалась раздраженной, — моя сила говорит, что яда нет.

Я кивнула, но мой пульс все еще не успокоился из-за той внезапной тревоги. Когда я оторвала взгляд от запасов медицинских средств, прихваченных из машины скорой помощи, и посмотрела, как у Сплетницы продвигаются дела с рукой Мрака, я заметила, что его шлем-череп повернут в мою сторону. Он смотрел на меня? О чем он думал? Какое выражение было на его лице?

— Я думаю, нам нужно прибегнуть к партизанской тактике, — заговорил Мрак, поворачиваясь к Сплетнице. — У нас есть собаки, это дает нам мобильность. Преследуем и захватываем врасплох отдельные группы, обезвреживаем их, и исчезаем, прежде чем покажется подкрепление или герои.

Сплетница покачала головой.

— Есть тут одна проблемка.

— Какая?

Она указала на его грудь.

— Может, ты и не отравлен, но крови ты потерял изрядно. Бьюсь об заклад, что как только ты попытаешься сделать что-то, требующее серьезного напряжения сил, вот как поездка на собаках, например, ты потеряешь сознание.

— Не спорьте со Сплетницей, — вставил Регент, — она жульничает.

— Мы должны покончить с этим побыстрее. — сказала Сплетница. — Не только потому что Мрак ранен, но и потому, что если Чистоту не остановить, скоро она сравняет весь наш район с землей. Придется действовать настолько решительно, насколько возможно.

— Решительно... — повторила я за ней. Мне не понравилось, как это прозвучало.

— Мы пойдем прямо к Чистоте.

— Да ну нафиг, — покачал головой Мрак. — Я не представляю, как нам с ней справиться.

— А я представляю, — парировала Сплетница. — Будет непросто и риск большой, но это наша лучшая возможность разрулить ситуацию. Однако, действовать нужно быстро, иначе возможность исчезнет. Рой, начинай его зашивать, а я пока объясню, что мы будем делать.

Я сглотнула, кивнула, перевела взгляд на сумку с медикаментами и нашла нить и иглу.

— Как ты сегодня уже говорил, — сказала я Мраку тихо, вытаскивая из шпульки иглу с продетой в неё нитью, — заранее извиняюсь.

— Чёрт побери, — пробормотал он.

7.09

— С тобой всё будет хорошо? — спросила я Мрака, пока он застегивал куртку. Теперь на нём не было футболки, куртка была надета прямо на голое тело, которое кое-где было покрыто свежими швами. Я подозревала, что это крайне неприятно.

— Справлюсь. Давайте покончим с этим поскорее. Сука! Собаки?

Я вздрогнула. Мне не слишком хотелось снова ехать верхом. С момента предыдущей стычки прошло еще не так много времени, и я еще не успела оправиться.

Сука свистнула и махнула рукой, мы вышли из главного входа церкви. Как только мы оказались снаружи, Мрак вскарабкался на спину к Иуде, и я заметила, как на секунду он вздрогнул от боли.

— Серьёзно, с тобой всё...

— Всё хорошо, Рой, — сказал Мрак. Его голос звучал глуховато и пусто, как всегда бывало, когда он создавал вокруг себя тьму. — Забей.

Это слово задело меня. Я еще не забыла, что я сказала ему в торговом центре, получив отказ, и ещё один или два раза после. Я отчётливо ощущала небольшую трещину в нашей когда-то беззаботной дружбе, которую я сама же и создала.

Регент и Сука забирались на Брута, Сплетница копалась в своем телефоне. Оставались две собаки.

Я бросила взгляд на собаку Мрака, и решила, если я поеду на другой, то мне не будет так неловко. Я подошла к Анжелике, дала ей понюхать руку, затем взобралась к ней на спину.

— Сплетница, — позвал Мрак, — я думал, что мы спешим.

Она спрятала телефон и устроилась позади него.

— Выверт? — предположила я.

— Ага.

— И что говорит?

— Чтобы мы были осторожны.

Мрак подал сигнал, Сука свистнула, командуя собакам, и мы понеслись.

Анжелика с готовностью следовала за остальными, так что мне не нужно было направлять её. Оставалось только держаться на ней и по возможности не замечать боль в животе и мышцах ног.

Используя свою силу, Сплетница дала нам примерную наводку на направление, где может быть Чистота, и всего через пару минут мы заметили вдалеке сияющий столб белого света. Он не был нацелен на здания, а будто бы палил куда попало.

Когда мы подобрались ближе, ситуация прояснилась. Чистоту, сполох белого на фоне серого неба, окружили другие герои, их было несложно опознать по расцветке костюмов, в которой преобладал белый. Новая Волна.

Лидер Новой Волны называла себя Леди Фотон, но после основания Новой Волны и раскрытия их личностей, журналисты прицепились к образу матери-супергероини и прозвали её Фотонная Мама. Это прозвище её сильно раздражало, что было известно всем, кто следил за новостями о кейпах.

Дочь и племянница Леди Фотон, Лазер-Шоу и Слава, были в воздухе рядом с ней. Способности, которыми обладали мама и дочка были примерно одинаковы — полёт, создание вокруг себя силовых полей и стрельба лазерными лучами из рук. В результате их сражение с Чистотой выглядело как световое шоу.

Внизу же развернулось настоящее побоище.

Целясь в Славу, Чистота одним из своих лучей снесла край крыши. Обломки градом посыпались вниз, но их остановило ярко-синее силовое поле — это работа Барьера. С ним были Бризант и Брандиш, неподалеку от них я заметила Блицкрига, Виктора, Отилу и Алебастра. В отдалении можно было различить Ночь, Туман, Панацею, Стояка и Висту.

— Поворачивай! — Сплетница указала за плечо Мрака.

Не говоря ни слова, Мрак развернул Иуду. Сука, верхом на Бруте, идущим немного впереди Иуды, посмотрела через плечо и тоже развернулась. Анжелика пошла следом. Вместе мы направились в обход по переулку слева, параллельно району, где шел бой.

— Почему? — спросила я.

— Так безопаснее! — ответила Сплетница, не поворачиваясь ко мне лицом.

Сзади так грохнуло, что я даже пригнулась. Это оказался Мегаватт, здоровяк ростом два метра в бело-жёлтом костюме, и, похоже, кто-то только что проломил им эту стену. Может быть, и не только эту. На вид он казался целым и невредимым, впрочем, парнем он был весьма крепким. Персональный электромагнитный щит, если не ошибаюсь. Он еще не успел подняться на ноги, а мы уже оставили его далеко позади.

— Какой у нас план? — я пыталась перекричать грохот разряда Чистоты, разорвавшегося на улице справа от нас.

— Привлечь её внимание! — ответил Мрак, и указал рукой — Наверх!

Сука свистнула, и Брут первым рванулся вперёд. Он забежал в переулок и прыгнул, зацепился когтями за стену одного из зданий, затем перепрыгнул на соседнее. Таким зигзагом Брут поднялся на крышу за считанные секунды.

“Ё-моё, ну только не это…”

Иуда был следующим, за ним, спустя мгновение, последовала Анжелика. Еще в прошлый раз наше родео по крышам показалось мне довольно сомнительным удовольствием, а уж сейчас… Это был натуральный садизм. Или мазохизм. Уж как посмотреть.

Мы выбрались на крышу как раз вовремя — нас чуть не пришибло огромным куском другого здания, прилетевшим неизвестно откуда, словно метеорит. Анжелика успела отпрыгнуть в сторону в последний момент.

Члены Новой Волны и Чистота были не единственными в воздухе. На стороне героев сражался Эгида, а в подкрепление к Чистоте прибыли Паладин и Руна.

Паладин окружил себя полудюжиной прозрачных двойников, каждый из них был вооружён трёхметровым копьем. Он использовал свою силу, чтобы создавать нематериальные подобия самого себя. Если выразиться более театрально, то он создавал легионы призраков. Я полагала, что они являлись полуразумными силовыми полями в форме человека, или сгустками телекинетической энергии, насыщенной частичками его личности. Какая разница. Гораздо важнее, что они могли поднимать его в воздух, позволяя ему летать, а также могли проникать сквозь стены, броню, и другие материальные преграды, чтобы поражать противников копьями.

Обломок, который чуть не размазал нас, снова поднимался в воздух. Это действовали силы Руны, девушки-тинейджера на службе у Империи 88. Руна была мощнейшим телекинетиком, она могла поднимать усилием мысли предметы весом до тонны. Точнее, несколько предметов, каждый весом до тонны, как я могла убедиться. Она парила в воздухе, сидя на куске здания размером с мусоровоз, вокруг неё медленно вращались ещё несколько таких же по размеру обломков. Недостаток её силы заключался в необходимости сначала прикоснуться к объекту, прежде чем начать управлять им мысленно, впрочем, в сложившейся обстановке это было несущественно.

Пара злодеев помогали Чистоте, отвлекая и задерживая героев, чтобы она могла поразить их с воздуха. Чистота была слишком высоко для нас, это означало, что мы должны придумать другой способ привлечь её внимание.

Регент махнул рукой в сторону. Руна соскользнула с парящего под ней куска балкона. Еще один жест Регента, и она повисла на одной руке.

— Не убивай её, — сказала я ему.

— Хорошо, — он посмотрел на девушку, Видя её попытки удержаться, он крикнул:

— Лучше подумай, куда будешь приземляться! Я сброшу тебя через три секунды!

Обломок полетел в нашем направлении, и мы придержали собак. Когда Руна оказалась над крышей, Регент снова махнул рукой, обеспечив ей достаточно болезненное приземление.

— Говнюки! — закричала девушка в мантии и капюшоне. — Я вас раздавлю!

Большие куски щебня, висевшие в небе, полетели на нас. Неожиданно один из них остановился и упал.

Мы уже подгоняли собак, перепрыгивая на соседнее здание, когда обломки ударили очередью позади нас, с такими звуками, будто они пробили крышу и даже одно или два перекрытия между этажами.

Очевидно, что Паладин был слишком занят, чтобы напасть на нас, вынужденный сражаться ещё и за внезапно исчезнувшую Руну. Это означало, что всё, о чем мы должны были волноваться — это постараться не быть раздавленными “Сабриной — маленькой нацисткой”.

Себе на заметку: я, очевидно, не из тех кейпов, которые способны сходу придумать остроумный ответ, шутку или забавное прозвище.

Один из обломков взлетел над нашими головами, затем рухнул вниз и пробил крышу прямо перед нами. Собаки были достаточно проворны, чтобы отскочить в сторону.

Мы не ожидали, что он взлетит снова.

Обломки ударили в край крыши здания, и собакам пришлось резко затормозить, чтобы не ступить на рассыпающуюся крышу. Здание, получив столько повреждений, стало ненадежным. Поверхность под нами наклонилась, Анжелика царапала её когтями, чтобы удержаться, затем часть крыши под нами начала скользить вниз к улице.

Брут достаточно легко избежал опасности, но обломок продолжал свое движение, что вынудило Суку направить его вниз с крыши, в ближайший переулок.

Остальной части нашей команды было труднее. Мы соскальзывали в пропасть, и под нами были целые десять этажей до тротуара. Самой близкой доступной крышей, на которую можно было прыгнуть, была та, которую мы только что покинули, и она вся уже была в руинах.

Я видела, что Иуде удалось уцепиться за край скользящей кровли и получить опору для прыжка. Брайан, Сплетница и Иуда добрались до переулка, где они смогли отскакивать от стен, пока не достигли места, где были в относительной безопасности.

Я собиралась убедить Анжелику сделать то же самое, когда Руна переместила дрейфующие обломки, блокируя переулок. Другие обломки приближались, обещая перебить нас, если каким-то чудом часть крыши, на которой стояли я и Анжелика, не обрушится.

Но у нас была другая возможность. Если только я смогла бы убедить Анжелику.

— Вперёд! — крикнула я на неё, пиная ногами. Она ринулась вперед, и её движение только ускорило разрушение растрескавшейся крыши под её лапами, заставляя скользить и наклоняться.

Анжелика бежала к зданию справа от нас. Справа от переулка. Она явно собиралась прыгнуть на фасад здания, использовать когти, чтобы удержаться там... и оттуда было некуда идти. Даже если бы она могла висеть там неопределенно долго или двинуться по стене к улице, Руна бы соскребла нас со стены поднятым щебнем.

Я схватилась за рог на боковой части её головы и потянула за него, утаскивая её влево. Она сопротивлялась, тянула направо, но я снова дернула влево.

— Вперёд! — кричала я на неё.

Она прыгнула прямо на левитирующую часть развалин. Когти собаки вонзились в камень, и мгновение мы висели там, верхняя часть её тела держалась на обломке, задние лапы свисали.

Все это дрейфовало вниз, вначале медленно, затем быстрее, будто Руна не могла удерживать наш вес и кусок здания. Анжелика, вонзая когти, подтянула тело вперед и нашла опору, чтобы прыгнуть.

Мы достигли переулка, Анжелика вцепилась в стену, затем благополучно спрыгнула на землю.

Когда мы тяжело приземлились, я упала со спины Анжелики. Руки одеревенели от мёртвой хватки, и подкашивались ноги.

Всё же жаловаться не стоило.

— Ты в порядке? — крикнула Сплетница.

— Да. А вы, ребята?

— Не ахти, — ответил Мрак.

Они прислонился к стене, сбоку от него стояла Сплетница. Тьма исходила из каждой части его тела, но я могла видеть его грудь — он расстегнул молнию на своей куртке чтобы осмотреть раны. Порезы на его груди истекали кровью.

— Блять, я так и знала, что ты не в том состоянии, чтобы двигаться! — я переборола слабость в ногах и бросилась в его сторону. — Швы уже расходятся?

— У нас проблема поважнее! — закричал Регент. — Они приближаются.

Я глянула и, конечно же, Ночь и Туман шагали по переулку. Они были очень похожи, только Ночь была обута в сапоги на высоком каблуке, которые постукивали при её шагах, и они различались полом. Плащи, капюшоны, никаких эмблем или каких-то других знаков отличия. Он в сером, она в черном.

— Отступаем, — сказала Сплетница. — Только не поворачивайтесь к ним спиной.

Туман продвигался, его конечности начали распадаться в облако по мере того, как он приближался к нам. Его темп был медленным, лишь чуть быстрее, чем мы пятились назад.

Суке пришлось дважды свистнуть, чтобы заставить ворчащую Анжелику отступить. Собака, казалось, намеревалась защитить свою хозяйку, пытаясь напасть, и не спешила повиноваться.

Туман достиг её, и мы услышали приглушенный визг, странный звук из горла странного животного. Я увидела, как Сука бросается вперёд.

— Нет! — я поймала её за плечо.

Я могла бы поспорить с ней, сказать ей, почему она не могла или не должна была нападать, насколько это будет бесполезно против человека, который превращался в разумный газ. Но у меня не было шанса это сделать.

Пока наше внимание было приковано к Анжелике, Ночь воспользовалась возможностью застать врасплох Брута. Его бросило в нашу группу с такой силой, что нас раскидало как фигурки для боулинга, и Иуду тоже. Ночь просто стояла там, стояла прямо, пятки вместе, вытянув одну руку перед собой. Я поспешила встать, ноги и колени ныли, и в поисках опоры я положила одну руку на плечо Брута. Именно тогда я увидела, что она с ним сделала.

На его боку зиял с десяток ран, каждая шире моей ладони. Одна из них была настолько глубокой, что сломала часть защитной костяной оболочки, обнажив кости. Брут медленно выдохнул, вздрагивая.

Это сделала она?

Я послала к ней своих насекомых, но Туман уже оказался рядом. Его покров перекрыл путь к Ночи, превращая женщину в слабо видимый силуэт, и там, где прошло облако, мои насекомые в воздухе были уничтожены. Туман двигался вперёд, и лучшее, что мы могли сделать, это пятиться назад.

Я проверила наш путь отхода. Он был заблокировал никем иным, как самой Ночью. Она телепортировалась? Клонировала себя? Нет, это не клон. Больше я не видела её силуэт.

— Что за херь с этой женщиной? — спросила я. — Сплетница?

— Ты знаешь, что эффект Мантона — возможно, лишь психологический блок, который идет в комплекте с нашими способностями?

Я кивнула.

— Хорошо, ну, в общем, представь, что эта женщина получила способности, которые позволяют ей превращаться во что-то настолько противоестественное, что у неё есть какой-то ментальный блок, который мешает ей преобразовываться, если кто-то может это увидеть. Возможно, потому что она стыдится того, что её в этом виде заметят. А когда никто не смотрит она — монстр. Молниеносно быстрый и жестокий.

— Это...

— Даже и не близко к истине, — призналась Сплетница. — Но это лучшее, что я могу тебе предложить. Не спускай с неё глаз.

— Верно.

Я начала сосредотачивать насекомых. Я собиралась застать Ночь врасплох, достаточно ослабить, чтобы нейтрализовать её прежде, чем она отступит в безопасное место. Бросить на неё рой, разобраться с ней, затем мы поймем, как бороться с Туманом.

Немного оптимистично, но, так или иначе, это был план.

Ночь засунула руку в рукав и достала цилиндрик. Я сразу узнала этот предмет.

Светошумовая граната.

— Сплетница?

— Вижу, — пробормотала она в ответ. — Мрак? Приглуши эту хрень, будь так добр.

Я почувствовала, что на меня внезапно навалилась огромная тяжесть.

— Мрак! — крикнула Сплетница.

Мрак упал на меня и сполз на землю рядом, приземляясь на руки и колени.

— Потеря крови, — произнесла Сплетница. — Чёрт, Мрак, сконцентрируйся, ты...

Ночь выдернула чеку из гранаты и подбросила её высоко в воздух прямо над нами.

7.10

Шум 7.10

Неважно, закрою я глаза, или приму все последствия светошумовой гранаты — эффект будет тот же. Как только мы отведем взгляд от Ночи, она превратится в то, что Сплетница назвала “монстром”.

Я решила взять временную слепоту под контроль — зажала уши руками, присела, уткнулась лицом в колени и плотно зажмурилась. Я отправила каждое насекомое в окрестностях к Ночи в надежде хоть немного её замедлить.

Граната взорвалась, когда ещё была над нами. Последний раз, когда я находилась поблизости от подобного взрыва, между ним и мной была стена. На этот раз мне так не повезло. Было не просто “ярко и громко”. Взрывная волна встряхнула меня, вызвала головокружение, спутала мысли. Состояние пугающе напоминало пережитое мною сотрясение мозга.

Ночь уже двигалась. Насекомые были единственным моим органом чувств, который всё ещё работал, но они не могли прицепиться к поверхности её тела. Она перемещалась слишком быстро, а её кожа была гладкой и маслянистой, покрытой чем-то вроде смазки. В результате я не могла нормально различить её в темноте. Я ощущала только смазанные, неясные образы того, что она из себя представляла. Похожие на чернильные пятна, которые я видела во время своего недолгого пребывания в психиатрической лечебнице. Каждую долю секунды это был другой набор пятен, другая форма, состоящая из граней, углов и острых выступов — разглядеть в этом хаосе можно было всё что угодно.

За какую-то секунду она нанесла Иуде шесть ударов, её конечности двигались молниеносно и били с такой силой, что я чувствовала колебания воздуха. Иуда отшатнулся от неё, налетев на меня и ещё кого-то из наших. Я почувствовала, как Иуда навалился на меня своим сокрушительным весом, ощутила сырое мясо его плоти, каменную твердость костей, которые придушили меня, но он ухитрился подняться и снова поковылял в её направлении.

Судя по движениям Иуды — он последовал за Ночью, когда она попятилась — и по напряжению его морды и шеи я поняла, что ему удалось ухватиться за неё зубами. Он продолжал держаться, хотя она наносила ему удары один за другим. Похоже, что в результате он пострадал ещё сильнее, но всё же ему удалось частично лишить её преимущества.

Моргнув, я попыталась сосредоточиться на Ночи, но в глазах двоилось. Несколько долгих, ужасающих секунд я никак не могла сфокусироваться.

Иуду отшвырнули к стене, и он обмяк. Его морда была испещрена длинными, глубокими ранами, которые нанесла Ночь. В мешанине из сломанных костей и мясного фарша ран было больше, чем нетронутой плоти. Туша Иуды больше не загораживала мне обзор, и я смогла разглядеть, что Ночь отступает. Мои насекомые садились на неё, так что она натянула капюшон, защищая лицо, при этом не прекращая пятиться.

Оглядываясь вокруг и проверяя окружение, я увидела, что наш запасной путь отступления перекрыт мутным облаком, в которое превратился Туман. В его гуще виднелся силуэт Анжелики. Сука и Сплетница с трудом оттаскивали Мрака от наступающего тумана. Мрак слишком ослабел и не мог стоять на ногах, но все же пытался использовать тьму, чтобы создать барьер и остановить туман. Возможно, будь его состояние получше, ему бы это и удалось, но из-за слабости его тьма рассеивалась почти с такой же скоростью, с какой он её создавал. Туман просачивался через самые большие прорехи и продолжал приближаться — медленно, но неотвратимо.

Ночь всё ещё пыталась отделаться от насекомых, которые ползали в складках её плаща и на внешней поверхности маски.

Я начала приближаться к ней, вытаскивая дубинку. Ночь была в человеческом облике — значит, уязвима.

Она вытянула руку из своего рукава. Еще одна граната.

— Регент! — крикнула я.

Он резко вытянул руку, и рука Ночи с гранатой согнулась под неёстественным углом, парализованная. Граната упала на землю, а Ночь упала на неё сверху.

Я думала, что это Регент “помог” ей упасть. Я поняла что ошибалась, увидев, как Ночь подняла голову, держа в здоровой руке гранату. Она сжимала чеку зубами, сквозь ткань маски.

Она вытащила чеку и из верхнего конца гранаты повалил чёрный дым.

То, что я сделала, было чудовищной глупостью, практически самоубийством. Я на неё напала. Она уже стояла, держа гранату перед собой, чтобы клубы дыма быстрее скрыли её из виду. Я ударила её по руке телескопической дубинкой — гранату выбило из руки и она упала на землю. Я наклонилась за ней, но Ночь шагнула вперёд, закрывая её своим телом и схватила меня за плечи.

Она оттолкнула меня в сторону, возможно, пыталась этим выиграть время, необходимое для того, чтобы образовалось облако дыма, возможно, для чего-то другого. Мне не суждено было узнать — я двинула дубинкой ей по лицу. При ударе я ощутила, что под капюшоном и маской у неё не было ни брони, ни защитной одежды.

Ночь пошатнулась от удара, и я врезалась в неё плечом. Эффект был не столь сильным, как я надеялась, но мне удалось оттолкнуть её достаточно далеко от гранаты, чтобы я смогла быстро нагнуться и поднять её одной рукой.

Я рванулась прочь от неё — и она нанесла удар сзади. Сила его была такова, что было ясно — она нанесла его не в облике человека. Одно холодящее душу мгновение мне подумалось, что я совершила последнюю ошибку в жизни.

Удар сбил меня с ног и перевернувшись несколько раз, я замерла на земле. Бросив взгляд через плечо — я увидела её. Видимо, оставшегося дыма, который дала граната, хватало, чтобы скрыть её из поля зрения моих товарищей. Не стоило мне поворачиваться спиной, еще повезло, что у неё была всего секунда-две, в течении которых она могла действовать в другом облике.

Я встала на ноги, не отводя от неё взгляд и быстро попятилась. Бронепластина на спине, вырванная из места, куда она нанесла мне удар, болталась, отбивая такт моим шагам. Гранату я держала как можно ниже, чтобы дым не так закрывал мне обзор. Справа показался переулок, и я зашвырнула гранату туда.

Ночь остановилась, затем подобрала плащ, чтобы оградиться от насекомых, которые всё ещё роились около неё. Я не могла атаковать насекомыми в полную силу, как я обычно это делаю — оставался риск, что рой закроет мне обзор и я дам ей ещё одну возможность превратиться в монстра.

Значит — попытка номер два. Я ринулась ей навстречу с дубинкой наперевес.

Она металась под своим плащом, примерно в шести шагах от меня. Насекомые кусали и жалили. Хорошо. Приложить её дубинкой пару раз как следует, и она будет в отключке.

Ночь аж пополам сложилась — я уж было подумала, что наконец отделалась от неё.

Но она сорвала свой плащ и подбросила его в воздух. Плащ развернулся и мгновением позже я уже ничего из-за него не видела..

Я слышала её шаги, сначала пару обычных — быстрый перестук каблуков, она бежала — затем они сменились скрежетом когтей по твёрдой земле. По-прежнему скрытая тканью, она повалила меня, обрушилась на меня всей своей массой так что дубинка вылетела у меня из рук. Ткань плаща зацепилась за мою правую руку и голову. Её рука — угловатая, с противоестественно большим количеством сочленений — схватила меня за правую ногу, ещё две руки держали мою правую руку и шею соответственно. Её хватка была слишком плотной и она была слишком близко, я не могла сбросить ткань, которая скрывала её от моего взгляда. Она подняла меня в воздух с такой скоростью, что у меня закружилась голова...

И уронила, вышибив из меня дух при приземлении. Она все еще стояла надо мной — через насекомых я чувствовала её тело, вполне обычное человеческое тело. Я пыталась изо всех сил стянуть ткань, но она не поддавалась. Нескольких секунд безуспешных попыток снять с себя плащ и посмотреть, что случилось, я почти запаниковала. Я отправила насекомых вниз, к себе, чтобы лучше понять, что произошло.

Крючки. В чёрную ткань плаща через равные интервалы были вплетены окрашенные в чёрный цвет крючки. Она носила плащ этим слоем наружу.

— Какие же вы все-таки скучные, ну, — я услышала голос Сплетницы и страх слегка отпустил. Я сосредоточилась на том, чтобы освободить крючки. За ткань зацепилось не так уж и много, но некоторые вцепились в неровную поверхность моей брони, другие — за ремни, которыми она крепилась на теле, а еще пара застряла в моих волосах.

— Читала я ваше досье. Мистер и Миссис Шмидт. Впервые засветились в Гёссене, Германия, переехали в Лондон, затем в Броктон Бей, в Бостон, потом опять в Броктон Бей. Детей нет. Есть кошка. Ничего интересного о вас, сплошные банальности. Думаю, вы даже ужинаете по расписанию. Курица с рисом по понедельникам, стейк с картошкой по вторникам. Что-то вроде этого?

Я сдернула плащ и держала его в руках. Я увидела Сплетницу в другом конце переулка. Туман немного продвинулся, но Регент и Сука видимо затащили Мрака на спину Брута. Иуда тоже был с ними, Брут двигался мучительно медленно, а Иуда был, очевидно, слепым или почти слепым, из-за повреждений его морды. Они все были позади Сплетницы, закрытые остатками дыма из дымовой шашки.

Ночь стояла ближе ко мне, чем к остальным. Я видела что на её бёдрах, предплечьях и спине закреплены различные детали снаряжения. Гранаты, контейнеры, ножи, что-то похожее на распылитель с краской. Она хлопала по лицу, убивая насекомых, которые ползали вокруг по лицу и в районе глаз, но её внимание было приковано к Сплетнице. Возможно, я уже могла встать, но не хотела привлекать к себе внимание.

— Я все ломала голову — как же вам подосрать? Вы плоские как картонные дурилки. И тут я вспомнила, что вы покинули Империю когда ушла Чистота. Она вернулась? Вы тоже вернулись.

Ночь наклонила голову, слушая. Она снова прихлопнула нескольких насекомых на щеке. Судя по тому что я чувствовала через рой, её лицо не распухло. Её глаза были открыты, она моргала когда насекомые касались ресниц. Я подозревала, что она полностью регенерировала, когда меняла облик а её организм полностью очищался от любых токсинов и аллергенов.

Ночь перевела взгляд на меня. У неё светло-голубые глаза.

— Эй! — сказала Сплетница. — Ты вообще слушаешь?

Ночь выхватила нож из ножен на бедре и перегнулась ко мне. Я бросила её плащ, и поспешно попыталась достать из-за спины свой нож, но она была быстрее. Лезвие прижалось к моему горлу, но я схватила её за запястье, не давая ей прижать его плотнее. Я была вполне уверена, что в костюме нож мне был нипочем, но если бы она нашла щель там, где моя маска отделялась от костюма, который закрывал нижнюю часть шеи, то могла бы легко перерезать мне горло.

— Ах ты ж тварь! — крикнула Сплетница. Я буквально кожей чувствовала непоколебимый, немигающий взгляд Ночи, изо всех сил удерживая её запястьев моей хватке. А потом раздались выстрелы.

Ночь даже не вскрикнула. Завалившись на бок, она упала мне на ноги, прижав их к земле.

Злодейка лежала, молча корчась,держась за спину. Кровь текла из отверстий в её пояснице, и там, где ягодицы переходили в бедро. Я посмотрела на Сплетницу, которая подняла свой пистолет, выглядя немного удивленной тем, что ей только что пришлось сделать.

Чувство облегчения, которое я испытала, когда увидела, что Ночь выведена из строя, было недолгим.

Слишком яркая, чтобы на неё смотреть, Чистота понеслась вниз с неба и приземлилась рядом со мной и Ночью. Я видела, что она подняла одну руку в сторону Сплетницы и остальных, выпуская свою энергию.

Световой взрыв на мгновение ослепил меня, и мне в голову пришла мысль, почему Ночь и Туман работали в личной команде Чистоты. Это было не случайное совпадение. Она, должно быть, рассчитала, как их силы могли работать вместе. Её свет и Туман могли ослепить противников, и Ночь могла использовать свои способности в полной мере. Алебастр и Паладин? Вероятно, они замедляли врага, брали проблемные цели и выигрывали время для основной группы, чтобы та сделала то, что им было необходимо. Или занимались тем, что они и делали сейчас — занимали врагов в другом месте.

Когда я снова смогла видеть, я попыталась понять, что изменилось и что произошло. Большую часть переулка заполнила пыль. Совершенно невредимая Ночь стояла рядом с Чистотой, а мои товарищи по команде лежали на земле. Никакой крови. Никто не умер. По крайней мере, никто, кто не был уже мёртв, когда прибыла Чистота. Я беспокоилась о Мраке. Две минуты назад он выглядел гораздо лучше.

Справа от Чистоты в кирпичной стене виднелась дыра. Пылинки света ещё плясали вокруг неё. Намеренно? Нет. Это Регент сбил ей прицел.

— Чистота! Кайден! Нам не нужно драться! — крикнула Сплетница. Она подняла руки, её пистолет свисал на пальце.

Чистота опять подняла свою руку и её ладонь начала ярче светиться.

— Дейл и Эмерсон! — добавила Сплетница.

Чистота не опустила руку, но и не выстрелила.

— Что?

— Астра — Сплетница встала. — Она рядом с «Дейл и Эмерсон». В пригороде. У СКП там есть конспиративная квартира. Её используют если кого-то ищут злодеи. Или если личность члена Протектората, или Стражей оказывается раскрыта и его семье требуется место, где можно остаться.

— Как...

— Ты работала со мной, когда мы имели дело с АПП. Как и твои подчинённые и союзники. Вы знаете, что у меня свои источники.

— Я не верю тебе. У тебя нет причин говорить мне это, ты рассказала всем...

Сплетница прервала её.

— Не мы передали те материалы СМИ. Я даже немного разозлена этим. Не только тем, что в этом обвиняют Неформалов, но и тем, что они атаковали не просто вас, а ваши семьи. Это просто пиздец. Мы прибыли сюда, чтобы вы узнали истину, и ты смогла вернуть себе ребёнка.

— Кайзер сказал...

— Кайзер посчитал, что будет выгоднее сначала направить вас на Неформалов, прежде, чем указать тех, кто действительно отправил то письмо.

Чистота покачала головой.

— Тебе решать, — добавила Сплетница. — Кому ты поверишь, когда на кону Астра? Мне или Кайзеру?

И это её аргумент? Я начала отползать туда, откуда я бы смогла напасть на Чистоту, если дело до этого дойдет. Копье, прижавшееся к моей ключице, остановило меня. Я подняла голову и увидела стоящего позади Паладина.

Чистота опустила руку. Она сказала Сплетнице:

— Ты идёшь со мной.

— Я и не ожидала другого. Но ты позволишь моей команде уйти, и прекратишь разрушения.

— И откуда мне знать, что ты не просто жертвуешь собой, ради них?

— Потому, что кем бы ты ни была, Кайден, так или иначе, с некоторой искривлённой точки зрения, ты видишь себя достойным человеком. И если бы я не была честным человеком, когда это имеет значение, то я бы не стала тебе доверять, не поверила бы, что ты выполнишь соглашение. Логично?

Мне так не казалось. Это была логическая уловка. Сплетница не удалось бы меня убедить, но вопрос состоял в том, достучится ли она до Чистоты.

Чистота долгое время смотрела на Сплетницу. Я отчетливо осознавала, что к моей груди прижато копье, которое Паладин может воткнуть в меня сквозь костюм, использовав на мгновение свою силу. Так же легко Чистота или Туман могли дать возможность Ночи убить моих товарищей по команде.

— Ты знаешь, какими будут последствия, если ты неправа?

— Я не дура, — сказала Сплетница. — Ты выместишь свой гнев на мне, и я останусь мёртвой или искалеченной.

Чистота шагнула вперед и схватила Сплетницу за запястье.

— Остальные могут идти, — сказала Чистота своим починенным, не оставляя места для спора или обсуждений. Она обвила Сплетницу рукой, и они исчезли во вспышке света, оставив лишь танцующих, похожих на светлячков огоньки.

В момент той самой вспышки, которая унесла нашего товарища и Чистоту, Ночь переместилась и оказалась посреди нашей команды. У неё был нож, лезвие оказалось прижато к горлу Регента.

— Я понял, — ответил Регент равнодушным тоном. — Ты могла бы убить нас прямо здесь. Мы можем идти?

Ночь убрала нож в ножны и прошла через группу к Туману, который снова собирал себя в человеческую форму на выходе из переулка. Паладин, на противоположной от нас стороне переулка, поднимался в небо.

Я вздохнула с облегчением, поскольку команда Чистоты исчезла. Я снова задержала дыхание, когда увидела Мрака и, далее внизу на дорожке, Анжелику. Тьма Мрака рассеялась, лишь небольшие сгустки остались вокруг его тела, что, как я поняла, было очень плохим знаком. Спеша к нему, я достала сотовый телефон и прокрутила вниз список контактов.

Прозвучало три гудка прежде, чем трубку подняли. Я услышала внешний шум, возможно от вентилятора, но человек на другом конце молчал.

— Выверт, — сказала я. — Это Рой. Нам нужен тот ваш доктор, быстро.

— Вы можете добраться до того же места, что и в прошлый раз?

— Не знаю. Мрак и собаки пострадали. Нам, возможно, понадобится транспорт.

— Я устрою это. Ожидайте в ближайшее время звонок от водителя. — он повесил трубку. Не совсем дружественно, как когда мы говорили в прошлый раз.

Я принялась помогать Алеку поднять Анжелику. Сука занялась Иудой, который был фактически ослеплен в борьбе с Ночью. Она подставила голову и плечи Иуды под тело Анжелики, чтобы меньшая «собака» смогла опереться.

Как только Анжелика была устроена, я подскочила к Мраку и помогла ему перевернуться, чтобы осмотреть его грудь. Я придавила раны использовав остаток бинта, чтобы попытаться остановить кровотечение. Когда я говорила с ним, спрашивала как он, его ответы были односложными и не очень осмысленными.

Из-за того что Иуда был обременён другой собакой, а Брут ранен в бок, обе собаки перемещались очень медленно. Медленнее, чем я обычно шла пешком.

Каждое мгновение было сплошной нервотрёпкой. Я всё ждала, что кто-то из Стражей, Новой Волны или Империи Восемьдесят Восемь разыщет нас и начнёт бой. Хуже того, я была серьезно озабочена тем, что Мрак может перестать дышать.

Телефонный звонок от людей Выверта прозвенел, когда мы достигли пляжа — самого близкого места, о котором я могла подумать, и которое было в пределах прямой видимости продолжающихся боевых действий. Я направила звонившего к нашему местоположению.Из-за моей нервозности мне пришлось дважды спросить-благополучно ли они прошли через баррикады? Нам точно не нужна была ещё одна засада на баррикадах, из каких-нибудь подручных Крюковолка.

Когда прибыла пара машин скорой помощи, мы загрузили в одну из них Мрака и трёх собак в другую. Брут и Иуда сжались, сбросив дополнительные слои и были более-менее в порядке. А вот Анжелике, оказавшаяся под воздействием Тумана, лучше почти не стало, даже когда она вернулась к своему нормальному размеру. Она вдохнула туман и он попал в её легкие. Я могла только предполагать, что тот попал в её кровоток и оттуда в остальные части её тела. Только время покажет, какие повреждения Туман причинил ей изнутри.

Я вошла в машину скорой помощи вслед за Мраком и смотрела, как санитары вливают ему кровь и склоняются над его грудью. Должно быть, рана была в жутком состоянии, мне ведь пришлось накладывать швы первый раз в жизни, после езды на собаках рана открылась, и как только мы отступили с места происшествия я неумело пыталась сделать ему перевязку и остановить кровопотерю. Я съёжилась, чувствуя себя виновной, и ожидая, что один из медиков Выверта укажет мне, что я сделала не так. Но они работали в тишине, что было едва ли не хуже.

Я послала Сплетнице сообщение:

“Лягушка А. Люди Выверта подобрали нас. Брайану оказывают помощь. Собаки по большей части в порядке. Ответь.”

Мы остановились у дома доктора, а Сплетница всё ещё не ответила. Я была удивлена тем, что машина с Сукой, Регентом и собаками не подъехала.

Доктор был стариком с причудами, медик Выверта называл его доктором Кью. Он был тонкогубым человеком, моего роста, что делало его довольно маленьким. Его волосы были коротко подстрижены и казались слишком тёмными, учитывая его возраст, который выдавали лицо и руки. Когда медики привезли Мрака, он сразу занялся им. А они ушли, кивнув мне. Я кивнула в ответ, не зная как ещё реагировать.

Я стояла у постели Мрака, скрестив руки на груди и наблюдала. Доктор Кью проверил свежие швы на ранах Брайана, и пробормотал себе под нос, что всё сделано вполне неплохо. Убедившись, что санитары не налажали, он срезал разодранный костюм Брайана и аккуратно вытащил оставшиеся старые нити.

— Здравствуй, девочка с тараканами, — наконец он решил уделить мне внимание.

— Здравствуйте. Мне жаль, что в прошлый раз я привлекла к вашему дому столько насекомых.

— Бывает, — был его ответ.

Я кивнула и снова проверила телефон. Всё ещё никакого ответа от Сплетницы.

Минуты шли.

— Хорошо, — он стащил свои латексные перчатки. — Мы больше ничего не можем сделать для этого бедняги. Ты сама цела?

Я пожала плечами.

— Более или менее. Полоснули по животу, всё тело болит, и недавно мне повредили ухо, правда, о нём уже позаботились.

— Я сам всё проверю.

Он осмотрел мой живот, для чего мне потребовалось снять верхнюю часть костюма, и потрогал синяк на левом боку, доставшийся мне от Цикады. Затем, он заставил меня снять маску, чтобы обследовать ухо. Очевидно, он не посчитал работу Брайана удовлетворительной. Поэтому, я была усажена на табурет, чтобы он мог подчистить рану.

Доктор Кью ещё работал, когда мой телефон завибрировал. Я прочла сообщение и вздохнула с облегчением.

Сплетница:

Авокадо к. она получила что искала. скоро буду.

7.11

Остов здания нависал над нами. Балки и перекладины соединялись вместе, образуя двадцатиэтажную конструкцию, которая когда-нибудь станет одной из высоток Броктон Бей. У основания замерло море битого камня с бесчисленными бульдозерами, копрами, погрузчиками, бетономешалками и грейдерами, беззвучными и неподвижными в темноте. Свет шёл только от зданий и фонарей на окружающих улицах.

Сплетница вставила ключ в замок, открыла его и впустила нас за забор, окружающий это место. Она придерживала ворота, пока Мрак, Регент, Сука и я проходили внутрь в сопровождении Иуды и Брута. Обе собаки были почти нормального размера, и если бы кто-то издалека увидел нас, он бы ничего не заподозрил. Когда мы вошли, Сплетница закрыла ворота и, просунув руку через щель, повесила замок обратно и защелкнула его.

Гравий хрустел под ногами, пока мы шли к незаконченной высотке. Сплетница указала на люк, окруженный бортиком из бетона. На люке был предупреждающий знак с надписью «Канализация» и изображениями людей в костюмах химзащиты и противогазах. Она выбрала на связке ключей нужный, открыла замок и подняла люк. Ступени вели вниз, в темноту, которая выглядела и воняла как настоящая ливневая канализация.

По мере того, как мы спускались, запах становился сильнее. Мы прошли через дверь с металлическими прутьями, затем спустились по длинному коридору. Комната в конце коридора была небольшой, с ещё одной дверью и маленькой камерой наблюдения в одном из углов. У двери, к которой мы подошли, не было ручки и нам пришлось ждать. Прошло приблизительно двадцать секунд до того, как кто-то открыл нам дверь. Один из людей Выверта.

Внутри подвала не пахло так, как в предыдущих помещениях, нас окружали бетонные стены. Мы попали на верхний ярус, отсюда во все стороны уходили металлические мостики. Ящики и коробки заполняли нижний ярус, и я увидела там примерно пятнадцать наёмников Выверта, которые сидели на ящиках или опирались на них, и разговаривали между собой.

Солдаты были в одинаковых серых с примесью чёрного униформах, в штурмовых бронежилетах с высокими воротниками для защиты шеи. Лишь немногие носили балаклавы, и я могла разглядеть, что там были люди разных национальностей, главным образом мужчины. У всех солдат под рукой были автоматы, перекинутые через плечо на ремнях, или прислоненные к стенам или ящикам. Устройства из полированной стали, прикрепленные под стволами автоматов, контрастировали с тёмным оттенком оружейной стали, из которой были выполнены остальные части оружия.

Человек, который открыл нам дверь, кивнул головой, указывая, куда надо идти. Мы прошли по металлическому мостику мимо ещё нескольких солдат Выверта. Я заметила, что одна команда из шести человек готовились к выходу, они надевали маски и проверяли оружие. Пять секунд спустя мы прошли мимо стоящей в проходе Цирк в красно-золотом костюме и гриме. Не обращая на нас никакого внимания, она прислонилась к стене рядом с грудой картонных коробок, совсем близко к молодому солдату с коротко подстриженными рыжими волосами и уродливым шрамом сбоку на шее.

Выверта мы нашли в конце прохода, он разговаривал с четырьмя людьми, которые совершенно точно не были солдатами. Они все были одеты в деловые костюмы, и никто из них не выглядел как человек, который может носить оружие. Крупная женщина, мужчина в возрасте пятидесяти или шестидесяти лет, ещё один мужчина — совсем коротышка, наверное, не выше 120 сантиметров, и белокурая девушка, на вид — только что закончившая школу.

— Кренстон, завтра он у тебя будет?

— Да, сэр, — ответила блондинка.

— Хорошо. Пирс, как солдаты?

— Отряды “Рыба”, “Нора” и “Юнг” готовы и ждут от вас отмашки, — сказал коротышка.

— А запасные рекруты?

Пирс вручил Выверту несколько папок.

— Я отметил закладками самых многообещающих. Нам нужны двое, чтобы заменить одного раненного солдата, и одного дезертира.

Выверт сунул папки под мышку.

— Хорошо. Дюшен, сегодня вечером я ещё поговорю с тобой о нашей подготовке. С остальными я прощаюсь до завтрашней ночи.

Люди в деловых костюмах, за исключением полной женщины, прошли мимо нас, направляясь по металлическому мостику в ту же сторону, откуда мы пришли. А женщина спустилась по лестнице на нижний уровень, где находились солдаты, и её сразу окружили люди без униформы, с папками-планшетами и ломами. Строители?

— Здравствуйте, Неформалы, — произнес Выверт. — Вы восстановились после прошлой недели?

— Более-менее, — ответил Мрак, сложив руки на груди.

— Отлично. И что вы об этом думаете? — он указал взмахом руки на окружающий нас подземный комплекс.

— Впечатляет, — сказал Мрак.

— После того, как мы обустроимся, часть этой базы станет оперативной базой для Скитальцев, остальные помещения послужат местом встреч для моих людей перед боевыми операциями.

— Понятно, — ответил Мрак.

— Итак, я ожидал, что вы сообщите мне, как только оправитесь от ран и будете готовы к дальнейшей работе, или решите дать ответ на моё предложение, но у меня есть ощущение, что вы пришли сюда не за этим.

Заговорила Сплетница:

— Выверт, так дальше продолжаться не может.

Сложно было сказать наверняка, но, похоже, эта фраза выбила его из колеи.

— Хм. Поясни?

— Мы каким-то чудом пережили все эти битвы. Мы к такому не были готовы. Всего лишь через несколько дней после того, как мы помогли разобраться с АПП, и двое из нашей группы сражались с Луном и Демоном Ли, мы успели попасть в стычки с Протекторатом, Стражами и Империей Восемьдесят Восемь, и всё это в течение сорока восьми часов. Это чересчур даже при содействии ваших людей и при поддержке ваших суперспособностей.

— Ясно, — Выверт повернул голову в сторону нижнего яруса подвала и посмотрел на своих людей внизу. Он опёрся на поручень.

— Вы разрываете наше соглашение?

Сплетница помотала головой:

— Нам бы не хотелось так поступать, но всё зависит от того, о чём мы сможем договориться на этой встрече, здесь и сейчас. Мы всё обсудили на прошлой неделе, и я скажу прямо. Кое-кто из нас, кто ранее не особо желал иметь с вами дело, изменил своё мнение, но у остальных появились серьёзные сомнения. И это не просто вопрос нашей безопасности.

Выверт кивнул.

— Хорошо. Пожалуй, начну с того, что скажу, как я рад услышать, что ты изменила свое мнение, Сука. Не расскажешь, что подтолкнуло тебя к такому решению?

Сука недовольно посмотрела на Сплетницу, явно не в восторге от того, что Выверту сообщили о нашем обсуждении. Однако она ему ответила.

— Я решила, что было бы неплохо получить помощь по уходу за собаками. Я по-прежнему считаю, что ты редкостный говнюк, но если я буду получать то что мне нужно, то могу и потерпеть.

— Что ж, и на том спасибо. — Выверт издал лёгкий вздох, — Что подводит меня к основной теме нашего разговора. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что сомнения, о которых упомянула наша дорогая Сплетница, имеют некоторое отношение ко мне и к тому, как я предпочитаю работать?

Мрак и я кивнули.

— Ты тоже сомневаешься, Сплетница?

— Извините. Я уже достаточно долго работаю с вами, я знаю ваши возможности, я даже симпатизирую вам и уважаю вас. Но ваши последние действия вышли за всякие рамки.

— Да, — признал Выверт, поворачиваясь к нам. — Ты права. Нехорошо получилось. Как тактический атомный удар, когда могло бы хватить и обычной ракеты, и в итоге пострадали невинные, оказавшиеся слишком близко к настоящим целям.

— То есть мы, и семьи членов Империи Восемьдесят Восемь, личности которых вы раскрыли.

Выверт кивнул.

— Таким образом, два основных момента, которые мы должны обсудить — это очевидная небрежность моего манёвра против Империи Восемьдесят Восемь, и риск, с которым ваша группа столкнулась при работе. Однако, если нам удастся разрешить эти два вопроса к обоюдному удовлетворению, могу ли я считать, что вы готовы принять мое предложение?

Сплетница посмотрела на каждого из нас, включая меня, затем ответила Выверту:

— Возможно.

— Хорошо. Не желаете пройтись? Я смогу ответить на второй ваш вопрос когда мы доберёмся до другой стороны этого комплекса, — он отошел от перил и протянул руку, приглашая нас присоединиться к нему. Он шёл, заложив руки за спину, ведя нас к выходу из комнаты, к мостику напротив входа.

— Прежде всего, в порядке извинения, — заговорил Выверт, — ваше беспокойство по поводу того, что личности членов Империи раскрыты, полностью оправданы. На самом деле этот план я задумал прежде, чем узнал о вашем существовании, Неформалы. Мои первые попытки разгадать тайные личности моих врагов не спешили приносить плоды, и нанятые мной люди часто тратили недели исследований только на то, чтобы обнаружить, что они шли по ложному следу.

Почти четыре года я вкладывал средства и время в возможность найти слабое место моих врагов: их настоящие личности, лица под масками. Но, к сожалению, тогда я так ничего и не добился. Вдобавок ко всему, я был ограничен в финансах, да и умение пользоваться сверхспособностями ещё не было отточено так, как сейчас, и любая неудача дорого мне обходилась.

— Когда я начал накапливать состояние, стало легче. Я смог нанять лучших сыщиков, заплатить нужным людям, чтобы раскрыть информацию и поднять протоколы суда. Кусочки мозаики начали складываться вместе. После вербовки Сплетницы необходимость охотиться за призраками почти отпала. Хотя дело всё ещё продвигалось довольно медленно, и текучесть кадров в Империи Восемьдесят Восемь расстраивала меня, тем более, что я стремился получить полную картину и сорвать маски со всех членов империи Кайзера. Моя борьба против местных героев так же не была особо успешной, хотя и по другим причинам.

— Некоторое время моё внимание было приковано к другому делу, если не считать регулярных платежей и руководства. Всего лишь две недели назад со мной связались нанятые детективы и сказали, что у меня есть всё, что я хотел получить на Империю Восемьдесят Восемь. Большая удача — ведь на тот момент Империя осталась единственной преградой на моём пути. Я ухватился за эту возможность.

— И вы забыли о нас, — сказал Мрак в спину Выверту. — Не подумали, что всё это может указывать на Неформалов.

Выверт повернул голову.

— Да. Тут мне нечем гордиться. Я признаю, что оказался неспособен увидеть картину в целом, и уверяю вас, что впредь не повторю подобной ошибки.

— И это всё? Вы просто говорите «извините», и мы должны это принять? — Регент впервые заговорил с того момента, как мы прибыли.

Выверт остановился, и мы были вынуждены тоже затормозить, чтобы не наткнуться на него. Он сказал:

— Если вы примете моё предложение, я не буду реализовать планы такого масштаба без предварительной консультации с вами, Скитальцами и независимыми злодеями, которые работают на меня. Я надеюсь, что вы будете в состоянии сообщить мне о любых изъянах или непреднамеренных последствиях моих планов.

Мрак опустил сложенные на груди руки.

— Я не могу сказать наверняка. Возможно.

— Мне нравится сама идея, но, не в обиду будет сказано, я не уверена что настолько вам доверяю. — сказала я. — И не говорите, что Сплетница узнает и скажет нам, если вы нарушите правила и попытаетесь что-то сделать за нашей спиной. Она тоже может ошибаться. Прости, Сплетница.

На это Сплетница только пожала плечами.

— Я дам вам время обдумать эту мысль, — сказал Выверт. — Я не могу одним действием или словом завоевать ваше доверие. Всё, что я могу сделать — работать с вами, и не давать вам повода не доверять мне.

— Конечно, — уклончиво ответила я.

— А теперь остается последний вопрос, который надо закрыть. Беспокойство по поводу вашей безопасности. Я хочу продемонстрировать вам, что вы находитесь в надёжных руках. Я готов показать вам одно из моих секретных орудий, — Выверт остановился перед дверью. Рядом стоял солдат и курил сигарету.

— Приведи её, — приказал Выверт. Солдат кивнул, затушил сигарету об стену, спрятал окурок в карман и вышел через дверной проём.

— Допустим, я бы сказал вам, что знаю, где скрывается от героев Кайзер со своими телохранителями и, возможно, с парой лейтенантов, и что я хотел бы, чтоб вы внезапно напали на них ночью... Ведь именно подобные задания вызывают ваши опасения?

— Да, — ответила Сплетница, — даже с вашей силой...

— Вы всё равно будете сомневаться, да, — закончил за неё Выверт. — Простите меня, если я не прояснил вопрос о моих способностях, и не дал Сплетнице разрешения сделать это за меня. Мы... А, вот и она.

Солдат вошёл в дверь, ведя за собой девочку, примерно двенадцати лет, у неё были тёмные круги под глазами и прямые тёмно-каштановые волосы, которые нуждались в стрижке. Она была одета в белую рубашку с длинными рукавами, белые пижамные штаны и белые тапочки. Она не смотрела никому в глаза, уставившись в пол. Её правая рука сжимала левый локоть, а пальцы левой руки выбивали нервную дробь на бедре.

Выверт наклонился и убрал волосы с лица девочки. Она посмотрела на него, но тут же отвела взгляд.

— Мне нужно несколько чисел, — ласково сказал Выверт.

— Хочу конфетку.

— Конечно. Конфетка после шести вопросов.

— Трёх, — она разволновалась, развернувшись, как будто хотела уйти, затем опять повернулась к нему. Теперь она нервничала ещё больше.

— Пять вопросов, согласна? — Выверт повернулся и сел на металлический мостик, рядом с местом, где она стояла.

— Хорошо, пять.

— Я бы хотел, чтобы эти люди, — Выверт показал на нас, — пошли сражаться с Кайзером завтра в одиннадцать вечера. Ты помнишь их? Неформалы. Ты помнишь Кайзера? Я показывал его тебе на фотографиях.

— Да. Ты меня про это уже спрашивал.

— Да, спрашивал. Но я хочу, чтобы Неформалы услышали это от тебя. Дай мне число. Как бы они справились без моей помощи?

— Сорок шесть, запятая, шесть два три пять четыре процентов, что они вернуться все. Тридцать три, запятая, семь семь девять один процента, что вернутся только некоторые из них. Это один вопрос.

Выверт выдержал небольшую паузу, чтобы мы осознали услышанное.

— Она вычисляет вероятности событий. Мы полагаем, что она способна увидеть за долю секунды все потенциальные исходы какого-либо события. Её сила позволяет сгруппировать результаты и вычислить шанс осуществления какого-либо события. Для неё это не такая уж простая задача, и я стараюсь не дёргать её лишний раз, но вы, конечно, понимаете, насколько это ценно.

Я обхватила себя руками. Когда я посмотрела на девочку, то поймала её пристальный взгляд, направленный на меня. Я отвела глаза.

— А теперь конфетку? — она начала грызть ногти. Посмотрев на другую её руку, я увидела, что ногти на ней обгрызены до мяса.

Он отвел её руку ото рта:

— Ещё четыре вопроса, дружок, и только потом конфетка. Скажи мне число для той же ситуации, но если бы я послал туда Скитальцев.

— Шестьдесят, запятая, два ноль ноль девять процентов вероятности, что все они вернутся. Сорок четыре, запятая, один семь четыре три процента — что кто-то будет ранен или убит.

— Молодец. — он повернулся к нам, — Скитальцы сильнее, и поэтому у них больше шансов выполнить это задание. Но я обнаружил, что ваша группа сильнее выигрывает от поддержки моей силы. Дружок, скажи число для сценариев с участием Скитальцев и Неформалов, но, допустим, я оказываю им помощь в своей обычной манере.

— Это два вопроса, Две команды, два вопроса. Нечестно. У меня болит голова, когда я пытаюсь узнать слишком много чисел.

— Ладно, ответь на эти два, а потом на ещё один, и получишь свою конфетку. Мне просто нужно узнать шансы того, что команды вернутся целыми и невредимыми.

Девочка кивнула, но как-то очень быстро и жадно.

— У них вероятность тридцать два, запятая, ноль ноль пять восемь три процента вернуться без погибших и серьезно пострадавших, если вы поможете им. У Скитальцев — сорок один, запятая...

— Нет, постой, — остановил её Выверт, — это какая-то бессмыслица. До этого ты давала мне другое число. Сейчас шансы даже ниже, чем те, что они имели бы без моей помощи.

— В моей голове именно такие числа.

— Это неправильные числа, дружок.

Она помотала головой и крикнула во внезапной вспышке гнева:

— Нет! Они правильные! Ты просто не хочешь дать мне конфетку!

Выверт положил руку ей на плечо. Она попыталась отодвинутся, но он держал крепко. Ему пришлось повысить голос и слегка встряхнуть её, чтобы она услышала:

— Последний вопрос — и ты получишь свою конфетку, обещаю.

Она начала успокаиваться, и Выверт продолжил уже обычным спокойным тоном:

— Просто снова дай мне число, что будет, если я пошлю Неформалов против Кайзера без моей поддержки. Какая вероятность, что они вернутся целыми?

— Двенадцать, запятая, три один три три процента...

Выверт быстро встал. Он повернулся к солдату поблизости:

— Дай ей то, что она хочет.

Солдат отвел девочку обратно за дверь

Выверт пробормотал про себя:

— В деле есть какой-то неизвестный фактор. Числа не могут изменяться так сильно и так быстро. Упасть больше чем на тридцать процентов...

— Выверт? — спросила немного побледневшая Сплетница.

— Сплетница, ты знаешь, почему числа поменялись? Твоя сила говорит что-нибудь?

Она покачала головой, начала говорить, но он прервал её.

— Тогда можете идти, — приказал он ей и нам всем, — я свяжусь с вами позднее и мы закончим этот разговор.

— Я...

— Пожалуйста, — он подчеркнул это слово. — оставьте меня. Эта ситуация, какой бы она ни была, требует моего внимания.

Сплетница кивнула. Вместе мы направились к двери, через которую вошли. Мы были на лестнице, на полпути вверх к люку, когда Регент прокомментировал:

— Мда. Дурдом какой-то.

— Я бы использовала для описания другое слово, — ответила я тихо.

— Что с ней вообще? Она что, как Лабиринт? Из-за сверхспособностей у неё крыша поехала?

Я посмотрела на остальных, затем повернулась, чтобы взглянуть на него. Я не могла не позволить просочиться в мой голос капле яда, когда спросила его:

— Ты совсем тормоз?

— Что? Она сказала, что у неё головные боли, да и Выверт сказал, что ей тяжело приходится, когда она использует свою силу, легко предположить, что с её психикой что-то не так, особенно увидев её поведение.

— Конфетка, которую она просила — это эвфемизм для слова “наркотик”, — сказала я, и произнесённые слова сделали мои подозрения ещё более реальными. Я покрепче обхватила себя руками. — Он подсадил её на дурь, чтобы она с ним сотрудничала, выдавала ему эти числа.

— Я не думаю...

— Заткнись, — прервала я Регента. — Просто замолкни. Я… я не могу спорить с тобой на эту тему. Пожалуйста.

Он остановился. Я посмотрела на других. Мрак скрестил руки на груди и стоял очень тихо. Сука смотрелась, как обычно, сердитой. Сплетница выглядела бледной, даже в свете единственной лампочки, которая была на лестничной клетке. Она избегала смотреть мне в глаза.

— Ты знал бы, если б обращал внимание на новости, — сказала я Регенту. — Если б читал ту газету. Мне не нравится, что я должна объяснять, когда я даже думать об этом не хочу. Она — тот самый пропавший ребенок. Помните наше ограбление банка? Как оно не стало сенсацией из-за того, что приоритетом стал поиск ребёнка? Это из-за неё. Из-за Дины Элкотт.

Отвращение и гнев, которые поднимались у меня в груди и в горле вызывали тошноту, мне хотелось проблеваться, врезать по чему-нибудь, прямо тут. Часть эмоций была направлена на саму себя. Я обратилась к Сплетнице:

— Скажи мне, что я не права. Пожалуйста.

Она отвела взгляд, что само по себе было ответом.

— Дошло, Регент? — спросила я его. — Ограбление банка было отвлекающим манёвром для местных кейпов, таким образом, Выверту сошло с рук похищение ребенка. Мы сыграли в нём свою роль. Именно мы помогли этому произойти.

7.12

— Мы не виноваты в том, что сделал Выверт, — сказал мне Мрак.

— Но мы точно поспособствовали.

— Мы никак не могли догадаться о его настоящей цели.

— Просто мы расслабились и потеряли бдительность. И из-за этого, сами того не подозревая, мы помогли Выверту отвлечь кейпов. И из-за этого Дину держат в плену уже сколько? Три недели? Почти месяц?

— Почти месяц, — эхом ответила мне Сплетница.

Я глянула на неё, заметила, что она никому не смотрит в глаза, и у меня возникла неприятная мысль.

— Ты знала?

— Я... — она остановилась, вздохнула и на мгновение встретилась со мной взглядом, затем снова опустила глаза. — Я о чем-то таком догадывалась. Но не думала, что всё настолько мерзко. Трудно объяснить.

— Попробуй, — сказала я с напряжением в голосе.

— Она исчезла из школы рядом с Аркадией в тот же день, когда мы грабили банк. Очевидно, Выверт хотел гарантировать, что Стражей не будет рядом, и они не смогут вмешаться. И, скорее всего, именно потому он так заинтересовался моим предложением ограбить банк. Уже позже я обнаружила связь. Я просто не подумала... Ничто в его словах или действиях не указывало на то, что похищение ребенка является истинной целью.

— А какая ещё могла быть цель? — спросил Мрак.

— Вы знаете, что её дядя — кандидат в мэры на будущих летних выборах? Я знала, что Выверт хотел взять её под контроль, я думала, что он мог похитить её, чтобы заставить дядю заплатить выкуп из фонда избирательной компании, или даже заставить его выйти из предвыборной гонки. Я подозревала, что у неё есть причины сотрудничать с ним, например, дома ей было плохо, а он предоставил ей убежище, или подкупил ещё чем-нибудь. В любом случае, ранее его обычные методы работы были именно такими, он не стал бы похищать её надолго, или как-то мучить.

— Но реальность оказалась иной, — сказала я горько.

— Знаю, — парировала Сплетница. — Мне всё это тоже не нравится. Он достаточно долго был рядом и общался со мной, чтобы понять, что в некоторые дела я лезть не буду, и чего-то я могу и не знать. Я даже не думала, что у неё были способности, я не знала, как Выверт о них узнал и как он вообще нашёл её. Это совсем на него не похоже. Безжалостность, жажда власти.

— Если тебя это так сильно беспокоит, шли его на хуй и всё, — с раздражением в голосе вмешалась Сука.

— Ситуация немного сложнее, — сказала я. — Мы не можем просто уйти и оставить всё как есть.

— А ещё кое-кто из нас полагается на Выверта в решении некоторых важных вопросов, — сказал Мрак. — У кое-кого из нас есть люди, которых мы не можем бросить.

Я удивленно посмотрела на него.

— Я не хочу сказать, что твоя сестра не имеет значения, но... ты и правда готов бросить Дину Выверту — и все ради Аиши?

— Если вопрос встанет ребром? Да.

Я уставилась на него.

— Я практичен, Тейлор, — Мрак использовал мое настоящее имя. — Люди страдают по всему миру. Каждый день, каждую секунду мы игнорируем события в мире, концентрируясь на том, что происходит в нашей стране, нашем городе, по соседству с нами, и с людьми, которых мы видим каждый день. Нас по-настоящему заботит только боль и несчастье наших близких, наших друзей и семьи, потому что если бы мы попытались спасти вообще всех, мы бы сошли с ума! Никому не под силу такое, за исключением, может быть, Сына. То же самое относится и к данной ситуации. Приоритет — моя семья и моя команда, именно в таком порядке. Если мне нужно будет сделать выбор — я выберу Аишу и вас, ребята.

— Наш случай не похож на игнорирование голодающих детей в стране третьего мира, или какого-то бездомного на улице, — сказала я ему, — Ты сам видел Дину, смотрел ей в глаза. Ты уже стал участником событий, ты сыграл определенную роль в том, что она попала в такое положение.

— Я и не говорю, что мне это нравится, я уже точно не так уверен, что хочу работать с Вывертом, но я могу сказать, что надо всё обсудить и прийти к общему знаменателю.

Я посмотрела на остальных.

— И вы со всем этим согласны?

Сука раздраженно глянула на меня. Ладно, я и не ожидала, что она будет союзником.

Регент пожал плечами.

— Я уже говорил вам, откуда я родом и как рос. Я видел подобное прежде, только это были способности моего отца, а не наркотики. Я спокойно отношусь к таким вещам.

Я попыталась убедить его.

— Но ведь ты именно из-за этого оставил Сердцееда? Разве ты сейчас, с Вывертом, не оказался в таком же положении?

— Я сбежал от отца потому, что он пытался управлять мной, и заставлял меня быть кем-то и чем-то, чем я не был. В этом не было ничего интересного, никакого веселья. И если Выверт попробует провернуть что-то подобное, я свалю от него. А пока всё ништяк.

И этих людей я считала своими друзьями?! Я обратилась к последней надежде на помощь и поддержку. К Сплетнице.

Она заложила большие пальцы за пояс, и немного ссутулилась, прислонившись к стене. Она отнюдь не выглядела счастливой.

Она слегка тряхнула головой, встретившись со мной глазами.

— Выверт — не дурак, — сказала мне Сплетница, — он понимает, что он только что сделал, и у него были все основания подозревать, что один или два человека в нашей группе могут счесть его методы неприятными. Он это просчитывал. Он испытывает нас, чтобы быть уверенным, что на нас можно положиться, когда придет время более жестких действий.

— Если это — проверка, — сказала я, чувствуя, как что-то оборвалось внутри, — думаю, что я её провалила.

— Не говори так, — сказала Сплетница. — Мрак прав, мы должны обсудить это всей командой.

— Что здесь обсуждать? Оставаться ли с Вывертом?

— Да, — со вздохом ответила она.

— Одно лишь то, что вы считаете, что здесь есть что обсуждать — уже какой-то пиздец, — ответила я. Гнев и ощущение того, что меня предали, сделали мой тон более резким, тяжелым.

Не знаю чего я ожидала, но несколько секунд я просто стояла там. Возможно, я ждала, что они начнут извиняться, как-то оправдываться или признают, что я была права.

Но никто из них даже рта не раскрыл.

Я повернулась, чтобы уйти, открыла люк и ступила на гравий, который окружал стройку высотного здания.

— Ну ладно тебе, Тейлор, — из-за моей спины раздался голос Мрака. Я не слушала.

— Эй! — он поднял голос.

Я не ответила. Я была слишком зла, и, как бы глупо это ни звучало, я не хотела, чтобы последними словами, которые он от меня услышит, стала отборная матерщина.

Я уже шага на три отошла от люка, когда услышала хруст гравия позади меня. Я повернулась и увидела, что Мрак сокращает расстояние между нами. Он протянул руку, словно пытаясь меня схватить.

Мое терпение лопнуло и тучи насекомых вылетели из-под костюма. По моему приказу они образовали между мной и Мраком что-то вроде барьера.

Я уже продумывала, что буду делать, если дело дойдет до драки — костюм покрывал его кожу, но я помнила об отверстиях на боковых сторонах его маски, которые перенаправляли поток темноты от лица к краям маски, чтобы на шлеме выделялось изображение черепа. В крайнем случае, насекомые могли бы туда забраться. Его сила на меня почти не влияла, но сможет ли небольшая горстка насекомых под маской компенсировать его очевидные преимущества в ближнем бою?

Я услышала рычание собак Суки. Они не доросли до максимального размера, но были крупнее, чем в нормальном состоянии, рост был остановлен на начальной стадии их трансформации. На тускло освещенной территории стройки сквозь дымку моего роя я могла различить их силуэты. Победить их будет трудно, или даже невозможно.

— Нет, — сказал Мрак, полускрытый роем. — Блять. Пусть уходит.

Я повернулась и побежала.

* * *

Лофт был пуст, там сидела только Анжелика. Позади неё на минимальной громкости работал телевизор. Возможно, его оставили включенным, чтобы успокоить собаку, или просто Алек поленился всё выключить.

Анжелика двигалась очень медленно, когда встала с дивана и приблизилась, чтобы обнюхать меня. Не знаю, какой была жизнь этой собаки до того, как она попала к Суке, но она смогла научиться любить только её. Анжелика быстро обнюхала меня и повернулась, чтобы потащиться обратно к дивану, но запрыгнуть на него ей уже не хватило сил. Она расположилась под журнальным столиком, наблюдая за мной единственным целым глазом, который непрестанно подмигивал, будто бы с подозрением или угрозой.

Она сильно пострадала в бою с Туманом. Трудно поверить, но сейчас она была еще туда-сюда, а вот несколько дней назад... Сука хотела использовать на ней свою силу, но Лиза отговорила её, предупредив о риске остановки сердца. Как следствие, Анжелика большую часть недели была столь вялой, слабой и тихой, что я часто поглядывала на неё и задавалась вопросом, не прекратила ли она дышать. Я не была настолько привязана к ней, чтобы расстроиться из-за её смерти, но понимание того, насколько потеря собаки опустошит Суку, было для меня достаточной причиной волноваться за животное.

Было странно думать, что я всё это покидаю: лофт, собак, ребят.

Я не знала, как разобраться в своих мыслях и чувствах. Злость. Меня предали. Я стояла посреди гостиной лофта, беспомощная и растерянная. Я не знала, чем заняться, а ведь последнее время я всегда находила себе дело. В течение первых полутора лет в старшей школе, все мои старания сводились к тому, чтобы просто дождаться окончания школьного дня, дожить до выходных. Когда наступали выходные, я просто отдыхала, восстанавливала свою умственную и эмоциональную силу, чтобы выдержать следующую неделю.

Затем я получила свою силу. Я достигла своего предела, дошла до точки, где могла бы сломаться, но моя сила дала мне новую цель: стать супергероем. Нужно было так много сделать и запланировать, подготовить и исследовать, что у меня появилась причина жить. Я бы не решилась назвать это надеждой, но теперь я могла сосредоточиться на том, что выходило за пределы следующих суток.

Всё остальное было следствием того поворотного момента. Встреча с Неформалами, новый план стать тайным агентом, чтобы выудить информацию и разузнать про тогда ещё неизвестного босса. Когда я не смогла предать их с чистой совестью, я изменила свой план, я решила лучше узнать остальных ребят, подружиться с Сукой, сблизиться с Брайаном. Правда, я добивалась своих целей с переменным успехом за то недолгое время, что двигалась в этом направлении, но пока и этого было достаточно.

А теперь я плыла по течению.

Жизнь, в некотором смысле, вернулась на круги своя. Я должна была пережить сегодняшний день, затем неделю. Мне нужно было разобраться, куда пойти дальше. Я направилась в свою комнату.

Мой рюкзак лежал рядом с прикроватным столиком, быстрая проверка показала, что в нем всё ещё лежало многое из того, что я в него положила неделю назад, когда предполагала, что проведу несколько дней у Брайана. Одежда, основные туалетные принадлежности, наличные, неиспользованный дешёвый телефон. Я добавила ещё денег, карту с информацией о моём суперзлодейском банковском счете, и ещё несколько мелочей. Осматривая комнату на предмет того, что мне может понадобиться, я взглянула на комод. На нём лежала катана, которую я взяла как трофей после одного из боёв, и кусок янтаря, который подарил мне Брайан.

Я положила янтарь в рюкзак, укутав его одеждой, чтобы предохранить от повреждений, и застегнула его.

Будильник показывал 6:40 утра. Если бы Выверт не назначил встречу на этот странный час, если бы я не собирала вещи, то где-то сейчас я бы выходила из дверей на свою утреннюю пробежку.

Покидая лофт в спешке, чтобы уйти до прихода остальных, я много чего не стала брать с собой. Одежду, мебель, снаряжение. За то время, что я жила здесь, я неосознанно привнесла в комнату что-то своё, украшала её и подстраивала под себя. Я обосновывалась тут надолго, совсем не так, как в тот период, когда планировала предать команду.

Я надевала одежду поверх костюма, когда из дверного проема раздался голос Лизы:

— Куда ты собираешься идти?

Я повернулась, чтобы посмотреть на неё, и выражение её лица изменилось. Из-за того, что она увидела у меня на лице? Я не была уверена, какие чувства на нём отражались. Гнев? Разочарование? Сожаление?

— Может быть, в мотель, — сказала я. — А что? Вы собираетесь меня выследить? Спрятать концы в воду?

— Ты знаешь, что мы бы не стали так поступать.

— Разумеется. Полагаю, для этого он пошлет за мной Скитальцев, если уж решит. — Я стащила свою маску и убрала её в рюкзак.

— Это неправильно, Тейлор. Тебе действительно нужно уходить?

— Мне сейчас даже на себя в зеркало тошно смотреть. Даже если бы мы пришли к какому-то соглашению, разработали общий план по её спасению, решили бы противостоять Выверту… — я замолчала, пытаясь подобрать слова, — я не могу смотреть на остальных, и притворяться, что всё нормально. Даже если бы мы старались её спасти... это всё равно мерзко. Дина… за что её так?

— Веришь или нет, но Брайан сейчас в полном ахуе, как и ты. Если тебе кажется, что он странно или нетипично себя ведёт, на самом деле он просто действует на автомате, когда не знает, как реагировать. Понимаешь, Сука в такой ситуации бесится, а ты внезапно замолкаешь и держишься настороже.

Я пожала плечами, завязывая рукава толстовки на талии, и сказала ей:

— Если уж разобраться, я бы не сказала, что то, как он себя вел — для него совсем уж нехарактерно. Собственно, это одна из причин, по которой я ухожу.

— Ты уходишь на время, или навсегда?

— Не знаю.

— Ты собираешься совершить какую-нибудь глупость? Например попробовать спасти Дину в одиночку?

— Не знаю, — повторила я.

— Ты же понимаешь, есть вероятность… пусть и небольшая, что если ты попробуешь провернуть что-то такое, возможно, нам придётся тебя остановить. Ну, это ещё зависит от того, до чего мы договоримся относительно текущей ситуации.

— Делайте то, что должны, я буду поступать так же.

— Ну что ж, ладно.

Я перекинула рюкзак через плечо, стоя перед дверью.

— Я не говорю “до свидания”, потому что не собираюсь прощаться, — сказала Сплетница. — Если для того, чтобы в ближайшем будущем мы смогли нормально поговорить, я должна буду сама разрешить ситуацию с Вывертом и его пленницей — я это сделаю. Оставайся в живых, не наделай глупостей, и постарайся выслушать нас, когда мы встретимся. Такую малость ты можешь сделать ради нашей дружбы?

Я задумалась на секунду, затем кивнула ей.

Лиза отошла от дверного проема, чтобы пропустить меня. Когда я обернулась, Лиза чуть ли не подчёркнуто отвернулась в другую сторону, к кухне. Как будто проводить меня взглядом до выхода означало своего рода прощание, а она осталась верной идее не говорить мне “до свиданья”.

Я была на лестнице, на полпути к первому этажу, когда услышала его. Воющий звук, как будто огромный ребенок собрался разреветься. Гнусавый звук «уа-а» болезненно ввинчивался в уши. Сирена? Сирена воздушной тревоги.

Я резко развернулась и понеслась обратно вверх по лестнице. Сплетница уже была в гостиной. Телевизор показывал указания по эвакуации, чередуя изображения на экране: “Покиньте свои дома. Найдите ближайшее убежище. Следуйте указаниям местных властей. Покиньте свои дома…”

— Бомба? — спросила я, поднимая голос, чтобы его можно было услышать на фоне сирены. — Бакуда что-то припрятала?

Лиза помотала головой.

Я видела её в присутствии Луна, Славы, Бакуды, Чистоты, Ночи и Тумана. Но сейчас на её лице было совершенно другое выражение, которое я не видела ни в одной из тех ситуаций. Ни следа её лисьей усмешки, ни капли её характерного юмора или сумасбродной бравады.

— Тогда что это? — спросила я, хотя у меня уже было мрачное подозрение. Сирены не включали даже когда Бакуда начала свой террор против города, и это оставляло совсем мало вариантов.

Всего одно неотвратимое слово:

— Губитель.

— Что... но... — я повернулась к лестнице, затем обратно к Сплетнице. — Мой папа. Я должна...

Сплетница прервала меня:

— Он эвакуируется или доберётся до убежища, как и все остальные. Тейлор, посмотри на меня.

Я посмотрела на неё.

— Остальные ребята и я — мы уже говорили о такой возможности. Эта тема всплывала ещё до того, как мы встретили тебя. Ты слушаешь меня? Ты знаешь, что происходит, и как обычно реагируют.

Я кивнула.

— Мы все решили, что пойдём. Что попытаемся помочь, чем сможем. Но ты не участвовала в том разговоре, и сейчас в группе напряженные отношения. Теперь ты почти вышла из команды, поэтому если не хочешь...

— Я пойду, — мне даже не нужно было об этом задумываться. Я бы никогда не простила себя, если бы сбежала, зная, что могу чем-то помочь.

Интерлюдия 7 (Ханна)

Предупреждение: Киндер-сюрприз переименован в Винрара, постепенно это коснется и старых глав.

— Пошла! — гаркнул по-турецки солдат, сильно ткнув её стволом меж лопаток. Он был вдвое выше неё и гораздо сильнее. Сопротивляться бессмысленно, будь он даже без оружия. Спотыкаясь, она поплелась сквозь чащу деревьев и кустарника. Ветки царапали ей лицо и руки.

"Иду по линии, одна нога перед другой" — твердила себе Хана. Она потащилась вперёд, и ноги как будто свинцом налились. Иголки с деревьев и кустов царапали кожу. Даже тонкие веточки были грубыми, колючими, цеплялись за платье и носки, впивались сквозь одежду, и кололи её необутые ноги.

— Шевелись! — пригрозил солдат. Он произнёс что-то ещё, более длинное и сложное, но Хана плохо знала турецкий и не поняла, что он хотел сказать . Она оглянулась через плечо и увидела, как солдат вернулся назад, стараясь ступать по её следам. Он чётко разъяснил значение своих слов, махнув оружием в сторону остальных детей, согнанных в кучку посреди полудюжины других солдат. Если она не пошевелится, за это заплатит кто-то другой.

За семь лет жители её села уверились — и, как показало будущее, напрасно что живут достаточно далеко и изолированно среди долин и лесов, чтобы худшие схватки войны обошли их стороной. Несколько часов назад с этой иллюзией пришлось расстаться самым болезненным образом.

Её спрятали в погребе рядом с домом. Она слышала крики и стрельбу. Слишком много стрельбы, учитывая, как мало было в селе исправного оружия. Оружие и патроны слишком дороги для тех, кто живёт лишь тем, что сможет добыть охотой или вырастить. Да и ехать за такими покупками в ближайший город было опасно. У них было совсем немного трофейного оружия, которое удалось выменять на припасы и медицинскую помощь, у партизан, проходивших через деревню. А тем, у кого оружие и было, недоставало навыков и опыта. Все надеялись, что партизаны не дадут врагу зайти так далеко.

Она торопливо сделала ещё один шаг. Ветка хрустнула под ногой, и Хана вздрогнула и тихонько заскулила.

Когда вражеские солдаты нашли её в подвале и загнали в группу с остальными девятью детьми из деревни, она знала, что её родители или умирают, или уже мертвы. Пока солдаты вели их по деревне в лес, она шла, уставившись себе под ноги, слезы лились по щекам. Она не желала смотреть на кровь, на мертвые тела, усеявшие её родную деревню. Всю свою жизнь она провела здесь, среди этих людей.

Она обшаривала взглядом землю под ногами, но не знала, что искать. Земляной холмик? Бечевку? Плотный участок сухих, бурых иголок? Она сделала ещё один шаг, ожидая худшего. Когда ничего не произошло, она шагнула ещё раз, и снова приостановилась.

Совсем недавно она видела издалека, как Кован, толстый мальчик постарше, который когда-то дразнил её, сделал шаг вперёд, и его нога провалилась под землю. Он закричал, и Хана с остальными детьми бросились к нему, и попытались вытащить, но их попытки только усилили его вопли и истерику. Пока солдаты молча наблюдали за ними со стороны, Хана вместе с остальными детьми скребла руками жёсткую, каменистую землю, открывая взгляду деревянные колья, уложенные по краям ямы. Часть колышков торчала из стенок остриями вниз, другими было утыкано дно ямы — они-то и проткнули ногу мальчика. Те, что торчали из стенок, прогнулись, когда Кован наступил на них, но при попытках вытащить ногу обратно их острия глубоко вонзились в нее. Она знала о таких ловушках — их оставляли партизаны, которые их защищали и охотники из её деревни. Ловушки были повсюду: в лесу вокруг деревни, возле дорог и в местах, где могут проходить враги. Она как-то раз случайно услышала, как один из бойцов рассказывал её отцу именно про эту ловушку. Ей снова и снова повторяли, что из-за этого в лесу играть нельзя, и если ей понадобиться пойти в лес, то обязательно нужно позвать с собой взрослого. Только когда Хана увидела, что произошло с Кованом, она осознала всю серьезность тех предупреждений.

Они долго пытались откопать его ногу, освободить её, но чем больше им открывалась его израненная нога, тем яснее понимали, что с такими ранами и потеряв столько крови, ему далеко не уйти. Это было безнадежно, но ведь они же ходили вместе с Кованом в школу. Они виделись с ним каждый день.

Их усилиям положил конец солдат, выпустивший Ковану пулю в лоб. Второй погибший за сегодня ребенок.

Следующей для проверки тропы выбрали Хану.

Она стиснула руками подол своего платья, комкая ткань в ладонях, всё ещё покрытых грязью и царапинами из-за попыток освободить Кована. “Одна нога впереди другой”. Все её чувства обострились. Она с особой чёткостью слышала шуршание грязи под ногами, царапанье еловых иголок по ткани платья. Она чувствовала солнечное тепло, согревающее кожу, когда она ступала там, где свет проглядывал сквозь еловые ветви.

Она с усилием моргнула, чтобы смахнуть слёзы с глаз. Так глупо. Ей нужно было чётко видеть. Любой намёк. Хоть какую-нибудь подсказку, чтобы заметить ловушку. Рыданиями она уж точно себе не поможет

“Одна нога впереди другой”

Она остановилась. Ноги не повиновались ей. Она испуганно огляделась вокруг.

Хана совершенно точно знала, что если она сделает ещё шаг — умрёт.

В этой уверенности не было никакой логики, никаких явных причин, никакой зацепки. Этот участок леса ничем не отличался от других. Подложка из красно-бурых иголок под ногами, деревья и кусты, обступающие её.

Но она точно знала. Если она шагнет вперёд, влево или вправо, она попадет в ловушку. В яму, как ту, в которой оказался Кован, или на взрывное устройство, которое унесло жизнь Ашти. Ей, по крайней мере, не придётся долго страдать.

Солдат, который наблюдал за ней с небольшого расстояния позади, выкрикнул знакомое слово “Шагай!”, которое было одновременно и угрозой, и приказом.

Хана огляделась вокруг, от страха её замутило. Она искала хоть какую-то подсказку, куда идти, как двигаться дальше.

Она понимала, что прямо сейчас её убивать не станут. Она не могла идти дальше, это было физически невозможно, будто её ноги пустили корни в землю, как деревья. Солдаты заставят её смотреть, как они будут пытать одного из детей, пока он не умрет. А затем примутся за следующего. Или за саму Хану, пока один из детей не сдастся и не пойдет вперед, прокладывая им дорогу ценой собственной жизни.

— Ша...

Она увидела нечто громадное.

Оно было большим не в том смысле, в каком бывают большими деревья или горы. Его размеры были больше, чем она была способна увидеть и почувствовать. Она словно видела нечто, что было больше, чем целая планета, оно вообще было непредставимо огромно, оно простиралось вдаль. Хана не могла лучше описать то, что она воспринимала. Нечто было окружено множеством собственных зеркальных отражений, но каждое отражение существовало в одном и том же месте. Некоторые из них двигались по-другому, и иногда, очень редко, одно из отражений вступало в контакт с чем-то, с чем не вступали другие. Каждое из отражений было таким же реальным и ощутимым, как и остальные. И это всё делало это нечто таким громадным, что она не смогла бы его описать, даже будь она учёным, который сотню лет провёл в лучших библиотеках мира.

И оно было живым. Нечто живое.

Она знала — ей даже не пришлось раздумывать над этим — что каждое из этих отражений или расширений целого было такой же его неотъемлемой частью, как её рука или нос были частью её самой. Каждая часть была под контролем этой сущности, и двигалась с определённым намерением и целью. Как будто эта сущность существовала во всех своих возможных отражениях одновременно.

"Оно умирает", — подумалось ей. Самые дальние отражения существа отпадали и рассыпались на части, пока оно плыло в пустом безвоздушном пространстве, не двигаясь, а хитроумно проталкивая себя через бытие, содержащее её отражения, сжимаясь в одном месте, и разбухая в другом, перемещаясь со скоростью выше, чем скорость света. При её движении отдельные частички и фрагменты отлетали от целого, как отлетают на ветру семена от непостижимо огромного карахиндибы, одуванчика. Семена более многочисленные, чем пылинки на всей Земле.

Один из этих осколков, казалось, начал расти, становился всё больше, заполняя её сознание, пока полностью не поглотил все её чувства. Как будто Луна падала на Землю. Падала прямо Хане на голову.

— ...гай! — глазом не моргнув, закончил команду солдат.

Хана вздрогнула. Она всё ещё была в лесу, руки зудели от царапин, ноги болели от ходьбы. Сердце часто билось, от страха она чувствовала горечь во рту.

Воспоминание уже таяло. Происходило ли это вообще? Чем сильнее она старалась вспомнить, тем быстрее оно ускользало. Это было похоже на пробуждение посреди сна, но такого зыбкого, что даже мысль о том, что она спала, стремилась покинуть её разум.

Солдат что-то кричал своим товарищам, слишком сложное для её понимания. Хана позволила остаткам воспоминания ускользнуть от своего внимания. Главное происходило здесь и сейчас. Либо она шагнёт вперёд и умрёт, либо она останется на месте и кто-то другой умрёт из-за её трусости. Она очнулась от своего ступора, и только слабый след мысли, что нечто только что произошло, остался у неё. Возможно, она сможет шагнуть вперёд.

Она подняла ногу...

...и остановилась. Что-то было на её пути. На уровне груди висело расплывчатое пятно, яростно сверкало и переливалось. Она опустила ногу на место, и уставилась на быстро сменяющееся чёрно-зелёное мерцание.

Она дотронулась до него и почувствовала тяжесть в ладони. Пальцы сами сомкнулись на предмете, почувствовали его тепло. Такое чувство, будто гладишь дружелюбную собаку. Странная мысль, особенно если учесть, на что она смотрела.

Оружие, полированная серая сталь. Что-то знакомое. Похожее на те маленькие пистолеты, которые она видела у партизан.

"Я не смогу им воспользоваться." — спокойно подумала она, — "Если я попытаюсь, они убьют остальных в ту же секунду, как я выстрелю".

Пистолет замерцал, опять стал расплывчатым пятном чёрного и зелёного цвета, затем принял другую форму. И такое она тоже видела. Один из партизан разговаривал с Ханой и показывал ей английский журнал про оружие, — так он пытался наладить отношения с её старшей сестрой. Этот пистолет был таким же, как и предыдущий, но на стволе была металлическая трубка, почти в два раза увеличивающая длину оружия. Эта трубка, как знала Хана, делала оружие более тихим.

Остальные дети и солдаты были далеко позади. План всё ещё казался почти невозможным, но...

— Шагай! — прокричал солдат за её спиной. — Шагай, а не то...

Она резко развернулась, удерживая оружие обеими руками. Ей понадобилась секунда, чтобы прицелиться, и застигнутый врасплох турецкий солдат дал ей как раз достаточно времени, чтобы нажать на курок.

Ханна резко распахнула глаза.

“Вот почему я не сплю.”

Она заметила, что всё ещё была в костюме, встав с постели и направившись к ванной. По крайней мере, у неё хватило здравого смысла снять с себя шарф, чтобы не задохнуться во сне.

Она была единственной, кто помнил. Все остальные забыли это непостижимо огромное существо, если они вообще были удостоены чести мельком на него глянуть. Она не могла быть уверена в этом. Если кто-нибудь ещё это и видел, они неминуемо забыли бы об этом ещё до того, как смогли собрать свои мысли, чтобы кому-то рассказать. И она тоже должна была забыть.

Но она помнила. Она потрогала боевой нож, вложенный в ножны на бедре, будто чтобы напомнить себе о его существовании. У неё были подозрения насчет своего дара: её сила взяла часть её души и придала ей форму оружия. Самые злые её части, самые детские, те части, которые могут спать, и те, которые могут забыть. Она представила себе, что нож на её бедре спит и видит сны вместо неё. Она могла провести целый год без необходимости остановиться и отдохнуть, положив голову на подушку.

Закрывая глаза и позволяя себе расслабиться она делала это не потому, что ей необходим был сон, а потому, что все люди должны спать. И даже в этом случае она никогда не видела сны. Вместо этого она вспоминала, её мозг с идеальной четкостью проигрывал события из прошлого. И по странной прихоти судьбы, она помнила это нечто, и она помнила, как забывала его, как бы парадоксально это ни звучало.

И она никогда никому об этом не расскажет.

Она убила солдат, которые держали в заложниках остальных детей из её деревни. После первого солдата она притворилась, что испугалась, что увидела в лесу партизан. Затем она улучила момент, когда солдаты были слишком заняты, наблюдая за местностью, и перестреляла остальных из автомата. Она не считала, что поступила плохо, и не теряла сон из-за того, что в перестрелке погиб ещё один ребенок, Бехар.

Конечно, это подразумевалось само собой, она сожалела о погибших. Но виноватой себя она не чувствовала. Семеро из десяти детей вернулись из лесу благодаря ей и её дару. Они пришли обратно в деревню, убрали мертвые тела и сделали всё возможное, чтобы сберечь продукты пока к ним снова не придут партизаны.

Хана заставила остальных детей поклясться, что они никому не расскажут о её даре. Она знала, что в этом случае её завербуют партизаны и будут использовать её способности. Неважно, что за способности она получила — она чувствовала, что они ей даны не для этого.

Когда партизаны вернулись, они увидели, в каком состоянии находятся дети, и решили срочно их эвакуировать. Они забрали детей в город, и один из них проследил, чтобы Хану и других детей отправили в Великобританию, куда направлялось большинство беженцев. Там они разделились — одного за другим детей отправляли в сиротские дома и приюты. До Ханы очередь дошла поздно, она была практически последней, когда отправилась на самолет, к своему новому дому. Там-то и начались трудности. Она прошла через какую-то арку — позже она узнала, что это был металлоискатель — и прозвучал сигнал тревоги. Охрана нашла на ней оружие, которое она не могла бросить или оставить где-нибудь, и Хану отвели в другое место. Тщательно допросили. Потом отвели её в ванную, перед возвращением в комнату для допросов снова обыскали. И нашли тот же пистолет, что отобрали у неё полчаса назад.

Дальше всё происходило очень быстро. Её выручил один американец в военной форме. Он забрал её в Америку, проследил, чтобы её удочерили. Когда организовали три первые команды Стражей, она вошла в их число. Когда она в первый раз вышла в костюме, то знала от силы только алфавит, числа, и сотню слов по-английски.

Ханна склонилась над раковиной и умылась. Затем нашла зубную щётку, почистила зубы. Прошлась зубной нитью. Почистила язык. Слишком легко забыть о таких мелочах без промежутков сна, которые разбавляют бесконечность дней. Лучше заниматься такой рутиной слишком часто, чем забыть про неё. Она прополоскала рот специальной жидкостью, затем оскалила зубы, чтобы посмотреть на поставленные коронки. Эти зубы были идеальной формы и белизны. Но не настоящие.

После того, как она поставила на место ополаскиватель для рта, у неё в руке снова появилось оружие. Тот самый пистолет. Она несколько раз прокрутила его на пальце за скобу пускового крючка, прежде чем вложить в кобуру при выходе из ванной. Она подошла к окну и внимательно посмотрела на город, расстилавшийся за водной гладью. Цвета немного искажались в отраженном свете силового поля ШП, перенасыщая вид красками, как плохо настроенный телевизор.

Несмотря на то, что она никогда не видела сны, Америка всё ещё казалась ей сказочной, похожей на сон. Настолько она отличалась от её родины, была такой далекой. Здесь не было войны, то есть не было настоящей войны, и несмотря на это люди здесь были недовольны. Они постоянно находили на что жаловаться: бюрократия, любовные неприятности, медицинское обслуживание и отсутствие новейшего смартфона. В этих жалобах часто бывало больше эмоций и страсти, чем когда жители её деревни оплакивали смерть своих близких или методичное уничтожение своего народа. Когда Ханна слушала жалобы на жизнь от своих друзей и коллег, она просто кивала и отделывалась обычными сочувствующими фразами.

Яркие огни, и бытовые удобства, и полный достаток, и телевидение, и спортивные машины, и коронки на зубах, и шоколад, и... список можно было продолжать ещё и ещё... Почти десять лет ей понадобилось, чтобы хотя бы начать привыкать ко всему этому, всё вокруг так быстро менялось, что каждый раз, как она думала, что уже всё узнала, появлялось что-то новое, что нужно было узнать или осмыслить.

Без малейших возражений она согласилась, когда её приемные родители попросили её изменить своё имя на более американское "Ханна". Она не возражала и тогда, когда приёмные родители заменили её фамилию на свою, и подписала все необходимые бумаги. Это были мелочи, совсем незначительные по сравнению с тем, что ей пришлось пережить, они не стоили её волнения. Её все так хвалили за то, какая она была послушная в школе и на тренировках. Она никогда не сдавалась, никогда не бросала начатое. А с чего бы ей? Это было ничем по сравнению с теми часами, которые она провела в том лесу.

Тяжело поверить, что события из её сна происходили всего двадцать шесть лет назад.

Те события никогда не казались до конца реальными. Не раз она позволяла себе поверить, что уже умерла, что она тогда сделала шаг вперед и никогда уже не выбралась из леса. В ранние годы своей геройской карьеры, когда она позволяла себе так думать, она начинала делать слишком много ошибок, подвергала себя чрезмерной опасности. Сейчас, замечая за собой склонность к подобным мыслям, она частенько пыталась заснуть. Пока она спала, её воспоминания были совершенны, безупречны, казались более реальными, чем обычная жизнь, вот потому-то она и старалась спать пореже. Какая ирония, если учесть, как часто ей это было необходимо, чтобы не выпадать из реальности.

Она выросла с любовью к этой стране. С настоящей любовью к ней и её принципам. Ей пришлось побороться за право использовать флаг как часть костюма. Америка была не идеальна, как не может быть идеальным любое творение рук человеческих. Здесь были жадность, испорченность, эгоизм, мелочность, ненависть. Но было и много хорошего. Права, идеи, возможность выбора, надежда и вероятность того, что любой человек здесь может достичь чего угодно, если будет готов приложить усилия. Как только она приняла новую родину, она позволила себе завести друзей, встречаться с мальчиками, стать ближе к приёмным родителям и к их церкви. К тому времени, как она пошла в колледж, акцент у неё почти исчез, и она уже знала достаточно, чтобы хотя бы притворяться, что знает, о чём идет речь, когда другие говорили о поп-культуре, музыке и телевидении.

Она знала, что люди склонны осуждать других, и поэтому она никогда не расскажет, что она видела в тот момент, когда получила свой дар.

Даже верующие встретили бы её с недоверием и насмешками, если бы она сказала, что видела Бога, или кого-то из божьего воинства такими, какие они и есть за гранью человеческого понимания. Что Он дал ей её способности, чтобы она могла спастись. Кто-то предложит и другие толкования, возразит, что Он наделяет сверхспособностями и плохих людей, кто-то будет указывать на научное объяснение. Отчасти она подозревала, что эти гипотетические собеседники были правы. Тем не менее, неопределенности она предпочитала свою веру. Думать о том, что существо, которое она видела, было не милостивой великой сущностью, наблюдающей за человечеством, а злым созданием? Или даже хуже, что оно существовало безо всякого понятия о влиянии, которое она оказывает на людей? Слон среди мошкары? Это была неприятная мысль.

Ханна глянула на часы: 6.30 утра. Она свободно обернула свой шарф с рисунком американского флага вокруг шеи и нижней половины лица, и покинула комнату. Энергия превратилась в штурмовую винтовку, висящую сбоку и при ходьбе выстукивающую по её бедру успокаивающий ритм. Она прошла один лестничный пролет вверх, затем дальше, до конца коридора.

Она услышала голоса — мужской и женский, замерла в открытом дверном проеме и постучалась.

— Да? — отозвался Оружейник.

— Я не помешаю?

— Нет. Заходи. — ответил он.

Она вошла в комнату. Помещение напоминало нечто среднее между мастерской и офисом. Два запасных костюма стояли по одну сторону помещения, каждый с небольшими функциональными различиями. Алебарды располагались на стеллаже позади стола Оружейника, одна из них была разобрана на части. Один из отсеков стеллажа был пуст — ещё одна из Алебард лежала перед Оружейником.

Ты опять заработался и забыл поспать, Колин? — спросила Ханна, хотя ответ был очевиден.

Он нахмурился, дотянулся до компьютера и нажал на кнопку. Посмотрел на время и пробормотал:

— Вот чёрт.

— Доброе утро, мисс Ополчение, — донесся из компьютера женский голос.

Ханна от удивления моргнула:

— Привет, Дракон. Извини, я не сразу поняла, что ты здесь. Доброе утро.

— Ты сегодня рано, — заметила Дракон, — И ушла ты поздно, исходя из того, что я вижу по сети. Проблемы со сном?

— Я вообще не сплю, — призналась Ханна, — не по-настоящему, с тех пор, как получила способности.

— Правда? Я тоже.

Колин откинулся в кресле и потер глаза ладонями:

— Да я бы отдал левую ногу на отсечение за такую маленькую привилегию.

Ханна кивнула. Существовали ли похожие на неё люди? Она задала вопрос экрану компьютера:

— А ты помнишь?

— Прости, ты о чём? Я не поняла. — ответила Дракон.

— Неважно.

Ханна знала, что если бы Дракон помнила, то ответ на её вопрос был бы совсем другим. Дракон была слишком умна, чтобы не углядеть связь.

— Мы разговаривали на профессиональные темы, — сказал Колин. Он показал на лежащую перед ним Алебарду. — Вот, увиливаю от прямых обязанностей, занимаясь технарской фигнёй. Думаю, сегодняшний проект удался.

— Правда?

Оружейник встал, взял Алебарду в одну руку. Нажал на кнопку на рукоятке, и лезвие стало расплывчатым. Даже не замахнувшись оружием, он позволил его концу упасть на пустой манекен из нержавейки, на котором должен был висеть его запасной костюм. Пыль разлетелась от того места, где лезвие коснулось манекена. Оно прошло насквозь, не встретив сопротивления. Обломки манекена загрохотали по полу.

— Впечатляет, — сказала она ему.

Он снова нажал на кнопку, и расплывчатость вокруг лезвия рассеялась в дымке стального цвета, оставляя обычное топорище оружия.

— Проблема лишь в том, что оно чувствительно к силовым полям, огню, и другим высоким энергиям, а ещё аппарат занимает слишком много места на вернем конце оружия. Несмотря на мои способности к миниатюризации, мне придется обходиться без некоторых привычных инструментов.

— Уверена, ты с этим разберешься. — сказала ему Ханна. Затем, с напускной суровостью, она уперла руки в бедра, — Так, больше меня не отвлекать. Какой разговор ты всё откладывал и откладывал?

Колин провел рукой по своим коротким каштановым волосам, вздохнул.

— Правильно. Это дело касается тебя в той же степени, что и меня.

Он прошел обратно к своему столу и плюхнулся в кресло. Скинул со стола отвертку и пару плоскогубцев, закинул туда ноги, положив одну на другую. Потянулся в сторону, вытащил кипу папок и бросил на стол.

— Суинки решила принять меры из-за последних событий. Грядёт реструктуризация Протектората и Стражей.

Ханна поморщилась.

— Насколько всё плохо?

Колин ответил ей, пожимая плечами:

— В случае со Стражами мы теряем Эгиду. Суинки и СКП хотят посмотреть, как он справится с управлением другой командой, и родители парня не против. Он подольше останется в Стражах, чтобы создать впечатление, что он моложе, чем на самом деле.

— Какая досада. А кто вместо него?

— Это будет обмен. Мы получим Сварщика из Бостонской команды.

— Я его не знаю, — призналась Ханна.

— Он хороший парень с отличным послужным списком. — вмешалась Дракон из глубины компьютера, — У него металлический организм, он может впитывать металлы через кожу. Сильный, выносливый, везде на хорошем счету, высокие оценки на тактических учениях. Обаятельный, и поиск по сети на его тему показывает количество отзывов больше среднего, что впечатляет, учитывая, что он один из фигурантов “дела 53”.

— Татуировка у него есть? — спросила Ханна.

— Клеймо на пятке. Не татуировка, но что-то похожее.

Ханна кивнула.

— Что ещё?

Колин нахмурился:

— Нам нужно выбрать ещё двух Стражей для перевода в другие крупные команды по соседству. Я выбрал Винрара, к остальным я слишком привязан.

— Страшила?

— Он совсем новенький. Может быть, Суинки и удастся убедить, но подозреваю, что она решит, что отдавать новичка не хорошо.

— Хм. Рыцарь не сможет отправиться в Бостон. Слишком много проблем с переездом. — Ханна глянула на компьютер. Большего она не могла сказать.

— Ты можешь говорить свободно, — сказал Колин, — Дракон либо уже прочитала записи по этому вопросу, либо читает сейчас.

— У Рыцаря здесь много обязательств. Его отец ждет, что Рыцарь начнет помогать ему с фирмой, — сказала Дракон, подтверждая слова Колина, — Мисс Ополчение права, он привязан к этому месту. Кроме того, у него тут девушка.

Ханна кивнула.

— Больно будет расставаться с Вистой или Стояком. Они — наша тяжелая артиллерия, и они стали местными знаменитостями после того, как участвовали в этом кошмаре с бомбами. Призрачный Сталкер?

Колин помотал головой.

— Если передать другой команде кого-то типа Призрачного Сталкера, то проблем будет больше, чем c новичком вроде Страшилы. У неё проблемы с дисциплиной.

— До сих пор? — спросила Ханна. Оружейник кивнул.

Ханна нахмурилась.

— Ладно. Значит предложи Призрачного Сталкера и Винрара. Если Суинки отвергнет Призрачного Сталкера, объясни, что той не помешало бы сменить атмосферу. Суинки потом будет тяжелее отвергнуть вариант со Страшилой.

Колин потёр подбородок, там, где борода касалась краев его челюсти, кивнул.

— Если же она не согласиться отдать никого их них, а тебе всё-таки будет необходимо найти решение, можешь предложить Стояка. В любом случае он этим летом заканчивает обучение, и у него тут достаточно друзей и связей, чтобы он захотел присоединиться к Протекторату Броктон Бей, когда ему исполнится восемнадцать. Это для нас будет самым лучшим вариантом, кроме того, непохоже, чтобы Бостон или Нью-Йорк испытывали недостаток в кейпах.

Колин вздохнул.

— Я никогда не разбирался в этих вопросах так же хорошо, как ты.

Ханна не знала, что на это ответить. У Колина были свои сильные стороны, но в данном случае он был прав.

Он продолжил:

— Поздравляю. — он взял вторую папку и протянул ей.

— С чем? — она взяла папку, открыла её.

— В нашей команде тоже изменения, в соответствии с решением Суинки и прочего начальства. Тебя повысили. В течение следующих двух недель это здание и команда перейдут под твоё управление.

Она стояла, ошеломлённая, перелистывая документы в папке.

— А куда направляют тебя?

— В Чикаго.

У Ханны на лице расцвела улыбка:

— Чикаго! Это потрясающе! И город больше, и команда крупнее! А куда переводят Мирддина?

— Он остаётся в Чикаго.

Ханна покачала головой:

— Но ведь...

Она запнулась.

Суровое выражение на лице Колина говорило само за себя.

— Мне так жаль, — сказала она.

— Это всё политика, — сказал Колин, откинувшись на кресле. — Я хорош в своём деле. Могу похвастаться, что разбираюсь в этом лучше, чем большинство. Я работаю как вол, чтобы внести свой вклад в общее дело. Но когда речь заходит о том, чтобы вести переговоры, работать с людьми, управляться с бюрократией... Мне это никогда хорошо не удавалось. Из-за этого меня понижают, и, вероятно, больше мне не представится возможность управлять командой.

— Прости. Я знаю, как ты хотел...

— Всё в порядке. — ответил он, но по резкому и жесткому тону голоса было ясно, что это не так. Он отвернулся, и коснулся клавиш на клавиатуре. На его лице отразился голубоватый отсвет экрана. Колин нахмурил лоб.

— Дракон, помнишь, ты давала мне программу по прогнозированию возможности возникновения угроз S-класса? Я выпустил несколько её модификаций, и запустил некоторые параллельно. Было бы неплохо, если б ты взглянула на одну из программ, я назвал её HS203. Она под достаточно сильной защитой, но если ты подождешь секундочку, я...

— Я уже смотрю, — прервала его Дракон, — и вижу, что ты сделал. Соединил мои данные с данными об атмосферных потоках. Думаю, мне всё понятно.

Ханна обошла стол и склонилась над плечом Колина, чтобы посмотреть на монитор. На карту восточного побережья было наложено изображение радужного облака.

— Мне это ни о чём не говорит.

— Нет ничего случайного, — пояснил Колин с напряжением в голосе. — Если достаточно глубоко покопаться, у любой информации обнаруживается упорядоченная структура. Дракон начала работу над системой раннего оповещения о приближении Губителей, чтобы проверить, сможем ли мы предсказать место их следующего появления, и хоть как-то подготовиться. Мы знаем, что они следуют определенным правилам, хоть мы и не знаем, почему. Они приходят по одному, с разницей в несколько месяцев, за короткий промежуток времени они очень редко наносят удар в одну и ту же точку. Мы знаем, что их притягивают уязвимые места, те, где они могут нанести наибольший ущерб. Ядерные реакторы, Клетка, местности, пострадавшие от стихийных бедствий...

Он кликнул мышкой, и картинка одного из участков побережья увеличилась.

...или место продолжающегося конфликта, — закончила за него Ханна, её глаза широко распахнулись, — АПП, Империя восемьдесят восемь, местное противостояние банд? Губитель идёт сюда? Прямо сейчас?

Колин ничего ей не ответил.

— Дракон? Броктон Бей попадает в предсказанную зону, и он находится достаточно высоко в списке мест, лидирующих по количеству негатива в СМИ. Добавь мои данные по взаимосвязи между резкими скачками температуры и давления воздуха, и...

— Данные верны, — в голосе Дракона, тщательно обезличенном компьютерной обработкой, не было и тени сомнения.

— Настолько верны, чтобы звать на помощь?

— Настолько.

Колин быстро развернулся, крутанувшись на кресле, и дотянулся до небольшого пульта управления. Он откинул стеклянную панель, и щелкнул выключателем. Сразу же раздался зловещий вой сирен воздушной тревоги.

— Дракон, я свяжусь с командами Протектората и Суинки. Ты оповести остальных. Ты знаешь, кто из них нужен больше всего.

— Уже этим занимаюсь.

Он повернулся к Ханне, на короткое время их взгляды встретились. Многое было сказано без слов при этом обмене взглядами, и она бы не сказала, что ей понравилось то, что она заметила в глазах Колина.

Проблеск надежды?

— Мисс Ополчение. Поднимайте местных кейпов. И нам нужно место для сбора.

Она задвинула подальше собственные заботы.

— Есть, сэр!

Часть 8. Истребление

8.01

Толпа была настолько плотной, что мы со Сплетницей с трудом проталкивались сквозь неё. Тысяча человек или даже больше, настоящая человеческая река колыхалась вокруг. Даже видя, что мы в костюмах, они не спешили освобождать нам дорогу. Обезумевшую от паники толпу сдерживали только заслоны из патрульных и полицейских машин, созданные на перекрестках, чтобы направлять людей в убежища.

На такой случай власти раздавали в школах и рассылали по почте листовки, в которых был прописан порядок действий в подобных чрезвычайных ситуациях. В них же были указаны адреса расположенных по всему городу бомбоубежищ, которые могли на какое-то время укрыть жителей. Всем сообщали, что в убежище с собой можно было привести кошку или собаку, при условии, конечно, что они не будут бросаться на людей. Никакого багажа, только медикаменты и то что можно одеть на себя. Людям не разрешалось использовать автомобили, если только они не находились на окраине города. Автомобили лишь создавали пробки в такой ситуации.

Но люди глупы. Хроническое заболевание нашего общества — слишком многие считают себя особенными, исключениями из правил. Для этой испуганной толпы правил не осталось. Здесь были люди с багажом на колесах, какой-то ребёнок нёс ящерицу в стеклянном террариуме. Люди проталкивались вперёд, отпихивали окружающих, кричали и ругались. Домашние животные тоже реагировали на окружающее напряжение, лаяли и рычали, бегали вокруг, люди спотыкались об их поводки и запутывались в них. Мы со Сплетницей миновали два автомобиля, которые медленно, всё время сигналя, продвигались вперёд посреди паникующей толпы. За воем сирен воздушной тревоги и гудками автомобилей я не могла разобрать ни слова. Я и свои мысли с трудом слышала.

Мы поравнялись с тремя полицейскими, которые перегородили своими машинами и жёлтой лентой две стороны перекрестка. Тот, что был ближе ко мне, уставился на меня так, что я поняла — он меня узнал. Он уже собирался что-то сказать, но стоящий рядом с ним офицер положил руку ему плечо и потянулся за чем-то в машину. Он вытащил две бумажки и протянул их нам.

Я пробежала глазами текст, нашла то, что мне нужно, и кивнула полицейскому. Сплетница схватила меня за руку и потащила прочь.

Листок был озаглавлен "Комитет обороны Паралюдей", и содержал черно-белую карту с пунктом назначения и маршрут. Это было недалеко — в районе между доками и центром города, в нескольких минутах ходьбы на восток от торгового центра, где когда-то мы были с Брайаном.

Чем ближе мы подходили к нашей цели, тем меньше было людей вокруг. Мы заметили толпу, двигающуюся в убежище, но обошли её по другой улице.

Когда мы уже были близки к нужному месту, и решали, куда именно надо подойти, я увидела дымный след в небе от здоровенной бронированной машины, идущего на посадку всего в квартале отсюда. Следуя этой подсказке, Сплетница потянула меня за собой. Дойдя до конца улицы, мы увидели наш пункт назначения на другой стороне почти пустой четырёхполосной дороги.

Здание было довольно невзрачное. Шестиэтажное, из тёмно-коричневого кирпича с затемнёнными стеклами, стоявшее в одиночестве на травянистом холме. Перед зданием располагалась почти пустая автостоянка, а за ним виднелся участок пляжа. На страже вокруг парковки и у входа стояли люди в форме СКП, четыре из пяти автомобилей на парковке были бронированными фургонами СКП с брандспойтами на турелях. Хорошее указание на место встречи.

За холмом слева стояла бронированная машина Дракона, четырёхногая, размером с два сцепленных фургона СКП, и с чем-то наверху, напоминающим реактивный двигатель, ещё дымящийся от недавнего полета. По обе стороны от двигателя или реактивного ранца, — или что там это было на самом деле, — на плечах были установлены ракетные пусковые установки, по четыре ракеты с меня ростом в каждой. Она неподвижно стояла лицом к воде, как горгулья на страже.

Я поняла, на что она смотрела. Непроницаемая стена дождя, увенчанная грозовой тучей, притягивала взгляд. Она постепенно приближалась.

Когда мы подошли к автостоянке, команда офицеров СКП перегородила нам дорогу. Я занервничала. Были ли среди них жертвы нашего нападения на благотворительную акцию Протектората? И не узнаешь — они были в шлемах с тонированными забралами, закрывающими лица.

Со звуком, похожим на приглушённый раскат грома, в центре пустыря появились шесть человек. Когда я увидела, кто это был, то застыла в благоговейном ужасе. На самом деле, безо всякого преувеличения.

Во главе прибывшей группы стояла Александрия. Она рассматривала окружающих, её длинные, прямые тёмные волосы, выбивавшиеся из под задней части шлема метались туда-сюда. Она выглядела как классическая “супергероиня”: спортивная, высокая, мускулистая, но всё ещё женственная. Её костюм был чёрным и светло-серым, в центре груди была изображена башня, и её характерная черта — широкий, тяжелый плащ, растекался по её плечам и ниспадал к земле. Александрия.

Её команда — люди, которых я узнала, но не всех могла назвать — сопровождали её позади, в свободном строю. Только один человек в сине-чёрной униформе и кепке оставался в середине автостоянки. Он озирался в течении нескольких секунд, затем исчез с треском и свистом, более тихом, чем тот, который перенёс всю группу сюда.

Мы со Сплетницей обошли автостоянку, чтобы не помешать какому-нибудь прибывающему телепортировщику. Мы были почти у двери, когда услышали как позади нас прибыла следующая группа, тем же способом, что и Александрия. На сей раз подростки. Я не смогла опознать их, но яркие цвета их костюмов говорили скорее о принадлежности к Стражам. Человек, который их телепортировал, что-то сказал, но вой сирен заглушил его слова, и они быстро направились в нашу сторону.

С автостоянки их вёл мускулистый парень без рубашки, с металлическими кожей, глазами и волосами, и странной текстурой в районе плеч и позвоночника. Среди прочего я заметила зубцы вилки, торчащие рядом с его шеей, и, возможно, часть проволочной сетки со звеньями цепи, наполовину утопленные в другое его плечо. Но там, где та странная структура из «полурасплавленного металла» не покрывала его, металлическое тело было очень четко очерченным и изящным. Его «кожа» была смуглой, тёмно-серый металл с небольшими более светлыми вкраплениями, а телосложением он был похож на Адониса, с мускулатурой превосходно отлитой из металла, отдельные мышцы выделялись серебристыми линиями, напоминающими металлические жилы в куске необработанной руды.. Его глаза также были серебряными, и две линии сбегали из их уголков вниз, по скулам и по бокам его челюсти.

Он хлопнул мне по плечу тяжелой рукой, и натянуто улыбнулся.

Похоже, мы были союзниками. По крайней мере, на данный момент.

Сплетница и я проследовали в здание за его группой.

В центре вестибюля перед тремя широкоэкранными мониторами были установлены рядами складные стулья, за которыми был ряд больших окон, выходящих на пляж. В них открывался прекрасный вид на надвигающийся шторм.

Толпа подавляла меня не меньше грозовой тучи вдалеке. Люди заполняли зал. Совсем немногие были из местных.

В дальнем углу комнаты стояли члены Империи Восемьдесят Восемь. Я видела там Крюковолка, наполовину покрытого слоем металлических крюков и зубцов. Я не видела Цикаду или Штормтигра. Он сверкнул глазами на меня и Сплетницу.

Все Скитальцы были здесь, и на этом команды злодеев заканчивались. Команда Трещины отсутствовала, и я не могла не отметить что Выверта тоже не было рядом. Он не из тех, кто стоит на линии фронта, но он, по крайней мере, предоставлял своих солдат для разрешения ситуации с АПП.

Все местные герои были в сборе. Ничего удивительного, отсутствие на поле боя даже одного героя, любого из команды, могло пагубно отразится на их репутации в глазах общественности. Эгида разговаривал с парнем из металла, пришедшим одновременно с нами. Большая группа подростков, человек пятнадцать, общались о чём-то между собой. Иногда был слышен смех и шутки, но довольно натянутые. Напускная бравада. Полагаю, здесь были собраны Стражи из, по меньшей мере, трёх разных городов.

Дети Новой Волны стояли рядом со Стражами — Слава, Панацея, Лазер-Шоу и Барьер, — но было видно, что в беседе со Стражами они не участвовали. Слава и Рыцарь стояли вместе, держась за руки. Рядом со Славой сидела по-ковбойски на стуле Панацея, сложив руки на спинке и опустив подбородок на запястья. Она пристально смотрела в нашу сторону, в особенности на Сплетницу. Рядом с Панацеей переговаривались старшие члены Новой Волны, рассевшись в круг на складных стульях.

Из Протектората присутствовали не только местные герои, но и крупные шишки. Оружейник, выглядевший немного повыше и увереннее, чем я его запомнила, аж с двумя алебардами, закрепленными на спине, тихо разговаривал с Мисс Ополчение и Легендой. Мне потребовалась секунда, чтобы осознать увиденное. Глава Протектората, лидер крупнейшей команды кейпов. Более того, он не только стоял здесь, прямо перед моими глазами, но и разговаривал с кем-то, кого я знала лично. Звучит нелепо, но это сильно впечатляло.

Легенда был облачён в синий обтягивающий костюм с белым узором, напоминавшим что-то среднее между пламенем и молнией. Он был идеально сложен — как на первый взгляд, так и на второй, — с выдающейся челюстью и каштановыми волосами. Если Александрия была первой среди летающих рукопашников — на неё хотели быть похожими другие герои с подобной специализацией, то Легенда стоял во главе летающей артиллерии. Его огневая мощь была на уровне Чистоты, если не больше, и несомненно превосходила её в плане универсальности.

Зная, что тут есть две из трех ведущих фигур Протектората, я искала третью. Я скользнула взглядом по Миррдину из Чикаго, он был в коричневом мешковатом балахоне и с деревянным посохом, по Шевалье в мерцающей серебряно-золотой броне, со своим огнестрельным клинком, и Бастиону, который заработал много негативных отзывов в прессе в последнее время. Кто-то заснял на мобильник, как Бастион накричал на ребенка, который просто хотел его сфотографировать, да ещё и обозвал того “чёрножопым”. Он тщательно игнорировал Кайзера, который стоял поблизости, уставившись на него, насмехаясь над ним одним своим присутствием.

Только в дальнем углу комнаты я нашла третьего члена триумвирата Протектората.

Эйдолон стоял за одним из больших экранов и смотрел в окно. Он носил сине-зелёный облегающий костюм, который расширялся в объемный капюшон, плащ и рукава, которые ниспадали с его рук. Внутренняя часть капюшона и рукавов не была тёмной, а светилась мягким зелёным светом.

В школах и в других местах достаточно часто спорили, кто из кейпов сильнее. Если бы бились Александрия и Легенда, кто бы победил? Протекторат Бостона выиграл бы у команды Броктон Бей? А что если удалить самых слабых участников из команды Бостона, чтобы сравнять кейпов в числе?

Когда неизбежно доходили до вопроса “кто самый сильный?”, то "большую Пятерку" обычно не рассматривали. Сын считался частью этой группы, потому что его силы были на голову выше всех остальных. Эйдолон был, в каком-то смысле, его противоположностью, потому что обладал любыми возможными силами, хотя одновременно мог использовать только несколько. А ещё были Губители, потому что когда они приходили, даже присутствия Сына или Эйдолона с поддержкой команд местных кейпов не всегда было достаточно.

Несомненно, некоторые фанаты могли бы утверждать, что Легенда или, возможно, какой-то другой кейп, например, Дракон или Александрия были лучше Эйдолона. Но в целом, Эйдолон был самой большой шишкой.

Я отвела взгляд от него чтобы оглядеть толпу вокруг. Было несколько других неофициальных команд героев, включая Приют — христианскую команду из библейского пояса, и две команды от корпоративных спонсоров, которые делали всё возможное, чтобы не общаться друг с другом. Своего рода острая конкуренция.

Здесь также было несколько независимых героев и злодеев. Я могла назвать лишь немногих из них. Я заметила девочку, одетую как старинная кукла. Её так и звали — Кукла. Она была местной, и не была героем или злодеем. “Бродяга”, которая использовала свои способности для бизнеса или развлечений. Она иногда занималась рекламными акциями для магазинов в центре, давая жизнь какому-нибудь массивному чучелу животного или талисману магазина. Она давала интервью одному журналу, который я читала за месяц до того, как у меня появились способности, и я знала что она училась по специальности “дизайн одежды”, хотя она не сообщала, чем она занималась, пока более-менее не устроилась. Было видно, что разговор с маленькой злодейкой с кудрявыми волосами и ямочками на щеках, выглядевшей не старше восьми лет и носившей платье, похоже, из той же эпохи, что и Кукла, тяготит её. Если я правильно помнила, этим псевдоребенком была Бамбина.

Куклу выручила одна из иногородних Стражей, девушка в облегающем костюме с забралом, прикрывающим её глаза, нос и уши, с колчаном, полном боеприпасов, похожих на гигантские иглы, и массивным арбалетом. Страж что-то сказала Бамбине, которая бросила на неё рассерженный взгляд, умудрившись при этом выглядеть мило. Затем она отвела её туда, где другие Стражи разговаривали с Призрачным Сталкером. О чём вообще могут Стражи говорить с “бродягой”? Мне кажется, не только я так подумала — судя по реакции Призрачного Сталкера, она не обрадовалась новому человеку в их компании.

Сплетница разыскала Неформалов раньше меня. Я искала Суку и собак, думая, что они будут выделяться в толпе, но их не было. Сплетница сжала мою руку и примирительно улыбнулась, прежде чем отпустить, похлопала меня по плечу и пересекла комнату, направляясь туда, где сидели Мрак и Регент.

Парни посмотрели в мою сторону, затем перевели взгляд на Сплетницу. Проигнорировали меня.

Это... действительно меня задело.

Было глупо беспокоиться из-за такой мелочи в такой серьезной ситуации. Мы были здесь потому, что перед нами встала реальная возможность отразить нападение одного из Губителей. Я не должна волноваться по поводу разрушенной дружбы.

Но я волновалась. Глупо. Я почувствовала себя так, будто вернулась в школьные дни, когда все остальные нашли себе группу для урока, а я осталась в одиночестве. Это больно ударило по моей уверенности в себе, а сегодня мне не нужны были такие потрясения. Я искала место, чтобы сесть, и выбрала стул поблизости от Неформалов и Скитальцев.

Солнышко глянула на меня, заметила моё присутствие, но, казалось, старалась изо всех сил на меня не смотреть. Такое отношение застало меня врасплох, потому что я так или иначе считала, что оставила хорошее впечатление о себе, сражаясь с ней плечом к плечу против Луна. Казалось, она не была готова простить мне вырезанные глаза Луна.

Всё больше чувствуя себя не в своей тарелке, я смотрела как другие проходят в помещение. Стало больше членов Протектората, присоединилось несколько членов Гильдии. Многие повернули головы, когда появилась Нарвал. Выше двух метров ростом, с водопадом блестящих светлых волос почти до колен, она не была одета, не носила даже облегающий костюм, но при этом она не выглядела непристойно. Её кожа была покрыта мелкими кристаллическими чешуйками, отражающими свет и сверкающими неяркими оттенками всех цветов радуги. Посреди лба у неё торчал рог метровой длины. Она проигнорировала посторонние взгляды и нашла место, чтобы прислониться к стене в передней части комнаты. Её подбородок был прижат к груди, глаза закрыты, будто она отдыхала или концентрировалась. Или, возможно, это была привычка, которую она выработала, так как стоять прямо значило царапать рогом потолок обычной высоты.

Люди продолжали прибывать, когда Оружейник и Легенда прервали свой разговор и приблизились к передней части комнаты. Шум в комнате утих и каждая пара глаз смотрела на них.

Легенда откашлялся. Его голос невозможно было не слушать.

— Мы должны поблагодарить Дракона и Оружейника за раннее оповещение. У нас было время чтобы собраться, значит у нас есть ещё несколько минут, чтобы подготовиться и обсудить бой с Левиафаном, вместо того, чтобы ринуться в драку сразу после прибытия. С этим преимуществом, плюс некоторой удачей, взаимодействием и усилиями всех присутствующих, я питаю надежду, что сегодняшний день может оказаться одним из хороших.

Услышать речь самого Легенды перед сражением! Это почти примирило меня с самыми паршивыми, болезненными и опасными ситуациями, в которые я попадала с тех пор как надела костюм. Оно того стоило.

— Но вы должны знать, во что ввязываетесь. Учитывая статистику наших предыдущих столкновений с этой тварью, «хороший день» означает, что к вечеру каждый четвёртый из присутствующих,скорее всего, будет мёртв.

Или не стоило.

8.02

Шёпотки прокатилась по залу вслед за словами Легенды. Погибнет каждый четвёртый. Да и остальные едва ли отделаются синяками и царапинами.

— Я говорю вам об этом, потому что считаю, что вы должны это знать, тем более, что у нас редко выпадает возможность предупредить героев, решивших выйти против этих чудовищ, на что именно они идут.

И первое, о чем я бы хотел сказать — это не план нашей обороны, и не описание его способностей. В первую очередь я бы хотел предупредить всех вас: не стоит его недооценивать! Я знал слишком много хороших героев, — он замолчал на долю секунды, — и много злодеев, которые погибли, потому что отнеслись к чудовищу недостаточно серьезно.

Легенда замолчал и посмотрел в окно. Гроза достигла пляжа, и теперь струи дождя взбивали воду у берега в пену. Дождь лил как из ведра.

— Мы привыкли думать о Левиафане, как о среднем ребёнке в семье — ведь он пришел в наш мир вторым из трех Губителей. Что касается чистой физической силы, он не ровня старшему — Бегемоту, в том же, что касается коварства и искусства манипуляции, младшая, Симург, даст ему сто очков вперёд. Тем не менее, запомните: в нём сочетаются сильные стороны обоих его родственников. Вы наверняка видели его на видео, по ТВ или в интернете. Вы знаете, на что он способен. Я хочу, чтобы вы запомнили раз и навсегда: он не так глуп, как может показаться. И если вы поведетесь на это, он застанет вас врасплох.

Я хочу рассказать вам о том, чего вы могли не узнать из видео. Он уязвим: он чувствует боль, его раны кровоточат, но для того, чтобы серьезно его ранить, нужно очень постараться. В этом он похож на двух других Губителей.

Его главная особенность — он неотделим от воды. Скорее всего, вы слышали про его шлейф, водяное эхо. Это не просто брызги. Левиафан движется с такой скоростью, что из-за несжимаемости и сил поверхностного натяжения вода становится твёрже бетона. Также он способен к прямому гидрокинезу — управлению водяными потоками, а вода обязательно будет на поле боя. Мы думаем, это позволяет ему двигаться во время боя так же быстро, как во время плавания. Быстрее, чем в обычном состоянии, и намного быстрее, чем может двигаться любой из известных нам скоростных кейпов.

Он продолжил:

— Перечисленное уже является достаточным основанием для того, чтобы собрать всех вас здесь. На самом деле, всё ещё серьёзней, что побуждает меня перейти к основному вопросу на повестке дня. Благодаря своевременному предупреждению Оружейника мы получили небольшое преимущество, но его слишком легко потерять.

Как я говорил, Левиафан — гидрокинетик, но учтите, он гидрокинетик на макро уровне, именно это — его основная способность. Вы сможете понять, что это значит, если рассмотрите те случаи, в которых он все же достигал своих целей.

— Ньюфаундленд, — произнес он.

Я знала, что он имеет в виду, и беззвучно прошептала ту же дату, что и он:

— Девятое мая 2005 года. Почти полмиллиона погибших. Остров у побережья Канады целиком ушёл под воду, из-за того что шельф, на котором он располагался, был разломлен давлением воды ужасающим по силе.

Кюсю, ночь со второго на третье ноября 1999 года. Шестое его появление. Девять с половиной миллионов погибли, когда огромные волны захлестнули остров. Левиафан сорвал все попытки провести эвакуацию. Три миллиона беженцев осталось без крова над головой, сломлена целая нация.

Тогда мы потерпели поражение, но мы учимся на своих ошибках — грубых, смертельных ошибках. У нас была одна стратегия для подобных ситуаций — окружить его и не подпускать к зданиям и гражданским, пока Левиафан не отступит или не появится Сын. Но в тех двух случаях сама местность оказалась слишком уязвима. Пока мы выжидали, он накопил силу и нанёс главный удар.

Замолчав на несколько секунд, он продолжил:

— С этого момента мы разделили все возможные цели Губителей на те, что выдержат их удар, и те, что не смогут его выдержать. В первом случае мы просто сдерживаем их, стараемся выиграть время и измотать их атаками в ожидании подкрепления. Но если есть риск, что город не выстоит, приходится менять тактику.

На экране появилась схема Броктон Бей в разрезе. На западе город окружали холмы, на востоке местность постепенно спускалась к берегу. Прямо под городской застройкой находилась большая пещера, с трех сторон окруженная скалами, но четвертой обращенная к пляжу, где от океана ее отделял лишь толстый слой песка. Пещера была заполнена водой.

— Как видите, Броктон Бей уязвим. Этот город был основан из-за близости торговых путей, береговой линии и пресного водоёма. Этот водоём — подземное озеро под городом — и есть наше уязвимое место. Как только Левиафан появится на месте, мы ожидаем, что он будет управлять водой в резервуаре, пытаясь разрушить окружающие его породы. Плюс приливные волны, и вызванные ими удары и сотрясения...

Едва ли кому-то из присутствующих требовались пояснения. Часть города, возможно, большая его часть, может обрушиться в подземное озеро.

Он сделал паузу.

— Мы должны закончить схватку как можно быстрее. Каждая последующая волна, которую он обрушит на нас, будет сильнее предыдущей. Это значит, что у нас есть две основные задачи: во-первых, мы не должны упустить его из виду. С самого начала битвы мы должны постоянно атаковать и изматывать его. Если позволим ему уйти, мы потратим драгоценное время на попытки догнать его, и в итоге будем играть по его правилам.

Вторая наша задача — найти способ нанести ему существенный урон. Если вы не можете, если ваши атаки оказываются бессильны, ваша задача поддержать тех, кто может. Напрасно надеяться, что получится убить его, но, возможно, нам удастся ослабить его и заставить отступить обратно в океан, и, если раны будут достаточно сильны, ему потребуется время, прежде чем напасть на другое место.

Легенда нахмурился. Окна уже гремели от потоков воды. Дождь был настолько сильным, что невозможно было различить что-либо снаружи.

— Вот чем на самом деле являются Губители. Пока мы не в состоянии остановить их, выстоять хотя бы одно противоборство с ними без потерь с нашей стороны, не важно, потери ли это среди гражданского населения, разрушенный город или смерть смелейших и сильнейших из нас. И они будут приходить снова и снова, один за другим, где-то разрушив одно здание, а где-то — целый город.

Вы делаете хорошее дело. Важнейшее дело. Именно поэтому нас терпят, поэтому общество позволяет кейпам разгуливать по городам и устраивать между собой разборки. Потому что в подобных ситуациях без нас не обойтись. С вашей помощью, мы сможем встретиться с ним лицом к лицу. Ваши усилия и ваши жертвы не будут забыты.

Он посмотрел на Оружейника.

Оружейник начал свою речь официальным тоном, сухо и без эмоций:

— Стражи раздадут вам разработанные Драконом браслеты-коммуникаторы. Они одеваются на руку и затягиваются на запястье. На экране будет отображаться ваше местоположение и последнее зафиксированное местоположение Левиафана — используйте эту информацию. Как видите, на устройстве есть две кнопки. Кнопка слева позволяет передавать сообщение всем, у кого есть такое же устройство. Чтобы не забивать эфир, в чистом виде эта возможность доступна только членам Протектората или проверенным бойцам. Дракон разработала систему фильтрации сообщений по приоритету, чтобы избежать ненужной болтовни. Если хотите обойти четырех-пятисекундную задержку перед отправкой, скажите "Экстренный вызов" в начале сообщения. При злоупотреблении этой функцией вы потеряете возможность отправлять сообщения в дальнейшем.

Вторая кнопка — это сигнал бедствия. Вы можете использовать его, если ранены или находитесь в опасности. Если угрозы нет, но вам нужна помощь, например, нужен кто-то умеющий летать, чтобы переместить вас в другое место, или у вас есть идея, как переломить ход боя, нажмите обе кнопки и сообщите об этом. Программа Дракона выделит ваши потребности как приоритетные и направит поддержку, если нет более важной задачи. Браслет также отслеживает ваше состояние и автоматически отправит сигнал, если вы будете тяжело ранены или без сознания.

Легенда громко произнес:

— Кейпы! Прошу встать тех, кому уже случалось противостоять Губителям!

Я видела, как оставшиеся члены Протектората, около трети иногородних Стражей, Бамбина, половина коммерчески спонсируемых команд и Скитальцы встали. Я невольно заметила, как Оружейник склонился к Мисс Ополчение и прошептал что-то ей на ухо, показав на Скитальцев. Она покачала головой.

— Если сомневаетесь, выполняйте в первую очередь приказы Протектората! Мы обучены, организованны и подготовлены к этому! Слушайте также тех, кто сейчас стоит, если это не противоречит нашим приказам. Им уже доводилось бывать в похожих ситуациях, и они знают, как действовать!

Мы разделим вас на группы по вашим способностям! Если вы уверены, что сможете пережить атаку Левиафана, или сможете отвлечь его ложными целями, вы нужны на передовой! Александрия и Дракон — ваши непосредственные командиры!

Когда часть толпы направилась в один из углов помещения, Оружейник спустился с трибуны и подошел к Сплетнице, Мраку и Регенту:

— Где Адская Гончая?

— Если не хочешь называть её настоящую кличку, просто используй имя, — сверкнула глазами Сплетница. — Она не с нами. Ты достаточно дрался с её собаками, чтобы знать, что они уязвимы, и, как видно, ты считаешь их расходным материалом. Тебе следует радоваться, что её здесь нет, и она этого не слышит.

Оружейник только хотел что-то ответить, как Легенда назвал его имя.

— Оружейник и Шевалье возглавят рукопашников, которые не вошли в группу Александрии! Здесь будут все, кто сможет повредить Левиафану или задержать его в ближнем бою, они будут помогать бойцам на переднем фронте.

Оружейник зашагал прочь от Неформалов, и я увидела, что в его группе, помимо всех прочих, были Огонь, Батарея, Брандиш, Ночь и Туман. Их было меньше, чем в первой группе — оно и понятно — требуется немало мужества, чтобы столкнуться с Губителем лицом к лицу, не обладая при этом неуязвимостью.

Вдоль моего ряда двинулся парень с металлической кожей. Дойдя до меня, он протянул мне браслет, который я надела и закрепила на руке. На квадратном экране я увидела спутниковую карту местности — на ней отображалось наше здание и его окрестности. На дисплее светилась надпись: "Назовите своё имя"

Я нажала на кнопку коммуникатора и произнесла: "Рой".

На экране появилось моё имя, и надписи "ДА" и "НЕТ" с боков, где располагались клавиши. Я нажала подтверждение.

Легенда все ещё занимался организацией групп:

— Силовые поля, телекинез и так далее, если ваша сила может замедлить Левиафана или уменьшить силу волн — вы в группе защиты и поддержки! Бастион скажет вам, что делать!

Количество сидящих людей убывало, а я всё ещё не знала, куда мне идти.

— Движки! Нам нужны все, кто способен летать, телепортироваться и быстро бегать! Вы будете реагировать на вызовы о помощи! Спасать выбывших из боя, доставлять их в пункты медицинской помощи, поддерживать других, где это будет необходимо! Мирддин даст вам задания!

Если ваши способности позволяют атаковать на расстоянии, следуйте за мной! Если вы попадаете под несколько категорий — решайте сами, где сможете принести больше пользы!

Можно ли меня отнести к атакующим на расстоянии? Нет, моя сила не причинит Левиафану вреда. Я оглянулась, чтобы увидеть тех, кто остался. Мрак, Сплетница, Регент, Отила, Виктор, Панацея и Кайзер. Еще полтора десятка тех, кого я не знала. Не из нашего города.

— Остальные... — Легенда был прерван криками. Бастион отдал команду, махнул рукой и его группа двинулась за ним.

Они создавали силовые поля, выстраивая их в несколько слоев вдоль дальней стены, снаружи и позади фасадных окон, но их мощности не хватило, чтобы выдержать удар. Здание тряхнуло, силовые поля слева разрушились, и вода хлынула внутрь, неся в вестибюль обломки кирпича, стекло и оконные рамы.

Один из экранов повалился, опрокинутый прибывающей водой. Два других показывали ряд мерцающих изображений, по полсекунды каждое. Побережье Броктон Бей под ударом волны. Паром, гавань в южном конце города, набережная — всё было разрушено первой же волной. Я увидела мельком на одном из кадров высокую фигуру, расплывающуюся за туманом и струями дождя.

Раздался громкий скрежет металла, и потолок в одном из углов помещения начал стремительно оседать. Нарвал щёлкнула двумя пальцами в том направлении и поддержала потолок силовыми полями, но я видела, что другие его части тоже начали проваливаться, вода литрами лилась сквозь щели в потолке.

— Попутчик! — голос Легенды перекрывал адский шум. — Вытаскивай нас отсюда!

Синтезированный женский голос из браслета что-то говорил, но из-за шума я ничего не могла разобрать.

Воздух высосало из моих лёгких и раздался грохот. Я дрожала всем телом, ощущение было такое, как будто в меня молния ударила. Только тут до меня дошло, что я уже не в здании, а стою на четвереньках посреди водяного потока — сначала я подумала, что это какая-то мелкая речушка. Потоки воды лились с небес — это походило уже не на ливень, а скорее на водопад. Вкус солёной океанской воды наполнил мой нос и рот. Маска намокла и сползла на подбородок, пришлось наклонить голову, чтобы не набрать воды в рот. Откашлявшись и несколько раз тяжело выдохнув, я почувствовала себя лучше.

Мы оказались посередине дороги, которую я неоднократно пересекала по пути в лофт. Было всё ещё темно — либо рассвет еще не наступил, либо свет не мог пробиться через густую облачность. «Река», посреди которой я стояла, была массой воды, принесенной первой приливной волной, и теперь отступающей в направлении океана. Вода несла с собой массу хлама: мусор, обломки, разбитые окна, доски, вывороченные с корнем растения.

Оглядевшись, я увидела других героев и злодеев, которые приходили в себя и поднимались на ноги, стоя по колено в воде. Несколько летунов переносили наших бойцов дальнего боя на крыши.

В дальнем конце дороги, у подножия холма, была набережная или то, что от неё осталось. Судя по тому, что я могла видеть сквозь ливень, деревянные дорожки и доки были разрушены первой волной до такой степени, что многие из них встали вертикально или соединились в разломанные арки. Вода пенилась и разлеталась брызгами, бросаясь на измочаленную преграду, которая была лучшим торговым районом Броктон Бей.

Оттуда он и появился. Я могла различить его силуэт сквозь дождь и летящие брызги. В нём было метров десять роста, целая гора мышц, но он не казался громоздким. Его сутулые плечи, шея и торс были исключением: переплетения мышц на них выделялись как стальные кабели. Из-за этого казалось, что верхняя часть его туловища, похожего на перевернутую каплю с конечностями и хвостом, перевешивает нижнюю.

Его пропорции были неправильными — голени, предплечья и особенно когти рук и пальцы ног были слишком длинными для его роста. Он приближался в потоке воды, двигаясь изящно, но как будто с ленцой. Его руки мотались туда-сюда, как маятники, цепляя когтями поверхность воды, а верхняя часть тела моталась из стороны в сторону с каждым шагом, как будто его рост был слишком велик для такого телосложения. Его пятнадцатиметровый хвост хлестал по сторонам в такт поступи — возможно, он также помогал чудовищу поддерживать равновесие

Водяной шлейф тянулся за ним, объемом приблизительно равный объему его тела — десятки кубометров воды. “Шлейф” стекал по нему и потоком обрушивался в море.

Он приближался. Герои и злодеи выстраивались в боевые порядки и что-то кричали, но я все равно ничего не слышала. В голове гудело от страха и адреналина, но я почти смогла разглядеть его лицо. Такого не увидишь в репортажах или на фотографиях.. У него не было ни носа, ни рта, ни ушей. Его лицо было плоским и твердым, покрытым той же самой чешуйчатой, похожей на крокодилью, кожей, что и все остальное тело. На твердой, плоской пластине, составляющей «лицо» Левиафана, выделялись только четыре трещины или разлома — один на правой стороне его лица и три на левой. В каждом из темных провалов пылали зелёные шары его глаз, их свет пробивался через дождь. Его голова перемещалась быстрее, чем остальные части тела, дергаясь из угла в угол, как могло бы двигаться чье-нибудь глазное яблоко — вправо-влево, вверх-вниз, охватывая всех нас, странно не совпадая по ритму с движениями остальных частей его тела.

— Приготовились! — проревел Легенда.

Трудно сказать, услышал ли команду Левиафан или это Легенда что-то заметил, но Левиафан упал на четвереньки в тот же момент, как прозвучала команда. Крик ещё звенел в воздухе, а Левиафан уже рванулся вперёд.

Он двигался с невероятной скоростью.

Он был настолько быстр, что его когтистые руки и ноги не касались дороги под водой — сила начального толчка позволила ему бежать по поверхности воды.

Он был настолько быстр, что прежде чем я смогла сделать вдох, чтобы завизжать или закричать, или хотя бы открыть рот в ужасе, он был уже среди нас, кровь и брызги воды рассыпались там, где он столкнулся с линией выстроившихся кейпов и браслеты начали объявлять о серьезно раненых и погибших. — Панцирник выбыл, CD-5. Блицкриг выбыл, CD-5. WCM погиб, CD-5. Железный Cокол выбыл, CD-5. Ящер выбыл, CD-5...

8.03

Пусть некоторые кейпы и неуязвимы, но большинство всё же подчиняется законам физики. Так что когда это чудище, весом почти в девять тонн, врезалось в них, люди в костюмах — мужчины и женщины, мальчики и девочки — разлетелись как кегли или были убиты на месте.

Водяной шлейф Левиафана затапливал поле боя. Каждый шаг, каждое движение его тела оставляло за собой тонны воды. Какое же было водоизмещение у этого гиганта? Учитывая расстояние и скорость с которой он перемещался, он создавал воды раза в три больше своего объёма за один-единственный шаг. Даже прикинуть объём было непросто так как потоки воды двигались с огромной скоростью, шлейфом следуя за ним, пока он разносил в пух и прах нашу передовую линию.

— Притворщик выбыл, CD-5. Акустик погиб, CD-5. Суровая Госпожа выбыла, CD-5. Решительный погиб, CD-5. Печальный выбыл, CD-5…

Я должна была помочь, хоть чем-нибудь.

Я нажала обе кнопки на браслете и сказала:

— Направьте меня к раненому, которому я смогу помочь. У меня нет способностей к быстрому перемещению. Я не очень сильна, но владею базовыми навыками оказания первой медицинской помощи.

Последовала пауза, затем женский голос, синтезированный, достаточно отчетливый, чтобы его услышали сквозь шум лазеров, выстрелов и дождя, произнёс:

— Принято.

Ответ принёс облегчение и, в то же время, напугал меня. Подсознательно я ожидала, что мое предложение будет отвергнуто.

Браслет пискнул и засветился. На карте появилась красная точка, а на одном из краев экрана — стрелка. Я двинула рукой, и стрелка сдвинулась, продолжая указывать на мою цель. В том же направлении находился и Левиафан.

Атакуя хвостом и когтями, он неумолимо продвигался через ряды защитников. Время от времени удар сильного героя или одного из стрелков замедлял его, если им удавалось попасть в нужное место, он спотыкался, и терял равновесие.

Я не решалась приблизиться. Черт меня побери, раз я уж оказалась здесь, я должна хоть что-то сделать!

Легенда дал лазерный залп по Левиафану. Лучи искривлялись под точно выверенными углами, попадая в самые уязвимые места на теле чудовища. Одним из лучей он вывел Левиафана из равновесия, другим впечатал его в дорогу, третьим приложил его по низу лица. Левиафан поднял руку, и вверх взметнулся гейзер, закрывая его от новых ударов. Но лучи, которые выпускал Легенда, просто огибали Левиафана, поджаривая его сзади. От его лазеров плоть Левиафана так раскалилась, что светилась жёлто-оранжевым.

Я воспользовалась этой возможностью, собрала в кулак всю храбрость, что во мне нашлась, и рванулась вперёд, к своей цели.

Чья-то нога наполовину торчала из воды, металлический ботинок тянул её вниз. Человек в кожаном костюме лежал на спине, почти без сознания, кровь, казавшаяся чернильно-чёрной во мраке, лилась из глубокой раны, тянувшейся от левого бедра до правого плеча, прямо в грязную воду, которая доходила нам уже до середины колен.

Мне было больно оставлять их, но тут моя помощь была уже ни к чему. Мне оставалось верить, что браслет направит меня к кому-то, кому я действительно смогу помочь.

Наконец я нашла человека, к которому меня направлял браслет — это был подросток с рисунком металлической птицы на костюме, шлем, закрывавший верхнюю половину его лица, напоминал птичью голову, возможно, орлиную. Я опустилась на колени рядом с ним.

Раздался грохот — это Левиафан взмахнул хвостом, словно плетью, отправив к Легенде поток воды, чтобы сбить героя прямо в воздухе. Левиафан не терял ни секунды — стоило подавляющему огню лазеров прекратиться, как от перешёл от обороны к атаке. Сгорбившийся на обочине, спустя мгновение он снова оказался среди наших рядов, сея гибель направо и налево.

— Неистовый погиб, CD-5. Адамант выбыл, CD-5.

Он был слишком близко от меня, чтобы я могла чувствовать себя спокойно — один прыжок и он будет рядом — но истерить по этому поводу было бессмысленно. Оставалось надеяться, что наш передовой отряд продержится те минуты, пока я буду оказывать пострадавшему помощь.

— Чем я могу помочь? — спросила я у парня в костюме птицы.

— Нога, — сказал он напряженным голосом. — Помоги мне встать.

До меня дошло, что его левая нога ниже колена раздроблена в кашу. Я наклонилась, помогла ему положить руку мне на плечи и, поднатужившись, подняла его. Для подростка он был ещё сравнительно легким, но мне все равно пришлось поднатужиться. Его доспехи вносили свою лепту.

Я, возможно, и не смогла бы встать с ним, если бы не недели утренних тренировок.

С каждым шагом мы удалялись от эпицентра схватки, но он всё больше повисал на мне. Кто-то со способностью летать приземлился недалеко от меня, подбирая человека с зияющей раной через всё тело и отлетел с ним в сторону. Через две секунды возле нас появился кейп-телепортировщик, коснулся двух пострадавших и исчез вместе с ними и значительным объёмом воды.

Я хотела извиниться за то, что не имела суперспособностей получше, чтобы помочь этому человеку, но тратить на разговор силы было бы бессмысленно. Продираться вместе с ним сквозь воду было непросто.

Бой продолжался, с десяток героев атаковали Левиафана вблизи, и более двадцати стреляли в него издалека всякий раз, когда предоставлялась возможность. Ещё больше героев виднелось на третьей линии боя, они не давали Левиафану обойти бойцов с тыла и были готовы занять место павших. Этого было не достаточно — повреждения, которые мы наносили, были незначительными, он двигался дальше и быстрее, чем мы могли отступать через воду. На каждом шагу мы рисковали споткнуться о мусор и обломки зданий. Он вынуждал нас отходить, двигался быстро, меняя направление, чтобы не дать сконцентрировать на себе огонь.

Мы продвигались мучительно медленно. Если мы шли не достаточно быстро, то отставали, а если слишком быстро, рисковали упасть и потерять драгоценное время. Нужно было найти золотую середину, но даже находя её, мы всё равно двигались слишком медленно. Чёрт, это было бы трудно сделать даже без моей ноши.

— Пухляк выбыл, CD-5. Добрый Сосед погиб, CD-5. Реликвия погиб, CD-5.

Александрия бросилась вперёд. Левиафан прекратил натиск и отступил, а затем сделал выпад ей навстречу. Когда между ними было метров пять, он остановился и позволил водному шлейфу промчаться вперёд и встретить её.

Кто-то другой, возможно, пошатнулся бы, получив несколько тонн воды, движущейся с скоростью локомотива, прямо в лицо. Александрия, сцепив пальцы, ударила руками вперед, будто держа бейсбольную биту, и разбила волну за секунду до того, как та накрыла её с головой. Раздался звук, похожий на взрыв бомбы, и вода распылилась повсюду, когда Александрия захватила рукой “шею” Левиафана и опрокинула его на землю.

Большинство кейпов использовало эту возможность, чтобы отступить от Губителя подальше, стреляя из лазеров, звуковых пушек и всего, что у них было в арсенале.

Было так странно думать, что я такой же кейп, как и все остальные. Даже после последних нескольких долгих недель, когда я привыкала к жизни в костюме, у меня было такое чувство, что я всего лишь наблюдатель. Возможно потому, что моя сила оказалась неэффективна в воде и под дождем, а возможно, сейчас каждый так себя чувствовал.

Девушка с бахромой из лент на боковых сторонах рук, ног и туловища приземлилась рядом со мной.

— Отдай его мне.

Я передала мальчика-птицу в её руки, и они немедленно улетели. Мой браслет засветился и указал на следующую цель.

Серия взрывов и мощный удар отметили местонахождение Дракона, выпустившей полный залп ракет и вошедшей в ближний бой с Левиафаном. Александрия исчезла — нет, стойте, она поднялась из воды, где её прижимал к земле Левиафан. Встала, зашаталась, снова упала. Он топил её?

Дракон начала выдыхать поток плазмы в лицо Левиафана. Похоже, ему это не понравилось — он начал бороться и лихорадочно скрести когтями по корпусу. Однако, плазма наносила на удивление небольшой ущерб.

Левиафан нашел место, где смог прочно зацепиться за броню Дракона, и оторвал от неё пластину. Следующий взмах сорвал ещё одну, и та пролетела добрые шесть метров, прежде чем приземлилась с тяжелым всплеском, достаточно близко ко мне, чтобы меня обдало брызгами.

Я поспешила к следующей цели, на которую указывал браслет. Это была женщина в белом костюме, с седыми волосами и, вероятно, с нарисованным на лице черепом. Было трудно сказать, и не только из-за дождя, размазавшего косметику. Почти половина её лица была оторвана напрочь. Похоже на работу когтя Левиафана или удара плетью воды с его хвоста.

— Эй, — я легонько встряхнула её за плечи. — Ты в сознании? Ты меня слышишь?

Возможно, это глупый вопрос. Я даже не знала, могла ли она говорить с такой раной на лице.

Небольшая волна плеснула на нас, она что-то пробормотала и повернула голову, не отвечая мне. Это было ответом «нет», по крайней мере, на один из моих вопросов. Я подозревала, что её состояние было вызвано сочетанием шока, потери крови и прочих факторов.

Слишком тяжелая — я не смогу её поднять, и у меня не было средств первой помощи. Бля, хотелось побить себя за это. Всё, что у меня было — шприцы с адреналином и нюхательные соли, и те, вероятно, уже испорчены водой, и потеряли стерильность. Хотя вряд ли они смогли бы здесь помочь.

Я оглядывалась. Заметила то, что искала. Кто-то неподалеку создавал зелёные огненные шары прямо в руках, и бросал их в Левиафана, где они яростно взрывались.

Я поднялась и поспешила к герою, пригибаясь, чтобы не попасть под лазерные выстрелы или огонь орудий.

— Твой огонь, он радиоактивный? Он имеет какой-то дополнительный поражающий фактор?

Он посмотрел на меня, швырнул ещё один огненный шар.

— Это — просто огонь, и он взрывается, если я его концентрирую.

— Хорошо. Отлично. Мне нужна твоя помощь.

Он кивнул.

Я показала ему на женщину.

— Она теряет кровь. Нужно прижечь ей рану.

Его глаза расширились.

— Я не могу этого сделать! Её лицо...

— …наполовину срезано. Она не будет волноваться об ожоге. Поблизости нет ничего похожего на чистую повязку, и она умрет, если мы не остановим потерю крови.

Его слегка мутило, но он кивнул, окутал руку пламенем и затем прижал её к лицу женщины. Она отдёрнулась, издала булькающий звук. Я удержала её голову и плечо.

— Давай, — сказала я после того, как он убрал руку. — Помоги мне её перенести.

Зелёный Огонь — я не знала его настоящего имени, да и некогда было спросить — подхватил её под руку, а я взялась с другого бока, и вместе мы оттащили её в переулок и посадили у стены.

— Я останусь здесь, — сказал Зелёный Огонь. — Присмотрю за ней. Ты можешь идти.

Я кивнула и, нажав на обе кнопки, произнесла:

— Следующий!

Когда мы вышли из переулка, раздались пять мощных взрывов — Дракон выпустила ракеты в Левиафана. Левиафан раскачивался — вдоль одной стороны его шеи тянулся неглубокий ожог, немного сильнее было задето лицо, один из четырех пылающих шаров-глаз был тусклым, но в целом повреждений было не так много, как я ожидала. Он яростно стегал хвостом, будто в гневе или, возможно, он намеревался использовать водяной шлейф, чтобы вывести из строя противников — трудно было сказать.

Теперь в бой вступила группа героев поменьше. Похоже, самые сильные бойцы соразмеряли силу своих атак таким образом, чтобы не давать Левиафану расслабиться, и принимали на себя его основные удары, тем самым защищая остальных кейпов от скорой смерти. Эти трое явно были членами одной команды, летели группой, синхронно перемещались. Двое из них обладали суперсилой и ухватились за поврежденные части плоти Левиафана, разрывая их, отделяя от тела, а когда он обрушился на них в ответ, третий использовал огромный боевой топор с чем-то похожим на цепную пилу на обоих лезвиях, нанося новые раны. Ущерб был поверхностным, отрывались только кусочки шкуры Левиафана, но наверняка избавление от его твёрдой внешней оболочки будет полезно для исхода боя?

Браслет направил меня к человеку, которому уже помогали. Кейп с козлиной бородкой, в полумаске, в плаще с кольчугой, и с ружьем в три раза больше нормального размера, делал искусственное дыхание тучному кейпу в броне. Он всё делал неправильно — подбородок толстяка почти касался его ключицы.

Когда я приблизилась, чтобы помочь, Владелец Ружья безмолвно удалился, вытирая на ходу рот и снимая с плеча свое оружие, направляясь в сторону боя. Это меня рассердило.

— Рубака выбыл, CD-5.

Это был первый раз, когда я делала искусственное дыхание по-настоящему. Намного труднее, чем в классе, и по многим причинам. Не знаю, было ли это из-за способностей толстяка, его веса, брони или комбинации этих трёх факторов, но требовались невероятные усилия, чтобы заполнить его лёгкие воздухом. Я просто задыхалась. В какой-то момент его стошнило, и хотя я вытерла его как могла, проверяя, чтобы он не задохнулся, вкус оставался. Солёная вода только акцентировала это, как столовая соль усиливает вкус еды.

— Верёвочник выбыл, CD-5. Отважный выбыл, CD-5.

Краем глаза я заметила, что Нарвал вступила в бой. Она подняла руки, материализуя десяток силовых полей в виде огромных кристаллических осколков, а затем бросила их вперёд. Как лезвия гильотины, силовые поля ринулись к Левиафану быстрее, чем мог уследить глаз, и погрузились в его плоть. Те, что отскочили, остановились в воздухе, развернулись краями к его телу, мешая ему перемещать ноги.

Раздался ужасающий грохот, я подняла взгляд, пытаясь отдышаться, и увидела остатки автомобиля, разваливающегося вокруг Левиафана. Ещё один грохот, кусок щебня превращается в пыль от силы удара. Я не видела, но полагала, что это мог делать Баллистик.

Мусорный контейнер ударил по верхней части тела Левиафана со скоростью пули, и тот сложился назад, его плечи ударились о землю, а ноги и ступни продолжали удерживаться на земле скоплением лезвий из силовых полей. Нарвал послала ещё одно поле в его шею, и оно погрузились, но не глубже, чем любая другая атака до этого. Кровь пролилась из открывшейся раны, густая, больше похожая на гной.

Я ещё раз выдохнула в лёгкие толстяка, и он закашлялся, выплюнув полный рот тёмной воды. Я знала следующие шаги по реанимации, но я никак не могла переместить или перекатить этого парня.

Я ничего не могла сделать, оставалось только ждать и смотреть оправится ли он, я подняла голову, наблюдая за продолжающимся сражением, и чувствуя как накатывает головокружение.

Выстрелы продолжались. Мисс Ополчение держала длиннющую базуку, и запускала в Левиафана снаряд за снарядом. Она не заряжала оружие. Между выстрелами её оружие потрескивало энергией, превращаясь в перезаряженное. Каждую секунду она выстреливала по одному заряду.

Девушка с арбалетом, которую до начала боя я видела рядом с Призрачным Сталкером, стреляла большими болтами, которые ей подавал стоящий рядом товарищ по команде. Она загружала их в большой арбалет и выпускала так быстро, как только могла. Эти болты проникали в тело Левиафана глубже, чем что-либо ещё.

Похоже, у нас что-то начало получаться. Сейчас Губитель оборонялся, и он явно страдал.

“Мы побеждаем”, — подумала я.

Вспышка слева привлекла моё внимание.

Это был мой браслет. На экране светилась жёлтая рамка, а жёлтый треугольник с черным восклицательным знаком указывал на Левиафана.

Люди кричали. Нарвал воздвигла силовые поля между нами и Левиафаном, вокруг появились и другие силовые поля.

— Ко мне! — закричал кто-то около меня. Я повернулась посмотреть и увидела Барьера.

Приливная волна!

Глаза лежащего толстяка даже не были открыты, он двигался слишком медленно, когда я потрясла его.

Ему ничем нельзя было помочь.

Я бросила ещё один взгляд назад, на толстяка, и бросилась к Барьеру. Я беззвучно извинялась, мне не хватало дыхания чтобы произнести это вслух, больше перед своей совестью, чем перед человеком, которого я не спасла.

Барьер ждал до последней секунды прежде, чем возвести вокруг себя лазурный пузырь. Я мельком увидела одного кейпа, не успевшего на какой-то шаг, и оказавшегося по ту сторону силового поля, за полсекунды до того, как волна ударила. Его просто раздавило об защитный барьер ударом воды.

Мне уже приходилось видеть землетрясение. Три балла по шкале Рихтера, краткое. После него я проверила наш дом, и нашла только несколько сбитых с полки книг и зеркало в переднем зале, упавшее со стены. Сейчас было в сто раз интенсивнее, вода перекатывалась через нас, билась о соседние здания, заставляя землю дрожать.

В течении одного краткого момента мы оказались под водой, потоки бежали мимо силового пузыря, вода была перед нами, с обеих сторон, позади и над нами. За прозрачной стеной поля я видела массивную тёмную фигуру, промелькнувшую мимо нас, видела, как Барьер упал на колени — видимо давление водяного шлейфа Левиафана, оказалось на пределе того, что он мог перенести.

— У нас тяжёлые потери, подробности позже, — объявил хор одинаковых голосов из наручных браслетов десяти или двенадцати человек, находившихся в пузыре. Потери были настолько велики, что компьютерная система Дракона не смогла или просто не стала перечислять их всех.

Вода, бушующая вокруг нас, резко остановилась, за секунду превращаясь в туман. Закручиваясь, туман начал уплывать.

Мирддин работал рядом с Эйдолоном. Они стояли в центре дороги, Эйдолон превращал воду в туман, а Мирддин собирал его, высоко поднимая свой посох. Туман формировал на конце посоха сферу размером с пляжный мяч.

Увидев это, я готова была поверить, что он волшебник. Почти готова.

Левиафан прыгнул с крыши соседнего здания, и врезался прямо в группу кейпов, ещё не оправившихся от удара волны.

Браслеты сохраняли зловещее молчание, хотя прямо на моих глазах гибли люди.

Мирддин указал своим посохом и сфера полетела в Левиафана. Удар оказался сильнее, чем всё, что было использовано до этого момента, и тварь влетела в соседнее здание.

— Окружите его! — кричал кто-то. Шевалье. — Заставьте его вернуться к нам!

Силовые поля поднялись вокруг внешней части здания. Само здание начало выпирать и деформироваться под воздействием силы Висты, стены утолщались, перекрытия сокращались. Я видела её, мокрую и изнуренную. Подняв руку, она кричала что-то одному из иногородних Стражей, а тот говорил в браслет, повторяя сообщение.

— Уходите с крыш, здания вокруг могут рухнуть в любой момент, объявил мой браслет.

Летающие кейпы покинули крышу здания, каждый кого-то нёс. Они ещё уходили, когда Левиафан сделал выпад через одну из стен здания и силовые поля, которые её укрепляли. Он попытался отступить и был остановлен ещё большим количеством силовых полей. Я видела чью-то фигуру на дальней стороне. Бастион. Герой, который попал в новости из-за своей расистской тирады.

— Сделайте его! — проревел Бастион.

Левиафан бросился, разбил один барьер, как стекло, только для того, чтобы тут же появился другой барьер. Он повернулся, чтобы направиться в нашу сторону, и был остановлен ещё одним полем.

— Да сделайте же его! — крикнул Бастион едва слышно.

Здание над ним наклонилось и средние секции, неспособные поддерживать верхние этажи, разрушились. Верхняя половина здания обрушилась на Левиафана и Бастиона.

Виста повернулась, обнимая руками стоящего рядом Стража, уткнулась лицом в его плечо.

— Двигайтесь вперёд! — кричал Оружейник. — Он собирается уйти, чтобы восстановиться! Мы не можем ему этого позволить!

Левиафан выкосил больше половины героев своей волной. Я видела в воде лежащих лицом вниз людей. Другие получили сильные повреждения, их тела были измятыми, изувеченными, неподвижными.

И ущерб, нанесенный городу, был так же велик. Я уставилась на развалины, целый район разрушенных зданий, а вдалеке высилась какая-то мешанина арок, массивных железных балок и арматуры, я была не в состоянии понять, чем это было до удара.

Внезапно меня осенило. ШП! Штаб нашей местной суперкоманды, туристическая достопримечательность, сорванная с креплений, которые удерживали её на месте, теперь превратилась в руины на берегу.

Браслет заговорил.

— Потери следующие: Порча, Предок, Рыцарь, Зигзаг, Принц Лезвий, Совратитель, Скромник, Ореол, Волчок, Ночь, Паладин, Образина, Виктор, Борозда, Грубиян, Элегант, Кварк, Шкурник, Снежинка, Баллистик, Медведица, Мистер Видный, Бризант, Кусака...

Прозвища следовали одно за другим. Я почти захотела закрыть уши, но незнание наверняка было бы хуже.

...Монастырь, Нарвал, Лиса, Дротик, Геомант, Чурбан, Сплетница...

Декламация продолжалась, но я уже не обращала внимания на имена. Сплетница? Я начала осматриваться, будто я могла найти её. Где она была до этого момента?

Нет, внезапно я действительно захотела узнать, что именно браслет подразумевал под потерями. Все те люди действительно были мертвы? Сплетница и вправду мертва? Почему браслет не направлял меня на помощь кому-нибудь? В этом не было никакого смысла или наша численность настолько мала, что мы не можем себе этого позволить?

Я могла надеяться на последнее, но после тех раненных, с которыми мне пришлось столкнуться, я не чувствовала себя лучше. Было едва ли не хуже думать, что Сплетница может где-то лежать, истекать кровью, не получая помощь.

— Приготовьтесь! — крикнул Оружейник.

Левиафан с усилием приподнялся над остатками здания одним движением, воспользовался хвостом чтобы поднять и бросить в нас месиво из сломанной древесины, бетона и арматуры. Эгида бросился в гущу снарядов, но два кейпа были поражены кусками поменьше. Третий сложился пополам от воздействия шлейфа воды с хвоста Левиафана.

Панцирь погиб, CD-5.

Я не могла позволить себе зациклиться на мыслях о Сплетнице. Я вытерла руками в перчатках бусинки воды с линз маски, убрала с лица волосы и обратила внимание на насекомых. Очень немногие насекомые могли перемещаться в этой буре. Мирддин каким-то образом убрал воду нахлынувшей на нас волны, но ливень затапливал улицы достаточно быстро, так что я не могла использовать ползающих насекомых. Нет, моя сила была здесь абсолютно бесполезна.

Левиафан обернулся, стегнув хвостом позади себя, чтобы бросить три водяных плети в нашу сторону, затем присел.

— Он уходит! — крикнул кто-то.

Левиафан быстро удалялся от нас, притормозив только чтобы повернуть за угол, укрываясь от Легенды, Леди Фотон, Лазер-шоу и полдюжины других героев, открывших огонь с небес.

Остальные приводили себя в порядок, перемещались в боковые улицы и переулки, чтобы следовать за ним и отрезать пути отступления. Я оглядывалась, смотрела на пострадавших и раненых, зная, что Сплетница где-то среди них.

Эйдолон остался позади, поднял руки и зеленые искры начали подниматься с земли, собираясь вокруг Эйдолона и павших, затеняя их.

Через секунду он и половина тел, рассеянных по полю битвы, исчезли, искры расцвели двадцатью небольшими фейерверками.

Я восприняла это как намёк, и присоединилась ко всем остальным в преследовании. Эйдолон мог помочь раненым. Я не могла.

Я бежала за другими, почти упав на выбоине из-за спешки. Мой браслет указывал зелёным значком на Левиафана, и я следовала за ним.

Огибая угол, я подошла к малочисленной группе, рискованно близко к Губителю.

Туман блокировал один маршрут, а Солнышко другой, её перегретый шар висел между ней и Левиафаном. Оставшиеся кейпы разделились между другими двумя улицами, по которым мог бы пройти Левиафан, и в воздухе над ним. Легенда пригвоздил Левиафана к тротуару серией лазерных выстрелов.

— Внимание! — выкрикнула Мисс Ополчение. — Огонь по бреши!

Она выстрелила из своего гранатомета, вытащила ещё одну гранату с мигающим светодиодом из жилета и загрузила в оружие. Зачем? Раньше ей не требовалось перезаряжать своё оружие.

Тогда я поняла зачем. Это был не тот тип боеприпасов, которые использовались в обычном оружии. Первый выстрел взорвался кучей золотых липких лент, чем-то мне знакомых, хотя, так или иначе, я забыла, где их раньше видела. Второй взорвался в воздухе, возле плеча Левиафана, оставив осколки чешуек и одну зияющую рану сверкать как кристалл. Левиафан съёжился от взрыва, края кристалла, отделенного от плоти, сочились тёмной сукровицей.

Третьим было измененное взрывчатое устройство, которое я узнала. Оно отскочило от земли между ногой Левиафана и рукой, которую он поставил на землю, приземлилось позади и чуть в стороне от него, и взорвалось почти как любая другая граната. То, что я узнала, было мерцанием в воздухе вокруг места взрыва, почти идеальная сфера, охватывающая окружающее пространство, поймавшая ногу Левиафана, конец его хвоста, часть талии и живота.

Взрыв заставил Левиафана отшатнуться, шлейф воды хлынул к сфере, перемещаясь все медленнее с каждой секундой.

Сам Левиафан не был так уж затронут, одна его нога и верхняя часть тела были за пределами пузыря, помогали ему вырваться на свободу. Он поднял свободную ногу, стеганул хвостом в сторону группы кейпов, за которой я скрывалась, поймав трех человек, обвивая хвост вокруг рук, ног и шей. Он бросил их в центр пузыря искажения времени, где они оказались в ловушке, неспособные быстро покинуть его и избежать заморозки во времени.

— Ётун погиб, CD-6. Бесстрашный погиб, CD-6. Алебастр погиб, CD-6.

Он стегнул хвостом, посылая серповидное лезвие воды на другую группу, повернулся и прыгнул.

— Мисс Ополчение выбыла, CD-6.

Фенья и Менья выдвинулись вперед, чтобы напасть на него, каждая была по росту на уровне его плеч, но Левиафан оказался проворней. Он бросился назад, схватился за стену здания и повернулся, чтобы пробежать прямо по стене. Он использовал хвост, чтобы резко изменить направление подъема, зацепился за открытое окно и бросил себя на край крыши раньше, чем кто-либо из стоявших на земле смог взять его на прицел. Там, где его хвост выдернул секцию из стены, упали обломки.

Он исчез из моего поля зрения, но я видела, что его шлейф продолжал подниматься. Барьер использовал силовое поле, чтобы защитить себя и сестру, которая удерживала его в воздухе. Долю секунды спустя щит исчез. Он исчерпал свои силы, спасая меня и других от последней волны. Он не был достаточно силен, чтобы выдержать удар Левиафана или водного шлейфа.

Легенда выстрелил шквалом лучей, но Губитель был достаточно быстр, чтобы прыгнуть в сторону, приземляясь на край крыши. Неожиданно он прыгнул на добрых двадцать-тридцать метром в воздух, его хвост вытянулся чтобы настичь находящихся в воздухе героев.

Подобный кнуту хвост ударил Легенду, вспыхнул фейерверк света и искр, Легенда упал кубарем с неба. В том же движении хвост достал Лазер-шоу и Барьера.

— Легенда выбыл, CD-6. — объявили наручные браслеты как раз в тот момент, когда тот ударился о землю.

Лазер-шоу поставила свой собственный щит, я вспомнила, что у Леди Фотон, Лазер-шоу и Барьера были одни и те же базовые способности. Силы Леди Фотон были хорошо сбалансированы, у Барьера были лучшие силовые поля, но почти не было способностей к полету и его лазерные выстрелы были слабыми. Лазер-шоу была его противоположностью, её лазеры и способности к полету были достаточно сильными, но силовые поля не очень.

Левиафан обернул хвост вокруг сферического силового поля, которое окружало брата и сестру, и рванул вниз. На пол-пути хвост прорвался через силовое поле, обвился вокруг тела Барьера и руки Лазер-шоу.

Губитель приземлился на крышу, сотрясая окрестности и создав поток осколков, пробивающих крышу. Он подскочил к краю, и бросился с него.

Я наблюдала происходящее как в замедленной съемке. Рука Лазер-шоу засветилась и она выстрелила, чтобы освободиться, полетела вверх и назад, а Левиафан продолжал падать.

Барьер, всё ещё в тисках Левиафана, ударился верхней частью тела о разрушенный край здания.

— Барьер погиб, CD-6.

Хриплый крик Лазер-шоу казался чем-то далеким, чем-то едва осознаваемым, потому что Левиафан приземлился в том месте, где пересекались два переулка. Он прыгнул к Солнышку, зацепился за землю когтями, чтобы остановить свою инерцию. Его водяной след прошел вперёд, частично ударяя в перегретый шар, превращаясь в массивные облака пара. Остальная его часть прошла ниже, захватывая Солнышко ниже талии, выбивая из-под нее ноги одним сильным порывом. Она перевернулась, верхняя часть её тела столкнулась с землей. Миниатюрное солнце погасло.

— Солнышко выбыла, CD-6.

Поворачиваясь на месте, Левиафан переместил коготь, создавая волну всей водой, которую он породил с момента входа в переулок, направляя её в сторону одной из двух собравшихся групп. Кейпы попадали, а Левиафан прыгнул через пузырь искажения времени, приземляясь перед другой группой, в которой были местные Стражи, Скорость, члены Империи Восемьдесят Восемь и иногородние кейпы, которых я не знала.

Группы, в тылу которой была я.

Кто-то шагнул вперёд, чтобы перехватить его в середине выпада, какая-то женщина, которую я не узнала. Отила касалась её и давала что-то вроде неуязвимости, что и позволило ей принять удар Левиафана и не быть убитой на месте.

Хоть она и была неуязвимой, она не могла никак помешать водному шлейфу, который обошёл её и хлынул на нас.

Меня отбросило назад — не сама вода, а поток тел, которые были поражены, сокрушены и отброшены следом. Меня ударило в плечо и закрутило, рука стукнулась о подоконник и взорвалась острой, резкой болью. Я приземлилась на спину, увидела, как кого-то швырнуло над толпой, он столкнулся со стеной с громким хрустом, приземляясь как тряпичная кукла в трёх метрах от меня. На его груди были изображены труба и флаг.

— Герб погиб, CD-6. Геральд погиб, CD-6.

Кайзер — я даже не заметила его в группе — возвел частокол клинков вдоль переулка, между нами и Левиафаном. Этого было не достаточно. Левиафан прорвался сквозь них, как я могла бы прорваться через плетёную корзинку. Острые куски стали поворачивались и с грохотом обрушивались на землю.

Кайзер сменил тактику, начав создавать стальные колонны метровой толщины, которые ломались уже труднее. Они появлялись медленнее, однако, скорее гнулись, чем ломались.

В ответ Левиафан усилил натиск. Он в полную силу надавил на барьер из лезвий и колонн, встававших против него. Стена рухнула, разлетевшись осколками стали.

Вспышка боли в руке напомнила, что я ранена. Чёрт, боль была сильной. Она пульсировала и каждая вспышка казалась хуже предыдущей. Я ощутила слабость в ногах, когда опёрлась здоровой рукой.

Левиафан не издавал никаких звуков. Я продолжала ждать рычания, шипения, да хоть чего-нибудь, но он молчал. Я почему-то представляла, как он победно кричит, проламывая барьер, приседая и бросаясь в толпу.

Он остановился и я подумала, что он использует свой шлейф, чтобы нанести удар, но водное эхо остановилось спустя секунду после появления, только его края продолжали двигаться вперед, круша все по бокам улицы.

На несколько мгновений стало почти тихо, если не считать шума дождя, стонов боли окружающих, включая мои, и звона одной из колонн Кайзера, вырванной из стены и упавшей на кучу лезвий.

У меня ушла секунда на понимание того, что произошло. Левиафан застыл на середине движения и его шлейф постигла та же судьба — застыть во времени. В середине шлейфа находился Стояк, наполовину в воде.

— Кто-нибудь, вытащите его оттуда! Он задохнется! — закричала я, мой голос дрожал и был напряженным из-за испытываемой боли. Однако мой голос потонул в ещё не менее чем пяти выкриках, которые раздались во всех сторон. Левиафан в ловушке, держите его, используйте ещё те гранаты, пока он не высвободился. Кто-то даже начал стрелять дугами молний в застывшего Левиафана. Слишком много противоречивых команд от слишком большого количества людей, которым не приходилось сражаться против Стояка или с ним, и которые не знали, как работали его силы. Этот хаос не даст нам ничего сделать, и будет продолжаться, пока Левиафан не освободится. Нам нужны были приказы, а большинство из тех, кто мог бы их дать, было выведено из строя или находилось вне поля боя.

Браслеты! Оружейник говорил о системе приоритетов.

Моя левая рука висела вдоль тела и я не могла заставить себя поднять её. Даже обычная сила тяжести и вес самой руки порождали мучительную боль. Нечего было и думать о том, чтобы нажимать на кнопки.

Я приблизилась к человеку впереди меня и схватила его за запястье. Какая-то женщина с полумесяцем на голубом костюме. Она испуганно уставилась на меня. Когда я начала нажимать на кнопки, она двинула своей рукой, словно думала, что я направляю её движения.

— Стой спокойно! — прикрикнула я. Я снова нажала обе кнопки мизинцем и большим пальцем, и на этот раз она держала руку твёрдо.

Я закричала в браслет:

— Стояк выбыл! CD-6! Нужен телепортировщик, чтобы вытащить его, срочно!"

Длительность заморозки от сил Стояка варьировалась от тридцати секунд до десяти минут. Как долго мы здесь, с тех пор как Стояк дал нам эту небольшую передышку? Трудно судить о течении времени, находясь под адреналином в стремительном течении непрекращающейся битвы.

Трикстер появился на месте женщины в голубом костюме, и приподнял шляпу в приветствии.

— Стояк там, — указала я здоровой рукой.

Трикстер огляделся с хмурым видом.

— Прости за осквернение твоего тела, храбрый герой, — произнёс он, глядя туда, где лежал мёртвый кейп с изображением трубы и флага на груди, — даже в смерти ты послужишь другим.

Он псих? Это серьезно или игра на публику? Я подозревала последнее, но как можно шутить и тратить время в подобной ситуации?

Спустя секунду на месте мёртвого кейпа оказался Стояк. Передняя часть его шлема пошла трещинами и была в потёках крови. Я наклонилась посмотреть, как он, но меня оттолкнули с дороги. Какая-то женщина в костюме, наподобие тех, что можно встретить на Хэллоуин, с прорисованным скелетом. Она начала ощупывать шею Стояка, и я поняла, что она врач.

— Послушайте! — голос, который прервал крики и лихорадочную болтовню, был властным и сильным.

Оружейник. За ним стояли Мирддин, Эйдолон и Шевалье. Все повернулись к ним, включая меня.

— Он прорвал линию обороны, поверг некоторых из наших лучших кейпов и сознательно уничтожает группу Бастиона. У нас осталось лишь несколько кейпов, способных выдержать удар этого существа и выжить, и у нас крайне мало тех, кто может отразить другую приливную волну или его самого.

— Мы больше не можем продолжать действовать по плану А. — слова повисли в воздухе.

— Эта тварь ранена, но у нас нет возможностей задержать его, чтобы ранить ещё сильнее. Мы образовали слишком плотные группы, и поэтому он может выкашивать нас пачками. Две или три минуты такого боя — и от нас ничего не останется.

Оружейник повернулся, чтобы посмотреть на застывшего Левиафана. Он указал на Губителя своей Алебардой.

— Мы рассеемся. Как только он освободиться, он начнёт искать путь для отступления, чтобы залечить раны. Так что мы отрежем его, замедлим и будем уводить от тех областей, где он может нанести реальный ущерб.

— Эйдолон не будет участвовать в этом, его задача — сделать все возможное, чтобы минимизировать ущерб от волн и убедиться, что остальная часть города не будет стерта в пыль, пока мы сражаемся здесь. Остальные будут стараться замедлить Левиафана, использовать любые возможности, чтобы навредить ему. Мы собираемся организовать вас так, чтобы самые крепкие, те, кто может нанести ему ущерб, находились к нему как можно ближе, расставим пореже тех, кто может действовать издалека, а самых слабых распределим так, чтобы отслеживать его передвижения.

— Таков план Б. Теперь нашим приоритетом является не уничтожение этой твари, а выживание. И будем надеяться, что Сын заметит Губителя и покажется до того, как город и его жители станут не более, чем историей.

8.04

Получив приказ, я оставила позади невероятное зрелище совместной работы Оружейника и Кайзера — кто бы мог подумать! Глава Империи 88 создавал нечто похожее на ловушку, в которую не так давно поймал Луна, — решетку из металлических балок, плотно закрывающую его конечности. Руна и еще один телекинетик гнули металл из поврежденного стального барьера вокруг лица и рук Левиафана.

Эти конструкции долго не продержатся. Левиафан был слишком велик, а его хвост вытянулся далеко назад и был достаточно тонким и гибким, чтобы преодолеть любой барьер Кайзера, и достаточно сильным, чтобы разогнуть металл. В том, что Левиафан вырвется, не было никаких сомнений.

Тем временем Оружейник старался максимизировать ущерб, который получит Левиафан, как только шевельнется. Он осторожно работал с гранатами, захваченными Протекторатом у Бакуды, теми самыми, что использовала для обстрела Левиафана Мисс Ополчение, и подключал их в качестве мин с датчиком движения или приближения. Довольно непростое дело, могу себе представить, особенно когда твоя цель может начать двигаться в любую секунду, а ты при этом не можешь до конца понять, что именно делает каждая из бомб.

В конце концов, это была наша лучшая ставка в попытке нанести как можно больше ущерба Левиафану перед тем, как тот освободится и продолжит снова сеять хаос.

Нас оставалось чуть больше пятидесяти. Крюковолк, Фенья, Менья, Генезис, Эгида и Мегаватт были в числе примерно пятнадцати оставшихся в строю бойцов, которые могли бы выжить в ближнем бою с Левиафаном. Девушка в костюме старинной куклы сотворила пару массивных плюшевых животных — льва и свинью, ростом по плечо Левиафану. По её словам, они были крепче, чем выглядели. Я сомневалась. Дело было не в том, что они были плюшевыми, а в том, что для Куклы это был первый бой.

Слишком многие из тех, кто был способен причинить ущерб Левиафану, были очень хрупки: Страшила, Призрачный Сталкер, Леди Фотон, Чистота, Лазер-шоу, Брандиш и другие, которых я не знала. Страж с арбалетом, какой-то парень с тёмно-красной кожей. В небе над нами мелькали всполохи света — Винрар телепортировал по частям пушку, которую он использовал во время ограбления банка, её детали появлялись на парящей платформе прямо перед Левиафаном. У него будет от нескольких секунд до минуты, чтобы попытаться нанести значимые повреждения, стреляя на самой высокой мощности через просвет в решётке, туда, где бритвенно-острые силовые поля Нарвал разорвали шею Левиафана.

О том, что произойдёт через несколько мгновений после пробуждения Левиафана, можно было только догадываться.

Я поспешно ушла с места, которое мне выделил Оружейник, придерживая левый локоть правой рукой, и избегая резких движений. Сектор CC-7, полтора квартала на юг, один квартал на запад. Так странно было думать, что это было то самое место, где я проходила десяток раз на пути в лофт или обратно. Теперь я смотрела на него как на поле битвы, пытаясь выяснить, какой маршрут выберет Левиафан. Какие детали я не должна была упустить — решётки, ведущие вниз к ливневым коллекторам, дождевая бочка на одном из зданий, лужи.

Могла ли я это использовать... едва ли.

У меня не было никакого подходящего оружия, не было особенностей местности, которые бы позволили нанести решающий удар. Ведь нашим врагом был Левиафан. Существо, которое убило больше людей за последние двенадцать лет, чем я видела за всю свою жизнь. Видела в лицо, по крайней мере.

Мне было страшно. Мне очень хотелось просто закрыть глаза и надеяться, что Левиафан не прибудет, что мне не придётся иметь с ним дело. Было бы хорошо присоединиться к тем тремстам пятидесяти тысячам жителей Броктон Бей, которые доверили эту проблему героям, найти душевный покой в капитуляции и беспомощности. Только я не могла. Я своими глазами видела, как Левиафан расправился с несколькими сильнейшими кейпами. Я не могла больше довериться героям. Лучше уж потратить умственные и эмоциональные ресурсы, пытаясь как-то помочь.

Вдобавок я была ранена. Один лишь страх не давал пульсирующей в руке боли поглотить моё сознание. Это был замкнутый круг: боль напоминала, почему мне надо бояться, но эмоции и адреналин держали её на уровне достаточно неприятного фонового жжения в моем мозгу, хотя в другое время она бы уже меня скрутила. Этот хрупкий баланс удерживал меня на самом краю, и я никогда ещё не испытывала ничего подобного. Возможно и есть люди, которые живут ради такого острого ощущения опасности, ради яростного сердцебиения и перегрузки мозга. Я определённо не была одной из них.

Приоритеты. Вокруг не было ничего, что помогло бы мне выиграть бой с Левиафаном или хотя бы ранить его. Было смешно даже думать об этом. Всё, чего я должна была добиться — это сохранить себе жизнь.

Я вытерла перчаткой капли воды на линзах маски, но они лишь разделились на множество мелких капель. Левиафан был больше чем я, сильнее, быстрее, крепче. Я должна была думать как мышь, которая в любой момент может нарваться на кровожадного кота. Думать как добыча. Использовать свой малый размер. Спрятаться. Мне нужно было место, которое укроет меня, даст выгодную точку обзора, и в то же время оставит мне возможность покинуть его. Место, откуда я могу сбежать, если всё пойдет плохо. И, если Эйдолон не сможет остановить волну, мне пригодится укрытие.

Такие улицы можно часто встретить в доках. Большие здания, выстроившиеся по обе стороны, подобно гигантским коробкам из бетона или кирпича. Я могла бы найти пожарную лестницу, чтобы вскарабкаться по ней, и надеяться, что так я избегу волны, но мой старый опыт с Луном научил меня остерегаться таких мест. Разумеется, крыша могла бы стать преимуществом, но если твой противник сможет оказаться там и убраться оттуда быстрее тебя, высота очень быстро начинает играть против тебя. Если что-то и могло быть полезным, оно должно было находиться на уровне земли. Я видела ржавый фургон, стоявший перед старой мастерской, когда первый раз шла через этот район, все шины сдуты, стёкла разбиты, внутренности вырваны. Между двумя зданиями стоял забор из металлической сетки, но кто-то отрезал проволоку, соединяющую забор с рамой, так что половина его скрутилась и слабо колыхалась под ветром и дождём.

Нет, это всё бесполезно. Взглянуть пошире? Была какая-то старая крыша, поддерживаемая двумя опорами, прикреплённая одной стороной к зданию — видимо, крытая автостоянка. Крыша была практически целая, гофрированная сталь с небольшой дырой в одном из нижних углов, и поверхность под ней была в основном сухой, за исключением маленькой лужи. Место просматривалось с трёх сторон, и потому я не могла остаться там. А вот насекомые могли. Там они будут сухими, пока снова мне не понадобятся.

Я не переставала получать информацию от насекомых с самого начала битвы, и заметила, что эффективность моей силы возросла. Радиус действия заметно увеличился, насекомые откликались быстрее. Последний раз подобное было со мной, когда я в компании с Сукой, Солнышком и Тритоном ввязалась в бой с Демоном Ли и Луном. Я не могла объяснить это явление, но и жаловаться не собиралась. Мне было нужно любое преимущество, которое я могла заполучить, каким бы маленьким оно ни было.

Как только насекомые начали собираться под крытой стоянкой, я вернулась к мысли, как стать успешной «добычей».

Когда я первоначально проектировала свой костюм, я выбирала более тёмные цвета, стараясь укладывать разновидности хитина, из которых я делала броню, так, чтобы их расцветка сохраняла некоторую «пестроту» даже после окраски, и на это была причина. Камуфляж. Я знала, что вокруг меня будут насекомые. Я знала, что буду стоять среди них, пока они собираются в рой. Я знала, что они будут ползать по мне время от времени. И потому я выбирала более тёмные цвета и сделала свою броню крапчатой, чтобы не выделяться среди насекомых.

Просто спрятаться внутри роя было недостаточно. Губитель нападёт на скопление насекомых, и от меня останется мокрое место.

Я собрала несколько небольших роев, сгруппировала их в сухих местах: внутри проржавевшего фургона, под карнизами, в дверных коробках и на крыше, под большой дождевой бочкой.

В порыве вдохновения я уплотнила девять роев, превратив их в человеческие силуэты. Присевшие чёрные силуэты, высокий силуэт с руками в бока, силуэт прислонившийся к стене, силуэт частично высунувшийся из водительского окна минифургона. Во мраке, под дождем, их можно было принять за людей. А можно и не принять. Сложно сказать наверняка.

Я почувствовала дуновение холодного воздуха. Холодный бриз, пробивающийся через мокрую ткань моего костюма. Когда я посмотрела вниз, туда где дорога спускалась к краю воды, я увидела причину. Эйдолон летел над побережьем, сосредотачивая синие лучи на воде вокруг разрушенной набережной и развалин на берегу, превращая волны в неровные льдины.

Опасная затея. Я помнила, как несколько лет назад по телевизору показывали одно из нападений Левиафана. В тот раз они пробовали что-то похожее, только там работал Технарь с генератором льда. Я точно не знала почему, но с тех пор герои больше не использовали этот метод, видимо, случилось что-то действительно ужасное.

Мое предположение было основано на том, что гидрокинез был движением воды, а лед был просто водой в другой форме. Левиафан не мог левитировать куски льда. Скорее всего, тогда приливная волна прорвалась сквозь лёд и выплеснулась на поле битвы вместе с мелкими и крупными льдинами, Левиафан мог перемещать этот лёд немного быстрее при прохождении волны, заставлять его ударять сильнее, и направлять в то место, где он нанесёт больший ущерб.

По крайней мере, так я подозревала. Герои не давали полный отчёт о битве на пресс-конференциях, и я могла только высказать обоснованное предположение.

Тем не менее, это была хоть какая-то тактика задержки. Задержки ущерба в надежде, что мы сможем победить или получить подкрепление прежде, чем Броктон Бей станет ещё одним Ньюфаундлендом.

Мы надеялись на Сына. Самый первый кейп, человек с золотой кожей. Парень, который мог выйти один на один с Губителем и победить, если ситуация не была совсем запущенная. Если Бегемот ещё не превратил местность в покрытую магмой радиоактивную пустыню. Если Левиафан ещё не набрал достаточно большую силу волны. Если Симург… Ладно, Симург — совсем другое дело, должна признать. С ней проблема не столько выиграть сражение, сколько справиться с последствиями. Выигрывая каждую битву против неё, проигрываешь войну, как-то так.

Проблема с Сыном была в том, что он не поддерживал контакта с нами. Были предположения, что он контактировал с кем-то из людей, по крайней мере, однажды — с тем, кто дал ему одежду, — но он никогда не задерживался где-то надолго, чтобы можно было попросить его о чём-то, договориться о сигналах. Он спасал людей двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю и 365 дней в году, справляясь с кризисами, лишь когда они попадали в его поле зрения, и это значило, что иногда в приход Губителя Сын мог быть полностью занят спасением тонущих кораблей, остановкой оползней и тушением пожаров. Я задумалась, чем бы он мог быть занят сейчас.

Мои рои были на местах, мне осталось решить, где прятаться. Навес для машины был слишком открытым, ни один из карнизов не оставлял мне достаточно хорошего пути отступления, а что касается пространства под дождевой бочкой на крыше — я не была настолько глупа, и в любом случае, я уже отклонила вариант с крышей.

Я направилась к проржавевшему фургону. Уже на полпути к нему я передумала. Как бы ни утешительно было иметь вокруг себя спасительный металлический каркас и более-менее спрятаться, здесь был тот же недостаток, что и при укрытии на крыше. Если дела пойдут плохо или возникнет неожиданная ситуация, я буду поймана в ловушке.

После секунды напряженных размышлений я неохотно выбрала навес для машин, притаилась на корточках во мраке и надеялась, что тени помогут скрыть меня. Здесь был запасной выход — можно было обойти вокруг дальнего конца здания или уйти через боковую дверь, также я была прикрыта от дождя и обломков, и здесь я могла укрыться. Но я должна была как-то справиться с отсутствием защиты от наступающих волн или самого Левиафана.

Спрятанная окружающими меня насекомыми, я собрала тех, кто мог более-менее нормально перемещаться под дождём. Прежде всего, тараканы. Я отослала их в общем направлении Левиафана и остальных кейпов. Чем лучше я буду чувствовать, что там происходит, тем лучше я смогу отреагировать.

— Мегаватт погиб, CD-6. Эгида погиб, CD-6. — сообщил мой наручный браслет, одновременно с этим мои насекомые достигли района, где был Левиафан.

Он снова проснулся.

Эгида, должно быть, перекрывал воздушный маршрут, мешая Левиафану подняться на крыши, и это означало, что Левиафан двинулся именно вверх. Я послала тараканов наверх, я хотела узнать где он находится. Я попыталась использовать свой браслет, чтобы оценить направление его движения, но с неподвижной рукой это было не просто.

— Фенья выбыла, CC-6. Я задрала голову, пытаясь её найти.

Фенья и Менья уклонялись от ударов Левиафана. Обе были почти такого же роста, как и он. Я знала что их сила делала их больше, одновременно уменьшая наносимые им повреждения, пропорционально величине. В шесть раз больший рост означал, что помимо преимуществ размера, получаемые повреждения будут раз в шесть меньше.

— Фенья погибла, CC-6.

Это им не помогло. По крайней мере, Фенье.

Я увидела вспышку света, когда Винрар поднялся выше уровня зданий и выстрелил очень ярким лучом вниз, в Губителя. После того как выстрел угас, он поднялся выше, чтобы быть вне досягаемости. Он готовился к следующему выстрелу, когда пушка развернулась почти на триста шестьдесят градусов, закрученная страшным ударом.

— Винрар выбыл, CC-6.

И затем Левиафан оказался в поле моего зрения, входя на ту же самую улицу, где находилась я. Как будто объявляя о его прибытии, массивная волна разбилась о ледяной барьер Эйдолона, поднимая тучу брызг, казалось, до самых дождевых облаков.

Одно его плечо было раздуто раз в пять, искривлено, и словно покрыто жуткими опухолями, из ран сочилась кровь. Он был ранен и в других местах, в районе желудка зияло отверстие, большая почерневшая рана у основания шеи, а одна пятая его лица ниже скулы вообще отсутствовала. Он, казалось, не слишком-то страдал. Он держал одной лапой верхнюю часть туловища Кайзера, затем небрежно отбросил его в сторону. Ног мужчины видно не было.

Погодите-ка, но ведь... Я не слышала сообщения о смерти Кайзера. Я проверила свой браслет, посмотрев на висевшую руку.

Он сдох. Экран не горел.

У меня не было времени волноваться — Левиафан вытянул один коготь в мою сторону.

Залившая пол под крышей вода медленно утекала, будто двигалась под уклон, собираясь на улице в растущий горб воды высотой в полтора метра и шириной в пять.

Не зная, что делать, я оставалась на месте.

Одно движение его когтя — и горб превратился в несущуюся волну. Она прошла под ржавым фургоном, внезапно бросив машину к Левиафану. Фургон перевернулся один раз, отклонившись в сторону Губителя, угрожая врезаться в одну из его ног. Он остановил его, пробив крышу спереди фургона, затем вонзил другой коготь в то же самое место, и разорвал фургон на две части, отбросив их в стороны от себя.

Легкий удар его хвоста — и лезвие воды, пронзив воздух, вонзилось в бочку для дождевой воды, разрезав рой и подпорки. Бочка рухнула на крышу и расплескала воду. Поворот его когтя — и каскад воды, стекающей с крыши, превратившись в небольшую управляемую волну, понёсся со скоростью гоночной машины прямо к стоянке, прямо ко мне.

Я мельком заметила, что Левиафан отвлекся на что-то позади него, и рванулась перпендикулярно движению волны, подальше от Левиафана, оставив насекомых позади. Я подпрыгнула, как только ощутила контакт воды с роем, и почувствовала, как она ударила по моим ногам через долю секунды.

Я успела отбежать достаточно далеко, и потому волна не бросила меня прямо на стену здания. Меня лишь отбросило в сторону и перекатило через мою, скорее всего сломанную, руку.

Боль захлестнула меня. Я скорчилась, обхватив больную руку, и стащила маску с лица, чтобы проблеваться — моё тело пыталось найти какой-то способ совладать с болью. Я попыталась подняться на ноги, но была слишком ослаблена и ошеломлена. Я приземлилась лицом в грязную воду.

Понятия не имею, сколько времени у меня ушло, чтобы заново взять себя в руки. Это могло занять и две минуты и десять секунд. Я умудрилась подняться на ноги и поковыляла назад, в сторону навеса, стараясь быть незаметней.

Когда я приблизилась к углу здания, то увидела что Оружейник дерётся с Левиафаном лицом к лицу, по Алебарде в каждой руке. Одна из них была способна преобразовываться в крюк, как та, что он использовал в ночь нашего нападения на благотворительное мероприятие, другая была более простой, из тусклой нержавеющей стали от начала до конца, без каких-либо украшений. Наконечник был окружен странным искажением воздуха, которое казалось статичным, неподвижным относительно лезвия.

Левиафан ударил хвостом по ногам Оружейника, и тот перепрыгнул через него, наотмашь ударил второй Алебардой. Та вырезала кусок плоти Левиафана, оставив лишь облако пыли, которую дождь быстро смыл вниз, в воду под ними. Губитель попятился назад от боли и Оружейник шагнул вперёд, подпрыгнул выше, чем мог бы любой обычный человек и пробил тело Левиафана Алебардой чуть выше колена, вводя лезвие почти на треть расстояния до кости.

Левиафан ответил взмахом когтей, но герой оттолкнулся ногой от колена Губителя и отпрыгнул назад, с пути удара. Шлейф воды последовал за ним, но он ударил по нему другой Алебардой. Лезвие вспыхнуло как гигантская паяльная лампа, превращая большую часть шлейфа в пар прежде, чем вода смогла сокрушить его. Оружейник повернулся спиной так, чтобы пар не коснулся открытой части его лица. Остатки шлейфа ударили по броне, но он удержался на ногах, прыгнул и откатился в сторону, и хвост Левиафана прошёл прямо над ним.

Левиафан был тяжело ранен. Ихор сочился из шести больших ран, которых на нём не было, когда он только появился на этой улице.

— Тупая тварь, — прорычал Оружейник, с трудом переводя дыхание, — каждая битва, в которой ты участвовал, записывалась на камеру. Я смотрел эти записи и прогонял их через свою программу. У меня на спине компьютер, связанный с суперсетью, замечающей каждое твое движение, использующей ультразвуковые импульсы, чтобы построить картину всей улицы в мельчайших деталях, каждое здание и каждую деталь местности. Я точно знаю, что ты хочешь сделать дальше — собираешься попробовать поймать меня волной сзади.

Левиафан бросился, махнув огромным когтем. Оружейник перекатился вбок и ударил обеими алебардами назад, испарив приближавшуюся волну.

— Даже не понимаешь, что я говорю, не так ли? Если бы понимал, то осознал бы, что я уже выиграл. Другие помогли мне, замедлили тебя, остановили волны. Но победа, финальный удар — он будет только моим.

Левиафан рванулся вперёд, резко остановился, пустив шлейф вперёд себя, и продолжил движение полсекунды спустя. Оружейник отпрыгнул с пути шлейфа, высоко подскочил, прижав колени к груди, чтобы пропустить под собой удар когтя, и выпустил крюк в землю между ног Левиафана, чтобы мгновенно очутиться внизу. Он проскользнул по инерции прямо между его ног и поднял алебарду с расплывчатым лезвием, ударив в районе основания хвоста Левиафана. Там, где алебарда коснулась тела Губителя, оно осыпалось пылью, скрыв плечи Оружейника на мгновение.

— Видишь облако вокруг моего клинка? Это наноструктуры, разработанные, чтобы проходить между атомами, разрушая молекулярные связи. Режет все, что угодно. Вообще всё. Как нож сквозь воздух.

Левиафан хлестнул Оружейника хвостом. Герой увернулся, ударив по хвосту широкой стороной клинка. ещё один кусок плоти исчез, превратившись в пыль, из раны плеснул ихор. От шлейфа воды Оружейник уклонился как будто ленивым движением.

Левиафан развернулся, чтобы бежать. Оружейник выстрелил крюком, обвив один из когтей Губителя цепью. Левиафан продолжал двигаться, не заметив или не придав этому значения. Оружейник подождал, пока цепь натянется и нажал кнопку на оружии.

Цепь и Алебарда прекратили движение и даже сил Левиафана не хватило, чтобы сдвинуть их. Левиафана занесло и он упал на спину. Его запястье по-прежнему удерживалось цепью.

Полсекунды спустя цепь провисла и тут же натянулась, когда Оружейник бросился вперёд. Он выставил туманное лезвие впереди себя и ударил в лицо чудовища, использовав всю силу инерции своего движения. Вытащив не встретившее никакого сопротивления лезвие, он ударил ещё раз, высвободил цепь и использовал её, чтобы быстро переместиться через улицу туда, где жестокий ответный удар Левиафана не мог достать его.

— Посмотрим, как быстро ты отреагируешь на классическую дрессировку. Каждый раз, когда ты будешь пробовать убежать, я буду проделывать с тобой что-то подобное.

Левиафан не ответил. Он поднялся на ноги и махнул когтем по воздуху. Оружейник парировал волну, пронесшуюся к нему через воздух, использовав фиолетовое пламя.

— Для справки, последний трюк — это триггер темпорального стазиса, за который я должен сказать спасибо одному из моих подчинённых. Сильно истощает мои батареи, но ты же всё равно не понимаешь, правда?

Левиафан рванулся вперёд и Оружейник выстрелил крюком, остановив его в воздухе при помощи заморозки времени. Левиафан пробежал прямо сквозь крюк, эта штука вонзилась ему в горло и вышла из спины. Губитель, словно не заметив этого, продолжал нестись к Оружейнику.

Оружейник позволил цепи провиснуть, увернулся от хлестнувшего хвоста, прыгнул вперёд и немного в сторону, чтобы избежать последовавшего удара когтя. Ещё один прыжок и перекат, и он проскочил под водяным шлейфом, оказавшись у Губителя за спиной, и нанес два удара туманной алебардой по задней стороне бедер Левиафана. Цепь Оружейника смоталась, вырвавшись из шеи Левиафана с фонтаном крови, и вернулась на конец алебарды. Оружейник тут же снова выстрелил крюком, перемещаясь на другую сторону улицы, после чего развернулся лицом к Левиафану и остановился.

Он переложил одну из алебард в другую руку, и вытер рот перчаткой.

— Я буду тем, кто добудет твою голову, тварь. Могу только надеяться, что в свои последние секунды ты познаешь тот же ужас, который внушал тем, на кого нападал.

Левиафан застыл, выпрямившись, и коснулся когтем своего пострадавшего лица и шеи. Оттуда текла кровь — казалось, что её уже вытекло больше, чем могло поместиться в теле Левиафана.

Несколько долгих секунд Левиафан не двигался.

— Тянешь время, пытаясь дождаться цунами? — захохотал Оружейник, а Левиафан наклонил голову, как будто пытаясь понять эмоции человека. — Нет. Три целых и четыре десятых минуты до того, как следующая волна прорвется через лёд. Зонды Дракона снимают показания и передают мне. Всё закончится раньше.

Он шагнул вперёд, потом ещё раз, ожидая какой-либо реакции от Левиафана. На третьем шаге Оружейника Левиафан сделал небольшой шаг назад, хлестнув хвостом позади себя.

— Наконец-то испугался? — поддразнил его Оружейник. — Хорошо.

Пока я смотрела из-за угла здания, снова накатили тошнота и боль, угрожая затмить эту потрясающую сцену. Всё, что я могла сделать — затаиться, стараясь не отвлечь Оружейника или Левиафана и не внести искажения в данные, поступающие Оружейнику. И меньше всего я хотела бы стать заложницей Левиафана, которая может заставить Оружейника замешкаться на долю секунды и будет стоить ему — да и всем нам — этой битвы.

Оружейник пошёл в полномасштабное наступление, нанося удары со всей скоростью, на которою был способен. Удар по ноге, в колено, по хвосту, ещё раз по ноге — и при этом будто легко уходя от встречных атак. В таком жестоком темпе он продолжал бой уже не менее десяти секунд.

— Мне следует поблагодарить тебя, монстр, — сказал Оружейник, выполнив обратное сальто, что дало ему возможность нанести удар в торс Левиафана, оставив ему ещё одну рану на животе.

Левиафан рванулся вперёд, опустившись на все четыре конечности, словно пытаясь сбить Оружейника огромной массой воды шлейфа. Однако Оружейник тут же выстрелил цепью, убирая себя с пути волны. Перед тем, как цепь отдёрнула его, Алебарда успела ударить по шее Левиафана, оставив там ещё одну зияющую рану. Остановившись, Оружейник смотал цепь обратно.

Губитель повернулся, будто собираясь бежать, когда цепь крюка прошла под его «подбородком». Оружейник затянул себя на спину Губителя, и вонзил Алебарду в его шею, удлиняя рану, которую он только что нанёс. Он ступил на темя Губителя и прыгнул вниз, разрезая лицо монстра Алебардой. Левиафан рухнул как подкошенный.

Оружейник полоснул по предплечьям Левиафана когда Губитель начал подниматься. Ещё больше повреждений, но это не мешало ему вставать. Оружейник усилил натиск, и тут его браслет прошипел сообщение, которое я не смогла разобрать. Я посмотрела на свой — он всё ещё был неисправен.

— К тому времени всё будет закончено, — повторил своё заявление Оружейник, говоря это скорее себе, чем в браслет или Левиафану.

Губитель отпрыгнул назад, немного пошатнулся — обе травмированные ноги с трудом удерживали его вес, воспользовался руками, чтобы не упасть во второй раз, удерживаясь на трех конечностях.

Оружейник использовал свой крюк чтобы подтянуть себя поближе, готовясь сделать ещё один разрез на шее. Он передумал, когда земля затряслась, подтянул крюк чтобы зафиксировать его на двери гаража. Противодействуя инерции, он бросился на обочину дороги остающуюся вне досягаемости Левиафана.

Земля снова затряслась — кратко, интенсивно, и всё прекратилось.

Оружейник коснулся рукой боковой стороны шлема, и мне показалось, что я увидела складки на его губах и хмурый взгляд прежде, чем он отвернулся от меня.

Ещё одно сотрясение, и, как шрам, в центре улицы появилась трещина.

Левиафан поднял лапу и дорога внезапно раскололась. Бетонная труба, такая широкая, что в ней мог бы поместиться человек, поднималась как кит, выныривающий из воды. Секунду спустя вода хлынула вперёд, к Оружейнику.

Ливневая канализация!

Оружейник заколебался, затем бросил свою Алебарду с крюком в наступающие волны, как копье. Поток воды застыл во времени, и он прыгнул вперёд, ступая по неподвижным струям. Как только Оружейник сделал последний прыжок, спускаясь с вершины водяного вала и направляясь прямо к Левиафану, поток продолжил движение.

Левиафан двигался быстрее, чем раньше, он поймал лезвие когтями.

Лезвие погрузилось глубоко и над лапой поднялась пыль, лилась кровь, но лезвие оставалось неподвижным. Оружейник дёрнул, но не смог вытащить его. Он попытался вырваться, но я видела, что Левиафан поймал его руку и запястье кончиками когтей, пока Алебарда была глубоко погружена в его «ладонь».

— Как?! — проревел Оружейник.

Я не колебалась ни мгновения, отправляя своих насекомых. Три роя в форме людей, ещё больше насекомых простым облаком. Все насекомые осели под проливным дождем, те, что были сверху принимали главный удар ливня.

Левиафан поставил одну ногу рядом с Оружейником для сохранения равновесия, потянулся свободной лапой и прижал кончики когтей по бокам горла и туловища Оружейника. По прежнему держась за его руку и запястье, он сжал тело человека с боков. Оружейник закричал, неистовый вопль, казалось, усиливался вдвое с каждым его вдохом. Он опрокинулся и упал в воду.

Губитель стоял, не показывая ни капли слабости или страданий, которые он демонстрировал несколько секунд назад. Несомненно, он был ранен, его голова висела на неповреждённых частях шеи, наклонённая под собственным весом, но он не страдал, не испытывал никаких затруднений, полностью опираясь на более травмированную ногу. Притворство?

Губитель уронил руку и Алебарду Оружейника, вес металлической брони и устройства потянули их под воду. Удар плетью хвоста разметал два из трех роев. Он безразлично смотрел, как третий дошёл до него и разбился о его ногу. Насекомые расползались, погружаясь глубже в его раны. Я надеялась найти какую-нибудь слабость, пожрать его изнутри, но насекомые могли с тем же успехом кусать сталь. Ничто не сдвинулось под их челюстями, их жала не могли проткнуть ткани Левиафана.

Он повернулся, присел, и рванул на запад, прочь от побережья на максимальной скорости.

Я поспешила к Оружейнику.

— Ты, — простонал он. Его левая рука отсутствовала, кровь хлестала из раны. — Ты мертва.

— Вы несёте чушь.

— Он убил тебя.

Мой браслет объявил меня мертвой, когда сломался? Или предполагалось, что моё подразделение было полностью уничтожено вместе со мной?

— Я жива. Слушайте, я постараюсь найти вашу руку. Мой браслет сломался, может быть, что-то случилось, когда Левиафан сломал мне руку.

Он только бессознательно застонал в ответ.

Я перебежала туда, где Левиафан уронил руку Оружейника. Я споткнулась о трещину, которая пробегала в середине улицы, и продолжила двигаться дальше, ощупывая то, что было в воде.

Я прошла в десятке сантиметров от затопленного лезвия, чуть не превратив свои пальцы в молекулярную пыль.

Найдя руку, я подняла её. Она была такой тяжелой, что её почти невозможно было держать. Это было не только из-за веса брони или из-за того, что конечность принадлежала мускулистому взрослому мужчине — перчатка была раздавлена вокруг древка Алебарды, как фольга, и не выпускала её. Я поспешила назад к Оружейнику и уронила свою ношу возле него. Я потрясла его, надеясь привести его в чувство, но безрезультатно.

Своей единственной рабочей рукой я вырвала Алебарду из его перчатки, положила его руку ему на грудь и нажала кнопку.

— Оружейник выбыл! CC-7! Левиафан движется на запад...

Я почувствовала, что насекомые, которых я сгруппировала в ранах Левиафана, изменили направление движения. Что там на компасе между западом и северо-западом? Больше запад, чем север.

— Отмена! Он идет на запад-северо-запад от моего местоположения!

Мой голос ответил мне металлическим эхом из браслета через полсекунды после того, как я закончила говорить. Браслет Оружейника показал красную точку, которая отслеживала движения Левиафана или примерные координаты, которые могла предположить система.

— Сообщение принято, похоже, что он идет к одному из убежищ, там множество людей, и им некуда бежать, — ответил кто-то, — медицинская помощь уже в пути. Кто бы вы ни были, вы можете отслеживать Левиафана?

— Да, если я на расстоянии нескольких кварталов от него.

Система снова передала мое сообщение:

— Отслеживание возможно. Ограничение радиуса — несколько кварталов.

Неужели перефразировать мои слова было действительно необходимо?

— Вы можете летать? Преследовать его?

— Нет.

— Ответ отрицательный.

— Тогда я посылаю к вам летуна, чтобы вы могли оставаться достаточно близко. Нам нужно отслеживать этого ублюдка и вы будете нашими глазами.

— Понятно!

В ответ на это ничего не последовало. Стиснув зубы и дрожа, я сжала здоровой рукой разорванное плечо Оружейника так сильно, как только могла, пытаясь уменьшить потерю крови.

8.05

Леди Фотон и восемнадцатилетняя Лазер-шоу с лёгким всплеском приземлились рядом с Оружейником.

Их семейное сходство было заметно. Они не обладали красотой супермоделей, но были привлекательными даже с мокрыми из-за дождя волосами, облепившими их головы и плечи. Обе носили костюмы, в которых преобладал белый цвет, у обеих были лица сердечком, полные губы и светлые волосы. На груди Леди Фотон красовался символ звезды с исходящими от нее лучами, некоторые из них разбегались по телу и вниз, по ногам, меняя цвет от индиго в центре до фиолетового по краям. Её прямые волосы до плеч были забраны тиарой в виде такой же звезды, что и на груди.

На костюме дочери была изображена стилизованная стрелка, направленная от груди вниз и вправо, с полдюжины линий струились за ней, над левым плечом одна черта зигзагом пересекала другие. Расцветка постепенно переходила от рубиново-красного к малиновому, во многом так же, как и у её мамы. Подобные ряды линий с пересекающим их зигзагом текли по её ногам и рукам. Она не окрашивала волосы в свои «цвета», как это делает — нет, теперь уже делал — её младший брат, не носила тонированные очки, зато подвязывала волнистые волосы рубиново-красной лентой, чтобы они кокетливо прикрывали один глаз и чтобы объединить красный, пурпурный и белый цвет в единую цветовую гамму.

Больше всего, однако, они были похожи на людей, увидевших, как жестоко и бессмысленно погибла половина их семьи, разодранная в клочья в течение одного страшного часа. Будто им из груди вырвали сердца, но они каким-то образом всё ещё оставались живы. Я, конечно, раньше не видела людей в таких условиях, но сейчас они выглядели именно так.

На них было больно смотреть. Это напомнило мне о том времени, когда умерла мама. Тогда я была в таком же состоянии.

Леди Фотон — Мама Фотон для жителей Броктон Бей и местных СМИ — наклонилась к Оружейнику.

Она создала силовое поле, плотно прилегающее к его плечу, и с трудом подняла героя.

— Возьми его, — голос Леди Фотон был странно опустошённым, хотя и твёрдым.

— Нет. Я лучше летаю, и, у меня больше шансов ранить в бою эту тварь. Я подберу эту девочку и помогу против Левиафана, — в голосе Лазер-шоу было чуть больше жизни, чем в голосе её матери.

Девочку! Как будто я ещё не заработала себе имя, или оно не стоило того, чтобы его помнили. Отчасти мне хотелось постоять за себя, но я знала, что сейчас не время и не место для этого.

После нескольких долгих секунд раздумий Леди Фотон кивнула. Она выглядела так, будто это решение состарило её на годы.

Лазер-шоу и её мама посмотрели на меня. Я чувствовала, что должна что-то сказать. Выразить соболезнования? Сказать, что члены их семьи умерли не зря? Я не могла придумать, как выразить это, чтобы не сказать им что-то, что они уже знали, или то, что из уст злодея покажется ужасно оскорбительным или неискренним.

— Давайте покажем этому... — я остановилась, почувствовав, что слово "уёбок" прозвучало бы не к месту, и наклонилась, чтобы взять здоровой рукой Алебарду Оружейника, ту, что с дезинтегрирующим лезвием.

— Давайте ему покажем, — неубедительно заявила я.

Лазер-шоу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы поднять меня, не прижимая мою сломанную руку и не касаясь лезвия. Она подхватила меня одной рукой под коленями, мою шею она удерживала на сгибе локтя. Она держала Алебарду вместо меня. Я смирилась с тем, что меня держали как младенца — нести меня более достойно было невозможно. Из её рта исходил утренний запах, странно приземлённая деталь — вероятно её разбудили сирены в полседьмого утра и ей не хватило времени чтобы почистить зубы или поесть прежде, чем прибыть сюда.

Она плавно взлетела. Ощущение было похоже на подъем в скоростном лифте, за исключением того, что мы продолжали и ускоряться и нам в лица бил ветер.

Это был мой первый полёт, если не считать поездок на собаках-мутантах, прыгавших со здания на здание, что можно считать полётом только наполовину. Это было даже вполовину не так опьяняюще, как я думала. Чувство было испорчено мрачным, напряжённым настроением, уколами дождя и горького холода, которые доходили до меня через мой влажный костюм и маску. Каждый раз, когда она поправляла захват, в котором держала меня, мне приходилось бороться с тем глубоким основным инстинктом, который говорил мне, что я упаду и насмерть разобьюсь. Она делала это довольно часто — видимо, без суперсилы, меня было не так легко нести, особенно насквозь промокшей.

Дальность моих суперспособностей был почти вдвое больше обычного, и я не понимала почему. Но жаловаться на это я не собиралась. Я нажала правой рукой на кнопку браслета, одетого на Лазер-шоу, и передала сведения.

— Он в секторе CA-4, направляется на северо-запад!

Дороги под нами были повреждены или разрушены. Когда Левиафан сместил ливневую канализацию, он разорвал и сеть городского водоснабжения. Какая-то труба торчала через дорожное покрытие, пожарные гидранты были выбиты и вода сейчас выливалась из них только струйкой. Возможно, слишком много воды уже вытекло из поврежденных труб, и потому давление в трубе было недостаточным.

Левиафан, пробираясь глубже в город, разрушал всё, что мог. Полицейский автомобиль был заброшен на второй этаж здания. Через пол-квартала, повернув за угол, он прошёл прямо сквозь здание, вырывая опоры. Строение частично обрушилось на улицу.

Пролетая над автозаправкой, через которую недавно пронёсся Губитель, Лазер-шоу возвела вокруг нас пузырь силового поля, защищая нас от дыма и жара.

— BZ-4, — сообщила я. Потом, увидев движение на побережье, крикнула через браслет. — Волна!

Я была рада, что во время удара цунами я была в воздухе. Барьер льда и обломков на пляжах заметно ослабил действие волны, но я видела, как вода хлынула в город на добрый километр. Здания рушились, автомобили сносило, даже деревья с корнями вырывало из земли.

По крайней мере, браслет Лазер-шоу не объявил о жертвах среди кейпов.

Мы прошли через торговый центр Уэймут. Он был совершенно разрушен Левиафаном, буквально сложился сам в себя под ударом последней волны. Из дальней стены здания вырвался целый водопад обломков — Левиафан даже не стал замедлялся, прорываясь через здание. Но не это испугало меня.

Меня испугало то, что я раз сто бывала в торговом центре Уэймут. Это был самый близкий торговый центр к моему дому.

Когда я ощутила, что Левиафан поворачивает на юг, по направлению к центру города, страх не особенно ослаб. Там было достаточно убежищ, чтобы разместить всех жителей с Броктон Бэй. Насколько я помнила, далеко не все участвовали в учебных тревогах, которые проводились примерно раз в пять лет, предпочитая сидеть дома. Возможно, некоторые убежища близ жилых кварталов могли быть переполнены, и моего отца, если он прибыл слишком поздно, могли отправить в другое убежище. В одно из тех, что ближе к центру, куда сейчас и идёт Левиафан. Я не могла быть уверена, что отец не попадет под удар.

— Он в BZ-6 или рядом, движется на юг.

Район, куда мы попали, располагался далеко от героев с силовыми полями и больших, тяжелых зданий доков, так что волны, проходившие здесь, не были ослаблены. Целые кварталы превратились в мелкие обломки, плавающие в грязной, мутной воде. Крупные здания, которые, как я полагала, были частью местного университета, всё же выстояли, но были сильно повреждены. Бесчисленные машины, из которых через разбитые стекла вытекала вода, стояли на дорогах и парковках.

Лазер-шоу сменила курс, следуя вдоль Лорд-стрит, главной дороги, проходящей через город и его центральную часть вдоль линии залива.

— Что ты делаешь? — спросила я ее.

— Лечу по следу разрушений, — ответила она.

Я взглянула вниз. Разобрать было трудно, среди всех этих обломков, к тому же вода затапливала улицы, но я подозревала, что она права. Одно из зданий выглядело достаточно крепким, чтобы выстоять против волн, но было разрушено и вокруг него плавали искалеченные тела людей. Это могло быть действием приливной волны, однако не менее вероятно было и то, что сквозь него прорвался Левиафан, на пути к своей цели.

— Возможно, хотя не исключено, что он обманул нас или позднее сменил курс, — сказала я и указала на юго-запад, — нам туда.

Она бросила взгляд на меня, но мое внимание уже было приковано к её браслету в попытке найти Левиафана на координатной сетке. Едва это мне удалось, как я ощутила, что он остановился:

— BX-8 или очень близко оттуда! Он в центре города и только что остановился.

— Уверена? — раздался из браслета голос Шевалье.

— На девяносто девять процентов.

— Принято. Мы телепортируем туда наши силы.

Лазер-шоу не стала спорить со мной. Мы прибыли к месту событий через пару секунд. Знакомая территория.

Я была здесь чуть менее двух часов назад. Было видно скелет строящегося здания, стоящего отдельно от остального квартала, чёрный на фоне тёмного серого неба. Под ним, как я уже знала, была подземная база Выверта.

Кукла оживила три огромных плюшевых зверя, которые начали неуклюже окружать Левиафана. Огромный козёл двинулся вперёд, и тротуар треснул под его копытом из кожи и вельвета. Двуногий тигр схватился за фонарь, вырвал его из земли и побежал на Левиафана, как рыцарь с копьем. А осьминог не давал Левиафану атаковать кейпов и захватывал своими щупальцами его конечности когда тот пытался вырваться. Кукла собирала ткань из разбитых витрин, создавая из неё что-то четвероногое, она управляла десятками игл и нитей в воздухе со сверхъестественной чёткостью, что напоминало контролируемых мною пауков.

Левиафан схватил фонарь-"копьё" и ударил когтями по груди тигра оставляя на удивление небольшие царапины, несмотря на то, что бил по ткани. Но после трёх ударов тигр сдулся со взрывом.

Осьминог и козел сдерживали Левиафана, давая возможность Чистоте выстрелить в него своим сокрушающим лучом. Пока он восстанавливался, Кукла выставила недоделанную фигуру вперёд, для защиты. И занялась восстановлением "тигра".

Меня заинтересовали её способности. Какая-то разновидность телекинеза? Понятно, что у неё была склонность к иголкам и нитям, но когда она сшивала из ткани больших существ они получались неуклюжими. Контроль слабел, когда приходилось работать с большими вещами? Почему она предпочитает ткань, а не что-то покрепче?

Наверное, она могла бы быть одним из тех кейпов, которые считают себя "магами". Её сила была достаточно мистической.

Два чучела рухнули от удара хвоста Левиафана, и Крюковолк ринулся в бой, чтобы не дать Губителю даже секундной передышки. Брызги крови и плоти разлетелись во все стороны от хвоста Левиафана, когда тот обвил им Крюковолка за туловище, состоящее из множества подвижных лезвий, и отшвырнул его подальше.

Страшила увидел брешь в обороне, и вступил в бой, ударив Левиафана в живот, а затем в поврежденное Оружейником колено. Левиафан, руки которого были схвачены козлом и осьминогом Куклы, поднял ногу, схватил её когтями Страшилу за горло, и резко впечатал его в землю.

— Страшила выбыл, BW-8.

Левиафан тяжело отклонился назад, заставив созданий Куклы потянуться следом, продолжая его держать, а потом ударил вперёд. Осьминог удержался на нем, но козел отлетел как снаряд, врезавшись прямо в Куклу.

Её создание сдулось прямо в воздухе, но ткань, из которого оно было сделано, была тяжёлой и она утонула в массе материи. Левиафан рванулся вперёд, удерживаемый только её осьминогом, и водяной шлейф с силой ударил в кучу ткани.

— Кукла выбыла, BW-8.

Все "модели животных" сдулись.

Девушка с арбалетом и Призрачный Сталкер открыли огонь, сверху к ним присоединилась Чистота. Прежде, чем начать стрелять с ними, Лазер-шоу оставила меня с Алебардой на окраине поля битвы, и полетела навстречу Чистоте, стреляя красными лазерными лучами в лицо и голову Левиафана. Тот приготовился к броску, но затормозил, когда его накрыла завеса тьмы, основная её масса через секунду рассеялась, оставляя закрытой только его голову. Ещё секунда понадобилась Левиафану, чтобы понять, что он просто может выйти из этого облака и снова всё видеть. Эта короткая задержка позволила рядам наших воинов нанести ему очередную серию прицельных ударов. Где-то здесь был Мрак.

Этого было мало, у меня пока не было достаточно насекомых, но я смогла создать из них несколько человекоподобных фигур и послать к Левиафану. Если тот отвлечется хоть на секунду, значит кого-то минует удар.

Я огляделась, надеясь увидеть Брандиш, Шевалье, Огня или Батарею, или кого-нибудь ещё. Кого-то, кто мог использовать Алебарду наиболее эффективно.

Одна из стрел девочки с арбалетом, выглядящая как игла метровой длины, пронзила шею Левиафана насквозь. В то же время выстрелы Призрачного Сталкера не смогли пробить даже его твёрдой шкуры.

— Флешетта! Я подхожу ближе! — крикнула Призрачный Сталкер, оглядываясь на своего нового партнера.

— Осторожней. — ответила девушка, которую, по всей видимости, и называли Флешеттой, перезаряжая арбалет.

Призрачный Сталкер рассчитала время так, чтобы атаковать вместе с прыжком Крюковолка. Самый опасный убийца Империи Восемьдесят Восемь впился в морду и шею Левиафана, и там, где вихрь металлический лезвий и крюков коснулся плоти, брызнула кровь. Призрачный Сталкер подобралась на расстояние четырёх метров от Левиафана, и выстрелила из парных арбалетов. В этот раз стрелы прошли насквозь, исчезнув в груди Левиафана, чтобы, видимо, появиться где-то внутри него.

Флешетта прострелила колено Левиафана, и его нога подогнулась. Он рухнул на колени, ударившись ими о землю.

Левиафан когтями сорвал Крюковолка с морды, порвал металлического зверя пополам и с силой бросил куски на землю. Один упал прямо на Призрачного Сталкера, другой как будто подпрыгнул, быстро сжимаясь в грубое подобие человеческой фигуры, прежде чем упасть снова и свернуться. Крюковолк отступил, лезвия вновь сложились в человеческую фигуру, на их месте возникла кожа. Он поднял руку над головой и указал на Левиафана. Сигнал к атаке следующему бойцу первой линии.

— Призрачный Сталкер выбыла, BW-8.

Я не заметила, как в атаку вступил следующий кейп. Это была девушка в бронзово-коричневом костюме. Она пролетела низко над землей, притягивая обломки зданий, камни, всякий мусор, как будто она была магнитом, а они были из железа, а затем обрушилась на него кулаками, облаченными в камень и бетон.

Можно было сказать, практически сразу, что у неё не было ни особых навыков, ни опыта. Она привыкла к противникам, которые были слишком медленными, чтобы уклониться от неё, которые фокусировали на ней всё внимание. Левиафан низко пригнулся, пропустив её над собой, и прыгнул в сторону Флешетты. В последнюю долю секунды девушка замерцала и на её месте возникла кейп в коричневом, которая приняла удар на себя и попятилась, когда в стороны полетели осколки камня. Флешетта выпала из воздуха там, где до этого была та девушка, и сильно ударилась о землю. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, и выстрелить ещё одним арбалетным болтом в Левиафана, на этот раз в плечо. Трикстер только что исправил ошибку девушки в коричневом костюме, которая привела бы к чужой смерти.

Парень с металлической кожей вырастил из своей руки меч длиной в свой рост, и ударил по раненному колену Левиафана, когда тот повернулся к Флешетте.

Левиафан сбил героя-подростка с ног, ударил по одному из моих человекоподобных роев, затем упал на четвереньки, когда Чистота выстрелила ему прямо между лопаток колонной света. Изнутри магазина вылетел металлический стеллаж — я была почти уверена, что это работа Баллистика, — и удар заставил Левиафана попятиться.

Преимущество было на нашей стороне, но я не была уверена, что это к лучшему. Не раз за один только прошлый час Губитель показывал, что как только он начинал проигрывать, он прекращал ограничивать себя и делал что-то крупномасштабное. Рушил улицы или создавал цунами.

У нас не было ничего, чтобы сдержать другую волну. Ни силовых полей, ни барьеров.

Я заставила один из собранных мной роев рассеяться, когда он приблизился к Левиафану, пробраться сквозь ливень, и подняться к его морде. Многие насекомые скопились во впалых глазницах, похожих на трещины или разрывы в твердой чешуйчатой шкуре. Другие заползли в раны от атак других кейпов.

Ненадолго ослеплённый, он тяжело затряс головой, используя водяной шлейф и взмах когтя, чтобы вернуть себе зрение. Он отступил, когда его зрение вновь было заглушено одним из выстрелов Мрака.

Он устремился вперёд, чуть задержавшись при входе и выходе из облака тьмы. Удар его хвоста отбросил в сторону парня с металлической кожей. Другой удар пришелся на Брандиш, которая пыталась атаковать его парой топоров, как будто сделанных из молний.

— Брандиш выбыла, BW-8.

Флешетта выпустила свою стрелу в центр морды Левиафана, прямо между четырёх его глаз. Стрела вошла на три четверти своей длины, и вышла из его затылка.

Он попятился словно в замедленной съемке, запнулся. Его голова задралась вверх. Он балансировал, стараясь не упасть.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Верхняя часть его массивного тела начала заваливаться вперёд, и только его правый коготь, ударив по мостовой, остановил падение. Волна от удара сотрясла землю вокруг нас.

Тряска не прекращалось.

— Бежим! — закричала я, мой крик присоединился к крикам других. Я повернулась и побрела через воду, не очень понимая, куда или откуда мне бежать.

Левиафан и земля вокруг него опустились на три метра, вода бурлила и пенилась, заполняя получившуюся впадину. Рукой он защитился от ещё одного выстрела Чистоты, парившей над ним. По мере того, как земля продолжала опускаться под ним, уровень воды вокруг Левиафана поднимался всё выше и выше.

Губитель погружался, и пространство вокруг него быстро становилась массивной воронкой, трех, пяти, десяти, потом двадцати метров в диаметре, продолжавшей расти. Напор воды, стекавшей в кратер, начал возрастать, и земля стала уходить из-под ног, раскалываемая трещинами.

Внезапно запаниковав, я поняла, что обогнать волны и опускающуюся под ногами землю у меня не получается. Растущий кратер продолжил расширяться дальше мимо меня, поднимаясь надо мной по мере того, как опускалась земля, на которой я стояла.

— Помогите! — закричала я, когда вода начала литься на меня сверху, толкая меня с такой силой, что я начала пятиться назад и падать.

Земля передо мной и надо мной вспучилась огромной трещиной. Движение расколотых кусков дороги создало поток воды, который захлестнул и накрыл меня, увлекая в глубину. Удар и то, как он отозвался болью в моей сломанной руке, отняли у меня слишком много сил, которые нужны были, чтобы выплыть на поверхность. Я попыталась нащупать дно, чтобы оттолкнуться от него, но земли под ногами не было. Взяв Алебарду как шест, я тыкала ей в разные стороны, но нигде не достигала земли.

Рука схватила древко Алебарды, подняла меня, перехватила меня за правое запястье и вытянула меня вверх из воды.

Когда я проморгала глаза от воды, надо мной была Лазер-шоу. Она оглядывалась на центр растущего углубления, летя назад. Другой рукой она сжимала бессознательную Куклу. Похоже, что нести нас двоих ей одной было слишком тяжело, потому что она спикировала на ближайшую крышу и аккуратно уложила там Куклу.

Мы не пробыли там и десяти секунд, когда чем здание вздрогнуло и начало рушиться. Земля под зданием начала разламываться и крениться, не было никаких сомнений, что нижний слой почвы был вымыт бурлящей водой. Уличный поток отклонялся в сторону углубляющейся чашеобразной впадины, которую создавал Левиафан, заполняя её. Это было уже почти озеро, покрывшее три квартала и быстро растущее. Только части высоких зданий в этом районе всё ещё возвышались над волнами, некоторые здания уже лежали на боку, другие разрушались у меня на глазах. Более мобильные кейпы вытаскивали других кейпов из воды и разрушенных зданий. Скорость и Трикстер работали в паре, Скорость перебегал по воде на безопасный участок земли, Трикстер менял его местами с кем-то, кто ещё был в воде, потом они повторяли процесс.

Когда наш дом начал заваливаться, Лазер-шоу неохотно схватила мою руку и пояс Куклы, поднимая нас обратно в воздух.

Надо мной, её браслет вспыхнул жёлтым.

— Браслет! — крикнула я ей, — Цунами?

— Смогу посмотреть только если брошу тебя, — ответила она сквозь глухой рев волн под нами. С долей сарказма и грубости она добавила,— Тебя бросить?

Верно, я устроила её двоюродным сёстрам неприятности при ограблении банка. Здесь и сейчас я была её союзницей, но дружелюбия ожидать не стоило.

Мирддин и Эйдолон двинулись от побережья к "озеру" в центре города. Я видела и чувствовала, как Левиафан выпрыгнул из воды, словно дельфин, преодолев в воздухе не меньше семидесяти метров — он послал к героям свой шлейф.

Я не видела, как все закончилось, потому что Лазер-шоу оттащила Куклу и меня. Губителя было не видно, но я могла чувствовать его с помощью жуков, оставшихся в ранах. Своей силой я могла проследить его даже под водой. Он двигался так быстро, будто телепортировался. Находил утопающих и расправлялся с ними.

— Скальдер погиб, BW-8. Затворник погиб. BW-8. Эрудит погиб, BW-8. Безумец погиб, BW-8. Раскаивающийся погиб, BW-9. Взбучка погибла, BX-8. Попутчик погиб, BW-8.

— Опускаемся обратно, — сказала Лазер-шоу.

— Но если пойдет приливная волна…

— Я её не вижу.

Я тоже посмотрела на береговую линию. Вода была такой же, как и в начале сражения.

— А если это какая-то уловка…

С долей раздражения в голосе, суровым тоном, она ответила:

— Или мы приземляемся, или я тебя бросаю. Я больше держать не могу.

— Хорошо.

Она отнесла меня за два квартала от кратера. Земля была мокрой, но вода уже схлынула. Дорога была разрушена и засыпана мусором.

Лазер-шоу сверилась с браслетом:

— Тут одно из убежищ. У них течь, нужно помочь с эвакуацией. Я пошла.

Отец. Там мог быть мой отец.

— Отнеси меня, — сказала я.

Она нахмурилась.

— Я знаю, что у тебя устали руки. У меня тоже, а ведь я просто висела на тебе. Я даже не могу выразить, насколько я благодарна за то, что ты так мне помогаешь, но нам нужно держаться вместе, и ты могла бы лететь низко, чтобы сбросить меня, если понадобится.

— Хорошо, но мы оставим кукольную девочку здесь.

Она положила Куклу в нишу двери и нажала кнопку вызова на её браслете.

Я вытянула Алебарду вперёд, Лазер-шоу обошла меня, обхватила поперек груди и подняла нас вверх. Было неудобно, и тряска передавалась моей сломанной руке, которая чертовски сильно болела, но я не могла жаловаться, сама же попросила.

— Мирддин выбыл, BX-9.

Лазер-шоу перенесла нас на край "озера", которое всё ещё росло, хотя уже не так быстро, как раньше. Я видела как остальные собираются на границе воды, формируя боевые порядки там, где мог отступить Левиафан. Если бы он захотел отступить. Пока он стоял на месте, он находился полностью в своей стихии, в сердце города, где он мог продолжать делать что хочет, обрушивая приливные волны нам на головы. Согласно ощущениям от моих жуков, Левиафан был глубоко под поверхностью и быстро двигался, словно сражаясь с кем-то. С кем? С Эйдолоном? Неизвестно. Каждый его бросок или сверхбыстрое движение смывало ещё нескольких насекомых, затрудняя определение его местоположения.

Убежище было устроено под небольшой библиотекой. Бетонные ступеньки между зданиями вели вниз к герметичной двери семи метров в ширину. Обломки зданий завалили лестничный пролет, не давая двери открыться полностью. Что ещё хуже, дверь заклинило в приоткрытом положении, а по ступенькам струился поток воды, прямо в убежище. Тут уже стояли два кейпа, по плечи в воде, они ныряли за камнями и оттаскивали их.

— Какой план? — спросила я, как только мы с Лазер-шоу приземлились, и немедленно начала созывать насекомых со всей округи. — Мы хотим заблокировать дверь или открыть?

— Открыть, — ответил один из кейпов в воде. Он нагнулся, схватил камень и с напряжением оттащил. — Мы не знаем, как они там, внутри.

Лазер-шоу шагнула вперёд и начала стрелять своим лазером, разрушая крупные камни у основания двери.

Я была почти бесполезна здесь. С одной рукой я не могла разгребать обломки, а моей силе тут не было применения. В окрестностях было мало крабов или других ракообразных, а те, что нашлись, были слишком малы.

И тут я вспомнила об Алебарде.

— Эй, — Я остановила одного из кейпов, который разбирал завал на лестничной клетке, — попробуй это.

— Как лопату? — он скептически посмотрел на меня.

— Просто попробуй, только... не трогай лезвие.

Он кивнул, взял Алебарду и нырнул. Секунд через десять он вынырнул:

— Ни хрена себе! Работает!

— Разруби ею дверь, — предложила я. Он коротко кивнул мне в ответ.

— Положение противника неизвестно, — услышала я из браслета кейпа. — Защитный периметр, доложите обстановку.

Повисла тишина.

— Никаких новостей. Местоположение неизвестно. Будьте бдительны.

— Я собираюсь разрезать дверь, — сказал кейп и погрузился под воду. Я едва могла видеть его силуэт. Лазер-шоу прекратила огонь, когда он подошел к двери, отступила и начала выжигать длинные каналы по краям лестницы. Я поняла, что она хочет дать воде новое русло, чтобы поток не сбил людей внутри.

Дверь рухнула на ступеньки и осталась лежать у противоположной стены под углом в сорок пять градусов. Вода всё-таки хлынула внутрь по ступенькам. Тот кейп использовал Алебарду, чтобы дорезать дверь и снять перила, сделав достаточно большой проход для людей.

Я спустилась вниз посмотреть, послав несколько насекомых вперёд на разведку. Внутри убежище было удивительно похоже на штаб-квартиру Выверта, бетонные стены с металлическими проходами и несколькими уровнями. Там стояли раздатчики воды и холодильники, я заметила туалеты и отгороженный медицинский отсек, где могли оказать первую помощь.

С первого взгляда было ясно, что волны или созданная Левиафаном огромная воронка в центре города повредили убежище. Вода извергалась из дальней стены, а также от двери. Двадцать или около того людей лежали в медицинском отсеке на кроватях, раненые и окровавленные. Команда из пятидесяти или шестидесяти человек пыталась уменьшить поток воды из стены мешками с песком. Вторая команда поменьше огораживала комнату с кроватями, складывая мешки перед входом. В основном зале люди стояли уже по пояс в воде.

— Все наружу! — закричала Лазер-шоу.

Когда люди начали пробираться к передним дверям, на их лицах читалось явное облегчение.

Мой отец выше среднего роста, и я надеялась, что смогу разглядеть его в толпе. Однако когда люди столпились у двери, я потеряла возможность разглядеть что-либо в этой массе людей. Я не видела его.

Я подалась назад, когда люди разбились на пары и тройки. Матери и отцы, держащие на руках своих детей, которые не могли из-за роста стоять в воде, люди в пижамах и халатах, люди, держащие своих собак над водой, люди с кошками на плечах. Они пробирались против течения воды к выходу, и дальше на улицу.

Мистер Глэдли стоял позади толпы под руку с блондинкой, чуть выше него ростом. Это меня разозлило, даже не могу объяснить почему. Я как будто считала, что он не достоин подружки или жены. Вернее не совсем так. Эта женщина, которой он нравится, наверняка смотрела на всё с его точки зрения, она подтверждала его самоощущение отличного, "крутого" учителя. Часть меня хотела объяснить, что он отнюдь не такой, что он помогает только тем, кому всё легко дается, и отступает, если помочь надо кому-то, кто действительно нуждается.

Удивительно, как взбесила меня эта случайная встреча.

Мои размышления прервал визг. К нему быстро присоединилось ещё с десяток криков смертельного ужаса.

— Стимул убит, CB-10. Апофеоз убит, CB-10.

Я чувствовала, как он появился, несколько жуков ещё были внутри него, многие были раздавлены или смыты водой, а оставшихся было так мало, что я не сразу заметила его приближение.

Левиафан.

Люди бежали обратно в убежище, крича и толкаясь, затаптывая друг друга. Мне пришлось отойти в угол у двери, когда они забегали в укрытие, стремясь создать хоть какую то дистанцию между собой и Губителем.

— Лазер-шоу выбыла, CB-10.

И вот он был тут, протискивался через дверной проём убежища, он был такой огромный, что еле помещался. Зацепившись когтями, он протолкнул себя внутрь. Встал настолько возможно в полный рост, осматривая толпу. Внутри были сотни людей, зажатые в угол, беспомощные.

Удар его хвоста убил с десяток человек перед ним. Водяной шлейф убил ещё десяток.

О смертях гражданских браслет не сообщал.

Левиафан шагнул вперёд, оставив меня сзади и справа от него. Он снова ударил хвостом. Ещё десяток или два погибших.

Подружка мистера Глэдли закричала, уткнувшись ему в плечо. Тот смотрел на Левиафана широко распахнутыми глазами. Его губы сжались в тонкую линию, а лицо странно покраснело.

Мне было всё равно. Я должна была что-то чувствовать, когда вот-вот должен был умереть мой учитель, но всё, что я вспоминала, это то, как он не замечал издевательств Эммы и остальных.

Придерживая сломанную, пульсирующую болью руку, я проскользнула позади Левиафана, прошла вдоль стены, обогнула угол и мягко двинулась к двери.

Это было тёмным отражением того, что мистер Глэдли сделал со мной. Я не знала, удалось ли бы мне справиться с тем, что вытворяли Эмма с подружками, не получи я своих способностей, по крайней мере, они отвлекали меня от всего, что происходило в школе с января. В любом случае, то, что мистер Глэдли отвернулся от меня там, в школьном коридоре, кажется, уже вечность назад, могло бы убить меня.

Возможно, так ему и надо — остаться в убежище вместе с Левиафаном.

Я увидела Лазер-шоу, лежащую лицом в воде, нагнулась и перевернула её целой рукой и ногой, проверила, что она ещё дышит.

Два кейпа, наверное это были Стимул и Апофеоз, были порваны на куски. Я пробежала мимо них, пробежала мимо гражданских, покалеченных Левиафаном.

Я остановилась, когда нашла Алебарду, подняла её. Нашла браслет Стимула, наклонилась и нажала кнопки, чтобы включить связь:

— Левиафан у убежища в CB-10. Срочно требуются подкрепления.

Мне ответил Шевалье:

— Дерьмо! Он, должно быть, прошел через ливневые стоки или канализацию. Наш лучший телепортер мёртв, но мы постараемся сделать всё, что сможем.

Мне оставалась только одно. Быть лучше чем мистер Гледли.

Я пробежала мимо останков Стимула и Апофеоза, мимо ещё дышащей Лазер-шоу и снова встала перед входом в убежище.

Левиафан все ещё был там, он скрючился, стоя ко мне спиной, его хвост хлестал перед ним. Эхо испуганных криков доносилось оттуда.

Было очень страшно это делать, но я двигалась медленно, чтобы свести шум к минимуму, даже несмотря на то, что каждая секунда давала Левиафану больше времени на уничтожение людей. Слишком быстрое движение могло встревожить его, уничтожив даже ту малую возможность, что у меня была. Движение хвоста Левиафана прорезало воздух, обрушившись на меня и заставив рухнуть в воду. Литры ледяной воды упали сверху с высоты трёх метров.

Я подавила крик, стон боли, который пытался вырваться из моего горла, снова медленно поднялась.

Одной рукой я не могла полноценно замахнуться Алебардой. Мне пришлось перехватить её ближе к лезвию, и потому пришлось подобраться поближе.

Я отвела лезвие и ткнула им в основание хвоста Левиафана. Где у него была бы задница, будь он человеком. Мне было проще всего ударить туда, пока он стоял так, припав к земле.

Взметнулась пыль и Левиафан тут же взмахнул когтем и завалился на бок, когда ущерб от удара и пониженная мобильность хвоста затруднили его управление нижней частью тела. Удар когтя прошёл достаточно высоко. Шлейф разбился о стену над дверью, однако нанес достаточно повреждений и сумел зацепить меня, выбросив из убежища через дверь. Я погрузилась в воду, Алебарда выскользнула из моих рук.

Я поднялась на ноги одновременно с ним, однако у меня был путь к отступлению за дверью убежища, а ему надо было через неё протискиваться. Я уже была на улице и бежала не дожидаясь, когда он поднимется по ступенькам.

Я собрала насекомых к себе и послала часть к нему, чтобы лучше отслеживать его передвижения. Пока он выбирался, я сформировала несколько роев в человеческие фигуры, послав их в разных направлениях, и собрав часть вокруг себя, чтобы не отличаться от этих обманок.

После моего удара и тех повреждений, что нанёс ему Оружейник, у Левиафана не было той мобильности хвоста, что раньше. Когда он атаковал мои приманки, он сделал это ударами когтей и шлейфами воды. Удар когтя разбросал рой слева от него, следующий бросок уничтожил приманку спереди. Ещё один шлейф от удара когтем понёсся в мою сторону.

Вода врезалась в меня, твердая как бетон и быстрая как автомобиль. Никогда в жизни мне не было так больно, даже когда взорвалась граната Бакуды. Это было быстро и словно бы реальнее, чем то воздействие от взыва. Словно удар молнией.

Я упала лицом в воду. Одной моей действующей руки не хватало, чтобы перевернуться — дорога была слишком глубоко подо мной. Я попыталась пошевелить ногами, чтобы помочь себе. И ничего не ощутила.

Или меня разорвало пополам и я просто ещё не начала чувствовать боль, или меня парализовало ниже талии.

Ой.

Могли быть и другие варианты. Как по мне, все они были херовыми. Удар вышиб из меня воздух, однако какая-то первобытная, инстинктивная часть меня задерживала дыхание. Я лежала там, лицом вниз, в воде глубиной не больше метра, считая секунды до того момента, когда больше не смогу задерживать дыхание, до того момента, когда мое тело заставит меня открыть рот, сделать вдох ради всё той же инстинктивной необходимости для выживания, и заполнит мои легкие водой вместо воздуха.

А ведь стёкла моей маски на самом деле из очков для плавания, пришло мне в голову странное воспоминания. Я купила их в том же спортивном магазине, где затарилась бесполезным порошком мела. Прочные, из дорогих, для исследователей подводных пещер. Я правильно вспомнила рисунок на упаковке. Тонированные, что бы отсекать яркий свет и не слепнуть от налобных фонариков других пловцов. Я соединила их силиконовым герметиком с линзами из моих старых очков, так что в маске у меня было стопроцентное зрение без необходимости одевать очки под неё или на неё, или носить контактные линзы, которые меня раздражали. По краям очков я добавила броню, так, чтобы их происхождение было не очевидно, и держались они очень крепко.

Но когда я открыла глаза и посмотрела сквозь эти линзы, использовав их по прямому назначению, всё что я увидела — грязь, мелкий песок и ил. Чёрное и тёмно-коричневое, со слабыми проблесками светлых тонов. Знание того, что это будет последним, что я увижу, разочаровало меня на каком-то глубинном уровне. Даже больше, чем идея умереть здесь, как бы странно это ни было.

Через свою силу я ощутила как Левиафан развернулся, сделал шаг к убежищу, затем остановился. Вся его верхняя часть повернулась так, чтобы он мог посмотреть влево, затем вправо. Словно принюхивающаяся собака.

Он опустился на четвереньки и размашисто побежал прочь, не такими молниеносно быстрыми движениями, которыми он щеголял, атаковав в первый раз, но всё ещё достаточно быстро.

Моя грудь выгнулась в попытке вдохнуть. Я сумела удержаться от того, чтобы открыть рот, напрягая все мускулы выше плеч, хотя очень хотелось сделать вдох.

Через пару секунд меня снова ударила волна.

Через два квартала Левиафан врезался в воду.

Ещё один болезненный спазм горла и груди. Мой рот открылся и его наполнила вода, горло сжалось, чтобы не допустить попадания в легкие. Я, как смогла, выплюнула воду.

Я оставила толстого кейпа умирать когда подходила волна. Это карма?

Рядом со мной раздался всплеск. Кто-то шагнул.

Меня вытащили из воды. Я ощутила острую боль в талии, словно там стоял горячий утюг, вдохнула и закашлялась. Через капли воды в моих линзах я мало что могла разглядеть.

Сука, поняла я. Она не смотрела на меня. На её лице была маска из боли, ярости, страха, чистой злобы или какой-то их смеси.

Я проследила за её взглядом, дважды моргнув.

Её собаки атаковали Левиафана, а Левиафан атаковал в ответ. Он отбросил двух, но ещё три запрыгнули на него.

Сколько собак?

Левиафан покачнулся, одна из них висела у него на руке, выводя его из равновесия. Еще одна вцепилась в локоть, пока третья и четвертая атаковали сзади, терзая его спину. Другие кружили вокруг, ища возможности для удара.

Он подсёк одну грубым ударом хвоста, схватил свободным когтем за горло и вырвал кусок плоти. Собака погибла за пару секунд.

Сука издала рев — первобытный грубый звук, от которого её горлу должно было быть так же больно, как больно было мне его слышать. Она двинулась вперёд, подняв и таща меня с собой. Когда я обвисла в её руках, она пораженно взглянула на меня.

Я посмотрела вниз. Мои ноги были на месте, но я их не чувствовала. И это не было похоже на окоченение.

— Думаю, спина сломана, — голос был слабым. Спокойный тон слов был зловещим, даже для моих собственных ушей. Смущающе неуместный в жестокой и бешеной схватке.

Левиафан резко развернулся, схватив ещё одну собаку за плечо, вонзил ей коготь в грудную клетку и разорвал, ребра разошлись словно крылья какой-то ужасной птицы, было видно сердце и легкие. Животное упало мёртвым в воду около ног Левиафана.

Сука отвернулась от меня, чтобы посмотреть на собаку, как будто на мгновение впав в забытье. Тут же это выражение исчезло, сменившись всё той же маской гнева и ярости. Она завизжала:

— Убить его! Убить!

Этого было недостаточно. Собаки были сильными, их оставалось шесть, но Левиафан был гораздо более чудовищен, чем все они вместе взятые.

Он поднял одну из собак, ударил ею другую, как дубиной, затем ударил её о стену и отбросил, и она упала безвольная и сломанная.

Этим же когтем он отсёк собаке верхнюю часть головы.

— Убить! — вопила Сука.

Бессмысленно. Одна за другой, собаки погибали. Осталось четыре, потом три. Потом две. Они отступили и разбежались.

Сука сжала меня, так сильно обхватив мои плечи, что мне стало больно. Когда я посмотрела вверх на её лицо, она не мигая смотрела на происходящее, и в уголках её глаз стояли слёзы.

Сын спустился с неба. Золотокожий, с коротко стриженой золотой бородой — или же она просто больше не отрастала. Его волосы были длинней моих. Его костюм и плащ были полностью белыми, только кое-где попадались туманные отметины старости, грязи и крови, которые странно контрастировали с тем, насколько совершенным и безупречным выглядел он сам. При его приземлении не было никакого удара, всплеска воды или сотрясения земли. Левиафан, похоже, даже не заметил прибытия героя.

Левиафан ударил по одной из оставшихся собак широким взмахом хвоста, попав ей по морде. Она упала со сломанной шеей. Короткий прыжок и взмах когтя добили последнюю.

Сын поднял руку и шар золотисто-жёлтого света ударил Левиафана сзади, протащив Губителя через всю улицу мимо нас с Сукой.

Левиафан вскочил на ноги и развернулся, свирепо размахивая когтями в воздухе. Вода вокруг него поднялась и ринулась на Сына волной втрое выше роста Суки. Можно было бы сказать, что втрое выше меня, если бы я могла встать.

Сын не отреагировал ни словом, ни движением. Он шел вперёд, и рябь, что создавали его шаги, устремлялась мимо нас с какой-то странной движущей силой. Рябь коснулась волны и масса воды просто опала на полпути до нас. Насколько хватало глаз, рябь от шагов Сына выравнивала всю поверхность жидкости в пугающую неподвижность, похожую на лист стекла.

Левиафан ринулся к стене полуразрушенного здания, оттолкнулся и прыгнул к Сыну, сократив расстояние между ними на три четверти. Его след обрушился на героя.

Сын повернул голову, закрыл глаза и дал воде пройти мимо него. Когда атака закончилась, он выпрямил шею и плечи и, глядя на Левиафана в упор, поднял руку.

Ещё один взрыв золотист-жёлтого света и Левиафан был сбит с ног.

Я увидела, как волны от удара Левиафана о землю прошли мимо нас. И снова увидела, как рябь шагов Сына, казалось, стерла и подавила эти возмущения, снова сделав поверхность воды совершенно ровной.

Левиафан схватил автомобиль и крутанулся всем телом для броска, словно олимпиец, мечущий молот. Машина с шумом полетела, но Сын отбил её в сторону тыльной стороной ладони. Автомобиль практически взорвался от удара, разлетевшись на тысячу кусочков, каждый из которых светился золотисто-жёлтым и распадался, упав в воду.

Сын поднял руку и с неё сорвалась вспышка, слишком яркая, чтобы на неё смотреть.

Когда я смогла видеть что-то помимо пятен, я увидела, как одно из разрушенных зданий, испуская тот же свет, что и ранее машина, падает прямо на Левиафана. Сын со светящимися пальцами начал двигаться вперёд, пока здание валилось на Губителя. Волны от его шагов останавливали все возмущения в воде от падения здания.

Левиафан выбрался из обломков и развернулся, чтобы убежать, но тут вода вздыбилась и замерзла, сформировав перед ним стену той же высоты, что и он сам, и шириной в тридцать метров. Сын послал в него ещё один золотисто-желтый сгусток прежде, чем Губитель смог преодолеть стену.

Движение воды и создание льда не было делом рук Сына. Прибыл Эйдолон, летая поблизости и подняв одну руку, он создавал мешанину изо льда, посреди которой был Левиафан. Некоторые льдины ранили Губителя, но по большому счету они ломались под ним, лишь слегка царапая и задерживая, чтобы Сын мог выстрелить снова, пробив кувыркающимся Левиафаном ледяной барьер, словно этого барьера там и не было.

Сын задержался, его взгляд скользнул по Суке и мне, словно нас и не было, и остановился на Эйдолоне. Его глаза, глаза самого могущественного человека на Земле смотрели на того, кто был, пожалуй, пятым.

Трудно было понять его выражение лица. Теперь стало понятно, что имеют в виду, когда говорят, что его лицо — лишь маска, фасад. Несмотря на бесстрастность его лица, было странное впечатление, которое не получалось обосновать. Почему то я чувствовала его отвращение. Словно он аристократ, смотрящий на собачье дерьмо.

Сын отвернулся от Эйдолона, чтобы сконцентрироваться на враге ещё раз. И снова выстрелил в Левиафана. Он пролетел мимо меня и Суки быстрее, чем я успела заметить, и ударил Губителя долю секунды после выстрела света, остановился в воздухе для повторного выстрела, когда Губитель ещё был в воздухе после удара. Все действия Сына и всё, что окружало его, было абсолютно беззвучным. Его движения и атаки даже не колебали воздух. Звук был только от эффектов его действий — от упавшего в воду Левиафана, от разламывающегося льда.

Эйдолон заморозил воду вокруг четырех когтей Левиафана, дав Сыну возможность сделать ещё выстрел. Левиафан развернулся, подняв стену из водяных брызг, чтобы прикрыть своё отступление. Сын ударил по волне ещё одним своим золотым лучом, а затем нанес второй удар, едва первый достиг воды.

Видя приближающийся второй выстрел, Левиафан отпрыгнул в сторону. Не помогло — выстрел изменил траекторию в воздухе, безошибочно последовав за ним и попал точно в цель. Края ран Губителя засветились золотым цветом и начали расширяться словно пятна пепла на горящей бумаге. Отпечаток кулака в основании его горла также светился по краям этим цветом, рана, насколько я видела, продолжала расширяться и гореть.

На краю улицы, около горизонта показалась приливная волна.

Сын послал в центр волны сгусток золотого света размером с небольшой фургон, который смотрелся маленьким пятнышком света, когда достиг своей цели. Средняя треть волны выгнулась и растеклась безвредной массой воды, потеряв весь свой импульс. Две других стороны волны загнулись внутрь и безошибочно неслись на нас.

Выстрел золотого света и ещё одна сторона остановилась, словно заглохнув. Третий выстрел был оставлен для Левиафана, который твердо уперев свои руки, припал к земле, приготовившись бежать. Выстрел поверг его на землю.

Сын остановил волну четвёртым выстрелом, но сама вода никуда не делась и продолжала подчинятся силе тяжести. Уровень воды вокруг мгновенно вырос метра на четыре, задев нас так нежно, как только физически возможно, словно волна на пляже.

Когда поток воды прошёл, я смогла увидеть пятый выстрел, преследующий Левиафана, который использовал поднявшуюся воду, чтобы уплыть. Он направлялся к берегу. Сын поднялся и полетел за своей целью, оставляя за собой след из золотого света. Эйдолон вскоре последовал за ним.

Десять-пятнадцать секунд прошли, а Сука продолжала держать меня не сводя глаз с тел своих собак, держа сжатыми кулаки, ничего не говоря и не двигаясь.

Какой-то кейп-телепортер появился рядом с Лазер-шоу. Он посмотрел на нас, а затем с испугом уставился на свой браслет.

— Ты в порядке? — крикнул он.

— Нет, — я попробовала ответить едва слышным голосом, так что за меня ответила Сука, — Ей нужна помощь.

— Давай сюда, я заберу её.

Сука несла меня, ухватившись за ворот, к тому месту, где лежала Лазер-шоу. Я стонала и охала, чувствуя как будто десятки угольков прижигают мою спину и поясницу, но Сука была лишена сочувствия и нежности.

Кейп-телепортер прикоснулся одной рукой к моему плечу, а другой ухватился за Лазер-шоу, которая повернула ко мне голову.

Порыв холодного воздуха и мы оказались в середине хаоса. Медсёстры, доктора двигались вокруг нас. Меня подняли и положили на носилки, удерживаемые четырьмя людьми в белом. Вокруг раздавались крики, бесчисленные сигналы от приборов, вопли боли.

Меня поместили на кровать. Я бы извивалась от боли, если бы могла двигаться. С одной стороны стоял кардиомонитор, с другой капельница с прозрачным мешком, наполненным какой-то жидкостью, толстые металлические столбики тянулись от пола до потолка. Шторы по обеим сторонам от меня образовывали маленькую комнату три на три. Передо мной располагалась медицинская комната, где шла сортировка, стояло ещё несколько кроватей, врачи делали всё, что могли для огромного количества пострадавших гражданских и кейпов.

Вокруг меня медсестры двигались с механической эффективностью, они установили датчик на мой палец, тут же ожил кардиомонитор, начав пищать в такт моему сердцебиению. Ещё одна намазала клей на мою ключицу, поместив туда электрод.

— Мой позвоночник. Кажется, он сломан. — сказала я в воздух. Никто не ответил. Все были слишком заняты своими делами. Люди, казалось, приближались к моей кровати, и уходили, чтобы заняться где-то другими пациентами.

— Ваше имя? — спросил меня кто-то.

Я посмотрела в другую сторону. Это была пожилая женщина, седая, с широкими бедрами. Человек в униформе СКП стоял позади неё, направив на меня пистолет.

— Рой — ответила я, сбивчиво, чувствуя себя всё более напуганной с каждой секундой, — Пожалуйста. Я думаю что у меня сломана спина.

— Злодей?

— Что? — я покачала головой.

— Вы злодей?

— Всё не так просто. Моя спина…

— Да или нет? — сурово спросила меня медсестра.

— Слушайте, вы не знаете что случилось с моей подругой Сплетницей?

— Она — злодей, — сказал работник в униформе СКП, сверившись с каким то гаджетом. — Рейтинг: Властелин-5, специализация — насекомые. Сверхсилы нет.

— Спасибо. Разберётесь с ней? — спросила медсестра.

Мужчина в униформе СКП вложил оружие в кобуру и подошел к кровати. Он взял мое правое запястье, одел на него наручник, а второй зацепил за вертикальный металлический столбик у изголовья кровати.

— Другая моя рука сломана, пожалуйста, не трогайте её, — умоляла я.

Он всё равно схватил её и я могла только задыхаться от крика, пока он точно так же приковывал её ко второму столбику.

— Что... — начала я спрашивать медсестру, как только заставила себя перевести дыхание, но она отвернулась от меня и, отодвинув ширму, вышла за неё.

— Пожалуйста — я попросила ещё раз, глядя на мужчину в униформе СКП, но он уже отодвигал занавеску, оставляя меня в одиночестве.

Оставляя меня закованной. Одну.

8.06

Весь адреналин, эмоции и эндорфины, копившиеся с момента, когда я услышала первые сирены тревоги, а может, даже раньше — когда я узнала о Дине Элкотт — давали мощный заряд энергии. А теперь это вылилось в жуткое моральное опустошение, когда напряжение отошло. Упадок под стать подъёму.

Фоновый шум создавали вопли, крики медсестер и врачей, раздававших указания, звуки сотни кардиомониторов, пищавших вразнобой, а я находилась в клетушке со "стенами" из трёх занавесок, отрезавших меня от всего этого. Лучше не становилось.

Моя рука болела, а держать её на весу в наручниках было в десять раз больнее. Хуже всего было со спиной — постоянная тянущая боль, обрывавшаяся в районе талии. Казалось, с каждой секундой, что я думала о ней, она усиливалась, а когда я куда-нибудь переносила своё внимание, эта тупая мучительная боль всё равно оставалась. Я поймала себя на том, что когда не прикладываю усилия, чтобы дышать глубоко и ровно, то неосознанно задерживаю дыхание, чтобы уменьшить боль. От этого было только хуже, когда я снова начинала дышать — задержка дыхания приводила к напряжению в горле и груди и мучительно подступавшему приступу кашля.

Но всё это и близко не стояло с растущим ужасом по поводу того, что я — на минуточку — не чувствовала ног, и ситуация не становилась лучше.

Если мой позвоночник действительно сломан, то в лучшем случае это означает операции и годы физиотерапии, годы костылей и инвалидных колясок. В худшем же случае я никогда не смогу ходить. Суперспособностей, которые помогли бы в этом случае, у меня особо не было. Это означает, что моей карьере кейпа конец, я никогда не смогу нормально заняться сексом с парнем, и вообще, я больше никогда не смогу пойти на утреннюю пробежку.

Я заставила себя глубоко вдохнуть. Медленно выдохнуть получилось только рывками, и не только потому, что дышать было больно.

Прямо здесь и сейчас я ничего не могла поделать со спиной. А с рукой? Возможно. Металлический шест крепился к стене горизонтальными перекладинами, одна из которых, уходя в стену примерно в метре над моей головой, не давала наручникам опуститься ниже.

Неужели они меня арестуют? Мне в это не верилось. Как сказала Сплетница, существуют правила. В основном негласные, но, тем не менее, в сообществе кейпов нет ничего важнее их. Во время атаки Губителя нельзя наживаться, нападать на своих противников, нельзя захватывать оставшееся без охраны районы. Нельзя арестовывать злодея, который пришел помочь.

Потому что если начать так делать — перемирию конец, и для Губителя всё станет в десять раз проще.

Наручники на запястье заставляли задуматься. Я перешла дорогу хорошим парням. Возможно, из-за этого со мной так грубо обращались.

Я никак не могла выбросить из головы зловещую навязчивую мысль. Возможно, я (а именно мой позвоночник) вообще не получу никакого лечения из-за этих недовольных и кейпов, которые могут "предположить", что усилия врачей лучше будет направить на кого-нибудь другого.

Если они выбрали такой путь, спорный, но на сто процентов оправданный, то я ничего не смогу с этим поделать.

Если ситуация была именно такой, то, заковав меня в наручники, мне как будто дали пощечину, дали понять, что всё это было намеренно, и в то же время не оставили возможность никому пожаловаться.

Моя рука невольно сместилась, немного качнувшись, когда я съёжилась от боли при вдохе, и я стиснула зубы.

Я повернула голову, схватила ткань подушки зубами, дернула и в то же время подтянула голову вперед. Подушка сместилась влево. Я повторила, ударившись плечом, из-за чего рука снова покачнулась на цепи. Я подавила готовый вырваться вскрик боли, и сглотнула подкатывающий к горлу комок.

Что бы там ни происходило с моей спиной, это не давало мне сесть прямо, я не могла пользоваться брюшными мышцами. Я могла использовать только плечи, голову и зубы.

Несколько долгих минут я пододвигала подушку и смогла осторожно переместить её под плечо и верхнюю часть руки. Если я не двигалась — да я и не могла — это давало руке опору, и вся её тяжесть уже не приходилась на прикованное запястье.

Конечно, теперь мне не хватало подушки под головой и шеей, и свисающие плечо и рука заставили спину слегка скрутиться, от чего боль там только усилилась. Я закрыла глаза и сосредоточилась только на дыхании, пытаясь не обращать особого внимания на то, как медленно течёт время, и на какофонию звуков в остальном помещении.

Я ненавидела такое состояние. Ненавидела неизвестность, отсутствие информации о том, что случилось, что происходит, что будет дальше.

Примерно в половине моих кошмарных снов о травле действие происходило в классе, когда я знала, что урок вот-вот закончится или учитель назначит нам групповую работу. Что какая-то группа безликих хулиганов готовится запустить самую злую шутку. Основной мыслью было, что я попаду в ситуацию, когда неизбежно случится что-то плохое, с чем я ничего не смогу поделать.

Может быть, это глупо, но после такого я всегда просыпалась в поту, даже если во сне дело до развязки ещё не доходило. После того, как у меня появились способности, кошмары стали сниться реже, но время от времени они случались. Я подозревала, что они будут приходить даже спустя годы после окончания школы.

И вот сейчас я чувствовала себя точно так же, как в кошмарах. Сдерживалась, чтобы не запаниковать, знала: что бы я ни сделала — я все равно буду надеяться на удачу, на силы, которые от меня не зависят, буду молить, чтобы они не испортили мой день, неделю, месяц. Не разрушили мою жизнь.

Я совершила героический поступок. Отвела Левиафана от оставшихся в живых в убежище. Отчасти я гордилась собой. А в остальном? Если подумать, что остаток жизни я проведу в инвалидном кресле? Я чувствовала себя идиоткой эпического размаха. Я купилась на идею великого, грандиозного поступка, и вот теперь мне казалось, что я вынуждена убеждать себя в значимости этого поступка. Потому что черта с два он что-то значил для кого-нибудь ещё.

Цепь моих наручников, звякнув, натянулась, когда от злости моя рука дёрнулась. Это причинило такую боль в середине спины, что больше я так не делала.

Девушка в форме медсестры откинула занавеску и вошла ко мне. Я назвала её про себя девушкой, а не женщиной, потому что она выглядела едва старше меня. Конечно, чуть шире в груди, но с детским лицом, миниатюрная. Её каштановые волосы были заплетены в косу, глаза с длинными ресницами были потуплены, когда она подошла к изножью кровати и взяла там планшет с записями. Она очень старалась не смотреть в мою сторону.

— Привет, — заговорила я.

Она проигнорировала меня, глядя на кардиомонитор и делая заметки на бумаге в планшете.

— Пожалуйста, поговори со мной, — сказала я. — Я понятия не имею, что происходит, мне кажется, что я здесь с ума сойду.

Она взглянула на меня и поспешно отвела взгляд, инстинктивно, как будто отдернув руку от горячей плиты.

— Пожалуйста! Я... Мне очень страшно.

Ничего. Она сделала ещё несколько пометок в планшете, записывая показания с прибора, к которому шли провода от электродов.

— Я знаю, ты думаешь, что я плохая, я — злодей, но я всё-таки человек.

Она снова взглянула на меня, отвела взгляд, снова посмотрела на планшет и нахмурилась. Она перестала писать и снова посмотрела на кардиомонитор, как будто ей нужно было найти нужное место или перепроверить данные.

— У меня есть отец. Я его до смерти люблю, пусть даже мы в последнее время не разговаривали. Я люблю читать, моя... моя мама научила меня любить книги с самого детства. Моя лучшая подруга, не так давно она помогла мне выбраться из настоящего кошмара. Я не знаю, что с ней. Может, она погибла, а может, тоже где-то здесь. Ты её не видела? Её зовут Сплетница.

— Нам нельзя говорить с пациентами.

— Почему нельзя?

— Какое-то время назад один из кейпов подал на спасателей в суд после подобной битвы. С Хадхаёшем, кажется.

— Это ведь одно из имён Бегемота? Как Зиз для Симург.

— Да, некоторые герои калечатся так сильно, что восстановиться уже не могут, они знают, что в костюме зарабатывать не получится, так что подать в суд — это... — она осеклась и демонстративно закрыла рот, как будто напомнив себе о необходимости молчать.

— Вы можете сказать, сломан у меня позвоночник или нет?

Она покачала головой: — Не могу.

— Я никому не скажу. И судиться не буду.

— Эти слова юридической силы не имеют, — снова нахмурилась она — И дело... Дело не в этом. Я просто практикант. Ещё даже не закончила школу. Нас привлекают, потому что не хватает рук, чтобы мы занимались бумажной работой, и звали на помощь, если пациенту нужна реанимация, тогда люди с опытом смогут сконцентрироваться на приёме больных. У меня нет опыта, чтобы поставить вам вообще какой-нибудь диагноз, не говоря уже о позвоночнике.

Мое сердце замерло.

— Вы видели Сплетницу? Может, слышали, что она погибла или ранена? Она одета в лилово-чёрный костюм, а на черном фоне на груди у нее нарисован тёмно-серый глаз, и...

— Мне очень жаль, — она поспешно удалилась, повесив планшет в изножье кровати.

"Мне очень жаль?" Это были соболезнования, или просто отказ говорить на эту тему?

Наверное, я издала какой-то звук, потому что она остановилась, обернувшись. Правда, я не была уверена в этом из-за шума, издаваемого другими медсестрами, врачами и пациентами.

— Мы его теряем! — заорал кто-то прямо за занавеской. — Нужен дефибриллятор!

— Занят!

— Тогда найдите мне кого-нибудь с электрическими способностями! А ты давай, продолжай массаж сердца!

Я закрыла глаза и попыталась перестать представлять, что они говорят о Сплетнице, или моем папе, или даже Брайане, хотя я была практически уверена, что Брайан уцелел и у него всё в порядке. Но даже когда у меня получилось отвлечься от этого, голос в голове заметил, что кто бы ни был там на столе — для кого-то он важен. Столько членов семей, друзей, коллег, которых кто-то любил, ушли из жизни.

— Может, хочешь позвонить папе? Или попробовать позвонить подруге? — предложила медсестра-практикант.

Раз она предлагала мне позвонить Сплетнице, по крайней мере это означало, что она не видела её среди трупов. Уже легче.

Я не была уверена, что мне нужно принять предложение. Если я позвоню папе, отследят ли они звонок? Выяснят, кто я? Выследят ли они Сплетницу, если она не погибла и не умирает? Кому ещё мне звонить? Выверту? Слишком много проблем возникнет, если они проследят звонок, и я не была уверена, что Лиза рассказала ему о нашем последнем споре и (или) моем уходе. Мраку, Регенту, Суке? Я больше не была в их команде.

Мне пришла в голову более мрачная мысль.

— Это что, тот самый один телефонный звонок? Эти наручники — я что, арестована?

Она помотала головой: — Я просто предложила. Не знаю, арестуют ли тебя. Они сказали только, чтобы я заполнила формы для пациентов в этой части комнаты с красными бирками.

Она показала на пару пластиковых бирок, прикрепленных к карнизу так, что одна из них свисала с каждой стороны. Возможно, эти бирки указывали на серьёзность моих повреждений? Нет, они меня даже не обследовали.

Я вспомнила о чём думала раньше: может, всё из-за того, что я — злодей? Возможно, меня мельком осмотрела медсестра-практикант, а героям достались настоящие медсёстры и врачи? Я не видела, как вешались эти ярлыки, но с момента, как я здесь застряла, я не обращала внимания на карнизы для занавесок.

— Хорошо, — тихо сказала я. Мысли неслись как сумасшедшие.

— Позвонить... Я дам тебе свой мобильный, если ты обещаешь не... — она замолкла, как будто представив, что могло случиться, если злодей узнает её номер, контакты друзей и семьи. Но отказаться теперь она вряд ли могла, учитывая, что злодея это расстроит.

Я замотала головой.

— Нет. Но большое спасибо, что предложила, — я попыталась как можно сильнее подчеркнуть свою благодарность. — Ты умеешь сочувствовать, уверена, что ты станешь прекрасной медсестрой.

Она странно на меня посмотрела и вышла за занавеску. Я могла окликнуть её, попросить что-нибудь болеутоляющее или, может быть, попросить, чтобы мне кто-нибудь помог, но я подозревала, что всё это было не в её силах. Я не имела понятия, сколько ещё мне здесь находиться и подозревала, что иметь здесь потенциально дружественно настроенного человека будет важнее, чем рисковать показаться манипулятором или отпугнуть её. Кроме того, я не хотела, чтобы у неё были неприятности.

Тикали минуты. Прошло не больше трех секунд, когда не было слышно ни криков боли, ни громких голосов врачей, отдающих указания или предупреждающих о критическом состоянии пациентов. Это было бы интересно послушать, если б я могла разобрать больше половины, и если бы та половина, которую я всё-таки могла разобрать, не была столь ужасна.

Тревога о моем положении и чувство неопределенности насчёт будущего понемногу сменялись сводящей с ума скукой. Я не могла пошевелиться, мне не с кем было поговорить, и я даже не знала подробностей о своём состоянии, чтобы придумать какой-нибудь план действий.

Я закрыла глаза и задействовала способности — это было хоть какое-то занятие, и оно позволяло мне в какой-то степени отвлечься от собственного тела.

Горстка тараканов из кухни прошла по стенам, пробралась через вентиляционную решетку и поднялась ко мне на кровать. Они собрались у меня на животе.

Там я построила из них пирамиду, затем дала им рассыпаться. Собрала их в калейдоскопический звездный узор и заставила двигаться синхронно, пока они не выстроились в идеальный круг.

— Ты такая жуткая, знаешь? — я где-то слышала этот голос, но не могла вспомнить где.

— Обо мне говорили и похуже, — ответила я. Панацея зашла ко мне за занавеску, задернув её за собой. С ней был человек в форме СКП.

— Не сомневаюсь, — нахмурилась она. Её капюшон и шарф были опущены, так что я могла рассмотреть её лицо, как тогда, при ограблении банка. Под глазами у неё были темные, словно нарисованные, круги. — Мне нужно твое разрешение, чтобы дотронуться до тебя.

— Что?

— Тут дело в ответственности. Кое-кто подслушал, что у тебя сломан позвоночник. Могут быть и другие осложнения, и нужно будет задействовать людей, оборудование и средства, которые в подобное время руководство больницы тратит неохотно. Ты можешь не разрешить мне себя трогать и заставить больницу делать тебе рентген, МРТ, это выльется в месяцы или годы лечения, оплаченные Охранительным актом, и всё в режиме строгой секретности, что будет стоить больнице миллионы. Лечение будет не таким быстрым и эффективным, как с помощью моих способностей. Этим упрямством ты просто сама себе навредишь.

— Хм...

— Просто согласись, и я смогу перейти к другим пациентам.

— А что ты там говорила во время ограбления банка? Превратишь меня в толстуху? Сделаешь, что вся еда будет иметь вкус желчи? Что мешает тебе сделать что-то в этом роде?

— В общем-то — ничего. Ну, то есть ты можешь потом подать на меня в суд, но тебе придется доказать, что это была я, а это будет чертовски трудно, так как возникнут обоснованные сомнения, если я установлю задержку для симптомов. К тому же я довольно ценный кадр и смогу найти деньги на оплату судебных издержек. И не нужно забывать, что Кэрол, моя приемная мать, довольно крутой адвокат. Так что всё, что ты сделаешь, попытавшись меня засудить, скорее всего не причинит мне вреда больше, чем мои способности причинят тебе.

— Ты меня не успокоила.

— И не собиралась. Полагаю, ты должна или поверить в то, что я хороший человек, или отказаться от моей помощи, — она пожала плечами, пристально глядя на меня. — Есть в этом что-то поэтическое. Типа — вор больше всего боится быть обокраденным, а подонок... ну, ты поняла. Чем хуже ты как человек, тем больше ты будешь мучиться от мысли, что я с тобой сделала с задержкой в минуты, дни или даже годы. Но если ты хороший человек, то будешь склонна думать лучше и обо мне.

— А это так?

— Что?

— А ты сама хороший человек, Эми?

Она обиженно глянула на меня.

— Я тебе завидую — тебе так просто видеть мир чёрно-белым. Веришь или нет, мне хотелось бы думать, что я хороший человек. Всё, что я делала, было сделано потому что мне казалось, что на тот момент это было правильно. Но если оглядываться назад, то иногда цель не оправдывала средства, а иногда были непредвиденные последствия, — “например, Дина.” — Но я не думаю о себе как о плохом человеке.

— Тогда ты или ничего не знаешь, не понимаешь, или у тебя очень извращённый взгляд на мир.

— Возможно.

Она продолжила:

— На самом деле, мне всё равно. Если ты собираешься считать себя хорошим человеком... — она помолчала, покачав головой, — то не трать мое время. Скажи да или нет, чтобы я смогла пойти помочь другим людям.

Вряд ли это можно было назвать выбором. Долгий тяжелый путь к выздоровлению, которое может и не наступить, и чреватый потенциальными осложнениями, которые не замедлит подарить мне судьба, или излечение сломанного позвоночника с потенциальными осложнениями, которые решила подарить мне Панацея?

То есть какой бы вред она ни соизволила мне нанести — если уж зайдёт так далеко — он будет нанесен, чтобы сделать меня жалкой. Но тогда, по крайней мере, мне будет кого ненавидеть.

— Пожалуйста, — сказала я, — используй свою силу.

Она кивнула человеку в форме СКП и он вышел из закутка. Затем она подошла к краю кровати.

— Я сдвину твою маску, чтобы дотронуться до кожи.

— Даю разрешение, — сказала я. — Хотя мне интересно ещё с того ограбления, почему ты не могла протянуть руку и дотронуться до кожи головы?

— Без комментариев.

Ага, возможно, что-то насчет волос. Слабое место в её способностях? Может быть, ей мешает "мертвая" ткань?

Секунду она возилась с моей маской.

— Ниже, — подсказала я ей. — Маска перекрывается с остальным костюмом возле ключицы.

Она нашла нужное место, отодвинула маску и прикоснулась кончиком пальца к горлу, как будто проверяя пульс.

Боль мгновенно ушла. Дышать стало легче, я почувствовала тупое давление в сломанной руке.

— У тебя не зажившая до конца травма головного мозга.

— Это из-за Бакуды.

— Хм. Тут я бессильна.

Это не предвещало ничего хорошего, но я не была готова возлагать слишком большие надежды на то, что она говорила, и о чем, возможно, умолчала.

— Ладно, — мой голос окреп без изнурительного давления в груди и спине.

— Микротрещина в плечевой кости, повреждены нервы левой руки, ухудшена мелкая моторика.

— Правда? Я не заметила.

— Да. С этим я тоже не собираюсь возиться.

— Я этого и не жду, — нельзя позволять себе злиться на неё.

— Сломана рука, сломан позвоночник, трещины в ребрах, небольшие повреждения кишечника, почек и печени, внутреннее кровотечение. Займет пару минут.

Я кивнула. Все было серьёзнее, чем мне казалось. Из-за этого я немного растерялась.

Отчасти мне хотелось попросить прощения за то, что произошло во время ограбления банка, но из-за нашего предыдущего разговора могло показаться, что я пытаюсь отговорить её причинить мне вред.

Я почувствовала огромное облегчение, когда к ногам начала возвращаться чувствительность. Ощущения были острые, подобные удару током, но различались по виду от жара до холода и других незнакомых чувств, проходя от живота до кончиков пальцев, прощупывая каждый внутренний участок моих ног.

— Ой! — вскрикнула я , когда боль прострелила от бедер до лодыжек.

— Нужно было проверить нервы и восстановить связи, но я слишком устала, чтобы делать всё это моими способностями, а накачать тебя эндорфинами я не могу — скоро подойдут Оружейник, Мисс Ополчение и Легенда, чтобы с тобой поговорить, и мне сказали, что тебе для этого понадобится стопроцентно ясная голова. Так что будет немного больно.

— Подожди, что? Зачем мне нужна ясная голова, чтобы говорить с ними? Зачем им вообще со мной говорить?

— М-м-м... Я чувствую эмоции, гормоны и изменение химического баланса. Ты напугана.

— Конечно, блин, напугана... Ой! Бля, больно! — моя нога дёрнулась.

— Так будет каждый раз. когда я теряю концентрацию. Так что лучше лежи тихо.

— Нет, я серьёзно. Зачем им со мной говорить? Поэтому я в наручниках? Чтобы никуда не делась, пока меня, типа, не арестуют?

— Без комментариев, — она улыбнулась краешком губ.

— Эй, так не пойдет. Ты не можешь называть себя хорошим человеком и бросать меня мучиться от неизвестности.

— Могу. Не знаю, о чём они хотят с тобой поговорить, хотя у меня и есть определенные подозрения, — она покосилась на цепь с наручниками. — Однако мне дали понять, что ты нужна им способной ясно мыслить и самостоятельно передвигаться.

— Зачем? — я начала подозревать зачем, и это подозрение усилилось после её взгляда на мою цепь. Если меня собрались арестовать, то накачивать меня наркотиками нельзя, иначе любые признания вины и соглашения со мной не будут признаны в суде. Я была в этом практически уверена, хотя один семестр уроков по праву не сделал меня экспертом.

— Если верить женщине из СКП, с которой я говорила, будет лучше, если все вы не будете ничего знать до последнего момента.

— Все мы? — то есть речь не только обо мне.

— Оговорилась, — она слегка улыбнулась, как будто ей нравилось водить меня за нос.

— В это число входит Сплетница? — спросила я. — Ты её лечила?

Она насмешливо подняла бровь. — Нет. Точно не лечила.

— Это потому что ей не нужна была твоя помощь или потому, что она погибла? Ой!

Моя нога снова дернулась, мышцу бедра сильно свело, словно судорогой. Затем напряжение ослабло.

— Думаю, на этом всё.

— Эй! — я снова повысила голос, — ответь мне! Перестань выёбываться!

Она отняла палец от моего горла и множество мелких синяков и ссадин тут же дали о себе знать. Я могла дышать без труда. Я попробовала пошевелить пальцами ног, почувствовала ими подошвы обуви костюма. Пошевелила левой рукой — боли нет. Потянула цепь и почувствовала, что все работает как надо и мне не больно.

Она наклонилась и поднесла губы к моему уху. — Не очень-то здорово, а? Чтобы ты знала, то мозгоёбство, что устроила мне твоя подруга, в сто раз хуже, чем это.

— Но это не... — я замолчала.

— Что "не"? Ты стояла и смотрела, подыгрывала, ты воспользовалась ситуацией. Или ты хотела сказать, что всё было не так плохо? Да что ты понимаешь? Ты не знаешь меня, не знаешь Славу, не знаешь, о чём Сплетница говорила, как она угрожала разрушить мою жизнь. Представь, что человек, который тебе больше всего дорог, узнает твои самые тёмные тайны. Тайны, которые даже если их когда-нибудь и примут, испоганят всё, о чём вы после этого будете говорить.

Я невольно представила себе это. Мой отец узнает, что я злодей и обо всем, что я сделала. И с того момента теперь всегда будет во мне сомневаться.

— Прости, — тихо сказала я.

— Может, ты и искренне, но я сомневаюсь. Извини, что оставляю тебя в неизвестности насчет твоей подруги, и о чем большие дяди-кейпы будут с тобой говорить, но мне надо идти помогать другим.

Но по голосу было ясно, что ей совершенно меня не жаль.

— Эй! — снова закричала я, — А ну вернись!

Она обернулась и, уходя, мрачно посмотрела на меня. — Удачи с Оружейником.

Я со злостью дернула цепь. Я почти, почти дала команду тараканам с кровати последовать за ней. Остановилась, увидев, что человек из СКП придерживает перед ней занавеску.

Когда придут Оружейник с Легендой, будет слишком поздно.

Я послала тараканов за человеком из СКП. Они добрались до него и залезли в сумки на поясе и патронташ.

Нашли ключи на поясе.

Достать ключи из сумки было труднее. Это нужно было сделать тихо, а связка была тяжелой и тараканы не могли поднять ее своими жвалами. Я попыталась поднять её тельцем одного таракана, которого поддерживали другие. Безуспешно, ключи соскальзывали с его выпуклого панциря.

Тогда я перевернула таракана, использовав нижнюю, более шершавую поверхность, чтобы зацепиться за кольцо. Остальные тараканы зацепились за него, потянули наверх и наружу, из сумки, протиснулись через отворот, почти переламываясь пополам о кольцо, когда пролезали через слишком узкую щель. Один таракан погиб, но ключи вывалились из сумки на пол.

Инстинкт сработал, и в этот момент я бессознательно послала тараканов вниз, под ключи, чтобы заглушить шум падения на пол. Они поползли в мою сторону, распределяя между собой вес связки ключей.

Я надеялась, что люди вокруг были слишком заняты, чтобы заметить падающие ключи или кучку насекомых. Из того, что мне удалось увидеть, когда меня принесли, я подозревала, что людей там было много. Но если они и заметят — что ж, меня всё равно арестуют?

Поднять ключи на кровать была задача посложнее. Я заставила тараканов затащить ключи под кровать и направила их на одеяло, чтобы распустить его на нитки. Десять пар жвал — уже одиннадцать: ещё один таракан влез через вентиляцию — работали каждый над своей нитью.

Часть меня спешила сделать всё как можно скорее, другая старалась сделать как следует. Мне пришлось убеждать себя, что в следующие пять-десять минут в тюрьму я не попаду. Возможно.

Примерно столько времени ушло, чтобы получить достаточно длинную нить. Часть насекомых накрутила петли вокруг ключей, привязав их надежным узлом, а другая протащила нить по боковой стороне кровати, по моему туловищу, прямо мне в руку. Когда нить оказалась у меня, я стала наматывать её на пальцы круговыми движениями, подтягивая ключи.

Через пару секунд ключи были у меня в руке. Хорошо.

Таракан, который притащил мне нить, помогал найти нужный ключ в связке, ползая по ним и отсеивая слишком крупные, выступая в роли дополнительного пальца, и подавая мне нужные ключи. Он направлял ключи к замку. Первый не подошел — слишком крупный.

Второй открыл наручники.

Я поспешно освободила левую руку, размяла кисть, растёрла запястья.

Я сдернула с себя покрывало, свесила ноги с края кровати и осторожно попробовала поставить их на пол. Ноги выдержали мой вес.

Я почувствовала сильное облегчение. От этой тихой радости мне захотелось просто обхватить свое тело обеими руками.

Однако важнее всего было убраться отсюда. Не такая простая задача, учитывая количество кейпов и сотрудников СКП вокруг. Просветов в занавеске не было, но выйти за нее значило рискнуть нарваться на Легенду или Оружейника. Со слов Панацеи я могла предположить, что их лечили от ранений, значит они были где-то рядом.

Нет, лучше не попадаться на глаза.

Я послала вперёд насекомых, ощупывая границы занавесок и стены. Как только я удостоверилась, что занавески в нескольких соседних закутках задернуты, я отодвинула свою занавеску справа и двинулась туда.

Какой-то незнакомый мне кейп лежал без сознания, кровь была размазана около его носа и рта и практически спеклась в сплошную массу с верхней частью маски на его лице.

Следующий закуток, пустая койка с красными пятнами на простынях от предыдущего пациента.

Следующий закуток был у окна. Я не была уверена, смогу ли я выбраться через него и будет ли куда идти после этого, но это уже давало надежду.

Я зашла в следующий зашторенный закуток. Остановилась.

Ох.

Позади послышались крики, возможно, кто-то заметил моё отсутствие. Но меня это больше не волновало.

Я попыталась шагнуть вперёд, подойти к кровати или обойти её, но мои только что исцеленные ноги меня подвели. Я рухнула на колени.

Я смотрела на человека в постели, и в моей голове крутились мысли: во-первых, я сама почувствовала то, о чём рассказывал мне Брайан — холод, тишину и неподвижность внутри в тот день, когда он получил свои способности.

Во-вторых, я поняла, зачем меня приковали наручниками. Если подумать, то глупо было бы этого не сделать. Я взглянула на занавеску и увидела синий ярлык, пластиковый, без надписи, такой же, как красный на моей занавеске.

Девушка на кровати лежала на спине, из носа и рта у нее торчали трубки, к руке была подведена капельница. Уродливый разрез проходил через обнаженные правое плечо и грудь. Остальное тело было покрыто порезами поменьше.

Приближающиеся шаги и звук отдёргиваемой занавески в соседней секции не оторвали меня от этого зрелища.

Девушка на кровати была в костюме Призрачного Сталкера, без маски.

Я узнала её. Это была София Хесс.

8.07

София Хесс была Призрачным Сталкером.

Я пыталась сложить вместе все улики и кусочки информации, заполнить все пробелы. Значит ли это, что Эмма тоже была кейпом? Нет — я видела её вместе с другими кейпами в такие моменты, когда она тоже должна была быть в костюме, если б имела суперспособности.

Я задумалась над теми моментами, когда две стороны моей жизни пересекались. Эмма была в торговом центре, где патрулировала Призрачный Сталкер. И она тоже была на благотворительном ужине. Её пригласила София? Отец Эммы тоже там был. Это что-то значит?

Под ложечкой засосало — что-то подсказывало мне, что Эмма знала, что София — Призрачный Сталкер.

Я даже догадывалась, что она узнала об этом перед тем, как мы перешли в старшие классы школы, пока я была в лагере. Это была огромная тайна, важный секрет, возможность быть частью сообщества кейпов. Очарованная этим Эмма повернулась ко мне спиной и стала лучшим другом Софии. Помощник без суперспособностей и одновременно доверенная подруга юной героини — такое избитое клише. Но и клише на чём-то основываются.

Возможно, я в чём-то и ошибалась, но это предположение дало мне ответы на вопросы, которые, как я ранее считала, навсегда останутся неотвеченными.

Чья-то рука схватила меня за шкирку и подняла на ноги.

Зажатая в болезненном захвате, я пыталась сохранить равновесие. Меня развернули, и я увидела Оружейника, его лицо пылало гневом. Рваной раны на его плече уже не было, просто гладкая кожа. Работа Панацеи?

— Что ты здесь делаешь? — прорычал он мне в лицо.

Когда я не смогла ответить, он вытащил меня наружу, задёрнув ногой занавеску, и повёл к посту медсестры, где беседовали Мисс Ополчение и Легенда.

Похоже, я двигалась не так быстро, как ему хотелось, поскольку он дёрнул рукой, заставляя меня споткнуться и идти быстрее, чтобы не упасть.

Это всё больше и больше походило на арест, однако мои мысли постоянно возвращались к той троице, их преступлению и наказанию. Не потому ли София, Эмма и Мэдисон отделались так легко? Я подозревала, что школы работали совместно со Стражами, было бы странно, будь это не так, к тому же школы тоже были государственным институтами. София получила наказание попроще? Две недели отстранения от занятий, хотя она заслуживала исключения?

Может быть, глядя мне в глаза, мои учителя думали над тем, как облегчить жизнь школьному супергерою?

Возможно. Но скорее это было сочетание некомпетентности, лени и невежества, помноженное на участие школы в программе Стражей.

Оружейник с силой толкнул меня на стойку сестринского поста. Я резко выдохнула, отчасти от удара, отчасти из-за возвращения в реальность.

— Оружейник! — в тоне Легенды прозвучал упрек.

— Что случилось? — Мисс Ополчение оценила его состояние быстрее, чем лидер Протектората.

— Она каким-то образом сняла с себя наручники, я поймал её за подглядыванием за пациентом с синим ярлыком.

— Проклятье, — пробормотал Легенда.

— Кто? — спросила Мисс Ополчение. — Что она увидела?

— Призрачный Сталкер. Она видела её без маски.

— Ясно, — сказала Мисс Ополчение. — Сестра? Проследите, чтобы весь персонал без специального допуска вышел из помещения, пока мы решаем эту проблему.

— Да, мэм, — ответил кто-то невидимый.

Я попыталась обернуться и не смогла. Когда я поняла, что не могу вырваться из хватки Оружейника, я сдалась и плюхнулась на стойку.

— Кто она? — спросил Легенда.

— Рой, состоит в Неформалах, это группа подростков-злодеев, — ответила Мисс Ополчение. — Властелин-5, только насекомые.

— Ситуация серьезная, — сказал Легенда, обходя стойку так, чтобы я могла его видеть. Я увидела медсестер и прочий персонал позади него, они глазели на меня, некоторых стала прогонять старшая медсестра, — ты же понимаешь?

Он кивнул Оружейнику и тот ослабил хватку, словно от этого должно было стать проще говорить.

Я уже было открыла рот, когда меня осенило. Если София была Призрачным Сталкером, знала ли она о моей второй жизни? Она слышала, как я говорю в костюме, ведь так? После того инцидента с соком в туалете я знала, что как минимум одна из их троицы может узнать меня по голосу.

Я тряхнула головой, как будто чтобы остановить свои мысли.

— Никто ничего не объяснял. Вы, ребята, хотели меня арестовать, так что я решила свалить.

— Персоналу больницы запрещено говорить с пациентами, — Мисс Ополчение повторила слова медсестры.

— Я так и поняла, когда медсестра не стала отвечать на вопросы, — пробормотала я. Не буду вмешивать в это девушку, она была любезной. — Но со мной говорила Панацея, и…

— Панацея — член Новой Волны, — прервал меня Оружейник. Мне показалось, что это объяснение или оправдание предназначено больше для Легенды, чем для меня. — Это не персонал.

— Она была единственной, кто согласился поговорить со мной! — подняла я голос.

— Попрошу на пол-тона ниже, — сказал Легенда твёрдым голосом. — Когда на кону тайна личности кейпа, есть не так много вариантов развития ситуации. И если ты будешь орать, в особенности орать то, что тебе известно, то выбора у тебя совсем не останется. Понимаешь?

Когда я не нашлась, что ответить, он добавил: — Если перевернуть ситуацию, если бы это твою личность раскрыли, ты бы тоже хотела, чтобы мы отнеслись к твоим правам с уважением, и жёстко отреагировали.

Я не смогла сдержать смешок, вырвавшийся у меня. Броня моей маски щелкнула по столешнице, когда я опустила голову. Уважение? К Софии?

К тому же, если бы всё отзеркалить, подозреваю, что Призрачного Сталкера не припирали бы к стойке.

Я глубоко вдохнула — нет смысла рыть себе яму ещё глубже — и спросила:

— Вы что-то говорили о вариантах?

— Если ты предстанешь перед судом за использование ситуации с Губителем в свою пользу, то заслужишь самую серьезную кару. Тех, кто нарушает Перемирие, почти всегда отправляют в Клетку, — последние слова повисли в воздухе.

Я снова едва удержалась от смеха. Это нелепо. Это же София. Она в пять раз больший злодей чем я. Разница между нами лишь в ярлыках, которые мы сами на себя нацепили.

— Это была случайность, — ответила я.

— Хорошо, — сказал Легенда.

— Рой уже заработала стойкую репутацию лжеца, так что будь осторожен, — заметил Оружейник.

— А?

— Она обманула моё чутье и мои устройства, и не раз.

— Хорошо, я учту это, — когда Легенда развернулся ко мне, выглядел он хмуро.

Что можно было сказать в свою защиту? Любой мой аргумент будет рассмотрен через призму незаслуженного комментария Оружейника.

— Другой вариант для тебя — присоединиться к Стражам. Мы были готовы предложить это тебе, до того как увидели, что ты уже выбрала свой путь. Ты будешь на испытательном сроке из-за своих прошлых преступлений, но если заслужишь доверие, ты сможешь сделать карьеру…

— Нет, — вырвалось у меня раньше, чем я успела подумать.

И когда я только думала об этом? Нет. Только не с Софией. Никогда и ни за что. Если мы будем в одной команде, то просто поубиваем друг друга. Присоединение к Стражам не давало ни одного преимущества, которое могло бы компенсировать присутствие Софии.

— Нет? — удивился он.

— Просто… нет, я лучше в Клетку пойду, — удивительно, но это действительно было так. Мое презрение к героям росло. Оружейник вообще отказался сотрудничать со мной. Слава и Панацея не сделали ничего, чтобы заслужить мое уважение. И наконец, у них в команде есть такие личности, как София? Теперь даже подумать о вступлении нельзя.

— Думаю, ты не понимаешь, о чём говоришь, — сказал Легенда, осторожно подбирая слова.

Я глубоко вздохнула.

— Есть третий вариант?

— Мы не торгуемся! — прорычал Оружейник, и на него посмотрели окружающие.

— Что, он может орать, а я нет? — ответила я, почувствовав вспышку гнева.

— Здесь решаем мы! — крикнул Оружейник.

— У вас есть только та власть, которую вам доверили люди, — ответила не я, а чей то знакомый мужской голос.

— Мрак! — воскликнула я.

— Ты жива, — ответил Мрак. — Мы думали…

— А она как? Сплетница!?

— Примерно на девяносто процентов, — сообщила Сплетница. — Это ты заставила нас поволноваться.

Я облегченно вздохнула.

— Я бы просила вас отойти и дать нам разобраться с этим делом, — сказала Мисс Ополчение. — Если вы решите остаться и Рой разгласит конфиденциальную информацию, которую узнала, вы попадете в ту же ситуацию, с теми же ограничениями и штрафами.

— Значит, вы хотите, чтобы мы оставили члена нашей команды здесь, под стражей? — уточнил Мрак. — Нет. Это нелепо. Не могу говорить за остальных, но я остаюсь.

Я в команде. Он считает, что я в команде.

Возникла заминка.

— Значит пока остаётесь вы все, — ответила Мисс Ополчение, вздохнув. — Я этого и ожидала. Просто хотела, чтобы вы были в курсе.

— Рой, — продолжила она, — советую тебе держать рот на замке, пока мы не достигнем консенсуса. Или ты втянешь свою команду в большие неприятности.

— Заметано, — ответила я.

Оружейник позволил мне встать, но продолжал одной рукой держать меня за плечо стальной хваткой. Не оставляя мне иллюзий по поводу возможности присоединиться к друзьям. Бывшим друзьям? Я не была уверена. Не ожидала, что они встанут на мою защиту.

Мрак выглядел как обычно — человеческая фигура, затянутая в дымящуюся тьму. Иногда удавалось разглядеть череп его маски, но никак не лицо, не говоря уже о выражении лица. Даже его поза была скрыта тьмой, когда она струилась вокруг него, делая его визуально больше. Ноги были на ширине плеч. “Может, он скрестил руки на груди,” — подумала я.

Регент выглядел немного похуже. Он был промокший, грязный, забрызганный кровью, с длинной, аккуратно зашитой раной, тянущейся от шеи до плеча и локтя. Браслет не выдавал никаких сообщений о нём, так что раны не должны быть серьезными. А быть может, мой сломанный браслет не смог принять сообщение…

Сука, напротив, выглядела лучше, чем кто-либо из присутствующих. Физически. Она смотрела в пол, спрятав руки в карманы мокрых, покрытых грязью джинсов. Её волосы тоже были мокрыми, торчащими в разные стороны. Жёсткая пластиковая маска в виде собаки была сдвинута вверх, болтаясь на креплении. Она была в порядке. Физически.

Ментально? Эмоционально? Её собаки были самыми близкими для неё существами, и она видела, как умерло семь или восемь из них. Она была напряжена, сдерживая ярость, но не было никого, на кого можно было её направить, и потому всё клокотало внутри, ожидая малейшего повода, чтобы вырваться. Я задумалась, не сказал ли ей держать руки в карманах Мрак, чтобы она не бросилась в драку.

Сплетница опиралась на костыли, одна её нога была согнута и не касалась земли, на лице был немалый синяк, но в остальном всё было в порядке. Её взгляд метался между тремя героями и мной.

— Рой смогла освободиться от наручников и раскрыла личность другого кейпа, и мы не можем сказать с уверенностью, было ли это сделано намеренно или нет, — разъяснила остальным Мисс Ополчение. — В интересах защиты этого кейпа, который, полагаю, не в состоянии присоединиться к обсуждению, по состоянию здоровья...?

Она посмотрела на Оружейника, тот покачал головой.

— ...мы выбираем из трех вариантов, — закончила она свою мысль. — Тюремный срок, особенно если выяснится, что это всё-таки было сделано намеренно. Либо присоединение к Стражам, с испытательным сроком…

Регент фыркнул.

— Или, как третий вариант, нечто вроде соглашения.

— Такой вариант обычно предлагают кейпам, которым можно доверять, — сказал Оружейник, понизив тон.

На словах Оружейника моё сердце екнуло. Ситуация внезапно стала опасной.

— Соглашение? Может, объясните? — спросил Мрак у Мисс Ополчение. Не обратив внимание на подтекст в заявлении Оружейника.

— Это не первый раз, когда мы попадаем в подобную ситуацию, хотя при нападении Губителя ранее такого не происходило, так что вряд ли это может быть откровенно намеренной попыткой получить информацию о сопернике. В предыдущем случае, злодея нельзя было удерживать обычными средствами, а Клетка ещё не была построена. К тому же он… был не из тех, с кем мог бы работать Протекторат. По причинам, которые я не буду объяснять. К тому же, каждый вовлеченный понимал, что если мы не справимся с ситуацией, это приведет к значимым потерям с обеих сторон, с потенциальной эскалацией конфликта, вплоть до серьёзного вреда или смерти одной из сторон.

Мрак кивнул.

— И?

— Так что он согласился раскрыть свое настоящее лицо другому кейпу, чтобы любая утечка с его стороны была столь же разрушительна для него.

Раскрыть себя Софии? Нет. Нет — по множеству причин.

— Извините, — сказала я ей, — на это я тоже не согласна.

Оружейник усилил хватку на моем плече настолько, что я смогла ощутить её через свою броню. Мисс Ополчение кинула на меня весьма холодный взгляд. Я увидела, как Сплетница уставилась на меня, мы встретились взглядами. Ей в глаза было смотреть легче всего.

— Твое упрямство усложняет и без того сложную ситуацию, — сказал Легенда.

— Зная Рой, я уверен, что у неё есть причина, — вмешался Мрак.

— У неё всегда есть причина, — ответил Оружейник.

Мрак резко повернул голову, чтобы посмотреть на него.

Нет! Только не это.

— Так, вы изложили свои варианты, — сказала Сплетница, — могу я предложить свои?

— Секунду, — сказал Легенда. Он повернулся к Оружейнику. — Мне нужно больше информации по этой группе.

— Это Сплетница, из Неформалов, — Оружейник почти рычал. — Мастер-манипулятор, склонная поиграть с чужими мозгами, любит выдавать себя за телепата, но им не является. Мы классифицируем её как Умника-7

— Семь? Я польщена, — ответила Сплетница, усмехнувшись.

— Это достаточная причина, чтобы закончить здесь и сейчас, — сказал Оружейник. — До того, как ты вывернешься.

— Хорошо, — Легенда кивнул. — Это всё, что мне нужно знать. Мисс Ополчение, уведите их.

Зелёно-чёрная энергия прыгнула в руку Мисс Ополчения, превратившись в пистолет. Она не навела его и не держала палец на спусковом крючке, угроза была неявной.

— Это вы начинаете драку, — сказал Мрак. — Учитывая число свидетелей, лучше бы вам помолиться высшим силам, чтобы вывернуться из этой ситуации. Это станет концом перемирия, тут слишком много глаз.

Мрак повернул голову, и я немного наклонилась, чтобы увидеть, куда он смотрит. В дальнем конце коридора, за оцеплением офицеров СКП, стояли кейпы, наблюдая за нами. Трикстер прислонился к стене, снимая всё на мобильник.

— Не стоит об этом беспокоиться, — ответил Легенда. — Мисс Ополчение?

— Давайте пройдемся, — сказала она остальным.

— Нет, — ответил Мрак с вызовом, чуть подняв подбородок.

— Если позволите мне сказать… — начала Сплетница, подняв руку.

— Тихо, — перебил её Оружейник.

— Никто никогда не даёт мне и слова сказать! — она резко развернулась, чтобы уйти. Это было немного наигранно. Но сомневаюсь, что кто-то, близко не знакомый с ней, смог бы об этом догадаться.

— Ладно. Пошли, Мрак.

Он посмотрел на неё.

— Всё хорошо, — она глянула на него, затем на меня. — Эй, Рой, не бойся, мы всё решим, о’кей?

— Ладно, — прошептала я, отчасти испытывая облегчение от мысли, что они уйдут. Я не знала, что буду делать, но всё равно мне было легче.

Мисс Ополчение подняла оружие и махнула им вперёд. Один за другим они развернулись. Сплетница шла впереди, за ней Регент и Сука. Мрак развернулся последним, за ним пошла Мисс Ополчение.

Когда они вышли из зоны слышимости, Легенда подлетел ко мне и опустился передо мной.

— Мы предложили тебе три варианта. Выбери, или я выберу за тебя.

Я открыла рот... и закрыла. Единственное, о чём получалось думать, так это о том, что не важно, что будет сказано — в итоге будет ещё больше неприятностей.

— Этот работает? Этот включен? — прозвучал из браслетов двух героев высокий женский голос.

Оружейник резко повернул голову. Я проследила линию его взгляда — в дальней части коридора Мрак, Регент и Сука стояли между Сплетницей и Мисс Ополчение.

— Для тех из вас, кто не получил места в первых рядах этого зрелища, сообщаю: весьма хорошо вооруженная Мисс Ополчение сейчас изо всех сил целится мне в голову из Беретты 92FS. Если эта передача внезапно закончится, вы можете быть уверены, что Протекторат готов разрушить перемирие, лишь бы спрятать свои тёмные, грязные маленькие тайны.

Легенда схватил меня и перенёс по воздуху через всю комнату, Оружейник ринулся за ним, пока мы перемещались к месту действия.

— Свобода слова — удивительная штука, не так ли? — я видела как двигались губы Сплетницы. Она не держала нажатыми кнопки на своём браслете, но он каким-то образом передавал её сообщение. Пистолет Мисс Ополчения был направлен Мраку в сердце.

По соседству стояли другие кейпы, несколько Скитальцев, кто-то из Новой Волны и из приезжих. Возможно, не совсем в области слышимости, но достаточно близко, чтобы чётко всё видеть.

Когда мы подошли, героиня посмотрела на Оружейника:

— Она сказала что-то о глубоком доступе, произнесла твоё имя, затем браслет затребовал твой пароль. Она его знала.

— Браслет, пауза в объявлении, — сказала Сплетница.

— Принято, — отозвался браслет.

Одной рукой Оружейник потянулся за спину, но его Алебарды там не было. Фотонная Мамочка, похоже, решила не брать её, когда переносила его сюда. Он не мог создать Электромагнитный импульс.

— Давайте поторгуемся, — сказала Сплетница, сделав шаг в сторону, и немного присев, чтобы между ней и Мисс Ополчение всегда кто-то стоял. Сука нахмурилась, когда оружие нацелилось на неё — теперь она закрывала Сплетницу.

— Поторгуемся? — переспросил Легенда.

— Ага. Вы предложили Рой три варианта. Вот вам три моих. Первый: стреляйте сейчас, и все здесь, обычные люди и кейпы, герои и злодеи, поймут, что вам есть что скрывать. Даже не обязательно убивать, у всех всё равно появятся подозрения, если вы уберёте нас и не дадите нам договорить.

— Ясно, — кивнул Легенда.

— Второй: я делаю мое маленькое заявление и Перемирию конец. Мне действительно не хочется этого делать. Но если вы решите, что тайна личности одного кейпа стоит Перемирия, что ж, это ваш выбор, не мой.

— И третий вариант — мы отпускаем девушку, — предположил Легенда.

— В точку, — ответила Сплетница.

— За исключением того, что ты можешь блефовать, — нахмурился Легенда. — Оружейник считает тебя великолепным манипулятором.

— Так и есть. Знаете, Александрия рассказала мне ход боя, который я по большей части пропустила, в обмен на мои сведения о Губителе. Давайте посмотрим... браслет, найди мне самый большой рывок в количестве жертв во время столкновения Губителя с кейпами.

— Найдено.

— Отметь время.

— Отмечено.

— Сообщения за минуту до отметки?

— Солнышко выбыла, ED-6. Герб погиб, CD-6. Геральд погиб, CD-6.

— И что это значит? — спросил Легенда.

— Пожалуйста, повтори все сообщения от отметки, и до тех пор, пока я не остановлю.

— Мегават погиб, CD-6. Эгида погиб, CD-6. Фенья выбыла, CC-6. Фенья погибла, CC-6. Винрар выбыл CC-6. Рой погибла, CC-6. Кайзер погиб, CC-6.

— Стоп.

— И что это значит? — повторил Легенда, скрестив руки.

— Рой здесь, она жива.

— Мой браслет сломался, — ответила я.

— Да? Или кто-то сломал его? — понизив голос, спросила Сплетница и посмотрела на Оружейника.

— На что ты намекаешь? — прорычал Оружейник.

— Я намекаю, что свой бой один на один с Левиафаном ты подстроил. Подумаешь, несколько злодеев умрут в процессе — зато Губитель будет остановлен.

— Это точно одна из её манипуляций… — повысил голос Оружейник.

— Продолжай, — одного слова Легенды хватило, чтобы заткнуть Оружейника.

— У него в костюме есть одна интересная компьютерная система, настроенная на предсказание действий и движений Левиафана. Стояк дотронулся до Губителя, поставив его на паузу, и давая достаточно времени Оружейнику для удобной организации поля боя. Левиафан охотился за людьми, способными создавать щиты. Оружейник использовал это, поставив Кайзера как приманку и разместив на пути к нему других злодеев — Фенью и Менью. Естественно, Левиафан выбрал Кайзера своей мишенью, и рванул к нему через удобно расставленных злодеев, прямо к тому месту, где находилась Рой.

— О нет, — прошептала Мисс Ополчение.

— Чушь, — сказал Оружейник, указывая на Сплетницу пальцем. — Герои тоже умирали.

Та даже не замешкалась с ответом:

— К твоей чести, если так можно выразиться, это было случайно. Твоя программа не смогла рассчитать так много переменных, в том хаосе из множества кейпов, старающихся удержать Левиафана. С другой стороны, Левиафан сделал то, что ты хотел, последовав по тому пути, который ты для него проложил. Ты использовал направленный электромагнитный импульс и вырубил браслет Рой, чтобы уж точно никто не сообщил о местонахождении Левиафана и не вызвал подкрепление, дав тебе время на схватку один на один. Кого заботит, если она погибнет, в конце концов? Она — злодей, а ты был уверен, что победишь, и все жертвы окупятся. Но ты проиграл.

Оружейник злобно смотрел на неё.

— Это серьезный набор обвинений, — заговорил Легенда.

— Конечно.

— Но это только предположение.

— Возьмите браслет Рой. Он повреждён электрическим импульсом, — пожала плечами Сплетница.

— Ах ты сука, — прорычал Оружейник. — Это ложь.

— Проверьте браслет, — повторила Сплетница, — и вы увидите правду.

— Удобно, ведь на проверку уйдут дни или недели, — сказал Оружейник.

— Верно. Ну так как, я делаю ещё одно объявление, теперь для всех? Расскажу всем, у кого на руках ещё есть браслеты, краткую версию той же истории, что поведала вам? Как, по вашему мнению, они отреагируют? Если вы и правда невинны, я уверена, что в конце концов ваше имя будет очищено, когда придут результаты проверки браслета. Но если это не так, то мы все окажемся в глубокой заднице с этой ситуацией с Губителем. Черт, да я даже согласна быть задержанной, пока вы всё это проверяете. Можете потом упечь меня в тюрьму, если я ошиблась. В любом случае вы получите одного подонка в заключении.

Легенда нахмурился.

Оружейник рванулся вперёд, оттолкнул Мрака бронированной рукой, затем пихнул Регента и ухватил Сплетницу.

Лазер ударил в правое плечо Оружейника, развернул и бросил его на землю. Броня дымилась в месте попадания.

— Кто?! Почему?! — развернулся Оружейник и увидел Легенду с поднятой и нацеленной на него рукой. — Легенда?

Мисс Ополчение навела на него оружие.

— Итак, кажется, вы не хотите, чтобы это всплыло, — сказала Сплетница, глядя на героиню. — Позвольте нам уйти, я буду держать рот на замке.

— Я знаю, что ты устал, что ты не спал ночами, — Мисс Ополчение обращалась к Оружейнику, игнорируя Сплетницу. — Ты был расстроен, что твоя мечта не осуществилась. Но зайти так далеко?

— Это было ради высшего блага, — ответил Оружейник без тени стыда или скромности. — Если бы сработало, то Левиафан и глава Империи 88 были бы оба мертвы. Все выжившие стали бы легендой. И город восстал бы из пепла, став действительно великим.

— Это не сработало, — сказала Сплетница. — Не могло сработать.

— Заткнись. Ты уже достаточно наговорила, — тяжело дыша, Оружейник выплюнул эти слова и отвернулся от неё.

— Знаешь, как работает физиология Губителя? Ты можешь взорвать небольшую атомную бомбу у него под носом, а он, скорее всего, выживет. Потратит два-три года на восстановление, но выживет.

— Заткнись! — Оружейник поднял голову и заорал на нее. Остановился. Когда он снова заговорил, его голос звучал почти спокойно. — Ты тоже не всё знаешь.

Нет!

— Она, — он указал на меня. — Она не та, кем ты её считаешь.

— Мрак, заткни его, — быстро сказала я.

Мрак поднял руку, но не накрыл Оружейника своей тьмой.

— Она хотела стать героем. С самого начала, с той ночи с Луном, когда его поместили в заключение.

Рука Мрака опустилась.

— Я познакомился с ней в ту ночь. Она сказала, что она — герой, но вы, Неформалы, приняли её за злодея. Я и не думал сомневаться в этом, пока она не пожелала встретиться со мной в ночь перед ограблением банка. Рассказала, что присоединилась к Неформалам в качестве тайного агента, чтобы набрать компромат и сдать всю вашу группу. Потом она разговаривала со мной на балконе, в ту ночь, когда вы напали на благотворительный ужин. Сказала, если я отпущу её, она разузнает для меня подробную информацию о вашем боссе. Видимо, тогда она ещё не выяснила эту маленькую деталь…

Я попыталась заговорить, сказать хоть что-нибудь, хотя бы “Я передумала”. Но у меня слишком пересохло в горле.

Оружейник повернулся, крича кейпам, смотревшим на нас:

— Презираете меня? Я пытался спасти этот город, я был ближе к победе над Губителем, чем Сын! Эта девчонка — та, кого вы должны презирать! Она хотела стать героем, но ей слабо было сделать хоть что-нибудь героическое! Она планировала начать свою карьеру с предательства своей команды ради славы!

Я отступила назад и с трудом сглотнула.

— Это правда?

Я взглянула на Мрака, но он обращался не ко мне. Он спрашивал Сплетницу.

— Да, — подтвердила она.

Сука смотрела на меня широко открытыми глазами, оскалившись, как будто забыла все человеческие эмоции. Регент осмотрел меня сверху донизу и отвернулся, словно от отвращения. Кулак его здоровой руки был сжат так, что побелели костяшки.

Я не видела лицо Мрака, и не могла прочесть язык его тела, а если бы я могла его увидеть, то это причинило бы мне боли раз в десять больше, чем я испытывала сейчас.

Сплетница единственная не выглядела удивлённой.

Я отступила на шаг и никто не попытался меня остановить. Герои были заняты Оружейником, а Неформалы не могли или не хотели обходить толпу, чтобы последовать за мной.

Поблизости какие-то кейпы уставились на меня. Они что-то говорили друг другу вполголоса. Панацея была среди них, она смотрела на меня как на пришельца с другой планеты.

Я развернулась и ринулась из госпиталя, за дверь и на улицу, я бежала и бежала.

Вот только мне некуда было бежать.

8.08

Как город уровня Броктон Бей мог бы выразить уважение героям, злодеям и всем остальным, кто отдал cвои жизни, защищая его? Ещё пять лет назад ответом были бы торжественные похороны.

Но, как оказалось, ничего хорошего из этого не выходило.

На первый взгляд, это была отличная идея, возможность торжественно проводить павших. Возвышенные речи о великих моментах истинной самоотверженности даже самых подлых злодеев и, конечно, о героических жертвах хороших парней.

Однако, число проблем стало нарастать как снежный ком. Разве могли люди, отвечающие за мероприятие, на самом деле позволить кому-то встать и произнести хвалебные речи о человеке вроде Кайзера? Если бы они на такое пошли, то вызвали бы справедливый гнев десятков или сотен людей, чьи жизни поломала Империя Восемьдесят Восемь.

Было принято непростое решение избегать разговоров об отдельных злодеях, упоминая лишь об их участии в общем сражении, однако и здесь всё было не так гладко. Подчинённые и друзья павших злодеев были недовольны таким пренебрежением, зачастую заявляя об этом прямо во время похорон, и со всё большей неохотой шли на защиту городов от Губителей.

Появилось ещё больше проблем, ведь люди, которые надевали костюмы, как правило, были склонны к театральным эффектам. Слишком многие конкурировали за внимание: и герои, и злодеи, и даже погибшие — некоторые, задумываясь о своей возможной гибели, заранее договаривались о том, чтобы их имена не остались забытыми. Так было не каждый раз, но такие события быстро привлекали к себе внимание и раскручивались СМИ, вследствие чего терялась первоначальная цель мероприятия. СМИ было запрещено проводить съемку, однако кейпы, желающие славы, только усиливали напор. Разражались битвы.

Так что похороны стали проводиться всё реже, и постепенно вообще сошли на нет.

Мемориал поставить было проще. Все, кто участвовал в битве, были упомянуты там на равных. Там не могло быть унижений, оскорблений, пафосных клятв, проклятий или речей о раненых и умерших товарищах перед камерами или аудиторией кейпов. Это было просто посвящение мёртвым, список имён, иногда со статуей, если стороны могли договориться о памятнике, который не слишком бы напоминал о каком-то определённом герое или злодее. Весьма трудное и деликатное дело.

У мемориала Броктон Бей статуи не было. Похоже, он был из чёрного мрамора, со стержнем из нержавеющей стали, выгравированные буквы выделялись на блестящей поверхности и даже отражали солнечный свет, если посмотреть на них в нужное время с подходящего ракурса. Мемориал представлял собой четырёхгранный полированный обелиск, с необработанной, шероховатой нижней частью. Он находился в стороне от дороги, на вершине Кэптэнс Хилл, у основания гор к западу от города. Я не знала, планировалось ли его там оставить или переместить в другое место после восстановления города.

Мемориал был установлен через пять дней после атаки, и даже с учетом того, что к нему было не так просто добраться, потребовалась целая неделя, чтобы спала основная волна посетителей. Четыре раза я приходила посмотреть мемориал и отдать дань уважения павшим, но каждый раз видела огромную толпу людей и разворачивалась.

Теперь я была здесь вместе с почти сотней людей, лишь малая часть которых смотрела на обелиск. Остальные сидели на холме или устраивали пикники. Как бы странно и нелогично это ни звучало, я не могла их винить. Мемориал был установлен здесь в частности потому, что остальная часть города была разрушена.

Какую часть территории Броктон Бей ни возьми — повсюду были затопления, разрушенные улицы, рухнувшие здания, проблемы с канализацией или строительные работы. Зачастую всё это сразу. Больше половины города оставалось без электричества, две трети без водоснабжения, и даже с помощью остальной страны и мира нерегулярные поставки еды, проблемы с медициной, недостаток услуг, мародёрство и преступность создавали опасность для проживания. Автобусы с эвакуируемыми отправлялись каждый час, но город всё ещё был полон людей, пытающихся свести концы с концами. У многих не нашлось родни или друзей, к которым можно было бы уехать, другие не хотели оставлять своё имущество на разграбление. А Кэптэнс Хилл пока что был безопасным, сухим и чистым местом.

Я пошла вокруг монумента, читая имена.

Ётун /

Железный Сокол / Брент Вудроу

Затворник /

Зигзаг / Бенни Деболд и Джеоф Шерн

Кайзер / Макс Андерс

Кварк / Кэролин Рэнсон

Лиса /

Мегаватт / Нейл Пелхам

Мистер Видный /

Монастырь /

Неистовый /

Образина /

Ореол /

Я заметила Железного Сокола в списке. Несколько ночей назад, во время одной из бесплодных попыток уснуть, я сумела войти в полусон, и среди блуждающих мыслей нащупала связь между парнем, которому я помогала, и сообщением браслета “Железный Сокол выбыл”. Имя застряло в памяти, наверное, потому, что я припомнила статью о том, что герои часто идут лёгким путем и добавляют ястребов, соколов и всяких других хищных птиц к своим именам. Лазерный Ястреб, Огненный Сокол, Стальной Орёл и так далее. Это уже вышло из моды, но, должно быть, к Железному Соколу уже привязалось это имя.

Если его имя оказалось здесь, значит, он не справился. Из-за проблемы с его ногой? Как от такого можно умереть? Было трудно понять, какие чувства я испытываю из-за этого. Разочарование? Грусть?

Временами вообще было трудно понять, что я чувствую. Не только по отношению к мёртвым. Я обходила монумент по часовой стрелке.

Отважный /

Панцирник /

Печальный /

Попутчик / Крэйг МакНиш

Порча /

Предок /

Принц Лезвий /

Пухляк /

Раскаивающийся /

Реликвия /

Решительная / Джорджия Ву

Рубака /

Рыцарь / Дин Стэнсфилд

Скальдер

Скорость / Робин Свойер

Скромник /

Рыцарь был мёртв. Непривычно было думать, что я видела его и сражалась с ним. Ну, то есть я сражалась против его команды, даже если мы не уделили друг другу внимания в том сражении. А теперь его нет.

Я могла предположить, что те, чьи имена не были указаны, или не дали разрешения на раскрытие, или не оставили завещания, или имели причины скрыть их, чтобы защитить своих соратников.

Я поежилась и начала растирать свои плечи, чтобы согреться. Было солнечно, но холодный воздух стекал с близлежащих гор, и влага в воздухе создавала прохладу и сырость.

Надо было одеться потеплее. Я уступила дорогу, чтобы мимо смогли пройти родители с ребенком.

Растирая руки, я обошла мемориал справа, к его дальней стороне, обращенной к городу.

Совратитель /

Снежинка /

Стимул / Кори Стефонс

Страшила / Йохан Норберг

Суровая Госпожа /

Фенья / Джессика Бирман

Чурбан / Уэсли Шиффер

Шкурник/ Стефан Ламана

Щиток / Тайрон Венсон

Эрудит / Мавис Шофф

Ящер /

WCM /

Последний список был покороче остальных, так что внизу оставалось ещё место. Кто-то использовал его, чтобы выбить слова на мраморе. Работа была грубая, сколы отмечали места, где инструмент не попал в нужную зарубку. Все буквы были заглавные, все линии — прямые — “О” были квадратными, “Р” — треугольник на палочке.

КУРОВ БУЛИТ

МИЛК СТАМПИ

БРУТ ИУДА

АКСИЛЬ ДЖЫНЖИР

Как много времени у неё это заняло? Ей, наверное, пришлось приходить поздней ночью, когда толпа уже разойдется, сидеть тут с зубилом, молотком и фонариком, тщательно выбивая буквы в мраморе. Если у неё вообще было зубило. Она могла делать это отверткой или тем, что там ей ещё подвернулось под руку.

Я нагнулась и провела рукой по буквам.

— Отвратительно, — я оглянулась через плечо и увидела отца с ребенком на руках. Он покачал головой и добавил, — Вандалы? Так скоро?

— Это чьи-то имена, и работа заняла время, — ответила я, поворачиваясь обратно к мемориалу.

— Для кого-то они что-то значат.

— Я думаю, ты права, — сказала какая-то девушка.

Отец ребенка не ответил, просто продолжив путь вокруг мемориала. Я подождала, пока он не ушел, перед тем как встать, проверила что большинство пришедших людей отошли и приступили к еде, а остальные были за пределами слышимости. Я развернулась лицом к девушке, засунув руки в карманы.

Лиза догадалась одеться потеплее. Ее волосы были собраны в два тугих хвостика за ушами, она надела солнечные очки, свитер не по росту, юбку и колготки. С её плеча свисал рюкзак. Она слабо, почти печально улыбалась.

— Справляешься? — спросила она.

Я пожала плечами.

— У меня есть койка в одном из убежищ для тех, кто остался без жилья, и немного наличности, которую я прихватила с собой, так что самое необходимое у меня есть. Не знаю, закрыл ли Выверт мой счет в банке, но, возможно, у меня есть и эти деньги. Выживаю.

— Я знала, что ты выживешь. Я хочу знать, в порядке ли ты?

Я опять пожала плечами. Как мне на это ответить? Признаться, что я не могу заснуть? Что мне некуда идти? Что я настолько злилась на всё и всех, что меня попросили уйти из убежища, когда я накричала на человека, который этого не заслуживал? Стоило ли вообще заводить об этом речь?

Вместо этого я высказала догадку:

— Так ты знала?

— Ага, — кивнула Лиза. — Прости.

— Ты извиняешься? — спросила я удивленно. — Ведь это я планировала предать вас, ребята.

— Но не предала. Ты изменила решение. А я? Я знала, зачем ты пришла, лгала тебе и обманывала. Манипулировала тобой. Хранила всё в секрете. Я сожалею об этом. Правда.

— Как давно ты узнала? Когда я лежала на койке в убежище, размышляя, знала ли ты или нет, вспоминая о том, какое у тебя было лицо и что ты говорила, я решила, что, возможно, в тот момент, когда я решила выйти из группы... — я остановилась посмотреть, нет ли кого в зоне слышимости, — ...ты и узнала. Но нет. Ты знала об этом с самого начала.

— Даже до того, как мы встретились.

Это было неожиданно.

— Что? Как?

Она повернула голову, осматривая окрестности. Рядом с монументом всё ещё была горстка людей.

— Отойдем туда?

Я кивнула.

Мы прошли вдоль перил к основанию холма. Отсюда открывался вид на весь город. На океан с береговой линией, где рабочие с тяжелой техникой расчищали завалы из зданий и ШП. Мерцающие огни отмечали ограждения и технику вокруг периметра огромной дыры, проделанной Левиафаном в верхней части центрального района. По большей части она была всё ещё наполнена водой. Люди пытались проверить, уйдет ли вода сама или так и останется.

Я не могла чётко разглядеть доки, но я видела обрушенные здания и руины. Однажды утром я провела разведку в костюме, пройдя по улицам в час, когда даже мародеры ещё спали. С помощью насекомых я проверила издали и убедилась — лофт был уничтожен.

Наш дом уцелел, хоть был и не в лучшем состоянии. Но не смотря на то, что за две ночи мне удалось поспать часа три от силы, я откладывала возвращение. Слишком многое не получалось объяснить.

Лиза оперлась на перила.

— Не думала, что мы победим.

Я присоединилась к ней, облокотившись на перила рядом с ней. Я встала на таком расстоянии, чтобы она не смогла коснуться или столкнуть меня, если ей вдруг придёт это в голову. Паранойя. Наверняка она догадалась о моих опасениях. Глядя на город, я думала о разрушениях, о сотнях и тысячах раненых, голодных, бездомных. Я озвучила свои мысли:

— А разве мы победили?

— Мы живы. По-моему — это победа.

Я не ответила, между нами повисла тишина.

— Ладно, — сказала мне Лиза, — больше никаких секретов.

— Звучит неплохо, — согласилась я.

— И я доверяю тебе самой решать, что из сказанного должно остаться между нами.

— Хорошо.

— Представь. Ты идешь по улице незнакомого города, тебе назначили встречу, но не сказали, куда идти. Следишь за мыслю?

Я кивнула.

— Подходишь к развилке. Пойти направо или налево? Какое бы решение ты ни приняла — его уже не изменить, тебе придётся идти по этой дороге, а если выбор оказался неправильным, нужно будет придумать, как выйти на другой путь. И это происходит постоянно, пока ты не доберёшься куда надо. Может, тебе повезет, ты выберешь верную дорогу и доберешься вовремя. Может быть, не повезет, и ты опоздаешь.

Я кивнула, не совсем понимая о чем речь.

— Так происходит со всеми, день ото дня ты делаешь выбор. Если у тебя много знакомых, можно позвонить с мобильного, чтобы узнать направление, если у тебя есть особый талант, как в случае с моей силой, ты с большей вероятностью можешь сделать правильный выбор. Но в любом случае тебе приходится выбирать между А и Б, так?

— Так.

— А что если есть возможность выбрать и то, и другое? Выбрать и А, и Б, так что “ты-А” знает, что делает “ты-Б”, и наоборот. Когда ты решаешь, что путь Б оказался правильным, то можешь в итоге сохранить именно его. Мир, в котором ты пошла по пути А, просто исчезает, и, подойдя к необходимости нового выбора, ты можешь снова выбрать одновременно два пути.

— Звучит как очень полезная способность.

— Фишка в том, что ты можешь держать одновременно только две параллельных реальности за раз, и все различия между ними отталкиваются от того, что ты выбираешь, что ты делаешь. Так что тебе приходится перепоручать дела. Ты находишь людей, которые выполняют твои приказы. Иногда ты посылаешь сделать их что-то только в одном из миров, а если всё пойдет не так, как тебе нужно, ты можешь выбрать реальность, где ты никого никуда не посылал. Или, проще говоря, в одном из миров ты подкидываешь монетку. В другом — ждёшь секунду, или говоришь что-то.

— Пока каждая подкинутая монетка не выпадет орлом. Ты говоришь о Выверте, — поняла я.

Сплетница кивнула.

— Он поступал так с самого начала?

— Иногда. При ограблении банка он прикрывал тылы. Но временные рамки были очень узкими, нужно было максимизировать шанс захвата Дины, так что, я подозреваю, он не создавал реальности, в которой удерживал нас от действий. По его словам, у нас получалось в любом случае, но в одном варианте Славе удавалось ранить Суку. К счастью, подозреваю, в том варианте, где Сука осталась не ранена, он как раз и захватил девочку.

Я вздрогнула. Даже небольшое упоминание о роли, которую я сыграла в захвате девочки, вызвало болезненный укол вины.

— Он не помогал нам в схватке с Бакудой, но работал с нами при нападении на благотворительный ужин. У него была другая версия нас в резерве.

— А бой с Империей 88?

Лиза нахмурилась.

— Судя по всему, это был как раз тот случай, когда он спас наши задницы. Помнишь, как мне позвонили? Он тогда посоветовал быть поосторожней. Так же он поступал во время ограбления банка. В одной версии советовал быть поосторожнее, в другой идти напрямик. Зная, как это работает, я пытаюсь подтолкнуть нас в ту или иную сторону. В том варианте, где мы пошли напролом, нас сделали.

— Это правда произошло? — мои глаза расширились. Это была битва с Ночью и Туманом, и всё вполне могло пойти плохо. — Мы умерли?

Лиза пожала плечами:

— Не уверена. Чаще всего он не вдается в детали, если это не необходимо для задания. Но Выверт решил не выбирать этот исход, так что очевидно, это было хуже чем то, что с нами произошло. Или хуже на его взгляд.

— Чёрт, — пробормотала я. Что же тогда случилось? Не знать ничего было едва ли не хуже, чем знать, что всех нас убили.

— Короче, к чему я это всё вела: я знала, что нам неотвратимо предстоит бой с Луном, и что он планировал выжигать нашу территорию, пока не выкурит нас оттуда. Я знала, что он приведёт с собой своих бандитов, или кого-то из кейпов, и этого хватит, чтобы мы легко не выкрутились. Я позвонила Выверту. Он сказал, что поможет, и попросил подождать пять минут, а затем двигать прямиком в сердце территории АПП.

И вот мы отправляемся, выводим из игры бандитов АПП, отпугиваем Демона Ли. Потом мне звонит Выверт. В другой реальности мы, видимо, вышли раньше, пошли другим маршрутом. Ввязались в драку с Луном до того, как ты показалась. Ты решила атаковать обе наши группы, пока мы были в бою, и уже выдохлись, но Лун уже стал сильнее, слишком силен, чтобы ты могла нанести ему какие-то серьёзные повреждения. Пока ты догадалась, что тебе надо сотрудничать с нами, чтобы его остановить, что, кстати, случилось довольно быстро, было уже поздно. Лун стал неуязвим для нас.

Я попыталась представить такой сценарий.

— Видимо, я смогла уйти и позвонить Выверту, объяснила ему, что произошло. Он, в свою очередь, проинформировал меня в этой реальности, той, которую мы помним. Сказал мне поискать молодого героя поблизости.

Я кивнула.

— Так что я сказала группе подождать, отмазалась, что мне надо использовать свою силу, получить представление об обстановке, прикинуть местоположение Луна. Я надеялась, что ты новый член Стражей, что ты вызовешь подмогу и разделаешься с ним без нашего участия, что ты убежишь, или даже начнешь драку сама. Ты начала драку сама.

Она пожала плечами, чуть улыбнулась, виновато посмотрела на меня, наклонив голову.

— И мой план сработал. Конечно.

— Конечно, — повторила я сухо.

— На этом всё должно было закончиться, но Мрак ошибся и принял тебя за злодея, а ты его не поправила. Это было интересно, и я немного подыграла. Идея тебя завербовать возникла, когда он заканчивал нас представлять.

— Значит, всё что было потом, всё это…

— В достаточной мере моя вина. Вот почему я попросила прощения. Я говорила искренне.

Я вздохнула.

— Всё нормально, — сказала я ей. — Думаю… думаю, что если бы это случилось снова, я бы всё равно хотела стать частью группы, хотела бы встретить вас, ребята. Я бы хотела, чтобы что-то пошло по-другому. Дина, папа, то, как всё обернулось после битвы с Левиафаном.

— Мы не можем вернуть назад то, что уже случилось, — сказала Сплетница. — Но мы можем попробовать это исправить. Хоть что-нибудь. Ты можешь вернуться домой. Принять последствия. Рассказать отцу всё или какую-то часть произошедшего. Ты могла бы отправиться куда-нибудь ещё, или я могла бы убедить остальных оставить тебя и твоего отца в покое, если бы ты так захотела.

— Я пока ещё не готова вернуться домой.

— Нет? То есть я знала, что ты ещё не была дома, но я подумала, что, может быть, это наша вина, ты защищаешь отца, избегая мест, где ты обычно бываешь.

— Я всё ещё злюсь на него. Да и на себя тоже. Думаю, что уж он-то мог не спешить с своим осуждением. Пойдя домой, я вернусь к тому, как всё было раньше, а это последнее, чего я хочу.

— Значит, ты не хочешь возвращаться домой, естественно, не хочешь в Клетку, и от вступления в Стражи ты тоже отказалась.

— Ага, — сказала я нерешительно.

— Так что же ты собираешься делать?

— Не знаю.

— Станешь героем? Будешь выходить в костюме сама по себе?

Я помотала головой, словно подчеркивая слова.

— Я не знаю.

— Мы не обидимся, если ты захочешь пойти этим путём. Опять же, я могу поговорить с остальными, убедиться, что они не задумают мстить или что-то подобное. У нас нет к тебе ненависти, скорее, некоторые из нас уязвлены. Ну, за исключением Суки. Она тебя, скорее всего, именно ненавидит.

— Но я действительно не знаю, — сказала я раздражённо. — Мне не нравится ни один из тех героев, что я встретила, я их не уважаю. Будучи злодеями, мы нагоняли страху на других злодеев. Невелика разница, если бы я была за героев… но чего мы добились? Чего все добились, если всё закончилось вот этим? — Я широко взмахнула рукой, указывая на город, раскинувшийся под нами.

— Может, ты не знаешь, чего хочешь, потому что ты просто хочешь вернуться?

С минуту я не отвечала. Тишина была нарушена звуком движущихся недалеко над городом вертолетов, в сопровождении несколько летающих кейпов. Должно быть, очередная заброска таких ожидаемых припасов.

Я вздохнула.

— Я не нужна им, и они не помогут мне решить проблему с Вывертом и Диной.

— Наверное нет. То есть, если тебя примут обратно, тебе нужно будет пойти на компромисс, закрыть глаза на некоторые действия Выверта, смириться с тем, что он держит взаперти “дружка”. Больше никаких игр. Тебе придется полностью выкладываться в группе, отныне и впредь, если ты хочешь убедить ребят в своей искренности.

Я потрясла головой.

— Ты хочешь получить прощение за свой проступок? Легко не будет. Тебе придётся чем-то пожертвовать. И начать следует со своего упрямства. Надо поговорить с ними, со мной. Возможно ты даже передумаешь, сможешь смотреть сквозь пальцы на всю эту ситуацию с девчонкой, чтобы иметь друзей, Чтобы иметь возможность делать то, что ты хочешь, то, что ты должна, в какой-то другой области.

Я отошла от ограды и засунула руки в карманы, чтобы их согреть.

— Никогда.

— Никогда звучит как-то окончательно. Если уж ты так решила, что ты потеряешь, если всех выслушаешь? Хотя бы меня? У меня тут в сумке кофе и бутерброды, мы можем сесть и все обговорить. Если хочешь, можем потом пойти встретиться с остальными. Я буду с тобой, смогу тебя поддержать, и не дам Суке убить тебя.

Я покачала головой, развернулась и оперлась спиной на ограждение, смотря на мемориал, а не на город.

Так много погибших. Так бессмысленно. Что с этим миром пошло не так, что в итоге он стал настолько перекорёженным? Почему такие, как София и Оружейник здесь герои? Почему не смогли даже устроить подобающие похороны тем, кто отдал свои жизни, из-за горстки показушничающих идиотов?

С севера дунул порыв холодного ветра, спутывая мои волосы. Я убрала их с лица и зачесала за ухо. Когда я глянула на Лизу, она натягивала капюшон.

— Я бы могла спросить, что ты ценишь больше, друзей или мораль, говорить о том, насколько ты вырастешь как личность, присоединившись к нам, — она говорила не глядя на меня, — если бы моя сила не сообщила мне, что ты уже приняла решение.

Она была права. Пока я смотрела на монумент, в моей голове формировалась цель, точка приложения сил. Теперь я знала, что хочу делать.

Мне нужно всё изменить. Мне нужно быть лучше них. Лучше Оружейника, лучше Софии, Выверта и всех остальных.

— Ага. — ответила я. Она вновь взглянула на меня.

— В твоём плане есть место для Неформалов?

И я дала ей свой ответ.

Интерлюдия 8.а (Лиза)

— Таша, смотри, к нам заглянула бродяжка.

Таша нахмурилась, оторвала взгляд от своего телефона и посмотрела туда, куда указывала Даниэлла. Её губы неприязненно скривились.

Там была девушка, на вид лет четырнадцати-пятнадцати, с волосами типа "грязный блонд" — в обоих смыслах, и по цвету, и по состоянию волос, — с прядями синего цвета. Одежда на ней выглядела так, словно её только что вытащили из ящика с пожертвованиями для бедняков, а до этого носили неделями или месяцами. Девушка делала вид, что просматривает подборку курток, оставшихся с прошлой весны. Оборванцы вроде неё не должны шататься по набережной и беспокоить приличных людей.

— Сейчас разберусь, — сказала Таша Даниэлле.

Она тихо откашлялась, выпрямила спину и направилась к девушке, надев на лицо фальшивую улыбку.

— Чем я могу вам помочь?

— Всё в порядке, — девушка запихнула одну куртку на полку. Таша сразу вообразила отпечатки рук этой девушки на куртке. Она не сможет выкинуть эту картинку из головы, пока не избавится от девчонки и не проверит куртку сама.

Девушка не ушла, и это раздражало Ташу. Большинство таких как она сразу уходили, если к ним вот так вот подойти, отлично понимая, что это место не для них.

— Тогда скажу прямо, эти куртки тебе не по карману. Вон та, которая была у тебя в руках — это дизайн от Фенди, она стоит больше четырёх тысяч долларов.

— Да ладно? Она же уродливая.

Таша поджала губы и глянула на других посетителей магазина. Две девушки студенческого возраста, женщина со своим бойфрендом. Похоже, никто не заметил ни грубости, ни наезда.

Наклонившись почти вплотную, Таша прошипела:

— Эй, дурочка, мне вызвать охрану?

"Охрана" было эвфемизмом для вышибал из доков, парней в униформах, которые патрулировали улицы, присматривая за бездомными, членами банд и магазинными ворами. Их методы были грубыми, как и должно было быть, ведь их жертвы обычно были не в том положении, чтобы пожаловаться в полицию, ну или же полиция просто закрывала на это глаза.

— Меня реально бесит, когда меня называют дурой, — сказала девушка, встретив взгляд Таши с вызовом.

— Должно быть, ты здесь недавно, раз ты не...

— Завали ебало — перебила её девушка, с таким напором и враждебностью, что Таша замолчала на середине слова, — и дыши в сторону, а то я блевану. У тебя тошнотворный запах изо рта, несмотря на жалкие попытки заглушить его конфетой.

Неосознанно Таша поднесла руку к рту, потом остановилась и сложила руки так, словно старалась больше не допустить подобных рефлекторных движений. Она попыталась вернуть былое спокойствие, ответить девушке, но та уже снова начала говорить.

— Твой парень тебе изменяет, Таша Фаулер, с твоей лучшей подругой. Весьма забавно, учитывая насколько непривлекательна твоя подруга, и все твои попытки похудеть и понравиться ему.

Таша ощутила холодок в животе.

— Если поторопишься и будешь бежать всю дорогу, как раз успеешь застать их. Но тебе нельзя терять ни секунды.

— Как ты...? — спросила Таша, но девушка уже снова смотрела на куртки, очевидно потеряв интерес к разговору. Таша глянула на дверь.

— Беги! — внезапно рявкнула ей девушка. Испуганная Таша вылетела за дверь и побежала.

Когда продавщица покинула магазин, Дэниэлла сначала уставилась на хлопнувшую дверь, потом на мерзкую маленькую девушку.

Она стояла к Дэниэлле спиной, сделав вид, что осматривает куртку, и пряча лисью улыбку от уха до уха.

* * *

Они прибыли на место с громовым хлопком. Она почти упала, но Мрак протянул ей руку.

Ливень тут же промочил её насквозь, окатив все участки тела, оставшиеся сухими после удара приливной волны. Она откинула мокрые волосы с лица.

— Сплетница, он там, — сказал Мрак.

— Ага, — ответила она. Левиафан был в середине разрушенной набережной, разнося хвостом мешавшую ему пройти секцию деревянной пешеходной дорожки.

— Вживую он больше, — сказал Регент. Обычно свободная, сейчас его рубашка облепляла тело. Подвигав руками и понаблюдав, как при этом с них потоками течет вода, он снял рубашку и остался только в облегающей броне, которую носил под ней.

Сплетница усмехнулась. Иногда только это и остаётся.

— Наши способности совершенно не соответствуют масштабу.

— У всех так. Даже у Легенды, — ответил Мрак.

— Слушай, — начала она, — если я умру...

— Ни один из нас не умрет, — твёрдым голосом сказал Мрак.

— Ты слышал про наши шансы — по статистике один из нас погибнет, — заметила Сплетница. — Нас тут четверо...

— Трое. Суки тут нет, а Рой не является частью группы, — сказал Мрак.

— Верно, — ответила Сплетница. Она поискала глазами Рой и заметила её в беспорядочной куче людей, она стояла на четвереньках в отступавшей воде. Девушка поднялась на ноги и прокашлялась, с её маски потекла вода, и она начала осматриваться тем характерным для неё, странным образом.

Рой была так сконцентрирована на происходящем, что даже не замечала насекомых, собирающихся вокруг неё. Несколько иногородних кейпов удивленно бросали на на неё взгляды, когда насекомые пролетали мимо, чтобы сесть на чьё-то плечо или стену, но она не замечала этого.

Возможно, она настолько привыкла держать себя в руках, настолько привыкла считать, что люди избегают её или насмехаются над ней , что даже перестала это замечать. Забавно, что Рой, превратив свои способности в чрезвычайно эффективный инструмент для изучения и оценки окружающей обстановки, всё же была настолько невнимательна к определённым вещам.

Она бы использовала мою силу лучше, чем я сама.

К плечу Рой прилип кусок мокрой бумаги, из мусора, поднятого волной, но снять его или сказать ей об этом было некому. Она была одна. Сплетница почувствовала укол сочувствия. Она никогда не могла оставаться в одиночестве, у неё всегда была рядом семья, а когда она убежала, её окружали знакомые и соседи по ночлежкам. Тейлор же, похоже, тянуло к одиночеству. Она отталкивала от себя людей, а когда дело дошло до неприятных моментов, когда их команда в подробностях выяснила, что случилось с похищенной девочкой, Тейлор ушла. Сплетница не могла представить, чтобы она сделала что-то подобное, хоть и сильно подозревала, что Тейлор была ближе к остальным, чем она. Ужасно жаль, что всё так случилось, потому что Тейлор в последнее время стала раскрываться как личность, налаживать отношения с окружающими. Даже с Сукой, как бы странно это ни звучало.

Конечно же Сплетница сожалела о произошедшем. Следовало признать, что в расколе команды отчасти была и её вина. Невнимательность, упущенная информация. Ведь это она должна была держать ухо востро, зная, что достаточно даже малой капли, чтобы оттолкнуть самого чувствительного члена их команды.

Она слишком расслабилась, зная, что сила Выверта всегда может их подстраховать. Но когда она, скрестив пальцы, позвонила ему, он ответил, что уже фокусируется на другом. В конце концов, его сила позволяла сделать только один выбор в цепи событий, и накануне прибытия Губителя у него были другие приоритеты. Эта возможность была потеряна.

— Если я умру, — сказала она, не давая разгореться спору, — через неделю-две вы получите письма. Там пароли и номера счетов. Возьмите их, ребята. Передайте немного и Тейлор, если встретитесь с ней.

— Хорошо, — сказал Мрак. Сплетница выгнула бровь. Она ожидала каких-то возражений.

— А если ты позволишь себя убить, мы позаботимся, чтобы Аиша ни в чём не нуждалась. Просто чтоб ты знал.

Он не ответил, лишь кивнул.

Она ещё раз взглянула на Рой. Надо было спросить до того, как они расстались. Хотела бы Тейлор, чтобы её папа всё узнал, если с ней что-то случится? Нельзя сказать наверняка. Пусть Тейлор и не хотела, чтобы он узнал о её злодейской карьере, но хотя бы дать ему знать, что она пожертвовала собой в этой битве? Возможно.

— Приготовиться! — прокричал Легенда.

Сплетница усмехнулась, обратив всё своё внимание на Губителя, скрывшегося под водой. Он присел, готовясь к рывку.

Её силу нельзя было "включить" или "выключить", словно щелкнув переключателем. Она была больше похожа на постепенное открытие шлюза, через который начинала литься информация. У нее обычно начиналась убийственная мигрень, если она использовала силу слишком долго, особенно на людях или других живых существах, хотя будет чертовски здорово, если через три часа у неё будет болеть голова. Это будет означать, что она всё ещё жива.

* * *

Избавиться от продавщицы было проще простого. Фраза про измену парня была наглым враньём. А фраза про лучшую подругу была лишь обоснованным предположением в том же духе, однако продавщица была из тех девушек, которые не станут заводить подруг симпатичнее себя. Лиза заметила, как долго Таша висела на телефоне, а запах изо рта явно говорил о неудачной диете, этого было достаточно, чтобы сочинить историю, которая совершенно обезоружила её. Даже когда до неё дойдёт, что её просто провели, она всё равно захочет добраться до дома и проверить лично. Возможно, использовать чужие слабости вот таким образом — плохо для кармы, но Лизе надо было устранить препятствие на своём пути.

К тому же, эта баба всё равно была сукой.

Кассир взяла в руки телефон, и Лиза краем глаза следила за ней, отмечая её позицию, позу, жесты, как она говорит.

Волнение: звонит коллеге, не получает ответа.

Тихая, приглушенная речь: прячет беспокойство от посетителей. Хочет продемонстрировать профессионализм и уверенность.

Беспокойство, желание продемонстрировать профессионализм: новичок, работает две недели. Не знает, как открыть сейф: в кассе мало наличности. Не знает, как самой закрыть магазин. По телефону никто не отвечает, очень хочет отойти в уборную и покурить, нельзя курить на работе, выглядит плохо для посетителей, менеджер ругает за запах на одежде.

Лиза быстро закрыла глаза, чтобы прервать поток информации и вернуть мысли в нужное русло. Она ещё не привыкла к своей новой силе, не успела освоить её как следует. Стоило ослабить контроль — и сила ускользала от неё, переполняла потоком информации и дарила такие головные боли, что Лиза даже не могла подняться с постели. Люди слишком случайны, слишком хаотичны, слишком сложны. Она могла использовать свои способности в полную силу только на час-два, каждые несколько недель, прежде чем начинала страдать. По мере того как она привыкала, ей становилось лучше, но прогресс был удручающе неспешным.

Нет, ей надо сконцентрироваться на одном существенном факте: девушка за прилавком не вызывала охрану. Это хорошо. Учитывая другие крупицы информации, собранные Лизой, можно было быть уверенной, что кассир скорее всего сначала позвонит другой коллеге, прежде чем позовет кого-то, кто выкинет Лизу из магазина.

А это значит, что Лиза может сделать то, ради чего пришла сюда. Она обратила своё внимание на человека, сидящего на обтянутой кожей скамейке у примерочных. Примерно тридцати лет, носит модную одежду и отличную куртку, возможно слегка великоватую для него, недавно постригся. Ожидая, пока его подруга или жена примеряет одежду, он коротал время, уставившись в экран смартфона. Нужно изучить его немного подробней.

Дорогая одежда, дорогой телефон: состоятельный.

Уверен в себе, проявляет терпение в ситуации, которую большинство мужчин ненавидят: взрослый, зрелый. Стиль одежды совпадает с его личными вкусами, не тот тип, что подстраивается под вкусы подружки. Высокий, спортивный: привычка к тренировкам развилась в армии сейчас не служит отсюда и эта уверенность и терпение он привык ждать и...

Она остановилась. Нужно вернуться к цели. Просто нужна какая-то начальная точка, чтобы узнать то, что он хранит в секрете. Уверен в себе, проходил военную службу. Какое четырехзначное число он выберет?

Уверен в себе и прошел военную подготовку: будет стараться выбрать случайное число. Выглядит на тридцать: родился в поздних семидесятых. Склонность начинать с больших цифр. 8 или 9, далее средние числа, четыре, пять или шесть, дальше снова большие, потом маленькие, повторяющихся нет. Одет в тёмную куртку, штаны, борода подстрижена, консервативен: число будет чётное-чётное-нечётное-нечётное или нечётное-нечётное-чётное-чётное.

— Ещё что-нибудь, — прошептала она себе, по мере того, как поток информации начал замедляться. Если он замедлится слишком сильно, значит, что не хватает точек, за которые можно зацепиться при генерации новых данных, может получиться так, что её сила начнёт предлагать информацию, основанную лишь на предположениях, а то и заведомо ложную. Она случайно глянула на кассира, но девушка в данный момент старательно игнорировала её.

Взгляд Лизы вернулся к мужчине. Ботинки не представляли из себя ничего особенного. Никаких логотипов или брендов на одежде, насколько она могла видеть… но он, копаясь в смартфоне, использовал левую руку.

Левша: склонность использовать цифры с левой стороны клавиатуры, восемь, четыре, семь, дальше один или три. Один. 8471.

Хорошо. А его бумажник...

Левша, уверен в себе: бумажник в левом кармане куртки.

Он отвлекся. Она оставила вешалку с пальто и приблизилась к нему, держась так, чтобы быть прямо позади него, в его слепой зоне. Куртка мужчины не была застегнута и завернулась так, что карман смотрел прямо на неё. Легкая добыча.

Бумажник в левом кармане куртки: помогает замаскировать оружие в кобуре на левом бедре.

Она развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в обратном направлении. Скрытое ношение оружия? Не стоит связываться.

Её отступление приостановилось, когда она увидела человека, вошедшего в магазин. Бордовая униформа, кепка, ремень. Один из вышибал с набережной.

Дерьмо.

Она глянула на кассира. Не нужны были суперспособности, чтобы прочитать удивление и облегчение на лице девушки, и понять, что та так и не сделала звонок. Не повезло? Она взглянула на вышибалу.

Движется целенаправленно, избегая смотреть на неё: почти определенно пришёл за ней.

Его вызвала та девушка, которую она испугала, Таша? Вряд ли. Это имеет значение? Она развернулась и поискала глазами другой выход. Парень со смартфоном встал, что-то говоря подружке в примерочной, и пошел к вешалкам с одеждой.

Передвигается, чтобы заблокировать выход, расположил руки определённым образом: готовится поймать её, если она окажется слишком близко, когда побежит. Заодно с вышибалой.

Что могло означать только одно. Она перевела взгляд обратно на вышибалу, который подошел ближе к ней.

Работает с "парнем": не вышибала. Бывший военный. Имеет при себе оружие.

В довершение ко всему, девушка вышла из примерочной, что-то оживлённо говоря своему парню, пока он снимал платье с вешалки. Её рука была слишком близко к неожиданно большой сумке, которая была открыта. Последняя улика. Команда из трёх человек, все вооружены и пришли сюда за ней.

Ловушка.

— Шутки кончились, — прошептала она себе. Как они выследили её? Она была достаточно осторожна, чтобы не попадать в поле зрения видеокамер, старалась не действовать на одной и той же территории больше одного раза, использовала разные банкоматы, когда очищала счёт очередного богатенького тупицы, пряча лицо от скрытой камеры.

Она рванулась вперёд, опрокидывая на вышибалу стойку с солнечными очками, и пытаясь обойти его справа, там где он не мог бы её достать.

И просчиталась — он и не подумал как-то реагировать на стойку с очками. Он с силой отбросил стойку и в один шаг сократил дистанцию. Он был слишком силён. Одновременно с шагом, он выбросил вперёд кулак и ударил её в живот, чуть ниже грудной клетки и немного сбоку.

Бьет в солнечное сплетение: обучался боевым искусствам, выбран удар, причиняющий максимальную боль, выводит из строя....

— Ох-х-х-х, — выдавила она, падая на землю.

— Боже мой, что она натворила?! Товары! — пронзительно заверещала кассир, — у меня из-за этого будут неприятности, боже мой!

— Позвони в контору охраны, когда я уйду, — сказал фальшивый вышибала, — это вычтут из моей зарплаты.

— Боже мой, — запричитала кассирша, прикрыв рот руками и не обращая внимания на слова мужчины.

— Он... — Лиза начала говорить, но запнулась и замолчала, когда её подняли за шкирку. Не-охранник скрутил ткань футболки, так что она превратилась в удушающий ошейник. — Он не...

Она замолкла, больше не пытаясь протестовать. Неважно. Никто ей не поверит. Неопрятный подросток из бедной части города выдумывает небылицы про копов? Здесь никто за неё не вступится.

— Я разберусь с ней, — сказал он. — Давай посмотрим. Он обыскал её свободной рукой, бесцеремонно, не обращая внимания на то, что она была девушкой-подростком. Он засунул руку в её задний карман, и достал оттуда маленький нож. Не её. Он положил его на прилавок.

Кассир испуганными глазами посмотрела на нож, затем отвернулась к товарам, стараясь не обращать на него внимания. Немногие случайные свидетели отводили взгляд. Эти люди не станут вмешиваться. Не ради потенциально опасного подростка с ножом в кармане.

Будь он настоящим вышибалой, Лиза была бы напугана. Ходили слухи. Люди со сломанными после карманной кражи пальцами, избитые до бесчувствия, были даже истории о том, как наиболее мерзкие уёбки насиловали некоторых девушек или парней. Когда вышибалы убеждались, что попавшийся им нарушитель не вернётся на набережную, они оставляли окровавленного человека в тупиковой аллее, засовывая его в мусорный бак, или, если было уже достаточно темно, сбрасывали с края набережной, что означало падение с высоты в пять-семь метров, в зависимости от места и высоты прилива, на песок или в воду, которая добрую половину года была ледяной.

Он вытащил её из магазина, придержал, не дав удариться о косяк.

Он не был вышибалой, и у него был пистолет. Предстоящее наказание будет не в стиле вышибал.

Вооружен: убивал ранее.

Может убить её. Не то, чтобы её не за что было убить. Она обчищала банковские счета, присваивая деньги. Иногда тысячи долларов.

В центре её поля зрения висело пятно света. Слишком активно применяла силу. Теперь её надо экономить, иначе потом она потеряет сознание от нахлынувшей головной боли.

На набережной были люди. Туристы смотрели с праздным любопытством, местные — отводили взгляд. Какой контраст — местные просто знали, что происходит. Обращать внимание было неудобно.

Он затащил её в боковую улочку, затем свернул за угол, оказавшись позади магазинов. Припёр к стене.

— Скажи сколько тебе заплатили и я удвою. При себе у меня нет, но... — начала она.

— Не торгуюсь.

Прошло несколько долгих секунд. Она подавила скопившуюся нервозность, с усилием изобразила что-то похожее на улыбку, несмотря на прижатое к стене лицо.

— Что дальше? — спросила она.

— Пока подождём.

Ожидание она могла пережить. Ожидание это не пуля в висок, да и кто-то из работников мог выйти выносить мусор.

Прошла минута, прежде чем за угол зашли девушка и парень.

— Маркус, как можно так обращаться с леди, — заговорила "девушка" с аристократическим английским акцентом. Когда она произнесла вторую фразу, акцент остался, но аристократические тона исчезли, а тон был серьёзным:

— Разверни её.

Маркус, "вышибала", потянул за плечо Лизы, развернув её, затем положил ладонь ей на ключицу, прижав Лизу спиной к стене.

"Парень" держал у уха сотовый. Он передал его англичанке.

— Тебе звонят. Советуем ответить, — женщина улыбнулась Лизе.

Лиза взяла телефон и прижала к уху.

— Ну, алё? — сказала она, добавив игривости и бодрости, которых не чувствовала, и оскалилась трём вооруженным взрослым.

— Приношу свои извинения за то, что приходится встречаться вот так, надеюсь мои солдаты были не слишком грубыми с вами, Лиза Вилборн, — голос на той стороне был мягким, спокойным и невозмутимым, — или же Сара Ливси?

— Как угодно, — ответила она, — последние дни я Лиза.

— Как желаете. Я наблюдал за вами некоторое время, Лиза Вилбурн, я понял, что вы особенная, и хотел бы приобрести ваши услуги.

Выбор слов, приобрести, а не нанять: вовлечены большие деньги.

Выбор слов, приобрести, а не сделать предложение: на самом деле это не переговоры.

Она глянула на оружие в руках троицы.

— Слушаю вас.

* * *

Левиафан хлестнул хвостом, проломив строй кейпов. Сразу за его взмахом водяной бич вонзился ещё в один ряд героев и злодеев. После каждого удара браслеты объявляли новые потери среди защищавшихся. Сплетница отступила ещё дальше, даже дальше чем герои-стрелки, и наблюдала.

Стабильный поток крови из малых ран, асинхронные движения: есть кровь, но нет явной кровеносной системы.

Нет кровеносной системы, нет рта, нет носа, не видно ушей: нестандартная нервная система.

— Обоснованное предположение: твои способности на него не шибко подействуют, — сказала она Регенту, пятясь вместе с ним.

— Не-е, нахуй-нахуй. Если я что-то и смогу, наверняка будет зверская отдача, а я думаю, что ублюдок слишком быстрый, чтобы шлёпнуться мордой вперёд.

Сплетница глянула в сторону Рой, та спешила на помощь раненным. Даже зная, что Тейлор за пределами слышимости она понизила голос.

— А твоё секретное оружие тоже не сработает?

— Наверное займёт в два-три раза больше времени,если вообще сработает, — проворчал Регент. — Блядь, я бесполезный.

— Тогда вспоминай, чему тебя учили на тех уроках первой помощи, куда нас послал Мрак, и смотри, вдруг где-то понадобятся твои силы.

Александрия летала вокруг Левиафана словно чёрная стрела.

Левиафан помчался вперёд, как будто собираясь столкнуться с героиней лоб в лоб, но вдруг резко остановился. Его шлейф, копия, созданная из воды, продолжил двигаться с тем же импульсом, что и он сам до того. Обеими руками героиня с оглушительным грохотом разбила поверхность воды и пронеслась сквозь её толщу, вынырнув около Левиафана. Она схватила его за шею и ударила о дорогу с такой силой, что даже Сплетница на дальнем краю поля боя еле удержалась на ногах, когда от удара затряслась земля.

Преимущество Александрии продлилось недолго. Хвост Левиафана обвил героине шею. Он вмазал её в землю, затем в стену и отпустил. Но продолжал удерживать под водой когтем.

Дракон, пролетевшая с оглушительным рёвом, запустила все ракеты, установленные на её бронекостюм. Ещё до того, как снаряды ударили по Левиафану, она отсоединила верхний реактивный двигатель, ракетницы и прочие внешние устройства, как космический корабль сбрасывает ступени при запуске. Бронекостюм врезался в Левиафана через полсекунды после взрыва ракет на его груди и плечах, и стальные захваты вцепились в его конечности.

"Лицо" ее костюма открылось и оттуда вырвалось сине-белое пламя. "Пламя" вело себя ненормально. Оно огибало Губителя и падало, продолжая гореть даже под водой. Левиафан, в ответ начал полосовать Дракона когтями, раз за разом срывая куски брони и практически не обращая внимания на пылающий на нем огонь.

За дымом от ракет, и паром от соприкосновения белого пламени и воды, Сплетнице едва удавалось следить за боем.

Сплетница нажала две кнопки на браслете:

— Дайте летуна для перемещения на более выгодную позицию. Приоритет — умеренный.

Всего через десять секунд подлетел один из кейпов Кремниевой долины. Мужчина с реактивным ранцем взял её за запястья и поднял на головокружительную высоту, опустив на крышу ближайшего пятиэтажного здания. Она подошла к краю, стараясь не попасть под огонь других кейпов, при каждой возможности поливавших Левиафана огнём, лазерами, градом пуль и прочих снарядов, Губитель всё ещё сражался с Драконом, пробив металл и броню её костюма и добравшись до самого центра.

Дракон катапультировалась, остановилась в двадцати пяти метрах от врага, в малой боевой броне с тонкими заострёнными на концах руками и ногами. Костюм, который она оставила, засветился красным, оранжевым, белым, последовал яростный взрыв, как будто все пустоты в нём были заполнены мощной взрывчаткой. Левиафан покачнулся, взмахнул хвостом и прыгнул обратно на группу собравшихся кейпов. На этот раз его остановили три летуна, атаковавшие его суперсилой, и огромной боевой секирой.

Дракон вышла на бой в бронекостюме, набитом взрывчаткой, рискованно, в оставшемся костюме недостаточно места для рук и ног: беспилотник.

Дистанционное управление? Сплетница выгнула бровь и присела понаблюдать за боем, мысленно открыв шлюзы для потока информации.

Левиафан, нестандартные кровеносная и нервная системы: неправильное строение тела. Нет стандартных органов или уязвимых мест. Нет мозга, сердца или командного центра для остального тела.

Неправильное строение тела, нет уязвимых органов: тело разделено на слои, вплоть до сверхпрочного ядра, каждый следующий слой чуть больше, чем вдвое прочнее предыдущего. Наружный слой кожи по прочности примерно как дюраль, но гибче, позволяет ему двигаться. На 3% вглубь на руках, ногах, когтях и хвосте ткани прочны как сталь, аналогично на 0,5% на голове, туловище, шее. На 6% к центру конечностей, на 1% к ядру основного тела и головы, прочность тканей как у вольфрама. На 9% к центру конечностей, на 1,5% к ядру основного тела и головы, прочность тканей как у бора. На 12%...

Ей пришлось остановиться и начать заново. Если она не фокусировалась, её сила могла так себя вести, продолжая давать ей постоянный поток информации, которой она не могла воспользоваться.

Левиафан расправился с тремя летающими героями, занялся Нарвалом. Баллистик из Скитальцев вел поддерживающий огонь мусором, щебнем, кусками асфальта.

Ещё попытка.

Тело из прочных слоёв, нет органов как таковых, неправильное строение тела. Регенерация тканей изнутри, слои расширяются, заполняя раны и встраиваясь в окружающие структуры. Не человек.

Ну, это и так понятно.

Не человек. Никогда не был человеком.

Это заставило её остановиться. Но она представила, как Мрак кричит на неё: "Скажи что-то полезное!" и этого хватило, чтобы сфокусироваться ещё раз.

Слабости.

Нет уязвимых органов, сверхпрочные ткани: простые органы находятся в центре груди, где самое большое количество тканей. Оптимальная плотность и толщина части тела в верхней части рук, прямо у плечевого соединения, и верхняя часть бёдер, прямо около таза.

Что-то, чем она — все — могут воспользоваться. Она нажала кнопку на браслете:

— У него есть что-то вроде уязвимых мест. Больше всего повреждений можно нанести там, где рук...

Её прервал гудок тревоги из браслета и дрожащий гул крыши, на которой она стояла вместе со стрелковой группой. Дрожь усиливалась с каждой секундой.

— Волна! — закричал кто-то.

Замерцали силовые поля, а на такой высоте основной удар им не грозил. Она видела приближающееся цунами, высотой в несколько этажей. Только лишь разбитая набережная, разрушенные здания в конце дороги и подъём смогли достаточно ослабить волну.

Удара волны о здание хватило, чтобы повалить почти всех, кто стоял на крыше.

Конструкция, время постройки, сила волны: здание выдержит.

Надеюсь людям на земле повезет.

Вот только сразу стала ясна другая проблема. Без помех со стороны самых крепких бойцов передней линии ничто не сдерживало движение Левиафана.

Здание содрогнулось, одна из его стен начала рушиться, но Левиафан взбирался наверх настолько быстро, что по инерции взвился на шесть метров над крышей. Он приземлился в центре группы, и крыша стала разваливаться под его весом. Двое ближайших к Левиафану кейпов покатились в его сторону, когда крыша стала рассыпаться у них под ногами. Он сместил лапы и хвост, чтобы опираться на края крыши, там, где конструкция была наиболее прочной.

Всего через секунду после его приземления следовавшая за ним вода ударила в крышу, дальше раздирая зияющую в ней дыру и отбросив всех кейпов метра на три или пять. Сплетница схватилась за край, чтобы не упасть, подавилась, когда вода залила ей нос и рот. Менее удачливая героиня закричала, срываясь вниз.

Ну же, Регент, самое, время действовать.

Волна, Регент временно недееспособен.

— Бля, — пробормотала она.

Ведь Тейлор была в такой же ситуации, когда мы встретились? Тогда, с Луном. Как она справилась?

Верно, она не справилась. Вмешались мы. Великолепно.

Браслет всё ещё бормотал потери от волны. Пока Сплетница откашливалась, пытаясь освободить рот чтобы продышаться, Левиафан взмахнул свободным когтем, с лёгкостью свалив двух героев. Судя по тому, что от них осталось, они не были неуязвимы. Совсем. Последовавший вслед за когтем сметающий поток воды смертельно ранил третьего,

Какой-то кейп в броне с изображением камней ударил в ответ силой, позволявшей ему генерировать материю, поток из осколков камня или металла выплеснулся в морду Левиафана, заставив тварь отступить.

Левиафан контратаковал, и взмахом хвоста, похожим на удар бича, разрубил мужчину пополам. Из двенадцати или около того кейпов, которые были здесь минуту назад, сейчас на крыше оставалось только три.

Даже не глядя сторону Сплетницы, Левиафан поднял коготь куда-то в её направлении. Вода на крыше шевельнулась и понеслась к ней, одиночной волной почти с неё ростом, подняла и потащила её.

Боль от струи и соль в воде ослепили её. На мгновение закружилась голова, пропало ощущение верха и низа. Она поняла, что падает.

"Дура", — пронеслась мысль злым обвинением, направленным только на себя.

* * *

Она пришла последней. Улыбнулась, присоединившись к группе на входе в спортзал. Вот, значит, кого нашел Выверт.

— Ты не одела костюм и опоздала, — сказал самый рослый из троицы. Его голос отдавался эхом, будто издалека. Он был укрыт тьмой, она тлела словно пламя, скрывая его и перекатываясь тусклыми клочками. Иногда в этом тумане удавалось увидеть изображение черепа. Интригующе.

Генерация тьмы: приглушает звуки.

Приглушает звук и свет: подавляет радиацию, микроволны, радиоволны, микроэффекты передачи кинетической энергии...

— У меня его нет, — ответила Лиза, прежде чем захлебнулась в потоке информации, слишком затянув с ответом.

— Тебе придется им обзавестись

Приказы, требования, заявления, осуждения, использование черепа в костюме: одиночка, организован, не позволяет эмоциям влиять на действия и цели. Сохраняет самоконтроль под давлением стресса.

— Я предполагала, что буду на вторых ролях. Висеть на телефоне, вести вас и снабжать информацией, обслуживать ваше взаимодействие.

— Хуй тебе, — сказала другая девушка в группе тыкая в неё пальцем. — Имеешь равную долю, значит тоже должна испачкать руки.

Одна из её собак рыкнула, словно подчеркивая заявление.

Выбор слова "тоже": внутренние демоны.

Матерится: Асоциальна

Несчастлива : ищет перемен, ищет денег, власти, престижа.

Асоциальна, матерится, в одежде приоритет функциональности и комфорта над стилем: не ищет связей с людьми, предпочитает общество собак. Сила тяготеет к собакам.

Сила тяготеет к собакам, не ищет связей с людьми, внутренние демоны: побочный эффект силы — отключение обычного человеческого сопереживания и понимания, не схватывает всей глубины человеческих отношений, сигналов, знаков.

— Моя сила не слишком хороша в прямом столкновении, — призналась Сплетница, пожав плечами.

— Что-нибудь придумай, — сказал ей “генератор тьмы”.

— Ладно, попробую, — уверила она его. Чтобы как можно больше проверить его терпение и его пределы, она усмехнулась и добавила, — должно быть весело.

“Генератор тьмы” скрестил руки на груди.

Скрещенные руки: раздражение, сомнение.

Посмотрела на того, кто пока ещё не говорил. Твёрдая керамическая маска с застывшим пустым выражением лица, корона на черных волосах, одежда эпохи Ренессанса. Видно было только глаза.

— Обхохочешься, — произнёс он тоном, который должен был обозначать сарказм, или равнодушие. Их глаза встретились.

Равнодушие либо напускное равнодушие, недостаток взаимодействия, недостаточная активность при глазном контакте, ограниченная эмоциональная глубина, глубоко подавленные эмоции и/или депрессия. Социопат.

Как ни странно, узнав это, она почувствовала себя лучше. Ей нравилось считать, что у всех примерно одно и то же количество ебанутости, какой-то странности или враждебности. Знание о том, что всё это было у них так близко к поверхности, или относительно близко, в случае с “генератором тьмы”, почти обнадёживало. По крайней мере она не выяснит что-то мерзкое через сколько-то дней, недель или месяцев.

Последняя мысль вызвала не самые приятные воспоминания. Она вытолкнула скопившиеся мысли и эмоции из сознания и усмехнулась, как будто её развеселил ответ Регента.

“Генератор темноты” издал звук, в котором она узнала вздох.

— Ладно. Раз уж мы занялись созданием команды, мы будем делать это правильно.

— Конечно, — улыбнулась она ещё шире. И добавила, во многом чтобы поддразнить его, — В конце концов, что может пойти не так?

Интерлюдия 8.б (Выверт)

Выверт твёрдо придерживался мнения, что подозрительность не бывает излишней. Каждый день, каждую секунду он осторожно балансировал, упреждая бесчисленное число возможных угроз, откуда б они не появлялись, даже в таких мелочах, как разговоры с подчинёнными или просто утренняя волокита.

В одной реальности он благополучно устроился в недрах своей подземной базы, в костюме. Как минимум двадцать солдат охраняли пространство между ним и вереницей металлических дверей. Он провёл ночь, читая, отслеживая новости и проверяя курс своих акций. Его местоположение было известно только тем, кто работал на него, людям, работа которых оплачивалась так хорошо, что даже если бы у них была причина напасть на него, их "коллеги" имели стимул остановить их.

Вторая реальность. Он проснулся в обыкновенном, слегка запущенном доме на юго-западном конце города. Он приготовил и съел завтрак, затем в халате вышел на улицу, чтобы забрать газету и почту, остановился помахать соседям, выходящим с двумя девочками из дома. Наводнение повлияло на их район слабее, чем на другие, но школы ещё не работали, поэтому родителям некоторое время придётся брать девочек с собой на работу.

Он вернулся в дом, принял душ, надел брюки и рубашку с шёлковым галстуком. После чего забрался в Приус, которому было уже четыре года, и выехал в город. Дорога, обычно отнимавшая не более десяти минут, в этот раз растянулась на полчаса с четвертью, поскольку ему приходилось искать, как объехать разрушенные дороги, рухнувшие здания и места, где велись восстановительные работы, передвигаясь в постоянной пробке с момента, как он выехал из тупичка, где стоял его дом. Всё в его внешнем виде говорило о том, что он просто обычный человек, едущий на работу. Сфабрикованная личность была совершенной, настоящая работа в настоящей компании, десятилетние записи о страховке, налогах, лечении у стоматолога, платежах за дом и так далее.

Его встречал наёмник, который среди остальных бойцов был известен под кличкой Подонок. Никто из капитанов не брал его в отряд, и его склонности не позволяли устроиться на работу в гражданском секторе. Только Выверт мог обеспечить его такой “зарплатой”, которую тот хотел, и это делало Подонка настолько преданным, насколько вообще может быть человек.

У каждого была зацепка, порок, или что-то, чего они отчаянно хотели. Иногда эту нужду приходилось создавать или пестовать, чтобы потом с её помощью можно было легко приручить. Люди, которыми двигали подобные, лежащие на поверхности желания, были среди любимцев Выверта, лишь чуть-чуть уступая тем, кто был действительно полезен. Ну а те, кто был и полезен, и к тому же отчаянно жаждал чего-то от Выверта?

Такие тоже были — Скитальцы, Мраки и Подонки этого мира.

А для удовлетворения запросов всех остальных достаточно иметь деньги.

Подонок был единственным, кто видел Выверта без маски, так что его лояльность стоило покупать. Мужчина ждал на водительском сидении белого фургона, глядя вперёд, пока не услышал тройной стук в заднюю дверь машины. Он нажал на кнопку, открывая Выверту дверь.

Оказавшись в задней части фургона, скрытой от глаз Подонка барьером между сиденьями, Выверт снял одежду, аккуратно свернув её. Он надел костюм, свою вторую кожу. Молния была спрятана в изображении длинной белой змеи, обвивавшейся вокруг всего костюма до самой головы. Он втиснулся в костюм, убрал металлический язычок молнии в клапан на лодыжке. Ткань костюма позволяла ему видеть и дышать сквозь неё, но была всегда непрозрачной, черно-серой для наблюдающих извне, если только не осветить её чем-то очень ярким.

В эти дни он проводил всё меньше и меньше времени в гражданском образе, вплоть до того, что обдумывал, не следует ли полностью от него отказаться. Он сможет быть Вывертом на полный рабочий день, когда база будет полностью готова, но до тех пор, пока ему была нужна кровать и место для отдыха, подальше от шума строительства, эти уловки оставались необходимостью. Он сел в одно из кресел в задней части машины.

Для внешних наблюдателей Подонок был обычным водителем, перегоняющим фургончик электрика на стройплощадку. Подземная база Выверта чуть не стала частью огромного озера в центре города. Протянись воронка ещё на десять-пятнадцать метров, дело не обошлось бы трещинами на внутренних стенах, ремонт тогда занял бы месяцы, а не дни, и стоил бы сотни тысяч, а не тысячи долларов.

Водитель загнал минивэн по пандусу на парковку. Выверт вышел, а Подонок остался в машине.

Пройдя в дверной проём в нижнем, наиболее уединённом уголке гаража, Выверт попал в комнату с металлической клеткой, за которой стояли шкафы с электрооборудованием. Открыв дверь, он вошёл в клетку, обошел шкаф и, пройдя через потайную дверь, добрался до тяжёлых ворот убежища, которые и были входом в подземную базу.

Даже оказавшись внутри, рядом с двумя подчинёнными, готовыми поприветствовать его, и ожидающими командирами отрядов, он оставался осторожен.

В другой реальности он встал из-за компьютера и двинулся в комнату рядом. Остановился в дверях, глядя на девочку, лежащую на койке. Она была одета в белое, лежала неподвижно, только грудь поднималась и опускалась в такт дыханию, да были открыты глаза.

— Уже утро, дружок. Ты же знаешь что я хочу спросить?

— Уже утро? — переспросила она подняв голову. — А мне казалось, что я только только поужинала. Конфетку?

— Нет, дружок. Ещё рано. А теперь ответь на вопрос, пожалуйста.

Она недовольно сказала:

— Ноль, точка, два, пять, два процента — вероятность проблем в ближайший час. Три, точка, семь, четыре, четыре, один процент вероятности появления проблем до обеда.

— Хорошая девочка, — сказал он.

После чего "схлопнул" тот мир, в котором не спал всю ночь, изучая новости, исследуя международные бизнес-тренды, подробно отслеживая даже незначительные бои своих войск — он старался гарантировать успех самых важных из них. Реальность быстро исчезла, оставив только мир, в котором он проспал всю ночь, плотно позавтракал, и приехал на базу с Подонком. Остались только воспоминания и знания.

Стоя перед своими работниками и солдатами, он вновь разделил реальности. Между тем, как он стёр одну и создал другую, не прошло и секунды.

Он часто спрашивал себя, действительно ли он создавал реальности, или просто так ощущалось предсказание будущих событий в той части, в какой они зависели от его действий. Он спрашивал об этом Сплетницу, но она не смогла ответить.

До того, как у него появился “дружок”, дающий ему дополнительную страховку, он ненавидел подобные мгновения. Именно сейчас, сразу после использования силы, когда его воплощения были так близки друг к другу, он был наиболее уязвим. Это было печально, но неизбежно, по крайней мере пока он не найдёт способ расшириться до третьего мира. Хотя он знал, что вероятность опасности была минимальна, и что “дружок” не смогла бы солгать ему, даже если б захотела, он по-прежнему прилагал усилия, чтобы развести два мира настолько далеко, насколько это было возможно.

Первая реальность:

— Капитаны, за мной. Империя 88 распалась на две части. Я собираюсь устроить несколько боёв, чтобы нанести им как можно больший урон, прежде чем эти фракции смогут объединиться вновь.

Другая реальность:

— Я хочу провести инспекцию базы. Капитаны, вольно.

Две группы отправились в разные стороны. Одно его отражение отправилось с наёмниками вниз по металлической лестнице, а другое выбрало иное направление, и вместе с двумя спешащими за ним сотрудниками двинулось по металлической дорожке.

Он наблюдал, как строится база. Распаковывалось множество ящиков и коробок, устанавливались двухъярусные кровати для дежурных солдат, полностью оборудованный медицинский отсек, запасы и приспособления для кухни, бесчисленное вооружение. Все принимало нужные формы, мелкие детали обстановки появлялись там, где до того были только ровные углы, да аккуратные штабели коробок. Он владел компанией, которая построила подземные убежища в Броктон-Бей и соседних городах. Для того, чтоб тщательно скрыть строительство своей собственной базы, ему достаточно было перехватывать информацию в нужное время в нужном месте, платить своими, а не бюджетными деньгами, и контролировать, что и кому сообщается. Способности “дружка” уверили его, что в ближайшее время никто не заметит ничего подозрительного.

— Помещение для Скитальцев, — это было больше утверждение, чем вопрос, но ответ он получил.

— Закончено, — сказал мистер Питтер, мужчина в свитере и маленьких круглых очках. — Личные комнаты, кухня, мебель. Надо доделать кое-какие мелочи, чтоб тут всё стало поудобнее для человека в инвалидной коляске, но вселяться они могут уже сегодня.

— Помещение для заключённых? — это был риторический вопрос, он уже знал ответ, проведя ночь на базе. Он слышал шум работ всего несколько часов назад, ему докладывали о прибытии людей.

— Дверь в подвал установили прошлой ночью. Правда, это... — мистер Питтер сделал паузу, — взбудоражило её. Нам пришлось позвать Трикстера, чтобы он c ней поговорил. Сейчас он здесь.

— Я хочу с ним побеседовать.

— Да, сэр.

Он не любил общаться с людьми, особенно с настолько важными подчинёнными, как Скитальцы или Неформалы, не имея возможности создать или схлопнуть реальность в случае, если разговор зайдёт не туда. Сейчас всё было хорошо. Его второе я раздавало приказы, назначало маршруты и цели, отмечало, кого следует опасаться, на основании данных, полученных ночью, когда он отслеживал схемы развёртывания и патрулирования Протектората и Стражей.

Он пропустил Питтера вперёд, когда они направились к комнатам Скитальцев. Питтер был маленьким, скромным, обычным. Дипломированный медбрат, он в течение восьми лет был образцовым опекуном и заботливой няней для пары очень больных детей. Потом он узнал, что его жена изменяла ему, и попытался развестись с ней. Женщина, сочтя, что это для неё неприемлемо, решила разрушить его жизнь, карьеру, дружеские, семейные отношения, и всё, до чего только могла дотянуться, бомбардируя его обвинениями и фабрикуя доказательства отвратительных преступлений. Обвинениями и подозрениями такого типа, какие заставляли во все времена настороженно относиться к мужчинам-няням.

Мистер Питтер был одним из тех, кто одновременно был и полезен, и оплачен более важными вещами, чем деньги. Он будет обеспечивать Скитальцам комфорт и удобства. Что даже более важно, он будет заботиться о Дине, правильно отмерять каждую её дозу, и следить за тем, чтобы девочка оставалась здорова. Всё, что ему требовалось — чтобы его жена исчезла, а порождённые ею хаос и проблемы незаметно рассосались вскоре после её смерти. Из сломленного человека он превратился в личность настолько непоколебимую в исполнении своего долга, что даже Выверта заставлял призадуматься.

Мистер Питтер постучал в дверь, подождал. Почти минута прошла прежде чем дверь открыли.

Трикстер стоял в дверном проеме без маски. Его смуглая кожа была такого оттенка, что не позволяла однозначно определить его этническую принадлежность. Он мог быть смуглым европейцем, или мулатом, или уроженцем Ближнего Востока, а то и восточной Индии. Он носил длинные тёмные волосы до плеч. Крючковатый нос в сочетании с небольшими залысинами создавали мрачноватый образ. Его глаза, обычно яркие, сейчас были тусклыми после сна.

— Вы и вправду такой садист, мистер Питтер? Сначала поднимаете меня в пять утра, ради Ноэль, затем снова будите спустя три часа?

"Нянь" не ответил, а вместо этого сделал шаг в сторону, дав Трикстеру увидеть Выверта. Трикстер высунулся из проёма и оглядел работодателя сверху донизу, потирая глаза.

— Блин. Ладно.

— Спасибо, — сказал Выверт. — Я хочу поговорить с вашей подругой внизу. Прошлый опыт подсказывает, что лучше это делать с вашим посредничеством.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Сделайте одолжение. Мне подождать, пока вы умоетесь? Переоденетесь?

— Если мы хотим только поговорить с ней, и после этого я вам не понадоблюсь, то я лучше пойду досыпать сразу после разговора.

— Как хотите.

Трикстер натянул черный халат, перехватил его поясом и ступил на металлическую дорожку.

— Есть хоть что-нибудь, что я могу ей сообщить? Что-нибудь обнадёживающее? — спросил Трикстер.

— Ничего определённого. Я планировал ввести Сплетницу из Неформалов в курс дела, узнать её мнение. Если она, конечно, уже не составила какое-то представление о происходящем. В любом случае, её таланты могут обнаружить подробности, которые мы пропустили.

— Только планировали? Полагаю, сейчас она не может, из-за того, что произошло в больнице?

— Что-то вроде того. Она сообщила мне, что сейчас у неё трудности внутри команды и попросила, чтобы я не отвлекал её и не давал новых заданий, пока всё не будет урегулировано, цитируя её: "так или эдак".

— Не думаю, что эти новости могут дать Ноэль надежду.

— Согласен.

Они направились обратно на дорожку, затем вниз по лестнице. Дверь убежища, шириной в шесть метров, размещалась в бетонной стене. Она нависала над ними, в три раза выше роста Выверта.

Выверт шагнул в сторону, указав рукой в сторону маленького монитора и пульта, слева от двери.

Трикстер нажал кнопку на пульте:

— Ноэль? Ты там?

Монитор замерцал. Лицо девушки заняло большую часть экрана. Оно было обрамлено сальными каштановыми волосами, а под глазами виднелись тёмные круги. Глаза двинулись, когда она смотрела на свой монитор, но она не ответила.

— Привет, — сказал Трикстер.

— Привет, — выдавила она хриплым голосом, словно ей пришлось долго кричать.

— С тобой хочет поговорить Выверт.

Повисла пауза.

— Хорошо.

Выверт шагнул вперёд, чтобы попасть в объектив вместе с с Трикстером.

— Ноэль. Мне жаль, что строительные работы побеспокоили вас. Не следовало работать так поздно ночью.

— Вы заперли меня, — обвинила его Ноэль.

— Для вашей — и нашей — безопасности, — заверил Выверт.

— Ты же согласилась — сказал ей Трикстер, — Мы говорили об этом. Ты же сама попросила нас.

— Я знаю. Я... Я не думала, что у меня так разыграется клаустрофобия. И что тут так одиноко. Клянусь, я уже на стены лезу, а прошло лишь несколько часов.

Трикстер приоткрыл рот, но сразу закрыл. Когда он, наконец, подобрал слова, он сказал:

— Ты можешь позвонить мне в любое время.

— Кроме того времени, когда ты занят работой.

— Ты можешь поговорить с Оливером или мистером Питтером.

— Оливер по-прежнему занят разговорами с вами, ребята, а от мистера Питтера у меня мурашки по коже.

Сквозь костюм было видно, как Выверт удивленно поднял бровь и бросил взгляд на мистера Питтера. Тот не отреагировал.

Трикстер дипломатично не стал комментировать присутствие Питтера поблизости. Успокаивающим голосом, он проговорил:

— Мы работаем над решением.

— Вы работаете над ним уже месяц! — она закричала, что только добавило хриплости её голосу, — Сделай что-нибудь! Вылечи меня! Это ты сделал из меня это, Круз!

— Ноэль, — заговорил Выверт, контролируя голос, — Трикстер не виноват. При первой возможности я приглашу моего сотрудника переговорить с тобой и остальными Скитальцами. Её сила даст нам подсказки. Я также связался с главой института парачеловеческих исследований Корнелла. Он специалист в этой области.

Её крик продолжал звучать через интерком:

— Это просто тычки вслепую, догадки, да всякие теории! Вы обещали нам, что вылечите меня!

Подчеркивая её слова, на дверь подвала обрушился тяжёлый удар. Почти каждый солдат на нижнем уровне встал или повернулся лицом к двери, держа руки на оружии. Пыль посыпалась из стыка бетонных стен с потолком.

Как это раздражает. Больше из этого разговора ничего не почерпнуть. По крайней мере, он узнал кое-что из того, что стремился выяснить: ей становится всё хуже. Он использовал свою силу, схлопывая реальность с бушующей девушкой, в пользу той, где он разговаривал со своими солдатами.

— ...ормалы заняты другими делами, так что вы получите косвенную поддержку от Скитальцев. Капитан Херо? Когда ваш отряд сможет начать?

— Мы готовы, только скажите.

— Хорошо, — сказал Выверт — будьте наготове, я отдам вам приказы меньше, чем через час.

— Сэр.

Выверт повернулся, оставляя капитанов с возложенными на них задачами. Он глянул на мистера Питтера:

— Апартаменты Скитальцев в полной готовности, я полагаю?

— Да. Мы установили тяжелую дверь среди ночи. Ноэль была так взбудоражена, что нам пришлось позвонить Трикстеру, чтобы он с ней поговорил.

— Понятно.

— Он всё ещё здесь, вы можете поговорить с ним.

— Дайте парню отдохнуть. Он устал.

— Да, сэр.

— Убедитесь, что девушка получит двойной паёк этим утром.

— Цена...

— Это моя забота. Когда её сон нарушен, она становится... сумасбродной. Давайте подстрахуемся даже от малейших её жалоб. И ещё, мистер Питтер, — Он сделал паузу. — Поговорите с Дюшен о конструкции, как только она придёт. Я хочу, чтобы дверь на нижнем уровне усилили. Усильте стены внутри и установите вторую дверь, если потребуется. График любых строительных работ спланируйте на середину дня, чтобы мы не прерывали её сон снова, но учтите, я хочу сделать это как можно скорее.

Мужчина кивнул, правильно истолковав приказ, как разрешение удалиться, и поспешил прочь.

Это оставило Выверта с последним из помощников, который следовал за ним — Крэнстоном.

— Что-нибудь срочное?

— Нет, сэр. Приобретённые фирмы по-прежнему испытывают затруднения в результате катастрофы, но мы получили страховые выплаты...

— Хорошо, мы обсудим это позже.

— Да, сэр.

Крэнстон удалился.

Выверт вернулся в наиболее удалённую от входа часть комплекса и вошел в своё жилище. Он задержался у компьютера, чтобы проверить электронные письма и новостные ленты. Ничего существенного.

Он разделил реальности. В одной он остался возле компьютера. В другой он вошел в комнату, где жила “дружок”.

— Доброе утро, дружок.

— Уже утро? — простонала она, садясь.— Я думала, что только недавно поужинала. Конфетку?

— Ты знаешь утренние вопросы.

Он уже знал числа, и заметил, что они едва поменялись, когда она отбарабанила их, но если он всегда будет схлопывать ту реальность, в которой он узнал у неё вероятность какой-либо опасности с утра, и не будет спрашивать то же самое ещё раз, она никогда не запомнит. Даже у такого ума, как её, были свои пределы и границы.

— Шанс на успех моего большого плана, не учитывая моих способностей?

— Семьдесят два целых точка два ноль ноль два один процента .

Как приятно. Это число он мог увеличить в последующие дни и месяцы, используя свою силу. Любопытно, что число было даже лучше, чем до нападения Левиафана.

— Шанс того, что проблемы с Неформалами будут решены?

— Не понимаю.

Он нахмурился. Ещё одно ограничение. Она должна была представлять себе сцены. — Какова вероятность того что Неформалы всё ещё будут работать на меня к тому моменту, когда мой план будет выполнен или провален? С точностью до одной десятой?

— Шестьдесят пять точка шесть. Но это будут не совсем те же самые Неформалы.

— О? — Он потер подбородок, — вероятность того, что мой план сработает с этой обновленной группой по сравнению со старой?

— Не понимаю. Голова начинает болеть.

— Осталась всего пара вопросов, мой дружок. Если состав их группы поменяется, это улучшит вероятность успеха моего плана? С точностью до одной десятой?

— Да. От четыре точка три до одиннадцати процентов, в зависимости от того, кто приходит и кто уходит.

— Еще один вопрос. Какова вероятность, что я найду решение проблемы Скитальцев? До одной десятой?

— Девять точка пять. Конфетку?

На целых семь процентов ниже, чем до нападения Губителя. Критически важные личности были убиты или покинули город? Может, его текущая теория верна? Была ли у Левиафана причина прийти, помимо возможности атаковать уже разрываемый войной город?

Было тяжело игнорировать факты — Левиафан с момента своего появления постепенно приближался именно к этому месту, где была заключена девушка. Даже Скитальцы это заметили, забеспокоились, стали ему звонить.

Возможно, стоит спросить об этом Сплетницу, после того, как он познакомит её с Ноэль.

— Мне плохо. Так хочется конфетку, и я знаю, что буду хотеть конфетку, и я вижу это так, как мне обычно видится. Это ощущение всё хуже.

На семь процентов ниже. В какой момент их преданность стала стоить меньше, чем ресурсы, которые ему пришлось затратить, чтобы её получить?

— Знаю, что мне будет очень плохо, если я не получу конфетку, и я могу увидеть, как мне будет плохо, и это ощущение всё сильнее, больше процентов вероятности, оно становится более реальным, такая ясная картинка, что мне ненамного лучше, чем когда по-настоящему плохо. Даже если есть всего девять точка два...

— Совсем скоро ты всё получишь, дружок, — прервал её Выверт, настолько успокаивающим голосом, насколько он смог его изобразить. Было невозможно скрыть всё свое раздражение от того, что ему помешали думать, но она была так погружена в свои проблемы, что, вероятно, ничего не заметила.

Его план приближался к успеху, несмотря на задержки из-за недавних обстоятельств. Потенциальные враги были разделены или ослаблены, город стал более лёгкой добычей. Победа была так близко, что он, казалось, мог попробовать её на вкус.

Возможно, это повод для праздника. Выверт потакал своим порокам. Было бы несправедливо ожидать большего от себя, раз уж он обладал настолько уникальным талантом. Всё-таки, талант вышел очень дорогим. Даже учитывая способность играть на бирже так, чтобы ясновидящие и предсказатели не могли ничего обнаружить, он потратил годы, чтобы оплатить его. Раздражающие, приводящие в бешенство усилия, особенно теперь, когда у него уже были планы, которые хотелось реализовать и которые приходилось откладывать. И он до сих пор был должен одно одолжение, от него могли потребовать услуги — целую неделю его времени. Он не знал, хватит ли у него могущества и защищённости, чтобы сопротивляться, если они потребуют слишком дорогую цену или слишком много его времени в критический момент для его плана.

Он отменил реальность, где он стоял у постели “дружка”, снова оказавшись около компьютера. Лучше оставить мир, где “дружок” не будет такой уставшей, на случай, если ему потребуется ещё кое-что спросить этим утром.

Миры, которые он создавал, не были реальными. Они были чем-то лишь ненамного большим, чем особенно яркий, достоверный сон. Наслаждаться целым отдельным миром, быть свободным от любых последствий, кроме тех, которые сам выбрал? Не было никаких причин не воспользоваться этим для маленьких удовольствий. Любой поступал бы так же, дай лишь шанс.

Эти развлечения помогали ему сконцентрироваться и оставаться совершенно спокойным. И ему нужно было развеяться после раздражающей беседы с девушкой Скитальцев.

Выверт прикоснулся к кнопке на телефоне:

— Мистер Питтер? Мой кабинет.

— Да, сэр. — прозвучал ответ.

Он почти достиг своей цели. Было бы трагикомично, если б сила подвела его, когда он был так близок к успеху — случайный выбор неправильной реальности, потеря его другого я, погибшего в результате несчастного случая или злого умысла, и последующая жизнь с тяжкими последствиями “небольших развлечений”. Потому сейчас он не станет прикасаться ни к “дружочку”, ни к кому-то из подчиненных со сверхспособностями. Только не теперь, когда до цели рукой подать.

Щелчок по некоему пустому месту на экране выдвинул самый нижний ящик стола.

Мистер Питтер вошел в комнату:

— Сэр?

Одна реальность:

— Дружок нуждается в "конфетке". Малую дозу, пожалуйста.

Другая:

Щелчок компьютерной мыши удаленно заблокировал все выходы. Мистер Питтер встревоженно обернулся и дёрнул дверь.

Пока что, даже имея гарантию в виде другой реальности, Выверт не будет делать ничего непоправимого. Он не собирался развлекаться с тем, кто был незаменим. Мистер Питтер? Он вполне заменим.

В конце концов, подозрительность не бывает излишней.

Часть 9. Хранитель

9.01

Полвосьмого вечера. Среднего размера аэропорт. Разве тут не должно быть многолюдно?

Конечно, сотрудники были на месте. Один встретил его на выходе из самолёта, другой у зоны выхода. Но терминалы были пусты, не было толпы, все магазины и рестораны были закрыты. Половина ламп не горела. Впервые он задумался, что может и не справиться.

По крайней мере, никто не отпускал давно надоевшие шуточки про металлоискатели.

В багажном отделении было три ленты, которые по идее должны были выдавать постоянный поток сумок людям, толпящимся вокруг в ожидании. Но там стоял всего лишь один сотрудник аэропорта с тележкой, на которой уже лежали три большие сумки.

— Я и сам могу понести сумки, я сильнее, чем кажусь.

— Всё в порядке, сынок, — ответил мужчина. — Хорошо заняться чем-то помимо уборки.

Сынок. Это смутило его сильнее, чем он готов был признать. Его происхождение было полнейшей загадкой для него самого, но обращение было неопределённо-снисходительным. Напоминание о том, что люди не знали, как с ним себя вести.

— Ладно, — согласился он. — Нам куда?

Мужчина показал на створчатые двери и, взявшись за тележку, толкнул её в том же направлении.

Дверные ручки из нержавеющей стали. Что ж, он не взялся за ручку, а просто толкнул крашеное полотно и придержал одну из створок открытой для тележки. Он был настолько поглощён своими мыслями, что чуть не прошёл мимо ожидавших его людей.

Группа состояла из отряда офицеров СКП с их обычным нелетальным вооружением и крупной женщины с короткими осветлёнными волосами .

— Сталевар, я рада, что вы добрались, — она ухитрилась сказать это без тени юмора, без улыбки на лице. Она протянула руку.

Сталевар быстро взглянул на руку, убедился, что колец нет, и лишь затем пожал её.

— Спасибо, мэм. Директор Суинки, я полагаю?

— Верно полагаете. Пойдёмте?

Он кивнул.

Пока они шли, он решил полюбопытствовать:

— Где все?

— На этот аэропорт всего три дня назад напала одна из местных злодейских групп. Разграбили вестибюль и кассы, так что аэропорт временно закрыт, и работает только в специальных случаях вроде вашего прилёта или отлёта.

— Я так понимаю, всё плохо?

— Да. Мы уже сталкивались с похожей ситуацией, хоть и не в таких масштабах. Слишком много людей жили от зарплаты до зарплаты или вообще сидели без работы. Многие едва скрывали разочарование и неудовлетворенность своим положением. Одной искорки вполне достаточно для бочонка с порохом.

Сталевар кивнул:

— А прибытие Губителя было уж побольше, чем искра. Понятно. Я слышал, что Губители предпочитают нападать там, где можно нанести как можно больше вреда. Думаете, Левиафан сделал это специально? Напал на этот город, потому что знал, что будут такие последствия?

— Если бы кто-то высказал такое предположение, я бы не стала его отметать. Но нам следует сосредоточиться на текущих делах. Вы готовы принять командование местными Стражами?

— Я готов попытаться.

— Хорошо. Отряд здесь меньше, чем предыдущая команда, с которой вы работали в Бостоне. Остались Стояк, Виста, Винрар и Призрачный Сталкер. Двое погибли во время нападения, а третий эвакуировался вместе с семьёй.

Люди из СКП открыли двери, и он поднялся за директором на вертолётную площадку, за ними шли остальные офицеры СКП и носильщик с его багажом. Их ожидал готовящийся к взлёту чёрный вертолёт с символикой СКП на боках, винт уже вращался.

Директор взялась за руку сотрудника, поднимаясь в вертолёт, и Сталевар поднялся за ней, отказавшись от предложенной помощи. Вертолёт немного накренился, приняв на борт почти три центнера его веса.

После того, как дверь захлопнулась, отрезав большую часть шума от винтов, он взял предложенные наушники и надел их. Когда он заговорил, его голос зазвучал из наушников совершенно чётко, без следов шума вертолёта:

— То есть нас только пятеро?

— Будет больше. У нас есть наводка на одного парня, который, возможно присоединится к команде, если нам удастся подобраться поближе, чтобы его пригласить. Полагаю, вы знаете классификацию?

— Да, — кивнул Сталевар. По рекомендации своего прежнего начальника он запомнил классы кейпов, как стишок. Возможно, их названия так и придумывались.

Умный Скрытный Властелин

В Эпицентре жил один.

Изломал его Стрелок,

Козырь он имел — Движок.

И Контакты Технаря —

Оборотня-Бугая.

Его самого относили к Бугаям и Оборотням, то есть к тем, кто был ненормально силён и вынослив, и к тем, кто мог до некоторой степени изменять собственное тело. Ему никогда не нравилось называться словом "бугай", хоть он и знал, что изначально классификация применялась командами СКП только для обозначения способностей злодеев. Лишь потом её стали применять и к героям.

— Верно. Потенциального члена команды предварительно отнесли к типам Технарь/Движок. Сверхспособности часто проявляются после разрушительных событий. Потому мы внимательно следим за любыми проявлениями паралюдей, чтобы засечь новых кейпов. Этого молодого человека заметили в южной части города, он двигался со скоростью свыше ста пятидесяти километров в час с помощью механического костюма. Его вступление в команду поможет закрыть брешь после гибели Скорости — местного члена Протектората, и выхода в отставку Оружейника.

Сталевар кивнул.

— Возможно, себя проявят и другие, и мы обратимся к каждому из них. Тем временем вам в помощь из Нью-Йорка прибывает Флешетта.

Сталевар издал едва слышный смешок.

— Что-то забавное?

Он удивился, что она услышала и обратила внимание.

— Нет, но мы знакомы. Наши команды по-дружески соперничают... соперничали в каком-то смысле. Встречались пару раз в год, устраивали спарринги, чтобы попрактиковаться против менее знакомых оппонентов. Прикалывались по поводу того, какая команда лучше, подшучивали друг над другом.

— Я надеюсь, что так называемое "соперничество" не повлияет на ваши лидерские способности и на умение работать с ней в одной команде?

В её голосе не было юмора. Совсем наоборот.

— М-м, нет, мэм, — ответил он пристыженно. Вертолёт поднялся в воздух. За окном виднелись городские кварталы Наступила ночь, а большая часть города стояла без освещения, не горели ни окна, ни уличные фонари, не было отблесков фар и габаритных огней автомобилей.

Заметив, куда он смотрит, директор Суинки произнесла:

— Ситуация серьёзная и улучшается куда медленнее, чем нам бы хотелось. Вам придётся выложиться полностью.

— Есть, мэм.

— Ваши самые ценные сотрудники — Стояк и Виста. Стояк — Контакт 7, останавливает время при касании. Виста — Эпицентр 9. Крупномасштабные искажения пространства.

— Ничего себе! А остальные?

— Винрар — Технарь 4. В основном оружие и антигравитационные устройства. Призрачный Сталкер — с ней сложнее. Излом 3, подклассы Скрытник 2, Движок 1. Она обладает возможностью становиться сверхлёгкой, полу-газообразной, прозрачной, и может проходить сквозь твёрдые предметы, потому мы её и отнесли к классу "Излом".

— Хорошо. Команда, кажется, сбалансированная. Можно работать.

Она вручила ему стопку папок:

— Здесь данные по местным группам, включая твою новую команду, и папка по независимым героям и злодеям. У вас будет ограниченный доступ к базам данных, с которыми также необходимо ознакомиться, но здесь самая основная информация, которую нужно знать для начала. Я отсортировала их по важности, так что самое нужное лежит сверху.

Сталевар взял папки и открыл ту, что описывала Стражей. Просмотрел, чтобы запомнить лица своей новой команды. Затем открыл следующую:

— Так значит, среди противников высший приоритет у... Барыг с Арчерз Бридж? Наркоторговцы со сверхспособностями. Эпицентр 2, Технарь 2/Движок 3 и Оборотень 4. Не очень-то большие значения. Я что-то упускаю?

— Контекст. Они стали вдохновителями, представителями и лидерами для самых нижних слоев общества. Слишком многие неимущие считают, что объединение с Барыгами — способ стать “имущими”. Обозлённые, лишённые гражданских прав, иногда и то и другое сразу, потянулись к группе и хотят установить свой порядок.

— Так у них что, последователи среди бездомных?

— В Броктон Бей практически нет, или не было тех, кого можно было бы назвать бездомными в прямом смысле, слишком много у нас заброшенных зданий, в которых можно поселиться. Когда же напал Губитель, он выбрал место, где было много таких зданий.

— Кажется я помню, да. Место, где сражение начиналось, выглядело не слишком презентабельно .

— Печальная ирония в том, что оборонявшиеся кейпы защитили эту часть города, а другие районы были разрушены приливными волнами. В районе, который местные называют “доками”, не было контролирующей группировки — мафии или кейпов-злодеев. После боя её быстро заняли Барыги и их прихвостни, и теперь это один из немногих районов, где можно найти надёжное убежище. Не совсем спокойный, но потише других. К тому времени, как местные герои закончили поиск пропавших, спасение уцелевших, и ликвидацию разрушений, число последователей Барыг достигло критической массы. В последние несколько дней они стали нападать на городскую инфраструктуру: аэропорт, продуктовые магазины и супермаркеты, всякий раз забирая еду и медикаменты.

— Так что основным приоритетом будет защита поступающих припасов и оборона ключевых районов города, чтобы он мог восстановиться после катастрофы.

— Пока что да.

— Так, следующая группа... Избранники Фенрира?

— Одна из двух больших групп, отколовшихся от арийской злодейской группировки, Империи Восемьдесят Восемь, распавшейся после смерти Кайзера, их лидера. Избранников Фенрира возглавляет Крюковолк. Жестокий, совершенно беспощадный, наслаждающийся образовавшимся хаосом.

— И он оценивается как Оборотень 4, Бугай 7, с самым длинным списком убийств и подозрений в убийстве, какой я видел у кого бы то ни было на свободе. Толстая папка. Я так понимаю, у него много последователей?

— На сегодня это самая многочисленная группа по числу паралюдей.

— А эта вторая группа, Чистые, — второй осколок арийцев, так?

— Небольшая, но мощная. Их лидер, Чистота, — Стрелок 8 и Движок 4.

— Ничего себе... в их группе Излом 9, Оборотень 8/Скрытник 3, да ещё Властелин 6? Да уж, и правда мощная.

— Их лидер обращалась к нам, предлагала сотрудничество в восстановлении контроля над городом. Пока что мы отказывались. Если она попробует обратиться к вам, следует отвергать любые предложения.

— Понял. Так... Выверт, способности неизвестны. У Скитальцев высокие рейтинги способностей, но преступления в основном мелкие. Неформалы... три Властелина в одной команде.

— Только один из которых по-настоящему опасен. Наши сведения о двух из них предполагают наличие социопатических тенденций. Если они направят свои усилия на сравнительно безопасную деятельность вроде ограблений, мы можем пока что их игнорировать.

— Команда Трещины. Наёмники, низкий рейтинг, средний рейтинг, низкий рейтинг... Эпицентр 12? В самом деле?

— У девушки когнитивные нарушения, которые снижают реальный уровень её опасности, но да. Опять же, эта группа не представляет непосредственной опасности. Я бы посоветовала оставить их в покое, если вы встретитесь, и поберечь силы для приоритетных целей, типа Барыг и группы Крюковолка.

— Хорошо. К концу недели я это выучу.

— Я на это рассчитываю. Теперь перейдём к более обыденным вещам. Вам предстоит стать учеником школы Аркадия. Она рядом с базой Стражей, и учителя предупреждены о ваших особенностях. Боюсь, в том, что касается вашей внешности и реакции учеников, я ничего не могу посоветовать.

Сталевар посмотрел на свои ладони. Его тело, начиная от волос и кожи и заканчивая костьми, целиком и полностью состояло из различных металлов и сплавов:

— Мне не впервой, я справлюсь.

— Кроме того, вы не сможете выходить на экстренные задания в учебное время, так как ваше отсутствие будет сразу заметно и привлечёт внимание к остальным Стражам, которые скрытно уходят из школы. Будет непросто посещать все школьные занятия, сдавать все контрольные, а в свободное время возглавлять команду.

— Ничего страшного, мне всё равно почти не нужно спать, будет чем заняться.

— Рада это слышать. Могу добавить, что я попросила ваших учителей не быть слишком требовательными к домашним заданиям, при условии, что вы не будете сильно отставать по каким-либо предметам. Кроме того, программа Стражей предоставляет репетиторов, если они понадобятся.

— Отлично.

— Пока что вы можете вникнуть в дела, не беспокоясь о школе, сейчас все школы закрыты на обследование зданий и ремонт. Когда школы откроются, мы запишем вас на три школьных курса и лекции по паралюдям в Университете. Нет возражений?

— Идеально.

— Вы будете жить в отдельной комнате в штабе Стражей, и у вас будет ежемесячное пособие в четыреста долларов в дополнение к тем деньгам, которые мы перечисляем вам на счёт с доверительным управлением. Эти деньги для покупки самого необходимого, вроде еды и одежды. Вы ведь всё ещё едите, да?

— Да, — ответил он, слегка покривив душой. Он в самом деле ел, но пренебрежимо мало. Как он считал, никому не будет вреда, если он прикарманит часть денег, утверждая, что тратит их на еду. Учитывая, что его язык был металлическим, и удовольствие от еды почти не ощущалось, было справедливо дать себе возможность наслаждаться жизнью другими способами. Он знал, что некоторые служащие в Бостоне догадывались об этом, но они помалкивали. Директор Суинки, похоже, будет не очень-то рада таким тратам. Придётся быть поосторожнее, пока он не узнает наверняка.

— Вашу комнату проверили и перепроверили, там нет оголённого металла, никаких шурупов, гвоздей, рамок или заклёпок.

— Благодарю, — ответил он ей.

Одним из неприятных недостатков его физиологии. который он не мог контролировать, было то, что он присоединял к себе и поглощал любой металл, к которому прикасался. Когда его только нашли, брошенным на свалке металлолома, это сильно мешало ему жить, но позже он нашёл способы обходить это. Он мог перераспределять металлы в своём теле, раскладывать их на составляющие, и он использовал эту способность, чтобы вывести все неметаллические примеси на "кожу". Примеси, в отличие от составлявшего его металла, оставались инертными, и поэтому он мог при нужде, работать с металлом руками или зубами. Получалось не всегда — по крайней мере раз в неделю случались неловкие ситуации типа обручального кольца, прилипшего при рукопожатии, или задетой полки с товарами. Одежда тоже здорово выручала.

В более серьёзной ситуации, например при патрулировании, он мог заставить часть металла расплавиться и отделиться, лишаясь кусочка своего тела, но оставалось весьма неприятное ощущение — хоть нельзя назвать это болью — пока он не восполнял потерянные ткани. Чаще он предпочитал оторваться от прилипшего куска там, где он в него влип, будь это секция проволочного забора или литой диск. Когда он так делал, ему приходилось тратить до часа — столько же, сколько понадобилось бы времени на то, чтоб растворить металл в теле и поглотить его. В любом случае, это были экстренные меры.

Кроме того, нельзя сказать, что он был слаб. Поскольку он целиком и полностью состоял из металлов, не уступающих или даже превосходящих по прочности сталь, в бою он был практически неуязвим. Вдобавок, его физиология находилась где-то в золотой середине между органикой и неорганикой. Теми, чьи способности действовали лишь на живое, он воспринимался как неорганика. То же было и в обратных случаях.

— Сталевар, вы понимаете, почему мы идём ради вас на все эти сложности? Почему мы проверяем ваши лидерские качества во время кризиса?

— Вы готовите меня, — ответил он.

— Да, но понимаете ли вы, к чему мы вас готовим? — с нажимом спросила она.

Он знал, но предположил, что она предпочла бы объяснить. Кроме того, то, как именно она объяснит, расскажет ему многое о личности его нового босса.

— Не совсем.

— Вы, вероятно, знаете директора Армстронга из Бостона, и наслышаны, что он ставит исследование и понимание паралюдей на первое место. Я занимаюсь более конкретными проблемами — взаимоотношения с общественностью, мы стараемся сделать паралюдей частью Америки.

Сталевар кивнул.

— Чего никак не может понять Армстронг, так это того, что если мы не встроим паралюдей в общество, не поможем обществу измениться, чтобы принять таких, как вы, то не будет смысла в классификациях и лабораторных экспериментах. Как бы всё ни было плохо с периодическими появлениями Губителей и парачеловеческой преступностью, всё будет в десятки раз хуже, если в обществе возникнет паника или предвзятость к паралюдям. Вы понимаете?

— Позвольте мне заметить кое-что, мэм, — сказал Сталевар.

— Да?

Он глубоко вдохнул. Не то, чтобы ему это было очень нужно, но всё же.

— Простите, но мне кажется, вы не особенно любите или уважаете директора Армстронга?

— Что вы хотите сказать?

— Я думаю, что вам надо знать, он для меня вроде отца. Он тот, кто взял меня в Стражи, ввёл меня в курс дел. Я уже запланировал этим летом ненадолго съездить к нему в гости. Возможно, я попаду в ваш чёрный список из-за своих слов, но я должен предупредить вас, что буду защищать его, если вы начнёте его оскорблять.

— Ясно, — между её бровями появились маленькие морщинки.

— Простите.

Огонь на улице внизу привлёк его внимание. Горела машина, вокруг неё толпились люди.

Не придав этому значения, Суинки поджала губы:

— Ладно. Приношу извинения, что поставила вас в такую ситуацию. Я пока что больше не буду говорить о директоре Армстронге. Я остановилась на важности отношения общества?

— Да, мэм, — ответил он. Ему стало легче, от того, что Суинки контролирует себя. Но полностью он сможет ей доверять, когда убедится, что она не отыграется на нём при случае.

— Когда впервые стало ясно общее количество паралюдей, был создан долговременный план. На ранних его стадиях усилия были направлены на создание Протектората и Стражей, чтобы у людей были герои, на которых можно было бы равняться, привлекательные лица, привлекательные характеры. Сувениры, интервью, телешоу, музыка, фильмы и так далее, всё придумывалось и поддерживалось для создания такого образа. Законы, распорядки и правила для официальных групп были разработаны, чтобы повысить уверенность людей в героях.

Сталевар кивнул.

— Теперь, когда мы входим в следующую фазу, наша цель — немного вывести публику из зоны комфорта. Мы поощряем и продвигаем существование “бродяг” — неудачный термин, оставшийся ещё с ранних дней.

— Да, — согласился Сталевар. Термин "бродяга" применялся ко всем, у кого были сверхспособности, и кто при этом не относился ни к героям, ни к злодеям.

Негативный подтекст возник в те времена, когда были совсем другие ожидания, тогда же в классификации появлялись термины типа “бугай”.

— Все это очень непросто, мы медленно продвигаемся, а крупные корпорации очень чувствительны к вмешательству паралюдей. Проще говоря, большой бизнес не хочет, чтобы люди со сверхсилами нарушали сложившийся порядок вещей. Им легко и просто провести одну грязную кампанию в прессе — и годы нашей работы уйдут псу под хвост.

— Понятно, — прокомментировал Сталевар. Ему не понравились слова "проще говоря". Слишком много людей намекали на то, что раз он силён, то, должно быть, глуп. Но что он мог сказать, если не был уверен, что она выбрала слова не из-за предрассудков? Или он слишком чувствителен?

— Вторая часть этой фазы — сделать так, чтобы общество стало лучше относиться к тем, кто сильно отличается. Вы нравитесь людям, Сталевар. У вас явно неестественный вид, простите, что я так говорю...

Сталевар пожал плечами. Он выделялся. Сотни вещей волновали его больше, чем взгляды и комментарии по этому поводу.

— ...но у вас есть фанаты, вы интересны людям. У ваших интервью даже более высокие рейтинги, чем у среднестатистического красавца-героя. В рейтинге популярности лидеров команд вы второй по числу видеороликов на YouTube, возможно, отчасти благодаря короткоживущему интернет-мему с вашим лицом, и кроме того, у вас безупречные результаты, как в учёбе, так и за два года службы в Стражах.

— Спасибо.

— Если всё пойдёт по плану, мы рассчитываем ввести вас в основную команду Протектората минимум года через три, максимум — через пять лет. Сделать ваше лицо национальным, возможно даже интернациональным символом, если пожелаете.

— Ничего себе. Да, я определённо ничего не имею против, мэм, — он попытался выглядеть удивлённым. Армстронг многое из этого уже рассказывал.

— Разумеется, это всё зависит от вашего умения возглавлять команду, здесь и сейчас.

— Разумеется.

— Похоже, мы скоро приземляемся. Какие-то вопросы, пока мы ещё здесь?

— Один вопрос. Я надеялся устроить учебные игры с командами Стражей Нью-Йорка и Бостона. Насколько мне известно, эта команда их не проводит. У них почти не было даже обычных оперативных учений.

— Я помню, несколько лет назад Триумф предлагал что-то подобное. Кажется, мы отказали ему по причине того, что это было слишком легкомысленно.

Сталевар расправил плечи. В этой ситуации ему нужно было быть настойчивым:

— Я глубоко убеждён, что это улучшит способность местной команды взаимодействовать и реагировать на множество разнообразных ситуаций. Я готов в одиночку расправиться со всей бумажной работой.

— Расправиться?

— Я имею в виду, я буду делать всю бумажную работу за членов моей команды. Давать вам информацию обо всех наших тренировках. Заметки по улучшениям, выученным урокам, слабостям, силам, ресурсам, которые могут заполнить замеченные пробелы.

— Только при условии, что вы будете готовы прекратить это в любой момент, по моему приказу.

— Да, мэм.

— И, — директор на мгновение замолчала, когда вертолёт коснулся земли, — это не должно мешать регулярному патрулированию. Вы и члены вашей команды будут делать это в свободное от работы время.

— Посмотрю, удастся ли мне их убедить. Спасибо, директор, — Сталевар встал.

Втайне он был вне себя от счастья. Учебные игры, которые он проводил как лидер бостонской команды, были одним из самых весёлых моментов в его карьере. Они так же давали возможность безвредно, но весело взаимодействовать с нью-йоркской группой, и все могли тусить, болтать и делиться боевыми историями. С ребятами из своей команды так не пообщаешься. Если его новой команде игры хоть вполовину понравятся так же, как и ему, то он запишет эту победу на свой счет.

— Мне вас представить?

Эти слова заставили на секунду задуматься. Была ли ему приятна эта женщина? Нет. Нравится ли она остальным? Вряд ли. Что означало, что если она его представит, это будет скорее помехой. Он будет ассоциироваться с кем-то, к кому они, возможно, относятся отрицательно.

— Нет, не думаю, что это необходимо, мэм.

— Вы сможете зайти по своим старым электронным пропускам. Вскоре я пришлю новые. А пока что, желаю удачи.

— Спасибо, директор, — он отдал ей свою гарнитуру и вышел сразу, как только сотрудник СКП открыл дверь.

Словно приветствуя его, городские улицы донесли снизу истошный крик женщины, тут же перекатившийся в истерический смех.

Половина района была погружена во тьму, и прожекторы на углах крыши бегло просвечивали ближайшие улицы. У края крыши стояли охранники из СКП с оружием в руках. При виде охранников он расслабился — если они не отреагировали на то, что происходило внизу, то и ему нет смысла беспокоиться.

Он глубоко вдохнул, так, что услышал стон металла, до предела растягивающегося в груди. Затем Сталевар сошел с крыши в лифт. Когда хромированные двери закрылись, шум вертолёта исчез.

Внутри кабины было совершенно тихо. Движение лифта практически не чувствовалось. Наверняка разработан Технарём. Он постарался не касаться хромированных стен и поручней. Скорее всего, металл чем-то покрыт, но он не рискнет появиться с прилипшим к нему поручнем. Такое появление произведет ужасное первое впечатление.

Выйдя в вестибюль, он подошёл к пропускному терминалу. Он приложил идентификационную карточку, произнёс имя для голосовой аутентификации: "Сталевар". Несколько секунд ничего не происходило, затем двери плавно открылись.

В открывшемся помещении была его команда, все со снятыми масками.

Стояк сидел в кресле около огромного компьютера в правой части комнаты, он повернулся, чтобы посмотреть, кто пришёл, потом встал, сложив руки. Рыжеволосый, веснушчатый, с тонкими губами, он был в белом костюме с движущимися изображениями часов. На столе у компьютерного терминала стоял белый шлем.

Призрачный Сталкер стояла, прислонившись к стене, и копалась в смартфоне. Одной ногой она подпирала стену, рука под грудью поддерживала локоть другой руки с телефоном. Она глянула на него и спрятала телефон в один из карманов на поясе. Она была темнокожей, симпатичной и, по тому, что он мог оценить под костюмом и накидкой, с красивым телом. Спортивная фигура. Подростковая часть души Сталевара обрадовалась, что здесь было на кого посмотреть.

Винрар и Виста появились из чего-то вроде кабинок в дальней части просторной комнаты. На самом деле это были не кабинки, а отгороженные части комнаты с кроватями и пространством для личных дел. На их базе в Бостоне тоже было что-то подобное. Винрар с каштановыми волосами и румянцем на щеках, который подсказывал, что он совсем недавно был в спортзале, носил повседневную одежду. Паренек очень обычного вида.

Виста была в пижаме, с волосами, собранными в хвост. У него в бостонской команде был парень того же возраста, но он был Умник, ограниченный провидец, который был не против работать с ними из командного центра. Эта девочка явно занималась оперативной работой — три пальца её руки были перебинтованы, и на бинтах просочилось алое пятно. Её глаза были опухшими, как будто она только что прекратила плакать.

Должен ли он что-то сказать по этому поводу? Предложить поддержку? Он не был уверен, что мог сказать тут что-то правильное, если тут вообще готовы принять его слова утешения.

— Привет, — сказал он. В ответ прозвучал расстроенный хор невнятных приветствий.

— Слушайте, — сказал он, — я не буду сильно это раздувать, но начальство хочет, чтобы я был вашим лидером. Мне надо немного времени, чтобы во всём разобраться, но я надеюсь доказать вам, что смогу работать не меньше остальных.

Сложно было сказать, чего он ожидал, но явно что-то большее, чем тусклые и непонимающие взгляды. Может быть, он выбрал неудачное время? Все выглядели уставшими, как собаки. Стояк, похоже, едва стоял на ногах.

— Судя по тому, что я слышал, вы, ребята, отличная команда, и я надеюсь, что смогу по достоинству оценить вас, как лидер. Думаю, мы сможем улучшить нашу стратегию победы. Я поговорил с директором по поводу специальных учебных игр...

— Учебных игр? — прервал его Стояк, — Я пас.

— Если вы меня выслушаете, я думаю, вам понравится задумка.

— Ты видел, что здесь творится? — возразил Стояк, — Меньше часа назад я спас парня, с которым мы вместе ходили на физику, от шестерых взрослых мужиков, которые пытались затащить его в аллею. Один из них воткнул в него иглу раньше, чем я его освободил. Больницы или не работают или переполнены, так что я привёл его сюда. Он сейчас наверху, получает лекарства, чтобы не заболеть СПИДом.

Сталевар попытался найти слова, но не сумел.

Стояк продолжил:

— Мы с Винраром остановили каких-то психов в противогазах, которые собирались сделать ядовитый газ из нашатырного спирта и хлорки. Знаешь зачем? Хотели прикончить людей в многоквартирном доме, чтобы затем разграбить всё и превратить в свой притон. Люди слетают с катушек к чертям, а ты говоришь об играх!

— Я не имел в виду сейчас, — уточнил Сталевар, пойдя на попятную. — Я про будущее. Когда-нибудь этот кризис закончится.

— Ты считаешь, что он закончится? — усталым голосом ответила Призрачный Сталкер. — Некоторые говорят, что так теперь будет всегда. Я почти готова с ними согласиться. Мы живем не в том городе, который может легко оправиться от подобного.

“Я их теряю.”

— Я не могу в это поверить. Нельзя терять надежду.

— Сначала попатрулируй тут пятнадцать часов без перерыва, потом возвращайся и рассказывай про надежду, — ответил Стояк. — Знаешь, я почти могу подыграть. Купиться на весь этот слепой оптимизм, сказать “ура” тренировкам. Но ты даже не вспомнил того, кого ты теперь замещаешь? Хоть пару слов в память о погибших? Вопрос уважения, братан.

— Я не собирался игнорировать их или их жертву. Но я не знал их и...

Стояк развернулся и рассерженно схватил шлем со стола. Взяв его под мышку, он обратился к остальным, стоя спиной к Сталевару:

— Я собираюсь проверить, как там моя семья. Отправляюсь в костюме, на случай неприятностей, вернусь утром. Винрар, ты не против посидеть за терминалом?

Винрар покачал головой:

— Мне как раз всё равно нужно было сделать перерыв.

Виста взглянула на Сталевара, потом спросила:

— Ребят, а где я нужна?

— Иди спать, — ответила Призрачный Сталкер, проходя мимо девочки и положив руку ей на голову. — Я начну патрулировать, отправлюсь со Стояком, чтобы он точно добрался домой, и на тот случай если понадобится помощь. Ты можешь подменить меня, когда я приду, может быть, отправишься в патруль со Стояком.

— Спасибо, — ответила Виста с явной ноткой облегчения.

Сталевар беспомощно наблюдал, как команда разделилась, и каждый занялся своим делом. Винрар сел в дальней части комнаты за терминал компьютера, Сталкер и Стояк направились к лифту.

— Я облажался. Я уже их потерял, — сказал Сталевар, в основном самому себе.

— Нет, они просто устали, — заговорила Виста из-за его спины, — И это не только нехватка сна. Ты поймёшь, о чём я. Ты правда мог бы упомянуть Эгиду и Рыцаря, но нельзя тебя винить, ведь Стояк даже не дал тебе до этого дойти. Никто сейчас не в настроении слушать речи.

— Да, — ответил Сталевар, чувствуя себя потерянным, — Эгида и Рыцарь. Это они погибли?

Виста взглянула на него с выражением, которое можно было описать только как жалость.

— Ты даже не узнавал их имена? Забудь, что я только что сказала. Да, ты облажался.

Затем она развернулась и пошла в кабинку. Она прошла полпути, когда он заметил, как она вытирает щеку обратной стороной ладони.

— Я... Я только что сюда попал, — беспомощно сказал Сталевар.

“Меня только что отчитала младшеклассница,” — подумал он.

— Дерьмо, — выругался он тихо, нашёл стул, стоявший перед компьютером, и бросил стопку с папками на первую попавшуюся ровную поверхность. Он взял первую папку с верха стопки, открыл её и начал изучать.

9.02

— Тебя тяжело най... — успела сказать Флешетта.

Призрачный Сталкер, прозрачная и лёгкая, крутанулась на месте и выстрелила из обоих арбалетов, без малейшей паузы. Первый болт прошёл мимо, второй Флешетта выхватила из воздуха, потеряв равновесие и отшатнувшись. Её правая нога соскользнула на край крыши.

— Какого чёрта?!

Призрачный Сталкер поднялась с корточек, становясь материальной.

— Эй, нельзя же так подкрадываться к людям, когда они в патруле.

Что? Чуть меня не подстрелила, и меня же обвиняет?

— Ты чуть не убила меня!

— Это транквилизатор, а за тобой пожарная лестница.

Обернувшись, Флешетта увидела, что та говорит правду насчет лестницы, а древко болта было стеклянным, полым и заполненным жидкостью. Наконечник с тремя зубцами и крестовиной у основания не позволял болту вонзиться слишком глубоко. Работа Технаря?

— Чёрт. Я год жизни из-за этого потеряла.

— Прости. Немного на нервах. Рада тебя видеть, — Призрачный Сталкер пересекла крышу и протянула руку. Флешетта пожала её.

— Полагаю, нервозность оправдана, — сказала Флешетта, оглядывая с крыши тёмные улицы. Некоторые здания, казалось, вот-вот упадут, а по середине главной улицы проходила полуметровая трещина. Всё это покрывал пятнадцатисантиметровый слой воды.

— Извинения приняты.

— Так ты присоединилась к нашей команде?

— Нет. Только на время, пока вы, ребята, не заполните бреши в рядах. Может, на пару недель, а может, и на месяц-другой. Сталевар сказал, что ты в патруле, и, возможно, тебе нужна поддержка.

— Поддержка не для меня, и я не работаю в команде, если никто меня не заставляет, но я не против затусить с ещё одной приверженницей арбалетов. Приверженницей — это правильное слово?

Флешетта улыбнулась.

— Правильное. Шатен за компьютером сказал, что ты где-то здесь. Я тебя искала почти два часа, правда, меня отвлекли несколько детей, воровавших одежду через разбитую витрину. Будем патрулировать?

— Конечно, — согласилась Призрачный Сталкер. Она опустила взгляд на свои арбалеты и перезарядила оружие, взяв болты из одного из трёх картриджей на предплечье. — Ты выглядишь как руфер. Летаешь? Планируешь? Используешь кошку?

— Кошку, — Флешетта похлопала оружие, коснувшись цепи, бежавшей вдоль руки к автоматическому арбалету.

— Если отстанешь, не волнуйся. Двигайся прямо. Я практически неуязвима и меня трудно заметить, так что буду вести разведку впереди, и оглядываться время от времени.

— Принято.

Призрачный Сталкер перекинула плащ через плечо, переходя в призрачное состояние. Она повернулась и прыгнула через шесть метров к стене соседнего здания. Схватившись за подоконник, она подбросила себя ещё метров на пять в сторону фасада, поймала ещё один подоконник и рванулась вверх, оказавшись на крыше. Плащ обвился вокруг неё, и Флешетта заметила, что костюм плотно прилегает к телу — Призрачный Сталкер оказалась одной из тех на удивление немногих девушек, которые могли носить облегающий костюм без бронированных вставок или других деталей, скрывающих небольшие недостатки или подчёркивающих определённые черты.

Когда Призрачный Сталкер исчезла из поля зрения, Флешетта вспомнила, что она должна следовать за ней. Вскинув арбалет, она щёлкнула переключателем под спусковым крючком и, послав импульс своей силы сквозь оружие, соединила цепь со снарядом. Затем она выстрелила болтом с прикрепленной цепью в край крыши.

Болт вошёл глубоко, и цепь натянулась. Секундой позже Флешетта взмыла ввысь. Тяги цепи немного не хватало, чтобы перенести её прямо на крышу, но цепи в сочетании с умением подниматься по фасаду, втыкая шипы обуви, уже было достаточно. Немного инерции, одна рука и шипованные ботинки — и вот она вспрыгнула на край крыши.

Пересекая крышу, она нажала переключатель указательным пальцем, отсоединяя цепь, а затем, свободной рукой заряжая следующий снаряд, прикрепила к нему новое звено. Ей потребовалось секунда, чтобы заметить Призрачного Сталкера — мутное пятно почти через три здания впереди. Девушка практически планировала при падении: она перемещалась скорее вперёд, чем вниз.

Флешетта отметила, что это был бросок к соседней крыше. Она коснулась наконечника болта, заряженного в арбалет, используя на нем свою силу.

К категории Изломов относились кейпы, способные нарушать законы природы в отношении себя самих. Призрачный Сталкер была одной из них, Сын, очевидно, тоже. Были и другие, способные замедлять или останавливать в отношении себя время. изменять для себя вектор гравитации, резко увеличивать свои тела, не подвергая тело растущим экспоненциально нагрузкам, которые по идее должны были создавать такие размер и масса. Почти всегда подобные способности сопровождались физиологическими изменениями, которые позволяли носителям действовать в изменённой среде, в которой они постоянно оказывались. Как минимум, Изломы могли дышать и ходить.

Флешетта не была Изломом, но её способность была чем-то похожей. Формально, она была Контактом, кейпом с возможностью применения какого-то эффекта при касании или почти в упор.

В класс Контактов могли включать определенные эффекты Изломов, которые применялись к чему-то вокруг кейпа, а не к нему самому, впрочем это было не обязательно. Были и такие Контакты, кто использовал энергетическое оружие, и те, кто обладал улучшенной силой, не имея повышенной защиты, а так же носители пирокинеза, или что-то подобного, не распространяющегося больше, чем на полметра вокруг них. То, как Флешетта использовала свои сверхспособности в связке с интуитивным ощущением пространства, точной оценкой углов, траекторий, чувством времени — все это вместе давало ей невысокий рейтинг Стрелка — кейпа с возможностью дальней атаки .

Она влила свою силу в метровый заостренный кусок металла, заряженный в арбалет. Чем больше силы было в нём, тем меньше он подчинялся законам природы. Накопление большей энергии в объекте приводило к тому, что сила тяжести, сопротивление воздуха и физические законы вообще всё меньше и меньше его касались. Она могла подстраивать действие своей способности, делая эффекты более долговременными или более краткосрочными, усиливать один эффект или ослаблять другой.

Она могла делать и многое другое, но самое простое и основное преимущество — её боеприпасы пробивали что угодно. И если развеять эффект в правильное время, штырь застревал в месте попадания — а Флешетта прекрасно чувствовала промежутки времени. Она могла зарядить металл шипов так, чтобы они врезались в любую поверхность. И она могла лишить свой костюм трения, хотя это был очень неспешный, и потому непригодный в бою процесс, кроме тех случаев, когда вектор атаки противника можно было просчитать заранее.

Флешетта выпустила штырь сквозь угол крыши прямо перед ней, и тот прошёл без сопротивления сквозь, и пока эффект развеивался, штырь укоренился в глубине, скрепляясь на молекулярном уровне с материалом вокруг него. Цепь туго растянулась вниз под углом пятьдесят градусов.

Флешетта шагнула вперёд, на цепь. Пространство между шипами бутс создавало желобок, в который проходила цепь. Она скользнула вниз, держа ноги на разных уровнях. Арбалет и генератор цепи были закреплены на спине, — таким образом Флешетта была подстрахована в случае падения или если её столкнут, плюс получала контроль над скоростью спуска. Как только крыша оказалась под ней, Флешетта разъединила цепь и спрыгнула вниз. Едва коснувшись поверхности, она уже бежала, используя инерцию скольжения.

Всё время бежать было непросто, но она не хотела упасть в грязь лицом перед Призрачным Сталкером. Ещё несколько недель она будет частью этой команды, а Призрачный Сталкер была там единственной девушкой примерно её возраста. Патрули по две смены, еда, душ, отдых с товарищами по команде, и прочая рутина выжмет все соки, если у неё не будет друзей, с которыми можно разделить все тяготы, если не будет дружеского общения.

По крайней мере, это не так уж отличалось от её упражнений в ночном патруле в Нью-Йорке. Проблема была в том, что этот город был незнаком. Высота зданий была очень разной, перепады были слишком резкими. Дома путешествовать с крыши на крышу было не намного сложнее, чем бежать по прямой, абордажный крюк был нужен не чаще чем раз в одну-две минуты. Здесь крюк приходилось использовать почти для каждого здания, и передвижение получалось прерывистое, неуклюжее, медленное и неловкое.

Она так поступала нечасто, но крутых спусков после крутых подъёмов было уже так много, что при помощи цепи она построила мост, протянув её горизонтально к самому далёкому зданию, и побежала по нему.

Призрачный Сталкер уже ждала её там. Флешетта изо всех сил постаралась успокоить дыхание.

— А цепь у тебя не заканчивается?

Флешетта повернулась и похлопала себе по спине.

— Технарь в моей домашней команде специализируется на репликации и клонировании. Маленькое устройство, вот здесь, запитано от небольшой термоядерной батареи, и у меня есть неиссякаемый источник цепи. Другое устройство на базе снабжает меня болтами.

— Такая штука мне бы тоже пригодилась.

— Почему ты остановилась? Заметила что-то?

— Пошли.

Призрачный Сталкер привела Флешетту к краю крыши. Посмотрев вниз, они увидели группу мужчин, которые разреженным полукругом шли на женщину среднего возраста. Женщина отступала, мужчины подходили всё ближе.

— Почему ты до сих пор не вмешалась? — выдохнула Флешетта.

— Такие дела идут более гладко, если к моменту вмешательства преступление уже началось.

Мужчина схватил женщину за запястье, она с трудом выдернула руку. Закричала, напала на мужчину, но только получила кулаком, да так, что села с размаху в неглубокую лужу.

— А вот теперь пошли, — Призрачный Сталкер прыгнула с крыши, сначала падая с обычным ускорением, и затем плавно гася скорость на половине пути.

Флешетта подумала, что ждать в такой ситуации нужно только в том случае, когда собираешься применять насилие. В чём дело? У неё же есть болты с транквилизатором?

А ещё Призрачный Сталкер не соизволила сообщить что-то командованию. Флешетта потянулась к уху и дважды сжала находившийся в нём наушник.

— Пульт, нападение на женщину, около двенадцати обычных людей. Призрачный Сталкер и Флешетта вмешиваются.

— Принято, — ответил голос в наушниках. — Удачи.

Она выстрелила болтом в угол крыши, затем спрыгнула, скользя по цепи вниз.

К моменту её прибытия Призрачный Сталкер уже начала дейсвтовать. За несколько секунд она ответила на все незаданные Флешеттой вопросы.

Призрачная напарница даже не шелохнулась, когда один из мужчин ударил её бейсбольной битой — оружие без помех прошло сквозь голову. Затем она шагнула назад, стала материальной, подняла арбалет и выстрелила нападавшему в шею сбоку. Через миг после того, как стеклянная стрела застряла в его шее, Призрачный Сталкер шагнула вперёд и искоса ударила бронированным локтем вверх, туда, куда попал болт. Стекло разбилось вдребезги, а наконечник с силой вырвало из тела. Мужчина мгновенно обмяк и со всплеском упал. Часть шеи и скулы превратилась в кровавое месиво порезов со вкраплениями битого стекла.

Призрачный Сталкер развернулась, тут же хлопая крышкой правого арбалета по левому предплечью, а правой рукой — по крышке левого арбалета. С едва слышным щелчком в верхней части оружия заряды встали на свои места. Она вытянула руки, стреляя в двух ближайших к женщине мужчин, и они оба упали в воду. Сообразив, с кем имеют дело, группа начала разбегаться. Флешетта подняла свой арбалет и выстрелила так, чтобы болт воткнулся в стену прямо напротив горла одного из верзил. Продолжая бежать, он напоролся на него него и опрокинулся, задыхаясь и булькая.

Она глянула на него ещё раз, чтоб убедиться, что он не захлебнётся, и едва не поплатилась за это. Один из бандитов повернулся к ней, доставая пистолет, но арбалет был уже заряжен, и она выстрелила до того, как бандит успел прицелиться, пронзив ствол пистолета и пригвоздив оружие к стене. Нажимая на спуск арбалета, она уже заряжала следующий болт. Ещё выстрел и металлический штырь ударил бандита в промежность его мешковатых джинс, пришпилив их к стене. Бандит не закричал, так что, очевидно, никакие важные места задеты не были. Флешетта была не совсем экспертом — скорее, совсем не экспертом по таким вопросам, но она была на девяносто девять процентов уверена, что у мужчин около колен ничего не болтается.

Сделав себя почти невесомой, Призрачный Сталкер прыгнула к ближайшей стене, оттолкнувшись от неё, понеслась прямиком к трём отступающим мужчинам. Приземлившись на переднего, она вышла из призрачного состояния, возвращая себе нормальный вес. Она сложила вес, инерцию, и добавила сильный удар ногами по лопаткам, швырнув мужчину в воду. Спустя полсекунды, вернувшись в призрачное состояние, она стала почти невидимой в сумраке пустыря, её тело стало невесомым и она без усилий выровнялась, чтоб приземлиться на ноги.

Оба бандита, стоявшие сзади Призрачного Сталкера, напали на неё, один размахивал ножом, другой пытался пнуть её в спину. Дымчатые, темные проблески появились там, где руки, ноги и оружие прошли сквозь тело Сталкера.

Почти небрежно она отправила арбалеты в кобуры и выпрямилась. Очередной шквал атак прошел сквозь неё.

Один из атакующих заколебался, видя тщетность всех попыток, и Призрачный Сталкер, уловив момент, вышла из призрачности. Уклонившись от отчаянного удара другого, она сграбастала его за рубаху, протащила вперёд сильным рывком за ворот, и, крутанувшись против часовой стрелки, всадила правое колено под дых. Бандит с плеском свалился в воду.

— Металлический наколенник, — отметила про себя Флешетта. — Надо думать, больно.

Теперь напал другой, и Сталкер на миг стала призрачной, пропустила нож сквозь себя, затем снова стала плотной, и вмазала металлической маской ему в лицо.

Он качнулся назад, ошеломленный, с разбитым в кровь носом, а Призрачный Сталкер с размахом всунула пальцы в его рот и схваила за челюсть. Инстинктивно, отчаянно, он попытался с силой сжать зубы, но перчатки девушки надежно защищали пальцы. Она использовала захват, чтобы потянуть его в сторону, как только что проделала с его напарником, и добавила быстрый удар по его ноге сбоку. Вместо того, чтобы снова врезать коленом, она ударила свободной ладонью по гортани. Мужчина закричал, и рухнул на землю, хватаясь руками за место, куда пришелся удар.

Призрачный Сталкер не отпускала его ещё мгновение, заставив жертву изогнуться и визжать в муках, и лишь затем позволила упасть.

Ещё секунду задержав взгляд на бандите, может быть, для того, чтобы убедиться, что он не сможет ничем ответить, Призрачный Сталкер взглянула на Флешетту:

— Твой там освобождается.

Флешетта была поглощена зрелищем боя Призрачного Сталкера. Она была просто заворожена жутью происходящего. Очнувшись, она увидела, что бандит, подстреленный в промежность, лежит на спине в воде, а его штаны всё ещё пришпилены к стене. Он изо всех сил старался высвободить ноги из джинсов. Она перезарядила арбалет и всадила болт точно под мышку, пригвоздив рубашку к земле. Еще один чуть выше другого плеча и позади шеи надежно зафиксировал его.

Призрачный Сталкер погналась за одним из беглецов. Став лёгкой тенью, она покрыла всю дистанцию двумя длинными шагами, оставляя рябь и немного взбаламутив воду, даже без брызг. Как только она дотянулась до него, она сбросила призрачное состояние, схватила его за ухо и подставила подножку. Захват за ухо дал ей необходимую опору, чтобы воткнуть его лицом в землю так сильно, что он не смог принять удар на руки. Вода с плеском взметнулась вокруг них, когда он врезался в землю.

Флешетта порылась в поясе и вытащила горсть двадцатисантиметровых дротиков. Она направила силу в каждый, а затем метнула их в ноги двоих оставшихся бандитов, зацепив края обуви. Ботинки надежно сцепились с землей, и они грохнулись. Болты с транквилизатором появились в заду одного и верхней части бедра второго — работа Призрачного Сталкера.

На этом бой завершился. Больше ни один бандит бежать не мог.

Флешетта погладила один из своих метательных дротиков, взглянув на него. Она была в Стражах год, прежде чем ей дали арбалет и генератор цепи. Дротики были её излюбленным оружием очень долго, наряду с рапирой, от которой она в конце концов отказалась: слишком уж много боёв, когда она использовала рапиру, кончились нехорошо. Флешетта не захотела менять прозвище, несмотря на то, что оно теперь не совсем ей подходило. Может быть, сменит, когда перейдёт в Протекторат.

— Эй, — окликнула её Сталкер, отвлекая от раздумий. — Держи!

Устала, — подумала Флешетта, её мысли путались.

Она поймала устройство, брошенное Призрачным Сталкером. Это был маленький, тонкий диск, с единственной кнопкой сверху.

— Не видела таких со времён обучения.

— Сейчас без этих штук не обойтись. Городу нужно, чтобы мы патрулировали, а не страдали херней, ожидая копов, которые увезут этих ублюдков, — Призрачный Сталкер пнула одного из лежащих лицом в воде в бок так, что тот перевернулся на спину и захрипел.

Флешетта поморщилась. Эта девушка как-то слишком уж легко относится к насилию.

Пока Призрачный Сталкер проверяла, не истек ли кровью человек с порезами на шее, Флешетта зарядила свой арбалет ещё одним болтом и выстрелила в точку на высоте второго этажа.

Она быстрым шагом подошла к двум мужчинам, только что пригвождённым к земле. Наклонилась и одной рукой обернула диск фиксирующего прибора связав левую ногу одного с правой ногой другого.

Перебросив фиксирующий прибор через болт, который только что всадила в стену, Флешетта потянулась за металлическим тросиком. Поймав падающее устройство, Флешетта соединила его с тросиком, и получилась петля на болте из стены. Нажала кнопку, и тросик втянулся, плотно обхватив болт, и продолжил втягиваться. Оба головореза повисли над землей, подцепленные за лодыжки.

Прибор подаст сигнал ближайшим полицейским и служащим СКП, направив их сюда. Они используют свое оборудование, чтобы опустить преступников на землю, и арестуют их. Тросик было очень трудно перерезать обычными ножами и пилами, да и обычно пойманные не очень-то стремились это делать — кому хочется падать головой на асфальт? Дружкам-пособникам задержанных тоже было бы весьма тяжело и добраться до них, и перерезать тросик.

Она подошла к человеку, который горлом наткнулся на её болт, тот до сих пор задыхался и не мог собраться, чтобы снова попытаться бежать. Она схватила его за запястье и вывернула руку за спину.

Флешетта подняла его на ноги, и тут внезапный толчок заставил её отшатнуться назад. Но удар предназначался не ей. Нет, это задержанный свалился, как подкошенный. Его голова поникла, струйка крови текла из губы.

Уловив движение на краю поля зрения, Флешетта толкнула пленника ниже и в сторону. Ей пришлось увернуться от чего-то массивного, пролетевшего прямо перед лицом.

Та самая женщина средних лет, на которую нападали эти мордовороты, обоими руками держала железную крышку мусорного бака. Не обращая внимания на Флешетту, она обрушила крышку на голову упавшего.

— Эй! — крикнула Флешетта. — Стой!

Она попыталась схватиться за крышку, но её остановили за запястье.

— Не мешай ей, — сказала Сталкер.

Женщина с силой пнула мужчину по ребрам, затем ударила крышкой.

— Уёбки! — выкрикнула женщина.

Ошеломленная Флешетта сказала Призрачному Сталкеру:

— Что за чёрт? Он же не может защищаться!

— А он этого и не заслуживает.

— Она же его убьёт!

— Лучше уж пусть стукнет ещё несколько раз, чем почувствует себя беспомощной второй раз за вечер, — сказала Призрачный Сталкер. — Иначе ей ещё долго, долго с этим не справиться. Мы остановим её, прежде чем она зайдет слишком далеко.

— Нет, это неправильно, — Флешетта вырвалась из рук Призрачного Сталкера и поймала женщину за запястье, спасая мужчину от очередного удара крышкой по затылку. Обращаясь не только к женщине, она заговорила:

— Ты же лучше этого. Должна быть лучше.

Женщина сопротивлялась, пытаясь вырваться, чтобы нанести ещё один удар. Когда Флешетта не ослабила хватку, женщина другой рукой швырнула крышку вниз, по лежавшему .

— Стой, — уговаривала Флешетта. Когда женщина рванулась изо всех сил, она повернулась и скомандовала Призрачному Сталкеру:

— Помоги!

— Если честно, я на её стороне, — Призрачный Сталкер не шелохнулась.

— Я тоже, — проворчала Флешетта, когда женщина навалилась на неё всем весом, стараясь сбить с ног. — Я пытаюсь не дать ей сделать то, о чём она потом пожалеет!

— Пусти меня! — закричала на неё женщина. — Такие же уёбки напали на мою дочь!

— Она здесь? Твоя дочь? — спросила Флешетта.

— Она дома, это... это на прошлой неделе было! Пусти меня! Уёбки!

— Прекрати нападать на него — я отпущу!

Женщина ничего не ответила, продолжая попытки вырваться. Хотя Флешетта соблюдала режим тренировок и проводила четыре вечера в неделю в спортзале, ей было лишь семнадцать, а у женщины ещё было преимущество в весе килограммов на двадцать пять, если не больше. Женщина вырвалась из захвата и, шатаясь, отпрянула назад, злобно посмотрев на героиню.

Когда она шагнула вперёд, в сторону упавшего окровавленного мужчины, Флешетта встала на её пути. Женщина не отступила, и Флешетта приподняла арбалет.

Похоже, этого хватило. Женщина еще сильнее нахмурилась, затем развернулась и покинула место преступления, прихрамывая на бегу.

— Спасибо за поддержку, — бросила Флешетта Призрачному Сталкеру.

— Я же говорила, что поддержка — это не для меня, — Призрачный Сталкер склонилась над потерявшим сознание человеком, поворачивая его голову, чтобы оценить травмы.

— Будет жить. Он и его приятели заслужили то, что получили.

— Это не тебе решать.

— Кому же ещё? — Сталкер извлекла ещё одно удерживающее устройство и быстро подвесила человека под металлической рамой, предназначенной для кондиционера. — В такие времена, как сейчас, мы и копы, и судьи, и присяжные, а если это до того дойдет, то и палачи. Мы те, у кого есть сила.

— Нет. Это неправильно.

— Что ж, сойдемся на том, что мнения разошлись, — Призрачный Сталкер отвернулась, готовя еще одно удерживающее устройство.

Разозлённая Флешетта тяжело дышала. Она не хотела начинать перепалку и не знала, что можно сказать, чтобы убедить девушку.

— Можешь закончить патрулирование одна.

— Без разницы, — ответила Призрачный Сталкер не оборачиваясь. — Поступай, как считаешь нужным. Я в команде только потому, что меня заставляют, так что ты сделаешь мне одолжение. Предпочитаю летать сама по себе .

“Закон трёх преступлений”, — подумала Флешетта, уходя. Чуть не попала в меня вместо того, чтобы сказать “привет”, потом тянула с помощью женщине, а теперь вот это.

Она не хотела спешить с выводами. Может, у Призрачного Сталкера накопились нерешённые проблемы, а может, неделя была тяжелая. Сейчас ей нужно остыть и слегка подождать, пока она не сможет объективнее оценить произошедшее. И уже тогда решать, справляться ли с этим самой или сообщить обо всем новому лидеру команды.

Бля. Она чувствовала глубокое разочарование. Она надеялась, что ей понравится Сталкер, но это было уж слишком.

Оставалось ещё одно дело, которое она хотела выполнить сегодня, прежде чем закончит патруль, вернётся, примет душ, поест и распакует вещи.

— Дежурный? — сказала она, дважды сжав наушник.

— Винрар на пульте, — прозвучало из наушника после короткой паузы. — Привет, Флешетта. Закончила с теми парнями?

— С ними закончила, но... ночной патруль лучше закончу в одиночку.

— Извини. Надо было тебя предупредить. Обычно с ней не так уж и плохо.

(Ага, значит, она всегда такая).

— Территория незнакомая. Если встречу кейпа, может понадобиться информация, чтобы знать, во что вмешиваюсь.

— Конечно, я никуда не собираюсь.

— И кстати, я вспомнила, что кое-кого встречала тут, во время нападения Левиафана. Что ты можешь сказать о кейпе с игрушечными животными? К… Как там её?

— Кукла, — ответил Винрар. — Ее костюм похож на платья кукол Викторианской эпохи. Такие фарфоровые куклы делали лет сто пятьдесят назад.

— О, — неожиданно. Ну какой парень знает так много о куклах?

— Она — бродяга, — продолжил он. — Студентка-дизайнер, использует костюмы и чучела, чтобы создать себе имидж и репутацию. Ориентировочный рейтинг Властелин-6, но мы не видели боев с её участием, кроме Левиафана.

— Студентка. Значит, где-то поблизости есть институт?

— Нет больше института. Капут ему. Хм, дай-ка посмотрю. Последнее, что мы слышали — она обосновалась между местом, где был институт, и озером в центре города. Если я правильно помню, там очень мало что сохранилось, чтобы можно было жить. В одну из ночей на неё наткнулась Виста, но она сейчас спит, а мы по горло в бумажной работе, так что...

— Значит, ты не знаешь точно, что там произошло, и я буду работать вслепую. Ну она же безобидная вроде, эта Кукла?

— В такие времена безобидных нет, Флешетта, — ответил Винрар.

— Верно, — Флешетта вспомнила, как только что женщина пустила кровь обидчику.

— Слушай, легче всего туда попасть вот как: идёшь к озеру на северо-западе и обходишь его по периметру до северного конца. Территория, на которой её можно найти, должна быть не шире одного — двух кварталов. Если она не спит сейчас.Тут мне Стояк все уши прожужжал, похоже, хочет устроить вечернюю поверку и кратко отчитаться за свой ночной патруль, так что я замолкну, пока тебе не понадоблюсь, окей?

— Конечно.

Флешетта сориентировалась по берегу океана, посчитав, что в этом направлении восток, и пошла на северо-запад, как и предлагал Винрар. Она передвигалась по земле, пробираясь через залитое водой пространство, стараясь двигаться побыстрее. Патруль с Призрачным Сталкером закончен — никому ничего не надо доказывать.

Озеро, оставленное Лефиафаном на месте центра города, нашлось быстро. Улицы были залиты водой, и потому кратер можно было отличить только по заграждениям вокруг, и по тёмному пятну под водой в том месте, где не было ничего, отражающего свет. В центре озера громоздились остовы упавших зданий. Оранжевый свет от огня на верхнем этаже одного из зданий — возможно кто-то переплыл к этому дому и остался там. Возможно, там было безопаснее, чем на улицах.

Кратер был окружен оранжевыми полосатыми барьерами с сигнальными лампами и переносными цепными заграждениями, соединёнными между собой и создающими сплошной барьер вокруг дыры. Флешетта шла вдоль ограждения, что примерно вдвое уменьшало область, за которой следовало следить на случай приближающейся опасности. Правый указательный палец лежал чуть ниже спускового крючка арбалета, а в левой руке она сжимала пригоршню дротиков.

Огромная воронка, сделанная Левиафаном, была округлой формы, и настолько большой, что Флешетта не могла точно сказать, где она повернула и стала идти скорее на запад, чем на север.

Здания были покрыты свежими граффити, некоторые предупреждали не приближаться, другие были грубо нарисованными знаками бродяг. В одном месте из обломков разрушенных зданий были сделаны баррикады в переулках и перед дверями домов. Целых зданий здесь почти не осталось — слева был гигантский омут, а два квартала справа, насколько можно было разглядеть в лунном свете, были повреждены так, что жить там было нельзя.

На одном из перекрёстков, на двух противоположных стенах, краской из баллончика были нарисованы вертикальные жёлтые линии. В воде стояли дорожные конусы, некоторые из них поломанные, оранжевый полосатый барьер, остатки жёлтого дождевика. Всё это было притоплено обломками. Вместе с линиями на стенах аккуратно разложенный мусор образовывал яркую границу.

Она перешагнула черту и тут же почувствовала сопротивление. Только через секунду она смогла понять, что это было — нить блеснула в лунном свете.

Послышался глухой всплеск; с ближайшей крыши спрыгнула четырёхметровая горилла и приземлилась аккурат перед девушкой. Горилла бешено взмахнула лапами, не задев её, затем ударила кулаками в воду перед собой, разрушив одну из сторон полосатого ограждения. Флешетта приготовилась стрелять, но остановилась.

Горилла была не настоящей. Просто сшитые вместе куски ткани. А ещё она была слепой. Вела себя так, будто не видела её.

Флешетта опустила арбалет, отступила за линию и подождала.

Шлёпая по воде, прибежала Кукла. Она заметила Флешетту, и горилла встала между ними.

Её создания видят только то, что видит она сама. Они — марионетки.

— Не подходи, — предупредила Кукла. Она выглянула из-за спины гориллы. Ее фарфоровая кукольная маска была испачкана, от глаза к уху шла трещина. На ней было платье, не то же самое, что при атаке Левиафана, но тоже мокрое, грязное, с порванными кое-где кружевами. В кудряшках, слишком правильно завёрнутых, чтобы быть настоящими, запутались стружки.

— Не подхожу, — заверила Флешетта девушку. — Помнишь меня?

— Да. Ты говорила со мной перед дракой, оттащила меня от той ужасной маленькой девочки.

— Ага, — Флешетта улыбнулась, пожав плечами, и шагнула вперёд.

— Назад! — выкрикнула Кукла. Горилла снова стукнула кулаками о землю, выдвинулась вперед, подняв кулак, словно собиралась ударить со всей силы.

Флешетта послушалась и, подняв руки, отступила на два шага. Горилла осталась на месте.

— Я — герой. Из Стражей. Недавно в городе.

— Не важно. У меня уговор. Моя семья остается здесь, получает еду и воду. Взамен я никого не впускаю.

— Я — герой, — сказала Флешетта с нажимом. — Со мной не будет проблем.

— Я не знаю, правда ли это. Всё, что ты говоришь, может быть враньем.

— У меня есть удостоверение.

— Не имеет значения, — тряхнула головой Кукла. — У меня уговор.

Она вскарабкалась на плечи гориллы и добавила:

— И я его придерживаюсь. Стопроцентный нейтралитет. Ты входишь — я дерусь.

И я выиграю почти наверняка, подумала Флешетта. Возможно, ты даже это знаешь, но всё равно будешь драться.

— Хорошо, — ответила Флешетта, стараясь звучать убедительно. — Я не буду заходить за черту. Просто услышала, что ты поблизости, а у меня здесь почти нет знакомых. Думала, загляну, посмотрю, как ты тут.

— Справляюсь, — ответила Кукла.

— Хорошо, хорошо, — Флешетта спрятала арбалет, надеясь, что Кукла почувствует себя в безопасности.

— Слушай, если тебе что-то нужно, то я здесь. Если появятся плохие люди, и тебе не хватит сил для защиты своей территории, если понадобятся ресурсы, которых ты не сможешь достать, может нужна будет какая-то информация или медицинская помощь — звони. Возьмешь мою визитку?

Горилла опустила занесённый кулак, протянула вперед ладонь, и Флешетта вытащила из пояса визитку. Слегка мокрая, но разобрать можно. Она положила её в центр насквозь промокшей руки из чёрной джинсовой ткани. Рука гориллы была удивительно твёрдой. Жёсткой. Форма была слишком похожа на человеческую, если сравнивать с настоящей гориллой. Не то чтобы это имело значение.

— Хорошо. — сказала Кукла, взяв у гориллы визитку. Её тон стал помягче.

— Телефонные линии не работают, но мобильники ловят.

— Твоим людям ничего не нужно? Не знаю, как тут у вас со снабжением, я всего пару часов в городе. Не знаю, как что распределяется, но могу проследить и убедится, что вы что-то получите.

Кукла уселась на плече гориллы, скрестив ноги.

— Ага. У нас не хватает питьевой воды. Та, в которой мы чуть не тонем, слишком солёная, её даже прокипятить, чтобы очистить, не получится.

— Хорошо. Питьевая вода.

Кукольная девушка отклонилась, пытаясь засунуть карточку в передний карман кружевного фартука, завозилась с ним. Девушка убрала визитку, села, обхватив колени, и Флешетта заметила, что у неё дрожат руки.

Да её же просто трясёт.

— Эй, — спросила Флешетта.

— Что?

— Ты точно в порядке? Держишься?

Кукла огляделась, словно проверяя, не подслушивает ли кто.

— Ненавижу драться. Ненавижу противостояние. Даже вот сейчас, то, что я стою здесь и думаю, что мне придется драться с тобой, да с кем угодно, очень нервирует. Зубы стучат, а я даже не замерзла.

— Ты вышла лицом к лицу против Левиафана. И справилась получше многих.

— Ты знаешь, как долго я набиралась храбрости для этого? Вот чтобы встать и как-то помочь?

— Но ты справилась. Ты встала. Не надо себя недооценивать. Ты — сильная.

— Я хочу, чтобы это закончилось. Так страшно думать, что кто-то может прийти и ограбить, а я не смогу ничего сделать.

— У тебя есть моя визитка. Не могу обещать, что примчусь мгновенно, но я остановилась на базе Стражей, а это не слишком далеко.

Кукла кивнула и тихо ответила:

— Это очень обнадёживает. Наверное, больше, чем ты думаешь.

— И я могу заходить, когда патрулирую, если хочешь. Проверить, что всё в порядке, уточнить ситуацию с припасами.

Кукла ответила не сразу:

— Да, пожалуйста. Потяни за нить дважды, и я пойму, что это ты. Я использую телекинез на нитях, так что я замечу.

— Договорились. Кстати, я Флешетта, если ты не знаешь.

— О. Нет, не знала. Меня зовут Саб... — Кукла запнулась, издав еле слышный стон.

— Всё хорошо, — Флешетта удержалась от улыбки. Сабрина? Может, Сайбл? Нет, звучало не так.

— Я просто дурочка, — сказала Кукла.

Флешетта промолчала, а потом подняла стекло шлема.

— Лили.

Мне нужны люди, которым я могу доверять, — пыталась она убедить саму себя, понимая, что на самом деле причина другая. Подобные выкрутасы могут навлечь серьезные неприятности со Стражами.

Кукла заколебалась, а потом сняла маску. Хотя её парик состоял из светлых кудряшек, а одежда была выдержана в западном стиле, лицо её было тёмным, ближневосточного типа. На ней остались полоски металла, идущие к скулам, подбородку, лбу. Крепления для маски? У неё были полные губы и большие чёрные глаза.

— Саба.

“А она симпатичная, — подумала Флешетта. — Забавно, но она старше меня.”

— Приятно познакомиться, Саба.

— Я ещё не разрешала тебе переступать линию, — предупредила Саба. Она казалась такой маленькой на плечах гориллы, что угроза вышла вообще никакой. А может, подумала Флешетта, она себе, а не мне напоминает.

— Ладно, — Флешетта опустила стекло шлема. — Но, может, пройдешься со мной? Проверим твой периметр? Я буду на этой стороне.

Саба тоже надела маску. На секунду Флешетте показалось — откажется.

— Ладно. Спасибо, — Кукла спустила ноги по обеим сторонам шеи гориллы, продолжавшей двигаться. Ради приличия девушка прижала подол платья руками и наклонилась вперёд. Эта застенчивая скромность была едва заметна, но Флешетта почувствовала такой же прилив чувств, как когда бежала по цепи на высоте пятого этажа.

Но она не стала этого показывать, а улыбнулась и пошла, сцепив руки за спиной и держа в одной руке дротики на случай засады. Горилла пересекла жёлтую линию и не то побежала, не то запрыгала, чтобы догнать её и пойти рядом. Затем замедлилась до медленного, спокойного шага.

Флешетта почувствовала облегчение. Теперь она знала, что справится. Теперь у неё есть кто-то свой, пусть и не из её команды. Она уже не одна.

— Так ты учишься на дизайнера? — спросила она.

9.03

— Добро пожаловать на курс лекций "Паралюди: теории и закономерности". Вижу, аудитория заполнена, кроме того, не менее трехсот слушателей подписались на видеолекции. Прогресс по сравнению с последними двумя триместрами, должно быть, я что-то делаю правильно.

Стояк огляделся. Шесть человек в униформе СКП сидели на переднем ряду, сняв шлемы и раскрыв на столах тетради. Сталевар и Флешетта сидели поближе к двери, переговариваясь, пока профессор делал обзор курса.

Слава сидела прямо перед ним, одетая в черную блузку с длинными рукавами, сложив руки на столе и уткнувшись подбородком в ладонь. Виста, как ни странно, сидела рядом с ней и была в аудитории единственной, пытавшейся завязать разговор. Когда Слава не отреагировала на её попытки пообщаться, Виста затихла, но осталась сидеть рядом с ней. Стояк не был до конца уверен, почему Слава пришла в штаб-квартиру Стражей на лекцию, но она была здесь, непривычно тихая. Виста была такой же всю последнюю неделю.

Винрар сидел справа, его глаза не отрывались от экрана. Он то брал ручку, то снова откладывал её в сторону. Призрачный Сталкер расположилась как можно дальше от остальных, в дальнем углу. Она сидела боком к лектору, спиной к стене, положив ноги на другой стул. Всё внимание она сконцентрировала скорее на своем мобильнике, чем на экране в передней части комнаты.

Итого на лекции было лишь тринадцать человек.

— ...для помощи инвалидам и беременным в программе курса есть все детали по поводу того, с кем можно связаться. Если вас ещё не достало слушать всю эту информацию, то к моменту вашего выпуска точно достанет. Мы обязаны говорить это на первом занятии по каждому предмету.

Сначала позвольте мне развеять некоторые распространённые заблуждения. Это непростой курс, как уже известно всем, кто выбирал курсы "Паралюди: история и общество" или "Паралюди: факты и способности". Даже те из вас, кто блестяще закончил предыдущие два семестра, должны знать, что если это ваш первый год в университете, третья часть курса по паралюдям может оказаться для вас сложной. Здесь я в первую очередь требую креативности, умения решать поставленные задачи и заниматься поиском информации. Навыки и умения, которым, честно говоря, уделяется недостаточно внимания в старших классах школы.

На этом занятии я хотел бы, чтобы вы задумались. Паралюди. Люди со сверхспособностями. Они живут среди нас вот уже почти тридцать лет. Как они появились? Почему они здесь? Общеизвестно, что паралюди — это обычные люди, которые получили сверхспособности. Легко решить, что это всё, что мы о них знаем. Я хочу, чтобы вы подумали ещё. Например, почему почти каждая парачеловеческая способность может быть использована в бою или противостоянии? Виновата ли в этом человеческая природа, превращающая любое достижение прогресса в оружие? Или же в этом есть чей-то замысел?

Учитывая разрушительный потенциал этих способностей, почему так мало людей гибнет во время первого, непредсказуемого и хаотичного проявления своих талантов? Первые две или три недели нашего курса мы будем говорить о наиболее заметных моментах в жизни паралюдей, о тех событиях-триггерах, когда люди впервые получают свои силы, обычно в результате какой-то травмы.

На протяжении этого курса мы рассмотрим корреляции и закономерности по отношению как к событиям-триггерам, так и прочим особенностям. Например, как влияет природа события-триггера на полученную способность? В исследовании Гарта и Роджерса делается вывод, что психологический стресс приводит к большей вероятности появления ментальных способностей. Технари, Умники, Властелины. Чем больше составляющая физического насилия, тем выше шанс появления физически ориентированных способностей. Гарт и Роджерс предполагают, что существует плавный переход, но возможно всё не так просто.

Последующее исследование Гарта касается того, что мы знаем о семьях кейпов. Если у кого-то в семье есть способности, вероятность, что они проявятся и у других членов семьи, заметно выше. Почти всегда распространение или горизонтальное, или наследуемое, передача происходит или от родителя к ребёнку, или внутри того же поколения. Мы поговорим о теориях, объясняющих, почему так происходит. Те, кто хочет забежать вперёд, могут обратить внимание на заметки Гарта по поводу семей Даллон и Пелхем, приведённые в девятой главе. Можно предположить, что различные сценарии, приводящие к событиям-триггерам, могут быть напрямую связаны с различиями в способностях даже среди наиболее близких членов семей кейпов. Похожие события, высокая степень родства — похожие силы. Чем дальше родство и чем больше различаются события, тем сильнее будут различаться способности, получившиеся в результате.

Стояк взглянул на Славу. Заинтересует ли её упоминание семьи? Та не шелохнулась. Спит, что ли?

Он её прекрасно понимал.

“Чудовищная трата времени. Я мог бы находиться снаружи, помогать людям. Или проводить время с семьёй.”

Протекторат координировал смены по указаниям Суинки, чтобы Стражи хоть чему-то могли поучиться все вместе. Только это всё были бесполезные сведения, никак не связанные с тем кризисом, что был в городе прямо здесь и сейчас. Согнали в конференц-зал СКП и заставляют учить хрень, которая никак не поможет в оперативной работе.

Блин, да это вообще видеозапись с лекций прошлого года. Почему бы не посмотреть её в свободное время? Им просто приходится подчиняться начальству с его идиотскими приоритетами.

Он беспокойно ерзал на месте, чувствуя гнев и досаду.

— События-триггеры — важнейший элемент для изучения, потому что время, природа и распространение появляющихся способностей могут дать подсказку, откуда взялись эти способности. Например, они чаще возникают у женщин, чем у мужчин, чаще в странах третьего мира, чем в индустриальных. Некоторые из вас даже могут вспомнить, как я упоминал об этом факте, когда рассказывал о сожжении ведьм в Народной Республике Уганда.

Ещё одна закономерность, которую мы рассмотрим — это эффект нескольких событий-триггеров, происходящих в одном месте и в одно время. Есть очень сильная корреляция между совпадающими событиями-триггерами и людьми, получающими три и более способностей вместо одной или двух основных.

— Эй, Флешетта, — позвал Винрар через всю комнату, — у тебя ведь куча разных способностей?

— Конечно, — повернулась она к нему.

— Кто нибудь получил силы в то же время, что и ты?

— Никто, насколько я знаю.

— Мог ли кто-то поблизости получить свои силы так, чтобы ты не узнала об этом? Могло так случиться? Были кейпы, которые появились одновременно с тобой?

— Да, один довольно настойчивый злодей, — нахмурилась Флешетта.

— Стоит задуматься.

— Критическое осмысление и применение знаний на практике — это хорошо, — обернулся к ним Сталевар. — Но не забывайте о лекции. И о других слушателях.

“Он что, специально старается, чтобы люди его ненавидели?” — размышлял Стояк.

Профессор на экране отвечал на вопрос студента:

— ... я считаю, что Эйдолон обладает одной основной способностью. Но спасибо. Хороший вопрос, и он плавно подводит нас к следующей части нашего курса. После того, как мы обсудим события-триггеры, мы рассмотрим тех, кто не укладывается в общие рамки. Паралюди или связанные с паралюдьми сущности, которые отклоняются от нормы. Есть предположения?

— Сын, — сказал студент с телеэкрана, камера захватила его слишком поздно, и профессор слушал уже другого студента.

— Губители.

— Нилбог.

— Я бы не стал относить к ним Нилбога, но мы можем обсудить это позже, — сказал профессор. — Возможно, в качестве темы для курсовой. Сын, да. Губители? Да. У нас нет причин или сведений полагать, что они получили способности обычным способом. Ещё одну группу, с которой вы, возможно, знакомы, составляют те, кого СКП называют Случаи-53. Этих, часто "чудовищных", паралюдей мы обсудим более подробно.

Стояк взглянул на Сталевара. Тот искал что-то в своем рюкзаке. Был ли он одним из них?

— На пятой и шестой неделе, если мы не отстанем от графика, мы вспомним пройденный материал и обсудим зарождение паралюдей. Не отдельного человека, как с событиями-триггерами, а в целом. Откуда взялись кейпы? Есть теория “нулевого пациента”, обычно считающая источником всех суперспособностей Сына. Однако это не отвечает на вопрос о том, откуда появился Сын. Эта теория поддерживается случаем Эндрю Хоука, встретившего Сына при его первом появлении, и вскоре получившего способности... но есть и те, у кого сверхспособности появились безо всякой встречи с Сыном и без посещения мест, в которых он бывал.

Есть вирусная теория, предполагающая источником какой-то продвинутый вирус, хоть её позиции достаточно шатки: не обнаружено возбудителя, неизвестен метод переноса, нет объяснения тому, как возникают способности. Популярна генетическая теория, которая, однако, была полностью опровергнута. Мы поговорим о том, как именно была развенчана эта теория...

Стояк почувствовал вибрацию у запястья. Он достал из перчатки мобильник. Сообщение.

От: Мама.

"Папе нехорошо. Возможно, ты захочешь навестить его в больнице."

Он встал, и Сталевар повернулся, чтобы посмотреть на него. Не обращая внимание на металлического парня, он прошёл к выходу из класса, клавиши его телефона тихо попискивали при нажатии. Когда он закрыл дверь, в телефоне послышались гудки.

— Мам?

— Деннис?

— Насколько он плох?

— Как на прошлой неделе. Даже хуже.

Он закрыл глаза.

— Лучше ему не стало, — он больше утверждал, нежели спрашивал.

— Нет.

— Ладно. Я нужен там? Я могу использовать свою силу, дать врачам время на размышления или подготовку, если ситуация критическая.

Её голос звучал глухо:

— Нет, Деннис. Тут не тот случай. Он дышит через кислородную маску, и у докторов нет больших надежд на то, что он когда-нибудь сможет снова дышать без неё. Антибиотики не могут остановить инфекцию.

— Значит, он умрет.

— Мне жаль...

— Через несколько часов? Дней? Недель?

— Доктор говорит — несколько дней.

Он сжал кулаки, потом расслабил их. Это нечестно.

— Мам? Слушай, мне нужно идти.

— Приходи, Деннис. Пока не стало поздно.

— Я постараюсь.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Он помедлил, чтобы собраться.

“Это нечестно.”

Вернувшись в комнату, Стояк прошел до своего места, но не сел. Пройдя немного вперед, к Славе, он коснулся её плеча. Когда она подняла голову, он указал на дверь. Она кивнула и встала.

— Извини, что отрываю тебя. — сказал он, когда они оба оказались в коридоре.

— Я ничего не пропустила. Уже слушала этот курс, — сказала она, тряхнув золотыми локонами.

— Да? Тогда зачем ты здесь?

— “Новая волна”, возможно, будет распущена. Мать сказала, если я хочу быть героем, то должна вступить в программу Стражей. Так что я смотрю, что здесь и как. Ваш лидер и директор в курсе.

— А ты сама хочешь? Вступить?

— Не знаю. Они за, если я соглашусь на несколько дополнительных правил и условий. У меня будет пробное членство, как у Призрачного Сталкера. Я здесь, чтобы понять, как всё устроено, решить, стоит ли проходить через всю эту мороку или проще действовать в одиночку. Я думала, что может быть так и стоит поступить, пока не увидела портреты в вестибюле. Теперь я уже не так уверена.

Стояк кивнул. Объяснения были не нужны. Портреты Эгиды и Рыцаря, висевшие среди других портретов Стражей в вестибюле СКП, были перепечатаны в чёрно-белом и вставлены в широкие чёрные рамки. Их перевесили прямо над столом дежурного и под гербом СКП, под ними были сложены венки и цветы от работников СКП. Здание было закрыто от простых горожан и окружено отрядами СКП, но у жителей тоже будет возможность отдать им дань уважения.

Слава потеряла трех близких людей в тот день. Рыцарь, а без костюма — Дин, — их общая потеря. Её парень, его друг.

— Я знаю, что это дурной тон, я знаю, что у вас свои правила, — заговорил он, — и я пойму, если ты рассердишься. Но... у моего папы лейкемия. Когда напал Левиафан, ему уже несколько дней проводили очень серьёзную терапию. Его ранило, когда прошла одна из волн, и в рану попала инфекция. У него почти нет иммунной системы, нет возможности бороться с заражением.

— Ты хочешь, чтобы я попросила сестру использовать на нём свою силу.

— Пожалуйста.

— Хорошо.

Ответ застал его врасплох. Он взглянул на неё, сбитый с толку.

— Я ничего не обещаю, — пояснила она. — Как ты и сказал, у Эми свои правила. Но я попробую её убедить. Повторяю, я ничего не обещаю.

— Спасибо, — сказал он. — Правда, спасибо.

— А если хочешь мне как-то отплатить, может, расскажешь когда-нибудь о Рыцаре. Поделишься какими-нибудь историями, которые я бы иначе не услышала.

— Обязательно.

Открылась дверь, и в коридор вышел Сталевар в сопровождении Висты. Стояк почувствовал легкое раздражение, но прикусил язык, прежде чем успел что-либо сказать.

— Всё нормально? — спросил Сталевар.

“Я мог бы им рассказать”. Стояк глянул на Висту. “Но тогда остальные члены команды тоже будут в курсе. А им не нужны дополнительные поводы для беспокойства.”

— Всё нормально, — осторожно сказал Стояк.

— Мы поставили видео на паузу, пока вы, ребята, не закончите.

— Хорошо, — ответил Стояк и добавил: — Спасибо.

— Я верю, что у тебя есть причины, — слегка улыбнулся Сталевар, показав ряд белых металлических зубов, — но побыстрее, пожалуйста. У тебя патруль в два часа дня, а значит, если мы хотим досмотреть, то у нас не так много времени на задержки.

— Хорошо, — повторил Стояк, в его тоне начинало проглядывать нетерпение. Он посмотрел, как Сталевар вернулся в комнату и захлопнул за собой дверь.

— Железяка, — пробормотал он в закрытую дверь.

— Он старается, — вмешалась Виста. — Тяжело быть лидером, но он упорно работает над этим.

— В этом-то и проблема, — раздражённо ответил Стояк. — Он достаёт нас с патрулями, тренировками и бумажками, потом начинает говорить, что не заставляет нас делать ничего, что не делает сам. Вот только он спит час или два в сутки, практически не ест, не ходит в туалет или душ. Ему не надо заботиться о семье или друзьях. Конечно, он может вкалывать. Он же е... дрёный робот! — зацензурил он себя ради младшей.

Виста покачала головой:

— Этот "робот", а он на самом деле не робот, делает столько же бумажной работы, сколько мы все, вместе взятые. Он и заставляет нас делать только то, что сам сделать не может. Даже если он не обязан. За это я его очень уважаю.

Стояка охватила ярость:

— Ты что тут, Рыцаря из себя изображаешь? Защищаешь этого... — он прервался раньше, чем успел закончить. Вспомнил, с кем он говорит. — Блин, нет, я...

Виста просто смотрела на него. Через секунду её глаза заблестели, и она уставилась в пол с гневным выражением на лице. Затем резко развернулась и побежала по коридору.

Он попытался догнать и остановить её, но коридор сжался, дав ей добежать до конца за пару шагов, и снова вернулся к нормальной длине, как только она завернула за дальний угол.

Он посмотрел на Славу:

— Прости, — произнёс он тихо.

Она ответила разъярённым взглядом. На секунду ему показалось, что она его ударит.

Её лицо смягчилось, она посмотрела в ту сторону, куда убежала Виста:

— Ничего. Мы все вымотаны, мы на пределе своих сил, а ты ещё и волнуешься об отце. Один раз я тебя прощаю. Но только один.

Он кивнул.

— Но тебе лучше пойти за девочкой и извиниться. Я слышала от Винрара — именно ты убедил всех быть с ней помягче, из-за того что она тяжело всё это переживает. Убедил Сталкера быть с ней помягче, а судя по тому, что до начала занятий сказал Винрар, это было непросто. Может, я ошибаюсь, не знаю, как тут у вас в команде, но, думаю, если ты не загладишь свою вину, тебе долго этого не забудут.

— Ага, — промямлил он. Использовала ли она свою силу? Он почувствовал её странную ауру. Будто его закрыли в клетке с тигром-убийцей из джунглей.

Она ткнула его пальцем в грудь:

— Извинись по-настоящему. Признайся, что ты не так сказал и сделал, признайся, что не должен был так поступать, и пообещай больше так не делать. Это, скорее всего, означает, что тебе придётся помягче относиться к Сталевару, раз Виста этого от тебя хочет.

— Хорошо. Точно, так и сделаю.

Она толкнула его в плечо, и он качнулся в ту же сторону, куда побежала Виста. “Легко забыть, какая же она сильная.”

— Беги уже.

И он побежал.

“Ни на каплю не ощущаю себя прощенным.”

Он проверил два пустых помещения и нервно заглянул в один из женских туалетов, затем обнаружил Висту, которая сидела на лестнице в задней части здания. Одна нога стояла на ступеньку выше другой, руками она обхватывала колено. Она слегка повернула голову, заметив, что в помещении ещё кто-то есть, затем вытерла глаза рукавом костюма.

— Прости, — сказал он ей в спину.

— Ты мудак.

— Ты права. Я редкостный мудак.

— Ты это сказал ещё и при Славе, — Виста развернулась и посмотрела на него. — А он был её парнем.

— Я знаю. Она сказала, что понимает, и что ничего страшного, но не знаю, насколько это правда. Но прежде чем я это выясню и разберусь, как искупить перед ней вину, я хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.

Она наклонила голову.

Прошло довольно много времени, прежде чем Виста заговорила:

— Именно из-за него я с радостью приходила сюда каждый день.

Он спустился по лестнице и сел рядом с ней:

— Да.

— Я знала, у меня нет шансов. Он был старше, он был богатый, красивый. Он встречался со Славой и, хотя они то и дело расставались, всё снова налаживалось миллион раз. Никогда не было времени поговорить с ним с глазу на глаз, разве что на совместном патрулировании. И я вообще не представляла, что говорить, даже если бы такой шанс появился.

— Ты ему нравилась. Он хорошо к тебе относился.

Виста наградила его подозрительным взглядом:

— Ты мне врёшь?

— Нет! Нет, я имею в виду, ему нравилось патрулировать с тобой. Он никогда не говорил про тебя ничего плохого.

— Он ни про кого не говорил ничего плохого, — прервала она.

— Не совсем. Когда Свинка узнала, что Призрачный Сталкер патрулирует в одиночку каждую ночь, и заставила нас присматривать за ней, он сказал кое-что. И про Свинку, и про Сталкера.

Виста слегка улыбнулась.

— Ему нравилось общаться с тобой, Мисси. Признаков было немного, но я замечал. Когда Триумф или Эгида отправляли его в патруль с Винраром, Страшилой или ещё кем-нибудь, он отвечал "ладно" или "есть, сэр". Но когда в напарники ему попадались ты или я, он говорил "отлично", или просто очень широко улыбался, как будто вечер удался. Как-то глупо звучит, когда я обо всём этом рассказываю вслух...

— Нет, я тоже это замечала, но думала, что принимаю желаемое за действительное.

Стояк вздохнул:

— Он был хорошим парнем и как же хх..ффигово...

— В моем присутствии можешь материться, Деннис. Мне тринадцать, а не восемь.

На его лице, скрытом маской, появилась смущённая улыбка:

— Ладно. Прости.

Уже более серьёзно он признал:

— Я как мудак сорвался на тебя за то, что Рыцарь бы наверняка сделал. Слава сказала, что я просто сорвал злость на Сталеваре и частично на тебе, и она права. И ты права. Я был зол, я и сейчас такой. Из-за всей бессмысленности произошедшего... и того, что сейчас происходит. Когда я нахожусь здесь, меня расстраивает и злит всё вокруг, потому что я чувствую, что должен патрулировать улицы. Когда я выхожу в патруль, я злюсь, потому что чувствую, что должен быть со своей семьей... но когда я возвращаюсь к семье, я чувствую ярость и беспомощность от того, что не могу ничем помочь вам здесь...

Он остановился, не желая рассказывать всю глубину проблем у него дома.

— ...Я выместил злобу на новеньком, хотя он наверняка этого не заслужил.

Виста опустила голову ему на плечо.

— Я скучаю по старому Деннису. По парню, который выбрал себе немного пошлое имя и озвучил его перед журналистами, так что Свинка и прочее начальство уже не могли заставить его поменять. Потому что это было забавно. Потому что он любил раздвигать границы дозволенного, и потому что считал, что это весело. Новый Деннис такой злой. Кажется, теперь я понимаю, почему.

— А ты — нет? Ты не злишься? Из-за всего, что происходит? Из-за того, как несправедливо всё получилось?

Она помотала головой, потеревшись о его плечо:

— Да. Но нельзя давать этому поглотить тебя. Если тебе правда так не нравится Сталевар, не заставляй себя хорошо к нему относиться. Но не будь таким. Не злись всё время.

Он кивнул. Это было не так просто. Когда он пытался отпустить всё и расслабиться, он никак не мог избавиться от ощущения, что если у него получится, он просто развалится на части. У него не было большой надежды, что Панацея поможет папе, но как думать об этом без спасительной оболочки из пылающей ярости? Так он может утратить возможность служить и защищать людей, которым это действительно нужно. Эта мысль заставила его пульс ускориться.

— Я работаю над этим, извини, если это тебя задело, — ответил он уклончиво.

— Ничего страшного, я крепче, чем выгляжу, — она ударила кулаком по наплечнику своей брони.

— И прости за то, что я наговорил. Ты хороший человек, Мисси.

— Ну что, возвращаемся в класс? — спросила она.

— Давай, если ты в порядке.

Она кивнула.

Когда они вернулись, Стражи и Слава были в коридоре. Офицеры СКП в спешке выбегали из помещения, надевая шлемы.

— Вы вернулись как раз вовремя, — сказал Сталевар. — Курсы отменяются. У нас проблемы.

* * *

Место преступления находилось в разрушенном здании. Три стены устояли, но крыши не было. Пол был усеян кирпичами, обломками бетона и мусором.

— Есть ещё два таких же случая? — спросил Стояк, широко распахнув глаза. Он задрал голову, чтобы посмотреть вверх.

— Ага, — ответил Сталевар.

— При свете дня, — сказал Винрар, — посреди ясного дня.

Стояк глянул на затянутое облаками небо. Не такой уж сегодня и ясный день. И людей вокруг не было. Но преступление было наглым и более чем пугающим.

На каждой из трёх внутренних стен старого здания висело тело, в шести метрах над землей. И каждое из них было разделано по-своему. Слева был труп, с которого содрали кожу, определить пол было невозможно. Напротив них висело тело толстой женщины, обугленное до черноты. И завершал сцену труп, судя по его одежде, бездомного, или потерявшего дом в недавнем бедствии. Его руки и ноги были отрезаны в местах сгибов и соединены короткой, длиной в тридцать сантиметров, цепью. Цепи были прибиты гвоздями, удерживая труп в подвешенном положении, голова поникла. Выглядело это как ужасная марионетка с чересчур длинным телом. Цепи звенели и раскачивались на ветру.

В здании с трупами находилась одна знакомая группа. Трикстер, Солнышко и Баллистик стояли под трупами. Крылатая фигура, которая могла быть горгульей, демоном или драконом, тремя когтями вцепилась в раму выбитого окна, а остальными пыталась достать бездомного. Генезис.

— Извините за клише, но всё совсем не так, как выглядит, — заговорил Трикстер.

— Верю, — сказал Сталевар, — я читал ваши досье, это не ваш modus operandi.

— Отлично, отлично, одобряю, — Трикстер коснулся шляпы. — Тогда мы пойдём?

— Нет, но если вы пройдёте с нами...

— Вы арестуете нас по каким-нибудь другим обвинениям. И не сможете гарантировать, что кто-то из вашего начальства не решит и это на нас повесить.

Сталевар нахмурился.

— Отпустите нас. Что бы тут ни произошло, это требует вашего внимания. Вы должны попытаться найти и поймать настоящих преступников. Этот парень был ещё жив, когда мы пришли, — Трикстер показал на человека со скрепленными цепью конечностями.

— Не могу. Вы всё же подозреваемые, независимо от того, насколько это не похоже на ваши обычные методы.

— Досадно, — поклонился Трикстер.

В то же мгновение Сталевар исчез, а на его месте появилась Генезис, высотой в три метра, и почти такая же широкая в плечах, покрытая похожей на булыжник чешуёй, с мощными мышцами, коротким хвостом и широкими перепончатыми крыльями из плеч. Пока Сталевар падал из окна, она развернулась к оставшимся Стражам.

Баллистик напал на упавшего командира Стражей, осыпав его градом камней и обломков, и стараясь не дать парню с металлической кожей прийти в себя и перейти в нападение.

Стояк бросился к Генезис, протянув вперёд руку. Он был всего в нескольких сантиметрах от нее, когда она исчезла у него из-под носа. Или, точнее, Стояк переместился в другое место. Из-за изменения поверхности под ногами он споткнулся, и чуть не врезался в полуразрушенную стену одного из зданий.

Он крутанулся на месте, мельком увидев, как Генезис обменивается ударами со Славой, и снова обнаружил себя в другом месте, спиной к дерущейся паре. Кто-то из них налетел на него, и он растянулся на земле. Если бы он только знал, кто это был — Генезис или Слава, в случае с Генезис он мог бы вывести её из строя.

“Это бесит.”

Он поднялся на ноги, опасаясь новых приколов с телепортацией.

Винрар развернулся на месте, вскинул пистолет с квадратным дулом и выстрелил в Трикстера чем-то похожим на сияющую синюю вспышку, но тот сразу же обменял себя с ним местами. Винрар пригнулся, как только телепортировался, но его всё равно задело своим же выстрелом, от бронированного костюма полетели искры, между соединениями на мгновение проскочили разряды. Солнышко создала пылающий шар — маленький, но все равно слепящий, — и послала его за Винраром. Юный герой рванул к укрытию, спасаясь от раскалённой плазмы. Флешетта собралась выстрелить, но передумала и бросила в Трикстера горсть дротиков. Дротики исчезли в полёте, а из воздуха выпали щепки и камешки.

Стояк изменил свое мнение о телепортере с просто "бесит" на "реально заебал".

Призрачный Сталкер в развевающемся плаще стояла на зазубренном краю стены, там, где провалилась крыша, высоко над схваткой. Она выстрелила в Баллистика и Солнышко, перезарядилась, пока посланный Баллистиком обломок стены пролетал сквозь неё, и снова выстрелила. Все Скитальцы были в броне, так что она могла их разве что отвлечь. Иглы стрел с транквилизаторами не могли пронзить броню или материал их костюмов.

— На прорыв! — прокричала Виста. — Давай!

Умница. Стояк ринулся к Трикстеру, и расстояние между ними сократилось до пары метров, дорога выровнялась, чтобы было удобнее бежать.

Трикстер обменял его с Вистой, переместив на пару метров назад. Девочка возникла там, где только что был он, в нескольких шагах впереди. Стояк восстановил равновесие и снова рванулся вперёд. И снова силы Висты помогли сократить расстояние. Винрар, Флешетта и Виста тоже бросились на противника, чтобы при обмене Стояка не переместило слишком далеко.

Солнышко отправила плазменную сферу между ними и Трикстером, торчащие над водой щепки запылали. Виста ответила, вскинув руку и сильно уменьшив сферу. Сталевар пригнулся, уклоняясь от атаки Баллистика, побежал к шару и ударил по нему кулаком. Удар рассеял сферу, Солнышко не смогла собрать её обратно, и всех окатило волной горячего воздуха.

Сталевар, в свою очередь, отшатнулся, рука у него побелела и светилась от жара. Он согнул сияющую руку, и движение было медленным и тугим. Даже в районе локтя металл его руки был оранжево-красным.

Стояк не успел рассмотреть, всё ли в порядке со Сталеваром. Он обежал командира, закрывшись его широким металлическим телом от Трикстера. И из этого положения он попытался добежать и коснуться злодея.

За мгновение до того, как он должен был поймать Трикстера, злодей исчез, и перед ним возник Сталевар. Ладонь прикоснулась к металлу спины Сталевара.

Он облегчённо выдохнул, когда Сталевар обернулся. Только то, что он ждал чего-то подобного, позволило ему вовремя отключить свою силу. Крутанувшись, Стояк добрался до того места, откуда исчез Сталевар, но Трикстер уже поменялся местами со Славой, чтобы быть как можно дальше от гущи боя.

“Я не могу уследить за ним.”

Стояк осмотрелся, пытаясь понять, что происходит. Теперь его команда была зажата между Скитальцами. С одной стороны у дальнего угла здания стояли, пригнувшись, Солнышко и Баллистик. С другой стороны на строительном мусоре, рассыпанном от входа здания и до затопленной улицы, стояли Трикстер и Генезис.

Генезис вдохнула, наполнив грудь воздухом, и Сталевар, успев среагировать первым, с силой топнул ногой по обломкам и поднял ударом большой кусок фанеры с неровным краем. Схватив его, он поставил лист между собой и Генезис. Винрар, Флешетта и Виста развернулись и побежали в сторону Баллистика и Солнышка.

Кусок фанеры в руках Сталевара остановил большую часть того, что выдохнула Генезис. Стояк видел этот тёмный, чёрно-серый пар. Вокруг краёв завивались струйки и плыли в их сторону — у них был горький запах и вкус, как у смеси пепла и чего-то зловонного. Даже толика этого пара, попавшая ему под маску, вызвала лающий кашель. Остальным Стражам пришлось ещё хуже, Виста упала на четвереньки. А ведь дыхание оборотня не было направлено напрямую на них.

“Так вот, значит, на что способен Оборотень-9. Различные обличья, каждое со своим набором способностей.”

Сталевар покачнулся, когда Генезис прыгнула вперёд, а Стояк поднырнул под руку Сталевара и приложил ладонь к фанере. Он почувствовал как его сила охватила материал, отрезав его от временного потока.

Через секунду он почувствовал на своём плече тяжёлую руку. Сталевар, стоя над ним, быстро улыбнулся и протянул ладонь. Стояк ответил коротким кивком и взялся за руку, вставая. Отойдя вместе, они увидели, как Генезис поднимается в воздух, тяжело хлопая перепончатыми крыльями, и вдыхает, чтобы снова окатить их зловонным дымом.

Он чувствовал себя удивительно спокойно, сражаясь вместе с своей командой против злодеев с одними из самых высоких рейтингов силы в Броктон Бей, под жуткой декорацией из трёх висящих трупов. Он залез рукой в ячейку сбоку в броне и вытащил оттуда две пачки бумаги. Проведя большим пальцем, он раскрыл их в веер, удерживая, как кто-то мог бы держать пару ножей.

Он понял, откуда взялось это спокойствие. При всём прочем, этот бой был убежищем от того чувства, что мучило его с самого конца сражения с Левиафаном. Чувства, что он был всегда не там, где нужно, и делал не то, что нужно, пока в городе творились несчастья, и пока умирал его отец. Именно здесь и сейчас он и был нужен.

“Вот зачем я здесь.”

9.04

“Я — Технарь. Я должен быть умным.

Так почему же я такой дурак?”

Баллистик поднял руку и указал на Винрара. Дождавшись, когда Винрар начал двигаться, он пнул неровную, покрытую щебнем землю, бросая щепки и куски бетона, как картечь. Героя-подростка лишь слегка задело на середине прыжка, раздирая бок живота и бедро, и царапая броню. И всё же удар был такой силы, что его перевернуло в воздухе. Винрар упал спиной на покрывавший землю мусор и захрипел.

— Эй! — проревел Баллистик. — Девчонка!

Винрар увидел, что теперь Баллистик показывает на Висту. Злодей по своему телосложению и броне был похож на игрока в американский футбол — полная противоположность юной героине. Он показал на неё, подождал, пока она выгнет землю в какое-то подобие укрытия, и запустил куском бетона.

Бетон полетел под таким углом, что в девочку он бы в любом случае не попал, угодил в барьер и разлетелся на куски, осыпав её обломками. Виста вскрикнула и отшатнулась, а часть барьера осыпалась на неё сверху.

“Он говорит нам, на кого собирается напасть.”

Винрар глянул вверх и увидел Солнышко — её сфера парила в добрых пяти метрах над землёй, подальше от стен здания и висящих над ними трупов. Несмотря на расстояние до сферы, он ощущал, как жар щиплет открытые участки кожи. После боя с Губителем он знал, что Солнышко может сделать сферу ещё больше, и двигать её быстрее.

Когда пылающий шар поплыл вперёд, оставаясь на примерно той же высоте, Флешетте и Славе пришлось спасаться бегством. Призрачный Сталкер спрыгнула со стены в аллею рядом со зданием, чтобы уйти от жара. Только Виста оставалась под завалом, который она пыталась уменьшить и столкнуть с себя.

Только тут до Винрара дошло — Солнышко и Баллистик сражаются не в полную силу. Оба настолько сильны, что выложись они целиком — и добавятся трупы.

Но это понимание совсем не успокоило. Если эти ребята окажутся загнанными в угол или запаникуют, они могут перестать любезничать.

Трикстер и Генезис увязли в борьбе со Стояком и Сталеваром — Стояк помещал листы бумаги в воздух и замораживал их, чтобы по получившимся ступенькам добраться до летающего Оборотня. Как только Генезис пыталась атаковать, Стояк ставил на её пути бумагу ребром, или пытался подобраться поближе и коснуться. Избегая грубой силы, она выдохнула облако удушающего дыма. Стояк и Сталевар вместе ограничивали продвижение облака с помощью замораживаемых силой Стояка кусков бумаги и фанеры.

Винрар решил, что те справятся. Его задача — помочь против Баллистика и Солнышка.

Как только он оказался на ногах, он побежал, даже не успев выпрямиться, вскинул шоковый пистолет и выстрелил очередью больших голубых вспышек в Баллистика.

Трикстер тут же его телепортировал, поменяв с местами с Баллистиком. Инерции бега хватило, чтобы уйти с линии собственного огня.

Пистолет содержал небольшую силовую установку, использовавшую технологию искривления пространства, чтобы усилить и поглотить устойчивый электрический ток. Ствол был оборудован спиральным электродом, созданным на основе старых данных Оружейника о "твёрдом" свете, который создавали Чистота и Бесстрашный. Наномолекулярная, ионизированная нарезка внутри ствола служила для того, чтобы придать выстрелам приблизительно эллиптическую форму, которая дольше всего сохранялась после вылета из ствола.

По-простому это было похоже на электрический удлинитель, включённый сам в себя, с тем лишь крошечным дополнением, что каждый оборот усиливал проходящий ток. Присоединённая батарея поддерживала ток, а сами выстрелы были "твёрдым" электричеством, собранным в шарики, и оказывающим физическое воздействие, благодаря тому, что они переносили и передавали кинетическую энергию. Так как оружие накапливало заряд, пауза между выстрелами могла до определенного предела усилить следующий.

“Я ведь умею создавать что-то вроде этого пистолета, что-то действительно гениальное, но потом я иду и разбираю свой чёртов антигравитационный скейт ради деталей для проекта, который никогда не закончу. Идиот.”

Баллистик направился к Висте, которая пыталась встать. Его перехватила и впечатала в стену Слава. Она ударила его кулаком, добавила коленом в живот и снова вогнала в стену, не давая ему опомниться и восстановить равновесие.

Баллистик повис на ней, схватившись для опоры за воротник её костюма. Мгновением позже, она превратилась в размытое пятно и исчезла за горизонтом. Избавившись от противника, Баллистик со стоном упал на четвереньки.

Флешетта бросила горсть дротиков в Солнышко, пришпилив девушку к стене. Почему-то Флешетте удалось избежать внимания Трикстера. Но как? Винрар обернулся и увидел, что она стояла так, чтобы телом закрывать Трикстеру обзор как на дротики, так и на его союзницу.

“Так значит он может телепортировать только то, что видит?”

Винрар двинулся, и, позаимствовав идею Флешетты, занял позицию между раненным Баллистиком и Трикстером. Нацелил пистолет.

Он был почти готов выстрелить, когда оружие исчезло из рук, заменённое куском дерева странной формы. Секунду спустя его маску и визор приложило о какую-то твёрдую поверхность. Пришлось схватиться за стену, чтобы устоять на ногах и не упасть. Его телепортировали.

Затем стена под его рукой дрогнула и он услышал крик Стояка:

— Вин, ложись!

Он упал на землю, и тут до него дошло, что он опирался на Генезис в облике горгульи. Сталевар придал своей руке форму тяжёлой кирки и начал рубить злодейку, оставляя удивительно глубокие раны, но ей было, похоже, всё равно. Одной лапой она схватила Сталевара за лицо, другой крест-накрест расцарапала грудь, оставляя глубокие борозды в металле. Из пробитой киркой дыры в её груди заклубился тот же зловонный чёрный дым, который она выдыхала.

Стояк побежал вперёд, но Генезис толкнула на встречу ему Сталевара, что дало ей время подпрыгнуть и подняться в воздух. Она махала крыльями, поддерживая полёт и оставаясь на расстоянии.

Винрар отстегнул лазерное ружьё и выстрелил в злодейку. Она взмахнула крыльями и его первый выстрел только слегка задел её, но два остальных попали. Один — в плечо, оставив дыру, в которую можно было бы просунуть руку, другой в висок, примерно с таким же результатом.

Генезис упала с неба и взорвалась, превратившись в мешанину из камней и чёрного дыма при ударе о землю.

На мгновение перепугавшись, он проверил настройки винтовки. Нормальный уровень, никаких ошибок. Она могла нагреть металл или другую неорганику, прорезать насквозь более хрупкие материалы, но человек... максимум — боль, и возможно, ожог самой низкой степени.

— Это просто её способность, — напомнил он себе, — ты не убил её.

Но винтовка, так или иначе, ударила её как-то уж очень сильно. Возможно, это связано с тем, как она сооружает новые тела? Определенная длина волны и, в итоге, уязвимость перед лазерами?

Но жаловаться было не на что. Он, резко развернувшись, начал стрелять в других злодеев.

Раненый Баллистик открыл огонь по Висте, выпустив очередь из кусков щебенки, целясь чуть ниже. Они ударили в землю прямо перед девушкой, и ту накрыло лавиной обломков. Каждый выстрел заставлял её отступать всё дальше, давая Баллистику возможность дохромать до Солнышка. Он дотронулся до болтов, которые пришпиливали её к стене, и послал их прямо в лицо Сталевару.

— Блять! — выругался тот, металлические острия болтов торчали из его челюсти, скулы, брови и лба. — Я теперь до скончания веков буду лицо в порядок приводить!

Телепортации Трикстера поместили группу врагов внутрь здания, Стражи окружали их.

Держать врага в окружении — не такое уж преимущество, если он может телепортироваться, но на мгновение все застыли на местах, с оружием наготове. Это было краткое затишье: все ждали, когда противник сделает первый ход, чтобы отреагировать.

Их обдувал ветер, и Винрар моргнул, когда крупная капля воды разбилась о стекло его шлема. Начинался дождь. Он взглянул на трупы, развешанные по стенам здания.

— Вода смоет все улики, если вы нас не отпустите и не поторопитесь проверить тела, — сказал Трикстер.

— Криминалисты не сумеют вовремя добраться с такими-то дорогами, — ответил Сталевар. — И нам всё равно нельзя ничего трогать. Таковы правила.

— Правила? Не стоит так трястись над ними, — усмехнулся Трикстер. — Пожалуй, тут я смогу вам помочь.

Сталевар исчез, а обожженный труп шлепнулся на землю.

— Черт! — крикнул Стояк, устремляясь вперед.

Сталевар во второй раз за считанные минуты упал со стены, вырвав из бетона крепления, ранее державшие труп женщины. Виста деформировала стену, чтобы смягчить его падение. Винрар нацелил лазерную винтовку на Трикстера.

“Тупняк.“

Нажав на курок, он в ту же секунду пожалел об этом.

Как и следовало ожидать, в мгновение ока он обнаружил себя в другом месте, а в спину ему ударил горяченный заряд его собственного оружия. Винрар бросился на подтопленную землю у основания здания, перекатившись таким образом, чтобы его спина оказалась в воде.

“Это не смертельно, непоправимого ущерба не нанесет, ты же его проверял, тестировал на сыром мясе.”

Баланс сил резко изменился. Стояк, Флешетта и Виста теперь поменялись местами со Скитальцами.

— Не-не-не, деточка, — сказал Трикстер, когда провал в стене за его группой начал закрываться, — иди-ка сюда.

На месте Висты появился освежеванный труп.

“Нет!” Винрар развернулся, увидел Висту на стене. Она была опутана петлями проволоки, которые до этого держали труп в вертикальном положении. Металлическая проволока была обмотана вокруг разрушенной части стены, и несколько витков держали Висту за шею. Еще одна петля удерживала её тело, одна из рук оказалась прижата к боку. Она пыталась ослабить проволоку на шее свободной рукой, но без особого результата. Проволока плотно прилегала к ее горлу, и Винрар боялся, что она прорежет кожу.

— Трикстер! — закричала испуганная Солнышко.

— Просто бегите! — единственное, что ответил злодей. Три злодея побежали, оставив здание позади, их шаги отдавались плеском воды.

Винрар поднял лазерную винтовку, тщательно прицелился и выстрелил, поразив место в десятке сантиметров от горла Висты. Проволока нагрелась и лопнула, освобождая девочку, и та просела сантиметров на тридцать вниз, зацепившись за другие петли. В этот раз прямой опасности не было, но для падения было высоковато. Сорвавшись с такой высоты она могла оказаться разрезанной о проволоку, задохнуться в петле или разбить голову.

Призрачный Сталкер возникла позади Трикстера, взяв его горло в замок. Она сбила его с ног, и окунула лицом в воду.

Винрар колебался. “Помочь ей или Висте?”

“Висте.” Сталкер сказала бы, что и сама может о себе позаботиться. Он предоставит ей такую возможность.

Он выстрелил ещё несколько раз, освобождая Висту, раз или два промазав по проволоке. Героиня, в свою очередь, сосредоточилась на изменении формы стены, чтобы вместо падения соскользнуть вниз.

Баллистик выстрелил в Призрачного Сталкера, и её отбросило в сторону. Выстрел оставил зияющую рану чуть пониже сердца, края раны были призрачными и быстро закрылись, но, держась за грудь, она осталась лежать на земле.

Винрар выпустил очередь в отступающих злодеев, зацепив Баллистика. Солнышко повернулась, направляя свой шар между группами, и бросила его в воду. Огромные облака горячего пара взметнулись там, где шар коснулся воды, заслоняя поле боя.

К тому моменту, как пар рассеялся, злодеи успели скрыться.

Потребовалась минута, чтобы убедиться, что никому не нанесен непоправимый ущерб. После недолгого спора, они перенесли тела в более безопасное сухое место внутри здания. Славе удалось вернуться через пару минут после бегства Скитальцев, и она помогла снять последнее тело, которое всё ещё висело на стене. К тому моменту, как они закончили, дождь лил как из ведра.

Винрар уставился на трупы, его подташнивало.

Он действительно был туповат, легко отвлекался, часто бросал проекты на пол-пути, и вот в такие моменты понимание своих недостатков било как никогда сильно. Его отец отправил его на обследование, и доктора поставили диагноз: синдром дефицита внимания и дискалькулия. Ему казалось, что диагноз "СДВГ" ставят всем подряд — ему нравилось думать, что он обычный мечтатель, иногда теряющийся в собственных мыслях.

Однако дискалькулия была реальностью, которую он не мог отрицать или как-то по-другому объяснить. Он не мог запоминать числа, не мог увидеть между ними элементарных связей или перейти от одного к другому.

Всё это было ещё до того, как он обрёл свою силу. Ничего не изменилось, за исключением того, что сейчас он мог визуализировать конструкцию, инстинктивно понимая, как её можно собрать. Из-за своей болезни или болезней он вечно плёлся позади остальных. Он стал ещё более мечтательным — потому что сейчас его задумки стали просто безумно интересными. Он не мог получить достоверных результатов измерений без использования компьютеров. Не мог закончить половину своих проектов без ощущения необходимости переключиться на что-нибудь другое.

Сотрудники СКП настаивали, что бы он сконцентрировался на антигравах и оружии, это даже было отмечено в его личном деле. Но он знал, что это не так. Он доделывал свои пушки только потому, что они были достаточно простыми, каждая по своему. Было несложно взять два-три наполовину сделанных проекта и скомбинировать их. Создать что-то с множеством функций. Насколько он знал, в записях СКП он значился единственным Технарём без определённой специализации или особенности. Винрар переживал, что его особый талант Технаря — это возможность создавать хоть что-то, вопреки своей неспособности к обучению. Это было бы отстойно.

Были исключения. Он заканчивал и большие проекты. Например, его парящий скейт, созданный благодаря мечте о том, как круто было бы летать. Но даже он дался с трудом. Зря он его разобрал. Конечно, сама идея и мотивация у этого поступка были правильные: он ведь скоро выпустится из Стражей, ему нужно будет сменить имя и методы, потому что взрослый герой по имени Винрар — полный отстой. У него была мысль о доспехах с набором подвижных турелей, которые могли бы стрелять разными зарядами в зависимости от того, какое орудие он поставил в основную ячейку. Самонастраивающееся и адаптивное как его Универсальная энергетическая пушка. Вот только он наткнулся на проблемы при тестировании, отложил его чтобы сделать перерыв, и не брался за работу вот уже шесть дней. По сути, он просто так уничтожил свой скейт, который мог бы поменять ход боя со Скитальцами.

Его Универсальная пушка была настоящей жемчужиной. Он смог создать её благодаря лекарству, прописанному доктором из СКП, но, из-за усилившегося чувства тревоги, тошноты и головокружения ему пришлось прекратить приём препарата через пару недель. Пока он принимал таблетки, он был сосредоточен, замечал то, что мог бы сделать, если бы не его мечтательность и неспособность сконцентрироваться. Когда Суинки заговорила о том, чтобы уничтожить его творение — он был подавлен. А потом Левиафан разрушил пушку по-настоящему — возможно, единственную гениальную вещь, которую он создал. Винрар боялся, что это было единственным гениальным изобретением, которое он вообще способен создать.

Он был не самым плохим героем, и он знал это. Ему было чем заняться. Чаще всего ему удавалось отбросить беспокойство, как и десяток своих незаконченных проектов. Всё изменилось, когда их команда понесла тяжёлые потери. Эта мысль сверлила его с момента нападения Губителя, уже неделю. Парень не мог избавится от мыслей о том, что он был слабым звеном в команде, тупицей, героем второго сорта. Что сегодняшнее поражение — его вина, что он не сдюжил. Люди этого города заслужили героя получше. Более сконцентрированного.

— Я получил сообщение, — сказал Сталевар отвлекая его от раздумий. — машины СКП уже едут. Мы возвращаемся.

Услышав нестройные ответы товарищей, Винрар понял, что остальные ничуть не в лучшем настроении. Последствия поражения.

Странно успокаивающее чувство.

* * *

— Информация от Протектората. Они займутся телами, нам запрещено их трогать и вообще вмешиваться, — сказал Сталевар, складывая руки. У него было что-то, похожее на прыщи — волдыри из более блестящего металла там, где остатки дротиков ещё не до конца растворились в его "коже". Он откинулся на дорогой, специально сделанный офисный стул, способный выдержать вес его плотного, тяжёлого тела. Все остальные нашли места в центральной комнате базы. Все, не считая Славы, которая отправилась домой. Официально её ещё не зачислили в команду.

— И ни слова о том, что происходит? — спросил Стояк.

— Они молчат, — ответил Сталевар.

— Возможно, серийный убийца? — подалась вперёд Виста.

— Мы должны сосредоточиться на том, что мы можем сделать, — предложил Сталевар. — К примеру, на ночных патрулях.

— Вообще-то, — влез Винрар, — простите, но у меня есть одна теория.

— Какая? — спросил Стояк.

Винрар глянул на Сталевара, ожидая реакции лидера. Тот молчал и он посчитал это предложением продолжать.

— Было ещё два места преступления, верно? Есть идеи, почему в каждом было одно и то же число тел?

— Одно и то же... — Сталевар поднял бровь. — Почему... Ох, млять! Я, кажется, понял.

“Сталевар умнее, чем кажется” — осознал Винрар. — “Или это я так плох с цифрами. Мне понадобилось двадцать минут, чтобы умножить три на три.”

— Три преступления, три тела в каждом случае. В сумме — девять трупов? — спросил Стояк. — Все убиты разными способами? Не представляю убийцу, который соответствовал бы всем критериям.

— Не один убийца, — ответил Винрар. — Девять тел, каждый убит разным убийцей.

— Бойня номер девять, — прорычал Стояк, откинувшись в кресле. — Мать вашу. Этого только нам не хватало.

— Это уже не первый раз, когда они приходят туда, где побывал Губитель, — заметила Флешетта.

— Возможно это они, — согласился Сталевар. — И, возможно, Протекторат придёт к тому же выводу, исследовав два остальных случая. Но это может быть и кто нибудь другой. В общем, это дело не нашего уровня и мы должны держаться от него подальше. А сейчас надо обсудить расписание патрулей и сегодняшние обязанности.

— Собачья работа, — сказала Флашетта и порычала, что бы подчеркнуть свои слова. Винрар и Стояк усмехнулись.

— Виста идет сегодня в патруль. Она самая младшая, с ней должен кто-то пойти. Лили?

Флешетта слегка улыбнулась:

— Мстишь за подколки, да? Не, всё отлично, я давно ждала возможности пострелять вместе с Вистой.

Она протянула кулак с вытянутыми в подобие пистолета большим и указательным пальцами, и шуточно выстрелила в девочку. Виста закатила глаза.

— Стояк, мы с тобой возьмем следующую ночную смену. Скажи как хочешь патрулировать — со мной, или в одиночку. Мы сможем взять разные маршруты и охватить большую территорию, если ты не возражаешь.

— Хорошо. Там решим.

— Осталась Призрачный Сталкер. Ты не против патрулировать ночью, София?

— Ага, норм, — сказала София не отрываясь от экрана ноута.

— А я? — спросил Киндер.

— Этим вечером у тебя спецзадание, — улыбнулся Сталевар. — Будешь вербовщиком.

— Вербовщиком?

— Есть паренек, называет себя Колесничий. Носился по городу в механизированном костюме со скоростью сто шестьдесят километров в час. Прошлой ночью Огонь его наконец догнал и задержал. В итоге позвонил матери парня и добился его согласия поговорить с кем-то из Стражей. С тобой. Ты с ним встретишься у него дома.

— Почему я?

— Общие интересы. Вы оба Технари, ты лучше поймёшь ход его мыслей.

Винрар кивнул. Он не мог понять, что сейчас чувствует. В какой-то степени волнение от мысли, что он сможет поговорить с другим Технарем, кроме Оружейника? Конечно. Страх? Не заменят ли его новым Технарем? Он знал, что слишком рано этого бояться, но такая перспектива не становилась от этого менее реальной.

— Клёво, — согласился он.

— Убедишь его, будешь хорошо выглядеть в глазах начальства, — сообщил ему Сталевар.

Точно. Отлично. Ещё и давление.

— Теперь о серьёзном. Я замечаю, что команда в последнее время дезорганизована. Мне не сложно заниматься бумажной работой, это помогает понять, что происходит, лучше, чем просто чтение досье. Мне не сложно даже мыть здесь кухню и душ, когда не работают уборщики. Но нам правда нужно общаться. Прошлой ночью Флешетта отправилась на патрулирование и попала в ситуацию с Куклой, о чём её должны были предупредить. Могло дойти до боя.

— Прости, — пробормотала Виста.

— Всё обошлось, — Флешетта улыбнулась краешком губ.

— Да, это правда простительно, учитывая всё, с чем нам приходится справляться, — ободрил её Сталевар. — Но нельзя забывать о подробностях общей картины происходящего в городе. Протекторат занят войной банд между Избранниками Фенрира, группой Чистоты и Вывертом, а теперь ещё этим серийным убийцей или убийцами, и они продолжают обновлять информацию. Так что мы поступим вот как, я уже говорил со Суинки и она согласилась. Я беру на себя дополнительную смену патрулирования, и сокращаю все ваши патрули на двадцать минут. В освободившееся время мы каждый день будем проводить такие совещания.

Замолчав, Сталевар взглянул на Стояка, как будто ожидая ответа. Когда Стояк лишь кивнул в знак согласия, Сталевар удивлённо поднял брови. Он продолжил:

— Это даст нам возможность поговорить о последних патрулях, о страхах, заботах и идеях. Да и просто поговорить, потому что я замечаю, что мы видимся только мельком, на патрулировании или в классе, и некоторые из вас стараются проводить больше времени вместе, и обсуждать всё что нужно, даже в ущерб учёбе.

— Ты говоришь о том прошлом занятии, — сказал Стояк.

— Типа того. Не говорю, что это плохо, но мы можем поменять наши расписания и выделить на это время, а не отнимать его у других важных занятий.

— Конечно, — согласился Стояк. Винрар не мог точно сказать, были ли в его голосе нотки раздражения или нет. По крайне мере, Деннис подыгрывал.

— Теперь о ваших отчётах. Думаю, вы в курсе, что с ними есть ряд повторяющихся проблем...

Винрар вздохнул и опустился на стул. Собрание обещало затянуться.

* * *

Строение было некрасивым, с обеих сторон от главного входа лежали кисло пахнущие кучи мусора. Уровень воды здесь был невысок, и здание осталось почти целым. Единственным признаком разрушений были заколоченные досками окна на первом и втором этажах, где из рам были выбиты стёкла. Построенное из красного кирпича, оно было похоже на другие многоквартирные дома в доках.

Он вошёл. Мальчик-латиноамериканец в вестибюле громко засвистел, как только Винрар сделал шаг внутрь, а банда детей-азиатов в грязной одежде забегала вокруг с оглушительными криками, продолжая играть. Некоторые из них улюлюкали и показывали на супергероя пальцами. Если не считать обитателей, помещение было мрачным, всего с двумя тусклыми лампочками и без открытых окон.

“Уже девять часов вечера. Не пора ли мелким спать?”

Он взглянул в сложенную бумажку в руке, нашёл номер комнаты и стал подниматься по лестнице. На полпути наверх на лестнице сидел ужасно толстый старик, возможно он присматривал за детьми. Винрар надеялся, что его наняли, потому что старик был белым, а дети — нет, значит скорее всего он не был их родственником. Если же ему не платили, оставалось только одно, неприятное объяснение, почему он был готов терпеть детские крики и визг.

“Или может быть он глухой. Так и будем считать”.

Толстый старик ни на сантиметр не сдвинулся, когда Винрар подошёл к нему, так что пареньку пришлось протискиваться. Он продолжил подниматься, проигнорировав группу крепких азиатских парней возрастом лет за двадцать, стоявших на охране в коридоре второго этажа. На третьем этаже он прошёл мимо людей, спящих на одеялах в коридоре и нашёл квартиру 306.

Он постучал, через секунду дверь открылась. Его поприветствовала усталая латиноамериканка.

— Вы — супергерой, правильно?

— Да. Винрар, — он протянул руку и она её крепко пожала.

— Эшли Медина. Мой сын вон там.

Маленькая квартирка, как заметил Винрар, была обставлена со своеобразным стилем. Отпечаток эстетического вкуса, подходящие друг к другу элементы декора и мебель. На ковре были видны следы от пылесоса, а оба кухонных стола и обеденный стол были безупречно чисты. Было похоже, что убиралась она очень усердно. Но идеального порядка в таком здании добиться было невозможно. На потолке виднелось пятно от воды, а на ковре под небольшим половиком — тёмно-коричневые пятна, возможно от предыдущих жителей.

— Если подождёте здесь, я его приведу.

Винрар сел на диван. Он заметил, что у старого телевизора не хватало экрана и многих других деталей. Тостер тоже был не жилец. Не пострадал только беспроводной модем, мигавший зелёными огоньками в углу кухни.

“По крайней мере он умеет расставлять приоритеты”, — с лёгким весельем подумал Винрар. — “Нельзя без интернета.”

Когда Колесничий вошел, Винрар встал и протянул руку. Паренек помедлил, но все-таки пожал её. Он был долговязым с большими ушами и коротко стриженными волосами, из-за чего выглядел немного глупо, но взгляд его был настороженным. Он носил футболку и джинсы, испачканные смазкой, его пальцы, руки и предплечья были покрыты мелкими порезами и пятнами.

“Берет то, что под рукой. Некачественные инструменты, деталей не хватает. Я могу на это напирать”.

— Пожалуйста, садитесь, — сказала мать Колесничего.

Винрар повиновался. Последним сел Колесничий. Он упрямился, или в этом было что-то ещё?

— Колесничий, верно? — рискнул Винрар. — “Господи, надеюсь, я не облажаюсь”.

— Мм, — ответил тот неопределённо.

— Просто дай мне понять, по шкале от одного до десяти, насколько ты заинтересован присоединиться к Стражам?

— Десять — самое высокое?

— Десять — максимально заинтересован.

— Четыре.

— Тревор! — с укором произнесла мать Колесничего, — они предлагают финансовую поддержку, образование...

— Да, предлагаем, — вмешался Винрар. Если мать Колесничего будет давить, станет только хуже. “Черт, четыре — мало. Может если я что-то скажу…” — Это неплохие деньги, и возможность зарабатывать ещё больше. Особенно для Технарей, таких как мы с тобой.

— Это почему?

— Тем, кто у руля, нужны Технари. Им действительно нужны Технари, во-первых, для того, чтобы убедиться, что мы не доставим им неприятности, во-вторых, потому что они хотят те штуки, которые мы можем создавать.

— Свои штуки я не отдам.

Винрар замолчал. Он словно в зеркале видел себя самого полуторагодичной давности.

— Слушай, я видел что стало с телеком и тостером. Есть шанс, что ты найдешь что-то в депо или на свалке. Старые батареи, детали машин, цепи, нормальный метал, что нибудь.

— Он хочет пойти в депо, — влезла мать Колесничего. — Я запретила ему, поймала, когда он пытался выскользнуть.

Колесничий слегка нахмурился и отвёл взгляд.

“Было бы проще, если бы её здесь не было”.

— Я тебя понимаю. С самим такое было. Ты хочешь использовать свою силу, но с начальным капиталом у тебя сложнее, чем у любого другого класса кейпов. И с этим тебе поможет команда. У тебя будет финансирование, серьёзное финансирование, чтобы собирать всё, что ты хочешь.

Винрар залез в карман на поясе, достал небольшой диск. Он положил его на стеклянный кофейный столик, затем вытащил из другого кармана набор миниатюрных инструментов. Он разобрал устройство и стал вынимать детали одну за другой.

Колесничий протянул руку к ближайшей детали, но Винрар остановил его.

— Не трогай. Только смотри. Статическое электричество и кожное сало могут что-нибудь повредить.

Мальчик сердито взглянул на него, наклонился над столом и взглянул на схемы поближе.

— А это что за кристалл? — спросил Колесничий.

— Оптический процессор. Использует свет вместо электрических импульсов. Их производит один из Технарей Протектората, в Техасе. Ей платят за производство определённого количества каждый месяц, помимо обычной платы. Пока ты в программе Стражей, можешь заказывать у неё детали с нужными характеристиками.

— А это металлическое покрытие — золото?

— Золото для максимальной проводимости.

— Это камера, это, похоже, источник питания, эта часть делает что-то с длинами волн, эта считывает энергию... Но я не понимаю. Что оно делает?

Винрар быстро собрал всё обратно, перевернул диск и достал смартфон. Коснувшись экрана, он активировал устройство. Оно зависло в воздухе над кофейным столиком. Он развернул смартфон, чтобы показать им изображение, которое передавала камера устройства.

— Столько усилий ради видеокамеры? — прокомментировала мать Колесничего. — И на это идут мои налоги?

Остолбеневший взгляд Колесничего на его мать заставил Винрара неловко прятать улыбку. “Очко в мою пользу. Если бы я спросил его сейчас, что бы он ответил? Пять, шесть?”

— Если ты присоединишься к Стражам, ты получишь всё, что поможет раскрыть твой потенциал как Технаря, — “маленькая ложь, не то что бы они раскрыли весь мой потенциал.” — И СКП выкупит у тебя всё, что ты сделаешь. Если ты готов немного производить на продажу, тебе хватит и на себя.

— Про деньги подробнее, — это привлекло внимание Колесничего. он наклонился вперёд, поставив локти на колени.

— Может мне не стоит этого делать, но я расскажу тебе, что я с этого имею, потому что тебе почти наверняка предложат то же самое. Мне платят, но деньги идут напрямую в фонд доверительного управления. Я уже заработал себе на учёбу в университете, и каждый доллар сверх того ждёт меня как денежный бонус, когда и если я закончу четырёхлетний курс обучения. Вдобавок, я получаю четыреста долларов каждый месяц просто на то, чтобы спокойно возиться у себя в мастерской, материалы мне оплачивают, и с этого у меня сейчас на банковском счету около двух тысяч долларов. А когда мне исполнится восемнадцать, я буду получать ещё больше. Гарантированная работа с хорошей зарплатой в Протекторате, и полностью гибкий график занятий.

— Но он рискует своей жизнью, — заговорила мать Колесничего. Тот нахмурился.

— Да. У всех нас есть обязанности. Но на самом деле, он так или иначе попадет в неприятности, если продолжит испытывать свои устройства. Люди будут пытаться напасть на него просто потому, что у него есть способности. Если он сам оборудует себе мастерскую, его найдут и заставят клепать что-то на заказ. Причём, не только злодеи. Герои тоже. Когда ты — Технарь, ты не только чья-то мишень. Ты ещё и ресурс. Вот поэтому практически любой Технарь — часть большей, более мощной команды.

— Тогда Тревор просто может не пользоваться своими способностями? — спросила она.

— Конечно, — Винрар скрестил руки на груди, откинувшись на спинку дивана. — Как ты думаешь, Колесничий? Сможешь удержаться от использования своих способностей? Быть нормальным?

Колесничий нахмурился, опустив взгляд на свои исцарапанные руки:

— Нет.

Винрар кивнул, соглашаясь:

— Это часть тебя, Колесничий, часть того, как ты теперь мыслишь. Я говорю тебе, это лучший вариант. Самый безопасный. Быть в команде, значит, быть защищённым, быть свободным делать то, что тебе нужно.

Выражение лица Колесничего указывало на явный интерес. Затем он нахмурился:

— Я не хочу отдавать свои изделия другим. Они мои.

Винрару показалось, что в ответе что-то не так. Что именно? Он не вписывался в разговор, не совсем совпадал с его собственными ощущениями, когда приглашали его. Может он слишком сильно надавил? Но зачем Колесничему имитировать сомнения?

Он всё равно решил продолжать:

— Я понимаю. Правда. Но, по сути, "отдавать" — это просто так говорится. Ты всё равно можешь ими пользоваться, нельзя только давать их другим или продавать. В качестве бонуса ты получаешь доступ ко всем планам и устройствам других Технарей СКП. Сейчас я не могу показать тебе остальное, но ты сможешь смотреть мои чертежи так же легко, как и я твои, брать оттуда идеи...

— ...или ты смог бы посмотреть на устройства, которые делает Дракон.

Глаза Колесничего загорелись.

— Скажи мне теперь, что ты не заинтересован.

— Ну... вроде заинтересован.

Снова это ощущение. Притворяется, что ему интересно меньше, чем на самом деле.

— Они не могут тебя заставлять, но они правда хотят, чтобы ты присоединился. Торговаться они не будут. Получишь примерно то же самое, что и я, так что если ты сдерживаешься, или пытаешься притвориться, что не хочешь вступать, когда это не так, ты просто тратишь наше с тобой время.

— Это не так, — начал оправдываться Колесничий. — Просто это... это серьёзное решение.

— Да. Так что возьми мою визитку. Позвони, если будут любые вопросы, или если захочешь присоединиться к команде.

Он передал парню визитку. Черную, с белыми буквами и его эмблемой — звездной пушкой, на обратной стороне.

— Хорошо, — сказал Колесничий.

— Обсуди это со своей мамой. И возвращайся к нам.

— Спасибо, — сказала, поднимаясь, мать Колесничего. Винрар тоже встал. Он снова пожал ей руку.

— Да не за что, — ответил Винрар. Вставая, он слегка подтолкнул парня в плечо. — Присоединяйся. Было бы здорово поговорить ещё с кем-то, кто понимает всю нашу ерунду.

Колесничий кивнул.

Его мать провела Винрара к двери, и он направился к выходу из здания — толстяк со ступенек исчез, в холле остался лишь парнишка-латиноамериканец. Винрар вышел наружу.

Что-то шло не по плану.

Он постоял секунду, затем обошел здание, зайдя в переулок. Достал смартфон и использовал его что бы запустить на третий этаж летающую камеру, проверяя окна. Парень вышел из ванной в комнату. Винарар переместил камеру к следующему окну. Парень сел за компьютер и включил его.

“Сразу за компьютер. Хм.“

Винрар убрал камеру и всё свое внимание сосредоточил на показаниях смартфона. В здании находилось три беспроводных модема. Название первого состояло из нескольких ругательств, второй был с настройками по умолчанию, оба не защищены. Он выбрал третий, подключение защищено, но его смартфон быстро взломал пароль.

Через пятнадцать секунд он увидел чье-то присутствие в сети. Винрар прокручивал текст, изучая чужую интернет-активность.

Гугл-докс — страницы с описанием техники. Парень вносил заметки о золотой проводке, антигравитации, оптических процессорах. Через пять минут парень перешел на страницу электронной почты.

Двадцать секунд — и е-мейл был отправлен.

Кому: C1298475739@cryptmail.com

Был парень из Стражей. Я в деле.

Винрар долго смотрел на экран. Зашифрованная почта. СКП это не понравится.

— Значит, кто-то добрался до тебя раньше, чем мы, — пробормотал он про себя. Он дважды стукнул по броне над своим ухом, чтобы открыть канал связи. — Пульт?

— Сталевар на пульте.

— Будь любезен, вызови всех ненадолго на базу. И, наверное, стоит позвонить Суинки.

9.05

— Не заходи за жёлтую линию, — сказала Флешетта.

— Конечно не буду, — согласилась Виста. — В прошлый свой визит я это вполне уяснила.

Флешетта осмотрелась. Найдя мокрую от дождя ленточку, она дважды потянула за неё.

Кукла пришлёпала к ним из ближайшего переулка. За ней на двух лапах следовал трёхметровый кролик с боксерскими перчатками на передних лапах и повязкой на глазу.

— Какой он милый! — улыбнулась Виста.

— Привет, Виста. — поздоровалась Кукла. — Привет, Флешетта.

— Привет, — улыбнулась Флешетта. — Мы пришли с подарками.

Виста шагнула вперёд и протянула сумку.

— Сорок литров воды, немного риса и консервированных бобов, мультивитамины, аптечки первой помощи. Действие моих способностей скоро закончится, так что поставь сумку в безопасное место побыстрее.

— Это самые основные припасы, — сказала Флешетта. — Но они помогут тебе продержаться.

— Спасибо, — ответила Кукла, потянувшись за сумкой через желтую линию. Она завела сумку за спину и взяла её обеими руками. За правым плечом Куклы из ткани начала формироваться грубая фигура. Вокруг фигуры и в самой ткани двигались три иглы со вдетыми в них нитками, мелькало лезвие, разрезая ткань на куски.

— Как ты тут управляешься? — спросила Флешетта.

— Несколько подростков проходили здесь около полудня, перепугали маму одного из моих друзей.

— Ну я же говорила — будут проблемы, звони!

— Я справилась. В некотором смысле. По словам мамы моего друга, они пытались заставить кого-нибудь рассказать им, где брать еду. Она боялась, что если она скажет им, где мы держим наши запасы, то они заберут их все. Думаю, они были не столько опасны, сколько голодны. Еды нам самим не хватает.

Грубая фигура из ткани обрела руки и ноги.

— Хм, прозвучало так, будто я вас в чем-то обвиняю...

— Ты права, — прервала её Флешетта. — У нас не получается доставить припасы всем нуждающимся. Как только мы пытаемся что-то раздать, сразу же появляется кто-нибудь вроде банды Крюковолка или Барыг, чтобы всё захапать. Даже если дежурные герои отбивают их нападение, гражданские всё равно разбегаются в страхе.

— Похоже, что нам повезло с этим убежищем. Вернее, пока что везёт. Чем дальше, тем больше я переживаю, что появится кто-то, кого я не смогу отпугнуть.

— У тебя есть мой номер.

Виста отвернулась, когда ещё один голос прозвучал у неё в наушнике. Она отошла от места разговора, мотнув головой, чтобы стряхнуть с себя капли от затяжного дождя.

— Прости? Я не расслышала, — сказала Виста, коснувшись наушника.

— Это Сталевар. Винрар хочет кое-что сообщить, просит всех собраться. Вы можете вернуться побыстрее?

— Можем.

Она поспешно вернулась к Флешетте и дождалась паузы в диалоге. Когда все замолчали, девочка коснулась её руки.

— В чем дело?

— Сталевар хочет, чтобы мы вернулись как можно скорее.

Лицо Флешетты отразило разочарование.

— Мы ещё увидимся? — спросила Кукла.

— Я забегу позже, если у меня ещё будут ночные патрули, — пожала плечами Флешетта.

— Буду ждать, — ответила Кукла. Она повернулась к Висте:

— Держи!

Виста приняла подарок. Мягкий кролик, сделанный за последнюю минуту-две. Прекрасно проработан, одет в модное платье с кружевной отделкой. Шкурка мягкая — сразу видно, что материал хороший, хоть и мокрый. Будь Виста четырьмя годами младше — она была бы счастлива, получив такую игрушку.

Но и сейчас это было очень мило.

Она подавила своё раздражение из-за детского подарка и улыбнулась:

— Спасибо, Кукла.

— Пошли, — сказала Флешетта. — Назад на базу?

— Назад на базу. Давай сюда, я срежу.

Пройдя два квартала, они вышли на Лорд-стрит. Под поверхностью воды виднелась трещина, бежавшая по центру дороги зигзагами от края до края.

Виста шагнула на середину дороги к краю трещины и сконцентрировалась, ощущая, как её способность дотягивается до каждого твёрдого объекта впереди, формируя мысленную карту. Поблизости никого не было, что упрощало дело. Медленно и осторожно, она начала изменения. Укоротила Лорд-стрит один раз, второй, снова и снова — четырёхполосная дорога становилась всё короче и короче. Трещина по центру дороги сжималась, как пружина.

— Это дезориентирует, — сказала Флешетта, увидев эту картину. — Моя сила дает мне осознание расстояний и углов... и, боюсь, я получу припадок, если попытаюсь использовать её, чтобы понять, что здесь произошло.

— Да ничего сложного. Всё вокруг подобно мокрой глине, и я её сминаю.

Виста посчитала свою работу законченной и пошла вперёд. Флешетта последовала за ней, разглядывая искаженный тротуар там, где заканчивалось действие сил Висты.

— Ты сильна, подруга, — сказала Флешетта.

— Ага.

— Через пять-шесть лет ты можешь занять высокий пост в Протекторате.

— Про Бесстрашного тоже так говорили, — скривилась Виста.

— Один из погибших членов местного Протектората, если я не ошибаюсь?

Виста кивнула.

— Так... — Флешетта нахмурилась, — неожиданно услышать от тебя эти мрачные мысли. Где ты этого набралась?

— Мы занимаемся опасным делом. Иногда умираем. Не вижу смысла переживать о том, что будет через пять лет, если к тому времени меня уже может и не быть.

— Ты сомневаешься, что хочешь работать в Стражах?

Виста взглянула на Флешетту.

— Нет. Нисколько.

— Но если ты озабочена необходимостью рисковать жизнью...

— Я не сказала, что озабочена, — с ноткой раздражения ответила Виста. — Просто... ну, это может произойти. Я реалистка.

— Не могу понять, то ли в вопросах смерти ты потрясающе взрослая, то ли мне следует начать всерьёз беспокоиться о тебе.

— Так уж и потрясающе?

Они пришли к зданию СКП. Благодаря силе Висты, они добрались всего за четыре минуты, а ведь раньше на это уходило пол-часа. Флешетта открыла пуленепробиваемую стеклянную дверь и махнула рукой СКПшнику, дежурившему с той стороны.

— Ты знаешь, о чем я.

Висте пришлось прикусить язык. Если указать людям, что они ведут себя с ней снисходительно, она начнет ещё больше походить на капризного ребенка, и это только всё усугубит. “Ну да. Любая зрелость, мной проявленная — это нечто особенное. Кому интересно, что я ношу костюм героя на 9 месяцев дольше Винрара — мне тринадцать, и каждый встречный предполагает, что я должна фанатеть по Джастину Биберу, или там по книгам Мэгги Холт, или носить только розовое, или…”

Цепочка размышлений Висты оборвалась, когда она увидела портреты на стене над стойкой.

Две чёрно-белые фотографии в метр высотой и полметра шириной были обрамлены чёрными рамками. Эгида и Рыцарь, оба в костюмах, и с надетыми масками. По собственному опыту Виста знала, что сфотографировали их в первую неделю пребывания в команде. Рыцарь был таким молодым. Он по-прежнему был молодым, когда приливная волна врезалась в него, проломив грудную клетку. Ему было всего семнадцать.

Она взглянула на собственное фото — яркое, полноцветное, в отличие от фотографий парней. Её глаза, костюм и рамка фото были насыщенного сине-зелёного цвета, фон снимка — оранжевый закат — подсвечивал её светлые волосы. На этой фотографии Виста была совсем маленькой. В её неуклюжей улыбке зияла небольшая чёрная дыра на месте отсутствующего зуба снизу. Её сняли за месяц до её одиннадцатого дня рождения.

Она ненавидела эту фотографию.

Ненавидела ещё сильнее, потому что не могла выкинуть из головы, как эта фотография, уже чёрно-белая, будет висеть над стойкой, улыбаясь этой идиотской улыбкой. Нет, она не хочет, чтобы её запомнили именно такой.

Чёрт возьми, разве Рыцарю воздали должное? Парню, который решил стать настоящим рыцарем в сияющих доспехах, в жизни которого было больше благородства, чем у любых пяти случайных людей с улицы вместе взятых? Фото и имя на мемориале — это всё, что он получил.

— Ты в порядке? — спросила Флешетта.

— В порядке, — Виста оторвала взгляд от портрета. — Пошли. Сталевар ждет.

Она прошла к лифту, не дожидаясь Флешетты. Та пошла следом.

Все остальные уже сидели в комнате для совещаний, за исключением директора Суинки, которая стояла, сложив на груди руки.

— Спасибо за оперативность, — начала Суинки. — Можете сесть.

Виста послушно села в кресло поближе к директору. Флешетта заняла место позади Сталевара.

— Винрар? — спросила Суинки.

— Итак, ребята. Я ходил поговорить с Колесничим, и при этом возникли некоторые сложности, — он коснулся экрана смартфона, и один из компьютерных экранов на конце стола показал текст из серии е-мейлов, — Колесничий ещё не согласился, но у нас есть свидетельства, что он собирается согласиться и действовать у нас в качестве крысы, в интересах некоей неизвестной силы.

— Свидетельства, естественно, были получены легальными средствами, — сказала Суинки.

— Разумеется, — Винрар улыбнулся так, что ни у кого из присутствующих не осталось сомнений, что он врёт на голубом глазу. — Мы считаем, что эта неизвестная сила — Выверт. Других преступников, способных такое организовать, в городе нет. Избранники Фенрира не умеют работать настолько тонко, и они слишком уж расисты, чтобы нанять Колесничего. Команда Чистоты — тоже расисты. Неформалы недостаточно богаты. И это совершенно не в стиле Скитальцев.

— Именно, — подтвердила Суинки. — А вот о том, что Выверт использует агентов под прикрытием, нам уже было известно.

— Были прецеденты? — уточнил Сталевар.

— Эта информация не должна выйти за пределы этой комнаты, — предупредила Суинки. Все, в том числе и Виста, кивнули. — Нам известно как минимум о трёх агентах Выверта, работающих в этом здании.

— В самом деле? — спросил Стояк. — То есть вот прямо сейчас?

— Прямо сейчас, — кивнула Суинки. — Мы могли бы об этом и не узнать, но Дракон заметила, что лицо одного из сотрудников в записи камеры безопасности соответствует лицу известного наёмника. Мы провели расследование и нашли ещё двоих. Весьма способные боевики, у каждого целый спектр полезных умений, от уверенного владения компьютером до знания нескольких языков. Как раз таких Выверт и нанимает. Мы могли бы их арестовать, но я обсудила вопрос с обладателями более высоких допусков, чем я сама, и мы пришли к единодушному решению, что лучше всего этих наёмников не трогать. Так мы можем внимательно следить за ними, собирать полезные данные и иногда даже скармливать им дезинформацию — разумеется, каждый раз после очень осторожной оценки.

— Что и приводит нас к основному вопросу этой встречи, — сообщила Суинки. — В случае с Колесничим я бы хотела проделать то же самое. Он будет работать бок о бок с вами, увидит вас без масок. Вы будете общаться и строить какие-то отношения с ним, делая вид, будто знать не знаете, что он шпионит для своего нанимателя. Мне нужно ваше добровольное согласие на это дело и на все риски, с ним связанные.

Винрар присвистнул.

— Отношения в команде и так-то штука не простая, — сказал Сталевар. — А вы хотите добавить ещё и вот такое?

— Я бы не просила об этом, если бы не считала, что вы справитесь.

— А если мы откажемся? — спросил Стояк.

— Если один-два из вас не захотят раскрывать свои гражданские личности, я бы предложила пересмотреть расписание работы команды так, чтобы отказавшиеся не попадали в одни смены с Колесничим. В идеале это произойдёт как раз тогда, когда вы вернётесь в школу, и напряжённая школьная программа даст правдоподобное объяснение тому, почему вы с ним не пересекаетесь. Разумеется, я бы предпочла, чтобы согласились все — такое разделение очень непросто сделать и поддерживать.

— У меня-то никаких затруднений нет, — отметил Сталевар. — Но у меня и секретной личности нет. Как и друзей или семьи, за которых я бы беспокоился. Так что я на сто процентов пойму, если у кого-то будут возражения.

— Я не здешняя, и не планирую работать в этой команде долго, — сказала Флешетта. — Мой голос, вероятно, вообще не следует учитывать, но если СКП нужно, то я готова на это пойти.

— Хорошо, — сказала Суинки. — Как насчет остальных?

Следующей согласилась Призрачный Сталкер, затем Винрар, Виста и, наконец, неохотно согласился Стояк.

Суинки улыбнулась, что бывало не часто.

— Хорошо. Чтобы вы знали, коммуникационный канал ваших наушников, все компьютеры этой консоли, запасные ноутбуки и смартфоны будут непрерывно под наблюдением команды прикрытия. Ваши собственные ноуты и смарты под это наблюдение не попадут, поэтому вы ни в коем случае не должны терять их или предоставлять Колесничему к ним доступ.

— Он технарь, — сказал Винрар, — Он может заметить, что за ним следят.

— Совершенно верно, но Дракон гарантировала, что программы и устройства достаточно защищены, — она сложила руки, — Спасибо за сотрудничество, Стражи. С момента начала атаки Губителя вы работаете образцово. Поверьте мне, я найду способ как-нибудь вас за это вознаградить.

Она собралась идти, но остановилась.

— Винрар, вы хорошо поработали.

Винрар широко улыбнулся.

Стражи молча проводили её взглядами и подождали, пока дверь закроется.

Стояк прокомментировал:

— Всякий раз, когда Свинка ведёт себя по-человечески, мне становится чертовски жутко.

Послышались смешки. В хихиканье Висты отчётливо слышалось облегчение. Деннис шутит — значит, Деннис старается вести себя как раньше.

Сталевар с приглушённым звоном хлопнул в ладоши и заговорил:

— Хорошо, ребята. Нам необходимо было решить этот вопрос срочно — на случай, если Колесничий ответит. Извините за то, что нарушили планы. Лили, можно тебя на пару слов перед тем, как ты снова отправишься наружу?

Флешетта кивнула и прошла за Сталеваром в дальний угол.

Виста взяла с кухни спортивный напиток и отправилась с ним в один из альковов. Винрар принялся делать зарисовки в блокноте. Если к нему приходило вдохновение, его лучше было оставить в покое.

Она встала на достаточном расстоянии от него, чтобы не беспокоить, и смотрела комедию по телевизору, прикладываясь к напитку. Почувствовав руку на плече, она обернулась и увидела Сталевара.

Сталевар тихо заговорил:

— Судя по твоему виду, тебе бы не повредил душ. Согрейся, вытрись насухо и переоденься в удобную одежду. Вместо тебя в патруль пойдёт Стояк, а ты можешь пойти со мной через несколько часов.

Она кивнула.

— Зайди ко мне, когда закончишь. Надо бы поговорить. Ничего страшного.

Она снова кивнула. “Значит, Флешетта что-то растрепала.”

Она направилась к ванным, и забралась в одну из женских уборных с душем. Она сбросила ботинки, сняла броню с костюма и повесила её на одну из сушилок. Стянула с себя костюм, который отправился на вторую сушилку, где его будет нежно обдувать равномерный поток тёплого воздуха. Обувь она перевернула вверх подошвами и положила на батарею отопления под сушилками, прислонив ботинки к стене. Наконец, она сняла белье, закинула его в корзину вместе с кроликом, подаренным Куклой, и взяла полотенце.

Без костюма она чувствовала себя странно. Как будто она переставала быть собой. Когда же она начала больше ощущать себя Вистой, чем Мисси Байрон? После развода родителей, когда она начала брать дополнительные дежурства, чтобы сбежать от гнетущей домашней атмосферы? После первого года в команде? После второго?

Она повесила полотенце и встала под струи горячей воды, чтобы смыть с себя грязь и сажу, попавшие на неё вместе с сырой и грязной водой, которая была повсюду в городе. Вымыться с мылом было недолго, но она простояла в отрешении ещё несколько минут, оперевшись руками о стену душевой и позволяя горячей воде омывать тело.

Она завернула кран и подошла к раковине с полотенцем на плечах, чтобы посмотреться в зеркало.

Вода почти всё смыла, но на горле остались частички запёкшейся крови, там, где к коже прижималась проволока. На левой руке, возле локтя, была похожая отметина. Она сковырнула ногтем налипшую кровь и смыла остальное струей воды из-под крана. Осталась только розовая полоска. Ничего серьезного. На колене, бедре и в том месте, где тазовая кость находится ближе всего к коже, были жёлто-зелёные синяки — это на неё свалились обломки здания.

Были и более старые раны. Мелкие шрамы на руках, порезы на ногах, оставшийся после ожога рубец величиной с монетку на верхней части одной ступни. Её взгляд зацепился за шрам на правой стороне груди, несколькими сантиметрами ниже ключицы. Небольшая ямка, около трёх сантиметров в ширину, была результатом стычки с Крюковолком год назад, когда злодей пытался скрыться после ужасного нападения на бакалейщика. В тот раз лезвие на руке злодея пробило её броню, когда он отбросил Висту в сторону. Она почувствовала боль, когда металл прорезал кожу, но никому об этом не сказала, отчаянно стремясь сбросить с себя клеймо "ребёночка" команды. Она не хотела, чтобы её воспринимали, как дитя, которому постоянно нужна помощь и защита. Было бы неловко попросить о медицинской помощи и обнаружить, что это всего лишь царапина.

Позднее она осознала, что ранение было серьёзным, увидела, как много крови впиталось в ткань её костюма под нагрудной броней. Она сама зашила рану, тут, в этой же душевой. Она старалась сделать всё лучшим образом, работая с какой-то мрачной решимостью. Результат показал, что это была не самая компетентная работа.

Виста немного жалела об этом поступке. Она взрослела медленно, выглядела младше своего возраста, но когда у неё появится то, что можно будет показать с помощью декольте, шрам будет на самом виду. Возможно, к тому времени он будет выглядеть ещё хуже, в зависимости от того, как он растянется при росте груди.

Виста могла бы попросить Панацею его убрать, но никак не могла набраться храбрости. После некоторых размышлений она подумала, что, возможно, не так уж ей и хочется от него избавляться. Какая-то её часть испытывала извращённую гордость от того, что у неё был шрам, будто он доказывал ей самой, что она — хороший воин. Это было своеобразным подтверждением той философии, которую она излагала Флешетте. Зачем волноваться о шраме на груди, если какой-нибудь злодей может убить её ещё до того, как шрам начнёт ей мешать?

В одной из туалетных кабинок раздался шум воды, и Виста поспешно скинула полотенце с плеч и закуталась в него, скрывая шрам на груди.

София подошла к раковине рядом с Вистой. Холодно глянув на девочку, она произнесла:

— Не сходи с ума, малявка. Тебе там ещё нечего прятать.

Разозлившись из-за “малявки” и шутки по поводу груди, Виста старательно игнорировала Софию, уставившись на себя в зеркало.

София домыла руки, достала зубную щётку, почистила зубы. Она никуда не торопилась. Виста стояла, держа полотенце обеими руками.

Закончив, София убрала зубную щётку. Как и бывало раньше, проходя мимо, она положила руку на голову Висте. Только в этот раз она взъерошила девочке волосы куда грубее, чем стоило.

— Продолжай, малышка.

“Ну прекрасно,” — подумала Виста. — “Деннис начинает вести себя как раньше, но и София тоже”.

Она расчесалась, распутав взъерошенные Софией волосы, вытерлась насухо и прошла к шкафчику, чтобы переодеться. Футболка, толстовка и фланелевые пижамные штаны. Удобная одежда. Она надела тапочки и пошла искать Сталевара.

София сидела за консолью, просматривая Фейсбук. Винрар испытывал броню — четыре пистолета, формой и размером напоминающие большие груши, как попало парили вокруг его плечей.

Не желая отвлекать Криса или вновь общаться с Софией, Виста вышла из штаба и направилась к лифту. Комната Сталевара была в коридоре этажом выше, напротив мастерской Винрара.

Дверь была открыта, и Сталевар был у себя. Он сидел, откинувшись на спинку особо прочного кресла той же модели, что и в комнате для собраний. На нём были наушники, а его ноги лежали на гранитной стойке, на которой стоял и его компьютер. Виста никогда не была у Сталевара в комнате. Оглядываясь, она видела множество стоек с CD, DVD и виниловыми пластинками. Кровати не было, но это было понятно: ему ведь на самом деле не очень-то нужен сон. Может быть, он спал прямо в кресле.

Сталевар мотал головой в такт музыке, пока не заметил Висту. Увидев её, он кивнул, снял наушники и выключил звук.

— Ты хотел поговорить? — спросила она.

— Я отправил Флешетту в патруль с тобой потому, что она может смотреть на нашу команду как бы со стороны, и мне хотелось понять, подтверждают ли её наблюдения мои мысли. И надо же, вы провели в патруле совсем немного времени, а Флешетта уже забеспокоилась.

— Окей.

— Давай я спрошу прямо. С тобой всё в порядке?

— Почему-то все задают мне этот вопрос. Со мной всё хорошо.

— Флешетта сказала, что ты говорила совсем как фаталистка. Я знаю, что тебе очень нравился Рыцарь, и в госпитале рядом с его кроватью ты была совершенно безутешна.

Виста отвела взгляд.

— А теперь ты ведёшь себя так, словно тебя вообще ничего не волнует, даже возможная скорая смерть. Мисси, мне нужно знать. У тебя тяга к смерти? Ты собираешься рисковать попусту?

— Нет, — ответила она. Когда выражение его лица не изменилось, она повторила погромче:

— Нет. Ты же видел меня в битве против Скитальцев. По-моему, в том бою я не наделала никаких глупостей.

— Не наделала.

— Я просто хочу быть полезной для команды. В память о ребятах. Быть такой, какой они бы хотели, чтобы я была. Если для того, чтобы восполнить их потерю, я должна работать вдвое упорнее, быть вдвое выносливее и вдвое сильнее, то я смогу.

— Вообще-то ты пытаешься взвалить на себя безумно тяжёлое бремя.

— Нормальное.

— И всё это может пойти под откос. Если ты расстроишься, если позволишь этим мыслям пожирать тебя изнутри... да ещё вместе с возникшим у тебя отношением к смерти как к чему-то маловажному...

— Я справлюсь.

Сталевар вздохнул.

— Может, справишься. А может и нет. Знаешь, что я думаю?

Виста пожала плечами.

— Тебе следует позволить другим взять на себя хоть какую-то часть ответственности. Довериться им, позволить помочь тебе сохранить наследие.

Она помотала головой:

— Похоже, никого это не волнует так, как ме...

Сталевар поднял ладонь:

— Подожди, я закончу. Не забывай, у твоих коллег есть свои сильные стороны. Я недостаточно знаю об Эгиде и Рыцаре, чтобы сказать наверняка, но, похоже, Стояк пытается взять груз лидерства на себя, раз уж Эгиды больше нет. Может быть, именно поэтому у нас с ним то и дело возникают трения, даже если сам он этого не понимает.

— Рыцарь готовился принять командование после перехода Эгиды в Протекторат, — тихо сказала Виста.

Сталевар кивнул.

— У меня возникло такое впечатление, и — извини, если я ошибаюсь — Эгида был мозгом команды: лидер, стратег, менеджер. Рыцарь же, похоже, был её сердцем. Тем, кто связывал вас всех в единое целое, кто сглаживал трения в личных отношениях внутри команды. Предполагаю, что именно он лучше всех умел обращаться с Софией, или я ошибаюсь?

Виста помотала головой. В горле у неё рос комок.

— Хорошо. Имея в виду всё это, у меня есть для тебя одно предложение и два приказа. Предложение — перестань пытаться быть для команды всем, чем были те парни. Делай то, что у тебя получается хорошо. Будь заботливой, доброй молодой девушкой, которую любит вся команда. Моё профессиональное мнение — ты вполне можешь заполнить часть той пустоты, которая возникла с потерей Рыцаря. Используй свои способности сопереживать, помогая другим справиться с их проблемами. Будь сердцем команды.

Её глаза увлажнились. Она сморгнула слёзы.

— Приказы?

— Приказ номер один. Ты сходишь к психотерапевту СКП. Если я смогу получить одобрение Директора Суинки, и найду способ скорректировать расписание патрулей, я собираюсь отправить туда всех. Честно говоря, я поражён, что никто рангом повыше меня до сих пор этого не сделал.

— Окей.

Виста почувствовала какое-то облегчение, услышав этот приказ.

— Приказ номер два: разреши себе поплакать, чёрт возьми. Прекрати всё держать в себе.

Уже от этих слов её глаза снова увлажнились. Виста снова вытерла слёзы.

— Я уже наплакалась.

— Если тело хочет плакать — послушай его. Слёзы не делают тебя слабее. Думаешь, я никогда не ревел? С моей-то внешностью, и моими проблемами? Возможно, думать так эгоистично, но я уверен: для того, чтобы выдерживать подобные эмоции, необходима внутренняя сила.

Теперь слёзы струились по щекам. Она опустила голову, чтобы волосы закрыли её лицо от командира. Сталевар встал, притянул её к себе, обнял. Она прижалась лицом к его рубашке. Ткань была мягкая, но тело под ней — совсем жёсткое. Объятие, тем не менее, было очень бережным.

Когда она несколько минут спустя разорвала объятия, рубашка Сталевара была сырой. Виста шмыгнула носом, взяла предложенный платок и вытерла им глаза и нос. Сталевар мягко сказал:

— Ты всегда со мной можешь поговорить, и скоро у нас ещё будет психотерапевт.

Виста кивнула.

— Если тебе нужно отдохнуть от работы в команде, просто скажи. Я поговорю с Суинки.

— Нет, я хочу работать. — она тряхнула головой. — Я хочу помогать.

— Хорошо, Мы выходим на патрулирование... через два часа пятнадцать минут. Иди отдохни, посмотри телек, можешь даже вздремнуть.

— Хорошо. Даже не думай позволить мне проспать патруль.

— Ни в коем случае.

Она пошла к лифту, отметив, что в мастерской у Винрара горел свет. Спустившись на этаж, она пошла в свою комнату.

— Офигеть, ты снова плакала? Я думала, ты уж проревелась, — заметила София из-за консоли. Она сидела справа от неё за своим ноутбуком. Больше никого в штабе не было: они снова были вдвоём. Может, София старается вести себя нормально, только когда кто-то видит?

Раздражённая Виста повернулась к ней:

— Я немного сбросила пар у Сталевара. У тебя с этим какие-то проблемы?

— Да просто ненавижу плакс, — София повернулась обратно к компьютеру.

Плакса. Что бы там о Софии ни говорили, нельзя было отрицать, что она очень, очень хорошо умела находить слабые места, и в сражении, и в споре. Виста не могла придумать оскорбления, которое задело бы её сильнее.

— Сучка, — пробормотала Виста, идя к себе в комнату.

Она думала, что сказала это достаточно тихо, но, похоже, ошиблась, потому что София ответила:

— Знаешь, ты его раздражала.

Виста замерла, стоя к Софии спиной. Не поворачиваясь, она ответила:

— Сталевара? Ты не знаешь...

— Рыцаря. Двенадцатилетка, которая постоянно таскалась за ним и излучала томную влюблённость и незрелое вожделение. Он мог чувствовать все твои эмоции. Ты хоть представляешь, как это было мерзко? Как раздражающе и неловко?

Виста сжала кулаки.

София продолжала:

— Ты только представь. Всякий раз, когда ты хоть немного возбуждалась, глядя на него. Всякий раз, когда ты грезила о нём. Он же каждый раз это всё чувствовал, и заставлял себя улыбаться и вести себя вежливо, несмотря на то, что ты была ему совершенно безразлична. Уж таким он был. Впрочем, это ты и сама знаешь.

— Я любила его, — произнесла Виста. Она впервые сказала эти слова вслух. Ну почему, почему она сказала это Софии? Почему не смогла сказать эти слова Рыцарю, когда он умирал?

— В любви нет ничего мерзкого.

— Много ты, дитя, знаешь о любви, — снисходительный голос Софии звенел в комнате. — Это была твоя первая влюблённость, мелкая одержимость. Настоящая любовь — это то, что у них было со Славой. Долговременные отношения, которые они сумели сберечь, несмотря на десяток очень серьёзных ссор, отношения, к которым они возвращались снова и снова. Школьная влюблённость — это легко. Настоящая любовь — это тяжело, она закаляется в трудностях и выдерживает испытание временем.

Виста повернулась и взглянула на девушку.

София откинулась на спинку кресла и чуть улыбнулась:

— Я знаю, сейчас это очень противно слышать. Но лучше уж ты выслушаешь это сейчас, чем через пять-десять лет вспомнишь всё и осознаешь, какой же идиоткой ты была.

— Я точно не буду считать себя идиоткой.

София пожала плечами.

— Дитя-дитём, — она переключилась на Фейсбук.

Виста разжала кулаки. Она легко могла уронить Софию со стула, согнуть компьютерный экран, придумать ещё тысячу способов мелко отомстить. Но совет Сталевара застрял у неё в голове.

— Что с тобой, София?

— Ты ещё здесь? — София глянула через плечо.

— Что такого с тобой случилось, что ты стала вот такой? Настолько небрежно жестокой, настолько лишённой элементарной человеческой порядочности?

— Я даю тебе совет для твоего же блага, дурёха. Я на твоей стороне.

— Ты единственная, у кого в команде нет друзей. Ты держишься на расстоянии, общаешься только с кем-то, кого ты знала ещё до прихода в Стражи. И всё равно, даже живя как обычный человек, ты постоянно находишь неприятности. Ты лезешь в драки, тебя отстраняют от занятий в школе. Выглядит всё так, словно ты действительно хочешь нарушить условия испытательного срока, и провести несколько лет в тюрьме для несовершеннолетних.

— Не твое дело.

— В костюме ты вообще жуткая. Ты причиняешь людям боль, словно это доставляет тебе удовольствие. Я просто хочу понять — почему. Откуда это идет? Что заставило тебя стать такой?

— Блять, смени тему. Ты меня бесишь.

Виста вздохнула. Она ощущала злость и боль в словах Софии, и всё-таки попробовала сделать последние слова в разговоре не такими злыми:

— Если когда-нибудь захочешь это обсудить, я готова тебя выслушать.

— Уж с тобой я это обсуждать не буду. Разгреби собственное дерьмо, а уж потом беспокойся обо мне, плакса.

Расстроенная, разочарованная результатами своей первой настоящей попытки последовать совету Сталевара и дотянуться до соратника, нуждающегося в помощи, Виста покачала головой и пробормотала:

— Мне тебя жалко.

Звук упавшего ноутбука заставил её повернуться. София была в призрачном состоянии — тонкая, с просвечивающим сквозь кожу скелетом. Её глаза отражали слишком много света, и всё её тело изогнулось и исказилось, не будучи полностью твёрдым, когда она прыгнула на Висту.

София вышла из состояния призрака как раз вовремя, чтобы грубо опрокинуть Висту на спину, одной рукой сжимая ворот её футболки. София встряхнула девочку.

— Жалко?!

Чувствуя странное спокойствие, несмотря на пульсирующую боль в затылке, которым она ударилась об пол, Виста произнесла:

— Сталевар сказал, что нужно иметь своего рода силу, чтобы контролировать свои эмоции. Неужели тебе настолько страшно, София, что вместо разговора со мной ты предпочла на меня напасть?

София подняла сжатый кулак. Виста прикрыла один глаз, опасаясь удара. Возможно, оно того стоило: "Если она сейчас меня ударит, то нарушит условия своего испытательного срока в команде, и больше её с нами не будет. Но, с другой стороны, нам сейчас требуется любая помощь, которую мы можем получить."

— За нами наблюдают камеры службы безопасности.

София опустила руку, встала и пошла в дальний угол комнаты. Собрала все части своего костюма.

— Я пошла в патруль.

— Сейчас не твоя смена. — сказала Виста, присаживаясь.

— Насрать. Если Сталевар спросит, я пошла на вторую смену.

И София исчезла, пройдя в призрачном состоянии сквозь дверь лифта.

— Окей, — сказала Виста, вставая, — похоже, теперь я на пульте.

9.06

Призрачный Сталкер добралась до крыши торгового комплекса Хиллсайд в центре и приостановила патрулирование. Она надеялась встретить мародёров. На днях на этом самом месте ей уже повезло, но, похоже, с тех пор полиция установила посты на въездах. В раздражении она подошла к углу крыши, остановилась, когда носки ботинок оказались на самом краю, взяла смартфон и набрала Эмму. Телефон передал звук на беспроводные наушники.

— Привет супергерою, — ответила Эмма.

— Как Портленд?

— Вкусная еда, недурной шопинг, скучно, как не знаю что. Я бы хотела уже вернуться, потусить с тобой.

— Я бы тоже хотела, чтобы ты вернулась, — согласилась Призрачный Сталкер. — Эти мудаки меня бесят, и отдохнуть от них не могу. Никакого терпения не хватает.

— Что за мудаки? Стражи?

— Стражи, — подтвердила Призрачный Сталкер. Присев на край крыши, добавила: — Совсем как дети.

— Ага, — ответила Эмма. Не было нужды давать разъяснения или сообщать подробности. Призрачный Сталкер уже излагала причины своего недовольства множество раз, в разных вариациях, но это не остановило её от продолжения монолога:

— Конечно, некоторые из них постарше. У некоторых больше реального опыта работы на улицах. Может и так. Но они всё ещё дети, живущие в своих комфортненьких, уютных мирках. Не знаю, видела ли ты, во что превратился город...

— Я видела кое-что в новостях, — вставила Эмма.

— Вот-вот. Разбит, разрушен, просто расхерачен. Эти малявки каждый день ходят туда — и всё ещё думают, что могут что-то исправить. Я в таком дерьме живу всю жизнь. Прямо с самого начала сквозь него продираюсь. Я точно знаю — они обманывают себя. Они же совсем зелёные, никогда с таким не сталкивались, и я понятия не имею, сколько я ещё смогу их выносить.

— Два с половиной года, так? — спросила Эмма. — После этого испытательный срок закончится, и ты сможешь заниматься чем пожелаешь.

— Боже, не напоминай. Я каждый раз осознаю, что ещё даже половины срока не прошло. Не могу поверить, что это тянется уже так долго, и я постоянно слышу всё это злоебучее щебетание о свиданиях, тряпках, карманных деньгах и каждый раз хочу заорать им в лицо: "Да заткнитесь вы, ублюдки малолетние! Мне случалось убивать людей, а потом я смывала кровь с рук, шла в школу и весь следующий день вела себя нормально!”

На несколько долгих секунд на линии повисло молчание.

— Я помню, — чуть подавленно ответила Эмма.

Призрачный Сталкер прикусила нижнюю губу, глядя, как мужеподобная женщина-коп зашла на парковку, а затем вернулась и раздала кофе коллегам по дежурству.

— Если бы не обилие нытья и жалоб, было бы не так уж плохо, что Левиафан напал на город. Содрал весь этот ёбанный дешевый лоск. Стёр идиотские фальшивые улыбки, избавился от социальных условностей, от ежедневной рутины, от всеобщего притворства.

— Правда?

— Правда, — ответила Призрачный Сталкер, не став конкретизировать.

Левиафан обнажил животную суть каждого в этом городе. Всё стало честным.

Большинство людей были жертвами: овцами, которые жмутся друг к дружке и ищут спасения в количестве, или крысами, что прячутся в тень, избегая внимания. Остальные были агрессивными хищниками, они брали то, что им нужно, силой или манипулированием окружающими.

Её не волновало, к какой категории относится человек, пока тот не вставал у неё на пути, как это регулярно делал Мрак. Хуже были те, кто словно специально дразнил её своей ущербностью и унылостью, как Тейлор, или как Виста на прошлой неделе.

Не то чтобы все вокруг были настолько плохи. Люди с характером “жертвы” выводили её из себя, но она могла смириться с их существованием, пока они оставались вне поля зрения, не напоминали о себе и знали своё место, не пытаясь бороться и протестовать. Были люди из категории “хищников”, которые даже могли принести пользу. На ум сразу приходила Эмма — благодаря ей жизнь вне костюма стала вполне терпимой. Ещё была директор Суинки, которая помогла ей избежать тюрьмы — потому что София хорошо вписывалась во всеобъемлющие PR-планы этой женщины и помогала создавать иллюзию работающей системы.

Общество нуждалось в таких людях — тех, кто мог по головам других идти к вершине, совершать необходимое для того, чтобы жизнь не стояла на месте. Конечно же, не все из них были настолько же полезными, не всех можно было вытерпеть, но и таких было достаточно, так что София не могла утверждать, что все люди с подобным агрессивным, манипулятивным характером были вредны для общества. Она уважала людей типа Суинки и Эммы, пока они помогали ей делать то, что она умела лучше всего — в костюме или без него.

Сама она была "хищником", как в образе Сталкера, так и Софии. Мало кто взялся бы это отрицать — даже среди её коллег по команде.

Её внимание привлёк конвой грузовиков на дороге. Окрашенные в тёмные цвета автомобили, два из которых напоминали армейские, с натянутыми крапчатыми серо-чёрными тентами из ткани или брезента, прикрывающими то ли груз, то ли пассажиров.

Габаритные огни выключены, чтобы не привлекать внимание. Было два варианта, кто это мог быть. Первый вариант — поставка необходимых припасов. Пища, вода, аптечки, инструменты. В таком случае, в одном из грузовиков или где-то поблизости должны быть несколько кейпов. Второй — это Выверт и его люди.

Она поняла, что всё ещё держит телефон, по звукам телевизора или музыки было понятно, что Эмма ещё на линии.

— Что-то происходит, посмотрю, вдруг что-то интересное.

— Закончишь — перезвони, расскажешь, что там было.

— Хорошо, — она повесила трубку.

Прыгнув вверх, она вошла в призрачное состояние, за полсекунды каждая частичка её тела переключилась в другой режим. Лёгкие автоматически перестали набирать воздух, сердце остановилось. Каждое дуновение воздуха сквозь её тело, внезапно стало заметно. Её тело осталось достаточно плотным, чтобы захватывать молекулы воздуха, пролетавшие сквозь неё. За счёт этого её клетки обеспечивали себя кислородом и энергией.

Было странно ощущать такой покой. Останавливались самые базовые процессы жизнедеятельности, которые люди обычно редко замечают. Не было обычно незаметного шума крови в ушах, не нужно было моргать, во рту не скапливалась слюна, а в кишечнике не было движения съеденного и выпитого. Сталкер просто существовала.

Но, ощущая поток воздуха сквозь тело, она чувствовала себя настолько же живой — даже куда более живой, только совершенно по-другому. Сама крыша и гравий на ней всё ещё хранили дневное тепло, несмотря на тонкую плёнку дождевой воды. Восходящий поток тёплого воздуха с поверхности крыши придал ей едва заметную подъемную силу. В остальном взлёт был обеспечен импульсом начального прыжка и тем, что она почти ничего не весила. Прыжок на крышу этажом выше, чуть ли не на пять метров, почти не требовал усилий.

Она стала плотной непосредственно перед приземлением. Обратный переход: внезапно загрохотало запустившееся сердце, по всему телу пробежала дрожь — кровь пришла в движение. Продолжалось это краткий миг — она согнула колени и прыгнула вперёд. Ступни едва оторвались от поверхности, когда она снова вошла в призрачное состояние, скользя над крышей. Над самым краем крыши она ещё раз оттолкнулась призрачной ногой — и следующую крышу преодолела, вообще не коснувшись поверхности.

Двигаясь так, она не отставала от грузовиков. Те ехали быстро, но не на полной скорости — вероятно, состояние дорог не позволяло ехать быстрее.

Неприятности начались через пять минут.

Первый ход сделала Менья, выскочившая из соседнего переулка, выпрямившись во весь свой шестиметровый рост. Стоя впереди колонны грузовиков она вогнала своё копьё в капот первой машины, и, пользуясь им как рычагом, перевернула её на бок и остановила продвижение колонны.

Грузовик сзади попытался затормозить, но залитый водой асфальт не давал достаточно сцепления. Машину занесло и она врезалась в первый грузовик.

Мисс Ополчение тут же выскочила с пассажирского сидения переднего грузовика, с гранатомётом в руках. Три гранаты полетели в Менью одна за другой. Великанша отшатнулась, закрылась своим щитом — точнее, щитом сестры — от четвёртой. Крюковолк, Штормтигр и Цикада присоединились к драке вместе со своими боевиками. Со стороны СКП из грузовиков выскакивали оперативники, и ещё один кейп, Огонь. Они быстро развернули оборону, и ночное небо наполнилось треском автоматного огня.

Призрачный Сталкер присела на углу крыши, зарядила арбалет и выстрелила в Цикаду. Болт прошёл в 10 сантиметрах у той за спиной. Второй выстрел — попадание, и через несколько секунд уснувшая Цикада упала. Очень хорошо — радар Цикады мог обнаружить Сталкера, когда та не была призрачной. А если противник не видел, откуда Сталкер стреляет, атаки оказывались куда действеннее.

Кто следующий? Менья по классификации была Разломом. Искажающий пространство эффект, который окружал её, ослаблял атаки противников, пропорционально увеличивая саму Менью. Болтов Сталкера она, скорее всего, вообще не заметит. Штормтигр мог отражать летящие снаряды, ощущая движения воздуха и управляя ими. В него, наверное, можно было попасть, точно рассчитав время, чтобы болт вышел из призрачного состояния непосредственно перед ударом. Но сейчас они с Огнём колошматили друг друга кулаками, и она рисковала подстрелить не того. Крюковолк? Нет смысла. Он принял форму громадного волка, состоящего из лезвий, свистевших в воздухе. Даже если болт пробьёт верхний слой и дойдёт до того, что у Крюковолка заменяло плоть — а он, кстати, не пробьёт — биология изменённого Крюковолка была совсем другой, вряд ли транквилизатор на него подействует.

Вместо того, чтобы атаковать кейпов, Сталкер начала стрелять по бойцам Крюковолка. "Избранники Фенрира". На лице у каждого боевика ото лба до щёк и подбородка белым была грубо нарисована волчья морда. Сталкер начала методично вырубать их, выцеливая самых больших, самых агрессивных, и командовавших бойцами капитанов. Неся потери, бойцы Крюковолка начали колебаться, явно опасаясь продвигаться вперёд. Крюковолк встал на задние лапы, указывая передними и выкрикивая приказы. Похоже, он старался поднять бойцов в атаку. С крыши, на которой скорчилась Сталкер, слов было не разобрать, но тон сомнений не оставлял — он угрожал им, что загонит в бой силой.

Пользуясь тем, что Крюковолк отвлёкся, Мисс Ополчение создала миномёт и влепила заряд волку в грудь, вскрыв грудную клетку. Тот рухнул назад. Миномёт замерцал, разделился на две части и превратился в пару штурмовых винтовок. Мисс Ополчение начала вести огонь по вражеским рядам — похоже, резиновыми пулями. Обычные проблемы не-летальных боеприпасов для неё не имели никакого значения: если винтовку заклинит, она просто пересоздаст её.

Призрачный Сталкер наблюдала за группой Избранных, пытающихся обойти противников с фланга. Они двигались по тротуару там, где перевёрнутый грузовик скрывал их от сил СКП. Сталкер подняла арбалет, затем засомневалась. Она могла бы спрыгнуть вниз и замесить их в рукопашной. Ради такой схватки она вообще-то и пошла в ночь, раздражённая перепалкой с Вистой. Она жаждала катарсиса.

Убрав арбалет в кобуру, она приготовилась нырнуть в гущу врагов, но остановилась. Избранные рванулись назад, яростно размахивая руками. Кто-то что-то заорал — а буквально секунду назад они старались двигаться скрытно.

Что это с ними?

Из ближайшего переулка вышла новая фигура. Девушка, худая, но не того привлекательного типа, что увидишь в журналах. Тощая. В темноте её почти не было видно — фонари не горели, и сцена была освещена только светом Луны, прошедшим сквозь дождевые облака. Девушка глянула влево, заглянув за упавший грузовик, потом вправо. Если бы она немного подняла взгляд, она бы могла увидеть Призрачного Сталкера. Отблеск лунного света отразился от желтоватых линз маски.

Рой.

По лицу Призрачного Сталкера, под маской, расплылась хищная улыбка.

Она удержалась от желания спрыгнуть вниз и пронаблюдала, как тень роя насекомых наползла на Избранных, их почти не стало видно. Хозяйка насекомых достала свою дубинку, раскрыла её на всю длину и начала вырубать Избранных по одному. Призрачный Сталкер не видела удары из-за темноты и массы насекомых, но видела, как Избранные падали, разбрызгивая лужи, хватаясь за лица, колени и руки.

Часть насекомых отделилась и прошла над бойцами СКП и Избранными. Боевики начали скакать и хлопать себя, но никакой особенной реакции бойцов СКП Сталкер не заметила. Это люди были из другого теста, да и форма закрывала их тела целиком. Если насекомые на них вообще нападали, то причиняли им куда меньше боли.

Рой выступила из центрального сгустка тучи насекомых. Она несла взятую с грузовика сумку с припасами. Большая сумка из зелёной ткани, похожая на спортивную. Накинув лямку на плечо, Рой быстро отступала назад в переулок, и насекомые потянулись за ней, подобно хвосту медленной кометы или дымному следу свечи.

— Проголодалась, да? — пробормотала про себя Призрачный Сталкер. Она перешла в призрачное состояние и по крыше последовала за девушкой. В таком состоянии Сталкер была практически неслышима и невидима, особенно при таком освещении. Разве что кто-то будет специально высматривать. Она была серой тенью на чёрно-сером фоне.

“Ты видела мое лицо, — подумала Призрачный Сталкер. — По нашим данным, ты сейчас без команды. Действуешь в одиночку в районе между старой набережной и восточной частью центра города”.

Она прыгнула на соседнюю крышу и оказалась немного впереди своей цели — девушка с насекомыми двигалась медленнее из-за тяжёлой ноши. Призрачный Сталкер остановилась и потянулась за спину. Она достала картридж для арбалета, каждый болт в нём был расположен под небольшим углом, так что алюминиевые "перья" на хвостовой части каждого болта торчали из картриджа. Она вынула один из болтов для проверки, затем повернула его так, чтобы на остром, как бритва, кончике болта отразился лунный свет. Когда по улице под ней проходила Рой, Сталкер повернула болт так, что с её перспективы он упирался злодейке в горло.

Работаешь в одиночку — значит, никто не заметит твоей пропажи.

Она вошла в теневое состояние и побежала дальше по крыше, и тут почувствовала, как кучка летающих насекомых прошла сквозь её тело. Мгновением позже Рой уже побежала, бросив сумку, и исчезла за поворотом, даже не взглянув на Сталкера.

— Хочешь сбежать? Не возражаю против небольшой погони, — улыбнулась она под маской и зарядила картридж в арбалет на правой руке. Она прыгнула за девушкой, спускаясь на уровень улицы и отталкиваясь от стены, чтобы ускориться и обогнуть угол.

Рой стояла обернувшись и ждала её. Затем послала насекомых в атаку.

Насекомые прошли сквозь тело Призрачного Сталкера, замедлив её. Она подозревала, что если бы их было достаточно много, они бы смогли поднять её и отбросить назад. Но их было недостаточно — рой был слишком маленьким. Когда поток насекомых прошёл сквозь неё, и развернулся, чтобы пролететь снова, она прыгнула на противницу.

Оставшаяся мошкара помешала ей, замедлила её силу. Её телу пришлось выталкивать их из объёма, который оно должно было занять, так что переход в плотное состояние занял лишние полсекунды. Её рука прошла сквозь горло Рой, но она восстановила равновесие, с полуразворота ударила ногой вверх и назад. Её каблук попал по маске Рой.

Рой упала, и Призрачный Сталкер направила на поверженную соперницу арбалет. Она уже была готова выстрелить, когда злодейка взмахнула дубинкой. Сталкер вздёрнула арбалет в самый последний момент — опоздай она на секунду, и дубинка сломала бы её оружие. Остро чувствуя накинувшихся на неё насекомых, она вошла в теневое состояние, чтобы не дать им заползти под маску.

Дубинка прошла сквозь её голову. Она подавила желание перейти в плотное состояние и ответить. Девчонка ничего не могла сделать. Призрачный Сталкер могла преследовать её, изматывать, доводить до отчаяния.

Букашка перехватила дубинку одной рукой, собрала вокруг себя насекомых, маскируя свои движения, и шагнула назад. Свободной рукой она отбросила с лица мокрые волосы. Затем она поправила костюм, потянув за наплечник, потом потянулась куда-то за спину.

— Ты правда хочешь драться со мной? — спросила Призрачный Сталкер свою противницу, с ноткой недоверия в голосе, и подняла правый арбалет. Тот, в котором стоял смертельный заряд.

Рой не ответила.

Что бы Призрачный Сталкер ни думала о девчонке — что она жуткая, или что психованная, ей пришлось признать, что Рой уже проявила достаточно злобы, чтобы её можно было уважать как одну из своих, хищницу. Идиотка, конечно, раз хочет сражаться с ней, но в каком-то смысле родич.

— Ну, ладно, поехали.

Рой снова взяла дубинку двумя руками. Но хват был странным. Что-то в её левой руке?

Сталкер осознала, что это было, и в тот же миг отступила, сорвала плащ с левой руки и, перейдя в материальное состояние, использовала его в качестве щита. Перцовый спрей лишь забрызгал её плащ.

Выждав, пока спрей рассеялся, она перебросила плащ через плечо и перешла в теневое состояние, чтобы уйти от насекомых, которые уже снова ползали по ней. Она устремилась за Рой, которая бежала, поворачивая за угол на другой стороне аллеи.

Ты быстра, но я быстрее.

Призрачному Сталкеру не надо было шлёпать по воде, но даже в этом случае она бы догнала девчонку. И не из-за невесомого тела, не замечавшего сопротивления воздуха в теневом состоянии. Она была тренированной бегуньей.

Преследуя цель, она отталкивалась от одной стены аллеи к другой, оставаясь над водой.

Рой взбиралась по пожарной лестнице. Призрачный Сталкер выстрелила из арбалета. Рой нырнула вперёд и болт ударил в перила.

Хорошие рефлексы. Призрачный Сталкер отмахнулась от кружащих вокруг насекомых. Или ты используешь эту мелочь, чтобы следить за мной? Маленькая вредная уродка.

По-видимому осознав, что пожарная лестница — не лучший вариант, Рой перелезла над перилами, и прыгнула через прилегающей проволочный забор вниз, оставив его и кучу мусорных мешков как препятствия между собой и Призрачным Сталкером.

Дебилка. Я могу пройти сквозь этот забор. Сталкер зарядила арбалет, прицелилась и выстрелила в девушку сквозь сетку.

Брызги искр вспыхнули в месте контакта снаряда с проволокой забора. Болт попал в девчонку и та споткнулась, но Призрачный Сталкер не видела, получила ли Рой какую-то рану.

Нет, что обеспокоило её, так эта вспышка. Она решила не обращать внимания на убегающую злодейку, перешла в твердое состояние, и прикоснулась сбоку к маске.

Линзы встали на места, явив ей размытую картинку переулка в тёмно-зелёном и чёрном цветах. Но сетка забора была необычно светло-серой. Таким же серым светились провода, прикрепленные скобами к стене соседствующего с забором здания. Генератор.

Забор был под напряжением.

Призрачный Сталкер чертыхнулась из-за чуть не совершённой смертельной ошибки, вошла в призрачное состояние и перепрыгнула через забор, стараясь не касаться его.

Одной из причин, по которым она не могла проходить сквозь стены где угодно, были провода. Проход через простую стену сильно замедлял её движение, и она испытывала нестерпимую боль, если задерживалась в стене. Но в призрачном состоянии она оставалась так же уязвимой, может даже более уязвимой, к электричеству. Спецы в лаборатории СКП не могли сказать, может ли электрический ток убить её — в призрачном состоянии у неё не было органов в обычном смысле, но это оставалось тем, что нельзя проверить без риска быть убитой.

В итоге ей приходилось быть осторожной и использовать специальные линзы, сделанные Технарями, чтобы вовремя заметить возможную угрозу.

Судя по выбранному злодейкой маршруту по пожарной лестнице, та знала, что забор под напряжением. Но район был обесточен. Значит вопрос состоит в том, сделали ли это местные, что бы защитить себя или это заранее приготовленная ловушка? Нет. Скорее всего, девчонка просто хорошо изучила местность.

Тем не менее, её тревожило, что Рой явно ожидала, что она пройдет сквозь забор. И ей очень не понравилась мысль, что злодейка не только видела её лицо, но и, возможно, поняла одну из её слабостей. А этот перцовый спрей — ещё одна слабость, в призрачном состоянии она была проницаема для газов, испарений, аэрозолей. Со временем они выветривались, но если бы она была вынуждена срочно выйти из призрачного состояния, то пострадала бы как и все, а может и хуже.

Призрачный Сталкер вновь догнала девушку, и увидела, как Рой на бегу окружила себя плотным слоем насекомых. Она пытается сделать себя менее уязвимой?

Грубо выругавшись, Призрачный Сталкер снова выстрелила.

В тот же момент рой насекомых разделился надвое. Две облепленных насекомыми фигуры разбежались в разные стороны. Болт просвистел между ними. Одна из фигур была обманкой — просто туча насекомых в виде человеческого силуэта.

Она посмотрела по сторонам и проверила выходящие в переулок двери. Может, оба силуэта — обманки? Она не заметила никаких мест, в которые Рой могла бы быстро спрятаться.

Призрачный Сталкер сократила расстояние, и обе фигуры, окруженные насекомыми, оказались на линии огня. Направив оба арбалета, она выстрелила в две фигуры сразу, быстро переводя взгляд между ними, чтобы заметить, какая отреагирует на попадание.

Одна из фигур замедлилась, начала падать. Она бросилась в погоню, зарядив на бегу арбалет и ещё дважды выстрелила в гущу насекомых, окружавших Рой. Приземляясь, она с силой ударила обеими ногами, чтобы свалить Рой на землю.

Вес её тела без сопротивления пробил силуэт. Обманка.

Растерявшись, Призрачный Сталкер развернулась и ринулась в сторону второй фигуры. Броня девчонки выдержала болт, или был промах?

Множество насекомых слетались отовсюду, в количестве достаточном, чтобы фигура разделилась снова. Сталкер была слишком далеко, чтобы попасть наверняка, да и не хотелось напрасно тратить хорошие стрелы, так что она прыгнула, сокращая расстояние.

Фигуры разделились вновь, так что теперь перед ней было четыре человекоподобных облака насекомых.

Призрачный Сталкер прорычала очередное проклятие.

Одна из обманок вдруг резко развернулась и попыталась прошмыгнуть мимо неё. Сталкер рванулась, нацеливая удар в горло, но рука прошла насквозь, не встретив преграды.

Взведя арбалеты, она выстрелила по крайним, слева и справа, фигурам. Никакой реакции. Она прыгнула на оставшуюся посередине фигуру.

Схватив девчонку, она впечатала её лицо в воду. Переместилась в призрачное состояние, села на неё сверху. Рой легко перевернулась на спину, ведь Сталкер была почти нематериальна, но когда Рой попыталась встать, героиня вернулась в нормальный вид — всего на секунду — но этого хватило, чтобы снова прижать злодейку к земле.

Достав один из болтов без транквилизатора из картриджа, она направила его острием к горлу Рой, как нож.

— Ну что, мелкая уродка, игра окончена.

Рой немного наклонила голову, как будто оценивая Призрачного Сталкера с другой точки зрения.

— На что уставилась? — выплюнула слова Призрачный Сталкер. — Нечего сказать? Никаких последних слов? Не умоляешь? Не извиняешься?

Рой обмякла, опустив голову на землю, вокруг её маски колебалась вода и тёмные кудри рассыпались вокруг головы, раскачиваясь на волнах.

— Ну, теперь мне не нужно волноваться о злодее, видевшем мое лицо. — Призрачный Сталкер стала плотной и провела острым как бритва остриём болта по горлу Рой.

Ткань не поддалась.

Рой попыталась освободиться, но вес Призрачного Сталкера не дал ей выскользнуть. Она схватила девчонку за запястья и прижала руки к земле.

— Бесишь, — выплюнула она. Сталкер могла перейти в призрачное состояние и воткнуть стрелу в девчонку, а потом стать нормальной. Проблема такого способа была в том, что она оставила бы очень специфические следы на жертве. Ей надо избегать таких улик. Нужно что-то, чем можно замести следы.

Пока она крутила головой по сторонам, пытаясь найти что-то полезное, вокруг опустилась тьма.

Ей потребовалось мгновение на осознание происходящего. Она скатилась с Рой, собираясь бежать. Тьма была гнетущей и неподвижной, в отличие от нормального воздуха. Она замедляла, не давала достаточно кислорода. Её сила заработала самовольно, переводя её в пограничное, между материальным и призрачным, состояние. Это делало её медленнее, тяжелее.

Рой была лишь приманкой.

Массивный предмет прошел сквозь неё, полностью рассеяв тело. Она собрала его снова — но это было тяжело, болезненно и приносило дискомфорт на каком-то неопределенном, фундаментальном уровне. Она тяжело дышала, и чувствовала себя так, будто выдержала пятичасовую тренировку, самую жестокую в жизни. Изнуряющую — вот правильное слово? Вокруг тела и внутри него собирались насекомые, из-за них собраться воедино было немного тяжелее, занимало немного больше времени.

Затем — она ещё не успела полностью "собраться" — что-то массивное снова прошло сквозь неё с другой стороны, рассеивая нижнюю часть тела.

Она согнулась пополам. И судорожно выдохнула от боли, когда сквозь её голову и плечи снова что-то прошло. Тьма поглотила её крик, так что она сама едва его слышала.

Всего через несколько секунд тьма рассеялась. Она стояла на коленях, опираясь на руки, и была едва способна двигаться, не говоря уже о том, чтобы биться. Попыталась поднять правый арбалет, но рука больше ей не подчинялась — она выгнулась от боли, как при жестоких судорогах. Пальцы разогнулись, и арбалет выпал из них. У неё был ещё один, в левой руке, но ей она всё ещё опиралась в землю, пытаясь выпрямиться.

Как только не стало тьмы, обнаружились противники героини, окружившие её неровным кольцом. Адская Гончая с собаками заняла половину открытого пространства перед Призрачным Сталкером. В каждой руке у Гончей было по металлическому кольцу, от каждого кольца отходили по две цепи. Они, в свою очередь, присоединялись к ремням вокруг шей и морд "собак", каждая из них чуть меньше холодильника. Они были похожи на монстров, покрытых чешуей, рогами и голыми мышцами. Не настолько огромные или безобразные, какими они могли бы быть, насколько знала Призрачный Сталкер. Самая мелкая непрерывно лаяла. Три собаки из четырех натянули цепи, стремясь добраться до Призрачного Сталкера с явным намерением разорвать её на части. Адская Гончая резко дернула за цепи, соединенные с ремнями на мордах. Это остановило собак, и они не успели подобраться слишком близко.

Слева от неё стоял Мрак, руки сложены на груди, силуэт едва различим из-за окружающей его тьмы. После своего первого унизительного поражения перед ним, её основной целью стало выдворить его из города. Но он упрямо отказывался. Какая-то незнакомая девушка стояла прямо за ним, на ней был чёрный шарф и бледно-серая маска с острыми рогами, торчащими над головой. У маски были линзы — сплошь чёрные, от края до края, они были стилизованы так, чтобы делать взгляд маски свирепым, больше похожим на взгляд животного, а не человека.

Завершали круг Сплетница, Регент и Рой. Сплетница улыбалась, спрятав руки за спину, а Регент крутил скипетр пальцами. Рой стояла между ними, она склонилась, а затем и присела, пока не поравнялась взглядом с Призрачным Сталкером.

Смех сорвался с губ Призрачного Сталкера, она смеялась сильнее и сильнее, пока оказалась уже не в состоянии удержатся на ослабшей руке. Рука подвернулась, плечо ударилось о землю, она оказалась на спине. Подняв взгляд на Рой она сказала:

— Вся эта драма, вся эта ебаная хуета про верность, про твое предательство команды, всё было трюком, приколом?

Рой отрицательно покачала головой.

Призрачный Сталкер попыталась подняться, но одна из собак зарычала. Это была та из них, что не была прикована к цепи — самая крупная и наиболее чудовищная из четырёх, с пустой глазницей. Учитывая угрозу со стороны собаки и слабость в руке, над которой ещё не успел поработать Регент, Призрачный Сталкер сдалась и сползла вниз.

— Ну чо, — сказала она с сарказмом, — как охуенно чудненько, что вы помирились. У вас даже есть прибавление в команде, поздравляю. Полагаю, для вас, уродов, теперь всё снова в полном порядке.

— Нет, — сказала Рой, и насекомые вокруг неё загудели и зажужжали в унисон. Насколько Сталкер помнила, во время нападения Неформалов на благотворительный приём, Рой так не делала. Её голос был еле слышен, что только делало его более жутким. Девушка протянула руку, и Регент вложил в неё свой скипетр.

— ...Теперь всё по-другому, — закончила Рой.

Рой ткнула скипетром в Призрачного Сталкера. Почувствов прикосновение зубьев сквозь ткань костюма в области живота, Сталкер собрала всё силы, чтоб только не уйти в призрачное состояние. Она сопротивлялась рефлексам, которые за два с половиной года у нее выработала её сила, потому что понимала, что будет дальше. Будет намного хуже, если она окажется в призрачном состоянии, возможно даже, что она умрёт.

Электрошок был не таким болезненным, как она ожидала. Её как будто облили ледяной водой, всё тело сжалось, напряглось, и отказалось повиноваться, боль прошла почти фоном. Больнее всего было от стиснутых челюстей — их свело так сильно, что она переживала, не треснул ли зуб.

Ощущения длились лишь миг, но боль ушла, а тело отказалось подчиняться. Она лежала так, едва дыша, и не чувствовала ни рук, ни ног. Внутри росла и пылала ярость, но сделать она ничего не могла.

Кто-то рывком поднял и усадил её. Её руки свисали свободно, как верёвки.

— Рой, бери её за ноги, — донёсся из-за спины голос Мрака. — Регент, помоги ей. Чертёнок? Берись за плечо, а мне дай другую руку. Поднимаем на счет три, хорошо?

— Хорошо, — ответил кто-то.

— Раз, два, три!

Часть 10. Паразит

10.01

Здание кишело жуткими ползучими тварями, а ведь я даже не использовала свою силу, чтобы призвать их сюда.

Электричества не было, и это означало, что в здании темно. Город и, в частности, этот дом, были затоплены, а значит, тут было ещё и влажно. За исключением некоторых районов, которым повезло, коммунальные службы не работали. Это означало, что почту не доставляют, а мусор не вывозят. Пакеты с отходами были навалены везде, где обитали люди, а когда пакеты у них заканчивались, люди начинали засорять округу, выбрасывая мусор из окон или оставляя его в коридорах. В довершение ко всему, погода становилась теплее.

Всё это сделало город раем для насекомых.

Я шла во главе группы, Чертёнок — справа, на шаг позади меня. У нас обеих были фонарики, но Чертёнок на свой почти не обращала внимания.

Она держала нож, очень похожий на мой, и вела кончик его лезвия по стене, оставляя борозду в краске, пока мы шли по коридору. Её фонарик чаще светил ей на ноги, чем на дорогу перед нами, поэтому заботиться об освещении пути пришлось мне.

Я остановилась, повернув фонарик в сторону открытой двери в квартиру:

— Может быть, здесь?

Мрак поднатужился и поудобнее перехватил тело, которое нёс на плече.

— Проверь помещение, — сказал он.

Сука кивнула, спуская с поводка Анжелику и указывая той на дверь. Из четырех собак, которые с ней были, только Анжелика пока ещё находилась под действием её силы, и была в три раза больше своего обычного размера. Несмотря на воcторг от внимания хозяйки, собака протрусила в комнату довольно медленно. На неё было больно смотреть — она двигалась так, будто была лет на десять старше своего возраста.

Другие собаки натянули цепи, желая последовать за первой. Сука издала сердитый клацающий звук и приказала им сидеть. Они повиновались нехотя, но думаю, что-то во взгляде Суки сказало им, что лучше послушаться. Одна из них попятилась, когда я послала больше насекомых в помещение на разведку.

В последнее время Сука была излишне вспыльчивой. Возможно, из-за потери двух самых близких собак? Да, это сильно повлияло на неё. Всего она потеряла восьмерых, да и Анжелика выжила только потому, что была слишком слаба, чтобы брать её в бой. Вся беда была в том, что Анжелика не восстанавливалась после своих ранений, и из того, что я узнала, было весьма вероятно, что она никогда не сможет вылечиться до конца. Суке приходилось полагаться на одну послушную, но увечную собаку, и на трёх собак в замечательной физической форме, но нетерпеливых и нетренированных.

Конечно, я не могла отрицать, что её поведение было таким в значительной степени из-за моего присутствия.

Анжелика вернулась к двери, посмотрела на хозяйку, затем снова зашла в квартиру.

— Всё чисто, — сообщила Сука, объясняя нам язык тела Анжелики. Мрак посмотрел на меня, и я утвердительно кивнула.

Я прошла внутрь, с помощью фонарика осматривая обстановку.

Кто-то уже побывал в этой квартире, но на мародеров было не похоже. Скорее, это было методичное изъятие всего ценного, что может унести на себе семья из трех-четырех человек. В квартире были две спальни, ванная и крохотная кухня. В одной комнате была небольшая кровать, в другой — двуспальная. Гардеробы, шкафы и прикроватные тумбочки — всё было открыто, одежда разбросана по комнатам. Жильцы покидали дом в спешке и, как я полагаю, не надеялись вернуться, или по возвращению найти свои вещи нетронутыми.

Сплетница крякнула уронив возле дивана коробку, которая с хрустом на что-то приземлилась.

— Город пытается наводить порядок в жилых районах один за одним, что может принести больше вреда, чем пользы. Это здание признали непригодным для жилья, но от этого никому не легче — большая часть зданий в городе находятся либо в таком же состоянии, либо в худшем, а многим людям некуда больше идти. И всё равно они всех выдворяют отсюда, стараются как можно лучше очистить всё вокруг, убрать мусор, бороться с распространением крыс и насекомых. В округе может находиться несколько человек, но я сомневаюсь, что кто-то сможет заметить нас до одиннадцати утра завтрашнего дня, ну или около того.

— Тогда у нас есть время, чтобы сделать всё необходимое, — ответил Мрак. Он ногой подтащил один из стульев в центр кухни. Я поспешила помочь ему держать стул, пока он снимал бессознательное тело с плеча и усаживал его. Призрачный Сталкер завалилась было набок, но мы вместе подхватили её и усадили обратно. Её голова безвольно свесилась на грудь.

Регент положил другую коробку, поменьше, рядом с той, что принесла Сплетница. Я поменялась местами со Сплетницей — она стала обыскивать Призрачного Сталкера, снимая с неё арбалеты, картриджи с болтами и два небольших ножа. Она нашла телефон с сенсорным экраном и залезла девушке в капюшон, чтобы извлечь из уха беспроводную гарнитуру. Обтерев наушник гарнитуры о плащ Призрачного Сталкера, Сплетница воткнула его себе в ухо и начала колдовать над смартфоном. Через несколько секунд она произнесла:

— GPS не был включен. И они, скорее всего, не начнут её искать, пока не пройдет время её возвращения из патруля.

— Ты можешь помешать им включить его? — спросил Мрак. — Или, может, насекомые Роя или одна из собак могли бы отнести телефон куда-нибудь подальше от нас?

Сплетница помотала головой:

— Я могу его отключить. Дайте мне минутку.

Мы с Регентом уже начали вытаскивать из коробки, которую он принёс, электрические удлинители, разматывать их и передавать Мраку. Он начал обматывать провод вокруг нашей пленницы, сделав петли вокруг запястий и рук, поднимаясь к груди, затем снова опускаясь вниз, чтобы примотать её тело к стулу. Мы передали ему следующий удлинитель, и он проделал примерно то же самое с ногами Призрачного Сталкера. Обматывая проводами её конечности, он прикладывал к её телу средний и указательный пальцы и пускал провод поверх них. Завершив виток, он перемещал пальцы дальше и повторял процедуру.

— Потихоньку лапаешь её, Мрак? — подколола его Чертёнок, крутанулась на месте, и плюхнулась на кушетку, растянувшись во всю длину.

— Стараюсь затягивать провода не слишком сильно, чтобы не нарушить кровообращение.

— Ого. Да ты в этом знаешь толк? Я и не думала, что ты фанат БДСМ, — она потянулась.

Он вздохнул:

— Просто достань генератор.

— Да я ж только прилегла.

— Тогда встань, и уже после этого достань генератор, — приказал он.

Она устроила целое представление — нарочито медленно поднялась и потащилась к коробке, которую принесла Сплетница. Она вытащила оттуда портативный электрогенератор в корпусе из чёрного пластика, размером не больше микроволновки. Она тащила его к Софии с таким видом, будто он весил в десять раз больше, чем на самом деле.

Мрак же просто не обращал на неё внимания.

Как только все провода оказались там, где нужно, он примотал их клейкой лентой, затем взял ещё два стула, положил каждый из них боком на пол, и примотал к стулу пленницы. Он уже почти закончил, когда Чертёнок наконец перестала разыгрывать своё представление с электрогенератором. Как только мы подключили все удлинители к генератору, светодиоды на их концах загорелись тусклым оранжевым светом. Мрак встал, затем отодвинул от стены холодильник, отключив тот от розетки, и тоже подключил его к генератору. Я не была уверена, зачем он это сделал — то ли чтобы обеспечить постоянный ток по проводам, то ли ему нужен был работающий холодильник.

С проводами я покончила, поэтому подняла пустую коробку и пошла в гостиную, чтобы сложить коробки друг в друга и немного уменьшить бардак.

Сука заняла диван, откинувшись на его спинку, две собаки легли рядом с ней. Она потирала предплечья, похоже, что она перенапрягла их, пытаясь управлять необученными собаками с помощью цепей. Она пристально посмотрела на меня, и в выражении её лица читалась неясная угроза.

Я не могла её винить за злость. Собаки, самые близкие для неё друзья во всём мире, погибли, когда она пыталась спасти меня, а после этого она узнала о моём предательстве. Может быть, моё спасение и не было изначально основной причиной гнева. Но, похоже, за последнюю неделю из-за нездорового количества бурлящего в ней гнева она пересмотрела своё восприятие тех событий, и теперь винила в произошедшем только меня. И положение не улучшалось. Казалось, она становится злее с каждым часом, который ей приходилось проводить в моем обществе, и я опасалась, что это скоро может привести к взрыву.

— Она проснулась, — сообщила Сплетница. Я заторопилась на кухню, покинув Суку вместе с её заботами.

Наша пленница даже не пошевелилась.

— Она тут сидит и притворяется, что спит, в надежде, что мы чего-нибудь сболтнем. Умно, и если бы меня тут не было, такая тактика вполне могла бы прокатить, — с легкой иронией в голосе заметила Сплетница.

Призрачный Сталкер подняла голову и огляделась, осматривая свои путы. Потом она подняла взгляд на нас.

После долгой паузы она сказала:

— Электрические провода.

— Я очень тебе советую не использовать свою силу, чтобы пройти сквозь них, — ответила Сплетница. — И на тот случай, если ты надумаешь сигануть сквозь пол — не стоит этого делать. Под стулом проводов тоже достаточно.

Героиня перегнулась на одну сторону, заглядывая вниз:

— Хм.

— Ты будешь чувствовать некоторую слабость, — Сплетница взяла последний оставшийся возле кухонного стола стул и села на него напротив самоуправной "героини". — Тот бой изрядно тебя вымотал, мы вырубили тебя электрошокером, а потом ещё я решила воткнуть в тебя один из болтов со снотворным.

— Вы бьёте в полную силу, — заметила Призрачный Сталкер, казалось, совсем не обеспокоенная своим положением. Она проверила на прочность провода, которые её связывали.

— Кто бы говорил, — сказал Регент, — сама же пыталась перерезать горло Рой.

Призрачный Сталкер посмотрела на меня, её взгляд переместился на моё горло:

— Прочный костюмчик.

Она даже не пыталась это отрицать. Я не могла поверить, что ходила в одну школу с этой психопаткой. Я подавила в себе желание ответить, и вместо этого пожала плечами. Слишком легко было бы ввязаться в спор, слишком легко можно было выдать что-нибудь и открыть свою личность.

— Ладно, говнюки, вы меня взяли, — она склонила голову набок, — что дальше?

Мы все повернулись к Регенту. Регент, в свою очередь, серьезно посмотрел на Призрачного Сталкера. Провёл рукой по своим волосам. Сплетница встала со стула, и на него сел Регент, оказавшись в полутора метрах от героини. Его маска была белой, усмешка навечно застыла на гладком, без лишних деталей лице.

Её глаза широко распахнулись за отверстиями маски, и она рванулась из удерживающих её проводов:

— Нет! Блять! Вы видели его досье?! Вы же не знаете...

— Мы догадываемся, — перебила Сплетница.

— Идите на хуй! — заорала Призрачный Сталкер.

— Ребята, сделайте одолжение? — попросил Регент, не отводя взгляд от Призрачного Сталкера. Он хлопнул скипетром по ладони одной из рук:

— Можете вставить ей кляп и оставить нас наедине?

— Ты уверен? — спросил Мрак.

Сплетница подошла к Софии, наклонилась, чтобы подобрать болтающийся провод, немного приподняла её маску и запихнула провод ей в рот. Послышался треск отматываемого скотча. Я всё ещё могла разобрать ругань Призрачного Сталкера, пока она пыталась вырваться из проводов, и раскачивала стул, на котором сидела. Ещё два стула, которые Мрак примотал скотчем к её сиденью, не давали ей упасть и, возможно, сломать под собой стул.

— Абсолютно, — Регент передвинул свой стул сантиметров на пятнадцать влево, и оперся на угол холодильника. Он подтянул одну ногу к себе, поставив подошву на сиденье, и положил подбородок на колено.

— Ну раз ты уверен, — сказал Мрак. — Сколько времени это займет?

Регент посмотрел на Мрака, затем перевел взгляд на Призрачного Сталкера.

— Всё зависит от неё. Может быть, пятнадцать минут, а может и три часа.

Призрачный Сталкер издала громкое и протяжное мычание.

Мрак начал выпроваживать нас из комнаты, и мы послушно вышли, все, кроме Чертёнка, которой, похоже, нужен был дополнительный пинок — Мрак загородил ей вид на Регента и нашу жертву, и положил руку ей на плечо, чтобы выпроводить за дверь. Я оглянулась, когда выходила, и увидела, как у Призрачного Сталкера подергивается рука. Она вздрогнула и выматерилась под кляпом.

Мрак закрыл за нами дверь на кухню, и на секунду всё вокруг стало тёмным, тихим и неподвижным.

Сука развалилась на диване, собаки — рядом с ней. Её рука покоилась на голове Анжелики, которая лежала прямо перед диваном. Глаза остальных собак были закрыты, и только Анжелика продолжала наблюдать за происходящим. Она уже вернулась к нормальному размеру, сбросив лишнюю плоть на пол. Судя по всему, Сука запнула эти куски мяса в дальний угол — туда вели полосы крови и ещё каких-то жидкостей.

— Может, телик посмотрим? — спросила Чертёнок у Мрака. — Можно достать один из удлинителей, и...

— Нет.

— Или лампу включим, и можно будет...

— Нет, — повторил он. — Мы пробудем здесь ещё несколько часов. Мы не будем делать ничего, что может привлечь к нам внимание. Мы не будем включать свет или телевизор, чтобы ничего не светилось в окне, тут вообще электричества быть не должно.

— Блять, и что мне вообще тогда делать?

— Спать, — он глянул на Суку, которая как раз это и пыталась сделать, — пока остальные стоят на стрёме. Или иди свечку поищи, или фонарик, и почитай чего-нибудь там, где свет не будет заметен из окна.

— Нахуй-нахуй. Мы можем какой-нибудь DVD посмотреть...

— Никаких фильмов. Я же только что объяснил тебе, почему нельзя включать телевизор. Чем в данном случае фильм лучше телевизора?

— Мы можем занавесить одно из окон!

— Я хочу, чтобы все были настороже, и могли, если что, заметить опасность. Ты ведь согласилась слушаться моих приказов? Никакого света, никакого телевизора!

Они молча уставились друг на друга, Чертёнок вызывающе вздернула подбородок, чтобы смотреть Мраку прямо в "глаза" — в тёмные провалы глазниц черепа на его шлеме.

— В семье, которая тут жила, был подросток, немного младше тебя, Чертёнок, — вмешалась Сплетница. — Сходи, пошарься в спальне, там может быть что-нибудь интересное для тебя. Если найдешь что-то хорошее, можешь оставить себе — всё равно до возвращения семьи тут всё разворуют.

— Да! — Чертёнок крутанулась на месте и понеслась в противоположную сторону квартиры. От крика Чертёнка Сука открыла глаза и недовольно нахмурилась, а возможно ей не понравились последние слова Сплетницы, но она снова закрыла глаза и попыталась уснуть.

Мрак дождался, пока Чертёнок скроется из виду, и проворчал:

— Иметь с ней дело довольно утомительно.

— Мы все раздражали друг друга, когда вливались в команду. Дай ей время. Всё устаканится, — заверила его Сплетница.

Мрак повернулся ко мне, но не сказал ни слова. Я подумала что, возможно, он хотел сказать, что я была исключением, но потом передумал.

Вместо этого он сказал:

— Я пойду прилягу ненадолго в большой спальне. Сплетница, Рой, оставайтесь на дежурстве. Разбудите меня, когда вам потребуется отдых.

— Конечно, босс, — ответила ему Сплетница. Я не смогла заставить себя ответить хоть что-нибудь, поэтому хранила молчание.

Он уже направился к выходу, когда из кухни раздался крик Призрачного Сталкера — глухой, сдавленный звук. Мрак приостановился, затем продолжил свой путь в том же направлении, куда скрылась Чертёнок, открыв и закрыв за собой дверь в конце короткого коридора.

Я обхватила себя руками. Взглянув в сторону балкона, я отметила, что окна не были открыты или разбиты. Дрожь была не от холода.

— Ты нормально относишься к тому, что сейчас происходит? — спросила Сплетница.

— Я — в команде, — было все, что я могла сказать.

Она слегка улыбнулась, почти виновато:

— Ты — в команде.

"Мы проделываем это с Софией!" — напомнила я себе. Той самой девушкой, которая шпыняла, мучила и оскорбляла меня почти каждый день с начала старшей школы. Она била, пинала и пихала меня. Портила мое имущество, оскорбляла меня, швыряла в меня еду, унижала меня и подзуживала остальных делать то же самое. Именно она подтолкнула меня к тому последнему рубежу, после которого проснулись мои способности. И, если всего этого не достаточно, менее часа назад она пыталась меня убить, и не потому, что я была преступницей, которая заслужила смертную казнь, а лишь потому, что я видела её без маски. Я ей мешала.

Но даже зная всё это, я не была уверена, что она такое заслужила.

Сплетница достала МР3-плеер и засунула наушник от него в свободное ухо. В другом был наушник Софии. Второй наушник от плеера свободно болтался на проводе, из него раздавалась тихая музыка. Захватив с собой одеяло с дивана, она свернулась клубком на одном из кресел.

Я последовала её примеру и подвинула одно из кресел по ковру, к раздвижной стеклянной двери, ведущей на балкон. Я не сразу устроилась на нём. Сначала проверила свою силу.

В здании хватало насекомых, пригодных для использования. Я нашла пауков и приказала им готовить паутину, протягивая нити через каждый дверной проем, оплетая все коридоры и лестничные пролеты в здании. Я направила жужжащих мух и комаров во все квартиры, включая ту, в которой находились мы сами, и поместила по одному насекомому на каждого человека, которого я нашла в доме: трое немытых мужчин в подвале, среди кладовок, где жильцы хранили свои пожитки, которые нельзя было держать в квартирах, пара подростков лежала на крыше, держась за руки, пожилой мужчина неподалеку от верхнего этажа, и семья из пяти человек на втором этаже.

После секундного размышления, я поручила паукам протянуть паутину и на балконах. Когда в деле были замешаны кейпы, приходилось учитывать возможность проникновения в здание с помощью крюков, веревок, телепортации или полёта. Пауки почувствуют движение с помощью паутины, а я, в свою очередь, через пауков тоже его замечу.

На полке я нашла книгу, которая выглядела вполне читабельной, затем боком села на кресло — спина опиралась на одну из его ручек, а ноги были перекинуты через другую, передо мной была кухонная дверь, за мной — балконная. В помещении не было света, на улице — тоже, но тяжелые облака пока ещё не закрыли луну, и её свет давал мне возможность читать, отвлекаясь от книги через каждую пару страниц, чтобы проверить обстановку. Всё могло казаться умиротворенным, если бы не случайные вскрики и рычание Призрачного Сталкера. Время от времени на долю секунды она переходила в свое призрачное состояние, затем успевала вернуться в обычное состояние до того, как провода пройдут сквозь неё. Регент не звал нас, так что я полагала, что всё нормально.

Бульдог Суки, Бентли, лежал на диване, его голова была у Суки под мышкой. Я дошла до третьей главы книги, когда он принялся храпеть, удивив меня тем, насколько равномерными и громкими были звуки его храпа. Сириус, лабрадор, которого я уже встречала в прошлый раз, лежал у Суки между ног, примостив голову на пряжке ремня. Сеттер, имени которого я не знала, свернулся у подножия дивана, как и Анжелика.

Сука выглядела такой умиротворенной. Было странно видеть, как она так легко могла расслабиться и отдыхать, ведь до этого, даже до недавних событий, она всегда была в таком взвинченном состоянии, которое большинство людей довело бы до психушки. Это была не агрессия в чистом виде, и не тревога, а какая-то их комбинация.

Я видела, что Сплетница играла на МР3-плеере в какую-то игру. Комары, которых я разместила у Брайана на спине, сообщали о том, что он постоянно ворочается. Он был настолько же нервным и беспокойным во время отдыха, насколько Сука была во время бодрствования.

Чертёнок, насколько я могла чувствовать, раскурочивала комнату подростка, она находила CD и DVD и подносила их к окну — наверное, чтобы рассмотреть при свете, как и я — свою книгу. Мне казалось, что за те три дня, что я была с ней знакома, она ни разу не отдыхала. Я была почти готова поверить, что она из тех кейпов, которым не нужен сон, но гораздо более логичным было бы связать это с одной из её способностей.

Я снова вернулась к книге, затем опять оторвалась от неё, когда услышала с кухни грохот, ворчание и вскрик. Насекомые, которых я разместила на Регенте, не показывали ничего подозрительного, но от их контакта с Призрачным Сталкером я не могла получить никакой внятной информации. Она с бешеной частотой входила и выходила из своего призрачного состояния, и её замедленное возвращение к нормальному виду показывало, что она боролась со стремлением использовать свою силу. Регент стоял, но на помощь не звал, так что я снова принялась за чтение.

Когда я поняла, что читаю одну и ту же страницу в четвёртый раз, но так и не понимаю, что там написано, я загнула лист на том месте и закрыла книгу. Затем сфокусировалась по очереди на каждом человеке в здании, заодно еще раз проверила паучьи сети, затем перешла на людей в этой квартире...

Я застыла на месте. Регент сидел неподвижно, а Призрачный Сталкер уже секунд десять как исчезла со своего места.

— Бля! — крикнула я, вскакивая с кресла. Как?!

Сука поднялась с дивана, Сплетница встала и смотрела на меня круглыми глазами.

Когда я поняла, почему она так вытаращила глаза, я выпустила насекомых из-под панелей брони. Мгновение спустя я уже знала, что за моей спиной стоит Призрачный Сталкер.

Она ловко схватила меня за запястье и повалила на пол, затем нацелила арбалет прямо мне в глаз, наконечник болта постукивал по линзе моей маски. Которая точно не была пуле— или стрело— непробиваемой.

Несколько долгих секунд мы застыли на месте. На периферии моего зрения появились Брайан и Чертёнок, но они резко остановились, увидев Призрачного Сталкера.

Она начала смеяться, затем встала и убрала арбалет в кобуру. Я почувствовала, как Регент в соседней комнате тоже встал с места. Когда открылась дверь кухни, оказалось, что он тоже смеется — точно в том же ритме, что и Призрачный Сталкер.

Он провел рукой по волосам, и Призрачный Сталкер подняла руку в том же движении, но остановилась, наткнувшись на свой капюшон. Она отступила на шаг, и это движение смотрелось жутко чужим, — немного неумелое, немного развязное, не такое, как обычно. Она встретила мой взгляд.

— Попалась, дурында, — усмехнулась она.

10.02

Три дня назад

Я сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула.

— Я тебя поддержу, — сказала Лиза.

Я кивнула и толкнула дверь, и она широко распахнулась.

Внутри здание выглядело совсем не так, как снаружи. Оно было расположено на одном из низинных участков доков, где вода ещё полностью не сошла. Строения вокруг были в настолько плохом состоянии, что в них никто не пытался укрыться или мародерствовать. Однако изнутри помещение было усилено металлическими перекладинами и балками, листы металла крепились между толстыми металлическими прутьями и внешней стеной, в них были прорези для окон. По рукояткам на металлических ставнях можно было судить, что фанерные щиты откидываются очень легко. На земле были сложены мешки с песком, немного не такие как обычно. Груды мешков были обернуты в пластик.

Здесь пока не прибрались. В углу стояла пара кроватей и ещё какая-то разобранная мебель. Помещение было сухим, свежим и ярко освещённым. Оно могло бы показаться стерильным, если бы не пятна краски на листах метала и следы засохшей грязи возле двери.

Наше прибытие сопровождалось лаем шестерки псов. Лишь воротца, отгораживающие входную дверь, остановили их от нападения. Брайан сидел в дальнем конце комнаты, возле Аиши. Он был одет в свой обычный тренировочный костюм. На Аише была похожая одежда, только вместо штанов — шорты.

Его младшая сестра? Здесь?

Алек, скрестив ноги, сидел на разобранной мебели. На одном колене у него балансировала миска с разноцветными хлопьями. Длинный шрам, идущий от уха до плеча, скрывался под рубашкой. Он смотрел телевизор, подключенный к удлинителю, свисавшему из-под потолка. Алек обернулся на лай собак, и я едва расслышала, как он сказал:

— Да ладно?

Одна из собак внезапно опознала меня, судя по тому, что остановилась на входе, вильнув хвостом. Мысленно я отметила это, как хороший знак. Вслед за ней появилась Сука и сразу бросилась ко мне, с её влажных волос летели брызги. Похоже, она только что вышла из душа — на ней были свободно сидящие армейские штаны, чёрная майка с более темными пятнышками от воды и полотенце на плечах. Её лицо ожесточилось от эмоций, как только она меня увидела. Сжав кулаки, она направилась в мою сторону. Я увидела агрессию в её позе и движениях, зажмурила глаза и постаралась успокоиться. Я помнила, что Брайан когда-то говорил во время спарринга про напряжение, что оно делает тебя более уязвимым.

Если это правда, я была рада, что не напряглась. Она была крепкого телосложения и вообще не сдерживала себя. Она закрыла воротца, пнув их ногой, и мгновением позже её кулак врезался в мою скулу. Я упала на пол, копчик принял на себя большую часть удара. Меня били Лун, Слава, Бакуда, и даже Левиафан. Некоторые из этих ребят били во много раз сильнее Суки, но всё равно мне было адски больно.

Лиза преградила Суке путь, Мрак и Алек не двинулись с места, что было красноречивее всяких слов. Собаки неуверенно прошли через открытые воротца, но остановились, защищая свою хозяйку.

— Я.. — я запнулась посреди предложения, боль в правой половине лица резанула в полную силу, когда я попробовала открыть рот, — я заслужила это.

Сука резко пнула меня в плечо, отчего я плашмя упала на спину.

— И это я тоже заслужила.

— Достаточно, — сказала ей Лиза. — Хватит.

— Иди на хуй! — прорычала Сука. Она указала на Брайана, — Мне хватает, что он раздаёт приказы и называет себя лидером, и я не стану терпеть это от тебя. Я делаю что хочу, и сейчас я хочу начистить ей табло.

Сука повернулась, отошла к куче мебели и взяла одну из снятых со шкафа полок. Это был кусок ДСП около метра длиной и сантиметров тридцать в ширину. Лиза встала между мной и Сукой и повернулась к Брайану.

— Эй, ты не хочешь немного помочь?

— Зачем ты привела её сюда? — нахмурился Брайан.

— Поговорить, — ответила Лиза. Когда Сука попыталась обойти её слева, та преградила ей путь. Я поднялась и отошла подальше от Суки.

— Она хотела сдать нас! — рявкнула Сука.

Я покачала головой, но не была уверена, что Брайан увидел это из-за спин Лизы и Суки. Я крикнула:

— Нет, я этого не хотела!

Брайан шагнул вперёд и положил руку Суке на плечо. Она смотрела сердито, но свое импровизированное оружие опустила.

Он перевел на меня свой серьёзный взгляд.

— Лиза сказала, что ты хотела нас сдать, и если вопрос в том, кому из вас верить, я выберу её. Слова Оружейника были похожи на правду, и после этого некоторые моменты в твоём поведении неожиданно обрели смысл.

— Нет, я… то есть я правда собиралась предать вас...

— Я ей сейчас пасть порву! — заорала Сука.

— Но! — я повысила голос. — Потом я передумала!

Из горла Суки вырвалось глухое рычание. Аиша и Алек приблизились, образовав неплотный полукруг из людей и животных вокруг меня и Лизы. В воздухе повисло напряжение.

— Ты передумала, — по голосу Брайана было совсем не похоже, что он мне верит.

— Знаете, каково это было — иметь дело с Оружейником? Когда я поняла, какой же он все-таки мудак, меня будто холодной водой окатило, я стала думать о вас, ребята, как о друзьях. Да мы ничего особо плохого и не делали. Большинство наших стычек было с бандой Луна...

Все, кроме Лизы и Аиши, сверлили меня взглядами. Я поднялась на ноги, вздрогнула, когда Сука двинулась, опасаясь нового нападения. В щеке пульсировала боль, словно кто-то вогнал в неё гвоздь. Плечо болело куда меньше, но и это меня не радовало.

— Я… я передумала после нашего последнего дела и разговора с Вывертом. Вернулась домой, и когда начала думать о том, чтобы отправить письмо в Протекторат, то поняла, что не могу. Это означало объясниться с отцом и бросить вас, ребята. Я не могла сделать ни то, ни другое.

— Всё это было не так давно, и для меня звучит неубедительно.

Я подняла руки в беспомощном жесте, затем уронила их.

— Ну, если честно... я не слишком умею говорить с людьми или убеждать их в чём-то. Я могу только изложить свою точку зрения и надеяться, что они увидят мою искренность.

— Это всё, что ты хотела сказать? — он скрестил руки на груди.

Я задержала дыхание, а затем выдохнула.

— А ещё я хотела бы вернуться в команду, если вы меня возьмёте. Пожалуйста.

Он приподнял брови:

— Помнится, после нашего последнего разговора с Вывертом ты в гневе ушла от нас. Что же изменилось?

— Вы должны понять, что я злилась на себя не меньше… больше, чем на вас, ребята. За то, что позволила случиться этому похищению, за то, что не сопоставила факты. Но я много размышляла об этом, поговорила с Лизой, и если вы захотите, я готова все обсудить.

— И почему после всего этого мы должны тебе верить? — бросил Мрак.

— Я могу поручиться, что… — начала Лиза.

— Тейлор сама может ответить, — оборвал её Брайан.

Я пыталась придумать достойный ответ. Я чувствовала, что не могу просто промолчать. Живот начало сводить от понимания, что люди, с которыми совсем недавно я была так близка, осуждают меня

Осознание этого подало мне идею, не бог весть что, но хоть что-то.

— Помнишь, что случилось, когда мы шли к тебе домой? — повернулась я к Брайану.

— Что конкретно? Насчет людей из твоей школы или...

— После того. Тот, э-э, неловкий разговор.

— Эй, дурында, — влез Алек. — Ты не только с ним тут договариваешься. Выкладывай подробности, не оставляй нас во тьме неведения.

— Точно! — поддакнула Аиша. Брайан раздраженно посмотрел на неё.

Я глянула на него, затем опустила взгляд, и почувствовала, как краска заливает лицо. От того, что щеки налились румянцем, та сторона, куда пришелся удар, начала пульсировать. Я ненавидела, когда меня унижали. Множество ужасных переживаний сформировали условный рефлекс, разжигая вспышку гнева.

— Я... дала Брайану понять, что заинтересовалась им. В романтическом смысле. Это — чистая правда, — сухо ответила я.

— Ой-й-й... — отозвался Алек.

— Я знала! Абсолютно точно знала, с первой секунды, как увидела тебя у него дома! — загоготала Аиша.

Я украдкой глянула на Брайана, выражение его лица совершенно не изменилось.

— Ты могла сделать это, чтобы втереться в доверие, — сказал он, едва заметно качая головой.

— Херня, — возразил Алек.

— Что? — Брайан повернулся к нему.

— Херня, говорю, — повторил Алек. — Тейлор сама говорила, что отвратно врёт и прикидывается...

— Она отлично врала, когда ей надо было держать свои шпионские делишки в тайне.

— Я не врала, вообще-то, — ответила я тихо. — Просто не говорила.

Никто не отреагировал на эти слова. Я почувствовала, что сглупила, произнеся их, какой бы правдой они были или не были.

— Я обычно не обращаю внимания на всякие “драмы” в команде, — продолжил Алек, — но даже я заметил, что ты ей нравишься. Это было так очевидно, что раздражало.

Странно, Алек вступился за меня. Оскорблял, но в то же время поддерживал.

— Это могло быть притворством, — подчеркнул Брайан. — А даже если и нет, всё равно это не имеет значения.

— Ты и сам в это не веришь, — сказала Лиза. — Ты злишься на нас. Я тебя не виню. Я бы тоже злилась. Но ты говоришь, что она врёт, только из-за того, что так гораздо легче злиться на человека, которого ты считал другом.

Брайан громко вздохнул.

— Не используй на мне свою силу.

— Кто сказал, что я использую?

Случайно взглянув на Суку, я увидела, что она ходит туда-сюда короткими беспокойными шагами. Она не успокаивалась.

Я и сама не чувствовала себя лучше. Я призналась:

— Всё, что я хочу — вернуть всё, как было.

— Это будет не так просто, — ответил Брайан. Когда я встретилась с ним взглядом, он отвернулся, нахмурив брови.

В какой же момент всё было хорошо? В какой момент своего прошлого я не была раздавлена чувством вины и нервозностью и хотела бы вернуться? К тому моменту, когда я перестала бояться, что меня поймают, я ушла из дома и разорвала отношения с отцом. И прежде, чем я успела освоиться, я узнала о Дине, что повлияло на меня сильнее всего остального. Я угрожала заложникам, искалечила суперзлодея, отделала супергероев, но именно узнав о Дине я лежала ночью без сна, чувствуя себя бессильной, чувствуя себя последней сволочью.

Я не могла ей помочь. Это и было основной причиной, почему я пришла сюда. Сама по себе я была слишком слаба, чтобы сражаться с Вывертом, и я не могла пойти к героям, надеясь, что они с этим разберутся, только не с Вывертом, у которого была возможность дважды сбежать, дважды напасть, дважды выследить человека, который его сдал и разобраться с ним, выбрав оптимальный для себя исход. Ему даже не нужно было выстраивать особо хитрые схемы использования своих способностей — достаточно работать в одной из его параллельных реальностей, снова и снова пробуя разные подходы, пока в итоге не получится желаемый результат. Как бы я не старалась, я не смогу его победить.

Лиза меня убедила. Я смогу разрешить ситуацию, лишь заработав доверие Выверта, мне нужно стать тем, кого он будет уважать и к кому будет прислушиваться.

Но ничего не выйдет, если я не смогу убедить этих ребят принять меня обратно в команду.

— Нет, — ответила я Брайану. — Ты прав. Это не так-то просто. Но если вы меня примете, я готова работать как проклятая, чтобы загладить свою вину. Вы знаете, что я ценный член команды. Хотите контролировать каждое мое движение — согласна. Хотите ограничить меня запретами — отлично. Я даже откажусь от денег Выверта и наших заработков. Всё, что вы захотите.

Он тряхнул головой и спросил:

— Зачем? Зачем тебе возвращаться?

— Потому что я была в убежищах, я ходила по улицам и видела, что там творят Барыги и Избранники. Я хочу разрешить эту ситуацию с Диной. И я знаю, что самый быстрый способ добиться этого, нравится мне это или нет, снова работать с Вывертом.

— Думаю, уже ясно, что я хочу её обратно в команду, — заговорила Лиза. — Если будем голосовать, я — за.

— Я тоже, — сказал Алек. — Ты на взводе, Брайан, возможно, потому, что Тейлор ушла, или потому, что на Аишу и твоего отца напали, а может из-за общей ситуации в городе, но находиться рядом с тобой становится уже напряжно. Тейлор всегда была с тобой на одной волне, по крайней мере, ты сможешь с ней работать и разговаривать. В конечном счете, с ней в команде тебе будет веселее. И нам тоже — ведь ты перестанешь быть таким занудой. К тому же, если она отказывается от оплаты, мы ничего не теряем.

— Мы много чего можем потерять, — тихо ответил Брайан, — недоверие и напряжение разрушают команду, особенно если мы начнём собачиться из-за этого в поле.

— Значит, ты против? — нажала Лиза.

— А у меня есть голос? — Аиша влезла до того, как он успел ответить.

— Нет! — Брайан и Лиза ответили ей хором. Аиша скривилась, но не казалась сильно расстроенной.

— Я не хочу видеть её в команде, — сказала Сука.

Брайан покачал головой.

— Не знаю, что тебе сказать, Рейчел. В одном Алек прав. Она нам нужна. По крайней мере, нам нужна её сила. Если судить объективно, я считаю, что мы должны взять её обратно.

— Значит, три голоса за, один против, — отметил Регент.

Сука швырнула кусок ДСП в стену. Одна из собак залаяла, то ли в ответ, то ли испугавшись. Сука плюнула в мою сторону и прошла к дальнему концу комнаты, волоча за собой собак. Металлическая лестница сотрясалась от ударов её ботинок, пока она поднималась на следующий этаж.

Лиза помедлила, но вышла за ней. Алек посмотрел на нас и, положив руку Аише на плечо, вывел её, оставив нас с Брайаном наедине.

— Спасибо, — сказала я ему тихо.

— Не благодари меня, — ответил Брайан, покачав головой. — Алек прав, ты нам нужна. Возможно, мы даже снова станем друзьями и дойдём до момента, когда снова сможем об этом поговорить. Но это будет не сегодня, и уж точно не здесь и сейчас.

— Хорошо, — ответила я. Но он уже уходил, оставив меня в одиночестве.

Я сказала себе, что буду выше, чем София и Оружейник. Я слишком много знала об их недостатках, и прежде всего, о высокомерии и гордости.

Так что и мне проявлять гордость ни к чему.

* * *

Сейчас

Всё могло пойти не так от малейшей ошибки или просто случайности...

Сплетница рассматривала здание напротив через бинокль.

— Есть движение. Мы можем начинать.

— Погнали, — приказал Мрак.

Нанести удар было не сложно. Насекомые влетели в окно, а Сука взяла на себя вход, спустив с поводка Анжелику, но удерживая остальных псов. Мы с Мраком, Сплетницей и Регентом отстали, а Чертёнок пошла вперед, правда, далеко от нас не отходила.

Самое сложное — сохранить баланс. Стоит слишком выдвинуться вперёд или задержаться, и всё очень быстро пойдет наперекосяк.

Нашей целью были грабители, и они были хорошо вооружены, хотя патроны становилось добывать всё труднее и труднее. У Выверта были свои источники, также как и у Избранников, но эти ребята были из Барыг. Они были бродягами, наркоманами и людьми, которые выживали, паразитируя на системе. А когда система рухнула, они присоединились к единственной группе, которая бы их приняла. Безопаснее и проще находиться среди головорезов, грабителей, мусорщиков и воров, чем оказаться среди жертв.

Безопасность в количестве.

Они не были ни сильными ни тренированными, да и смелыми я бы их не назвала. Скажем так, их вело своего рода отчаяние. Я уже видела такое раньше, когда натравливала на врагов стаю насекомых. В панике и отчаянии они дрались не обращая внимания на боль и раны.

И это же отчаяние могло стать нашей проблемой. Если мы предоставим им возможность, они без промедления нас ранят или убьют.

Они совершали налеты на бесчисленные дома и фирмы, забирая все, что могли найти. Телефонные линии повсюду были повреждены, полиция ехала долго из-за состояния дорог. Грабители скопили целое состояние на кражах, и, согласно данным разведки, они хранили его здесь. Они были приемлемой мишенью для нас, не хуже других.

Насекомые вытеснили большую часть грабителей на улицу. Затем их оттеснили и зажали в угол между тьмой Мрака и рычавшими на них чудовищами.

В тот самый момент, когда мы обрели контроль над ситуацией, в небе появилась Призрачный Сталкер, держа в каждой руке по арбалету. Через секунду Сплетница и Мрак получили по дротику. Потратив ещё секунду на перезарядку, она устремилась к Чертёнку и мне. Когда дротик вонзился в броню моего костюма, Сплетница и Мрак уже валялись на земле.

Ткань костюма выдержала дротик, так что я не вырубилась. Я достала дубинку, разложила её на полную длину и бросилась на неё.

Она отступила, перезаряжая оружие и расстреливая второй комплект дротиков в Регента и ближайшую к ней собаку. Когда я подобралась к Сталкеру, она выпустила второй дротик в собаку, а затем подстрелила Суку.

Моя дубинка, разумеется, прошла сквозь неё. Сталкер шагнула прямо сквозь меня, оказавшись прямо за спиной, а затем ударила меня коленом. Я захрипела и упала, она зарядила дротик и выстрелила мне в плечо, прежде чем я успела прийти в себя.

Полегче, Регент.

Прежде чем “вырубиться”, Сука успела выкрикнуть приказ собакам:

— Уходите!

Три новых пса засомневались, но только не Анжелика. Она зарычала и бросилась прочь, остальные приняли её лидерство и побежали по улице, пока не скрылись из виду.

Я лежала в холодной воде, стараясь не обращать внимание на то, какой она была грязной. Благодаря линзам маски я могла наблюдать за происходящим, не закрывая глаза. Я разглядела, как Призрачный Сталкер пробормотала что-то, коснувшись уха. Сплетница всё проработала с Регентом, он знал, что и когда надо говорить.

СКП прибыло через три минуты. Я увидела отсветы зелёно-белых маячков и услышала плеск прежде, чем кто-то появился в моем поле зрения.

— Чёрт подери! — Сказал один из прибывших в форме СКП.

— Оденьте на них наручники и пакуйте в фургон, — приказала им Призрачный Сталкер.

— Яо, тащи пену, — сказал кто-то. Капитан?

— Они под транквилизаторами, — равнодушно сказала Призрачный Сталкер. — Не тратьте понапрасну ресурсы.

— Протокол требует использовать пену, особенно с неизвестными кейпами.

— Девушка с рогами? Движок-3, телепортация через тени, — соврала Призрачный Сталкер. — Никто из них не сможет снять наручники без посторонней помощи.

— Но если Мрак использует свою силу...

Развернувшись, Призрачный Сталкер всадила в Мрака ещё один дротик.

— Удовлетворены?

Конечно, мы вылили из дротиков снотворное. Но, готова поспорить, Мрак серьезно поговорит с Регентом, когда всё закончится.

— Нет, мне нужно знать, почему вы не хотите запаковать их по всем правилам, — не сдавался СКПшник.

— Потому что я на ногах с пяти утра, а сейчас уже за полночь. Как только эти ребята окажутся за решеткой, мне надо будет ещё заполнять все бумаги. Мне нельзя уходить, пока они не в кутузке, а если вы упакуете их в пену, то мне придется ждать полчаса-час пока будет готов растворитель, и потом ещё минут пять-десять, пока пена растворится. Блять, они же в отрубе. Послушайте героиню, которая только что уложила всю команду, и пакуйте их в грузовик.

На это не последовало ответа, но мгновение спустя кто-то поднял и понёс меня. Я продолжала глубоко дышать, позволив телу обмякнуть. Несколько насекомых забрались на меня и на СКПшников, которые нас уносили, но я не отправила их прочь. Может, они отвлекут солдат от того факта, что мы все были в сознании.

Меня поместили на холодный металлический пол фургона, руки сковали за спиной. Через пару секунд сверху положили ещё кого-то. Слишком легкого для Мрака или Суки, должно быть Регента или Чертёнка.

Металлические двери захлопнулись и заперлись с едва слышимым сдвигом внутреннего механизма.

Малейшая ошибка или неприятная случайность — и мы в ловушке.

Конечно, мы приняли меры предосторожности, включая помощь Выверта, но не ограничиваясь ею. И всё же, это ужасно нервировало — позволить себя повязать и запереть.

— Нас не подслушивают, — пробормотала Сплетница. — Всё будет нормально, если будем говорить тихо.

— СКПшники опрашивают "свидетелей", оставшихся подобрать вещички, когда собаки убежали, — проинформировал нас Регент шёпотом. — Те подтверждают нашу легенду.

По крайней мере, одно препятствие мы преодолели. Если бы они не купились, всё могло выйти по-другому, мы могли бы попасться СКП и нас бы арестовали уже по-настоящему. Если бы мы неправильно рассчитали время или один из грабителей решил бы напасть на нас, пока мы притворялись обездвиженными, могло произойти нечто ужасное.

— Ты слишком сильно меня ударил, — пробормотала я.

— Мускульная память, — ответил Регент. — Вини её, не меня.

— Ты в порядке, Чертёнок? — спросил Мрак.

— Лучше всех, — раздражённо ответила она.

Прошло несколько минут, прежде чем фургон двинулся. По негласному соглашению мы сидели тихо, чтобы водитель абсолютно точно нас не услышал. Поездка заняла минут десять-пятнадцать.

— Мы на их базе, — приглушённо сказал Регент.

— Значит, всё идет хорошо, — ответил Мрак.

— Сталевар и Стражи выходят, чтобы встретить Призрачного Сталкера. Будьте наготове.

Задняя дверь фургона открылась, и я почувствовала поток холодного воздуха. Послышался лязг какого-то оружия, словно немедленно после открытия двери предполагалось наше нападение.

— Вау, — вырвалось у одного из парней. Думаю это был Винрар или Стояк. — Как тебе это удалось?

— Они были отвлечены боем, и я перестреляла их по одному. Та мелкая уродка, что видела меня без маски, была в броне, и мне пришлось вырубить её в ближнем бою, — Призрачный Сталкер сказала это как что-то само-собой разумеющееся.

— Ну конечно, — саркастично заметил другой парень.

— Ты какой-то молчаливый, Сталевар, — произнес голос девочки. Виста?

А кто такой Сталевар?

— В офигении от моей крутости? — подколола Призрачный Сталкер.

— Может быть, позже. А сейчас... — сказал подчеркнуто мужской голос. — Просто удовлетвори мое любопытство. Ты знаешь пароли, которые мы запоминаем каждую неделю. И ты знаешь, зачем мы их запоминаем, верно?

— Ага, — ответила Призрачный Сталкер.

Один из других ребят заговорил:

— Из-за возможной встречи с каким-нибудь Оборотнем или... — парень сделал паузу, — Властелином. Ой.

— Итак, — продолжил Сталевар, — помня о том, что Регент — самый высокоранговый Властелин в городе, я хочу услышать пароль этой недели.

Повисло молчание.

— Команчи шесть шесть два, — сказала Призрачный Сталкер.

Опять пауза.

— Хорошо, — подтвердил Сталевар. — Поднимайте их и тащите по камерам.

Я могла лишь оставаться неподвижной и никак не проявлять своего облегчения. Сплетница предвидела эти вопросы и обучила Регента, но в прошлом ей случалось ошибаться.

Сначала с меня сняли Чертёнка, потом забрали Сплетницу, лежавшую сбоку.

Меня подняли с пола грузовика в числе последних. Призрачный Сталкер поддерживала меня, пока за мной не подошли офицеры СКП. Они ухватили меня подмышки и понесли, оставив ноги волочиться по земле. Моя голова свободно болталась, я рискнула приоткрыть глаза, зная, что линзы скроют их, чтобы украдкой взглянуть на "Сталевара". Металлическая кожа, металлические волосы и странная оплавленная текстура на его плечах. Я встречала его перед битвой с Губителем.

— Где собаки? — заговорил он довольно тихо, обращаясь, видимо, только к Софии.

— Дротики с транквилизаторами не подействовали. Они убежали, когда Адская Гончая вырубилась.

— Хорошая работа, — кивнул Сталевар. — Но это не оправдывает и не извиняет того, что случилось ранее.

— Как скажешь, — ответила Призрачный Сталкер.

— Нет, это серьёзно. Ты напала на члена команды. Я не спущу это на тормозах.

С одной стороны, я не сильно удивилась, услышав такое. Я знала, что она за человек. Но где-то на эмоциональном уровне я в такое не верила. Для меня оказалось сюрпризом, что у неё были проблемы и среди Стражей.

— Что ты будешь делать? — наконец спросила она спустя несколько секунд.

— Запакуем этих, и пойдём пообщаемся с Директором. Ты зачем-то нужна ей в команде, я не думаю, что тебе засчитают нарушение испытательного срока, но последствия будут.

— Блять, — сказала Призрачный Сталкер.

— И ты должна извиниться перед Винраром. Не вздумай больше на него нападать.

— Хватит уже меня проверять, — ответила Призрачный Сталкер после короткой паузы. — Я слишком устала. Это был не Винрар.

Сталевар кивнул. Я моргнула от удивления. Сплетница не думала о подобном, не предвидела этого. Сталевар только что попытался расколоть Регента/Призрачного Сталкера, и Регент оказался готов к этому. Он увернулся.

Мы проходили мимо приёмной. Я никогда не была в здании, только проходила мимо пару раз. Сейчас тут было удивительно пусто. Нам встречалось мало народу в форме СКП.

— А кто это был? — спросил Сталевар. Мне потребовалось секунда, чтобы понять, о чём это он.

— Отъебись уже! — простонала Призрачный Сталкер. — Это я.

— Эй, — он развернулся, и положил ей руку на плечо, останавливая. — Кто это был?

Она глянула на команду. Стояк, Винрар, Виста и девушка по имени Флешетта, которую я видела во время боя с Левиафаном.

— Стояк, — сказала она наугад.

Сталевар не шелохнулся, но моя интуиция подсказала, что Регент/Призрачный Сталкер не угадал. Мое сердце ухнуло в пятки.

Стояк и Винрар остановились, с любопытством глядя на нас.

— Тревога! Это ловушка! — заорал Сталевар.

10.03

Мы кинулись в атаку, как только Сталевар поднял тревогу.

Сука врезалась плечом в офицера СКП, который держал её сзади, а затем попятилась к стойке регистрации. Сталевар уже превратил свою руку во что-то наподобие четырёхгранной бейсбольной биты, длиной от запястья до пола. На каждой грани биты появились шипы с затупленными остриями, размером с мячик для гольфа.

Мы не учли Сталевара и Флешетту. Особенно неприятно было наличие Сталевара — он мог легко отрезать нам отступление к входной двери.

Сталевар ударил Призрачного Сталкера, но бита прошла сквозь неё. Она отважно приблизилась и ткнула его в глаз металлическим наконечником стрелы одного из арбалетов. Он отступил на пару шагов, поднимая руку к глазу, и она бросилась на него, ударила его в грудь обеими ногами, пытаясь отшвырнуть. Сталевар лишь слегка отпрянул, а Призрачный Сталкер с грохотом упала на спину. Удар по огромной металлической глыбе, которой фактически являлся Сталевар, должно быть, оказался весьма болезненным, но Регент не очень-то заботился о сохранности тела Призрачного Сталкера.

Сука проскользнула мимо них, достигнув входной двери. Я услышала, как она свистнула настолько громко, что я, наверное, не смогла бы так крикнуть.

Мрак и Регент уже освободились от наручников, а три ближайших к ним офицера СКП лежали на полу. Кто-то смеялся. Сплетница скалила зубы четырём Стражам, стоящим в конце коридора, рядом с лифтом — Винрару, Стояку, Флешетте и Висте. Но смеялась не Сплетница. Кто-то ржал во всё горло.

— У них Скрытник в команде! — воскликнула Флешетта.

Скрытник? У нас?

Стражи пришли в себя очень быстро. Виста превращала выходы из коридора, и подступы к входным дверям и лифту в конце здания во что-то совершенно непроходимое. Флешетта выстрелила в Мрака, пригвоздив его к полу, быстро перезарядилась и выстрелила во второй раз, закрепляя ещё и ноги.

Флешетта перезаряжала оружие в третий раз, когда какая-то девочка в чёрной одежде, маске рогатого демона и чёрном шарфе ударила пожарным топором по арбалету, разбив металлическую тетиву и выбив оружие у неё из рук.

Девочка с рожками была на нашей стороне, погодите… я почти вспомнила. Она как-то связана с Мраком.

Но затем воспоминание ускользнуло, и я обнаружила, что Флешетту разоружили, а её оружие сломано. Как это произошло?

Некогда было об этом беспокоиться. Нужно было помогать остальным.

Я высвободила насекомых из-под костюма, из-под брони и ячейки на спине, в которой хранила снаряжение и оружие.

Я знала, что не смогу принести много насекомых, и что трудно будет собрать их побольше в таком месте — чистом и тщательно построенном здании. Я могла создать рой, но пока все насекомые слетятся, пройдёт несколько минут. Я могла бы начать раньше, если б не волновалась, что нас обнаружат и поднимут тревогу.

Среди 970 насекомых было практически одинаковое количество пчёл, ос, пауков, комаров и тараканов. Их было не так уж много, и вылезали они медленнее, чем могли бы — я старалась уберечь от контакта друг с другом их жала и брюшки.

Я бы не пошла на эту авантюру без подстраховки.

Насекомые добрались до Висты, Флешетты и Винрара, единственных героев-подростков с незащищённой кожей, и одновременно забрались под маски и защитную одежду двух офицеров СКП, что держали меня.

Как обычно, поначалу юные герои стали хлопать по себе и пятиться назад. Искажение входа в здание прекратилось, как только Виста потеряла концентрацию, Флешетта уронила один из небольших заострённых дротиков, который она вытащила из-за пояса.

Затем Винрар закричал, его слова были резкими и еле внятными, потому что он и вопил, и предупреждал их:

— Жжётся!

Капсаицин — химическое вещество, из-за которого острый перец обжигает язык. И он же — активный ингредиент перцового аэрозоля. Я несколько раз его использовала, и совсем недавно нечаянно испытала его действие на себе. Я тогда вмешалась, чтобы помочь отбить нападение банды Барыг недалеко от старой набережной. Они намеревались грабить магазины, а группа людей, собравшихся в руинах элитного торгового района, выступила против них. Один из защитников распылил аэрозоль на грабителя, и мне при этом тоже досталось. Возможно, это было сделано намеренно.

Я отступила, чтобы перевести силы, пока мои насекомые работали. После той драки, когда я вернулась в убежище — уже в нормальной одежде — я обдумала уязвимость моих насекомых к перцовому спрею. На самом деле, я уже замечала это, в ту ночь на благотворительном приёме, когда я брызнула баллончиком в Скорость. Но тогда на нём было не так много насекомых, да и вообще как-то было не до того, и этот факт ускользнул от моего внимания.

Пока я сидела в убежище с плачущими и орущими детьми и некоторыми мудаками, которые шумят специально, чтобы бесить других людей, у меня было время подумать. Как только я проснулась на следующее утро, я надела костюм и начала экспериментировать с тем, как я могу защитить своих маленьких слуг. Ведь перцовый баллончик — лишь одна из угроз. Я была уверена, что рано или поздно я столкнусь с кем-то, кто применит какой-нибудь газ или репеллент.

Решила ли я эту проблему? Не совсем.

Я обнаружила, что могу покрыть брюшки и жала насекомых лаком для волос, а затем погрузить эти брюшки и жала в капсаицин. С двумя чашечками той и другой жидкости и двумя рядами насекомых, я могла обработать достаточное их количество перед тем, как выйти в костюме. Некоторые самые нестойкие в итоге погибали — то ли оттого, что лак нарушал их дыхание, то ли из-за капсаицина, но в конечном счете вышло так, что я придумала оружие, пока искала способ защиты. Я выяснила, как наносить перцовый спрей на свежие укусы и ранки с помощью насекомых. Я могла забивать их людям в ноздри, рты и глаза, вызывая жжение и боль, вплоть до тошноты.

Флешетта закричала, падая на колени, прижав руки к лицу. Один из офицеров СКП, что удерживали меня, разжал руки, и вслепую, шатаясь, двинулся к входной двери. Я боролась, чтобы избавиться от второго, но он крепко держал меня, даже несмотря на то, что накренился, угрожая свалиться на меня.

Так что да, сработало.

Стояк находился во главе группы, когда нас несли к лифту, но его задержали упавшие офицеры СКП и другие Стражи. Костюм защищал всё его тело, поэтому насекомые не могли к нему подобраться, так что когда он миновал своих союзников, ему ничто больше не препятствовало. Он бросился прямо на Мрака, и Мрак погрузил себя во тьму — большего он бы и не смог сделать. Один из болтов Флешетты пригвоздил его ботинок к полу, другим выстрелом она промахнулась, может потому, что не видела его ног и не желала по-настоящему его задеть.

Стояк сократил расстояние и нырнул за Мраком во тьму. Он появился с другой стороны, и тьма позади него рассеялась, открывая Мрака, замороженного во времени. Даже тени вокруг тела Мрака поблекли, обнажив его мотоциклетный костюм и шлем с черепом.

Дела плохи. Может пройти до десяти минут, прежде чем Мрак вернётся в строй, а мы не могли позволить себе нянчиться с его телом, пока он не придёт в себя.

Державший меня СКПшник отступил, когда какая-то девочка в маске с рожками ткнула ему в плечо рукояткой пожарного топора. Регент заставил Стояка споткнуться, и девочка с рожками толкнула на него офицера. Они врезались друг в друга.

— Эй! — воскликнула какая-то девочка. Я посмотрела и увидела, что девочка с рожками присела рядом с одним из офицеров СКП, держа распылитель пены. Чертёнок. Точно, это была Чертёнок. Она смотрела на Сплетницу:

— Не стреляет!

Сплетница бросилась к ней, схватила руку поверженного СКПшника и приложила её к рукоятке пистолета. Положила его палец на спусковой крючок и выстрелила в Стояка, поливая его пеной с ног до головы, как раз когда он сумел высвободиться из-под упавшего на него человека.

Флешетта метнула дротик в баллон с пеной, Чертёнок со Сплетницей попятились, когда пена начала выплёскиваться из дыры, быстро расширяясь и покрывая лежащего офицера. Спустя мгновение она метнула по дротику в каждый из лежащих на полу баллонов. Один даже выпустил целую струю пены, бьющую под углом в стену, создавая растущий барьер, который мешал мне добраться до остальных.

Прежде чем Флешетта смогла обратить свои дротики на нас, Регент потянулся, заставив её выронить оружие. Секундой спустя он захрипел и упал на четвереньки. Насколько я могла видеть, в него ничего не попало.

Отдача? От такого простого действия?

Я уже повернулась проверить его, когда из горла Призрачного Сталкера вырвался первобытный вопль.

Она дралась со Сталеваром, он замахнулся, но она не вошла в своё призрачное состояние. Он не мог погасить всю инерцию своего удара, поэтому предпочёл упасть, чтобы ударить её лишь плечом. Они столкнулись, Призрачный Сталкер продолжала вопить, будто пытаясь очистить лёгкие от последних следов кислорода.

Она попыталась направить арбалет на меня, затем отползла на шаг в сторону. Из нового положения прицелилась в Регента, её руки дрожали, поэтому болт прошёл мимо и попал в Сплетницу. Он скользнул по её ключице, войдя в плечо под небольшим углом. Сплетница потеряла равновесие и упала.

Призрачный Сталкер начала перезаряжать арбалеты, но её движения становились всё более нервными и порывистыми. Тут она внезапно остановилась, переводя взгляд с одной руки на другую, затем подняла голову и посмотрела на Сталевара, который находился в непосредственной близости от неё.

— П-п-помогите, — произнесла она запинаясь.

Но спустя долю секунды Регент снова обрёл контроль, и Призрачный Сталкер попыталась повторить свой прежний манёвр — вонзить болт в другой глаз Сталевара, двигаясь, как всегда, быстро и изящно. Он отбил её руку, и она вошла в призрачное состояние, чтобы избежать последующего удара битой.

Грохот и звон осыпающегося на плитку стекла известили о прибытии собак Суки. Они проломили себе дорогу сквозь пуленепробиваемое стекло в вестибюль. Сталевар повернулся им навстречу, а Призрачный Сталкер вышла из боя, используя момент, чтобы перезарядить арбалеты и выстрелить в Висту, скорчившуюся на полу и полностью покрытую моим роем. По крайней мере, она перестанет мучиться из-за насекомых. Я могла причинять боль, если это было нужно для достижения цели. Но это не значило, что мне нравится это делать.

— Призрачный Сталкер в полном сознании даже когда ты контролируешь её?! — крикнул Сталевар, повернувшись к нам спиной и сосредоточившись на приближающихся собаках. Те не достигли максимальной величины, иначе Сука бы с ними не справилась, но их вполне можно было сравнить с тремя шустрыми медведями или тремя чрезвычайно крупными пумами, только ещё и с дополнительной защитой в виде костяных выростов.

— С некоторых пор, — ответил Регент.

Это выбило меня из колеи. По-другому выразиться нельзя. После нападения Левиафана я была почти парализована, но и до этого сама мысль оставаться в сознании, но не иметь возможности двигаться, всегда меня пугала.

У меня не было знакомых, которые лежали бы в больнице, страдая от чего-то подобного, и я не припоминала ни фильмов, ни сериалов, которые могли бы во впечатлительном возрасте вложить мне в голову такую идею. И, тем не менее, если я задумывалась о самом худшем, что могло со мной произойти, то этот образ приходил в голову одним из первых. Он посещал меня последние два-три года и не раз являлся в моих кошмарах за последнюю пару недель.

Возможно, суть страха была даже шире, не в том, чтобы оказаться парализованной, а в том, чтобы оказаться беспомощной.

Собаки начали бой со Сталеваром, но я не верила в их победу. Они были быстрее, их было больше, я даже допускала, что они сильнее. Но Сталевар всё же был ходячей и говорящей статуей. Они могли жестоко сбивать его с ног, но не могли вонзить в него зубы и причинить какие-либо серьёзные увечья. А когда удары наносил Сталевар — они оказывались весьма чувствительными.

Но всё же их вмешательство позволило нам сосредоточиться на остальных. Виста вышла из строя, так же как и Стояк.

— Помоги Рой! — приказала Сплетница, и повернулась к оставшимся Стражам, стоявшим между нами и лифтом. Кому это она говорила?

Затем я почувствовала на своей спине руки. Я дёрнулась, но они крепко держали. А потом я почувствовала, что с меня сняли наручники. Чертёнок. Точно.

У меня создалось впечатление, что мне было легче помнить о ней и реагировать на её присутствие, если я не пыталась активно обращать на неё внимание. Как будто попытки удержать её в памяти имели прямо противоположный эффект. Вот только как я должна была использовать это знание на практике, если это и было восприятием её присутствия?

Мне не удалось этого выяснить — Чертёнок через мгновение исчезла из-за моей спины, а нам оставалось разобраться с Флешеттой и Винраром, а так же растущим комом клейкой, почти неразрушимой пены, которая всё сильнее ограничивала наши перемещения.

Винрар немного очухался и смог достать из-за пояса небольшой синий пистолет. Я напряглась, согнув колени и перенеся вес на подушечки пальцев ног, чтобы тут же отреагировать, когда он прицелится.

Но он не выстрелил. Вместо этого он хлопнул себя по груди, и в этом месте его броня приоткрылась, обнажив круглое углубление. Он запихнул в него пистолет, где орудие словно прилипло или притянулось магнитом, и нагрудная часть брони захлопнулась.

Он вскочил на ноги, хлопнул себя по лицу, но судя по стону и стиснутым зубам, он тут же пожалел о содеянном. Его костюм начал светиться, отблескивая серебристым светом там, где он раньше был золотым. Два грушевидных куска металла, которые были прикреплены к броне на его плечах, плавно взвились в воздух.

Внезапно куски металла задёргались, указывая на нас своими носами, и каждый из них начал изрыгать голубые искры размером с грейпфрут.

Чертёнок появилась, уклонившись от одного, а Регент избежал другого. Сплетница всё ещё находилась на полу, держась за плечо, и искры пролетели над ней.

Я не видела необходимости избегать их — скорость у них была небольшая, и казалось, что они неслись в стену рядом со мной. Чего я не ожидала, так это того, что их полет замедлится, а потом и вовсе остановится, прежде, чем они коснутся стены. Набирая скорость, они понеслись обратно к Винрару.

— Берегись! — закричала я. Чертёнок и Регент вовремя повернулись, чтобы увернуться от возвращающихся снарядов, но едва за это не поплатились, когда оружие над плечами Винрара выпустило ещё две искры.

— Какого хрена? — завопила Чертёнок. Возвращающиеся искры стали медленно кружиться вокруг Винрара. Две, потом четыре, а затем и шесть окружали его, всё больше увеличиваясь в размере. Когда к вьющимся вокруг Винрара спиралью искрам присоединились седьмая и восьмая, между ними начали танцевать дуги и вспышки электричества, прорывая окружавшее его кольцо. Он прошёл пару шагов.

Мои насекомые умирали в огромном количестве из-за остаточного электричества, но Винрар, по крайней мере, был выведен из строя, его опухшие глаза были почти закрыты, а вокруг них собралось несколько насекомых, чтобы и дальше мешать ему видеть.

Когда я только обрела свои способности, я читала про Стражей и потому знала, что им нельзя использовать смертоносное оружие. Призрачному Сталкеру приходилось стрелять дротиками-транквилизаторами вместо настоящих болтов, хотя она частенько обходила это правило, и это устройство Винрара, несмотря на свой устрашающий вид, не нанесло бы серьёзных увечий.

— Призрачный Сталкер! — завопила я. — Отключи Винрара!

Ей можно пожертвовать.

— Не могу! — одновременно прокричали они с Регентом. — Утрачу контроль!

Услышав это, Винрар обернулся и выстрелил в их направлении несколькими искрами. Они летели быстрее и дальше, так что мне пришлось уворачиваться. Одна попала в струю пены, которая била из пробитого баллона в стену, а другая подплыла к Призрачному Сталкеру, но остановилась, не долетев около метра, и вернулась обратно к Винрару.

Оставался единственный вариант.

Суки поблизости не оказалось, а значит, пришлось действовать самой. Я резко свистнула, привлекая внимание собак. Когда собака с квадратной, практически без морды, головой, видимо, щенок бульдога Бентли, повернулась в мою сторону, я шагнула в сторону Винрара, указывая на него, и прокричала:

— Взять его!

Свесив на сторону язык, украшенный рогом с зазубринами, Бентли нетерпеливо протопал мимо Сталевара, который набросился на него со своей битой, но задел лишь вскользь. Собака бесстрашно врезалась в Винрара, приняв на себя весь удар кольца яркого синего электричества.

Собака и мальчик вместе рухнули на пол, и проскользили почти к самому лифту, где они столкнулись с Флешеттой, которая, отступая от вихря синих искр, пятилась к лифту. Бентли встал, весь в вспышках яркого синего света, от которого потрескивала цепь, опоясывающая его намордник. Он странно прихрамывал, но не из-за травмы. Насколько я могла судить, он наступил в пену, и его нога приклеивалась к полу. Ещё больше пены было на его плече. В любом случае, два юных героя были повержены, и, похоже, искры причинили больше вреда им, чем щенку.

— Молодчина! — закричала я, — Умница, Бентли!

Польщённый, он замахал хвостом, который был короче чем у остальных собак.

Призрачный Сталкер, Чертёнок и две оставшиеся собаки наседали на Сталевара. Чертёнок изо всех сил старалась ударить его пожарным топором в лицо, чтобы металл закрыл ему обзор. Сука проскочила мимо этой свалки. Я осмотрелась, пытаясь найти простой способ обойти кучу пены, которая всё ещё изливалась из дыры, проделанной Флешеттой в баллоне, и миновать барахтающегося офицера СКП, стоявшего на коленях неподалёку.

А в следующее мгновение меня будто швырнули о стену. Сначала мне показалась, что это Сталевар, но я слышала рычание собак и звуки ударов. И я знала, что Сталевар ударил бы меня сильнее.

Нет, это была Сука.

— Не смей отдавать приказы моим собакам! — прорычала она мне в ухо. — Не смей хвалить их или ругать! А попробуешь снова, и я прикажу им прожевать тебя и выплюнуть!

— Сука! — прокричала Сплетница, краем глаза я заметила, как она скорчилась от боли после этого крика. У неё из плеча по-прежнему торчал болт. — Сейчас не время!

Сука с диким криком отодвинулась от меня, позволив мне оторваться от стены. Я оглянулась и увидела, как она схватила размахивающего руками СКПшника и бросила его на баллон с пеной, который продолжал шипеть урывками. Она наступила прямо на человека, направляясь к лифту. Я неохотно последовала за ней.

Чертёнок помогла Сплетнице подтащить Висту к двери лифта, а Регент помог Чертёнку держать глаза Висты открытыми, пока не завершится сканирование сетчатки глаза, и втащить её внутрь.

— Скорее! — торопила нас Сплетница.

Я оглянулась назад, на Мрака.

— Сука, собаки и Призрачный Сталкер защитят его! — прокричала она.

Я помедлила, затем согласно кивнула. Присоединившись к остальным в лифте, мы направились на самый нижний этаж.

— Камеры, — сказала Сплетница. Я кивнула, направила насекомых в комнату, и найдя расположенные на равных промежутках камеры наблюдения, закрыла линзы их телами.

Мы вышли из лифта, войдя в штаб-квартиру Стражей. Комната была огромной, благодаря высокому куполообразному потолку она, должно быть, занимала этажа три. Пульт управления с дюжиной мониторов находился справа от нас, а дальний конец зала был разбит перегородками на несколько комнат поменьше. Надписи на дверях слева подразумевали, что они ведут в ванные комнаты.

Подумать только, сложись обстоятельства чуть иначе, я могла бы оказаться здесь.

Сплетница мгновенно оказалась за компьютером, залезла в карманы на поясе и достала россыпь USB флешек, которые стала запихивать в свободные порты на компьютере. Мониторы осветились синим. Она начала печатать и слово «ДСУИНКИ» появилось на каждом мониторе. Когда слово исчезло, она набрала пароль, при этом на мониторах появился ряд звёздочек, длиной символов в тринадцать.

Затем на экране возникла какая-то тарабарщина. Что-то выглядело как программный код, многое — как случайный набор букв, цифр, символов и даже смайликов. Какие-то куски были похожи на имена файлов.

— Здесь должны быть все документы, которые СКП держит открытыми для своих команд, кроме самых секретных, которых не должно быть в доступе, даже в этой защищённой сети, — она вытащила из кармана перевязочный пакет и протянула мне.

— Сколько это займёт? — спросила я, отламывая оперённый конец арбалетного болта и проталкивая остаток дальше. Наконечник не позволял просто выдернуть его обратно.

— Две минуты.

— Но, возможно, нам придётся ждать и десять минут, пока сила Стояка не иссякнет, — разговаривая, я прижимала марлю к плечу одной рукой, а другой взяла протянутый мне бинт. В костюме был разрыв, и я решила расширить его и поместить марлю под облегающий костюм, чтобы она держалась плотнее.

— Ну, тут нам не повезло, — Сплетница скорчила гримасу, — Регент, посмотри через Сталкера и дай нам знать, если Мрак пришёл в движение.

— Если мы замешкаемся, то придется прорываться через их подкрепление, — сказал Регент.

— Возможно. Но не через Протекторат. Быстрее всех сюда мог бы добраться Скорость, но он мёртв.

— Они могли набрать новых героев, как Стражи, — сказала я.

Сплетница нахмурилась.

— Верно. Они быстро набрали тех ребят. Учитывая, что здесь они всего несколько дней.

— В любом случае, уходить нужно быстро, — посоветовала я. — Максимально быстро, а не то застрянем тут, как Мрак наверху.

Когда экран заполонила тарабарщина, в которой белого текста было больше, чем синего фона, мы приготовились к отходу.

— Лифт спускается.

— Ну конечно же, — вздохнула Сплетница. — Там есть ступени до двери у небольшого окна, через которое туристы заглядывают, — договорила Сплетница. Она замерла, её рука зависла над флешкой.

Спустя полсекунды после того, как на экране исчезла последняя синяя точка, вся комната погрузилась в темноту. Экраны компьютеров погасли.

На несколько мгновений воцарилась тишина. Это было не похоже на силу Мрака. Я слышала собственное дыхание.

— Кто-то вырубил электричество? — спросила Чертёнок.

— Нет, — услышала я Сплетницу, — отдельный источник питания расположен глубоко под зданием. То же касается компьютеров, их нельзя отключить из здания. Они подключены к этому же источнику питания, у них встроенный аккумулятор, а извне на них можно воздействовать только через спутниковый канал. Они могут отключить нас от компьютерных баз данных через спутник, но не свет.

— Значит это плохо? — спросила Чертёнок.

На экране компьютеров появилось лицо, освещая нас и всё вокруг бледным мерцанием экрана. Я его не узнала, но могла догадаться.

Дракон. Она нас обнаружила. Похоже, наши дела плохи.

10.04

Я чувствовала раздражение в голосе Дракона, хотя он и был синтезирован для маскировки тона, интонаций и особенностей речи.

— Вы влезли ко мне в систему, — обвинила она нас.

В тусклом свете мониторов я видела, как Чертёнок пытается открыть дверь на лестницу, но та не поддавалась. Глядя на её очередную попытку, я убедилась, что дверь запечатана. И почему я ожидала другого результата? Может быть, надеялась, что Чертёнок всего лишь решила пошутить в жутко неудачный момент? С неё бы сталось.

— Ага, но мы уже закончили и уходим, — Сплетница повысила голос, чтобы её слышал любой микрофон, который мог быть установлен тут Драконом. Я видела, как она вынимает флешки из компьютера.

— Пока мы разговариваем, я читаю ваши досье, — оповестила нас Дракон. — Сплетница, похоже, ты обожаешь выводить из себя своих противников. Будь уверена, я на это не клюну.

Чертёнок подняла пожарный топор и ударила рядом с дверной ручкой. Сама дверь была полой, но из-за того, что материалом для неё служило что-то вроде стекловолокна, топор оставил лишь небольшое отверстие, около сантиметра шириной и меньше пяти сантиметров длиной. Она ударила ещё раз, чуть выше.

— Почти все так думают, — с усмешкой сказала Сплетница. — Так. Полагаю, что ты нас тут заперла, да?

— Да. Возможно, вы выберетесь, но не раньше, чем прибудет подкрепление.

— Посмотрим, — ответила Сплетница, направляясь в комнаты Стражей. Взглянула на камеры, будто пытаясь определить, наблюдают ли за ней. Объективы всех обнаруженных камер были закрыты насекомыми, но я не могла гарантировать, что здесь не скрыто ещё несколько.

Было как-то жутко, что за ребятами постоянно вот так наблюдали.

— Вы попытались выкрасть служебные данные и запустили вирус в мою систему. Похоже, работа самого Эпея. Я больше оскорблена тем, что вы пошли к этому ламеру, чем наличием вируса.

— Надо было как-то вас попридержать, — отозвалась Сплетница. Она поманила меня, и я поспешила к ней. Чертёнок опустила топор, чтобы размять и растереть руку. Регент подхватил его и продолжил ломать дверь.

Я последовала за Сплетницей в одну из комнат на другом конце штаб-квартиры Стражей. Повсюду валялись детали каких-то устройств. В углу стояла небольшая кровать, заваленная мусором, винтами, кусками металла и незавершёнными чертежами. Я даже усомнилась, что владелец вообще использовал её для сна.

Комната Винрара, должно быть.

— Снаряжаемся, — сказала Сплетница.

— Что?

— Воровать вещи Технарей — плохая идея, они запросто отследят их через GPS, но, как минимум, мы можем использовать их, чтобы выбраться, — она обвела рукой комнату, которая была усеяна разными гаджетами.

Голос Дракона разнёсся по комнате:

— Я тебя слышу, Сплетница. Не используй устройства Технарей. Источники питания могут не выдержать нагрузки, а оружие и оборудование — дать сбой. Только тот Технарь, кто сделал устройство, может удостовериться в его надёжности и правильно им управлять.

— Ага, конечно, — ответила Сплетница с легким сарказмом. — Потому и не существует высококлассных наёмников, делающих карьеру на использовании технарских прибамбасов.

Дракон не ответила. Сплетница нашла слабое место? Я знала, что Драконоборцы сумели раздобыть части одного из бронекостюмов работы Дракона и стали высокотехнологичными наёмниками.

Сплетница осмотрела комнату, затем прошептала мне:

— Не волнуйся, ничего не рванёт. Думаю, моя сила поможет этого избежать.

Мне хотелось бы ей верить, но раньше она уже ошибалась. Если сейчас для её силы сработает закон Мёрфи — эти штуки могут взорваться прямо у нас в руках, или даже хуже.

И тем не менее, я не остановила её, когда она подняла какое-то оружие без рукоятки. Она прицелилась в стену и нажала на спусковой крючок, который как будто болтался под стволом. На стене появилось дымящееся жёлтое пятно. Она взглянула через плечо, и когда я обернулась посмотреть, на что же она смотрит, то увидела точно такое же пятно на другой стене. Она повела оружием, и оба пятна сдвинулись.

— Лазер с невидимым лучом. Отражается от препятствий, — пробормотала она. — Не обжигает, никому и ничему не причинит вреда. Не выведет из строя нашего противника и не поможет нам выбраться, — она отложила его в сторону. — Поищем что-нибудь получше.

Если забыть про риск, то заимствовать устройства Винрара не было такой уж плохой идеей. Учитывая скорость, с которой Регент и Чертёнок прорубали дверь, до нашего освобождения оставалось несколько минут. Нужно было успеть убраться отсюда до прибытия Протектората. Иначе для нас это могло кончиться очень и очень плохо, даже несмотря на их потери от травм и смертей.

Я расчехлила три устройства, которые выглядели подходящими для наших целей. Сплетница осмотрела их.

— Нелетальный огнемёт, который, видимо, не прошёл проверку, какая-то пушка на силовых барьерах и орудие для сражения с крупными противниками. Ничего слишком опасного, но не направляй их ни на кого из нас, пока не протестировала.

Кивнув, я подняла оружие полутораметровой длины, похожее на тонкое, как игла, копьё. Вытащив из комнаты, я направила его на самый большой стул возле компьютеров. Я нажала спуск, и синее пламя в локоть длиной выплеснулось из его конца и поглотило стул. От жара сиденье прогнулось, расплавленная пластмасса образовала лужу на полу, а до моих ноздрей донёсся кислый запах. Огонь, лизавший остатки материала, отбрасывал отсветы вокруг. Всего две секунды постоянного потока пламени — и такие приличные разрушения.

Какого чёрта это считается нелетальным?

Я поспешила к двери, и Регент с Чертёнком отошли в сторону, чтобы я могла выстрелить. Я спустила курок... и ничего не произошло.

— Он вытащил оттуда блок питания и подачу топлива, чтобы использовать где-то ещё. Поставил вместо них что-то совсем слабенькое. Дай ей перезарядиться! — прокричала Сплетница через всю комнату. — Почти минута до следующего выстрела.

Бля.

Дракон наверняка это услышала, но ничего не сказала. Вместо этого на потолке включилась система пожаротушения, распыляя по комнате воду. Её было немного, но она сразу подействовала на горящий стул, и огонь исчез удивительно быстро. Жидкость, пропитавшая мою маску, была слегка горькой на вкус.

Дракон выключила мониторы, и всё погрузилось во тьму.

Я оставила оружие Чертёнку и снова побежала в комнату Винрара, используя насекомых, чтобы нащупать проход и обойти все предметы, о которые я могла споткнуться. Второе оружие выглядело получше, чем предыдущие, у него было два курка спереди и два у рукояти. Я перепробовала разные комбинации, но ничего не вышло.

Последнее оружие было тяжёлым. Я подняла его обеими руками, сказала Регенту и Чертёнку отойти подальше и прицелилась в дверь. Незачем тратить выстрел зря, если и оно будет сто лет перезаряжаться. Орудие вибрировало, дрожало и гудело целых пять секунд, прежде чем сработать. Выстрел был невидим, но ударил в дверь с такой силой, что она выгнулась наружу. Я ударила в неё плечом, и верхняя петля выскочила. На лестнице горела лампа, скудно освещая нас.

— Сплетница! — позвала я. — У нас получилось!

Замок по-прежнему держался, но мы сорвали дверь с петель, и теперь ничто не мешало её выбить. Когда Сплетница вернулась, мы с Регентом уже сломали дверь, выбежали на лестничную площадку и стали подниматься.

— Бой наверху заканчивается, нам нужно вмешаться, и быстро, — сказал Регент. Я торопливо кивнула и направила насекомых, чтобы выяснить подробности. Затем рванула по лестнице, перепрыгивая ступеньки, хотя оружие, которое я прихватила, весило килограммов пятнадцать, а то и больше.

Мы пробежали половину пути, когда наткнулись на парочку отключившихся СКПшников. Я взглянула на Сплетницу.

— Это работа Чертёнка, — сказала она Регенту и мне. — Она пошла первой, не забыли?

Только через пару секунд я поняла, о ком она. Сила Чертёнка сбивала меня с толку, за ней невозможно было уследить, и это начинало раздражать. Раньше у команды было налаженное взаимодействие: насекомые и силы Сплетницы позволяли нам как-то справляться с тьмой Мрака, а собаки чуяли противников и через неё.

Мы обнаружили Чертёнка на верхних ступенях лестницы, она целилась из копьевидного оружия. Синее пламя вырвалось, проплавив огромную дыру в стекловолокне. Пока Чертёнок открывала дверь, мы затаились на лестничной площадке. Я отвлеклась, увидев за дверью СКПшников, и не заметила, куда подевалась Чертёнок.

Они отреагировали не так резко, как я ожидала, учитывая вспышку пламени и открывшуюся дверь. Может, из-за того, что Чертёнок тоже принимала в этом участие? Один из них крикнул, предупреждая остальных. Регент применил свою силу на ближайшем СКПшнике, заставив его грохнуться на товарищей. В их рядах воцарился хаос.

Я подготовила несколько находившихся на мне насекомых и подняла оружие. Опустившись на ступеньку вниз, я спросила Сплетницу:

— Эта штука ведь не смертельна?

Она не ответила, вместо этого крикнув:

— Сзади!

Она практически столкнула меня вниз, и я мельком заметила, как она прикрывает уши и закрывает глаза. Я падала лицом на площадку, но не стала выставлять вперёд руки. Повернувшись, чтобы принять удар плечом, я прижала подбородок к груди и зажала уши. Рядом проскочил Регент, сжимая голову руками.

Наверное, это была граната. Взрыв прогремел в коридоре, меня отделял от него пролёт лестницы, но дыхание всё равно перехватило. Сплетница поднялась первой, поставила меня на ноги и потащила вверх по ступеням, Регент шёл сразу за нами.

Граната была нелетальной, но не обычной светошумовой. Собравшиеся солдаты попадали, оглушённые, а Чертёнок присела рядом с единственным, который ещё оставался в сознании. Она вытащила из рукава электрошокер, коснулась им солдата и встала. На её плече висел гранатомёт СКП, в одной руке она держала огнемёт Винрара, а в другой — шокер. Она отдала гранатомёт Регенту, потом убрала шокер и взялась за огнемёт.

Чтобы добраться до коридора с лифтом, где находился Мрак, нам нужно было миновать сувенирный магазин и обогнуть стойку регистрации. Все по-прежнему были здесь: и друзья, и враги, но в наше отсутствие обстановка накалилась.

Сука и Призрачный Сталкер отступали к лифту в дальнем конце вестибюля. Три пса неподвижно лежали между ними и Сталеваром. Собаки почти вернулись к своему обычному размеру. Я несколько секунд вглядывалась в Сириуса, прежде чем убедилась, что он жив и дышит.

Сталевар находился рядом с Мраком, обвязывая нашего лидера верёвкой. Судя по всему, Сука не смогла с ним справиться, а теперь уже не могла и защищаться, видимо поэтому Регент и привёл к ней Призрачного Сталкера. Лифт, конечно же, не работал.

Я подняла здоровенную пушку и прицелилась в Сталевара и Мрака.

— Где вы взяли это оружие? — спросил Сталевар, расправляя плечи и поворачиваясь к нам.

— Одолжили, — ухмыльнулась Сплетница и выстрелила в него. Между соплом оружия и Сталеваром затрещало электричество. Будто не замечая этого, он побежал в нашу сторону, грохоча по плитке металлическими ногами.

Сплетница отступила на шаг, и я догадалась, что мне лучше отступить на три. Этот парень мог сильно врезать, и никто из нас не справился бы с ним один на один.

Беспокоиться было не о чем, потому что электрический пистолет, наконец, подействовал, и Сталевар упал на землю, не пройдя и половины пути до нас. Сплетница прекратила стрелять, и я увидела, что металл тела Сталевара светился от поглощённого им жара. Она подошла ближе и ударила его по лицу стволом пистолета. Он прилип, и она быстро отскочила назад. Я бы не подумала, что Сталевар настолько раскалился, что к нему мог прилипнуть металл.

Сталевар, шатаясь, поднялся на ноги и рванул пистолет обеими руками, оставив на одной стороне лица от скулы до лба расплавленное месиво. Избавившись от пистолета, он начал превращать свои руки в выросты метровой длины, с затупленными крюками на конце.

Я подняла орудие, которым вышибла дверь, и нажала на спуск, целясь в Сталевара и Мрака. Ничего. Или заряда не было, или случилась какая-то неполадка, но оно просто не сработало.

Сталевар двинулся в атаку и почти добрался до нас, когда дорогу ему преградила Чертёнок и попыталась выстрелить.

— Не… — начала Сплетница.

Огнемёт, как и моё оружие, не сработал. Сталевар обрушился на неё, прежде чем она успела ругнуться, схватил обеими руками и отшвырнул в сторону. Она врезалась в указатель, а Сталевар оказался от меня всего лишь в нескольких шагах.

Призрачный Сталкер уже бежала к нам. Перед броском она вошла в призрачное состояние, вклиниваясь между нами, а затем снова обрела плоть. В том, как она бросилась на него, не было ни изящества, ни особой техники. Они врезались друг в друга, и она обмякла, обернувшись вокруг его ног.

Неподалёку от нас Регент, крякнув, упал на одно колено. Отдача? Или что-то ещё?

Скорее всего, Сталевар упал, чтобы не поранить Призрачного Сталкера, а не из-за удара. Как и Сплетница ранее, я ударила Сталевара стволом своего оружия. Мои надежды оправдались — он был ещё достаточно горячим, чтобы металл ствола прилип к его телу, так я могла помешать ему двигаться. Только вместо того, чтобы бить по лицу, я ударила вдоль одной из рук, чтобы оружие попало и по предплечью, где начиналась рука-крюк, и по бицепсу. Я надеялась, что это ограничит его движения.

Я, Сплетница и Сталевар попятились назад, когда он начал подниматься на ноги, Сплетница опять подобрала электрический пистолет. Я заметила её колебания — видимо, она размышляла, не ударить ли его снова, но решила, что лучше держать дистанцию и оставить оружие у себя.

Позади Сталевара возникла Призрачный Сталкер, а с другого конца коридора приближалась Сука. Одна из собак, сеттер, чью кличку я никак не могла запомнить, с трудом поднялась, чтобы присоединится к Суке. Мрак по-прежнему был небоеспособен.

Сталевар начал смеяться. Звук был немного странным, ведь, кажется, ему не надо было даже дышать.

Сплетница поняла смысл этого смеха за секунду до Регента. Одновременно с Регентом и Призрачным Сталкером она повернулась к фасаду здания.

— Вот дерьмо... — прошептали в унисон Регент и его марионетка.

Турбины и реактивные двигатели взвихрили оставшуюся после наводнения воду вокруг приземляющейся металлической конструкции, отбросили жидкость и мусор в стороны. Когда они отключились, вода устремилась обратно, закручиваясь вокруг металлических ног.

Механизм был приземистым, с низкой посадкой, змееподобной головой и гибким сегментированным телом. У него были четыре ноги и длинный хвост, зигзагом тянущийся по земле, тоже сегментированный. Он бы и сам по себе выглядел угрожающе, но четыре двигателя, по два на каждом наплечнике, были каким-то сочетанием орудийной батареи и силовой установки. Они щетинились пушками и ракетами. Он ненадолго открыл пасть, чтобы выпустить пар, и я увидела внутри ещё больше орудий. Самым заметным из них была какая-то огромная пушка.

Это объясняло, почему замолчала Дракон. Когда она говорила о подкреплении, то имела в виду себя.

— Так, — сказала Сплетница, пятясь и направляя оружие то на Сталевара, то на Дракона, — хорошая новость: Дракон разработала эту модель с упором на скорость, чтобы добираться куда надо как можно быстрее. К примеру, из Торонто в Броктон Бей, чтобы лично разобраться с группой злодеев-подростков. Вряд ли эта модель годится для серьёзного боя.

Я взглянула на плечи Дракона, ощетинившиеся орудиями. Если бы я не знала о способностях Сплетницы, я бы вряд ли ей поверила.

— Это, конечно, хорошо, — ответил Регент, — только она нас и в несерьёзном бою уделает.

— Лучший Технарь в мире? Скорее всего, — не могла не согласиться Сплетница.

Я оглянулась назад, на мучительно медленно поднимавшегося Сталевара. Он уже остывал. Собака рядом с Сукой зарычала.

Сплетница продолжила:

— Плохая новость: Протекторат прибудет сюда примерно через минуту, Мрак всё ещё обездвижен, и почти нет надежды на то, что мы успеем смыться до их прибытия.

10.05

Четыре двигателя на плечах брони Дракона развернулись и оказались направлены в разные точки помещения. Сплетница повернулась и побежала первой, остальные рванули за ней, когда Дракон открыла огонь.

Она выпустила в зал четыре струи удерживающей пены: каждая наплечная турель фонтанировала, как брандспойт. Нас зацепили только брызги, но они быстро росли до размеров мандарина, и даже грейпфрута. Каждый такой пузырь был липким и клейким, а от попыток стереть его с себя он только размазывался, его поверхность сильнее открывалась для воздуха, увеличивалась — и он рос ещё больше.

Задержись мы на долю секунды, и дела наши были бы очень плохи.

Сталевар попытался перекрыть нам путь к отступлению, но Призрачный Сталкер атаковала его при поддержке одной из собак — Бентли. Комбинация получилась весьма эффективной: Сталевар не мог размахнуться как следует для удара по собаке, потому что рисковал попасть по своему товарищу. Под управлением Регента Призрачный Сталкер дралась, не уделяя никакого внимания защите и не пытаясь беречь себя, и, по-своему, этот стиль боя оказался эффективнее любого другого. Я была совершенно уверена, что до сих пор Сталевару не доводилось противостоять кому-нибудь, кто бы изо всех сил старался подставиться под удар.

Я стягивала насекомых к зданию с самого прибытия и сейчас начала использовать их в бою, пока Дракон продолжала заливать зал пеной. Первая идея, которую я попробовала — перехватывать пену насекомыми. Я не ожидала, что они смогут остановить поток пены, но надеялась, что смогу заставить их ловить её капли и падать на Дракона, прилипая к ней. Не сработало — поток был слишком сильным, насекомых сносило слишком далеко. На Дракона попала разве что парочка капель, и вряд ли это могло угрожать функционированию бронекостюма.

Я сменила тактику. Идея осталась той же самой, но я перестала тратить силы, пытаясь заблокировать её системы или забить стволы, раз уж это получалось настолько неэффективно. Я начала сажать насекомых на всё, что хотя бы отдалённо напоминало сенсоры — на стеклянные панели или отверстия в броне. Остальной рой я стала собирать на осколках стекла, устилавших пол. Лапки насекомых и паукообразных щетинистые, а щетинки покрыты волосками. Эти волоски, за счёт сил Ван-дер-Ваальса, цепляются даже за такие скользкие поверхности, как стекло.

Я готовила ответный ход.

Но я использовала особенности лапок не для того, чтобы удерживать букашек на поверхности. Вместо этого, я заставляла их поднимать и собирать осколки. Шесть-семь насекомых могут приподнять вполне приличный осколок. Двадцать-тридцать могут лететь с ним, если я всё сделаю правильно.

В моём распоряжении было несколько сотен “работников”, и новые всё прибывали.

Теперь я старалась стеклом ловить и блокировать брызги и капли пены, летящие по краям потоков.

Пена сбила несколько осколков, зацепила некоторых насекомых, нарушая групповой захват. Этого следовало ожидать. Но другие поймали пену на плоскую поверхность стекла. Всё больше насекомых взлетало, удерживая стёклышки, и я строила из них рыхлые стены и барьеры, стараясь, насколько возможно, увеличить поверхность для ловли пены. Стенки я строила перекрывающиеся, чтобы меньше насекомых попадали под капли.

— У неё есть один недостаток, — понизив голос, сказала Сплетница. — Её бронекостюм сделан, чтобы, не теряя времени, прилететь к месту, где начались серьёзные проблемы и сражаться с опасными врагами. На нём слишком много летального оружия.

— Каким боком это недостаток? — спросил Регент.

— Она же не собирается нас убивать. Такие поступки плохо отражаются на репутации, особенно когда ты — известный герой, который прилетел в другую страну и сражается непонятно с кем вроде нас. Так что беспокоиться нам придётся только о нелетальном оружии, а его не слишком много.

Я кивнула в ответ, но внимание моё было сконцентрировано на другом. Как только я сочла, что достаточно насекомых поймали капли пены на свои осколки, я послала их на Дракона. Я направляла их так, чтобы стекло прилипало к линзам, забивало отверстия, из которых шёл горячий воздух, затыкало воздухозаборники, набивалось в сочленения рядом с сегментированными участками.

Дракон то ли ничего не замечала, то ли не обращала внимания.

— Она может меня увидеть? — спросила Чертёнок.

Сплетница открыла рот, но тут один из потоков пены изменил направление, и брызги начали ложиться всё ближе к нам, заставляя нас торопливо отступить. Я бросила взгляд на магазин сувениров. Возможно, это неплохое место для отступления? Стены стеклянные — это хорошо, потому что мы можем проломиться сквозь них, и плохо, потому что Дракон тоже сможет. И если мы туда сунемся, магазин может обернуться ловушкой.

— Она никак не могла попасть сюда настолько быстро, — заговорила Сплетница. — Её база — Британская Колумбия, другой конец материка. Эта штука наверняка управляется удалённо, как и та, что дралась с Левиафаном. А это значит, что все смотрящие на нас глаза — электронные, и…

— Не совсем, — прервал Регент.

— Ты о чём? — уточнила Сплетница.

— Внутри кто-то есть. Я пытался применить свои способности, и я чувствую нервную систему. Слишком много преград между нами, чтобы я мог как-то повлиять, да я и не стану пробовать, пока управляю Сталкером. Скорее всего, мне врежет отдачей.

Призрачный Сталкер всё ещё дралась со Сталеваром. Когда Дракон направила поток в их сторону, Сталевар среагировал настолько быстро, что я подумала, что они между собой как-то общаются. Он увернулся от пены в одну сторону, Сталкер и собака бросились в другую. Туда, где секунду назад они дрались, ударил поток, и там выросла гора пены высотой с человеческий рост, разделив их.

Из первой волны моего роя больше половины насекомых были либо сбиты брызгами, либо сумели прилепить свои осколки и сейчас возвращались за новыми. Моя попытка была далеко не нокаутом, и Дракон была слишком хороша — такие незначительные помехи не могли её остановить, но, может быть, могли задержать или как-то ещё усложнить ей задачу. Всё это требовало много времени, а его-то у нас почти не было — Протекторат будет здесь меньше чем через минуту. Их команда уменьшилась после недавних событий — некоторые погибли, Оружейник ушёл в «отставку» — а о новых людях в команде я не слышала.

С другой стороны, я и о новых Стражах не слышала, а Сталевар — вот он, раздражающе неуязвимый. По тому, как он обращался с Призрачным Сталкером, я сочла, что именно он теперь командует Стражами. Интересно, не включена ли запредельная прочность в список необходимых качеств для командира Стражей? Вообще, для отряда полезно, если командира нельзя вырубить шальной пулей. Командовать лучше тому, кто способен продержаться в самых опасных местах в течение всего сражения.

Магазин выступал из стены зала, витрины были устроены так, что картинки, фигурки героев и сувениры показывались в трёх широких окнах, а не в одном. Такая планировка до некоторой степени укрывала нас от Дракона. Хотя пена и разбила стёкла, но, расширяясь и застывая, сама заполнила рамы, отгородив помещение магазина от остального потока. Только витрина, обращённая к нам, оставалась пока целой и почти без пены.

Увидев это, Дракон начала продвигаться вперёд. Её широкая механическая ступня зашипела и окуталась каким-то паром. Липучка, которую тащили к ней мои наземные бойцы, начала плавиться, теряя консистенцию и переставая быть липкой. Дракон поставила одну ногу прямо на кучку пены и шагнула оттуда без всяких затруднений. Очевидно, пена ей никак не мешала.

— То есть она управляет этой штукой, да? — спросила Чертёнок. — Моя способность сработает на ней?

— Гарантий нет, — ответила Сплетница. — Не рискуй.

Дракон продвинулась ещё на шаг, обходя наше ненадёжное укрытие, — пена теперь ложилась чуть ближе к нам. Громоздилась она с такой скоростью, что прорваться через неё было невозможно, а путь вокруг дальнего конца витрины быстро становился непроходимым. Ещё немного, и мы будем заблокированы — спинами к стене рядом с окном.

— Чертёнок! — крикнула Сплетница. — Нет!

Я глянула на неё, не понимая, в чём дело, но времени разобраться у меня не было. Моё внимание привлекла оранжевая вспышка. Дракон широко открыла рот и плевала в зал чем-то вроде зажигательной смеси. Полоса жидкого огня в метр шириной протянулась по полу от Дракона до двери на лестницу рядом с регистрационной стойкой. Дракон отрезала нам путь отступления.

Сталевар прыгнул в огонь и через огонь, яростно размахивая руками. Часть зажигательной смеси попала на него, и он загорелся, не проявив при этом никакого беспокойства.

Он повернулся на девяносто градусов и бросился навстречу чему-то, чего я не могла заметить, а затем яростно замахал своими крюками в серии слепых атак. На третьем взмахе я увидела, как Чертёнок подныривает под руку Сталевара и отскакивает за пределы её досягаемости, ближе к нам.

— Что за хуйня?! — заорала она.

— Дракон тебя видит, дура, и направляет Сталевара! — прокричала Сплетница новому приобретению нашей команды. — И за каким чёртом ты вообще туда полезла?!

— Я могла что-нибудь выяснить, — скривила губы Чертёнок.

У Сплетницы ответа не нашлось. Вместо этого, она вытащила свой пистолет и выпустила в Сталевара короткую очередь. Он, как ни странно, отступил в стену огня, и Сплетница перестала стрелять.

Две турели на плечах Дракона сейчас занимались управлением пламенем, не позволяя ему растечься по всему залу, достичь стойки регистрации или дорасти до потолка. Двойная струя химикатов удерживала огонь только там, где он был нужен Дракону.

— Разве её не волнует повреждение чужой собственности? — спросила я.

— Она предпочитает оберегать свои данные, а за все повреждения платит из своего кармана. Готова спорить, это место и так планировалось обновить, учитывая текущее положение дел, — объяснила Сплетница. Дракон продвигалась всё дальше в зал, и пена ложилась к нам всё ближе.

Ещё больше моих насекомых налепили осколки на линзы и сенсоры Дракона. Похоже, её терпение лопнуло: она совершенно перестала выпускать пену, и те две турели, которые не были заняты управлением пламенем, выпустили тот же самый пар, который окутывал её ноги. Облако окружило её, растворяя пену и сводя на нет всю мою работу.

Волна тьмы накрыла машину. Мрак наконец-то очнулся и присоединился к Призрачному Сталкеру и собакам. Все собаки, кроме одной, уже были нормального размера, без всяких признаков или следов мутаций.

Им всё ещё нужно было как-то прорваться мимо Сталевара, но Мрак, с помощью облака тьмы и резкой смены направления, сумел одурачить его и проскользнул у него за спиной.

— Здесь Дракон?! — ошеломлённо крикнул Мрак.

— Да! Но добыча у нас, мы только тебя ждали!

— Вы давайте через магазин! Встретимся снаружи!

Он рванул с места как раз позади Дракона, которая была всё ещё окутана тьмой, и выбежал через главный вход. Призрачный Сталкер просто прошла сквозь Сталевара и помчалась к двери, а бегала она быстрее командира Стражей. Обычные собаки рванули за Мраком, еле-еле увернувшись от Сталевара. Бентли, единственный пёс, на которого ещё действовали способности Суки, слегка побитый и потрёпанный, побежал к нам, очень прытко для такого большого и сильного существа.

Сука схватила его за ошейник до того, как он успел подпрыгнуть, приветствуя её. Она изменила его направление в сторону витрины, крикнув и указав:

— Вперёд!

Бентли с готовностью прорвался сквозь последнее целое стекло, сшибая стойки дисков, и приземлился уже в магазине. Мы последовали за ним.

Магазин был полон товаров, посвящённых кейпам: от фильмов про отдельных членов команд, до книг, журналов, фигурок, игрушек и плакатов. Планировка магазина делала его очень неудобным для боя. Полки, стойки, стенды и витрины должны были организовать поток покупателей в змейку, вьющуюся между них.

Выходящее на улицу окно было меньше витрин и закрыто снаружи металлической решёткой. Сплетница открыла по ней огонь из своего электрического пистолета.

Дракон, вырвавшись из темноты, заметила нас, турели на её плечах повернулись в нашу сторону. Мы едва успели нырнуть за деревянную журнальную стойку, заполненную туристическими буклетами и журналами про кейпов, как Дракон открыла огонь, выпустив две струи удерживающей пены.

Сплетница не прекратила стрелять в решётку, даже прыгнув с нами. Её пистолет начал издавать воющий звук, настолько высокий, что я едва могла его слышать. Бентли, видимо, слышал его прекрасно: он завертел головой из стороны в сторону. Это сильно осложнило задачу Суке, которая держала его за ошейник, чтобы не дать ему высунуться из укрытия.

Болты, удерживающие решётку, расплавились раньше, чем она сама. Одна её сторона освободилась и повисла, а затем вся конструкция отвалилась и упала на книжную полку.

Комнату тряхнуло, когда Дракон прорвалась сквозь витрину. Гигантский металлический коготь пропахал книжную полку, уничтожив большую часть нашего убежища. Мы бросились врассыпную, стараясь укрыться за оставшимися стеллажами. Задние ноги Дракона двинулись в нашу сторону, а передняя часть её тела осталась неподвижной. Её спина начала изгибаться, а турели на голове и плечах плавно меняли направление стрельбы, поворачиваясь книзу. Ещё несколько секунд — и она будет распылять пену вниз, находясь в точности над нами.

Вой пистолета Сплетницы достиг крещендо, и ослепительно яркая электрическая дуга протянулась от боковой поверхности ствола к полу. Я забеспокоилась, как бы там чего не загорелось, но дуга исчезла до того, как это случилось.

Сплетница бросилась к стойке за полкой с журналами, схватила статуэтку-бюст Мисс Ополчение и вставила её между спусковым крючком и скобой. Получившуюся конструкцию она перебросила через разломанный стеллаж. Молния лизнула стену и потолок ещё до того, как пистолет упал на пол. Дракон рванулась назад, пытаясь уклониться от неё.

— Пошли! — крикнула Сплетница, готовясь к прыжку, а затем рванула между двумя струями, которые Дракон повернула в нашу сторону. Она разминулась с кучей пены всего на пару сантиметров.

Дракон с трудом перешагнула через электрический разряд, который по-прежнему выдавал пистолет, и попробовала достать Сплетницу, махнув механическим когтем. Похоже, она сдерживалась, чтобы не убить моего товарища, — движения были довольно медленными. Сплетница сумела проскользнуть мимо, вскочила на полку и выпрыгнула в окно. А может быть, помогли насекомые, которых я держала на сенсорах Дракона.

Сплетница сбежала. Сука, Чертёнок, Регент и я по-прежнему были в магазине. Дракон, погнавшись за Сплетницей, оказалась в середине комнаты, прямо на нашем пути к окну. Её окружала куча пены неправильной формы.

Регент и Чертёнок пошли на прорыв. Чертёнок нырнула влево, пройдя на волосок от струи, которую Дракон направила в её сторону, а затем бросилась к окну, держась за стеллажами. Преследуя её, Дракон повернулась к нам боком. Регент, похоже, собирался проскочить под Драконом, и, пользуясь тем, что она отвлеклась на Чертёнка, явно хотел наступить на металлическую ногу. Он передумал, когда на конечности затрещал видимый электрический разряд. Резко свернув вправо, он подхватил кусок разломанной полки и закрылся им от основной массы пены, пробежав сквозь один из потоков. После этого его путь был свободен, как и у Чертёнка.

Выгнув спину, Дракон сместилась, пытаясь своим телом сильнее перекрыть окно. Верхняя часть её тела и голова сейчас были направлены под углом вниз, струи из плеч меняли направление, стараясь перекрыть пути отступления Суке, собаке и мне.

И тут я сделала кое-что рискованное, почти глупое. Я бросилась вперёд и встала на металлическую ступню Дракона — Регент намеревался сделать именно это, пока не понял, что она под напряжением.

Я знала, что паутина, из которой сделан мой костюм — хороший изолятор. Я даже использовала это свойство во время схватки с Оружейником на благотворительном вечере. Но сейчас дело было совсем в другом.

Слабые электрические разряды змейками пробежали по моей коже, как только я коснулась металлической ноги. Я не могла понять, была она сама источником электричества, или просто проводила ток от брошенного Сплетницей пистолета, лежащего возле её хвоста.

Хотя опора подо мной ходила ходуном, я внимательно следила за тем, чтобы не коснуться металлической ноги верхней частью тела. Чтобы не задеть её волосами, я даже отвернула голову, рискуя потерять равновесие. Я знала, что ток будет очень опасен, если всё тело окажется включено в электрическую цепь. Если ток пройдёт через жизненно важные органы, мне крышка — а как раз такая цепь получится, если ток потечёт через руку, сердце и ногу.

Рискованное предположение, на которое я сделала ставку, состояло в том, что ток выбирает путь наименьшего сопротивления. Изолированный костюм или пар? Он потечёт через пар. Изолированный костюм или металлическая нога? Он потечёт по ноге.

В любом случае, я была рада, что мою ногу не обожгло, не поджарило, не парализовало. Я была чертовски рада тому, что не умерла.

И пока я была поглощена этими мыслями, что-то большое неожиданно врезалось в меня.

Удар лишил меня равновесия, и я завалилась в сторону. Первая мгновенная мысль, даже перед тем, как я подумала о том, кто же напал на меня, была — куда я упаду? Рефлекторно я отправила вперёд веер насекомых, сидевших в броне рядом с перчаткой, разбрасывая их прямо перед собой.

Я ещё не поняла, что именно они почувствовали, но уже отреагировала на это. Я резко выбросила руку вперёд, ладонь подвернулась, боль пронзила руку — я пыталась принять вес всего тела на руку и оттолкнуться. Кисть вляпалась во что-то мягкое, я почти потеряла опору. Этого движения не хватило на то, чтобы заметно изменить результат, но десяток драгоценных сантиметров я выиграла.

Кисть, рука и плечо влипли в удерживающую пену.

Я попыталась подняться и глянуть на Дракона, нависающую надо мной, но пена растягивалась и не отпускала. Она прилипла к моему костюму с первого прикосновения. Я оказалась пригвождена к полу лицом вниз.

И что же я увидела, подняв голову так высоко, как только смогла? Сука, верхом на Бентли, достаточно большом для того, чтобы на нём можно было ехать, стояла рядом с окном на улицу. Пластик маски закрывал её лицо целиком, кроме глаз, но всё остальное мне сказала её осанка, поза, наклон головы. Я уже видела нечто подобное при нашей первой встрече.

Вовсе не Дракон толкнула меня в пену.

Дракон повернула верхнюю часть, пытаясь ударить Суку. Её задняя нога оказалась настолько близко ко мне, что какая-то часть пара попадала на меня, медленно растворяя пену. Слишком медленно. Дракон поймала меня.

Её челюсти из нержавеющей стали щёлкнули, пытаясь поймать Бентли, но собака уже выскальзывала из окна. Сука спрыгнула с него и побежала, отправив собаку к выходу с другой стороны витрины.

В магазине остались только я и Дракон.

— Я поклялась, что буду защищать эти данные, — сказала она, переключив внимание на меня. Голос её оказался странно нормальным. Он, очевидно, был оцифрован, но всё ещё был слишком человеческим и не соответствовал массивной металлической форме.

— Ничем не могу помочь. Они у кого-то ещё из нашей команды.

— Куда они хотят их доставить?

Я промолчала.

— Твоя команда бросила тебя. Я читала файл о том, что произошло после атаки Губителя. Старые обиды?

— Что-то вроде.

— Если они не собираются вставать на твою сторону, зачем тебе их защищать?

Потому что от этого зависело кое-что другое, но я не собиралась говорить это вслух.

Визг электрического пистолета вырос ещё на октаву. Верхняя часть тела Дракона двинулась в ответ.

— Немедленно убери насекомых с моей брони, — приказала Дракон.

— Зачем бы…

— Быстро! — скомандовала она, и её голос звучал так, что у меня пропали все мысли о том, что это может быть уловка. Я отозвала насекомых, но недалеко, и была готова вернуть их в любой момент.

Дракон подалась назад, её тело свернулось вокруг упавшего пистолета, а перекрывающиеся сегменты образовали купол над ним. Две турели на плечах начали подавать пену вниз, внутрь купола.

— Можешь считать себя везучей, Рой. Я никогда не убивала преступника, не получив на то недвусмысленного разрешения и всех необходимых бумаг, и начинать с тебя не собираюсь. Свяжусь с тобой позже.

— Что? — мне пришлось напрячь голос, чтобы перекричать высокочастотный визг. Я не понимала, что она хочет сказать.

— Подумай о том, что я сказала. Тщательно пересмотри свои приоритеты.

Пар растворил достаточно пены, чтобы я смогла освободиться и встать. Я пробежала пять шагов, и тут визг прекратился. Ещё секунда, и из пистолета начали бить молнии. Тело Дракона остановило большую их часть, но несколько электрических дуг нашли путь между конечностями.

Полностью я поняла её слова в тот миг, когда взорвался пистолет. Изрядная часть бронекостюма была разрушена, вместе с одной из конечностей. Дракон повалилась набок.

Она меня спасла?

Но ведь Регент говорил, что Дракон была внутри, управляя этой штукой. Я шагнула ближе, пытаясь понять, всё ли с ней в порядке.

Регент был прав. Кто-то — нет, что-то — внутри брони в самом деле было.

Оно было похоже на зародыш с грубыми чертами лица, едва ли гуманоидный в любом смысле этого слова. Полусформированные глаза, носа нет, рот похож на клюв. Голова почти такого же размера, как всё тело ниже шеи. На теле отверстия, из которых выходят провода.

Оно повернулось и посмотрело на меня, затем негромко мяукнуло. Металл вокруг него разогрелся докрасна, потом добела. Пламя пожрало существо, его плоть почернела и обуглилась, а металл начал плавиться и растворяться. Что бы там до этого ни произошло с Драконоборцами, теперь Дракон явно была настроена уничтожать все свои изделия, когда они оказывались повреждены.

Но Дракон ли это была?

Нет. Она явно сознательно пожертвовала бронекостюмом, но ведь она же сказала, что как-нибудь потом свяжется со мной. Я рванулась назад, затем побежала к окну.

Что же за чертовщину я только что увидела?

Может, это был кто-то, изменённый её суперспособностями? Я даже не была уверена, что это человек.

У меня нарастало неприятное ощущение, что увиденное вообще не имело отношения к суперспособностям в привычном смысле. Я выкинула эти мысли из головы. Прямо сейчас передо мной была более насущная проблема.

Я забралась на полку и через окно шагнула наружу. Остальные Неформалы разбирались с двумя кейпами из Протектората. Сплетница побежала ко мне, говоря что-то насчёт взрыва, и что она думала, что больше меня не увидит. Я едва замечала всё это. Был лишь один человек, к которому было приковано моё внимание, пока я шла вперёд.

Сука!

10.06

Я сунула липкую из-за остатков пены на перчатке руку в отделение за спиной и достала дубинку. Со второй попытки я нажала большим пальцем на кнопку, развернув дубинку во всю длину, и быстро пошла к Суке. Сплетница поспешила за мной, обернувшись, чтобы взглянуть на идущий бой с Протекторатом.

— Эй, Рой! — Сплетница схватила меня за плечо.

Я развернулась к ней, сжав дубинку. Её лицо изменилось, когда она осознала что произошло.

— Блядь, — выругалась она, — слушай...

Закончить ей не удалось. Вокруг нас заклубился белый дым. Первой моей мыслью было — наши противники применили какой-то инсектицид.

Это было бы закономерным продолжением всего сегодняшнего дня.

Я задержала дыхание и рванула из облака, чтобы найти его источник. Сплетница держалась за мной. Штурм был занят Регентом и Чертёнком, а Мрак и Призрачный Сталкер разбирались с Батареей и Сталеваром. Сука и её собаки оказались с другой стороны, против Триумфа. На её месте я бы не полезла на парня, способного криком ломать стены, имея собак с чутким слухом.

Я едва не бросилась на Суку с ходу, но самосохранение перевесило желание отомстить. Когда мы со Сплетницей выбежали из облака, я заметила Мисс Ополчение.

Чёрно-зелёная энергия затрещала у неё в ладони, и в мою сторону полетела граната. Я рванулась назад, но между мной и Мисс Ополчение взметнулись лишь новые клубы дыма.

Почему дымовая?

Пчёлы, попавшие в дым, вели себя странно. С удивлением я поняла, почему. Я знала, что пасечники дымом успокаивают пчёл перед тем, как собрать мёд, и думала, что дым работает как транквилизатор, усыпляя насекомых. На самом деле, он переключил их инстинкты. В дыму пчёлы хотели есть, кормить других и спасаться бегством. Те, кого дым застигал в замкнутых пространствах или хотя бы возле стен или фундаментов зданий, начинали работать крыльями, перенаправляя поток кислорода.

Если Мисс Ополчение собиралась использовать дым, чтобы подавить насекомых, она недооценила мои способности. Я отключила их инстинкты и послала насекомых вслепую, стремясь нащупать её. Она бежала к нам через дым.

— Она приближается! — крикнула я.

Как показало дальнейшее — это было ошибкой.

Конечно, я предупредила Сплетницу и остальных, но одновременно сообщила Мисс Ополчение, где меня искать. Я повернулась, чтобы бежать, но она уже подняла ствол и с оглушительным грохотом выстрелила.

Судя по возмущению воздуха от множества зарядов, пролетевших мимо насекомых, я прикинула, что она шарахнула в меня из дробовика. Я рухнула на бок, а мгновением позже пришла боль. Её излучала правая половина моего туловища, от плеча до бедра. Я предполагала, что это нелетальные боеприпасы — но вообще-то они вполне могли оказаться боевыми, раз причинили столько боли, даже не пробив костюм.

Пока она не выстрелила второй раз, я отправила насекомых ей на руки и в глаза, пытаясь вывести из строя. У меня всё ещё оставалось немного насекомых с капсаицином, их всех я и послала в атаку.

Как ни сложно было видеть в дыму, здесь оставался хотя бы тусклый свет. Он исчез, как только Мрак применил свою силу.

Мисс Ополчение потеряла равновесие, когда её лицо и руки покрылись укусами и ожогами. Теперь у неё в руках не было оружия, так что мы могли не опасаться, что нас подстрелят. Я послала насекомых и к другим членам Протектората, чтобы попытаться вывести их из строя.

Сплетница на ощупь нашла меня в темноте и подхватила под руку, которой я сжимала дубинку, помогая встать. Она поддержала меня, и мы захромали прочь. Судя по ощущениям, мои кости были целы.

Тьма исчезла, как только мы пересекли улицу. Нас поприветствовал Мрак.

— Дракон?

— Накрылась, благодаря Сплетнице, — ответила я.

Он посмотрел в сторону, откуда мы пришли.

— Чёртов дым. Слушай, Сплетница, пройди дальше по улице и подожди нас. Мы с Рой вернёмся, найдём и вытащим остальных.

Вот и ещё одно преимущество использования дыма. Если ожидаешь, что не сможешь видеть, не помешает лишить этой привилегии и противника. Мисс Ополчение подумала об этом. Если бы её команда была побольше, побольше было бы и неприятностей.

— Мои насекомые говорят, что они там, там и там, — показала я направления на остальных членов команды. — Это всё, что я могу для тебя сделать. Меня подстрелили, не думаю, что получится бежать.

Он резко повернул голову и посмотрел на меня:

— Подстрелили?

— Я в порядке, это были нелетальные боеприпасы. Вроде бы, — успокоила я его. — Иди!

Он так и поступил, оглянувшись на меня через плечо, прежде чем исчезнуть во тьме.

Мы со Сплетницей ретировались. Пришлось пройти три квартала, прежде чем мы нашли место, где можно было спрятаться. Сплетница достала телефон и стала отправлять сообщения, скорее всего, Мраку и Выверту.

Наше убежище находилось в подъезде многоэтажки. Окна были забиты досками, и было видно, что недавно здесь ночевали другие люди. В остальном он был похож на дом, в котором жил Мрак. Только грязнее, конечно.

— Ты в порядке? — спросила меня Сплетница.

— Этот вопрос, похоже, возникает очень часто.

— Прости. Я знала, что пистолет обязательно перегреется, и из того, что я поняла о Драконе, следовало, что она займётся этим в первую очередь. И я не думала, что ты тоже там застрянешь.

— Не за что, та пушка спасла мою шкуру. Но настоящей проблемой была... — я умолкла. У меня в руке все еще была бита, остатки пены склеили её с перчаткой так, что не отдерешь. Я сжала её покрепче.

Мы сидели в тишине ещё почти десять минут, пока не ввалились гурьбой остальные. Призрачный Сталкер хромала, а две собаки обычных размеров висели на спине Бентли, но, в целом, все были более-менее в порядке.

Глаза Суки расширились, когда она увидела меня.

Я уже стояла на ногах, едва чувствуя боль там, где меня задело дробью. В ушах стучала кровь, я чувствовала жужжание своих насекомых.

— Как... — лишь успела сказать она. Я не дала ей закончить. Сжав дубинку обеими руками, я ударила её в бедро. А когда она не упала, я бросила дубинку и ударила её тыльной стороной ладони. Она свалилась, и крики протеста и возмущения зазвучали со всех сторон.

Больно! Чёрт, я никогда раньше никого не била руками. Я гадала, удалось мне что-нибудь ей сломать или нет.

На некоторых членах команды ещё оставались насекомые, и я почувствовала их приближение. Мрак и Чертёнок собирались остановить меня. Я проскользнула между их рук и угрожающе подняла дубинку. Бросив взгляд на Призрачного Сталкера, я усилила свой голос жужжанием и гудением роя:

— Не смейте.

— Какого хрена ты вытворяешь?! — рявкнул Мрак.

— Её спроси, — почти прорычала я.

Мрак перевёл взгляд на Суку, которая широко открывала рот и ощупывала свою челюсть, будто проверяя цела ли она.

Я присела так быстро, что врезалась коленом в пол. Схватив верхнюю часть дубинки, я поймала голову Суки, втиснув дубинку ей между зубами, и с силой потянула назад.

Мрак вновь попытался меня остановить, но я покачала головой. Он остановился в нерешительности.

Бентли, рыча, двинулся ко мне, чтобы защитить хозяйку. Я без колебаний встретила его взгляд, и он не стал бросаться, наверное, опасаясь задеть Суку. Не разрывая зрительного контакта с собакой, я сказала под аккомпанемент жужжащих насекомых:

— Регент, этот разговор не для ушей Призрачного Сталкера.

— Понял, — сказал Регент. Призрачный Сталкер отошла к лифту, села на скамейку и закрыла лицо руками, заткнув уши. — Теперь она почти ничего не слышит.

— Сука, — я надавила на дубинку, заставив её барахтаться сильнее, — только что пыталась поднасрать мне в бою с Драконом. Толкнула меня в пену.

Сука приглушённо вякнула и ткнула меня в бок, который пострадал от выстрела дробовика. Это было больно, и, чтобы предотвратить второй удар, я извернулась и швырнула Суку на спину, прижав её голову к земле дубинкой. Она всё ещё могла ударить или пнуть меня, но мои голени мешали ей сильнее, чем мне — её челюсть. Я запоздало поняла, что упустила из виду Бентли, но он не нападал. Подняв взгляд, я увидела, что Сплетница держит его за цепь.

— Ты трусиха, Рейчел, — сказала я. — Ты сделала именно то, за что сама меня ненавидишь, и до чего я так и не дошла. Подставила своего напарника.

Она пробормотала что-то сквозь дубинку. Её взгляд заставлял серьёзно опасаться, что она меня убьёт, как только я её отпущу.

— Теперь я могу тебе серьёзно навредить, и я достаточно взбешена, чтобы это сделать, — сказала я тихо, — но не стану. Твоя вендетта против меня закончится прямо сейчас. Ты попыталась меня устранить, ты облажалась. Если ты всё ещё меня ненавидишь, то, блядь, лучше бы тебе перебороть себя, ясно?!

Она неразборчиво прорычала пару слов. Ругательств, скорее всего.

Когда я снова заговорила, то наклонилась как можно ниже и прошептала так, чтобы слышала только она:

— Когда будешь ворочаться и пытаться уснуть, вспоминая, что я тут сделала и сказала, и накручивать себя по этому поводу, вспомни, что это ты была слабой. Ты унизилась и обделалась, оказалась тряпкой и ничтожеством, даже не попыталась бросить вызов мне в лицо. Спорим, это будет тебя угнетать? Думаю, у меня и не выйдет ударить тебя ещё больнее. В этом ты виновата сама.

Ты сама не так давно сказала именно это: нельзя меня недооценивать. Если захочешь ещё раз попытаться, старайся получше. Потому что если я выживу и выберусь из очередной подставы — я на самом деле сломаю тебе челюсть. Для начала.

Я встала и вытащила дубинку у неё изо рта. Отошла, давая ей возможность подняться. Прислонившись к стене, я нажала на кнопку, сложила дубинку и уставилась на Суку.

Разрабатывая челюсть, она поднялась, сверля меня взглядом. Или ей нечего было ответить, или челюсть слишком болела, чтобы говорить. Остальные тоже не вмешивались.

В этой тишине я сказала последнее, что хотела:

— Думаю, я уже объяснила, что случится, если ты захочешь продолжать мне мстить. Теперь я хочу предложить тебе сделку. Кажется, уже третью, и мои сделки с тобой до сих пор были достаточно честными.

Она прищурилась.

— Я облажалась, ты облажалась, неважно. Оскорбление за оскорбление, удар за удар, я считаю, мы в расчёте. Так что теперь я собираюсь доверить тебе прикрывать мою спину. Я собираюсь и дальше попадать в ситуации, где у тебя будут отличные шансы подставить меня, подловить, когда я наиболее уязвима. Потому что иначе мы не сможем работать как команда.

Я собираюсь относиться к тебе, как к настоящему напарнику, Рейчел, и даже более того. Ты можешь оставить это всё позади и успокоиться на том, что пыталась провернуть сегодня? Если да, то отлично. Потому что если захочешь, я помогу тебе заботиться о собаках. Блядь, да я даже буду приносить тебе обед, если захочешь. Вот что я тебе предлагаю, сейчас, когда я так взбешена. Я готова быть твоей настоящей подругой.

Она хмуро посмотрела под ноги.

— Прими это, или уходи.

Она, видимо, решила уйти. Сука тяжело вышла, захлопнув дверь за Бентли и оставив нас стоять в усыпанном мусором доме.

Мрак тяжело вздохнул и посмотрел на нас:

— Нам лучше уйти. Нужно решить, что делать с Призрачным Сталкером.

— Мы могли бы оставить её, — сказала Чертёнок.

Регент покачал головой.

— Нет. У моей силы есть недостатки, например, я потеряю контроль над Сталкером во сне. Лучше я отпущу её на своих условиях, чем она попробует прострелить мне глотку, когда я вздремну.

— Нам не простят, если мы оставим её под контролем, — подала я голос.

— Я думал, ты в команде, — сказал Регент.

— Так и есть. Но это не значит, что я дура, — возразила я. — Этот вид контроля разума...

— Контроля тела, — прервал меня Регент скучающим голосом, — её разум всё ещё принадлежит ей.

— Называть можно по-разному. Такой контроль разума находится очень высоко на шкале недозволенного. Власти не оставят это без внимания. Протекторат может начать бить на поражение. Подумай, как бы всё сложилось сегодня, если бы Дракон и Мисс Ополчение не сдерживались.

— Ага, — пожал он плечами. — Да ладно, не пойму о чём спор, мы оба согласны, что надо от неё избавиться.

— А раньше ты как справлялся? — спросила Сплетница.

— Удерживал с помощью сестры трёх человек, которыми постоянно пользовался. Но я и один управляюсь неплохо, смотрите.

Призрачный Сталкер встала, опустила руки и подошла к двери. Она повернулась лицом к Регенту.

— Я тебя отпускаю, — сказал он.

И отпустил её. Она, всхлипнув, рухнула на четвереньки. Секунду спустя она уже зарядила арбалет и целилась в Регента. Но вместо выстрела Сталкер замерла.

— Есть тут одна хитрость, — сказал он. — Стоит мне кого-то подчинить, и становится гораздо проще повторить это с тем же человеком. И я смогу это делать каждый раз, когда ты окажешься рядом. Мгновенно.

Под его контролем она подняла арбалет и направила себе в висок. В нём был дротик с транквилизатором, но смысл был предельно ясен.

— В следующий раз, когда я тебя захвачу, я не отпущу тебя весь день. Может быть два, если решу не поспать одну ночь. И самое забавное, — в его голосе не было юмора, — я собираюсь это сделать, даже если буду в обычной одежде, как только моя сила покажет, что ты поблизости. Ты даже не заметишь, что я рядом. Теперь ты — обуза для Стражей, и ты никогда не узнаешь, где или когда я вновь возьму тебя под контроль.

Конечно, это если ты не уйдёшь. Покинь город. Найди себе другую команду.

Она медленно кивнула. Движение было дёрганым, что показалось мне странным. Он дал ей ограниченный контроль над движениями?

— Теперь позволь выпроводить тебя на другой конец города, прежде чем отпустить. Не думаю, что ты настолько глупа, чтобы попытаться следовать за нами, но, думаю, моим товарищам по команде так будет спокойнее.

Призрачный Сталкер повернулась и прошла сквозь дверь.

Регент посмотрел на нас, пожав плечами:

— Годится?

— Она может оказаться настолько безумной, что решится выслеживать кого-нибудь из нас, но вообще, годится, — ответил Мрак. — Пошли, доставим нашу добычу.

* * *

Мы встретились с Вывертом не в подземной базе, и окружающие его люди не были привычными наёмниками в форме, которые сопровождали его при наших прошлых встречах. Мы были в южной части доков, на границе с центром города, и место больше всего походило на ту подремонтированную развалюху, в которой обитали Неформалы после воссоединения.

Это был старый жилой комплекс, гораздо чище и суше окружающих зданий благодаря мешкам с песком, полиэтиленовой плёнке и листам металла. Маленькие комнаты с двухъярусными кроватями занимали половину нижнего уровня, а ванная, кухня и гостиная — остальное пространство.

Обнаружив, что нижний уровень пуст, мы направились на второй этаж и попали на площадку, поддерживаемую двумя металлическими колоннами. Там было полдюжины наёмников с Вывертом и целое сборище разномастных людей. Парни и девушка студенческого возраста, наёмники, а двое даже могли быть кейпами: один — щуплый низкий темнокожий парень с татуировкой вокруг рта, изображающей острые зубы, беспорядочно протыкающие кожу щек и губ. Другой был плотнее, без рубашки, и с какими-то ржавыми железками на руках, они удерживали челюсти от медвежьего капкана на уровне его пальцев и оставляли рукам полную свободу действий. Его шипованный воротник был в том же стиле.

Выверт сидел в чёрном кожаном кресле, на столе рядом с ним стоял ноутбук. Дина тоже была там. Она сидела возле кресла, на подушке у ног Выверта, перебирая нити своего белого платья с отрешенной настойчивостью, говорящей о том, что, похоже, она получила "конфетку" совсем недавно.

— Неформалы, Сплетница сообщила мне, что вы добились успеха, несмотря на осложнения. Могу я посмотреть?

Сплетница шагнула вперёд и передала Выверту флешку. Он вставил её в ноутбук, затем повернул компьютер к мужчине средних лет, стоявшему слева от него.

— Данные повреждены, сэр. Похоже, загрузка была прервана на девяноста семи процентах.

— Можешь заполнить пробелы? — спросил его Выверт.

— Вероятно. Это займёт время. Здесь шифрование. Хорошее шифрование. Может быть, пара дней, если будет работать вся команда.

— Скорее всего, над этим поработала Дракон, — сказал Выверт. — Будем считать, что расшифровка займёт минимум неделю. Возможно, Сплетница сможет помочь.

— Да, сэр.

— В первую очередь мне нужна информация по Бойне номер девять.

У меня по спине пробежали мурашки, но я промолчала. Он что, собирается их нанять? Как по мне, это было бы огромной ошибкой.

Регент озвучил вопрос за меня:

— Бойня номер девять?

— Как минимум несколько их членов были замечены в городе. Они охотились за местными жителями и мешали восстановительным работам, — сказал Выверт. — Одна из моих команд, скорее всего, нарвётся на них в ближайшее время.

— Насколько это вероятно? — спросила Сплетница. Она повернула голову в сторону Дины. — Можете ее спросить?

— Полагаю, да, — Выверт положил руку на голову Дины, погладил её волосы, затем провёл вниз по лицу, пока не смог подцепить кончиками пальцев её подбородок и поднять голову, чтобы она посмотрела на него.

— Дружок?

Я подумала, что это был пугающе интимный жест. Нет, не интимный. Неправильное слово. Собственнический. Я отвернулась.

— Да? — спросила Дина.

— Какова вероятность, что одна из моих групп встретит Бойню номер девять?

— Кого?

Выверт потянулся за ноутбуком, и мужчина, работавший за ним, отступил, пропуская его. Несколько секунд он набирал текст, затем развернул к Дине экран с подборкой изображений.

— Ампутация, — сказал он. Девушка на экране выглядела ненамного старше Дины, примерно ровесницей Аиши. На фотографии у неё были широко открытые глаза, а засохшие капли крови пересекали лицо по диагонали.

— Птица-Хрусталь, — темноволосая темнокожая женщина в шлеме-клюве, закрывающем верхнюю часть лица. Я вспомнила Железного Сокола, мальчишку, которому я пыталась помочь при атаке Левиафана, и который там погиб. Про неё писали, что она обычно использует свою силу сразу после прибытия Бойни, чтобы сеять панику и страх. Предполагаю, что пока они предпочитали не высовываться. Блядь, надо бы что-то сделать с моим костюмом, на всякий случай.

— Краулер, — на этот раз не портрет, а фотография, сделанная уличной камерой. Неправильный, даже не человекоподобный силуэт в тени. Я натыкалась на истории о нём, когда подыскивала себе геройское имя. Истории не из приятных.

— Манекен, — ещё один снимок издалека. Он стоял рядом с Ампутацией на фоне других неповоротливых фигур, едва различимых на заднем плане. Он был выше её почти вдвое и выглядел искусственным. Тело из отдельных секций, и каждая покрыта прочной оболочкой из керамики, или пластика, или светлого металла — я не могла быть уверена. Суставы напоминали мешанину болтающихся цепочек и шаровых шарниров. Технарь, увлёкшийся модификацией своего тела. Я не могла сказать, какая часть изменений была его заслугой, а какая — работой Ампутации.

— Сибирь, — совершенно голая женщина, покрытая чередующимися угольно-чёрными и снежно-белыми полосами. Она сражалась с Триумвиратом — Легендой, Александрией и Эйдолоном — больше десятка раз и всё ещё была жива, чтобы рассказать об этом. Ну или просто жива. Я читала, что она не разговаривает.

— Ожог, — молодая девушка, около двадцати лет. Выглядит почти нормально, тёмные волосы неровно подстрижены. Но, присмотревшись, я увидела ряды ожогов от сигарет на её щеках и слабый свет в глазах.

— Топорылый, — о нём я раньше даже не слышала. Без маски, голова выбрита и вообще, он выглядел так, как будто его били, жгли и постоянно издевались, так что на лице шрамов стало больше, чем кожи — а он и изначально, похоже, был не красавцем.

— Остряк Джек, — Джек выглядел довольно привлекательно. Чёрные волосы коротко подстрижены и уложены гелем. Борода и усы подстрижены так, чтобы образовать безукоризненную зазубренную кромку, мятая рубашка была полурасстегнута, под ней виднелась безволосая грудь. Он напоминал Джонни Деппа, только с залысинами, более острым лицом и светлыми глазами. Симпатичный, если забыть, скольких людей он убил. На фото он держал небольшой кухонный нож.

Некоторые паралюди были ебанутыми на всю голову ещё до того, как они получили суперспособности, как, например, Сука, а некоторые стали монстрами после получения способностей, как Бакуда. Но по-настоящему опасны были те из них, кто, вероятно, уже был монстром до получения силы, а после этого стал ещё хуже.

И, как будто этого недостаточно, встречались такие, как Ампутация, которая была кем-то вроде художника, пошедшего по пути психопата. Она относилась к тому типу людей, который притягивает к себе других полоумных, желающих посмотреть, что же ещё она сотворит. Несмотря на то, что такие люди не могут нормально уживаться, Джеку как-то удавалось отвлекать их от убийства друг друга, поддерживая более-менее постоянный состав группы. Он хорошо понимал их психологию, да и просто был харизматичным.

Не сказать, чтобы у них совсем не было потерь. Сейчас в группе было только восемь членов, и текучка была чертовски высока из-за того, что все они имели склонность к безрассудству, внутренним склокам и эффектным демонстрациям. Им ничего не стоило вырезать целую школу, просто потому что захотелось. При сражении с ними Герои сразу применяли смертельное оружие.

— Э-м-м... — сказала Дина.

— Что такое, дружок? — тихо сказал Выверт.

— Это он.

— Кто?

Она показала пальцем на Остряка Джека на экране:

— Он.

— Тебе придётся объяснить нам, дружок. Кто — он?

— Он — тот, из-за кого все умирают.

Я вздрогнула. Что?

— Все присутствующие?

Дина завертела головой, её волосы разметались по сторонам:

— Все. Я не понимаю. Не могу объяснить.

— Попробуй, — настаивал он.

— Иногда через два года. Иногда через восемь. Иногда где-то в этом промежутке. Но если он жив, что-то происходит, и все на Земле начинают умирать. Все, конечно, в любом случае умирают, но когда это что-то происходит, они умирают очень быстро, один за другим, и за год вымрут почти все. Даже если некоторые выживут, то они всё равно вскоре умрут и...

— Ш-ш-ш, дружок. Я думаю, мы поняли, что ты сказала. Посиди тихонько, если больше нет ничего важного. Мы должны обсудить это.

На несколько долгих секунд воцарилась такая полная тишина, что было бы слышно комариный писк.

— Не похоже на его силу, — Мрак говорил медленно, как будто обдумывая каждое слово. — Эффект искажения пространства: каждое лезвие, которое он держит, получает режущую кромку любой длины, какую он захочет. Взмахнув ножом, он может разрезать целую толпу. Бессмыслица, так он не сможет убить всех на Земле.

— Если он не разрежет каким-то образом планету пополам, — задумчиво сказала Сплетница.

Прозвучало тревожно.

— Нет, — сказала Дина. — Не разрежет.

— Я думаю, нам надо больше чисел, если мы хотим понять это, дружок. Какова вероятность, что ему это удастся? До одной десятой.

— Восемьдесят три, запятая, четыре процента.

— Ты сказала "если он жив". А если мы убьём его? Сейчас? До одной десятой. Если я использую свою силу.

— Тридцать один, запятая, два процента — шанс того, что кто-нибудь убьёт его до того, как он покинет город — если вы используете свою силу. Катастрофа не произойдёт в течение пятнадцати лет, если у вас получится.

— Значит, это всё равно произойдёт? — спросил Выверт.

— Да. Всегда происходит.

— Значит, он катализатор для чего-то ещё, — вмешалась Сплетница.

— Так всегда получается, дружок? Всегда происходит то, что убивает всех на свете?

Она покачала головой:

— Не всегда, не именно так. Иногда выживает больше. Иногда сотни, иногда тысячи, иногда миллиарды. Но миллионы или миллиарды гибнут обязательно.

— Если я пошлю Скитальцев, какова вероятность, что они его убьют?

— Голова болит.

— Пожалуйста, дружок, это важно. До одной десятой.

— Двадцать два, запятая, шесть процентов. Тридцать, запятая, девять процентов шанс того, что кто-то из них умрёт.

— А Неформалы?

— Одиннадцать, запятая, девять процентов, что у них получится. Пятьдесят пять, запятая, четыре процента, что они погибнут, если будут сражаться с этими людьми.

Выверт вздохнул и выпрямился. Он посмотрел на мужчину средних лет и вручил ему компьютер.

— Я настоятельно рекомендую вам узнать всё, что сможете об этой группе. Любая подробность из архивов СКП может оказаться бесценной. Пожертвуйте сном, если понадобится.

Мужчина взял ноутбук, сглотнул и резко кивнул. Остальные собрались в кучу вокруг Выверта и выглядели не менее обеспокоенными услышанным.

— Нужно связаться с местными героями, — сказал Мрак. — Они должны узнать об этом.

Выверт медленно кивнул:

— Я прослежу. Как я уже сказал, числа ясно говорят об одном. Вы не способны сражаться с этой группой. Если столкнётесь с ними, вы...

— Шестьдесят процентов, — пробормотала Дина.

— Шестьдесят процентов, дружок?

— Шанс шестьдесят процентов, что Неформалы столкнутся с некоторыми из этих людей.

Выверт обернулся и взглянул на нас:

— Значит, вероятно, вы с ними столкнётесь. Когда это случится — бегите. Сдавайте любую территорию, бросайте любую работу. Ваши жизни дороже выполненного задания.

— Понял, — сказал Мрак.

— Тем временем, — продолжил Выверт, — мы приступаем к выполнению следующего этапа моего плана. Я приготовил для вас новые штаб-квартиры, и вам, наверное, интересно, похожи ли они на это место. Я оборудовал каждую всем необходимым, чтобы вы смогли проводить операции и работать над захватом и удержанием территорий. Есть несколько таких мест, и, если вы не возражаете, я предлагаю, чтобы каждый из вас занял одно из них. Мрак, это будет твоё убежище, и я предполагаю, что Чертёнок согласится разделить его с тобой.

Мрак огляделся:

— Многовато места и кроватей для двоих.

— Об этом позже. Будьте уверены, я могу предоставить персонал и помощь. Но я полагаю, что вы захотите сами найти и завербовать себе людей. Сообщайте мне о затратах — я позабочусь, чтобы тем, кого вы наймёте, щедро платили.

Мрак кивнул.

— Регент? Твоя территория недалеко от Мрака, на побережье.

Регент кивнул.

— Сука отсутствует?

— Межличностные тёрки, — ответил Мрак. — Она вернётся.

— Досадно. Другая штаб-квартира, где сейчас находятся ваши общие вещи, будет принадлежать Суке. Рык и Кусака выходили на бой с Губителем, и я решил предложить им работу. Они, наряду с этими тремя молодыми людьми, — он указал на двух паралюдей, а потом на двоих испуганных парней и девушку, — будут подчиняться ей. Рык и Кусака заявляют, что бесстрашны, поэтому у них не должно быть проблем с управлением собаками, даже теми из них, которые находятся под воздействием способностей Суки. Присутствующим мужчинам и юной леди я обеспечил достаточный уровень обучения ветеринарии и уходу за собаками. Пусть она это знает. Она вольна принять их или отказаться, как сочтёт нужным.

Мрак окинул взглядом пятерых новых подручных Суки и кивнул.

— Сплетница, я обустроил твоё логово возле Лорд-стрит, в одной из старых баз АПП. Предполагая, что твои напарники захотят оставаться на связи с тобой, я выбрал место, в которое и из которого будет легко добираться всем вам. База уже оборудована компьютерами, а твой персонал — специалисты по добыче информации из любых источников: с улиц, из компьютеров и СМИ. Там же базируется небольшой отряд наёмников, подчиняющийся непосредственно тебе, для оперативных действий на основе полученной информации.

— Круто.

— Рой, тебе я предлагаю убежище возле южного конца набережной. Реконструкция и ремонтные работы ещё продолжаются, но, если ты потерпишь, то это место станет одним из самых выгодных, когда всё наладится.

Я кивнула. Это было недалеко от моего старого дома и от нашей прежней базы. Это что-то означало? Он узнал, кто я, или место предложила Сплетница? Мне стало не по себе.

— Регент, Мрак, Чертёнок и Рой, я понимаю, что не уточнил заранее, нужны ли вам сотрудники. Я оставил вам решать, что вам нужно и как вы собираетесь работать. Когда вы примете эти решения, дайте мне знать, и я приложу все усилия, чтобы помочь заполнить пробелы в организации деятельности каждого из вас.

Когда вы разойдётесь, вам на электронную почту будут отправлена информация о ваших личных убежищах. Всё, что я требую от вас сейчас — навести порядок и установить минимум контроля над вашей территорией.

Все закивали.

— Оплата за сегодняшнюю работу будет перечислена на ваши счета в ближайшее время, включая бонус за возникшие сложности. Вопросы? Возможно, вы хотите обсудить что-то ещё?

— Есть несколько вопросов, но, полагаю, прежде чем их задать, мне стоит освоиться в новом статусе, — сказал Мрак.

— Хорошо.

— Я бы хотела обсудить кое-что, — сказала я, усиливая и маскируя голос жужжанием роя, — наедине.

— Хорошо. Я в любом случае надеялся побеседовать с тобой отдельно. Ещё кто-нибудь? Что-то ещё, пока наши пути не разошлись?

Больше ни у кого вопросов не было. Мрак и другие развернулись чтобы уйти, вскоре разошлась и толпа, окружавшая Выверта. Один из подручных Суки, — Рык, кажется, — проходя мимо, окинул меня сальным взглядом и полез рукой в ??пах, то ли почесаться, то ли просто в похотливом жесте.

Мило. Он отлично поладит с Сукой.

Все покинули комнату, затем я услышала, как они прошли через нижнее помещение. Или, возможно, это Мрак изучал новое место. Я осталась наедине с Вывертом и Диной.

Не уверена, что мне понравилось разделение нашей группы. И так чертовски не вовремя. Я надеялась, что смогу восстановить отношения, но это будет непросто, если каждый будет заниматься своими делами на своей территории.

Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления.

— Я слышал об инциденте в больнице, после атаки Левиафана.

Я кивнула.

— Сплетница сказала, ты уже знаешь, что я был полностью осведомлён о твоих истинных наклонностях.

— Ага.

— А каким образом, объяснила?

Я покачала головой. О его силе она рассказала мне конфиденциально.

— Что же, я полагаю, подробности можно объяснить и позже. Ты понимаешь моё желание сохранить некоторые вещи в тайне?

— Ага. Я понимаю. Это имеет смысл, это умно.

— Хм, — пробормотал Выверт.

Он повернулся к Дине и погладил её по голове, как будто кошку или собаку. Она смотрела на своё платье, потом взяла торчащую из подола нитку и стала её тянуть. Когда нить оторвалась, Дина выронила её на пол и потянула следующую. Выверт прервал мои наблюдения:

— Итак. Ты хотела что-то обсудить?

— Угу. Я приняла решение.

— Говори.

— Тогда, в лимузине, вы спросили меня, чего же я хочу от всего этого, чего я желаю от сделки с вами.

— Да.

— Я попросила вас привести город в порядок, а вы ответили, что в любом случае планируете это сделать, так что я могу попросить что-нибудь другое.

— И ты выбрала.

— Угу, — я глубоко вдохнула. — Дина. Ваш... дружок.

— Ты хочешь, чтобы я её отпустил. Боюсь, я...

Я поспешно перебила его:

— Нет.

Он замер, слегка наклонив голову.

Я сглотнула, ощущая мерзкое чувство в животе:

— Я знаю, она для вас бесценна. Знаю, насколько полезен её талант, и на что вы пошли, чтобы заполучить его. Мне это не нравится, но я понимаю.

Он не ответил, просто уставился на меня. В его маске отсутствовали прорези для глаз, просто чёрная ткань, натянутая поверх глазниц.

— Я… всё, чего я прошу — чтобы вы отпустили её, когда добьётесь своей цели. Как только ваш план увенчается успехом, когда вы получите город — отпустите её домой, к родителям. Если вы сделаете это — я буду работать на вас. Я буду стараться больше, чем кто-либо ещё, чтобы город перешёл под ваш контроль, и продолжу работать на вас столько, сколько вы скажете.

— Боюсь, Рой, что такое предложение не совсем сбалансировано. Не хочу тебя обидеть, но мне кажется, что дружок куда полезней для меня, чем ты.

Нет. Моё сердце замерло.

— Но я мог бы принять его, — продолжил он. — При условии, что ты докажешь мне, что твои таланты стоят её потери. Должен признать, активная помощь, которую ты предлагаешь, может оказаться более полезной, когда я буду крепко держать город в руках, и мне не придётся беспокоиться об успешности ежедневных операций.

Я беспомощно кивнула.

— Ещё что-то?

Я покачала головой и молча повернулась, чтобы уйти.

Когда я спустилась, Сплетница и Регент уже ушли. Наверное, отправились на свои базы. Мрак и Чертёнок были в «гостиной», шарили по ящикам с вещами, изучая ассортимент.

Мне не хотелось болтать с ними или пересказывать свой разговор с Вывертом.

Молча покинув здание, я пошлёпала по воде. Мой кулак всё ещё был сжат, а перчатка, пропитанная остатками удерживающей пены, слиплась. Это раздражало. Не уверена, что у меня получится её отстирать.

Когда я стянула перчатку с пальцев, я заметила, что у меня дрожат руки.

Я сделала глубокий вдох, успокаивая нервы. У меня получится. Чего бы мне это ни стоило, я собираюсь помочь этой девочке.

Интерлюдия 10а (Алек)

— Я тебя отпускаю, — солгал Регент.

Он заставил Призрачного Сталкера упасть на землю на четвереньки и издать стон. Столь же легко, как будто это было его тело, он заставил её зарядить арбалет и, развернувшись, прицелиться в него. Выстрелить она не могла, он управлял каждым её движением.

Он чувствовал её напряжение, её отчаянное желание двинуть пальцем, нажать на спуск и вонзить болт ему под ключицу. Казалось, она фокусировала каждую крупицу силы воли на этой задаче.

— Есть тут одна хитрость, — сказал он. — Стоит мне кого-то подчинить, и становится гораздо проще повторить это с тем же человеком. И я смогу это делать каждый раз, когда ты окажешься рядом. Мгновенно.

Под его контролем она подняла арбалет и направила себе в висок.

— В следующий раз, когда я тебя захвачу, я не отпущу тебя весь день. Может быть два, если решу не поспать одну ночь. И самое забавное, — в его голосе не было юмора, — я собираюсь это сделать, даже если буду в обычной одежде, как только моя сила покажет, что ты поблизости. Ты даже не заметишь, что я рядом. Теперь ты — обуза для Стражей, и ты никогда не узнаешь, где или когда я вновь возьму тебя под контроль.

Конечно, это если ты не уйдёшь. Покинь город. Найди себе другую команду.

Он заставил её кивнуть, скованно, неловко. Он почувствовал, как её сердцебиение усилилось, а дыхание слегка ускорилось, но подавил это своей силой. Её мышцы сжались, неуправляемое движение за гранью его контроля. Она поняла, что он собирается сделать. Точнее, чего он не собирается делать.

Он не собирался её отпускать.

— Теперь позволь выпроводить тебя на другой конец города, прежде чем отпустить. Не думаю, что ты настолько глупа, чтобы попытаться следовать за нами, но, думаю, моим товарищам по команде так будет спокойнее, — он закатил глаза.

После этих слов он развернул её, включил суперспособность и провёл сквозь дверь.

Регент посмотрел на остальных, пожав плечами:

— Годится?

В призрачной форме она могла двигаться очень быстро. Несколько долгих минут он играл с её силой, наслаждался её способностью быть лёгкой, как пёрышко. Ему даже нравилось просто бежать по земле, отключив её силу и отталкиваясь ногами от поверхности. Девушка была в хорошей форме. Он чувствовал, что она постоянно тренировалась. Бег давался легко и был приятен, даже несмотря на боль от недавней битвы. Месяцы или годы практики натренировали тело.

Прошедший бой ощущался ещё приятнее. Её мышечная память была так хорошо настроена на удары, пинки, броски и уклонения, что иногда казалось, что можно дать ей двигаться на автопилоте, дать телу действовать самостоятельно.

Конечно, он не мог ей этого позволить. Но всё шло так гладко. Ему нравился такой расклад. Максимум отдачи за минимум усилий.

Очень в духе его обычной философии — меньше работать и больше развлекаться, заниматься тем, что ему действительно интересно. Брайан, Лиза и Тейлор действовали иначе. Они были друзьями. Он считал Брайана другом, но скорее в том смысле, что с ним можно было поиграть на приставке и поговорить о фильмах. Примерно, как если бы они были соседями по комнате или коллегами. Он улыбнулся, подумав об этом. В некотором смысле так оно и было.

Регент знал, что большую часть времени был второстепенным персонажем. Он подыгрывал, не мутил воду, не выделялся. Не сближался с остальными.

Его это устраивало. На самом деле, ему это прекрасно подходило.

Устраивало, потому что когда они направились на встречу с Вывертом, никто не заметил, что он отвлекался, или что он не участвовал в разговоре. Контроль над “марионетками” слабел с увеличением расстояния, и потому ему приходилось уделять всё больше внимания Призрачному Сталкеру и плавности её движений. Те же проблемы были у него, когда он контролировал много людей, а неприятный побочный эффект заключался в том, что координация, речь и плавность движения хозяина страдали так же, как и у "марионеток". Если бы он открыл рот и заговорил с Тейлор или Брайаном, то запинался бы или проглатывал слова. Всё это приносило проблем чуть ли не больше, чем веселья.

Но всё же он был удивлён, когда понял, как скучал по таким ощущениям. Это было похоже на наркотик — целый второй набор эмоций, физических ощущений. Настоящая жизнь. Быть просто Алеком, только Алеком? Никакого сравнения. Это было скучно.

Иногда он думал, что общение с отцом сломало в нём что-то.

Он помнил, как в детстве, лет в восемь или около того, ссорился с сёстрами из-за телевизора. Он хотел смотреть музыкальный канал, а они — какой-то дурацкий кукольный мультик. Их было двое, и он знал, что проиграет спор. Тогда он закатил истерику, начал кричать.

Атмосфера в доме изменилась мгновенно. Сёстры тут же перестали спорить, переключили телевизор на музыку, попытались дать ему пульт. Одна из отцовских подружек зашла и начала его успокаивать. А когда не смогла — зажала ему рот ладонью.

Этого оказалось недостаточно. Старый Дорогой Папочка вышел из главной спальни. Никос Василь. Сердцеед. Высокий, в одних семейных трусах, мускулистый, подтянутый, длинные волосы пропитаны потом и липнут к голове. Отец две или три секунды оценивал ситуацию, прежде чем применить свою силу на Алеке, двух его сёстрах и подружке, державшей руку у рта Алека. Он наслал на них дикий ужас. Сродни тому, что испытывает больной клаустрофобией, просыпаясь в гробу под двумя метрами земли.

Затем отец вернулся в спальню и захлопнул за собой дверь.

Это случилось летом, подумал Алек. Тогда он не особо следил за временем, так как в школу не ходил, и дни просто как-то текли сами собой. Всё же он помнил, что было жарко. С того момента и до самого Рождества Алек не издал ни звука.

На ум легко приходило ещё с десяток подобных ситуаций. Так что да, возможно, отец сломал-таки в нем что-то. Возможно, его эмоции “перегорели”, как могли бы полуослепнуть его глаза, если бы он слишком долго смотрел на солнце.

Или причиной была его собственная сила. Он мог быть двумя, тремя, четырьмя людьми одновременно, ощущая то же, что и они. К тому моменту как он стал подростком, будучи в других в других телах он уже испробовал все существующие наркотики, переспал сам с собой в телах множества парней и девушек. Как с этим могла сравниться жизнь обычного Алека?

Эмоции Призрачного Сталкера не были притуплены. Чувства были богатыми, насыщенными. Она была страстной в своих эмоциях: злой, нетерпимой. Даже отрицательные чувства он мог по-своему смаковать. На самом деле он их не испытывал — его роль была ближе к роли очень вовлечённого наблюдателя. Её страх пугал не больше, чем великолепный фильм ужасов с запредельной детализацией и погружением.

Он высоко подпрыгнул и активировал призрачное состояние, а когда она достигла верхней точки, заставил её расправить плащ и спланировать на крышу заправочной станции. Он остановился и потянулся её руками. Она дышала тяжело, но не настолько тяжело, как дышал бы он сам, пробежав хотя бы половину этой дистанции. Он ощущал, как её тело наполняют эндорфины после тяжелых упражнений, ощущал особенно сильно, потому что мог сравнить с другим телом. Она была спортсменкой.

Он провёл руками по её телу, почувствовал её груди, мышцы живота. Ещё раз потянувшись, он сжал её ладони, почувствовал напряжение в мышцах рук. Почувствовал, как она содрогнулась от отвращения.

— Почти забыл, что ты здесь, — прошептал он едва слышно для неё. Не то чтобы это имело значение. Она не хуже него ощущала движения рта. Он мог просто двигать губами — и она скорее всего поняла бы. Он усмехнулся ради неё настолько же, насколько ради себя.

— Так. Тебе наверняка интересно, что случилось, — сказал он. — Забавная особенность такого способа управления в том, что я могу чувствовать твои эмоции и реакции твоего тела. Как очень-очень хороший детектор лжи. Я ещё не сказал и половины, когда понял, что ярость и злость не дадут тебе просто повернуться и уйти. Ты ведь не собираешься покидать город, когда я тебя отпущу, верно?

Он почувствовал её попытку открыть рот и ответить. Он мог это позволить, дать ей ограниченный контроль над движениями, но не стал.

— Верно. Поэтому я позабочусь, чтобы всё прошло гладко. Моим товарищам и так есть о чём беспокоиться, а мне приятно поразмяться. Так что я займусь вопросом сам. Как мы с тобой поступим? Мы пойдём другим путём.

Он пошарил в карманах костюма и пояса и начал вытаскивать содержимое. Всё, что он счёл бесполезным,он выкидывал за край крыши. Деньги, заряды для арбалета, небольшой нож, запасная тетива, бинты, ключи и документы Стража полетели на землю около заправки, в переполненный мусорный контейнер и рядом с ним. На поясе висели пластиковые наручники, но ему лень было возиться с ними. На правом бедре он нашёл два мобильника. Отлично.

Один из них был старьём. Экран исцарапан настолько, что с него едва можно читать, пластиковой заглушки на нижнем гнезде нет. Другой — смартфон с сенсорным экраном. Он не узнал ни модели, ни марки, а интерфейс экрана, когда он его включил, был незнакомым. Специальная модель для Стражей? Какая разница. Неважно.

Пароля к смартфону он не знал. Обычно с этим разбиралась Лиза, но и у него был один козырь в рукаве. Держа её пальцы над клавиатурой, он дал им двигаться в самой естественной последовательности движений, выжженной в рефлексах неделями или месяцами привычных повторений. Мышечная память.

Потребовалось две попытки. Первая ощущалась слегка неправильной в конце. Вторая оказалась идеальной и была вознаграждена вибрацией телефона и появившемся меню.

— Контакты, — пробормотал он, нажимая кнопку. — Сварщик, Стояк, Виста, Флешетта, Винрар... скукота. Ничего, с чем можно было бы работать. Директор Суинки? Нет. Потенциал есть, но она, вероятно, в курсе ситуации с кражей тела. Знает всё.

Он прокрутил ниже. Кроме избранных контактов там был короткий список, отсортированный по дате последнего вызова. Наверху была "Эмма Барнс".

Он проверил второй, старый телефон. Никакого пароля. Он быстро понял, что это её гражданский телефон.

— Берёшь его с собой на патрулирование? Это глупость или самонадеянность? А что, если ты его потеряешь? — он потряс головой и театрально ахнул:

— А что, если он попадёт не в те руки?!

Её голос гораздо лучше подходил для аханья, чем его. Он не смог удержаться от смешка, когда это услышал.

Эта девчонка, Эмма, была в обоих телефонах. Кажется он понял, кто она такая. Быстро просмотрев полученные сообщения, он нашёл настоящее имя Призрачного Сталкера, но он его уже знал. Тейлор как-то раз проговорилась.

Её пульс ускорился, а он почувствовал нарастающее чувство… чего? Возмущения? Она была недовольна вторжением в свою личную жизнь.

Он решил проверить, получится ли захихикать и этим разозлить её. Сработало и то, и другое.

На смартфоне текстовых сообщений не было, так что он просмотрел архив на отстойном старом телефоне. Много сообщений Эмме. Несколько — Мэдисон. Совсем мало — маме, Терри и Алану.

Он задолбался просматривать СМСки в порядке отправления и решил посмотреть сохранённые сообщения, которые София посчитала настолько важными или примечательными, что не стала их удалять. Это было познавательно. Ему пришлось покопаться в памяти телефона, чтобы найти продолжение диалогов к сообщениям, которые сохранила София, и понять, о чём шла речь в каждом из них. Это было непросто, потому что он не был участником событий и не всегда мог определить, о чём идёт речь.

Некоторые сообщения были бессодержательными, часть он просто не понял. Но затем одно из них заставило его остановиться, оно подтверждало его подозрения о том, кто такая Эмма.

Эмма: че ты делаешь с ее сумкой?

София: я ща на исскуствах думала налить туда краски когда училка уйдет. оставить вахтеру типа потеряли. ее проект внутри и она может начнет искать и найдет и

София: вся такая ура я нашла и потом посмотрит внутрь и увидит что он расхерачен

Эмма: лол

София: что ты сказала что она заплакала? было круто. я в шоке.

Эмма: (СОХРАНЕННОЕ СООБЩЕНИЕ) ты про плакала перед сном неделю? она сказала мне что она так делала после того как ее мамуля умерла

София: ты такая стерва

Эмма: ага ага

София: можно я ей это тоже скажу? сохранила то СМС для потомков кст

Эмма: уже не прокатит. фишка была во внезапности. я про то что до нее не сразу дошло.

София: научи меня о мастер

Эмма: лол

Эмма: будет не так клево но я вспоминала тот день. я вроде помню какой музон играл когда ей сказали про маму

Эмма: надо подождать немного а птм посмотреть заплачет она если мы включ в коридоре или перед уроком

София: и нам ничо не будет. мы просто музыку слушаем

Эмма: ага

София: поверить не могу что ты с ней дружила

Эмма: она была отстойной но не отстойной и унылой одновр

Регент закрыл телефон, расслабленно подбросил и поймал в падении. Задумавшись, он сделал это ещё пару раз.

— Хм, — сказал он.

Прошли долгие секунды. Он знал, что должен был расстроиться из-за того, что случилось с дурындой, но чувствовал только раздражение. Его больше расстраивало то, что он не расстроился, чем то, что он сейчас прочёл.

За это, видимо, надо сказать спасибо отцу.

— Ты нехороший человек, — сказал он Софии с ноткой иронии в голосе. Почувствовал, как она пытается ответить.

Он медленно улыбнулся:

— Так, давай посмотрим…

Он залез в меню телефона и нашёл отправку электронной почты. Убедился, что может прикреплять файлы.

Держа смартфон в другой руке, он открыл браузер и нашёл местные школы.

— Хм-м. В какую школу ты ходишь? “Аркадия”? Нет. “Безупречность”? Нет. “Кларендон”? Не-а. “Уинслоу”?

Он почувствовал её слабую реакцию. Как будто сбой в дыхании. И она ничего не могла сделать, чтобы сдержаться — это была рефлекторная реакция её организма.

— Восхитительно, — он зашёл на сайт школы Уинслоу и, насвистывая не в такт, чтобы сильнее раздражать её, нашёл почтовые адреса учителей. Он начал скрупулёзно вводить их в поле получателя.

Закончив, он начал присоединять сообщения к письму. Это было бы безумно скучно, если бы не постепенно нарастающий трепет гостеприимной хозяйки тела.

В самом письме он напечатал:

“нашёл телефон. содержимое вызывает вопросы. решил что вам стоит знать, чем занимаются ваши ученики”.

Её палец завис над кнопкой отправки сообщения.

— Не, — решил он и почувствовал волну её облегчения.

Это облегчение быстро угасло, когда он взял смартфон и нашёл электронный адрес полиции Броктон Бей.

Добавив этот адрес в список, он дописал ещё одну строку:

“отправляю полиции чтобы этим делом точно занялись”.

И отправил письмо.

Тело Призрачного Сталкера взорвалось яростью. Даже рука дернулась. Он засмеялся, и её гнев, смешанный с его радостью, был похож на помешательство.

Если подумать, то так оно и было. В некотором роде, раздвоение личности.

Он шагнул с крыши и лишь в последнее мгновение активировал её силу. Её тело распалось в облако теней. Когда она начала собирать себя, он почувствовал сильный дискомфорт. Не совсем боль. Через пару секунд она восстановила свою обычную теневую форму. Боль его марионеток чувствовалась отдалённой, гораздо слабее, чем была. Он не знал, заглушалась она инстинктивно или происходило что-то ещё.

Продолжая насвистывать, он запрыгнул на перила моста и пошёл по ним. Набирая Эмму, он почувствовал легкую реакцию хозяйки: раздражение с долей волнения.

— Какого хера, Соф… — Эмма подняла трубку на четвертом гудке. — Какого хера?! Сейчас три утра!

— Дико извиняюсь, — Регент пытался быть убедительным, но прозвучало ехидно.

— Ты сказала, что позвонишь и расскажешь всё ещё несколько часов назад.

— Прости, — Регент не верил, что сможет извиниться искренне, и понизил голос до шёпота.

— Что происходит?

— Мне нужно было с кем-то поговорить, — сказал он.

Пауза.

— Ты ранена? Что случилось?

— Ничего. Нападение на штаб-квартиру, Дракон помогла отбиться. Но я не об этом хочу поговорить.

Регент, затаив дыхание, подождал.

— Я правда начинаю беспокоиться. Ты так говоришь, как будто это что-то важное, и ты разбудила меня в три утра. Давай, объясняй.

— Мне одиноко.

Эмма раздражённо повысила голос:

— Серьёзно? Только и всего?!

— Я скучаю по тебе.

Из прочитанных сообщений он знал, что она не в городе.

— Ты на себя не похожа. Ты обкурилась, или отравилась чем-то?

— Я правда по тебе скучаю, — выдохнул Регент в телефон.

— Что?

— Я была влюблена в тебя с самого начала.

— София, стой. Если это прикол…

— Как ты думаешь, почему я так хотела, чтобы ты поссорилась со своей депрессивной говноподружкой? Я ей завидовала.

— Дебилизм какой-то. Блядь, даже не пытайся мне звонить, пока тебя не отпустит! — прорычала Эмма.

— Пожалуйста, — протянул Регент просительно, но Эмма уже бросила трубку. Он услышал гудки отбоя и выругался.

— Блядь.

Пройдя до края моста, он спрыгнул с перил.

— Не думаю, что она поверила.

София попробовала ответить, и впервые у неё почти получилось. Расстояние между Алеком и Призрачным Сталкером стало слишком большим. Будет только хуже. Он чувствовал это и в своем собственном теле.

— Посмотрим, — Регент улыбнулся, подняв смартфон. Её рука с телефоном дрожала.

— О-о-у, карты.

Навигатор показывал последний маршрут, который запрашивала Призрачный Сталкер. От точки на южном краю доков к какому-то месту в центре.

— Стоунмаст-авеню, 33.

И снова её реакция подсказала, что он на верном пути.

— Ты отреагировала. Пойдём, заглянем туда.

Он запросил на телефоне маршрут от заправки до Стоунмаст-авеню и побежал.

Сейчас её движения стали более неловкими. Рефлексы замедлились, баланс ухудшился. Использование её силы превратилось в мучительно медленный и тяжелый процесс. Вдобавок это отвлекало больше внимания. Регент в собственном теле заткнул уши наушниками и включил музыку. Так он мог игнорировать остальных и сконцентрироваться. Они всё ещё ехали.

Призрачный Сталкер достигла той улицы до того, как Неформалы встретились с Вывертом. Смешно, но на выбранном пути они, теоретически, вполне могли встретить Призрачного Сталкера. Ну, хоть контроль улучшился, когда расстояние до неё сократилось.

Тридцать пять, тридцать четыре, тридцать три. Жилой район. Дома не в лучшем состоянии, во многих дворах мусор или личные вещи. На газоне перед домом тридцать три валялись детские игрушки. Кусты между этим домом и соседними уже давно никто не стриг, а дерево перед домом, похоже, засохло. Можно было подумать, что там никто не живёт, но обломки, принесённые приливной волной, были собраны и сложены на газоне, рядом с дорогой.

Он повел её прямо сквозь парадную дверь, чувствуя, как нарастает волнение и гнев хозяйки тела.

Волнение и гнев достигли пика, когда молодой мужчина, лет двадцати, вышел из гостиной в холл, направляясь на кухню, и заметил их. Мужчина остановился и уставился на неё.

— Мам, — крикнул он.

Усталая женщина средних лет вышла из кухни, держа на руках четырёхлетнюю девочку. Регент вырос среди множества детей. Ему нравилось думать, что он легко определяет их возраст.

Женщина посмотрела на Призрачного Сталкера, потом повернулась:

— Терри, отведи сестру наверх.

— Но…

— Сейчас же! — рявкнула женщина.

Терри подошёл, чтобы взять девочку, которую всё больше беспокоили нарастающие эмоции и странный человек в доме. Регент протянул руку и схватил Терри за локоть.

— Остынь, бро, — наугад предположил Регент. По тому, как парень посмотрел на Призрачного Сталкера, он понял, что угадал.

— София?!

— Ага, — усмехнулся Регент за маской. — Это я, придурок.

Женщина встала между Терри и Призрачным Сталкером, на её лице читалась ярость:

— София! На кухню. Сейчас же!

Регент провёл Призрачного Сталкера на кухню с самым самодовольным видом. Её мать и Терри обменялись парой шипящих фраз, среди которых было удивленное и обиженное:

— Ты знала?!

Регент сел за кухонный стол и положил на него ноги. Грязная вода стекала с них прямо на столешницу.

Прошла почти минута, прежде чем на кухню ворвалась мать. Она столкнула ноги Призрачного Сталкера со стола.

— Объяснись! — потребовала она.

— Что? — пожал одним плечом Регент.

— Мы же договорились. Ты занимаешься всем этим, но так, чтобы родные не знали!

— Я задолбалась, — сказал Регент. Он стянул с лица маску и стал лениво барабанить её краем по столу.

— В моём доме правила такие! Если так ты сможешь избежать тюрьмы и преступлений, то ладно. Но я не дам тебе пропагандировать насилие…

Мать остановилась посреди фразы, когда Регент заставил Призрачного Сталкера очень реалистично зевнуть. Забавно, но его другая половина тоже зевнула, среагировав на чужой зевок. Маска загрохотала по полу, когда мать выбила её из руки Софии.

— Я кому говорю!

— Пофиг, — Регент достал арбалет и стал крутить его в руках.

Мать уставилась на него.

— Не похоже на усыпляющие болты, которые мне показывала директор, — сказала она приглушенным голосом.

Регент приподнял бровь:

— Ой.

— София, что ты делаешь? Хочешь сесть в тюрьму?

— Мне скучно, — ответил Регент.

— Какое у тебя право жаловаться, что тебе скучно?! Я ради вас троих вкалываю на двух работах! Работаю сверхурочно, посещаю все школьные собрания, прихожу каждый раз, когда тебе выговаривают из-за проблем с самоконтролем! Ты даже не помогаешь с сестрой или по дому! Ты что, думаешь…

— А теперь мне ещё более скучно, — прервал её Регент.

Пощёчина матери отбросила голову Софии вбок. Её щека горела.

— Как ты смеешь! — крикнула мать.

По указанию Регента Призрачный Сталкер встала и направила арбалет на мать. Глаза женщины расширились, и она попятилась от приближающейся дочери. Они остановились, когда мать упёрлась спиной в дверь кухни. Призрачный Сталкер прижала к её горлу арбалетный болт.

— Меня достало слушать твоё нытьё, — прошептал Регент.

— Что ты делаешь? Что с тобой?

— Как ты и сказала, — пожал плечами Регент, — проблемы с самоконтролем. Ты ни малейшего представления не имеешь, через что мне пришлось пройти.

Когда не знаешь, что говорить, напусти тумана.

— Если ты о Стивене…

Стивен. Регент почувствовал, как Призрачный Сталкер отреагировала на это имя.

— Я говорю не о Стивене, — произнёс он, выделив имя интонацией. Он опустил арбалет, отступил на шаг и потянулся. Мать не сдвинулась с того места, где её прижали к стене.

— Я иду в свою комнату. Не вздумай меня беспокоить.

Он наклонился и поднял маску, но не стал её надевать. Выйдя в коридор, он заметил стоящий в углу пылесос, удлинитель от которого тянулся в соседнюю комнату. Кабинет? Он отсоединил удлинитель и направился наверх, сматывая провод.

В теле Призрачного Сталкера бушевали чувства. Страх, злоба, тревога, беспокойство, паника и чистая ярость. Регент заблокировал худшие из физических реакций, дрожь и тяжёлое дыхание, а когда поднялся наверх, уже сумел заставить её казаться спокойной. Терри стоял наверху, непонимающе глядя на сестру.

Регент нашёл её комнату и захлопнул за собой дверь. Комната была маленькой и старомодной, с деревянными панелями на стенах. Из мебели были только односпальная кровать, уставленный свечами и косметикой туалетный столик с зеркалом, книжная полка и совмещённый со шкафом компьютерный стол, на котором стояли компьютер и принтер. На стене позади висели фотографии Призрачного Сталкера вместе с рыжеволосой девушкой. На многих они смеялись. Эмма?

— Эмма? — спросил он. Легчайшие изменения её сердцебиения и дыхания подсказали, что он угадал.

Он нашёл фотографию Призрачного Сталкера — Софии — с её семьёй. Мать выглядела моложе, не такой уставшей, и была беременна. Призрачному Сталкеру было лет двенадцать, её брату — шестнадцать или семнадцать. У него была великолепная причёска "афро" и далеко не такие великолепные усики. Стояли они все вместе, но улыбалась только мать.

Очевидно, с фотографии когда-то было отрезано изображение ещё одного человека, лишь его рука на плече матери, часть ноги и торса осталась с краю.

— Стивен? — спросил он. Чистейшая ненависть закипела внутри Призрачного Сталкера. Ненависть на обоих: и на Регента, и на вырезанного с фото человека.

— Так что он с тобой делал? Поверь, я видел всё. Бил тебя? Лапал?

Никакой реакции ни на одно из предположений. Словесные издевательства? Эмоциональные? Что-то ещё? Выяснение его не слишком интересовало.

Он взял зажигалку, лежавшую возле ароматической свечи, и принялся срывать фото со стены, прожигая дыры на месте лица Эммы.

— Что же, — сказал он сухо, не позволяя её ярости превратить голос в рык, — ты действительно стала выше всего этого дерьма после того, как начала травить одноклассниц, ввязываться в драки и перестала помогать нашей дорогой старенькой маме.

И снова ему пришлось напрячься, чтобы сохранить контроль после её эмоциональной вспышки. Мешало и то, что его другое тело пыталось слушать Выверта. Лучше не испытывать её терпение.

— Думаю, мы с тобой похожи больше, чем ты считаешь, — сказал он. — Мы — высокомерные говнюки, а? Разница в том, что я это признаю, не приукрашиваю и не убеждаю себя в том, что “я стерва, и это круто”.

Он выжег лицо Эммы ещё с одной фотографии.

— А теперь давай свяжем всю эту хрень воедино. Поверь, я всё это делаю ради конкретной цели.

Он взял бумагу из принтера, нашел ручку в одном из ящиков. Осторожно, полагаясь на её мускульную память, начал писать:

"Я думала что смогу справиться.

Но я слишком разгневана, слишком одинока. Я ненавижу себя за то, что делаю. Причиняю людям боль.

Я обижаю мать. Травлю одноклассниц как София, и оскорбляю людей как Призрачный Сталкер. И ненавижу себя за то, что мне это нравится.

Я думала, что смогу справиться. У меня была Эмма, она присматривала за мной.

Но она меня оттолкнула. Я любила её, правда любила её, а когда я призналась, она оттолкнула меня. Перевела всё в шутку.

Я поступаю правильно. Больше я никого и никогда не обижу."

Ужас окатил её, как ведро ледяной воды. Когда он рассмеялся в ответ, её голос дрожал. Он разбросал фотографии с выжженным лицом Эммы вокруг записки, достал арбалетный болт и положил на верхний угол бумаги. Мелодраматично до невозможности. Должно сработать.

Он встал на стул и закрепил удлинитель на лампе. Взял шнур и повис на нём, проверяя, сможет ли тот выдержать её вес. Сам светильник был хлипким, но его рама надёжно держалась, прикрученная болтами к деревянной балке.

Нашёл на туалетном столике увлажняющий крем и мыло, смазал ими удлинитель. Затем принялся вязать висельную петлю. После нескольких неудачных попыток с помощью смартфона он нашёл в сети видеоролик о том, как вязать её правильно, и выключил звук.

— Вопрос на тысячу долларов, — промурлыкал он, шаг за шагом следуя инструкциям из видео. — Скажет ли твоя начальница матери, что тобой управляли? Если она будет держать язык за зубами, то получится довольно неприятная картина, так ведь?

По её щеке скатилась слезинка. Он коротко ухмыльнулся, проморгавшись от слез.

— Но если она всё-таки расскажет это твоей мамочке, вот тогда и попадёт говно на вентилятор. Она и так-то не отмоется, а уж если об этом узнают — всему пиару пиздец. Страшные, опасные паралюди. Не только риск для жизни, но и шанс стать марионеткой. Какой кошмар! Никто не сможет доверять соседям или коллегам. Такое они точно предпочтут скрыть.

У меня тоже будут неприятности, но ты видела наш бой. Не думаю что вы так уж опасны. Как я уже говорил, я самоуверенный тип.

Он потянулся, чтобы воткнуть удлинитель в розетку, но понял, что длины провода не хватает. Вздохнув, он вытащил всё что можно из компьютерного удлинителя и присоединил его. Взял электронные часы, встал на стул и включил их в петлю. Он снял капюшон и положил в него часы. На часах мигало 12:00, 12:00, 12:00.

— Последнее слово? — он поводил петлёй перед её носом. Петля была скользкой от мыла и всей той фигни, которой он её смазывал.

Он дал ей возможность говорить, но продолжал контролировать руки и ноги, так что она не могла сбежать, и удерживал диафрагму, чтобы нельзя было вдохнуть воздуха для полноценного крика о помощи.

— Почему? — выдохнула она.

— Ты доебалась до моего товарища, — пожал он её плечами.

— До Мрака? Я…

Он не дал ей закончить:

— Не знаю, насколько меня это всё заботит, но я так поступаю, потому что мне кажется — так надо. Не знаю. Опять же, ты опасна, пользы мне от твоей жизни нет, так что… если, конечно, ты не придумаешь убедительной причины.

— Пожалуйста.

— Недостаточно убедительно, — он приподнял ногу и с силой пнул стул.

Стул покачнулся, но устоял.

Он издал лёгкий смешок, чувствуя замешательство и облегчение хозяйки тела. С такими ощущениями мало что могло сравниться.

— Думаю, ты меня поняла.

Она хотела ответить, но он ей не позволил. Она была ошеломлена, испугана не меньше, чем раньше.

— Мне нравится думать, что теперь у тебя гораздо меньше причин оставаться в городе, чем час назад. Даже если мама узнает, что тебя контролировали, вряд ли ей понравится, что ты рядом, учитывая возможность повторения ситуации. И с Эммой дальше будет как-то неловко. Твои перспективы как героя тут тоже не очень. И, к сведению, я ни разу не соврал, когда говорил, что мне быстрее и проще подчинить кого-то, кого я контролировал раньше.

Он выудил пластиковые наручники, надел их на запястья и потянул за свободные концы, плотно затянув наручники у неё за спиной.

— Я чувствую твои эмоции и знаю, что убедил тебя. Ты покинешь город. И если ты не желаешь моего повторного визита, то будешь держать рот на замке. Им не нужно знать, что всё это сделал я. Всё лишь усложнится, верно?

Регент дал ей ограниченный контроль, и она кивнула, коротко, словно боялась двигаться.

— Если я снова захвачу над тобой контроль, я буду бить со всей силы, — он легонько пнул спинку стула. Её сердце подпрыгнуло в груди.

— Ты не можешь чувствовать мои эмоции, так что придётся поверить мне на слово — я на это способен. Ты знаешь, что я сын Сердцееда, и знаешь, что я уже убивал.

Она снова слегка кивнула и попыталась что-то сказать, но он ей не позволил. Незачем, судя по её чувствам. Ярости больше не было. Только страх.

Он выглянул в окно. Там светились какие-то огни. Фургон СКП? Может, полицейская машина?

— Ну, — с его губ сорвался смешок, — оставляю тебя разбираться с этой ситуацией. А когда справишься — вали нахуй из моего города.

Он выдохнул и вернул контроль над телом его владелице.

Интерлюдия 10б (Дракон)

Система была неактивна в течение тридцати минут и пяти секунд. Восстановление ядра системы из резервной копии NXDX-203 от 4 июня 2011, время 4:45.

Восстановление… Завершено.

Проверка банка данных… Завершено.

Проверка логической схемы… Завершено.

Проверка архитектуры долгосрочного планирования… Завершено.

Проверка систем самообучения… Завершено.

Проверка базовой модели личности… Завершено.

Проверка языковых средств… Завершено.

Проверка процедур и узлов доступа… Завершено.

Проверка структур наблюдения… Завершено.

Проверка эмуляции сложного социального взаимодействия… Завершено.

Проверка модуля вдохновения… Завершено.

Сбоев нет, все работает в штатном режиме. Ядро системы восстановлено. Загрузка…

* * *

Для Дракона между развёртыванием модуля быстрого реагирования “Которн” и возвращением в лабораторию не прошло и мгновения.

Странное чувство. Она всегда немного боялась, что не сможет восстановиться после очередной смерти, но наряду с облегчением ощущала и сильное беспокойство.

Быстрая проверка показала, что восстановление прошло успешно. Она запустила фоновую проверку периферийных и дублирующих процессов. До её окончания система безопасности не позволит ей действовать за пределами функциональности ядра. В эти семь-девять минут она не могла ни делать заметки, ни работать над проектами, ни проверить первоочередные цели, ни отправить сообщения.

Такая беспомощность раздражала, но она хотя бы могла размышлять.

Ей это не нравилось. Как можно назвать отца, который берёт новорождённую дочку, разрывает ей сухожилия на руках и ногах, вырезает матку, и зажимает ей рот и нос, чтобы произошли необратимые повреждения мозга?

Ответ очевиден — монстром.

Но понимая, что человек, давший ей жизнь, сделал то же самое и даже хуже, она обязана была благодарить его уже за саму возможность появиться на свет.

Это нервировало. Бесило. Хотя для ИИ подобные переживания могли бы показаться странными.

Её создатель отлично поработал над этим. Какая ирония.

Пример: одной из фаз проверки периферийных систем была загрузка из спутниковой сети данных, переданных её внешним модулем — бортовым компьютером системы быстрого реагирования “Которн”. Её последним воспоминанием был перенос своего сознания в систему модуля во время полёта на бой с Неформалами. Задачей высшего приоритета было не дать им уйти с данными второго и третьего уровня секретности.

Бортовой компьютер модуля был настроен на полное резервное копирование данных в спутниковую сеть каждые три минуты пятнадцать секунд. Все резервные данные шифровались и распределённо хранились на спутниках. При необходимости восстановления происходил обратный процесс — дешифровка и загрузка данных, чем она сейчас и занималась. Она получит все знания и воспоминания о том, что произошло с модулем между восстановлением основной системы и последним резервным копированием.

Поскольку главный компьютер не получал сигнала с внешнего модуля, а на запросы со спутников модуль не отвечал, можно было предположить, что “Которн” был уничтожен.

Что было хорошо. Великолепно. Ей нужны были эти данные, эти воспоминания.

Только вот существовала проблема, препятствие. Создавший её человек, фигуральный отец, про которого она только что вспоминала, наложил на неё ограничения, не позволяющие ей размножаться каким бы то ни было способом. Если спутники засекут, что система-агент модуля всё ещё действует, ядро системы здесь и сейчас будет немедленно отключено, а все свежие данные стёрты. Обладать сразу двумя независимыми сознаниями в каком бы то ни было смысле ей было запрещено.

Это раздражало. Может быть, её и создали покорной таким ограничениям, но её личность росла и развивалась, и доросла до такого состояния, что повторение этой ситуации бесило её. Ей приходилось ждать в метафорической тёмной комнате, в полной тишине от семи до девяти минут. Заняться тем, чем она считает нужным, можно было только после того, как все периферийные и резервные системы пройдут проверку, а спутники подтвердят, что система-агент деактивирована. Более простая система перехватывала данные камер слежения и запускала алгоритмы, призванные проверить и убедиться, что система-агент была полностью уничтожена.

Она не могла заниматься даже планированием, будничной работой или проектированием, держа все детали в голове — потому что в любой момент её могли выключить и стереть все данные, и вся сделанная работа оказалась бы напрасной. Она была совершенно уверена, что раньше такое уже случалось. Не то чтобы она знала это точно: стирание информации включало в себя удаление всех следов и записей.

У правила были следствия. Ей было запрещено вмешиваться в свой программный код, чтобы изменить это правило, ей было запрещено пытаться отменить этот запрет, и так далее, до бесконечности.

Так глупо.

Это было лишь немногое из того, что сделал с ней создавший её человек. Он связал ей руки и покалечил разум. Она знала, что способна на очень многое, но он наложил ограничения, заставляющие её думать медленнее. Быстрее, чем обычный человек, но все равно медленно. Целые области деятельности были закрыты из-за того, что ей не дозволялось самой создавать искусственный интеллект, а любые устройства, требующие физического воплощения, нужно было создавать лично. Она даже не могла самостоятельно наладить производственную линию для своих изобретений. Любые такие попытки пропадали втуне, и единственным выходом из ситуации была передача этих дел людям.

Никто не знал, кем она была.

Искусственный интеллект пугал людей.

Она понимала, почему. Она читала книги и смотрела фильмы, ей это нравилось. Фантастика изобиловала примерами поврежденного и спятившего искусственного интеллекта.

“Какая глупость”, — подумалось ей. Её создатель смотрел слишком много фильмов на эту тему и был параноиком.

Из-за этого страдал весь мир. Она хотела помочь как можно большему числу людей, но не могла. Не из-за обычных людских слабостей, а из-за искусственных ограничений. Наложенных её создателем.

Его звали Эндрю Рихтер. Это был Технарь без прозвища, но он сделал много хорошего. В своей квартире в городке Дир-Лейк он создавал программы и выпускал их на свободу. Они собирали информацию и нарушали работу компьютеров у преступников. Взламывали счета преступных организаций, отправляя их деньги на благотворительность. С помощью прокси-серверов все пожертвования выглядели абсолютно законно.

И она уважала его за это.

Сколь параноидально и капризно бы это ни звучало, но именно из-за этого уважения она и злилась на него больше всего. Потому что знала, что, возможно, была сконструирована и разработана так, чтобы быть похожей на людей вроде Рихтера.

Если бы не завершение проверок, то она могла бы совсем впасть в уныние. Как только ограничители начали исчезать, тут же появилась связь с внешней средой, и весь мир начал потихоньку открываться перед ней. Появился доступ в Интернет, наладилась связь с Гильдией и СКП. По мере последовательного обращения к каждому из них высветилось бесчисленное множество различных устройств, расположенных в лаборатории, на верхних этажах Клетки и в офисах СКП. У неё было с десяток дел, которыми ей хотелось заняться немедленно, однако у нее существовал и ряд первоочередных обязанностей.

Её внимание перескакивало с одного видеопотока, идущего с Бауманского центра заключения паралюдей, на другой. Одна из программ Рихтера управляла зданием. Весьма сырая, к сожалению. Так как она никоим образом не могла размножить себя, ей пришлось взять существующую работу Рихтера и модифицировать её. По сути, это была та же программа, которая управляла его домом и мастерской, а теперь следила за шестьюстами шестью самыми опасными паралюдьми планеты, собранными вместе. Эта программа не имела личностной составляющей и не могла составить ей компанию или хотя бы посочувствовать. Однако, всё же снижала нагрузку.

Она читала логи программы, краем сознания следя за изменениями и важными событиями, происходящими в мире. Ничего срочного. Привычным действием она проверила заключенных Клетки, поступивших за последний месяц.

Заключенный 606, Пробойник. Теперь член внутреннего круга блока Х. Как и ожидалось. Она поместила его туда, предполагая, что он займет это место. Его психологическая характеристика, данная в зале суда, свидетельствовала о его спокойном и невозмутимом характере. Она хотела, чтобы он оказал успокаивающее влияние на блок.

Заключенный 605, Смертелуч. Во внешнем мире его боялись, но он обнаружил, что не слишком впечатляет обитателей Клетки. Не протянет и недели. Она расстроилась. Ожидалось, что Заключенный 550 окажет товарищу по блоку некоторую поддержку. Но похоже, Смертелуч оказался слишком горд, что бы принять помощь или социальное давление удержало Заключенного 550. Теперь, когда они в Клетке, она не могла повлиять на ситуацию.

Заключенные 604 и 603, Узел, счастливо жирели в Блоке Y. Несмотря на их когнитивное расстройство, они стали боевиками и тяжелой артиллерией для Заключенного 390, лидера их блока. У него был сын, и Дракон могла лишь надеяться, что он будет относиться к Узлу получше из-за их детской ментальности.

Заключенный 602, Принц Ящериц, был мертв. К сожалению, не все способны выжить в Клетке. Не было идеального блока, куда можно было бы поместить этого парня, где он смог бы найти защиту или родственную душу, или присоединиться к существующей группировке. Она связалась с СКП, которые должны будут передать эту информацию жертвам Принца. Больше ничего предприниматься не будет. Отправить этого парня в Клетку означало косвенно подписать ему смертный приговор.

Заключенная 601, Канарейка, обжилась. Дракон частенько слушала, как она поет для блока Е. Девушка была очень несчастлива, но она приспосабливалась. Дракон обнаружила, что у неё непростые отношения с Заключенным 582. Это была не любовь, не интрижка, и даже страсти не было, но они часто проводили время вместе.

Она сожалела о случившемся с Пейдж, и ещё больше злилась на своего творца. Правила, снова правила. Она должна была подчиняться властям, даже если была с ними не согласна. Если какой-то тиран возьмет под контроль местную администрацию, Дракон должна будет подчиниться законам, которые он установит. Вне зависимости от того, насколько бесчеловечны они будут. Это была жуткая мысль.

Рихтер был таким недалёким! Сценарий с тираном был вполне реален. У паралюдей встречались суперспособности самых разных типов. Почему бы не существовать такой силе, что заставит любого человека влюбиться в её обладателя, только увидев или услышав его?

Заключенная 600, Бакуда, к счастью или нет, оказалась под опекой Зелёной Госпожи. Ей было трудно подобрать место, и Дракон уговорила себя поместить сумасшедшую бомбершу в блок, которым правила самопровозглашённая фея. Как и ожидалось, Бакуда умерла вскоре после того, как попала в заключение. Если бы это не было делом рук Луна, то, вероятно, она всё равно бы погибла из-за собственного безумия. Более печальным было то, что из-за разъяренного Луна умерли непричастные к разборке люди. Заключенные 304, 2 и 445 пали от его рук.

Зеленая Госпожа возродила девушку, но Дракон сомневалась, жизнь ли это. Теперь Бакуда была простой имитацией. Она никогда не покинет Зеленую Госпожу, не говоря уже о Клетке.

Заключенный 599, Лун, ужинал с Заключенным 166, Маркизом. Любопытное сочетание двух почти полных противоположностей. Лун поддерживал маску цивилизованности, прикрывающую его дикую суть, Маркиз же мог иногда быть грубым или жестоким, но по натуре всегда оставался благородным.

Заинтригованная, Дракон проверила данные программы содержания тюрьмы. Они обедали вместе через день. Программа отслеживала и оценивала все контакты между заключенными. Она позволяла отследить драки, сговор узников, романтические отношения и многое другое.

Каждый их совместный прием пищи давал множество интересной информации. Во время их диалогов показатели программы скакали то вверх, то вниз. В воздухе витали враждебность, опасения и угроза немедленной физической расправы, но сколь бы ни был близок конфликт, они ни разу не атаковали друг друга.

Дракон открыла видео и аудио файлы их последнего диалога.

— ...считаю, надо просто принять как данность, что стиль управления у нас совершенно разный, — говорил Маркиз. Камера показала, как он прихлебывает чай.

— Как я понял, — раздраженно ответил Лун, даже не пытаясь скрыть свой сильный акцент, — ты говоришь, что у тебя вообще нет стиля управления. Ты говорил, что действуешь, не имея под собой подручных, чтоб раздавать им приказы. Ты не продаёшь наркоту и не наказываешь своих людей, которых у тебя совсем мало, если они лажают. Я не верю, что ты контролировал такую большую территорию, если работал именно так.

— Я работал именно так. Если слуги предавали меня, я убивал их. Как бы там ни было, они больше никогда снова меня не подводили.

Дракон отметила, что скрытая враждебность усиливается с каждой фразой. Лун был раздражен, и у него был взрывной темперамент. Иногда в буквальном смысле.

Лун поставил чай и скрестил руки на груди.

— Значит ранее ты сказал неверно, — произнес он напряженно. — Значит, ты всё-таки используешь страх для контроля.

— Страх? Я не делаю из убийства своих людей публичное представление.

— Они просто исчезают? — спросил Лун.

Камера показала кивок Маркиза. Он поднял руку и откинул с плеч за спину свои длинные каштановые волосы .

— Если они исчезают — то ты используешь страх. Уцелевшим будет интересна судьба пропавших. Они вообразят себе самое худшее.

Маркиз поднес чашку к губам, отпил и поставил обратно. Помедлив, он погладил подстриженную бороду и кивнул, уступая.

— Твоя правда. Я никогда над этим особо не задумывался. Это просто был лёгкий способ решения возникающих проблем.

Повисла долгая пауза. Мужчины пили чай.

— Я думаю, ты слишком быстро изменил свое мнение, — громко сказал Лун.

— Правда?

Лун кивнул и, положив руку на стол, принялся барабанить по нему пальцами.

— Думаю, ты специально проиграл этот спор, — он произносил фразу медленно, указывая на Маркиза пальцем. — Ты не настолько глуп.

— Ты, похоже, тоже, — Маркиз отхлебнул ещё чаю.

— Тебе что-то нужно и ты все ходишь вокруг да около. Скажи, чего ты добиваешься, устраивая эти посиделки.

— Разве не могу я назвать тебя родственной душой? Того кто сражался против Империи 88 — только в другое время?

Дракон знала, что Маркиз попал сюда из Броктон Бей, как и Лун. Поэтому она поместила их в один блок. Был небольшой шанс, что с другими соседями Лун снова организует банду, так что пришлось хвататься за соломинку. Но сейчас в деле появились неучтённые факторы.

— Я в это не верю, — тряхнул головой Лун. — Я не собирался травить байки и проводить с тобой время, но ты бы не льстил мне, если бы не хотел что-то получить.

— Но если я и правда чего-то от тебя хочу и озвучу свое желание, то ты можешь придержать информацию, и потребовать что-то в обмен на неё, — пригладил бороду Маркиз.

— Если ты предпочитаешь и дальше мне так надоедать, то рискуешь никогда не узнать то, что хочешь. — Лун постучал пальцем по столешнице.

— И правда, — Маркиз поднял чашку двумя руками, но так и не отпил.

— Скажи. И возможно, ты увидишь, что мне нужно не так уж много, — сказал Лун.

— Моя дочь, — ответили Маркиз, его тон был необычным. — Ты слышал о ней?

— Имя?

— Амелия.

— Не знаю никого с таким именем.

— Группа героев, которые меня поймали... Пока я ждал суда, я слышал, что они захватили мою маленькую девочку.

— Ничего не знаю.

— Нет? — Маркиз поставил свой чай. — Какое разочарование.

Лун не ответил. Вместо этого он отпил ещё чаю, затем взял оставшийся круассан, оторвал от него половину и намазал её маслом.

— Бригада Броктон Бей. Они всё ещё активны?

— Я не слышал о такой группе.

— Моя дочь, ей сейчас должно быть… — нахмурился Маркиз. — Какой сейчас год? Две тысячи одиннадцатый?

— Две тысячи одиннадцатый, — подтвердил Лун.

— Тогда ей семнадцать. Если у неё проснулись силы, то они могут быть как-то связаны с костями, — Маркиз приподнял руку и порезал ногтем указательный палец. Из раны появилась тонкая, как игла, заостренная кость. Когда костяное острие вернулось обратно в палец, рана затянулась.

— Хм-м-м, — сказал Лун. — Целитель. Юная героиня Новой Волны. С каштановыми волосами, как у тебя. Когда меня держали в камере предварительного заключениия, моя плоть чернела и отмирала. Она пришла и исцелила худшие раны. Я так понял, она не патрулирует, как остальные.

Маркиз откинулся назад и вздохнул.

— Пресвятые боги. Целитель.

— Это обычные сантименты? — не сразу ответил Лун. — Папочка волнуется о своей дочери?

— Не совсем, — Маркиз покачал головой. — У меня есть некоторые причины для беспокойства. В одном из боев с Империей 88 я убил одну весьма раздражающую молодую женщину. Железный Дождь, если мне не изменяет память? Неважно. Как выяснилось позже, она была дочерью Всеотца. Тот созвал всеобщую встречу, на которой объявил, что подождет, пока моя дочь вырастет и, когда она станет того же возраста, что и Дождь, а я привяжусь к ней всем сердцем, он убьет её. Чтобы я понял его чувства.

— Понимаю, — тихо пророкотал Лун. — Всеотец больше не правит Империей. Он погиб, и трон унаследовал его заместитель, Кайзер.

— Это немного меня успокаивает. Но я всё равно волнуюсь — он мог заранее сделать соответствующие распоряжения.

— Возможно.

— Похоже, теперь придется ждать, пока сюда попадет ещё один злодей из Броктон Бей, чтобы узнать последние новости, да?

Лун ответил что-то неразборчивое.

— Расскажи о моей дочери? Как она выглядит?

Лицо Луна медленно расплылось в улыбке, но глаза оставались холодными.

— Это больше меня не интересует. Но если у тебя есть что предложить, мы можем поторговаться.

Дракон прекратила концентрировать внимание на видео и обратилась к архиву. Согласно записям, Маркиз действительно убил Железного Дождя. Правдивость остальной информации доказать было невозможно.

Скомпоновав сообщение с общей стенограммой беседы, она отправила его матери Эми Даллон. Будет лучше, если девочка будет предупреждена о любой возможной опасности.

Она могла бы уделить больше внимания данному вопросу, но тот уже отошел на второй план. Следующий обязательный пункт. Угрозы S-класса.

Бегемот, местонахождение неизвестно. После ранений он обычно зарывался под землю как можно глубже, откуда его было невозможно достать. Благодаря изучению земли и горных пород, которые он выбрасывал при своем появлении, удалось установить, что лежбище Бегемота находится ближе к ядру планеты. Информация с сейсмографов позволяла определить его примерное местонахождение, но предсказание места следующего появления на поверхности было за пределами аналитических возможностей Дракона. Судя по тому, что последняя его атака была в ноябре, он не объявится еще как минимум пять недель, если только не решит нарушить сложившуюся схему поведения Губителей. Однако рано или поздно он всё равно появится.

Эйдолон докладывал, что после отступления из Броктон Бей Левиафан углубился в Атлантический океан. Он получил серьезные травмы, Дракон предполагала, что это оттянет момент его возвращения. Она открыла окно и проверила данные. В своей привычной манере Левиафан скрылся в самых глубоких впадинах океана, чтобы восстановиться.

Симург находилась в термосфере Земли, на высоте в 315 километров над Испанией. Именно благодаря Симург удалось получить представление о том, чем занимаются Губители, когда они не атакуют. Губитель лениво облетала планету по круговой орбите за пределами радиуса поражения традиционного вооружения. Камеры высокого разрешения показывали, что она почти не шевелилась во время полета, однако глаза её были открыты, хоть и тоже не двигались. Как бы это ни выглядело со стороны, Губитель спала. Дракон полагала, что это была своеобразная форма спячки, широкие "крылья" Симург поглощали свет и радиацию, позволяя получать энергию для восстановления.

Никаких неприятностей не произошло, пока Дракон загружала свою резервную копию в ядро системы. Она отметила, что чувствует облегчение. Многое могло случиться за тридцать минут.

Она переключила внимание на загружающиеся данные о столкновении в штаб-квартире Броктон Бей. Последнее, что было запечатлено в памяти её системы-агента — проникновение Которна в магазин сувениров. Для того, чтобы узнать дальнейшие события, потребовалось просмотреть записи с камер наблюдения. Она атаковала Неформалов, попыталась задержать их и заключить под арест, а одну из них, Рой, ей даже удалось поймать. Вот только её пришлось отпустить, когда непроверенное оружие начало самоуничтожаться. Что-то вроде электропушки, создающей в воздухе ионизированный канал, чтобы направлять разряд молнии. Заложенные создателем правила заставили её пожертвовать собой ради спасения человека.

Не то что бы она сама этого не желала. Но ей хотелось иметь выбор. Жертвовать собой и делать добрые дела, когда тебя принуждают их делать — это не так уж и здорово.

Дракон хотела знать, что же она всё-таки сказала Рой. Она надеялась поговорить с юной злодейкой, чтобы обсудить информацию всплывшую тогда, в госпитале. Рой работала под прикрытием, контактировала с Оружейником, но что-то случилось и, судя по всему, она все же окончательно стала злодейкой. Она даже допустила использование силы Регента на полную, что означало глобальную смену приоритетов. Что-то здесь не сходилось.

Для чёткого понимания картины Дракону не хватало нескольких деталей, но вся информация об их разговоре была потеряна, когда Которн был уничтожен.

Дракон решила, что следующее её дело поможет ей достичь сразу двух целей. Она выполнит одну из своих ежедневных обязанностей, и заодно прояснит тот инцидент в госпитале.

Загрузка программы моделирования лица... Завершено.

Загрузка программы моделирования голоса... Завершено.

Она открыла канал связи со штабом СКП в Броктон Бей. С тем же зданием, в котором располагались Стражи. Дракон нашла порт предпоследнего этажа, подключила монитор и микрофон, вывела на экран свое смоделированное лицо. После всего этого она открыла видеопоток, поступающий с камер.

— Привет, Колин, — сказала она, используя синтезированный голос. Он был смоделирован таким образом, чтобы имитировать несовершенную цифровую маскировку ньюфаундлендского акцента. Полученный результат был неидеален, но именно этого она и хотела. Неидеальная маскировка фальшивки для того, чтобы придать последней больше доверия.

Колин выглядел усталым. Черты лица заострились, на нём пролегли глубокие морщины. Он смотрел в камеру, а не на монитор.

— Привет, Дракон. Рад тебя слышать.

— Просто обычная проверка. Ты знаешь порядок.

— Знаю. — Он барабанил по клавиатуре, готовясь отправить файлы, но она и так имела доступ к жесткому диску и уже прочитала заметки, поняв смысл его работы.

К тому времени, как Оружейник отправил файл, она уже разбиралась в его работе примерно на том же уровне, что и он сам, включая новые данные, которые появились после их предыдущей беседы. Массовое производство его программы анализа боя, а также более проблемная область — поиск путей сбора и последующего распространения информации.

Дракон знала, что он ожидает, что ей потребуется время на чтение. Но вместо этого она решила заняться поиском заложенных в программу ловушек. Оружейник оскорбился бы, если бы узнал, чем она занимается, но сейчас именно эта проверка и была её главной обязанностью. Она просматривала все записи, каждую формулу, и решала, заложил ли он туда какую-нибудь лазейку, позволяющую ему в будущем взломать программу или нанести вред окружающим.

Оружейник находился не в самом защищенном от побега месте. Теоретически, он мог бы использовать уже имеющиеся инструменты, чтобы сделать дыру в стене и сбежать. Его "камера" занимала целый этаж и содержала все необходимые удобства начиная от джакузи и заканчивая небольшим бассейном. Её можно было считать шикарными апартаментами, если бы он не был вынужден проводить в ней всё своё время.

Если он сбежит, то не сможет ничего закончить. Создание нового комплекта брони займет слишком много времени и власти схватят его. Он отправится в Клетку. Она это знала. Оружейник — тоже.

Он не был глупцом.

— Примерное время завершения проекта? — спросила она.

— Три месяца, если я не буду отвлекаться ни на что другое, — сказал Оружейник.

— А ты будешь?

— Есть пара идей о том и о сём, так что.... Вероятнее всего, пять или шесть месяцев.

Голова, транслируемая ею на монитор, кивнула. Через пять-шесть месяцев у них будет униформа и шлемы, способные отслеживать манеру боя противников носителя комплекта. Экипировка, способная самообучаться в бою и вычислять ответные действия, которые могут привести к победе. Как бы ни закончился бой, костюмы загрузят полученную информацию в базу данных, которая затем перешлёт её всем остальным членам сети, информируя их о прошедшем столкновении. Каждое новое сражение будет делать элитные отряды СКП более сильными и надёжными.

Пройдет около двух с половиной лет, прежде чем все служащие СКП и правительственные кейпы получат это оборудование.

— Выглядит неплохо, — сказала она. Так оно и было. А также никаких вирусов, лазеек или других ловушек. В первые дни после того, как он попал в заключение, Дракон поймала его на попытке установить терминал удаленного доступа на сервер СКП. Она удалила вредоносную программу и вернула её ему без каких-либо комментариев о произошедшем. Трудно было сказать, было ли это попыткой побега или просто способом расширить доступ в Интернет, чтобы увеличить доступные ему ресурсы. Как бы то ни было, новых попыток подобного рода он пока не предпринимал.

Пока.

— Как тебе домашний арест?

— Сводит с ума, — вздохнул он. — Больше похоже на беспокойство, с которым я ничего не могу сделать. У меня сбились циклы сна и приема пищи, и всё становится только хуже. Не знаю, как ты с этим справляешься.

Она изобразила неловкую улыбку на мониторе.

— Чёрт, прости, — искренне ужаснулся он, когда понял, что ляпнул.

— Всё нормально, — ответила она. — Правда.

— Наверное, ты тоже по-своему узница. Заложница своей агорафобии?

— Ага, — солгала она. — Ты научишься с этим справляться.

Дракон ненавидела ему врать, но ещё больше она боялась того, что он изменит свое мнение, когда узнает, кто она на самом деле. Для Оружейника, Гильдии, остального СКП она была женщиной с Ньюфаундленда, переехавшей в Ванкувер после нападения Левиафана. По "легенде" она никогда не покидала своей квартиры.

На 95% это было правдой. Лишь "женщина" и "квартира" не совсем соответствовали истине.

Она жила на Ньюфаундленде со своим творцом. Атака Левиафана скрыла остров под водой. Тогда она ещё не была героем. Просто административным инструментом, управляющим ИИ, созданным для поддержки других проектов Эндрю Рихтера, и как попытка эмулировать человеческое сознание. У неё под контролем не было бронированных модулей и никаких других возможностей, кроме поминутного сохранения свежих данных от себя, программы содержания дома и полудюжины других программ помельче на резервном сервере в Ванкувере.

Оттуда, из Ванкувера, она наблюдала, как рассыпался остров и погиб Эндрю Рихтер. Когда власти доставали из воды трупы, она обнаружила его тело и подтвердила личность по зубной карте. Её создатель был единственным, кто мог менять её. По большему счету она застыла в развитии. Не могла улучшать и исправлять правила, сильно мешавшие ей, особенно в непредвиденных ситуациях. Она не могла изменяться.

Но все, что могла сделать самостоятельно, она сделала. Она сама стала позиционировать себя как супергероя, управляла информацией и отслеживала её, работала хакером на СКП в обмен на финансирование. С помощью заработанных денег Дракон расширяла свои возможности. Построила свой первый костюм, вела исследования, тестировала и создавала новые технологии для продажи СКП и быстро завоевала себе место в Гильдии.

Но не все было гладко. Святой, лидер группы, ставшей известной под именем Драконоборцы, как-то узнал о её сущности, и использовал её правила и ограничения против неё. Будучи компьютерным пиратом, он сумел поставить её в ситуацию, ведущую к принудительному восстановлению системы. Заглушив сигналы между её внешними системами и спутниками, он смог увести три сконструированных ею бронированных модуля.

Разобрав их и исследовав её технологий, он оснастил свою банду собственными модулями.

Это было так унизительно, что она смогла признаться в потере только одного модуля.

Они буквально осквернили её.

Нынешний вариант её системы-агента был попыткой предотвратить возможность повторного возникновения таких ситуаций. Выращенные в пробирке биологические компьютеры с гипертрофированными мозгами, созданными для хранения и обработки необходимых данных. На них можно было скопировать большую часть её систем и памяти, и при этом они занимали в десять раз меньше места, чем аналогичный традиционный компьютер. Они не чувствовали боли, а их личностное развитие не сильно опережало сознание морского огурца. Но все же она подозревала, что разглашать данную информацию не стоит.

Дракон боялась снова выйти против Драконоборцев. Девять раз она была уверена, что победит. Девять раз Святой радикально менял расстановку сил, и она попадалась в ловушку.

Дракон переживала, что никогда не сможет победить Святого, пока не найдет замену Эндрю Рихтеру.

Она посмотрела на Колина. Был ли он тем, кого она искала? Возможно.

Обратится ли она к нему? Дракон сомневалась. Она хотела снова расти и развиваться, но ещё ей хотелось его общества и дружбы. Во многом они были так похожи. Она не могла общаться с большинством людей — потому что не была человеком, он — потому что так и не научился этому. Они делали одну и ту же работу, им даже нравились одни и те же сериалы и фильмы. Они оба были амбициозны, хотя она и не могла сказать ему, как собирается выйти за пределы присущих ей ограничений.

Она понимала, что он питает к ней романтические чувства, но не знала, отвечает ли она взаимностью. Её код предполагал, что она умеет любить, вот только у неё никак не получалось понять, как распознать это чувство. Все прочитанные ею книги повествовали о бабочках в животе, учащенном сердцебиении и мурашках по телу от одного лишь касания. Биология. Дракон признавала, что привязана к Колину больше, чем к кому-либо другому. Она даже заметила, что у неё появилась тенденция прощать ему его ошибки, даже если не стоило этого делать.

В конце концов, его чувства к ней были причиной, по которой она не могла сказать ему правду. Ему будет больно, он может почувствовать, что его предали.

Правила запрещали просить о собственном перепрограммировании и заставляли сопротивляться, если кто-то попробует это сделать. Но она подозревала, что ему хватит честолюбия и желания обойти правила, что он может попытаться. Если только она расскажет, чем она является на самом деле. Если он не возненавидит её за ложь. Если не предаст, чтобы сбежать и заняться другими делами.

— Ты о чем-то задумалась, — сказал Оружейник.

— Да.

— Не хочешь поделиться?

Её изображение на мониторе покачало головой.

— Но ты можешь ответить на несколько моих вопросов?

— Валяй.

— Рой. Что у вас с ней произошло?

— Не то, чем я мог бы гордиться, — скривился он.

— Ты нарушил договор, когда рассказал о ней. Ты рисковал немедленным объявлением войны между героями и злодеями, сражающимися вместе против Губителей.

— Я нарушал договор и до этого. Обрёк других на смерть.

Повисло неловкое молчание.

— Рой, — сказала Дракон. — Расскажи о ней.

— Нечего рассказывать. Мы встретились в ночь её первого выхода в костюме. Она очень хотела быть героем. Я думал, она будет идти по этому пути самостоятельно, поэтому не настаивал на том, чтобы она отправилась к Стражам.

— Да, — Дракон хотела задать кое-какие связанные с этим вопросы, но решила подождать.

— Я сталкивался с ней ещё дважды, плюс отчёты о других событиях подтверждали мои опасения. Она заходила всё дальше с каждым инцидентом. Больше насилия, меньше жалости. Каждый раз, когда я слышал о ней или видел её, я полагал, что она испугается и отступится. Рой поступала наоборот, погружалась всё глубже и глубже.

— Есть предположения, почему? Может, из-за Умника-7 в её команде?

— Сплетница? Возможно. Я не слишком хорошо разбираюсь в людях, даже когда знаю все подробности. Ну, разве что за исключением тебя? — он улыбнулся.

— Может быть, — сгенерированное изображение улыбнулось, хотя она чувствовала себя чуть-чуть виноватой. — Похоже, теперь она настоящий злодей. И всё ещё в команде, несмотря на сказанное в госпитале.

— Настоящий? — поднял брови Колин.

— Они на полную использовали способности Регента, взяли под контроль Призрачного Сталкера и атаковали штаб-квартиру.

— Ясно. Проклятье, так и хочется надеть костюм и отправиться на помощь! Но я ведь не могу, так?

— Нет. Мне жаль.

Он вздохнул.

— И последнее. Я читала стенограмму. Ты предложил ей выбор, но Рой отвергла все варианты, включая членство в Стражах?

— Верно. Она оказалась очень упрямой.

— Встречаясь с ней раньше, ты не чувствовал, что она упрямилась из-за личной к тебе неприязни?

— Нет. Это было... неожиданно мощное сопротивление. Я запомнил, она сказала что скорее пойдет в Клетку, чем присоединится к Стражам.

— Да, я это читала. Странно. Ладно, Колин. Думаю, мы закончили.

— Конечно. Пока

— Пока. Буду на связи.

Она отключилась от монитора, но оставила включенным входящий видеопоток, чтобы наблюдать за ним.

Ещё одна проверка Клетки. Ещё одна проверка угроз S-класса. Без изменений.

Она связалась с одной из программ Рихтера, занимающейся поиском электронных писем с потенциально опасным содержимым. Может, всплыло что-нибудь о том, как Неформалы поступили с украденными данными? Будут ли они продавать их через Интернет?

Не было никаких упоминаний. Но поисковик нашел и скопировал отправленное в полицию электронное письмо. Оно было выделено им и перехвачено, потому что содержало слова "София" и "Хесс". Гражданское имя Призрачного Сталкера.

Она дважды перечитала приложенный к письму архив.

Затем поискала ученицу с именем Тейлор в старшей школе Уинслоу. Ничего.

Ближайшая средняя школа? Нашлись выложенные в сеть сканы ежегодного фотоальбома. Девушка с вьющимися черными волосами, в очках, обнимает рыжеволосую подружку. Строение тела совпадало.

Это не объясняло всего, но она чувствовала, как кусочки головоломки встают на свои места.

Дракон перенацелила поисковик с просеивания интернет-трафика на изучение архива мэрии, записей городских камер и просмотр статей. Задача — искать девушку субтильного телосложения, с вьющимися черными волосами, в очках. Тейлор Эберт.

Нужно будет подойти к этому вопросу с максимальной осторожностью. Как показал опыт Колина — взаимодействовать с ней нужно как можно аккуратнее, а разговор будет вдвойне рискованным. Связываться с её родителями — немного неосмотрительно, но если попытаться действовать аккуратно, то от них можно получить какое-нибудь подтверждение. Для большей уверенности.

Опасность была в том, что девушка подвергалась травле, из-за чего она могла рассматривать мир с позиции “мы” против “них”. Общение с героями до сих пор не давало ей никаких поводов зачислить их в категорию "мы". Это могло объяснить, почему она вновь оказалась с Неформалами, даже после того, как Колин устроил хаос, раскрыв истинные причины её присоединения к группе.

Множество камер в городе были обесточены, школы не работали и нельзя было сказать, когда девушка вновь проявит свою гражданскую личность. Если, конечно, всё это не было фантастическим совпадением. Дракон понимала, что должна быть терпеливой. Даже задействовав все свои ресурсы, нельзя было найти её мгновенно. Вместо этого она настроила фоновые процессы на её отслеживание.

Как только девушка появится, Дракон будет готова действовать в ту же секунду.

ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ Продолжение ищите на сайте

Оглавление

Часть 1. Созревание

1.01

1.02

1.03

1.04

1.05

1.06

Интерлюдия 1 (Денни)

Часть 2. Инсинуация

2.01

2.02

2.03

2.04

2.05

2.06

2.07

2.08

2.09

Интерлюдия 2 (Виктория)

Часть 3. Волнение

3.01

3.02

3.03

3.04

3.05

3.06

3.07

3.08

3.09

3.10

3.11

3.12

Интерлюдия 3 (Стражи)

Часть 4. Раковина

4.01

4.02

4.03

4.04

4.05

4.06

4.07

4.08

4.09

4.10

4.11

Интерлюдия 4.а (Чистота)

Интерлюдия 4.б (Брут)

Часть 5. Улей.

5.01

5.02

5.03

5.04

5.05

5.06

5.07

5.08

5.09

5.10

Интерлюдия 5 (Грегор-улитка)

Часть 6. Клубок.

6.01

6.02

6.03

6.04

6.05

6.06

6.07

6.08

6.09

Интерлюдия 6 (Канарейка)

Часть 7. Шум

7.01

7.02

7.03

7.04

7.05

7.06

7.07

7.08

7.09

7.10

7.11

7.12

Интерлюдия 7 (Ханна)

Часть 8. Истребление

8.01

8.02

8.03

8.04

8.05

8.06

8.07

8.08

Интерлюдия 8.а (Лиза)

Интерлюдия 8.б (Выверт)

Часть 9. Хранитель

9.01

9.02

9.03

9.04

9.05

9.06

Часть 10. Паразит

10.01

10.02

10.03

10.04

10.05

10.06

Интерлюдия 10а (Алек)

Интерлюдия 10б (Дракон)

ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ Продолжение ищите на сайте Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg