«Командир. Трилогия»

Командир. Трилогия (fb2) - Командир. Трилогия (Командир) 4547K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Олег Евгеньевич Чупин

Аннотация:

Фанфик к Боярской сотне Прозорова. Альтистория, наши в 16 века времена Ивана IV Грозного.

КОМАНДИР.

Пролог.

  - Ну вот, ливонцы уже здесь, - плечистый Юра вышел из строя, скинул на траву вещмешок и недовольно почесал кирасу под левым соском. - Опять лучшее место заняли.

  - Зато викингов пока нет, - утешил его Росин. - Устраивайтесь у воды, перед рекламой, а 'Глаз Одина' пусть ютится, где хочет.

  'Боярская сотня'. 'Земля мертвых'. Издательство 'Северо-Запад Пресс'. Москва. Санкт-Петербугр. 2004г. Страница 12.

   ***

  Не похоже, - согласился ратник. - Кстати, а кто шведа играть будет?

  - Завтра с Новгорода два ботика обещали подойти, ушкуйники. И еще с Питера, с яхт-клуба пара лодок должна подняться. Есть у них там что-то историческое

  'Боярская сотня'. 'Земля мертвых'. Издательство 'Северо-Запад Пресс'. Москва. Санкт-Петербугр. 2004г. Страница 14.

  ***

  -Спасибо,- Костя заграбастал жвачку в левую руку, а правую протянул гостю. - Извините, забыл представиться: Костя Росин, председатель исторического клуба 'Черный Шатун' (1). А заодно и верховный мастер на этом фестивале.

  'Боярская сотня'. 'Земля мертвых'. Издательство 'Северо-Запад Пресс'. Москва. Санкт-Петербугр. 2004г. Страница 25.

  ***

  Здесь появилось пять новых палаток - приехал клуб 'Глаз Одина' (2). За время отсутствия начальства они успели не только поставить лагерь, но и устроить драку с ливонцами. Сеча шла, скорее всего, из-за женщин в длинных рубахах и замшевых костюмах с множеством кисточек, столпившихся неподалеку. Викинги явно одолевали: все они, обнажившись до пояса, изображали берсерков, и ливонцы, даром, что все изрядно выпили, наносить им удары железным оружием побаивались. Зато викинги старались вовсю - только искры от рыцарских доспехов летели.

  Впрочем, победа победой, а все тетки минут через десять опять переберутся в лагерь 'Ливонского креста' (3). У них там вечно происходят какие-то события в стиле Айвенго и рыцарей Круглого стола: дуэли, турниры, прекрасные дамы. Умели все-таки европейцы бабам головы охмурять! Как павлины: ни летать толком, ни драться не умеют, зато хвост - на три метра в диаметре.

   'Боярская сотня'. 'Земля мертвых'. Издательство 'Северо-Запад Пресс'. Москва. Санкт-Петербугр. 2004г. Страницы 31,32.

  ***

  Росин немного выждал, не решаясь расстегнуть молнию палатки: может, это и вправду был всего лишь дурной сон? Вся эта странная история про то, как все они, больше двухсот человек, всем игровым полигоном из четырех (?) реконструкторских клубов, не считая индейцев варау, провалились в прошлое, прямым ходом в тысяча пятьсот пятьдесят второй год, ныне уже сменившийся тысяча пятьсот пятьдесят третьим. Ведь не может же такого случиться наяву?

  Ну никак не может!

  Костя помнил, что из двухсот провалившихся рядом с ним ныне осталось всего четыре десятка человек - кто-то подался в Новгород заниматься торговлей, кто-то в современную прибалтику, надеясь вступить в настоящий Ливонский Орден, индейцы вообще собрались смыться к побратимам в Америку... Но ведь все это происходило во сне?

  'Боярская сотня'. 'Царская дыба'. Издательство 'Северо-Запад Пресс'. Москва. Санкт-Петербугр. 2005г. Страницы 25,26.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КЛУБ 'ВИТЯЗЬ'

  г. Санкт-Петербург. Россия. 10 июля 2000 года РХ. 23 часа 48 минут.

   В квартире Председатель клуба исторического реконструкторства и фехтования 'Витязь' Мечеслава Черного раздался телефонный звонок. Мечислав ругаясь на поздний звонок все таки взял трубку.

  -Слушаю Черный.

  -Привет Меч.

  Звонил Черному его приятель и вечный друг-соперник-конкурент на ниве реконструкторства председатель клуба исторического реконструкторства и фехтования 'Черный Шатун' Константин Росин, потому, что так его называл только один он.

  -И тебе не хворать полуночник. Ты на часы глянь. Я ж в отличие от тебя только, что вернулся. Завтра опять к 8 на службу. И выходные были заняты. А ты спать не даешь.

  -Да не ругался старый. Есть предложение в пятницу, 14 июля сего года, собраться на Неве поучаствовать в фестивале военного искусства 13 века в честь 700-летия канонизации святого князя Александра. Сбор на лугу около деревни Келыма, это невдалеке от железнодорожной остановки 'Станция Келыма' в четвертой зоне, если ехать на Кировском электричке. Подтянутся 'Ливонский крест', 'Глаз Одина', эти точно будут. Обещали ушкуйники из Новгорода на ботиках подойти. Может еще, кто подтянется. Телевизионщики приедут, будут снимать Невскую битву. Мы дружину Невского изобразим, варяги с ушкуйниками и частью ливонцев шведов.

  -Так Котя мы же по своим доспехам, оружию и одежде скорее относиться к 16 веку.

  -Да брось Меч. Кто на это обратить внимания. Что туристы, что телевизионщики ни жизнь не определять ваше несоответствия 13 веку. Зато конная княжеская дружина будет смотреться очень зрелищно и эффектно. Тем более не показывайте ваш огнестрел, и ни кто, ни чего не поймет. Только обязательно коней приведите. На вас основная надежда. Будете конную дружину Невского изображать.

  Черный выслушав Росина, подумав с минуты и прикинув, что он сможет в пятницу уйти со службы пораньше, а до этого времени предупредить остальных одноклубников о сборе, согласился.

  -Согласен, только я не знаю, кто и сколько нас будет. Сам понимаешь, специфика службы.

  - Да понимаю я все. Только еще Меч. Я как верховный мастер этого фестиваля прошу не сильно распространялся среди нашей тусовки о вашем участии. И мужиков своих предупреди. Пусть это для всех будет сюрпризом. Тем более ливонцам, а то Сашка в последнее время чувствуется, на ливонской теме головой маленько повредился. Да и парней своих портит. Мы, мол, самые упакованные, у нас доспехи самые лучшие, и вообще рыцари круче всяких руссов. Круче нас только яйца. Вот и пообломает им чуток зазнайства.

  -Поддерживаю. Мужиков предупрежу. Пока до встречи на полигоне.

  -До встречи.

  Среди других питерских реконструкторских клубов, клуб 'Витязь', существовавший уже более трех лет, выделялся своей материальной базой и тем, что он единственный из клубов, специализировался на конных воинах, так называемой 'кованной коннице'. А так же составом членов клуба. Так получилось, что в клуб в основном входили представители так называемых 'силовых министерств' то есть аттестованные сотрудники и военнослужащие МВД, ФСБ, ФАПСИ, МО. Сам Черный Мечеслав Владимирович к тридцати трем годам успел окончить Горьковскую высшую школу МВД и Академию Управления МВД, получить звания полковника милиции и в настоящее время служил начальником отдела Питерского УБОПа. Основной костяк клуба составлял личный состав не штатной разведывательно -штурмовой группы специального назначения из состава 33-я отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск МВД РФ дислоцированной в поселок Лебяжье Ломоносовского района Ленинградской области под командой высокорослого 27 летнего майора Полухина Георгия Сергеевича. В составе таких же высоченных подчиненных заместителя 25 летнего капитана Славомира Велиславовича Слепцова. Командиров троек 21 летних лейтенантов Дмитрия Александровича Гурова и Тараса Ивановича Седых. Бойцов группы: 23 летнего младшего лейтенанта Георгия Фомича Белых, 23 летнего прапорщика Опанаса Тарасовича Подопригора, 24 летнего прапорщика Дмитрия Валентиновича Гололобова, 21 летнего прапорщика Николая Викторовича Михайлова, 23 летнего прапорщика Евгения Прокопьевича Еремина, 22 летнего старшины Иванова Ивана Иванович, двух 20 летних старших сержантов Олега Михайловича Стуликова и самого низкого Михина Михаила Михайловича. Все бойцы не выделялись большой массой. И при своем росте выглядели даже худощавыми. Под стать группы как на подбор подобрались и остальные полноценные участники клуба их рост был от 199 см. до 175 см. Да и сам Черный со своим ростом и телосложением не выделался в данном компании. Наличием коней, снаряжения и своей финансово-материальной стабильностью, клуб был обязан, со дня своего образования, тридцати шести летнему Золотому Степану Эдуардовичу генеральному директору агро предприятия ОАО ПТО 'Альфа'. Который и содержал у себя на территории центральной усадьбы два табуна лошадей, табун Владимирских тяжеловозов в сто голов и табун лошадей Буденовской породы так же в сотню лошадок, с пятью жеребцами производителями в каждом из табунов. Сам Золотой активно участвовал в деятельности клуба, был заместителем председателя клуба или как стало модно в последнее время вице-председателем и при своем высоком росте в броне, верхом на владимирце смотрелся очень эффектно. В своё время, более четырех лет назад, Черный помог Золотому с его проблемами. Предприятия Золотого занималось снабжением Питера продуктами (овощами, мясом, молоком), которые производило само, от выращивания сырья до изготовления конечного продукта. Предприятия хотели подмять конкуренты, которые подключили к 'теркам' бандитов. Агентура сообщили Черному, тогда только что переведенному в Питер, после окончания академии, заместителем начальника экономического отдела, об этих проблема Золотого. Черный, отдел, которого специализировался на борьбе с организованной преступностью экономической направленности, вышел на Золотого, встретился с ним, переговорил. Результатом их переговоров было прекращения насильственного рейдерства в отношении ОАО ПТО 'Альфа', лица, участвовавшие в нем, либо переселились в 'Кресты', либо особо упертые и не понятливые на 'Ковалевское', либо на 'Южное', либо на 'Северное', а то и на Никольское. Как часто бывает, при совместной деятельности они стали приятельствовать. Тем более что у обоих имелось одно и то же увлечением отечественной историей. Перешедшее в увлечение исторических фехтованием и реконструкторством вооружения и доспеха, которое в итоге и вылилось в образование клуба 'Витязь'. К участию в клубе Черный привлек и своего друга, по командировке в Чечню, за которую Черный и получил сверх 'потолка' третью звезду, Георгия Полухина. Который, оценив знания и навыки, получаемые во время клубных тренировок и их приемленность для своей службы, в свою очередь, с разрешения командования, привлек и весь личный состав своей группы. Проведя по учетам, как дополнительные занятия по физической, боевой и специальной подготовки, с привлеченнием сторонних инструкторов. Благо все ребята были молодыми, не женатыми и как свойственно молодости увлекающимися. Табуны Золотой содержал за счет прибыли своего предприятия. Так же на территории центральной усадьбы его предприятия находилась и 'материальная база' клуба, располагалась кузнеца, в которой из златоустовского булата выковывались сабли, кинжалы, ножи, лезвия бердышей, наконечники копий, шлемы типа ерихонка, стволы пистолей, пищалей. Изготовлялись пластины к бахтерецам, кольца к кольчугам. Из пластин и колец изготовлялись бахтерецы, кольчуги и байданы, а так же выковывались поножи и наручи. Там же было развернуто изготовления высококачественных полностью аутентичных сложно составных русских луков и самострелов. Изготавливались и щиты. Правда, в основном щиты изготавливались из десятислойной березовой фанеры, а не из досок. Но внешняя сторона покрывалась красной краской, прикреплялся умбон, края оковывались сталью. С внутренней стороны щит обтягивался толстой кожей. И внешне отличить подобный щит, от аутентичного, с первого взгляда было достаточно трудно. Тем более удары подобны, шиты, держал намного лучше деревянного, и были легче. А в изготовлении был намного проще и быстрее. Всё оружие и доспехи изготовлялось индивидуально для каждого члена клуба превосходными мастерами: кузнецом, бронником и лучником. Мастера так же были полноправными членами клуба, хотя и работали у Золотого соответственно кузнецом, слесарем и столяром. Так, например самым растянутым по времени было изготовления луков и не все члены клуба, пришедшие в клуб менее чем полтора года назад, имели подобные луки. Да и искусство стрельбы из лука так же требовало постоянных систематических тренировок, а значить и времени. Шиты, члены клубы каждый изготовлял себе сам, так же как древки и оперения к стрелам и болтам. А наконечники к стрелам и болтам просто штамповали в кузне из стали. Аутентичную одежду и конскую упряжь заказывали на Ленфильме в костюмерной и шорных мастерских. Несмотря на то, что у Золотого имелся и свой шорник, но он работал недавно и шить полностью аутентичную упряжь еще не умел. Все это требовало денег и не малых. И хотя Золотой и нес основную финансовую нагрузку, но и другие члены клуба помогали клубу кто, чем мог. Довольно часто на счет клуба или счета предприятий, которым клуб был должен, поступали значительные суммы, благодаря самому Черному. Данные суммы перечисляли предприниматели Питера в качестве 'добровольной' спонсорской помощи на развития клуба и 'пропаганды патриотизма и истории Отечества'.

   В клуб на момент звонка входило пятьдесят два человека, но в полном составе члены клуба собирались редко, хорошо, если раз в квартал. Все же большинство из них были 'государевыми людьми' и не могли распоряжаться своим временем. Куда и когда начальство пошлет, туда и шли или ехали. Так что из одноклубников могло и практически ни кого не оказаться в Питере или они не могли по служебным причинам отлучиться из города. Мечислав за вторник и среду обзвонил всех, до кого смог дозвонится, и пригласил на фестиваль. Обшил сбор, назначил в центральной усадьбе 'Альфы' к 18 часам 00 минутам. Так как кроме оружия (за исключением копий), доспехов и одежды, остальное снаряжение хранились в усадьбе, где находились и кони. При этом предупредил, что бы все взяли с собой свои ноутбуки со всеми дисками. Так как клубные 'металлисты' что-то сварили из металла и обещали поделиться своим 'рецептом' с остальными. Да и обменятся информацией по эпохи средневековья, кто, что сумел найти, то же не мешало. Так информация по интересующей эпохи собиралась намного быстрее, когда обменивались друг с другом собранными сведениями. Но в первую очередь был звонок Золотому, который был не только зампред клуба, но и соответственно клубным казначеем, которому была доведена информации о проведении фестиваля и подготовке коней и снаряжения для участия в нем. Золотой высказал свое согласия лично поучаствовать в данном фестивале, сказал, что все подготовить и пообещал сюрприз.

   В пятницу Черный уведомил руководство, в лице замначуправления курирующего так называемый 'экономический блок', что после обеда выезжает в область для встречи с агентурой, и пояснил своему заму, что бы он его прикрыл, если что. Сам зам, так же участник клуба, поехать на фестиваль не мог, из-за приезда в гости брата из Мурманска. Зам обещал если что прикрыть. Около 16 часов Черный приехал к себе домой и стал собираться. Положив в туристический рюкзак четыре смены белья, сухпай на три дня, все это на всякий случай. Так же вложив игровые аутентичные одежду и обув. Бахтерец, ерихону, поножи и наручи. Саблю, кинжал, боевой кистень, шестопер, пояс с ножом, ложкой и двумя поясными сумками. Упаковал в отдельный чехол - рюкзак лук, самострел, правда не совсем аутентичный, и два колчана со стрелами и болтами. Самострел, был покупной магазинный арбалет, из углепластика и предназначался для охоты, был взят Черным, что бы просто пострелять из новой игрушки на природе по мишеням. Сложил в стальной, обделанный внутри противоударным покрытием чемоданчик 10 жестких дисков с разной информацией по 240 ГБ каждый. Все это положил в футляр-рюкзак, наверх проложил спецноутбук в титановом корпусе с защитой от ударов, пыли, влаги и радиации. Со встроенной радиостанцией, спутниковым телефоном и системой спутниковой навигации. Данные ноутбуки изготавливались для спецназа ГРУ МО и СВР. История появления в клубе подобных ноутбуков такова. Сперва члены клуба при встречах обменивались собранной информацией по истории вооружения, технологий и так далее. Но все информацию запомнить не возможно. Записывать для каждого долго. Размножать заранее на бумаге и передавать в ходе встречи так же неудобно. Тогда Черным было предложено купить каждому ноутбук и переписывать новую информацию во время общих встреч, либо друг у друга, если не были на общей встречи. Быстро, удобно и не переврешь информацию. А ознакомиться с ней можно и позже, когда будет время. Но Игорь Константинович Крупнов, добродушный гигант оправдывающий свою фамилию, смотря на которого и не подумаешь, что этот 25 летний медведь является превосходным программистом и хакером и служит в звании капитана в управлении ФАПСИ по г. Санкт - Петербургу и Ленинградской области. Пояснил, что исходя из образа жизни большинства собравшихся, как в служебной деятельности, так и в клубной, покупные ноутбуки скоро выйдут из строя. Попросту побьется корпуса и соответственно испортится начинка. С ним согласись. Крупнов посоветовал, чтобы поискать более крепкие корпуса и с защитой от ударов, пыли и влаги для начинки корпусов ноутбука. На что 25 летний Брусилов Валерий Глебович, служащий в разведотделе Ленинградского военного округа, и предложил купить ноутбуки в спец исполнении для спецназа на складе спец техники Ленинградского ВО, у прапорщиков, которые за деньги могут достать и продать хоть черта. А за хорошие деньги, да для хорошего человека могут продать и спец ноутбуки. Все спишется на Чечню. Заведующего данным складом он, Брусилов, знает лично, последний ему кое-чем обязан. И если заплатить, то можно купить данные изделия. Собрание клуба поручило решить вопрос закупки и обеспечения членов клуба спец ноутбуками Черного, Золотого и Брусилова. Таким образов в течении почти двух лет и было приобретено шестьдесят спец ноутбуков, из которых пятьдесят два розданы членам клуба. А восемь лежали у Золотого в загашнике. Собрав рюкзак, чехол и футляр, присоединив два последних к рюкзаку. Взяв личные документы, тех паспорт, права и документы на владение, хранения и ношения всей собранной груды оружия, Черный, отключив воду, газ, электричество, вышей из квартиры, предварительно поставив её на сигнализации. Спустился вниз, сел в свою подержанную 'Ниву', предварительно загрузив на задние сиденья свою поклажу. Выехав со двора, доехал до магазина, где он знал, продается не паленый хороший коньяк. Купил в магазине десять бутылок десятилетней выдержки 'Арагви', присоединил их на заднее сиденье к рюкзакам. После чего, не на что более не отвлекалась, поехал на усадьбу 'Альфы'. Около 18 часов Черный приехал на территорию усадьбы. Встретил его сам Золотой и тут же похвастался, что его кузнец с подручным и участником клуба 25 летним Юрий Борисовичем Певцовым, инженером - металлургом одного из номерных предприятий Питера, сумели подобрать состав бронзы и отлить действующие полностью аутентичные небольшие пушки, типа 'соколиков' или на западный манер фальконеты, середины 16 века в количестве шести штук. И уже наготовили черного пороха на сотню выстрелов. Отлили шестьдесят ядер и заготовили двести килограмм свинцовой картечи. И после проведения фестиваля можно пострелять и похвастаться перед другими клубами. Для перевозки пушек, боеприпасов к ним, походных мастерских бронника, лучника, перевозки запасного оружия (в том числе копий, стрел и болтов), запасных броней и заготовок к ним, готовых самострелов и заготовок к ним и лукам, запасных щитов. А так же заготовленных для продажи туристам всех этих вещей, но конечно худшего качества, приготовлено четыре телег с упряжью из двух лошадей. Пятой будет передвижная полевая кухня с продуктовой двуколкой в качестве передка, так же запряженной одвуконь. За обоз в движении отвечали члены клуба, работающие в 'Альфе', за исключением Золотого. Кроме того Золотой решил размять своих лошадей и планирует взять полностью оба табуна с собой. Для чего их будут сопровождать все его десять конюхов и ветврач. Для коней берут фураж, который погрузят в КАМАЗ с полуприцепом и прицепом, туда же погрузят седла с упряжью на всех лошадей и продукты, не вошедшие в двуколку. От дождя и пыли все прикроют тенты. За рулем будет главный механик 'Альфы' Свиридов Степан Николаевич. С ним напросились его пацаны одиннадцатилетний Денис и десятилетний Дёмка. Жена тридцатилетняя Ирина так же не отпустила своего благоверного одного и собралась съездит на фестиваль. Так, что вся семья поедет в качестве гостей на фестиваль. Очень уж пацанам хочется посмотреть на средневековых воинов. Кроме этого КАМАЗа планируют и КАМАЗ- кунг с прицепом, в будке которого располагалась небольшая но достаточно мощная и универсальная мастерская. В оборудование мастерской входили пара токарно-фрезеровочных станков, сверлильный, шлифовальные станки, верстак слесаря, аппараты для газо и электоро сварки, с расходными материалами. А в прицепе поместилась прекрасно оборудованная походная кузня. Для перевозки гостей Степан Эдуардович выделил автобус- вахтовик на базе УРАЛа в особом исполнении, согласно пожеланию заказчика. За которым буксировался автоприцеп, груженный в основном металлическими заготовками к различного вида броням и оружию, листами фанеры, а так же конскими доспехами на всех Владимирцев, которые там лежали уже с незапамятных времен. Периодически их вынимали, чистили, проветривали и складывали назад. Оба КАМАЗа и УРАЛ имели по три моста и могли ехать и не только по хорошей дороге. В это время к ним направился среднего роста, русоволосый, крепкого сложения 35 летний мужнина. Увидев его Золотой представил его Черному как Свиридова. К 19 часам 00 минут на усадьбе собралось, не считал самого Черного, 10 членов клуба из Питера: Юрий Певцов, Игорь Крупнов, Валерий Брусилов, Басманов Константин Илларионович огромный выше среднего роста, 29 летний подполковник, командир 486-го отдельного гвардейского гаубичного самоходно-артиллерийского Ленинградского Краснознамённого дивизиона 138-ой гвардейской отдельной мотострелковой бригады дислоцируемой в посёлке Каменка Выборгского района Ленинградской области, Пирогов Никита Николаевич поджарый, ростом чуть пониже Басманова, 32 летний подполковник медицинской службы, военный хирург из Военно-медицинской академии, Воротынский Михаил Иванович спортивного телосложения, рослый, 27 летний майор старший оперуполномоченный управления ФСБ по г. Санкт - Петербургу и Ленинградской области, Лазарев Сергей Юрьевич так же не маленького роста 25 летний капитан - лейтенант морского спецназа Балтийского флота, Ушаков Олег Евгеньевич худощавый, подтянутый, высокий, 21 летний лейтенант флота штурман большого десантного корабля БДК 'Королёв' Балтийского флота, Батов Владимир Данилович не хилый, шкафаобразный, но ловкий и подвижный, и соответствующего его телосложению росту, 26 летний капитан - лейтенант командир десантно-штурмовой роты бригады морской пехоты Балтийского флота, Монахов Владимир Ильич громадный, похожий на вставшего на дыбы медведя гризли и ростом и комплекцией, 31 летний старший прапорщик морской пехоты, старшины роты Батова. Из членов клуба так же собирались поехать на фестиваль Золотой и члены, работающие в 'Альфе': Швидко Юрий Ильич интеллигентного вида высокий, 27 летний врач - ветеринар, Петров Иван Михайлович, накаченный, выше среднего роста, 28 летний кузнец, Лаптев Сергей Никифорович почти квадратный не смотря на свой высокий рост и не сильно старые года, 21 летний помощник кузнеца (молотобоец), Кузин Семен Федорович плотненький с наметившимся пивным брюшко но высокорослый, 30 летний мастер бронник, в миру слесарь, Комин Григорий Николаевич худой, сам похожий на свои изделия чуть выше среднего роста, 29 летний мастер лучник, в миру столяр. Кроме членов клуба прибыли из Питера и три гостя Певцова- Ивлев Сергей Глебович плотный, видно, что ранее занимавшийся серьёзно спортом, но начавший уже по немного обрастать жирком, не смотря на свой высокий рост 26 летний инженер - химик на НПО 'Алмаз', его жена Наталья Рюриковна полноватая, высокая для женщины шатенка, 25 летняя инженер - химик с НПО 'Алмаз' и брат Сергея, Александр худощавый, но жилисты чуток по выше брата ростом 20 летний студент выпускного курса химфака ЛГУ. Позвонил Полухин и сообщил, что у их группы возникли проблемы, но они в полном составе прибудут на фестиваль, так как уже едут. Просил дождаться их. Группа Полухина прибыло к 19 часам 30 минутам. Прибыли на трех автомобилях двух угловатых, тупоносых, видно, что бронированных отдаленно похожих на УАЗ, на крыше переднего виднелся съемный проблесковый маячок синего цвета и КамАЗе-полуприцепе, с прицепом укрытыми тентами. Колону сопровождал БТР-80, на котором так же были закреплении на броне много ящичков, которые к тому же были плотно укрыты брезентом. Все бойцы группы были вооружены АКС-74, в комках и разгрузках с запасными рожками и ручными гранатами, в бронниках и шлемах 'Сфера'. В каждом их псевдоУАЗов находился крупнокалиберный пулемет. За баранкой КАМАЗа сидел среднего телосложения и такого же роста 23 летний сержант назвавшимся Козловым Степаном Максимовичем, водителем службы тыла Северо-Западного округа ВВ МВД. Старшим машины был 39 летний старший прапорщик Полуянов Андрей Васильевич, выше среднего роста, плотного телосложения, начальник склада РАВ отряда. Управлял БТР-80 подтянутый, чуток по выше водителя КАМАЗа, 22 летний младший сержант представленный своим старшим как Воротников Степан Максимович. Старший БТР, плотный, даже скорее полный, от этого выглядевший немного ниже ростом, чем на самом деле, 40 летний старший прапорщик Тищенко Аркадий Степанович, начальник автосклада отряда. Полухин пояснил, что после 14 часов им было поручено доставить на полигон, где их отряд проходил учебу, немного дополнительного оружия, боеприпасы, спецтехнику, спецсредства, медикаменты, запасные наборы мединструментов, сухпайки и обмундирования. А так же передвижную походную электронную типографию, для мотострелковой дивизии, так же находящейся на данном полигоне. К типографии прилагался запас краски и бумаги для печати широкоформатной газеты. И заодно перегнать в отряд вновь поступившую бронетехнику БТР и два 'Тигра', это так назывались псевдоУАЗы. Пользуясь, случаем Полухин загрузил десять стометровых рулоном кевлара и пластины титана - вольфрамового сплава от бронежилетов, для клубных броней. Данный груз был ранее закуплен, по-тихому, на складах у прапоров. Но никак не было случая вывезти груз со складов. Так как уже было поздно, то разгружать кевлар и титан не стали. Быстренько расселись по автомобилям и в путь к деревне Келыми, для участия в фестивале. Куда еще с утра ушли оба табуна лошадей и телеги.

   Садовое товарищество, правый берег р. Невы. 14 июля 2000 года РХ.

   К месту проведения фестиваля автоколонна подошла по правому берегу Невы, где уже находились табуны и телеги. В связи с поздним временем, сразу переправятся на левый берег Невы, на луг перед Келымой не стали. Остановились напротив основного лагеря фестивальщиков. Около огороженного новыми бетонными плитами, плиты в стаканах фундамента даже не были залиты бетоном, удерживались деревянными клиньями, участка размерами не менее 50 соток. На участке стояла отмодернизированная деревенская изба, хозпостройки, рубленные из бревен стоящие рядом два амбар, баня и большой кирпичный гараж, к которому с боку примостилась какое-то не понятного назначения строение, с трубой, так же как и гараж построенной из кирпича. С тыльной стороны амбаров было видна крыша еще какого-то строения, но фасад этого строения выходил на другую сторону от ворот. За ним виднелась верхушка кирпичной водонапорной башни. Участок выделялся от иных садовых строений и своими постройками, видно, что бревенчатые амбары и сама изба, как минимум постройками начала века. А так же размерами самого участка и его местом расположением. Отдельно от основной массы садового товарищества и намного ближе к берегу Невы. Остальные строения товарищества как минимум были расположены не ближе чем в двухстах метрах от берега. Расседлали и выпрягли из телег лошадей. Отогнали их в табун. Оба табуна, под присмотром конюхов, не стали отгонять далеко от лагеря. Пустили пастись на лужок между забором участка и берегом Невы, окаймленным ровными рядами высоченных тополей, с вездесущим тальником. С флангов выпас ограничивали заросли ивняка вперемешку с березами и елями, через которые лошади сами не пойду и лагерем 'витязей'. В лагере проставили одну армейскую командную палатку, а не все пять, решив при необходимости, поставит остальные завтра с утра. Пока обустраивали лагерь, Черный поинтересовался у Полухина, что за пепелацы, на котором приехала его группа. Последний пояснил, что им в бригаду с ГАЗа прислали на полевые испытания две пары новых вездеходов 'Тигры'. Которые по идеи должны были заменить в войсках УАЗы. Вот их и сделали помесью УАЗа и пендоского 'Хамера'. Правда в отличии от последнего у 'Тигра' проходимость как у УАЗа, а в отличии от УАЗа имеется броня, хоть и 5мм., но пулю от 'Калаша' держит. Полухин с Черным и Золотым зашли на соседний участок. Все-таки держать боевую бронетехнику и КАМАЗ полный оружия и боеприпасов на открытой территории как то не комильфо. На территории их сразу встретил мужчина среднего роста и среднего телосложения, седоватый, на вид чуть за 50 лет, одетый в какое-то подобие униформы черного цвета. Рядом с ним шли три огромные мохнатые собаки. Первым заговорил Черный.

  -Уважаемый нам бы с хозяином переговорить?

  -Что надо?

  -Вы хозяин?

  -Нет. Его нет. В Питере он.

  -А с кем пообщаться по поводу временного использования территории?

  -Так это не со мной. Можно с отцом хозяина переговорить.

  -Так позовите.

  Мужчина, отвернувшись к избе, закричал: - Павел Валерианович к вам пришли. Выйдете.

  На крик из избы вышел пожилой, худощавый, среднего роста мужчины, с лысой как шар головой, одетый в джинсы и ветровку, светло-серого цвета и направился к пришедшим.

  Мужчина в униформе повернулся к одноклубникам. Черному показалось, что он где-то встречался с ним, и он решил проверить

  -Мы с вами нигде не могли встречаться?

  -Возможно, Питер большая деревня. Если вы увлекаетесь собачками или с милицией как то сталкивались. То возможно и виделись.

  После этих слов Черный вспомнил, где он видел мужика. Память на лица у него всегда была превосходная. Года полтора назад, он от руководства РУБОП присутствовал при осмотре места нападения на инкассаторов. Вот там он и видел мужика. В форме и с служебной собакой. Так как данные мероприятии по его роду службы были не часты вот он и запомнил этого проводника служебной собаки.

  -Года полтора назад на расстрел инкассаторов вы с собачкой выезжали.

  -Я. А вы откуда знаете?

  -Сам там был. Вот вас и запомнил.

  -Понял.

  -Ты что здесь делаешь?

  -Да с год уже на пенсии как 50 стукнуло, так и пришлось уходить. И так пять лет по рапортам служил. А здесь сторожу от ЧОПа с собачками. Вот сынок хозяина на родовом участке решил загородный домик себе отгрохать. Сам какая-то шишка в мэрии и фирму строительную имеет, строительством занимается. Вот и начал строительства. Вишь сколько навозил.

  На участке и вправду находились штабеля бруса, досок, поддоны с кирпичом, кровельным железом, все аккуратно прикрыто полиэтиленом. За домом виднелась не малого размера яма, видан котлован начали рыть, так как рядом находился экскаватор на гусеничном ходу. Около ямы виднелся какой-то вагончик, по виду видать передвижной склад. Между забором со стороны Невы находились два КАМАЗа один шаланда с прицепом, другой с трейлером. На трейлере стоял бульдозер. Около них автокран, скорее всего на базе УРАЛа, видно было плоховато, загораживал, стоявший перед ним трактор 'Беларусь'-'петушок'. Рядом с амбарами виднелся еще один вагончик, этот по виду был жилой. К с тыльной стороне одного из амбаров притулился сарай-времянка, сколоченный из делового горбыля, так же видимо используемый для хранения стройматериалов. Вдалеке в конце участка в ближнем от садового товарищества углу виднелись какие-то хозяйственные постройки, видимо хлев для животных, так как к ним был пристроен крытый загон и рядом виднелся огороженный досками сильно рассчятый зарод сена по виду прошлогоднего. Около дальнего от входа забора виднелась кирпичная водонапорная башня.

  Пока Черный беседовал со сторожем и разглядывал территорию, подошел хозяин участка.

  С ним первым стал разговаривать Полухин. Пользуясь тем, что он был одет в полную полевую форму, только автомат оставил своим. Он, козырнув, представился.

  -Майор Полухин, спецгруппа 33-ей отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск МВД России.

  В ответ мужчина представился: - Курков Павел Валерианович, пенсионер.

  А дедок-то с юморко - подумал Черный.

  Георгий, немало не смущаясь малым подколом хозяина, продолжил: Павел Валерианович разрешите поставить на ваш участок нашу технику на двое суток. И самим её по охранять.

  -Разрешит-то можно. Но. Одежда есть одежда. Вон на другом берегу, сколько всяких в разной одежде понаехало. Что всех в рыцари записывать.

  -Понял Павел Валерианович. Вот моё удостоверение.

  С этими словами Полухин достал и развернув показал Куркову своё служебное удостоверения.

  Курков долго читал. Потом вздохнув, задумался. Видя, что хозяин колеблется Черный решил бросить на весы вес своего удостоверения и достав его предъявил в развернутом виде Куркову, произнеся при этом.

  -Полковник Черный Санкт-Петербургский РУБОП.

  По изучав так же некоторое время удостоверения Мечеслава, Павел Валерианович сдался.

  Константин Викторович - обратился он к сторожу- помоги открыть ворота. Поможем нашей милиции.

   Руководящая троица покинула участок. Вернувшись в лагерь, Полухин распорядился загнать за ограду свою технику, а Золотой присоединил и автобус - вахтовик. После перегона техника на участок, закрытия ворот, Полухин распределил время несения охраны. Не став ужинать, все залезли кто в палатку, кто в спальные мешки. И легли спать кто в палатке, кто с ней рядом. Бойцы группы Полухина по очереди несли охрану своей техники, а заодно и всего лагеря. Было решено начать переправу в 7 часов. К этому времени должен был подойти катер с баржей и переправит необходимые вещи, телеги и людей на левый берег. Лошади в количестве двадцати девяти голов Владимирцев переправятся сами, под присмотром одного из конюхов. Остальные лошади оставались на правом берегу.

   Лагерь реконструкторов около усадьба Куркова. Правый берег Невы. Суббота 15 июля по новому стилю вроде бы.

   Проснулись 'витязи' раньше, чем планировали, еще над Невой и по берегам стоял густой туман. Разбудили их выстрелы, и какой-то не понятный шум в основном лагере фестиваля на левом берегу. Так как из-за тумана ни чего не было видно, стали ждать, пока спадет туман и подойдет катер. А пока растопили полевую кухню и стали готовить завтрак на всех, кулеш из пшена с тушенкой и салом. Тут-то их и поразила первая странность. Их лагерь оказался, последи леса и справа и слева и из-за бетонных плит забора участка Куркова виднелись деревья. И это были не тонкие березки и ели с ивняком, а высокие сосны и ели. Хотя с вечера они становились лагерем на безлесном берегу. Часам к 8 туман расселялся, и стало возможным рассмотреть окрестности и левый берег.

   На их берегу странным образом исчез садовый поселок, и наезженная грунтовая дорога, ведущая от поселка к Курковскому участку и далее спускавшаяся к берегу реки в единственном удобном спуске в виде широченной пешей тропы. По данной дороге вчера вечером проехали их автомобили, телеги и лошади. На их месте появился строевой сосново-еловый лес. Но спуск с тропой к Неве присутствовал. Вот с неё и открылся вид на луг, напротив лагеря 'витязей'. На котором были видны две большие (штабные) армейские палатки, полевая кухня, автобус, три грязных, до такой степени, что не возможно разобрать их цвет, жигуленка, один изрядно потрепанный 'Ланд-Крузер', темно-синий 'Додж'. А вдоль самого берега, нелепо торчали три зеленых щита, сообщающих, что 'Лимонад 'Тархун' - единственный напиток из натуральных трав'. Справо от палаток, выше по течению, стояли десятка полтора больших белых шатров. Еще выше, вдоль низких ивовых зарослей - примерно столько же вигвамов. Вигвамы от шатров отделала площадка, огороженная низкой, в две жердины, изгородью. Дальше выше по течению, на верхушке небольшого продолговатого холма, одной стороной упирающего в Неву, а другой в заболоченную низину, расположилась два грубо рубленные, крытые чем-то наподобие дранки, дома, в окружении нескольких полуразвалившихся, низких сараев. Деревеньку от вигвамов отделала не широкая полоса густых ивовых зарослей. У самого берега, между вигвамами и деревенькой, ближе к холму, покачивалась большая, метров десяти длины, трех в ширину, с высокой мачтой, лодка. Ни каких надстроек или кают на ней не было. Так же как не было видно на ней и людей. Но перед мачтой виднейся небольшой матерчатый навес. Видно, что на левом берегу происходит что-то не понятное. Между палаток, шатров, вигвамов и в деревеньке бегали люди. Было видно, что они чем-то взволнованы. О чем-то громко говорят, но о чем слышно не было. При этом в деревеньке ещё и сильно жестикулировали. И чем дальше от нее, тем спокойней вели себя люди. Катер к обусловленному времени так и не подошел. Сотовый Золотого не отвечал. Как будто ни какой телефонной сети не было. Электронный голос говорил, что он не в зоне действия сети. То же самое было и с мобильниками других членов клуба. Не один телефон не работал. Магнитола в 'Лендровере' Золотого, когда её включили, так же ни чего не принимала. Даже после того как попробовали половить хоть какую ни будь станцию. В динамиках раздавался только характерный треск атмосферных помех, как будто ни каких передающих станций в мире не существовало. Хотя магнитофон работал исправно. Руководящая тройка, собравшись вместе, решали чисто русские насущные вопросы. Что делать? И кто виноват?

  -Так товарищи командиру, у кого какие будут предложения? Что за чертовщина творится?

  -Владимирович, у меня ни каких мыслей по окружающему нет. Сам не знаю, что и думать.

  -Эдуардович думай. А пока выдай Георгию лодку. Ты их сколько захватил?

  - Четыре надувные резиновые десятиместные.

  -Вот и выдай одну. Людей покорми. Лошадей напои. Да не мне тебя учить.

  -Георгий ты что думаешь?

  -Только маты. И как я груз в бригаду передам?

  -Ну маты в данном вопросе не помогут. А пока выдели своих парней, пусть пошарятся слева, справа, по тылам, на месте садоводства. Что, кто, где? Произведут разведку местности, прояснят обстановку. Ты на этом деле за старшего. Так же охрана и оборона. Военных привлеки к охране, поделись оружием. Я сам на лодочке на тот берег к Росину. Дашь своих двоих.

  -Понял Командир. Сделаю. Сейчас пришлю Гололобова и Михайлова.

  Через десять минут Черный с Гололобовым и Михайловым уже переправлялись на левый берег Невы. К корме, лодки был привязан крепкий нейлоновый шнур, для быстрого и не затруднительного возврата назад. Просто перетянут лодку с левого на правый берег и грести не надо. Переправившись на левый берег Черный и Гололобов, оставив Михайлова около лодки, направились к палаткам. По предыдущему опыту Черного в палатках всегда находилось руководство фестиваля. Действительно на одной из палаток лейкопластырем было выклеено 'ШТАБ ФЕСТИВАЛЯ'. В самой палатке ни кого не было. Поспрашивав у находившихся рядом участников фестиваля, где найти Росина либо кого из председателей других клубов, 'Глаз Одина' или 'Ливонский крест'. Где Росин или 'Ярл' Валентин Хайретдинов председателя клуба 'Глаз Одина' спрашиваемы, не знали. Удалось найти только 'Великого Магистра' председателя клуба 'Ливонский крест' Александра Тирца. Последний сам ни чего толком, что случилось, не знал, а знаемое объяснить не мог. Сказал только, что на лодке, стоявшей на реке около левого берега, ночью приплыли какие-то отморозки, перерезали жителей деревни, убили двоих 'индейцев'. И если бы не нарвались на охранявшего фестиваль милиционера, который их кого убил, а кого ранил, то могли порезать сонных участников фестиваля. Подоспевшие 'индейцы' и Росин, со своими людьми, помогли обезоружить и повязать оставшихся в живых отморозков. Сейчас с ними разбираются милиционеры, Росин и другие фестивальшики. В настоящее время Тирц направлялся к ним. Кроме того, непонятным образом исчезла деревня Келыма, которая была вечером в пятницу, на её месте появилась какая-то разваливающая деревенька. Исчезла дорога к станции Келыма. Исчезли садовые домики и бывшие пионерские лагеря, которые находились в сторону станции Келыма и были видны с луга. С реки исчезли все бакены. Сотовые и радиостанции у милиционеров не работают. После этого Тирц широким шагом направился в виднейшей на взгорье деревеньке. Черный уже решил направиться с Гололобовым в след за Тирцем. В это время к нему подошли два жилистых парня росту примерно 181-182 см. на вид года по двадцать четыре, которые представились как Волков Олег Рюрикович и Медведев Всеслав Мстиславович. Между ними и Черным завязалась беседа.

  -Мечеслав Владимирович можно мы с Всеславом присоединимся к вам?

  -А что так? Почему именно к нам?

  -Поверти, сами не знаем. Но у нас с Всеславом такое чувство, что так будет правильно.

  -Подтверждаю слова Олега и присоединяюсь к просьбе. В пути мы вам пригодимся.

  -Да пожалуйста. Собирайте вещи и идите к надувной лодке. Воон видите на берегу, военный стоит. Вот к нему и идите. Скажите, я разрешил вам с нами на тот берег плыть. Только мы ни куда двигаться из своего лагеря до воскресенья не собираемся.

  -Это вы пока не собираетесь.

  -Олег вы что экстрасенс-предсказатель?

  -Нет Мечеслав Владимирович, мы с Всеславом простые ученики волхвов.

  -Да кого только нет сейчас на Руси.

  Походив по лагерю и не узнав более ни чего нового Черный с Гололобовым подошли на берег к своей лодке. Там их ждала толпа человек в пятьдесят, среди которой были женщины и дети. Всеслав и Олег так же были здесь.

  -Николай что за толпа?

  Вместо Михайлова, не успевшего, и рта раскрыт, ответил Медведев.

  -Мы с Олегом предложили этим людям, присоединится к вам и в дальнейшем идти вмести с 'Витязями' и они согласились с нами. Вот и пришли, чтобы идти с вами.

  -Товарищи вы все согласны идти к нам.

  Общий ответ толпы был согласие на присоединение к 'витязям'.

  -Предупреждаю сразу. У нас в клубе порядки и дисциплина армейская. Кому не нравится это, то предлагаю сразу уйти. В случае не подчинения наказание будет самое жесткое из возможных.

  Ни кто из пришедших не вышел. Переплава пятидесяти человек с вещами заняла около часа. Так как лодку таскали за шнуры. Груженую лодку с левого на правый подтаскивали шнуром прикрепленному к лебедке 'Лендровера' Золотого, пустую с правого на левый подтаскивали шнуром руками. Тем более на лодки был только один Гололобов. Управились за семь рейсов.

   После переправы опять затопили походную кухню и стали готовить обед, с учетом вновь прибывших лиц. Среди прибывших кроме Медведева и Волкова были и члены трех других клубов. По разным причинам решивших перейти к 'Витязям'. Из 'Глаза Одина' Сенявин Евгений Степанович; из 'Черного Шатуна' Семенов Виктор Львович, Молот Игорь Глебович, Котов Валерий Вячеславович, Ляхов Константин Игоревич, Афанасьев Максим Васильевич; из 'Ливонского креста' Петин Иван Григорьевич и три учителя из одной школы ? 123: Граббе Александр Эдуардович, Костин Лев Игоревич, Симонов Лев Олегович. Кроме членов клубов были и гости приглашенные членами клубов: Логунов Валерий Адамович, был приглашен Сенявиным. Владимиров Глеб Николаевич, приглашен Семеновым. Слепнев Григорий Порфирьевич и Картышев Сергей Павлович оба они были приглашенные Молотом. Степанова Ивана Николаевича пригласил Петин. Панасюк Родион Георгиевич попал на фестиваль по приглашению Афанасьевым. Родин Петр Романович на фестиваль его затащил Ляхов. Стрит Степан Тихонович пришедшел на фестиваль с Котовым. А так же водитель автобуса, привезший часть гостей и участников фестиваля на этот злосчастный луг, 38 летний среднего телосложения и такого же роста, с уставшим лицом Родионов Роман Степанович, который не смог выехать на автобусе с луга и хотел добраться до предприятия, что бы сообщить о случившемся руководству. Кроме мужчин так же присоединились к 'Витязю' и женщины в количестве двадцати трех человек в возрасте от тридцати пяти до восемнадцати лет. И восемь детей в возрасте от пяти до двенадцати лет. Пока готовился обед, собрали собрания всех, кто был на правом берегу. К этому времени вернулись и разведчики из группы Полухина. По их донесению исчезли не только дачные участки с домиками, дороги, но и любые признаки цивилизации начала 21 века. Окружающая местность изменилась практически до неузнаваемости. Там где вчера была проезжая дорога, сегодня располагалось практически непроходимое болото. Правда имелись не многочисленные звериные тропы и тропинки. Но проехать на них на телеге или тем более на автомобиле не возможно. По ним можно пройти только пешком либо, в крайнем случае, проехать верхом на лошади. Золотой предложил оставить автомобили и телеги на месте, а самим на лошадях, благо их хватало всем присутствующим, выбираться к Питеру, к цивилизации. Полухин возразил против этого, пояснив, что ему лично и бойцам его группы, было, поручено доставит на полигон бригады КАМАЗ, груженый под завязку оружием, боеприпасами, спец техникой, спец средствами и иным имуществом МВД. А так же перегнать новую технику. И если они груз не доставят, либо доставят в не полном объеме. То лично ему Полухину грозит трибунал. Да и остальные бойцы пойдут под военный суд. Каждому из них мало не покажется. Выслушав мнение участников. Черный, который автоматически превратился в командира их отряда, учитывая его самое высокое звание среди присутствующих, а это немало для людей носящих погоны, составляющих основу их группы. А так же и то, что он был председателем клуба, принял решение. В соответствии, с которым все автомобилей и телеги с кухней загоняются на территорию огороженного участка Куркова, благо место было высокое, сухое. Для охраны остались тройки Слепцова и Седых, старшие и водители транспорта. Все женщины, дети, гости, и все имущество так же перемещается за забор. Организуется охрана и оборона периметра. Старшим назначается Золотой. Члены исторических клубов срочно затачивают своё игровое оружие, одевают брони, седлают коней и выдвигаются в сторону Ладоги. Благо до нею немного ближе, чем до Питера. При обнаружении признаков цивилизации возвращаются за остальными людьми и имуществом с техникой. На сборы дается полтора часа. Было решено взять с собой продукты, оружие как игровое, так и современное и боеприпасы к современному огнестрелу, распределив груз по вьючном седлам Владимирских тяжеловозов. Подобных седел в КАМАЗе 'Альфы' оказалось более тридцати штук. Для владимирцев имелись так же семьдесят верховых седел. Идти решили на 'владимерцах'. 'Буденовцев' было решено оставить на месте, хотя для них и мелось тридцать верховых седел. В 'Ленкузере' Золотого обнаружилось десять комплектов индивидуальных радиостанций УКВ марки 'Кенвуд'. 'Кенвуды' были розданы в голову, центр и хвост колоны для облегчения связи и управлением колонный. На участке радиостанций хватало. БТР, 'Тигры' и ВВ 'КАМАЗ' были оборудованы штатными радиостанциями и дополнительными 'Северками К' выданных в каждый автомобиль и БТР. Так же у остающихся членов спецгруппы Полухина имелись свои штатные армейские носимые радиостанции. Решения Черного ни членами 'Витязя', ни вновь присоединившимися не оспаривалось. 'Витязи' по привычке без разговоров подчинились Чернову, умел все-таки Чернов командовать, ведь не зря он и получил кличку 'КОМАНДИР', прилипшую к нему ещё в Чечне. И оттуда с помощью Полухина и его ребят кличка перекочевала в клуб и прижилась среди одноклубников. А вновь присоединившиеся полагались на мнение своих новых товарищей, хорошо знавших человека, который давал указания. С заботами провозились до вечера, в указанные полутора часов не управились. В связи, с чем было решено, выступать утром в воскресенье, по заранее разведанному бойцами Полухина маршруту. Поужинав, приготовив на утро завтрак и переложив его в казаны. И легли спать.

  Усадьба Куркова. Правый берег Невы. 08-00. 16 июля по новому стилю вроде бы.

   Утром в воскресенья в 8 часов колонна двинулась от берега Невы. Было решено двигаться вдоль Невы вверх по течению в сторону Ладоги. Самопроизвольно, чуть ли не на инстинктах, с учетом опыта большинства присутствующих мужчин, сложился порядок движения колонны. Впереди двигалась разведка в составе старшего Брусилов, Лазарева, Батова и Монахова, каждому из них передали по 'Кенвуду'. За ними двигались основные силы, остальные члены 'Витязя' и других клубов, которые и были розданы остальные шесть 'Кенвуда'. Замыкали колону шесть человек из спецгруппы под командованием Полухина, у них имелись штатные армейские носимые радиостанции. Всего в колоне было тридцать три конных, оружных в броне мужчин. Двигаться, как планировалось, не получилось в связи с заболоченностью берегов. Постоянно отклонялись от берега, потом опять возвращались к Неве. Так отряд двигался, с одним 20 минутным привалом, более шести часов и к 15 часам вышли к деревне. Внешний вид деревни поразил путников. На берегу ручья, впадающего в Неву, между старыми деревьями стояло с десяток низких темных избушек. Между избушками протянулись вскопанные грядки, с какой -то зеленью. В воздухе осушался очень сильный запах рыбы. И свежей, и вяленой, и сушеной, и копченной и даже протухшей. Жители деревни, увидев путешественников, стали разбегаться в разные стороны. Но в основном в близь лежащие кусты. С трудом удалось найти, в одной из избушек, невысокого, около 154 см. худощавого мужика, одетого в дранные, грязные штаны, и рубаху, шитую из грубого, домотканого, не отбеленного полотна. Монахову, который нашел данного индивидуума, держа его за шиворот над землей в правой руке, пришлось несколько раз не сильно встряхнуть его. Только после этого бледный мужик стал отвечать на задаваемые вопросы. В ходе подобной беседы с трудом удалось узнать, что мужик крещён Никодимом, по национальности он ижора. Деревня называется Заболотье. В его речи присутствовал, какой-то не знакомый говор, который без привычки не сразу и поймешь. Слова реконструкторы понимали с трудом, очень уж они была архаичная. На вопрос имеется ли в деревне телефон или радиостанция мужик только округлял глаза и ни чего не отвечал. Единственно, что хорошего смог сообщить Никодим на вопрос, есть ли у них в деревне глава администрации или какой-нибудь старший. Что, глава администрации, к удивлению Черного, которого Никодим называл, староста, в деревне естественно есть. И он может привести бояр к нему. Староста отыскался в четвертой по счету избёнке. Был он так же невысок ростом примерно около 157 см., худощав, седоволос, морщинистый. Его борода так же отливала серебром, что естественно старило его, и на вид ему можно было дать более шестидесяти лет, по меркам начала 21 века. Староста назвался Прокопом. Разговор с Прокопом так же не клеился, последний все больше кланялся и называл Черного, который и вел переговоры, боярином. А на большинство заданных простых вопросов, например: есть ли в деревне телефон, радиосвязь, какая либо автомашина или как проехать в Питер или Кировск, ни чего не смог ответь. За то на вопрос, где найти вышестоящего начальника и как его зовут, после ряда уточняющих с его стороны вопросов, поясняющих ответов, со стороны Черного и подключившихся путешественников. Сообщил, что государево человека Семена Зализу можно найти у него в имении. Проехать туда можно, если нужно, то он Прокоп сам отведет бояр к Зализе. После этих слов Черный замолчав на две минуты, что то обдумал. И задал вопрос, который задает в психбольнице.

  - А скажи Прокопий который сейчас год?

   Ответ, озадачил всех находящихся вокруг фестивальшиков. Удивленный Прокоп ответил: - Так 7060 год боярин идет. Али не знаешь?

   -7060 год от Рождества Христова? - спросил Черный.

  На что Прокоп еще более удивленный, но было видно, что к удивлению примешана и подозрительность ответил.

  -Сейчас идет лето 7060 года от сотворения мира.

  Быстренько, в уме, отняв от 7060 разницу в 5508 лет, Черный получил 1552 год от рождества Христова. Два следующих вопроса не только еще более усилии подозрительность Прокопа, но и сделали его удивление просто запредельным.

  -В какой стране сейчас находятся?

  -На Руси.- Был ответ Прокопия.

  -Кто на Руси государь?

  -Великий князь Иван IV Васильевич. - был ответ старосты.

  Эти ответы Прокопа повергли в шок походников, но и тут же, хоть как-то объяснили все несуразица последних двух суток. Черный, хотя и не справившийся с шоком, на автомате, довел разговор до конца. Он договорился, что отряд разместится на ночевку в деревне. Прокоп с деревенскими покормит их ужином и завтракам. А утром проводит до наезженной дороги, которая ведет в сторону какого либо города. Первая мысль изумленного мозга была о чьем-то розыгрыше. С этой мыслю Черный, и дал команду располагаться на ночлег, распрягать и разгружать коней, протереть их и отвести на прилегающую к деревне небольшую полянку попастись, выставить охрану, распределить сектора для обороны. Как при внешнем нападении, так и при нападении из нутрии, со стороны аборигенов. Черный соскочил с лошади и прошелся, осматриваясь по деревне. Осмотр его не удовлетворил. Все увиденное подтверждало слова старости о времени, в котором он сейчас находился. Ни каких следов цивилизации 20 века. Только вещи абсолютно аутентичные предполагаемому периоду, середина 16 века. Ни один человек или организация, не могли позволить себя истратить такие деньги на простой розыгрыш. Изготовление в 21 веке окружающих Черного вещей, в том числе и рубка строений, стоила огромных денег. И не только сама работа, а и консультации специалистов по мельчайшим деталям увиденных вещей, предметов, строений. Да хотя бы одно старение окружающих его строений и предметов, предание им вида, как после длительного пользования. Поставиы армейскую штабную палатку, захваченную в поход и сложить в неё поклажу вьючных лошадей, выставили к ней дополнительный пост. После выполнения выше описанных дел, собраться около палатки. На все дела ушло порядка полутора часов. Когда все собрались на обусловленном месте. Черный сообщил своим товарищам.

  -Как все уже знаете, мы каким-то образом провалились во времени или перенеслись в другой, параллельный мир, соответствующий по времени, середине 16 века нашего мира. Сейчас мы находятся на территории Руси, в её Северо - Западной части, точно в том же месте, где и были в 2000 году. Только на дворе июль 1552 году от Рождества Христова, и править страной Ивана IV прозванный, как и его дед Грозным. Более подробной информацией о ситуации мы пока не располагают. Вернутся назад в 21 век в свой мир, мы пока не можем. И возможно ли это в принципе нам так же не известно. Но необходимо как-то легализоваться и обустроится в этом мире. Но при этом необходимо учитывать, что правит Иван Грозный, хотя и был данный царь не самым плохим за историю Руси. Но времена и нравы на Руси и не только на Руси соответствуют эпохи. Тем более что мы для местных чужаки. Появились незнамо как незнамо откуда с оружием в пограничной зоне. А чужаков в это время нигде не любят. Тем более не понятных чужаков, такие факты не приветствовались во все времена. Даже в начале 21 века. И скоро в данном местности начнется война со Швецией, а за ней и Ливонская война. Во всяком случае, так было в нашей истории. То, учитывая эту информацию, необходимо как можно быстрей уходить с этой территории. Вы пока подумайте за ночь. И пока будем завтра возвращаться к своим. Там и обсудим ситуации и примем решения.

  -Командир ты правильно сказал, что появились мы здесь не понятно как. -Подключился к разговору Брусилов.- И уходить нужно. Вот и предлагаю из Руси выйти и на Русь войти, но через Прибалтику или как её сейчас называют Ливония.

  -Вот и надо всем прокачать ситуации. Набрать побольше информации. Рассортировать её. Проанализировать. Сейчас мы ни чего решить за других не можем. А мысль об внедрении на Русь с территории Прибалтики - Ливонии, правильная. Я за. А сейчас и правда спать пора.

  На том и порешили. Хотя спать легли около часа, и то только после неоднократных напоминаний Черного и его зама Полухина о завтрашнем пути.

   Русь. Правый берег Невы. Деревня Заболотье. 07-30 17 июля по новому стилю 1552года РХ.

   Утром, после завтрака Черный найдя старосту, спросил его:

  -Прокопий есть тропа по берегу реки, что бы пройти по ней к морю и перейти Неву на тот берег.

  -Есть, как не быть. И место для перевоза удобное.

  -А дальше, до Наровы путь есть?

  -Так тоже ходят люди. Еже ли вам, так конные пройдут.

  -Проводишь? Заплатим, не обидим.

  -Сам нет. А провожатого дам. Чем заплатишь?

  -Приходи через четыре дня к нам. Иди по нашим следам. Увидишь усадьбу с каменной оградой, там нас и найдешь. В усадьбе и обсудим.

  -Приду боярин.- согласился староста, хотя на его лице явно читалось изумление, какая усадьба да ещё с каменной стеной, в хорошо ему знакомых окрестностях.

  В это время к Черному обратился подошедший Полухин:

  -Командир лагерь свернут, лошади оседланы, люди готовы к переходу.

  После этих слов, Черный попрощался со старостой и подойдя к своим людям, сев на лошадь, дал команду к движению. Назад двигались в том же порядке, что и вчера.

   К усадьбе Куркова прибыли около 16 часов. Практически сразу все население усадьбы собралось около походников. Черный, Полухин, Брусилов остались отвечать на вопросы, остальные занялись лошадьми, снимать седла, обтирать, выводить на лужок.

   Черного просто забросали вопросами. Чтобы не отвечать каждому, он крикнул.

  -Сейчас я заберусь куда повышу, да хоть вот на этот 'Тигр', - указав при этом на стоящий метрах в двадцати от него один из 'Тигров'. Забравшись на бронеавтомобиль Мечеслав продолжил:

  - Вот с него и отвечу на все вопросы. Но сперва я расскажу, что мы узнали в походе. Новости сразу скажу плохие. Мы находимся на том же месте что и позавчера. Но на дворе 16 июля 1552г. Да. Да. Вы не ослышались 1552 год от Рождества Христова. В России или вернее в Московском царстве правит царь Иван IV Васильевич Грозный. Если кто и не знает, что за царь уж комедию 'Иван Васильевич меняет профессию' все видели. Вот тот царь сейчас и правит.

  Раздались выкрики из толпы: - Так что делать? Что с детьми будет?

  Успокаивающе подняв руку Черный продолжил.

  Руководство клуба предлагает остаться на Руси. Правда, из этих мест нужно уходить. Граница. Года через два-три война начнется. Но и на Руси нам жить нельзя. Чужие мы. Речь, жесты, обычаи, привычки, даже пластика движения все иное. Сразу видно чужака. Вот и предлагаем изобразить из себя реэмигрантов. Откуда прибыли обсудим попозже. А пока все думайте, откуда мы прибыли. Вводная такая мы все по крови русские. Предки давно отбыли в чужедальние края. А потомки по каким-то причинам решили вернутся на историческую родину. Да вот незадача у берегов Ливонии судно потопло. Часть пассажиров и груза спаслись, а часть почти со всей командой погибла в море. Предлагаю зайти на Русь через Ливонию. У них там сейчас практическое безвластие. Можно тихонько пройти. И уже от них легализоваться на русской территории. До Ливонии так же пройти по тихому лесами. С какого населенного пункта начнём легализацию в Руси и куда пойти, потом на жительство определим позже. После сбора дополнительной информации. Так же нам сейчас необходимо решить, кем нам легализоваться на Руси. В настоящее время на Руси имелось два основных сословия: служивые люди и тягловый люд. То есть те, кто служит государству и не платить налоги и соответственно имеет привилегии похожие на привилегии европейских дворян. И те, в том числе и богатые купцы, кто платить налоги, но не имеет каких-либо подобных привилегий. Удастся или не удастся, нам вернутся назад, ни кто не знает. Нужно думать на перспективу, о детях, внуках и других своих потомках. Что бы уже сейчас быть внесенными в переписные листы ратников. Получить пожалованные грамоты на землю. То есть стать боярами земли русской, войти в привилегированный правящий класс. Правда, необходимо будет постоянно рисковать, воевать за эту землю. Либо записаться в тягловое сословия и платить налоги, а лет через сто, что по историческим меркам не так уж и далеко, при Алексее Михайловиче Романове потомки могут попасть и в крепостные.

   -А зачем нам отсудить уходить - заговорил Граббе - мы находимся на торговом пути, обоснуемся здесь, отстроимся. Основа уже имеется, эта усадьба. Укрепим её. Ни одно войско при нашем оружии и техники не сможет её захватить. Потом расширимся, другие земли прихватим, глядишь лет через пять у нас уже приличное княжество будет.

  - А кушать Вы Александр Эдуардович что будете, патроны для нашего оружия и запасные части для техники, где брать будете. На этих землях плоховато что-то зерно родится. Новгород все время закупает зерно на остальной Руси, в низовых городах, как они говорят. Даже в наше время, спросите у Степана Эдуардовича, урожаи желают быть лучше, несмотря на новые сорта зерновых и применения удобрений. Холодновато у нас и земелька бедноватая, это Вам не южно-российский чернозем. А про торговую дорогу лучше вообще не заикайтесь. Сами бы Вы у нас в нашем времени поселились бы в проходном дворе, где постоянно шастают различные не сильно законопослушные личности. Вы же фактически предлагаете начать войну с Московским царством и Шведским королевством, ибо они за эти земли давно спорят, а тут какие-то бродяги их земли захватываю. Захватит-то земли мы захватим, кто бы сомневался, при нашем то оружии и техники, но вот удержим ли. Как говорится захватить легко, удержать захваченное трудно. Мы можем выиграть сражение но не сможем выиграть войну. Сотней людей против двух государств. От разбойной ватаге отобьемся, это и не оспаривается, против государства нет. По причине окончания вскорости боеприпасов и выхода из строя техники, а там и сами захватчики, то есть мы закончимся. Ибо противник может позволить разменивать нас одного к своей сотни, и даже тогда он победить, просто мы скорее кончимся чем воины у противника.

  -Так у нас же знания имеются, - не сдавался Граббе- можем не такое оружие как имеем создать, но чуток по проще, и то в это время это будет супероружие.

  - Я извиняюсь, а из чего вы его Александр Эдуардович создавать будете, и на чем. У Вас, что заводы со станками, комбинаты с мартенами, рудники и шахты на месторождениях металлов имеются. Нет у этого ни чего ни у Вас, ни у нас. Вот и выходит, что можем мы воевать пока только тем, что с собой принесли в этом мир.

  - Так можно же создать все это. А месторождения рядом имеются, в той же Швеции железо, в Карелии олово, на Ладоги медь и то же железо, иди бери, разрабатывай. - привел свои аргументы историк.

  - Вот, вот. Опять захватываем либо принадлежащие Московии и Швеции земли, или на спорные земли разеваем роток. Да и кто нам даст время на постройку тех же металлоплавильных заводиков хотя-бы для начала. Задавать как только узнают, что мы здесь обосновались. Чужаки мы здесь и ни кто за нами не стоит и местные это быстро поймут. А наше оружие и техника для местных правителей будет дополнительной приманкой для нашей ликвидации. Моё мнение, нужно срочно уходить отсюда и как можно скорее. Потом забиться в дальний угол, в медвежьих краях и строить промбазу, копить финансы, наращивать военные мускулы. Вот когда окрепнем, наберем у местных авторитетов, тогда и можем заявления выдвигать и что-то требовать, когда за нашими спинами будет тысяч сто прекрасно обученного, вооруженного и снабженного войска, с прекрасно развитой тыловой базой. А пока в Ливонию и оттуда на Русь. А пока нужно решать, где на Руси обоснуемся. Надеюсь ни кто не желает переехать на ПМЖ в 'просвещенную' Европу?

  - Да про Европу у меня и мыслей переезжать не было, а вот по остальному. -продолжал возражать Александр- В той же Ливонии можем остаться, захватим пару-тройку замков. Ни кто и не почешется, подумаешь одних рыцарей сменили другие. Пока Ливонская война начнется, сумеем создать кое-какую промышленность на отбитых землях. Вот и преподнесем Ивану Васильевичу подарок, русские земли в немецкой Ливонии.

  - Опять Александр Эдуардович, те же яйца только в профиль. Получим в противники вместо Московского царства, Ливонский ордер и с ним вся Ливонскую конфедерацию, за ними ганзейские купцы подтянутся, ибо порушим мы им их торговые схемы и уменьшим прибыль. Это ганзейцы ни кому не прощали и нам не простят. Да что за примером далеко ходить, напомнить чем для России закончилась Ливонская война?

  -Нет не надо, и так знаю.

  - Вот и прекрасно, - продолжил полковник- так что еще раз повторяю, с Невы, этой проходной дороги нам надо уходить в Ливонию, в ней так же не задерживаться и идти дальше на Русь. Вот в ней и просится на службу-жильё в ту местность, которую решим выбрать.

  - Я еще могу привести один аргумент в пользу ухода с Невы и из Ливонии - раздался из толпы голос Пирогова- с медицинской, а вернее с санитарно-эпидемиологической позиции. Почему то ни кто не вспомнил, что чума в Россию всегда приходила с запада через Новгород и Псков. А мы находимся на самой торговой дороги и занести нам заразу может любой из проходящих мимо и остановившихся на время торговец. А Ливонии это же та же Европа по своему санитарному состоянию, просто ужас. Так что я поддерживаю мнение Командира об уходе с Невы и из Ливонии. А куда, подумаем обсудим.

   Еще долго, с перерывом на ужин, фестивальшики обсуждали сложившуюся ситуацию. В итоге единогласно проголосовали за предложение Черного. Их сводная группа, объявляясь боевым отрядом 'Витязь'. Командиром единогласно был избран Черный. Его заместителем по боевым вопросам Полухин. Заместителем по гражданским делам Золотой. Решено было достигнуть, спуститься вдоль Невы, побережья Финского залива, там переправиться на левый невский берег и пройти по тропинкам и дорожкам в Ливонию. Откуда перейти на территорию Московского царства.

   После принятия принципиального вопроса о дальнейших действиях слова взял Золотой.

  -Господа. По полученной Командиром информацией путь в Ливонию не обустроен. Если коротко, то пройдут пешие, конные. Телега или пуще того автомобиль не пройдут. Автострад и просто проселков нет. В лучшем случае есть тропа. Таким образом, хотим мы или не хотим телеги, весь автотранспорт с частью груза необходимо оставлять здесь. Но бросать имущество вот так под открытым небом нельзя. Все брошенное нам в последствии пригодится. Предлагаю для оставляемой техники и другого имущества построить хоть и временное но надежное и крепкое хранилище. Кто за. Прошу голосовать. Кто против. Воздержавшиеся. Единогласно. Вот и хорошо. Завтра с утра часть мужчин пойдет заготавливать бревна для стройки. Остальные начнут саму стойку.

   По окончанию речи Золотого, на броневик опять залез Черный и обращалась к присутствующим сказал: - Все что знали мы вам изложили. По принципиальным вопросам решения принято. Сейчас время позднее, поря спать. Майор Полухин организуйте охранение. Все всем отбой.

   Сойдя с 'Тигра' Черный в сопровождении Полухина, Золотого направился к избе Куркова. Подойдя он постучал в дверь и дождавшись: -Войдите. - открыл дверь и вместе с товарищами вошел в избу. Обстановка комнаты ни чем примечательна не была. Практически комната в любой среднестатистической городской квартире. В комнате находился сам Курков и немолодая на вид около 60 лет, не высокая, худощавая, седоватая женщина. Друзья представились. Курков в ответ, в присущей ему манере, представил присутствующую женщину: моя жена Куркова Ирина Викторовна, агроном на пенсии, 58 лет. Проходите, присаживайтесь к столу, чаю попьем.

  Друзья дружно разулись. Ирина Васильевна показала, где можно сполоснуть руки. После выполнения этих действий руководящая тройка присела к накрытому столу.

  Не откладывая дела в долгий ящик Черный рассказал чете Куркувых имеющуюся у них информацию о сложившейся ситуации, о принятых клубом решениях. И продолжил:

  -К вам уважаемый Павел Валерианович мы зашли с просьбой разрешить на вашем участке построить хранилище для техники и части груза, провести работы по укреплению периметра забора, что бы если что легче было отбиваться и оставить у вас часть людей для охраны оставляемой техники и груза. Да и узнать у вас, вы с супругой с нами или как-то по другому решили.

  - Э. Извините не помню вашего имени отчества.

  - Ни чего. Мечеслав Владимирович.

  -А можно и по простому, Командир.- это вклинился в разговор Полухин.

  - Так вот Мечеслав Владимирович. Если говорить в принципиальном смысле вопроса. То мы с Ириной безусловно с вами. Так Ирина.

  -Так, так Паша.

  - А если конкретно, то мы с вами в Ливонию идти не можем. Староваты уже. Да и здесь кому-то оставаться нужно. Мы ведь с Ирой не одни. Кроме нас в усадьбе находятся сторож Константин Викторович, вы его видали. И от сына приехали пятеро рабочих. Их то как мы бросим. Вместе попали, вмести и горевать будем, если придется. А что до строительства так стройте. Что нужно можете брать из материалом сына. Ему они видно уже не пригодятся. А про ваших людей для охраны и укреплению забора так мы только за.

  -Спасибо Павел Валерианович. Спасибо Ирина Викторовна. Мы завтра и начнем. Вы людей пришлите ко мне завтра, познакомится. А пока разрешите отклонятся. Поздно уже. Мы пойдем.

   С этими словами Черный поднялся из-за стола, за ним поднялись и пошли к выходу и Полухин с Золотым.

   Выйдя из избы 'чрезвычайная тройка' направилась по своим делам. Золотой раздавать указания на завтрашние хозработы. Черный с Полухиным обошли периметр усадьбы, проверили несение службы часовыми. Вышли на луг к табунам. Проверили состояние охраны и там. И только после этого пошли спать.

   Усадьба Куркова. Правый берег Невы. 18 июля по новому стилю 1552 года РХ.

   Утро началось с хозяйственных хлопот. Золотой побежал осматривать неожиданно появившийся стройматериал. Полухин, по просьбе Золотого, распределил мужчин на работу. Кого в лес за бревнами, благо в хозяйстве Куркова нашлась не только электропила но и старая добрала бензопила 'Дружба'. Наличие, которой очень помогло сэкономит время и силы при заготовке бревен. Вывозили лесины с помощью советских тяжеловозов и владимирцев. Уже к вечеру этого дня необходимая древесина была привезена в усадьбу. Черный, в 'штабной' палатке, беседовал с 'аборигенами' усадьбы, которых направил к нему Курков. Первым пришел ранее знакомый Шопенков. Поздоровавшись Черный спросил знает ли он что с ними произошло. Шопенков ответил:

  -Да. Знаю. Еще вчера просветили.

  -И что будешь делать.

  -Если возьмете к себе то с вами. Если нет буду думать что делать.

  -Правильно мыслишь. Сейчас в это время одному не выжить. Одиночка гарантированный труп или раб, холоп. Расскажи коротенько о себе.

  -Как вы уже знаете больше года как я на пенсии, по достижению предельного возраста. До этого служил кинологом в ГУВД. Вышел на пенсию старшим прапорщиком. Возраст полных 51 год. Женат или наверное сейчас уже был женат. Пью умеренно, не увлекаюсь. Умение - хорошо работаю с собачками. Как разведение, воспитание так и сама охранная и розыскная работа. Сейчас у меня три собачки. Да вы их наверно видели. Кобелек московской сторожевой и две сучки кавказская и среднеазиатская овчарки. Еще по немного могу строить, хоть из дерева хоть из кирпича. Если надо то и автомобили ремонтировать. Вон моя семерка' стоит.

  Действительно между баней и амбаром стояли темно-синие 'Жигули' ВАЗ-2107.

  -Что про работяг можешь сказать?

  -Да что сказать я с ними не больше недели общаюсь. Обыкновенные русские работяги. Единственное могу точно сказать, что не забулдыги. За все время даже запаха от них не почуял.

  - Так ты с нами.

  -Я уже сказал, если возьмете то да, не подведу.

  -Возьмем. Иди. Позову кого нибудь их работяг.

  Шопенков вышел из палатки. Минуты через две его места занял высокий парень, одетый в немного замызганную спецовку синего цвета с логотипов 'Спецстрой' на спине. Правда, логотип Черный заметил только, когда парень уже выходил из палатки. Начало беседы началось как с Шопенковым. Парень назвался Абрамовым Дмитриев Владимировичем 25 лет, бульдозерист ОАО 'Спецстрой', прибывший по распоряжению прораба на участок директора фирмы для подготовки строительства его загородного дома.

  -Расскажи про себя? Служил в армии? Если да. То кем? Женат, нет. Что умеешь.

  - Да и рассказывать не чего. Отслужил, как и все два года в мотострелках, саперный взвод. Там и на бульдозере работать научился. Женится не успел. Есть мать, отец, старший брат и младшая сестра. Понимаю в дизелях, могу отремонтировать бульдозер, да и практически любой трактор. Могу стрелять из калаша. Кое что помню по минированию и строительстве укреплений. Но немного. Вот и все что знаю и умею.

  -Не так то и мало. Так ты с нами или как?

  -Да куда я от вас. Сам хотел проситься. Одному трудно. А с вами хоть поговорить можно.

  -Все можешь идти. Найди во дворе Золотого, это такой здоровый мужик, сейчас бегает, указания раздаёт по работе. Скажешь Черный послал, ты вступаешь в 'Витязь'. И позови следующего.

  В это время в палатку забежал Золотой и со словами: - Командир сам выйди, посмотри. Да и реши, что строить. - подошел к Черному.

  В ответ Черный с удивлением спросил: - Ты это о чем?

  - Пойдем сам глянешь, чем объяснять сто раз.

  На выходе они столкнулись с мужчиной среднего роста и среднего телосложения, на вид около 33 лет, ярко выраженного блондина, на круглом лице которого ресницы и брови были плохо различимы. Судя по спецовки, такой же как была одета на Абрамове, это был еще один из работников сына хозяев усадьбы. Не останавливаясь Черный бросил ему: -Пошли за мной. - продолжая идти. Около входа его ждала еще пара мужиков один также одет в спецовку 'Спецстроя', второй в рубашку в сине-коричневую крупную клетку и брюки, какого-то неопределенного темного цвета, не определяемого из-за своей заношенности и загрязнения. Махнув мужикам, чтобы они так же шли за ним, он продолжал идти за Золотым. Наконец процессия подошла к яме-котловану. На вид размеры ямы состояли не менее пяти метров глубиной, метров одиннадцати шириной и около сорока длиной. Указывая на котлован, Золотой пояснял:

  -Я что предлагаю. Вместо того чтобы строит наземное хранилище. Просто приспособить уже имеющую яму. Чуток удлинить её. Прокопать вход, вернее въезд-выезд, укрепить стены, наложить пол и перекрыть. И бревна толстые нужны в меньшем размере. На пол и стены и мелочь пойдет. И время сэкономим. Если начнем сейчас строить то завтра, максимум послезавтра закончим.

  -Так делай. От меня-то, что надо?

  -Да посмотреть. Одна голова хорошо, две лучше.

  -Если не сыро будет, так делай.

  - Все, делаем. Ты спроси у хозяина. Технику бы использовать, экскаватор, бульдозер, 'петушок'. Намного скорее работа пойдет.

  -Пойдем, спросим.

  С этими словами Черный направился к избе Курковых, за ним на расстоянии не более шага следовал Золотой. Самого главу семейства нашли около избы, он только, что вышел из амбара, вытирая руки ветошью.

  -Павел Валерианович, разрешите использовать строительную технику для постройки хранилища под технику.

  -Да что там спрашивать. Мы же вчера все обговорили. Раз присоединяемся к вам то и техника общая. А вы как старшие уж и командуйте ею.

  -Спасибо.

  -Все иди, задействуй технику.

  -Уже бегу.

  -Да Воротынского не вида?

  -На лесосеку пошел. Да вон он гляди уже вернулся.

  В это время в ворота усадьбы вошел владимирец, волоча за собой на веревках бревно. За ним с подобием вожжей в руках шел Воротынский.

  -Миша передай кому нибудь коняшьку и иди ко мне. Разговор есть. - закричал Черный.

  -Сейчас подойду Командир. -ответил Михаил.

  Минут через пять Воротынский подошел к Черному.

  -Что звал.

  -Пойдем, отойдем в сторонку, поговорим.

  Отойдя подальше от снующих людей, Черный помолчав с минуту заговорил:

  -Миш я знаю наших парней, в них я уверен. Но к нам присоединилось много посторонних. Что за люди, чем дышат. У меня просьба, пока есть время поработай с людьми, поговори, посмотри. Не мне тебя учить. Я еще Брусилова попрошу тебе помочь. Но ты как спец отвечаешь за это.

  -Понял командир.

  -Ну раз понял, так и начинал.

  С этими словами они и разошлись.

   К вечеру яма под хранилище была готова. Её глубина и ширина остались прежними, а вот длина была увеличена до 70 метров. Для чего пришлось даже перекопать с краю посадки картофеля, которые находились на участке. Хотя они и были не велики на глаз около шести - семи соток. В яме уже начали обкладывать стенки и успели вкопать десяток центральных столбов для поддержки крыши. Работали, пока было видно, и не стало смеркаться. Ночь есть ночь хоть и белая.

   Вечером руководящая тройка собралась на совещания, кроме них присутствовали Слепцов, Крупнов, Басманов, Воротынский и Брусилов. Просмотрев, имевшуюся в ноутбуке Черного, информацию по приграничным воеводам середины 16 века в Северо-Западной Руси. Самыми перспективными и подходящими для внедрения, были признаны воевода города Ям, расположенном на реке Луга не далеко от Ивангорода, шестидесяти летний боярин Калабанов Евстафий Петрович. Более пятнадцати лет тихонько воеводствующий в данном городе и ни во что иное не вмешивающий. Потихоньку 'кормится' с места, не брезгует поминками. По своему характеру и образу жизни он не станет глубоко копать, кто пришел к нему, дотошно проверять их рассказы. Притом, что людишки уйдут от него и в дальнейшем он за них отвечать не будет. Особенно если ему поклонится приличной суммой и отпроситься с его воеводства, куда, либо подальше, на другую сторону страны, в пограничные земли. Где вечно не хватает людей, тем более ратников. И посадник города Гдов на восточном берегу Чудского озера, Фёдор Семёнович Плещеев. Одногодок Калабанову и практически в точности соответствующий по характеру своему годку. За исключением срока наместничества, занимал должность он всего одиннадцатый год. Тем более оба в свое время поддерживали опальных Шуйских и лишний раз напоминать о себе государю им было не выгодно. А ну как вспомнит он их давнишние дела, да спросит. В отличие от государева человека, Семены Зализы, который молод, энергичен, мечтает, выслужится перед государем. И будет землю рыть, что бы проверить их легенду и найти в ней несоответствия. А уж проводит оперативно - розыскные действия и дознания на Руси всегда умели отлично, если правда имелось желания. А желания у Зализы хоть отбавлял. Было конкретно решено перейти в Ливонию в районе устья Нарвы. Пройти по территории Ливонии и из Ливонии перейти на Русь в районе либо Гдова, либо вернутся на реку Луга к Яму, выйти на дорогу и двигаться к городу, выбранном для возвращения на Русь, в котором и попроситься на русскую военную службу, через воеводу Калабанова или наместника Плещеева, куда-нибудь в район Южного Урала. Но под какой легендой они войдут в Гдов или Ям нужно было решать и решать срочно. Положение спас Крупнов, который сумей раскопать в своем ноуте следующую информацию: 'Процесс освоения севера новгородцами начался еще в VI-XII веках. Известно, что уже 1187 г. на Печоре и в Югре жили переселенцы из Новгорода. Югру и Печору Новгород считал своими волостями. Еще в конце XV века новгородский путешественник поведал о сибирских полуночных странах и о русском городе Мангазее, расположенном в губе реки Обь. Действительно, на русских картах того времени уже были обозначены обская и тазовская губы в виде единого моря. Сохранились летописи, сообщающие о поездках поморов на реку Обь, в Мангазею. В 1596 г. царь Федор Иоаннович послал на реки Таз и Енисей через Тобольск и Березов экспедицию Федора Дьякова, приказав доподлинно узнать о бесконтрольной торговле и промыслах поморов. Экспедиция собрала нужные сведения, и в 1600 г. мангазейцы получили от царя разрешение о дозволении им промышлять и торговать с самоедами пушниной, со взносом в казну пошлины в виде десятой части. В XX веке на территории Мангазеи археологи провели раскопки. Выяснилось, что в городе существовали Кремль, в котором находились ряд административных зданий, большие склады и даже литейный двор, производивший металлические изделия. О существовании в Заполярье в то время литейного производства до этого даже не подозревали. Были верфи для постройки судов. Все это доказывает, что информация о русских поселениях в данном регионе отнюдь не вымысел. Однако поморам, достигшим устья Оби, было целесообразно двигаться на юг вниз по реке, а не на восток по северному морскому пути. На судах того времени пройти этим путем от Мангазеи до Берингова пролива за одну навигацию было невозможно, на это ушло бы несколько лет. Поэтому данное путешествие в тех условиях абсолютно невозможно, и версия о попадании русских землепроходцев в Америку через Северный Ледовитый океан не соответствует действительности. Автору статьи приходилось проходить Северным морским путем в наше время, поэтому он прекрасно знает, с какими трудностями приходится на нем сталкиваться. И все-таки как же попали русские люди в Америку? Автор данной статьи на основании всего изученного по этому вопросу материала пришел к следующему выводу. В средневековый период Новгород являлся одним из центров, через который осуществлялась торговля между Европой и Азией, и даже входил в торговый союз германских портовых городов - Ганза. В период княжения в Новгороде Александра Невского этот государственный деятель проводил очень продуманную внешнюю политику, которая позволила новгородской республике в условиях враждебного окружения сохранить полную самостоятельность. При этом Александр Невский совершил поездку в правление Золотой орды и заключил с ней договор. Видимо, там князь узнал о существовании у восточных берегов Азии огромного океана, очень богатого рыбой, китами и прочими морепродуктами (имеется в виду Тихий океан), а также об изобилии пушнины в сибирских лесах. Было целесообразно наладить добычу на Тихом океане красной икры, бобровых шкур и других продуктов моря и через Новгород продавать их в Европу. Для осуществления этого Александр Невский договорился с монгольскими ханами о переселении новгородских промышленников на берега Тихого океана, и там возникли русские поселения. Весной, когда Амур освобождается ото льда, добытые продукты и пушнина на судах доставлялись к истокам Шилки, притока Амура. Далее сухопутными обозами шли до Оби, где в следующую летнюю навигацию грузились на суда и морским путем перевозились в поселения на Белом море, а оттуда в Европу. В 1478 г. Новгород вошел в состав Московского государства, но путь продолжал действовать. Переселившиеся на Дальний Восток новгородцы продолжали морские походы, достигнув американского континента, и для торговли с индейцами создали там свои фактории.'

   -Основа легенды понятна.- сказал Золотой.

  -Понятно то, понятно, но нужно конкретизировать. -продолжил Черный. - И так в 13 веке, в году этак 6759 от Сотворения Мира, или 1251году от Рождества Христова, дружинники Александра Невского вместе с новгородцами, по его приказу, с разрешения хана Батыя, ушли на восток к морю на реку Амур. После смерти Невского в 6771 году от Сотворения Мира или 1263 году от Рождества Христова, сперва прервалась связь с Русью, а после смерти Беркле в 6774 году от Сотворения Мира или 1266 году от Рождества Христова от маньчжур совсем житья не стало, что ни луна, то набег. Вот и пришлось переселенцам переселятся далеко за море. Сперва шли вдоль берега на север. Потом повернули на восток и от острова к острову достигли большой земли. Но не ласкова землица. Хлебушек не растет. Хотя морского зверя множество и пушнины много. Повернули на юг. И так вдоль берега спустились до пригодной для проживания землицы. Живут в ней воинственные дикари с лицом красного цвета. Но разобщенные они. Хоть и воевали с ними переселенцы, но всегда побеждали. Дальше на юге есть империя созданная такими же краснокожими, но другого племени. Ох, и кровожадны они. Пленников приносят в жертву своим богам, сердца у живых вырывают. А потом поедают его и печень сырыми. По счастью с ними переселенца не столкнулись. Кстати жили мы в Калифорнии, так, что если надо, то описывайте природу и погоду Калифорнии. В году так 6877 от Сотворения Мира, или 1369 году от Рождества Христова, пришли еще три поморских коча с экипажами из поморов и новгородцев, прошли Северным путем вдоль берегов Сибири. Да так большинство вновь прибывших и осталось на новом месте. Два коча с пополненными экипажами из числа новомихайловцев через два года пошли назад, да так и сгинули, наверное. Потому, что более ни кто по Северному пути не приходил. Так и жили, но три года назад приплыли испанцы и разгромили городок Новомихайловск. Всех жителей убили. И тогда оставшиеся в живых дружинники, находившиеся во время нападения в пограничных крепостях, решили вернутся на землю предков. Вот они из крепости 'Орлинный-городок', названная так по месту расположения, в горах, на отвесных кручах. Были и другие крепости и поселения. Какие ещё поселения уцелели, они не знают. Знал комендант крепости и его заместитель. Но они погибли в море. Наше инородство, плохое знание местных обычаев и реалий, а так же чудный для местных акцент, говор хорошо объясняется этой легендой. За три века язык обособленной группы лиц, их одежда и обычаи естественно меняются. О чем на Руси знают, бывали прецеденты. Об открытие испанцами богатых земель на западе на Руси так же слыхали. О том, что новгородцы искали Северный путь в Китай и не все экспедиции вернулись, а так же о посланниках Александра Невского, должны иметься записи в летописях. Если нет с точным указанием кто, куда, зачем отплыл, то значить просто не нашли. Игорь ты данную информацию где нашел?

  -Да в инете была, ссылаются на летописи. На какие я правда не помню и как на зло не перенес. Собирал информацию по Невскому вот и набрел. Перенес, как курьез ни когда не думал, что может пригодиться.

  -Понял. Предки, скорее всего, проверить не смогут. Ну а легенды и намеки в летописях найдутся. Продолжаем дальше. Собрались, установили, где остановилась на отдых испанская флотилия. Напали, уничтожили испанцев, захватили шесть каррак. И поплыли вокруг Америки. Кстати необходимо изготовить набор карт испанского пилота. А так же карты переселенцев. Карты переселенцев можно и по современней оформить, а испанские аутентичные нужно сделать. Михаил займись картами. Узнай, есть ли среди нас кто-либо хорошо рисующий. Поручи изготовления. Игорь помоги по достоверности испанских карт. И не забудьте, что ими долго пользовались. Продолжаем канву легенды, одна из каррак погибла при переходе. Скажем где-то в районе Огненной земли. Там скал много, могли и напороться. Ни кто не спасся. Остальные прибыли в Финский залив на пяти больших карраках. На них же привезли и лошадей своих, местных пород. Но в Балтийском море повстречались с пиратами и хоть и пустили их на дно, но и наши суда пострадали. А в Финском заливе, не зная его глубин, вблизи Ливонского берега сели на мел. За день, перевезя часть людей, всех лошадей и часть груза на берег. Оставшийся груз и остатки команд решили перевезти на второй день. Но ночью разразился шторм и разбил, потопил все суда вмести с оставшимися людьми и остатками груза. После чего они и решили двигаться в сторону русских рубежей посуху. Но так как они не знали путей то, и вышли к Гдову или Яму. Тем более их путь от побережья в Ливонии до Гдову или Яма можно будет отследить, специально нужно засветиться. Но до Ливонского побережья нужно пройти, чтобы ни кто не увидел. Георгий, Славомир - кивнув в сторону Полухина и Слепцова Черный,- это на вас и ваших парнях. Отследите и если нужно, то, как в рейде без сантиментов.

  -Понятно Командир, не маленькие - ответил за обоих Полухин.

  -Так в принципе и все. Доведите до ребят, пусть то же продумаю мелочи, помогут отшлифовать легенду. Так и решим. Вечером соберем всех и объявим и им легенду. Может и они, что посоветуют. А так же выберем наиболее приемлемый для нас вариант- Гдов или Ям. На этом и разошлись спать.

   Усадьба Куркова. Правый берег Невы. 19 июля по новому стилю 1552 года РХ.

   Утро началось как обычно с завтрака, разводом на работы. Более половины мужчин продолжила строительства хранилища. С десяток человек начали, строит 'киты' для стен воротного коридора. С десяток продолжили, валит лес и вывозит его в усадьбу. Еще шестнадцать человек разделенные на четыре группы начали, рубит угловые сторожевые башни. Вот на них то уже лес пустили как можно толще, не менее 60-70 см. в диаметре. Группа Полухина с водилами и старшими машин, а так же спецы Золотого начали предварительную разборку попавшего вмести с ними груза. С целью определить, что взять с собой, а что оставить на хранения до лучших времен. Из инструментов решено взять с собой только походную кузню. Остальное оборудование кузни, мехмастерскую оставили в хранилище, подготовив их к длительному хранению. Так же в прицепе оставили и большую часть заготовок для броней и сабель, переупаковав их для долгого хранения. Четыре пушки с порохом, ядрами и картечью забирали с собой. Так же забирали все готовые и полуготовые доспехи, шиты, средневековое оружие. Из оружия 20 века брали с собой один крупнокалиберный пулемет 'Корд', один РПГ-7 с дюжиной бронебойно-осколочные гранатами и шестью термобарическими, десять СВД, по пять 'Валов' и 'Винторезов', три 'Печенега' и сорок АКМС. 'Макаровы' забрали все 150 штук и весь наличный запас патронов к ним. Для обороны усадьбы оставили две пушки с порохом, ядрами и картечью, один РПГ-7 с двадцатью термобарическими гранатами, один крупняк 'Корд', две СДВ, два 'Печенега' и семь АКМСов. К отобранному оружию прибавили боеприпасы не менее чем по шесть боекомплектов на ствол. Отложили для похода часть продовольствия, и половину фуража для лошадей. Для лошадей вынули из полуприцепа и осмотрели и где надо подремонтировали седла, как для езды, так и вьючные, а так же остальную упряжь. Распотрошили имеющиеся в воинском КАМАЗе комплекты армейского камуфляжа. Так же отложили по комплекту, приложив к нему и берцы. С одеждой и обувью было более всего мороки. Подобрать, если надо подогнать. Занимались этим в основном женщины, но зато до глубокой ночи.

   Хранилище часам к 16 было уже полуготово. Оно представляло из себя яму пяти метровой глубины, размерами одиннадцать метров ширины и семьдесят метров длины. Со стороны въездных ворот на усадьбу был вырыт пологий спуск, шириной три метра. Спуск располагался посередине ямы, на сорокаметровой отметки или на двадцати семи метровой, с какой стороны считать. Стенки, как самой ямы, так и спуска были для укрепления обложены шести метровыми бревнами размерами около 10-15 см. в диаметре. Углы рубились внахлест. Стыки в стене крепились клиньями. Опиливали до половины толщины бревна, отрубали отпиленную часть. Соединяли их. Просверливали отверстие в обоих бревнах и засверливались в нижнее бревно. Благо у Куркова в хозяйстве нашлась электродрель с набором сверл, в том числе и большого диаметра. В отверстия вгоняли клин, который и скреплял все три бревна вместе. Следующий ряд скрепляйся таким же способом. Таким способом, все бревна в месте стыка были скреплены друг с другом.

   Пол был просто выложен жердями в руку толщиной и покрыт сверху лапником. Посередине ямы, в ряд с интервалом в пять метров стояли вкопанные в землю, шести метровые столбы сечением не менее 50-60 см. в диаметре. Они были соединены наверху бревнами таково же диаметра. От них к верхним более толстым, сантиметров по 30-40, венцам стен были проложены шести метровые стропила-бревна таково же диаметра, что и верхние венцы. И уже на стропила положены обрешетки диаметром 10-15 см. На обрешетки начали накладывать совсем уже тонкие жерди, толщиной в руку мужчины в диаметре это составляло 5-7 см. Крыша строения возвышалась от земли не более чем на полметра.

   К этому времени имеющееся имущество было разобрано, что посчитали взять с собой отложено в сторону и упакована для транспортировке. Что оставалось, упаковано и подготовлено к длительному хранению. Началась эпопея постановки транспорта в хранилище. Решили поставить технику, пока не перекрыты полностью крыша и обзор на много лучше, чем в подземелье. Ставили с учетом вывода транспорта из хранилища в дальнейшем. Сперва закатили и поставили в левую сорокаметровую часть три автоприцепа ООО 'Спецстрой' с фундаментными блоками, ООО 'Альфа' с фуражом и армейский. К ним подтолкнули полуприцепы, а к последним подогнали и сами буксирующие их КАМАЗы. Образовав три колоны. Четвертой колонной поставили оба 'Тигра', УАЗы Певцова, Батова и Куркова. В правую тридцатиметровую часть сначала загнали в первую колону прицеп с кузней, КАМАЗ мехмастерскую ООО 'Альфа, автокран 'Ивановец' на базе УРАЛа ООО 'Спецстрой'. Во вторую колону поставили трейлер из под бульдозера, его тягач КАМАЗ и трактор МТЗ-80 'Беларусь'- 'петушок' все из ООО 'Спецстрой'. В третью колону поставили автобус на базе УРАЛа ООО 'Альфа' и БТР-80. Четвертую колону сформировали из 'Лендровера', 'Нивы', ВАЗ-2107 и 'Опеля' Куркова. В проезде между сорока и тридцати метровыми частями перед выездом сперва расставили четыре фургонов и походную кухню. Бульдозер марки ДЗ-53 и экскаватор марки Komatsu PC210LC-7K, решили не ставить в общий бокс. Для них уже отрыли отдельное хранилище и также почти на половину закончили его оборудования. По своему строению оно ни чем не отличалось от первого только своими размера глубина была четыре метра ширина пять и длина шесть метров. Этот бокс расположили ближе к воротам, но с учетом, чтобы он не перекрывал выезд из большого хранилища к воротам остальной техники. В этот день бригада, работавшая на рубке около воротных 'кит' успела не только срубить их, но и засыпать внутрь грунт с помощью 'петушка', утрамбовать и начала строить четыре надвратные башенки, размерами три на три метра. Рубили их из бревен такой же толщины, что и угловые башенки. Угловые размерами два на два метра вывели только на двух метровую высоту. И с помощью 'петушка, обсыпали на метр, для устойчивости. Сами башни планировали построить пяти метровой высоты, двух этажные, второй этаж так же перекрыт крышей и на все четыре стороны на втором этаже прорублены амбразуры для стрельбы. Более за день ни чего сделать не успели. Вечером на собрание сошлись все попаданцы, за исключением часовых и охраны табунов. Повестка дня была одна, обсуждения проекта легенды их появления на земле Московского царства. Как лидер 'витязей', так попаданцы решили именоваться в дальнейшем, чтобы не заморачиваться, кто из какого клуба или вовсе мимо проходил, Черный довел до собрания выдвинутую руководством легенду. Предложил высказаться по её сути. Ни кто высказываться не спешил. Черный предложил каждому обдумать легенду, приложить её к себе. Представить, кем он или она был или была в Калифорнии.

  -Но помните, что слова Калифорния нет в нашем словаре и чтобы кто нибудь не ляпнул подобное при чужих. Как называлась наша земля, так же предстояло еще придумать, как и топонимику местности. Общая установка для всех: мужчины происходят из родов воинов и сами воины, это не обсуждается. Женщины так же все из воинских родов. Придумайте себе родословную. Потом обсудим и наши родословные, и топонимику, и кто что нафантазировал по своей биографии, и название нашей землицы. Очень хорошо если кто вспомнить про окружающих нас индейцев, название племен, обычаи, название местности, где могли обитать индейцы. А так же прошу подумать, куда выходит к Гдову или к Яму. Каждый из вариантов имеет как свои плюсы, так и минусы. Ям плюсы: от усадьбы намного ближе идти, чем до Гдова; от границ Ливонии дальше. Минусы: ближе идти, ближе контрразведка - око государево местное, Зализа; вблизи нет ни одного крупного города, в данное время, чем крупней город, тем крупнее у него производство, нам данная производственная база будет нужна. Гдов плюсы далеко от усадьбы, соответственно опричник если и доберётся то не скоро; достаточная близость Пскова с его производственной базой, но и не за его стеной, далековато для захода в гости 'по пути'. Минусы: идти от усадьбы намного дальше; город стоит на восточном берегу Чудского озера, а это граница Руси со всеми прелестями приграницья и прикрывает собой путь на Псков с севера от Ливонии. Вот пока и все что хотел сказать по ситуации. Но уходить нам нужно однозначно, другого выхода у нас просто нет. Розданную форму и обувь подогнать.

  -Так она не похожа на местную- возразил Граббе.

  -Да черт с ней, что не похожа. Главное удобнее в походе. Да и нам не стоит маскироваться под местных. Все равно не получится. Так, что лучше самим выделятся. Мы иностранцы из далеких земель. Значить и одежда, и поведения, и обычаи должны быть другими.

  Все расходимся. Думаем. Фантазируем. Обсуждаем. А потом каждый опишет свою придуманную биографию. А комиссия ознакомится и сведет их воедино.

  Люди разошлись, оживленно обсуждая между собой полученную информацию.

   Усадьба Куркова. Правый берег Невы. 20 июля по новому стилю 1552 года РХ.

   Следующее утро началось по уже устоявшемуся сценарию. Подъём, завтрак, развод на работу, сама работа. Лесорубы продолжали рубит лес, но теперь выбирались толстые бревна диаметров не менее 80см., которые планировали в последствии использовать для строительства двух двухамбразурных ДЗОТов. А пока экскаватором и 'петушком' отрыли две ямы размерами пять на пять метров и глубиной полтора метра, как основу для двух ДЗОТов. Между ними, а так же к дому, бане, амбару и хлеву, стоявшего в дальнем углу усадьбы, отрыли глубокие до трех метров ходы сообщения и стали их перекрывать остатками бревен от строительства. Отрытые ходы были как бы двух размеров ширины. Снизу два метра шириной один метра и сверху метр шириной полтора метра. Вот на этот бруствер уложили бревна и закапали их. Закапывали так же не абы как. Сперва укладывался лапник, на него слой глины, глина утрамбовывалась, создавая своеобразное гидроизоляционное покрытие и только после набрасывался остальной грунт. В таком же порядке чередования лапник-глина - остальной грунт, засыпались и оба бокса. В первую очередь на жерди и лапник набрасывали слой глины для гидроизоляции, трамбовали его. И только после набрасывали оставшийся грунт. Холмики получились высотой чуть более полутора метров. Вокруг них вырыли и утрамбовали водоотводные канавки. Вечером в большое хранилище загнали 'петушок', перекрыли вход в хранилище жердями, сделали над въездом крышу, и так же засыпали их грунтом. Подобное сделали и с малым хранилищем. Для 'чистовой' засыпки использовали лопаты имеющиеся у попаданцев. Благо в армейском КАМАЗе в качестве груза находилось их некоторое количество, а именно шестьдесят штук. Так же лопаты имелись в ЗИПах техники и в хозяйстве Куркова. К вечеру закончили строительство всех воротных и угловых башенок. Успели, срубит срубы ДЗОТов, перекрыт их. Осталось только закидать грунтом срубы и перекрытие хода сообщения, ведущего к хлеву, остальные хода сообщения уже были перекрыты и засыпаны. Забираемый груз распределили по вьюкам, доупаковали, используя остатки полиэтилена от упаковки различных стройматериалов, валяющегося в углу сараюшки-времянки. Там же обнаружили аж пять громадных рулона лужёной жести. Зачем эти рулоны двухметровой ширины и длиной сто пятнадцать - сто двадцать метров, толстой в три миллиметра жести нужны были на строительстве ни кто из работников 'Спецстроя' пояснить не смог. Тем более, как сказал Курков, сын специально заказывал эти рулоны, которые не соответствовали по своим размерам, действующим на жесть ГОСТам. Уже под вечер Черного перехватил Крупнов и обратился к нему с предложением взять с собой и небольшой дизельгенератор для подзарядки аккумуляторов радиостанций и ноутов. Благо и генератор нашелся, висел себе спокойно на задней торцевой стене жилого строительного вагончика в прикрученном к этой стене металлическом ящике. Вот почему его не сразу и нашли. Крупнов узнал про генератор перед обедом чисто случайно. Разговорился с Шопенковым и тот в беседе упомянул, что вагончик очень хорош, даже имеет свой независимый источник электричества. Когда Игорь заинтересовался этим, то Константин Викторович и показал генератор и запасные переносные баки-канистры с дизельным топливом, так же прикрепленные к вагончику. Предложение капитана взять обнаруженный агрегат и баки с топливом с собой, Мечеслав поддержал и предложил Крупнову завтра с утра и заняться снятием генератора с баками с вагончика их упаковкой и подготовкой к путешествию. За этими заботами и прошел пятый день переноса. Хотя за день все так умалились с этими сборами и доделыванием, что ни каких собраний или посиделок в этот вечер не хотелось и думать. Так что когда собрались для решения вопроса какой-либо активности среди людей не наблюдалось. Все единогласно приняли предложение Граббе выходит к Гдову, где и обосноваться для ожидания ответа из Москвы о их дальнейшей судьбе. Кроме приведенных ранее двух причин 'за', он привел еще две: наличия Чудского озера, что значительно облегчает задачу логистики поселения и соответственно путь на Урал, в случае благоприятного для попаданцев решения Москвы и вторая или вернее четвертая причина 'за', это близость границы и возможность уйти за неё, при неблагоприятном для них решении Москвы. Так же он предложил основать своё поселение не рядом с самим Гдовом, а на годовских землях на реке Желча, между деревней Самольва и будущей станцией Ямм. По окончанию голосования все разошлись спать. Так закончился пятый день провала во времени.

   Усадьба Куркова. Правый берег Невы. 08-00. 21 июля по новому стилю 1552 года РХ.

   Утро для Черного началось с доклада часового у ворот, что прибыли два аборигена, стоят около у ворот и спрашивают боярина Черного. Поднявшись на новопостроенную левую привратную башню, Мечеслав увидел стоящего метрах в семи от ворот старосту Прокопа и стоящего от него чуть сзади слева парня на вид около 18 лет, не высокого, около 160 см. роста, светловолосого с только что начавшейся пробиваться бородкой. Увидев Черного староста, поклонившись, поведал, что он пришел с проводником, как и уговаривались с боярином. Проводник это его третий сын в крещении Федор. Дорогу до Наровы он знает и проведет бояр. Но необходимо обговорить оплату за провод.

  -Заходи Прокоп.- ответил Мечислав, при этом спросив у караульных не видали ли они кого либо ещё кроме этих двоих. Старший из караульных Петин ответил, что ни кого они не видели. Тогда Черный дав команду впустить пришлых в усадьбу через калитку, при этом смотреть, что бы кто либо не попробовал бы под это дело ворваться на территорию. Сам, спустившись, встретил старосту с сыном у входа и провел их вглубь усадьбы, только тогда когда второй из караульных Граббе закроет за вновь прибывшими калитку. Было видно, что и староста и его сын очень удивлены, неожиданным появлением из не откуда сильной, по местным меркам, крепости, с каменной стеной, железными воротами и деревянными башнями. Но в открытую своего удивления не выказывали, вопросов не задавали, хотя и усиленно крутили головами, разглядывая окружающие их строения и людей. Черный порадовался, что они успели поставить в хранилища имеющуюся у них технику. При её отсутствии вопросов, да и соблазнов, будет намного меньше. Проводив гостей в штабную палатку и усадив их на пожертвованную Курковым скамейку, приступили к переговорам.

  -Сказывай Прокопий как поведете и что за это в награду хотите?

  -Боярин поведет вас Федор, ты не сумлевался он путь хорошо знает. Доведет быстро. Что по награде, то тут надо торговаться. Путь не близкий, а пора сейчас, когда час день кормит да и....

  Окончит свой монолог Прокопу Черный не дал.

  -Вот и славно, что путь хорошо знает. А по оплате не обидим. Дадим две железные лопаты и топор. Одну лопату в качестве задатка сразу тебе отдадим. А вторую с топором Федор заберет у боярина Куркова, который с частью бояр останется в усадьбе.

  Заметив как блеснули глаза старосты, Черный тут же охладил его мысли.

  -Мы к зиме вернемся всей дружиной и посмотрим, что стало с усадьбой. И если кто обидит моих бояр, то этот кто-то и те кто ему помогал, пожалеют, что обидели их. Увидеть, как сразу изменился в лице староста, Черный чуток подсластил горькую пилюлю.

  -Но сам понимаешь Прокоп, бояр я много оставить в усадьбе не могу. Отбиться они отобьется. А вот что из еды или еще чего надобного, они сами заготовить не смогут. Вот ты со своей весью и помоги им. За отдельную плату естественно. Что и как определись с боярином Курковым. Оплату получись зимой, как только мы вернёмся. Согласен.

  -Согласен. Только плата зимой это долго ждать боярин. Нам бы побыстрее.

  -Тоже справедливо, часть боярин Курков оплатить тебя сразу железными прутками. А остальную плату зимой.

  -А цена.

  -По цене договоришься с боярином Курковым.

  -Когда выступаете?

  -Да прямо сейчас и пойдем. Пошли получить аванс.

  Выйдя из палатки Черный помахав рукой, подзывая Золотого, стоявшего не вдалеке от входа в палатку вместе с Полухиным, Воротынским, Брусиловым и Курковым. Увидав, что подошли все он уточнил:- Степан Эдуардович, Павел Валерианович подойдите.

  Как только Золотой и Курков подошли Черный указав на Прокопия сказал:- Вот бояре это и есть староста веси Заболотье Прокопий. А то - обращаясь к Прокопию, продолжил Черный - бояре Золотой Степан Эдуардович и Курков Павел Валерианович, вот с последним ты и будешь вести все дела в моё отсутствие. А пока боярин Золотой выдаст тебе в счет оплаты лопату, потом покормит вас с Федоров в соседнем шатре. Там же и подождете пока соберемся в путь. Степан Эдуардович выдай лопату. А ты Павел Валерианович, как Прокоп с Федором поедят, зайди к ним переговори по цене поставок продуктов, топлива и информации.

  И видя недоумение на лице Куркова добавил:- По цене с Вами чуть позже переговорим, поясню примерную стоимость вещей и предметов.

   Как только Золотой с аборигенами отошел на достаточное расстояние, Черный объяснил Куркову свою задумку по привязыванию веси к его усадьбе. И послав его в штабную палатку, куда Золотой вскоре должен был привести старосту с сыном. Наказав занять селян пока реконструкторы не соберутся в путь. А самого Золотого отправить к нему.

  -Мужики - обратился Черный к Полухину, Воротынскому и Брусилову- Подымайте наших. Пора собираться в путь. Михаил, ты сбегай подними табуны. Путь конюхи перегоняют лошадей в усадьбу и начинают их потихоньку седлать. Многие их нас не то, что седло закрепить, а и ездить на лошади не умеют.

  -Ты бы командир завязывал бы с 'мужиками' и 'парнями'. Мужики сейчас землю пашут, а парни им помогают. Сами же назвались боярами, вот и надо соответствовать имиджу. - попенял Воротынский Черному.

  - Прав контрразведка, мой 'косяк', так, что бояре делаем, что я сказал. И других предупредите по обращению друг к другу.

   Через десять минут, когда на усадьбе началось предотъездная суета, к Черному подошел Золотой и Мечеслав так же поручил ему заняться подготовкой к отъезду. Весь груз уже был увязан в тюки, и оставалось его только распределить по лошадям и закрепить их на седлах. Всей сотни Владимирским тяжеловозам и сотни буденовцев хватала седел. Но без седел остались десять лошадей тащивших повозки и кухню. Весь десяток были породы 'Советские тяжеловозы'. В своё время Золотой экспериментировал с породами лошадей, решая каких взять для клуба. Остановились на двух породах 'Буденовской' и 'Владимирские тяжеловозы'. А 'советские' остались в хозяйстве как не прошедшие отбора. Хотя они и тянули возы тяжелее чем 'владимировцы', но были более медлительные. Вот их и использовали внутри хозяйства для работ. Было решено погрузить мешки с овсом, крупой, солью, сахаром, другие продукты, десять не больших казанов, несколько больших саперных лопат, надувные резиновые лодки, четыре армейские палатки, двенадцать туристических палаток (имеющиеся у вновь присоединившихся), на верховые седла. А имеющиеся для 'Владимирцев' вьючные седла использовать для перевозки боеприпасов для оружия 20 века, походной кузни, части заготовок оружия и брони, а так же снятый с вагончика дизельный генератор с запасом топлива, в снятых с того же вагончика канистрах-баках.

   Шесть 'советских' на эрзац вьючных седлах, в качестве которых использовали запасные попоны и другой имеющийся войлок, который, привязывали лошади на спину через брюхо и привязывали к узде. И уже на попоны или войлок и погрузили четыре пушки, разобранные лафеты к ним и огневой припас. Со всеми этими сборами провозились до обеда, и вышли из ворот усадьбы после принятия пищи. В усадьбе осталось 12 человек. Старшим остался хозяин усадьбы Курков, его замом по обороне назначили прапорщика Полуянова, замом по техники прапорщика Тищенко. Так же на охране остались Козлов Степан Максимович, Воротников Степан Сергеевич оба водители из бригады ВВ, охранник Шопенков, работники ОАО 'Спецстрой' Абрамов Дмитрий Владимирович, Шепугин Антон Степанович, Нечаев Александр Александрович, Орехов Николай Михайлович, Стеклов Аркадий Филиппович и жена Куркова, Ирина Викторовна. Им оставили выше указанное оружие 20 века, две пушки 16 века с припасами, трёх 'Советских тяжеловозов' и собак Шопенкова с коровой, овцами, свиньями и курами из хозяйства Курковых. Пришлось Ирине Викторовны вспоминать навыки доения и ухода за коровой, благо выросла в деревне, и навыки восстановились быстро. А то без Татьяны, приходившей из поселка ухаживать за скотом, пришлось бы туговато, большинство попаданцев и попаданок были потомственными горожанами, и что делать с коровой понятие не имели. Три 'Северка К' забрали с собой, а четвертый из одного 'Тигра' оставили в усадьбе для связи с оставшимися, установив на водонапорной башне дополнительную антенну к нему. Распределили по братски между собой запасные аккумуляторы для них.

   Для облегчения веса вьючным лошадям, всадники все свои вещи взяли с собой, на своих лошадей. Мужчины надели на себя свою броню или имеющуюся в запасе, у кого её не было. Взяли холодное оружие, свое или из запаса, у кого его так же не было, заточив все режущие и колющие поверхности оружия. Прикрыв брони и оружие плащами и накидками. Использовав в этом качестве плащи ОЗК, пятьдесят комплектов которого находилось в МВДшном КАМАЗе. Остальные сшили какое-то подобие плащ-накидок, из какой-то искусственной материи, куски которой лежали в той же времянки вместе с жестью и полиэтиленом и видимо так же использовались в качестве упаковочного материала. На последнем совещании решили не 'светить' воинское снаряжение в караване, по возможности скрыв его, прикрыв накидками. Рассчитывали, что караван с явно мирного вида путниками вызовет намного меньше вопросов у властей Ливонии, чем воинский отряд, состоящий в основном из воинов одетых в доспехи и с оружием. Все 'витязи' сели на Владимирских тяжеловозов. Остальные мужчины, женщины и дети ехали на 'Буденовцах'. На лошади породы "Советский тяжеловоз' двигался проводник. В центре шли вьючные лошади, лошади с женщинами и детьми. С которыми были и десять конюхов из 'Альфы'- Абрамов Евгений Максимович, Рюмин Петр Олегович, Володин Сергей Григорьевич, Самойлов Степан Тимофеевич, Ивакин Михаил Павлович, Синицын Вениамин Анатольевич, Мазарин Станислав Сергеевич, Клинов Арнольд Иванович, Вольнов Павел Евгеньевич и Громов Борис Семенович. Остальные мужчины шли в голове и хвосте колонны, выбросив авангардный и арьергардные дозоры, когда позволяла местность прикрываясь фланговыми дозорами. Всего в конной колонне было шестьдесят три оружных в броне мужчин, двадцать пять женщины и десять детей. Всего было восемьдесят восемь человек, не считая проводника, и двести шесть взрослых лошади. Часть детей ехали на одной лошади с матерью.

   В течении полутора дней Федор вывел отряд почти на побережье Финского залива и показал место, где наиболее удобно можно было переправиться через Неву. На месте переправы и заночевали. Переправа занял первую половину следующего дня. Коней просто перегнали вплавь на левый берег. А сами и груз переправили с помощью надувных лодок, как и в первый день переноса. К счастью более форсировать водные преграды не пришлось. Федор вел так, что встреченные пару-тройку ручьев пересекли не замочим своих ног. А реку Луга перешли вброд, так же на намочив груз, вода не доставала и до стремян большинства походников.

  Где-то между реками Луга и Нарва. 25 июля по новому стилю 1552 года РХ.

   Лошади мерно переставляли копыта по усыпанной хвоей земле, переступали через корни окружающих со всех сторон на вид вековых сосен. Колона всадников растянулась не менее чем на три сотни метром, двигалась по еле заметной тропинки, вившейся по вековечному сосновому бору. Всадники двигались по одному, где было возможность стягивались в колону по двое. И только два всадника постоянно ехали друг около друга, о чем-то беседуя. Воротынский отчитывался Мечеславу об исполнении первого поручения в роли начальника контрразведки клуба.

  -Начну пожалуй с работников 'Альфы'. Все пришли не сами, на фестиваль их притащил Золотой, вот они и дальше за ним пошли. Первыми пойдет семейство Свиридовых, сам глава Свиридов Степан Николаевич 35 лет женат, 175 см. роста, шатен, воон он едет.

  -Да знаю я Свиридова, можешь не показывать.

  -Как знаешь. Работает у Золотого главным механиком. Спец золотые руки, из дерма соберет и сделает конфетку. Без гнили. Это точно. Все характеризуют его как порядочного. Спокойный. Перенес ему ни в дугу ни в Красну Армию. Но воспринял спокойно. Получилось, как прилучилось. А вот жинка его Ирина Михайловна хоть и имеет баба двух детей и возраст в 30 лет, но видно, что направится ей эта ситуация, авантюристка. Она оказывается по молодости спортом серьёзно занималась. Спортивный лук мастер спорта международного класса, в сборную СССР входила. Вот с тех пор фигурка и осталась загляденье. И это не смотря на роды, 67 кило при росте 170 см., отлично за собой смотрит. Ну и их дети два сына погодки, старший Денис 11 лет и младший Демьян 10 лет. У семьи по большому счету там привязок не осталось. Теперь про конских людей. Старший у них врач-ветеринар 27 летний Швидко Юрий Ильич, вон группу видим, брюнет, плотненький 181 см. роста. Так же работает у Золотого по специальности. Это просто фанат лошадей, из-за этого видимо еще и не женился, не подобрал себе 'кобылку'. Да не морщишь Владимирович, шучу я, шучу. И коллектив конюхов подобрал себе под стать. За Золотым и лошадьми пойдут хоть куда. Теперь по конюхам. Володин Сергей Григорьевич 28 лет, 170 см. роста, спортивный, вон тот блондин, образование средне - специальное зоотехник, не женат, из увлечений как уже говорил лошадник. Там привязок не осталось. Самойлов Степан Тимофеевич 28 лет 170 см. рост, учится заочно в ветеринарном институте 3 курс, это вон тот сухопарый рыжий, рядом с блондинистой пухленькой барышней. Не женат, но есть подруга. Кстати попала вместе с ним, это она с ним рядом Дорофеева Марина Даниловна 22 год, 166 см. рост, студентка пятого курс Санкт-Петербургского государственного медицинского университета имени академика П.П. Павлова. Пока ни каких истерик по поводу мамы с папой, милый рядом, а с ним и в шалаше рай. Рюмин Петр Олегович 29 лет 172 см. роста, так же заочник 4 курс ветеринарного института. Вот тот чернявый на цыгана похож, жилистый, живчик. Женат, детей нет. С женой последнее время не лады, Так он как то даже и рад, что от скандалов убежал в 16 век. Абрамов Евгений Максимович 30 лет 171 см. роста, заочник 4 курс ветеринарного института. Вот тот темно русый здоровяк, рядом с дамой и ребенком. Это его сын Андрей 6 лет и жена Синицына Вера Андреевна 25 лет, 165 см., работала у Золотого бухгалтером. Вольнов Павел Евгеньевич 26 лет 173 см. роста, заочник 2 курс ветеринарного института. Рядом с Синицыным светло-русый кощей. Рядом с ним с ребенком на руках его жена Вольнова Анастасия Георгиевна 24 года, 164 см. как видишь тоже не жирная, работала у Золотого ты не поверишь поваром. И говорят не плохой кулинар. Готовить пальчики оближешь. На руках их дочь Катя, 4 годика. Мазарин Станислав Сергеевич 27 лет, рост 172 см. заочник 3 курс ветеринарного института. Это рядом со Швидко среднего телосложения, рыжий, в очках. Женат, имеется ребенок, дочь. Семья осталась там. Переживает, вот Швидко его около себя и держит. Но похоже уже понял, что попал без возврата, начал осваиваться. Лошадки крепко держат, от них ни куда не уйдет. Тем более им всем Швидко уже довел своё мечту вывести в это время свою породу, вот они все и загорелись. Основной генный материал у них под рукой есть. Остальное каждый сам будет экспериментировать. Надеются создать не менее одиннадцати новых пород лошадей.

  -Да ну так уж и одиннадцать. Этож сколько работы и время нужно.

  - Ну они надеются, что успеют. А работа их не пугает. Так я продолжу. Клинов Арнольд Иванович 27 лет, 175 лет, разведен, заочник 4 курс ветеринарного института. Этого не видно, но темно-русый, чуток толстоват, но мышца видна, с бородкой эспаньолкой и усиками. Если увидишь сразу узнаешь, с такой растительностью на лице он среди нас один. Там его как я понял тоже ни чего не держит. Ивакин Михаил Павлович 28 лет 174 см., заочник 4 курс ветеринарного института. Вон там видишь шлем снял, русый, крепенький разгильдяй, это он и есть. Женат. Жена попала с ним. Шатенка, с грудью и косой, едет рядом с Вольновой это и есть Ивакина Ольга Николаевна 25 лет, рост 160 см., домохозяйка, хотя по образованию учитель химии. На руках у неё их сын Ивакин Павел Михайлович 7 лет.

  -А откуда они доспехи и оружие взяли. Я смотрю, они обмундированы, как и мы.

  -Это Петров с Лаптевым постарались. Изготовили им псевдо аутентичные бахтерцы для поединков и сабли. Бахтерцы подогнали по фигуре, сабельки под руку. Снабдили поддоспешниками и другой аутентичной одеждой, чтобы в случае чего не выделались из нашей толпы. Заодно они их и рубке на саблях и по копейной сшибке поднатаскали прилично. Так, что они в случае какой-либо схватки не балласт, а вполне приличные бойцы, могут за себя и женщин постоять. Правда хотя все и служили в армии, в реальных боевых действиях в составе псковской десантуры воевал только Громов Борис Семенович, 25 лет, вон в конце колоны едет 171 см. крепыш, заочник 1 курс ветеринарного института, не женат. Вот он кровь понюхал, а остальные только отслужили. Как поведут себя, увидев кровь людскую не понятно. Хотя падать в обморок и впадать в ступор не должны, замотивированы хорошо, выжит самим и дать выжить другим, своим семьям в том числе. Привязки у Громова там не осталось, он вообще из детдома. Теперь клуб его семья. Перехожу к парням из других клубов. Сенявин Евгений Степанович из 'Глаза Одина' 30 лет, штурман дальнего плавания с контернеевоза 'Александр Прокофьев' Балтийского морского пароходства, 181 см. здоровяк, как все большие люди спокоен. Ушаков с ним накоротке переговорил, говорит спец не плохой. С нами пошел, боялся опоздать на судно. Оно у него уходило рано утром 16 числа. Уже понял, что назад дороги нет, с нами пойдет до конца, понимает, одному не выжит. За своих будет биться до смерти, так уж он воспитан. С собой он уговорил идти и своего знакомого, которого пригласил на фестиваль Логунова Валерия Адамовича 30 летнего 178 см. немного барственного, но следящего за своими физическими кондициями инженера - корабеластроителя из НПО 'Алмаз', его жена Логуновой Анжелы Викторовны 28 летней 167 см. роскошной шатенки, так же как муж работающая инженером - корабеластроителем в НПО 'Алмаз' и их двух детей сына Валерия 8 лет и дочери Майи 6 лет. Орлы из 'Черного Шатуна' от Кости ушли по разным причинам. Вояки Котов Валерий Вячеславович 27 лет, капитан в отставке, бывший командир десантно-штурмовой роты из Псковской дивизии ВДВ. Жилистый, выносливый, рост 177 см. Умеет все, что должен уметь разведчик и штурмовик. Из армии уволили якобы по ранению, а так после Чечни не ужился в 'паркетными' командирами. Разведен. Проживал в Питере. Постоянного места работы не имел. Ни что его там не держит. Ляхов Валерий Игоревич 26 лет, 181 см. здоровяк, старший лейтенант в отставке, бывший командир десантно-штурмовой роты бригады морской пехоты Северного флота. Его, оказывается, хорошо знают Батов и Монахов, ручаются за него. Из армии уволили так же якобы по контузии, а реально после Чечни не сошелся характером с командирами из 'Арбатского военного округа', уволили по здоровью. Так же проживал в Питере. Постоянного места работы то же нет. Не женат. Ни что его там не держит. Увидел Гололобова, когда вы переправились на левый берег, разговорился с ним, узнал, что с нами Батов и Монахов. А ситуация уже было видно, что не штатная. И как бывший военный пошел под команду военных. Предложил перейти к нам Котову и своим товарищам по клубу Семенову Виктору Львовичу 30 летнему 176 см. спортивному архитектору. Разведен, детей нет. Работай в какой-то шарашкиной конторе, проектировали 'домики' для наших 'все'. Деньги получал не плохие, а вот для души, пусто. Оттого и пошел к 'Шатунам'. И Молот Игорь Глебовичу 31 летнему 178 см. крепышу, геологу. Не женат. Уже второй год в поле не ходят, нет заказов, вот от скуки к реконструкторам и прибился. Те согласились. Сговорили своих знакомых. Молот сманил Кортышева Сергея Павловича 31 летнего поджарого 178 м. геолога, не женатого, работали с Молотом в одной конторе и инженера-маркшейдера Слепнева Григория Порфилевича 30 летнего, 172 см. худого, похожего на оглоблю, но жилистого. Женат, двое детей. Семья осталась там. Но к разлукам с ней в последнее время привык. В их поселке шахта закрылась и он стал работать вахтовым методом. Четыре месяца на вахте, месяц дома и опять. В Питер приехал в командировку в геологическую контору, где работали Кортышев и Молот, вот последний и предложил ему в выходные прокатиться посмотреть фестиваль. Вот он на своё голову и поехал. Семенов уговорил знакомого инженера строителя Владимирова Глеба Николаевича 30 лет, сухопарый 170 см. блондин, с женой Владимировой Инессой Александровной 25 летней, 161 см. брюнеткой, тоже инженером строителем и их сынов Владимировым Владимиром Глебычем 9 лет. Котов пригласил знакомого по прежнему месту работы Стрит Степана Тихоновича 22 летнего 174см. спортивного слесаря, не женат, из не благополучной семьи, отслужил в армии в роте Котова. Вот он его и пригласил на фестиваль, что бы парень в свободное время не 'баловался'. А когда перенеслись, он его с собой и забрал. Там же на заводе вместе с ними работал, и Ляхов и он же пригласил на этот фестиваль своего знакомого по этому же заводу Родина Петра Романовича 22 года, 171 см., слесарь, КМС по самбо, не женат, из детдома. Сошлись на увлечением самбо. А после переноса то же забрал с собой. Крайний из 'Шатунов' Афанасьев Максим Васильевич 28 летний, высокий 182 см., с длинными руками, какой-то на вид не складный, но ловкий в бою, сам видал его в кругу. Такое ощущение не рубится, а танцует. Да еще и руки длинные как у гиббона, достает на таких дистанция, на которых и не подумаешь, что человек способен достать. Младший судовой механик с сухогруза 'Анна Ульянова' Балтийского морского пароходства. Как и многие молодые моряки не женат, в армии отслужил в морпехах. Я попросил по механики с ним потолковать Свиридова. Николаевич сказал, парень тему знает отлично, спец хороший. А у него по механики такое мнение получить, это постараться надо. Этот так же как и Сенявин опаздывал в рейс, судно отходило в 10 утра 16 числа. Вот он и рванул с нами. Думал быстрее на конях дойдем. Ан вишь как вышло. На фестиваль пригласил своего товарища с одного судна, токаря Опанасюк Родиона Георгиевича 23 летнего 173 см. крепыша-хохла, его ты сразу отличишь по запорожским усам. И когда только успел такие отрастить. Не женат, в армии служил, так же как и Афанасьев в морской пехоте, только не на Балтике, а на Черноморском флоте. Заодно и Опанасюка с собой сманил, ему же тоже в рейс надо идти было. Теперь по соколам из 'Ливонского креста'. Сразу скажу у них там, в 'кресте' последнее время обстановочка какая-то не здоровая. Сашка Тирц в последнее время видимо совсем на своих рыцарях сбрендил. Все немецкое сиречь ливонское гуд, русское найн. Вот оппозиция ему и стала складываться. Трое учителей из 123 школы те в открытую этого отца-основателя посылать начали, правда, пока по интеллигентному, а не по-русски -устно. С нами они все трое и пошли из-за Тирца. Лидер 'оппозиции' Граббе Александр Эдуардович 29 летний учитель истории, это тот с которым ты спорил в Курковке по уходу с Невы и из Ливонии.

  - Да помню я его, ты дальше продолжал. -подогнал беседу Мечеслав.

  Михаил и продолжил:- На вид интеллигент интеллигентом при 172 см. роста, пока не возьмет в руки меч или копьё. Вот тут и показывает класс, один из лучших мечников у 'ливонцев'. По истории средних веков Европы и России ходячая энциклопедия. Несмотря на фамилию, русский шовинист. С Тирцем из-за этого и стычки начались. Костин Лев Игоревич 23 летний еще один учитель химии. Несколько полноватый при 174 см. роста, но у 'ливонцев' отвечал за огнестрел и артиллерию, дымный порох сам делай. Да и с мечом и алебардой работать умеет на уровне. Так что полнота не мешает, а даже где-то помогает, дополнительная прокладка между костьми и чужим мечом. Симонов Лев Олегович 27 летний учитель физики, при 175 см. роста, имеет спортивную фигуру, первый разряд по троеборью, у 'ливонцев' считался лучшим арбалетчиком. Так же с мечём работает отлично, с копьём то же может. И крайний из 'ливонцев' Петин Иван Григорьевич 28 летний общевойсковой капитан в отставке, последняя должность командир мотострелковой роты, до этого командовал разведвзводом в полковой разведроте. Уволен по ранению в Чечне, это официально, не официально за то же за что и Котов с Ляховым, не угодил штабным ж...лизам. Женат, но с женой не проживает, пока был в командировке, спуталась с комерсом, ушла к нему, благо детей не было. Но развод стерва почему-то не даёт. Постоянного места работы нет. Перебивается случайными заработками. Сам из Питера, после родителей осталась квартира, вот в ней и живет, вернее жил до переноса. Пригласил на фестиваль своего бывшего сержанта из разведвзвода Степанова Ивана Николаевича 24 летнего 170 см. кряжистого токаря. У Петина был замком, на гражданке пошел сразу работать на автобазу, не женат, но там осталась вроде невеста, во всяком случае встречался. Сам из деревни, родители до сих пор в ней живут, но как ушел в армию, так проживает отдельно. В Питере живет в общаге. Да по Петину еще. Он с Тирцем так же в контрах. При переносе он и предложил 'оппозиционной' тройке присоединится к 'Витязям'. Сам он к нам хотел перейти уже давно, но как то не складывалось. Когда стали уходить захватил с собой Степанова, Иванцову с детьми и 'ливонских дам' Кротову, Бастину, Силину и Митиенко. С 'ливонцами' все. Перехожу к гостям Певцова свет Борисыча. Ты их видел два брата Ивлевых и жена старшего. Старший Ивлев Сергей Глебович 26 лет, 180 см. роста, плотного телосложения, в прошлом занимался боксом. Учился с Певцовым в одной 'альма матери', проживали в одной комнате по профессии инженер-химик, по ней же и работает в НПО 'Алмаз'. Его жена Ивлева Наталья Павловна 25 летняя 170см. очень эффектная блондинка. Но хоть и блондинка, мозги имеет. Работает там же где и муж по той же специальности. Младший Ивлев Александр Глебович 22 летний, худущий 180см. шалопай студент 5 курса химфака ЛГУ. По первому мнению, судя по виду, поколение пепси, но поговорил, нормальный, наш парень. Шелуху отсеем, хорошим человеком станет. Занимается стрельбой из лука. Кстати он же и двух девах притащил с собой на фестиваль Савенкову и Качаеву. Как они все в УАЗ Певцова залезли, не ясно, но привез он их всех пятерых. Соответственно когда перенеслись они и пошли с нами. Два не понятным типа, говорят, что ведуны, а по ухваткам так те еще 'волкодавы' из спецуры. Медведев Всеслав Мстиславович и Волков Олег Рюрикович, с их слов обоим по 24 года, рост 187 см., с поджарыми, с мускулистыми телами, по ладоням видно, что серьезно занимаются рукопашной. Давали в руки сабли, перед тем как ими их вооружить. Работают не просто хорошо, а виртуозно. Видна сильная школа. Но откуда, кто, когда научил, молчат. Но так по жизни считаю, парни правильные, спиной повернутся можно. Родионов Петр Романович 38 летний водитель автобуса, который остался на лугу. Обычный дядька работяга водитель 170 см. роста, среднего телосложения, там остались жена и трое детей, правда старшие уже практически самостоятельные. В армии служил водилой в мотострелках. Попросил Свиридова поговорить с ним по механики. Не плохо разбирается в двигателях, как в карбюраторных, так и в дизелях. Но только в них, по остальному ни чего не знает. Хотя общие понятие о механики имеет, можно использовать при механизмах. Любит выпить, но меру знает, водитель со стажем. Дерма в нем не видно, можно при необходимости на него опереться.

   По женщинам. Начну пожалуй с Иванцовой.

  -А почему с неё?

  -Да она одна местная, пришла с сыном посмотреть на бои, с девчонками познакомилась, осталась на ночь и попала в 16 век. Видать романтике барышне не хватает. С этими же барышнями и к нам пошла. Так я продолжу. Иванцова Вера Николаевна 28 лет, 168 см. светло-русая конфетка, знаешь командир, есть такие женщины в России, вроде и не смотрит за фигурой, а фигурка на загляденье, не жирная, но и не фитнесовская 'подошва'. Посмотришь на нею даже на вид мягкая, но не дрябрала. Да что я описываю, сам увидишь, оценишь. Вдова. По образованию зоотехник, даже работала по специальности в совхозе, пока он не развалился. Так же училась на заочном, в институте легкой промышленности, но бросила, когда муж погиб. Сейчас выживала с сыном на деньги от своего подсобного хозяйства. Муж дальнобойщик погиб два года назад, где-то на трассе в Ставропольском крае пропал с напарником и фурой с грузом. Какие-то отморозки видимо остановили. Через год его и напарника нашли, вернее то, что от них осталось, пастухи наткнулись. А фура и товар до сих пор в розыске. Вот она с сынов и горюет. А тут приехали какие-то мужики и бабы, ходят по лугу в доспехах, мечами машут. Вот сынку Иванцову Олегу Степановичу 9 лет и захотелось поближе взглянуть. Мать не смогла отказать, да и самой посмотреть захотелось. Вот и пошли на свою голову, прихватив с собой соседского пацана Белова Степанам Андреевича 9 лет на рыцарей посмотреть. Весь день смотрели. Вера и домой вечерком сбегала, корову и другую живность обиходила, поесть принесла, да так с пацанами у 'ливонских' барышень и осталась ночевать. С нами пошла, потому что деваться не куда, а Петин пригласил с ним идти. Вот она прихватила двоих мальцов и пошла с ними к нам. Я с ней разговаривал, знаешь командир ей эта ситуация даже нравится, видимо такая же авантюристка как и Свиридова, я смотрю они с ней уже сошлись, и сейчас не далеко друг от друга едут. По девицам, которых притащил Ивлев младший. Савенкова Елена Васильевна 19 медсестра, 166 см. стройная брюнетка и её подруга Качаева Жанна Михайловна 20 летняя 165 см. хорошенькая крашеная блондинка, по жизни цвет пшеничный. Работает медсестрой на скорой помощи, так же как и Савенкова. Обе не замужем, не питерские, проживают втроем на съемной квартире. Познакомились в клубе с Ивлевым младшим, вот он их и затащил на фестиваль, благо у обоих были выходные. Девчонки сильно не испорченные, и профессии подходящие, медики. Их под свое крыло Пирогов сразу прибрал, как и других медикусов. По медикусам их имеем три персоны. Все из 'Ливонского креста', входили туда как дамы. В четвером дружат с детства, четвертая учительница из 123 школы Кротова. Бастина Анна Петровна 25 лет, врач педиатр, худенькая, не большая 158 см. брюнетка, не замужем, любит романтику, за ней и пошла к 'ливонцам'. Силина Валерия Семеновна 25 лет врач терапевт, худенькая, но высокая 170 см. роста, русоволосая, не замужем, любит романтику так же как и они все, потому и к 'ливонцам' попала. Митиенко Яна Эдуардовна 25 лет, врач хирург, 168 см. темно-русая, спортивного телосложения барышня. Не замужем и так же как подруги к 'ливонцам' пошла из-за романтики. И наконец та которая привела их всех в 'Ливонский крест'. Кротова Ирина Валерьевна 25 летняя, пышная, но именно пышная, а не жирная 168 см. жгучая брюнетка, учитель русского языка и литературы. Не замужем. От рыцарской романтики крышу сносит, вернее раньше сносило, теперь пришло понимание про эту самую романтику. Первая пришла в клуб к 'ливонцам', практически сразу с Граббе, Костиным и Симоновым. Потом и подруг привела. Когда перенеслись, Петин предложил барышням идти с ними, парни учителя поддержали. Да и барышни сами уже на Шурика Тирца успели насмотреться и разочароваться в отце - основателе. Хотели уже свой клуб организовать, а тут перенос. Еще одного медика медсестру Пашкину Ольгу Петровну 20 лет, 165 см. пшенично головую полнушку - хохотушку так же пригласил младший Ивлев. Она третья кто проживает с Савенковой и Качаевой, работает, так же как и они на скорой помощи. Но она была в отпуске, возвращалась от родителей, вот и заехала на фестиваль. Вечером созвонилась с подругами, те ей сказали, что утром переберутся на левый берег. А на утро перенос, непонятки, она услышала, что ты с правого берега, вот к нам и прибилась.

  Перехожу к студенткам медикам. Все они приехали на фестиваль и перенеслись с нами по вине Самойлова. Это он пригласил подруг своей Марины на фестиваль. Все студентки пятикурсницы Санкт-Петербургского государственного медицинского университета имени академика П.П. Павлова, где и Марина учится. Не поленился, выпросил у Свиридова автобус с водителем, в пятницу вечером съездил в Питер, привез девчонок в усадьбу Золотого. Потом на этом же автобусе Свиридов повез их на фестиваль, так и перенеслись, и остались с нами. Теперь по персоналиям. Новикова Марианна Юрьевна 22 летняя крашенная симпатичная 161 см., блондинка. Проживает с папой, мамой и братом в Питере. Из потомственных врачей, пятое поколение. Хоть и ветер в голове по молодости, однако кровь, гены, поколения врачей сказываются. Как медика, чуток, по мнению Пирогова, подучить еще и сможет работать. По человеческим качествам положится можно, с учетом, что она женщина. Валерьева Кристина Юрьевна тоже 22 год, русоголовая, 165 см., стройняшка. Эта в своей семье по медицинской части пошла первая. Папа обеспеченный, в мэрии замначуправления. А вот доча явно не в него, папу стесняется, дистанцируется от него, даже девичью фамилию матери взяла. Так что тоже наш человек. Пешкова Вера Валерьевна 22 год, на вид 168 см., блондинка, блондинкой. Интересы парни, клубы. Папа, хорошо оплачиваемый профессор, мама тоже кандидат наук. Деньги в семье водятся, она единственный ребенок, вот и избаловали. Но я тут поговорил, оказывается не все так плохо. Они с подругой Кичаевой Надей романтики в душе, и от родителей подхватили маленько 'имперской болезни', при должном развитии можно в легкую к нам перетащить. А так девчонки не продадут, если что, за тридцать сребреников. Теперь по подруге, Кичаева Надежда Николаевна 23 год, 164см., природная блондинка. Так же из преподавательской семьи. Дружат с детства, живут в одном доме, вместе учились в школе, вместе в мед. пошли учиться. Почему сами не знают, Кичаев-папа предложил, они и подали документы. В школе учились не плохо, в университете по хуже, но инерция еще осталась, знания на твердую четверку будут. В университете подружились с остальными. С питерками покончено. Две оставшиеся иногородние. Сайкова Дарья Ивановна 22 год, светло-русая 162 см. поморочка. Семья проживает в Архангельске. Папа богатый предприниматель, мама судья. В Питере проживает на съемной квартире, за учебу папа платить. И так деньжат подкидывает. Но не избалованная, видимо дома хорошо воспитали. Поговорил с подругами, порядочная гражданочка. Будяева Любовь Матвеевна 23 год, спокойная, 169 см. крупная в кости, но в общем симпатичная шатенка. Родители проживают в деревне в Рязанской области, учится, в отличии от остальных, на бюджетном отделении. Проживает в студенческом общежитии. Все время отдает учебе. Можно назвать её 'синим чулком'. В общем, средств намного меньше, чем у подруг, вот и выбрала себе 'сине чулочный' стиль. Но как не странно подругам не завидует, соображает, что это наносное. По профподготовке из них самая лучшая. Пирогов сказал, что её можно и самостоятельно к лечению допускать. Чуток правда специализации и хороший врач будет. По человеческим качествам дерма я не нашел, можно спокойно брать к себе. Теперь по трем оставшимся дамам. Семенович Анна Сергеевна 23 года, инженер-связист, не замужем. Не поверишь, но с той Семенович не только ФИО сходны, но и формы, фигура. При росте 171 см., пятый номер и под него бедра, ягодицы и так далее. Только она потемней, той Семенович будет и лицо чуток более продолговато. Так что на лицо не спутаешь, а вот по фигуре спокойно перепутать можно. Попала на фестиваль вообще-то случайно. Подруга пригласила, расхвалила, объяснила, как приехать. Анна приехала, а подруга нет. Ну прибилась к 'ливонцам', осталась на ночь. А когда на утро, часть их дам стали уходить, пошла с ними. При беседе понятно, что она уже поняла куда попала. И что одна она ни кто, нас будет держаться руками и зубами, мы её единственная надежда не просто выжит, а прожить здесь достойно. Но я смотрю, она уже присматривает себя защиту среди нас, мужа ищет. И если остановиться на ком, то все, женит на себе. Ромашкина Ирина Ивановна 20 лет, коротко стриженная, пшеничного цвета волосами, 157 см. чуток полноватая бухгалтер. На фестиваль приехала с телевизионщиками. Осталась на утро, понравилось. Мужики в доспехах, друг друга всяким железом лупят, интересно. У 'ливонцев' и зависла. А когда Петин и другие стали уходит к нам, то она за знакомыми девчонками и пошла. Девочка домашняя, переносом напугана, но из-за страха нас и не сдаст. Будет держаться нас до конца. И крайняя дама Ивушкина Алена Ивановна 19 лет студентка 3 курса Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета. Аккуратная темно каштановая 155 см. девочка-куколка, хиппи. На фестиваль попала, как и другие хиппи, наверно самозарождением. А если без шуток то с тусовкой приехала, ночевать осталась в 'ливонском' лагере. Когда начались не понятки, сразу присоседилась к группе Петина и с ними к нам попала. Мозги на месте, не колется, не нюхает, не глотает дрань. Хиппи это такой её протест против семьи и общества. Папа депутат питерского заксобрания и заодно 'крутой бизнесмен'. Мама стареющая 'моднявка', братик 'мажор', младшая сестра еще маловата, но то же тот ещё подарочек. Вот и пугает родных своим видом. Сейчас глянь на неё. Где бусики, колечки, фенечки и цветочки. Вот какой 'фарфоровый солдатик' из неё получился.

  -Не ты глянь и вправду лицо и фигурка как у куклы. Чудны дела твои господи.-глянув на девочку удивился Черный.

  - Поговорил с ней. -- продолжил контрразведчик - Девонька не глупая. И что приятно, даже училась не плохо. Я Крупнова попросил с ней профессионально поговорить, утверждает, что темой владеет вполне прилично для 3 курса. По личностному, моё мнения девонька стоящая, хиппи шелуха спала, остался приличный человек.

  И на последок по нашим строителям, оставшихся с Курковым. Шепугин Антон Степанович 33 года, помнишь мужика среднего роста около 170см. среднего телосложения, ярко выраженного блондина, на круглом лице которого ресницы и брови были плохо различимы. Ты еще поручил мне с ним первым переговорить.

  -А вспомнил.

  -Вот с него и начну. Только сейчас горло промочу, а то пересохло что-то.

  Воротынский отстегнул от пояса армейскую фляжку, отвинтил колпачок, напился, закрыл флягу, повесил на место и продолжил:- Так вот Шепугин. Работает водителем в ООО 'Спецстрой'. К Куркову на КАМАЗе -шаланде с прицепом вечером перед переносом привез стройматериалы. В ночь выезжать не стал, остался переночевать, с утра рассчитывал уехать. Да не срослось, с утра в 16 веке оказался. Деваться ему не куда, вот и прибился к нам. Кроме того что крутит баранку, умеет ещё и руками работать, не плохой плотник. Я и Золотой посмотрели его при постройке хранилищ в Курковке, хорошо работает, если бы не он и его толковые советы, могли бы и ошибок насовершать. А так и подсказал и показал как лучше и быстрее сделать. По его словам по молодости, сразу после армии, работал в бригаде шабашников, вот там и научился и из дерева здания рубить и из кирпича-камня строить. По складу личности, не смотри на белобрысую простецкую физиономию, хитрован еще тот. Но клуба будет держаться, проняли его все эти перипетия, мы для него как якорь, вот и будет до последнего за нас держаться. Дома остались жена, двое детей, скучает, но смирился, что потерял их навсегда, с этой стороны от него проблем не будет. В армии служил мотострелком. Следующий Нечаев Александр Александрович 44 года, 171 см. роста, водитель автокрана - крановщик. Работает в ООО 'Спецстрой'. Женат, трое детей, старший уже в армии отслужил. Хотя и переживает, как его без него проживут, жена, по его словам, остальных двух сможет и без него поднят. Это его и успокаивает. Кроме как водит машину и работать крановым может не плохо слесарить и токарить, в своё время окончил ПТУ на токаря, отработал на Кировском, там и на слесаря выучился. Хоть и прошло с десяток лет, но помнит, что да как, на автобазе периодически работал по этим специальностям. Тоже от нас ни куда, мужик домашний, семейный, нас считает как свою семью. А за семью он любого порвет. Этот однозначно за нас будет стоять. В армии служил сапером, но уже плохо что помнит из армейской саперной науки. Переходим к Стеклову Аркадию Филипповичу 42 года, плотненький, с брюшком 168см. живчик - блондинчик. Разведен. Большой любитель женщин, если коротко, то бабник, с этой стороны с ним у нас могут быть проблемы. Работает в ООО 'Спецстрой' экскаваторщиком. Рыл котлован, под особняк шефа, вот и перенесся с нами. Кроме своей специальности имеет за плечами высшее образование по специальности инженер-механик. До перестройки работал по специальности, потом, как стали не платить, ушел в бизнес, прогорел. Перепрофилировался в строители, выучился на экскаваторщика, так и работает им. Хотя не нравится ему эта работа. От ситуации прямо-таки балдеет. Доволен, что попал в перенос. Но ситуацию оценивает трезво. Понимает, что один он ни кто, и звать его ни как. Считает, что сможем выжит и прожить только все вместе. Хотя сам за чужие спины прятаться не будет. Я бы его к себе в службу забрал бы. По складу подойдет, есть авантюрная жилка. Работать по линии сможет. В армии служил во флоте, мотористом на ракетном катере. И наконец, крайний Орехов Николай Михайлович 47 лет, худощавый 173 см., тракторист из ООО 'Спецстрой'. Это его 'Берарусь' - 'петушок' на усадьбе стоит. Единственный из мужчин местный, проживал с семьей в местном совхозе. До его развала в нем же и работал. Потом перебивался случайными заработками. Пока не устроился в 'Спецстрой'. Приходится какой-то очень отдаленной родней Курковой Ирине Викторовне, вот она и посоветовала сыну взять родственника на работу. Там остались жена и трое детей. Все уже взрослые, свои семьи имеют, жена так же у Куркова - младшего работает. Так что за семью он сильно не переживает. Кроме работы на тракторах, умеет их ремонтировать в условиях поздно перестроечных ЦРМ, то есть без наличия запчастей. Крестьянскую работу знает. В армии служил танкистов, механик-водитель танка. От нас ни куда. Вернее от родственником Курковых. С ними хоть куда. Вот за них и будет драться до победы. Вот наконец и всех перечислил. С детьми отдельно не беседовал. Но если надо то поговорю.

  -Спасибо Миш. Детей не беспокой. Они пока пластилин, что мы из них вылепим, тем они и будут.

  После такой длиной речи Воротынский до конца дня ехал молча, давая отдохнуть натруженным голосовым связкам. А Черный не беспокоил своего контрразведчика, понимая, что ему нужно помолчать, дать отдохнуть его горлу.

   За последующий день прошли до Нарвы, выйдя к её берегу к вечеру, не встретив ни кого из людей. Реку Нарву решили форсировать практически в её устье, чуток по выше находящегося в устье поселения рыбаков На́рва-Мю́ндунг. Остановившись на ночевку в лесочке не далее чем в километре от русла Нарвы. Отпустили проводника, передав ему записку Куркову с распоряжением рассчитаться с ним как договаривались. А так же передать сверх говоренного одну сабля из 'туристических' поделок. Лошадь, 'Советского тяжеловоза', на которой вернётся проводник оставить у себя. При расставании проводник удивил Черного. Он долго мялся и наконец, обратился к Мечеславу:- Боярин позволь остаться у тебя. На службу к тебе хочу поступить.

  Больших трудов стоило Черному не выказать своего удивления. Через пять минут раздумья он спросил:- Я на что ты мне нужен. Что умеешь.

  -Могу работы всякие исполнять. Места в округе знаю. Из лука стреляю хорошо. Даже мечем рубится могу.

  -Отец отпускал?

  -Нет.

  -Ну на нет и разговора нет. Сперва у отца спроси разрешения.

  Парень сразу спал с лица, опустил голову. Видно, что отец ни за что не даст подобного разрешения.

  -Ладно- видя реакцию Федора на свои слова, произнес Черный. - Так и быть возьму к себе. Но не сейчас. - остановил он сразу вскинувшегося парня.

  -Нужно проверить, что и кто ты есть на деле. Сейчас ступал в усадьбу к боярину Куркову. Передай ему грамотку. Помогай ему. Все что скажет, делай. Присмотрись к другим парням. Может, кто еще хочет поменять свою жизнь. Если пройдете испытания то и тебя и парней пришедших с тобой возьму к себе и в дружину введу. А пока дай грамотку, про тебя боярину Куркову впишу.

  Забрав записку, Черный описал ситуацию с проводником, посоветовал привлечь его и других парней, что он приведет с собой к работам и сбору информации в округе. Но слепо им не доверять. После чего вернул записку проводнику и проводил его из лагеря.

   Встали на ночлег, в этом же лесочке, не разжигая костром, так как на левом берегу Нарвы стоял пост от магистрата г. Нарвы. И вот и так не сильно-то громкий и мельтешащий лагерь стал затихать. Кони расседланы, обхожены, люди накормлены, хоть и сухпайком, но сытно, устраиваются спать, посты выставлены, смены назначены. Перед сном можно и просто полежать на 'пенке', послушать шум верхушек сосен, вздыхая напоенный смоляным ароматом, настоявшийся за день воздух. Но просто полежать Черному не дали. Из сгущающейся темноты материализовался Пирогов, который без слов присел около Мячеслава на пенополипропилен и только после этого заговорил.

  - Мечеслав мне тут с момента переноса не дают житья некоторые мысли об нашем будущем.

  -Так Никита мы все об этом думаем.

  - Да нет, я со своей врачебной колокольни смотрю. И выводы у меня пока получаются паршивые.

  -Так поделись своими мыслями и выводами. Может, что и надумаем.

  - Да здесь чистая медицина идет, вернее микробиология, санитария. Да и долго об этом рассказывать. - Ладно, говори, раз подошел, все равно ведь Коль, не отстанешь. - Конечно, не отстану, ты послушай, это для нас важно. Попав в это время, мы принесли с собой и свои микроорганизмы, передав их местным, а сами в свою очередь получили от аборигенов их микроорганизмы. Начну, пожалуй, с нашего иммунитета, то есть всех провалившихся в это время. Иммунитет у современного нам человека 21 века, значительно снижен - загрязнение окружающей среды, неправильное питание, адинамия. Но и антибиотики здесь сыграли не последнюю роль. Устойчивость микроорганизмов к антибиотикам - это, к сожалению, не миф, не фантастический рассказ - а реально существующая вещь. Сразу же, как началось использование первого антибиотика пенициллина, началось и приспособление к нему микроорганизмов. В беседах старые врачи с ностальгией вспоминают те благословенные времена, когда инъекцией в 50-100 000 действующих единиц пенициллина гарантированно лечилась любая пневмония, самая жуткая газовая гангрена и т. д. Прошло немного времени, всего несколько лет - и дозу стало необходимым увеличивать: 400...., 500 тысяч, миллион... В 80-е годы обычно назначалось - по миллиону (а то и два!) через четыре часа - шесть-двенадцать миллионов в сутки. И это в хорошем случае! Это если пенициллин вообще действовал! Потому как микробы, сволочи такие, научились вырабатывать фермент пенициллиназу - с помощью его они разрушали смертельный для них антибиотик пенициллин. Ну, людишки-ученые разработали другой антибиотик - оксациллин, микробы и к нему приспособились. Так и пошло - ампициллин, цефазолин, макролиды, фторхинолоны, карбапенемы и список можно не оканчивать, а ставить многоточие. Разработка каждого нового антибиотика стоила все дороже, а микроорганизмы все равно нахально к ним приспосабливались. Каждый новый препарат в начале относительно неплохо работает - по крайней мере, чувствительность к нему большинства микроорганизмов остается довольно высокой - около 90% болезнетворных микробов при воздействии на них новинки грубо говоря, дохнут. Но и к каждому новому препарату микробы приспосабливаются и люди продолжают умирают от пневмонии, перитонита, гнойного пиелонефрита, вызванных микроорганизмами, нечувствительными к новому антибиотику. В условиях 21 века, когда естественная защита организма ослабла все чаще источником злейших воспалительных процессов становится так называемая условно-патогенная флора, которая по своей сути является мутантом в среде микроорганизмов. То есть этом времени нет тех болезней и микроорганизмов, которые вызывают эти болезни. И соответственно у местных нет против них антител. И вот тут-то и таится корень того, почему я не считаю, что занеся наши микроорганизмы в прошлое, мы выморим аборигеов. Мы привыкли к тому, что медицина - это такое всесильное божество, с легкостью исцеляющее любое инфекционное заболевание. 'Умер от аппендицита' (пневмонии, пиелонефрита, дизентерии) в конце 20 века звучит не правдоподобно. Как??! Разве от этого теперь умирают?!. Умирают. И умирали всегда - ну, применительно к человеку, как виду - как только вид хомо сапиенс на Земле появился, более ста тысяч лет назад, так и стали от этого умирать. Вот был в истории человечества крайне непродолжительный период времени, практически, жизнь одного поколения (как раз с того самого благословенного врачами времени - с 40-х годов по 2000 год), когда с помощью антибиотиков смертность от инфекционных заболеваний резко - в разы, сократилась, хотя до конца все равно не исчезла. Сейчас все просто возвращается 'на круги своя'. Ну и что же - скоро мы все вымрем. Да нет же. Просто мы настолько привыкли, что смертность от того же аппендицита, вернее, от перитонита и сепсиса, вызванного аппендицитом, составляла в 'золотые' годы эры антибиотиков доли процента (а это, помним - на протяжении всей жизни целого поколения, что для него равнозначно 'всегда так было') что для нас шоком является теперь, что смертность от данной хворобы, оказывается, может быть и 5 и 10 и более процентов. А ведь так и было, и не так давно. Так что просто придется снова привыкать, что, заболев аппендицитом, умрут не три из десяти тысяч, а один из ста. И, кстати - это все равно меньше, чем до изобретения возможности сделать хирургическую операцию по удалению аппендикса. У нас в 20 веке и сейчас возможность выжить с аппендицитом совсем без антибиотиков, куда выше, чем у древнего грека хоть и с антибиотиком. И мало того. Смертность от наших, 'прокачанных' антибиотиками возбудителей, будет все равно ниже, чем от таких же 'диких' штаммов. Вот и перехожу к основным выводам своих размышлений. Тут дело в чем - ничего не дается в этом мире 'за так' - даже для микроорганизмов. Опять таки, образно говоря - в металлических латах хорошо на поле боя - враг тебя не достанет ни копьем, ни мечом, только алебардой какой-нибудь, а покрепче и потяжелее латы сделаем - и алебардой не возьмет. А голого - и простой не заточенной палкой убить можно. Так то на поле боя - а в мирной жизни? Каково в латах ходить, а тем более бегать, косить, дрова рубить, пардон, писать, какать и размножаться? И чем тяжелее латы - тем все это труднее делать. Так же и с микроорганизмами. Приобретя способность выживать в условиях 'антибиотикового прессинга' им волей-неволей пришлось пожертвовать чем -то еще - в ряде случаев, тоже очень важным. За то, что у тебя есть та же пенициллиназа - придется 'отдать' способность размножаться быстрее - делиться, скажем, не раз в 30 минут, а в 40, или того реже - значит, концентрация микроорганизмов в макроорганизме будет нарастать медленнее. За способность выживать в условиях другого антибиотика, действующего на ту же клеточную стенку, вернее на один из ее слоев - придется научиться жить без этого слоя, а, значит 'сделать' эту стенку тонкой и непрочной. Вот и получается наш микроб более хилым, нежизнеспособным, да и менее вредоносным - токсины, которые на наш организм действуют у него-то как раз большей частью из того самого, ныне отсутствующего слоя вырабатывались. Важно помнить, что 'устойчивый' микроорганизм - он не более заразен или смертелен, чем 'неустойчивый'. Там, где 'дикий' штамм какого нибудь стафилококка шутя убьет 50 процентов, им зараженных, 'цивилизованный антибиотиками' штамм, кряхтя и натуживаясь, с горем пополам, сможет убить лишь 10 процентов. И с очень большой долей вероятности можно думать, что смертность от такого штамма никогда не превысит естественный уровень в 50 процентов. Но для нас, привыкших, что еще в прошлом году от такой же болячки умирало всего 0,5 процентов - есть повод удариться в панику. Еще раз повторяю. Вырабатывая устойчивость к антибиотикам, микроорганизм всегда жертвует чем-то, тратит часть своих ограниченных ресурсов, которые он мог бы потратить на что-то полезное для себя, на 'хорошую жизнь' - на 'гонку вооружений'. Такие микроорганизмы - не кто иные, как самые обыкновенные мутанты. А мутанты - они только в фантастических романах все сплошь свирепые и страшно жизнеспособные. В обычной же, реальной жизни - мутант всегда хилее и менее жизнеспособен, чем первоначальный вид, его породивший. В обычной жизни, без прессинга - мутант быстро уступает в равной конкуренции обычным же видам, будь то хоть рыба, начавшая не пойми с чего растить ноги вместо плавников, хоть микроб с пенициллиназой. И в отношении микробов тому есть прекрасное подтверждение! Как рассказывал мне мой преподаватель, в некой стране Латинской Америки законодательно было введено положение, приравнивавшее употребление, а равно ввоз и сбыт в стране пенициллина - к наркотикам. То есть, его вообще в стране не было. В результате, буквально спустя несколько лет чувствительность микроорганизмов к пенициллину во всей стране снова восстанавливалась до уровня тех самых '40-х благословенных'. А это что значит? 'Мирные' землепашцы-микробы быстро и начисто вытеснили тратящих все средства на 'подготовку к войне' - мутантов. Ну, кстати, за что быстро и поплатились - как только их 'пенициллиновой бомбой' по голове шарахнули - и сразу все опять по новой завертелось у них там. В 16 веке та же флора первоначальная, 'дикая'. Это у меня пока общее рассуждения. А вот в нашей ситуации дальше интересно, на какую почву попадет та и другая. Хилой, хоть и умеющей разлагать пенициллин "нашей бывшей" микрофлоре не выдержать конкуренции с "нашей нынешней". И впрямь: нахрен надо такое умение, когда вокруг пенициллина нет, и в ближайших несколько сотен лет не предвидится? У аборигенов антибиотиков нет, зато есть неплохой естественный иммунитет. Оно и понятно: все, у кого он плохой был - еще в самом раннем младенчестве померли. У всех, кто хотя бы до полового созревания дожил, не лимфоциты - тренированные спецназовцы, с любым патогенным микроорганизмом драться будут люто и насмерть, потому как рассчитывать им больше не на кого и не на что, а после смерти макроорганизма всем его клеткам, включая те же лимфоциты - однозначно хана. А уж кишечную палочку в своем организме естественный иммунитет тем паче держит в 'ежовых рукавицах'. Та самая 'наша бывшая' условно-патогенная флора в тех условиях моментально прикинется ветошью, и фиг куда дернется. И то при нынешнем уровне медицины, даже из тех раненых, кому местный доктор, окончивший Сорбону или еще какой-либо университет, усердно коровий навоз в разорванный живот втирает, кто-то нет-нет - да и выживет, 'всем смертям назло'. Тут, конечно, есть оговорка - у ряда местных жителей естественный иммунитет все равно здорово снижен - из-за хронического авитаминоза и недоедания, но тем не менее. Так что если и 'завалит' кого из аборигенов 'наша бывшая' микрофлора, при о-очень большой удаче, так какого разве доходягу. В любом случае, на смертности в это время, эти случаи практически никак не скажутся. А вот нам может туго прийтись - на нас со всем свирепым пылом уже кинулась орда местных микроорганизмов, привыкшая с боем 'прогрызать' дыры в местном тренированном иммунитете. Нас спасает то, что в наших телах сохранились следовые концентрации антибиотиков, не знаю от чего, может после лечения ангины на прошлой неделе или съели чего нибудь напичканное антибиотиками или еще как эти препараты попали в наши организмы. Вот наличие остатков антибиотиков нас и спасает пока. А наши лимфоциты, образно выражаясь, не спецназовцы совсем - а разжиревшие на не пыльной тихой службе полицейские, которым любой малолетний урка может пендаля отвесить и смыться успеть. Куда уж им против варвара-берсерка с топором. И я заявляю, что наша судьба зависит от наличия у нас, хоть каких антибиотиков. К нашему счастью они у нас имеются, повезло. Когда собирал аптечку, как кто-то толкнул, захватил большое количество разных препаратов. В настоящее время себя мы в момент вылечит практически от чего угодно. Ведь и наш 'жирдяй - полицейский' тоже, небось, 'берсерка' 'завалит' если его самого дробовиком снабдить, а еще лучше - автоматом Калашникова. Особенно, если 'берсерк' ни того ни другого и в глаза не видел. Мало того, со временем мы и от своей хилой патогенной флоры, скорее всего, избавимся - ее вытеснит местная 'дикая' флора, которая заодно и условно-патогеннную 'нашу бывшую' 'под лавку' загонит. И пока у нас антибиотики не кончатся, будем что-то вроде местных богов, исцеляющих любые заразные болезни у всех окружающих - ну, и у себя, конечно, случись такая напасть опять заболеть. Если проживем достаточно долго - глядишь, сумеем потихоньку адаптировать свой иммунитет к местным условиям К этому времени 'жирдяй-полицейский' сгонит вес, накачает мышцы и сам освоит владение секирой. Тут Мечеслав еще один нюанс появляется, ежели мы начнём всех подряд лечить, с использованием наших запасов антибиотиков, они быстренько всю 'дикую' флору изничтожат, ее место займет 'цивилизованная', 'устойчивая' флора. Смертность 'от заразы' резко снизится, хотя и сохранится на небольшом уровне. На этом фоне последует бурный всплеск рождаемости, увеличения выживших младенцев, увеличение срока жизни, демографический взрыв. Но это пока у нас будут антибиотики. Вот я и предлагаю не откладывать дело в долгий ящик, а приступить к исследованиям по пенициллину, более сильных препаратов пока и не надо. Пока выйдем на промышленный выпуск, наша иммунная система сама окрепнет, при необходимости поможем препаратами из запаса. А там и пенициллин подоспеет. Ну это по бытовым микроорганизмам. Но имеются и действительно особо опасные инфекции. К ним в первую очередь относится чума, и примыкающие к ней оспа и холера, безо всяких кавычек, это - одни из самых страшных бичей человечества. И чума, и холера, и оспа - болезни, выкашивающие целые города и даже страны во времена средневековья, то есть в это самое время в которое мы угодили. По оспе - к счастью для нас, большинство из нас в детстве получили прививки от оспы. Кто не получил, нужно в ближайшее время привить по методике великого Дженнера коровьей оспой. Получим иммунитет от оспы и все, можно жить спокойно. По холеры - при наличии антибиотиков и 'диких' штампов холеры это лечится легко, но подхватывать все равно не рекомендуется. Предотвратить не сложно гигиена, в том числе и простое мытьё рук, кипячение воды и термическая обработка продуктов уже предотвратить её появление. Ну и 'царица грозная чума'. При бубонной форме без лечения летальность при ней - что-то около 30 процентов - антибиотики рулят. При легочной форме летальность около 90 процентов, даже антибиотики не помогают, слишком быстро протекает болезнь. И в конце хочу еще отметить такой момент в местной медицине. Примерно с 16-17 века, то есть со времени, куда мы провалились, и по начало 19-го существовал громадный провал, связанный, как ни странно, с веками 'просвещения'. Многие европейские врачи принципиально не мыли рук - ведь это, с точки зрения науки, просто мракобесие, не говоря о том, чтобы инструменты над огнем прожечь - явное шаманство, не обезболивали операции - мол, боль помогает излечить болезнь, ампутировали конечности при первой возможности, да просто зашить рану - надо ниточку сначала хорошо обслюнявить, а лучше - между зубами пропустить, закармливали лекарствами с высоким содержанием ртути, возможно и ныне здравствующего царя Ивана IV подобные врачи и залечили, не зря в его останках найдено просто огромное содержание ртути. И кровопускания, кровопускания, и еще раз кровопускания, отводят 'дурную' кровь, ослабляя и так ослабленный организм. Так что нам при заболевании или не дай бог ранении лучше быстро делать ноги, лишь бы не попасть в руки нынешним докторам с высшим медицинским европейским образованием. Итак, выводы из моей более чем большой речи. Хоть и повторяюсь, но озвучу их ещё раз. 1. Ни в коем разе нам всем нельзя попадать с ранениями или болезнями к местным лекарям и врачам, особенно европейски образованным, для нас это 100 процентная смерть. 2. Всем систематически принимать слабенькие антибиотики, пока наша иммунная система не окрепнет для местных реалий. 3. Срочно начинать работы по исследованию пенициллина, это может лет до десяти растянуться. Чем скорее начнём, тем скорее получим результат. (Списал у уважаемого Шпырковича Николая Анатольевича, взято отсюда )

  -Да нарисовал ты Никита Николаевич картиночку. Туда ни ходи, то не бери, этого не делай. Хоть в конце немного порадовал. Все-таки не сразу умрем, поживем еще. Но на всякий случай, хоть и не думаю, что кто-то из взрослых будет сильно запускать гигиену, но возьми на себя этот вопрос. Тем более и медиков среди девчонок у нас много. Вот и наведи порядок. У тебя еще что есть?

  -Нет Командир, все что хотел, высказал.

  -Тогда давай на боковую, утро вечера мудренее. С утра распредели, кто из медиков и за что отвечать будет. И будем идти по Ливонии, беседуй с людьми по эпидемиям, что-то ты меня немного напряг этой чумой. Отслеживаю ситуацию по эпидемиям, а то по незнанию запремся в чумной очаг. Как помню по истории, в Европе с этим в это время было хреновато, частенько чума гуляла по странам.

  -Понял Командир. Обдумаю и доложу санитарные мероприятия.

  - Вот и славно. Спокойной ночи.

  -И тебе приятных снов.- с этими словами Пирогов поднявшись с 'пенки' отошел от Черного и растворился в сгустившейся темноте. А Мечеслав стал устраиваться на своем месте, раскатав спальник для сна. Вскоре весь лагерь окутанный темнотой, погрузился в тишину и сон. И только два парных поста, снабженные ноктовизорами берегли сон своих современников.

   Ещё до рассвета бойцы Полухина сходили к посту и захватили его. При этом не было ни одного 'двухсотого'. Обошлись малой кровью. Чуток помяли десяток обитателей поста и связали их. С утра 'витязи' продолжили путь. Переправились через Нарву в таком же порядке, как и через Неву, замели, как могли следы с обоих берегов и на месте ночлега. Переправа заняла около двух часов, видимо сказался опыт приобретенный при переправе через Неву. В дальнейший путь смогли тронутся около полудня. Караван пошел к берегу залива на северо-запад, отклоняясь как можно дальше от реки. До ночи потихоньку, сторожась, дошли до залива, после повернули на запад и двигались весь вечер вдоль берега, вглубь Ливонии, постоянно заметая за собой следы. Остановились на ночлег на берегу залива. Ночевали опять без огня, питаясь сухпаем.

  Где-то на берегу Финского залива. 28 июля по новому стилю 1552 года РХ.

   С утро повернули на юг с целью, как и планировали перейти на русскую сторону у истока Нарвы и по берегу Чудского озера выйти к Гдову. Но человек планирует и предполагает, а бог располагает. Пройти тихо мирно им было не суждено. Примерно через час после начала движения их попытались захватить рыцари с отрядом кнехтом из близлежащего замка, мимо которого они проходили. Итогом нападения стало легкое ранения Золотого и полное истребления нападавших и захват их замка. 'Витязи', ехали колонной по дороге, проходящей у подножия холма, на вершине которого гордо красовался каменный замок, больше, на взгляд жителей 21 века, похожий на трех этажную каменную башню, с одной большой дверью, окруженную каменной изгородью и пристроенным к башне опять таки каменным сараем.

  Так могла выглядить башня Тарпсаи Тимо де Мешед, после визита в неё 'витязей'. Неожиданно, когда голова колонны, из-за наличия в ней женщин с детьми и лошадей с грузовыми вьюками похожей на смесь купеческого каравана и обоза переселенцев, стала подъезжать к дороге, ведущей от подножия к замковым воротам, ворота распахнулись, и из них выбежало около двух десятков пеших воинов - кнехтов, вооруженных мечами, топорами, пиками и арбалетами. Не задерживаясь, кнехты, бегом бросились бежать вниз по склону холма к 'витязям', оружие и брони которых были прикрыты разнообразными плащами и накидками, из-за чего всадники казались мирными путешественниками то ли мелкими торговцами, то ли пилигримами. Шестеро из кнехтов, остановились и, вскинув арбалеты к плечу, дали залп по авангарду путешественников, впереди которого ехал Золотой. Из шести болтов три пролетели мимо, один скользнул по бахтерцу на плече, один ударившись в грудь, не пробил пластины бахтерца и упал на землю. Но один пробил Золотому икру правой ноги и застрял в ней. За ними из ворот прилепившегося к башне здания, похожего на смесь каменного сарая и конюшни с хлевом и окруженного невысокой каменной стеной, выехали четверо закованных в латы конных, которые, построившись в колонну по двое и опустив длинные, даже на вид тяжелые копья, стали разгонятся в сторону 'витязей'. С явным намерением таранным копейным ударом разметать выглядевшую мирным купеческим караваном, колонну 'витязей' на части. После чего, с оставшимися в живых могли справится и пешие кнехты. За латными всадниками выстроились выехавшие из этих же ворот и устремились на походников еще восемь кавалеристов, так же одетых в доспехи, но в более легком варианте, только кольчуги или обшитые металлическими бляхами кожаные куртки. Без какой либо команды, ехавшие за Золотым спецназовцы группы Полухина, выхватили, висевшие на боку и прикрытые от посторонних глаз полами плащей АКМСы и открыли короткими, двух патронными, очередями прицельный огонь, по самым опасным противникам, скачущих в атаку на колонну ливонских рыцарей. Рыцарские доспехи 16 века не могли противостоять 7.62 миллиметровым пулям 20 века. В течении одной минуты все четверо рыцарей вылетели из седел, за ними наступила очередь покинуть седла и оставшихся восьми конникам. После чего автоматный огонь был перенесен на арбалетчиков и других кнехтов. С которыми было намного проще, они имели меньшую скорость чем их конные господа и пешцы не представляли для попаданцев такую непосредственную опасность как кавалеристы, просто они и теоретически не могли успеть подойти к реконструкторам на расстояния удара мечем. Завершился разгром нападавших ответной атакой конной кованой рати. Перерубив саблями, ибо копья ехали привязанные к вьючным седлам, тех из кнехтов, что остались в живых после автоматных очередей и имевших дурость либо оказать какое-либо сопротивления атакующих или бежать от конницы, 'витязи' захватили ворота и, спешившись, стали зачищать помещения замка. В течении двадцати минут башня была захвачена. В горячке боя ни кто не разбирал кто перед ним рыцарь, кнехт, слуга. Имевшие несчастья, при виде разъяренных 'витязей', не упасть на пол, а остаться на ногах, рубили и кололи без жалости. К счастью для находившихся в замке, большинство из них были слугами и при виде ворвавшихся русичей они от страха падали на пол, что, в конечном счете, и спасло им жизни. В эту ночь фестивальщики впервые, после выхода из усадьбы Куркова, ночевали под крышей. Хотя было грязновато и воняло под этой крышей. Но все же крыша, под которой до вечера, оставшиеся в живых семь слуг, пять служанок и двенадцать кнехтов убирали с полов солому, вычищали с них грязь и, наверное, впервые, для этих полов, несколько раз мыли их водой.

   В замке остановились на трое суток. За одно и узнали, что башня называется Тарпсаи и хозяин башни рыцарь Тимо де Мешед, собирался в набег на чухонцев собрав при этом своих кнехтов и ополченцев в количестве двадцати трех человек. И пригласил в набег своего соседа барона Франца фон Таубе, который так же пришел с двадцатью двумя кнехтами, не считая себя и своего оруженосца. Оба рыцаря со своими оруженосцами погибли при конной атаке 'витязей', когда, приняв их за мирных путешественником или купцов, решив ограбить их. При подсчете доставшихся трофеев несколько приятно удивились. Добыча составила полторы тысячи серебряных талеров, два десятка телег, табун в четырнадцати лошадей. Стадо коров, овец, свиней. А так же ковры, гобелены, посуда, одежда, оружие и доспехи. Кроме скота и вещей 'витязям' достался и полон из двенадцати человек замовской прислуги, двенадцати кнехтов и девятнадцати сервов с семьями. За время нахождения в башни, после подсчета захваченной добычи, возникла мысль для поправки финансового и материального положения отряда, провести рейд по ливонским замкам немчуры. Да и отомстить немчуре было необходимо. Как ни как они, ни кого не трогали, а захват и выпотрошение одного замка и уничтожение виновных в нападении, до конца не удовлетворили жажду мести. С немцами у русских старые счеты, вот заодно и посчитаемся. Башня Эдизе (Этц).

   Тем более и соседняя башня Этц барона фон Таубе, расположенная практически на их пути, километров в трех западнее, осталась без хозяина и оборонять её практически не кому. С неё и решили начать рейд за 'зипунами' по Ливонии. По быстрому завербовав одного из кнехтов фон Таубе и используя его как проводника, три десятка 'витязей' под утро, второго дня после нападения наведались в жилице Франца фон Таубе. Используя трофейную одежду и завербованного проводника, без проблем вошли в башню и атаковали спящий замок. Из обороняющих замок пяти кнехтов, кроме убитого караульного, погиб только старший охраны, который попытался оказать сопротивление Брусилову, но тут же был последним проткнут саблей. Из замка походники вышли только на второй день, утром. За ними тянулся обоз с трофеями. В этот раз в трофеи вошли тысяча четыреста серебряных талеров, серебряная, медная и бронзовая посуда, одежда, немного тканей, оружие и доспехи рыцаря и кнехтов, все обнаруженные продукты, две лошади, небольшие стада коров, овец, свиней. А так же как и в первой замке забрали троих оставшихся в живых кнехтов. Четырнадцать человек замковой прислуги и одиннадцать семей сервов с их хозяйством и другим имуществом. При выходе башня была подожжена.

   Обоз с трофеями пригнали к башне покойного де Мешеда. Из имения де Мешеда смогли выйти только через четыре дня со дня его захвата. При выходи отряда из замка, помещения замка были пусты, а сама башня пылала, поглощая трупы неудачливых налетчиков и то, что реконструкторы не смогли забрать с собой. По выходу кнехты, все пятнадцать человек, попросились подвести их к Черному. Их просьбу выполнили. При встрече они все попросились под руку Мечеслава, мотивирую своё решение смертью их хозяев, которым они присягали и не желанием менять своего нового хозяина на кого-либо другого. Кнехты в течении получаса принесли присягу на верность новому господину. Поразмыслив, к присяге, привели и пожелавшую это сделать замковую прислугу. Отказавшихся не было. Караван получился не маленький. Но ни кто более на отряд не нападал. Хотя боевое охранение было усилено. Выдвинуты были не только головной дозор и тыловое охранения, но так же были направлены и боковые дозоры.

  Берег реки Нарова в районе замка Васкнарва. 02 августа по новому стилю 1552 года РХ.

   Планы замка Васкнарва.

   За сутки неспешным ходом обоз дополз до истоков Нарвы из Чудского озера. И тут походников ждало очередное не приятное открытие. Переправу через Нарву и её исток закрывал замок Ливонского ордера Васкнарва являющийся резиденцией Васкнарвского фогта Ливонского ордера. Это был уже настоящей замок, как привыкли их представлять себе выходцы из 21 века. В плане, прямоугольник стен, с двумя угловыми башнями. С ходу такое укрепления не взять. Пришлось останавливаться на ночлег. Собирать совет. Благо Граббе по вопросам истории 15,16 и 17 веков был ходячей энциклопедии. Он и подтвердил, что перед ними действительно замок Васкнарва немецкий Нейшлос или русский Сыренск, являющийся резиденцией Васкнарвского фохта Ливонского ордера Дитриха фон дер Штайнкуль.

   Внешние размеры четырехугольного в плане замка достигали 68х80 метров. В двух углах замка по диагонали относительно друг друга в плане построили артиллерийские башни диаметром около 12,5 метров. Толщина стен составила 3,6 метра. Высота сооружения составляла 12 метром, простиралось на 23 метра в длину и на 15 метров в ширину. Крыша здания была покрыта медной жестью. Крепость строилась в два этапа и состоит из двух частей - одного крыла городища и приспособленного для огнестрельного оружия лагерного кастелла. Более древняя часть крепости представляет собой трехэтажное сооружение размером 15х23 метра прямоугольной формы. Позже к нему был пристроен лагерный кастелл размером 40×80 метров, в двух углах которого возвышались круглые башни. Первоначально стены были сложены из известняка и толщина их достигала 2,6-3,6 метра. Потом стали строит из красного кирпича. Общая площадь внутри стен 345 м2. Внутри замка находится главная башня (донжон) высотой 12 метров, размер башни 23х 15 метров. К 20 веку в первоначальном виде сохранилась часть стен городища, а также некоторые элементы круглых башен и стен лагерного кастелла.

   На основании информации полученной от Граббе и наблюдением в течении дня, было принято решения взять замок штурмом. В замке по наблюдению и сведениям полученным от трех захваченным 'языков' находился фогт Дитриха фон дер Штайнкуль, казначей Иохим фон дер Ховэ, девять братьев- рыцарей и шестнадцать полубрата-оруженосца со ста двадцатью кнехтами набранными из окрестных сервов. Кроме них в замке находилось два 'брата-священника', кастелян замка и двести пять человек замковой обслуги обоего пола. В связи со значительным населением замка, было необходимо привлечь к участию в штурме всех мужчин попаданцев. При обсуждении полученной информации выработали план захвата замка. Который и был воплощен на следующее утро.

   Все что осталось от замка Васкнарва после ухода 'Витязей.

   Под утро, около пяти часов, скрытно подойдя к замку, сняв из 'Винторезов' двух часовых, находящихся на крыше и западной стене. Подхватив заранее заготовленные шесты, сделанных из ровных, не ошкуренных деревцев, воины стали пробираться по лесу к замку. Четверо держали шесть сзади за комель, один спереди за верхушку. Подойдя на расстояние около десяти метров к замковой стене, ратники бросились вперед, мгновенно преодолев разделяющие их и замковую стену расстояние. Те, что оказались первыми, легко заскочили на стену и затопали по ней ногами, часто ими перебирала, под напором шестов взбегая наверх так непринужденно, точно бежали по дорожке стадиона. Добежав до края стены, они заскочили на боевой ход стены. Первая пятёрка на стене. Они тут же скинули вниз веревкам с узлами, на которых в последствии подняли оставшиеся внизу доспехи. Сами бросились по боевому ходу стены в разные стороны к виднеющимся угловым башням. По пути проверяла наличие на стене часовых. В это время оставшиеся внизу отбежали назад. За верхушки шестов взялись следующие пятеро 'витязей'. Опять короткий разбег и еще пятеро воинов на замковой стене. Опять отход. Ещё пятеро ратников берут верхушку шеста под мышку. Разбег, прыжок на стену, бег по ней. И вот еще пятерка на стене. И ещё пять раза отходили русичи с шестами от стены, и пять раза очередная пятерка воинов взлетала на стену. Потом отбросили два шеста и еще за три подхода забросили девять ратников. Оставшиеся двенадцать 'витязей', отбросив шесты и предварительно проконтролировав поднятие оставшееся на земле оружие, щиты, брони, оставленных внизу из-за их тяжести и мостиков, с помощью находящихся на боевом ходе стены товарищей поднялись на стену. В течении 20 минут на стену замка переместилось 50 оружных, одоспешенных воинов. Одиннадцать человек, конюхи под руководством Швидко, вооруженные кроме оружия и брони 16 века и 'калашами', окружили замок по периметру для перехвата возможных беглецов. Ляхов и Котин в маскостюмах 'леших', подобрались к воротам и заложили под ворота заряд взрывчатки, для подстраховки. Либо чтобы не дать ни кому войти в замок, либо чтобы наоборот не дать ни кому из него выйти. Женщины и дети остались присматривать за лошадьми, пленниками и обозом.

   Забегавшие на стену воины разбегались по боевому ходу стены, помогая своим товарищам первыми, поднявшимися на стену в контроле башен и самих стен. При этом ликвидировали еще троих кехтов, которым не посчастливилось в эту ночь заступить на дежурство. После накопления 'витязей' на стене, и облачение в брони, со стены на замковую крышу перебросила поднятые мостики и 'витязи', предварительно заблокировав изнутри двери в башни и выделив десяток на захват ворот, перешли на крышу. Откуда без шума, проникнув в замок и разбившись на боевые тройки, прикрываясь щитами, 'витязи' приступили к зачистке замка. Не ожидавшие нападения обитатели замка не смогли оказать должного сопротивления. Тем более что и фогт Дитрих фон дер Штайнкуль и казначей Иохим фон дер Ховэ и девять остальных братьев- рыцарей, спали в своих постелях, на третьем этаже, с замковыми шлюхами. И их в прямом смысле повязали в течении десяти минут, прямо в постелях. Полубратья спали все в одной комнате, где их по-простому и заблокировали в комнате, вогнав под низ двери импровизированный клин. Внутренних постов практически не было. Один кнехт стоял перед комнатой фогта, да пара постов около входной двери в замок и в подвал. Сработали АСП с глушителями, на лязг затвора ни кто из обитателей замка внимания не обратил, все-таки 'собачья вахта' есть 'собачья вахта'. На четырнадцатой минуте началась мягкая зачистка нижних этажей замка. То есть уничтожались только оказавшие сопротивления или пытавшиеся поднять крик. Обоих священников нашли в замковой кирхе на утренней молитве, где благополучно по-тихому и повязали. Кнехты были заблокированы в своей казарме. Остатки замковой прислуги, в количестве ста семидесяти девяти человек обоего пола, были согнаны в большую камеру замковых застенков. Были открыты ворота, через которые завели обоз с полоном и зашли оставшиеся попаданцы. Провели еще одну более тщательную зачистку помещений замка. В ходе, которой сумели обнаружить еще одного конюха и прачку, прячущихся в темных углах. Весь штурм закончился за полтора часа, с учетом повторной зачистки. Заблокированные в казарме кнехты сдались только после того, как им показали захваченного фогта и братьев-рыцарей, которые вмести были вынуждены дать приказ о сдачи в плен всех кнехтов замка. Имеющиеся трупы, снесли к воротам замка мужики из замковой прислуги. В это время женщины, как из числа замковой прислуги, так и из ранее захваченного полона, занимались уборкой соломы, грязи и мытьем полов в жилых помещениях замка. Мужчин из полона, захваченного в башнях, отправили хоронить трупы. Собранные трупы вынесли из замка и закопали в землю в метрах пятистах от замка. Сдавшихся кнехтов в количестве ста двух человек заперли в малых камерах замковой тюрьмы. Туда же, но в отдельные камеры заперли плененных фогта, казначея, рыцарей и все-таки сдавшихся, после приказа фогта и братьев-рыцарей, полубратьев - оруженосцев. Не забыв забросить в одну камеру и обоих священников. Благо замковые застенки были огромные, и отдельных каморок-камер хватило для всех. На двери всех камер, Петровым с помощниками в срочно пришлось изготовить и закрепить дополнительные накладные проушины для замков и навесить сами замки. Ключи, от которых передали Воротынскому, как отвечающему за контрразведку клуба. К камерам для охраны приставили десяток бывших кнехтов фон Таубе и де Мешеда. Наутро провели подсчет захваченной добычи и её опись, предварительно только деньгами захватили 20100 талеров, и три десятка рыцарских коней. Кроме того, из ста двух человек сдавшихся кнехтов восемьдесят два изъявили желание перейти на службу к новым хозяевам. Замковая прислуга, в количестве ста восьмидесяти одного человека обоего пола, так же изъявила желания служить новым хозяевам Васкнарвы. Всех вновь принятых уже привычно привели к присяге на верность новому господину. Так же присвоили себе и оказавшийся на пристани Васкнарвы не большой неф, наплевав на возмущения купца по совместительству капитана и хозяина данного корыта. Чтобы не возмущался, его определили в 'номер люкс' замка, рядом с бывшими хозяевами замка. Команде сделали предложения либо на службу к новым хозяевам, либо в 'общий номер' по соседству с капитаном. С дальнейшей перспективой продажи неверным. Команда единогласна, все полтора десятка человек, приняла решения о перемене хозяина, о чем и принесла клятву новому хозяину, Сенявину. Про судьбу товара, находившийся в трюме нефа и состоявший из пеньки, вопрос даже и не возникал. Что к нам попало, то наше. Единственный вопрос как её обратить в монету, пенька сама по себе попаданцам и даром, ну если даром то конечно не откажутся, но так то она им не нужна как сырье, а вот как товар, пожалуйста. Теперь кто бы купил, да цену дал бы приличную. Замок Васкнарва. 04 августа по новому стилю 1552 года РХ. На второй день после взятия замка возникла необходимость в проведении общего собрания одноклубников, в связи с изменением ситуации и появления ранее не учтенных фактов. Собрание провели после окончания обеда в главном зале замка. Выпроводив всех из зала, приставили к двери пару из бывших кнехтов фон Таубе и де Мешеда, троим из них поручили охранять ворота. И начали совещание. Открыл его как обычно Черный:

  -И так товарищи, как все знают в наши предварительные планы вломились внешние, ранее нами не учтенные обстоятельства. Пройти тихо-мирно по Ливонии нам не дали. Пришлось взять на копье пару рыцарских башен-замков. Кроме того мы опять были вынуждены взять штурмом уже орденский замок, при этом пленив чиновников ордера. Хотим мы этого или не хотим, но фактически мы находимся в состоянии войны с Ливонским ордером. То есть просто тихо уйти на Русь не возможно. Но идти нужно. Но от боев есть и положительная сторона. Первое - потерь мы не понесли. Один легко раненный и все. Но Степан Эдуардович уже ходит самостоятельно, правда, как все видите, хромает сильно. Второе - трофеи. Только деньгами мы получили 23 000 серебряных талеров. На нашу сторону перешли девяносто семь кнехтов, большого доверия им правда нет, и их боеспособность под большим вопросом, но для массовки они уже сойдут. Имеем порядка шести десятков семей сервов, замковой прислуги двести семь человек обоего пола. Посуда из золота, серебра, драгоценности, оружие, доспехи, сорок шесть боевых коней, некоторые правда на полноценных рыцарских коней не тянут, но для боя сгодятся, не сервовские клячи. Богатая одежда, простая посуда не из драгметаллов, из меди, олова, бронзы, глины и дерева, да и просто обиходные вещи. На какую сумму еще не подсчитывали, но и это на что-то тянет. Нами в башне де Мешеда уже принято решение пощипать немцев. Но в связи с захватом Васкнарвы сложилась более благоприятная ситуация для нас. У нас появилась укрепленная оперативная база на территории Ливонии, но на самой границе с Россией и отличными путями сообщения, как по суше, так и по воде. Таким образом, можно всем остаться здесь. Но и на Русь ехать надо. Пока прошение дойдет до Москвы, пока расчешутся, да примут решения. Пока решение вернётся назад. Пройдёт немало времени. Из-за чего нам нужно срочно выехать на Русь, к Гдову. Да и куда ехать на житьё. Здесь оставаться самоубийство, через несколько лет начнётся Ливонская война. Сами мы здесь не продержимся, просто задавят массой или экономически прижмут. Ну выиграем мы благодаря принесенному оружию пару десятков сражений. А дальше что. Захватить не проблема, проблема удержать захваченное. Уж если Московское царство, намного мощнее нас и экономически, и промышленно более развитое, и войска большее, и людей больше, и то в конце концов проиграло войну и ушло из Ливонии. То что ждать от нас. С сотней людей всех возрастов и полов воевать с шестью-семью государствами. Нет уж увольте. Это не книга сказок, а к сожалению для нас реальная жизнь.

  -Это с кем у нас война та будет Мечеслав Владимирович- задал вопрос Козлов.

  - А вот считай Степан Максимович. Ливонский ордер со всей Ливонской конфедерацией - это раз. Швеция, имеющая свой интерес в этих землях, и ни за что не отдаст их, не пойми кому, то есть нам. Тем более, это не пойми кто, явно держатся за руку Москвы. - это два. Дания, тоже свой интерес имеет, не забывайте, что город Таллинн основали датчане - это три. Рига член Ганзейского союза и вообще ганзейские купцы практически монополизировали всё торговлю в Ливонии. Захватив даже часть Прибалтики, мы наступаем на любимый мозоль купцов - прибыль. Из-за её уменьшения мы автоматически переходим во враги- это будет четыре. Большинство городов-членов союза, это вольные немецкие города, входящие в Священную Римскую империю германской нации. Плюс к этому деньги обиженных купцов и вот пятый враг - Священная Римская империя германской нации. Шестой всеми нами 'любимая' Польша. Эти в любой бочке затычка, тем долее в Ливонской. У нас они ввязались в Ливонскую войну и тут не утерпят оторвать кусочек пожирнее. Не зря их даже Черчил, в нашей истории назвал шакалами Европы. И наконец, седьмое - это Великое княжество Литовское. С орденом давняя 'любовь', всё земли делят, а тут мы их кусок, как они считают, у них изо рта вытащим. И за меньшее войны объявлялись. Вот как минимум семь государственных образований готовых вцепится в нас. Выдержим, сейчас однозначно нет. Со временем обживемся, окрепнем и вернемся, балтийские берега и нам и России нужны однозначно. Это и порты, и флоты базирующие на них, как военный, так и торговый, соответственно и золото в казну от торговли, и международный вес государства при наличии мощного военного флота. А сейчас хапнут, что можем и к зиме тикать с этой земли. А то соберутся орденцы к зиме и вломят нам зимой как следует. Хотя и не вломят, пулеметами, автоматами отобьемся, но в войну втянуть со всеми негативными для нас последствиями в виде присоединения к войне других государств и не на нашей стороне. Так что я однозначно за переселение. В нашей истории в конце века эти земли вообще уйдут Швеции. Если останемся и даже продержимся, то нашим детям и внукам явно не поздоровится. Уже сейчас нужно найти место, где мы и наши потомки могли бы в меру мирно и безбедно проживать. Подвожу итого моего выступления. Итого два вопроса. Первый - уходить на Русь сейчас или позже, когда 'зипунов' в Ливонии наберем. И второй - куда просится на ПМЖ у Москвы и чем там заниматься для хлеба с маслом, в дополнение, понятно, к ратной службе. Если есть предложения, высказывайтесь.

  Одноклубники помолчали примерно минуты полторы. Первым встал Брусилов.

  -У меня имеется предложения по настоящему моменту. Предлагаю сразу, и проехать до Гдова и остаться потрофеить в Ливонии. То есть разъединится. Подождите, сам знаю, что вмести мы намного сильней. Моё предложение. Я вчера прогулялся на берег. На реке и озере имеется большое количество плавсредств. Как не больших лодчонок, так и довольно вместительных корабликов, что-то типа наших баркасов. Эти кораблики, а если не хватить, то и лодки предлагаю временно конфисковать и переправиться на них по озеру на русский берег в район современного нам Ямма, на реке Желча, впадающей в Чудское озеро. Неплохо выгадываем со временем. Во-вторых назад в Васкнарву с удобствами вернёмся. Идем на Русь не все. Десятка два, три наших бойцов с бывшими кнехтами фон Таубе и де Мешеда и замковой прислугой этих же придурков остаются в замке. Остальные забирают всех наших коней, обоз, все деньги, сопровождают наших женщин и детей вместе с полоном в район Ямма. Для помощи в походе с ними же отправляются и бывшие кнехты из Васкнарвы. Почему женщин и детей отправляем, думаю, вопросов нет. Почему наших лошадей отправляем, имеющихся трофейных коней на первое время хватить. А наши - это наш золотой фонд. Наше будущее, или вернее одно из направлений будущего. Лошади элитные. Сейчас таких и близко нет. Я прав Юрий Ильич - обратился Валерий к Швидко. Последний утверждающе мотнул головой. - Вот и будем их разводит, чем не одно из направлений для зарабатывания на хлеб с маслом. А если с ними, что-либо случится. Война есть война. Если просто покалечат, и мы сможем их выходить одно. А если убьют. На чистом золоте воевать, накладно. Где еще и когда возьмем такой генный материал. Куда податься на ПМЖ предлагаю, как и ранее в усадьбе Куркова решали, район южного Урала, где нибудь около нашего Оренбурга. Ногаи, башкиры, казахи и прочая кочевая щваль присутствует. Зато ни кто из Москвы не сунется с инспекцией, опасно, однако. И сырьевая база на Урале почти под боком будет. Почва продородная, целинный чернозем, без хлеба не останемся. Транспортная сеть тоже присутствует, река Урал, Каспий, Волга. Потом можно и покороче пути провести. Построить не большие каналы, шлюзы, углубления дна. Вот и короткий путь без Каспия. Так же не стоит забывать и торговые пути. Одно из ответвлений 'Шелкового пути', как раз, где-то в тех местах проходит. А это как не смотри и кое-какая деньга от обслуживания караванов и перепродажи товаров. Если, что, то я за Урал. А по персоналиям, кто в замке останется, кто на Желчу пойдет, кто там останется, кто вернётся сейчас и решим.

  -Неплохо придумал Валера - поддержал Брусилова Черный.

  -Есть другие предложения? Значить, за основу принимаем. Голосуем. Единогласно. Теперь кто куда поедет и кто где останется.

  -Разрешите мне- поднялся с места Полухин.

  --Давай Георгий говори- разрешил председательствующий Черный.

  -По персоналиям. Предлагаю в замке из наших остаются я со свой группой, Крупной, Басманов, Лазарев, Ушаков, Батов с Монаховым, Евгений Степанович, указав на Сенявина продолжал Полухин - Все 'Шатуны' и 'Ливонцы' вот и все. По местным переходунам согласен. Местных из Васкнарвы в замке оставлять нельзя, чем черт не шутит пока бог спит, лучше не рисковать. Остальные под руководством Черного идут на Желчу. Мечеслав ты старший тебе и говорить с гдовским наместником. Вот и все моё предложения.

  Как только Полухин сел на своё место поднялся Медведев и обращалась к Черному произнес:- Мечеслав Владимирович разреши нам с Олегом - указав при этом на сидящего рядом с ним Волкова - остаться в замке с Георгием Сергеевичем..

  -А что так.

  -Да нам бы не хотелось близко сталкиваться с попами. Средневековье все-таки, хотя вроде бы и не жгли на Руси ведунов и ведьм много, но все-таки прецеденты были, и не хотелось бы стать одним из таких прецедентов. Вдруг опознают как ведунов. Да и вам всем необходимо следить за собой. А то в дом входите на иконы не креститесь, за стол садитесь есть, опять-таки не креститесь, все забываете. Так недолго и до обвинения в безбожии или еще, какой ереси дозабыватся.

  -В принципе поддерживаю. Георгий берешь ведунов к себе. - обратился Мечеслав к Полухину.

  -Беру. Бойцы они справные, проверял.

  - Ну, если так, то предлагаю по Гдову. Всем ехать туда не надо, имеем в трофеях один небольшой неф. Вот на нем делегация в составе десяти-двенадцати наших, четыре десятка бывших васкнарских кнехтов и команда судна, без предыдущего капитана понятно, пройдем к Гдову. Евгений Степанович - обратился Черный к Сенявину - Вы с парусников управитесь?

  -Управлюсь Мечеслав Владимирович, дома на яхте ходил, в клубе на дракаре. Справлюсь.

  -Ну вот и славно. А в помощники возьмите Лазарева, пусть тоже подучится на парусники, механики ещё долго не будет. Так я продолжаю по Гдову. Мы на месте определяемся с ситуацией. Если она для нас благоприятная то вы Евгений Степанович, по прибытию высаживаете нас и возвращаетесь назад в замок. Кроме Вас на борту будут пара из наших и десяток бывших кнехтов. Соответственно и команда. Выходим на гдовского наместника. С ним решаем вопросы переселения и обустройства на Желче. Если вопросы решаем положительно, то даем команду по радио и все выходят к Желче, в устье которой и встречаемся. Как только решим вопрос по выделению земли и обустройству, то я забираю с собой полусотню не васкнарских кнехтов и с Петровым, Лаптевым, Кузиным, Коминым возвращаюсь в замок. Остальные под руководством Степана Эдуардовитча остаются обустраиваться около Ямма. И не протестуй Степан - увидев, что Золотой стал подниматься с явно читаемым на лице желанием отказаться от чести командовать тылами клуба. - Ты еще от раны не оправился, без обид какой из тебя боец. Нам ведь замки по-тихому брать, а не на коне рубится. Здесь здоровые ноги нужны. Да и с наместником вежество проявить нужно. Если старший уехал, то общаться должен его первый товарищ. А ты всегда у нас в клубе заместителем председателя был и сейчас в первых замах ходишь. Так, что положение обязывает. Так у кого еще предложения имеются?

  Сразу же подскочил Саша Ивлев и затараторил: - А почему меня не берут? Чем я хуже? Что оставили с женщинами и детьми. Я тоже мужчина, хоть правда и мечем так как вы рубится не могу но научусь.- и покраснев сел обратно.

  За ним и другие мужчины клуба, не названные в числе планируемых к проживанию в замке стали высказывать похожие мысли о своем неудовольствии, что лишают их права называться мужчинами. И опять пришлось вставать и отвечать на действительно обоснованные претензии одноклубников их председателю.

  -Товарищи ваши претензии обоснованны. Но я отвечу как есть хоть для вас и обидно. Я действительно отбираю людей, которые могут воевать, используя оружие настоящего времени, уже подготовленных и почти состоявшихся бойцов средневековья. Вы все на настоящий момент как бойцы ни кто. Так просто смазка для мечей врагов. Учитесь, и со временем я с удовольствием пойду с вами в боевой поход. Не бойтесь войн и боев для нас к сожалению на всех хватить. Теперь по персоналия. Юрий Ильич - обращаясь к Швидко, сказал Черный- Уж от вас то я такого не ожидал. Ведь ясно же что кроме вас и Ваших конюхов ни кто не в состоянии сохранить и приумножить попаданческие табуны. Ведь буквально несколько минут назад Валерий Глебович достаточно ярко описал, значения данных табунов для клуба. И вдруг я с бабами, в тыл, не хочу. А если эти самые бабы в защите нуждаются, а лошади в уходе вы подумали. И если вы холодняком работать не умеете, то в армии большинство служили и 'Калашом' отработать сумеет. А защита наших детей, женщин и лошадей является крайним случает, для чего оружие 20 века мы и брали. Так что по Вам с конюхами и разговора нет. Вас будем беречь до последнего. Но учиться работать холодняком все равно нужно. Вот Степан Эдуардович и проведет с вами средневековое КМБ. Теперь по остальным. Кто хотя бы как нибудь может держать в руках саблю, топор, копье или арбалет, поднимите руку. Руки подняли опят таки Саша Ивлев, Логунов, Кортышев и Родин.

  - Ну и чем ты Сашок владеешь- задал вопрос Мечеслав..

  - Лук, КМС.- прозвучал ответ студента.

  -И когда только успел. Сергей Глебович - обратился Черный к старшему брату Ивлева. - Он про лук и КМС правду говорит. Можно его с собой брать.

  - Если честно, то я бы не хотел. Но лучше взять, все же под присмотром у вас будет и к делу приставлен. Молодой пока, дури много в голове. А про лук и КМС правда. Лет десять уже занимается.- ответил старший Ивлев.

  -Если так, то пойдет.

  - А вы Валерий Адамович - перенес своё внимание на Логутова Мечеслав. - Чем занимались.

  -Семь лет Кэндо.

  - Тоже пойдет.

  -Первый взрослый разряд по фехтованию, сабли, с 14 лет- не стал дожидаться вопроса Черного, сразу ответил Кортышев.

  - Дома арбалет имелся. Ходил на стрельбище. Не плохо стрелял. - так же ответил на не заданный вопрос Родин. - Собственно из-за него и сюда попал, Костя Игоревич пригласил, хотел посмотреть, что это, за такое реконструкция.

  -Посмотрел.

  -Посмотрел, хватило.

  -Ну-ну не раскисал.

  -Да я товарищ председатель и не раскисаю, факт констатирую. А так даже пока и веселое приключение получается.

  - И того могу дополнительно с собой взять четырех Ивлева-младшего, Логунова, Кортышева и Родина. А остальным учится, учится и еще раз учится, как завещал великий, сами знаете кто. Кстати он и правда великий и неча ухмыляться. Мысль то правильная. Голосуем. Кто по персональному распределению членов клуба по местам нахождения, как только что обсудили? Кто против? Нет ни кого. Кто воздержался? Принято при восьми воздержавшихся. Кто за переселения на южный Урал в район нашего Оренбурга? Против? Воздержались? Принято единогласно. Ну и последний на сегодня вопрос. На что жить собираемся? Сразу предупреждаю. С войны и военной службы мы сильно не прокормимся. Поступления не большие, либо разовые. Да и с опасностью преждевременной смерти сильно связано. Хоть от воинской службы мужчинам ни куда и не деться. Мы это еще у Куркова обсуждали. Пока имеет одно предложение от Валерия Глебовича по лошадям. Какие еще предложения.

  - Первое что видно, у местных металлы в дефиците, вот с выплавки металлов и изделий из них и нужно начинать. - первым начал высказываться Певцов.

  - Ирина Валерьевна - обратился Черный к Кротовой, выполнявшей роль секретаря собрания-совещания,- черкни под вторым номером в предложениях, потом определим, кто за что отвечает. Только, где сырье, руды для металлов взять? Тоже подумайте. Так кто на третий номер, что подскажет?

  - Пиши Владимирович под третьим номером пушки, гаубицы, ружья. Соответственно порох как черный, так и бездымный. На его основе пироксилиновые ВВ. Капсюля, гильзы для орудий и стрелковки. По первости изготовить дымный порох, это к нашим химикам, и 'единороги', это к Юрию Борисовичу и кузнецам. Из-за 'единорогов' Россия двести лет на полях сражения всех в позу 'гриша' ставила. Состав пушечной 'бронзы' и чертеж у меня в ноуте есть. Ни чего не выполнимого на основе имеющегося в данном времени станочного парка нет. Там просто отливка, проковка ствола, сверление и камора под конус. Вот и весь секрет 'единорогов'. - Выступил Басманов.

  -Про еду забыли - вступил Золотой. - С нами попали картошка, помидоры, подсолнухи, кукуруза, новые сорта пшеницы, ячменя, овса. Нужно в первую очередь создавать продовольственную безопасность для нас и наших людей. Развивать сельское хозяйство, создавать перерабатывающую промышленность. И еще я тут поговорил с кастеляном замка, так здесь стеклянная посуда стоит так же если не дороже серебряной и золотой. Вот и займемся производством стекла. Бумагу то же выгодно производит.

  -Ирина отметь и эти направления, вооружение, пороха и другие новые ВВ, развитие химической промышленности, сельское хозяйство, пищевая перерабатываемая промышленность, стекло, бумага. А где бумага там и типография. Пиши, типографии, книгопечатанье, а там и газеты журналы, короче полиграфия. Химию и химпромышленность запиши отдельно, а не под общим номером с порохом и 'единорогами'. Там много что еще можно нахимичить и запустить в производство. Химики у нас имеются, вот пускай и подумают и набросаю отдельный план по становлению и развитию химической промышленности в наших условиях.

  Поднялся Пирогов: - Товарищи мы забыли про медикаменты и общее развитие здравоохранения в общем и хирургии в частности. Взятые медикаменты у нас скоро закончатся. Мы проварились в это время, в нас куча бактерий, микробов, вирусов от которых у местных нет иммунитета. У них имеются свои бактерии, микробы, вирусы от которых уже у нас нет иммунитета. Я не поручусь, если мы не вызовем эпидемию не известной болезни, хотя это вряд ли, но не стоит сбрасывать со счетов и такое развитие ситуации. Да и сами можем подхватить какую-либо заразу. Короче нужно очень аккуратно подходить к этому вопросу. Если кто почувствуют какое-либо недомогание срочно обращаться ко мне или девочкам медичкам. Если увидите, что местные после общения с вами или с кем-либо из нас почувствуют себя плохо, так же срочно уведомите медиков. Предлагаю записать следующее, можно и под одним пунктом. Пополнение запасов медикаментов, проводить исследования по их изготовлению. Прежде всего начинать работы по производству антибиотиков, по первости пенициллина, по окончанию нашего хотя и не маленького запаса данных препаратов, нам придется туго. Разработать мероприятия по общему здравоохранению, обучит аборигенов, дать хотя бы начальное образования им по медицине, санитарии, гигиены. Остальным аборигенам привить правила личной и общественной гигиены. И срочно ввести строжайшие карантинные правила. Теперь по касаемой нас всех санитарно-эпидемической обстановки в данной местности. Спешу 'обрадовать', обстановка дрянь. В прошлом году в Лифляндии бушевала чума, в этом году она перекинулась в Псков и Великий Новгород. Псков от нас через озеро, если кто забыл. Кораблик стоящий около причала, как раз пришел из него, от членов его команды я о чуме в прошлом и в этом году и узнал. Да и Великий Новгород тоже почитай рядышком. Я тут порылся на досуги в своем ноуте и вытащил информацию по чумным эпидемиям. Нынешняя эпидемия в Пскове и Новгороде продержится еще два года. Вот и еще один аргумент в пользу срочного переселения подальше от Европы. Можем спокойно перемереть, и антибиотики не помогут. Для предотвращения эпидемий предлагаю, за всеми нашим людям из местных ввести строгий контроль за соблюдением ими гигиены. А то они смотрю, мыться и мыть посуда как полагается, не приучены. За соблюдением следить всем нам, а не только мне с девчонками. Еще раз подчеркиваю, ввести карантин для всех прибывших и по возможности минимально ограничить контакты нас и наших людей с пришлыми. Для карантина хватить и двух недель. Чума за это время у зараженных проявиться, а чумные блохи передохнут от голода. Но кроме чумы можно и другую заразу подхватить туже дизентерию, холеру, оспу, тиф. Так что необходимо нам всем следить за окружающими, и если заметили, что кто-то недомогает, срочно изолировать этого человека и приглашать меня. Вот коротко по болезням и все. Более развернутый и подробный план мероприятий по медицине и здравоохранению я передам Командиру завтра с утра, за вечер кое-что доделаю и отдам. И еще так же хочу остеречь и предупредить товарищей бояр. Не увлекайтесь вы местными красотками из замковой прислуги. А то смотрю, кое-кто уже начинает установление контактов. Предупреждаю, у нас и местных иммунная система разная, их более сильная, наша более слабая. И если кто-то из Вас прихватит от местной гонококк, то вылечить его я вылечу, антибиотики пока есть, но несколько дней незабываемых осушений этому 'дон Жуану' гарантирую. Представьте себя, вопящего при каждом мочеиспускании, поскольку мочится вы будете, уже через день после 'ночи любви' с местной, живым гноем. Если кто подхватывал 'гусарский насморк' у нас, то спешу обрадовать, современный нам гонококк настолько "зашуган" антибиотиками, что его уже можно причислять к так называемой "условно-патогенной" флоре. Тот триппер - разве же это триппер... Это же не триппер, это жалкая пародия на него, а вот сейчас - это ж целая поэма, как до антибиотиков больные описывали акта мочеиспускания: "...Будто раскаленным маслом мочусь", "...будто толченое стекло по члену проталкиваю...". Вот и Вас это ждет, пока препарат не подавит возбудитель. Так что профилактика и еще раз профилактика. А то у местной красотки тот же Ваш гонококк недолго в половых путях продержится, она его, скорее всего и не заметит вообще. А переданный от неё Вам, ох уж и порезвится у Вас в организме. Пока не обследуем местных 'дам полусвета', к местному женскому полу ни ногой ни 'пальцем'. (Использована информация Шпырковича Николая Анатольевича, взятая отсюда )

  Вот и все что хотел высказать. - закончил свою выступление Пирогов.

  -Мечеслав Владимирович, а что Вы забыли про нас женщин - спросила Савенкова.

  -Поясните поподробней Елена Васильевна - ответил Черный.

  -Я про парфюмерию, духи, губную помаду, туш, тени, румяна, мази, крема. Да простое мыло, шампуни. Ведь это во все века привлекало женщин. Если сможем производить, то и для своего потребления будет и для продажи. Сбыт будет обеспечен.

  -Права, Ирина пиши.

  -Господа -подал голос Золотой.- Все что мы наговорили и еще наговорим это конечно хорошо. Но один вопрос. На что мы это все будем строить, развивать. На какие средства? По-простому где денег возьмем? Поверьте даже от выпуска продукции до прихода от её продажи прибыли проходит достаточное время, которое надо на что-то прожить и за что-то продолжать производит продукцию. Я уже не говорю на вложение при организации производства. А законы экономики они и есть законы, что в 20 веке, что в 16 веке, что до нашей эры. Вот я и спрашиваю, где мы возьмем денег для организации всех этих проектов в одно и тоже время. Только по очереди и очередь будет длинной не одно десятилетия. Так что предлагаю начать с основы- пищи.

  После этих слов повисла тишина, в которую вкрался какой-то звук, музыка на грани слышимости. Черный в недоумении осмотрел зал и с удивлением заметил на голове Александра Ивлева наушники от аудио плеера.

  -Шурик! Ивлев-младший! Твою дивизию! Кому было говорено не светить артефакты из будущего. Сергей Глебович дайте ему по шее. А то он закрыл уши наушниками и ни чего не слышит. Александр всем было доведено и Вам в том числе, не светить перед аборигенами вещи из будущего. Только в исключительных случаях. Сейчас, что исключительный случай? Что ты плеер вытащил.

  -Так Мечеслав Владимирович здесь же только свои.

  - Сейчас свои, через секунду зайдут аборигены, увидят. Ты им еще музыку послушать дай. Еще раз нарушишь данное правило, с собой не возьму. Кстати что слушаешь.

  -Да послушайте- с этими словами Ивлев-младший не долго раздумывая, вытащил штекер наушников из разъема в аудио плеере и все услышали звучащие из не очень сильных динамиков плеера слова известной песни:

   Надоело говорить и спорить,

   Надрывать до хрипа голоса.

   В флибустьерском дальнем синем море

   Бригантина поднимает паруса,

   Бригантина

   Поднимает паруса!

  - Шурик ты что? Думать надо, что делаешь.- вскрикнул Черный. Но тут же проговорил в задумчивости - Как там в флибустьерском дальнем синем море бригантина поднимает паруса. В флибустьерском - в Карибском, бригантина - пираты-испанцы. Товарищи, а это мысль. Вот мы думаем, где взять денег на развитие хозяйства. Взять негде. А сейчас на дворе 1552 год от Рождества Христова. Испанцы, кстати по легенде наши кровные враги, не более полувека назад открыли Америку. И сейчас вывозят золото, серебро, изумруды, жемчуг и другие дорогие товары из неё. Пираты их грабят, но около Европы, максимум могут встретить где-то в районе Азорских островов. В Карибское море если один-два раза за все время заходили и то хорошо. Время карибских пиратов еще не пришло. Лет через десять-пятнадцать начнут лезть. Сейчас испанцы в тех водах не пуганы. Если построить корабль, вооружит его то можно и по-зипунит там. Снимем самые сливки. И базу уже знаем, где создать. До нас уже было. Тортуга. Две бухты практически рядом. Больше к острову пристать негде. Оборонять их легко.

  -Валерий Адамович- обратился Мечеслав к Логунову- Вы сможете создать проект рейдера и простроить его. Можно не придерживаться аутентичности, используйте все знания какие имеете, без оглядке на век.

  - Надо подумать, посчитать, определить уровень производственной базы - ответил Логунов.

  -Вот и прекрасно. Какая помощь нужна говорите. Но месяца через два проект уже должен быть.

  -Разрешите Мечеслав Владимирович - заговорил поднявшийся Молот.

  -Прошу Игорь Глебович- разрешил Мечеслав.

  - Я хотел по своей профессии вопрос задать. Собрались идти на Урал. Согласен там много всего разного и хорошего в земле скрыто. Но вот именно скрыто. Я например точно не помню практически ни одного уральского месторождения, примерное место нахождения и все. Это искать нам и искать при наличии такой информации. А про многие и вообще ни чего кроме названия не знаю.

  - Не беспокойся Игорь Глебович - ответил геологу Золотой - У меня в ноуте имеется подборка с картами и описаниями по большинству месторождений металлов и других 'вкусностей' по всему миру. А по СССР полный список всех известных мест нахождения ресурсов по состоянию на 1999 год. Так, что искать будем не в слепую или в полуслепую, а по конкретным координатам.

  - Так места могут и не совпадать- вклинился с места в разговор Ивлев - младший.

  -Поясни Саша, что значить не совпадать- заинтересовался Черный.

   -Понимаете Мечеслав Владимирович, вот Вы уверены, что мы в нашем прошлом?

  -А где мы по твоему. Да в России времен Ивана Грозного.

  -По месту и времени я и не спорю. А вот по миру. Есть теория, что при перемещении подобном нашему попаданцы могут попасть не только в свое прошлое, но и в так называемый параллельный мир. Мир очень похожий на исходный для попаданцев, но не являющийся их миром. Этот мир развивается параллельно их миру. Когда-то миры были едины но в какой-то момент времени, называют это точкой бифуркации, они разделяются и начинают развиваться параллельно друг другу. Постепенно все больше различаясь друг от друга. Это можно сравнить с деревом, где.....

  -Стоп, Александр, про дерево расскажешь интересующимся отдельно и позже. А если я тебя понял правильно, то ты сказал, что имеющейся у нас информация грош цена. В этом мире все может быть по другому?

  -Да, так и может быть. Но даже если мы попали в параллельный мир, то наши миры разошлись не так давно, правда по времени вселенной. Пока ни чем выходящего из наших общих знаний по истории, этот мир не отличается от нашего.

  -Хоть это радует- включился в диалог Золотой. - Так все же имеющаяся у нас информация по истории мира и местах нахождения полезных ископаемых не совсем бесполезна и может быть использована.

  -Да Степан Эдуардович-подтвердил слова бывшего председателя правления ОАО 'Альфа', бывший студент-химик.

  -Так что заранее расстраиваться. Вот приедем и проверим. А пока считаю, необходимо очень внимательно присматриваться к окружающему миру и сравнивать его с нашей историей, кто, что помнить. Если заметите, что на Ваш взгляд что-то отлично от нашей истории, сообщайте об этом уважаемому Александру Эдуардовичу - указал Черный рукой на Граббе. - Вот и узнаем потихоньку в своё прошлое нас закинуло или в параллельный мир.

  -Какие ещё предложения имеются? Ладно, сейчас пока нет, но появятся, думать будем. Специалисты подготовьте в течении двух-трех дней свои планы по Вашим направлениям и передайте их Степану Эдуардовичу, а вот товарищ Золотой и сведет Ваши труды в единый план наших дальнейших действий и развития. Попрошу в планах поконкретней указать необходимые для их осуществления силы и средства, в том числе и финансовых. Понимаю, что местных цен мы еще всех не знаем и ориентируемся слабо. Но прошу стоимость указать хотя бы приблизительно в килограммах, граммах золота и серебра. Это вечно во все прошедшие времена. Вроде все обсудили. Пока можно разойтись и приступить к подготовке к передислокации на Русь.

   Уже через пару часов с десяток 'витязей' под руководством Брусилова отправились к речным и озерным причалам с задачей установить наличие плавсредств, их общее количество, тоннаж. Естественно все хоть как-то связанные с морским делом были включены в эту комиссию. Комиссия осмотрела не только ближние причалы, но и проехали в рыбацкие деревушки расположенные на берегу Чудского озера. Поездка вышла не пустая, выявили и дали команду прибыть к замку с десяток больших лодок, типа баркаса. Не забыли 'пригласить' к замку и владельцев более мелких лодочек. Всех предупредили, что прибыть они обязаны по первому вызову новых хозяев, к замку Васкнарва. Как бонус прошли найденные на причале, недавно подошедшие три нефа тонн так по 300-350 водоизмещения. Пара только подошла со стороны Нарвы, и еще один пришел с грузом из Пскова. Все нефы были ганзейские, пара из Ростока, а пришедший от Пскова из Бремена. И совсем приятным сюрпризом было наличие на борту одного из ростокских 350-тонника более полутора тонн слитков шведского железа, с тонну меди и около полутора сотен тюков с сукном. В трюме нефа из Пскова обнаружили полотно, немного воска, пеньки. Трюм второго нефа из Ростока, был почти пустой, так немного полотна, гвоздей, скоб, пара десятков топоров, да с десяток пил. Все нефы и товары ничтоже сумняшеся, Черный по простому забрала себе. Экипажи и купцов, чтобы не было в дальнейшем проблем, забили в цепи, благо этого добра в подвалах замка было навалом и забросили в камеры, по соседству с первым капитаном. Вот и вступил в действие чумной карантин. Отплытие назначили через два дня. А пока приступили к планированию распределения добра при погрузке на плавсредства. На нефы сразу спланировали погрузить коней, для чего товар перегрузили в лодки, закрыв его, какими нашли пологами. К каждой лодке приставили помимо хозяина он же и гребец, еще и одного кнехта из замковых. Нефы подвергли небольшой переделки для удобства погрузки-выгрузки и перевозки коней. Кроме коней на нефы запланировали погрузить и большую часть попаданок и всех детей. Для охраны на каждый неф назначили по пять 'витязей'. Из команд нефов отобрали по полтора десятков матросов, согласившихся перейти на службу к новым хозяевам, их тут же привели к присяге и назначили в команду судов. Но людей все равно не хватало. Решили временно забрать один десяток у Полухина. Они же потом рассчитаются с владельцами лодок и проконтролируют экипажи нефов на обратном переходе. Сами нефы решили около замка не светить, а спрятать в неприметном заливе, расположенном километрах в восьми от Васкнарвы на запад по берегу озера, где и подвергли дезинфекции все четыре судна, окурив серным дымом, от подожженной в трюмах на листах железа трофейной серы.

  Замок Васкнарва. 06 августа по новому стилю 1552 года РХ.

   И вот наступил день отъезда. На первый их захваченных нефов, так же подвергшемуся переделки, как и его три собрата, погрузили десяток 'ворошиловцев' и пару трофейных рыцарских боевых коней с седлами, подарки для наместника и других нужных людей, в том числе и монеты. Продовольствие, одежду, посуду, спальные принадлежности, пару палаток, для себя и охраны-обслуги их трех десятков человек. Загрузились сами, пошли не как планировали, а пятнадцатью 'витязами', без учета капитана и его первого помощника, Сенявина с Лазаревым, охрана из четырех десятков бывших васкнарских кнехтов, полтора десятка команды. И около 10 часов отошли от причала. Два часа пути и вот они вошли в устье Гдовки. Где и бросили якорь, не рискнув идти по незнакомой реке.

  Русский восточный берег Чудского озера, устье реки Гдовка, в районе г. Гдов и г. Гдо 06 августа по новому стилю 1552 года РХ.

   Выгрузились на правый берег реки, разбили лагерь, установив обе палатки, навесы для костра и обеденными столами, которые тут же сбили из жердей. Соорудили коновязь для лошадей. На все про все ушло порядка четырех часов. Решили в Гдов идти с утра. А пока в Гдов поехали Черный, Золотой и Брусилов. Представиться где надо, записаться на аудиенцию к наместнику. Да и так город и людей посмотреть, себя показать. С людьми поговорить, по расспрашивать, да про себя по рассказывать. В Гдов, как потом узнали в беседах с людьми и определились с топонимикой города, вошли по Купеческой дороге, через Псковские ворота. На которых их тормознула воротная стража, которым 'витязи' и прогнали первый раз в этом мире, свою легенду, в её укороченном варианте. Как не странно легенда прошла, во всяком случае, стражники сразу не повязали пришельцев, а даже объяснили, как проехать к двору наместника. В это время в городе существовало пять улиц и один переулок. По указанию стражи, сразу после проезда ворот, реконы попали на улицу Большую (иногда жители ее называли Великой) которая начиналась у Псковских ворот шла вдоль реки Гдовы, параллельно северо-западной стены кремля. На ней попаданцы насчитали 24 двора. Она доходила до Маленских ворот, от которых в сторону Кушельских ворот, т.е. перпендикулярно Большой улице (вдоль северо-восточной стене кремля) шла улица Зубова - более короткая (вдоль короткой стены) на которой насчитали 14 дворов. От Кушельских ворот под прямым углом от улицы Зубовашла вдоль юго-восточной стены кремля тянулась улица Жеребцова с 20 дворами. Продолжением ее, несколько отклоняясь от Костерской башни, по-видимому, чтобы не мешать организации обороны, шел Тимошин переулок. На нем насчитали всего 13 дворов. От Тимошина переулка к Большой улице шла улица Стройкова с 8 дворами. Параллельно улице Зубова располагалась самая маленькая улица Киловка, соединявшая улицу Жеребцова с Большой и имевшая всего 6 дворов. Улицы в Гдовском кремле располагались так, что его центр был свободен от жилых дворов и выглядел как центральная городская площадь. На ней размещались храмы, двор Гдовского наместника, и рынок. Пройдя по которому одноклубники насчитали 25 лавок, 9 клетей гдовичей и 13 житниц, как пояснил прохожий принадлежавшие великому князю. Всего в Гдовском Кремле по подсчетам пришельцев находилось около 117 дворовых и торговых мест. За Псковскими воротами, ближе к реке Гдове находился кабацкий двор, который, по рассказам другого прохожего, держал сам наместник Фёдор Семёнович Плещеев. Еще один кабак он держал на Большой улице. Кремль окружали густонаселенные посады и слободы, тоже входившие в городскую черту. За рекой Гдовой, напротив Маленской башни, располагался Маленский посад, по нему проходила, по верхней речной террасе Ивангородская улица, продолжением которой на юг вилась Псковская дорога. Вдоль Гдовы, делавшей южнее Псковской башни правый поворот, к Никольскому монастырю шла Никольская улица. Правее нее располагалась улица Заглушецкая, а между ними Оксёнов переулок. Дубецкая улица завершала Маленский посад с севера. По краям этого посада были слободы. С севера, за Дубецкой улицей, Пищальницкая (Стрелецкая) слобода, с юга, за Никольской улицей - Пушкарская. Напротив Пищальницкой (Стрелецкой) слободы, на Дубецкой улице размещались огороды. За речкой Старицей находился Псковский посад, называвшийся так по Псковским воротам и Псковской башне и располагавшийся в направлении на Псков. На нем, сразу за речкой, напротив Псковских ворот, рядом с кабацким двором, размещался большой огород самого гдовского наместника. От Псковских ворот в направлении речки Старица и дальше через неё шла улица Кляпецкая, которую продолжала одноименная дорога. От неё отходила Гнилищская улица, ее продолжала одноименная дорога. Большая часть этого посада была незаселенной, поэтому здесь размещались огороды гдовичей (как говорил им невольный провожатый- гдовлян). По другую сторону реки Cтарицы, напротив Костерской, Петелинской и Кушельской башен и до восточного берега реки Гдовы, размещался Кушельский посад. Основная дорога от Кушельских ворот в восточном направлении называлась Ондроновской. Между нею и рекой Гдовой так же находились огороды, по словам уже третьего прохожего, местного начальства и многих рядовых гдовлян. Напротив Маленских ворот на реке Гдове находилась мельница. Недалеко от мельницы, у реки, были бани пушкарские и воротницкая, а за рекой - бани принадлежавшие остальным гдовлянам или как назвал их гдовлянин Прошка, 'наротцкие'. Ибо в кремле во избежание пожаров ни бань, ни мастерских, связанных с огнем, не было. С двух сторон укрепление обтекала река Гдовка, с третьей - река Старица. Перед четвертой, юго-восточной стороной, был сооружен ров шириной четырнадцать метров и глубиной не менее трех с половиной метра, за которым находились оборонительные сооружения гдовского кремля.

   План Гдова на вторую половину 16 века, примерно 1580 года. Условные обозначения на плане города Гдова XVI в.

  1. Башня Псковская

  2. Захаб Псковский

  3. Башня Костерская

  4. Башня Петелинская

  5. Захаб Кушельский

  6. Башня Тайницкая

  7. Ворота Маленские

  8. Дмитриевский собор

  9. Успенская церковь

  10. Колокольня

  11. Церковь Михаила Архангела

  Белые (нетяглые) дворы

  12. Русина Гавриловича Елагина

  13. Михаила Гавриловича Елагина

  14. Изба сторожевая для воротников

  15. Никольского монастыря г. Гдова

  16. Двор священника Успенской церкви Герасима Филиппова сына Козлова

  17. Городового приказчика Олексея Огаркова

  18. Приезжий двор Снятогорского монастыря

  19. Ивана Вышеславцова

  20. Дмитриевского священника Филимона

  21. Никольского монастыря г. Гдова

  22. Псковского монастыря Образа Спаса

  23. Ивановского девичья монастыря из г. Пскова

  24. Дмитриевского священника Ортемия Фамина сына

  Чёрные (тяглые) дворы

  25. Михейка Фёдорова

  26. Фетки Тубовки

  27. Тюремного сторожа

  28. Федорка Ондреева

  29. Ондрюшки Микифорова

  30. Патрекейка Кучина

  31. Лучка Тимофеева

  32. Фетки Осипова

  33. Богдана Бельского

  34. Богдана Бельского

  35. Кабак наместнич

  36. Место пусто

  37. Сидора Фомина

  38. Трофимка Проскурницына

  39. Ондрюшки Ермолина

  40. Ивана Старостина

  41. Ортюши Пантелеймонова сына Пентюхова

  42. Куземки Микифорова

  43. Место пусто

  44. Иванка Кирилова сына Лбицына

  45. Иванка Лукьянова сына Стойкова

  46. Сидора Фёдорова

  47. Фетки Иванова

  48. Гриши Гаврилова

  49. Место пусто

  50. Савки Петрова - Русина Елагина человека

  51. Место пусто

  52. Василия Плещеева

  53. Олексея Поздяка

  54. Карпа Иванова

  55. Место пусто

  56. Гриши Поганова

  57. Павелка Иванова сына Спицына

  58. Якимки Иванова сына Спицина

  59. Место пусто

  60. Яфимка Ларионова сына Губанова

  61. Никольского монастыря г. Гдова

  62. Место пусто

  63. Онтипа Фёдорова

  64. Кости Иванова сына Полушкина

  65. Тимоши Васильева

  66. Клеть Семейки Скудина

  67. Савы Тимофеева сына Михнова

  68. Место пусто

  69. Якуши Васильчикова

  70. Место пусто

  71. Место пусто

  72. Место пусто

  73. Павла Горбова

  74. Саввы портного мастера

  75. Ерёмы кузнеца

  76. Селивана Савельева

  77. Игнашка Нестерова

  78. Место пусто

  79. Место пусто

  80. Ивана Шаблыкина

  81. Пушкаря Обрамки Михайлова

  82. Костянтина да Офонасья Бачиных

  83. Олексея Колычева

  84. Воротника Михалка Иванова

  85. Олферья Колычева

  86. Богдана Колычева

  87. Пушкаря Павелка Мануилова сына Кудесова

  88. Пушкаря Олёши Барышника

  89. Воротника Юшки Парфеноева

  90. Пушкаря Володки Елементьева

  91. Пушкаря Гаврилка Данилова

  92. Пушкаря Игнашка Пименова

  Огороды, лавки, клади, житницы и т.д.

  93. Огород городового приказчика Олексея Лазарева

  94. Огород воеводы Василия Плещеева

  95. Огород наместника

  96. Лавка Павлика Иванова сына Спицына

  97. Лавка Якимка Иванова

  98. Лавка Ондрюши Иванова сына Спицына

  99. Лавка Дмитра Иванова

  100. Кладь Ортюшки Пентюхова

  101. Кладь Дмитриевского дьячка Филиппа Денисова

  102. Кладь да мшаник Гриши Гаврилова

  103. Кладь Ивана Гусева

  104. Две клади Якимка Иванова

  105. сына Спицына

  106. Две клади Дмитриевского

  107. Собора

  108. Кладь Семейки Скудина

  109. Мельница Якуша Васильева сына Слепкова

  110. Бани наротцкие

  111. Бани наротцкие

  112. Баня пищальницкая (стрелецкая)

  113. Баня воротницкая

  114. Лавка Гриши Гаврилова

  115. Кладь богаделнитцких стариц

  116. Лавка Лучки Тимофеева

  117. Лавка Овдея Микулина

  118. Лавка Куземки Лошкина

  119. Кладь стрельца Олёшки Дмитриева

  120. Вторая лавка Лучки Тимофеева

  121. Лавка стрельца Олёшки Дмитриева сына Калашника

  122. Лавки игумена Никольского монастыря Исайя

  123. Двор наместнич

  124. Двор кабацкий

  125-137. Житницы великого князя

  138. Двор с огородом сотника Микиты Иванова сына Кустова

  Южная стена Гдовского кремля. Стены толщиной около четыре метра сложены из чередующихся рядов валунов и девонского плитняка. Вместе с зубцами достигали высоты семи с половиной - восьми метров. Всего насчитали шесть башен. Главная башня - Псковская - прикрывала главный въезд в Гдов со стороны Пскова. Двигаясь от этой башни по часовой стрелке, подходим к Средней (Середней), или Тайницкой, башне. Тайницкой она называлась потому, что в ней был тайный спуск к колодцу. Третья башня - Маленская - значит: малая, маленькая. Природа не позволила разместить здесь более мощную башню, но зато эта часть крепости была лучше защищена рекой и ее долиной. Четвертая - Кушельская башня. Пятая башня называлась Петелинской. И на конец шестая башня - Костерская. Так они, обойдя весь, в общем, то не большой кремль, как описывали дьяки Гдовский кремль в 16 веке: 'Длина города 124 сажени, а поперег города 70 сажен с полусаженью. В высоту городные стены 4 сажени, а поперег стены 2 сажени. Остаток стены г. Гдова. А мера стене круг всего города 392 сажени с полусаженью.', и определившись с планировкой и топонимикой Гдовского кремля и пригородных слобод и посадов, прошли на площадь и зашли на двор наместника. Сам двор и терем пришельцев не впечатлил. Обнесенная высоким, из бревен, забором территория, по периметру которой, в притык к забору, стоят какие-то деревянные строения, по-видимому, хозяйственных постройки. В центре стоить рубленный из бревен дом в три этажа, как выражаются аборигены в три жилья, на высоком, почти в этаж цоколе. К дверям, явно центрального входа, пристроено высокое, широкое крыльцо изукрашенное,так же как, в общем, и окна и концы крыши, деревянными досками с резьбой, окрашенной краской в разные яркие цвета. При попытке пройти дальше ворот, они были перехвачены сторожившими ворота парой городских пищальников. Им опять рассказали свою легенду, добавив просьбу о встрече с наместников. Воротные стражи, попросили их выйти из ворот, и подождать на площади. Один остался в воротах, а второй прошел во двор и поднявшись на крыльцо скрылся в тереме. Минут через пятнадцать-двадцать он вышел из терема и подойдя к попаданцам пригласил их пройти с собой. Пройдя через двор, 'витязи' поднявшись на крыльцо, прошли в дом. Пищальник провел их по коридору, свернул во вторую дверь слева. 'Витязи' прошли за ним и попали в комнату размерами три на два метра с одним не большим подслеповатым открытым окном, видимо по причине летнего тепла оно ни чем не было прикрыто. У окна стояли два писчих бюро, по-видимому, изготовленных местными умельцами по мотивам западного оригинала. На что указывали какие-то чуть уловимые глазу не соответствия в деталях, на глаз тяжеловатых, массивных, надежных. Но не соответствующих общим канонам изготовления данной мебели, более привычных попаданцам. Вдоль остальных стен стояли простые, добротные лавки, на которых сидели пара мужиков и писавших что-то, держа в одной руке доску с листом, видимо бумаги, со свету точно сразу и не определишь, белеет, значить бумага. А во втором птичье перо, гусиное, решили реконструкторы, в соответствии с канонами классики.

   За правым бюро стоял молодой мужчина на вид около 25 лет, роста примерно не выше 165 см., среднего телосложения светловолосый, с аккуратной бородкой и усами, которые недавно подравнивались, волосы не выпирали, а лежали ровно. Одет он был по местным меркам, как уже успели узнать попаданцы, не богато, но добротно, как средней руки купец или зажиточный горожанин. Приведший их пищальник обратился к нему:

  -Вот Трифон это и есть заморские кавалеры, о которых я тебе сказывал, что с наместником хотят встретится.

  Трифон отложив перо, соизволил обернуться к ним и окинул их явно снисходительным взглядом. Произнес:

  -Кто такие, к кому?

  Черный мгновенно просчитавший этого писаришку, благо опыт общения с подобными типами у него имелся еще по 20 и 21 веках. Быстро, ни страж ворот, ни сам Трифон, ни кто-либо из находящихся в комнате не успели среагировать, преодолел расстояние разделавшие его с писаришкой, сграбастал его двумя руками за грудки и приподнял в воздух, на уровень своего лица. Благо веса в том было килограмм 70 не более. Зарычал ему прямо в лицо:

  -Смерд, ты как с боярами песьий сын разговариваешь. Запорю.

  После чего, сдерживая бросок, легонько отбросил от себя на стену обомлевшего от страха и неожиданности Трифона, развернулся и не спеша пошел к двери. Бросив, стоявшим около двери одноклубникам.

  -Пошли братья, нам здесь делать неча. Видимо прямо на Москву идти надо, к государю. А что без разрешения пройдем по землям его. То думаю, он нас простит, государь милостив, когда мы обскажем ему как нас в Гдове приветили и поруху чести боярской нанесли.

  Он специально немного задержался в дверях, когда услышал за спиной какой-то сип. А потом голос пищальника.

  -Обожди боярин, не гневись, смени гнев на милость. Трифон обознался сослепа, челом бьет, прошение просит. Обскажи ты ему за ради господа свою нужду. Он чем может с радостью поможет. Так ведь Трифон.

  Черный обернулся и увидел, что Трифон немного отлипнув от стены, что-то сипит, утвердительно маша головой на слова пищальника.

  -Ладно, окажу я ему милость. Доведу до него своё дело.

  И в третий раз повторил свою легенду, опять же с просьбой встречи с гдовским наместником и обсуждением с ним условий перехода на воинскую службу Московскому царю и оплаты за неё. Трифон слушал, выражая своим лицом готовность услужить боярину. Но когда прозвучали слова о количестве пришлых бояр и оплаты им за службу, он, после окончания речи Мечеслава, сумел выдавить из легких членораздельные звуки, видимо сильно приложился об стену, хотя полковник и сдерживал силу.

  -Боярин, наместник помочь тебе не чем не сможет. Взят-то, он возьмет. Да платить за службу Вам нечем. Земли свободной для дач Вам в округи нет. Если куда в другой город, то это можно. Но это только на полден или восход земли свободные для дач есть. Вот в этом году государь Иван Васильевич побил хана Казанского и царство его себе взял. Вот там теперь сказывают землицы много. Однако не хотят бояре туда ехать, зело опасно там, басурмане не до конца замиренные ещё. Но не извольте беспокоиться, я все как есть наместнику сегодня, же доложу и обскажу.

  -Ладно. Пока сменю на тебя гнев на милость. Но помни, не вздумал время тянуть. Мы около устья Гдовки остановились. Там и ищи нас. Завтра тебя и жду с известиями.

  После этих слов, Черный со товарищами не спеша, беспрепятственно вышли из терема, прошли двор и покинули Годв. В лагере за время их отсутствия, ни каких происшествий не случилось. Пока 'витязи' собрались, пока доложили результаты вылазки в Гдов, пока разобрали её. Поужинали. А там и солнце закатилось, окрасив воды озера в малиновый цвет. Вот и пора на боковую, утро вечера мудренее.

   Город Гдов и его окрестности. 07-08 августа по новому стилю 1552 года РХ.

  На следующий день, ближе к вечере из Гдова пришел Трифон, не обманул бумажная его душа. Пришел не в гости, а официально объявить, что завтра сразу после полудня их ждет у себя в тереме гдовский наместник Плещеевым Фёдором Семёновичем. Сегодня Черный встретил Трифона, который как примерно и предполагал Мечеслав, служи старшим писцом у гдовского наместника, милостиво. Выслушал его. И после окончание его речи передал ему кошелечек с пятью талерами. Присовокупив при этом, что он не злопамятный и зла на Трифона не держит. И нужного, верного ему человека не обидит и подарками не обойдет. Как видимо Трифон, намек понял правильно. Потому, что отвечал на вопросы, кто есть кто в Гдове, и как к кому подступиться охотно и подробно. Уходя, он кланялся уж очень низко и выражал своё усердия в желании помочь и угодить такому уважаемому боярину.

   После ухода посланца, начались сборы для визита к Плещееву, хотя все уже было собрано заранее. Просто еще раз все перепроверили, приказали почистить коней, подготовить паре рыцарских коней парадные седла, реквизированные в башне Этц. Да заодно прочитать то, что им написал о Гдове Граббе. Его сочинение отпросилось к 1584-1585 годам. И приводило подробное описание, как он его запомнил, строений кремля в 'Книге псковского пригорода Гдова письма и меры Ивана Васильевича Дровнина с товарыщи': Длина города 124 сажени, а поперег города 70 сажен с полусаженью. В высоту городные стены 4 сажени, а поперег стены 2 сажени. А мера стене круг всего города 392 сажени с полусаженью. Трои ворота. Ворота Псковские деревянные, збиваны в 2 доски, да у ворот решетка деревянная. Перед вороты башня отводная каменная, вдоль полодинатцати сажени, а поперег три сажени, а на ней роскат, а на раскате верхнево бою 9 окон, да нижнего бою 3 окна. Да у ворот по обе стороны в стене нижнего бою 6 окон, да возле стены у ворот окно. Да из отводные башни за город ворота деревянные, збиваны в 2 доски. А около тое отводные башни рубленые тарасы деревянные, а окладены дерном, а длина около отводные башни 40 сажен, а поперег 2 сажени. У тех же ворот на угле башня круглая, вдоль и поперег 2 сажени, верхнево бою 4 окна, середнего 3 окна, а нижнего 2 окна. А около башни рубленые тарасы деревянные и дерном окладены. Да подле тое ж башни изнутри города слух. От ноугольные от Круглые башни до Середине да Таиницкие вдоль по стене 61 сажень. К стене верхнего бою 17 окон, а подошевного окно. Башня Середняя над тайником, каменная, окладена дерном, вдоль и поперег 2 сажени с локтем по середней бой, а в нем 4 окна. В верхнем бою по пяти окон, а в середнем и в подошевном бою по 3 окна города тайник, в глубину по леснице 8 сажен а поперег полтретью сажени, а в нем колодез. Да ис тайника ... 3 окна боевых. От Середние башни до Малых ворот 39 сажен. А из города верхнево бою 13 окон, да подошевного бою окно. Ворота Малые древяные, збиваны в две доски, а у ворот решотка древяная. А над вороты башенка малая, а из башни верхнево бою одно окно над вороты, да подошевного бою 2 окна. У Малых же ворот башня отводная деревянная, рублена в две стены, окладена дерном, в длину 8 сажен, а поперег 3 сажени бою 8 окон, а подошовного 6 окон. У тех же ворот изнутри города раскат деревянной, вдоль полпяты сажени, а поперег 3 сажени. От раската Малых ворот до Кушеского до науголного роскату вдоль стене 61 сажен из города верхнего бою 19 окон, подошевного б окон. Ворота Кушелские древяные, збиваны в 2 доски, у ворот решотка деревя-ная. Перед вороты башня отводная каменна, вдоль 11 сажен, а поперег 4 сажени, а на башни роскат, а подошевного бою из башни 2 окна, а из загородья окладена дерном. Да у тое ж отводные башня отводная деревянная за город, на углу, рублена 2 стены, окладено дерном, вдоль 7 сажен с локтем, а поперег 4 сажени. А в ней верхнего бою окно над вороты, да подошевного бою 6 окон. Да с тое ж башни ворота за город деревянные. У Кушеских же ворот на углу роскат деревянной, вдоль 5 сажен, а поперег 4 сажени. У того же роскату слух за город возле стены. От Кушеского от наугольного роскату да Пятелинские башни вдоль по стене 60 сажен. А из города верхнево бою 14 окон подошевного 3 окна. Башня круглая Пятелинская окладена дерном и землею по середний бой. Вдоль и поперег 2 сажени с локтем. А из нее верхнего бою 6 окон, середнего и подошевного по пяти окон. Да у тое ж башни слух за город ....башни. От Пятелинские от круглые башни до наугольного раскату вдоль по стене 57 сажен, а из города верхнего бою 13 окон, да подошевного 3 окна на углу от костра. Изнутри города роскат, вдоль 5 сажен, а поперег 4 сажени. На том же углу башня отводная деревяная за город, рублена в 2 стены, окладена дерном и землею, вдоль 7 сажен, а поперег 3 сажени, а на ней роскат. А из ней середнего бою 7 окон, да подошевного 7 окон. Да ис тое ж башни ворота тайные во рвы. Да под нею ж слух за город и в город приход. Да ворота ис середнево бою в город. Да под тою ж башнею башня отводная во рвы, и вдоль и поперег 3 сажени, а от ней подошевного бою по рвом 3 окна. От науголного роскату да науголные башни, что у Псковских ворот, вдоль по стене 68 сажен, а из города верхнего бою 20 окон, подошевного 2 окна. Да изнутри города всия городовые стены рублены тарасы, поперег 3 сажени без локти, а вверх дву сажен, а проходу меж городовые стены сажень с локтем. Да за городом у Кушелских ворот по глухому застенью и до науголные башни рву 127 сажен. Да от Кушелских же ворот по другую сторону до Псковских ворот обошла река Гдова. А от Псковских ворот до наугольные башни ручей обошел. На городе: пищаль грановитая, а у ней ядер железных 156 ядер, а весом ядро по 8 гривенок, 4 пищали полуторных, а у них 930 ядер железных, пищаль волконет, а у ней 100 ядер железных, 3 пищали полковых, а у них 4150 ядер железных, 7 пищалей девятипядных, а у них 2170 ядер железных, 5 пищалей скорострелных, а у них 1000 ядер железных, 2 тюфяки, а у них 5 пуд дробу железного, 90 пищалей затинных, а у них сорок две тысячи ядер железных, пищаль сороковая, а у ней 200 ядер железных. А зелья ко всему наряду 246 пуд и 11 гривенок, да 47 пуд свинцу. В городе ж церковь каменна соборная великомученик Христов Дмитрей Селунский, да церковь Успения Пречистые Богородицы, да церковь архангела Михаила, обе каменны, да колоколница каменна, а поставлены те храмы Успения Пречистые и архангел Михаил и колоколница после писма. А церковное строение и на колоколнице колокола писаны в церковном строении. Да в городе ж царя и великого князя 5 житниц, в них сыплют государев хлеб привозной и запас, сухари и толокно и крупы, а ведает те житницы губной староста Семейка Пустошкин, да целовальники. Да 8 мест пусты. Двор намеснич, а во дворе хором: горница получетверты сажени, да повалуша полутретья сажени. Да у ворот изба четырех сажен, перед нею сени дву сажен, клеть дву сажен, а над ледником клеть дву сажен, погреб с напогребницею полутретьи сажени. Поварня в яме полутретья сажени. Изба поваренная полутретью сажени, перед нею сени дву сажен. Житница дву сажен, сенник трех сажен, конюшня - 2 стены четырех сажен, а две полуторы сажени. Все хоромы ветчаны.''. Описание в общем то совпадало с тем, что увидели попаданцы воочию, при посещении Гдова. И ни чего в общем то нового, за исключение количества артиллерийских орудий на стенах и их видов не дало.

   Перед полуднем выехали к городу делегацией во главе с Черным в составе Золотого, Ивлева-старшего, Ляхова, Афанасьева, Синявина, Котова, Петина, Граббе, Молота и Родионова. Все переоделись в трофейную одежду, благо её еще в Васкнарве женщины отстирали и подогнали по размерам. Правда, фасончик был не тот, не русский. Но даренному коню в зубы не смотрят. Тем более это и соответствовало легенде. Делегация ехала верхом, еще на двух рыцарских конях были навьючены мешки, узлы и сундук с подарками наместнику и его окружению. Сопровождение из десятка воинов, по такому случаю наряженных в новые одежды из рыцарских запасов в начищенных до блеска кирасах и шлемах, шли пешком. Благо из оружия кроме кинжалов с собой ни чего не брали. Зачем лишний раз напрягать стражу. И не стоит напрягать обстановку перед самой аудиенция у местного 'мэра'. Ворота кремля проехали без проблем, видимо стражники на воротах были предупреждены и пропусти не малый вооруженный отряд в кремль без дополнительных вопросов.

  г. Гдов. 08 августа по новому стилю 1552 года РХ.

   До ворот ограды терема доехали на конях. Около ворот спешились, и чтобы не оскорбит хозяина вошли во двор пешком, ведя коней в поводу. Стоящие на охране ворот пищальники так же как и воротника на въезде в кремль, пропустили делегацию без вопросов, видимо их так же предупредили о визите. Во дворе челядь наместника приняла коней, делегаты передали их, предварительно сняв с седел сундук и мешки с подарками. С конями во дворе оставили и десяток сопровождения. На крыльце их встретил не высокий мужичек, одетый не роскошно, но добротно. Представился как подьячий наместника Кузьма и предложил пройти за ним. Реконструкторы прошли за провожатым в терем, по коридорам и лестницам, сами неся сундук, мешки и узлы с подарками, поднялись на второй этаж вошли в одну из верхних горниц, которая, как 'витязи' узнали после, заменяла наместнику кабинет. Который представлял собой комнату с одним окном, на противоположной от входа стене, размерами 4 на 6 метром и высотой около 2 метров. Убранство кабинета представляло смесь стилей запада и востока. Весь потолок и видимые части стен были густо расписаны какими-то растительными узорами с преобладавшими синим и зелеными оттенками цветов, с вкраплениями красок красных оттенков. Слева от входа стоял здоровенный сундук, покрытый восточным ковром с узорами красноватого цвета. Далее по часовой стрелке почти вся стена была завешена большим ковром, так же откуда-то из Средней Азии, но уже с цветочками зеленовато-синего цвета. Вдоль стены стоял какой-то предмет мебели, покрытый ярко-желтой тканью, по виду шелковой. Почему-то у Мечислава при взгляде на эту мебель в памяти всплыло слово 'оттоманка', может своим низким и широким силуэтом, а может и разложенными на ней шестью небольшими подушками, обшитыми бледно-желтой материей, так же похожей на шелк. Противоположная от входа стена ни чем не закрыта. Перед ней за столом, без каких либо привычных попаданцам ящиком или тумб офисных столов, но с ножками покрытыми резьбой и представляющих из себя тщательно вырезанные лапы какого-то зверя, сидел одетый в кафтан синего сукна бородатый пожилой мужчина. Явная седина просматривалась и в бороде и в волосах на голове, темя которой прикрывала расшитая мелким жемчугом ермолка, сильно похожая на узбекскую тюбетейку. На столе лежали пара каких-то бумажных рулонов и более ни чего. Ни каких так привычных в 20 веке офисных наборов или безделушек. В правом от воеводе углу висела пара икон, кто на них были изображены попаданцы не разобрали, но все не забыли тут же на них перекреститься, под иконами горела лампадка. Следующая стена была отдана 'западу'. Она вся была завещана гобеленом с изображением какой-то сцены из рыцарского романа, благородные рыцари, прекрасные дамы, единорог. Около неё стояло бюро из светло-коричневого дерева, Черный определил его как 'цвета светлый орех'. К которому впоследствии и подошел Кузьма, открыв крышку и вынув лист бумаги, стал вести 'протокол' беседы. Но вначале войдя в кабинет, подьячий громко объявил:

  - Бояре Черный и Золотой со товарищами прибыли.

  После этих слов 'бояре' поклонились малым поклоном, разученным буквально накануне вечером.

  -С чем прибыли кавалеры - на западный манер назвал попаданцев Плещеев.

  Видимо его ввели в заблуждение трофейная одежда. Но другой дорогой одежды у реконструкторов не было. Вперед выступил Черный и начал заранее составленную и отрепетированную речь.

  -Боярин Федор Семенович я первый товарищ воеводы крепости 'Орлинный-городок', Черный Мечеслав Владимирович со мной люди ратные из крепостей 'Орлинный-городок', Новотверь, Новомихайловск и Форт Росс бояре Золотой Степан Эдуардович- показав рукой на Золотого, который мотнул головой, стал по стойке смирно, при этом щелкнув каблуками сапог, на которых были надеты шпоры. По горнице разнесся звон ударившихся друг от друга шпор. Мечеслав продолжал: боярин Ивлев Сергей Глебович, - мягкий разворот показ рукой, Ивлев-старший в точно так же как Золотой мотнул подбородком к груди, и вытянулся, щелкнув каблуками и добившись звона шпор. А председатель продолжал:

  -Боярин Ляхов Константин Игоревич, - опять плавный жест рукой, звон шпор.

  - Боярин Афанасьев Максим Васильевич, боярин Синявин Евгений Степанович, боярин Котов Валерий Вячеславович, боярин Петин Иван Григорьевич, боярин Граббе Александр Эдуардович, боярин Молот Игорь Глебович, боярин Родионов Роман Степанович.

   Названные после озвучивания их фамилии, имя и отчества и указания на них руководящей десницей, повторяли те же действия, что и их предшественники. Все эти жесты и слова были заранее продуманы и отрепетированы.

  - Хотим поклонился тебе наместник подарками- после этих слов попаданцы передали подьячему, а он наместнику саблю, изготовленную из Златоустовского булата. Хотя ножны и рукоять не были изукрашены каменьями, но сама рукоять была изготовлена из слоновьего бивня, неведома каким путем попавшего в руки Петрова еще в 20 веке. А ножны пусть и из простой кожи, но с большим количеством тисненых рисунков, отображающих сцены различных битв. При этом Сенявин на половину вынул её из ножен, что бы был виден рисунок стали на клинке. За саблей выложили на стол наместника не маленький мешочек с тысячей серебряных талеров, пару отрезов сукна, отрез голубого шелка. Черный после того как последний отрез материи положили на стол, продолжил:

  - Так же прими Федор Семенович в дар от чистого сердца двух рыцарских коней под седлами, во дворе у тебя стоят, а на них полный рыцарский доспех и пяток ковров басурманских. А так же дозволь продолжит сказку про нас. Я и мои товарищи прибыли на родину дедов из-за моря-окена. Всего прибыло семьдесят четыре бронных дружинника-боярина. Да баб с девами двадцать пять да с десяток мальцов. Вот и все что осталось от нашего княжества Заморья. Все мы по крови словяни, русы. Еще в 6759 году от Сотворения Мира, по указу великого князя Александра Ярославовича по прозванию Невский, дружинники из его дружины под предводительством воеводы Конь Семиона Андреевича, с разрешения хана Батыя, ушли на восток к морю. Долго шли и дошли до реки Амур. На берегах которой и осели. По реке плавали до моря-океана......

   В течении получаса Черный живописал историю 'своей родины' и её природу. Потом перешел к последним событиям.

  -Проклятые схизматики не оставляли ни кого в живых в захваченных городах и крепостях. Сами католики не сильно зверствовали, но разрешали зверствовать своим краснокожим союзникам, которые, ни кого не щадили. Захваченных баб и детей убивали на своих языческих алтарях во славу своих поганых богов. Лишь единицы сумели вырваться и прийти к нам в крепость. Нашу крепость 'Орлинный-городок', испанцы взять не смогли, хотя и подступались. Но горы, стены и мужество защитников отстояли твердыню. И тогда обложили они крепость. Близко подойти к стенам они не могли, мешали пушки, вот они в округе и встали. В море их корабли стояли. Крепостной воевода Иван Романович Воротынский решил уходить из крепости, людей стало больше, а запасы иссякали. В одну из ночей группа дружинников под предводительством боярина Полухина Георгия Сергеевича захватила шесть больших кораблей схизматиков. Они называют их 'карраки'. После чего мы ударили по ворогу, и он бежал из долины. Порохом мы взорвали скалы в проходе из долины в степь. А сами собрали, что могли и с оставшимися людьми, подорвав и подпалив крепость, отплыли на захваченных судах, благо на карраках у их капитанов обнаружили карты, по которым и пришли на родину. Одно судно затонуло в шторм, когда проходили узкий пролив, испанцы на картах назвали его пролив Огненной земли. С затонувшей карраки ни кто не спасся. Потрепали нас волны. Но дошли мы до берега, как считали русского. Ан нет, немецким он оказался. Ни кто из нас не знал здешних вод, и карты испанские про них ни чего не показывали. Последние семь дней шли мы наобум. Вот и дошли. Около берега вся эскадра на полном ходу выскочила на мель. Пробовали сняться, не получилось. А за день до этого наскочили на нас людишки разбойные морские, пиратами прозываемые теми же немцами. Отбились мы от них, с божьей помощью потопили. Но и у самих корабли пострадали. Вот и пришлось высадить лошадей и часть людей, на сушу, больше не успели до темноты. Меня воевода Воротынский старшим на берегу назначил. Высадку остальных людей и выгрузку груза отложили на утро. Но видать прогневали мы чем-то господа бога. Ночью разразилась буря, и разбили наши суда, кто на них оставался, потопли все. Как ни искали мы на утро ни кого не нашли, все волны в море унесли, даже остовы самих кораблей. Так и потоп воевода Иван Романович и остальные наши люди. - при этих словах Мечеслав перекрестился, за ним продублировали его действия остальные 'витязи, после чего полковник продолжил - С ними и большая часть имущества нашего на дно пошло. Остались мы лишь с тем, что на берег свезти успели. Погоревали, поискали, может, кого или что найдем. Ни кого и ни чего не нашли. И пошли на Русь, как воевода указал, исполняя его последнюю волю. Да напали на нас людишки ливонские, их псы-рыцари. Да бог смиловался, отвел беду. Сами же они и поплатились за своё непотребства, тяти придорожные. Спаси боже их души грешные.- При этом Черный опять перекрестился, а за ним и все присутствующие перекрестились. - Пошли мы дальше на Родину. Да опять схизматики проклятые не угомонились. Попытались мы мирно переплавится через Нарову около Сыренска. Орденцы не дали. Стали требовать плату, грозились. Даже пытались захватить нас. С божьей помощью мы и это выдержали, и по его проведению победили ворогов. Теперь Сыренск опять русский. Остались там наши братья, оборонят, его от католиков. Вот и просим, наместник прими нас под государеву руку. Попроси государя Ивана Васильевича разрешить нам со товарищами послужить службу ратную Руси. А мы уж твою заботу не забудем, отблагодарим.

  -И сколько ты сказывал вас на службу просится? Много ли?- спросил Плещеев. Видно было, что Федор Семенович благосклонно принял подношения и положительно настроен к просителям.

  - Всего в живых осталось семьдесят четыре боярина-дружинника, да тридцать пять боярыней с боярышнями и мальцов.

  - И где же я на вас всех земли - то возьму? - удивился наместник.

  - Федор Семенович мы и сами понимаем, что нет здесь поместий для нас всех. И люди знающие из местных это же нам сказали. Да эти ж людишки и подсказали нам как поступить надобно. Вот и просим, отпиши государь, что бояре заморские просят землицу выделить на Каме-реке, да на Белой-реке, да Ялике реке и на самом Камне. Мы заодно и границу прикроем, и расширим её. Ведь как слышали мы, в этом году государь Иван Васильевич одолел казанского хана, завоевал царство казанское. Вот мы и послужим Руси на новых украинах.

  - Так тому и быть отпишу, государь все, что о чем ты просишь. Вот прямо завтра с утра и отпишу и отправлю в Москву.

  -А пока дозволь боярин, поселится нам временно, до государева решения, в твоей округе. Просим землицу выделить на речке Желча́, от устье выше, не вдалеке от деревушки Ямм. Да разреши лес рубит для строительства, да выдели пустоши для косьбы сена. Отстроимся, оставим баб наших с челядью. Для их охраны часть нас останется в новой слободе, во главе с боярином Золотым. А мы с твоего согласия вернемся в Сыренск. Как бы орденцы его назад бы не попробовали отбить. Маловато дружинников на стенах. Нам бы вернутся и оборонить если что.

  -И в этом не откажу тебе боярин. Хотя и не властен я над данной землице. Да думаю товарищ мой Иван Дмитриевич не откажет мне в этой малости, выделит временно землицу для будущих воинов государя нашего. Место вам под слободу Кузьма покажет.

  -Благодарю боярин. Если нужда возникнет, какая к нам, боярин Золотой от нас старшим будет. С ним и беседу вести. А пока дозволь и откланяться.

  -И тебе бог в дорогу боярин.

  После последних слов Плещеева, делегация, поклонившись наместнику, вышла из кабинета. И по уже известному пути вышла во двор, где получив коней и выведя их за ограду, поехали к себе в лагерь. По приезду на стоянку, в течении получаса организовали сеанс связи с Васкнарвой, доложили о разрешении на переселения и обустройстве нового поселения. Дали команду начинать погрузку на суда и лодки и по мере готовности идти в устье реки Желча, где либо ожидать их неф, либо их будет ожидать неф с Черным со товарищами.

   Окрестности г. Гдов. 09-10 августа по новому стилю 1552 года РХ.

  Слова Плещеева не разошлись с делом. Наутро в лагере появился Кузьма пообещал проехать с 'витязями', показать им место, отведенное под строительство слободы, а за мзду малую пообещал, показал наилучшие делянки, где можно рубить деревья и косить сено, при этом выдал письменное разрешение от имени наместника, строительства слободы, рубку леса и отвод лугов для этой слободы. Заодно пообещал нанять в Гдове на месяц артель плотников, желательно побольше или лучше пару, а так же печника. Отсыпали ему для выплаты аванса с десяток талеров, договорились об отплытии на завтра с утра. Вместе с Кузьмой должны были прибыть и нанятые работники со своим инструментом. А пока есть время, не мешает запастись стройматериалами, какими нибуть досками, известью, если есть кирпич. Узнали у Кузьмы, где можно найти данный товар. Кирпича в Гдове не было, немного досок и извести смогли купить в Псковском посаде, и доставит в лагерь, из которого доставленный груз и погрузили в трюм нефа. 10 августа поднялись до свету, пока обиходили коней, погрузили их на судно, перекусили сами, собрали лагерь, погрузили имущество. К этому времени стали подтягиваться и нанятые работники. В течении часа подошли, по заверению Кузьмы, все нанятые им работники. Всего набралось под четыре десятка человек. Две артели плотников в шестнадцать и девятнадцать человек и трое печников. Погрузились, и в районе 9 часов неф отошел от берега, взяв курс на устье реки Желча.

   Замок Васкнарва. 08-10 августа по новому стилю 1552 года РХ.

  По получению радио из Гдова от Черного, оставшиеся 'витязи' собрались на совещание. Решено завтра с утра начинать погрузку имущества на суда. Для чего уже сегодня разослать гонцов по рыбачьим деревням, с приказом прибыть к завтрашнему утру к замку. А пока подготовить груз, который необходимо увезти. С утра 9 числа прибыли, вызванные рыбаки на своих лодочках и баркасах. И началась погрузка имущества. За день загрузили все имущество, включая семьи сервов с их скарбом и живностью. Своих женщин, детей и лошадей, провалившихся вместе с 'витязями' в 16 век, решили перевести на нефы с утра. Выходить решили с утра 10 августа. Выставили на судах караульных и легли спать, завтра в путь. С утра 10 числа перегнали на нефы лошадей, вошли только половина, другую половину временно оставили в замке, на второй рейс. Перенесли не догруженный вчера груз, перешли с женщинами и детьми сами. Лодки и баркасы загрузили сервским скотом с ними самими и их имуществом. Не вошедшую живность так же оставили в замке для повторного рейса. Кроме сервов лодками везли тюки с тканью, металлические изделия, обнаруженные в замке Васкнарва доски порядком пятидесяти кубов. Доски перевозили на двух лодках, создав из них подобие катамарана. Благо погода благоприятствовала и узлы веревок, стягивающие эрзац - катамараны не развязывались, а сами веревки не рвались, что могло бы произойти, если бы волна была бы повыше. Караван лодок, возглавляемых тремя нефами, растянулся в длину около полутора километров, хотя лодки и старались идти в одной куче.

   В замке остался два десятка 'витязей' под командованием Полухина, пятнадцать бывших кнехтов фон Таубе и де Мешеда и замковая прислуга из этих башен в количестве двадцати шести человек обоего полу. Десять 'витязей' с сорока пятью членами команд нефов присоединятся позже, после переправки основного обоза на русский берег. Из оружия 20 века в замке оставили кроме личного оружия оставшихся бойцов (АКМ и ПМ), дополнительно две СВД с пятью десятками патрона на винтовку, два 'Винтореза' с боезапасом по пятьдесят патронов на ствол марки СП-5 и по пятьдесят патронов повышенной пробиваемости на ствол марки СП-6. Один РПГ с двадцатью выстрелами.

   К обеду рыбаки вывели караван к устью Желчи, где их уже ожидал неф Черного. Хотя самого Черного на борту не было. Он в сопровождения подьячего гдовского наместника на лодке пошел вверх по течению, искать место под строительство будущей слободы Ямм.

  Прождали часа полтора, когда по течению реки спустилась лодка с двумя гребцами из числа бывших кнехтов и передали, что Черный и подьячий ждут всех на выбранном месте, примерно километра в пяти-шести вверх по течению на левом берегу реки, где нашли подходящий береговой холм.

   Левый берег реки Желча́, вновь образованная слобода Ямм. 10 августа - 15 сентября по новому стилю 1552 года РХ.

   К месту рандеву прибыли около 12 часов, и Черный с Кузьмой, наняв в Самольве лодку и захватив пару бывших кнехтов, отправились вверх по Желче выбирать место под будущую слободу. Поднявшись вверх по реке около 5-6 километров, на правом берегу увидели холм заросший бором. Причалив к берегу Черный с Кузьмой поднялись на холм и осмотрели его. Холм с пологими склонами, высотой около 20 метров, с большой плоской вершиной в диаметре ни как не менее ста пятидесяти - двухста метров. Примерно на высоте 15-17 метров из почвы, смеси глина, песка и камней размерами от мелкого щебня до трех- четырех килограммовых булыжников, торчал камен красновато-серого цвета из под которого выбивался родник и стекал по юго-западному склону. После чего под подошвой холма поворачивал на север и вливался в Желчу. Хотя его ширина и глубина была не большая, в среднем метр на полметра, но оба своих берега он основательно заболотил. Даже просто пройти по берегам рядом с ручьем было затруднительно, ноги вязли в смеси глины и песка. С восточной и северной стороны метрах в двух от холма бежала Желча. И только южная сторона была удобная для заезда на холм. С лева и справа от холма простилась луга, по заверению Кузьмы ни кому не принадлежащие. За рекой примерно в полутора километрах виднелся лес. С юга сосновый бор с холма продолжался настолько далеко, насколько хватало взгляда. По мнению Черного, подержанного и Кузьмой, лучшего места для постройки временного пристанища нельзя было и найти. С одной стороны и в стороне от озера. С другой по реке от озера легко подняться, глубина на всем протяжении реки, на её середины, не понижалась меньше двух с половиной метров. В некоторых местах она доходила и до трех-четырех метров. Но все равно фарватер реки нужно было срочно проверить и составить хоть какое-то подобие лоции. Руководство экспедиции не стало отвлекаться на возвращение к устью. Отправив гребцов одних к судну, с распоряжением, следовать всем судам к ним. А сами, чтобы не терять время стали определять размеры лугов, отходящих к новой слободе, места и размеры лесосеки для заготовки строительного леса.

   Часа через два, после отплытия гребцов, с низовья сначала стали видны, а потом стали и подходить первые лодки и баркасы. И только потом показалась колона из четырех трофейных нефов, благо они были небольшие, и их осадка не превышала двух - двух с половиной метров. Из-за неё они и смогли пройти до холма, без больших проблем. Правда перед первым, нефом, самым маленьким с самой не глубокой осадкой, шла лодка, из которой периодичностью через каждые пять метров промеряли глубину.

   Разгрузка пришедшего каравана заняла остаток дня. И на утро осталось еще много не разгруженных грузов. На сто процентов до темноты успели выгрузиться люди и животные, поставить пару командирских палаток для казны и штаба. Остальной груз остался на судах, ожидая утра нового дня.

   Утро 11 началось с дымов костров, гомоном женщин, криками проснувшейся ребятни. Продолжились запахами разнообразной не притязательной пищи. И завершилось перестуком топоров, вжиками пил на холме и перекличками на воде и берегу при разгрузки оставшихся лодок и доставки с них грузов на берег. Разгруженные еще вчера нефы с утра, после завтрака, ушли в Васкнарву за оставшимися животными и грузом. До полудня с разгрузкой пласредств окончили. Отобедав и получив расчет, рыбаки на своих лодках и баркасах отплыли домой. Все бывшие кнехты и мужчины попаданцы присоединились к плотникам, помогая им в очистке холма и его ближайших окрестностей от сосен, елей и других деревьев и кустарников. Освободившихся сервов направили на помощь плотникам, а два десятки из них отправили на заготовку сена на ближайшие луга. Благо они были буквально в двух шагах от лагеря и попаданцы заранее изготовили ещё в Васкнарве четыре десятка кос-литовок. Правда, сперва сервов пришлось переучивать с кос-горбу на литовки. Не плохими инструкторами этого дела выступили конюхи-попаданцы. За полдня новички обучились этому не хитрому делу. Еще полдня сдавали натурные, трудовые 'зачеты' по пользованию новым инструментом. На второй день вышли работать самостоятельно. На третий день, к вечеру, вернулись нефы, привезшие остатки коней-попаданцев и другой домашней скотины, оставленной в Васнарве. С ними пришли и не вошедшие в основной караван остатки груза. На следующий день примерно за три часа перед полуднем все нефы отошли от спешно возведенных причальных мостков и по выходу из Желче взявли курс на Васкнарву.

   Пока попаданцы и их люди занимались обустройством на новом месте и хозяйственными заботами. Кузьма собрался утром второго дня после прихода переселенцев возвращаться в Гдов. Все поручения наместника он выполнил и в слободе ему уже не чего было делать. Но видимо его что-то беспокоило. Он ходил вокруг Мечеслава, мялся. Но наконец, решился, отозвал Черного в сторону и сразу не ходя вокруг и около, задал ему прямой вопрос: - Боярин не гневись если что на мои речи, как скоро ты рассчитываешь получить ответ из Москвы?

  - Я так понимаю что что-то не так с нашим делом?

  - Да нет грамотка готовится и седьмиц через две-три отправится в Москву. В дороге с седьмицу будет. Да там кто его знает сколько пролежит. И какое решение в приказе примут тоже не знаемо.

  - Кузьма не крути. Сколько, кому и за что нужно?

  -Не гневись боярин но сам посуди. Я здесь ускорю написание и отправку. В Москве братан мой Максимка с кем надо переговорить, кому надо умаслить. Но ведь и мне и ему за труды нужно.

  Черный взяв Кузьму за шкирку приподнял его и тряхнув спросил: - Сумму назовешь крапивное семя или так и будешь юлить.

  - Ой отпусти боярин. Мне за труды полтора десятков талеров, да братану с полсотни. Да дьякам в обоих приказах не менее сотни талеров. Да подьячим надо поминок поднести. Да самому Адашеву поминок, да не простой, а какой-то особый нужен. Талерами если давать очень уж дорого выйдет. Не менее двух-трех тысяч надо.

  -Особый подарок это что такое?

  -Так такое что бы у других либо не было, либо мало у кого было.

  -Нет, уж лучше деньгами. Так ты говоришь трех с половиной тысяч талеров хватит.

  -Хватит боярин, хватит.

  -Когда, если поднесем поминки, грамоты вернутся?

  - До Рождественского поста* как крест свят привезут боярин.

  *Начало Рождественского поста 28 ноября по Григорианскому стилю РХ.

  И заметив на лице Мечеслава разочарование большими сроками исполнения задуманного, зачастил: - Так боярин вы ранее и не выедете на Камень. Реки только что крепко замерзнут. У вас обоз, а ему лед толстый, крепкий нужон. Вот почитал перед постом и встанет по-хорошему путь. Так и вы выедете. Почитал к весне и на месте будете.

  -Ну смотри Кузьма. Если что, то уж не взыщи. А если все будет, как уговаривались и в срок, то так и быть еще сотню талеров отсыплю лично тебе. А сейчас пошли в шатер, отсыплю три с половиной тысячи талеров и еще сотню на расходы. А так же посмотрим, отберем на поминки для подьячим и иным нужным людям. Что встал, пошли уж, взяточник.

  -Эт как ты меня назвал боярин.

  - Да ни как, пошли, говорю, подарки отберем в Москву, да и тебе за труды сразу заплачу.

  С эти словами Черный направился в одну из поставленных штабных палаток, в которой находились наиболее ценные вещи одноклубников, оружие, боеприпасы, средства связи 21 века и деньги золотом, серебром, драгоценные камни и дорогая материя с мехами, захваченных уже в 16 веке. По пути позвал с собой Золотого и объяснив ему ситуацию, захватил с собой. У входа в палатку стоял на часах Громов, около которого и оставили подьячего. В палатки Золотой быстро достал из сундука четыре мешочка с монетами. Три отложил на стол, стоявший у самого входа в палатку, четвертый развязал, отсчитал пять и одну сотню серебряшек, сыпал их в другие мешочки, взятые из рядом лежащего холщового мешка, из него, покопавшись, достал третий мешочек, объемом явно поменьше ранее вынутых. Отсчитал из крупного четвертого мешочка с монетами пятнадцать талеров, сыпал их в самый маленький мешочек. Завязав все мешочки, три из них с одной, пятью сотнями и полутора десятками монет положил к трем ранее отложенным мешочкам, четвертый положил обратно в сундук, закрыв его. Потом прошел к груде рулонов всякой материи, отобрал из неё не большой рулон красного шелка и пару рулонов побольше парчи, синего и зеленого цвета, прибавил к ним где-то равный им по размеру рулон синего бархата и два рулона синего и коричневого цвета сукна. Два последних рулона на вид были самыми большими их всех отобранных. Отнес их на стол к мешочкам с монетой. Выбрал из кучи лежащих под столом конопляных мешков один и крикнул Громову:

   - Борис пусть подьячий входит.

  После его слов в течении минуты в палатку вошел Кузьма. Черный передал ему мешочки с серебром, попросив их пересчитать. Еще в течении получаса Кузьма пересчитывал серебро. В трех мешочках было по тысяче талеров, всего передали три тысячи шестьсот пятнадцать серебряных талеров. Материю Кузьма перемерять не стал, по всё перетрогал, перемял, цокая при этом языком, видимо остался доволен качеством и количеством передаваемой материи. Все поминки сложили в мешок, и Кузьма, взвалив его себе на спину, покинул палатку, а за тем уже и слободу попаданцев, уехав на наняв в Самольве лодке в Гдов.

   И действительно подьячий не обманул, уже на утро следующего дня из Гдова в Москву выехал специальный гонец, племянник подьячего Кузьмы, повезший грамоту наместника о вышедших из Ливонии странным немцам, просящимся на службу к Московскому государю.

   Ответ из Москвы пришлось ждать до середины ноября, когда уже хорошо подморозило дорогу, приехал гонец с разрешением принять на русскую воинскую службу более семи десятков ратников кованой конницы. И направить их на реку Яик, вдоль которой по закатному берегу им были жалованы земли на кормления, без деревень, которых в данных землях и не было. На всех была выдана одна ввозная грамота. В переданном свитке дорогой персидской бумаги значилось: 'Лета семь тысяч шестьдесят первого груден в третий день. Божиею милостию яз, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, жалую боярину Черному Мечеславу сыну Владимирову в поместье пустоши в Казанском уезде на полночь от устья речке на Белая по ея полуденному берегу до Камня от Камня на полдень по закату и восходу до реки Яик по ея закатному берегу до моря Хвалынского по ея берегу на закат на два дня конного пути потом на полночь до устья речке на Самара от речке на Самара на полночь по устья речке на Белая. На той землице повелеваю заложить городки да остроги, сельца да деревеньки, церковы да монастыри. Привлекать крестьянех да иной люд ремесленный для заселения сих городков да острогов, сельцов да деревенек. А быть воеводой тех земель боярину Черному Мечеславу сыну Владимирову а первым ему товарыщом боярину Золотому Степану сыну Эдуардову с товарыщи ево Полухин Георгий сын Сергеев Слепцов Славомир сын Велислава Гуров Дмитрий сын Александров Седых Тарас сын Иванов Белых Георгий сын Фомы Подопригора Опанас сын Тарасов Гололобов Димитрий сын Валентинов Михайлов Николай сын Викторов Еремин Евгений сын Прокопия Иванов Иван сын Иванов Стуликов Олег сын Михайлов Михин Михайло сын Михайлов Крупнов Игорь сын Константинов Брусилов Валерий сын Глебов Певцов Юрий сын Борисов Басманов Константин сын Илларионов Воротынский Михайло сын Иванов Пирогов Никита сын Николая Лазарев Сергий сын Юрьев Ушаков Олег сын Евгения Батов Володимир сын Данилов Монахов Володимир сын Ильин Швидко Юрий сын Ильин Петров Иван сын Михайлов Лаптев Сергий сын Никифоров Кузин Семен сын Федоров Комин Григорий сын Николаев Сенявин Евгений сын Степанов Семенов Виктор сын Львов Молот Игорь сын Глебов Котов Валерий сын Вячеславов Ляхов Константин сын Игорев Афанасьев Максим сын Васильев Петин Иван сын Григорев Граббе Александр сын Эдуардов Костин Лев сын Игорев Симонов Лев сын Олегов Ивлев Сергий сын Глебов Ивлев Александр сын Глебов Свиридов Степан сын Николаев Медведев Всеслав сын Мстислава Волков Олег сын Рюрика Логунов Валерий сын Адамов Владимиров Глеб сын Николаев Слепнев Григорий сын Порфилев Кортышев Сергий сын Павлов Степанов Иван сын Николаев Опанасюк Родион сын Георгиев Родин Петр сын Романов Стрит Степан сын Тихонов Родионов Роман сын Степанов Козлов Степан сын Максимов Полуянов Андрей сын Васильев Тищенко Аркадий сын Степанов Воротников Степан сын Максимов Володин Сергей сын Григорьев Самойлов Степан сын Тимофеев Рюмин Петр сын Олегов Абрамов Евгений сын Максимов Синицын Вениамин сын Анатолиев Вольнов Павел сын Евгения Мазарин Станислав сын Сергеев Клинов Арнольд сын Иванов Ивакин Михаил сын Павлов Громов Борис сын Семенов Курков Павел сын Валерианов Шопенков Константин сын Викторов Абрамов Дмитрий сын Владимиров Шепугин Антон сын Степанов Нечаев Александр сын Александров Орехов Николай сын Михайлов Стеклов Аркадий сын Филиппов. Наделив их из жалованной добрые земли Ф (500) четьи в поле, да покосы, да выпасы, да ловиты по дватцать четьи. Воеводе со товарищы крепко стоять на страже украинны Руси одвуконны, бронны, людны и оружны. Для чего люд служивый бояр и детми боярскыми жаловать от имени божиею милостию царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии добрые земли. А им с вотчин и с поместья уложенную службу учиниша: со ста четвертей добрые угожеи земли человек на коне, в доспесе в полном, а в дальний поход о двуконь. И хто послужит по земли, и государь их пожалует своим жалованьем, кормлением, и на уложенные люди даст денежное жалование. А хто землю держит, а служба с нее не платит, и на тех на самех имати денги за люди. А хто дает в службу люди лишние перед землею через уложенные люди, и тем от государя болшие жалование самим, а люди их перед уложенными в полтретия деньгами. Да привлекать людишек вольных разного звания для службы воинской одвуконно, бронно и оружно за свой кош да пешичих стрелцом обученных бронных с пищалями огненными и пушкарей с пушками с зельем и другими припасами за свой кош дватцать сотен.

  Дана грамота на Москве, лета семь тысяч шестьдесят первого груден в третий день'.

   На обороте было написано: Божиею милостию царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии. Таки же имелись пометки - 'дьяк Федор Елизаров в книгу записана', и 'Справил Максимко Венюков'. В нижней части листа прикреплена печать черного воска с изображением двуглавого орла на одной стороне и всадник, копьём поражающий змия, на другой.

   Но пока депеши ходили туда и обратно, рассматривались, решались, жизнь в слободе Ямм шла своим чередом. С помощью гдовских плотников в течении месяца была построена слобода в которой возвели два десятка двух этажных домов - общежитий для людей, конюшни, хлева для содержания лошадей и другого скота. Часть сервов и мужиков из числа замовской прислуги продолжали, косит на выделенных лугах траву, бабы гребли сено в копны. Обустраивалась жилая часть, в центре поселения, захватив во двор выход родника, строился отдельный комплекс так называемых 'господских теремов', трех этажных изб типа 'поморских' связанных между собой рублеными переходами на разных уровнях и соединенных своими стенами и переходами в подобие крепости, с одними воротами. Вокруг 'господских теремов' начали строить двух этажные пятидесяти метровые казармы для воинов. Для экономии труда большинство построек, за исключением комплекса 'господских теремов' строили в основном из тонкого леса, диаметром 20-25 сантиметров. Толстые бревна клали на каменный фундамент только два-три нижних венца. Потом из более тонких бревен возводили два ряда стен, с перемычками между рядами. Промежуток между стенами забивали почвой, опилками, стружками, по типу хорошо известных гдовским плотникам кит. Толщина таких стен варьировалась от метра в жилых строения - общежитиях и казармах, до полуметра в конюшнях и хлевах. Территорию слободы по склонам холма, на высоте пяти метров от подошвы, стали обносить рвом и валом из кит. На валу ставили четырех метровый двойной частокол, внутреннею сторону на высоту два с половиной метра подпирали киты шириной два метра. При строительстве стены округлости и не прямые участки, спрямили, придав периметру слободы, вид четырех угольника с прямыми линиями стен, длина которых вирировалась от 120 метров на юге до 70 метров на западе. На углах заложили, выступающие на полтора метра за линию стен рубленые башни под пушки. Нижняя часть башен была так же забита грунтом. Линии рва и вала с частоколом и места расположения башен указал Басманов, с учетом использования при обороне артиллерии. В самой слободе кроме господских построек, продолжили расширение конюшен, хлевов. Строились с десяток амбаров на сваях высотой до полутора метров, для хранения зерна и иных съестных припасов. Начали строить пару кузнец. На все работы людей однозначно не хватало. С гдовскими артелями рассчитались за отработанный месяц и предложили им подряд на второй месяц. Если хорошие люди просят, да при этом еще и платят не плохо, отчего же не помочь. Да же увеличили состав артелей, по согласованию с нанимателями. Печники тоже не стояли без дела. Поставив производство печей на поток, они били по одной печи в день. Правда все подсобные работы выполняли мальцы из числа бывшей замковой прислуги и сервов. Не откладывая дела в долгий ящик Пирогов при помощи студенток - медиков стал организовывать в Ямме зачатки медико-санитарной службы и гигиены. Заставил построить пяток общих бань и силой загонял в них мыться, бывших кнехтов и полон. Дело с трудом со скрипом, но сдвинулось с мертвой точки. При отсутствии привычки мыться и скученности людей, дело могло обернуться и какой-либо эпидемией. Угроза чумной эпидемии, бушующий буквально 'под боком' в Пскове, ни куда не делась. Благо присутствовала вбитая орденцами привычка к безусловному повиновению раба любому господину, и все исполняли прихоть новых господ. А все попаданцы для бывших кнехтов и ливонского полона по умолчанию были господами. 30 августа около 10 часов к выстроенному причалу пришвартовался неф, под командой Ушакова, привезший остатки груза, остававшегося в замке по разным причинам от 'не вошел, не влез' до элементарной 'забыли'. И уже в 13 часов Черный во главе двадцати семи 'витязей' и сорока двух бывших кнехтов васкнарвского фогта, отбыл на нем в Васкнарву. В Ямме остался Золотой с дюжиной 'витязей', все женщины, дети, полон и все имущество. А для помощи в охране было оставлено полусотня бывших кнехтов васкнарвского фогта. Для усиления огневой мощи оставили оставшиеся четыре пушки и порох привезенных из Васкнарвы. Ядер немного имелось, а вот металлической картечи было очень, критически мало. В место неё временно решили использовать гальку, которая валялась на берегу реки по всему её течению. Для сбора каменой картечи опять использовали детей. Которые и набрали её потихоньку за пару месяцев порядка двадцати тонн, завалив подступы к башням этой эрзац картечью. По пушке установили на пару угловых сухопутных башен, в воротную башню и западную речную. Ворота сбили из тут же выпиленного дубового бруса, обив их полосами железа. Решетку так же усилили железными полосами. Вот так и протекала жизнь во вновь отстраиваемой слободе попаданцев Ямм-на-Желче Московского царства в 1552 году от рождества христова.

   Замок Васкнарва. 30 августа по новому стилю 1552 года РХ.

  К концу дня неф подошел к васкнарским причальным мосткам, и путешественники ступили на землю. Не задерживаясь, все направились в замок, корабль решили оставить на причале. Сейчас их больше и они в силах отстоять своё имущество.

   В замке, пока прибывшие кнехты или как их стали называть на русский лад, боевые холопы, с которыми, в соответствии с обычаем, был заключен обычный договор, между боярином и его наймитом - боевым холопом, на обычных в это время условиях, располагались и обустраивались. За хлопотами возвращения незаметно прошло время. И только поздно вечером 'витязи' собрались на совещание. Первый вопрос был как обычно: Что делать? Хотя и было принято принципиальное решение, но детально его не прорабатывали, а дьявол он обычно в мелочах. По уже сложившейся практики начал совещание Черный.

  - Валера,- обратился он к Брусилову - ты у нас отвечаешь за разведку, доложи, что, кто в округе. Кого в первую очередь экспроприировать, кого во вторую. У кого сил хватить нас экспроприировать. Кто с кем дружит, а кто и наоборот.

  - В округе, а это минимум на два дня в любую сторону по Ливонии, оказать нам какое-либо сопротивления могут единицы. В основном здесь либо одинокие башни по типу фон Таубинской и де Мешедовской, либо мызы. Тот же дом но укрепленный. Стены из камня по толще, да дверь из плах металлическими полосами обитая. Еще окон на первом этаже нет, а на втором узкие и из нутрии ставнями деревянными могут закрываться. Вот я нанес на карту, где что расположено. Но прибыл от их экспроприации можно получить, как из ранее разбитых башен. Может чуток больше, а может чуток меньше. Из более менее богатых поселений по округе можно назвать следующие: замок Тоолсе который прикрывает морской порт и поселение Кунду, еще городишко с порт и замком Раквере, он же на русский лад Раковор, расположен на реке Киюла, там же в замке и монастырь доминиканцев, монастырь цистерцианцев Кольк и замок Поркуни таллиннского епископства. Вот в этих местах можно взять очень прилично. Особенно если дождаться осени. Урожай собран, прибудут за ним купцы. У них и товар и серебро. Да и в самих поселениях с замками не нищеброды живут, по меркам всех стран. После захвата можно поспрашивать купчиков и иных бюргеров на предмет наличия у них презренного металла. Мои ребятки пока есть время, поинтересуются, у кого драгметалл имеется. Может и примерные места захоронок узнают. Возможно, еще и замок Пуртсе Якоба фон Таубе. Замок хоть и вассальный, простая башня можно сказать, да хозяин не простой. Лет двадцать - тридцать как пиратствует в прибрежных водах. Я думаю, что серебришка да и золотишка он поднакопил не мало. Правда и воинов на этих объектах по более чем на других. Вот с ними возможно придется повозится, если переть дуром. Да и от ордера можно неприятности получить за разграбление этих городищ с монастырями. В вассальных замках трофеи конечно победнее будут, зато проблем с их захватом и после намного меньше будет. За однобашенных рыцарей ни одна собака не вступится. Орденских братьев среди них нет, ордену по большому счету на них наплевать. Один пропадет. Из Европы на его место двое-трое просятся, нищета европейская. Про сервов я вообще молчу. Один или другой хозяин им все равно. Что господин скажет, то и надлежит выполнять. А старый или новый господин им и дела нет. И если смотреть правде в глаза, то денег в Ливонии вообще и в этой её части Эстляндии нет. Что имеется это не так то и много. В идеале бы было бы хорошо Нарву с Таллином потрясти, взяв на шпагу. Но на них у нас сил однозначно нет. Вот в общем то и весь обзор. Дальше если нужно, то надо переходить конкретно к объектам.

  - В общем расстановка сил и объектов понятно. - произнес Черный - А есть ли информация по конкретным объектам.

  - Имеется. Я тут парочку парнишек из фон Таубинской и де Мешедовской челяди вербанул. Вот они и походили по округе. За две недели принесли про пяток башен конкретно. Предлагаю начать вот с этих двух малых замков Асс и Вао. - продолжил обзор Валерий. План замка Асс. План

   башни Вао. - Это башни наподобие взятых нами ранее. Как видите, - указал на схему местности разведчик- стоят на реке Пыльтсамаа, вернее на речушках или даже скорее на ручьях, впадающих в Пыльтсамаа. Построены на расстоянии около трех километров друг от друга. Защита откровенно слабая, только от малой разбойной шайки или от взбунтовавшихся сервов отбиться, гарнизон десятка два-полтора кнехтов да рыцарь с оруженосцем.

   Замок Асс. Дополнительно в ближней от нас башне Асс хозяин Роберт фон Гилзен, с родины своей жены, из Швабии привез троих наемников- арбалетчиков. Кнехтов у него двадцать два человека, набранных из местных сервов. Ветеранов человек пять не больше, остальные месяца три назад набранный молодняк, с соответствующей воинской подготовкой. Он с полгода назад в Литву сдуру полез. Видать подзаработать решил. Ну и отгрёб не по детски. Вернулся с тремя кнехтами. После этого и набрал из своих деревень сыновей сервов. Добычу привез, правда, не плохую, видали возов десятка полтора к башне подъезжали и разгружались в неё. В этом году живет один. Жену с тремя детьми отправил погостить на время похода к её родным в Швабию. Пока семья не вернулась, мужик отдыхает душой и телом. Специально из деревни взял в замок девицу, назначил служанкой в спальни, это что-то вроде известных нам горничных, если брать её только трудовые обязанности. А так она работает и днем и ночью, практически не выходя из своего рабочего места, хозяйской спальни, стахановка блин. Вот по данной башне коротко и все, что хотел доложить. Нам для обкатки новых боевых холопов и для собственной слаженности они как тренировочный полигон подойдут практически идеально. Укрепление слабенькое, гарнизон мал и мало боеспособен, последствие, как уже говорил, за однобашенников практически ни каких. Да и пока информация о разгроме башен разойдется хотя бы по Эстляндии, не говоря уже за всю Ливонию, время пройдет предостаточно. Мы к этому времени уже в Московию уйдем, на крайний случай будем готовится к уходу. Но расслабляться при штурме не стоить, иногда и неумеха может завалить опытного вояку - волчару, как карта судьбы ляжет. То есть готовиться и еще раз готовиться. Планировать все малейшие детали, тренироваться, отрабатывая по возможности все ситуации которые могут сложится при штурме, даже из области невозможного и теоретически. Лучше перестраховаться и потерять больше пота, чем пролить кровь с нашей стороны и списать кого-либо из нас в двухсотые. Теперь перехожу ко второму объекту - переместив указку на другой значок отображающий на схеме второй вассальный замок, предназначенный для захвата, продолжил Брусилов.

   Замок- башня Вао. - Во второй башне Вао хозяин Ромуаль де Ведевизе. У этого только местные кнехты в количестве семнадцати человек. Все как говорится одного призыва, служать года по четыре, кроме сержанта. Тот лямку тянет уже второй десяток лет, опыта поднабрался, еще отцу Ромуаля служил. Выбиваем хозяев с оруженосцами да наёмников, а кнехты без господина практически всегда лапы к верху задирают.

  - Ну что же вот с них и начнем. - подвел итог Черный- Так штаб остался, остальные свободны, обстраивайтесь на месте и готовьтесь, в бой. А что по Таллину, то он в настоящее время нам действительно не по зубам. А вот что касаемо Нарвы, тут и подумать можно. Может, что и надумается. Но не сейчас, а когда будем уходить из Васкнарвы, на последок можно и хлопнуть дверью, взяв её на копьё.

   Одноклубники потянулись из зала по своим делам. За столом остался штаб в составе Черного, Полухина, Басманова, Брусилова, Воротынского, Лазарева, Батова и Сенявина, клубного 'адмирала'. До трех часов ночи они прорабатывали планы захвата первых пяти башен и трех мыз. Делали черновые наметки на следующие объекты по срокам и задействованным силам и средствам. Заодно решили сразу не срывать сервов с земли, а объявить им, что хозяева меняются, они теперь новые господа и все налоги выплачивать им. А уже осенью, после уборки урожая и собрать сервов с семьями и урожаем сперва в Васканере, а потом переправить их в Ямм-на-Желче.

   Еще в этот же вечер реконструкторы, не входящие в штаб, успели официально перевести к себе на службу на русский лад, остававшихся в Васкнарве кнехтов, заключили с ними договор на их продажу одноклубникам в качестве боевых холопов. Всех бывших кнехтов записывали на разных 'витязей', и к данному времени за всеми пошедшими в поход с Черным реконструкторами числилось от пяти, у конюхов, до двух-трех, у остальных, боевых холопов.

   С утра началась подготовка к набегу. Все идущие в набег два десятка кнехтов и двадцать 'витязей' шли конными, из-за отсутствия достаточного количества лошадей, больше людей выступить в поход не могло, да и было не нужно. Но с интервалом в три часа за ними выступил ещё один отряд в составе двух конных 'витязей', старший Воротынский, его помощник Ляхов, с двумя десятками боевых холопов, передвигающихся на четырех телегах, лошадей для которых по простому забрали у живущих около замка сервов. Этот отряд предназначался для вдумчивой мародерки первой захваченной башни и вывоза трофеев.

   Окрестности замка Асс. 31 августа - 01 сентября по новому стилю 1552 года РХ.

   Шли сторожко, не попадаясь на глаза посторонним. В связи, с чем штурмовой отряд вышел к башне Асс уже затемно. Штурм решено было провести на зорьке. А пока, основные силы отошли подальше в лесок и расположились на бивак, оставить Черного с Полухиным и Брусиловым понаблюдать за замком. Костров решено было не разжигать. Расставили посты, распределили смены, по быстрому обиходили лошадей, поужинали и отбились спать. К этому времени с рекогносцировки местности и объекта вернулись и отцы командиры. И то же поужинав, отбились на боковую. Встали еще затемно. Замка Асс, фасад. Используя утренний туман, быстренько в ямках разожгли два костерка, прикрытых навесами и стенками, согрели на них кипяток, куски отваренного мяса. Позавтракали, разбавив кипятком, заранее взятый концентрированный медовый сбитень и не забыв загасить костры, на лошадях стали выдвигаться на исходную для атаки замка. Не доезжая около сотни метров до здания, спешились, оставив Монахова и с ним двух аборигенов для присмотра за конями, пошли, маскируясь в тумане и предутренних сумерках к обреченному замку. На вид вассальный замок был больше чем башни, ранее взятые на саблю, имел две башни, которые примыкали к двухэтажному каменному дому, с которым они составляли одно целое, башни были встроены в углы дома, и своими третьими этажами возвышались над двухэтажной основной постройкой. У замка не было внутреннего двора, и на расстоянии около десяти метров виднелось одноэтажное каменное здание, по виду типичная конюшня. В бинокли определили место нахождения часового, он находился в вполне ожидаемом месте, на крыше левой башни. Не заморачиваясь какими-то ухищрениями его сняли из арбалета с оптикой. И опять как при штурме Васкнарвы в дело пошли шесты. Разбег, пробег по стене, прыжок на крышу башни, уступи место следующему товарищу. На башню зашли полтора десятка 'витязей'. Подняли оставшееся оружие и щиты, осторожно вошли в замок. Остальные с боевыми холопами блокировали выходы из замка и, исходя из вида и запаха видимо конюшни совмещенной с хлевом. На третьем этаже башни ни кого не обнаружили, прошли на второй растеклись по замку, осторожно проверяла каждую дверь или нишу, оставив двоих в башне, блокировать спуск на первый этаж башни, где оказалась казарма кнехтов, а остальные продолжили, проводит зачистку второго этажа. Из пяти комнат, находящихся на втором этаже, обитаемой оказалась только одна, спальня хозяина, расположенная на втором этаже в правой башне. Сам Роберт фон Гилзен преспокойно дрых на кровати с какой-то девкой, судя по одежде, брошенной на спинку стоявшего в спальне кресла, из замковых прислужниц.

   Замка Асс, левая сторона от фасада, тыл.

   Подошедший Полухин склонился над Робертом и быстро нажал на точки у него на шеё, от чего спящий вздрогнул, но тут, же расслабился и опять ровно задышал. С его соседкой не церемонились. Ухватив за горло, заставили, открыт рот. В открытый рот засунули какую-то тряпку, в это время, связывая её руки и ноги, не обращая внимание на её не совсем одетый вид. После чего трое остались одевать и упаковывать 'гостеприимного' хозяина, а остальные спустились на первый этаж, который и стали проверять, предварительно открыв дверь и впустив еще полтора десятков своих БХ. Вскоре со второго этажа спустились вниз 'витязи', приведшие с собой фон Гилзена и его пассию. Шестеро 'витязей' под руководством Полухина спустились в подвал, для его проверки, а Брусилов с тремя товарищами, тащивших связанных фон Гилзена и служанку, вместе с десятком БХ, пошли в двери казармы кнехтов, которую уже, кто-то из 'витязей', благополучно заблокировал деревянными клиньями, подсунутыми под дверь. К этому времени конная часть штурмовиков уже подъехала к замку. Замка Асс, слева от фасада. Группа под командой Гурова как раз закончила проверку конюшни, одна тройка которой, вышла из дверей буквально через минуту, после выхода Черного из замка. Перед собой они подталкивали троих мужиков и бабу, со связанными за спиной руками и с заткнутыми каким-то тряпьем ртами. Как пояснил один из бывших кнехтов это конюхи и замковая прачка, которая пришла к своему милому, одному из конюхов, молодому парню на вид не более двадцати лет, стоявшего опустив голову вниз, как и его коллеги. Еще через минуту из ворот конюшни, появились шестеро находников, под руководством Гурова, тащивших ещё одну упакованную парочку. Подойдя к председателю, Дмитрий негромко доложил, что в сене взяли оруженосца Роберта фон Гилзена с его дамой сердца, второй замковой горничной. Сперва прошли, не заметив их, лежалших на верху высокой кучи сена. Да мадам от возни с конюхами проснулась и пискнула, на свою голову. А её кавалер не нашел ни чего лучшего как спрыгнут с кинжалом в руке и попытался ударить им, стоявшего не вдалеке от копны одного из боевых холопов. Да не рассмотрел в потемках и со сна, привалившегося к этой же кучи сена Гурова. За что и получил без изысков кулаком по макушки. От чего тут же и рухнул без сознания. А девица, только увидев Гурова во всей его красе, тут же по мановению его пальца сползла с травяного ложа и без каких либо криков или отбиваний позволила связать себе руки и вставить кляп. Пока Дмитрий все это докладывал командиру, конвоиры потихоньку выводили из нокаута оруженосца. С казармой и пока спящими в ней кнехтами нужно было что-то решать. А имея живого и здорового, хоть и не активного, их господина, разговаривать с ними можно гораздо убедительно, чем без него. Соваться в казарму даже к спящим каким ни каким, но воинам Черный не хотел. Можно было легко, не зная плана помещения схлопотать в тело кусок железа, с получением повреждений не совместимых с жизнью. А терять какого либо из товарищей или примкнувших к ним аборигенов ему не хотелось. Пусть уж лучше они сами все выйдут из казармы, бросят все оружие, и подставлять руки под вязки. И только потом, расспросив их, есть ли кто еще в помещении, можно входить на его зачистку.

  Подозвав к себе бывшего десятника замковой охраны Васкнарвы по имении Прослав, который выделался из вновь приобретенных боевых холопов своей сообразительностью, явной дружелюбностью к русским и отличным знанием русского языка, по-русски дал ему распоряжение предложить кнехтам, заблокированным в казарме сдаться. Прослав прихватив с собой одного из своих бывших подчиненных и щит-павеза, зашли в замок.

  Пройдя ко входу в казарму и укрывшись за трофейным паве́зам, закричал по-немецки: - Эй, рабы сдавайтесь. Господин герцог дарует вам всем жизнь и даже может разрешить перейти к нему на службу кнехтами. Если не сдадитесь, то вас всех изрубят на куски или утыкают болтами из арбалетов. Ваш господин Роберта фон Гилзена и его оруженосец находятся в плену у герцога. Смотрите вон они стоят около башни. Ваша смерть ни чего не решит. Вы все равно проиграли этот бой. Бросайте мечи и выходите из казармы. Будете жить. Не бросите, то герцог казнит первым фон Гилзена, а потом и тех из вас кто останутся живыми после штурма. И они будут завидовать убитым. Быстрее выбрасывайте арбалеты и мечи в коридор и выходите за ними сами. Не испытывайте терпение моего господина. Его доброта велика, но не бесконечна.

   В ответ прилетевшие из внутренних бойниц казармы пара болтов, впились в щит, чуть не пробив его насквозь. Но уже второй раз выстрелить арбалетчикам не дали, как только их поясные мишени появились в окнах, сразу более десяти арбалетов выстрелили по ним. И не менее чем по три болта попали в каждую цель. Более желающих по практиковаться в стрельбе среди осажденных не нашлось. Пробитые болтами тела предыдущих смельчаков отлично агитировали за благоразумие и против безрассудной храбрости. К этому времени фон Гилзена тумакими и холодной водой, привели в чувства и подвели к Прославу. Тот, ткнув кинжалом в бок, фон Гилзена, сказал по-немецки - Прикажи своим рабам, пускай сдаются. Иначе герцог очень рассердится на тебя. А что становится с теми кто рассердил герцога ты наверное слышал. Про судьбы Тимо де Мешеда, Франца фон Таубе и васкнарского фогта с братьями-рыцарями ордена знаешь. Хочешь повторить их.

  -Нет, не хочу. Но если я прикажу своим кнехтам сложит оружие, где гарантия того, что меня не постигнет, тоже самое, что случилось с другими благородными господами?- ответил фон Гилзена.

  -Герцог гарантирует, если твои рабы сдадутся, то ты пойдешь к нему в плен как благородный рыцарь и будешь содержаться в соответствии со своим правом дворянина. По выплате выкупа, будешь свободен. В противном случае, продадут язычникам в дикую Татарию, и будешь рабом, у какого нибуть местного ремесленника или серва.

  После этих слов, и так не очень-то веселый фон Гилзен совсем приуныл. Но высунувшись из-за паве́за, закричал, обращаясь к своим людям:

  -Эй, там, в казарме слышите меня. Это я ваш господин рыцарь фон Гилзен, приказываю вам выкинуть в коридор мечи, копья, арбалеты, кинжалы и другое оружие и по одному выходить во двор. Подходить к воинам и не сопротивляться, когда они будут вас вязать. Выполняйте мой приказ.

   Примерно минуты через три из дверей в коридор полетело оружия, и из двери подняв руки вверх, в международном жесте сдачи на милость победителям, вышел первый кнехт. Не успели его повязать, как вышел, выкинув свой арбалет с поднятыми руками второй, за ним подняв руки и бросив под ноги короткий меч, третий. И так в течении пятнадцати минут из казармы вышли подняв руки и предварительно выбросив на обозрение победителям своё оружие все кнехты, в том числе и последний оставшийся в живыхиз наемных арбалетчиков. За ними потянулись укрывавшиеся в казарме слуги и служанки. Паковали всех сдавшихся добротно, не делая различий по полу. По крепче повяжешь и завяжешь, крепче поспишь и дольше проживешь. Что мужикам, что женщинам, всем одинаково связывали руки за спиной. Правда, кляпы в рот не вставляли, а у кого были, из ртов повынимали, крики теперь уже ни кого не насторожат, кричи сколько хочешь. Хотя и не рекомендуется, победителю может не понравиться громкие крики и наказание за причиненные ему неудобства, в виде пинка под ребра, последует незамедлительно. Весь захват замка, приемка, сортировка, упаковка пленных заняла не более полутора часов. Победители переместили полон в подвал замка, который уже обследовал Полухин со товарищами и как не странно сумевшие обнаружить небольшой подземный ход к реке. Благо в подвале как в большом замке имелись и специальные камеры для содержания пленных и арестованных. Выставив охранение, занялись приготовлением пищи, неспешным сбором и упаковкой трофеев. Часа через три прибыл отряд Воротынского, бойцы которого и занялись по настоящему, на вполне профессиональной основе обиранием замка. Упаковывая и подготавливая к вывозке набранное имущество. А Черный, проконтролировав начала сбора трофеев, со своим отрядом вышел к башне Вао, для проведения следующего этапа разработанной операции, согласно плана.

  Окрестности замка Вао. 01 сентября по новому стилю 1552 года РХ. Вид башни Вао с птичьего полета. Башня на самом деле такая малюсенькая, меньше даже обыкновенного жилого домика.

   За какие-то полчаса не спешного конного хода воины приблизились на расстояние 500 метров к башне, остановившись в поросшим кустами старом овраге. И опять предварительная разведка, подгонка плана под реалии. Башня расположилась на берегу высокого склона ручья. В долине тёк ручей, который питается водами близлежащих родников Мызамаа и дает начало реке Пыльтсамаа. Вао в плане представлял из себя башню четырёхугольную и четырехкантовую, построенную из местного известняка.

   В башне 4 этажа, из которых два сводчатые. Как было видно из плана башни и пояснительной записке к нему, он является постоянным местом жительства вассала, о чем свидетельствуют наличие туалета, место для мытья рук, часовня и камин на жилом третьем этаже. Погреб соединяется с жилым этажом посредством узкого лестничного хода в стене, который был единственным проходом в погреб замка, в котором хранили как оружие, доспехи и боезапас к арбалетам и лукам, так и продовольствие. Второй этаж предназначался для работы и был предварительным этажом к третьему этажу. Четвертый этаж был для несения сторожевой службы. Уточнение плана и отдача распоряжений заняли не более 30 минут. После чего ещё в течении получаса, Гуров с Михайловым в 'леших' вооруженные РПГ-7 заряженным бронебойно-осколочной гранатой ПГ-7ВЯ, подбирались на расстояние ста метров до двери башни. Они то и начали первыми 'представление', после того как доложили по рации о выдвижении на позицию и своей готовности к действиям. Выстрель из их гранатомета и последующий за ним взрыв, выбивший дверь замка, послужил сигналам остальным для начала конной атаке башни.

  Башня Вао.

   От оврага, из которого находники выбрались после подтверждения стрелков об их готовности к бою, после взрыва снесшего двери башни, сразу с места пустив коней в намет, достигнув проема бывшей двери менее чем за пять минут. Не дав гарнизону Вао ни единого шанса на организацию обороны. Тем более что атаку прикрывали Гуров и Михайлов вооруженные 'Винторезами'. Но повоевать огневому прикрытию в этот штурм практически не пришлось. Пара выстрелов и все. Быстро покинув седла и оставив коней на попечении пары коноводов из БХ, 'витязи' с остальными бойцами ворвались в башню. И началась боевая работа, не раз отработанная 'витязями' на тренировках в клубе. Разбившись на боевые пары 'витязи' пошли на острие атаки, во втором эшелоне шли пары из других реконструкторов, за ними третьим эшелоном остальные бойцы. На любое движение первая реакция была зал из трех-четырех арбалетов в направлении движения. Только потом движения боевых пар.

   Первый этаж захватили в течении не более трех минут, рывок на второй и сразу уже на третий. Первые две двойки, не задерживаясь на этаже, бросились на последний, четвертый этаж.

  Башня Вао Черный Мечислав.

   Окрестности башни Вао, современный вид.

   Как долго тянется время, где же Дмитрий с Николаем. Ну на конец-то проявились. Все в порядке. Командуй командир.

  -Все наверх. Сосредоточится в кустах вдоль оврага, но из кустов пока сильно не вылазит. После взрыва, галопом к двери. Там спешится и в дверь. Я с Крупновым первая пара, за ними остальные. 'Витязям' разбиться на пары. За мной первым эшелоном группа Полухина, вторым эшелоном остальные 'витязи'. Боевые холопы идут третьим эшелоном. Они зачитают первый этаж. После зачистки поднимаются на второй в помощь 'витязям'. 'Витязи' ваш второй этаж. Отвечаете за него. Жора ты со своими орлами берешь на себя третий этаж. Там сам хозяин обитает, он желательно нужен живой и не забудьте взять под контроль вход в подвал. Игорь мы с тобой на четвертый этаж. Славомир ты со своей парой прикрываешь нас. Там кроме дозорного по идеи ни кого не должно быть. Но лучше перестраховаться. Приготовьте светошумовые. Про флажки не забудьте. К бойницам не подходить, можно под дружеский огонь попасть. Как только зачистите этаж. Сразу в бойницу флажком помахайте и потом оставьте его в ней.

   -'Ноль третий', 'ноль третий' я 'Командир', прием.

  - Слышу тебя 'Командир' я 'ноль третий', прием.

  - 'Ноль третий' огонь, прием.

  - Понял тебя 'Командир' огонь, прием.

  - 'Ноль третий' до связи.

  Так ждем. Ну вот и взрыв.

   -Вперед! Марш! Марш!

   Быстрее нужно пока не очухались. А дверь то качественно вынесли, молодцы. Так с коня, щит на руку, саблю в руку, прикрылся и вперед. Да куда ж ты милок под танк-то. Ну все хана придурку, затопчем. Если уже не затоптали. Так вот лестница по ней, что на этаже, а некогда рассматривать. Вперед. Второй этаж. Где продолжение лестницы. А вот она. Товарищи займутся. Вроде у них здесь казарма. Ни чего наши орлы, бойцы опытные, сомнут. А нам на третий. Черт лестницы до чего же узкие и крутые в этих замках. При моем-то росте и весе попробуй, побегай в броне по ним. Хорошо, что тренировался часто в броне. Не так тяжело. Вот и господский этаж. Господами Жора с парнями займется, а мне туда. Черт, как конь лягнул. Чуток не слетел с лестницы, хорошо Игорь поддержал.

  -Двойной шит. 'Зарю'

  Теперь за двумя щитами укрыться, глаза зажмурить, рот открыть. Гады и неймется им. Уже третий болт в щиты бьет. Опана, а мой-то пробит, силен арбалет, хоть и средневековый. Смотри-ка жало наконечника торчит. А если бы простая доска была, а не дюймовая березовая фанера. Пробил бы нах на смерть. О крик 'Граната', ну жди теперяче. Вспышку, даже с закрытыми глазами видно, не слабыть про звуковой удар. Даже щиты качнуло. Ну все вперед пока те не очухались. Хе-хе. Кому очухиваться. Валяются шестеро. Хотя нет четверо. Двое, судя по позам уже лежат, на всегда легли. Кто-то из прикрытия сработал. Так точно двухсотые, вон мозги наружу разбросали. После нужно пульки поискать, здесь они где-то на чердаке. Черт, сам предупреждай около бойниц не маячить, и сам же чуток не словил гостинец, почти в проём выскочил. Благо опомнился вовремя. А эти четверо, за глаза и сразу за уши держатся и орут. Да не позавидуешь им. Меня и то глушануло, вон звук как через вату идет. И это не смотря на щитовую преграду, открытый рот, завязанные наушники ерихонки и подшлемника. Все нечего думать работать поры. Так сапогом по почке, расслабляющий. Ну вот и хорошо, ручонки к новой точнее боли потянул. Нам это и нужно. Обе руки назад. Ремень на петлю, кисти в петлю, рывок, затянул. Клиент упакован. Что с остальными. О все трое упакованы. Молодцы ребята, мастерство его не пропьешь. Теперь по стеночке к бойнице, флажком помахал, ну вот и славненько, как бы его там примостит. А вот копьецо, древко флажка к копью этой веревочкой привяжем и флаг в окно, вот и знамя победы. Теперь и около бойниц мелькать можно. Что с этими двумя. Подробней смотрим. Фу гадость, как и думал. Один в глаз, другой в переносицу. Входные видно, а вот выходных нет, затылки напрочь вынесло вместе с содержимым.

  - Бойцы по траектории осмотрите места, пульки найти и изъять. Ибо не фиг местным оставлять непонятные предметы, могут местных на нехорошие мысли натолкнут, и выводы для нас негативные сделать.

   И арбалетики, снаряженные рядом лежат. Если бы пальнули, могли бы и попасть в кого нибудь из бойцов. Вот это да, а у них тут не только наблюдательный пункт, но и казарма. Судя по лежбищам, обитали шестеро и тел шестеро, баланс сошелся. Теперь вниз, посмотреть, что у ребят. Ни х.. себе. Это ж кого они по углам щитами зажали и дуплят не по-детски. Хотя и кулаками. Вот именно так ведь и убить могут. Во-первых сами против местных как великаны, во вторых и на руках не боксерские перчатки, а боевые кольчужные. Нет, убьют на фиг. А это я как понял один из них хозяин башни. Спасать нужно.

  -Отставить. Все хватить. Отошли. Вяжем их. Потом не забудьте перевязать. Остальных упаковали. Три двойки здесь остальные за мной.

   Вот и второй этаж. Ну здесь тоже все в порядке. Ребята с бойцами с первого этажа, кнехтов смотрю, уже упаковали. Трупов пока не вижу. А ведь точно у них и здесь казарма, вон видно, что воинская постель, шлем, что-то типа куртки с металлическими блямбами валяется. Теперь первый этаж. И здесь все, слава богу, в порядке для нас. А это как смотрю, кухня и что-то типа людской, короче прислуга проживает. Молодцы БХ, качественно примотали слуг, и контролируют отлично. Вот ведь натура местных, вчера против нас теперь за нас, и все добросовестно отслуживают. Не плохо их немцы выдрессировали. Странно вроде бы уже и день на дворе, а эти еще из замка и носа не высовывали и дверь смотрю на засове была, вот его как выворотило. Так-с, а лошади где? В башне явно нет, около башни тоже ни каких построек не наблюдай. На улицу и там осмотреться. Н-да снаружи-то какая благодать, солнышко светит, но не палит, ветерок прохладный обдувает, сухо, дождика нет. Гм. Сколько времени то прошло. Оба на, двадцать три минуты от выстрела и начала штурма, а по ощущениям как полдня рубился. Вот где машина времени, как время то растягивается. Так, а это еще кто за мной прется, не дают охламоны командиру одному побыть. Ладно, хватить философствовать и природой любоваться, пора за дело браться, время не ждет.

  Замок Вао. 01 сентября по новому стилю 1552 года РХ.

   На улицу Черный вышел не один, за ним вывалилась толпа не менее чем в десяток человек и 'витязей' и их боевых холопов. Оглядевшись еще раз на местности и не увидев в ближайшем окружении каких-либо строений, он обратился к окружающим:

  -И где же их лошади? Ни чего не вижу. А ведь как минимум пара боевых должны быть самого хозяина и его оруженосца. Кто, что видел или слышал?

  -Господин, дозволь поспрашивать слуг - обратился к нему Прослав.

  -Давай быстро- дал своё добро командир.

  Прослав метнулся в дверной проем башни, оттуда послышались неразборчивые звуки речи, что-то или кто-то упал, опять какое-то бу-бу. Минуты через две из проема показался Прослав, тащивший за ворот какого-то плюгавенького мужичонка, с в кровь разбитым лицом.

  -Вот господин этот раб вызвался проводить до баронской конюшни. Это тут не далеко, за тем холмом, там деревня и господская конюшня.

  -Игорь бери Прослава, этого придурка, пару-тройку бойцов, на конь и мухой в деревню. Конюшню оприходовать, конюхов приструнить. Местным поясни, через Прослава, что хозяин поменялся и ты их новый господин. Пусть работают, как работали, а подати пока в замок не везут, ты с кнехтами приедешь и они их отдадут лично тебе. А то в округе много охотников до чужого добра. Коней и все имущество из конюшни, вместе с конюхами перегони к башни. Давай аллюр три креста.

  -Будет сделано командир - ответил Крупнов, отбегая к коноводам, на ходу показав пальцем на стоявших на улице троих БХ и махнув им рукой, дескать давайте за мной. Те его поняли без всяких слов и так же бросились к коням. Прослав, подталкивая мужичонка пинками, так же шел к лошадям. Не прошло и пяти минут, после отдания Черным приказа на выдвижения, как досмотровая группа была уже на конях, большую часть времени пришлось усаживать в седло бедного слугу, который усаживаясь в седло, страдальчески морщился, нога у Прослава видимы была тяжелая.

   Глядя вслед уехавшему Крупнову, Мечеслав, разглядывая лежащий перед ним пейзаж, как то отвлекся от окружающей действительности. И когда за спиной раздался голос Брусилова, то от неожиданности вздрогнул.

  -Командир, мы с двумя замками до обеда уже управились. Здесь километрах в четырех-пяти на север еще один имеется. Замок Поркуни, принадлежит таллиннскому епископу. Прямо вниз по реке - махнул рукой в сторону предполагаемого пути Брусилов - на острове Кюнгассааре посреди озера Поркуни. Если сейчас выйдем, то через час-полтора будем на месте. Пока светло, до вечера, будет время осмотреться. А по темноте и возьмем на саблю. Десяток ноктовизоров у нас с собой. Охрана, почти ни какая. Десятка полтора кнехтов из местных, с десяток монахов и епископский кастелян, штук пятьдесят слуг в замке и сервов обоего полу с детьми около трех-четырех десятков в расположенной на острове деревушки в пяток хибарок. Охраны на все стены не хватает, не то, что остров досматривать. Тем более по темноте спать все будут. Сейчас рано ложатся. Как стемнело, так и баиньки. А добыча там нечета этой, в этих башнях. И казна намного богаче, и конюшня, как не странно побогаче будет. И по припасам, по более чем у этих нишебродов. Все за штурм. Пока не чухнули, что русские замки выносят. Как узнают, могут казну в Таллин вывезти.

  -Заманчиво конечно. А здесь, что все бросить. Хотя погоди. Владимир. Монахов. Давай к нам. - крикнул Черный, появившемуся в проеме двери старшему прапорщику.

  -Слушаю командир.

  -Сейчас на коня, возьми с собой кого из бойцов. И в Асс. Передай Воротынскому пусть сам с десятком бойцов остаётся в нем, продолжает обносить замок, а Ляхов со вторым десятком бойцов пусть срочно едет с тобой к нам, обдирать этот замок. А мы, как они подойдут, пройдемся до третьего замка, вот Валера предложил - показав на Брусилова проговорил Черный. - И передай ему 'Кенвуду'. А то мы что-то забыли трофейщиков

  связью снабдить. И пускай кто-то из 'витязей' поищет на четвертом этаже пару пулек от 'Винторезов'. Как найдут, забрать с собой.

   За те два часа, что ушли на приезд десятка Ляхова из Асса в Вао, руссы успели вытрясти из Ромуаль де Ведевизе и его мажордома все захоронки и изъяли их. Упаковали наиболее ценную часть трофеев, дороги посуду, ткани, меха, одежду, оружие и доспехи. Пригнали шесть лошадей, из них два боевых скакуна и четыре лошади поплоше, но тоже не клячи.

  Прибывший Ляхов доложил, что в Ассе работы осталось еще часа на три. После чего можно будет выдвигаться.

   Черный поставил Ляхову задачу по сбору трофеев и их упаковке, передал ему еще один 'Кенвуду' для связи. Обговорил позывные, порядок связи. Пояснил, что Воротынский с обозом приедет к нему, после чего Воротынский опять становиться старшим над отрядом. По окончанию инструктажа послав Константина выполнять поставленную задачу, а сам связался по радио с Воротынским, распорядился, после окончания погрузки добычи, захватив весь полон, следовать к Вао, где организовать охрану и оборону обоза, дожидаться остальных, но быть готовым к выдвижению в течении не более часа. При необходимости оказать помощь Ляхову с его десятком по сбору и упаковке трофеев. При соединении старшим опять становиться Воротынский. Общий сбор назначен в Вао.

   Бойцы Ляхова заменили в башне штурмовиков. Штурмовой отряд собрался около командира. Мечеслав приступил к краткому инструктажу.

  - Сейчас выдвигаемся на штурм третьего замка. Он расположен вниз по реке на расстоянии примерно четырех-пяти километров, на острове Кюнгассааре посреди озера Поркуни. Замок значительно больше, тех замков, что мы штурмовали ранее. Но крепости сильны не стенами, а людьми. А вот с последними в этом замке Поркуни и не все в порядке. На весь замок с островом не более полутора десятков кнехтов из местных, десяток монахов, кастелян замка, около пяти десятков слуг. Рыцарей или наемников нет. Имеются еще с десятом мужиков - сервов из расположенной на острове небольшой деревушки. Но этих можно и не брать в расчет. Основное для нас скрытно подойти к острову, переправится на него и подобраться к замку. По темноте и возьмем. 'Витязи' как всегда первыми. Георгий твои опять на острие. Пусть разберут у Игоря Крупнова 'нокты', у него десяток есть. Подгонят, проверять работоспособность. Да что я вас учу, умных учить только портит. Сами все знаете, не первый раз. Действуем как всегда. Ударная группа входит на стену, полностью чистит её от постовых, захватывает воротную башню, учтите она дура высокая и здоровая. Высотой двадцать один метр, размерами 7,5x7,5 метров. Как полагается с двумя воротами. Часовых на ноль, ворота открываете. Первая волна 'витязи', вторая волна боевые хлопы. Они занимаются замковым двором и находящимися во дворе строениями. 'Витязи' не останавливаясь в сам замок заходят, он в три этажа. Чистим как всегда быстро, жестко, эффективно, тщательно. Но без излишнего фанатизма. Нам полон нужен, кто-то должен и хлеб выращивать и в помещениях убираться и порты стирать. Короче без излишней жестокости, если возможно, брать живыми. Ну вот пока все вводные. Всем на конь и в путь.

   После этих слов находники быстро разошлись к своим коням и уже через пятнадцать минут отряд двигался в сторону обреченного замка Поркуни.

  Окрестности замка Поркуни. 01 сентября по новому стилю 1552 года РХ.

  Вид острова с высоты птичьего полета. Вид башни Поркуни с высоты птичьего полета.

   К озеру Поркуни посреди которого на острове Кюнгассааре располагался одноименный с озером замок, подошли около двадцати часов. Пока проводили до разведку местности и объекта, пока утрясали план штурма, прошло около двух часов. Примерно около 22 часов 30 минут находники вошли в достаточно большую, около десяти домов, рыбацкую деревню, расположенную напротив замка на восточном берегу озера. Не зажигая огня, согнали все населения в самый больной дом, предположительно принадлежащий старосте деревни. В котором и заперли всех, предварительно уточнив, где находятся лодки и весла. И пообещав спалит всех, если они поднимут крик или каким-либо иным способом предупредят обитателей замка. Коноводами и для охраны задержанных оставили пятерых боевых холопов под командованием Монахова, который только одним своим видом внушай сто процентное послушания и жителям деревни и боевым холопам. Остальные, загрузившись в дюжину лодок, одна из которых была намного больше остальных, по виду похожая на баркас. Вот в неё загрузился десяток штурмовиков, в остальные сели по двое-трое человек в лодку. Переправившись на остров, высадились метрах в ста от парома, расположенного практически напротив ворот замка, около парома был виден огонек, видимо какая-то стража была.

   Фасад воротной башни замка Поркуни высота 21 м, размеры 7,5x7,5 м.

   Без слов начали действовать по плану. Десять человек из группы Полухина, с ноктовизорами, быстрым шагом направились к западной части стены. Остальные направились к воротной башне. По пути четверо 'витязей' наведались к парому и зачистили его от противника. Двое кнехтов, сидя, дремавших около костерка, даже не проснулись, перейдя во сне из яви в навь.

   План замка Поркуни.

   Штурмовая десятка поднялась по стене на её боевой ход и разделившись, разошлись в разные стороны с целью зачистить стену от часовых, местом сбора назначили воротную башню, связь поддерживать по радио. На зачистку стены ушло около пятнадцати минут, двоим кнехтам не повезло, их трупы остались на боевом ходе, привалившись к стене. В башню проникла пятерка, подошедшая слева, справа просто не было входа. И получила неприятный сюрприз, часовой около наружной бойницы не спал, благо ПМ с глушителем у Седых был наготове, два кашля сопровождаемых клацаньем затвора и нет проблемы.

  Тыл воротной башни замка Поркуни.

   Второй сюрприз заключался в использовании башни гарнизоном замка в качестве казармы. К счастью, спали они на втором этаже, а часового ликвидировали на третьем, и внизу ни кто, ни чего не услышал. Дальше двое контроль над казармой, трое вниз, открыть внутренние ворота замка, около которых их поджидала двойка из пятерки Гурова, открыть внешние ворота замка, впустить остальных находников, рывок в замковый двор. Десяток боевых холопов в казарму, разбираться с кнехтами. Остальные бегом, уже не скрываясь в замок.

   Дверь замка изнутри заперта не была, 'витязи' ворвались в замок и растеклись в нём боевыми парами для захвата. Через полтора часа все было кончено. Из находившихся в казарме кнехтов ни один не оказал сопротивления и покорно позволил связать себя. Кастеляна замка и одиннадцать монахов- цистерцианцев повязали прямо в постелях. Быстрый экспресс допрос и казна замка в сумме 48 000 серебреных талеров и личная захоронка кастеляна в сумме 11 000 серебреных талеров были найдены, изъяты, пересчитаны и упакованы для дальнейшей транспортировки. И начался сбор трофеев. Который продолжался весь световой день и захватил даже чуток вечера.

   С утра 2 сентября начальса вывоз добычи и вывод полона. Пришлось сделать три десятка рейсов паромом, не считая рейсов баркаса и лодок. Только лошадей захватили 37 голов, но боевых было только три мерина. А еще два десятка телег из замка, в островной деревне забрали пять телег с лошадми и возчиками, этих правда с отдачей по мере доставления добычи в Васкарнаву. Телег, для перевозки награбленного, явно не хватало, пришлось использовать найденные в замке тележные колеса, ставя на них вновь собранные телеги. И все равно мало траспорта. Тогда для перевозки мешков с шестью стали мастерить волокушы. Шерсти было много. Когда Седых, отвечающий за очистку подсобных строений замка, пришел к Черному и попросил его пройти с ним, Мечеслав сперва ни чего не понял, зайдя в высокий, только стены высотой 3 метра, а до конька крыши и все пять будет, каменный склад, размерами 12х6 метров. Весь склад был заполнен под самую черепицу мешками, только перед входом осталось не более метр на полтора свободного пространства. В складе стоял какой-то сильный запах, от которого просто перехватывало дыхание. Не выдержав и минуты Мечеслав выскочил из помещения. Отдышавшись он спросил Седых: -Тарас, ты чего меня в эту душегубку заволок? Что это вообще такое?

  - Командир так это же овечья шерст, она у них уже третий год лежит. Цена упала, вот господин управляющий замком и не продаёт её, цену ждёт. А тебя я пригласил, что-бы узнать, брать нам её или здесь бросить. Объем то ого-го какой.

  -Да бросай эту вонь здесь. Хотя постой.- При этом Черный уставился на ноги Седых, обутые в берцы.

  -У тебя валенки есть?

  -Что?

  -Ну валеньки, катанки, обувь такая войлочная.

  -Да не, я понял. Но если дома, то да. А здесь, то нет.

  -Вот и я о том же. Скоро зима, морозы. А мы без теплой одежды и обуви. Да и боевым холопам нашим, с сервами валенки в дороге не помешают. Давай забирай. И сразу, как приедем, перегружал на нефы и в Ямм к Золотому. Путь срочно начинает производство по катанию валенок. Дело не хитрое, я помню вроде у Гришки Комина в ноуте видел описания производства катанок. Ни чего хитрого. Так что грузи.

  -Так командир телег то нет, не хватает. Дай бог что-бы увезти на них другие трофеи, про шерсть уже и не говорю.

  Вот при этой дискуссии и родилась идея использовать для перевозки мешков с шестью волокуши.

   Старинное изображение замка Поркуни.

   Кроме шерсти, монет, вывозилась посуда, довольно много серябрянной и даже пара золотых кубков, большое количество холста, порядка пятидесяти штук отрезов сукна, разных цветов, по штуки малиновой парчи, фиолетового бархата и белого шелка. Как обычно брали все: мебель, гобелены, ковры. Вывезли найденные слитки железа, меди, олова. Забрали бочки и боченки с разными винами, пивом. В тройке боченков явно находился русский ставленный мед. Выгребли все продовойствие найденое в замке, зерно, рыбу, мясо, овощи, сыр, масло сливочное и растительное. А еды было не мало, видать любят монахи полакомится, ни в чем себе не отказывая. Выгнали и переправили через озеро девять коров, быка, два десятка овец, полтора десятка свиней, не считанных кур.

   Пока перевезли, пока заново переложили и упаковали, день и прошел. Пленников из дома старосты выпустили. Ужин был организован силами и за счет принимающей строны, то есть жителей деревеньки. Черный между тем собрал мужиков из двух деревень и дал им указания. Правда не на прямую, а через все того же Прославла.

  -Вот ваш новый господин- указал он рукой на Монахова - с этого дня вы обязаны слущатся его во всем. Пока он не останется со своими воинами в замке. Но вы обязаны выплачивать все подати и налоги лично ему. И передайте в другие деревни этот приказ. Если кто ослушается, то кара ему будет страшная. Покарают не только его но и его родственников.

   Вот так за заботами и стемнело. Заночевали в деревне рыбаков. Поужинали, чем бог, в лице сервов, послал. Доделали не доделанные дела, что-бы с утра не нелать их и не затягивать время. Выставили караулы. И легли спать. Решив выйти с обозов до Вао с утра.

  Пять километров они даже с таким обозом пройдут легко за час-два.

  Башня Вао. 03 сентября по новому стилю 1552 года РХ.

   Вышли еще затемно. Как и планировали, за полтора часа добрались до Вао, где их уже ждал полностью готовый к дороге сборный обоз из замков Вао и Асс. Воротынского и Ляхова предупредили заранее, связавшись с ними по радио. Обозы соеденились, встроились друг в друга и не спеша пошли на Васкарнаву. Пока караван следовал по своему маршруту, Воротынский доложил Черному приблизительные трофеи по Вао и Ассу.

  - По деньгам, одни серебрянные талеры. В Вао 1100 монет взяли, в Ассе 2600. По коням в Вао шесть голов из них два рыцарских, остальные рабочии. В Ассе двадцать две головы, из них десять боевых, шесть выездных и шесть рабочих. Про посуду, мебель, еду и тряпки ни чего сказать не могу. Нужно оценивать. Но на вид много. Будет, что давать работникам. По самим работникам. Всего прислуги в Вао взяли дюжину человек, в Ассе шестнадцать лбов, обоего полу. Да детишек тридцать три рта. Чьи и из какого замка, хоть убивай не знаю. Крутятся все время под ногами. Попробуй сочти их и установи откуда они и кто их родители. По кнехтам в Вао взяли четырнадцать человек, было шестнадцать да двое погибли. Тринадцать согласны перейти к нам. Один упрямится. Ну и пусть. Сервы нам тоже сгодятся. Из Асса наемник просится, но пока в Ливонии я бы не рекомендовал его брать. На Урале можно. Предать ему нас труднее будет, своих то нет, одни татары. Кнехтов сдалось двадцать шесть из них к нам просятся одинадцать. Остальных в холопы определим. Сервов как и планировали пока не брали. Заберем после урожая, вместе с ним.

   Собрал, провел политинформацию, на тему кто у них сейчас господин и кому платить налоги с податями. Объяснил, что будет, если не поняли про смену господина. А вообще немчура постаралась, так запугать сервов, что им фиолетово, кто наверху и какому господину платить налоги. Хозяин умер да здравствует хозяин. И на десерт пара рыцарей, пара их оруженосцев, жена Ромуаль де Ведевизе и трое их детей.

  -Могу добавить к десерту кастеляна замка Поркуни и с ним одиннадцать монахов- цистерцианцев. Взяли тринадцать кнехтов, Прослав говорит, что десять из них готовы поступить к нам на службу. Так же коней тридцать семь голов взяли, рыцарских, правда, всего трое, остальные рабочие. Монет 59 000 талеров серебром. Прислуги пятьдесят три человека, из них тридцать две бабы. И как ты правильно говоришь не понятно, откуда десятка два или три малых. Разбираться не стали забрали всех. Много овечьей шерсти, хочу озадачить нашего свет Эдуардовича, производством валенок и войлока.

   Так переговариваясь обоз неспешно двигался к намеченной цели - Васкнарве, в которую и прибыли вскоре, всего с одной ночевкой.

   Замок Васкнарва. 05 сентября по новому стилю 1552 года РХ.

   В Васкнарву караван прибыл в первой половине дня. До вечера принимали, считали, оценивали, размещали трофеи. Живые трофеи еще и кормили, животных чистили, мыли, обтирали. Участники похода в этой суете не участвовали, всем им предоставили отдых до утра. И если боевым холопам приказ на отдых был однозначен, то попаданцы отдыхали с перерывами на разные мелочи, в том числе и на составление рапортов по проведенным операциям с их предложениям по оптимальным действиям при проведении других подобных операций. А уж на ужине обязаны были присутствовать все 'витязи'. Пока ужинали и присутствовали аборигены, ни каких серьезных разговоров не велось. После окончания трапезы, аборигены были удалены из зала, и началось ставшее уже привычным заседание клуба. Подвели итоги набегов на три замка, разобрали какие недочеты и ошибки совершили, как их исправили и как в будущем не допускать при планировании и осуществлении мероприятий подобных ошибок. Первая часть длилась порядка полутора часов. После её окончания, Черный предложил послушать разведку - Брусилова, по объектам последующих экспроприаций. Брусилов встал из-за стола, и заглядывая в листки бумаги в руках произнес: - Моё предложение следующим объектом для похода в 'гости' назначить замок Пуртсе, хозяин барон Якобе фон Таубе.

   Замок Пуртсе, тыл. -Еще один? Не удержался от вопроса Ивлев - младший.

  -Александр не перебивай - сделай ему замечание Черный.

  - Да еще один. Этот род в Прибалтике довольно многочисленный. Так я продолжу. Мои соображения, почему этот замок нужно брать в первую очередь. Хозяин на благородного рыцаря ни коим образом не походит. Это обыкновенный пират - падальщик. Грабит потерпевших бедствие или потрепанных бурей суда и соответсвенно команды с пассажирами. Владеет гаванью, невдалеке от своего замка, там же и его кораблик - когг, стоящит в этой гавани около рыбацкой деревеньки барона. Но в основном занятие этих рыбачков не лов рыбы, а пиратство. Они составляют палубную команду когга, а кнехты барона ходят на нем бойцами - абордажниками. Все в округе об этом знают, но ни чего делать не хотят. Там по побережью еще не менее десятка подобных замков, владельцы которых промышляют подобным. Замок так же стоит на берегу Финского залива, мы при заходе в Ливонию чуток до него не дошли, повернули на юг.

   Замок построен у подножия священной для эстов горы с рощей Пуртсе в 1533 году, нынешним владельцем. Выстроен из известняка и сосны. Стены очень толстые, потолки низкие, а ступеньки высокие и очень узкие примерно по 51 сантиметру. Самая толстая стена в замке 2,63 метров, а в среднем 2,5 метров. В замке два этажа, подвал и чердак. На первом этаже рыцарский зал, камин, комната-спальня. На втором этаже располагалось помещение для гостей и казарма кнехтов. Чердак используется для хранения оружия, в подвале колодец и ход по которому Якоб может проходил к реке, где он со своими слугами и кнехтами садятся на легкие суда и плывут в гавань грабить корабли. Узкие окна-бойницы и сторожевая башня предназначены для обороны жилища. Внутренние помещения имеют камины, резные каменные порталы дверей и потолки из толстых балок, расписанных орнаментом. В восточной части замка открытый хозяйственный двор.

   Замок Пуртсе, вход и пруд.

   Конюшня, коровник и другие подсобные строения вынесены в пиратскую деревню. За девятнадцать лет в замке скопилась не маленькая казна. Фон Таубе сейчас пятьдесят два года, по нынешним временам старик, но дедок еще крепкий. Сам в набеги ходит, сам добычу распределяет. Проживает один. Жена умерла, дети проживают отдельно. Но замок орешек крепкий. На службе у барона не менее восьми десятков кнехтов, в основном из местных сервов, но служат давно, можно назвать ветеранами. Не менее полутора - двух десятков кнехтов из наемников - саксонцев. В самом замке с десяток - другой слуг наберется которые знают, за какой конец меч держать. С бароном на промысел ходят. Да и в прибрежной деревне десятка три рыбака - пирата найдутся. Вот и подумаешь, прежде чем задеть этого фона. Но зато и трофеи окупят весь риск. Только по монетам, скорее всего, будет больше, чем взяли за все это время. Это правда, моё предположения, но основано на фактах. Барон и в молодости то скуповат был, а к старости совсем Гобсеком и Плюшкиным в одном флаконе стал. Все в дом, то есть в замок, ни чего наружу. Детишкам и внучатам даже на молочишко не даёт. После того как общиплем Путсе, предлагаю погромить ближайшие прибрежные замки. Пиратам и пиратству бой. - сказал усмехнувшись Брусилов, и продолжил:

  - В округе как уже говорил с десяток замков- башен помельче и гарнизоны у них по жиже будут. Правда и трофеи по ниже, но талер один замок, а десяток замков вот и десять талеров. Сервов так же пока трогать не желательно. Хотя уборка урожая потихоньку началась. Вот к концу месяца, тогда необходимо будет выгребать все и замки сжигать. А пока 'смена господ'. Вот у меня и все. Можно добавить, что с середины месяца нужно планировать штурмы замка Тоолсе с морским портом и городишком Кунду, городишко, порт, замок Раквере, где там же в замке и монастырь доминиканцев. И провести не позже 25 сентября.

  - Спасибо Валера, ты как всегда краток, но доходчив. Я думаю, что предложение Брусилова надо принять за основу. Два дня на подготовку и восьмого с утра выдвигаемся. Штурмовую группу усилим еще десятком 'витязей'. Трофейщиков сразу создаём два отряда по пятнадцать бойцов, старшие, как и были Воротынский и Ляхов. Лошадей сейчас на всех хватит. Сутки туда, сутки обратно. Суток трое - пятеро там. Итого пять - семь суток. Значить числа пятнадцатого, самое позднее вернемся. Вот тогда и займемся всякими там Тоолселами, Кундами и Ракверелами. Если более ни чего нет, то предлагаю разойтись спать. Завтра начинаем сборы в набег на Пуртсе.

   Замок Васкнарва. 05 -08 сентября по новому стилю 1552 года РХ.

   С утра отправили неф с шерстью к Ямму-на-Желче для Золотого. Предварительно пришлось Мечеславу связаться со Степанов по рации. Обрисовал ситуацию с зимней одеждой и обувью, своё видение исправление сложившейся ситуации, использования трофейной шерсти. Золотой подтвердил, что это выполнимо за оставшееся время, благо свободные руки имеются. Меховую одежду он так же начнет закупать. Имеющимся у них в полоне скорняку можно считать, указание об активизации выделки овчины уже дано. Но и у самого Золотого имелись вопросы-проблемы. Которые он и не замедлил озвучить:

  - Мечеслав Ирина Викторовна на днях подняла один вопрос.

  -Степан, Ирина Викторовна это кто? Прием.

  -Тфу на тебя. Ты что Курковых забыл. Так это жена Куркова Павла Валериановича, хозяина нашей первичной усадьбы. Прием.

  -Извини, честно и забыл, как её зовут. Продолжал, слушаю. Прием.

  -Так вот Ирина Викторовна, при последнем сеансе связи 1 сентября, сказала дельную вещь. Нам, если мы намылились на Урал, срочно необходимы волы. Обоснование. Хлеб сеять я так полагаю, мы там будем. Готовых распаханных полей в приуральской степи нет. То есть надо поднимать целину. А на имеющихся крестьянских малорослых и маломощных лошадках это не сделать. Штуки по четыре за раз впрягать придется. Это ж сколько лошадей нужно и чем их всех на первых порах кормить. Наши лошадки потянут. Но наши элита. Мы их уже сами позиционируем как боевых коней. На них пахать не комильфо, местные не поймут. Да и везти обоз волы понадобятся. Павел Валерианович доложил, что они деревянных деталей на полтора десятка крепких большегрузных волокуш заготовили. И опять местные лошадки эти волокуши не потянут в малом количестве. Для бульдозера и экскаватора не менее двух десятков нужно. По полтора десятка лошадушек для перевозки одного большегрузного авто необходимо. А это опять, где столько взять, и чем кормить. Вот Ирина Викторовна и предложила найти и закупить сотни полторы - две волов. Монеты пока есть. А это в хозяйстве нужные животины. Прием.

  -Так если нужно, то нужно. Кто против. Так, где их взять? Прием.

  -Всегда самые лучшие у хохлов водились. Я уже пробивал. Если в течении недели у псковских купцов заказать, то к середине ноября они их перегонять. Заодно и с сотню бы лошадей прикупить. А то прикинули, не хватает для перевозки всего полона со скарбом и нашим хабаром. Прием.

  -Понял. Действуй. Шерсть Ушаков повезет, с ним 60 000 талеров серебром отправлю. Добавкой новый полон с ним приедет. Где-то приблизительно в конце сентября - начале октября готовься принять большое количество сервов с животными и скарбом. Будем выводить по суше из Ливонии. Обеспечь коридор от Васкнарвы через Гдов до нашей слободы. Прием.

  -Понял. Ждем. Прием.

  - Ушакова оставь пока у себя. Поможет сходить в Псков. Что на продажу отвезти. Что купленное там назад привезти. Только аккуратней там, по заразу помните. Рекомендации доктора соблюдать неукоснительно. Прием.

  -Не откажусь от транспорта. Используем. По эпидемию и не забывали, указания нашего 'Гиппократа' выполним в полном объёме. Слава богу с ума пока не выжились. Понимаем, что это для нас самих необходимо и жизненно важно. Прием.

  -Да чуток не забыл. Будешь в Пскове, разнюхай, кому можно в середине октября наши нефы загнать. Сам понимаю, конец навигации, кораблики, паленные в угоне. Но ведь все равно купят. Если бы не покупали то и не угоняли, сиречь с боя брали. Прием.

  - Посмотрим и по этому вопросу. Прием.

  -Да Эдуардович как там Павел Валерианович с орлами поживают. Ты начал говорить да на волов перешел и про них продолжил. А про усадьбу как то пропустил. Прием.

  -Пока нормально. Привязал к себе весь Прокопия, и старших и младших, а молодняк во главе с сынком Прокопия, Федором так вообще бы к ним переехали на житьё. Десятка полтора, а то и два молодняка из парней можно будет забрать с собой хоть сейчас. Валерианович предлагает забрать с собой практически всё усадьбу. Железобетонные плиты и опорные стаканы из забора. Разобрать кирпичные и бетонные строения, снять крыши. Но не сейчас, а на следующее лето. Вот в исполнение этого замысла он и начал огораживать усадьбу вторым забором из бревен по линии вала за бетонным забором. Уже успели отгородить одну сторону от Невы. Полностью замкнули стену от одной угловой башни до другой. Продолжают заготавливать бревна для других сторон. Потихоньку начали разбирать бетонный забор от Невы. Не доделанные ДЗОТы и перекрытые ходы сообщение доделали. На крыше избы выстроили их бревен 'скворечник' с амбразурами на четыре стороны, а в него затащили и установи на самими сварганенном станке 'Корд'. Теперь к ним хрен подберешься на прямой выстрел 'Корда'. На водонапорке тоже пробили амбразуры, около них упоры для 'печенега' соорудили, сделали круговой помост для стрелка. Вот он и перекрывает имеющие у 'Корда' 'слепые' зоны. Что молчишь. Прием.

  -А что сказать. Валерианыч пусть парней у Прокопия пока не сманивать. Приеду сам переговорю со старостой об этом. Появилась у меня некая задумка по поводу усадьбы, после переданных тобой Курковских мыслей по её судьбе. По организации обороны. Грамотно. Сразу видно рука спеца. Не зря я прапоров оставлял. Видно, что оба они не из племени 'жестипогоных', а из боевых прапоров. Передай им мои благодарности за отлично выполняемую службу. Прием.

  - Я подумал, что связь 'ушла'. Так продолжаю. К ноябрю Курков планирует заново огородить усадьбу частоколом. Со стороны Невы хочет ров побольше выкопать. Ну если успеет, то хорошо. Если нет, то нет. На следующее лето выкопает. Волокуши пока не делает, дерево подсыхает. Да их и не долго сладить. В легкую полтора десятка за неделю. По две штуки в день легко соберут. Так же Ирина Викторовна предложила для перевозки по зиме женщин и детей использовать имеющиеся у нас пару строительных вагончиков и оба автобуса. Установить в них печки -буржуйки на опилках. Раз в сутки загрузил сухими опилками или торфом и тлеют по тихонькую. Огня и жары большой нет, а тепло реально имеется. Вот пока по ним и все. По теме переселения. Бабы из полона приступили из старого рванья шить чехлы для техники. Я тут прикинул нужно девятнадцать больших чехлов и одиннадцать маленьких, для легковушек. Материала не хватает, новое полотно жалко портить. Но приказал на обмен на новое полотно собрать у всех старьё и из него шить. Пару больших для камазовских полуприцепов, и десяток малых уже сшили. Прием.

  -Долго большие шить чехлы? Прием.

  -Да не сильно долго. Здесь вся проблема, что они не стандартные. Практически каждый по индивидуальному раскрою шить надо. Но за день, человек десять сшивают. Прием.

  -Тогда готов лекало, к началу октября тряпья прибавится. Прием.

  -Да что их готовит. Размеры известны, вот и шей прямоугольником. Да чуть не забыл по волам. Я тут местных поспрашивал, они и в Прибалтике есть, только чуток южнее, у будуших латышей. Правда помельче, чем хохлацкие, но нам и такие пойдут. Так что напоследок можно за ними к латышам заглянуть. Прием.

  -Понял. До связи. -Да командир, здесь на днях на усадьбу Куркова нападение было. Полсотни свеев решили на арапа Курковку взять. Итог ни кто из них домой не вернётся. Свидетелей нет и не будет, во всяком случае, со стороны шведов. Зачистка проведена качественно. Трофеи собраны, невесть что, но для торгового обмена сгодятся. Трупы прибраны, в болота там еще не один раз по столько можно поместить. Так что пусть приходят, места, где их хоронить, не напрягаясь с копкой могил, много. Прием -Эдуардович, ты не зубоскаль. Доложи четко, подробно, что было. Прием

  -Успокойся Меч, в усадьбе все нормально. А подробно Курков тебе сам все доложит зимой, когда на усадьбу за техникой вернёмся. Вот теперь точно конец связи. Прием

  -Принял. Конец связи.

   По окончанию сеанса связи, Черный встретился перед отходом корабля с Ушаковым, передал ему обещанные Золотому деньги, проинструктировал. Потом закрутились дела по сбору рейдового отряда, официальному найму боевых холопов, заключения с ними договоров, прием от них присяги старшему сюзерену. На второй день так же заботы по обеспечению рейда, его более подробное планирование, разработка подпланов к основному плану. Дал указание мажордому начать подготовку к постройке наплавного моста через Нарову. Что бы в октябре его было легко и быстро навести или развести, для переправы планируемого полона с трофеями на русскую сторону. Да и планировать рейды на Тоолсе, Кунду и Раквере уже пора начинать.

  Так в незаметных заботах и промелькнули дни. С утра 8 сентября находники вышли одним отрядом из Васкарнавы. В пути всадники оторвались от повозок и примерно на полдня обогнали обоз, выйдя в окрестности замка Пуртсе после полудня.

  Окрестности замока Пуртсе. 08 сентября по новому стилю 1552 года РХ.

  Замок Пуртсе, современный вид с высоты птичьего полета.

   В течении двух часов провели до разведку. И совсем уже собрались, уходит, когда из замка вывалила приличная толпа ратников, на глаз более семи десятков кнехтов, во все оружие и под предводительством, видимо самого барона Якобе фон Таубе, которому подвели коня, до этого спокойно стоящего у стены башни, у коновязи. В бинокль было видно, что всадник мужчина уже сильно в годах, но еще крепкий. В седло сел без помощи слуг, и это не смотря на одетую кирасу и шлем. Толпа изобразила какое-то подобие строя и умаршировала в направлении видневшейся на побережье деревушки.

  Скорректированный план подготовили в течении получаса. На зачистку часовых с последующей охраной подступов к замку выделали три снайперских пары. Две со стороны моря и одна на склоне горы. Каждому из снайперских групп выдали по ноктовизору. Остальными ноктами снабдили передовые штурмовые двойки. К этому времени подошел отставший обоз. По радио скорректировали его маршрут, навели на место расположения своего временного лагеря. Выждав пока окончательно не стемнеет и оставшиеся обитатели замка не легли спать, судя по погасшим в бойницах огням. Дав им еще час на засыпание, попаданцы пошли на штурм. Снайпера взяли под наблюдение бойницы на чердаке. Первые штурмовые двойки, подошли на пятьдесят метров и из арбалетов с оптикой сняли пару кнехтов несших караул у входа в башню замка, в открытом дворе. Несли они службу кстати отвратительно, судя по их поведению откровенно спали на посту, пренебрегая первой заповедью и первым законом часового - на посту ни какого сна, не спать ни при каких обстоятельствах. Но данных караульных не спасло бы и их следование уставу караульной службы. В темноте они ни как не смогли бы заметить подбиравшуюся, в лице реконов, свою смерть.

   Замок Пуртсе, фасад, вход, современный вид.

   Штурмовики рывком достигли входа. Дождались остальных. Пока ждали, поступил доклад от снайперской пары о поражении одной цели, тут же от другой о поражении второй цели. Рывок двери на себя и вперед, прикрываясь щитами. Как обычно 'витязи' на первом этаже не задерживаются. Бегом на второй этаж, передовая пара, не задерживаясь на чердак. На чердаке кроме склада с оружием и двух трупов ни чего и ни кого более не было. В бойницы заготовленные флажки. Пара Черный-Крупнов спустилась на второй этаж, предварительно приколотив коваными гвоздями двухсотками чердачные двери к косяку. После чего присоединилась к зачистке второго этажа. В течении сорока минут с защитниками замка было покончено. В этот раз крови было больше. У находников получили раны, правда не сильно тяжелые, двое боевых холопов. Защитники потеряли, кроме четырех дозорных, еще семеро кнехтов и пятеро слуг. К счастью мажордома сумели захватить живым, хотя он и сумел организовать слуг на отражения нападения. Но удачно брошенный табурет, вышиб из него сознание, а из слуг волю к дальнейшему сопротивлению. Наряд, отправленный в подвал, нашел вход в подземный ход. Около выхода, из которого и устроили засаду. В казарме так же не удалось по-тихому повязать её обитателей. Войти в казарму 'витязи' успели без шума. Но дальше двум парам пришлось отражать атаку не менее десятка-полутора кнехтов, благо мечи были только у двоих. Остальные нападали с кинжалами. Выставит щитовую стеночку из двух щитов, благо планировка позволяла и перекрыв её выход из казармы и вход в оружейку, 'витязи' не менее десяти минут отбивались от кнехтов. И только появление других 'витязей' с арбалетами и применение этих арбалетов, проявившееся появление четырех 'двухсотых' у противника, прекратила это противостояние. Команды на немецком бросить оружие и лечь лицом вниз, положив руки на затылок и разбросав ноги на ширину плеч, все 'витязи' выучили на 'пять'. Это было видно из действий кнехтов, которые после этих команд, покорно их выполнили, видимо хорошо поняли.

  После подавление последнего очага замкового сопротивление, начался самый приятный для победителя этап - отыскание добычи, её доставка, оценка, упаковка. В первую очередь допрос слух и кнехтов, где запрятано хозяйское добро. Отдельная 'беседа' с мажордомом. Итог - через тридцать пять минут принесена казна барона, личные сбережения мажордома, несколько захоронок особо бережливых слуг. Установлено место нахождения склада с товаром, находящегося в пиратской деревни. Для его захвата и абордажа когга через подземный ход отправлен Полухин десятью 'витязями' и десятком боевых холопов. Сами продолжили обирать замок. Но пока, ни чего, не вынося наружу. Всех пленных, спеленав руки и ноги, поместили в казарме, привязав каждого, к какому либо предмету мебели, а предметы, для надежности связав друг с другом. Сам Черный вышел на улицу, осмотрел местность, наметил места для засады арбалетчиков. Выдвинул ближе к морю дозоры, две снайперские пары. Позицию третьей передвинул выше по склону горы. Ближе к утру, вышли в засаду два десятка арбалетчиков, не забившие утеплить свои любимые тела, тут же, в замке, взятыми трофеями. И захватившие с собой, кроме запасов болтов и по три арбалета на брата. Благо в трофейной замковой оружейки их было предостаточно. За такими заботами и прошла ночь.

   Только небо на востоке стало сереть, и ночная мгла разбавилась малой толикой света зарождающегося дня, от дозоров поступили доклады о движении со стороны моря к замку воинского отряда, а по виду толпы вооруженных мужиков. Каждый, из которых что-то да тащил на плечах или сундучок, или мешок или просто какой-то сверток или узел из материи. Во главе их ехал на коне давешний дедок. Из чего дозоры сделали выводы, что возвращается барон со своей шайкой. И 'гоп-стоп' был удачный, прибыльный. Численность определили в семьдесят восемь рыл, без учета барона. Черный передал по радио команду 'витязям' находившимся в засаде, готовность к атаке. Сам поднялся на второй этаж, где в бойницах установили пару 'печенегов' и разместилось трое автоматчиков. Как только пираты вошли в зону уверенного поражения арбалетным болтом с места засады, командир дал в рацию команду 'Огонь'. Первый залп выкосил два десятка пиратов, второй унес еще полтора десятка, в третий пострадали одиннадцать пиратов. Всего за какие-то три минуты барон потерял сорок одного бойца и не понял, откуда к его воинам пришла смерть. Но сами воины засекли, откуда в них летит смерть, и эти опытные волки сами приняли решение. Немедленная атака, пока враги не перезарядились. Щиты, у кого они есть вперед, если нет, то сойдут несомые мешки, узлы, свертки, мечи обнажены и вперед на врага. Их атака могла просто смести засадников, особенно боевых холопов, как менее защищенных доспехами. Но в этот раз свое слова сказали 'товарищи' пулеметы. Два ствола с господствующей высоты из ДОТов, с пятидесяти метров, по ростовым мишеням, во фланг. Да вдоль строя, когда каждая пуля поражает две- три, а то и четыре мишени за раз. Пулеметы работали минуты три. После этого целей для них не осталось. По радиокоманде на остатки пиратов пошла в атаку стена щитов. 'Витязи' в первом ряде, во втором боевые холопы. Барон был сбит с лошади снайпером со склона, в самом начале нападения. Пуля в шлем, по касательной и контузия обеспечена, а вместе с ней и отключение сознания. Его-то в первую очередь и прибрали 'витязи'. Потом рутинная зачистка поля боям. Забрали с собой двадцать восемь легко раненных кнехтов. Остальные были либо убиты, либо перешли в это состояние с помощью, шедших во второй шеренге боевых холопов. И сразу всем выйти, построится в колону и в деревню, на штурм. Предварительно Черный от радировал Воротынскому о выдвижении его трофейщиков к замку, а Полухину о начале абордажа когга и согласно донесения Полухина, пришедшего вместе с коггом нефа. Благо на обоих судах осталось по паре, другой вахтенных. Остальные либо ушли с бароном в замок, либо разошлись по деревенским хижинам.

   Замок Пуртсе, рисунок, общий вид.

   Штурм деревни или вернее её занятие прошел без эксцессов. Уставших за 'ночную смену' 'рыбаков', предварительно вынеся хлипкую дверцу хижины, вязали по рукам и ногам. Тут же пеленали конечности их домочадцев, которых успевали поймать. Час и в деревне все было окончено. Кто надо связан и снесен в одно место. Что надо найдено и предварительно осмотрено. К этому времени уже и солнышко полностью взошло на небосклоне и наступил день. В течении которого полностью осмотрели, предварительно оценили и собрали в одно место всю добычу. Поспрашивали барона и он хоть и не сразу, а после получаса вдумчивой 'беседы' указал еще два места в округе, где были запрятаны его захоронки на 'чёрный день'. В которых находились золотые монеты флорины. В первой были обычные флорины, с фигурой Иоанна Крестителя и геральдической лилией Флоренции весом 3,54 грамма золота, в количестве пяти тысяч монет. Во второй три тысячи монет так называемых "широких флоринов", которые были весом 3,9 грамма золота. Заодно узнали откуда появился не учтенный неф. Это был последний приз барона Якобе фон Таубе, захваченный им в последнем выходе в море. Груз сборный: сукно, льняное полотно, слитки шведского железа, меди, олова, дюжина бочек с испанским вином. По первоначальной оценке рейд вышей очень прибыльный. Кроме золота из захоронок, в казне барона забрали 83 600 талеров серебром, да у мажордома 3400 серебряных талеров прибрали. В деревенской конюшни барона нашли и 'приватизировали' пятьдесят четыре лошади, четыре из которых были прекрасные боевые рыцарские скакуны. А остальная полусотня так же относились к боевым коням, но были поплоше. По остальным трофеям оценка не проводилась, но и они были ценны и обильны. Кроме того не стоит сбрасывать и полон -двадцать три семьи рыбаков с главами семейств, три десятка кнехтов, тридцать два замковых слуги обоего пола. Про два судна уже не говорили, их и так всем было видно. Вот их наличие и подвинуло 'витязей' сперва на мысль, а потом и решение отправит трофеи Пуртсе по воде. Сказано, сделано и к обеду 9 сентября два судна с минимальной командой из 'витязей' под общей командой Сенявин, на нефе капитаном шел Батов. С ними в качества экипажей ушли восемь 'витязей' и дюжина боевых холопов. Остальные не медля, решили пройтись по побережью, навестить близь стоящие замки.

  Где-то на южном берегу Финского залива. 09-15 сентября по новому стилю 1552 года РХ.

  За эту неделю по ранее опробованным сценариям было захвачено ещё девять башен и две мызы, так называемых вассальных замков. Часть из них бралась под утро, сняв часовых из 'винтореза' или арбалета, проникали в замок либо через крышу, либо через окна. И по-тихому либо пленяя, либо вырезали спящих рыцарей в их спальнях. В пятизенав постеля случаях ни один из ливонских кавалеров даже и не проснулся, как были связанны и пленены. Все кнехты и замковая прислуга, так же были захвачены сонными, там, где они и спали. Правда в остальных четырех замках кавалеры или кнехты или проснувшаяся прислуга, по разным причинам, сумели поднять шум. Но и он не спасал замки от захвата. Просто захватчикам требовалось чуть больше времени и усилий для полного захвата орденских цитаделей. В двух случаях просто в середине дня выстрелами из РПГ вышибали замковые ворота и наружные и внутренние, при их наличии, и врывались в замки. И пока оглушенная и ошарашенная дьявольской силой, которая с шипением, громом, огнем, дымом и пылью вышибала ворота, замковая охрана приходила в себя, 'витязи' и боевые холопы, находящиеся обычно метрах в пятидесяти от ворот, врывались в замок, и под прикрытием стрел и болтов, саблями, мечами и топорами прокладывали себе дорогу среди защитников рыцарской твердыни, к своей победе. Один замок, взятый пятым по счету, был взять обманов, проникнув в него под видом рыцарского отряда. Десять 'витязей', надев одежды и латы убитых рыцарей, взятые из оружейных захваченных ранее замков, на рыцарских конях и в сопровождении десятка конных бывших кнехтов, в середине дня подъехали к воротам замка и протрубили в рог. Все переговоры с охраной замка взял на себя бывший десятник замковой охраны Васкнарвы Прослав. Как только, после переговоров, во время которых Прослав сказал, что господа приехали по важному делу к господину рыцарь, хозяином здешнего замка Герду фон Анстерату, были открыты ворота и все 'витязи' и их боевые холопы въехали в замок, ворота тут же были захвачены. Сразу же из ближайшей рощи выметнулись остальные конных 'витязей' и боевые холопы и в течении пяти минут присоединились к своим товарищам, которые не только удерживали ворота, но смогли блокировать двери казармы, в которой находилось большинство кнехтов и удерживать атаки разъяренных воинов. Прибывшие подкрепление резко переломило ход схватки. Вновь вступившие в бой 'витязи' просто на расстоянии расстреляли нападавших кнехтов, пытавшихся пробиться к своему господину на помощь, из луков и углепластиковых охотничьих и спецназовских арбалетов. После чего, закрыв ворота и оставив своих бойцов охранять их и блокировать оставшихся замковых кнехтов в их казарме, приступили к методической зачистке замка. При этом использовалась уже оправдавшая себя тактика, 'витязи' разбились на боевые двойки и разошлись по замку. Начав его зачистку с первого этажа и до крыши и одновременно другими парами с первого этажа до подвалов. В течении получаса замок перешел полностью под контроль 'витязей'. В том числе в плен сдался и сам хозяин вассального замка. После чего проблема с блокированными кнехтами разрешилась сама собой, последние просто сдались после приказа своего хозяина. Тем более и выбор был либо смерть во время штурма, либо работа у новых хозяев в качестве серва, либо переход на службу к новым хозяевам воинами. Вся дюжина кнехтов без видимых колебаний выбрали для себя третье предложение.

   Итогом набега стал обоз с объединенными трофеями в количестве ста двадцати трех телег. В обозе шел, полон в количестве ста тридцати шести бывших кнехтов, двухста трех замковых слуг обоего пола. В самом обозе ехали семь семей бывших владельцев замков и восемь самих бывших хозяев. Стоимость добычи как всегда в походе не подсчитывали, но только серебряных монет везли 23 600 талеров. С обозом шли сорок три головы вновь захваченных лошадей, из которых дюжину можно отнести к боевым, остальные тоже были не плохи по меркам Ливонии.

   Замок Васкнарва. 16-30 сентября по новому стилю 1552 года РХ.

   16 сентября во второй половине дня находники с обозом втянулись за стены замка, где их ожидали Сенявин с 'витязями' и БХ из обеих судовых команд. Суда с трофеями и полоном из Пуртсе благополучно прошли Нарву, и не разгружаясь в Васкнарве, прошли к русскому берегу озера, где, в уже обжитом месте, слободе Ямм-на-Желче успели возвести дополнительно пару причалов для нефов, причалив к которым суда и разгрузились. Передав привезенные трофеи и полон Золотому. После чего успели не только вернулись обратно, но и перегнали трофейные суда в 'тайную' бухту, чтобы не мозоли глаза проходящим купцам, а заодно и окурили серным дымом от крыс, мышей и тараканов, клопов с блохами. С 16 по 19 проводили разгрузку обоза, сортировку трофеев, их оценку. Меньшую часть оставили в замке, большею с полоном погрузили на имеющиеся суда и отправили по проторенной дорожке на Желчу, где обыденно передали груз и людей Золотому и отбыли к ливонскому берегу встав на стоянку в 'тайной' бухте. Боевые холопы, как ранее закупленные, так и вновь поверстанные из бывших кнехтов крайних разгромленных замков, отдыхали, приводили в порядок оружие, брони, экипировку. Тренировались в ведении 'линейного' боя и действиям при взятии замков боевыми двойками. А руководство в лице имеющихся в замке 'витязей' обдумывало свои дальнейшие действия. 20 числа после завтрака все 'витязи' собрались на совещание. Традиционно открыл собрания Черный.

  - И так товарищи бояре на повестке дня один вопрос, кого, когда и как будем экспроприировать дальше? Все подумали, время было. Первой как всегда выскажется разведка, прошу Валерий Глебович.

  Поднявшийся Брусилов откашлялся, развернул в руках пару листков бумаги и начал говорит: - Предлагаю в настоящее время временно приостановить рейды. Причина экономическая. Уборка урожая только началась. Подати еще не уплачены и в замках ни монет, ни товаров с продуктами нет. Необходимо подождать с десяток дней до конца сентября. Вот тогда крестьяне начнут свозить господам подати, и мы все в одном месте и заберём. Пока в разгромленные замки нужно направить что-то вроде управляющего с парой бойцов. Предлагаю кандидатов на и.о. управляющих подыскать из числа замковой прислуги, желательно из того же замка. Он знает поместье, людей соберет, как и бывший господин собирал. Подбор кандидатур на Михаиле Ивановиче. Далее. После примерно 30 сентября предлагаю навестить сперва орденский замок, монастырь францисканцев, городок, и порт Раквере на реке Киюла. Порт с городом основной перевалочный пункт округи. В нем оседает, для дальнейшей перевозки все изделия и сельхоз продукция собранная или скупленная в округе. Соответственно и серебра в нем по более чем в других городках. Как раз в город прибывают купцы и продавцы, как по сущее, так и по воде. Это тоже не малая сумма в серебре и не хилый объем товаров. В замке и монастыре, фактически это один оборонительный комплекс, монеты и драгоценности так же водятся. И в казне фогта и в монастырской кубышке. Препятствие. В замке сильный гарнизон. С десяток рыцарей братьев с оруженосцами, полтора-два десятка полубратьев, порядка пяти сотен кнехтов, из них полторы сотни немцев наёмников. Командует этими силами фогт Раквере Хюйн фон Амстенратх. Внезапным налетом не взять, замок большой, хорошо укреплен, мощные стены, артиллерия, не много, всего две пары допотопных, для нас правда, а сейчас в полнее боеспособных пушек, но ворота перекрывают качественно, большой гарнизон. Все это на высоком до двадцати пяти метров каменистом холме Валлимяги. Соответственно и караульная служба несется исправно, однозначно смогут увидеть подходящего неприятия. Войска в количестве необходимом для захвата замка, не заметно от караульных к нему не подведешь. При налете будем иметь неприемлемые для нас большие потери. Второй вариант тупо в лоб идти на штурм, итог штурма смотрим пункт первый с внезапным налетом, его последствия для нашего воинства. План замка Раквере в 15 и 16 веках (фото со стендов экспозиции в замке)

  Нужно, каким-то способом выманить весь гарнизон, либо как можно большую его часть за стены замка, в поле. А там из засады с использованием наших знаний, возможностей с оружием и привести их в необходимое для нас недвижимое состояние. Иначе или не выстоим, или неприемлемые для нас большие потери. Вторым предлагаю городок, даже поселок с портом Кунду. То же жирная добыча. Морской порт в устье реки Киюла. От Раквере спускаются речные суда, в порту перегружаются на морские и обратные перегрузки с морских на речные. Купчики с серебром и городская казна в городе, хоть и не большом, имеется. А в ней серебро оседает и пока ни куда не потрачено. Поспешать нужно. В порту кораблики со своими трюмами забитые товарами. Команды как обычно на берегу отдыхают, за исключение двух-четырех дневальных. Но так же имеется препятствие в лице замка Тоолсе и его гарнизона в количестве около четырехсот пятидесяти кнехтов с двумя пушками под командованием орденского фогта брата рыцаря Генрих фон Калтенбах. Кроме фогта от ордена в гарнизон входят пятеро братьев рыцарей с оруженосцами и три рыцаря полубрата. Все наемники, содержатся за счет магистрата города. Из них немцев более половины. Остальные из местных, либо городской сам подался в наемники, либо от барона, по каким-либо причине сумел уйти и в замковый гарнизон нанялся. Только рыцари и пушкари подчиняются ордену. Проблемы те же что и в Раквеле. Третьим предлагаю навестить монастырь Кольк, расположенный невдалеке от Кунды, около берега залива и погулять по замкам-башням в его округе. Потом домой и напоследок бросок на юг. Погулять по северо-западному берегу Чудского, по громить монастыри, замки и домой.

  -Нет, ты эти замки и ранее предлагал пограбить, может, что новенькое есть - крикнул с места Граббе.

  -Александр Эдуардович - ответил Брусилов - ни чего нового предложить не возможно. Нас сковывает география и наши возможности. На всю Прибалтику у нас просто не хватить ни сил, ни средств, ни времени. Про новенькое, Вы видно не внимательно слушали. Мной названы силы противника и их количество, конкретные цифры. Если можете предложить что-то новенькое, то прошу, предлагайте?

  - Так стоп горячие эстонские парни - вклинился в назревающую перепалку Черный. - Если нет, что конкретно сказать то молчите. Александр Эдуардович Вы, что конкретно по нашим действиям в настоящий момент сказать можете? Как я понял из Вашего мотания головой, ничего добавить не можете. Тогда садитесь. Валерий Глебович Вы, что-то желаете по своему докладу добавить? Все сказали. Что ж. Благодарю, присаживайтесь. Теперь какие предложения по выманиванию гарнизонов замков Раквере и Тоолсе за стены и их разгромов.

  -Разреши Командир мне, пока в общих словах, если примети то тогда и рассчитаем. - поднялся со своего места Басманов.

  -Прошу Константин Илларионов.

  -Товарищи нечего городить здесь китайские стены проектов и разрабатывать громадье планов. Что из себя представляет данный замок. Раквеле представлял собой, замок типа кастелла с внутренним двором, окруженным галереями, я повторяюсь но для нас это важно. Замок построен на холме Валлимяэ средняя высота которого составляет двадцать пять метров. Склоны достаточно крутые. На вершине высокие каменные стены, сразу даже пешком к стенам не приблизится. Кроме того замок старый строился и перестраивался на протяжении минимум века-полтора. В начале было построено северное крыло замка. Южный корпус с угловыми башнями, был сооружен в 15-16 веках. С южной стороны кастеллы возведен просторный форбург с воротами в северо-восточном углу, защищенными полукруглой оружейной башней. Сами видите планировка путанная и если даже взять стены штурмом, крови своей прольем еже много при зачистке укреплений. По сему предлагаю по простому. Я набросал его план и мелком глянул на карту и вот предлагаю. По Раквеле. Используем психологию рыцарей.

  План замка Раквере.

   Полусотня московитов в наглую под утро набросится на ворота, обстреляет из самострелов и луков, кой кого поранят, убьют. Как минимум две сотни на них выпустят сразу же. Московиты, отстреливаясь, отойдут к вырытым за ночь окопам, где и остановятся, отстреливая кнехтов. Эти придурки в белых плащах, в количестве как минимум в четыре десятка выпрутся, что бы стоптать московитов. Скорее всего, конных будет по более, часть кнехтов то же должны быть конными. За собой потащат и остающиеся три сотни кнехтов. В замке и монастыре останется от десяти до пятидесяти кнехтов не более. Атака рыцарей, наши в окопы укроются и оттуда ливень болтов, заранее сложить в окопы все арбалеты с запасами болтов. Конницу пропустить над собой, по пехоте опять огонь. Тут во фланг по пехоте пара 'печенегов', по остаткам конницы из леска с пяток 'калашей' одиночными. Что такое кинжальный фланговый огонь из пулеметов по необученной пехоте с расстояния не более ста метров большинству объяснять не надо. Все знают. Кто не знают, знающие на пальцах позже объяснят. Бою с использованием автоматического огнестрела сейчас ни кого не учат. Пехота списана. Кавалерия списывается еще ранее. По полусотни кавалеристов да залпами из полусотни арбалетов, залпов пять. Да добавка из пяти 'калашей'. Надеюсь в этой ситуации все всем понятно и так пояснять не надо. Георгий твоей группе самое главное. Захват ворот и разгром оставшегося в замке гарнизона. В 'леших' с ночи заляжете около ворот в районе тридцати-двадцати метров, но не далее полусотни. Как только заговорят 'печенеги', вам штурм. Воротная башня, очистка стен, блокировка казармы. Больше ни куда не суйтесь. Их хоть и мало останется, но вас еще меньше и просто затопчут, мясом завалят. Пока наши доскачут, пока зачистят окончательно. Еще раз повторяю. Ваша задача захват ворот с башней, орудийной башни и блокирование, при необходимости, автоматным огнем казармы. Ну а затем город с портом на поток и разграбление. По окончанию операции из порта Раквеле на судах в Кунду. Там начнем с порта. Заблокирует выход из него в море, и начнем потрошить суда, высадимся в порту из него в город, можно даже что-либо поджечь. Руководство городка и население побегут в замок и рыцари будут вынуждены предпринять какие-то меры по защите собственности бегунов и купцов.

   Теперь несколько слов по самому замку Тоолсе. Изначально в 1471 году был возведён трёхэтажный дом-крепость и башня, которую позже превратили в западный край форта.

   Под цифрами значится: 1. Западная башня

  2. Внутренний двор

  3. Южная башня

  4. Кухня

  5. Передний двор

  6. Подвалы

  7. Восточная надвратная башня

  8. Круглая пушечная башня

  9. Форбург или предзамок

  а. Ворота основного замка

  б. Западные ворота переднего двора

  с. Восточные ворота переднего двора

  е. Главные ворота.

  Уже к концу того же века замок был расширен, так что он стал представлял из себя комплекс с внешним и внутренним двором, стены которого были высотой 14 метров и толщиной 2 метра. В ходе последующего развития замка была возведена надвратная башня, функцией которой была охрана возведенного немного позднее лагерного двора и северо-западного угла форта. За главной стеной старого дома-крепости возвели круглую орудийную башню. Руины замка Тоолсе. Одновременно со строительством орудийной башни была увеличена высота стены замка, а на северной стороне были построены два данскера. В результате всех этих перестроек на данное время образовалось сооружение длиной 55 метров с несколькими внутренними двориками. Южный фасад замка имеет три квадратные башни. В северо-западном углу находится большая круглая орудийная башня. Вот план замка. Задача замка был защита порта, который является морскими воротами Раквере. Исходя из задачи, фогт однозначно бросить для уничтожения двух сотен московитов и защиты порта все свои силы. В замке останется пушкарский наряд да охрана ворот, десятка три-четыре, рубак не более десятка на воротах. Георгий ты со своими опять основную работу работаете. С тыла через стену в замок, зачищаете его от противника. Пока бойцы в городе и порте выманивают гарнизон, 'витязи' на спуске из замка организуют 'огневой мешок' для немчуры. Опять 'печенеги', 'калаши'. Мало кто уйдет. Побегут назад в замок. Ты уж Георгий приласкай их картечью, пара пушек на башне есть. Потом как карта ляжет, но 90% что кнехты руки в 'гору' потянут. Затем вдумчиво чистим замок, город, порт, суда, да и округу надо очистить. Забираем все и всех, на Урале пригодятся. Пакуем и транспортируем сразу в Ямм-на-Желче. Можно на судах, только через Нарву скорее всего с боем проходить придется, не пропустят миром с награбленным. Вот у меня пока все.

  -Замечания по 'скелету' Илларионыча имеются.- спросил Черный.

  Ни кто, ни чего не сказал.

   - Констатирую, принять за основу. Штабу разработать на его основе план рейда, предусмотреть вывод и размещения большого количества полона с женщинами, детьми, животными, скарбом. Прибытия большого количества товаров, судов. Теперь по бойцам. Георгий сколько у нас здесь активных штыков из местных?

  - Командир на данное время с учетом вновь прибывших в строю находится сто семьдесят девять боевых холопов. У Золотого в слободе еще восемьдесят два бойца, из бывших васкнарвских кнехтов.

  -Мда не густо. Начинать с двумя сотнями войнушку по захвату двух крупных крепостей с превышающим по численности гарнизонами да плюс и с прилегающими к ним городками. Авантюра. Нужно еще сотни две-три бойцов.

  -Так у Зототого уже более сотни бойцов он еще три десятка молодняка из местных сманил к себе в боевые холопы.

  -Я почему ни чего не знаю?

  - Да он только вчера сообщил об этом.-отмазал товарища майор.

  -Золотому радио, пусть готовить 80 бойцов, 50 из васкнарвских, 30 вновь принятых. Новички в замке посидят, а васкнарвские с нами пройдутся. Да еще где-то полторы сотни найти нужно.

  -Разрешите Командир - поднялся Граббе.

  - Если что по делу то разрешаю.

  - Я по делу. А почему нам не набрать охочих людей в том же Пскове. Наёмничество и на Руси развито не плохо, особенно в Новгороде и Пскове, давние традиции ушкуйничества. Бросить клич сотни полторы, две наймем месяца на два. А там, если добыча будем хорошая и потери не критичные, то и на более длительный срок пойдут. Можно и кого-либо в боевые холопы поверстать.

  - А что мысль. Нужно Золотому поручить, пусть в Псков сходит, поищет охотников. И набирает сотни две с половиной - три, деньги для выплаты аванса имеются. А для конечной оплаты еще наберем. Какие ещё дельные мысли у кого будут. Нет. Тогда закругляемся. По местам, начинаем подготовку к большому рейду. Валерий на тебе постоянная разведка. Михаил на тебе внутренняя безопасность и отбор в течении двух трех дней и.о. управляющих в 'наши' поместья и их отправка. Обговори меры безопасности на случай предательства внутри групп, вознаграждения за сбор податей в полном размере, сборе сервов с семьями и имуществом около Васкнарвы с последующим переселением. Георгий, Константин на вас план рейда с доскональным просчетом всех вариантов, в том числе и самых плохих для нас. Особенный упор на возврат, что-то этот этап меня сильно беспокоит. Маршруты, систему охраны. В общем, сами не хуже меня знаете. Задействуйте при необходимости любого из нас. Товарищи если Полухин или Басманов попросят что-либо сделать, откладываем все дела и выполняем их просьбу в первую очередь. Теперь точно все. Совещание объявляю закрытым. По местам товарищи.

  Через полчаса Черный уже был в радиорубке и разговаривал с Золотым.

  - Привет Эдуардыч, на связи Черный. Прием.

  - Привет Командир. Прием.

  -Как у Вас дела? Прием.

  -Дела терпимо идут. Строимся, валенки начали из привезенной шерсти валять. Смотался в Псквов заказал полторы тысячи полушубков с шапками ушанками, показал выкройки шапок. Обещали к морозам пошит и шапки и полушубки. Волов и коняшек заказал. Купчик один уже выехал в Чернигов, обещал к концу октября товар пригнать в Ямм. Гарнизон до ста двенадцати бойцов довел. Прием.

  -Вот я про это и хотел с тобой поговорить. Нужно тебе еще раз сходит в Псков да навербовать сотни три, две с половиной охочих людей на два месяца. По цене определись на месте. Можешь сразу выдать аванс, но не более 25% от общей оплаты. У нас тут личного состава не хватает для рейда. Впоследствии определись по возможности увеличить численность боевых холопов, необходимо поверстать их как можно больше. От наемников тоже не отказывался. Вербуй года на три-четыре не меньше. Объясняй, что уйдем на край света, и вернутся, они смогут не ранее чем через указанное время. С наёмниками заключай договора или с ватагой или с каждым отдельно, смотри по обстоятельствам. В договоре четко прописывай срок действия контракта, тфу ты договора, сумму и порядок оплаты, и что наемники обязаны делать для нанимателя. Да по добыче поясни отдельно и в договоре-ряде пропиши, что 50% стоимости трофеев отходит клубу, для охотников поясни, что община наша так называется. 25% стоимости делится на доли между вятшими людьми, т.е. 'витязями', так можешь и назвать нас, мол вятщим мужам 'витязям'. Остальные 25% делятся на доли и распределяются между остальными участниками. За героизм от одной до двух дол добавляется, десятники так же две доли имеют. За тяжкое ранение еще одна доля, за легкое от четверти до половины доли. За убитых вдовам или детям с родителями две доли. И это кроме ранее оговоренной платы. Плата будет в не зависимости, имеется добыча или нет. Повторяю, все это сразу растолкуй охочим людям и в ряде подробно опиши. Да смотри по эпидемию там не забывал, рекомендации Пирогова неукоснительно соблюдай. Из своего гарнизона подготовь к отправке в Васкнарву полусотню бывших васкнарвских кнехтов и три десяток новичков. Васкнарвские пойдут с нами в рейд, а новички замок покараулят. С новичками наших троих отправь, кого сам реши. Когда отправлять дам команду дополнительно. Заодно и Ушаков с командой вернётся. Сервок да и баб из окрестных деревень припряги на шитьё формы и исподнего для бойцов. Цвет зеленый, что-то типа шаровар и гимнастерок. Пусть наши дамы подумают над дизайном формы. Для зимней ушанки из белой овчины и полушубки из неё, на отворотах овчина белая однозначно должна быть. Посмотрите, может, окрасить в белый цвет имеется возможность. Валенки, тоже лучше белые, можно и покрасить. Гимнастерка и шаровары из сукна для зимы и из плотного льняного полотно летние. Шорников озадачь поясными ремнями и парой наплечных, как у кавалеристов в начале 20 века. На спине крестом, на груди по бокам. Им же закажи сапоги черного цвета. За образец возьми армейские юфтевые. И крепкие и на вид ни чего смотрятся. Размеры обуви, формы и шапок возьми наши, союзные. Дам озадачь. Пусть по вспоминают, по обмеряют, по считают, по рисуют. К выходу на полторы тысячи рыл должны быть готовы комплекты зимней формы. Так что полушубков еще с тысячу закажи. Да наши сапожники не справятся, привлеки гдовских и псковских. Дай выкройки, цвет, желательно образцы и пусть шьют. Если зеленого сукна не хватить, то прикупи в Пскове. Пуговицы на гимнастерки можно и их олова лить, если сможете, то конечно из меди будут лучше. На них изобрази Московского орла. Для шаровар и костяные с деревянными сойдут. Но если наштампуете из меди, то тоже хорошо будет. Тем более это просто не большой диск с двумя дырочками. Да и логистику не забудь. Наметь маршрут движения, найми кого из местных по смышленее и по честнее. Пусть на маршруте закупают и создают запасы еды и фуража там сена, овса с ячменем для коней и волов. В обжитых местах сразу складирует в местах ночевок. В 'Диком поле' пускай договаривается о вывозки в определенное место после получения сведений о приближении каравана. С последней точки нужно фураж и еду брать с собой, так что запас должен быть больший. И желательно с транспортом договорится. Закончился груз, транспорт получил расчет и домой. Ну это правда как получится. Боюсь мало, кто согласится рисковать в степи. Людей отправляй уже сейчас, заключи с ними договора, снабди деньгами, золото не трогай, расходуй серебро и медь. Да же если грамотки нам не выдадут, то нам все равно уходит, придется. Будем на Урал рваться. Без грамот плохо идти будет, потери большие. Но и здесь нам не жить. Или немцы прибьют или сами московские бояре, засранцы, за наше золото и серебро прирежут. Так что готовься к пути. Ну да ладно ты у нас зампотыл вот и готов личный состав, имущество и сани с тягловой силой к передислокации. Прием.

  - Готовимся. Баб по исподнему я уже озадачил. Теперь шитьё исподнего старухам да малолеткам перейдет. А остальные перейдут на форму. Выкройки наши дамы сделают. Иванцова, в своё время, училась на заочном, в институте легкой промышленности, но бросила. Но кое-что помнит. Да и тяга к моделированию одежды я смотрю, есть и способности имеются. Если бы раньше встретил её, там. То ей богу бы рискнул, в легкую промышленность вложится. Мне тут она с дамами показывала некоторые модели, от скуки дамы балуются, на мой взгляд, не большими партиями влет бы разошлись. У Ирины Викторовны Курковой, нашлись учебники по технологиям производства легкой промышленности. Там и по одежде и по головным уборам и по обуви, в том числе по сапогам и валенкам. Фабричное производства пока не потянем, но кое-что можно и сейчас уже применить. Я туда Родионова с десятком бойцов на лошадках направил. Заберут книжки, а туда кричное железо отвезут. Курков так ворота менять решил, а железа и нет. Вернее есть, но сталь хорошая. Вот я ему дрянноватого железа и отправил. На воротные петли, оковку ворот, решетки и на многое другое ему хватить. Кузня у него своя и он сам кузнечным делом до переноса баловался, вполне на приличном уровне. По гарнизону понял. Подготовлю к выезду. В Псков завтра и выйду с Ушаковым. Про докторские наставления помню, ни когда не забывал, сам следую и от других требую их неукоснительного соблюдения. К какому числу наемники нужны? Прием.

  -Предположительно 30 сентября выступать собрались. Вот не позднее 29 числа они и должны прибыть в Васкнарву. А твоих бойцов из гарнизона вызовем пораньше. Ближе к концу месяца и определим дату. За охотниками отправим свои суда, пусть собираются, ожидают в Пскове. Ты кого нибудь в Пскове оставь за главного вербовщика. Прием.

  - Понятно, с собой беру Свиридова, он в Пскове за директора конторы по найму и останется. Старшими десятков пойдут Ивлев старший, Слепцов и Опанасюк. Ивлева и командиром взвода назначу. Прием.

  -Одобряют. Еще, что есть обсудит. Прием.

  -Нет пока. Прием.

  -Тогда до встречи. Конец связи.

  -До встречи. Конец связи.

   Окончив сеанс связи, Черный отправился по другим делам, которых у коменданта замка и командира отряда всегда хватает.

  На следующий день Черного нашел Воротынский доложивший, что и.о. управляющие подобраны, группы сформированы, к ним прикреплены по паре боевых холопов. Но для подстраховки необходимо Черному встретится лично один на один с каждым и.о. управляющего и при инструктаже обговорить знак опасности. Просто передать каждому из них определенную вещь, которую они обязаны передать своему гонцу, если это они отправляют его, а не враги. Что бы не запутаться им уже был составлен список, кому, что выдано. Со своей стороны он и Брусилов так же подстраховались. Из пары БХ один ехал от него, второй от Брусилова. И каждого они проинструктировали один на один и вручили знаки опасности. При отправлении гонца, оставшийся боец должен был передать ему свой знак, означающий, что отправка гонца происходила при его присутствии. Это в какой-то мере гарантировало от внутреннего предательства со стороны отправляемых групп 'управленце', хотя и не на все 100%. Но дальше уже можно было работать с самим гонцом по прибытию в замок. Контрразведчик затронул вопрос прохода большого количества полона по русской территории.

  - Командир, самое большое месяца через два мы начнем вывод из Ливонии большого количества сервов с семьями, имуществом и скотом. Сейчас мы пользуемся водным путем для переброски грузов и людей. К моменту исхода озеро может, замерзнут, и мы будем вынуждены идти сухопутным путем. Это от Васкнарвы, переправа через Нарву, потом переход русской границы, мимо Гдова к Ямму-на-Желче. С гдовский наместником у нас все решено, а вот какие-нибудь погранцы наверняка есть. Да и пограничные бояре безучастно смотреть на проходящий мимо огромный обоз не будут. Обязательно кто-то из них захочет тормознуть обоз для проверки и шмона. Что бывает когда кто-то пытается тормознуть караван под охраной караула. Правильно, караул обязательно будет стрелять. А если обе стороны военные. Война, трупы. Нам это нужно? Нам это не нужно.

  - Я тебя понял, что ты предлагаешь?

  - Необходимо уже сейчас получить от наместника Плещеева грамоту, что-то вроде подорожной. В которой гдовский наместник пояснял бы всем встречным проверяющим, что это следуют русский бояре с ливонским полоном и добычей. А не какие-то тяти безродные, придорожные ограбили, назватали крестьян и гонят их на продажу.

  -Здравое предложение. У нас армейские порядки. Вот и поступим по ним. Инициатива наказуема её исполнением. Так что дуй до Крупнова, связывайтесь вмести с ним с Золотым. Объясняй Эдуардовичу вопрос, поясни путь решения данного вопроса. Скажи я в курсе и полностью поддерживаю и сам вопрос, и путь его решения. Отобранных людишек присылал через полтора часа ко мне в кабинет, с разрывом полчаса. Вопросы? Нет вопросов. Исполнял.

   Уже 26 числа начали приходит обозы от групп 'управленцев' с собранными налогами. Монет ни один из обоз не привез, да попаданцы и не ждали их от забитых орденских рабов. А так подати состояли из традиционных ливонских товаров. В основном это было зерно - немного пшеницы, но в основном рожь, ячмень, овес. Крупы пшено и ни когда не виданная попаданцами полба. Овощи - репа, брюква, морковь, капуста, как свежая, так уже и заквашенная в кадушках, лук. Трепанный лен, полотно из него, в основном грубое, серого цвета. Но встречались штуки белого, тонкого и мягкого на ощупь полотна. Связки пеньки, мешки с уже промытой и высушенной овечьей шерстью, круги воска, мед в небольших бочонках, в чуть по более размерами кадушках поташ, смола и деготь. В еще больших кадках солёная рыбы, связки этой же рыбы но копченой и сушеной. Пригнали своим ходом мясо в виде девятнадцати бычков и телок, около трех десятков овец и не менее четырех десятков свиней. Птицу - кур и гусей везли на телегах в огромных деревянных клетках. В небольшом количестве привозили пиво, разлитое и упакованное в бочонки, такого же объема, как и медовые. Назначенный Черным кастелян замка Васкнарва, все привезенное принимал, тщательно осматривал, пересчитывал, перемерял, проверял на годность. Результаты записывал в специально заведенную им книгу, которой он очень гордился. И только после этого меньшая часть попадала в закрома замка. А большая часть перегружалась на нефы и перевозилась в Ямм-на-Желче.

   27 сентября от Золотого пришло радио, в котором он сообщал, что около Пскова, в сельце, команды на выдвижения ждут более двух сотен охочих людей, нанятых им на два месяца пощипать ливонцев. В ответном радио ему передали, что бы он высылай с Ушаковым своих бойцов, в ранее оговоренном количестве и пропорции. А за наемниками в Псков сегодня же пойдут три судна под командой Сенявина, которые и доставят их в Васкнарву. 28 числа прибыл Ушаков с подкреплением, а вечером 29 пришел с псковскими наемниками в количестве трехста шести воинов Сенявин, которых не смотря на их явно видимое недовольство осмотрели, вместе с Пироговым, поднатасканные им на элементарную медпомощь при ранениях и затвердивших признаки проявления чумы и мерах безопасности при осмотре пациентов, эрзац-медики из местных. Всех вновь прибывших и команды кораблей ходивших за ними, поселили в специально построенном у 'тайной' бухты 'витязей', шалашном лагере. Свиридов, снабженный антибиотиками, шприцами и обученный их самостоятельному применению по составленной для него Пироговым пошаговой инструкцией и затвердивший признаки как самодиагностики, так и простой диагностики заболевания чумой, остался в Пскове продолжая подыскивать подходящих людей для их поверстывания в боевые холопы.

   Утро 30 числа началось с активных сборов обоза в рейд. Вновь прибывшие разбивались на подразделения, назначались командиры, проводились слаживания подразделений, доводились общие задачи рейда и действия каждого конкретного подразделения, а при необходимости и отдельно воина. Хотя Пирогов и был против контакта самих реконструкторов и их людей с пришедшими из чумного очага наемниками, но приходилось рисковать, полагаясь на проведенный осмотр и опрос наемником и членов команды на предмет выявления признаков заболевания. Для подстраховки решено, в рейде каждый вечер проводить опрос воинов о самочувствии и выборочной проверки подозрительных бойцов на наличие признаков заболевание чумой. Не смотря на трудности возникшие у попаданцев в связи с эпидемией в Пскове, в очередной рейд 'витязи' вышли 1 октября, с ними шли почти шесть сотен воинов. Которых должно было хватить для выполнения задуманных 'генеральным штабом' 'витязей' задач.

  Окрестности города Раквере. 02 октября по новому стилю 1552 года РХ.

   Замок Раквере.

   Уже полчаса как группа Полухина ушла к воротам замка Раквере, но пока обговоренного сигнала об их готовности не поступило и находникам ничего не оставалось, как ждать. План замка Раквере. Вот в наушниках у Черного раздались три щелчка, значить группа на месте и заняла позиции. Взмах руки и полсотни псковских 'скобарей' поднялись с опушки леса, и пошли в сторону ворот замка. Примерно через пятнадцать минут послышался крик, второй, на стенах замка замелькали огни факелов. Черный поднёс к глазам бинокль и стены замка и действия, происходящие на них, и около них рывком приблизились к нему. Охочие люди, как и было, уговорено не стали бросаться к воротам или подходить к самым стенам. Не доходя до ворот метров пятьдесят - шестьдесят, укрывших за щитами - повезами они стреляли по защитникам ворот из луков и самострелов. Со стен им сперва как бы нерешительно, потом все активней и активней отвечали орденцы. Однако пока 'скобари' вели в счете. Со стен падали фигурки, полковник насчитал не менее шести тел упавших у него на глазах. Мечеславу благодаря биноклю так же было видно, что около полудесятка кнехтов осело за зубцами стен. А у псковичей только один воин отбегал от стен, держась за плече, что не было удивительно. Нападавшие в предутренней мгле и тумане были практически не видимы для оборонявшихся, тогда как последние сами себе осложнили жизнь, подсветив стены и самих себя факелами. Перестрелка продолжалась не менее получаса. Принеся еще двух раненых у ушкуйников и не менее десятка покойников у ливонцев. Наконец дрогнул подвесной мост и стал опускаться. После его полного опускания, створки ворот стали раскрываться и из них начали резво выбегать кнехты, тут же выстраиваясь в шеренгу, прикрываясь щитами, за ними выстраивалась вторая шеренга из арбалетчиков. Псковичи не стали ждать пока кнехты все выйдут за стены и построятся. Дав еще пару залпов они, бросив повезы, и закинув за спину круглые щиты, кинулись бежать к видевшему в полутора километрах лесу. Орденцы не стали их преследовать, пока не из замка, по оценке Черного, не вышло, как и предполагалось около двух сотен воинов. Только тогда построившись в две шеренги, впереди щитоносцы, за ними укрывались арбалетчики.

   Ушкуйники остановились на расстоянии ста метров от опушки леса, подняли дожидавшиеся их лежавшие в траве щиты-повезы и укрываясь за ними, стали обстреливать наступающего противника. Тут же среди кнехтов стали падать убитые и раненые. В отличии от ушкуйников, укрывшимися практически за частями палисада, ливонцы закрывались от стрел даже не повезами, а хотя и большими но пехотными щитами. Потеряв порядка трех десятков и не нанеся, противник и ни какого серьезного урона, кнехты отступила за линию поражения болтами и стрелами находников. Так противники стояли, друг против друга не мене пятнадцати минут. Вдруг от ворот замка затрубил рог и стал слышен стук копыт лошадей, постепенно переходящих в галоп. На глазах Черного, их замковых ворот выехало не менее сотни всадников и выстроившись в любимый орденцами строй клином, сперва шагом, а потом потихоньку все убыстряя бег коней, направились в сторону леса, где практически на его опушке стоял небольшой строй московитов. В первых рядах Мечеслав рассмотрел закованных в полный доспех рыцарей, навскидку порядка не менее трех - четырех десятков, за ними виднелись всадники не так 'запакованные' в броню. В самом конце строя вообще виднелись конники, одетые в кожаные брони. За ними из ворот споро выбегали пешие кнехты, и пока конница строилась, образовали свои три шеренги и припустили бегом за всадниками. При приближении конницы, кнехты передовых двух шеренг, раздались влево, вправо, пропуская стальной конно-людской таран. Московиты при виде летящих на них бронированных монстров, выскочили из-за своих щитов и бросились бежать. Но не пробежав и десяти метров исчезли. Но взамен их буквально менее чем через минуту по атакующей коннице ударил стальной ливень арбалетных болтов. За ним последовал второй шквал, третий, четвертый, пятый ударил по остаткам кавалерии практически в упор, с расстояния порядка семи - десяти метров, как только они пересекли линию щитов-повезов, откуда-то от земли. Оставшиеся в живых кавалеристы, не более трех - четырех десятков напрасно пытались нанести удар своими копьями или мечами. Противника перед ними не было, как будто он провалился под землю. За то из леса часто застучали выстрелы мушкетов, от которых оставшиеся всадники валились как подрубленные. До леса не доскакал ни один орденец, все они остались лежать на земле. К этому времени все пять шеренг орденских пехотинцев соединились и ломая шеренги, бегом бросились за своими рыцарями. С левого фланга раздался какой-то стрекот, от которого кнехты стали валится, чуть ли не шеренгами как скошенные. В лицо им опять полетели арбалетные болты. Через десять минут все было кончено. Единицы из кнехтов бежали в сторону замка, за ними из леса вылетела конница московитов, за ней бежали их же пехота. Те немногие из быстроногих кнехтов, что успели раньше московских всадников добежать до ворот, были вынуждены поднять вверх руки, в воротах их встретила пара русских, судя по броне и вооружению, бояр. Еще через пять минут на холм Валлимяэ стали влетать всадники противника и спешившись бежали в ворота, а вскоре подтянулась и его пехота. В течении часа замок и монастырь Раквере был взят и зачинен от ливонцев. Оставить на обычную очистку замка для сбора трофеев полусотню боевых холопов под руководством Воротынского, остальные совершили бросок в ни кем не охраняемый город и порт Раквере, находящийся не вдалеке вверх по реке Киюлы.

   Теперь можно и пояснить тайну исчезновения полусотни 'скобарей'. Как и предлагал Басманов, для засады были выполненные земляные работы, но в ходе проработки детального планы были внесены некоторые изменения. Так от рытья сплошной траншеи отказались, было вырыто полсотни индивидуальных стрелковых ячейки на двоих стрелков длиной три метра, шириной метр и глубиной полтора. Сверху они были закрыты щитами - крышками. В ячейке своего товарища дожидался один из псковичей. С ним в окопе стояли десять взведенных арбалетов и имелись запасы болтов еще на десять выстрелов из каждого арбалета, благо этого добра, арбалетов и болтов, имелось в избытки, трофеи из замков. Щит - крышку подпирал колышек, оставляя щель примерно около семидесяти сантиметров, в которую и закатились бежавшие находники. И через которую они успели с напарников разрядить в накатывающий конный вал по пять арбалетов и буквально под копытами коней выбили колышки, отгородившись щитами-крышками от конских копыт. А почти пяти сотен арбалетных болтов с расстояния от ста пятидесяти по десяти метров, да по плотной конно-людской массе, это что-то, ведь промазать при этих условиях не реально. Остатки прорвавшейся конницы добили одиночными из пяти стволов 'калашей', засевшие на опушке 'витязи'. А парой 'печенегов', франкирующим огнём, с расстояния семьдесят метров, по плотным шеренгам пехоты, не подготовленной к действиям при обстреле автоматических огнестрельным оружием. Это песня и мечта маньяка. Фактически это был расстрел, людей, которые при этих обстоятельствах ни как постоять за себя не могли.

  Замок Раквере.

   Рассвет 22 августа 1552г. от Рождества Христова оставшиеся в живых жители города Раквеле запомнили до самой смерти. Когда пять с половиной сотен московитов подобно саранче нахлынули на город, не высокие стены которого не смогли сдержать их натиск. Небольшие очаги сопротивления, возникшие там и сям по городу, давились походу, почти мгновенно. Самое продолжительное сопротивление не более двадцати минут, произошло около входа в ратушу и в самой ратуше. Ворота были взяты еще до прибытия к ним основных сил ушкуйников, заранее зашедшими в город, под видом сервов, боевыми холопами под командой Брусилова. Из-за них ворота Раквеле и не закрылись перед подходящим к ней врагом. Часть находников занялась зачисткой и обыском города, а две сотни псковичей, не отвлекалась на потрошения домов горожан, бегом направились в порт. Где разделились на заранее разбитые десятки, на трофейных лодках бросились к крайним от выхода из гавани судам. После захвата которых, перекрыли ими проход по реке и вниз и вверх по течению. Осмотр монастыря, замка, города, порта и находящихся в нем кораблей, сбор трофеев, их упаковка, переноска, погрузка на транспорт, на те же корабли, баркасы и просто лодки, а так же в телеги сухопутного обоза. Даже самого ценного. А так же сбор полона и организация его охраны, заняло много времени. И только поздно вечером захватчики угомонились.

   На утро, еще до свету ушкуйники вышли в рейд на замок Тоолсе и городок Кунда с портом. В Раквеле для окончательного сбора трофеев и полона с их последующей транспортировкой к Васкнарве осталась сотня боевых холопов 'витязей' под командой Монахова и сотня псковичей, под общей командой Воротынского. Три сотни находников, все для кого нашлись лошади, с учетом захваченных в Раквеле, пошли выполнять вторую часть планы по суше. Сотня 'скобарей' на пяти нефах, примерно через час, стали спускаться вниз по течению Киюлы. Войдя в гавань порта Кунды, они заблокировали своими судами выход из бухты и на имеющихся, на нефах лодках, стали творить безобразия и нарушения нарушать. По-простому без всяких изысков захватывали ближайшие от них суда, благо большая часть их команды как обычно находилась в портовых кабаках, где и остались ночевать. При оказании вахтенными или еще кем-то из команды сопротивления их без жалости вырубали. Сдавшихся надежно связывали и складывали в трюм их же корабля. После чего захваченное судно, передвигалось к пяти нефам ушкуйников, блокировавших выход из гавани, где крепко привязывали их к ним. Руины замка Тоолсе.

   Создавая, таким образом, еще большую своеобразную 'баррикаду' из судов на выходе. Из тридцати с лишним различных судов, находящихся в гавани, охотники захватили и перегнали к 'баррикаде' десять судов, пока на берегу и других судах заметили не ладное и подняли шум. После чего лодки с псковитянами направились к берегу, на который они благополучно и высадились. Построившись в боевой строй, 'скобари' своей стеной щитов разогнали мечущихся по берегу моряков и местных жителей. Последние разбежавшись, послали к фогту Генриху фон Калтенбаху посланников с сообщении о нападении на порт и стоящие в гавани суда не большого, около сотни бойцов, отряда московитов и о безобразиях творимых ими в порту и на судах достопочтимых купцов. Фогт Тоолсе среагировал точно так, как и рассчитывали 'витязи'. Буквально через час после начала нападения плесковичей на порт, в замке Тоолсе затрубил рог, и ворота замка стали открываться. Из еще до конца не открытых ворот начали выбегать пешие кнехты. Всего по подсчетам, лежащего на склоне холма Черного выбежало порядка трех с половиной- четырех сотен воинов. Последними из уже полностью открытых ворот, выехали десятка три всадников, сразу же построившихся в колонну по три. Передние три-четыре ряда были одеты в полные доспехи. Но чем дальше от передних рядов, тем беднее становился доспех всадника. Последние два ряда в качестве доспеха использовали стеганые куртки и были вооружены арбалетами. Пехотинцы построились в колонну по четыре и бодрой рысцой затрусили под горку в сторону городка. За ними, не разгоняя коней, двинулась конница. Длинная змея войска на вид неспешно двигалась по склону холма с целью покарать дерзких схизматиков. Но так они продвигались не долго. На середине спуска по ним сверху сзади слева ударили очереди двух 'печенегов', в первую минуту выкосившие всадников, а за тем перенесшие огонь на пехоту. Заметавшаяся сперва пехота бросилась бежать в сторону порта, однако рой арбалетных болтов ударивший им в лицо, а затем вымахавшие наметом на дорогу московитские бояре числом более сотни, резко изменил намерения кнехтов. Они бросились большей частью по дороге на вверх, к выпустившим их замковым воротам. Меньшая часть, попыталась спастись разбегалась влево и вправо по склону холма. Однако ни тем, ни другим сегодня судьбой не было даровано спасения. Хотя пулеметы и прекратили расстрел ливонцев, однако кнехты попали из огня да в полынью. Передовые ряды, одночастно ставшие задними легко стоптала и вырубила кованая конница. Кнехты задних рядов, ставшие передними и уже изрядно пострадавшие от пулеметного обстрела, однако успевшие добежать до спасительных стен замка, были встречены картечными залпами в упор из своих же пушек, находящихся в орудийной башне. Прорвавшиеся и через картечь около ворот подняли руки. Так как спасительные ворота были закрыты, а русские бояре на своих конях уже поднялись практически к самим воротам. Руины замка

   Тоолсе.

   Каково же было удивление сдавшихся пехотинцев, когда ворота их замка, закрытые перед ними, распахнулись перед десятками русских всадников. Которые въезжали в замок, спрыгивали с коней и разбегались по нему, рубя немногочисленных его защитников. Через сорок минут замок был не только полностью очищен от гарнизона, но уцелевшие его обитатели согнаны во двор форбурга, обысканы, связаны и усажены на землю. Казна фогта изъята из хранилища, а управляющий замка и казначей фогтии, как ранее и их коллеги из Раквеле, забраны для более вдумчивой беседы. Пока сотня кавалеристов захватывала замок, оставшиеся три сотни пехоты с кавалерией так же не торопясь, обстоятельно приступили к сбору трофеев в городке, порту и судах находящихся в гавани. Предварительно переловив или перестреляв ту сотню кнехтов разбежавшихся по склонам замкового холма.

   Руины

   замка Тоолсе.

   Сбор, упаковка, перенос трофеев, сбор, сортировка и 'упаковка' полона продолжалась в течении трех дней. К вечера третьего дня подошли суда с трофеями из Раквеле. И вот тут то и начался праздник победы. Ни Черный ни другие 'витязи' не препятствовали пьянки. Посильно и сами участвовали, только смотрели, что бы посты и патрули были выставлены и сменены вовремя, в должном количестве и не пьяные. Войско гудело два дня. За это время 'витязи' примерно оценили добычу, она была по местным меркам огромна. Взяли 70 штук различного вида кораблей, без учета судов русских купцов, которых в обоих портах оказалось одиннадцать человек, в основном большинство из Великого Новгорода, но пара были из Пскова, трое из других городов, один из них даже из Нижнего Новгорода, и что его сюда занесло попаданцы даже и не пробовали узнать. Дела купеческие, где больше прибыль там и купцы. Вот на этом и было решено сыграть. Черный вместе с Полухиным, Брусиловым и Воротынским собирались на следующий день встретиться с купцами, с каждым по отдельности, и переговорить с ними о сложившейся ситуации и как купцам из неё выйти не только без убытку, но и с прибылью. А пока подбили предварительный баланс по трофеям. Только монетами в двух фогтских замках, монастыре, ратуше, домах купцов и корабельных касс, взяли 126 000 серебряных талеров, а так же в монастыре и у двух наиболее богатых купцов выгребли 6 400 золотых обычных флоринов. Видимо заначка святых отцов и добропорядочных бюргеров на 'черный' день, и видимо он для них наступил с приходом 'витязей'. Набрали очень много разной посуды из драгоценных металлов. Разного вида тканей от парусины и конопляной мешковины до дорогущих шелка, парчи, бархата. Табун лошадей пополнился 360 лошадиной головой, из них боевых и условно боевых 125 голов. 200 тонн свинца, 170 тонн меди, 80 тонн олова, 300 тонн железа из него 190 тонн отличного шведского. На одном из нефов обнаружили шесть бомбард и двенадцать тонн пороха, по показанию капитана, и пушки и большая часть пороха предназначались замку Раквеле, а две тонны пороха капитан обязан был передать в замок Тоолсе. Ушкуйникам досталось просто огромное количества различного зерна и другого продовольствия. Про одежду, мебель и посуду из не драгоценного металла ни кто и не говорил. Все взяты суда загрузили так, что они чуть ли не черпали бортами воду. А среди них были с десяток коггов и полтора десятка нефов имевших водоизмещение в 300 тонн. Два нефа вообще имел водоизмещение в 500 тонн. В связи с наличием такого количества судов и наличием тяжелых, но компактных трофеев, решили отправить все металлы, ткани, оружие, зерна, а так же товары традиционного русского экспорта поташ, воск, мед, пенька, меха морем в Великий Новгород. Где экспортные товары продать, а остальные перегрузить на речные суда и перевезти по ближе к Уралу, как минимум до Казани. Да кроме не одушевленных трофеев был захвачен и живой трофей, полон в количестве 6652 человека обоего пола. Плюсом к ним шли 68 кнехтов из Раквели и 101 кнехт из Тоолсе сдавшиеся в плен. Из них 51 раквелинских и 69 тоолских в дальнейшем поступили на службу к фестивальшикам. Да нашли на поле боя ранеными, но живыми пятерых рыцарей, троих в Раквеле и двоих в Тоолсе.

  Городок Кунда . 07-10 октября по новому стилю 1552 года РХ.

  На следующий день начали приглашать по одному русских купцов и обрабатывать их в нужном для попаданцев направлении действий. Купцам было предложено, оставить свой привезенный товар, а в свои суда загрузить товаром который они хотели закупить, но по цене на треть ниже действительной. Взамен купцов обязывали оказать некие услуги. Так новгородцы обязывались довести до Великого Новгорода караван судов с трофеями, оказать содействие в распродаже части трофеев, перегрузки оставшихся трофеев на речные суда и перевозки их как минимум до Казани, а освободившиеся морские суда, продать. Новгородцы были согласны с условиями, не понеся убытков, они получали большую прибыль, чем планировали. В свою очередь они предложили Черному со товарищами не везти назад в Великий Новгород поташ, воск, мед, пеньку, меха и другие экспортные товары, а перевезти их в любой порт Европы и продать в нем. Прибыль будет в два-три раза выше, чем от продажи этих же товаров в Новгороде. Двое из новгородцев Василий Юрьев и Павел Тимофеев вызвались сами, за 10% от прибыли, провести караван судов в Амстердам, благо оба бывали в этом порту, и продать товар, а заодно и суда. От такого предложения теперь уже сами попаданцы не смогли отказаться. И в этот же день в порту начались перегрузки трофеев. С самых большегрузных коггов и нефов в 300-400 тонн водоизмещения, в том числе и с одного самого крупного 500-тонника, перегружали загруженные в них ранее слитки металлов на более мелкие суда, могущие пройти не только по морю, но и по рекам и волокам. Вместо слитков в когги и нефы загружали товары традиционного русского экспорта. На девять судов набрали команды с одиннадцати русских кораблей. На русских судах недостаток в командах был восполнен из числа матросов с захваченных судов, пообещав им по благополучному прибытию в Новгород свободу и оплату рейса. На остальные суда каравана до Новгорода так же набирали матросов с захваченных судов, отдавая предпочтения имевших в Кунде или Раквеле семьи, которые становились заложниками, дополняя их псковичами, боевыми холопами и вызванными из Васкнарвы матросами из состава экипажей ранее захваченных судов и перешедших на службу к попаданцам, принесших соответствующую присягу и заключивших ряд о закупе в 'судовые' холопы. И все равно экипажи судов оставались очень малочисленными. Благо, что все моряки и волхвы 'витязей', обещали хорошую погоду и попутный для Новгородского каравана ветер в течении ближайших восьми дней. Остальные четверо новгородцев Ермил Карпин, Онисим Бухарин, Трифон Нестеров и Трофим Корелин обещали не только помочь довести караван до Новгорода, но и оказать помощь в продажи части товара, судов, покупке или найму речных судов и перевозки груза до указанного места. А так же взять на себя, за отдельную плату организацию 'магазинов' снабжения на будущем пути попаданцев на Урал. Ладьи двух своих товарищей, уходящих в Амстердам, они так же обещали довести до дома и передать их родственникам. Все шестеро принадлежали к купцам заморской сотни Пятницкой церкви на торгу, это конечно не Иванские сто, но по рейтингу новгородских купцов идут сразу за этой 'сотней' и слову данных купцов можно верить. У троих купцов из разных городов Руси - Кузьмы Бугрова из Нижнего Новгорода, Прова Афанасьева из Твери и Михаила Рукавишникова из самой Москвы предложения бояр то же ни каких возражений не вызвало и они согласились поспособствовать своим новым знакомцам. По приезду к себе узнать, кто из окрестных крестьян согласен переменить место жительства и боярина. Смело обещать мигрантам подъемные в виде лошади, коровы, плугу, железной бороне и топору на семью, с отдачей через три года в течении десяти лет. Освобождение от боярских податей, на три года, но с обязательной продажей боярину излишков урожая и иной сельхоз продукции, по заранее договоренным твердым ценам. Кроме того помощь в проводки речного каравана с грузом до Казани и санного обоза до Урала. В ходе беседы Бугров поинтересовался, почему караван идет только до Казани, после её недавнего штурма и разорения Московским Великим князем Иваном Васильевиче, какой-либо торг там организовать не возможно. Но узнав, что груз надо доставить как можно ближе к реке Самара, впадающей в Волгу намного ниже Казани. Немного призадумался, а потом и предложил довести груз до самого самарского устья. Где по его словам имелись пристани с крепостцой со служилыми людьми у места впадения реки Самары в Волгу. Крепостица и селение при ней, как утверждал Кузьма, называлась, Самар. И он сам её видел еще летом, перед самым уходом в Ливонию, проплывая мимо неё из Астрахани к себе в Нижний Новгород. Вот за это предложения попаданцы и ухватились. Итогом переговоров было выделение Бугрову в счет оплаты услуг и его расходов одного малого речного ушкуя груженного ипрским сукном 'большое синее'. За что он обязался, построит в крепостице Самар два десятка временных складов. Технология постройки которых была проста и надежна. На приподнятый, на метр от земли настил к столбам крепятся плетеные щиты, обмазываются глиной смешанной с соломой. Крышу покрывают теми же плетеными щитами, обмазывают глиной и на неё укладывается кора. Таким образом, быстро, дешево Бугров обязался построить необходимое количество надежных амбаров для хранения не только металлов, но и зерна. Для охраны амбаром Кузьма нанимал до весны сотню охочих людей. Там же в Самар оставались зимовать команды купленных 'витязями' ушкуев и сами суда. Так же Бугров поинтересовался судьбой большого полона, захваченного в последнем рейде. Получив ответ, что люди им самим нужны и они собираются их вывести на свои земли на поселения, купец, замявшись попросил продать ему одну девку, уж очень она ему глянулась. В ходе дальнейшей беседы из Кузьмы все-таки выдавили, данные по полонянке. Оказалась это единственная дочь и единственная наследница раквеленского партнера Бугрова. Сам купец с женой не пережили штурма, а вот дочь попала в полон и даже не сильно физически пострадала, её даже не изнасиловали, просто избив, связали и отогнали к остальным пленникам. Где её Кузьма и увидел. Тем более сам он ещё не женат, молод только 25 лет исполнилось недавно, и на Марту глаз положил сразу, как увидел. Да вот её отец ни как не хотел отдать дочь за 'дикого' московита. В ходе торгов за Марту, Бугров по интересов, где же, в какой местности бояре получили поместья. И когда узнал про Яик и Камень, задал закономерный вопрос, почему они собираются около Самар? И как они погонят зимой такой большой полон? Если на санях, где наберут столько саней и лошадей? Если пешком, то большая часть полона в пути перемрёт от холода и других трудностей пути. Из дальнейшего разговора выяснилось, что о водном пути из Волги в Яик через Самару (притоки Волги) и небольшую переволоку на Чаган (приток Яика) и в Яик, он ни чего не знает, хотя и что-то слышал про него. И тут же выдал идею, что лучше всего полон перевезти по воде. Загнал на лодии да ушкуи и плыви себе. И охрана и кормежка легче. Да и сам полон не устаёт, сидит да лежит, бока отлеживает, набирается сил для будущей работы на хозяина. Вот тут-то купчика и подловили, по старой армейской традиции, что инициатива наказуема её исполнением, Полухин на прямую предложил ему доставить полон до Нижнего Новгорода и продержать его там, без потерь в численности до весны. А по весенней воде и перебросить его с остальными грузами к боярам. От такого предложения купчин мало сказать опешил, он просто не знал, что ответить. И его можно понять. Отказать, кто их знает, что взбредет в голову этим странным боярам, можно и вообще домой не вернутся. Принять предложение, это за спасибо, в лучшем случае, навешать на себя такой геморрой. Если не дай бог мор или еще какая напасть на полон нападет. Это, какие убытки покрывать за врученный, но не сохранённый чужой товар. Видя мучения Бугрова, Черный решил сильно посластить пилюлю. Предложил купцу забирать Марту не только без оплаты но и в качестве приданного забрать все бумаги-документы покойного будущего тестюшки и церковную книгу, кирхи, где крестили Марту, в которой записано, что у купца Иогана Гильдебранда и его жены Марии 1538 году Рождества Христова месяца мая числа 9 родилась девочка, названная в крещении Мартой. А так же выписку из магистратской книги граждан города Раквеле, в которой записано, что в семейство купца Иогана Гильдебранда состоит из самого главы семейства, его жены Марии и единственной дочери и наследницы Марты. Выписка заверена малой печатью магистрата города Раквеле, подписями бургомистра города и секретаря магистрата и скреплена больной городской печатью. Благо и обе печати и сам бургомистр с секретарем попали к находникам и находились в относительно добром здравии. После озвучения предложения Черного, нижегородец дрогнул и стал склонятся в сторону принятия предложения. Окончательно переломило его сопротивление, дополнительное предложения о заключении с ним ряда на перевозку и временное содержания полона, с указанием минимального процента потер полона в ходе всех этих действий, за которые Бугоров, не несет ни какой ответственности. И брошенные, как бы мимо ходом слова о наличии в документах покойного Гильдебранда информации о всех его активах и делах не только в Ливонии, но и во всей Европе и в Пскове с Великим Новгородом. О переходе всего наследства единственному наследнику - дочери и соответственно её мужу. После этого Бугров принял, все предложения 'витязей'. По составлению договора - ряда на перевозку живого товара, купец должен был позже встретится один на один с Брусиловым, очень уж лакомая он фигура, если правда у него все срастется с женитьбой и наследством покойного Гильдебранда, для разведки. Даже не он сам, как возможности официального прикрытия для подобного рода деятельности. А Марту Кузьма отправился забирать сразу, с запиской от Черного о выдачи купцу Кузьме Бугрову одной девицы по имени Марта Гильдебранд без оплаты. Псковские купчики Андрей Карелин и Иван Свейковский так же выразили согласия с предложением 'витязей' и согласились оказать содействие в найме строителей- плотников, каменщиков, печников для странных бояр и доставки этих работников до селища бояр на реке Яик.

   8 октября рано утром, еще до свету, в сторону монастыря Кольк ушла конная сотня под командой Полухина в составе двух десятков 'витязей', трех десятков боевых холопов и полусотни псковских охочих людей.

   9 октября из гавани вышел флот находников в количестве шестидесяти двух различных судов от коггов и нефов до лойм и ушкуев с дракарами, увозящий в Великий Новгород добычу от последнего рейда. В последний момент, решив последовать совету Бургова и на второй неф 500-тонник, утрамбовали три тысячи пленников, остальные более трех с половиной тысяч распредели по другим судам, хоть по десятку, но впихнули. Для общего надзора с караваном старшими пошли на море Сенявин, на суше Ивлев-старший. С ними в качестве команд захваченных кораблей ушли две сотни псковичей и полусотня боевых холопов 'витязей'. А на следующий день с утра из Кунды в Васкнарву вышел обоз. Оставшихся полторы сотни бойцов: сотня боевых холопов и полусотня псковичей, едва хватило на сопровождение и охрану обоза с остатками трофеев, хотя его очень большая часть и была вывезена морем. Тем более охрана обозов не только вела обоз, но и методом 'невода' собирала окрестных сервов, забирая их с семьями, скотом, остатками урожая и другим имуществом и присоединяя к каравану. За спинами обозников всё горела и оставленные замки, городки с портовыми постройками, монастырь и хижины сервов в опустевших деревнях. Отдельно пылали башни замков Раквели и Тоолсе на третьи этажи которых

   сложили трупы ливонцев погибших от пуль выпущенных из оружия 20 века, а второй и первые этажи забили запасами дров, находящихся в этих замкам и полив их смолой, зажгли. Превратив пару этих башен в своеобразные крематории по уничтожению трупов и засевших в них иновременных пуль. Однако все когда нибудь заканчивается, закончился и этот переход. Однако не для сотни БХ. Только загнав вечером 14 октября последнею телегу за стены замка, с утра 15 числа они опять ушли на север, откуда вернулись только через четыре дня с обозом из возов сервов с их семьями и имуществом, оставив у себя за спиной зарева пожаров.

  Окрестности монастыря Кольк. 07 октября по новому стилю 1552 года РХ.

   Возможный вид монастыря Кольк внутри, за монастырской стеной.

   Ушедшая в рейд для выполнения третьего пункта плана конная сборная сотня под командой Полухина, достигла монастыря Кольк около 10 часов. Быстрая разведка. Монастырь окружен каменной стеной, но ворота монастыря открыта, в них беспрерывно втягивается тонкой ниточкой прерывистая цепочка пешеходов, возов, всадников, по виду беженцы, как горожане или владельцы мыз или их управляющие, так и возы простых сервов. Выдвинутый командиром сборной сотни план был прост. Используя то, что боевые холопы одеты в свои одежды и доспехи и вооружены оружием времен нахождения их в рядах кнехтов Ливонии, три десятка из них, легкой рысью выходят на дорогу. Добираются до монастыря. Добиваются от стражи, что бы их впустили в монастырь, захватывают ворота. После их захвата остальные силы присоединяются к авангарду, и начинается основная фаза захвата монастыря с его зачисткой и сбором добычи. Как сказано, так и сделано и уже через две минуты по направлению к воротам монастыря медленно плелась колона всадников, судя по одежде, оружию и доспехам из кнехтов уцелевших при разгроме замков. Не смотря на то, что приближающиеся всадники по виду принадлежали к своим, к ливонцам, ворота все равно перед ними закрыли. Отрезав доступ во двор монастыря не только приближающимся кнехтам, но и не успевшим пройти ворота паре сервских возов и с пяток пеших путников. Из колонны приблизившихся кнехтов, один из едущий в передней шеренги воинов закричал по-немецки с явным ливонским акцентом:

  -Открывайте вороты, вы трусливые собаки. Или вы хотите, что бы мы выломали ваши сраные ворота. Или вы ждете пока московиты не прискачут к вашим стенам и научать вас относится уважительно к кнехтам ордена.

  Со стены ему ответил, так же по-немецки с тем же акцентом не менее грубый голос.

  - А не пошел бы ты грубиян со своими кнехтами в зад к свиньям - собачьим. Это с каких пор орденцы стали свои господину епископу? Вот сейчас придет господин сержант он и решит, пускать вас или нет.

  Таким образом, пара крикунов, перепирались не менее двадцати минут. Пока сержант не сходил к настоятелю монастыря и не получил у него разрешение на впускание в монастырь хоть и своих ливонцев, но все-таки кнехтов ордера. Сейчас сержант стоял на стене и из-за парапета наблюдал за столпившимися внизу конными кнехтами. По виду и по поведению это были кнехты ордена или рыцарей вассалов епископа. Но какое-то чувство тревоги не давало ему отдать приказ, распахнут ворота перед этими всадниками, хотя распоряжения отца настоятеля не давало повода трактовать его иначе. Впустить кнехтов и использовать их для усиления обороны монастыря. Сержант понимал, что ему с четырьмя десятками кнехтов, в случае приступа московитов не отбиться и три десятка воинов ох как помогут монастырю в обороне. Но что делать с этим чувством тревоги. За это время около ворот скопилась уже не маленькая толпа народа и на дороге стояли уже не менее шести возов, один по виду принадлежал какому-то зажиточному господину. Который выйдя из него и усмотрев на стене лицо сержанта закричал:

  -Фриц, Фриц Дорн, это я господин Генрих Миллер, управляющий мызы барона фон Тизенхаузену. Ты что не узнаешь меня?

  А господин Миллер. Приветствую вас. Почему это я вас не узнал, даже очень узнал.

  -Так чего ты закрыл передо мной ворота?

  -Это не перед вами господин Миллер. А вот перед этими господами кнехтами.

  -А что господин епископ находится в состоянии войны с орденом?

  -Нет, слава богу. Но вы же слышали, что московиты взяли штурмов замки Раквери и Тоолсе и разграбили городки около них.

  -Конечно слышал, иначе зачем я бросил бы мызу и стал искать убежище в монастыре? А ты не пускаешь меня. Ждешь, пока не появятся московиты и не ограбят и убьют меня.

  -Что вы господин Миллер, что вы. Эй вы, сыны греха живо открывайте ворота и впускайте этих доблестных воинов и господина Миллера.

  Слова Миллера и стали той соломинкой сломавшей хребет верблюду сомнения сержанта. А зря. Надо было бы послушаться своего внутреннего голоса. И больше сержант, переживший этот штурм и впоследствии перешедший на службу тем, кто захватит монастырь, свято слушался своего внутреннего голоса и прожил до 79 лет, умер дома в постели в окружении детей и внуков.

   А пока ворота медленно со скрипом открылись, в них въехал стоявшим первый воз с семьей серва и привязанной сзади к возу тощенькой коровёнкой. Вместе с возом протискивались и пешеходы. Всадники по трое в шеренге въехали в ворота, проехав на территорию монастыря. Вдруг часовой, стоящий на надстенной наблюдательной вышке закричал, указывая рукой вперед на дорогу: - Московиты! Московиты! Закрывайте ворота! Конница московитов! Их рыцари-бояре!

   Кнехты воротной стражи попытались, закрыт ворота. Да куда там. Услышавшие крик караульного, возничие, стегнув лошадей, рванулись в ворота, хоть, слава богу, ни один воз не опрокинулся, и не сцепились колесами. Все же существовал шанс успеть закрыть ворота до того как ужасные московитские бояре доскачут до них. Но окончательно похоронили надежду закрыт ворота, сошедшие с ума орденские кнехты. Которые вдруг стали рубит мечами кнехтов привранной стражи и отстреливать из, оказывается заранее взведенных арбалетов, находящихся на стенах кнехтов епископа. Один их болтов и прилетел в лоб сержанту. По какому-то необъяснимому случаю, он не пробил шлем, и даже не сломал ему шейные позвонки. Но от удара сержант потерял сознания, а когда падай, то добавил своим многострадальным мозгам сотрясения, ударившись головой о камни боевого хода стены. Внезапный удар, нанесенный въехавшими в монастырь кнехтами-всадниками, сразу вывел из строя два с половиной десятка монастырских кнехтов. А когда из проема ворот на территорию монастыря ворвались передовые всадники московитов, оставшиеся кнехты, лишенные командования и деморализованные внезапным появлением на территории монастыря врага, прекратили сопротивление и бросив оружие, подняли вверх руки. Уже через полчаса монастырь был под контролем ушкуйников и полностью зачищен. Пленные связаны, собраны во дворе монастыря и усажены на землю, вязали всех не взирала на пол, возраст, чин, статус. Аббата и отца ключника забрали для особой, обстоятельной беседы. Находники начали собирать, упаковывать и сносить в одно место добычу. Полчаса беседы и добыча пополнилась тридцатью тремя тысячами серебряных талеров. Грабили монастырь вдумчиво, обстоятельно в течении всего светового дня. При этом, не забывая впускать в монастырь для 'защиты' от диких московитов окрестных сервов и других ливонцев ищущих за его стенами спасения. Гостей монастыря и их имущество досматривали не менее тщательно, чем и строения самого монастыря и монахов - цистерцианцев. Досмотру подвергались все не взирала на пол, возраст и положения. И этот подход к пополнению трофеев не преминул сказаться. У пары гостей, один из них оказался 'невольная отмычка', управляющий Мюллер, а второй купец из Таллина Манфред Вёрне, нашлись увесистые мешочки с серебряными талерами. И даже у на вид совершенно нищего, оборванного и грязного серва, за щекой неожиданно обнаружился талер. Но в основном, массовый 'улов' ушкуйникам доставили женщины. Украшения из золота и серебра с полудрагоценными и драгоценными камнями, у них находили не только на руках, шеи и в ушах, но и в одежде, иногда около достаточно пикантных частей тела. Но даже эти ухищрения не помогли добропорядочный фрау и фройляйн сокрыть имущество своих мужей и отцов от умелых рук московитов. Ну кто же мог предположить, что московиты так не учтивы, что заберут все, до чего смогут дотянуться. Но не только золото, серебро и драгоценные камни интересовали захватчиков. Они вывезли из монастыря абсолютно все. Оставив после себя только голые стены. Все что осталось от монастыря Кольк после визита 'Витязей'. Но и те, впоследствии, после их ухода охватил огонь, оставивший после себя только обгоревшие развалины, бывшие ранее монастырем Кольк. Уже в темноте собрали обоз, оставив на утро только запряжку в возы коней и десятка волов, оказавшихся в монастыре.

  Монастыря Кольк - башня Кииу. 08 октября по новому стилю 1552 года РХ.

   По устоявшейся привычке 8 числа полусотня 'витязей' с боевыми холопами, оставив обоз с добычей на псковскую полусотню, вышла прогуляться по окрестностям. Из-за отсутствия времени и сил, решили далеко не отходить, а погулять по окрестности монастыря.

  Башня Кииу. Из заслуживающих внимание объектов в округе находились вассальский замок- башня Кииу принадлежавшая Фабиану фон Тизенхаузену, и пара мыз одна принадлежала этому же хозяину, а вторая мыза Колга - Понтус де ла Гарди. После визитов в башню и на мызы, необходимо заглянут на огонек к окрестным сервам, в их деревушки, и настойчиво пригласить их в гости со всем семейством, животинами и другим имуществом в Васкнарву, а потом и далее до Урала. Начать прогулку решили с башни.

   По сложившейся практике на рассвете, произвели доразведку объекта. Имевшая информация по башне Кииу подтвердилась - это каменная башня в четыре этажа, конической формы, которая сужается кверху. С деревянным балконом по кругу постройки. Толщина стен у подножия составляет 1,8 метра, внутренний диаметр составляет 4,3 метра. Нижний этаж приспособлен к обороне: часто расположенные бойницы для арбалетов или пищалей указывают на то, что замок приспособлен к ведению горизонтального перекрестного огня. Так же на первом этаже находились жилые помещения слуг и кухня. Второй этаж в основном так же жилой, однако и на нем имеются бойницы, так же как и на других этажах. Третий служил для обороны; вокруг него располагается нависающий деревянный боевой ход (урдаж). Четвертый этаж, оружейка и спальня хозяина. Дополнительно установили место расположения караульного, его лицо частенько мелькало в бойницах урдажа на третьем этаже. Выстрел из углепластикового арбалета с оптическим прицелом, гарантированно исключил караульного из дальнейших действий. Бегом до двери башни, под неё бочонок, даже скорее баклажку с тремя килограммами утрамбованного черного пороха, вставить вываренный в селитре льняной шнур. Поджог шнура. Сами вдоль стеночки на другую сторону. Взрыв, первая боевая пара в дверь и вперед, за ней

  еще с десяток пар, первым и второй этаж зачистят следующие сзади пары боевых холопов.

   План башни Кииу в разрезе. Третий этаж здесь разделится. Три первых пары на четвертый остальные семь пар зачистка третьего этажа. Быстротечные стычки с всклочившими обитателями башни, скрежет железа, крики, хрипы, кровь. И вот четвертый этаж зачищен, хозяин Фабиан фон Тизенхаузен, лежит на полу с окровавленной головой и стянутыми веревкой за спиной руками. Третий этаж, наш, зачищен, пара трупов, шестеро пленных. Второй, первый тоже наша взяла, кто бы по другому думал. Теперь полдесятка во главе с 'витязем' остаются в башне на сбор, упаковку, вывоз трофеев и полона. Остальные на мызы, потом по деревням. Каких-либо проблем при визитах на мызы не было. Управляющие успели сбежать до прибытия к ним в гости ушкуйников, забрав с собой деньги и ценности. На мызах так же не стали задерживаться. Собрали в одно место полон, 'упаковали' его, оставили для более качественного осмотра и сбора трофеев по пяток боевых холопов под командой одного 'витязя' на мызу и вперед по деревням, собирать сервов. Они в будущем наиболее необходимый и востребованный трофей. За день управились с пятью деревнями размерами от пяти до двадцати хижин. Более в округе, ни каких деревень не было, да и этих не осталось, за спинами уходящих ушкуйников и угоняемых ими сервов весело горели оставленные хижины хлеборобов. Согнали всех сервов в количестве пятидесяти одной семьи к мызе Колга, где и заночевали. Наутро дождались обозы из монастыря Кольк, башни Кииу и мызы фон Тизенхаузенов, объединились в один обоз и поехали в сторону Васкнарвы, по пути вычищая встречные деревни от семей сервов и их имущества и отмечая свой путь дымами сжигаемых жилищ рыцарских рабов. Путешествие прошло без потерь, и 12 числа в полдень обоз достиг замка Васкнарва и втянулся за его стены. Всего обозом доставили 51 000 серебряных талеров добытых в монастыре из монастырской казны 33 000 талеров, у управляющих мызами де ла Гарди 8000 талеров и фон Тизенхаузенов 3000 талеров, в башне фон Тизенхаузена 7000 талеров. Пригнали табунов лошадей в количестве двадцати двух голов. Не оцененного и точно не пересчитанное количества посуды, мебели, одежды, ткани, оружия с доспехами и другое имущество. Пригнали наиболее востребованный для попаданцев трофей сто семьдесят две семьи сервов и довеском к ним еще сто пять душ полона, набранного из обслуги башни, мыз и обитателей монастыря. И как бонус переход на службу к 'витязям' с принесением присяги и подписанием 14 октября ряда договоров на закуп в боевые холопы двадцати трех бывших кнехтов фон Тизенхаузена и монастырской стражи во главе с бывшим сержантом монастырской стражи Фрицем Дорном.

  Замок Васкнарва. 20-30 октября по новому стилю 1552 года РХ.

   К 20 октября все обозы собрались в Васкнарве, у её стен раскинулся огромнейший табор из шалашей и возов сервов. Под стенами скопилось тысяча пятьсот двадцать семей, а это по самым скромным подсчетам не менее восьми тысяч человек. Более полутора тысяч возов в обоз. Их надо было срочно отправлять в слободу к Золотому, благо тот докладывал, что он сможет разместить, правда в тесноте, не менее десяти тысяч человек. Жилища для этого построены.

   К этой дате совместная оценочная комиссия оценила, по ценам Раквеле, все трофеи в 560 000 серебряных талеров. В связи, с чем одна доля для рядового участника рейдов составила 260 серебряных талеров. Для рядового участника добыча просто фантастическая. А приплюсовать к ней по 10 талеров серебром в качестве платы на каждого охочего человека из Пскова, то и вовсе оплата зашкалила за всё ожидаемую 'скобарями' добычу. Плюсом так же шли доли за геройство, командование и ранения. Слава богу, потери были не большие, из 'витязей' ни кто не пострадал, сыграли свою роль доспехи из титана и какое ни какое воинское мастерство реконструкторов. Из их боевых холопов погибли два человека и четырнадцать получили ранения различной тяжести, но ни одного тяжкого, с потерей боеспособности и работоспособности. Из охочих псковичей погибли четверо, да ранения, так же без последствий для работоспособности, после выздоровления, получили шестнадцать человек. Все раненые и родственники погибших получили обговоренную плату за кровь. По договоренности с псковичами оплату им производили из расчета 30% монетами, в счет оплаты остальных 70% выдавались товары. Всю стеклянную посуду, захваченную в изрядном количестве передали псковичам, из расчета её стоимости в три четверти от реальной. Свой отказ от стекла, реконструкторы мотивировали дальней дорогой, трудностями пути и опасением уничтожением или минимум повреждения большей части хрупкой посуды. Практически одним стеклом попаданцы и закрыли товарные расчеты с наемниками. Остатки 'скобари' добрали другим товаром, правда 'живой' товар им в счет оплаты не предлагался, да они и не просили его. Полоняники ценились наиболее дешево. Взрослого здорового мужика оценивали в два талера, бабу в один, красивую девку в три, максимум при особых статях в четыре талера, а детей и стариков ни кто и бесплатно брать не хотел. Правда, подростки с двенадцати до четырнадцати лет шли по половинке талера за голову, без учета их пола. 'Живых' денег, серебряных талеров для оплаты наемников было потрачено не так уж и много около 30 000 талеров, и это учитывая, что доли за кровь (вдовьи, инвалидные, за ранение), командирские и геройские выплачивались звонкой монетой, а не товаром.

   22 числа по суше вернулись 'командировочные' из Великого Новгорода. Ивлев-старший на совещании доложил, что они уже 14 октября дошли до Новгорода без потерь и не предвиденных проблем. Предсказанную проблему о не проходимости судов с большим водоизмещением решили, как и предполагали ранее, путем перегрузки груза в более мелкосидящие суда. Купцы не один не подвел и выполнили все, что обещали. Новгородцы помогли с наймом и покупкой речных судов, продажей или передачей на реализацию крупных морских кораблей, с взаимозачетом по стоимости судов. Часть груза состоящего из бумаги, вина реализовали в Новгороде. Оставшийся груз, в том числе и шесть с половиной душ полона, перегрузили на купленные и нанятые речные суда, а часть груза оставили на судах, которые и привезли груз в Новгород, сменив на них часть команды, боевых холопов и наёмников псковитян на наемные новгородские команды. Команды были усилены мужчинами невольниками, которых посадили на весла. И речной караван из более чем двухста судов уже 17 октября вышел в путь, не заходя в Новгород и сведя до минимума общения с новгородцами. Караван возглавил Бугров, который и доведет его до Нижнего Новгорода, а часть, везущих металлы и зерно, со своими приказчиками и плотниками с охранной сотней отправить до пристани Самар, где возведут временные амбары для хранения груза. Так же он обещал, по планируюемому пути перехода на Яик развезти по маршруту следования сено, практически до самого верховья речки Самара. Серебро, из полученного от продажи товаров и части морских судов, для закупки сена и оплаты его доставки Ивлев-старший Бугрову отсыпал. По словам Бугрова волоки они успеют пройти до того как начнут становится реки. На Волге им даже первые легкие морозы не страшны. Все равно Волга станет не ранее начала декабря. Тем более все время они намерены идти на веслах, а где возможно то и помогая парусами, по Волге еще в помощь и течение будет.

   Наемных псковичей, до истечения срока договора, 24 октября отпустили домой, рассчитав их за весь период, оговоренный в договорах, и перевезя их за счет клуба из Васкнарвы в Псков, на судах реконов по Чудскому озеру. Каждый из них вез домой товара и монет не менее чем на 270 серебряных талеров. Что являлось для них не слыханным богатством. Ведь доход небогатого дворянина в Европе шестнадцатого- семнадцатого веков был примерно 120 талеров в год. Придворные художники, поэты, музыканты получали жалование 200-400 талеров в год. Профессиональный солдат-наемник нанимался в наёмные армии за 3-5 талера в месяц, но жалованье часто задерживали. В 1550 году Иван Грозный учредил первый в России мушкетёрский род войск - Стрелецкие полки. Попасть туда было очень сложно, так как помимо хорошей физической силы и выносливости, нужно было уметь пользоваться мушкетом, который в это время для большинства людей, представлял сложное техническое изделие. Из-за не правильного пользования мушкетом солдат мог покалечить не только себя, но и своих товарищей. Царским стрельцам из элитного Московского полка было положено высокое жалование- 4 рубля в год (в середине XVI века из талера чеканили примерно 45 копеек, то есть менее 8 талеров). Столько же 4 рубля в год составляло минимальное дворянское жалование, боярам из поместного ополчения. Стрельцы же в других городах получали за год всего два рубля, а пушкари - рубль. Единственное, помимо денежного жалования, им выдавали ещё хлебное довольствие. В мирное время помимо несения караульной службы, стрельцы могли заниматься мелкой торговлей и ремёслами. Жалования гражданского населения тоже были не высокие. Ремесленник, приказчик, писарь в приказе получал 40 копеек в месяц; плотник, каменщик порядка 15 копеек. То есть простой рядовой наемник получил за раз сумму равную жалованию элитного воина почти за тридцать четыре года службы. Было от чего прийти в замешательство 'скобарям'. И когда, перед отъездом, Черный в прощальной речи поблагодарил их за верную службу и обмолвился, что в начале ноября они начнут набирать новых наемников в количестве не менее чем пяти сотен для службы в течении трех лет, с оплатой рядовому воину в пять талеров в месяц, с питанием, форменной одежной, а впоследствии и с оружием и броней за счет работодателя, но с выездом на другой конец Руси, на Камень. Ему сразу поступило не менее полутора сотен предложений о заключения договора. Черный ответил, что пока им воины не нужны. Но если они не передумают, то где и к кому обращаться в Пскове они знают. Свиридов так и сидел в Пскове и занимался вербовкой наемников и поверстыванием боевых холопов.

   25 числа, наконец, немного подмерзла грязь, и Ушаков привез от Золотого давно ожидаемую грамоту наместника Плещеева на проезд по русским землям бояр, идущих из набега в Ливонские земли, ведущих полон и везущих добытые в набеге трофеи до слободы Ямм-на-Желче. И уже 26 табор сервов под охраной двух сотен всадников и чутким руководством Черного, перешли ливонско - русскую границу и вдоль берега Чудского озера направились на Гдов и далее к Ямм-на-Желче. В замке Васкнарва осталось до полутора сотен воинов под командованием Полухина. В замке остался и 'генеральный штаб' 'витязей', тот же Полухин, Басманов, Брусилов, Воротынский, Крупнов, Лазарев, Ушаков, Сенявин, Монахов и Пирогов. Которые пока появись пауза в рейдах, стали разрабатывать планы ухода из Ливонии и 'громкого хлопанья дверью' перед уходом. Ситуация застыла, 'витязи' временно прекратили набеги на ливонцев, а последние в свою очередь только после последних октябрьских погромов оценили степень угрозы наглых и задиристых московитов. Начался этап сбора войска, выход в поход на захватчиков назначен по мере установления хорошего зимнего пути.

  Замок Васкнарва. 01-09 ноября по новому стилю 1552 года РХ.

   Первого ноября вернулся Черный и с ним конные сотни сопровождения обоза и две временные учебные сотни вновь поверстанных боевых холопов. Третьего числа три конных сотни, из них две новичков, для их обкатки в боевых действий, ушли в очередной рейд, на западное побережье Чудского озера. Погуляли славно. По неоднократно отработанным схемам взяли штурмом, разграбили и сожгли дюжину малых вассальских замков, согнали с деревень, спалив их, сто пятьдесят семь семей сервов, которые погнали к себе в замок. Дополнением к ним приложились сто тридцать восемь душ пленников из числа замковой прислуги и еще сорок пять сменивших хозяев кнехтов. Разжились дополнительно тридцатью семью конями годных для боя, прихватили монет в общей сумме 41 000 серебряных талеров и привезли иного имущества: оружие, доспехи, посуда, мебель, одежда, ткани, зерно, другие продукты питания и сельскохозяйственного производства. Всего по минимальной оценке этого иного имущества привезли на 143 000 талеров серебром. На следующий день по проторенному пути Васкнарва-Гдов- слобода Ямм-на-Желче ушел обоз из сервских возов, везущих глав семей, их семьи, животину и другой немудреный скарб сельского раба. Суда 'Чудской флотилии' попаданцев засновали челноками между Васкнарвой и пристанью у Ямма-на-Желче, перевозя трофеи крайнего рейда и семьи рыбаков с северного и северо-западного берегов Чудского озера с их немудреным скарбом. 4 ноября в разведывательно-диверсионный выход в полном составе ушла группа Полухина. Согласно плана разработанному 'ГШ' попаданцев, Нарву решено было основательно 'пощипать', при этом штурмом её не брать, у реконом элементарно не хватало сил и средств для захвата такой мощной крепости с таким крупным гарнизонном: сам нарвский фогт Эрнст фон Шнелленберг, брат-казначей, десяток братьев рыцарей, более трех десятков, точнее подсчитать было не возможно, они постоянно то приезжали, то отъезжали, рыцарей полубратьев, их оруженосцы, сотня наемный рейтар, две сотни орденских кнехтов, одна из них конная. Да сам нарвский магистрат содержал наемников: полусотню рейтар, четыре сотни пеших кнехтов порядка полутора сотен пушкарей при не менее чем ста шестидесяти пушек разного калибра. Согласно плану магистрат Нарвы решено просто рэкетнуть. Для чего взорвав таллиннские, ивангородские ворота и пару башен, захватить одной-двумя сотнями таллиннские ворота, выставив, в поле за таллиннскими воротами, в пределах видимости с нарвских стен муляжи пушек и воинов, увеличив их в количестве не менее чем в три раза, вручив каждому воину по два чучела. Так же имитировать атаку и со стороны реки, отправить 'Чудскую флотилию' загруженную муляжами пушек и чучелами воинов. И опиралась на это потребовать от бургомистров и магистратных советников выплатить откупное в сумме 400-300 тысяч талеров серебром, пригрозив в случае не выполнения требований о выкупе разнести сперва из пушек стены и сам нижний город, а потом спалить и верхний замок. Для минирования выбранных объектов и ушли полухинцы. Тем более только у них имелись в снаряжении пластит и радиовзрыватели с подрывмашинкой и они лучше всех могли ими пользоваться. 5 ноября флотилия вернулась не пустая, в её трюмах и палубах находились почти шесть с половиной вновь нанятых воинов, а если точнее, то шестьсот сорок шесть человек из Пскова и его не только ближних, но и дальних окрестностях. Ядро вновь навербованных охочих людей составляли те три сотни псковичей, которых рассчитали, и отпустила домой еще 24 октября. С учетом времени затраченного на дорогу туда и обратно, они практически не были дома. Только заскочили, передали заслуженное вознаграждение, помылись, поели, переночевали и назад к вербовщику, заключать новый договор-ряд, на воинские услуги, теперь уже сроком на три года. Кроме наемников с флотилией прибыли и вновь поверстанные боевые холопы в количестве ста двадцати пяти человек. Все как на подбор молодые парни от 16 до18 лет не старше. По словам Ушакова два нефа завернули в Ямм-на-Желче, имея у себя на борту двадцать крестьянских семей, из числа псковских переселенцев рискнувших сменить место жительства. Прибывшим наемникам провели строевой смотр и медицинский осмотр, переформировали сотни по более единообразному вооружения и доведя их до необходимого количества личного состава, сотня - значить и должно быть сто бойцов. Назначили командиров из числа 'витязей'. Вновь поверстанных боевых холопов не стали сводить в постоянные подразделения, ведь юридически они принадлежали разным хозяевам и обязаны были воевать под командой своего хозяина. Данных бойцов свели во временную учебную сотню, где и проводили с ними курс молодого бойца, предварительно все им объяснив и про их неумение и что их хозяева специально свели всех вместе для их совместного обучения и что по мере обучения они будут, служит у тех с кем заключили ряд. Тем более подобное уже было отработано ранее, две первые сотни неплохо проходили обучение ратному мастерству без отрыва от производства. В своё время попаданкам пришлось немало потрудится, на одной древней механической печатной машинке, найденной в доме у Курковых и перевезенной в слободу вместе с частью учебников. Однако, благодаря их труду, в настоящее время у Свиридова имелись стандартные бланки договоров-рядов на повествование в боевые холопы желающих.Уже с именами, фамилиями, отчествами и подписями бояр-работодателей. Таких договоров от имени каждого из мужчин попаданцев было составлено по три десятка пар, за исключением Басманова, на имя которого изготовили бланков для найма трех сотен будущих артиллеристов. Свиридову оставалось только вписывать в оба экземпляра договора данные вновь поверстанного боевого холопа, дать ему их на подпись, заверить свидетелями и в канцелярии псковского посадника. После чего, там же и при тех же свидетелях передавал новому боевому холопу причитающееся ему по ряду серебро и назначать дату, время и место куда вновь поверстанный был обязан прибыть с 'вещами', в связи с эпидемией это время составляло не более полутора часов. Пока данная схема работала без сбоев.

   7 ноября выполнив задание, без потерь, вернулась группа Полухина. И 9 ноября, ещё до рассвета, 1250 ушкуйников сущей ушли в рейд на Нарву. А флотилия отошла от Васкнарвы в сторону Нарвы только после полудня, имея на борту еще 500 воинов.

  г. Нарва и её окрестности. 09 ноября по новому стилю 1552 года РХ.

   Пробуждения для большинства жителей Нарвы в этот день было очень похоже, их разбудили ряд мощных взрывов прозвучавших рано на рассвете, когда восходящее солнце еще только окрасило на востоке линию горизонта в розовый цвет. Но стража западной стены города, была разбужена еще раньше, когда в предутренней дымке караульные заметили начавшееся строится и изготавливающееся к бою чужое войско. Почти вся стража собралась на предвратной башни, с которой и рассматривали неожиданно появившегося врага. От вражеского строя отделился отряд всадников в двести и направился к воротам. Не доезжая до линии поражения ядрами пушек или арбалетными болтами, отряд остановился. От него отделись пара всадников. Подъехав на пятьдесят шагов к воротам, один из них поднял рог и затрубил. Дождавшись высунутых голов между зубцов башни, второй громко закричал по-немецки с ливонским акцентом требуя старшего. Сержант, не высовываясь из башни, на том же языке, ответил ему из бойницы, что он является старшим над стражниками города Нарвы в данном месте и в настоящее время. В ответ на эту речь посланник разразился речью:

  - Я Прослав, десятник замковой стражи васкнарвский фогта фон Шварц. Мой господин фогт фон Шварц требует, что бы ты передал его послание бургомистрам города Нарвы Иоахиму Крумгаузену и Герману тур Моэлену. И передал на словах, что он требует с магистрата и жителей города Нарвы отступного в сумме четыреста тысяч серебряных талеров за не уничтожением его войском города Нарвы. На принятие решения мой господин даёт час времени. В случае не принятия данного требования город будет взять штурмом, жители проданы в рабство, строение сожжены. Послания я привязал к болту. Ловите.

   Закончив речь, парламентер снял с луки седла взведенный арбалет, вложил в ложе болт, с закрученным вокруг него листом бумаги, перевязанного бечевой. Поднял арбалет и выстрелил навесом в сторону городской стены. Подождав минут десять, Прослав опять закричал: - Сержант, ты получил послание?!

  -Получил!- крикнул в ответ сержант.

  -Отправил посыльного к бургомистрам?!

  -Отправил!

  -Мой господин ждет ответа!- После этих слов парламентеры повернули своих коней и поскакали к отряду сопровождения.

   Присоединившись к отряду, десятник подъехал к стоящему несколько впереди всаднику, видимо это и был фогт, что то докладывая ему, по-видимому, передавала состоявшийся разговор. По окончанию доклада, фогт махнул рукой, десятник отъехал и встал в строй. Так враги простояли, смотря друг на друга минут пятнадцать - двадцать, но как только горизонт на востоке зарозовел, грохнули один за другим три взрыва. Первый сдвоенный взрыв вынес из проезда надвратной башни наружные ворота и внутреннею решетку, клубы пыли окутали башню. Пара последующих раздались в боевых казематах последовательно в левой и правой от ворот башен, пушки которых прикрывали своим огнем ворота. От взрывов башни разрушились и осыпались на землю кусками камня, кирпича, дерева, металла, когда-то бывшего пушками. Видимо кроме пластита взорвался и порох, хранившийся в башнях на случай отражения вражеского нападения.

   Еще не осела пыл от первых сдвоенных взрывов, а двести всадников, стоявших перед воротами, пустили коней в намет и полетели к воротам. Доскакав до них, они спешились и споро, быстро забежали под арку открытых взрывом ворот. Не встречая сопротивление, заняли воротную башню, мимоходом добив раненных, контуженных и просто оглушенных защитников, споро разбежались в обе стороны по стене, до обрушившихся башен, заняли их развалины, дорезав уцелевших стражников, проникли на противоположные, через развалины, участки стены и захватили ни кем не охраняемые башни, следующие после рухнувших, начав заклепывать находящиеся в них пушки. На все ушло около 30-40 минут. И когда еще через полтора часа вернулся посланник от магистрата Нарвы, забежавший в воротную караулку, расположенную около привратной башни, со стороны города, ситуация для горожан ухудшалась прямо на глазах. Захватчики расширили длину стены, отошедшую под их контроль, сейчас они контролировали всю западную стену, включая обе угловые башни. Стражник, однако, попытался выполнить данное ему Крумгаузеном указание, но его, ни кто не стал слушать. Просто вручили повторное письмо и выпнули пинком под зад, Прослав на словах приказал привести для переговоров обоих бургомистров и большинство, а лучше всех магистратных советников и секретаря магистрата с казначеем. Еще примерно через час появилась процессия городских чиновников, прикрываемая стражниками города. Среди пришедших стражников выделялись одеждой, броней и оружию орденские кнехты. Видимо нарвский фогт решил помочь магистрату в отражении нападения на город. Ни одна из высоких переговорных сторон благоразумно не вылазила на открытое место. От имени глав делегаций их слова выкрикивали воины, имеющие сильные, громкие голоса, укрывавшиеся за повезами. Первым закричал стражник:- Бургомистры и магистрат города Нарвы желают знать, кто вы такие? Фогта Васкнарвы достопочтенного брата - рыцаря Дитриха фон дер Штайнкулья, они отлично знают, ни кто из вас разбойников не похож на него.

  -Да нам и ни надо походит на фон дер Штайнкулья, мой господин НОВЫЙ фогт Васкнарвы фон Шварц приказывает вам до полудня собрать 400 000 полновесных талеров серебром. В противном случае он возьмет Нарву штурмом как до этого взял штурмом Раквери с его замком, замки Тоолсе, Васкнарва и более четырех десятков других замков и монастырей. Жители этих городов и замков тоже похвалялись. И где они, и где их имущество, и где их дома? Вскоре вассал господина фогта возьмет штурмом Ивангородские ворота. И тогда господин просто войдет в город и возьмет сам все, что ему нужно. И даже намного больше. Как видите за стеной стоит наше войско, числом более четырех тысяч, со множеством пушек. Да по реке более двух тысяч приплывут. Что вы можете противопоставить им? Господин может и сейчас захватить ваш город. Но он очень добр и жалеет жизни своих воинов. Мы знаем, что у нарвского фогта и в городской страже служат добрые воины, и они как овцы на бойне гибнут не будут. За свои жизни они возьмут с нас цену. Господин не хочет без нужды губит преданных ему воинов.

   В ходе речи представителя нападавших, к Крумгаузену и тур Моэлену подбежал посыльный стражник.

  -Господа бургомистры. Беда. Сверху по реке спускаются корабли, насчитали не менее двух- трех десятков, палубы которых просто забиты кнехтами. Да и трюмы тоже не пустуют, судя по осадке первых трех нефов и двух коггов, в них так же множество кнехтов. Сержант просит прислать на подмогу стражников. Иначе он не сможет удержать стену.

  -Откуда там кнехты? Чьи они?- повернувшись к стражнику, спросил Крумгаузен.

  - Не могу знать господин бургомистр. Только они явно с недобрыми намерениями плывут к нам.

  - Да что ты его спрашиваешь Иоахим? Сам что ли не понимаешь, что это обещанный разбойным фогтом его вассал.- обратился к Крумгаузену второй бургомистр.

  - Герман, а вдруг это все же не те корабли? - ответил тур Моэлену первый бургомистр.

  В это время глашатай захватчиков закончил свою речь. И как будто дождавшись окончания его речи со стороны реки донеслись раскаты орудийных выстрелов. Бургомистры переглянулись.

  -Господин капитан,- обратился Крумгаузен к капитану городской стражи, входившего в делегацию муниципалитета к Талинским воротам.

  -Срочно берите две трети городской стражи и к Ивангородским воротам. Не дайте им захватить их. Всех людей на воротную башню. Господин секретарь, срочно пошлите в Верхний замок посланца к господину фогту фон Шнелленбергу. И попросите его выделить в город дополнительно как можно больше кнехтов, желательно под командованием кого нибудь из братьев- рыцарей. Выполняйте ради господа нашего живее. А то этот разбойник и правда начнёт штурм.

   Только получившие поручения чиновники ушли их выполнять, как вскоре прибыл второй гонец от сержанта Ивангородских ворот. На этот раз это был не сопливый, только что нанятый стражник, а уже не молодой убеленный сединами ветеран.

  -Дозвольте обратиться господа бургомистры?- начал он. Тур Моэлен, молча махнул рукой, мол, говори да по быстрее.

  - Господин сержант докладывает, что по реке по её течению спустился вражеский флот в количестве двадцати пяти вымпелов. На трех нефах и двух коггах имеются пушки. Остальные корабли это в основном лоймы, имеются по паре-тройке ушкуев и дракаров. На палубах полно воинов. Почти все корабли встали на якоря выше по течению в видимости стен. Нефы и когги подошли ближе и обстреливают стены из пушек. Но пока к пристаням пристал один когг. С него высадилось около сотни кнехтов. Которые захватили три купеческих нефа, стоявших у пристаней и стали захватывать склады, стоящие около реки. Господин сержант попытался сделать вылазку, чтобы не допустить разграбления имущества уважаемых купцов. Но разбойники пушечной и мушкетной пальбой и арбалетными болтами отбили вылазку. Одиннадцать стражников погибли, девятнадцать, в том числе и господин сержант получили ранения. Разбойники подошли к воротам и прячась за повезами, требуют открыт ворота и впустить их в город. В противном случае грозятся всех стражников в башне перерезать.

  -Идиот! - Закричал Крумгаузен. - Да пусть хоть все товары проварятся в преисподнюю. Так рисковать городом. О чем думал этот тупоголовый сержант, открывал ворота перед врагами. Ну, если он выживет, то мало ему не покажется. Он отдаст все своё имущество в счет погашения ущерба купцам.

  -Успокойся Иоахим - обратился к коллеге тур Моэлен. - Подумаешь сержант -деревенщина ворота приоткрыл. Так ведь ни чего страшного не случилось. Ну побили маленько стражников, новых наберем. Сержанта идиота ранили, выздоровеет и будет отрабатывать долг за разграбленный товар. Главное, что разбойники в город не ворвались. А ты иди к себе в башню - обратился второй бургомистр к посланцу.- Туда как раз должен господин капитан городской стражи прибыть с оставшимися стражниками, вот он тебе и укажет чем заняться. Все. Иди.

   Не успел ветеран скрыться с глаз, как к бургомистрам подошел воин в белом орденском плаще. И не успел он открыт рта, как Крумгаузен воскликнул: - Ну наконец но брат-рыцарь господин фогт направил Вас. Сколько кнехтов Вы привели с собой. Где они? Почему я их не вижу?

  -Господин бургомистр, я не привел Вам кнехтов, я пришел по приказу господина фогта забрать ту полусотню, которую он Вам предоставил в помощь.

  -Как, почему? Фон Шнелленберг как орденский фогт обязан защищать город. Я требую, что бы городу были предоставлены кнехты для защиты города, его граждан, их жизни, здоровья и имущества.

  -Господин Крумгаузен. Я передаю слова моего фогта. Господа бургомистры и магистрат города Нарвы. С 1391 г. магистрат был реорганизован и освободился от опеки фогта. Магистрат получил право распоряжаться городскими средствами. Все это было сделано по просьбе и согласия магистрата и жителей города Нарвы. Фогт Ливонского ордена в соответствии с данными договоренностями отвечает только за защиту и оборону Верхнего замка. За защиту и оборону города отвечают бургомистры и магистрат города Нарвы. На что им даровано право, собирать городские налоги и распоряжаться ими. Содержание орденского гарнизона в Верхнем замке происходит за счет средств Ливонского ордера, которыми и распоряжается нарвский фогт. От магистрата города Нарвы для оплаты строительства укреплений Верхнего замка и содержания кнехтов не поступило ни одного медного пфеннига. Господин фон Шнелленберг просил передать, что он забирает выделенных кнехтов для обороны орденского замка. Бургомистры, магистрат и горожане города Нарва могут укрыться за стенами Верхнего замка без оплаты за предоставленное убежище.

   С этими словами орденский рыцарь повернулся спиной к бургомистрам и не слушая их криков и голосовых попыток задержать уход кнехтов, скомандовал, находившихся вокруг бургомистров и их свиты орденским кнехтом, построится и следовать как можно скорее в замок. После чего, не оборачиваясь, зная, что ослушаться его приказа кнехты не посмеют, не спеша пошел по улице в сторону Верхнего замка. За ним, на ходу выстраиваясь в колонну по три, потянулась полусотня кнехтов, временно передана фон Шнелленбергом бургомистрам и магистрату для усиления обороны Нарвы.

   Отошедшие не более чем на шестьдесят шагов орденцев остановила серия взрывов, раздавшаяся со стороны реки. Все как по команде и орденцы и горожане повернули головы в сторону взрывов. Где-то там, примерно на линии городских стен поднимались три шапки пыли и дыма, причем срединная дымо-пылевая туча поднималась как раз из района нахождения Ивангородских ворот. Облака дыма и пыли по-разному подействовали на орденцев и горожан. Если последние ещё не менее пяти-семи минут пребывали в каком-то оцепенении, то орденский кнехты, подчинялась команде брата-рыцаря, споро перешли с шага на бег и побежали, все время, по мере возможности убыстряя бег, в сторону Верхнего замка.

   Выйдя из оцепенения, бургомистры послали пару, из оставшихся при них стражников, к Ивангородским воротам, разузнать, что там произошло. Примерно через полчаса посланники вернулись. Уже по их бледным лицам и фигурам, выражающим растерянность и почти панику, было видно, что произошло что-то ужасное. Один из пары стражников, на вид более пожилой, дрожащим от волнения или страха голосом начал докладывать: - Господа бургомистры. Враги взорвали Иваногородские ворота и пару прикрывающих их башен. Привратная башня и остатки двух других башен, а так же стена между ними захвачены врагами. Они начали поворачивать находящиеся в башне пушки на город. Ни господина капитана, ни кого-либо из стражников не видно. Видимо, они все убиты. Город беззащитен и фактически захвачен врагами.

   От этих слов бургомистры и их окружение бледнели буквально на глазах. Видимо этот разбойный фогт не врал о судьбе Нарвы и её жителей. Да дьявол с ней с Нарвой и её горожанами. Что будет со мной, моими близкими. Примерно так думал каждый из слышавших эти слова. Тем более что и соглядатаи уже доложили, что на кораблях находится не менее двух тысяч ратников. Да на поле за Талинскими воротами стоить рать не менее трех- трех с половиной тысяч воинов, при не менее чем полутора сотнями пушек. И откуда этот фон Шварц взялся сам и набрал такое огромное войско в пять с половиной - шесть тысяч ратников. Ведь по численности оно практически такое же, как население самой Нарвы с орденским гарнизоном и населением округи в придачу. Тут и думать не стоит. Надо срочно соглашаться с его условиями. А то сожжет город и заберет намного больше, чем запросил сейчас. Тем более что уже доложили, захватчики приступили к очистке припортовых и портовых складов и других строений. Собранное сносят на захваченные, на пристани корабли, лодки и на свои суда волокут часть собранного.

   Крумгаузен кивнув своему 'рупору', подошел к углу дома, стражник-'рупор', выскочив несколько вперед, на середину улицы и укрывшись за повезом, стал транслировать слова бургомистра васкнарвцам.

  - Эй, кто нибудь ответьте.

  -Что тебе надо сын греха?

  -С Вами хочет говорить господин бургомистр Нарвы Иоахим Крумгаузен.

  -Ну так пусть говорит, мой господин ему не запрещает.

  -Господин Иоахим хочет беседовать с господином васкнарвским фогтом фон Шварцем.

  -Мой господин фон Шварц, слушает его.

  -Передайте господину фогту, что бургомистры и магистрат города Нарва согласны с его ультиматумом. Только сумма указанная господином фогтом очень велика для маленькой и бедной Нарвы. В городе просто нет такого количества серебря.

  -Их светлость господин герцог фон Шварц (решил повысить своего патрона Прослав, хотя он подозревал, что его господин не простой московитский боярин, а не ниже князе, что при переводе на европейский табель о титулах, по мнению Прослава соответствовал титулу герцога). Указывает, что не подобает бургомистру города торговаться, как зеленщице, на рынке торгующейся за каждый пучок зелени. Герцог согласен выслушать Вашу сумму.

  -Город может собрать не более пятидесяти тысяч талеров.

  -Это оскорбление их светлости. Не менее трехста восьмидесяти тысяч полновесных серебряных талеров. Иначе воины господина фогта сами возьмут то, что ему причитается.

  -Если мы очистим казну города, то наберем не более ста тысяч талеров.

  -Господин фогт спрашивает, с какого конца начать проверять город на наличие в нем серебра.

  -Даже если заберем из магистрата все подсвечники и парадную посуду, присоединив и свою посуду, то и тогда не наберем более ста пятидесяти тысяч талеров.

  -Его светлость согласен, но интересуется, господа бургомистры и магистрат могут посоветовать, с каких сторон поджигать Ваш бедный город? Не менее трехста пятидесяти тысяч полновесных серебряных талеров.

  -Ваша светлость у нас просто нет таких денег. Мы можем попросить горожан собрать серебро. Но и тогда мы не наберем такого количества.

  - Фон Шварц может взять не только серебро, но и золото и самоцветы. Но оценивать самоцветы будет его человек. И он может взять на себя труд сбора в городе затребованной суммы. Так и быть герцог добрый человек, пусть будет ровно триста тысяч полновесных серебряных талеров.

  -Но это все равно огромная сумма. Мы не соберем её. Если Вашу светлость устроить меньшая сумма в двести тысяч талеров. То эту сумму мы сможем собрать в течении трех часов.

  -Попросите у фон Шнелленберг. Эрнст одолжи на бедность Иоахиму и Герману пару сотен тысяч талеров. Последнее слово моего господина двести пятьдесят тысяч полновесных серебряных талеров и не талера меньше. Время два часа. А это Вам напоминает, что время идет.

   После этих слов пушки с Талинской и Ивангородской привратных башен дали залп в сторону города. Пушенные наугад не каленые ядра, проламывали стены и крыши зданий, что они разрушали внутри этих строений, ни кто из присутствующих на переговорах не видел.

  - Если через два часа в Талинскую башню не внесут двести пятьдесят тысяч полновесных серебряных талеров, то эти пушки 'заговорят' вместо его светлости. И говорить они будут не менее дня. На второй день эти пушки и пушки его светлости начнут бомбардировку Верхнего замка. Так, что господа Вам отсидеться за его стенами не удастся. Пока будем проламывать стены замка, ратники господина фогта начнут проверку домов и опрос горожан для изъятия серебра, золота, самоцветов и другого ценного имущества. А поверти лично мне, спрашивать про серебро, золото и драгоценности они умеют и любят.

  -Передайте его светлости что мы выполним его требования в течении двух часов. Но просим его прекратить обстрел и разрушение города.

  - Мой господин уже сказал, что в течении двух часов ни одна пушка с его стороны не выстрелить, если его воинов не придется защищаться от нападения на них. Как вы могли убедиться господин фогт всегда, и во всем держит своё слово. Два часа господа. Через два часа Вас ждут с двухстами пятьюдесятью тысячи полновесных серебряных талеров в Талинской воротной башне.

   На два часа, какие либо действие враждующих сторон друг против друга прекратились.

  Еще до истечению двух часов по улицам ведущих к Талинской башни пошли процессии несущие один, редко когда два сундука или сундучка. Все сундуки и сундучки заносили в стоящую на ближайшем от ворот перекрестке лавку суконщика, где и оставляли их под охраной поредевшей городской стражи и секретаря магистрата, записывающего от кого, сколько серебра или золота с самоцветами принесли. По пришествию двух часов, когда воины, занимавшие Талинскую башню стали проявлять нервозность, со стороны главной площади показалась дюжина телег, загруженных мешками и сундуками. Телеги поравнялись с лавкой суконщика, казначей зашел в неё. Вскоре он вышел с секретарем, оба подошли к бургомистрам, переговорили, и казначей с секретарем пошли к башне, сопровождаемые всеми телегами, на которые пока они беседовали с бургомистрами, погрузили сундуки и сундучки из лавки. В саму башню их не пустили, но пропустили под арку ворот, откуда их не двусмысленно препроводила за черту городских стен. Отойдя и отъехав от бывших городских ворот, сейчас зияющих зевом пустой воротной арки, наровчани в сопровождении людей васкнарвского фогта, приступили к вскрытию мешков, мешочков, сундуков и сундучков. Пересчетом и взвешиванием их содержимого, оценки качества серебра, золота и самоцветов, а по самоцветам еще и их оценка. Это увлекательнейшее занятие продолжалось порядка трех часов. Однако и бургомистрам скучать не пришлось, их так же 'пригласили' лично к господину фогту для беседы, которая и прошла в пристроенной к башне караулке стражи в 'теплой' и 'дружеской' обстановке. В ходе, которой бургомистрам было предложено доплатить не достающую сумму от первоначально озвученного выкупа и сумму за беспокойство господина фогта. Учитывая, бедственное положение присутствующих на переговорах господ Иоахима Крумгаузена и Германа тур Моэлена, другая сторона в лице васкнарвского фогта фон Шварца согласна получить не доплаченные суммы в рассрочку с учетам процентной ставки по кредитам и проценту за пользования чужими деньгами, в равной доле в фиксированной сумме в пятьдесят тысяч полновесных серебряных талеров. Выплата должна производится в течении десяти лет, начиная с будущего года один раз в год первого сентября или ранее, но по личному письму господина фон Шварца, тем лицам которые будут указаны в письме. Доставка монет к месту их передачи ложится на магистрат города Нарвы. Если уважаемая противная сторона согласна, то пусть она даст распоряжение о доставлении в караулку соответствующего пергамента для двух экземплярах обязательства, большую и малую печати магистрата города Нарвы, чернила, перья, воск, книгу магистрата, для записи и регистрации данной сделки. А пока их подчиненные ходят за указанными вещами, господа бургомистры могут выпить вина из подвалов монастыря Раквели. Вот за такими заботами и прошли три часа. Пересчетчики как сдатчики, так и приемщики не сошлись в сумме. С серебром и золотом все было понятно, и ни каких разногласий не было. Золото принимали по весу из расчета один грамм золота за пять грамм серебра. Хотя реальное соотношения стоимости золота к серебру было 1/10, а не 1/5. Но цену устанавливает сильнейший. А вот с оценкой самоцветов сдатчики и приемщики не сошлись в цене. По мнении приемщиков, сдатчики безбожно завысили их цену. А сдатчики считали, что это приемщики существенно занизили цену камней. Решил как всегда в споре сильнейший. В этот раз им был фон Шварц. Он просто встал на позицию приемщиков и обязал сдатчиков донести недостачу в тридцать тысяч полновесных серебряных талеров, в течении получаса. На этом спор и прекратился. А пока казначея и секретаря магистрата пригласили в караулку, где секретарь написал в двух экземплярах обязательства, заверил оба экземпляра малой печатью города Нарвы, сам заверил их своей подписью, а присутствующие при этом оба бургомистра и казначей так же приложили к экземплярам обязательства свои руки, подписав их. После скрепили оба экземпляра большой печатью города Нарва на красном воске. И произвели регистрацию данной сделки, записав её в книгу магистрата. В итоги этих манипуляций на свет появился любопытный документ, наверное, в данное время единственный в своём роде.

   ОБЯЗАТЕЛЬСТВО.

   'Бургомистры и магистрат города Нарвы обязуется ежегодно в сентябре первого числа или в другую дату, но по личному письму-требования господина фон Шварца, выплачивать его светлости герцогу фон Шварцу пятьдесят тысяч полновесных серебряных талеров за его охрану города и обязательства не захватывать город Нарву, его граждан и их имущества. В случае не исполнения в выше указанный срок бургомистрами и магистратом города Нарва этого обязательства, магистрат и граждане города будут обязаны кроме оговоренной суммы, дополнительные передать его светлости герцогу фон Шварцу пятьдесят тысяч полновесных серебряных талеров в счет оплаты понесенных его светлостью расходов по ожиданию оговоренной выше суммы за охрану и не захват города Нарвы, его граждан и их имущества. Данное обязательство составлено в двух экземплярах. Первый экземпляр передан его светлости герцогу фон Шварц. Второй экземпляр передан на хранение в магистрат города Нарва. О чем сделана запись в книги магистрата города Нарва. Дано в городе Нарва. Года 1552 от рождества Господа нашего Иисуса Христа, месяц октября числа 5. Заверено малой печатью города Нарва подписями Первый бургомистр города Нарва Иоахим Крумгаузен Второй бургомистр города Нарва Герман тур Моэлен Казначей магистрата города Нарва Яспер Ронберг Секретарь магистрата города Нарва Давид Гильхен Скреплено большой печатью города Нарва'.

   После подписания обязательства каждая из сторон получила по экземпляру.

   Двенадцать телег с выкупом под смешанной охраной сотни кнехтов васкнарвского фогта и оставшихся боеспособных четырех десятков городских стражников по улицам города направились к Ивангородских воротам, достигнув которые, выехали через них к реке на причалы, с которых в течении часа и перегрузили выкуп в подошедший неф. На него же перешли и полсотни боевых холопов с десятком 'витязей', для охраны. Неф под охраной одного когга тут же отчалил от пристани и направился вверх по реке. Суда ни куда не заходя взяли курс на слободу Ямм-на-Желче. Телеги вернулись к городскому въезду у Таллинской башни. Еще через час стражники в сопровождении казначея с секретаря магистрата привезли на трех телегах и принесли на спинах штуки шелка, парчи и бархата, три тысячи золотых монет флорентийских флоринов и венецианских цехинов вес обоих монет составлял примерно 3,5 грамма и обе монеты чеканились почти из чистого золота 986-я проба. На аверсе флорентийского флорина был изображён цветок лилии (герб Флоренции), на реверсе - Иоанн Креститель, покровитель города. На аверсе венецианского цехина был изображен Христос в мандорле (овальный нимб, обрамляющий фигуру Христа), на реверсе - коленопреклоненный дож, принимающий из рук святого Марка знамя. Замученные расчетами казначей с секретарем согласились считать по весу две золотые монеты за один талер. По оценке переданных тканей споров не было. Штуки материи размотав, перемерили и смотали обратно, после чего упаковав, уложили в телеги. По окончанию улаживания споров и передачи остатков выкупа, обоз из пятнадцати телег, запряженных парой лошадей, направился к так и стоявшему в отдалении войску васкнарвцев, пустые телеги с лошадьми ни кто и не подумал, вернут стражникам. А те так же и словом не обмолвились о возврате упряжек. Около 18 часов основная часть войска с обозом, оставив в заслоне около пяти сотен кавалерии, пошли в сторону Васкнарвы. Вместе с ними снялась с якоря и флотилия захватчиков и стала удаляться от города вверх по реке. А к 19 часам мирно снялся и ушел и конный заслон. Так закончился для жителей Нарвы этот день 9 ноября 1552 года от рождества Христова. Потери города были огромны. Уничтожена практически вся городская стража. Полностью разрушены две башни и повреждены четыре башни из них две воротные, городской стены. Уничтожены двое ворот и две воротные решетки. Исчезли часть пушек с башен западной и восточной частей городской стены, а оставшиеся не пригодны к стрельбе, заклепаны затравочные отверстия или их стволы полностью разрушены взрывами. Повреждены три десятка домов. Разграблены полтора десятка складов и уведены три нефа с товаром. Так же ушли с захватчиками пять лойм. И самое главное казна города была опустошена, а состояние большинства его граждан уменьшилось на значительные суммы. По скромным оценкам реально разбойники забрали серебра, золота, драгоценных камней, товаров и судов с животными не менее чем на 300-330 тысяч серебряных талеров. Сумма поистине огромная, астрономическая, но все же не смертельно. Бургомистры и магистрат собрались, посовещались и пришли к выводу, что в течении года положение можно исправить. Не все так плохо, пока идет торговля и торговые пути идут через город.

  Замок Васкнарва. 10-20 ноября по новому стилю 1552 года РХ.

   Сухопутный обоз втянулся за стены Васкнарвы далеко за полночь 10 ноября. Разгружать телеги не стали, получше укутав рогожами не большую добычу и забрав мешочки с цехинами и флоринами, оставив караулы в таборе сервов, возы которых расположили за стенами замка, в уже обжитом предшественниками месте, разошлись спать. На обратном пути, прошлись по оставшимся не выселенными деревням, где и собрали сервские семьи, перегнав их к Васкнарве. Иные кавалерийские отряды гнали возы с сервами до самого утра. Речной караван прибыл еще 9 ноября около 22-23 часов, но тоже не стали разгружаться, а выставив часовых, легли спать.

   Утро 11 началось с сеанса радиосвязи с Золотым, который доложил, что выкуп им встречен, проведен в слободу и помещен в хранилище. Все готово к окончательному переселению остатков 'витязей' с их боевыми холопами в слободу. Подготовка к путешествию на Урал идет согласно планов. Купцы, которым заказывали волов и коней, заказ выполнили и вчера пригнали его в полном объеме. Да же немного завысили его. Пригнав 250 волов и 160 коней. Но это не беда. С купцами полностью рассчитались за заказанных и пригнанных сверх заказа животных. Расчет производился 50% товарами, а 50%, с учетом ранее выданного аванса, серебром. Швидко осмотрел стадо и табун, животные здоровы, признаков какой либо болезни не обнаружено. Так только уставшие и похудевшие от дороги. Но в течении месяца они придут в норму и наберутся прежних сил. Потом начался подсчет добычи привезенной и приведенной из набега на Нарву. Кроме серебра, золота и драгоценных камней на сумме равную чуток больше 220 000 серебряным талерам, уже прибывших в слободу. В Васкнарву привезли 3000 золотых монет, это примерно 10,5 килограмм чистого золота. Три до верха нагруженных телеги дорогой материи - шелка, бархата, парчи, на сумму никак не меньше чем 30-35 тысяч талеров серебром. Да к ним полтора десятка телег, а с ними три десятка рабочих коней. По дороге собрали дополнительно шестьдесят семь семей сервов. Их возы со скарбом и живностью стояли табором у стен замка. Соответственно ни кто и не думал оценивать имущества сервов. Самую главную ценность для попаданцев представляли сами сервы и их семьи. На реке взяли три нефа и пять лойм с товарами. Да на складах лежащий товар прибрали. Товар был традиционен для данной местности: местное полотно различного качества от парусины и грубой холстины, до того же тонкого и выбеленного льняного полотна. Недорогие привозные сукна и хлопчатобумажные ткани из Фландрии и Франции. Стальные, железные топоры, пилы и другой строительный инструмент. Метизы, а по-простому кованные железные, медные и почему-то литые бронзовые гвозди и скобы различных размеров. Небольшое количество самих слитков железа, по виду из Швеции, так же свинца, олова и меди. Бухты и связки пеньковых веревок и канатов, разного сечения и длины и сама пенька. По-немногу воска, меда, зерна, поташи и иных товаров традиционно ливонского экспорта. В общей сумме стоимость товаров составила еще не менее 86 000 серебряных талеров. Про два с половиной десятка уведенных лодок и рыбацких баркасов ни кто и не вспоминал и не оценивал их.

   Тут же навалились заботы о сборе в путь. На стало время покинут стены замка. Для чего начать подготовку для выполнения плана Золотого-Полухина о продаже замка Васкнарва и земель вокруг него, и минимизирования какого-либо ущерба России от этой сделки. А по -простому продать замок, деньги получить, самим уйти, а замок разрушить. Да притом, что бы и на них нельзя бы было подумать или, во всяком случае, доказать. Вот и приходилось думать, как взорвать и сжечь замок, когда самих в замки не будет, по причине ухода из него и нахождения далеко от замка, в пути. При этом переведя подозрения за уничтожение замка на другие лица.

   Во исполнения этих предложений и были разработаны мероприятия сведенные в план минирования Васкнарвы, закладки в неё мин и огненных фугасов с часовым взрывателем. Намечены четыре объекта минирования: сам замок, ворота стены и пара орудийных башен. В каждый из объектов планировали заложить по одной мине, не связанной с другими минами, интегрированной с огненным фугасом. Для этого подобрали точки закладки, наметили необходимые объемы материала, заготовили его, разработали и запустили в массы легенду - прикрытия проводимых работ. Все упиралось в часовой механизм. Но вот 14 ноября с утра Золотой по радио доложил, что механизм разработан, размножен в четырех экземплярах и к вечеру с другими частями и компонентами адских машинок прибудет по озеру в Васкнарву. Груз прибыл до места в срок и без потерь. Вот теперь можно приступать к осуществлению плана 'Продажа'. Для чего не пожалели и отпустили одного из монахов монастыря Кольк, направив 15 числа его с письмом к бургомистрам Нарвы. В котором от имени васкнарвского фогта предлагали магистрату Нарвы купить за 50 000 полновесных серебряных талеров замок Васкнарва. В противном случае обещалось перекрыть путь кораблям по реке. Способ перекрытия реки был выбран довольно оригинальным. Разобрать замок по камешку, а камни сбросить в русло реки. Последствия, уменьшения глубины русла и не возможность проводить по ней ни чего крупнее лодки. Магистрат думал недолго и уже 17 ноября прибыл старый знакомый секретарь магистрата Давид Гильхен. С предложением о принятии условий господина фогта и встречи 18 ноября в полдень на полпути между Нарвой и Васкнарвой для заключения договора о продажи замка и передачи оплаты. Возражения не последовало, но выдвинуто одно дополнительное условия. Встреча должна состоятся на полпути между замками, но обязательно на берегу Нарвы. Гильхен согласился с условием, и отбыл в Нарву. Встреча состоялась, как и планировалась. В ходе, которой был заключен договор между васкнарвским фогтом фон Шварцем и магистратом города Нарвы в лице городских бургомистров Иоахима Крумгаузенаи и Германа тур Моэлена. В соответствии, с которым принадлежащий господину фон Шварцу, по праву владения замок Васкнарва на реке Нарва продавался магистрату года Нарва за 50 000 полновесных серебряных талеров. Фогт обещал, покинут замок со всеми своими людьми, не причиняя замку ни каких разрушений 21 ноября 1552 года от РХ. А магистрат города Нарвы в лице казначея магистрата Яспера Ронберга, в этот же день принять замок и выплатить господину фон Шварцу оговорённую сумму в 50 000 полновесных серебряных талеров. Текст договора и его условия устроили обе стороны, подписали договора, обменялись экземплярами, на которых Гильхен сделан надписи о их регистрации в книге магистрата. Сделай эту запись и без каких-либо эксцессов разъехались в разные стороны, одни на север, другие на юг. Да и кто бы сомневался. Расчет Золотого и Полухина на торгашескую натуру руководства Нарвы полностью оправдался. Заполучить в свои руки весь путь по реке Нарва, даже не законно прикупив краденную чужую собственность. Да это такая мелочь, перед замаячившими прибылями. А деньги, что деньги, серебро, которое можно найти. Тем более кто больше вложит в проект, тот и больше получит от прибыли. Так что талеры для такого дела в Нарве нашлись.

   По приезду в замке началась бешеная деятельность. Упаковывались остатки имущества, переносились на суда. Снимали со стан пушки, перетаскивали их на корабли. По окрестным рыбацким деревням, разъехались разъезды, сгонявшие их обитателей с семьями с насиженных мест. Уже с утра лодки, баркасы рыбаков, нагруженные семьями и имуществом рыбаков, под управлением глав семейств, отходили от ливонского берега и брали курс на устье Желче, по пути сбившись в одну лодочную 'стаю' под присмотром нефа с воинами и находившегося на каждом плавсредстве боевого холопа новых хозяев. До 20 ноября вывезли все оставшееся имущество, эвакуировали замковую челядь, всех окрестных рыбаков и оставшихся серовов с их семьями, живностью и иным имуществом. В Ямм-на-Желче на судах ушли все пешие воины и по сущее конные, осталась одна сотня конных боевых холопов 'витязей' и один неф с командой, вооруженный четырьмя пушками-бомбардами.

   20 числа началось минирование замка. Удалив под благовидным предлогом, переезд из замка в Ямм-на-Желче, аборигенов, только одни попаданцы перенесли в выбранные точки, либо в заранее вырытые ямы рядом с фундаментом (башни и ворота), либо так же заранее выложенные в подвале каморы, с добавленной в раствор сажей (здание самого замка) бочонки с порохом. Распределив его от 200 до 1000 килограмм в одной закладке. Использовали смесь порохов, как трофейных германской выделки, так и собственного производства. Первые опытные партии данного пороха, для использования их в пушках и пищалях совершенно не годились, по причине не равномерного горения. Но для использования в минах подходил намного лучше, чем пушечный порох. После чего затащили сами адские машины, представляющие из себя деревянные кубы со сторонами в два метра. В которых на высоте метра от дна кубов на деревянных брусьях и были смонтированы 'миниатюрные' часовые механизмы. Все эти бронзовые шестеренки и стальная пружина были смонтированы с обыкновенным кремневым мушкетным замком, который и выступал в качестве детонатора. При спуске, кремень выбивал искры, которые поджигали пороховую затравка, поджигающую в свою очередь, селитряные шнуры (в замке) или один шнур (в башнях и воротах). Отводные шнуры в замке были отведены к еще одной пороховой мине, заложенной в противоположном углу подвала. Оба шнура, для страховки, маскировались выложенными в полу подвала перекрытыми желобами. Для защиты от сырости шнуры поместили в бумажные просмоленные трубки, сами желоба перед закладкой шнуров и их перекрытием камнями, проложили сухим мхом. Основные шнуры отходили на противоположный от часового механизма бок куба. Шнур был выложен змейкой на полосе бумаги метровой длины, закрепленной над налитой в куб огненной смеси, состоящей из смеси сосновой смолы, селитры, дегтя и скипидара. Бегущий по шнуру огонь, пережигал полосу бумаги, падал на смесь, поджигал её и через отверстие, в боковине разделившись на два, для надежности, уходили каждый к своему бочонку. Для защиты от сырости шнуры, выходящие наружу из куба, так же поместили в просмоленные бумажные трубки. Третьей страховкой являлся огонь от огнесмеси, который в случае погасших обоих шнуров, все равно доберется до бочонков с порохом. Для усиления огневого воздействия к бочонкам с порохом подставили по паре бочонков с огнесмесью. Для уменьшения испарения из огнесмеси скипидара, кубы закрывались плотной деревянной крышкой. Щели между крышкой и кубом обмазали смолой. Ямы закрыли плахами, засыпали землей, на которую уложили камни пола. А в замке, проемы, оставленные для вноса в каморы мин, заклали камнем, с примешанной в раствор сажей. Закладку, как и планировали, произвели за сутки до часа 'Х', то есть до часа покидания замка. Согласно расчетов, проверенных при испытании часового механизма, его завода хватало минимум на четверо суток. Заводились эти часики 'ключиком', более похожим на ворот, чем на привычные для попаданце ключи для часов. К вечеру минирование было закончено, часовые механизмы заведены примерно на четверо суток. Мины замаскированы. В замке остались одни голые стены. В целях безопасности ни кто из 'витязей' или их людей в эту ночь в замке не ночевали. Кто ночевал на нефе, а кто в палатках, в лагере на правом берегу Нарвы.

   Замок Васкнарва. 21 ноября по новому стилю 1552 года РХ.

   Как и было договорено, утром 21 ноября около 8 часов у ворот замка Васкнарва раздался звук горна, оповещающий обитателей замка о прибытии представителя новых хозяев замка. Но замок уже был пуст. Продавцы появились со стоящего около правого берега Нарвы нефа и из расположенного на том же берегу воинского лагеря. Наплавной мост был перекинут через Нарву и по нему перешли на левый берег четыре десятка воинов. Другие в это время выстроились у моста, вдоль правого берега. Кто с мушкетом или с арбалетом, а два десятка конных одетых в полные рыцарские доспехи, построились в колону по двое напротив моста. Неф снявшись с якоря подошел по ближе к левому берегу и развернулся бортом, из-за которого выглядывали жерла стволов пары бомбард. От делегации Нарвы в составе полутора сотен пеших кнехтов, полусотни рейтар, и сотни наемных конных кнехтов, отделилось полтора десятка всадников, во главе с казначеем магистрата Яспером Ронбергом, и направились к перешедшим Нарву воинам. Сошедшись, на расстоянии пяти метров оба отряда остановились, и Ронберг заговорил первым.

  -Приветствую досточтимого фон Шварца.

  Вместо фон Шварца, опять громко зазвучал голос Просла.

  -И мой господин желает тебе здравствовать господин казначей. Господин желает сразу перейти к тому делу, ради которого он здесь встречается с тобой. Посылай в замок людей, пусть они осматривают его, подтверждают, что господин фон Шварц сдержал своё слово и передаёт тебе замок в целости. После этого составите и подпишете передаточную грамоту. Обменяетесь её экземплярами. Вы передадите, мы получим серебро. Проверим и пересчитаем монеты. И разойдемся миром.

  -Хорошо, передай своему господину, я согласен. Сейчас наши люди осмотрят замок. После чего мы встретимся и продолжим.

   С этими словами наровчане отъехали к основной группе, а фон Шварц со своими людьми остался на месте. Тут же, видимо для рыцарей, с правого берега принесли три кресла, стол, за который они и сели в креслах. Простые воины большей частью расселись прямо на землю. Но десяток из них по очереди всегда оставались на ногах и прикрывали большими щитами господ рыцарей и своих товарищей.

   Пока продавцы бездельницами. Покупатели носились, лазили по замку, пролезали во все закутки от крыши до подвалов. На тщательнейший осмотр покупки ушло более двух часов. Но всему когда-нибудь приходит конец. Окончился и этот осмотр. Старшие осмотровых групп, подходили по очереди к казначею и докладывали ему. После приема докладов от всех групп, Ронберг сел на коня и в сопровождении тех же всадников, охранявших его в первую встречу, направился к продавцам. Не спеша преодолев разделявшие их сто метров, не слезая с коня, заговорил, обращаясь к фон Шварцу.

  -Господин фон Шварц, наши люди осмотрели замок. Вы не выполнили условия договора. Замок пуст, в нем нет ни одной скамьи или стола. Все пушки замка так же исчезли. Не говоря уж о порохе и ядрах к ним. В замке, вообще нет ни каких припасов. В этой ситуации, я не могу выплатить вам оговоренную в договоре сумму. И только ради сохранения с вами хороших отношений и формального соблюдения договора, я согласен выплатить вам 500 талеров.

   При приближении наровчан, воины фон Шварца встали и окружили сидящего господина и его рыцарей двумя рядами. При произнесении речи Ронбергом ни один из рыцарей даже не поменял позы, как сидели развалившись в креслах, так и продолжали сидеть. После окончания обвинений казначея, стоявший за господским креслом Прослав, наклонился к нему, выслушал его и выпрямившись ответил, периодически наклоняясь и выслушивая новые слова.

  -Ваши обвинения беспочвенны. Где в тексте договора записано, что мой господин обязан оставить в замке мебель, припасы, в том числе порох, ядра к пушкам и сами пушки. В договоре ясно записано, передаётся только сам замок, то есть его строения в не разрушенном состоянии. Никаких разрушений вы не нашли. Значить вся ваша речь направлена на обман и попытку бесчестно не заплатить за проданный замок. Мой господин считает, что в связи с нарушений магистратом города Нарвы условий договора, выразившемся в попытке не оплатить оговоренную сумму за покупаемый замок Васкнарва на реке Нарва, договор между ним и магистратом Нарвы разорван. И он не считает себя связанным какими-либо ограничениями по отношению к бесчестным негодяям и мерзавцам из нарвского магистрата. Посему он предлагает в качестве вашей компенсации за ваш бесчестный поступок, спешится и передать ему ваших лошадей. В противной случае картечь пушек нефа, сметем большую часть ваших всадников, ведь от них до нефа не более пятидесяти метров. Потом в дело вступят мушкетеры и арбалетчики. После первых залпов, к нему подойдут две сотни бронированной конницы, которые и закончат то, что не доделают картечь и пули. Они вырежут оставшихся в живых ваших молокососов. Лошадей после этого конечно будет поменьше, но зато привезенное вами серебро, ваши доспехи, оружие, скомпенсируют убыль в конях. Как вам такое будущее будущее.

   Услышав эти слова и осмотревшись по сторонам, увидев неф, пушки которого смотрели на его всадников, стоящих на правом берегу реки шеренги стрелков мушкетеров с дымящимися фитилями и арбалетчиков с взведёнными арбалетами и уложенными в ложе болтами. Две колонны бронированных всадников, стоявших на правом берегу на против моста. Казначей явственно побледней, видимо сумел просчитать свои шансы уцелеть в описываемой бойне и её реальность. И признай осуществления бойни реальной, а свои шансы уцелеть в ней крайне не значительны. Страх выразился не только в бледности но и слова с трудом давались Ронбергу, спазмы страха сдавили горло и не только мешали говорить, но и затрудняли дыхание. И речь была прерывеста.

  -Господин...Ваша светлость....Вы не правильно меня поняли....Я приношу извинения.... Серебро сейчас принесут.... Вы совершенно правы.... Мои претензии были не обоснованны... Вот Ваши талеры, пусть воины Вашей милости проверять и пересчитают монеты..

   Пока он говорил и махал руками, от основного отряда отделились четверо всадников, везущих два сундучка. Подъехав и спешившись, они передали сундучки кнехтам фон Шварца, которые их тут же открыли и стали пересчитывать, попутно проверяя концы монет, чтобы они не были обрезанными. Пересчитали и осмотрели деньги достаточно быстро, в течении получаса.

   По окончанию данной приятной для воинов процедуры, казначей, не читая, подписал оба экземпляра передаточной грамоты, заверив их малой городской печатью города Нарвы. Это так же вероятно был первый документ подобного рода в делопроизводстве 16 века. В нем, названом 'ПЕРЕДАТОЧНАЯ ГРАМОТА', было записано следующее:

  'Бургомистры и магистрат города Нарвы в лице казначея Яспера Ронберга приняли от бывшего васкнарвского фогта господина Михаэля фон Шварца замок Васкнарва на реке Нарва в целом, не разрушенном виде. И передают господину фон Шварцу в счет оплаты за купленный замок, в соответствии с ранее заключенным договором, полновесные серебряные талеры в сумме 50 000. Претензий к сохранности замка Васкнарва у покупателя к продавцу не имеется. 1552 год от Рождества Христова, ноябрь число 21'. Заверено малой печатью магистрата города Нарва. Подписями: Казначей магистрата города Нарва Яспер Ронберг. Герцог Михаэль фон Шварц.

  Передав серебро и подписанную грамоту, Ронберг попытался отъехать от фон Шварца и его воинов, однако был остановлен окликам Прослава.

  -Господин казначей. Вы забыли передать фон Шварцу своих лошадей, за причинённые вами ему оскорбления.

   Ронберг не говоря ни слова и смотря на фон Шварца, слез с лошади, бросив повод одному их своих сопровождающих, и пешком пошел к основной группе своих подчиненных. Подойдя, дал команду быстро передать всех коней людям фон Шварца. Команду хоть и с неохотой выполнили и рейтары и кнехты, передавши своих коней в течении получаса новым владельцам. Правда снявших с лошадей седла и уздечки, команда была передать только коней, а не сбрую с ними. Да и трудно было ожидать какой-либо иной реакции на данное распоряжение. Ведь вся амуниция, доспехи, оружие и кони в том числе первоначально покупалось нанимателем и выдавалось наёмнику. Минимальная сумма необходимая для снаряжения солдата в те годы была 5-7 талеров. На эти деньги снаряжали новобранца в пехотные войска, выдавая ему, обычно шлем, нагрудник, пику и меч и иную амуницию. Всё это было корявенькое, ржавое. Как самое дешевое. И магистрат не применил сэкономить на воинском снаряжении. А новобранцам и выдавали всегда самое дешёвое, так как они, по сути, являлись "пушечным мясом". Кто ещё пойдет к таким жмотам на службу. В набеги не ходить, добычи не видеть. Хотя возможность получить в бок кусок стали, все же велика. Охрана купцов это тоже опасно. А дальше всё просто: молодой солдат либо погибал в первом сражении, либо, если он оставался в живых, он "одевался" с трофеев, как неприятельских, так и с павших товарищей. Ведь единой формы одежды, как и вооружения нет. Поэтому ветераны были не только разодеты, но и имели отличное оружие. Отборные части ветеранов всегда берегли и бросали в бой, только, когда решалась судьба сражения. Такой же подход был и к снаряжению конного новобранца в рейтарские части. Стоимость амуниции наёмного всадника составляла 15-20 талеров. Разница от стоимости снаряжения пехотинца - это стоимость лошади. Вот так и получилось, что магистрат наэкономил и набрал вместо опытных, но более высокооплачиваемых ветеранов, практически, ни чего не умеющих, но более дешевых новобранцев. Черный сразу ухватил качество нарвского войска и правильно рассчитал их реакцию на опасность, подкреплённую демонстрацией силы. А так же мысли и действия Ронберга, знающего цену своему воинству. Тем боле и психологию самого казначея успели уже просчитать: торгаш, финансист, но ни в коей мере не воин. И в подобной ситуации, откупится, но не будет стоять насмерть.

   Вот и все. Замок продан, деньги получены, новые владельцы зашли в твердыню. Пора и домой. В колонну по трое и на мост через Нарву. Три последние тройки перегородили щитами мост. Пока их товарищи обмазывают смолой настил моста, канаты- связки и бревна самих плотов. Отступая по мосту, забрасывали на настил факелы, от которых сразу занимались обмазанные смолой канаты и дерево. Дождавшись, когда мост хорошенько разгорится, и перегорят канаты удерживающие мост на левом берегу, перерубили подобные канаты на правом и мост превратился в кучу пылающих плотов, которые яркими кострами поплыли по течению в Финский залив. Неф поднявшись чуток по выше, перешел к правому берегу, на него погрузили имущество лагеря, сундучки с серебром, пеших воинов, в том числе на неф взошел Черный с Белых и Подопригорой. Седых с конной сотней и трофейной полуторасотней коней по суши через Гдов, направились в Ямм-на-Желче. Туда же взял курс и неф. Оставив на левом берегу Ронберга с его рейтарами, кнехтами и принадлежащий магистрату города Нарва замок Васкнарва.

   Слобода Ямм-на Желче. 22 ноября - 01 декабря по новому стилю 1552 года РХ.

   К вечеру 21 подошли по озеру к устью Желче. В темноте решили не соваться в реку. До утра встали на якорь, благо рельеф дна в этом районе Ушаков, бывший в этом рейсе капитаном нефа, изучил хорошо. На утро вошли в реку и около 8 часов уже швартовались к одному из десятка настилов, около слободы. И уже через 40 минут 'витязи' сидели во вновь построенной горнице, на втором этаже 'господского комплекса'. И вкушали пищу и питьё. Заодно Черный узнавал свежую информацию. Седых со свой сотней благополучно прибыл в слободу ночью, после полуночи и сейчас отсыпался. Трофейных коней приняли, обиходили и определили на конюшни. Завтра с утра планируется перегнать в Псков, привезший Черного неф и остальные посудины, и выставить на торг, пока озера не покрылись льдом. А то по утрам в заводях по бережку водичку уже и ледком прихватывает. В слободе всему населению, а это более 10 000 человек, крыш над головой хватало. Двух-трех этажные казармы для воинов и дома-общежития для полона себя оправдали. Хоть и в достаточной тесноте, да в тепле. И еще один плююсь, меньше домов, меньше дров на их отопления уходит. Которые сперва надо заготовить в лесу, доставить в слободу, центрального отопления еще нет. А это отвлечения ценного человеческого ресурса и растрата еще более ценного времени. Опасения Пирогова о возможной эпидемии, при таком скучивании народу, к счастью не оправдались. И в этом несомненно полностью заслуга Пирогова и девчонок-медиков из его медико-санитарной части. Лишь жесткая, а местами и жестокая санитарная политика, до пяти десятков плетей за нарушения санитарных правил, принесла свои плоды. При поступлении новых поселенцев, все, вне зависимости от пола, возраста, положения проходили медосмотр, прожарку одежды, помывку в бане. Для ливонцев, к выходцам из Русских земель это относилось в меньшей степени, но если находили при осмотре вшей, то и им, перед помывкой в бане, удаления всех волос, исключение составляли женщины, если они соглашались намазать волосы на голове серной мазью и посидеть так в платочке с полчасика. Благо мази из трофейной серы наготовили достаточно. Ну а если несогласная посидеть с 'сатанинским запахом', то и с головы волосы долой, как и с других частей тела. Потом баня, стирка одежды, мытьё тела. И дальше еженедельная баня всем. Бабам стирка одежды. Мытьё горячей водой посуды после каждого приёма пищи, ошпаривания её кипятком. Мытьё перед едой рук. И так далее, вроде обычных для людей 20-21 века действий, на которые не обращаешь внимание, совершаешь мимоходом. Но в тоже время выполняешь вложенные с девства в сознания простые правила гигиены (санитарии). Вот здесь то и приходилось применять при постоянном контроле за соблюдением этих правил и жесткость и оправданную жестокость. Благо рыцари за пару веков хорошо потрудились в плане вбитые в подсознание своих рабов, что приказ господина, закон для раба. И сервы и прислуга хоть и с трудом, не понимая мотивов попаданцев, но выполняли требования новых хозяев со всей возможной старательностью, вбитую им и их предкам крестоносцами. Певцов, Петров и Лаптев организовали литейку и с десяток кузниц. В литейке из трофейной меди и олова сварили 'пушечную бронзу', благо состав не сильно многокомпонентен, десять частей меди на одну часть олова, из которой отлили полупудовые 'единороги'. Правда, канал ствола приходилось лить, а не высверливать. Ну нет пока в распоряжении металлистов нужного станка и двигателя к нему. Но пока и таких орудий хватало. По две пары установили на каждую угловую башню, и шесть штук впихнули в воротную. Начали лить четверть пудовые 'единороги', попутно изготавливая для них лафеты на полозьях. В кузнях из шведского железа, опять-таки трофейного, полным ходом ковали бердыши, кинжалы, тянули для байданы проволоку, оковывали нижние концы миндалевидных щитов, которые тут же рядом изготавливали столярные мастерские, под общим руководством Комина. В них же полным ходом развернулось изготовление саней и перестановка телег сервов с колесного хода на полозья. По весне полозья снял, колеса, захваченные с собой, поставил, и езди опять, вози грузы. Рядом с воротами, вытянувшись вдоль частокола, стоял барак 'мануфактуры' по производству валенок. Да почему 'мануфактура' в скобках, это и была мануфактура, с разделением всего производства на отдельные операции, выполняемые одним и тем же работником. Валенки катались до десяти-двенадцати пар в день. К этому времени гдовские работники выполнили оговоренные работы и получив расчет уехали к себе в Гдов. Работавшие с ними сервы и замковые слуги, теперь уже самостоятельно продолжали строительные работы. Расширяли хлева, конюшни. Продолжали работы по укреплению слободы. Хотя вокруг слободы уже были возведены стены из 'кит' и частокола, но по частоколу дооборудовался боевой ход, перекрывался навесом, прорезали и укрепляли бойницы. Так что мужики без работы не сидели. Да и бабы с детишками не бездельничали. Большинство баб, девок и девочек постарше шили исподнее, форменные штаны и гимнастерки для боевых холопов. Другие управлялись на общей кухне, ухаживали за скотом, за которым им помогали ухаживать мальчики. А пацаны постарше во все помогали своим отцам и старшим братьям на строительстве, в лесу, кузнях и мастерских с мануфактурой.

   Через пять дней после возвращения Черного в Ямм-на-Желче, 27 числа, до слободы дошла весть о том, что замка Васкнарва на Нарве более не существует, на его месте раскинулись обгоревшие руины из кирпича и камня. Это все, что осталось от некогда мощной твердыни после взрывов и пожаров. Причину взрывов и пожаров, случившихся в ночь на третий день приобретения замка новыми хозяевами, ни кто не знал, ведь из всего гарнизона замка числом более полутора сотен кнехтов, рейтар с мушкетерами и пушкарями в живых осталось менее десятка. И то все оглохшие, оглушенные, израненные и обожженные. И только недели через две, после появление первой информации, стали доходить слухи о причинах катастрофы. По мнению Нарвского магистрата, вся вина возлагалась на покойного коменданта замка и его погибших воинов. Это же надо же быть такими олухами, чтобы на второй день после завоза в цитадель пороха, умудриться взорвать его вместе с замком и собой. По свидетельству выживших, первоначально взорвалась северо-западная артиллерийская башня, через небольшой промежуток времени рванули расположенные рядом с ней ворота. Третьей взрыв произошел в подвале самого замка примерно через полчаса после первого. От этого взрыва замок, как ранее до него башня и ворота с укреплениями около них рухнул и сразу был объят пламенем, языки которого вырывались из развалин. Через две-четыре минуты руины замка взорвались повторно, видимо огонь добрался до основного запаса пороха. И почти тут же за ним раздался последний пятый взрыв во второй юго-восточной артиллерийской башни. От которого она, как и её предшественница рухнула и сразу же была охвачена огнём. Сами взрывы, ни какого удивления не вызвали. Ведь буквально накануне в замок ввезли полтора десятка пушек с ядрами, картечью и большим количеством пороха, порядка десяти тонн. Который и растащили по замку. В артиллерийские башни поставили по полдюжины пушек, и на воротные укрепления установили три штуки. Соответственно и часть пороха распределили по подвалам башен и боевым казематам. Но большую часть от греха перенесли в подвалы замка, где и сложили в нескольких местах. Вот видимо этот порох и рванул в башне, а потом, наверное, искры от пожара попали в порох в других строениях. Хотя почему произошел первый взрыв, его причина, так ни кто в Нарве назвать и не смог. Все списали на безалаберность вновь набранных пушкарей, мушкетеров, кнехтов и рейтар, все сплошь дешевые в найме новобранцы, ни одного опытного, высокооплачиваемого ветерана. Видимо кто-то из них, косорукий, и обронил в порох огненную искру. О вине продавцов замка, ни кто даже и не говорил. Они в это время однозначно были уже далеко от бывшей орденской, а ныне принадлежащей магистрату города Нарва твердыни. Теперь можно было с уверенностью сказать, адские машинки фестивальщики строить научились. Правда с некоторым 'фельдфебельским зазором' по времени. Но и это хорошо. В декларируемой конструкторами точности часового механизма, время сработки механизма определялось как четверо суток, плюс, минус час. В указанный временной интервал взрывы почти вписались.

   27 ноября, сильно морозило, морозы в этом году сразу взялись за работу и Желче, ранее свободно бежавшая под холмом, сейчас лежала застывшей белой лентой. Все пространство, насколько хватало взгляда, было покрыто белым покрывалом, радующий взор какой-то первозданной белизной и ощутимой глазу пушистостью первого снега. Из-за холода Мечеслав почти бежал на пороховую мельницу, снежок поскрипывал под ногами, неосознанно подгоняя путника побыстрее попасть в тепло. Мельница, организованная 'химической' частью попаданцев, притулившуюся у подошвы восточного склона слободского холма, к которому по склону сбегала вьющаяся по свежему снегу тропинка, когда услышал как кто-то, сразу голос не узнал, зовет его. Обернувшись назад, вправо, он увидел как к нему быстрым шагом, переходящим в бег приближается Александр Граббе.

  -Командир - на бегу закричал Александр.

  - Слушаю тебя Александр Эдуардович- остановившись и обернувшись в сторону окликнувшего его человека Черный.

  -Мечеслав Владимирович, тут такое дело. Это моя вина. Мне нельзя было забывать. Я же профессиональный историк. Это моя вина.

  Черному надоело слушать не понятные самобичевание и оправдание.

  - Так Александр Эдуардович давай без интеллигентских соплей, коротко и ясно, что вы такое забыли, а сейчас вспомнили? Докладывайте.

  -Видите ли Мечеслав Владимирович, мы идем на Урал. Будем проходить по Волге и через земли бывшего Казанского ханства. А сейчас там как раз началось восстания марийцев и других бывших подданных Казанского хана против русских, то есть против нас. Так называемая первая череми́сcкая война прошедшая в1552-1557 годах. Сейчас как раз начались первые волнения в ноябре - декабре 1552 года. Объединённые силы лугомарийцев, горных марийцев и чувашей в ноябре на Волге побили гонцов и боярских людей, разграбили их запасы, побили купцов и пограбили купеческие товары. Царь Иван IV только в начале декабря узнает о бунте и получив известие, 20 декабря отдаст приказ о проведении ответной операции. Мурза Камай Хусейнов разгромит повстанцев, пленит 38 зачинщиков, которые впоследствии будут казнены в Казани. Окончательно подавать восстание только в мае 1557 года. -Вот это да. Получается, что мы сами с огромным и богатейшим обозом лезем в пасть к льву. Вот подарочек то чуть не преподнесли татарве с марийцами. Но делать-то нам не чего. Есть ввозная грамота, в которой нам отписаны земли на Урале и нигде более. Вот и нужно идти на свои земли. Так спасибо, что вспомнили об этом. Предупрежден, значить вооружен, как говаривали римляне. Идите, думайте, вспоминайте, что еще могли упустить, забыть из подобного. Ну а мы будем думать, и планировать путь, учитывая новую информацию.

   Поблагодарив Александра, и сделав себе в уме заметку поднять вопрос безопасной проводки каравана до места и необходимых для этого мерах, сегодня на вечерней планерке, продолжил свою пробежку до слободских ворот и от них до мельницы. На мельнице, представляющий из себя одноэтажный барак размерами 20х6 метров и высотой четыре метра, так же засыпанный уже успевшим потемнеть от сажи и угля снегом, собрался весь 'цвет химии' 'витязей'. Семейство Ивлевых в полном составе и примкнувшими к ним Костиным и Ивакиной с шестью пареньками, на вид лет по двенадцать-четырнадцать не более. Попаданцы о чем-то спорили, стоя около стола, с лежащими на нем листами бумаги и стоящей стеклянной посудой. А парнишки, каждый у своего стола что-то сосредоточенно отмеривали, смешивали, растирали, короче имели чрезвычайно рабочий вид. Черный знал, что за перегородкой с права от входа стоят мельничные жернова, перетирающие пороховую мякоть или дробящие пороховые лепёшки, которые вращают по переменке пара волов, выделенная химикам. И где-то там должны находиться еще как минимум полдюжины отроков, пошедших в обучение к химикам.

  -Здорово алхимики- с порога поприветствовал химиков Черный.

  -И вам не хворать- ответил за всех Ивлев-старший.

  -Чем порадуете? О чем спорите? Почему не дерётесь?

  -Начну по порядку. Черного пороха наготовили уже пятнадцать тонн. Более не надо. Можно сворачивать производство. Технологию отработали досконально. На новом месте при наличии сырья и оборудования развернём производство в течении суток. Спорим о бездымном порохе. Вернёё о нитроцеллюлозе и сырье по её изготовления. Где на Урале оно есть, в чем и где хранить кислоту, готовое вещество. А так же об итоговом продукте - пироксилине. Вообще вопросов хватает. Вот и решаем. По третьему, ответ короток, не дождешься.

  -А кроме порохов и других ВВ в чем-то подвижка есть.

  -Как не быть, есть. Например, средневековый заменитель аспирина сварганили. Продукт, правда 'грязноват' не чистая салициловая кислота. Но вывари из ивовой коры, выпари, концентрацию увеличили. Теперь по экспериментировать с дозами и можно Пирогову с его 'гаремом' передавать для применения. По другим направлениям зримых результатов нет. Пока только наметки, что да как.

  -Ну что есть, то есть. И то, что то. А вообще хорошо поработали. Теперь по пороху. Сворачивайте, оборудование, что не может быть вывезено, к уничтожению. Здание перед уходом сжечь. Порох паковать для длительного хранения в дальней дороге. Чтобы и молекулы воды не попало.

  -Да мы и так Владимирович пакуем тщательно. Вначале в простой бумажный мешок засовываем в просмоленный бумажный мешок. Оба мешка в бочонок. И только потом порох сыпем в мешки, завязывает не просмоленный, потом просмоленный, на него лист бумаги просмоленной ложим и склеиваем их между собой смолой. И сверху все это закрывает в бочонке крышкой и в обод. Технология просмоленной бумаги отработана Симоновым у себя в бумажной мастерской, хорошо зарекомендовала себя в васкнарвских адских машинках. Считаю, что и у нас не подведет.

  -Ну про Симоновскую просмоленную бумагу я знаю, просто не знал, как вы её еще использовать умудрились. А Симонов молодец, на ровном месте в течении месяца добился таки, поставил производство бумаги. Да и не одного как вижу вида.

  -Так он сейчас тоже рецептуры составляет и технологию отрабатывает - вмешался в беседу Костин. - А основное производство развернёт на Урале. Вот тогда и получим бумагу в товарном количестве и хорошего качества.

  - Я смотрю, вы где-то пробирки раздобыли - присмотревшись к стеклянной посуде, стоящей на столе спросил Черный. На его вопрос, опередив старших товарищей, ответил Ивлев-младший.

  -Да это геологи с шахтером нам по нашим эскизам наделали. А то взялись за опыты, а посуды нет. Хоть волком вой. Хотели уже трофейную приспособить. Да вот Игорь с Сергеем и Григорием услышали нашу беду, да поспособствовали, наделали посуды.

  -А что Молот с Кортышевым и Слепневым стекло стали варить? Вроде бы насколько я знаю у них ни чего путного не выходит.

  -Товарного стекла у них пока нет - ответил теперь старший Ивлев - они пока пробные, экспериментальные малые плавки проводят. Но подвижки уже есть. Это-то стекло как видишь еще мутное. Но сейчас по лучше получается. Особенно цветное. Прозрачное пока сварить не могут. Но рецептуру составляют, технологию отрабатывают. Так что на Урале, скорее всего с оконным стеклом будем.

  -Ладно я пойду, а вы Сергей Глебович, сегодня вечерком на планерку загляните, вопросик один неожиданно возник, нужно обсудить его.

  С этими словами полковник вышей из барака мельницы и спешно направился вверх, к воротам.

   Вечером на ежедневной планерки Черный озвучил информацию полученную днем от Граббе. Присутствующие на совещании задумались. Но вскоре Полухин спросил: -Командир, а чем в принципе проводка колоны по нитке в 20-21 веках отличается от этой же проводке в 16 веке?

  -Да по большому счету, Георгий, ни чем.

  -Вот и я так думаю. Охрана в обозе, и по флангам. И от блокпоста до блокпоста, ведем. Плюс разведка, передовой дозор, тыловое охранение. Да и самих возничих какими-либо арбалетами или пищалями вооружит. Научить, как заряжать, как стрелять, да в какую сторону. Пару-тройку залпов сумеют дать и то охране помощь.

  -Мысль интересная, но где мы личного состава на все блокпосты наберем, путь то не близкий.

  -А что если использовать опыт предков - вступил в обсуждение Басманов - в Великую Отечественную имелся опыт применения кочующих батарей. А сейчас гуляй-город, вроде начали против татар использовать. Вот и предлагаю творчески переосмыслить и применить. Примерно полусотня пехоты не менее половине с огнестрелом, остальные обязательно либо арбалет, либо лук, при десятке 'единорогов' с орудийными расчетами, это еще двадцать человек, плюс старший над артиллеристами, всего человек 70-80 не более. На полусотни саней с 'гуляй-городом', выдвигаются в заранее назначенную точку, занимающую по своему положению в данной ситуации, доминирующее положение и обустраиваются. Разворачивают блокпост. Обоз прошел. Тыловое охранение подошло. Блокпост свернули, на сани и опять в голову колоны. Получили указание на новую точку, приехали, развернулись, пропустили обоз и по кругу, пока не дойдем до места. Места развертывания нужно наметить уже сейчас. А конкретные точки установки блокпостов, посмотрит и наметит командир передового дозора, кстати, он должен быть не менее сотни кованой конницы. А лучше и по более, с конной артбатарей. Для оказания помощи блокпостам предлагаю создать штуки четыре мобильных мангрупп в составе конной полусотни. Ну и резерв из нас, оставшимися не задействованными, с добавлением наиболее подготовленными боевыми холопами, примерно в сотню кованой конницы. Если ещё останутся воины, то в голову и хвост колоны как усиление авангарда и арьергарда. Своих женщин, не задействованных в проводке обоза и детей мы намерены перевозить в переделанных автобусах и двух строительных вагончиках - бытовках. Я так понимаю в Курковке автобусы и вагончики начали переделывать. Для нас они самые наиболее охраняемые транспорты обоза. По старым землям Московского царства мы пройдем почти спокойна. Для местных чиновников есть царская грамота, а разбойнички на такой огромный обоз с такой большой охраной напасть не решаться. Хотя блокпосты надо начать выставлять сразу. Потренируемся в развертывание, свертывании, несению службы и привыкнем к этим действиям. А вот от Нижнего до Яика пойдут условно московские земли, тем более в Казанских землях бунт. Вот и предлагаю, во Волге идти в пять, а лучше в десять колоны, ширина русла позволяет. При самом широком расхождении колон займем метров сто, при средней ширине Волжского русла в километр. Для охраны транспортов с нашими детьми предлагаю использовать в крайних колонах БТР, 'Тигры' и УАЗ Батова, чуток доработав его и 'Тигры'. Транспорты с нашими в середине обоза, идут в центральных колонах. Если в пять, то в среднею колону ставим. От правого высокого берега прикроют транспорты с нашим имуществом и спереди и сзади пускаем 'Тигры' с 'Кордами' в самопальных башнях. От левого прикроем двумя рядами транспортов с имуществом и сзади БТР, спереди обшитый фанерой Батовский УАЗ с 'Печенегом' в такой же самопальной башне как у 'Тигров'. Башни так же можно изготовить из фанеры. Я её у Куркова много видал. Стрелы два листа фанеры не прошибут, да и пули из местных стрелялок в ней застрянут.

  -Костя- спросил оратора Полухин- зачем самопальный 'бронник' на самое опасное направление ставить. Логично на его место один из 'Тигров' поставить, а его на 'Тигриное' место.

  -Так я, Георгий, так понимаю, что Крупнов в 'Тигры' планирует пульты управления БПЛА поместить. Документы на твой груз я смотрел и два экспериментальных комплекта БПЛА в них видел. Вот и пусть идут с более безопасной стороны. Операторам легче будет запускать и садить самолетики. Могут в основном с круч пострелять из луков и все. Ну а уж аркан накинут практически не возможно. Хотя в теории можно. Но слева вероятность нарваться на аркан намного выше. Мои аргументы о месте 'Тигров' в обозе понятны, приняты.

  -Принимаю Кость - ответил Полухин.

  -Я тоже понял тебя Костя. 'Генштаб', проработайте поподробней привяжите к местности места блокпостов, примерные таблицы стрельбы для них составьте. Связь. Скорее всего, на каждый блокпост старшим нашего ставить придется. Рассчитайте, какое количество групп для блокпостов нужно. С постами разобрались. Теперь связи и разведка. Игорь Константинович- обратился полковник к Крупнову. -Связь это Ваша епархия. Сможете вы обеспечить связью все задействованные подразделения?

  -Сейчас не могу ответить. Не знаю количество задействованных подразделений которых необходимо обеспечить связью. Но при необходимости с полсотни групп близкой связью порядке не более десяти километров обеспечить смогу. Сопроводиловки на бригадный груз я не смотрел. Но предполагаю, что в нем что-то из связи имеется.

  -Георгий, рации в грузе есть.

  -Есть Командир.

  -Вот и покажи Игорю бумаги, пусть посмотрит какие, в каком количестве. Кстати у тебя там для разведки из техники что имеется?

  -Константин прав, пара экспериментальных комплексов беспилотных самолетов имеется, из Ижевска в бригаду на испытания отправили. Я мельком в бумаги глянул. В комплект пульт управления, пара самолетик, с рук, как модели запускаются и так же как они с парашютом садятся. Работают на электромоторах. В комплект так же входит компактный ручной электрогенератор для зарядки аккумуляторов. На самолетиках пара цветных мини камер, можно к ним дополнительно установить тепловизор и фотоаппарат, в комплект и они входят. Плюс ЗИПы с ремкомплектом, материалами для обслуживания и запасными камерами с тепловизорами и фотоаппаратами. Но как вся эта машинерия работает, я не знаю. У нас в бригаде таких нет. Видал БПЛА, но это такая дурра, не меньше самолета и стартует с катапульты на автомобиле. А эти ей богу как пионерские модели.

  -Так чего ты молчал? - заметил Мечеслав майору- Я тут голову ломаю, как дальнюю разведку обеспечить, а он молчит.

  -Так они же экспериментальные. Кто знает как пойдет. Да и работать мои парни на них не умеют. Мы же грузчики - охрана. И дальняя разведка с них не получится, у них лимит по времени до трех часов. Это радиус полета примерно 25-30 километров.

  -Про дальнюю, я это так для красного словца сказал. А так такого радиуса и времени нам хватит за глаза. Игорь опять по твоей части. Посмотри с Георгием. Да и привлеки Семенович Анну, она же инженер связист и Ивушкину Алену-хиппи. Она по образованию почти радиоинженер. Вот и подтягивай их к себе. Из связистов профи у нас ты один более менее в этой аппаратуре понимаешь и она половинка профи-связиста. Подготовь для полного профи. И Семенович понатаскай по рациям, а то она работала в сотовой компании, рации подзабыла, все мобилами занималась. Заодно будут операторами БПЛА. Кстати если комплекта два нужны ещё два помощника для основных операторов. Подбери, кого нибудь из наших женщин и обучи.

  -Понял командир, только я и сам-то на них работать не могу.

  -Не боги горшки обжигают. Выполнял. Теперь переходим к текущим хозяйственным вопросам.

   Пока тягловая часть населения работала, служивая то же не сидела без дела. 'Витязи' продолжали занятие с холодным и огнестрельным оружием сами и учили своё воинство. Крайний набор боевых холопов, сто двадцать человек, был произведен от имении Басманова. Ряд на закуп в боевые холопы заключали на бланках с его установочными данными и росписями. Вся усиленная сотня и поступила под командования подполковника, которых он и начал обучать премудростям артиллерийской науки. Сперва как зарядить, прицелится, выстрелить из 'единорога'. Как его обслуживать, как перевозить, быстро из походного положения изготовить к стрельбе и из боевого положения перевести в походное. Стрельбе из блокпостов типа 'гуляй город' и с полевого лафета. Попутно обучая математике, 'дружинному письму', обыкновенному письму по правилам начала 21 века. Ведь по меркам века 16 все попаданцы за исключением Граббе, были не грамотны. Если с трудом они могли прочесть текст грамот или книг, то написать, что-либо по правилам грамматики 16 века они не могли. Вот и пришлось переучивать 15-18 летних парней с русского письма на 'дружинное письмо'. Но все равно с середины ноября по первую декаду декабря 'витязи' почти отдыхали в срубленных для них домах, за надежным тыном из земляных 'китов'. Днем мужчины фехтовали саблей, бердышом, копьем. Тренировались в стрельбе из лука, арбалета, пищали, мушкетов, пистолетов, палили из пушек. Тренировали воинов. А вечерами чем заняться. Темнеет рано, развлечений, ни каких. Невольные путешественники сквозь время стихийно стали собираться вечерами в большой горнице на втором этаже центрального дома 'господского комплекса'. Говорили о своем прошлом - будущем. О планах в этом мире. Как часто бывает среди туристов, ролевиков, реконструкторов и иных людей проводящих хоть какое-то время на природе, у костра, нашлись несколько человек с гитарами. Каждый исполнял свой репертуар. Белых в основном пел песни Высоцкого и группы 'Каскад'. Молот Окунджаву, Визборна, походные песни бардов. Брусилов включал в свой репертуар песни из кинофильмов, которых знал множество как советских - российских так и иностранных. Волков и Медведев пели песни собственного сочинения. Ивлев Александр исполнял старый питерский рок. От обладателей гитар не отставали и другие одновременники, каждый, кто умел, пел, что-либо своё. Так и коротали долгие зимние вечера. При этом готовясь к далёкому пути. Забивали лишний скот, солили, коптили, морозили мясо, сало. Продавали не нужную рухлядь и вещи. Паковали необходимые в пути и на новом месте вещи. Начинали укладывать в сани и увязывать груз, который можно держать на холоде и он был не нужен в настоящее время. Для перевозки женщин и детей изготовляли закрытые возки, для двойки лошадей, отапливаемые маленькими печурками- буржуйками на опилках.

   Так и жили в трудах и учениях пока не встали реки. В этом году морозы на псковщине пали сразу сильные, по ощущению, не ниже 15-20 градусов по Цельсию. Хотя их ни кто не измерял, из-за отсутствия у попаданцев термометра. Желче как то стала сразу, в одну ночь. Еще вчера по реке шла шуга, а сегодня вся водная гладь застыла, кое-где блестя из под снега чистыми зеркалами льда. Как только лед немного окреп, 28 ноября Черный с Слепцовым, Крупновым и 'техническим комитетом' из попаданцев в составе Семенович, Ивушкиной, Лаптева, Кузина, Комина, Владимирова, Степанова, Опанасюка, Родина, Стрит, Родионова во главе конной сотни боевых холопов, налегке, отправились перегонять в Курковку гужевой транспорт. А по-простому шестерых 'Советских тяжеловозов', имеющихся в их части клуба и сотню волов. Шли по прямой дороге Ямм-на-Желче - Желча - зимник - Люта - Плюсса - зимник - Луга - Оредеж - зимник - Тосно-Нева - Курковка. Еще тонковатый лед потрескивал под всадниками и волами, но держал. С каждым днем становясь все крепче и крепче. И опять помог гдовский наместник, за 'подарок' в пятьсот талеров серебром выдавший 'подорожную', в которой Плещеев расписал, что боярин Черный со товарищами и челядью следует в свою вотчину, пожалованную ему со товарищами государем. В связи, с чем везет своё имущество и скарб товарищей во вновь выделенные дачи на реке Яик.

   Усадьба Куркова. 05 декабря- 10 декабря по новому стилю 1552 года РХ.

   Через восемь дней пути караван гужевой тяги прибыл к месту назначения. Где их уже с нетерпением ожидали товарищи по переносу из Курковки. По радио Золотой, оставшийся старшим над остальным обозом, еще, как только выпал снег и установилась холодная погода, распорядился готовить волокуши для перевозки грузов и по мере возможности загружать их. Курковка встретила их измененным видом. Теперь она своим деревянным частоколом, установленном на невысоком валу, рвом три на три метра, угловыми башнями, сбитыми из деревянного бруса воротами, даже на вид тяжелыми и надежными, обитых полосами железа, установленными между двумя приземистыми, трех метровой высоты рубленными деревянными башнями, с перекинутым над рвом явно подъемным мостом, напоминала замок какого-то средневекового феодала, чем деревенскую усадьбу простых российских пенсионеров. Сходства с замком ещё добавляла виднеющаяся на заднем плане усадьбы кирпичная водонапорная башенка, напоминающая в данном окружении донжон замка. Прибыли после полудня и в день прибытия, ни каких работ по упаковке грузов и сбору обоза не производили. На территории усадьбы разбили временный лагерь, поставили палатки и, обиходив коней и волов, боевые холопы предались после походному отдыху. А пока подчиненные отдыхали, отцы командиры думу думали. В основном путь был намечен из усадьбы в Неву по ней до Тосно, по которой перейти через зимник в Оредеж, по ней на Лугу, по Луге вверх до зимника, по нему до Ильмень, по озеру до Старой Руссы от неё по Ловати до Великих Лук, к месту встречи с основным обозом. Но дьявол как обычно в мелочах кроется. Пройдет ли тяжелый обоз по льду. Какой толщины лед по пути следования. Нет ли завалов, в руслах или на зимниках. Подвезли ли по пути следования к местам предполагаемых ночевок сено для животных. Хотя приказчик купца Онисима Бухарина, Архип, отвечающий за обеспечения проезда на данном отрезки пути, прибыл в усадьбу еще два дня назад, и сейчас божился, что перед приездом в Курковку, лично проехал по пути и самолично видел наличия на местах ночевок копён сена и кучи сушняка для костров. Но сами не видели, а чужие слова, это слова. Хотя до этого ни сам Бухарин, ни Архип 'витязей' ни когда не подводили.

   Тут еще староста Прокопий нарисовался. Да не один в сопровождении младшенького своего Федора, с которых подошли за компанию более двух десятков его сверстников. И с ними язык чесать. Но договорились с ним быстро. Курков рассчитался с весью полностью и щедро. Передав им почти половину доспехов и оружия взятых со свеев. Основной вопрос был, просьба деревенского молодняка, парней с 14 до 18 лет, в основном младших братьев в семье, желавших поступить на службу к щедрым боярам боевыми холопами. Таких желающих набралось двадцать два лба. Во главе с младшим самого Прокопия. В принципе ни сам староста, ни родители остальных парней не имели ни чего против, ухода сыновей на воинский путь. Но вот вопрос оплаты, закупного серебра за нового холопа, их волновал сильно. Но и с этим вопросом решили быстро. В течении часа Курков подписал двадцать два ряда на найм новых боевых холопов. С условием, что двое их них поедут с новым хозяином на вновь пожалованные земли, а два десятка, во главе с Федором, останутся в Курковки до следующей зимы. За это время они до разберут те из строения, которые не разобрали попаданцы. И по зиме вывезут материалы к боярину Куркову в его новую усадьбу на Яике. Ну а оплату за сыновей, из расчета одиннадцать серебряных талеров за одного человека, Черный передал в полной сумме старосте Прокопию. Тем более что родственники все равно не бросят своих сыновей одних в укрепленной усадьбе. И таким образом гарнизон крепости как минимум увеличится вдвое и от голода не помрет.

   После урегулирования вопросов с местными и ухода их к себе в весь, началось то, ради чего прибыли в усадьбу. В ярмо, образец которого Золотым заранее передал в Курковку, впрягали по паре волов, которых привязали к дышлу своеобразных 'воловьих трейлеров' или как их уже успели прозвать остряки из попаданцев 'V трейлеры'. Представляющих из себя две пары лыж, скрепленных попарно брусьями, а лыжные пары соединили между собой одной жердью. Ширина их колебалась от двух с половиной до трех метров, а длина от трех с половиной до четырех. Пара волов без напряга всех своих воловьих сил вывозили 'V трейлер', сорвав его с невысоких и не больших чурбачков. Груз состоял их плиты от забора и стакана фундамента. Сверху на груз догружали по не большой копне сена. Хранящиеся в сараюшке пять рулона жести нержавейки по сто двадцать-сто пятнадцать метров длиной и шириной два метра, брать с собой не стали, по причине их приличного веса. Оставили на перевозку летом, по воде на судах. Начали расконсервацию хранилищ техники. С колесной техникой проблем не было. Жестко к капотам автомобилей или под переднею часть прицепов или полуприцепов или трейлера, крепился передок на лыжном ходу. От передка отходили либо дышло для волов, либо оглобли для лошадей. Вот и готов механизм для перевозки. С гусеничной техникой пришлось подумать. И если экскаватор загнали на трейлер, то для бульдозера пришлось изготовить специальную платформу на лыжах. На все лыжи передков, платформ, саней-розвальней и 'V трейлеры', не пожалев кричного дрянного железа, отковали и набили полозья, для улучшения скольжения. Слепцов перевернув груз в кузове МВДешного КАМАЗа, нашел и изъял оба комплекта БПЛА, с которыми и заперся в амбаре-мастерской Куркова. Взяв в помощь для разбора с инструкцией по обслуживания комплексов и обучения работы с ними, Крупнова, Семенович и Ивушкину. На четырех из пяти КАМАЗов, на освободившиеся после отсоединений полуприцепов платформы, настелили доски, взятые со стройки. На полученные таким образом подобия кузовов загрузили банки, склянки с соленьями и вареньями Ирины Викторовны, переложив их и укрыв сеном. Пустую стеклотару так же погрузили к заполненной. Один КАМАЗ использовали для загрузки оборудования мастерской и кузни Куркова. В полуприцеп, предварительно освободив его от поддонов с кирпичом, перегруженных автокраном на резервные 'V трейлеры', которые потом загнали под сооруженный навес, загрузили мебель и другое имущество семейства Курковых, в том числе и доставшуюся Ирине Викторовне от матери швейную машинку. В него же загрузили две микровольновноых печи новую и старую, но рабочую из сарая, из негоже поставили в кузов три черно-белых телевизора, радиоприемник, четыре транзисторных приемника, три магнитофона, один еще бобинный, магнитола, еще один радиоприемник родителей Курковой 1955 года выпуска. К ним присоединились и два цветных телевизора из дома Курковых. Пару своих ноутбуков супруги взяли с собой как 'ручную кладь'. Масса радиодеталей в разброс, оставшихся от умершего брата Ирины Викторовны, Геннадия, ранее проживавшего в их доме и увлекавшегося радиоделом, вот от него и остались детали. Их вместе с инструментами сложили в один ящик, да и вытащили в сарай, где они и пролежали вместе со старой радиоаппаратурой, так же вытащенной в этот сарай на хранение, до настоящего дня. В пятый КАМАЗ мастерскую, загрузили тридцать мешков картошки, забив всю будку, оставив у входа небольшое пространство, на которое установили печку на опилках. Оставшуюся картошку не полный десяток мешков, забросили в один из КАМАЗов, укутав её толстым слоем сена. Не оставили гнить и автомобили с фестивального луга. Еще по осени Курков со своей группой стащили их в одну кучу и поставили по мере сил на консервацию, отсоединили и сняли аккумуляторы, радио, магнитолы и радиостанцию с милицейского УАЗа, перенеся их к себе на усадьбу. Поставили транспорт на чурбачки, приспустив колеса. Укрыли их от постороннего взгляда срубленными кустами. На которые впоследствии набросали сена, соорудив над автомашинами своеобразные шалаши. Снимали радиоприборы с авто с согласия их невольного соседа Никиты Хомяка, принесшегося с ними работника мэрии Санкт-Петербурга и владельца домишки в деревне Келыма 21 века, в которой он, но уже 16 века, и стался жить в освободившимся после смерти предыдущих жильцов домике. Никита не возражал по снятию с автомобилей оборудования, даже с принадлежащего ему лично 'Доджа'. Сам забрал с него инструмент, стекла. Но с чужих авто ни чего не взял. По получению радио о выходе к ним Черного со товарищами, курковцы сняли с автобуса укрывавшие его ветки и сено, перетащили к себе в усадьбу, где и начались его подготовкой к дороге. Обшили борта, крышу, переднею и заднею части, листами фанеры, оставив только десяти сантиметровые щели, в верхней части окон, для освещения. Соорудили из этой же фанеры в задней части автобуса туалет. Взяв для этого старый унитаз из сарая Куркова, слив устроили по методу ОАО РЖД, по трубе на дорогу. В другом углу задней части поставили печку-буржуйку, топящуюся сухими опилками и торфом, большие запасы которых захватили с собой в дорогу. В дороге возможно и чайку вскипятить. Оба вагончика очистили и подремонтировали, поставили по печке на опилках для отопления. Добавили нары в два этажа. После вывода из хранилища автобуса на базе УРАЛа, в него поставили подобную печь, а туалет там был устроен ранее, согласно проекта. Заготовили еще два десятка печей на опилках, для установки в вагончики для перевозки грудных детей с их мамашами, которые и загрузили в один из КАМАЗов. Девять вагончиков, используя доски со стройки дома Куркова- младшего, построили сами, установив в них данные печи и оборудовав двух этажными нарами. В вагончик без тесноты входили пара десятком мамаш с грудничками. Вся техника и полуприцепы с прицепами после загрузки закрывали пошитыми из тряпья пленными сервками чехлами. Один 'V трейлеры' перестроили, приспособив его для перевозки коровы с бычком из усадьбы и другой живности - свиней, кур, находившихся в момент переноса у Курковых в хлеву. Все-таки для 16 века это были не возобновляемый ресурс генов. Таких пород в это время еще не было.

   Используя запасы фанеры изготовили три закрытые пулеметные башни из двух слоев листов фанеры для установки в 'Тиграх' и УАЗе Батова, который так же забронировали по всему внешнему объему, используя два слоя фанеры из пары листов. В башни установили спарки из 'Утеса' и 'Печенега'.

   Механики проверили состоянии автомобилей, двигателя, ходовки с тормозами. Все работало, но они рекомендовали и даже настаивали на ежедневной заводки двигателей техники минут на десять, для ежевечернего прогрева двигателей, особенно имеющихся четырех бронеавтомобилей. Сняли с водонапорной башне антенну, смотали дефицитный провод, уложили его в воз. Все дальняя связь не работает, только не дальше двух ста километров можно связываться, но этого должно хватить для связи с Яммским караванов.

   И вот на утро пятого дня от прибытия Черного с обозом в Курковку из ворот усадьбы вытянулась длинная цепочка возов, большинство из которых ни кто из аборигенов ранее не видел. Курков принял от назначенного старшим десятником сына старосты, Федора и двух десятках новых боевых холопов, остающихся на охране и обороны покидаемой усадьбы, клятву лечь костьми, но не отдать в чужие руки боярское имущество. Часть из возов была покрыта старым полотном с лежащими на них клочками сена и пучками веток, торчащими из возов. Всего караван состоял из пятидесяти девяти возов. Из которых только четырнадцать были запряжены конями. По паре 'Советских тяжеловозов' влекли два вагончика-бытовки, две тройки были запряжены в оба автобуса. По паре коняшек, арендованных у местных пейзан до Старой Руссы, или приведенных Архипом из Новгорода везли девять домиков для грудничков. Два домика для грудничков заняли в обозе своими семьями две вдовы, из прокопьевской веси с семью детьми, увязавшиеся за Курковой. После ухода основной группы реконструкторов в Ливонию, Прокопий привел первую вдову с детьми, якобы в помощь по хозяйству боярыне, по женской работе. А по правде просто избавился от лишних ртов. А вскоре в помощь первой отправил и вторую с её тремя ребятишками. Вот эти две вдовушки и выполняли работы по дойке коровы, уходу за ней и другим скотом, уборкой дома, готовкой еды, стиркой, штопкой одежды для обитателей усадьбы. Да и другие женские услуги оказывали одиноким мужчинам тридцатилетние вдовушки. Остальные возы тащили волы, со скоростью около четырех километров в час. По выезду простились с вышедшим к ним Хомяком. Еще по приезду, он разрешил 'витязям' забрать его 'Додж'. С трудом ему навязали в счет оплаты две сотни талеров, по паре псковской выделки пил, топоров, килограмм разного размера гвоздей и с десяток скоб, две косы-литовки выкованных в кузне Ямма-на-Желче. В хозяйстве все это очень пригодится. Приглашали с собой, но он отказался. Тогда попросили по соседству заходить в усадьбу, приглядывать за ней. Наказав старшему десятнику Федору прислушиваться к советам соседа. Простились до следующего года. И вытянувшая по Нева нитка обоза пошла в сторону устья Тосны, от которого и начинался этот участок пути попаданцев на Урал.

  Слобода Ямм-на Желче. 22 ноября - 01 декабря по новому стилю 1552 года РХ. Продолжение.

   После выхода группы Черного на Неву, оставшиеся не сидели без дела. Подготовка к путешествию активизировалась. В почти пожарном порядке доделывались заготовки саней, эрзац полевых кухонь, количестве четырех десятков, ставили на полозья. Подобие полевых кухонь изготовили в кузнях Ямма-на-Желче из меди, бронзы, железа, дерева и камня. Справедливости ради стоит указать, что луженные медные котлы большого размера заказывали и изготовили в Пскове, в слободе подобных мастеров не было. Зато все остальное было сработано умельцами из слободы. Еще в середине ноября в Псков ушло радио Свиридову, что бы он ждал 'витязей' с обозом на обусловленном месте в окрестностях города, став полевым лагерем, и проведя своеобразный карантин, вместе с новыми нанятыми охочими людьми в количестве четырех десятков и пятнадцатью 15-17 летними пацанами, запродавшимися в боевые холопы. С этими полутора десятками были заключены ряды от имении самого Свиридова. Дано было распоряжение обеспечить всех вновь привлеченных охочих людей и боевых холопов верховым конём и шестью санями с запряжкой из двух лошадей. На сани погрузить съестные припасы на весь отряд и овса для отрядных лошадей, из запаса не менее недели автономного пути. Наконец-то дошли руки и до окончательного документального оформления статуса двадцати ливонских дворян перешедших на службу попаданцам. Еще при исходе из Васкнарвы приняли решения по судьбе пленённых рыцарей: и братьев, и полубратьев, и светских. С пленными рыцарями поступили жестоко, но просто. Не стали отпускать за выкуп, увеличивая силы противника и снабжая его дополнительными источниками информации о себе. А выведя их во двор замка Васкнарва, предложили им принести вассальную присягу боярину Черному. Согласились все восемь семейных рыцарей - Ромуаль де Ведевизе, Герд Георг фон Анстерат, Дитрих Иоганн фон дер Реке, Вильгельм Циссе фон дем Рутенберг, Генрих Фриц фон Гален, Ремберг Конрад фон Фитингхоф, Герман Иоган фон Балк, Госвин Энгельберт фон Эссен. Пятеро не обремененных семьями кавалеров - Роберт Иоган фон Гилзен, барон Иохим Дитрих фон Корф, барон Андреас Герхард фон Розен, барон Конрад Мангольд фон дер Пален, Виллекин Дитрих фон Альтенбург. Семеро полубратьев - Вильгельм Энгельберт фон Тизенхаузен, Госвин Фриц фон Фюрстенберг, Герман Вильгельм фон Герике, Фридрих Ремберт фон Берг, Георг Иоганн фон Неттелройде, Готфрид Дитрих фон Грюнинген, Бальтазар Герхард фон Каценелнбоген. Ни один из рыцарей братьев Ливонского ордера сменить хозяина не захотел, в том числе и васкнарвский фогт Дитрих фон дер Штайнкуль, с казначеем Иохимом фон дер Ховэ. Согласившиеся тут же принесли присягу на верность боярину Черному и были уведены в замок. А остальных вывели с территории замка на берег озера, где их и убили кнехты, перешедшими на службу к 'витязям', для привязки перешедших кровью бывших господ к новым хозяевам. Тела отправились в воды озера на встречу со старожилами от 1242 года. Среди отказавшихся присягнуть и убитых за это оказался и оправившийся от ран хозяин замок Пуртсе старый барон Якоб фон Таубе.

   Теперь настала пора оформить переход этих кавалеров документально. Решено было привлечь их всех на службу в качестве боярских детей. Распределив их по паре боярских детей на одного боярина - коннозаводчика, для укрепления защиты имения от набегов кочевников. Предполагая расселить новоявленных рыцарей- детей боярских с их сервами- крестьянами на наиболее опасных направлениях вероятного набега степняков и пусть прикрывают собой 'золотой' генный фонд разводимых коней. Заключение ряда прошло без эксцессов. А чего было бузит. Предлагал воинскую службу один дворянин другому. Да к этому прилагалось серебро за его службу, серебро для найма оруженосца, десяти боевых холопов и на приобретения им по паре лошадей, оружия, доспехов, одежды иного снаряжения. Выделялась земля, а с ней десять семей сервов. Отсыпалось чуток серебра на постройку замка. Выдавалась в замок мебель, посуда, постельные принадлежности и другие необходимые предметы. Разрешалось отобрать из числа полона пять человек прислуги для своего замка. Условия для Ливонии, да и для иных мест было очень хорошие. И какой идиот будет от них отказываться, ища от добра добра. После подписания ряда, вновь поверстанным боярским детям было приказано изучать русский язык, из числа полона подобрать и нанять в качестве боевых холопов по десятку крепких мужичков, найти их него же оруженосцев, а так же выбрать и забрать пять человек для прислуживания в будущем замке - острожке. Десяток сервских семей им передадут после прибытия на место постоянного проживания.

   Так и пробегали дни в хлопотах и заботах по подготовке похода. Не забыть сделать это, нужно взять то, необходимо этих отправить туда, а вон тем поручить сделать данную работу. И так из-за дня в день на протяжении декады. Наконец 30 ноября 'инженерная разведка' доложила, что лед на озере окреп настолько, что свободно держит груженный воз. На днях из Самолвы в Псков сбегали сани и вернулись загруженные по самые не балуйся. И ни чего, ни разу не то что провалились, но лед под ними даже не треснул. Выход назначили на утро первого числа. Но как всегда, то одно, то другое, то третье. Это не взяли, то забыли, там не успели, здесь не то положили. Протянули до полудня. А там опять другие недостатки полезли. Этот день прошел как тренировка к выходу. Решили выходить с утра 2 декабря, возы не распаковывать. Животных выпрячь, напоить, накормить, определить в хлева и конюшни. Людям переночевать по-походному, в помещениях, на своих места. Организовали усиленный караул, выставили дополнительные посты и секреты. В том числе и за частоколом слободы, около возов обоза. А поутру всем быть готовым к выезду. Сняли антенну, смотали дефицитный провод, уложили его в воз. Саму вышку, выстроенную на крыше 'господского комплекса', рушит не стали, оставили как была, только без антенного провода.

   Всего в обоз вошло тысяча семьсот десять сервских и крестьянских возов, сорок эрзац походных кухонь с одноконной запряжкой, шестнадцать 'детских домиков' с грудничками и их мамашами с одним волом в качестве двигателя, шестьдесят семь немного измененных 'V трейлера', положили платформу из тонких жердей, с фуражом и продуктами для людей, влекомых парой волов. Сотни саней с другим имуществом с запряженной парой лошадей. В том числе и санные орудийные лафеты для 'гуляй городов', с установленными на них четверть пудовыми 'единорогами', отлитыми из бронзы и специальной орудийной бронзы в количестве ста штук и влекомые парой лошадей. Все это 'великолепие' сопровождали два десятка саней одвуконь, груженных полупудовыми пудовыми 'единорогами' так же отлитыми из бронзы и бочонками с порохом, мешочками с картечь, гранатами и лежащими без какой либо упаковки ядрами, в основном калибра подходящего к четверть пудовым 'единорогам'. Еще дюжина четвертьпудовок, но отлитых как один из орудийной бронзы, поставленные на колесные лафеты, разделив на две шести орудийные батареи, придали авангарду и арьергарду, помимо сотен кованой конницы. Создав их этой дюжины 'единорогов' первые подразделения конной артиллерии. Пара коняшек в легкую перевозила триста пятьдесят килограмм самого 'единорога' и двести килограмм зарядного ящика. Более семи сотен конных воинов, триста прилично обученных номеров орудийной прислуги, из них тридцать шесть можно было отнести к конной артиллерии. И более тысячи двухсот пеших бойцов, вернее санно-пешего подобия средневековой мотопехоты. 2 декабря около 9 часов первые возы начали выходить на лед Желче. И когда передовые возы выехали на белую, блестящую глад замерзшего озера, последние возы еще даже не сдвинулись с места.

  На льду Чудского и Псковского озер, между слободой Ямм-на-Желче и городом Псков. 2 декабря по новому стилю 1552 года РХ.

   Растянувшаяся почти на 10 километров лента каравана чернела на сверкающем белизной льду Чудского озера, двигалась, с черепашьей для попаданцев, скоростью в 4 км/час или чуток более. Но быстрее каравану не давали двигаться волы, которых, ни какими силами нельзя было заставить разогнаться и увеличить скорость. Да и не было, большой необходимости ускорятся, лошадок требовалось поберечь. Тем более и при такой скорости обоз проходил за 10 часов не менее 42 километров, что вполне укладывалось в расчеты 'витязей'. А пока охрана обоза проходила тренировку. Особенно уделяла вниманию западной и северной стороне, откуда могли появиться войска ливонцев, как раз недавно осаждавшие Гдов. Но бог миловал, до Пскова весь обоз добрался поздно вечером благополучно, без потерь. В сам город заходить не стали, чему способствовала попавшая на пути обоза деревушка в пяток домов, расположенная в окрестностях Пскова.

   Еще на подходе к этой деревушке путешественников насторожило отсутствие дымов над деревней и их запаха, и это при стоящих морозах. При въезде в деревню бросилось в глаза отсутствие следов захода людей в дома, на свежем снегу видны были только небольшие женские или детские следы, идущие к хлевам и от них. Только в одном дворе видны были эти следы, ведущие не только в хлев, но и в сам дом. Вот к этому то дому и направился со своими тремя учениками-холопами Пирогов, его подозрения по поводу охватившей деревню чумы, все более и более укреплялись. По его рекомендации Золотой дал команду проходить через эту деревеньку не останавливаясь. Сам Никита Николаевич остался со своими людьми в деревне. Зайдя в теплую часть дома, в который вела натоптанная тропинка, пойдя через не отапливаемые сени, доктор увидел сидящих у стола, около теплой печи двух пареньков лет по четырнадцать-пятнадцати на вид, видимо братьев погодков, судя по схожести их черт лица и цвету волос. Сперва в полумраке избы хирург ни чего не увидел, но обоняние подсказало, что в углу под образами, перед которыми слабо горела лампада, кто-то лежал и по видимому смертельно больной, так как запах разложения будто кулаком ударил по обонянию вошедшего со свежего воздуха Пирогова. Наплевав на практический запрет показывать аборигенами артефакты 21 века, он достал фонарь- 'жучок' и стал накачивать энергию в фонаре. Яркий в полумраке избы луч света выхватил лежащую на лавке у стены под образами женщину, так идентифицировал по длинным волосам и видимых из под расстегнутой нижней рубашки грудям Никита, то существо с лицом багрово-синюшного окраса, с губами будто обсыпанных мелом, лихорадочно блестящими глазами с ясно видимыми на шее язвами черного цвета, с покрывающими груди черными неровными пятнами, которые видимо были результатом подкожных геморрагий, с явным выражение страдания и ужаса, на заостренных чертах лица. Один из чумных бубон, находящийся на левой стороне шеи, вскрылся и выделяемый им густой желтовато-зеленый гной, стекал по коже на подушку, залив уже почти всё левую половину подушки. Видимо запах от этой язвы и учуял подполковник медицины. Лежавшие поверх какого-то полотна, закрывавшего больную от груди но ступней, руки нервно двигались, кожа пальцев рук имела пепельно-серый оттенок. -Видимо цвет кожи изменился в результате цианоза - автоматически отметил в уме доктор. - Ну вот по всем признакам это она-Чума. Вот из хаты, быстрее на улицу. - Эти мысли в секунду промелькнули в голове у хирурга и он стал поворачиваться, звеня одетым на него бахтерцом.

   Видимо яркий свет, жужжание издаваемое 'жучком' и звон доспеха, вывел больную из забытья и она хрипло но достаточно громко и разборчиво заговорила: - Боярин! - точно определила принадлежность вошедшего в избу человека по звону брони к воинскому сословию больная- За ради господа нашего не дай пропасть моим кровинушкам. Все в веси умерли, мор всех прибрал. Хозяин мой в сенях лежит мертвый, я сама его третьего дня вынесла и видимо из-за этого и саму мор свалил. Вот и мне конец настал. Забери сынов, не дай и им помереть. Они у меня работящие. Мне помогали за всей скотиной в веси ухаживать, когда соседи занемогли и померли. В избы мы правда не входили, но скотина ревет, жалко божьи создания, они то за что страдать должны. Это нам мор за грехи наши господь наслал. Видимо ни кого в веси кроме меня и сынков из живых не осталось. Я то может грешила, а детушки мои за что гибнуть должны. Они ведь и не жили. Спаси их боярин. Ни чего у нас с мужем нет, ни серебра и злато. Христа ради прошу спаси боярин, увези из веси.

   Видимо истратив на эту не очень то связную речь все силы, женщина замолчала, откинувшись на подушку, лишившись от напряжения сознания. Её слова остановили хотевшего уйти Пирогова и он сам, в нарушения своих же инструкций, заговорил. Его хриплый голос сперва напугал парнишек, посчитавших что и зашедший в дом проезжий боярин тоже болен. Но путник разговорился и его голос зазвучал ровно без хрипотцы.

  -Вот что хлопцы - сам не поняв почему он назвал парнишек на украинский манер, заговорил Никита- Давайте собирайтесь. Поедете со мной. Слышали, что мать Ваша Вам сказала. Ей уже ни чем не помочь, при смерти она, это я Вам как лекарь говорю. А вы выходите к окну, сейчас его открою.

   Передав 'жучок' одному из своих учеников, доктор подошел к закрытому затычкой окну и ударом ноги выбил её. В избу хлынул свет, а вместе с ним и холод.

  -Давайте раздевайтесь, осмотрю Вас не попятнала ли и Вас 'черная смерть' своей печатью. Давайте, давайте. Не стесняйтесь, скидывайте все. Дай фонарь. Так подняли руки, повернулись. Теперь ноги разведите, да к свету давайте. Да не дергайтесь, не содомит я. Так лимфа узлы везде не увеличены. Как себя чувствуете. Не морозит, может какое-то недомогание имеется. Пульс в норме. Печень и селезенка не увеличены. Голова не болит, Ни где ни чего не ломит. Язык показали, больше вытяни. Нет. Побудьте пока так. Прокоп, давай из своих вьюков одежонку для вьюношей неси. Да и Потапа вьюки по тряси. Вы с ними одного возраста практически. Ну чуток большевата будет не беда. Главное запасную теплую одежду и обувку несите. Знаю, что валенок нет. Но знаю так же, что у вас обоих и сапоги для зимы имеются. Вот их и несите. Да портянок поболее, накрутят и с ноги сапожки не спадут, и теплее будет. Потам обстриги им пока все волосы, не дай бог вшу или блоху в волосах унесут заразную. Не дергайтесь, мать, вам что сказала. Спасаться. Вот и спасайтесь. Волосы нужно обстричь, волосы новые отрастут, а вот жизни новой не будет. А что в остальных домах живые имеются. Точно нет. Сами говоришь в каждый дом в тайне от мамани заходили и смотрели, все мертвые. Из изб ни чего к себе в дом не несли. Точно ни чего. Вот и сейчас ни чего не брать. Вот и отлично, все волосы здесь остались. Так ни вши, ни блохи на Вас не видно. О вот и одежда. Одевайтесь. Старую здесь бросьте, мор на ней может быть. Ну что пошли. Потам, Прокопий да не жалей те вы одежды, выдам вам серебра, как в большой город приедем, новую купите. Вот огольцы к коням идите, воины подсадят в седло, в месте с ними поедете. Что опять. Да умерла Ваша матушка. Нет нельзя с ней проститься, и сами заразу подхватите и нас заразите. Помрете и не выполняете наказ родительницы Вашей. Ну что опять. Какие лошадки, коровушки, овечки. Кто помрут от голода если их здесь их так бросить. Ну что же показывайте, где они у Вас здесь стоят. Степан, проследи, что-бы взяли только сани и животных, в избы ни кого не запускай, слышите в избах этой деревни 'черная смерть' поселилась. Если хоть что из изб взять, с этой вещью и мор себе возьмете. Вот то то он и есть. Ни чего не брать, только сани, упряжь и животных. Будете животных выводить, к избам сено и солому тащите, обкладывайте их, будем огнем очищать землю от 'черной смерти'. К сараям и хлевам не забудьте сена положить, сжигать нужно все, в том числе и бани, что-бы в другое строение мор не смог сбежать и спрятаться, дожидаясь своих новых жертв.

   Напоследок Пирогов вошел в уже обложенную сеном избу братьев. Ведь когда он выходил их мать была жива, а сжигать хотя и смертельно больного человека, но еще живого нельзя. И правда за прошедшее время больная очнулась и увидев вошедшего в теплую избу боярина стала смотреть на него с немым вопросом. Отвечая на не высказанные вопросы подполковник начал говорить: - Сыновей твоих голубушка я спасу и пристрою к делу лекарскому. А вот тебе извини не чем уже помочь не смогу, поздно очень, зараза очень глубоко зашла. Ты уж извини меня за то, что я сейчас сделаю. Но это необходимо, нельзя оставлять вашу весь целой. Зараза из неё по другим местам разойдется.

   С этими словами подполковник достал из кобуры ПМ и передернув затвор, выстрелил в страдалицу, пуля пробив ей голову, разом прекратила её страдания. Подобрав гильзу, которая ударившись о выставленную, одетую в варежку ладонь, упала ему почти под ноги, он не оглядываясь вышей из избы. Садясь в седло и направляясь на выезд их деревни, он махнул рукой. Зажигайте.

   Из деревеньки Никита Николаевич со своими людьми выехал под вечер. С ними шли трое саней запряженные парами лошадей, за ними шли привязанные веревками к саням пять коровенок и один теленок, а так же на привязи бежали десяток овец. На санях лежали связанные семь свиней. Кудахтали в сене спутанные по ногам и накрытые каким-то рядном куры. А рядом с двумя возами шли, управляла лошадями, с очень серьезными лицами пара подростков с заплаканными глазами. За спиной уходящих как-то мрачно полыхал огонь, сжигающий зачумленную весь с её мертвыми жителями и выжигающий своим очищающим дыханием смертельную заразу.

   В ходе первого дневного перехода как всегда выявились не большие упущения в подготовке похода и не доделки в транспорте. Благо Псков город большой и за деньги, даже ночью можно доставить не достающее и исправить не доделанное или сломавшиеся. Рано утром 3 декабря обоз ушел из окрестностей Пскова в сторону Великих Лук, на соединение с группой Черного-Куркова. К обозу присоединился и Свиридов со своими боевыми холопами, вновь нанятыми охочими людьми и собственным маленьким обозом в десяток саней, отстоявших в своем полевом лагере более чем двух недельный карантин. Перед своим отъездом из Пскова Степан Николаевич напомнивший Карелину Андрею и Свейковскому Ивану о просьбе их раквеленских знакомых о найме к маю 1553г. двух-трех больших артелей мастеров каменотесов и строителей, для возведения городских стен, башен, бастионов вновь строящемся городе на Яике-реке. Нанятых мастеров с артелями к маю было необходимо доставить в Нижний Новгород и передать на попечение местному купцу Кузьме Бугрову.

  Псков - Великие Луки. 03- 10 декабря по новому стилю 1552 года РХ.

   Расстояние от Пскова до Великих Лук преодолели, хоть и не без трудностей, но зато без нападений тятей и иных потерь за семь суток. За это время сложился и устоялся порядок передвижения и походный быт путешественников. Заранее предпринятые меры по обеспечению переезда в виде закупленного фуража для животных и продуктов для людей, оправдали себя. Пока не было ни одного случая, что бы на обусловленном месте дневки на обед или ночевки, путников не поджидали копны с сеном, мешки с овсом и короба с продуктами для людей. А эрзац походные кухни, экономили время и давали людям и животным больше времени на ночной отдых. Охрана ежедневно отрабатывала свои действия по охране обоза и отражению на него нападения, и они начали получаться у неё почти автоматически. Тем более что в Великих Луках начали потихоньку сбивать первые щиты 'Гуляй-городов' и закупать для них сани и лошадей. По прибытию в окрестности Великих Лук, Золотой получил от Черного радио, в котором тот, предлагал не ждать их, как ранее было обусловлено, а двигаться дальше. Сбор общего каравана назначался в окрестностях Коломны. Сам Золотой, оставив обоз на одну из попаданок и кого-либо из своих боевых холопов, с остальными 'витязями' и поверстанными боярскими детьми, должен остановиться на постоялом дворе в Заяузской слободе, где дождаться приезда второй части каравана во главе с Черным. Откуда курковский караван, во главе с Курковой Ириной Викторовной, проследует дальше, до Коломны на соединение с основным обозом. По приезду, главой обоза, до возвращения 'витязей', назначается Куркова. А все 'витязи' и дети боярские проедут в Москву, в Разрядный приказ, для фактического подтверждения своего существования, получения платы за службу. Да и в свежее образованный приказ Казанского дворца заглянут необходимо. О чем особо настаивал подьячий Кузьма. Выделенные поместья входят в земли, в которых административно-судебное и финансовое управление осуществляет данный, только учрежденный приказ. Выполняя полученное указание, ямской обоз, переночевав в тепле посада Великих Лук, помывшись в бане, с утра 11 числа вышел в направление Москвы и далее на Коломну.

  Усадьба Куркова - Старая Русса 10 декабря - 18 декабря по новому стилю 1552 года РХ.

   Ни Архип, ни его хозяин Онисим Бухарин, не подвели. В заранее оговоренных местах, находили достаточное количество фуража для скота и продуктов для людей. В связи с этими обстоятельствами и учитывая наличие двух полевых кухонь, сразу взяли высокий темп движения. Двигались не менее чем по двенадцать часов в сутки с одной часовой остановкой на обед. Проходя за день от 50 до 55 километров. Благо с дороги сбиться было затруднительно. Почти все время она проходила по руслам рек. В основном путешествие проходило спокойно, размеренно. Вот в один из дней Курков и рассказал Черному об из житье-бытье в усадьбе и о попытке захвата оной свеями. О появлении в окрестностях шведского отряда, приплывшего по Неве на шнеке, обитатели усадьбы узнали ранним утром 30 августа, от прибежавшего в усадьбу Федора, сына старосты Прокопия. Который еще не успев отдышавшись сообщил, что вверх по реке высадился отряд свеев, которые сперва зашли в их деревню, но не найдя в ней жителей, успевших уйти из неё буквально перед приходом к ним разбойников-свеев. Не получив ни какой добычи, тяти пошли по хорошо натоптанной тропе в сторону усадьбы. Еще не дослушав до конца гонца, объявили тревогу и когда шведский отряд показался на опушке недалекого леса, гарнизон усадьбы был готов к отражению атаки. Враг сразу на штурм не бросился. Видимо их предводитель был достаточно опытным, что бы лезть на штурм укрепления, без его разведки и оценки. Пауза продлилась не долга. В течении двадцати-тридцати минут. Начали шведы. Большая часть отряда, построившись в колону по шесть, подхватив тут же срубленную сосну, из которой изготовили подобие тарана, шустро направились к воротам. Меньшая часть порядка полутора десятков, направилась в отдалении от первой группы, но так же к усадьбе. Видимо это был предводитель и его резерв. Сражение надолго не затянулось. На рубеже десяти метров от ворот по нападавшим дали залп обе пушки. Ядра проломив шиты первого ряда, пробив тела воинов первых трех рядов и ударившись в воинов четвертого ряда, снесли их с ног и пропали где-то за спинами атакующих. Практически одновременно с пушечным залпом, отстрелялся из РПГ-7 термобарической гранатой Полуянов. Заряд попал точно в середину командно-резервной группы. Выживших не было. По остаткам штурмовой группы открыли огонь одиночными из калашниковых. Еще пять-десять минут щелчков одиночных выстрелов и все нападавшие кончились, сражение практически закончено. Точку в битве поставили через полчаса. Проведя проверку поля боя и контроль останков противника. После сбор трофеев, в том числе шнека, на охране которого находились четверо шведов. По ним отработали из СВД, парочку подранив для беседы. На этом Куркову пришлось прервать своё повествование, впереди образовался затор, на пути каравана лежала недавно упавшая ель. Пока полусотня воинов обшаривали окрестности, на предмет засады, пока обрубали и оттягивая упавшее дерево, пока тронулись в путь. Прошло не менее часа. По окончанию аврала Курков опять подъехал к Черному и продолжил рассказ.

  - В трофеи нам пошли шнек, пятьдесят семь комплектов разной брони, от стальных кирас и шлемов до кожаных курток с нашитыми на груди железными пластинами и кожаными шапками-шлемами, разнообразное оружие, кое какая одежда, снаряжение и тридцать три талера серебром. В общем, небогатая добыча по сравнению с ливонской, но и то хлеб. Для торгово-обменных операций и расчета за услуги пригодилась. Парочку языков по спрашивали. Оказывается ни какие они не воины шведской короны. Так простые разбойники, решили перед зимой деньжат по быстрому срубить. Вот и сунулись по Неве и побережью Ладоги пошакалить. Наш спуск к реке от усадьбы прошли не заметили, хорошо замаскировали кустиками. Про весь они ранее знали, да жители увидели их, успели уйти. Вот они по натоптанной тропинке и пошли, авось на что ценное наткнутся. Вот и наткнулись на свою голову, на нашу усадьбу. Всего тятей было пятьдесят восемь лбов. Ни кто не ушел, баланс прибыло, убыло сошелся до последней головы. После беседы передали собеседников Прокопию. Куда они делись мы не интересовались. Но Федор проговорился, что легли они рядом со своими дружками рядом. Обобранные трупы побросали в трясине, Федор указал место. Таким образом, все концы в воду, вернее в трясину. Шнек Прокопий в Ладоге загнал. Часть брони и оружия передал в весь Прокопию, в счет оплаты продуктов и услуг по разбору-постройки усадьбы. Вот так и повоевали мы. А теперь Командир ты расскажи, что, как у вас. А то мы с Золотым все более по радио общались. В живую с участником все таки реально интересней поговорить.

  -Что больше ни чего не происходило?

  -Нет. Хотя у Шопенкова обе суки ощенились, принесли по шесть и восемь щенков. Костя доволен, есть результат. Грозится новую породу вывести. А кобелек - папашка гордый ходил сперва, а сейчас по притих, мамашки ему трепку несколько раз задали, когда он к ним лез, вот теперь и обходит женок своих с приплодом по дальше. Да вон он смотри, около Кости вьется. А сук с щенями, наш кинолог, в отдельные сани с будкой погрузил. Во-во это они и есть, он около них и едет. Так ты Мечеслав Владимирович не увиливай, а начинай рассказывать про Ваши дела в Ливонии.

   И пришлось Черному рассказывать Валериановичу всю их эпопею с момента расставания. И хватило этих рассказов до самой Старой Руссы. Да ответов на возникшие вопросы еще до Великих Лук осталось.

  Старая Русса - Великие Луки. 18 декабря - 24 декабря по новому стилю 1552 года РХ.

   Обоз остановился в у окраины посада Старой Руссы, в сам город обоз решили не вводить, чума добралась и до этого города. Рассчитались за арендованных лошадей с хозяевами, прикупили, неожиданно дешево, в замен выбивших других лошадей, забрали дождавшихся ранее купленных Бухариным коней с санями. Сходили в баню, переночевали и на утро выступили далее по маршруту. Шли, как и другие обозы по Ловати в её верховья, к Великим Лукам, куда и прибыли 'согласно расписанию' через шесть дней, 24 декабря. Вот там то и узнали, от неожиданных попутчиков, что купленные по дешевки лошади были из выморочного имущества, то есть остались от умерших от чумы хозяев. Поругались на гадов торговцев продавших им опасный товар. Порадовались, что не поддались на дешевизну и не купили очень нужные им в пути тулупы и шубы, продаваемые теми же торгашами. Видимо и одежда было от чумных умерших, а это практически гарантированное заболевание. Как только сами торгаши при такой торговле оставались живы, можно было списать только на чудо. Или на стоящие зимой морозы, вымораживающие блох и чумные палочки. В Великих Луках расстались с Архипом, отблагодарив его десятком талеров, зона ответственности Бухарина по обеспечению проводки каравана окончилась и, переночевав, вышли на Москву.

  Великие Луки - Москва. Яммский обоз. 11 декабря - 22 декабря по новому стилю 1552 года РХ.

   От Великих Лук до Москвы на обеспечение обозов подрядился другой раквелинский знакомец попаданцев Ермил Карпин, то же новгородский купец, с которым судьба так же свела 'витязей' при операции в Раквеле, как и с Бухариным. Карпина представлял его приказчик Михайло. Ни каких нареканий по обеспечению проходящего каравана фуражом и продуктами для людей по большому счету не было. Арендованные лошади с возничими всегда поджидали обоз на обговоренном мести и везли возы до оплаченного пункта без каких-либо претензий. Если и были мелкие недоразумения, то они быстро разрешались. Единственная проблема образовалась из-за разделения обозов. Первый обоз съедал большую часть заготовленных припасов и забирал большую и лучшею часть лошадей. Так, что на некоторых точках приходилось докупать припаса, а это выливалось в непредвиденные траты, да еще и по завышенной цене. За срочность приходилось доплачивать. Но ставить это в вину Карпину или его работникам, ни кто даже и не подумал. Нарушения плана было на лицо. Заготавливали на один обоз, двигались два. Дорога была не трудной в плане охраны и противодействия движению со стороны людей. Только пару раз, как по заказу, для тренировки охраны в реальных условиях, какие-то видимо залетные дорожные тяти, напали на проходящие возы. Результат был предсказуем - трупы шишей развесили на придорожные деревья, 'украсив' ими вообще-то однообразный, скучный придорожный пейзаж. Правда, сами дороги были еще теми путями сообщения. Попаданцы поняли своих предков, почему они предпочитали передвигаться и перевозить грузы по воде. Узкая лента проезжей части, местами и двум возам не разъехаться, хоть в основном и поддерживаясь в хорошем для России всех времен состоянии. Но местами дорогу переметало на довольно большом расстоянии. Встречаемые мосты приходилось укреплять, иначе следуемые в курковском обозе автотранспорт не смог бы по ним проехать. Их грузоподъемность не была рассчитана на вес данного транспорта. Все это могло бы сильно снизить скорость обоза, если бы не предусмотрительность Золотого. Передовая сотня, не только зачищая дорогу от нежелательных элементов, но и торила дорогу остальному обозу через снеговые заносы, систематически меняя уставшие передовые десятки, на свежие с конца сотенной колоны. Сразу за арьергардом ехали верхом на конях две бригады плотников, которые по очереди укрепляли все встречные мосты. Для руководства и приемки работы бригад за ними закрепили Владимирова и Слепнева, которые хоть и не являлись инженерами-мостостроителями, но имели вполне приличное понятие по сопромату и теории строительства мостов. Вот эта пара и производила на коленках расчеты по ремонтируемых мостах. Ведь в особо точных расчетах нужды не было. Мосты должны были выдержать повышенную нагрузку в течении месяца, а потом могли и не держать новорасчетную грузоподъемность. С такими трудностями и с божьей помощью караван добрался до Подмосковья. В окрестности Москвы вышли 22 декабря, пройдя мимо столицы западней, в окрестностях Заяузской слободе вышли на Болвановскую дорогу. Обоз под руководством Степановой и повышенного до полусотника Прослава, пошел на Коломну, где должен был дождаться курковского обоза и возвращения 'витязей'. А Золотой с 'витязями' и боярскими детьми заехали на местный постоялый двор, на котором остановились дожидаться Черного и идущих вместе с ним 'витязей'. А заодно попаданцы скромненько отметили наступление нового 1553 года в ночь с 31 декабря на 01 января.

  Великие Луки- Москва. Курковский обоз. 24 декабря по новому стилю 1552 года РХ - 05 января по новому стилю 1553года РХ.

   В пути хотя и шли после основного обоза, но нехватки в припасах не испытывали. Карпинские люди хорошо справлялись с порученным делом и отрабатывали полученное хозяином серебро. Вот на одной из ночевок на трактовом постоялом дворе к Черному и подошла Куркова и завела с ним разговор, имевший в последствии далеко идущие последствия.

  -Мечеслав Владимирович - она в отличии от мужа ни когда не называла Черного Командиром. - Здесь на постоялом дворе я заметила троих беспризорников.

  Черный, озабоченный медленным, по его мнению, движением обоза и желанием побыстрее догнать, и соединится с основной частью переселенцев ответил несколько резковато:

  - Я их тоже видел Ирина Викторовна. И что из этого?

  Та не обращая внимание на несколько не дружелюбный ответ Мечеслава, продолжила:

  -Так вот их необходимо забрать с собой.

  -Ирина Викторовна, мы не приют для сирот. Нам бы самим выжит. Вот закрепимся, встанем на ноги. Тогда и про сирот вспомнит и поможем. Откроем приюты, накормим, обогреем.

  -Да как вы не понимаете, это же дети, если на то пошло это русские дети. Вдруг кто-то их этих двух мальчиков или девочка будущие гении, вроде Ломоносова. А вы их бросаете на произвол судьбы. Практически на смерть. Да какой вы русский воевода. Вы, Вы просто какой-то янычар непомнящий своих корней.

  -Ирина Викторовна да не можем мы всем помочь, да и какой из меня янычар я свой род до прапрапрадедов назвать могу, не заглядывая в шпаргалку. Я. Как вы меня назвали Викторовна. Янычар. Говорите двое мальчиков сирот. Сколько им лет?

  -Да откуда я знаю. Заморенные. На вид не больше восьми. Но фактически возможно и больше.

  -Янычары. Ирина Викторовна да Вы гениальная женщина, умница. Мы тут голову ломаем, где взять обученных преданных людей. А они вот, можно сказать, по дорогам валяются. Нужно просто взять собрать, обогреть, накормить, отмыт, одет, обучит. И максимум через десять лет готовый грамотный и главное преданный воин или мастер. Согласен. Забирайте их. И собирайте по дороге всех беспризорников, кого увидите. Вот Вы по старой доброй армейской традиции и будете отвечать за исполнение своей инициативы. Эй боец! - окрикнул он проходящего паренька из последнего псковского призыва боевых холопов. - Быстро найди и пригласи к нам с боярыней хозяина этого двора.

  Паренёк гордый полученным от самого воеводы поручением метнулся с быстротой ветра и через пять-шесть минут действительно притащил, буквально за шиворот, хозяина постоялого двора. Тот покорно семенил туда, куда тащил его молодой воин, не пытаясь, не то что сопротивляется, а даже возмутиться. На лице хозяина двора явно читался страх, чем он не угодил грозному воеводе и строгой боярыне. Который еще усилился, когда с ним заговорил воевода:

  - Как зовут?

  -Тимохой кличут господин.

  -Тимоха в округе кроме троих мальцов, что у тебя на дворе обитают еще сироты без отца и матери есть?

  -Есть, как не быть.

  - К утру, до нашего выезда собери их к себе. Будем уезжать, всех с собой заберем. За каждый пяток мальцов плачу талер. Да больных не вздумай подсунуть. Помрут по дороге, спрошу.

  На лице хозяина двора отразилось облегчение.

  - Исполним господин.

  -Свободен, иди, исполняй.

  Дождавшись ухода Тимохи и отпустив бойца, притащившего Тимоху, Черный обратился к Курковой.

  -Вот уважаемая Ирина Викторовна прямо сейчас забирайте этих троих сирот, с утра готовьтесь к принятию еще, наверное, не менее десятка. Своих вдовушек привлеките. Пусть в пути приглядывают за ними, вместе со своими. Да предупредите их, чтобы не обходили их в питании и присмотре.

  На этом беседа закончилась, и собеседники разошлись по своем еще не доделанным в эти сутки делам.

   К отъезду Тимоха привел одиннадцать детишек на вид в возрасте от четырех до девяти лет. Да кроме него еще три вдовы привели по одному своему дитя. Четвертая вдова просила забрать её и всех её детей в холопство. Как поняли Чернов и Куркова иначе ни она, ни её дети не пережили бы этой зимы. Забрали всех. Честно рассчитавшись с хозяином постоялого двора за поставленный 'товар'. С этого дня и до конца русских земель обоз собирал по пути попадавшихся сирот и поручал их заботам приставших к переселенца вдовам.

   На каком-то не приметном при трактовом постоялом дворе попаданцев и застал Новый год, который они и встретили в своём узком попаданцеском кругу. Без лишнего шума и фейерверков распили припасенную Курковой бутылочку шампанского, закусили, чем бог послал, а послал он даже не смотря на дорогу не плохо. По вспоминали предыдущее своё житьё-бытьё, пофантазировали о будущем, по планировали его под рюмку первачка, опять таки выгнанного, настоянного на травах и прихваченного в дорогу запасливой четой Курковых.

   К Москве подошли 5 января, пройдя мимо неё западнее и выйдя на Болвановскую дорогу, пошли на Коломну, на соединение с основным обозом. Черный с 'витязями' отделились от обоза, направившись в Заяузскую слободу, где на постоялом дворе их дожидался Золотой с остальными 'витязями' и боярскими детьми. Обоз в Коломну повела Куркова.

  Москва и её южные окрестности, Болвановская дорога. 05 января -10 января по новому стилю 1553 года РХ.

   Кавалькада всадников шла рысью по Болвановской дороге со стороны Калуги на Москву. Пока же в окрестностях Москвы, кроме темного бора, небольших деревушек и отдельных домишек, ничего не было видно. Широкая дорога, обросшая ельником и соснами. Деревья высокие, столетние. По бокам мелькают болота, раскиданные в беспорядке избы, копны сена с белыми шапками на засыпанных снегом полянах, кусты можжевельника и тальника. Мечеслав удивлялся - чего ради в окружении такого низкого, грязного, болотистого места построили Москву? Пока к городу подъедешь, по болотинам намаешься ехать. Сосен да елей, можжевельнику да тальника и в других местах навалом. Да и комарья по лету тоже дай боже. Вот ведь Питер и вовсе в болото засунули. Нет это наверное судьба такая, российские столица в болотинах да их окружении строить. Но вот лес кончился, слава богу! Дорога пошла по открытому месту в гору; на взгорье - ветряная мельница, поодаль - кучка бревенчатых избушек, деревянная остроконечная церковь, все засыпано снегом. Над некоторыми крышами, выглядевшими по справнее домиками, вьется дымок. Хозяева видать при деньгах и удобства любят, печи по белому в избах поставили. Видимо это начались посады. Вскоре дорого выбежала к реке. Здесь встретили толпу ребятни, - катались на прародителях санок с береговой кручи на лёд.

   - Какая река? - спросил Граббе. - Москва скоро ль?

   - Река - Яуза. Москва тут и есть. Вон, глядите!

   И впрямь, сквозь деревья открылась чудесная картина раскинувшегося на холмах златоглавого Кремля с его дворцами, зубчатыми стенами, соборами, башнями, а вокруг большое пространство, застроенное бревенчатыми домами и церквами, утопавшими в белизне. Очарованные видом громадного, для данного времени, города, попаданцы и ливонцы долго, молча, любовались им.

  -А что тут впереди за этим частоколом? - продолжал опрос Граббе.

   Тот же видимо самый старший и бойко мальчуган ответил:

   - Слобода, а вона - Китай-город, а уже тот - Кремль.

  Удовлетворившись полученной от паренька информацией, путники двинулись дальше.

   Энциклопедист Граббе и тут не удержался, сообщив, что, скорее всего это Гончарная слобода. Свободно проскочив через ворота, устроенных в вале с установленным по верху частоколом, всадники продолжили путь. Слобода ширилась, строений становилось все больше и больше, а вокруг них огороды и пустыри; такие же мужики и бабы, как и в Гдове, Пскове, Великих Луках или Великом Новгороде. Которые при встрече отвешивают проезжающим в броне и при оружие боярам низкие поклоны, оборачиваются, смотрят вслед. Впереди них по дороге поскрипывала снегом вереница саней, а около обоза тихо следовали верховые. Издалека, да еще со спины и пока плохо разбираясь в местной 'моде', трудно разобрать: не то татары, не то еще какие-то. В косматых шапках, в цветных штанах, обвешанные оружием, они невольно внушали страх всем горожанам и крестьянам, попадавшимся им навстречу, отражавшийся на лицах и в поклонах. Страх перед вооруженным татарином, вошедший в них с детства вместе с материнскими песнями. На поклоны всадники в косматых шапках не отвечали. Слышен был благовест многих церквей, говор снующих по улице людей, звуки свирели. Нарядные хоромы мешались с мелкими бревенчатыми избенками; некоторые из них были курные, срубленные прямо на подзавалье, с волоковыми окнами под потолком для пропуска дыма, похожими более на щели, чем на окна. На крышах кое-где торчали деревянные дымницы. Из подворотен выбегали псы. Всадники отгоняли их плетьми, оберегая ноги скакунам.

   Большие и малые деревянные избы кое-где стояли, укрывшись в палисадниках и в серебристых от инея березовых рощицах. Почти у каждого пятого дома под боком ютилась часовня. И всюду бесчисленное множество колодцев, "журавлями".

   Не доехав до проезжей каменной башни, почти у самых ворот Граббе нагнувшись с седла, спросил волосатого человека с подбитыми глазами, стоявшего в компании подобных ему личностей у покосившейся избенки, как проехать в Разрядный приказ. Волосатый плюнул, гадко изругался, покраснел от злости и ничего не ответил. Из кучи тряпья, лежавшего около дырявого тына, донесся бабий голос:

   - Ищи дыру в ограде под Миколой... Блажной! Нищий!

   Псы затявкали, взбеленились. Бродяги лениво повернули головы в сторону 'витязей'. В их глазах было мутно, невесело. Однако язык шевельнулся, чтобы сказать непотребное. Едущий с ним в паре Брусилов потянул из ножен саблю. Бродяг как ветром сдуло. Вот только, что были здесь, гавкали, а теперь их нет. И только куча какого-то рванья указывает, что они не морок, а живые люди, только, что валявшиеся на земле.

   Впереди - высокий вал, на нем красного кирпича стена, на которой виднеются бревенчатые стрельницы; в конце дороги кирпичная башня со сводчатыми воротами, в глубине которой видна поднятая решетка, бородатый невысокий плотненький страж, обняв бердыш, стоит тут же, на утоптанном снегу, у подошвы вала, дремлет. Прохожие спокойно проходили мимо стража ворот. Но когда отряд стал приближаться к воротам, дремавший встрепенулся, обернувшись, что-то крикнул в арку ворот. Оттуда споро вышли еще трое бородатых крепеньких, вооруженных бердышами стражников. И встали парами по сторонам воротного проезда.

  -Здравы будьте бояре. - обратился один из вышедших стражников.

  -И вам здоровья- ответил за всех ехавший в передовой паре Граббе.

  -Откуда путь держите и к кому на Москве едете? -продолжал опрос стражник.

  - Из псковкой земли едем, в Разрядный приказ на смотр. Переезжаем на новые дачи. - опять ответил Граббе.

  Как не странно это было для попаданцев, но вопросов более не последовало. Махнув рукой, дескать, проезжайте, стражник потерял к ним интерес.

   Проехав под аркой ворот кирпичной башни, колона всадников выехала на улицу Москвы 16 века, очутившись на тесно застроенном месте. И справа, и слева лари, часовни, церкви. Деревянная, из бревен, мостовая. Вдоль стены ходят стрельцы, в железных шапках, в красных кафтанах, с пищалями в руках, а может и не стрельцы, реконструкторы еще не так глубоко вросли в местное в общество, не полностью освоились, что-бы по мимолетному взгляду определять принадлежность того или иного человека к той или другой социальной группе или профессии. В этом случае сработал стереотип, в красном кафтане, шлеме и с пищалью в руках, значить стрелец. Молча следят за проезжими и прохожими. Улицы постепенно становились чище и оживленнее. На каждом перекрестке столб с иконой, а около него нищие, дети, голуби. Сновали метельщики, прихорашивая деревянные мостовые, поднимали тучи снежной пыли, хотя по виду поднятая взвесь ни как не походила своим желто-коричневым цветом на белый снег, вспугивали голубей и ворон. За канавами по бокам дороги вытянулись длинные ряды лавок, харчевен. Пахло жаренным мясом, салом и рыбою. Конные стражники разгоняли плетьми компании кабацких ярыжек, пьяниц (зашедших в Китай-город из слободского кабака), любителей поиграть в зернь-кости. Чем ближе становился Кремль (уже ясно были видны широкие золоченые купола соборов и башен), тем больше стало попадаться воинских людей, особенно стрельцов. Монахи бродили по улицам робко, с опаской оглядывались и поминутно крестились. Царь строго-настрого повелел приставам и стрельцам следить за монахами, чтобы "не чинили порухи уставу Стоглавого собора и не предавались бы пиянственному питию и вину бы горячему". Даже сквернословить было запрещено. А ходить нагими, мыться вместе с бабами и вовсе каралось плетьми. В Китай-городе курных изб почти не встречалось. Окруженные огородами с плодовыми деревьями и ягодными кустами, сейчас засыпанных снегом, высились нарядные бревенчатые хоромы. Широкие сени и выкрашенные узорчатыми рисунками лестницы. В маленьких окнах виднелась слюда или небольшие, часто разноцветные стекла. Путники с любопытством старались заглянуть внутрь подворье. Увы! Высоко, не дотянешься до верха заплота. Старушка-нищенка, просившая милостыню под окнами, пояснила любопытному Граббе, после получения от него целого серебряного талера: в Китай-городе живут бояре, князья да богатые купцы. А вот и Кремль! Грозный, неприступный, с высокими в несколько рядов зубчатыми стенами и еще более высокими башнями и соборами. Вблизи Кремль совсем не походил на привычный для человека 21 века. Первое, что бросалось в глаза другой цвет кирпича, более яркий, на вид намного новее, без обязательных для шпилей башен красных рубиновых звезд. Второе наличие многих фортификационных сооружений, не дошедших до 21 века. В третьих отсутствовал на своём месте собор Василия Блаженного, без которого для попаданцев и Красная площадь на Красную площадь не похожа. Соответственно не было и знакомых Мавзолея с ГУМом и Историческим музеем, которые ни кто из попаданцев и не наделялись лицезреть, в отличии от собора. В четвертых и на месте самой не большой Красной площади, находилась обширная торговая площадь, называемая "Пожаром", загромождена палатками, ларями, распряженными лошадьми и телегами. На площади-рынке клокотала пестрая толпа. Гудошники, блинники, сбитенщики, медвежатники-поводыри сновали в толпе наехавших в Китай-город принарядившихся крестьян. Крики, свистки, ржанье коней, колокольный звон оглушали. По торговым лоткам раскинуты шелковые материи, алтабасы, турецкие ткани, узорчатые ширинки, кружева. В каждом ряду торговали особым товаром. В сурожском - привозными изделиями. Купцов, торгующих с зарубежными странами, часто называли сурожанами, от названия крымского города Сурожа (в 21 веке попаданцы знали его под названием - Судак), где издавна русские купцы встречались на торжищах с генуэзцами. Были суконный, сапожный, рукавичный, кафтанный ряды. Галантереей торговали в завязочном и в женском рядах, старье продавали в ветошном ряду, изделия из металла - в железном и в серебряном. Были ряды: житный, медовый, солодовый, масляный, ветчинный, хлебный, калашный- в каждом продавался товар о котором говорило само название рядов. Здесь можно было купить не только еду или одежду. Возле Спасских (тогда Фроловских) ворот Кремля продавались книги, а в иконном ряду - обменивались на деньги иконы. Как пояснил находящийся рядом доброхот - называть продажу иконы продажей было не прилично, так говорить считалось грехом. Вот 'витязи' и обменяли серебряные талеры на четыре десятка икон. Чем вызвали небольшой ажиотаж у монахов 'обменивающих' иконно на серебро. Такие покупатели, скупающие 'обменный фонд' чуть ли не оптом, довольно редки и произвести с ними 'обмен' нашлось немало желающих. На главном торжище возле Кремля и на уличных торжках можно было купить не только изделия москвичей. Сюда привозили товары из разных областей страны. Москвичи тоже вывозили свои товары в другие города.

   Посверкивали кристаллики льда, в темноватых, от осевшей сажи, снежных шапках на шатрах башен и тесовых навесах стен Кремля, освещенных ярким солнечным светом. Налево, надо рвом - мост, ведущий в кремлевские ворота. Вскоре вся неполная сотня воинов, въехали во Фроловские ворота, почти беспрепятственно. Стоявшие в арке ворот стрельцы поинтересовались, кто едет и к кому. Получив ответ, что вновь принятые на государеву службу бояре едут в Разрядный приказ. Потеряли к ним интерес и даже как могли, пояснили путь до приказной избы.

   С трудом, не смотря на пояснения воротных стражей, по минутся спрашивая, уточняя дорогу у встречных, кавалькада, наконец, добралась до избы Разрядного приказа. На вид здание местного министерства ни разу не походило на избу. Рубленное в два жилья строение, украшенное вырезанными по дереву разукрашенными яркими красками узорами, оно скорее подпадало под определение терем. Спешившись и привязав транспорт к имевшимся рядом коновязям, приехавшие большей частью остались во дворе, а полтора десятка во главе с Черным чинно поднялись на невысокое крыльцо и вошли в здание. Из сеней прошли в первую комнату, где и поинтересовались у тройки писцов, сидя на лавках, что-то строчивших на листах бумаги, положенных на дощечку. Где здесь можно найти Максима Венюкова, они приехали из Гдова и им необходимо передать ему письмо от его братана. Писцы, подняв головы и разглядев в свете, падающего из двух небольших оконцев, что перед ними стоят воинские люди, привстали, поприветствовав их. Один из писцов, на вид постарше предложил обождать, пока найдут искомого. После чего не громко произнес:

  - Прошка сейчас найди Максима и приведи сюда. Скажи, бояре из Гдова приехали, его ищут.

  После его слов молоденький писец вскочил с лавки, положив на неё свои орудия производства, и метнулся из комнаты куда-то вглубь 'министерских коридоров'. А сам говоривший, сел на лавку и продолжил что-то писать. Вскоре не прошло и десяти минут в комнату забежал посылный и обращаясь к пожилому писцу проговорил:

  -Дядька Андрей, нашел, идет.

  Произнеся этот монолог, паренек сел на лавку. Не успел он взять в руки дощечку с бумагой, как в комнату быстро вошел мужчина не высокого для выходцев из 21 века роста, довольно упитанный, чем-то неуловимым глазу похожий на гдовского знакомого 'витязей', Кузьму. Оглядев находящихся в комнате, он безошибочно определил старшего и обратился к Черному:

  -Слушаю тебя боярин, я Максим Венюков.

  Оглядев еще раз собеседника, Мечеслав ответил:

  -Раз ты Венюков, то получи грамотку от твоего братана подьячего Кузьмы из Гдова.

  С этими словами он протянул Венюкову скученный с трубочку лист бумаги. Взяв лист, Максим развернул его и углубился в чтение. Прочитав послание в течении двух-трех минут, он молвил:

  -Пойдем со мной бояре, сполним все, что вам нужно.

  Выйдя из комнаты, компания бояр, ведомая Венюковым прошла на второй этаж. Пока шли, Золотой передал Максиму небольшой кожаный кошель-мешочек с пятнадцатью серебряными талерами. Который, старший писец не глядя на содержимое, ловко спрятал за пазуху.

   Не будем описывать все бюрократическую процедуру, ибо это муторно и скучно. Просто заметим, что хотя Максим и отработал свой гонорар на все 100% и то из Разрядного приказа вновь поступившие на службу воины освободились к вечеру следующего дня. Еще пару дней, даже с учетом помощи Венюкова и 'подарка' в сумме десяти талерам местному коллеге Максима, у новых помещиков ушло на улаживание дел в приказе Казанского дворца. Так и прошли пять дней. Выезд из столицы состоялся только после полудня 10 января 1553 года Рождества Христова по Григорианскому календарю.

   Пока Черный, Золотой и иные 'витязи' из руководства занимались улаживаем дел в приказах. Остальные попаданцы и новики из боярских детей, пройдя смотр и получив серебро в Разрядном приказе, были относительно свободны. Чем и не преминули воспользоваться. В основном ходили по городу и просто смотрели на здания, людей, быт. Фактически это был первый крупный город, который попаданцы могли осмотреть в спокойной обстановке. Ранее либо врываешься в город с боем, либо проезжаешь его проездом.

   Вечером 6 января на постоялом дворе, Граббе отозвал Черного в сторону и завел разговор.

  -Мечеслав Владимирович мы еще одну ошибку допускаем.

  Увидев вопросительно вздернутую бровь собеседника, продолжил.

  - Сейчас на Руси православие является не только религией, можно назвать, его и идеологией России в это время. А мы? С грехом пополам крестимся, и то частенько забываем. На окраину везем кучу католиков или скрытых язычников. А православных священников нет. Если кто захочет, то может причинить нам кучу неприятностей. Вот я и предлагаю пока находимся в Москве подобрать хотя бы пару попов.

  - Я смотрю, у тебя уже и кандидатуры имеются? - спросил полковник. - Но смотри попы они народ глазастый, в каждую щелочку заглянут. Не дай бог, что увидят лишнего. А оно нам надо. Тут подбирать и отбирать батюшек нужно со всем старанием и тщанием.

  - Сегодня был на Пожаре, познакомился с прелюбопытным попом. Отец Герасим. Хожу смотрю, слушаю. Вдруг вижу, стоит попик, худущий, бороденка редкая торчит, самому на вид лет двадцать, одет в какой-то армячок старенький, заштопанный, из под него виднеется подол затрепанной, со штопкой рясы, на ногах сапожки сильно поношенные, залатанные. Стоит на купол ближайшую церковь смотрит, что шепчет и крестится. Любопытно мне стало. Привык я, что у нас, попы с ряхами во-оо какими, что здешние, от наших только ростом и отличаются. А по справности телесной не далеко ушли. А тут такой персонаж, прямая им всем противоположность. Не выдержал, подошел поздоровался с батюшкой, разговорились. Оказывается не зря. Батюшка оказался из числа 'лишенцев', сняли его с сельского прихода примерно год назад. Вот с тех пор и перебивается с семьей с воды на воду. Вот и решили, он и ещё пара таких же 'лишенцев' в Москву к митрополиту поехать пожаловаться. Собрались с женами, детьми и приехали. Но как говорится, жалует царь, да не жалует псарь. В Москве уже четвертый месяц живут, так до митрополита и не дошли. Поиздержались в конец, последние три дня только детишек и подкармливают. Благо в монастырях, когда ни когда кой-какой еды дадут. Тем и живут. Сам батюшка приход имел в селе за Белоозером, а пара его приятелей еще севернее службу правили. А пострадали они по идеологическим мотивам, можно сказать диссиденты. На данное время имеется в Русской православной церкви два основных течения. Так называемые иосифляне и нестяжатели. Дальше рассказывать про церковные дрязги или пропустить?

  -Я тебе пропущу. Это на настоящее время не церковные дрязги, а полновесная политика. Так что просвещай дальше.

  -Так я продолжая Командир. Иосифляне получили свое название по имени своего отца - основателя Иосифа Волоцкого. Волоцкий доказывал полезность монастырского землевладения, отстаивал необходимость украшать храмы красивыми росписями, богатыми иконостасами и образами. Главным оппонентом иосифлян в церкви было возглавляемое Нилом Сорским движение нестяжателей, требовавшее возвращения к коллективизму и аскетизму раннего христианства и соответственного отказа от церковного имущества, в общем, и феодального землевладения монастырей в частности. Первая открытая стычка между ними произошла на соборе 1503 года. Иосифляне выступили с резким осуждением нестяжателей и временно поддержавшего их князя Ивана III Васильевича, отстаивая монастырское землевладение. В результате полемики на соборе и интриг со стороны последователь Волоцкого Иван III перешёл на позиции Иосифа. Но особо иосифляне закрепили свои позиции при сыне Ивана III, Василии, отца нынешнего государя. Когда Василий решил жениться на маме нынешнего царя, у него уже была жена Саломея. Князь хочет жениться, а церковь уперлась и не даёт развод. Вот тогда иосифляне и подсуетились. Нашли основания для развода, и пробили разрешения. А противники развода как раз относились к лагерю нестяжателей. Вот Вася и осерчал на них. Как результат возвышение первых и опала вторым. И уже на Стоглавом соборе прошлого года, иосифляне доминировали. На соборе они вновь отвергли программу ограничения церковно-монастырского землевладения, выдвинутую приближённым к Грозному протопопом Сильвестром. На что последний очень сильно обиделся. Но сам Грозный хоть они и отвергли выгодную ему программу, иосифлян опале не подверг. И все из-за их идеологии. Доктрина иосифлян строится на теологическом обосновании возникновения государства и 'божественного происхождения' царской власти, а также на утверждении преемственности Русского государства, оставшегося единственным оплотом православия после падения Константинополя в 1453. 'Москва - Третий Рим и четвертому не бывать'. На этом основании иосифляне требуют предоставления Московской митрополии статуса патриархии (это произойдет только в 1589). Иосифляне выступают за открытость монастырей. По их воззрением главной задачей монастырей являлась миссионерская деятельность и обеспечение населения продовольствием во время неурожая. Как видишь нынешнему царю, она подходит как нельзя лучше. Вот и царский духовник Сильвестр, хоть и скрипит зубами от обиды, а ни чего в открытую сделать не может. Ибо царь не даст своих идеологов в обиду. А наш батюшка в купе с двумя другими бедолагами, имели смелость или дурость, обратиться с амвона к пастве с проповедью обличающей златолюбие монастырских обитателей. Я хочу особо подчеркнуть, что нестяжательство как монашеское движение возникло и сформировалось в среде братии Кирилло-Белозерского монастыря. А наши попики с тех краев. Каким образом дошло до церковного руководства весть о проповедях наших батюшек, но дошла. И пришло реагирование в виде запрещения им службы в приходах, а вскоре и сменщики в села пожаловали. Если дадите добро, то их можно забрать с собой в качестве священников. Нестяжательство вообще-то интересное для нас течение. Ведь нестяжательство это не только как аскетическая норма для христианина, но и как этический принцип, характерный русскому менталитету и развивающийся под влиянием старчества. Значение проповеди нестяжания как составной части монашеского аскетического идеала - в её влиянии на 'мирское' общество, на такую черту русского национального менталитета как отношение к собственности и к использованию чужого труда. Ведь недаром основы нестяжательства вошли в русские поговорки. 'Запасливый лучше богатого', 'Скупой копит - черт мошну тачает', 'Лучше нищий праведный, чем богач ябедный', 'Бедность не порок, а несчастье'.

  -Ну Вы Александр Эдуардович и выдали. Вы последнюю часть, на каком языке говорили. Я ведь простой мент, мне таких слов не по чину знать. А если серьезно. Народные поговорки это хорошо. Нестяжатели, это как я понял церковная оппозиция. Если мы пригреем церковников входящих в неё, то можем получить недоброжелателя в лице официальной церкви. А нам это надо.

  - Командир, да не будет ни каких не доброжелателей. Наши священники ни в какую оппозицию не входили. Высказали то, о чем сами думают. Да и попали под очередную компанию. А нам если слить нестяжательство с иосифлянством, в его части 'Москва - Третий Рим и четвертому не бывать' и социальной роли монастырей. То получим не плохую идею-идеологию с социальной направленностью. А что бы церковь не обиделась на нас за то, что мы якобы их оппозицию пригреваем. Предлагаю действовать не самим, а выйти на Сильвестра и мотивировать его на отправку данной тройки с нами. И в дальнейшем подобную публику пускай к нам отправляют, как в ссылку. С глаз долой из сердца вон.

   -Идея не плохая. Можно попробовать. А кто конкретно назначает попа на приход?

  -Так ты и назначаешь, а соответствующий епископ утверждает.

  -Не понял? А Сильвестр тут нам, зачем нужен?

  -Так кто-то должен же наехать на епископа, что бы он изгнанного уже один раз с прихода священника, повторно на иной приход утвердил. Вот тут-то царский духовник нам и нужен.

  -Хитро придумал. Мы вроде и не причем. Нам царский духовник указал их с собой взять и на приход назначить. Вот мы и исполняем его указания. Берем всех троих и их семьи. Если есть другие пусть и их оповестят, и их позже заберем. Приходов на всех хватить.

  -Мечеслав, Сильвестру ещё можно про миссионерство намекнуть, а лучше в открытую сказать. Вот тогда он точно этих 'лишенцев' на Урал загонит.

  -Как выйдем на него, так и намекнем. Воротынскому поручу контакт с Сильвестром. А ты с попами решай. Что там из икон, кадил, лампад и другой церковной утвари и оборудования необходимо будет. Пока в Москве пусть затарятся. На Урале негде будет взять. Комплектов по два-три пускай каждый берет, с запасом.

  -Так я завтра с утра и займусь этим вопросом.

  -Займись, займись.

  С этими словами собеседники расстались. И до самого выезда Черный с вопросами веры и окормления паствы не сталкивался.

   Перед выездом, утром 10 числа, довольные Воротынский и Граббе подошли к полковнику и предъявили ему грамотку, в которой духовник царя предлагал воеводе боярину Черному взять с собой на реку Яик, для проповедования диким язычникам троих пресвитеров. Организовать для них приходы и назначить в эти приходы данных священников.

  - Это что- начал рассказывать Граббе. - Когда нас с Михаилом свели с Сильвестром и мы обсказали ему нашу проблему в отсутствии священников, то он сильно призадумался. Да и понятно. Где он возьмет для назначение в даль тмутараканскую попов, тем более и земли не принадлежать московскому царю. Вот тут Михаил и намекнул, что присмотрели мы на Пожаре троечку пресвитеров потерявших приход, но сами мы не местные и не можем решить, принимать их к себе или нет. Вот и решили посоветоваться с умным и знающим человеком. Как он присоветует, так и сделаем. Как попик раздулся от удовольствия, это надо видеть было. Тут же мы и предложили ему с этими 'лишенцами' встретится. Он согласился. Мы эту троицу пригласили. Сами вышли. Ждем за дверью. Часа четыре не менее эта четверка 'опиума торговцев' о чем-то беседовала. Вышла наша троица, по рожам вижу довольные. Значить все в порядке. Нас с Мишей назад пригласили. Сильвестер и предложил на следующий день после полудня всем пятерым к нему опять зайти. Зашли, что не зайти, если по-хорошему приглашают. Вот итог видишь. Грамотка тебе. По грамотке выдали и нашим попикам на миссионерскую деятельность у язычников и обращению их в веру христову. Так, что если, что, то от митрополита прикроемся. И иосифляне не возмутятся. Не сами мы, по предложения царского духовника пригрели 'лишенцев'. Да и они в пасть к чудищу языческому едут, а не пироги трескать. Вот, что значить бумажка. Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек.

  На этой оптимистической ноте, если это можно назвать оптимизмом, Граббе и закончил своё повествование.

   Из Москвы попаданцы вышли без помех и происшествий, с увеличившимся обозом за счет священников, дюжины разных специальностей подмастерьев, вернее даже еще учеников и трех десятков сирот обоего пола в возрасте от пяти до девяти-десяти лет. И согласно расчетам через четыре дня соединились в Коломне с ожидавшим их объединенном обозом.

  Москва-Коломна. 10 января - 14 января по новому стилю 1553 года РХ.

   Шли 'витязи' назад без помех, по известной уже дороги. В связи, с чем и смотреть по сторонам было уже не интересно, все тоже. Болота, обросшие ельником и соснами обочины дороги, деревья высокие, столетние. Потом опять по бокам мелькают болота, раскиданные в беспорядке избы, копны сена на засыпанных снегом полянах, кусты можжевельника и тальника. И опять деревья, кусты, все засыпано ослепительно белым снегом, искрившимся на солнце и слепящим глаза. Благо дорога позволяла спокойно разойтись двум встречным возам, и всадники шли по трое-четверо в ряд и могли перекинуться друг с другом словом. Вот по выезду из московских предместий Воротынский и присоединился к Черному и немного приотстав от основной группы всадников, доложил Черному о результатах своей работы по основным фигурантам. К которым отнес, присоединившихся к ним попов, и вновь поверстанных в боярские дети, ливонских дворян.

  - Командир по моим наблюдения и результатам опер. мероприятий немчуре можно верить. Я их в Москве по проверял и якобы одних оставляли с приличной суммой серебра в кармане, как своего, так и часть клубной казны под их охранной оставляли, и по одиночки и группой, и 'Курковкой' поили, потом гулящих женок, лично мной проинструктированных и авансированных подводили. Кавалеры по городу гуляли, водовки выпивали как надо, с гулящими уходили, дамы им в процессе общения и после, во время отдыха после общения, задавали вопросики хитрые. Что интересно, ни один не то что делом, даже словом не дал усомниться в соблюдении данной ими клятвы и подписанного договора. Но все-таки моё мнение остаётся прежним, использовать их как можно дальше от Европы.

  - Контрразведка, ни кто и не думает их в Европе ближайшие лет десять-двадцать использовать. По мероприятиям, молодец, серебро потрачено не зря. Теперь к нашим рыцарям можно с большим доверием относится. А по 'опия торговцам' что нарыл.

  - Как не странно тоже ни какой убойной для нас компры на них не нарыл. Так по мелочи, кто, что сказал идущего в разрез с официальной политикой РПЦ, кто с кем общался из неблагонадежных, опять-таки по взгляду РПЦ. Ни чего, что было бы против нас, по попам не нашел.

  - И это хорошо, как говорится. Костя ты мне коротенько охарактеризуй наших пресвитеров.

  - Есть тащ полковник - произнес Воротынский, при этом шутило козырнув.

  - Начну, пожалуй, с первого Сашкиного знакомого. Отец Герасим, вон он первым возом правит, очень худой, роста под стать жиру 155 см., даже по нынешним меркам ниже среднего будет, бороденка какого-то сивого цвета, редкая торчит, самому на вид лет двадцать, хотя фактически как Христу тридцать три. На одежду не смотри, это мы ему и его матушке с парой девчушек, вон все в санях сидят, на дорогу справили, чтобы не померзли. На санях из своего один узел. Остальное убранство для церкви. На вторых санях второй батюшка - отец Георгий. Да, вот тот здоровяк с черно-русой бородой лопатой. Под 175см. роста, здесь это выше среднего считается, да и телесами создатель не обидел. И поверь это не жир, а мускулы. Возраст тридцать лет, женат, двое детей, мальчики.

  - Больше на воина похож, чем на святошу.

  - Так и есть Командир, урожденый сын боярский, из боярских детей. Соответственно и воспитывали и обучали и кормили. Новиком записался, да в одном из набегов на Литву что-то видимо не так пошло. Не выдержал парнишка вида последствий для побежденных после штурма. Что ж бывает. Вот и ушел в священники. Оженился, приход получил на севере бывшего Белозерского княжества. Да ляпнул что думал. А какая-та скотина донесла. Итог сам и матушка его с двумя бутузами- близняшками пацанами трехлетками на санях с нами едут. Из своего будет пара узлов, все-таки что-то от боярства осталось видимо, не все продать успел. Третий воз и третий наш пресвитер- отец Михаил. Вот кому топтуном работать. Все среднее, рост, полнота, черты лица, цвет волос. Посмотришь и если специально не разбивать лицо для запоминания, встретишь на второй день ни в жизнь не вспомнишь, что вчера встречал. Я сперва по его лицу насторожился, дотошнее всего его проверил. Ни чего негативного для нас нет. Просто облик такой. Возраст тридцать четыре года, женат, трое детей, старшая дочь девяти лет, и погодки сын семи лет и дочь шести лет. С ним же на санях и едут. Попал к нам как и двое первых. Служили в соседних приходах, общались и до общались. То же с амвона про церковные дела по философствовал и едет с семейством с нами.

  - Майор ты остальных кто к нам пристал за дорогу проверь. Да, а за немчиками по Москве кто из наших ходил?

  - Ты что Командир, обижаешь, наши все в других местах сидели. Для этого есть другие люди.

  -И кто если не секрет?

  -Да какой секрет от тебя. Парнишки беспризорники на Пожаре и на других базарах промышляли. Вот я их старшого и приметил, предложил работу. Он согласился.

  - Пацаны с нами идут или в Москве остались?

  - С нами Мечеслав, что я падла их бросать как отработанный материал.

  - Еще раз молодец. Вот что, бери их под своё крыло и учи по своей линии. Смотришь лет через пять и квалифицированное пополнение к тебе в службу вольется.

  - Да я и сам хотел просить разрешения взять их в учебу себе.

  - Вот Кость и бери. Да сильно не афишируй их учебу. Наши из 'витязей' будут знать и хватить. Спутникам из местных об этом знать не надо. Да и если кого из других фестивальщиков встретим тоже неча хвастаться. Только где их найдешь. На второй день уже ни кого на лугу, кроме Никиты и машин не было.

  -Найдем Командир, дай только срок. Вот встанем на ноги и найдем.

  -Дай бог, дай бог.

   В это время впереди случился маленький затор, из-за встречного не стандартного воза с сеном. Хозяин, крестьянин пожадничай и нагрузил на сани сена, не только ввысь, но и в ширину, превышающую ширину саней. Так, что пара лошадок с трудом тащили этот воз. Отогнав жадину с его возом к самой обочине и угостив его плетьми для вразумления, проехали и это препятствие. Но разговор между Черным и Воротынским более не возобновлялся.

   К полудню 14 января 'витязи' вышли к Коломне и въехали в табор своего каравана.

  Коломна. Объединенный обоз. 09 января - 15 января по новому стилю 1553 года РХ.

   Пока новообращенные бояре и дети боярские московского государя 'прохлаждались' в Москве, оба обоза, наконец, без происшествий и нарушения графика движения, соединились в Коломне, вернее возы как обычно не входили в город, а расположились табором у его стен на окраине посада.

   Отрезок пути от Москвы до Нижнего Новгорода взялся обеспечить фуражом, продуктами и подменными арендованными лошадками с возничими, еще один раквелинкий знакомец фестивальшиков московский гость Михаил Рукавишников. Взятые на себя обязательства купец выполнил достойно, серебро не напрасно было потраченное на оплату его услуг. Припасов хватало всем вдоволь. Особенно большой склад организовался в окрестностях Коломны. Все-таки обозы отдыхали у Коломны продолжительное время, ямской с 26 декабря и с 9 января курковкий. Рукавишников, кроме поставки припасов, выполнил и своё второе, а вернее если считать по датам выдачи, то первое обещание. Сумел, если уж говорить честно, то просто сманит у окрестных помещиков тридцать три крестьянина с семьями. В основном все это было молодые пары и все хозяйства как одно, по мнению попаданок, относи к наиболее бедным. Так же к обозу присоединились двадцать шесть ремесленников, так же в основном молодняк. Как довесок к основному контингенту тружеников, переселенцам пришлось присоединить и некоторое количество бобылей и вдов с их малыми. Тут и тверской купчик Афанасьев Пров прибыл и тоже с выполненным обещанием, сманил от вотчинников почти четыре десятка крестьян, правда, так же в основном молодые, только, что отделившиеся от родителей семьи, да две дюжины молодняка из ремесленников, многие даже еще не женатые. Ну и как полагается довесок в лице бобыле и в основном вдов с детьми, общины в преддверии зимы избавлялись от лишних ртов. Куркова и Свиридова, владеющие полной информацией по договоренностям Черного и Золотого с купцами, произвели полный расчет за приведенных новых переселенцев. Куркова пользуясь санкцией Черного, выданной ей на сбор по пути следования сирот, развернула в Коломне и её окрестностях, масштабный сбор беспризорников. Окрестные крестьяне прослышав про добрую боярыню, собирающую сирот, стали привозить ей не только настоящих полных сирот, но и детишек вдов, иногда с матерями, и просто лишние рты семей. Что достаточно сильно уменьшило заготовленные запасы продуктов, которые и так из-за изменения графика движения хватала каравану под обрез, так что пришлось уменьшит рацион переселенцам, хотя и не значительно, но заметно для людей. И это не смотря на экстренные закупки дополнительных продуктов и фуража. Уменьшения рациона не коснулось воинов, детей и кормящих матерей. Брать из клубной казны больше чем им было делегировано ни Куркова ни Свиридова не решились. Тем более от голода ни кто не помирал. 'Витязи' вернулись из Москвы после обеда 14 числа. Помылись, попарились с дороги в бане, отдохнули. Вечером в одиннадцатом часу ночи сели за стол, отмечать истинно русский праздник Старый Новый Год. Отметили его все той же 'Курковкой', запасы которой у Павла Валериановича с Ириной Викторовной казались поистине нескончаемыми. Опять разговоры о прошлом, будущем, фантазии, прожекты, планы, их обсуждение. Долго не засиживались, разошлись во втором часу ночи, с утра выходит на Нижний.

  Коломна - Ока - Нижний Новгород. Объединенный обоз. 15 января - 03 февраля по новому стилю 1553 года РХ.

   Отметив совместно чисто русский праздник Старый Новый Год, попаданцы вышли из Коломны и направились по наезженному льду Оки в сопровождении огромнейшего обоза в её низовья к Нижнему Новгороду. Ширина русла Оби позволяла идти пятью колонами, что существенно сокращала длину каравана и повышало его защищенность. Шли с обычной скоростью, но увеличили, согласно плана перехода, продолжительность перехода с 10 до 12 часов. И ни чего уже втянувшиеся в поход волы и лошади ни сколько не похудели и не убавили силы. Тем более лошадок через шесть часов не спешного шага меняли, выпрягали из возов одних и впрягали другую пару, а выпряженные шли свободно в табуне до самого места ночлега. С утра они опять впрягались в возы и через шесть часов менялись на своих сменщиц и так они менялись по кругу друг с другом в возах. Про людей и говорить нечего. Люди, намного выносливее и приспосабливаемые к внешним воздействиям, чем животные. Тем более с учетом трехразового горячего питания, благодаря полевым кухням, хотя и выполненным на местом технологическом уровне, но справляющихся со своей основной функцией, обеспечение горячей пищей личный состав переселенцев на марше. Единственной маленькой проблемой, стало небольшая нехватка запасенных в местах ночевок продуктов. Из проблемки вышли просто, потратив медь и серебро, закупили за монетки в деревнях и селах недостающий объем, селища стояли на старинном торговом пути и всегда имели что продать проходящим мимо купцам и прочим путешествующим.

   Но все равно основной запас недостающих продуктов закупили в Рязани, догрузив ими свои возы и полтора десятка вновь купленных саней с двойкой лошадей в упряжке. К городу вышли на четвертый день пути. Рязанский кремль, стоящий на высоком берегу Трубежа был виден с Оки издалека. Кремлёвский холм естественного происхождения, с трёх сторон опоясывали две реки сам Трубеж и его приток Лыбедь. С четвёртой стороны кремль прикрывал рукотворный сухой ров, глубиной на глаз не менее десяти метров. Крепостные стены и башни, сложенные из крепкого дубового леса, стоят на высоких земляных валах. Вид на собор с реки Трубеж. Вокруг кремлевского холма видны засыпанные снегом многочисленные яблони, груши и другие деревья и кусты, которые могут находиться в фруктовых садах. Видимо весной от многочисленных фруктовых садов, вся окрестность просто тонет в ароматном бело-розовом цвете. Под восточной стеной крепости располагался Торговый посад, а под противоположной стеной, на западе - корабельный порт и Рыбацкая слобода. Вот на востоке города в Торговой слободе и закупили путешественники недостающие припасы. Напоследок узнав от купца, продавшего овес, что 'витязи' ошиблись, посчитав весь Рязанский кремль деревянным. Имелась первая, и пока единственная каменная башня, Глебовская, которую с Оки 'витязи' просто не заметили.

   Ни каких нападений на караван не предпринималось и охрана стала расхолаживаться. А тут как по заказу 3 февраля подоспела и тренировка для них. Потренироваться смогло только передовое охранение и то не все, а передовая сотня. Но и для остальной охраны это было встряска, и раслабон с воинов слетел мгновенно.

   О происшествии Черному докладывал сам командир авангардной полутысячи Полухин. Ради такого случая лично приехавший к походному командному пункту, оборудованному в БТРе. Доклад произошел не официальный, а как бы в форме рассказа одного собеседника другому, что обуславливалось многолетней дружбой собеседников.

  - Едим, Командир как всегда не спеша, торим, где необходимо дорогу. Только, что с ночевки снялись. Тут впереди Ока изгибается к левому берегу и получается излучина, на излучине мыс. Видимость по маршруту плоховата, полутьма еще стоит. Я в передовой сотне. Первая полусотня выскочила по руслу Оки из-за мыса и у устья Клязьмы видим на окском льду кто-то кого-то рубит, точно не разберем, в основном силуэты видны, но что кого-то убивают даже при таком освещении видно. Я за бинокль. Пригляделся, братки-разбойнички чей-то обоз грабят. Время 08 часов 37 минут. И по виду уже охрану придавили, человек десять через Оку на правый берег отступает, на них десятка полтора наседает. Еще с десяток вверх и вниз, к нам бегут. И шустро бегут, не смотря, что за ними ни кто не гонится. Бегущие в верховья, увидели нас и тоже на правый берег припустили. А сами возы кой кто уже потрошат. Я команду полусотнику дал, от свистнул, бойцы быстренько в боевой по десяткам развернулись, копья опустили и вперед. Там метром сто-сто пятьдесят было, их секундное дело проскочить, за десяток метров, как учили дали залп из арбалетов и пистолетов и оставшихся в копья. Даже сабли не обнажали. Перекололи копьями и тех, что у обоза были, и тех, что обозников на правый берег гнали, и пяток лучников, что прикрывали бандюганов из кустов. Окончили мы мероприятия в 08 часов 58 минут, затянули ребятки, нужно еще потренировать. С нашей стороны даже трехсотых нет, пару коняшек стрелами поцарапали. Но не сильно, максимум с месячишек под вьюками походят и опять в строевые можно переводить. Противник тридцать два двухсотых, семь трехсотых, из них годных к беседе трое, остальные тяжелые были, ребята в двухсотые перевели. Тройку оставшихся ухарей Косте Воротынскому привез, пусть по - спрашивает, что, где, когда, кого и как. Обоз приличный, двадцать три воза, от двух купцов. Купцы не крупные, сами с товаром и шли, к их счастью остались оба живы. Стрелами до смерти побили семерых охранников, да троих возчиков на возах. Еще четверых ямщиков около возов зарезали, да двоих охранников положили. Там же нашлись и пораненные трое из охраны и шестеро возчиков. Остальные кучера сбежали. Охрана с парой купцов и их приказчиками и отбивались, отходя по льду к правому берегу. Наши трофеи восемь саней в одноконной упряжки, дерьмовенкое оружие, топоры можно себе забрать да может один лук, остальное продать в Нижнем нужно, что бы место в санях не занимали. Броней не было. Одежонка под стать оружию, лучше отдать сервам, у них на что-либо сгодится. Ну и обоз в полном порядке. По обычаям это все наше, нами на меч взято. Купцы своё имущество фактически потеряли. Не вмещайся мы и сами, скорее всего бы не выжили бы. Те пятеро лучников подтянулись бы и все, сливайте воду. Расстреляли бы на расстоянии, а пораненных добили бы.

  - Купцы с обозом где?

  -Да здесь таш полковник не далеко, на той стороне мыска, на правом берегу Оки деревушка стоит Мещерская поросль называется. Вот в нею мы обоз и спасенных и перегнали.

  - Давай проводи до них.

  - Есть. За мной Меч держись, проведу.

   Проскочив за десяток минут расстояние до деревушки, кавалькада из двух десятков всадников во главе с Черным и Полухиным въехала в Мещерскую поросль. Деревушка по нынешним временам была крупная, Черный насчитал не менее двадцати крестьянских избенок. Более ни чем она не отличалось от массы встречных сел и деревень. Такие же низкие, курные, избы, многие срубленные прямо на подзавалье, с маленькими подслеповатыми окнами заткнутые по причине холодов пучками сены, даже вернее их назвать не окнами, а щелями. Домишки и построенные около них два-три строение, видимо амбары и хлева, окружали не высокие, засыпанные по самый вверх ограды, по видневшимся фрагментам, видимо представляющих простую изгородь из жердей. Из-за которых на проезжих брехали дворовые собачонки, как сидящие на привязи из пеньковой веревки, так и свободно бегающих по двору. Но даже эти последние кабысдохи не выбегали на дорогу и не пробовали ухватить за ногу проезжающих лошадей, видимо были прецеденты и шавки их хорошо запомнили. Вся строения деревеньки были засыпаны каким-то сероватым снегом. Черный с Полухиным привыкшие, что в эту эпоху снег вне городов бывает в основном только белый, немного озадачились. Пока не сообразили, что это сажа, систематически выбрасываемая из изб и бань. Деревня расположена на оживленном торговом пути, и путники частенько останавливаются в ней на ночлег. А что может быть лучше после дня на морозе, чем погреется в баньке, при условии наличия лишней медной монетки. Вот и топят постоянно и избы и баньки, с десяток которых чернел на берегу Оки. Искать отбитый обоз и спасенных купцов с их спутниками не пришлось. Все они находились на околице деревеньки, столпившись вокруг невысокого, но крепенького на вид мужика, по виду лет так сорока, одетому в довольно новый армяк коричневого цвета, подпоясанный ремнем из сыромятины. Из разговора с ним окружающих, путники поняли, что это староста деревни. Окружившие его купцы и их люди, как поняли из их речей попаданцы, предъявляли старосте претензии, по факту ограбления их обоза в окрестностях его деревни и требовали по 'Правде' возмещение своих потерь. Староста активно и громко возражал, ссылаясь при этом на Всевышнего и то, что устье Клязьмы ни в коем разе не входит в территорию данного поселения и соответственно в его юрисдикцию. И предлагал обратиться к ближайшему воеводе, в Нижний Новгород. Видимо купцам обращаться за правдой в воеводский суд было как-то не совсем удобно и они продолжали настаивать на своих требованиях. Постепенно увеличивая силу голоса и убойность приводимых аргументов, которые сильно напоминали Мечеславу и Георгию те слова, за произнесения которых вслух в общественном месте, в 20 или 21 веке, можно было получить 15 суток за мелкое хулиганство. Особо упорствовал и проявлял активность один из купцов, крупный, выше среднего роста, с аккуратно подстриженными бородой и усами пшеничного цвета, на вид около сорока лет, одетый в расстегнутый овчинный тулуп из-под которого виднейся зипун зеленого цвета, украшенный синими и красными вошвами. Видя, что если и дальше беседа пойдет в том же русле и в той же тональности, то бедного старосту максимум минут через десять будут бить, Черный решил вмешаться.

  - Здравствуй люд православный! - громко крикнул полковник.

  До этого увлеченные беседой и не следившие за окружающей обстановкой, спорщики замолкли и как по команде обернулись и уставились на отряд кованой конницы, стоящий в каких-то пяти-шести метрах за их спинами.

  - А кто будет старостой этой деревни? - продолжил Мечеслав.

  - Я буду староста боярин - поклонившись сообщил мужик, ранее определенный Черным как старостой.

  - Как тебя зовут?

  - Аристарх крещен боярин.

  - Иди за мной, спросит с тебя нужно кое о чем. - направив коня в сторону от группы спорщиков произнес Черный.

  Аристарх с застывшим на лице смешанным выражением страха, уныния и покорности, побежал за конём боярина.

   Черный не стал долго гнать старосту. Отъехав метров двадцать от спорщиков, он задал интересующие его вопросы.

  - А скажи-ка мне Аристарх, что хотят от тебя сии почтенные мужи - поворот руки в направлении оставленной старостой компании.

  - Дык безвинно обвиняют меня боярин это гости.

  - В чем?

  -Требуют, чтобы деревенька наша возместила им ущерб за тятей. Место то нам не принадлежит и отвечать мы за тятей придорожных не можем.

  - А если я баб и мальцов Ваших сейчас до тятей побитых сгоняю? Посмотрим, сколько баб по родным взвоет.

  Есть попадание, ишь как глазки-то вверх побежали, дожимаем.

  -Так как староста. Сгоняем.

  - Дык что с бабы дуры взять боярин. Она и живого-то чужого увидит вой подымить, а тут мертвый. Как есть выть будет.

  - И сколько у тебя таких дурных баб в деревне будет.

  - С пару найдется - выдавил староста, опустив голову.

  - Я так где-то и думал. Ну из-за двух паршивых овец всю деревню разорять не буду.

  От этих слов староста вскинул голову, и в его глазах явно читалась надежда и вопрос, что потребует взамен от деревни этот боярин.

  - Кто господин у Вас.

  - Нет у нас господина, казне государевой принадлежим.

  И староста сообщил проезжему боярину, что деревенька называется Мещерская поросль в настоящее время она царская, ранее принадлежала князю Андрею Михайловичу Шуйскому-Горбатому. А когда еще юный Иван IV отдал боярина Горбатого на расправу своим псарям, то и все его имения, в том числе и Мещерскую поросль, отобрал в казну. Вот с тех пор они и подчиняются царь, миную прокладку в виде боярина. Все это староста рассказывал достаточно дольше и объемней, чем Черный получил чистой информации. Дождавшись окончания монолога собеседника, Черный продолжил.

  - За то, что я возьму разговор с купцами о татьбе в окрестностях твоей деревеньки на себя, ты с мужиками обязан привести в Нижний Новгород в течении четырех дней, от сего дня, два десятка возов с сеном и три воза с ячменем. Не будет фуража, я вернусь и проведу сыск как положено. Куда доставить тебя передаст другой боярин, позже он заедет к Вам.

  - Сделаем боярин - поклонившись, ответил Аристарх. Хотя было видно, что требование боярина ему явно не по душе, но вира купцам явно настолько превышала стоимость затребованного фуража, что принималась без каких-либо условий.

  - Поехали к гостям, не гоже хозяину оставлять их надолго одних - произнес Мечеслав, направив коня к так и оставшейся на своем месте побитым обозчикам.

  - Кто старший в обозе - обратился к обозчикам Черный.

  Вперед вышли, высокий, ранее обративший на себя внимание Мечеслава своей активностью мужик и по ниже его ростом, на вид так же около сорока лет, с темно-русой бородой одетый, как и его товарищ в накинутый на плечи овчинный тулуп из-под которого виднейся зипун но коричневого цвета, украшенный разноцветными вошвами. Высокий ответил за всех.

  - Мы старшие боярин, я Панкратий Куньев да товарищ мой Фаддей Мокшанин, оба мы купцы рязанские. Шли с товаром из Рязани в Нижний Новгород, да вот тяти в окрестностях этой деревушки пограбили нас. Все, что было отняли. Вот и требуем у старости, пускай возмещает ущерб.

  - А велик ли ущерб?

  - Да вот он весь тут стоит - грустно ответил Куньев, показав на возы, стоящие около беседующих.

  - Так что тяти ни чего пограбить не успели?

  - Нет боярин, токмо раскидали товар из пары-тройки возов. Так мы подобрали, сложили.

  - Так и ущерба получается нет.

  - Как нет. Товар-то твой, ты его у тятей на саблю взял.

  - А вот ты о чем. Так ни мне, ни моим товарищам он не нужен. Можете забрать. Но с условием. - увидев оживление на лицах купцов, охладил их энтузиазм Мечеслав.

  - Эт какое условие боярин?- не выдержал, вмешавшись в разговор, Мокшанин.

  - А условие мое простое. Вы забираете товар, и ни какой виры с деревни не требуете. Да по приезду в Рязань, поспрошаете у людей, может кто из них согласится переселится в мои и моих товарищей вотчины. Я боярин Черный со товарищами по повелению государя Ивана Васильевича следуем в пожалованные вотчины на вновь присоединенных государем землях. Вот и ищем людей добрых, согласных переселится в наши вотчины.

  - Ну так за возврат товара благодарствуем боярин. А по людям. Так это даже и не знаю что сказать - начал речь Куньев.

  - Это ж нужно знать куда да каков ряд будет?

  - Об этом позже разговор будет с боярином Золотым, если вы с Панкратий с Фаддем согласны на приискание людей.

  - Согласны мы боярин.

  - А ты Фаддей Мокшанин?

  - И я согласен боярин.

  - Ну вот и славно. А вот и боярин Золотой едет. - увидев въезжающего в сопровождения четырех боевых холопов Степана, сказал Черный.

  - Степан Эдуардович подъедь к нам- закричал полковник, подзывая Золотого.

  - Вот видишь Эдуардович- продолжил Черный, обращаясь к подъехавшему Золотому

  - Этих вот двух купцов из славного города Рязани, Панкратия Куньева,- показал на высокого купца - и Фаддея Мокшанина- показал на более низкого второго собеседника.

  -Они согласны представлять наши интерес в Рязани по привлечению переселенцев в наши вотчины. Вот ты и переговори об условиях для переселенцев, по оплаты службы самих купцов и возмещению их расходов - увидев явно выразившийся интерес купцов к последним словам, Черный продолжил.

  - Да предупреди их, если обманут нас, завысят свои расходы, то пусть пеняют на себя.

  - Боярин разреши слово сказать - вмешался в монолог Черного Куньев.

  - Что тебе Панкратий?

  - Боярин ты на нас ни чего плохого не думай. Мы за доброту твою, неблагодарностью черной не отплатим. А я спросит, хочу. Тебе только вольные люди нужны или и холопы на что либо сгодятся?

  - И холопы сгодятся. Покупай. Да смотри, чтобы не задорого. Вот по цене и срокам с боярином Степаном Эдуардовичем обговоришь. А мне к обозу нужно. Да, Эдуардыч, чуток не забыл. Тут староста местный Аристарх, вон видишь мужичок в армяке коричневого цвета. Это он и есть. Староста предложил безвозмездно, привезти для нас в Нижний Новгород в течении четырех дней, от сего дня, два десятка возов с сеном и три воза с ячменем. Вот и укажи ему, куда или к кому привезти. А то я что-то с нижегородской топографией не в ладах. Ты получше меня разбираешься в этом вопросе.

  -Сделаю Владимирович, какой разговор.

  -Ну, давай командуй. Я к обозу. Дальше вести нужно. Если буду нужен я, либо в БТРе, либо около него.

  - Понял. Если что найду.

   Остаток пути проделали без происшествий. И поздно вечером, ближе к полуночи, пришли к Нижнему Новгороду, сильно вымотав при этом коней и даже волам, было видно, этот крайний отрезок пути дался нелегко. Да ни чего, благо пока бог миловал и ни одна лошадка не пала. А на новом месте можно и передохнуть. Животинам дать отдых, да и людям не помещает, погреться в тепле, сходить в баню, сменить исподнее. Лагерь разбили на окраине пригородного села, на заокской стороне, в котором и остановились на два дня.

  Нижний Новгород 04 февраля - 06 февраля по новому стилю 1553 года РХ.

   На утро 4 февраля Черный с Золотым поехали в гости к купцу Бугрову. Навестить и самого Кузьму с молодой женой в девичестве Марты Гильдебранд, во крещении православном Марии. Да заодно проверить, как поживает, полон, проконтролировать условия его содержания, наличия другого товара отправленного в Нижний с Бугровым. Узнать в каком количестве и у кого получать в пути продукты и фураж. Да и просто узнать обстановку в округе и переговорить, выпить чарку другую меда с хорошим человеком. По раквелинской эпопеи купец оставил о себе у попаданцев хорошее впечатление. Бугров проживал не в самом кремле, родом для такой чести не вышей, а в Верхнем посаде, то же достаточно в привилегированной районе города. Вот в этом посаде друзьям и предстояло найти Кузьму.

   Переехали по льду Оку, въехали в Нижний посад, поехали по дороге идущей округ кремля, по берегу и руслу замершего сейчас ручья, между двумя холмами с крутыми склоном. На гребне холма, противоположного кремлю, виднелась церковь, как в последствии пояснил попаданцам Бугров, церковь Ильи Пророка, покровителя грома и молнии, а следовательно, и 'огненного стреляния', была поставлена в память избавления Нижнего Новгорода от татарского нашествия в 1505 году, когда пушечное ядро, посланное с Ивановской башни, попало в шатер ногайского мурзы и убило его, вызвав растерянность и междоусобицу среди татар из-за чего их 60 тысячное войско отступило от города и убралось к себе в степь. Правый склон оврага был застроен дворами посадских людей, которые смыкались с амбарами и лавками городского торга. На вершине левого виднелись мощные башни и стены Нижегородского кремля. На первый взгляд этот кремль был похож на Московский только красным кирпичом, из которого были сооружены обе крепости. Но в отличии от Московского детинца, башни и стены которого были выше Нижегородских и производили впечатления чего-то высокого, устремленного ввысь. В местном кремле башни выглядели приземистыми, более толстыми, чем московские. Стены так же смотрелись более приземистее, ниже по сравнению с Москвой. Дорога отошла от русла ручья и повернув налево, следуя изгибу стены, пошла вверх. Оставив с лева стены и широченный ров, глубиной ни как не менее пяти-шести метров, всадники выехали на предкремлевскую площадь, с которой и начиналься от кремля искомый Верхний посад Нижнего Новгорода. Сразу в глаза бросилась Дмитриевская башня, от которой отходил каменным арочным мостом, длинной до тридцати метров и шириной около десяти метров, переброшенным через крепостной ров, соединявший с Дмитриевские ворота отводную пятиугольную стрельницу. Отводная башня располагалась, как бы на островке и была полностью окружена рвом - ответвлением основного рва. За стеной, на территории кремля явно выделялись звонница и купола белокаменного Михаило-Архангельский собор и виднелись крыши других строений. Оба 'витязя' уже были проинструктированы Граббе о том, что в самом кремле находится двор Нижегородского воеводы, а так же в основном дворы знатнейших нижегородских бояр. Ну да в кремле им пока делать нечего и товарищи повернули коней в противоположную от кремля сторону. Точного адреса с номером дома в этом веке не существовало в принце, но использование народной мудрости, выраженной с пословице: 'Язык и до Киева доведет', помогло и на этот раз. Спросив у пары-тройки прохожих, где дом купца Кузьмы Бугрова, друзья уже через полчаса стучали, по виду в дубовые тесаные плахи ворот двора Кузьмы, в ставленых в высоченную ограду из пригнанных друг к другу бревнышек. Открывшему калитку взъерошенному парнишке лет 15-16, приказали передать, что к купцу Бугрову прибыли бояре Черный и Золотой. А сами, пока посланец бегал в дом и уведомлял хозяина о гостях, чинно сошли с коней и сняв шапки не торопясь крестились на воротную икону, вставленную в нишу воротного столба, ждали когда хозяева соберутся и встретят дорогих гостей согласно обычая и чина. Не прошло и пятнадцати минут как тот же парнишка, отворил ворота и низко поклонившись произнес:

  - Хозяин ждет Вас бояре.

  Не успели товарищи войти во двор и оглядеться, как откуда-то с боку вынырнула пара мужиков и приняла поводья коней, увела их. От ворот до высокого, изукрашенного резьбой, окрашенной яркими красками крыльца было не менее пятидесяти метров. За то небольшое время, прошедшее пока 'витязи' шли эти пятьдесят метров они успели оглядеть купеческий двор. Обнесенный частоколом из поставленных стоймя, заостренных бревен диаметром сантиметров по двадцать-двадцать пять, двор на видимом попаданцам пространстве был замощен напиленными из бревен плашками, на глаз такого же диаметра что и бревна забора. В образовавшиеся между ними зазоры был втрамбован, по-видимому, песок. Во всяком случае, в той смеси, песок преобладал до сих пор. С фронта к частоколу ни какие строения не прилегали, за то слева и с права вдоль частокола, почти без разрыва прилепилась масса строений хозяйственного назначения, их ряды уходили куда-то за сам дом, или вернее это можно назвать терем. На высокой подклети в три этажа поставленных на манер пирамид, под шатровыми крышами. Не большие оконца сверкали кусочками слюды, вставленными в металлическую, по виду свинцовую, оконную раму частого плетения, своим видом напоминавшие попаданцам видимые ими в своем веке оконные витражи. Видимо местные оконичники постарались и не слабо заработали при этом. Все строения, частокол и плашки двора уже были не новые, потемневшие, но яркие краски, видимо недавно подновленные, украшающие деревянную резьбе на фасаде терема, придавали ему какую-то нарядность, праздничный вид, а для попаданцев даже сказочный. Сам Кузьма с женой, в которой с трудом можно было узнать Марту Гильдебранд, так изменила её внешность переход на русскую одежду и русская парадная 'косметика', встречали гостей на крыльце. Ступеньки крыльца спускались с первого этажа на землю, прижимаясь к стене подклети. Над дверью и площадкой крыльца была построена крыша в виде продолговатой луковки, раскрашенной всеми цветами радуги. Ступени до самого низа так же перекрывала от дождя и снега тесовая крыша. Хозяин с хозяйкой встретили гостей на нижней ступене, Мария преподнесла старшему Черному корец и такой же корец, взяв его у служанки она передала Золотому. 'Витязи' приложились к посуде, в ней находился вареный мед, или пиваемая попаданцами еще в своём веке медовуха. К чести мастером Золотого его медовуха практически ни чем не отличалась от преподнесенного вареного меда Бугрова. Выпив мед и продемонстрировав его отсутствие в корцах, друзья по очереди расцеловали хозяйку, по обнимались с хозяином и только после этого прошли по ступеням крыльца в дом. Через сени попали в не длинный коридор, из которого и вошли в трапезную. Её предназначение выдавал приличных размеров стол, который просто ломился от выпить и закусить. Видимо купца заранее предупредили о их прибытии в Нижний Новгород и он заранее озаботился угощениями. Хотя Кузьма и отнекивался, извиняясь за скромность стола. Не будем описывать сам стол и процесс поглощения пищи. Тем более что за столом о делах не говорили. Только через три часа, Черный с Золотым поднялись из-за стола, поблагодарив хозяев за хлеб соль, и прошли за Бугровым в его кабинет. Где купец под морс и доложил о результатах выполненных им поручений 'витязей'. Полон прибыл в Нижний Новгород и был расселен в окрестностях торга, по берегу Оки. В склонах одного их оврагов, выходящего к Оке, вырыли большие, человек на пятьдесят вместимости землянки. Даже подобие печек- голландок сбили из глины для обогрева. Для готовки еды поставили амбар с примыкающими к нему с обеих сторон сараями, в которых построили столы для приема пищи. В самом амбаре установили полтора десятка печей с вмурованными в них большими медными котлами, в которых и готовили горячею еду три раза в сутки. Повара и посудомойки были из числа полона. Продукты поставлялись в должном объеме из окрестных деревень. На берегу Оки построили десяток бань, через которые, в соответствии с жесткими указаниями Пирогова, систематически раз в неделю проходил помывку и прожарку вещей каждый из пленников. Так же в соответствии с указаниями Никиты Николаевича, всё посуду, после помывки обдавали крутым кипятком. За всем этим приглядывал один из вновь нанятых приказчиков Кузьмы, Нил Тимофеев, а на кухне командовала его жена. Благодаря принятым мерами профилактики до настоящего времени умерло всего четырнадцать человек. В основном от простуды и одного пришлось засечь насмерть еще в пути, в назидание другим. Чуть не возник бунт, но демонстративно жестокое наказание, до сих пор оказывало сдерживающий эффект горячим головам. Имеется договоренность с владельцами насадов и не больших лодий, на перевозку по весне полона на Урал. Товар, прибывший с полоном, помещен в арендованные до июня амбары. Но основную часть зерна и металлов успели отправить дальше в Самар, где и складировали во временных складах. Туда же ушла нанятая до июля сотня охраны, которая по весне и проводит суда до Урала и городка переселенцев. До Самар успел прорваться, уже по шуге, и караван плотов с сеном. Часть плотов по пути загнали в затончики, затащили в кустики и иные укромные места, в местах предполагаемых ночевок обоза переселенцев. В настоящее время в Самар сосредоточен большой запас фуража и зерна, круп с металлами. Кузьма выполнил и обязательное поручение попаданцев- привлечение на жительства в их поместьях новых русских крестьян и ремесленников. В пригородном селе временно проживали двадцать пять крестьянских семей и шесть семей молодых ремесленников. Остальные восемь ремесленников, среди них одна большая семья мастера-кузнеца с учениками, по каким-то причинам решившего сменить более менее спокойное и налаженное жилье в Нижнем Новгороде, на неустроенность и опасность порубежья, ожидали прихода каравана и бояр наймодателей в самом городе. Не забыли и о беспризорниках для Ирины Викторовны. Договорились, что Бугров разошлет своих работников по городу и пригородах на поиски данного категории населения. Всех найденных или купленных сирот, свезут в табор переселенцев и передадут Курковой. Пока говорили о нижегородских делах попаданцев, в кабинет зашел другой приказчик Бугрова Макарий Козлобород, оправдывающий свою фамилию, тщедушный, даже по меркам 16 века, мужичок, с торчащей вперед бородкой, но, по последующей аттестации Бугорова, умный, хитрый, изворотливый торговец. Умеющий легко входит в доверия и ведший дела Бугрова в Казанском и Астраханском ханствах, соответственно имевший на Волжском торговом пути от Нижнего до Астрахани большое количество знакомых и деловых партнеров. Вот этому человеку Кузьма и поручил обеспечить снабжение проводимого каравана до самых верховий Самары. По первому знакомству, не смотря на не очень привлекательную внешность, и Черный и Золотой отметили толковость, краткость и информационность речи Макария. Не став задерживать Козлоборода, отпустили его, уведомив о выходи обоза с утра 6 февраля. После его уходя переговорили о весеннем караване судов, когда он отойдет их Нижнего, что повезет в своих трюмах, в каком количестве, хватает ли денег. Сразу добавили серебра. Напомнили, чтобы сманивал к ним в городок ремесленников и крестьян. Подыскивал людей согласных послужить им на воинской службе саблей. А по окончанию беседы, в сопровождении Бугрова проехали на места проживания полона и хранения товаров, для проведении инспекции на месте. Все, что говорил Кузьма соответствовало действительности, каких-либо серьезных претензий к нему предъявлять было не за что. Хотя если придираться то и можно. Его жена Мария взяла в дом около двух десятков своих земляков из Раквеле, о чем конфиденциально и стукнули Черному его личные четверо 'барабанов', привлеченные Мечеславом еще в Ливонии среди полона, для профилактики. Источники еще много чего понарассказывали о разговорах и настроениях среди вынужденных переселенца, о действиях администрации в лице Нила Тимофеева с женой и парой племянников. Но как не странно было Черному, больших злоупотреблений или не дай бог хищений со стороны Нила и его команды не было. Так за пиром и инспекцией и пробежал день у Черного и Золотого. Вернулись к себе в лагерь около 21 часа, договорившись с Кузьмой, что завтра они опять наведаются к нему и проедут в пригород, где находились завербованные Бугровым, на работы ремесленники и крестьяне с семьями.

   С утра следующего дня опять на конь и к Кузьме. С ним в пригород, беседа с будущими переселенцами, подтверждения условий переселения озвученных Бугровым при вербовке, команда им на выезд к лагерю 'витязей'. Возврат в город, встречи с ремесленниками, уведомление о месте, дате и времени выхода обоза, опять подтверждения условий озвученных Бугровым. Визит вежливости на воеводский двор к воеводе. Последний около четырех дней назад выехал их города. Да не очень-то и хотелось.

   Другие 'витязи' так же не сидели без дела. Что-то ремонтировали, что-то докупали, с кем-то беседовали. Вообще всем нашлось занятие и хватило работы. Например два дня доделывали деревянные щиты 'Гуляй-городов' и укомплектовывали их транспортом, розвальнями с пароконной запряжкой. Распределяли 'единороги'. Хотя назвать эти орудия 'единорогами' можно было только по общей конструкции, в виде конусообразной зарядной каморы. А так бронза бралась в основном от трофейных бомбард, меньшая часть отливалась из специального орудийного металла. Канал ствола не высверливался, ибо отсутствовали станки, а отливался при отливе орудия. В связи, с чем увеличивалась вероятность разрыва ствола при стрельбе, особенно усиленным или полным зарядом. Но за неимением гербовой пишут и на простой, а то и на пипифаксе. До пипифакса по счастью не дошло. А стрельба усиленными зарядами во время перехода не планировалось ибо не было целей, крепостных стен. Стволы сотни четвертьпудовых 'единорогов' установили в гибриды сухопутных и морских лафетов, которые установили в сани- розвальни, стволом назад, в бойницы, вырезанные в деревянных щитах, установленных в санях. До Нижнего Новгорода часть орудийныех стволов, и лафетов везли раздельно в возах, чтобы не привлекать к обозу излишнего внимания. А часть везли в собранном виде, но так же прикрытых от посторонних глаз кучами сена. И так дюжина пушек конных батарей привлекали излишнее внимание местных к обозу. Благо калибр каналов ствола, по местным меркам был не значителен и не нужных вопросов не возникало, во всяком случае, их ни кто из властей по пути следования не задавал. Укомплектовали деревянными щитами и санями десять отрядов 'Гуляй-города' в составе десяти 'единорогов', двух десятков орудийных номеров и полусотни стрелков из пищалей, мушкетов, арбалетов и луков. Благо сами отряды были сформированы еще в Ямме-на-Желче и весь путь до Нижнего Новгорода тренировались на имевшихся в ограниченном количестве имуществе (щитов городка и санях), которое постоянно увеличивалось по мере изготовления в пути (щитов) и закупки (розвальней и лошадей). В один 'Гуляй-город' входили: десять орудийных розвальней, десять розвальней со щитами, перевозящих пару щитов с подпорками с пятёркой стрелков и трех верховых - командира отряда, и двух его заместителей, по артиллерии и по стрелкам. Все сани перевозились парой лошадей. Полностью укомплектованные материальным имуществом и вооружением отряды 'Гуляй-городов' выдвинули в планируемую голову колоны.

   Дополнительно для защиты от стрел начали плести из тальника щиты-циновки, для закрепления их на возах и прикрытия ими спин и боков животных.

   А вечером в 22-00 часа началось совещание-инструктаж перед выходом в путь на самые опасные отрезки маршрута - Волжский и Самарский. Традиционно открыл совещание Черный. Кратко обрисовал положение по маршруту движения, довел до каждого командира подразделения задачу его отряда или группы. В группах связи и технической разведки задачи довел до каждого исполнителя. Уяснил, знают ли свои действия при нападении на обоз водители транспорта и женщины, остающиеся с детьми попаданцами. На все про все ушло два часа времени. И на последок полковник разразился речью подводящей итог совещанию-инструктажу.

  - Слушать приказ. Выдвигаемся 6 февраля по Волге до устья Самары. Идем десятью колонами. В центре обоза в шестой колоне слева, идут оба автобуса с нашими детьми и не задействованными женщинами, прицеп, полуприцеп и КАМАЗ МВД. Остальные наши возы с автомобилями прикрывают их с флангов. В двух крайних колонах слева идут 'V трейлеры' со стройматериалами, так же в крайней левой колоне в голове лично наших возов идет воз с фанеро-бронированным УАЗиком Батова, в конце БТР. В крайней правой колоне в голове и конце идут оба немного переделанных 'Тигра'. В 'Тиграх' оборудованы пульты управления нашими БПЛА. Экипажи 'Тигров'. Первый экипаж: командир, он же башенный стрелок Стуликов, первый оператор БПЛА Семенович, второй оператор БПЛА Ивакина, водитель Владимирова, выпускной Свиридов Денис, прикрывающий Дорофеева. Второй экипаж: командир, он же башенный стрелок Михин, первый оператор БПЛА Ивушкина, второй оператор БПЛА Ромашкина, водитель Логутова, выпускной Свиридов Демка, прикрывающий Сайкова. БТР походный командный пункт - старший Черный, мой зам Золотой, начальник связи Крупнов, первый оператор связи Свиридова, второй оператор связи Ивлева, третий оператор связи Будяева, старший экипажа - башнёр Тищенко, водитель Воротников. Экипаж Батовского УАЗа - старший экипажа -башнер Свиридов, водитель Пашкина. Командир авангарда Полухин, командир арьергарда Слепцов. Командиры отрядов 'Гуляй-городов' Белых, Подопригора, Лазарев, Ушаков, Батов, Монахов, Котов, Ляхов, Петин, Полуянов. Командиры полусотен резерва- Гуров, Седых, Гололобов, Михайлов. Начальник артиллерии Басманов, начальник медслужбы Пирогов, разведка за Брусиловым, контрразведка за Воротынским. Остальные тридцать три меча, лично в моей сотне резерва с отборными бойцами из местных. Полухину обеспечить передовой дозор силами не менее чем полусотней. Крупной обеспечить воздушную разведку по маршруту и фланговую разведку, использовать БПЛА в качестве дальних передовых и боковых дозоров. Постоянно, круглые сутки, держать в воздухе один аппарат. Обеспечить их ТО и снабжение энергией. Порядок движения. Впереди полусотня разведки. За ней 'Гуляй-города'. По мере их выдвижения на установленные позиции они развертываются в боевой порядок. После прохождения колон и арьергарда, но до прохождения дозорной арьергардной полусотни, сворачиваются, обгоняют обоз и вновь становятся на позиции, развернувшись в боевой порядок. За 'Гуляй-городами', идет авангардная полутысяча, потом основной обоз с пешей охранной, резервными конными полусотнями и лично моей отборной сотней кавалеристов, замыкает движения арьергард и арьергардный дозор. Выдвигается завтра с утра. Авангардные и арьергардные подразделения соответственно так же конные. Им придаются по одной конной шести орудийной артиллерийской батареи. Всем быть готовым к выдвижению. И еще раз акцентирую внимание. До этого мы шли по внутренним землям Московского царства, среди условно доброжелательного населения. После Нижнего Новгорода мы вступаем в зону фактических боевых действий, маршрут пролегает среди враждебно настроенного к нам и русским вообще населения. Хотя наши войска разбила казанскую армию, и взяли саму Казань, сейчас на территории бывшего Казанского ханства полыхает восстание местных против русских. Так что в лагерь или к обозу ни кого, даже русских, без надлежащей проверки и конвоя не пропускать. Лучше положить с десяток татар с другими инородцами, чем потерять хоть один воз или хоть одного человека из каравана. И уж упаси бог потерять кого-либо из наших, либо воз с нашими ништяками, либо коня. Беречь все из нашего времени крепче ока. И сами товарищи берегитесь. Надеть турнирные брони. Черт с ними, что по материалу не сильно аутентично, зато намного крепче и надежней парадных, аутентичных. Ну ладно пора и закруглятся. Всем спать, завтра с утра в трудный путь.

   После этой информационной речи попаданцы разошлись по местам ночевки. Бодрствующими в лагере остались только часовые и патрульные. Нижний Новгород - Волга - Самар. Объединенный обоз. 06 февраля- 23 февраля по новому стилю 1553 года РХ.

   С утра 6 февраля обоз, увеличившийся на шестьдесят три воза, из которых сорок пять принадлежали вновь присоединившимся переселенца, десятью колонами, но все равно растянувшийся на волжском льду более чем на три километра, пошел вниз по Волге, на Казань и далее до крепостицы Самар. На всех лошадях и волах появились эрзац попоны, защищающие спины и бока животных от стрел. Такие же попоны, представляющие из себя плетенные из лозы двойные щиты, обшитые изнутри кожей или кошмой, появились и на некоторых крестьянских и сервских коровенках. Невесть, какая защита, но от навесной не бронебойной стрелы защитить, а какой идиот будет стрелять по бездоспешному обозу из бронебойных? Кованный стальной наконечник чай приличных денег стоит. Так что месяца два данная защита продержится, а потом и большая надобность в ней отпадет. Проводить своих знакомцев прибыл Бугров со своим старшим братом Пантелем Никифоровичем, который и предупредил Черного и находящихся рядом с ним 'витязей' о наличии на волжском льду промоин и мест с тонким льдом. Особую опасность из которых представляют так называемые 'кочующие', периодически меняющие свое место нахождения промоины, в которых утопло страсть как много народа. Но тут же успокоил, они с братом при организации 'магазинов' по пути следования, договорились и с проводниками. Обоз проводники из местных, должны были провести от одного места ночевки до другой, передавая их как эстафету, от одного проводника к другому. Поблагодарив братьев за предупреждение и проявленную разумную инициативу, 'витязи' дали команду на выдвижения обоза в путь.

   Сразу взяли высокий темп, двигаясь по двенадцать часов, проходили за сутки не менее пятидесяти километров. Но, как и в предыдущие переходы проблем с поддержанием данного темпа не возникало. Животные успели за прошедший путь, втянутся в темп движения, а два дня отдыха прибавили им сил, тем более лошадок, как и ранее, через шесть часов пути меняли в возах на свежих. А полевые кухни как всегда способствовали поддержанию должного здоровья с настроением среди путешествующих и снабжали теплым питьём перегоняемый скот, в основном лошадей и волов, но не забывались и коровушки кормилицы. Первые два дня еще шли по землям Московского царства. На местах ночевки путешественников поджидали сухие дрова, сено и окрестные пейзане с возами овса, ячменя и продуктов для людей. Они же служили и проводниками по руслу реки, чтобы караван не вылетел на полной скорости на тонкий лёд или даже в припорошенную снежком промоину. Техническую разведку не применяли, довольствуясь боковыми дозорными десятками из числа резервных конных полусотен. Хотя остальной порядок обеспечения безопасности каравана соблюдался неукоснительно. После ночевки, с утра 8 числа движение пошло уже по территории бывшего Казанского ханства. Пришлось запускать первый БПЛА, для проверки пути не только на наличие по маршруту противника, но и проверки льда на наличие в нем промоин или просто тонкого ледяного 'панциря'. Тепловизоры отлично различали разницу между плюсовой водой и минусовой температурой льда. Открытая 'теплая' вода или она же но под тонким слоем льда, отлично просматривались на экранах станций управления 'птичками'. Наличие проводников, ни в коей мере не снимало задачу инженерной разведки маршрута с 'дронов'. Шли уже по условно вражеской земле и доверия к проводникам из местных ни кто их 'витязей' не испытывал ни малейшего. Пословица : 'Доверяй но проверяй' - как никогда подходила к данной ситуации. И уже через четыре часа движения, когда в воздухе кружился уже третий по счету запушенный аппарат, на монитор слежения сперва в тепловизоре, а потом и через объективы обычных камер был замечен отряд сабель в триста, прячущийся на левом берегу в рощице, не более чем в сотни метров от русла реки. Учитывая ровный луг и отсутствия крутого спуска к воде, всадники могли оказаться около обоза буквально за считанные минуты. И волжские ровные просторы не намного задержать напавших. На их преодоления всадникам так же потребуются минуты. Благо, учитывая удобное для нападение место, там был запланирован к установке блокпост. Для усиления защиты туда же нацелили еще один 'гуляй-город'. Предупредили по радио на общей волне всех командиров подразделений о наличии засады и месте её расположения. Место засады прошла разведка, прошли 'гуляй-города', пара из которых развернулась в боевой порядок в районе засады, прошла авангардная полутысяча, прошла голова колоны, центр. Все, решил Черный, не рискнул командир засады на нападение, прошли мирно. И видимо сглазил. То ли старший засады был изначально глуп и храбр, то ли ненависть к русским застила ему глаза и помутила разум, но он дал команду к нападению на хвост обоза. И закономерно его воины нарвались на пушечный огонь из двух блокпостов. Когда две резервные полусотни прибыли к месту боестолкновения, то ни какой работы для них, кроме как сбора трофеев, пленных, добиванию раненных и коноводов не осталось. Сперва конная лава попала под обстрел гранатами из двух десятков 'единорогов', потом, по мере сокращения дистанции, в дело вступила картечь. А когда татары, как сошедшие с ума, решили прорваться к обозу в промежутке в двести метров, между двумя блокпостами, то они естественно попали между двух огней. И не только орудий, но и стрелков, пули, картечь, болты и стрелы которых так же собрали кровавую дань с нападавших. До вожделенных возов с добычей не добрался ни один басурманин. Как не странно, ни один из атакующих не побежал назад. Они рвались к обозу или пытались добраться до засевших за щитами 'гуляй-городов' русских как безумные, наплевав на смерть, даже тогда, когда их остались считанные единицы и всем был ясен исход этой схватки. На месте боя осталось свыше трех с половиной сотен неприятия, потери со стороны переселенцев тройка легкораненых. Все-таки татарские воины мастера лучного боя, и пущенные навесом стрелы, не смотря на брони, нашли свои цели. Победителям достались в качестве трофеев порядка двухста комплектов различной брони, от простейшей, стеганных халатов и меховых шапок с нашитыми на них пластинами металла, до вполне приличных кольчужных доспехов. Брони попроще передали крестьянам. В доспехи по приличнее переодели своих воинов, у которых были простые кожаные или тоже стеганые доспехи, которые в свою очередь так же передали крестьянам и ремесленникам. С трофейным оружием поступили таким же образом, дешевое, плохонькое тягловым людишкам, получше своим воинам. Так же победители в роще, порубив коноводов, забрали себе заводных коней налетчиков, ведь на поле боя большинство лошадок разделило участь своих хозяев. Пушечная картечь не разбирает кто человек, кто лошадь и одинаково эффективно убивает обоих. Зато обоз был обеспечен мясом на половину пути, а шкуры, хоть и не выделенные пошли на усиления защитных эрзац попон для животных. Всего в обоз влилось четыреста сорок две лошади, из них с поля боя взяли всего пятьдесят три коня. Видимо кое-кто шел в набег с двумя заводными лошадями, а не с одной. Остальное татарское имущество, взятое с трупов, и в лагере коноводов, не стоит и упоминания, мелочевка для попаданцев, но не плохой доход для участников боя. Пирогов, помня неприятности и неудобства, причиненные летом этого года попаданцам и в начале их пути на Урал из-за чумы на северо-западе Руси, приказал, все вещи, особенно уделяла вниманию кошмам и тулупам, предварительно в течении двух недель вымораживать на морозе и только после этого их можно было использовать. А до этого все трофейные вещи заносить в тепло или лишний раз прикасаться к ним, было запрещено. Все участники мародерки были проинструктированы, что при обнаружении на труппе каких-либо пятен или язв или припухлостей в районе паха, подмышек или шеи, прекращать всякий контакт с этим трупом и срочно вызывать Пирогова. Доктор ни когда не забывал, что они движутся, хотя и зимой, но по землям, где имеются природные очаги чумы. И у него перед глазами стоял вид больной, которую он видел в деревушке под Псковом. По расчетам Пирогова, зараженные чумой блохи должны подохнуть за две недели на морозе без пищи, ведь чумные блохи не имея возможности питаться из-за чумных палочек полностью закупоривающих им зоб, погибают от голода в течении десяти дней. Для броней этот способ был не приемлем, доспехи нужны сейчас, а не через неделю. И пришел черед испытать изготовленную в кузнях Ямма-на-Желче железную прожарку, растопив её, в которой и прожаривали в течении трех часов паром при температуре в 150-200 градусов мягкие брони и поддоспешники. Испытание и дальнейшее использование прошли успешно, насекомые и большинство бактерий находящихся на прожариваемых вещах, погибли. Бонусом пошла фактическая стирка паром засаленных вещей. После вынимания их из прожарки, пятна легко сводились с ткани. Минусом стало невозможность высушить доспехи и поддоспешники в обычном режиме. Приходилось на стоянках сооружать шалаши, разводить в них огонь - нодью и развешивать в них на просушку прожаренные вещи. Но все эти сложности дали требуемый результат, за все время пути, ни один переселенец не подцепил, ни какой заразы.

   До конца дня более нападения не было. На ночевку встали в обусловленном месте, на котором их поджидали кучи заранее заготовленных дров, возы с сеном, овсом, ячменем, хлебом, мясом, рыбой, пшеном и овощами, в сопровождении местных жителей, уже явно не русских, если судить по одежде. Сначала авангард взял их под стражу, но прибывший приказчик Бугрова, Макарий Козлобород, опознал в них своих поставщиков, он и получил от них привезенный фураж и продукты, произвел окончательный расчет за привезенное. После расчета местных отпустили. Место ночлега располагалось около правобережного яра, на который выслали заставу в составе полусотни пеших бойцов из обозной охраны. Со стороны правого берега и обеих сторон русла реки огородились сплошной стеной из щитов 'гуляй-городов' и часовыми с патрулями. В дальнейшем огораживания места ночевки щитами 'гуляй-городов' вошло в правила ночевки и один раз спасло обоз от разгрома. В дополнение к заставе, патрулям и часовым всю ночь гоняли в небе БПЛА, вымотав операторов и выпускных с их охраной. В дальнейшем самолетики по ночам не выпускали, сберегая их ресурс и силы экипажей 'Тигров'. Крупнов совместно с Семенович и Ивушкиной из ЗИПов БПЛА смонтировали охранную систему, состоящую из четырех запасных камер тепловизоров, запитанных от электрогенератора, подсоединив камеры к ноутам. Хоть и жалко было дефицитного топлива, но для такой цели решили его не жалеет. Это все-таки лучше, чем сработка ресурса самолетиков и уставшие за ночь операторы БПЛА. Сами камеры прикрепили к шестам, воткнутым в лагере ближе к периметру, огражденному щитами 'гуляй-городов'. Питание от генератора подавали по проводам, а информация шла по радио на ноут, установленный в БРТе, в котором дежурил кто-либо из операторов связи. Тем более программа при обнаружении движения в зоне обзора, привлекала внимание оператора к той камере, на которой фиксировался движущийся объект. Обратная связь с камерами осуществлялась так же по радио, через ноуты дистанционно управляющие камерами, поворачивали их на то направление, которое хотел рассмотреть оператор. Это было намного выгодней и удобней чем использование ночью БПЛА. Единственное неудобства это ежевечерняя установка шестов с камерами и прокладка к ним кабелей от генераторов. И каждое утро сбор шестов с камерами и сматывание кабелей питания. Ночь прошла спокойно. Утром подъем, горячий завтрак людям, теплое питье животным и опять в путь.

   Скрипит под полозьями и копытами коней снег, какого-то коричнево - желтого цвета, после проезда и пришествия по нему большого количества животных и людей. Справа привычно вздымается береговой обрыв, когда высотой в несколько десятков метров, когда не выше пары метров, на которых изредка мелькнет сосновый бор или березовая или дубовая роща. Под обрывом уже ставшие привычными заросли вездесущего красноватого тальника и вербы. Слева пологий берег, с подступающими к самому берегу стволами ив, ольхи, берез, осин, тополей, сильно разбавленных опять-таки тальников, создающего настоящие джунгли из переплетения своих прутьев с ветками и стволами деревьев. Лиственные заросли сменяются елями и соснами. Которые в свою очередь сменяют либо заболоченные луговины, либо заливные луга, с виднеющимися вдалеке одинокими рощами дубов или берез, либо стены смешанного леса. Иногда виднеются прячущие в укромных местах жилища, которые выдают натоптанные тропинки, а иногда целые наезженные дороги и более темный, чем в окружающих лугах и лесах, цвет снега в поселениях. Перед глазами когда вьется, а когда идет прямо как стрела русло реки, искрясь на солнце проплешинами не закрытого снегом льда и слепя белизной не тронутого по береговому урезу снега. И так всю дорогу. Один вид сменяет другой, но все пейзажи повторяют друг друга с какой-то не высчитанной регулярностью, немногим отличаясь друг от друга. И только ощущение опасности, реальная возможность нападения на обоз и тебя лично, не дает заснуть, под монотонную езду.

   В этот день камеры самолетиков пару раз засекали не большие группы всадников. На эти группы ни кто не отвлекался, просто прикрываясь от них очередным блокпостом. Но как видимо зря. Татары хоть и не нападали на обоз в рукопашную, но издали, не сходя с коней, обстреливали проходящие возы из луков. От падающих навесом стрел появились первые убитые и раненные среди сервов, к счастью не много, трое убитых и семеро раненных, из них был убит один глава семьи, среди раненых глав сервских семей не было. В основном пострадали дети и женщины. Эрзац попоны оправдали себя, повреждения животные не получили. Но правда и обстрел не был таким уж плотным. В группах нападавших было менее сотни стрелков. Ночевка опять по отработанной схеме. Но на месте находились только дрова, фуража и продуктов не было. Как только караван полностью втянулся на стоянку, и выставил щиты, на реке появились возы с сеном и видимо с продуктами. Что сразу же насторожило отвечающего за сектор, в котором появился обоз снабжения, Ляхова, так это явно большее количество шагающих рядом с санями возчиков, чем нужно для управления возами, заметно превышающее их число в предыдущем обозе. Доложил по команде на ПКП. Черный дал команду перегнать в этот сектор 'птичку'. И сразу пошли сюрпризы. На возах с сенов, под сухой травой, на экране тепловизора явно просматривались по четыре-пять человеческих тел в каждом возу. В отдаление с километр от обоза снабжения движется масса всадников, по примерной оценке не менее семи-восьми сотен. Сыграли тревогу. Вызванный к щитам Макарий, которому объяснили трюк с замаскированными воинами, не раскрывая сам механизм обнаружения укрытого врага, через бинокль, не смотря на сгустившиеся сумерки, подсвеченные белым покрывалом речного русла, уверенно опознал среди возчиков своих знакомых, с которыми он договаривался о поставках. Подъехавший Черный еще раз переспросил его:

  - Макарий ты точно опознал среди возчиков своих поставщиков?

  - Да что ты боярин, они это ироды, истинный крест они. Ведь и серебро взяли и еще видимо большего захотели. Ни какой совести нет. Одно слово, бусурмане.

  -Так. Впускаем возы за линию щитов. Это видимо диверсионный отряд. Должен напасть с тыла на 'гуляй-город', когда основные силы ударять с фронта. Прорвут в таком случае линию на раз. Делаем так. Возы пропускаем. Как только их немного прикроют щиты от взгляда со стороны основного отряда, берем сопровождение в копья и расстреливаем из арбалетов и луков. Сначала стрелами убираем возчиков, потом копьями переколем воинов в возах с сеном. Чуток пошуметь, как если бы на нас напали бы, и мы побежали. Баб сюда, пускай по орут, поголосят, по плачут. Но только после ликвидации диверсантов из обоза. Могут и побегать, до начала пальбы. Потом срочно пускай их мужики загоняют это бабьё к возам. Замечание есть. Тогда по местам.- окончил краткий инструктаж полковник.

  - 'Сокол 2' на связь 'Мечу'. Прием.- вызвал Мечеслав на связь второго оператора первого комплекса БПЛА. Второй комплекс проходил под позывными 'Орел 1 и 2'.

  - На связи 'Сокол 2'. Прием.

  - Что там противник, основной отряд. Прием.

  - Приостановились за излучиной, от щитов не видно. Это четыреста двадцать метров от линии 'гуляй-города'. Прием.

  - Понял. Как только начнут движения, предупредите. Прием.

  - Принял. С десяток пеших выглядывают из-за сугробов. Вам не видно, но перед нами они как на ладони, даже на обычной камере. Прием.

  - Спасибо, понял. Да поглядывайте по округе. Вдруг еще, где вороги притаились. Конец связи.

  - Принято. Пока в округе чисто. До связи 'Меч'.

  - Подогнать в линию Ляхова орудия с пары ближайших секторов. Конные батарее так же подогнать к ляховскому городку. При начале атаки основного татарского отряда всем орудиям огонь. Константин Илларионович - обратился Черный к Басманову- общее командования артиллерией на вас. Сперва приласкайте гранатами, а потом и картечи на десерт выдайте.

  -Командир, с гранатами у нас не очень. Запас маловат. Предлагаю сперва ядрами встретить, атаковать будут по руслу Волги, то есть в ограниченном пространстве, плотной массой, а по ней ядра в самый раз.

  - Костя ты спец, тебе виднее. Делай, как считаешь нужным. Но они не должны прорваться за линию городков. Все пехоту из охраны обоза с арбалетами и луками в ляховский городок. Авангардным сотням быть готовым к преследованию.

  - Георгий - обратился к Полухину Черный.

  - Возьми десяток наших из резервной сотни, раздай им ноктовизоры и 'Кенвуды', у Игоря Крупнова возьмешь. Закрепи за каждым по полсотни своих бойцов. При преследовании пригодятся и ночное зрение и связь. Все разбежались выполнять. Вон уже 'греки' местные, 'Одиссеи' татарские, подъезжают.

   Возы татарского 'троянского коня' не спеша приближались к линии щитов 'гуляй-города' под командованием Ляхова. Возничие вроде не торопясь идут рядом с возами, изредка понукая пары лошадок запряженных в возы. Вот осталось до них 50, 40,30,20, 10 метров. Вот зашли за линию, прошли её, начали отдаляться 10,20,30 метров. Залп, второй, третий. Возчики кончились. Теперь в дело вступили копейщики. По трое -четверо на один воз, с подстраховкой из двух-трех стрелков. Удары с выпадом с большой дистанции в копны сена, один, второй, третий, четвертый, пятый. Шестой уже почти нигде не понадобился. Уже на первых ударах наконечники копий окрасились кровью, из сена послышались вскрики и стоны. На третьем выпаде из сена начали, где медленно вываливаться, а где и достаточно бодро выпрыгивать воины в приличных металлических бронях. Опять щелчки тетивы, глухие удары болтов и стрел в тела, прикрытые доспехами, удары копий в эти же тела. По окончанию первой части операции, зачистка поля боя, размётывание копён сена, проверка кто в них еще есть. Проверка остальных возов. Живых врагов нет, а в возах оружие возчиков, их брони, неплохо подготовились ироды, варнаки. По окончанию зачистки в лагере переселенцев поднялся бабий вой, визг, беготня. Если слушать и смотреть издали да в темноте, не разберешь из-за чего в лагере русаков кипеш. Вот и татарский военноначальник не разобрался и бросил, для помощи своим богатуров режущих сейчас тупых урусов в их же лагере, свои конные сотни на темнеющую в густых сумерках русскую стоянку, подсвеченную горящими по лагерю в беспорядке кострами. Вывернувшая из-за мыска плотная конная лава, сперва молча, медленно, только был слышен громкий топот сотен копыт, постепенно ускоряла бег коней и примерно с отметки двести пятидесяти метров разразившаяся громкими криками, визгом. В воздух взвились сотни стрел, летящих в сторону русских щитов. Но еще до этого на четыреста метровой отметине их встретил залп шестидесяти 'единорогов'. Ядра врезалась в плотные ряды всадников, пробивали по два-три человека и пролетали строй насквозь или влетали на излете в коней застревали в их тушах. Бить ядрами рикошетом, Басманов запретил, еще с дури пробьем лёд, как самим потом продолжать путь по разломанному льду. Лучше не рисковать, хоть и крепок лёд, но не надо будит лихо пока оно тихо. Через полминуты, на отметки сто метров, последовал второй залп, в котором ядра сменила чугунная и свинцовая картечь. Загрохотали залпами мушкеты и пищали, полетели роем арбалетные болты, защелкала тетива луков. Мгновенно образовавшийся завал из конских и людских тел, затормозил атакующих. Нападавшим не хватило выдержки буквально на несколько секунд. Когда второй картечный залп, данный с десяти метров, прорубил просеки в атакующей лаве, а считанные единицы прорвавшихся приняли на копья и бердыши защитники стоянки, воины задних рядов стали притормаживать бег коней, пытаясь развернуть их. Создалась толчея, когда одни пытались повернуть назад, другие еще пытались проскакать вперед. Неразбериху усугубили тела людей и туши лошадей, сраженных ранее и лежащих под копытами коней, за которые лошади запинались, оступались, в горячке боя наступая на тела и падали сами, увеличивая своими тушами и телами своих хозяев завалы на льду. Последующие пара залпов картечью последовавших с интервалом в четыре минуты друг за другом, подкрепленные частой стрельбой мушкетов, пищалей и роем стрел с болтами, окончательно переломили ход боя. Хотя правды ради стрельба велась не прицельно, а 'куда-то туда', чему способствовали и ночная темнота и огромные тучи порохового дыма, окутавшие место сражения. Но и даже такой не прицельной стрельбы хватило, чтобы татарские всадники уже не мечтали о захвате русского обоза, а пытались спастись от летящей в лицо смерти, повернувшись к ней спиной и пытаясь от неё уйти, без жалости нахлестывая камчой бока ни в чем невиновных коней. Но смерть догоняла их и в спину в виде картечных пуль и стрел, собрав не малую дань с налетчиков. Залпы русских пушек, постепенно переходящих опять на ядра, подталкивали беглецов сильнее, чем ураганный ветер. А когда, по льду вдоль правого берегового уреза реки в атаку пошли пять сотен русской кованой конницы, более менее упорядочная скачка бегущих, превратилась в паническое бегство, ослепленных ужасом смерти людей и животных, которым передался страх наездников.

   Русские сотни, обойдя по правому береговому урезу забитый трупами центр русла, после окончания орудийной пальбы, ударили в спину убегающим, без жалости вырубая несчастных, которым по каким-то причинам не повезло оказаться позади бегущего войска. Гнали разбитых до десяти верст по реке. Ноктовизоры 'витязей' и авианаводка по радио сделали своё дело. Ни одна группа беглецов не могла надеяться укрыться в темноте и отсидеться в укромном месте, от всевидящего воздушного 'глаза' тепловизора и ноктовизоров у командиров карательных полусотен. Единственное спасение это быстрота и выносливость коней. Надежды на стоящих в отдалении заводных коней, провалилась в самом начале. Не могла 'птичка' просмотреть такую сладкую цель, не для этого её запускали, пропустить, не заметить скопления стольких теплых тел, на фоне остывшей зимней земли. И не пропустила. И навела пару полусотен. Коноводов смяли походя, не потеряв ни одного из своих. Да конские сторожа и сами не геройствовали. Видимо поняли, что бой проигран и не стремились в герои. Те, кого порубали, видимо просто перепутали направление, не туда побежали и выскочили под русские сабли. Остальные, бросив порученных коней, ушли. За ними ни кто и не гнался. Было дело поважнее, сохранить табун в семь сотен лошадей, не дать ему разбежаться, та еще работенка. К двум часам ночи возвратились из погони все воины. Можно было подбивать итоги, противник полностью разбит, по трофеям пока не определились, но только коней более тысячи, уже было загнано за охраняемый периметр. Погибли двадцать три человека, из них четверо опять гражданских - баба и трое детей. Как они подлезли под татарские стрелы, ни кто понять не мог, вроде бы всех из возможных зон поражения выгнали. Ан не всех, четверо лежат со стрелой в спине или груди. В преследовании потеряли пятерых, остальные остались на линии щитов со стрелами в груди. Ни один не побежал, встретили смерть грудью. Пораненных было по более, сорок один человек, все воины. Из них тяжелых трое, одного посекли в голову при преследовании, двоим стрелы пробили грудь, легкие к счастью для них не задели. Тридцать восемь легко раненных, дюжину при преследовании поранили в сече, а остальные при обороне лагеря посекло стрелами. Сбор трофеев отложили на утро. А пока основной массе воинам спать, основная тяжесть службы по охране лагеря до утра легла на крестьян и ремесленников.

   Утро началось с запуска 'птички', разгона сбежавших на дармовщину волков и начала сбора трофеев, чем занялось большинство гражданских переселенцев. С соблюдением уже почти ставшими привычными эпидемическими мероприятиями. За соблюдения которых зорко следил Пирогов и его девушки. Четыре конные резервные полусотни под общим командованием Золотого пошли в карательный рейд на деревушку жадных до чужого добра торгашей. Карателей повел, хорошо знающий дорогу к деревне и её окрестности Макарий Козлобород, которому срочно нужно было реабилитироваться в глазах 'витязей' и своего работодателя. Как не поверни ситуация, а ведь именно его знакомые помогали налетчикам, и их попытка чуть не увенчалась успехом.

   На месте ночевки простояли до полудня, собирали трофеи, не только на месте основного боя, но и на протяжении всего пути преследования, иногда находя трупы степняков в самых неожиданных местах, куда их раскидала погоня или они сами заползли раненые в надежде спрятаться от смерти. Ремесленники, крестьяне, смерды, члены их семей, бывшая замковая прислуга не страдали излишней щепетильностью и обдирали трупы павших врагов догола. Что уж говорить про наемных 'скобарей' и боевых холопов, среди которых тон в мародерке трупов задавали бывшие кнехты. Собранное оружие сносили в одно место, раскладывая его по виду, доспехи в другое, так же сортируя по видам, седла и упряжь в третье, верхнюю одежду в четвертое, остальную одежду с исподним, у кого из татар оно было в пятое, содержимое кошельков и седельных сумок в шестое. Отдельно складировали кошмы, пригодятся для защиты от стрел. К этому времени уже все животные щеголяли в эрзац попонах, почти над всеми санями высились плетенные из лозы навесы напоминающие своим видом полотняные навесы цыганских кибиток или фургонов переселенцев на, практически ни кому не известный из переселенцев, американский дикий запад. Вот кошмы и шли на укрепления плетеной защиты от стрел с её внутренней стороны. И соответственно их не хватало, и они превратились в дефицит. После этого дня эти навесы появились над всеми возами, а на некоторые хозяева надвязали и третий слой циновок. Опять раздача трофейных доспехов гражданским, в том числе передавались во временное пользование и хорошие металлические брони. Подсчитали потери врага, только трупов насчитали более шести сотен. Сколько реально было, сколько ушло и сколько погибло, установить было не возможно. Сами пленные путались в количестве своего войска, от семи сотен до тысячи всадников получалось по информации разных пленных. Да оно и понятно, не регулярная армия, с её четким количеством личного состава в подразделении, согласно штатки, да и то бывает, что личный состав либо немного превосходит штатку либо его не хватает до полной штатной численности. Что взять с иррегулярного войска, фактически ополчения. Пришел сотник, привел сотню, считается сотня. А в той сотне и полторы и две сотни может быть, а может и полсотни не наберется, кто их считает. Определили задачи, поставили цели на сотню вот и воюй. Так что расхождения в три сотни сабель по показаниям пленных в порядке вещей. Кто сколько видел, кто, как счел, тот так и ответил на вопросы. Но по всякому выходило, большая часть нападавших осталась на поле боя и больше этот отряд неприятностей переселенцам не доставить. И еще одну загадку разрешил допрос пленных. У всех атаковавших воинов на шлемах или шапках был повязан кусок белого полотна. Оказалось все просто. Кто-то из командиров додумался и командующий отрядом приказал повязать эти куски на головные уборы, как отличительный знак своего от чужого, для боя в темноте.

   С место ночевки выдвигались с трудом, середина русла оказалась завалена трупами, возы, вытянувшись в длинную нитку по одному пробирались мимо места сражения по свободному от трупов льду у правого берегового уреза, по следам атаковавшей вчера по этому пути русской кавалерии. В этот день прошли всего ничего каких-то тридцать километров из запланированных пятидесяти. Хотя и шли почти десять часов, встав на ночевку глубоко за полночь. За час до выдвижения каравана прискакали посыльные от Золотого. Каратели полностью выполнили свою задачу. Деревня прекратила своё существование. Сейчас им были необходимы лошади для вывоза добычи. Поселение было богатое, зажиточное, располагалось на Волжском торговом пути, занималось торговлей и обслуживанием проходящих караванов. И не только, как выяснилось при нападении на их обоз, жители не брезговали и разбоем. Получив требуемое, в количестве четырех сотен лошадей, посланники при помощи добровольцев из крестьян с ремесленниками и частью осмелевших сервов и бывшей замковой прислуги, погнали табун на место бывшей деревни.

   Еще в пути, часа через четыре после начала движения обоз догнал карательный отряд, сопровождавший более сотни возов и волокуш, запряженных четверками лошадей. Из деревни вывезли все, в том числе и все сено. За возами бежали привязанные коровы, в каких-то подобиях саней или волокуш блеяли связанные овцы. В пяти санях сидели замотанные в несколько теплых одежонок и тряпок полсотни малышей от трех до шести лет. На остальных санях и волокушах были навалены мешки, лари и короба с мукой, зерном, крупой, овощами, лежали узлы и свертки с каким-то не понятным содержимым. Все это покрывала одежда, перевязанная веревками в охапках и брошенная на вверх возов. За всадниками бежали с арканами на шеях, связанные по пятеркам, одной веревкой за руки, два с половиной десятка мужиков в возрасте на вид от 14 до 40 лет. С ними вместе в такой же упряжи, но со свободными руками, бежало свыше трех десятков молодых баб и девок. Не останавливая движения, прибывший обоз влился в основной караван, а Золотой, Козлобород и командиры полусотен резерва направились к Черному, едущего на коне около БТРа. Присоединившись к полковнику, Золотой заговорил:

  - Командир приказ выполнен. Деревни нет, ушла дымом на небо. Жители, кто остался жив здесь, рабами бегут в обозе. На пепелище оставили старух, стариков, пожилых баб с мальцами от семи до двенадцати лет. Объяснили им кто мы и за что наказали их. Думаю, долго они не протянут, но весточку о случившемся разнесут по округе быстренько. Глядишь, больше и не будет таких подстав. Правильно я говорю Макарий - обратился Золотой к Козлобородову.

  - Истину глаголишь боярин. Разойдется весть о содеянном по Волге быстро. И за что такоеж сотворено с ними было, так же донесут. Другие на них глядючи не захотят добра Вашего, не пойдут в тяти придорожные и с другими тятями связываться не будут.

  По всему было видно, что Козлобородов был доволен результатами проведенной акции. Но так же по нему было видно, что вымотался мужик до нельзя, с трудом в седле держится.

  - Ты вот, что Макарий- обратился к нему Мечеслав. - Дело своё ты сделал. Помог нам поквитаться с шишами. Теперь можешь отдыхать. Ступай к своим саням, ложись, поспи. Если понадобишься, то позову. Ступай.

   Макарий не дал себя упрашивать дважды, а скоренько поворотив конька, и поехал к своим саням, исполнять приказания старшего в обозе боярина.

  - Ну а теперь Степа рассказывал, как оно было - обратился полковник к бывшему предпринимателю.

  - Да бояре если хотите, то все свободны, отдыхайте, бойцам так же можно маленькое послабление дать. Эдуардович все сам мне расскажет. Сегодня ни кто, скорее всего не сунется. Но не распускать личный состав. И снаряд бывало, в одну воронку дважды падал. Так, что не сильно в отдых ударяйтесь, посматривайте и будьте наготове если что. - распустил ехавших рядом с ним 'витязей' Черный.

  - Слушаю внимательно тебя Степан. - обратился снова к Золотому Мечеслав.

  - Вышли мы по утру из лагеря двумя конными сотнями. Макарий хитрый жук, провел до селища не только по короткой тропе, но еще так, что нас до самой атаки деревушки, ни кто и не видел. Хотя какая она деревушка, более трех десятков домов было, крепкая, большая, зажиточная деревня была. Бывшие кнехты поспрошали жителей, так с полкило золота только монетами привезли и еще килограмма три в посуде и ювелирки. Серебра по более захватили килограмм сорок с гаком. Монетами не менее двадцати кило будет. Богатая деревня была. Товаров всяких по домам да амбарам с сараями множество. И чую я, что не все товары куплены за честно заработанные монеты, ой не все. Видимо систематически купцов проходящих хозяева приголубливали. Вот и накопили товаров, навигации пока нет, видимо ждали, чтобы сбыть награбленное добро. Но вот укреплена она слабо, практически не укреплена, так хиленький заплотик из бревнышек, метра два высотой не более и ворота на распашку, сугробами воротины засыпаны, видимо давно не закрывали, то ли обленились, то ли обнаглели от безнаказанности. Ну мы их и наказали. На рысях, не спеша вошли в селище, рассыпались на пары и пошла потеха. Рубить всех сразу не стали, в большинстве оглушали и в путы. За час примерно управились. Кого стащили, кого пригнали в центр, у них там что-то типа площади было перед домом ихнего старшего. Его кстати в деревне не было, к нам ушел и там же остался, скотина. По второму разу прошлись по постройкам, уже начали очищать их от имущества. И оба на начали находить в сараюшкам ямки глубиной метров по пять не менее, перекрытые деревянными решетками. А в ямках рабы русские, и это в феврале уже. Потом узнали, они круглый год в ямах ночуют. Днем вытащат на работу, отработают под присмотром урок и назад в яму, до следующего утра. И не смотрят мужик, баба, старый или дите, всех в яму. Так что принимай Командир почти пять десятков новых русских переселенцев. Вот эти-то рабы сильно помогли нам в нахождении хозяйского добра. Подсказывали у кого золотишко, серебришко имеется в заначке, иногда сами указывали эти захоронки и тайнички. Где, какой товар лежит или что иное. Мы с ребятами вначале не давали бывшим кнехтам воли при опросе населения на предмет изъятия ценностей. Но когда бывшие рабы показали нам овражек возле селения, почти прямо за частоколом, то весь наш гуманизм как корова языком слизнула. Представляешь эти с.... даже не утруждали себя закапыванием трупов. Кто из рабов помер, замерз или замучен хозяином, то тело просто выбрасывали в этот овраг, предварительно раздев догола. Хоронили по весне, когда земля оттает, всех в одной яме. Вернее то, что от них оставалось к весне после волков, лис, ворон и прочей лесной живности. Показали и специальный амбар для допросов и пыток. Вот тогда я и разрешил кнехтам использовать этот амбар и находящиеся в нем приспособления при опросе самих хозяев. Знаешь, им почем-то не понравилось, но помогло собрать то, что собрали. Ну а дальше уже не интересно. Выгребли все, даже сено забрали, его нам как раз для увеличившегося поголовья живности не хватает. Переночевали. На утро опять продолжили экспроприацию награбленного. Собранное имущество загрузили, благо и лошадки прибыли. Упряжи нет, так из веревок и сыромятных ремней опять эрзацев наделали, кстати, нужно упряжь сменить или эту переделать на ночевке, а то лошадей попортим. Отобрали парней и мужиков по здоровее и по поведению посмирнее, баб молодых с девками по симпатичней, повязали, арканами к седлам привязали. Детишек ещё отобрали для Ирины Викторовны, укутали их. Стариков со старухами, старых баб и мальцов, не отобранных нами для Викторовны, из деревни выгнали. Остальных пустили в расход. Сами бывшие рабы за некоторых просили. И получив разрешения, уж оторвались на них. Мы и не вмешивались. Перед уходом запалили деревушку. Оставшимся я лично, Макарий переводил, объяснил кто мы, за что их деревню разграбили и сожгли, почему погибли их отцы, мужья, братья и дети. Просил передать другим, что и с ними тоже может приключиться, если попытаются повторить их 'подвиг'. Вот и вся хроника этого карательного рейда.

  -Мда, дела. Ладно, отдохни, а я обмозгую, потом посоветуемся, как дальше обоз вести.

   До самой глубокой ночи караван в этот день ни кто не беспокоил. Спокойно переночевав, пошли дальше по намеченному маршруту. Было решено, для нагонки потраченного на бой и сбор трофеев время, увеличить продолжительность движения каравана с двенадцати до четырнадцати часов, и идти так пока не наверстают потерянные двадцать километров. По расчетам идти таким темпом дня три-четыре. Увеличит скорость, обоз не мог, волы шли с одной скоростью и хоть как не погонял этих животных увеличить их скорость не возможно. На счастье их выносливости хватала и на двенадцати и на четырнадцати часовой переходы. Лошадей, в связи с их избытком, можно было менять не два, а три раза за день пути и впрягать по паре во все возы.

   Утром собрались в четырнадцати часовой путь. И этот и последующий день прошел спокойно. За ним третий и четвертый дневные переходы и ночевки прошли без тревог. Уже наверстали потерянное расстояние, и на четвертый день переход был в тринадцать часов и на ночлег встали в заранее запланированном месте. 'Птички', постоянно висевшие в воздухе не засекли ни одной группы людей представляющих хоть какую-то опасность для каравана. Неудобства состояли из-за сбившихся мест ночлега. Но пронесшаяся по Волге весть о наказании вероломных поставщиков, не исполнивших в полном объеме возложенных на них обязательств, чудесным образом способствовала пониманию со стороны снабженцев и их желанию услужить потребителю. Они сами искали, и находили места новых ночевок каравана, привозя на новое место не только фураж и продукты, но и перевозя со старых мест заранее заготовленные дрова. А некоторые встречали караван еще в полдень и уточняли, где путники остановятся на ночлег, привозя на новое место все потребное для полноценного отдыха уставшим путникам и их животных, с учетом особенностей удобств отдыха в дорожных условиях и в зимний период. И ни одна рожа не возмущаясь, когда подходящие возы останавливались под жерлами орудий и досмотровые группы тщательнейшим образом досматривали прибывшие возы, протыкая копьями привезенное сено, развязывая и осматривая большие мешки, обыскивая возы и самих возничий на наличия у них оружия, которое при обнаружении сразу же изымалось. Правда, при покиданнии лагеря оружие, уже за линией щитов 'гуляй-городов', возвращали хозяину. Сменные проводники так же были вежливы, предупредительны. Погода стояла как по заказу. Ни разу, до самого устья Самары, обоз не попал в буран. Видимо бог или боги были милостивы к переселенцам и путники всегда видели либо следы прошедшей метели, либо буря захватывала своим слабым краем хвост каравана.

   На пятнадцатый день пути после выхода из Нижнего Новгорода, только тронулись в путь, как самолетик передал сюрприз, в густом тальнике, разросшемся под крутым правым берегом, притаился отряд не менее чем в сотню человек. Люди были пеши. Их кони находились на противоположном берегу, в идущем параллельной Волги, не глубоком логу, заросшему березами. Помня предыдущие обстрелы и понесенные от них потери, приняли самое простое решение. Авангард, проходя мимо, двумя сотнями отправился захватывать коноводов с конями. Три сотни вместе с батареей 'единорогов' атаковали засаду. Да какое там, атаковали, без затей и изысков расстреляли тальник с притаившейся в нем засадой из орудий. Картечь из шести орудийных стволов просто вырубила заросли, заодно скосив почти всех засадников. Хватило трех залпов, чтобы необходимость в дальнейшей стрельбе отпала. Спешенная сотня прошла в мешанину тел, кустов, земли, провела контроль, привела более менее пригодных для беседы 'языков' и передав их подоспевшей резервной полусотни, авангард тремя сотнями с арт. батареей пошел вперед по маршруту, останавливаться нельзя и так опаздываем от графика движения из-за задержки при ликвидации засады. А резерв занялся сбором трофеев и доставкой 'языков' к командованию. Через час к авангарду присоединились две сотни, ходившие за лошадьми. Там так же прошло спокойно. Коноводы, услышав орудийную пальбу и правильно истолковав результаты боя, тем более увидев спешащую в их направления русскую кавалерию, не стали геройствовать, а вскочив на своих коней и прихватив по паре ближайших коньков, в качестве заводных, бросились прочь от табуна и приближающейся смерти, принявшую вид московских всадников. Русским воям досталась самая веселая часть любого сражения средневековья, сбор трофеев, в данном случае отвязывание конских связок от берез и перегон табуна, в количестве более полутора сотен голов, к обозу и его сдачу Золотому с уже образовавшимися его личными помощниками из числа местных, как ливонцев, так и русских.

   Так и шли оставшиеся дни, когда отгоняли огнем орудий, мушкетов, пищалей и болтами со стрелами, притаившиеся или маячившие в отдалении шайки татар или кого иного, кто их разберет. Тройке других банд не повезло, засели на левом берегу слишком близко от русла реки. Ну что ж, кто не спрятался 'витязи' не виноваты. Подгонялась батарея 'единорогов' и хватало не более четырех залпов для решения вопроса с засадными отрядами. Потом прочесывания места бойни, зачистка, быстрый сбор трофеев и пригодных для разговора 'языков', передача их подошедшим резервным полусотням. Которые приступали к более обстоятельному сбору трофеев, транспортировки и охране пленных. И опять вперед. Засадникам не помогали ни хорошее знание ими местности, ни их маскостюмы из отбеленного полотна. Для тепловизора нет разницы в белой или черной одежде лежит на снегу затаившийся враг, на экране теплые человеческие тела четко выделялись на холодном снегу. В общем, шли, не сильно напрягаясь в плане войны и без боевых потерь. И считали, что пройдут остатки пути по Волге без боев. И как обычно накаркали, перед самым финишем пути по Волжскому участку, нарвались на неприятности.

   20 февраля, пройдя мимо высившихся на правом берегу Волги горы Светелка (Караульный Бугор) и Кабацкая, караван остановился на ночевку в начале Самарской луки, в Усинском заливе. Переночевав в устье реки Уса обоз начал просыпаться. Было очень рано, рассвет только еще расталкивал звезды, высветляя небо, когда стоянка пробудилась от сна и караван стал собрались выйти в путь. Рассчитывая в этот день ещё до сумерек пройти перешеек, ведь от впадения Усы в Волгу до современного попаданцам села Переволок- двадцать пять километров и переночевать на одном из волжских остовов, а на следующий день дойти до конечного пункта Волжского участка пути, крепости Самар.

  Молодецкий курган,на заднем плане видна горой Лепёшка, современный вид. Внизу этот же вид но зимой.

  Усинский залив, современный вид.

  Устье Усы, современный вид.

  Вверху устье Усы, современный вид. Внизу Усинский залив, современный вид.

   Первый в этот день плановый запуск БПЛА, еще перед выходом, сразу принес очень неприятную весть. Впереди обоз поджидала засада. Русло залива, в его самом узком месте оказалось перекрыто войском татар, по примерным подсчетам не менее трех - трех с половиной тысяч человек, примерно две трети их были пешими, остальное составляли всадники. Противник расположился грамотно левый берег пологий, поросшими лесом, в этом месте вздымался от поймы хоть и не высокими, но крутыми берегами.

  Противоположный левый берег, современный вид. Правый высокий, холмистый, покрытый луговой растительностью, местами лесистый. При впадении Усинского залива в Волгу гряда холмов оканчивается горой Лепешка Усинский курган), и вправду похожей своей плоской вершиной на хлебо-булочное изделие. Отроги которой поднимаются из воды совершенно отвесной каменной стеной. Уса, огибая Лепешку, тянется ледяной лентой еще на расстоянии целых трех километров и уже только потом, около Молодецкого кургана, впадает в Волгу. Часто холмы прорезают глубокие овраги, по котором можно пройти на узкий, длиной всего два с половиной километра, перешеек. В этом месте залив и его пойма сужаются менее чем до одного километра. Вот в этом месте и встал вражеский более чем трех тысячный заслон, перегородив всю ледовую гладь залива. Три тысячи впереди, хоть и неприятно, но не смертельно. Прорвемся.

   Но зная татар и их любовь к засадам, нужно искать засаду. Второй дрон в воздух и к Волге, уж очень её русло является удобной дорогой для нанесения удара кавалерией в тыл наступающим, увязшим в преодолении пешего строя. Да и где спрятаться войску места там есть. А пока 'генштабу' сбор и разработка плана. Идти или остаться на месте, что выбрать? Везде имеются свои плюсы и минусы. Не идти, сами придут. И всех перед лагерем не положить, многие уцелеют. Ну а вдруг начнут любимую забаву степняков 'карусель' с луками. И вдобавок окружат, приступят к осаде. Много без припасов и дров зимой с таким огромнейшим обозом гражданских в осаде не просидишь. Пойти, так с двух сторон ударять, мало не покажется. Правда, тут их можно на контрплане подловить. Заставить их самих играть по нашим правилам. Так это-то же вилами на воде писано, чай и там не дураки командуют. 'Генштаб' собрался в течении пяти-семи минут. Все ночевали практически под боком друг у друга. 'Мозговой штурм', Мечеславу казалось, что он видит, как у его друзей в мозгу слетаются и расплетаются извилины. Такое было внешнее проявления мозговой работы на лицах у собравшихся. Черный подозревал, что и у него вид, такой же как и у его друзей. В рекордные полчаса был выдан на гора план действий, не венец стратегического искусства и даже не шедевр тактики, многие моменты были покрыты 'туманом войны'*. * Туман войны (нем. Nebel des Krieges) - термин, введённый в трактате 'О войне' Карлом фон Клаузевицем для обозначения недостоверности данных о положении на театре военных действий. Война - область недостоверного: три четверти того, на чём строится действие на войне, лежит в тумане неизвестности, и следовательно, чтобы вскрыть истину, требуется прежде всего тонкий, гибкий, проницательный ум... Недостоверность известий и постоянное вмешательство случайности приводят к тому, что воюющий в действительности сталкивается с совершенно иным положением вещей, чем ожидал; это не может не отражаться на его плане или по крайней мере на тех представлениях об обстановке, которые легли в основу этого плана. Если влияние новых данных настолько сильно, что решительно отменяет все принятые предположения, то на место последних должны выступить другие, но для этого обычно не хватает данных, так как в потоке деятельности события обгоняют решение и не дают времени не только зрело обдумать новое положение, но даже хорошенько оглядеться. Впрочем, гораздо чаще исправление наших представлений об обстановке и ознакомление с встретившейся случайностью оказываются недостаточными, чтобы вовсе опрокинуть наши намерения, но могут все же их поколебать. Знакомство с обстановкой растёт, но наша неуверенность не уменьшается, а напротив - увеличивается. Причина этого заключается в том, что необходимые сведения получаются не сразу, а постепенно. Наши решения непрерывно подвергаются натиску новых данных, и наш дух всё время должен оставаться во всеоружии. Клаузевиц К. Глава 3 // О войне. - М.: Госвоениздат, 193

   Еще один современный вид левого противоположного берега.

   Современный вид с вершины горы Лепешка на Молодецкий курган и Девью гору.

   Благо он хоть немного рассеялся в отношении расположения войск противник в радиусе десяти километров, с постоянным расширением радиуса, благодаря работы пары дронов. 'Орел 1' отрабатывай переднею полусферу, 'Сокол 1' работал по задней полусфере, в которой он и обнаружил на Волге, скрытых от глаз переселенцев излучиной реки, за Девичьей горой, на расстоянии полтора километра от каравана, собирающегося противника, численность не менее двух-двух с половиной тысяч татарских всадников. Пока спокойно стоящих, ждущих отставшие отрядики, но в любой миг могущих мощным ударам не менее четырех тысяч тел прорвать вражескую оборону и стоптать безумцев, посмевших встать на их пути. Вот от этого и будем плясать. Впереди наступать, сзади обороняться. Главное использовать уверенность переднего противника в защищенности своих флангов. Про пулеметы и снайперки на флангах, на господствующих позициях в этом веке еще не то, что не слышали, даже в мыслях не фантазировали. Вот два десятка 'витязей' и пошлем на эти позиции. Пора раздавать приказы, начали.

  - Славомир Велиславович твоих Еремина и Иванова срочно ко мне. Майор Полухин вы командуете боем с фронта, капитан Слепцов за вами отражение атаки с тыла. Подполковник Басманов на вас общее командование артиллерию. Капитан Крупнов обеспечение связи и технической разведки. Обеспечить командиров всех отдельных подразделений рациями. Подполковник Пирогов соответственно вы с вашими девушками отвечаете за медобеспечение. Золотой на тебе обоз и гражданские. Прикрой их от стрел, нам дурацкие лишние потери не нужны. И выдай группам Еремина и Иванова сухпайки НЗ на пару дней. 'Гуляй-города' с первого по четвертый поступают под командование майора Полухина. 'Города' с пятого по десятый идут под командования капитана Слепцова. Действуем в соответствии с разработанным планом.

  -Есть тов полковник. Доставим.

  - Слушаюсь командир.

  - Есть принят тыловой фронт.

  - Есть тов полковник, принять общее командование.

  -Есть тов полковник, обеспечить связь и техразведку. У кого нет раций к БТРу на получение.

  -Исполним тов полковник, там я местных еще по Ямму привлек к обеспечению санитарии, обучили их немного, перевязать смогут, за санитаров сойдут. Их так же задействуем.

  - Сделаю Мечеслав, навесы мужики все себе наплели, животных, кроме трофеев, попонами прикрыли. Если не подпустите сильно близко, от случайных стрел прикроемся. И пайки выдам, пусть подходят.

  -Товарищ полковник прапорщик Еремин по вашему приказу прибыл.

  - Товарищ полковник старшина Иванов по вашему приказу прибыл.

  -Товарищи все за исключением Еремина и Иванова свободны и Слепцов пришли ко мне на время Полуянова, потом он к тебе на 'гуляй-город' вернётся. Не отберу у тебя командира.

  - Так теперь с Вами орлы. Смотрим на карту. Вот мы. Вот здесь и здесь татары в общей сумме не менее пяти-шести тысяч. Путь у нас один по руслу Усы, далее на перешеек, через него на Волгу и по ней уж к устью Самары. На карту смотрите, видите, что обойти засаду не можем, горы правого берега подпирают, слева высокий берег и лес. Уйти сейчас назад на Волгу и через неё степь, не можем, противник сзади подпер тоже. Да и если прорвемся на левый волжский берег, в степи, без дороги по целине пойдем, так татары как волки на хвосте и боках каравана повиснут, рвать начнут. Скорость и так упадет, а с ними практически на месте топтаться будем. Время упустим, весна начнется со всеми её прелестями. Путь по рекам для нас будет закрыт. Да и эту стаю за собой к Самар притащим, а там наши основные склады сена с остальным фуражом и продуктами. Сами понимает, им и штурмовать не надо. Пожгут стрелами все на х..... Как не крути здесь их бить надо и так бить, чтобы не вздумали за нами в след идти. То есть нужно их всех оставить в этих местах. - Увидев скептическую гримасу на лице Еремина, Черный дополнил.

  - Во всяком случае, большую часть. Вот этим Вы и займетесь. Сформируете из наших, находящихся в моей резервной сотне два десятка, с вами в группах будет по одиннадцать бойцов. У Полуянова, получите по 'Печенегу', по СВД, по седьмому РПГ, гранат десятка по два возьмите термобарических и осколочных. Всем остальным 'калаши' взять, если кто умеет, то и подствольники навесить. Соответственно ВОГи, по десятку монок возьмите, ими с суши свой тыл прикроете. Патронов сколько унесете. Их обычно сами знаете, много не бывает. У Крупнова рации получите, как минимум по три-четыре, он Ваш Камаз раскулачил на предмет связи, рации есть. У Золотого пайки Ваши же получите из расчета на пару дней. РПГ Вам, как и монки для обороны от нападения с суши нужны, по руслу, чтобы у меня ни одного выстрела. А то расколете лед, а как нам после по нему идти, и так чувствую, проблемы с проходом будут. Здесь как прошлый раз по бережку не объедешь.

  - Так тащполковник, если осколочной, там заряд то слабоват, всего 400 граммов, и тот весь на осколки уйдет.

  - Если не повезет то и 400 грамм прорубь прошибут. Так, что лучше не рисковать, ну если только в исключительных случаях. То можно. Но только в исключительных. Теперь опять внимание карте, да и так назад оглянитесь, с слева-сзади от нас, а так на правом берегу Усы, находится гора Лепешка. Да-да, это вон тот каменный утес. Но он от нас утес, а со стороны суши вполне пологий холмик. Если бы не снег, пройтись подняться на его вершину одно удовольствия. Но мы с нею как на ладоне, да и противник так же отлично виден. Короче, это господствующая высота в данной округе и нам надо её занять. Вот Ваши группы должны пройти по этому маршруту, найдете маршрут лучше, идите по нему. На этой и этой позиции сядете. Это основные. Вот здесь запасные. На месте мы не были, так, что вы парни опытные, если места не подходят, то меняйте. Но доклад о смене чтобы был. В то мы посматривать на верхотуру будем. И постреливать по появившимся целям. Не попадите по свой огонь. Ваши задачи: первая- из пулеметов, СВД и 'калашей' по команде отработать по противнику. СВД использовать в основном по командирам, сами разберетесь, кто есть кто у атакующих. Десяток Еремина держит русло со стороны Усы, десяток Иванова обороняется по руслу со стороны Волги. Про свой тыл не забывайте, там суша, могут и подойти. Вторая задача не допустить противника на гору, под ней на льду весь наш обоз прятаться от степняков будет. Сами понимаете, сверху они как на ладони, на выбор расстреливай. Противника туда ни в коем случае не допустить. Выдвигаетесь через полчаса. Еще раз, встанете на позиции, доклад, смена позиции доклад, любое передвижения, даже в туалет, доклад. А вот и Андрей Васильевич идет.

  Карта описываемой местности для общего представления. -Товарищ полковник старший прапорщик Полуянов по Вашему приказу прибыл.

  - Вольно, вольно, да не тянись ты Андрей Васильевич, здесь все свои, почтения старшему боярину выказывать перед местными не надо. Вот выдай из своих запасов орлам по паре 'Печенегов', СВД и РПГ-7. Монок два десятка подкинь им. Ну и соответственно боеприпасов подкинь к стволам, они на два дня уходят, в отрыве работать будут. И работать будут активно, но на гору, хоть и не высоко, но придется лезть. Вот из этого и расчета и выдай. И нам внизу монки пригодятся, посмотри у себя на ноуте карту и прикинь, куда и сколько поставить. Потом поставь. Вид взрывателя согласуй со старшими на направлениях: Полухиным - фронт и Слепцовым - тыл. Все свободны.

  - Есть тащ полковник. Есть тащ полковник. Есть товарищ полковник.

   За такими заботами и делами прошло три часа с момента пробуждения стоянки и не менее двух с момента обнаружения противника. И наконец, обоз тронулся в путь. Порядок движения немного изменился. Сразу за передовым дозором, практически в одном строю с ними, пошли не все 'гуляй-города', только четыре из десяти, остальные пошли в хвосте обоза, прикрываемые с тыла только арьергардной дозорной полусотней. Зато вместе с четырьмя передовыми 'гуляй-городами' двигались авангардные пять сотен в сопровождении своей конной батареи 'единорогов'. За авангардными подразделениями шла большая часть пехотинцев из непосредственной охраны обоза. Вместе с которой передвигались 'Тигр' - 'Орел' и эрзац броневик на базе Батовского УАЗа. Второй 'Тигр' - 'Сокол' в сопровождении БТРа пристроился в хвосте колоны, вместе с меньшей частью непосредственной пешей охраны обоза. Сразу перед основной частью арьергарда и его конной батарей орудий. Пока не прошли воины, четыре пары воинов, по доспехам видно принадлежащие к 'витязям' порскнули к береговым утесам правого берега Усы, начав что-то быстро и умело прилаживая в выемках и расщелинах, щедро рассыпанных по береговым кручам, где-то на высоте полутора метров от речного льда. Каких-то полчаса и они закончили свою непонятную для большинства воинов деятельность, и вскочив на коней направились в голову каравана. Вот весь обоз переместился ближе к Лепешке, прижавшись к её скалистому боку как можно ближе и компактнее, огородившись от остального пространства возами и прикрывшись сверху плетенными из лозы щитами. Сразу по правому берегу взметнулись ввысь береговые утесы. Назвать поднимающиеся по берегам скалы холмами, как то не поворачивался язык, может из-за камня, из которого были сложены береговые кручи, может от общего впечатления при взгляде с русла реки на вздымающие слева от переселенцев скалистые берега. Назвать это можно только горами, горы и только горы. По левому более пологому берегу тянутся заросли кустарника, за ним виднеются кроны деревьев. Впереди русло Усы ссужается и составляет вместе с поймой каких-то шестьсот-семисот условно проходимых для возов метров. Сжатые с правого берега скалистым холмом, поросшим на вершине дубами, с левого невысоким обрывистым, не проходимым не только для возов но и для конницы и трудно преодолимый даже пехотой, берегом, поросшим стройными соснами, стволы которых тянущиеся вдаль, насколько хватает взгляда. Вот и встала татарва в этом месте образовав своеобразным 'замком' от этих природных 'ворот', этаким дверным засовом, который необходимо вынут, желательно при этом окончательно сломав его. Через шестьсот метров от Лепешки задние 'гуляй-города' стали разворачиваться и выстраивать сплошную стену щитов, пропустив за свою линию дозорную полусотню. К этому времени и шесть 'единорогов' конной батареи арьергарда присоединили свои стволы к шести десяткам 'единорогов' 'гуляй-городов'. Подошедшие пешцы из охраны обоза, совместно с 'гуляй-городскими' полусотнями занимали места за щитами, ставя рядом с ними простые пехотные щиты, для прикрытия себя любимых от навесно падающих с неба стрел. Татарские лучники быстро научили переселенцев уважать себя. На фланги, тихо урча на малых оборотах двигателями, занимали позиции БТР и 'Тигр' - 'Сокол', хоть и кратковременная, но ежевечерняя проверка - прогревка моторов дала о себе знать, хоть и с задержками, но двигатели завелись у всех четырех бронеавтомобилях. Трата дефицитного горючего себя оправдала. Кавалерия отошла от щитовой линии метров на триста и встали, многие всадники спешились и держали своих коней под уздцы, чтобы раньше времени не утомлять их. Обоз все это время продолжал укрываться от возможного обстрела, используя для этой цели все попавшие под руку предметы. А авангард продолжал движения и стал разворачивать 'гуляй-города' в пределах прямой видимости татарского войска, когда между противниками осталось не более пяти сотен метров. Происходили почти зеркальные действия с действиями арьергарда. Так же те же четыре пары воинов, что ранее что-то ковыряли в береговых кручах в тылу колоны, опять споро бросились к правобережным уступам, быстро и ловко начали закладывая в их выемках и расщелинах круглые железные блины и изогнутые плоские прямоугольники выкрашенные в зеленый цвет, где-то на высоте метра - полутора метров от уровня русла. Каких-то полчаса и они закончили свою непонятную для большинства воинов деятельность, и бегом вернулись за линию щитов. Единственное отличие, что их прикрывали своими телами и щитами воины дозорной полусотни. Прикрывали в основном не только от стрел, которых пока татары пускали не много, а главное от взглядов вражеских воинов, чтобы они не смогли точно определить места, около которых крутились русские пехотинцы и что они делали около этих мест. После отхода пехотинцев, всадники так же оттянулись за линию щитов. И конная орудийная батарея авангарда, присоединилась со своими шестью стволами к сорока 'единорогам' передовых 'гуляй-городов'. Так же, тихонько, не спеша, без ненужной газовки, заняли свои позиции на флангах бронеавтомобили. Только это были 'Тигр' - 'Орел' и БА УАЗ Батова. Подошедшая пехота совместно с полусотнями 'гуляй-городов' занимали отведенные им их командирами места и так же прислоняли к щитам 'городков' свои личные щиты, для защиты от падающих из выси вражеских стрел. Так же оттягивалась подальше от линии щитов конница, останавливалась и воины подобно своим товарищам с тыла колоны, сходили с коней, сохраняя их силы для боя. Все почти, так же как и в тылу. Но с большими отличиями со стороны противостоящих им врагов. И если у Слепцова враг еще не появился. То перед Полухиным он уже стоял в полной боевой готовности. Вражеские пехотинцы, полностью перегородив не широкое усинское русло несколькими рядами, укрывались за поставленными с промежутками деревянными щитами, наподобие щитов 'гуляй-города' противостоящих им гяуров. За пехотой темнела конная масса. Всадники горячили коней, намереваясь бросить их, на мерзких пришельцев посмевших топтать землю ханства. Если урусы посмеют сами атаковать славных воинов степей, то их достойно встретят и добыча, ждущая победителей в обозе урусов, станет достойной наградой для храбрых воинов.

   Но надеждам, в отношении добычи, татарских воинов или кто их знает, какой они были национальности, не суждено было сбыться. Полухин атаковал первым. И начал он с классической артиллерийской подготовки, почти полсотни орудий в едином первом залпе, выбросили в сторону противника ядра. Дистанция в пятьсот метров, для 'единорогов' была 'детская', при их заявленной предельная дальность стрельбы в 2500 метров. Даже с учетом несоблюдения попаданцами всей технологии производства стволов, из-за чего применять повышенный заряд не рекомендовалось, возможен был разрыв ствола, и все равно предельная дальность не могла уменьшиться более чем на 1000 метров. А тут какие-то 'смешные' пятьсот метров. Ядра на вылет пробивали щиты и попадали в стоящих за ними пехотинцев, пробивая и их тела и телах стоящих за ними товарищей, при этом теряя свою убойную силу, застревая где-то в тушах и телах расположившейся за пехотным строем кавалеристов. Залпы орудий следовали с интервалом от минуты до полутора минут. Снеся практически все щиты, и почти полностью уничтожив три первых ряда пехоты, основательно проредив четвертый и последующие ряды взяв не мало жизней и у всадников. Степняки смогли выдержать только шесть залпов. Потом повинуясь команде своего предводителя конная тысяча, практически не пострадавшая от обстрела, переместилась между остатками щитов, за их линию и постепенно набирая скорость, переходя с рыси в галоп помчались на русские позиции. Обрушив на уросов рой стрел. В след за кавалерией в атаку бросились и ошметки пехоты. Все равно их осталось еще много, чуть более тысячи. За пятьсот метров артиллеристы успели дать один залп ядрами и примерно чуть более чем с сотни метров перешли на картечь по готовности. С ста пятидесяти - ста метров к ним присоединилась и пехота, мушкетными пулями, пищальной картечь, арбалетными болтами и стрелами, внося свой посильный и судя по результатам не малый вклад в дело отражения атаки. Но, несмотря на стрельбу, конная лава продолжала накатываться на линию русских щитов. Завал из трупов и раненных затормозил галоп кавалерии, всадники пытались, преодолеет эту живую баррикаду, но сами попадали под пути и картечь или их кони оступались на телах несчастных, в боевом безумии наступая на мягкие человеческие тела и туши своих собратьев, падали, ломали ноги, увеличивая собой эту жуткую баррикаду. Даже подошедшая пехота не смогла переломить ход этой бойни. С трудом пехотинцы и спешившие всадники переползли кровавый завал и смогли добежать до русских щитов, но практически ни кто из них не вернулся назад, остался лежать перед щитами с рубленными, колотыми и стрелянными ранами. А когда к ним присоединился фланговый огонь двух пулеметов бронемашин, остроносые пули которых, калибра 7.62 сантиметра, выпушенные практически вдоль строя, прежде чем остановиться, пробивали три-пять человеческих тела или до двух конских туш и застревала в следующей жертве, выводя и её из строя, то атака захлебнулась окончательно и жалкие остатки атакующих, менее четверти от первоначального количества откатились на прежние позиции.

   Но и там им не было покоя. С кручи горы Лепешка раздались хлопки и шипящий звук. В скопления неприятия, на пределе дальности, ударили пара огненных стрел, это группы Еремина и Иванова, не смогли удержаться и отработали по скоплению противника, над которым развивался бунчук, парой осколочных ОГ-7В, за что в последствии получили от Черного по полной. Но усинский лед к счастью для переселенцев оказался крепок и взорвавшиеся гранаты не пробили его. Видимо этими взрывами и были уничтожены или выведены из строя последние командиры, которые могли управлять и командовать этой толпой, в которую превратилось еще недавно грозное войско. Степняки побежали, бежали чудом уцелевшие пехотинцы, обгоняя их скакали остатки конницы, и все они желали одного, как можно скорее покинут это место, вдруг ставшее для них ловушкой. Те утесы и обрывы, которые еще недавно не давали урусам вырваться из приготовленной воинами Аллаха ловушки, теперь вынуждали самих кочевников бежать только в одном направлении, строго следовать всем изгибам речного русла.

   Целых полчаса пехотинцы растаскивали трупы в сторону, что бы можно было пройти всадникам и провести конную батарею. Так что фора у противника была, которой он и воспользовался. Сперва конный отряд степняков, бросив остатки пехоты и раненных всадников на растерзание урусам, которых походя и вырубила преследующая их русская конница, ушел вверх по Усе, а потом беглецы юркнули в первый подходящий правобережный овраг и ушли в степь, где русским в данной ситуации искать местных было бессмысленно, все равно за имеющее время их было не догнать. Четыре сотни с артбатареей вернулись вниз по реке к месту, где наезженная дорога виляла в распадок между двумя холмами и выводила на перешеек в смешанный лес, попав в который всадники как будто попадаешь в сказку. Мощные дубы и вековые сосны, обсыпанные искрящимися на солнце хлопьями снега, покрывающие высокий берег, полностью затеняют засыпанную белым землю, не давая вырасти молодой поросли и кустам, оставляя землю без подлеска. Между, на вид вековыми деревьями, петляло продолжение дороги, не смотря на все свои изгибы, ведущуей на юг. Вот в этом сказочном лесу и остановился отряд, перекрыв путь ворогам к обозу и приходящим в себя от схватки товарищам. А остальные воины оставшись у сворота противника со льда на сушу, стали сторожкой у оврага, по которому остатки кочевников ушли от погони. Пехотинцы в это время, оказав помощь раненным и сложив отдельно своих убитых, с помощью, пришедших из обоза мужиков начали методический сбор трофеев и очищения завтрашнего пути.

   Бой у Слепцова прошел по иному сценарию, чем у Полухина. Видимо опиравшийся на предыдущий опыт атак на урусов, татарский военноначальник не стал бросать своих воинов в лоб на орудия русских, а затеял истинно степную забаву конную 'карусель' со стрельбой из луков. И у него все бы могло получиться, даже не смотря на щиты 'гуляй-городов' по фронту и пехотные щиты сверху над воинами. В конце концов, но законы математики, ни кто не отменял. И большое количество стрел, за приличный отрезок времени, упавших сверху на ограниченной территории, способны поразить почти всех воинов укрывавшихся за щитами. Стрел у нападавших было запасено с избытком, территория была жестко ограничена с трех сторон, и менее жестко, на первый взгляд с четвертой стороны, тыла для защищающихся. Но любая попытка выйти из-под защиты щитов, при таком плотном обстреле, была гарантированная смерть. Но человек предполагает, планирует, а бог располагает и противник контрпланирует. По времени командир степняков явно просчитался, рассчитывая, что передовой отряд свяжет урусов боем очень надолго. Но самыми катастрофическими его просчетами являлись: не знание предельной дальности стрельбы русских пушек, непредвиденные пулеметы и РПГ на флангах, на неприступном для атаки со стороны реки утесе и порхающие в вышине 'птички' с радиосвязью. И первый его просчет аукнулся кочевникам почти сразу. Как только на расстоянии четырех - трех с половиной сотен метров закрутилась эллипсовидная степная карусель из всадников и в сторону обороняющихся взмыли к небу первые стрелы, в ответ рявкнули почти семь десятков русских пушек. И здесь, в отличие от Полухинского фронта, в неприятеля полетели не только ядра, но и дефицитные гранаты, что их жалеть в такой обстановке, когда или пан или пропал. Сперва татары пробовали огрызаться, посылая в артиллеристов особо густые стаи стрел, но орудийные залпы с интервалом в полторы-две минуты, быстро поставили точку в этой забаве. Потеряв не менее трех- четырех сотен степняки откатились до самого Молодецкого кургана. Но и там русская артиллерия доставала врага, и её гостинцы постоянно выхватывали жертвы для Мары. Продержавшись полтора десятка залпов, атакующие откатились за курган, выйдя их устья Усы на волжский лед. На какое-то время орудия 'витязей' смолкли, чтобы через пятнадцать-двадцать минут приступить к одиночной пристрелочной стрельбе гранатами по руслу Волги. После пристрелки одиночными выстрелами, успевали дать один, редко два, шести орудийных залпа, после чего опять приходилось пристреливаться к новому месту сосредоточения противника, ибо с предыдущего места всадников, как ветром сдувая, но каждый раз на этом месте оставались трупы людей и лошадей. Навесной огонь гранатами, по спрятавшимся за береговым утесом татарам, вели только шесть 'единорогов' конной батареи, которые по конструкции своих лафетов, могли круче задирать в зенит свои стволы, чем 'единороги' 'гуляй-городов' установленные на лафеты, конструкция которых не позволяла высоко поднимать стволы при стрельбе. Корректировали огонь кружащиеся в вышине 'Соколы'. Ни кто из нападавших не смотрел на небо, а если бы и посмотрел, то вряд ли он мог заметить кружащуюся на пятисотметровой высоте по километровому радиусу 'птичку'. Которая посменно со своей товаркой исправно передавала изображения с телекамер на пульт управления в 'Тигр' - 'Сокол', а он транслировал его в БТР, где за экраном ноутбука Басманов по разрывам рассчитывал поправки и выдавал новые данные на батарею, орудные расчеты которой исправно выполняли приказы подполковника. Раз за разом, хоть и со снижением интенсивности огня, поражая укрывшегося за береговым изгибом Волги врага. С вершины Лепешки шелками выстрелы СВД, целенаправленно выбивая из конной массы всадников, выделявшихся более добротным и богатым доспехом. Татарский военноначальник продержался чуть более часа и опять поменял тактику, а может и не менял. Возможно, какая-то особо удачно выпущенная граната или пуля нашла свою особенную цель, в виде вражеского командующего. Как было, ни кто специально впоследствии не устанавливал, а не специально истина так же не открылась. Но как бы то не было, всадника начали быстро накапливаться на волжком льду, что бы неукротимой лавой выплеснутся на усинский лед. И даже пристрелявшиеся и перешедшие на беглый огонь 'единороги' переселенцев не смогли разогнать эту густеющую прямо на глазах волну. Взрывы, вырывавшие из рядов кавалеристов по одному-три их товарища, не смогли поколебать боевой дух степняков, все же они были достаточно закаленные воины, тем более что гибель этой тройки бойцов, могли видеть только их соседи. А для остальной массы всадников уменьшение войска на эту малость было не заметно.

   К этому времени у Полухина с нападавшими было покончено и Черный дал указания группе Еремина полностью сосредоточится на тыловом отряде степняков. При необходимости перейти на позиции, с которых они могли бы поддержать огнем бойцов Слепцова. Перемена позиций прошла без происшествий, и хотя к началу крайней в этом сражении татарской атаке они не успели, но поучаствовать в её отражении смогли и внесли не малую лепту в эту победу.

   И вот, наконец, либо построения войска было закончено, либо банально не выдержали нервы у командира или бойцов, но вся масса конницы, еще не менее полутора-двух тысяч сабель, единым организмом выплеснулась из-за кургана на усанское русло, почти мгновенно заполнив его во всю ширину. И сразу пустив коней в намет, постепенно, по мере набора скорости, переходя в карьер. Почти сразу, как только основная масса степняков вырвалась на усовской лед, в воздух взвились сотни стрел, за ними ещё, и ещё, и ещё. Когда первые стрелы пали с выси на русские позиции, на прямую линию атаки, выскочило все войско, добавив своих остроклювых посланниц к их товаркам, уже летящих в воздухе. Опять на отлично сработала 'птичка', и татарская атака не застала обороняющихся врасплох. И первые стрелы забарабанили в заранее поднятые и укрепленные над головами пехотные щиты. Хотя без потерь не обошлось. На встречу атакующим плюнули огнем шесть десяток орудийных стволов, отправив им 'подарки' в виде ядер. 'Подарки' останавливались свалив не менее пяти-шести всадников, но пока вошедшие в боевой азарт люди и кони, не обращали на это внимания, практически мгновенно занимая места павших. Часть ядер рикошетила от льда, врезалось в тела, опять билась об лёд и уходила в рикошет находя следующую цель. По задним рядам кочевников продолжали вести огонь гранатами конно-батарейные 'единороги'. Пятьсот, четыреста, триста, двести пятьдесят метров и пушки 'гуляй-городов' перешли на картечь. Со ста пятидесяти-ста метров к ним присоединилась пехота, поддержавшая артиллеристов своими пулями, картечью и стрелами. Группы пешцев, отложив мушкеты с пищалями, арбалеты с луками, взялись за бердыши и копья. Заработали пулеметы бронеавтомобилей, четка выделялось рыканье кротких очередей 'крупняков', с утеса раздались пулеметные и автоматные очереди, тренированное ухо выхватывало щелчки СВД. Вот раздались хлопки, шипения и взрывы в тылах атакующих, где вспухли огненно-темные шары, на местах, куда угодили гранаты РПГ. Белый, местами даже искристый до боя снег, лежащий у береговых откосов, все больше превращался в грязно-красное месиво, кровавую кашу, в которой зарывались кони и люди, утопали, падали и задыхались под грудами убитых и раненых воинов и лошадей. Про цвет льда на середине русла, про снег уже и нечего было говорить, его просто разметали копыта пронесшихся лошадей, и растопила горячая кровь погибших, ни чего конкретного сказать было нельзя. Невозможно передать словами эту смесь красного, зеленого, черного, бурава, коричневого, желтого и еще массу других оттенков цветов. Но татары, как берсерки, дошли до линии щитов и рубились с пехотой. Последнюю победную точку в битве поставила русская кавалерия. После последовательных серий подрывов монок, расчистивших пространство на правом для 'витязей' фланге, рухнули щиты, и конные сотни одна за другой устремились в образовавшиеся бреши, на опешивших врагов. И над заснеженным, скованным льдом, руслом Усы и далее по Волге и окружающими утесами, холмами и лесами разнеслись громкие звуки кровавой битвы: стук, грохот и звон схлестнувшихся мечей и сабель, копий и щитов, ужасные крики раненных людей и лошадей, еле слышные стоны раненых, храп уставших и еле передвигающихся татарских коней. И степняки не выдержали и как то враз, что-то видимо надломилось в них и они, поворачивая коней, бросились назад, откуда пришли, провожаемые в центре и слева в спину картечью и жалами копий и лезвиями сабель по правому флангу. Русская кавалерия преследовала разбитого противника еще с десяток верст, проносясь по усанскому, а потом и волжскому льду, как ангелы мести для зарвавшихся врагов. Но всему бывает предел и выносливости коней тоже. Если татары гнали своих коней ни сколько не жалея их, то переселенцам приходилось думать и об завтрашнем дне. Да и сильно зарываться в преследовании, заходя далеко от своего стана, не стоило. Дроны, дронами, но и они могут проморгать засаду. Посечь стрелами неосторожных, на это татарским лучникам много времени не надо. И о трофеях пора начинать заботится. Ведь место расположения заводных коней этого вражеского отряда самолетики давным-давно установили, и не стоит давать коноводам много времени на прихватизирование имущества своих погибших товарищей. Оно пригодится и победителям.

   Все время битвы в воздухе, сменяя друг друга, постоянно висели пара 'птичек', операторы которых вели непрерывный мониторинг окружающей территории в радиусе десяти километров, с центром - обоз переселенцев. Докладывая на ПКП Черному о малейшем изменении обстановки. Благодаря чему русские всегда опережали противника в действиях, хоть на немного, но успевали усилить тот участок обороны, который в настоящее время подвергался наибольшему давлению. Радиосвязь и БПЛА попаданцев во многом предопределили исход сражения. Отлаженный механизм прохождения разведывательной и управленческой информации не притормозило, даже разделение экипажей 'Тигров'. Сами броневики с пультами управления БПЛА, операторами, водителем и старшим машины - пулеметчиком, участвовали в отражении атак. А выпускающие 'птичек' и их охрана с компактными ручными электрогенераторами для зарядки аккумуляторов, комплектом запасных аккумуляторов, ЗИПами по уходу за оптикой и парой носимых раций из МВДешного КАМАЗа, были высажены во временном лагере обоза. Откуда и проводили запуск дронов, их прием после посадке и техобслуживание. Мальчишки малолетки показали себя настоящими мужчинами. После этого боя их стали допускать на собрания 'витязей' с правом голоса, чем пацаны очень гордились перед другими детьми - попаданцами.

   И вот Победа, но закончено сражение, но не закончена воинская работа. Теперь необходимо помочь мужикам собрать трофеи, прикрыть их за этим занятием от недобитков-врагов, присмотреть за самими мужиками, чтобы чего ценного не 'забыли' сложить в общие кучи, чтобы не нарушали приказ боярина Пирогова, по бережению от всяких хворей. В общем, дел хватало до самого вечера и ещё на следующий день оставалось. Вот и встали вои рати 'витязей' как говорится в летописях, 'стали на костях', хороня своих убитых, обдирала чужих и оттаскивая их к берегам, собирая добычу и стараясь облегчить участь своих многочисленных раненых. И проявляя милосердие к чужим, добивая их.

   21 февраля обоз переселенцев встретил и провел в трудах. Поставили пару палаток, впервой расположился штаб обоза. Вторую Пирогов занял под операционную. Победа дорого обошлась 'витязям'. Только раненных было более сотни, из них не менее трех десятков тяжелых. Вот за жизнь последних и боролся Пирогов со своими девчатами студентками и медсестрами. И сумел в итоги вытащить почти всех, за исключением четверых с пробитыми легкими и ранениями живота и печени. Из самих 'витязей' снова ни кто не пострадал, опять сказалось качество одетых на них броней. Погибло сорок три воина, гражданские в этот раз не пострадали. Видимо сказался нагоняй полученных главами семейств после крайней гибели детей, расстоянии от лагеря до мест боестолкновений и меры предпринятые Золотым по защите от стрел, которые хоть изредка, но долетали до лагеря. Но эта цена по большому счету стоила выгод, полученных победителями. Первое они освободились от постоянной опасности нападения, разбив почти наголову шести с половиной тысячный отряд князя луговых черемисов Мамыш-Берди. Что подтвердили взятые 'языки'. К сожалению самому Мамыш-Берди, хоть и раненому осколками гранат РПГ, удалось уйти с отрядом личных телохранителей и остатками конницы усинского отряда. С учетом воинов из волжского отряда, сумевшихся спастись от гибели, у черемисского князя оставалось едва ли более пяти сотен деморализованных, оглушительным разгромом бойцов. Как говорится, шли по шерсть, а вернулись стриженными. И о каких либо враждебных действий в отношении обоза ему придется забыть. Тем более что царские воеводы тоже не дремлют и потихоньку наводят порядок в охваченных бунтом землях. И Мамыш-Берди они займутся однозначно, ведь он является одним из главарей бунта. А за караваном охотился только он один. Остальных охотников за добычей он отучил перехватывать его призы, раз и навсегда, очень результативным способом, пятнадцатью сантиметров стали в тело претендента на его добычу. И за всеми нападениями на обоз, с самого начала стоял этот князь и его люди. Все это поведали пленные при допросе. Один сказал одно, другой другое, третий иное и так далее. И уж из этих пазлов Воротынский с Брусиловым и сложили целостную картину прошедших дней и установили движущие силы, стоящие за постоянными нападениями на обоз. Заодно узнали и необычную остервенелость черемисов в бою. Ведь они в прямом смысле шли грудью на картечь, не пригибаясь, обрекая себя на смерть. К этому оказались причастны русские карательные отряды, которые по обычаям этого времени весьма эффективно подавляли мятеж, исходя из принципа, нет человека, нет мятежника, и нет мятежа. Вот и собрал Мамыш-Берди в свои отряды многих воинов потерявших в этих 'контртеррористических операциях' 16 века свои семьи. И готовых от ненависти в буквальном смысле зубами рвать ненавистных им урусов, заряжающих в бою своей ненавистью и окружающих их воинов, превращающихся от злости и ненависти в своеобразный берсерков черемиского 'разлива'. Во-вторых, получили большие по местным меркам трофеи. Лошадей захватили столько, что наметился огромный их переизбыток. И если бы это не были бы степные лошади, то возникла бы проблема с их кормлением. А так лошади, согнанные в табун, после прибытия к Самар, самостоятельно питались в степи сухой травой, добывая её из-под снега. Оружие, брони, одежда убитых, и припасы санного обоза, неожиданно оказавшегося у врага, все перешло к победителям. Пирогов и сейчас строго следил за соблюдением санитарно-эпидемиологических требований при мародерке и использованием трофеев. Пока, слава богу, ни одного подозрительного трупа обнаружено не было и болезней вызывающих опасения с эпидемиологической точки зрения не выявлено. Не отставал от Пирогова и Швидко. Только его требования распространялись на трофейных коней и иных животных. Но и здесь все обстояло превосходно, все трофейные животные чувствовали себя хорошо и были здоровы.

   Про то, что вернувшиеся с выхода группы Еремина, Иванова и другие 'витязи', сразу после боя почистили оружие, провели по мере возможности ТО автомобилям и БПЛА, не стоит даже и описывать. Эти действия ими в большинстве выполнились на автомате. А не использованные в бою МОНки сняли и сдали опять на хранение Полуянову.

   К вечеру работы по сбору, сортировке и упаковке трофеев закончился и обоз, подготовившись в дорогу с завтрашнего утра, потихоньку засыпал, кроме часовых и патрульных, которым, так же как и в предыдущую ночь досталось, все ночь отгоняли от стоянки волков, сбежавшихся на дармовое угощение, но постоянно пытающихся проникнуть в лагерь. Благо, что предполагавший подобную ситуации Золотой, приказал на ночь перегородить русла реки с обеих сторон, сплошной стеной щитов 'гуляй-города' и удвоить стражу. И только эти меры, не позволили наглым аборигенам местного животного мира, пробраться не званными, в 'гости' в лагерь переселенцев.

  Волга в районе Переволока зимой, современный вид.

   В путь тронулись только после полудня 22 февраля, вступив на перешеек., пройдя его на сквозь. К Волге спускались по хорошо накатанной дороге, видимо довольно часто используемой, выходящей по береговому оврагу на русло Волги. Волжский берег у Переволока очень высок и обрывист, с каменистой береговой линией, которая местами исчезает, уступая место утесам, отвесно уходящим в воду. С высокого берега открылся просто захватывающий вид на Волжские просторы, усыпанные островами и протоками. Пройдя за перешеек и выйдя на Волгу, где обоз и заночевал, встреченный проводником с сопровождением из крепостицы Самар, на одном из многочисленных островов разбросанных по волжскому руслу. На этот же остров к прибытию всего каравана перевезли и запасы продуктов, фуража и топлива, ранее запасенных на почти соседнем острове, расположенном километрах в десяти в стороны самарского устья. 23 февраля обоз переселенцев встретил и провел в трудах. О том, что в этот день полагается выходной, местные не знали, а попаданцы им не говорили. Хотя, сами собрались утром в штабной палатке, где в своём кругу и отметили его легонько, пока остальные путешественники готовились к очередному броску для окончания Волжского отрезка пути. Основное празднование перенесли на вечер, опять-таки в своём узком попаданцеском кругу, по прибытию в Самар. Да и поводы были реальные. Победа, 23 февраля и фактическое окончания одного из участков пути. С утра 23 числа обоз с соблюдением мер предосторожности, вышел со стоянки и направился дальше вверх по Волжскому руслу к устью реки Самара, около которой в крепости Самар их ждали слады с фуражом, продуктами и металлами. Однако день прошел на удивление спокойно, погода стояла ясная, весело светило солнце, дул слабенький попутный ветерок, словно и не 'дурной', метельный февраль на дворе, а весенний март. Остановились на ночлег, опять не дойдя до намеченного места ночевки, но зная об этом заранее, отправили конную полусотню с самарцами за припасами, которые и перевезли до прибытия обоза на новое место ночевки. Попаданцы собрались в штабной палатке и не смотря на усталость посидели по вспоминали о прошлом, по мечтали, о будящем, по планировали его, и все это под кое-какую выпивку и хорошую закуску. Утро крайнего дня пути 24 февраля началось стандартно, после выход в путь. Однако и крайний день перехода прошел на удивление спокойно, только на севере темнели тучи, предвещая непогоду. И действительно настоящий степной буран разразился к ночи, но к этому времени уже все возы прибыли к крепостице и люди и животные были накормлены, напоены и по возможности укрыты от разразившейся непогоды.

  Самар-Самара-переволоченск. Объединенный обоз. 24 февраля- 05 марта по новому стилю 1553 года РХ.

   Прибыв к вечеру 24 февраля под стены, а вернее частокол крепостицы Самар, после Жигулевской битвы, обоз остановился отдохнуть, привести себя в порядок, освоить трофеи, похоронить убитых. Макарий Козлобород сразу убыл в поселение к сотнику наемной охранной сотни и старшему кормщику, зазимовавших здесь команд малых лодий и насадов. По настоянию Пирогова, поддержанного и остальными 'витязями', переселенцы встали лагерем на лугу около восточной стены Самар. Решив дать отдохнуть людям и животным два дня. За это время переформировать обоз, перераспределив людей по возам, количество которых должно вырасти за счет фуража, продуктов и запасов зерна, а так же небольшого количества забираемого металла. На складах оставался почти весь металл и небольшое количество зерна (рожь, пшеница, овес, ячмень), а так же круп (пшена, гречи и совсем немного риса). Так же необходимо было выделить часть мужчин в табунщики для выпаса табуна трофейных коней, которых не смогли всех запрячь в возы, не было необходимости в таком количестве возов. Выход каравана назначили на 26 февраля.

   На утро 25 числа Черный и Золотой совершили визит вежливости к сотнику и старшему кормчему, а заодно необходимо было проинспектировать склады на предмет наличия хранимого и условий его хранения. Хотя многочисленные скирды сена, тут и там разбросанные по заснеженному левому берегу реки Самары были видны и так, без всякой ревизии.

   'Ревизионная комиссия' оделась соответственно моменту, по принципу 'встречают по одежки, провожают по уму', благо после заезда в Москву, было, во что оденется в соответствии с требованиями местного этикета почти на все случаи жизни, не умаляя своего статуса. Вот и одевшись, как полагается, Черный с Золотым в сопровождении четверых боевых холопов, выглядевших по представительней и наряженных во все новое и богатое, на конях направились с визитом в поселение.

   Проехав через ворота, утроенные прямо в окружающем поселения вале, с частоколом по его верху и охраняемые двумя небольшими деревянными башенками, друзья попали в Самар. Ни чем эта крепостица не отличалась от видимых ранее путешественников деревушек. Этакая смесь русской деревни (курные избы окруженные сараюшками), степных аулов (глинобитные домишки в окружении таких же глинобитных хозяйственных развалюх), воинской слободы (слева от ворот явственно виднелись глинобитные здания одним своим видом напоминавшие об армии, очень уж они походили на казармы и армейские конюшни), все это засыпано серовато-белым снегом. Кстати товарищам и их сопровождения видимо туда, к этим казармам. Вон около одной из казарм виднеется очень знакомая фигура Козлоборода, вместе с двумя незнакомыми 'витязям' мужиками. Видимо заранее предупрежденный посыльным, Макарий вышел встречать деловых партнеров своего работодателя с местным руководством представительства купца Бугрова. Точно он, вон увидал, замахал руками. Подъехав к встречающим, спешились, передав коней сопровождающим, поздоровались с встречающими, по приглашению Макария прошли в здание, которое и правда оказалось казармой, только не армейской, а охранников и корабелов. Прошли в отдельный отгороженный от общей комнаты угол, где уже дожидался накрытый стол, за который помолившись, все, по приглашении приказчика, видимо выступающего в качестве хозяина и сели. За столом Макарий представил собеседников друг другу. Чернявый, с не большой подстриженной бородкой и усами, не высокого роста, но жилистый, видимо имевший в своей крови не малую толику степной кровушки, на вид где-то около 30 лет, Иоанн Хлынович был сотником наемной охраны, а кряжистый, не высокий, русобородый, на вид около 40 лет Агапий Костромич являлся старшим кормчим. За столом посидели не долго, часа два не более. Ни о чем конкретном не говорили. И так всем были ясны свои обязанности. По весне дождаться каравана судов их Нижнего Новгорода и присоединившись к нему, подняться вверх по Самаре, потом волоком в Чаган из него в Яик, по которому подняться до городка нанимателей. Сдать груз, получить оплату и вернутся домой. А пока до весны проживать здесь, заодно охраняя от разграбления товары нанимателя, хранившиеся в складах - времянках. Золотой намекнул Макарию, что неплохо бы посмотреть, как и где хранится товар. На правах хозяина Козлобород поднявшись из-за стола, пригласил дорогих гостей пройти и посмотреть, как хранятся их припасы. Все пятеро встали из-за стола, и вышли на свежий воздух. На улице вовсю светило солнце, отражаясь от сероватого, блестящего снежного наста покрывшего сугробы около южных стен и после полумрака помещения, все вокруг казалось ярким и резким. Дав привыкнуть глазам, несколько минут постояли на ступеньках дома охраны и направились к стоящим невдалеке времянкам складов. Еще по пути приказчик стал рассказывать, где, что, сколько храниться. 'Витязи' не поленились, зашли в каждый склад. Там где хранился металл, проверяли, не пошла ли от сырости ржа. В зерновых складах Золотой заглядывал в плетеные лари, засовывал руку в зерно и крупу, вытаскивал образцы, рассматривал их, клал в рот и разгрызал, пробуя на вкус. Больших претензий не было. Металл хранился в относительной сухости. С такой же влажностью хранилось и зерно с крупой, они не были побиты мышами или крысами и не заплесневели. Во всех складах, хоть и времянках, была неплохая вентиляция. Пройдя все склады, Золотой обратился к приказчику:

  -Макарий, службу люди Бугрова несли исправно. Вот раздай им премию. - передал в руки приказчика пару мешочков с позвякивающими в них серебряными монетами. После чего продолжил.

  - Мы забираем весь овес и ячмень. Три четверти ржи, пшеницы, просо и гречи. Половину из имеющегося на складе сарацинского зерна. Ну и железа с медью и оловом прихватим тонн по десять. Это где-то возов шестьдесят о двуконь. Да для фуража с зерном и крупой более сотни саней нужно. Вот и подскажи, где их тут можно взять.

  - Трудную задачу задал боярин. Вот так сразу две сотни саней, а то и поболе надобно за день сыскать. Как думаете Агапий, Иоанн, где можно сыскать требуемые сани. -обратился приказчик к спутникам.

   Те сразу не стали отвечать, потом Костромин ответил: - Так здесь в городке около южной стены частокола, я по осени видел сложенные друг на друга сани. Правда, лежат уже давно. Мне помнится, что местные говорили, что прошлой весной пришел из-за моря Хвалынского по суше большой караван. Дошел досюда, здесь и остался дожидаться лодий. Товар перегрузили по весне на лодии, пришедшие из Астрахани и пошли вверх по Волге. Возчики, лошадок да верблюдов позабирали и тоже восвояси подались. А сани так в крепостице и остались. Только места занимают. Но они уже могли и погнить за столько-то время.

  - Так, так. Сколько они будут стоить - спросил, вмешавшийся в разговор Черный, у Костромина.

   Но ответил вместо него Хлынович, видимо, как наиболее знающий по этому вопросу.

  -Да почти совсем даром боярин. Только забери. А если еще и за их ремонт местным заплатишь. Так и в правду даром отдадут. Они же у них в крепости только место занимают. Самим не нужно, а выбросить жалко.

  -Ну вот и славно, ты уж Макарий прямо сейчас займись этим вопросом- озадачил приказчика Золотой. - Нам завтра к утру уже нужны возы.

  - Хорошо боярин сейчас и иду.

  Простившись с хозяевами, гости прошли до своих коней, которых им подвели их сопровождающие и поехали к себе в лагерь.

   Козлобород выполнил возложенное на него поручение. Правда, возы были получены в конце дня 25 числа. Многие из них действительно подгнили и нуждались в ремонте. Но силами самарцев и переселенцев сани были подготовлены в количестве двухсот сорока трех и направлены на стоянку путешественников. Правда и серебра пришлось заплатить как самарцам, в качестве вознаграждения за ударный труд, так и Козлобороду за блестяще выполненное поручения, Костромичу за поданную идею, Хлыновичу за активное участие в переговорном процессе с руководством крепости по передачи ненужных саней и хорошее знание местных реалий.

   На следующий день с утра, началась погрузка дополнительных возов вывозимым имуществом. Для перевозки сена использовали простые срубленные березы, на крону которых перекидывали из скирд сено, а комли использовали в качестве своеобразного передка воза, для крепления конской упряжи. И ни чего кроны деревьев неплохо держали сено, не давая ему растеряться по дороге. Весь день прошел в погрузке и в предвыездных хлопотах. Наконец день закончился, за стеной из щитов затихай переселенческий табор. Завтра выход на предпоследний отрезок пути.

   27 февраля, как всегда рано утром, после подъема и завтрака, запустили дрон. В окрестностях все спокойно. Но правила есть правила и вперед уходит на конях дозорная полусотня, 'гуляй-города', авангардные кавалерийские сотни, сам обоз, запасной табун лошадей, арьергардные конные сотни, снимающиеся 'гуляй-города, и замыкает этот все арьергардная дозорная полусотня всадников.

   Река Самара, текущая с востока на запад по ширине хоть и уступала Волге, но в своем нижнем течении давала возможность обозу идти десятью колонами, как и по волжскому руслу. Но по мере продвижения к её верховьям, количество колон приходилось сокращать и к месту выхода с речного льда на зимник, количество колон уменьшилось до четырех. Так же как и на Волге по левому берегу, с юга, на всём протяжении русла шли пологие склоны, переходящие в классическую степь. По правому берегу, с севера, речное русло было ограничено возвышенностью, по которому тут и там были, разбросаны не большие рощи каких-то лиственных деревьев или не великие заросли кустарника, вербы, тальника и еще каких-то кустов, с русла невозможно было разобрать, какие точно кустарники разрослись на береговых возвышенностях. Все это было покрыто на обозримом пространстве, белым, поблескивающим в лучах солнца снежным покрывалом, еще нетронутым человеческим следом. Иногда по его поверхности ветер гнал снежную пыль, но по счастью, каравану переселенцев опять повезло, как и на Волге, в настоящий степной буран они, ни разу не попали. Пару раз бураны слегка захватывали их своими краями, прилетев из степи на речное русло уже после прохода обоза и только слегка подталкивая путешественников в спину.

   Первые четыре ночевки были еще более-менее подготовлены. На месте стоянок стояли копны сена и лежали кучи сухих дров. А вот начиная с пятого дня пути, путешественники перешли на полное самообеспечение. Животные и люди кушали только, то, что везли с собой. Сильно сокращало расход сена наличие в обозе огромного количества степных лошадей. Эти лошадки хоть и малорослые и малосильные, но они обладали одним достоинством, таким необходимым переселенцам в это время, лошади сами искали пищу и поедали траву, какую находили. А ежесуточная их подмена, давала им возможность подкормится в табуне и отдохнуть. В связи, с чем табун 'витязи' были вынуждены пустить по левому берегу Самары. С ним кроме табунщиков, всегда находилась одна из четырех резервных конный полусотен. Но пока обоз шел без приключений.

   На шестые сутки пути почти сразу после начала движения, ибо отвлекать командира от забот при выдвижении не комильфо, а по-простому можно и на мат под горячую руку нарваться. Оно и понятно, человек озабочен неожиданно свалившимися заботами, а тут ещё одна. Басманов подъехав к задумчиво едущему Черному, обратился к нему:

  -Командир, мы выбились из графика и явно не успеваем дойти на места до весны. В районе Оренбурга весна начинается, где-то в конце марта, а Урал вскрывается в начале апреля. Ледоход как раз прихватить нас на уральском льду.

  - Да мы все уже понимаем это. Но что можем сделать. Не в наших силах задержать приход весны. Выскочим из Самары и переждем распутицу в подходящем месте.

  -Да не надо Командир ни чего и ни кого задерживать. Моё предложение, изменить маршрут. От будущего Переволоченск идти зимником не на Чаган, а идти прямо на Оренбург. Там в наше время по трассе было семьдесят два километра. Учитывая, что мы будем идти не по трассе, а местность там не дай бог для путешествия с нашим обозом в зимнее время, берем сто километров. За сутки по такой местности мы пройдем максимум километров двадцать. Итого на этом отрезок мы затрачиваем порядка пяти суток, а не пятнадцать, если идти по Чагану и Уралу. Там путь легче, но зимой, а не весной. Напрямик намного трудней, но быстрее, укладываемся в сроки, даже с запасом.

  - Понял тебя Константин Илларионович. Толково. Только ты же сам упираешь, на то, что напрямик местность не сильно располагающая зимнему к путешествию с обозом. Будем там кружит. В конец коней, волов и людей измотаем. И время потеряем. Нам бы идти по уже известному пути.

   - Так Командир ты же меня до конца не дослушал. Я предлагаю сегодня сформировать, а завтра с утра отправить конную сотню дальней разведки. Отберем сотню наиболее лучших всадников из псковичей и боевых холопов, снабдим их припасами дней на пятнадцать. Назначим командиром сотни Петина, он разведротой командовал, справится. Посадим их на степных лошадок, одну под седло, пару заводных и вперед. С задачей оторваться от обоза, разведать и пройти самим по самому удобному пути для обоза от Переволоченска до Оренбурга по прямой через сырт.

  - Вызывай Петина, Илларионыч, я сейчас Золотого крикну, пусть обеспечить припасами и конями. Крупной рацию пусть помощнее выдаст. Я там у него видел вроде 'Северки' мелькали, из МВДного груза, вот его пусть и даст. На место Петина, в 'гуляй-городе', думаю Еремина назначить. Справится прапорщик. А кавалеристов пополним из остатков пешей охраны обоза, за время пути они все неплохо научились держаться в седле.

   Сказано, сделано. На формирования сотни, её слаживание на живую нитку, получения припасов, снаряжения и лошадей, передачи дел в 'гуляй-городе' от Петина Еремину, ушел весь день.

   Сотня всадников дальней разведки вышла из лагеря утром следующего дня, и сразу взяв высокую скорость, быстро оторвалась от обоза и вскоре скрылась из глаз. Лишь протоптанная, на снегу речного русла сотнями копыт дорога, указывало, что недавно по ней прошли разведчики каравана. Обоз двигался в том же размеренном ритме, по пути запасая дрова для ночлега, искать в темноте, под снегом дрова, ещё-то удовольствие. Так без происшествий прошел этот и следующий день.

   6 марта началось, как и утра других дней. Подъем, завтрак людей, кормежка животных и их же поение теплым питьём. Выпуск БПЛА, выход авангарда, 'гуляй-городов', обоза, выгон табуна на степной берег, выход арьергарда. Около полудня на степном берегу, на расстоянии порядка одиннадцати километров на юг от русла и пяти с половиной километров по ходу движения на восток происходила какая-то кутерьма. Подогнанный поближе аппарат передал на экран слежения картинку как какие-то всадники, порядка четырех- пяти сотен легкой степной конницы, по виду явные монголоиды-кочевники, на что конкретно указывали их лица, взятые крупным планом, одежда, оружие и практическое отсутствие брони, нападали на становище таких же как они степняков. Становище обороняли хорошо, если две сотни воинов, прячущихся между юртами и повозками с саблями, копьями и луками в руках. Но в основном из луков стреляли женщины и подростки, почти дети, это было хорошо различимо на экране, разрешение камер позволяло рассмотреть даже лица людей. С начала, дежурившая на пульте Ивушкина, посмотрев на картину передаваемую камерой дрона, отвела взгляд и начала передавать по рации полученную информацию о стычки двух групп кочевников на юго-востоке от каравана на расстоянии тринадцати километров. Доложив и получив приказ продолжить разведку окружающей территории по маршруту, она стала отводить 'птичку'. Но что-то неуловимое резануло ей глаз. Отпустив самолетик лететь по маршруту, она, решила уточнить, что же привлекло её внимание. Отмотала немного назад запись на компе, Алена начала просматривать еще раз те кадры, которые зафиксировали камеры дрона.

   Что же задело моё внимание? Что? Так, вот степняки, одни нападают на других. Вот рожи нападавших. Вот обороняющиеся. Вот их женщины и подростки, вот они же крупным планом их лица. Вот опять общие планы. Стоп. Назад. Лица обороняющихся степняков. Точно. Явные европеоиды. Тогда как нападавшие были ярко выраженные монголоиды. Срочно связаться с КП. Пусть они решают.

  - 'Коробочка', 'Коробочка' ответь 'Орлу 1'. Прием.

  - Слышу тебя 'Орел 1'. Прием.

  -Примите файл с изображением по степнякам. Там вроде монголы русских бьют. Прием.

  - Какие русские? Где мы и где Русь? Прием.

  - Отправляю, принимайте. Сами посмотрите. Прием.

  - Приняли, сейчас просмотрим. Прием.

  - 'Орел 1' 'Коробочке'. Прием.

  - На связи 'Орел 1'. Прием.

  - Сейчас 'Меч' найдем, пусть он принимает решение. Прием.

  - Принято. Жду. Прием.

  Прошло минут пять, не более и опять ожила рация в 'Тигре'.

  - 'Орел 1' ответь 'Мечу'. Прием.

  - 'Меч' я 'Орел 1' слушаю. Прием.

  - Гони 'птичку' назад к кочевью, еще посмотрим, что там и как. Картинки транслируй сразу к нам на ноут 'Коробочки 2'. Прием.

  - Принято. Возвращаю 'птичку' к кочевью. Принимайте картинку. Какое качество? Прием.

  - Картинка пошла. Качество хорошее. Пока конец связи.

  - Поняла. Конец связи.

   Дальше Черный и приглашенные в БТР Басманов, Брусилов и Воротынский, просматривали парами изображение, предаваемое с камер БПЛА. На экранах ноутов было видно, как степные всадники, на своих низкорослых лошадках закружили карусель вокруг полутора- двух десятков юрт и разбросанных на первый взгляд между ними в беспорядке саней. Проносясь по кругу в двух - полутора сотнях метров от крайних юрт, нападавшие засыпали стоянку ливнем стрел. Оборонявшиеся, прячась за санями и юртами отвечали им из луков. Но явное численное превосходство сказывалось. Не менее полусотни тел защитников уже лежали без движения со стрелами в различных частях тела или пытались отползти в юрты. Периодически то один, то другой из нападавших вываливался из седла. Но пока даже в количественном отношении лидировали нападавшие, выбившие большее количество оборонявшихся. Еще с час, максимум, кочевье продержится, но скорее меньше, и все. Перебив воинов, разбойники ворвутся на стоянку и пустят в дело сабли. А где же кони и другие животные кочевья.

  - 'Орел 1' ответь 'Мечу'. Прием.

  - На связи 'Орел 1'. Прием.

  - Покажи, где табун и стада обороняющихся. Прием.

  - Сейчас переведу. Вот пожалуйста, переключила на лобовую камеру. Прием.

   И действительно на экране сменилось изображение, стал, виден небольшой табун лошадей и ещё меньшее стадо коров, которые мирно стояли, паслись с километр восточнее от становища, и по-видимому уже отбитые разбойниками. Уж очень спокойно вели себя табунщики. Да и те темные бугорки, видевшие на истоптанном снегу степи, скорее всего, были трупы бывших табунщиков, хозяев атакуемого кочевья.

   - Так товарищи офицеры. Что будем делать? Судя по кадрам, перед нами какие-то европеоиды кочевники, атакуемые кочевниками монголоидами. Притом, что по виду и те и другие типичные степняки. Такого в это время не может быть. Загадка. Откуда степняки европейцы взялись в этих предазиатских степях. Если бы не это, то прошли бы мимо, не останавливаясь. А так как то не хорошо оставлять за спиной непонятки. Прошу высказываться. По старшинству. Валерий Глебович, прошу.

  - Командир - начал первым как самый младший по званию Брусилов.- Предлагаю проскочить и проверить, что там за европейцы и откуда. Прошу поручить командование разведотрядом мне.

  - Поддерживаю Валеру- согласился с Брусиловым Воротынский. - Прошу мне так же разрешить участвовать в этом рейде.

  - Я тоже не против, что бы пройтись к кочевью. Поможем им, возможно, получим в будущем союзника. Я за. Только идти туда нужно не малым разведотрядом. А Полухину с его полутысячей и артбатареей.

  - Ну, значить решено - подвел черту Черный - Идут Полухин со своим авангардом. И Вы оба - поймав взгляды 'особых' офицеров, продолжил Мечеслав- на время операции прикомандировываетесь к авангарду. Провейте, кто, что, почем. И на предмет врагов и союзников так же посмотрите там. Всё все свободны.

   Офицеры один за другим покинули не сильно просторное нутро БТРа. Черный повернулся к операторам связи.- Дайте мне 'Орла 1' и 'Святого'. -это был позывной Полухина ещё из 21 века.

  - Мечеслав Владимирович 'Орел 1' на связи.

  - Мечеслав Владимирович 'Святой' на связи.

  - Давайте первой 'птичку. 'Орел 1' здесь 'Меч'. Прием.

  - 'Орел 1' на связи. Прием.

  - Держи 'птичку' на месте. Сейчас к туда 'Святой' со своими 'орлами' подтянется. Будет колотит посуду. Вы с ним связь держите. 'Коробочка' будет ретранслировать. Прием.

  - Поняла. Вести 'Святого', ретранслятор 'Коробочка'. Прием.

  - Правильно девонька. Конец связи.

  -Принято. Конец связи.

  - Давайте бабоньки мне Георгия. - 'Святой' ответь 'Мечу'. Прием.

  - 'Меч' 'Святой' на связи. Прием.

  - Сейчас к тебе 'Главком' и 'Погранец' выехали в командировку. Как они прибудут, выдвигаешься со всеми своими на юго-восток на левом берегу километров десять. 'Орел' тебя наведет, их 'птичка' над районом висит. Там свалка у степняков случилась. Нужно помочь обороняющимся. Потом пусть прикомандированные поработают. Ну и ты там подмоги им. Опыту тебе в этих делах не занимать. Прием.

  -Понял, после прибытия 'Главкома' и 'Погранца', выдвинутся всем подразделением на юго-восток левый берег десять километров. Наводка от 'Орла'. Там принудить к миру нападающих. После принуждения помочь прикомандированным. Прием.

  - Верно. До связи.

  -Принято. До связи.

   Итогом этого рейда и операции по принуждения агрессора к миру, стало фактическое присоединение к каравану остатков одной из семей рода гэрэй-кыпчак башкирского племени Кыпчак, на которых и налетели их давние недруги ногаи. И если бы не вмешательства всадников Полухина, то многовековое существование этой семьи прекратилось бы. Ногаи только заметив несущихся в их направлении сотни кованой конницы, с явно не мирными намерениями, бросив табун и стадо, подхватив только своих раненных и убитых, ушли в степь, на юго-восток. Преследовать легкую конницу Полухин не стал. Ни какой необходимости в этом не было. Кочевью был нанесен страшный урон. Погибли вождь семьи, семьдесят три воина, более трех десятков женщин и не менее двух десятков детей и подростков. В кочевье осталось триста двадцать человек. Из них взрослых мужчин-воинов и табунщиков девяноста три человека, к ним же отнесли и оставшихся подростков от 14 лет и старше, более полутора сотен женщин и девушек детородного возраста, остальные были дети и старики со старухами. Из их не малых прежде табуна лошадей и стада коров остались какие-то жалкие огрызки. Прищучившие семью, на своих землях ногаи еще ранее отбили большую часть животных. Отбитый у разбойников скот, было последним имуществом степняков-европейцев. По строению лица и цвету кожи, волос этой действительно были европеоиды, только у нескольких человек проглядывали некие малые доли крови монголоидов. Брусилов, Воротынский и присоединившиеся к ним Полухин с переводчиком, из числа пришедших в обоз в Нижнем Новгороде молодых ремесленников, достаточно хорошо знавший татарский и башкирские языки, уже не менее полутора часов сидели в юрте погибшего вождя. Вместо погибшего главы семейства, со спасителями общался один из трех имевшихся в кочевье стариков. Высокий, высохший, он в своём не сильно чистом и новом халате и в потертой меховой шапке производил впечатление почему-то заговорившего пугала, так висела на нем одежда, как на палке, из-за его крайней худобы. Но выгладивший явной развалиной дедок еще довольно бодро передвигался, его глаза не утратили молодцеватый блеск, который он пытался, скрыт от 'витязей', постоянно прикрывая их, словно в изнеможении. Но его мимолетные взгляды, бросаемые из-под кустистых бровей на собеседников, приученные подмечать все мелочи в поведении собеседника, офицеры спецслужб замечали. Вот он то и пояснил, кто они. Что их род кочует в отрогах Южного Урала. Но за каким лешим они пошли в чужую степь, старик не говорил. Что-то бормотал, прикидываясь совсем старым, дряхлым, почти вжившимся из ума стариком. А остальные его родичи, отговаривались, что они не знают, знал вождь семьи и знает старый дядя вождя, по совместительству семейный шаман, с которым беседуют начальника славных воинов. Про свою внешность и внешности своих родичей, так отличающуюся от внешности остальных местных обитателей, старик начал рассказывать какую-то длинную и запутанную легенду. Затянувшуюся настолько, что Полухин, как старший в этом рейде, не вежливо прервал старшего по возрасту и предложил рассказать её их товарищу, который с удовольствием выслушает это повествование до конца. А пока необходимо решить насушие проблемы. Например, как уважаемый шаман думает покинуть это место. И как выедут с этой стоянки его родичи. Ведь коней у них нет. А пасущийся невдалеке табун и стадо его воины отбыли у разбойных ногаев. И по праву добычи они принадлежат ему и его воинам. Вот тут дедку и впрямь поплохело. Бледность покрыла его лицо, бисеринки пока выступили на лбу и над бритом верхней губой. Слова Полухина были правдой, и согласно обычаю он был в своем праве. Видимо хитрый дед, хотел заговорить их, может они бы и забыли о находящихся не на глазах табуне и стаде. Оставаться на месте означало однозначную смерть всем родичам. Даже если ногаи не вернутся, что само по себе не правдоподобно, то смерть от голода грозила кочевью. Отсутствие скота кормильца, не давало почти не единого шанса выжить данной семье в зимней степи. Видя реакцию собеседника и правильно её истолковав, Полухин продолжил свою речь далее:

  -Но уважаемый в настоящее время нам Ваши животные не нужны, своих хватает. И я предлагаю Вам выкупить их у нас. Думаю предложение справедливое.

  Старик, выслушав перевод, ни чего не ответил, повисло молчание, длившееся не менее десяти минут. Было видно, что исполняющий обязанности вождя, о чем то думал, прикидывая различные варианты. Отметая их, выдвигая новые, опровергая эти, строя другие. Как не силился старик, но он не смог скрыть свои мысли и эмоции, которые проскакивали на его лице, и прекрасно читалось профессионалами 21 века. Наконец он заговорил:

  - Я согласен воин выкупить у Вас Вашу добычу с этого похода. Но у нас нет столько золота, серебра или других ценных вещей, за которые мы могли бы купить этих лошадей и коров, а с ними и саму жизнь нашего рода. Но у меня есть кое-что иное. Но я хочу говорить об этом с вашим самым старшим. Я вижу, что ни ты, ни твои товарищи не являете самими старшими у Вас. Отведите меня к Вашему старшему, я буду говорить с ним.

  - Хорошо отец, мы отвезем тебя к полковнику Черному - ответил, вставала Полухин. За ним поднялись остальные офицеры и направились вслед за Георгием на выход. Выйдя на воздух майор, отойдя со своим конём подальше от юрт и прикрываясь его тушей, связался с Черным, и передал просьбу о встрече с ним местного шамана, дяди погибшего вождя и И.О. вождя в настоящее время, все в одном флаконе. Полковник ответил согласием. После чего вскочив на коня, майор подъехал к юртам, около одной из них стоял шаман и пригласил его проехать с ним к их Командиру. Выслушав перевод, старик что-то прокричал по-своему. Вскоре парнишка, на вид не более 12-13 лет, привел под уздцы уже заседланного коня, с десяток которых на момент нападения ногаев находились в кочевье и потому не были захвачены разбойниками и каким-то чудом уцелели при обстреле становища. Шаман лихо взлетел в седло, словно и не он недавно изображал из себя развалину, увидевшее это офицеры, усмехаясь, переглянулись. Ни кого с собой в качестве сопровождающего шаман не взял. Зато Полухин увел весь свой отряд, оставив около кочевья одну из резервный кавалеристских полусотен, прибывшей сменить его подразделение. На рысях они вернулись по своим старым следам в речное русло и стали догонять обоз, отошедший к этому времени километров на пять вверх по реке и вставший на обед. При проезде мимо БТРа, около которого практически всегда на марше находился Черный, Полухин с офицерами, переводчиком и шаманом направились к бронемашине, а остальной отряд пошел дальне в голову колоны, где их ожидали походные кухни с горячим обедом. При подъезде к Черному, Полухин только собрался доложить о прибытии, как его опередил шаман. Который на достаточно понятном русском языке, с учетом местного времени, обратился к Черному.

  - Я хочу говорить с тобой один на один, старший воевода не рожденных воинов, о цене за жизнь моих родичей. Где мы можем поговорить?

   Подъехавшие офицеры, переводчик и сам Черный, который по докладам Полухина знал, что переговоры ведутся через переводчика, были в немалой степени поражены не тем, что шаман заговорил на довольно хорошем русском языке. Этому-то могло, имеется достаточно правдоподобное объяснение, русские земли находятся не так уж и далеко, чтобы местные не знали бы русский язык. А тем как шаман обратился к Черному и кем он назвал его и других 'витязей'. Но удивление длилось не долго, буквально через считанные секунды, взыгралось другое чувство- любопытство, и Мечеслав не говоря ни слова махнув приглашающе рукой шаману, дескать, следуй за мной, отъехал к левому берегу реки, под которым остановился, поджидая своего будущего собеседника. Шаман правильно истолковал пантомиму полковника и поехав за ним, остановился рядом с Черным и начал свою речь. О чем шел разговор ни кто не слышал. Ибо собеседники отъехали на достаточное расстояние. Но беседа длилась три часа, при этом обоз начал движения и собеседники начали двигаться с обозом не прекращая беседы. По истечению трех часов, Черный объявил Брусилову и Воротынскому, Полухин к этому времени уехал к своему подразделению, что они берут под свою защиту, практически присоединив к себе род шамана. Возвращают им без выкупа всех отбитых животных и поручают степнякам гнать свой табун до самого МПД, вернув в обоз своих табунщиков. При этом разрешено кочевникам использовать лошадей из табуна 'витязей' для перевозки своего хабара. Для охраны табуна и кочевья, каждые сутки будет выделяться одна конная резервная полусотня, как было и ранее при перегоне табуна силами переселенцев. На все вопросы Брусилова и Воротынского, а впоследствии и других попаданцев, Черный отвечал, что со временем они все узнают, а пока он сам разберется с тем, что наговорил ему шаман. Да и даже то, что они будут иметь на своих северных границах дружелюбно настроенных к ним соседей башкир, а в лице семьи шамана и прямых союзников, оправдывало все затраты и потери, понесенные в настоящее время и возможно в будущем. Но это все материальные блага, а союзники из соседних степняков, знающих местность и местных обитателей, да при этом не плохо понимающих и говорящих по-русски, в их положение дар богов. Еще одним итогом спасения гэрэй стала отправка десятка их воинов в разведсотню Петина. Для оказания помощи в разведке и прокладке пути, как знаюших местность намного лучше, чем переселенцы. Они повезли письмо Черного, в котором он кратко обрисовывал сложившуюся ситуацию и сообщал о цели прибытия десятка степняков под командования капитана. По радиосвязи Мечеслав, после выхода десятка, предупредил Петина о скором прибытии к нему подкрепления и уведомил, что у них имеется к нему письмо, в котором он более подробно пояснял сложившуюся ситуацию.

   Так и прошли одним караванам, русские переселенцы и их вновь объявившиеся башкирские союзники до самых берегов Урала - Яика, на одном из прибрежном холмов которого и заложили новый русский город. Ногаи вернулись на следующий день, но видя огромный обоз, под охраной большого количества воинов, помаячили день вдалеке и так, не отважившись, напасть, ушли восвояси.

   8 марта началась как обычно, подъем, прием пищи, охранные мероприятия. Но имелось и отличие, попаданцы, их мужская половина с раннего утра приступили к приятным действиям, поздравление милых дам попаданок с женским днем, со вручением подарков, для чего специально выбранная комиссия, ещё в Самар перетрясла казну клуба и выбрала для каждого милейшего создания по подарку, ювелирному изделию. А потом стол, вечером, на ночевке, на месте будущей крепости Переволоченск, в штабной палатке, на котором из напитков был не только квас. А потом танцы, песни и продолжения банкете некоторых пар в более интимной обстановке. Хотя интим был в сильно походно-военно-полевом варианте. Но 'за неимением гербовой, пишем на простой'.

   На утро подъем и в путь по крайнему отрезку этого маршрута, пути переселения русских людей.

  Переволоченск - Общий Сырт -МПД 'витязей'. Объединенный обоз. 09 марта - 14 марта по новому стилю 1553 года РХ.

   Этот переход крайнего отрезка большого пути переселения, запомнился участникам не нападениями кочевников, которых не было, а изнурительной дорогой от одного увала до другого, через слежавшиеся и уже чуток подтаявшие сугробы снега. Местность через которую шли переселенцы в 21 веке называлась Общий Сырт, она была в 21 веке и есть в веке 16, холмисто-увалистая возвышенность или коротко сырт, протянувшаяся на юго-востоке современных попаданцам Европейской части России и Казахстана. Протягивается в широтном направлении, то есть с запада на восток или наоборот, откуда считать, на пятьсот километров. На востоке примыкает к горам Южного Урала. Самая высшая точка сырта- гора Медвежий лоб или Арапова гора высотой 405 метров. По Общему Сырту проходит водораздел между бассейнами рек Волги и Урала. Этим и объясняется первая часть топонима - 'Общий', сырт разделяет воды двух бассейнов на всем своем протяжении. Холмы и возвышенности сырта сложены из песчаника, глины. Общий Сырт. Для Общего Сырта характерны платообразные водоразделы и ступенчатость склонов. Местами встречаются куполообразные останцы, называемые местными шиханы. На склонах холмов много карстовых пустот. На территории сырта в основном расположены степи, с преобладанием дерновинно-злаковых. Вот по этим холмам, логам, увалам и ложбинам, с редкими вклаплениями ровных участков степи и пришлось идти каравану. И если бы не наличие в разведке и караване гэрэй-кыпчаков, то крутился бы обоз между холмами и ложбинами дней десять- пятнадцать. А так с помощью спасенных прошли путь за шесть дней. Но и то намучались, то продираясь через слежавшиеся снеговые сугробы в логах и ложбинах между шихами, помогая выбивающимся из сил лошадям и волам вытаскивать застрявшие возы. То шли, скрежеща полозьями по обнажившимся из-под снега, на склонах и вершинам холмов, камням. Подталкивая возы, что бы облегчить лошадям и волам их перевозку. Местами, на склонах сопок, поддерживая эти возы от опрокидывания. Особенно тяжко приходилось передовым возам, которые приходилось через каждый пройденный километр менять местами со следующими за ними санями. И это притом, что идущие впереди разведывательные и авангардные сотни копытами своих коней разбили основные сугробы. И то появились первые павшие кони. За весь переход пало не менее трех десяток лошадок, к счастью попаданческие кони на этом участке пути в упряжки не впрягали и дошли благополучно, не потеряв даже ни одного жеребенка. Вот так и шли, теряла коней и коров, проходя за день менее двадцати километров, благо идти, пришлось менее ста километров. Узнав со слов шамана, что высшая точка Общего Сырта -Арапова гора, или гора Медвежий Лоб, расположена в верховьях реки Самары, находится не так уж далеко. Группа 'витязей' под командой Басманова с проводником, внуком шамана, отделились от обоза и через три часа въехали на верх горы. Общий сырт, верховья реки Самара.

  С этой вершины открылась величественная панорама степей, называемых в мире попаданцев оренбургскими. То спокойно-волнистых, то усеянных сопками, то круто обрывающихся в сторону приречных долин в виде лбов. Южный склон Араповой горы, подмываемой одноименной речкой, дал второе название этой горе- Медвежий Лоб, которое и прижилось на географических картах. В широком смысле Медвежий Лоб- обширный сыртово -холмистый массив с несколькими увалами и сопками, на котором выделяется несколько урочищ. Огромными глыбами, присутствующий Молот определил их как кварциты, и их развалами усыпана вершина горы и ее западные склоны. На относительно пологих северных склонах сыртового массива приютились две березовые рощицы. Особенностью которых являются многочисленные муравейники высотой около полутора метров и диаметром три - четыре метра. На длинном северо-восточном склоне на десятки гектаров раскинулись непролазные заросли степных кустарников, в последствии идентифицированных как чилиги, спиреи, степной вишни, бобовника, шиповника. На вершинах увалов и сопок, их покатых склонах развита каменистая степь с преобладанием другой растительности, которую в последствии попаданцы опознали как грудницы шерстистой, астрагала яйцеплодного, оносмы простейшей, остролодочника ярко-цветного, кузмичевой травы. В расщелинах кварцитовых глыб, засыпанных снегом, с трудом можно было разглядеть миниатюрные березки. И все это покрыто белым ковром снега, уже блестящего на солнце боками снежных наносов на южных склонах, заметно ставших оседать от лучей весеннего светила. Но делу время, а потехи час. Съездили в турпоездку, пора возвращаться в караван. Еще четыре часа езды и вот он лагерь, обоз встал на ночевку.

   И ещё два дня такого адского пути и перед полуднем второго дня, вот он Яик. Теперь определится с местом, на что ушло с час, потраченный остальными переселенцами на обед и опять в путь, недалеко уже осталось до конечной точки пути.

   И вот она точка, приличная сопка между русел двух рек. Все, прибыли на постоянное место жительства. Успели вовремя. Еще с десяток дней и беда, попали бы на начало весны. Ведь весна в этих краях, на месте города, так ни когда и не названного в этом мире Оренбургом, наступает к концу марта. Лошади и волы, и так ранее не блистающие упитанностью, но и не выгладившие загнанными клячами, в конце пути отощали и выбились из сил, за эти шесть дней дороги, сбросившие без всяких фитнесов остатки жира, оставив только кости и жилы обтянутые шкурой. Люди так же выглядели не лучше животных, измученные крайним переходом до отупения. Ну что же, сегодня отдых, а завтра срочно отделится рвом и валом, с временно установленными на нем щитами из ставшими пока не нужными 'гуляй-городами', от пока чужой и негостеприимной степи. А по склонам холма со стороны рек, быстренько установить железобетонный забор из Курковки, что зря его тащили. Его ширина в сто восемьдесят сантиметров и высота в три метра с учетом высоты обрывов, усиленная фланкирующими орудийными деревянными башнями и насыпными площадками для орудий, давала неплохую защиту от нападения степняков. Но это все начнётся завтра. А сегодня выставить караулы и всем отдыхать. Ибо это все, окончание долгого, трудного, опасного пути, все-таки ими пройденного. И вот он долгожданный КОНЕЦ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. УРАЛ

  Урал- Яик. Будущий город 'Святого Петра град' или Петроград (Питер). 14 марта - 31 мая по новому стилю 1553 года РХ.

   Закладка первого камня нового города и это была не метафора, Черный собственноручно положил первый булыжник в вырытую траншею фундамента под боярский клуб, произошла 15 марта по новому стилю 1553 года от рождества Христова в 12 часов 00 минут. Точное время было установлено по часам, которые имелись на руках в механическом исполнении у большинства попаданцев и были в прекрасном работоспособном состоянии. С выбором как назвать город ни каких разногласий не возникло, единогласно проголосовали, что сей ново возводимый град наречь 'Святого Петра град' или коротко Петроград или совсем кратко, то Питер.

   Еще сразу после прибытия разослали во все стороны ежесуточно сменяемые дозоры в количестве от десятка до полусотни, в каждый из дозоров входил один воин из семьи шамана, который так и остался вождем семьи, совместив на добровольной основе обе власти и светскую и духовно-идеологическую. К моменту закладки уже успели расконсервировать оба экскаватора и бульдозер, но пока не приступили к работе, Владимиров с добровольными помощниками из числа своих боевых холопов, проводил разметку будущего рва с валом. Заодно изучая грунт на участке строительства, чтобы случайно уже построенные сооружения не поплыли в сторону, в самый не благоприятный момент, на радость подступившего врага. На плоской вершине сопки, раскинули все имеющиеся палатки, используя в качестве эрзац палаток снятые с авто тенты. Все 'домики грудничков' составили в одно место, образовав из них подобие улиц, стали рыть землянки и ставить шалаши. В ближайшие рощи ушли бригады лесорубов, под охраной наемных псковичей и боевых холопов 'витязей'. Всех коней, коров и бедных сохранившихся овец выгнали в окрестную степь, пусть сами кормятся, под присмотром тех же евростепняков и табунщиков, из числа бывших замковых конюхов. Старшими уходили бывшие конюхи ООО 'Альфа' в сопровождении части своих боевых холопов. Хотя каждый вечер волов, коров и лошадей, за исключением степных, загоняли за щиты 'гуляй-городов', которые образовали временную сплошную стену, отгородившую закладывающийся город от степи, где и подкармливали остатками сена, выдавая пайки запаренного ячменя или овса. Начали рыть ямы под фундаментные блоки железобетонного забора из Курковки. Пока не началась распутица ушли поисковые партии вверх по Яику, под руководством Молота, Кортышева и на юг, не плохо знающего геологию Слепнева в составе их боевых холопов и проводников из спасенной семьи, как их уже успели назвать 'живые', так как название их семьи звучало для русского уха как 'умрэш'. И с учетом истории знакомства с ними, достаточно говорящее новоназвание. Обе дальние поисковые партии снабдили парой радиостанций 'Северок К' с комплектом запасных батарей. Поиски происходили не вслепую, с этой стороны попаданцам было легче, чем их предкам. Примерные места расположения ресурсов они знали, а координаты залегания золота, железных, медных и оловянных руд знали точно, в ноуте Золотого информация по крупным месторождениям была заложена, только до большинства из них в настоящее время исходя из сложившейся ситуации, добраться, было затруднительно. Чета Курковый ушла одной партией, так же с парой проводников из 'живых' и тремя десятками наемных 'скобарей'. Их задачами было подыскать на Сакмаре и Уралу - Яику, как можно ближе к строящемуся городу, места для установки водяных колес. Этим занимался, глава семьи, как ни как тридцать лет проектировал и строил гидроэлектростанций, по сути плотины. А его вторая половина, как агроном, хотя и не с сильно большим стажем реальной работы по специальности, но с большим желанием заниматься любимым делом, находила и размечала места под усадьбы новых бояр и деревни крестьян, осуществляла их привязку к местности, с учетам пригодных под пашни земель. Еще отдельной партией ушел Швидко так же с проводником из 'живых' и собственными воинами. Его задача была подобрать места для расположения конских табунов попаданцев, с учетом особенностей обороны подобных объектов, усадьб - острогов бояр-коннозаводчиков, крестьянских деревушек, так же с фактической привязкой строений к местности, пашнями для крестьянской деревни, лугами под сенокосы и выпаса элитных лошадей для их разведением. Держать всех лошадей посчитали рискованно, решив разделить их на одиннадцать микро табуны по одному жеребцу и девятнадцати кобыл. Хотя в действительности это деление и было еще в 21 веке. Каждый из конюхов отвечал за свою группу из двадцати лошадей. Для поддержания порядка в группе имелся один жеребец. Пять групп состояли из буденовской породы, пять из владимировских тяжеловозов и одна из десяти советских тяжеловозов, попавших в прошлое в качестве тягловой силы реконструкторских повозок, взятых для создания псевдоисторического антуража.

   К концу первой недели прибытия на Яик, над рекой засеребрился весенний воздух. Весело зашумело в ближайших от холма рощах. С глухим шорохом садился жухлый наст. Солнце все выше поднималось над степью. С крыш, от успевшего выпасть снега, застучала капель, вызывая на сердце томление. Отзвенели хрусталем сосульки, подрезанные лучами весеннего солнца. На березке, выросшей почти около самого яра, маленькая синичка завела свою бодрую весеннюю песенку. Разошлись серые тучи, и заголубело небо. Зачернели проталины, во времянки на сапогах принесли первую грязь.

   Уже через неделю вершина сопки преобразилась. Над обрывами взметнулась ввысь на три метра железобетонная стена толщиной почти двадцать сантиметров, с внутренней, городской стороны на полтора метра присыпанной землей, ширина присыпки составляла порядка трех метров. Там где естественные обрывы отсутствовали, по земле пролег ров глубиной десять и шириной все двадцать метров. За рвом высился вал высотой в пять метров, на котором стационарно установили щиты от 'гуляй-городов'. Остальные щиты перекрывали периметр над естественными обрывами, для которых не хватило железобетонных панелей забора.

   План Оренбурга (1760 г.)

   Планировку и руководство строительства города сразу взял на себя Семенов, вспомнивший о своей профессии, архитектор. Задача захватила Виктора, ведь не многим удаётся спроектировать и построить город собственными руками. К нему присоединилась чета Владимировых, так же не забывшие свою профессию инженеров-строителей. Архитектурно-строительный совет сразу решил, что ни каких узких, только телеги проехать и извилистых улиц и переулков с проулками в их городе не будет. Будет как в родном Питере покинутой реальности или Оренбурга, так же из их мира. В основе генерального плана города лежал принцип линейного строительства, а именно - возведения зданий вдоль определенных линий, считавшихся границами улиц; симметричное расположение зданий; наличие главной центральной площади, на которой планировалось возвести дворец клуба; смыкание фасадов желательно каменных или кирпичных домов, хотя в первое время возможны и деревянные, и даже глинобитные домишки, стоявших вдоль улиц и так же на будущее стилевое единство каменных и кирпичных зданий. И вот теперь, согласно плану, на окруженной стеной территории споро поднимались дома-времянки, по типу казарм в Ямм-на-Желче. Было решено возводить их, как для экономии времени, так и для экономии ресурсов. Все равно лес сырой и тем более весенний, который даже если и высушишь, то года через два-три постройки сгниют, ибо лес рубили весной, с соками. А так времянки года два-три простоят, а потом и из хорошего, сухого леса можно построить или камня с кирпичом. К этому времени должен выйти из производства и кирпич с природным камнем, которые и пойдут на строительство. Вот и рубили лесорубы в ближайших рощах тонкомер, не трогая строевые деревья, но часть из них все же срубили и приволокли в Питер. Логунов выполнил поручение Черного и за время пути совместно с женой и при помощи Сенявина, Ушакова, Лазарева, Батова и Монахова рассчитал и начертил чертежи двух видов судов. Парусно-дизельного красавца для открытого моря-окияна и небольшого двух мачтового судна типа река-море или вернее большое озеро, если за реки брать Урал и Волгу, а за море Каспий. Первое условно можно было отнести к классу клиперов, второе к классу шхун. Вот для постройки этих уральских шхун и рубился строевой лес. В сушилках высушат месяца за три-четыре, и с год-два прослужат. А там пусть гниют. Но к лету, хотя бы к его концу, кораблики были нужны. Без них и их артиллерии отбиваться от степняков будет тяжелее. А так шхуны с реки пальбой своих пушек всегда при необходимости помогут отбиться от супостатов. Заодно и технологии строительства судов отработаются. Кроме жилья, отстраивали амбары и сараи для хранения семян, еды и других припасов, в том числе и воинских, без которых нарождающейся колонии московитов не выжить. Не забывали возводить конюшни для лошадей- попаданцах с их одновидовыми товарищами из ливонских боевых или выездных коней и хлева для не многочисленных коров, овец и свиней. Кузни и прочие промышленные здания пока не возводили, перенеся их постройку на лето, ограничившись постройкой десятка временных навесов для кузнецов, под которыми последние и развернули свою работу. Без поковок при строительстве, да и при ведении хозяйства не обойтись.

   План города крепости Оренбург 1744гг.

   Через полторы недели после прихода переселенцев на место, подули теплые южные ветры, светило стало ощутимо сильнее пригревать землю и еще недавно плотные, слежавшиеся, покрытые искрящейся на солнце снежной корочкой сугробы стали заметно оседать, с каждым днем все видимее и видимее. Сперва на южных, а за ними и на восточных и западных склонах снег полностью исчез, обнажив землю с засохшими кустиками травы. Словно ни откуда, появились лужи и бегущие в низины ручейки талой воды. В самом строящемся городе и в его окрестностях, обнажилась местами простая почва, а местами вязкая глина. Благо ночами это безобразие замерзало и оттаивало к полудню. Но и полдня хождения по этой субстанции, ни у кого, ни какого энтузиазма не вызывало.

   На яркой зорьке, на вершине дубка, раскинувшегося свои ветки около недавно возведенной времянки, встрепенулась синичка, встряхнулась, разбрызгала серебристые искорки утреннего инея и запела. С ветки на ветку поднялась и, будь здоров, вспорхнула и потонула в сиянии утра. - Вот оно веснянка-вестница! Теперь близко весна, ой и близко! - вздохнул плотник Авдей, из нижегородского пополнения переселенцев, выходя их двери временного жилья.

   Однако несмотря, а иногда и благодаря наступавшей весне, необходимо было работать, быстрее отстраивать город, обустраивать и вести хозяйства. Выполнить необходимый задел по обороне города, возведения жилья для людей, содержанию скотины и хранения припасов, до наступления весенних полевых работ.

   В начале распутицы стали возвращаться поисковые экспедиции, обследовавшие ближайшие окрестности Питера. Поиски у всех прошли без потерь и увенчались успехом. Каждая группа привезла информацию об обследованной территории, обнаруженных на ней ресурсах.

   3 апреля после полудня жители Петрограда были встревожены орудийными выстрелами, раздавшимися со стороны Яика. Все кто мог, бросились в сторону пальбы. Забежав на боевые площадки, бросились к стенам и вдруг сразу, за линией стен, распахнулся яр. Под ним, ломая ледяной покров, разлился Яик. По руслу реки с большой скоростью неслись, сталкиваясь друг с другом, крошась, разламываясь, вставая на бока и переворачиваясь, выталкивая друг друга на пологие берега реки, белые, ноздреватые свержу и темные, плотные снизу, разновеликие льдины. В затоне, под яром и в устье Сакмары, где ледяной доспех лежал на вид крепко, раздавался треск, звуки которого были похожи на мушкетные и пушечные выстрелы, которые и выгнали населения городка на стены яра. С мушкетно - пушечным треском по ледяному полотну пробегали змейки трещин, которые разламывали на глазах зрителей, еще мгновение назад целое белое ледяное поле, на отдельные льдины. Несущиеся по основному руслу льдины, как бильярдные шары выбивали отколовшиеся льдины и вовлекали их в общий поток. На смену выбитых 'шаров', этого водно-весеннего бильярда, вытеснялись новые, свежее отколовшиеся льдины, вскоре присоединявшиеся к своим товаркам, плывущим по Уралу. А ведь еще вчера и сегодня утром ни чего похожего не было. В русле закипали студеные воды в ревущем, под броней льда, Урале, выплескивая синюшную накипь на ледяную твердь. А там, где течение билось с особенной яростью, распахнулись дымящие полыньи, будто река, оборвав застежки ледяного тулупа, выставила свою богатырскую грудь, готовая вырваться на простор, поиграть силушкой. Но вся гладь реки была покрыты, хотя и ноздреватым, но еще в основном крепким, белым ледяным панцирем. И вот теперь между этими же берегами, со скоростью несущейся в галоп лошади, вниз к Каспию, бежала белая лента разломанного льда, в которой мелькали льдины размером от пяти - десяти метров, до мелкого крошева в два - три сантиметра. С редким вкраплением темных бурунов открытой воды, мелькавшими на льдинах и в их мешанины веток кустарников, деревьев и целых древесных стволов. Хотя причина тревоги была выяснена, и не представляла ни какой опасности расположенному на яру поселению, люди, толпившиеся на стене, не уходили. Смотрели на завораживающую картину буйства воды у их ног. Вид проплывающих мимо, громоздящихся с треском друг на друга льдин, притягивал взгляд, не отпускал его. Только после не однозначных напоминаний руководства, с использованием слов 'русского командного', об остановившейся работе, взрослые зрители покинули боевой ход и разошлись, приступив к делу. А детишки так и проторчали на ветру, до самого вечера, смотря на проносившуюся под яром белую ледяную ленту, периодически кидая в неё камни, пытаясь забросить их как можно дальше от обрыва в реку. На следующее утро сплошного ковра битого льда на Яике уже не было. По руслу проплывали разрозненные, в основном не большие льдины, вперемешку с ветками и прочим прибрежно-лесным мусором. О вчерашнем напоминали только лежащие на обоих берегах искрившиеся на ярком весеннем солнце своими гранями льдины, да заторы этих же льдин, в устье Сакмары и в затоне под яром. Утром 5 числа освободилась от ледяного плена и Сакмара, весело неся свои темные, замусоренные воды навстречу Яику. А лежащие льдины еще долго таяли под солнцем, некоторые из них, лежащие в тени продержались почти до конца апреля.

   Ярило разгулялся во всю, согнав снег не только с возвышенностей но и в степи. Снежные кучки сохранились только на южных склонах оврагов и логов, где они смогли спрятаться от жарких лучей светила. И в степь пришла распутица со своей подругой грязью. Выгнанные на пастбище волы, коровы и овцы просто ложились на землю и сами не могли подняться на ноги из-за налипающих на них глиняных 'башмаков'. Их приходилось поднимать, очищать копыта от 'обуви'. Но вскоре они опять ложились и операция повторялась снова и снова. Кони с трудом передвигали ноги с налипшими на их копыта комьями грязи, но хоть как-то, особенной степные, могли передвигаться по степи в поисках прошлогодней травы. Но использовать их в качестве средства передвижения было невозможно. В этом случае лошади сами не могли поднять ног из-за налипающих на них глиняных 'башмаков' - не то что волочь что-либо за собой. Грязь налипала на колеса в таких количествах, что в крутящемся коме грязи узнать изделие человеческих рук было совершенно невозможно. Приходилось постоянно очищать колеса от глины, просто обрубая её саблями или кинжалами. При попытках ступить на землю обувь всадника едва ли не вмиг обрастали такими же бурыми комьями, да так, что потом у него не хватало сил забраться, назад в седло. Та же самая беда поджидала и пешехода. Грязь, схватывая его ноги как цемент и вырваться можно было, только принеся ей в жертву свою обувь. В лучшем случае приходилось таскать на ногах грязевые 'колодки', постоянно пытаясь сбросить их с обуви, но очистка, ни чего не давало, буквальна через десяток шагов на ногах опять оказывалась вторая 'пара обуви' из грязи. Любое передвижение вне городка было сущим мучением. Город выручали вовремя брошенные вдоль будущих улиц жерди и ветки деревьев с кустарниками, которые хоть и утоптались в грязи, но свою службу сослужили, на период распутицы позволили передвигаться по Питеру и выполнять работы, в основном строительные. Эта же распутица 'съела' и основные остатки запаса сена и овса с ячменем, привезенных из Самар. Скот, за исключением степных лошадок, в эту неделю в степь не выгоняли и кормили старыми запасами сена, да и степнячкам приходилось раз в день выделать малую толику сена, иначе и они могли бы не пережить это время.

   В связи с распутицей пришлось свернуть работы до максимума, работали по укреплению города и его строительству, да обычная работа по уходу за скотом. В деятельности попаданцев образовалось естественное окно и 7 апреля они собрались в так и не снятой штабной палатке на ставшее уже традиционное собрание - совещания. Уж очень много вопросов накопилось у всех. И главный из них, что делать дальше. В общем, то понятно как жить. Не понятии, а что конкретно, какую работу, с какой цель, кто и за что будет отвечать.

   Так же традиционно открыл собрания Черный, коротенько сообщивший одноклубникам о наличи, присутствии попаданцев, отсутствовали только ушедшие с поисковыми партиями на северо-восток, Молот и Кортышев, о сложившейся общей ситуации. Потом слово взял Золотой:

  - Итак, господа одноклубники я хотел бы в первую очередь доложить о нашем финансовом состоянии. Всего в Ливонии нами взято 15400 монет золотом и 445 000 монет серебром. Драгоценностей в ювелирных изделиях на сумму 83500 серебреных талеров. Плюсом к драгоценностям идет посуда из драгметалла, в основном тоже серебреная на сумму 138 000 серебреных талеров. Разных товаров набралось по ценам Раквели почти на 800 000 серебреных талеров. Но прошу учесть, что часть товаров пришлось отдать купцам за услуги, по заниженной цене. За трофейные кораблики выручили порядка 100 000 талеров серебром. Но пока, ни полушки не получили. Причину все знают, чума в Новгороде и Пскове. Если купцы не помрут, дай бог им здоровья, то своё серебро получим. Так же они нам и за проданный товар 53 000 серебреных талеров должны. Предвижу вопрос- а не кинут ли они нас? Отвечаю, купцы новгородские из Пятницкого товарищества сто, только вступительный взнос в товарищества составляет сорок гривен серебра и сверх того необходимо жертвовать на церковь Пятницы на торгу. То есть, беднякам в товарищества хода нет. Это товарищество объединяет так называемых 'заморских купцов', тех купцов новгородских кто выезжает торговать за границу. Вот они и сорганизовались в своеобразную гильдию, построили церковь Пятницы, поблизости от вечевой площади. Да и хранят в её подвалах свои расчетные книги, договора, да особо ценные товары. Сами видите, абы кого в сотню не примут, вступление в неё автоматически повышает авторитет купца и указывает на его кредитоспособность. Ни один из этих купцов в здравом уме и доброй памяти и не подумает, не выполнить взятые на себя обязательства или не рассчитаться по долгам. Он ведь не только себя опозорит, он товарищество подставить, подорвет его авторитет. А такое не прощается. Подобному идиоту и его семье жизни не будет. Так, что пока они живы они с нами рассчитаются. Да и с 'европейского' каравана мы еще прибыль не получили. Привезут не раньше конца этого лета. Так, что реальных денег в монетах у нас было 531 500 серебреных талеров и 15400 монет золотом. На данный момент осталось 6900 золотом и 132 700 талеров. Остальное ушло на расчет с наемниками, оплату найма новых, выплат поверстанным боевым холопам, на гдовские и московские 'подарки'. Но основные расходы мы понесли на организацию и проведение перехода на Урал. Вот на них-то мы и потратили просто огромную сумму, почти полмиллиона талеров, можно образно сказать, что вымостили свою дорогу серебром. Справедливости ради стоит сказать, что не вся сумма пошла на оплату переезда. Немало ушло и на привлечение новых работников и крестьян, оплату им подъемных, заказ и оплату аванса по необходимым нам материалам и продуктам. Только одних мельничных жерновов пришлось заказать два десятка пар. Ибо здесь нам их взять пока просто не где, а жернова нужны для мельниц, как обычных для зерна, так и для пороховых и бумажных. В общем, монет у нас под самый обрез. Где-то в конце апреля - начале мая прибудет караван с заказанными товарами и с ново нанятыми работниками, рассчитаемся за товар, его доставку, авансируем заказ новых товаров, выдадим подъемные и аванс работникам и все, садимся практически на ноль. Пока промышленность заработает, пока она даст прибыль. Да и в неё вкладывать надо. Нужны живые деньги- монеты или высоколиквидный товар, который легко обратить опять-таки в эти монеты. Выход я вижу один. Опять кого-то надо грабить. Хотим мы или не хотим это наиболее быстрый способ получения монет, отнять их у кого нибудь. Думаю, информация о том, на сколько дней у нас осталось муки, зерна и иной еды для нас или количество оставшегося сена и фуражного зерна для скота, так и количество самого скота вам не интересно. Единственное, что могу заверить, голода не будит, запасов продуктов хватит до нового урожая. Так же и сколько имеем металла, материи, сельхоз, пром и строй инвентаря. Есть желающие послушать об этом. - спросил Степан, перекладывая у себя в руках пару листов, меняя их местами. Ни кто не захотел интересоваться этой в общим то не нужной для большинства собравшихся информацией. Кому было нужно, знали цифры до учетной единицы каждого изделия, необходимого в его деятельности. А загромождать ненужной информацией мозг ни кто не хотел. А вот вопрос о финансировании касался всех напрямую. Ведь деньги были нужны всем как для оплаты поставок на развития его направления, так и для оплаты труда наемных работников.

  - Значить констатирую, вопросов ко мне пока нет. Тогда все, я закончил доклад.- произнес Золотой, складывая листки в четвертушку и проходя на свое место.

  - Так товарищи - поднялся Черный - теперь попрошу отчитаться начальников наших экспедиций. Прошу, Юрий Ильич - обратился он к Швидко.

  Последний поднялся и вышел к председательскому раскладному столику.

  - Мне было поручено - начал Ильич свой доклад - установить будущие места нахождения наших конских табунов, попавших вместе с нами. Для подстраховки мы их раздели на одиннадцать табунков. В общем, такое деление у нас и в 'Альфе' было. Просто десяток 'Советских тяжеловозов' выделили в отдельный табун, и я взял его на себя. Проводник из 'живых' показал мне в радиусе дня пути от Питера, на нашем, правом берегу Урала подходящие места. Часть я забраковал, но все одиннадцать точек все же установил. На местности предварительно привязал места нахождения острожков бояр-коннозаводчиков, пары их деревенек, да для каждого места для пары острогов их детей боярских и деревушек сервов боярских детей. У меня пока детей боярских нет, но все равно на будущее и им присмотрел места. Как подсохнет степь необходимо выдвигать бригады строителей и в первую очередь строить остроги для бояр, коней держать здесь больше нельзя, можем погубить их. Строить конюшни сразу предлагаю из камня. Дерево использовать только для внутренней отделки конюшен. Да и сами остроги так же из камня нужно строить, понадежнее будет. И выделить пушки для защиты. И связь, какую нибудь с ними наладить. У меня все, более не чего сказать. Все остальные вопросы решаются в рабочем порядке.

  - Спасибо Ильич.- произнес Черный- прошу Павел Валерианович- обратился он к Куркову.

  - А после Вас Ваша Ирина Викторовна расскажет про свою поездку.

  Курков вышел на место, где до него стоял Швидко и произнес:- Место для установки водяного колеса в окрестностях Петрограда я нашел. Это с километр вверх по Сакмаре. Чуток подзапрудить, поставив небольшую плотину и пожалуйста Вам, перепад высот, став на нем хоть пару колес.

  - Павел Валерианович - обратился к докладчику Золотой - а что эти колеса крутить могут.

  - Так сразу на Ваш вопрос Степан Эдуардович и не ответишь. Это рассчитывать надо. Сначала надо определиться хотя бы с высотой плотины, размерами колеса. Вот когда поставите конкретную задачу, для чего нужно колесо, тогда я Вам точно и поясню все. А пока извините, общие слова у меня. Но в принципе может крутить все, вплоть до не больной гидротурбины. Построить можно за месяц-два, главное были бы люди и материалы. У меня в принципе все. Если есть еще вопросы, задавайте. Если вопросов нет, то я уступаю место супруги.

  Куркова встав, заняла место мужа и развернув лист бумаги начала речь.

  - Я вместе с Павлом Валериановичем объехала округу Питера в радиусе полтора дня пути, по нашему берегу Урала. Проверила почву. Могу сказать одно, приложив руки, без хлеба и каши не останемся. Но сразу хочу предупредить, чтобы мы не повторили, ошибки освоения целины в СССР. Здесь такие же степи, разбавленные лесостепью. Если начнем так же бездумно пахать, то года через два-три выдует ветром весь плодородный слой и останемся мы без почвы. А мы уже начали вырубать рощи. А это природные ветрозащитные полосы. Нам не то, что вырубать рощи нельзя, нам наоборот необходимо высаживать деревья и кустарники полосами, для защиты посевов от суховеев.

  - Ирина Викторовна - перебил её Мечеслав- извините, что перебиваю, но выборочная вырубка в окрестных рощах это вынужденная мера. Мы, через месяц полностью прекратив рубку деревьев и даже кустарников в округе. Но сейчас у нас просто нет иного выхода. Необходимо срочно, прямо вчера, укрепить периметр города и дать людям и животным хоть какую-то крышу над головой. Да и припасы негоже держать под открытым небом, ибо и они имеют нехорошую привычку портиться. Но в целом по поводу вырубки, я с Вами согласен. К лесам нам надо в этой местности относиться бережно. Тем более от морозов не умрем. Имеется альтернативный источник тепла. Позже Григорий Порфирьевич Слепнев нам доложить по этому вопросу. Продолжайте Ирина Викторовна, еще раз извините, что перебил Вас.

  - Так я и продолжу. Мы с мужем определили места будущих поселений, так же предварительно привязали к местности боярские остроги и крестьянские деревни. Всего нами намечено пять десятков таких мест. После того как степь подсохнет необходимо отправить на эти места крестьян для разработки участков. Сама я с частью крестьян поеду чуть подальше на северо-запад, там по моему мнению пока наиболее благоприятная обстановка для земледелия. И сразу же нужно вводить трехполье, внесение удобрений, хотя бы тот же навоз. После поднятия целены плугом, желательно перейти на без отвальную вспашку. Но это как наши кузнецы справятся с изготовлением новых лемехов. И волов уже нужно готовить к пахоте, подкормить их. А то я их видала, уж больно тощи. Я права Юрий Ильич, Степан Эдуардович.

  - Правы Ирина Викторовна, нужно подкормить - ответил Швидко.

  Его поддержал Золотой: - Ирина Викторовна мы же специально для них овес с ячменем придерживаем на посевную. Дана команда даже немного ржи размолоть в комбикорм и подмешивать им в пойло.

  - Ну, если так, то я закончила. Но подчеркиваю, крестьян к выезду пора начинать готовить уже сейчас, а не гнать их в поле, когда начнется пахота. Заранее выедут на место, на месте сами и разберутся когда начинать пахать.

  После этих слов Куркова прошла к своему месту, около мужа и села.

  - А теперь, как я и обещал, прошу Вас Григорий Порфирьевич - обратился Черный к Слепцову.

  Последний вышел к нему и обернувшись к остальным собравшимся произнес.

  - Я по профессии инженер-маркшейдер, а не геолог. То есть я работаю в шахтах. Но по роду своей деятельности геологию знаю и не сложные геологические изыскания провести могу. Вот меня и послали во главе поисковой партии на юг от нашего города. Могу сразу обрадовать. Километрах в пятнадцати-двадцати от нас на юг, я наткнулся на выходы, прямо на поверхность пластов бурого угля. Таким образом, проблема отопления в холодный период снимется. Так же и иные проблемы по топливу исчезают. И тревога уважаемой Ирины Викторовны, по поводу вырубки лесов в округе, без почвенная. По моим предварительным подсчетам залежи угля представляет собой полосу шириной около одного - полтора километра и протяженностью порядка двадцати пяти километров. Но это повторяю предварительные расчеты. Пласт может быть и больше и меньше. Но нам на наш век и век наших детей, внуков, при нынешнем планируемом потреблении хватит. Еще, со слов проводника из 'живых', узнал, что на противоположном берегу Урала, на расстоянии около ста километров от Петрограда, находится месторождение каменной соли. Местные добываю её прямо из земли, где она лежит в виде огромной неправильной глыбы, у нас в горном деле это называется соляным штоком.Таким образом, информация Степана Эдуардовича, и по соли и по месторождению угля полностью подтвердилась. У меня все.

  Окончив речь Слепнев, так же как и его предшественники по докладам прошел на своё место.

  - Я скажу больше - поднявшись из-за стола произнес Мечеслав- подтвердилась и другая информация Эдуардовича по иным месторождениям. Вчера пришла радиограмма от Молота Игоря Глебовича. Они с Кортышевым Сергеем Павловичем возглавили дальние поисковые партии. Ушли вверх по Уралу. Так согласно радио Молота им только в районе будущего города Орска обнаружены месторождения железной руды, на месте, где у нас стоит город Новотроицк. Руда практически на поверхности, грунта от полуметра и до десяти метров, в самом глубоком шурфе. Там же невдалеке от будущего Новотроицка нашлась глина, идущая на производство цемента. В полутора километрах к западу от будущего Новотроицка выявлены богатейшие залежи известняка. Огромное медно-колчеданное месторождение найдено в местности, где в будущем построят город Гай, там же нашли и цинк. Так же перед Орском, имеется большое месторождения меди найденное в район будущего города Медногорска. А в черте самого будущего города Орска имеется несколько месторождений яшмы. Этой яшмы там целая гора, Молот назвал её гора Полковник. В горе залежи какой-то уникальной пестроцветной пейзажной яшмы. Кортышев так же отличился, его партия прошла восточнее Орска, и по наводке он уже нашел и предварительно оценил месторождения свинца, расположено в трех километрах к юго-востоку от будущего поселка Теренсай. Там же найден каолин, а это фарфор. То есть не сам фарфор, а сырье для производства фарфора и фаянса. И надо сказать прекрасное сырье, сырье сорта "экстра". В будущем Ясненском районе обнаруженный песок, пригоден для производства стекла высокого качества, уже можно на будущее об оптике подумать. Там же находятся и разнообразные, декоративно-облицовочные и поделочные камни, как передал Молот это туфы, опалы и другие. А на месте у не построенного ещё поселка Речной этого же района пролегают пласты мрамора. То есть, строить нам есть из чего, и есть чем украшать дома и дворцы. В районе километрах - двух от будущего поселка Кумак найдена огнеупорная глин, а это огнеупоры для домен. Соответственно металл. И на десерт там же у Кумака найдено рассыпное золото. Вот такие у нас хорошие новости. По приходу каравана, большую часть полона необходимо направить в этот район. Там и образуем наш первоначальный промышленный район. Уголь поднимем по Уралу, изделия спустим вниз. Как подсохнет нужно туда подкрепление перебросить из наших и местных. Взять сервов, чьих потом решим в рабочем порядке, крестьян к ним старостами и кузнецов, медников, гончаров да плотников для работы. Пусть пока оборудуют свои рабочие места.

  - Павел Валерианович - обратился Мечеслав к Куркову - Вам там обязательно нужно быть, присмотреть площадки для плотин, да и начать подготовку к их возведению. Как прибудет, караванам с полоном. Вот тогда и начнете строить плотины и там и около Питера.

  - Я обязательно съезжу туда, Мечеслав Владимирович. Но я не согласен с предложением уважаемого Степана Эдуардовича о грабеже соседей. Если с ливонцами там все более менее понятно и можно оправдаться перед собой, что мы сперва защищались от их нападения, а потом мстили. Хотя месть, как причину экспроприации жителей Ливонии, в этой ситуации можно принять с большой натяжкой, но все-таки принимается. То в данной ситуации, ни какого оправдания этим разбойным действиям с нашей стороны нет.

  - Павел Валерианович - подал голос Золотой- а что Вы предлагаете взамен моего 'разбойного' предложения?

  - Производить изделия, торговать ими.

  - Чем торговать? У нас Павел Валерианович, и Вы об этом прекрасно знаете, нет ни какой промышленности, ни чего мы произвести не можем. Мы пока только тратим, как Вы выразились 'добытые разбоем' деньги на оплату всяких 'ништяков' для развития нашей промышленности и просто для выживания нашей колонии. Так ответь те мне, чем торговать? Если сами ни чего пока не производим.

  - Так вот хотя бы солью. Григорий Порфирьевич - указав рукой на Слепнева, продолжил Курков - подтвердил наличие больших залежей прекрасной каменной соли. И не так уж далеко. Нарубить соли и продать её. Насколько помню соль в настоящее время в цене.

  - И потерять свою голову в течении года. -продолжил речь Куркова Золотой- Позволю Вам напомнить такое понятие как государственная монополия. Так вот в настоящее время имеется государственная монополия на добычу соли. Насколько помню, только Строгановым царь, толи уже дал добро, толи даст его позже, на добычу соли на севере Урала. Вот на этом семейство Строгановых не плохо 'приподнимется'. А вы предлагаете в наглую нарушить царёву монополию. По нынешним простым и прямым временам штрафом не отделяем. Головой ответим, в прямом смысле слова, положим её на плаху. Для себя добывать соль, это сколько угодно. Всегда 'отмажемся, что у степняков купили. А вот торговать солью, при торговле такая 'отмазка' не пройдет. Приедут 'ревизоры' и быстро дебет с кредитом сведут вместе, а заодно и голову с плеч снесут. Если Вы хотите терять свою голову, то я нет, у меня запасной нету. И другим положить голову под топор я не советую.

  - Ну не знаю, но ведь и грабить соседей это не выход. - ответил на отповедь Курков.

  - Ладно, мы все поняли Вашу позицию Павел Валерианович - поднявшись из-за стола, произнес Мечеслав. - Но у нас опять возникает острая необходимость в притоке свежих денег. Так что будем грабить. Тем более учитывая отношения в данное время к этим делам, в них нет ни чего предосудительного с точки зрения местной морали. Ведь мы не своих грабим, а идем за 'зипунами' за границу, на соседей. А соседей добрых по определению нет. Если не сейчас вражина, то завтра им будет. Вот и надо его ослабить сегодня, чтобы завтра он нас не ослабил, ограбив. Про поход ставлю на голосования. Кто за. Семьдесят семь. Кто против. Шесть. Воздержавшиеся. Понятно. Принято. Идем в набег. Теперь определится на кого.

  - Разрешите Мечеслав Владимирович - подняв руку как в школе, произнес Ивлев-младший.

  -Прошу Александр.

  - Я предлагаю просто пройтись по следам Степана Разина, повторить его 'поход за зипунами' в Персию.

  - Хм. Заманчиво конечно. Но в Москве нам ясно указали, шаха персидского не задирать. Сунемся, отгребём не хуже чем за соль. А вот про противоположный берег Каспия ни чего такого не говорили. Про Туркестан подумать можно. Александр Эдуардович, что сказать можете про каспийские берега.

  Поднявшийся Граббе, сразу не ответил, минуты три он постоял с задумчивым видом, потом стал говорить.

  - Я Средней Азией ни когда плотно не занимался. Так помню общие сведения. На 1553 год на восточном берегу Каспия имеются два государства, в которых правят ханы из династии Шейбанидов. Первое государство, Хорезм, потом, в конце этого века, переименуется в Хивинское ханство. Если не изменяет память там с 1547 года правит Агатай-хан. Второе Бухарское ханство, наверное большинству более известно как Бухарский эмират. Возможно, в настоящее время, с 1551 года в нем правит Науруз Ахмед-хан. Но соваться в Хорезм или Бухару нам нельзя. Просто не пройдем. От побережья до городов, расположенных в оазисах, путь пролегает по пустыням и полупустыням, перемрут лошадки без воды, а за ними и мы. Прецеденты были, при завоевании Россией Туркестана.

  -Так что Александр, на восточный берег нам не соваться.

  -Так я про берег ни чего не говорю. Я про внутренние территории ханств рассказываю. А про побережье ни чего не говорил. По побережью пройтись нам можно. На нем наиболее перспективные места для экспроприации Красноводский залив и полуостров Мангышлак, особенно Тупкараганская бухта, в которой находится поселение под местным названием Кетыккала. Через него идет основная торговля ханств, один из отростков сухопутного шелкового пути обрывается в этом поселении. Так же не мешает зайти и в Кабаклыкское пристанище, на этом же полуострове. Да и вообще не мешало бы пройтись по побережью и в глубь полуострова немного зайти. Там туркмены проживают, а это кони, как сейчас их называют - аргамаки. В 21 они ахалтекинцами зовутся, вот вижу, Юрий Иванович понял, о чем речь веду. Есть большая вероятность, что они и на Мангышлаке в настоящее время имеются. Ну не совсем эталонные ахалтекинцы 21 века, но их близкие предки. Теперь по западному побережью. Сразу назову два порта Дербент и Баку. На 1553 год относятся к Персии, в которой правит шах Тахмасиб I из династии Сефевидов. Достаточно адекватный правитель. Вот пока и все, что вспомнил.

  - Спасибо Александр. Присаживайся. - поблагодарил оратора Мечеслав. - Кто, что еще может сказать.

  -Командир разреши - произнес, вставая Слепцов.

  -Прошу Славомир - разрешил Командир.

  - Конечно, на западный берег сходить будет выгоднее, чем на восточный. Но царево запрещение открыто сделать это не позволить. А если по-тихому, да перевести стрелки на других.

  - На кого переводит-то Славомир?- спросил Гуров.

  - Да хоть на тех же хивинцев и бухарцев с прочими туркменами. Просто нужно обдумать, и провести дезинформирующие мероприятия для Москвы.

  - Вот и давайте подумаем, хотя бы в общем плане. - поддержал Слепцова Мечеслав.

  - Если в общем, то пожалуйста, есть некоторые мысли - подал голос с места Воротынский.

  -Так поделись с нами - попросил Полухин.

  -В общем так. Завтра засядем писать письмо в приказ Казанского дворца о том, что воровские казаки, обосновавшиеся в устье Яика, пограбили пару наших деревенек. Постоянно задирают ногайских людишек, а так же людишек шаха персидского и ханов Хорезма и Бухары. И просим мы разрешить нам их призвать к ответу. Ибо многие беды они нам могут своим воровским поведением принести. Где-то вот так. Потом в первую очередь на восточный берег сходить. Там оборона по слабее должна быть. При отходе судов, обозначить уход в сторону Баку, на юго-запад. Пускай думают, что их персы пограбили. В море потом развернёмся. А потом и в Персию наведаться. Да одежду и брони в рейде использовать, взятые в набеге на восточный берег. При отходе так же перевести стрелки на туркестанцев. От берега уходить строго на восток, к туркестанскому берегу. В море потом развернёмся, да к себе и пойдем. Если всплывет, что русские в набегах были, переведем стрелки на казаков. Дескать это они неслухи персов да туркестацев обижают. А мы ни-ни, мы белые, пушистые и очень добрые. А с казаками все равно что-то решать надо. Они реально в дельте Урала поселились. Их нужно либо под себя подмять, либо выгнать. Не решим, проблемы будут.

  - Хм. Как скелет дезы пойдет. Потом обдумаем, у кого еще какие мысли имеются? - Задал вопрос Черный. Оглядывая собравшихся. Ни кто более не высказывался.

  - Значить берем за основу предложение Слепцова с Воротынским. Голосуем. Так кто 'за', Против. Воздержались. Большинство. Переходим к ....

  В это время его перебил голос Граббе, который встав, заявил:

  -Бояре я тут вспомнил, у персов с бухарцами и с турками сейчас войны идут. В 1554 году турки с крымчаками должны Дербент захватить. Дату не помню, но год точно. Персы Дербент отобью. И в 1555 году невыгодный для себя мир с турками заключать. Там еще лезгины воевали против всех. И персов и турок. Ну, это обычное на Кавказе дело, все против всех. Вот собственно и все, что я хотел добавить. - произнеся это Александр опустился на свою место.

  -Спасибо Александр, если турки в 54 году Дердент раздербанят, то нам это на руку. Сведения учтем при разработке плана. Да по информации, капитан - обратился Черный к Брусилову- займись целенаправленно сбором информации по персам, бухарцам, хивинцам и кто там на Мангышлаке рулит. Да и все, если, что узнаете по данной теме, сразу к Валерию инфу несите. Нужна, не нужная, потом разберемся. Главное, чтобы было что разбирать и классифицировать.

  -Так переходим к последнему пункту нашего собрания - продолжил Мечеслав.

  - На последок прошу уважаемого Андрея Васильевича Полуянова доложить о проведенной им инвентаризацию оружия, боеприпасов, спец техники, спец средств и иного имущества выброшенного с ними из 21 века, в КАМАЗе МВД. Прошу Андрея Васильевича. - обратился Черный к Полуянову.

  Последний поднялся, одернул полу камуфляжной куртки и быстрым шагом вышел к столу и повернувшись лицом к остальным попаданца, развернул лист бумаги стал зачитывать: - При инвентаризации установили наличие выше указанных предметов: автоматы АКМС сто единиц; пулеметы РПК пятнадцать единиц; пулеметы ПКМ со сменными стволами десять единиц; пулеметы 'Печенег' шесть единиц; винтовки СВД двадцать единиц, винтовки ОСВ-96 пять единиц, патроны к ним 12,7-мм марки Б-32, БЗТ, БС полторы тысячи штук; патроны калибра 7,62-мм в цинках, упакованных в ящики двести сорок тысяч штук; патроны к ПКМам и 'Печенегам' триста сорок тысяч штук, так же в цинках и ящиках; патроны к СВД две тысяч восемьсот штук, упаковка аналогична выше указанных патронов; винтовки 'Винторез' двенадцать единиц; автоматы 'Вал' тоже дюжина единиц; 9-мм патроны к ним марки СП-5 и СП-6 в количестве соответственно четырех и трех тысяч штук, в одних цинках; крупнокалиберные пулеметы 'КОРД' пять штук; патроны к ним 12,7-мм в цинках, упакованных в ящики десять тысяч штук; гранатометы РПГ-7 четыре штуки, сто восемьдесят семь выстрелов к ним, разных видов; одноразовые гранатометы 'Муха' тридцать единиц; десяток одноразовых огнеметов РПО-А 'Шмель'; пистолеты ПМ сто пятьдесят единиц; пистолеты 'Стечкина' двадцать единиц; 9-мм патроны к ним в цинках и ящиках упакованы, десять тысяч штук; ручные гранаты Ф-1 сто единиц. Светошумовые гранаты 'Заря' и 'Пламя' по сто двадцать и сто пятьдесят единиц соответственно. Мины МОН-50 осталось пять ящиков, то есть тридцать штук и МОН-200 то же еще в ящиках, этих имеем полсотни штук. Взрывателем разных видов более полутора сотен, огнепроводного шнура двести пять метров. Из взрывчатки только 'пластилин' в разновесовой упаковки, общим весом в два с половиной центнера, если точнее, то двести пятьдесят три килограмма. Двадцать комплектов носимых, индивидуальных ноктовизоров. Спецбронекомплект 'Витязь' МРШ пятьдесят единиц. Шлем типа 'Сфера' шестьдесят две единицы. Пять комплектов радиостанций Р-105Д 'Астра-3', еще в заводской упаковки, сняли со складского хранения старьё и отправили в к нам в бригаду, извиняюсь в войска. Шесть упакованных и четыре снятых с консервации армейских переносных радиостанций 'Северок-К'. Сорок единиц радиопереговорный устройств для спецназа для действия в полевых условиях с усиленной дальностью переговоров. Да на руках дюжина. Три десятка единиц говорилок - ходилок, радиостанций УКВ 'Кенвуд' в комплекте. И десяток 'Кенвуд' Степана Эдуардовича на руках. Два экспериментальных комплекта тактической воздушной разведки ZALA-241. Теперь перехожу к остальному имуществу находящегося на момент переноса в КАМАЗе и его прицепе, БРТе и 'Тиграх'. Десять спец ноутбуков, с походным зарядным устройством и запасным аккумулятором. С учетом восьми взятых Степаном Эдуардовичем для настройки в них программ Крупновым и гражданских ноутов студентов и пенсионеров, у нас теперь практически все снабжены персональными ноутбуками. В том числе и женщины, работающие в различных направлениях нашего хозяйства. По оружию, боеприпасам, взрывчатке и средствам связи все. Теперь по остальному имуществу. От комплектов ОЗК остались пятьдесят пар сапог, плащи розданы. Медикаменты практически не тронуты, имеется хирургические наборы мединструментов в количестве двух единиц. Но по медикаментам и мединструментам лучше меня товарищ подполковник знает, я ему все, что имел по медчасти передал. Сухпайки осталось сорок пять штук. Обмундирования и обувь, могу собрать порядка ста-ста десяти комплектов, но не уверен что всем подойдёт. По размерам уже подбирать трудновато. Нужно пополнить запас одежды и обуви. Так же и НЗ сухпаев. Понимаю, что таких какие были больше не где взять, но что-то местное надо сообразить. Вот прошу помощи в этом деле, чем из местных продуктов можно заменить наши сухпаи. И на последок имеется передвижная походная электронная типография. К ней в комплект прилагался запас краски, бумаги для печати широкоформатной газеты и дизельный генератор для подачи электроэнергии. Что с ней делать я не знаю. И выбросить жалко, а куда пристроить ума не приложу. Так, что товарищ полковник решайте по ней тоже. У меня все. Доклад окончил.

  - Вопросы к Васильевичу будут. Нет. Все ясно. Все закрываем собрание. Степан Эдуардович, что у нас с полевыми лафетами для 'единорогов'?

  -Строим. Дюжину успели сделать. Думаю, к концу месяца справимся, закончим все заказанные лафеты.

  -Хорошо. Но и про запас не забудьте.

  -Георгий, Константин задержитесь - окликнул Мечеслав собравшихся выходит Полухина и Басманова.

  Дождавшись, когда окликнутые подошли от входа в палату к нему, продолжил: - Георгий как формирования ударных сотен идет? Кость с артиллерий у них что?

  Функции 'ударных сотен' у 'витязей' были сравнимы с функциями мото - маневренных групп, формируемых в войсках, покинуто ими времени. В состав входила сотня кованой конницы усиленная четырех или шести орудийной батареей четверть пудовых 'единорогов' конной артиллерии. Поняв, что прикрыть все занятие ими земли они не могут, попаданцы и начали формировать эти отряды. Хоть так, но имеется возможность отразить набеги степняков на пока не защищенные деревни, рудники, поселки рабочих и не отстроенные боярские остроги.

   - Формируем командир - первым ответил Полухин. Как и обговаривали в основном из псковичей. Пока из шести запланированных сформировал три. Сотниками пошли офицеры-запасники Котов, Ляхов и Петин. На остальные планирую своих поставить Гурова, Седых и Белых. Пушки держат. В три сотни батареи имеются, а на остальных пока нет.

  - Командир там пока с лафетами и зарядными ящиками была задержка. И так пришлось с шести, до четырех пушек в батареи уменьшит. Но сейчас лафеты пошли. Расчеты переподготавливаются на конных артиллеристов. Три батареи по шесть орудий к концу той недели будут готовы, и в первые три еще по два расчета введем. - доложил Басманов.

  -Хорошо. А то неделя-полторы и степь подсохнет. После чего и 'гости' могут нагрянуть. С обучением дозорных десятков как дело продвигается?

  Снова стал отвечать Полухин.

  - В соответствии с учебным планом. Мои этих пацанов гоняют по тактики дозоров, по маскировке, по рукопашке, по огнестрелу и холодняку. Кавалерийскую подготовку им Беркут из 'живых' преподаёт. Он хоть и не до конца оправился после ранения, и то всем нам фору даст. В седле как продолжения коня. Хорошо пацанов учит. Хотя молодняк у аборигенов в основном лучше новое воспринимает, чем люди уже успевшие прожить, хотя бы до двадцати - двадцати пяти лет. А вот 15-18 летние пацаны все новое на ура запоминают. Единственный минус, силушки пока нет, да она им в дозоре и не нужна. Там скорость важнее, а малый вес тут им в этом в плюс идет. Учеба идет без происшествий, а вот проблемка одна наметилась. Пороха маловато осталось. А как научить стрелять, если ни разу не выстрелить. Теория, теорией, но и практические занятия надобны.

   - Так Ивлев - старший мельницу на воловьей тяги собрал и как он мне доложил, с завтрашнего дня приступить к выделке пороха. Много, не много, но кое, что он сумеет выдать и на имеющихся материалах. А там уголька нажжем, серу с Волги привезем и селитру в Нижнем закупим. Да и большую мельницу построим. А там и кислоты пойдут, можно и о бездымном подумать. Так что Георгий пускай твоим дозорным по два выстрела разрешат. Пороха не так уж критично потратят, а толк будет, хоть глаза при выстреле закрывать не будут.

  В это время у входа в палатку, появился отец Герасим и позвал Черного на освещения закладки фундамента собора святого Петра.

  -Все бояре, все, пора нам на богоугодное дело. Пойдемте.

  Вся троица вышла из палатки и направилась к планируемой центральной площади города, на которой собрался народ. Пришла пора закладки храма. Решили не мелочится и сразу закладывать собор, не размениваясь на церкви или часовенки. Временно службы служили все трое батюшек в выданной под походную церковь одной из пятерых штабных палаток. Через десять минут эквилибристики на эрзац пешеходных мостках и практически не измазав в грязи обув трое 'витязей' подошли к отрытому котловану, в который вели сходни. В котловане уже находились кроме отца Герасима, и когда он успел опередить их и надеть праздничное одеяние, отец Георгий и отец Михаил, так же сверкающих золотом праздничных служебных одежд. Посмотрев на глину с песком, из которых состояло дно котлована, Мечеслав вздохнув, не хотел пачкать сапоги, а приходится, стал, придерживаясь за перила сходен, спустился к батюшкам. За ним последовали все 'витязи'. Итогом этих мероприятий стала не только вымазанная в грязи обувь и одежда 'витязей', но и закладка фундамента с последующим освящением, как самого фундамента, так и земли, на которой будет стоять собор.

   В середине апреля в Петроград пришел шаман 'живых' Абель, который добился встречи с Черным. После полутора часового разговора, Черный передав временно все свои полномочия Золотому, выехал с Абелем на север. Из этой поездки он вернулся только к середине мая. После чего с шаманом уехал Курков, вернувшийся к 18 июня. Его на какой-то не понятной для окружающих, таинственной вахте сменила его супруга. В дальнейшем старичок Абель, ежемесячно приезжал в Питер с кем-то из попаданцев и уезжал с очередным сменщиком или сменщицей из реконструкторов в место, ведомое ему и тем, кого он уже свозил туда.

   К концу апреля степь просохла и в окрестностях запылали огни. Языки пламени жадно пожирали высушенную траву и только проснувшиеся от зимней спячки небольшие молоденькие кустики кустарника. Но развернуться во всепожирающую огненную стихию, нарождающимся пожарам не дали. Сильно разгоревшееся пламя, присматривающие за огнем сервы, сбивали, давая огню дойти только до установленных человеком границ, пламя гасили. Затаптывая и заливая малейшее подозрение на остатки огня. Таким быстрым и эффективным, но в то же время и опасным, в случае выхода огненной стихии из под власти человека, способом, переселенцы расчищали себе места для будущих пашен и сенокосов. Тем более выбирались дни, когда помощника огня, ветра либо не было, либо он был очень слаб.

   В одно апрельское утро караульные на питерской стене увидали не виданное ими ещё в этом месте зрелище. Яик плескал свои волны под самым крутояром города, затопив все низины берега по обеим сторонам реки. По самому руслу неслись потоки мутной воды, местами разбавленные бурунами, с верхушек которых срывались комья темной пены, что бы тут же раствориться без следа в подхвативших их водных потоках. В массе воды мелькали какие-то деревья, кустарники, иногда даже не возможно было узнать, что за темный предмет кувыркается в мутном потоке. Не отставало от старшего собрата и младшенькая Сакмара. Вздувшаяся от массы воды, затопившая берег до самого городского яра, практически в трое раздвинув ширину своего устья. Увеличивая своими водами и так не малый поток в русле Яика. К счастью продолжалось такое не более недели. Отступающая вода оставляла после себя лужицы, лужи и маленькие озерца воды под яром Питера. А так же большое количества различного лесного мусора, застрявшего в прибрежных кустах.

   Пока природа буйствовала город стал приобретать свои будущие черты. От имеющихся четырех ворот (Урайские, Самарские, Сакмарские, Орские) шли прямые, достаточно широкие улицы, по сторонам которых выросли времянки. На окраине в районе Орских ворот появилась временная кирпичная мастерская, работающая на привозимой глины с песком и буром угле, добыча которого началась маленькими партиями в самом близком от Питера месте. Выходивший кирпич пока имел большой процент брака, но как известно первый блин всегда комом выходит. Так и здесь. Но и брак не выбрасывали, пригодится в будущем для добавки в бетон. Весь прошедший ОТК кирпич шел на возведение воротных башен. Лишь малая часть кирпичей уходила на строительство собора, только-только не давала остановиться работам. При этом размеры кирпича сразу заложили в соответствии с ГОСТОм 20 века. Кроме психологического удобства для попаданцев, привыкших к десятичной системы мер весов, объемов и расстояния, имелась и практическая составляющая. Современный реконструкторам кирпич удобнее при кладке. Каменщик берет одной левой рукой кирпич, правой накладывает раствор, после чего устанавливает кирпич. Производимую в это время плинфу так же можно взять одной рукой, но установить ее одной рукой не получится, нужно отложить мастерок и устанавливать ее двумя руками, потом снова отвлекаться брать мастерок. То есть время на операции увеличивается на 30-50 %. Размеры кирпича по ГОСТу 20 века, значительно сокращают время на возведения построек. Что и продемонстрировали пара нижегородских каменщиков. Практически возведя башню Орских ворот, правда все подсобные работы выполнялись не ими. Они только накладывали раствор и укладывали кирпич на стену. Из плетенных щитов, обмазанных глиной, построили сараи, в которых заложили на сушку бревна, предназначенные для строительства первенцев Уралско-капспийского флота Московского царства. Приступили к изготовлению и частичной сборке первого водяного колеса и механизмов привода. По окончательному спаду воды, запланировали строительства плотины в выбранном Курковым месте. После окончания половодья на Сакмаре, начали ладить причальные мостки, сразу размахнувшись на прием большого количества судов. Мостки заняли расстоянии почти от самого устья Сакмары по её левому берегу вверх более чем на километр.

   Вскоре эти мостки пригодились. Буквально на следующий день после возвращения в Петроград Черного, из своего похода с Абелем, к городу вышел караван судов из Нижнего Новгорода с присоединившимися к нему ушкуями, насадами и ладьями из Самар, загруженных товарами хранящимися в этом поселении, полностью освободив склады от товара. Караван прибыл под предводительством Кузьмы Бугрова. С приключениями и трудностями но караван благополучно дошел до конечного пункта назначения и приступил к выгрузки живности, людского полона и вольных переселенцев, уж очень им всем надоело находится в трюмах и палубах суденышек. Все прибывшие сразу были разделены на группы и расселены в построенные тут же, почти на берегу, шалаши. Общение между группами было запрещено. Эти же ограничения касались и экипажей судов, только последние проходили карантин на своих судах. Для избежания каких либо конфликтов и недоразумений всем прибывшим разъяснили цель этого мероприятия. При этом сделали упор, что карантин проводится не только из-за опасения занесения заразы переселенцами, но и то, что сами переселенцы могут заразится какой-либо лихоманкой. А пока они акклиматизируются и поживут под присмотром лекарей. Ворчания и бурчания были но в общем ни кто активно не возмущался. Тем более сразу в первый день все по очереди перемылись в банях, выстроенных по берегу Сакмары, чуток на возвышенности, куда не достало половодье. Охрану переселенцев, грузов и судов осуществляли пока подразделения 'витязей', тем более, что дозорные отряды ушли в окружающую степь сразу, как только подсохла почва и стало возможно передвигаться не приобретая ненужную 'обувь' на ноги и копытам. И пока ни от одного из них не поступило ни каких тревожных сообщений. Да и БПЛА три раза в день, после восхода, в полдень и перед закатом облетали периметр до 45 километрах на скорости 100 километров в час. А Кузьма свет Никифорович, сразу после прибытия был препровожден в баню, отпарен, отмыт, переодет во все чистое, предоставленное любезными хозяевами и зван за стол. Только после которого и состоялся его разговор с Черным и Золотым. Отойдя от обеденного стола, установленного в штабной палатке к письменному столу, находящемуся в той же палатке и рассевшись вокруг него, попивая морс из остатков брусники, приступили к серьёзному разговору. Первым беседу начал Мечеслав.

  - Давай рассказывай Кузьма Никифорович, не томи, как добрались, что привез?

  -Неплохо дошли боярин, только на переволоку из Самары в Чаган басурманы из луков стрелы пометали, но по благодарению божьему, ни кого не поранили. Мы в ответ из пищалей пальнули они и ускакали. А так легко прошли. В другой раз путь намного труднее получается.

  -А много ли басурман была то и куда они отскочили от Вас- спросил Мечеслав.

  - Да сотни не было боярин. А подались они на закат. А куда потом могли податься, то я не ведаю.

  -Больше не видели поганых?- продолжал допытываться Черный.

  -Нет не видели. -ответил Бугров.

  -Продолжал Кузьма, продолжал. -подбил купца на продолжения рассказа Золотой.

  - Так я и говорю. Прибыли. Все что на сохранении было, и все что заказывали, привез. А так же серебро из Новгорода Великого от Ваших знакомцев за проданные корабли и товар. И грамотки от них. Но и серебро и грамотки у меня на ушкуе. Вот только полон перемер. По весне Нил, собачий сын не усмотрел и какая-то лихоманка в полоне приключилась. Вот и померли более полутора сотен душ. Но ты не сумлевайся боярин. За всех, кто сверх оговоренного количества помер, я заплачу.

  -Ну померли и бог с ними, земля пухом. Остальные то здоровы - спросил Мечеслав.

  -Здоровы боярин, здоровы.

  - Что еще за люди с тобой прибыли, кроме полона -задал свой вопрос Золотой.

  - Так это псковкие каменотесы с семьями к Вам прибыли, с десяток крестьянских семей с тех земель, да корабельная артель со своими женами и чадами от туда же перебирается к Вам. У них там уже второй год мор идет. Вот они, и бегут.

  - Нам они заразу не принесли? Когда они в Нижний Новгород приехали. -встревоженно спросил Черный.

  -Не волнуйся Мечеслав Владимирович, они еще в начале марта к нам в город пришли. Нашли меня, говорят боярин Свиридов ко мне общаться велел по прибытию в Нижний Новгород. Вот они и обратились. Уговор наш с тобой боярин, по людишкам помню. Вот я их в деревеньку дальнею и спровадил от греха подальше. Так ни один из них, слава тебе Господи - перекрестившись продолжил повествование купец- не заболей и не помер. Еще наших из Нижнего с полсотни привез. И крестьяне и плотники, и кузнецы и иной ремесленный люд. Да сотни полторы охочих людишек пришли. Вот по ним ни чего сказать не могу. Не знаю я их. Сами смотрите их.

  - Ладно, по людям, после окончания карантина, пусть боярин Воротынский разбирается. А мы с тобой вот о чем хотим переговорить Кузьма Никифорович.- ответил на купеческую речь Черный. И продолжил далее: - Есть у меня со товарищами пара задумок прибыльных, да люди верные из купеческого сословия нужны. Во и не посоветуешь ли кого из своих знакомых, с кем дела вести. Нужны главное не болтливые и слову своему очень верные, даже на дыбе.

  Услышав слова полковника, купец сделай вид, что задумался, однако глаза выдали его. Ни кого из знакомых он предлагать и не думал, единственный кандидат у него был он сам. Еще ни одна сделка с участием попаданцев не прошла без очень хорошего прибытка для Бугрова. И теперь он думал, как бы одному вписаться в предлагаемые боярином Черным планы. А дыба, что дыба. Все под богом ходим. Жизнь купеческая такова, что не знаешь, где найдешь, где потеряешь. И риск попасть в застенок не больше, чем погибнуть где-либо в пути от разбойной стрелы или стали. Наконец купчик решился и заговорил.

  -Тут боярин Мечеслав Владимирович дело такое, что и не знаю, кого присоветовать. Поручится в таком деле, я могу только за себя. А там тебе решать, брать меня в коммерцию - блеснул знанием 'заморского' словечка Кузьма - или не брать.

  - В тебе-то Кузьма ни я, ни Степан Эдуардович, ни кто-то иной из моих бояр товарищей не сомневаемся, но один ты это не потянешь. Решили мы с боярами, за море Хованское сходит, посмотреть, как люди там живут. И с собой от них кое-какой товар домой привезти. А государь наш, дай бог ему здравия - перекрестившись продолжил Мечеслав- не одобряет таких походов, особенно к людишкам языка персидского. А товара много будет. Вот и надо его продать, да в монету обратить или в иной нужный нам товар. Сам видишь не справиться тебе одному. Сотоварищи нужны, кумпанию создавать нужно по примеру аглицкой, коя у нас на Руси от короля ихнего, по разрешению нашего Великого Государя торгует с Индией и Китаем. Вот и мы будем торговать товаром индийским, да китайским, да и русским, да в Европу его возит. А в Индию с Китаем наш и европейский товар возит. Думаю, разрешит государь нам это дело. И нам прибыток и казне государевой прибыль. Вот боярин Золотой с тобой обратно и проедет до Москвы. И еще направь кого-либо из своих приказчиков в Холмогоры. Нужно найти место, где можно построить большой корабль. Вот он пусть найдет место, если надо заплатить за него. Начнет строит большой сарай, рисунок ему с размерами дадим. Пускай пока закажет паруса и канаты. Размеры и количество так же в грамотке отпишем. Потом нашего боярина встретить и пусть помогает ему во всем. Есть такой человек?

  -Как не быть, вот пусть Нил Тимофеев и отрабатывает причиненный убыток. Так он то сообразительный и грамотный, а тут что-то не доглядел за полоном. Уж он то и винился, винился. Вот и случай представился убыток возместить.

  -Хорошо Кузьма, как закончится карантин, так ты пришли Нила ко мне. Я ему объясняю все и с боярином, который позже в Холмогоры приедет, познакомлю.- согласился с предложением купца Черный.

  -А пока давал, продолжим далее. Большую часть полона и груза, после окончания карантина, нужно будет поднят еще вверх по Яику верст на двести. Там мы мануфактуры ставим, рудники, и кузни с домнами строим. Вот там и нужно будет выгрузиться.

  -Понятно боярин.

  - И какую сумму мы тебе должны за поставленный товар и привезенных людей- спросил Золотой.

  -Да не очень то и много боярин. - ответил Бугров.

  -Вот ты и подсчитал на бумаге, да и принеси мне, после карантина, вместе и посмотрим и пересчитаем. Долг заберешь из серебра великоновгородского.

  -Не извольте сумлеваться боярин, все в точности подсчитаю и напишу.

  -Вот и прекрасно - перехватил разговор Черный - ты пока Кузьма Никифорович отдыхай здесь в шатре от дороги. Завтра продолжим разговор, что и в каком количестве привез. А пока ешь, пей, спи. Для услужения тебе девку сейчас пришлют. До завтра прощай.

  С этими словами Мечеслав поднялся из-за стола и выслушав ответные слова прощания, вместе с Золотым, который так же попрощался с купцом и получил от него в ответ пожелания здоровья, вышли из палатки. Минут через шесть в палатку проскользнула молодая, симпатичная девица лет семнадцати, из бывших замковых служанок.

   Но на завтра запланированный разговор не состоялся. С утра Бугров еще отсыпался, в обществе приставленной к нему служанки. А перед полуднем в юго-западной стороне поднялись вверх столбы дыма. Минут через сорок, когда две ударные сотни под общим командованием Слепцова успели выйти в направлении сигнальных дымов, пришло радио от Володина Сергея Григорьевича, поместье - конезавод которого находилось как раз в той стороне. В котором он сообщил, что отряд, по всей видимости, ногаев численностью от одной до полутора сотен, налетел на его поместье. Через пятнадцать минут вдогонку за отрядом Слепцова в сопровождении третьей ударной сотни ушел на конной тяги 'Тигр'- 'Орел' со своим экипажем для разведподдержки объединенного отряда. По радио, благо он не успел далеко отойти от Питера, Слепцову была доведена уточненная информация о поместье Володина.

  Как в последствии рассказывал сам Володин, к счастью для него и других обитателей поместья, перед рассветом его поднял наследник боярского сына Дитриха Иоганна фон дер Реке - Георг, который сообщил, на уже не плохом русском языке, что к их недостроенному дому- острогу, примерно с час назад вышел дозорный десяток герцога Шварца, сообщивший, что на них идут в набег ногаи численностью свыше сотни всадников. Более точно сосчитать налетчиков было не возможно, так как они были обнаружены дозором по огням костров, разведенных на месте ночевки километрах в десяти от усадьбы фон дер Реке. После передачи информации дозорные ушли, десятник передал для вручения боярину Володину грамотку. С этими словами Георг протянул листок бумаги, развернув который Сергей увидел стандартный рапорт дозорного десятника Тимофея Ульянина о появлении на границах воеводства воинского отряда ногаев численностью от одной до полутора сотен всадников идущих в набег на земли воеводства. Заканчивался рапорт сообщением о том, что десяток остался выполнять поставленные задачи по дозору на границе. Долго ждать себя налетчики не заставили. Хотя боярин и разослал гонцов для оповещения о набеге и сборе всего населения четырех деревень и двух поместий боярских детей в своем поместье, которое пока единственное но имело хоть какие-то стены, составленные из деревянных щитов на подобии 'гуляй-городских', установленных на вершине плоского холмика, из поместья и деревни фон дер Реке ни кто не прибыл. А около девяти часов из района нахождения строящегося острога фон дер Реке, земли которого как раз и прикрывало Володинские владение с юга, поднялся сигнальный столб дымы, сигнализирующий о нападении на боярского сына. Видимо кочевники, наткнувшись на его поместье с деревенькой, напали на них. Зажженный сигнальный костер дер Реке, был продублирован в поместьях Сергея и его второго боярского сына барона Иохима Дитриха фон Корфа, который к этому времени вместе с сервами, замковыми слугами и кнехтами - боевыми холопами прибыл в поместье господина окрестных земель, оставившего у себя в поместье для дублирования дымового сигнала своего старшего острожного слугу. Сигналы не пропали даром, в течении получаса в видимой части с севера и востока вверх так же поднялись дымные столбы. От фон Реке так ни кто в поместье боярина, кроме его старшего сына и наследника, а возможно и уже и владельца поместья фон дер Реке - Георга фон дер Реке, не прибыл. Георг пробовал выехать к семье, но был задержан стражей и прекратил попытки выехать за стену щитов только после того, как боярин Сергей, напомнил ему о вассальной присяге его отца от имени его семьи ему, и обязанности вассала в первую очередь защищать своего сюзерена. Все-таки лекция о взаимоотношениях в современном обществе, которую буквально перед выездом прочел свежим боярам - помещика Граббе, сослужила хоть какую-то службу. И Володин уже не сильно боялся совершить что-либо противоречащие принятым сейчас нормам поведения.

   Ближе к полдню к стенам поместья пожаловали и 'гости'. Из-за небольшой березовой рощи, прикрывшей с юга невысокий холмик с плоской вершиной, на котором и расположился боярский острог, высившегося на берегу маленького ручья, медленно несущего свои воды в Сакмару, вылетел конный отряд в количестве чуть больше сотни легковооруженных воинов, и взял направление на поселения. Но видимо разглядев, что их ждут, всадники стали осаживать коней и закруживать их в 'степную карусель', на расстоянии от ста до двухсот метров от стены щитов. Проносившиеся всадники выпускали в сторону крепостицы стрелу и уносились дальше, освобождая очередь следующим, чтобы вскоре вернутся и метнут в урусов другую стрелу. 'Карусель' крутилась уже более двух часов. За этот отрезок времени дождь стрел накрыл всю территорию, занимаемую временным укреплением, и должен был бы перебить и перекалечить за это время всех имеющих возможность сопротивляться. Однако опыт полученный Володиным во время переселения не пропал даром и принес свои плоды. Зная любовь степняков к навесной стрельбе из луков, он заранее озаботился о защите от падающей из выси смерти. Кроме вертикальных щитов были изготовлены и закреплены над вертикальными горизонтальные щиты. Временные хлева и конюшни были поставлены из трех слоев, плетенных из все того же тальника щитов, обмазанных глиной. Такие же трехслойные щиты с глиняной обмазкой покрывали и крыши строений. Всех находящихся в поместье баб, детей и сервов загнали в недостроенный, но уже покрытый ещё сырым тесом боярский дом или к укрытым в хлевах и конюшнях животным. Сам боярин с воинами в бронях и с оружием стояли у стен под защитой навесных щитов. Из гражданских около стены, также оружные и бронные находились только боярский управляющий, старосты обеих боярских деревень и поместный кузнец. Да еще пара десятков 14-16 летних пацаном, одетых в легкие и явно многим не по размеру, хотя и немного пригнанным по фигуре бронях, крутились около двух 'единорогов' и их расчетов, приглядываясь и помогая последним. Пацанам было обещано, что те, кто смогут сдать экзамены по владению орудием, возьмутся боярским клубов на воинскую службу артиллеристами и как первая ступень начала службы для них, они будут обслуживать имеющиеся в боярском остроге, пока пару, а в дальнейшем и более 'единорогов'. И вот теперь они из кожи лезли, чтобы отличится. Да так, что вскоре, у не намного их старше орудийных номеров уже заболели ладони, от постоянно раздаваемых подзатыльники, за излишнею браваду и пренебрежением техникой безопасности при работе с ВВ (порохом).

   Между тем ногаи видя, что предпринятая ими тактика не приносит результата, попробовали, собравшись в тесную толпу пойти на штурм. Отъехав метров на четыреста, они бросились плотным подобием строя по явно видимой, уже успевшей натоптаться и наездится дороге к воротам укрепления. Но лишь начавшийся штурм практически тут же и прекратился, когда с двухста метров они получили в лицо двух орудийный залп картечи, которого хватило для обращения атакующих в бегство, в спину убегающих догонял заряд картечь одного орудия. Третий выстрел гранатой, так же из одного орудия, заставил кочевников держаться подальше от вершины холмика, что исключало с их стороны какую-либо стрельбу из луков. Лишь изредка какой нибудь 'храбрец' выскакивал из толпы всадников и приблизившись не ближе чем на двести метров, выпускал стрелу в сторону русских и быстро ретировался на безопасное расстояние, при этом безжалостно погоняя коня.

   Хотя ногаи и не могли штурмовать и даже обстреливать укрепление русских, но ни что не мешало им блокировать осажденных, препятствуя тем выйти за радиус поражения пушечной картечи. Оставив на охране укрепления урусов полусотню всадников, остальные налетчики рассыпались по окрестности, разыскивая, чтобы можно взять у неверных в качестве добычи. Но в этом их поджидала большая неожиданность, за исключением каких-то тряпок и поломанной, битой посуды в брошенных селениях, ни чего ценного найдено не было. Осажденные успели перегнать в своё основное укрепления весь скот и перевезти все более ценное имущество. Побегав и проездив бестолково по округе весь день, и не найдя ни какой добычи, незадачливые степные 'джентльмены удачи' вернулись под стены осажденного поселения. За время их отсутствия, к валяющимся на подступах к холмику четырем десяткам жертвам первого и единственного штурма, присоединилось еще шестеро неудачных соплеменников, которых проклятые урусы каким-то образом смогли подстрелить из своих пищалей, даже на казавшемся ранее безопасном расстоянии. Из-за чего храбрым богатурам пришлось отойти от злой крепости еще метров на триста. На новом месте и заночевали, благо для выпаса лошадей место было прекрасное. Свежая трава, рядом чистый, прохладный ручей. Огородившись от окружающего мира караулами, ногайцы удалились в царство Морфея.

   Однако их пробуждение нельзя было отнести к приятному. На рассвете спящую ногайскую сотню без каких-либо изысканных воинских маневров, просто стоптали три сотни кованой конницы русских. Перед этим, правда, немного размялись бойцы из дозорного десятка, первыми засекшие налетчиков. Без шума сумевшие снять караулы с северной и восточной стороны.

   Тяти были разбиты, но все-таки один прокол у победителей был, вернее даже два. Первый выявился сразу, в пылу атаки и рубки ни кто из ратников не озаботился взятием полона, а Слепцов с командирами просто не успели отреагировать на факт отсутствия 'языков', как при зачистке добили и тех не многочисленных раненых, которые остались на месте стоянки кочевников. Это был все-таки первый рейд на выручку своих и Слепцов первым делом проехал в боярский острог, чтобы убедится в целостности своего брата попаданца. А потом и в благополучии остальных жителей этого кусочка русской земли на окраине степного моря. Ущерб от набега был бы минимальный, тем более что свои табуны попаданцы пока держали в Петрограде, ждали, пока не отстроятся остроги бояр - коннозаводчиков с возведением в них капитальных конюшен для своих элитных коней. Если бы не полностью разоренное имение фон дер Реке, труп которого с телами оруженосцем и четырех боевых холопов, раздетых до гола, нашли около недостроенного семейного дома. Это и был второй прокол. Ни вдовы, ни младших детей, ни прислуги, ни сервов из расположенной по близости деревни, ни какого-либо имущества или скота найдено не было, как и чьих либо трупов. Напрашивался только один вывод, часть напавших, сразу после захвата добычи угнала её в степь. Вывод подтвердили и проводники из 'живых', входящие по одному человеку в каждую ударную сотню. Они же и определили племенную принадлежность напавших, указав примерное место кочевья этого племени. Идти в погоню, даже имея в проводниках природных степняков, после суток форы не имело смысла. Тем более прятать следы в степи умели всегда и увозившие хабар ногайцы не были новичками в дело запутывания следов. Запущенные 'птички' не принесли ни какого результата по поискам напавших, видимо они успели выйти за радиус действия дронов или уж очень хорошо замаскировались. Как бонус была обнаружена еще одна группа ногайцев в количестве до двух сотен всадников, идущая к соседнему поместью Комина, две деревни которого только что отсеялись и начали отстраивать боярский острог и свои жилища. Отряд налетчиков перехватили на подходе, в распадке между холмами организовали артиллерийскую засаду, и буквально тремя залпами снеся степняков с земли. Их остатки добили и доловили ударившие с флангов конные сотни питерцев, при этом учли первую ошибку допущенную на земле Володина и оставили с десяток налетчиков в живых, для дальнейшей вдумчивой беседы с ними в спокойной обстановке Петрограда. Так и закончился первый боевой выход ударных сотен.

   По возвращению тревожного отряда в Петроград, на следующее утро состоялось совещание 'военного сегмента' попаданцев, из носящих погоны присутствовали все находящиеся на тот момент в городе. Хотя 'тревожники' вернулись с победой, однако потеря боярского сына и пятерых воинов, полностью уничтожение поселение с угоном всех остальных жителей в плен, такие последствия нельзя было назвать бесспорной победой. Вот и обсуждали, спорили о причинах понесенных потерь и мерах по их не допущению в будущем. Причины выявили сразу тут и низкая подготовка воинов дозорных десятков, того месяца, в течении которого они обучались явно было не достаточно. Да и сама программа подготовки дозорных границы нуждалась в переработке, все-таки охрана границы и охрана иных объектов отличается в мелких деталях, а дьявол, как известно и кроется в мелочах. Вот и пришлось исправлять в программе то, что выявила практика. Вторым пунктом шло большая протяженность участков патрулирование и плохое знание местности дозорными. Было решено уплотнить сеть дозоров, за счет переброски дозорных десятков с пока тихой северо-западной и северной границы анклава на южный и юго-западные участки. Благодаря чему, участок патрулирования десятка границы с ногаями сократиться до двадцати пяти километров. Правда, при этом сильно возрастают участки патрулирования погранцов на противоположной стороне анклава, но за все надо платить. По мере привлечения новых бойцов и их обучения, планировали хотя бы до конца года закрыть бреши на северо-западном и северном участках, а так же укрепить западный и северо-восточные участки, путем уменьшения участков патрулирования. Третьим по счету, но первым по важности шел вопрос своевременности предупреждения о нападении. Но все упиралось в связь, основу любой системы управления, её нервную систему. По состоянию связи выступил Крупнов, как начальник связи 'Витязей'.

  - Обеспечение связи у нас отвратительное. Того количества более менее серьезных радиостанций могущих обеспечить связи хотя бы в радиусе пятидесяти километров явно не хватает. Конечно, было бы идеально снабжения всех десятников пограничных дозоров радиостанциями. Но такого количества раций, данного типа, в распоряжении анклава просто не было, нет и в ближайшие время, года два-три вряд ли будет. Да, даже при наличии данных раций, давать невосполнимый ресурс в руки местных, мне, например, просто боязно. Мы с трудом наскребли одиннадцать аппаратов для конезаводов, пустив на них, пять автомобильных, пять третьих 'Астр' и один 'Северок К'. Четыре 'Северка К' ушли в строящийся Орский промрайон. Один зарезервировали для Соль-Илецкого острога, четыре по очереди работаю в Петрограде, обеспечивают связи с другими абонентами. Эти же четыре рации являются и резервом для планируемых к возведению укреплениям. Девяносто восемь портативных раций, из них сорок 'Кенвудов', остальные армейские из МВДшного КАМАЗА и его сопровождения. Хороши для связи в пределах видимости, максимум до десяти километров. Сейчас пробуем увеличить и их дальность в стационарном режиме. Но пока не сильно продвинулись. Про ноуты не говорю, и так все про них знаете. Из радиоаппаратуры еще иметься, то, что вывезли из усадьбы Курковых. Пять телевизоров, пара еще черно-белых, но работающие. Три магнитофона, один еще бобинный, магнитола, радиоприемник 1970 года выпуска, четверо транзисторных приемника, пара СВЧ-печек. Да радиодетальки в разброс. Умерший брат Ирины Викторовны, Геннадий, ранее проживал в их доме и увлекался радиоделом, вот от него и остались детали. Их вместе с инструментами сложили в один ящик, да и вытащили в амбар, где они и пролежали вместе со старой радиоаппаратурой, так же вытащенной в этот амбар на хранение. К радиоаппаратуре плюсуем еще тридцать шесть сотовых телефонов, пробуем и их приспособить для связи. Пока у нас нет в необходимом количестве раций, предлагаю развивать телефонию. Медь у нас имеется, проволоки натянет. Для изоляции пойдет та же материя, пропитанная смолой. Телефонные аппараты, хотя бы уровня 'Барышня дайте Смольный', произвести тоже можем. Вот и раскинем в округе Питера и Орска телефонные линии. Для погранцов можно так же попробовать линии пробросить. Как на границы, линия от заставы до розетки, прошли, отметились и дальше пошли. Если какая заварушка, отзвонились с ближайшей розетки. Так и мы сделаем. От ближайшего острога линии к розеткам на границе. У дозоров аппарат в снаряжение десятка внести. Проехали, отзвонились, что там то, там находятся, без происшествий. При обнаружении противника так же с ближайшей позвонили, доложили. Линии километров на двадцать-сорок от острогов необходимо протянуть. Получится ли или нет, честно сказать не знаю. Но попробовать можно. А уж в городах протянуть провода, это просто. И отпадет необходимость посыльных посылать и людей для беседы к руководству дергать. Если вопрос можно решить в телефонном режиме, вот и нужно решать его в нем. Из острогов уже в Питер доложили о набеге, или по рации, или при отсутствии по телефону, до них уж по своей-то земле легче линию протянуть. А для округи острожной предлагаю оставить костры. Даже если в каждую деревню проведем телефон, то и тогда сразу всех не оповестим. А так дым все увидят и узнают про набег. Имея в запасе хотя бы двадцать километров, это почти полдня конного пути, успеют приготовиться кто к отражению набега, кто укрыться. У меня пока по связи все.

  -Присаживайтесь Игорь. - подал голос Черный. - продолжаем дальше по прошедшему набегу. Прошу, у кого какие ещё есть предложения?

  -Разрешите товарищ полковник- поднялся Иванов.

  -Прошу Иван Иванович.

  -У меня предложение наладить дальнею разведку в степи. Наших бойцов в степь посылать нельзя, это все равно, что на смерть послать. Ни местности не знают, ни необходимой подготовки у них нет. А информация о ситуации в степи нужна. Вот и предлагаю сформировать из 'живых' разведгруппу, благо и шаман их у нас в городе пока сидит. Мы дозорные десятки обучали, с нами кавалерийскую подготовку пацанам преподавал Беркут из 'живых'. Я и другие парни....

  -Иван Иванович, ведь предупреждали. - раздался голос Слепцова.

  -Все понял товарищ капитан, другие бояре с ним общались, мнение по Беркуту, моё и других бояр одинаково, хороший воин и человек порядочный. От ранения от уже оправился, в физическую форму вошел. Мы с ним переговорили, он в принципе согласен возглавить разведку в степь. Но без разрешения вождя-шамана ни куда не пойдет. Вот и надо получить у шамана добро на формирование из его соплеменников группу и её отправки в степь на разведку.

  -Предложения, понял, хотя и надо еще подшлифовать, только после этого можно и опробовать в деле. Абеля беру на себя, переговорю, думаю, не откажет. Не за так в конце концов, оплатим железом. - ответил на предложение Иванова Черный.

  Когда Иванов сел на своё место поднялся Слепцов и обратился к присутствующим:

  -Товарищи у меня ещё одно предложение. Как показала практика применения четверть пудовых 'единорогов' в прошедшем рейде тревожного отряда, их мощь против данного противника явно избыточная. Предлагаю на будущее комплектовать батареи конной артиллерии шести или даже меньшего калибра, трех фунтовыми 'единорогами'. Во первых они по легче, значить расчету им легче управлять. За счет экономии веса орудия с лафетом, можно захватить больше боезапаса, в отрыве от баз это будет существенный плюс. Во вторых их заряд фактически оптимален для применении против легкой степной конницы. Нужно срочно давать задание промышленности на изготовления шести и трех фунтовых и ядер с гранатами к ним. Лафетов, передков и зарядных ящиков.

  - А если столкнемся с кованой конницей?- спросил с места Батов.

  - Так я Владимир и не предлагаю убирать другие калибры, в конной артиллерии оставить и четверть пудовые, их них и полупудовых формировать и пехотные полевые батареи. Если сойдемся с тяжелой конницей, то они пригодятся. Да и при штурме укреплений так же лишними не будут.

  - Ладно, с артиллерией понятно, закажем промышленности легкие 'единороги'- продолжил Батов- но что делать с позавчерашним набегом степняков. Если спустим, придут другие, посчитают слабыми и заклюют. В степи слабости не прощают. Нужно ответно в гости к ногаям идти, даже если своих сервов и семью фон дер Реке не найдем, то дадим понять местным кто мы и что из себя представляем.

  -Ты Владимир Данилович не спеши- ответил Мечеслав- отомстить мы им все равно отомстим. Но о походе и его времени надо решать на общем собрании. Эдак можно и в войну с большими ногаями влезть. Нам длительная война не нужна, прямо таки противопоказана. Для быстрых, точных ударов по кочевьям, нет информации. Так что пока хотим или не хотим, но подождем. Исключение сделаем той семье или тому роду, которые нас ограбили. Вот к ним визит сделаем в ближайшее время. И так подводим итоги. Первое - необходимо изменить программу подготовки дозорных десятков и увеличить время обучения. Ответственный Слепцов. Второе - увеличить плотность дозоров на наиболее угрожающих направлениях, за счет более спокойных участков. Ответственные я и Слепцов. Третье- связь. Ускорить разработку и производство материалов для телефонизации. Параллельно активизировать усилия по созданию местных аналогов радиостанций и средств их электропитания, короче аккумуляторы нужно создавать как можно скорее. Ответственные Крупнов, Золотой. Четвертое - привлечь союзных башкир к проведению дальней разведки в окрестной степи и сбор информации о ногаях. Ответственные я и Брусилов. Пятое - начать производство легких десантных шести и трех фунтовых 'единорогов', комплектования ими батарей конной артиллерии. Производства к ним боеприпасов, лафетов, передков и зарядных ящиков. Ответственные Басманов, Золотой. Воротынский, Брусилов на Вас допросы пленных. Завтра после полудня доложите. Все на этом думаю можно заканчивать совещания. Послезавтра общее собрание по поводу карательного рейда в степь. Отсутствующие выскажутся заранее по радио. Спасибо. Все свободны.

   После полудня, как и было, оговорено на утреннем совещании Черный встретился с шаманом 'живых' Абелем. Предложение 'витязей' было встречено Абелем с явным одобрением, ведь как не суди, его союзники будут в итоге бить старинных врагов его семьи - ногаев. Через два дня он обещал, что под команду 'витязей' прибудет полтора десятка воинов его семьи, командование над которыми примет находящийся в Питере Беркут. После чего отряд уйдет в степь, где и будет искать стоянку рода и семьи, приходивших в набег на земли попаданцев. На этом стороны и расстались, весьма довольные друг другом.

   Вечером этого же дня состоялся еще один разговор Золотого с Черным. Инициатором беседы выступил Золотой, обратившийся после ужина к Мечеславу со словами: - Когда ты планируешь повторно встретиться с Бугровым?

  - Завтра точно нет. Общий сбор. А вот послезавтра, возможно, что и можем встретиться. А ты что интересуешься? Все равно в твоём присутствии разговор вести, ибо я в этих ваших торговых делах ориентируюсь плохо.

  - Да у меня Мечеслав одна мысль появилась. Понимаешь, надоело до чертиков возить с собой килограммы серебра. Вот сейчас в Москву ехать, и опять серебро грузить 'бочками'.

  - Так, где Степан здесь электронные платежи я тебе возьму. Это лет пятьсот ждать нужно. И как минимум для безналички нужна межбанковская сеть. Где ж мы банки сейчас возьмём.

  - Командир межбанковская сеть нам на первое время и не нужна. Да и банки в той же Европе уже появились. А я предлагаю организовать свой, клубный банк. Открыть по Руси отделения, хотя бы по-первости у нас, в Нижнем и Великом Новгороде, Москве, Твери, Рязани, Смоленске, Пскове, Торжке. Потом в Холмогорах, как туда полезем. Завоюет царь Астрахань и в ней, после устаканивания обстановки, возможно и в той же Казани. А там и за границу пройдем. Вот и хотел с Бугровым об этом переговорить. Особенно по заграничным отделениям банка. У него после тестя покойника связи и конторы во многих приморских городах Европы имеются.

  -Стой, стой. Не уходи в прожекты. Так банк наш. Понятно. В одном отделении отдал монеты, в другом серебро в том же количестве и получил. А прибыль где?

  -Так можем и кредитную линию под залог и с поручительство открыть. С наличкой у торговцев проблема. Вот мы и решим её. Проценты посмотрим, посчитаем какие ставить. Но рвать не будем, по-божески выставим процент.

  -А кого на это дело поставим?

  -Вот тут нужно думать. Профессионала финансиста у нас нет. Пока предлагаю председателем правления кого-либо из наших утвердить, а местного, подберем, проверим и главой совета директоров назначим. Главное получить согласия Бугрова и других наших знакомцев купцов. Привлечь их к созданию банка. И в товарищество знакомцев так же привлекать надо. Бугров сбывать наши трофеи из-за моря будет. А кому сбывать наш товар, который к осени уже должен пойти с наших предприятий, да по миру развозить. Сами не потянем. Ни специфики местного рынка, ни особенно зарубежного ни их обычаев не знаем. Пока не осмотримся и не подберем людей, свою сеть сбыта создавать не будем. Да и купчин к себе ближе привяжем. Их у нас, если не ошибаюсь одиннадцать?

  - Тринадцать Эдуардович, ты видимо двоих из Рязани забыл.

  - Вот и говорю, больше дюжины, можно и нужно два товарищества организовать. Одно для добычи соли в составе клуба и Адашева, второе для торговли, состав клуб и 'наши' купцы.

  - Понял тебя. Вопрос по банку и товариществу-компании в беседе с Бугровым поддержу, но беседуешь ты. У тебя лучше получается.

  - Да куда я денусь. Раз назвался груздем, полезай в кузов. Да по завтрашнему собранию, с Орского района как считают, воевать со степью или нет?

  - В общем, все за войну. Вот по срокам расхождения имеются. Ну это не принципиально в данном случае. Они за бой. А когда это будет, я и сам с 'генштабом' решу.

  - Понятно. Тогда до утра, уже поздно. Спокойной ночи Мечеслав.

  - И тебе хороших снов Степан.

   Утром после завтрака, стали собираться на совещания, ожидали еще не подъехавших 'витязей' находящихся в окрестностях Петрограда, в своих острогах-поместьях. Часа через два подъехали и они. И совещание началось.

   На обсуждение вынесли три вопроса. Образование клубного банка. Образование пары товариществ-компаний для торговли и по добыче соли. И об ответном карательном походе в степь. Первые два вопроса прошли без какой-либо большой полемики. Золотой доложил о ситуации подвигнувшей его на вынесения этих вопросов, на обсуждения общего собрания. Цели создания данных учреждений, задачи ставящиеся перед ними. Его поспрашивали, по уточняли. Внесли несколько дополнений. Часть из них приняли, часть отвергли. В общем прозаседали до обеда. После обеда приступили к обсуждению третьего вопроса. Первым взял слово Мечеслав. Он для начала выступил с краткой обзорной речью о сложившейся ситуации.

  -Товарищи 'витязи' не для кого из Вас не секрет, что буквально на днях на поместья Володина и его боярских детей налетела шайка степняков. По имеющейся информации это один из ногайских родов, семьи которых кочуют в степи между Волгой и Уралом. Родовое становище находится примерно в двух днях пути от нашей границы. Они не только задержали строительство у Володина, но и разори у него, только начавшуюся строиться деревеньку. Угнав при этом целых пять семей сервов, а это не много не мало пять работных мужиков, пять баб, две девки на выданье и одиннадцать детей. Так же угнали семью одного из боярских детей Сергея, убив при этом самого боярского сына фон дер Реке и его пятерых воинов. Пропал, видимо тоже пленён и один боевой холоп фон Реке. Такое товарищи прощать нельзя, иначе заклюют к такой матери. Нужно жестко ответить кочевникам. Предлагаю спланировать и совершить поход в степь, в гости к ногайцам. И там так оттянуться, чтобы надолго запомнили и сами зареклись и детям, внукам запретили грабить наши земли и обижать наших людей. Да и трофеи в виде скота не помещает нашим хозяйствам. Этот поход и для экономики прибавление и лицо сохраним. Не мы первые начали, мы только защищались, своё забирали ну и по мстили маленько. Я за скорейший рейд. А теперь прошу высказываться.

   Как не странно, но возражать начала ранее не замеченная в активности на собраниях Кротова Ирина, бывшая до переноса учителем русского языка и литературы. И сейчас, вместе в другими перенесшимися педагогами, взявшая под свою опеку привезенных Курковой из поездки по Руси беспризорников, вместе с прибывшими с обозом вдовами, присматривающая за сиротами. В организованной школе перенесшиеся учителя начали обучать не только сирот но и детей-попаданцев и мальцов из семей ремесленников, крестьян, сервов и замковых слуг. Всего в своеобразный детский дом и школу-интернат собралось порядка пяти сотен детей в возрасте от пяти до десяти лет, и там были не только русские беспризорники, но и дети из Ливонии, либо сироты, либо отданными родителями - полоняниками господам.

  -Мечеслав Владимирович из курса истории я помню, что в степи кочевники всегда побеждали. Налетали как ветер на русские поселения, грабили, убивали, жгли, захватывали полон. А потом с полоном и добычей уходили назад в свою степь, и их ни какие русские воины не могли ни догнать, ни найти. И попробуй найди его вольного и быстрого как ветер в бескрайней степи. Так как мы сможем в степи отомстить ногайцам, которые те же степняки-кочевники. Ушли в свои степи и растворились в них. Где их найдешь.

  -Вы немного не правы Ирина Валерьевна - ответил ей Черный. - На самом деле вольного беззаботного степняка-кочевника никогда не существовало, не существует, и существовать не может. Степь хитра, жестока и непобедима. Кочевник не мчится по ней во весь опор, а нудно ползет со скоростью пяти-шести километров в сутки - по мере поедания травы его скромными отарами, стадами табунами. Это они - ленивые, коротконогие и упитанные овцы, медлительные коровы или неприхотливые степные лошадки - являются истинными хозяевами просторов. Все остальные - всего лишь слуги. Степняки оберегают их от волков и иных хищников, степняки ищут для них водопои, степняки покорно снимаются всей семьей и следуют на новое место жительства, когда животные выщипывают весь травяной покров и уходят слишком далеко от старого кочевья. Степь делает степные племена, образно выражаясь, похожими на волчьи стаи. И как волки не способны жить поодиночке, так и степные народы кочуют малыми семьями. Как волки никогда не собираются в большие непобедимые лавины - так и кочевники не способны соединиться в единые народы. Стремление волков к стаям ограничивают возможности их охотничьих угодий - количество добычи в пределах одного двух переходов от норы. Надежды степняков стать едиными обрубает степь, способная прокормить всего несколько сотен голов скота в пределах одного двух переходов от кочевья. Соберутся вместе две-три семьи - и на дальние пастбища становится слишком далеко ездить, мужья покидают юрты на много дней, жены и дети тоскуют, тянутся к ним, уезжаю. Вот и распадается общий поселок на привычные фрагменты в две-три юрты и несколько водопоев вокруг. Жизнь и смерть кочевника определяются не его желаниями, а волей степи. Если способны источники воды, колодец, родник, пастбище дать жизнь некоему числу коней, коров и овец - так и будет это навеки, и не добавишь к своему богатству ни одного лишнего ягненка. Он все равно умрет от голода или жажды. А раз ограничены стада - то и людей в семье не может быть больше неизменного предела. И лишний обязан уйти. Степь обожает ловушки. Пустыни в ней не похожи на выжженные плеши или мертвые солончаки. Ее пустыни обширны, зелены и заманчивы - но лишены рек, родников и колодцев на десятки километров. Если ты не знаешь страшной тайны, нахождения источников воды - то обречен умереть от жажды среди сочных трав. Еще более хитры ловушки вокруг сезонных озер. Полные воды после снеготаяния, они полностью пересыхают к середине лета, и горе путнику, свернувшему на утоптанный тракт, ведущий к такому месту; горе кочевнику, если озеро шутки ради пересохнет раньше времени, а он пригонит к нему стада и привезет свое кочевье. Степь не выносит людской гордыни и жестокости. Она не позволяет собираться на своих просторах армиям. Ведь любая армия - это тысячи лошадей и тысячи голов скота. А чтобы выпасти тысячные стада, их нужно разводить на сотни километров в стороны. И грозная рать опять превращается в привычную россыпь кочевий. Степь не позволяет людям иметь оружие: в ней нет лесов, которые можно превратить в уголь. Там, где нет топлива, - никто не ставит городов, никто не развивает горячих, огненных ремесел. В степи даже мелкий ремонт железного инструмента превращается в большую проблему, а уж настоящее оружие можно достать, лишь купив у оседлых соседей, украв или добыв в бою - самому его не сделать. Но оружие дорого - а степняки никогда не бывают, богаты, ибо степь жестока и держит их на грани выживания. Каждый родник, каждое пастбище, каждый клочок пригодной для выпаса земли сосчитан, известен, помечен и обязательно кого-то кормит. И когда в поисках куска хлеба степняк время от времени приходит отнять его у засевшего за городскими стенами соседа - этот сосед вовсе не горит желанием вооружать будущего врага. Покупать приходится у купцов издалека - и смертоносные клинки удесятеряются в цене. Потому-то и воюют дети степей в основном налегке: без брони, в кожаных или войлочных панцирях или стеганых халатах, которые можно сделать самому; потому и обходятся лишь мечом и пикой - даже на это мало у кого хватает золота, а у многих и на это не хватает монет и они как и их предки вооружаются деревянными или костяными дубинами-булавами; потому никогда не имеют единого оружия - нет у степняков выбора, они согласны даже на совсем старые, никому другому не нужные клинки - лишь бы получить хоть что-то. Потому степняки и любят луки - их тоже можно сделать самому, а против бездоспешного соседа сгодится, и стрела с наконечником из бараньей кости. Именно поэтому нигде и никогда в истории человечества кочевники не одерживали побед над оседлыми народами, никого никогда не завоевывали и не покоряли - а истории о подобных нашествиях на поверку неизменно оказываются мифами. Однако та же самая степь веками надежно защищает своих подданных от завоевания чужаками - ибо любому пришельцу приходится следовать ее правилам. Вот и нужно ловить их по одиночным кочевьям, около источников воды. Налетели конными, порубали кочевье, пастухов около стад и отар. Разграбили кочевье, захватили стада. Быстренько отогнали их к себе и в новый набег. А в ответ степнякам трудновато совершить визит к нам домой в наше отсутствие. Мы ушли в степь. Оставив свои семьи и имущества за стенами укрепленных острогов и городов. Попробуй ещё наши поселения возьми. Скольких воинов положишь при штурме. И не факт что возьмешь хоть маленькую усадебку. А кочевье степных обитателей, как ранее уже говорил, это две-четыре юрты в голой степи, либо в какой-нибудь балочке. Налетай со всех сторон, руби, кого хочешь, бери, что надо и уходи куда пожелаешь. Не уязвимы не сами степняки, а их воинские отряды. Но что бы собрать достаточно крупный отряд даже сотни в две, не говоря уже о тысячах, необходимо время от недели до двух месяцев, в зависимости от количества планируемых для сбора воинов и мест нахождения кочевий. Так, что пока ногайцы соберутся нанести нам ответный визит, мы сможем раза три-четыре сходит к ним в гости безответно. И то если кого-либо упустим при набегах. Так что в рейдах необходимо обеспечить особую скрытность не только передвижения, но и боевых действий. Ни каких пожаров, ни каких погромов. Брать под чистую все, как бы сами ногаи поступили при откочевывании. Просто кочевье куда-то пропало. Мало ли куда и почему оно могло уйти. Вот такая ситуация в степи.

   -Я поняла Вас Мечеслав Владимирович - ответила Кротова.- Но Вы же сами только, что сказали, что брать степняков нужно в кочевьях, около воды. А где эти источники находятся ни Вы ни другие не знают. Бродить по степи в их поисках, себе дороже. Перемрут воины все от жажды или ногайских стрел. Да и со сбором армии у степняков не понятно. Ведь всем известна империя Чингисхана.

  - Слушать надо старших товарища до конца Иринушка. Не все ногайцы ушли с земли Володина. Десятка полтора всего, а остальные остались в ней навечно. Георгий с конными сотнями успел перехватить их оба отряда. Так что пленные имеются, вот с некоторыми из них мы побеседовали не торопясь, вдумчиво, обстоятельно. Вот они и порассказали нам много интересного. В том числе и про степные дороги, и водные источники, и кочевья на десять дней конного хода в округе. В основном на юг и юго-запад. Дороги знаем, пройдем. Ну а обмануть они нас не могли, мы ведь не только на их данные полагаемся. Как положено и группу в степь на разведку отправили. Наши союзники 'живые' согласились оказать нам эту услугу. Теперь что касается Чингизодовой империи. Была такая империя. Но кочевники монголы стояли только в начале её образования и дали ей правящую династию и название. А так империю строили китайские и чжурчжэнейские чиновники, армию создавали и обучали их же военные. А по поводу монголов, им просто повезло. В тот период сильно изменилась погода. И около ста лет в монгольской степи как по заказу шли дожди. Степь соответственно расцвела, даже деревья стали расти, археологи подтверждают эту информацию, вот и пищевая база для скота увеличилась. Значит стада животных стали больше. И людей они могли прокормить больше. Вот и размножились монголы, да так, что пришлось им в конце на соседей войной идти. А тут еще одна плюшка, китайское государство в упадке находилось. Результат предсказуем когда на слабого да старого, набрасывается молодой да сильный. Разбили, включили побежденных в своё государство и как итог побежденные построили победителям империю. Я тебе ответил.

  -Вполне Мечеслав Владимирович.- ответила Ирина Валерьевна.

  -Еще вопросы имеются.

   Вопросы посыпались часто, как горох из прохудившегося мешка. Но в принципе, ни кто не возражал против самого похода. Задавались разнообразные уточняющие вопросы. Итогом данного совещания стало решение о создании собственного банка клуба и открытия его представительств в других городах. Создания компании по добыче соли в Соль-Илецке в составе боярского клуба 'Витязь', который легко было объяснить для московских подьячих распространенными в это время боярскими братчинами, и царева ближника Алексея Адашева. Создание торговой компании в составе опять-таки боярского клуба 'Витязь', купцов Бугровых и других, решившихся присоединится к новой компании. Поход в степь на ногаев одобри. Решили проводить операцию в два этапа. Первый этап рейд против семей рода напавших на поместья бояр. Примерное место расположения становишь известно. Но информация нуждается в уточнении и дополнении. Чем и занимается отряд 'живых' под командой Беркута. Второй этап запланировали на зиму. До зимы собрать наиболее полную информацию о местах зимних стоянок остальных ногайских родов и нанести по ближайшим из них мощный удар. Чтобы последствия от него могли обезопасить переселенцев хотя бы на год-два.

   С этими решениями почти к ужину и закончилось совещание.

   Но и на следующий день, как планировали Черный с Золотым, встретиться с Бугровым не получилось. С утра Куркова повезла Черного показывать свои сельхоздостижения. За прошедшие с начала строительства Петрограда два месяца, прилегающая к городу местность сильно изменилась. Со всех сторон холм и стоящий на нем строящийся город, вместо девственной степи, окружали распаханные участки полей и огородов, перемешанные с полосами и клочками не тронутой плугом степи. Даже под яром около Яика и Сакмары виднелись участки распаханной земли, на которых уже зеленели какие-то растения. Стараниями Курковой на распаханных делянках высадили привезенный из Курковки семена, в том числе и картофель, и пшеницу с овсом и ячменем находящихся в фураже 21 века. В загашниках запасливой хозяйки Курковки нашлись и пара десятков початков прошлогодней, по меркам 21 века, кукурузы. Поселяли и её. По словам Ирины Викторовны в этом году подняли много целины, но заселяли из неё очень мало. Только чтобы не пропали семена. По расчетам своего хлеба переселенцам, при их неизменном количестве, должно хватить до новин. Но если прибудут новые переселенцы, хлеба не хватить однозначно. Необходимо его закупать и заказывать нужно уже сейчас, что бы осенью зерно было доставлено в анклав. Высказала беспокойство, успеют ли кузнецы обеспечить все деревни конными косилками и граблями, ведь не успеешь оглянуться вот и время покоса настало. А там и уборка урожая. Успеют ли поступить крестьянам обещанные конные жатки и веялки. Заодно показала строительство плотины, на месте, выбранном её мужем. Плотина была практически готова, около неё начиналось строительство лесопилки. Так и проездил по округе, осматривая разрастающее хозяйство переселенцев.

   С утра новые заботы. В том числе встреча с сотником наемной охраны складов в Самар Иоанном Хлыновичем и старшим кормчим суденышек, зимовавших там же, Агапием Костромичем. Об их желании встретится с воеводой Черным, передали Мечеславу сразу после завтрака. Отказываться от встречи он посчитал не приличным, и назначил беседу в летней времянки медпункта, на берегу Сакмары. Перед полуднем Мечеслав зашел в времянку медпункта, где его уже ожидали предводителя обеих ватаг. Разговор произошел короткий, но очень информативный. Начал разговор Хлынович, поздоровавшись с зашедшим Мечеславом, за ним пожелай здоровья воеводе и Костромич. Получив в ответ свою долю вежества от Черного, беседу продолжил сотник: - Воевода прими под свою руку меня и ватагу нашу. Вои добрые, в степи не новики, бою против степняков обучены, не впервой с ними биться. И от них оборонялись, и к ним в становище наведывались за добычей. Обузой не будем. И пешими, и конными, и на ушкуях ходить в походы на брань можем.

  - А много ли вас в ватаге Иоанн?- спросил полковник сотника.

  - Сто двадцать воев со мной будет.

  - Так у вас же ряд на охрану с Бугровым? - задал следующий вопрос Хлыновичу Черный.

  - Так заканчивается с ним ряд воевода. Вот через две седмицы и заканчивается.

  -Хорошо, как окончится карантин, приходи со своими воинами, посмотрим, что можете, там и условия службы обговорим. Устраивает.

  - Придем воевода.

  - А у тебя Костромич, что за нужда во мне? - обратился Мечеслав к кормчему.

  - Да у нас тоже ряд с Кузьмой Никифоровичем заканчивается. Вот кормчие и судовые ватаги и решили спросить у тебя воевода, не нужны ли тебе команды корабельные, да и ушкуи наши с насадами не помешают.

  - Много ли судов у вас имеется?

  -Не так уж и много, но с десяток ушкуев речных, да с полдесятка насадов, да пара лодий малых. Ну и команды их с кормчими. Остальные назад вернутся. Не хозяева кормчие своим кораблям, на хозяина работают.

  -Ну что ж, нужны нам корабли. Так же как карантин окончится, так и приходи с кормчими, которые захотят наняться к нам на службу. Там и обговорим условия ряда.

  -Благодарствую воевода. Придем. А теперь прощевай. - окончил разговор кормчий.

  -Прощай воевода. Как закончится этот карантин, так и подойду с воями. - так же попрощался с Мечеславом сотник.

  -И Вам дай бог здоровья. Прощайте - попрощайся с переговорщиками Черный.

  Дождавшись, когда представители ватаг вышли из медпункта, Мечеслав направился в город, предварительно окликнув находящегося невдалеке дежурного по медпункту. Дежурный оказался из аборигенов, которого привлек и обучил азам работы санитара Пирогов. Передав ему времянку, Мечеслав продолжил путь. А там решения насущных вопросов опять перенесло встречу с нижегородским купцом на 'потом'.

   Только через десять дней, после первой встречи прошла вторая беседа Черного и Золотого с Кузьмой Бугровым. В этот раз беседу с купцом вел в основном Степан, Мечеслав только поддакивал в нужном месте и делай значительное лицо. Идея создания банка и расширения торговой компании нижегородцу понравилась. О наличии и деятельности подобных учреждениях в Европе Кузьма был наслышан и даже сталкивался с торговыми компаниями в своих коммерческих походах. Так, что суть идей он уловил сразу и отсталость только ответить на его дополнительные вопросы и обговорить кадровые назначения. Председателем правления решили назначить Куркова Павла Валериановича, хотя и не имеющего специального финансового образования, но по жительски опытного и мудрого, тем более ему приходилось работать с банками в его бытность начальником строительства ГЭС. Председателем совета директоров Бугров рекомендовал своего старшего брата Пантелея Никифоровича, занимавшегося в Нижнем Новгороде торговлей специями. О других кандидатах на работу во вновь организуемый банк и о сумме его первоначальных активах решили побеседовать позже, совместно с предполагаемым высшим руководства банка. О привлечении в торговую компанию раквелинских знакомых Кузьма так же не возражал. Тем более что сбыт трофеев от каспийских походов, было обещано проводить только через него. Но даже ему прямо не назывался источник планируемого поступления товаров. Хотя всякий видящий и сам увидит и поймет, откуда пришел товар. Обговорили отправку Бугровым судов в персидскую землю 'за земляным маслом'- нафта -нафтол-нефтью и 'китайским снегом'- 'емчугом' - 'ямчугом' - селитрой. Уточнив при этом особые условия транспортировки данных грузов. Сам Кузьма за море не пойдет, и на Руси дел много, но одного из своих приказчиков с десятком судов отправить обещал. На этом и расстались.

   Через четыре дня закончился карантин и большая часть приезжих опять погрузилась на суда и пошла вверх по Уралу до будущего Орска, где и планировалась их высадки и дальнейшее проживание и работа на мануфактурах, рудниках и других предприятиях так называемого Орского промышленного района.

   На следующий день, с утра, их место занял караван из Твери, приведенный тверским купцом Провом Афанасьевым. В основном с ним пришли добровольные переселенцы из ремесленников, вольных людей и закупленные им холопы. Из других грузов были доставлены два мельничных жернова. Черный с Золотым встретились с Провом почти сразу, прошло не более полутора-двух часов с момента прихода судов к пристаням. Справились о здоровье, как добрались, объявили о карантине. Предложили пока отдохнуть с дороги, попариться в баньке. Об остальных делах поговорят позже, когда купец отдохнет с дороги. Попрощавшись с Афанасьевым 'витязи' вышли из гостевой палатки. Тут же в палатку проскользнула еще одна девица, из бывшей замковой прислуги, благо подобных девиц реконструкторам досталось изрядно при захвате ливонских замков, которая и повела уставшего путника Прова в баню и скрашивала его ожидание в последующие дни. Вечером к ним присоединились шесть насадов рязанских купцов Панкратия Куньева и Фаддея Мокшанина, так же привезших в основном людей, большая часть из которых были либо польские, либо литовские полоняники, либо местные бедолаги холопы. С ними так же соблюли вежество, встретили, переговорили, объявили о карантине, предложили отдохнуть, попрощались и вышли. На их место в наспех поставленный шатер, прихваченный по случаю в одном из рыцарских замков, зашли уже пара девиц для помощи в помывке и оказания иных услуг. Рядом с этим шатром установили другой, взятый в другом захваченном ливонском замке, чуть поменьше размером, но с более красивой отделкой, в который после бани и перешел Мокшанин. К полудню следующего дня дозорные в городе опять увидели паруса судов, поднимающихся с низовья Яика. Через три часа Мечеслав и Степан уже беседовали в наспех поставленной юрте, трофее Жигулевской битвы, с москвичом Рукавишниковым Михаилом, лично приведшим пять лодий с заказанным товаром и с вольными и невольными переселенцами. Короткая беседа, пояснение о карантине для людей и животных из каравана, приглашения в баню и очередная 'банная дева' для услуг и отдыха уважаемому гостю.

  Через двое суток после прихода московского каравана, глазастый караульный снова углядел четыре суденышка, подымавшиеся по Яику к Петрограду. По виду это были небольшие речные ушкуи, и как пояснил караульный, сам родом из Великого Новгорода, поднявшемуся на башню Черному, все ушкуи были новгородской постройки, хотя и не новые, но еще довольно крепкие и ходкие. Тут и гадать не надо, кто идет. Новгородские знакомцы. Но они вроде передали серебро, хотя осталась еще европейская выручка за проданный товар, вот её и могли везти. А пока выслать лодочку на встречу и принять караван на правом берегу Сакмары, благо и там построили пару мостков-пристаней. И самому переодеться и на правый берег, встретить и побеседовать с гостями.

   Часа через полтора-два Мечеслав уже беседовал на правом берегу Сакмары с Юрьевым Василием, который и поведал, что в Амстердаме они с Павлом Тимофеевым удачно рассторговались привезенными товарам, заодно сбыли и большую часть судов, оставив для себя только пару кораблей. Да вернутся до зимних штормов не успели и остались в Амстердаме до весны. А пока жили сумели познакомиться с голландскими купцами да прикупили в городе в складчину домик недалеко от порта. По весне вернулись с товаром и серебром в Новгород, а там мор. Благо их семьи во время из города в загородные усадьбы перебрались, и Слава Богу не пострадали от 'черной смерти'. Но болезнь, поутихшая по зиме, с приходом весны опять стала свирепствовать. Вот и пришлось купцам загружать оба судна хранившимися на семейных складах товарами и уходить опять в Европу. Караван повел Тимофеев, а сам Василий на лично ему принадлежащем ушкуе повез причитающуюся 'витязям' серебряную казну и заказанные товары. Второй ушкуй принадлежащий семье Тимофеевых был загружен брусками олова. На остальных двух наемных ушкуях пришли переселенцы из Новгорода. Не было бы 'витязям' счастье, да несчастье новгородев помогло. Продолжающая уже второй год чума вынудила сильно пострадавшие от мора артели корабелов и каменщиков решиться на переселение в чужедальние края. Люди решили больше не испытывать судьбу, ведь эта зараза была частой 'гостьей' в этом великом торговом городе, постоянно приходя в него из грязной, вшиво-блохастой Европы. Вид умирающих от чумы близких и знакомых людей очень способствовал принятию решения на переселения. Вот и добрался караван из охваченных эпидемией земель на край земли Русской, к счастью и божьим произволением без потерь и происшествий. Мечеслав молча, внимательно выслушал Юрьева, пообещал принять всех желающих переселится в новые земли и даже выдать им подъемные продуктами и товарами. Но предложил купцу и пришедших с ним людям в течении двух седмиц пожить на этом берегу в карантине и ни как не контактировать с местными жителями. Продукты и дрова клуб прибывшим предоставить, а так же в течении сегодняшнего дня построить на этом берегу пару бань. Так, что уже послезавтра можно будем начинать мыться. По окончанию карантина они еще раз встретятся и обсудят совместные дела и планы по дальнейшему сотрудничеству.

   На утро прибывшие ранее караваны ушли вверх по Уралу к городу-крепости Орск, попаданцы решили не заморачиваться с названиями, и называли поселения основанные ими, в основном их названиями которые они имели в их мире или времени. Хотя прибывшие на этих корабликах люди и не прошли весь карантин, но они не одну неделю шли на Урал, постояли в карантине у Питера, да и вверх им идти не один день, так что время карантина они выдержать, не на земле, так на воде, еще более жесткого в плане общения с другими людьми. На караванах в Орск уходили большая часть переселенцев и грузов прибывших на этих судах в Петроград. И все равно людей было мало, их не хватало и не хватало катастрофически. Нужно было строить сразу много и быстро, при этом сразу переходя на выпуск продукции на промышленных объектах. И везде были нужны работники и нужны были здесь и сейчас, а то уже и 'вчера'. Привлечение добровольных переселенцев из Московского царство пока слабо помогало, та тоненькая струйка московского люда решившего покинуть старые, отцами и дедами обжитые места и переселится на опасные украины московской земли ни как не обеспечивали потребности попаданцев в работниках и воинах. А подневольных пока в округе взять было не где. Вот и вынужденны были 'витязи' откомандировать двоих добровольцев в сопровождении полусотни бойцов в Прибалтику за полоном и в Киев и Приднепровье за переселенцами и партией волов, уж очень эти медлительные, но сильные и выносливые 'работники' пришлись ко двору осевших на целинных землях Приуралья землепашцам. К орденцам вызвался идти во главе полсотни наемных псковитян Монахов. На месте планировалось набрать для набега еще сотню-две бойцов. 'Витязям' нужны были только люди, что поделаешь такое время и им пришлось осваивать, хотя и невольно, не очень то привлекательную для выходцев из 21 века 'профессию' людоловов. Вся остальная добыча оставлялась привлеченным бойцам. Правда если попалось бы очень ценное имущество или деньги, то их так же планировалось забирать себе, оставив остальную добычу в счет оплаты за поход сторонним воинам. Даже угроза заражения чумой не останавливала попаданцев, уж очень люди были нужны. Для подстраховки Монахову передали небольшое количество антибиотиков, из имевшегося в распоряжени и реконструкторов их ограниченного запаса. Пирогов проводил обучение со всеми идущими в поход воинами, особенно упирая на признаки заражения чумой, как при самодиагностике, так и у посторонних лиц. Принял зачет по применению антибиотиков у Монахова, снабдил его инструкцией по правилам применения препаратов и отправил двух своих учеников из местных, приставших к попадацам двух пятнадцатилетнего и шестнадцатилетнего пацанов братьев-погодков из вымершей псковской деревеньки, уже отлично могущих ставить все виды уколов, знающих на зубок признаки чумного заражения и могущих на уровне профессионального медбрата оказать помощь раненным. Снабдив их одним из имевшихся в его распоряжении шприцем с иглами и стерилизатором. На Украину вызвался идти Подопригора. Официально московский боярин с полусотней боевых холопов шел для закупки волов. Задача по привлечению для переселения работников как селян, так и ремесленников ему была поставлена так сказать не официально. Не стоило так уж явно 'светит' перед властями Великого Княжества Литовского намерения пришлых увести из под их власти подданных Великого Князя. Действовать надлежало не явно, лучше всего чужими руками и языками. Единственно, что можно было сделать официально, кроме покупки волов, это привлечь на службу запорожских казаков. Для охраны каравана с животными в пути. Но пока обе экспедиции остались на месте, воины срочно временно понадобились для другого дела.

   Не забыл Черный и своё обещание принять на службу обе ватаги пришедшие к ним из Самар. Корабельщики ушли с караванов в Орск, а сотня охраны осталась в Петрограде. В день ухода объеденного каравана, к вечеру, Мечеслав встретился с Хлыновичем и дюжиной его десятников. Обговорили условия службы, оплаты, долю в добыче. Все это сотник и десятники от своего имени, и имении своих воинов приняли, все было таким же, как и у наемных псковитян. В обязанности вновь принятых на службу воинов входила охрана границ анклава. По соглашению уже через неделю опытные в степи воины, разбившись на двенадцать десятков, усиливали прикрытие южной и юго-западной границы.

   За заботами по сбору и подготовки экспедиций на Украину, в Прибалтика, в Курковку и в Холмогоры быстро и не заметно прошли дни. И в один день в середине июня из степи вернулась дальняя разведка 'живых' во главе с Беркутов, который и принес в 'клюве' сведения о местонахождении становишь проштрафившихся ногайским семей и путях подхода к ним. Ну что ж, поход решен, значить карательном походу быть.

  Приуральская степь - Петроград-Орск. Июнь- сентябрь по новому стилю 1553 года РХ.

   И потянулась открытая степь, поросшая высокой травой, насколько хватало глаз. Мощной волной благоухали травы, вязкий аромат которых, смешанный из сотен запахов, висел над степью, словно тяжелое покрывало. Слабый ветерок не столько разгонял эти ароматы, сколько перемешивал, рождая все новые и новые сочетания, словно заправский парфюмер. Вот из под копыт коня порхнула малая птаха и стремглав, над самыми верхушками трав понеслась в сторону от этих больших и страшных созданий, людей с их конями. А вот вдали взлетела какая-то более крупная птица и набирая высоту, то же устремилась подальше от проходящего отряда. Слева на склоне холма зашевелился, против ветра, колышущийся травяной ковер, на каменистой проплешине мелькнули одно, за другим два серых поджарых тела, это волчья семья уступает дорогу человекам, уходя в сторону от смертельно опасного противника. Более трех сотен кованной, полсотни леткой конницы при поддержки двух шести орудийных батарей конной артиллерии 'витязей' и в сопровождение 'Тигра' - 'Сокола' на конной тяги, скоро шли по степи в карательный рейд против напавших на их земли ногайских семей. Сотни вели два десятка проводников из степных союзников 'витязей', из башкирской семьи, прозываемой русскими пришельцами 'живые', под командой двоюродного племянника погибшего вождя, Беркута. Проводники хорошо знали путь, не зря они почти месяц крутились, мотались по степи, разыскивая обидчиков своих союзников, устанавливая места нахождения их становишь, табунов с отарами и стадами, наличия людей, в том числе и сколько воинов осталось у семьи. Ранее эти семьи были сильные, каждая могла выставить в поход более трех сотен воинов. Вот и решили главы семей пограбить жирных и ленивых 'земляных червяков', которых то ли Аллах, то ли Тэнги пригнали в их края. Но кто же из семейных глав знал или мог предположить, что пойдя за шестью, сами вернутся стриженными. Из ушедших в набег, только в одну семью вернулись два десятка воинов, приведших полон и кое какую добычу. Больше из похода не вернулся ни один воин, все пропали и видимо на всегда. Сперва кочевья насторожились, ощетинились воинскими разъездами во все стороны, но прошло уже две луны, а враг в ответ за набег не появился в степи. Видимо не решился идти против степных богатуров. Да и держать большие массы животных в окрестностях становишь долгое время нельзя, вся трава за две луны была выбита до самых корешков и волей не волей пришлось отгонять живность на дальние пастбища и снимать мужчин-воинов с разъездов, опять превращая их в мирных пастухов и то работников не хватало, пришлось выгнать на пастбище рабов под присмотром подростков. Но за все надо в жизни платить, а за ошибки вождей расплачиваются не только они но и весь их народ, племен, род, семья. Пройдя мимо отар, отрядив к месту каждого выпаса животных по два-три десятка всадников с проводников, основные силы карателей скрытно к концу дня подошли к первому становишу, воины которого понесли наибольшие потери в весеннем набеге.

   Глубокая ночь. Кругом бескрайняя степь, редкие кустики, пожухлая, вытоптанная трава и ни одного огонька до самого горизонта. Только впереди в неприметной балочке, по дну которой змеиться не глубокий ручеёк, мерцают огни десяти-двенадцати костров, между которыми передвигаются фигуры женщин, мужнин, детей и подростков. А так же над головой, в прозрачном безоблачном ночном небе, светятся неисчислимые звездные россыпи. Бесконечная светящаяся бездна. В глубине черного пространства сверкали необычайно яркие миллионы небесных светлячков. Откуда-то сбоку лилось голубоватое сияние, в котором тонули и блекли огни далеких миров. Это светились отраженным, рассеянным солнечным светом верхние слои земной атмосферы. Почти полная луна вместе с россыпью звезд ярко освещая затихшую степь. Всё ночь находники скрывались в окрестностях кочевья. Под утро, когда ярко светившие всё ночь звезды подернулись дымкой и даже луна уменьшила свою яркость, а сидевшие у четырех костров, горящих по углам становиша, караульные перестали клевать носам, а тихо заснули, к юртам кочевья скользнули с десяток размытых, лохматых теней. Мелькнув перед окулярами ноктовизора Мечеслава один или два раза, бесплотные тени исчезли совсем. Зато минут через десять в ночной тишине раздались тихие, на грани слышимости щелчки и глухие удары, звуки которых полковник и не услышал бы, если бы не ждал бы именно эти звуки. После глухих ударов сидевшие у костров караульные практически одномоментно покачнулись и завалились около костров. К ним, к каждому костру, в освещенный круг метнулась лохматая тень и быстро наклонившись перед каждым телом взмахнула верхней конечностью, после чего бросилась дальше к юртам и повозкам становиша. В 'горошинке' наушника рации Черного раздались три коротких и один длинный тон-вызовы. Все можно остальным вступать в дело, бойцы Полухина своё дело сделали, по-тихому расчистив путь основным силам. Махнув рукой, смотрящим на него всадникам, полковник направился к коноводу, удерживающего его лошадь, а мимо него на рысях проходили десяток за десятков две сотни всадников, втягивающихся в лощину занятую юртами и повозками степняков. Как такового боя не было. Хотя нападавшие и явно пытались взять как можно больше полона, но если хозяин или кто из обитателей юрты пытался оказать вооруженное сопротивление, то эти попытки пресекались скоро и безжалостно, остро отточенной полоской стали по голове или двадцать сантиметров этой же стали в туловище защитника кочевья. За каких-то час-полтора все становише было захвачено, найденные живые обитатели раздеты догола, связаны и снесены в центр кочевья. Потом до рассвета упаковка добычи, прочесывание балочки и её окрестностей. Проверка результатов прочесывания через тепловизор с помощью поднятой в небо 'птички' 'Сокола'. Нашли только троих одиночек, десяти-одиннадцатилетних пацанов, сумевших ускользнуть из разгромленного кочевья и спрятаться от прочесывающих окрестности врагов. Но не сумевших прятать свое горячее тело от всевидящего ока дрона. Согнав до кучи и спрятавшихся беглецов, дождались рассвета и при свете взошедшего солнца произвели осмотр захваченного полона и раздетые трупы ногаев. К счастью ни каких признаков чумы или какой иной заразы у кочевников не обнаружили, только не мытые, дурно пахнущие тела, но это по большому счету и не так заразно. Лечение этой болезни попаданцы знают и уже опробовали на ливонских пленниках. Весь день сворачивали кочевье, припахав для этого дела и захваченных женщин, для подстраховки не вернув им одежду, голышом далеко в степи не убежищ. В этом же не привычном для находников деле им оказывали помощь и бывшие в кочевье рабы, особенно старались бывшие рабы из русских земель. Их так же поголовно осмотрели на предмет выявления заразных болезней, ни чего смертельно не нашли, а лишаи можно и позже вылечить. В течение дня стали подтягиваться воины с проводниками, ушедшие на захват стад разгромленной семьи. Все прошло по плану, штатно. Стада охраняемые одним-двумя десятками воинов при помощи оказавшихся со стадами рабов медленно пошли в сторону русского анклава. Вечером кормежка, туалет для пленных, выдали пищу освобожденным рабам, перекусили сами, потом ночевка. С утра кочевье тронулось в путь к Петрограду, в сопровождении полусотни русских всадников, которым дана инструкция, остановить на правом берегу Сакмары и обеспечить охрану пленных и имущества, вместе с санитарным карантином. С собой они увозили и трупы погибших при обороне кочевья ногаев, для сокрытия причины исчезновения семьи. На месте стоянки так же провели маскирующие битву работы, а остальное скроет степная живность и ветер, солнце и возможно вода.

   Для основных сил бросок ко второму кочевью. Вышли к становишу утром, остановившись на ночевку километрах в десяти от стоянки ногаев. С раннего утра, запустили 'птичку', с её помощь осмотрели само кочевье и местность около него. В нем неожиданно оказалось много воинов, с раннего утра они расхаживали между юртами, собирались в кучки, что-то обсуждали. Другие чистили или седлали коней, часть коней уже было под седлами и мирно стояли у передвижных коновязей на окраинах стоянки. Само становише расположилось между двух холмов, находящихся на северной и южной сторонах, около вырытого неведома когда и кем степного колодца. Северный холм продолжался на восток не высокой но длинной, более километра горбиной. Вот эту особенность местности и нахождения основной воинской силы противника в этом месте и решили использовать 'витязи', попытавшись заманить вражеских воинов в артиллерийскую засаду. Решение принято, его нужно исполнять. Благо сами они располагались на северо-востоке, по отношению к кочевью. Под прикрытием всевидящего ока дрона на обратный, по отношению к стоянке кочевников, склон горбины выдвинулись обе батареи с прикрытием в полсотни воинов, расположившись в одну линию. Одна сотня ушла в обход, что-бы ударить на становише с тыла, полусотня с 'витязями' осталась в резерве, а две полусотни расположились с фронта. Одна кованной конницы встала в засаду за горбиной, а вторая легкой конницы, поздним утром и понеслась в открытую атаку на кочевье, вдоль горбины. Как и предполагали 'витязи', кочевники заметили атакующих издали, да и трудно не заметить орущую, визжащую, завывающую, поднимающую пыль до небес конную полусотню. Считать ногаи умели и как видимо быстро, ибо не успела полусотня выпустить по одной стреле и только завернули коней в 'карусель', как пришлось улепетывать от вырвавшихся галопом из становиша отряда степняков не менее чем в полторы сотни сабель. На дистанции в километр выносливости и скорости коней русских всадников хватило, тем более, что последние и не берегли их силы, для того что-бы уходить от ногаев компактной группой, прикрывая свои спины заброшенными на них щитами. Потери тоже были приемлемы, менее десятка легко пораненных стрелами, видимо противник берег коней преследуемых, не хотели портить свою добычу. А преследователи растянулись в глубину не менее чем на полсотни метров. Не все сразу бросились на встречу напавшим, кто заканчивал седлать коня, кто подтягивал подпруги, кто оканчивал одевания доспеха. Камера БПЛА бесстрастно фиксировала разворачивающую картину преследования и когда передовые степные всадники достигли установленной границы, полковник передал по радио команду о выдвижении на огневую орудий и открытия огня по готовности. Расчеты при помощи пары воинов из прикрытия практически на руках внесли свои шестисот килограммовые 'единороги' на вершину горбину, за секунду преодолев разделяющие их и вершину метр-полтора. И через десять-двадцать секунд загрохотали орудийные выстрелы. После выстрела, три- две с половиной минуты на перезарядку и опять 'единорог' готов выплюнуть во врага заряд картечи. Но второго залпа не понадобилось. Выпущенная сверху вниз картечь на ста - ста пятидесяти метрах просто смела все живое, что оказалось на её пути. Пологие склоны с обеих сторон горбины и её не большая высота не выше десяти метров, позволили артиллеристам спустить с вершины горбины орудия, передки, зарядные ящики и конские упряжки на сторону обращенную к стоянке кочевников. И в сопровождении полутора сотен всадников направились не сильно спеша к становишу, давая время для оставшихся в кочевье воинам вооружится и собраться на восточной стороне их стоянки для отражения врага. И ногаи опять не подвели попадацев. Остатки находящихся в кочевье мужчин и подростков, могущих держать в руках лук или копье, в количестве не более сотни человек, собрались на восточной окраине стоянки, сбившись в плотную толпу, изображающую строй, ощетинившийся иглами копий, наподобие дикобраза. Вот по этому состоящему из людей 'дикобразу', по стоящими за их спинами лучниками и по лучникам прятавшимися за перевернутыми телегами, закрывающих большую часть проезда в кочевье и дали с сотни метров залп картечью 'единороги', а через минуту - две добавили второй залп ядрами по устоявшим под картечью повозкам и уцелевшим и прячущимся за ними лучниками. После этого залпа в атаку пошла сотня кованной конницы, а с тыла в кочевье ворвалась вторая сотня кованных всадников, Обе сотни буквально через три-четыре минуты соединились в черте становиша, в легкую, играючи подавив остатки разрозненного сопротивления степняков. После чего бой закончился и началась традиционная зачистка жилищ и лагеря противника со сгоном, раздеванием и вязанием всех оставшихся в живых врагов.

   Сразу после захвата кочевья почти сотня всадников разбившись на мелкие в два-три десятка отряды в сопровождении проводников брызнула в разные стороны для захвата основного богатства кочевников - скота.

   И опять на осмотр пленных и освобожденных рабов, ни чего из опасных болезней слава богу не обнаружили. В становише обнаружили и всех своих людей, уведенных налетчиками в полон, в том числе и семью фон дер Рёке. На сбор трофеев, их упаковку, свертывание кочевья, маскировку следов битвы с вывозкой трупов, ушел весь день и половины ночи. С утра и второе кочевье пошло в свой последний путь. Вместе с ним пошли и основные силы русских, выслав во все стороны щупальца конных разъездов-десятков. Прикрываясь время от времени 'небесным глазом', выпуская дронов на весь радиус их действия.

   Разведка уже на второй день пути принесла свои плоды. Сперва дроны, а после и наземные дозоры доложили, что на пересечению пути каравана и стад движутся ногаи, видимо какая-то семья решила в свой не счастливый час переселится на другое становише, поменять под выеденные пастбища на свежие. Избежать встречи не удастся, либо их разъезды увидят двигающийся караван и его стада, либо увидят след от каравана, и все равно пошлют воинов по следу, что-бы узнать, что надо на землях их семьи соседям, и почему они уничтожают своим скотом их пастбища. Так и так боя не избежать.

   Решили не ждать боя, а дать его самим. Благо и место подходящее нашлось. Не высокий оплывший курганчик, перед ним, слева и сзади ровная степь, справа не глубокая но широкая и длинная балочка, заросшая кустарников. Вот на курганчике и замаскировали одну батарею с сотней спешенных воинов. Вторая сотня с другой батарей пошли в обход становиша, что-бы связать боем арьергард кочевников. Сводная третья сотня осталась в резерве.

   На утро разошлись согласно плана на предписанные места и стали ожидать. Ногаи не заставили себя долго ждать. Первыми появился дозор в составе полусотни легких всадников, идущих в полутора-двух километрах впереди кочевья. Командир дозора, видимо посчитавший, что с утра на пути ни каких неприятностей не будет, ведь они только что выехали с места ночевки, допустил фатальную для себя, своих воинов и для всей семьи ошибку. Не послал ни кого из своих воинов на невысокий курганчик, что-бы даже с такой не высокой возвышенности оглядеть окружающую степь и заодно проверить господствующую над этой местностью высоту. Три двух орудийных залпа, слившиеся практически в один для сторонних слушателей, во фланг полусотни не оставил воинам ногайского дозора ни одного шанса. Бросок сотни к месту расстрела дозора, поставил окончательных крест на судьбе уцелевших. Всех раненных добили, а не раненных не было. Не пожалели и раненных коней, что-бы они своим ржанием не демаскировали засаду. Споро, уволокли за курганчик трупы людей и туши лошадей. И опять затаились в засаде. Расчет на то, что расстояние немного приглушить звук артиллерийской пальбы и на то, что ногаи не сталкивались с применением артиллерии в полевых сражениях и не смогут идентифицировать раздавшийся, где-то впереди грохот как опасность для кочевья, оправдался. Да и от дозора не поступило ни какого сигнала опасности, а вырубить мгновенно и без шума полсотни опытных воинов в принципе не возможно. Вот и не принял глава идущей в западню семьи мер для дополнительной охраны каравана. И авангардная сотня нарвалась на пару фронтальных залпов картечью. До места предыдущего боя авангард решили не допускать. Хоть и убирались, но много чего осталось на этом месте и главное плотный, сильный запах свежей крови выдавал это место, а кони авангарда могли при приближении почувствовать его. А их волнение передаться всадникам, которые тоже могли приблизившись еще к месту бойни, уловить запах пролитой крови. Насторожится, чем и сорвать неожиданность первого залпа. Вот и решили не рисковать, а открыть огонь по приблизившимся на сто метров конникам спереди, во фронт. Но даже фронтальная стрельба снесла почти всех всадников передовой сотни. Заряд картечи летящий сверху вниз в лицо, не забываемые осущения для тех, кто смог выжить после этого 'аттракциона' смерти. Атака русской сотни довершила разгром ногайского отряда. Вслед за конницей пошла и артиллерия. Орудия на передок и вперед, сразу за шеренгами кованных всадников, зарядные не отставать, быстрее. Вот и команда, выскакиваем вперед, орудия с передков и картечью по повозкам, всадникам, зарядные ближе, перезарядка опять картечью по ближним целям. Теперь переход на гранаты с ядрами и так стрелять пока не будет приказа о прекращении огня.

   В тылу ногаев тоже прошло как и задумывалось. Когда из балочки, после артиллерийской пальбы, раздавшейся в голове ногайской колоны, выскочила пара десятков одоспешенных всадников и выстроивших в две шеренги по десять всадников в ряду, бросились на хвост каравана, арьергардная полусотня степняков смело бросилась на перехват наглецов. При этом не увидев скрытых за спинами русских всадников шесть упряжек с 'единорогами'. А когда заметили было уже поздно. Брызнувшие в стороны русские конники открыли взорам кочевникам на расстоянии не более сотни метров, шесть орудий готовых к открытию огня, которые и не замедли его открыт. И опять картечь рулит, её пули прорубили в плотном строю ногайских всадников просеки, полностью положив два передних ряда. Смешавший ряды атакующих, затормозивших перед завалом тел своих родичей и их коней. Пока ногаи аккуратно перебирались через кровавый завал, не решаясь топтать своих, может быть и живых родственников, чем дали время питерским артиллеристам время на перезарядку. Через пару-тройку минут второй залп с расстояния в пятьдесят метров, добивший третий ряд. Окончательно добила ногайский арьергард сотня кованной конницы, не спешно выехавшая из балочки построившая, вобрав в себя и первые два десятка прикрывавших батарею от взора противника, и атаковавшая жалкие ошметки бывшей полусотни.

   К хвосту ногайской колоны подходили в ставшем привычном построении, впереди конница, за ней вплотную артиллерия. С семидесяти метров 'единороги' открыли картечный огонь по телегам и конникам ногайцев. После трех залпов, пришлось перейти на ядра и гранаты, так как в пределах поражения картечного выстрела не имелось боеспособного врага. Через полчаса не сильно спешного и плотного артиллерийского обстрела смещавшегося каравана ногайской семьи в кучу-мала, по рации прозвучала команда на прекращения орудийного огня и конную атаку остатков каравана. Еще через полчаса все было окончено. Деморализованные артиллерийской стрельбой и внезапным нападением остатки кочевников не оказывали ни какого сопротивления. Они просто сидели за земле, охватит голову руками и молча смотрели в одну точку. Как не странно орудийная стрельба не принесла большого урона каравану. Правда передовые и замыкающие воинские отряды были выбита напрочь, так же разгромлены находящие в голове и хвосте колонны повозки и погибли находившиеся в них люди. Но ядра и гранаты, выпущенные в центр каравана, производили скорее психологический эффект, чем реальные разрушения. От каждого выстрела погибал один степняк, но и то это было не все время обстрела, а только в начале, когда они метались толпой по каравану. В последствии когда их большая часть тупо уселась на землю или упали ничком на землю, только десятая часть выстрелов привела к смерти кого-либо из обитателей обоза.

   После захвата основной колонны семьи начались ставшие уже обыденные для находников мероприятия. Рассылка по округе отрядов для захвата скота и пастухов, сбор, раздевание, осмотр, связывание разбитого врага. Освобождение рабов, их осмотр. Осмотр трофеев, их сбор, упаковка, погрузка, заметание следов боя, ночевка и выход на следующее утро в путь, к Питеру.

   Долгий путь наконец закончился, рейдовый отряд добирался с трофеями до своего города чуть ли не два десятка дней и наконец добрался до конечной цели своего пути. Но путешествие еще не окончено. На две недели все стали в карантин и только после его окончания были подведены итоги карательного похода.

   Итогом рейда стала месть налетчикам, отбитие всех своих людей, а так же многочисленные трофеи. Добычей стали не только большие табуны лошадей, значительные стада коров, огромные отары овец. Но и захваченных в качестве пленных почти две тысячи степняков обоего пола, из которых около двухсот было детей в возрасте от трех до шести лет, сразу переданных попаданческим дамам для зачисления и обучения в своеобразный дом-интернат, пока не получившего своего полного официального статуса. Освобождено чуть менее трехстах русских обоего пола, бывшими рабами кочевников. А так же были освобождены свыше семи сотен рабов других национальностей. Среди бывших рабов был проведен опрос с целью установления лиц владеющих, какой либо профессией. Среди русских нашлось три кузнеца, пятеро гончаров, семь столяров, тридцать плотников, трое каменщиков. Остальные освобожденные мужики были крестьянами. Им всем было предложено остаться на жительство в анклаве, пообещав выделить подъемные и освободить от податей, кроме выплачиваемых царю, на три года. Практически остались все, в том числе и все ремесленники, куда им было идти, хозяйства были порушены, да и угнали большинство уже давно. Бывшим рабам других национальностей были предложены такие же условия как и русским. Из них согласились остаться все. Так как переправиться через Яик и пройти зауральскую степь и степняков и возвратиться домой им было не возможно. Забрали бы опять в рабство. В основном это были жители Средней Азии, узбеки, таджики, туркмены. Но встречались и уйгуры, и китайцы и другие нации. Среди них так же нашлись мастера: и кузнецы, и гончары, и каменщики, и столяры, и даже три ювелира. При набеге потерь убитыми со стороны петроградцев не было, легко раненых было не более двух с половиной десятков. Забегая вперед можно сказать, что ответного набега ногайцев до конца этого года не было. Просто ни кто не мог понять куда в одночасье исчезли три семьи вместе со своим многочисленным скотом. Трупы погибших степняков с камнями привязанными к ногам и шеям устлали дно Урала ниже по течению от Петрограда, рыбкам тоже надо что-то есть. А по степи пошла гулять страшилка, запущенная Брусиловым с Воротынским, что разгневанные духи забрали в нижний мир недостойных вместе с их скотом, за то, что они посмели пойти против их воли и напали на русских, находящихся под их покровительством. На освободившиеся пастбища пришли новые хозяева не нашедшие ни каких следов своих предшественников. Как и рассчитывали попаданцы степное зверьё, солнце, ветер и прошедший в степи в конце июля дождь надежно скрыли правду. А из шахт и карьеров, куда в большинстве своем попали плененные ногайцы, вырваться, а тем более убежать трудновато. Во всяком случае ни кому из членов этих семей этого не удалось сделать.

  Пока Черный ходил в ответный набег на степняков, закончился карантин у новгородцев, из Орска вернулись судовые караваны нижегородцев, тверичей, рязанцев и москвичей, привезя с собой первенцев нарождающейся промышленности питерцев, двенадцать трех фунтовых 'единорогов', картечь и ядра с гранатами для них и четверть пудовых 'единорогов'. К ним прилагалось более пяти тонн пороха, новой, уральской выделки. Часть пришедших с ним судов Кузьма Бугров, выполняя договоренность с Черным направил в Персию, за нефтью и индийской селитрой. С купеческим объединенным караваном же вернулся из Орска Полухин, который и доложил оставшимся в Петербурге одновременникам об итогах начального этапа строительства будущей промышленности попаданцев. Разработали месторождения железной и медной руды, начата промышленная добыча руд и выплавка из них металлов. Получена первая уральская медь, свинец, чугун, большая часть которого была переделана в сталь. Хотя и не инструментальную, но для нужд анклава может быть использована. Певцов утверждает, что к осени он выдаст оружейную сталь для огнестрелов и воссоздать производство златауского булата для 'холодняка'. Используя станки передвижной мастерской с автомобиля и мастерской Куркова, началось производство станков, получив электроэнергию для перенесенный станки от имеющихся в распоряжении 'витязей' дизель генераторов. В первую очередь начали изготовление сверлильных и токарных станков, первые образцы которых были уже собраны и даже сверлильный станок для сверления орудийных стволов опробовали при изготовлении первой партии 'единорогов'. С целью обеспечения вновь выпускаемых станков энергией для работы, поставили плотины и на них установили водяные колеса. От этаких же источников получали энергию и пилорамы, и мельницы, как обычные, так пороховые и бумажные. Запустили тройку кирпичных заводиков, один из которых специализировался на производстве огнеупорных кирпичей, благо месторождения огнеупорной глины были разработаны в первую очередь. Остальные два заводика выпускали не только кирпич двух видов, но и черепицу, вся продукция которых тут же уходила на строительства, развернувшиеся в самом Орске и в его округе. Но все равно кирпича не хватало, и ломали камень, сразу же вывозя его на строительные площадки. Благо нехватки в извести не было. Проводились опытные работы по производству цемента и соответственно бетона. Но пока технология была не отлажена. Качество желало бы быть лучше. Со временем и эти помехи преодолеют, Полухин предположил, что к августу у переселенцев может появиться цемент. Отладили производства бумаги, первые образцы которой были так же привезены в Питер вместе с стеклянной посуды из зеленоватого, мутноватого стекла, так пока и не подобрали состав для плавки стекла. Но даже и такую посуду купцы забрали с удовольствием. Однако главное было сделано, запущено производство стекла, а технологии его производства по видам со временем отработаются. Гончары начали производство чашек, плюшек, в общем, разнообразной посуды, полностью уходящей для внутренних нужд анклава. В проекте, через годик, другой планировалось наладить производства фаянса и фарфора, благо высококачественная каолиновая глина была найдена и по проведенным анализам, каолин относился к классу 'экстра'.

  В самом Питере и его окрестностях строительные и иные хозяйственные дела так же шли хорошо. Вдобавок к имевшейся в черте города кирпичной мастерской, начал работать кирпичный завод, расположенный около глиняного карьера. Для данного времени это был достаточно крупный завод. Выпускаемый им один вид кирпича отгружался не только в Петроград, но шел и на строительства острогов окрестных бояр, которые уже все сошли с нулевого цикла и приступили к возведению стен и башен, куда и вывозилось больше половины продукции завода. Благодаря поступлению кирпича с двух предприятий стены и башни Питера росли просто как на дрожжах. И если бояре при возведении своих острогов обходились своими силами, имея одного профессионала каменщика, в основном надзирающего за качеством кладки, то в Петрограде работали аж две артели каменщиков из Великого и Нижнего Новгородов, псковские артели в полном составе ушла в Орск, где и им хватало работы с избытком. Городские и острожные стены с башнями возводились в бастионной манере, толстые кирпичные или каменные стены, связанные между собой в шахматном порядке кирпичными либо каменными перемычками, прерывались грунтовой засыпкой. В Петрограде засыпке грунтом стен очень способствовали вывезенные из Курковки бульдозер, экскаватор и 'петушок'. Конечно, топливо для них практически закончилось, а нефть пока еще не привезли, и они неплохо работали на смеси очищенного растительного масла, привезенного купеческими караванами и первача, местного производства, и проблем по большому счету не создавали. 'Самовар' для перегонки нефти уже монтировался в Орске, и к прибытию ожидаемой нефти должен был быть готов к работе. Оставшийся в Петрограде Петров из заготовок, еще из того мира или времени, златоуского булата ковал сабельные и шашечные клинки, изготавливал бахтерцы и ерихонки, используя имеющиеся пластины титана и рулоны кевлара. Материалы пока все были не местные, а попавшие вместе с ними из 21 века. В сельском хозяйстве тоже не было ощутимых провалов. Как не странно, но все перенесшиеся кобылы оказались жеребыми, что повлияло на это ни кто пояснить не мог, но факт оставался фактом. Ходили не праздные даже те, у которых имелись жеребята. Высаженные Ириной Викторовной растения попаданцы, прижились и так же обещали дать по осени отличный урожай. От них не отставали и растения аборигены. Опасения Курковой, что может сорваться заготовка сена, не оправдались, к покосу местные кузнецы под руководством Петрова сумели обеспечить все боярские вотчины хотя бы одним экземпляром конной косилки и конных граблей. С жатками кузнецы так же обещали не подвести. Пилорама работала без простоев, снабжая, хотя и сыроватыми досками развернувшиеся строительства, доски еще чуток подсушивали на самой стройплощадке и пускали в дело. Вот в общем приближении и все хозяйственно-строительные новости за почти месячный срок отсутствия Мечеслава в городе.

  Вечером состоялась встреча Черного и Козлова Степана с Кузьмой Бугровым и его приказчиком Нилом Тимофеевым. Козлова и Тимофеева познакомили, сообщив Нилу, что он вскоре выедет в Холмогоры, где ему необходимо присмотреть и при необходимости купить место пригодное под строительства верфи для закладки большого морского корабля, не менее пятидесяти метров длины. Там же присмотреть места, где можно построить плотины и поставить лесопилки. Познакомится с кораблестроителями, с целью их найма на строительство судна летом следующего года. Уже зимой этого года приступить к заготовке сосны для строительства корабля, особенно найти деревья для трех мачт судна. К осени к нему прибудет боярин Козлов, вот они вдвоем, Козлов старшим, а Нил у него в товарищах, будут командовать возведением верфи и работами по организации закладки и строительству корабля. После чего Бугров и Тимофеевым ушли, а Степан еще более часа выслушивал указания пришедшего после ухода аборигенов Логунова о необходимых подготовительных работах и количестве с качеством запасаемого материала для строительства рейдера. Это касалось не только дерева, но и парусины для парусов и тентов, различных канатов всевозможного сечения, необходимых условий, которым должны соответствовать выстроенные здания и еще многое и многое иное.

  На второй день, как и было договорено Агапий Костромич пришел с владельцами ушкуев, лодий, стругов и насадов обговаривать условия найма судов с командами и кормчими-владельцами. Встреча прошла плодотворно и пришла к обоюдовыгодному соглашению. 'Витязи' приобрели флотилию речных судов сроком на два сезона, а владельцами- кормчими со своими командами гарантированную работу и заработки на этот же срок. И корабелы тут же получили свои первые поручения от работодателя. Три лодии ушли с Молотом на Волгу за серой на гору Серная Жигулевских гор. Еще три ушкуя направились на Неву везя в Курковку Тищенко и Козлова. Четыре ушкуя так же присоединились к шести первым судам, из которых одна пара увозили Подопригору с его полусотней на Украину, а вторая пара Монахова и с ним пятьдесят воинов на Чудское озеро. Остальные суда пошли в Орск увозя всех пленных степняков, отправленных в шахты и рудники Орского промрайона, где уже трудились пленные кочевники захваченные во время волжского 'турне'. В Петрограде остались только дети ногаев переданные в интернат. К этому каравану присоединились лодки питерцев и купеческие кораблики загруженные каменным углём, добытым в окрестностях Питера. С судами идущими на Волгу, ушел и личный ушкуй Кузьмы Бугрова, увозящий в Холмогоры его приказчиком Нила Тимофеева, который переезжал туда на долго и должен был забрать в Нижнем Новгороде жену с детьми и семейным скарбом.

  Сами купцы после ухода своих судов с углём в Орск, не теряли времени даром. Ежедневно их собирал Золотой и обговаривал с ними условия образование первого русского торгового товарищества 'Московской-Туркестанской торговой компании'. Купцам и хотелось участвовать и кололась новизна дела. Вот и обговаривали все вопросы функционирования товарищества, взаимоотношения членов товарищества внутри компании друг с другом, с внешними субъектами. Сколько вкладывать в пай, какова будет прибыль. Что делать рядовым членам товарищества и их права с обязанностями, а так же руководства компании. В общем вопросов и ответов было множество. При отсутствии ответа на вопрос, 'отцы основатели' сами находили ответ на заданный вопрос. Хотя в принципе ни кто из присутствующих не был против идеи организации компании и все вступили в неё, но почти две недели уточняли, переуточняли, до уточняли полученные сведения. Сообщение об образовании 'Русско-Азиатского коммерческого банка' прошло практически не заметно, на фоне образования товарищества. Золотой с Бугровым информировали, что боярский клуб 'Витязь' вместе с братьями Бугровыми решили просить у государя разрешения на организацию банка и открытию его представительств - филиалов в Петрограде, Москве, Рязани, Нижнем Новгороде, Твери, Пскове, Великом Новгороде, Торжке, Холмогорах, Казани и в Астрахани, вместе с просьбой об организации купеческого товарищества. Руководить новым банком будет старший из братьев Бугровых, Пантелей Никифорович. Ни кто из присутствующих негоциантов не возражал против такого соединения просьб, тем более, что это им ни чего не стоило. Итогом этого длиннющего собрания акционеров стало согласие и соответственно фактическое создание 'Московской-Туркестанской торговой компании' и одобрение на организацию 'Русско-Азиатского коммерческого банка'. Другие договоренности, достигнутые участниками друг с другом, на индивидуальном уровне, в итоги собрания не вошли, ибо это касалось только две договаривающиеся стороны и не касалось вновь организованных учреждений. И уже под самую 'занавесь' собрания, пришедший Черный, обратился к присутствующим с предложением, за отдельную плату организовать на Руси постоянный сбор детей- сирот и привозить их в Петроград, для передачи беспризорников в интернат. А так же провести в Московском царстве набор мужиков и парней в боевые холопы или наемники. Не забывая при этом привлекать для переселение на Яик ремесленников и крестьян, обещая им по приезду подъемные и освобождения от боярских податей на три года. Кроме того привести по осени товара, согласно переданным каждому торговому гостью списка. Помня, что за предыдущие привезенные товары и людей местные бояре хорошо рассчитались, все купцы выразили свое искренне желание выполнить запрос главного местного воеводы. На этом учредительное собрание 'свежеиспеченных' членов вновь образованного купеческого товарищества и закончилось. А на второй день все торговые гости собрались уезжать к себе домой.

  Все восемь купцов собрались в один караван, в котором суда будут идти до самого Нижнего Новгорода, где и разойдутся их дороги. В вернувшиеся из Орска кораблики погрузили хотя и не большое количество, но не обидев ни кого из гостей первую продукцию предприятий анклава, дешевую посуду из плохонького мутновато-зеленого стекла, но дешевенькая она была в глазах попаданцев, а для местных вполне хорошая и дорогая посуда. И пачки листов приличной для 16 века бумаги. Так же купеческие лодии и ушкуи увозили за своими бортами серебряные монеты- испанские реалы, германские, швейцарские и датские талеры, полученные за проданный в Амстердаме товар и корабли. Уходили с намерением вернутся по осени с заказанными товарами, в том числе и с зерном, крупой, овощами нового урожая. В сводном караване уходил в Москву и ушкуй с Золотым, Граббе и Медведевым с Волковым, где делегации 'витязей' предстояло решить ряд проблем, в том числе и получить разрешение у царя на организацию трех коммерческих учреждений 'Русско-Азиатского коммерческого банка', 'Московской-Туркестанской торговой компании' и 'Московской соляной компании' организованной для добычи соли на месте современного попаданцам города Соль-Илецк и её торговлей. В связи с чем решено было предложить Алексею Адашеву 50% паев в соляной компании, остальные 50% попаданцы решили оставить за собой, а вернее за боярским клубом - братчиной 'Витязь'. Терять 50% прибыли от такого доходного дела было жалко, но лучше отдать самим половину, чем не получить ни чего, в том числе могли зарубить создание и двух других учреждений. 'Подарки' в мире были, есть и будут всегда и во всех государствах, как говориться не подмажешь не поедешь. Вот и подмазывали жирным слоем первого царского ближника, благо дорожка была уже протоптана и застолблена двумя предыдущими 'подарками'.

  Ушел судовой караван от сакмарских пристаней, благополучно прошел самарский переволок, Самару, Волгу и добрался до Нижнего Новгорода, где распался и дальше пошли кораблики сами по себе или сошлись опять таки в сборные караваны.

  К началу августа вернулся Молот на своих суденышках, привез серу, добытую как и предполагали в Жигулевских горах. Во второй рейс эти суда пошли уже без Молота, ибо нашлось ему другое поручение по его профилю, а где, как и что добывать и как перевозить команды лодий уже знали. А геолог отправился в степь на правый берег Урала на Илецкое месторождение каменной соли для организации её добычи и строительства острога для защиты работников соляного промысла. Под его командой на судах шли сперва по Уралу, потом по Илеку две сотни воинов, из них одна сотня конная, шести орудийная конная батарея трех фунтовых 'единорогов' и крепостная батарея в два десятка шести фунтовых 'единорогов', выпуск которых и ядер с гранатами к ним уже освоил орский пушечный завод. Везли полторы сотни рабочих, строительные материалы для строительства острога, продукты, боеприпасы.

   Пока суд да дело заложили на Сакмаре с десяток мини верфей с одним стапелем, для строительства уральских шхун. Начав окружать их эллингами, хотя какие они эллинги, простые широкие и высокие, щелястые сараи, сложенные из не пригодных для строительства бревен и жердей, покрытых снаружи тальниковыми циновками, обмазанными глинным раствором. На крышу использовали тот же материал, в таком же исполнении, как и для стен, покрыв сверху для гидроизоляции кусками древесной коры. Стену от предполагаемой кормы шхуны, обращенную к воде, сделали разборной, с более редкими жердями и вместо слоя глиняной замазки использовали второй слой тальниковых циновок.

   На острове, расположенном на Яике, напротив города, затеяли строительство причалов, времянок для жилья, кухни, сараев для приема пищи, амбарушек для хранения припасов на три-четыре тысячи человек. Готовили место для размещения полона, который должен был привести из Ливонии Монахов. Своеобразный карантинный городок, строения которого планировали после окончания карантина и переселение его населения в другие места, сжечь, для гарантированного уничтожения какой-либо заразы могущей остаться во времянках после жильцов. Для чего и не использовали для утепления стен и потолков землю и глину. Вместо них с набивали в стены и укладывали на потолок сухую траву с высохшими прошлогодними листьями, кучи которых нагребли еще по весне при расчистке площадок под строительство, но так и не удосужились их вовремя сжечь.

   Басманов с Батовым и Ляховым начали подготовку канониров и абордажников для рейдера и шхун. В пойме Урала, под городским яром вырубили кустарник, пошедший в основном на строительство времянок в карантинном городке, расчистили он речных наносов лесного мусора, выкосили траву, где необходимо заровняли ямки, срезали бугорки, сбили кочки, подсыпали и утрамбовали грунт. Вкопали разновысокие столбы, навесили на них и между ними канатов и веревочных лестниц- трапов. Понастроили заборов, заборчиков и лабиринтов, деревянных лестниц, как вертикально, так и горизонтально, да еще лежащих под различными углами к поверхности на высоте не менее двух метров от земли. И теперь под яром весь световой день, частенко и вечером, а иногда и ночью, раздавалась пушечная и ружейная пальба, доносились слова команд, невнятные звуки, издаваемые занимающимися бойцами, слышался звон и лязг клинков. В начале стрельбища вкопали четыре больших качели, с которых, забегая вперед, уже к концу октября лихо палили из трех фунтовых 'единорогов' морские канониры Басманова, а из пистолей и пищалей с ружьями морские пехотинцы Батова с Ляховым. Попадая в мишень, хотя и редко, но достаточно ловко управлялись с орудиями и ружьями, не то, что в начале, не могли не то, что перезарядит, но и выстрелить. То порох сдувало с полки, то пальник не попадал в отверстие, или руки поворачивали ствол пистоля либо пищали в любую другую сторону, кроме мишени. Однако терпение и труд все перетрут. Научаться со временем и попадать в мишень с первого выстрела из любого положения. Не отставал от товарищей и Лазарев, отобрав дюжину двадцатилетних парней, начал с ними заниматься отдельно от остальных бойцов. Чему и как он учил своих будущих гидродиверсантов, ни кто особенно и не видел. Так бегают, как и все по штурмовой полосе, постреливают на полигоне. Потом уходят в укромное место и чему-то, как-то учатся. Тем более что и сами не рассказывают и не показывают, чему научились.

   В первых числах августа вернулись ладьи Бугрова, ходившие в Персию за нефтью, а дня через четыре другие суда привезли закупленную на южном берегу Каспия индийскую селитру. Что же значить без пороха и дизельного топлива анклав не останется. А там и огнесмесь при необходимости можно быстренько на коленке смешать. Хотя дизеля неплохо работали и на биотопливе, но это пока тепло, по зиме начнутся проблемы, замерзнет топливо. Вот и приходится летом думать о зиме, как в поговорке готовь сани летом, а телегу зимой.

   Корабли с нефтью и селитрой прогнали транзитом мимо Петрограда к Орску. В окрестностях, которого уже возвели 'нефтяной самовар' или ректификационную колонну, принцип работы которой, был идентичен принципу работы самогонного аппарата. Просто в самогонном аппарате отбирали одну необходимую фракцию, а в колонне несколько. Вот по итогам деятельности химических исследований и связался по радио из Орска с Петроградом Ивлев -старший, коротко доложивший о проделанной работе и её результатах в химической 'промышленности' анклава.

  -Питер ответь Орску. Прием.

  - Орск, Питер на связи. Прием.

  -Здесь Ивлев -старший. Пригласите Командира. Прием.

  -Принято. Минут через десять будет у аппарата. Прием.

  Через десять минут связь возобновилась.

  - Орск ответьте Питеру. Командир на связи. Прием.

  -Здравствуйте Мечеслав Владимирович. Прием.

  -Здравствуйте Сергей Глебович. Пришли ли суда? Ни каких происшествий нет? Прием.

  -Суда дошли благополучно. Нефть получили. Загрузили партию в 'самовар', провели пробную перегонку. Результаты приемлемые, 'самовар' работал штатно, без сбоев. Прием.

  - Вот Сергей Глебович по перегонки и поясните, коротенько сам процесс, а то я в нем конкретно 'плаваю', а знать-то необходимо хотя бы в общих чертах. Прием.

  Принципиальная схема устройства нефтяного 'самовар'.

  -Коротко, так коротко. Привезенную нефть мы загружаем в перегонный аппарат. Помешенную в 'самовар' нефть, нагреваем в змеевике до 320-390 градусов Цельсия, откуда подаем в ректификационную колонну в виде смеси горячей жидкости и пара. В колонне предусмотрен подвод тепла в нижнюю часть колонны и отвод тепла с верхней части колонны, в связи, с чем температура в аппарате постепенно снижается от низа к верху. В результате сверху колонны отводится бензиновая фракция в виде паров, а пары керосиновой и дизельных фракций конденсируются в соответствующих частях колонны и выводятся, мазут остаётся жидким и откачивается с низа колонны. Соответственно в колонне пары тяжелых, а потом легких фракций последовательно конденсируются и оседают на специальных тарелках - их может быть от 30 до 60. В результате получили прямогонный бензин, температура кипения 30-160 градусов Цельсия, нафту, которую еще называют лигроином, 105-160 градусов Цельсия, керосин, 160-230 градусов Цельсия, газойль, 230-400 градусов Цельсия и мазут, остающийся после отделения остальных фракций. Выше названные, полученные при перегонке продукты охлаждаются в теплообменниках, в которых нагревают поступающую на переработку сырую нефть, за счет чего мы экономится уголь, привозимый из Петрограда. Вот из газойлья и получаем дизельное топливо. В общем, ни чего сложного для получения низкокачественного прямогонного топлива нет. Но получаемый бензин и дизельное топливо, при его применении вскорости однозначно выведет из строя и топливную аппаратуру двигателей, и сами двигатели. Что бы этого не случилось необходимо очищать полученный продукт. Вот тут-то у нас и возникла проблемка, как и в случаи с разработкой и производством радиоламп, нет платины. Вопрос о её добычи встал остро тогда, сейчас он еще более обострился. Из Орска еще в середине июля на её поиски ушел Кортышев со своими боевыми холопами и рабочими, но пока, ни каких видимых результатов нет. Тем временем нам приходится с 'примкнувшими' к нам аборигенами заниматься теорией, теоретически разрабатывать способы очистки бензина, керосина, дизельного топлива, проверять теорию опытами. Хотя мы в теории и знаем, как перерабатывать нефть, но практически сами этого, ни когда не делали и делать не умеем, вот и приходится теоретизировать и проверять теоретические выкладки на практике. Прием.

  -Спасибо Сергей Глебович теперь в принципе понял, как и что делается. Активизируйте работу по поиску платины. В настоящее время она нам нужнее, чем золото и серебро, не говоря уж об остальных металлах. Если нужна Сергею Павловичу какая-то помощь, срочно окажите. Что еще новенького пустила в производство в последнее время. Прием.

  - Можете поздравить, мы практически вышли на производство бездымного пороха и пироксилина. Азотную и серную кислоту мы получили, спасибо Леве Костину, ему геологи передали свои наработки по варке стекла, наладил производство хорошего стекла для лабораторной посуды. Кстати он заканчивает отрабатывать технологию варки и литья оконного стекла. Все опять-таки очень просто. Расплавленное стекло выливает на поверхность расплавленного олова, которое в свою очередь находится в железной ванночки прямоугольной формы с размерами три на четыре метра и глубиной два сантиметра. Весь смысл процесса в том, что поверхность расплавленного олова абсолютно ровная и нижняя поверхность стекла также будет очень ровной, а верхняя- почти ровная, к сожалению неоднородности состава самого стекла этому помешают. При этом главная фишка в том, что стекло температурой около 1500 градусов Цельсия выливается на расплавленное олово температурой 240 градусов Цельсия. Для того, чтобы стекло оставалось пластичным, ему требуется хотя бы 370 градусо Цельсия, то есть теоретически стекло можно снимать еще с жидкого олова и отливать следующий лист. К сожалению фактически, ни о каком непрерывном литье речи нет: одна ванночка - один лист стекла. Зато сразу можно задать размер листа, обрезков не будет, при необходимости можем и контролировать размеры стекла, заливать в ванночки определенной формы. Здесь есть несколько тонкостей, вот Лев над ними и работает. Еще плюс, одна поверхность листа стекла будет ровной. Ровной настолько, что можно серебрить зеркало. Оно будет уступать зеркалу полированному, что поделаешь оконное стекло, но все же зеркала небольшого размера из него делать будет очень просто. А цену зеркал, даже таких маленьких Вы представляете не хуже меня. Имеются у Льва Игоревича наработки по оптическому стеклу. Если все пойдет хорошо, то к весне будем иметь, бинокли не бинокли, но отличные подзорные трубы однозначно. Ну и большие зеркала тоже имеется возможность производить, правда, сейчас трудозатраты огромные. Я переговорил с механиками по поводу шлифовальных и полировальных станков. Они обещали подумать и изготовить. Если получим станки, то зеркала начнем производить уже к сентябрю этого года. И сразу, предлагаем зеркала делать с серебряной, а не ртутной амальгамой. Как то иметь в комнате открытую ртуть, кому как, а мне не охота. Так возвращаемся к нашим баранам, то есть к бездымному пороху. Смешали безводную азотную кислоту и концентрированную серную кислоту и пропитав этой смесью простую хлопковою, правда, отлично очищенную вату, получили из ваты нитроцеллюлозу. Промыли, высушили и вот вам и практически готовый бездымный порох и пироксилин. Так осталось несколько мелких технологических вопросиков решить и можно, при наличии промышленных объемов отлично очиненного хлопка, приступать к промышленному выпуску пироксилина и пороха. Так же передайте Никите Николаевичу Пирогову, что его просьбы мы не забываем. И пару уже выполнили. Превосходно очищенный эфир может получить в любое время и практически в неограниченном количестве. Медицинский кетгут тоже готов. Но тут то же одна заковырка имеется, пока мы так и не смогли решить проблему хранения стерилизованного кетгута. Но работаем, есть наметки на стерилизацию газом. Пока эксперименты положительного результата не дали. Зато механики, когда узнали про него и подержали в руках, так просто рвут его у нас из мастерской. Из кетгута выходят лучшие приводные ремни для паровых машин, первый экспериментальный паровичок они уже склепали и лучшим вариантом передачи крутящего момента оказались кетгутовые ремни. Но, слава богу, баранов с их кишками мы у ногаев много взяли, должно для всего хватить. Кстати Командир, в свете этих фактов, бараньи кишки стали для нас стратегическим сырьем. Необходимо озаботиться сборов во всем анклаве полуфабрикатов на кетгут. Для изготовления полуфабриката, сначала очищенные кишки промыть, замочить на один-два часа в холодной воде для удаления растворимых белков, это придает кишкам эластичность. После чего для полного удаления остатков слизистой оболочки кишки вымочить в слабом растворе поташа. После поташи с помощью острого ножа, лезвие которого протягивается через кишку, расщепляют кишки на две продольные половинки. Полученные полосы нарезают кусками по два с половиной метра. И положив летом в густой соляной раствор, а зимой можно и так везти, только не переморозит полуфабрикат, доставить по быстрому к нам в мастерскую. Дальше уж мы сами будем обрабатывать полуфабрикаты, и решать из которых сделать медицинский кетгут, а из которого промышленный. Вот пока и все наши достижения. Прием.

  -Что же не плохо. И у нас есть чем прихвастнуть, о достижениях в области химии. Ивакина Ольга постаралась, поставила на поток производство мыла, пока хозяйственного, но уже имеются пробные партии и туалетного и шампунь крапивный для волос. Дамы опробовали шампунь, хвалят, говорят, не хуже чем дома был, а по компонентам, все только натуральные, экологически чистые, даже лучше. К вам с последним угольным караваном пошла партия хозмыла с полным пакетом техдокументации на его производства и подарок нашим дамам, шампунь и туалетное мыло двух видов, жидкое и кусковое. Со временем Ольга обещала разнообразить мыло по цвету, запаху и самого мыльного состава. Да и сорта шампуней будет разнообразить. Пока косметикой занимается, а именно кремами и медикаментами. Салициловую кислоту, тфу черт, уже по писанному говорить начал. Аспирин, из жидкого состояния перевела в твердое, знакомые нам порошки и таблетки начали штамповать. Вместе с Пироговым с плесенью экспериментируют, все пенициллин пытаются получить. Но пока безрезультатно, но с таким подходом год-два и точно первый антибиотик местного производства получим. По анестетикам не чем обрадовать. Ольга обещает к концу года синтезировать новокаин. Про лидокаин то же не забыла, ячмень поселяли, значить желто стебельных мутантов без хлорофилла в листьях найдет, из них она экстракт получит, но и это, то же не завтра, результат опять на тот год переносится. Из опия у неё имеются пока наработки технологии получения морфина, про промедол она пока и не заикается. Да и понятно, где она все одна успеет, хорошо шестерых местных привлекла, хоть какая-то помощь, не все одной мешать и смешивать. Пока болеутоляющих местного производства у нас в настоящее время нет. Прием.

  -Понял, будем вместе с коллегами думать, чем можем помочь. Заранее спасибо за шампунь от наших дам. А то они местными средствами замучились волосы мыть, долго для них. А сейчас как дома, шампунем помыла и все. Прием.

  - У Вас еще, что имеется для передачи. У нас новостей и указаний нет. Прием.

  - У нас тоже новости закончились. Прием.

  -Тогда до свидания Орск. Конец связи.

  -Принято Питер. До свидания. До связи.

   Жизнь не стояла на месте и в Петрограде. Строительство строительством, промышленность промышленностью, но необходимо думать и на перспективу. Без грамотных, порядочных, преданных помощников из местных попаданцам не обойтись. В настоящее время реконструкторы могли доверять единицам из большой общей массы окружающих их аборигенов. А для развития и роста их анклава необходимы тысячи и тысячи грамотных специалистов, достойных доверия людей. Но взять их сейчас просто неоткуда. К счастью в настоящее время объемы деятельности 'витязей' таковы, что пока они справляются и сами при помощи местных, при этом не сильно им доверяя. Но что будет через пять, десять лет, когда объемы работ вырастут многократно и на все виды деятельности попаданцев элементарно не хватить. Вот и озадачились 'витязи' с легкой руки Ирины Викторовны Курковой выращивать и воспитывать для себя помощников самим. Обучая и формируя их мировоззрение в закрытых учебных заведениях интернатского типа. Беря в них беспризорников без различия их национальности, но с одним ограничением, русских сирот принимали до 12 лет, а сирот иных кровей не старше 6-7 лет. Сейчас таких детей набралось в питерском детдоме более двух тысяч человек, и привезенные самими 'витязями' при переезде на Урал, и из ливонского полона, и из ногаев побитых, и купцы по весне расстарались, навезли бросового по их мнению товара, беспризорников набранных на Руси, где сирот в деревенских общинах, слободах и городах хватало. Вот и пришла пора переформировать его. Придав учебному заведению более структурированный вид, разбив обучение по различным видам деятельности, правда, в основном пока военной. Но с прицелов в будущем перевода выпускников из армии в гражданские отрасли, но только после выслуги необходимого срока службы в вооруженных силах питерского анклава. Дамы-педагоги были против такого милитаризированного подхода к обучению, но мужская часть участников этого 'педагогического' совещания, уломали их, пообещав им выбор выпускникам самостоятельно своей специальности, но только после обязательной пятилетней воинской службы в вооруженных силах анклава. Структура новых переформированных интернатов стала такова. Кадетский корпус для мальчиков с тремя отделениями: морским в составе навигационного, артиллерийского и на перспективу механического курсов, сухопутным в составе артиллерийского, саперного, кавалерийского и пехотного курсов и специальным в составе курсов морской пехоты, разведывательно-диверсионного, разведки и контрразведки. Институт благонравных девиц святой Ирины с педагогическим, медицинским, химико-провизорским, агротехническим, и ветеринарным отделениями. Пока корпус и институт располагались в Петрограде, но со временем их решили перевести в другое место. Подобрать, где-либо в предгорьях Южного Урала подходящую долинку, самой природой предназначенной для обороны и проживания людей. Укрепить её дополнительными фортификационными сооружениями. И построить учебные, жилые, административные и промышленно-хозяйственные здания. Оборудовать необходимые полигоны и учебные поля. В общем, создать полноценный учебный город закрытого типа. А пока у Сакмарских ворот начали строить учебно-жилой дом для размещения корпуса и института. Но главная проблема возникла с преподавательским составов. Его просто не было. Самих попаданцев на преподавания всех предметов не хватало, а местных учителей нет. Выручали пока рискнувшие переселится на Урал вдовы. Они присматривали за своими детьми и заодно за сиротами, обучали девочек женским рукоделиям, умению вести хозяйства. Мальчиков взяли под своё крыло пара десятков пожилых воинов из наемных псковичей. Среди поручений московской делегации, кроме главных, были и пожелания найти старых или калеченых бывалых воинов и пригласить их в Петроград для преподавания кадетам воинской науки и обучению их пешему и конному бою. Так же необходимо найти священников, желающих перебраться в новый приход, нужно не менее сотни попов, забирать с собой травников, лекарей и знахарей обоего пола. Увозить всех согласившихся на переселение, по приезду отсеем зерна от плевен. Про рудознатчев, ремесленников и крестьян даже и не напоминали, все и так знали людской, кадровый голов анклава, перевозить этих без всяких раздумий, обещая стандартные условия для всех русских переселенцев. А вот на воинов из 'подлого сословия' специально акцентировали внимание, указав привлекать на службу, как в качестве наемников, так при их желании и боевыми холопами.

   Медицинская составляющая попадаческого анклава тоже не толкла воду в ступе, хотя и неспешно, почти не видимо для окружающих, но она развивалась. К концу августа в каждое поселение был направлен специально обученный абориген, прошедший пусть хоть и минимальную, но все-таки медицинскую санитарно-эпидемиологическую подготовку, что-то вроде медбратов и медсестер санитарно-эпидемиологического контроля. За три месяца интенсивной зубрежки разбавленной практическими занятиями ученики твердо усвоили, на уровне армейских санитаров, первичные действия при ранениях, переломах. Затвердили и взяли с собой методички с цветными иллюстрациями по симптомам наиболее опасных заболеваний: все виды чумы, оспы, тифа как брюшного, так и сыпного, сибирской язвы, холеры и дизентерии. В основном их обучали не лечению этих болезней, а санитарно-гигиеническим мероприятиям по их предотвращению, распознанию их симптомов, первичных карантинных действиях при подозрении на появление данных заболеваний. Но и простое лечение они могли также назначить, в основном простудные заболевания, могли принять роды. Более углубленные знания местным так же давали. Так Пирогов совместно с попавшими с ним тремя врачами продолжили обучение студенток, упирая в основном на практику, получилось, что-то похожее на знакомую всем врачам интернатуру. Фельдшера и медсестер общими усилиями в ударном темпе подтягивали до уровня студенток, слава богу, среднемедицинское образование и кое-какая практика у них была. И все вместе они получали от Никиты Николаевича более обширные знания по военно-полевой хирургии, в связи со сложившейся ситуацией выдвинувшейся сейчас в основное направления деятельности мед подразделения 'витязей'. Обучаясь сами, попаданцы в тоже время обучали и местных парней с девчатами. Каждая взяла себе на обучение по паре 'студентов', были такие 'студенты' и у Пирогова, вот их то он и отправил с полусотней Монахова в Ливонию. Большинство обучающихся были парнями лет по 16-18, и только у Бастиной и Свиридовой обучались пары девчат, но это из-за специализации самих учителей - педиатрия и гинекология, направлять таких больных к лекарю мужчине явно не стоило. В общем, учеба этих учащихся шла, хотя и не без проблем, но и без срывов, а спокойно и методично. Вот и отловил Пирогов, по своей привычки Черного вечерком 29 августа и опять вывалил проблемы на бедную полковничью голову, правда, проблему давно назревшую, которую необходимо начать решать уже сейчас, однако от этого головняки у руководства не стали меньше. Начал Никита Николаевич свою речь с рассуждений о не боевых и санитарных потерях в современных им сейчас войсках. Продолжил о санитарно-гигиенических мероприятиях в армии, с предложением о введении запрета на питье в походах сырой воды, об обязательном кипячении этой воды. Введение индивидуальных фляжек, котелков, кружек, ложек для каждого воина. Обязательного мытья их горячей водой и ошпаривания кипятком. По возможности покрывать внутренние поверхности фляжек, котелков и кружек серебром, а ложек так и вовсе штамповать из серебра. Запустить в производство и поставить в войско походные кухни из расчета одна кухня на сотню. При переходе на Урал походные эрзац - кухни очень помогли сберечь жизни и здоровья переселенцам.

  Выслушав главного эскулапа, полковник в ответ спросил: - Никита Николаевич, а от меня ты что хочешь?

  - Так указания о проведении высказанных мной мероприятий.

  - Кто у нас отвечает за все вопросы, связанные с медициной. Ты. Вот тебе и карты руки. Твои предложения по медицинской части, указанные тобой в васкнарвском докладе мы выполняем. Так вот и 'роди' ещё одну бумагу, обзови её хотя бы каким-нибудь наставлением по санитарии в войсках, а то в этой области каждый сотник сейчас делает, то во что горазд. Ни какого единообразия. А по серебру, явно не потянем. Нам серебра на оплату закупок не хватает, а ты предлагаешь его на полевую посуду потратить. Нет, в настоящее время даже и не мечтай, придумай какой нибудь другой способ обеззараживать посуду. Переговори с Ивлевым-старшим и его химиками. Вот когда встанем на ноги, тогда и к серебряному покрытию и драгоценным ложкам вернемся.

  - Командир написать такое наставление, о санитарии и гигиене в войсках, не сложно. Но как его в жизнь провести. Деньги нужны.

  -Ты Никита напиши наставление, приложи к нему смету на её реализацию. Полевые кухни, индивидуальная посуда, только без серебра, и иное я поддержу. Да и другие, я думаю, не будут возражать.

  -Я еще не все рассказал. Не высказал свою идею о сортировки раненых, для чего создать отдельные подразделения, именно для оказания помощи, тем раненым, которых после боя смогут привезти на пункт их товарищи, или которые сами смогут туда добраться на своих ногах, то есть легко раненным и с ранениями средней тяжести. Хотя какая она моя. Сортировать раненых кому можно помочь, а кому уже нет, начали еще в 19 веке. Но для нынешнего времени она новинка. Вот и предлагаю, начать создавать что-то похожее на наши медсанбаты и мед роты. Начнем с полков, в них рота, в дивизии уже батальон будет. Однако опять упираемся в кадры. Мы готовим пару десятков более менее подготовленных специалистов на уровне фельдшеров нашего времени. Но выпуск не ранее чем через год. Набрали второй набор санитаров. Эти поскорее, но знания минимальные. Вот- протянул хирург Мечеславу пачку исписанных чернилами листков, по виду уже местного производства- моя программа подготовки войсковых лекарей-хирургов, рассчитана на минимальное время в три года, но при интенсивной круглогодичной подготовке с ежедневными практическими занятиями. С октября уже нужно начинать. Мы с девочками отобрали полторы сотни кандидатов, в основном молодых мужиков. Но имеются и прелюбопытные кандидаты в студенты. Немного, но с десяток уже пожилых, для местных естественно, сорокалетних мужиков и баб, занимавшихся лечением и до нас. Познакомились с нашими методами и возможностями и не смотря на возраст загорелись овладеть новыми знаниями. Все-таки мы русские не угомоный народ. Вроде уже и в годах, а подвернулась возможность узнать что-то новое и вот переселились на край земли.

  - Ты так Коля и до университета у нас в Питере договоришься.

  -А что нужная организация. Смотри - загоревшись, заговорил хирург - медицинский факультет мы уже имеем, на базе моих курсов военных лекарей- хирургов. Хотя в настоящее время первым надо делать богословский. Но медицинский второй однозначно. Потом механический, Свиридов со своими мехами поддержит. Ивлев с химиками, химический протащат. Швидко со своими не отстанут, пока ветеринарный не откроете. Геологи за геологический факультет будут, стоят горой. Металлурги и кузнецы с Певцовым во главе не успокоятся пока факультет металлургии и металлообработки не откроют. А там и строители подтянутся со своим архитектурно-строительным. За ним и кораблестроительный факультет открывать потребуется. Ирина Викторовна за сельскохозяйственный-агрономный ратовать будет. Там и до электротехнического и связи не далеко. Степан Эдуардович уж жалуется, что ему бухгалтеров, финансистов, экономистов и даже местных юристов не хватает. Вот и еще пара факультетов финансово-экономический и юридический. Ну и основа основ педагогический, без учителей ни куда не денемся. Это я по обучение штурманов и армейцев не вспоминал. Они, скорее всего и у нас будут обучаться отдельно от остальных. И что у нас в итоге, получается четырнадцать факультетов, только так навскидку насчитал.

  -Да не хилый ты Никита Николаевич университет замыслил. Идея хорошая. Но к сожалению на данное время для нас не осуществимая. Ни денег, ни преподавателей нет. Лет через пять или позже, как появятся деньги, свои грамотеи подрастут, выучатся, чужих пригласим. Вот глядишь, и откроем альма матерь в нашем городе. А пока открывай училище военных лекарей и продолжай набирать людей на санитарно- гигиенические курсы.

  -Так что по моим предложениям?

  -Оформляй в идее армейского наставления и программы обучения, приложи смету расходом, обсудим. Утвердим, ну может не без замечаний и урезания, и профинансируем, поможем. А по кухням и посуде уже сейчас можно давать поручения металлообработчикам и химикам на разработку образцов, отработку технологии их изготовления. И все давай уже закругляйся, спать пора. И что у тебя в привычку вошло вылавливать меня, где ни попади. Нет бы как другие, встречаются в рабочее время и обсуждают свои мысли и прожекты. Ты же всегда перед сном норовишь меня озадачить.

   30 числа случилось сразу два события. С утра прибыл гонец с письмом от Подопригоры, в котором он сообщал, что остался на Хортице зимовать, на Урал пойдет в конце весны следующего года. Приведет с собой не только стадо волов, но и не малое число переселенцев, которые по весне перейдут в русские пределы и дождутся его со стадом и нанятыми для охраны черкасскими казаками. А после полудня возвратился Монахова из набега в Ливонию, приведя с собой свыше четырех тысяч взрослого полона, который и загнали на карантинный остров почти на месяц. Убрали людей с острова только в конце октября и уже по застывающей реке большинство из них перебросили в район Орска к месту их постоянного проживания и работы. В окрестностях Петербурга осталось чуть более сотни семей сервов, распределенных по деревням бояр. Вот по поводу возвращения Монахова и собрались оказавшиеся в Петрограде и его окрестностях 'витязи' в только, что отстроенном зале собрания своего клуба, где отчетом-рассказом о походе выступил Монахов.

   Ямм-на-Желче- Ливония западный берег Чудского озера. Июнь- сентябрь по новому стилю 1553 года РХ.

  -Товарищи бояре докладываю по итогам рейда в Ливонию.- начал свою речь Монахов, перед собравшимися в зале собраний дворца боярского клуба 'Витязь' в г. Петрограде, друзьями попаданцами.

  - Да брось Ильич ты так официально, все ведь свои, просто расскажи как сходили- перебил докладчика Батов.

  - Так товарищ капитан я ж о проделанном отчитываюсь, как же иначе - начал было возражать бывший ротный старшина.

  - Ильич, Данилыч прав, мы теперь одна семья и нечего официоз и службу разводить, не среди местных и не в бою - поддержал бывшего ротного Черный.

  - Как хотите. Так я продолжу- согласился с ними Монахов и продолжи рассказ о Ливонском рейде.

  - Вышли мы из Петрограда одиннадцатью кораблями. На Волге Молот с тремя ладьями ушел к Жигулевским горам, в Нижнем отстал от нас Бугровский ушкуй с его приказчиков. Дальше вверх по Волге пошли семью ушкуями. Прошли Тверь, за ней чуток поднявшись ушли на правый берег в её приток Вазуза, по которой поднялись до волока, по нему перешли в Вязьму, по ней вниз до Днепра. В районе Смоленска Подопригора с парой ушкуев ушел от нас вниз по Днепру. А мы пятью судами пошли на Катынь, с неё на волок и в Касплинское озеро. Так и шли, чередую реки, озера да волоки, пока не вошли по Ловати в озеро Ильмень, где и разошлись с тремя ушкуями Тищенко и Козлова. Они пошли к Волхову и далее по Неве до Курковки, а я на своей паре ушкуев вошел в Шелонь. Из неё в Узу, потом волоком в Черех и вот она Великая. А там и Псков. В него правда не заходили, прошли мимо, высадив десяток добровольцев для вербовки наемников, а сами пошли через озера к Желче в Ямм-на -Желче.

   Пришли в слободу, как не странно ни чего не порушено, как уходили, закрыли двери и ворота, подперев их, так и стоят закрытие, подпертые. За неделю обжились, карантинные шалашики построили на лугу, пункт питания оборудовали, отхожие места выкопали. В общем, подготовились к встрече бойцов, сидим, ждем. На восьмой день начали прибывать люди, шли не то, что по одиночки, а партиями человек по десять - двадцать. Прибывших твои 'медики' Николаевич, осматривали, такие важные, значительные лица делали, интересно на них было посмотреть. Но дело знали, как ты сказал, так и делали, ни на йоту от твоих указаний не отступили. Всех вновь прибывающих сперва серной мазью измажут, потом часика через два-три в баню, а вещички на прожарку. И все бы хорошо, кабы часть новеньких семьи свои с собой не поволокли. Вот тут проблемы начались. Как чужой мужик да баб с девками в неглиже смотреть будет и лапать их. Хорошо, что они по возрасту еще и бороды не брили, с трудом в конфликтах протаскивал их как малых дитяток. Но если бы не угроза отказа в службе, этот бы финт у меня однозначно не прошел бы. Очень уж хотели поступить к нам на службу и уйти из Пскова. Чума уже второй год свирепствует. По зиме поутихла, а с весны опять усилилась, но в этом году людей меньше померло, чем в прошлом. Вот в пятьдесят втором, десятки тысяч закопали. Нет, все-таки вовремя мы с псковщины ушли. И до нас могла бы зараза добраться, не смотря на карантинные мероприятия Николаевича. Дня за четыре все навербованные бойцы прибыли к нам, вернулся и десяток вербовщиков. Вербовщики отработали на отлично, Командир, их поощрить не мешало бы. Всего у меня под командой оказалось триста шестьдесят четыре бойца, из них со мной полсотни пришло, остальных на месте наняли. Пока пару недель сидели в карантине, да неделю сбивали ватагу в боевое подразделение, вот и август настал. 1 августа мы и пошли в первый рейд на западный берег Чудского озера. Для нас сходили удачно, прихватили почти пятьсот душ полона. Высадились с лодочек перед рассветом сразу в пяти местах, да и прошлись 'частым бреднем' по береговой полосе. Вычистили подчистую все приозерные деревеньки. К обеду уже назад пошли. Разгрузились в слободе и 3 числа опять в рейд, оставив с полоном шесть десяткой воинов для охраны и обороны. На очищенном от жителей берегу, одним отрядом, высадились ночью часика в три, перевезли на сушу прихваченных с собой десяток лошадок, и пошли сторожко вглубь Прибалтики, к четырем заранее установленных объектам. На рассвете вышли к башне. По отработанной нами схеме взяли башенку на саблю. Я из 'Винтореза' угомонил часового, скобари большую баклажку пороха к входной двери присоединили и рванули. Дверь вынесло качественно. Вот в свободный вход, прикрывшись щитами, и рванули боевые пары наших бойцов. Я даже и не вмешивался. Сразу пошел на кониках с сопровождением к другому отряду, обложившему следующий замок. Он так же оказался небольшим вассальным замком. Я опять отработал часовых, на конь и на третью точку. Благо расстояние в той Ливонии плевые, километрах в пяти, максимум в шести друг от друга те замки стояли. Третий уже более менее на замок был похож, но только маленький. Хотя как для меня, так больше на трех этажный домик размерами метров десять на пятнадцать, с парой надстроенных на крыше по углам башенками. Там опять 'Винторезом' по охране поработал. На четвертый объект не пошел, там и без меня с укрепленной мызой справится, должны были, и справились. В общем, по этим замкам ни чего интересно. Взяли на рассвете, сонных, часовых в тихую постреляли, единственное, что потом пришлось, лично по чердакам башен лазить на карачках и искать пару пуль, вылетевших из черепов часовых, в одном случае и шлем не помог, насквозь пробила. Двери открыли 'универсальным ключом', порохом. 'Пластилин' конечно лучше, но где его было взять. Трофеи не плохие взяли, одиннадцать боевых коней, полтора десятка выездных и рабочих, монет серебряных почти пять тысяч прихватили, как полагается кубки, тарелки, чашки из серебра не забыли, да и от другой посуды не отказались. Замки выгребли подчистую, напоследок перед уходом подпали и их и сервские халупы. В округе наловили почти две тысячи человек, в основном сервы и их домочадцы. Но смогли прихватить и хозяина одного из замков Анно фон Зангерхаузен фон Розена вместе с его семьей. Остальные владельцы либо отсутствовали, либо успели схватиться за меч и легли в замке со сталью в теле. Вдов с детьми я с собой привез, может, на что и эти ливонские дворяночки с отпрысками сгодятся. Побережье почистили основательно, после нас только обгорелые руины и пепелища остались, да редкие людишки уцелели. Правда погибших и с полсотни не насчитать, в основном всех с собой забрали для переселения. После полудня отошли от ливонского берега и к вечеру уже были у русского побережья. В третий и крайний в этом походе рейд вышли 6 августа, оставив в слободе совсем мало воинов, усиленный десяток, только для обороны поселения. Для охраны полона баб и мальцов лет по 13-14 использовали, благо к полону успели присмотреться, тихий, послушный контингент попался. По-моему в Ливонии других сервов и не бывает. Решительных да свободолюбивых немчура видать уже вырезала, своеобразную селекцию провели, может быть рабом, пусть живет, не может, пусть умрет. И систематически поддерживали сложившийся порядок в популяции сервов. Решил в этом рейде пройтись по реке Омовжа или Эмбах по ихнему, на ней, как бусинки на нитке были нанизаны пара вассальских и три епископских замка, сам Дерпт, резиденция епископа и застежкой выступал монастырь аббатство Фалькентау, находящийся дальше всех из укреплений от Чудского озера. С озера вошли в реку, по ней опять до рассвета подошли к первому замку, я остался с полусотней для штурма, остальные пошли выше и осадили оставшиеся четыре ливонских твердыни. С первым замком справились в легкую, опять попался вассальский. Убрал из безшумки часового, бойцы дверь вынесли пороховым зарядом. За полчаса управились. Два десятка оставили для мародерки и охраны трофеев, а с остальными тридцатью бойцами пошел на струге вверх по реке. У следующего замка остановились, посмотрел, управились без меня. Замок Дерптского епископа, укреплен явно слабо. На мой взгляд, так это двух этажный каменный дом с двумя входами, выходящими на противоположные стороны, закрытые деревянными сбитыми из плах дверями, даже не оббитыми железными полосами. Узкие окна на уровне второго этажа, штук по пять-шесть на стену, практически плоская крыша крытая черепицей. Вот и вся епископская твердыня. Скобари и не стали заморачиваться с осадой. Окна-бойницы взяли под прицел, прикрылись щитами и за полчаса вырубили топорами обе двери. Потом вошли в замок. Сопротивления, ни какого и не было. Забрал из этой полусотни два десятка и дальше в ушкуи со стругами, подниматься до следующего замка. Опять оказался вассальный, и опять без меня эту четырех этажную башню взяли. Даже и штурмовать не пришлось. Владельца с семьёй и большей частью кнехтов дома не было, говорят, что в Ригу отъехал. А оставшейся паре пожилых кнехтов, прислуга не дала оказать сопротивления, заблокировали их и открыли дверь. Да и сами кнехты видно было, что не сильно-то рвались в бой. А слугам без разницы кому служить. Да и слух прошел, как после узнал, что московиты ни кого без надобности не убивают, а забирают с собой на Москву. Рубят только тех, кто за оружие хватается и на них набрасывается. Мне в этой башенке делать было нечего и увеличив свой отряд еще на тридцатку мечей, продолжил путешествие вверх по реке. Подошли до четвертого замка Варбеке, этот, как и следующий за ним в верховьях реки Ольденторн, принадлежал Дерптскому епископу. Вот их то с наскоку взять то и не получилось, хотя и выделялось на их захват по сотне штыков, в отличии от полусотен, выделенных для захвата трех предыдущих замков. Подошли, осмотрелся в течении получаса, пригласил отцов командиров наемников, изложил свой план, приказал идти к своим бойцам и готовиться. Еще через полчаса приступил к работе. Пару магазинов истратил, но подавил арбалетчиков в бойницах, ни кто из них не решался больше соваться к ним из под защиты стен. Как только перестали лететь болты со стен в скобарей, те скоренько подбежали к воротам и подсунули под них пороховую колбаску. Итогом их деятельности стали вырванные из проема ворота. В открывшийся проход и устремились почти две сотни воинов. За час и с этим замком закончили. Почти весь этот час я трупы осматривал, сортировал. С моими пулями в сторонку отложили, да с собой дал команду забрать. Потом на обратном пути, с другими телами, помеченными винторезовскими пулями, с камнями на шеи и ногах посередь озера потопили, для страховки. Мало ли, что, а так трупы однозначно не найдут. А и найдут, то рыбки к этому времени тела объедят и пульки повытаскивают. На мародерку три десятка оставил, остальные полторы сотни к крайнему в этом рейде замку повел. Около него мы в почти правильную осаду сели, только траншеи и минные галереи не рыли. Обложили и проторчали остаток дня, ночь и только в конце ночи, часика в четыре, по туману, снял я с часовых. А псковичи подобрались к воротам и опять 'колбасой' из пороха угостили ливонцев. Пробуждение для обитателей замка было однозначно не приятное. Сперва мощный взрыв, были бы в окнах замка стекла, повылетали бы напрочь, потом московиты с обнаженным оружием около ночного ложа. И эта цитадель не устояла, пала через сорок минут после начала штурма. Я оставив полсотни сабель в замке для его окончательной зачистке, сбору трофеев и при необходимости обороне, с остальными двумя сотнями быстрехонько побежал на ушкуях и стругах к монастырю Фалькентау, где к этому времени собрались почти все людишки из окрестностей, укрывшись за его стенами от нас. Пользуясь туманов и предрассветной мглой чуть ли не на цыпочках прокрались мимо дерптских стен. Уключины салом забили, весла тряпками замотали, с себя все оружие сняли, что-бы ни что не брякнуло, не звякнуло, не плеснуло. Прошлись по реке как в том анекдоте, медленно и печально, но еще можно добавить аккуратно и осторожно. С первыми лучами солнца были уже у стен аббатства, и ливонцы не обманули наших ожиданий. Не зря тянул я со штурмом Ольденторна, давая время разойтись вести о нашем появлении по окрестным деревушкам и на переезд в монастырь под защиту его стен населения округи. Вот народишко то и ломанулся спасаться от находников за стенами монастыря. В общем, оправдали наши надежды, сами собрались практически все в одно место. Нам и бегать по округи разыскивать их не надо стало. Вот они за стеночкой, заходи, да забирай. Денек постояли под стенами, почистив огнем округу от строений, а под утро по обычно схеме, принесшей мне опять полчаса поиска пуль с лазаньем на коленках около бойниц, зашли и в течении сорока минут забрали всех кто находился в монастыре. И уже после полудня, оставив за спиной пылающие развалины монастыря, отплывали от монастырских причальных мостков, пока рыцари с кнехтами местного епископа из Дерпта не подошли, путь для них короток. Мы чуток сам город, резиденцию епископа, владельца этих земель не штурманули и по всему пришло время уносить ноги, время прошло достаточно и вассалы должны были начать собраться по требованию епископа у него в замке. В любой момент могли подняться к нам снизу или спуститься сверху до оставшихся моих отрядов воины местного владетеля. Вот и пришлось срочно уходить, хотя предлагали 'орлы' - скобари задержаться еще на денек, мало им добычи еще больше захотелось. Пришлось рявкнуть, приструнить. Чувствовал, что все, вышло время, если не уйдем, простоим, хотя бы еще сутки, зажмут нас на реке. Мимо Дерпта, прижавшись к противоположному левому берегу, прошли с боем, отделавшись малой кровью, с нашей стороны не менее десятка раненных, с немецкой не знаю, но наверное тоже потери имелись. Постреляли друг в друга из луков да арбалетов и разошлись. Видимо то, что мы с верховьев придем, новостью оказалось для епископских командиров. Не успела до них вовремя дойти информация о осаде и падении Фалькентау, вот и не ждали нас, не подготовили встречу. Да видимо и войско еще не собралось, времени-то прошло не много. Первые сутки еще не знали о нашем рейде, вторые только узнали и разослали приказы о сборе. Дня два-три на сборы, день на организацию, вот и не успевали нас перехватывать. А выйти не в полном составе видать их военноначальник не рискнул. Так и скатывались вниз по реке, вбирая в караван суденышки и плоты с полоном и иной добычей, оставляя за спиной горящие господские замки и хижины сервов. На ночь остановились на чудском берегу, переночевали, утром вышли в озеро, благополучно пересекли его и ближе к вечеру подошли к Ямму-на-Желче. Шли так тихо по причине низкой скорости плотов, на которых везли захваченный скот, в том числе и три десятка волов, забранных в монастыре. Вот они то сильно и тормозили караван. Хоть и вели их на буксире, но скорость упала сильно. Вот и шли через озеру почти весь световой день. Дня через три узнал, вовремя ушли, на следующий день вышла из Дерпта рать числом более тысячи ратников, из них боли пятидесяти рыцарей, остальные кнехты епископа и его вассальных рыцарей. Но мы к этому времени уже были в озере и нагнать им нас ни как не получалось. В этом рейде потеряли порядка двух десятков убитыми, это при первичных штурмах двух крайних замков, да раненных три дюжины, к счастью все выжили, во всяком случае уезжал, все были живы. Зато с добычей вернулись, только полона не менее двух тысяч человек привезли. Коней, не считала сервских кляч, часть которых оставил в слободе, как часть оплаты за поход, двадцать три головы из них шесть рыцарских коней. Коров, овец, свиней и кур, так же передал в оплату за рейды, с ними же ушла и другая добыча. Себе, по согласию с наемниками, кроме полона, забрал золото и серебро в монетах, посуде и ювелирных изделиях. А так же волов и часть коней, которых отправил в Курковку, будет, на чем товарищам в Петроград возвращаться.

   Командир твое поручение выполнил. Письмо бургомистрам и магистрату города Нарвы о выдачи подателю сего письма, как представителю его светлости герцога фон Шварца пятидесяти тысяч полновесных серебряных талеров за охрану города и обязательства не захватывать город Нарву, его граждан и их имущества, согласно обязательства, заключенному между герцогом фон Шварцем и бургомистрами и магистратом города Нарвы от 5 октября 1552г., вручил. Сперва направил в Нарву письмо-напоминание от своего имени, для чего пришлось отпустить в качестве 'почтальона' фон Розена, назначив им встречу около Гдова 16 августа. Перед уходом на Урал, зашел в Гдов к Плещееву, поклонился подарком в тысячу серебряных талеров, наместник обещал поддержать нашу слободу, с окружающими её новыми деревеньками, принять ласково и не обижать назначенного в слободу боярина. Как обговаривали, пообещал каждый год по пять сотен талеров за поддержку нашего форпоста на Желче, ему передавать будет Ямскожелченский боярин. Так что оставшимся в слободе дал указания запасать за зиму бревна, доски, камень, кирпич с известью, а по весне кто-либо из нас туда придет и организует строительства каменных бастионов и казарм в слободе. Вот и будет нам оперативная база для набегов в Ливонию. Там же, около Гдова, встретил представителей нарвского магистрата, привезших оговоренную сумму, к переданной через фон Розена дате и месту. Привезли в серебряных монетах, в основном в талерах. Так, что принимай Командир денежку 'дань' нарвскую. Заодно проводил и десяток наемников, перегоняющих в Курковку волов с конями. Так что в Гдове за раз три дела сделал.

   Вернулся в слободу и 16 августа отошли караваном от пристаней, начав путь к конечной его точкой в Петрограде. По рекам с озерами и волокам прошли без каких-либо излишних проблем.

  -Как совсем без проблем? - не поверил Воротынский.

  -Да нет, как не без них- возразил Монахов и продолжил - С полоном по первости на волоках намучились. Ни чего потихоньку научились как себя вести. На третьем уже как рота морпехов и высадку и посадку на плавсредства производили почти в идеальном порядке. А на переволоке из Самары в лодии и иные посудины садились даже с перекрытием нормативов и ни кто за борт не сверзился. Пока переходили, вдалеке все время приличный отряд ногаев маячил. Очень, знаете ли, способствовал скорости и порядку среди полоняников. Особенно когда предварительно все дорогу, так не навязчиво объяснять, что дикие кочевники в Тартарии, куда они едут, делают с попавшими к ним в руки европейцами. Так и дошли до места. Сейчас полон на карантинном острове обитает, а экипажи судов и охрана с семьями на том берегу Сакмары проживают. Хотя карантин по моему излишен, если бы что было, уже в дороге проявилось бы.

  - Владимир Ильич, лучше перестраховаться, чем получить какую-либо заразу. -возразил на последнею тираду рассказчика, Пирогов - Так что недельку еще минимум в шалашиках поживут, благо днем температура нормальная. Ночью примораживает слегка, так 'буржуйки' благодаря Певцову с Петровым, в шалашиках имеются, проживут.

  - Вот именно- поддержал своего доктора Черный- Все равно у нас нет пока готового жилья для всех вновь прибывших. Через недельку как раз и у нас и в Орске доделают домишки. Вот и обновят новоселы новую жилплощадь. Извини, что перебил Ильич, продолжай.

  -Да я уже почти закончил. - продолжил далее свой рассказ Владимир- Осталось подвести итоги. Итог, потерь для нас нет, убитые и раненные наемники для разовых рейдов, я считаю, к нам не относятся. Имеем некоторые расходы на организацию и проведения похода, перекрытые доходами, полученными от рейдов. Приобретения триста сорок девять нанятых уже на пять лет воинов, пока ходили в рейды еще семьдесят человек пришли в слободу, почти все переселились к нам с семьями. Значить это практически наши воины до конца их жизни. Приведено свыше четырех тысяч душ пленников, а именно четыре тысячи двести шестнадцать человек, для нашей экономики вливание такое количества рабочих рук очень большое подспорье. Привезено сто тридцать семь тысяч талеров серебром, из них пятьдесят тысяч 'дань' из Нарвы, шестьдесят две тысячи в монастыре взяли, двадцать две тысячи в замках при третьем рейде и пять тысяч в замках при втором рейде. Серебряной и золотой посуды и ювелирных изделий еще на двенадцать тысяч с гаком. В Курковку перегнали тридцать ливонских волов, помельче будут, чем малороссийские, но груз везут такой же как и их малороссийские собратья и сто восемь лошадей, отобрали лучших, сервских кляч не брали, их, а так же сорок человек замковой прислуги и тридцать семей сервов, оставили в Ямме-на-Желче, с гарнизоном в полсотни воинов. С воинами в слободе и их семьи остались жить. Так, что у нас имеется оперативная база на границе с Ливонией для набегов, при необходимости, на её территорию. Нужно назначить кого-то из наших бояр командиром, привезти крепостные пушки для обороны стен и полевые с морскими, припасы к ним, укрепить поселение и можно не сильно бояться за судьбу слободы, отобьются от приличного отряда. Вот и весь мой рассказ.

   С этими словами Монахов промочил горло стоявшим на столе поостывшим сбитнем и сел на табурет, с которого он встал при начала рассказа. Обстановка в зале собраний была еще спартанская, откровенно бедная и простые табуреты использовались одноклубниками постоянно, не мало не заморачиваясь их простотой и откровенной бедной отделкой.

  - Спасибо за информацию о походе и благодарю за его отличные результаты- поднявшись со своего места заговорил Мечеслав- теперь у нас остался на повестке дня крайний вопрос. Кто пойдет на боярство-воеводство в Ямм-на-Желче? У кого какие предложения?

  - Разреши Командир- спросил слова Золотой, буквально за час до собрания прибывший в Петроград из Орска, где он в последнее время проживал почти постоянно.

  - Прошу Степан Эдуардович- разрешил полковник.

  - Я вижу единственную среди нас приемлемую кандидатуру на занятие этой должности. Я думаю самый подходящий кандидат на должность коменданта нашего форпоста на псковщине это старший прапорщик Тищенко Аркадий Степанович. Обосновываю своё предложение- человек уже в годах, опытный, рассудительный, грамотный, военный и в то же время не чужд хозяйственной деятельности. Может самостоятельно осмыслить полученную информацию и принять по ней решения, а так же выполнить это решение. И опять-таки он один из немногих их нас, кто пока не закреплен за конкретным делом. Так, что предлагаю, по его приезду зимой, обговорить с ним этот вопрос и при его согласии весной 1554г. отправить его с пушками, припасами и монетами в Ямм-на-Желчи на боярство-воеводство.

  -Есть другие предложения по кандидатам. Нет. Хорошо. Голосуем. Кто за назначения в Ямм-на-Желче Тищенко, голосуем. Против. Нет. Воздержавшихся нет. Принята. Будем уговаривать Степановича на эту должность. Все официальная часть закончена. А теперь прошу к столу и начнем не официальную часть.

   После этих заключительных слов Черного, остальные попаданцы-бояре поднялись, задвигали разнокалиберной мебелью для сидения и потихоньку направились в столовую клубного дворца.

  Русский анклав 'витязей'. Октябрь-ноябрь по новому стилю 1553 года РХ.

   Хозяйственные дела у 'витязей' шли не сказать, что прекрасно, но хорошо. Окончилась начавшаяся в сентябре уборка урожая, давшая не плохие результаты. Очень большую помощь в экономии времени при жатве зерновых оказали изготовленные и переданные в каждое боярское хозяйство конные жатки, в каждую усадьбу передали как минимум одну жатку, в некоторые смогли выдать и по две. Крестьяне в работе смогли оценить механизацию уборки урожая и заготовки сена. Туже картошку реконструкоры уже смогли включить в свой рацион, пока в качестве праздничного блюда. Но еще один такой урожай и можно передавать семена картофеля аборигенам для высадки и учить их работе с новой культурой и способам её употребления в пищу. Своего зерна, как и предполагали, при увеличении населения не хватало. Выручил пришедший с зимовкой в Петрограде, караван, привезший среди прочих товаров и ранее заказанное зерно и крупы. Под будущие посевы вспахали огромные площади целины, оставив её в зиму не засеянной. Не зная точно годовую погоду, с посевом озимых в этом году решили не рисковать. Сперва присмотреться к природе, а потом и начинать озимые сеять. Необходимость в резком увеличении засеваемых площадей была обусловлена грядущей засухой, которая должны была случиться в 1555 или 1556 годах и продлится три года, усугубленной зимней гололедицей покрывшей степь. Вот и готовили землю под засев зерновыми, в том числе и крупяными, для создания больших запасов круп, зерна, как пищевого для людей, так и фуражного для скота. Как спутница неурожая и засухи с зимним гололедом и последующим голодом, должна была прийти чума. Для противодействия будущей эпидемии Пирогов с девчатами -медиками, засели за составления подробного плана профилактики именно этой конкретной эпидемии. В рамках этого плана решено было создать специальные противочумные посты, подготовку персонала для которых начинали с января следующего года на медкурсах, набор на которые так же увеличили. Для выпускников курсов, уже работающих в поселениях анклава, разрабатывались дополнительные методички именно по приходу чумы от степняков во время засухи. Подобные методички, о профилактики чумы и о поведении в очаге эпидемии, если не повезло, подготавливались и для населения с войсками. Сена на зиму заготовили для всех своих не маленьких табунов, стад и отар переселенцев вдоволь, даже больше чем нужно, для этого были у руководства анклава свои причины.

   Механизация заготовки сена дала, кроме экономии время и увеличения количества заготовленного сена еще и высвобождения мужских рабочих рук, которые были использованы для строительства боярских острогов, в первую очередь стен с башнями по бастионному типу и ворот. Благодаря чему к октябрю были возведены стены и другие защитные сооружения во всех боярских острогах. Дома бояр так же были возведены практически во всех фортах к началу октября, во всяком случае, под крышу были заведены все строящиеся здания. В конце октября все не доделанные внутренние работы были в домах закончены. Для работ в жилых усадьбах бояр-коннозаводчиков были направлены дополнительные бригады строителей, которые и помогли местным возвести не только боярский дом, окружающие его стены, башни, но и построили капитальные конюшни по внутренним периметрам острогов для коней-попадацев, с учетом увеличения первоначальных табунков. Пристроив к каменно-кирпичных засыпным стенам восьми метровой толщины, деревянные, из хорошего толстого леса, стены конюшен, обложив их со стороны двора кирпичом. На бревна стропил и обрешетки положили толстую волнистую черепицу. На покрывающую крышу черепицу дополнительно еще насыпали метр грунта и сверху по грунту, обложили камнем, как для тепла, так и для защиты от огня в виде горящих стрел и гипотетических артиллерийский ядер, гранат и бомб. Завезли дополнительно 'единороги' на крепостных лафетах, из расчета как минимум пара стволов на одну из сторон стены. Подбросили и боеприпасы, а орудийные номера за лето худо-бедно подучили в самих усадьбах из числа парней 16-18 лет, обитателей боярских вотчин. Таким образом, боярские остроги, окруженные прямыми стенами шириной и высотой минимум по шесть метров, с орудийными башнями бастионного типа, с орудиями в башнях и на стенах, опоясаны рвами, где сухими, а где и с водой, являлись непреодолимыми твердынями для кочевых орд. И даже турецкая армия и армии европейских государств, имеющие на вооружения артиллерию, если бы они каким-либо неведомым образом оказались бы на берегах Урала, с ходу не смогли бы захватить эти укрепленные поселения русских бояр в приуральских степях.

   Времени, да и леса с камнем и кирпичами для строительства крестьянских подворий не хватила, но не идти же в зиму без жилья. Пошли на возведения времянок по малорусскому образцу, хаты-мазанки. Учитывая при этом особенности Уральских степей, все-таки в них холоднее, чем в приднепровских просторах. Хаты делали из двух рядов плетенок, обмазанных с обеих сторон глиняным раствором. В метровый зазор между плетнями затрамбовывали грунт, смешанный с сеном, вставляла коробы окон и дверей. Крышу так же покрывали двойным рядом тальниковых циновок, обмазанных раствором глины, между ними для тепла прокладывали разнообразные старые ненужные шкуры, кошмы, оставшиеся со времен перехода или полученные в качестве добычи у ногаев, перекладывая из сухой полынью, чтобы не превратить этот слой утеплителя в рассадник блох, вшей и клопов с тараканами. Сверху покрывали либо корой, либо камышом. Внутри хаты выкапывалась по периметру стен, с отступом около двадцати сантиметров от стены- циновки метровая яма, стенки которой так же укреплялись тальником. Билась русская печь, выводилась от неё на улицу так же глинобитная труба, в которой вставляли новшество, чугунную печную заслонку для сохранения тепла. Выравнивалась и утрамбовывалась на дне ямы глина, вот вам и пол. Навешивались двери, вставлялись в окна рамы, с каким-либо заменителем стекла, или без него, зато с прикрепленным на железный шарнир ставнем. Хлев и другие хозпостройки ставились либо таким же способом, либо по традициям соседнего Туркестана возводились из самана- кирпича сырца высушенного на солнце. При этом амбар для хранения зерна и других припасов, что из самана, что мазанка, возводился на метровых столбиках-сваях, для защиты от грызунов. В обязательном порядке ставилась баня для каждой семьи. И старосте деревни, всегда назначавшемся из русских крестьян переселенцев, вменялось в обязанность следить, чтобы каждую субботу все жители вверенному его попечению поселения ходили в баню и мылись. Нерадивых он имел право наказывать своей властью, не тревожа боярина и старосты властью пользовались-секли при нарушениях без долгих разбирательств. В дальнейшем, при возведении капитальных подворий, решено было строить все постройки под одной крышей, взяв за пример поморские избы. Местная особенность климата с ландшафтом, степь с её зимними буранами да метелями и летними бурями, сама подталкивала к этому решению. Жилые дома строились из бревен, которые, опять-таки из-за климата, обкладывали кирпичом или камнем, да потолще. Остальные постройки, кроме бань, которые так же возводились из дерева и откладывались как и дома, воздвигали из кирпича или камня, так же не экономя на толщине строений, особенно внешних стен.

   Перед самым ледоставом для усиления охраны строительства Соль-Илецкого острога и впоследствии руководства крепости, соляными шахтами и окрестной территории направился на стругах и ушкуях боярин Котова Валерия Вячеславовича, имея под командой сотню пеших стрельцов, два десятка шести фунтовых 'единорогов' на крепостных лафетах с полностью укомплектованными номерами расчетов и большим количеством боеприпасов и пороха к ним. И это в дополнение к имеющимся на месторождении войскам: сотни стрельцов, конной сотни, шести орудийной конной батареи трех фунтовых 'единорогов' и крепостной батареи в два десятка шести фунтовых 'единорогов', с расчетами. С Котовым во вновь выстроенный Соль-Илецкий острог отправили резервный 'Северок-К'. А к середине ноября в Петроград вернулся Молот в сопровождении сотни кавалерии и конной батареи, приведя первый караван самостоятельно добытой соли, которая пришлась как нельзя к месту, ибо приспело время заготовки мяса. В возведенном родовом остроге боярина Котова, остался сам основатель рода с двумя сотнями пехоты и сорока 'единорогами' на стенах и башнях форта. Через неделю сотня кавалеристов и конная батарея ушли к месту своей постоянной дислокации - острог Котов- Соль-Илецкий. В дальнейшем вывоз соли для нужд анклава планировалось производит по рекам судами ранней весной и поздней осенью. Эта же соль использовалась и в конце декабре, когда после 'замирения' ногаев и 'принуждения их к миру', в низовья Яика, но все равно под большой охраной, направилась рыбная экспедиция, для лова 'красной' рыбы - белуги, осётра, севрюги. В основном добывали рыбу довольно оригинальным способом, хорошо опробованным в мире попаданцев уральскими казаками, багренье, то есть лов 'красной' рыбы баграми, который производился под льдом на так называемых зимовальных ямах-ятовях. Артель-бригада от шести до пятнадцати человек быстренько спускалась на лед и, прорубала его, артельщики опускают в воду багор и подцепляют им крупную 'красную' рыбу - белугу, осётра или севрюгу, лежащую в ятови или поднимающуюся из неё. Так же ставили под лёд и сети. Но больший улов и лучшую рыбу добыли все-таки при багренье. Выловленную рыбу тут же сортировали, какую просто заморозит, какую к посолу, какую для копчения. Провозились более недели, до конца декабря. Но это того стоило. Теперь анклав и так-то не бедствующий из-за отсутствия пищи, в том числе и рыбной, был обеспечен рыбой, если удастся сохранить улов, до самого лета. Многие из переселенцев, только сейчас и здесь смогли попробовать вкус 'царской' рыбы. И даже бывшие ливонские сервы, обельные холопы уральских бояр, попавшие в холопство к последним как пленники, возблагодарили свою судьбу, Христа и своих племенных и родовых богов, что попали в плен к московитам и были вывезены ими в эти, хоть и опасные, но благословенные края. Имея на столе каждый день мясное или рыбное блюда, они до конца не могли поверить в это. У себя в ливонии мясо они пробовали в лучшем случае считанные разы в год. Рыбка и то самая мелкая, 'сорная', на столе появлялась почаще, но тоже, если удавалось её поесть раз месяц, считали, что семья хорошо питается. Теперь, даже если бы их хозяева попытались бы по каким-то причинам отправить сервов назад в Прибалтику, то эта весть стала бы поистине черной для них, с паданием на колени ниц перед господином всей семьи с бабским воем и причитаниями-просьбами глав семейств о милости оставить их на уральской земле.

   В конце ноября хорошие вести пришли из Орска, наконец-то вернулась поисковая партия Кортышева нашедшая в районе будущего Нижнего Тагила на реках Ис, Тура, Сухой Висисмус россыпи платины. Местные людишки за ножи из хорошей стали, показали и помогли собрать самородки и шлих ненужного им 'белого' металла, в том числе уникальный самородок весом 6250 грамм. Однако это уже земли Сибирского хана, а он ни какого разрешения 'витязям' на пребывание на своей территории не давал. Геологической партии просто повезло, что местные мурзы и сам хан просто не успели отреагировать на вторжение в свои земли. Если организовывать добычу, то опять война. Нужно ставить острог, посылать воинов с артиллерией, организовывать охрану рабочих на приисках, снабжения их и бойцов питанием, боеприпасами, инструментов и той же одежной. Все завозить под охраной сильного конвоя. На местные ресурсы рассчитывать нельзя, окрестные князьки по приказанию своего мурзы не дадут заняться заготовкой той же рыбы и мяса, будут из-за деревьев и кустов стрелы пускать да по ночам на станы наскакивать. И если прииск можно оградить секретами, и оборонить фортом, то охотники и рыболовы этого будут лишены в связи с экономической невыгодностью данного мероприятия, охраны будет больше чем работников и не возможностью перекрыть весь промысловый район тех же охотников. Кортышев привез с собой почти центнер сырой платины. На основе этого количества уже стало возможным производить экспериментальные экземпляры радиоламп. Технология изготовления стекло для них уже была отработана и ждала своей очереди. По отработки способов и условий изготовления остальных компонентов радиостанций разных генераторов, конденсаторов, диодов, триодов, Крупнов со своей группой так же не стоял на месте, и хоть и не быстро но технологии экспериментальным путем создавались и отрабатывались. Если так пойдет дело, то в полнее возможно в 1555 году лавры Попова и Маркони уйдут к Игорю. Да и каталитический риформинг (улучшение качества и повышение октанового числа того же бензина) прямогонных нефтепродуктов наконец-то сдвинется с мертвой точки.

   Поставили на поток производства дульнозарядных ружей и винтовок с кремневым замком, прозванных аборигенами 'Сакмарочкой' и 'Уралочкой'. В качестве пуль в них использовали новинку для данного времени, так называемые пули Нейслера и Минье, прозванные кем-то из попаданцев 'Инь' и 'Янь', за их формы, при взгляде на которые, при определенной фантазии, можно увидеть схожесть с женским и мужским началом. Ружейный завод пока не вышел на расчетную мощность, продолжалось еще строительства ряда его цехов и других зданий, но уже на ноябрь месяц он ежемесячно выдавал до трехсот разнообразных длинностволов и до сотни короткостволов-пистолетов. Расширили 'модельный ряд' выпускаемых 'единорогов'. Для осады крепостей и их обороны и отработки технологии изготовления, выпустили экспериментальную партию пудовых и двух пудовых орудий, так же прошли партии двух, одна и полупудовых морских стволов. Ради эксперимента изготовили пока в единственном экземпляре и огромный 320-мм калибра трех пудовый 'единорог'. Ко всем новинкам соответственно разработали и изготовили лафеты. Заодно и решили вопрос с изготовлением орудий для московского войска. Передавать в Москву 'единороги' и соответственно не такой-то уж и сложный секрет их изготовления, 'витязи' не рискнули. Для царского войска изготовили три экспериментальных партии чугунных орудий по восемнадцать стволов с лафетами. Полковые 3 фунтов пушки калибром в 72-мм для конных полков и 6 фунтов пушки калибром в 94-мм для стрелецких полков. Предназначенные для стрельбы ядром до 600 - 700 метров, картечью до 300 - 350 метров. Со стволом длиной в 12-ть калибров. А так же полевые 12 фунтовые пушки калибром в 120-мм., со стволом в длину 18-ть калибров, весов в полторы тысячи килограмм. Начальная скорость снаряда достигала 400 м/с, дальность стрельбы до километра. Однако стрельба на большие расстояния не рекомендовалась, так как рикошеты были возможны только при стрельбе на треть максимальной дистанции. Стрельба картечью из полевых орудий велась на дистанцию до 400-500 метров. Пушка делала, как и хороший мушкетер 1 - 1,5 выстрела в минуту, а картечью со 150 -200 метров могла пробивать кирасы. Их испытания показали результаты худшее, чем у 'единорогов', но дешевизна материала, чугуна, перекрывала эти несколько худшие показатели. Все равно пушек с подобными характеристиками у окружающих Россию государств пока не было. Вот такие пушки с ружьями и пистолетами и решили преподнести в дар царю на следующий год, при поездке в Разрядный приказ, пора было потихоньку засвечиваться перед московским государем.

   Идея изготовить минометы пока была отложена. Корпуса мин из чугуна отлили, но тормознуло все дело отсутствие достаточно мощной взрывчатки и бесшовных труб. А при проектировании казнозарядных нарезных пушек и гаубиц, еще и отсутствие специально оружейной стали для стволов и казенников с замками. Да и производство гильз для унитаров промышленность попаданцев пока еще не могли потянуть, просто не хватало мощностей, оборудования и обученных работников. Вопрос отложили на потом, но теоретически-экспериментальные работы велись активно. Те же самые причины заставили отложить на потом и выпуск магазинной винтовки с гильзами для её патронов. Хотя системы митральез типа Реффи и Гатлинга под патрон в твёрдой бумажной гильзе, могли быть изготовлены в ближайшее время, пока отсутствовало промышленное производство капсюлей, но экспериментальные образцы взрывались и инициировали основные заряды отлично. При изготовлении необходимого оборудования, постройки цехов и обучению работников, можно было начинать промышленный выпуск митральез под названием 'автоматическая картечница' или коротко 'автокар'.

   На ранее построенных стапелях заложили десять не крупных суденышек типа река - море. Из них три уральские шхуны для эксперимента начали изготавливать из смешанного набора. Киль, шпангоуты и поперечные бимсы из стали, корпус, мачты и остальной рангоут, деревянные. Заодно опробовали и механические новшества по управлению парусами: паруса, у которых рифы берутся путем наворачивания их на рей, а не подтягиванием парусов к реям матросами, как делается в настоящее время, ручные лебедки с зубчатой передачей, винтовые рулевые приводы, помпы с маховым колесом и другие механизмы. Потренировавшись на 'кошках', сорские мастера приступили к изготовлению киля, шпангоутов, поперечных бимсов для первого рейдера. Лебедки, винтовые рулевые приводы, помпы и другая механика вместе с металлическими частями рангоута и такелажа также были запущены в производство. Приступили к отливке и проковке винтов, валов, оснований под двигатели и других шестеренок для пары КАМАЗовских дизелей, планируемых к установке на рейдер. Отливались на орудийном заводе, после проверки экспериментальных партий, двух, одно, полупудовые и четверть пудовые морские 'единороги', изготавливались для них корабельные лафеты. Заготавливали боеприпасы, ядра, бомбы с гранатами, мешочки с картечью и картузы с порохом.

   И еще произошло одно замечательное события в жизни анклава 7 ноября. Состоялся разговор между Черным и Кротовой Ириной Валерьевной. Утром, после проведения планерки с руководством подразделений анклава в Петрограде и его окрестностям, в кабинет Мечеслава зашла, заранее приглашенная Кротова. Встав и попросив посетительницу присесть, полковник сел, после Кротовой, на свое место и начал беседу.

  - Ирина Валерьевна Вы по образованию у нас филолог, если не ошибаюсь?

  -Да Мечеслав Владимирович.

  -Вот и хорошо. Не буду, ходит долго вокруг. Хочу поручить лично ВАМ, возглавить работу по созданию и выпуску газеты нашего анклава. А то у нас начался своеобразный информационный 'голод'. Вроде бы информация поступает, но как-то не так и не та. Мне и самому, если честно не хватает телевизора, хотя дома и смотрел-то его редко, радио, да тех же книг, журналов и газет на бумаге. Вот Вы и будете, кроме преподавания русского языка в кадетском корпусе и девичьем институте, еще и главным редактором и директором газеты, а в дальнейшем и нашего издательства.

  -Так типографии нет, бумаги нет, специалистов и то нет.

  -Дорогая Ирина, у нас у всех ни чего нет. Вспомните, как вы обучение организовывали. То же ни чего не было. Кстати, и в школу буквари с азбуками и прочими учебниками нужны. Вот и займитесь. Певцов лично приедет в Петроград и поможет Вам со шрифтом, наборными станками, печатным станком и прочей металлической машинерией. Кстати делайте сразу два вида шрифта наш и современный, для настоящего времени, то есть для 16 века. А бумага у нас имеется, газетной так просто много, еще из дома. Да и нашего производства отличная бумага пошла уже в промышленном масштабе, спасибо за это огромное Льву Симонову. Кстати, у нас имеется электронная походная типография, топлива у нас появилось, вот и её забирайте и в первую очередь распечатывайте имеющие у 'витязей' учебники, инструкции, наставления по всему, что найдете, не менее чем по сотни экземпляров. В том числе и все карты с лоциями, какие найдете, выведите на бумагу. А то мы с товарищами опасаемся, что вскоре наша электроника начнет 'скисать', ни что не вечно. Лет через двадцать у нас уже ни одного электронного устройства из нашего мира не останется. Вот и нужно успеть перенести на бумагу всю информацию, хранящуюся на дисках 'витязей' и у других владельцев ноутов с компами. Печатников с наборщиками подберите из местных, можно и женского пола, главное, что бы усидчивые, внимательные были и память хорошую имели бы. А на возраст, пол и физическое состояние не обращайте внимание. На все про все Вам с Певцовым отводится пара-тройка месяцев. На Новый год жду от Вас подарок - первый номер нашей газеты, название, как первый её главред, придумайте сами. И еще, для работы на электронной типографии привлекайте наших женщин, аборигенов не привлекать ни в коем разе, еще сломают. Наши хоть какое-то понятие имеют, и в потрохах типографии копаться не будут. А то местные очень любопытные, большинство все хотят узнать, как устроен тот или иной механизм, и бывает, ломают. Короче надо. Уговорил я Вас уважаемая Ирина Валерьевна.

  -Даже я и не знаю, как быть и что сказать Мечеслав Владимирович.

  -Да что знать, что говорить. Соглашайтесь. Не боги горшки обжигают. Ваше образование мы, если честно только в педагогике и в издательской деятельности использовать может. Да и мы все, чем можем, поможем. Разве не так мы другие задачи решаем. Навались все и глядишь, стронулась гора проблем с места, а дальше ответственный за направление рулит.

  -Да я ранее нигде и ни кем не руководила.

  -Я что ли войсками командовал или областью руководил. Из нас ни кто многие дела, которыми сейчас пришлось заниматься, ни когда не делай. У всех по два-три направления в работе, и еще пару-другую ответвлений от основных направлений курируют. Договорились. По рукам.

  -Согласна. По рукам. Но вы уж помогите если что.

  -Да куда и я, и все мы денемся с этой подводной лодки, конечно поможем.

  На этом беседа с первым руководителем свежее образованного издательства реконструкторов, по её назначению на эту должность, закончилось.

   Русский анклав 'витязей'. Степь в междуречье Волги и Урала. Сарайчик. Декабрь по новому стилю 1553 года РХ.

   Декабрь начался хорошей новостью, 1 числа, вернулась московская делегация, а с ней и Тищенко привел из Курковки обоз и боевых холопов Куркова Павла Валериановича, остававшихся в невской усадьбе своего боярина.

   Из Москвы вернулись не все, только Золотой и Медведев с Волковым. Историк Граббе остался в столице в представительстве Яицко-Уральских бояр. Делегаты сумели по случаю приобрести в Китай-городе за недорого выморочную усадебку. Находящуюся на участке развалюху, именуемую боярским теремом, снесли и успели выстроить из дерева нормальный дом в четыре жилья. На следующее лето, планировалось обложить дом, надворные хозяйственные постройки, да и сам заплот кирпичом и камнем, перекрыть крыши и представительства и хозяйственным постройкам черепицей, создать на всякий случай мини-форт, да и огню меньше пищи будет, в случае чего, что при частых в Москве пожарах очень актуально. Сама миссия увенчалась успехом. Алексей Адашев ухватился за предложение о создании 'Московской соляной компании' по добычи соли на Яике и её дальнейшей продажи. Тем более что половина прибыли от её деятельности будет течь ему в карман, и это без малейших расходов с его стороны. Он так захотел получить большую прибыль, что протащил через царское разрешение не только добычу и торговлю солью на землях Московского царства, но и продажу соли за границу. На фоне этого, царские разрешения на организацию двух остальных коммерческих учреждений 'Русско-Азиатского коммерческого банка' и 'Московской - Туркестанской торговой компании' прошли мимо его внимания, и почти не встречая какого-либо сопротивления. И не дорого обошлось, подьячим да писцам раздали не более двух десятков талеров серебром. Зато каждому предприятию выдали по отдельной льготной грамоте. Грамота для 'Московской соляной компании' давала право добычи, перевозки, свободной и беспошлинной торговли оптом и в розницу солью на землях Московского царства и за границей его земель. Грамота для 'Московской-Туркестанской торговой компании' давала право свободной торговли оптом и в розницу катайскими, индийскими, персидскими и другими сарацинскими товарами на землях Московского царства и вывоз их транзитом за границу. А так же права торговли русскими и транзитными товарами в чужих государствах. Грамота для 'Русско-Азиатского коммерческого банка' давала разрешение построить дворы банка в Москве, Петрограде, Казани, Нижнем Новгороде, Рязани, Твери, Смоленске, Пскове, Великом Новгороде, Торжке и в Холмогорах. В которых принимать и выдавать золотые, серебряные и медные деньги по заемным грамоткам (векселя и аккредитивы); давать деньги в рост нуждающимся, но реза-процент не должна была превышать десятой части от выданной суммы; хранить деньги бояр, детей боярских, купцов и иных людишек, выдавая их владельцам по их требованию, за что имел возможность временно пользоваться вложенными суммами. За использования обязался выплачивать владельцам вкладов один процент от суммы за год её хранения в банке.

   Заодно Граббе возобновил связь с Сильвестром, который, оказывается, помнил боярина просившего у него священников для миссионерской деятельности среди диких кочевников и для окормления паствы во вновь организованных приходах. В ходе двух бесед он пообещал пересылать на Яик пресвитеров и частично выполнил своё обещание, с караваном прибыли пятеро попов, уже рукоположенных епископом Рязанской и Касимовской епархии на вновь образованные приходы. Привезших с собой большое количество икон и церковного убранства, часть из которого передал лично сам Сильвестр от своего имени, а список иконы Божьей матери от имени Ивана IV. Так же он обещал и выполнил и своё второе обещание, засветил перед царем попаданцев, рассказав ему о странных заморских боярах, которые пришли на Русь из-за моря и попросились на службу, попросив направить их на восточные украины, где и обосновались, укрепляя Московское царство и неся свет православия диким кочевникам. Царь заинтересовался этим рассказом, о чем свидетельствовал факт передачи иконы, но пока не велел прибыть к нему на аудиенцию, ни одному из своих украино-яицких бояр.

   Привлечение новых боевых холопов, наем воинов, работников и привлечение переселенцев-крестьян, прошли то же не плохо. Крестьяне и большая часть ремесленников прибудут весной по воде. Пока для крестьян, решивших переселится на новые земли, подновили землянки в Нижнем Новгороде, оставшиеся от полона и начали их сбор в этом лагере. Конечно, лучше бы было им дождаться переезда в своих избах, но Юрьев день строго ограничивал сроки перехода землероба от одного боярина к другому, и кто не успел в отведенное время уйти со старого места, обязан был остаться до следующего Юрьева дня. Тем более что и шли в основном молодые семьи, бобыли и вдовы, априори не имевшие большого хозяйства и много имущества. С собой делегация привела сто шестьдесят три нанятых воинов, в основном из черносотенцев, ходивших с царем на Казань и теперь оставшихся без дела. От своей мирной профессии они отошли, привыкли к воинской работе, а по окончанию войны стали не нужны. Вот и ищут работу по новой специальности. Пятьсот семьдесят пять 16-20 летних парней, запродавшихся в боевые холопы, сорок пять старых-пенсионеров и калеченых воинов, в качестве отделенных 'дядек' для воспитанников кадетского корпуса, набрали в основном в монастырях, где последние просто подыхали от скуки и три с половиной десятков разнообразных ремесленников, четыре артели строителей по паре каменщиков и плотников и пополнение для кадетского корпуса и института благонравных девиц, в количества аж четырехсот сорока одной души обоего пола в возрасти от пяти до двенадцати лет. Кстати и корпус, и институт были через Сильвестра одобрены царем, путем выдачи грамот с царским соизволением на организацию обучения малых чад мужского и женского полу различным наукам и умениям, способствующих процветанию царства Московского и земель русских.

   В Нижнем к обозу примкнул и Тищенко со своими возами, везущих с десяток семей великоновгородских переселенцев, пару десятков боевых холопов Куркова и полтора десятка вновь поверстанных уже своих боевых холопов. Приведя в Нижний Новгород караван из Курковки с остатками забора и остальными строительными материалами (брус, доски, кирпич, железобетонные плиты перекрытия и фундаментные блоки, различные трубы, листы металлической черепицы, рулоны кровельной жести, снятый с водонапорной башни бак для воды, ящики оконного стекла, цемент, метизы). Которые оставил в городе до открытия навигации и дальнейшей перевозки груза в Петроград водою. Козлов забрав в Курковке не ГОСТовские рулоны луженой жести, и на трех ушкуях ушел в Холмогоры. Где он должен был встретиться с приказчиком Кузьмы Бугрова, Нилом Тимофеевым, который на личном ушкуе Кузьмы, обязан был переехать туда на жительство с женой, детьми и семейным скарбом, которых и который он должен был забрать в Нижнем Новгороде. Козлов прибывал в Холмогоры для руководства по организации строительства стапеля с эллингом и заготовки древесины, канатов и парусов для планируемой закладке на этом стапеле первого рейдера 'витязей'. Ушкуи благополучно доставили руководителя строительства на место будущей стройплощадки и без происшествие ушли на зимовку в Кострому, откуда были родом все экипажи.

   Таким образом, под руководством Золотого образовался не маленький обоз, порядка четырех сотен возов и более двух сотен кованой конницы. По старому пути, по руслу Волги, идти не решились, бунт луговых черемисов и иных инородцев так до сих пор до конца царские воеводы и не подавили. Для обхода области бунта им и посоветовали Бугровы идти по другому пути, по древнему зимнему тракту. От Нижнего Новгорода шли по правому берегу Волги, через будущие Алатырь и Ульяновск-Симбирск, с выходом на Волгу и по ней уже к устью Самары. Путь дался тяжело всем путникам, и хотя взрослые путешественники и болели, но, ни кто не помер, то дети перенесли его намного тяжелее более двух десятков их навеки остались в земле вдоль этого древнего тракта, и дальше до самого Урала, не выдержавших тягот пути и умерших в дороге. Золотой сам зарекся и другим впоследствии не советовал перевозить детей зимой без специально оборудованных фургонов-саней и горячего трех разового питания каждый день. Перевозить только летом и желательно на судах по воде.

   Кроме людей и других материальных грузов, Золотой привез, и груз иного рода информацию и грамоту Московского государя с повелением выступить Яицким боярам конно, людно и оружно в количестве сотни кованой конницы. Прибыть на стругах к июню 1554 года в район нынешнего Волгограда, к Переволоку в Дон, где и встретиться с спускающимся по Волге на стругах тридцати тысячным войском под командованием воеводы и князя Юрия Ивановича Пронского-Шемякина и Игнатия Вешнякова, постельничего Ивана IV. Вместе с ними должен находился и претендент на астраханский престол Дербыш-Али. Кроме того, туда же должны подойти и отдельно выступившие части, отряд в две с половиной тысячи человек под руководством князя Александра Вяземского и отряд казаков под началом Даниила Чулкова в количестве более пятисот сабель. Все спокойная жизнь, без московского внимания окончилась, нужно отслуживать звание русского боярина. Нужно так нужно. Сотня так сотня. Но реально 'витязи' решили отправить в Астраханский поход пять сотен кованой конницы при поддержки пяти шести орудийных батарей конной артиллерии, под общим командованием Слепцова.

   Еще в середине сентября от агентуры Брусилова и Воротынского в степи и Сарайчике пошла тревожная информация, что бий ногаев Юсуф-бий решил наказать дерзких московитских пришельцев вторгшихся на его территорию и посмевших уничтожить три ногайских семьи на их землях. Осенью этого года ногайский бий Юсуф готовился выступить на помощь своему сыну Али-Акраму, избранному казанскими мятежниками новым казанским ханом и собрал большое войско до ста двадцати тысяч всадников, с которым планировал в этом сентябре напасть на московские владения в рязанской украине. Под Астраханью Юсуф-бий переправился через Волгу. Астраханский хан Ямгурчи приказал своим подданным на судах перевезти ногайцев и выделил на помощь Юсуфу пятьсот своих воинов. Юсуф-бий отправил разведчиков на реки Хопер и Дон. Бий планировал по крымской дороге выступить в донские степи, а оттуда напасть на Русь. Однако этот поход не состоялся, родной брат, бия, нурадин Исмаил-мирза, пользовавшийся большим влиянием в Ногайской Орде, при поддержки ряда родовых мурз ногаев, заявил о своём союзе с Москвой и отказался участвовать в походе на украины Московии, угрожая войной своему брату Юсуфу в случае его похода на Русь. Бию пришлось отступить, так как часть мурз поддержали нурадина и ушли к нему забрав и свои дружины. Под рукой у Юсуф-бия остались войска, численность которых достигала пятидесяти трех тысяч человек, из них порядка тридцати тысяч были наиболее боеспособные войска, его личная гвардия, дружины оставшихся верных ему удельных мурз и беев, а остальные представляли племенное ополчения из простых пастухов вышедших в поход. Поскольку в орде не было сильно развитых в ремесленном плане городов, а вооружение ввозилось, в основном, из Бухары и Самарканда то и основу войска составляла легкая конница, состоявшая из пастухов, годная для дальних походов и засад. Даже среди воинов из дружин мурз и беев преобладали легковооруженные всадники. Тактика ногайских воинов сводилась к маневренным и быстрым ударам конницы, удара кованой конницы она ни когда не выдерживала. Но даже оставшихся сил бию хватала с избытком, чтобы поставить крест на дальнейшем нахождении на уральских берегах русского анклава, в случае удара его конницы по поселениям, шахтам, мануфактурам и другим объектам инфраструктуры воеводства 'витязей'. Попаданцы это отлично понимали и решили ударить первые сами. С этой целью и пришлось людям Брусилова и Воротынского и им самим встречаться с нурадином Исмаил-мирзой и с поддерживающими его мурзами. При этом пришлось довольно щедро сыпать монеты из серебра и золота, которые в самом анклаве опять почти закончилось. Пришлось заняться этаким фальшивомонетничеством, изготовить несколько фальшивых форм штемпелей-штампов разнообразных серебряных талеров и золотых монет- персидский ашрефи и флоринов из Флоренции двух видов. Металл, для которых брали, переплавляя трофейную посуду, а часть золота шло с приисков золоторудного месторождения 'Кумакское', находящегося в будущем Ясненском районе к востоку от Орска в окрестностях еще не построенного поселка Кумак, мира попаданцев. На этих приисках и развернули добычу желтого металла, еще в начале лета. И к началу ноября добытое золото поступило в фальшивомонетническую мастерскую. Хотя назвать выпускаемые мастерской монеты фальшивыми в полной мере было нельзя. Металл, из которого они изготавливались, часто был по содержанию серебра и золота лучше, чем металл в образцах монет. Единственное, что использование форм для их изготовление было несколько не правомерно, но так, то ущерба, ни кому попаданцы этими своими действиями не наносили. А только пользу, увеличивая монетную массу иностранных государств. Лучше бы было свою монету чеканить, но кто же в Москве даст добро на её чеканку помимо царского Московского денежного двора. Дело по привлечению союзников из числа самих ногаев против ногайского бия, хотя и не спешно, но продвигалось к своему логическому концу, и наконец, почти закончилось. Исмаил-мирза дал свое согласие на участии в войне со своим братом бием Юсуфом и обязался лично возглавить ногайское войско, пришедшее на помощь к русским боярам. И вот поступила информация, что конница Исмаила подходит к самарскому переволоку, а Юсуф в Сарайчике начал собирать верных ему мурз и биев с их воинами. Пора, настало время выходит в поход и русскому войску.

   5 декабря 1553 года Уральские бояре вышли в свой первый поход с войском организованным, обученным, вооруженным, обмундированным и снабженным иными припасами на новый уральский манер. Основу составил первый стрелковый полк в количестве двух с половиной тысяч бойцов. В составе трех батальонов по пятьсот воинов-стрельцов вооруженных ружьями 'Сакмарочками', бердышами и боевые кинжалы с лезвием длиной пятьдесят сантиметров. В качестве защиты использовали ростовой миндалевидный щит, простеганный стальной проволокой тегиряй, на который надевалась байдана. Голову прикрывала ерихонка с поддетым под неё стеганным из ваты подшлемником. В поход шли верхом на конях, хотя в бою спешивались и бились пешими, этакий уральский вариант более поздних драгун. В полк входил дивизион кованой конницы в количестве пятисот всадников. Вооруженных саблей, кинжалом, булавой, рогатиной, парой седельных пистолетов, кавалерийским гладкоствольным карабинов и либо луком, либо арбалетом. Из защиты имели круглый кавалерийский щит, бахтерец с надетым под него стеганным ватным поддоспешником, руки и голени прикрывали наручи и поножи-бутурлыки. Голову и им прикрывала ерихонка с поддетым под неё стеганным из ваты подшлемником. Коней прикрывал чалдар-конский доспех. Больше подобной кованой конницы, кроме еще одной отдельной сотни, у попаданцев не имелось, не хватало крупных коней под доспешных всадников. Имеющиеся в достаточном количестве степные лошадки просто не могли везти и всадника и свой доспех, не хватало силенок. Но как подменная лошадка для перехода они успешно применялись. Таким образом каждый всадник кованой конницы вел двух лошадей, транспортную-степную и боевую-крупную. Тактика атаки этого вида конницы чем-то походила на тактику западный рейтар. С дальнего расстояния обстрел из луков и арбалетов, со среднего залп из карабинов, потом с близкого разряжались оба пистолета, и завершал начальный этап атаки таранный копейный удар, после которого при рукопашке в дело вступали сабли и булавы. Полутысячу усиливала шести орудийная батарея трех фунтовых 'единорогов' легкой конной артиллерии. В сам полк входили два дивизиона трех батарейного состав, по восемнадцать 'единорогов' трех и двенадцати фунтовых. Так же в полку имелись конная разведывательная сотня, саперная сотня и медико-санитарная полусотня. К каждой сотне, артдивизиону и медико-санитарной полусотне на постоянной основе придавалась полевая кухня. И напоследок в полк входили различные тыловые подразделения, у которых так же имелись свои полевые кухни. Так и набиралось личного состава чуть свыше двух тысяч пятисот человек.

   Для усиления полка в выступающее войско включили десять батарей шести орудийных двенадцати фунтовых 'единорогов' и пять батарей так же из шести четверть пудовых 'единорогов', отдельную сотню кованой конницы. Разведка усиливалась сводной конной сотней пограничной охраны под командованием старшего сотника Иоанна Хлыновича и конной полусотней дальней разведки под командованием старшего сотника Беркута Живого. И 'гуляй город', с более чем полутора сотнями саней с парой щитов и полусотней 'единорогов' двенадцати и трех фунтовых. И как изюминка в 'булочке' этого войска, в поход для проверки боеспособности в реальном бою, пошли три полусотни курсантов морской пехоты и полусотня курсантов корабельных артиллеристов с двумя с половиной десятками трех фунтовых 'единорогов' на санях. Всего в поход войско вышло в составе более четырех тысяч бойцов, при более чем двух сотнях артиллерийских орудий, с достаточным количеством боеприпасов к ним. Воины были обмундированные в новую, единообразную по крою и цвету, свежепошитую форму, как и планировали в Ямме-на-Желче, гимнастерка, шаровары, овчинный полушубок и шапка-ушанка или тегиряй и стеганный ватный подшлемник. В основном цвета формы, за исключением полушубка и шапки, был цвета хаки, в этот же цвет были окрашены и щиты.

   На охране хозяйства остались гарнизоны городов Петрограда, Сорска, острогов Котов- Соль-Илецкий, Медногорский, Молотовский, Кортышев- Кумакский в общем количестве порядка тысячи воинов, с учетом городских и полевых артиллеристов. Ударные сотни - пять в Петроградском округи и четыре в Сорском округе, дозорные десятки пограничной охраны и пацаны артиллеристы в боярских острогах. Общее число оставшихся бойцов чуть превышало две с половиной тысячи человек.

   Войско попаданцев соединились с войском нурадина Исмаила-мирзы в устье Чагана, командование союзных войск встретилось, обсудило сложившуюся обстановку, питерцы довели до Исмаил-мирзы и его мурз план будущего сражения, не раскрывая всех его детали, оговорили сигналы свой - чужой при встрече союзников в степи или на поле боя, за опознавательный знак 'своего' приняли красные треугольные флажки на концах копий, сразу за наконечником и отправили десятитысячный отряд союзников на левый берег Яика, для глубокого обхода противника. Сопровождать нурадина досталось Воротынскому и взявшего на себя работу его зама Седых с сотней кавалеристов из собственных боевых холопов. Пара носимых радиостанций и один 'Северок К' из резерва, помогали в поддержании связи между союзниками и почти гарантировали своевременное вступление засадного полка в бой. Никакого доверия со стороны питерцев к новоявленным союзникам не было, да и ногаи не сильно доверяли русским. Так, что лучше убрать таких союзников подальше и идти в битву не чувствуя их дыхания справа или слева или не дай бог, сзади. Вот постоят в сторонке, а для удара с тыла и преследования разбитого врага их легкая конница, как раз и пригодится. Сойдясь, разойдясь, оба войска последовали к месту битвы раздельными путями. Стрелковый полк с 'гуляй городом' и обозом двигались льду, по течению реки на встречу с врагом, поднимавшегося им навстречу так же по руслу Яика. Шли со всей возможной скоростью, выбросив вперед, на фланги и оставив сзади разведывательные дозоры, прикрываемые сверху парой дронов 'Тигра' - 'Сокола', которого взяли с собой в поход. Встреча движущихся навстречу друг другу войск состоялась на льду Яика в пятнадцати километрах вверх по реке от Сарайчика, во второй половине дня, ближе к вечеру. На месте предстоящей битвы правый берег как обычно громоздился высокими береговыми откосами, левый полого переходил в степь. Питерцы перегородили щитами 'гуляй города' русло Яика и с фронта и с тыла, отгородились от левого и выставили цепочку из щитов на расстоянии двадцати метров от яра правого берега. Единственно, что с правого берега было всего шесть орудий. Основную часть 'гуляй городской' артиллерии забрали на прикрытия тыла и левого берега. Фронт прикрывали в основном орудия полевой и конной артиллерии. Пехота, так же укрывшись за щитами, двумя батальонами держала фронт, третьим батальоном обороняла левый берег и тыл. Оборону правого берега обеспечивали курсанты морской пехоты. Битву начал Юсуф-бий, атаковав конницей 'витязей' с фронта. Орудия попаданцев встретили атаку огнем с большой дистанции, залп гранатами, второй и третий ядрами, на четвертом перешли уже на картечь, рой чугунных картечин из пятого залпа, встретился с ногаями почти вплотную с линий щитов русского 'гуляй города'. И это было уже слишком для степных пастухов, вид тела своего родича разрываемое на куски чугунными каплями, это сильное зрелище. Закономерный итог представления, разворот коня и подальше от этих шайтановых труб, со всей доступной конским копытам скоростью. Пули заключительного в этой атаке шестого залпа, пришлись уже в спину убегающего врага, что ни в коей мере не снизило их смертоносное действие.

   Вторая атака началась через полчаса, и прошла, как-то вяло, после первого залпа ядрами, противник отхлынул назад. Еще через полчаса следующая атака, опять залп, но ногаи не отошли, а принялись на расстоянии трехстах метров закручивать 'степную карусель'. Но и здесь кочевникам судьба 'не плясала'. Спешенные разведчики и пограничники, в количестве двух с половиной сотен, имеющие на вооружении винтовки 'Уралочка', под прикрытием щитов и стрельцов, открыли прицельный огонь по 'элементам' 'карусели'. Степные воины продержались не более пяти минут, ровно до первого картечного залпа пары артвзводов. После чего, не отвлекаясь ни на какую ерунду вроде 'карусели' или стрельбы из луков, бросились подальше от щитовой линии, провожаемые точными винтовочными выстрелами разведчиков и пограничников. Да и до картечи винтовки не давали ногаям расслабится, постоянно выхватывая из их числа то одного, то другого бойца, сбивая остальным прицел.

   Четвертая атака началась сразу вяловато, хотя прошло полтора часа с последнего нападения. Вскоре на левом берегу появилась и причина вялости, отряд численностью не менее десяти тысяч сабель. Вот тут вся вялость из атакующих с фронта воинов разом слетела и они резво, практически синхронно с подошедшим по левому берегу отрядом кинулись к линии щитов. По фронту прорваться к щитам не удалось, но с левого фланга ногаям не смотря на артиллерийскую и ружейную пальбу, удалось, в двух местах приблизится к щитам 'гуляй города' и навязать русским рукопашный бой. Благо загодя выделенные и подведенные на левый фланг резервы, введенные в бой, смогли легко уничтожить прорвавшегося врага и ружейно-орудийным огнем отбросить подходящие к ним резервы. Эта атака в этот день была крайняя. Противник с левого фланга отошел на расстояние превышающее зону поражения 'единорогов' и разбил лагерь. А с фронта просто вернулся в свой лагерь. Русские, приведя в порядок поврежденные и сбитые щиты, выставив часовых и выделив тревожные подразделения, так же удалились на отдых.

   С первыми лучами солнца, войска зашевелились, и часа через три второй день битвы начался. Барражирующие посменно над местом битвы и округой, еще с ночи, пара БПЛА, зорко следили за врагом. Перед восходом дневного светила, 'Сокол-2' передал на пульт управление картинку с тепловизора, а через двадцать минут, когда лучи восходящего Ярило осветили местность и предутренняя мгла стала быстро исчезает, дополнил её кадрами с обычно камеры. На экране ноутбука в 'Тигре' - 'Сокол', оператор Ромашкина рассматривала, как из основного лагеря ногаев, как и вчера, по протоптанному следу на левый берег ушел отряд не мене чем в пятнадцать тысяч всадников. Через полчаса, уже при свете нарождающегося дня на кручи правого берега забрался и ушел пешком к правому флангу русского лагеря, отряд около пяти тысяч человек, который подойдя вдоль правого берега, растянулся по нему в цепь, напротив русских позиций. Ушедший на левый берег отряд, по следам дошел до лагеря ногайского левобережного отряда, часть тысяч в пять, не более, отделилась от него и вошла в готовившийся к бою лагерь. Остальные примерно десять тысяч пошли дальше. В результате глубокого обхода, через два часа они вышли на лед Яика в тылу русского войска. Еще через час началась общая атака московитов ногайским войском.

   Сигнал к общей атаке подали стрелы, взвившиеся ввысь в главном ногайском лагере, при этом часть из них свистели и визжали, а часть оставляли за собой хорошо различимый на фоне светлого неба шлейф черного дыма. По этому сигналу, кочевники почти синхронно со всех четырех сторон бросились к линии щитов 'гуляй города' русского лагеря. С трех сторон конные лавы легкой конницы начали накатываться на позиции питерских воинов. На крутоярья правого берега, скрывавшиеся до поры ногаи, высыпали на самый яр. И прикрываемые стрелами, выпущенных их товарищами, стоящих у речного обрыва, густо, как муравьи, лихо съезжали на пятой точки с крутого бережка к урезу речного русла, откуда и пытались броситься с саблями, мечами и окованными железом дубинками на курсантов морской пехоты. Курсанты, укрывшись за щитами, открыли по врагу ураганный огонь из ружей и пистолей. Расстояние в двадцать метров, от берегового уреза до щитов, оптимальное для пистолетов, не говоря уж об ружье. От ружейных выстрелов, многие из находящихся на яру врагов падали вниз и съезжали на уральский лёд, но не на удобной для этого дела пятой точке, а как получится, мертвым или смертельно раненным на удобства как-то наплевать. Да еще и 'единороги' сказали своё слово. И если сбить врага наверху яра они не могли, вертикальная наводка не позволяла задирать ствол на такой угол, то покрошить сыпавшегося прямо под их стволы противника они могли. И они покрошили, особенно удачными получались выстрелы, произведенные наискосок, вдоль фронта атакующего врага, фланкирующий картечный огонь орудий выкашивал попавших под выстрел степняков, практически освобождая место от кочевников, чтобы уже через минуту их место заняли новые воины, соскользнувшие с высоты берега на речной лед. Несмотря на потери, ногаи буквально через пять минут добрались до щитов, и морским пехотинцам пришлось вступить в бой. И их бы смяли, все-таки огромнейший численный перевес сыграл бы свою роль, если бы не сказал своё слово 'Тигр'-'Сокол', вернее установленный в башне его 'Корд' и сменивший 'Печенега', ПКМ. Скупыми, короткими очередями 'Корд', буквально отбросил своими 12,7-мм тяжелыми пулями толпящихся на яру воинов, а стреляющий через боковую амбразуру ПКМ, фланкирующий огнем подмел все пространство между обрывом и линией щитов 'гуляй города'. Одной двухсот патронной ленты ПКМ не хватило и пришлось полностью опустошить и вторую двухсот патронную коробку дефицитных патронов. И только на третьей двухсот патронке огонь прекратился, по причине отсутствие целей, все кончились. У 'Корда' расход патронов был куда скромнее, добив по противнику первую пятидесяти патронную коробку, и только начал опустошать вторую пятидесяти патронную ленту, как огонь прекратился, так же по причине окончания целей, которые либо были разорваны крупнокалиберными пулями, либо в страхе бежали. Впоследствии, по итогам боя насчитали свыше трех с половиной тысяч трупов ногайских воинов, как целых тел, так и их фрагментов, ранее принадлежащих одному человеку.

   На остальных направлениях все было не так опасно, чтобы тратить пока невосполнимые патроны 20 века. Накатывающие конные лавы обороняющиеся встретили десяти орудийными картечными залпами 'единорогов' и плутонговым ружейным огнем стрельцов. Под непрекращающимся ни на минуту чугунно-свинцовым шквалом, атаки захлебнулись еще на средних дистанциях в сто - сто пятьдесят метрах. Три попытки наступления и три отхода, сильно подорвали моральный дух ногаев, чему в немалой степени способствовали и огромные потери понесенными ими в первый и во второй дни. По предварительным прикидкам 'витязей' они составили не менее десяти-двенадцати тысяч человек. Русло Яика, где происходила битва, заволокли клубы порохового дыма, буквально скрыв противников, друг от друга. Ветер, гуляющий по речному руслу, вырывал куски дыма, относя их в сторону и развеивая. Основное облако дыма по ветру не спеша скатывалось с русского лагеря и накрывало основной лагерь ногаев. Само собой сражение утихло.

   После полудня, видимо отобедав и подкрепив свои силы, Юсуф-бий бросил своих воинов в четвертую атаку, попробовав применить на всех трех направлениях 'степную карусель', которая не смотря на огромные для 'карусельщиков' потери продержались от тридцати до сорока минут, после чего бросив это неблагодарное занятие ногайские всадники, вернее их остатки, принимавших участие в этой кочевой 'забаве', со всей возможной скоростью для их измученных и израненных лошадок убрались подальше от изрыгающих огонь, дым и металл позиций питерцев.

   Пятая атака, предпринятая ногаями в пешем строю, под прикрытием конных лучников, завершилась неожиданно для нападавших их полным разгромом и уничтожением больше части их войска. Опять сказалось бесспорное превосходство попаданцев в технической разведке и связи, в результате чего управляемость подразделений на поле боя у 'витязей' была на несколько порядков выше, чем у их врагов. Вот превосходство в связи и сыграло основную роль на заключительном этапе битвы. Отправленный в обход отряд нурадина Исмаила-мирзы сопровождаемый Воротынским и Седых с сотней сопровождения, два дня простояла в неприметных рощицах и балках на левом берегу Яика. Стояли, ждали, кормя лошадей взятым овсом, сами питаясь в сухомятку взятыми в поход продуктами, практически не разжигая огня, небольшие без дымные костерки, разведенные для кипячения воды для питья себе и коням, не в счет. Питерцы каждые два часа выходили на связь и отмечались что у них все в порядке. И вот засадный полк дождался своего часа. По радио поступил сигнал выдвигаться на условленные позиции в русле Яика, расстояние в двадцать километров позволяло легко переговариваться 'витязям' через 'Северки К'. Не спеша, выйдя к окончанию утренних атак на условленное место, в полутора километрах от основного лагеря ногаев, скрытого от глаз засадников изгибом реки, союзники остановились, ожидая сигнала к атаке. И вот дождались, когда практически все воины покинули пешими или конными лагерь, оставив малую часть на его охране и выпасе табуна, через полчаса поступил сигнал к атаке. Десять тысяч всадников в считанные минуты преодолели разделяющие их и лагерь полторы тысячи метров и ворвались на практически ни кем не охраняемую стоянку. Перерубив, переколов, стоптав конями противника, выделив небольшую часть для расправы с коноводами -табунщиками и захвата вражеского табуна, еще меньшую часть для окончательной зачистки неприятельского лагеря и его охраны, основной массой бросились на встречу разрозненно бегущим от московской кованой конницы пеших ногаев. Навстречу своим степным союзников в сомкнутом строю скакали пять сотен питерской кованой конницы, разорвавшей, разметавшей прореженные орудийно-ружейным огнем шеренги пеших и конных кочевников. Попавшие между молотом, в виде тяжелой конницы питерцев и наковальни в виде верных нурадину ногайских воинов, ногайцы, из войска бия, бросив оружия и сойдя с коня на землю, кто был конным, либо садились на землю, обхватив голову руками, либо падали на неё же ниц, так же прикрыв свои головные уборы и то, что находилось под ними, кистями рук. Русская конница прошла мимо этих сидящих и лежащих тушек, но их одноплеменники не оставили эти тела без внимания. Соскакивая с коней, споро и умело, видимо имея в этом деле не малый опыт, вязали сдающихся, обирали их. Добивали раненных, так же шмоная уже их трупы.

   Подпустив пеших воинов, наступающих под прикрытием ливня стрел конных лучников, на сотню метров, руссы открыли огонь десяти орудийными залпами и плутонговыми шеренгами пехоты. Выбив многих в рядах наступающих, в иных местах даже образовались разрывы в строю атакующих, питерцы неожиданно контратаковали противника пятью сотнями кованой конницы по правому флангу. Стоптав конями, практически не применяя оружия редкую цепочку врагов, увидев скачущих им навстречу тех же ногаев, но под красными флажками на кончиках копий, союзников, кавалеристы повернули налево вдоль фронта. Пройдя по остаткам ногайского строя, тяжелая конница врубилась в левый фланг левобережного отряда противника, который только что начал отходит расстроенными шеренгами, после очередной неудачной попытки наступления на позиции московитов. Не успевшие как-либо отреагировать на новую опасность воины Юсуфа побежали от нового врага. Но убежать пешему от конного на открытой местности невозможно, притом, что за одоспешенными всадниками, шла многочисленная легкая конница, теперь уже явно нового повелителя ногаев.

   И опять конница русских прошла вдоль фронта, по ходу стоптав, переколов, перерубив попавших на её пути врагов. Шедшие за ней легкие всадники разделились почти поровну. Одна половина продолжала скакать за тяжелой коннице, а вторая половина ринулась за бегущим противников в сторону лагеря, который через полчаса и захватила, по пути вырубив сопротивляющихся и полонив сдавшихся.

   Командир юсуфского отряда, атакующий русский лагерь с тыла, успел сориентироваться и принять решения, благо время у него было, пока русская кавалерия топтала его соседей с левого берега. Собрав, что можно, он бросил остатки своего отряда навстречу тяжелым всадникам московитов. Принять стоя удар кованой конницы, его легкие всадники не могли, это было сто процентная смерть. А так хоть и не сдержит порыв тяжелой конницы его легкая кавалерия, но появится шанс на скорости пронестись мимо тяжеловооруженных всадников и попытаться оторваться от них и спастись. И это ему почти удалось, кованая конница 'витязей' таранным копейным ударом легко прорвала строй ногайской конницы, пройдя сквозь него как горячий нож сквозь сливочное масло. В тылу вражеского строя повернули налево и прошлись по флангу. По другому флангу ногаев, из-за линии щитов 'гуляй города' нанесла удар отдельная сотня кованой конницы, в легкую, как промокашку, прорвавшая строй легкой кавалерии и разметавшая его на разрозненные группы воинов и отдельных всадников. Часть всадников, обойдя строй атакующих, сумела проскользнуть через их построение и вся эта еще не маленькая масса людей и лошадей со всего маха влетела в летящий им навстречу не менее чем четырех тысячный отряд воинов Исмаил-мирзы. Если и сумел, кто уйти от смерти или плена, то это были единичные всадники, скакавшие на самом правом крае бегущих приспешников Юсуф-бия.

   Все основные сила врага разбиты, его жалкие остатки бегут, но и их упускать нельзя. Ни кто не видел еще трупа поверженного правителя Юсуф-бия. Только его голова может более или менее гарантировать окончательную победу союзника 'витязей' и их самих над врагом. Значить в погоню за убегающими отрядами и отрядиками, группами и группками, а так же и за отдельными всадниками. И тут опять помогла 'птичка', выхватившая своей камерой отряд сабель в триста-триста пятьдесят с заводными конями, резво уходящий от места битвы на восток, в зауральские степи. Среди них явно выделялись с десяток богато одетых, в дорогих доспехах всадников. Программа опознавания выдала результат сравнения, что скачущий двадцатым от головы отряда роскошно одетый, в золоченой броне всадник на 90% является разыскиваемым проигравшим правителем орды больших ногаев Юсуф-бий. Минут через пять, после получения результата, опять сказалось превосходства попаданцев в связи и управлении, в погоню за разбитым владыкой пошли Воротынский с Седых и своими полусотнями, им в помощь выделили сводную сотню пограничников, полусотню дальней разведки, две шести орудийные батареи трех фунтовых 'единорогов' легкой конной артиллерии и пять сотен телохранителей нурадина Исмаила-мирзы, под командованием его старшего сына Мухаммада-мурзы. Поменяв своих уставших коней на свежих и прихватив по паре заводных, не забыв и про подмены для орудийных упряжек, погоня бросилась по следам беглого правителя и его охраны.

   Погоня длилась до полудня следующего дня. Беглецы уходили хоть и с запасными конями, но на измученных прошедшей битвой лошадях. В отличие от них погоня шла на свежих конях и имела не одну, а две подменные и могла чаше менять их, из-за чего и держать скорость превышающую скорость беглецов. Уже через два часа загонщики разделились, ногаи во главе с Мухаммад-мурзой ушли вперед, и еще до темна буквально повисли на плечах беглецов, преследуя их всё ночь и утро, не давая остановится и передохнуть. И они добились своего, измученные бегством люди и кони вынуждено встали на отдых, где их и окружили превосходящие силы исмаиловых нукеров.

   Отставшая артиллерия под прикрытием двух с половиной сотен русской кавалерии, подошла к осажденному лагерю около полудня. На подъезде к лагерю Воротынский, привстав на стременах и достав бинокль, приложив его к глазам, долго разглядывал, открывшуюся перед ним панораму и сценки из боевой жизни кочевников. Опустив бинокль от глаз, Михаил сплюнул и зло произнес: - Жанды камал, б... мать их .... чтоб... Все, встали Исмаилкины нукеры на долго.

  -Что Вы сказали товарищ майор - спросил Седых- я если честно понял маты и что исмаиловские ногаи обгадились при преследовании.

  -Лейтенант я сказал 'Жанды камал', что переводится с казахского как 'Живая крепость' или еще по-другому 'Жылкылардан жерге жаткызылган шенбер', по-русски это дословно переводится 'Круг из положенных на землю лошадей'. Вот видишь, юсуфовцы положили на землю стреноженных лошадей и лошадиные трупы, а сами, прячась за ними, отстреливаются из луков. Вот это и есть казахско-джунгарская 'Живая крепость'. Я в школе на четвертом курсе реферат по-басмаческому движении в Казахстане и Киргизии писал, вот и запомнил этот их маневр. Он с 16-17 века применяется в степи. Вот и басмачи его вспомнили. Теперь их без пулеметов, а лучше пушек х.... возьмешь. Ну благо артиллерия у нас есть. А так кровью умоешься. Вишь, как Мухамадка обделаться, неча было кидаться на штурм крепости без артподготовки.

   И действительно, перед лошадиным кругом лежали не менее пяти десятков недвижимых фигур нукеров нурадина, скольких раненных находилось среди осаждающих 'витязям' было не видно. За тушами лошадей и в самом лагере осажденных можно было так же рассмотреть десятка два недвижимых тел воинов, хотя и тут реальное число погибших и раненных определит точно, было не возможно.

   После подхода русских с артиллерией, дело сразу пошло для осаждающих веселей. Еще одно предложение сдаться, и заговорили орудия, с десяток картечных залпов 'единорогов' на почти предельной дистанции, пяток залпов ядрами, подкрепленной огнем сотни 'Сакмарочек' и полутора сотен 'Уралочек', вымели металлической 'метлой' все живое в лагере Юсуф-бия и разметали лошадиные туши, составляющие 'стену' 'Живой крепости'. В течение часа все было кончено. Нукеры, теперь уже единственного и законного бия Исмаила, прошли в лагерь на зачистку, вскоре принеся своему командиру Мухаммад-мурзе отрубленную голову его дяди Юсуф-бия. С места боя вышли только утром следующего дня. За оставшееся время до грабили караван и трупы, разделили между всеми добычу, ногаи делили честно, даже не думая обмануть своих русских союзников. Хорошо поели, благо свежего конского мяса было навалом, отдохнули от предыдущей изнуряющей скачки. Отрубили еще с пяток голов, видимо для отчетности, попались кто-то из знатных и влиятельных ногайцев. Шли не сильно спеша, но и не задерживались, дойдя до Сарайчика за два с половиной дня.

   Сарайчик в XVI

   Пока сводный отряд ходил за головой Юсуф-бия, объединенное войско союзников заняли Сарайчик и основательно пограбили его. Но ни каких разрушений, убийств жителей или осквернения святых для ногаем мест- могил семи ханов Золотой и Ногайской орды не было. Для одного союзника это был уже его город, его подданные и его святыни, для другого не было ни какой нужды разрывать союзные отношения со своим хотя и временным, но союзником. Лучше плохой союз, чем хорошая война. Тем более и добыча была не малая.

  Современный вид Сарайчика.

   Сам бий Юсуф, его ближники мурзы Урус-мирза и Ураз-мирза, еще с пяток мурз и десятка полтора беев поддерживающих Юсуф-бия, остались на поле битвы и окрестностях с двадцатью шестью тысячами простых воинов и ополченцев-пастухов, погибших от пуль и клинков руссов и своих одноплеменников. Пятнадцать тысяч сдались в плен, которых новый бий Исмаил, при полном одобрении также вновь назначенного нурадина Мухаммад-мурзы, передал в полон своим союзником вместе с частью кочевий, семей и скота мятежников. Кроме того все трофеи взятые союзниками на поле битвы, Сарайчике и степи полностью оставались у них. Так же бий выдал и подписал, вместе с нурадинов грамоту на передачу своему другу московскому воеводе Черному земли, фактически подтвердив границы территории переданной 'витязем' Иваном IV. С некоторыми изменениями. Так, река Самара от своего устья до истоков, полностью поступила во владения Черного, а так же земля на её левом берегу на полдня конного пути так же отходила воеводе. Территория от правого берега Яика до Чагана и его правый берег на полдня конного пути и далее до его устья. От устью Чагана на десять верст вниз по Яику, с правым берегом на полдня конного пути, передавались боярину Черному. В ведение анклава переходил практически и весь левый берег Яика. От устья реки Илек до устья реки Кумак левый берега Яика на четыре дня конного пути на восток переходил во владения воеводы Черного. Таким образом, бий признал за питерцами право на владения Илецкими соляными промыслами и другими зауральскими землями, особенно важные для переселенцев в Орском промышленном районе. Разрешено было добывать на Яике и его притоках любую рыбу, в любом месте, в любое время года без каких-либо пошлин или иных поборов. Была дарована привилегия беспошлинно проводить, речные, морские и сухопутные караваны и обозы по Каспию, любым рекам и дорогам в Петроград и из него, в любое время года, без установления какого-либо ограничения на количество караванов или их величину.

   Величина добычи вызвала не шуточные проблемы среди 'витязей', как её переварить. И если золотые и серебряные монеты, которых взяли 12 000 хорезмийских золотых дирхем и 17 000 персидских золотых ашрефи, 31 000 хорезмийских серебряных таньги и 25 000 персидских серебряных тенги. Иное золото, серебро, драгоценные камни в посуде и ювелирных изделиях, разнообразные товары, то есть не живая добыча легко переваливалась экономикой анклава. То живая - скот, пленные и их семьи создали проблему. В середине зимы семьи пленных и их скот не возможно было перегнать ближе к анклаву, кормов для животных могло, скорее всего, не хватить. Не смотря на заранее заготовленные излишки сена. Оставить на месте, имеется возможность, что попытаются сбежать. И если даже не сбегут, то без мужских рук к весне хозяйство будет сильно порушено. Отпустить в семью табунщиков, так 100% сбегут. Просто откочуют к перешедшим на сторону Исмаила мурзам и все. Не будешь же из-за них, рвать сложившееся неплохие отношения с новым бием. Вывод был найден, как всегда при общем сборе. Вместе с семьями пленных перешло и их имущество, в которое входили и рабы. Рабов как всегда освободили, перевалив их работу на 'свободных' и 'свободолюбивых' ногаев и ногаек. Среди рабов было много русских, которых тут же взяли в оборот, и большинство их согласилось остаться работать в анклаве, рабочие свободные руки были нужны. Но среди освобожденных рабов имелись и старики и калеки, которые влачили жалкое существования в кочевьях, живя впроголодь, ходя весь год в каких-то отрепьях и выполняя самую грязную и неприятную работу. И то над ними всегда висела угроза смерти от хозяина. При любом ухудшении положения степняков этих рабов могли убить или просто выгнать из становища в степь на смерть. Вот и решили отмыть, подлечить, подкормить таких людей и назначить их старшими в становища, можно было и желательно группами по два-три человека, с установлением между ними строгой иерархии. И пригляд есть и спуску своим бывшим хозяевам они не дадут. Но самим старикам и калекам не справится с работой табунщика и иной хозяйственной деятельности по становищу из-за своего физического состояния. Вот и предложили холопам мужикам, ливонским полоняникам, работающих в шахтах, карьерах, кирпичных заводах, перейти на другую работу. Переселиться в степь на освободившиеся места и взять в жены, оставшихся без мужей ногаек. В основном на этих предприятиях работали бывшие кнехты, отказавшиеся поступить на службу к попаданцам, монахи, купцы и прочие бюргеры, а так же часть экипажей захваченных кораблей, отказавшихся в Ливонии перейти на службу новым хозяевам и рыбачки-пираты покойного Якобе фон Таубе из замка Пуртсе. Подумав, многие согласились, таких набралось более тысячи человек. Отдельно отобрали добровольцев из бывших моряков и рыбаков фон Таубе, согласившихся перейти на службу к питерцам на строящиеся и имеющиеся суда. Таких набралось еще порядка трех сотен. Их тут же вывели с работ, заменив в двойном размере пленными ногаями, и отправили тысячу будущих табунщиков под руководством своих управляющих становищ, стариков и калек, к местам новой работы и жительства, к своим новым семьям и обучению, новым навыкам и умениям необходимых пастухам- табунщикам в степи. Управляющим становищ и их замам и помощникам кроме непосредственных обязанностей по управлению семьями пастухов- табунщиков, строго предписывалось наблюдать, чтобы жены и мужья выполняли свои супружеские обязательства друг перед другом, общались между собой только на русском языке, правда соответствующему 16 веку, чтобы на этом же языке общались между собой и другие обитатели становищ - дети, подростки и старики. Все необходимые им полномочия, управляющим и их людям, были предоставлены и подкреплены воинской силой всего анклава.

   Эксперимент удался, уже через год, в становищах редко можно было услышать ногайскую или немецкую речь, правда русская речь обитателей семейных стойбищ была с чудовищным акцентом, с вкраплениями ногайских понятий, что поделаешь, специфика деятельности и немецких слов, вот с ними управляющие боролись. Но чем больше проходило время, тем акцент нивелировался, а бывшие малыми на момент пленения дети или рожденные в немецко-ногайском браке отпрыски уже спокойно говорили по-русски и считали себя русскими, подданными русского царя и православными людьми.

   Продолжала развиваться и промышленность анклава. К середине декабря достигли определенных успехов по нескольким направлениям деятельности. Благодаря доставленной платины создали и запустили установку по улучшению бензина и дизельного топлива. После которой топливо и бензин стало возможным заливать в баки имеющихся двигателей, без опасения загубить механизмы.

   Пошло в промышленное производство оконное стекло, которое тут же уходило на строительства. Нужно было просто огромное количества стекла, ибо окон ждущих его в своих рамах было много. Из остатков расплава стекла, отливались небольшие стеклянные листы , шедшие на изготовления карманных зеркал. Как и планировали зеркала серебрили. Ртуть при изготовлении зеркал в мастерской Костина не применялась. Уже накопился не малый запас карманных зеркал для продажи купцам, при той цене на этот товар прибыль обещала быть очень хорошей. К сожалению шлифовальных и полировальных станков механики еще не создали, просто не хватило время, но к августу следующего года Свиридов клятвенно обещал создать. Эти же станки пригодятся и при шлифовке линз для биноклей и подзорных труб. Лев Игоревич сумел сварить экспериментальную варку оптического стекла и отлить заготовки линз. Пока их шлифовали в ручную бывшие ногайские рабы-ювелиры, экспериментировали с огранкой и шлифовкой, разрабатывали технологию машинной огранки и шлифовки оптического стекла. А это фактически готовый хрусталь и дорогушая посуда из него и просто огромнейшие прибыли. Малыми партиями приступили к производству стеклянных шприцов и иголок. Фактически это все пока была ручная работа, выпускались единицы изделий. Но главное выпускались, а объемы можно со временем и нарастить.

   По большому счету производства нитроцеллюлозы и соответственно изготовления из неё бездымных порохов, пироксилина и другой взрывчатки, уже вышло из экспериментальной фазы и перешло в промышленную. Держало как отсутствие для промышленного производства сырья, прекрасно очищенного хлопка, так и не желание попаданцев выкидывать на стол все свои козыри. Если бросать козырь-бездымный порох и мощную по сравнению с черным порохом взрывчатку, то в подходящий момент. А пока принято решение изготовить малой партией пироксилин и начинить им артиллерийские гранаты и бомбы. Со взрывателем тоже проблем не возникло, капсюль уже запустили в промышленное производство, но так же пока придержали в рукаве и этот козырь.

   Ивакина Ольга сумела синтезировать новокаин. На подходе был лидокаин, из мутантов ячменя получила экстракт и ведет эксперименты по получению лидокаин. Из опия небольшими партиями нарабатывается морфин, при необходимости хотя бы такое обезболивающее иметь в войсках и медицине.

   В середине декабря в Петроград нанес свой очередной визит шаман 'живых' Абель, поменять очередных попаданцев друг на друга. Вести принесенные им не радовали 'витязей'. Видимо они немного не подрассчитали и слух об их богатстве, по меркам степи, разошелся быстрее, чем реконструкторы рассчитывали. Жадность верхушки ряда башкирских племен так же была преуменьшена. Рассчитывали на набег осенью 1554 года, а получили его в январе 1554 года. По сообщенным достоверным сведениям их союзника, Абеля, в середине января следовало ожидать набег на территорию анклава воинов и племенного ополчения племен бурзян и усерган. Шаман скрупулезно выполнял обязанности своей семьи перед союзниками. Он не только указал пути набега башкир, но и рассказал и даже указал на карте места, где расположены родовые кочевья, всех племен, родов и семей, идущих пограбить урусов. Информация получена, осталось дело за малым, перехватить чамбулы налетчиков, обязательно на своей земле, и оставить их всех в этой земле или на земле, но выполняющих общественно полезный для анклава труд. А потом и обратный визит вежливости, в кочевья незваных гостей.

   И начались подготовительные мероприятия по организации приема и самому приему наших 'дорогих' башкирских незваных гостей. В конце декабря в степь ушла полусотня дальней разведки Беркута. Для усиления пограничной стражи на северо-запад перебросили так и не расформированную сводную погрансотню Хлыновича. Уведомили всех бояр и их управляющих вотчинами, заводами, фабриками, мануфактурами, мастерскими, шахтами и рудниками, о предстоящем налете с северо-западной границы башкир. Пополнили людьми, лошадьми, вооружением и боеприпасами первый стрелковый полк, поставив перед ним задачу, быть готовым в январе будущего года, выступить в течение часа, в любой момент навстречу чамбулам разбойников. Воротынский съездил в Сарайчик, где встретился с бием Исмаилом. Результатом поездки и встречи было возвращение Михаила Ивановича на территорию воеводства в сопровождении пяти тысячного отряда легкой ногайской конницы, под командованием самого нурадина Мухаммад-мурзы. Пока происходили все эти действа, Черный, Полухин, Басманов и Брусилов выехали в сопровождении сотни бойцов на границу для проведения рекогносцировки местности предстоящих боев. Зная наиболее вероятные пути следования бандитских шаек при набеге, присмотрели и детально обследовали несколько мест пригодных для битвы, на условиях 'витязей'. Составили общий план отражения башкирского рейда, включив в него и планы конкретных действий при боях на выбранных 'генштабом' 'витязей' местностях. По возвращению довели план и его разделы до исполнителей, в частях их касаемых. До января переделали еще кучу всяких дел, по подготовке к отражению агрессии своих северо-западных неспокойных соседей.

   Традиционно для попаднцев совместно отметили Новый год, в Петрограде, во вновь построенном дворце боярского клуба - братчины 'Витязь'. В Питер съехались все, за исключением Козлова, надолго обосновавшегося в Холмогорах, реконструкторы. Сперва по традиции собрание, отчет о финансах, промышленности, сельском хозяйстве, армии и достижения за прошедший год. Озвучили общие планы деятельности на будущий 1554 год. Потом застолье, музыка, песни, танцы на всю ночь. Был и первый артиллерийский салют в честь побед и достижений анклава, и первый фейерверк, и народные гулянья. В общем, праздновали не только бывшие заморские бояре, но и аборигены этого времени.

  Русский анклав 'витязей'. Январь-март по новому стилю 1554 года РХ.

   На Рождество в Петрограде состоялось освящении ново построенного храма святого Петра. Что сказать, домик 'бога', точнее даже дворец, получился на загляденье, белоснежные стены отделанные мрамором взметнулись ввысь на пять стандартных для попаданцев этажей, заканчивалась пятью шлемообразными, горящие на солнце золотом куполами. Большой центральный купол и четыре купола по меньше боковых, были позолочены сусальным золотом, выделка которого принесла такой геморрой. Но результат стоил того, даже с учетом проблем возникших при нанесении позолоты на купола. И если снаружи сам собор и его колокольня поражали белизной стен и золотом куполов, то внутри глаза разбегались от буйства красок разного цвета, с преобладанием все того же золота и дополняющего его серебра. Кроме драгоценных металлов, камней, в украшении интерьера храма использовались полудрагоценные, поделочные и декоративно-облицовочные камни, лучшие сорта местной древесины. Оклады икон сверкали золотом с серебром и драгоценными каменьями. Центральное место в иконостасе занимала икона Богородицы, подаренная 'витязям' Московским царем Иваном IV, украшенная золотым окладом с серебряными накладками и унизанная драгоценными камнями и речным поморским жемчугом. Пол собора выложен уникальной пестроцветной пейзажной орской яшмой. На каменном полу с рисунок в виде светлых, темных красных и фиолетовых струй, с чередующиеся правильными или волокнистыми кольцами, окрашенными в розовые, красновато-бурые и черные тона, а так же в зеленовато-серые тона, стояла литая из серебря купель. Рядом с престолом на полу находится литой из чистого золота семисвечник. У иконостаса, перед иконами стояли на менее полутора десятков, также выполненных из одного золота массивных подсвечников, для жертвенных свечей. Перед каждой иконой горела золотая или серебряная изукрашенная камнями лампада, источая тонкий аромат сгоревшего розового масла. На престоле стояли, посверкивая золотом и украшавших их камнями большое с массивной цепью кадило, дарохранительница и дароносица. С потолка, из центра главного купола на толстых золоченых цепях спускалось много свечное тяжеленное золотой паникадило, так же сверкающее гранями драгоценных камней, украшавших его. Среди всяких дикирий и триктирий со всем остальным металлическим церковным убранством, не было ни одного предмета выполненного не из золота и серебра. Постарались и литейщики анклава, на звоннице храмовой колокольни весело перезванивались небольшие колокола, солидно отвечали им средние и тяжеловесно бомкал самый большой колокол. Содержимое звонницы опровергла утверждения пословицы, что первый блин комом. Первенцы колокольных дел мастеров звучали весело, звонко, приятно, одно слово малиновый звон, разносящийся в радиусе десяти километров от Петрограда, а по руслам Урала и Сакмары и дальше. Настоятелем храма стал отец Герасим, правда из всего храмового причта имелся он сам и диакон Митрофан, но зато последний был с таким мощным голосом, что при его пении, в не полный голос, в храме мелко вибрировали в окнах стеклянные витражи со сценами из святого писания и частенько гасли свечи, попадающие под звуковую волну диакона. Отца Михаила назначили настоятелем строящегося собора святого Николая Угодника в Сорске, а отец Георгий стал главным войсковым священником в анклаве.

   Делу время, потехи час. Праздники закончились, попаданцы успели отметить и самый русский праздник 'Старый Новый Год'.

   А пятнадцатого января давно ожидаемые события поперли как тесто из квашни у нерадивой хозяйки. Поступило сообщение от Беркута, что воины и племенное ополчение пары башкирских племен вышли в поход на Уральское воеводство Московского царства. Шли пятью маршрутами в количестве более четырнадцати тысяч всадников. Время пришло и уже через полтора часа после получения информации, первый стрелковый полк с подменными конями, почти в полном составе, был в двух километрах от столицы анклава и на рысях шел к северо-западной границе, в сопровождении трех сотен кованой конницы и десяти батарей конной артиллерии усиления. Пять тысяч союзный ногаев, ожидал полк со средствами усиления в лагере, около границы. Пускать в Питер или иной населенный пункт степняков, хоть и союзников, нема дурных, кочевник он и остаётся кочевником. Априори считает оседлых своей законной добычей. И лучше исключить ненужные соблазны для 'природных порывов' степной души кочевника. Там же у границы стоял лагерем и 'гуляй город' питерцев. Ну что же господа башкиры, не хотите жить в мире, тогда мы вас будем бить, и бить сильно, жестоко, но аккуратно, то есть сперва на своей территории, а потом принимайте нас в гости, 'живые' точно определили роды, которые идут в набег и места расположения из кочевий и становишь. После наших 'визитов вежливости' таких родов в степи больше не будет.

   Через трое суток, пришли подтверждение от пограничных дозоров о переходе налетчиками границы сразу в десяти местах. Ожидаемо, чем шире 'невод' тем больше в него угодит 'рыбки' - добычи. Еще через сутки полк соединился с ногаями и сразу их легкая конница, разделившись поровну, ушла вылавливать и бить крайние, фланговые тысячи башкир. По двум центральным тысячам находников, в лоб, ударили по четыре сотни кованой конницы московитов при поддержке сотни легкой конницы и четырех легших конноартиллерийских батарей. Одну из легко конных сотен сформировали из союзных 'живых', второй пошла сводная пограничная Хлыновича. Результаты были предсказуемы. Неожиданные удары, в двух случаях противник в два с половиной раза превосходил башкир, а в двух боях тяжелая конница при поддержке дюжины орудий атаковала легкую конницу, принесли ожидаемый результат. И там и там башкирские отряды были разбиты и понеся огромные потери, были вынуждены бежать на соединение к своим собратьям. И так же предсказуемо, как шарики ртути, отряды башкир стали стягиваться друг к другу, стремясь слиться в единое войско.

   Маневрами и фланговыми наскоковыми ударами ногайцев, башкирское войско было выведено 'витязями' на одно из присмотренных для генерального сражения полей. Представляющие из себя практически ровный участок степи размерами - в длину с запада на восток четыре километра и в ширину с севера на юг два километра, ограниченное в начале своего восточного участка двумя невысокими около двадцати метров высотой, холмами, скорее даже не длинными, протяженностью около ста пятидесяти метров, гребнями, расположенных на флангах участка. В свою очередь с севера, северный холм прикрывался парой заросшими кустарником, непролазным даже для пешего логами, присыпанных снегом по груд человека и переходящими в густой смешанный лес, с частым подлеском по опушке. Южный холм, с юга прикрывал не глубокий, но зато широкий овраг, с бегущим по его дну безымянным ручейком, очень сильно заболотивший и захламивший дно оврага. По зимнему времени практически полностью заваленный рыхловатым снегом.

   Вот между этими двумя холмами, отступив вглубь на сто метров, и встал стрелковый полк, перегородив поле между холмами щитами 'гуляй города' и выставив эти же щиты на вершинах обеих холмов. За щитами кроме орудий самого 'гуляй города', укрыли и полевые и конноартиллерийские 'единороги'. Прикрыли орудия пехотой, по три сотни на холмы, пять сотен встали за щитами в поле. Из полутора тысяч пехотинцев, четыре сотни оставили в резерве. За линией русских войск, расположились союзные ногаи, под присмотром полковой разведсотни и пары легких конноартиллерийских батарей. Восемь сотен кованой конницы и две сотни легкой, пограничники и 'живые', вместе с полковой саперной сотней собрались укрыться в дубовой рощи, находящейся на южном фланге будущего сражения, почти в тылу у наступающих, отрезанной от поля битвы оврагом с ручейком. 'Живые' для помощи своим русским союзникам мобилизовали всех своих мужчин от сорокалетних 'стариков' по пятнадцатилетних юнцов. Правда и оружие, отличные сабли златоуского булата, и наконечники стрел и копий, из хорошей стали, и легкая, но прочная броня, переданная 'витязями' своим союзникам после разгрома Юсуф-бия, из доставшихся им трофеев. Да и сами кони, лучшие из прошлогодней добычи питерцев в походе на Сарайчик. Все отличалось от того вооружения, доспехов и коней, что имелось у семьи до встречи с попаданцами. Саперы за спиной своего войска возвели через овраг временные деревянные мостики, по которым засадная тысяча и должна будет перейти за овраг и далее в рощу. Первыми мостки перешли саперы со своими эрзац понтонами. На широкой и длиной телеге- платформе, перевозимой четырьмя парами лошадей, лежал сбитый из не крупного кругляка штурмовой мост длиной десять и шириной в пять метров. На телеге для перекидывания моста через ров или иное препятствия была прикреплена поворачиваемая стрела на подобии стрел кранов. Система блоков и шестерен давала возможность стаскивать и укладывать мост через ров, с помощью стрелы и ручной лебедки. Вот десять таких телег в сопровождении саперов и дожидались своего часа под сенью дубов, ожидая конницу засадной тысячи.

   Под вечер 21 января башкиры появились на западной оконечности поля и встали лагерем. Но еще за два часа до их прихода, о приближении противника командование 'витязей' предупредила 'птичка' 'Тигра'- 'Орла'. С помощью дрона пришельцев пересчитали в походе, после еще раз подсчитали на стоянки, более десяти с половиной тысяч воинов. Что ж с учетом их первоначального количества и потерь в четырех боях в количестве трех тысяч четырехсот человек, где-то это количества сабель и должно было остаться под руководством вожаков набега. Разведгруппы к самому лагерю противника отправить, секреты и дозоры за периметр своего лагеря назначить, часовых по периметру и в самом лагере расставить. Смены утвердить. Остальным отбой. Перед рассветом, обмотав копыта тряпками и заметая след срубленными елочками, через мостки, ушла в рощу засадная тысяча.

   Утром 22 января около 9 часов противники изготовились к бою. Первыми нанесли удар башкиры. Порядка четырех тысяч всадников бросив коней в намет, полетели к позициям питерцев, вспарывая копытами коней не тронутую белую простыню снега, раскинувшуюся на поле между двумя войсками. Выпавший под утро снег укрыл пушистым покрывалом все следы оставленные людьми и животные в округе. Подлетев на двести-триста метров, кочевники закрутили свою излюбленную 'карусель'. На их стрелы из-за линии щитов полетели пули из 'Сакмарочек', раз за разом выбивая из седел неудачников. Покрутилась под обстрелом пехоты 'карусель' не более часа и потеряв порядка четырехсот человек убитыми и раненными, степняки отступили, попутно выяснив, что обороняют 'гуляй город' порядка двух-двух с половиной тысяч воинов, вооруженных малыми пищалями. Более крупные пищали так же имелись, но почему-то не стреляли. Может, не чем было? Как бы там не было, но уже через час все башкирское войска почти десять тысяч бойцов, оставив у себя в тылу вожаков набега и их воинов-телохранителей, порядка пятисот - семисот сабель, завывая, устремилось на две тысячи урусов, вставших досадным препятствием между воинами и их добычей, укрытой в поселениях этих глупых московитов.

   Вот теперь в бой вступила и русская артиллерия, которая дала первые батарейные залпы ядрами с семиста метров. Шести и трех фунтовые ядра, рикошетя по нескольку раз от земли, врезались в конско-человеческую массу, на минуту вырубая в ней проплешины, которые вскоре затягивались задними рядами всадников. С четырех сотен метров орудия перешли на картечь. Орудийные залпы поддержали огнем плутонгами пехота, пары шеренг стрельцов почти как на параде меняли друг друга. Первая шеренга с колена, вторая стоя, целься, пли. К ноге. Кругом, марш. На их место подходит вторая пара шеренг. И так непрерывно. Пока одни стреляют, другие готовят ружья к выстрелю. Пули Нейслера легко проскакивали, вместе с заранее отмеренными зарядами пороха, в дула ружей. Используя бумажные трубочки с заклеенными обоими концами, в которые на подобии патрона были помешены заряд пороха и пуля, по диаметру меньше, чем калибр 'Сакмарочки'. Все это давало ощутимое увеличение темпа стрельбы и увеличивало, из-за конструкции пули Нейслера, дальность поражения врага. Перед позициями русского войска стал образовываться вал из человеческих и конских туш. Башкиры отхлынули на исходные, но погоняемые своими вождями, примерно через час опять бросились на линию щитов московитов, подгоняемые сзади дружинниками своих вождей, которые частью сами пошли вместе со своими телохранителями, частью ограничились выделением в качестве погонщиков своих воинов. Для чего сократили более чем на половину личную охрану, оставив с собой из семи сотен воинов только триста.

   Подгоняемые погонщиками кочевники во второй раз помчались на русский строй. И опять затормозили от непрерывного горизонтального чугунно-свинцового ливня. А когда с холмов открыли фланкирующий огонь, расположенные на них 'единороги', не выдержали и не смотря на погонщиков бросились назад. Находящиеся позади башкирского строя их вожаки со своими дружинниками, бросились вперед и даже смогли затормозить бегство основной массы всадников. Но все их усилия расстроил таранный удар копьями засадного полка питерцев. Восемь сотен кованой конницы переправившись по перекинутым саперами через овраг штурмовым мостам, сосредоточились, построились и прикрываемые с флангов двумя сотнями легкой кавалерии, нанесли удар в подставленную им спину башкирского войска. На скаку сперва дали из луков с десяток залпов по маячившей впереди массе конницы. Потом дали залп из карабинов по этой масс, разрядили в неё один пистолет, взялись за копья и перед самым ударом, метров с десяти, с левой руки, разрядили по коннице второй пистолет. Потом руку привычно дернуло назад от удара жалом рогатины во вражеское тело. Кто сумел вытащить, ударили еще, раз, другой, пока и у них, как у их товарищей еще при первом ударе, наконечники рогатин застряли в телах кочевников или их коней. Отпустить древко из руки и за сабельку, пускай, и она послужит русской славе. Как обычно легкая конница не удержала тяжелую конницу и разлетелась перед ней как кегли от шара в боулинге. Все усилия вождей по наведению порядка пропали всуе, тем более что их большая часть пала под ударами кавалерии 'витязей', удар как раз и пришелся по задним рядам степняков, где в основном и находились вожди. И ополченцы-табунщики побежали в разные стороны, подстегиваемый в спину картечью. А когда из-за русских щитов, после прекращения орудийной и ружейной стрельбы, на поле боя появилась легкая ногайская конница, то пастухов охватила паника, и нукеры Исмаила пошли вдогонку за разбегающимся в ужасе противников. Легко догоняя на своих свежих конях бегущих, под которыми кони уже были утомлены двумя атаками и битвой, рубя сопротивляющихся и связывая сдавшихся, ногаи гнали разбитых шишей километров пятнадцать. С поля боя сумели уйти отдельные группки и одиночные всадники, которых впоследствии в течении двух суток по наводке 'Тигра'- 'Орла' всех выловили. Победа была полная.

   Потом был поход по кочевьям налетчиков, затянувшийся более чем на три недели, с цель 'принуждения к миру' не умеющих учится на чужих ошибках кочевников. Расчет за счет проигравших с союзными ногаями. В основном исмаиловцы брали плату скотом, намного уменьшив стада побежденных. Но так же нукеры уменьшили и поголовье самих хозяев стад. Многие башкиры так больше и не увидят свои родные кочевья, уведенные ногаями в рабство.

   Пленных башкир, союзным 'живым' в качестве работников - рабов не передавали, а вот три десятка ногайских табунщиков потрусливее, с их семьями, в качестве компенсации за не переданных башкир, передали 'живым'. Кроме того в семью 'живых' влились на правах новых младших родичей пять родов из обоих племен. Из племени бурзян вошли три рода - баюлы-бурзян, бурзян и мунаш. Из племени усерган вошли два рода - усерган и аю. Остальные семь родов обоих племен, что бы избежать уничтожения, признали покровительство 'живых' над собой и поклялись им в верности, обещая передавать им дань. Для чего Черному, Брусилову, Воротынскому и Абелю с Беркутом пришлось разыграть представление, с несколькими актами действий. После победы и сокрушительного для бурзян и усерган ответного визита 'витязей' в их кочевья, Абель обратился к великим и сильным соседям из славного племени руссов-московитов рода питерцев с просьбой не вырезать побежденных и их семьи полностью, а позволить им жить. Черный ответил согласием, но при условии, что Абель возьмет их в свою семью младшими родичами или как минимум они добровольно пойдут под его руку как данники и послушные рабы. Естественно слухи об этом и дальнейших действиях моментально распространялись по степи, особенно между остальными башкирскими племенами. Абель согласился со справедливыми требованиями Великого Воеводы и обратился к старейшинам родов, ибо все племенные, родовые и даже семейные вожди были убиты в битве, или целенаправленно вырезаны 'живыми' уже после битвы. Абелю были не нужны даже гипотетические соперники при общении с пришельцами. Обращаясь к старейшинам с предложением добровольно вступить в его семью на правах младших родичей, шаман уже знал их ответы. Старейшины трех родов баюлы-бурзян, бурзян и мунаш ответили согласием сразу, после часового раздумья и то стоянки этих старейшин находились подальше, чем юрты трех первых, с радостью согласились и старейшины еще двух родов усерган и аю. Тем, чьи юрты стояли еще дальше не повезло. Абель выслушал их согласие через три часа, после переданного им предложения, и отказал. Больше родичей семья Абеля не могла принять, она бы ими просто не смогла бы управлять, защищать и опекать. Но тут же предложил принести ему и его семье клятву- шерть верности данника. Старейшинам последним семи родов ни чего не оставалось делать, как согласиться. Черный от имении Уральского воеводства Московского царства согласился с этими предложениями. Все семьи, большинство скота и половина пленных табунщиков, что не пошли со скотом в оплату ногаям, вернулись в родные кочевья. Однако налог 'кровью' 'витязями' был взять. Все дети мужского пола в возрасте от трех до шести лет были изъяты у побежденных родов и вывезены в Петроград, где их и передали на обучение в кадетский корпус. В связи с последними событиями, семья умрэш ('живые') рода гэрэй-кыпчак племени кыпчак как единая семья практически перестала существовать. Каждый взрослый воин- мужчина, табунщик был вынужден, взяв жену и своих детей переехать жить, одни в становища семьи своих новых родственников присматривать за ними, руководить хозяйством и жизнью новообретенных родичей. Другие перебралась в становища семьи своих данников-вассалов, с теми же функциями, что и первые.

   На время попаднцы ликвидировали угрозы своему анклаву с юга, запада и севера. Однако весь февраль и почти весь март приходилось утрясать последствия двух сражений. Весть о двух битвах урусов с их южными и северными соседями быстро разнеслась по степи, и вожди башкир сделали для себя вывод. В степи признают только одно право - право сильного. И сильного соседа уважают, любят и пойдут с ним на заключение неукоснительно соблюдаемого кочевниками договора. Вот и пришлось руководству анклава постоянно встречаться с вождями северных и западных соседей. И вожди башкирских племен, и ногайские мурзы, решившие напрямую договориться с урусами, помимо своего бия, все предлагали союз и дружбу. 'Витязи' ни кому не отказывали, со всеми заключали договора, которые записывали на бумаге. Оба экземпляра грамоты составлялись на русском и арабском языках, в которых особо обговаривалось, что московские бояре из Уральского воеводства не обязаны оказывать какую-либо помощи, в том числе и военную, своему союзнику, если он сам напал на кого-либо. И данный пункт особенно разъясняться вождям и мурзам, акцентирую их внимание на том, что если они сами на кого-то нападут, то пусть на урусов не рассчитывают, а справляются сами. Данная подстраховка в окружении хитроумных степных вождей была необходима. А то сам и глазом моргнуть не успеешь, а тебя уже перессорили со всем окружением и ты уже воюешь со всеми.

   Но кроме войны есть и мир. Из достижений мира было постройка к середине марта корпусов всех десяти шхун. Разобрали на времянках- эллингах крыши, установили мачты с реями, загрузили балласт. Осталось спустить на воду, на которой до установить оставшийся рангоут, оснастить такелажем, установить орудия, загрузить боезапас и другие припасы, провести ходовые испытания. На все про все уйдет примерно с месяц и можно принимать суда для эксплуатации. К концу марта изготовлены и упакованные для перевозки киль, шпангоуты и другие металлические части силового набора корпуса рейдера. Отлиты и откованы, валы, винты и другую машинерию с металлическими элементами рангоута и такелажа. Не забыли и про якоря с гвоздями, костылями, скобами и крюками. Всё это вместе с парой камазовских дизелей, так же было упаковано и приготовлено к перевозке. Лежали на складе смазанные салом стволы 'единорогов' как двух пудовых, пудовых, полупудовых и четверть пудовых корабельных, так и крепостных того же калибра и плюс четыре больших трех пудовых и дюжина легких трех фунтовых десантных. С ними стояли на складском хранении и соответствующие лафеты. Почти были готовы и дубовые полубрусья основного борта, осталось проточить в половине из них, для фиксирования между собой паз на одной кромке и гребень на другой кромке, вторая половина уже была обработана, и можно было грузит на лодьи. И по высокой воде перебросить в Холмогоры на верфь. Заодно упаковали в ящик и копию шлифовально-проточно-нарезного станка, для проточки пазов и гребней в сосновых досках и плахах на Холмогорской верфи.

   Выпустившая свой первый номер 29 декабря 1553 года газета 'Уральские вести', стала выходить регулярно каждую неделю в пятницу. Газеты имела бешеный успех не только среди попаданце, но и среди аборигенов. Обучении 'русской заморской азбуки' велось не только в армии, в которой каждый боец обязан был уметь читать, писать на заморско- русском письме и считать басурманско-арабским счетом. Эти же требования распространились на претендентов для занятие любой административно-хозяйственной должности. Волей неволей всем мастерам, бригадирам, управляющим пришлось выучить эту азбуку и счет, тем более она и счет были намного легче в изучении, чем русские. Вот эти-то люди и были основной аудиторией газеты. И процесс чтения, и получаемая при этом информация понравился читателя. Глядя на них стали изучать новую азбуку и читать газету и остальные аборигены.

   Стеклянная посуда плотно вошла в обиход жителей анклава. Даже в самой бедной семье рудничного холопа имелся хоть один граненый стакан. Как не странно произошел прорыв в изготовлении фаянса и фарфора. Первые фарфоровые сервизы, еще не сильно красивые, толстые и не крепкие пошли в производство. Пока для себя эти сервизы попаданцы не брали, оставляли для продажи купцам, все равно продадут в Европу или на самой Руси какому нибудь богатею. А пока отрабатывалась технология изготовления и производства, экспериментировали с новыми красками, формами и каолиновыми составами. И вскоре усилия экспериментаторов обещали дать результаты в виде прекрасного фарфора.

   Русский анклав 'витязей'. Апрель-июнь по новому стилю 1554 года РХ.

   Как только прошел лёд, тут же спустили на воду со стапелей все десять уральских шхун, доустановили недостающий шпангоут, поставили такелаж, установили по дюжине шести фунтовые 'единороги' и по паре трех фунтовых, загрузили к ним боезапас и остальные припасы. Укомплектовали их командами из числа ливонских моряков, решивших вернутся к своей бывшей профессии, провели ходовые и артиллерийские испытания. Шхуны показали приемлемые характеристики. И стали готовить их к персидскому походу.

   Так же после ледохода, по руслу Яика еще неслись отдельные небольшие льдины, собрался огромный караван ушкуев, насадов, лодий, стругов и иной плавающей 'посуды' имевшейся на весну в распоряжении 'витязей' около Петрограда. На суда в спешном порядке, хотя и очень бережно и тщательно, загрузили разобранный киль, шпангоуты и другие металлические части силового набора корпуса рейдера, дизеля, валы, винты, иную машинерия с металлическими элементами рангоута и такелажа. К ним положил порядка восьми десятков стволов 'единорогов' различного калибра, предназначения, с лафетами и боеприпасами к ним. Подготовленные полубрусья борта, якоря, метизы, небольшой сварочный аппарат с остатками электродов, разобранный деревообрабатывающий станок, инструменты. С караваном уходил в качестве его начальника и будущего директора верфи Логунов с женой, Афанасьевым, Опанасюком и Петровым с бригадой кузнецов и новгородской артелью корабелов, набивших руку на строительстве уральских шхун со смешанным набором. Спешили, нужно было выйти пораньше, пока не прошли паводковые воды и по высокой воде с глубоко загруженным караваном пройти верховья Волки и Северной Двины, волоки и мелкие реки между ними. Пора было заложить на стапелях и начинать строительство на Холмогорских верфях первого океанского рейдера 'витязей'. Загруженные суда собранные в единый караван с двумя сотнями стрельцов для охраны 2 апреля отчалили от Сакмарских причалов и вытягиваясь в колону покатились по водной глади Урала вниз до устья Чагана и далее до Волги, волоков, Северной Двины и Холмогор.

   В первой декаде апреля начались сельхозработы. Перепахали поля, в том числе и оставленные по весне прошлого года не засеянными. Пахали дисковыми конными плугами, что бы сберечь верхний слой от выдувания. Правда плуги получились не столь производительные как тракторные, но пока и они сгодились. А потом и до тракторов доживем. Перепахав яровые поля и пары, отсеялись и перешли к поднятию новых полей целины, на которых еще в конце марта пустили пал, для выжигания травы и мелкого кустарника. Вот целину уже поднимали классическими для попаданцев отвальными плугами. Засадили огромные поля картофелем, в этом году он пойдет в пищу для всего населения анклава и будет передан крестьянам для его распространения, а то его пока выращивают только на полях Курковской вотчины и пригородных огородах городских советов обоих городов. Развели и 'царицу полей', Куркова в этом году засеяла уже более десяти гектар кукурузой, на следующий год и она пойдет в массовую посадку. Начали высаживать сады, привезенные осенним караваном и перезимовавшие в подвалах усадеб саженцы яблок, груш, слив, вишни и черешни высаживали в распадках и логах, для укрытия будущих плодовых деревьев от степных ветров, а на южных склонах между саженцами разбивали грядки с клубникой. По периметру территорию закладываемых садов обсаживали кустами ежевики, и не проходимый для животных забор и очень вкусная и полезная ягода.

   В середине апреля начали собирать очередную делегацию в Москву. В этот год старшим шел сам Черный, с ним выезжали Золотой, Седых, для создания сети информаторов и оба волхва, для той же цели. Шли не с пустыми руками. Для Адашева везли авансом сорок тысяч серебряных талеров, якобы его доля от продажи соли, хотя саму соль еще не продавали, не было еще караванов ни с Руси, ни соляного от Котова. Не забыли и Сильвестра, для него упаковали отпечатанные 'Евангелию от Матфея', 'Часослов' и 'Апостол', пару золотых, тонко выделенных, украшенных камнями лампад, кошель для нужд храма с сотней золотых ашрефи и футляр из хорошей кожи с тисненными на нём сценками из Святого Писания с вложенным в него свитком-отчетом отца Герасима о проделанной миссионерской работе и вновь открытых приходах. Но большую часть стругов и насадов с ушкуями и ладьями загрузили царскими подарками. Для царского войска изготовили три калибра чугунных пушек по 180 орудий каждого калибра с лафетами. Загрузили полковые 3 фунтовые пушки калибром 72-мм для конных полков, полковые 6 фунтовые пушки калибром 94-мм для стрелецких полков и полевые 12 фунтовые пушки калибром 120-мм. В дополнение к пушкам в трюмы уложили две тысячи ружей 'Сакмарочка' и тысячу винтовок 'Уралочка', пока без пуль Нельсера и Минье. В специальном сундуке везли подарки лично для царя, богато украшенные печатные книги с ручными рисунками: теологические 'Евангелия от Матфея', 'Часослов', 'Апостол', апокрифы 'Тибетская Евангелии' и 'Послание двенадцати Апостолов', художественные 'Хождение за три моря тверского купца Афанасия Никитина', '1001 и одна ночь' и сборник немного подчиненных былин о русских богатырях. Для своего представительства везли специально сделанную цветную черепицу, как для покрытия кровли самого дома, так и для крыш хозяйственных построек. Тоже, какая ни какая, а преграда для огня при пожаре. После прихода купеческого каравана с Руси и встреч Черного и Золотого с купцами, суда с московскими дарами и делегацией 10 мая, руководство которой отметило 9 числа не понятный аборигенам праздник, вышли в путь до Москвы.

   Совместно с московским караваном стали готовить суда, людей, вооружение и припасы для персидского рейда и астраханского похода. В Персию за 'зипунами' отправлялись все десять уральских шхун под командованием Басманова, замами шли Батов по морской пехоты, Брусилов по разведке, Белых по контрразведке, Сенявин по кораблям. С ними уходили сотня морской пехоты, вся полусотня корабельных артиллеристов и четыре сотни стрельцов. Всех переодели, перевооружили холодное оружие и выдали брони из ногайских трофеев. Предупредив, что бы не болтали языком и даже во время боев не орали бы по-русски. Обучили трем-четырем десяткам команд и выражений по-чагатайски и ногайски. Дополнительно для прикрытия Черный с Золотым опять повезли в Москву челобитную с жалобой на воровских казаков, обосновавшихся в дельте Яика и зорящих союзных ногаев, персидские и хорезмийские берега. Имелась и вторая подобная грамота за подписью и печатью Исмаил-бия, которую Воротынский умудрился во время пьянки подписать у ногайского повелителя и заверить его личной печатью. Наметили две цели города и их порты Дербент и Баку. Вот и вроде все подготовительные мероприятия завершены, осталось ждать. Дождались ухода пришедшего купеческого каравана на Русь и 10 июня отошли от Петрограда и взяли курс вниз по Уралу в Каспий, а по нему до первой цели-Дербенту. В последний момент флотилия увеличилась на три речных ушкуя с полусотней бойцов морского спецназа под командованием Лазарева. Персидский рейд за 'зипунами' начался.

   В астраханский поход подготовили полсотни вновь построенных стругов. Общее командования осуществлял Слепцов, при трех замах -Ляхов по морской пехоты, Стуликов по разведке, Ушаков по судам. В отряд входили полсотни морских пехотинцев, пять сотен кованой конницы и пять легко-конных артиллерийских батарей в составе шести трех фунтовых 'единорогов' в батареи. Загрузив орудия с передками и зарядными ящиками, разложив боезапас и другие припасы и разместив коней, наконец, экспедиционный отряд расселся по стругам и 20 мая поскользили на уральской струе вниз до Чагана с него в Самару, из которой уже в Волгу, по ней к июню и к переволоку в Дон дойдут. А конные сотни одвуконь пошли сушей на Общий Сырт, по правому берегу вниз по Самаре до её устья, где обождут суда и месте с ними пойдут по левому берегу вниз по Волге, а напротив переволока и переправятся по очереди на стругах на правый волжский берег. На волоке и подождут спускающиеся по Волге на стругах тридцать тысяч войск под командованием воеводы и князя Юрия Ивановича Пронского-Шемякина и царского постельничего Игнатия Вешнякова. Войско сопровождал претендент на астраханский престол Дербыш-Али.

   'Тоже та еще самка собаки' - думал о будущем походе и претенденте на престол Слепцов, сидя на носу струга и наблюдая, как вдоль борта скользят волжские воды. 'Поможем ему сгоним Ямгурчи с места, передадим трон ему, а он скот в благодарность к туркам и крымским татарам переметнётся. Нет прав Командир, надо сразу ставить в Астрахани русского воеводу. А с ханёнком вопрос решит надо раз и навсегда. Типа, покушай грибочков и помер болезный, или с коня неудачно свалился и головушкой об камень. Ладно, на месте конкретно решу какой 'несчастный случай' приключится с Дербышкой. А пока дойти до будущего Сталинграда и дождаться Пронского с войском. Кроме того, придется ждать еще пару отцов-командиров - две с половиной тысячи бойцов с князя Вяземским Александром и пятьсот сабель казачков Даниилы Чулкова'. Такие и им подобные думы одолевали походного воеводу уральского поместного ополчения боярина Слепцова.

   Параллельно с четырьмя выше описанными караванами собирался и пятый в Ямм-на-Желче. В которую уезжал с двумя десятками пушкарей и полусотней стрельцов личных боевых холопов боярин Тищенко, а в прошлой жизни старший прапорщик Тищенко Аркадий Степанович. Товарищем у воеводы боярина Тищенко шел выросший в чине до младшего сотника Прослав. Кроме своих боевых холопов в десяток ушкуев и насадов погрузили четыре полевых полупудовых 'единорога', к ним по четыре шести фунтовых и десантных трех фунтовых, два десятка крепостных четверть пудовых и полтора десятка корабельных шести фунтовых, с хорошим запасом боеприпасов к ним и с 'Сакмарочкам' с 'Уралочками', да прихватили с собой соли с тонну и самим поесть и соседушкам продать. Для охраны, кроме команд, на судах шла пешая сотня стрельцов, которые проводят караван до места и вернутся назад на этих же судах, привезя на них новую партию 'переселенцев' из Ливонии. К 10 мая суда были загружены и караван вышел в путь, присоединившись к посланникам в Москву.

   Но Петроград не только отправлял караваны, но и принимал их. Первым 27 апреля пришел соляной караван от Котова, привезший соль добытую в течении прошедшей зимы. Добрый товар для купцов отправил Валерий Вячеславович, будет что продать негоциантам вскоре приезжающих в город. Значить не зря вступали они в торговое товарищество, вот и первые ощутимые финансовые прибыли-выгоды.

   Вторым 29 апреля прибыл объединенный купеческий караван из Руси, в том числе пришли кораблики и из Нижнего Новгорода привезший оставленные зимой на бугровских складах остатки железобетонного забора и строительный материалов (брус, доски, кирпич, железобетонные плиты перекрытия и фундаментные блоки, различные трубы, листы металлической черепицы, рулоны кровельной жести, снятый с водонапорной башни бак для воды, ящики оконного стекла, цемент, метизы), привезенные Тищенко из Курковки. С караваном пришли и собранные во время московской поездки Золотым и компанией, а так же купцами-компаньонами 'витязей' крестьяне в количестве двухсот трех семей, сорока пяти бобылей и ста восьмидесяти вдов с детьми. Особо приветствовалось переселение мастеровых-ремесленников, желательно уже сложивщихся артелей. Прошлышав о наличии хорошо оплачиваемой строительной работы, решили рискнуть и поменять место жительства с семьями еще три плотницких артели и четыре каменщиков. Кроме них прибыли и три с половиной сотни, в основном подмастерьев и учеников ремесленников различных специальностей. Отдельно шли воины, как бывшие, приглашенные в качестве отделенных 'дядек' в кадетском корпусе, таких набралось свыше сотни, так и желающие и могущие послужить в этом качестве, и обученных и не обученных. Вот последних было больше всего, тысяча триста человек. Справедливости ради следует заметить, что свыше тысячи ста из них была молодежь в возрасте от 14 до 18 лет. Но не беда, подучатся, подрастут во время учебы и будут не плохие бойцы. Привлекали не только мужчин, но и женщин, в связи с намечающимся понемногу дисбалансом в пропорции полов. Но дело шло откровенно плохо, баб и девиц прибыло всего то пять с половиной десятков, капля в море по сравнению с прибывшими мужиками. Пока проблему снимали имеющиеся в большом количестве ногайки с ливонками и то, что многие 'мужики' еще не брились и вопрос отношения с противоположным полом у них еще так остро не стоял. Травников, лекарей и прочих знахарей обоего пола в караване набралось порядка семидесяти особей, в дальнейшем Пирогову с Воротынским еще предстояло разобраться с ними, кто из них кто, и кто к чему пригож, и кто, что, сколько знает. Не забывалась и духовная пища, для окормления ею паствы, прибыли православные священники и дьяконы, таковых насчиталось на судах два и три с половиной десятка соответственно. Что особо радовало священнослужители прибывали с семьями, значить на всегда. По всеобщему мнению попаданце было решено на земли своего анклава допускать священнослужителей только русской православной церкви, хотя она на это время юридически еще не оформилась, но фактически уже имелась, и волхвов богов славянского пантеона, на чем настояли Медведев и Волков. Прибытие и просто пребывания служителей всех иных культов на территории анклава не приветствовалось и они по простому изгонялись, делая исключения только для одного Абель Старшегоживого. Православные пресвитеры приехали уже рукоположенные на вновь образованные приходы Рязанским епископом. Приняли всех, при этом расселили, предоставили жильё и работу. Кроме вольных, были и не вольные переселенцы, купленные холопы и опять в своем большинстве литовские и польские пленники, хотя хватало и подданных московского царя. Пристроили и этих. И если у добровольных переселенцев спрашивали кем он бы желай трудится на благо анклава, то холопов посылали туда, где они в настоящее время были необходимее, в промышленность и добывающую отрасль.

   Прибыли все купцы, раквелениские знакомцы, за исключением новгородцев Павла Тимофеева, Василия Юрьева и Онисима Бухарина, отбывших по торговым делам в Европу. Не откладывая дела в долгий ящик, сразу после ставшего традиционным медосмотром прибывших и расположения их на карантин, Черный и Золотой встретились с прибывшими торговцами. Долго не рассуждали стразу взяли 'быка за рога', время поджимало, срочно было необходимо выходить в Москву. Просмотрели ассортимент товара привезенного караваном, его цену. Торговцы привезли слитки олова, тюки сукна, полотна, зерно, крупу и немного квашенных овощей, кур да свиней для племени, а то привезенных ранее на все крестьянские дворы в боярских вотчинах не хватало. Но с прибытием новых свинок и курочек они должны появиться на подворьях всех землепашцев. Обговорили перечень товаров передаваемых попаданцами купцам в счет оплаты привезенных ценностей и продаваемых, как за монеты, так и передаваемых под реализацию. Купцы с охотой брали соль, бумагу, посуду из плохонького фарфора, изделия из стекла в том числе посуду и оконные листы, слитки меди, железа и стали, изделия из этих металлов и их сплавов, в том числе на пробу отгрузили отвальные плуги, конные косилки, грабли, жатки и веялки, пару оконных витражей со сценами охоты на тура и медведя. Обговорили порядок, суммы и сроки расчетов. Напомнили о помощи в строительстве представительств 'Русско-Азиатского банка' в городах проживания присутствующих. Получили заверения в оказании всей возможной помощи. Прибывший генеральный директор банка Бугров Пантелей Никифорович ознакомил всех с данными кандидатов на управляющих банковских представительств в городах, предупредив, что управляющие в городах обратятся к купцам по мере их прибытия домой, с вопросами помощи в организации и проведения строительства банковских дворов. Напоследок Черный порекомендовал купцам обращаться по всем возникнувшим вопросам к оставшемуся старшим Полухину и попрощавшись с купцами вместе с Золотым покинул собрания. После его ухода и остальные присутствующие не стали задерживаться и покинули палатку. Простояв как положено две недели в карантине, купцы разошли за товаром, кто ушел в Орск, кто остался в Петрограде. Потихоньку выгрузили свой товар, загрузили товар производства уральского анклава, произвели взаиморасчеты и звонким серебром и на бумаге виртуальными цифрами. Вот все дела окончены пора и честь знать, домой идти. Загруженные суда, традиционно сбившись в караван 8 июня отошли от пристаней и пошли на Русь.

   По уходу Черного, Золотого и других 'витязей' на 'хозяйстве' в анклаве остались Полухин, Воротынский и Курков, которые и руководили жизнью и деятельностью поселений и предприятий до самого возвращения воеводы и его первого товарища из Москвы в сентябре, в самый разгар страды. А пока работный люд занимался текущей трудовой рутиной. По окончанию сева и посадки овощей, начался покос. Население боярских вотчин сильно увеличилось, теперь в каждой вотчине имелось не менее шести-семи деревень размерами от десяти дворов и выше. Но конных косилок и грабель, мастерские в Петрограде и Орске изготовили достаточно, даже с запасом. В каждую вотчину дополнительно поступило не менее десяти изделий одного и второго наименования, теперь крестьяне в одном поместье сразу могли работать на одиннадцати-двадцати конных косилках и граблях сразу. Не забывалась и будущая уборка урожая, по расчетам он должен быть в этом году просто огромным. На это влияло и резкое увеличение засеваемых площадей и использования для этого в первый раз подготовленных целинных полей, да и погодка обещала по прогнозам не подкачать. Вот в рамках подготовки к уборке и начали поступать в деревни вотчинников новые конные жатки и веялки. Для хранения нового урожая началось строительства большого количества амбаром-зернохранилищ и крупохранилищ. Изготавливалась тара под зерно и крупу, в качестве которой использовали плетенные из тальника короба с рогожной вставкой, закрываемые так же плетенной крышкой. В обоих городах, во всех боярских-острогах, в промышленных поселках-фортах и слободах-крепостях, как грибы стали вырастать на толстеньких дубовых или лиственных, метровых или полутораметровых ножках-сваях, одно или двух этажные амбары, сложенные из крепких, толстых бревен. С крышами крытых черепицей, с полами из плотно пригнанных друг к другу лиственных или дубовых плах. С широкими, крепкими, отлично пригнанными к входным проемам воротами. С пандусами - ступенями, поднимающимися и опускающими при погрузке-выгрузки коробов с хранимым припасом. Наконец полностью закончили строительство городских стен, башен и ворот в Петрограде и Орске. А так же дворца боярского клуба-бранчины 'Витязи', облицевав его фасад белым мрамором, тыльную часть здания-глазированным кирпичом. Закончили внутреннею отделку и теперь залы дворца радовали глаз членов и гостей клуба рисунками и цветами яшмы, малахита и другого облицовочного и даже полудрагоценного камня. Для отделки использовалась и древесина как местных так и привозных сортов, средств для своего дворца реконструкторы не жалели. Со стен, потолка и даже с пола на присутствующих смотрели персонажи жанровых сценок нарисованных, в технике фрески, и выложенных мозаикой картин. Окна сверкали солнечным светом, отраженным от больших, ровных листов стекла, вставленных в чугунные рамы или переливались всеми цветами радуги в оконных разноцветных витражах, изображающих сценки из повсеместной жизни анклава, битвы, строительства и так далее. Правда в одном зале работы закончены не были, строительство было заморожено, попаданцы решили создать у себя свою янтарную комнату, а необходимого материала в нужном количестве не было. Привезенными листами красной металочерепицы покрыли крышу клубного дворца, настелив на ранее покрывавшие крышу крашенные смолистые сосновые доски, успевшие уже потемнеет под солнцем и дождем. В орском районе, около Кортышев- Кумакского острога открыли еще один кирпичный завод, пятый запустили не вдалеке от Молотовска. Питер так же не отстал от своего младшего собрата, построили и к июню получили продукцию с третьего кирпичного завода в питерской округе.

   В конце июня пришел Подопригора, привел стадо волов в триста голов, шестьдесят запорожских казаков, набранных для себя сто два человека боевых холопов и четыреста пятьдесят девять семей переселенцев из Приднепровья и сорок семей из-за Днепра. Люди шли водой, волы берегом под охраной казаков и боевых холопов. До докладу прапорщика, люди были готовы уйти на новое место всем селом, хутором, так их достали постоянные налеты крымских татар и войнушки и беспредел как собственных панов с их подпанками, так и соседей этих панов. Однако их сдерживало как репрессии от панов за уход из под их власти, так и отсутствие мест куда можно было переселится. И ушедшие с Подопригорой селяне были первыми ласточками, разведчиками, которых панские порядки и татарские наезды особенно достали и они были готовы идти хоть куда, но только уйти от этих напастей. Но если у них все сложится хорошо, то по их рекомендации через год или два по протоптанной ими дорожке придут уже тысячи спасавшихся от этой двуединой беды переселенцев. Запорожцы так же были своеобразной разведкой, с прапорщиком, хоть он и завоевал за зиму определенный авторитет на Сечи, все-таки не рискнули идти опытные казаки. В сопровождение каравана пошел в основном молодняк, из шестидесяти рыл, только два были опытными казаками. И тоже, если разведка увидеть, что слова сотника Опанаса Подопригора не расходятся с действительностью, то на будущее можно рассчитывать на воинскую помощь со стороны запорожцев.

  Астраханский поход. Июнь-июль по новому стилю 1554 года РХ.

   Отряд уральского поместного ополчения прибыл на место встречи с московской ратью первым. Через два дня появились струги с воинами князя Пронского. Подошли, без проволочек высадились, скоро обустроили лагерь. Хочешь не хочешь, но надо идти представятся старшему командиру и Слепцов в сопровождении своих замов прибыл на аудиенцию к шатру Пронского. Князь Юрия Ивановича принял подчиненных ему командиров без проволочек. Да и то, видимо взыграло любопытство, что это за бояре такие заморские, слухи о которых уже около года ходили по Москве, но ни кто точно не мог ответить этот вопрос - кто Вы и откуда бояре? Войдя в шатер Слепцов, представился, представил своих товарищей, коротко доложил о количестве, составе и вооружении своего отряда. Юрий Иванович благосклонно выслушал, задал несколько вопросов, откуда бояре прибыли на Русь, о их родословной. Попаданцы выдали воеводе уже отлично обкатанные свои биографии в рамках официальной версии их появления на Руси. Князь в нужных местах покивал, по мычал и поохал. По окончанию рассказов предложил проехать до места дислокации их отряда. Не задерживаясь покинули шатер и вскочив в седла, шагом направили коней через лагерь московского войска к стоянке уральского поместного ополчения. Проезжая мимо групп бородатых воинов, устанавливающих какое-то подобие палаток около уже весело горящих костров, над которыми повсеместно висели закопченные котелки с закипающей водой или уже булькающим каким-то варевом, кавалькада не торопясь добралась до стоянке питерцев. Лагерь примыкал к небольшой бухточке, в которой тесно, борт к борту стояли два десятка оставшихся стругов уральцев. Вокруг бухточки, неправильным полукругом компактно расположились палатки десятков, дымились шесть полевых кухонь. Периметр ограждала цепь почти непрерывных флешей, за частью которых укрылись орудия конных батарей, направивших жерла стволов на степь. Увидев стоянку своих новых подчиненных воевода удивленно вскинул голову и что-то прошептал, Славомир уловил только одно слово: 'Каструм','укрепленный воинский лагерь', автоматически перевел с латыни воинский термин, капитан. 'Хм, а князюшка то не не так прост, начитан, видимо сведущ в военном деле, раз так спокойно от удивление бессознательно шпарит на латыни. Нужно держать ухо востро и ребят упредить. А то расслабились мы там у себя в медвежьем углу'. Пронский внимательно, видно что со знанием дела осмотрел лагерь, флеши, 'единороги', но в камору не заглядывал, палатки, очень заинтересовался походными кухнями. Походил вокруг них, осмотрел, хмыкнул, буркнул 'Умно'. Тут его взгляд упал на обыкновенный индивидуальных походный котелок воина только в отличии от привычного попаданцам солдатского котелка СА, выполненный не из алюминия, а методом штамповки из луженной тонкой меди, и сам котелок и крышка. Осмотрел и его, опять хмыкнул, повторил 'Умно'. Третий раз он хмыкнул, но при этом промолчал, когда увидел, что из котлов походных кухонь в осмотренный им котелок, имеющийся у каждого воина наливали и жидкое хлебово, в крышку валили кашу, а в вытащенную из этого же котелка также медную луженную кружку наливали какое-то горячее питьё. Осмотр стоянки питерцев занял более часа, так как воевода сошел с коня и пешком обошел всю территорию лагеря. Видимо увиденным Пронский остался доволен, так как садясь на коня для возвращения в свой шатер, обратился к Слепцову: -Хорошие у тебя воины боярин. Ну да посмотрим на Вас в бою. Готовься, через день выступаем на полдень. Вот подойдут завтра князь Александр с воями и Даниилка Чулков со своими казачками, да ногайская конница Исмаила-бия, так на следующий день и выступим.

  -Понял я тебя князь-воевода. Все что прикажешь я со своими сотоварищами и воями исполним.- ответил Пронскому Славомир.

  И правда на следующий день в основном лагере пару раз поднималась суета, часовые докладывали, что в московский лагерь входили дополнительные войска. А на третий день, со прибытия войск Прозорова, не дождавшись ногайцев Исмаила-бия, конница которого так и не пришла участвовать в этом походе, не смотря на имеющийся договор, все русское войско покинула стоянку и направилось вдоль Волги по её правому берегу вниз по течению, к Астрахани. Уральскому поместному ополчению выпало идти боковым правофланговым дозором, прикрывая основное войско от флангового удара.

   Первое столкновение московских войск с астраханскими произошло 27 июня 1554 года у Черного Яра, передовой тысячный отряд астраханцев был разбит наголову. Их легко конная тысяча на свою беду нанесла удар по идущим походной колонной на правом фланге московского войска воинам уральского поместного ополчения. Вылетели во фланг из неприметных балочек и бросили коней в намет по направлению к каким-то не понятным повозкам, по виду, как решили астраханские всадники, не большие арбы, так как все были одноосные, двухколесные и сопровождались не большим количеством легких всадников. Но это была катастрофическая ошибка нукеров Ямгурчея принявших за якобы мирные арбы снабжения лафеты, передки и зарядные ящики трех фунтовых 'единорогов'. Да это было и не удивительно, если ранее ни когда не видал ни зарядных ящиков, ни артиллерийских передков, ни лафетов с лежащими на них орудиями, укрытых, закутанные чехлами от пыли. Когда на походные колоны батарей, помчалась визжавшая лава всадников, расчеты не растерялись, а выполнили тысячи раз отработанные на учениях и в реальных боях действия. Остановились, сняли с передков орудия, сбросили чехлы, навели на мчавшуюся массу врагов и ударили с двухсот метров батарейными залпами картечью, заряд которой всегда находился в каморе 'единорогов'. Пять залпов из шести орудий, всего тридцать зарядов картечи и во фронт и фланкирующий, и вот уже нет плотной конной лавы, желающей смять, растоптать тебя и твоих товарищей. А есть редкая, испуганная толпа коней и людей желающих оказаться как можно дальше от этого места. Но вскоре это желание окончательно пропало и сменилось на ужас смерти, принявшей вид мчавшихся в таранный копейный фланговый удар пяти сотен московской кованой конницы. И опять как всегда, тяжелые всадники играючи прорвали прореженный и расстроенный строй легких всадников и начали избиение младенцев.

   После боя пленные показали, что ставка хана Ямгурчея находится в пяти километрах ниже Астрахани, в одном из рукавов дельты Волги на Царевой протоке, и что гарнизон астраханских татар в самой крепости крайне незначителен. Имея эти сведения, часть московского войска, в которую входили и наши бояре со своим отрядом и стругами, во главе с князем Вяземским блокировала ставку хана, а другая часть во главе с князем Пронским без боя заняла незащищенную Астрахань. 2 июля хан Ямгурчей бежал в Азов, на турецкую территорию, бросив ханш, гарем и детей. Конница русского войска стала преследовать ханскую гвардию во главе с ханом и 7 июля настигли беспорядочно отступавшие ханские силы, без особого труда просто перебив их, а частично - захватив в плен. В захвате ханского обоза и рубке с его гвардией участвовали и реконструкторы со своими воинами.

   Настигнутые беглецы, видя значительное численное и качественное превосходство преследователей закрутили обоз в своеобразный вагенбург, укрывшись за телегами, арбами и прочими повозками, укрываясь за которыми личные нукеры Ямгурчи решили подороже продать свои жизни. Но их надежде не суждено было осуществиться. Русское войско окружило настигнутый обоз и предоставили ведущее слово 'единорогам' 'витязей', воевода Пронский видел 'работу' 'единорогов' при отражении атаки татар под Черным Яром и видимо очень впечатлилься от их эффективности. Так как при преследовании обоза, призвал к себе Слепцова и беседовал с боярином о при мнении полевой артиллерии в полевых сражениях. А когда настигли и окружили обоз, приказал Слепцову применить орудия и пробить бреши в стене этой импровизированной крепости. Капитан поставив по паре батарей разбивать и выбивать с пути атакующих ядрами возы, еще перед парой поставил задачу разгонять защитников от места прорыва гранатами, а пятой батареи приказал открыть беспокоящий огонь гранатами по территории самой стоянки. Десять залпов и возы разбиты и снесены, отрыв проходы на стоянку. Еще десять минут картечного обстрела места прорыва и прилегающих к нему возов сразу двумя батареями. Потом прекращение всей пальбы и атака. Пара бронированных колон русской тяжелой конницы вломились в лагерь обоза и сопротивление татар практически прекратилось, а через час весь обоз, его обитатели, работники и охранники был в руках московского войска.

   Вернуться в Астрахань, и посадили на астраханский престол хана Дервиш-Али, который должен был торжественно присягнул на верность Москве, русским воеводам и войскам было не суждено. К сожалению славная победа была омрачена гибелью в бою от вражеской стрелы славного богатура Дервиш-Али, фактически уже нового Астраханского хана. На исходе сражения прилетевшая из засады стрела пробила славному воину глаз и вышла из черепа, пробив и кость и мех шапки. Даже трупы пары гвардейцев Ямгурчи с луком, остатками стрел, найденных боевыми холопами боярина Стуликова на месте засады, но к сожалению не сумевшие взять тятей живьем, не скрасили горечь утраты. Осмотр трупов и места где они были найдены, следопытами Пронского, подтвердил слова боярина и его воинов. Кто бы из московских служивых людей знай бы, каких трудов стоило боярину Стуликову и его бойцам найти и взять живьем, без видимых повреждений эту пару гвардейцев. Доставить их в укромное место, раздеть, разуть, потом в их одежде потоптаться, полежать, поваляться на месте засады, снайперски выстрелить. Потом в темпе в укромно место к пленникам, там их быстренько одеть и обуть в снято с них ранее. Потом бегом назад дотащить нукеров на место засады, снять аккуратные вязки, что-бы не дай боже не осталось бы рубцов или даже покраснения на коже от этих вязок. Вернуть им все оружие и дав в руки сабли, предварительно постучав ими до заусениц о свои, а потом позвенеть с минуту и зарубить астраханцев в 'бешеной сабельной рубке'. Но результат на лицо, Дервиш-Али ушел к гуриям, за ним ушли и оба 'его убийцы', а московские розыскники подтвердили версию разведки питерцев. После чего поход был объявлен законченным и ополчение распушено с добычей по домам. Из добычи основной её частью стали лошади, коровы с быками, овцы и верблюды, которых в хозяйстве 'витязей' было достаточно, но и эти лишними не стали. Кроме того, с ними, с согласием осесть на их землях, на обычных для русских переселенцах условиях ушли сто двадцать мужиков и триста тридцать баб и девок, ранее бывшими рабами у астраханцев. Напоследок походный воевода уральского поместного ополчения боярин Слепцов со товарищами боярами Ляховым, Стуликовым и Ушаковым, на победном пиру под мед и вино проговорились князю- воеводе, что все что не делается, делается с божьего соизволения. И если Он так решил, что Дервиш-Али должен умереть, то так тому и быть. Это Божий Промысел и все что не делается Им то лучше для царства Московского. А то пошел бы Дервиш по пути своих родственников, бывших Казанских ханов. Одного сгонишь с места, ставишь другого, через год смотришь, а он Крыму предался и опять его нужно сгонять и менять на третьего. А немного погодя видишь, что и этот отложился от государя Московского. И пока не поставили в Казани править русского воеводы с войском, так и приходилось сновать как челнок, с войском из Москвы до Казани, меняя одних своих ставленников ханов, перебегавших в стан врагов Московии, на других. Вроде бы вложили в голову Пронского мысль, что в Астрахани необходимо по гримеру Казани ставить править русского воеводу с войском. Дай бог и Иван IV прислушается к мнению своего победоносного воеводы и повторит казанский вариант правления и в Астрахани.

  Ямм-на- Желче. Июнь-август по новому стилю 1554 года РХ.

   Суда под командованием Тищенко почти через полтора месяца пути, в третьей декаде июня, прибыли в слободу Ямм-на-Желче. В поселении дожидались нового воеводе чуть более трех сотен воинов, потихоньку пришедших из окрестностей претендентов, прослышавших о боярах, нанимающих за хорошую плату воинов, шли по одному или небольшими ватагами в Ямм-на-Желче и оставались в нем дожидаться приезда нанимателей. В течение недели прибывший боярин разобрался с прибывшими, кого принял на службу, набрал полусотню новичков и оставил на службу в слободе, две сотни отправил с караваном на Урал, единицам отказал, по разным причинам. Но первым делом, сразу на следующий день после прибытия, Тищенко вышел на паре ушкуев к Гдове, где совершил визит вежливости к гдовскому наместнику Плещееву, во время которого и передал обещанный ежегодный подарок в пятьсот талеров серебром, при этом договорились к взаимной выгоде об оказании военной и хозяйственной помощи друг другу. А так же о направлении грамоты-просьбы Плещеева в Москву о передаче в ведение Гдовского уезда части Ремдовской губы из подчинения Кобыльского уезда со всеми деревнями и слободой Ямм-на-Желче, образовав из переданной части новую губу - Яммскую. Границу новой губы провести от устья реки Желча, по её левому берегу в пяти верстах от речного берега, до границ Полянской губы.

   По возвращению прапорщика или уже слободского воеводу боярина Тищенко ожидало много дел. Это и организация строительства каменно-кирпичной, бастионного типа, стены и башен, вокруг слободы. Строительство в самой слободе, как обкладка кирпичом комплекса 'господских теремов', так и перестройка других зданий, ибо были они построены времянками и десятилетиями в них жить было нельзя. А значить надо возводить капитальные дома, казармы и другие постройки. Желательно так же прикрывая от огня обкладкой внешних стен кирпичом и камнем. Благо что оставшиеся в слободе поселенцы на отлично выполнили наказ Монахова, и запасли в достаточном количестве стройматериалы. А уже самому Аркадию Степановичу улыбнулась хозяйственная удача, в семье одного из служивого, который был родом из около псковской слободы, оказался его дед, старый мастер-каменщик, уже давно отошедший от дела, но еще довольно живой и резвый дедок. Вот он и стал надзирать за строительными работами, попутно обучая новичков хитрому ремеслу каменщика. И если со строительством он нашел на кого можно было положиться и передать руководства этим направлением, то с воинскими людьми предстояло разобраться лично Аркадию. Из трех с половиной сотен, сотня пришла с ним на судах, полсотни оставил ему в слободе Монахов, а вот свыше двух сотен были абсолютно незнакомые люди, пришедшие наниматься к 'витязям' на воинскую службу. Вот и нужно было просеять последних, нужных принять, не нужных выгнать. Из оставшихся сбить, сколотить за неделю хоть какое-то подобие боевой части и выполнить задачу по отлову холопов на ливонском берегу Чудского озера и отправки их в сопровождении трех сотен бойцов из них двести человек только недавно подписавших ряд на воинскую службу. С помощью Прослава и воинов из полусотни оставленной ему Монаховым, удалось в течении двух дней разобраться с кандидатами на службу, явных психопатов, тятей и всяких подсылов, выгнали из слободы, с остальными заключили ряд найма на воинскую службу сроком на пять лет, на обычных для уральских бояр условиях. Кое-как за полторы недели сумел из поначалу плохо управляемой толпы вооруженных мужиков, сколотить условно боеспособное подразделение. Садится с ними в осаду-оборону укрепления или вступать с линейными частями в полевое сражение не рекомендуется, а вот пограбить внезапно сервов и прихватить их с семьями и имуществом, эта задача подразделению уже по плечу.

   Первый выход на западный берег Чудского озера провели 4 июля. В самое хорошее время, перед рассветом, высадились на берег, южнее прошлогодних мест, куда заходили в 'гости' и прошлись вдоль берега не более пяти километров, в полосе порядка шести-семи километров. Нахватали взрослого 'товару' более пятисот душ, малых и старых и не считали, в большинстве сами шли за работоспособными членами семьи, уже попавших в 'бредень' людоловов. Ни каких замком или укрепленных мыз в этот поход принципиально не громили. Пять часов на сбор полона и иной добычи и суда вошли в озеро и взяли курс на устье Желчи. Через пять дней повторили мероприятие, в этот раз навестили полосу берега еще южнее. Привезли опять свыше шести сотен единиц работоспособного, взрослого 'товара'. И опять не считали не отставших от родителей и других взрослых детей и добровольно пошедших за своими родичами стариков. И снова в этот раз вассальные замки, мызы и другие рыцарские и епископские укрепления не захватывали. Не было времени заниматься этим делом, зато оставляемые халупы сервов, при отходе находников жарко пылали, обжигая, при свете хмурого дня, жаром пламени неосторожно приблизившихся. Почему-то погода в дни рейдов стояла хмурая, но без дождей.

   Между рейдами на Ливонский берег за 'товаром', немного по пиратствовали, перехватив в озере, около истока Нарвы небольшой когг, тонн на 200 водоизмещением. Команда, из города Ростока, входящего в Ганзейский торговый союз, пошла со всеми пленниками на Урал, товары сукно, гвозди, скобы, с пяток бочек рейнского вина в слободские амбары, сам когг, после окуриванием серой и мойки, был вооружен шестью корабельными 'единорогами' и приступил к несению дозорной службы в основном на Чудском озере. Еще небольшой когг или подойдет и неф, прибрать к рукам и можно жить по спокойней, бездогляда озеро не останется и враг незаметно не подойдет по воде к слободе. Кстати разрушенный замок Васкнарву потихоньку начал восстанавливать Ливонский орден, видимо все-таки отжал у Нарвы развалины. Стройка шла ни шатко ни валко, пока были видны только очиненная часть бывшей территории замка, с пяток метров нового фундамента, два-три десятка рабочих и немного нового кирпича. Так, что во втором рейде участвовал и свежезатрофеенный когг.

   Задачу по добычи 'переселенцев' на Урал, выполнена, можно и назад в Петроград. Но карантин, его ни кто не отменял. И захваченный полон жил в лагере еще две недели, при этом весь был обрит либо перемазан серной мазью, не менее трех раз перемыт в банях, отстиран с использованием мыла, силами самих пленников. Про, накормлен, и говорить не стоит, зачем захватывать людей и холопить, что бы потом заморить из голодом. И 25 июля собранный и полностью загруженный более тысячей взрослых человек и столько же или чуть больше, кто их считал, детьми и стариками, караван вышел из слободы в путь через реки, озера и волоки до Петрограда, в который и прибыл к концу сентября. Неожиданно к каравану присоединились и добровольные переселенцы Анно фон Зангерхаузен фон Розен и его брат Иоган фон Зангерхаузен фон Розен с домочадцами, оруженосцами, кнехтами, слугами и другим имуществом, неожиданно прибыли на лодках и баркасах в слободу и попросились на службу к герцогу фон Шварцу. Выяснили причину такого неожиданного поступка братьев, перепроверили, подтвердилась. Оказалась проста, почему-то все соседи, узнав о поездке Анно в Нарву в качестве 'почтальона' и возвращению из плена без выкупа его и членов его семьи, вообразили , что он является приспешником московитов и дружно принялись пригибать его, тем более, что его замок и так был сожжен, а имущество разграблено. И фактически, ответит воинской силой или финансами, своим недоброжелателям он не мог. Заодно досталось и его родному брату, башня и имущество которого хоть и не пострадали, но как младшему, родительского наследства досталось ему меньше, соответственно и финансов с воинской силой у него было меньше чем ранее у брата. Дальше так продолжаться не могло и когда-нибудь какой-либо особенно отмороженный сосед, а может и разу несколько, нападут на них и окончательно решать эту проблему. А тут как раз опять появились на Ливонском берегу воины герцога фон Шварца, тем более, что по замкам уже с год ходят слухи о судьбе рыцарей, согласившихся перейти на службу к их светлости, и ни мало об этом не жалеющих. Говорили, что они написали письма своим родственника и звали их к себе в дикую Московию, но последние пока раздумают, боятся идти под руку московского тирана. Правда и сами письма, да и этих родственников ни кто из рассказчиков и в глаза не видел, что не мешало им об этом рассказывать. В сложившейся ситуации братья посовещались и приняли решения, рискнуть и перейти на службу к герцогу, со всеми своими семьями и оставшимся имуществом. Аркадий Степанович подумал, подумал, да и дал от имении Черного предварительное согласие на наём на службу двух рыцарей с их оруженосцами и кнехтами. После чего и предложил братьям не задерживать караван и по быстрому загрузится на суда. При этом пришлось выдержать бурю эмоций, когда фон Розены узнали, что из всей своей живности они могут забрать с собой только своих боевых и транспортных коней, свиней и кур. А остальных коней, коров и другой скот, оставить в слободе. Успокоились только тогда, когда сам походный воевода герцога дал им слово, что все оставленное здесь, из светлость возместит в двойном размере там, при этом тщательно записав наименование и количестве оставленных животных, с вручением этих списков бывшим владельцам. Ну вот и это препятствие преодолено, теперь только в путь.

   А второй небольшой когг, Тищенко все-таки отжал у ганзейского купца из Любека, перехватит того в Чудском озере на пути из Пскова. Рисковать не стали и вся команда с капитаном, самим купцом и его парой приказчиков остались в озере, вернее на его дне, а сам корабль и его груз, штуки льняного полотна, полностью забивших судовой трюм, пошли к поселению победителей. И уже через неделю, окуренный, отмытый и вооруженный шестью 'единорогами', с укомплектованной командой, когг приступил к несению дозорной службы в озере, около устья Желчи.

  Москва. Июнь-август по новому стилю 1554 года РХ.

   Через месяц с небольшим, в середине июня 1554 года, делегация уральских бояр не спеша добралась до Москвы. Поднимаясь, верх по реке Москва, прошли пристанище в устье Яузы, по берегам более густо пошли строения- бани, мельницы, амбары, сараи иногда сразу и не понять, для чего предназначено и как используется то и иное строеньице, проплывшее перед глазами путешественников. Не доходя до 'живого' моста, пристали к собственно пристани на Заречье и оставив груз с командами судов, делегация захватив с собой сундуки с лично царскими подарками, подношениями для Адашева и Сильвестра и два десятка бойцов, для почета, на с собой привезенных коня, поехала в московскую резиденцию клуба, где их дожидался боярин Граббе. Не спеша, с достоинством въехали на доски настила 'живого' наплавного Москворецкого или Нового моста, лежащих на пригнанных друг к другу больших бревнах уложенный на поверхность воды и связанных толстыми веревками из липовой коры, концы коих прикреплены к Китай-городской башне и к сваям на противоположном, заречном берегу реки. Кони осторожно ступая по слабо колышущемуся настилу 'живого' моста, пошли по нему. С высоты седла всадники осматривали текущие под них воды реки, воротную башню Всехсвятских или Спасских или Водных ворот. Проехав качающийся наплавной Москворецкий мост и с него через красно-кирпичный четырехугольник трехбойных Водяные ворота въехали в Китай-город на Пожар, проехав по краю торга, оставляя по левую руку строительство будущего собора Василия Блаженного, повернули на право на Варварку, а там и в нужный переулок и на свою усадьбу. Летняя Москва опять сумела удивить Черного своей суетой не свойственной остальным городам. В свой первый приезд он мало обращал внимание на уличное покрытие, которое по зимней поре было плотно покрыто укатанным грязным снегом. Сейчас проезжая под сводами Спасской - Водной башни, выезжая на торг, проезжая по его краю мимо множества различных лавок, ларей и мелочных торговцев, торговавших в шалашах, на скамьях, рундуках, прилавках, полках, со снующими между ними торговцами в разнос всякой снедью, питьем и прочей мелочью, с висящими у них на груди и боках коробами с товаром. Хаотично перемещавшихся между рядами и торговцами покупателей и просто зевак. Он смотрел на плотно пригнанные друг к другу бревна, покрывающие всю мостовую, удивляясь тщательности с которой баланы подгонялись друг к другу. Бревенчатое покрытие продолжилось и при повороте вправо, на Варварку, на которой тоже была очень оживленной. В это время на ней располагались: Гостиный двор, Старый Денежный двор, Английский двор, Устюжский Гостиный двор, Знаменский монастырь множество церквей и усадеб московской знати. И с права и слева по бокам дороги вытянулись длинны, выходящие к самой деревянной мостовой ряды лавок, ларей, часовен, церквей, харчевен. Пахло паленым мясом, салом и рыбою. Эти ряды прерывали высокие заборы, а иногда и частокол из врытых в землю, заостренных сверху бревен, за которыми, в глубине двора окруженные огородами с плодовыми деревьями и ягодными кустами, высились нарядные бревенчатые хоромы с маленькими окнами, открытыми по причине летней жары, в два, три, а иногда и четыре жилья, с разноцветными маковками крыш. С пристроенными к ним широкими сенями и выкрашенных узорчатыми рисунками лестниц. В заборах и частоколах виднелись даже на вид мощные, толстые, крепкие ворота и калитки, почти над каждыми воротами или калиткой висела икона, иногда над ними высились маковки крыш, надвратных теремов, а за забором виднелась дворовые часовня. Остальные хозяйственные постройки прятались за плотными и крепкими заборами. Вдоль заплотов и лавок ходят стражники, в железных шапках, в сероватых кафтанах, с бердышами в руках. На каждом перекрестке столб с иконой, а около него нищие, дети, голуби. Сновали метельщики, прихорашивания деревянные мостовые, поднимали тучи пыли, вспугивали голубей, ворон, воробьев и прогоняя нищих. Проехав церковь Бориса и Глеба свернули вправо в переулок, соединяющий Варварку с Вострым концом, вытянувшимся вдоль Москвы близь Васильевского луга. Кони вошли в переулок, по обеим сторона опять потянулись заплоты и частоколы. Но вот, наконец, и клубное подворье. Сразу видно, что хозяева озаботились благоустройством как самого двора, так и переулка перед ним. Часть переулка, проходящего перед забором, была засыпана не менее чем тридцати сантиметровым слоем песка, что лежало под песком, было не видно, но видимо там был насыпан еще какой-то грунт. Ибо проезжая часть между противоположным сторонами переулка, возвышала перед остальными более чем на полметра. Сидящие на этой ровно разровненной куче песка мужики, целенаправленно лупили деревянными киянками по обтесанным с одной из сторон булыжникам, вгоняя их в слой песка, рядом друг с другом, на глазах создавая булыжное покрытие переулка. Уже добрая часть участка, не менее сорока-пятидесяти метров, было замощено камнем, как раз с того конца переулка, от улицы Варварка, по которому ехали делегаты. Подъехали к воротам усадьбы, десятник охраны забарабанил в калитку, которая почти тут же открылась, явив перед путниками высоченного, здоровенного, по местным меркам, мужика с аккуратно подстриженной темно-русой бородой и усами, одетым с явным намеком на воинское ремесло владельца, но ни какого оружия на нем, открыто было не видно. Не успел он открыть рот, как десятник опередил его:- Открывал, что встал, видишь сам воевода уральский со своим первым товарищем приехали и другие их бояре- проговорил он, указывая рукой на Черного и остальных. Видимо привратник был предупрежден о прибытии руководства, потому что, не говоря ни слова, молча, отошел от калитки и стал открывать ворота, открыв которые, так же молча пропусти кавалькаду во двор и закрыл за ней ворота и калитку, заложив их воротным брусом. Во дворе так же кипела работа. Сам двор, в видимой его части, уже был практически весь замощен камнем, только около строений остались не закрытые булыжником метровые полосы, на которых трудились каменщики, споро обкладывая деревянные стены клубной резиденции кирпичом, поднявшись уже до второго жилья, по всему периметру дома. В одном месте виднелась куча обтесанных булыжников, в другом стояли под навесом стопки кирпича и плинфы, а рядом с ними высились ряды обтесанных не больших каменных блоков. С высокого, резного, расписанного по местной моде яркими красками крыльца, сбегал Александр Граббе, на ходу застегивая кафтан из синего, на вид очень дорогого сукна. Черный, а за ним и остальные 'витязи' соскочили с коней, бросив поводья подбежавшей охране и пошли навстречу своему единовременнику. Который, справившись с кафтанов, раскинув руки, летел им навстречу. Первым в его объятия угодил Мечеслав, помяв друга, он передал эстафету приветствия Золотому. Хорошо что 'витязей' было всего пятеро, а то кости Александра могли понести некий урон, от уж очень крепких объятий друзей. По нынешним временам принимать гостей, тем более руководств, практически хозяина усадьбы, на дворе грубейшее нарушение этикета и товарищи по-быстрому прошли в дом, где уже во всю носили блюда и подносы с едой в трапезную и расставляли на стол. Пока гости умылись, привели себя в порядок с дороги, стол уже был сервирован и уставлен кушаньями. По столовым приборам, разложенным на столе, всем стало ясно, что в этой сфере Александр уже в полную занимается прогрессорством. Столовые вилки, ложки, ножи все были отлиты из серебра, своим видом повторяя формы привычных попаданцам предметов столового набора. Сели за стол, попили, поели, опять попили, вот и два часа прошли. Пора и дело делать. Поднялись на второй этаж в кабинет бывшего учителя, так же обставленного мебелью явно не очень-то сочетающейся со стоящим на дворе 16 веком, где дожидались своего часа привезенные сундуки с подарками. Закрыли поплотнее обе двери, закрывающих вход в кабинет, и начался серьезный разговор. Его результатам стала аудиенция 'витязей' у московского государя через пару недель после приезда делегатов. Перед этим были встречи с Алексеем Адашевым с вручением ему его первой доли от деятельности соляной компании, с приложенной просьбой о встречи с царем. На следующий день беседа с царским духовником Селиверстом и тоже вручение подарков, пожертвований на храм, грамоты. В ходе беседы высказали пожелания лично передать Ивану IV подарки и продемонстрировать их. Идею представления 'витязей' лично государю, его духовник поддержал и обещал походатайствовать за них. В итоге оба царских ближника приложили руку и слово к организации приглашения 'витязей' в Кремль. А пока шли переговоры с царским окружением, не спеша, несколькими рейсами с судов перевезли на усадьбу 'витязей' всю привезенную цветную черепицу и другой груз предназначенный для представительства.

   Аудиенция состоялась в не Большой или Грановитой палате царского дворца, тихо, скромно, почти по домашнему в меньшей палате, на взгляд попаданцев это скорее всего походило на домашнею библиотеку владельца хором. Вдоль стен, в шкафах и на полках, стояли и лежали книги, свитки, футляры со свитками, как в последствии поделился Граббе, которому хватило его знаний языков что-бы с ориентироваться, не только на старославянском языке, но написанных и по-итальянски, по-латински, по-гречески и по-немецки, видимо Иван Васильевич владел этими языками. Палата была небольшой уютной, убранной пестрыми восточными коврами и шелковыми тканями синего, зеленого и желтого цвета. В 'красном' углу висело с пяток икон, перед каждым образом теплилась лампадка, пахло маслом и церковными благовониями. Из высокого, но не широкого оконца, забранного узорчатой кованной рамой, с вставленными в него большими кусками слюды, падало достаточно света, что бы можно было читать. Сам государь, сидел в удобном, на вид, с мягкими подлокотниками, спинкой и видимо сиденьем, обделанном кожей кресле. Он был в добром расположении духа, мимолетно на его губах проскакивая улыбка, теряющая в густой бороде и усах. Лицо приветливое, глаза искрились добродушием. Одет в лазоревый распахнутый кафтан из дорогого сукна, надетый на голубую шелковую рубашку, синие шелковые штаны заправлены в сафьяновые сапоги темно-синего цвета. На голове небольшая парчовая шапочка, василькового цвета, с оторочкой из какого-то светло-дымчатого, длинного меха. С права с слева от кресла стояли оба покровителя попаданцев, Адашев и Сильвестр. Вошедшие 'витязи' помолились на иконы, потом отвесили низкий поклон московскому царю и приступили к речи и передаче подарков. Неблагодарное это дело описывать речь великого человека и его речь приводится не будет, равно и как речи присутствующих при этом людей. В коротком изложении встреча протекала так- после приветственной речи уральских бояр с приветствием его царскому величеству и пожеланием ему и его семье многих лета и благостей, вручили подарки, занесенными постельными сторожами следом за 'витязями'. Подарки царю Ивану IV явно понравились, он достаточно долго и с интересом рассматривал преподнесенные книги, зачитывал несколько строк. Явно дивился мирским текстам в переданных книгах, да и содержимое апокрифа 'Тибетская Евангелии' так же вызвало его интерес. Но всему приходит конец, окончилось и рассматривание Московским владыкой преподнесенных боярами с дальних украин, таких занятных подарков. Пообещав свою милость своим подданным, сумевших ему угодить, Иван Васильевич собрался отпустить их, когда Черный заговорил вновь, огласив весть о наличии у них второй части подарка и огласил его содержимое и количества. Сказать, что царь удивился это ни чего не сказать, ибо Ивана IV был поражен. До сего дня он сам передавал своим подданным для войсковых нужд пушки, а тут какие-то ни кому не ведомые, недавно только что поступившие на службу и переехавшие в Московию бояре, сами выплавили металл, отлили пушки и ядра, изготовили порох и какие-то неведомые полевые лафеты и это все передают ему в дар. И передают не одну-две пушки, а более полтысячи пушек. А к ним еще и три тысячи ручных пищалей. Такого на его памяти еще не бывало. Но правитель есть правитель, и быстро справившись с изумлением, Иван Васильевич назначил через день, к полудню, испытание привезенных пушек и пищалей на Великом лугу в Заречье. На этом и закончилась аудиенция.

   Через день, с утра, попаданцы выгрузили стволы и лафеты, собрали пушки и по очереди погнали орудия своим ходом на луг, где царем намечено было проведение испытаний. Для чего пришлось тряхнуть мощной и арендовать порядка двух сотен лошадок. По приезду на лугу развернулись подготовительные работы. На разном расстоянии вкапывались чурбаки, сбитые из жердин шиты, ложились друг на друга деревянные колоды, должные изображать пеших и конных воинов, артиллерийские орудия и втыкались изготовленные из рванины и обрезков шкур, чучела пехоты и конницы. Рубились срубы, изображающие неприятельские крепости, около них ставился частокол. Для наблюдения Черный с Золотым приготовили еще один подарок, который и не планировался к вручению, а был взять с собой для собственного употребления. Для лучшего наблюдения царю и его пяти приближенным военноначальникам вручались первенцы оптической промышленности попаданцев, подзорные трубы, десяток которых успел изготовить Костин и перед самым отплытием вручивший их в специальных кожаных футлярах главе делегации. Расчеты как обычно потренировались, что бы не ударить в грязь лицом. Стрелки так же дали пару-тройку выстрелов, приноравливаясь к ружьям и винтовкам. Пушки выстроили по линейке, калибр к калибру, дивизион к дивизиону, батарея к батарее.

   И вот дозорные оповестили, царский поезд пересек Новый мост и движется к лугу. Последний инструктаж и вроде все готово, ждём.О своем приближении царский кортеж предупредил заранее редкими глухими ударами в барабан. Наконец показалась голова государева выезда. Впереди ехали шагом четверо всадников, постельных сторожей, на темно-коричневых аргамаках, одетых в светло-голубые кафтаны и шапки одного с ними цвета. У каждого из них на луке седла висели барабаны-литавры, видом как полушария, в которые сторожа редко ударяли, что было мочи, короткой деревянной палкой с набалдашником. За ними следовала еще одна четверка постельной стражи, на таких же конях, и в такой же одежде, только со шлемами на головах, бахтерцами на плечах и копьями в руках. За телохранителями на белом аргамаке следовал высокий, бравый, улыбающийся, с ясным взором сам Московский царь Иван IV Васильевич Рюрикович. На государе, не смотря на теплую, даже жаркую погоду был одет расшитый золотом кафтан, правда расстегнутый, под ним виднелась шелковые рубашка и штаны, заправленные в мягкие сафьяновые сапоги. Голову покрывала высокая, блестящая золотой и серебряной нитью, с орлиными перьями мурмолка, опушенная соболем, усыпанная жемчугом и дорогими каменьями. Вся одежда была выдержана в зеленых тонах. Спину повелителю прикрывали еще две пары телохранителей постельной стражи, экипированных так же как передовая охрана. За второй четверкой телохранителей следовал царский возок, обитый зеленой тканью с золотыми узорами, сейчас густо припорошенных дорожной пылью. Возок тянули запряженные цугом шесть серых в яблоках, высоких, сильных лошадей, на каждой паре, кроме кучера на передке, сидело еще по одному царскому ездовому. За возком следовало на вороных аргамаках, два десятка воинов постельной стражи. После них глотала пыль нарядно и дорого одетая, свита, сверкающая золотом и каменьями на оружии и бронях, одетых на некоторых из них, из князей, бояр, боярских детей, на разномастных аргамаках, испанских и турецких скакунах. Замыкали выезд конные царевы конюхи, слуги, челядь свитских и какие-то крытые рогожей возы. Не доезжая метров пятьдесят до шеренг выстроенных пушек, поезд остановился и все, за исключением царя и его телохранителей, незамедлительно охвативших кольцом место нахождения сюзерена, спешились, и направились к стоящим группой Черному и его пятерым товарищам. По мере приближения государя, 'витязи' поклонились глубоким поклонами и Мечеслав обратился с речью к царю, в которой как всегда поприветствовал его, пожелай всех благостей ему и семье и еще раз просил принять в дар от его уральских бояр пушки с пищалями и испытать их. Милостиво выслушав речь, Иван IV, сошел с коня, и прошел в сопровождении четвертки пеших телохранителей, реконструкторов и свиты к рядам пушек. К группе подъехал царский возок, в подъехавшем возке распахнулась дверца и из неё вышла сама царица Анастасия, в сопровождении пары боярыней. Прошествовав к своему супругу, она в дальнейшем шла рядом с ним, внимательно слушая пояснения Мечеслава по пушкам, ружьям и винтовкам, хотя в отличие от своего мужа не брала их в руки, не осматривала, заглядывая в столы и не ковырялась в замках. В отличии от женщины и сам Иван и его окружение не чинясь осматривали пушки и ружья с винтовками, лазили в дула руками и пальцами, смотрели в них, рассматривали, щёлкали замками, примеривались к ручному огнестрелу, вскидывая его к плечу, как показал им полковник. Из всего царского окружения уральский воевода опознал только одного князя Курбского, и то из-за того, что кто-то из свитских назвал его в беседе по фамилии. После осмотра и пояснений, Черный предложил государю провести испытание оружия в условиях максимально приближенных к боевым. Для чего предложил пройти на невысокую разборную трибуну, возведенную плотниками, немного с стороне от предстоящих событий. Для лучшего рассмотрения результатов применения оружия, Черный передал царю, царице, Адашеву и еще пяти воеводам, Курбскому в том числе, подзорные трубы, присовокупив, что трубы он так же дарить. Так и ушел весь десяток, оставшуюся пару после окончания представления, подарили Михаилу Воротынскому и молодому Дмитрию Хворостинина, с которыми познакомился в ходе презентации оружия.

   И началась огненная потеха. Легкие пушки, по-батарейно, влекомые парой лошадей, резво выскакивали на позиции, снимались с передков и мгновенно открывали огонь по неприятию-мишеням. Сделав ещё пару залпов, не менее скоро, чем разворачивались, сворачивались, ставили орудия на передок и уносились, освобождая место для других батарей. Чуток помедленней, тянула запряженная цугом четверка лошадей, полевые пушки. Но их расчеты, так же ловко и быстро переводили орудия из походного в боевое положение, точно отстреливались, умело перезаряжали, споро сворачивались и уходили с позиции. Пехота, шеренгами по десять стельцов, метко и быстро стреляла плутонгами. Все это отлично видели стоящие сбоку от позиций, на ветре, царь и его свита, прекрасно рассматривая в поданные Черным и Золотым подзорные трубы, комментирующих производимые их бойцами действия. Даже царица Анастасия, разрумянившись, приложив к глазу подзорную трубу, жадно рассматривала творящиеся перед её глазами огненное представления. Что уж тут говорить про царя Ивана и его свитских, мужики они и есть мужики, большие дети, дай только поиграться игрушкой, посмотреть на неё в действии. Взлетающие в воздух разбитые в щепки ядрами деревянные срубы и бревна, представляющие орудия противника, разлетающие на куски, падающие под действием картечи и тех же ядер врытые чурбаны со щитами и чучела, символизирующих вражескую пехоту и кавалерию. Фонтаны огня и земли, взлетающие от взрывов пушечных гранат, тут правда попаданцы немного с жульничали для зрелищности, начинив гранаты не обычным черным порохом, а новейшим пироксилином, с небольшим количества эрзац напалма, на основе нефти и селитры. От увиденного Иван Васильевич не удержался и толкнув локтем в бок стоящего рядом с ним князя Курбского произнес, четко слышимые полковником слова:- Смотри князь Андрей какие пушки, пищали, вот уж мы покажем ворогам. Ты вскоре и покажешь, как научишь моих пушкарей и стрельцов, так же ловко управляться с пушками и пищалями, как эти воины боярина Мечеслава. По окончанию показательных стрельб, предложили желающим самим пострелять и с пушек, и с ружей и с винтовок, по перезаряжать их, с использование готовых зарядом и железных шомполов. Желающие оказались все. Первым приложил свои руки к выставленным образцам сам царь, стрельнув по два-четыре раз из всех представленных видов огнестрела, самолично перезарядив их. За ним пошли опробовать новые 'игрушки' и остальные свитские. Благо стволов была уйма, и каждый из свитских мог стрелять не дожидаясь своей очереди. Да и инструкторов хватало. В общем за полтора часа наигрались и оставили 'игрушки' в покое.

   Презентация товара прошла успешно, государь принял подарок, Курбский и другие воеводы, присутствующие на представлении тоже были явно впечатлены увиденным. До этого артиллерию в полевых сражениях как-то не очень-то применяли. А что бы пушка могла выстрелить за сражение несколько раз, да так часто, при этом быстро менять свою позицию, такого пока они и сами не делали и у других народов и невидали, и даже не слыхали. Московкий повелитель был явно в восторге и пребывал в прекрасном настроении. Милостиво беседовал с уральским воеводой, его первым товарищем, другими боярами из уральского уезда. Не забыл и инициатора сей встречи с этими очень уж полезными для государства заморскими боярами, да какими уже заморскими, московскими, русскими. Тут же подарил Адашеву перстень со своей руки, одарил своими перстнями и воеводу боярина Черного и его первого товарища боярина Золотого. Поручив Алексею Адащеву заказать и оплатить за счет казны у бояр еще столько же пушек и пищалей. По тому как сверкнули глаза Адашеву, этот взгляд был перехвачен только 'старым' опером Черным, Мечеслав понял, что казна потеряет чуток больше, чем могла бы на самом деле. Лёшенька ни как не забудет себя любимого, да и своим понедельникам 'детишкам на молочишко' отвалить не мало. 'Ну хоть наша та доля пойдет в дело на благо стране'- подумалось полковнику. После чего он опять сосредоточил внимание на происходящем, ибо расслабляться было рано и в любой момент можно было попасть в неприятную ситуацию.

   Наконец стрельба утихла, и царь с Анастасией направился к раскинутым на лугу коврам, пригласив идти с ним 'витязей' и Адашева, остальная свита сама пошла за царской четой. Проводив жену за её стол, огороженный легкой материей, где она со своим окружением и обосновалась, сам государь сполоснув руки и лицо, уселся на ковре, поджав ноги, приглашающе махнув рукой, присаживаться рядом с ним 'витязям' и не отстающим от них Адашеву. Свита притихла, этакая-то честь, для безродных и незнакомых бояр, сидеть за одним столом с самим Московским государем. Но делать нечего, царь сам пригласил и свитские толкаясь и пока шепотом переругиваясь из-за мест, начали рассаживаться вокруг царского места, по его примеру прямо на ковры, поджав ноги. 'Витязи' сполоснув руки и лицо, выполняя царскую волю, расселись на места указанные им лично Иваном IV. Через некоторое время все расселись и началось царское застолье-пир на лоне природы. Который закончился только к вечеру. Можно было подвести итог: попаданцы засветились перед глазами Московского самодержца с самой положительной стороны и теперь надо было закреплять это достижения, но осторожно, маленькими шажками, что бы не возбудить чью либо зависть из царского окружения.

   Только поздно ночью перегнали все пушки и перевезли все ружья с винтовками к своим судам, оставив их там под охраной своих воинов. А на следующий день, прибыли от царя за подарком, трое бояр отправились передавать по описи подарок, а Черный с Золотым и Граббе по приглашению Алексея Адашева направились к нему. Царское повеление было выполнено с завидной оперативностью. Адашев встретил попаданцев приветливо, усадил в кресла, видимо изготовленные по эскизам Граббе, предложил вина, мед, сбитень или квас на выбор. Гости не сговаривавшиеся, после вчерашнего, выбрали квас. И только после этого стал вручать грамоты. В первой царь Московкий и Всея Руси воеводе боярину Черному повелевалось поставить три вида пушек по 180 штук каждого вида, две тысячи обычных и тысячу винтовальных пищалей, а к ним порядка десяти тысяч пустых бумажных картузов для орудий и пятидесяти тысяч пустых бумажных гильз к обоим видам пищалей, к августу 1555 года от Рождества Христова, оплату поручалось произвести за счет государевой казны царскому окольничему Алексею Адашеву. Во второй грамоте Московский государь боярину Черному передавались в Уральский уезд все земли среднего и Южного Урала, Зауралья, на пятьсот верст к восходу (востоку) и Приуралья по южному берегу реки Камы, до её устья и весь восточный берег Волги до устья Самары и на день конного пути после устья. По просьбе Черного, Адашев согласился переписать грамоту, включить в переписываемую грамоту Волжский переволок на Самарской луке с горами и зауральские, черт знает кому принадлежащую степь, на десять день конного пути на восход (восток). Через полчаса новая грамота была готова. В третьей грамоте самодержец Московского царств, милостиво, разрешал уральскому воеводе Черному со товарищами отлучится из уезда и сходить к себе в заморские земли, с целью отомстить католическим гишпанским схизматикам за их коварство и истребление народа и княжества Руси заморской. При этом строго предписывалось не афишировать принадлежность походников к русским. И скрывать что Черный является воеводой Московского царства, а бояре находятся на воинской службе в этом же царстве. То есть предстать перед испанцами частными лицами, сиречь пиратами.

   'Мда'-подумал Мечеслав - 'Ну и память у нашего Иванушки. Ведь это я его вчера по пьяни уговаривал отпустить меня с боярами по мстит испанцам, а он вроде же тоже пьян был. А вон как вышло. Все помнить. И решил за чужой счет еще ближе привязать нас лично к себе. Ну что ни делается то и к лучшему. Теперь мы в Карибы почти официально, с царского разрешения пойдем. Ай да Иван Васильевич, ай да царь батюшка, как все-таки провернул дела то. Нет все-таки не зря Москву как преемницу Византии позиционируют, ой не зря. Но нам то это и нужно. И нечего голову ломать. Да не забыть бы царскую долю засылать, как в Англии. Вот тогда и мы Ивана свет Васильевича к себе привяжем'. Но его мысли ни как не выразились на лице Мечеслава и он продолжал слушать Адашева. В четвертой грамоте владыка Московии дал свое разрешение на привлечении розмыслов и на их работу по разысканию всяких руд, золота, серебра и каменьев драгоценных и иных, по всей земле царства, открытие новых пушкарских, кузнечных и иных дворов. Привлечение на земли Уральского уезда и иные земли, на которых будет находится боярин Черный, всяких людей, любого звания, в том числе и гулящих. Приведения под руку государеву новых земель и народов их населяющих, в том числе и за морями. Предъявив все грамоты, окольничий предложил зайти за ними завтра в полдень. Пока на грамотах не было царской подписи и печати. Простившись и пообещав зайти завтра питерцы удалились. На завтра, как и обещал Адашев, он передал подписанные и заверенные печатями грамоты и у него с Черным и Золотым начался торг о стоимости поставляемого оружия и снаряжения к боеприпасам. Торговались не то что ожесточенно и долго, но два с половиной часа на это занятие ушло. Остановились на устраивающей все три стороны -казну, Адашева и 'витязей' цене, обговорили порядок и сроки оплаты, доставки. Монеты за товар передадут в Московское отделение 'Русско-Азиатского банка' по мере доставки товара в Москву. Доставка идет за счет казны, для чего в июле следующего года в Петроград и Орск за оружием и пустыми бумажными картузами с гильзами, прибудет государев караван с царской охраной, который и перевезет груз в Москву. После достижения договоренностей довольные друг другом стороны разошлись.

   Так и текла жизнь. Уральское подворье потихоньку благоустраивалось. Все строение снаружи обложили кирпичом и камнем с плинфой, крыши зданий расцвели разноцветьем уложенных на них плиток черепицы. Замостили булыжником весь двор и почти закончили мостить переулок. Ударными темпами возвели кирпичную дворовую церковь, запланировав на будущий год обложить её снаружи и украсит изнутри привезенным уральским мрамором, яшмой и другими декоративно-обделочными камнями. На колокольню прикупили и повесили один средний и тройку не больших колоколов. Выстроили небольшую воротную башню в усадебной стене, приступили к возведению кирпично-плинфо-каменной стены вокруг всего участка представительства. Активно занимались розыском и привлечением желающих переселиться на новые земли. Имея в кармане царскую грамоту, в которой не двусмысленно поручалось привлекать новых жителей на земли Уральского уезда, можно было и не обращать внимание на недовольство некоторых лиц их деятельностью. Так и проводили время в трудах и заботах. Не забывая завязывать знакомство с московской знатью. Которая после однозначно трактуемых действий царя, повернулась лицом к попаданцам, и как докладывали Седых с Волковым и Медведевым, по Москве среди бояр шли активные слухи, пересуды, кто из 'витязей' кому из них приходится родственниками. Уже 'нашли' и 'восстановили' 'родословные' самих оперов, Черного, Золотого, Полухина, Слепцова, Брусилова, Басманова, Воротынского, Лазарева, Ущакова, Батова,Сенявина, Молота. По остальным продолжали поиски. Ведь список всех попаданцев имелся в Разрядном приказе и видимо оттуда разошелся по Москве. Ни кто из оперов не сомневался, что к следующему лету все о'витязи' обзаведутся родственниками среди если не русско-московских бояр, то в среде общерусских бояр родные корни обязательно найдутся. Пользуясь благоприятной обстановкой, все шестеро и мотались с визитами вежливости по Москве и принимали визиты у себя в представительстве. До отъезда успели перезнакомится со всей боярской Москвой. За время проведенное в столице Иван Васильевич еще пару раз приглашал Черного и Золотого к себе, встречи происходили так же в неформальной обстановке в библиотеке. В основном речь шла о истории, географии, военном деле и ремеслах. Как результат этих встреч стала пятая грамота, врученная Мечеславу самолично царем, с повелением начать издавать в своей типографии теологические книги, для чего было решено учредить в Петрограде Уральскую епархию, Черный рекомендовал первым епископом новой епархии утвердить отца Герасима, настоятеля их центрального храма Святого Петра. Государь не отказал, но и не дал согласия. А пока в качестве духовника самого воеводы, к нему прикрепили одного из секретарей митрополита Макария, который в последствии и поехал в Петроград и стал первым цензором издаваемых святых книг. В августе стали собираться в дорогу и 5 числа караван отошел от причалов Заречье и направился к себе на Урал, к ставшим родным Сакмарским причалам.

  Персидский рейд. Июнь по новому стилю 1554 года РХ.

   Выйдя из устья Урала, флотилия взяла курс к берегам Кавказа. И в этот же день, вечером, прямо по курсу, на горизонте замаячил западный берег Каспия. Потратив сутки на определения место нахождения, скрытное подтягивание к цели и её доразведку, в том числе использовали и БПЛА, питерцы приступили к проведению первой из двух ранее запланированных операции по изъятию персидского злата-серебра. Первой целью в Персидском рейде был город Дербент. Этот старинный богатый портово-торговый город, располагавшийся в районе так называемых Кавказских железных ворот. Он запирал своими стенами проход между Табасаранскими горами Большого Кавказского хребта и берегом Каспийского моря. В городе имелся большой порт, через который осуществлялась вся торговля Северного Кавказа с окрестными землями, Туркестаном и далее Индией и Китаем. И в основном жители города жили за счет торговли и обслуживания заморских купцов и приезжающих покупателей. Город уже длительное время находился под властью государства Сефевидов, утвердившихся в Персии. В связи с этим, учитывая, что Москва не будет ссориться с Персией, имея в своих противниках Османскую Турцию, было необходимо провести рейд как можно менее афишируя участия с набеге русских, для чего и организовали маскарад с переодеванием и перевооружением. Участникам рейда было запрещено в бою кричать или командовать по-русски, для чего они и заучили несколько десятков команд и слов по ногайски и чагатайски. Как можно меньше разговаривать в присутствии местных жителей, купцов или кого-либо, не являющего участником похода, а если и вести разговор, то отделываться заученными фразами. Захват Дербента произошел, как и планировалось, с моря. Вся флотилия перед рассветом, как только опустилась цепь, закрывающая вход в бухту, вошла в гавань и залпами из шести фунтовых 'единорогов' сбила со стен цитадели прикрывавшей вход в порт, её защитников. Из-за отсутствия в крепости артиллерии она уже не представляла ни какой опасности для нападавших и их судов. Тем более фортом занялись, для тренировки, полсотни гидродиверсантов Лазарева, который, за прошедший год, увеличил свой отряд с десятка до полусотни. Его бойцы шли на трех речных ушкуях и не зависели от шхун основных сил флотилии. Да и решение о выходе морских спецназовцев приняли в последний момент, практически перед выходом, по настоянию Лазарева, решившего проверить своих учеников в реальном бою. Вот и подвернулась им эта дербентская 'кошка', как известно на кошках легче всего тренироваться. После расстрела крепости, шхуны подошли в причалам и дождавшись пока на пристань сбежится как можно больше стражников и воинов, собравшихся отражать высадку врага, произвели по ним последовательные картечные залпы из всех имеющихся на борту орудий, которые перенесли на один борт. Залпы в упор картечью из шестидесяти шести фунтовых 'единорогов' произвели сокрушительное опустошение в рядах защитников порта. После стрельбы препятствовать высадке десанта в составе четырех сотен воинов было практически некому. Десант в составе четырехсот латных воинов, поголовно вооруженных огнестрельным оружием в течении четырех часов полностью захватил город, сломив сопротивления его, по правде сказать, не многочисленных оставшихся защитников. При этом две полусотни морских пехотинцев, заранее высаженных за пределами городских стен, блокировали городские ворота с обеих сторон. Не выпуская ни кого из города и перехватывая всех пытавшихся зайти в город. В течении трех дней происходил сбор добычи. Русских пленных в городе оказалось сто сорок человек и то в основном из каравана работорговца, который шел в Баку. Общая сумма добычи составила двести пятьдесят тысяч ашрефи золотом, из которой шестьдесят тысяч составляли серебряные тенги и пятьдесят девять тысяч золотые ашрефи. Пленных из числа местных жителей не брали в связи с возможностью открытия факта участия в набеге подданных Ивана IV Грозного. Загрузив дуван в тридцать шесть захваченных купеческих судна, которые на свою беду находились в порту Дербента, либо зашли в порт в течении трех грабительских дней, захватчики на четвертый день с утра покинули город, как и пришли морем и на глазах ограбленных горожан взяли курс на юго-восток, к Туркестанскому берегу Каспия. Только что 'проводившие незваных молчаливых дорогих гостей' жители Дербента не успели перевести дух, как через два дня случилась другая беда. Разгромленный, без гарнизона город захватило турецко-крымское войско. И вот тут, то горожане были вынуждены теплым словом вспомнит предыдущих захватчиков, ибо все познаётся в сравнении. И сравнение было не в пользу турко-татар. Если первые захватчики только молча грабили, то пришедшие им на смену, уже выбивали свою добычу пытками, город захлестнула полоса изнасилований и убийств, ни кто из жителей не мог поручиться за честь, здоровье и жизнь себя и своих близких.

   В течение двух суток, отойдя из пределов видимости берега, эскадра ушкуйников не торопясь следовала в сторону Баку. При подходе к Баку часть бывших рабов, изъявивших желание участвовать в набеге на Баку, вооружили. Так же на шесть купеческих судов перешли морские пехотинцы и водные диверсанты. Используя в качестве маскировки шесть захваченных в Дербенте купеческих судов, так же на рассвете зашли в гавань Баку и, высадившись на ближайшем к цитадели, прикрывающей вход в бухту, пирсе, морская пехота, под командованием Батова, бегом пробежали разделяющее пирс и цитадель расстояния, с разбегу захватили цитадель, ворота которой уже захватили и удерживали бойцы Лазарева, еще ночью подошедшие к берегу, высадившиеся на него и используя ноктовизоры почти спокойно, как при учебном задании взявших ворота крепости. После захвата цитадели, по радиосигналу, шхуны под командование Басманова вошли в гавань и направились к пирсам. Высадившийся десант примерно в течение получаса захватил пирса и стоящих у пирса суда и портовые склады. Десантники, закрепившись на захваченных судах и в цитадели, отбивали постоянные атаки кизилбашей, портовых и городских стражников. Корабельная артиллерия в дело не вступала, дождавшись, когда опять на пирсах скопится огромное количество персов, непрестанно штурмующих стрельцов и морпехов. Шхуны, подойдя к пирсам на расстояние пистолетного выстрела и перетащив все орудия на один борт, открыли стрельбу шести орудийными залпами картечью, произведя, пять полных залпов из шести десятков орудий. Плотная стрельба, сперва картечью, а после ядрами и гранатами отбросили кизилбашей от пирсов, нанеся им ошеломляющие потери. Залпы пищалей так же внести свою лепту в жатву смерти. Контратака десантников довершила дело. Боевой дух защитников города был сломлен и их остатки практически бежали, не принимая боя. Только единичные группы из них оказали сопротивления - на центральном базаре, у ворот городской цитадели, в самой цитадели около казармы и во дворце шахского наместника, около городской тюрьмы, около южных городских ворот. Но эти неорганизованные, слабые попытки сопротивления были сломлены практически на бегу. Залп из пищалей, по приготовившимся к отражению нападения и сбившихся в строй персам, был сокрушительным, после которого оставшуюся работу, по устранению живого препятствия, поручали саблям и копьям. Зачистка города производилась в течение семи часов, после которой в городе не осталось организованной вооруженной силы способной противостоять нападавшим. Выставив стражу у всех городских ворот, ушкуйники приступили к методичному, но спешному сбору добычи. В первую очередь, до темноты, вывезли на шхуны казну наместника, сановников и самых богатых купцов. Кто есть кто и где проживает было установлено еще зимой, при планировании рейдов, путем бесед с купцами бывавших в Баку, в Дербенте. Следующих три дня были посвящены сбору и погрузки на вновь захваченные суда, добычи. Более задерживаться в Баку было опасно. Так как шах Тахмасиб I из династии Сефевидов, уже получил сообщение о захвате Баку неведомым врагом и мог двинуть войска для встречи с этим врагом, да и турки поджимали. Информация о захвате ими Дербента уже достигла Баку. А кизилбаши противником были серьезным, что и доказали в войне с турецкими войсками с её прославленными янычарами. И при необходимости могли передвигаться очень быстро, все-таки не так давно они были кочевниками и навыков кочевой жизни большинство из них, пока не забыли. Хотя 'витязи' и рассчитывали, что Тахмасиб I посчитает их за турецкие войска, которые в связи с войной Турции и Персии, как раз в это время оперировали в данном районе и соответственно потратит время на сбор дополнительного войска. Все добыча оценивалась в шестисот пятидесяти тысяч ашрефи золотом из которой двести тысяч составляли серебряные тенги и сто двадцать пять тысяч золотые ашрефи. В руки ушкуйников попало порядка пятидесяти богато отделанных сабель из 'дамаска' и индийского булата 'тобана', доспехи. Кроме того приняли на корабли шестьсот семьдесят русских, бывших в рабстве у персов. И триста двадцати четырех мужчин и двести шестидесяти шести женщин других национальностей, в основном из Туркестанского края и кавказских народностей, так же бывших рабами. Все-таки Бусилов не удержался и не смотря на риск, рискнул вывезти из Баку пятьдесят ремесленников с семьями, в основном каменщиков и мастеров по изготовлению знаменитой персидской глазированной плитки. Для вывозки захваченного дувана в порту Баку и лежащих в округе рыбацких селениях пришлось забрать свыше ста судов различного тоннажа. От больших купеческих судов, могущих увести до ста тонн груза до рыбацких судов, похожих на баркасы 20 века. Поздно вечером 23 июня трофеи были полностью погружены на корабли, и утром 24 числа, ушкуйники вышли на судах из порта Баку и демонстративно взяли курс на среднеазиатский берег Каспия, в Хорезм и Бухарское ханство. Как, только удались от берега, весь флот в сто пятьдесят два судна свернул к югу, обходя мели и острова, где в будущем вырастут нефтепромыслы 'Нефтяные камни', обогнув их с юга и востока, флот взял прямой курс на устье Урала. 27 июня флот благополучно прибыл к Граду Петра и приступил к разгрузке.

   В результате Персидского рейда 1554г. было добыто золото, серебра, драгоценных камней, дорогого оружия, редкостных доспехов и других товаров на сумму свыше одного миллиона ста семидесяти тысяч золотых ефимок. Захвачено более трех сотен пленных. Освобождено тысяча четыреста рабов. Из них только русских двести семьдесят восемь мужчин и шестьсот двадцать шесть женщин. И других национальностей триста двадцать четыре мужчины и двести шестьдесят шесть женщин. Потерь почти не было- было убито пятеро стрельцов. Ранено двадцать семь человек, из них два тяжело, но благодаря Пирогову, выживших. Вливание такой суммы в хозяйственную деятельность анклава оживило развитие промышленности. Уже в начале августа 1554г. были заложены новые шахты, прииски по промывки золота и карьер по добыче изумрудов (месторождения которых, наконец, нашлись). Началась перестройка металлоплавильных мастерских в полноценные заводы. Перестаивалась и металлообработка, пару мастерских расширяли и перестраивали в заводы. На полную мощность заработали пушечный и ружейные заводы, началась их реконструкция и расширение. Благо такой большой нужды в рабочих руках, как в подневольных, так и в свободных, промышленность больше не испытывала. Вопреки сложившейся практики все освобожденные рабы, были оставлены в анклаве, даже наперекор их желанию, и отправлены на жительства и работу в поселения, куда посторонние ни как не могли бы добраться. В подобные поселения направили и пленных каменщиков с семьями, для плененных мастеров по производству глазурованной персидской плитки, даже организовали в районе Орска специальную слободу.

   Не остались в накладе и военные, они смогли в бою проверить своих бойцов, установить как и тому ли они учили их. Выявить недочеты в обучении и тактики, принять меры к их устранению и не допущению в будущем. Плохо что проверка проходила практически без использования штатного вооружения, но бои с ногаями и башкирами проверили выпускаемое оружие и дали им оценку. Так что большой беды нет.

   Кстати османы прикрыли попаданцев и по Баку, ударом татарской конницы захватив на сутки беззащитный город с взорванными воротами, 'витязи' оставили шаху перед уходом такой подарок, взорвали парочку башен с воротами, и практически выбитым гарнизоном. Правда уже на второй день подошедшая кавалерия кызылбашей выбили крымчаков взад из города и гнали их до самых ворот Дербента. Зато Тахмасиб I окончательно уверовал, что и Баку захватывали турки, каким-то не ведомым способом сумевшие обзавестись кораблями на Каспии.

   Первый Туркестанский поход. Июль-август по новому стилю 1554 года РХ.

   Долго стоять без дела флотилии не пришлось. Пополнив припасы, боезапас и личный состав, переодев бойцов и перевооружив их холодным оружием из персидских трофеев, флотилия увеличившись в количестве, за счет шести трофейных персидских судов 'багала' и под тем же командованием 7 июля сплавилась в низовья Яика из него в Каспийское море, и взяла курс на Среднеазиатский - Туркестанский берег Каспия. В открытом море попали в небольшой шторм, помотало немного, но без серьезных последствий. И на вторые сутки вышли к намеченной точки и повернули к берегу. В отличие от Персидского рейда для посещения были запланированы три объекта и все они находились на современном попаданцам полуострове Мангышлак. Вот и шла флотилия к первой точке высадки и сбора 'зипунов', к так называемой в это время Назаровской или Мангышлакской пристани, расположенной в бухте у мыса Мелового, южнее по побережью современного 'витязям' города Актау, по берегам которой и расположился город Алта. Вторым пунктом шел порт в удобной Тупкараганской бухте, в которой приютилась Караганская пристан, где раскинулся торговый город-крепость Кетык. И третий объект располагался на прилегающем к Мангышлаку, полуострове Бузачи, на побережье, которого стоял город Кабаклы, построившийся у Кабаклыкского пристанища. Этот район замыкался целым архипелагом маленьких Колпинных островов, в изобилии богатом морскими отмелями и мелководными пространствами. Караганская и Назаровская пристании были расположены южнее, в более открытых морских заливах, и таким образом представляли в смысле плавания к ним большие удобства. В описываемое время по Магышлаку кочевали в основном туркменские племена. Туркмены, кочевавшие в эти годы на Мангышлаке, разделялись на два племени: салыр, живших вблизи Караганской и Назаровский пристани, и чавдур, отстоявших от них кочевьями в двух днях степной езды и расположившихся около Кабаклыкского пристанища.

   В настоящее время ушкуйники следовали курсом приводящем их прямо в бухту Назаровской пристани, где находился славный город Алта и его дворцы богатых горожан окруженные зеленью садов и виноградников, вдоль улиц которого струились арыки, создавая так необходимую прохладу в обжигающе-жарком климате Мангышлака. Провели доразведку дронами, перебросив, одним лазаревским ушкуем, по отработанной в Персидской рейде схеме, выпускного с охраной и одной 'птичкой' на берег, возвратили БПЛА и бойцов на борт флагманской шхуны. Переночевали в море, и на рассвете, бросок диверсантов к прикрывавшим вход в бухту укреплениям, их захват. Вход в бухту на трофейных персидских 'багала', демонстративный захват, переодетой кызылбашами, морской пехотой пристани, выманивания на берег, к пристаням, как можно большего количества воинов городского гарнизона и их последующий расстрел картечью из орудий. И атака четырех сотен 'персидских латников', поголовно вооруженных пищалями, мушкетами и турецкими длинноствольными фитильными ружьями 'янычарками', довершило разгром гарнизона и фактический захват города. В течение следующего часа весь небольшой городок был взять под контроль 'персов'. Наиб города Ануша-хан был захвачен в своем дворце, где он не смотря на нападения возлежал в саду в подобии беседки увитой виноградом в окружение, жен, наложниц, роз и других цветов. Сам городок был не велик, окруженный глинобитной трех метровой стеной, буквально утопал в зелени, с увитыми виноградными лозами дувалами и стенами домов, садами и цветниками. Многочисленные арыки пронизывали город от главного канала, ныряющего под стену города и таким же образов выбегающего из глиняной теснины людского поселения. В окрестностях на склонах гор зеленели многочисленные виноградники и сады, виднелись купы пустынных тополей - турангий, одиноко стоящие раскидистые чинары, по руслу речки, вернее большого ручья колыхались заросли тугаи, камыша. Три дня на сбор 'зипунов' и с утра на четвертый день осевшая в воду от загруженных трофеев флотилия отплыла увеличившись на два десятка различных судов от вполне больших 30-ти метровых в длину и 5-6 метров в ширину торговых ширванских кораблей персов с приподнятой кормой, вытянутым носом, фок- и грот-мачтами, косыми парусами с наклонными реями, с 15-20 парами весел и могущих загрузить в трюм до 30 тонн груза, до десятиместных боевых 'рыб' персов, так же ширванского изготовления. Остававшийся за кормой город на вид был цел, без проплешин пожаров, без язв вырубок в садах и виноградников, без щербин разрушений в городской стене, дувалах и домах. 'Персы' взяли все имеющиеся в трюмах находящихся в бухте судов и портовых складов товаров, до личному имущества горожан, купцов, их денег и городской казны. Из товаров в основном были зендени-шелка всех названий, выбойки (Выбойка, выбойки - ситец, холщовая ткань с вытисненным рисунком в одну краску), бязи, мели и иная хлопчатобумажная материя. Набрали ковром, немного дорогого оружия из булата и 'дамаска', богато отделанных шлемов и кольчуг с металлическими щитами. Очень обидели самого наиба и других богатых и уважаемых жителей города, забрав у них всех молодых жен и наложниц, заодно присоединив к ним и молодых баб с девками по симпатичнее, из простых горожанок. Курск вдоль берега, в общем на север. И потянулись прибрежные отвесные бело-розово-серого цвета скалы состоящие из наследие древнего океана, ракушечника и песчаника. Если присмотреться в бинокль или подзорную трубу видны раковины многочисленных моллюсков, выглядывавшие из монолита камня. Ракушечно-песчанные скалы сменяются начинающими от самого моря широкими, бело - розовыми, песчаными пляжами, изредка делённые большими, покрытыми тиной валунами. За ними через несколько метров начинается подъём на плато, уступы высотой до десяти-пятнадцати метров, груды валунов и камней поменьше. Далее снова уступы. И опять через десяток метров, холм, высокий, крутой, правда, не отвесный - вершина спуска к морю. За ним другие каменные холмы, обрывающиеся к морю отвесными скалами. Холмы сменяют россыпи камней, разбросанные по береговому урезу. Береговая линия изрезанное глубокими, подковообразными каньонами, по которым берег от моря идёт пологим поднятием. И снова равнинные песчаные и галечные пляжи, пологие и отвесные, причудливо выветренные скалы, завалы валунов, извилистые небольшие каньонами. Вот впереди что-то забелело, как огромная гора родного снега. Все вокруг белоснежное, но не от палящего солнца. Эти блестят снежной белизной горы, сложены из известняка, мергеля и белых глин. Вот они 'Меловые горы', теперь уже скоро и остановка перед второй целью. К вечеру этого же дня вышли ко второй цели, отошли мористие и остановились на ночевку, отправив трофейные корабли с женским полоном в Питер, с наказом разгрузится и вернутся во вторую точку, приведя с собой всех трофейных 'персов'. Перед рассветом запустили дрона, осмотрели, спецназу пройти трудно, много народу, судов в гаване.

  Значить идем по другому.

   С первыми лучами солнца, нового дня 15 июля 1554 года, вырывающихся из-за прибрежного ракушечника и песчаника, в гавань Караганской пристани стремительно вошел десяток кораблей не знакомых очертаний. За ними шли полдюжины знакомых кызылбашких 'багала'. Те из обитателей Кетыка и членов команд стоящих в бухте судов, успевших проснуться до этого события, стали свидетелями, как 'багала' уже в акватории порта, обошли остановившийся не вдалеке от пристаней вошедший первым десяток кораблей, подошли к швартовочным мосткам и высадили на них стрельцов - 'персидских латников'. Десантники рывком захватили пристань, пришвартованные к ней суда, стоящие около неё шесть каменных портовых складов, где и закрепились. От стоявших напротив пристаней десятка кораблей, брызнули как мальки от щуки в стороны к стоящих в бухте судам, спущенные на воду шлюпки, ялы и прочие лодки. 'Мальки' подойдя к торговому судну выбрасывали на него десяток-два, в зависимости от размера атакуемой 'калоши', морпехов, которые брали под свой контрой суденышко. Навстречу им, от горловины бухты двигалась тройка юрких речных ушкуев, которые выбрасывали с той же целью пятерки и десятки 'гидродиверсантов' на суда, мимо которых проходили. Команды судов, подвергшиеся захвату, не смогли оказать достойного сопротивления подготовленным бойцам, тем более, что на многих из них и были только вахтенные или сильно уменьшенный состав экипажа. Остальные по международной матроской традиции, ночевали на суше, предаваясь не очень разнообразным и замысловатым развлечениям. В течение часа все, почти четыре десятка, стоящих в гаване и у причалов судов были в руках ушкуйников, находящиеся на борту члены команд связаны и помещены в трюм, при его наличие или просто усажены на дно своих 'посудин'. Этого времени хватило наибу Кетыка Саид Мухаммад-хану собрать городской гарнизон и выгнать его на пирс, для спасения прибывших в находящуюся под его защитой Тупкараганскую бухту купцов, их имущества, товаров и судов. Отсутствие инициативы со стороны наиба по защите торговых гостей очень, очень не понравится хану Хорезма Агатай-хану и городскому главе пришлось выгонять воинов в порт для защиты находившихся в нем торговцев и ханских монет, которые торгаши внесут в казну правителя Хорезма в качестве налогов. И опять как три предыдущих раза, десантники притянули к себе практически всех воинов гарнизона, подставив их под жерла корабельных орудий. И артиллеристы ушкуйников не заставили себя ждать. Перемешенные на один борт, обращенный к берегу, 'единороги', последовательными залпами из трех стволов на корабль, выплюнули по суетящимся на берегу хорезмийским бойцам снопы картечи. Шестьдесят орудийных зарядов картечи врезавшиеся в нестройные ряды сартов, узбеков и туркмен, практически выиграли сражения, полегли почти все воины находящиеся на набережной. Только единицы из них, пользуясь дымом, закрывшим корабли ушкуйников, сумели сбежать из порта, и считанные из них, этих счастливчиков можно пересчитать по пальцам, достигли ворот крепости. Остальным не удалось добежать до спасительного барбакана, дым закрыл обзор только экипажам шхун, но не стрельцам, которые и воспользовались возможностью и начали расстрел бегущих к крепостным воротом сарбазов.

   С подошедших шхун на берег сгрузили остатки стрельцов и по одному шести фунтовому 'единорогу' с боезапасом с каждого корабля. Вскоре три сотни 'персидских латников' с десятком пушек блокировали крепость Кетык, а сотня 'латных кызылбашей' начали методично захватывать находящие за городскими стенами дома и склады города Кетык. Минут через сорок к десанту присоединились полторы сотни морпехов, так же одетых в персидские одеяния и латы, закончившие захват судов и передавшие их под охрану матросов из утроенных экипажей шхун. Сотня Лазарева осталась в резерве у Басманова.

   Осада крепости на долго не затянулась, буквально на втором залпе, ворота перекосились, на третьем они вывалились расцепленной деревяшкой из воротного проема, четвертый залп выломал воротную решетку. Стрелки так же не стояли без дела пулями из своих пищалей, мушкетов и 'янычарок' они практически согнали немногочисленных защитников крепости с городских стен и подавили оборону. После четвертого залпа, вынесшего решетку из воротного проезда, сотня стрельцов осталась для прикрытия, а две сотни с 'единорогами' не спеша, с осторожностью направились к крепости, вступили в раздолбанную арку барбакана, вошли в сам проезд, перед выходом хорезмийцы успели накидать импровизированную баррикаду из пары арб, чем то наполненных каких-то корзин и мешков, мебели, бревен. Рявкнули пять заряженных ядрами орудий, разнеся эту боевую импровизацию, за ними харкнули зарядами картечи вторая пятерка, очистив и остатки барикады и прилегающую к ней территорию от противника. В дело вступили плутонги пехоты, отстреливая залпами защитников, как на стенах, с тыла они были как на ладони, так и скопившихся у домов и за дувалами города. Перезаряженные картечью орудия, ударили в разнобой двух-трех стволовыми залпами, по преграждавшим путь в город толпам вооруженных горожан и остаткам сарбазов гарнизона. Загрохотали плутонги пехоты, подошли подкрепление, оставшаяся на прикрытие сотня и полторы сотни морпехов и началась зачистка города, ибо организованное сопротивление в городе-крепости было подавлено. Не прошло и трех часов как городская крепость была взята на саблю, зачищена от противника и населения. Пленников связали, согнали на площадь перед барбаканом и приступили к очищению городских зданий от имущества. При этом частенько обращаясь за 'консультациями' к владельцам домов и городским должностным лицам с 'просьбой' пояснить, где и что у них лежит в тайниках и захоронках. В том числе был пленен и наиб Кетыка Саид Мухаммад-хан со всем его многочисленным семейством и гаремом, у которого так же 'спрашивали' место нахождения городской, личной казны и всяким иных личностных и казенных заначек. Саид Мухамед-хан не стал разыгрывать из себя героя и по простому без изысков показал где находится искомое и рассказал все что знал о финансовых делах горожан и гостей города, а знал он не мало и предоставленная им информация сильно способствовала обогащению попаданцев и усилению финансов уральского анклава Московского царства.

   И если в крепости и в порту все прошло штатно, по плану, то в пригороде, занимающейся его захватом сотне стрельцов крупно не повезло. Командир сотни и его бойцы видимо расслабились от трех предыдущих 'прогулок' и элементарно нарвались на туркменский род бег племени салыр, как назло в самом начале сражения пришедшего на новые пастбища в окрестностях города. Услышав звуки битвы воины собрались в отряд и при поддержки отряда соседнего род сакар этого же племени, пришедшего к городу по призыву наиба города, ударили объединенными силами числом более шести сотен сабель по вышедшим на окраину пригорода и сунувшихся в массивы зарослей черного саксаула, растущего на границе каменистой степи и прибрежных обрывистых песчано-ракушечных холмов. В течении пяти минут в сабельной рубке сотня потеряла полтора-два десятка воинов, в том числе и сотника. И только решительные и грамотные действия полусотника Потапа Кожемяки спасли оставшихся от полного истребления. Применив неожиданный для противника тактический прием 'драп от врага', остатки сотни сумели оторваться от противника и построившись встретили его плутонговой стрельбой, дав два-три залпа, отступали назад с задымленного места и опять постреляли выскочивших из дыма туркменов, отошли с задымленного позиции на новую. По выданной перед операцией всем сотникам и полусотникам 'ходилки-говорилки', и.о. сотника связался с Басмановым и доложил о сложившейся ситуации. На вопрос сколько они продержатся, Кожемяка ответил, что сколько угодно, только бы хватило зарядов, тем самым подтверждая слова еще не родившегося Наполеона, что один мамлюк однозначно одержит вверх в схватке с одним французским пехотинцем, а вот десяток французских пехотинцев без проблем отобьются от сотни мамлюков. В свою очерет сотня французских пехотинцев однозначно одержит вверх в схватке с тысячей мамлюков. На практике подтверждая аксиому, что порядок всегда бьёт класс. Вот и сейчас отступившее, оторвавшиеся от враги и успевшие перегруппироваться и построится русские стрельцы непрерывным залповым огнем, отступая после двух-трех залпов на новую позицию, сдерживали атаку более шести, вернее уже чуток менее пяти сотен, по счастью пеших воинов двух туркменских родов. Сарбазы туркменских родов, зная что бой предстоит в городе, где коннице негде развернутся, по приказу своих беков пошли в бой пешими. Увлеклись преследованием 'персов', отступающих по направлению к крепости, туркмены пропустили подошедший русский резерв под командование Лазарева с его сотней и пяти десятком матросов из команд шхун с шестью трех фунтовыми 'единорогами' с расчетами, которыми командовал Ушаков. В запале преследование беки родов подставили свой правый фланг отряду русского резерва и получили фланирующий огонь из орудий и ручного огнестрела. Попавшие в два огня отряды родов остановились и беки допустили ещё одну ошибку, они попробовали атаковать резерв русских, при этом потеряв время и дав питерцам возможность перезарядить 'единороги'. Два трех орудийных залпа, отбросили две толпы-колоны родовых сарбазов, а снайперская стрельба спецназа отбила всякую охотку испытывать судьбу в повторной попытке наступать на позиции обоих отрядов 'кызылбашей'. И туркменские воины стали отступать, тем более, что в непродуманной атаке на русский резерв вместе с простыми воинами погибли о оба родовых вождя- Курбан-Мамед-бек из рода бег и Хаджи-Мурад-бек из рода сакар. Но в намерения их противника не входило отпускать их с поля боя в живых. Картечь орудий и пули стрелков заставили остатки обоих родовых отрядов укрыться в стоящей на окраине пригорода выстроенной из ракушечника сыроварни. Московиты- 'персы' окружили сыроварню и пресекали чугуном и свинцом любые попытки осажденных покинуть их 'твердыню'. А когда из крепости притащили десяток шести фунтовых 'единорогов', то их ядра быстро разобрали стены 'твердыни' на их составляющие, то есть ракушки. Из под развали строения в свою последнею в жизни атаку бросились выжившие воины, порядка трех-четырех десятков, которые все полегли под орудийной картечью, даже не пришлось разряжать по ним все шестнадцать стволов. С избытком, за глаза, хватило и половины 'единорогов'. Оказав 'скорую помощь' раненным врагам и передав своих тяжело раненных на попечения легко раненных и подошедшим пятнадцати матросам из экипажей шхун, Лазарев и Ушаков, пополнив свой отряд прибывшей из крепости полусотней морпехов, скорым шагом направились на поиски кочевья туркмен, которое вскоре и нашли за зарослями черного саксаула в ложбине между двух невысоких пологих холмов покрытых пучками солянки, полыни, тамариска, обрамленных колючими кустами боярышник, шиповники ежевики. Вдоль узкого ручейка истекающего от небольшого родника бьющего из подножия правого холма и проложившего русло по ложбине к большему ручейку, питающего своими водами Кетык, стояло порядка трех десятков разнообразных и разноцветных от просто огромной юрты белого цвета до маленьких какого-то неопределенного серо-коричневого оттенка цветов. Между ними виднелось с десяток кибиток и десятка полтора арб. В пределах видимости паслось с десяток табунков стройных поджарых коней, разнообразных мастей но с одной особенностью, в не зависимости от окраса, для всех мастей характерен яркий золотистый или серебристый оттенок шести. Размеры табунков были разные от двух-трех десятков голов до полутора сотен лошадей. Вдали паслись отары овец, виднелся гурт коров и бродили группы верблюдов. Взятие кочевья и захват скота не составил труда. Все боеспособные мужчины ушли в город с беком, оставив кочевье на стариков, калек с больными и подростков с женщинами. Три десятка выстрелов, два десятка ударов или тычков саблями и оставив после себя с полсотни свежих трупов, бывших ранее людьми рода бег разного возраста и пола, ушкуйники подавили сопротивление. И за все из труды питерцев ждал сюрприз-награда, отбитые лошади общим числом более семи сотен были туркестанскими конями либо еще называемыми на Руси аргамаками, предками известных попаданцам по 20 веку ахалтекинцев или текинцев, выведенных туркменским племенем теке в оазисе Ахал, тянущегося вдоль северного подножия Копет-Дага от Бахардена до Артыка только через два века. Но и сейчас на взгляд не специалистов Лазарева и Ушакова они ни чем не отличались от виденных ими в своём времени-мире ахалтекинцев-текинцев. Быстрый отбор перспективных 'языков' и их экспресс допрос, дал еще один бонус. Оказывается километрах в тридцати на юго-восток вглубь полуострова находится кочевье второго рода - сакар, воины которого участвовали в нападении на питерцев. Все пришедшие воины, а родовой бек привел их по требования наиба Кетык почти всех, оставив в кочевье минимум, понадеявшись на природную охрану становища, все, как и все воины рода бег, во главе со своими родовыми вождями Курбан-Мамед-бек рода бег и Хаджи-Мурад-бек рода сакар, остались лежать на камнях у Кетыка и некому стало защищать оба рода. А аргомаков у сакар было больше чем у бег. О полученной информации доложили Басманову, обдумав и все взвесив командующий походом принял решение. И на следующий день две сотни стрельцов на трофейных текинцах, захватив пару сломленных 'языков'-бег в качестве проводников вышли в набег за аргомаками.

   Жарко, душно, медленно тянется время, взору всадников открывается унылая, темно-серая каменистая равнина, разнообразящая только песчаными полосами и проплешинами, усеянная множеством разнообразных белых полос и пятен самой причудливой конфигурации. Это соры-солонцы, такыры и меловые отложения, вышедшие на поверхность. Где-то на грани зрения видны либо горы, либо холмы. На скудных пятачках почвы, а то и прямо на россыпях камней растут пучки солянки, полыни, тамариска. Нет нет да промелькнет на горизонте или проедут мимо массивов зарослей черного саксаула, очень характерного для песков кустарники. С утра можно было увидеть медленно ползущую куда-то по своим делам черепаху или мелькнувшее между камней гибкую ленту змеи. По мере разгораживания дня и усиления зноя, исчезли и они, и только следы на песке всяких песчанок, тушканчиков, сусликов и прочих мелких мышевидных грызунов, выдавали наличие жизни, предпочтительно ночной, в этом краю изнуряющего солнца. Присутствие живых существ выдавали и изредка мелькающие вдалеке зайцы, лисицы и волки. Стремительно проносящиеся еще дальше, почти на пределе видимости небольшие стада джейранов, муфлонов и довольно крупные стада сайгаков. Нет нет да разнобразит окружающую действительность пролетевшая в выси птица и периодически начинавший кружится над отрядом то ли орел, то ли коршун, то ли ещё кто из подобных охотников, высота не позволяла точно определить видовую принадлежность парящего в вышине хищника. Наконец почти через три часа езды впереди показались горы, вроде бы потянуло прохладной влажностью. По склонам холмов появилась более густая и даже на вид более сочная трава, нет нет да мелькнет одиноко растущий куст боярышника, шиповника, ежевики, жестера или одинокий пустынный тополь - туранги. И чем дальше, тем трава становится гуще, кустарники собираются в заросли, а тополя в мини рощи. Не смотря на то, что Мангышлак пустыня, тут не редкость источники пресной воды, выходящие наружу в виде родников. В этих местах, как правило, образуются оазисы, с большими деревьями и разнотравьем. Вот в одно из таких мест, прозываемое Тамшалы, находящемся не далеко от Кетык и направились за живым трофеем питерцы. Еще немного езды на захваченных коньках и питерцы на месте. Искомый оазис -это большой каньон, который огромной трещиной тянется вглубь полуострова в котором с отвесной скалы сочится вода, образуя озеро. Рядом растут деревья, урчат лягушки, зрелище для пустыни, более чем необычно. Добраться к источнику можно, шагая по каньону или двигаясь вдоль обрыва параллельно его отвесным стенам, состоящим из разноцветных слоев скалистой породы. Краски выгорели на солнце, потеряли свою яркость. Вдруг впереди открывается большое зеленое пятно. Оно все ближе, ближе... Русские подходят к одиноко стоящему большому дереву, чинаре, далее видны видимо два искусственно созданные крохотные водоема, заросли камыша, мяты. Слева в гроте полумрак, около него пышная растительность. Из скал выступают капли воды, они как слезы падают вниз. Сотни сверкающих прозрачных стеклянных струй, словно серебряный занавес сказочного театра, звенят, издавая неповторимые звуки, сливающиеся в завораживающую мелодию. Кажется, что скала тихонько шепчет: "Та-а-ам-ша-а-лы... Та-а-ам-ша-а-лы-ы. За тем открылось небольшое озеро. Около озера стоят три- четыре десятка юрт, штук двадцать кибиток, торчали задранные в зенит дышла арб, видно что это ставовище мощного, большого, богатого туркменского рода. Род может выставить много воинов. К счастью для находников большая их часть легла под картечью русов еще в Кетыке. Их остатки в количестве не полной сотни попробовали ударить по пришельцам, но картечь и пули и тут стали 'править балом'. Хватило одного залпа чтобы чугунные 'осы' положили молодцев на камни ущелья, а их свинцовые товарки добили уцелевших. Затем зачистка стана, подавления сопротивления, взятие и 'упаковка' полона, сбор 'зипунов', в том числе скота и причины этого похода ахалтекинцев. Искомый табун в общем количестве почти девяти сотен аргамаков, обнаружился тут же в ущелье-оазисе и в его округе разбитый на дюжину табунков по пятьдесят-сто голов, которые и собрали в одно место, походу дела повязав или порубив охранявших табунки табунщиков. На все это ушел весь остаток дня, а на сбор с упаковкой и навьючиванием добычи потратили второй день и только на утро третьего дня вышли в обратный путь. Вот тогда то 'витязи' и поняли почему ахалтекинцев называют 'борзыми среди лошадей' и какой они обладают чрезвычайной выносливостью. Навьюченные большущими вьюками с юртами и иным имуществом разбитого рода, со связанными членами этого рода на своих спинах, они очень резво шли весь тридцати километровый путь, преодолев его за какие-то четыре- четыре с половиной часа, не смотря, что их скорость сдерживал остальной караван из верблюдов, кибиток, арб и табун их собратьев. Отары овец и гурт коров, два десятка конных стрельцов - 'персов' пригнали к городу только вечером, через четыре часа после прихода основного каравана, привезшего остатки рода сакар, без стариков и старух, оставленных за ненужностью на месте стоянки на произвол судьбы.

   Пригнанных коней собрали в одно место, но не соединяя табунки для предотвращения драк между жеребцами. Все питерцы и участвующие в набеги и пришедшие вскоре матросы с транспортных судов, хоть один раз но сходили и полюбовались на этих красавцев и красавец. Стоящие или медлено идущие грациозные кони различной окраски просто притягивали к себе взгляд. Масти аргамаков разнообразные, помимо обычных и встречающихся повсеместно гнедой, вороной, рыжей и серой, встречаются редкие буланая, соловая, изабелловая, караковая, бурая. Для всех мастей характерен яркий золотистый или серебристый оттенок шерсти. Кроме того ахалтекинцы имеют своеобразную форму головы и шеи. Лицевая часть головы утонченная и несколько удлиненная, лоб немного выпуклый, профиль головы - прямой, но иногда может быть горбоносым. Глаза глубоко посажены, выразительны, немного раскосые, удлиненные - 'азиатский глаз'. Длинная и тонкая шея имеет развитый затылок. Спутать их с лошадьми других пород даже для непрофессионала трудно. Вот и не путали, любующиеся ими питерцы.

   21 числа вернулись транспортные суда, из алталских трофеев, приведя с собой все плавающие трофеи персидского рейда, укомплектованные командами из полоненных ливонских матросов и русских переселенцев. В течении этого дня на все более менее крупные суда загружали захваченных аргамаков. С утра в путь, через сутки в дельте Яика, еще полтора суток по руслу Яика и Сакмарские пристани Петрограда, на которые и выводились дрожащих, с затекшими, онемевшими ногами, от трехсуточного стояния на одном месте, не имевших возможности лечь в тесноте судна из-за длины поводья, которым лошадь была привязана к борту корабля, очумевших туркестанских красавцев и красавиц. И еще три подобных рейса, в сопровождении более мелких 'лайб' загруженных менее объемным и нежным грузом. К сожалению не все ахалтекинцы перенесли этот путь, порядка сотни жеребят погибли из-за перевозки. Морское путешествие плохо сказалось на состоянии лошадей, вырванных из их привычной среды обитания и вынужденных стоять в темных, узких, сырых и душных помещениях. Слава высшим силам и природе, что во время рейсов стояла достаточная тихая погода и не разразилась хоть какая-нибудь буря. Видимо молитвы людей дошли до небожителей. В непогоду грохот волн, вероятно, вселял в животных ужас и тяжелые погодные условия однозначно увеличили бы процент убыли в перевозимом конском поголовье.

   А пока ждали результатов похода в оазис Тамшалы и возвращения транспортов с новыми судами, Брусилов и Белых, каждый от разных независимых источников получили информацию, о приходе в Кабаклы, буквально в день взятия Кетык, большого каравана, не менее трехсот верблюдов, с грузом перца, гвоздики, шафрана и прочими пряностями - специями. Стоимость груза по нынешним временам огромна, да и самим пригодится в хозяйстве. И 17 июля шхуны имея на борту две сотни стрельцов в сопровождения шести 'багала' с полуторами сотнями морпехов вышли проведать третью цель похода- город Кабаклы, стоявший у Кабаклыкского пристанища. Оставив для защиты Кетык сотню Лазарева при шестнадцати снятых со шхун орудиях и расчетах. Зашли в район архипелага крошечных Колпинных островов, который в изобилии богат морскими отмелями и мелководными пространствами, и замыкал целый залив Бузачи, на побережье которого и находилось Кабаклыкское пристанища. Проходя мимо островов, на которых обосновались многочисленные птичьи базары, путешественники были просто оглушены громкими птичьими криками. И кого только не было на этих базарах- и саджу, горлицы, голуби, кеклики, пеганки, огари, колпицы, каравайки, чайки, бегающие по береговому урезу кулики, степенно плавающие в небольших бухточках казарки нырки, лысухи, кряквы, гуси, пеликаны, лебеди, и даже бродившие на морском мелководье фламинго. На каменистых пологих берегах островов видны многочисленные лежбища каспийского эндемика - каспийских тюлений, как эти обитатели арктических морей попали и прижились в этом жарком краю ни попаданцы, ни аборигены не знали.

   Затратив двое суток, из них большую часть на лавирование между островами и мелями архипелага, флотилия подошла к бухте, в которой и находилось Кабаклыкское пристанища, а на берегу выросли строения городка Кабаклы. Гарнизон и жители городка встретили не званных гостей не приветливо. На мостках пристани выстроились в первой линии группы одоспешенных копейщиков, из-за их спин, в подходящие корабли густо полетели стрелы, это находящиеся во второй линии лучники поприветствовали подходящих кызылбашей, отправив им приветствие в виде роя стрел. Видимо до наиба Кабаклы Эренг-хана дошли слухи об 'персидской' флотилии бесчинствующей на побережье Мангышлака и получив сообщение от рыбаков о появлении у Колпинных островов неизвестных кораблей, явно ширванской постройки, идущих курсом на вверенный его попечению город и порт, решил принять меры, которые и вылились в 'очень горячею и радушную' встречу приближающихся 'персов'. Корабли отвернули и отошли подальше от негостеприимного берега, легли в дрейф, выбросив плавучие якоря. По схеме дрон в воздух, роль ушкуя и его команды, в этот раз выполнял один 'багала' и его экипаж, доразведка. И сюрприз, в лице более трех сотен всадников туркмен, прячущихся на правом фланге, за дувалами близ стоящих от пристани домов. 'Птичка' пролетела дальше и из окрестностей городка, её камера передала на экран пульта картинку мирно раскинувшегося, на расстоянии трех с половиной километров от окраины Кабаклы , у небольшого озерка, скорее даже прудика, так как русло бегущего ручейка перегораживая явно рукотворная плотина, юрты и кибитки родового кочевья туркмен. Не далеко от них паслись их табуны коней, отары овец, стадо верблюдов и гурт коров. Левее их, ближе к левой окраине городка, если смотреть от моря, ходили верблюды еще одного большого, на вид более трехста голов стада, стояли шатры их пастухов, это видимо и есть транспортное средства искомого каравана под охраной караванщиков-погонщиков, а юрты с кибитками родовое стойбище прячущихся за дувалами всадников, пришли к решению 'витязи', наблюдающие картинки на экране пульта. На улицах городка, в глинобитной теснине между параллельными рядами двух дувалов толпились кучки плохо вооруженных и практически бездоспешных людей, в количестве примерно не более четырех-пяти сотен, видимо городское ополчение, решили Батов, с Лазаревым и Ушаковым. Смазка для мечей десантников, ибо что может противопоставить плохо обученный, вооруженный, почти безбронный горожанин, лавочник, тот же купец или матрос торгового корабля, прекрасно обученному, хорошо вооруженному отличным оружием, в том числе огнестрельным, одетому в крепкие латы воину. Ничего, так чуток задержать его в пути и все. Около самого большого караван-сарая и на его дворе стояли, ходили и сидели сотни две-две с половиной хорошо вооруженных и одоспешенных воинов, а это видимо купцы и охрана каравана, а значить и сам груз находится в этом караване-сарае, решило руководства набега. На самой пристани выстроились рядами сотня копейщиков и чуть более полусотни лучников. Более вооруженных людей на улице камеры дрона не заметили, если и есть то в зданиях, а много их в этих домишках быть не может по определению. Около пристаней судов не было. Все суда, представляющие обычную для Мангышлака сборную 'солянку', порядка полутора десятков, сбились в кучу в правой стороне бухты, перекрыв собой весь береговой пляж, спускавшийся в этом месте к морю. И видимо экипажей на них не было, может по паре вахтенных, которые попрятались. А остальные члены команд, во главе с капитанами, наверное стояли сейчас в толпе с городскими ополченцами. Повинуясь видимо команде, из глинобитных городских 'ущелий' повалили группки ополченцев, сбивающихся в куче подобные ряды вдоль береговой черты. С левого фланга, прикрывая караван-сарай с грузом пряностей, выстроились пара ровных шеренг, которые образовали подавляющее большинство охранников и купеческих слуг, покинувших охраняемый объект, на охране которого остались единицы, видимо сами купцы и их приближенные слуги. Ну что же все что могли увидели, пора действовать. Благо противник сам подставился, а 'единороги' опять все перетащены на один борт и заряжены картечью. Прикрывшись щитами, от усилившегося ливня стрел, падающих на суда из голубой выси, шхуны повторно подошли к причалам на сто метров и выстроившись в колону, отдав якоря, открыли стрельбу, трех орудийными с каждого корабля, залпами. Хватило пары перезарядок орудий, что бы скосить передние ряды, в том числе воинов городского гарнизона и охранников каравана и основательно проредить толпу ополченцев, которые бросились под защиту стен домов и дувалов города, основательно потоптав друг друга в тесноте городских улочек. Гребная мелочь, спущенная с 'багала', споро доставила на мостки пристаней морских пехотинцев, севших в эти 'душегубки' с ширванских судов. Только десантники успели вступить на берег, пробежав по мостикам и отдалится от береговой линии не более чем на десяток метров, как на них с правого фланга начал накатываться визжащий вал из конских и человеческих туш и тел. После битвы 'витязи' узнали, что это родовой вождь игдыров, входивших в туркменское племя чавдур или по иному човдур, Эши-бек, без приказа наиба Кабаклы Эренг-хан, бросил подчинены ему родовых сарбазов в конную атаку на высадившихся пехотинцев врага. Итог этой не продуманной атаки закономерен, картечные залпы, поверх залегших морпехов, сперва затормозили, а потом и совсем остановили перед валом теперь уже мертвых человеческих тел и конских туш, завывающую конную лаву туркменских воинов. Остатки еще не опомнившихся и не сбросивших боевое безумие воинов- игдыров, добили из пищалей, мушкетов и ружей морпехи и высадившиеся к ним со шхун на помощь стрельцы или как их воспринял противник 'кызырбашкие латники'. После чего уже стало и нечего описывать. Ибо начался обыкновенный грабеж захваченного населенного пункта. Редкие очаги сопротивления, у караван-сарая со специями и в самом здании, у дома наиба города, в домах тройки городских купцов и у дома городского судьи-кази, в кочевье игдыров и около их табунов, отар, стада и гурта, у верблюжьего стада и в стане караванщиков-погонщиков, давились быстро и без сантиментов, с расстояния расстреливали из огнестрелов сопротивляющихся и брали уцелевших в сабли, вырезая их в боевом запале без всякой жалости. Потеряв с десяток раненных и четверых убитых, через два часа порт со стоящими в нем судами, город, обе стоянки кочевников с их животными были захвачены. Добыча стояла того что бы идти за ней, кроме шестьсот двадцати тюков-мешков с пряностями, взяли находившиеся в этом же караване тридцать шесть тюков с китайским чаем, на судах, в портовых и городских складах забрали большое количество различных редких, дорогих тканей -зендени-шелка разных сортов, изорбафы, кисеи индийские, бархат черный и красный, камки золотные, парчи белые, киндяки арабские и простой хлопчатобумажной ткани хорезмского и бухарского производства. За 'зипуны' пошла посуда из превосходного китайского фарфора, чеканные блюда, чаши, пиалы и кувшины из серебра и меди производства хорезмских, индийских, персидских мастеров и простая керамическая глиняная посуда их Туркестана и Персии и деревянные плошки и чашки- 'шепьё' из Руси. Хотя и раненный но вполне пригодный к беседе достался 'персам' и Эренг-хан, который не запираясь сразу передал обе казны, городскую и личную победителям, подсказал где, у кого и сколько можно еще взять монет. И монеты взяли. Заодно забрали и из гаремов горожан и самого наиба, оставив ему правда за хорошее поведение парочку особо любимых наложниц, молодых и симпатичных жен и наложниц, присовокупив к ним большинство молодых женщин и девушек из города. Собрали из домов и домовых складов ковры, заодно не побрезговав и иным имуществом горожан. У игдыров забрали табуны их аргамаков, которые собрав в один табун примерно в три сотни голов, сразу же погнали полусотней стрельцов в Кетык, присовокупив к конькам и симпатичных вдовушек и девушек, передав им на временное попечительство их малолетних родичей общим числом в шестнадцать десятков, налог 'кровью' брался с побежденных неукоснительно. Загрузив под завязку взятыми в городе трофеями и свои и захваченные в порту купеческие суда и прихваченные по необходимости 'посудины' рыбаков, посадив на них в качестве экипажа мужиков из числа освобожденных русских рабов к количестве сорока мужчин и пятидесяти пяти женщин, флотилия на четвертый день после налета вышла к Кетыку, бросив на берегу всю живность, кроме текинцев, захваченную в рейде. Через два дня не спешного хода, как обожравшиеся коты, корабли вошли в Тупкараганскую бухту, из которой в это время как раз выходил очередной караван малых судов, загруженных захваченной добычей.

   И еще долго до самого 28 августа, вывозили уральцы в свой анклав собранные трофеи. А 'зипуны' были огромны кроме упомянутых аргамаков и полона, освободили из рабства порядка пяти сотен православных душ и не менее четырех сотен другого вероисповедания. На суда загружались тюки-штуки с различными редкими, изысканными, дорогостоящими тканями -зендени-шелка разных сортов и шелка-сырца, изорбафы, кисеи индийской, бархата черного и червчатого-красного, миткали объяренной киндякой, камки золотной, парчи белой, синей, зеленой, красной, арабские, дараги кашанские вместе с кушаками золотыми и простыми кушаками бумажными. И штуки простой хлопчатобумажной материи производства среднеазиатских мастеров. Тюки кожи бабровые, барсовые и сафьяны красные и белые. Рулоны дорогих восточных ковров, туркменской, таджикской, персидской, ширванской, индийской и даже арабской выделки. Большие свертки с дорогими шитыми индийскими шатрами, кожаные сундуки с позолоченными шлемами и саблями, полными наборами лучного снаряда, так называемые "саадаки", с позолоченным лубьем или налучьем и редкими дорогими мешхедскими луками, а так же отдельные отличной персидской и индуской выделки луки золотые. Щиты, оправленные золотом с каменьями же, сабли булатные и дамасские всячески разукрашенные. Шкатулки с драгоценными камнями - лалы, яхонты, изумруды, лалово каменье бодокшаново- бадахшанские рубины и фенихвны лазоревые- ляпис-лазури и сундучки с золотыми украшениями изукрашенными этими каменьями индийской и персидской работы. Дорогая посуда - из превосходного китайского фарфора и нефрита, а так же фигурки людей и зверей их этих материалов, менее дорогая, но тоже хорошая китайская посуда из фаянса и лакированного дерева, чеканные, украшенные драгоценными и полудрагоценными камнями блюда, чаши, пиалы, кубки и кувшины из золота, серебра и меди производства хорезмских, индийских, персидских мастеров, позолоченные чаши, кувшины и другая посуда этих же мастеров и простая керамическая глиняная посуда их Туркестана и Персии. Мешочки с различными красками, для различных нужд из Индии и Персии. И отдельные дорогие редкие вещи, упакованные во все возможные кожные и деревянные сундуки, сундучки, шкатулки и футляры- рога индриковые, тулунбасы золоченые с каменьями и простые медные (тулунбасы - род музыкальных военных инструментов на манер литавр или барабанов). И на последов с пяток клеток с редкими для России животными, как говорящие попугаи и черные обезьяны. Заодно загрузили в трюмы и реэкспортировали на территорию России и московский товар- кожи и разные принадлежности конской упряжь, юфти кож красные, черные, зеленые и лазоревые, всякого рода деревянная посуда, так называемое "щепье", немного моржовой кости, меха- соболя, лисицы черные или чернобурые, горностаевые, шубы бельи. Оружие - панцыри, сабли московские и тверские, стрельная стружа, стрелы, железцы стрельные, пищали, и огненное зелье к ним. Слитки железа, меди, олова, ящики с гвоздями, в том числе и с "подбойное гвоздье", скобами, топорами и полотном пил. Шкатулка с двадцатью небольшими разными зеркалами разных рук и пара зеркал больших, футляры из бересты с пуговицами, иголками, булавками. Штуки различного, в том числе и отличного дорого западноевропейские сукна и атласы. Мешки и лари с ржаной мукой. Семнадцать клеток с птицами - соколы, кречеты и чеглики ценою от 20 до 200 рублей серебром И наконец редкие вещи, как пара здоровых напольных часов и даже одни условно карманные часы, не большой орган и тройка цимбал (цимбала - струнный ударный музыкальный инструмент, который представляет собой трапециевидную деку с натянутыми струнами). А напоследок ясырь литовский, польский, ногайско-крымский мужской и женской в количестве семьсот восемьдесят шесть голов.

   А пока загружали трофеи и потом ожидали возвращения порожних транспортов развлекались охотой на джейранов, муфлонов, сайгаков, зайцев, лисиц, волков. Отлавливали в зарослях тугаи и камыша бархатных котов, котов манулов. Ездили на острова пострелять по казаркам ныркам, лысухам, кряквам, гусям. Выходили в море порыбачить, брали все от ерша, окуня, бычка, до лосося, белорыбицы, осетра, белого амура. Не брезговали и сельдью - черноспинкой, сазаном, судаком, жерехом. В общем развлекались как могли, что бы скоротать время до отбытия в Петроград. А Брусилов на одной шхуне имея на борту полусотню морпехов и прихватив с собой один из ушкуев Лазарева, ушел вдоль Туркестанского берега на юг, для проверки неожиданно полученной информации. Из экспедиции он вернулся к Кетык без потерь, 27 августа, почти к отходу последнего каравана на Яик.

   28 августа с утра ушкуйники покинули Тупкараганскую бухту и через трое суток уже были в Петрограде. И 1 сентября приступили к к разбору и оценки привезенных трофеев. В Первом Туркестанском походе были освобождены из рабства 231 русских мужика и 311 баб с девками. С ними заодно вывезли 312 мучин и 114 женщин бывшими рабами на Мангышлаки из других стран. Перехватили в гаванях проданный русскими купцами ясырь литовский, польский, ногайско-крымский к количестве 424 мужиков и 362 женщин. Сами нахватали полона 102 души мужского пола, в основном туркмены табунщики и 2568 женских душ. Всех людей как и по итогам Персидского рейда, оставили у себя в анклаве, разогнав по медвежьим углам, а баб и девок из ясыра и полона раздали мужикам переселенцам, чем резко прибавили работы и так немногочисленным пока попам, приходилось венчать конвейерным способом по несколько пар за раз. Повезло захватить более тысячи девяти ста голов ахалтекинцев. Показали аргамаков Швидко и то пояснил, что 'витязи' привезли текинцевили их предков двух подвидов. Первого легкого подвида насчитали более тысячи шестиста голов, а более тяжелого подвида свыше трех сотен. Добыто сорок три тысяч золотых дирхем и сто семьдесят тысяч серебряных таньги. Кроме того, привезли золото, серебро в слитках, драгоценные камни россыпью, а так же в ювелирных изделиях и посуде. Затроферили огромное количество знаменитых туркменских ковров, а также таджикские, хоросанские, индийские, персидские и арабские ковры, как новых, так и бывших ранее в употреблении. Горы тюков и штук разнообразного зендень-шелка и шелка-сырца, различного хлопкового и льняного полотна, всякие виды европейского сукна, многочисленные сорта парчи и атласа. Большое количества различного русского меха, воска, выделенной кожи, высококачественные кожаных сапог, седел и других шорных изделий конской упряжи. Огромная куча мешков с дорогушими пряностями. А так же дорогое и качественное оружие и доспехи. Этих товаров вывезли на двести сорок три тысячи золотых дирхем. Оценили и разделили дуван в соответствии с принятыми клубом принципами, ни кто из участников не остался не доволен переданной ему суммой, по четверти доли досталось даже матросам транспортов, вывозящих добычу в Петроград. Табуны аргамаков передали в ведение Швидко, отвечающего за выращивание и воспроизводство лошадей. К нему же ушли и все захваченные туркмены табунщики с семьями и часть вызволенных русских пленников, научившихся за время пребывания на Мангышлаке обращению и ухаживанию за аргамаками. И за лошадками присмотрят, а за одно и за невольниками, как бы не сбежали или не попортили бы коников. Потерь понесли чувствительные убито двадцать три стрельца, ранено тридцать шесть, но опять слава Пирогову и его помощницам и помощникам, потихоньку к весне следующего года все вернулись в строй. Дополнительное вливание туркестанской добычи в хозяйственную деятельность анклава дало еще больший толчок к усилению деловой активности его жителей. Что вместе с золотом и серебром от Персидского рейда надолго обеспечило жизнедеятельность Уральского воеводства.

  Русский анклав 'витязей'. Июнь-декабрь по новому стилю 1554 года РХ.

   Караваны, посланники и экспедиции разъехались, в кого направили, походы и рейды по уходили, оставшиеся на 'хозяйстве' Полухин, Воротынский и Курков со товарищами, присматривали за промышленностью, сельским хозяйством, охраной и обороной границ. Решали возникающие по ходу деятельности оперативные задачи. И первой из них оказалась организация строительства сухопутной дороги между Петроградом и Орском по правому берегу Урала, с её продолжением в дальнейшем до Камы, до устья Белой и в другую сторону, до дельты Урала, через угольный разрез и Самарско- Чаганайский переволок. Благо пленных ногаев, после зимнего похода в низовье Яика, для копки и перемещения грунта было достаточно. Если не хватить то можно и разбитых башкир привлечь, их верховный вождь-шаман нового племени Аорсы - Абель, уже согласился на предварительных переговорах с Черным на выделения своих новых соплеменников на строительные работы. Все подготовительные работы уже были выполнены, трасса привязана к местности, осталось только начать работы. Что и было начато 3 июня 1554 года. Работы только первой очереди, от Петрограда до Орска, и от Петрограда до угольного разреза и Самарско-Чаганайского волока затянулись на три года. Ведь строили не тяп-ляп, а с учетом местных и временных возможностей, взяли за основу методы проведения дорог римлянами. А это много земляных работ - копка, перевозка грунтов различного вида, их укладка и утрамбовка в полотне дороги и это все не на одной сотне километров. Плюс строительство многочисленных мостов, через разные мелкие ручьи и речушки.

   Второй задачей выступило распределения прибывших с Подопригорой переселенцев с Малороссии в количестве девяносто девяти семей или порядка семиста - восьмиста человек. Решили не создавать из них отдельные села, а расселить их большую часть в старые деревни по одной - три семьи, для укрепления позиций русских переселенцев среди населения деревень, пока в большинстве своём состоящих из бывших ливонских сервов.

   Третья по счету задача возведения пары, пока фортов, с перспективой переделать их в боярские остроги, для прикрытия Самарско-Чаганайского волока от враждебных набегов и обустройство самого волока. Насыпь и утрамбовка пары параллельных не высоких насыпей по всему пути волока, укладка на них деревянных пропитанных угольным дегтем шпал и чугунных рельс. Установка на рейсы чугунных тележек для перевозки судов. Обустройства мест спуска-подъема судов из воды. Это дело поручили Подопригоре с его пятнадцатью десятками личных боевых холопов и нанятыми шестью десятками запорожских казаков. Для усиления прапорщику передали стандартную трех фунтовую конную артбатарею. С ним же отправились два десятка семей переселенцев прибывших с прапорщиком, тут то и пригодились пригнанные им три сотни волов. Большую часть, которых раздали уже работающим на земле крестьянам, но и людей Подопригоры не забыли, выделив и им четыре десятка животных. После всех этих строительных начинаний опять появились первые признаки надвигающегося кадрового 'голода', отпустившего было анклав после его побед над бием Юсуфом. Но не смотря на все затруднения, до снега Подопригора возвел у Самарского конца волока форт, у Чаганского конца пока ограничился парой редутов, из плетенных из все того же вездесушного тальника пары заборов с заполненным грунтов межзаборным пространством. Кроме малороссов, для строительных работ передали порядка тысячи человек из пленных ногаев, две сотни башкир племени Аорсы, часть холопов из литовского и польского ясыря, купленных купцами для уральских бояр. А после возвращения каравана из Ямма-на-Желчи с Ливонским полоном, дополнительно направили для жительства в вотчину боярина Подопригора еще сотню семей сервов. К концу августа с помощью Белоруса- 'Петушка' и человеческих рук с лопатами, кирками и тачками насыпали и утрамбовали пару параллельных невысоких, но широких насыпей, где надо стесали поверхность, где надо наоборот насыпали более высокую насыпь. На одной из насыпей успели уложить шпалы и смонтировать на них чугунные рельсы, уходящие на обоих концах в воду, для чего люди и техника поработали и на обоих береговых сходах - выходах судов в воду. Так же выровняв их, сделав более пологими и укрепили, утрамбовав и обложив камнем, как сами спуски, так и прилегающие к ним участки берегов. И уже 1сентября по этой нитке волока прошли первые чугунные тележки на конной тяге, перевозящие суда осеннего каравана из Московии. А до снега успели не только закончить вторую нитку волока, но и возвести тройку выше описанных укреплений, в форте выстроить казармы, конюшни, склады. Слепили мазанки-времянки в пяти вновь заложенных деревнях. В которых, малороссы сразу же приступили к распахиванию небольших участков целины под будущие огороды. Благо и волами с плугами и иным сельхозинвентарем их в избытки снабдил новый боярин. Соответственно пограндозоры ушли с Общего Сырта на юг, за черту Самарского переволока, сразу, как только на переволок пришел Подопригора со своими людьми.

   Хотя и справлялись своими силами со всеми делами, но нехватка рабочей силы, временно отступившая, в связи с началом большого дорожного строительства опять заявила о себе во весь голос. Вот и пришлось собраться опять оставшимся в Петрограде попаданцам и думу думать, где взять людей, как для работы, так и для воинской службы. Ибо разрастающая территория анклава требовала все больше и больше воинов для защиты своих границ. И если для войск был практически один источник комплектования подразделений - Россия, то с работниками можно было и подумать и поискать альтернативные источники привлечения людей в анклав. В конце-то концов, в 16 веке ни кто не отменял рабство, и они сами активно пользовались подневольным трудом, правда, не сильно активно используя все права синьора-хозяина по отношению к рабу-холопу. Но даже такую категорию в округе взять было негде. А специально ссориться со степью, эта степная 'овчинка' не будет стоит тех средств и трудов, что могли бы быть затрачены на её приобретения. Пока единственный источник пополнения рабочей силы была Ливонии, но и то 'витязи' активно прошлись по всем пограничным восточным землям и в ближайшее время набрать достаточного полона там негде. Выход нашелся, как почти всегда при сборе общего собрания попаданцев. Выступивший Шопенков Константин Викторович, как то отошедший от активной деятельности в клубе и поселившейся у себя в остроге, занявшись выведением новой породы служебных собак и разведением уже имеющихся у него, предложил просто купить людей хотя бы в той же Персии, и продолжил развивать свою мысль:

  - Благо Персия ведет почти непрерывные войны то с османами, то с Шейбонитами из Бухары и Хорезма, то с Моголами из Индии, и ясырь у них постоянно имеется. Вот и сделать шаху приятно, освободить его от ненужных ему ртов, которые нужно кормить, на нужное каждому правителю золото и серебро, ведь для войны, как известно нужны три вещи, золото, золото и ещё раз золото. А войн у нынешнего шаха Тахмасиб I хватает, так что наши монеты придутся как нельзя кстати. Не нужно и Кавказ забывать, черкесы с чеченами и другие горцы всегда воевали друг с другом или на соседей нападали. А что в нищей сакли взять, только самого хозяина с семьей на продажу. Не зря через Кафу с Кавказа идет самый большой поток рабов. Так и мы можем маленький ручеек от потока отвести и к нам перенаправить. Или в той же Европе. В которой, согласно историческим книгам, которые я пристрастился почитывать после выхода на пенсию, то же не все благоприятно. В той же Германии или как она сейчас называется Священно Римская империя германской нации, совсем недавно отгремели страшные религиозные войны, и хоть основные сражения закончились, рецидивы систематически вспыхивают. Каждая из сторон и католики, и протестанты не только убивают друг друга, но и захватывают в плен, а последнее время эта деятельность особенно активизировалось, людей могут похитить по дороге или разгромить деревушку для сбора ясыря. Полон сбывают в северных портовых городах ганзейского союза и католики и протестанты. Кроме того есть возможность купить крепостных сервов у баронов или других фонов- сеньоров. Особенно этим отличаются фоны в Шлезвиг-Гольштинии, Померании и Мекленбурге, продадут крепостных без земли на вывод и даже не поинтересуются для чего. Да и в других германских землях тоже сильных проблем не будет. То же самое в соседней Дании, там, в Фольстере и Зеландии крепостных тоже как скот по головам на вывоз продают с удовольствием местные барончики. Главное серебром заплати, и извольте, получит проданный товар. Так что продадут не задорого. В Англии то же весело, хоть крепостных нет, все виланы еще в прошлом веке выкупились, так другая напасть- огораживание. А это, масса виланов остается без земли и хош не хош идет бродить в поисках пропитания и работы. А короли местные это дело пресекают, и строго, вплоть до виселицы, не смотря на пол, возраст. Могут и малолетнего пацана и старуху на одной виселице вздернут. Вот и предлагаю оказать 'братскую помощь', если не ошибаюсь сейчас у них правит Машка Первая из Тюдоров, забрать у неё лишних людей, а уж работу мы им найдем. Да и во Франции не все спокойно, гугеноты с католиками ни как ужиться не могут. На этот год вроде поутихло у них, а так кто же знает что так взаправду. Полыхнуть у них должно где-то в семидесятых годах этого столетия. Но думаю и сейчас католики гугенотов потихоньку щемят, иначе бы с чего у них война то нарисовалась бы. Были предпосылки, и идут они сейчас, копятся. Вот и здесь поможем местному корою Генриху по счету второму, заберем и у него ненужных гугенотов. Но с ними ухо нужно держать востро, в православия не перейдут однозначно, язык и быт менять, тоже откажутся. Если привозит, то сразу, куда нибудь в степь, подальше загонять на место жительство. Пусть с казахами, киргизами и прочими басмачами разбираются в вопросах веры. В Испании и прочие Италии с Португалиями нам и соваться пока не надо, дай бог, что предложил отработать. Кстати можно и поближе посмотреть, в той же Польше или Литве, там тоже крестьян закрепостили, и торгуют. Местная шляхта ради золота для понтов и гонора с радостью продадут хлопов. За не нужное им быдло серебреные монетки получать с удовольствием, и то же не задорого отдадут. Талера за два молодую красивую девку продают, мужики по одному идут, бабы по полталера, а детишек за талер десяток в телегу напихают. Про стариков уже и не говорю, так отдадут, только забери, что бы не то как бы не кормить, про то, что кормить и не думают, а мешается хлопское старичье, когда рядом воздухом дышат, оскорбляют своим видом 'тонкую, ранимую душу' пана. А уж если помирать с голодухи вознамерятся, так и вообще, где бы подальше. Остальное быдло смотрит и негативно реагирует на это, могут и пану настроение испортить.

  -Откуда такие сведения Константинович? - спросил председательствующий Полухин.- Ну по правителем и прочим датам, допустим помнишь. А вот по конкретике, где, кого и за сколько продают, откуда знаешь?

  -Насчет нынешних раскладов. Есть у меня в вотчине бывший купчик из Померании, вот от него и мои такие точные познания по Германии и другим Европам. На этом и закончилась дискуссия об источниках привлечения в анклав рабочей силы. Решили отправить торговые экспедиции и в Персию с Кавказом, и в Европу с Польшей и Литвой. Предварительно переговорив и подсобрав информацию о товаре и ценах на него у купцов.

   Вернулся из экспедиции, с полностью перешедшего по управление анклава Общий Сырт, Молот. Найдено в ходе геологического обследования холмов было много хорошего и нужного, но особенно важным было на настоящий момент обнаружение залежей селитры у подошвы Общего Сырта и на реке Ае, добычу которой можно было развернуть в промышленном масштабе уже через месяц. Теперь если какие неурядицы с Персией, для пороха имеется собственная селитра.

   Приход судов с персидской добычей добавил еще забот руководству анклава, и главная, из них, куда перевезти полоненных персидских мастеров и их семьи. Да и складирования, разбор, сортировка и оценка дувана то же не легкое и не быстрое занятие. Это и знающих не трепливых людей найти, или провести с ними очень впечатляющую разъяснительную беседу, что бы держали язык за зубами, это и найти подходящие по размеру помещения и обеспечить в них необходимые условия хранения. И при этом не забывать о подготовке 'путешествия' на Мангышлак. Перемыть и не по одному разу 'путешественников', всех обеспечить едой, питьём. Подобрать им, из персидских трофеев, необходимую одежду, доспехи, оружия, в нужном количестве. Организовать, при необходимости, ремонт всех пришедших судов, а уходящих к туркестанскому берегу в первую очередь. Снабдить экспедицию боезапасом и другими нужными припасами.

   Не успели принять 'иранцев', как 30 июля вернулись из похода 'астраханцы'. Приведя в качестве дувана чуток скота, в том числе и лошадей с верблюдами. С этой добычей было полегче, отправили по проторенной тропинке в свои деревни и кочевья. Да и самих 'путешественников' не надо ни куда отправлять повторно и готовить им припасы. Отдохнули после похода, повеселились и снова служить. Тем более войск не хватает, если бы в декабре прошлого и в январе этого года не утихомирили окрестных степняков, то туговато бы пришлось бы уезду этим летом. А так пристально только на восток и северо-восток смотреть надо, а за остальными направлениями на границе только присматривать.

   В основном промышленные здания были построены, боярские остроги и стены городов, поселков и слобод тоже возведены. Работы по улучшению, правда, на них продолжаются, нет предела совершенству. Но строительный бум не прекратился, просто он сместился в сферу личного строительства. Для всех 'витязей' выделили места под строительства личного дома в Петрограде, и на всех из них развернулось строительство. Вот тут-то каждый и измышлялся, кто, как хотел на свой вкус. Даже отопление и то не у всех было одинаковое. Кто предпочел простые печи или западные камины почти в каждой комнате, кто эти же печи строил с внутри стеновой разветвлённой системой дымоходных каналов, обогревая комнаты за счет теплых стен, кто эти же каналы устраивал в полу, этакий вариант средневековых теплых полов, кто предпочел классическое, для времени 'витязей', водно-паровое отопление. Благо радиаторы и трубы из чугуна начали отливать не плохие, отвечающие будущим ГОСТам. Что уж тут говорить про архитектурные стили, в которых спроектировали и строились дома. От буйного баррока, романского стиля с готикой, строгого классицизма с его имперским ампиром, экле́ктика, до рационализма и минимализма. Единственное ограничение было при строительстве домов на центральной площади города, около клубного дворца, что бы вид домов не нарушал общего видового ансамбля площади. Благо дефицита в разнообразных строительных материалах не было, а среди русских переселенцев неожиданно нашлись, при возведении Собора Святого Петра в Петрограде, и прекрасные скульпторы, и почти гениальные художники по фрескам и мозаикам. И эти мастера, и их помощники не единой минуты не оставались без работы, правда и платили им в соответствии с их талантами и востребованностью спроса на их искусство. Не забыли и крестьян, которым в отличие от ремесленников и рабочих, сначала строили мазанки времянки. Начали возводить под единой крышей капитальные дома и дворовые хозяйственные постройки из дерева с обязательной обкладкой стен снаружи кирпичом или камнем. Для чего выделили и строительный материал от камня для фундамента с подвалом, до черепичной плитки для общей крыши. Не забыли и про специалистов. Создали в апреле смешанные бригады плотников-каменщиков, которые к концу лета так навострились строить однотипные, по одному плану крестьянские подворья, что возводили их под 'ключ' с обкладкой кирпичом с камнем наружных стен, возведением печей отопления, настилом полом и иных внутри подворных работ в течение полутора-двух недель, заходи и живи. Всех обеспечить за этот год подобным жильем не успели, строительство растянулось на целых четыре года. Сначала возводили этакие хоромины старостам деревень, потом ополченцам, а там и до остальных очередь дошла.

   1 сентября прибыли последние суда с добычей Первого Туркестанского похода, только успели разгрузить корабли и отогнать их от пристаней вверх по Сакмаре, для отстоя подальше от чужих глаз, как 3 сентября дозорные заметили поднимающиеся по Уралу первые суденышки осеннего каравана из центральной России. Традиционно свои товары привезли лично сами купцы, входящие в 'Московскую-Туркестанскую торговую компанию', не доверив эту поездку своим приказчикам. Привезли много олова в слитках, штуки разнообразного в основном зеленых тонов сукна, но хватали и синено, и красного и серого и других цветов и оттенков. С сукном шло и льняное полотно, как простое не отбеленное, так и отбеленное, тонкой выделки и крашеные холстины. Привезли опять и кур со свиньями, которых пока в анклаве было не достаточно. Десятка три судов были закружены зерном и крупами. И опять на каждом судне присутствовали массы переселенцев, как добровольных, так и купленных холопов и полонянников. Всего население анклава сразу увеличилось свыше, чем на восемь с половиной тысяч человек. Неожиданно обнаружился ещё один источник пополнения населения анклава. Ермил Карпин привез более тысячи человек ясыра обоего пола из представителей угро-финских племен Карелии и Заладожья. Не дорогие финские рабы шли порядка 3-5 копеек за голову, а уральских боярам достались на две копейки подороже. В обратный путь суда загрузили в основном товарами промышленности анклава, с охотой брали металлические изделия: метизы, топоры, пилы, косы, бороны, плуги, все изделия не уступали, а иногда и превосходит качеством московские или европейские товары. А учитывая, что товары передавались на реализацию намного дешевле, чем у конкурентов, то и охота купцов в получении этого товара хорошо объяснялась. Дешевизна достигалась, тем, что каждый гвоздь, каждый зуб бороны, каждый топор или пилу не отковывали в ручную, а либо штамповали, либо отливали, либо отковывали гидромолотом, везде, где появлялась возможность, использовали механизмы, все это вместе, плюс изменение организации труда, разделения его на отдельные операции, и другие изменения и новшество, давало резкое уменьшения себестоимости продукции. Не отказывались торговцы и от простых слитков меди, железа и стали. А за листы оконного стекла, зеркала различных размеров, от маленьких ручных, до больших ростовых, шли, чуть ли не драки. Механики выполнили своё обещания и создали, собрали, размножили шлифовальные и гранильные станки. Заодно разработали технологию машинной огранки, и шлифовки оптического стекла и запустили её в производство, предложив на продажу ограниченную партию подзорных труб. От стеклянной посуды, как простой из прозрачного стекла, так и более изысканной и из разноцветного, тоже не отказывались, брали с удовольствием. Заодно забрали и первые 'выкидыши' ростков фарфоровой и фаянсовой промышленности попаданцев, но это по сравнению с китайскими изделиями и на взгляд самих реконструкторов, а местные аборигены очень хорошо приняли эту посуду и с удовольствием забрали её. Кипы бумаги, уже успевшей завоевать место на рынке, шли влет. Новинки мясорубки, керосиновые лампы, конные жатки, косилки, грабли брали осторожно, ибо товар новый и рынок не изучен до конца. Но брали, сбыт небольшой партии всегда будет. Не забыли и илецкую соль, оставшуюся от весеннего каравана и привезенную первым осенним караваном 9 сентября в Петроград. Остальное место на кораблях забили частью персидских и туркестанских трофеев, ибо все не вошли в и так загруженные по самые не могу лодьи, насады, паузки, ушкуи и дощаники.

   Пока приказчики разгружали и загружали суда на пристанях Петербурга и Орска, сами купцы собрались на очередное собрания пайщиков 'Московской-Туркестанской торговой компании' и клиентов 'Русско-Азиатского коммерческого банка'. В ходе собрания заслушали отчет по итогам, распределили прибыль, произвели сверки своих записей в торговых книгах, осуществили взаиморасчеты друг с другом и с 'витязями'. Благо банковская система хоть со скрипом, но заработала, хотя бы в той, же системы безналичных расчетов и кредитования. Не перевозя мешки серебра и сундуки золота, зачислили на свои счета причитающиеся суммы, перевели на другие счета партнеров свои задолженности, получили на свои счета со счетов своих должников расчеты по долгам. Все быстро, понятно, не нужно таскать тяжести при расчетах. А когда вручили чековые книжки и объяснили, как ими пользоваться, взяв у клиентов образцы их подписей, в количестве равном имеющимся в настоящее время филиалов банка, то негоцианты встретили это известие хоть и сдержано но с явным удовольствием. Это ж какое опять облегчение расчетов. Теперь как бы объяснить другим купцам, что за красивый небольшой листок бумаги они предлагают им за купленный товар. Вместе с чековыми книжками раздали и акции по паям 'Московской-Туркестанской торговой компании'. Занеся акции-паи и их владельцев в красиво оформленную книгу реестра пайщиков 'Московской-Туркестанской торговой компании'. Часть денег за проданную соль тут же перевели на банковский счет 'Московской соляной компании', а с него на личный счет Алексея Адашева.

   Со всеми делами управились за рекордный срок и уже 19 сентября, передовые суда головы длиннющей змеи каравана, начали, сплавятся вниз по Уралу до Чагана. А там, на волок и по новым ниткам рельс на чугунных тележках в Самару и далее до конечного пункта назначения.

   Уже давно 'витязи' хотели освободиться от сукнозависимости, тем более, что при огромнейших источниках шерсти, попаданцы были вынуждены закупать сукно большими объемами, что бы одеть армию и населения анклава. Не то, что бы шерсть не использовали совсем. Из неё валяли валенки, различный войлок, продавали в небольшом объеме купцам. Даже грязная вода от мойки шерсти и та шла в дело, из неё выпаривали и очищали поташ, идущей как в промышленность, в том числе и стекольную, так и продавали торговцам в чистом виде. Но наладить выпуск сукна самим пока руки не доходили. Но в этом году 'руки дошли', 6 сентября в пригородной слободе Петрограда, открылась первая суконная мануфактура и выдала первые метры уральского сукна. Если смотреть правде в глаза, пока изделие мануфактуры не годилось и в подметки ипским и прочив западноевропейским сукнам, и сама ткань толще, и нити не так плотно лежат как хотелось бы, и узелков не затянутых многовато видно, но лиха беда начало. Потихоньку отработают технологию, отладят, и пойдет сукно не хуже бельгийского и французского. Тем более что контрабандный вывоз тонкорунных овец из Испании заказан и к следующему году товар должен быть привезен на Урал. Пробовали, получит тонкоруннок на Западном Кавказе, но после расспросов купцов, от этой затеи отказались, хоть и ближе, а дороже выйдет. Из-за постоянной войны проживающих в тех местах черкесов друг с другом и со всеми окружающими их соседями. Теперь осталось организовать выращивания льна и хлопка и развить выделку льняного холста и хлопчатобумажного полотна, организовать ткацкие мануфактуры по выделке этих тканей.

   25 числа вернулись из Москвы Черный с Золотым и остальными тремя боярами, Граббе опять остался в Москве на правах постоянного представителя уезда в столице. Вернулись, выполнив все свои замыслы. И даже с царским заказом на изготовления пушек и ружей с винтовками, и государевым поручением организовать печатания церковных книг, для чего привезли с собой цензора-секретаря Московского митрополита и всея Руси архимандри́та отца Матвея. С караваном прибыло большое количество сманенных на новые земли людей порядка пяти тысяч, большинство молодых парней и мужиков, которые еще в Москве просились в дружины бояр. Таких набралось почти четыре тысячи и после заключения с ними, с каждым индивидуального ряда в двух экземплярах на их найм в качество воинов боярским клубом - братчиной 'Витязь' сроком на десять лет, при стандартной оплате и содержании, приступили к формировании второго и третьего стрелковых полков. Благо и кони после мангышлакского набега имеются, и людей желающих послужить родине на ратном поприще, купцы привезли. Из свыше восьми с половиной тысяч привезенных, более трех так же изъявили желание посвятить будущие десять лет ратной стезе. И вот опять только, что вытравившаяся после посещения Туркестанского берега, демографическая ситуация, снова ухудшилось, мужчин снова стало подавляющее большинство. И где взять женский пол, до следующей весны не ясно. Ну а про оружие, брони, одежду, снаряжение и иное имущество и речи не было, запасы имелись и не плохие. Так что в связи с переходом всех военных и пограничной охраны на единую форму одежды, брони и вооружения, освободившиеся брони и оружие начали передавать в земское ополчения, куда записывали всех русских переселенцев мужского пола от 15 до 50 лет, если кто доживал до этого возраста. В ополчение пошли отличные железные шлемы всех фасонов и видов, металлические доспехи - поножи, поручни, кирасы, кольчуги, юшманы, колонтарьи, куяки, пластинчатые брони персидской, хорезмской, бухарской работы, и даже не вписавшиеся по каким либо параметрам в систему вооружения байданы и бахтерцы. Каждый ополченец был вооружен бердышем, либо кинжалом, либо мечем, либо саблей, и каким либо стрелковым оружием, это мог быть и лук, и арбалет, благо их из Ливонии вывезли приличное количество, и пищаль, и мушкет, и турецкое ружье 'янычарка'. Отдали все хорошие трофеи и не кондицию. Отряды ополчения создавались по городам, поселкам, слободам, вотчинам, а где хватало русских крестьян и по отдельным деревням. Оружие, бронь и прочие снаряжение ополченец хранил дома, и раз в неделю обязан был прийти на занятие по воинской науке, исключение имели только крестьяне при посевной и жатве. Боевая ценность такого воинства в чистом поле может и не велика, так их ни кто и не думает пока выставлять в полевое сражение. А отбиться за крепостными стенами от набега степняков, вполне. Русские военные 20 века начали задумываться о введении всеобщей воинской повинности со службой года так три, но конечно не сейчас, лет через пять, а то и все десять. Когда подрастет поколение бойцов, выросшее на уральской земле, воспитанное и обученное под управлением 'витязей'. А пока в жестко обязательном порядке введено всеобщее начальное обучения всех без исключения детей от семи лет до великовозрастных иногда уже женатых шестнадцати-двадцати летних парней или замужних баб того же возраста. И если бывшие сервы и другие поселенцы не возмущались, то часть русских переселенцев выказывали недовольство боярской прихотью. Приходилось, и разъяснять, привлекая авторитет церкви в лице приходских священников, благо ленивые да консервативные не ехали к счастью на эту опасную украину, а приезжали в основном молодые, только недавно рукоположенные и горящие от зуда миссионерской и просветительской деятельности. Спасибо Сильвестру за такие кадры, хотя сам он, судя по его сочинениям, был ещё тем 'прогрессом', один 'Домострой' что стоит. Если не помогали увещевания, а они помогали в девяносто восьми случаев из ста, то вступал в действия административный ресурс. После которого, остальные двое глав семейств обычно соглашались, лишнюю денежку в виде штрафа-виры за неисполнения распоряжений воеводы приграничного уезда, отдавать ни кто не хотел. И это они потом считали, что легко отделались, ибо граница есть граница, могли и намного строже наказать, вплоть до лишения живота.

   27 сентября с низовья подошли суда Яммского каравана, привезшие нахватанных на Ливонском берегу Чудского озера сервов и иных людишек в количестве 1137 взрослых душ обоего пола. С ними прибыли и два добровольных переселенца, знакомец Монахова Анно фон Зангерхаузен фон Розен со своим родным брат Иоганом фон Зангерхаузен фон Розен. Захватившие с собой семьи, оруженосцев, сорок пять кнехтов на двоих, тридцать пять замковых слуг обоего пола и другое имущество, в виде сорока семи семей сервов с их скарбом. Всех животных, кроме боевых и запасных коней рыцарей и их оруженосцев, свиней и кур, оставили в Ямме-на-Желче, с обещанием возмещения животин (коней, коров и овец) по приезду на место жительства. И правда, после подписания прибывшими дворянами ряда - договора перехода на службу к боярину Швидко Юрию Ильичу, барона Анно фон Зангерхаузен фон Розен и барона Иоган фон Зангерхаузен фон Розен в качестве боярских детей, принесения присяги на верность своему сюзерену боярину Швидко, боярскому клубу - братчине 'Витязь' и Московскому царю Ивану IV Васильевичу, им были определены места под усадьбы-остроги, которые до декабря были возведены ударными темпами. Выделена мебель, посуда, постели с постельным бельем и иные необходимые в хозяйстве предметы и вещи. Указали землю, выдаваемую в качестве поместья, места для четырех деревень сервов- крестьян, на которых поставлены времянки мазанки для людей, припасов для людей и животных, хлева для скота, который так же вернули по паре лошадей, тройке коров и десятку овец на крестьянское хозяйство. Севров и других ливонцев так же не забыли, сервов разбросали по боярским вотчинам, в том числе по сотне семей в новую вотчину Подопригора и зарезервировали для новой вотчины на Волжском Перевозе, а остальных пленников без остатка поглотила промышленность, строительство и шахты с карьерами.

   Пришел в Питер второй осенний караван соли из Котов-Соль-Илецкий, с которым прибыл и Котов. Из острога Подопригора-Перевоз, приехал его хозяин Подоригора, подтянулись попаданцы из Орска и с его района, их окрестностей Петербурга, всем было интересно, что нового привезло руководство в лице Черного и Золотого из златоглавой. По уже устоявшейся традиции 6 октября собрались в зале собрания клубного дворца. Зал, вернее его обстановка кардинально изменился. Если ранее в нем стояла разномастная мебель, вплоть до очень уж демократичных табуреток, то сейчас появились столы-тумбы, около которых стояли деревянные с гнутыми ножками, позолоченные, изготовленные в стиле барокко мягкие кресла, сиденья, подлокотники и спинки которых были выполнены из великолепной кожи красного цвета. На спинке, прямо по коже была вытеснена фамилия владельца этого места, эти же фамилии были написаны червлением на серебреных табличках, висевших на обратной стороне спинки кресла и спереди на столе. Подобных мест было девяносто девять, по числу перенесшихся в 16 век реконструкторов. Перед рядами кедровых столов-тумб и красных кресел, на не большом возвышении стоял массивный, резной стол, изготовленный так же из кедра, а за ним лицом к залу стояли одиннадцать кресел, отличавшихся от стоявших в зале, отсутствием на них каких-либо фамилий, более высокой спинкой и на вид более массивных, чем их 'коллеги', стоявшие в зале. Вот и обновили новую мебель. Собрались все за исключением воеводствующего в Ямме-на-Желче Тищенко и уехавших на Холмогорску верфь вместе с Логуновым. Как обычно за столом президиума расположились Черный, слева, справа от него расселись Золотой, Полухин, Басманов, Брусилов, Воротынский и Пирогов, остальные присутствующие расположились на своих именных креслах. Первым взял слово Черный. Достаточно подробно, но в тоже время, не влезая в описание мелких деталей, он доложил о самой поездке, её результатах и полученных лично от царя заказах и поручениях. Тут же поручили Золотому проконтролировать исполнения царского оружейного заказа, а Кротовой прямо с завтрашнего дня приступить к выполнению поручения о печатание книг. Следующий поднялся Золотой и пользуясь случаем довел до одноклубников общие цифры по их совместной хозяйственной деятельности. Особо отметил начала серийного промышленного выпуска оптического стекла, шлифовки линз и сбор подзорных труб и биноклей. Не обошел и начало успешного изготовления больших зеркал. Стекольный завод Костина кроме продукции из одного стекла, организовал выпуск смешанных изделий, продолжал выпускать малыми партиями стеклянных шприцов, иголок и контейнеров для стерилизации шприцев. Не забыл и достижения фармацевтической и парфюмерной промышленности, которые двигала со своими сотрудниками Ивакина Ольга Николаевна, её коллективом были синтезированы новокаин, лидокаин, морфин. Разработаны рецептуры и технологии изготовления твердого и жидкого мыла, шампуней, туши, губной помады, пудря и румян с тенями. И все это, без использования применяемых в это время для косметических целей, вредных для здоровья, свинца, цинка, ртути. Ассортимент постоянно улучшался и расширялся. Так, что дамы попаданки по этим направлением практически вышли на достижения 20 века, во всяком случае, его середины. Осветил и достижение остальной химической промышленности. Кроме отработки технологии очистки бензина и дизельного топлива, продолжались работы по разработкам более мощных взрывчатых веществ, как на основе нитроцеллюлозы, так и по иным направлениям. Было найдено местное каучукосодержащие растение, которым оказался простой одуванчик, правда его разновидность известная в мире попаданцев как Кок-сагы́з, произраставший от Астрахани до гор Восточного Тянь-Шаня. Из полученного каучука начали изготовлять небольшими партиями резиновые изделия. До крупного промышленного производство пока далеко, но год-два и резиновые изделия пойдут в широкое использование, правда, при наличии необходимого количества сырья-каучука. Нашли способ стерилизации кетгута газовым способом. В качестве стерилизующего вещества (агента) использовали взрывобезопасную смесь окиси этилена с бромистым метилом в соотношении 1:1,44 по весу или с углекислым газом 1:10 по весу. Начались работы по синтезированию различных искусственных материалов, но пока, ни каких результатов нет. То знаний по данному направлению не хватает, то технологический уровень подводит, не соответствует необходимым требованиям. Похвастался и началом работы банковской системы и первой прибылью от банка и торговой компании. Рассказал о первом выпуск векселей, аккредитивов банка, чековых книжек и акций, изготовленных на электронной типографии. На сладкое обрадовал, что организованные Курковой пасеки, в которых вместо борти использовались специально изготовленные ульи и рамки с натянутой вощинной, порадовали результатами, дав в три раза больше меда и воска, чем получили бы от борти. При этом все семьи отроились, и теперь количество пчелиных семей имеющихся в распоряжение клуба умножилось в геометрической прогрессии. Если дела так пойдут далее, то, при наличии хорошей погоды, через год, возможно, предавать и внедрять технологию среди жителей анклава. При этом напомнил, что бы не забывали у себя в острогах и подконтрольных поселках и слободах расширить старые и строить новые, по возможности каменные или кирпичные крупо и зернохранилища, ибо вполне возможно уже в следующем году начнется засуха с зимними оттепелями и гололедицей, продлящейся три года. И что бы им пережить эту напасть, уже сейчас необходимо запасать зерно, особенно делать упор на фуражное - овес, ячмень, кукурузу, которым можно будет при необходимости поддержать оголодавших животных. А напоследок обрадовал собравшихся, что лавры Попова, Маркони и Герца ушли к Крупнову, коллектив которого, наконец, создал работающий образец лампового радиопередатчика с приемником. Сейчас идут работы по увеличению дальности передачи и приемки сообщений, по улучшению качества передач. Но возник один затык, при изготовлении генератора, пока промышленность не может, изготовит необходимые подшипники. Медную проволоку необходимого сечения вытянули, использовав для этого уже изготовленные станки, металлический сплав для сердечника так же выплавили и отлили сердечник, а вот шарики да ролики для подшипников ни как не хотят изготавливаться. И хотя Певцов со Свиридовым клянутся в следующем году выйти хотя бы на мелкосерийное производство или, в крайнем случае, изготовить экспериментальные образцы, но в настоящее время их нет, и приходится для изготовления новых генераторов использовать подшипники из разбираемых для нужд промышленности автомобилей. Из связи еще упомянул о полной телефонизации городов Петроград и Орск с ближайшими окрестностями. Для организации более дальней телефонной связи опять возникла проблемка, которая до настоящего времени не решена, отсутствие и не возможность пока изготовить усилители сигналов для усилительный пункт на телефонных линиях. На чем Степан Эдуардович и окончил свою речь. Следующим поднялся Басманов, который завел речь о своей любимой артиллерии. Озвучив общие количество имеющихся у анклава орудийных стволов, их калибры, сколько и где, по его мнению, не хватаем 'единорогов'. Прошелся по перспективе развития артиллерии. Рассказал о теоретических и экспериментальных работах по казнозарядным пушкам и гаубицам, по унитарным зарядам и по раздельным, но с использованием металлических гильз, ведущихся на орудийном заводе. Об успешном изготовлении экспериментальных образцов орудий и гильз с унитарами. Но в войска они не пойдут по тем же причинам, по которым придерживается пироксилиновая взрывчатка, бездымный порох и капсюля, как ещё один крупный козырь в руках попаданцев при начавшейся игре. За ним взял слова Полухин уведомивший одновременников о начале формирования в анклаве второго и третьего стрелковых полков, пяти отдельных сотен кованой конницы, трех легкой, шести полевых и трех конных артиллерийских батарей и выделения людей для обучения на 'затинных' артиллеристов. Заодно рассказал о принятом решении сформировать и четвертый стрелковый полк, пока как кадрированно - учебный. Пояснив причину, просто два первых стрелецких батальона первого полка развернули в полки, и комбаты соответственно пошли замами командира полка, а третий батальон 'обидели', людей для укомплектования четвертого полка по штатам пока нет. Вот и приняли решения организовать на базе третьего батальона четвертый полк в таком виде. Поднявшийся Брусилов ошеломил своими словами собравшихся бояр и боярынь в буквальном смысле. Хотя знавшие о чем пойдет речь члены президиума ни чему не удивились. Слова начальника разведки анклава сразу захватили аудиторию.

  -Товарищи бояре во время Мангышлакского набега, после окончания активной фазы, я на шхуне в сопровождении одного ушкуя прошел вдоль восточного побережья Каспия, на юг. Докладываю самую суть. Мы все привыкли, что среднеазиатские реки Амударья и Сырдарья впадают в Аральское море. Все в свое время читали, что из-за разбора вод этих рек на орошение полей, Арал мелеет и пересыхает. Так вот это, не правда. Если на этот год Сырдарья и впадает в Арал, то Амударья впадает в Каспий. Да это так. Я сам прошел до первого порога на шхуне, до второго на ушкуе, дальше не рискнул, уж очень к нам местные недружелюбно отнеслись. Вернее не прямо в Каспий, а в заливы известные в нашем мире, как Балханский залив расположен в северо-восточной части Красноводского залива, который и сообщается с самим Каспием. Амударья течет по руслу, называемому в наше время руслом Узбоя, которое идет до Сарыкамышской котловины с её озером и продолжается дальше, по руслу известному нам как Дарьялыку, до стен Ургенча, перед которыми, если идти от устья, течет до восточного склона горы, здесь Амударья поворачивает на юго-запад, чтобы направиться затем на запад, и в итоге впасть в Каспийское море. Я тут покопался в имеющихся базах данных и выясни, что такое было и в нашем мире, река почему-то резко изменила русло в 1573 году. Так что предлагаю, пока имеется хороший путь по пустыне, как нибудь, при наличии времени сходит в гости в Хорезм, Бухару и другие богатенькие города этих ханств. Единственные природные помехи это частые пороги, но их на ушкуях и подобных ему судах легко можно преодолеть.

  - Валерий, пока мы не можем себе этого позволить, элементарно нет сил даже на то что бы сходить в 'гости', про удержания завоёванной территории я вообще молчу.- возразил Брусилову Черный.

  -Командир так я и не требую немедленного похода. - ответил Валерий.

  -Хотя на будущее наброски плана не помешают. Набросай, Валерий Глебович, проработай. И по своей линии обеспечь на отлично.

  -Так точно Командир, мероприятия отработаем на отлично, и план проработаю и составлю на перспективу.

   Взявший слово после разведчика начмед анклава был краток, сообщив, что по состоянию на 6 октября 1554 года в подавляющем числе населенных пунктов имеются медработники с начальным медицинским образованием. В индивидуальном порядке обучаются по программе высшего медицинского образования двадцать два аборигена, все медработники попаданцы не имевшие высшего мед. образования сдали лично ему зачеты и экзамены по программе высшей школы, программы у девочек студенток имелись. Открыта школа военных фельдшеров, первый выпуск которых состоится первого июля будущего года. С медикаментами пока нормально, почти всем препаратам нашли местные заменители, нет пока только антибиотиков, а их количество по немного уменьшается, и особенно вызывают тревогу сроки хранения, которые истекают. И он просит химиков бросить все силы на возобновления запасов медикаментов, особенно антибиотиков, что особенно актуально в связи с предстоящей возможно уже в следующем году эпидемией чумы среди ногаев.

   После Пирогова встал с места Ушаков и заявил, что они получили от царя разрешение на организацию Волжского Переволока. Но для этого, кому-то из них нужно идти туда жить постоянно. И желательно выйти ранней весной будущего года. Уже сейчас нужно решить кто из 'витязей' поедет туда на жительство, как в свое время уехал в Ямм-на -Желче Тищенко. После чего штурман сел на своё место, а присутствующие немного поспорили по кандидатурам, но в итоги сошлись на предложенной Полухиным кандидатуре Шопенкова Константина Викторовича. Для чего решили к весне довести численность его личных боевых холопов до ста бойцов, передать канониров анклава с крепостными и полевыми 'единорогами', выделить из вновь прибывшего ливонского полона зарезервированную за Волжским Переволоком сотню семей сервов и десяток семей крестьян из русских переселенцев. Для скорейшего строительства острога, крестьянских домов и двух веток рельс волока, каравану придавалась большая артель строителей с необходимыми строительными материалами.

   По поднятому после дискуссии о кандидате на владения вотчиной на Волжской - Самарской луке, Пироговым вопросу об опять возникшем перекосе в соотношении полов, так же разгорелся спор. Хотя самих присутствующих бояр этот вопрос лично напрямую не касался, имелись женщины с удовольствием согревающие их постели, спор разгорелся жарким. И не в том искать или не искать баб. А где их взять и побыстрее. В итоги после не менее двух часов споров выработали три направления, где можно к весне заполучить слабый пол. Во-первых направить знакомым купцам напоминание о привлечении в анклав одиноких молодых баб и девок. Напоминания должны отвезти специальные вербовщики родом из Московских земель, которым было вменена одна задача, привезти на Урал как можно больше молодых, одиноких переселенок, не брезговать для этой цели и покупкой холопок. Для закупа, которых и передали им приличную сумму серебра. Мужиков так же не пропускать, но отсылать их к негоциантам, членам торговой компании. Во-вторых, сходит в Персию, шхуны зарекомендовали себя хорошо в плане мореходности и почти без проблем должны пересечь неспокойное зимнее море туда и обратно. При этом капитанам категорически запрещалось заходить в Дербент и Баку, покупки женщин производить в южнобережных портах Персии. И досками до неузнаваемости изменить очертания идущих за товаром судов. Вдруг кто видел очертания 'турецких' кораблей и запомнил их. Покупать также молодых, здоровых и симпатичных невольниц, для чего выделялись серебряные и золотые звонкие монеты. В третьих опять обратить взор на Северный Кавказ, заказать через посредников из жителей Астрахани, благо после похода московского войска они у ходивших в поход 'витязей' среди горожан появились, кабардинцам, черкесам и прочим горцам ясырь из баб. В количестве их не ограничивать, чем больше, тем лучше, но качество товара обговорить, нужны молодые, здоровые и желательно тоже симпатичные. Передача товара и расчет назначить в русском Астрахани. Царь видимо внял доводам воеводы князя Юрия Ивановича Пронского-Шемякина, других военачальников участвовавших в походе и своих московских советников, назначив князя Юрия Ивановича Пронского-Шемякина воеводой в Астрахани. А уж князь Юрий ни как не забыл уральских бояр, так поразивших его устройством своего лагеря и особенно ловким владение пушками и эффективным их применения. Монет подбросили и на это дело. Тем более в городе началось строительство банковского двора 'Русско-Азиатского коммерческого банка'. По мере решения этого вопроса страсти утихли, да и время прошло, кушать захотелось, собрание закрылось и 'витязи' и присутствующие среди них женщины попаданки повалили в столовую клуба, где их поджидал хорошо сервированный и оформленный стол и отличными кушаньями, относящихся не только к русской кухни.

   До самого Нового года ни каких военных действий анклав не вел, наслаждаясь мирными днями и не сильно спеша, но не останавливаясь, систематически, постоянно день ото дня наращивая свой промышленный, финансовый, демографический потенциал, формируя и обучая новые части, тренирую уже имеющиеся воинские подразделения. Для чего ввели, как уже выше указывалось всеобщее начальное образование для детей обоего пола. Финансовыми методами, заставляя, учится и почтенных отцов семейства и даже матерей. Благо работающая в четыре смены типография, не останавливаясь до сентября этого года, печатала в основном, кроме газеты, разнообразные учебники, как начальной школы, так и средней, профессионального и высшего образования. При каждом предприятии - заводе, фабрике, мануфактуре, открылись подобия советских ПТУ, в которых готовили рабочих для этих предприятий. А для шахт и карьеров, по настоянию Слепнева, открыли школу горных мастеров, в которой он один и преподавал все специальные дисциплины двум десяткам учащихся, от бородатых уже убеленных сединой почтенных мужей, решивших овладеть хитроумной наукой добычи из земли её богатств, до еще безусых пятнадцати летних парней, не смотря на свою молодость, для выходца из 20 века, уже серьезно относящегося к выбранной стезе и обучению по ней. При организации начальных школ не стали ни чего выдумывать нового, и если в городах, поселках и слободах школы открывали администрация населенного пункта, то в сельской местности их организовывали при сельских приходах. Благо расстояния между деревнями пока не превышало десяти километров, и привезти-увезти детей деревенским старостой всегда назначался кто-либо из земледельцев. А если школы при приходах, то и основная нагрузка по обучению школяров легла на приходских священников. Количество, которых стараниями Граббе и Силвестра перевалило уже за сотню. Не все из них имели необходимую подготовку и знания, чтобы начинать обучение детишек, но небольшая переподготовка и снабжение необходимой методической литературой и учебниками, хоть и нелегко, не сразу, но решали эту задачу.

   В начале декабря прошел уже второй после прибытия переселенцев на Урал, подледный лов рыбы в низовьях Яика. И опять багренье 'царской' рыбы принесло самые лучшие, поистине царские экземпляры и большее количество самой рыбы, чем её подледный лов сетями. Запасали рыбу, как и прошлой зимой, учли допущенные промахи и просчеты, увеличили количество подземных ледников - рыбохранилищ. Отложив особо выдающиеся экземпляры для царского стола, которые и отправили с обозом в Москву под охраной сотни кавалеристов в начале января следующего года.

   22 декабря в Петроград прибыл с сопровождением гонец из Москвы, привезший грамоты от царя Ивана IV и Московского митрополита и всея Руси Макария об образовании на землях Уральского уезда Московского царства и иных землях, которые присоединятся к землям уезда, Уральской епархии. Епископом в новой епархии предлагалось назначить настоятеля Петроградского Собора Святого Петра отца Герасима. Отцу Георгию предлагалась новообразованная и нововеденная должность главного пресвитера войск Уральского уезда, в сане протоиерея. В случае согласия обоих батюшек с предложениями, им необходимо прибыть в Москву к митрополиту для хиротонии в сан. Конечно, оба священника согласились и в январе 1555 года с 'рыбным' обозом выехали в Москву к митрополиту.

   Выказывая свою радость, по поводу присланных грамот и демонстрируя царю и митрополиту верноподданные чувства и рвение в деле распространения и укрепления веры православной, попаданцы приняли решение о начале строительства с апреля 1555 года пары мужских монастырей на землях уезда, о чем и отписали грамотки государю и церковному владыке. Благо кое, какие запасы строительных материалов имелись, а строителей тоже можно было выделить. Тем более 'витязи' рассчитывали, что купцы по весне привезут еще людей, в том числе и строителей.

   Буквально перед самым Новым годом, прибывший в Петроград Костин, сразу же с дороги пришедший в кабинет к Черному, не говоря ни слова поставил на его стол ларец из жесткой кожи и предложил:- Командир открой.

  Заинтригованный Мечеслав отщелкнув защелку и откинув крышку, достал из двух гнезд обтянутых красным бархатом пару вытянутых, узких бокалов, с резными боками. Поднял на уровень глаз, на бокалы упал луч света заигравший бриллиантовым блеском всей радуги цвета в красивой алмазной огранке. Наблюдая эту многоцветную игру света в гранях, блеске поверхностей, Мечеслав сблизив края бокалов, слегка ударил их друг о друга и услышал чудесный мелодичный звон хрустальных бокалов, зазвеневший в тиши кабинета, как многоголосое эхо микроскопического колокольчика, потихоньку затухающий по мере успокоения бокалов.

  -Это ОН?

  -Да Командир, ОН.

  -Давно изготовил?

  -Нет первые образцы, перед самым выездом доделали. Думай не успеем.

  -Что еще кроме бокал можете изготовить из хрусталя?

  - Рюмки, фужеры, кувшины, вазы, салатницы и иную хрустальную посуда. Да все, что угодно.

  -Хорошо. Кто еще знает про это?

  -Кроме моих работников, ни кто Командир.

  -На банкете похвастайся, но сразу предупреди, что бы не болтали. Купцам об хрустале ни слова.

  -Да понимаю я Владимирович, что совсем без понятия, это дорогая, на вес золота посуда и просто огромнейшие прибыли.

  -Вот и попридержим пока. Сперва эксклюзивной авторской работой обеспечим себя, царя снабдим. А там как насытимся сами и царский двор обеспечим, выйдем на открытый рынок, но уже с отработанными изделиями, поставленными на поток. Вот на Новогоднем собрании и нужно уточнить, что кому нужно, что кто хочет, да заодно и обсудить царский хрустальных сервиз, сколько предметов, каких, с каким рисунком, с какой огранкой. Все оговорим. Ладно забирай образцы- сказал Черный, бережно возвращая бокалы, так и находившиеся все время беседы у него в руках, на их бархатное ложе в глубине ларца.

  -Конечно Командир, это обсудит нужно - говорил Костин, закрывая ларец, беря его в руки и направляясь к двери.

  На чем, после взаимных прощаний, встреча и закончилась.

   Новогоднее собрание прошло как и предыдущее. Собрались все кто мог прибыть. Как всегда выступило руководство с отчетами за прошедший год и планами на будущий. Толику хорошего настроения внес и Костин, со своим хрусталем. Его сразу завалили заказами, особенно дамы, заказывали и для себя и за двух, трех 'витязей', все-таки женщина в этом деле понимает намного больше мужчины. Потратив на это как не удивительно всего два часа, женская часть попаданцев успокоилась. Но на обсуждения царского сервиза у них ушло с перерывом еще четыре часа. Бояре успели и сходит в буфет, подкрепится, принять 'микстуру', способствующую умиротворенному настроению мужской части аудитории, при обсуждении дамами столь животрепещущей темы. Но всему когда-то приходит конец, закончились и эти, в основном женские дебаты. И вот торжественный ужин, музыка, танцы, песни, артиллерийский салют, фейерверки. И снова гуляли не только господа, но и простые жители анклава. Правда в основном в Петрограде и Орске, в остальных населенных пунктах данная традиция пока не укоренилась. Да попаданцы и не форсировали её внедрения, потихоньку, по помаленьку люди сами начнут отмечать господский праздник.

  Окрестности села Холмогоры. Верфь 'витязей'. Май по новому стилю 1554 года РХ - июль по новому стилю 1555 года РХ.

   Почти через два месяца пути караван Логунова прибыл на место. 27 мая 1554 года на берег около вновь заложенную верфь 'витязей', расположенную на берегу реки Северная Двина, ниже по течению села Холмогоры, практически в том месте, где в мире попаданцев располагался город Архангельск, вступил Логунов в сопровождении жены, 'витязей' и артели корабелов. Три дня на разгрузку судов, размещения материалов и припасов, установление оборудования, расселения людей, их обустройство. На четвертый день приступили к работе. На уже возведенном стапели, размещенном в выстроенном эллинге, начали монтировать из привезенных стальных деталей киль, шпангоуты и бимсы. Скрепляя их в единое целое и горячей клепкой, и кузнецкой сваркой, и электрической, дожигая те небольшие запасы электродов увезенные из Курковки. Через три месяца после закладки, на стапеле уже стоял стальной скелет будущего рейдера, на который и принялись наращивать деревянное 'мясо' корабля. Борта изготавливали четырехслойные, с прокладкой между слоями пропитанного смолой тонкого войлока. Изнутри, со стороны трюма, также закрыли шпангоуты, пятым слоем борта, уложив между ним и основным слоем из полубруса, пропитанный войлок. Днище и борта на метр выше ватерлинии, оббили привезенными из Курковки листами луженой жести, проложив опять между нею и деревом пропитанный войлок. В соответствии с проектом ширина шестидесяти метрового трех мачтового корабля составляя десять метров, при двух деках-палубах и трюме. На нижней деке разместили по десять пудовых 'единорогов' на борт. На верхней палубе еще по пять полупудовый на борт, в корме на юте установили два пудовых, и пару полупудовых на квартердеке, в качестве погонных на бак поставили два полупудовых орудия. В дополнение к 'единорогам' на верхней палубе установили по две двадцати четырех фунтовые каронады на борт, одну пару ближе к корме, вторую ближе к носу. На всех орудиях традиционные фитили для запала были заменены на кремневые запалы. В трюме в корме установили пару КАМАЗовских дизелей, присоединив к ним новодельные валы с винтами, так же вылитых и откованных в мастерских Орска. Для герметизации валов использовали резину из одуванчиков. Оба пульта управлениями дизелями расположили за перегородкой, оббитой для уменьшения шумности толстым слоем войлока. Выбросили на квартердек по паре труб для забора свежего воздуха и вывода отработанного, снабдив выхлопные трубы глушителями. Цистерны с топливом раскидали по трюму, вдоль бортов. При проектировании и постройке судно на первое место при оснащении рейдера дизелями вышло требование обеспечение наибольшей скорости и надежности при ходе под моторами. За дальностью плавания отвечали паруса. Именно поэтому корабль и сделать двухвинтовыми и двухдвигательным. Разумеется, скорость хода под парусами снизиться из-за увеличения сопротивления винтов при неработающих машинах, но Логунов и его команда проектировщиков категорически отказался от сильного усложнения конструкции валовой линии гребного винта только лишь ради того, чтобы убирать его из потока воды и снизить сопротивление при движении. Так как при этом возрастает риск поломки вала и отказа двигателя вообще, хотя эта сложная конструкция и увеличивает скорость хода под парусами. Для увеличения скорости под парусами пошли по пути клиперов. Расположив на трех наклонных к корме мачтах просто огромного количество парусов, в этом веке еще ни у одного судна не имелось такой впечатляющей площади парусов.

   К началу апреля корабль обрел борта, палубные надстройки, внутритрюмовые и внутрипалубные, условно водонепроницаемые перегородки, и три косых мачты, без рей, парусов и иного такелажа, для установки которых в начале марта сняли крышу эллинга, благо проект предусматривал при необходимости её снятие. Весь рангоут не жадничало покрыли многослойным покрытием из белил, для предохранения дерева от гнили. Такими же белыми белилами, окрасили в три слоя и борта корабля, не покрытые луженой жестью. Сразу после ледохода, рейдер спустили на воду, где и дооснастили его недостающим рангоутом, парусами и остальным такелажем. Вниз трюма, вместо балласта, временно загрузили крепостные и полевые орудия, запасные корабельные 'единороги' и каронады, заботливо смазав их снаружи и изнутри жиром и обернув в грубую бумагу, большой запас ядер и картечи к ним, пустые чугунные оболочки бомб и гранат. Специальные бомбы и гранаты для всех калибров орудий снаряженные пироксилином, хранились в отдельной центральной крюйт-камере, вместе с боеприпасами и оружием из 20 века. Установили на место необходимые орудия, загрузили боезапас, остальные припасы. При этом взяв на борт тройной запасной комплект парусов, стоячего и бегущего такелажа. Пришедший в начале июня караван привез экипаж рейдера, дизельное топливо, порох, 'дальнобойные' и обычные картечные пули, ядра и снаряженные дымным порохом гранаты с бомбами различного калибра, в кормовую и носовую крюйт-камеры, оружие с боезапасом и специальные морские брони для экипажа, с подспешниками пошитыми с использованием толстых слоев пробки и её крошки, среди привезенного оружия были и экземпляры из 20 века, для идущих в поход 'витязей', каждому по ПМ и 'Калашникову', по тройке РПК и СВД, по паре ПКМов и РПГ-7 с полусотней различных гранат, пять единиц 'Винторезов' с 'Валами', один 'Корд' и одну ОСВ-96, с пятью БК для каждого ствола. Привезли и имешиеся светошумовые гранаты 'Заря' и 'Пламя' в количестве тридцати штук и два с половиной десятка ручных гранат Ф-1. И закрывали список оружия взятые для перестраховки один РПО-А 'Шмель' с десятком мин МОН-200. Каждого 'витязя' снабдили изготовленными из кеврала и титана морскими доспехами, с такой же подложкой- поддоспешником из пробки, доставленной по заказу купцами из Персии. На судах привезли и необходимые навигационные инструменты, изготовленные в мастерских Петрограда и Орска практически в ручную и пока штучного производства, всего шесть комплектов. В частности магнитные компасы с градусной системой счета, механические лаги, секстанты, хронометры, биноклей и подзорные трубы. Биноклей и труб правда привезли побольше два и три десятка соответственно. Пришли и пять, практически все что успели изготовить, ламповых СВ радиопередатчика с приемниками и генераторами для их питания. Кроме них из средств связи взяли десяток переносных радиостанций 20 века с генератором для подзарядки их аккумуляторов и комплект из дюжины номеров телефонов с телефонными аппаратами, ручным коммутатором и десятью километрами телефонного провода. На борт подняли три парусно-весельных шлюпки и один парусно-винтовой баркас с установленным на нем дизелем снятым с 'Ленд-Крузера' Немеровского из 'Черного Шатуна', ушедшего и пропавшего куда-то вместе с другими 'шатунами' во главе с Росиным.

   Пока проходила достройка и оснащение рейдера, несколько раз произвели замеры русла Северной Двины от верфи до выхода в залив, установили фарватер, как по реке, так и в заливе. В середине июля сорока орудийный корабль вышел на ходовые испытания, которые и провели в течение недели. К концу ходовых испытаний из Москвы пришел на легком речном ушкуе Черный, отпущенный Иваном IV в 'заморские земли, бывшего княжества Заморья, для сбора и вывоза в русскую землю оставшихся людей русской крови'. Заодно и взятие трофеев не запрещалось. Их 'витязей' кроме командующего экспедицией Черного в поход шли: капитаном- Сенявин, старшим офицером- Слепцов, штурманом- Ушаков, старшим артиллеристом- Басманов, командиром абордажной команды- Батов, полусотниками - Лазарев, Монахов, Ляхов, старшим механиком- Афанасьев, старшим мастером плотником - Логунов, старшим мастером кузнецом- Лаптев, врачом - Пирогов, разведка- Брусилов и его замом Стуликов, контрразведка- Воротынский, его замом Подопригора, старшим связистом- Крупнов, старшим боцманом Гололобов, офицерами Михайлов, Еремин, Иванов, Семенов, Петин, Ивлев-младший, Медведев, младшими механиками - Опанасюк, Родин, Козлов, Воротников, Шепугин. Команду брали с огромным запасом, только палубных матросов взяли сто двадцать человек, полторы сотни артиллеристов, две с половиной сотни абордажников, из них сотня морских диверсантов Лазарева и полторы сотни морских пехотинцев. Так же загрузились- десяток запорожских казаков Подопригоры и сто сорок боевых холопов 'витязей'. Всего в поход пошли семьсот один человек, что вызвало проблему размещения личного состава на судне. Тридцать один офицер ютились в каютах по четыре- пять человека в каюте, рядовые расположились на нижней, основной орудийной палубе или если по принятой терминологии в мире попаданцев то мидель-дек, в три яруса, бросив на саму палубу для сна тюфяки и подвесив к потолку палубы в два яруса гамаки. Все идущие в поход 'витязи' и Черный первым, сдали зачеты Сенявину и Ушакову по навигации и управлению судном. Соответствующий курс они прослушали в течении всего 1554 и первого квартала 1555 годов. Сдавали не только теорию, но и практику. Работали с сектантом, хронометром, определи курс и место корабля. Сдали все, кто хуже, кто лучше, но сдали. Теперь при необходимости все находящиеся на рейдере попаданцы могли управлять им, и привести его в нужную точку маршрута.

   Создавая этот тип кораблей, судостроители сотворили настоящее чудо. Корпус рейдера был композитным: киль, шпангоуты, основания для всех трех мачт, приваренных и приклепанных к килю, бимсы и иные стяжки - стальные, обшивка - деревянная, многослойная, покрытая в подводной части жестяными листами для предотвращения поедания древесины червями-вредителями и обрастания водорослями. Благодаря этому легкость конструкции судна обеспечивалась не в ущерб его прочности. Острые обводы корпуса, увеличенная остойчивость, косо поставленные к корме мачты, большая площадь парусов позволили рейдеру развивать отличную скорость, превосходно удерживать курс, но за это пришлось заплатить уменьшением объёма грузового трюма и увеличением осадки. Высокая скорость также достигалась за счет увеличенного отношения длины к ширине корпуса, что было не характерно для судов этого времени. Для снижения численности, палубной команды до 25-30 человек и облегчения их работы в море на рейдере были использованы достижения техники XIX -XX веков: винтовые рулевые приводы, ручные лебедки с зубчатой передачей, помпы с маховым колесом и другие механизмы. Для маневрирования в гаванях или в бою имелись два дизеля, от которых работали пара винтов. На трех мачтах, корабль нес четыре яруса прямых парусов, всего судно несло на каждой немного заваленной к корме мачте семь прямых парусов. Кроме этих основных парусов при попутных ветрах на тонких круглых "деревьях", лисель- спиртах, выдвигающихся вдоль рей, ставили добавочные паруса-лисели, а между мачт - стаксели. Для облегчения работы палубной команды и её ускорения применили и такое нововведений, как паруса, у которых рифы берутся путем наворачивания их на рей. Но вращался не сам рей, а легкое рангоутное дерево, закрепленное перед ним на его чиксах; вращательное движение придавалось ему с помощью системы шкивов и цепей. В этом случае парус не имел выреза посередине и мог быть полностью убран на рей за счет вращения. Преимущество данного метода уборки парусов заключалось в том, что взятие рифов производилось с палубы двумя матросами, за меньшее время и численность команды можно было уменьшить. Общая площадь всех парусов составляла порядка 3300 м2. Когда при благоприятном ветре рейдер шел под всеми парусами, со стороны казалось, что над поверхностью океана летит белое облако.

   К концу июля рейдер с окрашенными белыми бортами, рангоутом и отбеленными парусами с сорока орудиями трех калибров был полностью достроен, снабжен всеми необходимыми припасами, которые погрузили на борт, полностью укомплектован экипажем, даже намного большим, чем необходим был для функционирования судна. Фарватер установлен, обозначен, экипаж обучен и готов к выполнению поставленных задач. Все можно выходить к земле заморской, американской.

  Русский анклав 'витязей'. Январь-март по новому стилю 1555 года РХ.

  3 января из Петрограда в Москву вышел первый 'рыбный' обоз, с которым ушли к митрополиту кандидаты: на первого епископа Уральской епархии РПЦ отец Герасим и главного пресвитера войск Уральского уезда Московского царства отец Георгий, для совершения обряда хиротонии в сан. С собой они везли кроме многочисленных и ценных даров для митрополита, его двора и епископов и тройку грамоток. Первая грамотка, в ней Уральский воевода боярин Черный от лица всех бояр Уральского уезда сообщал государю, что бояре приговорили в честь учреждения на их землях новой епархии заложить и выстроить пару мужских монастырей, в которых постаревшие или покалеченные воины могли удалится от мира и прожить в мире, покое и сытости до конца своих дней, и просили прислать им бывших воинов пожелавших принять монашеский постриг. Во второй грамоте на имя митрополита уральские бояре сообщали те же новости и обращались с теми же просьбами, что и в первой грамоте. Третья грамота грамоте так же была на имя митрополита в которой его секретарь архимандри́т отец Матвей, уведомлял своего патрона о своих наблюдениях и выводах по новым землям и их обитателях, особо сделав упор на прибывших из заморских земель бояр. В общем выводы архимадрита были для реконструкторов положительные, а некоторые не соответствия легко объяснялись легендой их появления на землях царства. К письму отец Матвей приобщил и все религиозные книги, которые успели отпечатать, в соответствии с утвержденным перечнем и по проверенным и одобренным книжным спискам.

   Присоединились к обозу и 'сваты' -вербовщики, специально направленные на Русь с целью привлечения в анклав одиноких молодых баб и девок. Для чего их снабдили серебром, для выплаты аванса из 'подъемных' сумм переселенок или для покупки хлопок и грамотами - напоминаниями- рекомендациями к знакомым купцам, пайщикам торговой компании, об оказании содействия в привлечении слабого пола на Урал и о привлечении ими самими женщин к переселению на новое место для создания семей.

   Уже изготовленные пушки с ружьями и винтовками решили не отправлять, имелся реальный риск их потерять. Мятеж черемисов так до конца пока не был подавлен. Да и везти на санях тяжеленные 'дуры', когда есть возможность перевезти их судами, но чуть попозже, не самое хорошее решение. Тем более время терпит, и весь царский заказ еще полностью не выполнен.

   Основной груз обоза составляла выловленная в декабре рыба, в том числе и отправленная попаданцами в подарок царю. Как сопутствующий товар везли 'немного' соли, тонн десять не больше, часть не проданных старшему Бугрову специй, золотые и серебряные монеты для нижегородского, рязанского, московского и смоленского дворов- филиалов банка 'витязей'. Про шелковые и шерстяные персидские и туркестанские ковры, различные сорта шелка, парчи разных цветов, оттенков, рисунков, не стоит, и описывать, ибо рулоны этих ковров и тканей виднелись под рогожами в санях обоза. А про простую хлопчатобумажную ткань из Хорезма, Бухары и других туркестанских городов нет необходимости даже и упоминать, штуки этой ткани разного сорта и цвета так же присутствовали на розвальнях.

   Обоз собрали, отправили, снабдив приемлемой, даже может быть и избыточной охраной, оставшиеся уральцы продолжили свой труд на благо анклава и наших героев. Так и шли день за днем, постепенно выполняя царские оружейный и книжный заказы, нарабатывая товары для реализации купцам по весне. Как обычно очень хорошо брали соль, бумагу, листы стекла и посуду из него, зеркала, метизы в основном строительные, разноразмерные гвозди, скобы, костыли, топоры с пилами и лопатами. Последними в основном были штыковые, но нашли своего покупателя и совковые. Не плохо сбывались косы-литовки, серпы и вилы. Но более сложный селькохозяйственный инвентарь, как то, конные грабли, сенокосилки с жатками, шли откровенно плохо. Купцы продали взятые на пробу машины, но все они ушли в вотчины крупных помещиков, которые как не странно оценили выгоду от их применения. А вот крестьяне в массе своей не приняли эти новации. Да и дороговаты они были для одного крестьянского хозяйства, а община как то отринула эту малую механизацию. Но в общем это и предполагали, человек живущий от результата своей работы на земле, ни когда не рискнет экспериментировать со своей кормилицей. Тем более если от негативного результата эксперимента можно по зиме и 'ноги протянуть' от голодухи. Вот посмотрят года два-три, как оно пойдет у помещика, тогда возможно мир и решится на закупку новинка, а пока только вотчиникам и под заказ отгружать грабли с жатками и косилками. Из других достижений за зиму можно назвать создания так называемой 'царской косметики', соответствующего названию качества и упаковки, выпуск малого фарфорового сервиза для подарка царю, из фарфора ни чем не уступающего привозному китайскому. Начала выпуска на основе этилового спирта, ранее используемого в анклаве в основном в медицинских целях, целого ряда разнообразных, высококачественных фруктовых и ягодных настоек с наливками. Изготовили, считай экспериментальные экземпляры корабельных приборов, механических лагов, магнитных компасов, секстантов и хронометров, при изготовлении последних помог опыт полученный попаданцами механиками и кузнецами при изготовлении васкнарвской 'адской машинки'. Бинокли и подзорные трубы изготавливали уже в малосерийном производстве, шла отработка технологии выпуска артиллерийских и винтовочных оптических прицелов. Отсутствии массовой быстрой связи отрицательно сказывалось на хозяйственной и военной деятельности анклава. Факт имеющейся радиосвязи решили массово перед аборигенами не светить, хватить и того, что о её наличии знали особо приближенные к 'витязям' командиры и руководители производства. Хотя о принципах её работы они не знали. С массовой телефонизацией как-то не сложилось. Удалось пока создать несколько обособленных друг от друга сетей, все ни как не удавалось создать усилители на длинных линиях связи. А связь нужна, хотя бы между теми же филиалами банков в разных городах царства. Вот тогда взоры Крупнова со компанией обратились на телеграф. Пока ограничились аппаратом по проще, уровня патента Морзе, то есть передающий и печатающий на бумажной ленте точки и тире, заодно и прикрыли от не посвященных передаваемую по телеграфу информацию. Разработали и изготовили эти аппараты экспериментальной серией. На этом пока к апрелю 1555г. и остановились. На создания полноценных линий не хватало меди, вернее не самой меди, её то в анклава как раз хватало, а электротехнической, вся очищенная медь уходила на нужды производства радио и телефонных аппаратов с их кабелями, коммутаторами и прочим оборудованием. Для нужд Карибского похода изготовили семь радиостанций, из них передали для похода правда только пять ламповых СВ радиопередатчика с приемниками, оставшиеся два установили один в остроге Переволок-Подопригора, второй в остроге Молотовский. За заботами по выполнению царского оружейного заказа, не забывали и свои интересы. Изготовили из чугуна для вооружения рейдера четыре двадцати четырех фунтовые каронады. Для вооружения стрелковых полков продолжали отливать заготовки стволов, их обточку и сверление отложили на потом, после выполнения царского заказа. Так же происходило и при изготовлении ручного оружия. Стволы ружей и винтовок отливали, проковывали и оставляли для сверления канала ствола после отработки заказа Московского правителя.

   Из личной жизни можно отметить две первых свадьбы между попаданцами. Боярин Подопригора Опанас Тарасович 25 лет решил связать себя узами брака с врачом-хирургом Качаевой Жанной Михайловной 22 летней хорошенькой крашеной блондинкой и 30 летний Самойлов Степан Тимофеевич боярин коннозаводчик созрел наконец для связывания себя узами Гименея с врачом-терапевтом Дорофеевой Мариной Даниловной 24 летней симпатичной шатенкой. Остальные как-то пока ни как не могли решится, хотя явные пары уже имелись, кроме тех которые решили связать свою жизнь друг с другом официально. Брак дела то серьезно, разводов на Руси 16 века почти нет. Венчались пары в главном соборе анклава Святопетровском в Петрограде. Службу проводил вновь утвержденный настоятель храма отец Михаил благочинный Петроградской общины. Обряд венчания провели пышно, присутствовали все находящиеся в анклаве попаданцы и их приближенные из числа войсковых командиров, сотрудников специальных служб и руководители промышленных предприятий. Соответствующий богатству венчания, был организован и свадебный пир. Вот для этого то пира и создавались спиртовые настойки и наливки, которые и прошли дегустацию потребителями. Оценку им выставили - 'отлично'.

   Раз зашла речь о спецслужбах, то стоит сказать и несколько слов об их деятельности. За прошедшее время разведка под руководством Брусилова раскинула свою паутину по всем прилегающим к анклаву землям, и находящимся в них государствам. И даже используя возможности Бугрова младшего и своих великоновгородских знакомых основала резидентуры в портовых городах Европы. Из 'витязей' ему в помощь пошли Гуров, Стуликов и Михин. Соответственно в контрразведку к Воротынскому пошли Седых, Белых с Подопригорой. Михаил Иванович тоже набросил свою паутину на земли анклава и прилегающую к нему территорию. Но в общем работы его службы на территории уезда было не много. Засылы от азиатских правителей вычислялись быстро, благо, что подавляющая часть их была купцы и купеческие слуги или обслуга караванов. Из было достаточно ненавязчиво блокировать в караван сараях и не допускать в промышленную зону. Шпионов из Европы пока не было, все-таки сказывалось расстояние и отсутствие средств коммуникации. В Европе пока ещё не знали о наличии у России этих земель. Соглядатаев из Москвы так же высчитывали не сильно напрягаясь и мягко оттирали их от действительно важной информации, подсовывая им на вид важную, но в действительности пустышку, не опасную для 'витязей', на вроде информации о намерениях окружающих правителей или улучшенного состава и способов производства черного пороха. В основном внимание Воротынского было направлено на создания негласных информационных сетей в Москве, Великом и Нижнем Новгородах, в Казани и Астрахани. Естественно ввосьмером 'витязи' ни как не могли справится в одиночку с этим объемом работы и потихоньку подбирали себе сотрудников. Так и обрастали 'скелеты' разведки и контрразведки из 'витязей', 'мясом' из аборигенов, в виде оперативных работников, аналитиков, охранников с боевиками и штабистов - статистов с писарями. А в контрразведке потихоньку еще и другое направление оформлялось, выделялось - следователи.

   Так без войн и набегов, тихо, мирно, не торопясь прожили уральцы до весны. А после ледохода опять началось активное движение и жизнь забила ключом.

  Москва. Конец мая - начало августа по новому стилю 1555 года РХ.

   Караван, вышедший 10 мая из Петрограда, состоящий в основном из паузков, прибыл к принадлежавшему Уральскому уезду причалу по 'расписанию', то есть в пути нигде не задержался дольше, чем было необходимо. Москва встретила путешественников не приветливо, низкие темные, напитанные водой тучи, нависали над столицей. С неба сыпал мелкий, холодный, нудный дождик, не мало не похожий на летний, такие дожди более приличествовали поздней осени, а не началу лета. Периодически налетавшие порывы пронзительно холодного ветра, сыпали в лицо водную пыль, заставляла людей зябко ежится и поплотнее запахиваться в совсем не летние одежды. Со слов Макара, смотрителя причала, такая погода стояла с полудня прошедшего дня. Но делать нечего, надо выходить из достаточно уютных и теплых кают паузков и начинать разгрузку, и выезжать в город. Депутация состояла в этот раз из трех бояр - Черного, Золотого, Седых и одной вдовой боярыни- Иванцовой Веры Николаевны, приехавшей в Первопрестольную для рекламы и реализации косметики уральского производства. В месте с делегацией вернулся ко двору митрополита и его секретарь архимандри́т Матвей, сопровождающий отпечатанные остальные книги из заказа. По прибытию он не стал докучать боярам своим присутствием и в течении двух часов перегрузив плетенные корзины, с уложенными в них, обернутые рогожей, новыми печатными книгами, отбыл на двор своего патрона, лично отчитываться о выполнении полученных им поручений. А бояре с боярыней, погрузив царские подарки и иной необходимый им груз, в прибывшие возки, взяв сопровождение, отбыли в местную резиденцию 'витязей'. Перед отъездом, дав команду старшему кормчему, выгружать привезенные пушки, ружья и боеприпасы в расположенные невдалеке от пристани амбары, большую часть из которых, находившийся в Москве Граббе, арендовал на месяц. Москва на вид ни в чем не изменилась после прошлогоднего посещения. Единственно, что бросилось в глаза уральским боярам, это замощенные брусчаткой участки, метров по пятьдесят, мостовой, на Варварке, с обеих сторон улицы, перед поворотом в переулок, где расположилось подворье 'витязей'. Да и сам переулок, покрытый камнем на все свою длину и ширину от одного забора до другого. Подворье тоже принесло сюрприз своим видом. Начиная с высокой, не менее четырех метров каменно-кирпичной стеной, с встроенной в неё торговой лавкой, чей фасад всего на полметра выступал из стены, образуя угол стены. За лавкой, метров через пятнадцать, в стене расположились массивные, обитые стальными полосами воротами с надвратной теремной часовней покрытой ярко-красной черепицей. Из приоткрытых ворот виднелся двор, полностью замощенный булыжниками, сам терем, обложенный красным кирпичом, крытый черепицей красного, зеленого, синего и желтого цветов и часть дворовых хозяйственных построек, так же обложенных снаружи кирпичом или камнем и покрытых вместо почти повсеместно используемой дранки, темно-коричневой черепицей.

   Во дворе прибывших бояр с боярыней, не смотря на изморось, непрерывно ссыпающуюся из низких туч, встретил Граббе, особенно он обрадовался прибытию Веры, к которой не скрывал своей симпатии. По традиции, в начале с дороги, особенной такой и в такую погоду, баня, потом богатое и обильное застолье, и только после обеда, серьезный разговор в кабинете Уральского представителя в Златоглавой. Александр Эдуардович подготовил прибытия делегации к государю, аудиенция была назначена на 20 июня, значить четыре дня на подготовку к приему у царя имеется. Кроме отчета о выполнении царских заказов по отливки и изготовлению пушек с ружьями и печатания духовно-церковных книг, 'витязи' привезли и подарки для царя и главное для царицы, пора было потихоньку входить и на женскую половинку Московского двора. Самому царю в подарок предназначался малый царский фарфоровый сервиз, эксклюзивно изготовленном для подарка на фарфоровом заводе Ивлевой. Для царицы привезли продукцию парфюмерной фабрики Ивакиной, выпущенной специально для этого случая и упакованной в 'царскую' тару, в разнообразные, разных форм, цветов и оттенков, бутылочки, пузырьки, баночки из расписного фарфора и цветного стекла. С притертыми пробками и крышками или с новинкой, резьбой по горлышку тары и внутри крышки. Для представления и демонстрации парфюмерии царицы и включили в делегацию Веру. Тем более что отношения между нею и Александром Эдуардовичем ни для кого из попаданцев секретом не было. Привезенные пушки без испытания ни кто в войско не возьмет и уж конечно не оплатить. Испытания и пушек и ружей решили провести на прошлогоднем месте, благо и везти их от пристанных амбаров намного ближе, чем в любое другое место. Обговорили иные вопросы, имеющие отношения к столичным делам. Так и просидели почти до заката. К вечеру немного развиднелось. Ветерок стал разгонять тучи, в появляющиеся разрывы редко выглядывала на короткий промежуток Солнце, пыталась своим хотя бы закатным, но летним теплом хоть немного обогреть находящуюся внизу землю и людей. Вышедшие на крыльцо, после беседы бояре, стояли и смотрели на мокрый двор, окружающую его стену и молчали, привычка молчать при посторонних уже въелась в плоть и кров попаданцев. Постояли, помолчали, вроде бы как бы перекурили и вернулись в терем, пора и ужинать, а там и ко сну готовиться.

   Через три дня, на четвертый день после прибытия делегации в столицу, согласно ранее достигнутых договоренностей, с утра, уральские бояре и боярыня прибыли на аудиенцию к государю. Прием происходил в Большой палате царского дворца. От входа с обеих сторон, вдоль стен стояли крытые красным сукном лавки, на которых при больших приемах сидели разодеты в шелка, парчу, бархат и меха бояре, думные и ближние люди, окольничьи, стольники и прочие приближенные к особе правителя. Но на этом приеме вся эта свита отсутствовала. Присутствовали только знакомцы уральских бояр Алексей Адашев с отцом Сильвестром, да около трона стояли недвижимыми статуями пара рынд в белоснежных шелковых кафтанах, держащих в руках небольшие посеребренные топорики. 'Витязи' от входа прошли по устилавшим пол палаты, восточным, дорогим узорчатым коврам, к широкому, покрытому резьбой, вызолоченному креслу или скорее трону, на котором восседал сам царь Иван Васильевич, одетый в бархатный, обшитый парчою, выдержанный в желтом тоне цветов, богато изукрашенный золотой вышивкой и унизанный множеством золотых блях и драгоценных камней расстегнутом ферязи, из под него выглядывал богато расшитый золотой и серебряной нитью атласный зипун с пристегнутым к нему стоячим ожерельем, из бархата, с атласным подкладом обшитый жемчугом. Под зипуном виднелась тоже желтая шелковая рубаха, под ней виднелись такого же цвета шелковые штаны, заправленные в темно-желтые легкие сафьяновые сапоги. На голове усыпанная жемчугом шапка, желтой парчи, расшитая золотом с опушкой из седого, искрившегося в лучах падающего из окон света, соболя. Руки, с пальцами унизанных перстнями с бриллиантами, яхонтами, смарагдами и другими искрящимися камнями, спокойно лежали на мягких подлокотниках кресла-трона. Царь принял, поклонившихся поясным поклоном, бояр, ласково, даже не нужно было быть гениальным психологом, что бы прочитать на лице правителя его удовлетворение отличным выполнением его распоряжений и удовольствие видеть понравившихся ему бояр со смесью любопытства, чем еще эти нетипичные бояре удивят его. И впрямь, подарки, поднесенные ими смогли удивить московского владетеля. Супницы, чаши, чашки, тарелки, блюда и блюдца, вазы под фрукты, разнообразные салатницы и соусники, лотки под рыбу и мясо, чашки чайные и кофейные с маленькими тарелочками, кофейники и заварочные чайники, сахарницы, сливочники, розетки и многие иные предметы входящие в столовый, кофейный и чайные сервизы, объединенные попаданцами в малый царский сервиз на дюжину персон, все из тончайшего белоснежного фарфора, с такими тонкими стенками, особенно это относилось к кофейным и чайным чашкам, что они просвечивались на солнце. С замысловато изготовленными ручками и расписанными не просто цветочками, а разнообразными, ни разу не повторяющимися миниатюрными пейзажами, с нарисованными золотом на внутренней и внешней сторонах донцев вензелей Ивана IV. Показ, осмотр, пояснение заняли полтора часа. И все эти полтора часа царя бодрила, поднимая настроение мысль, что вот все это великолепие, не привезено из далекого Китая, а сделано, хоть и в далеких от Москвы краях, но входящих в земли Московского царства, руками и умом его подданных. И в конце концов это просто огромная прибыль казне, когда все эта красота пойдет через купцов в заморские земли. И если с приемом этого подарка ни каких проблем не возникло, то передача следующего подарка, парфюмерно-косметического набора для царицы, сперва несколько озадачило Ивана, как передать его супруге и при этом объяснить, показать и пояснить, что для чего и как применяется. Данная задача непосильна любому мужчине во все времена. Но эти заморские бояре предусмотрели и это. По дозволению государя в зал пригласили прибывшую с ними вдовую боярыню Иванцову, которую представили государю и после принятия подарка для государыни, Иван Васильевич милостиво соизволил допустить боярыню до Анастасии, вместе с парфюмерно-косметическим подарком. А оставшиеся мужчины перешли на одну из своих излюбленных тем, обсуждения привезенного уральцами оружия и припасов к нему. Проговорили долго, государь даже не пошел к обедне, перенес обед и отменил прием какого то 'немцина', которому было назначена короткая аудиенция перед обедней. Итогом стало назначение на завтра с самого раннего утра, почти сразу после заутренней, стрельб и приемки привезенных пушек и ружей. На чем царь, пребывая в очень хорошем настроении, и отпустил 'витязей'.

   Через час прибывшие в резиденцию бояре развернули кипучую деятельность по организации завтрашнего мероприятия. Уже сегодня нужно было отправить на место не только пушки и ружья с расчетами, охраной и боеприпасами к ним, но так же и плотников для возведения временных помостом, устройства навесов со столами, постройки мишеней-макетов. Поваров и прочих слуг для организации 'полевого' завтрака и обеда для всех присутствующих. Заодно и прорекламировать между московской знатью свои новинки, мельхиоровые 'уральские' столовые приборы. Комплект, которых в виде трех ложек, четырехзубой вилки и столового ножа, привычных попаданцам размеров и видов, планировалось после обеда подарить всем присутствующим на нем. Но так как все эти подготовительные мероприятия были известны заранее и проведена работа по их организации, то вся забота бояр, в основном Граббе, свелась к отданию указаний о проведении той или иной деятельности и подготовка закрутилась. А сами бояре прошли в трапезную, где после проведения гигиенической процедуры, просто помыли с мылом руки и лицо, сев за накрытый стол, приступили к трапезе.

   И если бояре вернулись из Кремля в этот же день, то боярыня Вера прислала записочку, что остается ночевать в царском дворце. На завтра заскочила буквально на полчаса, сменила бельё и захватив дополнительно пару коробов косметики с парфюмом, запасное бельё, умчалась обратно в Кремль. Окончательно она вернулась в представительство только через два дня, прекрасно закрепившись на женской половине царского дворца в Московском Кремле. Как и предполагали попаданцы, преподнесенные царице крема, тушь, тени, помады, духи и прочая парфюмерно-косметическая хрень, не только пришлись государыне по вкусу, но и породили массу вопросов, на которые могла ответить только боярыня Иванцова. За те трое суток, проведенных в гостях у царицы, Вера сумела стать не только личным консультантом-косметологом у Анастасии, но и перезнакомилась со всем её окружением из родовитых боярынь, подарив кому фарфоровую баночку крема, кому фарфорово-стеклянную тубу с губной помадой, кому серебряную коробочку со встроенным зеркальце пудры или туши или теней, кому золотого или серебряного стекла малюсенькую бутылочку с духами, кому бутылочки с шампунем или куски пахучего мыла, упакованного в специально раскрашенную бумагу. Аристократки, принявшие подарки с явно выраженным высокомерием, от ни кому не известной худородной боярыни, уже на второй день сменили своё отношение к ней. И не в последнею очередь этому способствовали и переданные подарки, опробованные своими владелицами. Тем более что мужья просветили свои вторые половинки по уральским боярам и их русском происхождении, с указанием 'родственников' из числа самых родовитых родов Московии и Литвы. Сработала тут и легенда о роде самой Вере и её покойного мужа, уже на второй день после приезда делегации, 'ушедшая' со двора резиденции уральского представителя. А к концу дня, особенно когда Вера ознакомила царицу, а заодно и остальную публику, со всем ассортиментом парфюмерии и косметики, объяснив, что для чего и показав как этим пользоваться, у боярынь появились и заискивающие нотки, в надежде получить что-либо ещё из вожделенной 'косметики' и 'парфюма'. Пояснение Веры, что она дарила им лично свои вещи и больше у неё нет, вгоняли женщин в унылее. Но дальнейший рассказ уральской боярыни о том, что она доподлинно знает, что воевода Черный привез целый паузок подобного товара и его можно приобрести на Уральском подворье, вернее в лавке, совсем недавно пристроенной к стене подворья. Правда цена уж очень велика, но и товар того стоит, где еще можно найти такой, повышал им настроение и они, соблюдая очередность, и только после окончания речи царицы или более родовитой, продолжали засыпать Веру вопросами. Результаты которых сказались буквально на следующий день. Выразившийся в буквальном наплыве московской знати со своими вторыми половинками в лавку уральцев, благо она была построенная в основном во дворе усадьбы и выходила в переулок только фасадом с входной дверью, была просторна, даже отведено место, с новомодными мягкими 'уральскими' креслами, в которых уставшие мужья могли дождаться своих вторых половинок, потягивая не плохое вино или мёд или какой-либо безалкогольным напиток. При этом в полголоса, общаясь между собой, в полглаза приглядывая за супругами, чтобы не сильно на много облегчили бы им их калиту. Но все равно прибыл от лавки шла очень и очень великая, какой муж откажет своей дражайшей супруге в приобретении просимого товара, притом, что товар этот быстро вышел в разряд статусных вроде богатых шуб или персидских и туркестанских аргамаков.

   Утро следующего дня было отличное, видимо и день будет солнечный, теплый, наконец-то распогодилось. Подготовка к приемке стрельбой орудий и ружей была закончена, только около полевых столовой и кухни суетилась прислуга, оканчивая сервировку столов и приготовления завтрака.

   И вот замахали красными флажками дозорные, значить царский кортеж вот-вот прибудет на место приемки. Наконец появился царский поезд, в голове которого на черном аргамаке, в окружении постельной стражи на однотонных с царских скакуном аргамаках, ехал Московский государь Иван Васильевич, одетый в лазоревый бархатный ездовой кафтан на тафтяной подкладке с атласной подпушкой в цвет бархата, с пуговицами, украшенными мелкими речными жемчужинами. Полагаемое к кафтану ожерелье на государе по причине теплой, даже жаркой погоды не было. За ними и его телохранителями следовала остальная свита из бояр, дьяков, окольничьих, стольников, воевод, подьячих и прочих людишек входящих в окружения Московского правителя. Родовитые на хоть и разноцветных, но тоже превосходных лошадях, остальной люд на хороших боевых конях, ни в коем случае не похожих на клячи крестьян и простых горожан. После поклонов и приветствий со стороны 'витязей' и милостивых ответов на них царя, государь во главе свиты, проехали до установленных под навесами столов уже сервированных к завтраку. Быстренько позавтракав, Иван Васильевич, а за ним и свитские вышли из-за столов и царь во главе большей части свиты, меньшая поскакала в сторону орудийных рядов, направился к установленным под полотняными навесами от солнца, деревянным трибунам, поднявшись на которые, Иван IV со свитой и присоединившимися к ним 'витязями' стали рассматривать, правитель, 'витязи' и некоторые из свитских, в подзорные трубы, полученные от попаданцев в прошлом году, остальные не вооруженными оптическими приборами глазами, выстроенные в ряд чугунные пушки. Как и было заказано, были отлиты три калибра чугунных пушек по 180 орудий каждого калибра с лафетами: 3 фунтовые пушки калибром 72-мм для конных полков, полковые 6 фунтовые пушки калибром 94-мм для стрелецких полков и полевые 12 фунтовые пушки калибром 120-мм. Три колонны орудий по шесть в ряд, растянулись на добрую версту. И вот загрохотали пушки изрыгала из орудийных стволов огонь и дым, в расположенные в отдалении мишени-макеты полетели ядра, затем гранаты и в заключение картечь. Каждая пушка произвела по десять выстрелов ядрами и по пять гранатами и картечью, после чего её осматривали войсковые пушкари и мастера из Пушкарского двора и постоянно признавали орудие годным к эксплуатации, не найдя ни каких трещин, раковин и иных каверн с огрехами. И так пушка за пушкой, ствол за стволом, все пятьсот сорок орудий. Благо, что сразу стреляло по восемнадцать орудий и темп стрельбы поддерживали как в бою, не более чем три минуты, выстрел из пушки любого калибра. Правда, все три дня, ушедших на приемку пушек государь не присутствовал. Посмотрев до полудня на пушечные забавы, государь отобедал и соизволил самолично осмотреть привезенные ружья и даже собственноручно испытать парочку из них. За ним к ружьям потянулись и свитские и к добавлению к пушечной канонаде, загрохотала ружейная пальба. Часа через два государю видимо надоело смотреть на довольно однообразную пальбу и он отбыл в Кремль, поручив некоторым из сопровождавших его свитским продолжить госприемку оружия.

   В итоги еще неделю звучали выстрелы на этом многострадальном лугу. Если пушки проверили за три дня, то ружья проверяли все семь дней, от рассвета и до заката, все-таки их количество в три тысячи штук по нынешним временам было просто огромным. Еще месяц ушел на утрясание расчетов за поставленное оружие, порох, ядра, гранаты и картечь с пулями к этому оружию. И вот последний спор разрешен, и серебро поехало из государевой казны в Московский филиал 'Русско-Азиатского коммерческого банка', где и легло в каменных подвалах с монетами от проданной косметики с парфюмерией и другим золотом и серебром, попавшим в эти подвала разными путями.

   Но окончания расчета Черный дожидаться не стал. На второй аудиенции у государя, сразу после окончания сто процентного приема привезенного оружия, он выпросил у Московского правителя разрешения на 'отпуск' себе и трем десяткам уральским боярам для поездки в 'заморские земли, бывшего княжества Заморья, для сбора и вывоза в русскую землю оставшихся людей русской крови'. А главное для 'мести проклятым католикам-схизматикам, папистам-испанцам, за безвинно загубленные жизни русских людей и получению с них платы их кровью, золотом, серебром, каменьями драгоценными с жемчугом и иными товарами'. Оставив за себя своего первого товарища, получив на эту временную замену государеву грамоту, полковник не стал и дня задерживаться в Первопрестольной и в конце июня, захватив необходимый груз, вышел в Холмогоры на легком речном ушкуе, куда и прибыл в середине июля, к окончанию ходовых испытаний сорока орудийного белоснежного красавца рейдера.

   Перед отъездом между воеводой уезда и его первым товарищем, за столом в кабинете Граббе, состоялся разговор, выдававший то нервное напряжение, владевшее последнее время и одним и другим. Начал беседу Черный: - Эдуардович, ты конечно извини, но давай ещё раз обговорим, что нужно сделать в первую очередь.

  -Владимирович, да сколько можно. И так уже обговаривали много раз, а ты опять за старое.

  - Я повторно извиняюсь, но давай обговорим это ещё раз. Мне на душе полегче станет. Сам посуди, сколько сил, времени ушло, и приходится уезжать.

  -Так не ходи ты в эти Карибы- возразил Золотой.

  - Да нельзя, я командир, мне в этом деле первым идти нужно, ни кому нельзя перепоручить. Так что настраивался годика два-три в одно лицо рулить всем анклавом.

  - Да я уже настроился - пробурчал Золотой- куда уж более настраиваться.

  - Да не бурчи ты Эдуардович как старый дед, не к лицу. У тебя впереди вон сотни лет активной жизни, а ты бурчишь.

  - Да как же сотни, а кто это проверял, мало ли что Абель наговорить. Ему по профессии говорить надо. А то ночку поскакал, по пел, по выл на луну. И вот пожалуйста, живи и не тужи о здоровье сотни годков. Что-то не сильно верю я в это Меч.

  - Вот и спокойно поживи, проверь Степа. Сам знаем только практика проверка истинности любой теории.

  - Как же проживешь тут спокойно. Вот даже сейчас ты спокойно кваску попить не даешь. - проговорив это Золотой, взял со стола стоявший на нем обыкновенный для попаданцев, но дорогой для хроноаборигенов, граненный стеклянный стакан и отхлебнул приличный глоток, почти на половину стакана.

  - Ты Степушка пей и слушал, что я тебе еще раз скажу. Нужно обратить внимание на производство меди, да не просто меди, а электротехнической, для связи и наладить производства медного проката для обшивки днища кораблей. А то Валерий Адамович дает обивки нашего рейдера год, может чуток более. Сотрется олово и жесть проржавеет. Так что к следующей весне, кровь из носа, но медные листы у нас должны быть. Заодно по остальным корабельным проблемам. К весне нужно закончить сухой док для рейдера. Уже сейчас Логунов начал подготовительные работы под сухой док. Перед уходом он заложит первый наш чисто парусный классический клипер, супруга его продолжит строительство. Ты к ней кого из наших, кто по рассудительней, направь в помощь. А то по нынешним временам баба, хоть и боярыня, командовать постройкой судна не сможет. Мастера могут оскорбиться. Хотя за год она кое-какой авторитет среди корабелов заработала, но нужно все равно поддержать её мужским словом первое время. Да и просто вдвоем ей там полегче будет. Следующей весной вытаскивай бревна из воды, хватить им там уже лежать, и в сушилку. На их место заложи другие. Где и какие вытаскивать посмотришь в таблице в папке 'Древесина для судов'. Да высушенную потихоньку переправляй в Холмогоры. Весной по большой воде отправь стальной набор для второго клипера. Для первого мы киль со шпангоутами и прочими бимсами-распорками уже привезли. Попробуйте изготовить полноценные электроды, а то мы весь запас на рейдер извели. Клипер будем на заклепках и ковкой собирать. Но сваркой и быстрее и прочнее. Отслеживал сбор и скупку в европейских портах старых канатов и веревок с морских судов, их доставку в Сорск на бумажную фабрику. Пускай Симонов начинает изготавливать из этого сырья бумагу для подложки под медь и между слоями досок на бортах судов. То, что мы используем сейчас войлок это и дорого и возникают проблемы при попадании воды на него. Напитывается ею, и фиг его там высушишь. Даже пропитка смолой мало помогает, гнить дерево в этом месте начинает. Напряги химиков на выгонку- изготовление каменноугольного дегтя. Для пропитки им древесины при строительстве судов он подходит намного лучше, чем смола, древесина почти не гниёт, наглы в своё время им все свои линкоры пропитывали. Не затягивай с заменой наших уральских шхун на новые, старые сам знаешь, изготовлены из плохо просушенного дерева и вскоре сгниют. Да они и сейчас, как мне докладывай Сенявин, уже в некоторых местах подгнивать начали. Еще год-два и все ходить на них нельзя. К этому времени их нужно заменить полностью и желательно увеличить их количество. По связи. Крупнов уходит со мной, так ты напряги оставшихся девчонок на активизацию изготовления новых радиостанций. При первой возможности переправь комплект с ветряком сюда, к Граббе. Продумайте где и под какой легендой разместить промежуточные станции. Можно использовать дворы нашего банка. Но еще раз напоминаю, наше решение не светить сильно перед местными радио остается в силе. За ключ садить только сирот из нашего корпуса. Там уже полгода работает класс по подготовке радистов из старших воспитанников. Тридцать мальчишек обучаются, как работать на ключе и как в случае чего отремонтировать и передатчик и приемник и антенну. Но дальняя вязь нужна, так что, как только появятся излишки электротехнической меди, начинал прокладывать, вначале хотя бы в анклаве телеграфную сеть. Потом как получится. Не забывай те и про телефон. Расширяйте телефонную сеть в поселениях, как действующую, так и прокладывайте новые. Про междугородние линии так же не забывал. Не слезай со связистов и механиков, пусть делают усилители и питание к ним. От связи к транспорту. Строительство шоссе не выпускать из виду. Вода водой, а сухопутные пути они как то понадежней и при наличии шоссе действуют круглосуточно. А на перспективу, начинай строительство, параллельно с шоссе, насыпи под двухколейную железную дорогу, по мере строительства насыпи используй ей в варианте конной тяги. Подпихивай механиков по изготовлению действующей паровой машины, а то экспериментальный образец изготовили давно, а промышленно все ни как не выпустят. А это для нас и паровоз, для чего и насыпи делаем, и речные пароходы-буксиры. А то пока против течения выгребешь, семь потов сойдет. Вот вроде все, про что хотел напомнить. Про оборону с армией и разведкой с контрразведкой не парься, там бояре на месте, дело знают, не подведут. Но все равно поглядывай, потихоньку пускай формируют новые стрелковые полки. Полухин на следующий год хочет попробовать стрелковую дивизию сформировать. Так, что ты ресурсами подмоги. Вот теперь точно все.

  - Понял, чего не понять и так уже все уши прожужжал. Меч, а я что сейчас подумал. Может, введем с поморами разделение труда.

  - Поясни Степан, что имеешь в виду?

  Да все просто. В поморском климате зерновые вызревают плохо и хлебные и крупяные, любой слабый заморозок и все привет зерну. А лен и конопля, наоборот, в этом климате вырастают лучше. Кто-то мне говорил, что по своим качествам северный лен и конопля превосходят своих южных собратьев. Вот мне сейчас и пришло в голову, а что если поморы выращивают лен с коноплей и кудель да пеньку нам продают, да на наших фабриках и работают, а мы им за это зерно, крупу поставляем. И им хорошо, выпрашивают то, что даёт больший урожай. И нам отлично. Постоянный источник сырья для производства парусов и канатов.

  - Дельная мысль. Я всегда говорил, что ты Эдуардович в коммерции голова.

  На этом серьезный разговор между двумя первыми руководителями анклава закончился и дальше пошел легкий треп о 'бабах-с'.

   Отъезд главного воеводы Уральского уезда ни как не сказался на планах и поведении оставшихся в столице попаданцев. Вера систематически навещала царицу Анастасию и своих новых знакомых, можно даже сказать подруг из самых знатных родов Москвы. Седых занимался укреплением, расширением и совершенствованием своей тайной информационной сети негласных сотрудников, вводя звено резидентов и связников, как специальных, так и маршрутников. Золотой с Граббе продолжали укреплять свое личное влияние и авторитет, а так же увеличивая авторитет Уральского анклава и его руководства в лице членов боярского клуба-братчины 'Витязи'. Так и шло время. Косметическая лавка успешно расторговывала привезенный товар, да так, что некоторых его видов уже перестало хватать. Пришлось срочно слать в Петроград быстроходный легкий речной ушкуй. Который и обернулся за месяц, привезя небольшую партию закончившейся косметики и парфюмерии и заверение в присылке осенним караваном как минимум трех паузков с этим эксклюзивным товаром, да еще в обновленном ассортименте.

   Настал час отплытия. Но не для всех. Боярыня Иванцова оставалась в Москве. Уж очень она хорошо сошлась с царицей Анастасией, и терять такой источник влияния на Московского правителя, 'витязи' не захотели. Да и сама Вера не рвалась уезжать из столицы. По всей видимости, их с Александром роман зашел далеко и вышел на свадебную прямую. О чем они прямо и заявили Золотому. Сообща порешали и решили оставить Веру в представительстве. Обоих её сыновей и приемного Степана и родного Олега, решили привезти будущей весной. Пока пускай ребята продолжают учиться в школе вместе с другими учениками. А вот в Москве Вере придется учить мальчишек самой, ну так за год девчонки-педагоги набросают учебную программу и снабдят учебниками учеников, и пособиями саму учительницу. В Петроград суда шли так же загруженные по самые края бортов. Набрали разных товаров, которые не производились в анклаве и не могли быть куплены у азиатских купцов. Но в основном груз паузков составляли пассажиры со своим, обычно не великим скарбом. С караваном возвращались новый рукоположенный епископ Уральский и Ногайский Герасим и первый хиротонированный в сан главного пресвитера войск Уральского уезда протоиерей отец Георгий. Везшие с собой необходимые им регалии по своим чинам, письменное благословения Московского митрополита и всея Руси Макария двум вновь открытым и строящихся мужских монастырей, и пять десятков иноков для этих монастырей, как и просили уральские бояре из бывших воинских людей. Сели на паузки и навербованные или купленные и собранные в столице 'невесты' в количестве более двух с половиной сотен. Отвозили караваном из Первопрестольной и собранное в ней пополнение для кадетского корпуса и института благонравных девиц. Всего сирот набралось триста два мальчика от пяти до четырнадцати лет и двести девяноста девочек этого же возраста. К ним прибились как всегда вдовы со своими чадами, а это еще почти полторы сотни пассажиров.

   Путешествие прошло штатно, по неоднократно пройденному маршруту. Весь окружающий пейзаж был хорошо знаком 'витязям' и остальным уральцам. Единственная новизна была на волжском переволоке, на котором обосновался, согласно царской грамоте, боярин Шопенков, отстроивший за эти три месяца острог Волок-Шопенковский и отсыпавший пару насыпей, на которых проложил двухколейную ветку чугунки для перевозки судов из Усинского залива в Волгу и назад. Вот по этому вновь отстроенному волоку на тележках конями за двое суток и перевезли все суда каравана в Волгу. А от переволока до устья Самары уже и рукой подать.

   В окончание этой главы стоить упомянуть, что в октябре уральский боярин Граббе Александр Эдуардович и уральская вдовая боярыня Иванцова Вера Николаевна обвенчались и сыграли свадьбу, на которой, так как ни у жениха, ни у невесты не было ни отцов, ни матерей, места посаженного отца с матерю, заняли царь и царица Московского царства. Видимо сумела Вера найти путь к сердцу Анастасия, а та уж уговорила и своего Ванюшу, да и последний то не очень то и сопротивлялся. Ему и самому чем-то нравились эти бояре чужаки. Это событие не только подняло авторитет уральских бояр на новую высоту, но и прибавило им изрядное количество недоброжелателей, а иногда и прямых врагов.

  < Русский анклав 'витязей'. Апрель-декабрь по новому стилю 1555 года РХ. После схода льда и очистки русла Урала и Самары от льдин, первым ушел караван в Холмогоры с припасами для экспедиции и будущей командой рейдера. Через три дня вышел караван под руководством боярина Шопенкова Константина Викторовича на Волжский перевоз в составе сотни бойцов его личных боевых холопов, тридцати канониров с двадцатью крепостными и шестью полевыми 'единорогами', сотней семей сервов из последнего ливонского полона и десяток семей русских переселенцев-крестьян. Для ускорения строительства острога, крестьянских домов и двух веток рельс волока, с караваном шла до осени большая артель строителей с необходимыми строительными материалами. Кроме того в качестве экстренной связи острогу выделялся один из вновь произведенных ламповый СВ радиопередатчик с приемником, для работы на нем и его обслуживания, боярину выделился лучший ученик школы радистов, экстерном сдавший все экзамены комиссии из всех трех специалистов-связистов попаданцев. Комиссия признала его знания удовлетворительными и допустила к самостоятельной работе. Забегая вперед можно описать, что к зиме уже были насыпаны две насыпи, на них уложены шпалы с чугунными рельсами и даже организована перевозка судов. Возведен сильно укрепленный, с мощными стенами боярский острог, построены десяток деревень, пара из которых выросла в началах-концах ниток 'чугунки'. Правда ради истины следует заметить, что деревни скорее были обозначены, хорошо, если стояли пара или две пары капитальных домов, в основном возвели времянки, либо мазанки, либо полуземлянки. Все время и стройматериалы отняло возведение 'чугунки' и боярского острога. Да и о животе подумать не мешало, распахали огороды, пашни. Огороды бабы отсадили, а пашни в этом году засеять не успели. Зиму и лето переживут на припасах, привезенных из анклава и осенним 'московским' караваном, а там и новины подоспеют.

   Одновременно с Шопенковским караваном вышли три 'уральские' шхуны в южнобережные порты Персии, для покупки молодых, здоровых и симпатичных невольниц, с выделенными капитанам, из потомственных новгородских кормчих, серебряными и даже золотыми звонкими монетами. Заодно и сделать заказ на осень по невольникам мужчинам. При этом капитанам категорически запрещалось заходить в Дербент и Баку. Вдруг кто видел очертания 'турецких' кораблей и запомнил их. Хотя и изменили очертания идущих за товаром судов до неузнаваемости, набив на борта и надстройки доски, но рисковать все же не стоило. В итоги все прошло благополучно и 'гурий' в количестве двухста десяти аппетитных тушек привезли, и на осень заказ на невольников с доставкой в Астрахань сделали и ни кто не спросил за 'шалости' в Баку и Дербенте. По ходившим в портах слухам, а корабли разделились и пошли в разные порты, чтобы не поднять цену на рабынь резким увеличением спроса, и Дербент и Баку разорили турки, только было какое-то недоумение, зачем по два раза сразу. Но и этому местные умники находили объяснение, разные отряды, одни атаковали с моря, другой с суши. Вот и не смогли договориться на одновременную атаку. И даже критиковали не умных турецких военачальников. Заодно, перед походом в Персию, одна шхуна зашла в Астрахань и высадила в её порту Слепцова, который согласился поучаствовать в этом деле, пошла далее в свой порт назначения. А Славомир прямо из порта направился к своему знакомцу Йагмурчи из астраханских мелких купцов-татар, который с момента захвата Астрахани сотрудничал с разведкой 'витязей', предоставляя за малую мзду информацию. Передаваемые Йагмурчи сведения не являлись уж такими важными, да и что такого очень важного может знать мелкий торгаш, не гнушавшийся якшаться с откровенными тятями, ради получения лишнего медного пуло. Но обобщение и сравнение этой информации со сведениями поступившими от иных источников с последующим анализом, давало интересный результат. Так уральские бояре прошедшей осенью опять оказали услугу князю Юрию, выявив заговор среди астраханцев и кочующих в окрестностях города ногаев, направленный на уничтожения находящихся в Астрахани и окрестностях русских и переход под руку Крымского хана Девлет Гирай I. 'Витязи' не стали влезать на чужую территорию, а конкретизировав информацию, слили сведения воеводе Пронскому, выдав за свой источник захваченного ими с боем гонца, которому развязали язык, но он от ран впоследствии умер. Не поверить конкретным, точным данным с адресами, именами и датами, было не возможно. И вот теперь этот мелкий торгаш был задействован вновь, так как он имел связи с кавказскими племенами и просто с безродными разбойниками с гор и мог помочь в размещении заказа. Славомир с Йагмурчи направились в дом к нужному человеку, купцу с Кавказа Сахатбийю из племени шапсугов, морских черноморских разбойников, у которого и сделал заказ на молодых, здоровых, красивых пленниц в количестве не менее чем ста человек, с доставкой с Кавказа в Астрахань и окончательным расчетом по факту передачи товара. Обговорив сроки, окончательную цену товара и опознавательный знак, так как Слепцов предупредил, что за товаром придет не он, а его человек, стороны расстались весьма довольные друг другом.

   Но из Петрограда не только уходили, но и приходили ставшие уже постоянными караваны. Первым, в конце апреля, поднялся к сакмарским пристаням весенний караван с солью, а за ним в первых числах мая пожаловал и весенний 'московский' караван. Как всегда большинство негоциантов- учредителей торговой компании, самолично прибыли со своими товарами, но не все, все -таки весна это не осень, когда на общем собрании пайщиков подводятся итоги годовой деятельности компании, и весной можно пропустить встречу. Однако с прибывшими купцами встретились и Черный и Золотой, беседовали, отвечали на вопросы, сами их задавали. В общем, нормальная управленческая работа со стороны одних, и торговая деятельность со стороны других. В ходе многосторонних консультаций по торговым делам, руководители анклава поручили своим компаньонам провести в Европе закупку крепостных крестьян - сервов, без земли, с вывозом. Порекомендовали для этой цели как приморские ганзейские города, так и внутренние земли- Дании, провинции Фольстере и Зеландии; Священно Римской империи германской нации, провинции Шлезвиг-Гольштинии, Померании и Мекленбурге; Польша с Литвой в любом воеводстве и войти в контакт с правительством королевы английской Марии Первой, с целью оказать им содействия в вывозки с территории королевства лишних людей, бывших вилланов оставшихся из-за овец без земли. По возможности покупать сразу, но смотреть на качество товара, что бы были здоровые, трудоспособные. Для этих целей согласившимся торговцам в банке 'витязей' была открыта кредитная линия. Тем более что информацию о стоимости людей в Европе уральские бояре собрали через этих же купцов и их людей. С французскими гугенотами после размышлений 'витязи' решили не связываться. Зачем им на их землях чужая, спаянная одним религиозным течением, имеющая военный опыт и прошедших войну командиров из дворян-гугенотов большая группа чужих людей. Если не сразу, то как только обживутся начнут насаждать свои порядки, Европа, есть Европа и попаданцы как ни кто в этом мире знали об этом. Да и митрополит Макарий не одобрит привлечение иноверцев на Московские земли. Ведь в отличии от рабов и не сильно то отличающихся от них английских бродяг - виланов, которые в силу своей подневольности примут государственную веру-веру своих хозяев. Ведь им и деваться то некуда. Гугеноты будут держаться своей веры и вне всякого сомнения распространять её всеми способами среди окружающего их населения. После окончания, консультаций Черный с Золотым ушли 10 мая с караваном паузков в Москву. Оставшееся торговцы, сдав свой товар, загрузились уже ставшими традиционным товарами анклава, взяв в этом году посуду из сорского фарфора, хотя и небольшое количества, но уже отличного качества, не хуже чем китайский. Кроме товаров с караваном так же традиционно прибыли и переселенцы. В этом году их было порядка семи тысяч вольных мужчин, детей и баб купцы традиционно не считали, из них более трех с половиной молодняка нанимались для воинской службы. Остальные были, примерно половина крестьяне, прослышавшие о 'добрых боярах' дающих землю и помогающих с обустройством на новом месте, с легкими, 'божескими' условиями возврата денег за переданное для обустройства имущество. А вторая половина - городская беднота, редко кто из них мог похвастаться какой-либо профессией, но также горевших желанием обосноваться на землях 'добрых боярах' и поработать на их и своё благо в мастерских, изменив свою жизнь. Впервые среди вольных переселенцев были и беглецы их Ливонии, с малоросских земель Литвы и Польши. Видимо слух об Урале дошел и до населения этих земель и самые отчаянные решили рискнуть. Кроме вольных переселенцев, на судах как всегда находились и не вольные пленники-полоняники из той же Польши, Литвы, Ливонии и Карелы, по последним расстарались новгородцы, уловив торговым чутьём возможность наживы в нужде уральских бояр в новых людях и специально организовавших несколько походов в Карелу за полоном. Учли ушлые купчики и демографическую проблему, в этой партии рабов женщины явно преобладали над мужчинами.

   Наконец и этот весенний 'торг' закончился и загруженные суда побежали вниз по Яику, чтобы с него по рельсам 'чугунки' перепрыгнуть в Самару, а там по Волге и до своего дома. С ними шли и паузки с ушкуями попаданцев, отвозящих дополнительные 'единороги', 'сакмарочки', 'уралочки', боеприпасы к ним, холодное оружие, брони, одежду, серебро для воеводы Тищенко из Ямма-на-Желче, который сформировал уже пять полевых сотен бойцов, не считая экипажей двух коггов и слободских затинных стрельцов с пушкарями. Всего под его командой находилось почти восемь сотен хорошо вооруженных, снаряженных и не плохо обученных воинов.

   Торговые дела, прибыльные дела, но ни кто не отменял и другие. Вопрос посевной в этом году стоял как нельзя остро. Знание попаданцев ясно говорили, что в степи между Уралом и Волгой в 1555 году начнется засуха, продлившаяся три года и усугубившаяся гололедом в зимней степи и разразившейся эпидемией чумы. Так, что в этом году озимые посевы зерна значительно увеличили, в случае подтверждения прогноза, хоть немного побольше весенней влаги прихватят для роста. Целину не поднимали, все пригодные в округе к пахоте земли, расположенные около источников воды, были уже распаханы, а выходить в открытую степь, в преддверии предполагаемой засухи, нема дурных, не оправданная трата сил и семян. Да и имеющихся пашен хватало для в общим то небольшого, в сравнении с размерами территории, населения-земледельцев.

   Отсутствие возможности у жителей анклава отправить письмо или куда-либо поехать, не привлекая специального гонца или своего либо наемного экипажа, всегда были не сильной, но всё-таки неприятной головной болью руководства анклава. Тем более, что и радио не для всех, телефонной и телеграфной междугородних линий ещё нет, и пока не известна их точная дата создания. Меж тем хорошие шоссированные дороги строятся и сама логика жизни, подталкивая к созданию принадлежащей анклаву почтово-ямской службы. Тем более и пример перед глазами, Ямской приказ Московского царства с его, отлично работающей ямской службой. Сказано, сделано и началось строительство вдоль по будущему Уральскому тракту почтово-ямских станций. Организация в Петрограде, Орске и иных более крупных поселениях анклава почтовых станций и отдельных ямских станций. Организацией почтовой службы и перевозок пассажиров, а так же руководством вновь созданной службы занялся бывший водитель автобуса Родионов, у которого прорезался прямо таки талант руководителя транспортом.

   После разгрома учиненного уральцами в портах Мангышлака, увеличилось число сухопутных караванов, если в 1553-1554 года через владения 'витязей' проходили два-три не больших караванов, не более десятка верблюдов. То в этом году положение резко изменилось. Торговля переориентировалась на сухопутные пути, и значительная часть караванов пошли на Казань, минуя Сарайчик. По весне, как только просохла степь, то есть к маю, на земли анклава пришли уже три больших, более сотни верблюдов, караванов. В связи, с чем пришлось даже начать строительство на обоих берегах Яика, на месте переправы через реку, расположенном недалеко от Петроградом, между ним и впадением реки Салмыш в Сакмару, если провести прямую линию от Салмышского устья к Уралу, пары торговых слобод, имени Петра на правом берегу и имении Павла на левом берегу Урала. Организовывать общие для обеих слобод санитарно-эпидемический, карантинный, налоговый, таможенный и пограничные посты. Построить большую паромную переправу в четыре паромные линии. Запланировав в не сильно отдаленном будущем строительства моста между этими слободами. А пока поручили Куркову, Кортышеву и Владимирову провести изыскания на месте переправы для определения конкретного место строительства моста и разработку его проекта. Заодно подобное задание было дано и по мостам через Урал (Яик) и Сакмару в Петрограде. Строительство поселений начали с возведение в обеих слободах каменно-кирпичных фортов и на отшибе, в стороне от планируемой границы Павловской слободы, времянок санитарно-эпидемического и карантинного постов и самого карантина, чтобы если случись какая беда, не дорого, не так жалко и легче было бы сжигать здания. Благо опыт возведения таких легко сжигаемых времянок у уральцев был, в свое время так приняли, большой полон из чумной Ливонии, организовав им карантин на уральском острове напротив Петрограда. Заморачиваться возведением инфраструктуры для купцов за счет анклава не стали, отдав это на откуп частной инициативе. И не прогадали, уже через месяц появились: пара гостиниц-караван-сараев в Павловской слободе и одно такое заведение в Петровской слободе. И к осени, на обе слободы, уже имелось с пяток караван-сараев, с десяток разнообразных трактиров-кабаков, пять-шесть десятков разнообразных частных домовладений различной стоимости, от откровенных халуп, слепленных на живую, до добротных кирпичных или деревянных домов в два-три жилья. С финансовой стороны тоже не прогадали, по итогам года таможенные и налоговые сборы, за вычетом царской (государственно-центральной) доли составили приличную сумму в 8769 рублей серебром. Что позволило уже на следующую весну заложить в слободах фундаменты и начать строительство церквей, а в Павловской и квартальную мечеть, все-таки приходилось учитывать, что большинство приходящих с караванами исповедовали ислам. Вот и еще одна головная боль, где найти преданного анклаву имама или хотя бы какого-нибудь муллу и прочих муэдзинов со служителями мечети.

   В июле ушел второй караван в Холмогоры, увозивший за своими бортами стальной набор (киль, шпангоут, бимсы и другие стяжки) для закладки и строительства классического клипера, на маршрут Холмогоры -Карибы - Холмогоры. Пора закладывать на стапеле следующее судно, первое - рейдер, уже спущен на воду, прошел ходовые испытания, укомплектован командой, артиллерийский, припасами и готов идти в дальний поход.

   Вскоре после ухода судов в Холмогоры вернулись все три 'уральские' шхуны закупивших в южнобережных портах Персии за звонкие монеты из серебра и золота восточных 'гурий'. Ну 'гурий' не 'гурий' прикупили капитаны-новгородцы, но невольницы все были молодых, симпатичных и здоровых, как определили попаданки- доктора. После медосмотра население анклава увеличилось на триста пятьдесят три молодки, которых не замедли пристроить к делу, как общественному, так и предназначенному им природой. Но без какого-либо непотребства, а как положено, по изначально заведенному уральскими боярами порядку, окрестили и выдали замуж за неженатых православных жителей анклава. Заодно, находясь в портах, кормчие сделали купцам-работорговцам заказ на осень по невольникам мужчинам и от баб с девками и детьми северные покупатели не отказывались, главное чтобы были здоровые и работоспособные. Количество не ограничивали, чем больше, тем лучше.

   К июлю начал оправдываться прогноз о засухи. Правда, посевы анклава не пострадали, так как в основном располагались около водных источников, от крупных рек вроде Урала, Самары, до мелких, курице по колено ручейков, но дававших так необходимую посевам влагу, не смотря на отсутствие дождей. А вот в степи, уже к началу июля травы стали засыхать, что тут же сказалось на достатке ногайцев, единицы которых уже полезли как крысы к русским поселением, не смотря на полученный не так давно урок. Но и переселенцы не давали себя в обиду, организация отрядов ополчения дало свои плоды. Отлично вооруженные и обученные, по сравнению со степняками, ополченцы превосходно справлялись со своей задачей, защиты собственных поселений и имущества от набегов кочевников. При этом, не сильно увлекаясь захватом нападавших живьем. Однако в этом таилась и своя опасность, трофеи, взятые с побежденных. Опасность чумной эпидемии, особенно в этот и два последующих года ни кто не отменял. И ни кто не мог поручится, что ополченец снявший с трупа побежденного врага добычу, не принесет вместе с ней в дом чумных блох и с ними черную смерть для своей семьи и соседей. Контроль со стороны старост деревень и санитаров был все-таки не достаточен. И впоследствии это случилось, мор вошел в поселения русских.

   В августе вернулся из Москвы Золотой, привезя хорошие новости об усилении влияния уральских бояр на дела Московского царства и увеличения их авторитета среди боярско- дворянского и чиновничьего сословия. А так же об хиротонированнии в сан епископа Уральской и Ногайской епархии отца Герасим и в сан главного пресвитера войск Уральского уезда протоиерея отца Георгия, которые и прибыли с караваном, привезя с собой монахов для пары вновь открываемых мужских монастырей. Заодно с ними привезли кроме товаров и 'невест' для переселенцев, пополнения для 'вотчины' Курковой Ирины и рекрутов для войск анклава в количестве тысячи сорока человек.

   1 сентября, по заведенным 'витязями' три года назад правилам начались занятие во всех школах анклава. Учеба в местных 'фазанках', медшколе и школе горных мастеров и рудазнадцев шли непрерывно круглый год. Но и для них это был своеобразный рубеж. В медицинской и горно-геологической школах прошли первые выпуски, в 'фазанках' вторые, и набрали новых учеников.

   Осенние 'соляной' и 'московский' караваны прибыли по 'расписанию', к уже устоявшейся дате. Со 'столичным' караваном доставили из Испании тонкорунных овец, правда, немного, не более сотни голов. Да и как можно было доставить с другого конца Европы много, тем более животных вывозили контрабандой, чуть ли не по одной и ночами. Но главное есть материал для разведения, а организовать разведения тонкорунных овец и отработать выделку из их шерсти тонкого высококачественного сукна, вопрос времени, настойчивости и труда. Под председательством временного Уральского воеводы, согласного грамоте Московского государя Ивана IV Васильевича, боярина Золотого, прошли общие собрания пайщиков 'Московской-Туркестанской торговой компании', произвели взаиморасчеты, распределили прибыль, утвердили целей и задач на следующий год. Потом заседания с учредителями 'Русско-Азиатского коммерческого банка'. Так же распределение прибыли, утверждение целей и задач на следующий год, в том числе открытия филиалов банка заграницей - в Амстердаме, Любеке, Ростоке и Риге. Пока хозяева заседали, отдыхали, развлекались, приказчики выполняли свою работу. Передали привезенные грузы, приняли на борт уральские товары, уложили, укрыли, можно возвращаться домой. И в конце сентября три ленты разнообразных судов растянулись по свинцовым, серым водам Урала, по направлению к Каспию. С осенним 'московским' караваном ушел на ушкуе в Холмогоры для помощи Логуновой Анжеле в строительстве клипера, бывший начальник склада РАВ Полуянов Аркадий Степанович, прихватит с собой и полусотню своих личных боевых холопов.

   За день перед уходом 'москвичей', 20 сентября отбыли в Астрахань через Каспий женщины-врачи Свиридова Ирина Михайловна и Силина Валерия Семеновна в сопровождении Гурова и Белых и их двух сотен собственных болевых холопов. Пришла весть, что в Астрахань прибыли заказы из Персии и Кавказа и их необходимо выкупить. Шли вольготно, на одиннадцати шхунах, вот назад идти, придется потесниться, товар не компактный, вот и взяли транспорта с запасом. По прибытию в порт Астрахани, Гуров с Белых сошли на берег и нанесли визит вежливости князю-воеводе Пронскому, поклонившись князю Юрию уральской саблей из златоуского булата в богато изукрашенных золотом и каменьями ножнах. Юрий Иванович уральских бояр принял ласково, подарок принял с удовольствием, отдарившись двумя штуками шелка. Узнав причину приезда, заверил в полной поддержке бояр в случае каких-либо осложнений при сделках, как он выразился 'с бусурманами шахскими и черкесами дикими'. На чем аудиенция, проходящая в воеводской избе, и закончилась. На второй день Гуров навестил местного мелкого торговца Йагмурчи, с которым и отправился с визитом к купцу Сахатбийю, из черкесских шапсугов. Предъявив которому вторую половинку серебряной таньги, договорился с ним о месте, дате и времени передачи ясыра из Кабарды и Черкесии.

   Пока Гуров навещал торговца с Кавказа, Белых посетил торгашей из Персии, которые уже почти неделю ожидали заказчика в порту с товаром. Учитывая, что товар 'нежный' и от долгого пребывания в запертых трюмах мог 'испортится', то не сложно представить облегчения охватившее работорговцев, когда представитель покупателя поднялся на борт 'флагманского' судна и дал согласия на перегрузку с утра завтрашнего дня товара с их судов на его суда. Правда, оплата передавалась только после осмотра его лекарями всего передаваемого товара и только за принятых людей. Отбракованные рабы оплачиваться не будут. Утром следующего дня ясыр начали поднимать из трюмов кораблей работорговцев, сводит на берег, где Ирина с Валерией при помощи санитаров развернули походный медпункт, в армейской штабной палатке, в которой и проводили медосмотр заводимых в палатку полоняников. Итогом двух дней медосмотра стали тысяча триста пять разноплеменных невольников и невольниц, отобранных медиками анклава и сто три отбракованных раба. Оплатив за купленных ясыр серебром, погрузили на шхуны почти восемь сотен мужчин и более семисот женщин. Разместив покупки от шаха Тахмасиб Первого, перешли к выбору покупок от черкесов.

   Встреча, состоялась, как и было обусловлен, через три дня после передачи Сахатбийю половинки серебряной таньги. К месту передачи ясыря, в окрестностях Астрахани, на берегу одного из волжских затонов, Гуров и Белых прибыли в сопровождении медиков анклава и при поддержки сотни бойцов Белых. А по реке 'катались' на лодьях, 'отдыхая' две сотни астраханских стрельцов, из свежее сформированного воеводой Пронским Астраханского стрелецкого полка. Со стороны продавцов-кавказцев прибыли сам посредник Сахатбий и с ним около полутора сотен кованой конницы, предводители которой, стояли рядом с ним. За их спинами расположился конный десяток бронных воинов, видимо телохранителей главарей.

  Возможный вид вуорка Али-султана или Айдамира.

  Первым по-татарски начал речь купец Сахатбий, в дальнейшем переговоры велись так же по-татарски, ибо только этим языком, в разной мере, владели все участники переговоров.

  -Уважаемый боярин Димитро, я, как и обещал, привел уважаемых в нашем племени шапсугов людей, вуорков Али-султана и Айдамира. - указав на стоящих рядом с ним воинов, продолжил купец. - Это великие воины, уважаемые не только в нашем племени, но и всеми черкесами, по всей Черкесии. Они привели с собой хороший ясыр, не только горячих, красивых горских женщин, молоденьких, цветущих девушек, но и нежных, белокожих мальчиков, здоровых, работящих мужчин. И они согласны за обговоренную нами цену продать их Вам всех. Но...

  - Послушайте уважаемый Сахатбий, -неучтиво прервал речь купца Гуров, которому намек на нежных мальчиков откровенно не понравился и покоробил.- Давайте перейдем к осмотру товара и его отбору. У нас уговор, наши лекари осматривают товар и мы оплачиваем только отобранных полоняников. Согласны приступить к осмотру?

  -Да уважаемый боярин. Как только люди вуорков пригонят ясыр, мы приступим к торгу. Обернувшись к стоявшим рядом главарям, что-то сказал, обращаясь к ближнему от себя, на незнакомом Гурову гортанном языке. Тот обернулся крикнул на этом же языке несколько слов. После чего, медленно заговорил по-татарски, обращаясь к Дмитрию.

  -Скоро урус, мои воины пригонят ясырь. Обожди.

  Дмитрия ни чего не ответил на эти слова, продолжая рассматривать говорившего, а посмотреть было на что, хотя бы на его одежду и оружие. В качестве верхней одежды предводитель, по имени Али-султан, надел длинный кафтан, охватывающий талию и не имеющий воротника, коричнево-красного цвета. С обеих сторон на груди расположились два ряда маленьких трубочек по виду из серебра, крышечки трубочек соединялись с плечами маленькими серебряными цепочками. Своим покроем кафтан напомнил Дмитрию виданную им неоднократно в своем мире и времени черкеску с газырями. Вот на предводители и была, хоть не точная копия современной Гурову черкески, но очень похожая на неё одежда. Но, будем её так называть, под черкеской надета рубашку из синего шелка. На нижней части тела и ногах, надеты штаны из сукна желтовато-зеленого цвета, прячущие свой пояс под рубашкой, надетой на выпуск. Штанины плотно облегают икры ног, образуя складки под коленками, заправлены в войлочные коричневого цвета сапожки-ноговицы, на которые натянуты туфли-чевяки, сделанные из одного куска кожи. Туфли вырисовывают форму ноги и сшиты внутренним швом по середине, маленькие вставки из двух кусочков кожи, на сгибе ноги, заменяют союзки. На голове черкеского предводителя была глубоко надвинутая, сшитая колпаком, папаха из белого барана, с длинной шерстью, спускающейся ему на лоб. Талию охватывал кожаный пояс, практически скрытый по густо нашлепанных на нём золотых овальных и продолговатых пластин, с каким-то то ли цветочным орнаментом, то ли изречениями выполненных арабской вязью. На поясе, в богато отделанных серебром и блестящими камнями ножнах, висела, как сперва показалось Дмитрию саблей, но присмотревшись, лейтенант идентифицировал оружие, как шамшир. Пояс кроме шамшира, эфес которого украшала резьба и эмаль, удерживал, заткнутый за него кинжал, самого 'кавказского' вида, какой только мог представить себя Гуров, далее на поясе висели огниво, кожаная сумочка с трутом и кремнем, нож в ножнах, маленький ящичек с красивым узором сернистого серебра. Завершал наряд войлочный плащ черного цвета, свободно висящий на плечах вуорка. Все богатство основной массы черкесских в том числе и шапсуговских воурков заключается в их оружии и лошадях. Часть оружия было на самом главаре, а часть видимо висело на седле его коня. Но по потертостям в определенных местах его черкески, определялось, что частенько на неё надевали кольчугу, наручи, дополненные, по-видимому, латными рукавицами, а голову прикрывали стальным шлемом, ибо стоящие за спиной предводителей на разномастных лошадях телохранители, были в полном доспехе, у седел висели саадаки с луками и стрелами. Вот кони, под телохранителями и прям были на загляденье хороши. Проживший в этом мире уже три года Дмитрий по необходимости научился разбираться в лошадях. И сейчас глядя на статных, высотой в холке около 152 - 157 сантиметров, крепкой конституция, с хорошо развитым корпусом, небольшой сухой голова, с ярко выраженным профилем с горбинкой, на средней длины мускулистой шее, с крепкой, прямой спиной, широкой и глубокой грудной клеткой, немного спущенным и относительно широким крупом. С ногами тонкими, но крепкие, с необыкновенно прочными и цепкими копытами, особой формы"стаканчиком". С характерной особенностью породы, наряду с горбатым профилем, саблистыми задними ногами и в несколько меньшей мере их икс-образность. Сделав зарубку в уме, что в последствии нужно вернутся к вопросу получения лошадей этой породы для разведения. Кавказ близко и рано или поздно интересы уральцев столкнутся с интересами горцев и уже сейчас нужно озаботится наличием приемлемого средства передвижения в горах. А стоящие перед лейтенантом лошадки, даже по виду, было видно, что приспособлены к горным тропам. Продолжая ждать появления обещанного ясыра, Гуров рассматривал остальных собеседников. Второй главарь, откликающийся на имя Айдамир, был одет примерно так же, только чуть победнее и немного в другой цветовой гамме. И пока молча стоял, засунув руки за кушак.

   Пока стоящие продавцы и покупатели молча ожидали прибытия товара, медицинская составляющая покупателей, споро установили палатку и оборудовали её для медосмотра. Наконец появились всадники, подгонявшие пешую толпу человек в триста с гаком. Сразу бросилось в глаза покупателям, что в толпе около трети были мужчинами или молодыми парнями, можно даже определить их как мальчики.

  -Дим, мы же только баб заказывала, зачем они нам мужиков пихают?- возмущенно спросил Гурова, Белых, увидев в толпе невольников довольно приличное количество взрослых мужчин. - Ведь сбегут от нас нахрен домой. Вон он Кавказ, недалеко.

  - Кавказ не далеко сбегут. - ответил Гуров.- А да ладно Гоша, в цепи заковывать и в колодки забивать не будем, а вот в шахты загоним. Пусть там поработают, поуспокоятся. Ногаи по первости тоже сильно домой в степь хотели. Но сейчас макшердеры говорят, ни чего поуспокоились. Вон некоторых наверх подняли, на строительстве дорог используют и не бегут. И эти побузят, успокоятся в шахтах. А там и на других работах можно использовать.

  -Не -не успокоился Григорий- Это же и совсем другая охрана для мужиков нужна. А мы рассчитывали на мужиков только от персов, и бойцов из этого расчета с собой взяли.

  - Так, что нам Гоша отказываться от них. Ты не забывай, эти дикари-с, перебьют, их всех не задумываясь. А вот попытаться на этом сыграть и сбить цену, вполне возможно.

  Белых не стал дальше спорить с руководителем этой торговой экспедиции и махнув рукой, направился к берегу реки, где на дне лодий, насадов и паузков, вольготно разлеглись семь десятков его боевых холопов с двумя десятками канониров, снятых со шхун вместе с десятком трех фунтовых 'единорогов'. Держать в 'рукаве козырного туза' 'витязей' приучила сама жизнь, что в своем прошлом мире, что в этом. А что может быть козырнее как не сотня стволов огнестрела, ударившая в нужное место по противнику. Естественно разговор между попаданцами вёлся на современном для них русском языке, который ни кто из хроноаборигенов, в том числе и местные русские в полном объеме не понимали. А уж окружающие точно не поняли, о чем ведут речь два русских боярина и подавно.

   Пока 'витязи' обменивались мнениями по ясыру, вся толпа покрытых пылью, в порванной, грязной одежде невольников, дошла до места сделки, остановившись метрах в двадцати от палатки.

  - Уважаемый боярин Димитро -подал голос Сахатбий. - Люди уважаемых Али-султана и Айдамира пригнали ясырь. Теперь необходимо оплатить его.

  -Уважаемый Сахатбий -ответил на реплику купца Гуров, как старший в этой экспедиции.

   - Если Вы хорошо помните наш уговор, то Мы заказывали Вам только молодых, здоровых и красивых женщин с девушками. Сейчас мои глаза видят, что не менее чем треть предлагаемого нам товара составляют мужчины разных возрастов. Вы что предлагаете Нам оплатить не нужный Нам товар? А нужный принять без осмотра? По Нашему с Вами уговору мы обязались оплатить по пять золотых ашрефи за молодую, здоровую, красивую женщину или девушку, только после осмотра её нашими лекарями. Или это не так?

  Помявшись, купец был вынужден согласиться с доводами лейтенанта. Обернувшись в предводителям разбойников, а чем промышляют их партнеры по сделке ни у кого их попаданцев и остальных уральцев не осталось ни какого сомнения, сразу как увидели этих продавцов, торговец заговорил, опять на гортанном языке. Али-султан, что-то резко ответил ему, его поддержал Айдамир, все трое заспорили. Но вскоре спор прекратился и Али-султан заговорил по-татарски, обращаясь к Гурову.

  - Урус ты нарушил договоренность, нанес На всем оскорбление. За это ты обязан заплатить Мне по десять золотых ашрефи за голову каждого из ясыры. Только потом я подумаю продавать ли тебе полоняников. И то цена их должна быть выше. При этом он махнул рукой и сопровождающие его телохранители выехав перед ним и его подельником, прикрыли их своими телами и щитами. А сопровождавшие невольников воины, выхватив кто луки с наложенной на них стрелой, кто сабли-мечи, начали подтягиваться к главарям.

  -Так попал на типичный кавказский развод. Проверяют на слабо. Хотя могут и пальнуть. Ну да бахтерец сам делал с помощью Ивана с Сергеем. Удар даже бронебойной стрелы выдержит. Главное не показать этим, что испугался, струсил. Они как собаки, если почувствуют страх точно порвут. А вот обломать их нужно срочно, а эти всегда уважали только силу. Что в моем мире, что в этом. Хорошо, что Гоша к своим пошел и радио включено. Сейчас аккуратно надавим на передачу и начнем говорить.- Все эти мысли мгновенно пролетели в голове Дмитрия, ни как не отразившись на его лице. И небрежно махнув рукой, включив радио на передачу, с самой презрительной из своих ухмылок и нарочито скучным голосом, так же по-татарски ответил обнаглевшему вуорку, но при этом специально обращаясь к купцу.

  -Уважаемый Сахатбий. Передайте этому не учтивому неучу, что сотня стволов пищалей и десяток стволов 'соколиков', за один залп выбьют всех этих вероломных воинов. Не спасут их не их доспехи, ни даже тела их телохранителей, за которыми они трусливо укрылись. Купец, Ты видел результаты стрельбы русских пищалей? Вот и объясни своим соплеменникам. А пока погляди на наши лодки и на лодии почему-то плавающие по реке напротив нас. А вот они уже и повернули к нам.

   И действительно, на берегу вдруг резко разгорелся, тлевший до этого костер, от которого повалил густой черный дым, после которого, крейсировавшие по Волге лодии с астраханскими стрельцами повернули к берегу 'торга'. А над бортами судов уральцев показались стволы 'сакмарочек' и 'единорогов', не двусмысленно направленных на сгрудившихся около своих предводителей шапсугов.

  Надо отдать должное Сахатбийю, окинув открывшуюся картину одним взглядом, он быстро принял решения и заговорил с предводителями на своем гортанном языке, показывая руками то на Гурова, то на ощетинившиеся стволами суда уральцев, то на подходящие к берегу лодии с стрельцами воеводы Пронского, то на самих вуорков с их воинами, то на сгрудившейся под охраной не более десятка разбойников ясырь. Старший из главарей Али-султан, что-то ответил купцу. Тот облегченно вздохнул. Повернулся к Дмитрию.

  - Уважаемый боярин Димитро Ты не так понял уважаемого Али-султана. Он плохо знает татарский язык и не правильно выразил свои мысли. Давай продолжать торг.

  - Я говорю Нет- ответил Гуров, придав своему голосу как можно больше металла. - Вы как посредник со своими единоплеменниками нарушили, заключенный более полугода и подтвержденный не далее как три дня назад уговор. Теперь меня не устраивает та цена, которая была. За нанесенное Нам оскорбление вам всем придется заплатить звонкой монетой. Моя цена такова, три золотых ашрефи за женщину или девушку, после осмотра лекарями. Остальной ясырь меня не интересует.

  Дальше пошел торг. В котором активно участвовали кроме Дмитрия с купцом Сахатбийем и 'плохо знающие' татарский язык Али-султан с Айдамиром. С начала вуорки угрожали перерезать весь ясырь, но не продавать по такой смешной цену, потом угрожали уничтожить только его мужскую часть. Итогом стал уговор по ценам, женщины и девушки продавались по четыре золотые ашрефи, Дмитрий согласился поднять цену на одну монету, а все мужчины, без учета возраста шли по четыре головы за один золотой. Да и куда было деваться разбойникам. Кроме как уральцам, продать быстро ясырь они ни кому не могли. Задержаться тоже. И кормить полон чем-то надо, да и Астраханский воевода, если узнает о наличие на подвластной ему территории разбойного отряда, не будет смотреть сквозь пальцы. Мигом, огнем и мечом, 'попросит дорогих гостей' покинут землю Московского царства. Гнать назад, так опять корми, да и идти придется мимо 'братьев горцев', тут в одну сторону сумели пройти с трудом, а назад с ясырем, сам в рабскую колону быстро угодишь или к предкам уйдем. Перерезать ясырь и уйти назад налегке. То же не выход. И потеря в монетах огромная. Да и утаить это убийство не выйдет. Свои же из банды растрепят, какие они грозные и безжалостные, за ради 'чести' от золота отказались. А это чревата 'секир башка' для главарей от своих же коллег-разбойных атаманов. Будущие рабы узнают о том, что их все равно убьют и начнут активно сопротивляться захвату. И так приходится немного попотеть, что-бы прихватить зазевавшегося человечка, а тут за свою жизнь он будет стоять до конца. Ранее была надежда, что и в рабстве люди живут, а тут и её не будет. Да и свои же из банды, когда до них дойдет весь геморрой от их 'геройства' и столкнувшись с сопротивлением и потерями среди своих, потихоньку прирежут таких дурных предводителей, что-бы другим неповадно было. Вот и пришлось соглашаться. И так свыше тысячи трехсот золотых кругляшек повезут к себе в горы, а это очень не плохие деньги.

   Больше недоразумений между продавцами и покупателями не было и за два с половиной часа с формальностями медосмотра и передачи денег было покончено. Хотя стволы с бортов не убирали, а причалившие стрельцы князя Юрия, оставив сотню в лодиях, сотней прикрыли палатку медиков.

   Вот так и прикупили уральцы еще триста одну горянку и сто двенадцать горцев. Как не странно, сито медосмотра прошли все прибывшие в караване невольники. Которых в этот же день и доставили в Астраханский порт и погрузили на шхуны. Пришлось и дополнительно потратиться, выдав каждому стрельце, участвовавшему в торге по две серебренных тенги, а их командирам от трех десятникам, до десяти сотникам. Больше дел у уральцев в Астрахани не было и с утра следующего дня шхуны вышли в Петроград.

   Прогноз попаданцев по засухи оправдался полностью, к сентябрю поголовье скота у ногаев уменьшилось на половину, что погибли от бескормицы, что самим пришлось съесть, но большую часть пришлось по дешевке продать уральцам, которые хоть так же пострадали от засухи но в меньшей мере. Свой и закупленный скот в основном перегнали в предгорья, потеснив там башкир, которые после зимнего урока, преподанного 'витязями' двум их племенам, даже не посмели и пикнуть. По неудобьям 'насшибали' где в ручную, а где смогли протащит и использовать косилки, то ими, сена. Конечно не в том количестве, что ранее, но прожить можно, учитывая еще прошлогодние запасы. Да и солома для кормления скота пойдет в дело, особенно если её порубить, обдать кипятком, распарить и заправить двумя-тремя жменями смеси разнообразного размолотого зерна и бобовых. А запасы фуражного зерна сделаны почти на пятилетку, теперь главное не скормить его всяким мышам с крысами и жучкам-червячкам. В личном хозяйстве тоже сделали запасы кормов и внесли инновации. И если в прошедшие года практически вся ботва от овощей выбрасывалась, то в этот год овощная ботва рубилась и заквашивалась в различных емкостях от кадушек до траншей в земле, выложенных обожженной глиной для гидроизоляции. Для этой цели не пожалели даже соли, выделив её практически бесплатно, за символическую цену каждому крестьянскому хозяйству в должном объеме, благо для анклава она обходится очень и очень дешево.

   И этот год для уральского анклава Московского царства прошел относительно мирно. Мелкие пограничный стычки с не всегда идентифицированными шайками кочевников уже ни кто за войну не считал. Как уже описывалось выше, в свое установленное время началась учеба, пришли и ушли положенные осенние караваны. Из заметных событий можно отметить постройку и освещение епископом Уральской и Ногайской епархии Герасимом двух новых мужских монастырей-крепостей на правом-степном берегу Урала. Первого в районе соляных промыслов на правом берегу реки Илек. Второго на левом берегу реки Орь, в её среднем течении. И начало формирования двух стрелковых дивизий в составе трех стрелковых полков, одного кавалерийского и одного артиллерийского с подразделении усиления и обеспечения. Благо прибывшего с Руси пополнения почти хватало на развертывания соединений фактически по полным штатам. А средств, в том числе и денег было достаточно для содержания этого огромного, по местным меркам, воинского контингента. И главным событием прошло отправка в Карибы рейдера, с экспедицией, во главе с воеводой Уральским, боярином Черным.

   В остальном ни каких прорывов в научной или промышленности более не было. Населенные пункты отстраивались, благоустраивались. Мануфактуры и мастерские преобразовывались в фабрики и заводы, последние расширялись и модернизировались. Увеличивая как объемы выпускаемой продукции, так и её ассортимент. В своё время провели подлёдный лов 'царской' рыбы, сформировали и отправили в Москву рыбный обоз, в этом году в конце декабря. Отпраздновали Новый год, традиционно с фейерверками, но в этом году в сильно усеченном составе и вступили в новый 1556 год от Рождества Христова, Григорианскому летосчислению.

  Окрестности села Холмогоры. Верфь 'витязей'. Открытое море-океан. Август- сентябрь по новому стилю 1555 года РХ.

   У пристани верфи 'Архангел Михаил', принадлежащий боярскому клубу - братчина 'Витязь', в которой состояли бояре Уральского уезда Московского царства, стоял большой, по меркам 16 века, корабль, с выкрашенными белой краской бортами и мачтами, он выделялся на фоне зелено-темного берега, как белый лебедь в осеннем, темном водоёме. Действительно зрелище было поистине феерическое, лес стройных корабельных мачт, рей, сверкающих в лучах яркого не уходящего солнца свежей покраской, гордо возвышался над речной гладью и раскинувшимися на берегу постройками верфи и поселка корабелов. Первый рейдер 'витязей', названный в честь сестры греческой богини победы Афины - 'Палладой' и русского фрегата 'Паллада', путешествие которого в Японию увековечил гениальный Иван Александрович Гончаров, готовился в свое первое, не испытательное, дальнее плавание.

   1 августа 1555 года от Рождества Христова по Григорианскому календарю от верфи пристани отошел построенный на этой верфи белоснежный трехмачтовый корабль, с золотистыми металлическими буквами по корме и скулам носа слагаемых в слово 'Паллада'. И сам рейдер 'Паллада', и управляемая им команда принадлежали 'Витязю', да собственно бояре, члены клуба и занимали все офицерские должности на судне, начиная с руководителя похода и капитана, заканчивая младшим лейтенантом. Палубная команда, канониры и абордажники были набраны из личных боевых холопов бояр, или из набранных братчиной по найму профессиональных воинов, вооруженных, снаряженных и обученных за счет 'Витязя' и самими уральскими боярами. Решились на путешествия и дюжина поморов, возглавил ватагу Клим Шарапов, старый, но неугомонный кормчий - корщик поморских зверобойных артелей, множества раз в своей жизни хаживавший на промысел и на Мурман, и на Грумант, и доходящий до Маточного Шара и лежащими по его сторонам островами Новой Землей. По торговым делам забиравшийся далеко на юг, до Тронхейма и Бергена. И теперь, можно сказать на закате своих лет, Клим решился на свою, наверно, самую безумную авантюру, по мнению его односельчан, согласившись идти с пришлыми низовыми боярами на новые земли за морем-океаном. И не только сам пошел, но и соблазнил с собой в поход десяток еще безусых пареньков и своего постоянного спутника-друга, ходящего с ним во все его походы, такого же старого и седого, но еще крепкого и здоровенного Карпа Ломанный Нос.

   Не ставя парусов, что по началу вызвало немалое замешательство среди команды и строителей корабля из аборигенов, рейдер не спешным ходом отошел от пристани и направился вниз по течению Северной Двины, к её устью и далее в залив Двинская губа, в которой и развернул свои белоснежные крылья, проложив курс в Беломорье. Из которого вышли в море Студеное. Стоя у борта, Батов всей грудью вдыхал свежий, упругий воздух с характерными запахами морской травы и рыбы, которого ему, если честно, то очень не хватало в их степной краю. На палубе, приставшая к экспедиции артель поморов, сидела кружком, вокруг своего старшего и что-то обсуждали, перебирая какое-то их имущество, разложенное по палубе между ними. Про что был разговор, капитан морпехов не прислушивался. Но вот он заметил, что невдалеке, с правого борта, показалась пенистая белая полоса. Она то пропадала, то появлялась вновь: у самой поверхности быстро плыло громадное черное тело.

   -Клим! - позвал Владимир. - Посмотри-ка на море! Кабыть зверь большой у борта гуляет.

  Шарапов и другие поморы оглянулись в ту сторону, куда указывал боярин.

   - Да ведь это акула, ребята! Вот бы словить! Сходи, Клим Прокопыч, к кормщику, проси, чтоб дозволил,-- раздался чей-то голос молодой голос.

   Старый Клим не куда не пошел, объяснив это просто: - Не согласиться кормщик судно останавливать, или ход сбавлять, а на таком ходу ни какой рыбалки не будет. А так. Эх я бы эту черненькую приласкал.

  -Да как ты её бы выловил? - спросил скорее от скуки, чем из любопытства Батов.

  -Эх боярин. Да просто. Достал бы из трюма бочонок, продырявил бы его в нескольких местах, и привязал к нему с одной стороны толстую веревку саженей в пятьдесят, а с другой тяжелое грузило. Наполнил бы бочонок ворванью и кусками протухшего нерпичьего жира.

   - Видимо поморы знают, пахучий жир - самое лакомое блюдо для акулы. -подумал Владимир.

   А опытный корщик продолжал: - Остановился бы, если глубина позволить, то и якорь бы сбросил. Имеется у нас на судне длинная железная цепь, я видел. Вот к ней и прикрепил бы на конце заостренный крюк. Вот он посмотри боярин.

   С этими словами Клим протянул Владимиру крючок для акулы, поданный ему кем-то из его артели. Акулий крючок был похож на согнутую булавку, если только представить себе булавку, из толстого, отличного железа, длиной этак фута в два. Осмотрев крючок, морпех вернул его старому рыбаку, а тот не глядя передал его себе за спину. И начал повествовать далее:- К свободному концу цепи привяжу крепкую смоленую веревку, намотанную на деревянную вьюшку. На крючок насажу приманку - пудовый кусок мяса, лучше всего нерпичьего. Но можно и рыбу большую. Привяжу и выброшу за борт бочонок. Из бочонка, расплывутся по воде, потянутся струи жира, у нас его лайва называют. Лайва потекла, теперь акула к нам враз пожалует. Потом налажу удилище. Какую нибудь крепкую жердь возьму. Тонкий конец жерди выдвину наружу, а комель крепко на крепко привяжу к бортовому брусу. Потом брошу крючок с наживой в море и, изрядно потравив веревку, накину петлю на конец жерди, где и закрепляю надежно. Вот боярин тебя и снасть.

  -А зачем эта рыбина Вам нужна? Кушать?- задал следующий вопрос Батов.

  - Да господь с тобой боярин, что ты говоришь. Да рази её эту образину и людоедку можно употреблять в пищу. Что мы самоеды какие дикие, что-бы все что ни попади есть. Нет. Из печени вытапливаем воюксу, жир это. Да еще кожу берем. Очень уж она хороша для чистки чего-либо, шершавая, крепкая. По дереву проведешь как железным скребком, все очищает. Вот и все что с рыбины берем. Остальное опять в море выбрасываем.

  -Клим, а как называется акула то?

  -Так и называется боярин - прожора, морская прожора.

  -Я хоть и не большой знаток морской фауны, но по моему это обыкновенная полярная акула, а не какой не морской прожора. Видимо аборигены так её называют. - думал капитан, вернувшись к прерванному занятию, бездумному разглядыванию морской глади, мелькавшей под бортом. Вдруг Владимир насторожился. Опять недалеко от рейдера промелькнуло что-то белое. Вот совсем близко от борта, сразу в нескольких местах, в воде появились чьи-то уродливые, горбатые тела. Странных изжелта-белых существ с каждой минутой становилось все больше. Он не выдержал и окликнул стоявшего неподалеку Шарапова:

   -Клим, а Клим, глянь-ка, опять зверье разгулялось, да сколь их!

   Тот неторопливо обернувшись и прикрыв глаза ладонью, посмотрел на море.

   - Белухи это. Чует ветер зверье. Целым юровом выплыли. Множеством своим воду сушат. - и продолжил - Богатое наше море, сколь в нем рыбы да животины всякой плавает.

   Неприятно и резко хрюкая, точно свиньи, звери вспенивали море. То ныряя, то неуклюже всплывая на поверхность подышать воздухом, они выплескивали небольшие фонтанчики из маленького отверстия на шее. Некоторые держали во рту только что пойманную, еще трепетавшую рыбешку. Стали различаться идущие бок о бок с массивными телами белух, небольшие ярко-синие зверьки. Это были детеныши-сосунки длиною около пяти футов. В стаде были заметны и серые, голубые белушата.

   - Белуха, она с годами светлеет. Белым зверь только на четвертый год делается, - пояснял Клим Батову. - А родятся синие, ровно крашеные, сосунки-то.

   Но вот над стадом появилась чайка, потом другая, третья. Надоедливо горланя, они сотнями закружились над морем.

   - Теперь смотри, боярин, потеха будет: ограбят чайки зверя. Чисто морские тяти.

   Как бы в подтверждение его слов, одна из птиц распласталась и стала спускаться к воде, зорко следя за белухой. Мгновение - и чайка, тяжело махая крыльями, летела с рыбой в клюве, отнятой у нерасторопного зверя.

   Команда с интересом наблюдали эти сцены, отпускали веселые шутки и смеялись каждому ловкому маневру птиц. Вскоре пути рейдера и стада белух разошлись и только некоторые из команды продолжали провожать глазами удалявшихся китов. Скоро только чайки, кружившиеся в небе, указывали их путь.

   Вечерело. Пользуясь посвежевшим ветром, поставили все паруса и рейдер поскользил по морским волнам. Покачиваясь, 'Паллада' чертила на вздымавшейся чуть-чуть груди Студеного моря бесконечную нить, тянувшуюся далеко-далеко, куда только хватал глаз. Огненный шар незаходящего солнца медленно клонился к западу. Бесчисленные искорки, вспыхивавшие на морской глади, слепили глаза. А вдали, у самого горизонта, кудрявились белоснежные облачка. Идущий с небольшим креном под полными парусами, легко взбегающий на волну и так же легко соскальзывающий с нее рейдер-клипер представлял прекрасное зрелище для наблюдателя, если бы он находился бы на другом судне. Многие современники клиперов оставили нам восторженные описания того, как блеснет иногда медь обшивки на вышедшей из воды скуле, или как вдруг нос поднимется на волне и на треть длины судна покажется киль. И нельзя было не согласиться с высказыванием: 'Ничего не может быть прекраснее танцующей женщины, скачущего коня и чайного клипера, идущего под всеми парусами', смотря на летящий по поверхности моря белый корабль, над которым вьется белоснежное облако парусов.

  Клипер под всеми парусами.

   На вторые сутки как покинули воды Белого моря и вышли в Студеное море, известное попаданцам как Баренцево море, погода стала портиться, небо затянули свинцовые тучи, ветер стал крепчать, потом разразился дождь. Ближе к полуночи погода стала еще хуже, ветер разогнал такую волну, что команда с трудом удерживала корабль на курсе. Рейдер своим острым носом старался разрезать набегающие на него волны, вода потоками врывалась на верхнюю палубу, разбиваясь о мачты, и двумя потоками неслась дальше по палубе. Окончательно разбившись о ютовые надстройки, фонтаны брызг залетали на квартердек, обдавая находящихся там людей холодной водой. 'Паллада' стряхивала с себя воду и восходила на волну, чтобы через мгновение вновь врезаться в следующую волну и всё повторялось вновь. Так длилось все ночь, в течении которой рейдер вынуждено шел под обеими двигателями, зарифив паруса и закрепив их и остальной такелаж по штормовому. Ближе к рассвету ветер стал стихать, но волнение на море оставалось ещё приличным. Двигатели остановили и, выставив на бушприте кливер и бом-кливер, благо ветер был, хоть и очень сильный, но попутный, продолжали движение к намеченной цели. На утро следующего дня волнение стихло, но свежий ветерок продолжал дуть в попутном направлении и пользуясь благоприятным случаем, команда снова поставила все паруса. И рейдер-клипер легкий, почти крылатый, идущий при благоприятном ветре под всеми парусами, представляй собой захватывающее зрелище, со стороны казалось, что над поверхностью океана летит белое облако, почему-то спустившееся на воду. Попутный ветер, продержавшийся почти пятеро суток, помноженный на огромную площадь парусов, позволил 'Палладе' держать среднею скорость порядка 15-16 узлов, иногда разгоняясь до 18 узлов. И уже через две недели достигнуть берегов 'Зеленой страны' - покрытой снегами даже в конце лета Гренландии.

  При выборе маршрута, был выбран северный вариант пути в Америку, хотя и опасный, не исключалась возможность встречи с айсбергом. Южный был бы предпочтительней и безопасней, без айсбергов, и легче, из-за использования практически на всем пути морских течений, но во-первых был намного длиннее северного, для судна вышедшего из залива Двинская губа, и во-вторых пришлось бы идти мимо всей Европы, до времени засветив очертания своего корабля, которые для нынешнего времени были достаточно не обычны. В результате выбрали северный вариант и проложили курс судна так, что бы имеющиеся в океане течения, максимально помогали движению корабля. По пути викингов проскочили до Гренландии, пропустив по левому борту берега Исландии с её вулканами, заходить не стали, вдруг под извержение какое попадешь, оно нам надо. Вдоль побережья 'Зеленой станы', побежали по Гренландскому течению, спустились до полуострова Лабрадор, уже материковой Северной Америки, где вошли в одноименное течение. По нему пошли далее на юг, до северного берега будущей Флориды. От Флориды пошли в сторону Кубы, пересекли Гольфстрим и здравствуй почти Карибское море. Обогнули Кубу с севера, пройдя вдоль восточных берегов Багамских островов. Держась подальше от 'Острова Свободы'. Маршрут был выбран опять-таки для большей скрытности, воды вокруг Кубы чаше пересекали различные испанские суда. Несколько раз с правого борта, на расстоянии не более полумили пробегали островки, побережье которых, то поражало русских мужиков со Среднерусской возвышенности, буйной тропической растительностью, названные единственным бывавшим в этих водах Сенявиным, мангровыми зарослями. То, намного чаше, манило к себе девственными пляжами из белоснежного песка, со стоящими в отдаление от уреза группами кокосовых пальм. Ближе к островам подходить не рискнули, хотя и подмывало, подойти, высадится и искупаться в теплой, голубой водичке, повалятся на горячем, белом песочке. Опасения налететь на коралловые рифы, зубцы которых выглядывали из воды на подходе к берегу, на корню пресекали любую попытку лезть ближе к такому заманчивому берегу. Обогнули кубинский мыс Кемадо, держа его в пределах видимости в бинокль. А там 10 сентября 1555 года вышли в Наветренный пролив, в котором так же не было и намека на парус и увидели вдалеке конечную точку этого пути - ТОРТУГА.

Конец второй части.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ТОРТУГА.

  Остров Тортуга. Карибское море. Сентябрь- октябрь по новому стилю 1555 года РХ.

   К вечеру 10 сентября 1555г., благополучно избежав штормов, 'Паллада' вышла к южному берегу Тортуги, изумрудный берег которой вставал из окаймленного пеной бирюзового моря. Северный берег Тортуги, состоявший из нагромождения скал, был обращен к открытому морю, а на юге, где берег устилал мягкий песок, через кишевший акулами пролив шириной девяти-десяти километров лежала Эспаньола. В проливе и бросили якорь на ночь, не рискнув в темноте входить по неизвестному фарватеру в незнакомую бухту. Так и простояли ночь в узком проливе, известном попаданцам как Тортю.

   Тортуга при взгляде с Эспаньолы напоминает гигантскую морскую черепаху.

   На утро подошли к южной оконечности острова, найдя большую бухту, из двух пригодных на всем острове для стоянок судов гаваней. И предварительно промерив глубины прохода и самой бухты, со шлюпки, 'Паллада' после полудня вошла в бухту, сразу же названную Черным - Порт-Росс, по отмеченному буйками узкому фарватеру, который вел к их будущей базе, защищенной самой природой, которая на несколько лет должна стать для рейдера и экипажа родным домом. Глядя на южный берег, можно было согласились, что природа немало постаралась над этим созданием: террасы поднимались к вершине уступами и на них сменяли друг друга купы пальм, крупных деревьев, целые леса, которых поднимались вверх по уступам террас. На утро, высадившись на пляж бухты, путешественники приступили к осмотру острову. Согласно имеющих у реконструкторов данным, площадь острова составляла 180 квадратных километров. Весь остров усеян скалами. Везде большие деревья, которые растут прямо среди камней, земли там почти нет, и их корням деваться некуда. Северная часть острова, так называемый в мире 'витязе' Железный берег, необитаема и очень неприветлива, там нет ни гавани, ни отмелей, разве что небольшие площадки между утесами. Правда имеется небольшая бухточка, известной боярам как бухта Трезор, где могут приставать к берегу в тихую погоду только лодки. А далее дадим слово известному писателю: 'В южной части острова есть две гавани (в большую из которых и пристал корабль русичей). Южную сторону условно можно разделить на четыре части: самая лучшая из них - низменная земля, именно там расположены обе гавани и туда могут приставать корабли. Вторая часть, пригодная для ведения сельского хозяйства, полеводства. Самая западная часть острова каменистая и не пригодная к ведению сельского хозяйства. Четвертая часть заросла растительностью и пригодна к разведению животных. Растительное же царство острова необычайно разнообразно. Здесь растут бразильское дерево, красный, белый и желтый сандал. Желтое сандаловое дерево (которое будущие здешние жители из мира 'витязей') называют буа де шандель (свечное дерево), потому что горит оно ярко, словно свеча. Когда ночью идут на рыбную ловлю, из него делают факелы. Растет на острове и лигнум санктум, в других странах его называют покхаут, а также деревья, которые постоянно гноятся какой-то особой смолой, и китайский корень, однако он не так хорош, как ост-индский. Он мягкий и белый, и его охотно едят дикие свиньи, которые вообще ничем не питаются, кроме него. Встречаются здесь алоэ и другие лекарственные растения, а также деревья различных пород, пригодные для постройки кораблей и домов. На острове есть все плоды, которые можно найти на Карибских островах: маниок, батат, иньям, арбузы, испанские дыни, пакиайи, карасоль, мамай, ананасы, плоды акажу и другие, которые не возможно все перечислить. Сверх этого там множество различных пальм, из мякоти которых можно приготовлять вино, а листьями покрывать дома. Часть растений изначально произрастала на острове, часть были завезены испанцами, как свиньи и коровы с быками, при попытках колонизации острова'. Так описывал в 17 веке остров человек, известный широкой публики как Александр Оливье Эксквемелин.

   Сама гавань просторная, хорошая, её рейд семисот метров длины и четырехсот метров ширины, мог вместить до двадцати пяти небольших кораблей и столько же барок. Бухта защищена от волн, и к ней ведут два прохода. На дне тонкий песок. В нее могут заходить и большие корабли с водоизмещением несколько сот и даже тысяч тонн. Главный проход на якорную стоянку лежит между двумя песчаными банками, из которых более крупная тянется в восточном направлении к мысу Масон, не заморачиваясь, попаданцы назвали мыс так же, как он назвался в их мире. Все равно название ни чему не мешает и не к чему не обязывает. Этот проход пришельцы назвали Восточный, его ширина составляет порядка ста пятидесяти метров. Второй проход, лежащий западнее, расположен между отмелью и побережьем острова и по воле московитов стал именоваться Западный, имеет ширину около семьдесят пять метров. Во время прилива обе банки покрываются водой, а при отливе обнажаются на входе. Создавая определенные трудности для судоходства, отмели в то же время способствуют защите гавани Порт-Росса от волн, идущих из пролива, который отделяет Тортугу от северного побережья Гаити. При доминирующих восточных и северо-восточных ветрах суда могли входить на рейд Порт-Росса через Восточный, а выходить - через Западный проходы.

   Над гаванью Порт-Росс возвышался могучий утес, прикрывающей вход в гавань, лучшего места для возведения укрепление и придумать было нельзя, вот на нем и было решено построить форт, который защитил бы гавань от вражеских кораблей. Гору венчал десятиметровый отвесный уступ, на вершине которого имелась ровная каменная площадка - квадрат со сторонами более двадцати метров, которая круто обрывалась на все четыре стороны и не имела пологих склонов, обеспечивающих удобный путь наверх. Эта природная крепость была неприступна, потому что на тропе, ведущей к ней, едва могли разойтись два человека. На склоне горы была пещера, которую можно было бы, использовали как склад оружия с боеприпасами и продовольствия, а на вершине, как уже было сказано выше, имелась удобная площадка для батареи. На площадке будущего форта имелся родник и можно было вырыть колодец, воды в котором хватило бы на несколько тысяч человек. Так как вода поступала из родника, и, таким образом, извне колодец был совершенно недоступен.

   В мире реконов на этой же высокой скале пираты построили крепость, назвав ее 'Эль Паломар' (Голубятня). Скальный форт был возведен по образцу феодальных замков, где в случае опасности могла укрываться добрая половина населения средневекового города. На венчавшем гору площадке флибустьеры установили две железные и две бронзовые пушки, сколотили казарму, а в пещере устроили два склада, для продовольствия и под боеприпасы. И хотя казарма получилась действительно больше похожа на голубятню, в ней могли разместиться четыреста человек, огромный гарнизон по масштабам того времени. Вырубленные в скале ступеньки вели к подножию уступа, но на площадку можно было забраться только по железной лестнице, которую в случае опасности втаскивали наверх. Дополнительно французы установили еще и широкий, обитый железом короб, внутри которого была пропущена веревочная лестница. Крутые обрывы надежно защищали подходы к форту со стороны суши, и поэтому стволы пушек были повернуты только к морю. Испанцы, не знавшие о нем, в 1645 году попытались отбить Тортугу и подошли к острову на пяти галеонах, на борту которых находились шесть сотен солдат. Однако им пришлось отступить с большими потерями.

   Вокруг планируемого форта, названного Нижним, или Скальным фортом, земля была пригодна к разбитию плантации, для выращивания зерна, овощей и фруктов. Невдалеке от гавани находилась еще одна гора, названной прибывшими -Караульной. Гора была довольно высокая, и с ее вершины виден был весь остров и окружающее его море. Склоны горы были крутыми и обрывистыми, взобраться наверх было очень трудно. Более менее удобный путь имелся только на её северном склоне. На вершине горы имелась площадка для постройки форта и размещения орудийной батареи. Этот форт было решено назвать Верхним или Караульным фортом. Комендантом базы с включением в неё порта, обоих фортов и поселка назначили Семенова, ему как архитектору поручили возведения базы. В первые же сутки были построены две русские бани. В которых за второй и третий день перемылся весь экипаж. В этих же банях прожарили верхнею одежду и бельё. Выгрузили и скрытно складировали привезенные орудия и иные припасы, заменив каменным балластом, выгруженные орудийные стволы с ядрами. Путем охоты и сборов плодов пополнили запасы пищи, обновили, почти закончившуюся воду. Сами отдохнули, поели свежей еды. Приступили к возведению, опять временных, складских и жилых зданий. Ни чего нового не выдумывали, ставили легкие, из плетённых разнообразных циновок хижины, под крышей из пальмовых листьев, а то и просто навесы из этих же листьев. Но и такие времянки не плохо защищали от часто идущих дождей и укрыли людей и припасы, он налетевшего через неделю после прибытия на остров, урагана.

   Видимо необходимо сделать небольшое отступление и описать сложившуюся на 1555 году ситуацию в Карибском регионе, других американских владениях Испанской короны и в самой империи. Время для Карибского похода было выбрано 'витязями' так же удачно, как и время для Каспийских рейдов. Чуть более шестидесяти лет назад, Испания в 1492 году в лице Христофора Колумба, открыла первые новые земли за океаном, земли Нового Света - острова Эспаньола (Гаити), Кубу и ряд более мелких островов Карибского моря, названными Вест-Индией. В течении следующих пятидесяти лет конкистадоры огнем и мечом присоединили к владениям испанской короны огромные богатейшие территории Центральной и Южной Америки назвав их Новой Испанией. В впоследствии эти земли стали известны как Америка. На этих территориях были найдены колоссальные залежи серебра и золота, не считая других богатств. Воспользовавшись своим монопольным положением, подкрепленным Тордильесским договором, по которому все новые открытые территории делились между Испанией и Португалией, испанцы выкачивали из Нового Света несметные богатства. Испания запретила заход судов других стран в Вест-Индию и объявили эти земли на пару с Португалией, своими не раздельными владениями, что было не трудно, ведь в настоящее время флот Испании по праву считался сильнейшим в мире. С этим решением категорически не были согласны правители и купцы Франции, Англии, Нидерландов. В районе Карибского моря стали проникать первые пираты этих стран. Но расцвет пиратства имевшее место в конце 16 века, начале и середине 17 века еще не наступил. Ведь пока только одиночные пиратские корабли проникали в эти воды, и ограбив городок или захватив судно, быстро возвращались в Европу. Ни каких оперативных баз у джентльменов удачи на Карибах в это время не было. Испанцы пока ещё чувствовала себя в этих водах и землях полноправными хозяевами. Ведь менее двадцати лет назад испанские суда ходили из Нового Света в Испанию поодиночке. И только в 1537г. Испанией было введено строжайшее правило - ни один корабль не должен в одиночку пересекать Атлантику. Это объяснялось участившимися нападениями пиратов. Ведь в 1522 г. французские пираты сумели захватить идущий в одиночку корабль с сокровищами Монтесумы, которые Фердинанд Кортес отправил из Нового Света в Испанию. Вторая, и наверное основная причина отправки торговых кораблей из Испании в Новый Свет и назад под конвоем боевых кораблей Испанского флота заключалось в веденной Испанской короной монополии на торговлю с Вест - Индией. В Испании отправлять корабли в Новый Свет из своего порта имел право только один город-Севилья. В Новом Свете правом на торговлю с Испанией имели города Пуэрто-Белью и Веракрус. Из портов которых и отправлялись раз в год, с заходом в порт города Гаваны, корабли груженные серебром, золотом, драгоценными камнями и иными ценными товарами в Испанию, в Севилью. Традиционно сложился маршрут из севильской гавани Сан-Лукар-де-Баррамеда на юг, у Канарских островов или островов Зеленого Мыса ложился на западный курс, пересекал Атлантику и либо вдоль цепочки Малых Антильских островов, либо через Багамский канал выходил к Гаване. Далее караван разделялся: часть кораблей направлялась в Веракрус, часть - в Пуэрто-Бельо. Нагрузившись, каждая в соответствующем порту, дарами Нового Света, обе части флотилии вновь соединялись в Гаване и следовали обратно в Севилью, используя попутное течение Гольфстрим. Появления на своих карибских коммуникациях рейдера, имеющего базу на островах Карибского моря, испанцами не предполагалось. Они пока в этих водах были почти не пуганы. Тем более поход планировался лет на десять-двенадцать. Так как рейдовать по Каспийскому морю или в зауральских степях в ближайшее время было не возможно. Москва не потерпела бы силу, которая вольно, либо не вольно, ссорила бы её с окружающими государствами, имея в это время в своих противниках Крымского хана, со стоящей за его спиной Оттоманской империей, Речь Посполитов, Ливонию, Швецию. Заложить оперативную базу рейдеру, а впоследствии и эскадре было решено на острове Тортуга. Все равно французские пираты в 17 веке обоснуются на острове и 'витязи' просто первыми займут его. Остров Тортуга расположен у северо-западного побережья Эспаньолы (Гаити), примерно в двух милях к северу, недалеко от входа в Наветренный пролив, отделяющего Эспаньолу (Гаити) от Кубы. Он лежит на 20R30' северной широты и имеет в окружности около шестнадцати миль. Название свое остров получил из-за сходства с гигантской черепахой (Тортуга по-испански черепаха). То есть на пересечении маршрутов следования испанских галеонов Серебряного флота и судов межостровной торговли. Имел хорошо укрытую от ураганов бухту, которую к тому же имелась хорошая возможность защитить от нападения врага. Местность острова так же давала прекрасную возможность к обороне поселения и порта, в случае нападения на них со стороны суши. А наличие на острове источников пресной воды, пригодной к обработке земли и выращиванию на ней зерновых и огородных культур, а так же занятия животноводством, давало базе возможность не зависит полностью от поставок воды и продовольствия извне. Постоянного населения на острове не имелось, испанские конкистадоры уничтожили все местное индейское население, но и сами не остались проживать на нем на постоянной основе.

   Сезон штормов практически прервал сообщения даже между островами, не говоря уж о приходе судов из Европы. Лишь редкие смельчаки отваживались выйти в море и отправиться в другой порт. Правда, это не касалось рыбаков, которые волей, не волей, обязаны были выходить на лов в прибрежные воды. Иначе они и их семьи могли и не дожить до наступления хорошей погоды, просто умереть от голода. Да и горожане и сельские жители островов то же хотели есть каждый день. И им рыба в рационе ни как не помешает, при ограниченном наборе привычных европейцам продуктов. Вот и приходилось рыбакам почти каждый день, исключая дни, когда мимо их островов проносился очередной ураган, выходить на работу и вылавливать морепродукты, не сильно удалялась от берега, держа его всегда в пределах видимости.

   Так и прожили русские пришельцы два месяца безвылазно на острове. В эти месяцы и уральцы тоже ни куда из гавани Порта-Росс в рейды не выходили и их не проводили. Хотя и их нужда заставляла, те же рыбачьи артели вылавливали около южного берега рыбку и снабжали ею своих товарищей. Которые в свою очередь тоже не сидели без дела. И не смотря на почти постоянные дожди и частые сильные ветра, ударными темпами, с использованием всех доступных сил, отстраивали и благоустраивали свою базу.

   В число первоочередных задач выходили: возведение Скального или Нижнего форта для защиты проходов в гавань; строительство каменного пирса в бухте для кораблей; начало возведения Верхнего или Караульного форта, расчистка самой площадки и дороги к ней, установка мачты с антенной и возведением каменного домика под радиостанцию и ветряка для генератора; строительство в порту как минимум пары трех или двух этажным каменных портовых складов для хранения товаров и корабельных припасов; подготовка к выходу в боевые выходы 'Паллады' и трех захваченных галеонов. Место для строительство Нижнего форта уже было определено. В скале, на вершине, имелась уже одна пещера, её планировали обустроить и приспособить под пороховой склад. Рядом с ней планировали, вырубит еще три для оружейного склада, для бомбового склада и для пищевого склада. Со стороны суши, увеличив площадь укрепления, планировалось обнести его каменной стеной, бастионного типа, высотой двадцать пять метров. На самой площадке построить каменную стену боевой галереи. На верхней площадке стену планировали с бойницами для орудий, в виде крепостных зубцов. В боевые галереи предполагалось устроить пять закрытых камнем и разделенных друг от друга боевых казематов, для установки артиллерии, высотой два метра с арочными потолками и мощными каменными колонами. В артиллерийские казематы со стороны гавани, планировалось установить пять, по одному в каземат, трех пудовых 'единорогов'. На верхней площадке еще пять штук двух и пять единиц одно пудовых 'единорогов'. Со стороны суши на стены планировалось установит десять пудовых и десяток трех фунтовых 'единорогов'. Ворота устраивались в надвратной каменной башне, в которой должны дополнительно устанавливались шесть и четыре пудовых и трех фунтовых 'единорогов'. Подступы, к стене с флангов прикрывали, ведением фланкирующего артиллерийского огня, бастионы, на которые планировали установить по шесть пудовых 'единорогов'. Дополнительно, в бастион, строящийся у бухты, для прикрытия гавани, устанавливались пять двух пудовых 'единорога'. Перед началом тропы так же планировали построить каменный бастион со встроенными в них воротами. В бастионе расположатся десяток полупудовых крепостных 'единорогов'. Да и все 'единороги', планируемые к установке на укреплениях, должны были устанавливаться на крепостных лафетах. Так же на территории форта планировалось построить казарму, конюшню, а в Караульном кроме казармы с конюшней и кузню с литейной мастерской со складом лома металлов.

   А пока Семенов не терял времени и споро взялся за порученное дело. В течении двух-трех дней оборудовал пещеру в Нижнем форте под смешанный склад, перевезя туда большую часть запасов пороха, боеприпасов, запасных 'единорогов' и большинства продуктов. Начал оборудовать в форте, около родника, бассейн-колодец. Пробивать, в имеющуюся пещеру, ход с боевой площадки форта. На площадке, где планируется построить нижний форт, за быстренько возведенным бруствером установили пяток пудовых и пару двух пудовых 'единорогов', выгруженных из недр 'Паллады'. Для прикрытия строящегося форта с суши, на этой же площадке установили четыре полупудовых крепостных 'единорогов'. Началось строительство каменной стены, шириной два метра и высотой полтора метра, перекрывающей тропу к форту, которая к окончанию неспокойного периода была закончена и перекрыла тропу к Скальному, а после установки за ней 'единорогов' и защищала единственный путь на скалу. За два месяца начали подниматься стены-бастионы на Нижнем форте, в котором заложили все необходимые здания, казарма, кузня и так далее. Начались работы по вырубке еще трёх рукотворных пещер, для оборудования их под пороховой и продуктовые склады. По примеру французов, пристроили к площадке железную лестницу, а запасную, веревочную, прикрыли деревянным желобом, оббитым железом. Из-за господствующих на площадке Верхнего форта сильных ветров, за эти месяцы сумели только перекрыть дорогу в крепость по северному склону, насыпав насып, скрепленную плетнями, установив за ней орудия и разметив воротную башню. Более ни чего не возвели, оставив строительства защитных и хозяйственно-жилых сооружений в форте на зиму и весну, более спокойные в плане ветров периоды.

   А пока на дворе стоит октябрь, и руссы продолжали обустраиваться на новом месте. Ни какое сообщество людей не может жить без регулирующих их деятельность правил, даже в бандах и то имеются разнообразные правила, направленные на безопасность большинства её членов. Тем более без законов не может жить и малая часть государства, даже если она оторвана от основной части метрополии. Вот и 'витязям' пришлось создавать Устав артели Порт-Росс. Взяв за его основу правила, уже однажды озвученные для своих воинов в Ливонии. Согласно Устава Порта-Росс, все захваченные корабли не входили в стоимость общих трофеев и передавались со всем вооружением и снаряжением в казну артели. Из общей добычи 50% её стоимости передавалась в казну артели. Оставшиеся 50% делились на доли, по количеству участвовавших в рейде людей. Из которой адмирал получал пятнадцать долей, его заместители, флагманские специалисты и капитаны кораблей по десять долей, старшие офицеры кораблей и старшие специалисты офицеры по семь долей, офицеры кораблей по пять долей, хирургам на лекарство выделялось дополнительно ещё двести реалов, плотникам на древесину, гвозди, скобы и инструменты сверх долей сто реалов и рядовые ушкуйники получали по одной доли. Кроме того, за проявленный героизм полагалось премия триста реалов, за выполнения работ, не предусмотренных боевыми действиями доплата пятьдесят реалов. За ранения компенсация сто реалов. За ранения, приведшее к потере какого либо органа или части тела единовременное пособие триста реалов и если данное ранение привело ушкуйника к невозможности его участия, по состоянию здоровья, в дальнейших походах, еще четыреста восемьдесят реалов. Если из-за ранения, по состоянию здоровья, ушкуйник не мог в дальнейшем не только участвовать в рейдах, но и трудится, ему полагалась пенсия, из казны артели, в сумме пятьсот реалов ежегодно. Сверх долей в добыче боевые холопы, морпехи, канониры, матросы и иные категории получали жалования сорок реала в месяц. Большое внимание уделялось санитарии и медицинскому обслуживанию и профилактики заболеваний. Кроме выделению каждому корабельному хирургу дополнительных двухста реалов, в устав записали обязательную баню и смену белья с одеждой при плановом выходе в рейды. А при возвращении из рейдов и походов, баня для экипажа со сменой белья и одежды, с прожаркой от насекомых снятого белья и верхней одежды, были строго обязательны, и ни что не могло повлиять на отмену этого требования устава. Корабельные хирурги, врач порта со своими помощниками обязаны были не реже чем один раз в два месяца, проводит осмотр личного состава и гражданских обитателей Порт-Росса для выявления заболеваний. Заодно, на перспективу, ввели и должность санитарного врача Порта-Росс с помощниками. Ведь это пока на базе военный коммунизм. Но впоследствии, по мере разрастания поселения, появится и сопутствующая инфраструктура, для поддержания жизнедеятельности городка и его обитателей, в том числе кабаки-таверны и прочий общепит с торговлей. Вот тогда и пригодиться штат санитарных медиков, климат то влажный, жаркий, для микробов разнообразных среда самая благоприятная. И эпидемию какой-либо заразы получить, как не чего делать, только чуть упусти надзор за санитарно-эпидемической ситуацией.

  Остров Тортуга. Карибское море. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1555 года РХ. Январь-февраль по новому стилю 1556 года РХ.

   За время, предшествовавшее походу, разработали предварительные планы первых двух набегов, необходимых для обустройства на новом месте и строительства фортов, порта, города и городских стен с башнями. Решено было навестить близ лежащие на восточном берегу Эспаньолы поселения Ла Исабела и Пуэрто-Плата. 10 ноября 1555г. 'Паллада' вышла из гавани Порта-Росс в свой первый боевой поход, и взяла курс на юг, к Ла Исабела. В этот же день рейдер подошел к городку и, не доходя до него, предварительно высадила на сушу десант в составе ста пятидесяти морпехов, под общим командованием Батова с которым шли полусотениками Монахов и Ляхов. Им были переданы для связи три 'Кенвудов'. Не стоит и упоминать, что все идущие в бой облачились в морской доспех, как в обычный, так и изготовленный специально для 'витязей'. После высадки 'Паллада' вышла на траверс входа в бухту Ла Исабела и оставалась там, вне зоны видимости с берега. На рассвете 11 ноября корабль, проведя разведку и предварительно предупредив Батова о начале операции и получив от него подтверждения, что поселение окружено и ни кто не сможет из него выйти, под выставленными на бушприте парусами, тихо вошел в гавань Ла Исабела. При входе в гавань, залпом правого борта, приветствовали не проснувшуюся батарею, состоящую из трех пушек. Не зря Басманов гонял своих артиллеристов. Ни одно ядро не пропало даром. Залп с расстояния пистолетного выстрела пятнадцатью пудовыми и полупудовыми 'единорогами', был для батареи смертелен. Попаданием десяти ядер весом по шестнадцать килограммов в 196-мм калибра и пяти ядер весом в восемь килограмм 152-мм калибра, сбивало пушки с лафетов и насыпи, при этом корежа лафеты и сами пушки. Разбивая бруствер батареи и, разбрасывая в стороны камни и глину насыпи. Второй залп по остаткам батареи был произведен уже с рейда. На этот раз стрельба велась гранатами по мечущимся по батарейной площадке и около неё испанским солдатам. После этого залпа на батарее не осталось ни одного пригодного к отражению нападения испанца. Кто из них не был убит, те поспешили бежать из 'цитадели'. Третий залп, произведенный гранатами, по сути, был лишь ненужной тратой пороха и гранат. В гавани находился двадцати восьми пушечный галеон, исходя из количества пушек на борту, приписанный к военному флоту Испании, и пять торговых одномачтовых барок. Все они стояли пришвартованные к каменному пирсу. Пройдя левым бортов вдоль пирса 'Паллада' дала картечный залп нижней орудийной палубой по подбегающим к пирсу испанским солдатам и морякам. Картечь отбросила набегающих. Рейдер аккуратно подошел к борту галеона, предварительно выстрелив картечью с верхней орудийной палубы левого борта по палубе галеона. И только после этого на борт галеона хлынула сотня человек закованных в булатные доспехи и прошедшие специальную подготовку боевые холопы во главе с Слепцовым и палубными офицерами - 'витязями'. Как только были убраны паруса с бушприта и 'Паллада' крепко пришвартована к борту галеона, на борт галеона перешли, так же одетые в доспехи, пять десятков матросов палубной команды, под командой Ушакова и сотня морских диверсантов Лазарева, под его командованием. Высадившийся десант осуществил полную зачистку галеона, сломив сопротивление имевшегося на судне испанского экипажа и заблокировав его остатки в трюме, подальше от крюйт-камеры, продолжили наступления, захватив и зачистив все барки, при портовые склады и продолжили продвижение в поселение. С окраин начали свое наступление морпехи, оставив для перехвата беглецов, от полусотни по десятку бойцов под командованием десятников. Охрану и оборону захваченных судов, пирса и портовых складов приняли на себя спецназеры Лазарева. Укрепляя оборону они на захваченных судах, переместили на борт, обращенный к берегу все пушки, зарядили их картечью и навели на подступы к пирсу. Так же были собраны все найденные мушкеты, заряжены и так же распределены вдоль бортов кораблей. Только на галеоне не стали перемешать все пушки, ограничились только легкими с верхней орудийной палубы. Предпринятые меры безопасности себя оправдали. Испанцы отрядом численностью более трехсот человек, в который входила, как солдаты и матросы, так и ополченцы - горожане, попытались со стороны батареи, отбит пирс, суда и захватить 'Палладу'. Дав им всем ворваться на пирс и подпустив на полсотни метров, по ним был открыт шквальный огонь из орудий, мушкетов и 'сакмарочек'. Практически все контратаковавшие испанцы остались лежать перед пристанью. Ушли единицы, не более десятка. После этой бойни захват поселения в дальнейшем пошел быстрее, в связи с окончанием тех, кто мог оказать сопротивления нападавшим. И к 10 часам Ла Исабела полностью перешел в руки ушкуйников. Выделив полусотню морпехов на сбор скота, с прилегающих к поселению плантаций и захвату на них пленных, остальные занялись сбором трофеев в самом поселении. На сбор добычи ушло четыре дня. Не то, что бы поселение было большое или добыча была очень большая. Но спешит, было не куда, и собирали трофеи, не торопясь, качественно. В чужом краю для проживания пригодится все, даже лишняя скоба или гвоздь или тряпка. В 14 часов на юг, в сторону более крупного поселения Пуэрто-Плато, на паре захваченных каноэ ушла разведка. Им было поручено скрытно провести рекогносцировку подходов к городку, прикрывающего гавань укрепление, установить, систему охраны поселения и укрепления в частности. Какие суда находятся в гавани, их место расположения, вооружение, примерную численность команд.

   Вывоз трофеев начался сразу, как только был захвачено поселение. В первую очередь, перегрузив груз барок на галеон, барки загрузили коровами, быками, свиньями, которых успели найти к 16 часам. И в 16 часов все пять барок с командой из пяти матросов вышли в обратный рейс на Тортугу. Рейс туда и обратно занимал порядка двенадцати часов. Привезенных животных на Тортуги просто выгоняли из судов, куда они с острова денутся, тем более коровы все равно придут к людям на дойку. Утром 15 числа вернулась с результатами разведка. К этому времени уже вся более ценная захваченная добыча была погружена на суда, оставалось погрузить только живой трофей- пленных испанцев и негров рабов. Оставив в Ла Исабела пятьдесят негров и десять боевых холопов, для разборки на камни каменных строений Ла Исабела и их дальнейшей транспортировки в Порт-Росс. Нет необходимости самим ломать и обтесывать камень и тесать, пилить доски, если имеются уже готовые и только осталось перевести их через не широкой пролив. Погрузив пленников, к середине этого же дня эскадра вышка из бухты и легла на обратный курс. По прибытию в гавань Тортуги, барки сразу разгрузились и вышли в девятый рейс в Ла Исабела. В течение дня разгрузили галеон от колониальных товаров, забившими его трюм и выгрузили из 'Паллады' добычу, которую она перевозила, в основном это было золото, серебро с драгоценными камнями в монетах, посуде и ювелирных изделиях, а так же шелк и другие, особо дорогие товары. За два дня для пленных испанцев и негров были построены углубленные в землю тюрьмы, типа зинданов. Но с одной местной особенностью, большими навесами, покрытыми пальмовыми листьями. Ни что не поделаешь, тропики, солнце и ливни быстро изведут пленников, если их хоть как то не защитить от стихий. Часть негров была отряжена для добычи камня в ближайшей округи, где уральцы уже оборудовали небольшие каменоломни и начали добычу камня для строительства. Для управления барками было отобрано по шесть негров на барку, имеющих некоторое понятия в плавании, и отданы по команду трех матросов, составляющих командования барка. На время ухода рейдера в набег на Пуэрто-Плата, как обычно старшим командиров на острове остался комендант базы Семенов, с передачей под его команду полусотню не задействованных палубных матросов и всех свободных канониров.

   Утром 20 ноября 'Паллада' вышла в свой второй набег и взяла курс опять на юг, к Пуэрто-Плата. План нападения, был практически подобен плану захвата Ла Исабела, с небольшими изменениями. Так на подступах к городку были высажены два отряда: сотня боевых холопов во главе с Петиным, снабжённая радиосвязью. С аналогичной полученной подобным отрядом при первом набеге задачей, под утро блокировать Пуэрто-Плата для перехвата беглецов и удара обороняющимся в тыл во время боя. Перед Лазаревым с его водными диверсантами поставили задачу, на рассвете без шума захватит фортик прикрывающий гавань городка и нейтрализовать его гарнизона. После начала высадки на пирсе поддержать общую атаку, ударом со стороны форта. При этом удерживая форт за собой, и обороняя его. Для связи им также передали три 'Кенвуда'. Согласно сведениям полученных от разведке в бухте находилось кораблей: стоящий на рейде, большой двадцати пушечный торговый галеон, самым дальним от пирса, за ним так же на рейде стояла торговая каррака, за ней, самый близкий к берегу двадцати двух пушечный галеон, судя по наличию приличного количества пушек на, в общем, то небольшом по размерам корабле. У пирса пришвартованы две каравеллы, по девять и четырнадцать пушек и семь торговых барок из которых две были двух мачтовых, остальные пять одномачтовые. Форт представляй из себя десяти метровую насыпь обложенную камнем, размерами метров пятидесяти на тридцать. С каменным парапетом, за зубцами которого разместились смотрящие в сторону входа в бухту и сам рейд дюжина восьми фунтовые пушек и еще три трех фунтовые пушки прикрывали форт с суши. Его гарнизон, по данным разведки, составлял примерно три десятка солдат и с десяток канониров при двух офицерах. На рассвете, после команды Черного по радио, Лазарев повел своих 'моржей' на штурм форта. Подобраться на рассвете к объекту, когда больше всего часовым хочется спать, внимание человека снижается, предутренняя мгла складывает очертания предметов, для учеников капитан-лейтенанта, не представило труда. Тем более что основное внимание большинства часовых было обращено на море и вход в бухту. Выстрелы из спецназовских арбалетов с оптическими прицелами и броски метательных ножей прервали дремоту часовых и окончательно решили проблему с караульными противника в отдельно взятом форте. Блокировали дверь казармы, после чего тихо принялись, окончательно зачищать от противника помещения и территорию форта. Сообщив Черному, по радио, о полном контроле над фортом, Лазарев приступил к подготовке форта к обороны от его бывших хозяев. Перетащили на сухопутную сторону форта все пушки и зарядили их картечью, а так же притащив, зарядив, разложили вдоль стены, обнаруженные в форте мушкеты. Все, все семь десятков бойцов, готовы к бою.

   После получения сообщения о взятии форта, 'Паллада' направилась в бухту Пуэрто-Плата, буксируя за кормой, семь больших трофейных каноэ и пару своих шлюпок, предназначенных для высадки морпехов-абордажников на карраку и оба галеона. На рассвете 21 ноября 'Паллада' вошла в гавань обреченного городка. Но впереди рейдера опережая его на двадцать минут хода, в бухту проникли под прикрытием поднявшегося над водой тумана каноэ со шлюпками, с тремя полусотнями морпехов возглавляемые Батовым, Монаховым и Ляховым. К каждой полусотне был прикреплен десяток гидродиверсантов. Перед морпехами поставили задачу, взять на абордаж галеоны и карраку. Атаковать стоящие на якорях суда решили из воды, со шлюпок с каноэ.

   На подходе к карраке с пары каноэ и одной шлюпки скользнули в воду десяток спецназовцев, одетых в шерстяные вязаные свитера и штаны серого цвета, взятые в Холмогорах, подобные одевали поморы в плаваниях, да и на берегу нашивали. Правда свитер и штаны несколько поменяли свою форму, стали более плотной вязки и более обтягивающие фигуру и обзавелись однотонной шапочкой из того же материала. На вооружении имели пару малых арбалетов уральской выделки, у каждого кинжал, кистень, метательные ножи. Кроме описанного железа, каждый нес на себе по паре ножных и ручных 'кошек' - шипов. Представлявшие из себя металлические пластины с шипами, прикрепляемые к коленям и кистям рук, некий сплав 'приблуд' из арсенала ниндзей и электромонтерских 'кошек'. Подобное произошло и при подходе к остальным двум кораблям. Так же с каноэ и шлюпки скользнули в воду серые тени. Бесшумно подплыли к обреченным судам. Разошлись по бортам, из воды раздались щелчки, и те из вахтенных, кто не манкировали вахтенной службой и проявили сильное любопытство, получили в голову свой пропуск в иной мир. В это время другие находящиеся в воде пловцы, используя 'кошки', быстро поднялись на борт корабля, и пошла работа.

   Первым был захвачен без стрельбы и практически без шума большой торговый галеон. Хотя экипаж и находился на борту в полном составе, на утро судно готовилось по первому сигналу выйти из гавани, да и была команда не такой уж и большой, торговля прежде всего прибыль и экономия на расходах. В том числе и на заработке членов экипажа. Находящие на судне вахтенные откровенно проспали атаку пловцов из воды. Да и винить их сильно уже было нельзя. В мирное время, в спокойной бухте, ни каких кораблей или просто лодок не видно и не слышно. Вот и прошляпили боевых пловцов, тем более о таком способе абордажа они и не слыхивали. А после появления на палубе пловцов, оказывать сопротивления было уже поздно, да и некому. Броски метательных ножей не дали проснутся спящим вахтенным. Все вахтенные, получив в тела по несколько сантиметров остро заточенной стали, решили не обращать внимание на появления чужих на палубе вверенного им судна. Появлении пары каноэ и шлюпки с морской пехотой, поставило окончательную точку в судьбе галиона. Бесшумно причалив к обоим бортам сразу, используя, обмотанные тряпками металлические кошки, морпехи в мгновенье ока взлетели на борт галеона. После чего началась резня спящих моряков. Время на зачистку галеона ушло не много, минут пятнадцать-двадцать, все-таки все спят компактно и практически в одном месте. Радиодоклад о захвате галеона ушел на 'Палладу'. Минут через десять оба каноэ шлюпка отчалили от захваченного корабля и направились к пирсу. На взятом, на абордаж судне для его охраны и обороны остался десяток 'моржей'.

   Второй пала каррака. На торговом корабле экипаж был не большой, менее сорока человек, тоже оптимизация расходов и снижение себестоимости перевозок. Судно зашло в гавань вечером 20 числа, и даже еще не успело разгрузиться, да и основанная часть груз не предназначался для данного порта. Большая часть экипажа сразу сошла на берег, уж очень тяжелый выдался переход. И вахтенные если и не спали откровенно, то дремали. Из трех вахтенных более менее успешно боролся с дремотой только один. Который, открыв глазу, увидел серый призрак, перелетевший через борт. Осмыслить увиденное он не успел. Призрак махнул лапой и левый висок матроса пронзила сильнейшая боль, после чего наступила темнота и покой. Гидродиверсант дернул правую руку, одновременно стряхивая с наладонного шипа труп, а левой рукой подхватил обмякшее тело и бережно опустил его на палубу. Поднявшиеся на борт корабля боевые пловцы, ножами и арбалетными болтами сняли остальных дремлющих вахтенных. Блокировали офицерские каюты и кубрик экипажа. Сбросили за борт штормтрап, по которому на борт карраки поднялась полусотня гидросолдат, подошедших на шлюпке и двух каноэ. Остальная зачистка судна было делом техники, которая закончилась через десять минут после её начала. Последовал доклад, об очистке карраки. И опять оставив на карраке для её обороны десять 'моржей', шлюпка и каноэ с морскими пехотинцами взяли курс на пирс и пришвартованные к нему суда.

   Третьим был захвачен галеон военный флота, вахтенные которого не спали, но тоже не сильно старались в несении службы. Лишь изредка поглядывая за борт. Вот один из таких бдительных уставников и пал первым в этом сражении. Арбалетный болт, войдя в правую глазнице, на выходе вынес затылок глазастому стражу палубы, который, не издав ни звука, откачнулся от удара болта назад и тихо осел на палубу. Затем через борта перетекли десяток серых призраков и тишина, лишь изредка нарушаемая тихим, на гране слышимости щелчком, ударом, когда чмокающим, когда глухи, чего то о преграду, сипом или тихим вскриком. После чего слышался шум от падающего на палубу мешка с каким-то тяжелым, но достаточно пластичным, мягким содержанием. Покончив с вахтой, во главе с очередным дежурным офицером, десяток серых теней бросился к выходам из кубриков экипажа, офицерским каютам, на орудийные палубы ближе к крюйт-камере. За ними поднялась на борт корабля, подошедшая на тройке каноэ, полусотня абордажников и присоединилась к зачистке испанца. В течение пятнадцати минут основное сопротивление было сломлено, остались только десятка два испанцев, укрепившихся в солдатском кубрики. Батов, лично возглавлявший захват самого сильного судна, доложил Черному на рейдер о сложившейся ситуации и своем принятом решении. Оставив десяток гидросолдат и десяток серых учеников Лазарева, остальные морпехи на двух каноэ отвалив от борта галеона, направилась к середине пирса, где находились две каравеллы.

   Пока на палубе испанца шла абордажная схватка, на рейд не поднимая паруса, тихо постукивая дизелями вошла 'Паллада', направившая к центру пирса, где она могла на моторах пристать. Через тридцать минут, после ухода Батова, последний очаг сопротивления на военном галеоне был подавлен. Для этого пришлось часть их них элементарно расстрелять из пистолей и поднятых с каноэ пищалей. Предварительно забросив в кубрик парочку дымовых гранат, сварганенных Ивлевым-младшим буквально на колене перед выходом в этот набег. К этому времени поднятая стрельба уже ни кого не могла демаскировать, на пирсе, пришвартованных к нему судах, уже кипел бой, с применением огнестрельного оружия. Оставшихся в живых пятерых матросов и восемнадцать солдат, пленили, связали и заперли в нижнем трюме. Традиционно оставшийся на галеоне десяток Лазаревских 'птенцов' взяли под охрану и оборону приз, а десяток морских солдат, на каноэ, полетели на воссоединение со своими боевыми товарищами. В это время 'Паллада' уже подошла к борту четырнадцати пушечной каравеллы и взяла её на абордаж силами палубной команды, боевых холопов и десятка запорожских казаков, благо на борту судна с трудом нашлось пяток матросов, остальной экипаж весело проводил время на берегу. Десантники, под командованием Слепцова неудержимым потоком хлынули на палубу обреченного суда, большая их часть, на едином дыхании перескочив палубу каравеллы, бросились по пирсу к бортам стоящим с право двухмачтовой и одномачтовой баркам. Не задерживаясь на пирсе ни одного лишнего мгновения, пошли на абордаж этих судов. На полный захват трех кораблей ушло минут двадцать-двадцать пять. Команды отсутствовали и на этих судах. После чего, не задерживаясь на палубах захваченных судов, холопы бросились на берег. Стоящие слева от каравелл две крайних одномачтовые барки были атакованы каноэ под командованием Ляхова, одновременно с атакой 'Паллады' четырнадцати пушечной каравеллы, стоявшая рядом с ней девяти орудийная каравелла, в это же время, была захвачена батовцами. Которые после захвата судна, оставив его на попечение десятка бойцов, пошли налево, навстречу ляховцев, захватывая по пути притулившиеся у пирса барки. Три крайних со стороны форта одномачтовых барки зачистила полусотня Монахова, навстречу которой двигались воины под руководством Слепцова.

   Оставив для обороны рейдера, пирса и захваченных призов всю палубную команду и канониров, морпехи с боевыми холопами и казаками, без промедления бросились на захват построенных около берега портовых складов. Остающиеся на обороне, споро собрали на захваченных судах все мушкеты, пистоли и зарядив их, разложили вдоль бортов захваченных кораблей. На этих же судах с бортов, обращенных к гавани, переместили на противоположный борт пушки, зарядили их картечью и навели на наиболее удобные для атаки направления. В течение пятидесяти минут, с момента начала атаки на каравеллы и барки, дальняя от форта, половина городка была захвачена ушкуйниками. Решение алькальда местной кабильдо Пуэрто-Плата в некотором роде оказалось неожиданным. Вместо того чтобы оборонят сам город или попытаться отбить свои корабли и захватить корабль напавших, испанцы, накопившись под прикрытием крайних домов в количестве более пяти сотен мужчин, бросились к форту. Явно надеясь, что форт находится в их руках. Расстояния в двести семьдесят метров, которое разделяло форт и крайние дома поселения, преодолели не все испанца. Так как когда до форта осталось около ста метров, на них со стен форта понеслась картечь, выпущенная из трофейных пушек. Четыре залпа, по три орудия, пробивали просеки в рядах испанцев. После того как пушки прекратили огонь, послышалась очень частая стрельба из мушкетов. До ворот форта добралось не более двух третей испанцев, среди которых были не только солдаты, одетые в кирасы и шлемы, но бездоспешные моряки и ополченцы-горожане. По накопившимся у ворот испанцам, которые они пытались, вырубит мечами и топорами, со стен дали фланирующий картечный залп три трех фунтовые пушки, изначально прикрывающих стены форта с суши. После чего на испанцев обрушился буквально град начиненных черным порохом ручные бомбы, изрядный запас которых обнаружили в форте 'моржи'. Картечь из пушек практически выкосила не менее трети находившихся у ворот испанцев. И хотя взрывы ручных бомб наносили незначительные потери, примерно один раненный или убитый на одну взорванную бомбу, гром, огонь и дым, издаваемые при их взрывах пугали и дезориентировали, это и так не очень организованное 'войско'. Когда к взрывам ручных бомб присоединились выстрелы из пистолей, мушкетов и кроткие очереди из 'Калашникова', нервы испанцев не выдержали, и они бросились назад, откуда пришли. В спину отступающих продолжали звучать пистолетные и мушкетные выстрелы и завершающую точку, превратившее отступление противника в бегство, поставили орудийные картечные залпы, прорубившие в рядах отступающих кровавые дорожки. Бегство превратилось в панику, как только испанцы приблизились метров на двадцать к крайним домам городка, где их встретил стройный залп из пищалей и 'сакмарочек'. После которого, оставшихся в живых испанцев, встретили одетые в морские доспехи, ерихонки и вооруженные бердышами полсотни морпехов Монахова. Которые после установления полного контроля над пирсом и барками, пошли на помощь Лазареву, атакуемого испанцами. Заняв линию крайних от форта домов, Монахов собирался провести контратаку в тыл испанцам. Но жизнь распорядилась по-своему и испанцы сами набежали на залп пищалей. Из-под бердышей морских пехотинцев, пользуясь дымом от выстрелов как прикрытием, сумело уйти не более трех десятков защитников. Практически тут же напоровшихся на боевых холопов Петина. После чего, какого либо сильного организованного сопротивления не было, тем более удар в тыл испанцев сотни Петина, окончательно сломили у защитников способность к какому либо сопротивлению. Оставшиеся в оцеплении три десятка ратников, под командованием десятников, с трудом справлялись с потоком беженцев, хлынувших из Пуэрто-Плата. К полудню был установлен полный контроль над городком, из которого в течение недели собиралась и вывозилась добыча в Порт-Росс. Опять в первую очередь вывозился на барках захваченный скот, которые использовали, предварительно перегрузив весь их груз на другие суда. За исключением одной двухмачтовой барки, груженой продуктами. Сразу были выделены тридцать негров, из вновь захваченных, на разборку каменных зданий поселения и форта на камень. Для надзора за ними и их охрану были выделено десять боевых холопов. Как ни странно, но безвозвратных потер, среди ушкуйников не было, как и при штурме Ла Исабела.

   Пока основные силы ушкуйников штурмовали Пуэрто-Плата, Семенов, продолжал отстраивать и обустраивал базу. Пленные испанцы работали на строительстве поселка, пирса, обустройстве территории и разработках делянок целиной земли под огороды, на работы в форты их не назначали. Обходясь своими силами, и привлекали в качестве основной рабочей силы на возведении фортов негров. Использовали пленных испанок для мытья захваченных кораблей, в том числе и часть барок. Предварительно произведя их санитарную очистку, путем окуривания судов дымом серы, приличное количество которой, тонны четыре, обнаружилось в грузе одной из барок. Хорошенько законопатив все имеющиеся щели, на металлических сковородах и иных металлических подложках, в самом низу трюма, зажгли большее количество серы. Барки окуривались одни сутки, а галеон подвергался окуриванию в течение двух суток. В других помещениях этих судов так же на металлических подложках зажгли серу, но в меньшем количестве. Окуривание серой было необходимо по прозаической причине, на судах была страшно грязно и как результат наличие на них крыс, мышей, тараканов, клопов, блох, вшей, клещей и прочей подобной гадости. Испытав это удовольствия один раз, при возвращении на захваченных судах, 'витязи' не захотели постоянно испытывать подобные 'прелести' плавания постоянно. Дым от горящей серы убивал всех насекомых на судах и умерщвлял или изгонял крыс и мышей, а так же производил дезинфекцию судов, уничтожая большинство болезнетворных бактерий и микробов. Для того, что бы грызуны не попали в плавь на остров, с раннего утра до вечера первого дня, вокруг судов, стоящих на рейде в бухте, патрулировали на маленьких каноэ холопы с неграми, уничтожали плывущих крыс и мышей. После окуривания, суда еще трое суток стояли с открытыми орудийными портами, крышками трюмов и дверями кают. И только на шестые сутки, на суда зашли испанки с негритянками и приступили к выметанию мусора и тушек крыс, иной живности и мытью судовых помещений. Уборка на судах не закончилась до прихода основных сил. После перевозки всех трофеев и их выгрузки на берег, вновь захваченные суда, отогнали на рейд в бухте и так же приступили к их дезинфекции серным дымом. Провели учет и оценку общей добычи захваченной в Ла Исабела и Пуэрто-Плата. Всего было взято в качестве трофеев: монет на восемьдесят пять тысяч реалов; драгоценных камней, золота, серебра в посуде и ювелирных изделиях на пятьдесят три тысяч реалов; тридцать тонн муки из испанской пшеницы; сорок тонн маиса; пять тонн мяса- солонины; две тонны копченного мяса; более тысяча литров пальмового масла; четыре тонны сухарей; стадо коров и быков в сто семьдесят семь голов; табун лошадей в двадцать семь голов; мулы в количестве сорока восьми голов; тридцать пять голов ослов; более пятьсот свиней; отара овец в триста сорок девять штук. Пушек с фортов вывезли восемнадцать штук, из них восьми фунтовых -двенадцать и трех фунтовых- три. Пороха одиннадцать тонн; две тонны свинцовой картечи; чугунных и свинцовых ядер разных калибров свыше полторы тысячи штук; свыше десяти тонн свинца в слитках; серы восемнадцать тонн; селитры двенадцать тонн; мушкеты пятьсот двенадцать штук; пистоли пятьдесят восемь штук; свыше ста килограмм мушкетных и пистольных пуль; двести семьдесят девять метров запального фитиля. Иные военные припасы, а так же испанские доспехи, шпаги и другое холодное оружие. Товары: двадцать тонн первоклассного табака; пять тонн китайского чая; десять тонн какао; почти тонна кофе; более трех тонн сахара; одиннадцать тонн индиго; двадцать тюков (штук) голландского полотна; десять тюков (штук) английского сукна; три рулона шелка; сто семь рулонов парусины; семьдесят четыре бухты канатов разного сечения; десять тонн железного лома, тридцать семь тонн не гашенной извести, тут же пошедшей на строительство для приготовления раствора. Истины ради следует уточнить, что весовую добычу взвешивали в основном на глаз, плюс, минус, сколько то там. Точных весов у поселенцев не было. Взято 'на меч' восемнадцать кораблей из них десять одномачтовых и две двухмачтовых барки с тремя-пятью пушками мелкого калибра в три и шесть фунтов; пара каравелл с девятью и четырнадцатью пушками калибра в три, шесть и восемь фунтов; одна каррака с пятнадцатью пушками калибра шесть и восемнадцать фунта; три галеона, один торговый с двадцатью орудиями и два военных по двадцать три и двадцать восемь пушек калибра три, шесть, восемнадцать, двадцать четыре фунтов. На галеонах так же нашлись восемнадцать небольших мортир калибром в три фунта. Для работ перевезли негров-рабов двести пятьдесят восемь человек из них семьдесят шесть женщин и сто восемьдесят два мужчины, еще по полсотни негров мужчин в каждом захваченном городке, разбирали на стройматериалы каменные строения. Захвачено в плен и вывезено на Тортугу четыреста тридцать восемь человек испанцев из них сто семьдесят две женщины, семьдесят три ребенка и сто девяносто три мужчины (сорок два бывших солдат, тридцать шесть бывших матросов и сто пятнадцать горожанина). Ни кто из подневольных переселенцев не остался без работы, всем нашлось дело. Притом что слабому полу, без различия расы, приходилось трудится в две смены. Первая дневная- на общественных работах, вторая вечерняя- в постелях с победителями. Правда в вечернею смену работали не все, а только прошедшие двойную проверку Пирогова и его учеников и под пристальным контролем за здоровьем тружениц, со стороны последних. Хотя отношение к 'постельной работе' у 'витязей' было не однозначное. С одной стороны попрание православной морали, на другой чаше весов здоровье личного состава, и не только психическое, но и напрямую физическое. А про психологический климат без долгой женской ласки в мужском коллективе и заикаться не стоит.

   Дезинфекция захваченных судов, им мытьё, кренгование, ремонт длились три недели. Еще неделя ушла на снаряжение кораблей для предстоящего похода и назначения на захваченные галеоны экипажа. Большой галеон Испанского королевского военного флота, бывший 'Санта Мария ди Визари', был назван 'Громобой' на котором было двадцать восемь пушек. Капитаном назначили Слепцова. Экипаж второго королевского двадцати трех пушечного галеона, возглавил Басманов, поменяв ему имя с 'Сан Франциско' на 'Громовержец'. Торговый двадцати пушечный галеон 'Нуэ́стра Сеньо́ра де ла Антигуа' сменил имя на 'Громовой' и получил нового капитана Ушакова. Четырнадцати пушечную каравеллу по новым именем 'Ирина' взял под свою команду Батов. Малую девяти пушечную каравеллу с новым именем 'Ольга', доверии вывести в море Лазареву. Соответственно пришлось перетасовать команду рейдера и переназначить на новые корабли офицеров. И в связи с образованием эскадры пошли эскадренные назначения: адмиралом естественно назначили Черного, вице-адмиралом Слепцова, флаг-капитаном Сенявина, флаг-штурманом Ушакова, флаг-артиллеристом Басманова, флаг-связистом Крупнова, флаг-медиком Пирогова, флаг-инженером-корабелом Логунов с подчинением ему всех корабельных плотников. Разведка и контрразведка так и остались в ведении Брусилова с Воротынским. Комендантом базы остался Семенов. Барки, в боевую эскадру не включали и планировалось использовать для хозяйственных и торговых перевозок. Уже сейчас большая их часть использовались по планируемому назначению, со смешанными экипажами из негров-рабов и русских матросов, продолжали перевозит камень от разобранных зданий в Ла Исабела и Пуэрто-Плато в Порт-Росс. Карраку, в девичестве 'Синко Чагас', переименовали в 'Черную Каракатицу', по предложению Ивлева-младшего и передали под командование Брусилова. На всех судах сменились команды, и поменялся внешний вид кораблей, стали чище, исчезли паразиты грызуны и насекомые, серный дым очень хорошо сделай своё дело.

   За одно в ходе разбора трофеев и допросов пленных узнали причину и удивившего попаданцев факта - почему вдруг в захолустных гаванях кроме прибрежных барок, вдруг оказались вполне океанские суда, да еще в таком большом количестве. Причина, скрывалась в распоряжении вице-короля Перу дон Мельчор Браво де Саравия, срочно отправить в метрополию, до начала сезона зимних штормов в Европе, дополнительно изумруды, слитки золота и серебра на четыреста сорок тысяч реалов. Для перевозки выделили тридцати пушечный галеон военного флота империи, поручив его сопровождение четырем галеонам этого же флота. Вот и ожидали имперские галеоны встречи с охраняемым, который выйдя из порта Картахена-де-Индиас, вскоре должен был подойти в сопровождении четвертого двадцати двух пушечного галеона, в обусловленное место встречи, гавань города Пуэрто-Плато, где его и ожидали остальные суда каравана- ещё один галеон охранения, торговый галеон, каррака и две каравеллы. Бухта Пуэрто-Плато была выбрана по причине уничтожения в этом году, французскими пиратами, места традиционного сбора серебряного флота-гавани Гавана на Кубе. Сперва бандиты проклятого Жак Сорэ захватили, разграбили и сожгли город и порт. Нечестивец не только до основания спалил Гавану с портом, но уничтожил все лодки в гавани и опустошил окрестности. При этом казнил двадцать захваченных его головорезами заложников, с большим удовольствием его бандиты вешали черных рабов, поскольку они были собственностью креольской аристократии. Перед тем как сжечь церковь, Сорэ лично осквернил самым постыдным образом алтарь, а ризы католических священников отдал своим подручным в качестве накидок. Единственное утешения гордым кабальеро было в том, что налетчики унесли из разоренной Гаваны мизерные трофеи. Довершила разорение города вторая шайка французских разбойников, но им не досталось вовсе ни какой добычи и они ушли не солоно хлебавши с пустыми руками. Вот и пришлось дону де Саравия срочно подыскивать и назначать новое место сбора. Тем более что алькальд кабильдо Пуэрто-Плата приходился дальним, очень, очень дальним родственником дону Мельчор Браво де Саравия. Хотя и видно с первого взгляда, что дело это темное, но какая разница для руссов. Темнота эта для Мадридского и Лимского дворов, а не для простых ушкуйников. Торговый галеон, каррака и пара каравелл, принадлежали испанским купцам, которые прознав о тайном караване собираемом для перехода в метрополию, договорились, за звонкую монету, с временным адмиралом эскадры доном Мигелем Педро де Эредиа, на присоединения к его кораблям, под их защиту. Кому не охота лишних серебряных монет, а дополнительный рейс с колониальными товарами в Испанию, это и дополнительный доход владельцам товаров и судов. Третий галеон сопровождения обнаружился, как и ожидалось в Ла Исабела, куда его привел капитан дон Хименес Франсиско де Монтехо, завернувший в гости к любимой тётеньке. Во всяком случае, так утверждал кок с галеона 'Санта Мария ди Визари', которым командовал дон Хименес. Но видимо не только родственные чувство привели кабальеро в это захолустье. Об этом свидетельствует большое количества колониальных товаров, которыми были забиты трюмы 'Санта Мария ди Визари', как опять-таки показал этот же кок, большая часть груза попала в трюмы галеона в гавани Ла Исабела. Получив информацию о приходе очень соблазнительной добычи после полудня 24 числа, уже с утра 25 ноября 'Паллада' в сопровождении двухмачтовой барки, перевозившей пушки, боеприпасы, доспехи, оружие и иное имущества из форта Пуэрто-Плата, пошли назад к разоренному городу.

   Успели вовремя, только закончили выгрузку и установку в форте пушек, воинов, остающихся в форте, переодеть в трофейные одежды, кирасы, шлемы и вооружить испанским оружием, а рейдеру с баркой уйти из гавани, и укрыться у побережья. Как после полудня 27 ноября, с юга показались паруса пары судов, уверенно держащих курс на бухту, в которую они уверено и вошли через пару часов. Капитана тридцати пушечного галеона флота Его Католического Величества короля Кастилии и Арагона Карла I или если покороче то - Избранный император христианского мира и римский, присно Август, а также католический король Германии, Испаний и всех королевств, относящихся к нашим Кастильской и Арагонской коронам, а также Балеарских островов, Канарских островов и Индий, Антиподов Нового Света, суши в Море-Океане, Проливов Антарктического Полюса и многих других островов как крайнего Востока, так и Запада, и прочая; эрцгерцог Австрии, герцог Бургундии, Брабанта, Лимбурга, Люксембурга, Гельдерна и прочая; граф Фландрии, Артуа и Бургундии, пфальцграф Хеннегау, Голландии, Зеландии, Намюра, Руссильона, Серданьи, Цютфена, маркграф Ористании и Готциании, государь Каталонии и многих других королевств в Европе, а также в Азии и Африке господин и прочая Карл I, дона Мигеля Педро де Эредиа, исполняющего обязанности адмирала этой неожиданной созданной сводной эскадры, немного удивило отсутствующие на рейде кораблей сопровождения и судов напросившихся к нему под охрану купчиков. А так же не видно на пирсе и встречающего его, дорогого родственника, нашего вице-короля, дона Фердинанда. Но причины этого он решил узнать, сойдя на берег. Для чего и спустив шлюпку, направился на ней к берегу. До которого ему не суждено было добраться по причине появления в его теле не предусмотренных природой лишних отверстий, после попадания пуль, выпущенных из 'сакмарочек'. Практически одновременно с залпом ружей, у входа, по сигналу, переданному ему по рации с форта, нарисовался рейдер и под моторами пошел в атаку на испанские галеоны, спокойно стоящие на рейде со свернутыми парусами и отданными якорями. Ведя до входа в бухту на буксире барку. После отдачи концов на барку и поднятие той парусов, рейдер пройдя мимо, стоявшего вторым от форта, галеона сопровождения, разрядил по его палубе заряженный картечью орудия одного борта, отойдя развернулся и проходя вдоль уже пострадавшего борта испанца, опять окатил его палубу шквалом картечи из 'единорогов' и каронад второго борта. Уступив место подошедшей следом барке, с абордажной командой на борту. Пройдя за кормой обоих галеонов, перезарядив орудия, пошел в атаку на основную цель- галеон перевозящий сокровища. Пока рейдер был занять 'Санто Анной', команду 'Сан Джозефа' развлекал и отвлекал его канониров от дела, своими пушками форт. Который открыл огонь сразу же, как только 'Паллада' первый раз причесала картечью палубу охранника. Как только рейдер стал заходить с кормы 'Сан Джозефа', пушки форта прекратили огонь. Пройдя вдоль борта обреченного корабля, Черный разрядил орудия одного борта. Картечь с нижней палубы ударила в начавшиеся только открываться порты галеона, выкашивая оказавшихся у неё на пути канониров и других членов экипажа. Чугунные горошины, отправленные в полет с верхней палубы рейдера, выкосили находившихся на палубе солдат и матросов, особенно досталось бросившимся к пушкам канонирам. Проход, разворот и второй залп картечью. А потом корабли свалились в абордаж. Затрещали борта, заскрипели мачты, когда борта кораблей жестко соприкоснулись. Перед самой атакой десанта по палубе флагманского галеона, грянул залп, второй из 'сакмарочек' и пищалей. По его палубе и особенно по квартердеку и находящимся там офицерам во главе со старшим помощником капитана, прошлись пулевые строчки из двух стволов ПКМов, поддержанных тройкой АКМов. С квартердека 'Паллады' весь командный состав галеона был виден как на ладони, вот по нему и отработали в пять стволов, находящиеся на нем 'витязи'. Ошеломленные внезапным нападением в своей мирной гавани, потерявшие практически всех своих офицеров во главе с капитанов и очень многих своих товарищей, сами израненные, испанцы все-таки попытались организовать сопротивление повалившим на палубу их корабля чужим. Но что могли противопоставить идальго, закованным в доспехи врагам. Шпага или абордажная сабля плохо переносить встречу с огромным топором, которым орудовали напавшие. Беззащитное тело против булатного доспеха, и если кто из солдат успел надеть кирасу, то и она с легкостью прорубалась булатным лезвием бердыша. Обученные действовать парами, прикрывая друг друга, одетые в морские доспехи и ерихонки, вооруженные бердышами, саблями, кинжалами, кистенями и четверкой небольших пистолей, висящих на груди в перевязи, боевые холопы и спецназовца, экипированные для абордажа, с легкостью, как горячий нож сквозь масло, прошли через толпу обороняющихся испанцев, разрезав её несколько раз на обособленные группы. Прорвались на нижние палубы, очистив орудийную и захватили крюйт-камеру, выставив около неё усиленный заслон. Через полчаса галеон был захвачен, оставшиеся в живых конкистадоры сдались на милость победителю. К этому времени 'Санта Анна' давно была захвачена морпехами Батова, который и командовал абордажем. В качестве трофеев взяли два галеона с минимальными повреждениями, документы капитанов и штурманов с картами и навигационными инструментами, которых уже имелось несколько комплектов с ранее захваченных кораблей. Так же в капитанских каютах нашли монеты на сумму семьдесят четыре тысячи реалов из корабельных касс. В трюмах кроме ожидаемых сундука с изумрудами и слитков золота с серебром, как и предполагали на сумму четыреста сорок тысяч реалов, уютно расположились перевозимые товары. И уже не вызывало удивление, наличие в трюмах обоих галеонов большого количества абсолютно не подходящего военным кораблям империи груза, того же какао, хлопка, индиго, кошениль, сахара и иных колониальных товаров на сумму, по самым скромным оценкам в пятьдесят шесть тысяч реалов с гаком. В дальнейшем так и далее оценивался товар захваченный ушкуйниками, по наиболее низкой цене. В течение двух дней простояли в бухте. Подремонтировали галеоны, отмыли их от крови. Похоронили павших испанцев. Подлечили десяток своих раненных, безвозвратных потерь московиты не понесли и теперь. И направились к Тортуги, в гавань Порт-Росс. По приходу в которую, при разборе захваченных документов узнали, наконец, причину внеплановой отправки вице-королем Перу каравана в метрополию.

   Причину отправки в неурочное время галеона с грузом драгоценных камней и металлов выяснилась после прочтения захваченных бумаг покойного дона Мигеля Педро де Эредиа, жаль что не удалось захватить этого дона в добром здравии. Побольше бы рассказал об этом дело, да и вообще за жизнь в Новой Испании и метрополии. Причина проста и банальна во все времена и во всех странах. Вице-королишко банально провороваться. Но в этот раз спер уж очень много и видимо ему кто-то, в документах его имя не называлось, но по намекам лицо из инквизиции, достаточно открыто намекнул дону де Саравия, что простому королю, без вице, сильно не понравиться данный факт. И лучше вернуть незаконно присвоенное самому и даже немного больше, чем дожидаться реакции повелителя на информацию о хищении. А уж о том, что данная информация дойдет до адресата, 'работник' инквизиции не мало не сомневался. Вот и прошлось дону вице-королю срочно собирать 'бабки' и засылать со специальным курьером и сопровождением их Католическому Величеству.

   Семенов не терял времени и споро взялся за порученное дело. В самой гавани, напротив дальнего от батареи входа, была поставлена на якорь каррака, для несения брандвахты. Напротив ближнего от батареи входа, на брандвахте по переменно стояли обе каравеллы. В связи с наметившейся нехваткой личного состава, корабли несли брандвахту с минимальным экипажем, только чтобы имелась возможность вести артиллерийский огонь с одного борта, обращенного к проходу, который усилии, перетащив с другого борта, верхней палубы, большинство орудий.

   На строительство форта испанцев не использовали и им оставалось, вместе со своими вчерашними рабами-неграми работать на разбиваемых полях, огородах, плантациях, ухаживать за скотом, отстраивать пристань и сам поселок. Негров, кроме форта и сельского хозяйства, задействовали на добыче камня в каменоломне и рубке деревьев. Срубленные бревна пока сушились, невдалеке от водопада, на котором уральцы, под руководством Семенова, затеяли строительство лесопилки с привод от водяного колеса, так же монтируемого русскими из привезенных деталей на этом же водопаде. Начали ломать, рыть, котлованы, на месте строительства радиостанции, казармы и складов в верхнем форте, а так же разметили линию городских стен, и начали отрывать канаву под фундамент.

   Пока проходила выгрузка, подсчет трофеев, дезинфекция и ремонт захваченных галеонов и иных судов, 'Паллада' не стала простаивать без дела и 2 декабря вышла в море на свободную охоту. За неделю болтания в море, на юго-востоке от Тортуги, перехватили десяти пушечную каравеллу 'Санта-Изабелл', следующую из севильской гавани Сан-Лукар-де-Баррамеда на Кубу, в гавань Сантьяго-де-Куба и продолжением пути далее до Веракруса, из которого по суши и до Мехико добраться можно. На предложения о сдачи, капитан каравеллы ответил категорическим отказом, выразившимся полновесным залпом правым бортом. Что, несомненно, свидетельствовало о его мужестве и полном отсутствии ответственности за судьбу доверенного ему судна, людей и груза. Во время получасовой артиллерийской дуэли, 'Санта-Изабелл' была буквально растерзана залпами орудий 'Паллады', которая пользуясь явным превосходством 'единорогов' по дальности выстрела и скорострельности, перед мелкокалиберным пушками каравеллы, держась на дистанции не доступной для ядер пушек испанца, практически в полигонных условиях, расстреляла корабль иберийцев. К окончанию дуэли на каравелле были сбиты все мачты, разорван такелаж, разбиты бушприт и кормовые надстройки, снесены фальшборта и находившиеся за ними пушки. Картечные залпы смели с палубы испанского корабля его экипаж, остатки команды были добиты залпами мушкетов и пищалей. К моменту абордажа, на палубе 'Санта-Изабелл' не осталось ни кого, кто мог бы оказать сопротивления. На захваченном корабле, среди убитых и умирающих, Брусилов, командовавший абордажным отрядом, обнаружил кабальеро, оказавшимся очень похожим на него самого, одна фигура, рост и практически одно лицо. В ходе блиц допроса кабальеро, он сообщил, что зовут его дон Берналь Диас дель Кастильо родом из Медины, следует в Новый Свет для службы у вице-короля Новой Испании. С собой, в пассажирской каюте каравеллы, он везет и весь архив своей семьи, так как после смерти родителей он остался её единственный представителем. Приказав перенести молодого кабальеро на борт 'Паллады', Брусилов в остатках каюты нашел сундук с вещами дона Бернала, в котором и обнаружил ларец с архивом семьи Кастильо, рекомендательными письмами, с десятком реалов и двумя эскудо. Перенеся на борт своего галеона сундук дель Кастильо, опустошив трюм взятого судна, груз в основном состоял из тюков простого полотна, лопат, топоров, пил, гвоздей и прочих скоб с костылями и собрав остальной не большой трофей - четыре восьми фунтовых и шесть трех фунтовых медных пушек, восемь центнеров пороха, пушечные ядра, небольшое количество сухарей и солонины, тысяча реалов корабельной казны. Саму каравеллу затопили, прорубив ей днище, уж больно было разбито это корыто и довести его до своего порта, не представлялось ни какой возможности. Предварительно перетащив всех мертвецов в её трюм, на всякий случай, что бы на них, никто не наткнулся. Весь путь до Порта-Росс, Брусилов не отходил от дель Кастильо. По приходу в бухту, дон Берналь был помещен в казарму, в отдельную комнату, с полной изоляцией от каких либо контактов с другими испанцами. Вызванный к нему Пирогов, осмотрев его, вынес заключение, что он не жилец. От картечных ранений в правую ногу, у него началась гангрена. И даже ампутация ноги уже не поможет, было поздно, гангрена перекинулась выше паха. В лучшем случае Пирогов сможет продержать раннего не больше семи-восьми дней и то используя для обезболивания опий и морфин. Приняв во внимания заключения медицины, Брусилов пропадал у постели кабальеро сутками. Беседуя с ним о его жизни в Испании, родственниках, знакомых, истории их рода, планах на будущее в Новом Свете, наличии знакомых в Новом Свете и кого он или кто его в Новой Испании или Перу знает лично. Общение с тяжело раненным, заживо гниющим и умирающим человеком ни кому не приносит удовольствия, за исключением психически не нормальных. Брусилов не был психом, он просто выполнял свои профессиональные обязанности. На второй день, после возврата рейдера от кубинских берегов, Черный пригласил к себе Брусилова и Воротынского и поставил перед ними задачи в кратчайшее время организовать эффективные агентурные сети, по их профилям. Брусилову разведывательную, а Воротынскому контрразведывательную. При этом и состоялся можно сказать судьбоносный для 'витязей' разговор, который в последствии не раз принесёт как пользу, так и неприятности. Начал его по старшинству Черный: - Надеюсь, товарищи бояре, общее направления Вашей деятельности мы определили. Теперь можно перейти к более конкретным мероприятиям. Какие, у кого имеются мысли. Прошу Михаил Иванович, Вам первому слово. - обратился свеже 'испеченный' адмирал к Воротынскому.

  -Командир, я тут со своими людьми, побеседовал с испанцами. В общем у них здесь не все так уж законопослушные, не всё тихо и спокойно. Многие испанцы, в основном из купцов и ремесленников, не довольны сложившимся положением, согласно которому, по указу короля, все испанские владения в Америке обязаны торговать только с единственным портом в Испании и Европе, Севилья, за чем строго следит торговая палата Севильи. Торговцы из Севильи занижают стоимость и количество приходящих из Американских владений товаров и соответствующие завышают стоимость отправляемых в Вест-Индию товаров. Тем более что и иностранным судам, сами знаете, в этих водах показываться запрещено. Но нарушают этот запрет, в основном голландцы, и немного англичан. Местные торговцы, несмотря на наказания, в обход королевских указов торгуют контрабандно с голландцами и прочими наглами. Да и последние операции показали, что все кто может, в обход указов короля, грузят свои личные товары на попутные королевские галеоны, не указывая их в необходимых документах. Или даже отправляя свои суда с товарами, так же не уведомляя о них Севильскую торговую палату, либо очень, очень сильно занижая количество и стоимость груза. Вот мы с Подопригорой и решили использовать этот канал. Сперва на компре возьмём, а потом на жадности. Тем более что и нам же кому-то нужно будет сбывать не нужный нам захваченный товар. А тут уже отлаженные пути сбыта имеются.

  -Так давай Миша по подробней про эти контрабандные дела.

  В течении полутора часов Воротынский рассказывал подробности, а Черный с Брусиловым внимательно слушали, по ходу беседы давали советы, либо выступали в роли 'адвоката дьявола'.

  По окончанию беседы, полковник обратился к Брусилову:

  - Теперь прошу Валерий Глебович, Вам слово.

  -Командир, на данное время у меня имеются наметки по операции внедрения во двор вице-короля Новой Испании. Имея в руках документы дель Кастильо и его самого для беседы, мы можем внедрить нашего человека к самому вице-королю Новой Испании Луису де Веласко и Руис де Аларкон, вице-королю Наварры графу де Сантьяго. Пропустить такую просто замечательную легенду внедрения, просто саму идущую в руки, было бы с нашей стороны верхом головотяпства. Во время бесед с дель Кастильо я уточнил мелкие детали, отдельные моменты из жизни самого дона Бернала и его семьи, приятелей, знакомых и знакомых знакомых, просто чем либо известных людей в их местности. На момент встречи 'Санта-Изабелл' с 'Палладой' в водах Карибского моря, дону Берналь Диас дель Кастильо исполнилось полных двадцать три года, помладше меня, но учитывая, что внешне мы выглядим моложе аборигенов, то например мой возраст местные определяют где-то 22-25 лет. Родился он 22 июня 1533 года в городе Медина дель Кампо, в семье рехитора данного городка дона Франсиско Диас дель Кастильо. Мать Мария Диес Рехон дель Кастильо с детьми проживала в их родовом замке. Кроме дона Бернала у его родителей было еще четверо детей, три младших брата и младшая сестра. Вместе со своими братьями он получил домашнее образования и до своего путешествия в Новый Свет практически не выезжал из замка, не считала периодических выездов, на не продолжительное время, в Медину и соседние замки. Семья была не богата. Когда в 1554г. в округе случился мор, который выкосил половину Медины, а многие замки и селения в округе вымерли полностью, дель Кастильо не избежали общей участи. Умерли все родные дона Бернала и большинство замковых слуг. Похоронив умерших, и дождавшись окончания мора, молодой дель Кастильо, решил отправиться за море в Новую Испанию, за счастьем и богатством, к своему дяде, младшему брату отца, который уехал в Новый Свет конкистадором, одним из первых и которого он ни когда не видел, так как дядя уехал еще до его рождения. Благо отец, почувствовав, что заболей, успел написать письма своему брату Мигелю и другу юности Хуану, находящихся в настоящее время в окружении вице-короля Новой Испании. Сдав семейные земли, под управление городского совета Медины, собрав имеющие деньги и забрав архив семьи, начинающий конкистадор выехал в Севилью, откуда и отправился в Новый Свет на борту 'Санта-Изабелл'. На данное время ни в Испании, ни в Новом Свете в живых практически не осталось ни одного человека, который бы хорошо знал молодого кабальеро и мог бы с уверенностью его опознать. Дон Берналь идеальный субъект для внедрения. Да и похожи мы с ним очень.

  - Я так понимаю, ты Валерий Глебович сам хочешь пойти к испанцам. А не жирно для них будет, сам начальник разведки, нелегалов у них будет.

  -Так Командир кроме меня и некому. Другие и не похожи на него, и испанский знают хуже. А Стуликов уже прилично разбирается в деле, потянет направление самостоятельно. Тем более работать предстоит пока против одних испанцев. Да и не завтра я ухожу. Время ещё имеется, как минимум до весны.

  -Вроде уговорил. А ты откуда так хорошо испанский знаешь?

  -Да что уж сейчас скрывать, меня в 'бурсе' по испанскому направлению готовили, а служить пришлось против чухонцев и прочих скандинавов. А сюда попал, так быстренько подтянул испанский до уровня, соответствующего времени. Я вообще к языкам способный.

  - Ладно, согласен. Теперь давайте обмозгуем твой план внедрения.

  И еще добрых три часа офицеры спорили и обсуждали мероприятия по вводу Брусилова на территорию вице-королевства Новая Испания и его легализации при дворе вице-короля.

   Дон Берналь Диас дель Кастильо прожил в Порт-Россе девять дней, утро десятого дня ему не довелось встретить, спасибо Пирогову, что хоть ушел он не мучаясь, без боли. Уколы, в общем то дефицитного морфина, давали о себя знать, начисто снимая боль в израненном теле кабальеро. 24декабря похоронили благородного идальго хоть и по христиански, но тайно. Кроме общения с дель Кастильо, Брусилов разговаривал, правда, в шапочке - 'чеченки' и одежде скрывающей очертания фигуры, с захваченным лейтенантом и идальго, комендантом форта Пуэрто-Плата, которые давали языковую практику, знание обычаев, бытовых подробностей, личных привычек. Комендант форта согласился дать несколько уроков владения шпагой и рапирой, в манере принятой в настоящее время в Испании. Через два с половиной месяца, после захвата 'Санта-Изабелл', Брусилов был готов к внедрению в Новую Испанию. С этого дня началась операция по легализации Валерия Глебовича Брусилова - Берналь Диас дель Кастильо в Новом Свете.

   Для проведения данной операции, в феврале 1556г., на одном из малых Багамских островов, в районе юго-восточной оконечности Кубы, что бы было поближе идти и на Тортугу и на Кубу, была создана полевая тюрьма-зиндан, для захваченных более или менее значимых испанских пленников. В которую и перевезли под охраной пары боевых холопов Брусилова и полутора десятков негров, Валерия Глебовича, двух купцов захваченных в Пуэрто-Плато и капитанов торгового галеона и карраки. Добавив к ним с пяток зажиточных горожан из Ла Исабела и Пуэрто-Плато. После начала 'сезона охоты на галеоны', из каждого экипажа захваченного испанского корабля, как минимум, одного человека, желательно офицера или богатенького пассажира, либо пассажира из дворян, перевозили на остров и помещали в тюрьму-зиндан. В которой уже содержались Брусилов 'со товарищами', и на правах старожилов 'хаты', принимали новичков. Что тоже давало некую толику полезной для ушкуйников информации. В конце марта была захвачена и приведена к острову, с малой частью экипажем и капитанов одномачтовая барка, с грузом кожи. Капитана и хозяина барки господина Хуана, с двумя привезенными матросами, забросили в зиндан. Барка капитана Хуана осталась стоять в лагуне острова. В ночь с 2 на 3 апреля пленные, с подачи Брусилова - дель Кастильо, предварительно в течение трех ночей сделав подкоп, который охрана из негров, несущая службу спустя рукава и уже давненько злоупотребляющая ромом, выгонку которого уральца наладили к декабрю 1555г, из местного сырья, в упор 'не заметила', выбрались наружу и, пробравшись к берегу бухты. Вплавь добрались до барки, стоящей на якоре менее чем в четверти кабельта от берега. Охраны на барке не имелась, зато было небольшое количество воды. В каюте капитан Хуан нашел свои лоции, и, беглецы не медля больше ни мгновения, снялись с якоря и поставив паруса, направились к выходу из лагуны. Выйдя из которой взяли курс на Кубу. Благо, как впоследствии узнали беглецы, до неё было не так уж и далеко. Что они посчитали своей удачей, ведь на борту барки совершенно отсутствовала еда. Да и воды, на восемнадцать человек, было в обрез. Но, не смотря на все проблемы, беглецы все-таки добрались до Гаваны. Где герой побега из плена дон Берналь Диас дель Кастильо и был представлен алькальду города Хуану де Лоберо, которому он и предъявил свои рекомендательные письма и другие документы, выпоротые им из остатков своего камзола, на глазах у других беглецов и иных присутствующих при встрече лиц. Алькальд обещал содействия в переправе дона Бернала к его дяде на материк, в Веракрус и далее в Мехико. Тем более что подлые пираты хранили документы на остальных пленников и их личные документы в капитанской каморке барки пилота Хуана, которые он обнаружил во время плавания. Там же нашлись и недостающие документы из архива семьи дель Кастильо из Медины. Операция по легализации Брусилова началась успешно, и им был сделан первый, самый маленький шажок к внедрению в администрацию вице-короля Новой Испании. А там, после внедрения и 'акклиматизации' в окружении, останется встретиться со связным, 'тропку' которому организовал Воротынский, используя установленные связи в среде контрабандистов и связанных с ними торговцев. В дальнейшем, при поступлении новых комплектов радиостанций, планировалось перебросить Валерию аппаратуру связи, со специально подготовленным радистом.

  Остров Тортуга. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1555 года РХ. Январь-март по новому стилю 1556 года РХ.

   К концу марта общими усилиями выстроили на боевой площадке Нижнего форта запланированные сооружения. Установили в форте всю полагаемую ему по проекту артиллерию. Теперь проходы в гавань были надежно перекрыты направленными на них орудиями крепости. Приступили к возведению фланговых бастионов на сухопутном фронте форта, расширению и увеличения высоты нижней стены. В Караульном форте возвели домик для радиостанции, поставили мачту-антенну, дважды сломанную, налетевшими летом этого же года, ураганами. В первый раз мачту укрепили, после второго случая перенесли на другое место, где по наблюдению радистов, не так свирепствовал ветер. И верно больше мачту не ломало, иногда, правда, рвало антенну, так это дело житейское, сменить не долго, при наличии запасной.

   Преобразился и сам городок. По периметру его обнесли не высокой, около полуметра высотой, но зато шириной в пять метров, стеной. В южной части поселения вырос ряд из десятка не больших, но и не маленьких, как раз одному экипажу за раз помыться, но рубленных из дерева, по русскому обычаю, русских бань, устроенных по белому. Кроме бань на берегу, вдоль, на половину построенному каменному пирсу, но уже в северной части базы, выросли пять длинных, амбара образных, двухэтажных каменных домов-казарм, на высоком каменном фундаменте. Рядом с ними имелось еще немало место для строительства подобных казарм для экипажей боевых кораблей. Напротив строящегося пирса возвели три больших, широких, в два этажа, каменных портовых складов. Ближе к Нижнему форту, не вдалеке от его нижнего укрепления - барбакана или на русский лад- отводна́я стре́льница, но не перекрывающий оборонительный периметр, выстроили из камня толстостенный, двухэтажный штаб базы и эскадры. Выстроили жилье и опять же из камня, для пленных испанцев, испанок с детьми, негров и негритянок с детьми. Разделив пленников по разным зданиям по расам и полам. Появились и некоторые 'промышленные предприятия', те же кузни, столярные, швейные, сапожные мастерские, пекарни, мельницы, коптильни. В которых работали мастера испанцы, в этих же мастерских, пристроив к ним дополнительные помещения, они и жилы с семьями, которые им разрешили забрать к себе. Правда сильного доверия к ним не было и пригляд был соответствующий. Да и не пускали пленных в форты, на корабли, штаб и иные интересные для испанской администрации места. В этот период смонтировали водяное колесо и запустили лесопилку, присоединив её и мельницу к колесу. Лесопилка вполне справлялась со своей функцией, исправно снабжая строящуюся базу и ремонтирующуюся эскадру досками.

   В течение месяца, после захвата, произвели дезинфекцию, мойку двух захваченных крайними галеонов, двадцати двух пушечного 'охранника', 'Санто Анна' и тридцати пушечную 'сокровищницу', 'Сан Джозеф'. Потом опять латания 'тришкина кафтана' при наборе экипажей на эти корабли. Капитанами назначили, на бывший 'Сан Джозеф', ставший 'Грозный' -Логунова. 'Санто Анну', назвав 'Гром', передали под командование Крупнова. Произвели частичную модернизацию трофейных галеонов. Сменив часть пушек, на запасные корабельные 'единороги', внедрив в рангоут и такелаж некоторые новшества из парусного вооружения рейдера. Результатом стало сокращение палубной команды галеонов, что было актуально для 'витязей', у которых опять как всегда образовался сильный дефицит личного состава. А так же хоть и на немного, но сократилось время постановки и свертывания парусов, увеличилась маневренность и скорость. Учеба экипажей не прекращалась всю зиму. Осваивали новые корабли, тренировались палубные матросы и канониры, последние еженедельно, не смотря на жабу, давившую Черного по поводу расходования пороха, проводили реальные стрельбы. Чаше из гавани в сторону пролива, по выведенным барками щитам. Но в тихую погоду выходили в пролив на сплавывания кораблей в составе эскадры и тренировку капитанов, офицеров, канониров с матросами на совместные действия с другими кораблями. Проводя при этом заодно и боевые стрельбы по мишеням-щитам, буксируемых барками на длиннющих канатах.

   Артиллеристы форта так же не отставали от своих корабельных коллег и то же исправно пинали жабу адмирала, изводя порох на реальные стрельбы. За то пристреляли рейд, оба прохода и около бухтовые воды так, что могли попасть в мишень и с закрытыми глазами или в полной темноте, только бы определить место нахождения мишени.

   Флагманский связист Крупной то же не сидел сложа руки, кроме вступления в командования галеона, обустройства и установки радиостанции в Караульном форте, он установил радиостанции на пару галеонов, 'Громобой' и 'Грозный'. Капитаны остальных галеонов довольствовались 'Кенвудами'. Один комплект аппаратуры связи остался в резерве. Из привезенных проводов, аппаратов и коммутатора помощники Крупнова, при его руководстве и участии, протянули телефонную сеть, связав между собой форты, штаб, казармы и домик охраны пристани, расположенный рядом с линией будущего пирса.

   Не забыли за этими заботами и сельское хозяйство. Начав с огородов и потихоньку присматриваясь к местной погоде. А там, в планах и плантации с полями. В этаком-то климате, с двумя урожаями в год, да не перейти на самообеспечении продуктами питания. Не остались без присмотра и перевезенные на остров животные. Большинство их, за исключением свиней, коз с овцами и части молодых бычков, сами пришли к людям. Остальных частью переловили, особенно бычков, и поставили в загоны. Часть оставили бегать на воле. При нужде неучтенный резерв мяса. А с острова живность ни куда не денется. Рыбацкие артели постоянно снабжали жителей острова свежей рыбой, излишки которой солили, коптили, вяли. В общем пока в плане питания жители Тортуги не бедствовали. В таких делах с заботами и с такими результатами и прожили 'витязи' и их люди два крайние месяца 1555 года. Как полагается проводив Старый и встретив Новый год. Про трудились и первые два месяца нового 1556 года. А там окончился зимний период и настала навигация в Европе и оживилось судоходство на Карибах. И для ушкуйников наступило время 'работы'.

  Остров Тортуга. Карибское море. Март-июнь по новому стилю 1556 года РХ.

   К концу марта наступило время прибытия кораблей из метрополия. Активировались и каботажные перевозки между островами и материком небольшими суда, перевозящих грузы, а заодно с ними пассажиров и почту.

   Вот на охоту за такой 'дичью' и вышла 'Паллада'. За зиму рейдер 'добыл' пяток таких суденышек. Можно сказать, что это была стрельба из пушки по воробьям. Однако это первичное мысль, была в корне не права. С учетом, что грузы каботажных суденышек, хоть и были, не так ценны, как груз из трюма 'золотого' галеона, однако для зародившейся колонии были не менее, а возможно, что и более важны. Те продукты, лес, известь, строительные метизы, кожа, металлы, порох и ингредиенты по его производству, тут же шли в дело, и мгновенно переваривалась строящейся базой. Вторая причина участия в перехвате каботажников одной 'Паллады' вытекала из того, что рейдеру было необходимо идти в Холмогоры, где становиться на ремонт днища, и его силуэт специально светили перед испанцами. Что бы когда подойдет время охоты на 'жирную дичь', галеоны 'Серебряного флота', для участия в котором готовили трофейные галеоны с карракой и их команды, конкистадоры были озабоченны поиском на горизонте не обычного силуэта, и не отвлекались и не настораживались на знакомые силуэты галеонов испанской постройки, тем более, идущих под родным красно-золотым-красным флагом королевств Арагон и Испания. Перехватив и приведя в порт с десяток одно и редко двух мачтовых барок, в середине апреля, в крайнем выходе, в районе одного их Багамских островов, известном в мире 'витязей', как остовов Большой Игуаны, рейдер перехватил идущую в одиночку, по словам пленено капитана отбились от каравана, тяжело нагруженную карраку. После первого одиночного орудийного выстрела по ходу, под нос испанца, капитан последнего тут же начал спускать паруса и ложится в дрейф. Причина его покладистости выяснилась после захвата и осмотра трофея. Судно, мягко говоря, было сильно после пенсионного возраста и в соответствующем состоянии. И только чудом и Господним провидением, смогло дойти до этих вод, не затонув от ветхости. Тем более что и экипаж был под стать кораблю, доходяги, пьян, рвань, пацаны и старики. И только боцман и десяток крепких матросов выделялись из их числа. А когда осмотрели и оценили груз карраки, состоящих их многочисленных штук дешевого полотна, тюков низкокачественной парусины и бухт разнообразных канатов, лопат, кирок, гвоздей и прочих строительных метизов из низкосортного железа, занимавших много места и объема, но стоящих сущие гроши. А так же разобравшись с составов перевозимых пассажиров. Основную часть которых, более двухсот тридцати человек взрослых обоего пола, составляла испанская беднота - крестьяне, ремесленники, сильно разбавленные явными городскими люмпенами, с сотню негров-рабов, десяток бедных как церковная мышь идальго, у части даже не было шпаги, так и ехали с чуть ли ещё не прапрадедовскими мечами, сильно понравившихся 'витязям', такая редкость, как раз в коллекции на ковре будет смотреться очень стильно. Возникли обоснованные подозрения, что дело не чисто. Укрепившиеся при обнаружении на палубе небольшого, но вполне мореходного одномачтового баркаса, с запасной мачтой и парусом и с уже уложенным в него большим количеством провианта и многими бочонками с водой. Подозрения в мошенничестве, переросли в уверенность, когда в Порте-Россе, куда привели трофей на разгрузку, ознакомились с изъятыми у капитана судовыми документами. В которых, черными чернилами, на белой бумаги, на чистом испанском языке было написано, что груз карраки, постройки 1553 года, состоял из прекрасных толедских клинков, штук дорогого, тончайшего голландского полотна, тюков высококачественного тонкой выделки фламандского сукна, мотков белоснежной паутины брабантских кружев, тюков первосортной парусины из русской конопли или даже льна и бухт крепчайших канатов из поморской пеньки. Крепчайших стальных костылей и прочих строительных метизов. И даже экзотика - клавесин для двора Мехико. Согласно грузовых документов груз оценивался в четыреста с пятьдесят две тысячи песо серебром. И был закуплен ухарями из Консуладо де меркадерес по просьбе самого вице-короля Новой Испании дона Луиса де Веласки и Руис де Аларкона, на деньги выделанной Каса-де-Контратасьон, то есть на казенные, королевские монеты, для Веракруса: стальные метизы для строительства форта, парусина и канаты в порт, для коменданта порта, клинки, полотно, сукно и кружева для солдат и офицеров городского гарнизона и экипажей военных кораблей. Там же нашелся сообразный страховой полис по которому, страховка на груз распространялась на время его нахождения на борту. В полисе были обозначены как морские, так и не морские опасности. В перечень застрахованных рисков входили - гибель в шторм и ураган, война, нападение пиратов, конфискация товара и судна каким-либо государственным правителем или народом, злоумышленные действия капитана и команды, а также большое количество рисков потерь, убытков или несчастий, которые могли бы произойти с грузом или судном. Страховщиком стала группа купцов из Консуладо де меркадерес, каждый из которых отвечал за себя той суммой, которую указал в полисе. Риск гибели товара и судна, его перевозившего, был застрахован в общей сумме на полмиллиона серебряных песо. Окончательную точку в решении этой шарады поставил сундук капитана, при тщательном исследовании которого был выявлен один факт. Сундук имел двойное дно, где были толстым слоем уложены золотые монеты-эскудо, поверх них лежали платежные письма адресованные сановникам в Мехико, в том числе и самому дону Луису. Докладывающий адмиралу о выявленных фактах Воротынский, делая выводы, не сдержал своего удивления:

  -Таким образом, Командир эта гоп компания пыталась дважды поиметь деньги, при закупке, закупили дешевое дермо, а отчитались как за первосортный и дорогой товар, и хотели получить страховку за погибшее судно и груз. Если бы мы не перехватили карраку, то теперь бы уже все пассажиры с рабами и большей частью команды были бы покойники. По моим подсчетам эти ухари могли прибрать в свои карманы более миллиона песо серебром. Только страховки полмиллиона, да на закупке товара сэкономили более четырехсот тысяч. Тех же рабов тоже не на аукционе покупали, видно по случае по дешевке прикупили, а отчитались на все сто десять тысяч песо. Туда же до кучи и плату с пассажиров за перевоз приплюсуем, хоть и не большая, но то же денежка. Вот и получаем немного больше ляма. Я вот в нашем времени смотрел на жуликов и удивлялся, откуда их так много развелось. А здесь смотрю такие же жулики, то же самое делаю, как и у нас, и то же их до х...а.

  -А что удивляться Миша. Все эти мошеннические схемы придуманы не в наше будущее время и не в настоящее время, а ещё черт знает когда, при царе Горохе. И работали, работают и будут работать. Только несколько видоизменяясь, усовершенствуясь, дополняясь, в соответствии со временем. Я вот вспомнил у нас случай был в Питерском РУБОПе...

   Но рассказать воспоминания Мечеславу не выпало, в это время в дверях кабинета показался Семенов, с очередным докладам о проделанной работе. И разговор с главой службы государственной безопасности, в том числе и воспоминания, пришлось свернуть. Напоследок, посоветовав главному сыскарю 'витязей', по внимательней ознакомиться с вынутыми из сундука капитана бумагами и отобрав нужные для Брусилова, переправить их к нему. Добавивь к ним собственноручно написанными показаниями капитана и его приближенных из команды.

   Приняв слова Командира о показаниях к исполнению, Михаил приступил к их фактическому воплощению на бумаге. И уже через два с половиной часа капитан и боцман, оказавшиеся грамотными, усердно и даже радостно, собственноручно писали чистосердечные признания и явки с повинной, описывая в них не только мошенничество с карракой, но и другие известные им факты воровства их подельников. У остальных приближенных матросов, так же 'проснулась совесть', и они рвались дать показания, с фиксацией их слов на бумаге и даже ссорились, за промедление их сотоварищей при поставке на каждой странице, под их показаниями, отпечатков больших пальцев правой руки. Так жаждали они оказаться в зиндане, подальше от этого приземистого каменного здания, примостившегося под боком у двухэтажного здания штаба. Пугая своим энтузиазмом двух молоденьких синьор, согласившихся за определенные преференции сотрудничать с службой Воротынского в качестве писарей. Заодно провернули и еще одно дельце. Привлекли в анклав новых переселенцев. Десяток находившихся на карраке идальго, при захвате не успели оказать ни какого существенного сопротивления. Разве можно всерьёз принять их попытки воспрепятствовать проведению захвата, атаку со своими древними длинными мечами в тесноте корабельного трюма или вовсе с голыми руками, предпринятые горячими идальго, против запакованных в доспехи морпехов. С минимальными повреждениями для иберов, их обездвижили различными способами, в зависимости от ситуации, и повязали. От предложения одного из главарей пиратов, поступить на воинскую службу к царю московитов, в далекую Татарию, сперва все молодые дворяне гордо отказались. Но после проведения с каждым индивидуальной беседы, ознакомлением их с документами, изъятыми у капитана и особенно с письмами забранными из тайника в капитанском сундуке и собственноручно написанных капитаном показаний и лично им подтвержденных при встречах, на 'очных ставках', идальго поменяли свою позицию. И действительно, мало кому понравиться, если тебя твои же 'братья' по вере, нации, классу, но более старшие и высокопоставленные, обрекли на смерть за презренный металл. А тут предлагают воинскую славу, деньги, положения. Правда далеко от родной иберийской земли, но так и они ехали за тридевять земель за океан. И идальго начали соглашаться. Да и что можно было ждать от этих молодых 16-20 летних пацанов из самых бедных дворянских родов Испании, да ещё и младших в семьях. Одно слова, молодая дворянская голь перекатная. В итоге на борту 'Паллады', уходящей в Холмогоры, оказалось на десять свежее поверстанных боярских детей из гишпанских немцев, больше. С ними испытать военного счастья согласились около пяти десятков люмпенов. 'Товар' конечно еще тот и не первой свежести, но вручив их под командования своих идальго, может что и получится дельное. К ним добавились и невольные переселенцы - полтора десятка разнообразных ремесленников, шестеро из которых выехали из города Сеговии, где занимались выработкой тонкого сукна из шерсти испанских тонкорунных овец, некоторое количество данных овнов, были контрабандой вывезены из Испании и доставлены в Уральский уезд. Около четырех десятков крестьян с семьями и три десятка уж очень наглых люмпенов, оставлять которых на Торгуге сочли излишним риском. Держать на базе три десятка откровенных головорезов-висельников, сочли ненужной тратой ресурсов и людских для надзора и охраны и пищевых. А на Урале, в шахтах и обществу пользу принесут, и содержание выйдет в сущие гроши. Тем более на переходе по морю и по Россию, снимать с них ножные и ручные короткие кандалы ни кто и не думал.

   30 апреля 'Паллада' загрузив в трюм трофейные монеты и слитки золота с серебром, мешочки с драгоценными камнями, изделия из драгоценных металлов и камней, какао, индиго, кошениль и другими колониальными товарами, с выше указанными пассажирами на борту, вышла в Холмогоры, для ремонта, перевозки добычи и переброски обратным рейсом подкрепления и материального снабжения. В пристани которых и прибыла после полутора месяцев пути, то есть 16 июня.

   Шесть трофейных кораблей продолжали тренироваться совместным действиям в составе эскадры. 22 апреля состоялся их первых боевой выход. Выйдя из бухты, взяли курс на Кубу, обойдя её по Наветренному проливу и Багамскому каналу, дошли до траверза Гаваны, где, под испанским флагом и приступили к патрулированию вод Мексиканского залива и Флоридского пролива. И судьба не стала мучить ожиданием и бессмысленным болтанием в море, ушкуйников. После рассвета, наблюдатели на мачтах в бинокли рассмотрели на юго-востоке показавшиеся из-за горизонта кончики мачт, окутанные белизной парусов. Прозвучала радиокоманда и эскадра двумя колоннами, не спуская испанского флага, пошла навстречу неизвестным судам. Через час, в бинокли и трубы уже четко было видно, что навстречу эскадре, колонной двигаются два больших, трехмачтовых, тяжело груженных галеона, под испанскими красно-золотыми флагами. Удача все-таки улыбнулась ушкуйникам, по всем признакам это шли навстречу галеоны 'Серебряного флота'. Все крейсерованние окончено, началась 'работа' по экспроприации эксплуататоров 'бедных', 'белых' и 'пушистых' южноамериканских индейцев-ацтеков, майя и прочих инков. По радио, ещё раз согласовав диспозицию будущего боя и перестроившись, уступом влево и право, в шахматном порядке, эскадра пошла двумя колоннами на сближения с испанцами, идущие курсом фордевинд на Гавану. Первыми в линии баталии, шли радиофицированные стационарными радиостанциями двадцати восьми пушечный 'Громобой' и тридцати двух пушечный 'Грозный', за ними уступом влево и право, отстав на четверть кабельтов мателоты- двадцати трех пушечный 'Громовержец' с двадцати двух пушечным 'Громом'. Замыкающими мателотами, отстав так же от впереди идущего корабля на четверть кабельтов, шли двадцати двух пушечная каррака 'Черная Каракатица', на которую установили дополнительно семь орудий и двадцати пушечный 'Громовой'. Вся эскадра ушкуйников шла крутым бейдевинд, из-за которого приходилось часто менять галсы. Расходится с испанцами, решили на встречных курсах, пустив испанские корабли между двух огней, для чего и шли колоны в шахматном порядке, чтобы не попасть под дружеский огонь. Еще через полчаса, испанцев могли рассмотреть без подзорных труб и биноклей и другие члены экипажей. На галеонах, продолжавших идти колонной, с расстоянием между кораблями в полтора кабельтов, тоже заметили эскадру, но какого либо беспокойства не выказывали. В этих водах могли быть только испанские корабли, тем более что над встречными судами развиваются флаги Его Католического Величества, а их силуэты выдают место постройки, Испания, и они ни в коей мере не похожи на силуэт, рыскавшего в этих водах, корабля проклятых пиратов. Да и шли суда против ветра, а атаковать против ветра, отдать ветер противнику и потерять возможность маневра, как известно каждому юнге, это заведомо проиграть противнику. В течении двух часов, с момента обнаружения парусов галеонов, эскадры сблизились на встречных курсах. Курс головных 'Громобоя' и 'Грозного', Ушаков проложил на расстоянии тридцати метров от испанских кораблей.

   Первые залпы картечью по столпившимся на палубах матросам и скучковавщихся на квартердеках офицерам, видимо экипажи соскучились по общению со 'свежими' людьми, да и новости может какие передадут со встречных судов, произвели, идущий в середине отряда Слепцова 'Громовержец' по головному галеону, по его мателоту отстрелялся идущий головным в отряде Логунова 'Грозный'. После чего, отвернув влево и вправо, совершив крутой оверштаг, они стали становиться по ветру. Второй залп ядрами и дальнобойной крупной картечью по начавшимся открываться орудийным портам, выдали идущий первым в отряде Слепцова 'Громобой' по испанскому мателоту, а головного испанца накрыл 'Гром'. Повторившие после залпов маневр своих предшественников и так же начавших становится на ветер. Третьи залпы книппелями и цепными ядрами по мачтам, парусам и остальному рангоуту с такелажем, испанцы получили от замыкающих строи отрядов 'Громового' и 'Черной Каракатицы'. По окончанию которого, суда ушкуйников пошли на крутой оверштаг, и поймав ветер начали догонять ушедшие эскадры. Их залпы были удачны для ушкуйников. От ударов ядер скованных цепью и книппелей, полетели щепки от рангоута, вниз на мечущихся по палубе экипажи полетели куски рей, калеча и убивая попавших под них людей. Правда, мачты устояли все, за то на замыкающем галеоне, удачно выпущенное ядро напрочь снесло бушприт. Большинство парусов были разорваны в клочья, такелаж порван и запутан прилетевшими снарядами. Скорость, и так то невысокая по причине перегруженности судов, упала до тихого переползания, те остатки парусов не могли поймать столько ветра, чтобы двигать вперед с прежней скоростью туши тяжело груженных кораблей. Притом, что замыкающий галеон полностью лишился управляемости, из-за уничтожения бушприта, на его месте ветер трепал размочаленные обрывки канатов от унесенного вместе с бушпритом блинда.

   Минут через тридцать-сорок, корабли ушкуйников догнали не далеко ушедшие от места нападения галеоны и повторили атаку. Опять в шахматном порядке. Но сейчас учитывая, что испанцы практически стояли на месте и расстояние между ними увеличилось до двух с половиной кабельтов, головные корабли уральцев разрядив пушки одного борта по портам галеонов конкистадоров, прорезали строй и палили из заряженных орудий своего второго борта, по портам противоположного борта испанца, по которому отстрелялся корабль коллег. За ними повторили их маневры 'Громовержцем' с 'Громом', за одним изменением, залп 'Громовержца' было произведен картечью по палубе головного испанца. После чего корабли свалились в абордаж. Картечные заряды с 'Грома' пошли в пушечные порты испанского флагмана, после чего экипаж 'Грома', присоединился к своим товарищам, атаковав испанцев с противоположного борта. Частая ружейная стрельба, открытая с галеонов флибустьеров, перед переходом абордажников на палубу вражеского судна, продолжалась и после, поддерживая своим огнем морпехов из абордажной команды. Бой на его палубе был в самом разгаре. Экипаж 'Громовержца' захватив левый борт и бак испанца медленно, но верно теснил их на ют. Атака ратников с 'Грома', предваренная залпом из пищалей и 'сакмарочек', по скоплению испанцев на юте и квартердеке, окончательно расставил все на свои места и лишил гордых кабальеро последних надежд на победу. Пищальный залп уменьшил количество обороняющихся, и так то не великое после орудийной картечи, дважды прогулявшейся по их палубе, более чем на половину. Среди погибших оказался капитан, старший офицер и практически все остальные офицеры галеона. Для высадившихся на его палубу абордажных партий руссов практически не осталось работы. Залпы картечи с обоих бортов выбили более ¾ команды. Внесли свою лепту и пищали с 'сакмарочками', остальные в живых иберы находились в растерянности, после таких огромных потерь в первые минуты боя и смерти почти всех офицеров и боцманов. Организовать сопротивления было некому, и схватки носили эпизодический, не организованный характер. Бой по инерции еще продолжался, где-то около получаса. Ушкуйники просто подавляли испанцев своим численным превосходством и огневой мощью. Противостоять закованным в булатные доспехи и ерихонки ратникам, уверенно действующими бердышами, ударов которыми испанцы своими ножами, кортиками, шпагами и абордажными саблями не могли парировать, по причине не соответствия их оружия, бердышам, массой и габаритами при схватке в ограниченном пространстве, где маневрировать с оружием иберийцев было затруднительно. Бердыши своей массой проламывали их защиту и вонзались лезвиями в испанскую плоть, нанося защитникам галеона смертельные раны. На окончательную зачистку судна ушло не более пятнадцати минут. По итогам боя московитам достался хотя и с поврежденным такелажем и рангоутом, но пригодный к плаванию корабль, с трюмами забитыми грузами и четырнадцать человек пленными, среди которых оказался и единственный выживший офицер этой несчастной эскадры, пилот (шкипер) испанского флагмана со всеми своими картами и лоциями.

   Бой на испанском мателоте прошел намного короче, но более кроваво для конкистадоров. Первым окатив палубу испанца чугунным шквалом, свалился с ним в абордаж 'Громовой', но на палубу иберийца не перескочил ни один воин нападавших. И только после подхода с противоположного борта 'Черной Каракатицы' и картечного залп с неё, согласованного по радио с 'Громовым', на котором предварительно весь экипажи, находящийся на верхней палубе, спрятался от шальных картечных пуль под защиту, усиленных дубовыми щитами, фальш-бортов. Два встречных картечных залпа, в прямом смысле выкосили экипаж испанца, находящегося на верхней палубе в готовности отразить нападение. Окончательно подавили все признаки какого-либо шевеления на палубе обреченного судна, перекрестные залпы, с противоположных бортов из пищалей и 'сакмарочек', раздавшиеся с кораблей флибустьеров. И когда 'Чёрная Каракатица' взяла испанский галеон на абордаж, то оказать сопротивления двум абордажным командам на палубе замыкающего галеона было некому. Ведь для отражения абордажа на верхней палубе собрался весь экипаж испанского мателота, даже канониры с орудийной палубы поднялись поучаствовать в рукопашной. И все они лежали кровавыми кучками, на мокрой от крови палубе галеона. Окончательная зачистка закончилась в течении десяти минут, зачищать было почти некого. Команда в большинстве была убита, меньшая часть ранена. В горячке боя на это не обращали внимания и живых врагов за спиной, для собственной безопасности, не оставляли. На мателоте пленных не было.

   Среди ушкуйников так же имелись потери- убит один боевой холоп и легко ранено два моряка, словивших шальные пули покойных идальго. Разоружив пленных, связав их и заперев в нижнем трюме испанского мателота, последующие четыре часа на захваченных кораблях происходили работы по их приведению в состояние пригодное к дальнейшему плаванию. То есть происходила уборка палуб от трупов, оружия, частей сломанного рангоута и порванного такелажа. Сломанные реи обрубили до конца и сбросили в воду. Соорудили на мателоте подобие бушприта, подняв на нем блинд, взятый из запаса захваченного галеона. Навесили часть рангоута из запасных комплектов трофейных судов, повесили запасные паруса и заменили часть такелаж, взятых оттуда же. Назначили призовые команды под командованием старших офицеров галеонов ушкуйников. Провели первичный осмотр трюмов и кают захваченных судов, с целью определения вида трофея. Осмотр обрадовал офицеров эскадры. Трюмы были забиты колониальными американскими и азиатскими товарами, слитками золота, серебра, россыпи изумрудов, жемчуга, те же драгоценные металлы и камни в ювелирных изделиях, посуде и других вещицах. Но одним из самых ценных трофеев, обнаруженном в капитанской каюте головного галеона, стали захваченные лоции, морские карты и карты берегов испанских атлантических и тихоокеанских владений в Новом Свете. И живой пилот, могущий при необходимости дать пояснения по ним. После минимального устранения повреждений, при которых корабль не может продолжать путь, объединенная эскадра в восемь вымпелов, не спуская испанские флаги, взяла курс на Тортугу, на столько, на сколько благоприятствовал ветер, а ветер пока благоприятствовал и весь путь можно было идти фордевинд. Курс был проложен как можно дальше от берегов Кубы и Эспаньолы. Через двое суток, вечером, находясь в видимости берегов Тортуги, Слепцов по рации связался с Семеновым и приказал подсветить кострами вход в бухту, корректирую их курс по рации. Напоследок Слепцов сообщив, что они возвращаются в составе девяти вымпелов. Девятым вымпелов в сводной эскадре стала испанская двухмачтовая барка, с грузом муки, пшеницы, маиса и солонины. Которая в полдень 24 числа было замечена на траверсе кубинского мыса Кемадо. Заметив эскадру, но поздно поняв, что окружающие его галеоны уже не принадлежать Испанской короне, капитан барки попытался уйти в сторону Кубы, но не преуспел в этом. Шедший самым крайним к кубинскому берегу 'Гром' выстрелом из погонной пушки объяснил капитану всю пагубность для судна и экипажа подобных действий, при этом отжимая барку от берега мористие. После чего капитан и команда решили не геройствовать и спустили паруса. В награду, вся команда с капитаном, была высажена в шлюпку и с запасом пищи и вода отпущена в сторону темнеющего на горизонте берега Кубы. Высадив на борт барки призовую команду, эскадра так же не спеша, из-за повреждений полученными галеонами Серебряного флота, продолжила свой путь. Поздно вечером 24 апреля эскадра, используя огонь эрзац-маяка и радионаводку, без эксцессов втянулась на рейд бухты Порт-Росс. На утро захваченных пленных испанцев перевезли на берег, команды кораблей эскадры сошли на берег, и согласно раз и навсегда заведенному порядку, записанному в 'Устав Порта-Росс', по-экипажно, пошли каждый в свою баню, которые затопили еще ночью. За время отсутствия эскадры на берегу выросло еще три русские бани, по одной бане на экипаж и береговую команду. Была произведена замена нижнего белья и верней одежды, её прожарки в банях. И только после этого нижнее бельё и одежду экипажей отдали пленным испанкам и негритянкам для стирки. На второй день для команд продолжился отдыхали. И только на третий день началась разгрузка трофеев с захваченных галеонов, их учет, оценка, опись и дележ. Груз барки без дележа полностью поступил в казну порта, для общих нужд артели ушкуйников. Как и предполагалось 'витязями', согласно судовым документам и специфики груза, галеоны входили в состав Серебряного флота за 1556 года, шли из Пуэрто-Бельо в Гавану для встречи с другими кораблями конвоя. Количество и сумма оценки добычи, на всех захваченных галеонах, приятно удивило добытчиков. Только жемчуга, драгоценных камней россыпью, золота и серебря в слитках, было на пятьсот сорок тысяч песо или если перевести в реалы, из расчета что в одном песо восемь реалов, то сумма вырастает многократно до четырех миллионов трехста двадцати тысяч реалов. И ещё на триста семьдесят тысяч песо или на два миллион девятьсот шестьдесят тысяч реалов было товаров: золотых и серебряных ювелирных изделий, украшенных жемчугом и другими драгоценными камнями; золотая и серебряная, изукрашенная тонкой чеканкой, драгоценными камнями с жемчугом, посуда; специи; какао; сахар; кошениль и индиго. А так же два, практически не поврежденные галеоны: флагман 'Эстремадура' имеющий тридцать пушек, калибром в три и восемь фунтов и более меньший мателот 'Атревида' вооруженный двадцатью двумя пушками, такого же калибра. Кроме того, на кораблях взяли порядка семидесяти тяжелых мушкетов, предназначенных для стрельбы через бойницы с галереи кормовой надстройки и верхних этажей носовой надстройки и фальшборт.

   После выгрузки трофеев, выгрузив порох, приступили в дезинфекции галеонов, серным дымом. Через пять дней испанки приступили к уборке и полному мытью помещений кораблей. И только после этого суда были до конца разгружены и вытащены на берег, для кренгования и последующего ремонта рангоута и такелажа, который и был окончен в течении двух недель. Пока проходила выгрузка, подсчет и дележ трофеев, дезинфекция и ремонт захваченных галеонов, корабли флибустьеров разбившись на пары, опять вышли в море, в районе Гаваны, и приступили к патрулированию вод, под красно-золотым кастильским флагом.

   За время охоты отличились все пары. Первым повезло паре 'Громобой' и 'Громовержец', они 1 мая перехватили идущий из Пуэрто-Белью двадцати шести пушечный галеон 'Сан-Себастьян'. Подойдя к галеону под красно-золотым полотнищем, развивающегося над кораблями флибустьеров и 'поприветствовав' его команду полновесными бортовыми залпами, повредившими такелаж с рангоутом корабля и основательно проредившими его команду. Пройдя мимо, произвели оверштаг и после разворота, 'единороги' 'Громобоя' повторно прошлись картечью по палубам галеона, после чего он был зажать между кораблями ушкуйников, и взят на абордаж. Потеряв двух человек раненными, уральцы захватили четыре дюжины испанских моряков и солдат в плен, остальные конкистадоры из экипажа и пассажиров галеона отправились за борт. Приведенный в Порт-Росс приз в виде 'Сан-Себастьяна' и груза его трюма, состоящего из ста семидесяти тысяч серебряных песо монетного двора Мехико и слитков золота еще на сто семьдесят пять тысяч песо, не плохо пополнил казну 'витязей' и калиты ушкуйников. При основном грузе, попутные колониальные товары, находящиеся на борту захваченного галеона, уже не так и заинтересовали уральцев. После проведения уставной дезинфекции, кренгования и ремонта 'Сан-Себастьян' влился в эскадру ушкуйников двадцати шести пушечным галеоном, под другим именем 'Архангел Гавриил', с новым капитаном на квартердеке - Батовым, передавшим свою 'Ирину' свеженазначенному капитану Подопригора.

   Второй отличилась пара в составе 'Грозный' и 'Гром', перехватившая, после выхода из гавани Гаваны, двадцати пушечный галеон 'Сан-Мигель' с грузом индиго, кошенили, какао и пятьюдесятью тысячами песо (в последствии, после окуривания, мытья и ремонта, вошедший в эскадру ушкуйников как 'Архангел Михаил' под командой капитана Ляхова), догонявший, ушедший вперед основной состав судов Серебряного флота. Сработали по устоявшейся схеме, маскируясь под испанские корабли, подошли на пистолетный выстрел и неожиданно открыли огонь. Пришлось обоим дважды разряжать орудия обоих бортов, благо после первого залпа 'Грозного', ядром его пушки была сбита фок-мачта, которая не рухнула только благодаря тому, что запуталась своими вантами в такелаже грот-мачте, надежно блокировав остатки парусов, имеющиеся на ней. Ошметки парусов с бизань-мачты не могли ни чем помочь обреченному галеону, жалко трепыхаясь на свежем ветре. В итоге избитый корабль сдался превосходящим силам флибустьеров. Кроме выше указанного груза в руки ушкуйников попали двадцать одна тысяча реалов корабельной кассы, капитан с пассажирами и выжившими в бою членами экипажа. Всего сто восемьдесят четыре человека, из них четырнадцать женщин. Двадцатипятилетняя сеньора донна Каталиной Хуарес де Кордова овдовев, возвращалась со своими служанками назад в метрополию, в фамильный замок её семьи, черная смерь, не обошла и оставшихся в Испании её родственников. На Кубе остались обширные земли энкомьенды, доставшейся ей от покойного мужа, дона Франсиско Эрнандес де Кордова и его могила. Собственно галеон и задержался с выходом из гавани из-за донны Каталины, которая как истинная женщина не успела к назначенному времени перебраться на борт судна со всеми своими вещами и сопровождением. Эта задержка на одни сутки стала роковой для галеона, его экипажа и других пассажиров. Но такой красавице, истинный вестготских кровей, капитан и офицеры 'Сан-Мигеля' простили это опоздания и постигшее их несчастье. Тем более, что захватившие их в поен пираты, пообещали отпустить их всех, естественно в соответствии с рыцарскими законами, за выкуп, сумму которого ещё предстояло уточнит по каждому идальго индивидуально. Так что ни чего страшного. Потеряют некоторую сумму в песо, так потом её можно оправдать за один-два рейса через океан, на перевозке контрабандных товаров.

   Третьей паре из 'Громового' с 'Черной Каракатицей', так же улыбнулась удача, уже когда они возвращались без добычи на базу. Десяти пушечная каррака, которую, под видом испанских военных кораблей, остановили для досмотра в водах около северного берега Кубы, уж очень необычно было видит флаг Англии в данных водах. Оказалось судном английского работорговца Джона Хоукинса, которое везло на продажу контрабандный товар- 'черное дерево'. Кроме капитана, он же и шкипер и пятидесяти шести человек остального экипажа, на борту, в трюмах, на палубе, набитые как селедка в банках, находился груз 'черного дерева', рабы негры свыше полутысячи человек. Из них триста семь мужчин и двести сорок семь женщин. Самого хозяина на борту, к его счастью, не было. Однако это не помешало экипажу уже через полтора часа, после захвата карраки, украсил своими телами реи корабля. Перед этим с ними побеседовали и установили их контакты среди испанцев на Эспаньоле, Кубе и других Больших Антильских островах. Сами негры перешли в собственность артели ушкуйников и были выгружены на берег в Порт-Россе. Прибытие такого количества рабочей силы резко увеличило скорость строительства и количество возводимых объектов, но и сильно увеличило численность едоков и уменьшило запасы провизии на острове. Для нормального функционирования колонии срочно были необходимы люди, и в первую очередь русские крестьяне, для организации и ведения полноценного сельского хозяйства на Тортуге и на другой стороне пролива Тортю, на острове Эспаньола. После уставных процедур, каррака английских работорговцев 'Пегасус', была внесена в списки Карибской эскадры артели ушкуйников 'Поморы', под новым именем 'Черная Жемчужина', опять таки предложенным Ивлевым-младшим, и передана под управление свежа произведенного капитана Еремина. Заодно на квартердек 'Черной Каракатицы', вместо ушедшего на задание Брусилова, поднялся новый капитан Стуликов. Вот осмотр нового судна, конструктивно предназначенного для перевозки рабов и натолкнуло осматривающих его 'витязей' на мысль, как можно поправить дела по нехватке русских людей в колонии. В настоящее время Крымское ханство, почти безнаказанно, пользуясь 'крышей'-защитой 'большого мальчика'-Османской империей, активно людоловствовало на юго-западных землях Московского царства и южных окраинах Великого княжества Литовского и Речи Посполитов, уводя в полон большое количество населения. Состоящее в основной из православных-русских, проживающих во всех этих трех государствах. Рынки Крыма и турецкого Средиземноморья, были заполнены славянских рабами разного пола, возраста, профессий и происхождения. И просили за них не дорого. Вот и решили на следующий год, весной, направить пару имеющихся в их распоряжении каррак в порты Турции для закупки русских рабов. Благо имеющиеся карраки были английской и французской постройки, видимо 'Черная Каракатица' тоже было трофеем. Вот и имелась возможность выдать суда, как принадлежащие Английской и Французской коронам. С Англией у турок ни каких войн или иных недоразумений не было. А с Францией Великая Порта даже дружила, против Его Католического Величества Короля Кастилии и Арагона Карла I.

   Всего за 'охотничий период', длившийся до конца мая, ушкуйниками было перехвачено и взято на абордаж семнадцать испанских кораблей и одна английская каррак, занесенная в эти воды ветром наживы. Кроме четырех галеонов, испанцы потеряли в этих водах по вине флибустьеров, чертову дюжину одномачтовых и двухмачтовых барок, которые каботажили между портами Нового Света, в том числе занимались и меж островными перевозками. Трофеями стали опять индиго, кошениль, какао, сахар, табак, кожи, льняное, но в основном местного производства, хлопковое полотно, двадцать тонн пороха, шестнадцать тон селитры и восемнадцать тонн серы, медный, бронзовый, железный, чугунный и свинцовый лом и слитки этих металлов, разнообразное продовольствие.

   После проведенной 'охоты', корабли вошли на рейд Порта-Росс, где и остались до окончания сезона штормов. Изредка в тихую погоду выходя в пролив Тортю на тренировки экипажей на ходу и проведения учебных стрельб по буксируемых барками щитам. Заодно провели и профилактический ремонт, кренгование. Захваченные суда уже не помещались в гавани, а бросить их, потопить или разобрать 'витязям' не позволяла 'жаба', как лично каждого, так и общеклубная. Воротынский со своими людьми, используя имеющиеся связи среди контрабандистов и связанных сними торговцами, начал активно предлагать на продажу трофейные барки, и предложение встретило встречное желания купить. Но пока не договорились об окончательной цене, а хранить товар где-то надо. Вот и пришлось подыскивать на той стороне Тортю, удобные бухточки на одну, две барки в береговой линии Сан Доминго, благо недостатка в этих крохотных заливчиках на берегу острова не было. Вот в них то и перегнали, до наступления штормов, ненужные барки, ставя их на якоря и привязывая канатами к береговым камням и деревьям. Используя вынужденное 'безделье' для экипажей кораблей, на базе Порт-Росс и колонии Тортуга развернулось массовое строительство. Теперь уральцы не были полностью зависимы от удачи, посылавшей им известь и другие нужные для строительства материалы и предметы. Обоюдно выгодная торговля с купцами-контрабандистами полностью покрывала нужды небольшой колонии в строительных материалах, в первую очередь в извести.

  Верфь 'Михаила Архангела'. Белое море - Карибское море. Июль-ноябрь по новому стилю 1556 года РХ.

   Вышедшая их Порта-Росс 30 апреля 'Паллада' без происшествий пересекла океан и моря, разделяющие две конечные точки её маршрута и с честью выдержала очередное испытания на прочность, прошла сквозь ураганы, шторма и бури, 16 июня 1556 года пришвартовалась к пристани верфи 'Михаила Архангела, на Северной Двине. В течение трех дней её разгрузили, сняли орудия, паруса и другой такелаж, выгрузили порох, остальной боезапас, иные припасы и личные вещи экипажа, с мебелью, то есть, облегчив до последней возможности, ввели на моторах в сухой док. Из которого за полдня откачали воду, вытащили камни балласта, представляющие из себя обтесанные блоки, теперь их на верфи пустят на строительства каменного пирса. На пятый день после прибытия к верфи, приступили к ремонту рейдера. Сначала быстренько ободрали жесть с её войлочным подбоем. Осмотрели днище на предмет гнили и трещин, не нашли, заново пропитали древесину днища каменноугольным дегтем. И приступили к покрытию, подготовленных плах корабельного днища, листами раскатанной двух миллиметровой меди, с подложкой из пропитанной смолой специальной бумаги, изготовленной из старых, просмоленных, просоленных морской водой, пеньковых канатов и веревок. Вторая бригада в это время под присмотром и участием механиков рейдера, разобрала дизеля и другие механизмы, производила их полное техническое обслуживание. Третья бригада осматривала в это время внутренние помещения рейдера, его мачты, реи, с целью обнаружения признаков гниения или каких либо трещин. Если обнаруживалось подозрения на наличие дефекта, тут же меняли подозрительный участок внутренней обшивки или деталь рангоута, благо запасной, специально подготовленной древесины, хватало.

   В течение девяти недель ремонт был полностью закончен. И началось заполнение пустых трюмов и иных помещений грузом, продлившееся еще две с половиной недели. Вместо балласта уложили стволы крепостных и корабельных 'единорогов', ядра и оболочки гранат с бомбами к ним, в соответствующей упаковке и смазке. К ним же, на самый низ трюма, уложили стопки медных листов, невдалеке от них нашли своё место гвозди из меди и катушки телефонного медного провода в изоляции. В углу трюма, среди прочих бочек и бочонков, притулилось полтора десятка бочек с каменноугольным дегтем, и столько же со смолой, а на самом верху грузовой раскладки, нашлось место и для кип бумаги для подложки. К бочонкам установили и бочки с дизельным топливом к моторам, немного запасных частей к ним, уже уральского изготовления. Следующими грузами в трюм загрузили и уложили порох, ружья с винтовками, пули к ним и картечь к орудиям, мешки с пшеницей, рожью, пшеном, гречей, овсом, ячменём, на семена. Шесть комплектов радиостанций, из дюжины изготовленных за прошедший год, с запасными антеннами, разместили в одной из офицерских кают, забив её полностью, и радиорубке, к ним же поместили и полтора десятка телефонных аппаратов, в комплекте с ними шли и ветрогенераторы, для питания раций. Провизию на время перехода, для всех многократно увеличившихся в количестве пассажиров рейдера. Утрамбовали, по-другому не скажешь, свыше восьми сотен, в основном, пополнения- кандидатов в матросы, канониры и морские пехотинцы. Но среди них загрузились на 'Палладу' и полтора десятка молодых крестьянских семей, без какой либо живности и иного имущества, кроме пары-тройки узлов с одеждой и постелями - приданым жён. В тесноте да не в обиде, прожить полтора-два месяца можно, люди в колонии очень сильно нужны. И не абы кто, а русские люди-крестьяне. Все можно выходить.

   Перед выходом на Тортугу, Черный имел продолжительные беседы с приехавшим из Москвы Золотым, в которой он опять представлял Уральский уезд и отчитывался за наличие назначенного Разрядным приказов количества воинов.

   В время одно из них, начавший беседу Золотой, коротко описал достижения экономики и сложившуюся ситуацию в анклаве.

  - То, что у нас получилось запустить в производство медный прокат и увеличить выпуск электротехнической меди, ты Меч и сам понял. То же самое и про запуск в производство 'корабельной' бумаги для подложки под медь и между слоями обшивки и выгонки каменноугольного дегтя и заменой им смолы. Про сухой док и строительство клипера, то же сам все видел. Осенью этого года запускаем в окрестностях Холмогор канатную и парусиновую, пока мануфактуры, с перспективой развертывания их в полноценные большие фабрики. Корабельную древесину вытащили, положили в сушку, заложили новую. На Урале заменили шесть шхун. На наших шхунах палубные команды для тебя и тренируем, все уходящие с тобой палубные матросы, не новички, прошли учебу по работе с парусами и палубе на шхунах.

  -Так стой Степан. Это, что с нами и бывшие ливонские пленники их моряков идут?

  -Да Командир. А что здесь такого. Они у нас уже более года на шхунах ходят. Ни каких замечаний или слухов на их не лояльность нам или государю неустановлено. Перед выходом, каждого их них Седых с Белых проверили, ни чего негативного о направляемых не выявили.

  -Так это у нас, в Азии, морячки себя так вели. А как они поведут себя в тех же Карибах и Европе? Не взыграет ли ретивое?

  -Нет. Мы ж тоже подстраховались. Мало, что проверили, так взяли только семейных и тех которые семьями дорожать. А семьи у нас остались в залоге. Ни кто в слух матросам об заложниках не говорил, но Седых попросил людишек, в 'дружеской' беседе намекнуть морячкам о семьях и последствиях для семей в случае их измены. Да и отправили мы чуть более сотни, среди русских будут под присмотром, и мысли дурные вряд ли возникнут.

  -Ладно, посмотрим. Хорошо что сказал. После беседы списки отправляемых передай, с краткими сведениями, кто, откуда и почему к нам напросился.

  -Да Седых на всех кандидатов дела сформировал в двух экземплярах. Вот вторые экземпляры с ними и идут, их и передам тебе.

  -Добре воевода-боярин. Посмотрю. А Седых молодец, хоть и бюрократ. Пусть потихоньку на всех военных, своих людей и сотрудников из конторы Брусилова подобные дела заводит. Да и промышленников наших пусть не забудет. На всех начиная от мастера на фабрики или заводе пусть заводит личные дела и приступает к дополнительной проверки.

  -Понял Меч, передам. Так я продолжаю. С крайним караваном в Москву привез для Граббе комплект радиостанции. Установили в его резиденции. Пришлось для антенны, на самом верхнем жилье, шатер надстраивать со штырем. Вот на нем и выставили антенну. Заодно заземлили её. Второй комплект в Нижнем Новгороде, третью в Казане. Четвертое радио в Астрахани установили. Все в банковских дворах нашего банка. Остальные по анклаву раскидали. Все антенны заземлили. Девчонки обещали до конца года ещё не менее чем полдюжины комплектов изготовить. Так, что года за два радиофицируем наши основные точки. Первый выпуск радистов прошел успешно. Часть из них пойдут с тобой в Америку. Медные провода начали производить в более, менее приемлемом количестве. Начали тянуть телеграфные линии, строить и оборудовать телеграфные станции. Пока в Петрограде, Орске, Молотовске, Кортышеве- Кумакском, Медногорские, Переволок-Подопригорске. Открыли школу телеграфистов и телеграфных техников. Шоссе дотянули от Питера до Сорска, от которого начали вести его к Молотовску и Кортышеву- Кумакскому. Разметку и привязку к местности будущих трасс, уже провели. Так же окончено строительство дороги от нашей столицы до угольных копий. И пошли дальше к Переволок-Подопригора. Параллельно тракту, отсыпаем насыпь под чугунку, но пока работу не форсируем. Все силы и средства дорстроя бросили на шоссе. Запустили в серийное производство паровики. Пока слабосильные, но главное наши работники научились делать детали с приемлемыми допусками и обходятся они нам не по весу золота. Сильно снизилась их себестоимость. По сравнению с первым паровиком, так как небо и земля, на сто пятьдесят процентов понизилась цена. Но Свиридов клятвенно обещает года через два соорудить пароход, хоть будет чем паузки с грузом против течения таскать. Государь пушек пока не требует, но 'сакмарочек' полтысячи и 'уралочек' две сотни, я в крайний рейс привез, и сдал в казну. Расчет пошел взаимозачетом по налогам с уезда. Люди к нам идут хорошо. Работы для всех вдоволь. Производства постоянно расширяются, растут. Мануфактур почти и не осталось, все в заводы и фабрики реорганизовали. Торговая компания увеличивается. От купцов, желающих в неё вступить, отбоя нет. Ни я, ни другие наши, в это не вмешиваемся. Местные сами решают кого принять, кому отказать. Прибыли от торговли очень приличные, практически, если не расширят и не модернизировать производства то нам хватить. Тут еще и от Петро-Павловской таможни сборы подошли. И то же не маленькие. Некоторые восточные купчики свой привезенный товар пряма там и продают. Назад затариваются нашими товарами, в основном металлами, стеклом и посудой из него, зеркалами, и назад идут. В последнее время очень востребована стала парфюмерия с кометикой и мыло с шампунями от Ивакиной. Так что Ольга разделила своё производство на три направления, создав под каждое по фабрики -производство мыла с шампунем, производство парфюмерии и производство косметики. И все равно не хватает. Наши, из компании, то же с руками косметику с парфюмом отрывают. В Европу повезли продавать. Пока мы их в Москву не пускаем, так 'грядки окучивает' Граббе-Иванцова. Развернулась Вера в первопрестольный не хило. Боярыни к ней на посиделки попасть мечтают, как у нас на президентский прием. Ей богу так и есть. У царицы в близких подругах ходить. Ввела моду на нижнее бельё, да ещё наших моделей. Это вообще что-то. Сама же в Москве и организовала, его шитьё. Приходится специально для неё закупать и отправлять шелк. Кружева пока то же импортные, но уже пробует в Подмосковье вязать их, все равно зимой в деревни работы не так много. А платить они собирается не плохо для крестьянской семьи. Но пока обучает крестьянских девок, их пожалованной государем Граббе подмосковной деревушки. Но и так, прибыль от её торговли, идет преотличная, грех жаловаться. Засуха у нас и и в этом году имеет место, как и предполагали. Ни чего мы в природных явлениях своим прибытием не изменили. Кстати, к Абелю так же по одному, ежемесячно ходим, вскоре все пройдем через обряд. Так, по засухи. Степняки, в основном ногаи, сильно пострадали. И в прошлом году не сладко было, потеряли много скота, и сейчас бедствуют, скотина продолжает дохнут. Досталось и башкирам, но по-меньше. Мы свои основные стада в предгорья перегнали. Башкиры попробовали вякнуть, так Аорсы под руководством Абеля и командованием Беркута, при поддержки нашего третьего стрелкового полка, объяснили им кто в степи хозяин. Больше не вякают. Пару родов совсем прекратили существования, их остатки вошли в племя Аорсы, на правах самых младших родственников. Мы в этом году 90% зерновых посеяли озимыми. Не прогадали. Пока летом солнышко набрало силу и высушило земельку, у нас посевы поднялись, окрепли, выросли и почти созрели. Так что потери у нас будут минимальные. Тем более, что картошечка размножилась и отлично выручает. Сейчас экспериментирующий с поливкой. Наделали керамических труб, часть их с дырочками. Наставили в речках примитивные насосы по типу 'архимедова винта' и качают ослики с волами и конягами водичку, по керамике она бежит до полей, где через дырочки в трубах и выливается в межрядковые борозды. Проверим, если получится, то будем внедрят, что бы не рисковать с засухой. Кстати с нашим конями, вернее с кобылами, твориться что-то не понятное. Они каждый год жеребятся и редко какая их них приносить по одному жеребенку, в основном пару и большинство тоже самочки. Швидко весь в непонятках. Юрий Ильич утверждает, что такого просто не может быть, но это происходит. Он грешит на невский переход, и опасается за здоровье и жизнь кобыл, но последним хоть бы хны. Я сам с ним проехал по их острогам. Кобылы на мой взгляд, и Ильич моё мнение не опроверг, выглядят лучше чем выглядели у нас. Вот такие непонятные пироги с котятами. Полухин свою задумку реализовал и даже перевыполнил. Сформировал стрелковую дивизию и даже создал вторую, пока как учебную. Но планирует перевести её со временем в боевую. И организовать третью дивизию, как чисто учебную. Благо и людские ресурсы, и промышленные с финансовыми нам позволяют и организовать и содержать все три дивизии. Я предварительно грубо прикинул, мы тысяч пятьдесят воинов можем содержать.

  -Не плохо Эдуардович потрудились. Но и мы не сидели сложа руки. Принимай золотишко с серебришком и драгкамни привезенное. Пока временно в арсенале верфи складировали. Забирай и развози по местам. Я так думаю, что перебивать песо мы не будем. Используем монетами на восточном рынке. А серебряные и золотые слитки перечеканим в персидские да хорезмийские монеты и пустим по Руси. Да. Тут один нюанс, не забывай пример Испании. Которой это же самое золото и серебро подложило большую свинью испанской экономики, практически 'убив' промышленность в государстве. Не хотелось бы повторения этого в Московском царстве. Да же малейшего обесценивания драгметаллов допускать нельзя. Выкидывать монеты нужно потихоньку, малыми партиями. Тем более, что это не последнее поступление. Мы только, только начали свою 'охоту' за сокровищами.

  -Командир да не объяснял ты мне основы. И так знаю.

  -Эдуардыч, не обижайся, но лучше я скажу, чем не скажу и буду жалеть об этом.

  - Да Командир, насчет резины. Идет её у нас много. Одуванчики не справляются. А у тебя под боком будущая Бразилии, где много не только диких обезьян, но и дико растущих гевей- лучших каучуконосов. Если мне не изменяет память, то в их млечном соке до 40%-50% каучука. Вот и нужно заняться его сбором и транспортировкой к нам.

  - Займемся, но не забывай, что кроме диких обезьян и гевей, там ещё много очень диких и злых на белых индейцев, со всякими кураре на остриях стрел. Если заходить торговать, то под прикрытием воинов и осторожно. Но вообще то дело нужное. Будем думать как его выполнить. А пока пошли пересчитывать и взвешивать золото с серебром и изумруды с жемчугом. Потом сахар с какао и другими привезенными товарами на весы забросим и так же тебе передадим. Пошли, пошли скорее, и так заболтались как соседские кумушки.

  На этом беседа руководителей закончилась.

   И вот 'Паллада' с новой медной обшивкой днища, со смененными парусами и прочим такелажем, с частично замененным рангоутом, со свежее покрашенными бортами и мачтами, готова к дальнему переходу. 7 сентября 1556г. 'Паллада' имея на борту свыше восьми сотен подкрепления, переселенцев и экипажа, загруженная до предела припасами для колонии, вышла в свой второй рейс на Тортугу. Шли не сильно спеша. Попадая в бури, шторма, корабль и команда с честью выходили из этих передряг. Что не скажешь о пассажирах. Не привычных в большинстве к морю людей, массово поразила хворь- морская болезнь. Первые две недели 'Паллада' походила на плавучий лазарет. Страдальцы пластом лежали на своих спальных местах, экипаж и те из пассажиров, которых не подверглись приступам морской хвори, помогали им попить, поесть, выйти на палубу и 'покормить' забортную воду. Да еще и шторм, прихвативший корабль в Баренцевом море. Благо повезло, в течении менее чем суток выскочили из зоны шторма. По прошествии времени подавляющая часть болезных справилась с немощью и к Гренландии вполне оправились. Здоровье у оставшиеся больных, так же шло на поправку. И совсем оно пришло в норму, когда рейдер зашел в прикрытую от морских волн бухточку и остановился в ней, бросив якоря, на неделю, с выходом пассажиров и экипажа на берег для отдыха. Природа будущей Канады ни чем не поразила переселенцев, все те же сосны, ели, тальник и иной кустарник. Очень уж похоже на свои родные северные леса.

   Отдохнув, поправив здоровье на суше, путешественники продолжили путешествие к пункту назначения. В районе Багамских островов выдержав еще один ураган, от которого пришлось укрываться за первым попавшимся островом, на подветренной стороне, в его ветровой 'тени', 'Паллада' 3 ноября, почти через два месяца пути, вошла в гавань Порт-Росса и встав на рейде, приступила к разгрузке.

  Остров Тортуга. Июль-октябрь по новому стилю 1556 года РХ.

   Наступление сезона ураганов обитатели Порт-Росса встретили подготовившимися. За более спокойный период возвели основные сооружения на Караульном форте, начали обносить его стеной с бастионами. Полностью закончили строительство на Нижнем форте, теперь он был полностью готов выполнить свое предназначение, защитить своими орудиями гавань и вырастающий по её берегам городок. Канониры эскадры и артиллеристы фортов продолжали жечь порох на тренировка. Сама эскадра, используя тихую погоды периодически выходила в пролив Тартю, на учения и тренировки экипажей и капитанов. Корабли по очереди провели кренгование и ремонт.

   Продолжал отстраиваться поселок и порт. На первой улице будущего городка выросли полдюжины двухэтажных домов, ждущих переселенцев из России. Понемногу расширялась и сопутствующая инфраструктура растущего Порта-Росса. Кроме имеющихся мастерских и кузнец, появились и новые, в том числе и пара частных пекарен и первый кабак, за который взялся опять так же плененный испанец из Пуэрто-Плата, в котором он содержал такой же кабачок с постоялым двором. Предпринимательскую инициативу не давили, давали развиться, даже суживали на первое время деньги. Но глаз с этих инициативных не спускали, а даже увеличивали к ним внимание.

   Около казарка экипажей, поднялись еще пять каменных казарм для команд кораблей эскадры и три казармы заложили. Городские стены поднялись еще на полтора метра, по углам вознеслись на пяти метровую высоту каменные бастионы. Правда пока не до конца выстроенные и не вооруженные. Но при нужде уже готовые принять орудия за свои брустверы. Казематы еще были не готовы к приему артиллерии.

   Достроился пирс, теперь полдюжины судов могли сразу подходить к нему и разгружаться прямо на берег. А для разгруженных судов дополнительно выстроили из камня еще три двухэтажных склада, полностью перекрыв стенами складов вид и прямой путь из порта в поселение. Оборудовали и что-то подобное верфи. Во всяком случае имелась возможность с помощью механизмов вытащить судно на песчаный берег и провести кренгование или килевание с ремонтом.

   С продуктами пока было не плохо. Рыбалка и огороды с полями и трофейной живностью пока полностью обеспечивали потребности в общнмто небольшого населения колонии. Но будущий приход 'Паллады' с большим количеством пассажиров, почти на половину увеличить населения поселка и необходимо было искать новые источники пропитания. В общим то место развития сельского хозяйства было известно - северная часть Эспаньолы и так то не сильно заселенная, а после набегов на Ла Исабела и Пуэрто-Плата и имеющиеся испанское население дружно и в срочном порядке очищали побережье. Либо уходя вглубь острова, либо переселялась на более безопасные южный и восточные берега. Так и пережили шторма. Занимаясь обустраиванием своего быта, возведением новых зданий, ремонтом уже возведенных сооружений и судов, воинской учебой.

  Остров Тортуга. Карибское море. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1556 года РХ.

   К концу октября бушевавшие на море шторма начали стихать, уменьшая и свою силу, и продолжительность, и частоту. А в начале ноября установилась 'прекрасная' для судоходства погода, если можно назвать прекрасной погодой дождь и периодически налетавшие бури. Но по сравнению с летом, когда огромные водяные валы, как молот, раз за разом обрушиваются на незащищенные берега, разрушая все, что уступает крепостью камню, да и тот, в конце концов, разрушает, смывая в море куски разрушенного. Но жизнь не стоит и обитателям многочисленных островов, раскинувшихся в водах Карибского моря и около них, жизненно необходимо сообщение с соседями, с близлежащими и дальними островами и материком. Вот и выходили в море каботажные небольшие суда, перевозя грузы, а заодно с ними пассажиров и почту.

   Приход 'Паллады', стал зримым окончанием 'мертвого сезона' штормов и начались выходы кораблей эскадры в море за добычей. С этой целью, четыре двойки, все восемь кораблей, ушкуйников развернули настоящую 'охоту' на испанские суда, выйдя в рейды. Первый приз одномачтовую барку, в порт привела пара 'архангелов' - 'Архангел Михаил' и 'Архангел Гавриил'. За ними и другие боевые двойки начали приводить свои трофеи - прибрежные одно и двухмачтовые барки, груженные местными товарами, продуктами, кожами, хлопком, стройматериалами и так далее. До конца года имущество артели пополнили полдюжины барок с перевозимыми ими грузами.

   Из череды захваченных однообразных каботажных барок выделялся приз приведенный в начале декабря боевой парой 'Громобой' - 'Громовержец'. Семи пушечную каравеллу 'Санто-Нинно' перехватили на пути из метрополии в Новый Свет. Перечень груза её трюма ни чем не отличайся от ассортимента аналогичных трюмов подобных каравелл. Но основной добычей стала информация о положении в королевстве и Европе, полученная от капитана 'Санто-Нинно'. Согласно его словам основных новостей, имеющих отношения к уральцам имелось две. Первая из них о том, что в этом 1556 году король Кастилии и Арагона Карлос I и император Священной Римской империи германской нации Карл V, потерпевший поражение в борьбе с немецкими протестантскими князьями и убедившийся в провале своих фантастических планов создания мировой империи, отрёкся от императорского и в этот же год от испанского престола. Карл разделил свои владения: империя досталась его брату Фердинанду; королём Испании стал его сын Филипп II, также ставший правителем Франш-Конте, Нидерландов, испанских владений в Италии и в Америке. Второй новостью стало увольнения от должности новым королем Испании Филиппом II, вице-короля Перу Уртадо де Мендоса, Андрес, маркиза де Каньете за воровство. Не поверили, что золото реально перехватили пираты, а не он сам в очередной раз 'попятил' его, сославшись на пиратов. Новым правителем Перу назначили Мельчора Браво де Саравия.

   Все строительные материалы (дерево, камень, глина, песок, металл) у ушкуйников имелись, либо добывали на острове, либо брались как добыча при рейдах. Единственный материал, который необходимо было добывать вне острова, была известь. Закупка, извести и была поручена Воротынскому. Который под видом голландского купца Питера ван Хоорна на двухмачтовой барке, с грузом голландского полотна и с командой состоящей из пришедших с пополнением новгородцев, разговаривающих на немецком языке и бывших матросов, захваченных в Ливонии, появился на Эспаньоле. Где познакомился с купцом Хуаном Альваресом из Севильи, на долго обосновавшего в Новом Свете, на Доминики. Купив по дешевке полотно, у заблудившегося голландского негоцианта, и продав ему известь, Альварес нарушил веденную Испанской короной монополию на торговлю с Новым Светом, согласно которой доступ в воды и на земли Нового Света, кораблей или людей иных государств, кроме Испании, и то вышедших из порта Севилья, был строжайше запрещен. За нарушения указа короля Альваресу, если бы вскрылся факт совершения им двух торговых сделок с нидерландским купцом, пришедшим в Вест-Индию не из Севильи, грозила бы смертная казнь с конфискацией всего имущества в казну. Но жадность купца пересилила в нем страх, тем более что уважаемый ван Хоорн, намекнул о долговременном сотрудничестве на ниве торговли, с выгодным для Альвареса результатом. И правда, в последствии, барки ван Хоорна стали систематически приходит в укромную бухту на Доминики, где выгружали свой груз, загружали товар, предоставленный Альваресом. При необходимости за получаемый товар, капитаны, рассчитывались и реалами с песо. В основном ван Хоорн закупал продовольствие, известь, серу, селитру, лом или слитки железа, чугуна, свинца, бронзы, меди, олова. Расплачивался сукном, полотном, кожей, индиго, кошенилью, сахаром, какао. Периодически происходили и встречи торговых партнеров. В ходе которых, под отличные вино и блюда, обычно предоставляемые ван Хоорном, уважаемые купцы делились известными им новостями и секретами купеческого ремесла. И как-то так получалось, что говорил в основном Альварес, как видимо ван Хоорн очень уважал своего старшего, по прожитым годам, товарища и почтительно внимал его речам. Иногда только вставляла свои слова восхищения более опытным собеседником. Но мог от восхищения и не поверить, но не смущался, а переспрашивал, уточнял. И даже иногда просил узнать кое какую информацию, необходимую ему и его капитаном, чтобы не попастись капитанам боевых галеонов Его Католического Величества, во время своих коммерческих вояжей.

   Пока 'старожилы' острова ходили на испанца, вновь прибывшее пополнение проходили курс молодого бойца для местных карибских реалий. Курс, правда, в сильно ускоренном, укороченном варианте прошли даже переселившие крестьяне, которых после двух месяцев военной подготовки, перевезли на Эспаньолу и 'посадили на землю'. Выделив им по паре лошадей, коров, свиней и прочих быков с овцами, козами и курами. Прибавив плуг и прочий сельхозинвентар с обстановкой, посудой и иными необходимыми в хозяйстве вещами. Передав в помощь для работ по паре семей негров и для самозащиты с десяток трофейных мушкетов с боеприпасами и абордажными саблями с кирасами и шлемами-морионами. Эти хозяйства уже через полгода выдали первую продукцию-овощи, а через год пошло и зерно, практически убрав зависимость колонии в плане хлеба от ветреной девы Фортуны, до этого периодически посылающей колонистам суда с грузом зерна или муки. На третий год говяжья и свиная солонина и копчения пошли в порт в товарном количестве, освободив уральцев-карибов, и от зависимости от этой девы и по мясу. Ради правды необходимо добавить, что и здесь без потерь не обошлось. Из первых крестьян переселенцев, три хозяйства были разгромлены испанцами и одно залетными английскими пиратами. И даже то, что сделавшие это не ушли от возмездия, всем им воздалось за их нападения, по большому счету ни чего не решило. Поступления продуктов из четырех налаженных хозяйств прекратилось. И организация еще почти трех десятков новых усадеб, хоть и нивелировали потери товаров, но не восполнили убыль самого востребованного для 'витязей' ресурса - человеческого. Результатом этих нападений стало ещё большая укрепленность усадеб крестьян-переселенцев, передача им трофейных орудий, перевод списанных по ранению ушкуйников, согласившихся остаться на Карибах, в эти усадьбы в качестве канониров, после соответствующей переподготовки. И укрупнения самих хозяйств, с передачей в них для работ дополнительных негритянских семей, с животными и инвентарём.

   Продолжалось строительство и благоустройства самого городка с портом и прикрывающих его фортами. Закончено возведение стены и укреплений в Караульном форте, поставили в нем десяток полупудовых крепостных 'единорогов', прикрыв тыл Нижнего форта и подходы к нему и городку Порт-Россу. В самом Порт-Россе появились так названные 'гражданские здания', не дворцы, но и не халупы, а не маленькие и не плохие каменные дома, в которых поселились сперва руководство порта, а по мере возведения и капитаны кораблей со своими офицерами. Так же отстраивали свои мастерские с домами и испанские ремесленники, получившие разрешение на работу в городке.

  Уральский уезд. Сентябрь-декабрь по новому стилю 1556 года РХ.

   Ни что не нарушало размеренной жизни и деятельности русского анклава в окружении кочевых племен. Профилактические рейды в первые два года принесли свои плоды. Теперь в междуречье между Волгой и Яиком-Уралом не осталось какой-либо силы, со стороны степняков, способной не то что бы напасть на переселенцев, но даже оказать какое-либо более-менее сильное сопротивление их экспансии. И в настоящее время расширение границ анклава сдерживали не силы окружающих его степных народов, а силы природы, длившаяся уже второй год засуха, привязывала уральцев к воде и не давала им выйти дальше в степь. Однако даже засуха не помешала караванам из Туркестана идти в слободы Петра и Павла на Яике, где и пересекать границы Московского царства, оставив в Павловской таможне серебро с золотом за проход границы или свои товары. Часть торговцев расторговывали привезенный товар на базарах слобод, в основной оптом, покупая взамен товары уральского производства и возвращаясь с ними в свои края. Что так же пополняло казну анклава серебряной и золотой монетой с торгового сбора. Туда же шли и монеты, привезенные или изготовленные из драгоценных металлов Карибской добычи. Основная часть расходов приходилась на развитие промышленности, привлечения новых переселенцев и увеличения оборотного капитала банка 'витязей'. Тем более что даже налоги с Уральского уезда, по личному указанию Московского государя взимались не деньгами, а товаром: фарфоровой и хрустальной посудой и иными поделками, различными зеркалами, от огромных больше человеческого роста, до малых, оконным стеклом и посудой из разноцветного стекла, подзорными трубами с 'сакмарочками' и 'уралочкоми', хорошей выделки простой бумагой и двумя видами гербовых листов, с отпечатанным в верхнем правом углу государственным гербом и с водяными знаками с рисунком этого же герба по самому листу. В крайнею аудиенцию, Золотой в беседе Иваном Васильевичем, рассказал о гербовом сборе, как о не очень напряжном для населения о очень хорошем способе пополнения казны. Государь заинтересовался и перед отъездом, подьячий Ямского приказа принес и вручил Золотому государеву грамоту с указанием о замены денежного налога с Уральского уезда, натурным, с указанием чего, в каком количестве и когда они должны были доставить в государеву казну. В ходе ненавязчивого опроса подьячего, проведенного за столом в трапезной Уральского двора в Москве, боярами Золотым и Граббе, установили, что по указанию государя со следующего 1557 года, в царстве вводилось правило, что любая челобитная государю должна писаться на гербовой бумаге с оттиском большого орла, на таких же листах обязательны были составления рядов на куплю-продажу земельных участков, домовладений, мастерских с мануфактурами и различных копий по добычи из земли металлов и каменей. Цена одного листа устанавливалась в одну копейку серебром. На другом виде гербовой бумаги, так называемой с малым орлом, по цене полкопейки серебра, обязаны были писать челобитные в другие органы государственной власти Московского царства и заключать остальные ряды-договора, в том числе и ряды на закуп в холопы. С первого дня нового года, то есть с 1 сентября 1557 года, все челобитные написанные не на гербовых листах приниматься не будут, а договора составленные не на гербовой бумаги, будут считаться не действительными. И все это за оставшееся время должен был организовать, а впоследствии и контролировать Ямской приказ.

   Из достижений можно упомянуть постройку первого парохода-буксира, то есть доведения до рабочего состояния паровой машины. Переход к серийному производству подзорных труб, для внешних потребителей, и биноклей, для внутренних потребителей. Расширение ассортимента и отработку технологий на фарфоровой, хрустальной фабриках и в косметической промышленности. Согласно царского указа львиная доля продукции фарфоровой и хрустальной фабрик шла в казну, но это было хорошо и для 'витязей'. Не происходило насыщение рынка, и оставшаяся часть продукции шла просто по баснословным ценам. Хотя царский указ не распространялся на косметику с парфюмерией, но фактически большая часть выпущенной фабриками Ивакиной продукция так же шла в Москву, а уж оттуда расходилась по всей Руси и заграницу. И только малая толика, через членов торговой компании, доходила до потребителя, как на западе, так и на юге с востоком и на Руси, минуя торговую лавку боярыни Граббе в стольном граде Москва. Фармакологическая промышленность нарастила выпуск болеутоляющих препаратов, начали производить не только растворы других лекарств, того же аспирина, но и их сухие аналоги в виде порошков и таблеток. С пенициллином то же все шло не плохо, хотя в этом году получить его в чистом виде не получилось, но к концу года нашли все же тот один нужный грибок, который был необходим и научились получать из него вытяжку не очищенного антибиотика. Теперь осталось химикам научиться его очищать и первый антибиотик - пенициллин, будет готов выйти в мир. Одним из побочным достижением при исследования плесневелых грибов на предмет выделения пенициллина, стало выделения из семейства лучистых грибов -актиномицентов, а именно из вида стрептимицента еще одного антибиотика -стрептомицина. И хотя пока удалось так же как и пенициллин, получить его только в лабораторных условиях и не произвести его полную социалистку, но и это был огромный прорыв. Эти два вещества позволяли справиться со многими болезнями свирепствующими пока в это время.

   В сентябре без недоразумений и склок прошло очередное годовое общие собрания пайщиков 'Московской-Туркестанской торговой компании', на котором как обычно произвели взаиморасчеты, распределили прибыль, утвердили цели и задачи на следующий год. После него прошло заседание учредителей 'Русско-Азиатского коммерческого банка'. Так же распределение прибыли, утверждение целей и задач на следующий год, в том числе расширение деятельности ранее открытых филиалов банка за границей - в Амстердаме, Любеке, Ростоке и Риге.

   Уже традиционно, оставшиеся на Урале попаданцы, отпраздновали Новый год, как всегда с фейерверками, но в этом году опять в сильно усеченном составе и вступили в новый 1557 год от Рождества Христова, Григорианскому летосчислению.

  Остров Тортуга. Карибское море. Январь-май по новому стилю 1557 года РХ.

   С конца прошедшего года по начало наступившего года руководство артели ушкуйников Порта-Росс, засело за планированием рейдов и промышленно-финансовых мероприятий на 1557г. Было решено начать строительство на Тортуги подобия верфи, для капитального ремонта кораблей, при необходимости и строительства небольших новых. Форсирование окончание строительства городской стены и башен, устройства в надвратных башнях ворот. Дальнейшее обустройство территории обеих фортов, порта, города. Возведению форта для обороны малой бухты, в которой решено было построить верфь. Развитие плантаций по выращиванию пшеницы, ржи, маиса, просо, гречи, сахарного тростника и табака, а так же садов. Развития ферм по выращиванию свиней, коров, овец, коз на мясо и для получения молочных продуктов. Все это предстояло развивать как на самой Тортуги, так, и в большей части на территории соседней Экспаньолы. Закладка на атлантическом побережье Северной Америки леса в морилки, для постройки кораблей, строительство на месте будущих верфей сильно укрепленного острога-фактории. Набег на жемчужные промыслы Рио-дель-Хача и в бухте Кариако. Проведение рейда по перехвату кораблей Серебряного флота, сразу после их выхода из Веракруса и Пуэрто-Белью. Набег на Ла Романа и Санто-Доминго, находящихся на острове Эспаньола.

   Первыми в январе были снаряжены и отправлены в рейд 'Громовой', под командованием Ушакова, и две одномачтовых барки, специально перевооруженных более крупными пушками, под командованием Михайлова и Гололобова, в бухту Кариако, для проведения набега на испанских ловцов жемчуга. Которые, по сообщению дружественных индейцев, из друзей Воротынского, собрали богатый улов жемчуга. После получения данной информации и был спланирован этот набег. В нем участвовали три корабля и семьдесят человек экипажа, снабженные тремя 'Кенвудами', для переговоров и синхронизации действий. По сообщению индейцев, испанцы пришли на промысел на двух одномачтовых барках, вооруженных одной - двумя малокалиберными пушками. В охранения судов ловцов жемчуга и находящихся на них конкистадоров и ловцов-индейцев, была выделена десяти пушечная каравелла. Подойдя вечером, к островам Маргариты и Мэйна, ушкуйники разошлись. Барка под командой Михайлова, подошла под берег Мэйна, и стала на якорь под прикрытием высокого берега, предварительно перенеся все свои три шести фунтовые пушки на один борт и присоединив к ним два шести фунтовых орудия, принятых с барки Гололобова. Все пять пушек зарядили цепными ядрами. 'Громовой' и барка под командованием Михайлова, вошли в пролив между островами, где барка Михайлова осталась на якоре дожидаться утра. А 'Громовой' пройдя пролив, взял курс за южную оконечность Маргариты, что бы с утра оказаться с наветренной стороны по отношению судна, входящего в пролив между островами. На рассвете барка, под командованием Михайлова, под французским флагом, снялась с якоря и взяла курс на бухту Кариако. Утром они уже были в пределах видимости с испанского сторожевого судна. Подойдя на расстояние, с которого испанцы могли хорошо разглядеть, чей флаг развивается на топе единственной мачты барки, Михайлов стал медленно, неуклюже разворачивать барку на обратный курс. На каравелле, спешно поставили паруса, пошли в сторону 'француза'. Идя в фордевинде и постоянно добавляя паруса, каравелла стала быстро приближаться к барке. Закончив крутой оверштаг и став под ветер, в фордевинде, предварительно выстрелив из кормовой пушки, что бы снять у испанского капитана всякие сомнения в отношении капитана барки к испанскому флагу, Михайлов стал удаляться в направлении пролива между островами Маргариты и Мэйна. При этом, прилагая все усилия, что бы капитан каравеллы не бросил преследования удирающей французской барки. Да и прилагать большие усилия не было надобности. Каравелла, используя свое преимущество в парусном вооружении, потихоньку отыгрывала у барки её фору в разделяющем их расстоянии. По расчетам испанец догнал бы 'француза' часа через три, но уже после прохождения пролива между островами. Как только барка и преследующий её по пятам испанец, с которого уже открыли огонь из баковой погонной пушки, выстрелы из которой поднимали всплески в стороне от барки, из-за южной оконечности острова Маргариты, вышел из засады, 'Громовой' и через полчаса уже вошел в пролив между островами. Барка, под командованием Михайлова, проскочив пролив, под берегом острова Мэйна и сменив галс, ушла вправо к Маргарите. Все эти маневры синхронизировались по радио между капитанами кораблей ушкуйников. Результатом их совместных усилий стал залп с расстояния пятидесяти метров, из пяти шестифунтовых пушек, цепными ядрами, по такелажу и рангоуту каравеллы. И пока испанцы опамятовались, из-за охватившего их азарта погони они просмотрели низкий силуэт притаившейся барки, на фоне высокого, обрывистого берега острова, барка поставив свой единственный парус, ушла за корму каравеллы. Этому же способствовала и скорость инерции, которая пронесла каравеллу мимо барки, не дав испанцам, выдаст ответный бортовой залп по наглецу. Залп Гололобова нанес ощутимые повреждения рангоуту и такелажу каравеллы. Была сбита рея на грот-мачте, которая переломанная вместе с остатками паруса рухнула на палубу, калеча обломками матросов и накрыв парусиной канониров, на время сковав их действия по обслуживанию пушек. Разорван парус на фок-мачте. Испанский капитан правильно оценил повреждения и свои возможности догнать наглых французов, с учетом имеющихся повреждений. Он развернул своё судна на обратный курс. И это было бы верное решение, если бы не 'Громовой'. Имея ветер 'Громовой' шел наперехват испанскому сторожевику. В узости пролива, идя в бейдевинде, с отсутствием паруса на грот-мачте и поврежденном парусе на фок-мачте и так сложно менять галсы. А, имея на встречном курсе враждебный, под флагом Франции, двадцати пушечный, не поврежденный галеон, выполнять маневры не возможно. Тем более что за кормой маячат две враждебных барки. Первыми открыли огонь, цепными ядрами, баковые орудия 'Громового'. Сойдясь бортами, каравелла с галеоном обменялись залпами. Результат обмена бортовыми залпами, четыре шестифунтовых пушки борта каравеллы против пяти восемнадцатифунтовых и трех шестифунтовых пушек борта галеона, явно были не в пользу каравеллы. Из четырех ядер каравеллы одно пролетело над палубой галеона и кануло в водах пролива. Два попали в борт и отскочили, последние прошив парус, упало в воду за бортом судна. В отличие от канониров каравеллы, канониры галеона не промазали ни одним выстрелом, все ядра попали точно в цель. Итогом залпа ушкуйников стало полная потеря хода испанцем. Точку в первом раунде поставил картечный залп двух кормовых восемнадцатифунтовых пушек галеона по юту каравеллы. Совершив крутой поворот и став в новь приближаться в каравелле, 'Громовой' возвестил начало второго раута выстрелами зажигательными ядрами из двух баковых шестифунтовых пушек. Оба горящих ядра, разбрасывая искры и капли горящей смеси масла со скипидаром и нефтью, впились шипами в ютовую надстройку каравеллы. Подойдя на расстояния пистолетного выстрела, ушкуйники произвели залп зажигательными ядрами из пяти восемнадцатифунтовых пушек, нижней орудийной палубы. Три, из которых впились в борт каравеллы, одно попав в бизань-мачту и в билось в неё. Последние ядро запутавшись в обломках рангоута и обрывках такелажа фок-мачты, мгновенно подожгло их. Одновременно с ним, был произведен залп из пары басов, находящихся на палубе галеона приватиров, зажигательными бомбами, на палубу испанского судна. Бомбы, упав на доски палубы, раскололись от удара об дерево и залили его горящей смесью. С задержкой в полторы минуты, по палубе каравеллы, и людям, находящимся на ней, ударил картечный залп из трех шестифунтовых пушек, с верхней орудийной палубы галеона. Шквал свинца, пронесшийся по палубе, сделай свой вклад в список жертв боя на каравелле, картечь из него так же внесла свою лепту и в дезорганизацию спасения корабля, убив и покалечив людей, бросившихся на тушения пожара сразу же, как только появился первый огонь, и имевших самые высокие шансы загасить или хотя бы локализовать, пока не разгоревшийся пожар. 'Громовой' не стал возвращаться и добивать обреченный корабль. Тем более что с идущих следом барок, добавили по каравелле и картечью и зажигательными ядрами. Что ещё больше внесло хаос, царящий на борту горящего судна, и добавило новых очагов огня. Флотилия ушкуйников, во главе с 'Громовым', прошла пролив, когда за кормой их кораблей раздался взрыв. Видимо огонь подобрался к пороху, находящемуся на обреченной каравелле. После выхода из пролива, суда артельщиков, направилась в бухту Кариако, где их мирно поджидали испанские барки с уловом жемчуга. Перекрыв, галеоном, испанцам выход из бухты, ушкуйники численностью в пятьдесят человек, на двух барках, по двадцать пять человек на судно, вошли в бухту и не теряя времени, пошли на абордаж испанских барок. Их экипажи, какого либо сопротивления не оказали. Высадив на берег бухты всех испанцев и индейцев, перегрузив на галеон весь добытый жемчуг, которого, правда было изрядно и, затопив напоследок в бухте оба испанских судна, ушкуйники, выйдя из бухты, взяли курс на Тортугу. По прибытию в Порт-Росс, подсчитали трофеи и оценили добытый жемчуг. Его общая стоимость, по минимальной оценке, оставляла свыше ста двадцати тысяч песо.

   2 февраля 'Громовержец', имея на квартердеке Басманова, 'Грозный' с капитаном Логуновым и две одномачтовых барки руководимые Ивановым и Петиным, под общим под командованием Басманова, с экипажами в четыре с половиной сотни человек, вышли из гавани Порт-Росс и взяли курс на материковые владения испанской короны. Их целью были жемчужные промыслы Рио-дель-Хача. На которых испанцы, по сообщению опять-таки 'дружественных' индейцев, из числа знакомых контрразведки 'витязей', собрали богатый улов жемчуга. Эскадра, скрытно подошла 17 февраля к побережью и высадила с барок на берег сотню морпехов, которые бесшумно, не привлекая внимание, подошли к заливчику, где стоял лагерь ловцов жемчуга, и окружили её со стороны суши. К середине следующего дня корабли ушкуйников, не скрываясь, подошли к испанской флотилии ловцов жемчуга, состоящей из корабля охранения, десяти пушечной каравеллы и четырех барков, трех одномачтовых и одной двухмачтовой. Галеоны сразу атаковали каравеллу. После того как галеоны разрядили пушки обеих своих бортов по каравелле, продолжать артиллерийскую дуэль с испанцем остался 'Грозный', а 'Громовержец' присоединился к баркам ушкуйников, атаковавших испанские барки, поддержав их огнем своих пушек. Испанцы на барках даже не стали сопротивляться. Их экипажи, в своем большинстве, сдались ушкуйникам, лезущим на абордаж. Со стоящей в заливчике двухмачтовой барки к берегу успела отойти шлюпка, в которой находился капитан барки и испанские матросы. Каноэ с ловцами жемчуга из числа негров и индейцев, частью остались на месте, частью, находящихся ближе к берегу, бросились к пляжу, на котором хотели найти защиту от нападавших. Одна из одномачтовых барок успела выкинуться на пляж, экипаж которой тут же бросился бежать в прибрежные заросли. Где их уже, так же как испанцев из шлюпки и ловцов из каноэ, поджидала сотня гидробойцов. Через час все закончилось. Остатки каравеллы погружались в волны моря, находящиеся на рейде барки подогнаны ближе к берегу заливчика, каноэ затянуты на песок пляжа. Все, оставшиеся в живых, участники испанской экспедиции по добыче жемчуга, сидели кучей со связанными руками. Взяв с собой двухмачтовую барку, на которую погрузили тридцать шесть человек пленных испанцев, двадцать шесть негров, захваченные пушки, порох, мушкеты, боеприпасы, холодное оружия, шлемы с кирасами и перегрузив на 'Громовержец' захваченный жемчуг, ушкуйники, вышли из бухты, взяв курс на Тортугу. В заливчике они оставили две горящие одномачтовые испанские барки, более двух десятков каноэ и человек тридцать индейцев, ловцов жемчуга, с малым запасом продуктов. По приходу в Порт-Росс, трофейный жемчуг был оценен более чем в сто тысяч песо.

   16 марта 1557 года из бухты Порт-Росс вышли два корабля, тридцати пушечный галеон 'Грозный', под командованием Логунова и пяти пушечная двухмачтовая барка, капитаном которой был временно назначен Степанов, остававшийся при этом и комендантом Порта-Росс. Суда пройдя Наветренный пролив, обогнув Кубу вошли в Багамский канал и используя попутное течение взяли курс на побережье Северной Америки, где впоследствии образуется штат США Виргиния (Вирджиния) и вырасту города Ричмонд, Портсмут и город-порт Норфолк. Кроме экипажей на судах шли полусотня стрельцов, десяток прибывших осенью прошлого года семей мастеровых с крестьянами и пять десятков негров. В числе стоящих перед Логуновым и Степановым задач было достичь североамериканского атлантического побережья, найти на берегу удобную бухту и высадится в ней на сушу. В месте высадки найти площадку и построить укрепленный форт-острог, для его вооружения в трюмах 'Грозного' лежали двадцать трофейных пушек, а так же сотня мушкетов с порохом, ядрами, картечью и пулями. После постройки укрепления, начать заготовку древесины белого дуба и её закладку в воду для морения. Одновременно подыскать место и привести привязку к местности на закладку верфи как минимум на четыре больших эллинга, пилорамы с приводом от водяного колеса, кузни так же запитанной от этого колеса, металлоплавильной мастерской, складов для сушки и хранения корабельной древесины. В самом остроге построить необходимые здания и поставить мачту и дом для радиостанции, установку которой произвести зимой этого года, когда в Новый Свет прибудет груз из Холмогор. Самому Логунову предписывалось засесть за свой ноутбук и составить чертежи для новых видов кораблей: 'чайканосца'-судна предназначенные для перевозки на большое расстояния и длительное время десяти челном запорожских казаков, известных под названием 'чайка', и быстрого спуска их с борта на воду, с десантной партией в пятьсот человек и экипажем не более сорока и большого трехдечного стапятидесятипушечного линейного корабля. Как видно из порядка планирования кораблей, первыми необходимо было разработать чертежи 'чайканосца' и приступить к постройке одного, предсерийного корабля, уже в этом году в бухточке на северной побережье Доминики.

  Карта Вирджинии (Виргинии) составленная Джоном Смитом в 1662г.

   Место расположения будущей североамериканской верфи было выбрано не случайно. Побережье Северной Америки еще долгое время не будет осваиваться так активно как острова Карибского моря и побережье Центральной Америки. К тому же же в данной местности произрастало огромное количество превосходного материала для строительства деревянных судов - белого дуба, заготовку и подготовку, которого к использованию для постройки судов и предписывалась заняться сразу, как только прибудут на место. Объем не указывался, но как можно больше. Ведь процесс подготовки хорошей древесины для постройки судов длителен и может занимать до десяти лет. Это не только заготовить бревна и распилить их на доски. Но и вымачивание бревен в воде лет на пять и их сушка в тени ещё до пяти лет. И только после этого древесина становиться годной для строительства судов и из неё можно пилить доски, парить их, пропитывать смолой или другими составами. При заготовке сразу предполагали лучшие бревна откладывать для замочки и дальнейшей просушки, распиловки, проварки в смоле для строительства в последствие из них кораблей. Бревна похуже, не прошедшие контроль, использовать при строительстве острога, в бастионах и иных зданий в виде шести двухэтажных портовых складов, церковки, дома коменданта порта, казарм, конюшен, кузниц и литейных мастерских. В будущем порту только первоначальная протяженность пирса предполагалась до двухстапятидесяти метров длиной. Новый город, который будет заложен около форта, решили назвать Порт-Иван, который планировалось обнести каменной стеной высотой четыре метров, шириной шесть метров, усиленной башнями, для ведения франкирующего огня вдоль стен и соседних башен.

   Практически как планировали, так и выполнили, с небольшими проблемками в виде погоды, по пути попали в небольшой шторм, и местного североамериканского населения, в лице племенного объединения ирокезов, проживающего вблизи места высадки. Примерное место нахождения нужного места капитаны знали. Нашли совпадавший по координатам залив, в реалии пришельцев он известен под названием Че́сапикский зали́в, устье-эстуа́рий реки Саскуэха́нна, вошли в него, прошли на запад и по цвету воды и её вкусу определили, что вошли в устье реки, известной в реалии 'витязей' как Элизабет. Вернулись назад и на правом, южном берегу которого увидали подходящую бухту. Высадились в этой приглянувшейся бухте, на берегах которой в реальности 'витязей' возможно, раскинулся в США город-порт Норфолк, утверждать точно ни Логунов, ни Семенов не решились, все-таки какие, ни какие, но различия у реальностей имелись, и поручиться об идентичности бухт в обеих реальностях ни кто не мог.

   Вошедшие в бухту корабли, направились в её центральную часть и бросили якоря напротив берега, примерно посередине береговой линии бухты. Слева бухту отделял от залива-устья северный длинный и достаточно широкий, высокий мыс, обрывавшийся в залив с северной и восточной, а в бухту с южной сторон двадцатипятиметровым обрывом, о подножия которого разбиваются волны залива-устья. Вершину северного мыса венчала купа из двух десятков дубов, густо окруженная разнообразным кустарником, с которой падая в воды бухты, тонкая нитка водопадика. Далее, по часовой стрелке, береговая линия перетекала в не высокой берег, с нешироким песчаным пляжем, примерно в центре побережья бухты. Далее берега бухты, оставив не широкую полосу, около двадцати метров, для волн и ветров, густо поросли смешанным лесом, в котором часто встречались различные виды одной из целей путешествия- белого дуба. Справа, на юге берег продолжался не длинным, но широким пологим мысом, переходящий в берег устья реки Элизабет, впадающей в этот залив-устье.

   Вот на песок пляжа и выскочили носы трех шлюпок с десантом ушкуйников. Три десятка стрельцов во главе со своим полусотником соскочили со шлюпок, и пошли цепью в прибрежные заросли. Обследовав прилагаемую местность и оправив три разведдозора, прибывшие начали выгрузку. Перемешенные на сушу груза пока просто складывали на землю под деревьями. Высадившееся, во главе остальных двух десятков стрельцов, руководители экспедиции приступили к осмотру территории для выбора места под форт. Как они и предполагали еще на судах, лучшая площадка нашлась на вершине утеса северного мыса. Плоская, почти ровная, с хотя и небольшим, но довольно полноводным родником, бьющим из расщелины в скале с южной стороны утеса, размерами примерно метров сорок на пятьдесят, площадка представляла почти идеальное место для строительства форта. В первое время выполняющим не только функции защиты прохода в гавань, но и защиты жизни самих переселенцев. Произведя обмер площадки, Семенов начал привязку стройки на местности и разметку стройплощадок для конкретных объектов. И уже на второй день начались подготовительные работы на мысу, как на самой вершине, так и на пути с нею к месту высадки. Вырубались деревья с кустарниками, выравнивалась поверхность стройплощадок и дороги, начали доставлять на вершину камни, глину, песок, привезенную известь.

   Вернувшаяся разведка доложила, что в ближайших окрестностях людей нет, но имеются признаки наличия местного населения в северо-западном направлении. Первое военное столкновение и вообще первая встреча с аборигенами произошла через декаду с момента высадки. Отряд русский воинов спускался к месту высадки по уже хорошо очищенной от растительности и выступающих из земли камней и с практически всеми закопанными ямами и рытвинами. Неожидано, на полпути,, из зарослей полетели стрелы. И вслед за ними из остатка леса выбежали два с половиной - три десятка воинов ирокезов, легко определявшихся в своем племенном союзе по своеобразной головной прическе, ставшей модной у части молодежи в далёком от 'витязей' 20 веке, потрясающих какими-то палками, находящихся у них в руках. Впоследствии, при осмотре трофеев, их идентифицировали, как копья или скорее дротики с каменными или костяными наконечниками, дубинками и каменными топориками, видимо классическими томагавками, ни разу не похожими нате киношные подделки, образы которых ассоциировались с томагавками у Логунова с Семеновым, благодаря 'кино про индейцев'. Да и сами воины хотя и имели на лице и торсе боевую раскраску, на бедрах набедренные повязки, а в волосах полагаемые перья. Но, во-первых и перьев было одно или два, а не роскошный убор как в 'кино', и краски в три цвета, а не палитра. Во-вторых, и сами воины, и их одежда смотрелась не так нарядно как на экране. Словно присыпаны какой-то пылью, выцветшие, да и грязноваты, по правде сказать. Вот такие бойцы и выскочили в атаку на полтора десятков стрельцов, идущих к месту стоянки судов. Залп 'сакмарочек' уполовинил атакующих, исключив из числа активных бойцов не менее половины отряда. А потом в дело пошли бердыши, благо устав вбили стрельцам в подкорку, и вся группа шла в броне, шлемах, с ружьями и бердышами за плечами или за спиной. Через десять минут после начала столкновения всё было окончено. По подсчетам тел, индейский отряд состоял из двадцати восьми, в основном очень молодых воинов. После бердышей добивать ни кого было не нужно, а из жертв залпа признали годными к дальнейшей беседе четверых с более легкими, не смертельными ранами, которых и доставили перед светлыми очами капитанов. Результатом беседы стал карательный рейд в становище родичей этих воинов, состоявшееся через два дня после нападения. И торговый поход, через полторы недели после столкновения, в становища другого союза племен, алгонкинского, на землю которого высадились уральцы. Благо классических товаров для торговли с туземцами, разных размеров, разноцветных стеклянных бусинок и маленьких зеркал, изготовленных их остатков производства зеркал, благодаря историческому опыту захватили предостаточно, не малая часть трюма барки была загружена подобным товаром.

  Карта проживания индейских племен.

   Четыре десятка стрельцов и три десятка присоединившихся к ним матросов, на барке прошли по морю на юг и высадились на земли ирокезов, в ближайшей возможной точке высадки, от становища рода племени ноттовэй, молодые воины которого напали на них. Полусотня, с четырьмя трехфунтовыми корабельными пушками, прошли до границ становища, по пути по тихому ликвидировав пару дальних разведдозоров ирокезов и на рассвете, неожиданно напали на стоянку обреченного рода. И сейчас, на североамериканской земле, так же как и в приуральских степях, пушечная картечь и ружейные пули сказали своё веское слова, против местных туземцев. Залпы хоть и не больших пушек, все-таки разрывали в клочья шалаши и кожаные палатки-вигвамы ирокезов, застревая в телах их обитателей. Да и пять десятков ружей не молчали. Сосредоточенным ружейно-орудийным огнем подавлялся любой намек на сопротивление, а не то чтобы само сопротивление. Через час все было окончено. Все воины и 'кандидаты' в воины из мужского молодняка рода, остались лежать на земле в разнообразных позах приданных им Мараной. Рядом с ними там и сям виднелись и тела 'гражданских', женщин, детей, стариков. Хотя специально по этой категории ушкуйники и не стреляли, но кто попал под шальную пулю, кто-то пытался атаковать нападающих совместно с винами рода, но большая часть погибла от пушечной картечи в бывших шалашах и вигвамах. После прекращения стрельбы, началась зачистка территории, прошедшая без потерь со стороны нападавших. Да и кому там было убивать пришельцев. И так-то небольшое количество воинов рода чуть, более четырех десятков, потеряли дюжину в двух уничтоженных стрельцами дальних дозорах. Шестеро находились в третьем дозоре, на противоположной от моря стороне и успели выйти к селению только к шапочному разбору, при этом, не смотря на расписываемую авторами книжек 'про индейцев', их умение бесшумно ходить по лесу, умудрились нашуметь и влететь боевому охранению из полудесятка стрельцов при одном орудии, прикрывавших поселении со своими товарищами с этой стороны. Картечь пушки и трескотня 'сакмарочек' быстренько помножили на ноль этих неудачных 'следопытов'. Пятеро воинов, вместе со всеми молодыми парнями, которым только еще предстояло пройти обряд посвящение в воины, погибли при нападении на стоянку переселенцев. Вот и выходило, что в становище на момент нападения оставалось не более двух десяткой полноценных воинов и порядка полусотни 'кандидатов в воины второй волны', мальчишки двенадцати-четырнадцати лет. Вот эти-то защитники и полегли в первые минуты, бросившись голой грудью на пули 'сакмарочек', против закованных в железную броню стрельцов, с каменно-костяными-деревянными копьями, топорами и дубинками против булатных бердышей. По всем раскладам без вариантом, храбро но глупо. Через четыре с половиной часа с моменты первых выстрелов, в становище остались старика со старухами, да больные с инвалидом, которым на пальцах объяснили причины уничтожения рода. Остальных вместе со всеми запасами продуктов, мехами, шкурами и иными более менее ценными вещами были уведены нападавшими в сторону моря, которого они благополучно и достигли. На берегу их ожидала барка, погрузившись в нее, налетчики со своей добычей благополучно достигли лагеря своих товарищей. Итогами набега стало полное уничтожения одного родового становища ирокезского племенного союза, захват семидесяти трех молодых индианок в возрасте от четырнадцати до тридцати пяти лет, шестидесяти двух детей обоего пола в возрасте от трех до одиннадцати лет. Небольшое количество продуктов, в основном кукуруза, разнообразные бобы, тыква, вяленая рыба. Для стрельцов и моряков участвующих в захвате селения, наличие в окрестностях становища подобия огородов и полей, стало неожиданностью. Видимо сказался стереотип даже у жителей 16 века, индейцы-дикари, не знают земледелия.

   Торговый поход в ближайшее родовое селение алгонкинского племенного союза, прошел мирно и благотворно для колонизаторов и аборигенов. Ни каких претензий к пришельцам, за уничтожение отряда 'кадетов' с их наставниками, хозяева селения не имели. Хотя этот вопрос разрешился в первый день торгов. Племенной союз ирокезов был давнишний враг союза племен алгонкинов. И ликвидировав рейдовый отряд ирокезского молодняка, уральцы сослужили невольную службу хозяевам, избавив их от гарантированного нападения на жителей этих 'волчат'. Наставники специально привели молодь на пограничную вражескую территорию, что бы натаскать их на кровь и заслужить первый скальп. Ну а сама торговля прошла без проблем. Бусы, зеркала, дешевая, но ярких расцветок хлопковая и льняная ткань шли нарасхват, тем более что белых с их товарами в этих местах еще не было, южнее соседи покупали у приплывающих по соленой воде, на больших лодках, белых людей подобные товары. Эти красивые бусы и ткани местные выменивали у своих южных соседей за большое количество маиса. А тут сами белокожие привезли такой же товар и продают его почти в два раза дешевле. Как тут не быть довольными. И русские небыли обиженны результатами торга. За безделицы взяли большое количество зерна кукурузы, которого обитателям форта хватит не менее чем на год.

   Пока ни кто из руководства местных индейцев с пришельцами не встречайся, хотя и Логунов, и Семенов неоднократно предпринимали попытки связаться с ними. И только почти через месяц после прибытия, тройки проведенных торгов, когда на третьем торге, впервые в продажу, ну просто по 'космической' цене, была выложена пара ножей из плохонькой слали. К месту стоянки судов прибыл индеец и с трудом добившись понимания, сообщил, что в ближайшее селение прибыл Верховный Вождь племени поухатан или по иному поуатан Вахансонакок и приглашает прибыть к себе руководителя пришельцев для переговоров. Приглашают, значить нужно идти. И с утра, Логунов в блестящих, изготовленных хоть и уже в этой реальности, но из перенесенных титановых деталей ерихонке, бахтерце, поножах и наручях, во главе двух десятков стрельцов, одетых в новые тегиляли, начищенные байданы и отблескивающие в лучах Солнца ерихонках, с восемью неграми носильщиками, несущих пару сундуков и четыре мешка с подарками для Верховного Вождя и его свитских, а так же товарами для оплаты покупки земли, направился по знакомой тропинке в ближайшее селение, где его ожидал Вахансонакок со своей свитой.

  Часть карты Вирджинии сделанной капитаном Смитом в 1607 году. Выделены столица Поуатана и Джеймстаун.

   Вскоре Валерий Адамович уже сидел на циновках в самой большой хижине селения и разглядывал Верховного Вождя Вахансонакока. Сидящий перед ним мужчина на вид средних лет, довольно высокий для этого времени, плотного телосложения, одетый как и все окружающие в набедренную повязку и в отличие от других в накинутом на плечи куском, видимо хлопчатобумажной ткани, темно-красно-коричневого цвета. Вот насчет перьев, сидящий перед инженером индеец, больше соответствовал киношному образцу. На голове у вождя топорщился головной убор, в основном состоящий из различных перьев. С право, за спиной вождя сидел худенький мальчик, на вид лет двенадцати, как в дальнейшем понял Логунов, сына верховного вождя Пакикинео, с этой же стороны но рядом с Вахансонакоком, сидел мужчина лет тридцати, чем-то похожий на вождя, представленный братом вождя Опечанканугом. Слева от вождя сидел седой старик, весь увешанный какими-то побрякушками из камней, костей, перьев и замши, как оказалось это жрец-советник Уттаматомаккин. Стороны обменялись подарками. И вот начались сами переговоры. Не стоит описывать как в течении девяти часов, с перерывами, присутствующие мучились, желая донести свои мысли до противной стороны и понять, что она им говорить сама. Но итогом переговоров стало уступка, в конце концов, Вахансонакоком пришельцам места строительства форта с бухтой и земель с водами на сутки пути во все четыре стороны. Все это он уступил за 'огромную цену' в четыре килограмма разноцветных бус, полтора десятка маленьких зеркал, двух отрезов по полсотни метров синей и желтой льняной ткани, трофейных испанских шлема-мориона, кирасы и шпаги из средненькой стали. Окончательно сломил несогласие Верховного Вождя уступать землю руссам, последний аргумент, брошенный поверх кучи платежа трех метровый отрез злато-серебрянотканной ярко-красной парчи. Устоять против этого Вахансонакок не смог. Заодно Логунов пробил разрешение по рубке дубов за пределами проданной территории и помощи в этом жителей подвластных вождю племен и селений.

   Практическая реализация данного разрешения начала осуществляться только в ноябре этого года. Подданные Вахансонакока с удовольствием рубили и сплавляли по воде в затон-морилку на реке Лизка, дубовые бревна. Надо упомянуть, что уральцы переиначили известные 'витязям' и названные Логиновым и Смирновы своим спутникам названия рек, Элизабет-получила имя Лизка, Саскуэха́нна-Саск-хан, а Че́сапикский зали́в обзавелся новым названием - залив Встречи. За двести пригодных к корабельному делу бревен пришельцы давали хорошую стальную пилу, за сто-стальной топор, за десяток-не плохой, так же стальной нож. Но нужны были бревна с определенными свойствами и размеров. И вскоре из числа индейцев стихийно создались бригады лесорубов, знающих какие деревья надо рубить, что бы обосновавшиеся в форте белокожие пришельцы оплатили оговоренную цену. Но и за доставленные, но уже в бухту некондиционные дубовые бревна, пришельцы так же оплачивали, но более низкую цену, одну связку бус за десяток стволов. Лес на купленной территории решили поберечь, вдруг понадобиться. Тем более что дубы из глубины континента пока шли отличные, лучше, чем растущие на побережье.

   А пока через три дня после переговоров, так же с разрешения Верховного Вождя, жители округи начали сносить на вершину северного мыса бухты камни большого размера. Оплата шла так же бусами, зеркалами и тканями. Изредка 'ударникам труда', в качестве вознаграждения, работу оплачивали стальным ножом, топором или наконечником копья. Такими темпами уже к августу поднялись бастионы и стены форта, на них установили перевезенные с 'Грозного' трофейные пушки, и началось строительство причалов в бухте, пока на дубовых сваях и зданий в самом форте. Пара крестьянский семей, с помощью выделенных негров, подняла, на перевезенных, на барке, двух парах быков, с десяток гектар целины под будущие поля и огороды в окрестностях бухты. В апреле на месте высадки задымилась труба кузни, и зазвенел в ней металл. Начали подниматься другие строения, в пределах будущего городка. В общем, жизнь налаживалась.

   В начале ноября, по окончанию ненастного сезона, 'Грозный' снялся с якоря и подняв паруса, под командой Семенова, который выполнил свою миссию, спланировал, привязал к местности и даже сделал необходимые разметки на месте будущих стройплощадок, вышел из гавани, взял курс на Тортугу.

   К 1 марту ввели в состав эскадры захваченную пару галеонов Серебряного флота, тридцати пушечный флагман 'Эстремадур', получивший новое название 'Грозящий', с капитанов Гололобовым и его более меньший бывший мателот двадцати двух пушечный 'Атревид', переименованный в 'Грозу', переданным под командование Михайлову. Пушки оставили испанские калибром в три и восемь фунтов. Оба 'витязя' и Михайлов и Гололобов сдали своеобразный экзамен на капитанов в рейде на жемчужные отмели в бухту Кариако. А так же семи пушечную каравеллу 'Мария', бывшую 'Санто-Нинно', на квартердек которой поднялся Монахов.

   В апреле 1557 года гавань Порт-Росс покинули две карраки ушкуйников 'Черная Каракатица' бывшая испанская 'Синко Чагас', с капитаном Стуликовым и 'Черная Жемчужина', в 'девичестве' английская 'Пегасус', управляемая Ереминым. Флотилия, под общим командованием Ушакова, взяла курс на Европу, с его продолжением по Средиземному морю, до Турции. В своих трюмах корабли несли сорок тысяч серебряных реалов, индиго, кошениль. И свой основной груз свыше трех сотен мужчин из числа пленных испанцев, по каким-либо причинам, не подошедшим в хозяйстве колонии и исключающих их использование на Урале. Перед флотилией была поставлена задача, достичь берегов Турции, под видом подданных французской короны, благо оба судна были не испанской постройки, и продать взятый на борт товар, в том числе и пленников. При этом предписывалось установить долгосрочные торговые отношения с турецкими купцами, с целью покупки, а фактически выкупа, под видом покупки рабов, как можно большего количества русских невольников. Отдавая предпочтения здоровым мужчинам, женщинам. Так же рекомендовалось выкупать и детей, при условии, если покупаемый сможет вынести путешествие через океан. Поручение Черного, членами экспедиции, было выполнено в полном объёме. Продан весь товар, в том числе и живой. Установлены торговые контакты с купцом Ибрагим-эфенди, который и закупил весь товар и полон у ушкуйников. И он же помог закупить по дешевке более двух тысяч рабов из русских земель. Свой интерес именно к русским рабам, перед Ибрагим-эфенди, был объяснен необычайной крепости здоровья русских, которых предполагалось использовать для работы на плантациях островов Нового Света, наконец, то отбитых подданными французского короля Генриха II у испанской короны. Все купленные русские не вошли на две карраки. Ибрагим-эфенди снарядил свою карраку в Новый Свет, за товаром, имеющимся у его новых компаньонов. Что-бы не гонять судно пустым, часть купленных русских, были переведены на турецкую карраку. На корабли было погружено тысяча триста шестьдесят семь мужчины, девятьсот сорок три женщины и сто семьдесят восемь детей (девяносто три мальчиков и восемьдесят две девочки). Всего две тысячи четыреста восемьдесят восемь человека. На оставшиеся деньги было закуплено шесть сабель из Дамаска, богато украшенных, в покрытых золотом и жемчугом с иными драгоценными камнями ножнами, для подарков в Москве. Ближе к осени флотилия из трех кораблей была готова к путешествию в Новый Свет. Экспедиция не стала долго задерживаться у турецких берегов и 2 августа 1557 года флотилия вышла к берегам Тортуги. 25 октября 1557 года экспедиционная флотилия из Турции бросила якорь в гавани Порт-Росс. Сразу все бывшие рабы, среди которых не было допущено ни одной смерти, были доставлены на берег и отправлены в бани, которых к этому времени было выстроено более трех десятков. После бани им были выдано свежее белью с верхней одеждой и отправлены в общую столовую экипажей, где их накормили свежей горячей пищей, и оставили на неделю отдыхать.

   Судно Ибрагим-эфенди долго в порту не застоялось, уже через шесть дней оно нагруженное нагруженное колониальными товарами, вышло в обратный путь. Большую часть груза ушлый турок оплатил привезенными на своей карраки рабами. Оказывается он умудрился впихнуть в трюм и палубы своего судна еще почти пять сотен рабов, в основном правда женщин из Черкессии и Балкан. Вот и пришлось 'витязям' брать этот-то не сильно то нужный им и видимо 'подпорченный', судя по цене, товар. И только малую часть стоимости закупленных товаров, он оплатил серебряными акче. Вот ведь гаденыш и здесь поимел свою выгоду. Расплатился серебряной мелочью, с уже начавшимся 'портится' металлом, а за рабов взял полноценными, добротными серебряными реалами. Но и ему с командой маленько 'отомстили' за эту бабскую подставу, ни его, ни его экипаж на берег не пустили. Но перед отходом подсластили пилюлю, заказав на будущий год партию рабов из Московских земель не менее чем в пять тысяч человек. При этом похвалились, что они не прогадали, весь полон хорошо перенес переход через океан. А ведь даже черных негров и тех половина в пути умирает. Так что вложенное в них серебро привезённые рабы года за два с божьей помощью отработают.

   Через неделю, после высадки привезённых их туретчины бывших невольников на берег, Черный собрал весь выкупленный русский полон, пояснил им сложившуюся ситуацию. После чего предложено бывшим рабам либо идти в закуп на двадцать лет либо в течение двух дней валить с острова на все четыре стороны. При такой постановке вопроса отказавшихся от закупа не было. Отпустив женщин и детей и оставив мужиков, Черный, с подошедшими к нему остальными находящимися на острове одноклубниками, приступили к выяснению у них их специальностей до пленения. Выявив кузнецов, плотников, каменщиков, гончаров и иных мастеровых, таких набралось сто пятьдесят семь человек, отвели их в сторону. Особое внимание обращали на бывших воинов. Но таких оказалось не много, человек пятьдесят не более. Остальным предложили закупиться в боевые холопы. При этом, явно расписывая все прелести ратного труда, как-то упуская при этом саму возможность быть убитым в первом же бою. Девятьсот тридцать пять согласились идти в воины. Из оставшихся двухста двадцати мужиков большинство были простые крестьяне, но и среди них выявились один бывший купец и шесть бывших купеческих приказчиков. И даже один целовальник царева кабака из-под Тулы. Всего удалось дополнительно получить девятьсот девяносто будущих воинов, учеба которых огневому бою, рукопашному бою и фехтованию на бердышах и кинжалах, началась уже на следующий день. Тренировки происходили в полном доспехи, что бы привыкали. Разбираться с неожиданным приобретением от Ибрагим-эфенди пока не стали, все равно ни кто с ними беседовать не мог. Многие из них знали турецкий, но его не знал 'витязи' и от греха подальше эту партию невольников оставили в их социальном статусе-рабами.

   5 апреля в свой очередной рейс в Московию вышла 'Паллада'. Шла как всегда под командой Сенявина, но в этом рейсе он исполнял скорее роль капитана-наставника для двух капитанов-стажеров, Черного и помора Клима Шарапова, который, не смотря на свой совсем не молодой возраст, на лету схватывай не простую науку прокладки курса с управлением парусным кораблем в открытом море и командование им же в бою. И вот теперь они сдавали своеобразный экзамен на право управлять кораблем в дальнем походе.

   Кроме уже ставшим обычным содержанием трюмов 'Паллады', груза драгоценных металлов и камней, с самыми дорогими товарами американской земли имелись и новинки. Апельсины и гроздья бананов, для детей и женщин, выходцев из 21 века. Идея, отправить фрукты в подарок детям и женщинам, возникла спонтанно, в ходе очередной общей, по возможности, вечерней посиделки выходцев из 21 века. Семенов пожалей детей и женщин, что они больше ни когда не смогут попробовать бананы, которые в 21 веке были для них обычным фруктом, а сейчас диковинкой. Присутствующие стали обсуждать данный факт и предлагать свои решения по обеспечению бананами оставшихся в России одновременников. Итогом обсуждений было организация на следующий день сбора имеющегося воска. После чего был организован сбор не дозревших гроздей бананов, их доставка к поселению Порт-Росс, помывка, разделка на более мелкие гроздья, опять мойка мелких гроздей, сушка. И окончательная операция, покрытие всех малых банановых гроздей расплавленным воском, путем неоднократного обмакивания их в воск, с последующей подсушкой после каждого обмакивания. Обтянутые воском гроздья бананов складывали в корзины, плетенные их пальмовых листьев, и перекладывали сухими листьями пальм. По такой же технологии происходила подготовка к транспортировки и апельсинов.

   Не смотря на наличие на мостике, капитанов-стажеров, 'Паллада' благополучно пересекла океан и моря и 7 июня пришвартовалась к вновь построенному каменному пирсу верфи 'Архангела Михаила'. Около соседнего причала тихонько покачивался на воде чем-то похожий на 'Палладу' корабль, на котором еще шли активные строительные работы.

   10 апреля эскадра ушкуйников под командованием Полухина в составе галеонов 'Громобоя', 'Громовержца' 'Грозного', 'Грома', 'Архангела Гавриила', 'Архангела Михаила', каравелл 'Ирина' и 'Ольга', с экипажами и десантов в тысячу двести человек вышли из Порт-Росс. В составе эскадры включили и одномачтовую барку под командой Лазарева, с командой в пять десятков морских спецназовцев из группы дальней разведки. Перед выходом все пушки на 'Громовержце', 'Громобое', 'Грозном' и 'Громе' были заменены на двенадцати и шести фунтовые 'единороги'. Эскадра взяла курс на южную оконечность Эспаньолы, обогнув которую, пошли в сторону Ла Романа. Барка прошла дальше к Санто-Доминго для проведения разведки в самом городе, гавани, форте и окрестностях. Подойдя к берегу Эспаньолы, в районе Ла Романа, высадили десант в составе трех сотен стрельцов, под командой Петина, с ними сошла на берег и вторая полусотня 'моржей'. По плану га рассветы спецназ по отработанной схеме должен захватить форт, а отряд Петина перекрыть по периметру Ла Романа, для перехвата беженцев. После чего эскадра входить в гавань и начинается высадка десанта на берег гавани и производится абордаж стоящих на рейде в бухте кораблей.

   На рассвете спецназ, бесшумно поднявшись на стену форта и обезвредив часовых, нейтрализовал его гарнизон. После доклада о захвате форта, эскадра не поднимала сильного шума, втянулась на рейд гавани. В гавани находился военный тридцати пушечный галеон 'Пиляр', зашедший в гавань для кренгования и ремонта, перед переходом в Испанию, в составе конвоя Серебряного флота. Кроме него в гавани находилась и купеческая мелочь. Идущий головным 'Громобой', дал картечный залп из всех своих одиннадцати орудий левого борта. Вахтенные на испанце не проспали нападение, но время катастрофически не хватало для организации, какой либо осмысленной обороны. Меньшая часть экипажа, ночевавшая на галеоне, только успела проснуться и металась толпой по палубе корабля, одевая кирасы и вооружаясь. И вот по этой толпе и пришлась картечь 'Громобоя'. Мателот 'Громовержец' не дав его команде, опомнится, после залпа 'Громобоя', добавил свой залп картечи из всей своей десятки орудий левого борта после которого взял 'Пиляр' на абордаж. Всего сорок минут длился рукопашный бой на палубе испанца. Его исход как обычно у ушкуйников, решил залп полусотни пищалей по юту галеона, где находился капитан, большинство офицеров и команды. Залп равный по количеству летящих в противника пуль, двадцати пяти магазинам от автомата 'Калашников', смел конкистадоров с юта. Их остатки были добиты ворвавшимися на ют воинами. Сопротивление на баке было прекращено сразу, как был спущен золотисто-пурпурный стяг Кастилии. Пока шел бой за 'Пиляр', остальные корабли эскадры ушкуйников, вошли в гавань и выслали шлюпки с десантов к берегу и купеческим судам, стоящих в бухте. Высадка десанта прикрывалась артиллерийским огнем со всех кораблей эскадры и стен форта, обращенных в сторону города. Пытавшиеся помещать высадке десанта испанские солдаты были буквально сметены огнем корабельной артиллерии. Основной бой завязался на улицах города, где испанцы попытались оказать сопротивление. Но общего руководства боем, со стороны испанцев, создано не было и когда с тыла защитники города были атакованы двумя сотнями доспешных, вооруженных 'сакмарочками' стрельцами, они дрогнули и попросту побежали. Оставленная в оцеплении сотня оказалась на высоте, не выпустив из города большую часть беглецов. К 17 часам Ла Романа была полностью захвачена ушкуйниками, и началась зачистка города. Обнаруженные жители, солдаты и моряки сгонялись на площадь и запирались в каменную церковь. В разные стороны от города, на расстояние одного дня пути, на трофейных лошадях, были разосланы конные полусотни находников, с целью предотвращения утечки информации о захвате Ла Романа, захвата добычи и полона. Сбор трофеев продолжался в течение недели. За это время в Санто-Доминго были отправлены три пленных испанца, с требованием заплатить за тысячу шестьсот восемьдесят четыре пленных испанца и за сам город с портом и фортом выкуп в сумме 400 000 реалов, что равнялось 50 000 песо. В противном случае пленные будут вывезены, а город, порт и форт будут сожжены и разрушены до основания. Губернатор Эспаньолы дон Франсиско Эрнандес де Кордова, резиденция которого находилась в Санто-Доминго, ответил отказом. Кроме того, он, не имея достоверной информации о составе эскадры напавших на Ла Романа пиратов, выслал для их разгрома и захвата эскадру в составе пяти галеонов и трех каравелл под командованием адмирала дона Алонсо Санчес дель Кампо-и-Эспиноса. Получив данные от группы дальней разведки Лазарева, о выходе из гавани Санто-Доминго испанской эскадры в составе восьми вымпелов, Слепцов собрал совещания капитанов кораблей и командиров десантных отрядов. В ходе совещания было принято решения подготовить испанцам засаду. В этой целью в форт перетащили пушки с 'Пиляра', оголили от пушек сухопутные стены и перетащили пушки на сторону обороняющую вход в гавань. Все пушки пристреляли по входу, теперь установив стволы на колышки можно было стрелять с завязанными глазами или в темную ночь или в густом киселе тумана. Сам вход был перегорожен двум поднимающими канатами, свитых из нескольких толстых канатов. Диаметр канатов был почти в метр, практически два бревна свитых из пеньки. Для их поднятия и опускания в форте были изготовлены два огромных ворота, каждый из них приводился в движение, ходящими по кругу четырьмя мулами. Из купеческих барок подготовили три брандера. Одну, из них оставили в гавани, две вывели из гавани и поставили южнее Ла Романа, на якорь, около берега, так что бы они не бросались в глаза. Эскадра ушкуйников вышла из Ла Романа и оттянулась мористей, на юго-запад.

  Вид на современную гавань Ла-Ромада.

   Эскадра дона Алонсо Санчес дель Кампо-и-Эспиноса появилась в видимости Ла Романа вечером 22 апреля. Не заходя в гавань, эскадра карателей стала дрейфовать напротив входа в бухту. На следующий день, с утра, еще по туману, испанская эскадра стала входить в горловину входа гавани. Головным шел двадцати шести пушечный галеон 'Сан-Фердинанд', мателотом шел флагманский большой тридцати двух пушечный галеон 'Энкарнасион', за ним двадцати восьми пушечный галеон 'Синко Льягас', двадцати четырех пушечные галеоны 'Сан-Антонио', 'Виржендель', замыкали строй три двенадцати орудийные каравеллы 'Бьянко', 'Конкистадор', 'Санта-Анна'. Идущий в тумане головным 'Сан-Фердинанд' ударился форштевнем в натянутые канаты. Массой инерции он смог оборвать, вернее, вырвать из берегового крепленая на колесе ворота, первый канат, но второе 'пенковое бревно' удержал галеон. Корабль содрогнулся от носа до кормы. На палубу полетели обломки рей, рухнул, вперед в воду, бушприт, увлекая за собой кливер. В это время по остановившемуся галеону, со стен форма, ударили свыше пяти десятков пушек калибром от двадцати четырех до трех фунтов. Били по пристрелянному месту полнотелыми и цепными ядрами. От удара ядрами, нанесенном практически в упор, корпус галеона содрогнулся и дал течь. Тем более что он уже был расшатан посадкой на мел, то есть ударами об канаты. От попадания цепными ядрами, уже поврежденному рангоуту было нанесено еще большее повреждения. Рухнула фок-мачта, паруса, и другой такелаж на грот-мачте разорвало в клочья, на бизань-мачте перебило ахтерштаг, в результате чего мачта сильно наклонилась вперед. Идущий мателотов флагман не успел сманеврировать в узости входа и таранил своим форштевнем корму 'Сан-Фердинанда'. В результате тарана были разломана ютовые надстройки, пробита обшивка на корме, такелаж обоих кораблей перепутался между собой. На 'Сан-Фердинанде' окончательно сорвались с мест все пушки, которые, после таранной остановки корабля канатами и пушечного залпа форта, еще находились на месте и готовились к ответному залпу. На флагмане так же часть бортовых пушек была сорвана со своих мест, и прокатилась по орудийной палубе, калеча и убивая команду, срывая со своих мест другие пушки, раздавливая бочонки с порохом, раскатывая приготовленные к зарядке ядра. Второй залп из картечи и ядер был направлен на головной корабль. Третий и четвертые залпы из цепных ядер целиком достался остановившемуся мателоту. Достать следующим в кильватере третьим 'Синко Льягас', пушки форта не могли, правда и до них орудия 'Синко Льягас' не могли добить. Весь беглый орудийный огонь, достался головному кораблю. По мателоту стреляли в основном картечью, в отличии от 'Сан-Фердинанда', корпус которого, к концу битвы, оказался измочален ядрами, как конец пенкового каната. Видя, что отстоять два первых корабля не возможно, а продолжения их обороны повлечет только новые жертвы среди экипажей обоих судов. Дон Алонсо скомандовал эвакуацию остатков обеих экипажей на 'Синко Льягас'. Остатки команды 'Сан-Фердинанд' перебрались по остаткам своего юта на бак мателота, с которого оба экипажа были сняты шлюпками флагмана и 'Синко Льягас'. Как только экипажи обеих поврежденных судов были с них сняты, форт прекратил по ним пушечную пальбу. И из гавани в направлении 'Синко Льягас' двинулся брандер. Используя меньшую посадку барки, чем у галеона, команда брандера без помех миновала второй канат. Брандер направился к ставшему флагманов 'Синко Льягас', который к этому времени стал отходить от входа. Пока длилась артиллерийская дуэль пушек форта и орудий испанской эскадры, правый фланг арьергарда карательной эскадры был атакован со стороны моря на берег эскадрой ушкуйников в составе восьми вымпелов, в две колоны. Завязав артиллерийскую перестрелку с замыкающими кильватерную колону тремя каравеллами, ушкуйники всего двумя эскадренными залпами выиграли её. Сказалось превосходство в количестве орудий, их качестве, обученности канониров и экипажей кораблей. Артиллерийская стрельба велась всеми видами ядер, а так же при втором проходе дали свой залп, зажигательными бомбами, по палубам каравелл и басы, расположенные на палубе каждого галеона ушкуйников. Третий залп по каравеллам уже был не нужен. Эскадра проходила мимо трех больших плавучих костров. К третьему залпу эскадры, к месту сражения успели подтянутся и оба двадцати четырех пушечных галеона. Но их капитаны, увидев численное превосходства противника, стали отходит в направления близкого берега, так как выход в море был перекрыть вражеской эскадрой. Этого маневра и дожидались стоящие в засаде брандеры, в начале боя притаившиеся около берега и теперь вышедшие на боевой курс. Первый брандер испанца прозевали. Занятый уходом от враждебной эскадры капитан 'Сан-Антонио', идущий головным в их малой колоны, буквально сам протаранил, выскочивший неожиданно от берега брандер. Тем более что в это время буквально одновременно раздались три взрыва, это взорвались три горящие испанские каравеллы. Команде барки оставалось только поджечь судно и закрепить его по надежней у борта галеона. В считанные минуты пламя от брандера перекинулось сперва на такелаж обреченного корабля, а потом занялся рангоут, и пламя стало лизать палубу и борта галеона. Через 20 минут, огонь добрался сперва до пороха находящегося на верхней орудийной палубе, раздался первый взрыв и буквально через 2-3 минуты произошел второй взрыв, разметавший галеона на составные части. Огонь добравшийся до основного порохового запаса в крюйт-камере 'Сан-Антонио', сделай своё дело. Зато команда и капитан 'Виржендель', идущего замыкавшим в колоне, оказались на высоте. Успев не только заметить опасность со стороны брандера, направляющего в их сторону, но и сманеврировать, уйти от встречи и бортовыми залпами повредить барку полузатопив её. Но уйти от галеонов ушкуйников они уже не смогли. При маневре уклонения от брандера они ещё больше ушли к берегу, а выход в море им отрезали корабли ушкуйников. Ставший флагманом 'Синко Льягас' в это время пылал, в полукабельте от входа в бухту, подожженный неожиданно выскочившим из-за поврежденного флагмана пиратским брандером. Его команда пыталась тушит, но было видно, что её деятельность малопродуктивна. Пожар и не думал утихать. Напротив он потихоньку разрастался. Тем более что к месту горения испанского флагмана направились три галеона ушкуйников, явно не с предложением оказать помощь терпящему на море бедствие кораблю. Капитан и команда 'Виржендель', увидев, что они остались в одиночестве против восьми вымпелов эскадра противника, упали духом и по приказу капитана дона Хосе Рамирес де Лейва, спустили флаг Испании, сдавшись на милость победителя. При приближение кораблей эскадры ушкуйников на расстояния в полкабельта к 'Синко Льягас', адмирал дон Алонсо Санчес дель Кампо-и-Эспиноса приказал спустить золотисто-пурпурный стяг Испании с топа грот-мачты галеона. Более корабли 'витязей' к испанскому флагману не приближались, а высадили на шлюпках, со своих галеонов, призовые команды, которые разоружив испанцев, вместе с ними приступила к тушению пожара. Совместными усилиями в течение трех часов удалось сперва отцепить и отбуксировать от 'Синко Льягас' горящий брандер, отстоять от огня крюйт-камеру, не пустив его к ней, сбросить за борт находящийся на орудийных палубах порох, а потом и потушить огонь на самом галеоне. Но огонь успел нанести испанскому флагману невосполнимый ущерб. Был уничтожен весь такелаж и рангоут, включая все три мачты. Палубные надстройки, повреждены борта, в некоторых местах борт прогорел почти до ватерлинии. Благо, что первое, что сделали ушкуйника, как только поднялись на борт 'Синко Льягас', начали поливать водой стены крюйт-камеры и находящийся в ней порох, и очистили его орудийные палубы от бочонков с порохом. Из-за чего и не произошел взрыв, погубивший все три каравеллы и галеон 'Сан-Антонио'.

   После разгрома эскадры возмездия под командование дона Алонсо Санчес дель Кампо-и-Эспиноса, эскадра ушкуйников, оставив в Ла Романа две сотни стрельцов, под командой Медведева, для охраны трофеев, пленных, захваченных кораблей и приведение последних в пригодное для дальнейшее плавание состояния, а так же очистки входа в гавань Ла Романа, направилась к Санто-Доминго. Появление утром 25 апреля под стенами Санто-Доминго три сотни пеших ушкуйников, а у входа в гавань всей эскадры приватиров, для губернатора Эспаньолы дон Франсиско Эрнандес де Кордова, мягко выражаясь, было неприятным сюрпризом. Особенно когда орудия эскадры стали методично разбивать охраняющий вход в бухту форт. При этом сами оставались в не досягаемости пушек форта. Правда стрельбу вели пока только четыре галеона, остальные четыре кораблей налетчиков пока не вступали в артиллерийскую дуэль, курсируя перед входом в гавань и фортом, вне досягаемости его артиллерии. Но для форта хватала и орудий четыре кораблей налетчиков, кстати, весьма приличного калибра, которые вели стрельбу залпами, очень результативную и превосходя в скорострельности пушки форта. В течение двух с половиной часов все крупнокалиберные пушки форта были сбиты. После чего в дело вступили орудия остальных четырех кораблей, подошедших на более близкое расстояние. Но малокалиберные пушки форта либо не добивали до них, либо их ядра не причиняли им какого либо видимого повреждения. Еще через два часа от форта остались одни развалины и эскадра ушкуйников не торопясь, стала входить в гавань, в которой оказать им сопротивления было практически не кому, ведь все корабли испанского военного флота, находившиеся в порту Санто-Доминго, ушли с эскадрой дома Алонса. Гавань оказалась буквально забита торговыми судами, среди которых выделялись два галеона, три карраки, с пяток каравелл и десятка два, два с половиной мелочи вроде одно или двухмачтовых барок. Из всех купеческих кораблей попытался оказать какое-либо сопротивления двадцати пушечный галеона 'Сан-Педро', команды остальных купцов бежали на шлюпках к берегу, бросив на произвол судьбы свои корабли и содержимое их трюмов. Проходя мимо 'Сан-Педро' на расстоянии пистолетного выстрела, галеоны ушкуйников приветствовали его картечными залпами. Картечины с визгом проносились по палубе, залетали через открытые порты на нижнюю орудийную палубу, превращали в решето ютовые и баковые надстройки. При этом убивая и раня экипаж. И когда каравелла 'Ольга', шедшая замыкающей в кильватере эскадры, после своего залпа картечью, завалилась на него в абордаже и ушкуйники перескочили на палубу испанского купца, оказывать им сопротивления оказалось не кому, едва ли с десяток матросов могли оказать им какое либо сопротивления. Под прикрытием пушечного огня с кораблей налетчиков, началась высадка десанта на берег бухты. Шлюпки с ушкуйниками сновали между кораблями и берегов. Туда уходя загруженными под завязку людьми, назад только с минимальным количеством гребцов. Накопившись на берегу в количестве свыше шести сотен человек, перенеся огонь пушек на городские здания, повели наступления на город. Попытка бежать из Санто-Доминго была пресечена окружившими город стрельцами под командованием Петина. Прокладывая себе, путь массовыми ружейными залпами, после которых в ход шли бердыши, сабли, кинжалы, ушкуйники неуклонно продвигались по улицам города. Разгоняя или уничтожая отряды и группы защитников города. Через полчаса, после начала атаки, был захвачен губернаторский дворец, в котором был пленен губернатор острова и другие чиновники администрации острова и города. Через три часа сопротивление испанцев было сломлено. В течение последующих пяти часов происходила зачистка города. При проведении которой, кроме губернатора дона Франсиско Эрнандес де Кордова и его чиновников было захвачено ещё свыше двух с половиной тысяч испанцев обоего полу, которых всех заперли в каменном Кафедральный собор Санта-Мария-ла-Менор, в переводе Кафедральный собор Пресвятой Девы Марии, находящийся в центре Санто-Доминго. К вечеру выставили часовых на городских стенах, около арсенала, собора, в которой содержались плененные испанцы, в порту, в губернаторском дворце, в котором содержался дон Франсиско со своей семьей и его чиновники со своими семьями. В бухте, у входа, на брандвахту встали 'Грозный' и 'Гром'. Утром были разосланы в разные стороны, на день пути от Санто-Доминго, на трофейных лошадях, конные полусотни, для сборов трофеев и пленных. Начались проверки трюмов захваченных судов, портовых складов, личных складов городских купцов, их домов, магистратуры. Всю собранную добычу тут же грузили на имеющиеся суда. В течение одиннадцати дней происходил сбор добычи. С округи добрали еще двести тридцать семь человек обоего пола испанцев и креолов, а так же более двухсот негров мужчин и женщин. На третий день, после захвата города, Слепцов дал приказ доставить к нему губернатора дона Франсиско и его чиновников. Как только был выполнен приказ о доставке испанских вельмож,Слепцов выдвинул требования о внесении выкупа за Санто-Доминго с окружающими его гасиендами, плантациями и его жителей, в том числе присутствующих при разговоре и членов их семей, 1 500 000 реалов. В случае не внесения город и окружающие его поселения будут стерты с лица земли, все пленные проданы в рабство берберам. Тем более что Ла Романа разрушена до основания, полностью и все захваченные подданные Его Католического Величества, сейчас на судах следуют в Средиземное море, на невольнические рынки Туниса. В связи с отказом уважаемого дона Франсиско Эрнандес де Кордова выплатить за них и их город выкуп в размере, каких то жалких 400 000 реалов. И если уважаемый губернатор откажется и от второго его, адмиральского предложения, то подобная участь постигнет всех пленных жителей Санто-Доминго, в том числе самого дона и его семьи. Дочь дона Франсиско, как известно молодая блондинка, хороша собой и берберы заплатят за неё не малые деньги. И только из чувства христианского сострадания, он адмирал налетчиков, его капитаны и иные офицеры, согласны подождать семь дней, пока необходимая сумма не будет собрана и доставлена в Санто-Доминго. После чего испанцы были выведены из штаба эскадры и доставлены в губернаторский дворец. Губернатор через полчаса, после возвращения с аудиенции у Слепцова, попросил разрешения на отправку пяти его чиновников для сбора выкупа. Разрешения было дано. И уже на третий день, после выезда эмиссаров губернатора, в Санто-Доминго стали приходит мулы и ослы, груженные мешками с реалами, песо, слитками серебра и золота. К указанному времени весь выкуп был доставлен ушкуйникам и погружен на корабли. Посадив на захваченные в порту Санто-Доминго корабли призовые партии, и погрузив на них свыше двухста негров рабов обоего пола, эскадра ушкуйников покинула гавань Санто-Доминго, не разрушив более ни одного здания. По выходу взяв курсна Ла Романа, в бухте, которой их дожидались две сотни стрельцов, трофеи и полон, взятый в Ла Романа. Через сутки пути эскадра прошла мимо Ла Романа, приняв в свой состав десяток судов, разного тоннажа, груженных добычей и полоном добытых в Ла Романа. Выполняя обещание, данное губернатору Эспаньолы, ушкуйники заставили пленных, за время ожидания, разобрать каменные здания и выбросить полученный от разбора камень в бухту. А так же отремонтировать захваченные суда, что бы они могли совершить переход до Тортуги. И уже после выхода деревянные здания города были подожжены, а на входе в бухту, в самом узком месте, затоплены остатки испанских галеонов 'Синко Льягас' и 'Сан-Фердинанд', напрочь закупорив их корпусами вход в бухту. После присоединения кораблей из Ла Романа к эскадре ушкуйников, увеличившаяся более чем в пять раза, от первоначального количества вымпелов, эскадра легла на возвратный курс, в Порт-Росс.

   9 мая, в середине дня, захваченные суда, груженные трофеями, под охраной кораблей ушкуйников, без потерь вернулись в гавань Порт-Росс. Сразу весь полон был переведен на берег и помещен в только, что построенную каменную городскую тюрьму. А экипажи сошли на берег и прошли санобработку, просто все сходили в русскую баню. Отметили не понятный большинству ушкуйников праздник своих бояр 'День Победы'. Второй день также был отведен участникам рейда на предварительный отдых. Разгрузка трофеев началась только на третий день. В течение последующих пяти дней выгружался, описывался, оценивался, складировался и делился дуван. Добыча была не просто большая, она оказалась просто огромной. Кроме выкупа в 1 500 000 реалов, было собрано золотыми, серебряными монетами; слитки золота, серебра; жемчугом, драгоценными камнями россыпью; серебряной и золотой посудой, украшенной самоцветами; серебряными и золотыми ювелирными украшениями из жемчуга и драгоценных камней еще в общей сумме, по самой минимальной оценке, 600 000 реалов. Товаров на сумму свыше 780 000 реалов. Огромное количества пороха, чугунных и свинцовых ядер, картечных пуль из свинца, бронзовые, медные и чугунные пушки различного калибра, мушкеты, пистолеты, шпаги и иное холодное оружие. Были привезены двести тридцать четыре негра-раба обоего пола и тысяча шестьсот восемьдесят четыре пленных испанца и креола, так же обоего пола, из них более ста двадцати детей. Привели бывшие испанские корабли: галеоны - тридцати пушечный 'Пиляр', тридцати двух пушечный 'Энкарнасион', двадцати четырех пушечный 'Виржендель', двадцати пушечные 'Сан-Мигель' и 'Сан-Педро'. Карраки- двенадцати пушечную 'Санта Мария дель Кампо', двадцати шести пушечную 'Санто Падре', тридцати двух пушечную 'Мадре Де Диос'. Каравеллы - две девяти пушечных 'Сан-Винсенте' и 'Сан-Педрито', две десяти пушечных 'Сан-Хосе' и 'Сан-Габриэл', шестнадцати пушечную 'Сан-Филипе'. Барки - двадцати одну одномачтовых и чертову дюжину двухмачтовых. Все приведенные суда, после разгрузки от трофеев и снятия пороха, были дезинфицированы серным дымом, проведена генеральная уборка, с мытьем помещений судна. После дезинфекции и мытья, суда были перегнаны к северному побережью Экспаньолы и вытащены на берег для кренгования, ремонта.

  К середине мая команды отдохнули, и эскадра в шесть вымпелов 16 мая вышла в рейд на перехват галеонов Серебряного флота. Как обычно разделившись на пары приступили к крейсированию в районе Гаваны. Повезло двум парам, сумевшим повстречать одиночные галеоны с достойным грузом на борту.

   Первыми везунчиками стала пара 'Грозящий'- 'Гроза'. При патрулировании в водах Флоридского пролива, до патрульных кораблей донеслись раскаты орудийной пальбы, идущие с норд-веста по отношению к курсу галеонов. Старший в паре Гололобов принял решение сменить курс и пройти проверить, кто там шумит, развлекается артиллерийской стрельбой. В через полчаса показались нарушители тишины. Это были два галеона, достаточно крупный и меньшего размера. В бинокли отлично было видно что меньший под английским 'Святым Георгием', белым флагом с прямым крестом красного цвета, атакует более крупный под золотисто-красно-золотым штандартом Кастилии. Пытаясь с большой дистанции сбить паруса.

  - Видимо имеет на борту кулеврины, вот и пытается использовать преимущество в дальнобойности своей артиллерии, сбить испанцу ход, а там и абордаж провести, с последующей очисткой трюма -подумал Гололобов, разглядывая происходящий прямо у них по курсу бой. И действительно англичанин потихоньку одерживал вверх. Своими хоть и не большими ядрами он уже умудрились сбить фок-мачту, которая завалилась назад на грот-мачту, переломав ей реи и порвав паруса. При этом досталось и бизань-мачте, такелаж которой перепутался с обрывками канатов и парусов сбитого фока, и прорвался в паре мест парус - бизань. Из-за этих повреждений скорость испанца упала, и он практически остановился. Его противник явно нацелился на абордаж и в настоящее время маневрировал, пытаясь приблизится к борту жертвы, что бы не нарваться на её полноценный бортовой залп. Переговорив с Михайловым по 'Кенвудам', Олег пошел на сближения с нарушителями спокойствия, за ним уступом влево шел 'Гроза'. Через полтора часа маневрирования на пределе видимости, Гололобов выиграл ветер у европейцев и пошел к ним на сближения с развивающимся на топе золотисто-красным флагом Кастилии. При этом они разделились, 'Грозящий' накатывался с задней полусферы, а 'Гроза' перекрывал путь отхода, подходя к месту боя с севера-востока. Команда англичанина видимо зевнула, иначе, чем можно объяснить их запоздалую реакцию на появление кораблей 'витязей', тем более, что оба галеона шли под испанским флагом. Но как бы то не было но английский капитан трагически для него и его экипажа опоздал с реакцией на появление новых фигур на доске и расплата за это вскоре последовала. Малый галеон попытался удрать от противников, но изменения в такелаж и рангоут, внесенные при ремонте 'Грозы', дали ему чуть выше скорость и чуть лучшие его маневренность, по сравнению с исходным состоянием. И эти чуть, чуть, стали роковыми для английского пирата. Михайлов успел сманеврировать и перехватить удиравшего британца, взрезал ему в корпус и по мачтам полновесным бортовым залпом. Тем более что превосходства в дальнобойности орудий у островитянина перед 'Грозой' не было. Перед выходом на всех шести судах полностью заменили пушки на четверть пудовые и шестифунтовые 'единороги'. А по скорострельности и массе ядра, стоящие на 'Грозе' 'единороги' превосходили кулеврины нагла. Залп лег удачно. Мало того что в парусах появились дырки, что само по себе снизило ход, так ядро 'единорога' напрочь снесло бушприт, который с остатками кливера улетел за борт, чем фактически лишил англов способности к маневру. Михайлов прошел мимо противника и за его кормой сделав поворот фордевинд и став на ветер, стал догонять англичанина. Пока 'Гроза' совершал эти маневры, нагла, уже четко читалось названия галеона - 'Миньон', догнал 'Грозящий' и угостил его от всей души, полновесный залпом левого борта. Обогнав почти остановившийся корабль, произвел оверштаг и на обратном пути разрядил орудия правого борта, практически выбив орудия левого борта 'Миньона'. Перед этим Михайлов бортовым залпом своего галеона вышиб из дела пушки правого борта британца. Гололобов посчитал, что здесь он свою миссию закончил и взял курс к медленно ползущему по морской глади испанцу. Пройдя ему за корму, встал под ветер и прибрав часть парусов стал дожидаться пока Михайлов закончить добивать нагла. 'Гроза', тем временем совершив оверштаг, добила артиллерию левого борта у 'Миньона' и направилась к 'Грозящему'.

   Английский галеон, после пяти бортовых залпов кораблей ушкуйников представлял жалкое зрелище, с практически выбитой артиллерией правого борта и уничтоженными орудиями по левому борту, со сбитым бушпритом и всеми тремя мачтами, размочаленные огрызки которых торчали из палубы как пеньки сгнивших зубов. С превращенными в подобие деревянного швейцарского сыра, из-за огромного количества дыр, в стенах надстроек, баком и ютом, со снесенными фальшбортами. С двумя, тремя дырками на борт, на месте бывших пушечных портов. Эта развалина держалась на воде видимо только на честном слове. К счастью экипажа, возникшие было небольшие очаги огня, ими были своевременно погашены и не разгорелись в полноценный пожар, иначе бы галеон давно бы влетел на воздух.

   Дождавшись 'Грозы', 'Грозящий' не спеша пошел на сближения с покореженным испанцем, нацелившись на его правый борт, мателотом, уступом слева, сзади, шел 'Гроза', которому досталось атаковать кабальеро с их левого борта. Подошли мирно, ни кто на иберийце не обратил внимания на открытые орудийные порты обоих догоняющих их галеонах. А если и обратили, то не придали значения. Ведь только, что эти корабли под золотисто-красным стягом их Католического Величества, практически пустили на дно гнусных еретиков и только тревога за судьбу товарищей не дала им закончить начатое дело. Вон как они спешат на помощь. Но не чего. С их помощью починимся и дойдем до поганца, а там пусть наши пушки поставят точку в судьбе этих нечестивцев еретиков. Но чаяньям команды и пассажирам 'Сан-Эстебана' не суждено было сбыться. Вдруг борт 'испанского' галеона, первым подходящим с левого борта 'Сан-Эстебана', осветился вспышками огня и окутался дымом, а по палубам иберийца хлестнул шкал чугунной картечи, мгновенно выкосивший значительную часть собравшихся на верхней палубе людей. Досталось и части канониров, которые не покинули нижнюю артиллерийскую палубу, и теперь валялись в лужах крови. Мертвые без движения, а живые, зажимая раны, полученные от влетевших через открытые орудийные порты картечных пуль. Не успели испанцы до конца отойти от такого коварства и только начали собираться в группы, для отражения абордажа, который обязан последовать после картечи, уже и канаты с 'кошками' полетели на палубу, как борт, подошедшего с слева второго галеона, засверкал и загрохотал орудийными выстрелами. И ливень картечи вторично прошелся по палубам 'Сан-Эстебана', взяв свою долю жизней. После чего и со второго корабля 'испанцев' полетели концы с 'кошками' и он свалился в абордаж с настоящим испанским галеоном.

   Команда Гололобова, произведя залп, и сымитировав начала абордажа, закидывание канатов с 'кошками', укрылась за усиленными дубовыми щитами фальшбортами и надстройками, а капитана с рулевым, прикрыли большими щитами-павезами, оббитыми листами стали. Залп картечи товарищей с 'Грозы', хоть и был точен, однако шальные картечины все-таки залетели и на палубу 'Грозящего', где попав в стены надстроек и щиты, в них и застряли или впились в его борт. По неоднократно отработанным на учениях действиях, на баке, юте и просто у фальшборта, обращенного к испанцу, появились стрелки и загрохотали залпы пищалей, пославших в мешанину тел на верхней палубе, баке и юте по жмене свинцовых картечин. Как бы вторя им, с 'Грозы' загрохотали их 'родственницы', так же взяв с конкистадоров дань кровью. После чего на залитую испанской кровью палубу галеона посыпались сразу через два борта, закованные в металлическую броню абордажники, поддержанные, со своих кораблей, огнем стрелков с 'сакмарочками'. Особенно ударными темпами и с особым прилежанием, стрелки 'обрабатывали' квартердек 'Сан-Эстебана', в течение пяти минут не оставив на нем ни одного живого человека, во всяком случае боеспособного. Еще двадцать минут рукопашки, с учетом окончательной зачистки судна, и галеон принадлежит артели 'Поморы'. Потери четверо легких 'трёхсотых'. Приобретения - сорок восемь испанцев и испанок, галеон 'Сан-Эстебан' следующий из Велакрусса в Гавану с основным грузом в виде серебряных слитков и монет, отчеканенных на монетном дворе Мехико, в общей сумме сто пятьдесят восемь тысяч песо. И 'сопутствующий' груз, тоже серебро, но в основном в монетах, какао, табак и прочие дары земли центральноамериканской, на сумму пятьдесят четыре тысячи песо. Ну и сам двадцати шести пушечный галеон 'Сан-Эстебан', хотя и немного покоцанный, но еще крепкий, новый, постройки 1555 года, Королевских верфей Севильи.

   Но не стоит забывать и об 'Миньоне' и его команды, как они там поживают. Наверно пришло время нанести им 'визит вежливости' и поинтересоваться состояниям корабля и здоровья команды. И пока экипаж 'Грозы' занимался приведением трофея в ходовое состояния и осматривал добычу, 'Грозящий' направился к месту, где оставили англичанина. Сам корабль, хоть и принял изрядно воды, но пока тонуть не думал, а вот шлюпок и команды на нем не было. Высадив на шлюпке, досмотровую партию на галеон, Гололобов загнал матроса с биноклем практически на самый клотик грот-мачты, с задачей обнаружит исчезнувших англичан. И только, забравшийся матрос, обшарил взглядом, усиленным биноклем, окрестные воды, как криком дал понять, что обнаружил беглецов и рукой стал указывать направление, где они находились. По команде он спустился до грот-марса, на котором и остался для коррекции пути к беглецам. Досмотровая партия осмотрела галеон, нашла, что он к дальнейшей эксплуатации не пригоден, но находящиеся в нем товары, видимо 'джентльмены' успели кого-то захватить, вполне можно переправить на свой корабль. Подойдя в плотную к 'Миньону' и встав борт о борт, в течении полутора часов выгребли из его нутра все годное, в том числе и артиллерию, как и предполагал Гололобов это были нарезные кулеврины, порох, ядра к ним. Забрали даже запасные паруса и канаты. Избавившийся от груза 'Миньон' даже приподнялся из воды, но все равно довести его до Тортуги было из разряда сказок. Галеон 'витязей' забрав груз и свой экипаж, оставил на обреченном англичанине подрывную команду, отошел от него. Подрывники приладив около борта пару бочонков трофейного пороха, воткнули в них селитряные шнуры и подожгли их. После чего, почти моментально выскочили на палубу и соскочив на поджидающую их шлюпку, с места, рывком, так что весла гнулись, развили большую скорость, мечтая как можно скорее оказаться подальше от этого судна. Когда они почти подошли к 'Грозящему', раздался взрыв и 'Миньон', пока поднимали из воды шлюпку и закрепляли её, затонул. Еще через сорок пять минут хода, догнали пару переполненных шлюпок с англами. С начала наглы как истинные наглы пытались стрелять, потом грозить, однако прозвучавшее предложение, что если они не сдадутся добровольно, или начнут топить золото, серебро и другие драгоценности, которые пойдут как выкуп за их никчемные жизни, то в плен их живьём возьмут. Но только для того, что бы использовать как приманку при ловле акул. Приманку будут беречь, и использовать в порядке 'живой очереди'. После этого наглы, как то сдулись и покорно по одному, поднимались на палубу, складывали оружие, давали себя обыскать, связать и без сопротивления спускались в трюм. Через полчаса все сорок три английских моряка были разоружены, обысканы, связаны и помещены в трюм. Более ни чего не задерживало ушкуйников в этих водах, и взяв обе шлюпки на буксир, 'Грозящий' отправился на рандеву с 'Грозой' и трофеем. Еще через трое суток, благополучно избежав встреч с испанскими галеонами, боевая пара с трофеем прибыла в Порт-Росс.

   Паре архангелов встретился галеон 'Нуэстра Сеньора дель Кармен' следующий из Пуэрто-Белью в Гавану с основным грузом из изумрудов, золотых и серебряных слитков, на общую сумму двести сорок три тысячи песо. И как всегда сопутствующие товары благодатной южноамериканской земли-какао, индиго, кошениль и другие в общей сумме шестьдесят две тысячи песо. Использую уже неоднократно применяемый прием, под флагом Кастилии, на встречных курсах подошли к жертве и расстреляли её из орудий. При этом воспользовались ранее не однократно отработанными на учениях навыками по одновременной стрельбе по судну противника в два огня. Так при данном столкновении, 'Архангел Гавриил' поравнялся с испанцем и с пистолетного расстояния разрядил орудия своего левого борта по парусам и портам встречного галеона. Идущий следом за ним, уступом с лева, сзади, 'Архангел Михаил', подойдя к кораблю иберицев и с расстояния двадцать пять-тридцать метров произвел залп всем правым бортом цепными ядрами по парусам, рангоуту и другому такелажу испанцев. После залпа, резко уйдя налево, галеоны ушкуйников совершили поворот фордевинд, и став по ветру, стали нагонять конкистадоров. От двойных залпов цепными ядрами паруса галеона, были порваны, такелаж местами разорван, местами перепутан. Часть рангоута перебита, рухнула фок -мачта, галеон резко замедлил скорость, из-за серьезные повреждения в парусном вооружении. Первым галеон нагнал 'Гавриил' и с расстояния двадцати метров дал картечный залп всем своим левым бортом по палубе галеона, где экипаж собрался на верхней палубе и приготовился к отражению абордажа. После залпа корабль ушкуйников не ввязался в абордажную схватку с испанцем, а дождался догонявшего, двигающийся корабль Испанской короны, 'Михаила', который и угостил галеон с сокровищами залпом своих орудий с другого борта, густо попятнав палубу картечью, после чего сошелся с испанцев в абордаже. Не отстал от него и 'Гавриил', которым, после картечного залпа 'Михаила', так же сцепился в абордажной схватке 'Нуэстра Сеньора дель Кармен', навалившись на борт испанского корабля и высадив на его борт, свою абордажную команду. Предварительно, перед самой высадкой абордажников, обработав палубу картечью из пищалей. Броня абордажников, их бердыши и поддержка стрелков из 'сакмарочек', не дали испанскому экипажу оказать какое-либо серьезно сопротивление. В течение сорока минут, не спеша, предваряя каждый свой шаг ружейным или пищальным залпом, зачистили галеон от противника. Итоги- один 'двухсотый', не уберегся парень в тесноте трюма, поспешил, вот и словил арбалетный болт в грудь, да пара легких 'трёхсотых'. Прибыл - двадцати восьми пушечный галеон 'Нуэстра Сеньора дель Кармен', её груз в итоговой сумме в триста пять тысяч песо серебром, тридцать восемь человек испанцев и испанок из числа команды и пассажиров захваченного судна.

   -Все не стоит жадничать- решил старший двойки Воротынский.

  И через двое с половиной суток пара Воротынского с трофеем благополучно прибыла в гавань Порта-Росс.

   И только 'Громовик' с 'Громом' привели в порт небольшую одномачтовую барку с грузом извести. Но зато успели сбегать по второму разу и опять притащить барку, хозяин которой на свой страх и риск контрабандой добывал жемчуг. Хотя и немного было того жемчуга, всего на четырнадцать тысяч песо, но и это тоже неплохой вклад в общую казну.

   Более в этом году уральцы за галеонами Серебряного флота не охотились. Так периодически, до начала сезона штормов выходили в море, и для поддержания формы, перехватывали каботажную мелочь. Иногда даже как истинные рыбаки отпуская эту мелочевку за ненужностью.

  Остров Тортуга. Карибское море. Июнь-октябрь по новому стилю 1557 года РХ.

   По наступлению ненастного сезона выходы в море на охоту за испанскими судами прекратились. Над постройками колонии проносились чередой ураганы, от не сильного, продолжительностью в сутки, до мощного, продолжительностью в семь-десять дней. Тяжелые водяные валы которого, загонялись в пролив Тортю, переиначенный русскими переселенцами в пролив Тафта и из него чуть ли не играючи перехлестывали через песчаные банки, отделяющих гавань Порта-Росс от пролива. Вот и возникла мысль у Слепцова, при разглядывании этих водяных холмов, без труда переваливающих через песчаные косы, при этом немного ослабевая, но не хило подбрасывающих на своих горбах, стоявшие на рейде суда, после чего накатывающих на берег, далеко захлестывая, в тучи брызг, на песок пляжа. Откатываясь назад, унося с собой все что не было достаточно крепко закреплено к суше. Мысль была проста, во-первых на основе песчаных отмелей, насыпать более высокий каменный волнолом, который в последствии можно увеличить до островка с артиллерийским фортом. Во-вторых, смотря на смываемый с пляжа песок, подумал о постепенном замывании бухты песком. И так стоянка судов была возможна только на середине гавани. Глубина у берегов не позволяла стоять более, менее крупным кораблям. И эта обстановка со временем будет ухудшаться. Очистка дна бухты было необходимо. Но каких-либо механизмов для выполнения этих работ у 'витязей' в настоящее время не было. Сделав в уме зарубку обсудить эти проблемы со товарищами, Славомир отложил их до окончания сезона ураганов. А пока имеется множество ежедневных насущных задач. В том числе и продолжение укрепления города, достройка стены, прикрывающих её бастионов, устройства в ней ворот, в надвратных башнях, вооружение артиллерией бастионов и башен. Продолжение строительства города, в связи с увеличением входящих в эскадру кораблей, постройка новых казарм для экипажей. Достроили заложенную в начале года церковь Николая Чудотворца. Все отнимало много времени, тот же ремонт и кренгование галеонов, подготовка к вводу в стой эскадры свежее захваченных весенних трофеев. Назначения на них капитанов, офицеров, команд. Учеба этих экипажей. Остальные суда, из весенних трофеев, за время штормов так же привели в порядок. В общем, дел хватало, только успевай поворачиваться, тем более что ни адмирала, ни коменданта базы в Порт-Россе не было и приходилось одному исполнять их обязанности.

   И если галеоны, карраки и каравеллы, хоть чуть ли не впритык, но вошли в гавань Порт-Росс, то многочисленные барки даже и не пытались приткнуть где-нибудь в бухте. Правильность мысли Слепцова, об дноуглубительных работах подтвердилась практикой. Продезинфицированные, отмытые, подремонтированные и немного модернизированные бывшие испанские галеоны, сменив хозяев, название и флаги с новыми капитанами на квартердеке и смененными экипажами вошли в эскадру 'витязей'. Теперь их поведут под другими названиями, новые капитаны. В названиях галеонов использовали предков Московского царя. Так - двадцати восьми пушечный галеон 'Нуэстра Сеньора дель Кармен', превратился в 'Князя Святослава', под командованием Лазарева. Передавшему командование над 'Ольгой' одному из своих полусотников спецназовцев Архипу Горностаю. Бывший двадцати шести пушечный 'Сан-Эстебан' стал 'Князем Владимиром Крестителем', во главе с Подопригорой, передавшего капитанство на 'Ирине' своему боевому холопу Федоту Зуйку. Тридцати пушечный 'Пиляр' получил имя 'Князя Олега', с капитаном Ивлевым-младшим. Тридцати двух пушечный 'Энкарнасион' переименовали в 'Князя Игоря', на квартердек которого поднялся Стуликов, которого сменил на 'Черной Каракатице', бывший новгородский кормчий и капитан одной из уральских шхун, Прокоп Свирин. Двадцати четырех пушечный 'Виржендель', получив новое имя 'Князь Ярослав Мудрый', перешел под командование Еремина, которого на мостике 'Черной Жемчужины' сменил, так же бывший новгородский кормчий и капитан одной из уральских шхун, Семион Бухаров. Двадцати пушечные 'Сан-Мигель' сменивший имя на 'Князя Владимира Мономаха' и 'Сан-Педро' ставший 'Князем Юрием Долгоруким', поведут в бой соответственно Медведев и Петин. Карраки- двенадцати пушечную 'Санта Мария дель Кампо' переименовали в 'Святую Марию', передав под командование Пирогова, пусть проходит капитанский ценз. Двадцати шести пушечная 'Санто Падре', под новым именем 'Батюшка', выйдет в море с новым капитаном Лаптевым. Тридцати двух пушечная 'Мадре Де Диос', получив новое имя 'Богородица' и нового капитана Иванова, так же была готова выйти в море после окончания ненастья. Каравеллы - на них назначили капитанов из русских хроноаборигенов, из числа бывших старших офицеров галеонов. Две девяти пушечных 'Сан-Винсенте' и 'Сан-Педрито' вошли в эскадренный строй под именами 'Вера', 'Надежда'. Две десяти пушечных 'Сан-Хосе' и 'Сан-Габриэл', переименовали в 'Любовь' и 'София'. Шестнадцати пушечная 'Сан-Филипе' влилась в эскадру под именем 'Анжела'. Барки- двадцать одну одномачтовых и чертову дюжину двухмачтовых, так и оставили на приколе в бухточках северного побережья Доминики.

   И пока на просторах Карибского моря и Мексиканского залива с прилагаемыми к ним окружающими акваториями господствовали тропические шторма с ураганами, население небольшой русской колонии без дела не скучало. Продолжая обучаться непривычному морскому ратному делу и обустраивая свой быт.

  Верфь 'Архангела Михаила'. Июнь-август по новому стилю 1557 года РХ.

   7 июня отдав швартовы 'Паллада' мягко приткнулась к пирсу верфи 'Архангела Михаила'. На пирсе его уже встречала делегация во главе с директором-главным инженером верфи Логуновой Анжелой Викторовной. Как полагается, банька, стол, постель. На следующий день команде и пассажирам отдых, а адмиралу работа. Первая беседа состоялась с местной бизнес-бабой и старшим начальником над всеми предприятиями уральцев в этой местности, с Логуновой Анжелой, инициатором разговора выступила она, зайдя в адмиральский кабинет, оборудованный в здании управления Холмогорской кораблестроительной компании, учреждение которой через московские связи пробил ушлый Золотой, прямо с порога предъявила Черному претензии:

  -Мечеслав Владимирович я уже два года не видела мужа. Сколько ещё мне его ждать. В конце концов я ещё молодая женщина, мне нужен муж и мне уже детей пора рожать. Годы то идут. А без мужа как-то не получается.

  -Во как, -удивился Мечеслав,- с порога и сразу в лоб.

  -А что тянут, мямлит. Вопрос задан. Жду ответа.

  -Во первых, по годам. У Абеля были, так что годы не считаются.

  -Вы же сами говорили, что не верите в наговоры этого знахаря.

  -Верю, не верю, но попробовать стоить, хуже однозначно ни кому не стало. Или Вам лично стало после обряда хуже?

  -Нет, конечно, даже как-то лучше себя чувствовать стала.

  -Вот и я говорю, что зря Вы Анжела Викторовна так скептически относитесь к народным знаниям. Но поживем, увидим. Продолжаю отвечать на Ваши вопросы. Во-вторых. Валерия Адамовича Вы еще не увидите года два. Он сейчас организует и отстраивает в Северной Америке город с верфями. За два года как раз отстроиться и ему будет где принять и разместить свою любимую женушку. Да и у Вас пока окончательно порученные дела не сделаны. Первый клипер вижу, построили, уже на воду спустили и доводите до ума. Когда окончите.

  -Думаю недельки через три максимум, выведем на ходовые испытания. К концу августа закончим доводку, укомплектуем команду, ознакомим с судном, потренируем.

  -Вот и славно. А у нас и капитан для него как раз готов. Да Вы его наверное знаете, это корщик местный старый Клим Шарапов. Как раз на пути сюда полностью на отлично сдал экзамены Евгению Степановичу на право управлять большим судном в трансокеанских походах. Вот ему думаю и передадим клипер, пусть из своих команду комплектует. А Вам уважаемая Анжела Викторовна, необходимо построить второй клипер.

  -Да мы уже на освобожденном месте в эллинге второй клипер заложили, начали сваривать киль.

  -Вот и правильно. Так я закончу. Это работы как раз на два года. За это время Вам надлежит подготовить себе здесь полноценную замену на должность директора-главного инженера верфи. Желательно кого-либо из наших.

  -А что тут выбирать. За два года Аркадий Степанович Полуянов, бывший до переноса начальником склада РАВ в бригаде, хорошо освоил корабельное дело. Даже сопромат одолел, попросил меня, я помогла. Теперь на уровне опытного мастера-корабела нашего времени работает.

  -Вот и прекрасно. Я с ним переговорю, а Вы уважаемая Анжела Викторовна, за два года доведите его теоретические и практические знания до уровня инженера. Вот только тогда уйдете к мужу, адмирал-губернатору Порта-Иван и земель Портивановского уезда Логунову. Иначе ни как. Надо доделать второй клипер и обучить на отлично замену. Да, а кроме Аркадия Степановича, кто ещё интересуется кораблестроительным делом? Меня в основном местные интересуют. Все равно необходимо на них опираться, мало нас для всей работы, ох мало.

  -Местные из поморской и новгородских артелях активно интересуются, даже очень. Аркадий Степанович даже иногда не пускает их в некоторые места и не рекомендует мне пояснять им ряд вопросов. Он из своих боевых холопов за два года неплохих бригадиров подготовил. Думаю, что если так пойдет, то через два года можем от услуг наёмных артелей отказаться, своих хороших специалистов обучим.

  -Вот и прекрасно. А артелям предложим с Вами к Валерию Адамовичу переехать. Если согласятся сразу нескольких зайцев убьём. Русское населения увеличим, ибо ехать будут с семьями. Получим две готовые бригады корабелов. Заодно сохраним наши ноу-хау от иностранцев и внутренних конкурентов. В Америке пока не сильно-то по шпионишь.

  -Не знаю, согласятся ли они.

  -Два года у нас есть. Поработаем с ними над этим вопросом. Думаю склоним к принятию нужного для нас решения. А пока покажите мне своего красавца, заодно и будущего капитана прихватим, ознакомим с судном. И с Полуяновым о директорстве переговорю.

  -Пойдемте с удовольствием покажу.

   Через полчаса они с найденными и присоединившимися к ним Шараповым и Полуяновым обходили, облазили клипер от трюма и почти до клотика. Судно получилось красиво, даже стоящее у достроечной пристани, с отсутствующими парусами, остальным такелажем и части рангоута, корабль все равно производил впечатление. Длинный и стройный, с гладким, как тело угря, корпусом черного цвета с золотой полосой на уровне палубы и орнаментом в виде завитков в оконечностях, длиной по килю в восемьдесят метров, и общей в девяносто метров, шириной пятнадцать метров. Медные надраенные поручни фальшборта, тянутся от носа до кормы. Под ними четко выделяются черно-белые фальшивые порты, обманка, унаследованные от настоящих пушечных портов боевых кораблей. Изящно изогнутое острие форштевня, которым разрезаются волны, как ножом, переходящее в медного цвета днище. С высокими, несколько скошенными назад мачтами- 'небоскребами', с черточками многочисленных рей. Для данного времени это настоящий гигант с водоизмещением в две тысячи тонн, но благодаря 'бегущей' длине и кажущими ажурными, высоченными мачтами с реями, производивший впечатление воздушности, легкости, стремительности. Но и в случае чего, хоть и с нарисованными портами, клипер постоять за себя мог не слабо. Для чего имел на верхней палубе двадцатью пятью четверть пудовыми 'единорога', по десятку на борт, три на корму и пару на бак, в качестве погонных. А четыре трехфунтовые на вертлюгах, установили пару на баке и два на квартердеке. Два часа пролетели быстро и оставив будущего капитана клипера более детально знакомится с судном и обживаться на нем, предварительно представив его бригадирам и старшим артелей, работающих на корабле, как будущего капитана, Черный в сопровождении Логуновой и Полуянова покинули судно. По дороге Логунова отстала, нашлись неотложные дела. А Полуянова Мечеслав от себя не отпустил, хотя последний тоже рвался уйти. Но и не стал задерживать сверх меры, коротко обрисовал сложившуюся ситуацию и предложил ему через два года полностью принять на себя все это хозяйство. Аркадий сначала попытался отбоярится от этой чести. Ссылаясь на то, что он не инженер и не имеет необходимых знаний для предложенных должностей. Однако Черный сломил его, не так чтобы и сильное сопротивление. Уточнив, что на должности он встанет только через два года, время подучиться есть. И ни кто не требует от него самостоятельно разрабатывать проекты судов. Он должен будет только грамотно строить корабли, по уже имеющимся в чертежах и технологических картах проекту. Получив от прапорщика, а теперь, по занимаемой должности, минимум как полковника, принципиальное согласие на занятие должностей, Мечеслав напоследок посоветовал Полуянову продолжать обучение своих боевых холопов, что бы в последствии они могли оказать существенную помощь своему господину в его деятельности в Поморье.

   К полудню четвертого дня с прихода 'Паллады', к пирсу верфи приткнулись пара быстроходных речных ушкуев, привезшие Золотого и его сопровождение. Полдня ушло на объятие, баню, застолье, разговоры обо всём и не о чем. За то с на следующий день с утра руководители засели за документы и закончили свои посиделки только в вечеру четвертого дня. В этот период и состоялся этот разговор, начатый как обычно Черным.

  -Степан в Америку нужны люди. Пока бойцы, но пора уже и мастеровых с крестьянами подыскивать для переселения. Мы тут для привлечения последних надыбали один путь, выкупаем у османов полон с московских земель. Но крестьяне там в большинстве, потом немного мастеровых и совсем мало воинов. С Урала войска снимать нельзя, самим надо. Так что тебе еще одна забота. Привлекать молодцов не только в войска на Урале, но и за моря их вербовать.

  - Так Меч, этой весной мы по распоряжению государя для несения дозорной службы в рязанской украйне, должны были выставить семь сотен кованой конницы с одвуконь. Выставили, правда, весь первый полк тяжелой конницы, под командой Котова с замов Володиным. Пограничный воевода был страшно доволен прибытием однообразно экипированных, вооруженных и одоспешнных тысячи всадников. Да так, что отписал грамотку государю об уральских боярах, явившихся на службу в большем количестве, чем предписано Разрядным приказом, да еще организованным по западному строю и по нему же обученным. На отличных боевых конях, да по два заводных транспортных конька у каждого имеется. Полностью одоспешеных в крепкую, достойную и иного воеводу броню, это он про наши бахтерцы. Вооруженных не только саблей, рогатиной и луком, но и огненным боем, одной длинной пищалью и двумя короткими, ручными. Это он про карабин и пару седельных пистолей пишет. Да и приведшие с собой шесть легких 'соколиков', с очень хорошим боем. Это мне по секрету подьячий из Разрядного приказа шепнул. Да и государь на крайней аудиенции высказал своё удовольствие не только по поводу привезенных товаров, а привезли мы ему опять воз книг и хрустальный сервиз, но и тем как несем мы службу ратную. И на Яицкой украине, против кыргизских и казахских людишек, и посылаем своих бояр со холопами на рязанскую украину против ногайских и крымских людоловов. Так что набираем в глазах Ивана все больше и больше балов.

  -Так полк ушел, на следующий год тоже уйдет. А если калмыки полезут. У них конница в отличии от ногаев, в большинстве в металлических доспехах. Против такой степной конницы мы и готовили свой полк.-возразил на монолог Золотого, Мечеслав.

  -Командир так я не до конца рассказал. Мы в январе этого года два новых полка организовали, боевых коней, хвала Туркестанскому набегу и работы Швидко с парнями, хватает. Распополовинили в стрелковых полках дивизионы тяжелой конницы, добавили молодняк и сформировали второй и третий полки. На следующий год против крымчаков второй пойдет, потом третий, за ним опять первый. А двух полков против калмыков, должно хватить.

  -Тогда да, справимся. Так, вот я и говорю, что не хватает у нас бойцов везде. Поэтому предлагаю, сходит кому-либо из нас, хотя бы тому же Волкову, на Днепр и нанять черкасских казаков. Опытные не пойдут, а вот молодежь пойдет с удовольствием. Тем более и завлечь их есть чем. Со мной пришел десяток казачков Подопригоры, взявших хорошую добычу. С ними Волкову сходить к казачкам, да и нанять сотен пять казаков. Тем более, черкассы куда более привычных к бою на судах, чем донцы, последние то все-таки больше степняки, всадники. Кроме того, донцы прикрывали Русь от турецко-татарских набегов. А запорожцы-черкасы все-таки прикрывали от татарских набегов и турецких походов Королевство Польское и Великое Княжество Литовское, государства не самые дружественные России.

  - Полусотня запорожцев у нас в Переволок-Подопригора службу несут, на оплату и условия то же не жалуются. Да десяток с Кариб, с хорошим дуваном, думаю может получится найм казачков.

  -Вот и хорошо. Еще один вопрос. На следующий год нам срочно нужны попы. Как то сразу не взяли, а потом подзабыл. А сейчас приперло. Крестьян выкупили, а им вынь да полож батюшку. Срочно подыши к следующему приходу, хотя бы тройку священников.

  -А зачем их искать. Вон в гостевом доме их аж семь штук с семьями.

  -Откуда?

  -Да наш епископ, владыка Герасим расстарался. Своей волей, правда с моего разрешения, назначил шестерых священников во главе с вновь рукоположенный, епископом Уральской и Ногайской епархии, благочинным Карибской округи отцом Фотием и пресвитером, с согласия главного пресвитера войск Уральского уезда отца Георгия, Карибской эскадры отцом Вассианом. Все собрались с семьями и дня за три до моего прибытия, пришли по воде на верфь. С тех пор так в гостевом и живут, ждут отхода судна.

  -Уф. Одной проблемы меньше, уже легче.

  -Так и есть. Кстати, Меч, а как идут дела с каучуком, привезли что-либо?

  -Так чуть-чуть, с сотню килограмм, не более. Там проблемы реальные. Земля вроде и испанская, но и сами испанцы в эти джунгли соваться боятся. Кое-что выносят местные аборигены на продажу, так мы через свои связи скупаем. Но выходит дорого и мало. Нужно самим начинать закупать каучук. Имеется мысль заложить форт с портом на Тобаго и занятия торговлей с индейцами. Вот тогда и подешевеет каучук, и объемы увеличатся. Но пока на эту колонии людей у нас нет. Вот привезем сейчас эти полторы тысячи, которые ты навербовал, тогда и появится возможность основать третье поселение-колонию. А без людей ни как не выходит.

  -Ну дай бог. Пока и того что ты привез, да наши местные ресурсы, должно хватит. Но чем дальше, тем все больше идет резины в промышленности. -подвел черту в беседе про каучук Золотой.

  -Кстати Степан Эдуардович, продолжил беседу Черный- про промышленность. Нам на Тортуги в следующем году нужна драга, для очистки и углубления гавани Порт-Росса. А то почти четверть её акватории нельзя из-за малых глубин использовать для стоянки судов. Как можем, что-либо паровое соорудить. Ведь паровую машину довели до ума и уже пароходик-буксир по Уралу бегает.

  -Скорее всего можем. Но поговорю с мехами.

  -Нужно разборный паровик. На Тортуги его сами соберем в корпусе.

  -Так и сделаем Командир.

  - Тогда сразу готовьте паровые драги в тех экземплярах, для Порт-Росса, Порта-Иван и порта на Тобаго. А вообще как там у Вас на Урале?

  -Да не плохо для нас Командир. Правда уже третий год засуха сильно мешает, в этом году совсем страшенная. Все зерно, что посеяли яровыми, выгорело напрочь. Только и спаслись тем, что это всего 5% от всего объема посева зерновых. Остальное озимыми засеяли. Так те успели в колос войти до начало самой сильной жары. Овощи с картошкой приходится поливать. Придумали тут некоторую эрзац-поливную систему, пока справляется. Ирина Викторовна обещает не плохой урожай. А вот ногаям по моему труба. Летом почти все выгорает, а где не выгорает, то почти везде мы сидим. Зимой оттепели и соответственно наст. Лошадки, не говоря уже об баранте и коровках, его пробить не могут и массово дохнут от бескормицы. Естественно и степнякам кушать нечего и они вслед за ними тоже либо тихонько умирают. Либо пробуют поживится за счет наших поселений. Но и там им ни чего не обламывается. Ополчение вошло в полную силу и за стенами, отбивают их наскоки на любую деревню. В большинстве случаев налетчики около деревни и остаются. Весной, по молодой травке, степнякам полегче стало. Но сейчас, перед отъездом, радировали в Москву, что у них там опять чума вспыхнула, по зиме она вроде затухла, а вот сейчас опять появилась. И самое главное, у нас в одной из деревень Подопригоры появились заряженные и уже есть умершие. Подробностей не сообщили, но вроде вспышка произошла после отбития нападения ногаев на эту деревню. Летом их видимо опять приперло, вот они по старой кочевой привычке и пошли решать свои проблемы за счет оседлых соседей. Я дал команду разобраться и доложить по радио уже сюда. Кстати через месяц должны прибыть полтора десятка комплектов радио. Пяток из них более мощных, с увеличенной дальностью связи, наподобие их мы установили на верфи и других городах России. Плюс тройка дополнительных телефонных коммутаторов, с телефонными аппаратами и проводами, как заказывали. Да и по электросврки, сам наверное обратил внимание. Смогли изготовить и запустить в мелкосерийное производства пару видов электродов. Которые в большинстве, 80% потребляет эта верфь. Сварных наши ребята не плохих подготовили, сам не ожидал, что местные так варить будут. Вот тебе и средневековые русские варвары.

  -Телефоны и рации это хорошо. Электроды и хорошие сварщики то же отлично. А вот чума у нас в поселениях плохо, очень плохо. Что у нас из антибиотиков осталось, не знаешь при случае?

  -Слезы Меч остались. Да и у тех скоро срок годности истечет. Но по этому направлению у нас не плохо. Ивакина Ольга пенициллин выделила и по весне добилась необходимой очистки. К нему чуток и с стрептомицина приготовила. Правда пока вырабатываем в небольшом количестве и полностью испытаний они не прошели. Но Яна Митиенко, оставленная Пироговым у нас за старшую по медицине, прямо в радио сообщила, что они могут применить стрептомицин в этой деревни и без полноценных испытаний. Он как раз против чумой бактерии и действует, а вот пенициллин не действует на эту заразу. Заодно и испытания проведут.

  -Будут еще какие новости по эпидемии сообщал.

   Новости естественно были. Еще не успели они закончить разговор как прибывший курьер радиста, принес новую радиограмму, в которой сообщались новые подробности вспышки чумы в деревни Степняки вотчины боярина Подопригора. После отбития наскока ногаев, при осмотре трупов, на одном из них увидели признаки возможного заболевания чумой. Деревенский староста Архип, исполняя инструкцию, распорядился железными крюками стащить трупы в одно место, туда же сбросить все их седла с потниками и седельными вьюками и сжечь, ни чего не беря с трупов в качестве трофеев. Даже места лежания трупов и их волочения, облили керосином и подожгли. Но вмешался человеческий фактор в виде людской жадности. По словам единственно оставшейся в живых из семьи переселенцев с киевщины Охрима средней дочери, тату принес снятый с татарина хороший кожух. Все-таки староста не досмотрел, да и соседи проявили беспечность, которая теперь вышла всем нехорошим боком, угрожая жизням их самих и их семьям. Деревенский санитар, пришедший по вызову, средней дочери, в дом Охрима, сразу опознал признаки черной болезни и сообщил, посредством записки, об обнаружении им в деревни признаков моровой язвы, о чем следовало незамедлительно сообщить их боярину. Староста ввел карантин, запрещающий выход и вход в деревню всем без исключения, без соответствующего разрешения и направил посыльного с грамотой, о наличии в деревни черной смерти, в острог боярина Подопригора. Откуда информация о чуме по радио ушла в Петроград. В настоящее время в Степняки выехал медико-эпидемиологический отряд со всем наличным запасом антибиотиков, в том числе и вновь произведенного стрептомицина.

   А пока курьер не прибыл и беседа продолжалась.

  - Да по механикам, государь дал поручения создать механический сад, для подарка германскому кесарю. Что бы значить птички с ветки на ветку перескакивали и при этом пели. Листочки как бы от ветерка шевелились и все это в натуральную величину, из золота, серебра и каменьев драгоценных. За это обещал на год весь уезд от всех налогов освободить. Считаю этот обмен для нас прибыльный. Я нашим по радио передал заказ. Ответили, что ни чего сверх естественного нет, сделать можно.

  - Если возможно создать и нам от этого прямая и финансовая и административная выгода. То пусть делают. Да не в одном экземпляре, а в двух или даже трех. Вот увидишь. Если понравится, то и себе такую диковину захочет царь. А там и еще нужда в подарке, кому нибудь из соседних правителей, понадобится.

  - Согласен, запас карман не тянет. И расходы на его создание не большие. Дальше в этом году, по весне, заложили в Питере фундаменты под факультеты будущего университета и общежития студентов с домами преподавателей. Место определили, сразу с право от Орских ворот до Уральского яра. Заодно начали строить стену, отделяющую будущую университетскую слободу от степи. Стараниями преосвященнейшего Герасима, в каждом поселке, каждой слободе или деревне возвели церковь и назначили попа. На которого владыкой было возложено организация и содержания приходской школы, при каждой церкви. Правда и мы этим попам помогает. И учебниками, с тетрадками, чернилами и иным школьным инвентарём. Рассылаем программы и пособия по преподаванию. Матушек их собираем каждые полгода и обучаем премудрости преподавания знаний. Да и учителей и учительниц, уже по более углубленной программ девчонки наши готовят. Так, что когда все здания университета будут готовы, у нас и свои преподы для него будут подготовлены. И будущих студентов подтянем. Хотя бы не нужно их будет учить читать, писать и считать.

  - Дай бог что бы хотя бы в 1562 году универ открыть.

  -Так и я о том же Мечеслав. Раньше открыть будущую альмаматер наших специалистов я и не мечтаю.

  - Что с транспортом?

  -Тракт почти полностью проложили, в соответствии с проектом первого этапа. На половину отсыпали железнодорожную насыпь. По Уралу уже пара пароходов-буксиров бегает. Свиридов со своими работают над увеличением мощности. Что-то там с расширением мутят. Паровоз пока у них только в чертежах. Еще не время ему, нет ни путей, ни окружающие к появлению огнедышащего чудовища не готовы. Через Урал, между слободами Петра и Павла начали строительство каменного моста, пролёты сразу проектировали, что-бы мачты судов под ними проходили. Ну и переволоки отстроились. И Волжский на Самарской луке, и Самаро-Чаганский. По паре веток 'чугунки', волы по ним туда и обратно таскают даже не разгруженные суда. Ну и серебро в калиту боярина сыплется. Особенно у Шопенкова на Волге не плохие сборы. По немногую запустили в Каспий трофейные суда. Чуток переделали, подкрасили и часть продали, меньшую часть себе оставили. Вообще с транспортом провалов нет.

   Далее разговор опять перешел на финансы и промышленность, который был прерван курьером, принесшего выше описанную радиограмму. После отдания необходимых распоряжений, разговор и работа с документами продолжилась.

   Долго ли, коротко ли. Но достройка клипера, получившего имя 'Касатка', окончилось. Ходовые испытания клипер выдержал достойно. Капитан официально назначен, команда набрана и укомплектована. Опять и 'Паллада' и 'Касатка' были загружены грузом и пассажирами по полной. Снова из судов вынули балластные камни и вместо них уложили стволы 'единорогов' различных калибров и назначения. А так же ядра, пустые оболочки бомб и граната к ним.

   В июле Черный побеседовал еще раз, с уже официально назначенным капитаном Климом Шараповым. Больших требований новый капитан не высказывал, только спросил, кого назначать капитаном вновь заложенного клипера. Когда Мечеслав честно ответил, что они еще не рассматривали этом вопрос. То Клим немного помявшись предложил на этот клипер капитаном своего старого товарища по морским походам и помощника Карпа Ломанный Нос. На возражения воеводы-боярина, что Карп возможно не сможет управлять таким кораблем в открытом море. Шарапов возразил, что даже в настоящее время Ломанный Нос уже справиться с управлением 'Касатки', а впереди еще два года и за это время Карп, на должности первого помощника капитана, еще многое узнает. Мечеславу на эти логические суждения нечего было возразить и он согласился назначить Карпа Ломанный Нос первым помощником капитана на 'Касатку'. Тогда Шарапов спросил соизволения зачислить в команду, для обучения вождению судна и последующей сдачей экзаменов на офицеров и капитанов своих двух сыновей Фрола и Афанасия, сынка Карпа- Акинфия и своего поморского зуйка Василька. На что Черный так же согласился. Капитаны флоту Российскому, в том числе и торговому все равно нужны и их необходимо готовить. А тут человек сам вызывается подготовить одного капитана через два года и четверых чуток попозже. Так зачем ему мешать. Такую инициативу необходимо поддерживать.

   Все погрузочные работы закончены, в основном груз составляли оружие, боеприпасы, части разобранных механизмов водяной мельницы, листы меди, медные гвозди, различные метизы и слитки металлов. На оба судна утрамбовали тысяча пятьсот пятьдесят человек. В большинстве это были закончившие курс обучения в Петроградском учебном морском центре, матросы, канониры, морские пехотинцы и стрельцы береговой охраны. Но в числе переселенцев было два десятка молодых семей мастеровых, в основном каменщиков.

   И вот утром 1 сентября от причалов верфи 'Архангела Михаила' отошли два корабля, с узкими, длинными корпусами и острыми форштевнями, которые как клинки, разрезали морскую гладь, под целыми облаками белоснежных парусов. Пройдя по уже не раз пройденному 'Палладой' маршруту, корабли перенеся без чувствительных потерь встречные шторма, 10 октября вошли в ставшую уже родную для экипажа 'Паллады' гавань Порт-Росса и с трудом найдя место для стоянки, в забитой судами бухте, пришлось по маневрировать 'Палладе' на машине, приступили к разгрузке пассажиров и грузов.

  Остров Тортуга. Карибское море. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1557 года РХ.

   10 октября вернулась 'Паллада', 25 числа прибыла экспедиции из туретчины. В полдень 1 ноября 1557 года к ушкуйникам пожаловали давно ожидаемые, хотя и не званые гости. С находящегося в дозоре 'Архангела Михаила' передали по радио, что ими наблюдаются паруса, числом более полутора десятков, идущих под испанским флагом курсом на Тортугу. К вечеру этого же дня вся эскадра ушкуйников в семнадцать вымпелов, во главе с 'Палладой' и состоящая из одних галеонов, вышла из гавани и направилась в сторону южной оконечности Тортуги, где и легла в дрейф в видимости берега. Утром 2 ноября паруса испанской эскадры возмездия появились в проливе Тафта, напротив входа в гавань Порт-Росса. Наблюдением в бинокли с дозорных башен верхнего и нижнего фортов были установлены силы 'гостей'. Всего с 'визитом' прибыло шестнадцать вымпелов под золотисто-пурпурным стягом Кастилии. Флагманом являлся огромный, по местным меркам, сорока пушечный галеон 'Милагрос', с ним прибыли галеоны, карраки, каравеллы и одна большая барка. Испанский адмирал, командующий пришедшей эскадрой, дон Хуан Мартинес де Рекальде, не решился с наскоку входит в гавань. О приходе карательной эскадры 'витязей' предупреждал и Брусилов из Мехико, сообщивший о принятии решения, выделенных силах и данные о командующем карательной экспедиции. Так же о прибытии в Гавану карателей, донесла и агентура Воротынского, она же сообщила и время отбытия галеонов из Гаваны. Вот и болталось две пары галеонов московитов в дозоре, на путях предполагаемого следования армады.

   Корабли эскадры де Рекальде легли в дрейф на траверсе входов в бухту. Пара двадцати пушечных галеона 'Инфанта' и 'Сан-Антонио' подошли ближе и оставаясь вне досягаемости пушек фортов, как они думали, в течении остатков светового дня, проводили разведку будущего места сражения. Рассматривали в подзорные трубы гавань, город и форты. К этому времени в гавани оставались только барки с карраками и каравеллами, но стоящие так плотно, что перекрывали оба входа в гавань. Каких либо активных наступательных действий испанский адмирал в этот день не предпринимал. Ночь прошла спокойно. Главное веселье началось рано утром, только, что рассвело, и по воде проходов в гавань и самой гавани ещё стелился туман, не истаявший под лучами только что взошедшего из океана солнца. Полоса тумана, скрывающая очертания предметов выше двух метров от уровня воды, покрывала и саму гавань, и отмели, и даже неширокую полоску поверхности самого залива. Этот час и был выбран доном Хуаном для нанесения внезапного удара по гнезду пиратов. Корабли входили двумя кильватерными колонами. Правую, идущую через Западный проход, возглавлял 'Инфанта', мателотом шел двадцати четырех пушечный 'Санто Кристо де Варгос', за ним шестнадцати пушечная каррака 'Санта Мария', за её кормой младший флагман тридцати двух пушечный 'Инфант', за младшим флагманом двадцати пушечный 'Индиано', за его кормой виднелась пятнадцати пушечная каррака 'Флора Ла Мар', потом в колоне шла двенадцати пушечная каравелла 'Ла Калитана' и замыкала колону каравелла 'Вискания', вооруженная девятью пушками. Левую, идущую через Восточный проход, возглавлял 'Сан-Антонио', мателотом шел двадцати четырех пушечный 'Сакраменто', за ним восемнадцати пушечная каррака 'Сан-Габриэл', потом флагман 'Милагрос', за флагманом двадцати пушечный 'Сантьяго', со следующей за ним карракой 'Санта Каталина Монте Синай' с шестнадцатью орудиями, замыкали строй девяти пушечная каравелла 'Бермуды' и двухмачтовая барка с шестью орудиями 'Скат'.

   Идущие авангардными под всеми парусами 'Инфанта' и 'Сан-Антонио' на полном ходу ударились форштевнем в натянутые ночью бронзовые цепи. Благо прецеденты использования цепей для гаваней имелось предостаточно. Да и сами ушкуйники, недавно в Ла Романа, использовали для защиты гавани эрзац-цепь из пеньковых канатов, которая сослужила московитам хорошую службу. От резкого толчка стоящие на палубе люди не удержались на ногах и попадали. Большую часть пушек сорвало с мест и бросило вперед, ломая и снося все и всех на своем пути. Опережая их, по орудийным палубам поскакали ядра и покатились пороховые бочонки, часть, из которых была открыта и рассыпала своё содержимое по палубам. В результате чего, от выпавших из рук канониров фитилей, вспыхнул рассыпанный порох, от которого занялись доски палубы. На кормы малых галеонов, навалились их мателоты, рулевым которых просто некуда было деваться в узостях проходов в гавань. При этом снеся шканцы и ютовые надстройки своих меньших собратьев. Такелаж бизань и фок мачт столкнувшихся судов перепутался. В течение 20-25 минут, после столкновения, практически одновременно взорвались 'Инфанта' и 'Сан-Антонио', огонь подобрался к запасам пороха в их крюйт-камерах. Такому быстрому уничтожению способствовали и брандскугелы, прилетевшие на головные галеоны из двенадцатифунтовых крепостных 'единорогов'. Горящие обломки взорвавшихся галеонов, дождем обрушились на палубы, рангоут и такелаж мателотов, сумевших только обрубить перепутанные канаты и отбуксировать себя от передних галеонов спущенными шлюпками. На них мгновенно вспыхнули паруса, от них занялись канаты такелажа, реи и иной рангоут, горящие куски которого начали сыпаться на палубы, добавляя все новые очаги пожаров на 'Сакраменто' и 'Санто Кристо де Варгос'. Но и это оказались не все несчастье, поджидающие испанскую эскадру. Рулевые следующих за первыми мателотами каррак 'Санта-Мария' и 'Сан-Габриэл', так же не смогли сманеврировать в узостях проливом и в свою очередь проломили юты впереди идущих мателотов, надежно застряв в их надстройках и перепутав с ними свою оснастку. Движение обоих кильватерных колон застопорилось, корабли сбились в кучу, на входах в бухту. Вот в эту корабельную 'толпу' и ударили ядра крупнокалиберных 'единорогов' нижнего форта. Которых поддержали артиллерийские залпы из орудий меньшего калибра. Залп тяжелых орудий, с дистанции почти чуть ли не пистолетного выстрела, сразу нанес невосполнимые потери судам испанцев. Первым и последующими залпами, раздавшимися через минимальные периоды, были сбиты или повреждены большинство пушек, на верхней палубе, сбыты по одной, а на некоторых судах и по две мачты. Что лишало галеоны, какой либо возможности не то что маневрировать, но и полноценно двигаться. Так потеряли по две мачты 'Санта Мария', флагман 'Милагрос', младший флагман 'Инфант'. Улетело за борт по мачте на 'Сан-Габриэле', 'Сантьяго', 'Индиана'. Оставшиеся невредимыми 'Флора Ла Мар', 'Санта Катарина Монте Синай', 'Ла Калитана', 'Бермуды', Вискани' и 'Скат', попытались помочь своим попавшим в западню сотоварищам. Бортовыми залпами своих пушек они пытались подавить орудия форта. В течение часа продолжалась эта дуэль. Её результатом стало затопления 'Флоры Ла Мар', которой ядра тяжелых орудий нижнего форта сумели проломить почти полуметровый дубовый борт, на уровне ватерлинии. Были сбиты с верхних палуб, оставшиеся пушки на обездвиженных кораблях. Пожары нанесли такие повреждения, попавшим в затор галеонам, которые исключали, какое либо их дальнейшее участие в бою. Огонь и ядра, нанесли сильнейшие повреждения парусной оснастки, уткнувшихся в кормы передовых мателотов, карракам. Были сбиты часть пушек и нанесен серьезный ущерб такелажу и рангоуту концевых кораблей, пытавшихся вести артиллерийскую дуэль с 'единорогами' форта. Заключительную точку в сражении поставила эскадра ушкуйников, которая около полудня подошла с юга к месту сражения. Капитаны карраки, трех каравелл и барки, увлеченные сражением, слишком поздно увидели за своей спиной паруса кораблей ушкуйников, когда последние перекрыли им путь в открытое море. Зажав оставшиеся суда испанцев между орудиями форта и пушками эскадры, как между молотом и наковальней, приватиры в течение двух часов потопили 'Санто Кристо де Варгос', 'Сакраменто', 'Ла Калитана' и 'Скат'. Принудив остальные суда испанцев во главе с флагманом 'Милагрос' сдаться. Самому адмиралу дону Хуан Мартинес де Рекальде пришлось переломить свою кастильскую гордость, идти на шлюпке, во главе своих капитанов и флагманских офицеров, на борт 'Паллады', где и передать свою шпагу Черному. Вместе с де Рекальде сдали свои шпаги его заместитель и еще двадцать девять офицеров. Итогом сражения было полное уничтожение эскадра. При этом девять судов - галеоны флагман 'Милагрос', младший флагман 'Инфант', 'Сантьяго', 'Индиана' , карраки 'Санта-Мария', 'Сан-Габриэл', 'Санта Катарина Монте Синай, и каравеллы 'Бермуды' с 'Вискани' были захвачены с разной степенью повреждения, но после проведения ремонта, способные к дальнейшему использованию. Семь судов потоплены - галеонов 'Санто Кристо де Варгос', 'Сакраменто', 'Сан-Антонио', 'Инфанта', каррака 'Флор Ла Мар', каравелла 'Ла Калитана' и барка 'Скат'. Пленены испанские солдаты и моряки - адмирал эскадры, вице-адмирал, двадцать девять офицеров и семьсот тридцать восемь рядовых солдат и матросов. На флагманах была захвачена эскадренная касса в 68 000 песо.

  Расчистка входов в гавань заняла три дня. За это время были разоружены и отбуксированы в море остатки 'Сакраменто' и 'Санто Кристо де Варгос', палубы которых возвышались над волнами. Со дна проливов подняты обломки затонувших кораблей, захламивших фарватер, в том числе их пушки и корабельные кассы. 7 ноября эскадра ушкуйников вошла в Порт-Росс и завела захваченные испанские галеоны. Высадив пленных и перегнав корабли в бухточки северного побережья Эспаньолы, где проведя обычные процедуры по санитарной обработке захваченных кораблей, приступили к кренгованию и ремонту трофейных судов.

   От атаки испанцев на удивление отбились довольно легко. Опять без безвозвратных потерь, при девятерых легкораненых. При этом прихватили трофеев, только деньгами свыше полутора сотен тысяч песо. А еще корабли, штурманские инструменты и карты, пушки с порохом и остальным боезапасом, мушкеты и боеприпасы к ним, холодное оружие, некоторые экземпляры даже очень хорошего качества и в дорогом изготовлении, не стыдно будет и какому-либо правителю подарить, кирасы с морионами и другими предметами пригодящимся в разнообразном хозяйстве артельщиков. Да кроме того и пленных свыше семисот человек захватили. Да не простых. Более чем за три десятка можно и выкуп взять не малый, уже сами прямым текстом спрашивали о суммах выкупов за них, рыцарские традиции, мать их так. Рыцарь рыцаря на поле боя не убивает специально, а берет в плен для выкупа. А прибавить к ним ранее захваченных офицеров и просто богатеньких горожан с купцами, среди них даже еще один адмирал имеется. Вот и еще не одна сотня тысяч серебряных кругляшек, именуемых коротко- песо, в казну артели поступят.

   20 ноября в Порт-Иван, к Логутову, для усиления, вышла эскадра в составе тридцати орудийных галеонов 'Князь Олег' под командованием Ивлева-младшего, и 'Грозного' со старшим офицером корабля на квартердеке, двух девяти пушечных каравелл 'Вера' и 'Надежда' и трех барок, парой двухмачтовых и одномачтовой. На судах перебрасывались полусотня стрельцов, шести орудийная конная батарея трехфунтовых 'единорогов' с расчетами и упряжками, шесть десятков кавалерийских лошадей, четыре десятка вновь образованных семей мастеровых и крестьян из выкупленных из турецкой неволи, с рабочими конями, волами и прочей нужной живностью и необходимым скарбом. И самое главное, на 'Грозном' шел отец Семион с семье и церковной утварью для будущей церкви. Оба галеона оборудовали прибывшими на 'Палладе' радиостанциями и на 'Князе Олеге' половина капитанской каюты была заставлена ящиками с радиостанцией, с увеличенной дальностью, антенной, запасными частями, телефонным коммутатором, аппаратами и проводами. Все это предназначалось для установке в форт и во вновь строящийся город-порт, по мере его строительства и роста.

   Пройдя весь путь почти без происшествий, пара небольших штормов, не причинивших ни какого материального ущерба эскадре не считаются, корабли через дюжину дней вошли в бухту Порта-Ивана и приступили к разгрузке. Пройденный путь люди перенесли намного лучше, чем животные. Некоторых из лошадей приходилось буквально выносить из корабельного нутра на руках. И если бы не система подвески, они бы легли бы прямо в трюме барок и не встали бы. Только через месяц все перевезенные животные пришли в себя от тягот морского путешествия.

   В этот же время из большой гавани Тортуги, выскользнула не приметная двухмачтовая барка, взявшая, хотя и сильно извилистый, но в конце концов приведший её в необходимую точку, курс. Местом окончания её перехода, являлась небольшая и мало посещаемая бухта на побережье Новой Испании, в районе города-порта Велакрус, где её уже ожидал с нетерпением дон Берналь Диас дель Кастильо, лейтенант роты дворцовой охраны вице-короля Новой Испании, со своими слугами. Быстренько переплавив на берег двух темноволосых юношей, лет по семнадцать-восемнадцать, пяток плотно сбитых деревянных ящиков, просмоленных и обшитых просмоленной, очень плотного плетения парусиной и получив в ответ пакет из толстой, навощенной бумаги, в котором явно прощупывались простые бумажные листы, капитан барки не задерживаясь и почти не покрикивая на экипаж, споро вышел из бухты и лег на обратный, то же весьма запутанный курс, к Порт-Россу. По странному стечению обстоятельств и капитан и остальные члены экипажа барки уже лет пять-шесть служили в конторе Брусилова, и ни какого отношения к Карибской эскадре артели 'Помор' не имели. А дон Берналь, получив пассажиров и груз, так же не стал долго находится в этой точке побережья и быстренько, но не попадаясь ни кому на глаза, покинул со своими людьми берег бухты. Недолгое путешествие и отряд дель Кастильо, вошел в ворота небольшой, но ухоженной усадьбы, окруженной землями поместья- асьенды, принадлежащего хозяину этой местности, отставному сержанту самого Кортеса, дону Христофору де Гарай, правда последнего долгое время ни кто не видел, ходили слухи, что он не может ни ходит, ни говорить и все время лежит в постели и за ним ухаживают преданные ему слуги-индейцы. С чиновниками и соседями от имени хозяина, согласно доверенности составленной по всем правилам у нотариуса Веракруса уважаемого метра Себастьяна Ниньо, общался управляющий, метр Хосе. Сам дон Христофор все жизнь проведший в войнах, так и не обзавелся ни семьей, ни детьми, и родственников не имел. Однако в обществе Веракруса, ходили неясные слухи о якобы то ли двоюродном, то ли троюродной племяннике, проживающем в глухом углу Каталонии, но они, до последнего времени, ни чем не подтверждались. В последнее время метр Хосе несколько раз обмолвился, что по указанию дона де Гарай он направил письмо в Метрополию, с вызовом этого самого племянника в Новый Свет, к дядюшке. Да и нотариус метр Ниньо, отправил, в этом году, по просьбе дона Христофора де Гарай, переданной в письменной виде через управляющего, с одним из весенних галеонов Ля Флота де Оро (Золотой флот) письмо своему коллеге в Севилью, с просьбой отыскать этого самого племянника. Правда, по тем сведениям, какие были указаны в письме, легче найти иголку в стоге сена, чем конкретного человека.

   Прибывшие с лейтенантом люди занесли ящики в церковь, находящуюся на территории усадьбы, но несколько наособицу, на самой вершины высокой, по местным меркам горы, на склоне которой, у вершины, раскинулась усадьба дона де Гарай. Вернее ящики занесли не в церковь, а в примостившийся за церковью и колокольней дом священника. Отослав своих людей, дон Берналь остался со вновь прибывшими юношами. После ухода посторонних, оставшаяся троица приступила к распаковыванию скрытого во влагонепроницаемых ящиках груза.

   На другой день, начались работы по замене крыши и креста на колокольне, которые закончились через три дня, в результате ремонта, колокольня 'подросла', за счет удлинения 'шатра' крыши и креста еще на двадцать метров и блеск позолоченного креста, в хорошую погоду, стал виден более чем за пять миль. И в этот же день в усадьбе появился новый молодой падре Михаэл и его старый, хромой слуга-индеец Диас. Старый падре Франциск, еще летом решил удалиться от мира, и уехал доживать свой век в монастырь доминиканцев. На пятый день после приезда, лейтенант дворцовой стражи вице-короля Новой Испании дон Берналь Диас дель Кастильо со своими людьми покинул гостеприимную усадьбу и направился по месту своей службы в Мехико.

   1 декабря в Турцию ушел второй караван под руководством Ушакова. В этот раз он вел целую эскадру из восьми кораблей: галеонов - 'Громобоя', под своим командованием, 'Грозящего', под руководством Гололобова, 'Грозы' с капитаном Михайловым, каррак - 'Черной Каракатицы' на мостике которой находился Прокоп Свирин, 'Черной Жемчужины', принявшей на квартердек Семиона Бухарова, 'Святой Марии', 'Батюшки' и 'Богородицы', которыми командовали Пирогов, Лаптев, Иванов. С такой силой можно было уже и поспорить с несогласными, не желающими спокойно пропустить суда для хождения по морю. Сто восемьдесят девять орудий, весьма весомый аргумент в споре. Кроме двухсотпятидесяти тысяч серебренных песо, в трюмах кораблей везли остатки испанского полона в количестве шестисот тринадцати человек. Все что осталось от 'процеженного' через 'сито' проверок и отборов уральцев. В первую очередь отобрали адмиралов, офицеров и просто состоятельных пленников и членов их семей и предложили заплатить за свою свободу, отказавшихся не было. Всего за семьдесят трех человек обещали заплатить в общей сумме чуть свыше миллиона песо, примерно по тринадцать-четырнадцать тысяч монет за одну знатную или богатую голову. Их сразу отделили от остальной массы и перевезли на остров, где ранее содержался дон 'Берналь Диас дель Кастильо' со товарищами. Сделав 'зинданом' весь остров, охрану которого осуществляли пара барок с экипажами в полтора-два десятка человек. Навесы из пальмовых листьев сделали, пищу и воду систематически завозят, чем не курорт в это время года, да в этом месте. Гонец с письмами о выкупе ушел еще 21 ноября. Вторыми отобрали лиц и семьи, которые согласны были поступить на службу в далёкую Московию, к местным боярам на правах холопов, сроком на десять лет. Таких еще набралось, вместе с женщинами и детьми, после отсева 'витязями' лиц с явно неадекватными или антисоциальным поведением, тысяча двести восемьдесят один человек. В основном ремесленники, матросы и солдаты, среди последних полтора десятка, пришлось переводить в сыны боярские, так как они оказались хоть и нищими, как церковная мышь, но кабальеро. Всех согласившихся на переселения предполагалось использовать в соответствии с имеющимися у них профессиями и квалификациями. К этой группе присоединили и всех оставшихся детей, для передачи их на Урале на обучение в корпус и институт благонравных девиц. Так же отделили всех женщин, и оставили их в колонии. Вот и вышло, что из свыше двух с половиной имеющихся пленных не нужных осталось чуть более шести сотен, которых и решили сбыть басурманам от греха подальше.

   Вместе с 'турецкой' эскадрой, до Европы ушла и четырнадцати пушечная каравелла 'Ирина' с капитаном Федотом Зуйком, из конторы Воротынского. Конечная точка её маршрута оканчивалась около побережья Португалии, которую она и достигла в первых числах января, пережив в Бискайском заливе свирепейший шторм, благо, что основной караван успел уйти вперед и был захвачен только краешком этого урагана. Потеряв фок мачту, каравелла все-таки подошел к берегам Португалии и, спустив шлюпку, высадил на берег, в укромном месте, купца Сомова Феофана Тимофеевичи и двух купеческих приказчиков Федьку Ельца и Фильку Лисовых, из числа бывших турецких полоняников. Предварительно обговорив с капитаном ещё раз место, дату и время следующей встречи, торговые гости ушли вглубь иберийской территории. После чего Зуйков отошел от берега и сумей, на поврежденном судне, ежеминутно рискуя нарваться на другой ураган, который мог бы потопить покалеченный корабль, дойти до французского Ля Рошеля, где и встал на ремонт, благо монеты в кассе и товар в трюме имелись, и расплатиться за ремонт, жилью и пищу было чем.

   Выкуплены из турецкой неволи торговцы выступали в качестве купцов боярского клуба-братчины 'Витязь'. По распоряжению Черного они и направились в Португалию для установления торговых связей и закупка коры пробкового дуба, произрастающего в Португалии в диком виде и практически ни чего не стоящего. Для этих целей им было выдано из казны артели 'Помор' 50 000 песо. Увеличение на Карибской эскадре бойцов, вызвало и необходимость увеличить производство броней для них. Необходимой для поддоспешника пробки, в нужном количестве в Персии не нашлось, и большая часть привезенных 'Палладой' доспехов были без пробковых поддоспешноков-спаспоясов. Вот и поручили Феофану Тимофеевичу и приказчикам Федьке и Фильке найти, купить и организовать доставку этой коры-пробки на Карибы. С чем эта троица с блеском справились. Была закуплена кора пробкового дуба, часть которой дожидалась погрузки на галеоны и карраки 'турецкой' эскадры на складах в порту Кадис. Другая часть была переправлена во Францию, на портовые склады Ля Рошель, откуда она должны быть погружена в трюм 'Ирины'. В ходе поиска и покупки пробки торговцы 'витязей' установили торговые контакты с пятью португальскими купцами, заинтересовав последних долгосрочными поставками данной коры и приобретением колониальных товаров Вест-Индии. Для обеспечения последующих оплат поставок, поместили 35 000 песо в лиссабонской конторе Флоренского банка на имя Феофана Тимофеевича. И напоследок, по просьбе-приказу самого боярина Стуликова, съездить в город Медина дель Кампо, гишпанской землицы Кастилия, где и сделать некоторые дела. Приехали, походили, посидели в городских кабаках, благо гишпанским языком все овладели не плохо, обучились от полоненных гишпанцев. Нашли кого надо, а именно младшего писаря городского магистрата, который, вот ведь вор, за две сотни песо согласился сделать официальную выписку о наличии у дон Берналь Диас дель Кастильо, лейтенант роты дворцовой охраны вице-короля Новой Испании, чудом выжившего младшего брата дона Фердинанда Диас дель Кастильо, и заверить выписку печатью магистрата города Медины дель Кампо. А так же в присутствии господ негоциантов, внести неофициальное исправления в книгу магистрата о чудесном исцелении дона Фердинанда Диас дель Кастильо, исцеленного Божьим соизволением и спасенного трудами старого начетчика церкви 'Святого Франциска', итальянцем Фабио. Что и было произведено через сутки после получения согласия. Сперва ночью писец провел троицу в подвал магистрата, где хранились все книги с городскими записями и произвел дописку, теми же чернилами, на примерно подходящей странице, о чудесном спасении еще одного из дель Кастильо. А почерк был и так один и тот же, эта чернильная душа уже более тридцати лет работал на одной и той же должности и не малая часть лежащих в подвале документов была написана его рукой. Передав ему сотню песо, торговцы покинули магистрат, договорившись о встрече на следующий вечер в таверне 'У ворот'. Вечером следующего дня, писаришка пришел и присев к посланникам 'витязей' показал им выписку, но потребовал за неё не ранее оговоренную сотню песо, а две. Что поделаешь, пришлось заплатить требуемую сумму, а потом и ещё напоить и накормить наглеца. Зато все, что просил боярин Стуликов они в городе выполнили. А вор-писарь, да нечистый с ним, пусть подавиться лишней сотней, все рано она ему на пользу не пойдет. И верно на второй день, после вечерней посиделки, помер писарь прямо на рабочем месте. Прибрал видимо бог его грешную душу. По правде и сами представители карибских ушкуйников, поспособствовали этому. Во время вечернего застолья, пока Феофан Тимофеевич и Филька отвлекали гишпанского писаря, Федька вылил в его кружку настой, переданный им перед отъездом боярином Стуликовым для особых случаев. Вот и наступил этот случай, пришлось использовать один флакончик. А то этот схизматик-католик, чем больше пил, тем больше наглей и стал требовать уже пять сотен монет, угрожая в противном случае донести на них. На силу отговорились отсутствием у них в настоящее время требуемой суммы и обещали передать ему её как раз сегодня вечеров, все в той же таверне 'У ворот'. Вот теперь эта возникшая проблема решена. Хорошее, отличное зелье у боярина Олега, и можно приступить ко второй фазе этого дела. Часа четыре езды по каменистой дороги и лошади доставили путешественников к порогу церкви 'Святого Франциска', где они и узнали печальную новость, что старый начетчик церкви, итальянец Фабио скончался около двух лун назад. Все это они узнали всего за один серебряный реал от церковного служки, который один управлялся с несложным хозяйством церкви и приглядывал за домиком священника, ибо падре Диего уже как четыре луны отъехал в Мадрид, по делам матери церкви. Еще полчаса беседы и за 'огромную' сумм в двадцать песо, служка церкви 'Святого Франциска' Педро, завел приезжих в церковь, в которой и внес в церковную книгу одно изменение, вписал от имении покойного начетчика Фабио, о том, что запись о смерти молодого Фердинанда Диас дель Кастильо не верна и когда в 1554г. в округе Медины случился мор, выкосивший половину Медины, полностью обезлюдевший многие замки и селения в округе, из дель Кастильо выжил не только старший сын Берналь, но и младший Фердинанд. Последнего даже собрались хоронить, но он Фабио обратил внимания, что мальчик жив и проявив христианского сострадания забрал его и по божьему соизволению, выходил мальца. О чем, во славу Господа, и делает эту запись. Вручив Педро заработанные два десятка песо и выпив с ним кувшинчик привезенного с собой вина, за удачно проеденную сделку, странные путники отбыли обратно в Медину и далее по пыльным дорогам Испанского королевства по своим делам. А оставшийся Педро, так и не успел воспользоваться неожиданно свалившимися на него деньгами, к вечеру второго дня, как уехала тройка путников, он неожиданно умер, оставив своим односельчанам загадку появления в его кошелке двадцати новеньких, полновесных серебряных кругляшков. Зелье бояр и в этот раз сработало безукоризненно.

   Воскресным декабрьским днем, Черный и Сенявин решили прогуляться до противоположного побережья Тортуги, осмотреть бухту Трезор. Можно не верить, но за все время пребывания этих водах, не один, не другой, так и не удосужились осмотреть остров, ставший им практически домом и неприступной крепостью в этих неспокойных водах. Не плохо знавшие только ближайшие окрестности обеих бухт и горы Караульная, они решили осмотреть северный берег и захватив с собой выпить закусив, оружия и рации, предупредив коллег, направились осматривать бухту Трезор, с целью оценки её как еще одного места стоянки судов и возможности высадки в ней десанта неприятия. Передвигаться по острову, оказалось не так просто. Местность была очень, мягко выражаясь, неровной и состояла, по большей части из покрытых лесом холмов и скал, некоторые из них зелень скрывала полностью, у других деревья и кустарник, росли только на макушке, а нижняя часть склонов, представляла собой голую скалу. Кроме того, холмистая местность, была изрезанна узкими ущельями, со скалами светло-серого цвета разных оттенков, изредка попадались желтоватые участки, но большая часть камня отливала голубизной.

     'Витязи' шли по камням и зарослям, придерживаясь не то что дороги, которых на острове и в помине не было, и даже не тропы, а какого то намека на тропку, вьющуюся между скал и камней, когда обходящей заросли, иногда проламывающейся через кусты на манер дикого кабана. Шли уже изрядно, не менее часа, изрядно под устали, все-таки стояние на мостике корабля, не тренировки бегом по сильнопересеченной местности. Наконец они выбрались на открытый участок, заросший травой и низким кустарником, на котором Черный и обнаружил под ногами нечто интересное.

     - Глянь, Жень что это может быть, - повернулся он к Сенявину

     - Да дыни какие-то, - ответил бывший штурман.

     В зелени травы желтели лежащие в ней оранжевые плоды, размером с хороший кабачок, с утолщением на конце. Больше всего, они походили на огромные, сильно вытянутые груши. Мечеслав присел, вынул из ножен кинжал и с разрубил один плод на две части. Поднял половинку, понюхал.

     - Слушай, Жень - Сенявин поднялся и повернулся к командиру, - тыквой пахнет.

     Он отрезал маленький кусочек и бросил в рот.

     - Командир, не надо, - предостерёг Евгений, - вдруг ядовитый, отравишься.

     - Не, - помотал головой полковник, пожевал, потом выплюнул, - Это тыква Степанович, я сейчас вспомнил, у Эксквемелина в его 'Пиратах Америки' перед походом сюда читал, что когда испанцы начали заселять Эспаньолу, они обнаружили там много разных сортов, дикорастущей тыквы. А Эспаньола, она вон, там, - воевода ткнул зажатым в руке кинжалом на юг. - До неё десяток километров через Тафту. О! Посмотри, - он указал острием клинка на дальний конец пустоши, - это же десерт.

  Сенявин присмотрелся.

     - Ананасы? - вопросительно покосился он на Черного.

     - Ага, - кивнул тот,- приступаем к сбору урожая.

  Быстрым шагом пересек пустошь и подойдя к невысоким кустикам, примерится, выбрал объект и срубил один из шипастых плодов, забрав его, пошел дальше по её заметным признакам тропинки, к конечному пункту пути.

     Наконец путники достигли намеченной цели, небольшой площадки между двумя вздымающимися над морской водой утесами. Выйдя на песок искомой бухты Трезок, попаданцы осмотрелись. Сбросили поклажу подальше от воды, разделись и бросились в накатывающие на пляж волны. Освежившись, и смыв пот от ходьбы и как бы и саму усталость, 'витязи' присели на камни и не сговариваясь, потянулись за флягами с вином и к закускам. Неподалёку шумел морской прибой, и очень противно кричали птицы, видимо чайки - такие же жадные и ненасытные существа. Море блестело и переливалось мириадами вспыхивающих и тут же гаснувших в солнечных лучах звёзд, будто солнце рассыпалось на мельчайшие осколки. Волны накатывали на берег, растекались по песку белой пеной и отступали обратно, чтобы продолжить свой вечный бег. Вот под птичьи крики, шум прибоя, отличное вино и приличную закуску и состоялся разговор между главным воеводой-адмиралом и главным адмиралом попаданцев. В основном речь шла о морских делах. Начал беседу Сенявин.

  -Командир, вот мы пришли сюда с одним отличным кораблем. Через два года у нас уже куча захваченных судов, иногда даже не нужных нам. Я даже не говорю про барки и прочие каравеллы с карраками. Но даже галеонов у нас явный переизбыток. С учетом последних трофеев, нам даже на них капитанов проблематично назначить, не хватает нас на все галеоны.

  -Ты это Степаныч к чему?

  -Я Командир это к тому, что галеоны и прочие местные суда нам как то для наших задачь не подходят. Парадоксальная ситуация у нас сложилась. Корабли имеются, даже в избытке, а полноценной боевой эскадры нет.

  -И что ты как спец предлагаешь?

  -Нужно стоить самим корабли, необходимых нам классов и ТТХ. (тактико-технических характеристик.)

  -Так мы и строим, вон уже второй клипер в Поморье заложили, Логунову проекты пары кораблей заказали.- ответил на слова штурмана полковник.

  -Мы заказали 'чайконосец', этакий эрзац-десантный корабль нашего времени, в реалиях 16 века. Это правильно, но пока этот класс кораблей не сильно актуалень для нас, в нашей ситуации. А второй проект линкора с полуторасотнями орудий на борту, в нашей ситуации он совсем не нужен. Где мы линкоры будем применять?

  -Так линкоры на перспективу. Да и 'чайконосцы' тоже, пока в этом году один заложим. Проверим проект в действии. Тем более у нас и древесины на линкоры еще нет, первая появится аж через девять лет.

  -Вот и я говорю, все на перспективу. А нам уже сейчас нужны военные корабли специальной постройки.

  -Твои предложения Степаныч?

  -Создать чертежи и начать строительства в первую очередь фрегатов двух видов. Легкого однодечного, для перехвата купцов на трассах в открытом море, быстрого, маневренного, отлично вооруженного, прообраз легкого крейсера. И тяжелого двухдечного фрегата, для борьбы с военными кораблями противника на морских коммуникациях и участия в линейных сражениях, прообраз тяжелого бронекрейсера. Потом проекты еще пары кораблей, посыльного брига, быстрого, маневренного, но слабо вооруженного. Сторожевого корвета, так же быстрого и маневренного, чуть уступающего бригу по этим характеристикам, но с более мощным вооружением. Потом войсковой транспорт для перевозки войск и судно флотского снабжения, для снабжения военных кораблей в отрыве от свои сухопутных баз. И на основе войскового транспорта, торговое судно, хотя и тихоходное, но вместительное, устойчивое, мореходное.

  -Да, хотелок громадьё. Только реально у нас один стапель, на одной верфи и тот занят. 'Чайконосец' планируем заложить только на следующий год, когда стальной киль с остальными металлическими деталями 'Касатка' привезет. Кстати, как думаешь, отправить её в Ригу или обождать весны и в Михайловскую верфь отправить?

  -Пусть идет, киль и остальное скорее получим. За зиму изготовят, весной перебросят, она же и заберет. Глядишь к весне шестидесятого года с десантным кораблем будем.

  -Согласен, так и сделаем. И вообще со следующего года 'Касатку' оставляем зимовать в Поморье. Да, а чем тебе испанские галеоны не по нраву. Вон испанцы ходят на них и не жалуются. Да и Франция, Англия, Голландия, Португалия и остальная Европа их стоят, и тоже не ругаются.

  -Да многим. Так на вскидку. Корабль не сильно то мореходен и крепок. Бегун из него не быстрый, тихоходен можно сказать, маломаневренен, неповоротный. Для чего предназначен не понятно, то ли военный, то ли торговый, оттого и все эти недостатки названные мною. Да и так по мелочевки, по той же артиллерии. Не признают гордые идальго орудия за благородное оружие, сам ведь видишь, все в рукопашку пытаются схлестнутся, на абордаж рвутся. Оттого и корабельные лафет у них под пушками на двух колесиках, а не на четырех колесах, что намного удобнее. Орудийные порты на галеонах круглые, хотя квадратные, обеспечивают больший угол обзора и удобнее в бою. Почему так не знаю, может религия не позволяет более технологичную и удобную в бою квадратную дырку выпилить, чем с круглой мудохаться. Сами пушки, страх и ужас. Про одинаковый калибр не говорю, но эти длинноствольные монстры попробуй в тесноте орудийной палубы в бою на море, да в качку, перезаряди. Сто потов сойдет и пупок развяжется. А ядра к ним. Ты видал, что часть из них каменная, либо чугунные, но такого скверного качества, что раскалываются при ударе об обшивку кораблей. Сам же видел в крайнем сражении. И наконец, орудийная прислуга, вместо того что бы поручить обслуживание пушек специально обученным артиллеристам-канонирам, у испанцев пушки обслуживают обычными пехотными солдатами. Ну а про тактику и управления эскадрой в бою я ни чего плохого сказать не могу, только очень плохое и матом. Ладно радио нет, но простые флажки, та же всем известная в наше время система передачи сигналов флажками сигнальщиков или флагами, поднятыми на мачтах, у них еще не изобретена. Вот кстати Командир еще одно ноу хау, суть которого нужно как можно дольше не открывать иностранцам. Мы то эту систему как появились корабли, числом более одного, стали использовать. Вот и обратить когда нибудь какой-либо особо глазастый субъект. А что там руссы корабли флагами разукрасили, что там матрос на мачте руками с флагами машет.

  -Так, пока не сильно актуально, но куда лишние суда девать. Ведь с ними как у нас с автомобилями. Угонишь и официально не продашь, только перебивка, либо в разборку. А все что больше барки, в Америки точно не продашь, ибо некому.

  -Я и предлагаю поступить как поступают наши угонщики, 'перебить номера', то есть немного изменить внешний вид кораблей, тем более мы на Каспии со шхунами такое уже проводили и сам рассказывал, что после маскировки, Золотой, трофейные суда и Персидского и Туркестанских походов, пустил в дело. Часть продал, часть на перевозку грузов от имении анклава пустил

  -Так-то небольшие суда, их много. А тут галеоны, они почитал все на перечете.

  -Так и я не предлагаю их в Испанию гнать и продавать. Перегоним в ту же Францию, Голландию, Англию, заодно и товар перевезем. Маленько видоизменим вид, да и загоним местным. Даже если какие-то подозрения и будут, должны промолчать. Корабли явно испанской постройки, а все эти страны и их правители, мягко говоря, не сильно любят Испанию и испанцев с их королем. А барки здесь можно толкнуть. Вон Воротынский уже сбыл с десяток. В Европу гнать очень опасно, могут по дороге потонуть. Хотя двухмачтовые в составе эскадры, можно и попробовать перегнать. А одномачтовые посудины однозначно нет. Сто процентов и судно и людей погубим. У двухмачтовых шансы повыше пятьдесят на пятьдесят.

   Бояре находились в бухте еще часа четыре. За это время успели не только переговорить, выпить и съесть принесенное. Но и обследовать бухту и прийти к выводу, что крупный корабль в ней войти не сможет, необходимы дноуглубительные работы, тогда с пяток крупных кораблей могут укрыться в ней от морских неурядиц. А вот высадка десанта весьма возможна, лодки в спокойную погоду с легкостью войдут в бухту и высадят на пляж воинов. То есть по приходу необходимо срочно давать команду на выставление здесь заслона с батарей минимум из четырех орудий за возведенными флешами. Благо природа сама ограничила направления появления неприятия на пряже. Только между двух утесов, прикрывающих бухточку со стороны моря. В остальных местах северного побережья Тортуги, пристать к берегу было не возможно. Любая попытка тут же повлекла бы гибель смельчаков и их посудины на скалах ограждающих остров от океана.

   По прибытию в Порт-Росс, Черный распорядился установить в бухте Трезор постоянный пост. И уже через пять дней, на берегу около бухты насыпали пару флешей, за которыми установили по две трофейные пушки, державшие под перекрестным огнем и выход на пляж, и вход в бухту. Кроме орудийных расчетов, на посту в качестве пехотного прикрытия несли службу два десятка, свежее набранных из бывших турецких пленников, стрельцов, под общим командованием опытного полусотника.

   В самом городе продолжалось строительство новых зданий, город захлестнул буквально бум строительства жилых домов и домишек. Заложили городской собор Небесного архистратига архангела Михаила. Начали, мостит брусчаткой улицы. Закончили работы на городской стене, полностью прикрыв её город с суши, с включением в схему обороны города и оба форта. А на прикрывающие бухту песчаные косы начали вываливать, со стороны пролива огромные каменные блоки, привезенные как с самой Тортуги, так и с соседней Доминики. К концу года каменные блоки волнолома, стали заметны между волн на протяжении всей длины обеих кос, со стороны пролива Тафта. После чего началась отсыпка, отходами от строительства, самих кос, для поднятия их уровня над водой. Привезенные из туретчины люди потихоньку отошли от плена и включились в жизнь колонии. Большая часть мужчин решили связать свою судьбу с ратным делом и ежедневно, кроме воскресенья, продолжали обучаться и тренироваться в полученных воинских навыках. Часть ремесленников и крестьян отправили к Логунову в Порт-Иван, часть готовились к отплытию в экспедицию на остров Тобаго, для закладки форта и порта. Остальным, оставшимся на Тортуги, так же нашлось дело. Ремесленники занялись своим ремеслом, крестьяне, подобрав себе спутницу жизни и получив от артели помощников негров, скот, семена, инвентарь и иные необходимые для ведения хозяйства и жизни вещи, перевозились на Экспаньолу и наделялись землей для земледелия и животноводства. Благо после ограбления Ла Романа и Санто-Доминго коров с волами и лошадей, даже был некий переизбыток. Да и возит этих животных не пришлось. Пока основные силы ушкуйников грабили города и их округи, демонстративно затаскивая в трюмы своих кораблей трофее, в том числе и загоняли небольшие партии скота. Пять небольших ватаг, собрав стада коров с быками и табунки коней, обходным путями, по возможности путая след, в течение месяца перегнали через весь остров, в его северную часть, доверенную им часть добычи, с минимальными потерями. И вот эти животные и распределялись между вновь прибывшими на Доминику 'плантаторами'. Часть этих трофейных животин были перевезены в Порт-Иван, и планировались к перевозке на Тобаго. Переселенцам в первую очередь помогали отстроить укрепленную усадьбу, передавали трофейное оружие, вплоть до трехфунтовых фальконетов, с запасами свинца и пороха. Обговаривали виды сигналов подаваемых при нападении или ещё какой напасти. Женщины, как с Московских земель, так и проданные ушлым Ибрагимом-эфенди рабыни из Черкесси и Балкан, начали устраивать свою жизнь чисто по-женски. Командование разрешило не женатым стрельцам, морпехам, канонирам, матросам и другому служивому люду выбирать себе невест из привезенных женщин и если невеста согласна, то вести её под венец, благо и батюшки для этого дела прибыли, и организовывать новую ячейку общества, во благо бояр-'витязей'. Да и пленную испанку, с её согласия и после крещения по православному обряду, это же касалось и всех остальных женщин не православных, замуж только после крещения у православного батюшки, не возбранялось брать в законные жены. Вот по этой причины и получился в городе бум индивидуального жилищного строительства, уж очень большое количество молодых семей образовалось буквально в течение пары месяцев.

   В этом плане стоит рассказать и историю, вернее продолжение истории прекрасной донны Каталины Хуарес де Кордова. Двадцатипятилетняя красавица синьора, истинных, аристократических, вестготских кровей, 3 мая 1556 года попала в плен к ушкуйникам, когда пыталась уехать с Кубы в метрополию на галеоне 'Сан-Мигель'. Как и всех знатных и соответственно состоятельных пассажиров и офицеров захваченного галеона, во главе с капитаном, её не стали продавать муслимам, а назначили за освобождение выкуп. При этом донна Каталина была настолько любезна, что сама вызвалась оплатить выкуп за людей из своей свиты. Направив письма о выкупе, с капитаном, перехваченной и отпущенной барки, стали ждать. А пока пленники ожидали выкупа хоть и под стражей, но в достаточно комфортных условиях, в только что построенном доме главы разведывательной службы Карибской эскадры боярина Стуликова Олега Михайловича. Который и на правах любезного хозяина и по долгу службы систематически беседовал со своими невольными гостями, в том числе и с синьорой де Кордова. И если беседы с офицерами и иными пассажирами галеона имели результаты, отраженные в рапортах с соответствующими грифами, и содержащая в них информация в дальнейшем не раз помогала 'витязям'. То встречи с донной Каталиной, как то незаметно для обоих переросли из чисто служебных в более личностные и примерно через три месяца закономерно закончились постелью, с продолжением подобных встреч почти каждую ночь, когда Олег был в Порт-Россе. Дело однозначно шло к свадьбе, но отсутствие православного батюшки на острове не давало провести обряды крещения невесты и венчания будущих супругов. Итог был закономерен. По приходу выкупа, выкупаемых вывезли с Тортуги и пересадили в специально для этой цели перехваченную барку с кожами. Но в свите донны Каталины Хуарес де Кордова появился молчаливый, крепкий мужчина, на вид около сорока лет, который и уехал с донной в метрополию, где последняя и вступила во владения наследуемого имущества. При возвращении хозяйки на Кубу, этот мужчина откликающийся на имя Гарсия, остался в Испанском королевстве в должности управителя фамильного замка и земель принадлежащих донне Каталине Хуарес де Кордова.

   По возвращению де Кордовы на Кубу, она редко стала выезжать в свет из своей энкомьенды, в которой затеяла строительство нового дома на берегу небольшой бухту, в которой была выстроена не большая пристань, однако способная принять и большой океанский галеон, а не только каботажные барки. Небольшой 'домик', более похожий на замок метрополии, был возведен поистине в рекордно короткие сроки. С собой в новую резиденцию донна взяла только бывших с ней в плену у пиратов слуг, остальная прислуга была новая. В основной новые слуги были либо индейцы, либо негры. Белых было с десяток крепких, молчаливы, молодцов, по всем повадкам бывалых воинов. Да они этого и не скрывали, носили открыто оружия и занимались охраной резиденции и округи, место на морском берегу, не спокойное, разные пираты могут нагрянуть. Вот и приходится нанимать и оплачивать профессиональную охрану. Ну а то, что почти еженедельно в бухту заходила небольшая каравелла и капитан каравеллы, статный, широкоплечий, очень высокий, идальго постоянно оставался ночевать в доме хозяйки и не отходил от неё, почти все время своего пребывания в гостях, проводил с синьорой, до этого ни кому не было ни какого дела. Тем более и охрана так ненавязчиво намекала о негативных последствиях для излишне любопытных и болтливых глаз с ушами и языков. Так же как и то, что в дом к одинокой вдове зачастили разнообразные люди, от купцов средней руки и не высокопоставленных чиновников, до бродячих торговцев и мелких земледельцев с нищими рыбаками. И все они уходили из дома вдовы довольные, с монетами весело позвякивающих в привязанных к поясам разнообразным кошелкам. Видимо благородная дама не жадничала и покупала товар предлагаемый прибывшими 'гостями'.

   Ни каких особо громких походов не было. Корабли эскадры парами, с двойными экипажами, покидали родную гавань и выходили в море, потренироваться на 'кошках', перехватывали каботажную мелочь, что сновала у побережья островом и между самими остовами. Ходили легко, периодически экипажи менялись, то работает основной экипаж, то его сменял экипаж-стажер. Так тренировали экипажи будущих галеонов, из крайних трофеев 'витязей'. Рейды проходили как обычно. Какие посудины забирали, с каких перегружали товар и отпускали с командой восвояси. Каких после досмотра гнали пинками от своего борта. А один раз даже серебра немного отсыпали попавшимся на одномачтовой барке рыбакам, принадлежавшей их местному владельцу энкомьенды, уж очень бедно выгладила команда барки, включая и шкипера. Пока команды тренировались, их будущие корабли не спеша, но неотвратимо восстанавливали, уж очень много было работы, сильные повреждения получили суда. Заодно они проходили и некоторую модернизацию. Днища обшивал медным листом, большой запас которого привезла 'Касатка', вносились изменения в рулевое управления, такелаж и рангоут, призванных хоть на немного увеличить скорость и маневренность кораблей. Да и облегчение работы команды, и сокращение в ней количества палубных матросов тоже не маловажно. В общем ни каких больших битв не было. Так и закончился мирно для колонистов в Порт-Россе еще один год.

   Территория Уральского уезда и окружающие его земли правителей и степных народов. Сентябрь-декабрь по новому стилю 1557 года РХ.

   1557 год прошел для 'витязей' оставшихся на Урале и жителей их земель в общим то мирно. Поразившая третий год подряд степь засуха, хоть и огранила увеличение используемых под пашню земель, но не стала катастрофой для русских. В отличии от их соседей ногаев, которых третье засушливое лето, окончательно подкосило. В довершение всех бед, в ногайских кочевьях вспыхнула, вроде бы пропавшая по мере наступления морозов, чума. Черная смерть пролетевшая подобно урагану по степным становищам, нещадно вымела из жизни едва ли не треть кочевого населения степи междуречья Волги и Яика. И только наступившие в конце года морозы смогли остановить разрастания мора. Заглянула 'старуха' чума и в русские поселения. Из-за жадности одного из жителей деревни Степняки, что раскинулась на землях боярина Подопригоры, черный мор вначале поразил семью этого жадного идиота, выжила только средняя дочь. А потом унес еще более трех десятков жизней его соседей, в том числе и местных старосту и санитара, пока из Петербурга не приехал санитарно-эпидемиологический отряд во главе с Митиенко и Качаевой. Привезенные с отрядом остатки антибиотиков из 21 века и произведенный в веке 16-том, но еще не прошедший полноценную проверку на мышах, стрептомицин , сумели совершить по местным меркам чудо. Подняв практически из могил, почти всех больных, кого успели застать живыми. Стрептомицин и остатки остальных антибиотиков из 21 века, уничтожили, 'порвали как тузик грелку' чумные палочки. До настоящего времени чумные бактерии еще ни разу не сталкивались с антибиотиками и даже теоретически не могли выработать к ним какое-либо противодействие. Пришлось уводить оставшееся население со скотом во временный лагерь, на карантин, а оставшиеся капитальные строения со всем скарбом, обложив остатками сена и щедро залив смесью бензина и мазута, запалить. Горела деревья хорошо, жарко, в течении двух суток. Периодически огоньку подбрасывали через эрзац-огнемёты 'пищу' в виде выше описанной смеси. Еще двое суток прожаренная земля остывала. И только через две недели, после окончания карантина, выжившие жители Степняков смогли приступить к отстраиванию своих жилищ заново. Благо, что за время карантина завезли и бревна с досками, и кирпич с камнем, и иной стройматериал в приличном количестве и строительные грузы все время продолжали поступать к выгоревшей деревне. Вместе со стройматериалами прибыли и четыре строительных смешанных артели, которые приступили к возведению вокруг деревни сгоревшего палисада. А после его окончания, как раз к моменту окончания карантина, начали строить и жилые дома по официальному уральскому проекту. К зимним холодам деревья полностью была восстановлена и даже привезено с северных вотчин сено. Но ещё долгих пять лет все население деревни отдавало большую часть произведенных её продуктов и изделий в счет погашения издержек боярского клуба 'Витязь' и оплачивала новые постройки и поставленное сено с продуктами и иным домашним и хозяйственным скарбом. Так что если кто-то ещё из жителей Степняков рискнул бы ослушаться запрета бояр и принести в село какую-либо добычу, то мало бы этому придурку не показалось бы, да же без вмешательства бояр. Хватит одного жадного недоумка, обрекшего деревню на полунищенское существования в течении шести лет. Весть о несчастье постигшем Степняки и о его причинах и последствиях мгновенно разнеслась по русским поселениям со скоростью степного пожара, и население сделало, как докладывали, оставшемуся на контрразведывательном хозяйстве Седых, гласные и негласные сотрудники, правильные выводы. Если сказано нельзя, то нельзя. И если кто-то очень хитрый хочет обойти этот запрет, то дай ему по шее. Ибо действия этого хитрована принесут тебе и твоей семье огромные неприятности и даже смерть. Единственный выживший член жадобы Охрима-Ирина, поехала на житьё и обучение в институт имени своей небесной покровительницы, благо возраст позволял.

   В этом же году, летом была окончательно замирена северная граница анклава. В течение 1554-1556 годов велись переговоры между башкирскими племенными вождями и Казанским двором о добровольно вхождении в состав Русского государства всей европейской Башкирии. Окончательно официальное оформление этого факта, нормативным актом, произошло в июле 1557 года в Москве. Башкирские послы привезли первый ясак в царскую казну и получили жалованные грамоты, в которых были окончательно уточнены и зафиксированы условия добровольного вхождения. В грамотах были зафиксированы основные положения, во-первых, гарантировалась башкирам нормальная спокойная жизнь от притязаний их бывших властителей и вторжения соседних народов, а во-вторых, пошли на серьезную уступку башкирам по земельному вопросу, признав за ними вотчинное право на землю, за исключением некоторых участков. Царское правительство обязалось также не вмешиваться во внутреннюю жизнь башкирского населения и не трогать религию, при ненападении башкир на подданных московского государя. Знающий об этом, из послезнания, Золотой заранее подсуетился и в июне 1557 года на аудиенции преподнес государю 'неприлично' большое количество золотых и серебряных слитков, с россыпями изумрудов и морского жемчуга, отбитых в боях у схизматиков католиков гишпанского короля. Предварительно по раздельности переговорив с царскими фаворитами Адашевым и Сильвестром о выделении землицы для Черного по обеим берегам реки Белая, с позволением закладки и строительства трех острогов-городков. А для себя любимого, землицу в нижней течении реки Яик, по его обоим берегам, с правом закладки и строительства двух острогов-городков. После принятия такого поистине царского подарка, по своей стоимости он почти соответствовал годовому поступлению денег в казну Московского царства, Иван IV, явно с подачи своих фаворитов, передал грамоты на владение выше указанных земель боярами Черным и Золотым на правах вотчин. Вот и пришлось прописывать в грамотах для башкир, исключения для земли, отданной в вотчину боярина Черного. На основании этих грамот на пожалования новых вотчин и было принято решение о заложении весной 1558 года на реке Белая, новых острогов с городками, в её верхнем течении Белорецк, в среднем течении Белогорск, а при впадении в неё реки Уфа- Белый. В низовьях Яика-Урала- Уральск. А пока началось накапливания стройматериалов и иных необходимых при строительстве грузов, для их дальнейшей переброски весной, по высокой воде, этих грузов на место строительства будущих острогов и городов.

   Как уже неоднократно было сказано выше, большая часть года прошла мирно, без больших потрясений. Начались расширение действующих и закладка новых шахт и карьеров, для чего снова стали нужны неквалифицированные рабочие руки. А тут с осенним караваном купцы привезли заказанный ранее 'живой товар' из Европы. Всего из Англии, Дании, Польши, Литвы и германских государств привезли более восьми тысяч человек, из них более половину мужчин. Привезенными мужиками, ибо они в основном были из виланско-сервского сословия и закрыли некомплект персонала в шахтах и карьерах. В тихую начали добывать золото в Приуралье, но пока в небольшом количестве, в основном проверяла информацию из ноутов о наличии золота на этих участках.

   А в конце года, зимой, пришлось немного и повоевать. Воспользовавшись ослаблением ногаев казахский хан Хак-Назар-хан в конце ноября, предпринял набег на Ногайскую орду. Казахское войско быстро пересекла нейтральную полосу степи и неожиданно перейдя через реку Яик, внезапно напали на ногайские улусы. Ногайские мурзы во главе с бием Исмаилом наспех собрали ополчение, и вместе с ним и собственными дружинами, укрепившись в низовьях Яика, недалеко от захваченного казахами Сарайчика, обратились за помощью к уральскому воеводе. При этом Алтыульские мурзы, племянники Исмаила и потомки Шейх-Мамая, кочевавшие за Яиком, переметнулись на сторону казахского хана. Получив послание с просьбой о помощи от Исмаил-бия, Золотой не стал долго размышлять, стоит ли откликнутся на это послание, а дал команду Полухину оказать военную помощь союзнику. Для этого имелось как минимум две причины, политическая-нельзя предавать своего хоть и плохого, но союзника, в степи все знают - уральцы своих союзников не предают. И второе экономическая- подходило время традиционного зимнего подледного лова 'царской' рыбы, а тут в местах ловит появились какие-то незваные казахи. Срочно убрать помеху, ибо время лова подходит, что будем к царскому столу отсылать, да и самим что кушать. За прошедшее время привыкли к этой рыбке. Получив приказ, Полухин двинул вниз по Уралу, по ледовому 'тракту' первую стрелковую дивизию, усилив её тремя дивизионами артиллерии и пятью сотнями легкой конницы союзных Аорсов. С тремя подменными конями, дивизия с приданным усилением, как на крыльях долетела до Сарайчика, около которого на льду её и встретило одиннадцати тысячное войско казахов. Запущенные, хотя и старенькие, но еще надежно работающие дроны, донесли о наличии противника и его диспозиции заранее. И вылетевшие по уральскому льду, в лоб русской дивизии, конные казахские тысячи, были встречены орудийное-ружейным огнем, из-за заранее развернутых поперек русла щитов гуляй-города. Первая атака противника захлебнулась, оставив на льду кучи трупов, казахи отскочили к своим основным силам. Настал черед русских наступать. И они пошли вперед. Медленно передвигая сани, с установленными на них щитами, жестко выдерживая равнение в линии щитов, уральцы накатывались на толпу казахского войска. Попытки затеять любимую 'степную карусель', сразу же пресекались егерями, огнем из винтовок. Попытка отступить, тоже не к чему не привела. Казахи уперлись спинами в берег Сарайчика, где у них скопились основные награбленные ценности и скот. Уйти в степь, бросив добычу, это было не выполнимо для степных богатуров, свыше из моральных и даже физических сил, ноги в прямом смысле слова не шли от добычи у некоторых из них. И тогда последовала вторая, убийственная для атакующих попытка сбит урусов с их позиций и втоптать их тела в речной лед. Устилая конскими и людскими тушами русло Яика, казахи раз за разом накатывались на линию русских щитов, откатывались назад, не дойдя до них, и снова бросаясь на пушки и ружья уральцев. После пятой попытки, когда уставшие воины казахского хана, на измученных конях, показав спину, начали откатываться на исходную, с фланга в их спины, с правого пологого берега, ударили две с половиной тысячи русской кованой конницы при поддержки на флангах десяти сотен легкой конницы. Удар свежей тяжелой конницы, по уставшей и в основной легкой конницы, для последней был страшен. Карабинные и пистольные залпы, выкосили часть воинов из задних рядов. Остальных нукеров из этих рядов снесли с седел рогатины закованных в броню всадников. После чего по спинам, шеям, головам и остальным частям тела, уже бегучих степных богатуров, прогулялся сорский булат, в виде сабельных клинков конных русских воинов. Окончательно более менее осмысленное бегство казахов, превратило в панический бег, удар ногайских сотен, согласно плану совместных действий подошедших во время сражения к месту битвы и нанесших удар по сигналу красных сигнальных ракет.

   Разгром был полный. Из свыше чем одиннадцать тысяч пришедших на Яик казахских воинов, и не менее чем трех тысяч алтыульских переметышей, сумели прорвется и уйти в зауральскую степь, оторвавшись от преследования не более двух десятков сотен. К сожалению в их число попал и казахский правитель Хак-Назар-хан, прорубавшийся с нукерами своей личной гвардии через ногаев и ускакавший в степь с малой частью личных телохранителей. Часа через три, когда разобрались кто сумел уйти в степь, за ханом и другими беглецами в зауральскую степь ушли более трех тысяч ногаев и полутысяча аорсов при поддержки пяти сотен легкой конницы уральцев из подразделений разведки. К сожалению захватить Хак-Назар-хана преследователи не сумели, ушел змий. Но на плечах казахских богатуров ворвались во встречные кочевья казахов и 'славно повеселились'. Итогом стала опустевшая на ближайшие два года зауральская степь на два дня конного пути от Урала. Откочевка ногайских Алтыульских родов из-за Яика в междуречья Волги и Урала. Появление у нагаев достаточного количества скота, что бы выжившие могли пережить зиму, и рабов - работников, ухаживающих за этим скотом. Не забыли себя и аорсы, не плохо увеличившие свои стада и роды, за счет пленных баб и детишек из разгромленных казахских кочевий. И если ногаи мужчин в полон в основном не брали, то аорсы с удовольствием вязали, вместе со своими русскими союзниками, попавшихся им в руки табунщиков. А уральцы, кроме большей части отбитой у казахов в Сарайчике добычи, полностью сняли дефицит неквалифицированной мужской рабочей силы на своих предприятиях, за счет пленных казахов. Как наловленных своими разведчиками, так и проданных по дешевки своим союзникам аорсами и сдавшимися в плен в битве у Сарайчика воинами казахского хана.

   После отбития нападения казахов, в свое время прошли подледные ловиты и переработка улова. В конце декабря празднование Нового года, с общим сбором всех попаданцев, имевших возможность прибыть в Петроград. Со ставшим традиционным новогодним фейерверком. В этот раз боярский праздник отмечали и многие из хроноаборигенов, особенно входящих в руководящий класс уезда.

  Остров Тортуга. Карибское море. Январь-май по новому стилю 1558 года РХ.

   На второй день нового года в Порт-Иван на имя Логунова, ушла, обстоятельна радиограмм, а через неделю к нему вышла и каравелла 'Анжела', повезшая вместе с грузов и пакет, с подробно описанными требованиями по вновь проектируемым кораблям, бригу, корвету, легкому и тяжелому фрегату. С просьбой в первую очередь выдать 'на гора' проекты фрегатов или хотя бы легкого, рабочие чертежи которого и были готовы к осени этого года и второй их экземпляр был переброшен 'Касаткой' на 'Михайловскую' верфь осенним рейсом. Так же в пакете было, и распоряжение начинать сушку части бревен, с закладкой новой партии срубленных стволов, вместо древесины, вынутой для подготовки к постройке корабля. Соответственно стало необходимо возведение сушильных сараев, стапеля по крупный корабль, пока без эллинга. Выстроить и ввести в эксплуатацию лесопилку с приводом от водяного колеса, то есть и само колесо с плотиной так же необходимо построить. Заодно 3 января на совете капитанов окончательно утвердили план мероприятий на этот год. Основные мероприятие это были налеты весной на гавани Номбре-де-Дьос и Пуэрто-Белью и осенью на Маракайбо.

   Январь нового 1558 года начался с постепенного ввода в строй эскадры захваченных трофейных кораблей. Первыми вошли в строй бывшие флагманы 'Милагрос' и 'Инфант', за ними галеоны 'Сантьяго' с 'Индиана' и две каравеллы 'Бермуды' с 'Вискани'. Последними вышли из ремонта каракки 'Санта Мария', 'Сан-Габриэл' и 'Санта Катарина Монте Синай'. В строй трофеи ввели переименованными и с новыми капитанами и экипажами. Так сорока пушечный галеон 'Милагрос' стал 'Святым князем Александром Невским', с капитаном Петиным, передавшим своего 'Юрия Долгорукова' механику с 'Паллады' Опанасюку. Тридцати двух пушечный 'Инфант' переименовали в 'Князя Дмитрия Донского', с капитаном, бывшим старшим механиком 'Паллады', Афанасьевым. Стармехом вместо него на 'Палладе' стал Воротников. Двадцати пушечные 'Сантьяго' и 'Индиана' получили новые имена 'Князь Иван Калита' и 'Князь Даниил Московский', на их квартердеки взошли капитанами Родин и Козлов, оба так же механики с 'Паллады'. Руководство решило, что пора допускать хроноаборигенов до более сложных механизмов. И с самого первого похода каждый из механиков имел в своем подчинении по паре младших механиков из местных, которых и обучал все это время. Девяти пушечные каравеллы 'Бермуды', 'Вискани' внесли в эскадренные списки под именами 'Яна' и 'Жанна'. Для каракк избрали цветочные названия, шестнадцати пушечные 'Санта Мария' и 'Санта Катарина Монте Синай', стали 'Розой' и 'Незабудкой', а восемнадцати пушечная 'Сан-Габриэл'- 'Ромашкой'. На каравеллы и каракки назначили капитанов из местных, бывших старших офицеров галеонов.

   Из вновь введенных в строй галеонов и каравелл, придав им десяток одно и двухмачтовых барок, сформировали отдельную эскадру 'Тобаго', в которой на 'Невском' и 'Донском' установили радиостанции, назначив её адмиралом Петина, а вице-адмиралом Семенова, опять временно отпущенного со своей должности коменданта. В течение января на суда эскадры загрузили припасы, в том числе и одну из привезенных радиостанций с увеличенной дальностью, бойцов, переселенце и отца Павла с семьей, прибывшего на крайнем рейсе 'Паллады', для окормления паствы на краю Окумены и приведения в лоно церкви краснокожих язычников. 3 февраля загруженные суда покинули гавань Порт-Росса и взяли курс на остров Тобаго, у побережья будущей Венесуэлы. На котором, в бухте, известной попаданцам как Курляндская, было решено построить форт, и заложит порт с городком Рюрик-на-Тобаго, для торговли с материковыми индейцами, в основном для покупки у них каучука. Имеющиеся объемы, которого уже не удовлетворяли разрастающуюся промышленность Уральского уезда. Через месяц пути, эскадра, потеряв во время шторма одну малую барку, вошла в бухту Варяжская, так было решено впредь называть Курляндскую бухту, и, высадившись, приступили к возведению форта и временных деревянных причалов.

   С 3 февраля по 7 марта два отряда барок в сопровождении галеонов, двадцати восьми пушечного 'Князь Святослав' под командой Лазарева и двадцати шести пушечного 'Князь Владимир Креститель' с капитаном Подопригора, совершили набеги на испанские жемчужные отмели на Рио-дель-Хача и в бухте Кариако. Набеговыми отрядами судов соответственно командовали Лазарев и Подопригора. Уже ранее бывавшие в этих водах и экспроприировавшие конкистадоров ушкуйники, высадив на берега десанты и отрезав ими пути бегства по суши будущим беглецам, используя своё подавляющее превосходство в артиллерии, без затей подошли и расстреляв охраняющие добытчиков жемчуга небольшие восьми и девяти пушечные каравеллы, забрали с барок весь добытый жемчуг. После чего без каких-либо потерь со своей стороны, за исключением израсходованного пороха и боеприпасов, легли на обратный курс и без происшествий прибыли в Порт-Росс. Результатом рейда стал жемчуг на общую сумму в 235 000 песо.

   5 марта была закончена подготовка к рейду в гавани Номбре-де-Дьос и Пуэрто-Белью на кораблях ушкуйников. По информации служб Брусилова и Воротынского, гавань Пуэрто-Белью, одна из удобнейших гаваней на атлантическом побережье американского перешейка. Бухта раскинулась на берегу Коста-Рики (по-испански "богатый берег"), примерно в 74 километрах от залива Дарьей и 15 километрах от гавани Номбре-де-Дьос. В конце 16 века, на её берегах раскинется город Пуэрто-Белью, который после Гаваны и Картахены будет, пожалуй, самый значительный из всех городов, заложенных испанской короной в Новом Свете. Его будут защищать две крепости, которые будут расположены у самого входа в гавань и смогут отразить атаку любого корабля. В будущем в них всегда будет находиться постоянный, сильный гарнизон в триста-четыреста солдат. В самом городе начнут проживать около четырехсот коренных жителей, кроме того, там будут жить и купцы, дожидаясь, пока нагрузят их корабли. Однако почва в этих местах постоянно выделяет не благоприятные для организма человека испарения, и поэтому климат не очень-то подходящий для постоянного проживания, и купцы охотнее будут проживать в Панаме, хотя их склады находятся в Пуэрто-Белью, в котором и будут работать их служащие. Из Панамы на мулах туда начнут, привозят серебро к прибытию испанских галеонов и кораблей, доставляющих негров. А пока это небольшой поселок с менее чем полусотней жителей, но в гавани которого, уже начались погрузки сокровищ Перу на королевские галеоны, для которых серебро для погрузки уже начали привозить из Панамы на мулах. Основные место загрузки галеонов Серебряного флота в настоящее время была гавань Номбре-де-Дьос. Вот её и назначили целью номер один рейда, гавань Пуэрто-Белью шла целью под номером два, дополнительной, в этом рейде.

   Руководство ушкуйников хорошо знало эти места, и по сообщениям негласников Брусилова с Воротынским, и по рапортам разведгруппы Лазарева, которая была направлена в окрестности этих гаваней в январе 1558 года. Вечером 6 апреля эскадра подошла к Пуэрто-де-Наос, что примерно в восемнадцати с половиной километрах западнее Пуэрто-Белью, и той же ночью, держась берега, вышла к Пуэрто-дель-Понти, лежащему в семи с половиной километрах от города. Там корабли отдали якоря. От эскадры отделилась флотилия в четыре вымпела под командованием Батова в составе - 'Архангела Гавриила', 'Архангела Михаила', 'Грозящего' и 'Грозы', с задачей в течение суток дойти до гавани Пуэрто-Белью. Захватить её, находящиеся в ней суда и сам поселок с округой и произвести поиски драгоценных металлов с камнями и иного товара, предназначенного для трюмов 'золотых' галеонов. Экспроприировать найденный груз и погрузить его на борт своих судов. Захваченные суда так же забрать в качестве призов и привести с собой, по возможности загрузив и их необходимым карибским анклавам грузом. После выполнения задачи радировать на 'Палладу' о её выполнении и идти в точку встречи.

   Вслед за отрядом Батова, ушли каравеллы 'Ольга' и 'Анжела', принявшие на борт по полусотни спецназовцев Лазарева в сопровождении 'Князя Святослава', пошли к близлежащему побережью, где в окрестностях гавани Номбре-де-Дьос высадили на берег 'моржей'. Лазаревские 'птенцы' форсированным маршем преодолели разделявшие их и поселок Номбре-де-Дьос расстояние в четыре с половиной километра и перед рассветом 7 апреля, тихо окружили мирно спящий поселок со стоящими на его рейде четырьмя галеонами, одной караккой, парой каравелл и полтора- двумя десятками барок.

   Утром, с первыми лучами восходящего солнца, в бухту вошла эскадра ушкуйников, под командой Сенявина. Все находящиеся в гавани суда были тут же атакованы и на них высадились абордажные партии. Но практически на всех кораблях абордажные партии тут же обратились в призовые, какого либо сопротивления команды судов ушкуйникам не оказали, так как большая часть экипажей стоящих в бухте судов, во главе с капитанами, сошла на берег, для отдыха перед переходом. А капитаны еще и уточнить количество и вид загружаемого на их суда груза, особенно этим интересовались капитаны галеонов, предназначенных для перевозки драгоценностей королевской казны. Ведь они могли погрузить на свои суда и контрабанду, если кроме золота с серебром и самоцветами, в трюмы их кораблей больше не будет грузиться ни каких официальных, королевских товаров. А оплата за перевозку неофициального, попутного груза, намного превышала жалование капитана флота Их Величества. Остатки команд сразу бросали оружие на палубу, как только на доски палубы ступала нога первого абордажника. Исключение составил капитан двадцати пушечного галеона 'Хуана', который собрал на шкафуте офицеров, и большую часть команды с солдатами, и попытался оказать сопротивления. Но и они смогли провести только один залп из пушек правого борта, когда с обоих бортов на него навалились 'Мудрый' и 'Мономах' и после 'орошения' палуб парой картечных залпов их орудий своих бортов, с их палуб посыпались абордажные команды. В мгновения ока проникнувших на мильдек и уничтоживших в скоротечной рукопашной сшибке солдат, находящихся у пушек, не дав последним произвести в упор залп с обоих бортов, в борта галеонам ушкуйников. А находящиеся на шкафуте испанцы были сметены двумя картечными залпами из пищалей. Оставшихся на палубе, после пушечной картечи и пищальных залпов в живых испанцев добили из 'сакмарочек'. Окончательную зачистку галеона осуществили сабли и бердыши морских пехотинцев из абордажных партий обоих галеонов.

   После чего настала очередь поселка. Взятие его под контроль не заняло много времени и не вызвало затруднений. Небольшая схватка, с наспех собранным отрядом их солдат, матросов судов стоящих в гавани, солдат сопровождения обозов и охраны поселка, была выиграна в течение десяти минут. Эту плохо вооруженную и организованную толпу просто расстреляли картечью из тройки трофейных шестифунтовых пушек и пищалей десантников. Выживших достреляли из 'сакмарочек'. Захватив поселок и подавив последние узлы обороны, Черный приказал в первую очередь прихватить из церковной сокровищницы и поселковой казны, серебро, золото и разные драгоценности, в том числе и хранящееся для перевозки в метрополию, а так же начать очистку поселения от ценностей. В числе пленных оказался казначей Панамы мэтр Альфонсо Мехия, который прибыл в Номбре-де-Дьос вмести с караваном мулов, буквально за день до нападения привезших партию серебряных слитков в поселок. Мэтр прибыл, чтобы лично проконтролировать погрузку сокровищ на галеоны. Такое служебное рвение вышло ему не тем боком. Беседу с уважаемым казначеем проводили Черный и Воротынский. Её результатом стало отделение от остальных пленных четырех капитанов судов, из них двух с галеонов, пяти уважаемых купцов из Панамы и самого казначея с его секретарем от остальных пленных и отправка мэтра Мехия в Панаму за выкупом за него и иных выше перечисленных уважаемых людей.

   Между тем алькальд Панамы дон Франсиско де Баррионуэво, получив известие о нападении пиратов, видимо кто-то сумел просочиться мимо заслонов 'моржей', стал собирать отряд для освобождения поселений в гаванях Номбре-де-Дьос и Пуэрто-Белью. Об этом сказал Воротынскому казначей города Панамы мэтр Альфонсо, после своего вояжа за выкупом. Чем уж его заинтересовал Воротынский остается загадкой, но казначей оказывал услуги ушкуйникам и в дальнейшем еще в течение двадцати трех лет, до самой своей смерти. Но Черный не слишком тревожился, правда, он приказал держать корабли готовыми к быстрому выходу в море, в том числе и все захваченные в гавани, если бы сила оказалась не на их стороне. А так же загрузить все трофеи на корабли эскадры и каждый день высылать в море дозоры из двух малых галеонов. Дон де Баррионуэво собрал людей и подошел к окрестностям Номбре-де-Дьос. Стрельцы, стоящие в дозоре, почуяли, откуда дует ветер, и, выбрав момент, когда испанцы были в теснине, бросились на их передовой, хорошо вооруженный отряд в сто человек. Дозор, перебив множество испанцев, отправил в город гонца, сам, оставшись на месте. Дон Франсиско предупредил Черного, передав через индейца-посыльного, письмо, в котором сообщил, что если он и его пираты сейчас же не покинет город, то испанцы нападут на него и его людей и никого не пощадят. Однако Черный, зная наверняка, по донесению разведки, что алькальд не располагает достаточными силами, пригодными для нападения на ушкуйников и нанесению им поражения, ответил письмом, переданным с этим же посыльным, что до тех пор не покинет он гавань, пока не получит выкупа, уже от самого алькальд в сумме двести тысяч песо и ста голов коров. Если же он вынужден будет уйти, то сравняет поселок и порт с землей и перебьет всех пленников. Алькальд Панамы никак не мог придумать, как же сломить разбойников, и, в конце концов, он не решился, бросил жителей Номбре-де-Дьос, особенно уважаемых купцов из Панамы, на произвол судьбы, и приказал своим людям покинуть окрестности города. И согласился выплатить требуемый выкуп. Наконец собрали в Панаме деньги и выплатили ушкуйникам двести тысяч песо выкупа, пригнали стадо в сто коров.

   По итогам рейда в качестве дувана ушкуйники забрали серебро, предназначенное для Серебряного флота, на сумму девятьсот десять тысяч песо. Собранные в поселках монеты, посуда, ювелирные изделия из драгоценных металлов и камней, а так же серебро, золото в слитках и жемчуг, самоцветы россыпью, оценены были ещё в двадцать тысяч песо. Получено в качестве выкупа за богатых купцов и офицеров, драгоценных металлов и камней на триста пятьдесят тысяч песо. От алькальд Панамы получен выкуп в двести тысяч песо, за тех же людей и остальных жителей обоих поселков и попавших в плен солдат и матросов. Забрано товаров - специй, какао, сахара, кошенили, индиго, табака, кожи, полотна, сукна, парусины, канатов, солонины, копченого мяса, маиса, пшеницы, муки пшеничной и кукурузной на пятьдесят девять тысяч песо. Трофеями стали и находящиеся в гавани три галеона, каракка, пара каравелл и шестнадцать разнообразных барок.

   Наконец утром 18 апреля ушкуйники отбыли, нагрузив корабли трофеями, водой с провиантом и взяв из Номбре-де-Дьос все иное необходимое для плавания. Взяли курс домой, на Порт-Росс, куда и прибыли благополучно 2 мая, понеся за рейд потери в виде семи погибших воинов и девятнадцати раненных, из которых двоих впоследствии пришлось списать.

   К полудню к эскадре присоединилась флотилия Батова, вышедшая из гавани Пуэрто-Белью, увеличившаяся более чем в три раза. Кроме четырех галеонов ушкуйников в её состав вошла пара испанских галеона, находящиеся в момент нападения в гавани, на которые и была загружена большинство трофеев, в том числе и серебряных слитков на семьсот восемьдесят тысяч песо. Тем более что один из испанских галеонов уже был загружен серебряными слитками и подготовлен к отплытию. Корабельный отряд Батова, на рассвете, проник в ни кем не охраняемую бухту и подтянув идущие на буксиры шлюпки и каноне, посадив в них морских пехотинцев, атаковал, с каноэ и шлюпок, сразу все два испанских галеона. После того как абордажные партии поднялись на борт спящих судов, и ликвидировав сонных вахтенных, завязали бой внутри галеонов, корабли уральцев, заранее разобрав цели, по двое, с обоих бортов, подошли к своим жертвам и высадили на них дополнительных абордажников. Прибывшее подкрепление резко переломило ситуацию в пользу напавших. Картечь, перенесенных с нападавших кораблей пищали, сметала с пути наступающих организованные ряды оборонявшихся, не одоспешенные ошметки которых, с легкостью вырубались одоспешенными морпехами. Через сорок-сорок пять минут на всех двух галеонов всякое сопротивление было подавлено и корабли перешли под полный контроль новых хозяев. После чего настала очередь других судов стоявших в гавани, а потом настала очередь и самого поселка. Кроме галеонов в Пуэрто-Белью находились три каравеллы и более десятка барок. Захват этих посудин и поселения не представил каких-либо проблем и уже через три часа ушкуйники полностью владели всеми судами находившимися в бухте, поселением и округой. В течение трех суток на шесть галеонов, каравеллы и барки были загружены колониальные товары, захваченные на судах и в поселении, на тридцать пять тысяч песо. После чего Батов вышел на соединение с основной эскадрой, с которой благополучно и соединился.

   Отправлять в Европу 'Касатку' не решились, по въевшейся в кровь и плоть привычке, скрывать свои козыри как можно дольше. Вместо неё 10 мая на Балтику отправились две десяти пушечные каравеллы, в Ригу - 'София', в Данциг- 'Любовь'. Загруженные в основном табаком, очень изрядные запасы, которого скопились на складах Порта-Росс. Кроме табака в трюмах судов везли и небольшое количество американских красителей - индиго с кошенилью, сладости - сахара с какао и сырье для мебели - красное дерево. Капитанам было приказано продать привезенный товар, а на вырученные деньги купить пшеницу и рожь, загрузить зерно к себе в трюмы и доставить в Порт-Иван и в Рюрик-на-Тобаго. В новых поселениях ситуация с питанием внушала некоторую тревогу, своего производство они пока не имели, а привезенные продукты заканчивались. Порт-Росс, мог помочь продуктами, однако хлеба у них и самих было не много, крестьяне ещё только начинали развивать свои хозяйства.

   Совместно с 'Софией' и 'Любовью', в Европу ушла ещё одна флотилия в составе двадцати восьми пушечного галеона 'Громовик' с капитаном Воротынским и двух шестнадцати пушечных каракк 'Роза' и 'Незабудка', несших в своих трюмах такой же набор товаров, что и на каравеллах, с дополнением в виде изрядного количества дубленных шкур. Общее командование до Европы осуществлял Воротынский, а после разделения кораблей, он оставался старшим начальником над галеоном и обеими карраками. Ему так же было приказано дойти до Франции, в которой зайти в порты Ля Рошель и Дувр, где распродать большую часть товаров, остатки, зайдя в Амстердам, продать там. Взамен закупить полотна порядка сотни тюков, остальные деньги оставить в Амстердамском отделении 'Русско-Азиатского коммерческого банка'. Попутно завязать новые знакомства с купцами и администрацией этих портов. Для чего из выручки выделялась приличная сумма 'на подарки' администрации портов и городов и прочие представительские расходы.

   Вместе с флотилией вышла в Поморье и 'Касатка', везшая кроме золота, серебра, драгоценных камней с жемчугом и товарами прошлогодней добычи и подарки для своих женщин и детей, те же бананы, ананасы и прочие экзотические для Руси фрукты в восковой 'упаковке'. С этим рейс ушли в новую жизнь и испанцы, рискнувшие поступить на службу к боярам далекой и холодной Московии. Из документов капитан Шарапов вез один из экземпляров рабочих чертежей 'чайконосца' с распоряжением не затягивать с изготовлением стального силового набора судна, так как осенью придется выполнять подобную работу, но для кораблей других проектов. А Логиновой, письмо с указанием расширять мощности верфи и начать строительства еще двух стапелей с эллингами. Что бы уже в 1559 году заложить на них еще два новых корабля. Заодно набрать и начинать обучать работников, что бы на будущий год не оказаться без подготовленных, квалифицированных работников на всех трех стапелях.

   После портобельских приключений экипажи отдыхали, до 15 мая, когда боевые пары приватирских галеонов вышли на охоту. В этом году решили сменить места охоты и пары крейсировали в водах около города Веракрус. В окрестностях, которого планировалось перехватывать галеоны Серебряного флота, идущие, пока разобщенные и без мощного прикрытия боевыми кораблями Испанского флота, в Гавану. Откуда они уже под конвоем боевых галеонов флота Их Католического Величества и направились бы в Севилью. Из шести пар повезло добыть богатый приз только паре 'Паллада'- 'Гром'. Остальные довольствовались каботажной мелочью. На рассвете 25 мая дозорные на 'Палладе' усмотрели в бинокль, появившиеся на горизонте темные черточки окончания мачт с наметками светлых парусов. По кораблям была объявлена боевая тревога и суда разошлись в разные стороны, что бы взять испанца в 'клещи', с фронта и тыла. 'Гром' ушел влево, где на пределе видимости стал дожидаться 'серебряного' галеона, постоянно меняя галсы, двигаясь в пределах круга диаметром не более полумили. 'Паллада', встав под ветер, ушла вперед. Когда испанский корабль, прошел 'Грома', тот сообщив по радио об этом на 'Палладу', пошел в галфвинде, вдогонку за добычей. На 'Палладе', получив радиограмму с 'Грома' о проходе чужого галеона и начале его преследования напарником, произвели оверштаг, и легли на встречный курс, с приближающейся парой. Часа через полтора, на испанце четко различили очертания идущей на встречу 'Паллады', спутать её с другим судном, даже не принадлежащего испанской короне было невозможно. Слишком уж был известен в этих водах силуэт идущего навстречу корабля, и он сулил большие неприятности подданным их Католического Величества. Да и нагонявший сзади галеон, хоть и под родным пурпурно-золотым флагом, но тоже внушал опасения. Ни каких не знакомых кастильских галеонов, испанский капитан в это время, в этих водах встретить не предполагал и дал команду экипажу приготовиться к абордажу. На встречном корабле, капитан уже разглядел в подзорную трубу, хорошо различим в утренних лучах солнца, развивающийся на клотике грот- мачты бело-синий флаг с красной пятилучевой звездой.

  -Все однозначно - враг. Но он идет против ветра, на невыгодном ему курсе, и видимо пытается избежать схватки, вон как отходит от моего борта. Да и незнакомый собрат на заднем галеоне, тоже приготовился к бою, вон открыл порты, видимо он так же разглядел развивающийся на встречном вражеский флаг, этих пиратов с Тортуги. Ладно, если пройдет мимо, по всей видимости, он так и хочет сделать, хотя орудийные порты у себя в борту вон пооткрывал и стволы пушек высунул в них. Но кто же будет с такого расстояния стрелять, только порох с ядрами переводит, да себя с разряженными орудиями под ответный огонь и абордаж подставляться. Нет, его капитан точно не в себе, вон и правда стреляет. Пусть, только порох истратит. Карамба, в ........ Мадонна.......... Как, как он попал, да так кучно. Все, конец ходу. Вон обломки рей на палубе уже валяются, даже пришибли кого-то. Да и паруса дырками сверкают и все больше и больше они превращаются в лоскуты. Смотри, как полощутся на ветру, аж хлопают. Срочно убрать паруса. Боцман, матросов на реи, свернуть паруса, оставить блинд и бом-блинд. Карамбо........ Придется почти лечь в дрейф. Слава Исусу, хоть не один оказался. А то этот проклятый пират встанет на ветер, догонит и расстреляет. Ишь как у него канонир работает, точно стреляет ........ Что там, на мателоте происходит. Догоняют. Вообще-то правильно, лучше быть поближе друг к другу. Что за дьявол меня раздери, происходит. А......... Мадонна....... Как, как этот пират так быстро убрал паруса и почему он без парусов уходит в правый фордевинд, да так быстро. Не иначе происки врага человеческого. О, он догоняет нас, и на такой скорости, нет точно без сатанинской силы не обошлось, людям сделать это невозможно, уж я то не один год хожу на судах и знаю. Эй, что встали, подумаешь, происки дьявола. Молитесь Мадонне и сыну её и Враг человеческий Вас не тронет. И готовьтесь к бою. С нами Бог. Куда этот сын....... Лезет. Что его капитан совсем сошел с ума от страха. Зачем перед самым боем прижиматься к моему борту. Уходи ...., уход... Предательство. Проклятый дым, ни чего не вижу. Где Игнасио, что с рулевым. Эй, Диего, Диего. О карамбо ........Убит. Срочно к штурвалу. Мадонна....... И этот сатанинский пират с правого борта наваливается. Сейчас залп даст. Вниз, лечь на палубу. Вот и его пушки разряжены, теперь встать и организовать отражения абордажа. Ни кто не сможет устоять в рукопашной резне против испанских солдат. Что на палубе. Плохо, очень плохо. Большинство моих лежат в лужах крови. Срочно кого нибудь вниз, пусть поднимает солдат от пушек на верхнюю палубу. Время еще есть, пока пираты через сети перескочат, успеют подняться и встретить этих выродков мушкетным огнем и толедской сталью шпаг. Да к себе на квартердек с десяток выживших поднять. Отсюда мы из мушкетов неплохо уменьшим количество этих исчадий ада. Эй, солдат, ко мне. Кто там еще, то же ко мне. Вот и все, теперь мы удержим шканцы, а там с солдатами с нижней палубы и выбьем с Божьей помощью погань пиратскую. Что они не атакуют. Господи что за вспышки, больно-то как'. С этой мыслю, капитан тридцати пушечного галеона 'Гидальго', королевского военного флота дон Алехо Берлингерро де ла Марка и Гальего и умер, вместе с одиннадцатью своими солдатами и матросами, собравшихся, как и он защищать от врага квартердек родного галиона. Пищальный залп с борта 'Грома', отправил на встречу с предками его и его людей. Выскочивших с нижней орудийной палубы испанцев, отбросила назад, в глубины корабля картечь пищалей с 'Паллады'. Высадка абордажных партий с обоих кораблей ушкуйников, под прикрытием ружейного огня, пошла успешна. В течении двадцать минут, расчищая себе путь внутри судна картечью пищалей и 'сакмарочек', морпехи обеих партий полностью очистили галеон от противника. Безвозвратных потерь среди уральцев не было. Испания потеряла в этой битве более двух сотен не плохих матросов, солдат и офицеров. Правда подавляющая часть из них, как обычно в столкновениях с уральцами, погибла от пушечной и ружейной картечи и пуль, и лишь считанные единицы нашли свой конец от сорского булата. Прибравшись на трофее и проведя необходимый ремонт, ушкуйники, оставив на трофейном галеоне призовую команду, взяли курс на Тортугу, к которой и дошли, встав на якорь на рейде Порта-Росс, 1 июня, на котором и произвели полный осмотр, сортировку и оценку захваченных трофеев. Кроме самого галеона, добычей стал и груз в его трюмах, загруженных слитками и монетами из золота, серебра, а так же эти металлы в ювелирных изделиях, посуде украшенной жемчугом иными драгоценными камнями, и такие же драгоценности но россыпью, вне изделий. Кроме драгоценных металлом и камней в трюме нашлись и высоколиквидные, ценные товары из Нового Света. По минимальной оценки общая стоимость груза составила свыше 1 000 000 песо, большая часть стоимости которого приходилась на драгоценные металлы и камни.

   20 мая из Европы вернулась с грузом пробки 'Ирина', на ней пришли и Сомов Феофан Тимофеевич с Федькой Ельцом. Филька Лисовых, остался в Испании, обосновавшийся в Кадисе под видом мелкого купца из далекой Тартарии, что лежит за землей Московии. В этом портовом городе, этот проныра сумел купить себе, не далеко от порта, небольшой домик, арендовать на длительный срок в порту пакгауз и занялся торговлей вина. Как он смог пролезть в это дело, было тайной даже для его компаньонов по иберийской авантюре. А заодно и заимел место для сбора и хранения доставленной уже его испанскими компаньонами коры пробкового дуба.

   Привезенная пробка сразу была запущена в дело. Её куски, да и крошку, вставляли и засыпали в 'карманы', в уже пошитые из плотной парусины и кожи жилеты-поддоспешники и зашивали. Готовые поддоспешники-спасжилеты сразу же выдавались бойцам, для обноски и привыкания.

   25 мая экспедиционная флотилия из Турции вошла в гавань Порт-Росс, где и стала на рейде. На её борту было свыше шести тысяч выкупленных русских пленных. Перевезя бывших полонянников на берег, их в первую очередь, пропустили через баню, сменили бельё и верхнюю одежду. Санобработку бывшие полоняники прошли еще на судах, во время пути. Подстричь или выбрить волосы не составляет большого труда даже во время плавания, прожарить лохмотья, которые у большинства пленников заменяли одежду, так же возможно и в условиях открытого моря. Благо опыт применения прожарочных шкафов, установленных на каждом судне, у 'витязей' имелся ещё со времени зимнего перехода на Урал. Дав выкупленным пленникам отдохнуть, маленько утолить постоянный рабский голод, начали предметно разбираться с каждым из вновь прибывших. Всего было выкуплено и доставлено в Порт-Росс 6218 человек из них 3978 мужчин, 2102 женщины и 138 детей (90 мальчиков и 48 девочек). Опять перед взрослыми бывшими рабами выступил Черный. Описал сложившуюся ситуацию и сделал предложения, от которого, нет ни какой возможности отказаться. А потом началась сортировка привезенных людей. Первыми вызвал, и отобрали мужчин, бывших до пленения служивыми людьми или из семей служивых людей. Таких в этой партии оказалось аж двести сорок семь человек, даже шестеро бояр, четырнадцать детей боярских, которых перевели на житьё в отдельное здание, где они и прожили до возвышения на Русь с осенним рейсом 'Касатки'. Остальные служивые состояли из сорока пяти боевых холопов, восьмидесяти двух стрельцов, городовых казаков и иных порубежников. А так же ста трех донских казака. На предложения присоединится к ушкуйникам, все они в большинстве согласились, даже бояре с детьми боярскими и те согласились поучаствовать в набегах до их отправки на Родину. Из женщин пятьдесят шесть были женами, сестрами, дочерьми бояр и прочих служивых, этим так же пообещали осенним рейсом доставить в Россию, к семье. Остальным было предложено либо поступать на воинскую службу к боярам Уральского уезда сроком на десять лет, либо закупаться в закупы на те же десять лет, к тем же боярам, либо в течении полугода уехать с острова и добираться до России самим. Как и первый раз, ни кто не пожелал 'пускаться в свободное плавание'. Из оставшихся свыше двух с половиной тысяч человека согласились рискнуть своей жизнью, и пойти по воинской стезе. Этих сразу же взяли в 'ежовые рукавицы' десятники учебного центра. Из остальных мужиков, не пошедших на воинскую службу, один ранее был священником, еще двое иноками, их тут же взял под свою опеку благочинный Фотий. Еще четверо были писца из земских изб, из Рязанской и Тульской землиц, которым так же нашлось место по специальности в разрастающемся хозяйстве Тортуги. Пара бывших купца, семь человек из купеческих приказчиков, перешли в ведение Стуликова. Свыше четырех сотен кузнецов, плотников, каменщиков, гончаров сразу загрузили работой и на Тортуги, и перевезли на северное побережье Доминики или перебросили в Порт-Иван с Рюриком. Остальные шестьсот пятьдесят два крестьянина- землепашца, были распределены на жительство на Доминику, но большую их часть перебросили к Логунову в Порт-Иван. Туда же отправили и значительную часть из прибывших женщин. Предварительно со всеми мастеровыми и крестьянами составили ряды на закуп сроком на десять лет.

  Верфь 'Архангела Михаила'. Июнь-июль по новому стилю 1558 года РХ.

   Прибывшую 4 июня к причалу 'Архангеломихайловской' верфи 'Касатку' уже ждали. Золотой самолично принял у капитана Шарапов прибывшие драгоценные металлы с камнями, и получил пакет с почтой. Разгрузка трюмов не заняла много времени. А вот погрузка растянулась на полторы недели. Выкинув балласт- ставшими традиционные тесаные камни, на причал, на его место, с соблюдением уже отработанных и проверенных практикой правил упаковки, загрузили порядка трех десятков новые стволы крепостных, морских и полевых 'единорогов' с лафетами и разных калибров от двухпудовых до трехфунтовых. К ним уложили немного различных ядер, корпуса бомб и гранат, картузы картечи и эту же картечь в бочонках. Потом расположили в трюмах большое количество различного сечения чугунных труб для водопровода и канализации. Упаковали и разложили разобранный паровик, драгу, элементы стального киля, шпангоуты и другие детали силового набора корпуса земснаряда для дноуглубительных работ и разобранные детали силового набора для 'чайконосца'. А потом уж немного пороха в бочонках и готовых зарядах-картузах. Наверх всего этого добра, уложили товар по легче, пеньковые канаты и веревки различного сечения, парусину, с поморских канатных и парусиновых фабрик 'витязей', образованных на основе бывших мануфактур, меха, для дальнейшей перевозки в Кадисе Фильке Лисовых, кораблями турецкой торговой эскадры. Взамен этими же судами, на обратном пути, планировалось забрать у Лисовых скупленную пробку и бочки с хорошим, выдержанным испанским и португальским вино, без меда и смолы, как в 'греческом'. Пробка пойдет на изготовление поддоспешников, а вино, меньшая часть останется в Порт-Россе, большую часть 'Касатка' перевезет на Русь, хорошее вино и там ценится. Кроме грузов на корабль загрузились и пассажиры в составе пяти сотен запорожцев, набранных Волковым на Днепре сроком на три года. И по ротации 'витязи', сам Волков, Полухин, заменит возвращающегося на Урал Черного, Молот, Седых, для замены Воротынского, Стрит, заменит отзываемого Крупного, Степанов и единственная женщина, хирург Митиенко Яна Эдуардовна, на должность главного врача эскадры, вместо отбывающего в Петроград Пирогова.

   Наконец весь груз в трюмы погружен, уложен, пассажиры приняты на борт и размещены. Некоторые формальности и 14 июня 'Касатка' вышла в очередной рейс на Карибы. Месячный 'бросок' через океан и 12 июля, в разгар ураганов, которые Шарапов пережидал в укромных бухтах, немалое количество которых уже было взято 'витязями' и их капитанами на заметку по северном маршруту, клипер вошел на рейд Порт-Росса. Опять разгрузка, мелкий ремонт, отдых экипажа и вновь выход в очередной рейс до Архангеломихайловска.

  Остров Тортуга. Карибское море. Июнь-октябрь по новому стилю 1558 года РХ.

   Наступил четвертый сезон штормов, с момента прибытия 'витязей' со своими бойцами на Тортугу. Опять почти полгода в море рекомендуется лучше не выходить. Хотя если нужно, то можно и выйти. Но риск попасть в классический ураган, с трагическими для корабля и команды последствиями, остаётся огромный. Хорошо, что приличные барометры уже пошли на суда 'витязей', научились производить их приличного качества и не ручного изготовления, что хорошо сказалось на их себестоимости. Вот и прикидывали более, менее периоды, когда риск попадания в ураган минимальный, и выходили в море. В основном ходили барки с гидрографическими целями. Хотя морские карты с лоциями из 21 века и распечатали в перенесенной типографии, но их достоверность была не на высоте, за четыре столетия многое на морском дне, особенно в прибрежной зоне, изменилось. Вот и приходилось уточнять имеющуюся информацию и вносить изменения. За три года подобной деятельности гидрографические экспедиции успели обойти весь регион Кариб и прилегающего к нему побережья всех Америк. В Поморье, такой же деятельностью 'витязи' занимались с момента прибытия туда каравана Логунова, и все равно конца краю этой работы не было.

   Наконец в Порт-Россе получили ответы на письма о выкупе захваченных в плен адмиралов, офицеров и просто знатных и богатых испанцев и членов их семей, отправленных адресатам еще 21 ноября прошлого года. Согласились выкупить всех и за ту цену, которая была указана в письмах.19 июня состоялся обмен на острове 'Зиндан-1', где содержались все пленники в количестве семидесяти трёх человек. С прибывших испанских барок, с которыми барки ушкуйников встретились в открытом море на траверсе кубинского мыса Кемадо, после чего и препроводили испанские суда к данному острову. Получив и пересчитав полученные монеты, всего было передано серебряных монет на сумму один миллион сто три тысячи песо, сундуки с деньгами погрузили на свои барки и передали пленников испанцев. После чего не став дожидаться окончания посадки бывших пленных на прибывшие за ними суда, ушкуйники, отбыли на своих кораблях с полученным выкупом. И уже через полтора суток разгружали сундуки и мешки с серебряными монетами в Порте-Росс.

   Порт-Росс все время разрастался, и не только вширь, которую ограничивали не только стены, но и море с горами, но и ввысь. Началось строительство трех и даже пятиэтажных 'небоскребов', благо имеющиеся горы давали возможность подавать по водопроводу воду и на верхние этажи. И не нужно было строить высоченные водонапорные башни. Построили на склоне невысокую башенку, вода все равно будет расположена выше, стоящих на побережье домов, и пойдет в квартирные чугунные трубы уральского изготовления. Полностью закончили строительства Караульного форта и модернизировали Скальный форт, увеличив его артиллерийскую мощь на десяток двухпудовых крепостных 'единорогов', установив их во вновь возведенных угловых башнях, смотрящих своими бойницами на гавань и оба прохода в неё. Что значительно увеличило одновременный залп орудий форта и укрепило защищенность порта.

   Логунов полностью достроил форт и приступил к строительству каменного пирса и стапеля, попутно обнося разрастающийся поселок рвом и валом с частоколом. Переброшенные к нему люди пришлись как нельзя кстати. Ведь для земляных работ, объем которых был просто огромен, пришлось нанимать, по разрешению Вахансонакока, местных, рассчитываясь с ними тем инструментом, каким они работали. Но все равно рабочих рук не хватало. Установленная радиостанция давала достаточно устойчивую связь и позволяла оперативно обмениваться информацией. Вот и передали адмирал-губернатору, сказанная Черным вроде в шутку должность, обрела своё зримое воплощение, чтобы готовился к приему, после окончания сезона штормов, большого количества переселенцев. Основная часть освобожденных из турецкой неволи полоняников, отправлялась на жительства в Порт-Иван. Туда же решили сплавить и большую часть негров.

   Получил подкрепление, как в воинской, так и в рабочей силе, и Петин в Рюрике-на-Тобаго, правда, только по окончанию ненастного времени. Уж больно много времени приходилось идти до этого города. Однако поощрение он и его люди заслужили однозначно. И было за что. За неполные два месяца, на мыске, прикрывающем бухту Варяжская, прочертился прямоугольник рва, и выросли на все четыре стороны света валы, с проходом в сторону основной части острова. На которых установили десяти и шести орудийные батареи из числа бывших испанских пушек, прикрывающих, большей батареей вход в гавань и меньшей, подходы к самому форту со стороны острова. Даже на валах, ограждающих строящийся форт со стороны открытого моря, стояло по паре шестифунтовых трофейных пушек.

   Волноломы, установленные на песчаных косах, прикрывавшие большую бухту Тортуги, хотя и не доделанные до конца, работы предстоит еще много, неплохо справлялись со своей функцией. Яростные волны ураганов, из пролива Тафта, уже не перекатывались через отмель, а разбивались о каменные глыбы, наваленные на границе отмели со стороны пролива, и попадали в воды бухты уже в виде, хотя и многочисленных, но безвредных для стоящих на рейде судов, брызг. Лишь мизерная часть, уже ослабевших волн, прорывалась в воды гавани, через пару проходов и только слегка волновали водную гладь порта, на которой не сильно покачивались порядка трех-четырех десятков кораблей. Казавшаяся ранее большой, для одиночного рейдера, бухта, теперь стала явно мала для разросшегося уже флота 'витязей' и настала пора подыскивать невдалеке от Порт-Росса еще одну стоянку для судов. Об этом думали и беседовали 'витязи', под рев частенько бушующих за стенами и над крышами домов летних ураганов. Первым об этом поднял вопрос 'моряк ? 2' -Ушаков, в ходе очередной планерки комсостава, поднявший этот вопрос, обратившись к Черному:

  -Командир, если мы будем такими темпами увеличивать эскадру, то уже через год нам некуда будет приводить корабли. Итак, стоим почти борт к борту, как сельди в бочки. Случись пожар, тфу-тфу, мгновенно потеряем все корабли, и главное обученные люди погибнут, просто в непозволительно большом количестве.

  -Я так понимаю, у Вас Олег Евгеньевич имеется предложение, как выйти из этого наметившегося негатива?

  -Так точно Командир. Необходимо организовать и выстроить на северном побережье Экспаньолы еще один порт и перегнать туда часть судов. В этом порту будут базироваться все транспортно-торговые и часть боевых судов.

  -И место уже приметили?

  -Да, имеется не плохая бухта на примете, у нас она называется Пор-де-Пе, это напротив нас, на Экспаньоле. Да и судовые стоянки на этом же побережье нужно оборудовать хотя бы легкими мостками из дерева, а то неудобно грузить припасы на барки в случае выхода. Приходится все перевозить на каноэ, а это и долго, и грузить с болтающейся лодки не сподручно.

  -Прав Олег. Я еще больше скажу. Вот Евгений Степанович,- указал Черный на Сенявина,- еще в конце прошлого года, так же высказывал мысли о чрезмерном разрастании нашей эскадры, и обрастанием её разной подсобной судовой мелочью. Предложил ненужные нам суда, вплоть до двухмачтовых морских барок, перегонять с товаром в Европу, где и продавать товар и судовые излишки. Дорого за ненужные нам посудины не просить, брать нижнесреднею цену. Но и то это приличная сумма. Тем более у нас в Антверпене имеется и неплохо работает уже несколько лет контора нашего банка. Выручку есть куда сдавать. Так что по этому направлению у нас есть что обсудить. Прошу товарищи бояре высказываться.

   Было высказано много слов, некоторые приняли во внимание, другие пропустили мимо ушей, ибо не нужны для решения данного вопроса. Итогом этой планерки и других бесед стало два решения. Первое - во время этого перерыва из-за ненастья, обследовать бухту, на берегах которой в мире попаданцев раскинулся город Пор-де-Пе и если она пригодна, в этом мире, для базирования кораблей и возведения торгового порта с городом, то приступить с января 1559 году к его возведению. Второе, дождаться возвращения из Европы торговой флотилии Воротынского, и если результаты его экспедиции будут прибыльные, то в апреле 1560 года к европейским берегам уйдет с товарами уже эскадра в составе галеонов, каррак, каравелл и морских двухмачтовых барок. Прибыть к месту назначения, по установленным их предшественниками каналам, продать привезенный товар и сбыть большую часть самих судов, барки, из состава торговой эскадры, планировали продать все, остальные, смотря по ситуации, как она сложится. Будут излишки, продадут, не будут, продавать большие корабли не будут.

   В малой бухте, на построенном стапеле, заложили и начали строительство корпуса земснаряда для дноуглубительных работ. Пока паровая машина и детали драги не прибыли с Урала, но корпус решили построить заранее. Там же поставили с десяток хижин под жилье строителей и хранения стройматериала с припасами. Начали возводить земляную насыпь, под артиллерийскую батарею, однако шторма, ни какого волнолома в ней еще не было, сильно тормозили работы в бухте.

   Не сидели без дела и военные. Пришедшее пополнение обучали, пока не было активных действий. Новички попали во все виды вооруженных сил, благо, что уже подготовленных бойцов то же хватало и обучение продвигалось достаточно быстро. Через четыре месяца все они уверено стреляли из полагаемого им по штату огнестрела, канониры знали матчасть 'единорога' и свои действия как номеров расчетов, матросы название снастей и могли уверенно работать с ними на мачтах, морпехи и стрельцы обучились основам рубки бердышом и четырем сабельным ударам. Оружия, брони и экипировки хватало для всех, даже появился небольшой запас поддоспешников-спасжилетов с бахтерцами и ерихонками.

   Таким образом, во всех трех точках присутствия русских в Америки, даже в неблагоприятный сезон, жизнь не замирала. Люди продолжали обустраивать свою жизнь, повышая обороноспособность поселений, учась новым для себя знаниям.

  Верфь 'Архангела Михаила'. Сентябрь-октябрь по новому стилю 1558 года РХ.

   2 сентября 'Касатка' вышла, во второй в этом году, рейс до Архангеломихайловска. Кроме груза 'фруктового подарка', шаров каучука, какао, сахара, кошенили, индиго, этим рейсом возвращались выкупленные из турецкого плена бояре, боярские дети и женщины из семей служивого люда. К одному из Архангеломихайловских пирсов, 30 сентября и отшвартовался, пересекший океан, клипер. Выгрузив в течение трех дней, привезенный груз и высадив пассажиров, начали принимать в свои трюмы грузы для Порт-Росса и вновь строящихся поселений. Загрузились опять по полной. Убрав на берег балластные каменные блоки, на их место уложили смазанные и упакованные в мешковину и бумагу семь десятков новых стволов крепостных, морских и полевых 'единорогов' с лафетами, разных калибров от двухпудовых до трехфунтовых. Остальное пространство трюмов забили, разнообразными и разнокалиберными ядрами, корпусами бомб и гранат, бочонками с картечью и порохом. Той же картечью и порохом, но уже разложенных в бумажные картузы и пустые картузы под картечные и пороховые заряды. С погрузкой спешили, так-так вода уже начала схватываться первым ледком. Но Шарапов и его первый помощник Ломанный Нос, да и другие опытные и уважаемые поморы, в один голос утверждали, что лед в этом году встанет поздно, и если сильно не задерживаться, то вполне можно пройти по Белому морю по открытой воде. Приняв 8 числа крайние мешки с провизией и заполнив все бочки водой, утром 9 октября 'Касатка', пошла по течению Северной Двины до губы, в которой, поставив полные паруса, а что места отлично знакомые и не раз хаживаемые, понеслась в Белое море. Практически проскочив его, вышла в Студеное море или более привычное для попаданцев названия - Баренцево. В котором попали в сильнейший шторм, однако благополучно прошли через него, и пошли далее по северному пути к намеченной цели. У берегов будущего Лабрадора пережили еще один не большой шторм. Пару раз отсиделись в бухтах Багамских островов, с их наветренных сторон, от карибских ураганов. И в сильное волнение 11 ноября вошли на рейд Порта-Росс, на котором и отдали якоря, встав под разгрузку привезенного груза.

   А прибывшие на Русь бывшие турецкие полоняники, за счет 'витязей' были развезены по родным местам, и доставлены в родные стены, у кого они имелись. К сожалению, немало было и таких, которым ехать было некуда, сожгли родной дом крымчаки. А семья сгинула во время набега татарского чамбула. И таких горемык не бросили, в основном это были женщины, предложили им переехать на Урал и обустроить уже там свою дальнейшую судьбу. Отказов практически не было, только одна решила уйти от мира в монастырь, а остальные приняли предложения и к сентябрю перебрались в Уральский уезд и обустроились на новом месте.

  Остров Тортуга. Карибское море. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1558 года РХ.

   5 ноября в Турцию, к Ибрагим-эфенди, в очередной раз вышла торговая эскадра, которой командовал, шедший на своем 'Князе Ярославе Мудром', Еремин. В этот раз отряд состоял из пяти вымпелов, кроме 'Мудрого' к берегам Турции шли карраки- 'Черная Каракатица', 'Черная Жемчужина', 'Святая Мария', 'Богородица' и 'Батюшка', под руководством старых капитанов, за исключением Пирогова, которого на квартердеке 'Святой Марии' заменил Воротников, перешедший с главного механика 'Паллады' в капитаны и передавший должность 'деда' на рейдере, Шепугину. В этот раз в трюмах кораблей полона почти и не было, только сорок три моряка с потомленного английского 'Миньона'. Все равно девать этих людишек было некуда. Брать к себе, так по их моральным качествам, хлопот потом не оберешься. Оставить у себя холопами, так, то же глаз, да глаз за ними нужен, расходов больше, чем доходов от их работы. Убить, против этого бунтовало, оставшиеся в 'витязях' мировоззрение русских, советских людей 20 века, не давая поступить с наглами так радикально при решении возникшей с ними проблемы. Осталось одно, продать в рабство, и как можно подальше от Англии. Основной груз в трюмах состоял из тюков сукна, льняного полотна и парусины. Плюсом к товарам, для выкупа полоняников, на суда загрузили двести тысяч песо. Кроме основного груза, суда перевозили до Кадиса и попутные товары - пеньковые канаты и веревки различного сечения, парусину, с поморских канатных и парусиновых фабрик 'витязей', меха. Эту 'попутку' и передали Фильке Лисовых. На обратном пути, эскадра должна была принять на борт в Кадисе от Лисовых, скупленную им пробку и бочки с хорошим, выдержанным испанским и португальским вино.

   7 ноября из вояжа в Европу вернулась флотилия Воротынского в составе галеона 'Громовик', под его командованием и двух каракк 'Розы' и 'Незабудки'. Экономически экспедиция прошла успешно. Привезенный товар быстренько распродали в Ля Рошеле и Дувре, по не самым низким ценам. Выручили неплохую сумму, которую почти всю и передали в Амстердамское отделение 'Русско-Азиатского коммерческого банка', перебросив серебро в представительство на арендованном гукере. Везти в Амстердам, испанский колониальный товар, на испанских кораблях, но не под испанским флагом, и не с испанским экипажем, Воротынский не рискнул. Кто их знает, как отреагирует испанская администрация города Амстердама, на это. Но имеется большая вероятность, что очень плохо, негативно, вплоть до виселицы всем членам экипажей прибывших кораблей. С собой взяли только 23000 серебряных гульдинера, фактически по весу тех же талеров, но под другим названием, и чеканки самой Священно Римской империи германской нации, то есть десятую часть от всей выручки. Часть товара даже не продали за звонкую монету, а поменяли на сотню тюков льняного полотна. Заодно Михаил оставил в портах Ля Рошеле, Дувре, да и в Амстердаме, хороших знакомцев и среди местного купечества, и среди администрации этих портов и городов. Правда на установление отношений ушла еще одна десятая часть выручки, но люди получившие 'подарки' серебром, в будущем стоили этих потраченных на них монет.

   12 ноября основная часть эскадры, во главе с 'Палладой', покинула Порт -Росс и взяла курс на северную часть атлантического побережье Южной Америки. К вечеру 4 декабря корабли эскадры вошли в Венесуэльский залив или по иному в бухту Маракайбо, и, чтобы их не было видно из сторожевой башни, откуда море просматривалось очень далеко, ушкуйники бросили якоря на глубине четырех с половиной, пяти метров, планируя с утра, двинулись снова в путь. Согласно источников 'контор' Брусилова и Воротынского, руководство артели имело не плохую информацию об объекте нападения. Но повторение мать учения и на крайнем перед атакой общем совещании флагманских специалистов и капитанов кораблей, состоявшемся поздно вечером этого же дня на 'Палладе', руководитель разведки Стуликов еще раз довел до командиров имеющуюся общую информацию по объекту.

  -Товарищи бояре прошу внимания. Я еще раз, кратко доведу до Вашего внимания общие сведения по лежащим перед нами поселениям и местности, хотя до всех Вас это уже доведено, но в обобщенном виде Вы эту информацию еще не слышали. И так, бухта Маракайбо расположена на материке у Новой Венесуэлы. В длину она достигает примерно 37, а в ширину 29,5 километров. Перед бухтой расположены острова Арубас и Монхес. В восточную часть бухты вдается мыс Сан-Роман, а в западную - мыс Какиба-Коа. Вся бухта в целом носит название Венесуэльского залива, имеется она и второе название - бухта Маракайбо. У входа в бухту расположены два острова, вытянутые с востока на запад. Восточный называется Исла-де-ля-Вихилия - 'Остров Стражи', потому что на самом высоком его холме в центре острова стоят дом и сторожевая башня, в котором день и ночь дежурит дозорный. Другой остров называется Исла-де-Паломас, что по-испански означает 'Остров Голубей'. За обоими островами лежит внутреннее море, длиной примерно в 111 и шириной в 55,5 километров. Вода в нем пресная. В него ведет из открытого моря пролив, который сжат названными островами, и вступить в него очень трудно, ибо шириной он не более чем дистанция, на которую стреляет восьмифунтовая пушка. На острове Голубей есть укрепление, форт Эль-Фуэрте-де-ла-Барра, с шестнадцатью орудиями крупного калибра, которое отлично оберегает остров и озеро, ибо всякий, кто хочет попасть во внутреннее море, должен пройти впритык к этому форту. В устье пролива раскинулась песчаная отмель или банка, глубина в ней не больше четырех метров. Есть в этом месте и другие отмели, такие, как Табласо, на которой глубина всего лишь три метра, однако она расположена довольно далеко от входа - в семидесяти четырёх километрах. Имеются в этом районе и такие мели, глубина которых достигает от двух до двух с половиной метров и все они очень опасны для судовождения. На западном берегу, примерно в одиннадцати километрах от входа в бухту, расположен, основной объект атаки, город Маракайбо, вокруг города и порта не имеется ни каких укреплений. Вид у него довольно красивый, потому что все дома выстроены вдоль берега и удачно расположены. Город густо заселен. Без учета рабов в нем на постоянной основе проживает две или три тысячи жителей. Среди них пятьсот солдат, все они родом испанцы. В городе есть церковь, два монастыря и госпиталь. Управляется город алькальд дон Эстебан Филипп де Гусман, который подчинен губернатору Каракаса и город с окрестностями входит в провинцию Каракас. В пампе, возле Маракайбо, на ранчо, разводится крупнорогатый скот, владельцы этих ранчо богатеют на торговле мясом. Тамошние торговцы так же промышляют торговлей кожами и салом. На другой стороне залива расположился небольшой городок, который называется Гибралтар. Жители, которого разбили плантации, с доходов от них они и живут. Плантации дают много какао, различных овощей, плодов, которыми гибралтарцы снабжают город Маракайбо, поскольку около него земля бедная и плохо родит. Каждый день из Гибралтара в Маракайбо отправляются барки, груженные лимонами, апельсинами, дынями и прочими плодами земли. В обратный путь, в Маракайбо их нагружают мясом, так как в Гибралтаре не разводят ни коров, ни овец. Перед городом Маракайбо расположена прекрасная гавань, однако с моря она так же не защищена, какими либо укреплениями. В гавани, на верфи, строятся любые корабли, в любом количестве, однако пригодный для постройки лес возят издалека. Неподалеку от города есть еще один маленький остров, который испанцы называют Исла-Борика. На нем разводят коз на шерсть и на сало. Сами испанцы козье мясо почти не едят, в пищу идут только молочные козлята, а на мясо разводят овец. Близ Маракайбо кое-где есть пастбища, но земля в этих местах, как уже упоминалось выше, скудная и сухая, и поэтому скот очень мелкий. Побережья тех мест все еще населяют индейцы, и то, что в этом районе не нашли золота, оказалось благодеянием для туземного населения. Аборигены проживают по побережью не только на твердой земле, но и по берегам озера Маракайбо в домах на сваях обитают довольно миролюбивые к испанцам индейцы. Так как в местной земле нет ни золота, ни серебра, то их не коснулись массовые репрессии, как в иных местах, где пришельцы огнем и мечом выпытывали местонахождение 'тайных золотых кладов'. Здешние индейцы привозят на рынок в город рыбу, дичь и иные дары леса. Кроме 'мирных индейцев' в округе проживают и небольшое количество 'немирные индейцы', они еще не окончательно покорены конкистадорами, и испанцы называют их индиос бравос - немирными индейцами. Эти индейцы, в отличие от своих собратьев по крови, терпеть не могут испанцев и стараются поселиться как можно подальше от них, на западном побережье. Спасаясь от москитов, данные индейцы так же ставят свои дома прямо на деревьях, растущих среди воды. Точно так же выглядят и испанские рыбачьи поселки на восточном берегу. Однако их дома на сваях, стоят на воде потому, что суша, в этой местности расположена ниже уровня моря, а не потому, что это лучший способ спастись от москитов. В этом заливе в море впадают более семидесяти ручьев и ключей, и поэтому вода порой поднимается так высоко, что затопляет окрестности километров на четыре - шесть. Из-за чего городок Гибралтар часто оказывается под водой. Тогда его жители покидают свои дома и спасаются бегством. Теперь несколько поподробней о второй цели атаки - городе Гибралтар, алькальдом в котором служит дон Хуан Перес де Кордова. В районе Гибралтара, расположенного по другую сторону лагуны в пятидесяти километрах южнее, испанские плантаторы насадили сахарный тростник, какао и табак. Сам город расположен на самом берегу залива, но от открытого моря находится примерно километрах в семидесяти. Все мясо он получает из Маракайбо, а взамен отправляет овощи и фрукты. В нем постоянно проживает примерно тысяча жителей. Среди них триста солдат, выходцев из метрополии, остальные жители торговцы или ремесленники. Как уже отмечал выше, земля здесь очень плодородная и богата необыкновенными сортами леса, пригодными для постройки кораблей и домов. Здесь растут кедры толщиной свыше двух метров в обхвате. Из них местные делают лодки-однодеревки, которые могут ходить под марсовым парусом и называются пирогами. То есть имеется достаточно больное количество небольших плавсредств и на них множество рыбаков на озере. Пройти по заливу, незамеченными этими 'мокрыми тружениками', большим судам, как у нас, практически невозможно. Порт городка прикрыт шестнадцати пушечной батареей, восемнадцатифунтовых пушек, установленной за редутом. Как указывал ранее, вокруг городка множество плантаций какао и сахарного тростника, естественно город окружают эти заросли тростника и кустарника, хотя и облагороженные, без буреломов, как в не 'одомашненных' местах. Многочисленные ручьи хорошо орошают землю. Плантации какао разбиты неподалеку от этих ручьев, и, когда долго нет дождей, воду пускают на поля, перекрывая русло ручьев. Вот такое тут искусственное орошение. Соответственно и проходимость данной местности. Заболотить её, при наличии времени не составить большого труда. Растет здесь и табак, который очень дорогой и ценимый в Европе. По всем признакам, это подлинно хороший табак, известный нам как виргинский, местные его также называют - трубочным табаком. Гибралтарская округа простирается километров на сорок, на границах её везде горы и болота. Горы очень высокие и круглый год увенчаны шапками снега, то есть весь год трудно проходимы. По другую сторону хребта лежит большой город Мерида, столица одноименной провинции, губернатор провинции, а заодно и Мериды является дон Алонсо Ферденанд де Кампо, данной администрации и подчиняется Гибралтар и его алькальд дон Хуан Перес де Кордова. Один раз в конце года из Гибралтара выходит караван лошадей и идет через горы в Мериду, чаще не может выходить, потому что в горах очень холодно и не всякий испанец выдержит мороз. Из Мериды привозят муку, которую доставляют из Перу через Санта-Фе. Эта выросшая в горах столица провинции Мерида, стала перевалочным пунктом для вьючных караванов, перевозивших на мулах богатства рудников Перу к Атлантическому побережью. Вот и все по лежащей перед нами местности.

  -Спасибо Олег Михайлович. - поблагодарил Стуликова Черный, и обратился к остальным присутствующим. - Продолжим. Теперь по плану атаки, прошу Вас Валерий Глебович. - пригласил он Басманова.

   Басманов коротко, так как время было уже позднее, изложил имеющийся план операции. Обговорили взаимодействие подразделений, порядок связи. После окончания совещания его участники разъехались на свои корабли. А с 'Паллады' спустили на воду мотобот, который приняв на борт, двадцать 'птенцов' Лазарева и пять десятков морпехов, взяв на буксир шлюпку с 'Паллады', с тремя десятками морских пехотинцев, направился в сторону от эскадры. Шли уже в полной темноте, и рулевым пришлось задействовать ноктовизоры. В черноте ночи, бот осторожно, приглушив двигатель, подошел к Голубиному острову. Находящиеся на его борту десантники напряженно, до рези в глазах, всматривались в темноту. Хотя более опытные из них сидели с закрытыми глазами, более полагаясь в темноте на свой слух, буквально превратив всего себя в слух. Вот впереди сперва послышался шум волн накатывающих на песок пляжа, однако слева слышен уже другой шум, рокот волн разбивающихся о прибрежные камни. Значить принять еще правее, туда, где слышен мягкий шелест волн накатывающих на пляжный песок. Ошибки не произошло. Нос мотобота мягко вошел в песок пляжа. Бойцы выпрыгнули из него, кто на песок, кто в воду, подтащили за канат буксируемую шлюпку и подхватив её за борта единым движением вытащили дальше на прибрежный песок, подальше от накатывающих волн. 'Моржи' выпрыгнули из бота и бегом бросились к темнеющим прибрежным зарослям. За время пока остальные выносили из мотобота и шлюпки фальконеты, порох, ядра, картечь, пищали и 'сакмарочки', разведчики проверили прибрежные заросли и, не обнаружив неприятия, встали в секреты, обеспечивая охрану тайного выдвижения десанта к стенам форта. Пройдя через лес, разделавший берег, с местом высадки и форт, десантники залегли в зарослях, окружающих форт. А спецназовцы бесшумно выдвинулись к самым стенам Барраю. На следующий день, едва забрезжил рассвет, когда часовых и вахтенным больше всего хочется спать, спецназовцы без помощи каких-либо подручных средств, поднялись на не такие уж и высокие и гладкие стены форта и зачистили часовых. Часть их сразу бросилась к казарме и пушкам, а три человека кинулись открывать ворота форта и впустили морпехов. Гидросолдаты ворвались в казарму, из которой раздались выстрелы, крики, звон клинков. Через 20 минут все было закончено, форт перешел в руки ушкуйников. В форте было захвачено шестнадцать пушек, стрелявших восьми, двенадцати и двадцатичетырехфунтовыми ядрами, шестьдесят мушкетов и боевых припасов в должной пропорции. Большая часть испанского гарнизона, во главе с комендантом, в ходе боя погибли, меньшая сдалась в плен. Избежать общей участи удалось единицам, двум - трем солдатам, которых по каким либо причинам не оказалось в момент атаки в казарме и они смогли избежать общей участи, спрятавшись, и не привлекая к себе внимания, покинуть территорию форта. Десантники, сообщив по рации на эскадру о захвате форта и открытию пути для кораблей, стали укрепляться в форте.

   Рано утром эскадра вошла в лагуну Маракайбо. Корабли подошли к де ла Барра, который охранял вход в лагуну. Форт Эль-Фуэрте-де-ла-Барра был опоясан турами, за ними находилась батарея с шестнадцатью орудиями. Сверху туры были засыпаны землей и служили хорошим укрытием. Взяв на борт спецназовцев, Черный распорядился поставить паруса, и двинутся к Маракайбо, до которого было примерно одиннадцати километров. Ветра почти не было, и кораблям пришлось плыть по течению. В этот день ушкуйникам удалось продвинуться ненамного. Днем позже они были уже возле Маракайбо и приготовились к высадке под прикрытием пушек. Они были уверены, что в порту и в прибрежном лесу испанцы сделали засаду. Однако ни одного выстрела с берега по кораблям произведено не было. Причина этого разъяснилась позже.

   Однажды декабрьским утром, 1558 года испанцы Маракайбо увидели, что по глади лагуны скользит множество индейских пирог, гребцы которых бешено, работают веслами. Через минуту по городу разнеслась весть: у входа в лагуну стоит пиратская флотилия, а на Голубином острове высадился десант. Индейцы рассказали об армаде разбойников: более десятка кораблей, многие, из которых походили на галеоны; на их мачтах и кормах развеваются флаги, не похожие на испанские. Новые сведения поступили незадолго до полудня. Прибывшие на небольшом каноэ беглецы из форта сообщили о безуспешной попытки коменданта и гарнизона форта остановить волну высадившихся пиратов. Форт пал. Его защитники погибли. Им самим только чудом довелось спастись и бежать. Все это они доложили алькальду Маракайбо дон Эстебан Филипп де Гусман. В порту Маракайбо поднялась обычная суматоха, сопровождающая, с небольшими вариациями, все попытки эвакуироваться морем при подходе вражеского войска. Люди отчаянно разрываются между желанием вовремя убежать и стремлением захватить с собой как можно больше добра. Пункт, куда направлялись беглецы из Маракайбо, мог быть только один - Гибралтар, укрепленный порт с внушительным гарнизоном. Хотя рабы (в количестве двух-трех тысяч) являли собой солидную долю имущества, владельцы не озаботились их судьбой, им просто посоветовали бежать и прятаться в лесу. Полагая, что и рабы предпочтут этот вариант переправе через лагуну на перегруженных сверх всякой меры судах. В конечном счете, в Гибралтар было эвакуировано около тысячи семей. Эвакуация прошла более или менее благополучно. В городе остались лишь прикованные к постели больные, немощные старики и фаталисты, смирившиеся с судьбой, а также рабы, которым, собственно, нечего было опасаться пиратов, поскольку они были неимущими.

   Не дойдя примерно трети мили до берега, ушкуйники отдали якоря. Чуть погодя грохнули их пушки, корабли заволокло облако черного дыма, а в городе обрушились и загорелись дома. Негры-рабы и индейцы, не уходившие из любопытства далеко от порта, увидали, как с кораблей пришельцев спустили шлюпки с каноэ и они двинулись к берегу. Но и эти оставшиеся зрители разбежались, когда с каноэ и шлюпок захлопали выстрелы атакующих. Новый залп бортовых орудий сотряс округу, и в оставленном городе вспыхнули новые пожары. Бомбардировка продолжалась до тех пор, пока шлюпки и каноэ не уткнулись в берег. Ворвавшиеся в город ушкуйники, обыскали все закоулки в поисках засады, которую могли устроить либо в домах, либо в зарослях вокруг города. Не заметив ничего подозрительного, они разделились на отряды по полсотни бойцов и заняли дома на площади. Городской собор был превращен в арсенал, и вокруг него постоянно стояла стража. Однако ни ценностей, ни одной белой женщины, только черные рабы да горстка индейцев! Насмерть перепуганные туземцы, вобрав головы в плечи, лишь тычут пальцем в направлении лагуны - туда, на юг, за озеро, ушли все, золото и деньги увезли с собой. Нет-нет, не спрятали - увезли! Негры так же упрямо показывали на лагуну. Бесполезно было бить их и замахиваться саблями - они дружно твердили одно и то же. Ну а выпить и закусить найдется, мать твою в душу? Это - пожалуйста. Склады ломились от товара, в домах было полно пищи: вина, множество кур, свиней, хлеба, муки, другого разного добра, погреба набиты бутылками и бочонками. Райская перемена после корабельной кухни. В тот день, вслед за передовыми силами морпехов, высадились спецназовцы, остальные морпехи, стрельцы и экипажи кораблей, оставив на судах минимальную команду. К вечеру четыре полусотни морской пехоты ушли в окрестности города за добычей и пленниками. На следующий вечер они вернулись, ведя за собой пятьдесят мулов, навьюченных добром, двадцатью тысячами реалов, и около тридцати пленных: были среди них и мужчины, и женщины, и дети, а кроме того сорок три негра-раба обоего пола. На второй день с утра, каравеллы 'Ирина' и 'Ольга', ушли на другую сторону залива, к Гибралтару. С целью скрытно высадить на побережье десант в сотню гидросолдат, при поддержке двух десятков гидродиверсантов и четырех трехфунтовых 'единорогов', которым необходимо совершить по лесу форсированный марш и неожиданно для испанцев перерезать, на четвертый день после высадки, путь от Гибралтара вглубь материка к Мерида. Оставшиеся в Маракайбо ушкуйники в течении шести дней вывозили на свои корабли все добро и товары обнаруженные в Маракайбо. Наконец, 14 декабря Черный решили навестить Гибралтар, и эскадра взяла курс на юг, оставив на рейде Маракайбо пару галеонов с их абордажными партиями, в видимости второго города ушкуйники и появилась 15 декабря.

   Алькальд Гибралтара дон Хуан Перес де Кордова вовремя получил известие о нападении пиратов на форт Барра, а затем и о взятии без боя Маракайбо. Он тотчас отрядил шестерых гонцов-индейцев в Мериду, до столицы провинции было сто двадцать километров хода через лесную чащобу и горы. Гонец нес депешу, защемив ее в расщепленный конец палки, и передавал эстафету на промежуточных курьерских пунктах следующему бегуну. Губернатор Мериды дон Алонсо Ферденанд де Кампо долгое время служил в Старом Свете в чине полковника, мужества у него хватало, и он надеялся довольно легко разбить пиратов. Он спустился к Гибралтару с хорошо вооруженным отрядом в четыреста человек. Пять дней спустя четыреста солдат меридского гарнизона прибыли в Гибралтар во главе с самим губернатором провинции. Он приказал местным жителям взять оружие, и вооружил, таким образом, не менее четырехсот горожан, которые и пополнили гарнизон города. Вследствие чего Гибралтарский гарнизон, с учетом его двух сотен солдат, гарнизона Маракайбо и ополченцев из жителей обеих городов, увеличился почти до двух тысяч человек. После этого он распорядился поставить на берегу батарею в двадцать два орудия и прикрыть ее турами, а также соорудить редут с восьмью пушками. Начальник гарнизона вывел все мужское население города и всех рабов на строительство туров, в необходимых местах были воздвигнуты новые редуты и выставлены батареи. На одной детали организации обороны стоит остановиться особо. Со стороны суши к Гибралтару нельзя было подступиться: город был опоясан укреплениями, за которыми тянулись топкие болота. Через них была проложена единственная дорога, изобретательно 'оборудованная' ловушками, волчьими ямами и бревенчатыми завалами. Оригинальная идея заключалась в том, чтобы прорубить в сельве еще одну дорогу - фальшивую, она вроде бы вела к городу, однако в действительности упиралась в непролазную трясину. Это болото было совершенно непроходимо, кто туда попадал, проваливался в трясину по самое колено и выше.

   Озеро-лагуна Маракайбо, как уже говорилось, неглубокое. Армада ушкуйников двигалась крайне медленно, повинуясь указаниям двух лоцманов, взятым в Маракайбо индейцам, прекрасно знакомых со здешними местами. Защитники Гибралтара во все глаза следили за маневрами ушкуйников. Ко второй половине дня, когда до пиратских кораблей остановились чуть более километра от берега, они остановились и убрали паруса. Погода стояла облачная, было душно, начал накрапывать дождь. Орудия ушкуйников молчали. Батареи защитников тоже, суда стояли вне досягаемости береговых пушек. Настала ночь. Жившие в Гибралтаре испанцы входили и выходили из города по единственной дороге, причем, только до наступления темноты. Но индейцы и негры-рабы превосходно знали окрестные болота и могли ходить по ним даже ночью. К полуночи губернатор Мериды, принявший на себя командование обороной, получил донесение, что пираты высадили десант немного западнее города.

  -Где пираты и что они предпринимают? - Спросил губернатор офицера, принесшего это известие.

  -Они стоят на берегу и ждут. - Ответит тот на заданные вопросы.

  -Вместе с пушками?- Последовал уточняющий вопрос де Кампо.

  -Нет, орудия они не выгрузили. - Произнес посланник.

  -Ну что ж, можно было с уверенностью сказать, что до рассвета пираты не рискнут идти по болоту.- Резюмировал губернатор.

   Дождь кончился. Незадолго до того, как забрезжил рассвет, губернатору доложили, что десант, обойдя город с суши, вышел на настоящую дорогу. Это свидетельствовало, что их проводники хорошо знали местность. Однако, обнаружив завалы, пираты заколебались, не зная, что делать дальше. Полчаса спустя, когда уже окончательно рассвело, губернатор и оба алькальда, стоя на гребне редута, своими глазами увидели то, на что они едва смели надеяться, пираты решительно двинулись по ложной дороге. На рассвете 16 числа Черный приказал открыть огонь из корабельных орудий по прибрежному укреплению, порту и самому городу. В порту находились чуть более полутора десятка одно и двухмачтовых барок. При этом началась высадка стрельцов на берег, примерно в шести километров западнее города, под прикрытием артиллерийского огня и начавшегося дождя. Испанцы не предприняли каких-либо действий, что бы помещать высадки. Когда весь десант был на берегу, прикрывавшие его высадку корабли вернулись к порту и присоединились к кораблям, бомбардирующим прибрежное укрепления. Орудийная дуэль складывалась не в пользу конкистадоров. Двадцать две пушки берегового укрепления против почти двух сотен орудий кораблей ушкуйников, соотношения явно говорившее само за себя. В течение трех часов все пушки укрепления были сбиты. Путь в порт ни кем не прикрывался. Однако корабли не прекратили орудийный огонь, только перенесли огонь с разгромленного укрепления, на берег и порт. Под прикрытием ядер пушек в порт началась высадка морских пехотинцев. Которые без сопротивления высадились на берег, легко заняли порт и, не встречая сопротивления от защитников, повели наступление на город. Быстро продвигаясь по городу, захватывая одно здания за другим, морпехи уже через полчаса вышли в центр города и, заняв стоящие на площади дома, церковь и другие здания, организовали их оборону. Ведь пока все испанские солдаты и большинство ополченцев находились на западной окраине города, отвлекаемые маневрами высадившегося в полночь 16 числа десанта. Ожидая нападения стрельцов, которые имитировали активность, попытки штурма испанских укреплений. Получив донесение о захвате нападавшими порта и части города, губернатор Мериды дон Алонсо Ферденанд де Кампо распорядились отправить в город тысячу солдат, которые повел лично сам. Алькальд Гибралтара дон Хуан Перес де Кордова и алькальд Маракайбо дон Эстебан Филипп де Гусман остались на редуте, прикрывавшем город с западной стороны, командуя сотней солдат и пятью сотнями ополченцами. После ухода дона Алонса, де Кордова, оставшийся за старшего командира, приказал продолжать стрелять из пушек по нападающим. Вскоре стрельцы, в количестве четырехсот штыков, предприняли наступление на редут. Испанцы опять отбили его. И заметив, что стрельцы отходят, испанцы, по приказу де Кордова, вышли за туры и погнались за врагами, в полном составе. Отбежав от редута около полутора сотен метров, и дав время всем испанцам выйти из-за тур и отойти от них примерно на полсотни метров, стрельцы неожиданно повернули, дали залп из пищалей и подкрепили его огнем 'сакмарочек'. Картечь, пищалей буквально смела первые ряды атакующих, при этом пробив в их рядах просеки. А затем, получив подкрепление в пятьсот бойцов, высадившихся этим утром к западу от города, предварительно дав время подкреплению разрядить свои 'сакмарочки' и пищали, стрельцы взялись за бердыши и набросились на испанцев, сразу же перебив большинство из них. В бешенстве, на плечах отступающих ополченцев, перепрыгнув через туры, стрельцы тут же овладели укреплениями и обратили тех, кто за ними скрывался, в бегство. Они оттеснили испанцев к зарослям и истребили большинство из них. Часть испанцев, из ополчения, бежала в город, и они заранее готовы были сдаться в плен. Стрельцы сорвали неприятельский флаг с редута и установили свой. Задерживаться на редуте уральцы не стали, оставив на нем полусотню, они атаковали город с западной стороны.

   Когда отряд де Кампо дошел до площади и вступил на неё, их приветствовал пищальный залп морпехов, подкрепленный картечью шести орудийной батареи трехфунтовых 'единорогов' и пулями 'сакмарочек'. Попытки солдат продолжит атаку захлебнулись в шквале картечи и пуль. Оставив не менее трех сотен лежать убитыми и ранеными на площади, дон Алонса отступил с неё и закрепился в прилегающих к ней домах. Завязалась перестрелка, продолжавшаяся до тех пор, пока в спину солдатам не открыли стрельбу подошедшие стрельцы. Попавшие между двух огней испанцы продержались не более 40-45 минут. Потеряв ещё до четырех сотен человек, в своем большинстве солдат городских гарнизонов, в том числе и губернатора Мериды дон Алонсо Ферденанд де Кампо, испанцы бросили оружие и сдались. Разоружив пленных, загнав их в церковь и выставив охрану, стрельцы и морпехи, разбившись на десятки, приступили к методической зачистке города. Входя в дом, всех найденных людей выводили на площадь, откуда их загоняли в церковь. Освобожденные от жителей дома обыскивали. Все найденные ценности, товары, вещи и предметы так же сносились на площадь, откуда и перемещались в здание кабильдо (магистрата). Оставшиеся на бортах кораблей матросы и канониры, в это время брали на абордаж находящиеся в порту барки, осматривали портовые склады. Не остались без дела и морпехи со спецназовцами, перекрывшие дороги, ведущие вглубь материка. На их долю досталась самая ценная добыча. Бегущие из Гибралтара испанцы везли с собой самое ценное, в том числе казначеи Маракайбо и Гибралтара пытались вывести обе городские казны. Хватала монет и драгоценных металлов с камнями и у бегущих жителей городов. К вечеру большинство моресолдат и все 'моржи' с захваченными ценностями и перехваченными беглецами в количестве ста двадцати одного человека - мужчин, женщин и детей, вошли в Гибралтар. Грабеж города продолжался еще пять дней. Однако уже следующий день принес ушкуйникам другие заботы - надо было избавиться от зловония, которое начали издавать трупы, ведь в бою было перебито более тысячи испанцев, и много раненых испанцев укрылось в зарослях и там, вероятно, отдало богу душу. Поэтому первой заботой победителя стал не грабеж, а противоэпидемиологические мероприятия. Всех негров отправили, под присмотром стрельцов, на уборку трупов и засыпки, в черте города, луж крови. Трупы, подобранные на городских улицах и на окраинах, снесли на две старые посудины, одномачтовые барки. Обе посудины вывели из озера-лагуны в открытое море, где и затопили. 17 декабря, на второй день после захвата Гибралтара, Черный собрал богатейших жителей обоих городов, во главе с их казначеями, так как губернатор Мериды с алькальдами Маракайбо и Гибралтара были убиты во время штурмам. После чего предложил им в течение недели внести выкуп за жителей обеих городов и сами города в сумме 250 000 песо. 150 000 песо за Маракайбо и 100 000 песо за Гибралтар. В противном случае все жители будут проданы в рабство берберам, а города разрушены. После недолгого совещания испанцы приняли условия Черного, ведь им всем уже была известна печальная судьба Ла Романа и его жителей. Которые не заплатили выкуп и были проданы маврам, а сам город сожжен и разрушен до основания. И еще до конца следующего дня было заплачено 120 000 песо. Забрав все деньги и имущество, которое удалось собрать в городе, и, выслав в окрестности полусотни, для сборов дополнительных трофеев и пленных, ушкуйники расположились на отдых. И четыре дня ни чего не предпринимали. По окончанию боев, ушкуйники подсчитали свои потери, погибла во всех боях дюжина бойцов, и получили ранения двадцать три человека, но почти все легко, тяжело ранен был только один воин. Но положение остальных раненых нельзя было назвать хорошим, сырой воздух вызывал лихорадку, раны гноились, пришлось впервые применить доставленный с Урала в Порт-Росс, небольшой партией, пенициллин. Только применение, этого антибиотика и спасло жизнь раненым. Но их как можно скорее было необходимо, вывозит из этого климата и доставит в госпиталь Порта-Росс.

   От отправленных по округе полусотен, вскоре в город потекло различное добро, и туда стали пригонять пленных и негров-рабов, захваченных на плантациях. Кроме этого дувана у ушкуйников оказалось в плену не менее тысячи мужчин и полутора тысяч женщин, и какое-то количество детей, как испанцев, так и креолов. Наконец 22 декабря, после полудня в Гибралтар втянулся караван из трех мулов, которые привезли мешочки с серебряными монетами в сумме 130 000 песо, остаток выкупа за города и их жителей. После пересчета, монеты погрузили на 'Палладу'. Еще день ушел у ушкуйников на то чтобы загрузит на свои корабли остатки трофеев, в том числе порох, пушки, забрали даже стволы разбитых орудий, сгодятся как металл, мушкеты и иное оружие. И утром 24 декабря тяжело сидящие в воде корабли ушкуйников отошли от Гибралтара и взяли курс на Форт Эль-Фуэрте-де-ла-Барра, который прикрывал выход из Маракайбовского озера. На переход ушел весь световой день. На ночевку эскадра остановилась около форта, куда подошли галеоны с трофейными судами из Маракайбо. С утра, приняв на борт гарнизон форта, все пушки, порох и иные припасы, и оружие, ушкуйники сравняли укрепления с землей, сожгли в форте все постройки, забрали орудия, спалили все дома, окружавшие крепость. Всего из данного набега в качестве добычи 'витязи' увозил золота, серебра, самоцветов, в монетах, слитках, россыпью, в посуде и ювелирных изделиях на 520 000 песо. Товаров, в том числе большое количества какао и дорогого табака на 1 250 000 песо. А так же забрали с собой не менее пяти сотен негров-рабов, обоего пола, вопрос с неквалифицированной рабочей силой остро встал во вновь возводимых городах-портах, Порт-Иван и Рюрик-на-Тобаго. И порядка четырех сотен молодых испанок и креолок, женский вопрос так же не терял свой остроты в карибских анклавах московитов. С собой уводили захваченные четырнадцать одно и две двухмачтовые барки, загруженные по максимуму захваченным в рейде добром. Да и сами галеоны и каравеллы ушкуйников шли загруженными почти по самые орудийные порты, которые даже пришлось дополнительно укреплять и конопатить-герметизировать, для предотвращения попадания через них воды, при большой волне.

   По полудню 30 января уже нового 1559 года, эскадра вошла в гавань Порт-Росс, где и приступили к разгрузке привезенных трофеев. Переход прошел без потерь, только невдалеке от берегов Пуэрто-Рико эскадру немного потрепал не сильный шторм. Не причинивший кораблям большого ущерба, несколько сломанных рей со стеньгами, порванные ванты, фордуны и леера. Все повреждения исправили без остановки, в движении. Свели с судов в город привезенных испанок с креолками и неграми. Потом согласна Устава артели, сошли на берег экипажи. Затем баня, смена белья, одежды, три дня отдыха. И только после этого приступили к выгрузке, оценки, описи и дележу остальной привезенной добычи, дезинфекции и своих и трофейных судов, их мытьё, ремонт.

   31 ноября вернулись, вернее, заглянули в родной порт 'зерновые' корабли. Из Риги с грузом пшеницы, ржи и ячменя пришла 'София', что бы после небольшого ремонта и отдыха команды доставить содержимое своего трюма до конечной точки - Порт-Иван. Из Данцига вернулась 'Любовь', с таким же ассортиментом груза, что и её товарка и тоже после непродолжительного отдыха экипажа и мелкого ремонта ушла в Рюрик, где перевозимое ею зерно уже ждали.

   Русь. Уральский уезд. Ливония. Январь-декабрь по новому стилю 1558 года РХ.

   После декабрьского разгрома и замирения казахов, последние присмирели, а ногаи смогли чуток поправить своё бедственное положение. Во всяком случае, хоть умерших и не вернёшь, ряд кочевий вымерли от мора и голода полностью, оставшимся в живых голод уже не грозил. Приведенный из ответного набега скот, снял угрозу голода с оставшихся стойбищ ногаев. А морозы, выморозив разносчиков-блох и саму чумную бактерию, остановили, и кочевники надеялись, что на достаточно долгое время, а не до летнего тепла, распространение черной смерти. Но самих 'витязей' и подчиненных им людей, эти степные перипетия своей негативной стороной не коснулись. Даже наоборот укрепилось положения истинно союзного им племени Аорсы и решился, видимо опять временно, вопрос с нехваткой неквалифицированной рабочей силы, в частности в шахтах и карьерах. По просьбе майора Беркута, командира подразделений союзного 'витязям' племени Аорсы, в январе начали обучать, а в конце ноября закончили подготовку и выпустили две сотни стрелков и полусотню артиллеристов. Все курсанты были молодыми парнями лет по пятнадцать-шестнадцать и либо из истинных аорсов, либо из давно вошедших в племя башкир. За декабрь Беркут сформировал из них пару сотен пустынных драгун и три пустынных артиллерийских шести орудийных батарей имевших на вооружение в первой батареи восьмифунтовые, а во второй и третьей трехфунтовые 'единороги'. Особенностью этих новых подразделений было в том, что стрелки в них передвигались на верблюдах, а 'единороги' и их лафеты перевозились так же на верблюдах. При этом из трехфунтовых стволов имелась возможность стрелять с седла, на котором закрепили вертлюгу с орудием.

   Россия начала большую войну. В январе 1558 года Московский государь Иван IV начал Ливонскую войну за овладение побережьем Балтийского моря. Первоначально военные действия развивались успешно. Несмотря на набег на южнорусские земли стотысячной крымской орды зимой 1558, русская армия вела активные наступательные действия в Прибалтике, взяла Нарву, Дерпт, Нейшлосс, Нейгауз, разбило орденские войска у Тирзена под Ригой. Весной и летом 1558 русские овладели всей восточной частью Эстонии. Пришлось поучаствовать и в этой войне и в отражении крымского набега и воинским подразделениям 'витязей'. Во время татарского набега, как раз на рязанских рубежах, нёс службу третий полк кованой конницы Уральского уезда. Вот на его сотни и нарвались чамбулы правого крыла крымской орды. Результаты прямых, лоб в лоб, боестолкновений кованой кавалерии, против всадников легких сотен, однозначно предсказуем. Более тяжелые всадники, на высоких и мощных конях, просто опрокидывали, стаптывали своих менее высоких и легких противников, не прибегая к оружию при уничтожении первых рядов. Рогатины и сабли уральцев получали кровавую работу только уже в глубине вражеского растерзанного строя. Применение русскими огнестрельного оружия еще более уменьшали шансы степняков на победу в этих столкновениях. Уйди от столкновения, закружить вокруг менее подвижного противника степную карусель и расстрелять его из луков в ситуациях неожиданного лобового столкновения не получалось. Отскочив от одной сотни, татары наталкивались, практически всегда, на другое подразделение уральцев, имея при этом висящих у них на 'хвосте' всадников из первого отряда, уйти от которых, имевших по три коня на одного воина, было проблематично и для легкой степной конницы. В итоге получалось еще намного хуже, попадали под удар с двух сторон. Видимо разведка калги сработала формально, не проявила должного усердия и появление на правом фланге набеговых сил значительного количество отлично обученной, вооруженной и снабженной кованой конницы, стало неприятным сюрпризом для командовавшего набегом калги Мухамед-Гирея. В отличии от мира попаданцев большой добычи и славы крымчаки от этого набега не поимели, зато получили полностью вырезанных воинов ряда кочевий, пошедших в этот набег, и имевших несчастье для себя, оказаться в правом крыле набеговой орды.

   Пять сотен стрельцов уральских воинских формирований, при поддержке четырех батарей, одной полупудовых, двух восьмифунтовых и одной трехфунтовых 'единорогов', по шесть орудий в каждой батарее, под командой слободского воеводы Яма-на-Желче боярина Тищенко Аркадия Степановича поучаствовали в Ливонской войне. По распоряжению князя-воеводы Михаила Васильевича Гли́нского, Тищенко с его батальоном, достался для рейда западный берег Чудского озера. В середине февраля 1558 года санная рать Тищенко, пересекла почти по диагонали замерзшую гладь озера и на рассвете вышла на западный Чудской берег, в его северной части. Следующие две недели для обитателей западного берега озера в десяти-пятнадцати километровой полосе стали катастрофическими. Идущие, с неумолимостью накатывающего водяного вала, московские воины оставляли за своей спиной, в этой прибрежной полосе, обезлюдевшую местность и начинавшие подергиваться пеплом, свежие пепелища, на месте человеческого жилья. По озерному льду, в Ямм-на-Желче потянулись, под минимальной охраной, обозы с полоном и другой добычей. Четверть, из которой, впоследствии передали князю Михаилу Васильевичу, при этом, последний, категорически отказался брать в качестве своей доли добычи пленных, цена на которых на Москве упала необычно сильно, в связи с переизбытком предлагаемого товара. В его долю вошел скот, злато, серебро и иная рухлядь поценней. Русские войска, сильно опустошив Ливонию, захватили огромное количество пленников и большую добычу. Но главному князю-воеводе Михаилу Васильевичу Глинскому все было мало, он 'столько любил корысть', что после возвращения из Ливонии его воины разорили на границе псковские деревни и убили местных жителей. За это по повелению царя Ивана IV, у него, несмотря на то, что он по матери приходился родным дядей государю, было отобрано всё награбленное им во время похода. 'И царь и великий князь про то на него опалился, и велел обыскати, кого грабили дорогою, и на нем доправити'. Михаил Васильевич был отправлен в отставку, в которой вскоре и умер.

   Через полмесяца Тищенко встретился на южном Чудском берегу с русскими воинами, стоящими на границе с Ливонией со стороны Пскова, с которыми и остался до самой весны и освобождения Чудского озера от ледяного панциря. Как только озерная гладь очистилась ото льда, Тищенко и его воины превратились в этакий озерный вариант эрзац морской пехоты. В середине апреля погрузившись на пару своих вооруженных орудиями коггов и псковские ладьи с ушкуями, воины Тищенко с полевой артиллерией, своими учебными сотнями и с примкнувшими к нему псковскими и новгородскими охотниками, общим числом свыше полутора тысяч сабель, вышли на озеро и войдя в устье Омовжа или на немецкий лад Эмбах, пошли по ней вверх по течению. Тищенко просто решил повторить набег Монахова в 1553 году, проведенный в это же время и в этих местах. Пленники говорили, что разрушенные Монаховым в пятьдесят третьем году вассальные замки до настоящего время не восстановлены, отстроили только здания монастыря аббатства Фалькентау, но стеной его не обнесли. Так и стояли по периметру монастыря обгоревшие, полуразрушенные остатки крепостной стены. Чудская флотилия опять, как и в 1553 году, проскочила перед рассветом под стенами Дерпта и с утра пораньше нагрянула в гости к монахам Фалькентаунской обители. Сказать, что хозяева были не рады 'гостям', было нельзя. 'Гостям' были не то, чтобы не рады, а желали им провариться в ад со всеми их лодками и оружием. Но их мнения ни кого из 'гостей' не интересовало, и заняв на рассвете, без боя монастырь, находники к полудню вычистили его от всякого имущества и самих монахов. На этом месте флотилия находилась двое суток, уйдя далее в верховья Омовжа, на рассвете третьего дня, с момента прибытия. Благо в монастырской округе было, что взять. Воины Монахова в своё время не сильно разорили прилегающие деревни, не было ни времени, ни мест на судах. Этой зимой татары хана Шиг-Алея так же не дошли до этой местности. Им хватило добычи с деревень и мыз на землях восточной части Ливонии. Зато теперь, после ухода московской рати, не осталось ни одной живой человеческой души, да и скотина так же пропала. В своем большинстве и двуногая и четырехногая добыча ушла на суда налетчиков. И началась 'потеха' для находников. Обычно под утро окружали деревеньку или мызу и начинали её тщательно очищать от населения, скота, припасов и иного немудреного имущества земледельцев. Не спасали сервов и стены вассальных замков, а то и простых башен, их господ. Да туда ещё нужно было успеть попасть, упросив господина спасти своего раба. При этом учитывая, что стены в замках каменные, а не резиновые, и могли вместить очень ограниченное число людей. Да и каменные стены господских укреплений не могли противостоять восьмикилограммовым чугунным шарам, вылетавшим из шести стволов полупудовых 'единорогов'. Полчаса бомбардировки, максимум, и любая стена замка или башни, рушилась, иногда погребая под своими развалинами и своих обитателей и их имущество. Так, что чаше всего полупудовые ядра выбивали ворота, хватало одного залпа батареи, чтобы прикрывавшие вход в укрепление преграда рушилась вниз, освобождая нападавшим доступ внутрь 'цитадели'. Очистив за месяц оба берега Омовжа от населения и его жилищ, набрав большое количество сервов и их скота, и назрела задача перевезти добычу на восточный берег озера. Для чего сформировали речной караван из приведенных и захваченных судов, от пары коггов и заканчивая лодками-долбленками, увеличив его плотами, связанных уже в ходе рейда. Сам Тищенко с батальоном и артиллерией остался в замке Вильянди, около которого притулился городок с таким же названием, охранять часть добычи. Городишко оказался богатеньким, с большим, по местным меркам, населением и не сильно мал по площади, опять-таки с учетом местных реалий. Расположенный на бойком места, на оживленном торговом пути от Пярну через центральную Эстонию из Балтийского моря в город Псков и далее в Новгород, по озерам Вильянди, Чудское, Псковское, Ильмень и многие реки. Если честно, то не то, что Тимощенко, но и все остальные попаданцы, не знали о наличии этого пути, до появления в этих местах. О двух путях через Неву с Ладогой и Двину с Ловатью ещё многие со школы знали, а вот про наличия третьей водной дороги, даже и не предполагали. Эта торговая трасса стала для многих попаданцев сюрпризом. Вот в замке этого богатого торгового города, входящего в Ганзейский торговый союз, и обосновался Тимощенко с большей частью добычи. А учебные сотни с охотниками и парой коггов, ушли вниз по Омовже, сопровождая часть трофеев в виде полона и скота. Проскочив с боем Дерпт, потеряв при этом некоторое количество дувана, московиты вышли в Чудское озера, пересекли его и далее без потерь, поднявшись по Желче, пристали около слободы, у которой и приступили к разгрузке. В начале июня опять прорыв флотилии мимо дерптских стен в верховья Омовжа и продолжения 'развлечений'. Теперь разграблению подверглись берега озера Выртсъярв, которые так же очистили от населения и жилищ. В течение месяца воины Тищенко 'резвились' на озерном побережье и их окрестностях. И ни каких войск Ливонского ордена или Дерптского епископа даже не видели. Даже владельцы вассальных замков со своими кнехтами, в своих владениях отсутствовали. Все воинские силы ордена и епископства были брошены на отражения удара московского войска от Ивангорода и Пскова. А в начале июля воевода Шуйский осадил Дерпт, и епископу вообще стало не до каких-то отрядов русских охотников, разорявших его деревни, мызы с замками и уводивших сервов с его земель в далекую Московию. После чего в Ямм-на-Желче, мимо осаждённого Дерпта, потек почти непрерывный поток пленников, животных и иной добычи. Осада Дерпта, особенно его капитуляция 18 июля, увеличила поток трофеев и расширила рейдовую зону подразделений Тищенко. Отряды в две-три сотни воинов стали уходит от берегов озера и впадающий или вытекающих из него рек, на сутки пути, а после капитуляции и на двое суток. В результате этих действий и эта часть Ливонии практически обезлюдила и была разорена.

   Из-за войны в этом году иссяк источник серебра, ежегодно поступающего осенью в Ямм-на-Желче из Нарвы в сумме 50 000 полновесных серебряных талеров. Да и по правде говоря, чем дальше, тем все труднее, из года в год, получались эти монеты. Видимо со временем, каждый год, бургомистры и горожане Нарвы, все больше и больше забывали герцога Шварца, и потихоньку страх перед его возвращением уменьшался. Что отрицательно влияло на желание передать обговоренную сумму талеров представителю их светлости. Так что взятие в мае русскими войсками Нарвы, не очень-то и огорчило 'витязей'.

   И для полноты описания участия 'витязей' в событиях на северо-западной украины Руси, необходимо сказать несколько слов о судьбе бывшей усадьбы Курковых. Данную укреплённую усадьбу 'витязи' при уходе на Урал передали жителям соседней деревни. Чтобы оставить за собой этот укрепленный пункт, не держа в нем своих воинов. Все ветры неурядиц, пролетевших над Невой, к счастью не коснулись этой маленькой крепости. Даже когда в апреле 1555 года шведская флотилия адмирала Якоба Багге прошла Неву и высадила войско в районе крепости Орешек. Идя на Орешек, шведы просто не посчитали достойной добычей для себя какую-то мелкую, нищею крепостицу. Осада крепости результатов не принесла, шведское войско отступило. А при бегстве от Орешка уже было не до какого-то небольшое укрепления местного значения. Не плохо укрепленная усадьба, имеющая на вооружении даже пару трехфунтовых пушек, легко отбивалась от мелких шаек разбойников. Даже отрядики-банды из войск адмирала Багге, отбившиеся от основной массы, не смогли взять эту усадьбу. Понеся потери, иногда до четверти-трети численности отрядов, они быстро уходили не солено хлебавши. Пока, до настоящего времени, более ни каких крупных вражеских отрядов в окрестностях Кусковки не объявлялось. Староста Прокоп за прошедшее время раздобрел, приоделся, заважничал. Да и то есть от чего, младшой Федор у самого боярина-воеводы Уральского уезда Черного в большой чести ходит, уже аж старший сотник в стрелецком полку. В самой веси, после переезда в неожиданно появившуюся в их округе боярскую усадьбу, дела так же шли, от года, к году, все лучше. Уже и забыли, каково это голодать. Если чего из снеди недостает, то и прикупить можно у соседей. Те за железные лопаты, сошники и прочие железные изделия много чего продадут. Да и меняют Курковцы железо с соседями по божеской, можно сказать родственно-соседской цене, не то, что купцы продают, деря по три шкурки белки за плохонький маленький ножечек. А тут и ножи, и наконечники стрел с копьями, и посуда, все из качественного металла, и дешевле. Правда Прокоп и его односельчане умалчивали, по какой цене им привозили эти металлические вещи. Ну так то это их родственное дело. За зря, что ли уже более полусотни молодняка из их вески служат боярину Черному на далеком Урале. Да и его знакомцев купцов и людей боярских в веси всегда примут, накормят, защитят если нужно. А уж о бане и ночлеге в мягкой постели, господа купцы и служивые люди бояр Уральских могу даже и не задумываться. Они всегда наготове ждут их. И правда, бывшая усадьба Курковых преобразилась и даже на вид был виден не малый достаток деревни. Вся территория окопана глубоким рвом, с насыпанным валом, на который еще установили киты, присыпав их изнутри и снаружи камнями с глиной. На китах вкопали трехметровый частокол, пристроив к нему изнутри, по всему периметру, помосты. При этом территория, окруженная стенами, увеличилась, за счет отнесения западной стены почти на пять десятков метров на запад. Увеличив и площадь деревни, и отодвинув стену от бывшей водонапорной башни, исполняющей в этой крепостице роль донжона. Нынешние обитатели усилили оборону частокола рублеными башенками, установленных посередине всех четырех стен, а на северной и южной, самых длинных стенах, еще по паре, даже не башен, а рубленых клетей на помосте соорудили, в добавок к центральным башенкам. И это в дополнение, к ранее уже имевшимся, четырем угловым и двум воротным башням, которые так же подняли вверх, прирубив к ним еще по одному этажу. Бывшая водонапорная башня так же преобразилась, как и дом Курковых. Башня обзавелась рубленным их бревен верхом с машикулими по всей окружности, вместо снятой водяной емкостью. В стенах появились с десяток узких, длинных бойниц, вырубленных в кирпичной кладке башни. Сама стена усилена изнутри дополнительной каменной кладкой и разделена дубовыми бревнами и плахами на этажи. Бывший дом, также снаружи дополнительно обложили камнем, надстроили второй этаж, с башенками по углам. Сам Прокоп с семьей как заправский феодал проживал в башне, а дом использовали как гостиницу для уважаемых бояр, их служивых и знакомым им купцов. Правда сама весь, даже с её доходами за счет щедрости бояр Черного и Куркова, ни когда бы не потянула бы расходы по укреплению бывшего поместья. Тем более найм артели каменщиков и приобретения самого камня и иных необходимых стройматериалов. И в этом им помогли Уральские бояре. Зато стоящие по всей веси добротные, на высокой подклети, крытые глиняной черепицей избы, были выстроены самой общиной, на собственные средства общинников. Благо, как уже описывалось выше доход от торговли товарами, поступающими с Урала, позволили начать и закончить это масштабное для данной местности строительство. А на церквушку и отдельно для этой церкви и веси батюшку, скидывались все обитатели будущего села и благодетели из уральских бояр. Начавшееся в апреле строительство церкви, дома пресвитера и церковной школы, в августе было окончено, и прибывший батюшка с семьей вселился в свежепостроенный дом и произвел обряд освещения вновь построенных зданий.

   Теперь перенесемся на другую, юго-восточную украину царства Московского и продолжим короткое повествования о жизни в землях Уральского уезда этого государства. После замятни конца прошедшего и начала нынешнего года с казахами, жизнь опять потекла мирно. Промышленность развивалась и интенсивно, путем простого расширения и увеличения количества предприятий, как например, начали развиваться шахты и карьеры, расширяющиеся и закладываемые вновь. Так и экстенсивно, по пути, по которому пошли большинство заводов и фабрик анклава. Реорганизовавшиеся на основе мануфактур, они начали развиваться путем постоянного введения в свою деятельность новых технологий, станков, инструментов. В связи, с чем ассортимент выпускаемой ими продукции не только увеличился количественно, при снижении себестоимости, но и расширился в видовом отношении с улучшением качества изделий. Так например пошли в серийное производство паровые машины, которые начали пока использовать как заменители водяных колес для выработки энергии, в холодное время года. Да парочку поставили на кораблики. Теперь эти деревянные пароходики, со стальным силовым набором, используются как буксиры, таская по Уралу и его притокам баржи, паузки и вереницы насадов с грузами. Теперь на очереди был паровоз и паровые машины для океанских судов. Но и простым увеличением числа заводов и фабрик 'витязи' так же не брезговали, а охотно строили новые предприятия. Не отстали от механиков и металлурги. Кроме марок стали, необходимых механикам для производства паровиков, ими был подобраны составы пригодные для производства стволов, каморы и затвора казнозарядным пушкам и гаубицам с унитарными зарядами или раздельными, но с использованием гильзы. Ранее были проведены испытания экспериментальных образцов орудий, теперь отработали технологии развертывания серийного производства данных типов орудий. Проблем с порохами и взрывчаткой для начинки снарядов то же не было. Химики под руководством Ивлева-старшего уже отработали технологию изготовления различных бездымных порохов и начинки снарядов на их основе. И огромные кипы отлично очищенного хлопка дожидались своей очереди на складах. Так же как и пара законсервированных производственных линий по изготовлению взрывчатки и пороха. Химики вообще отличились больше всех. Кроме военного аспекта, они наладили производство резины и изделий из неё на основе местного сырья из одуванчиков, и привозного, из гевей. С этого года начались поставки каучука из Южной Америки. Очень большим спросом стали пользоваться плащи из пропитанного резиновым составом тонкого брезента. Медицинская промышленность, наконец, произвела, на промышленной основе, годный к применению пенициллин, постоянно наращивая, не в ущерб остальным, хотя и ограниченного ассортимента, лекарствам. Но больше всего выпускалось обезболивающих препаратов. Введенные, наконец, по настойчивым требованиям Пирогова, весной этого года, индивидуальные аптечки для воинов, требовали большого количество обезболивающего и противошокового. Добавим несколько слов о медицине. Прошел первый выпуск врачей, из числа личных учеников попаданцев- медиков. Теперь в Петрограде и Сорске можно было открывать полноценные больницы, для которых имелись не плохо подготовленные специалисты врачи и средний медперсонал. Так же выпустился первый выпуск военно-медицинской школы, по полному курсу обучения и в войска ушли свыше пяти десятков врачей-военных медиков. А при наличии в войсках уже приличного количества выпускников тех же школ, обученных по курсу военфельдшера, обстановка по санитарно-медицинскому обеспечению армии и флота, складывалась достаточно приличная. И еще немного по учебе и выпускниках. В июле этого года в войска ушел первый выпуск из кадетского корпуса. Так, что на Карибскую эскадру весной 1559 года прибудет приличное количество молодых штабс-мичманов и штабс-полусотников.

   Но все-таки вне коммерческой конкуренции была парфюмерно-косметическая отрасль химипрома. Духи, туш, помада, шампунь, мыло, лосьоны и вся остальная парфюмерно-косметическая хрень, пользовалась огромной популярностью и соответственно спросом не только в России, но и за рубежом. Изделия с гербом бояр Ивакиных расхватывались европейскими и азиатскими модницами и модниками как горячие пирожки в голодный год, не смотря на достаточно высокую цену. Да и русские 'коллеги' иностранного гламура не отставали от них в стремлении заполучить вожделенную баночку или бутылочку с дефицитным содержимым. И мода на эту продукцию, во всяком случае, в России, шла из Москвы, а по той расходилась из женской части Московского царского двора. Например, в 1558 году хитом сезона, среди женской части московского царского двора и около дворцового окружения, стали женские гигиенические изделия, которые хоть и были толще, чем привычные дамам попаданкам изделия 21 века, но зато изготовленные их экологически чистого сырья и не плохо справляющиеся со своим предназначением. Из чего их изготавливала Ивакина на своих фабриках, ни кто из мужчин попаданцев даже и в мыслях не интересовался, а женской части попаданцев это было и не нужно, раз изделия имеются и неплохо исполняет свои функции, то к чему уточнять, что в него напихано. Тем более и неприлично пытаться перехватить технологию товарища по попаданию. Все новинки в первую очередь, через уральскую боярыню Граббе, попадали к царице Анастасии, где и проходили, после пояснений лучшей царициной подруги- боярыне Веры, своеобразный ОТК. И в большинстве случаем получай высшую оценку, во всяком случае, крайняя новинка получила безоговорочно 'отлично' и у самой царицы, и у её окружения. В основном парфюмерно-косметические предметы попадали в царский дворец в качестве ежегодных подарков от уральских бояр своему государю. Или в виде дружеских подарков одной подруге, другой, как было с крайней новинкой. За то остальные мужья отдувались по полной, и за себя с супругой, и за царя с царицей, и за попаданок. И если речь зашла о ежегодных подношениях Московскому государю от Уральской землице, то следует, упомянут и о других подарках вошедших в это подношения. Так для государыни, кроме обычных склянок-банок с духмяным содержанием, преподнесли великолепную кобылку - иноходца, туркестанских кровей, с приличествующей царской особы конским убором и седлом 'амазонки'. Подобную кобылу-иноходца, с не худшим убором, но с обыкновенным седлом, преподнесли и наследнику Ивану. Для комплекта к кобылкам приобщили и жеребчика тех же кровей. Боярин Швидко со своими боярами-коннозаводчиками развернулись во всю ширь. Сразу разводили три породы коней, пару перенесшихся с ними и трофейных туркестанских. И если перенесенных коней пока ни куда не передавали, еще не было этих лошадушек в товарном количестве. То трофейные туркестанцы имелись в товарном количестве и начались их поставки в войска и продажа на сторону. Кроме чистокровок, для кованой конницы разводились и полукровки, смешали кровь рыцарских коней из Ливонии, туркестанцев, башкирских и ногайских коней с перенесенными лошадями. Результат удовлетворил заводчиков и кавалерию 'витязей', что позволило начать, с учетом имевшегося большого количества туркестанских лошадей, создавать тяжелую кавалерию анклава. И еще об одной составляющей подношения в этом году стоить упомянут. С величайшим сбережением были доставлены в Москву десяток больших, выше человеческого роста зеркал, в красивых резных, богато изукрашенных златом-серебром и каменьями, деревянных рамах. С ними прибыли и запасные листы зеркала, по одному на зеркало. Кроме этого привезли и зеркальные листы большего размера, по высоте, до двух метров, и по ширине, те же два метра, в количестве пяти десятков. В связи, с чем произвели некоторые изменения в интерьере Грановитой палаты. Прибывшие листы зеркал вмонтировали в стены Большой палаты в коридорах и сенях до беломраморного Красного крыльца, с его ступенями, покрытых металлическими плитами и каменными вызолоченными фигурами львов, стоявших на площадках парадного входа. Так что идущие делегации постоянно оказывались между двух стоящих параллельно друг другу зеркал. Практически не меняемая перспектива отраженных друг в друге зеркал, достаточной сильно действовала на членов делегаций, оказывая на них мощное психологического воздействие.

   Отношения между царицей Анастасией и её ближней боярыни и наперсницы Веры Граббе, сложились настолько близкие, что 'витязи' смогли через Веру воздействовать на царицу и последняя, вопреки воли супруга, отказалась принимать снадобья, приготовленные и назначенные ей личным царским лекарем, выпускником Кембриджа, астрологом, алхимиком и магом, англичанином Ральфом Стендишем и его аптекарем Ричардом Элмесом. Вместо этого она вдруг обвешалась большим количеством золота, которое всегда касалось её тела, и стала принимать настои, передаваемые ей боярыней Граббе. Заметно пошатнувшееся здоровье государыни по немного стало выправляться. Все чаше и чаше на её щеках появлялся естественный здоровый румянец, а не искусственный от румян. Но этим она не ограничилась и стала как истинная 'ночная кукушка', накуковывать государю на его лейб-медикуса. Пока они не сильно преуспела в этом, царь до сих пор допускал Бомелия до своего тела и доверял ему своё здоровье. Но по настойчивым просьбам жены, он запретил ему лечить царицу и царских детей. Однако капля камень точит. И со временем 'витязи' рассчитывали окончательно удалить от двора голландца и заменить его своим человеком, одним из учеников попаданцев-медиков. Как это не странно звучит, но время у попаданцев было. По всем признакам царя с царицей травили ртутью. И лабораторный анализ образцов от Анастасии, проведенных в этом году, при приезде Золотого в Москву, приехавшим с ним Костиным, однозначно это подтвердил. Содержимое ртути в предъявленных образцах волос, значительно превышало норму и вызывало, все те негативные симптомы, на которые жаловалась государыня. Пока Иван Васильевич не принимает микстуры, которые ему предлагает жена, но значительное увеличения на нем золотых изделий, разместившихся в основном на голом теле, а не на одежде, свидетельствовало, что царь все-таки начал прислушиваться к словам своей супруги. О том же свидетельствует и начало употребление государем черных порошков, которые ему лично спаивала государыня, проглатывая этот же порошок и сама, вместе с супругом. Но не только поставки косметики и сплетни сблизили Анастасию и Веру. Особенно они сошлись в июне 1558 года, когда маленькая царевна Евдокия простудилась и заболела. Это маленькое чудо, обещавшая со временем вырасти в настоящую, как мать, красавицу, лежало в жару и её уже соборовали, когда к ней смогла прорваться боярина Граббе, в сопровождении царицы. Данный ребенку простой аспирин, сбил опасную температуру, а использованный небольшой запас, лично семьи бояр Граббе, пенициллина, смог сотворить чудо, по мнению родителей девочки и дворцовой челяди. Однако как было сотворено это чудо лучше всех знала боярыня Вера, которая дневала и ночевала у постели больной, по времени делая, предварительно повыгоняв всех из горенки, больной инъекции антибиотика. Задействовав для стерилизации шприца и его доставки к постели девочки собственного мужа, боярина Александра, которому ради такого случая, лично государем, было дарована привилегия сопровождать свою супругу на женскую половину царского двора. А уж как супруги Граббе, легендировали лечение, заслуживает отдельного описания. Только у главы боярской семьи долго, после выздоровления царевны, болели колени, отстоял их, стоя на них круглые сутки у двери спаленки больной и демонстративно отбивая поклоны и молясь по послании исцеления. И если бы и не систематические подъемы и хождения со стерилизатором в руках, то и совсем мог бы разучится ходить за эту неделю. Выздоровление дочери так повлияло на Анастасию, что она стала безоговорочно доверять своей наперснице, особенно в вопросах здоровья детей, мужа, себя и других родственников.

   И оканчивая описания Московских событий имеющих непосредственное отношения к 'витязям', необходимо упомянуть и первый случай столкновения интересов 'Московской-Туркестанской торговой компании' и английской 'Московской торговой компанией'. Да такой, что царю Ивану лично, напросившись на аудиенцию, жаловался английский посол Энтони Дженкинсон, на бояр с Уральского уезда, которые не соблюдают выданную ранее царем английской компании льготную грамоту и не дают английским купцам скупать лен и пеньку по 'честным ценам'. Государь, обещал разобраться, а по ответам подьячих, переданных в последствии лично послу, даже принять меры и наказать ослушников. Удовлетворенный Дженкисон отбыл восвояси. А Московский царь, тут же забыл об этом. Тем более, что проживающий постоянно в Москве один их уральцев, боярин Граббе, уже, был удостоен личной встречи, до приема посла, и дал полную информацию по этому факту. Получилось как всегда у англосаксов, все не так, и все наоборот. Представители уралских бояр, ещё весной, до посадки льна и конопли, заключали ряды с помещиками и государевыми крестьянами о поставках осенью им урожая этих культур, выдав под это дело производителям оплату, когда товарами, а когда и звонким серебром. Наглы, в своей манере, по осени попытались перекупить у помещиков и крестьян выращенный лен с пенькой, ссылаясь на государеву грамоту и занижая при этом цену на товар. Угрожая продавцам, при их естественном отказе продать уже проданный товар, да за меньшую цену, царским гневом за нарушения их привилегий, указанных в грамоте.

   Проверив на практике, что их послезнания работают, хотя бы в отношении погоды, попаданцы в этом году резко увеличили площади посевов зерна. Засеяли все пашни, и поднятую в прошлом году целину, и оставленные, из-за засухи, под парами поля. И не обманулись. Результатом стал огромнейший урожай зерна, и пшеницы с рожью, ячменем, овсом, и кукурузы с гречей, пшеном, горохом с бобами. Опять забили под потолок, было опустевшие, при засухе, амбары-зернохранилища. В том числе и вновь возведенные. И даже впервые за все время продали, правда, небольшую партию, пшеницы за границу. Начали плодоносить посаженные сады, и то же не обидели своих хозяев плодами. Появились в анклаве местные, свои груши- яблоки, сливы-вишни-черешни. По весне началась экспансия картошки на Русь. Если до этого года самая близкая к Руси точка произрастания картофеля, была вотчина боярина Шопенкова, на Волжском перевозе. То в этом году 'второй хлеб' сразу шагнул в Нижний Новгород, Тверь, Рязань, Псков и Великий Новгород, а так же в Архангельскомихайловскую слободу на Северной Двине. Не обошлось и без эксцессов, когда лица внедрявшие 'заморскую репу' упускали из своего вида процесс сбора урожая. Раза четыре крестьяне травились, употребив в пищу вместо клубней, ягоды. И тут нельзя было понять, то ли им не объясняли, что можно есть, а что категорически нельзя. Толи, данные пейзане, посчитали себя наиболее умными, хитрыми, и решили попробовать все, что выросло у них на поле, а не только то, что разрешали, есть господа купцы и бояре. Но как бы то не было, картошка пошла на Русь в крестьянские массы.

   Опустела в этом году и степь в междуречье Яика и Волги. По весне измученные, понесшие огромные потери, до 80 % населения вымерло, в результате трёхлетней засухи с гололедицей зимой, чумной эпидемией, начавшейся междоусобной борьбой, между бием Исмаилом и его племянниками, потомками Шейх-Мамая, мурзами Алтыульских кочевий, кочевавших за Яиком. Из-за чего ослабла воинская силой ногаев, что показала зима 1557-1558 годов, при набеге казахов хана Хак-Назар-хана. Ногаи стали откочёвывать на Северный Кавказ, где часть кочевий осталась верна Исмаил-бию, а часть улусов, воспользовавшись ослаблению власти бия, перешла в подданство Крымского ханства.

   Продолжалось строительства не только промышленных зданий, но возводилось и жильё, вырастали новые стены вокруг слобод и поселков, улучшалась дорожная сеть. Закончили прокладку основных шоссе, связавших Переволок-Подопригора через Петроград и Петропавловск с Орском и его основными промышленными поселениями. Параллельно шоссе вьется насыпь под будущую железную дорогу. По всей территории уезда выросли ряды столбов с навешенными на них медными телеграфными проводами. Связав своими медными нитками все представляющие какую-либо военную или экономическую ценность поселения в единую сеть. Нервными узлами, которой были станции телеграфной связи с нарядами телеграфистов и техников-ремонтников, подготовка которых была развернута в Орске в полном объёме. Так же через Урал, между слободами Петра и Павла выстроили каменный мост, с высокими пролетами, под которыми без труда проходили суда снующие верх и вниз по Уралу. Круглогодичная ярмарка-базар в Павловской слободе, процветала. Давая стабильно высокий доход от торговых и таможенных сборов. А в связи с возведением моста между слободами и увеличения финансовой значимости этих поселений для анклава, решили с 1 сентября этого года объединить обе слободы в один, третий город анклава и назвать его Петропавловск. Кроме него статус города получили бывшие остроги Медногорский, Молотовский, Кортышев-Кумакский. Ставшие соответственно городами Медногорск, Молотовск, Кортышев. С весны 1559 года, всех строителей, задействованных в строительстве Петропавловского моста, решили перебросить в Петроград, на возведения мостов через Урал и Сакмарочку. А в самом Петрограде, наконец, к октябрю закончили обнесением кирпичной стеной с башнями Университетской слободы и рвом с валом и частоколом на нем и башенками, Сакмарской слободы, установив в башнях, на стене и на валу, за частоколом, крепостные 'единороги'. К сожалению, отгородить от степи разросшуюся Портовую слободу, раскинувшейся в низине, между городским яром и берегом Сакмарой, в этом году не сумели, не хватило людей на все строительства.

   В свое время весной и осенью пришло, привезя груз, и ушло, загрузившись товаром, по паре торговых и солевых судовых караванов. Выполнили заказ товарищей с Кариб, отправив им необходимые изделия, оружие, боеприпасы. Получив в ответ в большом количестве драгоценные металлы с камнями, дары Американской земли, как промышленного назначения в виде индиго, кошенили, каучука. Так и сладостей десерта - сахар, шоколад, какао, тропические фрукты в восковой оболочке. Какао с сахаром поступило в таком количестве, что Ирина Викторовна Куркова даже открыла небольшую кондитерскую по изготовлению-варке шоколада. Шоколадные фигурки зверей и домиков с корабликами, от боярыни Ирины, стали желаемым подарком всех без исключения детей анклава, кто когда-либо пробовал его или только слышал. Однако подарок был дорог и даже обеспеченные родители покупали такой подарок своему чадо не чаще трех-четырех раз в год. Но это не мешало поставлять эти шоколадки в кадетский корпус и институт благонравных девиц, для поощрения отличившихся кадетов и воспитанниц. С Нового года, 1 сентября, по распорядку начались занятия в школах и прочих учебных заведения. К середине октября полностью убрали и заложили на хранение урожай, который, как уже отмечалось выше, был очень хороший. Уродилось все, хорошего качества и в большом количестве. Так и жил уезд мирной жизнью до середины ноября.

   15 ноября пограндозоры донесли о замеченной в зауральской степи орде, которая нашла лазейку, да что там лазейку, ворота, в не достроенном до конца охранном периметре Уральского уезда, и движется на Петроград по зимней степи в промежутке между острогом Котов-Соль-Илецк, на юге и городом Кортышев, на севере. Как назло профессиональных, полевых войск в Петрограде не было. Первый полк кованой конницы нес службу на рязанской земле, второй с вторым и третьим стрелковыми полками, стояли лагерем около покинутого ногаями и почти опустевшего Сарайчика. Прикрывая наиболее удобный путь степнякам из Зауральской степи в Волго-Уральское междуречье. Первый конный с первым стрелковым, четвертым кавалерийским из стрелковой дивизии и остальными частями дивизионного подчинения расквартировывались в Орском промышленном районе, прикрывая его от набегов кочевников. В Петрограде и его окрестностях находились только учебные части и центры. Однако и того что было под рукой хватало для обороны. Оттянувшиеся пограничники привезли языков, при допросе которых установили, что в набег на уезд идет пяти тысячная орды калмыков. Калмыки из ойратских племен, либо как они сами себя называют хальмг или хальмгуд, это не легкая конница окрестных степных племен. Основа их конницы, это всадники и кони, одетые в металлические и толстые кожаные доспехи, и по своей защищенности и пробивной силе соответствуют русской кованой конницы. Орда шла в разведывательный набег. Все их кочевья еще даже не вышли в приуральские степи, обитая пока в предгорьях Алтая. Разослав предупреждения в окрестные остроги и селения, вызвав с низовья Яика второй стрелковый и второй конные полки, а из орского района оба кавалерийских полка. Объявив сбор ополчения, и собрав с округи населения за городские стены, Петроград сел в осаду, которая и не замедлилась проявиться уже к вечеру 17 числа, в виде передовых калмыцких разъездов. К утру город уже плотно обложили сотни ойратов. Весь день налетчики объезжали город, присматривались. На следующий день, около девяти часов, хальмгуды пошли на приступ с двух сторон. Атаковали стены Университетской и Сакмарской слобод. Под прикрытием ливня стрел и укрываясь за щитами, сбитыми из дерева взятого в разгромленной Портовой слободе и самом порту, степняки кинулись к стенам и даже спустились в рвы, по зимнему периоду стоящих без воды. Но на этом их успехи и закончились. По толпящимся во рвах и около них кочевникам ударила с франкирующих стены башен, картечь. Один, второй, третий залпы. Их подержали 'единороги', стоящие на стенах, фронтальная стрельба которых так же собирала не малую кровавую дань с калмыков. К артиллерии присоединились стрелки, пули, стрелы, и болты которых так же внесли свой вклад в отражение атаки ойратов. И степняки не выдержали, побежали, бросая все, что мешало им, и так то не выдающимся бегунам, бежать. В спину им продолжали греметь выстрелы и тихие, на фоне орудийной пальбы, треньканье и щелчки тетивы арбалетов и луков. Выхватывая из рядов бегущих все новые и новые жертвы, количество которых возрастало, подталкивая остальных в спину, видом сраженных одноплеменников, не хуже ураганного ветра. Избиение бегущих продолжался с километр, до эффективного действия по одоспешенному противнику пуль из ружей и винтовок, а так же орудийных ядер. Которые хоть и долетали, но попасть в кого либо, по рассеянному противнику могли только случайно. Потери штурмующих были ужасны. Только убитыми они потеряли пятую часть войска, да еще столько же было изранено. А что теперь сожалеет о потерях. Нечего было всем скопом лезть во рвы и толпится плотной толпой около них. А что может наделать крупная картечь, выпущенная практически в упор, из 120-мм ствола, с телом человека, даже защищенного металлической броней, это надо видеть. Часто пробив насквозь тело первой жертвы, двадцатимиллиметровая картечина застревала в теле следующего воина, убив перед этим и его. Результаты подобной стрельбы по плотно стоящей массе людей, всегда одинаков, практически сто процентное уничтожения подставившегося таким дурацки способом противника. Единственно оправдания командира калмыков может, служит отсутствия у него практического опыта боев, с массовым применением огнестрельного оружия.

   Более кочевники на штурм не ходили. Простояли три дня, разоряя округу, да и то им в этом не сильно свезло. Все не защищенные деревушки опустели, а брать штурмом отлично защищенные и вооруженные остроги окрестных бояр, хальмголы не решились, особенно после понесенных при штурме Питера практически разгромных потерь. А на четвертый день было уже поздно. С низовья подошла колонна пары вторых полков, на ходу развернувшая штатный 'гуляй город', за которым стрелки и кавалеристы и засели, отрезав степнякам прямую дорогу на левый берег Яика, в привычные степи. Через полтора часа к ним подошли еще два полка кованой конницы с верховий Урала. Попытавшиеся прорваться на прямую через порядки каких-то непонятных деревянных щитов, тяжелая конница калмыков была отброшена шквалом картечи и пуль, летящих в них из-за щитов 'гуляй города'. Тут на отхлынувших степняков, из-за горящей Портовой слободы и порта, которые хальмгуды сами и запалили, что бы обезопасить себя от удара им в спину осажденными, попытавшись отрезать их от себя стеной огня. Но немного просчитались, забыв, что находятся на обжитой территории, а не в дикой степи, где в зимнее время войско могло быстро пройти только по руслам замерзших рек. Однако, вышедшие из Сакмарских ворот воины, не стали идти по льду Сакмары, сквозь огненную стену, а перейдя Сакмару, вышли на идущую, по её правому берегу, параллельно её руслу дорогу и пройдя форсированным маршем, как раз успели к попытки повторного прорыва по руслу Сакмары. Но не стали с ходу лезть в сечу, а невидимые противником остановись и дождавшись когда бросившиеся на второй штурм 'гуляй города' калмыки, отхлынут от его щитов под градом пуль и орудийной картечи и за ними вдогонку бросится кованая конница 'витязей', согласовав свои действия по радио с полками, стоящими на уральском льду, неожиданно вышли на встречу отступающему для перегруппировки и встречного удара, противнику и встретили его практически безостановочным огнем легких 'единорогов', пищалей, 'сакмарочек' с 'уралочками' и луков с арбалетами. Натолкнувшись на свинцово-чугунную 'стену', ойраты остановились и тут им в спину ударили конные полки уральцев. Три тысячи закованных в броню всадников и их коней, предварив свой удар тремя залпами из карабинов и пистолей, слитно ударили в подставленные спины остановившихся кочевников. Удар вызвал соответствующий результат, строй хальмгудов был прорван более многочисленным противником и орда степняков распалась на две не равные по количеству части. Меньшая, оказавшаяся прижата к горящей слободе и порту, в течении последующих пятидесяти минут была расстреляна и вырублена полностью, за исключением незначительного числа воинов сдавшихся в плен. Большая часть, так же понесшая потери и за счет этих потерь сумевшая прорваться по берегу Сакмары до русла Урала и устилая его лёд, в основном телами своих воинов, ушла вниз по реке, преследуемая русской кованой конницей.

   Но недолго беглецы могли уходить от преследователей. Вызванный по радио из лагеря около Сарайчика стрелковый полк, вышей на встречу и в дневном переходе от Сарайчика, перегородил уральское русло щитами своего штатного 'гуляй города', на который, на вторые сутки бега, и наткнулась основная часть остатков орды. На льду около щитов этого городка они в большинстве и остались. В плен попало не более пяти сотен калмыков, а из руководителей набега полегли все, все-таки воины они были не плохие, а предводители и не из последних рубак.

   Итогом набега калмыков стало сожжение всех портовых деревянных причалов, амбаров, сараев и прочих складов, по обоим берегам Сакмары, так же полностью сгорела и Портовая слобода. Погибло порядка пяти десятков воинов и ополченцев, да поранено было более трех сотен человек. Благо хорошие доспехи, щиты и то что бой шел на расстоянии, при абсолютном превосходстве уральцев перед противником в огнестрельном оружие, оттого и потери небольшие. Если бы бой шел по правилам, навязанным ойратами, то победа все равно осталась бы за Русью, но потери были бы не сопоставимы с нынешними. Только убитые считались бы с русской стороны на сотни, а то и тысячи. Было разорено с десяток поселений и предприятий в окрестностях Петрограда. Но люди успели укрыться за стенами города и острогов, захватив с собой самое ценное имущество. В плюсе, полностью уничтоженная пятитысячная орда, в плен попало чуть более шести сотен человек, да какие-то единицы смогли ускользнуть от смерти и уйти по-тихому в степь за Яиком. Теперь и эти степняки с годик поостерегутся соваться за опасную черту. Полон, весь как на подбор из, хоть и невысоких, но крепеньких раскосых мужиков, полностью ушел на работы в шахты. Оттуда уйти в побег сложнее всего, и цепи, и выходы всегда под крепкой охраной, да за тремя дверями-решётками, попробуй, вырвись. Да выявления огрехов в перекрытии восточно-степного участка границы, то же дорогого стоит. Видимо по весне уйдут в степь строители для возведения фортов и острогов, а в декабре в те места выехали поисковые партии для выбора мест под будущие укрепления и привязки стандартных проектов к местности.

   Декабрь прошел мирно. С традиционными подледным ловом 'царской рыбы', её переработкой и отправкой 'рыбного обоза' в Москву, к царскому столу. По просьбе владыки Герасима выделили серебро, строительные материалы и строителей, на возведение женского монастыря на берегу Каспия, около дельты Урала, на Петроградском, правом берегу реки.

   В этом году среди попаданцев образовалось еще полтора десятков семей. В брак вступали как друг с другом, там и женились на местных или выходили за них замуж. Появилось прибавления и в семьях Граббе, Ивакиных, Владимировых, Вольновых, Абрамовых, Свиридовых и Ивлевых-старших. Видимо что-то съели эти пары, или год такой урожайный на детей, уж очень много народилось наследников новых боярских родов.

   Итоговое годовое собрания попаданцев прошло как всегда в предновогодний день, в зале заседаний. Потом торжественный ужин и новогодний банкет с музыкой, песнями, танцами, фейерверками и народными гуляньями до утра. С каждым годом все больше и больше жителей Уральского уезда, праздновали приход еще одного Нового года зимой, в конце декабря.

  Остров Тортуга. Карибское море. Январь-май по новому стилю 1559 года РХ.

   В начале января 1559 года на очередном совещании флагманских специалистов и капитанов кораблей определи цели и задачи на текущий год. Самой значимой целью в этом году было организация и проведение весной рейда по захвату Веракруса. А так все как всегда: набег на жемчужные промыслы испанцев. Введение в строй эскадры трофейных судов и укомплектования их экипажами и назначения капитанов. 'Охота' по весне на галеоны Серебряного флота. Рейсы в Архангеломихайловск. Торговый поход в Турцию за соотечественниками. По осени торговая экспедиция в Европу, по следам Воротынского, для закрепления его контактов. Строительство, в основном в Порт-Иване и Рюрике-на-Тобаго, городов с портами, и усовершенствования их фортов и всей системы обороны. Закладка в Порт-Иване первого 'чайканосца' со стальным набором. Достройка в Порт-Россе корпуса земснаряда и установка на нем паровой машины и драги. Окончание возведения волнолома, на месте песчаных кос, перед гаванью Порта-Росс, и начало строительства на нем 'Волноломного' форта.

   Согласно 'годового плана мероприятий', пара набеговых корабельных отрядов в составе одного галеона и двух-трех барок, сбегала на жемчужные отмели, на которых испанцы традиционно добывали жемчуг. Однако вернулись ни с чем, пустыми. Иберийцев на местах жемчужной добычи не было, с конца предыдущего в этом году они на них так и не появлялись. Вот, что значить идти без предварительной разведки, да же на 'верное дело'. А информации о прибытии конкистадоров на эти отмели от служб Брусилова и Воротынского и правда не поступало.

   В конце февраля от Брусилова поступила радиограмма, в которой он сообщал, что действия ушкуйников не на шутку встревожила колониальную администрацию в Мехико, двор вице-короля Новой Испании и Мадридский двор. В Мадрид спешно, на специально выделенной каравелле, была отправлена депеша, в которой вице-король Новой Испании дон Луис де Веласко и Руис де Алакон, вице-король Наварры, граф де Сантьяго просил Испанского монарха Филиппа II, выслать в следующем году сильную армаду военных кораблей, с десантом солдат, для уничтожения гнезда пиратов на острове Тортуга, находящегося около Эспаньолы и Кубы. У самого вице-короля необходимых, для штурма пиратской базы, сил и средств нет. И в этом году, после окончания сезона ураганов, необходимо ждать в Порт-Россе незваных гостей.

   Подготовив корабли эскадры к рейду на Веракрус, уральцы 9 марта покинув уютную гавань Порта-Росс, вышли в открытое море и взяли курс к цели своего похода. Через две недели пути, вечером 22 марта ушкуйники подошли к Веракрусу. К тому времени Веракрус, по сведениям из контор Брусилова с Воротынским, подтвержденных разведгруппой Лазарева, сбегавшей в разведывательный выход в ноябре-декабре прошедшего года, был добросовестно укреплен испанцами. В гарнизоне, насчитывалось более двух тысячи солдат, а еще шестьсот человек постоянно жили в цитадели Сан-Хуан д'Ульоа, вооруженной двумя десятками бронзовых тридцатифунтовых и четырьмя десятками железных шестифунтовых пушек, контролировавшей вход в гавань - Сан-Хуан-де-Улуа и держала оборону города. Город представлял собой самые сильные позиции испанцев, центральный "редут" защитных укреплений Мексиканского залива с гарнизоном в две с половиной тысяч солдат, который еще мог быть усилен за несколько дней подкреплением от пятнадцати до шестнадцати тысяч человек. Из-за чего и было решено предпринять обычную практику 'витязей', сложившуюся у них в их походах. Нанесение молниеносных, стремительных, скрытных, бесшумных, точечных ударов силами спецназа.

   План крепости Веракрус.

   Каравеллы 'Ольга', 'Ирина', 'Анжела' высадил десант в составе пятидесяти спецназовцев и пяти сотен запорожских казаков, для которых этой был первый боевой поход на Карибах. Командовал десантом Лазарев. Перед ним была поставлена задача, не привлекая внимания, тихо, пройти до острова Сан-Хуан-де-Улуа, без шума и свидетелей высадится на него и скрытно сосредоточится около стен форта Сан-Хуан д'Ульоа. Около бастионов, которого замаскироваться, и на рассвете поднявшись на стены форта, снять часовых, блокировать его гарнизон в казармах, провести зачистку его территории и помещений. После чего организовав его оборону, сообщить по радио на 'Палладу' о результатах операции. Ещё одна полутысяча стрельцов пошла в обход Веракруса, для перехвата беглецов и караванов из города, с целью не допущения вывоза ценностей и информации о набеге до испанского командования. Остальные ушкуйники, после сообщения Лазарева, о захвате цитадели, на кораблях входят в гавань и приступают к высадке десанта на берега бухты и абордажа, находящихся на рейде гавани испанских кораблей. Осуществление данного плана было из разряда фантастики. Однако именно это попытались сделать ушкуйники и, вопреки всякой логике, добились успеха! Тем удивительнее, что город удалось захватить почти без единого выстрела: испанцы не ожидали нападения и опомнились, только когда ушкуйники уже хозяйничали на улицах Веракрус. Напуганные, запорожцами, сделавших вылазку из захваченного форта в город, до полусмерти, защитники города открыли ворота без малейшего сопротивления и передали их и стены под охрану казакам. Ушкуйники растеклись по улицам в мгновение ока, заняли все укрепления, перекрыв жителям все дороги к бегству из города. Вошедшие на рейд порта корабли ушкуйников, приступили к абордажу стоящих на якорях на рейде кораблей и судов пришвартовавшихся к портовым пирсам. Впервые захват кораблей гордых идальго, в том числе и военных галеонов, произошел без единого выстрела и пролития крови. В оправдания иберам можно указать тот факт, что на находившихся в порту судах отсутствовала большая часть экипажа, на борту находился самый минимум необходимый для охраны корабля и проведения необходимых регламентом работ, а это пять-шесть матросов при одном офицере и боцмане. Солдаты абордажных партий еще даже не назначались на суда и соответственно не поднимались на их палубы. Вместе с солдатами городского гарнизона они были пленены в городских казармах и в форте.

   Взяв под свой полный контроль город, приватиры заперли знатных горожан в соборе. Окружив здание бочками с порохом, они объявили, что взорвут его, если им не выплатят выкуп в размере двух миллионов серебряных песо. Угрозу восприняли реально и еще до наступления ночи принесли один миллион. Остальная сумма должна была быть собрана за три дня. Индивидуальный грабеж длился сутки, после чего Черный запретил какое либо насилие над населением и пленными солдатами и матросами. К полудню следующего дня сняли оцепление с городского периметра. Прибывшие пять сотен стрельцов разместили в городе. С собой они привели под сотню беглецов, сумевших какими-то способами преодолеть охраняемые казаками городские стены и уйти за город, в окрестностях которого они и нарвались на заставы стрельцов, были задержаны и доставлены, вместе с выносимым ими имуществом. При бегстве брали самое ценное и занимающее меньше место в дорожной котомке, то есть золото, серебро и драгоценные камни, в различных видах от монет и слитков до посуды и ювелирных изделий. Такого вынесенного беглецами и конфискованного у них имущества набралось на семнадцать тысяч песо.

   В гавани были захвачены испанские корабли из них пять галеонов, один тридцати двух пушечный 'Нуэстра Сеньора-де-ла Соледад' был под завязку загружен слитками серебра. Имелось серебро с золотом и на остальных галеонах помельче, кроме него их трюмы и даже палубы вместили в себя разнообразные товары американской земли, вплоть до красного и кампешевого дерева. Кроме галеонов трофеями артельщиков стали четыре каравеллы, три каракки и более трех десятков одно и двухмачтовых барок, так же с не пустыми трюмами.

   В казначействе был захвачен груз серебра и золота, предназначенного для перевозки в Испании на три миллиона шестьсот тысяч песо. В городской казне было обнаружено ещё шестьсот тридцать семь тысяч песо. На третий день, второй миллион выкупа за город и его жителей еще не был доставлен. Черный лично прошел к обложенному бочками, из под пороха, прошедшей ночью бочки с порохом по тихому от греха подальше убрали, заменив их такими же, но пустыми, хотя и запечатанными, собору. К нему подтащили запертых в нём заложников и тем пришлось выслушать речь пиратского адмирала, которая сводилась в тому, что они нарочно задерживают выдачу остальной части выкупа и им придется об этом пожалеть. Махнув рукой и по его указанию стоящие рядом стрельцы, схватили помощника алькальда города, и повели в соседний дом, откуда через минуту раздался залп. Слова адмирала: - Вы сами, своими упрямством и жадностью погубили этого человека. Он расстрелян в назидания Вам. Если до утра я не получу свой миллион, то взорву собор, но перед этим отправлю в этот дом, - Мечеслав указал в направление здания куда увели помощника, - по очереди отведут Ваших жен и детей и всех расстреляют. Выбор за Вами. Выбирайте, либо выполнения договоренности, либо Вы все и Ваши семьи предстанете перед престолом Всевышнего.-повергли нобилитет Веракруса в ужас, они видели и верили, что пиратский предводитель не лжет и выполнить полностью свои угрозы. Тут же из их среды выдавили городского секретаря, которого, с разрешения адмирала, направили за город, поторопить со сбором выкупа. К вечеру третьего дня в город прибыли мулы с мешками и сундуками, в которых находилось серебро на выкуп, и к ночи оставшийся миллион монет был внесён. При организованный от имени артели грабежах города, не прекращавшихся уже три дня, было собрано золота, серебра, самоцветов и жемчуга в виде монет, слитков, посуды, ювелирных изделий на сумму два миллиона семьсот тысяч песо. Все ценности, в связи со сложившейся обстановкой тут же грузили на корабли эскадры. В том числе загружали и захваченные в Сан-Хуан-де-Улуа испанские суда, забранным в портовых и городских купеческих складах товаров, как производства Нового Света, так поступивших из метрополии на общую сумму в девятьсот восемьдесят восемь тысяч песо. Прихватив при этом и архивы города с портом.

   Около полудня четвертого дня дозорные галеоны, оповестили, по радио, о появлении в море испанской флотилии из семнадцати кораблей. А со стороны материка разведка увидела облака пыли, что означало приближение к городу большого отряда испанской регулярной пехоты. Дальние казачьи и морпеховские заставы, оттянувшиеся к городу, известили, что по суши к городу подходит целый пехотный испанский полк, что подтвердили приведенные 'языки' из этого полка. Через пять дней, с утра, все было готово к отплытию - и в этот момент далеко на горизонте показался испанский флот из семнадцати вымпелов. Ушкуйники успели погрузиться на корабли и, отсалютовав приближающемуся флоту холостыми залпами, выйти из гавани до того, как испанцы сообразили, что к чему. Спешное отступление (если не бегство) ушкуйников из Веракруса произошел без какого-либо значительного военного инцидента, что можно считать просто чудом. И когда прибыл под стены города регулярный пехотный полк испанцев, а испанская эскадра достигла гавани, эскадра ушкуйников в полном составе были уже далеко и возвращались домой на свою базу с победой, притом на кораблях, оседающих под тяжестью сокровищ.

   После полудня 12 апреля перегруженные корабли эскадры ушкуйников, уже традиционно увеличившейся более чем в два раза, вошли в гавань Порта-Росс. В первый день команды сошли на берег и после уставной бани еще три дня отдыхали. Еще неделя ушла на разгрузку кораблей и подсчет трофеев. Общая сумма добычи из Веракруса, как обычно по самым скромных оценкам, составила 12 165 000 полновесных серебряных песо. Из неё золота, серебра, драгоценных камней и жемчуга в монете, слитках, посуде, ювелирных изделиях и россыпью на 9 875 000 песо. Только в недрах 'Нуэстра Сеньора-де-ла Соледад' захватили серебра на 1 050 000 песо, да в трюмах остальных четырех галеонах уютно разместились драгоценные металлы на 561 000 песо. Взято товаров на 2 290 000 песо. Приведено из Веракруса пять галеонов, четыре каравеллы, три каракки и более трех десятков одно и двухмачтовых барок.

   Потери ушкуйников в этом походе составили один погибший запорожский казах, утонувший по пьяни в бассейне дома комендант порта. Город, форт, порт и находящиеся в нем суда были захвачены без выстрелов и пролития крови.

   На фоне этих несчастий обрушившихся на многострадальный город и его, теперь уже точно, БЕДНОЕ население, прошла, не замеченной смена хозяина в усадьбе поместья- асьенды, отставного сержанта сеньора Кортеса, дона Христофора де Гарай. Сердце старого солдата, скорее всего, не выдержало несчастий обрушившихся на несчастный Веракрус и остановилось. К счастью пираты, видимо, по божьему провидению так и не дошли до асьенды, хотя она находится и не так уж и далеко от города. Хорошо, что буквально за пару дней до захвата Веракруса, в него прибыл, на попутном купеческом нао, пришедшим в Новый Свет из благословенной Севильи по каким-то своим торговым делам, долгожданный племянник дона Христофора, сын его младшего брата, молодой дон Диего Эрнандес де Гарай. Которого лично ездил встречать в порт, управляющий мэтр Хосе. Факт смерти старого дона де Гарай и вступление во владением асьенды молодого дона де Гарай, засвидетельствовал уважаемого мэтра Себастьян Ниньо, нотариус города Веракруса, и он же ввел в наследование племянника. Покойного Христофора де Гарай падре Михаэл отпел в новопостроенной заботами покойного в присутствии наследника и мэтров Себастьяна и Хосе. Правда в последствии мэтр Ниньо решил все-таки проверить, по просьбе коррехидора Веракруса Ка́рлоса де Сигуэ́нса и Го́нгора, последний сам не мог проверить уважаемого члена местного нобилитета, и бросить на него тень подозрения, на каком судне прибыл в Веракрус молодой де Гарай. Однако сделать это было невозможно, проклятые пираты зачем-то похитили все архивы города и порта, в том числе и новые документы о прибытии и отправки пассажиров и грузов в порт Веракрус и увезли почему-то с собой. Судно, на котором прибыл в Новый Свет племянник сержанта, с капитаном и командой, так же было уведено этими безбожниками. Так, что приходится принимать на веру слова самого нового хозяина поместья и его управляющего, тем более их слова подтверждают и документы молодого идальго, которые он предоставил мэтру Себастьяну. И еще одно небольшое несчастье коснулось обитателей асьенды, у нового молодого падре Михаэла, буквально дня за три, до приезда нового хозяина, пропал его старый, хромой слуга-индеец Диас, скорее всего верный старик где-нибудь умер, уйдя из усадьбы в какую-нибудь глушь. О чем сообщал всем интересующимся падре Михаэл. Новый хозяин усадьбы зажил обыкновенной жизнью не скованного нехваткой денег, молодого идальго. Ни чего сильно плохого про него ни кто сказать не мог. Так в меру пил, в меру гулял по чужим постелям, в меру дрался на дуэлях, правда отлично владел шпагой, сразу видна благородная кровь нескольких поколений иберийских кабальеро. Но в то же время очень религиозен, каждый вечер, на закате, приходит в церковь, где за закрытыми дверями усердно молится часа по два, совместно с падре Михаэлом.

   К середине апреля отремонтировали и 20 числа ввели в состав эскадры еще шесть прошлогодних трофейных галеонов. Распределили на них команды, назначили капитанов и внесли в списки эскадры под новыми именами. Двадцати пушечный 'Хуана', стал 'Святителем Николем Чудотворцем' с капитаном Лаптевым. Тридцати пушечный 'Гидальго', назвали /b>'Двенадцать Апостолов' с капитаном Полухиным. Двадцати пушечный 'Сан Себастьян' переменил название на 'Илью Пророка' с капитаном Ивановым. Двадцати пушечный 'Сан Грегорио' стал называться 'Георгий Победоносец' с капитаном Воротниковым. Двадцати двух пушечный 'Сан Игнасии' сменил имя на 'Серафимы' с капитаном Монаховым. Двадцати восьми пушечный 'Нуэ́стра Сеньо́ра де Ато́ча' поименовали в 'Три Святителя' с капитаном Волковым. Кроме галеонов в 'турецкую' эскадру вошла двенадцати пушечная каракка 'Санта Клара', ставшая 'Ландышем' под командой капитана Молота. Пять каравелл и почти три десятка разнообразных барок в официальные списки не вносили, оставив как товар, для продажи. И тут давно обсуждаемый, но так и не решенный вопрос, все время до него не доходили руки, о размещения судов в основной гавани Тортуги, стал ребром. Эскадра просто не входила в полном составе в бухту. Благо что обследования северного побережья Доминики провели еще в конце прошлого года, нашли пару мест пригодных для разрешения порта и его строительства вместе с городком. И даже в одном месте, где в мире попаданцев около бухты расположился город Пор-де-Пе республики Гаити, заложили в середине января сего года пирсы, портовые и городские здания. Но работы шли ни шатко, ни валко, и пока из зданий там имелись только не полностью возведенные их фундаменты, а от пирсов были одни столбики разметки на берегу. Все равно пришлось переводить часть эскадры в Пор-де-Пе. Одновременно перебрасывать около двухсот человек для работ на строительстве и артбатарею в дюжину стволов четверть пудовых крепостных 'единорогов' и в первую очередь насыпать для них флеши, а потом возводить редут, как временный заменитель постоянного каменного форта, в своём роде паллиативный форт. Для прикрытия артиллерии и строительных работ со строителями перевели и три сотни стрельцов с одной шести орудийной батареей восьмифунтовых полевых 'единорогов'. До окончания сезона ураганов возвели редут, десятка два бараков для проживания людей и хранения припасов, деревянный помост-пристань для судов. Сами корабли простояли в бухте весь период ненастья без происшествий, гавань не плохо защищала содержимое от штормовых волн, частенько гуляющих в проливе Тафта. Возводимый на северном побережье острова Экспаньолы (Испанской), в бухте Пор-де-Пе, город с портом решено было назвать Новый Город-на-Экспаньоле или Новгород-Испанский, а бухте Пор-де-Пе оставили прежнее, в мире попаданцев, название.

   Прошедший рейд на Веракрус прошел на отлично, с огромной прибылью, но и весеннею 'охоту' на галеоны Серебряного флота ни кто не отменял. В этом году вернулись в район Гаваны и не прогадали. В раскинутую 'сеть' уральцев попались два галеона 'Санто Изабел' и 'Санта Тереза' шедшие из Номбре-де-Дьос с перуанским золотом и серебром. Патрулирования ушкуйники несли как всегда парами галеонов. И опять первыми заметили шедшую от Флориды пару испанцев марсовые 'Паллады', шедшей в паре с 'Двенадцатью Апостолами' Полухина. По радио вызвали к себе на помощь пару 'Три Святителя'- 'Серафимы' с Волковым и Монаховым на квартердеках. Корабли 'витязей' разделились. Галеоны в результате маневров остались за кормой иберийцев, встав как и они по ветру, а ушедшая в перед 'Паллада', по радиокоманде, повернула на встречу кабальеро. Поравнявшись с передовым двадцати шести пушечным галеоном 'Санто Изабел', отстрелялась по его мачтам и парусам книппелями и цепными ядрами, напрочь сбив ему ход. В ходе залпа убрав паруса и перейдя на дизеля, рейдер прорезал строй испанцев и выйдя на правый борт мателота конкистадоров, разрядил орудия своего левого борта по рангоуту и такелажу двадцати четырех пушечного галеона 'Санта Тереза'. Полуядра книппелей и ядра с цепями переломали, перервали, перепутали попавшееся им на пути, дерево, паруса, канаты 'серебряного' галеона, из-за чего мателот практически остановился, полоща на ветру обрывками парусов и размочаленными концами канатов. Подняв паруса рейдер начал удалятся от чуть ползущих по глади моря галеонов. Три галеона ушкуйников, начали догонять, идущие, с разорванным такелажем и переломанным рангоутом, счастье что все мачты уцелели, испанские корабли. При сближении галеоны и рейдер обменялись холостыми орудийными залпами, но со стороны изувеченных иберийцев это смотрелось, как три галеона их Католического Величества, ушкуйники как обычно действовали под красно-золотым флагом Кастилии, обменялись ядрами с наглым пиратом и разошлись. Пират убегал далее на восток от внезапно подошедшего подкрепления, а одноплеменники спешили на помощь своим поврежденным собратьям. Правда они шли как то странно, впереди следовали параллельно друг другу два судна, а за правым в его кильватере держался один мателот. Тогда как за левым галеоном ни кого за его кормой не было. Вскоре уже догоняющие корабли стали различимы простым взглядом, без применения дорогой и редкой оптики. А за ними опять показался силуэт пирата, который распустив все свои паруса, которых оказалось просто неправдоподобно много, практически летел над морской водой, быстро нагоняя концевой галеон, явно заходя на него с его левого борта. На испанских судах пробовали кричать, махать, чтобы привлечь внимания своих соплеменников на догоняющих их галеонах. Видимо они не видели опасности, которая настигала их с кормы. Но ни чего не помогло, и последние пару кабельтовых концевой галеон шел параллельно с догнавшим его пиратом. Все точки над i расставили последующие картечные залпы с обеих бортов по палубам идальго, раздавшиеся с якобы дружеских галеонов и пиратского корабля. Но эти знания уже ни чем не могли помочь командам 'серебряных' галеонов. Продольные залпы с обеих бортов вычислили верхние палубы испанцев от солдат и матросов, собравшихся там, по уже известной ушкуйниками испанской привычки решать судьбу морского сражения в рукопашной схватки. Досталось и солдатам на орудийных палубах. Крупная картечь, залетевшая в открытые орудийные порты кораблей нашла и там свою цель, поранив и убив немало находящихся в мильдеке подданных их Католического Величества. Взятые с обоих бортов приватирскими кораблями на абордаж галеоны противника, вернее оставшиеся боеспособными части их экипажей, оказали бешеное сопротивления. Пока ушкуйники резали и рубили натянутые по бортам атакуемых судов противоабордажные сети, испанцы, оставшиеся в живых на пушечных палубах, успели организоваться и выбравшись на верхние палубы бросились в контратаку на морпехов, которые уже расчистили себе проходы в сетях и собирались перебраться на палубы обреченных кораблей, но что-тот замешкались. Вот в эти плотные построения испанской пехоты и матросов и врезалась картечь из пищалей и 'соколиков', по паре которых находилось на квартердеках галеонов и рейдере ушкуйников. А снять вертлюгу в месте со стволом и перенести на нужный борт, да установить в ждущее её, усиленное металлом, гнездо, минутное дело. Вот и отхватили солдатики и матросики на палубах атакуемых галеонов картечи в полной мере и из тридцатимиллиметровых стволов 'соколиков'. А так как пищалей было на каждом кораблей ушкуйников предостаточно, то свинцовая метель гуляла не переставая по палубам иберийцев минут пять, затянув сцепившиеся корабли густыми клубами порохового дыма, который правда вскоре унес в море довольно свежий ветер. В результате не только полностью сметя живых с досок их палуб, но и проложив путь морпехам внутрь кораблей, прочистив свинцовым 'ершиком' и проходы на нижние палубы. Чем последние не преминули воспользоваться. Предварительно забросив в затемненные пространства мильдеков местный аналог светошумовой 'Зари', сварганенной младшим Ивлевым в своей Карибской химлаборатории. После вспышек и звуковых ударов в полутемных, не очень больших помещениях, находившихся там испанцев, ослепших, оглохших и лежа корчащихся на досках палуб, просто выносили на верхнею палубу. Сами шли далее в трюмы, опять забрасывая перед собой светошумовые, и только после этого проскальзывая вниз по трапам. Применённая тактика принесла ожидаемый успех. В течении десяти-пятнадцати минут оба галеона были захвачены, без жертв в низах кораблей.

   Результатом рейда стали слитки золота и серебра в трюмах испанских галеонов на сумме 1 500 000 песо серебром и разнообразный товар на сумму 270 000 серебряных песо. С двумя трофейными галеонами в плен было взято, с ранениями различной степени тяжести, почти пять десятков подданных Испанской короны, но очень тяжелых не было, им сразу была 'оказана помощь' прямо на палубах захваченных кораблей, в виде двадцати сантиметров стали в сердце. За три часа приведя трофейные корабли в порядок, поставив запасные реи и паруса с остальным такелажем, ушкуйники взяли курс домой, на Тортугу, закончив своё патрулирование моря у Гаванского побережья. Трофеи взяты достойные, жадничать не стоит, можно потерять и то, что уже имеешь. Так что домой, домой, в Порт-Росс.

   Остальные боевые пары тоже не остались без добычи, хотя и не такой лакомой. Приводили до начала июня в родной порт каботажные суденышки с разнообразными, не сравнимым конечно со стоимостью груза 'серебряных' галеонов, но тоже необходимых в хозяйстве 'витязей' товарами.

   Остров Тортуга и другие русские поселения в Америке. Июнь-октябрь по новому стилю 1559 года РХ.

   Налетевшие шторма, 'запретили' выход судов в море, но жизнь на суше шла активная. Била ключом и к сожалению, по голове колонистов. Обосновавшиеся на атлантическом побережье Североамериканского континента, в заливе Встречи, русские, под руководством боярина Логунова Валерий Адамович достаточно мирно прибрели землю под целый уезд у Верховного Вождя поуатанского союза племен алгонкинов Вахансонакока, уплатив 'честную цену', по мнению вождя и его подданных - в четыре килограмма разноцветных, дешевых, стеклянных бусин; полтора десятка маленьких зеркал, изготовленных из отходов производства листового стекла; двух отрезов по полсотни метров синей и желтой низкосортной льняной ткани, вся ценность которых заключалась в их яркой раскраске; ненужных переселенцам трофейных испанских шлема-мориона, кирасы и шпаги из средненькой стали. И не очень уж и дорогостоящего отреза златосеребрянотканной ярко-красной парчи длиной в три метра. За то, как бесплатные бонусы шли разрешения Вахансонакока, прибывшим белым людям, на рубку деревьев за пределами уступленной территории, найма его 'подданных' на заготовку древесины и строительных работ в заложенном городе и порте. На работы в форт индейцев благоразумно не пускали. С помощью нанятых индейцев, которым по их меркам платили просто по царски, заготовили, доставили до места, сплавив с верховий рек Лизки с Саск-ханом, и заложили в затоне Лизки под воду, для морения, достаточного количества дубовых бревен. Отдельно притопили дерево для рангоута. На берегу бухты Надежная, расположенной на побережье залива Встречи, возвели каменный, хорошо укрепленный и вооруженный форт, и все это в первый год, как обосновались на новом месте. Переброска в нововозводимый город Порт-Иван дополнительных работников из числа выкупленных из турецкой неволи жителей земель Московского царства и плененных у испанцев негров и части самих испанцев, решили, правда, временно, проблему нехватки рабочих рук. И город с портом начали расти как на дрожжах. Благо недостатка в стройматериала не было. Лес рос под боком, или можно было нанять, своих индейских союзников, на заготовку и сплав его к городу по рекам. В камне так же недостаток не наблюдался, иди, выбирал подходящий и ломай его поровнее на блоки. Только вот известь всегда шла в натяг, вроде бы и не простаивали из-за её нехватки, но пускали её в работу сразу 'с колес', как только барки из Порт-Росса привозили бочонки с подготовленной к применению гашенной известью в порт. Ни как не удавалось создать запас. Но к июлю и с этим вопросом вроде бы начало выправляться. Наконец нашли выходы известняка, только далековато и в землях враждебного и к поселенцам и к их союзникам поуатанскому племенному союзу, ирокезов. Ивлев-младший обещал быстренько наладить обжиг известняка в известь, заодно и еще кое-чего получить хотел, так шоб було. Пока оба 'витязя' Валерий и Константин думали, гадали, как прибрать к своим рукам будущий известняковый карьер, судьба сама за них все решила.

   В первых числах июня неожиданному нападению подвергся хутор крестьянина Тихона Третьяка. Когда заехавший на хутор коробейник, появилась и здесь эта порода торговцев, увидел полностью разграбленный, не осталось даже какого-либо завалявшегося металлического гвоздя или дранной тряпки и местами сожжённый хутор с лежащими во дворе и доме трупами самого Тихона, его жены, пары их ребятишек и двух супружеских пар негров-работников. Со всех них сняли скальпы. В течение июня, таким образом, разграбили ещё три отдаленных южных хутора и убили их обитателей. Все, в том числе и следы, указывали на соседние племена южной ирокезской конфедерации, ноттовэй и тускарора. Разведка прошла по следам до самых становищ ноттовэй. Понаблюдав за которыми, смогли увидеть некоторые вещи, явно бывшие до этого в жилищах убитых крестьян. Уж во всяком случае, мушкеты русские не передавали даже союзным поутанам, и уж ни в коем разе не продавали их враждебным ирокезам. А разведчики видели их в руках местных воинов, пять штук только в одном поселении и тройку во втором.

   За прошедшее время разобрались с местной политической кухней. Как такового союза, алгонкинского союза племен не было. Была скорее конфедерация племен алгонкинского языка, в которую и входил поуатанского союза племен, где Вахансонакока и был Верховным Вождем, заодно и вождем своего племени поуатан, названия которого и дало имя всему этому небольшому союзу. У ирокезов так же не было централизованного союза. Было несколько конфедераций и не союзов, а отдельных племен. Это впоследствии, в конце этого века, они объединятся вокруг северных племен ирокезского языка в мощный военный союз, подмявший под себя все окружающие земли и либо включивший в себя проживающие на них племена, либо изгнавший их, либо полностью уничтоживший чужаков. А пока на юге владений 'витязей' обитали четыре племени ирокезов - ноттовэй, тускарора, мехеррины и самые юго-западные чероки, объединившиеся в конфедерацию. Вот с таким противником и пришлось столкнуться Логунову. О противостоящих ему племенах и об ирокезах вообще, было известно мало, но все говорили об их дурной славе, за злоупотребления ритуальными пытками, и методов ведения войны, подобных геноциду, полное уничтожение врага. Также, жрец-советник Уттаматомаккин, говорил об их любви нападать исподтишка, усыпив бдительность потенциальной жертвы. В чем переселенцы смогли убедиться сами. Уже прошло много времени с последней стычки между ними и ноттовэй. Логунов уже стал считать, что конфликт улажен. Однако ирокезы только усыпляли внимания колонистов, и когда решили, что подходящее время наступило, нанесли свой удар, по практически беззащитным перед большими отрядами врагов хуторам. Ох, не зря их название восходит к алгонкинскому слову 'nadowa' значившему 'змеи', 'гадюки', хотя сами себя ноттовэй называют 'чероенхака', что примерно переводится на русский язык как обозначение речной развилки. Оставлять без ответа эти нападения было ни как нельзя, и Логунов с младшим Ивлевым начали готовить ответный поход на земли южных ирокезов. Кроме сотни охочих людей, двух сотен стрельцов, шести орудийной батареи трехфунтовых 'единорогов', трех барок с пушками и командой, под стягом Ивлева-младшего в поход вызвался идти с разрешения, а фактически по распоряжению Верховного Вождя Вахансонакока, его брат Опечанканугом, во главе почти пяти сотен воинов.

   И вот карательная экспедиция подступила к первой деревне ноттовэй. Основу поселения составляло центральное жилище ирокезов - 'длинный дом' или на языке ирокезов-овачира, изготовленный из коры вяза и по внешнему виду служивший жилищем уже не менее пятидесяти лет. Овачира целиком занимал один род, возглавляемый старейшиной - сахемом. Вокруг 'длинного дома' компактно стояли еще порядка трех десятков, построенных на каркасах из крепких шестов, полностью покрытых корой вяза или шкурами, строений. Видимо хозяйственного назначения и жилища не входящих в род сахема ирокезов. Деревню огораживал одинарный частокол. Впоследствии, в других деревнях походникам встречались и двойные палисады или частоколы. Хотя попадались и классические стоянки индейцев, с вигвамами и простыми навесами, как разгромленное в первом карательном походе поселение. Частоколы состояли из брёвен длиной до четырех с половиной метров, заострённых с верха и установленных, вкопанных непрерывным рядом в землю. Поселение было крупным, по подсчётам в нем обитало приблизительно не менее тысячи человек. Хотя встречались впоследствии и более крупные поселения, огороженные двойным палисадом, в них проживало приблизительно по три- три с половиной тысячи человек. Деревня стояла на обрывистом берегу реки Ноттовэй, окружённая маленькими огородами и полями с маисом, бобами и тыквой. Обложив по периметру частокол, перекрыв его даже со стороны реки барками, через поуатан предложили сдаться. Ответом стало молчание и рой стрел, взвившихся через частокол в сторону пришлых. Пришлось 'вежливо постучаться'. После того как несколько чугунных шаров выброшенных 'огненными трубами' пришельцев напрочь разнесли не отличавшийся особой прочностью частокол, и выбили напрочь ворота. Аборигены сочли дальнейшее нахождение за укреплениями, не отвечающими требования насущного момента, и бросились толпой, через пробитые в частоколе бреши и вынесенные напрочь ворота, на врагов. И опять 'последние доводы королей' и их 'младшие сестрёнки' правили балом. Снопы обычной картечи, врезавшиеся в неприкрытые какими-либо доспехами тела 'гадюк', разрывали открытую, не защищенную плоть и разметывая атакующие толпы воинов на израненные ошметки. Непрерывные залпы плутонгами стрельцов, довершили начатое картечью орудий, поставив своими пулями точку в основной фазе сражения за поселения. Когда рассеялся заволокший поле сражения пороховой дым, взору русичей и их союзников предстала картина склона берегового холмика, на котором располагалась деревня, густо усеянного телами сраженных врагов, меж разорванными, изломанными, окровавленными телами своих соплеменников, ползали редкие и такие же окровавленные раненые. Последовавшая затем атака обреченного поселка, закончилась предсказуемым результатом, захватом деревни, с последующим уничтожением всего её населения и разграблением. К чести Константина, его воины в убийствах относительно мирных жителей деревни замечены не были, что не скажешь об их участии в сборе трофеев. Всю грязную работу за них с удовольствием сделали их союзники, заодно разжившиеся большим количеством разнообразных скальпов, в том числе и воинов-ирокезов, а не только 'мирняка'. К сожалению союзных воинов, часть скальпов с воинов была испорчена, картечь, и пули не разбирают, куда им попасть, чтобы не повредить будущий боевой трофей славного поутанского воина. Единственные выжившими в этой деревне оказались дети в возрасте от четырех до восьми лет, будущие воспитанники и воспитанницы Ирины Викторовны. Да ещё десятка два-три молоденьких женщин посимпатичней. Обычное дело колонизации, преобладания мужского населения над женским, а тут шанс заполучит будущую жену за бесплатно, да еще и спасти её от гарантированной смерти от руки поуатанского воина.

   За три месяца боев были пройдены вдоль и поперек, а потом по диагоналям, земли ноттовэй и тускарора, на земли чероки и мехерринов войска не входили, благо сумели и успели разобраться. Формально воины чероки и мехерринов не участвовали в набегах на русские хутора и их карать вроде бы не за что. Хотя при необходимости можно было припомнить им их конфедерацию с ноттовэй и тускарора. Но необходимости не было. И так Логунов с Ивлевым захватили такую территорию, что сразу не могли переварить такое количество земли. Благо, за плату, более трех сотен воинов поуатан, во главе с Опечанканугом, согласились год охранять границы новоприобретенных земель от вторжения чужих племен. Заодно установили, что и тускарора представляли собой своеобразную конфедерацию, состоящую из трёх самостоятельных племён: Каотано (они же Катенуака), Акавантеака и Скарурен или собственно Тускарора. Вождем племени тускарора и Верховным вождем всей одноименной конфедерации был Хенкока, который погиб при штурме 'столицы' его союза, деревни Неохерока. Сами поселения всех входящих в конфедерацию тускарора отличались от деревень окружающих их родственных ирокезов, не говоря уж об алгонкин с сиу. Жилища тускарора были округлыми в плане, как и у прочих индейцев южных районов, а не длинными, как у иных ирокезов, и имели остроконечные крыши, что отличало их строительную традицию от всех прочих в данном регионе. Конструкция жилища была традиционной для всех индейцев этого региона - каркас из брёвен, покрытый корой кипариса, кедра или сосны.

   За эти три месяца были взяты штурмом десятки укрепленных и не укрепленных поселений, отражено под полусотню нападений на воинские стоянки и войска на марше, выиграно три полевых сражения с противником, с разгромным для него счетом. Подавляющее превосходство русских в пушках и ружьях всегда решали судьбы любых столкновений с ирокезами в пользу русских. Да и наличия на ратниках металлических доспехов, не пробиваемых большинством индейских наконечников стрел и даже копий, и клинки и лезвия из сорского булата холодного оружия пришельцев, с легкость перерубающих любое оружие ирокезов, только увеличивали превосходство уральцев над своими противниками. Нельзя сказать, что рейд прошел для Константина и его воинов как легкая загородная прогулка, но и больших потер он, не принес, зато видимая выгода от этих боевых действий для колонии Порт-Иван была ощутимая.

   Итогом похода стало прирастание земель Портивановского уезда чуть ли не в четыре раза, по сравнению с территорией, купленной у Вахансонакока. Теперь для её освоения нужны люди, в первую очередь крестьяне и мастеровые. Правда и расходы предстоят огромные. Только возведения цепи малых форт по границе владений и их содержания выльется в немалую копеечку. Это пока те же чероки да мехеррины, напуганы до недержания мочевого пузыря и желудка. Но пройдет время, два-три года, подзабудут, и начнёт их молодёжь шалить на границе. А за ней и воины по старше потянутся. А так укрепления и главное их гарнизоны, смогут противостоять этим маленьким шайкам краснокожих. Да и другие племена ирокезов, да и тех же сиу с алгонкинами не удержаться, и полезут к бледнолицым за добычей. Да и конкистадоры не так уж и далеко, уже в той же Флориде семинолов гоняют, и спокойно могут подняться на север. Но пока южная граница замирена, правда, путем поголовного уничтожения двух индейских племен, руками других, союзных 'витязям' индейцев. Обезопасили город Порт-Иван с портом с южного направления и ресурсы добыли, тот же известняк, теперь известь на стройки пойдет местного производства. По осени на Русь и далее на Урал к Курковой, уедут более трех с половиной сотен обоеполых будущих обитателей корпуса и института. Лет через десять вольются они в общество 'витязей' полноправными и полезными членами, только ни когда не вернутся служить в Америку, во избежание неблагоприятных эксцессов. Мест службы и так много - Европа, Азия, Африка, есть из чего выбрать. Выправили демографию, почти три с половиной тысячи молоденьких ноттовэй и тускарора появились в Порт-Иване. Что сразу прибавило работы отцу Семиону, непрерывный аврал на протяжении трех месяцев вымотал батюшку физически, но вознаградило морально. Это ж сразу принести свет православной веры такому количеству язычниц. А перед этим объяснить им суть Веры, наставить на путь истинный. Потом окрестить, большую часть обвенчать. Труд проделал пресвитер Семион огромный, но по делам и награда, и не только моральная, но и финансовая, фактически ощутимая, более трех тысяч серебряных кругляшек, песо, передал Валерий Адамович лично отцу Семиону, для самого батюшки и его семьи. Решивший свою демографическую проблему, Логунов от щедрот, оставшихся не пристроенный более четырех сотен молодых ирокезок, отправил в Рюрик-на-Тобаго к Петину. Про запас оставил еще около полутысячи барышень, приберег для новоселов, которые должны были прибыть к нему в конце года из числа выкупленных бывших турецких невольников. Расходы выразились в одиннадцати погибших, при том большинство погибли не в бою, десятка три с половиной раненных, и потраченный порох со свинцом и ядрами с картечью, вот и все потери. Погибших воинов у союзников в свои потери Логунов с Ивлевым не относили, эти убитые внутреннее дело поуатан и нечего в них влезать.

   Но влезать в поуатанские дела пришлось. Вахансонакока после быстрого, полного и с малыми потерями, по мнению Верховного Вождя, разгрома двух сильных ирокезским племен, возжелай, чтобы его сын стал таким же Великим Воином, как и Большой Вождь белых людей русов Логун. После пяти встреч, к концу августа он, наконец, навязал Валерию на обучения своего сына Пакикинео, с прицелом, что обучившийся всем премудростям белых людей, сын со временем наследует у него его пост Верховного Вождя. Хотя и выборная должность, но всегда можно повлиять на выборщиков к нужному выбору, особенно если имеются и преимущества у своего выбираемого перед соперниками. А дружба с Большим Вождем белых людей русов Логун, это очень большое преимущество, ведь воспитанник, это практически сын воспитателя. Так худенький тринадцатилетний Пакикинео на ближайшие десять лет сменил место жительства, из отцовского жилья, он переехал в дом, впоследствии и дворец, своего воспитателя Логунова. Надо сказать, что воспитатель из Валерия Адамовича получился прекрасный. Даже через полсотни лет, уже седой и старый Верховный Вождь союза племен всех алгонкинов, граф Российской Империи и бригадный воевода Российской Армии, получивший это звания не как вождь или сын вождя, а за реальные дела, Пакикинео- Павел Валерьевич Поутанский, оставался верен своей дружбе с русскими. И только смерь последнего, в 1610 году прервала эту дружбу между ним и его учителем. Однако бригадный воевода сумел передать чувства дружбы к русским и преданности Российской империи своим детям и внукам и ни когда представители его рода не изменяли своим союзникам, оставаясь верными им до конца.

   Пока младший Ивлев воевал на юге, Логунов не бездельничал, кроме проектирования порученных кораблей, под его руководством закончили возведения стапеля, начали накрывать его эллингом. На стапели заложили первый экспериментальный 'чайконосец'. Построили часть каменного пирса, к которому уже могли швартоваться большие суда. На остальной части причала шли активные работы по его возведению. В порту и на территории самого города как грибы, в порядке частного строительства, но только после разрешения самого Логунова на строительства этого здания, начали вырастать жилые дома, лавки, трактиры, склады-амбары. Заодно подготовили жилые бараки и для будущего пополнения, бывших полоняников. А к концу ненастья территория города по периметру, даже с запасом на его разрастания, была обнесена рвом с валом, на котором пока вкопали частокол, прикрытые угловыми бастионами с мощными пушечными батареями.

   17 июня в начале времени ураганов в бухту на Кубинском побережье вошла каравелла. С её борта на деревянный помост пристани сошел очень высокий кабальеро и привычно, по знакомой дороги направился в 'домик' хозяйки местной энкомьенды донны Каталины Хуарес де Кордова. Единственное отличие было в том, что его сопровождали трое матросов с каравеллы, тогда как обычно он проделывай этот пусть в одиночку. Наутро каравелла отошла от причала, увозя с собой донну Каталину и пару её служанок. И все эти почти шесть месяцев управляющий энкомьенды сеньоры де Кордовы, сообщал приезжающим соседям, что госпожа выехала из энкомьенды, где она сейчас находится, он не знает, может в Сантьяго-де- Куба, может в Гаване, а может и в другом месте гостит у своих друзей. Вернутся, обещала к декабрю. Хотя отсутствие хозяйки не сказалось на её покупательной способности. Торговцы, как приезжали регулярно в усадьбу, так и продолжали приезжать. Только теперь с ними беседовал управляющий мэтр Рамон и производил покупки. Во всяком случае, деньги приезжие негоцианты получали из его рук.

   20 июня в гавани Порт-Росс бросила якорь пришедшая небольшая семи пушечная каравелла 'Мария' под командой капитана Власа Первака. Имевшая на борту начальника разведки эскадры Стуликова, который съехал на берег в сопровождении трех дам в испанской одежде, прикрывавших свои лица темными кружевными мантильями и пятерых своих сотрудников, нёсших сундуки и плетеные корзины, видимо с вещами испанок. На набережной все сели в пару экипажей и проехали до дома Олега Михайловича в который и вошла всей компанией, после того как покинули коляски. После чего ни кто из женщин не покидал жилища в течении месяца. Зато в гости к Михайлычу зачастил благочинный Карибской округи отец Фотий, подолгу задерживаясь в гостях, даже тогда, когда хозяин однозначно отсутствовал дома. 5 июля состоялось крещение по русскому православному обряду донны Каталины Хуарес де Кордова, добровольно перешедшей в истинную, первоначальную Христову веру из сихзматической католической. А 15 июля вновь обращенная православная христианка боярыня Катерина Мечеславовна Кордовина, отчество было дано по имени крестного отца новообращённой воеводы Черного, сочеталась законным браком с боярином Стуликовым Олегом Михайловичем и после проведения таинства бракосочетания, проведенное самим благочинным Карибской округи отцом Фотием, стала перед богом и людьми боярыней Стуликовой Екатериной Мечеславовной. После церемонии венчания последовал свадебный пир, со всеми народными приметами и обычаями, уж об этом позаботились хроноаборигены из окружения 'витязей'. Правда не все обычаи могли быть выполнены в точности, невеста ранее была замужем и овдовела и вообще уже была не праздная, опытные взгляды присутствующих 'кумушек' разглядели эту 'маленькую' особенность в фигуре невесты.

   За прошедшее время Рюрик-на-Тобаго разросся и благоустроился, укрепил свою оборону. Форт обзавелся каменными бастионами, с установленными на них по дюжине пудовых крепостных 'единорогов' и по два десятка 'соколиков' на вертлюгах, установленных на легких переносных лафетах, со стволами отлитых по единорогской схеме. Ров и вал также оделись в камень. Кроме того по верху вала вырос хоть и невысокий, но толстый каменный парапет, за которым укрылись разнообразные трофейный испанские пушки, количество которых так же увеличилось. К тому же трофеи начали менять на фирменные от 'витязей' пудовые и полупудовые крепостные 'единороги'. На территории форта возвышались с толстыми каменные стенами и мощными бетонными перекрытиями куполообразных крыш, здания штаба гарнизона, казармы, конюшни, арсенала и стоящий несколько отдельно от остальных зданий и стен, сильно заглубленный с землю, пороховой погреб, дополнительно обнесенный валом, полностью скрывающий от посторонних взглядов его невысокие стены. От мощных, даже на внешний вид, полностью окованных сталью дубовых ворот форта, прикрытых воротной башней бастионного типа с дюжиной орудий, шла широкая, прямая, мощенная обтесанными булыжником дорога в возводимый город. Сам Рюрик-на-Тобаго обнесенный рвом с валом, по гребню которого тянулась пяти метровая каменная стена, прерываемая не большими бастионами с установленными на них трофейными пушками, раскинул свои здания вокруг бухты Варяжская. В общем, город был готов противостоять любому противнику, имеющемуся в этой части света.

   Не свойственные европейским, да и азиатским городам в данном времени, прямые улица пронизывающие город насквозь от одного конца до противоположного, выдавали, что строился он не с бухты барахты, а по плану. Творец этого плана Степанов, как раз собирался после окончания этого сезона штормов, вернутся в Порт-Росс и приступить к исполнению своих обязанностей коменданта главной базы Карибской эскадры, хотя уже скорее Карибского флота Московского царства. Ведь уже фактически имеется три отдельных боевых эскадр, 'Тобаго' в Рюрике-на-Тобаго, 'Материковая' в Порт-Иване и собственная эскадра 'Тортуга' в Порт-Россе. И это не считая постоянного состава торговой эскадры каракк 'Турецкая' и переменного состава коммерческой эскадры 'Европа'. В городке имелись уже все необходимые административно-хозяйственные здания, в том числе возведенные в первую очередь флотские, для экипажей, гарнизонные и общественные бани. Сейчас как раз активно строилось жильё и объекты 'общепита', 'сферы услуг' и торговли (трактиры, гостиницы, лавки). В Варяжской гавани, у свежепостроенного каменного пирса, что определялось еще по не затёртым камням пристаней, пока вольготно расположились корабли эскадры 'Тобаго'. Более иных судов не наблюдалось. Да и кто полезет в эту дыру. Даже испанцы с соседнего Тринидад, на котором у Его Католического Величества имелось небольшое захолустное поселение, посещаемое галеонами королевского флота не каждый год, считали Тобаго откровенной дырой цивилизованного мира, на котором не имелось даже европейских, считал испанских, поселений. В связи, с чем испанцы-тринидадцы и не посещали Тобаго и скорее всего даже не знали о наличии в Варяжской бухте и вокруг ней поселения русских. А переселенцы проживали не только за стенами города. Часть крестьян выделились в отельные хутора, в которых, не плохо укрепленных и вооруженных и проживали со своей семьей и семьями негров-работников. Что подделаешь, местная особенность. Если на Тортуге туземцев не было совсем, постарались конкистадоры, под корень, вырезав местное населения, а на Экспаньоле тоже уничтожили почти всех, загнав остатки в золотодобывающие шахты. То на Тобаго аборигены присутствовали, хоть и было их не большое количество, однако большой любви или хотя бы мирного отношения к белым пришельцам они не испытывали. Но пара стычек, убедила их держаться подальше и не злить 'чешуйчатых людей'. Однако наибольшую ' головную боль' Петину, приносили не местные, а материковые туземцы, повадившие в больших пирогах, переплывать разделяющий остров и материк пролив и 'озорничать' на Тобаго. Вот они и распотрошили один из укрепленных хуторов. Хотя дело это было явно с душком, не чистое. Видимо кто-то помог индейцам изнутри, и даже подозревали одного из негров-работников. Но нападавшие ни чего в обгорелых развалинах бывшей крестьянской усадьбы не оставили. С собой забрали не только скарб, возможных пленных, туши скота, но и трупы обитателей хутора. Правда в этих набегах была и хорошая для поселенцев сторона. В первую очередь от прихода очередных 'гостей' страдали коренные обитатели острова, ведь пришлые первыми начинали убивали их самих, их близких и грабили их жилища, как менее защищенных. И до них потихоньку стало доходить, что белокожие пришельцы 'чешуйчатых людей', не есть зло, они сильно отличаются по своему отношению к ним, к местным, от других белокожих пришельцев 'людей черепах', в панцирях как у черепах, только блестящих. Тем более, они всегда защитят, если их попросить о защите, от злых воинов из-за 'соленой воды', которые убивают и съедают бедных аборигенов. И уже пару-тройку раз предупреждали своих белых соседей о высадки на берег пришлых индейцев и провожали к месту высадки конную полусотню стрельцов. Что могли противопоставить одоспешенным воинам, бездоспешные бойцы, только свою плоть и кровь для затупления и смазки клинков первых. Так же не танцевали и пироги пришлых индейцев в море или у берега, против вооружённых орудиями пары каравелл, которые если не расстреливали судёнышки материковых индейцев на расстоянии, то просто топили их, проламывая их борта своими форштевнями и подминая остатки под своё днище.

   Но как бы то ни было, колония жила, развивалась и выполняла свою задачу, из-за которой она и была основана: организация заготовки, скупки, хранения и транспортировки в Порт-Росс каучука, в большом, для данного времени, почти промышленном количестве.

   Верфь 'Архангела Михаила'. Июнь-июль и сентябрь-октябрь по новому стилю 1559 года РХ.

   Вышедшая 1 мая из Порта-Росс в полноценный Архангеломихайлоский порт, ставший таким для кораблей 'витязей' с этого года, 'Касатка', пересекла океан и 3 июня мягко отшвартовалась у пирса порта прибытия. Шарапов выгрузил из трюмов своего судна поистине огромное богатство, сложившееся из добытого осенью прошлого года и в рейде на Веракрус золота с серебром, передав это сокровище самому Золотому, который забрал и ставшие традиционными дары земли Американской.

   У достроечного пирса стоял близнец клипера Шарапова, правда имевший из всего рангоута только три мачты с бушпритом и с полностью отсутствующим такелажем. Зато в освободившемся эллинге, на стапеле уже заложили новый корабль и сейчас на нем шла активная работа по сборке и сварке с клёпкой киля с шпангоутами. Относительно рядом, в рядок, виднелись еще три только что построенный эллинга, Логунова не только выполнила наказ Командира, но и перевыполнила его, выстроив не два, а три стапеля с эллингами. На этих трех новых стапелей, как в последствии узнал Шарапов, так же уже заложили новые корабли и работали по сборке силового набора судов. Весной этого года на всех четырех стапелях верфи 'Архангела Михаила' была заложена первая серия из четырех кораблей. Для первой серии были выбраны легкие фрегаты по проекту Логунова, которые планировали спустить на воду весной 1561 года и ввести в строй военного флота 'витязей'.

   Долго 'Касатки' простаивать не пришлось, высадив второй состав экипажа, во главе с вторым капитаном Карпом Ломаным Носом, для принятия второго клипера, опустошив свои трюмы и загрузив в них стальные кили, шпангоуты и другие детали силового набора корпуса для пары легких фрегатов и одного тяжелого. Как обычно уложив вместо балластных камней, упакованные новые стволы разнокалиберных и разноприменимых 'единорогов', с разобранными лафетами. Забив весь остальной объём трюмов бочонками пороха, картечи, разнокалиберными, разнообразными ядрами, пустыми оболочками бомб и гранат, не заполненными пороховыми и картечными картузами. Бросив на вверх кипы форменной одежды и обуви, пошитой на фабриках Уральского уезда, клипер 15 июня покинул порт Архангеломихайловск и 29 июля, прорвавшийся сквозь шторма и, поиграв в прядки с встречными ураганами, бросил якорь на рейде Порта-Росс. Разгрузка судна, отдых экипажа, опять заполнить трюмы товаром, взять пассажиров, возвращающихся по ротации на Русь 'витязей' и снова в море. Выйдя 15 августа от Тортуги, преодолев почти непрерывно бушующие карибские воды, 'Касатка' уже 18 сентября отшвартовалась у пирса Архангеломихайловска. На камни набережной первыми сошли прибывшие 'витязи' во главе с Черным и направились прямо к поджидающей их делегации во главе с Логиновой и Полуяновым. Поприветствовав Логунову, приняв рапорт от Полуянова, Мечеслав с товарищами и встречающими проследовали в 'гостевой домик', а в действительности огромный домина в два жилья с модными новшествами, водопроводом с холодной и горячей водой, канализацией с соответствующими теплыми туалетами. Хотя вся группа прибывших 'пиратов' в составе: Черного, передавшего командования на Карибах Полухину, Воротынского смененного на Седых, Басманова оставившего на эскадре вместо себя Гололобова, Крупнова передавшего связное хозяйство Стрит Степану и Пирогова сдавшего должность главного врача эскадры Яне Митиенко, предпочла пойти в баню, вместо помывки в ванне, имевшейся в каждом номере 'гостевого домика'. Потом застолье, сон на не качающейся постели. Наутро приступили к работе. Каждый из бывших флагманских специалистов проинспектировал подчиненные им службы верфи по своим направлениям. Подразделению конторы Воротынского наибольшее беспокойство доставляли обосновавшиеся в Архангельске англичане. Даже ряд несчастных случаев со смертельным исходом с очень наглыми купцами с 'Туманного Альбиона' или бесследное исчезновении наиболее любопытных наглов, не образумило настырных англосаксов. Они с настойчивостью осла, продолжали пытаться проникнут в припортовый городок и на саму верфь, в эллинги, чтобы узнать, как и из чего, дикие московиты строят такие первоклассные корабли. Наметили несколько мероприятий, увязали их в единое целое, набросали план их проведения. Связисты были недовольны малоустойчивой связью, пришлось Крупнову влезать в местную связную кухню и разбираться с проблемами. К счастью не решаемых вопросов не было, и они вскоре были решены. Басманов провел инспекцию прикрывающих верфь пары арт. батарей, уточнил таблицы стрельбы, ориентиры, еще раз перемирии до них расстояние. В общем провел проверку и оказал практическую помощь подчиненному подразделению. Имелись проблемы и по линии санитарно-медицинской работы. И то же Пирогову пришлось принимать решения, подсказывать, обещать направить медикаменты и медперсонал. Сам Черный приступил к передаче дел от бывшего руководителя Поморского промрайона Логуновой, уезжающей к мужу в Порт-Иван, новому начальнику района Полуянову. Но все когда-нибудь заканчивается, закончилась и передача дел.

   Ранним утром 28 сентября от достроечной стенки верфи 'Архангела Михаила' отошел второй красавец клипер, на его носу по бортам и корме отливались золотом буквы, складывающиеся в слово, названия судна- 'Белуха' . В свой первый рейс клипер шел под командованием капитана Карпа Ломаный Нос с экипажем, прошедшим выучку на 'Касатке', на которой они ходили целый год вторыми номерами основного экипажа 'Касатки', а Карп даже два года, в должности первого помощника капитана. Груз в основном составляли строительные метизы и мешки с цементом. Кроме них в трюмы погрузили инструменты, станки и иное оборудования для новой верфи в Порт-Иване и материалы, в том числе листы катаной меди, для строительства кораблей на этой верфи и четыре дюжины пудовых крепостных 'единорогов' с лафетами, для перевооружения форта Порт-Ивана. На верх как обычно погрузили легкие грузы, короба с стеклянными бусами, дешевыми зеркалами, гребнями, тюки с разнообразными тканями, в том числе и для меновой торговли с туземцами, формой и обувью для воинов. Пассажирами в первый рейс 'Белухи' шли, Логунови и артель новгородских кораблестроителей с домочадцами, которых все-таки сманили посулами на новое место вместе с семьями. Первенец торгового флота 'витязей' 'Касатка' эту зиму осталась зимовать в порте Архангеломихайловск. Заодно и команда отдохнет зиму с семьями, с которыми давно так продолжительно не общались, и само судно пройдет профилактический осмотр и ремонт в условиях хорошо оборудованной верфи, для чего клипер перетащили в сухой док и откачав из него воду поставили на ремонт. За долгую зиму работники верфи и экипаж успеют сделать, и осмотр и ремонт этому красавцу.

   А 'Белуха' распустив все свои паруса, летела над волнами Белого, потом Студёного моря, как белоснежное облако, легко разрезая своим острым форштевнем высокую морскую волну. 22 октября клипер вошел в гавань Порт-Ивана, где пришвартовавшись к только что поставленному каменному пирсу, высадил пассажиров и приступил к выгрузке большей части грузов, находящихся в его трюмах. Почти весь груз был выгружен и Ломаный Нос решил продолжить рейс, однако пришлось задержаться в порту по независящих от него причинам. Из Порт-Росса пришло радио о блокаде порта силами испанской карательной армады.

   Остров Тортуга. Карибское море. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1559 года РХ.

   30 октября Порт-Россовскую бухту покинули очередные торговые экспедиции в Турцию за соотечественниками и во Францию для реализации товаров Вест-Индии в её портах. В своих трюмах 'турецкие' каракки везли сукно, как трофейное, так и выработанное на суконных фабриках Уральского уезда. Немного американских красителей, попутный груз парусины и различных канатов изготовленный в Поморье, до Кадиса для Лисовых и сотня тысяч песо серебром. 'Громовик' и по паре каракк и каравелл везли за своими бортами одни колониальные товары, в том числе кожи, красный перец и разнообразную ценную древесину для мебели. Интерес галеона и 'Розы' с 'Незабудки' во Франции был в выручке за привезенные товары звонкой монеты, а капитаны 'Любви' шедшей в Данцинг и 'Софии' направляющейся в Ригу, должны были на вырученный деньги или по бартеру загрузит трюмы своих судов пшеницей с рожью и доставить в порты Рюрик-на-Тобаго и Порт-Иван. Хотя крестьяне и успели вырастить и собрать урожай и его должно было в обрез, но хватит до новин, однако подстраховаться все же стоило. Шутит с пищевой безопасностью зарождающихся русских земель ни кто из 'витязей' не хотел, помнили из истории своего мира, как бывало вымирали от голода первые европейские колонии в Америки, если местные индейцы не выручали их, делясь своей пищей и буквально вытягивая пришельцем из лап голодной смерти. Видимо эти поставки хлеба в Русскую Америку будут крайними. Русские крестьяне, севшие по укрепхуторам в трех местах этой части света, первое время, очень сильно удивлялись возможностью дважды в год собирать урожай пшеницы с рожью. Однако вскоре хуторяне, особенно первые осевшие на землю на Экспаньоле, привыкли к этой особенности климата и даже не могли представить, как ранее, у себя на Родине, могли выпрашивать только по одному урожаю в год.

   17 ноября небольшая каравелла вошла в бухту энкомьенды донны Каталины Хуарес де Кордова, с которой на причал сошла сама хозяйка усадьбы вместе с двумя служанками, с которыми уезжала почти полгода назад и супружеской пары новых слуг. Он, невысокий даже по меркам хроноаборигенов, крепко сбитый, почти квадратный, светло-русый, с такого же цвета, небольшой подстриженной бородкой. Она, так же не высокая, крепенькая, с длинными очень светло русыми волосами цвета пшеничной соломы, с крупными, полными грудями, прижимающая к себе пару свертков с грудничками, мальчиками. Первый со светленькими волосиками в цвет матери, второй уже сейчас явно выраженный брюнет, но с явными европейскими чертами лица. Кроме цвета своих волос, да молчаливости, новоприбывшие слуги ни чем, ни своим поведением, ни одеждой, не отличались от окружающих их обитателей усадьбы. Госпожа Каталина прониклась необычайной любовью к новой служанке и её мальчикам. Постоянно мать с детьми находилась с хозяйкой, даже ночевали в её спальне. Благосклонность благородной донны дошли до такой степени, что она частенько брала на руки детей своей служанки, правда почему-то у неё на руках оказывался только один из 'братьев', брюнет, тогда как блондин только один раз побывал в благородных руках госпожи. Глава прибывшей семьи особенно сошелся с охранниками усадьбы, которые как и он были молчаливы, ни с кем из слуг, кроме управляющего мэтра Рамона не общались и в свой круг ни кого не допускали. Однако теперь они сделали исключения и впустили в свою тесную компанию вновь прибывшего. И не только допустили в свой круг, но и он как-то сразу приобрел среди охранников авторитет. Пару раз в неделю они собирались в башенке, отведенной для проживания охраны, постоянно в эти дни приходил мэтр Рамон и даже сама донна Каталина Хуарес де Кордова в сопровождении своей молчаливой служанки с обеими мальчиками. О таком поведении своей хозяйки судачили слуги, но вскоре эти сплетни прекратились, после пары случаем, когда с такими сплетниками побеседовал управляющий, совместно с охранниками. Отлежавшись с неделю, после беседы, любители поболтать языком нашли для себя более безопасные темы разговоров, чем перемывать кости своей хозяйки.

   Поздним утром 18 декабря, находящийся в дозоре 'Гроза', по радио сообщил о движении со стороны Сантьяго-де-Куба армады парусов, по первым прикидкам порядка 40 вымпелов, следующей курсов на южное побережье Тортуги, на мачтах развиваются флаги Кастилии. Это пожаловала давно ожидаемая карательная эскадра из Метрополии. О её приходе в начале ноября сперва в Гавану, а потом и в Веракрус, сообщала вся агентура контор 'витязей' имевшаяся в этих портах.

   Была объявлена тревога и началось выполнение заранее разработанного плана по обороне Порта-Росса. Через три часа от Михайлова поступило радио с уточняющей информации по количеству и составу армады. В её состав входило тридцать девять разнообразных судов. Десять галеон из них четыре крупных и шесть малых. Дюжина каракк, шесть каравелл, одиннадцать крупных двухмачтовых барок местной постройки, используемых как войсковые транспорты, вооруженных четырьмя-шестью пушками, небольшого калибра. На палубах барок блестят кирасы солдат, судя по водоизмещению подобные эрцац-транспорты, могут поднять на борт 100-150 человек десанта, либо везти припасы для него. Когда испанская эскадра вошла в пролив Тафта, отделяющий Тортугу от Эспаньолы, все галеоны ушкуйников, во главе с 'Палладой', уже покинули бухты Порт-Росса и Пор-де-Пе, взяв курс на юг, уходили, распустив все паруса, при этом смещаясь, все время на запад и огибая, таким образом, южную оконечность Тортуги. В портах остались только каравеллы и барки. После выхода галеонов из порта, через проходы подняли два ряда бронзовых цепей, наглухо закрывших вход в гавань Порта-Росс. Орудия на фортах, батареях и башнях городской стены были заряжены и наведены на заранее пристрелянные места. На стены отправлена часть стрельцов. Подошедшие к входу в гавань испанские корабли не стали сразу атаковать, легли в дрейф и открыли артиллерийский огонь по городу, стоящим в бухту судам и Скальному форту. Огонь продолжался до самого вечера, однако каких-либо ощутимых потер осажденным не принес. Стрельба велась с большого расстояния от целей, из-за орудий форта, которые, находясь на неподвижной, возвышенной платформе, ответили судам идальго. Огонь уральцев был более точен, все-таки сказываясь не подвижность платформы под 'единорогами', лучшая выучка расчетов, испанцы, почти непобедимы со своими терциями на суше, так и не удосужились организовать отдельные подразделения артиллеристов и обучить канониров, у пушек стояли обычные солдаты. А так же большая дальность стрельбы 'единорогов' перед пушками испанских кораблей и из-за своей конструкции, и из-за нахождения на возвышенности. Вот и отогнала артиллерия Порта-Росс неприятия подальше от гавани. Прекратила обоюдную пальбу только павшая на море и сушу ночная темень.

   Утром 19 декабря, около 8 часов, испанские барки в сопровождении трех галеонов и двух каравелл, отделились от основных сил и направились к малой бухте. Орудия галеонов и каравелл сопровождения, обработали своими ядрами стапель с недостроенным корпусом землечерпалки, имеющиеся на берегу сараи и так и не достроенный земляной бруствер артиллерийской батареи. 'Единороги' нижнего форта открыли по ним огонь, но высадка происходила вне зоны поражения ядер и вскоре стрельба прекратилась. К месту высадки выдвинулась конная сотня стрельцов и попыталась залпами из пищалей и 'сакмарочек' сорвать десантирования. Однако сорвать высадку не удалось. К моменту прибытия стрельцов, на берегу уже накопилось достаточно испанских пехотинцев, да и пушки как самих транспортников, так и прикрывавших высадку галеонов с каравеллами, не стояли без дела. 'Канониры' иберов открыли огонь по приближавшимся стрельцам. Но все-таки высадка несколько замедлилась. Среди атаковавших русских появились потери, испанские пехотинцы, уже успевшие высадится на песок бухты, выстроились в стой своей любимой терции и перешли в атаку. Воинам 'витязей' пришлось под натиском врага отступать к стенам города. Вскоре стрельцы были отозваны за городские стены, хотя они и не полностью, выполнили поставленную перед ними задачу, но сумели немного задержать испанский десант. Продолжать атаковать прославленную испанскую пехоту дальше, означало понести ненужные потери среди стрельцов. Высадка заняла у кабальеро около трех часов. Еще часа полтора у испанцев ушло на то, что бы дойти до городской стены и сконцентрироваться в двух местах, напротив ворот. Подтянув к ним перевезенные с барок восемнадцатифунтовые пушки и припасы к ним. Разослать в разные стороны разведотряды. Каравеллы с галеонами оттянулись к основным силам карательной армады. В это время, двумя кильватерными колонами, имея попутный ветер, начали движение к входам в гавань боевые суда конкистадоров. Корабли шли медленно, подобрав почти все паруса, имея только блинды и бом-блинды на бушпритах. Поддерживая между собою расстояния в кабельт и более. Передние галеоны, натолкнувшись форштевнем на первый ряд цепей, натянули их и не сумев их прорвать, остановились. Увидев это, мателоты приняли от них вбок и стали осторожно приближаться к ним. И в это время по стоящим на месте и представляющим отличную мишень авангардным галеонам ударили 'единороги' крупного калибра. От попадания пудовых, двух и даже трех пудовых ядер, малые авангардные галеоны, буквально подбросило в воздух. Подобного удара не смогли бы выдержать шпангоуты и борта и более мощных кораблей, чем небольших восемнадцати пушечных галеонов. Некоторые шпангоутов треснули и переломились. В бортах появилось по три-четыре дыры, в которые мгновенно хлынула вода. И так как ни о каких водонепроницаемых внутрикорабельных переборках в 16 веке ещё и не слыхивали, то авангардные испанские суда быстро скрылись в водах проходах. Одновременно с залпами по авангардным кораблям ядрами, нанесли по первым мателотам свои удары бомбами полупудовые 'единороги. И хотя заряды полупудовых бомб, начиненных пироксилином, не все попали в цели, но и попавших стало достаточно. Подрыв боевых зарядов весом в пять килограмма пироксилина, играючи проломили доски палубы мателотов, разметав по верхней палубе и на мильдеке огненные обломки. Мателоту левой колонны не повезло сразу. Горящий обломок палубы попавший в открытый бочонок с порохом, мгновенно воспламенил его, стоящие рядом с ним еще пара вскрытых пороховых бочонков присоединились с нему. Раздавшийся вскоре взрыв вырвал приличную дыру в борту обреченного судна. В образовавшиеся полутора метровую дыры хлынули воды Карибского моря и галеон упокоился рядом со своим передовым собратом. Правый мателот просуществовал немного подольше, пока разгоревшийся на нем пожар не добрался до клюйт-камеры и находящегося в ней запаса пороха. Борта и палуба обреченного галеона вспучились от распиравшей их силы, а потом разлетелись, в огне и грохоте, горящими обломками, осыпав ими своего мателота, на котором тут же занялись паруса, от них огонь перекинулся на остальной такелаж, с различных канатов перетек на держащие их дерево рангоута. Пожар вывел из боя и эту каракку, от взрыва её спасла только прилетавшая ей в борт под баковую надстройку пудовая бомба, крупнокалиберные 'единороги' успели перезарядится и дать второй залп. После взрыва бомбы, так уж сложилась, что удар в борт судна совпал с окончанием горения бомбового фитиля, каракка просто зарылась носом в морские волны, уже не вынырнул, хлебнув полутораметровой рваной дырой соленой водицы. Заодно хлынувшая на палубы корабля вода погасила разгорающийся пожар и спасла судно от взрыва порохового запаса. Этот же залп погубил каракку в левой колонне. Трехпудовая бомба упала на палубу прямо над баковой крюйт-камерой, и взрыв пироксилина, проломив все преграды, ворвался огненным вихрем в пороховое хранилище, вызвав его мгновенную детонацию. Видимо порох, в преддверии боя, хранился с нарушениями правил безопасности, в открытых бочонках. Испанский адмирал видать не сразу понял, что произошло. Ведь почти одновременная потеря шести кораблей, в течении каких-то десяти минут, по меркам 16 века выгладить просто колдовством. И нервная система человека 16 века не смогла быстро и адекватно среагировать на имеющуюся данность, а мозг проанализировать полученную информацию и выдать оптимальное решения. Корабли испанцев шли фордевинд, намеченными курсами, не уменьшая скорости. За время, пока каракки испанцев, ставшие авангардными, преодолели два кабельтов до цепей, закрывавших входы в бухту, канониры Нижнего форта, успели перезарядить свои орудия. Третий залп по авангардным караккам, был почти таким же разрушительным для испанцев, как и два первых. Четыре передовых корабля потеряли по одной-две мачты, были сбиты с мест большинство орудий и самое паршивое у всех четырех были разломаны ядрами бушприты. Убито, ранено или покалечено больше половины экипажей. И если передовой левой колоны с первым мателотом, хоть и покалеченные, но остались на плаву, как и мателом правой колоны. То правый передовой получив трехпудовое ядро прямо в форштевень. Хотя и крепкое бревно форштевня не выдержало и переломилось. От чего корабль, клюнул носом, черпнув забортной воды, и почти мгновенно погрузился в море, входя в воду как и шел, на прямом киле. И только после гибели этой каракки, испанский адмирал дал команду своему флагману ложиться на другой галс. По примеру своего флагмана остальные испанские суда совершили оверштаг и, добавив парусов и идя в крутом бейдевинде, стали удалятся от Порт-Росса. К этому времени пушки фортов добили поврежденные авангардные каракки. Одна из них просто затонул, когда ей ядрами проломили борта. Вторая взорвался. Видно какое-то зажигательное ядро, или бомба, или граната, попало в пороховой бочонок на орудийной палубе. Так как сперва был один не большой взрыв, после него минут через три-пять последовала череда из трех взрывов, и еще через четыре-шесть минут последовал завершающий мощный взрыв, который и разорвал корабль. Последним из авангардных судов добили самую большую в армаде каракку. От сдвоенного взрыва, двухпудовые бомбы упали на палубу почти посередине и на расстоянии метра друг от друга, около левого борта, каракка практически лишилась обшивки борта. Взрывами вырвало борта и шпангоуты на расстоянии в два метра от центров взрывов. В образовавшуюся дырищу тут же ворвалась вода, судно легло на поврежденный борт и через пять минут на поверхности моря плавали только обломки и мусор, бывшие когда-то грозным боевым кораблем. На отходящих испанских судах видели судьбу постигшую их товарищей на оставленных кораблях авангарда, но ни чем помочь им они не могли, кроме проклятий сыпавшихся на головы грязных пиратов и еретиков, посмевших поднять руку на флот Их Католического Величества и погубить его подданных.

   Пока испанская эскадра пыталась прорваться в Порт-Росс по морю, испанские солдаты, высаженные на Тортугу в качестве десанта, пытались сделать тоже самое, только на суше, безрезультатно штурмуя городские стены. Все попытки испанцев, подойдя к стенам и приставив к ним лестницы взобраться на стены, предварительно выбив ядрами пушек ворота и попытавшись обвалить стены. И если первое им, хоть не сразу, но удалось, то пробить бреши в городских стенах построенных по бастионной схеме, только укрепляли их телами застрявших в них ядер и утрамбованного ими по пути грунта. Атаки закованной в кирасы испанской пехоты, осаждаемые срывали франкирующим огнем орудий башен-бастионов, которые своей картечью буквально сносили лестницы и штурмующих, при этом внося опустошения в их ряды. В прямом смысле снося колонны атакующий, нацеленных на пустые зевы надвратных башен. Потеряв в течение дня при пяти неудачных штурмах не менее восьми сотен солдат, испанский офицер, командующий десантом, решил отойти от стен для отдыха. И, не смотря на ужасающие потери, которые давно бы сломили дух любой европейской армии, но не испанской, перенес штурм на завтра. Надеясь, что его товарищи ворвутся в город с моря. 20 декабря с утра галеоны, каракки и каравеллы испанской армады подошли к косам, отделявшим воды бухты Порт-Росса от вод залива и вытянувшись в боевую линию, опять приступили к методической бомбардировки акватории порта. Но к полудню стало понятно, что испанцы снова проигрывают и эту артиллерийскую дуэль. 'Единороги' форта, явно были дальнобойнел и большего калибра, чем орудия испанских кораблей, и соответственно, при попадании, наносили больший урон испанским кораблям, чем ядра их пушек, даже не долетавшие до камней форта и падающие где-то в воды гавани на рейде. Бесполезная трата пороха и ядер, со стороны испанского адмирала, прекратилась часа через четыре, после её начала, когда с севера двумя кильватерными колонами стали накатываться по ветру корабли ушкуйников. Они подходили, поставив все паруса, и не снижая скорости огнем своих орудий буквально разорвали на цепки, стоящие у берега испанские военные транспортники. Ни одна из барок, находящихся около малой бухты, не спаслась, все пошли на дно. Идя в галфвинде 'Паллада' и галеоны ушкуйников поравнялись с линией баталии испанцев, взяв их строй между своими двумя колонами и по радиокоманде Черного все вдруг сменили галс и дважды, двумя колонами, прорезали боевой строй испанской армады. Бортовые залпы полнотелыми, цепными ядрами, брандскугелями и картечью, по носам и кормам испанских кораблей нанесли огромный урон состоянию их рангоута и такелажа. Были сбиты мачты, поломаны реи, порваны паруса и тросы. Опять пострадали бушприты, на некоторых судах они были разбиты вдребезги, разворочены баковые и ютовые надстройки. Из-за чего эскадра противника практически лишилась хода. На квартердеках картечь смела всех, кто находился на них в момент залпа, что сразу же лишило испанские корабли, на некоторое время, какого-либо управления. Прорезав кастильский строй, корабли ушкуйников опять сменили галс и нацелились на абордаж ближайших испанцев, которые были распределены между капитанами уральцев по радио, пока шли на сближение с картельной эскадрой. Картечно-пулевой ливень смел с палуб атакуемых кораблей их экипажи и солдат абордажных партий и продолжал поддерживать 'чистоту' палуб иберийцев, пока ушкуйники не подтянули канатами с железными кошками на концах, корабли борт к борту и морпехи уральцев с запорожцами мгновенно влетели на палубы обреченных судов. Команды, которых, лишенные командования, так как большинство капитанов и офицеров оказались убитыми на квартердеках, после картечных залпов галеонов ушкуйников, не смогли оказать достойного сопротивления казакам и морским пехотинцам. В завязавшейся рукопашной схватке, в которой атакующие превосходили атакованных по количеству огнестрельного оружия и мастерством его владения, конкистадоры сперва были смяты на верхних палубах и загнаны в низы кораблей. А потом вычищены и оттуда, часть оборонявшихся в трюмах была уничтожена в ходе боя, остальные предпочли сдастся. Хотя стоить добавить, к чести конкистадоров, что большинство из них, особенно офицеры и солдаты абордажных партий, сражались до последнего, не прося пощады и не сдаваясь, пока им не приказал это сделать их адмирал дон Мануэля Санчес де Веласко, найденный на шкафуте его флагмана сорока пушечного галеона 'Нусса Сеньора де ла Мерседес, среди раненных и убитых его подчиненных. Брались на абордаж только галеоны и часть каракк, на остальные суда карателей просто не хватало у ушкуйников галеонов. Оставшиеся не задействованными корабли московитов, прорезав строй армады и сменив галс, перезарядив орудия, приступили к расстреливанию каравелл и каракк. Спастись из этих несчастных смогли только те суда, команды которых сообразили сразу после прорезания баталии, спустить флаги. Остальным не повезло фатально. Основательно повыбив ядрами пушки расстреливаемых судов, ушкуйники сблизились и дали залп зажигательными гранатами из басов, до десятка которых находящиеся на палубах галеонов. Тонкостенные гранаты, от удара о доски палубы испанских судов раскололись. Горящая смесь масла, спирта, канифоли, селитры и прочей горючей гадости разлилась по доскам, воспламеняя их, затекая между ними, проникая на нижние орудийные палубы, подбираясь к рассыпанному, после разгрома ядрами уральцев, на них пороху. Попытки испанцев потушит эту смесь водой не удались. Благодаря маслу она, всплывая, и распространялась с водой в другие места гораздо быстрее чем, если бы она текла сама по себе. В течении двух часов все было окончено. Часть судов армады спустила Кастильский флаг, часть объятая пламенем дрейфовала по ветру на юг, часть вообще исчезла с поверхности воды и только редкие деревянные обломки еще указывали место, где в глубине упокоилось очередное испанское судно.

   В плен сдались галионы- флагман сорока пушечный 'Нусса Сеньора де ла Мерседес', младший флагман тридцати восьми пушечный 'Нуэстра Сеньора де Бегонья', тридцати пушечные 'Альмиранта де Асогес' и 'Иезус, Мария и Жозе', двадцати двух пушечная 'Магдалена', двадцати пушечный 'Сантиссима Тринидад', еще способные к самостоятельному плаванию, после проведения минимальных ремонтных работ на месте боя. Кроме них спустили флаги три каракки и две каравеллы.

   Пока на море шла баталия, испанский десант тоже не бездействовал. Не смотря на то, что солдаты ночью не выспались из-за постоянных налетов мелких групп спецназовцев, которые не столько пытались схватиться с испанцами в рукопашную, как беспокоить последних. То утащат часового, то убьют его, то из темноты прилетим, одиночная стрела и вопьется в шею сидящего у костра идальго. А то хлынет целый дождь стрел. Часть, из которых летели со свистульками или горели. Периодически, из зарослей, подступающих к испанскому лагерю, раздавались ружейные или пищальные выстрелы, пули и картечь, которых так же находили свои жертвы. Потеряв за ночь до полусотни убитых и в двое больше раненых, испанцы около 9 часов утра начали методический обстрел городских стен и башен из мушкетов и пушек. При этом часть солдат стали прочесывать окружающие лагерь заросли и другую территорию, прилегающую к городским воротам. После безрезультатного прочесывания местности, они присоединились к своим товарищам, обстреливающих городские укрепления. После полудня испанцы пошли на свой последний в этом походе, и в первый в этот день, штурм городских стен и башен. Часть из них опять тащили вновь изготовленные, взамен разбитых, лестницы, с помощью которых они стали взбираться на стены. Другие прикрывала их частой стрельбой из мушкетов. Однако и эта тактика не принесла испанцам успеха. Пушечная картечь, как и в прошедший день, смела со стен лестницы и самих штурмующих, находящихся на них. Выкосила ряды испанцев, скопившихся под стенами, в ожидании своей очереди на приступ. Мушкетный огонь был не эффективен не только из-за низкой скорострельности мушкетов, их дальнобойности, явно проигрывавшей 'сакмарочкам', не говоря уж о 'уралачках' и плохой меткости мушкетеров, но и из-за конструкций самих башен. Которые выступали из городских стен на два метра. И из бойниц, которых можно было вести франкирующий огонь вдоль стен и соседних башен, не высовываясь из-за укрытия и не подставлялась под пули врага. Башни располагались на расстоянии ста метров друг от друга, как раз на расстоянии эффективного действия картечи. Этот штурм был отбит. В ходе него испанцы потеряли еще около пять сотен солдат, в том числе и командующего десантом. Когда весть о том, что командующий десантом дон Хосе Санчес Хименес убит прилетевшей с башни городской стены артиллерийской гранатой, взорвавшейся рядом с ним, распространилась среди испанцев, произошел надлом их духа и они уже не помышляли об атаке. А после получения информации, что доставившие их транспорты уничтожены неприятелем, а боевые корабли их эскадры как раз в это время добиваются неприятием. Осознав наконец свои огромные потери только за два дня боев. Испанцы дрогнули и стали отступать от стен. Последующая за этим контратака ушкуйников усугубила пораженческие настроения среди конкистадоров, и они, сломав строй попросту обратились в бегство. Во время, которого большая часть, прижатая на берегу к воде, сдались на милость победителей, меньшая разбежалась по горам острова. Впоследствии на них организовали настоящую охоту и в течение недели прочти всех повыловили или уничтожили при оказании сопротивления при захваты. Единицы счастливцев только сумели переправится на подручных средствах через кишащий акулами пролив на Эспаньолу и дойти до Санто-Доминго живыми.

   К вечеру 20 декабря все было закончено. Эскадра ушкуйников вошла в гавань Пор-де-Пе, в проходы в Порт-Росс были перекрыты корпусами потопленных судов, ведя за собой в качестве приза четыре галеона- флагманский 'Нусса Сеньора де ла Мерседес', младший флагман 'Нуэстра Сеньора де Бегонья', 'Альмиранта де Асогес', 'Иезус, Мария и Жозе', 'Магдалена', 'Сантиссима Тринидад', три каракки и две каравеллы. Кроме того, была захвачена касса эскадры в 170 000 песо и сняты корабельные кассы с других кораблей, в том числе и с части погибших судов на общую сумму 85 000 песо. В последствии с затопленных кораблей, до которых смогли добраться, кроме касс, подняли все орудия, порох, боеприпасы иное оружия и пригодные вещи и предметы, какие смогли найти. Так же был взят в плен испанский адмирал, командующий армадой дон Мануэля Санчес де Веласко, его заместитель младший флагман вице-адмирал дон Алонсо Хуан де Эспиноса-и-Вальдес с ними сорок восемь офицеров и две тысячи девятисот шестьдесят семь солдат, матросов и ополченцев.

   Потери ушкуйников в этом бою составили двадцать девять человек убитыми и ранено было сто одиннадцать бойцов, и только один из них в последствии умер.

   Но все-таки пара барок, груженных припасами и по этой причине находившихся не вместе с остальными, а стоящие около северного побережья Эспаньолы, и в горячке боя, на фоне берега, не были замечены ушкуйниками и их шкиперы приняли единственно правильное для них в сложившейся ситуации решения, сбежали от выигравших сражение приватиров. Со своими четырьмя-пятью трехфунтовками они ни как не могли повлиять на исход этой морской баталии. Зато доставленная шкиперами в Сантьяго-де-Куба информация о разгроме карательной армады, была воспринята генерал-капитаном Кубы доном Диего де Масарьегос, с большим внимаем, после чего, какими-то неисповедимыми путями она просочилась в город и в нем и его окрестностях уже через три часа разразилась паника. Слухи о поражения, отправленной покарать нечестивых пиратов, армады, и о том, что тысячи победителей на сотнях судов направились к столице острова, породил бегство из города, не только аристократов и иных обеспеченных горожан, но и простого люда, бедняков. У всех еще были свежи в памяти действия в 1555 году французских пиратов 'посетивших' с не дружественным 'визитом' Гавану. И только через месяц беженцы стали возвращаться домой и отстраивать свои жилища сильно пострадавшие от мародеров.

   Вскоре после сражения, о результатах которого по радио сообщили в Порт-Иван и Рюрик-на-Тобаго, на рейде Порта-Росс отдали якорь прибывшая из бухты Надежная 'Белуха' и привезший с Тобага Семенова, 'Князь Дмитрий Донской', который, не задерживаясь в порту, выгрузил привезенный каучук, загрузился припасами, в основном порохом, ядрами, картечью и пулями. Кроме них приняв еще строительные метизы с негашеной известью, потихоньку вышел из гавани и, поднял паруса, взяв курс на Тобаго. А клипер остался на зимовку в Порт-Россе.

   Трофейные галеоны, каракки поставили на дезинфекцию, мойку и ремонт в порту Тортуги, а каравеллы и четверку, каким-то чудом уцелевших у побережья Тортуги двухмачтовых барок, перегнали в гавань Пор-де-Пе, где подвергнув тем же процедурам, приступили к их ремонту.

   Начали заново отстраивать уничтоженный испанским десантом стапель с незавершённым корпусом земснаряда, который и возвели в середине января следующего года. Сразу заложив на нем новый корпус землечерпалки, с использованием стального силового набора для него, благо сжегшие стапель, испанцы не успели запалить сараи с сухой древесиной, которая, впоследствии и использовался для строительства нового корпуса земснаряда.

   К концу года развернули активные работы по отсыпке островов, на месте кос отсекающих гавань Порт-Росса от пролива Тафта. Огромные каменные блоки в два, три ряда опускали друг на друга на максимальных границах кос, поднимая их с каждым блоком все выше и выше от уровня моря. Пространство между возводимых таким образов четырех стен засыпали битым камнем и иным мусором, кроме древесины, остающимся при строительных работах и в каменоломнях. Соответственно такой огромный объем работ в этом году не был окончен и перешел в наступающий год.

   В общем, после победы, жизнь в Порт-Россе вошла в 'мирную' колею и продолжалась так до окончания этого года. А иные походы это уже повествования наступающего года.

   Земли Московского царства, Москва, Уральский уезд и иные. Январь-декабрь по новому стилю 1559 года РХ.

   На Руси продолжалась Ливонская война и противостояние с Крымским ханством. К весне этого года войска Ливонского ордена были окончательно разгромлена, а сам Орден фактически перестал существовать. В этой заварушке продолжали участвовать и войска Уральского уезда. Воевода Яма-на-Желче Тищенко Аркадий Степанович организовал пятый полнокровный стрелковый полк по уральским штатам в две с половиной тысячи воинов. Пара полутысяч (батальонов) у него были у самого, боевая и переведенная в боевую учебная. Третью за зиму сформировал, обучил, обмундировал и вооружил согласно штатам, из ходивших с ним в набеги охочих псковских и новгородских людей. Полутысячу кованой конницы с артиллерией, разведкой, саперами и санитарными подразделениями, в том числе и штатное вооружение с личным составом 'гуляй города', весной перебросили водой из Уральского уезда. Собираясь поучаствовать в ливонском 'веселье' уже в ранге полноправного полковника, командира стрелкового полка, Аркадий Степанович, рассчитывал заодно, и сбить пока рыхлый конгломерат подразделений в единый боевой организм полка. Кроме Тищенского полка, в Ливонии находилась и так много русских войск. Теперь с такими силами по весне можно и додавить до конца ливонского аспида, казалось вот еще один удар и окончательная победа. Однако по каким-то необъяснимым интересам, последовало указание Алексея Адашева русским воеводам, об остановки наступление войск. Воеводы выполнили указание, и следую ему далее, приняли предложение о перемирии, исходящее от Дании, которое длилось с марта по ноябрь 1559 года, и начали сепаратные переговоры с ливонскими городскими кругами в лице бургомистров и купеческой старшины, о замирении Ливонии в обмен на некоторые уступки в торговле со стороны немецких городов.

   Пока длилась эта не нужная русским катавасия с мирными переговорами, новый магистр Ливонского ордена Готхард Кетлер, 31 августа 1559 года заключил в Вильно соглашение с королем Польши и Литвы Сигизмундом II Августом, о вступлении Ливонии под протекторат Польши, которое было дополнено 15 сентябрем договором о военной помощи Ливонии Польшей и Литвой. Этот договор перевел войну Московии с Ливонским орденом из войны двух государств, в борьбу России с государствами Восточной Европы за ливонское наследство, в связи с переходом земель Ордена под покровительство королей Польши с Литвой и Швеции с Данией. И начавшаяся было победоносно Ливонская война, опять как в мире 'витязей', грозила перерасти в затяжную войну России с множеством европейских балтийских государств.

   Ни как не мог остепениться и крымский хан Девлет-Гирей, продолжавший 'шалить' на южной и юго-западной границах Руси. Хотя царь Иван IV и выделило в этом году шесть полков поместной конницы для охраны южной границы, в том числе и один с Уральского уезда. Но трех тысячный татарский загон сумел прорваться в тульские 'места'. Другие крымские отряды 'воевали', грабили под Пронском и возле казанского рубежа. Правда, около последнего им опять не обломилось. Нарвались на второй полк кованой конницы уральцев и, потеряв около сотни всадников, повернули назад, по пути пограбив чуток, разорив пару попутных деревушек в пять-шесть дворов. В общем, для этого чамбула год выдался 'не урожайный', не добычливый. Зато на тульском и пронском направлениях более многочисленные крымские загоны смогли ухватить не малую добычу, в том числе и полон, и 'уволочь к себе в логово'. В ответ государь распорядился послать в поход 'промышляти крымские улусы' восьми тысячное русское войско под командованием воеводы Данила Адашева. И оказать помощь зельем, свинцом и пищалями черкасским казакам князя Дмитрия Вишнивецкого, который во главе пяти тысячной рати выступил на турецкую крепость Азов, расположившейся в устье Дона. В низовьях Дона князь Дмитрий соединился с русским отрядом под командованием царского постельничего Игнатия Вешнякова.

   Окольничий Даниил Федорович Адашев со своим отрядом спустился на лодках вниз по Днепру и вышел в Черное море. Его ратные люди захватили две турецких галеры, неосторожно ночью заночевавших около берега и попавшихся на пути русской рати. Нападение русской флотилии заставило врасплох крымского хана Девлет-Гирея. Окольничий высадился на западном побережье Крыма, разгромил несколько посланных против него татарских конных отрядов. Пройдя по побережью и даже немного углубившись вглубь полуострова, освободил множество русских и литовских православных пленников, и благополучно вернулся к Монастырскому острову, на котором и устроил свою временную ставку. Князь Дмитрий Вишневецкий хоть и не смог захватить Азов, но вместе с казаками донского атамана Михаила Черкашенина, перехватил и разгромил на реке Айдар татарский конный отряд почти в три сотни сабель, шедший набегом в Казанскую землю.

   В общем, этот год для России выдался непростым и как всегда не мирным. Тем более непонятные телодвижения одного из главных царевых ближников Алексея Адашева сильно ухудшили положения страны на конец года, практически поставив её между двух огней, крымско-турецким и польско-литовско-ливонским и в перспективе присоединившейся Швеции. И не зря государь предпринимал меры к усилению армии. Формируя по городам и уездам пяти сотенные стрелецкие полки имеющих на вооружении 'сакмарочки' и шести орудийные батареи шестифунтовых чугунных пушек уральской выделки. Но формирование и обучение шло не так быстро как хотелось Ивану. Тяжкие думы об полках нового строя частенько одолевали Московского владыку. Нехватка в первую очередь золота и серебра сильно сдерживало желания царя иметь под своей рукой, как можно скорее не менее сотни подобных полков. Благо, что господь послал этих иноземных бояр, осевших на Яике и снабдивших формируемые и имеющиеся полки ружьями и пушками. Да и четверть всех огневых припасов идущих на нужды полков, так же в казну приходит от них. А тут и их желание отомстить своим обидчикам гишпанским католикам схизматикам, неожиданно стало приносить добычу. И бояре не жадничали, передавали в государеву казну, на нужды страны не малое количества золота с серебром. Если бы не они, то даже имевшихся сейчас двух с половиной десятков стрелецких полков было бы не на что формировать, нечем вооружать и не на что содержать. Да и их советы, несмотря на их вроде бы малость, опять шли на пользу его казне и царству. Вот хотя бы их задумка с гербовыми листами с малым и большим орлами. Цена полкопейки и копейка, а в итоги набегает в казну не одна тысяча, уже рубликов. Ведь разнообразные ряды заключаются на Руси постоянно и во множественном числе. И ни кто не хочет, чтобы ряд был признан недействительным. Да и челобитную ни одну не примут, если подана она не на гербовой бумаге. И еще один плюс, кроме финансового, выявился от введения для челобитчиков 'орлиных' листов, уменьшилось количество 'пустых' челобитных. Если и писали, то только по действительно важному поводу, что государю на большом орле, что в приказы и воеводам на малых орлах. Вот и приобретают листы большого и малого орла подданные и несут свои копейки и их половинки. Которые потихоньку сливались в недрах Ямского приказа сперва в тоненькие ручейки, потихоньку увеличиваясь в своем количестве, чтобы в итоге впасть в государеву казну тысячерублевым потоком. Да и та же фарфоровая и хрустальная посуда и иные поделками из них, огромные, больше человеческого роста зеркала, нашли своё место. Отлично шли на подарки соседним правителям, да и своих подданных наградить, и ни кто не будет в обиде. Сразу видно, вещь дорогая, статусная, передают, значить оказывают уважения. Да и ещё эта задумка писать на кубках и иных вещицах из хрусталя и фарфора, кто, кому и за что вручает подарок, тоже показала себя. Служивые по всей стране мечтают получить от имени государя что-нибудь с такой надписью. Потом дома ставят на полку, надписью к будущим гостям и хвалятся этим дорогим и зримым воплощением царской милости. А казне эти вещи обходятся как минимум вполовину своей цены. Сами уральские бояре и определили стоимость передаваемых в казну товаров. Опять не о своей калите заботятся, а о государевой.

   В июне произошли первые размолвки между 'витязями' в лице Граббе и прибывшего в Москву Золотого с Алексеем Адашевым и Сильвестром. Хотя и были у Золотого с Черным мысли о разрыве с нынешними их московскими покровителями, но их реализацию решили начать с начала следующего года. С Сильвестром размолвка произошла из-за отказа 'витязей' открыто поддержать царского духовника, в его противостоянии с митрополитом Макарием. Золотой, а за ним и Граббе твердо отказались выступать против церковной политики проводимой Макарием и его самого. За что выслушали массу упреков в неблагодарности, угроз покарать отступников и даже прямых оскорблений, после которых бояре просто ушли от своего бывшего покровителя. С окольничим Алексеем Федоровичем Адашевым не сошлись во мнении по целому ряду вопросов, но все их можно было свести к двум причинам. Первая, видимо англичане вышли на него и преподнесли 'подарок', из-за которого Адашев и стал настаивать, чтобы 'витязи' не мешали английским купцам из Московской торговой компании, при закупке льна, пеньки и иных товаров, переуступив им часть своего закупленного сырья по ценам нагличан, свернули в Поморье изготовления парусины с канатами и начали продавать англосаксонским негоциантам 'восточные товары' и товары своего производства, в том числе пушки и ружья, по ценам, как своим купцам, входящих в торговое товарищество уральцев. При этом окольничий потребовал, чтобы его доля в соляной компании еще увеличилась на тридцать процентов. Соответственно ни Золотой, ни Граббе на это не пошли. И если пожертвовать 80% паев соляной компании они на год и могли, все равно вернут потом себе. То прогнутся перед островными торгашами, они ни как не могли, и отступать от своего решения не намеривались. Насколько слов по самой английской Московской торговой компании. Предприятие было основано в 1551 году. Отцами основателями компании выступили Себастьян Кабот, Ричард Ченслор и сэр Хью Уиллоби. Пайщики намеревались найти северо-восточный проход в Китай, и разрушить торговую монополию Испании с Португалией. Главой компании был избран Уиллоби, не имевший практического опыта морской навигации. Компания снарядила экспедицию из трёх кораблей: 'Бона Эсперанца' под командованием Уиллоби, 'Эдвард Бонавентура' под командованием Ченслора и 'Бона Конфиденца' под командованием Корнелия Дюрферта. Экспедиция вышла из Лондона 10 мая 1553 года. Но до Русского поморья смог добраться только один корабль под командой Ричарда Ченслора, команды остальных двух судов, со своими капитанами погибли во время вынужденной зимовки.

   Лондон с подачи Ричарда Ченслора благословил создание на Руси Московской торговой компании, общая договоренность, о чем имелась у него еще с1553 года, со времени аудиенции у Ивана IV, когда Ченслор высказал получившую одобрение молодого царя идею. Московская торговая компания вначале получила от русского царя монопольное право на торговлю с Русским государством, то есть из всех иностранцев англосаксы в одночасье превратились в абсолютных монополистов, затем, право беспошлинной торговли, а в 1569 году, в мире попаданцев, даже уникальное право беспошлинной транзитной торговли по волжскому пути со странами Востока. Англичане действовали очень тонко: с одной стороны, вытесняли всех иностранцев, пытавшихся действовать на русском рынке, особенно голландцев, а с другой, подставили их при первой возможности, где только могли, перед русскими властями.

   Компания ежегодно избирала двадцать восемь правительственных членов; из них четверо назывались консулами, а двадцать четыре ассистентами. Торговые и судебные дела решались голосованием - требовалось пятнадцать голосов, включая голос говернора и двух консулов. Компания имела право приобретать земли, но не более чем на шестьдесят фунтов стерлингов в год, издавать свои правила, наказывать членов компании, для чего имела своих сержантов, строить и снаряжать свои корабли, торговать во всех портах, делать завоевания и приобретать страны и города в открытых землях, противодействовать совместным действиям торгующих в России иностранцев и даже англичан, если они не являются членами Московской компании.

   Вот Адашев-старший и предлагал передать все дела по закупке на Руси льна с пеньки, да и иных товаров, тех же мехов, англосаксам. Да еще и передавать, практические себе в убыток им товары из Туркестана, Персии, Индии с Китаем и отдавать почти за бесплатно свои товары, в том числе и оружие, превосходящее подобные английские изделия. Разговор был длинный, уже без всяких условностей собеседники торговались по условиям договора. Итогом переговоров стал уход уральских бояр из терема Адашева, с которым перед уходом у них чуть ли не до рукопашной дошло. Но соглашения договаривающиеся стороны, так и не достигли, 'витязи' под конец категорически отказались от всех предложений своего бывшего покровителя. Бояре ушли, напоследок, в нарушения всех правил приличия, в прямом смысле хлопнув дверью кабинета хозяина усадьбы. Благо, что аудиенция у государя уже была назначена на полдень, перед обедом и отменять её, кроме владыки, ни кто бы не посмел. А на приёме уральские бояре как всегда удивили государя, кроме обычных подношений государыне и государю-наследнику, преподнеся ему три десятка ограненных хрустальных бокала, с десятком ваз, так же из ограненного хрусталя, все с державными орлами на боках. И как вишенка на торт, почти наручный хронометр в золотом корпусе, затейливо изукрашенном множеством хоть и мелких, но ограненных по правилам времени 'витязей' изумрудами, рубинами, алмазами, играющими переливами света на своих гранях. Последними аргументами, давящими любые недоброжелательные действия или слова недругов, явились сотня полковые шестифунтовые чугунных пушки калибром 94-мм для стрелецких полков, переданных без оплаты и сверх казенного заказа с тремя тоннами золотых слитков, из трофеев от краснокожих людоедов и их покровителей, гищпанских схизматиков - католиков, на содержание государем постоянного войска с огненным боем. После этого, да с учетом 'кукования' - слов 'ночной кукушки', о преданных Руси и лично ему Ивану бояр с далекого Яика, любые слова против уральцев, однозначно были бы восприняты царем как не уважение его власти и подрыв устоем Московского государства. Да и узнавший, уже на следующий день, причину размолвки Золотого и Граббе с Сильвеством Макарий, так же подлил Ивану Васильевичу, чуточку доверия к этим необычным боярам. В такой ситуации только идиот и самоубийца мог осмелиться открыто выступить перед Московским владыкой с обвинениями против уральских бояр. Ни старший Адашев, ни Сильвестр, ни иные недоброжелатели 'витязей' из московской власти, дураками и суицидниками не были, и против не выступили. Хотя затаили ненависть к этим чужеземным выскочкам. Да Граббе с Золотым по большому счету было плевать на их мнения. Хотя московских и подмосковных резидентов, а те свою агентуру, переданных на связь Граббе конторой Воротынского, озаботили, получив указания, при очередных плановых встречах, активизировать работу по присмотру, подсматриванию и подслушиванию, кто из московских властей предержащих имеет не хорошие мысли в отношении уральских бояр. Такую же просьбу, ночью в постели, Константин высказал своей жене Вере. Пусть поспрашивает аккуратно, осторожненько у своих 'подруг' боярыней, подбросить пару провокационных тем, авось и проговорится какая 'клуша'.

   Перенесемся с северо-западной границы и из столицы страны на её юго-восточную оконечность, на земли Уральского уезда. В первой декаде января в Петроград прибыла делегация союзников Аорсов во главе с вождем-шаманом Абелем и военным вождем, уже подполковником войск Уральского уезда Беркутом. Разговор с Золотым со товарищами сразу пошел без дипломатических экивоков и недомолвок, открытый и честный. Аорсы, устами своих вождей предлагали 'витязям' переселись башкирские племена в освободившиеся степь междуречья Волки и Урала. При этом башкиры сами, добровольно попросят белого царя о переселении их на освободившиеся земли, а свои старые земли передадут, большую часть русскому государю, а меньшую аорсам, которые останутся на месте, так как фактически они башкирами не являются. Аорсы в свою очередь передадут интересующие 'витязей' земли, своим союзникам. Подтолкнуть башкиров к этой просьбе брались сами аорсы. Даже дополнительных войск не просили, хватало своих сил. Тем более что пустынные 'драгуны' и пустынные артиллерийские батареи уже полностью были укомплектованы, вооружены и обучены. Вот это 'дело' и будет для них своеобразным выпускным экзаменом. Заодно попросили своих союзников принять на обучение дополнительный молодняк, чтобы довести состав пустынных 'драгун' до тысячи верблюда-всадников.

   С башкирами сложилось, как и планировали Абель с Беркутом. Небольшая провокация и воины трех родов башкирского племени Тамьян набросились на беззащитные кочевья Аорсов. Но это так думали сами нападавшие, однако совсем по-иному считали аорсы, соответственно и подготовились к приёму 'дорогих гостей'. Конные лавы атакующих, выскочившие на мирно выглядевшие кочевье, нарвались на кинжальный, фланкирующий картечный огонь 'единорогов' пустынных батарей аорсов, поддержанных пулями 'сакмарочек' пустынных 'драгун'. Уже первые картечные выстрелы пробили 'тропиночки' и в так-то не очень стройных рядах атакующей кавалерии. Последующие орудийные залпы, поддержанные пулями 'драгун', окончательно уничтожили всякую надежду у башкир, на победное окончания этой атаки и соответствующую поживу. И красивую точку в этой башкирской авантюрной атаке, поставила не многочисленная кованая конница аорсов, стоптавшая, переколовшая, перерубившая уцелевших от огня 'единорогов' и 'сакмарочек' вражеских всадников. Ответный рейд аорсов по кочевьям напавших родов, прекратил дальнейшее существования родов Куян, Мулют и Мясагут башкирского племени Тамьян. Стада и людские остатков этих родов, в основном женщины и дети, стариков победители, как и большинство мужчин, попросту вырезали, приняло в свои ряды, на правах младших родов, племя Аорсы. После этого опираясь на факт очевидной агрессии племя Тамьян, потребовали от него, либо войти в их состав, отдельными родами, на правах младших родичей, либо покинуть эти места. Подобные предложения от вождей Аорсов их посланники передали и остальным предводителям башкирских племен. Третьим предложением было полное уничтожения не мирных кочевых соседей, с помощью своих союзников, уральских урусов. При этом подчеркивая, что напавших на них соседей, они полностью уничтожили своими силами.

   В связи с выше изложенными событиями, имевших место в январе-феврале 1559 года. В конце февраля сего года в Москву выехала вторая делегация от башкирских вождей к Ивану IV. С просьбой забрать их земли, за исключением земель отошедших к аорсам, опись отошедших земель они к челобитной грамоте приложили, в своё царство, а им разрешить переселится в освободившиеся от ногаев степи между Волгой, Самарой, Уралом и Каспием. Кроме того, почувствовав на своей шее стальное лезвие, откованного в Уральском уезде из сорского булата, аорского клинка, башкирская старшина била челом Московскому государю и принятии их в его полное подданство и переходу оставшихся племен под защиту руки Московского царя. Иван Васильевич принял делегацию, благосклонно выслушал и милостиво разрешил перейти прибывшим биям с их племенами под его царственную руку, пообещав им защиту и от внешнего врага, и от внутреннего недруга. Даже оставил ранее данные обязательства не вмешиваться во внутреннюю жизнь башкирских племен и не трогать их религию, при своевременной и полной оплаты ими налогов и предоставления, по царскому требованию, для военных действий легкой конницы не менее чем в десять тысяч сабель. Довольные башкирские предводители приняли и подписали новый договор о вхождении всех башкирских племен Предуралья в Московское царство, с наделением их новыми землями и выполнением возложенных обязанностей и отбыли с врученными царскими подарками в свои кочевья. В результате всех этих действий весной 1559 года, как только просохла степь, башкиры ушли с северной границы анклава, в степь междуречье Яика и Волги, вернувшись в те места, откуда их предков в своё время выбили ногаи.

   Алосы выполнили своё обещания и передали 'витязям' заинтересовавшие их земли, в том числе и уютную долинку на плоскогорье в предгорьях Южного Урала, которую сама природа создала как естественную крепость, и при минимальном приложении труда по возведения одной цитадели, ни один враг не проникнет в неё. Сбылась мечта 'витязей', организовать учебный центр для своих воспитанников и воспитанниц из кадетского корпуса и института благонравных девиц, переведя их в это место, словно созданное для размещения 'инкубатора' будущих проводников идей 'витязей'. И как только немного подсохла степь, на это плоскогорье, в затерявшуюся долину, ушла партия планировщиков, во главе с Владимировым, для привязки на местности уже готовых проектов зданий и оборонительных сооружений. Через неделю, как степь стало хорошо проезжая, в направления плоскогорья пошли почти непрерывные сухопутные караваны со строителями и строительными материалами с припасами. А как только позволили реки, отправились, и водные караваны с теми же грузами, для развернувшегося грандиозного, по местным меркам и времени, строительству. И уже к декабрю, вход в 'Долину Знаний', так нарекли её проектировщики, перекрыла мощная крепость с высокими и толстыми стенами бастионного типа и самими бастионами. С тремя широкими, высокими воротами, прикрываемыми не только бастионами, но и надвратными башнями. В самой долине там и сям, компактными кучками, возвышались не достроенные стены или просто еще фундаменты будущих зданий, на которых, не смотря на зимние холода, продолжались строительные работы.

   Произошли и некоторые изменения в сельском хозяйстве. Наконец механики довели паровик до необходимых параметров и размеров, чтобы втиснуть его на колесную платформу и получит в итого монстраподобный трактор, который, несмотря на свои размеры и внешний вид, отлично справлялся со своими делами, например, превосходно поднимал целину, за день работы заменял почти десяток воловьих упряжек. Да и по полям, один его проход с дисковыми плугами, заменял по ширине пять проходов подобных плугов, но на гужевой тяге. Так как подобных 'монстров' изготовили всего дюжину, то организовали из пары тракторов, какое-то подобие советских МТС на округ, в который обычно входило три-четыре борских вотчины с принадлежащими им деревнями. Правда, работали они вначале в основном на боярских полях. Крестьяне боялись допустить на их личные поля железную, грохочущую металлом, пышущую огнем с паром и воняющую дымом махину. Тем более что на тракторах было удобней работать на больших участках бояр, чем, хоть и то же приличных по размеру, но все-таки намного меньших крестьянских 'лоскутах' пашни. Тем более что целину поднимали только бояре, крестьяне, если и получали в работу, под посевы поля, то уже пригодные к дальнейшей обработке, готовые пашни. Потихоньку в каждом боярском остроге появился агроном, получивший знания по агрономии на курсах Курковой Ирины Викторовны. Хоть и не агрономический факультет университета, но основы знаний они получили крепкие, а остальное добирали в виде опыта, в ходе работы. Соответственно росли и урожаи, и не только из-за увеличения распаханной земли, но и из-за грамотной агрономической помощи, не только управляющим боярских вотчин, но и крестьянам, проживающих на землях этих поместий. Не отстал от Курковой и Швидко, который организовал свои ветеринарные курсы. Выпуская из них достаточно грамотных ветеринарных фельдшеров, которые так же шли на службу в боярские вотчины, не гнушаясь оказывать помощь и крестьянской скотине, либо в армию, на должности военных ветфельдшеров. И так же как и агрономы, набираясь дополнительных знаний на практике. Для лучшего распространения положительного опыта и новых знаний, в анклаве было организовано издание пары ежемесячных журналов, под простыми, но говорящими названиями - 'Агроном' и 'Ветеринар'.

   Раз уж зашла речь о издательской деятельности, то следует немного рассказать и о ней. Ирина Валерьевна Кротова, назначенная руководителем издательской деятельности анклава, широко развернула, даже для мира попаданцев, свою деятельность. Кроме первичной газеты и двух выше названные профессиональных журналов, так же ежемесячно издавались и еще несколько профессиональных и развлекательно-познавательных журналов, под такими же короткими и емкими названиями. 'Педагог' - для учителей. 'Медицина' - для медиков. 'Торговля' - для купцов и их приказчиков. 'Боярыня' - для боярынь с их дочерями, но и купчихам и иным домашним хозяйкам, имеющим время на разглядывания и читку журнала, не возбранялось покупать это издания, получившееся что-то среднее между 'Работницей' и 'Крестьянкой' советских времен с глянцевыми журналами для женщин конца девяностых. На его страницах переплелись новые рецепты засолки огурцов, квашения капусты, жарки пирожков, с советами как удержать мужа и как вести себя с ним в постели. Пояснения по новым косметическим средствам и способов их применения, с новыми фасонами нижнего белья. Как дополнения к нему, раз в три месяца, но так же за отдельную плату, издавался каталог продукции фабрик боярыни Ивакиной. Оба издания пользовались бешеной популярности в кругах, для которых они и были адресованы. В связи, с чем началось массовое изучением боярынями, купчихами и прочими достойными дамами и их дочерями русско-уральской грамоты. И для массового читателя, так же приличным тиражом печатался журнал 'Вокруг света' - с таким же познавательным историко-географическим содержанием, как и его предшественник в будущем, по миру 'витязей'. Раз в полгода выпускались не большим тиражом пара журналов для узкого круга: 'Негоциант' - для бояр и купцов с аналитическими статьями по финансам, торговле, политики и даже с котировками нарождающихся в Европе первых прообразов бирж. И второй 'Охотник'- для любителей охоты с описанием способов и правил охоты на различных, в том числе и экзотических для России животных и охотничьими байками. И для чтения этих журналов было необходимо изучить русско-уральской грамоты. Так исподволь, не заметно, и добровольно люди изучали и привыкали к вновь водимой азбуке. Все эти журналы, особенно ежемесячные, каждый месяц развозили по городам специальные издательские курьеры, зимой в санях с тройкой лошадей, а летом на легких речных ушкуях, с командой гребцов из крепких мужиков. Да же в весенне-осеннюю грязь, журналы доставлялись до торговых точек всадниками в срок не более трех недель, а так успевали привезти товар в неделю-полторы. Три курьера везли свой груз в Москву, Великий и Нижний Новгород, один развозил журналы по Волге - Тверь, Торжок и иные торговые Верхневолжские города. Другой вез печатный товар по маршрут - Рязань-Смоленск-Псков.

   Но не только периодика составляла основу девяти типографий работающих к 1559 году в городах, слободах и боярских острогах Уральского уезда. Основную массу все же составляли разнообразные учебники, справочники, пособия, инструкции и иные учебные материала, в том числе и пропагандиско-учебные, на подобии 'Пособия бортника-пчеловода', пропагандирующие преимущества содержания пчел в ульях и объясняющие, как это делать. Одна, крайне построенная типография, полностью перешла на печатанья художественной литературы. Тех же переработанных сказок, сказаний о походах и странствиях, но стали появляться и иные произведения, нового направления, которые так же печатались. В декабре сего года, в Свято Георгиевском монастыре на реке Илек, на средства уездных бояр, установили и запустили в работу типографию епископа Уральской и Ногайской епархии, на которой уже через неделю, к 29 числу, выпустили первую печатную продукции и в дальнейшем, эта типография печатала исключительно духовную литературу, которая развозилась не только по местной епархии, но уходила и в иные епархии и приходы Московского царства и не только. Не малая часть изданий шла в Литву и Польшу в местные православные приходы, как безвозмездная помощь Московского митрополита своим собратьям по вере.

   Промышленность работала стабильно, без сбоев и простоев, ни какой кризис перепроизводства ей еще долго не будет грозит. Приходилось постоянно усовершенствовать процесс производства, вводить новые технологии, иногда и просто строя дополнительные предприятия. В первую очередь это коснулось парфюмерно-косметической и медицинской промышленности. Все время растущий спрос на товары производимые фабриками этих двух направлений, вынуждал расширять производства, для увеличения объёма выпускаемой продукции. Уже целые городки выросли вокруг первых фабрик, к которым пристраивали новые цеха, превращая их в полноценные комбинаты, даже по меркам мира попаданцев. Часть подготовленного персонала, переводились в другие места, во вновь выстроенные фабрики, где переведенные специалисты разворачивали производства и начинали выпускать лекарства, косметику, парфюмерные и гигиенические изделия. Про механиков уже упоминали, в части описывающей сельское хозяйство. И если уж паровик поставили на колесный ход, то поставить его на железнодорожную платформу немного легче. Правда, очень долго бились с обточкой колес, уж очень большого диаметра они были. Но наконец, решили и её, работающий станок, правда в единичном экземпляре, а пока больше и не надо, исправно работал и достойно справлялся с обточкой колесных пар. Но запуск на рельсы металлического огнедышащего чудовища, пока откладывался. Люди, в своей основной массе, особенно на Руси, были еще не подготовлены к появлению этой новинки. Ведь даже тот же трактор, который меньших размеров, чем паровоз, крестьяне восприняли со страхом, который конечно со временем пройдет. Вот тогда и начнется эра паровозов. Подобные новшества надо вводит в жизнь общества постепенно, поэтапно.

   В течение года прикрыли, хоть и реденькой, но все же цепочкой каменных замков, прореху в прикрытии восточной границы, выявленной набегом калмыков. Переселив в те места, во вновь возведенные, привычные для переселяемых идальго, каменные замки европейского типа. С каменным жилищем феодала-донжоном, окружённым мощными каменными станами, с крепкими башнями, дубовыми, окованными металлом воротами. С военно-хозяйственными постройками, возведенными во дворе замка, около стен. Вся эта каменная твердыня окапывалась широким и глубоким рвом. Вот и выросли в степи, на условной границе Уральского уезда Московского царства и Зауральских степей, тянущихся, можно сказать, что до предгорий Алтая, ряд почти одинаковых, по планировке и манере строительства, каменных замков. В которые осенью и въехали два десятка перешедших на русскую службу испанских идальго. Вновь поверстанным боярским детям разрешили набрать отряды боевых холопов в пять десятков воинов. Выдали вооружение, в том числе и орудия на стены замков, боеприпасы, съестной запас, одежду, в том числе и теплую, зимнюю, иное имущество, вплоть до посуды и мебели в донжон, казарму и иные помещения замка. Позволили набрать прислугу обоего пола. Не запрещалось привлекать в боевые холопы и брать в прислугу своих земляков, испанцев, так же привезенных с солнечных Кариб, в холодные азиатские степи. Это даже приветствовалось. Единственное, что не получили новые боярские дети, это деревенек на прокорм и право привлекать в них крестьян. Крепости были пограничные и 'витязи' не хотели понапрасну рисковать ценным человеческим ресурсом. Зато, новоявленные русские ратники, получали от своих бояр довольствие: и денежное - серебряными ефимками, и оружейное - холодным и огнестрельным оружием с припасами, и продуктовое - едой и питьем для себя, своих боевых холопов и слуг, и вещевое - так же на себя и своих людей, как готовым платьем, так и тканями, шкурами, кожей, и фуражное - овсом, ячменем и сеном для боевых и прочих лошадей, коров и иного скота. Господин был властен над своими людьми и мог полностью распоряжаться в своем замке и прилегающей к замку земле, за исключением верхнего этажа своего донжона, на котором расположили радиорубку с радиостанцией, казармой и нарядом из четырех дежурных радистов и дюжины воинов их охраны. В это помещения бывшие кабальеро заходить не могли, и ни какой власти над проживающими в них воинами, тем более радистами, не имели. Даже были обязаны оказывать, по их просьбам, им всемерное содействия и помощь.

   Еще из строительных событий стоит отметить полное восстановление порушенного калмыками речного порта 'Сакмара-Питер' и частичное прилегающей к нему Портовой слободы. Возведение стен детинцев в новых городах уезда - Уральске, Белом, Белогорске и Белорецке. Постройка церквей и подведение под крышу части жилых и хозяйственных помещений мужского и женского монастырей, освещение готовых строений, возводимых на средства клуба.

   Так в мирных трудах и заботах прошел для людей Уральского уезда и еще один год. В нем было все, и торговые караваны, и открытие новых приходских школ, и переселение народов. Традиционно прошли положенные собрания компаний и банка, произвели взаиморасчеты, поделили прибыли, бывшие очень даже не малыми. Обговорили и утвердили планы на будущий год и финансовые и международные. Кстати по переселенным народам. Перебравшиеся на земли предков башкиры, как не странно ни каких видимых негативных эмоций к аорсам не испытывали. А к русскому царю и его подданным были даже благодарны, что вернул им степи их прапрадедов. Да и получившие от уральцев по 'мордасам и загривку' калмыки с казахами так же вели себя очень миролюбиво, вежливо и тихо. Вот что святой крест с купе с хорошим тумаком делает. Даже степного абрека на путь смирения настраивает.

   Собранный отличный урожай складирован. Царскую рыбку в декабре традиционно со льда 'поудили'. Государю его часть улова заслали. Наступил конец декабря, теперь можно отдохнуть и погулять. Но сперва общее собрание попаданцев, тягомотина для многих с отчетами и прениями по их окончанию. Финансовые результаты деятельности клуба 'Витязь' были просто блестящие и даже без огромных вливаний сокровищ с Кариб. Наконец и это закончилось, и началась праздничная часть Нового года. Ни чего нового не было, хороший стол, музыка, песни и пляски, правда в этот год впервые выступали скоморохи, более приближенные и по своему внешнему виду и по репертуару, к привычным попаданцам российским артистам конца 20 века. Эту уж за прошедшие года женская часть попаданцев постаралась обучить артистов и составить им приемлемый для бывших реконструкторов репертуар. Так же впервые на банкет и концерт были приглашены некоторые хроноаборигены, из верхушки административно-хозяйственного аппарата уезда. А так все тот же фейерверк, народные гуляния, количество участвующих в барском празднике простого народа с каждым годом становится все больше и больше.

  Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Январь-май по новому стилю 1560 года РХ.

   Впервые на собрании флагманских специалистов и капитанов кораблей, состоявшемся в первых числах января в штабе эскадры, не было Черного. Вместо него председательствовал заменивший его на посту адмирала Карибского флота боярин Полухин Георгий Сергеевич. Ни каких громадных планов не планировали. Опять обычные мероприятия, такие как продолжение строительства искусственных насыпных островов-волноломов на косах бухты Порта-Росс, с последующим возведением на них мощных артиллерийских фортов, для защиты проходов в бухту и пролива Тафта. Возведения города Новгород-Испанский и порта в нем. Активизация строительства земснаряда, заново заложенного на малом стапеле в бухте Десанта или Десантной бухте острова Тортуги. Малую бухту так назвали в связи с высадкой, в прошлом году на её берега, десанта испанской пехоты и ополчения, при карательной экспедиции донов против ушкуйников. Прием вернувшихся торговых экспедиций из Европы и Турции. Размещения привезенных выкупленных соотечественников. Отправка в апреле новой торговой экспедиция в Европу, в ходе которой продавать не только товар, но попытаться реализовать большую часть трофейных судов, привезших эти товары. Традиционные 'охоты', весенняя, на галеоны Серебряного флота, зимняя, на суда, идущие из метрополии в Новый Свет. И самое трудное мероприятия, захват в середине апреля Картахены.

   26 февраля возвратилась торговой экспедиции из Европы, которая пройдя по следам и связям Воротынского, закрепила установленные им контакты. При этом полностью продав привезенный товар, получив неплохую прибыл. Правда, часть этой прибыли опять пришлось оставить в качестве 'подарков' некоторым контактам в их 'карманах'. Но зато в следующий раз и их, и товары уже будут ждать. Заодно, предварительно, согласились, конечно, после осмотров, купить и корабли, на которых привезут товары.

   3 март вернулась из Турции эскадра, привёзшая за своими бортами три тысячи шестьсот сорок два человека соотечественника. Ну не совсем соотечественников, но православных это точно. Так как из почти полутора тысяч взрослых мужчин и тысячи восьмиста половозрелых женщин, русских, с земель Московского царства было чуть больше половины. Плохой, 'не урожайный' был прошлый год для крымских людоловов в Московском царстве. Вот и был на турецких базарах Леванта и в крымских Кафа (Феодосии), Воспоро (Балаклава), Чембало (Керчь) и соседнего Тана (Азова) дефицит на московитских пленных. Зато предлагали и очень не дорого полон с литовских и польских украин, а так же армян. По здравому размышлению совет капитанов 'турецкой' эскадры, пришел к выводу, что люди и с литовских и с польских укараин, по сути те же русские люди, одного с ними языка и главное одной веры. Значить выкупать, тем более и просят за них не много, явный переизбыток товара. Видимо крымчаки отыгрались за неудачи на Руси, на украинах Литвы и Польши. А с армянами вышло еще проще. Эту полусотню баб с детьми и полутора десятком мужиков им просто навязал в качестве обязательной покупки, при продаже московитов Ибрагим -эфенди. Вот откуда идет практика торгашей, навязывания с нужным товаром, всякую не нужную дрянь. Но взяли их. Хоть и чужого языка люди и вида не привычного, но как оказалось и правда христианине и даже православные, только не совсем. Православные они то, православные, но только своего толка и церковь у них отдельная, Армянская, не подчиняется Русской. Но купили, все-таки православные и деньги то за них, за всех, Ибрагимка просил не большие.

   Дав вымыться, отдохнуть и чуток отъестся после рабства, приступили к сортировке прибывших. Контингент был как всегда. Сорок два человека оказались литовские и польские шляхтичи и полсотни женских душ, из их семей. Еще пара десятков были из русских служивых людей с тридцатью двумя особями женского пола из этого же сословия. Этих сразу отобрали от остальной массы и поселили отдельно. С русскими и разговора нет, доставить домой и пусть служат далее государю. Женщин по домам, при отсутствии семьи сманить к себе на Урал и замуж за служивого. Литвинов с литвинками, и панов с их пани, придержать. Но на родину не отправлять, зачем увеличивать силы врагов. Потом решить, как с ними поступить. А пока разобраться с ними, может и зря серебро потратили, 'порченный' товар купили? Но это не горит и может подождать. Из остальных, восемьсот пятьдесят три мужика подходящих по возрасту, здоровью и физическим данным сманили на военную службу и запрягли в воинскую лямку. Полтора десятка из выкупленных оказались священниками из Приднепровья и Заднепровья. Их сразу на правило к благочинному Карибской округи отцу Фотию, это его 'епархия', пусть он сам разбирается со священнослужителями, не опаскудились ли в басурманской неволи, не нахватались ли какой-либо ереси. И если пройдут проверку, то пусть и пристраивает к делу. Мест для пресвитеров на новых землях много. Вон на боевых кораблях ни одного попа нет, а по штату на каждом, что по рангу не ниже каравелл стоит, должен быть. Нашлись и бывшие купцы с приказчиками, и корчмари, и разнообразные ремесленники, в том числе и дефицитные кузнецы с каменщиками. Но большая часть не пошедших на воинскую службу, как всегда составили крестьяне.

   Большинство мирняков решили перебросить на жительство на материк, к Логинову. Там и люди нужны и есть где жить. Но большинство женщин осталось на Тортуги. В Порт-Иван собрались уходить, вместе со своими новыми мужьями едва ли две сотни из более тысячи прибывших барышень. Остальные барышни остаются в Порт-Россе, в качестве невест для отслуживших положенный срок на флоте или в армии, дающий право на женитьбу. Таких не женатых как раз и набиралось чуток более полутора тысяч лбов. Вот отец Фотий и озаботился созданием крепких православных семей. А то так и до греха недалеко. Благочинный озаботился о морали и семьях, а командованию пришлось озаботится строительством для вновь создаваемых семей хоть какого-то отдельного жилья. Правда, опыт уже был. В сильно разросшемся Порт-Россе, уже практически не осталось свободных мест для строительства новых зданий, имелись улицы многоэтажных домов в три и даже 'высоченные' в пять этажей, в квартирах которых и проживали морские и сухопутные бойцы со своими женами и многие уже с чадами. Таких женившихся на женщинах различных наций от русских и испанок до индианок, было уже более двух с половиной человек. Истины ради, все-таки стоит добавить, что проживали они не только в Порт-Россе, но в Порт-Иване, в Рюрике-на-Тобаго и в фортиках, прикрывающих крестьянские укрепхутора, на Экспаньоле. Но вот взять за себя негритянку не решился ни один из местных сорвиголов. Это в бою можно геройствовать, а как с такой черной жить-то одному. Это не в бордель к ней сходить. Все время с такой 'чертовкой' общаться, страшно.

   Заодно разобрались и с полусотней навязанных Ибрагимкой армян. Все шестьдесят три человека были соседями с одной улицы города Карса. Который после заключения 29 мая 1555 года в Амасье мирного договора между персидским шахом Тахмасиб I и турецким султаном Сулейманом I Карнуни (Великолепный). Согласно мирному договору, к Османской империи отошли Западная Армения и часть Южной (Ван, Муш, Битлис и т. д.). Восточная Армения, Восточная Грузия и весь Азербайджан остались в руках сефевидов. Договором было предусмотрено, чтобы лежавшая между османскими и кызылбашскими владениями область города Карса была безлюдной и оставалась в запустении и обе стороны не должны были стараться заселить ее. Вот и старались обе стороны выполняя этот пункт договора. В рамках перевыполнения этого договора и пострадала выкупленная полусотня. Когда ранним утром 25 мая 1559 года турецкое подразделения беслы, то есть лучшие всадники войско сераткулы эялета Эрзурум, решили расширить границы договора, а заодно и поправить свое финансовое состояние, ворвалось и так в полупустой и на четверть разрушенный Карс, и прихватили с собой пол улицы горожан, прямо в из их домов. Про не очень то богатое имущества горожан, после всех волн войск прокатившихся через город, лучше не спрашивать. Все оно, как и хозяева стали собственностью всадников эрзерумского паши. Да и сколько там осталось этого имущества, ведь не зря турецкий историк Печеви, повествуя про подобные действия турецких войск на территории заселенной армянами, цинично заявляет, что среди захваченных богатых трофеев были и 'юноши-любовники, имеющие тело как серебро, молодые и нежные девушки, имеющие розоподобные лица, бесподобные и чудесные невесты', число которых перо Печеви 'не может выразить'. 'Ни в одном набеге, -продолжает автор,- армия не получила столько богатств, сколько именно здесь'. 'Не было ни одного шатра, где число любовников и любовниц было меньше трех. Имеющих больше пяти-десяти не было числа'. Так, что пленникам можно считать, дико повезло. Они даже не были разделены и дальше прошли через трех торговцев рабами одной группой, пока не достались по дешевке, в уплату долга Ибрагим-эфенди от его бывшего торгового партнера, попавшего в трудную финансовую ситуацию. Среди этой полусотни выделился из лидер двадцатисемилетний купец Мхитар Теодорян с женой Мариам и парой детишек семи и пяти летними девчушками. Заинтересовавшись личностью Мхитара, сотрудники конторы Воротынского выяснили, что он принадлежит к одному из самых богатых в Венеции армянскому роду Теодорян. Надо заметить , что в это время, те есть в середине 16 века армянское население в Италии насчитывало более пяти тысяч человек. Армянская диаспора имела в итальянских городах свои обособленные общины и церкви. Большинство армян проживали в Венеции и имели настолько серьёзное влияние, что в 1627 году, мира попаданцев, приняли собственную конституцию, которая регулировала жизнь веницианской общины. Вот род Теодорянов вместе с другим армянский кланов Алишанян входил в круг самых богатых людей и фамилий Венеции. Кроме того, в те времена главными советниками правителей Венеции, дожей, являлись армяне. Некоторым армянским купцам Венецианская республика пожаловала высокие титулы. Так, Грикор Агдолянц был назначен маркизом, Сехпазяну - графом, а Шахриманян, Манукян и Занд были посвящены в рыцари. При этом торговые дела армянских торговцев были связаны с торговлей Европы и Востока. Армянские купцы занимали монопольное положение в торговле персидским шелком и другими восточными товарами с Европой и широко пользовались портами Персидского залива. Подмяв под себя торговлю драгоценными камнями и тканями, в том числе и шелком-сырцом. Их общины и отдельные поселения были разбросаны по всей Азии, в плоть до Индии. В которой армяне, названными местными "Торговые князья Индии", в течение нескольких веков построили ряд больших и малых армянских поселений в различных местах Индии, в том числе в городах Агра, Сурага, Мумбаи, Чинсур, Чандернагор, Калькута, Сайдабадан, Ченнаи, Гвалиоре, Лакхнау, и некоторых других местах Индии. Даже в далеких Лахоре и Дакке были основаны армянские поселения. Например в Агре армянам предложил селиться сам правитель Акбар I Великий. По указу падишаха армянские купцы освобождались от уплаты налогов на товары импортируемые и экспортируемые ими. Они также могли перемещаться по Империи Великих Моголов, в то время как въезд других иностранцев был запрещен. И им даже было разрешено построить в Агре армянскую церковь.

   Вот и отправили девять лет назад младшего сына главы клана Теодорян, Мхитара в торговую поездку, по давно изъезженным, знакомым и вообще то безопасным торговым маршрутам, набираются на практики восточного торгового ума-разума. Добравшийся до Карса молодой богатый купец остановился у торгового партнера их рода. И в один прекрасный или проклятый день, это смотря с какой точки зрения рассматривать его, повстречал юную шестнадцатилетнею стройную красавицу, соседку их партнера, Мариам. И пропал парнишка. Итогом стало скороспелое сватовство, свадьба в 1553 году, Мхитар и Мариам, не спросив разрешения отца жениха, обвенчались. Когда через год от разгневанного отца новобрачного пришло письмо, запрещающее свадьбу, то было уже поздно, написавший письмо еще раз стал дедом. Да и молодой отец категорически отказался выполнять волю отца и главы клана. О чем и отписал в Венецию. Еще бы долго переругивались бы в письменном виде два представителя рода Теодорян, но тут разразилась война между османами и кызылбашами и прервала этот увлекательный, начинавшийся роман в письмах. Уезжать в разгар войны, когда по дорогам двигаются различные отряды противоборствующих сторон и просто разбойников, решивших 'половить рыбку в мутно воде', не самое здравомыслящее решение. А после заключения мира просто не успели, не смогли бросить больную мать Мариам. В итоге и попали со своими соседями в турецкое рабство.

   Кроме купца Мхитара Теодоряна в группе бывших рабов имелись строители-каменщики, священник, врач, художник по фрескам, ювелир и тройка ремесленников-чеканщиков вместе с членами своих семей. Сразу после прохождения проверки Мхитар и четверо парней попросились записать их в войско и отправить бить проклятых турок.

   Когда воротынцы разобрались в сложившейся ситуации, то Мхитаром Теодорян и четырьмя молодыми парнями, рвавшимися в армейские ряды, занялись люди из конторы Брусилова. Еще ряд проверок и пятерка молодых армян приступили к занятием по специально для них составленной учебной программе. Учебой этой группы в основном занимался сам Стуликов.

   Остальным выкупленным армянам так же нашлась работа, для чего их пришлось расселить по всем четырем городам Русской Америки. В дальнейшем забегая вперед стоить упомянуть о том, что выкупленные армяне оказали не малую услугу 'витязям', сведя их с армянской общиной Москвы. Оказалось армяне живут в Москве уже много лет. В Посаде была основана армянская колония, но русские армяне не отгородились от местного населения и между армянами и остальными жителями Москвы заключались браки и кумовство. В основном, населения армянской слободы в Москве состояло из купцов, строителей, врачей, священников, ювелиров, ремесленников, художников. Армяне в России пользовались особыми привилегиями, так как способствовали торговле, были рабочей силой и ресурсом для призыва в армию, например, по указу Ивана Грозного армяне пользовались налоговыми льготами. Тем самым царь стремился привлечь под своё подданство, по возможности, большее число армян, как и других христианских народов из стран захваченных Турцией. Благодаря этому в Россию приезжали различные мастера-"золотописцы", художники, чеканщики, ювелиры, кузнецы, и молодые люди желавшие заняться солдатским делом. Имелся в столице и их национальный гостиный 'Арменский двор', куда завозятся товары со всех концов света. То есть связи и ресурс они в златоглавой имели и применили его в пользу 'витязей', правда пришлось 'пожертвовать' на армянскую церковь толику американо-испанского серебра.

   Еще в конце февраля начаться основной этап в операции по вводу во двор вице-короля Новой Испании дона Луиса де Веласко и Руиса де Аларкон, вице-короля Наварры, граф де Сантьяго, 'чудесным образом избежавшего смерти' 'младшего брата' лейтенанта дворцовой стражи двора Мехико дона Бернала Диас дель Кастильо, юного дона Фердинанда Диас дель Кастильо. Когда юный дон отбыл из Севильи на попутном нао в Новый Свет к своему старшему брату и дяде. В начале мая дон Фердинанд прибыл в порт Веракрус и сошел с нао на камни набережной. По которой в это время прогуливайся в компании ещё двух таких же молодых идальго новый владелец асьенды де Гарай, молодой дон Диего Эрнандес де Гарай. Молодые люди встретились, даже немного повздорили, но до дуэли дело не дошло. Тем более что молодежь вскоре помирилась и следующий три дня эта четверка прошлась по всем кабакам Веракруса. Наконец прибыл опоздавший к приходу корабля старший брат юного гуляки и забрал его с собой. Заодно познакомился с его собутыльниками. Пригласив их к себе в Мехико и получив ответные приглашения посетить их жилища и погостить у них. Однако старший дель Кастильо сославшись на дела службы, отклонил предложения, пообещав когда будет в следующий раз в их городе и свободен от служебных дел, непременно нанести визиты своим новым знакомым. А через два дня оба брата отбыли из Веракрус в Мехико, где младшего из них, ожидал престарелый дядя, чтобы обнять ещё одного внезапно обретенного божьей милостью племянника, продолжателя славного рода дель Кастильо.

   22 апреля в Европу вышла эскадра в тридцать шесть вымпелов с товарами американской земли. В этот раз будут реализовываться не только трофейные товары, но и большая часть самих трофейных судов входящих в эскадру. На торги планировалось выставить пару галеонов, тройку каракк, две каравеллы и два с половиной десятка двухмачтовых барок. На бортах судов через океан пошли различные товары. Как ни когда много везли кампешевого и красного дерева, кож, табака. Взяли и экзотику тех же попугаев, обезьян, перья различных тропических птиц, купленных как попутный товар практически задарма людьми Петина у материковых индейцев, привезших эту экзотику вместе с каучуком. Ну и традиционные южноамериканские экспортные товары - красители индиго, кошениль, кампеша. Пряности - перец, корица и другие. Сладкие- сахар, какао и готовый шоколад, экзотические и для Европы фрукты. В общем было что предложить покупателям, главное чтобы у них имелось золото и серебро для расчетов за купленный товар.

   Через день ушла в боевой поход на Картахену и Порт-Росская эскадра. По имеющейся от агентуры разведки и контрразведки информации, перепроверенной и подтвержденной разведгруппой Лазарева, да и инфа по истории объекта рейда имелась в все еще функционирующих ноутбуках 'витязей'. Картахена-де-Индиас город-порт на Карибском море основанный 1 июня 1533 года испанским конкистадором Педро де Эредиа на месте индейского поселения Каламари. Когда конкистадор Педро Эредия достиг в погоне за золотом южного побережья Карибского моря, он бросил якоря своих кораблей в одной из маленьких бухт. К его изумлению, племена индейцев 'чичба', жившие в долине реки Магдалены, после первой же стычки с пришельцами 'сменили гнев на милость' и разрешили небольшому отряду испанцев заняться поисками сокровищ в своих владениях. Некоторые потом утверждали, что дружелюбие индейцев объясняется тем впечатлением, которое произвел испанец на вождя племени - 'царицу' Финзену. Он в самое сердце поразил правительницу доверчивых краснокожих, и она даже позволила новым 'бледнолицым друзьям' раскопать могилы предков, в которых испанцы нашли несметное количество золотых украшений. Испанцы вернулись к своему исходному пункту с драгоценностями на огромную сумму в полтора миллиона дукатов. Педро Эредия решил закрепиться на благословенной земле и назвал ее Новой Гранадой. Здесь в 1533 году и была основана Картахена-де-Индиас, которую уже скоро стали величать 'жемчужиной Вест-Индии', 'стражем морей'и 'героическим городом'. Через Картахену в Южную Америку потекли вооруженных отряды завоевателей, конкистадоров, а встречным потоком в Испанию - несметные сокровища континента: серебро Потоси и Пуны, изумруды из Кордильер, корица, медь, олово. Этот порт стал главными морскими воротами, через которые по всему региону направлялись путешественники и торговцы со своими товарами. Испанцы убедились, что Картахена является лучшим местом для защиты перешейка Дарьен, одноименной провинции, и в целом всей покоренной империи инков. Картахена стала скрываться от любопытных глаз за мощнейшими фортификационными сооружениями, строительство которых и развернулось лет пятнадцать назад, после первого пиратского набега, совершенного французским корсаром Жаном-Франсуа Роберваль или Жан-Франсуа де ла Рока. Об этом французском дворяне известно мало, увлекайся различными авантюрами, получил от Франциска I инвестиции для захвата Новой Франции (территория современной Канады в мире попаданцев) и распространению на этих территориях Святой католической веры. Но суровый климат и эпидемия цинги позволили просуществовать поселению не больше двух лет. После неудачи в этом предприятии Роберваль отправляется в Карибское море, где в 1543 году совершает нападение на Картахену, тогда еще лишенную крепостных стен и прикрывающих её и порт фортов. Французский корсар, гад такой, дочиста разграбил город и после его нападения жители стали возводить защитные сооружения. И теперь, напуганные паршивчем де ля Рока, горожане прикрылись каменной защитой от повторения визитов гостей, подобных голубокровому лягушатник. Город расположен на узком перешейке и выходит одновременно на море и на широкую полузакрытую бухту, глубоко вдающуюся в берег. Со стороны моря Картахена была неуязвима, так как подход к берегу перекрывали рифы и скальные выступы. Добраться до крепостных стен можно было только со стороны бухты, но вход в нее защищали три форта: в горловине - Бокачико, в самой бухте - Санта-Крус и перед самым городом - Сан-Лазар. Чтобы штурмовать город, надо было по очереди захватить эти цитадели. А так же войти, в прикрывающие Картахену с суши, крепость Сан-Фелипе де Барахас, вознесшейся на горе Сан-Ласаро и преодолеть городские стены. Правда из всех защитных сооружений пригодным к обороне был только Бокачико и городские стены. На горе Сан-Ласаро только начали возведение первых стен, форты Санта-Крус и Сан-Лазар так же не были готовы к обороне. На их месте расчистили площадки, завезли камень и другой строительный материал. С востока и севера город прикрыт холмами. Доступ на внешний рейд проходит через защищенный фортом Бокачико узкий пролив, известный под названием Бока Чика, или Маленькая Горловина. Длинная, узкая коса, покрытая густым лесом, выдается на запад и служит естественным молом Картахены. А ближе к внутреннему рейду лежит еще одна полоска земли, расположенная под прямым углом к естественному молу, и тянется на восток по направлению к материку. Неподалеку от материка эта полоска обрывается, образуя очень узкий, но глубокий канал, который служит своеобразными воротами в безопасный внутренний рейд. Проход будет защищен строящимся сильным фортом Санта-Крус.

  Картахена-де-Индиас план.

   К востоку и северу от Картахены лежит материк. Но на западе и северо-западе город, так хорошо охраняемый с других сторон, непосредственно выходит к морю и, помимо невысоких каменных стен, не имеет других видимых укреплений. Картахена кажется очень уязвимой с северо-западной стороны, где она выходит к морю. С той стороны, где город кажется таким соблазнительно доступным для штурма, испанцы защищены мелководьем. Оно простирается более чем на километр от берега и не дает возможности кораблям приблизиться настолько, чтобы огонь их пушек мог нанести ущерб городу. Сама Картахена состоит из двух частей, каждая из которых обнесена крепостной стеной. Нижний город называется Ихимани, а верхний и был собственно Картахеной. Строящийся форт Сан-Лазар располагался против нижнего города. Все это было доведено перед выходом капитанам кораблей и флагманским специалистам.

   3 мая при подходе к городу, эскадра, вне видимости берегов легла в дрейф. Полухин, на мотобаркасе, прошел ближе к городу и стал разглядывать его в бинокль, прибывший с ними из 21 века. Увиденное не обрадовало его. И современная информация и сведения с их ноутов подтверждались. В географическом и стратегическом отношении Картахена расположена очень своеобразно. Город представляет собой в плане четырехугольник, выходящий своей южной стороной к внутреннему рейду, являющемуся одним из двух морских подступов к городу. С востока и севера город прикрыт холмами. Доступ на внешний рейд проходит через защищенный фортом узкий пролив. Длинная, узкая коса, покрытая густыми зарослями деревьев и кустарников, тянется к материку на запад и служит естественным молом порта. Ближе к внутреннему рейду видна еще одна полоска земли, расположенная под прямым углом к внешнему молу, и она протянулась на восток к материку. Неподалеку от материковой суши эта полоска обрывается, образуя очень узкий, но видно глубокий канал, на безопасный внутренний рейд. Для защиты этого проход развернуто строительство форта. К востоку и северу от Картахены лежит материк. Западная и северо-западная стороны города, отлично защищенные с других сторон, непосредственно выходит к морю и, помимо невысоких каменных стен, каких либо других видимых укреплений не наблюдалось. Объект действительно кажется очень уязвим с северо-западной стороны, где он выходит к морю. Но и с этой стороны, где стены кажутся такими соблазнительно доступными для штурма, они защищены мелководьем. Оно простирается более чем на километр от берега и не дает возможности достаточно крупным кораблям приблизиться настолько, чтобы огонь современных корабельных пушек мог нанести ущерб городу. Тем более на берегу, в большом количестве имелись скалы и грохот волн, разбивающихся о камни, был слышен отчетливо. Но мотобаркас свободно проходил по мелководью, его осадки хватало для этих глубин, хотя действительно более крупные корабли, с большей осадной по нему не пройдут. Так же он легко преодолевал линию прибоя, Полухин высаживался с отделением морпехов для рекогносцировки местности и на берег, недоступный весельным каноэ, шлюпкам, ботам и иным мелким посудинам, которые, огромные волны, с грохотом разбивавшиеся о прибрежные камни, попросту разбили бы о скалы, подхватив их и бросив на камни. Проведя последнею перед боем рекогносцировку места будущего сражения, Полухинв благополучно вернулся на мотобаркасе, который, кстати, при необходимости, отлично работал, в условиях жаркого климата Карибов и на смеси очиненного пальмового масла со спиртом, на борт 'Паллады'. На следующий день 4 мая Полухин собрал на 'Палладе' совещание флагманских специалистов, капитанов кораблей, лейтенантов абордажных команд и командиров десантных партий. На котором изложил свой доработанный план предстоящего захвата Картахены, в общих чертах уже известный капитанам и флагманским специалистам, опиравшийся в большой мере, на имевшуюся в ноутбуках, информацию о захватах Картахены пиратами в их мире, но в более позднем времени, в 16-17-18 веках. Согласно этого плана часть судов с десантом в ночь с 4 на 5 мая должны подойти к мелководью напротив северо-западной стены города. Командование над этой группой принимает Слепцов, он же и будет руководить всей операцией, на данном направлении. И начать высадку десантников на мотобаркас, под управлением Афанасьева, который спустят с 'Паллады' для участия в высадке десанта. Баркас крупный, вмещает в себя не менее ста человек с вооружением, правда без пушек. Главное не кричать и не зажигать огней. А на приглушенное тарахтение дизеля, сильно заглушенное шумом прибоя, местные жители вряд ли обратят внимания. Местные не любопытны и не будут выяснять, что за приглушенный шум раздается, сквозь привычный шум разбивающихся о прибрежные камни волн, с моря. После высадки личного состава, пороха, боеприпасов и двенадцати трехфунтовых десантных 'единорогов', ушкуйники должны были, пройдя через лес к стенам города. Подразделение спецназовцев должны подняться на стену, и обеспечить скрытность продвижения остального отряда. Пройдя через лес, сотня запорожцев, три сотни морпехов и отделение спецназовцев должны захватить монастырь Пречистой Девы и церковь Нуэстра Сеньора де ля Попа, стоящие на высоком холме к востоку от города, у пересечения дорог, которые вели из Картахены вглубь материка. Захватив эту возвышенность, и поставил там пару орудий, они будут контролировать единственную дорогу из Картахены вглубь страны и отрежут путь испанцам, которые не смогут вывезти из города ценности. После чего наступает черед по захвату строительства форта Сан-Лазар и главных ворот Картахены. Через них войти в нижний и верхний город и захватить их. Позади форта Бокачико, под командой Лазарева, высаживается десант из полусотни спецназовцев и сотни морских пехотинцев, с задачей на рассвете бесшумно овладеть фортом Бокачико. После захвата форта Бокачико ушкуйникам предстояло захватить недостроенный форт Санта-Крус и стены строящейся крепости Сан-Фелипе де Барахас, возводящейся на горе Сан-Ласаро. За захват порта, гаваней и находящихся в них суда, отвечали капитаны кораблей эскадры со своими экипажами и десантом из морских пехотинцев, под командованием самого Полухина.

   Картахена-де-Индиас вид.

   Доведя имеющуюся диспозицию до командиров и обсудили её, внесли некоторые изменения. Полухин сказал несколько слов по поводу завтрашней баталии.

   - Внезапность, первое дело, товарищи бояре, - заявил он собравшимся. - Мы захватим город до того, как он сможет приготовиться к обороне, и таким образом не дадим испанцам возможности увезти вглубь страны находящиеся там ценности. Я предполагаю сегодня с наступлением темноты начать операцию по захвату города. До всех их действия доведены, нужно идти и исполнять их.

   После окончания речи офицеры ушкуйников разъехались по своим кораблям, для подготовки личного состава и кораблей к предстоящему сражению.

   В ночь с 4 на 5 мая началось осуществление плана по захвату Картахены-де-Индиа. Мотобаркас, с передовой сотней преодолел прибой без проблем, высадил авангард десанта и отошел за второй партией. И так за пять рейсов в течении трех часов партиями перевезли на берег почти пять сотен бойцов, дюжину десантных трехфунтовых 'единорогов' с боеприпасами. После высадки, прошедшей без потерь, правда все десантники вымокли в брызгах от прибрежных волн, благо что порох упаковали надежно, и морская вода до него не добралась. Распределив между десантниками орудия и боезапас, отряд, под командованием Слепцова, непосредственно приступил к выполнению боевой задачи, поставленной перед ним по плану операции. 'Моржи', забросив на стену, железные кошки с канатом и поднявших по ним на стену, проверили боевой ход, с целью обнаружения часовых. Таковых удалось обнаружить на стене, метров через пятьсот, ближе к воротам. Основная часть отряда, пройдя по лесу, вдоль стен, залегла в видимости ворот. Малый отряда в составе сотни казаков с парой трехфунтовых 'единорогов', орудия пришлось тащили через лес на руках, направилась к монастырю Пречистой Девы. Который и заняли, пройдя через тропический лес и подойдя к возвышенности, на которой и располагался монастырь. Казачки уже привычно поднялись с помощью шестов на стены монастыря. Часть их бросилась к церкви и монастырским строениям, часть побежали проверять наличия на стенах, какой либо стражи. Другие бросились к воротам и, открыв их, впустили остатки сотни с канонирами. Заняв монастырь и церковь, стоящих на высоком холме к востоку от города, у пересечения дорог, которые вели из Картахены вглубь материка, установили обе трехфунтовки. И сотня запорожцев стала контролировать единственную дорогу из Картахены вглубь страны, отрезав испанцам путь, по которому они могли вывезти из города ценности. Следующими были захвачены, строящиеся стены крепости Сан-Фелипе де Барахас, возводящиеся на горе Сан-Ласаро. На которую была направлена полусотня морских пехотинцев. Испанских часовых не оказалось и там. Удалось обнаружить только с десяток негров рабов, которые работали на строительстве крепости. Занявшая стройку полусотня, на ней и осталась, контролирую и прилегающую местность и охраняя негров. Теперь перед Картахеной и ушкуйниками оставалось последнее препятствие - строящийся форт Сан-Лазар располагался напротив нижнего города. Но и там не оказалось ни одного защитника, в том числе и часовых, видимо статус строящихся укреплений не предполагал присутствия на стройке военных объектов воинской силы. Испанское командование проявило поразительную беспечность, особенно если учесть, что ранее город уже подергался пиратским набегам в 1543 и в 1547 годах. Как уже описывалось выше Картахена-де-Индиа разделялась, внутренней стеной на нижний город называемый Ихимани, и верхний, который собственно и был Картахеной. Подразделение 'ластоногих', уже находившееся на стене, мгновенно захватили главные ворота Нижнего города. Охрана, которых даже не успела понять, что с ними произошло, как была перебита из арбалетов и переколоты в рукопашной. Открыли ворота, в которые тут же устремились сотни гидробойцов. Ушкуйники, без нужды не поднимая шума и не используя, пока огнестрельного оружия, стали быстро занимать Нижний город и его стены. Но все-таки у морских казарм раздались выстрелы, конкистадоры стали оказывать вооруженное сопротивления. А когда над морской казарме появились языки пламени, жители города стали просыпаться и побежали в Верхний город. Вытесненные из Ихимани испанцы побежали спасаться в верхний город, главные ворота которого, Бока дель Пуэнте (Вход на мост), сразу же закрылись за ними. И, когда Ихимани был в течении полутора часов занят ушкуйниками, наступила очередь собственно Картахены.

   Ночью десант ушкуйников, в составе полусотни лазаревских 'птенцов' и сотни морских пехотинцев, высадился позади форта Бокачико, и, к удивлению ушкуйников, им никто даже не попытался помешать. Ни одного испанского солдата не оказалось и в лесу, отделявшем морское побережье от форта. Выслали разведчиков, чтобы те определили ширину наполненного водой рва, окружавшего форт. Но разведчики вернулись с известием, в которое трудно было поверить: во рву нет воды, а в самом форте не видно признаков жизни. Правда, уже под утро нападавшие убедились, что это не совсем так: в форте имелись часовые, которые сонные, вяло ходили по стене, не смотря вокруг, медленно переставляла ноги. Профессионалам, прошедших подготовку по программе спецназа 21 века и имеющих опыт боевых действий в реальной боевой обстановке, не представилось большого труда снять практически спящих солдат. После захвата форта Бокачико ушкуйники побежали к недостроенному форту Санта-Крус, для его захвата, который тоже выглядел вымершим. К изумлению ушкуйников, это соответствовало действительности: испанцев, даже часовых в Санта-Крус, не было. Ушкуйники закрепились и на его недостроенных стенах.

   Получив на рассвете 5 мая, радиосообщение от Лазарева о захвате форта Бокачико, Полухин дал команду на вход эскадры в гавани Картахены-де-Индиа, и во внешнюю и во внутреннею бухты. Без сопротивления проскользнув по проливу во внешнею бухту, эскадра разделилась и дюжина кораблей стали сближаться с испанскими судами стоящих на рейде бухты. Остальные возглавляемые 'Палладой' стали продвигаться ко входу во внутреннею бухту и потихоньку втягиваться через его узость на рейд внутренней гавани. Галеоны уральцев, попав на рейды, не теряя времени, шли на абордаж испанских кораблей, находящихся в бухтах. В это время другие корабли ушкуйников, начали высадку полутора тысяч морских пехотинцев в порт, как прямо на пирс, подойдя к свободному месту, правда его смогла найти и подойти на моторах только одна 'Паллада'. В основном корабельные шлюпки, с десантниками сновать между берегом и кораблями ушкуйников. В течение часа на берег было высажено полторы тысячи бойцов, которые с ходу вступали в бой, с разрозненными группами портовой стражи и команд судов, стоящих у пирса. К 11 часам все испанские корабли, стоящие во внешней и внутренней бухте Картахены были захвачены. Ушкуйники так же овладели портом, Нижним городом и всеми укреплениями, как действующими, так и строящимися, прикрывавшими Картахену-де-Индиа, порт и гавани. За испанцами оказался Верхний город, именно сама Картахена, с окружающими её каменными стенами. Попытку уральцев с ходу овладеть Бока дель Пуэнте и стенами, иберами была отбита. Со стен атакующих встретили отравленные копья и стрелы- древние индейские методы борьбы, а также четыреста испанских аркебуз и двести пик. При этом ушкуйники потеряли до тридцати пяти человек только убитыми. Губернатор Картахены-де-Индиа оказался отрезан в городе, а вместе с ним и знатнейшие и богатейшие жители города. Все попытки последних покинут осажденный город со своими семьями и ценностями, были пресечены казачьей сотней с орудиями, окопавшимися на высоком холме в монастыре Пречистой Девы и церкви Нуэстра Сеньора де ля Попа, около дорожного перекрестка вглубь материка. Попытки конкистадоров сбить казачий заслон, оседлавший это дорожный перекресток, были отбиты с большими потерями для них. Ушкуйники разбили свой лагерь на пологом склоне и начали перетаскивать к стенам верхнего города тяжелые пушки из форта Бокачико. И к вечеру ушкуйники начали обстрел этой части Картахены, начав полноценную осаду города. К вечеру второго дня между зубцами крепостной стены взвились три белых флага, которые правда вскоре исчезли. В середине следующего дня Верхний город прислал Полухину предложение о капитуляции. Георгий продиктовал свои условия капитуляции. Он потребовал сдать все деньги, товары и все общественные ценности. Жителям была предоставлена возможность либо остаться в городе, либо уходить, но те, кто хотел уйти, обязаны были полностью сдать все свое имущество, а оставшиеся сдавали только три четверти имущества. Кроме того, за жителей города, сам город и порт губернатор обязан был выплатить выкуп в 7 000 000 песо в течение недели. Так же адмирал обещал пощадить молитвенные дома и церкви, но потребовал, чтобы они представили ему отчеты обо всех имеющихся у них суммах денег и ценностях. Картахена приняла эти условия, так как другого выхода у нее не было. И с утра четвертого дня губернатор Мартин де лас Алас быстро подписал капитуляцию. На следующий день, 10 мая , Полухин собрал в кафедральный собор, губернатора, архиепископа и других знатных и богатых жителей Картахены и объявил им что пока они не предоставят полностью выкуп, все они будут находится в соборе. При этом ушкуйники закатывали в собор бочонки с порохом и на глазах у губернатора и горожан соединяли их фитилями, концы которых выводились из собора наружу. Указав на фитиля и порох, адмирал уточнил, что по периметру собор так же обложен бочонками с порохом, и правда все бочки и бочонки были из под пороха, для весу забитые песком, в общем перед горожанами повторялся прошлогодний Веракрусовский сценарий, все равно о том блефе Черного ни кто из посторонних не знал. Которые будут взорваны через шесть дней, если оговоренный выкуп не поступит в Картечину-де-Индиа. А пока их всех будут сторожить его люди. Для охраны испанцев специально были выбраны наиболее зверовато выгладившие ушкуйники, для создания соответствующего психологического настроя. В тот же день 2 500 000 песо были переданы в счет выкупа. За эту неделю ушкуйники обыскали дома города и выгребли все найденные драгоценные металлы и камни. Собрали по монастырям, церквям и в соборе церковные ценности. Вывезли ценности из городской казны и казначейства. Очистили купеческие склады в городе и пору. С форта и городских стен сняли все пушки. Из городского арсенала забрали все огнестрельное и холодное оружие, кирасы, шлемы, порох, ядра, пули, картечь. Кроме того, на рейде внутренней бухты захватили три больших галеона с трюмами забитыми серебром, золотом, изумрудами королевской пятины из состава Серебряного флота на 1 500 000 песо. Добыча была колоссальной. На протяжении четырех дней более ста мулов перевозили награбленное сокровище из города в порт, и оттуда оно переправлялось на корабли, как ушкуйников, так и на захваченные в гаванях, на которые так же погрузили и захваченные товары на сумму свыше 2 300 000 песо. Вывозились все товары подчистую, а не как раньше дорогостоящие. Тем более кораблей хватало. В гаванях Картахены-де-Индиа были захвачены кроме трех груженных ценностями королевской пятины галеонов Серебряного флота, еще два больших и три малых галеона, одну большую тридцати пушечную каракку, три каракки меньших размеров десяти, двенадцати и четырнадцати пушечные, семь каравелл, свыше четырех десятков одно и двухмачтовых барок. На которые и погрузили тысяча шестьсот негров рабов, обоего пола и различный скот. На шестой день, после полудня, в город вошел караван из полутора сотен мулов, везущий мешки и сундуки с монетами, слитками серебра, золота, изумрудами, жемчугом. Это прибыл оговоренный выкуп. Караван тут же проследовал в порт. Где привезенные ценности осмотрели, пересчитали, оценили и перегрузили на корабли ушкуйников. Оценка совпала с суммой не внесенного выкупа в 4 500 000 песо. Наконец весь затребованный выкуп в 7 000 000 песо был внесен. Кроме выкупа, в городской казне, казначействе, в церковных сокровищах и в самих церквях с собором, у горожан, в корабельных кассах и у пассажиров судов готовящихся к отплытию в метрополию, было взято монет, слитков золота, серебра, золотой и серебряной посуды, ювелирных изделий, россыпи изумрудов, жемчуга на 11 500 000 песо. 18 мая эскадра ушкуйников, увеличившаяся опять более чем в два раза, покинула порт Картахены-де-Индиа. Отяжелевшие корабли ушкуйников, загруженные по максиму, с низко сидящими в воде бортами медленно покидали прибрежные воды разоренного города. После ухода ушкуйников Картахена осталась разграбленной, беззащитной и немой, так как Полухин прихватил с собой и все колокола с городских, монастырских церквей и собора, благочинным отец Фотий давно требовал установки на всех колокольнях колоколов, а Григорию откровенно было жаль тратить медь и время мастеровых на отлив не очень то и нужных для обороны железяк. А тут случай подвернулся на халяву выполнить просьбы-требования благочинного. Избежав в водах своего кружного пути штормов, не потеряв безвозвратно ни одного судна, 9 июня, после трех недель пути, около 17 часов эскадра с трофейными судами втянулась на рейд бухты Порт-Росс. Трофеи составили драгоценностями и товарами на общую сумму свыше 22 300 000 песо. Захватили и привели восемь галеонов, четыре каракки, семь каравелл, свыше полутора десятков одно и двухмачтовых барок. Количество барок уменьшилось в пути по причине их ухода с трофейным скотом и неграми сначала на Тобаго, а от берегов Флориды на север, к материку в бухту Надежная.

   Пока основная часть эскадры ходила в набег, оставшиеся так же не сидели без дела. Снарядив и загрузив товарами отправили на Русь 'Белуху'. Клипер принял пассажиров до конечного пункта, пару десятков русских служивых людей и тридцать две женщины, бывших русских полонянников выкупленных у нехристей в крайний рейд до Леванта. Заодно на нем ушли в Порт-Иван и большая часть переселенцев из выкупленных в прошлом году пленников. Остальные пошли к бухте Надежная на 'Богородице' и 'Святой Марии'. 8 мая на рейде Порт-Росса бросила якоря прибывшая из Поморья 'Касатки'. В трюмах клипера лежала, до Порт-Ивана, куда он заходил по дороге, в разобранном состоянии, еще одна паровая машина и силовой набор для второго земснаряда, которые и выгрузили на пирс Порт-Ивана. С клипером прибыл для замены Попопригоры Белых.

   По прибытию эскадры началась суматоха с выгрузкой и переносом в хранилища трофеев, которая утихла только спустя неделю после прибытия. После этого все трофейные суда и часть эскадры, использую отсутствия штормов, перешли через пролив в порт Новгород-Испанский, где трофеи подверглись дезинфекции и мытью с ремонтом. Весной 1560 года 'охота' на галеоны Серебряного флота не проводилась, и так добыча взята колоссальная. Правда и заплатить за неё пришлось как ни когда дорого. Только погибших было сорок восемь человек. Да ранее десяток. Такой разрыв между раненными и погибшими объяснялся просто. При атаке на Верхний город, ушкуйники нарвались на залпы отравленными стрелами, вот и не было выживших от них. Даже легкое ранение от них, в итоге, в течении максимум суток, привело к смерьте всех пострадавших от этого индейского оружия. И сейчас медики пол руководством Яны Эдуардовны искали противоядие против примененного яда.

  Россия. Порт и верфь 'Архангела Михаила. Май-сентябрь по новому стилю 1560 года РХ.

   Только-только освободилось Беломорье ото льда, как 'Касатка', загрузив свои трюмы, вышла на Тортугу. 26 мая у причалов Архангеломихайловска пришвартовалась 'Белуха', что бы выгрузив товар, зайти на полтора месяца в сухой док для профилактического осмотра и мелкого ремонта. По окончанию, которого, загрузив товары и приняв на борт две семейные пары учителей, выпущенных в этом году из Петроградской школы наказников, выскочила из Северной Двины на просторы Белого моря и подняв всё 'облако' своих парусов, споро пошла к далекой заокеанской земле краснокожего народа.

   Рейсовые клиперы уходят и приходят, а порт с верфью остаются на месте, но то же движется, не застыл в статичности, развивается, расширяется. Полуянов подошел к службе творчески, изыскав у верфи пару мест, начал строительство ещё двух дополнительных стапелей, к уже имеющимся четырем, на которых, за стенами эллингов круглогодично строители четыре легких фрегата проекта Логунова, с введением в строй флота летом будущего года. Но не только работой единой жив человек. Например то же жильё для работников верфи, так же возводила администрация. Стандартный проект 'крестьянкой избы витязей' возводился за два месяца полностью. Готовые усадьбы продавались работникам в рассрочку по очень уж 'сладкой' цене. И таких 'домиков' вокруг верфи с её эллингами и складами, вглубь суши выросло уже на добрый, не маленький город. Но работали на верфи не только женатики, но и холостые парни. Для них выстроили десяток трехэтажных общежитий с комнатами на двух человек, канализацией, горячей и холодной водой, общей душевой в цокольном этаже здания. Рядом с обшагами круглосуточно функционировал трактир администрации верфи, в котором хоть и не продавали горячительные напитки и ассортимент блюд был не велик, но еда была качественная и дешевая для работников верфи. Для тех кому пища в трактире-столовой по каким-то причинам не нравилась, имелась возможность зайти в любой из шести частный трактиров, в котором продавали не только блюда, но и хмельные напитки. Правда владельцы трактиров прошли такую проверку в местном подразделении конторы Воротынского, что их самих можно было допускать к документам как минимум с двумя нулями. Для ребятни семейных работников работали пара школ, кроме них функционировали, училище готовившее работников для верфи и курсы для подготовки мастеров. Для духовного окормления в городе имелась одна церковь и заканчивалось строительство собора 'Архангела Михаила'. А для души, уже как с год, заработал клуб работников верфи. В котором можно было пойти и либо просто почитать газету или книгу в библиотеке, либо выпить кружечку пива с заедками, пообщаться в неформальной обстановке с коллегами, либо послушать певцов и музыкантов, раз в неделю давался концерт, а то и самому спеть, с такими же любителями пения. Прибывшая в сентябре 'Касатка' привезла в своих трюмах огромные ценности- Картахенскую добычу. Выгружаемые мешки и сундуки с прямоугольными и блинчатыми слитками драгоценных металлов, посудой их них, драгоценными камнями с жемчугом, тут же перегружали в речные ушкуи, караван которых уже на утро следующего дня, ушел на Москву и далее в Петроград, увозя американские сокровища. А сам клипер, загрузив своё 'чрево' грузом, через неделю покинул порт, уйдя по привычному маршруту с конечной точкой в Порт-Россе. Прибывшая в начале октября к причалам порта 'Белуха', осталась в этом году на зимовку в Архангеломихайловске, а экипаж разъехался на пару месяцев к своим семьям почти по всему Поморью.

  Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Июнь-октябрь по новому стилю 1560 года РХ.

   Резкий звук телефонного звонка оторвал Георгия от его скучнейшего занятия, изучения ведомостей и таблиц снабжения эскадры. Протянув руку и сняв телефонную трубку он произнес.

  -Полухин слушает.

  -Здравия желаю тащмайор - раздался в трубке знакомый голос Михайлова - я сейчас с того берега прибыл и привез одну вещь. Вам её необходимо самому увидит.

  -И тебе не хворать Николай. Что так срочно?

  - Да нет, не срочно.

  - Ладно, куда идти.

  - Я в пятом складе.

  - Жди, минут через пятнадцать буду. До связи.

  - До связи тащмайор.

  Положив трубку на аппарат, Георгий радуясь перерыву в проверке документов тыловиков, спрятал их в стальной сейф, закрыл его дверь на замок и покинул свой кабинет, на втором этаже здания штаба эскадры.

   Пройдя, каких то четыреста метров от штаба до пятого склада, он вошел в приоткрытые ворота двухэтажного кирпичного портового склада ? 5, в котором сразу увидел Михайлова, стоящего у прислоненного к стены какого то закрытого мешковиной предмета, по очертанию сильно похожего на корабельный якорь метровой высоты. Увидев начальство Михайлов было направился к входящему майору, однако Георгий махнув рукой 'Отставить', сам подошел к Николаю.

  - Рассказывал, что такое интересное нашел?-обратился он к Михайлову.

  -Тащмайор это надо самому увидеть- с этими словами Николай потянул, закрывающую прислоненный к стене склада предмет рогожу, она соскользнула, это действительно был корабельный якорь, обычный для испанских галеонов. Только его цвет, светло серый, не очень-то походил на цвет железа, из которого ковались якоря.

  -Якорь, как якорь. В чем причина такого к нему внимания? - спросил майор подчинённого. -Постой, постой. А он не из платины? По цвету вроде похож. Вот же доны додумались из драгоценного металла якоря изготавливать. Хотя для них сейчас платина не драгметалл, а не пойми что. Ненужный попутный металл.

  -Сейчас, сейчас. Легким движением руки превращу этот якорь из платинового в золотой. С этими словами Михайлов убрал с лап якоря прикрывающую их рогожу и взгляду Полухина открылся ровный срез правой лапы, который отсвечивал тусклым желтым цветом золота, окаймленный по внешнему краю тонкой, около пяти миллиметров, окантовкой серого цвета платины.

  -Ну ни фига себе. Это что он из золота? - Не поверив своим глазам, спросил Георгий.

  -Так точно тащмайор. Золото, а снаружи умудрились бросовую для них платину нанести.

  -Откуда якорь взяли?

  -С галеона 'Нуэстра Сеньора дель Кармен'.

  -И сколько тут?

  -Более полутоны.

  -Разобрались, с чего вдруг доны начали якоря из золота отливать. - поинтересовался Полухин.

  -Так точно. Разговорили одного матросика с галеона 'Нуэстра Сеньора дель Кармен', он у себя в Испании был златокузнецом, потом разорился, спился и в матросы подался. Вот ему в Картахене, его капитан дона Франсиско Эрнандес де Кордва, изощряясь в хитрости, для того чтобы перевезти на родину незаконно присвоенное им золото, приказал бывшему златокузнецу и еще одному матросику, расплавить все принадлежавшее ему золото, и отлить из него этот якорь, потом умело покрыть его платиной. После чего капитан взял этот якорь на борт своего корабля в качестве запасного.

  - Ну, жулик, ну проходимец этот дон Франсиско, а еще дворянин, аристократ. Да черт с ним с ним доном. Другие якоря осматривали?

  - Осмотрели, железные.

  - Николай, проверь якоря на всей эскадре и основные, и запасные. А так же аккуратно проверки сами галеоны. Особенно каюты капитана и шкипера. Их не проверяли?

  - Нет. Прямо сейчас и начнем якоря все осмотрим и каюты с трюмами обыщем.

  -Погоди. Сейчас приказ по эскадре на проверку подготовим, ты ответственный назначаешься.

  - Есть тащмайор.

  -Да, якорь, сдай казначею.

  - Есть, якорь сдать казначею.

  Через час Михайлов, передавший под роспись казначею эскадры золотоплатиновый якорь, покинул здания штаба, имея в кармане приказ на проведения на галеонах эскадры доскональной проверки кораблей, на предмет обнаружения тайников с контрабандой 'благородный донов'. С назначением его ответственным за проведения данного мероприятия.

   Итогом проверки стало обнаружение на КАЖДОМ захваченном галеоне, направлявшегося из Нового Света в Испанию, от двух до пяти тайников, с закладкой в виде серебряных и золотых монет, 'кирпичиков' из серебра и дисков из золота. Тайники находили и в трюмах, и в крюйт-камерах. Но в основном они были оборудованы в каютах капитанов и пилотов. И не только стены с потолком и полом служили местом оборудования закладок, но и мебель. Так в капитанской каюте 'Двенадцати Апостолов' бывшего 'Гидальго' серебряные 'кирпичики' были уложены в полую столешницу капитанского стола, а капитан 'Сан-Мигеля', ходящего у ушкуйников под именем 'Князь Владимир Мономах', прямо спал на золотых дисках, вложенных в крышку его кровати-рундука. Всего, таким образом, набрали золота, серебра, изумрудов с жемчугом более чем на 250 000 песо, но такой крупной захоронки, как первый якорь, более не обнаружили. Забегая вперед можно сказать, впоследствии ни один из захваченных кораблей, шедших из колоний в метрополию не избежал тщательнейшего обыска на предмет обнаружения тайников с контрабандой, и всегда обыск давал результаты в виде изъятых драгоценных металлом с камнями и товаров.

   Как и предполагалось выкупленные из турецкой неволи сорок два литовских и польских шляхтичей с полусотней душ баб и девок, так же шляхетского рода, принесли проблему. И отпускать к себе в Польшу и Литву нельзя, растрезвонят всем о схизматиках московитах, 'обижающих' испанских католиков в их заокеанских владениях, отнимающих у единоверцев огромные богатства. Да и просто увеличивать силы врагов на четыре десятка закованных в броню меча не хочется. Просто ликвидировать, и потраченное серебро жалко, да и мировоззрение людей 20 века не очень то приветствует такое решения. В дальнейшем конечно капитаны каракк 'турецкой' эскадры получили указания, проверять 'товар' при покупке, чтобы не тратить зря серебро, на покупку подобного 'порченого товара'. Уточнять национальность и социальный статус покупаемого раба или рабыни. В итоге решили переправить их всех на материк к Логунову. А там согласившихся пойти на службу к 'витязям', одним отрядом загнать в дальний форт на северо-западе владение 'витязей'. Не согласившихся служит московитам, снабдить припасами и выпроводить на тот же северо-запад, поближе к ирокезам. Шансы на выживания хоть и были, но минимальные. Тем более, для их понижения за этой парой ясноверможников из великопольской шляхты пошел отряд индейских союзников, с четким приказом через два дня пути ликвидировать обоих путешественников, в оплату исполнителям шло имущество панов.

   В этот ненастный период было открыто по школе для детей переселенцев в Порт-Иване и Рюрик-на-Тобаго. Прибывшие с Урала, после окончания Петроградской школы наказников, супружеские пары учителей начали учебу с 1 сентября. Обучали и мальчиков, и девочек, без различия из национальностей или сословий. Пока правда по согласию родителей, но по мере насыщения школ учителями и увеличения самих школ, планировали перейти на обязательное обучения ребятни как минимум в течении пяти лет.

   От Петина с Тобаго поступила радиограмма о слухах среди материковых индейцев, приезжающих на торг в Рюрик-на-Тобаго, о появлении в джунглях каких-то странных белокожих индейцев. Пришедших из-за моря на помощь к своим братьям. За отдельную плату, по стальному топору на воина, группа малорослых, голопопых яномамо, с юга будущей Венесуэлы, согласились собрать больше сведений о белокожих индейцах и по возможности сопроводить в форт их представителя. В ответ ушло радио с распоряжением, срочно радировать в Порт-Росс, в случае поступлении дополнительной информации в отношении непонятных индейцах. Захваченные и приведенные из Картахены-де-Индиа восемь галеонов, четыре каракки, семь каравелл, свыше полутора десятков одно и двухмачтовых барок, потихоньку ремонтировались и приводились в состояние пригодное к дальнейшему плаванию и реализацию части судов в Европе.

   Земли Московского царства, Москва, Уральский уезд и иные. Январь-декабрь по новому стилю 1560 года РХ.

   Еще в октябре прошедшего года возобновились, несмотря на заключенное в марте 1559 года перемирия, военные действия в Ливонии. За месяц до окончания срока перемирия, Ливонская конфедерация, собрав войска, наняв на деньги Ганзы германских наемников, вероломно нарушила перемирие и в окрестностях Юрьева, её отряды напали на русские войска. Московские воеводы потеряв более тысячи человек убитыми, отошли в город. После чего, уже в этом году, собрав войска, отпущенные по домам, русские, со своей стороны возобновили военные действия и одержали ряд побед: был взят Мариенбург, разбили орденцев при Эрмесе, взяли орденскую столицу Феллин, после чего произошел фактический распад всей Ливонской конфедерации. При взятии Феллина был пленён бывший ливонский ландмейстер Тевтонского ордена Вильгельм фон Фюрстенберг, с которым царь Иван обошелся довольно мягко, пожаловав ему для проживания земли с деревеньками в Ярославской землице. Откуда последний, в последствии, в 1575 году писал своему брату письмо, в котором он сообщил родственнику, что 'не имеет оснований жаловаться на свою судьбу'. Однако откусившие ливонские земли Королевство Швеция и Великое княжество Литовское, потребовали от Московии удаления её войск якобы с их территории. На что от Московский государь ответил отказом, и Россия автоматически оказалась в конфликте с коалицией ВКЛ и Швеции.

   На южной и юго-западной границе так же было не спокойной. В весной этого года крымский мурза Дивей с войском вторгся в Северскую землю и осадил город Рыльск. Крымцы по своему обыкновению разорили посады и окрестности, но так и не смогли взять штурмом сам город. Русский гарнизон отразили все вражеские приступы. В августе того же года, тот же самый Дивей-мурза, с трехтысячным войском прорвался 'на Потегу'- через Потежный лес, тянувшийся между Тулой и Зарайском по левому берегу реки Осетра и взяв полон ушел в степь. Московские воеводы настигли татар на Дону, но Дивей-мурза приказал перебить 'полон' и сумел оторваться от преследования. Весь год двадцати тысячная татарская орда кочевала в непосредственной близости от русской 'украины', готовая мгновенно налететь на беззащитные поселения русских, при малейшей возможности. Соответственно и за ней присматривали порубежные отряды русской кованой конницы поместного ополчения.

   В январе 1560 года произошел окончательный разрыв уральских бояр с их московскими покровителями, царевыми ближниками, окольничим Алексеем Федоровичем Адашевым и царским духовником Сильвестром. Размолвка, окончившаяся разрывом всех отношений, произошел из-за их отказа содействовать открытию в Петрограде Петроградского университета. И если первый просто потребовал передать ему полностью всю соляную компанию и тридцать тысяч ефимок, на что получил соответственный отказ от Граббе, выступающего на этих переговоров от имени 'витязей'. То поп без затей отказал в помощи без каких-либо объяснения причин. Хотя из его высказываний, в ходе беседы, Александр сделай однозначный вывод: протопоп прости мстит им за отказ поддержать его в его противостоянии с митрополитом Макарием. Но нет худа без добра. Буквально весной оба они впали в немилость, да так, что в мае 1560 года Адашев был вынужден добровольно оставить царский двор и отправится в почётную ссылку в Ливонию третьим воеводой большого полка, предводимого князем Мстиславским и боярином Морозовым. Сильвестр так же добровольно-вынуждено покинул Москву и подстригся в монахи в Кирилло-Белозерский монастырь, затем его перевели еще дальше на север, в Соловецкий монастырь.

   По весне как будто 'прорвало плотину' и в уральский анклав хлынул огромный поток переселенцев. Основная часть переселенцев шла с Московской Руси, но не мало пришло и с Литвы, убежав от все возрастающего шляхетского гнета и гонора, идущих из соседней Польши. Крестьянские семьи прибыли, как с северных земель Литвы, из Белороссии, там и с левобережья Днепра, с Черниговшины и Киевщины. Однако не меньше крестьян, даже одиноких молодых парней, сбежало от панского гнёта и с Правобережья Днепра из Подолья и Галицко-Волынских земель. Только с весенним купеческим караваном с Руси, прибыло более шести с половиной тысяч взрослых. В течении лета и осени, до самого ледостава, постоянно прибывали новые группы переселенцев с Литвы и русских земель захваченных польской короной. Бывало уходили целыми деревнями. В основном шли водой, благо пайщики торговой компании к этому времени имелись во многих более крупных городах Московской Руси, суда у них имелись и все эти купцы знали, что за доставку переселенцев в Уральский уезд, местные бояре заплатят хорошую цену. Меньшая часть шла сушей, вот эти то и запоздали более других, да и потери по дороге у них были больше, чем у тех кто проделай путь по рекам и озерам. Всего к 1 ноября этого года население уезда увеличилось на огромную цифру, свыше четырнадцати тысяч взрослых добровольных переселенцев. Да тут еще новгородские купцы, раквеленские знакомцы 'витязей', повторно привезли купленных сервов из Померании и Мекленбурга. 'Витязи' уже успели разобраться с первой партией сервов, купленных в этих землях и поняли, что проданные сервы по крови прибалтийские славяне, хотя уже и сильно онемеченные, но в своем большинстве еще помнящие свои корни. Вот и посоветовали новгородским знакомцам закупать в Германии сервов из этих земель. Кроме почти четырех с половиной тысячи сервов и их баб, к количеству невольных переселенцев присоединились и более двух тысяч пленников из чуди и почти полторы тысячи пленниц этой же крови.

   И всех их пристроили к делу, всем нашлась работа и какое ни какое жильё. Не могли пройти мимо такого количества прибывших здоровых молодых мужиков с парнями и военные анклава. Начавшие формировать на основе выделенных первых батальонов полков новые стрелковые полки, на основе сотен кованой конницы полковых дивизионов и дивизионного конного полка. Артиллерийские и другие подразделения полкового и дивизионного подчинения так же формировались на основе костяка, выделенного из действующего и обученного подразделения. Благо и выпуск из кадетского корпуса летом подоспел, сильного дефицита в младших офицерах при формировании второй стрелковой дивизии не было. Но все равно полностью она была сформирована, согласно штата, только к осени следующего года. Зато 1 сентября 1560 года была введение срочная служба, для всех жителей Уральского уезда мужского пола достигших возраста 16 лет. Забирали служит в основном в стрелки на два года, и в 18 лет боец уходил на дембель. Правда потом, они каждый год с января по март проходили переподготовка, аж до достижения ими 50 лет. Но по желанию и если подходили по своим умственным и физическим данным, рекруты могли служит и в артиллерии, и в кованой коннице, и во флоте. Благо под боком имелась хоть и не большая, порядка двух десятков вымпелов, Каспийская флотилия, состоящая, из немного модифицированных под воинские нужды, уральских шхун.

   Первого сентября сего года произошло еще одно знаменательное событие. Официально открылся Петроградский университет Уральский уезд Московского царства. Указ об его открытии в этот день подписал государь Иван Васильевич. В дарованной грамоте на открытие университета в городе Петрограде разрешалось обучения в нем студиозам различного сословия и различных народов за собственный кош и за кош боярской братчины 'Витязь', разнообразным наукам, для нужд Московского царства. Всего открыли сразу аж пятнадцать факультетов, размахнулись во всю ширь русской души. Благо средства для содержания такой махины имелись, учебные аудитории для всех факультетов, административно-хозяйственные помещения, общежития для студентов и квартиры в трех этажных домах преподавательский состава были построены и ждали своих обитателей. Как и планировали первым в списке шел богословско-философский факультет. С подбором преподавателей для которого у попаданцев были самые малые проблемы. Подбором преподавателей занялся лично Московский митрополит Макарий через епископа Уральского и Ногайского Герасима. Вторым в списке, на базе имеющихся курсов военных лекарей- хирургов образовали медицинский. За ним шли другие факультеты: металлургии и металлообработки, инженерно-механический, инженерно-кораблестроительный, инженерно-электротехнический и связи, химический, архитектурно-строительный, геолого-топографический и горного дела, три факультета для сельского хозяйства - агрономический, ветеринарный и сельскохозяйственный инженерно-механический, педагогический, финансово-экономический и юридический. И это не все факультеты, планировали и другие, например в тех же штурманах ощущалась нехватка, особенно в начавшемся образовываться торговом флоте. Но дефицит преподавателей пока сдерживал эти намерения. На образованные факультеты и то с трудом набрали преподавателей. В основном преподавание вели попаданцы и тут самым обеспеченным преподавателями, за исключения богословов, оказаться медицинский факультет. В основном все учебные аудитории сосредоточились в Петрограде, в специально отстроенном для университета отдельном городке. За исключением курса горного дела, оставшегося в Сорске, где он остался в помещении бывшей школы горных мастеров Слепнева, который и преподавал, вместе со своими бывшими учениками из школы, отобранных для преподавательской работы им самим. Да и остальные попаданцы поступали так же, преподавали сами и привлекали к преподаванию хроноаборигены из своих учеников. За исключением юридического факультета. На нем так же как и другие его товарищи по клубу, преподавал Черный. Но ни каких учеников у него не имелось. Для преподавания наняли в Москве, в основном бывших подьячих различных московских приказов, которые и начали передавать имеющиеся у них знания по русскому и зарубежному праву и обычаям.

   Но этому событию предшествовали огромные баталии в первопрестольной, после которых 'витязи' активно вошли в политическую, экономическую и военную жизнь Московского царства.

   Прибывшая в столицу в начале июня делегация Уральского уезда в составе воеводы уезда Черного, его первого товарища Золотого и бояр Воротынского и Пироговым, уже через неделю после прибытия в златоглавую, были приняты государем. В ходе аудиенции, в ставшим уже привычном попаданцам личном кабинете-библиотеке государя, были приняты ласково, милостиво, можно сказать 'почти по домашнему'. Вручили как полагается подарки государю и его семье. В этом году изюминкой ежегодных подарков стали четыре сто литровых аквариума с рыбками, кораллами и иными обитателями Карибских отмелей, и приставленные следит за этими аквариумами четырьмя пятнадцатилетними выпускницами биологического факультета Уральского института благонравных девиц имени Святой Ирины. Которые успешно закончили не только выше указанный факультет, но и не менее успешно, в индивидуальном порядке, прослушали и сдали зачеты, по некому спец курсу, который им читали симпатичные дядечки из конторы Воротынского. Аквариумы пошли в личные покои царицы Анастасии, наследника Ивана, царевны Евдокии и трех летнего, болезненного, не смотря на проводимые боярыней Граббе лечения, царевича Феодора.

   При повествования в ходе аудиенции, про свои похождения в заморских землях, Мечеслав завел речь и об татарских набегах, чинимых ими разрушениям и мерах по снижению ущерба от этих набегов. В качестве примера привел систему организованной ими на границах уезда, пограничной стражи. На прямой вопрос Ивана Васильевича возглавить охрану границ против крымчаков, осторожно отказался, ссылаясь на незнания им данной местности и обычаев крымских людоловов. Порекомендовав на должность главного воеводы сторожевой службы юго-западной украины князя Михаила Ивановича Воротынского, который как раз воротился в Москву с Донца, где гонял крымско-ногайские отряды, отражая их набеги на украинные земли. Потом перевел разговор на необходимость царству незамерзающих портов и флота, как для развития своей торговли, так и защиты своих торговцев с их судами и побережья державы.

   Беседа с царем не прошла даром. Уже через три дня бояре были вызваны в Кремль, где в царском кабинете в присутствии Ивана IV, князя Михаила Воротынского и еще с десяток незнакомых попаданцам бояр, прошло совещания, по другому и не назвать это действо. Итогом совещания стало решения собрать к октябрю в Москву служилых людей, вызвав их из южных городов и провести с их участием упорядоченность несения сторожевой службы на украинах, в виде составления Устава. Составлять Устав служивые будут под руководством двух Воротынских, главного воеводы станичной и сторожевой службы южной украины князя Михаила Воротынского и уральского боярина Михаила Воротынского. Забегая вперед можно рассказать, что итогом этой комиссии стал принятый 23 февраля 1561 года от РХ по новому стилю, на десять лет раньше чем в мире попаданцев, боярской думой, Устава о станичной и сторожевой службы и иных сопутствующих ему документов. Главой этой службы так и остался князь Михаил Иваанович Воротынский, его первым товарищем назначили, не смотря на прегрешения и опалу старшего брата, окольничего, воеводу Даниила Фёдоровича Адашева, героя прошлогоднего весеннего набега на Крым. На его назначении настояли 'витязи', проверившие Даниила Фёдоровича и не нашедшие его умышленного участия в делах его старшего брата Алексея Фёдоровича. И не последнею роль сыграл его смелый набег на Крым весной 1559 года и его поведения после рейда. Еще из решений продавленных 'витязями' при составлении Устава и иных сопутствующих ему актов, был указ об организации между южными украинными городами и между ними и Москвой сети башен оптического телеграфа. Которые и поручили возвести уральским боярам, снабдив их устройствами самого телеграфа с зеркалами, линзами, фонарями и обученным персоналом.

  Башня оптический телеграф Шаппа в Литермонте (Германия).

   Так и прозаседали попаданцы в Москве до начала августа, когда боярыня Вера Николаевна Граббе, 3 августа отбывшая в царский дворец к своей подруге царице Анастасии, не прислала в московскую резиденцию 'витязей' одного из своих охранников с запиской: 'Анастасия плоха, вероятно мышьяк. Выпила раствор в 11.00, в 11.20 дала уголь, в 11.25 молоко. Вызываем рвоту. Срочно прибудьте в дворец, моя охрана и служанка проводят до самой опочивальни. Вера.'. Уже через пять минут кавалькада всадников покинула усадьбу, и погоняя коней даже на запруженной людьми Варварке, понеслась в Кремль. Попаданцы из своего послезнания что-то подобное предполагали в этом году, не зря ведь с делегацией приехал Пирогов с одной из свои лучших ученицей, которая так же выехала к царице, но после бояр и на возке.

   Прибывшая в гости к подруге Вера, при встрече обратила внимание на слабый запах чеснока изо рта Анастасии. Зная что последняя не употребляет его именно из-за запаха, поинтересовалась:

  -Государыня, ты никак чеснок употребляла?

  -Ой, что ты боярыня, нет конечно. Это мне немчий Стендишка-лекарь питьё дал выпить. Что -то голова у меня разболелась. Вот он и принес в этом кубке - указала царица на стоявший на небольшом столике невысокий серебряный кубок - зелье от болезни. Вот оно видимо с чесноком было. Запах есть.

  - Разреши государыня. -спросила Вера, одновременно протянув руку к кубку и взяла его. Поднеся его к груди, осторожно помахала над ним ладонью, нагоняя на себя исходящий из кубка запах. И действительно от кубка осушался слабенький чесночный запах. Резко поставив его на столик, Граббе обернулась в царице, одновременно открывая последнею новинку этого года, небольшую дамскую сумочку, расшитую золотой, серебряной нитью и мелким жемчугом. Достав из глубины женского 'бездонного хранилища' стеклянный пузырёк с таблетками активированного угля, шагнула к подруге, одновременно говоря ей.

  -Государыня, душа моя. Срочно выпей эти пилюли. Пей все сколько есть. - Спаивая Анастасии свой запас активированного угля, Вера перешла на крик- Эй кто-нибудь, сюда. И обращаясь к забежавшим на её крик прислужницам: - Ты срочно в поварьню, неси крынки две молока, ты и ты так же с ней за молоком. Быстрей, бегом, государыне плоха. Ты позови мою служанку, срочно. - И обращаясь к самой царицы, продолжила- Государыня Анастасия, где твои черные пилюли, которые я тебе давала? Где? Здесь.

  С этими словами Вера бросилась к трюмо, производства уральцев и подаренного ею самой подруги еще два года назад. Открыв верхний ящик, она нашла склянку с таблетками угля и бросилась обратно к подруге.

  - Настя ты когда зелье немчина пила? Сколько времени было? На часы случайно не смотрела?

  -Ты что боярыня? Не смотрела конечно. Хотя когда пила, кукушка как раз куковала час, а вскоре и ты пришла. Другой час часы не куковали.

  Граббе бросила взгляд на изукрашенные драгоценными камнями и металлами настенные часы с 'кукушкой', опять производства их уральских мастеров висящие на стене опочивальни царицы, стрелки показывали 11.22.

  -Так, значить первый раз я её дала уголь в 11.20. А вот и молоко. Теперь заставить Настю выпить молока и на очистку желудка. И нужно срочно наших вызывать, Никита Николаевич уж точно разберется, что с подруженькой. - такие мысли промелькнули в голове Веры, пока она выхватывала из рук служанки принесенный кувшинчик с молоком и выпаивала его царице. При этом давая распоряжения принести теплой воды, какую-нибудь бадейку, полотенца. Увидев забежавшую в опочивальню свою служанку быстро заговорила, обращаясь к ней.

  - Дуняша срочно беги к старшему охраны Михаилу и передай ему.... Хотя постой лучше я напишу.

  Усадив царицу на стоящую у стены лавку, боярыня, взяла со стола свою сумочку, отброшенную туда после нахождения в ней таблеток угля и достав из неё привычные для неё записную книжку и карандаш, быстренько набросала записку. Вырвав лист с текстом записки и передала её служанке со словами.

  - Беги, передай лист Михаилу, пусть срочно доставит в усадьбу и передаст её либо боярину Александру Эдуардовичу, либо любому из уральских бояр, кого первым встретить, после чего, сам срочно возвращается во дворец.

   Получившая записку Дуня, резво, даже для своих шестнадцати лет, бросилась исполнять поручения хозяйки, а сама боярыня Граббе, подошла к подруге и с помощью служанок Анастасии стала вызывать у неё рвоту, в чем и преуспела. И пока во дворец прибыли пятеро уральских бояр, успела еще раз скормить государыне горсть таблеток активированного угля, напоить пару раз молоком и вызвать еще два раза рвоту.

   Появившееся через полчаса уральские бояре, предводительствующие самим государем Иваном Васильевичем, прекратили мучительный труд боярыни. Больной занялся боярин Пирогов, но до прибытия его помощницы, еще в течении сорока минут, Вера помогала доктору в его деятельности. Уговорила пациентку выпить грамм пятьдесят маслянистой жидкости, набульканой Никитой из стеклянного пузырька с плотно пригнанной стеклянной крышкой. А потом лично ставила подруге, внутримышечные очень болезненные уколы, этого маслянистого лекарства, предварительно выгнав всех присутствующих из опочивальне, в том числе и государя, втыкая оголку в самые большие нижние мышцы, в попу. Потом поила молоком и опять вызывала рвоту. И дежурила у постели больной, на переменку с прибывшей ученицей Пирогова, Аленой, в течении двух недель, систематически ставя уколы, в две многострадальные ягодичные мышцы подруги, первые сутки каждые шесть часов, а десять дней по дозе антидота каждые двенадцать часов. И если антидот вводился внутримышечно, то стабилизаторы состояние сердечно-сосудистой системы вводились внутривенно и их кололи больной все две недели, пока ухаживали за нею. Обильно питьё и жидкая овсяная каша стали основным питание пациентки на все эти две недели. И только на пятнадцатый день, Пирогов позволил царице вставать с постели и отменил все инъекции. Но оставил при государыне Алену, для наблюдения и необходимой медпомощи. Отравление прошло почти без последствий для Анастасии, правда ей пришлось более полугода сидеть на диете прописанной Николаевиче, за соблюдением которой зорко следила, оставшаяся при царской особе Алена.

   Но все это пока в будущем, а пока по приказу царя искали бывшего личного царского врача немчина Ральфа Стендиша, и таки нашли, но так и не смогли взять живым. Его тело с пробитым стилетом сердцем обнаружили в почти неиспользуемой небольшой кладовой, в котором хранился инвентарь дворцовых истопников. Хотя факт смерти царского лекаря и скрывали, но той же зимой о смерти врача Стендиша узнали в Англии и его написанное заранее, перед отъездом в дикую Московию, завещание, вступило в силу 24 декабря 1560 года.

   Вечером вторых суток с момента покушения на царицу, все пятеро уральских бояр, сидели в кабинете боярина Граббе, в резиденции представительства Уральского уезда в столице и молча слушали Воротынского, который коротко докладывал информацию, которую успели собрать к этому времени.

  - И так, Ральф Стендиш 1522 года рождения, выпускник Кембриджа, первым из английских врачей добившийся должности личного врача московского царя. Прибыл в середине лета 1557 года на корабли английской Московской торговой компании в устье Двины. Среди груза на корабле находился сундук с лекарственными принадлежностями, которые сопровождал аптекарь Ричард Элмес. Труп которого сегодня утром был обнаружен в Замоскворечье, под забором в Немецкой слободе или в просторечие Наливки. Стендиша приняли с большим почетом, он сразу получил в подарок семьдесят рублей серебром, отличного коня и шубу, подбитую соболями. Вместе с другими англичанами он несколько раз принимал участие в царских пирах. Имелось подозрения, что он потихоньку травит царя и его семью ртутью. Чета Граббе частично локализовала эту угрозу. Но как видим не до конца. Видимо поступил приказ и Стандиш решился на срочную ликвидацию царицы Анастасии. Причина такой спешки, пока не установлена. Для ликвидации супруги государя использовал раствор мышьяка, замаскировав его под болеутоляющее. Благо что мы озаботились и успели разработать антидот димеркапрол, и другие лекарства сумели получить. Вот и оказавшись в нужное время, в нужном месте, с нужным лекарством смогли спасти царицу. А если бы не успели, все могло пойти так же как и у нас.

  - Ясно, опоздали, получили на руки как минимум пару трупов- раздраженно произнес Черный.- Хотя и так понятно, что замешаны наглы и кто-то из Московской верхушки, которым Анастасия очень мешала. Вот и нужно выяснить кто. Хотя бы без доказухи, на уровне оперинформации. Что бы знать их всех сволочей по именно, и наших доморощенных, и заморских.

  - Так Командир -возразил Михаил- хвосты они грамотно обрубили, а времени прошло, одни сутки. По 'горячему' не раскрыли, значить много времени нужно для расследования.

  -Да хоть десять лет. Хотя желательней бы побыстрей. Нам главное узнать поименно кто и зачем это сделал.

   Итогом всех этих событий стал почти мгновенный вход пятерых уральских бояр в ближайший круг московского государя, грамоты на открытия университета, на формирования в Уральском уезде дополнительных девяти стрелковых и трех кавалерийских полков и иных подразделений с 'обучением их бою, по уральскому строю'. Для чего даровано право производит найм на воинскую службу не только 'казаков и иных гулявших людишек', но и представителей 'черносотенного и хрестьянского сословия' и поданных других государств. Третья грамота вводила на территории Уральского уезда обязательную воинскую службу всем отрокам, всех сословий, достигшим шестнадцатилетнего возраста и проживающих на территории уезда, сроком на два года. С предоставлением за счет боярской братчины 'Витязи' данным отрокам пищи, питья, одежды, оружия и иной воинской справы на все эти два года. С правом обучения набранных на двухгодичный срок молодых воинов 'бою по уральскому строю'. Последняя грамота давала право строительства для нужд государства 'кораблей пригодных для воинской службы' и наём на них экипажей из 'привычных к морскому делу людишек новгородских и поморских'. Да и формирование царских стрелецких полков с этого времени было резко активизировано. Только до конца года создали дюжину. Правда этому способствовало решение 'Русско-Азиатского коммерческого банка', выполненное его Московским филиалом, о единовременном взносе в государеву казну для укрепления обороны государства пятидесяти тысяч талеров серебром. И прибытием дополнительной партии оружия для вооружения этих полков, переброшенной до ледостава в Нижний Новгород водой, а потом вывезенного по зимникам обозами до Москвы.

   Весной этого года произошел давно ожидаемый прорыв в реализации техноновинок. Стали пользоваться огромным спросом керосиновые лампы, к ним шли стеклянные колпаки, фитили и сам керосин. Вотчинники оценили прибыл от использования конных жаток, сенокосилок и граблей с механическими молотилками и веялками. Да и некоторые из крестьянских общин в складчину, а некоторые из наиболее продвинутых и в кредит, взятый в банке 'витязей', приобретали эти механизмы. Те же бояре-помещики начали единичные закупки швейных машин для своих усадеб, мясорубок, оконное стекло, зеркала, благо что в счет оплаты торговцы брали не только злато-серебро, но и натурой, зерном, медом, льном и другими дарами русской земли. Да иным и в долг давали, после составления соответствующего ряда на передачу товара, и резу брали божескую.

   'Русско-Азиатский коммерческий банк' в 1560 году открыл свои отделение конторы - представительств в Дувре, Ля Рошеле, Париже, Севилье, Кадисе, Мадриде. Хоть и трудновато было отщипнуть 'крошку от куска хлеба' европейский-иудейских банкиров, но 'золотой телец' вовремя занесенный в нужные кабинеты, да с необходимыми рекомендациями, сумел обойти и эту преграду.

   В общем для Уральского уезда год прошел почти мирно. Только в конце года, в середине ноября, однажды побитые калмыки совершали набег в окрестности Сарайчика, бывшей столицы, ушедшей из Волжско-Урайских степей, Ногайской орды.

   Да не повезло хальмгудам, нарвались на прикрывавшие вновь возводимый город Уральск пару стрелковых полков, а это пять тысяч бойцов. Так что тем шести тысяча степных всадникам, хоть и прикрытых доспехами, в открытом бою с уральскими стрелками ловить было не чего. Но в открытую схватку с уральцами ойраты вступать не спешили, видимо помнили прошлый урок. Но все-таки попались в простейшую ловушку устроенную русскими, видимо навыков по ведению боевых действий против противника вооруженного огнестрельных оружием они за прошедшее время так и не получили. У командования уральских войск, получившего от пограничных дозоров информацию о движении в направлении на Сарайчик калмыцких отрядов, имелось время для организации 'домашних заготовок', одна из которых и сработала. И основную роль в этом сыграла легкая башкирская конница, пришедшая по зову русских из переселившихся в окрестную степь башкирских племен.

   Союзная русским легкая степная конница выступила в роли приманки, подставившись под хальмгудский набег. Даже пожертвовав, для достоверности, неким количество разнообразного скота, который они якобы бросили, убегая от ойратов. И последние всей массой влетели в распадок между двумя хоть и не высокими, но крутыми холмами. С вершин которых по плотной массе кочевников, с флангов, ударили крупной картечью все артиллерийские батареи нижнеуральского воинского контингента русских. Пути вперед и назад, для атакующей орды, быстро перекрыли шиты двух полковых 'гуляй городов' с приданными им 'единорогами' и стрелками обоих полков. От перспективы остаться между этими холмами всего калмыцкого воинства, его передовую часть, спасло только невозможность, по особенностям местности, плотно перекрыт оба выхода из распадка. Передовые калмыцкие сотни, подстегиваемые орудийными залпами, теряя по пути коней и воинов, смогли прорваться по своему левому или правому флангу для русских, и практически губя своих лошадей, бросились назад, огибая левый, для себя, холм и уходя в степь, к своему основному полевому становищу. При этом часть их попыталась ударить в тыл, гарнизону 'гуляй города', перекрывшему их товарищам путь назад. Но наткнувшись на встречную атаку двух полковых полутысяч кованой конницы урусов и потеряв больше половины своих храбрецов в встречной рубке, бросилась догонять своих более благоразумных или трусливых одноплеменников. Имея на своих плечах не только более трех тысяч легкоконных башкир, но и тысячу кованой русской конницы на свежих лошадях, ойраты не долго задержались в становище. Залетевшие, чуть ли не вместе с передовыми беглецами, преследователи, походя захватили его и ополовинивший, за счет воинов оставшихся для зачистки становища, продолжили преследования бежавшего противника дальше. Итогом сражения стал разгром всего вторгшегося войска, воины которого устилали своими телами пространство между двумя холмами, особенно большие завалы конских туш и людских тел, так что даже смогли перекрыть путь бегства другим хальмгудам, образовались на выходе из распадка, вдоль подошвы левого, для калмыков, холма. Ведь не зря большая часть стрелков полка сосредоточила огонь на этом пути прорыва степняков. Спастись и вернутся в родные кочевья, смогли только те, кто успел заменить в становища своих уставших коней на свежих, либо те, которым по различным причинам очень повезло, например смогли уйти, незаметно для преследователей, с основного пути бегства и затаиться в какой-либо степной балке. Остальные, за исключением более девяти сотен сдавшихся в плен, устлали своими телами путь от холмов до становища, территорию самой стоянки и степь на расстоянии полутора десятков километров на восток от полевого лагеря вторгшихся кочевников. Более в этом году каких-либо оснований для волнений у жителей уезда не было. А там наступил декабрь и настали традиционный подледный лов 'царской' рыбы с царским рыбным обозом в Москву. Итоговое заседания клуба, встреча Нового 1561 года с застольем и иные праздничные мероприятия для бояр с иными 'лучшими мужьями' уезда и прочих 'простых людишек'.

  Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1560 года РХ.

   Окончание сезона урагана ознаменовалось в Порт-Россе активизацией работы по наращиванию островов отгораживающих бухту порта от пролива Тафта и возведению на них артиллерийских фортов прикрытия гавани. Продолжали укрепления большими каменными блоками оконечностей кос, выкладывая из камня стены рукотворных островов-фортов. Пространство между широкими, десятиметровыми стенами-волноломами, засыпали грунтом, мелким камнем и прочими кирпично-каменными отходами от строительства. И работы было еще много, окончания строительства не предусматривалось ни то, что в этом, но даже и в будущем году.

  ***

   В соседней бухте, 'Десантной', восстановили сожжённый испанцами стапель и начали монтировать на нем, привезенный с Урала, стальной силовой набор земснаряда. И к началу января следующего года, склепали набор. После чего одновременно начали наращивать борта судна и монтировать его паровую машину.

  ***

   На противоположном, экспаньольском берегу залива Тафта, продолжалось возведение города Новгород-Испанский с портом. И уже к концу декабря ясно просматривались, по возведенным домам, контуры будущего поселения. Зато пристань и пирсы на ней были возведены полностью, а около них быстро вырастали каменные да кирпичные двухэтажные портовые склады. На рейде и у пирсов покачивались на мелкой волне бухты, даже не смотря на водяные валы, гоняемые по проливу летними штормами, большинство военных кораблей тортугской эскадры и почти все суда карибского торгово-грузового флота 'витязей'. Ушкуйники прикрыли гавань временной батареей с двумя дюжинами полупудовых крепостных 'единорогов', установленных за земляной насыпью. Рядом ударными темпами возводились каменные стены форта, призванного оберегать вход в новгородиспанский порт. Сам город стеной не огораживался, но по предполагаемому периметру возвели десяток редутов из флешей, вооружив их полудюжиной шестифунтовых 'единорогов' и поместив в укреплении полусотню стрельцов, для прикрытия орудий и самого редута. Да в самом городе с портом еще две сотни стрельцов квартировали. В данной местности гарнизон почти в тысячу воинов считался большим войском и в сочетании с орудиями, установленными в укреплениях, обеспечивал достойную защиту нарождающемуся городу.

  ***

   В начале ноября Порт Росс покинула 'турецкая' эскадра, ушедшая к берегам Леванта и Анталии за русскими рабами турецкого султана. А взамен её в порт прибыла на зимовку 'Касатка', привезшая в своих трюмах груз с Уральских предприятий, в основном оружие, боеприпасы с порохом к нему и разнообразные строительные и сельскохозяйственные инструменты с метизами. В том числе привезла и выгрузила в Порт Иване первые на американском континенте конные грабли, косилки, жатки, молотилки. Но особенно желанным для 'витязей' и их воинства был груз медикаментов уральских фабрик боярыни Ивакиной. В том числе и оба запущенных в производство антибиотика местного изготовления - пенициллин и стрептомицин. Хотя больше всего поступило болеутоляющих, в том числе и опийных, и противошоковых препаратов.

  ***

   В середине ноября патрульные пары галеоном руссов, традиционно вышли на зимнюю 'охоту' на суда, идущие из метрополии в Новый Свет. По сравнению с весенней картахенской добычей этого года, трофеи, приведенные 'охотниками' в Порт-Росс, не впечатляли. Но тройка торговых нао с вином, тканями и инструментом тоже не были лишними и содержимое их трюмов без остатков поглотило хозяйство московитов.

  ***

   Адмирал Карибской эскадры боярской братчины 'Витязи' Полухин, не вставая из кресла, в котором сидел за столом в своем служебном кабинете на втором этаже штаба эскадры, со вкусом потянулся и отложив в сторону служебные документы, поднявшись, подошел к окну кабинета. За оконным стеклом виднелся рейд Порт-Росса, со стоящими на нем галеонами и снующими по гавани баркасами и иной разъездной мелочью. Глаз ухватил недавно прибывшую незнакомую каравеллу, пришвартованную к ближайшему от штаба пирсу, на которой матросы в форме эскадры подвязывали паруса и прибирали на палубе. Раздавшийся в дверь стук, оторвал старшего начальника русских воинов в Америке от созерцания бухты. Георгий, отвернулся от окна к входной двери, как раз в том момент, когда вслед за стуком, в дверь вошел молодой мичман, адъютант командующего и доложил:

  -Товарищ адмирал к Вам прибыл боярин Брусилов.

  -Пригласи - последовал ответ. Промелькнувшую мысль, о слишком раннем появлении в Порт Россе Глебовича, ждали то его позже и намного, он отбросил. Сейчас сам боярин и пояснить все. При этом Георгий направился к двери, которая почти сразу после ее закрытия адъютантом открылась, и в кабинет стремительно вошел начальник разведки уральского уезда боярин Брусилов Валерий Глебович, одеты в дорогую одежду испанского кроя.

  -Валера, какими судьбами. Мы ждали тебя намного позже.- с этими словами Полухин обнял вошедшего, похлопал его по плечам.

  -Да так вышла, оказия подвернулась. Вот и воспользовался.- отвечал Брусилов в свою очередь обнимая и похлопывая по плечам местного командующего.

  -Мичман, кофе и закусить- крикнул Георгий в чуть приоткрытую дверь, увлекая прибывшего боярина, к стоящему у окна чайному столику и паре кресел.

  Минут через пять, ушедших у встретившихся приятелей на взаимные междометия, в кабинет вошел адъютант в сопровождении девушки, явно индейских кровей, судя по одежде горничной, нёсшей поднос с кофейником, графинчиком, чашками, рюмками и тарелочками с закуской. По знаку мичмана, она расставила все на чайный столик и удалилась из кабинета, а вскоре его покинул и сам офицер.

  -Давай рассказывал, как добрался - продолжил прерванный адъютантом разговор Полухин.

  -Да что рассказывать. Прибыл 'Крылан' ко мне. Я его встретил, ввел, с дядей познакомил, в общем легализовал. Сразу в нашу роту сержантом пристроили. Там и время мне приспело, самому уходить надо. А тут и оказия неожиданно подвернулась. Очень уж вы весной, Картахеной их высочество вице-короля обидели. Вот и накатал жалобу их католическому величеству. Да с просбишкой, опять организовать против Тортуги карательную армаду. Вот меня и запрягли в качестве специального курьера, да и каравеллу в Веракрусе для этой цели снарядили. Я по радио передал дату выхода и предполагаемый маршрут судна. А там скорректировать и подвести каравеллу под встречу с нашей 'охотничьей' парой, большого труда не составило, если капитан этой каравеллы пассажиру обязан подчиняться и выполнять все его приказы. Соответствующий письменный приказ вице-короля ему перед выходом сам комендант порта вручил. А при встрече с двумя боевыми галеонами, да ещё получивший приказ от пассажира о сдаче, капитан, уже ни о каком сопротивлении не помышлял. Вот так и получилось, что не пришлось мне 'гибнуть' на охоте, и прибыть домой раньше, чем планировал. Так что на данный момент, лейтенант дворцовой стражи вице-короля Новой Испании дон Берналь Диас дель Кастильо пропал, умер, и до здравствует лейтенант дворцовой стражи вице-короля Новой Испании дон Фердинанда Диас дель Кастильо. - окончил своё повествование Брусилов.

  -Значить твой 'младший братишка' приступил к исполнению своих обязанностей.

  -Выходит, что приступил.

  -Так в этом и следующем году никаких карательных рейдов от испанской короны, я так понимаю, не будет?

  -Не будет Сергеевич. Хотя могут к концу следующего года и собраться. Но вообще-то не должны успеть, сам же знаешь, народ сейчас все делает не спеша. А вот в шестьдесят втором, точно жди 'гостей'.

   Дальше беседа, не менее трех часов, протекала в русле дружеской беседы двух давно не видевшихся старых приятелей. Во время, которой, оба собеседника стали свидетелями вхождения в порт и становления на его рейде, пары каракк, галеона и каравеллы. Явно прибывших издалека, и судя по обтрепанному такелажу, перенесшими не один шторм на долгом пути.

   Минут через сорок, после входа четверки судов в гавань, на пороге кабинета появился адъютант и доложил, что прибыл капитан Седых и просит товарища адмирала принять его. После полученного разрешения, мичман исчез из кабинета, а вскоре его место занял Тарас Седых, начальствующий над контрразведкой Карибской эскадры, вместо вернувшегося на Урал Воротынского. Вошедший Тарас, привычно отрапортовал о своем прибытии без происшествий из торговой экспедиции в Европу и тут рассмотрел, сидящего у окна и прикрытого лучами солнца, падающими через оконное стекло в кабинет, Брусилова. После чего повторилась сцена встречи Валерия с Георгием.

   Приглашенный за стол, утоливший первую охотку в пище и питье 'торговец' приступил к неформальному докладу-рассказу о проведенной экспедиции.

  -Из Порт Росса вышли эскадрой в тридцать шесть вымпелов, загруженные товаром по самые не хочу. Обогнув Кубу, вышли в Багамский канал, встроились в Гольфстрим и с ним пересекли Атлантику. Как обычно по течению обошли нагловские острова с запада и с севера вошли в Северное море, в котором сменили наш флаг на русский Андреевский. Без проблем прошли мимо побережья, проскочили Канал и прибыли в Ля-Рошель. По отработанной схеме предъявили портовым властям документы на суда и груз, оформленных, как и предыдущие разы, от имении воеводы порта Архангеломихайловский Московского царства. А кто в этом Ля-Рошеле, да и во всей этой Западной Европе знает, как оформляются документы на суда и товары в этой Московии. Так-то они общепринятым правилам соответствуют, да и коменданту порта, не зря уже года два как серебришко отсыпаем, вот и не придирались к нам сильно. Так, обычную небольшую мзду получили и отбыли восвояси, разрешив заход в порт и продажу в нём товаров. Товар мы быстренько 'скинули', и цену не сильно опустили, так на пару-тройку талеров за единицу. А вот с судами пришлось побегать. Пока разрешили нам их сбыть, хорошо, что бумаги на них качественно сделали, даже предыдущие, якобы Архангеломихайловские купчие, предъявлять пришлось. Хорошо хоть что знали власти о том, что московиты у себя на севере начали строить большие корабли, об этом уже по всему побережью знают, видимо, бриты всем и 'раззвонили. Вот по первости и поясняли, что купили, а потом свои суда построили, а ранее купленные, за ненужностью продать решили. То, что все кораблики как на подбор явно испанских верфей, знающему человеку и объяснять не стоит, ему своим глазам свидетель не нужен. Но тут кроме наших пояснений и купчих, опять серебро, переданное портовому коменданту, сыграло роль. Правда, пришлось ему дополнительно по три процента с каждого проданного судна передать. Да ни чего, это окупилось. Как только договорились с ним, так и сразу пошли торги, и цены даже приподнялись. За два месяца все предназначенные на продажу суда распродали. Даже на будущий год заказы имеются на кораблики. Берут все, от галеонов, до одномачтовых барок. И как мы их только через океан перетащили. До сих пор удивляюсь. Нет, одномачтовые барки больше не советую гонять в Европу, тут надо продавать. А то уж сильно не мореходный кораблик, не океанского класса, однозначно. Все вырученные монеты передали в отделения нашего банка в Амстердаме.

  -Значить проходят наши 'документы' на суда и их грузы в Европе. - высказал своё мнение Полухин.

  -Не совсем Сергеевич. - возразил Седых.- Без серебряной 'смазки' буксует торговля. А как 'смажешь', так и начинается движение и торг.

  -Так, что и ни какие бумаги готовить не надо?

  -Надо Сергеевич, надо. Это ж Европа. Хоть нарушай закон, хоть нет, но что бы видимость законности была соблюдена. Вот предъявленные нами документы на корабли и их груз, и дают возможность евротуземцам соблюдать видимость законности.

  - Значить будем продолжать штамповать фальшаки.

  - И еще товкомандующий. За неделю перед отходом из порта, меня начали обхаживать трое купцов из Ля-Рошеля. Предложили себя в качестве постоянных посредников при продаже трофеев, в том числе и судов. Божились, что будут сами приходит за товарами, в то место, куда мы им укажем.

  - Ну к нам в гости им путь однозначно заказан, даже в Новгород-Испанский. А вот где-нибудь на Азорских островах, об этом варианте торговли можно и подумать. Главное, какую они цену дадут нам за товар с судами. Если не сильно занизят, от цены в Ля-Рошеле, то можно и согласиться. Все-таки риска меньше продавать дуван им, чем в государственном порту, хотя и таком как Ля-Рошель, в котором администрации привычна к пиратской добыче и фактически покровительствует джентльменам удачи.

  - Я им примерно так и ответил. Что доложу руководству оно и решит. Только условия о третьем, нейтральном месте встречи, выдвинул сразу. Купчики не возражали. На следующий год встретимся и обговорим подробно будущие сделки, если будет добро от командования на контакт.

  - В январе на совещании капитанов и примем решения, а пока обдумаем это дело, обсчитаем.

   На чем и закончился разговор о делах, и беседа опять свернула в русло легкого трепа. И еще долго, до трех часов ночи сидели трое приятелей за столиком, и не раз барышня-индианка, под присмотром адъютанта командующего обновляла стол.

  *** Так, в мирном труде и прошли остальные дни 1560 года от Рождества Христова для населения русских анклавов в Америке. И как результат их трудов и основа будущей русской земли, в этой части света, выросли четыре крупных поселения, по праву называемые городами, с хорошо, для данного времени и места, оборудованными морскими портами и ростками разнообразной промышленности.

   Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Январь-май по новому стилю 1561 года РХ.

   После новогодних праздников, в начале января нового 1561 года, в здании штаба, вновь образованного Вест-Индского флота в составе трех эскадр - Тортугской, Материковой и Тобагской, собралось ежегодное совещание командующих эскадрами, флагманских специалистов флота и эскадр и капитанов кораблей, под руководством командующего флота. Полухиным были вынесены на совещание стандартные вопросы, ни чего экстраординарного. Как обычно хозяйственные вопросы - переход американской колонии на полное самообеспечение продуктами, для чего расширения крестьянских хозяйств на Эспаньоле у Новгорода-Испанского и на материке, у Порт-Ивана. Начать пробные работы по выращиванию американского хлопка и его переработке в ткань. Провести изыскания руд металлов и выплавки из них металлов, хотя бы для изготовления бытовых предметов из них. На Тринидад провести изыскания нефти и способов её добычи в районе гудроновых озер. Продолжать расширять и благоустраивать города и другие поселения в Русской Америки, укреплять их оборону. Достроить земснаряда и начать дноуглубительные работы в бухте Порта Росс.

   По флоту и войскам - принять в строй эскадры, спускаемые в этом году четыре новых легких фрегата, подготовить для них экипажи. Продолжать обучения экипажей имеющихся в строю кораблей. С этой целью проводить и в этом году рейды поисковых пар для перехвата и захвата испанских судов-призов. Основным мероприятием, для получения драгметаллов в текущем году, было предложено повторить 'подвиг' Моргана, которого он пока в этом мире не совершал - его поход через Центральноамериканский (Дарьенский) перешеек с захватом Панамы. Так же внесли в план и уже ставшие традиционными торговые походы в Анталию с Левантом и Европу.

  ***

   Реализацию похода на Панаму началась сразу же после окончания совещания, для чего на материк ушла пара судов с разведгруппами, для разведки объектов и путей подхода к ним. Основной задачей одной разведгруппе была, определение проходимости реки Чагрес или как её называют испанцы Рио-де-Чагре, по которой, если позволять глубины, решено было осуществить рейд к Панаме. Небольшой отрезок пути, примерно около трех десятков километров, от берега Чагрес до самого города можно пройти и пешком. Тем более что лошади, с мулами и ослами в той местности имеются и необходимые припасы с 'единорогами' доставят до Панамы легко. Вот и вторая задача для этой группы определилась, установить места нахождения тягловой силы. Третья поставленная задача, касалась самой Панамы, с портом и окрестностями. Провести рекогносцировку местности и города, определить предполагаемые силы противника. Вторая группа проводила разведку крепости Чагре или как её полностью называли подданные его Католического Величества- Сан-Лоренсо-де-Чагрес, силы гарнизона, её окрестностей и устья реки Чагрес, в котором из воды, чуть ею покрытый, торчал утес, могущий сильно осложнить жизнь команд кораблей, капитаны которых не зная об этой опасности, рискнули бы сунутся в реку. Ведь так и было в мире попаданцев, когда в 1671 года Морган, без разведки заскочил в устье, где и оставил на каменных зубьях четыре своих судна, в том числе и то на котором он шел сам. И только благодаря тому, что крепость Чагре к этому времени уже пала и над ней развивался английский флаг, он не понес потери в людях.

   Вот и пошла разведка на выход, чтобы на местности перепроверить информацию, полученную от 'большого друга' Воротынского, панамского казначея мэтра Альфонсо Мехи, который исправно снабжал приемника своего 'друга' достойными внимания сведениями о Панаме, окружающих её землях и людях.

   02 февраля эскадра вышла в рейд на Панаму. Шли тремя отрядами. Основной - к устью Чагрос, с последующим захватом охраняющую речной вход крепость и высадкой десанта, для похода к основной цели рейда. Второй выделялся для захвата Номбре-де-Дьос с гаванью и третий для занятия бухты с парой лачуг на берегу, где должен возникнуть для перевалки грузов с тихоокеанского побережья на корабли, городок Пуэрто-Бейло. После занятия этих гаваней, корабли должны были посторожить в них забредших 'на огонек' испанские суда, торопыги-капитаны которых решили прийти пораньше на торг, чтобы сорвать пару-тройку лишних брусочков серебра или даже золотых дисков.

   Почти через три недели, после выхода из порта, основной отряд в десять вымпелов, во главе с 'Палладой', встретился в море, в двадцати милях от побережья, на траверсе устья Рио-де-Чагре, с парой судов, на которых находились группы разведчиков выполнивших свои задачи. Короткое совещание капитанов кораблей, командиров десантных подразделений, флагманских специалистов, с участием командиров разведгрупп и их заместителей, проведенное на 'Палладе', внесло последние штрихи в окончательный вариант плана рейда и утром все корабли направились к берегу, используя попутный бриз. Часа через три подошли к побережью, около впадения Чагрос в залив и с 'Паллады', под прикрытием её орудий, спустили мотобаркас для установки бакенов. Менее чем через час, подводная скала в речном устье была обозначена бакенами, привязанными канатами к каменным якорям и эскадра потихоньку вошла в устье Чагрес, 'приветствуя', по очереди, пальбой орудий одного борта испанский гарнизон форта.

   Крепость Чагре, стояла на высокой горе в устье одноименной реки. Укрепление со всех сторон была защищена палисадами с земляными насыпями, со стороны суши, перед частоколом, гору пересекал глубокий ров глубиной в девять-десять метров. Через ров был перекинут узкий мост, по которому сразу мог пройти только один человек. Дополняли оборону бастионы, со стороны суши четыре, а с моря - один. С юга гора была очень крута, и взобраться на нее было практически невозможно, с северной же стороны протекала река, так же препятствующая атаки форта с этой стороны силами пехоты. У самой воды на скале стояла башня, на ней было установлено восемь пушек, которые контролировали реку. Немного дальше от башни, расположились еще две батареи по шесть пушек, державших под обстрелом берег. В крепости, на вершине горы, было несколько складов с боевым снаряжением и провиантом. Грузы гарнизону доставляли сверху по течению реки. От реки в гору вела лестница, по которой поднимались в крепость. К западу от крепости имелась гавань, где могли найти пристанище корабли с осадкой до двух метров. Перед крепостью также была недурная якорная стоянка, глубина воды достигала там почти два с половиной метра. Кроме того доступ в устье реки прикрывала скала, едва скрытая водой, которую портороссовцы благополучно оградили бакенами. Саму крепость со стороны суши окружали густые тропические заросли, однако перед палисадом и зарослями оставалось плоское и голое, без единого куста или дерева пространство, около пяти-шести сотен метров шириной. Защищал Сан-Лоренсо-де-Чагрес гарнизон испанских солдат почти в две с половиной сотни человек при трех с половиной десятков пушек, большая часть из которых были тяжелые, крупнокалиберные, прикрывающие форт со стороны берега. Но и на оборону со стороны суши осталось полтора десятка стволов, расположенных в четырех бастионах. В общем, информация мэтра Альфонсо, подтвержденная разведчиками, полностью совпадала со сведениями, полученными находниками визуально, при подходе к крепости.

   Заметив чужие корабли, испанцы открыли огонь из тяжелых пушек из башни и бастиона. 'Гости' ответили на 'приветствие', даже раньше, чем их поприветствовали 'хозяева'. Ядра орудий ушкуйников в четыре бортовых залпов, превратили в каменные развалины башню, защищающуюся вход в Рио-Чагрес. Прилетело и паре батарей, установленных на речном бастионе. Оставшиеся семь полноценных бортовых залпов достались гарнизону бастиона, подавив ответный артиллерийский огонь с него. А после еще четверки залпов бомбами, гранатами и ядрами, перерывших многострадальный бастион и окончательно заставившие прекратить орудийную пальбу, сбив пушки с барбетов, корабли пришлых вошли в меньшую гавань и стали на якорь примерно чуть более чем в километре от стен крепости, в которой и заночевали. На следующий день на рассвете находники высадили десант, который углубился в лес, чтобы обойти крепость и захватить её, дав возможность использовать укрепление как базу для похода на Панаму, а обе бухты, как стоянки для кораблей эскадры. Но прежде чем добраться до крепости, портороссам пришлось побродить немало времени - шли они с рассвета до полудня. Джунгли оказались труднопроходимым, отряду морпехов надо было прорубаться через густые заросли и обходить болота и скалы. Когда гидросолдаты подошли к крепости, испанцы встретили их залпом из пушек и мушкетов, благо ударили по порторосским воинам, только как последние, появились из тропических зарослей, окаймляющих испанское укрепление, на плоской и голой опушке леса. Бойцы тут же скрылись под сенью джунглей, а в небо взлетели три ракеты черного дыма, доклад о выходе на позиции ушел к адмиралу. В ответ корабли снялись с якоря, передвинулись ближе к крепости и снова ставь на якоря, открыли орудийную пальбу по территории крепости. В этот раз стрельба велась исключительно только бомбами и брандскугелями. От чего часа через полтора в крепости вспыхнул сперва один пожар, за ним второй, третий, четвертый. Потом крепость заполыхала вся, так казалось, если смотреть со стороны, и гарнизон явно не справлялся тушить возникшие пожары. Тем более что этому препятствовали разрывы многочисленных бомб, падающих на Чагрес с частотой метронома. Испанцы в этот день штурма так и не дождались, зато понесли огромные для них потери и от бомб с ядрами, но в основном от пожара и взрывов хранилищ пороха. Обстрел продолжался весь остаток дня, до самого позднего вечера. А единичные выстрелы корабельных 'единорогов' и взрывы бомб раздавались в расположение иберийцев всю ночь, не давая измученным кабальеро поспать и отдохнуть. Да и без бомбовых взрывов, спокойная ночь подданным испанской короны представлялась только в мечтах. Бушующие в крепости пожары, хоть и не соединились в одно грандиозное озеро огня, но спать уставшим солдатам не давали полностью, и начали стихать только к утру.

   Утром морпехам, находящимся на сухопутном фронте, предстала крепость с частыми выгоревшими участками палисада, с осыпавшимся в ров валом и как в куртинах, так и на бастионах. В дополнение на последних, части фасов, были разбросаны взрывами в стороны, видимо постарались запасы пороха оборонявшихся, взорвавшиеся либо от попадания бомбы, либо от залетевшей головни, с бушевавших пожаров. Начавшиеся утреннее 'приветствие' в виде пары полноценных бортовых залпов бомбами, тут же и закончилось. Над обгоревшей крепостью взвился белый флаг. В пику нему с 'Паллады' взлетели три красные ракеты, на которые из зарослей начали вываливаться цепи морских пехотинцев и бегом, перекатами, направились к полуразрушенным укреплениям крепости. Через сорок пять минут, десантники заняли всю территорию крепости, взяв ей полностью под свой контроль.

   Крепость, хотя и в полуразрушенном состоянии, но досталась 'витязям'. Из всего гарнизона в плен сдалась едва ли сотня измученных, израненных, обожженных, без единого офицера или сержанта, солдат. Все их командиры погибли в прошедший день, от осколков бомб, взрывов пороховых хранилищ и огня пожаров. Из пушек целыми ушкуйники получили только четыре ствола, остальные пушки были в той или иной степени повреждены. Новые хозяева крепости Сан-Лоренсо-де-Чагрес, не откладывая дело в 'долгий ящик', приступили к ремонту крепостных укреплений. Привлекли к восстановительным работам и пленных испанских солдат, предварительно оказав медпомощь раненным и обожженным.

   Установив полностью контроль над запиравшим устье реки Чагрес, фортом, 'витязи' начали вводить в реку пришедшие с ними остальные суда, захваченные по случаю трофеи прошлого года, в том числе и речные одномачтовые барки-баржи, по виду они были похожи на баржи, которые используются в Европе вместо паромов. Плавают на них, отталкиваясь шестами, как это делают в Голландии на больших баржах, однако, в этих местах подобные суда используются при переходах от Номбре-де-Дьос в Никарагуа. На каждой из них было установлено по две шестифунтовых пушки и по четыре фальконета, все орудия так же трофейные. Всего портороссцы подготовили для рейда десяток таких барж, кроме того, они снарядили еще четыре легких судна, на которых можно было бы плавать по реке на веслах, собрали почти пять десятков каноэ и шлюпок, которые во время морского перехода были на борту этих четырнадцати речных судов.

   Ушкуйники долго не оставались около Чагрес. Уже на второе утро, после взятия крепости, на четырнадцати судах и более чем пяти десятков каноэ и шлюпок, семь лодок нашлись в окрестностях крепости, ушли вверх по реке. В экспедицию шли два батальона морской пехоты и пара батальонов береговых стрельцов при поддержки шести орудийных батарей 'единорогов', одной восьмифунтовых и тройки трехфунтовых. Всего, в свыше, чем ста двенадцати с половиной километровый переход через Панамский перешеек, ушло более двух с половиной тысяч воинов, оставив на стоянке в устье реки корабли эскадры с полными экипажами, а в крепости гарнизон из пяти сотен воинов, полнокровный батальной береговых стрельцов. Уходи в рейд в дождь, который как зарядил в полдень, после захвата крепости, заодно полностью погасил остатки пожара в укреплениях, так и продолжался и в день выхода и еще три дня после. Но нет худа без добра, во-первых, дождь в путь к удачной дороге и во-вторых, пошедший дождь, поднял уровень воды в реке и ушкуйники шли по реке, где под парусами, а где на веслах и шестах. В первый же день они прошли место, называемое испанцами Рио-де-дос-Брадос, обычно испанские караваны здесь делают остановку. Но ушкуйники прошли его без стоянки и к позднему вечеру достигли местечка Крус-де-Хуан-Гальего, где должны были бы оставить свои суда, если бы река стала очень мелкой для прохождения барж. Однако, как указывалось выше, шел дождь, и не только в устье реке, но и в её верховьях, и уровень воды существенно повысился. Караван не остановился в Крус-де-Хуан-Гальего, а прошел ещё вверх по реке около четырех километров, до участка, где удобно выходит на берег и идти по нему вдоль реки, по хорошо натоптанной широкой тропе, так называемом испанцами пути Камино-де-Крусес, по которому из Панамы на тихоокеанское побережье доставляли сокровища Перу и Чили. Здесь остановились на ночевку. С утра продолжили путь в верховья реки, дойдя к вечеру до местечка Седро-Буэно, около которого и заночевали. В обоих пройденных населенных пунктах испанцы не проживали, проживало с десяток-полтора семей индейцев. Первое боестолкновение произошло в полдень третьего дня пути. Голова караван как раз подошла к селению Торна Кабальос. Десятка полтора испанцев, по виду ополченцев, и не более сотни индейцев открыли стрельбу из мушкетов и луков по проходящим каноэ передового дозора. Дозорные, не ввязываясь в бой, укрывшись за бортами и щитами, сплавились по течению до основной части войска. После чего в дело вступили баржи с установленными на них трофейными пушками. Одного полного пушечного залпа с поднявшихся до селения пяти барж, хватило, что бы засадники разбежались кто, куда от мест падения ядер. Высадившийся десант не застал среди хижин селения ни одного человека, все засадники и жители покинули Торна Кабальос. Хижины, построенные испанцами и индейцами, были снесены и сожжены. Правда, после их осмотра на предмет трофеев. Однако ни чего ценного обнаружено не было, даже продуктов. К вечеру караван достиг поста Торна Муни, где была устроена еще одна засада, которую так же разогнали артиллерийским огнем. Высадка морпехов, тоже не принесла ни какого прибытка, хижины так же были пусты, а население поста отсутствовало. Заночевав на посту, портороссовцы с утра снова пошли вверх по течению. К обеду добрались до следующего местечка под названием Барбакоа, где наткнулись на еще одну засаду, походя разогнанную ядрами пушек. На берег даже и не высаживались, те же хижины, что и в ранее попавшихся на пути поселениях. Однако одно отличие в нем от нижних поселков было. Вокруг Барбакоа было много возделанных полей с маисом и ещё с какими-то растениями, с реки точно определить их название было не возможно. В этот день ночевали на судах и лодках, сбившись с одну группу и отдав якоря.

   На четвертый день пути, суда, вытянувшись в нитку, продолжили путь. Этот день и прошедшие за ним пятый и шестой, прошли без боестолкновений и других эксцессов. Правда река стали мелеть и баржи с трудом удавалось проводить по руслу. К полудню седьмого дня вышли к месту, которое испанцы называли Санта-Круз и приступили к выгрузке с судов и каноэ со шлюпками на берег, речное путешествие закончилось. Уровень воды в реке упал до критического, да и выше по течению русло Чагрес перегораживал первый из водопадов, через который перебраться с судами было не возможно. Пока выгрузились, пробежались по окрестности, в сторону выявленных выпасов мулов с ослами. Пока 'приватизировали' скотину, перегнали во временный лагерь, там и вечер наступил. Переночевали в лагере на берегу и поутру вышли в сухопутный поход на Панаму, закончив речной участок пути к атлантическому побережью. На охране оставшихся судов с лодками и оборудования укрепленного лагеря остался один из двух батальонов береговых стрельцов с канонирами пушек с барж, всего порядка пяти с половиной сотен бойцов.

   Колонна мулов с ослами и сопровождавших их в пешем порядке морских пехотинцев, береговых стрельцов и артиллеристов четырех полевых артиллерийских батарей, к полудню этого дня вышла к деревне Крус. Состоящей из ранее уже встречаемых хижин, земляного укрепления - редута, королевского склада зерна с вином, складов с товарами и казенных скотных дворов. На лежащих в округе лугах паслись стада коров с быками, ослов, лошадей с мулами, часть ходили неподалеку от селения, на пастбищах, расположенных ближе к поселению, а иные и на грани видимости, у горизонта. Это селение лежит на 9R20' северной широты, примерно в четырнадцати километрах от реки Чагре и примерно в тридцати километрах от Панамы. В это селение по реке, притоку Рио-Чагре, приходят суда, потому то здесь и стоят склады, где хранят транзитные товары и производят их перегрузку на гужевой транспорт и грузы далее везут на ослах и мулах в Панаму, либо из неё в Крус с перегрузкой на суда и далее по Рио-Чагре, до её устья.

   Неподалеку от селения, на пастбищах и полях, окружавших его, ушкуйники временами замечали мелкие отряды, в один-два десятка человек, испанцев и индейцев. Которые, однако, в бой не вступали, а покричав что-то, видимо угрожающе-оскорбительное и помахав руками с оружием, исчезали, как только к ним направлялся хоть небольшой отряд ушкуйников. Переночевав в Крус, и пополнив количество тягловой силы, полностью посадив один батальон морпехов на захваченных лошадей, с явно примесью крови испанской породы, утром экспедиция выступила на Панаму, впереди лежал самый трудный, с военной точки зрения участок пути.

   Часа через два-три пути 'путешественники' достигли местечко Кебрада-Обскура. К этому времени дорога сузилась и стала почти труднопроходимой, по ней могли идти не больше двенадцати человек в ряд, местами она была еще уже. Из земли повсюду торчали обломки скал, с боков путь подпирали густые тропические заросли. После мирного прохождения Кебрада-Обскура, дорога вступила в ущелье и так сузилась, что по ней едва мог пройти только один навьюченный осел. Но еще в Кебрада-Обскура были выделены и направленные на хребты скал, стискивающих дорогу, усиленные боковые дозоры, под командованием командира разведгруппы проводившей здесь разведку и его зама, с их людьми. В качестве усиления боковых дозоров выступили две полусотни морпехов. И предпринятые меры предосторожности оправдали себя. Как только караван вошел в ущелье с заросших склонов, на него стали сыпались градом стрелы и раздались несколько выстрелов из мушкета. Но вскоре в тылу нападавших затрещали выстрелы, а когда во фронт засадам ударили бойцы 'витязей', оставшиеся в живых испанцы и союзные им индейцы были вынуждены через заросли отойти вглубь леса, к выходу из теснины, и там снова встретили пришельцев тучей стрел и мушкетными пулями. Но и это им мало помогло, обошедшие их с фланка, по гребням скал, бойцы дозоров, метким огнем из 'сакмарочек', изрядно проредили, находящиеся нижи них, ряды противника. Испанцам помогал отряд их союзников индейцев, причем индейцы, как не странно, держались очень стойко до тех пор, пока не уничтожили их вождя. Он выскочил из кустов, чтобы поразить дротиком одного воина пришельцев, но был убит, застрелен и остался лежать на месте рядом с еще двумя или тремя павшими в бою своими воинами. В этом бою были взяты языки трое испанских ополченцев и пара индейских воинов, от которых в ходе полевого допроса получены сведения, что впереди на равнине, на дороге, портороссцев поджидает блокпост в виде небольшого редута с установленными за насыпью четырьмя бронзовыми пушками, на полевых лафетах, прикрытых сотней солдат испанской пехоты. В этом бою ушкуйники потеряли одного человек убитыми и восемь ранеными. Тут сыграли свою роль и, отсутствие должной выдержки у индейцев, слишком рано начали стрелять по колонне. К тому же индейцы стреляли из луков через заросли, из-за деревьев их стрелы в полете теряли силу и, большинство из них никого не поражая, падали на дорогу. Так же не малую роль сыграли и доспехи постоянно, не смотря на высокую влажность и жару, носимые бойцами отряда, и конечно основную роль сыграли удары в тыл засадам, обошедшими их боковыми дозорами с координацией действий по радио, переносные аппараты, слава богу, пока всё еще функционировали.

   Спустя немного времени, ушкуйники действительно вышли в большую долину, сплошь заросшую травой. Обзор вокруг открывался хороший, видно было далеко, и русские заметили на недалеком холме несколько индейцев, вблизи как раз от дороги, по которой им предстояло провести караван. Залп из винтовок 'уралочек', проредил их ряды, и аборигены бросились бежать, опять выкрикивая что-то оскорбительно-угрожающее, не только на своем языке, но и по-испански.

   На в общем-то короткий переход по ущелью, ушел весь остаток дня и караван встал на ночлег вокруг холма, с которого сбили индейцев, шесть трупов которых снесли с холма и похоронили в стороне от бивака.

   На следующие утро, едва забрезжила заря, причем было еще весьма прохладно, ушкуйники снова отправились в путь. Этот отрезок пути был труднее, чем когда бы то ни было прежде, потому что солнце поднялось на небосклон и палило немилосердно. Спустя два или три часа передовой дозор заметил десятка два испанцев, которые следили за ними. Попытка догнать их была тщетна, испанцы хорошо знали местность, и, когда преследователи думали, что иберы где-то впереди, оказалось, что они идут сзади или с боку дозора. Однако залповая стрельба из 'уралочек' дала результат, потеряв несколько человек, испанские дозорные отошли от колонны. Чем не преминул воспользоваться Полухин, отправивший в обход, перекрывающего путь в Панаму блокпоста, пару сотен морских пехотинцев. Подойдя к редуту на расстояние, явно превышающее дальность пальбы его пушек и выдвинув вперед батарею восьмифунтовых 'единорогов', адмирал приказал начал вялый обстрел укрепления. Но как только был получен по радио сигнал, готовности обошедших позиции испанцев сотен к действию, интенсивность огня резко увеличилась, к нему подключились пара батарей трехфунтовых 'единорогов'. Под прикрытием артиллерийского огня и после сбития стоящих за насыпью всех четырех пушек противника, благо время пристреляться было, пока ждали окончания обхода, на штурм редута пошли три сотни береговых стрельцов. По понесшим потери солдатам их католического величества, связанных атакой противника с фронта, нанесли удар с тыла, пара сотен гидросолдат. В течении получаса все было закончено. Кто убит, лежал на земле в различной степени сохранности, кто бежал, тот продирался сквозь заросли или лежал в саване, затаившись в траве, кто сдался в плен, тот стоял перед победителями на коленях и покорно подставлял руки под веревки. Но и эта задержка пути окончилась и колонна, пополнившись пленными испанцами, пошла далее к цели своего 'путешествия'.

   Вот, наконец, к вечеру, 'путешественники' взобрались на очередной холм, откуда открылся вид на Южное море и на большой корабль с пятью или шестью барками, судя по курсу, суда эти шли из Панамы на острова Товаго и Тавагилья. А на суще, в пределах видимости, виднелись строения, большого, для данной местности и времени города- цели рейда Панамы. Далее решили не идти и встали на ночлег. В эту ночь на совещании командиров еще раз обсудили план по штурму Панами, надеясь вступить в город на следующий день рано утром.

   Еще до рассвета, пять сотен конных морских пехотинцев, ушли в обход города, с целью перекрытия путей бегства жителей и вывоза ценностей. Ранним утром колонна ушкуйников направилась по дороге в Панаму. Однако далеко пройти не удалось, буквально через пару-тройку километров, строения панамского предместья уже хорошо рассматривались без бинокля или подзорной трубы, пришлось разворачиваться в боевой порядок, путь к цели перекрыли испанские войска. Как впоследствии было установлено, испанские силы, противостоявшие русским, состояли из двух эскадронов конницы, четырех батальонов пехоты с двумя стадами быков, кроме того, на их стороне сражались, хоть и мелкие, но многочисленные отряды индейцев, негров и мулатов. Всего более трех с половиной тысяч человек, из них почти половина цветных союзников конкистадоров. Плотные прямоугольники испанской пехоты периодически разрождались криками, подбадривали себя перед сражением, видимо патриотическими призывами. Так поняли их крики, стоящие в первых шеренгах морпехи со стрельцами. Из всего услышанного, часть из них поняла только один часто повторяемый призыв - "Viva el Roy!" (Да здравствует король!). Войска портороссцев заняли позицию на небольшом холме, с которого хорошо были видны силы иберийцев, и у его подножия, с обоих флангов.

   Первыми атаковали испанцы, силами индейцев, мелкие отряды которых выступили своеобразными застрельщиками-велитами сражений древности. Бегом преодолев расстояния, с которого они не могли достать стрелами строй ушкуйников, туземцы в разнобой выпустили хоть и разреженный, но достаточно частый дождь стрел. Но это было их первое и последнее достижения, так как еще до того как все они добежали до линии открытия стрельбы и успели выпустить по врагам первую стрелу, многие из них были сражены пулями залпа передней шеренги стрелков вражеского строя, подкреплённый последующими залпами второй, третьей и четвертой шеренг.

   Полухин, как и полагается военноначальнику, наблюдал за ходом битвы, в окружении своего мичмана-адъютанта, связистов с вестовыми и наблюдателей. Смотрел в свой, еще до переносной бинокль, на предместья города, дорогу вползающую в них и на большой отряд испанской пехоты, перекрывшей эту дорогу и не пускающих его со товарищами к себе в 'гости'. Как был отвлечен от созерцания открывающейся с вершины холма панорамы начавшийся битвы, возгласом одного из наблюдателей.

  -Господин адмирал, конницы испанцев вышла для атаки наших позиций в моем секторе.

  Переведя бинокль в указанный сектор, Георгий увидел, как не менее трех-четырех сотен всадников, судя по одежде и вооружению, в своём большинстве ополченцы, но на высоких, справных, видимо хороших испанских кровей лошадях, выстроились в несколько шеренг и начали движение, сперва шагом, постепенно увеличивая скорость атаки.

  Слева, из-за спины, раздался голос его адъютанта: - Да они что, совсем без головы? Там же болото. А они на него кавалерию гонять. Все уже загнали.

  И действительно, уже перешедшая на рысь масса конницы, влетев на полосу изумрудно-зеленной травы, полоса которой, шириной около семидесяти метров, протянулась вдоль левого фланга сил московитов на расстояние взгляда человека, к виднеющимся вдалеке горам, остановилась, затопталась на месте. Некоторые всадники сталкивались, падали с седел.

  -Действительно, командующий у них без головы. - согласился со своим адъютантом Полухин. - Это ж каким надо быть придурком, что-бы загнать конницу во время атаки в болото. Может он местность не знает? Как думаешь мичман?

  - Так он же местный должен быть товарищ адмирал, не может не знать местность.

  -С одной стороны ты прав, но с другой еще и не таких м.....ов встречал. Связист передать Востоку-1. Отразить атаку кавалерии через болота ружейным огнем, орудия не применять. Путь так и продолжают стоять на позициях ближе к центру.

  -Господин адмирал. - раздался голос второго наблюдателя. - В моем секторе, за построениями пехоты видны несколько стад коров. Дополнение, это одни быки. Объединённое стадо в общем количестве, примерно эм-м-м двух тысяч голов.

  -Сколько боец?

  -Примерно не менее двух тысяч голов, господин адмирал.

  Полухин перевел взгляд на центр позиции и действительно за спинами вражеских пехотинцев, приближенными стеклами бинокля, в клубах пыли увидел огромное море бычьих спин, голов и рогов, которые, подгоняемые погонщиками, неспешно все прибывали и прибывали по дороге из города и из-за кустов, окаймляющих небольшие пруды, расположенные в тылу позиции неприятия.

  -Связист связь с Центром-1. Подготовиться к отражению атаки быков. Приготовить все имеющиеся в наличии сигнальные ракеты, как шумовые, так и световые, с дымовыми. Огонь ракетами открывать по моему приказу. Передайте Востоку-1 и Западу-1. Все имеющиеся запасы сигнальных ракет, всех видов, срочно передать Центру-1, для отражения атаки животных. Вестовой. На восьмифунтовую батарею передай. Разрядить орудия, зарядить брандскугелями и открыть ими огонь по атакующим быкам после ракетного залпа. Огонь по быкам прекратить после из поворота в сторону неприятия. После чего перейти на ядра и гранаты и начать обстрел испанского строя.

   Получив приказания, вестовой испарился и вскоре шесть восьмифунтовых 'единорогов' рявкнули, разрядившись ядрами по плотному строю испанской пехоты. В центре позиций ушкуйников, по рядам прошла волна движений и перемещений воинов. Началась суета на флангах, закончившаяся бегом двух отрядов в пару десятков человек от флангов в центр. Назад эти бойцы возвращались уже не так шустро.

   Пока отдавались все эти приказы, кавалеристы противника, успели разобраться в ситуации, но все равно продолжали атаку через заболоченный участок. Шеренги морпехов, стоящих ближе всех к атакуемому участку, дождавшись, когда вся масса всадников, вошла на болотистую полосу, растянувшись в ширину, для одновременной атаки портороссцев, открыла плутонгами непрерывный огонь из 'сакмарочек'. Ряды обороняющихся заволокли клубы дыма, правда, тут же сносимого утренним бризом, дующим со стороны не далекого моря, который и очищал стрелкам вид на их цели. После первого залпа, многие их бредущих через грязь всадников и коней упали, сраженные пулями. Каждый последующий залп увеличивал потери среди атакующих. И ополченцы-помещики со своими слугами сломались. Неуклюже развернулись и со всей возможной скоростью, изматывая силы своим коням, стали выходить из боя, провожаемы в спину нескончаемым роем пуль. На твердую почву сумело выйти чуть более четверти от первоначального количества конников. А сбежать от смерти удалось уже менее сотни всадникам.

   Пока на левом фланге ушкуйников отражалась атака кавалерии, в центре пехота противника раздалась в стороны, освободив широкий проход по дороге и её обочинам, через который полился плотный поток быков. По выходе на передовую испанских позиций, погонщики разгоняли животных широким фронтом, и как только последняя голова прошла через открытый переход, он был снова перекрыт пехотинцами врага. А все тысячеголовое стадо, подгоняемое погонщиками, медленно, но неукротимо, постепенно наращивая скорость, пошло на позиции русских.

   Все это прекрасно видел Полухин, и когда передовые животные дошли до четырехсот метров от позиций стрельцов и морских пехотинцев, он произнёс: - Связист передать Центру-1, огонь.

   Через пару минут в звуки боя ворвался сильный рев и свист, почти мгновенно удалившийся от русских рядов в сторону бегущих быков. От рядов портороссцев к животным полетели многочисленные разноцветные огненные шары и протянулись шлейфы черного, красного, синего и белого дыма. Упавшие в стадо шары огня, закрутились, разбрасывая вокруг себя огненные искры. От попавших в животных дымящихся зарядов, повалил разноцветный дым, закрывший почти половину стада, забивавший своей вонью дыхания скота. Еще до того как часть стада укрыла дымная пелена, рявкнули орудия пришельцев и в бычьи морды полетели шесть огненных, брызжущих кусачими искрами шаров. Всего этого хватило, чтобы обезумевшие животные передних рядов остановились и повернули назад, подальше от этих вонючих и кусачих существ. Два встречных потока создали затор, который вскоре, после второго залпами брандскугелями, сошелся в одном направлении, на испанский строй. Третий залп зажигалками, только добавил скорости живому тарану, за которым устремились в контратаку цепи стрельцов и гидросолдат. Пехоту поддержала артиллерия ушкуйников, отрывшая огонь ядрами и гранатами по сохранившимся остаткам вражеского строя. Причем все три батареи трехфунтовок, шли вместе с пехотными цепями, чуть ли не в передовой.

   Смятые быками пехотинцы, частью, в основном ополченцы, бежали в Панаму, частью, солдаты королевской армии, опять сомкнули ряды и отступили, под артиллерийским и ружейным огнем противника, неся при этом не маленькие потери, в город. Бежавшее ополчение для ускорения прыти сбрасывали с себя морионы, кирасы, кидали мушкеты и шпаги с саблями. Некоторых из вояк, не понаделавших на быстроту своих ног, ушкуйники вытаскивали за шиворот из зарослей тростника у небольших прудов, раскинувшихся в тылу бывших испанских позиций. Разгром был полный. Потери неприятия составили более двух тысяч человек, только на поле боя навечно остались лежать свыше полутора тысяч подданных их католического величества с различным цветом кожи. Были взяты в плен или сдались добровольно, в различной степени сохранности (ранениями), еще более семи сотен вояк. Показания пленных дали точное количества противостоящего московитам войска. Всего в бою на стороне конкистадоров участвовали четыреста пятьдесят всадников, разделенных на два эскадрона, двадцать рот пехоты, в каждой роте по сто человек, сведенных в четыре батальона, а также тысяча четыреста индейцев, негров и мулатов, разбитых на мелкие отряды от двух до шести десятков душ. Кроме людей, испанцы ввели в бой два стада быков, по тысяче голов в стаде. Наибольшие потери пришлись на конницу, в сумасбродной атаке через болото, полегли практически все кавалеристы, в грязи болота остались триста двадцать три бывших всадника, да раненными и оглушёнными попали в плен еще сорок семь человек, в том числе и командир кавалеристов, целый лейтенант кавалерии на королевской службе. Кстати, зря Полухин с адъютантом плохо думали о командующем испанцев и злорадствовали по его поводу. Дурацкую атаку затеял этот лейтенантишко, решивший таким образом выслужится, типичный 'эксцесс исполнителя', т.е. сработал пресловутый человеческий фактор и как результат у противника нет подвижного резерва - кавалерии. Так же среди прочих, в припрудовом тростнике, вместе с прочими ополченцами, прихватили и с десяток монахов, одетых в белые и черные рясы, видимо различные ордена послали своих представителей укреплять дух сражающихся с нечестивыми пиратами воинов, хотя это мало помогло, и сами 'комиссары и политруки' угодили в плен к нечестивцам. 'Святых отцов' согнали в общую кучу ясыря, после захвата города разберемся.

   Вступивших в панамские окраины морпехов и стрельцов ожидали сюрпризы, в виде многочисленных, перегородивших все улицы и проулки, по которым можно было попасть в Панаму, баррикад из мешков с песком, землей, камнями и мукой либо плетеных корзин заполненных грунтом и заваленных камнями. За этими импровизированными укреплениями поблескивали бронзой стволы пушек и высовывались стволы мушкетов, поблескивали металл кирас с морионами. Опрошенные пленные уточнили, что за каждой их баррикад установлено от двух до восьми бронзовых пушек и в их прикрытии, за бруствером, находится от пятидесяти до полутора сотен человек. Однако штурмовать надо, тем более что обошедшая город полутысяча эрзац-драгун, сообщила по радио об успешном обходе и перекрытии путей бегства ценностей их Панамы. Подтянув артиллерию, сосредоточив её на двух выбранных основных направлениях, отправив одну батарею трехфунтовок в сопровождении сотни морских пехотинцев на мыс, для перекрытия выхода из гавани и дождавшись начала отлива, Полухин дал команду на штурм. Заговорили 'единороги'. Восьми фунтовые ядра разламывали, разбивали баррикады, картечь трех фунтовых окатывая чугунным градом защитников укреплений, раз, за разом собирая с них 'дань' за право находится на этой баррикадой, их жизнями. Паллиативные городские укрепления продержались под ядрами порядка пятнадцати минут, потом целей для чугунных шаров не осталось, так же как в некого стало стрелять и картечью. Часть защитников погибла, часть бежала вглубь города. И в город вошли ушкуйники. Привычно разбившись на штурмовые десятки, в которых поделились на боевые двойки и тройки, морпехи, после нежного броска или заката в дом гранаты, с максимально укороченным фитилем, и двух выстрелов из пищали, влетали в дом и приступали к его зачистки. В ходе проверки жилья и иных строений не жалея, при необходимости, запаса гранат, которые привычно закатывали в комнату и после взрыва врывались в неё. В это время другие отряды, при поддержке артиллерии быстро продвигались к центру и к порту. Попытки защитников города остановить продвижения, безжалостно пресекалось картечным огнем по испанскому строю. После чего стрелки добивали выживших, и отряд двигался дальше. Третьи подразделения, по параллельным переулкам и проулкам, вышли в тыл защитникам баррикад на второстепенных направлениях и совместной атакой с тыла и фронта, уничтожили эти препятствия для вхождения в город захватчиков. После чего, остальную часть города прошли почти без боестолкновений, и вышли на противоположную окраину Панамы. Столь быстрое падение боеспособности городского ополчения и солдат гарнизона, объяснилось просто. Пришли известия о том, что пираты обошли город и перерезали все дороги, ведущие из него, перехватили при этом всех беженцев, то есть семьи ополченцев, выезд которых они и прикрывали. Второе известие, повлиявшее на защитников, стала весть о захвате здания кабильдо и пленении в полном составе городской администрации, что полностью лишило испанцев их руководство. И сработал европейский стереотип, столица захвачена, руководство тоже, мы проиграли, нужно прекращать сопротивление.

   Через полтора часа все было закончено и защитников города и его жителей начали сгонять в местный собор, куда уже поместили городского алькальда дона Франсиско де Баррионуэво с его рехидорами-советниками и остальной административно-управленческой братией местного кабильдо, захваченных в центре в здании кабильдо. Плененному городскому алькальду и другим членам и чиновникам местного городского совета, без проволочек предложили выплатить за город, порт, жителей и часть их имущества выкуп в 1 000 000 песо серебром.

   Захват порта, с его складами, мастерскими и пирсами, так же не нанес нападавшим невосполнимых потер, с полдесятка раненых и не одного убитого. Зато на рейде порта оказался, стоящий на якоре галеон, по словам пленных, пришедший вчера в порт, с грузом королевского серебра и драгоценностями богатых торговцев Перу, перевозящих ценности в метрополию. Покинуть гавань галеон не мог из-за сильного отлива, на этом побережье, вода в море во время прилива бывает то очень высокой, а то, во время отлива, очень низкой, подобное наблюдается в каналах Англии. Во время прилива гавань так глубока, что в нее свободно могут войти галеоны любой осадки, а при отливе море отходит от города на целую морскую милю, при этом дно бухты илистое. Вот и застрял корабль с богатым грузом на рейде порта. Пробовавший покинут бухту на небольшой одномачтовой барке торговец жемчугом и владелец бригады собирателей этих раковин, был удачно обстрелян с мыса, прикрывающего бухту от моря, из полевых трехфунтовых 'единорогов'. Получив с полдюжины хоть и не больших, но все-таки ядер в борт своего не большого суденышка, он не стал дальше рисковать, а отделавшись одной пробоиной и проломленным фальшбортом, повернул назад в гавань.

   В течение светового дня все жители города и его окрестностей, в том числе и монахи с монахинями семи мужских и одного женского монастырей, принадлежащих различным католических религиозных орденов, как то францисканцев, доминиканцев, иезуитов, августинцев, были согнаны в собор и в пару больших портовых складов, на территории порта. После чего ушкуйники начали устраиваться на ночлег. Выставили караулы у здания кабильдо, собора и других мест содержания пленных, на подступах к городу и окраинах секреты, пустили по улицам города патрули. Развели костры, приступили к готовке пищи, числили оружие, пополняли из обоза боезапас.

   Около полуночи, на реквизированных в порту каноэ, шлюпках и прочих лодках, сотня морпехов, обмотках весла тряпками, подкралась к стоящему на рейде в ожидании утреннего прилива галеону, неожиданно атаковали его с воды. Хоть вахтенные и не проспали нападения, но арбалетные болты прервали зарождающиеся крики о нападении у пристально всматривающихся в темноту ночи матросов. И, несмотря на то, что вахтенный офицер, хотя и поздно, но успел поднять тревогу, это ни чего не меняло. Приглушенный стук обернутых в ткань металлических кошек, мелькание каких-то теней по борту, от воды на палубу, и принимайте гостей. В течении десяти минут вся сотня абордажников уже была на борту корабля. Как такового боя не было. Несколько разрозненных схваток, у каюты капитана и в ней самой, в паре офицерских кают, на входе в кубрик экипажа, пара солдат у входа в клюйт-камеру и десяток пехотинцев в хранилище королевских ценностей, в трюме, прямо за люком из капитанской каюты, вот и весь перечень скоротечных сшибок в корабельной тесноте. И через сорок минут после крика вахтенного офицера, галеон и содержимое его трюма поменяли хозяина. Когда на рассвете к борту пяти стоящих в порту судам, в мом числе и барки торговца жемчугом стали подходит и приставать к бортам разнообразные лодки, и с них на борт судов начали перемещаться воины в незнакомой броне и одежды, ни у одного из находящихся на борту подданных испанской короны, даже не появилась мысль о сопротивлении, очень уж подействовало на них быстрый захват Панамы и ночной абордаж вооруженного галеона. Захваченный галеон и остальные суда быстренько, за два дня освободили от груза, все ценности поместили в каменную церковь монастыря иезуитов, в неё же свозили из города и его окрестностей и остальное золото, серебро, жемчуг и остальные драгоценные камни, как в изделиях, так и монетами, слитками и россыпью.

   Сам город Панама раскинулся на прибрежной территории вдоль бухты. Большинство правительственных зданий находились у входа в достаточно просторную бухту, которая служила городским портом. Рядом с ними, на центральной площади высился кафедральный собор, а на другой стороне бухты скромно примостилась, по сравнению с собором, изукрашенная лепниной, приходская церковь. Кроме них в городе и его окрестностях находились монастыри со своими церквями, один женский и семь мужских, принадлежащие католическим религиозным монашеским орденам: францисканцев, доминиканцев, иезуитов и августинцев. Все монастырские постройки были прямоугольными с каменными стенами, деревянными крышами и перекрытиями. В некоторых монастырях возвели башни. Пригородные монастыри украшали дворики с маленькими фруктовыми садами, окруженными деревянными галереями. Все монастырские и приходская церкви 'смотрели' на океан и были самыми красивыми зданиями в Панаме. В общем плане строительства этого колониального города просматриваются четко пересекающиеся под прямым углом улицы. В Панаме насчитывалось две тысячи капитальных домов, в которых жили люди разных званий, занятий и достатка. У домов было построено много конюшен, в которых содержались лошади и мулы, используемые в основном для перевозки серебра к Северному берегу (Атлантическому побережью). Дома в городе возводились в большинстве двух- и трехэтажные, деревянные, в основном из благородного, крепкого кедра. Внутри многие дома были украшены великолепными картинами, фресками и иными произведениями искусства, завезенные колонистами из метрополии. Все дома достались ушкуйникам в полной сохранности, с обстановкой, с рабами, с конями и мулами в домовых конюшнях. В монастырях так же все имущество и ценности находилось на месте, ни чего вывезти не успели. Так как ни кто из жителей не верил в возможность захвата города неприятием, ни кто и не озаботился вывозом ценностей. А сам штурм был проведен очень быстро и город пал, по нынешним временам почти мгновенно. Так, что попытались сбежать из него со своим добром только единицы, да и то они были перехвачены оцеплением, обошедших Панаму 'драгун' -морпехов. В окрестностях города было еще множество зданий различного назначения и превосходные сады со всевозможными фруктовыми деревьями и зеленью, но ни каких полей с зерновыми в округе не было, по словам местных на почвах около города не произрастает ни пшеница, ни ячмень, ни даже маис. На западной окраине обнаружили великолепный дом, принадлежащий генуэзцам, и в нем помещалось заведение, которое вело торговлю неграми. Торговые хитрованы очень ловко обошли королевский запрет на торговлю иностранцев с Новым Светом. Заполучив в Каса де Контратасьон, находящеюся в Севилье, патент на торговлю 'живым товаром' как подданные его Католического Величества. Подданство было явно притянуто за уши, Генуя не находилась под властью короля Испании Филиппа II ни его папы Карла. Севильским чиновникам видимо хорошо замутили зрения и мозг золотыми кружками, если они приняли обоснованием в подданстве вхождения когда-то Генуи в Священно Римскую империю германской нации, в которой папы нынешнего испанского владыки был императором и на титулы самого Филиппа II, король Неаполя и Сицилии. Все равно где-то в Италии. Но как бы то ни было, но торговать в Новом Свете, этим генуэзским купцам было дозволено. Ведь про все, про это было прямо написано чернилами в пергаменте, в изъятом у купцов торговом патенте.

   В городе и порту победителям досталось множество складов, забитых всевозможными товарами: сукном, полотном, дарами земель обширных колоний и прочим добром, в том числе огромное количество мешков с мукой разного вида. Помня, что при захвате Панамы Морганов, город почти полностью выгорел, и огнем было уничтожено большое количество товаров, рабов, животных и иных ценностей, патрульным был дан строгий приказ, задерживать всех местных, осматривать здания по маршруту патрулирования, с целью раннего выявления очагов пожаров. И чтобы уменьшит риск потери трофеев, уже на третий день из Панамы, под охраной, пошли караваны с мукой, тканями, вином, мебелью и предметами обихода, картинами, скульптурами и иными произведениями искусства, оружием, слитками и ломом металлов, порохом и иными боеприпасами, колониальными товарами, продуктами, в том числе и свежими фруктами, во временный лагерь на берегу Рио-Чагре, около стоянки судов и каноэ со шлюпками. По прибытию груз перегружался на суда, распределялся по лодкам. Оставшиеся на охране лагеря стрельцы и экипажи судов, так же не сидели без дела. Кроме постройки лагерных укреплений, они начали строить, из изъятых в округе досок, простейшие однорейсовые паузки. Да так активно, что вскоре в округе не осталось ни одной пригодной в дело доски. Но пару с половиной десятков этих плавсредств, временные кораблестроители соорудить успели. Эти паузки очень облегчили логистическую задачу 'витязям'. Почти треть перевезенной по воде добычи, сплавили до устья Чагрес на них.

   Наутро четвертого дня, со дня взятия города, по высокой воде прилива, в гавань Панамы вошли семь кораблей, галеон, пара каракк и четыре больших трехмачтовых торговых нао. Это прибыл караван их Кальяо, порта Лимы, столицы вице-королевства Перу. В своих трюмах они привезли тяжелые кожаные мешки и сундуки, наполненные золотыми и серебряными грубо обработанными слитками и монетами, мешочки и сундучки с жемчугом и изумрудами. Все это было добыто на шахтах, копях и банках Перу и Чили, привезено в города Арики, Аутофагасты, Кокимбо и Вальпараисо, в портах которых сокровища были погружены на корабль, последние догрузили товарами купцов и отправлены в Кальяо. В Лиме сформировали караван, добавив три своих судна, загруженных как драгоценностями, так и обычным колониальным товаром купцов и вышли в конечный пункт сбора на тихоокеанском побережье испанских владений в Новом Свете - в Панаму. Куда на свою беду и пришли, не зная о её захвате портороссцами. Вышли три недели назад, когда до вице-короля даже не успела добраться информация о высадке в устье Рио-Чагре вражеского десанта. Когда адмирал и капитаны разобрались в ситуации, было уже поздно, наступило время отлива и суда оказались запертыми в бухте. По малой воде, ушкуйники перегородили горловину бухты, двумя рядами, связанных в течении трех часов, бонами. Попытка, пришедшими судами, во время прилива, покинут, ставшую для них не гостеприимную бухту, провалилась. По остановленным бревнами бон судам, отработала полевая батарея восьмифунтовых 'единорогов'. Попадания в борта и парусные снасти восьми фунтовых чугунных 'шариков', сильно не понравилось конкистадорам, и они были вынуждены повернуть обратно. Более ни каких боев между портороссцами и командами запертых в бухте судов не было. Через восемь дней экипажи всех семи судов сдались и передали свои корабли и их груз победителям. Жажда сделала своё дело. Ни кто из капитанов не взял на такое короткое, каботажное плавание, полный запас воды. За счет сэкономленного веса воды взяли дополнительное количества товара. И вот теперь эта экономия сказалась, вынудив измученных жаждой экипажи сдать корабли противнику и передать ему весь их груз. После чего боны убрали, и пара барок выскочила пробежатся по океанской округе, и заглянуть 'в гости' к 'соседям' на ближайшие острова Товаго и Тавагилья.

   Осмотр захваченного королевского серебра и золота выявил одну странность. В этот раз монеты составляли большую часть груза драгоценных металлов. Если раньше в добыче было больше слитков драгметаллов, то сейчас слитков был мизер, а превалировали новенькие монеты Лимского монетного двора. Даже появились золотые, что ранее было не характерно для перевозимого золота. Однако разгадка как всегда была проста. Таким образом, королевская власть пыталась защититься от хищений при перевозке драгоценных металлов. Ведь случаи, когда под тонким слоем серебра или золота, в королевскую казну поступали слитки не благородных металлов, были не так уж редки. Даже сами 'витязи' несколько раз попадались на эти обманки, среди взятых призов, оказывалось изрядное количество слитков не благородного металла, замаскированных под золотые и серебряные диски и бруски. А монеты, хоть и тоже можно изготовить не из драгоценного металла, но это намного сложнее и трудоемкие. Тем более что и выявить эту подделку проще.

   Ушедшие на барках в море 'размяться' и пошарить по округе ушкуйники вернулись, приведя с собой еще пару барок, груженные различными товарами, которые направлялись на острова Товаго и Тавагилья, и их маршруты пересеклись с курсом ушкуйников. На Товаго и Тавагилья прихватили с десяток более зажиточных жителей для выкупа, да 'осмотрели' их дома, забрав все ценности, в том числе весь улов жемчуга, у владельца жемчужного промысла. На обратном пути им повстречалось судно, шедшее из Пайты в Панаму с грузом полотна, сукна, сухарей и сахара. В капитанской каюте нашли дополнительный бонус в виде двадцать тысяч реалов чеканного серебра. Судно с грузом 'приватизировали' и привели в порт Панамы.

   Витязи' со своими бойцами задержались в Панаме на пять недель. За это время ушкуйники полностью опустошили округу на предмет каких-либо ценностей и сумели получить выкуп за всех заложников и за оставленный в целости город и не уведенных негров-рабов, и за не уничтоженные захваченные ими суда. Остававшиеся во временном лагере у Чагрес люди, под завязку загрузив баржи и другие 'посудины', в том числе и вновь построенные паузки, ушли вниз по реке. В речном караване перевозились объёмные грузы, как то мебель, хлопок, шерсть или тяжелые как мука, сахар, какао, слитки и лом металлов, порох с боеприпасами. Более легкие, как сукно, полотно, кошениль с индиго или ценные, как золото, серебро, драгоценные камни, решено было перевозить по суще, под охраной всего отряда.

   Утром 14 апреля караван более чем в полторы тысячи лошадей, мулов и ослов выступил из выпотрошенного города и округи по дороге, перешедшей вскоре в тропу, Камино-де-Крусес. Выдержав в пути пару-тройку мелких стычек с союзными испанцам индейцами, прошедших без потерь со стороны портороссцев, вьючный караван благополучно пересек по суще Дарьенский перешеек и 5 мая прибыл к крепости Сан-Лоренсо-де-Чагрес, где его ожидали собравшиеся вмести все корабли, участвующие в рейде, вместе с захваченными ими трофеями. В числе, которых оказался галеон, каракка, четыре больших торговых трехмачтовых нао и с полтора десятка двух и одномачтовых барок. Погрузив в течении восьми дней всю добычу на свои и трофейные корабли, русские отбыли от континентального берега и взяли курс на свои порты. Причем для перевозки лошадей, уж очень хороши были лошадки, попадались даже чистокровные андалузские красавцы и красавицы, а в Порт-Иване они очень нужны и некоторого числа мулов с ослами, пришлось переоборудовать все четыре торговца и пяток двухмачтовых барок. Использованные речные суда, баржи, паузки и каноэ, были сожжены, лишь малую часть шлюпок и каноэ распределили по кораблям эскадры.

   Немного проболтавшись в небольшом шторме, основная часть эскадры 6 июня прибыла в Порт-Росс в полном составе, не потеряв ни одного судна, вышедших из устья Чагрес. В Порт-Иван торговые нао и барки с животными, так же без потерь, пришли 7 числа этого месяца. Общая сумма добычи составила 14 780 000 серебряных песо, из них золотых и серебряных монет со слитками было на 6 490 000 песо серебром.

  ***

   В середине апреля из Порта-Росс ушли пара торговых экспедиций в Турцию к берегам Анталии с Левантом, для выкупа единоверцев и в Европу, с товарами 'подаренными' портороссцам испанцами, в том числе и с восемью крупными судами на продажу, парой галеонов, караккой, двух больших трехмачтовых торговых нао, трех каравелл. Отправили и десяток двухмачтовых барок и даже одну новинку, трехмачтовую барку, попавшеюся у берегов Кубы. В этот же период вышей на свой регулярный маршрут и рейсовый клипер 'Касатка'.

   Россия. Поморье. Верфи 'Архангела Михаила'. Май-сентябрь по новому стилю 1561 года РХ.

   Традиционно, по весне Архангеломихайловский порт покинул рейсовый клипер в Заморскую Русь, а в июне у портового пирса, ушедшего заменил его системшип, вернувшийся в гавань своего рождения из заморских земель. Осенью произошла обратная рокировка клиперов. В начале сентября стоящая в порту 'Касатка', в сопровождении вновь построенный четырех российских легких фрегатов, вышла в Порт-Росс, а в конце этого же месяца её место у пирса заняла 'Белуха', привезшая в своих трюмах долю клуба и самих 'витязей' от панамской добычи и оставшуюся на зимовку в Архангеломихайловске.

  ***

   Весной верфи 'Архангела Михаила' спустили со стапелей на воду, для достройки, четыре первых в серии легких фрегата, по проекту Логунова. А к концу августа они были достроены, укомплектованы экипажами и полностью прошли ходовые испытания в Двинской губе и 1 сентября, в сопровождении рейсового клипера, ушли в Порт-Росс, где окончательно и вошли в состав пока частного Вест-Индского флота Московского царства.

  ***

   Сразу после спуска на воду построенный корпусов фрегатов, на освободившихся стапелях заложили следующую четверку фрегатов. По этому поводу, в кабинете управляющего верфью и всеми сопутствующими ей производствами, полностью сформировавшегося Поморского кораблестроительного промышленного района и собралось совещание управляющих отдельных производств промрайона, главных специалистов верфи и старших мастеров всех четырех стапелей. Разговор начал как и полагается по старшинству управляющий верфью боярин Полуянов Андрей Васильевич:

  - С почином Вас господа старшие стапельные мастера, господа главные специалисты и господа управляющие фабрик и контор. Почти выпустили мы в плавание первенцев наших, первые серийные боевые корабли зарождающегося флота царства Московского-Русского. К концу августа достроим первую четверку и дай им бог попутного ветра и достаточно воды под килем. Войдут они в наш Вест-Индийский флот в Заморской Руси. Но заложили мы и продолжение этой серии фрегатов. Вот и хочу посоветоваться с Ваши, можем ли мы ускорить срок постройки кораблей этой серии. А то два года, по нынешним временам, это долго.

  Собравшиеся начали переглядываться, перешептываться, особенно руководство верфи. Но не долго, минут через пять поднялся самый пожилой и опытный их старших стапельных мастеров, бывший владелец небольшой верфи у Новгорода Великого Свирин Семион Прокофьевич, решившийся в своё время рискнуть и сменить свою личное дело на наёмную работу на бояр, но новую, познавательную и интересную, о чем он пока ни разу не пожалей и огладив ладонью свою бороду начал речь:

  - Разреши боярин свою думу рассказать. Мы тут со товарищами - махнув рукой, указав на остальных трех своих коллег, старших мастеров - сейчас посоветовались и пришли к единому - на мгновение замявшись, но однако без запинки и правильно выговорил одно из многих подхваченное у этих странных заморских бояр словечко- мнению. Можем мы и за - опять заминка в речи- год построить эти корабли. Как строить мы уже знаем, своими руками все сделали, технологии - снова блеснул новым словом мастер- строительства полностью отработаны, заминок как были при строительстве первенцев не будет. Так что к - прервался в своей речи Семион Прокофьевич, видимо переводя сызмальства знакомое название на боярский лад- к маю следующего года мы корпус и мачты на всех кораблях сладим. Вот мы тут опробовали твою задумку боярин, по двухсменке. Так хоть и больше людей работает, так и дело быстрей движется. При двухменке мы стальной силовой набор месяца за полтора- медленно произнес Прокофьевич мудреные слова- сладим. А там и борта в две смены быстренько нарастим. Правильно я говорю други- обратился Свирин к сидящим старшим мастерам стапелей. Те дружно закивали головой, подтверждая слова своего самого авторитетного товарища-коллегу.

  - Так, Семион Прокофьевич, все вроде понятно. -согласился с ним боярин - Но где мы сварщиков возьмем?

  - Андрей Васильевич, не стоит об этом беспокоится.-поднялся со своего места из-за стола, молодой, на вид лет 24-25, мужчина, переводя на современный язык для попадацев, главный инженер верфи- Уже имеются полностью подготовленные сварщики для всех четырех аппаратов для работы в три смены. При необходимости и в три смены сварщиков для работы хватить, не говоря уж об двухсменке. Вот и Ефим Пантелеевич подтвердит - махнул он рукой в сторону еще одного четверть векового руководителя, выполняющего обязанности главного технолога верфи. Тот подтвердил слова главинженела наклоном головы.- Молодые сами рвутся в ученики, отбоя нет. Но для подстраховки необходимо получить из Орска еще четыре аппарата.

  -То есть господа руководители, я могу заверить господина Уральского воеводу, что следующие и последующие легкие фрегаты этой серии мы можем строить в течении года. Так.

  На что получил подтверждающее междометие или кивок от руководителей верфи. Да и от управляющих фабрик и контор промрайона ни каких возражений не последовало.

  -А по дополнительным аппаратам Ефим Пантелеевич, тоже попробую решить. Обращусь к самому боярину Золотому, думаю не откажет, пока вроде в Порт-Иване боярину Логунову они в большем количестве не потребные. -закончил свою речь Полуянов.

   Далее пошли обсуждение и решения по текущим рабочим вопросам всего промышленного поморского конгломерата.

  Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Июнь-октябрь по новому стилю 1561 года РХ.

   Пришедший на Карибы, мягко выражаясь сезон ненастья, резко снизил количество судов в этих водах. Испанцы рисковали выходить в море лишь при большой необходимости.

   Не отличались от идальго своим поведением и московиты, так же выходящие в море только для перевозки действительно важного груза или пассажиров. Благо для обмена новостями между тремя анклавами, теперь нет необходимости посылать посыльное судно с новостными грамотками. Имеющейся дальности связи всех трех радиостанций, находящихся в анклавах, хватало для поддержания систематической связи. Вот 10 июня и пришла из порта - города Рюрика-на-Тобаго радиограмма от Волково, прибывшего по ротации на Тобаго в качестве старшего военного и гражданского начальника на смену Петина, убывшего на Русь, о приплывшем на остров, в самом начале сезона штормов, 'мирного' индейца, из числа туземцев, торгующих с колонией на Тобаго и время от времени оказывающих различного рода услуги администрации острова на материке, в ареале своего обитания. Этот индеец со своими соплеменниками, по поручению Петина, в прошедшем году отбыл на материк для проверки слухов о появлении в джунглях племени белокожих людей, называющими себя туземцами из племени варроу.

   И вот теперь один из посланников вернулся. Из его повествования вырисовывалась картина появления на землях варроу этих не типичных индейцев. Ведь все в окрестных лесах видели, что на окружающих эти люди ни как не похожи и не могут быть соплеменниками варроу. Более всего они походили на знакомых обитателям джунглей испанцев, одетых в одежды чем-то напоминавшие одеяние очень-очень дальних северных туземных соседей местных обитателей леса, но именно напоминавшее. Но они все равно смогли подняться на большой лодке белых людей по Великой Реке, пройти джунгли, найти варроу, как то договориться с ними и даже начали жить вместе с ними. Посланцы Петина дошли до этих белых индейцев, нашли их и передали им послание - пластину мягкой красной меди с выгравированной на ней надписью на русском языке конца 21 века: 'У Вас продаётся славянский шкаф'. И вот туземец передал эту пластину Волкову. На ней под надписью Петина было выцарапано чем-то твердым, на том же языке: 'Шкаф продан. Ждем в гости!'.

   По получению этого послания начались сборы в экспедицию на Ориноко, для чего выделили семи пушечную каравеллу 'Марию', с капитаном Власом Перваком. Экипаж которой уже не первый год выполнял поручения разведки 'витязей', находясь в прямом подчинении начальника этой службы в Заморской Руси. На ней же планировал идти начальником экспедиции и сам начальник разведки Стуликов. Сперва зайдут на Тобаго, где в порту возьмут еще пару барок, на которые пересядут морпехи, идущие до Рюрика-на-Тобаго на 'Марии' и сопровождающей её 'Палладе', под командованием командующего флота Полухина. Выход наметили по окончанию сезона ураганов, что-бы избежать лишнего риска, в конце октября. А пока собирали груз который необходимо отвезти к своим нежданно найденным единовременнцам и попутно в Рюрик-на-Тобаго. Ни у кого из 'витязей' не было ни какого сомнения, что нашлись перенесшиеся с ним в 16 век 'индейцы варроу', почти сразу же потерявшиеся из виду. И вот теперь неожиданно вынырнувшие из небытия этого мира.

  ***

   В Порт-Иване так же произошло не тривиальное события. Со стапели местной верфи сошел первый корабль- 'чайконосец'. Тем более, что ранее подобных кораблей и не строили. Вновь построенный корабль был специально спроектирован для перевозки на дальнее расстояние и длительное время десанта и высадки его на не оборудованный берег либо при абордаже на вражеское судно. Первый 'чайконосец' получил имя 'Гетман', так как его экипаж и десантная партия были сформированы из черкасских (запорожских) казаков и на его на борту находился десяток 'чаек' ('Чайка'- беспалубный плоскодонный челн запорожских казаков XVI - XVII веков в виде огромной выдолбленной колоды, по бортам обшитой досками. Длина около 18 м, ширина и высота бортов до 4 м. Снаружи бортов для увеличения остойчивости и плавучести крепился камышовый пояс. Челн имел поперечные переборки и скамьи, мачту с парусом, 10-15 пар весел, носовой и кормовой рули, вмещал до 70 человек. Вооружение 4-6 фальконетов (пушки калибром 30 мм)). Хотя десантный бот был не совсем 'чайкой', но очень на неё похож, установленными носовыми и кормовыми рулями, наличием откидывающегося тростникового пояса, защищающего к тому же и от пуль с картечью и от стрел с болтами. Возможностью идти под парусом и на веслах, вооружением- четырьмя трех фунтовыми десантными 'единорогами'. Существенным отличием была меньшая длина бота в пятнадцать метров при ширине в три метра и количества десанта в пятьдесят сабель, а так же способ постройки, бот полностью был собран из досок. Сам 'чайконосец' имел длину 50 метров и ширину 30 метров. Ход данного десантного корабля обеспечивали три мачты, со смешанным парусным вооружением - на фок и грот мачтах прямые паруса, на бизань мачте латинский, косой, со всеми новшествами в рангоуте и такелаже, применённых Логуновым при проектировании клиперов и легких фрегатов, облегчающих труд палубным матросам, сокращающих их количество, необходимого для качественного управления кораблем, однако при этом существенно уменьшающих время работы с такелажем и рангоутом. Этот низко сидящий, широкий корабль мог за пять минут одновременно спустить пять ботов с десантом, по два с бортов и один с кормы. Следующая пятерка ботов так же спускалась на воду в течении следующих пяти минут. За десять минут 'чайконосец' мог сбросить все свои десять ботов с десантом. Для их спуска на воду и подъема на палубу, в вдоль обоих бортов, и вдоль гакаборта установлены парные грузовые стрелы. На судне боты устанавливались на палубах, от бортов к мачтам, рядом друг с другом. Хоть и очень загромождали они палубу, но приходилось с этим мириться, тем более, что по походному, по верху ботов, застилались легкие съемные палубы. Для самообороне и поддержки десанта корабль вооружили дюжиной полупудовым морских 'единорогов', по четыре на борт и по паре на нос и корму. Экипаж состоял из полусотни офицеров, матросов и канониров. Десантная партия из полтысячи десантников, на 'Гетмане', как уже указывалось выше это были днепровские казаки, для длительного, более менее комфортного пребывания которых, на корабле имелись оборудованные пять кубриков на сотню человек, для перевозки десанта и один меньших размеров, для проживания экипажа. При этом как узкоспециализированному кораблю, 'чайконосцу', эскадренные сражения были строго противопоказаны, ни приличного вооружения, ни необходимой скорости, ни тем более маневренности.

   Вот после достройки на воде, 'Гетман' и проходил ходовые испытания в прибрежных водах Порта-Иван, правда пока без десанта, который ему придется принять только в Порт-Россе, где он и будет базироваться.

   Не сидел без дела в 'вотчине' Логунова и Ивлев Константин. Ивлеву-младшему удалось в Порт-Иване организовать в своей химлаборатории получение из каучука резины. На основе которой развернуть пока мелкосерийное производство пропитанной резиной обуви, на резиновых рифленых подошвах и пошив из пропитанных резиной тканей различных накидок, плащей и штормовых роб.

  ***

   Ни в Порт-Россе, ни в Новгород-Испанском в этот период ни каких достойных описания событий не произошло. На Тортуги и Экспаньоле потихоньку отстраивали и облагораживали города, проводили учения судов эскадры и гарнизонов городов. Кроме того на Экспаньоле продолжали укрепляться крестьянские хозяйства и качественно, расширяя производство и увеличивая количество и ассортимент произведенных продуктов, так и количественно, образовалось еще более двух десятков новых хозяйств.

  Московское царство. Уральский уезд и иные земли Руси. Январь-декабрь по новому стилю 1561 года РХ.

   Заполучившие ливонские земли Королевство Швеция и Великое княжество Литовское потребовали от Москвы удаления её войск с отошедших к ним по договору с Ливонским ордером территорий в Ливонии. Соответственно Иван Васильевич ответил отказом, и Московское царство оказалась в конфликте с коалицией Королевства Швеция и Великого княжества Литовского. С середины весны, как только подсохли дороги, война в Ливонии возобновилась. На стороне рыцарей выступил Великий князь литовский Сизигмунт II Август. Войска Великого княжества Литовского напали на русское воинство находящееся в Ливонии. Война протекала для русского воинства неудачно. Воевода трокский и виленский, гетман великий литовский, канцлер великий литовский и князь Священно Римской империи германской нации на Биржах и Дубинках Николай Юрьевич Радзивилл по прозвищу Рыжий во время осады Тарваста сумел убедил оборонявших город русских воевод Кропоткина, Путятина и Трусова сдать город, что последние и сделали. Правда когда эти деятели вернулись из плена в Москву, то около года просидели в тюрьме, и Грозный 'тиран' простил изменивших воинской присяги воевод, выпустив их из узилища. За одним поражением последовало второе, потом неудачи посыпались на русские войска. В связи с чем полковник Тищенко со своим стрелковым полком не рейдовал отдельными отрядами, раскинутыми широкий 'невод' по территории Ливонии, как в прошедшие года. Провели один поход силами всего полка. Удар нанесли по южным землям ордена. В ходе рейда разбили артиллерией и захватили с полтора десятка мелких вассальных замков и укрепленных мыз, которые, после полного, до последней нитки очищения и выгребания всех тайников, сожгли. Такая же участь постигла и хижины сервов, в попавших по дороге деревнях. Обитатели этих хижин в общем количестве более трех тысяч взрослых, работоспособных мужчин и женщин, ушли в обозе полка, как полон, к слободе Ямм-на-Жельче, а оттуда переехали в Уральский уезд Московского царства, в котором работы и соответственно пищи хватало для всех. Благодаря осторожным действиям и выходом в рейд всем составом, полк практически не понес потери в баталиях этого года, в отличии от иных подразделений московской армии в Ливонии.

   А война на территории бывшей Ливонской конфедерации набирала обороты и расширялась количеством участников. В июне сего года король Швеции Эрих XIV захват Ревель-Талин, а заодно с ним и всю остальную Эстляндию с островами Даго. После чего шведский король, блокировал нарвский порт, принадлежащий России и послал шведских каперов на перехват торговых судов, плывущих в Нарву. При этом корсары не брезговали перехватывать любое судно, попавшее им в водах Балтийского моря и принадлежащее московитам. В блокаде Нарвы к Швеции присоединились Дания и Литва, за спиной которой маячило Польское королевство, королем которого являлся Сизигмунт II Август, являющийся по совместительству и Великий князем литовский. И только полная свобода польской шляхты и почти полная невозможность объединить её, не давала Сизигмунту бросить в Ливонию против русских и польские хоругви.

   26 ноября этого года к антироссийской коалиции присоединялся и германский император Фердинанд I, введший санкции, запрещавшие торговлю с русских через незаконно ими присоединенный истинно немецкий порт Нарва. А 28 числа этого же месяца был подписан так называемый Виленский договор ливонских феодалов с Сигизмундом II Августом, юридически, окончательно, ликвидировавший Ливонский рыцарский орден и образовавший Курляндское герцогство в составе Курляндии и Семигалии, во главе с бывшим последним магистром ордена Готардом Кетлером, присвоившим себе титул герцога Курляндского. Согласно статей договора к Польше присоединились Курляндия, в виде вассального герцогства и Латгалия, кроме Рижского округа, прочие земли переходили в состав Великого княжества Литовского. А так же создавалось Задвинского герцогство (Лифляндия), находившееся в полной зависимости от Сигизмунда Августа.

   Так что год в Ливонии для Московского царства закончился отвратительно. Не только территориальными потерями, но и образованием антимосковской, антирусской коалиции европейских стран.

  ***

   Продолжал озоровать на южных рубежах царства и правитель Крыма Девлет-Гирейка. Правда в этом году в зоне ответственности уральских бояр, по Рязанским украинам, нападения крымчаков не было. Были перехвачены несколько мелких отрядиков ушедших в Кавказские предгорья ногаев, скорее даже бандитских шаек, в десяток-два десятка бандюков, которые вырубались патрульными полусотнями мимоходом, в легкую. Самый большой отряд в количестве шести десятков всадников благополучно перехватили и расстреляли картечью из засады, добив выживших в этой бойне людоловов. Зато отличились белгород-днестровские татары, отряды которых несколько раз нападали на Северскую землю и сумели не только взять приличную добычу, но и практически всю её увести к себе в кочевья и далее в Крым, на невольничьи рынки приморских городов.

  ***

   Но были и хорошие вести. Константинопольский патриарх наконец признал царский титул Московского государя Ивана IV Грозного. Московское серебро сделало своё дело при дворе патриарха и немалая часть драгоценного металла ушедшего на берега Босфора пришла в царскую казну от уральских бояр. Укрепилось влияния Руси и на Северном Кавказе. Произошел обмен официальными посольствами между Москвой и кабардинским князя Темрюком, который разрешил находится на подвластных ему территориях воинским отрядам своего хорошего северного соседа. Благодаря введенным в 1553 году пограничным карантинам, для въезжающих на Русь путешественников и купцов из Европы, удалось избежать мора в Новгороде и Пскове. Команды полдюжины кнорров и шнеков, пришедшие по весне этого года с товарами в Великий Новгород, полностью вымерли в карантине, по всем признакам от 'черной смерти', после чего были сожжены вместе с судами и привезенными товарами.

  ***

   Не однозначно прошел год и для попаданцев и их земель на Яике-Урале. Продолжалась 'торговая войны' с английской Московской торговой компанией, переходящая в глухих местах в открытые столкновения между приказчиками и караванами конкурирующих компаний. Хотя Иван IV и поддерживал 'витязей', но и окончательно не прекращал деятельность англосаксов. А найти неопровержимые доказательства причастности руководства Московской торговой компании к покушениям на царскую семью, так и не удалось. Московским сыскарям достались только трупы бывшего царского лекаря с его аптекарем и их контактов. Наглы отказались от этих трупов и отперлись от каких-либо обвинений в своей связи с ними. А применять 'меры активного допроса' к московскому руководству компании, без наличия достоверных, подтвержденных сведениях об их причастности к выше указанному преступлению, царь категорически запретил. Международная политика, дипломатия итить их маму.

   Вот по поводу всех этих перипетий и собрались 15 сентября в Петрограде, во дворце клуба руководство уральского анклава. Председательствовал как обычно Черный, присутствовали боярин Золотой, прозванный степняками, его активными торговыми партнерами, Алтын-ханом, что являлось дословным переводом с тюркского его фамилии Золотой. Ведь по тюркский золото- алтын/алтун. Другие бояре- 'витязи': Басманов, Пирогов, Воротынский, Брусилов, Крупнов, Певцов и другие, которые смогли вырваться и прибыть на это совещание, в том числе и дамы попаданки.

   Начали с результатов боевых действий в Ливонии. Обсудив их, приняли решение, по предложению Басманова, перебросить в следующем году, из Поморья на Балтику, четверку легких фрегатов, сходящих со стапелей Архангеломихайловской верфи летом будущего года. Передав по радио просьбу Полуянову, о максимальном форсировании сроков строительства фрегатов, без ущерба их качеству и эксплуатационным показателям, с готовностью всех четырех кораблей к началу навигации на Белом море. По словам Басманова: - Шведы с датчанами блокировали морскую торговлю России на Балтике. Нарву закрыли вместе с имперцами и литовцами напрочь. Вот пускай наш дивизион легких рейдеров и наведет летом-осенью будущего года шороха на Балтике. Перебросим под английским флагом, через датские проливы пройдут. Если сунуться даны, то отгребут от дивизиона не по детски. В Прибалтике дислоцироваться будут в Нарве. Запасная база в Кронштадте. Знаю, что ни какой инфраструктуры на Котлине нет. Так и корабли не крейсера будущего. Для них сойдет форт прикрывающий бухту с одним ремонтным стапелем. По осадке фрегаты там пройдут без проблем. Но это резервная база. Основная все-таки Нарва.

  Наращивать сухопутные силы в Ливонии сочли для себя неприемлемо. За исключением переброски пары батальное обстрелянных береговых стрельцов и одного прошедшего 'крещением' боем батальона морской пехоты с Тортуги. Взамен перекидывались туда три батальона из новичков прошедших учебку в Петрограде. Из ветеранских батальонов, один береговых стрельцов планировалось разместить на Колтине, а остальные два в Нарве.

   После плавно перешли на Великое княжество Литовское. После жалобы Золотого, что в последнее время участились случаи появления фальшивых золотых и серебряных монет. Под видом настоящих монет, пытаются подсунуть монеты из различных сплавов металлов, по виду похожих на благородные металлы. При этом он как бы вскользь заметил, что это наносить сильный ущерб государству, где распространяются фальшаки. А вот те кто изготавливают фальшивки получают огромную прибыл. Приведя при этом пример. В будущем, в 17 веке, после появления в Великом княжестве Литовском (ВКЛ) низкопробной медной шеляжной монеты (боратинки), сучавский монетный двор, город Сучава в Румынии, заработал в полную силу. Прибыльность эмиссии медной монеты оказалась настолько привлекательной, что не имело даже смысла 'экономить' на меди - вес сохранялся. За несколько лет этот монетный двор выпустил боратинок едва ли не столько же, сколько 'государственный' монетный двор, по подсчетам не менее чем пять миллионов экземпляров монет, что обесценило эту монету ВКЛ и обогатило лиц выпускающих эту фальшивку. Посмотрев на внимательно смущающих его товарищей, Степан Эдуардович прямым текстом заявил: - С весны сего года ВКЛ и Московское царство находится в состоянии войны. Вот я и предлагаю, не ставя в известность ни государя, ни его дьяков, провернуть в следующем году финансовую диверсию против ВКЛ. Как говориться на войне как на войне, все средства хороши. Для чего уже сейчас организовать производство фальшивых монет ВКЛ, а именно серебряных грошей литовских. Начать штамповать из меди, с последующим серебрением электролизным методом. Бить гроши от различных литовских монетных дворов, монетами номиналом в гроши, полугроши, трояки, шестаки. Все равно литовские князья сами портят свои монеты. С начало века грош 'похудел' с двух грамм серебра до 1,8 грамма. Хотя он все ещё дороже польских грошей, которые серебра содержит ещё меньше литовского. Одновременно надо начать подготовку в Западной Европе фирм-однодневок, прокладок, между нами и польским евреями, которым предлагаю и поручить от имении голландских и французских негоциантов распространение в ВКЛ фальшивых монет. С этого мы имеет прибыл за счет выкачки из ВКЛ золота и серебра, как в виде полноценных монет из драгметаллов и изделий из них. Так и в покупке ресурсов за фальшивки. У тех же литвинов и поляк имеются прекрасные кони для кованой конницы, а у нас все еще в подобных конях дефицит. А так же резкое ухудшения финансов в ВКЛ. Известно же, для войны нужны три вещи, деньги, деньги и еще раз деньги. Вот и предлагаю выбить из рук Сигизмунда это оружие.

  - Эдуардович - задал вопрос Петров, бывший кузнец ОАО 'Альфа', а сейчас отвечающий за металлообработку в хозяйстве 'витязей'. - А евреи то согласятся на это? Ведь если всплывет им мало не покажется. Могут и металл раскаленный в глотку всему семейству залит.

  - Согласятся Михайлович - ответил Алтын-хан. - Если кто забыл напомню, почему восставшие во времена Хмельницкого и ранее и позже него, очень сильно не любили евреев и мягко говоря вырезали их всех под чистую. В своё время их богатая верхушка по предложению польских крулей взяла на откуп сбор налогов на территории бывшей Киевской Руси, попавшей под власть польской шляхты. И так собирали, что и в церковь православных не пускали без оплаты специальных налогов. А тут и другая возможность подзаработать подвернулась. Шляхтичи, смотря на своего круля, начали сдавать евреям в аренду свои поместья, находящиеся на захваченных русских землях и жиды начали получать оброки и другие причитающиеся шляхтичам выплаты с крестьян, по-шляхетски, с быдла - скота. Собирали так же как и откупленные налоги, намного в большем размере, а что с быдлом то миндальничать. Хотя умные люди, из своих же евреев, предупреждали этих будущих откупщиков и арендаторов, не связывайтесь вы с этим делом, может плохо кончиться. Да где там, если на кону такие деньги, такая прибыл, сунулись. И как итог, когда полыхнуло, восставшие начали уничтожать евреев, к сожалению не откупщиков с арендаторами, эти в большинстве успели сбежать под защиту короля и магнатов, а в основном еврейскую бедноту, которая в своем основной массе ни какого отношения к своей придурочной верхушки отношения не имела. Зато ответила за них по полной программе. Ты что Михайлыч думаешь, что нынешние не такие жадные как их потомки? Нет. Насмотрелись на них, тоже такое же жадное г....о, что и тогда были. За такую прибыл, возьмут фальшивки для распространения и распространят. Тут главное что-бы к нам следов не было. Вот где 'конторам' Брусилова с Воротынским подумать и поработать нужно.

  - Степан Эдуардович- поднялся Брусилов- Как быстро Вы можете изготовить достаточное количество фальшивок.

  -Так это дело не хитрое. У меня пара отличных граверов работают. Они про запас наготовили штампов, и для орлов и для решек, почти на все окрестные монеты, и из серебря и из золота. Штампы литовских грошей различного номинала, разных монетных литовских дворов у меня готовы. Если будет добро, то в начале декабря, первую большую партию, порядка двух миллионов грошей можно будет перевозить в Западную Европу.

  - Нет не успеем за это время. У тебя Миша как?- спросил Брусилов Воротынского.

  - К декабрю и я не успею.

  - Э бояре, бояре, кто сказал, что в декабре надо уже проводить диверсию. -Внес свои уточнения Золотой.- В декабре только начнем операцию по перевозке изготовленного товара на промежуточные склады в Европе. А саму диверсию можно провести и позже, в любое время в будущем году.

  - Так это тогда другой расклад-выразил общее мнение спецслужб Воротынский. - Кстати, Эдуардович, а что поляков не трогаешь?

  - По ним будем позже проводить, пока пусть литвины на поляков зубы по скалят, за фальшивое серебро. Руси ВКЛ для присоединения выгодней, чем поляки со своей гонористой и дурной шляхтой. Вот обрушим финансы ВКЛ, глядишь они и по сговорчивей будут, когда Сигизмунд Август помрет. Да обида на поляков за обнищания не забудется, зуб большой иметь будут. Глядишь и сами перейдут под руку Московского государя. Да раз заговорили по евреев и граверов, то хочу заметить, что у нас среди отличных, хотя и собранных с миру по нитке, ювелиров и граверов нет ни одного еврея. А как гранят камни. Сейчас то большинство ювелиров камни только портят, шлифуя их. А наши гранят, да в различные формы. Как играют, как искры с граней бросают. Цена на наши камушки раз в два-три подскакивает, от стоимости такого-же размера и цвета камня, но отшлифованного по старинке. Вот пока вообще-то и все, что я хотел высказать.- С этими словами Золотой опустился в своё кресло.

   Еще с полчаса по обсуждав и по обкатывав вброшенную идею, 'витязи' решили провести финансовую диверсию против Великого княжества Литовского путем подрыва его денежной системы взбросом в неё огромного количества фальшивых монет. Однако об этой операции не сообщать ни Ивану Васильевичу, ни его боярам с дьяками, а то средневековье, хоть и позднее, нравы и обычаи другие, однозначно не так поймут, могут и наказать очень больно.

  - По донесению агентуры в Европе начали распространятся отпечатанные пасквили- памфлеты на Московию и государя. -опять поднявшись, сообщил присутствующим Воротынский. - Моя служба предлагает ответить им тем же. То есть напечатать в нашей типографии на латинском, итальянском, общегерманском, общефранцузском, испанском и английском языках соответствующего содержания памфлеты и распространит их в Европе. И проводить такие действия систематически. Это первый шаг. Вторым шагом, распространить эти памфлеты в России, в переводе на русский язык, со ссылкой что данные книжицы и листки ходят по Европе. Третьим шагом, начать распространение в Европе прорусских листков с книженциями, для формирования необходимого для нас мнения. Как можете это выполнить Ирина Валерьевна.- обратился глава контрразведки к 'министру печати' анклава Кротовой.

  Та немного подумав, не вставая ответила: - Ни каких технических трудностей Михаил Иванович, для выполнения Вашего заказа у нас нет. Латинский и даже готические шрифты у нас в должном количестве имеются. Люди, отлично владеющие перечисленными Вами языками, у нас так же имеются. Так, что написать и отпечатать порядка пяти-шести различных памфлетов, тиражом до тысячи экземпляров каждый, в течение месяца можем выполнить. Только нам необходимы темы для памфлетов, в своем 'медвежьем углу' ни я, ни мои сотрудники не владеем информацией по европейским реалиям.

  -Будут темы Ирина Валерьевн. Прямо завтра и передадут.- Заверил Кротову Воротынский.

   Перешли к обсуждению воинских проблем. В этом году полностью закончено формирования второй стрелковой дивизии на профессиональной основе. Приговорили приступить к формированию третьей стрелковой дивизии в уезде и приняли решение потихоньку, в течении пары-тройки лет, развернуть стрелковый полк в Ямме-на-Желче, в полноценную десятитысячную четвертую стрелковую дивизию. Оставив её под командованием Тищенко. Сложившаяся вокруг Руси негативная, в военно-политическом плане обстановка, требовала создания и содержания внушительной воинской силы. Что однако очень затратно для казны. Для призванных по призыву срочников около Петрограда начали разворачивать имеющиеся учебные части в пятую учебную стрелковую дивизию. А в Сорском промышленном районе приступили к формированию шестой, седьмой и восьмой кадрированых стрелковых дивизий. Правда из всех подразделений в дивизиях и их полках имелись, только в сильно урезанном, в плане личного состава, подразделения артиллерии. Но зато 'единороги' и другое вооружение со снаряжением имелось в полном объёме полагаемом по штатам. В основном службу в кадрировааных частях и соединениях несли срочники и списанные по каким-либо причинам из профессиональных частей военнослужащие.

   При обсуждении планов по формированию частей и подразделений вспомнили о случившемся в их мире в следующем году походе Ивана IV на Полоцк и его захвате. Решение было единогласное, поучаствовать своими воинами в этом походе. Для участия в походе выбрали первую стрелковую дивизию в полном составе. Для бояр и самого царя объявят её как ополчение охочих людей, собранных ими с земель уезда, вооруженных и снаряженных за свои деньги. Не поверять? Да и бог с ними. Главное не оплошать в походе и при штурме города. За заслуги на многое глаза закроют. Припомнили и проблемы с последующей обороной Полоцка от поляков с литвинами. Для чего решили просить государя разрешения на перестройку городских укреплений и формирования городского гарнизона. Соответственно и возглавлять гарнизон этого западного форпоста Московии должен был один из 'витязей'.

   Все эти мероприятия требовали денег. Резко возросшие расходы могли существенно замедлить рост промышленности и сельского хозяйства анклавов попаданцев. Тут и вспомнил Брусилов о своём плане Второго Туркестанского похода через Каспий по Аму-Дарье, вернее по её старому руслу, так называемому Узбою, на Ургенча, Бухару и далее по списку, городам Хорезма. Тем более и ткачи жаловались на задравших цену на хлопок-сырец хорезмийских купцов. Растущей текстильной промышленности попаданцев было нужно не дорогое сырьё. Наряду со льном, все большее место в объемах сырья, занимал хлопок, для чего фабрикам становился необходим постоянный, надежный источник очень дешевого хлопка. Да и химики намекали на необходимость в будущем огромного количества хлопка для производства высококачественного бездымного пороха. Вот и предложил Валерий Глебович сходить в Хорезм 'за зипунами'. Заодно и финансы увеличим, для создания и содержания новых дивизий. И организуем надежные поставки дешевого качественного хлопка. Итогом обсуждения этого предложение, было решении о поручении Брусилову обновить имеющуюся информацию и план второго Туркестанского похода на Хорезм. Армейская мудрость в действии, всякая инициатива наказуема исполнением.

   К месту пришелся и следующий вопрос, предложение полковника Беркута о развертывание полка пустынных драгун (1000 чел), которым он командует, в бригаду (5000 чел) пяти полкового состава. Имея в перспективе поход на Хорезм, а это в основном пустыня, с не великой площадью орошаемый земель, формирование высокомобильного подразделения заточенного для действий в пустыне, полупустыне и иных засушливых местностях, пришлось как нельзя вовремя. В соответствии свыше указанной мудростью военных, развертывать и командовать бригадой получалось полковнику Беркут, военному вождю союзных аорсов. Поставив несколько условий. Офицеры в бригаде должны быть не менее чем на 70 процентов русские. Рядовых рекомендовалось набирать только из аорсов, башкир, ногаев и прочих азиатов. Русского призывного контингента не хватало и на планируемые к формированию дивизии. При этом азиатов, за исключение аорсов, предписывалось по необходимости крестить в православия, для чего главный пресвитер войск Уральского уезда отец Георгий был обязан выделить для формируемой бригады не менее полудюжины военных священников.

   От Хорезма и его правителей, нить беседы на собрании, каким-то причудливым образом перескочила на их родственников в Сибири. И хотя на этот год хан Сибирского ханства Едигей, продолжает платить дань Москве, признав1555 году себя и ханство в вассальной зависимости от Великого княжества Московского. Но уже в 1563 году, то есть мне чем через два года, власть в Сибирском ханстве захватит шибанид Кучум, который приходится внуком Ибаку. Захватчик казнит братьев Едигера и Бекбулата. И уже новый Сибирский хан Кучум перестанет платить дань Москве. Более того он начнем подталкивать подвластным ему вогулов на походы за Урал, в земли Московского государя, с воровскими намерениями, жечь, зорить поселения русов, а самих поселенцев уводить в рабство. И в 1573 г. Кучум даже отправит своего племянника Махмут Кули с дружиной, то есть с ханским войском, с разведывательными целями за пределы ханства, на русскую сторону. Махмут Кули дошел до Перми, позорив владения Строгановых. В дальнейшем подданные Сибирского хана Кучума неоднократно изгоном разоряли Строгановские вотчины. Конец грабительским набегам положил поход казаков под предводительством атамана Ермака в 1582 году от РХ. А когда 26 октября этого же года Ермак овладел Кашлыком, началась ликвидация Сибирского ханства и присоединение принадлежащих ханству земель и народов к России. Все конечно понимали, что начинать им экспансию в Сибирь пока рановато. Но это не означало отказ от самой экспансии как таковой. Просто время её начало перенесено лет на десять вперед. А пока решили начать строительство шоссе к границам Сибирского ханства. Разведка путей в пределах ханства, в том числе и основных путей похода, водных, по рекам Сибири. Собирать данные об населении, местах нахождения поселений, в общем сбор как можно большего объема достоверной информации о ханстве.

   По окончанию дискуссии по Сибири, слово взял Пирогов: - Я хочу внести на рассмотрения вопрос по профподготовке медперсонала, по повышению его образовательного и профессионального уровня. У меня в подчинении имеются сотрудники закончившие военную лекарскую школу. Однако им необходимо повышать свой профуровен. Это жизненно необходимо не только им, но и в первую очередь их пациентам, и нам самим. Думаю меня поддержат по своим отраслям и уважаемый Юрий Ильич по ветеринарии, -показал Николай на Швидко- и уважаемая Ирина Викторовна по агрономии- переместил Николаевич руку в направлении сидящей Курковой. Для решения этой проблемы я предлагаю, при медицинском, ветеринарном и агрономическом факультетах нашего университета открыть, что-то наподобие заочного отделения, для уже работающих по специальности работников, которые изъявлять желание продолжить обучение.

  В общем против слов Пирогова ни кто и не возражал. Только вот как это обучение провести фактически. Решили в качестве эксперимента попробовать с этого года, благо с начала учебного года прошло всего две недели. Поручит преподавателям университета оформить план занятий для заочников, размножить его и разослать изъявившим желания продолжить обучение по специальности вместе с подобранными и так же размноженными учебными пособиями. Соответственно простимулировав работу профессоров финансово. И если в этом учебном году затея по заочному обучению приживется, то продолжить её и в будущем.

   Закрывал собрания Черный сообщивший присутствующих, тем кто не знал, об открытии в Санкт-Петербурге стационарного театра, в специально построенном для него здании, с постоянной труппой актеров. Женская часть попаданцев все-таки продавила свою мечту, создала театр. И плевать им на возможные, да что там возможные, гарантированные проблемы у 'витязей' с Русской православной церковью, очень отрицательно относящейся к скоморохам и их бесовским игрищам и представлениям. Но действия, смягчающие негатив церковных властей театром 'витязями', уже предприняты. Сделаны хорошие вклады в действующие на территории уезда монастыри, богатый вклад внесен местному епископу, хотя владыко Герасим и сам не сильно будет досаждать своим благодетелям. Ушел богатейший вклад в казну Московского митрополита. В возводимых городах Белом на реке Белая и Уральск, в низовьях Урала-Яика, началось строительства больших городских соборов, а в 'Испанской линии', правда чуток выдвигаясь из неё в степь, на берегу безымянного речушки, почти ручья, приступили к возведению еще одного мужского монастыря.

   На сообщении об открытии театра и закончилось совещания и присутствующие потянулись на выход. В это время к Черному, отойдя с ним в сторонку, обратился Воротынский:

  - Командир, тут такое дело. Нашлись следы части наших, попавших, как и мы в 1552 год с фестиваля. По подтвержденной информации часть наших, в основном из 'Черного Шатуна' обосновались на Кауштином лугу, это недалеко от места фестиваля. Построили себе слободу Каушту и живут, бумажной и стеклянной мануфактурами обзавелись. 'Крышует' их местный опричник Семен Зализа, они у него в порубежном отряде воинами служат. А их председатель Росин, под Тулой засветился, поместье у него в тех местах. Вот он и организовал плавку железа, его переделку и штамповку с поковкой их него различных изделий. Правда в основном сельхозинструменты, метизы, наконечники стрел, копий. Но сначала в пятьдесят третьем году в Москве перед царем засветился, предупредил о надвигающейся в пятьдесят четвертом, как всегда из Европы, чуме, и как обычно на Русь она должна была зайти через торгашей Великого Новгорода, который только-только с Псковом оправились от мора пятьдесят второго и третьего годов. Получил конечно по полной от катов за донос, аж руки отказали. Зато потом руками обзавелся, в жены ему государь отдал боярскую вдову Салтыкову Анастасию, со всеми её имениями и вотчинами. С тех пор и засел, почти безвыездно в своем имении. Мы то и обратили внимание на него из-за его металлоштамповки. Сейчас, кроме нас, так ни кто в промышленном масштабе не делает. А тут появился конкурент, хоть и небольшие объемы, но все-таки интересно, кто такой умный, что додумался до этого. Стали проверять, тут и всплыла фамилии боярина Росина и далее все его деянии и откуда он на Москве появился.

  -Ты смотри жив курилка, не пропал. Нужно будет по зиме до него съездить в гости, повидаться.

  На чем и закончился первый разговор о найденных в этом мире фестивальшиков. А к Косте Мечеслав в этом году так и не попал, смог выехать в гости только во второй половине января следующего 1562 года.

  ***

   Хорошо увеличилось в этом году и население уезда, даже поболее прибыло переселенцев чем в прошедшем году. В основном добровольные переселенцы прибывали с Руси, из ВКЛ, из Польши с Подолья. А подневольные состояли из купленных в Польше и ВКЛ хлопов, германских сервов из Померании и Мекленбурга, в общем купили опять в привычных, 'прикормлены' местах. Так же помогли Лизке Первой, забрав у неё согнанных баронами, ещё при её отце, с земли виланов с копигольдерами, подкинув за ненужный 'хлам', хоть и немножко, но так необходимого казне серебра. Благо открытая в пятьдесят пятом году, в банке 'витязей' для этих целей кредитная линия до сих пор действовала и даже улучшились возможности по её использованию, за счет открытых в Европе контор-представительств банка. При этом подданным Елизаветы I Английской и деваться то было некуда, поля забрал лорд, иногда еще у отцов и сейчас на них ходят и пасутся его овцы, а им с семьями хоть помирай с голоду. Уйди в другое место, в город, нельзя, поймают и повесят как бродягу со всем семейством либо на мануфактуры отдадут, что не много лучше смерти, а иногда и хуже, смерть растянутая во времени. Так, что они шли на корабли новых хозяев в добровольно - принудительном порядке. Наделялись, что на новом месте жизнь будет лучше, хотя и под конвоем королевских воинов, грузились в трюмы судов московитских купцов и отплывали в далекую Московию.

   Благодаря притоку в уезд большого количества людей и могли планировать попаданцы увеличение подчиненных им войск. Да и предприятия и в меньшей мере деревни не испытывали огромного недостатка в рабочих руках, к делу приставляли всех от стариков со старухами и инвалидами, до подростков.

  *** Окончание этого года не блистало оригинальностью. Уборка урожая, закладка его на хранения, продажа излишков, которые вывезут традиционным весенним караваном в следующем году. Одна неделя массового зимнего промысла 'царской рыбы' в низовьях Урала в декабре. 'Рыбный обоз' в Москву для государя. А в конце декабря массовые гулянья народа, по сложившейся традиции организованные за счет бояр, по проводам старого года и встречи Нового года. И для самих бояр и приближенных к ним хроноаборигенов застолье в банкетном и танцы в бальном залах клубного дворца.

   Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1561 года РХ.

   К середине октября стали возвращаться торговые экспедиций. Первой вернулась эскадра из Европы. Путешествие прошло без эксцессов. Как и предполагали, достигли предварительную договоренность с ля-рошельскими купцами Франсуа Ламприером и Жаном Дювиньоном о покупки ими предлагаемых товаров, в том числе и судов в нейтральном месте, способах передачи товара и о порядке оплаты за купленный товар. В соответствии с которым часть оплаты за товар передавали наличные, большую часть вносили на счета в банке 'витязей', подтверждая взнос документами по проведенной через банк оплаты за товар. Однако купцы должны были посоветоваться с компаньонами. О результатах переговоров ля-рошельцы сообщать при следующей встречи в 1562 году, на которой и обговорят точное место и дату встречи для передачи товаров.

   Второй прибыла на рейд Порта-Росса эскадра из Турции, привезшая в трюмах своих судов более двух с половиной тысяч выкупленных соотечественников и просто братьев по вере, православных. У османов наметился явный дефицит в пленниках с Московской Руси. И если ранее проблем в покупки рабов из Московии в той же Анатолии не было, то последние два-три года наметилась тенденция уменьшении данного товара на рынке и замещения его другим, полоном с окраинных земель Великого княжества Литовского, Польского королевства, с территорий Молдовы, Валахии, Балкан и Кавказа. Вот и приходилось брать что продают, не очень то привередничая. Тем более и Ибрагим-эфенди зажрался и обнаглел. Не смотря на заранее оплаченный товар, начал завышать цены и продает вместе с хорошим товаром и явно бросовый, но по цене хорошего. При этом начал в открытую говорить, что он не верить в легенду 'франков', что они закупают рабов для работы на плантациях, а выкупают урусов по указанию их царя и церкви. Что бы и дальше он молчал, Ибрагим начал требовать платы за молчание, и не серебром, а золотом. Все видимо Ибрагимка потерял чувства реальности и его пора, нет просто необходимо менять. Тут как раз и группа Теодоряна к весне будет готова. Вот заодно и перебросим, и перехватим Ибрагимкин бизнес. И с ним самим решим вопрос кардинально, нет эфенди, нет проблем.

   Третьей в конце октября, пришла 'Касатка', в сопровождении вновь построенный четырех российских легких фрегатов, которые, после непродолжительной проверки мастерства экипажей с мореходными и боевыми возможностями кораблей, ввели с строй флота, в Тортугскую эскадру под именами: 'Алмаз', 'Изумруд', 'Рубин', 'Сапфир'.

   Последним к середине ноября в гавани Порт-Росса появился прибывший из Порт-Ивана 'чайконосец' 'Гетман', чтобы принять на борт свою десантную партию в пять сотен сабель и после проведения крайних флотских испытаний, быть зачисленным в состав Вест-индского флота 'витязей'.

   ***

   30 октября, как и планировали, в Рюрик-на-Тобаго ушли каравелла 'Мария' и рейдер 'Паллада', увозящих экспедицию на Ориноко и попутные грузы для колонии на Тобаго. Оба корабля благополучно прибыли в порт Рюрика-на-Тобаго 23 ноября и уже через неделю 'Мария' в сопровождении пары одномачтовых барок вышла из порта и взяла путь на материк, к устью Ориноко и далее вверх по реке, до известного проводнику-индейцу места обитания белых индейцев. И действительно, пройдя по морю до устья и поднявшись по Большой реке вверх, на берегу одном из притоков Ориноко, в неприметной заводи, нашли потрепанный, судя по оснастке и болтающемуся на грот-мачте так и не спущенного флага Любека, представляющий из себя сильно потрепанный и выцветший, вытянутый вверх, красный прямоугольный кусок полотна, с горизонтальными белыми полосами посередине, ганзейский трехмачтовый когг, водоизмещением тонн 350-400. Вот около него и сошел на берег проводник.

   Ушедшего в джунгли посланца ждали шесть день и к полудню седьмого дня из зарослей к берегу вышла группа туземцев, в которой выделялась пара высокорослых, по сравнению с окружавшими их индейцами, мужчин, по цвету кожи лица, хотя и сильно загоревшему, но явно европейцев, державших в руках мушкеты и одетых в подобие одежды североамериканских индейцев.

   Вскоре проводник и пара евроиндейцев поднялись на борт 'Марии', где были встречены Стуликовым вместе с Перваком, офицерами каравеллы и полусотников морпехов.

   Не задерживаясь гости поднялись на борт. На вопрос начальника разведки на русском языке 21 века: - У вас продаётся славянский шкаф?.

  Один из прибывших, на вид более старший, ответил ухмылялась, на том же языке: - Шкаф продан. Заждались уже Вас.

  - Влас Прокопьевичем обеспечь- бросил Стуликов, направлялась в капитанскую каюту каравеллы и приглашая с собой евроиндейцев. Которые прошли вслед за ним в обитель первого после бога на этом судне.

  Зайдя в помещения, Олег прошел к притулившемуся у стены столу и повернулся к вошедшим вместе с ним незнакомцам произнес: - Проходите, присаживайтесь- указал рукой на пару стоявших около стола табуреток и сам присев на подобный табурет, продолжил. - Разрешите представиться Стуликов Олег Михайлович бывший старший сержант разведки 33-я отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск МВД РФ. В настоящее время начальник разведки Вест-индского флота боярской братчины - клуба 'Витязь' и Заморской Руси.- После чего выжидательно стал смотреть на собеседников. Первым встав, представился старший собеседник, темноволосый, плотный, широкоплечий мужчина с целой кучей разноцветных перьев на голове.

  - Марков Александр Васильевич 1975 года рождения, бывший 'индеец' и недоучившийся студент, сейчас вождь рода Рось племени варроу Медвежья Лапа. А это - указал вождь рукой на второго собеседника, лет тридцати, наоборот худощавого жилистого сложения мужчину, с тройкой перьев в волосах,- Быстрая Ласка, единственный воин рода Рось, ранее бывший Воронины Максимом Викторовичем 1980 года рождения, так же как и я 'индейцем' и студентом.

  -Мда мужики, ну и закинуло Вас в тмутарокань. Как это у Вас получилось то? И куда Вы с фестиваля свинтили?

  - Это Олег Михайлович, долгий разговор.- ответил Марков.

  -Да мы вроде и не спешим Александр Васильевич. Или Вы спешите?- возразил Олег.

  - Ну так слушайте. Когда все это случилось, викинги напали на соседнею с нашим лугом деревушку, вырезав её обитателей. Наши вигвамы стояли ближе других лагерных шатров с палатками, от деревенских хибарок. Вот наши парни, когда поднялся шум, первые и бросились с голыми руками на этих налетчиков. Кто-же знал что это не Ваш брат реконструктор перепил и на подвиги пошел, а самые натуральные норвежские разбойники пожаловали. Вот и потеряли мы двоих ребят, срубили их супостаты. Дальше с Костей Росиным и его шатунами пошли в Питер и дальше совместно с ним повоевали чуток. Но отделись от них, вождь наш Длинное Перо, а в миру Сергей Григорьев, повел нас к нашим братьям за океан. Далеко правда не ушли, видимо до Сереги дошло, что неча переться незнамо куда. Остановились мы около устья Невы. Стоим день, другой, неделю, не идем к братьям заморским. Тут и взыграло у нас ретивое, ударила моча в голову нашей четверки. Начали требовать у Сереги выходить в Америку, идиоты. В итоги разругались с ним вдрызг и ушли вчетвером забрав своих скво. Вождем у нас стал Волк Лютый, по паспорту Пашка Разгуляев, кузнец из Лодейного Поля. Четвертым у нас был Лешка Трегубов, Запасливый Бобр. Не буду описывать всего, но не сильно далеко мы ушли, по северному берегу залива прошли наверное километров пятьдесят, может чуть более и остановились на зимовку в устье какой-то реки. До холодов успели обосновываться, избушку срубили, баньку. Это летом с милой и рай в шалаше, то есть в вигваме. А карельской зимой, да в это время, ни какая любовь не спасет, померзнут. Зиму пережили, охотились, рыбачили. Благо поздней осень, прибило невдалеке к берегу лодчонку, вернее, как потом разобрались настоявший скандинавский шнек. Я то тогда думал, что эти кораблики уже не используются, однако вот он был перед мной. Экипажа на нем не было, да и сам он был сильно потрёпан морем. Но сохранился кое-какой груз, и главное запасы продуктов, сухарей, муки. Хотя все было подпорчено водой и вдальнейшем вкус соли чувствовался и в сухарях и в пресных лепешках. Но нам было не до изысков. Помог его груз нам продержаться до весны, пережить зиму. По весне следующего пятьдесят третьего года, опять у нас засвербило. За зиму привели шнек в более-менее мореходное состояние и как только позволила природа, вышли на нем в море. Кое-как пересекли море и у берегов Ливонии, как потом узнали, на траверзе местного поселка Кунда, при котором имелся портик, на рассвете увидали лежащий в дрейфе корабль. Вот мы и пошли на его абордаж, все равно наше корыто стало сильно протекать, как мы его ни ремонтировали зимой подручными средствами, вода стала прибывать не по детски. И нам ни чего не оставалось как либо утонуть, либо сойти на берег, либо сменить транспорт. Что мы и стали делать. Сейчас я бы ни в жизнь не рискнул бы идти на подобную авантюру, а тогда пошли, не задумываясь. Пользуясь низким силуэтом нашего корыта и прикрываясь лучами восходящего солнца, слепящего глаза противнику, мы на веслах подошли к кораблю, оказавшемуся вот этим- с этими словами Александр указал рукой на стоящий у берега бывший корабль- ганзейским коггом. Забросив пару кошек, доставшихся нам вместе со шнеком, вся наша четверка взлетели на борт судна, а там ни кого. Осторожненько проверили, оказавшуюся ближайшей к нам, кормовую надстройку, ни кого. Проверили носовую, нашли пять мертвецки пьяных тел, лежачих, как поняли в кубрики команды. Быстренько спеленали их. Полезли проверять трюм. И там ни кого, кроме крысюка, метнувшегося в глубину трюма и различно товара, почти заполнившего помещение. Подняли на борт наших скво и имущество, а шнек бросили. С помощью видимо богов, подняли парус и пошли на запад, забирая все дальше от берега, ибо лоций не было и самих берегов ни кто из нас не знал. Штурманом и рулевым стал, как и на шнеке, я. Имеется у меня за плечами почти четыре курса Макаровки, с четвертого курса которой, я ушел в 'индейцы'. Что-то тогда накатило, и послав всех и вся, я и ушел к братьям. В общем не буду я рассказывать как мы Европу обогнули и через Атлантику махнули. Однозначно везло нам по страшному. На когге, в капитанской каюте карты Балтики имелись и навигационные приборы, благо в Макаровке учили работать с ними, а не надеяться на спутники и электронику. Но таких старых компаса, секстана, вернее его предка квадранта и самого примитивно лага, троса с завязанными на нем узлами, на одном из концов которого привязана деревяшка, с утяжеленным металлом одной из своих сторон, отчего попадая в воду она стоит в ней торчком, я в своей жизни до этого еще не встречал. А вместо хронометра были песочные часы. Правда с их помощью и лага, получалось довольно точно определять скорость движения судна. Но все равно карт западного побережья Европы и Атлантики у нас не было и мы шли наобум. Еще, в капитанской каюте стояла еще более древняя астролябия. Вот так с помощью этого старья и божьей помощью я кое-как, примерно лапоть туда, лапоть сюда и определял свою место нахождение. Хорошо, что хоть провизии было много, так, что в попутные порты мы не заходили, а воду брали на побережье. Примерный путь я все-таки представлял. Спустились до Канарских островов, на них затарились по полной водой, залив её во все емкости, какие только нашлись на судне. От островов пошли на запад, удачно попали в Северное Пассатное течение и дошли с ним до островов, по видимому Малых Антильских, на которые нас течение прямо и вынесло. А потом осталось по цепочки островов дойти до материка, найти устье Ориноко и войти в реку, начав подъем в её верховья. Дошли до Америки все, кто выходил, это нас четверо, наши скво. Моя Певучая Иволга или Ирина Пашкова, до переноса актрисой работала в Питере, до сих пор поёт хорошо. Воронина - Быстрой Ласки, Плакучая Ива- Семибогатова Екатерина, до всей этой катавасии работала экономистом. Глаза у неё и в прям на 'мокром месте'. Вождя, Яркая Сойка- Сорокина Евгения, дизайнером работала, и впрямь яркая женщина, даже после всех передряг любит сверкать побрякушками. Запасливому Бобру досталась Ласковая Зайчиха - Орехович Лариса, на что жила, чем занималась до переноса мы так и не знает. Но всегда была при деньгах. По жизни и прям зайчиха ласковая. Если бы не обстоятельства фиг бы Леха с ней бы связался. Да еще шестеро матросов с когга, немцев из Любека. На переходе разбили их на две вахты и сами по двое несли службу. С нами же и две наших скво на подхвате. Вахты по двенадцать часов несли, благо, что ветры почти всегда благоприятствовали, а течении все время помогало, несло в цели. Да и до Кариб в шторм не разу не попали, так пару раз захватили хвостики и все. Так что с парусами много работы не было. Сам сейчас вспоминаю, просто невероятное везение. А вот в Карибах, да. Попали в самый сезон ураганов и четыре штуки их пережить пришлось. Спасибо островам, вдоль цепочки которых мы шли. Успевали почти всегда вовремя укрыться за попутным, от ветра и волн. Один раз только припозднились, да и то, чуток потрепало, а потом в ветровую тень острова вошли, где и переждали ураган, почти и не болтало, по сравнению с окружающим морем.

   Дойти дошли, а дальше что. Каким-то чудом, но сумел Волк Лютый связаться с местными варроу, договориться с ними. Сам присутствовал на переговорах, но языком варроу тогда слабо владел, почти ни чего не понял. Зато Паша по ихнему бойко болтай, и у болтал ихних вождя со старейшими. Да и подарки помогли. В трюме когга много чего хорошего было. В конце переговоров дали варроу нам разрешение поселится на их землях на правах отдельного рода племени. Естественно, родовое имя нами было взято Рось. Вот и тут нам опять повезло просто фантастически. Невольно задумаешься о высших сила, что вели нас тогда. Выбрали место недалеко от сюда, часов пять ходу, на берегу небольшого ручейка впадающего в этот приток чуток повыше, метров через сто можно его увидеть если пройти вверх по течению. На небольшом холмике, очистив его от кустов и деревьев, построили деревянный острожек. Обнесли вкопанными бревнами, обкопали рвом, землю внутрь за палисад забросили в киты. Возвели башенки, ворота, прикрытые так же башней. Внутри поставили жилые дома, все в два этажа, на первом амбары, на втором жильё, да замкнутым прямоугольником. Намучились с устройством в них вентиляцией, но в итоги неплохие для жизни получились домики. А для войны блокгаузы для обороны. Когг очистили, даже часть не изодранной парусины и канатов сняли. Имевшуюся на судне чугунную бомбарду затащили на башню и прикрыли ею ворота. В общем с помощью новых родичей за три месяца отстроились. А тут случай подвернулся отблагодарить одноплеменников, соседнее племя в набег на наших пошло. Ну мы и подмогли как могли. И своими мушкетами, и мечи с металлическими доспехи своим выдали. Результат, напавшего племени больше нет. Правда мы и сами не думали, что здесь и сейчас так кардинально подходят к ликвидации противника. Победители пошли в деревню врага и начали вырезать всех, кого сумели найти. Мы с трудом забрали себе десятка два с половиной, молодых девок, подростков и детей обоего пола. А наши единоплеменные победители приступили к трапезе. Естественно мы все знали, что местным туземцам не хватаем животного белка, но вот знать и видеть как они начали разделывать и жарить убитых обитателей деревни, это разные впечатления. Мы похватав своё оружие и забрав пленных быстренько к себе в форт направились. Нас не задерживали, как впоследствии выяснили, варроу думали, что мы спешим к себе домой, чтобы вместе со своими женщинами съесть полон. Путь пролегал через деревню новых родичей и там праздник живота. Женщины сходили на поле боя и притащили большинство убитых врагов. И теперь отмечали ими победу своих мужчин. Не задерживаясь прошли до форта. И с тех пор как-то нет ни у кого из нас охотки оставаться на сбор трофеев побежденных врагов.

   Из приведенных с первой войны полона, наши немцины -матросы понабрали себе по три-четыре жены из приведенных молодок и девчонок-подростков. К настоящему времени пришлось расширять территорию форта, огораживать вокруг него слободу, в которой десятка четыре хижин стоят, с проживающими в них нашими бывшими пленниками, от различных походов. Мы не мудрствуя, брали себе только подростков с детьми и включали их в свой род. В самом форте тоже выстроились шесть больших хижин, с проживающими в них матросами, их женами и детьми.

   Так и жили мы. Стали и у нас рождаться дети, по ребенку у каждого имеются. Пока в прошлом году, при нападении, не получил Запасливый Бобр-Леха Трегубов в ножную икру отравленный дротик из духовой трубки. Сопровождающие конечно порубили, постреляли засаду. Да что толку Леху уже не вернуть. Так и стала Ласковая Зайчих вдовой. Но не долго она оставалась одна. Уж не знаю о чем они разговаривали с Плакучей Ивой, только осчастливили они Быструю Ласку-Воронина известием, что отныне они будут жить втроем. Так и живут до сих пор. А месяц назад погиб и вождь Волк Лютый. В джунглях какая-то ядовитая гадина, и змейка то небольшая была, куснула вождя и через пять минут все, нет нашего Паши, умер. Так что теперь его Яркая Сойка живет со мной. И как не странно, не плохо они ладят с Певучей Иволгой.

   Вот такая наше история пути сюда, если накоротке.- закончил свою речь Марков.

  -М-да помотало Вас мужики. А что когг то посреди Балтике в дрейфе болтался?- задал вопрос Стуликов.

  -А, так я Олег Михайлович как то пропустил этот момент. -спохватился Медвежья Лапа.

  -Когг не посреди Балтики болтался, а милях в двух от берега на траверсе эстонского порта Кунда. Там как раз, кто-то из московских воинов озоровал. Взяли Кунду и стоящие на её рейде корабли на меч. А эти, стояли самые крайние, от выхода в море. Команда с капитаном и владельцем судна перед выходом ночевала на суше, а десяток матросов были на вахте. Когда началась заваруха в порту и русские начали захватывать суда, вахта успела сориентироваться и обрубив якорные канаты, подняла паруса и 'побежала' в открытое море, куда глаза глядят. Руссы стреляли вслед и достаточно метко. Четверо их вахтенных заплатили своими жизнями за уход когга. Отойдя, по мнению оставшихся матросов, на достаточно безопасное расстояние, от охваченного смутой порта, они убрали паруса и легли в дрейф, ожидая появления чудесным образом капитана или купца-хозяина. А пока, найдя в каюте купца вино, для снятия стресса, налакались бесплатного алкоголя и не рассчитали свои силы, свалились у себя в кубрике. А тут и мы на их голову на судно напоролись и соответственно прихватили ненужную вещь для себя.

  -Я вот что хочу предложить Вам Викторович, снимайтесь вы со своими бабами и чадами и айда с нами, к нам на Урал. Там с Черным Мечеславом встретитесь, переговорите и решите окончательно, где Вы будете жить.

  -Извини, Михайлыч, надо с женами нашими переговорить. Сам понимаешь, дело такое, вся жизнь измениться.

  На чем и закончилась первая беседа встретившихся одновременников.

   Итогом похода был выход на Ориноко, в начале апреля 1562г., 'Марии' в сопровождении пары барок, загруженных шарами каучука и иными дарами оринокской земли. На борту каравеллы находились оба русских 'индейца' с четырьмя своими русскими - 'индейскими' женами и четверкой чисто русских детей. В форте осталась шестерка немцев-матросов со своими семьями, которым объяснили их задачи по сбору латекса, оставили товар для оплаты сырья. Сами невольные путешественники и не думали возвращаться в свой Любек. Да что они там не видели. Как и прежде в дождь и холод тягать канаты на судне и получать не очень-то большие деньги, по их нынешним понятиям. Ведь за эти прошедшие почти девять лет у каждого из них скопилось по небольшому кожаному кисету невзрачных зеленоватым камешков и по более большему и увесистому мешочку золотого песка и самородков. А московитый боярин предложил, хоть и не много, но постоянно, серебряные песо, те же самые талеры по весу. И за в общем-то пустяк, скупленный у окрестных дикарей загустевший сок местного дерева. Вот и по скупаем для боярина этот сок. А там глядишь и боярин выполнить свою основное обещание, вывезти их из этого зеленого ада в свой московитский город, хоть и не в Европе расположенный, но достаточно большой и имеющий полагаемому достойному европейскому городу здания. Тем более и бросать своих жен и детей не хотелось, привыкли к ним. А в родном Любеке, даже если вернешься с деньгами, но с такой семьей, однозначно оберут и нищим вышвырнут из города, и все по закону будет. А в городе московитов можно и своих жен и детей привезти, и ни кто ни чего против не скажет.

   В апреле 'Мария' с судами сопровождения, вошла в гавань Рюрика-на-Тобаго. К концу апреля, оставив барки в порте их базирования, ушла в Порт-Росс. Почти через месяц каравелл осчастливила своим появлении гавань главной базы Вест-индского флота 'витязей', дойдя до него без потерь в личному составе и пассажирах.

   ***

   В самом начале декабря из Порт-Росса вышли в свой первый боевой поход вновь введенные в состав флота легкие фрегаты. Шли двумя боевыми парами: 'Алмаз'- 'Изумруд' и 'Рубин'- 'Сапфир', в сопровождении четырех одномачтовых барок. Рейд планировался для похода на жемчужные промыслы испанцев, где на мелководье жемчужных банок, барки с их малой осадкой, были как нельзя кстати. На 'Изумруде' в свой первый боевой выход в море в качестве капитан шел 20 летний Свиридов Денис Степанович, на 'Алмазе' так же в первый раз в должности старпомом находился его брат 19 летний Свиридов Демьян Степанович, оба были сыновьями бывшего старшего механика ОАО 'Альфа' Свиридова и перенеслись вместе с родителями в этот мир более девяти лет назад.

   И вот теперь стоя на квартердеке своего фрегата и смотрел на сверкающую в свете закатного солнца воду, Денис вспоминал своё прошлое, до и после переноса. И то, что было прошлым до, казалось таким далеким и не правдивым, как сон. Где-то вспоминался телевизор, масса людей и множество машин, их споры с братом об очереди поиграть на компьютере. Все это осталось там, за незримой чертой того мира. Хотя и в этом мире они с Демьяном умели управлять автомобилем, батя давал покататься на 'Тиграх'. Хорошо умели пользоваться компьютером. В этом году ему вручили настоящий служебный ноут, в нем при желании и поиграть можно было, вспомнив 'молодость'. Но все-таки, по его мнению, жизнь лично для него, в утерянном мире была легче. Ладно пора завязывать с воспоминаниями. Вот и помощник радиста с листком радиограммы поднимается по трапу. Так и есть напоминание молодому капитану о скорой смене курса, от капитана головного в их паре 'Алмаза'. Так и обижаться нечего. Наоборот спасибо, за то, что опекает капитан Козлов, своего менее опытного коллегу.

   Через час после заката отряды разделились и каждый из них лег на предписанный ему курс.

   Вскоре, после того как отряды разделились, погода стала портиться, небо затянули свинцовые тучи, ветер стал крепчать, потом разразился дождь. Ближе к полуночи погода стала еще хуже, ветер разогнал такую волну, что корабли закачались на ней как щепки, благо управляемые щепки. Фрегаты, подобрав по штормовому паруса, своими носами старались вбежать на встречную волну, но удавалось это не всегда и тогда острые форштевни кораблей разрезали набегающие на них волны, вода потоками врывалась на верхние палубы, разбиваясь о мачты и надстройки, и двумя потоками неслась дальше по доскам палуб. Фонтаны брызг залетали на площадку кормовой надстройки, обдавая находящихся там моряков холодной водой. Фрегаты стряхивали с себя воду и восходили на новую волну, чтобы через мгновение вновь врезаться в следующую волну и всё повторялось вновь. Но хуже приходилось сопровождавшим фрегаты баркам, бывали моменты, когда, то одна из барок, то другая, скрывалась за фонтаном брызг, поднятым ими же в момент удара об волну. Ближе к рассвету ветер стал стихать, но волнение на море оставалось ещё приличным, и это могло немного повлиять на меткость канониров, если вдруг приключится встретиться с кораблями противника. Налетевший шторм немного отнес отряд от нужного ему курса, который быстренько подправили и корабли продолжили свой путь. Благо стихия не нанесла каких-либо больших повреждений судам, так порванный парус, лопнувший канат, вот и все потери от буйства природы.

   Более ни каких неприятностей не произошло и отряд 'Алмаза' почти не уйдя в сторону от цели, вышел к прибрежным отмелям Багамских островов, где раскинулись жемчужные банки, который отряд и прочесал в течении двух недель, попутно облегчил пару артелей испанских ловцов жемчуга, забрав с собой охранявшие их пару небольших семи пушечных каравелл и улов жемчуга на сумму 103 000 песо. Не сопротивлявшихся и сдавшихся по первому требованию испанцев, вместе с их ныряльщиками за раковинами, индейцами и неграми, отпустили, оставив им их барки и запасы пищи водой. После чего без проблем вернулись домой, успев к празднованию Нового 1562 года.

   Пара 'Рубин'-'Сапфир' со своими барками, так же удачно и без потерь, и даже с прибылью в 134 00 песо, сходили на Маргариту, где прошлись неводам по её жемчужным отмелям и собрали урожай жемчужного зерна на выше указанную сумму. Испанцев и их ныряльщиков так же не тронули и отпустили на барках с запасами пищи и воды. Среди испанского населения Нового Света уже давно распространилось устойчивое мнение, что если не нападать на пиратов с Тортуги и выполнять все их требования при нападении, то населению не чего опасаться. Ни какого насилия не будет. Участники рейда на Маргариту так же не пропустили встречу Нового года, успев войти в Порт-Росс, в полдень 31 декабря, попав с корабля на бал.

   Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Январь-май по новому стилю 1562 года РХ.

   1562 года, начался как обычно с совещания командующих эскадр, флагманских специалистов флота с эскадрами и капитанов кораблей. Ни чего экстраординарность на начавшийся год не планировали. Как обычно 'пошалить' на путях серебряного флота, 'пощипать' груженные ценностями королевские галеоны, и не только галеоны, и не только королевские. Продолжать ведущееся строительство во всех четырех городах анклавов. К концу года закончить строительство земснаряда и начать работы по углублению бухты Порт-Росса.

   ***

   Начало года для островных анклавов прошло мирно. Что, к сожалению, нельзя было утверждать про материковый анклав. С какого-то бодуна, отряды молодых чероки, как сорвавшиеся с привязи бешеные цепные псы, набросились на пограничные селения русских колонистов и их местных союзников поухатан, так и не выяснили. Все упиралось в шамана и вождя пограничного с территорией анклава поселения чероки. Однако, 'задать вопросы этим деятелям не представилось возможным, в связи со смертью подозреваемых в организации нападений на русскую территорию'. Однако до сего прискорбного для контрразведки Порт-Ивана событие еще было много дней, а пока Логунову пришлось срочно высылать на юго-западную границу анклава три сотни конных стрельцов, при поддержки шести орудийной батареи трехфунтовок конной артиллерии. Спасибо испанским 'друзьям', поставили в своё время достаточное количество отличных коней, хоть в кавалерию, хоть в артиллерию. Да и привезенным из набегов мулам с ослами, нашлось место в войсках Портивановского анклава и в его хозяйстве. Дополнительно Верховный Вождь союзников Вахансонакока выделил пять сотен воинов своего племенного союза. И если бы не разведчики союзников, то вряд ли стрельцы смогли бы так эффективно отразить бандитские наскоки соседней молодежи. Именно воины поухатан подсказывали наиболее вероятные маршруты движения отрядов молодых чероки за добычей и с добычей. Благодаря чему большая их часть попадала в засады и не вернулась в свои поселения.

   Когда 'сбесившийся' молодняк у соседей закончился, мстить за них пришли полноправные, посвященные воины тсалагов, как они сами себя называют, что в переводе на русский значить- 'настоящие люди'. Однако, основную часть вторгшихся тсалогов, сумели связать боем две сотни поухатан и задержать тех до подхода всего отряда конных стрельцов с батареей конной артиллерии. Атака спешенных стрельцов и остатков дружественных туземцев, вытеснила чероки из леса, в котором они были остановлены союзными индейцами, на чуть заросшую невысоким, редким кустарником поляну, за которой начинался другой лес, более густой и тянувшийся вглубь территории чероки на многие километры.

   - Перескочи эту стометровую поляну и спасен. В лесу эти бледнолицые койоты не догонять славных воинов истинных людей. Не повезло, эти проклятые поухатаны, лижущие ноги пришельцам, не дали нам пройти вглубь земель бледнолицых. Но мы все-таки взяли с них достойную цену, и за своих погибших воинов, и за сорванный поход, не принесший ни какой славы и добычи, ушедшим в него воинам. Вот и опушка. Так, большинство братьев-воинов, тоже остановились, на границе лесной тени и солнечного света поляны, внимательно оглядывая пространство перед собой. Все тихо, врага не видно, не слышно и даже его запах не доноситься до меня. Значить все бледнолицые, с этими поухатами, бегут за ними, сзади. Точно, вон слышен их шум за спиной, треск веток, выстрелы, доносится противный запах их стреляющих палок, как говорил тот бледнолицый в серой одежде, закрывающей его с головы до пят, мушкеты. Он же обещал передать вождю мушкеты и научить из них стрелять. Но пока не дал ни чего. Хватить думать о шамане бледнолицых с юга, а то нагонять бледнолицые с севера. Нужно перебежать поляну до того, как в спину полетят куски железа из мушкетов преследователей. Пора. Вон и другие воины так же решили. Быстрей, еще быстрей. Что за гром. Что это ударило меня в бок, даже упал. Нужно бежать, встать и бежать. Что такое, почему не могу встать, какая-то слабость. Нет встану, я воин истинных людей. Больно, как больно. Почему стало темно, что уже ночь? Неужели, эти бледнолицые, сумели ранить меня. Больно. Свет. Ах, вот вы какие, Места Вечной Охоты.

   Воин, вместе с множеством своих одноплеменников буквально сметенных фланговым огнем русских, успевших выставить на пути отступления противника засаду, умер.

   Вытесненные общими усилиями стрельцов и воинов поухатанов из леса на открытое пространство, 'истинные люди' попали в огневую засаду, выскочив из под прикрытия деревьев под фланговую картечь орудий батареи и пули ружей засадной сотни. Мало кому из тсалагов удалось пересечь эту 'поляну смерти'. Большая часть, из выскочивших на поляну воинов, остались на ней навечно. Да и спасительный лес, для многих сумевших добежать до него, не стал спасением. Союзные русичам туземные воины, не даром прошли посвящения в воины в своих племенах. Найти врага в лесу и вести бой между деревьев и кустарника, они умели не хуже своих врагов. А понятия неприкосновенности границ, во время войны, для них было незнакома. Так что разбитых истинных людей, преследовали и на их территории. Многие из ушедших в поход воинов чероки, приняли смерть уже в лесу на своей территории. Оторваться и дойти до деревни, сумели едва ли семь-шесть десятков человек, из двух с половиной сотен, вышедших в набег.

   Ответный рейд на территорию чероки не заставил себя ждать. Уже на третий день, с самого раннего утра, поселение, в котором укрылись отступившие воины тсалагов, было окружено объединенным войском русских и поухатанов. Не вступая в переговоры, сразу заговорили 'единороги'. Сосредоточенными залпами ядрами, в начале сломали ворота. Потом проломили в двух местах частокол, огораживающий деревню. После чего расчистили картечью и гранатами места проломов от противника, по окончанию артподготовки штурмовые отряды пошли на приступ. В течении трех часов, с начала первого залпа, поселение было захвачено, зачищено от обороняющихся. Оставшихся в живых согнали в центр деревни, где связали в единую цепь веревками. Во время штурма и погибли, так интересующие контрразведку материкового анклава русских вождь и шаман этого родового поселения. Вмести с ними в Места Вечной Охоты ушли почти все воины рода, в том числе и молодые, только вступившие на эту тропу и даже не успевшие пройти посвящение, забрав вместе с собой всех стариков со старухами и многих женщин, подростков и детей. Союзники московитов не отличались излишним человеколюбием. И если стрельцам было приказано не уничтожать всех подряд, то их индейские 'друзья', оставляли в живых только тех, кого точно купят у них их бледнолицые 'братья'.

   Но не все укрывшиеся за частоколом деревни воины чероко погибли при штурме. Почти половина, сумевших вернутся из этого крайне не удачного набега, спаслись, уйдя из приютившей их деревни, к себе, в родовые поселения, на второй день, после полудня, за полсуток до штурма обреченной деревни стрельцами и воинов поухатанов.

   Потери врага ни кто не считал, однако свои считали. Стрельцы потеряли до двух десятков убитыми и умершим от ран, да раненых не менее четырех десятков привезли в Порт-Иван. У поухатанов потерт были выше, почти сотня воинов, в основном из тех двух сотен, тормознувшие поход чероки вглубь русской территории, погибли. Да раненных союзных воинов поступило в военный госпиталь Порт-Ивана более полутора сотен. И это не считая тех, кто получив легкие, по их мнению, раны, не пошел к знахарям бледнолицых на излечение. Еще к потерям отнесли, пропавшие полтора десятка семей индейцев, из дружественного союза племен, которые в числе тех немногих полусотни отцов семейств, решились заняться земледелием и поселились на юго-западной границе русского анклава, а так же полудюжину крестьянских хуторов, полностью вырезанных, разграбленных и сожженных молодыми чероко, кандидатами в воины.

   В приобретению, условно можно отнести шесть с половиной десятков молодых баб, девок, подростков и детей обоего пола, приведенными полоном из рейда и в итоги проданных русским поселенцам. Да отошедшие к анклаву земли истребленного рода. Но это правда, только, после многомесячных переговоров с советом вождей чероко, который в конце концов согласился с требование Логинова о передачи выморочной территории анклаву, в счет 'репараций по возмещению материального и морального вреда'. Но вожди поняли, что земли они отдают за обиду и так будет всегда, когда с их стороны кто-либо попробует напасть на земли своего северного соседа.

   Однако война, войной, а работа, работой. Пока строился пилотный 'чайконосец', поставили еще один стапель. И после освобождения первого стапеля от корпуса 'Гетмана', на обоих стапелях заложили экспериментальный экземпляры пары тяжелых фрегатов, со спуском на воду осенью 1563 года. И вот теперь на обоих судах кипела работа. Уже сваренные стальные силовые каркасы кораблей, обшивали высушенным мореным дубовым полубрусом. А в округе начали расчищать места еще для четырех стапелей с эллингами и другими техническими производственными строениями, различными кузнецами, токарными, слесарными и распаривающими цехами. По подготавливаемым площадкам было видно, что пара из них готовилась под обычных размеров стапели, как уже действующие. Зато вторая пара, явно расчищалась по очень большие стапеля.

  ***

   В мае начали выходить в экспедиции торговые эскадры. Первыми ушли корабли в Турцию. На борту флагманского галеона 'Гроза', ушли первые подготовленные для Турции нелегалы. За переброску в Турцию разведгруппы резидента Мхитара Теодоряна в составе четырех разведчиков и двух пар радистов с двумя комплектами радиооборудования, в пути отвечал лично адмирал эскадры Михайлов. Жена Мхитара, Мариам, с дочерьми, временно осталась на Тортуги. Пока некуда было везти семью, да и заложники, в случае чего не помешают. Кроме общих разведзадач, была и еще одна, перехват связей, денег и иного имущества купца Ибрагим-эфенди, с ликвидацией зарвавшегося, много знающего торгаша.

   Следом за ушедшими в туретчину судами, отправилась во Францию и европейская эскадра, под командой адмирала Седых, держащего свой флаг на галеоне 'Громовик'. В состав которой включили не только суда-транспорты для перевозки товара, но и суда-товар, так же перевозящие груз, но и сами предназначенные в последствии для продажи. На продажу выставлялись пара галеонов, каракка, три каравеллы и дюжина двухмачтовых барок. По всей видимости это был крайний рейд в Европу. В дальнейшем, если договорятся с ля-рошельскими негоциантами, планировали продавать им товар и суда в нейтральном месте, у Азорских островов.

   Последней, в конце мая, в Архангеломихайловск ушла 'Касатка', на которой возвращались в Россию русские 'индейцы'. А так же она взяла на свой борт полные корабельные экипажи ветеранов, для четырех легких фрегатов, спускаемых в этом году на воду верфью Архангела Михаила.

  ***

   Информация от 'младшего брата' их Мехико, поступала регулярно и в основном добротная, правдивая. Правда бывали некоторые неточности, но они не вели к фатальным последствиям для ушкуйников. Вот и в этом году начали приходить радиограммы о времени выходов галеонов из Веракруса с мексиканским серебром. Указывались даже названия наиболее 'жирных гусей' и данные их капитанов. Вся стекающаяся в Порт-Росс, со всего Нового Света информация, записывалась, разбиралась, сортировалась, анализировалась и 'складировалась', в подвалах здания разведывательной службы, недавно пристроенного к зданию штаба флота.

   Вот на основе этой информации и выбежали в середине мая, из Порт-Росса шесть боевых пар, четыре галеонные и две фрегатные.

   'Алмаз' опять шел в паре с 'Изумрудом'. Для капитана 'Изумруда' Свиридова Дениса Степановича, этот выход хоть и был для него, вторым боевым в должности капитана, но на 'охоту' за галеонами он вел свой корабль впервые. Хотя и знал, что и как делать, и экипаж был уже сбитый и состоял не из одних 'салаг'. Да и старший пары, капитан 'Алмаза' Козлов, всегда подскажет и придет на помощь своему молодому коллеги. Но какое-то чувство тревоги не покидало Дениса, он постоянно боялся сделать что-то не то, допустить ошибку и всегда неоднократно перепроверял свои действия.

   На пятый день крейсирования в водах Флоридского пролива, утром, пришло радио, о том, что по расчетам штаба, вышедшая из Веракруса тройка галеонов испанского рея, с королевской пятиной серебра Мексики, должны были достичь Флориды и повернуть в сторону Кубы, к Гаване. И верно, перед полуднем, на западе, были обнаружены паруса. При приближении, марсовые, шедшего первым 'Алмаза', определили по силуэту, в идущем навстречу судне, галеон, а рассмотрев реявший над ним золотисто-красный флаг, определили и его национальную принадлежность- Испания. Выбросив в эфир радио, об обнаружении одного из трех искомых галеонов, Козлов скомандовал сближение с испанцем.

   На испанском галеоне, то же увидели, идущие ему навстречу корабли. По их силуэтам, явно не похожим на силуэты испанских судов, а потом и по флагам, вьющимся на ветру, на мачтами встречных кораблей, конкистадоры определили, что повстречали они проклятие этих вод, пиратов с Тортуги. По тому, как пиратские корабли маневрировали, часто меняя галс, испанских капитан понял, что они идут, с явным намериваем атаковать его судно. Попытка уклониться от встречи, не увенчалась успехом. Вражеские корабли оказались и более маневренные и более скоростные.

   -Так Денис, ты идешь мателотом, что делать ты знаешь. Не менжуйся. Сколько раз участвовал в абордаже с галеонов, и простым абордажником и офицером. Угу, половина орудий правого борта заряжена книпелями, ими по мачтам с парусами. Вторая половина снаряжена ядрами, ими по портам, вон они кстати и открываются. Ага, головной открыл огонь. Ну куда ж ты иверская дурашка, ведь не добьешь. Так и есть, всплески, недолет. Теперь когда перезарядишь свои дуры. А Максимыч не плохо отстрелялся, вон полетели щепки от рангоута, да и парусам видимо не хило досталось. Что там с пушками? Не видно. Да ладно, будем считать что тоже не плохо. Теперь моя очередь. - Правый борт, пли. - Есть! Хорошо попал. Вон как в порту сверкнуло, не иначе в пушку угодил. Да и парус на фок мачте тю тю, оп па, смотри и бушприт в хлам разнесло. Нет брат шалишь, теперь ты наш. За то время, что у тебя есть, ни в жизнь не исправишь повреждения. Вот идиот, ну я же говорил уже. Опять заряды пушек, теперь и своего левого борта, в белый свет, как в копейку высадил. Ну-ну, перезаряжался. Так теперь не проспать поворот. Я его первым делаю. Ну вот корму прошли, теперь - Право на борт. Встать под ветер. Парусов не добавлять. Так догоним.- О, вон и Михайлыч на поворот пошел и ветер поймал. Теперь я головной. - Лейтенант, правый перезаряжен. Каким порядком? - Нет не перепутал, молодец, картечь для верхней палубы и крупная картечи для портов. -Абордажной команде приготовиться. - Как там мателот, о почти догнал, так и должны идти.- Правым пли. На абордаж- Вон крючья полетели и мы, почти аккуратненько, притерлись к борту галеона. Так теперь мы с рулевым за щиты. А то Максимович сейчас как бабахнет, могут и шальные картечины до нас долетит. Точно, вон бьет. Хорошо ударил, ко мне ни одной шальной дурочки не залетело. - Паруса убрать. Стрелки огонь по готовности.- Теперь постреляем, выметем все живое с верхней палубы, особенно обработать квартердек галеона. О, капитана уже кто-то снял, молодцы. -Абордажная партия, вперед.- Все пошли мои на чужую палубу, вон и козловцы уже на палубе. Эк, как они быстро в трюм пошли, правильно, сперва 'шумиху', глушануть, потом из пищали, вот теперь и сами. А капитанскую каюту, по моему уже зачистили, теперь наверное корабельную сокровищницу начали чистить. Да, там не менее десятка солдат. Но ни чего, там и светошумовыми можно поработать, ни чего не загорится, чай не клюйт-камера. Кстати, её уже должны захватить. Так и есть, вон сигнальщик машет, клюйт-камера наша. Эх самому бы. Но нельзя. Капитану и офицерам корабля, кроме офицеров абордажной партии, в абордаж идти, только в крайнем случае, а сейчас явно не он. О все, наша взяла.

   Через два часа, с момента начала атаки, испанский галеон был захвачен и с него спустили кастильский флаг. Еще почти три часа на ремонт и приборку приза, выделения призовой команды и три корабля взяли курс на северное побережье Экспаньолы, в порт города Новгорода-Испанского. С этого года, командование флота решило, все призы приводить в него. В этом же порту начали базироваться и торговые суда, как свои, так и посторонние, которым наконец разрешили прибывать в порты ушкуйников. По ни одного постороннего судна, ни одного чужого глаза, на основную базу в Порт-Россе, не допускали.

   Все пары вернулись с добычей. Из трех галеонов Веракруса, до Гаваны добрался только один. Второй перехватила пара 'Рубин'- 'Сапфир', заодно и сопровождавшего его большое нао севильских негоциантов, с их колониальными товарами прихватили. Четыре галеоновые пары так же привели призы, пару галеонов из Номбре де Диос, с перуанским и чилийским серебром с золотом, галеон из Картахены и купеческую каракку оттуда же. Все приведенные суда вошли в гавань Новгорода-Испанского, где их сначала разгрузили, потом пустили на санобработку (окуривания серным дымом, мытьё). А напоследок поставили на ремонт. Весной следующего года вести караван в Европу, вот и будет дополнительный товар для ля-рошельских торгашей.

   Всего перехват принес добычи, кроме семи судов, было 'приобретено' товаров на сумму 319 800 песо, золото в основном в слитках и изделиях и серебро, это в большинстве в монете, новенькие серебряные песо и реалы на сумму более 4 790 000 песо. Жемчуга и драгоценных камней, в основном необработанных изумрудов на сумме не менее чем 950 000 серебряных песо

   Кстати, при ремонте, на всех кораблях по находили тайники и загашники команды с пассажирами, в которых нашли камешков, золота с серебром на 106 000 песо, а на галеоне, шедшем из Картахены, опять нашли платиновый якорь, с залитым внутри серебром, оцененный еще более чем на полсотни тысяч песо. Интересно, кто же сейчас опять начал промышлять таким способом контрабанды серебра. Итого весенняя 'охота' на галеоны принесла трофеи, без учета стоимости самих судов, в сумме более чем на 6 215 800 песо серебра.

  Московское царство. Поморье. Архангеломихайловск. Май-октябрь по новому стилю 1562 года РХ.

   Традиционно открыла навигацию 'Белуха', ушедшая в Заморскую Русь, увозя в своих трюмах стальные наборы для пары тяжелых фрегатов и порох с иным боеприпасам для орудий и ружей с винтовками. А в начале июля, её место у причала заняла вернувшаяся из-за моря 'Касатка', привезшая четыре, полностью укомплектованных из ветеранов, экипажа, для спущенных в июне этого года со стапелей верфи Архангела Михаила двух пар легких фрегатов, которые, на момент прибытия команд, достраивались на воде, готовясь к ходовым испытаниям. Вместе с моряками прибыли и какие-то непонятные люди, вроде и говорят по русски, и ликом на русских похожи, а одеты как-то странно, да на голове, в волосах, перья яркие, невидимые, разноцветные, видимо райских птиц, торчать. Правда говор их, хоть и русский, да то же больно чуден, так обычно сам боярин Полуянов с другими уральскими боярами, когда они прибывают в город, разговаривает. Ну и бог с ними, с этими чудными людьми. Вскоре уехали они на речном ушкуе, специально отправленном самим боярином, на далекий Яик-Урал. Да и не так уж чудно стали выглядит эти приезжие, и пара мужиков, и четверо женок с детьми, когда сняли свои одежды и перья, да одели одежды православные.

   Андрей Васильевич, отправив неожиданно свалившихся одновременников, на Урал, к Черному, перекрестился. Тут и так хлопот полон рот, а здесь еще и о неожиданно найденных 'индейцах' заботься. Вот например, взять безопасность предприятий. Михаил Иванович, толкового паренька поставил на охрану секретов и режим его промышленного района, у него не забалуешь. Вот последний случай, пропал с неделю назад, гость торговый, англицкий. Хочешь верь, хочешь не верь по фамилии Смит, со своим слугой. Уж искали их, искали. Подьячий с самого Архангельска, от воеводы тамошнего, приезжал. Все выпытывал у людей, где запропастился гость Смит, хотя какой он Смит, такой же как и я Кузнецов. Так и пропали очень уж любопытные гости заморские. Все вокруг Архангеломихайловская с его верфью и людом, работающем на ней, крутились. Высматривали, выспрашивали, подслушивали. А тут, как раз в ночь пропажи, собрались на пару на рыбалку, на Двину, аккурат напротив верфи. Ушли и не вернулись, пропали. Каких только предположений не строили кумушки по их пропажи. Слухи ходили разнообразные, от более правдоподобного, что утащила их в воду Царь-рыба, которую они поймали, да не справились с ней. Вот она лодку то и опрокинула и утопли сердешные в холодной водице. До фантастической, о том что перевернул лодку и пожрал иноземцев коркодил, лютии зверии из земель южных, басурманских, сбежавший этим летом у проходящих в западные земли купцов. И сказочная, о проглоченных англицких немцах самим Водным Змеем, за то, что оскорбили они его. Стали промышлять его рыбу, не принеся ему требы, не задобрив его. Слушая все это боярин Андрей, только ухмыляйся в отросшую окладистую бороду. Уж он то точно знал, где находятся англичане и что с ними случилось. Но это не для всяких ушей. Однако про себя одобрил действия своего начальника контрразведки. Ай да Миша Воротынский, ай да молодец. Ведь из простых, неграмотных даже, пареньков четырнадцати-шестнадцати лет, с нуля, вырастил и подготовил для себя и клуба отличных сотрудников своей 'конторы'. Вот и его начальник 'кровавой гебни', пятнадцатилетним сиротой из деревушки около Пскова, пришел к ним и запродался в боевые холопы к боярину Воротынскому. И что на сей момент имеем. Высококвалифицированного профессионала в своём деле, уже и забывшего, что он когда-то был холопом, хотя и боевым. А сейчас это уважаемый, свободный, служивый человек боярина Воротынского, Протасов Алексей, сын Протаса. Так вскоре смотри и до отчества дослужится, его подчиненные, да и посторонние, уже сейчас не иначе как по имени отчеству зовут. Вскоре и воевода архангельский, начнёт именовать по отцу. Все к тому уже идет. А это по местным меркам, очень высокое признания царского руководства, хотя и на местном уровне.

   С опережением графика, уже в середине июля, провели ходовые испытания в Двинской губе достроенные легкие фрегаты, благо экипажи на них уже имелись, полностью укомплектованы и сплаванные. На освободившихся стапелях заложили новую четверку легких фрегатов. И в конце этого же месяца из Архангеломихайловска вышли четыре, принятые в строй флота 'витязей', вновь построенных легких фрегата, получивших имена 'Агат', 'Аквамарин', 'Александрит', 'Аметист'. Однако служить им предстояло не на Карибах, а на Балтике, куда они перебрасывались в Нарву, для защиты русской морской торговли.

   Так в трудах, заботах с думами и пролетело короткое лето. В сентябре вернулась на Тортугу 'Касатка', увозя в своих трюмах, среди прочего груза, ещё комплекты стального силового набора, для пары тяжелых фрегатов, с их выгрузкой в Порт-Иване. Прибывшая вскоре из Заморской Руси 'Белуха', ознаменовали конец навигации. А там и ледостав не заставил себя ждать.

   Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Июнь-сентябрь по новому стилю 1562 года РХ.

   Наступившее ненастье снизило до минимума морские путешествия у всех обитателей Нового Света. Жизнь текла не торопясь. В Рюрике-на-Тобаго полностью закончили строительство в форте, прикрывающем Варяжскую бухту и порт. Окончательно прикрыли артиллерийскими бастионами и сам город. Осталось одеть в камень соединяющие бастионы валы, и город будет защищен от нападений с суши.

  ***

   В Порт-Иване продолжались переговоры с советом вождей чероки. Ближайшие южные соседи, хотя и потерпели поражение в пограничной войне, хотя и передали московитам во владения земли уничтоженного рода, за причиненные обиды. Но так до конца многие из них и не смирились со сложившейся ситуацией. Вот и приходилось вести беседы с вождями настоящих людей, с каждым по отдельности. И вроде бы получалось, если не склонить их к 'дружбе', то заинтересовать обоюдовыгодной торговлей. Заодно выяснилась примерная причина 'бешенства' молодых кандидатов в воины. Как и предполагали- испанцы, вернее их монахи. Правда так и не удалось установить, к какому конкретно католическому ордену они принадлежать, и где квартируют. Что-бы 'поблагодарить' за пограничный инцидент, путем вежливого визита, и отправки виновных в Чистилище и далее, куда заслужили.

  ***

   В Новгород-Испанском продолжали отстраивать город и укреплять его. А в порту спешно достраивали пару ремонтных стапелей и продолжали ремонтировать трофеи от последней 'охоты' на галеоны. Заодно задействовали и пленных испанцев, попавших в руки ушкуйников в последнем походе. Капитаны и офицеры кораблей, вместе с состоятельными пассажирами судов, содержались отдельно. И в довольно комфортабельных условиях, дожидались, когда за них внесут выкуп. А молодцы из 'конторы' Воротынского в полную силу работали с ними. И нельзя сказать чтобы результаты отсутствовали, но в открытую их ни когда не предъявлять любопытствующей общественности. А остальные отрабатывали свою пищу на строительстве города. Но и среди них работали вербовщики. Правда в основном сманивали простолюдинов и нищих идальго на службу в 'дикую Московию', да и то не всех. Только прошедших психологический отбор, всякую рвань и шваль не брали категорически. Они предназначались для рабских рынком Анталии и Леванта.

  ***

   На другой стороне пролива, в Порт-Россе, ни чего достойного описанию не происходило, рутина. Ремонт кораблей и оснастки. Учеба корабельных команд, крепостной артиллерии, морпехов и береговых стрельцов.

   Еще к Порт-Россовским событиям можно отнести рождение второго сына у боярина Олега и боярыни Катерины Стуликовых, нареченного Михаилом. Рожала боярина опять в госпитале Порт-Росса, где родила и своего первенца Георгия. Оправилась после родов. И дождавшись окончания ураганов, в конце ноября ушла в своё поместье, правда, где расположено поместье, мало кто знал из обитателей главной базы флота.

   А в начале декабря, на Кубе, в свой дом вернулась хозяйка энкомьенды донна Каталина Хуарес де Кордова, вдова благородного дона Кордовы. Ходившая в монастырь, помолиться с его благочестивыми обитателями об успокоенной муже. Вернулась со своей старшей служанкой, которая опять, уже третий раз благополучно разродилась от бремени, на этот раз в монастыре, мальчиком. Правда, ни кто не видал у неё большого живота, но возможно не обращали внимания. Все-таки служанка женщина не хрупкая. И снова, благородная госпожа Каталина, прониклась необычайной любовью к новой служанке и её новорожденному мальчикам. Не забывая при этом и остальных её детей. Но особенной выделяла, брюнета из двойни первенцев и новорожденного.

   Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Октябрь-декабрь по новому стилю 1562 года РХ.

   По окончанию ненастья, начало возрастать и интенсивность движения судов в Новом Свете. По окрестным водам бегали, как местные каботажники, так и корабли прибывшие из Европы.

   Первой, задержавшись более чем обычно, прибыла эскадра из Турции, благополучно доставившая и десантировавшая на землю Блистательной Порты разведгруппу Теодоряна. Значит есть надежда на то, что купчику Ибрагимке придет кирдык. А то опять пришлось ему переплатить за товар. Правда, в этот раз товар был тот, который и заказывали, полон с земель Московского царства, видимо в прошлом году повезло крымским людоловам. Но Ибрагим-эфенди не был бы самим собой, если бы не всучил бы, с запрашиваемым товаром и 'мусор', по его мнению, порядка трех сотен детей, от четырех до восьми лет, различных народов, нахватанных воинами славной империи в войнах и на покоренных землях, и как бросовый товар сбытых работорговцам. Но это для торговца, турка Ибрагима, они 'мусор'. А для 'витязей', очень необходимый, востребованный товар, для корпуса и института благонравных девиц. Кроме детей, на борту судов прибыли почти две тысячи полона из московских земель и более двух тысяч с украин ВКЛ и Польши. На этот раз рабов из других земель Ибрагим-эфенди не предлагал. Пока сгружали привезенных людей, проводили санобработку, начали их сортировку. А Михайлов со своего 'Гроза', ушел в Порт-Росс, отчитываться по результатам экспедиции Полухину, прибыли суда из Европы.

   Прибыв, в порт Новгород-Испанского, суда европейской экспедиции, встали под разгрузку, а адмирал европейской эскадры Седых, даже толком не поставив своего 'Громовика' на стоянку, срочно отбыл в Порт-Росс, для доклада командующему флота.

   Михайлов заканчивал свой доклад Полухину, о проведенном в Турцию караване судов, и о результатах торговли, когда после стука в дверь, на пороге материализовался адъютант командующего флота и доложил: - Товарищ адмирал, полковник Седых просит срочно принять его.

  - Что там у него произошло?

  - Он не пояснил. Сказал, что дело неотложное.

  - Ну что же, пусть войдет. Извините Николай Викторович, прервитесь пока. Послушаем, что стряслось у Тараса Ивановича.

  Чуть ли не сразу после этих слов, в кабинет вошел Седых, и перейдя на строевой, подошел к столу, за которым стоял Полухин и начал доклад:

  -Товарищ командующий, торговая эскадра из экспедиции в Европу вернулась. Большая часть товаров и судов реализованы. Достигнута договоренность с ля-рошельскими контрагентами, о месте и дате встречи в следующем году, для передачи им товара и получения оплаты за него. Определились встретиться на Азорских островах, около центрального острова Фаял, у его северного побережья. В ходе похода от пиратского нападения потерян один галеон с товаром и всем экипаже. Общий ущерб по судну и товарам составил 189 500 песо серебром. Докладывал начальник экспедиции полковник Седых.

  - Вольно. Повтори, какое пиратское нападение?

  - На пути в Европу суда эскадры попали в сильный шторм. Галеон-товар 'Апостол Лука', получил сильные повреждения, сломало фок-мачту, и был вынужден отстать от эскадры. И не обогнул английские острова с севера, как другие корабли эскадры, а прошел между ними и зашел на ремонт в Портсмут. В порту которого, его на утро третьего дня и захватили портовые власти. Не смотря на то, что все документы, и на сам корабль, и на перевозимый груз, имелись и были в полном порядке, наглы обвинили капитана и экипаж в пиратстве. Основание- откуда у московитов галеон испанской постройки и товары из Нового Света.

  -Мда. В логике им не откажешь.- прервал Георгий докладчика. - Продолжайте Тарас Иванович.

  И Седых продолжил:

  - Галеон и товар был конфискован в пользу властей города, капитан и команда арестованы. На утро пятого дня, с прихода судна в порт, состоялся суд. Всех наших осудили. Капитана приговорили к казне через повешение, как пирата. Приговор привели в исполнение уже к полудню этого дня. Остальных, как виновных в пиратстве, приговорили к бессрочной каторги. Отбывают там же, в окрестностях города, на каменоломнях. Я потому и задержался, что 'зарядил' людей на этот случай. Вот и ждал пока они вернутся с информацией.

  -Первичную информацию о захвате НАШЕГО корабля с грузом и казни НАШЕГО человека, как получил?

  -Уже через полторы недели, после суда, от нашего информатора в Портсмуте, к ля-рошельскому резиденту, прибыл 'темный' связной. Привез шифровку. Из неё и узнали о случившемся.

  - Что королева и правительство Англии говорят по этому поводу.

  - По моим данным это инициатива муниципалитета Портсмута. Однако в Лондоне об захвате знают. Лорд-канцлер Англии Николас Бэкон однозначно одобрил инициативу городских властей Портсмута. Англиканская церковь так же не осудила портсмутцев, а даже поддержала их, в лице архиепископа Кентерберийского Мэттью Паркера, в борьбе с еретиками-православными. Английская королева Елизавета I ни как официально не отреагировала на безобразия её подданных. Ни наказала, ни осудила их. Правда и не одобрила их действия. Но ведет себя так, что действия Портсмута, законная и обычная практика по захвату имущества подданных другого государя. Правда, её господь бог наказал, наслал на неё оспу осенью этого года. Но морду-лица этой рыжей бестии, с голубыми глазами, зараза не изуродовала. Так и остались у ней копна медно-рыжих волос, молочно-белая кожа и тонкий нос с горбинкой, не порченными. Так только кое-где, видны красные следы от оспин. Но по прогнозам врачей, ни каких явно видимых следов от язв не останется. Краснота сойдет, появятся на её месте чуть заметные оспинки.

  -Мда. Проблема. Что еще?

  - По захвату всё. Люди работаю по установлению связи с нашими людьми в каменоломне и организации их побега. Но имеется еще одно любопытное сообщение.

  С этими словами Седых передал Полухину с дюжину листов бумаги, по размеру соответствующих будущему формату А4, полностью, с обоих сторон покрытых текстом, написанным от руки, мелкими буквами. Получив в руки 'убийцу зрения', Георгий поморщившись спросил у передавшего:

  -Тарас, а если пока коротко, в двух словах, что здесь? - потрясая для убедительности пачкой листов.

  - Если в двух словах, то это про Елизавету I Английскую. По имеющейся информации в прошлом, 1561 г. в октябре месяце, королева заболела непонятной болезнью, скорей всего, 'водянкой', ибо её невероятно раздуло, особенно в области живота. Симптомы болезни тошнота, с которой боролись кислым и соленым, увеличение аппетита, ела даже мел, специально привозили во дворец. Видимо мел, сильное лекарство, способствовал выздоровлению. Болела до конца года. Болезнь прошла в январе этого года. Источник у архиепископ Кентерберийский начал сообщать о письменных молитвах Елизаветы, передаваемых архиепископу, в которых, с февраля сего года, начинают появляться слова, которых до того времени никогда не было в её молитвах и которые не поддаются объяснению, на основании, имеющихся в открытом обращении фактов. В своих письменных молитвах королева начала просит Бога простить ей её грех, без какого бы то ни было указания названия самого греха. По не проверенной информации, в январе этого года, Елизавета родила сына, от своего фаворита Роберта Дадли, крещенного Артуром. Мальчика, сразу же после рождения, няня королевы Кэтрин Эшли, преданная ей до гроба, передала на воспитание в семью Роберта Саузерна. В которой ребенок и находиться до настоящего времени.

  -Серьезная информация, если учесть, что Елизавета везде себя позиционирует, как королева- девственница. Да и если этот мальчик родился на самом деле, то он становиться, в случае чего, реальным кандидатом на английский трон. Как не крути, он Артур Тюдор.

  -Задание агентуре направили, будут работать по перепроверки информации о ребенке.

  - Отлично, по Артуру. И херово по галеону. Прощать нельзя, однозначно. Но и ссорится, как то тоже нельзя. Москве может не понравиться. Вот что, Тарас Иванович, готовь свою каравеллу на Неву, повезет гонца к нашим на Урал. Как поступить спросим. Готовить рейд в наказание или как то по другому наказать. Хотя мы подготовку рейда начнем. Запас карман не тянет. И еще ни один предварительный план военной компании, ни одному штабу не повредил.

  После чего, побеседовав еще минут двадцать с обоими руководителями торговых экспедиций, адмирал отпустил их.

   Последней в гавань главной базы вернулась 'Касатка', выгрузившая в Порт-Иване еще пару стальных силовых наборов для тяжелых фрегатов. А в Порт-Россе с неё сошли на берег выпускники прошлогоднего выпуска морского отделения кадетского корпуса.

  ***

   22 декабря окончили постройку земснаряда, провели его испытания прямо по месту строительства, в бухте Десантная. А к Новому году, после окончания испытаний, закончившихся благополучно и с положительным результатом, перегнали его из Десантной в Порт-Росс, в гаване которого, после праздников, в середине января, начали дноуглубительные работы в акватории порта.

  Московское царство. Уральский уезд и иные земли Руси. Январь-декабрь по новому стилю 1562 года РХ.

   После новогодних праздников, в середине января, Черному удалось выкроить время и выехать под Тулу. Окрестностях которой, в своем поместье, обитал с женой боярин Росин, бывший председатель клуба реконструкторов 'Черный Шатун' Константин Алексеевич Росин. До Серпухова с Мечеславом шел обоз отдельной саперной сотни, которая направлялась в Велики Луки, вблизи которых они должны были к августу выстроить временный воинский городок и базу снабжения. В самом саперном обозе пряталась разведгруппа Брусилова, целью которой был Полоцк. Забегая на год вперед, можно констатировать, что большинство поставленных перед ними задач разведчики выполнили. Внеся во взятие Полоцка и свою не малую долю воинского труда.

   До Серпухова обозы шли вместе, а в нем они разделились. Мечеслав со своими сопровождающими, ушел на юг, а саперы повернули почти в противоположную сторону, на северо-запад. А с другой стороны, от Ямма-на-Желчи, в окрестности Великих Лук, к месту будущего лагеря, отправился другой обоз, загруженный пиленой доской и горбылем, с местной лесопилки.

   К вечеру второго дня, от выезда из Серпухова, кавалькада всадников достигла усадьбы боярина Росина, ранее принадлежащей многочисленному боярскому роду Салтыковых. При подъезде всадников к усадьбе, крепкие, обитые металлом ворота, закрылись. В надвратном деревянном тереме, открылись горизонтальные бойницы и в них просунули свои железные рыла, пара тюфяков, нацеленные на подходящую в воротам, темнеющую среди белого покрывала окружавших усадьбу полей и лугов, дорогу. На примыкающих к воротам открытым площадкам, так же засуетились люди, как минимум по одному стволу тюфяков, были нацелена на площадку перед воротами. Чтобы в случае нападения, хлестнуть перекрестным огнем по нападавшим, сметая тех от ворот градом картечи. От ворот, в обе стороны отходил, облицованный камнем вал, по верху которого шел невысокий, примерно в средний рост хроноаборигенов, частокол. В котором часто белели, на уровни груди местному мужику, вертикальные бойницы. В некоторых из которых так же показались стволы ручных пищалей. Вал с частоколом, упирался на обоих углах в выступающие перед валом, высокие, насыпанные, так же облицованные камнем бастионы. На боевых площадках которых тоже начали суетиться люди около выглядывавших стволов крупнокалиберных, коротких пушек и пищалей. И все это покрыто, чуть темноватым, от печной сажи, утоптанным снегом. Видимо вал с частоколом так же огораживал строения поместья и дальше, замыкая его в прямоугольник земляных стен. А еще два, невидимых с дороги угла усадьбы, наверное прикрывали подобные бастионы, с таким же вооружением.

   Но ни какого беспокойства, суета стражи около пищалей у подъезжающих конных воинов не вызвало. Что поделаешь, пограничная земля, вон она, на юге, Засечная черта недалече. Всяко может быть, вот и сторожиться хозяин усадьбы и правильно делает. От отряда приезжих отделился всадник, подскакавший к воротам и спешившись, он хотел стукнуть в воротную створку, как его окликнули с правой надвратной площадки.

  -Это кто к нам пожаловал?

  -Уральский воевода боярин Черный с холопами в гости к боярину Росину Константину Алексеевичу прибыл. - не замедлил с ответом посланник.

  Пока Черный с сопровождением, неторопливым шагом подъехал с воротам усадьбы. Пока они сойдя с коней, не торопясь крестились на надвратную икону и читали молитвы. Дворня доложила хозяину, поучила указания. И по окончанию молитв, ворота распахнулись во всю ширь. Ведя лошадей в поводу, прибывшие, возглавляемые Мечеславом, степенно прошли под воротным теремом и вошли в обширный двор. Открывшаяся усадьба ни чем не отличалась от сотен подобных помещичьих усадеб. Центральное место в ней занимал господский терем, по периметру разместились большая конюшня, не менее чем на две сотни голов, загон для скота, а между ними огромный сарай для сена. Несколько, крепких, рубленных амбаров, для различных припасов и в углу притулилась домашняя часовня. Под навесом, не вдалеке от красного крыльца терема, стояла недействующая, по зимней поре, летняя кухня, со сложенной из красного кирпича небольшой печью, с трубой в рост местного обитателя и чугунным листом, прикрывающим топку. С крыльца сходил бритый мужчина в монашенкой черной рясе, за его спиной плавно шла женщина, держащая в руках поднос с серебряным кубком. А дальше начался отработанный веками процесс приёма гостя хозяином, с приветствием, объятие, поднесением питья, целованием хозяйки, опять объятия с прихлопыванием по спине и плечам, уже с хозяином, приглашением в дом, в трапезную. В которой уже стоял не полностью сервированный стол. Пока гость с хозяином и сопровождающие их лица устраивались за столом и продолжали, блюдя обычай, беседовать 'о погоде', слуги споро до сервировали стол до необходимого и начался степенный, для Мечеслава, судя по времени, ужин. Но порядок блюд отличайся от принятого на Руси, скорее это была очередность блюд, принятая в мире Черного. Сперва жидкое, пустые щи и какой-то грибной суп, потом второе, семь видов каш с тремя видами рыбы, ибо среда, день постный. На третье различные пироги, но все не скоромное, с напитками, киселями, взварами - компотами, сбитнем. Алкоголь не подавали, ибо и он скоромен. Ну а настоявший разговор произошел между гостем и хозяином, когда после окончания застолья, Константин предложил Мечеславу, пройти с ним. Накинув подбитые мехом плащи, выйдя из терема, они прошли через двор к воротам усадьбы и вошли на первый этаж, прикрывающее ворота сооружение. Гость с хозяином поднялись по широкой витой лестнице на второй этаж, шагнули в теплоту обширной комнаты с бревенчатыми стенами, обогреваемой типичной круглой печкой 'буржуйкой', отлитой из чугуна. Труба, из тонкого железа, изгибаясь, уходила в отверстие по потолков комнаты, выведенное во в двор поместья. Воротный терем- помещение над воротами, призванное в случае осады защищать самое уязвимое место усадьбы, имело прочные, толстые стены, не пробиваемые не то, что стрелой, но и даже небольшим ядром. В тереме, у пары пищалей, перед плотно закрытыми толстыми деревянными щитами бойницами, стояла пара кованных из стали, крупнокалиберных, коротких тюфяков, а рядом с ними лежали горкой холщовые мешки картечью и стояли два бочонка с порохом. Все это охранял один воин, вставший при появлении бояр с одного из тюфяков. Хозяин кивком головы отпустил боевого холопа. Махнув рукой предложил Мечеславу садится на одно из двух кресел, стоящих возле столика с наборной столешницей. Помещение не плохо освещалось пятью свечами, помешенных в какое-то подобие керосинового фонаря 'летучая мышь'. В центре, на потолке висел классический фонарь, металлический каркас, забранных с четырех сторон прямоугольниками стрелка. А в четырех углах, висели подобные фонари, но с металлическими рефлекторами, отражающими свет от не нуждающейся в освещении стороны. Вскоре в тереме появись пара пареньков, лет двенадцати- тринадцати, принесшие на подносах кувшинчик, пару небольших стеклянных бокальчиков с заедками. Расставив на столешнице стола, за которым в креслах уже расположились друзья и вышли по кивку хозяина. По их уходу Росин разлил по бокалам темно-красное, даже на вид тягучее вино и дождавшись, когда возьмет в руку свой бокал Черный произнес:

  - Ну, что вздрогнем боярин и потом поговорим по трезвому.

  -Вздрогнем боярин, и поговорим по трезвянке.- поддержал его уральский воевода.

   Меж засыпанных снегом полей, лугов, с редкими сугробами копен сена, мимо выстроившихся вдоволь дороги покрытых инеем кустов и берез, вилась более темная, утрамбованная змея дороги. По которой плотно шла кавалькада наших героев, за крупами коней взвивалась поднятая копытами скакунов снежная пыль, которых не скоро опадала на землю, благо погода стояла, хотя и морозная, но абсолютно безветренная. Группа всадников, идущих наметом о триконь, направлялась в сторону Северной Пустоши, до слободы Кауштин Луг, к одноклубникам Росина. К середине февраля путешественники достигли своей цели- Кауштин Луг.

  ***

   Сложная политическая обстановка сложилась в 1562 году в Литве, литовско-белорусская шляхта организовала конфедерацию, добивавшуюся унии с Польшей. В такой ситуации Великое княжество Литовское было совершенно не в состоянии подготовиться к серьезным боевым действиям. 'Никто не поспешил' на сбор войск гетмана Николая Радзивилла 'ко дню св. Николая' в шестьдесят втором году. В дополнению к политическим неурядицам, осенью сего года, в сентябре-октябре, начались проблемы с финансами. Не понятно откуда, в княжестве появилось огромного количество новеньких фальшивых грошей, отчеканенных от имении различных литовских монетных дворов из меди, покрытой неизвестным способом очень тонким слоем серебра. Массовый выброс фальшивок, вызвал резкое падение доверия к литовскому грошу и возрастание цен на товары. Осенью власти смогли с трудом, но удержать ситуацию под контролем, массово изымая из обращения фальшивки.

   В войне в Ливонии наступил можно сказать некий застой, больших успехов не было не у одной из сторон. Русско-польские переговоры, ведшиеся в начале шестьдесят второго года, к заключению перемирия между воюющими сторонами не привели. Более того, Сигизмунд I Август искавший союзника в лице крымском хане Девлет-Гирее, ожидал, что осенью-зимой текущего года тот либо сам вторгнется в московские земли, либо отправит 'царевича с войском' и тем самым оттянет русские силы на себя. Однако оттянуть русские войска на юг, крымскому хану не удалось.

   До декабря 1562 года военные действия носили характер разведки и вооруженной демонстрации. В ответ на рейды русских войск под Шклов, Копысь, Оршу, Дубровну и Витебск, литовские отряды совершили набеги на Смоленщину и под Велиж. Эту сильную русскую новую крепость, выстроенную на Замковой горе мастерами Иваном Рудаком и Иваном Колычевым в июле 1536 года, литовцам так взять и не удалось. Набеговый отряд князя Радзивилла смог лишь разрушит велижский посад и пожечь, пограбить окрестные деревни. Однако сам Вежиский кремль, возведенный в виде трёх срубов, заполненных глиной, имевший семь боевых башен, три из которых были с въездными воротами и расположенный на самом высоком месте в Велиже, на берегу Двины, в самое короткое время был приведен в боевую готовность. Так в устье реки Каневец была возведена плотина, которая позволяла поднимать уровень воды в глубоких рвах вокруг крепости. Склоны рвов были выложены бревнами и становились скользкими при подъеме воды. На стенах и крепостных башнях были установлены орудия. На южной стене возвышались три башни, на западной - одна, на северной - одна, на восточной - две. Из ворот северной башни шла дорога через плотину на посад. Ров с южной стороны крепости перекрывался земляной дамбой, которая служила мостом к воротам южной башни, стоящей на берегу Двины. Угловая башня северной стены имела также въездные ворота, из которых дорога по мосту через Каневец вела в посад. Гарнизон крепости состоял из велижские стрельцов, набранных из посадских людей. Во главе стрельцов стоял 'голова', которых назначали из боярских детей. При этом велижские стрельцы охраняли не только город и рубежи у Велижа, но назначались и в другие места. Так они участвовали в Ливонской войне и против ордера и против шведов. Вот с набега в этом году литовских отрядов на Смоленшину и Велиж произошло начало нового этапа войны Великого княжества Литовского с Московией. Дополнительно в этом году, обмишурился и царский любимец, друг детства, князь Курбский Андрей Михайлович. Который в августе умудрился свести в ничью, при наличии под своим командованием пятнадцати тысяч воинов, что составляло более четверти всех московских войск задействованных в компании, бой под Невелем, с четырьмя тысячами польского вспомогательного корпуса и литовского ополчения под командованием старосты рожанского и маковского Станислава Лесновольского. А по данным литовской стороны, Лесновольский командовал еще меньшими силами, тринадцатью сотнями конницы и двумя сотнями пехоты, но это оставим на совести литовских бояр, распиаривших в конце года, этот бой, как величавшее сражение, завершившееся полной победой польско-литовскго оружия над дикими, сорока пяти тысячными ордами московитов. При этом они потеряли убитыми 15 простых воинов, а московитов убили не менее восьми тысяч.

   Однако, в этом году, Москве удалось уменьшит количество своих противников. 7 августа 1562 года, был подписан мирный договор между Россией и Данией, по которому царь Иван IV, хотя и вынужденно, но согласился с аннексией датчанами острова Эзель.

   К концу года все шло к возобновлению боевых действий в больших размерах. Однако, в декабре ситуация с фальшивыми грошами вышла из под контроля властей ВКЛ. В обращении появилось еще большее количество медных монет, а серебряные кругляки стремительно исчезали из обращения. Да так, что начало не хватать денег даже на самое необходимое, в связи с чем приготовления к обороне шли в Литве очень медленно, и поход Ивана IV зимой 1562-1563 годах был, как ни странно для Сигизмунда I Августа и его панов, неожиданным. Таким образом, время для полоцкого похода было избрано весьма удачно.

   Поход начался 30 ноября, в день выхода войск из Москвы к Полоцку. Но планирование действий, составление первичного разряда для похода, началось в сентябре и подготовка самих войск началась именно тогда. В 20-х числах ноября был составлен уточненный разряд похода. Однако, для соблюдения секретности начинавшегося похода, все приготовления к походу проходили в тайне. Так как до 27 ноября в Москве сидел литовский посланец Сенка Олексеев, тщетно пытавшийся добиться перемирия. Литовским послам царь велел выдать 'опасную грамоту', но сами переговоры с Олексеевым велись лишь для отвода глаз. И вскоре, не подписав перемирие, он был отпущен со своим сотоварищем Лобаном Львовым по 'кратчайшему пути', через Тверь - Псков - Юрьев Ливонский. Загнав посольство значительно севернее маршрута движения московских войск, скрыли от них движение русской армии к западным, литовским границам. Псковкому воеводе, грамотой, было велено литовского посланника со товарищами придержать, под любым подходящим предлогом, во Пскове, до того момента, 'когда государь с Лук пойдет, чтобы на государеву рать вести не дал'. Но до конца года, войска Ивана Васильевича, так и не достигли линии соприкосновения с армией ВКЛ.

   ***

   Весной, по высокой воде ушел в Великие Луки судовой караван с пехотой, артиллерией, обозами с припасами первой стрелковой дивизии и большим количеством строительного материала, в основном цемента, в деревянных запечатанных кадках, известь, в такой же тары, строительными инструментами, арматурой и иными разнообразными метизами. Который в начале августа, прибыл в выстроенный, под Великими Луками, саперами воинский городок, где и разместились основные силы первой дивизии. А вскоре, с основными силами дивизии, соединилась и кавалерия, шедшая к Великим Лукам по суше. Привезены стройматериалы сложили в склады Великолукской временной базе. Чего там только не было, запечатанные деревянные бочонки с цементом и известью. Да связки металлической арматуры. Да гвозди со скобами, разных размеров. Да железные штыковые и совковые лопаты с кирками. Да иного железного товара, потребного при большом строительстве. И начали скупать и свозить сблизь лежащих кирпичных мастерских плинфу и кирпич. В Полоцке все пригодится.

  ***

   К концу августа, в Нарву, прибыли четыре вновь построенных на Архангеломихайловской верфи, легкие фрегаты: 'Агат', 'Аквамарин', 'Аметист' и 'Аспид'. Для защиты русской морской торговли на Балтике. На складах Ивангорода, флотилию легких фрегатов уже дожидались пищевые, боевые и прочие припасы в достаточном и даже немного большем количестве, для ведения полноценных боевых действий на море. И война на море не заставила себя ждать. Не смотря на начинавшиеся зимние ненастье, фрегаты успели отметиться у Таллина, Риги. Потопив с десяток различных небольших 'корыт', в основном рыбачьих, подобных шнекам и лоймам. Однако, были и более ценные призы, приведенные в Нарву неф с коггом, полностью груженные товаром- полотном и парусиной, слитками шведского железа и меди, английского олова и сукна, морскими канатами и веревками. Да пустили на дно один шведский боевой когг, пытавшийся догнать ладью новгородских купцов. Но зимой, по штормовому морю сильно не походишь, и флотилия встала в порту Усть-Нарва на зимовку.

  ***

   Видя негативное развитие боев в Ливонии и на территории Литвы, полковник Тищенко, не стал активно вмешиваться в войну и напоминать о себе командованию, благо, что оно в лице князя Курбского вроде бы и забыло о его полке. А у самого Аркадия Степановича и так хлопот полон рот. Решение о развертывании его полка в стрелковую дивизию принято, оружие и снаряжение летом судами в Ямм-на-Желче перебросили. А людей нет. Вот и приходилось ему выискивать охочих людей, да привлекать их в строй, получив на свою голову эту боль. Сидел бывший прапорщик Российской Армии и думу думал.

  -Пока только из новичков к декабрю пять стрелковых батальонов сформировал. Но пехоту я все-таки доукомплектую. А вот с конницей как быть и не знаю. Ни людей, ни коней. Да и просто содержать такую прорву лошадей, в их местности не просто. А тут боевых коней нужно содержать. Ох-хо-хо. Где это все взять. Нужно писать Командиру, пусть помогут. Вот артиллеристов обещали прислать летом будущего года. Уже подготовленных и в количестве, согласно штаткам дивизии и полков. Такими темпами дивизия станет условно боеспособна не ранее 1565 года. А если, что. Вон как навалились на Россию то вороги.

   Второй головной болью, была начавшаяся перестройки оборонительных сооружений разросшейся слободы Ямм-на-Желчи. Но и эта задача потихоньку решалась. Удалось в близком Пскове и дальнем Великом Новгороде, сманить по артели каменщиков. Вот и работают каменщики на строительстве. И уже от подножия холма начали подниматься угловые бастионы и зародыши стен между ними. Далеко на южный луг, отступила линия слободских стен. Благо было куда. В отличии от восточной, северной и западной стен, ограниченных обрывами холма ручейком и Желчю.

   ***

  Как обычно было неспокойно и на южных границах царства. В июле пятнадцати тысячное войско Девлет-Гирея выжгло посады и разорило окрестности городов Мценска, Одоева, Новосиля, Болхова, Черни, Беляева. И большая часть орды успела отскочить, уведя с собой несколько тысяч полона. Хотя русские рати сшибая татарские заслоны, прорывались к рабским каравана и освобождали пленников. Но степь она широка, а татар много, ведь ратные силы Русского царства не неисчислимые и их приходиться делить между южными рубежами и литовской границей с Ливонией.

  ***

   Но и Москва не молчала, а отвечала на шакальи укусы крымчаков, совершаемые ими из-за спины османского льва. Через смоленских купцов, на Днепр, в Черкассы, старосте Черкасскому и Каневскому Великого княжества Литовского князю Дмитрию Ивановичу Вишневецкому - казаку Байде, подбросили по сходной, не великой цене, порох, свинец, пищали да пушки- 'соколики'. Да подсказали верным людям, имевшим доступ к уху литовского магната, мысль, пойти походом на Молдавию, вассала Османской империи. Православный магнат внял доводам наушников и вывел в поход на Молдавию черкасских казаков и своих шляхтичей с боевыми холопами. Но по приходу в Молдавию, угораздило его вмешался в междоусобную борьбу молдавского боярства, на стороне православной партии. В одной из междоусобной битве победили сторонники турецкой партии и князь был взят ими в плен. По требованию турецкого султана Сулеймана I казак Байда был выдан ему головой. В соответствии с султанским фирманом, казачий атаман Байда был казнён в Стамбуле, путем провешивания на крюк за ребра. Еще долгих три дня жил Байда - князь Дмитрий, но застрелила его турецкая стража из лука, за хуление им мусульманской веры, пророка Мухаммеда и самого Аллаха. События в Молдавии сильно досадили Блистательной Порте и временно отвлекли её внимание от северного соседа. Тем более, что этот сосед, к молдавской междоусобице был не причастен. Ведь еще два года назад, в шестьдесят первом году, ушел князь Дмитрий со своими людьми, с московской службы и вернулся на Литву, к себе в Черкассы.

  ***

   Не будем описывать весь путь Александра Маркова, Максима Воронина с женщинами и детьми от Архангеломихаловска до Петрограда. Но всему приходит конец, закончилось и это путешествие 'русских индейцев' с территории будущей Колумбии, с реки Ориноко из индейского поселка, в Россию, на реку Урал, в город Петроград.

   По прибытию в Петроград, Черный не стал показывать свою занятость, принял обоих 'индейцев', практически незамедлительно, дав тем только пару дней на отдых от путешествия. Встреча происходила в служебном кабинете Мечеслава в присутствии Золотого. Вошедших одновременников воевода и его первый товарищ, встретили стоя. После обязательных приветствий, объятий с похлопыванием по плечам, все четверо сели в низкие кресла, у не высокого столика, с наборной, из ямши и иных камней столешницей, на которой уже был сервирован небольшой, легкий перекус, перепив на четыре персоны. Которые, персоны и приступили к беседе, сперва налив и закусив по первой. Беседу начал, на правах хозяина Черный:

  - Рассказывал Александр Васильевич, о Вашей эпопеи. Подробно рассказывал, мы со Степаном Эдуардовичем слушаем. - обратился он к старшему 'индейцу'.

  И 'вождь' начал своё повествование, рассказанное им уже неоднократно различным встреченным за последнее время одновременникам. В течении трех часов, прерываемые вопросами Черного с Золотым и уточняющими репликами Воронова, Марков повествовал о выпавших на их долю приключениях в 16 веке. Наконец он закончил. И начал говорить Черный:

  - Выслушал я Вашу историю. Вот, что значить разбегаться по разным углам и пытаться в одиночку выжить в этом мире. Александр Васильевич, Максим Викторович, у меня к Вам и Вашим женам, имеется предложение. Присоединяйтесь к нам. С Вашими знаниями по Колумбии, Вы оба были бы нам очень полезны на Тобаго и Тринидад, правда только после необходимого обучения и освежения имеющихся знаний предыдущего мира.

  - Мы вообще-то и ехали, если честно, чтобы со своими соотечественниками - одновременцами встретиться, поговорить. Но вот так сразу присоединяйтесь, идите под мою 'высокую руку'. Мы, а конкретно я, сразу не готов. - ответил старший из гостей.

  -В целом я согласен с Александром.- пояснил свою позицию и младший гость

  - Нет господа, вы не поняли.- вмешался в беседу Золотой.- Мечеслав не требует идти под его 'высокую руку'. Он предлагает Вам присоединиться к нам как равные к равным. Дворянство московское Вам и вашим детям обеспечено. Карьера тоже. Без хлеба ни вы, ни ваши семьи точно не останутся. И не только хлебом единым жив человек. Другие блага так же не минуют Вас с семьями. Вы поймите. Нас мало, а дел много. Местных не везде можно поставить. Сами понимаете почему. Вот Мечеслав в начале года Костю Росина и его 'черных шатунов' нашел. Встретился, переговорил. Так у нас сразу кадровый голод, хоть и не намного, но уменьшился. Сразу легче стало. Что стоить хотя бы будущий командир крепостной дивизии в Полоцк, которого мы среди 'шатунов' нашли. А, что говорить. Нужны нам толковые одновременцы. Вот мы по всей Руси начали их поиск. Ищем, может еще кого найдем. Не могли же все сгинуть. С этого фестиваля в прошлое уйма народа рухнула. И где они все? Ищем. Хотя пока вот кроме Вас и части 'шатунов', ни кого не нашли.

  - Если решите вернутся к себе в джунгли. Что же неволить не будем. Но еще раз говорю, нам всем нужно держаться в одном кулаке. Так имеется шанс выжить не только нам, но и нашим детям, правнукам. Подумайте, посоветуйтесь с женами. - повторил несколько другими словами, свои аргументы 'ЗА', воевода.

  -Саша, Макс, Вы подумайте. Согласитесь, и у Вас и Ваших жен появится еще один неожиданный бонус. Пока какой распространяться не буду, но очень хороший, выгодный бонус.- продолжал соблазнять гостей Золотой.

  - Мы подумаем над предложением. Посоветуемся со своими скво. -ответил на слова хозяев Медвежья Лапа.

  - Думай те орлы, думайте. Но нам Ваши знания в Америке нужны.

  С этими словами Мечеслав встал, давая понять, что беседа закончена. За ним встали все присутствующие.

  Проводив гостей, Черный с Золотым еще с час по обсуждали дела расширившегося хозяйства попаданцев и расстались. Степан пошел к себе, заниматься текшими делами. А Мечеслав засел разбираться с накопившимися со вчерашнего дня бумагами.

   Пока мужчины отдыхали с дороги, а потом беседовали с Черным и Золотым, местные дамы попаданки взяли в оборот прибывших 'индианок'- попаданок. Продемонстрировав им все прелести построенного ими на Урале быта, в чем-то немного уступающему имевшегося у них в 20 веке, в чем-то даже превосходящего его. Итогом стало закономерное решение обоих прибывших 'индейцев' присоединится к 'витязям'. О чем они через тройку дней и сообщили Черному, дольше они не смогли сопротивляться 'накату' своих жен. А через неделю, после прибытия, приступили к изучению знаний необходимых им для дальнейшей жизни и внесения своей доли работы в благосостояние клуба 'Витязь'.

  ***

   На декабрьском, предновогоднем, совещании 'витязей'. Рассматривали итоги прошедшего года и перспективы будущего. И если коротко по достижениям 'витязей', то получается такая картина. Полностью отработали в промышленном, серийном производстве, изготовление капсюлей, донце для ружейных гильз, самих гильз из многослойного картона, стаканов гильз для трех дюймовых пушек и 122-мм гаубиц.

   Наладили серийное изготовление медикаментов и мед изделий и комплектование из них воинских аптечек. Попутно приступили к торговле мед препаратами собственного изготовления в Москве, пристроив к парфюмерной лавке боярыни Граббе второй этаж, для аптеки. Не забывая при этом обновлять линейку парфюмерной продукции, расширяя производство уже зарекомендовавших себя изделий. Полностью перехватив рынок парфюмерии в столице и на большей части Московского царства.

   Поступила информация из Европы, о результатах запущенных 'витязями' почти десятка различных памфлетов на сильных и руководящих европейского мира. Результаты были обнадеживающие. Решили продолжить и в дальнейшем проводит подобные идеологические диверсии. Особенно направив остриё удара пера на различных протестантов. Запустили эти же памфлеты, не большим тиражом на Руси, указав в предисловии, что это перевод с европейских листков и книжиц. Раз зашел разговор о диверсиях, заодно рассмотрели результаты фин. диверсии против ВКЛ. Признали и её результаты приемлемыми. Хотя и не принесла она большой прибыли, из-за больших накладных расходов, связанных с маскировкой следа 'руки Москвы'' в целом и 'ушей' 'витязей' в частности. Но полностью окупила себя, даже с небольшим прибытком. У Сигизмунда I Августа, короля Польского и великого князя Литовского, явно наметились проблемы, в связи с потерей его грошами доверия среди населения и заморских купцов. Решили продолжить накачивать финансы ВКЛ фальшивыми деньгами. Заодно перейти ко второму этапу. Сдать Литовскому сейму 'истинных' виновных в накачивании страны медными монетами - польских евреев, приближенных к варшавским магнатам.

   Рассмотрели и неприятное известие о пиратском захвате наглами, своего галеона 'Апостол Лука', с грузом и командой, зашедшего для ремонта повреждений в порт города Портсмут. Решили, англосаксов наказать. О чем сообщить письмом Полухину, отправив послание весной с рейсовым клипером, о проведении карательного рейда на английские острова. Выбор целей нападения оставили на усмотрения командования флота. Но одна цель была указана конкретно, с обязательным её включением в список целей. Цель эта - город Портсмут с его властью и населением. Возможный царский гнев, по факту нападения на числящуюся как-бы в 'союзниках' Англию, попытаться нивелировать получением царского разрешение на наказание англов в частном порядке, по инициативе свободных рыцарей царства, без привлечение государственных структур и средств Московского царства. Однако, с обязательной выплатой 'царской доли' из добычи. Собрались задействовать для этого, не только официальные каналы, уездного представителя в столице боярина Граббе, но через боярыню Веру, и 'ночную кукушку', царицу Анастасию. Новогодние празднования прошли по накатанной годами 'дороге'. Музыка, народные гулянья, фейерверк, бесплатные закуски с нормированной талонами 'веселящей' жидкостью, для простых людей. И пир с музыкой, танцами, концертом уже актеров, а не скоморохов, для самих попаданцев и приближенных к ним хроноаборигенов. С последующим традиционным подношением церкви, за не соблюдение поста. Ну да люди все знакомы, почти свои, что в Уральской епархии, что при дворе Московского митрополита. 'Подарки' для митрополита, ушли в Москву в начале января шестьдесят третьего года, с ежегодным зимним 'рыбным' обозом, основной груз которого, 'царская' рыба для государева стола, была выловлена в декабре сего года на подледном лове в низовьях Урала. С этим же караваном ушло на Москву и далее к Великим Лукам и Полоцку, большинство военной составляющей среди 'витязей', во главе с Черным, для участия в Полоцком походе. По 'диким', украиным и относительно недавно присоединенным землям проводят обоз, усилив его охрану. А в обжитых землях, уйдут вперед, благо по три подменных коника, не считая боевых коней бояр, имелось у каждого всадника. И идти по сотне километров в сутки вполне возможно. Максимум черед декаду догонять войско и будут в государевой ставке.

   Московское царство. Поместье боярина Росина. Беседа бояр Черного и Росина. Январь по новому стилю 1562 года РХ.

  - Ну, что вздрогнем боярин и потом поговорим по трезвому.-подняв бокал произнес тульский вотчиник.

  -Вздрогнем боярин, и поговорим по трезвянке.- поддержал его уральский воевода, взяв в руки свой сосуд с вино.

  А потом потекла неторопливая беседа двух старых, давно не встречавшихся и даже не слыхавших друг о друге друзей. Сперва, Росин, на правах хозяина, рассказывал о своих злоключениях, а так же о жизни после переноса реконструкторов и гостей фестиваля, пошедших с ним. Потом Черный повествовал об эпопеи своей группы фестивальщиков. Вечер воспоминаний затянулся часа на четыре. После воспоминаний, не предназначенных для чужих ушей, Черный перешел к цели своего приезда к старому другу.

  - Как жить дальше будешь Костя?

  - Как и раньше, Мечеслав.

  - Как и раньше, один вариться в своём котле. Не забывал какой сейчас год, январь, почти февраль 1563. По нашей истории скоро должен начаться так называемый 'опричный террор', с его 'опалами, пытками, казнями'. Думаешь отсидеться за частоколом усадьбы? Да, кстати, ты чего своих то на Кауштином Лугу бросил?

  - А вот ты о чем.

  -Ага.

  -Да как сказать по ребятам. И не бросал я их, а вроде так получилось, что бросил. Но не забываю их. Я к ним пару-тройку раз заезжал. Да и так нет-нет да перешлю деньжат или припасов. Ко мне они правда, ни разу в гости не заглядывали. Но на меня, за то что уехал из поселка, ни один не в обиде. Да они и сами, стали потихоньку из слободы разъезжаться кто куда. Сейчас многих уже нет. Но большинство все еще проживают на старом месте.

  - С Кауштой понятно. А что с 'террором' и объединением?

   -К Вам на Урал я однозначно не поеду. Сотрудничать это я всегда, пожалуйста. По 'террор'. Так не суй нос куда не нужно и не тронут. В основном будут прессовать старую знать, княжат, да бояр знатных. А они и вправду оборзели сильно, вольностей для себя захотели шляхетских, как в Литве и Польше. А эти их вольности для основной массы населения тех же крестьян, горожан, купцов боком выходят, оборачиваются тяжким ярмом. Да и для самого государства польского, сам знаешь, чем окончился это шляхетский гонор. Да и не должен уж быть таким сильным, как ты выразился 'опричный террор'. И царевна Евдокия, и царица Анастасия живы славу богу. А у нас они к этому времени померли. Кстати, это не Ваших рук дело получается. То-то мне фамилия Граббе, что-то сразу знакомой показалась. Но вот вспомнить, где слышал эту фамилию ни как не мог.

  - У Тирца, в 'ливонцах, слышал эту фамилию. Их тогда четверо от них с девчонками к нам присоединялись. Кстати, ваши Семенов, Молот, Котов, Ляхов и Афанасьев, так же с нами.

  - А вот где они появились. А то мы их уже похоронили. Тогда в первые дни многие погибли от незнания. Думали и эта пятерка тоже.

  -Да нет, они к нам сразу с 'ливонцами' присоединились и на правый берег переправились. А про всяких княжат и прочих родовитых прохвостов, скажу так, этих давит нужно однозначно, а то угробят Россию. Как подобные им магнаты со шляхтой губят сейчас Польшу с Литвой. Нам-то, России это выгодно. Но своих к ногтю. Однако, как говориться, паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Ты ж должен помнить, зимой шестьдесят девятого на семидесятый год Иван затеет поход на Новгород, измену изводит. Ни кто не спорит, измена была. Так с ней и бороться надо адресно. Потихоньку пришли, изъяли, допросили и за новыми пошли. Измену государь изведет. Но и ремесленников и иной люд простой, тоже изрядно изведет. Хоть и приврали количество жертв, но все равно в Новгороде производство будет разрушено. По разным данным казнили только в Новгороде от 3 000 до 5 000 человек и это при населении Новгорода в 30000 жителей. Хотя конечно, цифре казненных веры большой нет, источники еще те, но все равно, людишек побьют не мало. А с человеческим ресурсом так поступать негоже. Людей русских нам на Урале катастрофически не хватает. Да по пути порезвились в Твери, Торжке, мимо деревенек попутных, так же не прошли мимо. Опричники порезвились, в основном иностранцы на службе Московской, сами же потом в мемуарах хвастались. Приехал в Новгород на одном коне, уехал на сорока, да все они были груженые награбленным добром. По дороге еще тысяч десять-пятнадцать погубили. Врут конечно неумытые самки собаки. Но дыма без огня не бывает. Как то этого нужно не допустить в этом мире. Ты же промышленник, понимаешь, что если будет разрушена инфраструктура, промышленная база, уничтожены квалифицированные кадры, развитию страны будет нанесен сильнейший удар.

   -Возможно ты Мечь и прав. Но кто его знает может и обойдется. Вроде бы есть малые отклонения от нашей истории, так же Анастасия жива. Писали, что её смерть очень подкосила Ивана, вот он и начал куролесить, измену изводит, да изменников, которые даже его любимую жену отравили, казнить.

  -Так Костя, так и было. Пытались государыню траванут. Благо Вера наша вовремя пришла. Да Пирогов в это время в Москве находился. Вот и отходили.

  -Да кто же на это решился?

  -Англичанка гадит. Бывший царский лекарь со своим аптекарем мышьяком опоили. - довел Мечеслав до друга свои выводы.

  - И чем закончилось?

  - Да, для англосаксов, практически ни чем. Отперлись от всего. Прижать, доказухи, фактов нет. Так умозаключения только. Тут и государь занял позицию, без доказательства вины ни кого из иноземцев не трогать. Так до сих пор, как на измене сидим. Вроде бы одного отравителя от царского тела убрали, так на смену ему еще один прибыл. И опять царь его себя лечить разрешил. Благо, что Анастасия ни кого из иноземцев более ни к себе, ни к детям не допускает. Ученица Никиты Николаевича их наблюдает и лечит. А вот Иван Васильевич, Пироговского ученика себя не сильно допускает лечить. Тут мы и сами правда немного просчитались, паренька молодого приставили. Вот и получили недоверие к его искусству лекаря. А наглы опять подсуетились и своего продвинули.

  -Да что он так англичанам то верит?

  - Здесь Костя кто-то из его окружения островитян поддерживает и нашептывает государю. Кто, точно не знаем, но круг очертили, теперь проверяем. Сам ведь наверно в курсе, во дворце многие могут пошептать, а вот кого послушает правитель, это сразу и не поймешь. Ну да ладно. Я к чему разговор то затеял. Пора нам, фестивальщикам, сотрудничество организовать, объединяться и начинать перестраивать это мир под себя.

  -Эк, как ты Мечь, на весь мир размахнулся. А пупок не развяжется.

  -Давай еще по одной, а то, что стоит в бокалах, выдыхается. Эх, хорошо винцо, не хуже чем мы из Испании возим.

  - Вы его при случае в Москве не продаёте?

  -Продают, но не мы, а купцы, покупающие у нас вино оптом.

  - Федор Бархотов не из их числа.

  - Есть такая фамилия, а как зовут ей-ей не знаю. Фамилию и то запомнил, что как то раз об торговле тканями с Золотым беседовали, да при этом список московских купцов с нами сотрудничающих просматривал. Вот и отложилось: ткани- бархат -Бархатов -вино -Москва-ткани.

  - Значить Ваше испанское и пьем.

  - Так вот, я продолжу. Нормально размахнулись. И не развяжется у нас ни чего. Мы за эти девять лет на Урале не хилую промбазу заложили и финвозможности укрепили прекрасно. Необходимое войско, нам преданное, в нужном количестве сформировано. Но, нет у нас пока политического веса, силы, на Москве и в царском дворце. Приспело время, входит, как у нас, там,- мотнул головой воевода, куда-то влево-верх и назад- говорят, в политику. Социализм можно построить и в отдельно взятом государстве. Это да. А в довесок получить войну, как обычную, так и холодную. Вот и не хотим мы строить, что-то в одной стране. Попробуем во всем мире. Начнем с России. Укрепим её, расширим. Заодно попробуем другим государствам не дать укрепиться. Так что работы не початый край. А людей, которым можно в открытую объяснить, что мы хотим, и чтобы они гарантированно поняли, к сожалению, кроме провалившихся вместе со мной, нет. Вот и начали мы собирать всех с фестиваля, кого смогли найти.

  - А причем тут социализм?

  - Да не при чем, не цеплялся к словам Кость. Я его как пример привел. Что, если мы, что-то начнем в России выстраивать. Всякие наглы с прочими европейцами и присоединившимися к ним азиатами, однозначно начнуть 'палки в колеса' пихать, мешать всячески.

  -И что многих с фестиваля нашли?

  -Кроме тебя, с твоими парнями, да Никиты Хомяка, пока ни кого не нашли. Но ищем. Не могла такая куча народу вся вымереть за эти десять лет. Забились по углам, сидять тихонько. Сейчас должны освоится и начать выползать на свет, начнут на жизнь зарабатывать и обязательно каким-либо способом засветится. Мы по всей Руси, раскинули сеть осведомителей, ну почти по всей -поправился Мечеслав, увидев взгляд, каким посмотрел на него Росин.- Так что обязательно в неё угодят голубчики, если живы.

  - Ты здесь такие планы рисуешь, перестройка всего мира. Нашей жизни на перестройку только в одной России не хватить.

  - Небоись, хватить. Слушай сюда.

  И наклонившись к самому уху Росина, Черный ему, что-то зашептал в самое ухо. Рассказ тихим шепотом продолжался минут шесть-семь. После чего Черный откинулся от уха хозяина на спинку кресла. А изумленный Росин спросил:

  - Да ну, ладно заливать. Чертовщина какая-то.

  - Кость, а то, что с нами десять лет назад случилось не чертовщина. А глиняный голем, ломавший в пятьдесят пятом году стены Тулы для татар, то же по твоему мираж. Тысячи глаз. Масса свидетелей. Информация подтверждена на сто процентов. Это не мираж. Чертовщина, колдовство, согласен. Но это есть и оно действует. Вот и я тебе говорю. Ни кто из нас после этого даже не чихнул. Да на меня посмотри. А ведь мы с тобой ровесники.

  - Если так, то я с Вами. А местные, жены например как?

  - Никак. Даже дети рожденные нами здесь и то ни как.

  - Да, кстати, чуть не забыл. Я тебе тут пару мешков картохи привез. Лакомись. К весне, если надо, на семена еще подкинем. Мы её сразу развели. К царскому столу начали поставлять. И уже по Волге распространили. Может быть и до Вас уже добралась.

  -Картошку из Америке привезли?

  -Нет. Наша. С нами провалилась, вот и развели. А американская дичка, это на большого любителя. На вкус ещё то дермецо.

  -Спасибо. А семена подкинь, разведу. До нас она еще видимо не дошла.

  Потом разговор перешел на темы боярского хозяйства, промышленности, производства. Расстались друзья уже глубоко за полночь.

   Через три дня из ворот боярской усадьбы выехал большой отряд всадников, не менее полутора сотен, во главе которого, верхом на отличных туркестанских конях, ехали одетый в богатую одежду боярин и монах, в простой черной рясе.

   Московское царство. Северная пустошь. Слобода Каушта. Беседа бояр Черного и Росина с обитателями слободы, из бывших 'непонятных' иноземцев государева человека Семена Зализы. Февраль по новому стилю 1562 года РХ.

   Группа всадников, идущих наметом о триконь, направлялась в сторону Северной Пустоши, до слободы Каушта, к одноклубникам Росина. К середине февраля путешественники достигли своей цели- Кауштин Луг.

   За прошедшее время луг разительно переменился. На ранее пустом пространстве, с торчавшими кое-где редкими кустами, вырос большой, для данного места и времени, поселок, но к сожалению до сих пор даже не обнесенный плохоньким частоколом. Центральное место, можно сказать 'исторический центр', откуда пошло поселения, занимали три высоких, деревянных, составленных вместе буквой 'П' дома и стоящая почти рядом с ними, с открытой стороны буквы, рубленная часовенка. Вокруг виднелись засыпанные крыши пары десятков на высоких подклетях, длинных домов. Окна этих домов, и домов 'исторического центра' с часовней, сверкали на солнце стеклами в оконных переплетах. На берегу закованной в лед Суйде, расположилось высокое и широкое строение, блестящее стеклянными окнами, нависающее над ледяным панцирем реки одним торцом, покоящемся на вбитые в речное дно дубовых сваях. Сквозь небольшое отверстие пола здания, был виден, меж больших кусков наледи, постоянно скользящий широкий ремень из технического кенгута. Над крышей высилась каменная труба, из которой постоянно валил дым. Далее на речном берегу, вниз по течению, стоял длинный сарай, с лесопилкой внутри, с приводом от водяного колеса, по зимней поре не работающей. Метров через тридцать, по течению, виднелся причал, шириной около двух метров, далеко выступавший в русло реки. Около него, на берегу, возвышалась, укутанная снегом, вытянутая на берег лодья, с небольшими наметенными сугробами снега, на закрывающей верх судна парусине. Не вдалеке от первого на реке здания, уже в самом селении, стояла островерхая ветряная мельница, медленно махавшая крыльями. Далее, за ней, еще глубже в поселке, виднейся вытоптанный четырехугольник загона для скота, огороженного, прикрепленными к вкопанным в землю столбам тремя рядами жердей. За которыми топтались стадо коров с телятами, пара быков и отара овец. Там и сям, по ближе к жилым домам, виднелись холмики снега, скрывавшие крыши щелястых сараев, в щели которых, если заглянуть в них, виднелись поленницы колотых дров. А между лесопилкой и пристанью, высилась огромная обычная снеговая горка для катания детей, ледяной язык которой заканчивался чуть ли не на противоположном берегу Суйде. Между зданиями темнели черточки тропинок и жирные линии дорог, пара из которых выходила из селения. Первая терялась, нырнув в стоящий в полусотне метров ельник, из которого начали выскакивать на открытое место всадники. Вторая, немного изогнувшись, уходила на противоположный край огромного луга, видимо к другому поселению, судя по поднимающейся паре столбов дыма из печей, от темнеющих пятен снега. Между строениями передвигались темные силуэты людей. Увидевшие всадников люди, не сильно то и взволновались, продолжая заниматься своим делом. Всадники, порядка полутора сотен клинков, растянувшись от опушки до первых строений слободы Каушты, не проявляли ни какой агрессии, тихо, мирно продолжали втягиваться на улицы поселка, явно направлялась к стоявшим буквой 'П', трем домам 'исторического центра'.

   Около домов кавалькаду встретил, оставшийся за старшего у 'шатунов' Игорь Картышев, узнавший среди подъезжавших всадников своего бывшего председателя клуба Константина Росина. Приветствия, обнимания одноклубников состоялись на улице. Знакомство с прибывшим вместе с Росиным боярином, прошло уже в горнице одного из домов. Сказать, что Игорь был удивлен, ни чего не сказать. Он был поражен фактов нежданного выныривания из глубины Руси 'привета' от покинутого мира. В связи с прибытием гостей, протрубили общий сбор для всех попаданцах, которые и собрались в течение часа в горнице, где их ожидали Картышев с Росиным и Черным. Сопровождение бояр тоже не забыли, определили на постой в соседний дом.

   После предсказуемого удивления собравшихся хозяев о перипетиях 'витязей' и иных пропавших с ними фестивальщиков, бани, ужина, состоялся планируемый разговор. На правах хозяина беседу начал Картышев:

  - Про наши мытарства Вам Мечеслав Владимирович, Константин наверное уже поведал. - И дождавшись утвердительного кивка Черного, продолжил. - Так мы бы хотели теперь послушать про Ваши дела.

  В течении следующих двух часов, с перерывами, для смягчения горла морсом, Мечеслав рассказывал и отвечал на уточняющие вопросы окружающих его одновременцев. Делая упор на созданные 'витязями' условия жизни, в подчиненных им поселениях. На все те новшества, создающие привычный, для человека 20 века комфорт. Наконец повествования о деяниях клуба 'Витязь' было окончено, все уточняющие вопросы заданы. Председатель 'Витязей', основательно промочив, пересохшее от долгой речи горло и перешел к основной части своего рассказа, ради которого он и проделай долгий путь.

  -Ребята, а Вам не надоело здесь торчать. Изо дня в день крутиться как белка в колесе, ради только одного пропитания себя и своих детей. Зная, что все эти усилия тщетны. И возможно в своей старости увидите, как все Ваши труды идут прахом, дымом, от огня принесенного в Ваш дом захватчиком шведом или поляком. При этом, ты ни чего не можешь сделать, чтобы как либо изменить это будущее.

  -Так что ты нам предлагаешь? - задал ожидаемый Мечеславом вопрос Картышев.

  -Объединяться, перебираться к нам на Урал. Все таки мы сумели, успели, построить не плохую экономику, заложить приличную промышленную базу, отгородиться от степи и иных недругов, подчиненным лично нам, прекрасно вооруженным и обученным войском. Планов на будущее у нас громада. Но нет надежных соратников. Местным всего не скажешь. А нас на все не хватаем. Вот и приехал к Вам, просить о помощи. Перебирайтесь к нам и включайтесь в работу.

  - Мечеслав Владимирович, вопрос этот сразу с кондачка не решается. Сами должны понимать. Семьи, хозяйство. Надо подумать.-подал реплику Картышев.

  -Вот и думайте ребята и девчата до утра. А утром скажете. Думаю Игорь ни кого держать не станет?

  -Нет конечно. Если кто решиться на переезд, то пусть едет, держать ни кто ни кого не будет. А пока и правда уже поздно, пора и по домам, на боковую

   Уже глубоко за полночь, дождавшись, когда почти все хозяева разойдутся по своим домам, и они останутся наедине с Картышевым, Черный обратился к нему:

  -Да Игорь, ты у нас офицер-артиллерист, если не ошибаюсь.

  -Ошибаешься Мечеслав, танкист. - ответил тот.

  -Да мне по большому счету разницы нет. Вас же артиллерийским наукам учили. Преподавали как рассчитать стрельбу, при ведении огня с закрытых позиций?

  - Преподавали.

  -Надеюсь не забыл? Можешь других обучить?

  -Не забыл и обучить могу. А зачем?

  -Понимаешь, я уже говорил, и ещё повторю. Остро не хватает грамотных, подготовленных одновременцев. Вот и тут случился затык. Срочно нужен комдив с отличным знанием артиллерии для крепостной дивизии. Такой человек у нас только один, Константин Басманов. Но он и так должности начштаба и начарта тянет. А тут ты такой здоровый и знающий, для нас находка. Вот и хочу тебя сосватать на комдива. Правда дивизию еще формировать предстоит, да и штаты самому составлять. Как согласен?

  -Мечеслав Владимирович, я же уже женатый, семейный человек. Пустил корни в Кауште. Куда я от семьи, ребят с девчатами. Я уж лучше тут останусь.

  - В Кауште ваших пара-тройка человек останутся, для присмотра за хозяйством и строительством в поселке. Большинство, как я смотрю, уже согласны к нам на Урал перебраться.

  -Вот я одним из пары оставшихся и буду.

  -А кто Родину защищать будет?

  -Так я и защищаю. Ни разу не отказался от участия в сборе поместного ополчения, проводимом Зализой.

  -С твоими знаниями и опытом, все эти воинские игры на местном уровне, не серьезно.

  Еще в течении не менее сорока минут Черный уговаривал, увещевал, Картышева переехать из Каушты и принять командование над будущей крепостной дивизией Полоцка. Итогом этого разговора стало согласие Картышевы и выезд его, со своей семьей, из Каушты вместе с Уральским воеводой и боярином Росиным на Москву.

   В середине июня этого года из слободы Каушта ушли почти все попаданцы со своими семьями. Приглядывать за хозяйством остались Александр Качин с Юрой Симоненко. Караван переселенцев без потерь добрался до Петрограда к концу августа.

  Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Январь-май по новому стилю 1563 года РХ.

   На совещании флагманов и капитанов флота, среди прочих решений, постановили, начать работы по расширению гавани Порт-Росса. В середине января, после всех проверок ввели в эксплуатацию землечерпалку и начались дноуглубительные работы в бухте Порт-Росса. В связи с чем, быстро начали расти искусственные острова, на месте бывших отмелей. Стены-берега островов уже выложили на необходимую высоту из каменных блоков. Отсыпали и сами острова, из отходов строительства и каменоломен, но до запланированной высоты не довели, не хватало отсыпного материала. Вот теперь и началось заполнение оставшегося пространства островов, между стенами-берегами, вынутым со дна гавани грунтом.

   На этом же совещании, не смотря на отсутствия решение руководства клуба, решили продолжить подготовку рейда в Англию. Срок готовности карательной эскадры, начало апреля. В эскадру выделили дюжину галеонов, 'чайконосец' со штатной десантной партией и пару каравелл, для разведки. Придет разрешение с весенним клипером, готовая эскадра выйдет в поход. Не привезет клипер разрешение, эскадра все равно будет подготовлена к выходу. Проведут набег на Гавану, которая достаточно оправилась от пятьдесят пятого года и успела поднакопить золотого и серебряного 'жирка'. Однако полдесятка принадлежащих разведки неприметных двухмачтовых барок, с установленными на борту радиостанциями и взявшие пассажиров редкой профессии, метеорологов, с их приборами, центральное место среди которых занимали барометры, в начале марта ушли на Багамские острова. Где и затаились в укромных бухтах многочисленных осколков суши, раскиданных на пути из Карибов в Европу. И уже в апреле в Порт-Росс и Порт-Иван пошли сводки погоды с Багамских островов.

   А пока затишье и нет ни каких боев, заложили на стапеле в Десантной бухте вторую землечерпалку для Порт-Ивана. Благо осенью привезли стальной набор и разобранный паровик для неё. А в Новгороде-Испанском, на выстроенных в прошлом году паре стапелей, продолжили 'печь' баржи, для перевозки вынутого земснарядом донного грунта.

   В самом Новгороде-Испанском, наконец, прикрыли город, полностью возведенными бастионами и обложенным камнем валом со рвом. Таким образом совсем обезопасив город от нападений с суши. Да и работы по возведению прикрывающего порт форта, так же близились к завершению.

   Не отстал от собрата и Порт-Иван, прикрывший цепью бастионов, соединенных между собой рвами и обложенными камнями и кирпичом валами, не только черту городской застройки, но и территорию верфи. Огородили даже большую площадь, чем занимает в настоящее время верфь, на 'вырост'.

   И лишь в Порт-Россе, около города, ни какого строительства оборонительных сооружений не велось. Зато в бухте Десантная, заканчивали возведение форта, прикрывающего как саму бухту с моря, так и проход по суше к Порт-Россу.

  ***

   Ушли суда в Турцию, продать свои товары и выкупить единоверцев, заодно проверить как прошло внедрение группы 'Крестоносца' - Мхитара Теодоряна и выполнение поставленных перед им задач.

   Дня через три, после ухода 'турецкой' эскадры, по договоренностью с ля-рошельскими негоциантами, вышла торговая эскадра к Азорским островам. В окрестных водах которых, около центрального острова Фаял, у его северного побережья, состоится встреча с торговцами из Ля-Рошеля, Франсуа Ламприером и Жаном Дювиньоном. Которым и продадут, уже на половину оплаченные в амстердамской конторе 'Русско-Азиатского коммерческого банка', товары, привезенные из Нового Света. А заодно с товарами уйдут в другие руки и часть судов, привезшие эти товары для продажи.

   Традиционно, в начале мая, последним покинул гавань Порт-Росса рейсовый клипер. А в начале июня его место у пирса занял его брат-близнец или сестра, это смотря как считать, 'Белуха'. На которой пришло долгожданное известие, рейд в Англию состоится. Набег разрешило не только руководство клуба, но одобрил и Московский государь Иван Васильевич. Капитан 'Белухи', Ломанный Нос передал Полухину шкатулку, в которой находилась грамотка, фактически каперское свидетельство, разрешающая боярину Полухину со товарищами, на собственный кош снарядит корабли и набрав охочих людишек, отплатить людишкам аглицкой короны за обиды принесенные ими подданным Московского царя. Что же, значить Гаване повезло, и в этом году, все галеоны их католического величества, без каких-либо проблем, со стороны 'витязей', смогут доставить содержимое своих трюмов в Севилью или кому-либо другому. А пока наступил последний этап предрейдовой подготовки.

   ***

   Из Санто-Доминго на Эспаньоле, по линии конторы Воротынского пришли сведения, что плимутский купец и судовладелец Джон Хокинс, добравшись до берегов Гвинеи, закупил там за бусы у тамошних царьков, большую группу, чуток более четырех сотен, негров-пленников, которых оттуда вывез и доставил 'черное дерево' контрабандой на Эспаньолу, где и продал невольников испанским колонистам. Чем положил в истории попаданцев начало английской работорговли в Америке. Но 'витязям' в этом их мире, англичане в Новом Свете совсем не нужны. И хотя перекрыть весь Новый Свет от проникновение англов и прочих саксов с галами, уральцы не смогут, так хоть не дать наглам накопить злато-серебро они попробуют. Вот этому конкретному Джон Хокинс, основательно не повезло, ибо его второй рейс за невольниками в Африку и с 'черным деревом' из неё в испанские владения в шестьдесят пятом году станет последним. Его контакты установлены, место и примерная дата встречи, так же не составила тайны. Ну какая тайна от своего 'брата' плантатора и купца, которому так же нужны черные рабочие руки. Сам купил, так почему не подсказать, где можно купить черномазых невольников. Да и самому через два года рабы понадобятся. 'Вот вчетвером и съездим, а то этот островитянин не внушает доверия. Морда уж больно бандитская, протестантская'.

  Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Май-октябрь по новому стилю 1563 года РХ.

   Для обеспечения перехода эскадры в составе дюжины галеонов,'чайконосеца' со штатной десантной партией и пары каравелл, были выставлены пять мобильных метеопостов, снабженных радиостанциями. Вот и застучали ежедневно, а перед самым выходом, и в ходе похода, дважды в сутки, в эфире точки-тире со сводками погоды.

   Вышедшая эскадра шла под флагом комфлота. Галеоны, кроме экипажей и абордажных отрядов, несли на своих палубах десантные партии с полевыми 'единорогами', правда коней в рейд не взяли, рассчитывая использовать для их перевозки трофейными коняг. Всего в набег шло три с половиной тысячи десанта, с учетом абордажных команд. Но если посчитать орудийную прислугу полевых орудий и остальные команды кораблей, так и более четырех тысяч сабель получится.

   Благодаря ранее предпринятым мерам, шли почти без проблем. Предупрежденные метеопостами о надвигающемся урагане, успевали укрыться в защищенных от ветра бухтах попутных островов, которые за прошедшее время ушкуйники отлично изучили. Если и захватывали шторма корабли, так только первым волнами своего начала. Хотя и не приятно, все-таки мотает изрядно, но не смертельно. Таким образом прошли Багамский канал, а там и Атлантика, в более северных широтах стала по спокойнее. И вот через пять недель плавания корабли приблизились в Азорским островам, около которых встретились с дожидавшимися их судами торговой европейской эскадры. Соединились в одну эскадру. Провели необходимый ремонт перешедших через океан кораблей. Свезли, по очереди, на берег для отдыха все экипажи и десантников, с вновь прибывшей эскадры. Заодно приняли связников от резидентов в Англии и Ля-Рошели. Скорректировали на основе полученной информации план рейда и отправили связников восвояси. Обговорив с прибывшими из Англии, место, дату и время следующей встречи, уже у берегов Альбиона. Простояв полторы недели у Азор, эскадра ушкуйников их покинула и взяла курс в Ла-Манш, на южное побережье Английской короны.

   ***

   12 июля 1553 года в Мехико происходило большое представление, по приказу инквизитора Диего де Ланда производится массовое сожжение рукописных книг индейцев-майя, собранных в языческих храмах и домах индейской знати. И действительно, на центральной площади города, горел огромный костер, в котором жгли какие-то 'дикарские' книги. И кому какое дело до них, тем более, что эти бесовские письмена ни кто не мог почесть, а яркие, разноцветные картинки, там и сям разбросанным по страницам книг, добропорядочным католикам разглядывать так же богопротивно.

   Однако, по окончанию сезона ураганов, связная барка, привезла из Веракруса почти три с половиной сотни этих рукописных книг майя, сожженных на центральной площади Мехико. Но как листы бумаги, изготовленные из коры фикуса, густо, с обоих сторон заполненные иероглифами и красочными рисунками, собранные в большого размера книги, не сгорели? Лейтенант дворцовой стражи вице-короля Новой Испании дон Фердинанд Диас дель Кастильо хорошо запомнил пожелания своего 'покойного' предшественника на посту лейтенанта и по совместительству старшего брата, дона Бернала Диас дель Кастильо, более известного всем 'витязям' как Брусилов, начальник разведки Уральского уезда. 'Если найдешь какие-либо книги, рукописи или иные туземные документы. Предприми все возможные меры по их спасению и доставке в Порт-Росс'. И 'младший брат', известный командованию флота под псевдонимом 'Конкистадор', выполнил пожелания-распоряжения своего командира. Новенькие серебряные песо, переданные старым индейцам одному из помощников палача Мехико, все решили. Доставленные для сожжения подручными инквизитора рукописи майя, были переданы пожилому аборигену, а вместо них сгорели, отданные покупателем, взамен старых рукописей, их новоделы- подделки с записанной абракадаброй, с наполнением из старых документов канцелярии вице-короля.

   Весь период ненастья во всех городах и хуторах с усадьбами русских переселенцев, прошел мирно. Замирённые ранее материковые индейцы не нападали на русских ни на Тобаго, ни на материке. Да и испанцы вели себя необычайно тихо. Хотя миролюбие иберов скорее всего способствовали огромны волны, которые с периодичностью раз в неделю прокатывались по водам Кариб, разбиваясь о встречное побережье.

  Рейд в Англию. Южное побережье Английского королевства. Июль- октябрь по новому стилю 1563 года РХ.

   21 июля вперед смотрящие эскадры увидели вдали белеющую полоску суши, это показались знаменитые белые меловые утесы побережья южной Англии. Корабли легли в дрейф и стали ожидать прибытия связника с лоцманом. Ни кому не хотелось выскочить на всем ходу на меловой риф или просто отмель. В данных водах ни кто из ушкуйников не ходил, а с учетом высоких приливов и отливов получить, под днище одно из указанных 'удовольствий' не сильно то хотелось. Наконец, через почти пять часов ожидания, появился идущий от побережья парус и вскоре на флагманский 'Громобой' с борта небольшого одномачтового кораблика, скорее лодки переростка, поднялись два человека, уже знакомый связной и лоцман. Вид лоцмана вызвал сомнения, вместо нарисованного воображением 'просоленного, грубоватого морского волка', на палубу флагмана ступил католический монах с выбритой тонзурой, в темно-серой поношенной рясе, возрастом далеко за сорок. Но вскоре связной рассеял сомнения, отец Бенедикт отвечал в бывшем местном монастыре за рыбную ловлю и окрестные воды, до Дувра включительно, знал отлично. Заодно пояснил и такой странный выбор лоцмана. В Англии, отцом нынешней королевы, из-за нижней головки короля, была затеяна реформация церкви, в результате которой английская церковь отделилась от Святого Престола. Нынешняя Лизавета под номером один, продолжила деяния своего батюшки на церковной ниве. В результате этакого 'возделывания нивы', большая часть приходских священников, приходы которых находятся на территории Английского королевства, уже в 1559 году согласна была принять религию в готовом виде, по парламентскому статуту. Но у парламента не было никакой определенной, веками установленной религии, которая могла бы пробудить энтузиазм у духовенства и придать авторитет богослужению. Но подобная религия была у крайне 'левых' протестантов. Их 'живая' вера, на несколько десятилетий сделала их наиболее влиятельной частью духовенства в такое время, когда у среднего приходского священника не было ни знаний, ни энтузиазма. Однако малая часть приходских священников и большинство монахов, не приняли новую веру, введенную в стране по парламентскому статуту. И на несогласных обрушились репрессии, правда пока в большинстве финансово-экономического характера, в виде закрытие монастырей и секуляризация монастырского имущества. Но имели случаи арестов и казней католических служителей, не согласных с парламентом и королевой по вопроса религии. И таким случаев становилось из года в год все больше. Стоит ли тогда удивляться тому, что католики и католическое духовенство не пылали любовью к властям. В такой обстановке нужно было очень сильно постараться, чтобы католический монах ответил отказом на просьбу единоверца навредить еретической власти и отец Бенедикт не стал исключением. Вскоре кораблик, забрав на борт связника и десяток гидродиверсантов, нагруженных грузом как верблюды, ушел от эскадры в сторону берега.

   Как-бы то не было, но на следующий день, рано утром, 22 числа, эскадра пошла к торговому порту и городу Плимут, расположившемуся в устье реки Плим, названия города и переводится как 'устье реки Плим'. Центр города высился на зеленом холме Хоу, рядом с гаванью, в которой теснились, в основном, рыбацкие суда. С тех пор как в 1497 году житель города Джон Кейбот открыл Ньюфаундленд, с его обильными запасами рыбы, рыболовецкий промысел стал важнейшим в экономике Плимута. Рыбаки Плимута выходили на ловлю рыбы, как в прибрежные воды, так и отправлялись к богатым рыбным банкам у побережью Ньюфаундленда. Однако не одной рыбой жив человек и множество других товаров приходилось импортировать: вино, фрукты, сахар и бумагу доставляли из Франции и Испании. Пеньку для производства канатов привозили с Балтики. Хмель покупали в Голландии. На экспорт вывозились олово и шерсть. Кроме 'международных' перевозок, были развиты и каботажные перевозки. Суда доставляли в Плимут товары из других уголков Англии. Уголь привозили из Ньюкасла, а зерно - из Восточной Англии. Но тем не менее, по словам одного из современников, экономика Плимута 'в основном, держалась на торговле рыбой'. Путь в порт, всему этому сому разнообразных судов, указывал маяк Смитонс-Тауэр, возведенный не так уж и давно. В описываемое время население Плимута составляло около четырех с половиной тысяч человек, так что по меркам середины 16 века, город числился в категории больших городов. Однако, до настоящего времени в этом большом городе, общего городского водоснабжения не было. В мире попаданцев только 1590 году был построен акведук для водоснабжения Плимута, а в этом мире он вряд ли после 'визита' 'витязей' вообще будет построен. Если устье реки представляет собой очень хорошую гавань для кораблей, то верфи-доки, расположенные примерно в двух милях от города, входят в число лучших в Англии, 'на них строят великое множество добротных кораблей'.

   В предрассветных сумерках галеоны 'витязей', руководствуясь указаниями отца Бенедикта, прошли по фарватеру в городскую гавань. Часовые небольшого форта, прикрывавшего порт, то ли проспали, то ли не поняли, что под белым флагом с красным прямым крестом во все полотнище, на рейд входят не свои корабли, а враги. Однако вскоре это их заблуждение было исправлено, когда вошедшие корабли, разбудили спящих, поприветствовали форт 'салютом', из всех орудий борта, боевыми зарядами. Ядра, попавшие в и так уже старую, не крепкую кладку, окончательно решили вопрос стен, стоять или упасть, в пользу последнего предложения. За тот час, что проходящая на рейд Плимута большая часть кораблей захватчиков, обстреливали форт, он превратился в не пригодные для обороны груды камня и щебня. Когда шлюпки с галеонов пришельцев, полные пехоты, направились от кораблей к пирсам, их попробовали отогнать мушкетным огнем немногочисленные защитники порта. Но ядра и гранаты с бомбами, прилетевшие с бортов галеонов, однозначно 'посоветовали', оставшимся в живых мушкетерам, ретироваться подальше от вражеских орудий. Высадки десанта на пирс ни кто не препятствовал. Десантники захватив пирс и полдюжины портовых складов с сараями, закрепились на них. С подошедших к пирсу галеонов высадились оставшиеся на борту кораблей морские пехотинцы и начали сгружать 'единороги'. Через час выгрузка окончилась и ушкуйники пошли вперед, в гору, к центру Плимута. С противоположной стороны города, уже с полчаса как раздавались выстрелы десантных 'единорогов' и 'сакмарочек' запорожских казаков, высадившихся с 'чайконосца' в окрестностях города. Пройдя на своих десантных баркасах, в дальнейшем для краткости именуемые 'чайками', к подножию белых береговых утесов и найдя в месте указанном отцом Бенедиктом, малозаметную тропиночку по этим кручам, поднялись на них, подняли трех фунтовые 'единороги', снятые с вертлюг 'чаек' и поставленные на десантные лафеты, припасы к ним и скорым шагом пошли к Плимуту. В течении сорока-пятидесяти минут вышли на противоположную от порта окраину города. После сосредоточения, штурмовые отряды казаков, усиленные 'единорогами', вошли на улочки Плимута, из которого уже побежали либо самые трусливые, либо самые прозорливые.

   Центр Плимута, окруженный невысокой, местами выкрошившейся от времени стеной, достался казакам, которые вбежали в не закрытые ворота, охраняемые всего парой полусонных воротных стражников. Морпехи и начали позже атаку, и подзадержались при зачистке многочисленных портовых строений, вот и припозднились. Однако, через час неспешного продвижения по узким городским улицам, отряды ушкуйников встретились, чем и завершили захват Плимута. Та сотня солдат гарнизона или чуток поболее, и теоретически не могли сдержать атакующих, особенно после подавления форта.

   Поднявшиеся вверх по реке, к верфи, галеон и пара каравелл, беспрепятственно дошли до своей цели и высадили десант, немножко постреляв из своих орудий, в основном, для, моральной поддержки морпехов, а не по боевой необходимости. Какого-либо организованного сопротивления десантникам оказано не было. С полтора десятка городских стражников, охранявшие верфи по ночной поре и не успевшие вернутся домой, походя были срублены или пристрелены атакующими. И в основном двум сотням воинов пришельцев пришлось заниматься перехватом жителей города, когда последние поняли, что грозит им при захвате Плимута, и прихватив самое ценное, рванули в единственно свободную от врагов, как они думали, сторону. Но их думам не удалось осуществиться и беглецы сами принесли нападавшим своё злато-серебро.

   Лучшее время для победителей, поиск и сбор добычи, продолжалось четверо суток. За это время очистили округу на полтора дня во все стороны. Жителей, если они не оказывали сопротивление не трогали, за исключением корабельных мастеров с их семьями и молодых симпатичных мисс и миссис. Но, если не трогали самих жителей, то на их имущество это не распространялось. Забирали все, что представляло какую-либо ценность, остальное сжигали вместе со всеми постройками поселений.

   И вот город и округа ограблены и сожжены, добыча, в том числе и живая, погружена на суда, как свои, так и трофейные и оставив за спиной полыхающий Плимут, ушкуйники ушли от английского берега в Канал. Отойдя от берега на достаточное расстояния, чтобы затруднить наблюдение за эскадрой, московиты взяли курс на Портленд и прикрываемое им побережье.

  ***

   Второй точкой высадки при набеге, стал остров Портленд, небольшой, шесть километров в длину и два с половиной в ширину, известковый кусочек суши, с одноименным городом-крепостью, портом и расположенными немного южнее: города-порта Уэймут и столицы графства Дорсет - Дорчестер. Портленд находится в самом центре так называемого Юрского побережья, уникальной формации, известной прежде всего по своим знаменитым белым меловым утесам. И является важнейшей укрепленной точкой южного побережья Англии и базой только-только нарождающегося британского военно-морского флота. Важно и то, что замок Портленд, в отличии от Уэймута и Дорчестера, всегда был королевской усадьбой и подчинялся напрямую короне, минуя местного лорда или муниципалитет.

   Находившийся в восьми километрах севернее на побережье острова Британия, Уэймут, так же был неплохо укреплен, в связи со своим расположением на самом берегу Английского канала, он находился под постоянной угрозой нападений с материка, представляя собой ещё одну из передовых точек обороны Британских островов от вторжения. И если порт в Портленде, это был в основном военным, то порт Уэймута, был обычный торговый порт, торгового города.

   Примерно в дюжине километрах севернее Уэймут, расположилась столица местного графства -Дорсет. И как всякая приграничная столица так же был не плохо укреплен и благодаря своему расположению в нем имелось не маленькая золото-серебряная 'прослойка жирка', накопленного за счет торговли, как в самом городе, так и в городах графства. А уж от самого Дорсета, шла дорога на юго-запад, по которой через 187 километров попадешь в Лондон.

   При подходе к Портленду, отец Бенедикт снова взял управлением эскадры в свои руки, ведь из-за сильного прилива и мелких рифов, было легче легкого не дойти до острова, а наскочить днищем на одно из многочисленных неприятностей. К вечеру эскадра встала в дрейф на траверсе острова, приняла на борт флагмана связника, с последними данными по объектам атаки. После ухода кораблика со связным, к Портленду, на трофейных рыбачьих суденышках ушла сотня гидродиверсантов, под командованием их 'папы'-'бати' Лазарева. Уже в полной темноте, 'моржи' подошли почти к самому острову и покинули доставившие их 'корыта', скользнули в негостеприимные, холодные воды Ла-Манша, поплыли к видневшемуся острову и высившемуся замку под одним названием Портленд.

   Здесь необходимо сделать небольшое отступление и пояснить причину плавания боевых пловцов в холодной воде Английского канала. Выполняя боевое задание, лазаревские 'птенцы' заодно провели боевую проверку гидрокостюмов. Не испытывая дефицита в сырье, каучук заготавливался даже в несколько большем количестве, чем пока было нужно промышленности попаданцев, Ивлев младший в химлаборатории Порт-Ивана, изготовил пробную партию гидрокостюмов с масками, ластами и перчатками. Испытания в водах залива Встреч, образцы прошли успешно, но передавать их в войска Логунов с Константином пока не спешили, хотели провести ещё серию испытаний. Однако, намечавшийся рейд на Англию внес в их планы свои коррективы. И гидрокостюмы с масками, ластами и перчатками пошли 'моржам'. Ибо хотя они и 'моржи', но плавать в водах Английского канала, не совсем то, что в водах Кариб, однако, холодно сильно.

   И вот теперь облаченные в гидрокостюмы, поверх шерстяного вязанного белья и двойного шелкового исподнего, пловцы преодолели разделявшие лодки и берег полсотни метров и благополучно выбрались на берег. Сбор, проверка потерт, которых слава богу не было и скрытно, бегом к замку. А там дождались рассвета и в предрассветных сумерках, сняв часовых принесенными из 20 века 'Винторезами', слава богу что и прицелы и ноктовизоры до сих пор работают, вот что значит армейская вещь. Поднялись по стене, и приступили к методической зачистке замка, благо что деньжат в казне английской короны не густо, вот и экономили на войсках. В замке вольготно расположилась неполная сотня, составлявшая почти весь гарнизон, за исключением бойцов находящих в карауле в порту. За полчаса замок полностью перешел к гидродиверсантам. По быстрому проверили пушки смотрящие на рейд, перезарядили их ядрами. На стене, со стороны суши, наоборот забили заряды картечи, разошлись к орудиям и принялись ждать. Но рассвет пока не наступил и эскадра атаковать пока не может. Вот тогда Лазарев и решил перевыполнить поставленную задачу. Захватить не только замок но и один из новеньких галеонов английской постройки. Который, так удачно расположился, почти у самого берега, в отдалении от остальных трех каракк, стоявших более компактной группой ближе к выходу из гавани.

   Решение принято, теперь дело за его выполнением. Перестановки в расчетах у пушек и полусотня 'моржей', тенями соскользнула по веревкам со стены замка и без шума вошли в воду, направившись к стоявшему метрах в сорока от берега галеону. И опять несоблюдение устава, сон на вахте, хотя и в собственной, охраняемой порту, сыграл с английскими матросами паршивую шутку. Сняв из малого арбалета, некстати подошедшего к борту полусонного вахтенного, диверсанты, на 'когтях' поднялись на палубу и арбалетными болтами, метательными звездочками, ножами и просто шипами, не успев снять с ладоней 'кошки', ликвидировали вахтенных, во главе с офицером и разошлись на зачистку спящего экипажа. Из всего экипажа к концу зачистки в живых остался капитан, которого первым, спеленав спящим в его же каюты и одиннадцать матросов, сумевших избежать смерти в бойне, происходящей в темноте кубрика, и тут ноктовизоры пришлись как нельзя кстати для группы зачистки матросского кубрика, а после окончания резни, сообразивших поднять руки и не выказывать ни какого намека на агрессивность.

   А дальше все прошло по плану 'витязей'. Подошедшая ко входу в гавань эскадра разделилась. Шесть галеонов, две каравеллы и 'чайконосец', ведомые указаниями отца Бенедикта, прошли мимо острова, направившись к лежавшему восемью километров севернее, на побережье основного острова Английского королевства, городу Уэйму, в порту которого в перспективе маячила не малая добыча.

   Оставшаяся полудюжина галеонов, получив радио от Лазарева о захвате замка и стоявшего у берега галеона, вошла в проход в бухту. В это же время пушки замка, рявкнули, хотя и не слитным, но достаточно компактным залпом, отправив в полет к стоящим около выхода из порт трем английским судам каменные шары. Ядра замковых пушек, хоть и не нанесли большого повреждения судам хозяев порта, но сумели ошеломить их, показав на чьей стороне, в случае боя, будет гарнизон замка, а главное его артиллерия. А пока английские капитаны разбирались в обстановке, принимали решения, отдавали приказания, а их подчиненные исполняли их, вошедшие вражеские корабли, разделившись на пары, разошлись в направлении стоящих на якорях кораблей бритов. Расстреляв в два огня, картечью, стоящие мишени, галеоны ушкуйников сошлись с противником на абордаж. И так прореженные картечью, предыдущих двух бортовых залпов, команды нагловских судов были уменьшены картечью пищалей и пулями 'сакмарочек' и окончательно добиты абордажниками. Даже штатные абордажные отряды двух галеонов, подавляющие превосходили остатки команды корабля бритов, пытающихся отразит захват своего корабля. Однако их усилия были тщетны, каракки все равно были захвачены с минимальными повреждениями. Зато для самих команд их сопротивление было фатальным. Абордажники и так накрученные рассказами командиров о наглом захвате артельного галена с товаром и командой, казнью капитана галеоны, выходца из первого набора абордажников на самой 'Палладе', отправкой на каторгу их товарищей. А тут неожиданно бешеное сопротивление и гибель своих побратимов, окончательно решили вопрос жизни и смерти для англосакских моряков, в плен ни кого не брали.

   Находящиеся в это утро на берегу, могли наблюдать весь бой, с той фазы, которую застал наблюдатель и до окончания. Но когда от вражеских кораблей отвалили шлюпки полные воинов и направились к берегу, англичане бросились за защитой в замок. Однако и там их преследовала неудача. Когда спасавшиеся накопились перед почему-то закрытыми замковыми воротами, не смотря на крики об их открытии, по толпе неожиданно ударили пушки замка. Каменно-свинцовая картечь хлестнула по незащищенным доспехами телам, с одного залпа положив не менее половины толпы. Живые бросились бежать от внезапно ставшими вражескими, ранее считаемые спасительными воротами. В след бегущим, со стены замка, загремели другие пушки. Заряды картечи которых не только уменьшили число спасавшихся, но и прибавили прыти уцелевшим. Но и убежав от пушек замка, англичане попали из огня да в полынь. На берегу, в порту, их встретили высадившиеся вражеские воины, без предупреждений начавшие стрелять в бегущих на них англов. Из 'бегунов' уцелели только те, кто сообразил и успел упасть на землю и после прекращения стрельбы, поднял руки. Таких сообразительных набралось не более двух десятков человек, из почти сотенной толпы, прибежавшей под стены замка. База Портленд пала.

   Чуть более суток понадобилось победителям чтобы очистить Портленд от всего ценного, погрузить его на захваченные корабли, загнав в каморки внизу их трюмов, чуть более пяти десятков пленных и отбыть к Уэйму, оставив за спиной горящие взорванные развалины замка и порта с поселением Портленд.

  ***

   Неспешно преодолев восемь километров разделявшие остров и Уэйм, вторая часть эскадры втянулась на рейд захваченного порта. Захват города и порта, первой частью эскадры произошел быстро и без изысков. Ранним утром, восемь судов вошли в гавань Уэйма и пришвартовавшись к пристаням, приступили к высадке пехоты прямо на камни пирса. Капитаны тех кораблей, которым не хватило места у пирса, бросив якоря на рейде, поближе к берегу, начали высаживать воинов на шлюпках. Вскоре вся пехота была на берегу, и не дожидаясь выгрузки артиллерии, штурмовые отряды приступили к захвату этого небольшого городка. И здесь какого-либо организованного сопротивления оказано не было. И городские власти и жители, понадеялись на Портлендский замок и базирующие в его порту военную эскадру. Рассчитывая на их защиту, населения Уэйма к обороне совершенно не готовилось. Хотя слухи об захвате Плимута и ограблению с сожжением его и его окрестностей до горожан Уэйма дошли.

   'Чайконосец' в порт не входил, а высадил 'чайками' свою десантную партию на побережье в окрестностях Уэйма, с задачей оцепить город и не дать уйти из него беглецам. Заодно перехватят и выносимые ценности, и пресекут источники информации о захвате города, для властей графства в Дорчестере. Однако, выполнить поставленную задачу казачкам не пришлось. По банальной причине, беглецов из Уэйма не было. Захват города произошел так быстро, что население не успело среагировать на него и вскоре было полностью собрано в одном из спешно освобожденном портовом складе. Эти примерно две с половиной тысячи человек, хоть и в тесноте, но все поместились в двухэтажном каменном здании.

   ***

   С атакой столицы местного графства Дорсета, города Дорчестера, не затянули. Уже к полудню трех тысячный отряд, в сопровождении трех батарей легких 'единорогов', с впряженными в передки и зарядные ящики конфискованными конями, вышел в направлении местной столицы, которую и достиг через три часа не очень то спешной ходьбы, пройдя за это время разделяющие города двенадцать километров. Еще час ушел на скрытное перекрытие заслонами, выходящих из города дорог и дорожек. И около шестнадцати часов началась атака. Приблизившись к окраинам города, ушкуйники попытались и дальше пройти под видом английских солдат. Но видимо власти города что-то узнали или заподозрили и выслали навстречу неизвестному войску отряд городской стражи. Те, все-таки не уверенные, что открыто, спокойно идущие по дороге войска, все же вражеские, попытались остановить их и узнать, какого святого Георгия они прутся в их город. Однако идея оказалась плохая, все шесть десятков стражников, походя, почти не останавливаясь, расстреляли метром с двадцати-тридцати из 'сакмарочек'. После такой громкой ликвидации пригородного поста, дальше таиться не имело смысла и морпехи, разбившись на штурмовые отряды, перешли на бег. Сейчас время решало все. Успеют захватить графский замок до того как в нем закроют ворота, город падет быстро. Нет, придется затратить время на осаду, что автоматически уменьшит время на поиск и сбор трофеев. Англичане почти успели закрыть ворота. Практически перед самым носом бегущих пыхтящих морских пехотинцев и идущих рысью конных упряжек артиллеристов, воротные створки закрылись. Не хватило каких-то жалких полсотни метров. Командир артиллерийской батареи, сопровождающей этот отряд, дал команду снять 'единороги' с передков и открыть огонь по воротам. Первые шесть выстрелов были картечными, разрядили заранее заряженные стволы, пришедшиеся и по бойницам надвратной башни, и меж зубцами замковой стены. Зато остальные залпы, послали в полет к воротам трех фунтовые чугунные ядра. Почти семидесяти сантиметровые шары, весом около полутора килограмм, с полутораста метров, хотя и не пробивали брусья ворот насквозь с первого выстрела, но со второго, попавшего в место первого попадания или рядом, гарантированно ломали их. При темпе стрельбы два выстрела в минуту, который добились отлично вышколенные расчеты, на этих не больших, короткоствольных орудиях, ворота продержались не более пяти минут. После очередного залпа, измочаленные створки распахнулись, и колона морпехов ворвалась во двор замка. Истинны ради стоить добавить, что заслуга артиллеристов в открытии ворот, была не полной и зависела не только от их точной и быстрой стрельбы . Воротной страже так и не удалось полностью закрыт обе створки ворот и заклинить их изнутри дубовыми брусьями-перекладинами. Постоянные удары ядер, сотрясающие не только ворота но и саму башню и летящие с обратной стороны створок, отколовшиеся щепки, ранившие стражников не хуже осколков, препятствовали полноценному закрытию ворот. Успели накинуть только один, и то не толстый и тяжелый боевой брус-перекладину, а тонкий, легкий повседневный засов из достаточно тонкого дерева, который и не выдержав постоянных ударов в него тяжелыми створками, переломился.

   Итог сражения стал закономерным, захват замка и взятие под полный контрой столицы графства. Пленение руководства графства и города, с бонусом в виде казны обоих администраций. Да и стоящий на дорогах заслоны принесли кое-какие ценности, конфискованные у пытавшихся бежать горожан.

   Здесь удовольствия бойцам по поиску и изыманию добычи продлили на неделю. Зато очистили округу на два дня пути пешего отряда. После чего войска разделились. Две с половиной тысячи морских пехотинцев со всей полевой артиллерией и обозом с припасами, на конфискованных лошадям пошел вдоль берега, к Портсмуту, 'приватизируя' имущество аборигенов и сжигая на своем пути все встречные селения. А эскадра простояла в порту Уэйма еще пару дней, до грузила добычу на суда, в том числе и прихваченные в качестве призов в этом порту и вышла в Канал, оставив за спиной взорванный и пылающий город с портом. А Дорчестер и округа к этому времени уже не горели, ибо столица догорела еще сутки назад, а округа ушла дымом еще раньше.

  ***

   Сухопутный отряд 'очистив' побережье от Уэйма до Саутгемптона, подошли к этому крупному порту, лежащему на берегу глубокой бухты на побережье Солентского пролива, отделяющего саму Англию от острова Уайт. Сам город Саутгемптон расположился на южном побережье Англии, в графстве Хэмпшир, на месте слияния рек Итчен и Тест, при их впадении в пролива. Старый город возникший на месте еще древнеримского поселения. К 16 веку Саутгемптон превратился в один из ведущих портов Английского королевства. Отсюда вывозили шерсть и кожу, а взамен ввозили вино из Аквитании. В своё время, для предыдущей династии английских королей Плантагенетов, этот порт стал этаким мостом, соединяющий их французские владения на материке с островными в Англии. Окруженный крепкими, правда старыми каменными стенами, но поддерживающие в должном состоянии, он представлял крепкий орешек для противника. К моменту штурма в Саутгемптоне проживало почти пять тысяч жителей, в основном живущих благодаря порту, либо торгующих через него купцов, либо работающих в нем, либо служащих на приходящих в него на судах.

   Подошедшие ушкуйники, вернув тысячу воинов на корабли, стали за пределами поражения пулями и ядрами с городских стен, перекрыв пути ведущие из города и начали сколачивать павезы. Пришедшая под вечер эскадра, так же не полезла под ядра пушек, с прикрывающей гавань старой башни, а встала на якорь в видимости прохода в бухту. А после полудня на 'работу' пошла вся сотня 'моржей'. Направив в этот раз свой удар на артиллерийскую башню, прикрывающую проход в порт.

   Подошедшие враги не стали в лоб лезть на стены. А расположились вокруг города, перекрыв все дороги ведущие из города. А к вечеру, с моря город блокировал и вражеский флот. Невеликий гарнизон города и присоединившееся к нему городское ополчение изготовилось к отражению атаки. Ночь прошла спокойно. На рассвете враг начал 'стучатся' шарами ядер в ворота города. Однако пока, из-за малого веса чугунных шаров, большого урона брусьям ворот не нанес. Зато вражеский флот беспрепятственно, не торопясь, по хозяйски вошел в гавань, а пушки башни, не то, чтобы воспрепятствовали этому, но наоборот, ударили картечью в отряд ополченцев, которых отправил в башню комендант порта, когда первые корабли пришельцев беспрепятственно прошли на рейд порта. Вставшие на рейду в линию, шесть галеонов открыли орудийный огонь по берегу, в то время как от одного корабля, необычной конструкции, устремились две пятерки легких, стремительных гребных баркасов, забитых одоспешенными воинами и даже с установленными на вертлюге фальконетами. Остальные корабли в это время тоже занялись делом. Деловито, без суеты подходили к стоящим на рейде без движения, с отданными якорями, торговым судам, и брали их на абордаж. Много времени это не занимало, редко когда, перед началом абордажа, корабль пришельцем окутывался облаком порохового дыма, окатывая палубу обреченного судна дождем картечи. В основном раздавалось с десяток выстрелов из мушкета и вскоре очередное судно поднимало флаг противника, сине-белый стяг с красной звездой. Высадившиеся на берег, под прикрытием корабельных орудий, воины с баркасов, мгновенно захватили пирс и прилегающие к нему амбары и сараи. Вскоре к ним присоединились прибывшие на шлюпках подкрепление, с той полудюжины галеонов, которые прикрывали высадку десанта. Получив подкрепление, враг, атаковал немногочисленную портовую стражу и городских ополченцев. С ходу прорвав их оборону, просто снеся со своего пути мушкетным огнем и подовляющего количества и устремился, разбившись на отдельные отряды, в город.

   Городские власти поздно отреагировали на события в порту, а когда сняв со стен почти всей защитников бросили их в район порта, то было уже поздно. Враг захватил почти половину Саутгемптона. Стоявшие напротив каждых городских ворот отряды противника, ранее не сильно досаждавшие своей активностью осаждаемым, как будто получили весть о начале штурма порта и ухода со стен большинства защитников, начали, почти синхронно, атаковать городские ворота, расположенные перед ними. Прикрываясь павезами штурмовые группы, под прикрытием частой трескотни мушкетов и аханья пушек бросились к воротам. Малочисленные защитники не смогли помещать им, так как были загнаны за крепостные зубцы и стены башен градом пуль и картечи, посыпавшихся на обороняющихся. Но видимо бог милостив к истинным своим последователям. Все нападавшие, прикрываясь щитами бросились от ворот назад, к своим товарищам. Даже бросили перед воротами по паре щитов. Опасения части защитников, что под павезами может укрываться пороховая мина не подтвердились. Ни какой бочонок пороха или хотя бы его половина, не уместятся под лежащими щитами, уж очень маленькое пространство оставалось между павезами и землей, на которой они лежали. А меньшее количество, даже если и взорвется, для городских ворот не опасно. Однако, раздавшиеся минут через пять-семь, череда мощных взрывов, вынесших не только воротные створки, но и крепостные решетки, где они были опущены, прервали дискуссию знатоков минного дела о последствиях взрыва небольшого количества пороха. А последующий за ними усиление обстрела городских стен и атаки, под его прикрытия, большого количества врагов, вообще поставил точку в неоконченных дискуссиях.

   После взрыва пироксилиновых зарядов, расчистивших путь в город штурмовым отрядам, ушкуйники, не стали задерживаться и ворвались на городские улице, когда даже поднятая пыль и дым в воротных проёмах ещё не рассеялась. Часть ворвавшихся занялась зачисткой стен, а большая часть, продолжило свой путь вглубь улиц Саутгемптона. Скоординированный по радио, одновременный удар с фронта и в тыл защитникам города, отбивавших атаки противника со стороны порта, поставил жирную финальную точку в обороне Саутгемптона от ушкуйников. К вечеру закончились бои и даже прекратились отдельные стычки, горожане безоговорочно капитулировали и город полностью перешел под контроль ушкуйников и началась самая весела часть войны- сбор трофеев. В ходе которого удалось еще разжились трофейными конями, так что стало возможным посадить на них морпехов. Джигиты из них правда ещё те. Так и им не препятствия брать и не саблями в сече рубиться. А переменным аллюром, рысью и шагом, как можно быстрее добраться из пункта А в пункт Б, в котором спешится и пешими вступить в бой, это всегда пожалуйста. Да и сами коники, если честно не арабские скакуны и не аргамаки, и да же не жеребцы испанской породы. В основном обыкновенные трудяги, таскавшие телеги с грузом в деревнях и городах, попавшихся на пути ушкуйников, в том числе и в Саутгемптоне. Вот и решило командования, пока происходит сбор добычи, 'навестить' соседнего протестантского епископа в Солсбери, уж очень отец Бенедикт со товарищи просили нанести ему 'визит вежливости'. Что не услужить хорошим людям раз просят, тем более этот набег ни чего не стоит, наоборот еще принесет не плохую прибыл, не зря меж уходящих в набег на Солсбери, затерялся молодой монашек, не так давно живший в нем.

  ***

   Объект набега, располагался на юге Англии в графстве Уилтшир. Солсбери представляет собой обычный провинциальный английский городок середины 16 века. Основанный в 1220 году епископ находившегося рядом города Сарума, население которого покинуло его из-за нехватки воды и заложили на соседнем холме новый город - Солсбери. В этом же году епископ заложил кафедральный собор, строительство которого закончилось через сорок пять лет. Кроме собора в Солсбери понастроили кучу церквей: церковь Святого Эдмунда, церковь Святого Мартина, церковь Святого Фомы Кентерберийского и другие, все-таки резиденция епископа. Городок хотя и был небольшой, не набиралось и тысячи жителей, однако числился в зажиточных. Основным источником дохода местных было производство шерсти и выращивание овощей на плодородных землях округи. Кроме того на протекающей рядом река Эйвон, стояли водяные мельницы, обеспечивающие их хозяевам, жителям Солсбери, безбедное существование. Тем более, что с 1226 года указом Генриха III, городу было дано право проводить ежегодную ярмарку, приносящую хороший доход и ежегодно пополняющей закрома горожан, муниципалитета и епископа на приличное количество монет из серебра и золота. По обычаю средневековья, город укрылся за каменной стеной, находящейся не то чтобы в плачевном состоянии, но явно знавшие ранее и лучшие времена. Благодаря провидению, последние два столетия военные бури, бушевавшие в Английском королевстве, как то миновали Солсбери вот и подзаполнились кубышки горожан, сундуки в подвалах ратуши и резиденции епископа, звонкими кругляками из драгоценного метала. Да и просто, по мирной поре, стали горожане экономить на ремонте стене, вооружении и вообще на гарнизоне. Два десятка городских стражников, да городское ополчение, которое собиралось последний раз для учения очень давно. На городских башнях полностью отсутствовали пушки или даже какие-либо старые бомбарды, да и невозможно их там было разместить, по устаревшей конструкции башен.

   Выехавшая после полуночи тысяча, была проведена не сильно спешно проводником в окрестности Солсбери через четыре часа, преодолев за это время чуть больше двадцати километров. Рассказы отца Бенедикта и его собратьев о обороне города полностью подтвердились. Отправленный десяток разведчиков, не спеша, тихонько, используя предутренний туман и дрему караульных, перемахнул крошащуюся стену. На стене, в месте проникновения, никакой стражи не было, только около единственных ворот, видимо в караулке, светился огонек. Вот на него то морпехи и зашли в 'гости'. Да так удачно, что весь караул, в половину десятка городских стражников остались спать навечно. Открытые явно в неурочный час городские ворота, ни кого из редких прохожих, нет, нет, да прошмыгнувших мимо караулки, не насторожил. Если стража их открыла, значить так нужно. Немного напрягли въехавшие в город, в большом количестве всадники. Но они ехали мирно, ни кого не трогая, потихоньку растекаясь по городским узким и извилистым улицам. Епископа, его казначея, мэра, казначея и секретаря с городскими советниками местного муниципалитета, а так же наиболее уважаемых, а значить и наиболее богатых горожан, не занимающих должностей в городской администрации, взяли прямо в постелях, или сонных, или только что проснувшихся. В результате уже к полудню все монеты и изделия из драгоценных металлов и камней, из казны города и епископа, кубышек почти всех горожан перекочевали в кабинет мэра в ратуше. Туда же свезли все золото и серебро из убранства кафедрального собора и городских церквей, резиденции епископа и самой ратуши. Добавили к ним золотую и серебряную посуду и драгоценности из домов горожан, да и с самих горожан, запертых вместе с городской властью и епископом с его прислужниками в соборе. Дождавшись возвращения бойцов, посланных для проверки мельниц, нанизанных на 'нитку' Эйвон. Которые так же привезли некую толику драгоценного металла и собрав со складов, жилья и иных зданий наиболее ценные товары и вещи, налетчики, предварительно выгнав из города все населения, прихватив с собой епископа и некоторых его прислужников, в районе 16 часов, обозом, направились назад, к себе в место временной дислокации. За спинами уходящих налетчиков, дымился, с все чаще прорывавшимися тут и там языками пламени, выпотрошенный городок. А по берегу реки, поднимались струйки дыма на пепелищах, где еще сегодня утром стояли водяные мельницы.

  ***

   Через четыре дня, две с половиной морпехов с артиллерией, используя конфискованных лошадей вышли из разгромленного Саутгемптона и не спеша направились по побережью в сторону Портсмута, провожаемые взрывами. Это взрывались городские стены, башни, в том числе и портовая, а так же часть наиболее больших каменных домов. Но еще ранее морских пехотинцев и полевых 'единорогов', из города исчезла вся сотня 'моржей' во главе с их 'батей' Лазаревым. Эскадра, опять в увеличенном составе за счет местных призов, покинула рейд Саутгемптона через сутки, после ухода сухопутной части участников похода, докончив погрузку добычи, оставив за кормой полностью разрушенный, сожженный город и горящий порт. Взяв курс на основной объекта рейда - Портсмут.

  ***

   Вот наконец то в пределах видимости появился основной объект и главный виновник карательного похода, город Портсмут с его муниципалитетом и мэром. Ведь именно где-то в его порту до сих пор стоит принадлежащий 'витязям' галеон 'Апостол Лука', а на местных каменоломнях работают моряки из его экипажа. А остальные поселения и люди южно- английского побережья пострадали за компанию, чтобы навсегда отбить охоту у любителей дармовщины, халявы, покушающихся на чужой кусок.

   Как обычно, не доходя до городской гавани, эскадра легла в дрейф и дождалась рыбацкое суденышко, привезшее четверку англичан, при этом один из них ранее встречался с Полухины около Азорского острова Фаял. В отличии от прошлых разов, гости не ушли после передачи информации, а остались на флагманском'Громобое'. С утра эскадра подошла к Портсмуту и блокировала обе бухты.

   В отличии от предыдущих городов Портсмут имел две гавани, правда раскинутых на приличном расстоянии друг от друга, по противоположных берегам мыса. С одной стороны которого - гавань Портсмут, прикрытая с моря на входе в гавань, построенной в 1418 году башней, в последствии перестроенной в артиллерийскую. Орудия на этой башни могли стрелять в любое вражеское судно, пытавшееся без разрешение проникнуть в бухту. А с другой стороны располагалась гавань Лангстон, прикрытая замком Портчестер, принадлежавший королевской семье. Замок расположен на северо-восточном побережье гавани Портсмут, примерно в шести милях к северо-западу от маленького торгового города Фейхарм, который находится на южном английском берегу. Портсмут, получивший статус города согласно королевской хартии Ричарда I Львиное Сердце в 1194 году, расположен в графстве Хемпшир на берегу пролива Солент, отделяющего Англию от острова Уайт. При этом большая часть города находится на острове Портси. Естественно, что при таком расположении основными видами промысла местных жителей кроме рыболовства, было судостроение и судоремонт. При последней королевской династии Англии- Тюдоров, значение города сильно возросло, в 1496 году был основан сухой корабельный док, который сразу вывел город в разряд первых портов королевства, послуживший толчком к развитию морской торговли и судостроения, благодаря которым город начал интенсивно развиваться. Не плохо помог развитию города и отец нынешней королевы, в 1513 году Генрих VIII построил четыре пивоваренных завода в Портсмуте, чтобы они снабжали пивом его флот, а в 1527 году король указал расширить верфь. Он же также перестроил замок Портчестер, возвышающегося к востоку от Портсмута, у выхода к морю. Сам город опоясывали средневековые стены, башни и иные многочисленные укрепления, находящиеся благодаря заботам властей города в хорошем состоянии и способных противостоять вражеским ядрам. К описываемому времени население Портсмута, с близь окрестными городком, тройкой рыбацких деревушек и замком, явно перевалило за пять тысяч человек, уверено приближаясь к пяти с половиной тысячам душ.

   Ни о какой внезапности не могло идти и речи, после 'прогулки' ушкуйников по южному побережью Англии. Портсмут приготовился к защите. Призвал городское ополчение, быстренько нанял с сотню дополнительных вояк в городской гарнизон, более просто не нашлось в достижимой округе. Проверили стены, башни, ворота, где необходимо произвели их ремонт, для чего даже пришлось нанимать пришлых строителей, городских не хватало для быстрого ремонта во всех запланированных местах. На городские и замковые башни, не пожалев монет, отлили и установили дополнительные пушки. В усиление к паре королевских галеонов, за счет муниципалитета вооружили захваченный у московитских пиратов галеон, а так же мобилизовали и вооружили на собранные городскими купцами средства еще четыре корабля, один из них, крупная каракка несла сорок пушек, два меньших размера, 'круглых' купеческий корабля могли противопоставить врагу тридцать пушек каждый и незнамо каким ветром занесенный в эти воды тартан* с двадцатью фальконетами на борту. *(Тартан- его появление относят к XVI, в тот период тантаны упоминаются как распространённые преимущественно во Франции в Провансе. Однопалубные суда с тремя небольшими мачтами длиной 15-20 метров, вооружение до 30 мелкокалиберных пушек.)

   За городские стены собрали все окрестное население и запасы продовольствия. И для окончательной подстраховки направили письма в Лондон, королеве и парламенту, с сообщением о вторжении громадного числа пиратов и просьбой предоставить помощь судами и солдатами.

   5 августа, во второй половине дня, подошедшие по суши пираты, разошлись отдельными отрядами, перекрыли заставами выходящие из города дороги, заодно отрезав от него и друг от друга замок Портчестер и город Фейхарм. После чего они начали сколачивать павезы, плести и насыпать туры, устанавливать за ними пушки. А на рассвете в виду города появился пиратский флот, блокировавший выходы из обеих гаваней. С башни для острастки выпалили из пары пушек, естественно не добили и успокоились. На следующий день, рано утром заговорили пиратские пушки, расположенные напротив городских ворот. Пираты выстроились колонами напротив городских ворот и пары башен, прикрывшись павезами пошли на приступ. Однако не пересекая невидимую линию поражения, при выстрели пушек со стен, остановились, чего-то ожидая. И действительно, через дюжину минут, раздался первый взрыв, одна из башен, окуталась дымом и пылью, покачнулась, постояла несколько мгновений и медленно наклонилась наружу и с ускорением рухнула, засыпав камнями ров, сделав его проходимым для атакующих. С минутной задержкой грохнул взрыв на соседней башне, разнесший весь её верх, с установленными в нем пушками. Последние взрывы раздался в арке одних из ворот. От взрывов наружу вынесло створки ворот, а деревянную решетку разнесло в цепки. Вторя ему, в верхнем боевом каземате надвратной башни, раздались три взрыва, меньшей мощности. Из бойниц башни рванули языки пламени, после из них повалил дым вперемешку с пылью. Стоящие перед воротами и рухнувшей башней, колоны пиратов бегом бросились к образовавшимся брешам в кольце стен города и вскоре уже были и на стенах и на улицах города. За ними на рысях подъехали и их мелкие, но вредные, ибо очень точные и быстро стреляющие, фальконеты. И если через ворота, орудия провезли, не снимая с передков, то через каменный 'язык', засыпавший ров, расчеты просто перенесли орудия в город на руках. Другие колоны атакующих, оставив перед воротами по паре орудий и с две сотни мушкетеров, быстрым шагом, сменяемым бегом и опять переходя на шаг, а некоторые и верхом, пошли к пробитым проходам в город. За исключением одного крупного отряда, стоящего перед еще одними воротами. Эта колона, сомкнув еще теснее щиты, ускорив шаг, устремилась к воротам, как будто они открыты. И действительно, сперва в надвратной башне, в арке её ворот и слева и справа от неё на стена, раздались частые выстрелы мушкетов и пистолей, потом зазвенела сталь клинков. Створки этих ворот медленно раскрылись и остались в таком положении. Менее чем через десять минут, колона пиратов достигла открытых ворот и вошла в город. За ними въехали конные упряжки с фальконетами на передках. Потом скорым шагом прошел еще один отряд сотни в три одоспешенных вражеских мушкетеров.

   Не зря в свое время тратили золотые и серебряные для оплаты агентуры. Вот теперь наступил момент оправдания этих расходов. Резидент, из числа английских купцов-католиков и полтора десятка его братьев по вере, привлеченных им для разведработы, полностью оправдали потраченные на них монеты. Они не только обеспечили эскадру разведывательной информацией, лоцманом, проводниками, чуть ли не в онлайн режиме, доставляли новые разведданные, но смогли провести закладку тройки крупных мин под башню, в арке одних из ворот в городе и в башню замка Портчестера, во время проведения экстренных ремонтных работ. Благо из-за нехватки в городе работников, муниципалитет привлек посторонних. Вот и подсуетилась агентура, перехватив внезапный подряд. Да и Лазарев со своими 'птенцами' не дремал. Десяток его самых опытных 'моржей', с запасам пироксилиновых шашек, детонаторами, проводом и машинками для подрыва, ушедших в самом начале рейда с первым связным, так же выполнили свою задачу, сумев при ремонте, заминировать в круговую фундамент одной из городских башен и арку одних из городских ворот. Просто прокопав в под аркой канавки, заложили шашки под решетку и воротные створки, дополнив из зарядами в стене около петель створок. Не забыли заложить прямо в стену каземата надвратной башни три мины с навернутыми на шашки картузами с орудийной картечью. Замаскированные провода вывели в город, где метрах в тридцати и припрятали в укромных местах. Остальной пироксилин сумели запихать в угловую башня замка Портчестера, пристроив в гарнизон замка по одному агенту и диверсанту, воспользовавшись дополнительным набором в связи с набегом корсаров. Химическую мину, к пороховому запасу второй взорвавшейся башни, получилось подбросить уже во время осады. Благо парочку таких 'подарков', принесла сотня 'моржей', дней за десять до начало осады, пришедшая на явку в усадьбу одного из местных эсквайра-католика. Полусотню диверсантов, под руководством Лазарева, провели в город, остальные по командованием сотника, прошли до каменоломни, где отбывали каторгу моряки с 'Апостол Лука', в окрестностях этого карьера и затаились 'моржи' в ожидании даты начала операции по освобождении своих товарищей из торгового флота.

   Оставшиеся в Портсмуте 'моржи', совместно с агентами, во время штурма взорвали заложенные в городе мины и внезапной атакой захватили еще одни ворота с прилегающими к надвратной башней участки стены, с обеих сторон от башни. Через открытые ворота в захваченной башне, через взорванные ворота и пролом в стене на месте разрушенной башни, ушкуйники вошли в город. После чего, разбившись на штурмовые отряда, большая часть морпехов приступила к полной зачистке стен и башен, взятию по свой контроль ворот, на которых сосредоточились основные силы обороняющихся. А меньшая часть гидросолдат, потихоньку начала продвигаться к порту и центру города, в которых находилось едва ли четверть городского гарнизона. Особенно в центре, где морпехи продвигались по улицам, практически не встречая не то что сопротивление, но и вообще защитников города, все они были либо на стенах, либо в порту, отражая атаки корсаров. Бой был долгий, городской гарнизон совместно с ополчением составлять чуть более двух тысяч человек и обороняясь в своем, хорошо знакомом городе, оказывали отчаянное сопротивления атакующим. Но все -таки, хотя и с боем, стены очищались от противника. Тактика массового использования огнестрела в бою, оправдала себя полностью. Атака предварялась одним-двумя выстрелами картечью из пищалей, на уровне ног, потом залп -другой из 'сакмарочек', по 'грудным мишеням' и атака, под прикрытием не рассеявшегося порохового дыма, на оставшихся боеспособных врагов, если они имелись после стрельбы, с холодным оружием. Перелом наступил, только когда был взять центр города с ратушей и вышли в припортовый квартал. А эскадра, разбив ядрами из полупудовых 'единорогов' артиллерийскую башню, прикрывающую вход в гавань Портсмут, вошла в неё и завязала артиллерийскую дуэль с семью вражескими судами, пытавшихся воспрепятствовать из проходу в порт. Что было бесперспективно, из-за большей дальности стрельбы орудий на галеонах 'витязей', чем на судах неприятия. Та же ситуация сложилась и ранее, при обстреле башни, которую расстреляли как в тире, не входя в зону поражения её пушек. Как только информация о том, что противник проник в порт и взял его, а так же захватил ратушу, достигла ушей оборонявшихся в городе ополченцев и солдат гарнизона, они, особенно ополченцы, стали попросту разбегаться по домам. Столица-ратуша, взята, за спиной, в порту, враг, война проиграна, значить нужно сдаваться или просто сбежать, спасая свою жизнь. Хотя к слухам о взятии порта корсарами и были кое-какие предпосылки, в виде высадки запорожцев в район нахождения разбитой башни и организации ими атаки в направлении порта, под прикрытием огня пары каравелл. Однако, это были именно слухи, большая часть порта все ещё контролировалась обороняющимися. Но европейский менталитет сработал и вскоре началось сперва неорганизованная сдача в плен, а после полной капитуляции городского совета во главе с мэром, начали массово, отрядами сдаваться солдаты гарнизона. Спустили флаги и корабли, стоящие в порту, в том числе и пара королевских галеонов. К вечеру весь Портсмут перешел под контроль победителей.

   Еще не успев остыть от боя, ушкуйники приступили с сбору всего населения города и его 'гостей' в виде солдат, иногородних торговцев и экипажей судов, стоящих в городском порту, в кафедральный собор Портсмута и очищенную от оружия, документов и каких-либо ценностей ратушу.

   На утро, треть осталась в городе, а две трети, разбившись на два отряда, прихватив все полевые 'единороги', усилив их снятыми с городских башен крупнокалиберными пушками, приступили к осаде замка Портчестере и городка Фейхарме. Блокировав двумя галеонами и парой каравелл гавань Лангстон, прикрываемую замком, ушкуйники приступили к обстрелу замковых стен и башен. Минут через пятнадцать обстрела, правая угловая башня взорвалась, разбросав в стороны камни, ранее бывшие её стенами и составлявшие прилегавшие к ней участки замковой стены. Вот через эту дыру в обороне, во двор замка и вошли гидросолдаты. Гарнизон почти в пять сотен человек, понесший потери и от огня неприятия, и при взрыве башни, не смог оказать должного сопротивления тысячи одоспешенных воинов, ворвавшихся в замок. Тем более, что и более многочисленный гарнизон Портсмута, к этому времени уже капитулировал. Так что почти ни какого боя внутри замка и не было, так редкие стычки с непонятливыми 'военными' и солдаты, хотя и не радостно, но и без истерик, организованно сдались корсарам.

   Фейхарм вообще не оборонялся. Его ограда, по другому назвать эту не высокую и тонкую стену нельзя, ни коим образом не могла сдержать атакующих. И после первых выстрелов из орудий, ворота городка открылись и мэр собственноручно вынес 'ключи от города'. Что однако не спасло горожан от участи быть согнанными в единственное большое здания, пустующий по причине отсутствия товара склад местного купца, в который и вошли все шесть сотен жителей Фейхарма.

   5 августа приступили к освобождения своих товарищей с каторги и остальные 'моржи', оказавшиеся к началу штурма Портсмута за его пределами. Да какой там штурм. Как обычно, под утро, пришли к бараку, в котором обитали охранники каменоломни, да повязали их сонных, правда кое-кого пришлось и к Моране на встречу отправить, но эти издержки 'производства'. А неча было хвататься за оружия или пытаться закричать. Итог мероприятия, освобождены все моряки 'Луки', хотя и сильно истощенные, изможденные, но главное все живы, в отличии от их капитана. Бонусом пошли почти три десятка человек, за которых хлопотал резидент 'витязей'. И обуза, почти три сотни каторжников и не полная полусотня стражников. С первой обузой-каторжниками решили просто. Дав пинка, отпустили в сторону Лондона, порекомендовав не появляться в окрестностях Портсмута ближайшую луна. Вторую обузу- стражников, пришлось забирать с собой в Портсмут. Да еще с ними пошли, по рекомендации освобожденных побратимов, десятка три каторжников, решивших присоединиться к артели. Так, что в город уходила прилична колона людей, оставивших после себя в каменоломнях развалины и еще теплые головешки.

   Неделя на 'удовольствие' по сбору трофеев и полностью конный отряд в две тысячи всадников при восемнадцати 'единорогов' и десяти трофейных пушек, вышел на дорогу в Лондон, до которого было порядком ста тридцати- ста пятидесяти километров. О чем и особенно о скором взятии столицы королевства широко раструбили в Портсмуте и округе, еще сразу после захвата города, дав возможность уйти, 'обманув' патрули, одному-двум десяткам беглецов. Которые уже должны были достигнуть Лондона и уведомить об этом заинтересованных лиц.

   Реакция Лондона не заставила себя ждать, и так парламент с правительством сильно задержались с ответным ходом. 'Витязи' ждали появление английских войск намного ранее, хотя бы еще в Саутгемптоне. Прибывший от одного из дозоров посыльный, чуть не загнавший коня, привез известие о движении по лондонской дороге от столицы в сторону Портсмута отряда правительственных войск. Тут же ушел с сопровождением гонец к вышедшему из города отряду, с приказом, выходит на предписанные позиции.

   После прибытия второго посыльного от дозора, привезшего уточненные от 'языка' данные о приближающемся вражеском отряде, Полухин, прихватив сопровождение, в тысячу бойцов, ушел на соединение с первым отрядом. С которым вскоре и соединился на месте предполагаемой засады.

   По уточненным данным в 'гости' к 'витязям' шли шесть с хвостиком тысяч пехоты, мушкетеров и пикинеров, чуть более двух с половиной тысяч конницы, обычное рыцарское ополчение и тысячи с полторы из лондонского городского ополчения, обычные лавочники да ремесленники решили повоевать или, что вернее всего, поправить свое финансовое положение, и не только за счет врагов. Война она все спишет на врага, да и кто там будет разбираться откуда появились монеты, те или иные вещицы. А разграбленные попутные войску поселения и трупы в них, так это пираты порезвились, весь спрос с них. При войске присутствовали с десяток различных орудий, перевозимых на телегах. Вот и двигалась эта армия под командованием королевского конюшего сэра Роберта Дадли, на посмевших напасть на землю Англии врагов.

   Место, выбранное для встречи данной армии, располагалось на участке дороги, проходящего вдоль крутого бережка реки, ну как реки, маленького ручейка, который можно перейти чуть замочив сапоги. Однако текущего на выбранном участке около полутора километров прямо, у подножия пары невысоких холмов с седловиной меж ними, только потом уходящего вправо до своего впадения в речушку Ривер Аран. Холмы с седловиной, давая преимущества при стрельбе ушкуйникам, не давая подняться к позициям морпехов, не только конницы врага, но и сильно затрудняя проделать это и его пехоте. Уйти влево мешал хоть и не высокий, но крутой берег, который препятствовал тяжелой конницы спуститься с него. Да и заболоченный противоположный берег то же не являлся эталоном скаковой дорожки. В грязи завязнет не только, сумевшая спуститься с берега конница, но и большая часть пехоты, меньшая, щуплого телосложения этот участок болота проскочит. Да дополнительно, под берегом ручья, в начале засады, со стороны Лондона, заложили троечку небольших фугасов, на основе бочонка черного пороха и взрывателя на капсюле, благо производство капсюлей уже давненько отработано на Урале и в арсенале карибской артели имеется. В каменистой земле холмов выгрызли дворики для орудий и траншею для стрелков. При этом трофейные орудия, заряженные крупной картечью, расположили как можно параллельней дороги. Приготовив засаду, 'витязи' стали ждать.

   И 'гости' не заставили себя долго ждать. Сперва пролетели галопом всадники корсарского дозора, перехваченные заставой через пару километров за засадой. Потом прошел кавалерийский дозор противника, так же перехваченный и ликвидированный заставой ушкуйников. А за ним появилась голова основного войска. Впереди шагом ехала разряженная группа всадников, сабель в сто, не менее, над которой там и сям развивались флаги и виднелись какие-то значки. Видимо это двигалось командование армии, не желавшее глотать пыль из под солдатских ног. Вот большая часть плотной колоны пехоты, следующая чуть ли не за конскими хвостами передовых всадников, втянулась в место засады. Первый и в большинстве единственный за все время битвы, выстрел произвели трофейные крупнокалиберные пушки. За ними загрохотали 'единороги', затрещали выстреле 'сакмарочек' и 'урарочек'. Более солидно бабахнули многочисленные пищали, осыпавшие копошившихся внизу людей градом картечи. Двадцать минут огневого налета и на месте идущей плотными, хотя и не всегда ровными рядами, колоны, остались тела лежащих без движения или копошащихся людей. Первые ряды передовых всадников, успевшие миновать засаду и не попавшие под залпы, уходили вперед по дороге, только поднятая копытами коней дорожная пыль, долго висела за ними. В это пылевое облако ушкуйники разряжали 'уралочки', однако результатов стрельбы было не видно из-за пыли и вскоре стрельба прекратилась. Прямо внизу было еще много целей. Но ускакавшие не далеко ушли, через два километра они в лоб, наскочили на ружейный залп и разделили участь своего передового дозора. Большая часть умерла на месте сразу или в ближайшие двадцать минут. Меньшая осталась жива, но лишилась свободы, попав в плен к бойцам из заслона.

   Попавшая в засаду пехота, хотя и потеряла не менее трех четвертей своего состава, однако не вошедшая в засаду оставшаяся четверть и вся конница с охраной обоза из лондонских ополченцев, осталась боеспособна. Через полчаса конница, увлекая за собой пехоту и ополчение предприняла, хотя не подготовленную и откровенно дурацкую, но тем не менее яростную атаку позиций ушкуйников. Видимо покарать врага за убитого командующего армии, было насушей необходимостью командира конницы. Но на ярости с порывом, атака и окончилась. Кони отказались сперва идти в кровавые ручейки, стекающие с полотна дороги в ручей. Сильный кровавый запах пугал даже боевых коней рыцарского ополчения. Однако выучка взяла своё и большая часть бросившихся в лобовую атаку всадников сумели заставить повиноваться своих коней. Но заставить коней подняться по склону к засевшим на вершине холмов врагам, их хозяева, не смогли. Уж очень круты для лошадей оказались эти склоны и животные физически не могли это сделать. Не преуспели в атаке склонов и пехотинцы с ополченцами. Хотя они и не падали как лошади, однако и им приходилось идти в гору согнувшись, подставляла под вражеские выстрелы спину и фактически не имея возможность ответить выстрелом на выстрели. Шквал картечи, пуль, ядер, буквально сбросил атакующих. Особенно огонь увеличился, когда к месту атаки подошли ушкуйники с другого конца засады, на котором все было окончено и, где для контроля остались единичные снайперы.

   Попытка части кавалерии обойти противника с фланга или тыла, так же не увенчалась успехом. С обратной стороны и сбоку, склоны были так же круты, если даже и несколько положе, то не намного и кони попросту не могли подняться на вершину холмов. Да и корсары не зевали. Перебросили на обратный склон часть 'единорогов' и установив их на открытых позициях открыли ураганный огонь по всадникам. Да и пехотное прикрытие в составе пяти-шести сотни стволов, растянулось цепью и били с колена по идеальным мишеням, еле ползущих по склону вверх английским конным эсквайрам и прочим сэрам.

   Первыми, как и предполагали 'витязи' сломались и побежали лондонские лавочники. За ними стали отходить, сохраняя хоть какое-то подобие строя пехотинцы. Дольше всех пыталась атаковать конница. Но в конце концов и она, понеся огромные потери, более трети, была вынуждена отойти. И то, не из-за того, что всадники так решили. Просто измученные кони отказывались идти туда, где им страшно и жутко неудобно ходит. Как раз к этому моменту, по радиоприказу, нанес свой удар 'засадный полк', пять сотен более привычных к седлу чем морпехи, запорожцев, на лучших трофейных скакунах, обойдя по большой дуге англичан и простоявших начало сражения в придорожном лесочке, взяли в сабли обоз. Бегущие с тыла обозники сперва заразили своей паникой и так то сломленных большими потерями столичных ополченцев. Совместными усилиями, эта толпа смяла отходившую пехоту, принеся, на своих плечах, в середину её строя визжащую казачью лаву. А дальше охваченные страхом пехотинцы, со своими мушкетами и длинными пиками, практически ни чего не могущие противопоставить всадникам, рубящих их с седел в разбитом строю, присоединились к обозникам с ополченцами и вся эта, в своем большинстве, воющая от ужаса орава, захлестнула конный строй эсквайров. Мгновенно смешав его, даже повалив с десяток всадников. Преследующие бегущих пехотинцев казаки, подскакав к этому бедламу, схватились за пистолеты, благо это оружие у всех ушкуйников имелось не менее чем в четырех экземплярах. И зазвучали выстрелы, в своем большинстве достигавшие цели и выбивавшие сэров из седел как кегли. Однако прицельно смогли дать только два первых залпа, после которых цели заволокло дымом. Но и последующие, куда-то туда, на уровне всадника, просто по вероятности массовой стрельбы в достаточно плотную толпу, собрали не плохую жатву. Пока английская конница разбиралась со своими пехотинцами и казаками, с фронта, ставшим одномоментно для наглов тылом, поднялись в пехотном строю в контратаку морские пехотинцы. Пули летящие в тебя и в грудь и в спину, невозможность из-за своих остолопов, полностью заблокировавших коней, добраться до противника, сильно не способствует поднятию боевого духа. И английская конница не выдержала. Раздавшись в стороны, англосаксы побежали на фланги, единственные места, где не было противника. Так получилось, что большая часть их кавалерии, стоптав часть своей пехоты ушла вправо, вдоль склона холма и попыталась оторваться на заморенных конях, от казаков, сидящих практически на свежих лошадях. Ушли хотя и разрознено но чуть ли не тысяча сэров. Правда казакам запретили далеко гнать кавалерию наглов, кому-то нужно было донести весть до парламента и королевы об разгроме армии, а королеве еще и о гибели её конюшего. Но на пехоте они оторвались от всей души, сумели уйти единицы наиболее удачливых. Тем островитянам, которые качнулись и побежали на левый фланг, через ручей, повезло менее, особенно конницы, хотя большинство этой части составляли пехотинцы. Ни один всадник не смог пересечь заболоченный луг. Все остались на нем, либо погибли еще ранее на ручье или под береговым откосом. Просто затоптанные бегущей толпой, когда конь не смог спрыгнуть с откоса берега и упал, либо от взрывов фугасов, активированных кем-то из беглецов, ни один из них не остальной не использован. Ручей и его прибрежная полоса, окрасившиеся кровью, стали полосой смерти для тысяч англичан. Стрельба по тяжело бегущим в грязи мишеням, очень эффективный способ сокращения вражеской армии. Однако тем, кто преодолей эту смертную 'полосу препятствия' и добежавших до виднеющихся в полукилометре от ручья кустам, удалось ускользнуть. И таких так же набралась не малая, почти двух тысячная толпа очевидцев разгрома. Ушкуйникам было запрещено преследовать наглов сумевших скрыться в кустах, и лишние информаторы столицы об разгроме, да и просто в лом было переться через грязь за не нужными корсарам островитянами.

   Победа над противником была полная. А сбор трофее дал дополнительный бонус, среди почти трех тысяч пленных оказался хотя и слегка раненный и помятый, но живой командующий разбитой армией, королевский конюший сэр Роберт Дадли, но главное, любовника королевы и отец её сына. Не зря ведь в прошлом году, когда она более оспой и все считали, что её дни сочтены, она в нарушения традиций назначила его лордом-протектором королевства, хотя по статусу эту должность должен был занять ей кузен Томас Говард, четвертый герцог Норфлок. Теперь надо дать понять Лондону, что пора начинать переговоры, а имея такие козыри на руках, можно и сыграть. И в столицу королевства пошел еще один 'беглец', ранее известный как отец Бенедикт, а сейчас лысый торговец из Фейхарма Яков Смит. По прибытию в Лондон, Смит сумел прорваться к самому государственному секретарю, фактически главе правительства королевства Уильяму Сесилю, которому и поведал историю о том, как он видел плененного сэра конюшего королевы, привезенного безбожными пиратами в захваченный ими Фейхарм. А по дороге, видел их армию, не менее десяти тысяч, направляющуюся, судя по направлению движения, к столице. Прожженный пройдоха Сесил, полностью не поверил в слова 'торговца' и заключил его под стражу, но королеве о полученной информации доложил. Однако вскоре вблизи Лондона были замеченный многочисленные разъезды врага, которые в паре мест даже пытались пограбить окраины, да что там у нищебродов взять, но зато сумевших поджечь халупы окраиной нищеты. А там подтвердились сведения о пленении сэра Роберта Дадли. Отпущенный из плена эсквайр, привез письмо, написанное собственноручно сэром Робертом, и еще раз подтвердил информацию о многочисленной армии пиратов, стягиваемой к столице королевства. Пришлось отпускать 'фейхармсого торговца' и думать, какими силами отражать атаку десяти тысяч пиратов, которые откуда то вынырнули, сумев перед этим собраться в армию, захватившей практически всё южное побережье.

   Экстренное совместное собрание правительства и парламента, в присутствии королевы, постановило, направить к врагам переговорщиков, может удаться откупиться. И в Портсмут, неожиданно ставший пиратским гнездом, ушла делегация королевства. Вскоре она вернулась с ошеломлявшим известием, пираты требовали выкуп за поселения с жителями южного побережья, за пленников и за свой уход громадную, фантастическую сумму в два миллиона фунтов золотом, то есть 70 тонн золота.

   Выдвинутая пиратами сумма откупа в два миллиона фунтов золотом, огорошила всех в правительстве и парламенте. Однако некоторые намеки противной стороны позволяли надеяться, что удаться поторговаться и сбить цену. И начался ТОРГ, длившийся с месяц. Удалось сбить выкуп до 850 000 фунтов золота, суммы то же огромной, почти 30 тонн золота, но более приемлемой. Пираты затребовали 450 000 фунтов за то, что они уйдут с побережья, более ни чего не разрушая, за исключением городов Портсмут, Фейхарм и замка Портчестер. Оставшуюся сумму в 400 000 фунтов потребовали в качества выкупа за пленных воинов с ополченцами и жителей побережья, опять-таки без учета обитателей городов Портсмут, Фейхарм и замка Портчестер. Такую нелюбовь к жителям этих несчастных поселений, пираты объяснили просто, за захват властями города Портсмут принадлежащего им галеона 'Апостол Лука' с товаром и экипажем, зашедшего в их порт для исправления повреждений причиненных бурей. Казни капитана галеона и обращению в рабство остальных членов команды. Власти Портсмута во главе с его мэром и комендантом порта, уже понесли наказания, по приговору трибунала они все повешены за шею, высоко и надежно. Остальные обитатели этих злосчастных поселений так же должны понести наказания, а сами поселения разрушены. Королева утвердила данный договор, за ней скрипя и сердцем и зубами, подтвердили его и парламент с правительством. И начался сбор и отдача оговоренного выкупа. А куда деваться. Если на жителей побережья и пленных, Елизавете по большому счету было плевать, то вот за жизнь душки Роберта, не жалко отдать и последнее. И если бы не договорились о снижении выкупа, она бы для выкупа милого дружка, собрала бы и эту сумму. Правда не сразу и вывернув все королевство на изнанку.

   Пока шли переговоры с наглами о выкупе, к торговым партнерам карибской артели в ля-рошели, ушел трофейный тартан с посланием на борту. В котором предлагалось быть готовым в сентябре выйти на обговоренное место торговли для приобретения новых трофеев из Англии. Более точную дату встречи сообщать дополнительно, позже.

   Наконец к середине сентября весь выкуп был собран и передан пиратам. Те сдержали своё слово. Более не разрушили ни одно строение, не убили ни одного жителя, перед уходом отпустили всех пленников, во главе с Дадли, согласно их перечня в договоре по сословиям или профессиям, за исключением оговоренной категории. И ушли сами. А в оставленном ими Портсмуте, в его порту, в Портчестере и в Фейхарме, бушевал настоящий огненный шторм. Пламя взметнулось ввысь, закручиваясь в огненные вихре, перелетающие с места на место, высасывающие из окружающего воздуха кислород, при этом затягивая в горнило пожара легкие, а иногда и не очень легки предметы, обладающие большой парусностью. Хотя ни чего удивительно в этом не было, город было легко поджечь из-за традиционных для Портсмута соломенных крыш на большинстве домов поселения. Эта же солома и дерево построек и поддерживали пожар.

   Люди, на кораблях уходящей эскадра, с безопасного расстояния смотрели на буйство огненной стихии. Да же с этого большого расстояния, как будто ощущался жар огня, как и ток холодного воздуха, поступающего с моря и как мехами раздувающий пожар все больше и больше. Казалось, что там уже сгорело все, что может сгореть, это понималось явственно всеми наблюдавшими этот пожар.

   За неделю до выхода эскадры их порта Портсмут, в Ля-Рошел повторно ушел тартан, увезший уточненную дату встречи у Азорских островов.

  ***

   А руководство рейда, в адмиральской каюте на 'Громобое' собралось обсудить итоги набега, сложившуюся после него ситуацию, да и что грех таить, немного спрыснуть, по одному небольшому бокальчику превосходного испанского вина, проведенную операцию.

  - Да бояре, я ведь честно не верил, что у нас получиться нагнуть Англию с такими потерями. -высказал своё мнение Монахов, возвышаясь над всеми, даже сидя в кресле.- Рассчитывал парней отбить, наглов с легонца пощипать, да и домой. А тут вон как получилось. Раз два и в дамках с трюмами полными золотом.

  -А что тут не верить. - начал отвечать Полухин. -Ты Владимир Ильич, вспомни из истории, после восемьдесят восьмого года сами наглы говорили, что если бы Великая Армада дошла бы до Англии и высадила бы на остров десант, то англы не устояли бы и испанцы бы их разбили, захватив все королевства. Англосаксам даже в восемьдесят восьмом году, на своей территории нечем было предотвратить высадку десанта на остров, остановить его продвижение к Лондону и последующего захвата всего королевства. А там то и планировалось для десанта в большую страну всего сорок семь-пятьдесят тысяч солдат. Правда из них двадцать семь тысяч ветеранов Фламандской армии. Но все-таки, пятьдесят тысяч для захвата и удержания всей страны. Это получается, что у наглов и пары десятков тысяч под ружьем не было. И это учитывая, что Лизка успела, к тому времени, наполнить королевскую казну золотом, которое её пираты награбили у тех же испанцев и большой нужды в деньгах для содержания сухопутной армии не испытывая. Но нет, не создавали и не содержали. Так, что мы и исходили, что сейчас ситуация с сухопутными войсками не намного лучше чем во времена Великой Армады. Да и денег у Лизоньки нет, не притащили её ручные разбойнички с морских походов золотишко.

  -Пираты конечно существенно наполнили казну, но и сейчас Англия не бедствует. Ведь по их рожам было видно, что хоть и жалко, но не последнее отдают- подключился к беседе Лазарев.

  -Сергей Юрьевич, не забывай про огораживание, овец, шесть и сукно.- вязался в разговор Сенявин- Английские купцы с суконщиками и ленлордами на этом деле огромные деньги подняли, поднимают и ещё будут поднимать. Да и сейчас нагловские 'джентльмены удачи' испанцев у Азор подкарауливают и щиплют. Так, что правильно подмечено, не последнее, но жалко. И нам это аукнется. После придут они к нам за своим золотом, вот крест свят придут.

  -Вот давайте товарищи бояре и наметим вчерне наши действия по отражению ответного визита наглов к нам. - предложим комфлота своим офицерам.

  Далее пошел разговор по предложенной теме с предложениями, возражениями на них, в общем обычное совещание.

  ***

   Увеличившаяся в три с половиной раза, за счет призовых судов, эскадра, около десяти часов прибыла к острову Фаял, центральному в группе Азорских островов, где около его северного побережья её уже поджидали суда ля-рошельских партнеров 'витязей' по торговле. Отдых до утра для экипажей кораблей эскадры и утра торги трофеями. Перед этим четверка боевых галеонов с четырьмя тысячами пленников, отделилась от эскадры и взяли курс в Средиземное море на северо-африканское побережье. Импровизированный водно-сухопутный 'рынок' работал почти до двадцатых чисел октября. Французские негоцианты не желали покупать 'кота в мешке' и просматривали, ощупывали каждый товар, каждую вещь. Для чего приходилось сгружать часть товара на берег острова, просмотреть, пересчитать, поторговаться, потом погрузить его на судно покупателя или на то же судно, если оно и само продавалось и было уже осмотрено покупателем. В общем работы таскай-катай-перекладывал было много. Но всему когда-то приходит конец, пришел он и этой торговле. И в третей декаде октября, сильно уменьшившаяся эскадра 'витязей' ушла от Азорских островов, взяв курс на Канарские острова. А наоборот, 'разжиревшая' за счет скупленных призов, эскадра ля-рошельских торговцев отправилась в Европу, перепродавать неожиданно свалившиеся к ним по явно заниженной цене товары и суда.

  ***

   Отделившиеся на Азорах от эскадры галеоны, с деревянными клетками на верхней палубе, с сидящими в них частью пленников, прошли мимо Гибралтара, вошли в воды Средиземного моря и направились к одному из множества небольших безымянных песчаных островов, разбросанных у северо-африканского побережья. Который естественно был не обитаемы люди, так же и в окружающие его воды не виднелись паруса, спешащих мимо него или к нему судов. Галеоны спустили паруса и встали на якорь напротив острова, между ним и материков. Через три дня, вахтенные углядели множество парусов кораблей, идущих с востока, вдоль побережья. Вскоре удалось разглядеть в бинокль, что в направления к острову идут шесть больших галер, типа турецких баштардав, на мачте передней развивался флаг контакта 'витязей', одного из предводителей берберских пиратов, Мустафы-бея из 'благословенного' Алжира. На всякий случай на русской флотилии сыграли тревогу, выбрали якоря, поставили паруса и стали огибать остров, выходя из пролива в море. Однако, на берберских баштардах ни какой предбоевой суеты не наблюдалось и вскоре они перестав грести, легли в дрейф. От передовой галеры отделилась шлюпка и пошла к острову, с 'Князя Игоря' спустили свою шлюпку и его капитан, а по совместительству и командующий временной флотилии Стуликов, так же направился на остров. Встреча 'витязя' с Мустафой-беем прошла 'в дружеской и деловой атмосфере'. Подтвердили ранее достигнутые договоренности, обговорили порядок осмотра товара и его оплаты и началось. Галеры бербер встали на якоря в проливе с одной стороны острова, галеон 'витязей' лег в дрейф по другую сторону островка, со стороны открытого моря. Остальные три галеона в это время ходили не вдалеке короткими галсами. Моряки обеих сторон перевозили полон партиями на остров, где осматривали продаваемых и покупаемых, оценивали их. Всего 'витязям' удалось выкупить порядка полутора тысяч мужчин из московских земель, бывших гребцами на галерах и почти две тысячи молодых женщин, землячек мужчин. В взамен передали чуть больше четырех тысяч бывших жителей и гарнизонов Портсмута, Фейхарма и Портчестера, с Туманного Альбиона. Вместе с обитателями проштрафившихся поселение, сбыли берберам и епископа Солсбери с его прислужниками, нужно выполнять договоренность со своими контактами в Британии, и ни какого нарушения договора с наглами. По недосмотру Лондона, в договоре обговорили все категории лиц, подлежащих освобождению, указав полный список их принадлежности по профессиям или сословиям, но сословие священнослужителей в этот перечень не попало, видимо наглы по привычки решили, что попов и так ни кто не тронет, так, что за них деньги платить.

   За четыре сотни англов получили порядка двух тысяч старых арабских дирхемов, с 'червячками' надписей по орлу и решке. Остальные пошли в счет оплаты русских гребцов, все-таки выторговал Мустафа у Олега скидку, под предлогом несоответствия физических кондиций англичан и московитский гребцов. Но для Стуликова и такой результат был превосходным. Привести на Тортугу более трех с половиной тысяч соотечественников, выкупив их из рабства, при этом рассчитавшись за них не нужными ни за какие коврижки, англичанами. Да и польстит, таким образом, самолюбию своего партнера, уступив ему скидку на 'некондицию', в планы разведчика входило. За два дня обмен и расчет был произведен полностью и торговые партнеры мирно разошлись в разные стороны, увозя купленный товар. Берберы в Алжир. Русские, сбросив дерево от клеток за борт, разместив выкупленных на своих бортах, в тесноте да не в обиде, взяли курс из Средиземки в Атлантику и далее на Тортугу.

   А пока они идут домой, можно сказать несколько слов и об уважаемом Мустафе-бее. Причина его знакомства с 'витязями' проста как гвоздь, его жадность. Позарился четыре года назад на вроде бы одинокий торговый корабль под флагом Франции. Попытался напасть на него, имея всего две галеры и даже не баштарды, а флагманскую кадригу и вторую вообще калите. Однако 'купец' очень сильно удивил Мустафу, когда в его, подходящий к борту 'жирного гуся' флагман, из неожиданно открывшихся портов, ударило не менее десятка крупнокалиберных орудий. Та же участь постигла и подходящую с другого борта калите. И если более крупную кадригу ядра основательно повредили и она начала не торопясь тонуть, то более меньшая по размеру товарка, от полученных ядер почти мгновенно затонула. Попытка команды флагмана во чтобы то не стало взять торгаша на абордаж, была пресечена жестоко но эффективно, картечными залпами трех фунтовых 'единорогов' с верхней палубы, мгновенно и качественно отбившую у большинства охоту атаковать вместе с жизнью. Что было дальше Мустафа-бей не помнить, ибо получив касательно по черепу картечиной, благополучно упал без сознания и пролежал без оного, пока команда торговца сама не взяла на абордаж, практически оставшуюся без команды галеру. Сбросив за борт убитых, раненых и пленных, двум последним категориям милосердно перед выбрасываем полоснули кинжалом по горлу. Поверили приз, собрали с него все более-менее ценные трофеи. Быстренько профильтровали рабов-гребцов, отделив пленников от осужденных преступников, отправив последних вслед за хозяевами судна. Оставшихся перевели на свой корабль и после санобработки поместили среди вывозимого из туретчины русского полона. А кадригу утопили, прорубив ей в паре мест днище. На этом бы и закончился бы земной путь Мустафы, но видимо Аллах хранил его для каких-то нужных ему дел. При осмотре галеры обратили внимание на труп богато одетого пирата, гребцы тут же опознали в нем хозяина галер. При раздевании 'труп' подал признаки жизни, хотели помочь ему пройти к гуриям, однако начальник 'турецкой' торговой экспедиции Михайлов, находившийся на борту подвергнувшей нападению каракки 'Черная Каракатица', решил оставить пиратскому адмиралу жизнь и доставить его на Тортугу. Что благополучно и проделал. По прибытию в Порт-Росс, Мустафой-беем занялись ребята из конторы Брусилова во главе со Стуликовым. Что они с ним делали, о чем разговаривали, ни они, ни он не рассказывали. Однако весной следующего года Мустафа-бей отбыл к себе в Алжир, в составе торговой 'турецкой' эскадры, на борту такой не ласковой к нему 'Черной Каракатице'. Домой бея русские моряки доставили в целости и сохранности. А в этом году, весной, с 'турецкой' эскадре передали в порту весточку Мустафе-бею - 'Исе', с 'просьбой' организовать скупку рабов из Московии и прибыть с ними осенью на известный ему остров. Расчет был прост, если будет рейд, выкупим единоплеменников за пленных англичан. Не будет рейда, отдадим за них новенькие серебряные песо, из крайней добычи. Вот и вся подоплека, этой вроде бы необычной встречи.

  Московское царство. Поморье. Архангеломихайловск. Май-октябрь по новому стилю 1563 года РХ.

   Опять с опережением графика, в апреле, разбив лед, спустили на воду четыре новеньких легких фрегата и начали их достройку на воде: наращивание мачт, установку остального рангоута, навешивание такелажа с парусами. На освободившихся стапелях опять заложили четверку легких фрегатов.

   Как только пронесло лед и открылось море, в Заморскую Русь 'убежала' 'Белуха', опять загруженная по максимуму. А в июне из Порт-Роса прибыла её сменщица 'Касатка'.

   В этом году каких-либо больших потрясений, изменений, нововведений в Поморском промышленном районе не было. Ну расширили имевшиеся в округе пару парусиновых фабрик и три канатные фабрики, для чего существенно увеличили посевы конопля и льна в Поморье. Ушли в Карелию, под надежной вооруженной охраной, пара геологоразведочных экспедиций под руководства Молота и Кортышева. Пора начать производит металлоизделия на месте, а то уж сильно затратно возит их, особенно крупные, с Урала. Для чего надо найти месторождения руд, организовать их добычу и выплавку металла. Тут выплывает нужда в каменном угле, значить и его искать. Да и строить то надо из кирпича, дерево само сгорит, камень не наломаешь в нужном объеме, значить найди геолог нужные глины, известняк с песком. В общем работы не початый край, не на одно десятилетие. Дала свои плоды и медицина. За ту пятилетку, когда заработала в полную силу организованная 'витязями' в Поморье система здравоохранения, сильно уменьшилась смертность, особенно детская. И это не могло не радовать Андрея Васильевича. И просто по человечески, за спасенные людские, а особенно детские жизни. И как управляющего всего промрайона боярина Полуянова, резким увеличением через десять лет населения, которое из-за его избытка пойдет на работу к нему в район или на флот 'витязей', поморы практически готовые матросы для набиравшего силу флота клуба, а в дальнейшем и царства Российского.

   А пока нет своего металла, принимай боярин Андрей караван с Урала. Множество паузков с лодьями и ушкуями охраны, привезли по высокой воде груз. Состоявший в основном из стальных корабельных силовых наборов с килями, в разобранном состоянии и разнообразные металлические детали рангоута, такелажа, в том числе и отлитых чугунных якорей и прочую корабельную оснастку. Часть изделий осядет на складах его верфи и впоследствии пойдет на постройку кораблей у него в Архангеломихайловске. Другая часть уйдет за море в Порт-Иван к Логунову, где так же пойдёт на строительства кораблей на местной верфи.

   В августе полностью закончились все работы по доделки свежепостроенной четверки легких фрегатов. Их вооружили, они полностью прошли ходовые испытания с боевыми стрельбами, с экипажами, сформированными, как и для их предшественников, в Порт-Россе из ветеранов Тортугской эскадры. И получив припасы, не задерживаясь ни одного лишнего дня в Архангеломихайловске, ушли в перегон на Балтику в Нарву, уже внесенные в список флота под именами - 'Беломорит', 'Берил', 'Бирюза', 'Бриллиант'.

   А там и осень пришла, ушел за океан рейсовый клипер, в самом начале октября его место заняла вернувшаяся с Кариб 'Белуха', привезшая костяки четырех экипажей для спускаемых на воду в следующем году фрегатов. К середине октября по реке густо пошла шуга и Двина встала. Но не встала работа в северном анклаве 'витязей'.

  Тортуга, Карибское море с островами и окружающие его земли. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1563 года РХ.

   Ушедшая карательная эскадра значительно сократила силы русских в регионе. Но благо об этом не знают испанцы, да и время ураганов пришло. При таких водяных валах, не сильно то по наказываешь досадившего тебе врага. Как бы самому не потонуть. А посему сидели испанцы в своих портах и без большой нужды носа из бухт не высовывали.

   Первым вестником окончания штормов, для основной части населения Порт-Росса и Новгород-Испанского стало отбытие на Русь, к Поморью в Архангеломихайловск рейсового клипера 'Белуха', увозящей костяки четырех команд, вводимых в будущем году, в строй флота четверки легких фрегатов.

   Без задержки, как по расписанию, в этом году вернулась эскадра из Турции, привезшая три тысячи восемьсот невольных новых переселенцев в Заморскую Русь. А заодно и 'печальную' весть о безвременной смерти давнишнего торгового партнера 'французских плантаторов из Вест-Индии', Ибрагима-эфенди и как не печальной, всей его семьи. Так, что подхватить выпавшее из рук уважаемого Ибрагим-эфенди 'знамя' семейной торговли, смог единственный оставшийся в живых дальний родственник, сын троюродного брата покойного, досточтимый Мустафа-эфенди. Правда его умерший отец давненько не поддерживал связи со своим ныне покойным троюродным братом. Хвала Аллаху и добрым людям, что вовремя сообщили о неожиданной смерти дорогого дядюшки и всей его семьи. И тысяча благодарностей, пусть в Раю его услаждают только самые прелестные гурии, благочестивому дяде, за то, что он оставил все своё состояние и передал все дела ему, согласно обнаруженной среди его деловых бумагах, письменной воли усопшего, Мустафе-эфенди, своему любимому троюродному племяннику. Из всего этого вытекало логическое заключение- 'Крестоносец' внедрился в купеческую среду Османской империи, акклиматизировался и готов со своей группой приступить к выполнению поставленных задач.

   К началу ноября на рейде Порт-Росс, бросила якорь 'Касатка', прибывшая на зимовку из России, привезшая необходимые для заморского анклава 'витязей' разнообразный груз.

   А к середине декабря в Порт-Росс пришла из карательного рейда объединенная эскадра, из кораблей, специально уходящих на Англию и кораблей 'европейской' торговой экспедиции. Вернулись победителями, привезя в своих трюмах огромное сокровище на сумму более чем в 1 600 000 фунтов золотом в виде самого золота, серебра, драгоценных камней; монетами, слитками и изделиями из них. В пересчете на серебро и более привычные для ушкуйников песо-талеры, получилась и вообще фантастическая сумма примерно 264 000 000 серебряных песо. Из них 850 000 фунтов золота, пришлось на выкуп за уход с территории Англии, прекращения разрушений поселений и за пленных вояк с жителями южного побережья Британии. Полмиллиона с небольшим хвостиком фунтов это драгоценные металлы и камни собранные в качестве добычи при захвате городов и селений в Южной Англии. И остальные четверть миллиона фунтов, выручка от реализации трофейных товаров французским негоциантам. Кроме драгоценностей к добыче плюсом шли полторы сотни лошадей, отобранных в Англии из трофейных коней и перевезенных на судах торговой экспедиции. Двести три мастера корабела с семьями, вывезенных из Плимута, Саутгемптона и Портсмута, которых тут же, еще до конца года, переправили в Порт-Иван, где, прибывших, как пленников, записали с их семьями в обельные холопы, и пристроили, под усиленным присмотром на местной верфи по специальностям. Правда, пришлось их немного переучивать, но это не важно, все-таки мастеров брали лучших. А в качестве пряника, пообещали, что через десять лет отличной работы, их с семьями освободят из холопства и в качестве вольных мастеров оставят на прежних местах жительства и работы.

   В трофеи посчитали и вырученные у Мустафы-бея за проданных англичан две тысячи старых арабских дирхемов, с отчеканенными на них 'червячками' священных сур и более трех с половиной мужчин и женщин, выкупленных из неволи, проживавших до пленения в землях Московского царства. Всего население анклава временно увеличилось на семь тысяч триста человек, правда не все решили остаться в заморских землях или вступить в артельное братство, но свыше шести тысяч пошли за освободителями и только полторы тысячи решили вернуться на Родину. Решивших вернутся 'витязи' обещали за бесплатно перевезли на шести галеонах, уходящих весной будущего года в Архангеломихайловск и отправить освобожденных по домам. Что полностью и выпольнии.

  ***

   Содержавшиеся в Новгород-Испанском с весны прошлого года капитаны, офицеры и состоятельные пассажиры судов, захваченных в весеннем рейде шестьдесят второго года, наконец-то отплыли по домам. Хотя их и содержали отдельно от остальных пленных в довольно комфортабельных условиях, но все-таки даже такая неволя, это неволя. И когда они дождались внесения за них выкупа, задерживаться лишний день в своей 'темнице' не пожелай ни один. Артель получила в обшей сложности за всех пленников 430 500 песо в серебре. Однако польза от пленников была не только в прибывшей в казне артели звонкой монете. 'Контора' Воротынского не плохо поработали с выкупленными, итогом их деятельности стали полдюжины из уехавших донов и доньей, согласившихся оказывать содействия вежливым и воспитанным донам из далекой Тартарии, лежавшей за Московией, еще дальше на восход. Передовая им время от времени интересующих тех информацию или оказывая какие-либо услуги. Тем более, что и не безвозмездно.

   Простолюдинов тоже рассортировали на тех кто согласен был переехать жить в далекую Тартарию и тех кто не согласился. Согласившихся просеяли через 'сито' проверок и отсеяли всякую рвань и шваль, присоединив их к несогласных. В итоге согласных на переезд набралось чуть более двух сотен с хвостиком, которых по весне и перебросили в Россию. Отказчиков и отбросы в количестве почти пяти сотен, решили загнать Мустафе-бею, благо в рабах рынки Северной Африки всегда нуждались. А пока обе категории, хотя и отдельно друг от друга, продолжали трудиться на благо Новгород-Испанского, укрепляя его оборону и расширяя, благоустраивая сам город.

  ***

   В Порт-Иване не только приняли и похолопили пленных английских мастеров-корабелов, но и спустили в начале октября на воду, заложенные на стапелях в конце 1561 года, для достройки и оснастки, пилотную пару тяжелых фрегатов. Которые благополучно достроили, провели в водах залива Встреч ходовые испытания с боевой стрельбой и в конец декабря ввели их в строй флота под именами 'Боярин' и 'Ратоборец'. В октябре окончили строительство и ввели в эксплуатацию пару стапелей под тяжелые фрегаты и два больших стапеля под линкоры, накрыв все эти четыре стапеля эллингами. После спуска фрегатов, на старых стапелях заложили следующую пару кораблей, начав возводит над этими стапелями эллинги. На вновь выстроенных стапелях, в октябре, так же заложили два тяжелых фрегата и пару экспериментальных линкоров, с готовностью всех четырех заложенных фрегатов- конец 1565 года и линкоров-конец 1568 год.

  Великое княжество Литовское. Взятие Полоцка. Январь-февраль по новому стилю 1563 года РХ.

А начался год 1563 от Рождества Христова по новому стилю, с продолжения похода на Полоцк. Этот город закрывал путь войску на литовскую столицу Вильно. Вот в январе этого года на взятие этой пограничной крепости-города из Великих Лук и выступила русская рать, включавшая большую часть всех вооруженных сил страны. Войска шли скоро, по возможности таясь, в целях сохранения внезапности. Для чего было даже приказано не высылать фуражиров, чтобы не 'светится' перед местными в стороне от дороги, а все запасы везлись с собой.

   Панорама Полоцка 16 века.

   Обычная тактика действий московских войск в небольших кампаниях была элементарно проста: армия делилась на три не равновеликих полка (большой, левой и правой руки) плюс, если имелся, артиллерийский 'наряд'. Однако с этого похода начались перемены в управлении и организации армии Московского царства. Даже присутствие самого царя в армии говорило о его неординарности. А уж изменение построения армии, разделения войска вместо обычной тройки полков, на восемь полков, проведенной ещё в Великих Луках, из которых армия выходивших в следующем порядке: ертоул полк - передовой полк - полк правой руки - большой полк - государев полк - полк левой руки - сторожевой полк- резервный полк, в который полностью вошла вся десятитысячная первая стрелковая дивизия 'витязей', со дополнительными средствами усиления под командой уральского воеводы боярина Черного и отдельно выделенный наряд осадной артиллерии. Тогда, как даже под Казанью, в 1552 году бились только семь полков: государев- большой- правой руки-левой руки-передовой-сторожевой-ертоул. Марш войска, так же был организован превосходно. Ни каких заторов, ни каких отставших воинских отрядов или наоборот пошедших ранее запланированного времени. Из всего семидесяти пяти тысячного войска, наибольшую сложность представляла организация движения двадцати тысячной посошной рати. Вот с ними московским воеводам не удалось найти для этой задачи приемлемого решения. В походе посошанам предназначалась роль вспомогательного войска: на их долю выпало заниматься инженерными работами, таскать на себе пушки, порох и прочие припасы, выполнять обязанности по лагерю и по обозу. Они же должны были принести к месту осады несколько тысяч мешков с землей и песком для заполнения туров, не возиться же с мерзлой землей, ковыряя её лопатами.

   Но организовать это громадное, слабоуправляемое и тяжко нагруженное скопище посошан в что-то управляемое, было чрезвычайно трудно. Хотя существенная часть посоха была объединена в полковые коши - отряды, переносившие лагерные и прочие принадлежности и припасы, числившиеся за отдельными полками. Командование армии 'приговорило' каждому кошу следовать за своим полком. Но отнюдь не все громоздкое кошевое хозяйство поспевало за воинскими людьми. Всевозможные 'накладки' у посошан начались с первого дня выхода из Великих Лук: многие посошане трех шедших впереди полков не успели выйти раньше и образовали 'в острожных воротах затор велик'. Далее вся эта толпа мужиков так и шествовала между большим и государевым полками, а также вместе с государевым полком, вклинившись в его колону, страшно затрудняя движение. Командованию приходилось каждый день высылать 'голов для заторов'. При том, что дело ещё было осложнено царской 'заповедью'- в целях сохранения внезапности за литовским рубежом никого не отпускать 'ни на какую добычу', в том числе и на фуражировку, и запасы везти с собой. Таким образом, отряды несостоявшихся фуражиров нисколько не уменьшали мощный поток служивых людей и посошан. Во всем этом бедламе отличился обозный воевода князь Вяземский, который несмотря на систематические заторы и неразбериху создаваемую мужиками из посошной рати, сумел довести войско, а главное артиллерию и обозы до конечной точки не растеряв их и не сорвав графика движения.

   Хотя и сторожились московские рати, однако в Полоцке вскоре узнали о приближении противника. Еще на подходе, движения армии московитов, перестал быть секретом для полочан. Вначале вести об армии противника, принесли жители местности, по которой двигались государевы полки, потом за армией установили и вели наблюдение лазутчиками и дозорщиками. Помимо того, по дороге к Полоцку из русского войска бежал и перекинулся на сторону неприятеля окольничий Богдан Микитич Хлызнев-Колычев, сообщивший о движении московской силы, о чём было сообщено великому гетману литовскому Николаю Радзивиллу (Рыжему).

   Сам великий князь Сигизмунд II Август в то время находился в Польше на сейме в Пётрокове. До круля вести дошли слишком поздно, он и узнал о полоцких событиях уже после падения Полоцка, когда ни чего, для спасения города предпринять было нельзя.

  - Да и что я мог сделать. -рассуждал сам с собой Сигизмунд. -Денег в казне что Королевства Польского, что Великого княжества Литовского и так то как всегда было не густо. А тут уже который год наводняющие территорию Литвы фальшивые гроши княжества. В Польше они если и попадают то немного. А в княжестве, как черт их родит. Из забираешь, забираешь у купцов с холопами, досталось с конфискацией фальшивок и литовской шляхте, а они как будто сами родятся. Чтобы не делал, все Сигизмунд виноват. Изымаешь, наше серебро себе гребешь, не трогаешь фальшаки, опять не угодил, ни чего не делаешь, видимо сам на этом руки греет. Вот и нет в княжеской казне ни гроша. Взять из королевской казны, так паны польские хай поднимут и не дадут разрешения на использования казны Польского королевства для нужд ВКЛ. Да тут ещё этот скандал, с варшавскими евреями, являющихся 'банкирами' ряда польских магнатов, которых, и не безосновательно, обвинили в наводнении княжества фальшивыми литовскими грошами. Поймали парочку их помощников, то же из жидов, когда они ввозили на территорию ВКЛ по возу поддельных медных монет. Видимо не зря появились фальшивые монеты только ВКЛ и на его территории. Замешаны жиды, ой замешаны. Вот и разгорелся сыр-бор. Все припомнили друг другу паны обеих частей его государства. Разругались так, что чуть ли до смертного боя не дошло, чуть-чуть развели и немного утихомирили. Вот и пришлось сидеть и ждать, чем обернется поход московитов. Эти паны на своём сейме, только тогда начали как-то шевелится когда царь Иван взял набегом Вильно и захватил Витебск. Но все равно они и он сам безнадежно опоздали. Если столицу, хоть и полностью сожженную и разрушенную они смогли занять, после того как её безнаказанно покинули московиты, то Полоцк и Витебск так и остались под московским царем. И все эта проклятая нехватка денег и расползшиеся фальшивые медяки. Отправил письма к Радзивиллю (Рыжему) и что? Ведь даже великий гетман литовский Радзивилл не успел собрать достаточного войска, в казне не было денег, а те что были, серебряные гроши, ни кто не хотел брать, опасаясь нарваться на фальшивки. Золота коронного гетмана литовского и второго гетмана, польного гетмана литовского Григория Ходкевича, хватило только на двадцать сотен пехоты из наемных литовских солдат и четыре сотни конных поляков. И что с таким силами они могли сделать против почти ста тысячной рати московитов?

   Подойдя 30 января к Полоцку и узнав, что внезапного нападения не получится, государь Иван Васильевич, через пленного литовца отпущенного в город, предложил полоцкому воеводе пану Станислу Станисловичу Довойно сдать город. В грамотах государь обращался с предложением сдаться не к одному только воеводе, который, собственно, лишь и мог это сделать, а еще и к православному епископу Арсению Шисце, к литовской, в том числе православной шляхте, к полякам из коронных пехотных рот гарнизона и горожанам, обещая их всех 'пожаловать на всей воле их, какова жалованья похотят'. Своим прямым обращением к гарнизону и жителям Полоцка, государь посеять сомнения среди защитников города, тем более, что в нем имелись его доброжелатели из числа православных.

   Не зря царь с митрополитом не без основания тревожились за судьбу православия в западнорусских землях и были недовольны приближением протестантского влияния к самым границам страны. Как раз в это время в Великом княжестве Литовском начали распространяются среди прочих и радикальные версии протестантизма: кальвинистская и антитринитарная. Государь с владыкой заранее озаботились в подведении под войну с ВКЛ идеологическую основу. Вот и был организован полоцкий поход 'по флагом борьбы за православия и помощи православным братьям, стонущих под игом западных схизматиков'. 30 ноября, в день выхода войск из Москвы, Иван IV участвовал в совершении торжественного молебна. По его просьбе митрополит Макарий и архиепископ Ростовский Никандр повели крестный ход с чудотворной иконой Донской Богородицы, в котором приняли участие сам царь, его брат князь Юрий Васильевич 'и все воинство'. В поход государь взял считавшиеся чудотворными образы Донской Богородицы и Крылатской Богородицы, а также святыню номер один всей Западной Руси - драгоценный крест, вклад святой Ефросиний Полоцкой в Спасский монастырь, оказавшийся в казне великих князей Московских. По прибытию под стены города войско, дополнительно было ознакомлено с ободряющим и призывающим крепко стоять против 'безбожныя Литвы и прескверных Лютор' посланием архиепископа Новгородского Пимена. В официальной мотивировке полоцкого похода было указана, как желание государя Московского Ивана IV Васильевича наказать короля Польско и Великого князя Литовского Сигизмунда II Августа 'за многие неправды и неисправления', но 'наипаче же горя сердцем о святых иконах и о святых храмех свяшеных, иже безбожная Литва поклонение святых икон отвергше, святые иконы пощепали и многая ругания святым иконам учинили, и церкви разорили и пожгли, и крестьянскую веру и закон оставльше и поправше, и Люторство восприашя'. Проведенная идеологическая кампания, дала свои результаты, в осадившей Полоцк армии, в основной массе боевой дух был очень высок.

  Схема осады Полоцка в феврале 1563г. Иваном IV.

   31 января 1563 года русская рать приступила к осаде Полоцка. А за день до этого, в день выхода войска к городу, государь, из последнего походного лагеря раскинувшегося километрах в восьми от городской стены, приезжал округ стен смотреть на Полоцк, расположившейся на слиянии рек Западная Двина и Полоты еще в стародавние времена, во всяком случае впервые он был упомянут в летописи еще в 862 году от Рождества Христова. Окруженный со всех сторон глубоким рвом, высокими валами, деревянными стенами с рубленными высокими башнями Великого посада, с таким же деревянным замком на 'Горе', называемые соответственно Нижним замком с семью башнями и Верхним замком с девятью башнями, и раскинувшимися за Полотой с Двиной посадами, к моменту осады, город был богат, многолюден, имел большой торгово-ремесленный посад за рекой Двиной с парой меньших, прилепившихся к нему на флангам и небольшой, только начавший строиться за Полотой. И являйся крупнейшим город Великого княжества Литовского, на территории будущей Белоруссии, в котором, по случаю осады, скопилась громадная масса людей разного звания и достатка, со своим имуществом, скотом и товарами. Над городом, из Верхнего замка, возвышался, белея белоснежными стенами, Софийский собор, сверкая на солнце своими куполами. Полностью окружив полками город, обезопасив себя от неожиданного деблокирующего удара противника секретами, дозорами и разъездами, благо служивых татар в войске было предостаточно, вот их разъезды и шныряли по дальней округе, русская армия приступила к подготовке штурма.

   Гарнизон Полоцка состоял из наемных литовских солдат в количестве свыше двух тысяч, полутора тысяч польских наемников под руководством ротмистров Голубицкого, Хелмского, Верхлинского и Варшевского, восьми сотенной пехотной роты немецких наемников и тридцати восьми пушек в башнях обеих замков. Плюс за стены съехалось тысяч семь-восемь конных, из окрестных бояр-шляхтичей с их вооруженными слугами. Да и зажиточные горожане со своими слугами, вооружившись, то же кое-что стоили, особенно на городских стенах.

   Осаждающие располагали подавляющим превосходством. Ведь в этом походе участвовали почти все вооруженные силы страны: десять тысяч сто пять помещиков, их сопровождало до двадцати тысяч вооруженных боевых холопов, пять тысяч стрельцов из десяти вновь сформированных полков, три тысячи донских казаков, более шести тысяч служилых татар. Общая численность армии составляла чуть более пятидесяти пяти тысяч бойцов, а вместе с двадцатью тысячами посошной ратью, свыше семидесяти пяти тысяч человек.

   2 февраля в войсках был проведен смотр, а на следующий день произвели перестановку полков на новые места и приказано было 'делать туры' для укрытия пушек и стрельцов с 'сакмарочками'. 'Тура' под Полоцком- это деревянные каркасы, передвигаемые на катках и заполненные мешками с землей. Строили их в лесу, километрах в четырех от города, и каждый десяток посошан доложен был к вечеру сделать одну 'туру'. Готовая 'тура' было звеном общей цепи возводимых перед Полоцком русских укреплений. Кроме того, ещё во время похода 'розмысл и фрязи', наемные военные инженеры-итальянцы, приготовили щиты, 'с которыми итти перед туры, и туры за ними ставити'. Через двое суток 'туры' начали ставить вокруг стен и потихоньку продвигать к городским стенам.

   В ходе перестановки полков, они расположились под полоцкими стенами в следующем порядке. За Двиной с права налево встали. Полк Левой руки у Борисоглебского монастыря напротив Слободского посада. Полк Правой руки напротив Кривцова посада. Передовой полк напротив Якиманского посада, смыкаясь своими дозорами с дозорами Ертоула на двинском льду. На другом берегу реки Двины, от устья Полоты до её луки, напротив Верхнего замка встал Ертоул. Вдоль стен Нижнего замка, опоясывающих Великий посад встали: от луки Полоты до устья ручья впадавшего в неё-Сторожевой полк; от устья ручья, вдоль русла Полоты до её изгиба, встал Большой полк; от изгиба Полоты до ворот Великого посада-Государев полк; от ворот до берега Двины занял позиции Резервный полк, смыкаясь на русле Двины своими дозорами с дозорами полка Левой руки. Мотивировка всех этих перемещений скрывалась в невозможности атаковать Полоцк из Задвинья по хрупкому льду, или тем более во время ледохода, это было полное безумие, и в результате перегруппировки сил основная часть русских войск была сконцентрирована против городских стен Великого посада. Наряд с 31 января уже стоял 'меж Георгия Святого и Волова озера'. Таким образом, направление основного удара переместилось на участок восточной стены Великого посада.

   При перемещении войск, поменяла место и царская ставка, переместившаяся в Спасо-Ефросиньев монастырь. Кроме этого монастыря в полоцкой округе имелись и другие монастыри: монастырь святой София, Борисоглебский монастырь, Островский монастырь святого Иоанна Предтечи, монастырь святого Юрия.

   Сразу по прибытию под Полоцк, 31 января стрельцам с нарядом из состава Государева полка велено было 'закопатися у Двины реки в березех и на острову', называемом- Иванский остров. С острова можно было легко осыпать Верхний замок пушечными ядрами и пищальными зарядами, расстояние до противоположного берега было не велико и вполне это позволяло.

   Несмотря на то, что тяжелые осадные орудия к Полоцку еще не подвезли, артиллерийская перестрелка началась уже в первый день осады: царь, переправлявшийся с Государевым полком в Задвинье, был обстрелян с крепостной башни. В ответ загрохотали русские пушки с Иванского острова, где их уже успели установить за легкими плетенными 'турами'. В ходе артиллерийской перестрелки со стороны осаждающих был убит один человек, а 'стрельцы из наряду с острогу пушкарей збили и литовских людей многих побили в остроге'. Хотя эта стычка имела частный характер и не сыграла особой роли.

   Вся артиллерия, пришедшая вместе с московскими полками, кроме наряда на Иванском острове, молчала до 5 февраля, когда наконец-то прибыли тяжелые осадные орудия и собрался весь наряд. Остатки светового дня и добрую часть ночи, под городскими стенами ставились укрепления, в которых прибывшие большие орудия устанавливали за 'турами' на предназначенные им места. На следующее утро наконец заговорили все орудия русской армии. Свыше трехсот орудий разного калибра били по стенам Нижнего, Верхнего замков и задвинских посадов. Ядра частенько перелетали стены и крушили городские постройки. В это же день, 6 февраля, произошло первое серьезное столкновение противоборствующих сторон. Стрельцы стрелецкого головы Ивана Голохвастова подожгли 'башню над Двиною' и кинулись на приступ. Атакующим удалось захватить башню и войти 'в острог'. Но к концу дня, не получив подкрепления, по причине невозможности его подвести из-за бешеного огня с городских стен, стрельцы были выбиты из занятой ими башни. В этот день московские войска понесли первые серьезные потери, погибли при постановке с продвижением укреплений и в бою за 'башню над Двиной' почти три десятка человек, в том числе и атаман донских казаков Подчерков. Гарнизон города сумел отбил первую попытку частного штурма южного, приречного угла укреплений Великого посада. Не зря Полоцк считался сильной крепостью, славился своими укреплениями и представлял собою крепкий орешек для осаждающих. В городе было порядка тринадцати-четырнадцати тысяч гарнизона и местных служилых людей с городским ополчением, а также достаточно большой, для данного времени, артиллерийский арсенал. Даже само московское командование признавало мощь городских стен, не говоря уже о замковых: 'острог крепок... ров вкруз острога от Полоты и до Двины реки делан крепок и глубок...'. Поэтому первая неудача вполне объяснима. Соответственно и оргвыводов по командирам проигравшим штурм не было.

   Московские пушки 'говорили' круглосуточно, не замолкая ни на час, пару дней. В ходе обстрела погибли многие из защитников города, в том числе был убит ротмистр Голубицкий. Ядра разбивали замковые стены, достигая противоположной стены, защитникам ими наносился огромный урон. Полочане 'токмо крыяшеся в домох своих, в погребах и в ямах от пушечного и пищалного стреляния'. Благо, что русской артиллерией не использовались огненные ядра и зажигательные снаряды, а то жителям совсем бы стало кисло. В погребах пылающих домов не отсидишься, пережидая обстрел. К концу первых суток ядрами было выбито 40 городень из 204, составлявших периметр укреплений полоцких замков. И литвины с поляками не выдержали. Уже на следующую ночь с 6 на 7 февраля они совершили вылазку. В ней приняли участие 'Довойнов двор весь', личная дружина воеводы в восемь сотен конницы, 'да пешие люди многие', но в бою за контрвалационные укрепления с отрядом боярина князя Ивана Васильевича Шереметева, как и в мире попаданцев, они потерпели поражение и с потерями отошли в замок. Сам Шереметев получил контузию пушечным ядром. Но за дерзость вылазки осажденным пришлось расплатиться пленниками - 'языками', которые многое поведали о делах в осажденной крепости.

   Между оставшимися живыми польскими ротмистрами - Хелмским, Верхлинским и Варшевским с одной стороны и полоцким воеводой Довойной начался разлад. Ротмистры, совместно с участвовавшем в обороне Полоцка виленским воеводичем Яном Глебовичем настаивали на обороне посадских стен, но Довойна предлагал оставить стены Нижнего замка, отступить в Верхний и сжечь посад. А пока они спорили обстрел продолжался и судьба отсчитывала последние часы обороны Полоцка.

   Наступило утро 8 числа. Как всегда гудела артиллерия, но количество её стволов против восточной стены Нижнего замка намного увеличилось. Да и строящиеся колоны Государева и Резервного полков, выгладили несколько по другому, чем их коллеги из других полков русской армии. Во-первых, передние шеренги укрывались за повезами, во-вторых колоны продвинулись к стене, намного ближе, чем это они проделывали каждый день, выматывая нервы защитникам. Вдруг, угловая башня стоявшая над Двиной, в восточной стене Великого посада и буквально 6 числа захваченная стрельцами Голохвастова и отбитая у них, неожиданно вся вспыхнула изнутри. Языки пламени, вырывавшиеся из бойниц, жадно лизали, обугленные с прошлого раза, дубовые бревна башни, постепенно включая и их в свой 'рацион'. Пожар разгорался, как будто подпитываемый изнутри да и снаружи бензином. Минут через тридцать, когда башня и прилегающие к ней участки стены хорошо разгорелись, неожиданно, соседняя с ней башня, стоявшая между ней и воротной башней, вспучилась изнутри и раздираемая внутренней огромной силой, рванула, разбрасывая на все стороны света и вверх горящие обломки бревен. Взрыв был такой силы, что участок вала, на котором стояла башня, выбросило прямо на отрезок рва, тянувшегося под валом и стеной по его верху. Выброшенная земля засыпала ров. К образовавшейся бреши скорым 'волчьим' шагом пошла первая штурмовая колона Резервного полка. Достигнув проема штурмовики не стала задерживаться, а борзо прошли за стену, в посад. За первой колонной последовала вторая, третья, за ней, по уже утоптанной земле с уложенными на неё жердями проехали конные упряжки с зарядными ящиками и трех фунтовыми 'единорогами' на передках в количестве двух батарей. Прошли спешенные кавалеристы, ведя в поводу своих коней. В течении часа-полтора, большая част первой стрелковой дивизии уральцев уже стреляла и рубилась, и не безуспешно, на улицах Великого посада и его наддвинской стене.

   Еще первая колона уральцев не прошла пролом, как в воротной башне и прилегающих к ней с обеих сторон участках стены, начались какие-то не понятные действия. Защитники города рубились друг с другом. Но если присмотреться, то можно было заметить одну особенность, у части рубящихся на стене и в воротной башни воинов на шлемах и на правом предплечье были повязаны куски красно материи. И 'красноголовые' явно побеждали своих противников. Пока шла битва на стенах и надвратной башне, колона Государева полка подошла к самому рву, перед воротами и остановились, явно чего-то ожидая. И верно, их ожидание оправдались, вскоре опустился подьёмный мост, заскрипели воротные створки и ворота распахнулись, в которые тут же рекой полились колоны Государева полка.

   Литвины были вынуждены снимать воинов с других сторон городской стены для отражения прорыва русских за линию крепостных стен. Чем не преминули воспользоваться воеводы других русских полков, заметившие уменьшения числа врагов на городских стенах, расположенных напротив их позиций, о чем они были заранее предупреждены государем на вчерашнем вечернем сборе в ставке. Поведя своих ратников в атаку и в свою очередь прорвавшись в Великий посад через разрушенные ядрами городени стены. Однако атаки на Верхний замок были отбиты, хотя Иванская батарея причинила большие разрушения наддвинской стене замка, превратив её практически в длинную кучу ломанных бревен, тянувшуюся по верху берегового холма. Противостоять в открытом бою с превосходящими их силами московитов полько-литовское воинство не стало и понеся большие потери, к концу дня отошло в Верхний замок, за стенами которого и засели, огрызаясь огнем на вражескую стрельбу. Царское войско, до темна, окончательно зачистили Великий посад и задвинские посады, подавив разрозненные мелкие очаги сопротивления и безповоротно взяли под контроль все городские посады.

   Да кстати, задвинские посады Слободской, Кричевский и Якиманский, в этот день тоже полностью были заняты московскими полками, в результате комбинированного удара с тыла восставшими простолюдинами и с фронта царевыми воинами. Еще накануне, вечером 7 числа, воеводы всех трех задвинских полков, в числе прочив полковых воевод, были вызваны в ставку государя, где им лично государем была доведена его воля, подготовить вверенные им части к завтрашнему штурму посадов. Начинать штурм, когда отправляющие с ними уральские бояре, дадут разрешения, и если кто из воевод начнёт местничать, то быть ему в царской немилости и опале. После разрешения уральцев о начале штурма, полковые воеводы опять полностью вступают в командования своими полками. Да и чтобы каждому воину довели, что тех из литвинов, головы и правые предплечья коих будут обернуты лоскутами кумачового полотна, не рубить или иным каким способом не обижать, а оказывать им в бою помощь, как бы оказывали её своим боевым побратимам. И чтобы ни какого разору или иной обиды, жителям посадов войско не чинило. Ни во время боя, ни после. О чем так же особо предупредить воинов. Для чего татар и казаков в бой не пускать. Получив личный инструктаж о завтрашнем бое у самого государя, воеводы разъехались по своим частям, а с ними уезжали в полки левой, правой руки и передовой, с 'кенвудами', во внутренних карманах крытых белым сукном овчинных полушубках, трое уральских бояр. На следующий день, когда вспыхнула угловая башня и поднялась на воздух её соседка, в 'кенвудах' бояр по трещали не слышимые ни кем кроме них слова, по причине отсутствия в ближайшей окрестности от них людей, после которых все трое, практически синхронно, подошли к своим полковым воеводам и передали команду на начало общего штурма. При приближении атакующих русских, в рядах обороняющихся возникли замятни, благодаря которым московским ратникам удалось ворваться на улицы посадов. При этом противостоящих русским литвинов и поляк, с тыла рубили, кололи и стреляли мужики самого посадского и крестьянского вида, но с обернутыми вокруг голов и правых предплечий алыми кусками полотна. Не выдержавшие одновременного удара, защитники Полоцка, частью погибли, другие сдались и лишь малая их толика сумела прорубится сквозь посадских и уйти по льду Двины в Великий посад или Верхний замок. Правда литвины собрали богатую 'плату' жизнями за своё поражение, в основном среди восстающих посадских и крестьян.

   Теперь самая пора пояснить способы уничтожения пары башен, да рубки у ворот и в задвинских посадах. Сложившаяся к этому времени сложная социально-политическая и финансово-экономическая обстановка в Великом княжестве Литовском (конфедерация 1562 года за унию с Польшей и обрушение денежного обращения, засыпанного фальшивыми литовскими грошами), отражалась и в Полоцке. Часть его православных горожан и жителей полоцкого повета, в основном, не богатые или безземельные шляхтичи-бояре, беднота городских посадов, мелкие ремесленники с торговцами и окрестное крестьянство, поддерживали идею сближения с православным Московским царством. Кроме того, в случае взятия Полоцка, Московский царь мог рассчитывать обрести союзников в среде солидного по численности православного духовенства, имевшего более двух десятков церквей и монастырей, епископии, тем более, что часть православных приходских пресвитером с монахами, уже сейчас высказывались за единения с братьями по вере.

   Другое дело католическое духовенство, которое выступало, как за унию с Польшей, так и против Москвы, как оплота православия. Вот с ними Иван IV ни за что мириться не станет, да и протестантские проповедники, кальвинистского и лютеранского толка едва ли тоже вызовут приязнь царя, да и они не питали к нему любви. Впрочем и то и другое и третье духовенство схизматиков едва ли что решало в городе и округе, по причине своего не великого количества и немногочисленным прихожан, из всех храмов города, католикам принадлежал лишь один бернардинский костел. В антимосковскую партию так же входили польский гарнизон города, местная не православная или богатая полоцкая шляхта и верхушка посадов. Полоцкая шляхта вместе с поляками обороняет город и бьется до последней крайности. Посадские же богачи рисковали в случае падения Полоцка потерять все свое состояние, конфискованного московским царем, как у иноверцев или противников его устремлениям в объединении русских земель. В подобной ситуации, всерьез опасавшиеся наступления Москвы, богатые жители ливонских городов, просто-напросто отправляли свое имущество в Пруссию. Однако, неожиданно стремительное продвижение русских войск к Полоцку, не позволило местным куркулям прибегнут к такому полезному опыту соседей.

   В связи с выше изложенным, очевидно, что менее состоятельные посадские люди, не стремясь, в случае войны и осады Полоцка, подставлять свои головы и головы родных, под русские ядра, поддерживали стремление царя в укреплении православия и на них то и опиралась разведгруппа во главе с Брусиловым, проникшая в Полоцк и легализовавшаяся в нем в марте прошлого года. За это время удалось раскинуть в городе и в повете разветвлённую разведывательную сеть, проникшую во все городские структуры и слои населения. Так, что сильного 'тумана войны' по Полоцку с округой, через Черного, для русского командования не было.

   Осада города царскими войсками послужила активатором для большей части участников резидентура Брусилова. Принесенный в город вместе с тонной пироксилина, парой бочонком 'коктейля Молотова', радиопередатчик, установленный в подвале самого Софийского собора, исправно поддерживал обоюдную связь с товарищами. 6 февраля поступила команда подготовиться к генеральному штурму города. Брусилов, действующий в городе в роли сторожа Софийского собора, проверил обе закладки мин, под второй от берега Двины башни на восточной стене Нижнего замка, на которую бухнули большую часть принесенной взрывчатки и воротную башню Верхнего замка. Все мины, заложенные летом прошлого года при их ремонте плотницкой городской артелью, на сто процентов состоящей из приверженцев Москвы и православия, были в порядке, провода не обнаружены и их концы были выведены подальше от мин и замаскированы. Первый общий сбор командиров боевых отрядов, подтвердил мотивированность людей выйти с оружием в руках против проклятых католиков и протестантов, для защиты веры православной. Оружие имелось у всех и повстанцы были хорошо вооружены, на вооружении были даже привезенные контрабандой от Тищенко с Ямм-на-Желче 'сакмарочки' с большим запасом боеприпасов. Все прошли обучения по владению 'сакмарочками', копьями, но в основном бердышами, так же полученных от Тишенко. Большинство в подпольных отрядах были простые посадские и крестьяне и им намного сподручней научиться владеть большим, но привычным топором-бердышом или копьем, практически таже охотничья рогатина, чем непривычной саблей или мечем. С оружием все было в порядке, вот с броней дело откровенно было плохо, практически у каждого второго повстанца вообще не было хоть какого-то доспеха, особенно с защитой было отвратительно в задвинских отрядах, у бойцов почти поголовно не было ни какой брони. Обговорив с командирами задвинских отрядов об этом, Валерий посоветовал защититься хотя бы матерчатым самодельным доспехом на соли, назвал дату и время начала восстания, взрыв второй от Двины башни на восточной стене правобережного посада. По окончанию инструктажа Брусилов вернулся в Верхний замок, к себе в каморку в подвале собора, откуда, под охраной пары соборных служек, диверсантов из его группы, передал о готовности к проведению диверсии и началу восстания утром 8 сентября 1563 года.

   С утра восьмого, русская артиллерия и не думала смолкать, даже, как будто, так определялось на звук, интенсивность пальбы по восточной стене Великого посада даже увеличилась. Валерий вышел на связь, передал радио о готовности, получил 'квитанцию' подтверждения приема его сообщения и не измености планов. Замаскировав аппаратуру и пошел к месту сбора подпольного отряда Великого посада. Кроме семи десятков посадских и трех десятков крестьян, якобы укрывшихся за городскими стенами от 'злобных московитов', основной ударной силой отряда были два десятка немцев наемников из германской роты наемной пехоты, этих просто перекупили и пока они не знали зачем собрались, думали, как всегда ограбить кое-кого. Ранее их использовали для силовых акций по ликвидации либо похищению врагов, замаскированных под обычное разбойное нападения малоуправляемых чужеземных наемников. Другая часть 'ударников', состояла из десятка православных, не богатые или вообще безземельные местных шляхтичей-бояр с их вооруженными военными слугами, что давало почти три десятка не плохих рубак. Этих привлекли, как одной верой, так, и это главное, обещанием после захвата города Московским царем, переселить шляхтичей с семьями и их слугами с крестьянами и не только со своими, на восток Московского царстве, где царь пожалует им большие поместья. Для подтверждения этих слов и поддержки штанов, реально, чтобы часть из них просто не умерла бы с голода до часа атаки, им ежемесячно выплачивалось по пяти серебряных гульдинерам Священной Римской империи германской нации, что для большинства их составляла огромную сумму, за исключением пана Федора Яновича Зиновьевича-Корсакова, из семьи крупнейших светских землевладельцев Полоцка и его округи, Зиновьевичей- Корсаковых, представителей младшей ветви рода Корсаков. Вот он, действительно рисковал только за веру православную. Теперь настала пора открывать перед 'ударниками', да и остальными отрядниками карты. Людей из свой группы Валерий распределил у окон и двери дома, где собрался весь отряд, с взведенными курками минимум трех пар пистолетов. Брусилов представился перед отрядниками, как московских боярин Брус, раздал наемникам аванс и пояснил, зачем они здесь собрались и что они должны сделать. А предстояло им не много не мало, как захватить воротную башню в восточной стене Великого посада и отрыть ворота перед воинами Государева полка Московского царя. Вопрос -кто не хочет идти в бой? Остался без ответа, ибо дураков отказываться не было. Заодно на 'брифинге' появилось дополнение, поджечь угловую наддвиннскую башню восточной стены, которую 6 числа захватывали стрельцы и немного подкоптили. Сказано, сделано. Инициатива наказуема исполнением, вот предложившему и поручили выполнить своё предложение. Благо на этой явке, в подвале хранились пара бочонков с 'коктейлем Молотова', а разлить его в находящиеся там же, под видом товара, бутылки тонкого стекла, заткнув горлышки тряпьём, заняло буквально десять-пятнадцать минут. Нагруженная бутылками пятерка 'метателей огня' ушла к цели своей диверсии. 'Метатели' должны были начинать первыми. Перед уходам им и другим бойцам, раздали куски красной материи, пояснив, что при начале их нападения на противника они обязаны повязать больший кусок на шлем или голову, а меньший на предплечья правой руки, чтобы по ошибке не убить своего и чтобы штурмующие русские воины отличили их от, так же находящихся на стене, литвинов.

   И вот отряд малыми смешанными группами, под видом подкрепления проник в башню, на стену, по обеим сторонам от ворот, даже постреливали из принесенных мушкетов в сторону русских полков. Ожидая оговоренных сигналов для начала действий.

   Наконец вспыхнула как спичка, вместе с гарнизоном, угловая башня, на совесть политая изнутри, да и снаружи огнесмесью. Грохнул взрыв, раскидавший по округе дрова от соседней с ней башни, завалив при этом землей вала ров. Вообще-то было два взрыва, первый разметавший башню и немного стену и второй, направленного действия, произошедший сразу за первым, с опозданием в пару мгновений, аккуратненько засыпавший грунтов из вала, 'траншею' рва. В замкнутом пространстве надвратной башни глухо, для находивших снаружи, и оглушительно, для находящихся внутри, грохнул нестройных залп пистолетов, за ним, пока все не заволокло дымом, второй и сразу с другой руки третий. После чего живые и зашивающиеся и нападавшие повалили наружу из 'душегубки' каземата башни, отхаркиваясь от едкой вони сгоревшего пороха. Пистолетная трескотня раздалась и в арке ворот, из которой вскоре повалил дым и несколько кашляющих человек. На стене, так же зазвучали выстрелы пистолетов с мушкетами, раздались крики зарезанных людей, звон стали об сталь, крики, брань на польском, русском, немецком языках. Вскоре все закончилось и пора открывать ворота. Растащить невеликий завал из бревен и мешков с землей перед воротами, поднять брусья, опустить на цепях мост и вот скрипя кованными петлями, воротные створки распахнулись, приглашая стоящую перед воротами колонну воинов московского царя в город Полоцк, правда пока только в его Нижний замок.

   С высоты двинской стены Брусилову было хорошо видно, что его замысел полностью удался и в заречье. Во всех трех задвинских посадах виднелись царские воины и что откровенно радовало ни татар, ни мало отличающихся от них по поведению в занятом поселении казаков, на улицах и дворах посадов видно не было. Однако мысли о незаконченной операции не давали ему покоя.

  -Что же проконтролировал, все, как и предполагал, а теперь в собор, Верхний замок до сих пор за противником. Нужно нашим подмогнуть его взять. Как-бы не завтра штурмовать будут. Да если и позже, ни чего страшного. Теперь мне на 'Гору' срочненко проскочить. А вон с теми панами и проскочу, упаду им на хвост. - заметил Валерий темные фигурки по одиночки пересекающих замерзшую гладь Двины и карабкающихся по откосу к полуразрушенным стенам детинца. Сказано, сделано и вскоре Брусилов, в числе не многих счастливчиков сбежавших из захваченных московитами задвинских посадов, вскарабкался на замковый холм и перелез через нагромождения поломанных бреве, ранее бывших стеной полоцкого Верхнего замка.

   Бой 8 сентября 1563 года выиграли русские. Однако Полоцк был еще не взят, поляки с литвинами, успевшие отступить в Верхний замок, засели, за его хотя и сильно разрушенными, до еще пригодными для обороны стенами и сдаваться, по всей видимости, не собирались. И каждая из сторон готовилась к продолжению сражения на завтрашний день. И если у командования русской армией имелись в основном только военные проблемы, то у полоцкого воеводе наметилась огромная проблема с находившимися на территории 'Горы' беженцами из округи и с городских посадов. Ведь только городской и сельской черни за стенами замка скопилось до шестнадцати тысяч человек. А что может сделать это мужичьё, если при атаке неприятия, ударит в тыл обороняющимся, пан Станислав видел на примере сегодняшнего дня, в потерянных, и в основном по вине этих сиволапых, городских посадах. Тем более, что посадские низы и 'селские люди', в том числе, несколько тысяч взрослых мужчин, в любом случае не представляли собой надежной боевой силы для полоцкого воеводы. Итогом размышления пана Довойно, стало поистине 'соломоново решение', об изгнании из детинца Полоцка всех 'чернь и простой люд'. Сразу после полночи, из калитки ворот замка, в расположение русских войск, потянулась цепочка изгоняемых мужиков, баб с детьми, стариков черного люда. До утра, в русский стан, перешли все пятнадцать тысяч с 'хвостиком', посадских людей и крестьян полоцкого повета, прятавшихся за стенами 'Горы' от пришельцев. Но их изгнанием, пан Станислав оказал и себе, и обороняющимся, и иным воинским людям польско-литовской короны, 'медвежью услугу', изгнанники показали осаждающим большие запасы продовольствия, спрятанного в 'лесных ямах', которое вместо того чтобы набить желудки воинов ВКЛ, пошло в котел русским ратникам.

   День 9 февраля, начался для осажденных с рева трубы, после которой из стана врага прилетела стрела с грамоткой пану воеводе и пановьям ротмистрам, с предложением о почетной капитуляции со всем оружием и знаменами. И снова польский гонор в руководстве гарнизона замка, отказался капитулировать. Через час в ответ на польский гонор, 'заговорили' русские пушки. Полдня орудийной пальбы, нанесшей осажденным весьма чувствительные потери и общий штурм, сигналом для которого послужил взрыв замковых ворот. В образовавшийся в обороняемом периметре пролом, устремились штурмовые отряды первой дивизии. Пану Довойно было затруднительно поддержать воинов отбивающих приступ московитов со стороны Нижнего замка и прикрыть резервами пролом, на месте ворот, ибо резервов у него не было. А снять воинов с иной части стены и перебросить к пролому, он так же не мог, царские ратники лезли по склонам холма к стенам, со всех сторон. Особенно угрожающее положение сложилось на участке обороны над Двиной, там московиты, под прикрытием бомб своих орудий, уже поднялись на вверх холма и завязали рубку на остатках стены.

   Действительно за ночь артиллерийская батарея на Иванском острове была усилена 'единорогами' дивизионного подчинения из первой дивизии, которые оказали действенную помощь атакующей пехоте своими снарядами, основательно проредив и загнав в укрытие польско-литовское-немецкое воинство.

   Через три часа после начала штурма, оставшиеся в живых защитники замка начали массово сдаваться на милость победителей, а до темноты русские полностью взяли под контроль всю территорию 'Горы'. Город Полоцк пал и перешел из владений Великого князя Литовского, под руку Московского царя.

   На протяжении всего времени осады Полоцка, с 30 января вплоть до падения города, русским командованием были четко организованы разведка и охранение окрестностей в ближней и дальней округе. В первый же день осады застава была выслана за Двину, к Бельчицкому монастырю. Несколько дней, до полного смыкания кольца осады, застава в Задвинье оставалась на месте, однако её состав ежедневно сменялся. Затем заставы и дозоры начали отправлять дальше, по Виленской дороге до 'Глубоцкой волости' на шестьдесят-шестьдесят пять километров, чуть не доходя до Глубокого, а также на десяток километров по Луцкой дороге. Помимо передовых застав1 февраля выслали отряды для охраны кошей и наряда с обозами, подтягивавшихся еще целую неделю по великолуцкой дороге.

   Виленский воевода и великий гетман литовский Николай Радзивилл мало что мог противопоставить московской армии. Несмотря на взятие Полоцка, великий князь все-таки послал великому гетману помощь. Но даже отправленное ему Сигизмундом Августом подкрепление под командованием воеводичей Русского и Поморского, да пана Ляского, до него почти не дошло. Из всех посланных панов, лишь первый, не спеша двинулся с сотней конных, а два последних даже не почесались исполнить королевское повеление и остались на месте. Но гетманы Радзивилл (Рыжий) и Ходкевич не отчаялись и выступили из Минска, ещё до осада Полоцка, с собранным ими отрядов в количестве порядка двух с половиной тысяч пехоты и конницы, против московских войск. Более этого Великий гетман литовский собрать не смог, как из-за поспешности и отсутствия времени для ожидания отрядов из отдаленных поветов, так и из-за ограниченности золота в его и Ходкевича карманах. Имеющее серебро, в связи с огромным количеством ходящих медных подделок, брать отказывались категорически. Пришлось даже направить гонца в столицу и 'оголить' её, вызвав к себе почти весь гарнизон, оставив на месте 'косых, больных и хромых'. Весть о начале осады застала их в пути, после чего последовало смена планов. С такими силами не навоюешь и тогда гетманы прибегли к хитрости распустили слухи о наличии у них войска в сорок тысяч человек при двадцати-двадцати шести пушках. Устные слухи подтвердились и экстренный выпуск виленских летучих листков, успокаивающий подданных Великого Литовского князя сбором большого войска способного защитить их. Усилиями Ходкевича несколько экземпляров попали русским разъездам. Не имея сил напасть на московские рати, гетманы рассчитывали слухами и листками оттянуть от Полоцка часть русской армии и помочь городскому гарнизону продержаться до прибытия подкрепления от короля. Отряд гетманов переправился через Березину и Черницу и стал кружить на расстоянии около пятнадцати километров вокруг осажденного Полоцка и московского войска, стой же целью, оттянуть часть осаждающих от города на себя. Замысел удался, но лишь отчасти. 3 февраля казанские татары 'привели из загонов двух литвинов: Марка Иванова, да Федка Сафонова', кои, по приказу гетмана Николая (Рыжего) явились дезинформаторами. По их словам, ертоул вместе с 'Варколапом' был уже в пяти-шести километрах от Бобыничей. Встревожившись, московское командование послало пятнадцати тысячный отряд служивых татар во главе с их царевичем Ибаком и воеводами князем Репниным да князем Ярославовым. Отряд двигался по дороге Полоцк - Бобыничи, до которого было около тридцати километров и вернулся назад, узнав от языков, что Радзивилл, стоявший 'в Глубокой', это около восьмидесяти километров от Полоцка, передвинулся '...к бору у Черной речки', растущего на расстоянии около сорока пяти километров от осажденного города. Царевич решил не рисковать и дал приказ на отход. Тем более появилась и официальная причина отхода отряда, болезнь и смерть князя Репнин. И еще неоднократно отрывали гетманы отряды русских от основной рати, но до боя так дело и не дошло до самого падения Полоцка.

   9 февраля Полоцк полностью пал. А 10 февраля 1563 года состоялось торжественное вхождение армии победителей в завоеванный город. Особенно торжественную встречу горожане, в основном чернь и православное духовенство во главе в епископом Полоцким Арсением Шисцем, устроили московскому царю Ивану IV Васильевичу 'в полотцких воротех'.

   Не обошли город стороной и эксцессы. Проникшие в город, после парада, татары полностью ограбили бернардинский костел, порубив подвернувшихся им под сабли монахов ордена святого Франциска, так называемых бернардинов. Набольшие полоцкие люди, оказавшиеся не сильно замаранными сопротивлением московскому правителю, желая более умилостивить государя, затеяли на льду Двины крещение местных евреев. В сим таинстве лично участвовал Полоцкий епископ Шисц, и когда часть евреев отказалась менять веру, по указанию владыки, 'истинные православные радетели веры', бросились топить жидов в кресте проруби. Иван Васильевич, заранее приглашенный и епископом и набольшими людьми города, в сторонке, на берегу реки, сидел в седле белоснежного аргамака, со свитой, сидевшей на также не дешевых лошадях за спиной государя и с обеих его сторон. Сидел себе тихо, ни во что не вмешивался. Показывая свою кротость и благорасположение к своим новым подданным. Даже когда группу евреев, отказавшихся от крещения, поволокли к проруби, он смирно сидел в седле и не вмешивался. Со спины к государю подъехал уральский воевода и склонившись к высочайшему уху, что-то в него быстро зашептал. Грозный оглянулся, в свою очередь о чем-то тихо спросил боярина, Черный утвердительно мотнул головой. Кивком головы, царь одобрил слова воеводы. Последний направил коня к месту казни, сразу начав кричать: 'По повелению государя Московского, повелеваю остановить казнь этих людей'. Подскакав к группе вятших мужей полоцких во главе с местным церковным иерархом, Мечеслав не слезая с коня передал послание государя, добавив, что он забирает под стражу всех находящих здесь жидов, и крещенных, и не крещенных и уводит в стан русского войска, где они будут содержатся под караулом. По его знаку, присутствующие на зрелище в качестве дополнительной охраны стрельцы из первой сотни первого полка, подскочили и согнав евреев в кучу, повели их по двинскому льду в сторону русского воинского лагеря. А вскоре, после какого-то скомканного молебна, закончилось и это речное 'представление'.

   Хотя впоследствии по Европе стали ходит листки-пасквили о событиях после взятия Полоцка. Согласно этим листков, царь лично приказал татарам посечь саблями всех имеющихся в городе великомучеников бернардинов, убив таким образов более пяти сотен беззащитных монахов. И приказал утопить в Двине всех полоцких евреев, даже тех, которые крестились в схизматическую православную веру кровавого московского царя. Всего по приказу деспота казнили свыше двух с половиной тысяч евреев со всеми их семьями и старых, и малых. И царь сам лично рубил саблей монахов и топил в двинских водах жидов. А всех остальных жителей Полоцка, числом более сорока тысяч, выслал в жуткую, холодную Тартарию-Сибирь, где их всех сожрали голодные медведи.

   Московские войска захватили в Полоцке богатую добычу золото, серебро, драгоценные камни в монетах, слитках, изделиях, большое количество разнообразного товара, кучи различного оружия с порохом, свинцом и ядрами к нему, продовольствие и иные воинские и хозяйственные припасы. Даже враги в одном из Виленском летучем листке, признали большое количество утерянного ими богатства, указывали: 'взят был.. большой город Полоцк с большими сокровищами в деньгах, серебре, золоте и товарах'. Да и русская сторона не стеснялась писать об успехе, в приписке к Псковскому летописному своду 1567 г. написали не менее красноречиво: '...а имения их (С. Довойны, А. Шисцы и иных богатых противников московской власти) и казны королевскиа и паньскиа, и гостины злата и серебра много на великого князя взяли'. Часть захваченных богатств Иван IV не по жадничавший, передал 'бояром и воеводам', велев оставить для себя 'наряд ...и казну королевскую'. У богатых горожан, из тех кто с оружием в руках выступал против освободителей или поносил их худыми словами, все ценное имущество было отобрано, в том числе и у проживающих в городе поляков, подданные польской короны, да и иным иноверцам-иностранцам тоже досталось и за дело. А неча было давать деньги на набор войска супротив государя русского и поддерживать этих 'изменников' словом. Оставшихся в живых ротмистров и солдат польской части гарнизона, заковав в железо, взяли под стражу и в 20-х числах февраля, вместе с другими пленными, арестованными и депортированными, погнали сперва в Великие Луки, а потом и далее на восток царства, в заволжские и зауральские степи. А к остаткам роты немецких наемников, царь отнесся милостиво, предложив им службу за плату в его войскам. Из первоначальных восьми сотен, после боев в роте осталось менее пяти сотен солдат.

   В третьей декаде февраля из Полоцка выполз огромный обоз сопровождающий тремя колонами уныло бредущих закованных в ножные и ручные кандалы людей, под охранной конных служивых татар. Это уходили их города виленский воеводич Ян Глебович, полоцкий воевода Станислав Довойна с женой, ротмистры польских наемных хоругвей Хелмский, Верхлинский и Варшевский с пленными воинами своих хоругвь, а также полоцкая шляхта, отправлены пока в Москву под стражу. С ними же брело и ехало все еврейское население Полоцка, жители города переметнувшиеся из православия в иную веру или посчитанные не достаточно благонадежными по причине участия в городском ополчении, высказывания хулы на московские власти и оказания финансовой поддержки польско-литовским панам, благо все документы городской магистратуры сохранились и установить кто, сколько, на что и кому давал серебра и что говорил, можно было установить достаточно точно. Вот и занялись этим молоденькие не приметные пареньки из 'конторы' Воротынского. По поводу этих двух категорий депортируемых в Лебедевскую летопись монах-летописечь записал: '...мещан и з женами их, и з детми послал царь и великий князь в свою отчину к Москве и повеле же их дорогою беречи, а корм им давати доволен'. Отдельной колонной шли католические монахи со священниками, пасторы различный протестантских течений, духовники иных различных сект, расплодившихся в последнее время в ВКЛ, как блохи на паршивой собаке, то есть вся прочая 'духовная' накипь Полоцка.

   В марте, на пока несуществующий международный женский день, гонец доставил в Полоцк грамоту Митрополита Московского и всея Руси Макария с повелением, взять под стражу, заковав в железо и доставить на митрополичий двор отстраненного от епархии бывшего полоцкого епископа Арсения Шисца. Распоряжение Владыки было исполнено в тот же день, Шисц был арестован, закован в железо, а утром следующего дня под сильным караулов отправлен в Москву. Где судом русских иерархов, за попытку передачи полоцкой земли под руку Римской курии, был снять с Полоцкой епископальной кафедры и как обычный монах сослан на строгое покаяние в Спасо-Каменный монастырь на Кубенском озере, где и оставался в заточении до самой смерти.

   Всего после похода, на восточные рубежи Московского царстве переселили более десяти тысяч не достаточно благонадежных жителей полоцкой земли. Кроме них, порядка восьми тысяч, в основном евреев, католических монахов со священниками, пасторов различный протестантских течений с духовными отцами сектантов, жителей переметнувшихся из православия в иную веру, пошли в шахты и карьеры Уральского уезда. Вообще говоря, депортация населения с целью закрепления только что завоеванной территории стала в дальнейшем излюбленным приемом московского государя. Хотя и предки его этим баловались, хотя бы дедушка Иван III Грозный, переселивший множество новгородских бояр на восточные и южные рубежи своего княжества.

   Про прошествии времени все высокородные пленники были отпущенные. Так например воевода Довойны в 1567 году был обменен на князя Темкина. Отпущен и возвратился на родину и виленский воеводич Ян Глебович, паче чаяния ставший помощником Ивана IV в его попытках склонить на свою сторону литовских магнатов. Вернулись в свои маетки и польские ротмистры Хелмский, Верхлинский, Варшевский. В отличии от польских воинов своих наемных хоругвей, забытыми своими командирами и вынужденными выживать в шахтах и карьерах Уральского уезда, куда они все-таки попали, почти через три года кочевки по всему Московскому царству. И года через два-три их почти ни кого не осталось в рудниках. Все вышли на вверх, запродавшись в качестве боевых холопов к местным детям боярским и стали нести службу на восточных, степных рубежах Уральского уезда, почти постоянно гоняя по степи мелкие воровские ватаги местных кочевников и не плохо гоняли. Видимо воинские умения не растеряли даже в плену и рудниках.

   За всю осаду армия Ивана IV потеряла, по официальным русским данным, всего '86' человек, но реальные потери только убитыми, не считала чуть ли не полсотни умерших в последствии от ран, были две сотни восемьдесят шесть человек, видимо при переписки потерялась где-то двоечка. Убитых повстанцев, покалеченных и раненных ни кто ни официально и не официально из московских властей не считал, чернь она и есть чернь. Только 'витязи' через Брусилова и по его настоянию, озаботились помощью вдовам и сиротам убитых, лечением раненных и адаптацей калек. Уже на третий день, все участвующие в восстании получили вознаграждение, для витязей не большое, но для местных очень даже большое, в десять полновесных серебряных талерах. За погибших, их вознаграждение в двойном размере, получили их вдовы или родители, покалеченным, после излечение, за свои потерянные органы, дополнительно выдали еще по пять монет. В последствии, в течении двух-трех лет большинство калек, вдов и сирот, 'витязи' за свой кош перевезли в свои владения, дело в которых найдется всем. До сих пор, несмотря на принятые меры по привлечению людей, увеличению рождаемости и снижению смертности, особенно детской, ощущалась нужда в рабочих руках, а особенно в знающих и разумных головах.

   В Полоцке был оставлен русский гарнизон во главе с князем Петром Ивановичем Шуйским и товарищами городского воеводы, боярами из Уральского уезда Семеновый Виктором Львовичем да Картышевым Игорем Васильевичем с наказом перестроить старые укрепления и возвести новые. Именно для постройки новых укреплений, надзора за работами на них и формирования городского гарнизона нового, уральского строя, были оставлены товарищами городского воеводы бояре Семенов с Картышевым, соответственно их же назначили и ответственными за это направление деятельности. 27 февраля царь с основными силами армий 'из Полотцка пошел к Москве'. Но еще 15 февраля воинский стан покинул шеститысячный конный отряд при двадцати четырех полевых орудий конной артиллерии под командой уральского воеводы Черного.

  Московское царство. Уральский уезд и иные земли Руси. Январь-декабрь по новому стилю 1563 года РХ.

   Внешнее и внутренне положение Великого княжества Литовского было отвратительным. Сложная социально-политическая обстановка в государстве, из-за организованной в прошлом году конфедерации за унию с католической Польшей, в княжестве, с подавляющим православным населением, наложившаяся на военные поражения, потери Полоцка и Витебска, разорении столицы страны, и краха денежного обращения в ВКЛ, наводненного огромным количеством как медных, так и более высококачественных фальшивых литовских грошей. В перспективе замаячило разделение страны по религиозному признаку, на православные, католическое, протестантские княжества. Так, что пришлось литовским панам во главе с Великим князем Литовским Сигизмундом II Августов, наступить на горло шляхетскому гонору и начинать выправлять сложившеюся ситуацию.

   Отсутствие реальных возможностей противостоять мощному натиску армии царя Ивана IV, вынудило Сигизмунда II Августа и литовский сейм послать своего представителя Павла Бережковского, в московский лагерь под Полоцком для переговоров о перемирии уже к 21 февраля, которое и было заключено в Москве, только в середине сентября этого же года. И то к заключению мира, литовскую делегацию подтолкнуло взятие русскими полками Риги и всей прибрежной полосы Западной Двины от Полоцка до Риги, а так же грамота Литовского Великого князя с прямым приказом, быстро заключать перемирия, пока московиты еще чего не откусили от Польши и Литвы. По которому ВКЛ оставляло под московской рукой, все города, селения, деревни и земли, которые захватили царские войска, на время подписания договора, как на территории княжества, так и на территории бывшей Ливонской конфедерации. Перед лицом опасности нового наступления русских, сознавая непрочность перемирия, которое сами же литовцы готовы были нарушить при первом же удобном случае, Сигизмунд II Август вынужден был пойти на уступки литовско-белорусской православной шляхте, уравняв ее в правах со шляхтой католической, подписав 7 июня 1563 года жалованную грамоту, чем притушил социально-политическую конфронтацию и временно, немного сплотить все наличные силы, находящиеся под рукой короля польского и великого князя литовского Сигизмунда II Августа, для предстоящей войны с Москвой. Таким образом, объединение военных сил с поляками, подталкивало и к политическому объединению с Польским королевством.

   Золотом 'проштрафившихся' варшавских магнатов, жидовские 'банкиры' которых оказались, замешаны в распространении фальшивых монет на территории ВКЛ, да и самих евреев, несколько сбили накал проблемы. К сожалению, пришлось полностью отменить хождение на территориях княжества и королевства всех литовских серебряных монет, полностью перейдя в расчетах на польские гроши, хотя свои были и 'тяжелее' соседских и серебра они, до несчастья с фальшивками, содержали больше, чем соседские серебрянки.

   Предпринятыми мерами удалось 'на живую нитку' несколько стабилизировать общую ситуацию в княжестве и начать потихоньку готовиться к унии с королевством Польским и продолжению в следующем году войны с московским царем Ивана IV.

  ***

   Однако не все было так плохо на финансовом фронте, на территории ВКЛ, или вернее на бывших землях княжества. Помощь пришла оттуда, откуда жители отошедших к Москве поселений и поветов и не ждали. Власти Московии, вернее расположенного в Москве банка, начали скупать у жителей захваченной ими полоцкой да витебской земель и самого Полоцка с Витебском, фальшивые гроши по курсу пять сотен поддельных монет за один полновесный серебряный талер. Вернее монета была имперским серебряным гульдинером, чеканки Священной Римской империи Германской нации. При этом во всеуслышание объявили, что Московский государь, понимая беду его новых подданных, которым их бывший правитель, навязал фальшивые деньги, чтобы вести богопротивную войну во славу католиков-схизматиков и для своего обогащения, возмещает им из своей казны часть убытков и изымает из обращения негодные монеты. Под это дело из обращение изымались и настоящие серебрушки грошей. Правда за них рассчитывались, теми же талерами-гульдинерами, но уже по весу и содержанию чистого серебра, не забывая брать себя процент менял. Заодно и намекнули, смотрите, чьи монеты, и думайте откуда и кто их Московии передал. И дело сперва со скрипом, а потом все активнее, пошло. Получит за ненужные монеты, хотя и за пять сотен, которые даже выбрасывали за ненужностью или чтобы избежать обвинения в фальшивомонетничестве или в их распространении, полноценный талер, хотя и один, для большинства и так не богатого населения Литвы, а тут ещё и разорённого войной, было выгодно. Да и сменять запрещенные к обращению на землях ВКЛ литовские гроши, на свободно обращающие в княжестве талеры, так же было неплохо.

   Да и 'витязи' были не в убытке. Кроме идеологических преференций, они к тому же получали за двадцать шесть грамм серебра, девятьсот грамм сплава меди с серебром или если сдавали более высококачественные фальшивые монеты из мельхиора из последнего вброса фальшивок, то вообще было прекрасно. Сплав семидесяти пяти процентов меди с двадцатью пятью процентами никеля, с добавлением марганца, отличное сырьё для 'уральских столовых наборов', за которые, кстати, платит уже полновесным золотом в немалой сумме, родовитое боярство в России и аристократия в Европе.

   А какой щечек по носу шляхетскому гонору, нанес этот обмен, письменные источники умалчивают. Хотя устное народное творчество разнесло весть о нем по всей Руси, Польши, и даже проникло в Чехию со Скандинавией. Хотя, истины ради стоит, упомянут, что свои головы к этому творчеству приложили 'сказители, бояны, скальды' уральской боярыни Кротовой.

  ***

   Вслед за ушедшей с московской армией, первой стрелковой дивизией, пошли первые обозы со стройматериалами, формируемые на складах Великолукской временной строительной базы. А после победы, их количество заметно увеличилось. До таяния 'зимников', все накопленные на временной базе материалы были переброшены в Полоцк. А после установления водного пути, учуявшие запах прибыли, кирпичники из Великих Лук и окрестностей, еженедельно отправляли сводный караван в три-четыре расшивы с кирпичом и плинфой в вернувшийся в Россию град. В последствии, хотя в окрестностях Полоцка и нашли выходы глины, устроив около них пару небольших кирпичных заводиков, кирпич из Великих Лук продолжили возит, стройка поглощала все.

   В самом Полоцке, прибывшие стройматериалы и инструменты принимали бойцы отдельной саперной сотни, которые вскоре стали десятниками и бригадирами строителей. Часть саперов использовали по специальности, оборудовали мощные огненные фугасы длительной закладки, замуровав в стены и землю по тонне - полторы пироксилина, в местах, где при осаде возможно размещение командования неприятия, пороховых складов или просто сосредоточение большого количества вражеских воинов. Задействовали их и на строительстве тайных подземных выходом из строящихся полоцких фортов, проходов из форта в форт и иных нуждающихся в сохранении тайны работах.

   Семенов, за прошедший, после принятия решения об участии в походе год, совместно с Владимировым спроектировали полоцкую фортовую крепость бастионного типа. Все подробные рабочие чертежи были подготовлены, все расчеты по прочности сооружений, объемам выполняемых работ, потребных человека/часов, количестве необходимого материала и инструмента были подготовлены. Однако поручить строительство решили Семенову, у него уже был опят возведения укреплений в Америке и главное, если вдруг возникнет необходимость в перепроектирование или дополнительном проектировании, то Виктору Львовичу данную работу выполнять привычнее. В задачу Картышева входило: оказание помощи Семенову при строительстве крепости. Приступит к формированию крепостной дивизии для Полоцка, штаты которой он же сам, с помощью товарищей и разрабатывал, начать обучение личного состава. После постройки крепости разработать карту огня для крепостных фортов, рассчитать таблицы стрельбы для орудий.

   Дней через пять после взятия города, Семенов при помощи саперов, приступил к привязке сооружений крепости на местности. В общем, замысел проекта был таков, не восстанавливать полоцкие стены, а построить на их месте, за отведенный десяток более менее спокойных для Полоцка лет, новые стены и иные защитные сооружения. Планировалось обнести 'Гору', Великий посад, Задвинские посады и Заполотный посад, мощными бастионного типа стенами, защищенные выступающими из стен и на углах трех, пяти угольными бастионами с крепостными 'единорогами' на них и дополненными глубокими и широкими рвами. В усиление защиты построить по периметру правобережной части города цепь пяти лучевых артиллерийско-стрелковых фортов, с отдельными гарнизонами в них. Естественно прикрывающих друг друга и городскую стену огнем своих орудий. Перестроить стены окрестных монастырей, где они имелись, и построить новые стены, где они отсутствовали, вооружив их пушками, оборону поручалась монахам, естественно к этому времени обитатели монастыря менялись по 'обмену' с обитателями уральских монастырей. Прикрывалась и Западная Двина с Полоты. Правда только при отсутствии на них льда. На Иванском острове, на поднятом насыпью месте, строился форт. На реке предполагалось разместить с десяток мелких галер и речных яхт, вооруженных тремя-пятью трех и восьми фунтовыми 'единорогами'. Для их швартовки, весь берег острова, обращенный к Верхнему замку, планировали превратить в сплошной каменный пирс. Для чего предполагалось углубить дно протоки между островов и Верхним замком, а заодно и русло Пороты, от устья до поворота от города. В общем, ни чего сверхъестественного, даже для 16 века. Просто немного осмысленное знание развития фортификации, примененное к конкретном месту и времени.

  ***

   Победы под Полоцком, Витебском и Вильно имели большое международное значение. Первым отреагировал на них датский король Фридерик II, который официально, письменным посланием, через специально отправленное посольство, поздравил Ивана IV с взятием Полоцка и Витебска.

   Отметился и император Священно Римской империи Германской нации Фердинанда I. Который, несмотря на наложенные в шестьдесят первом году санкции, запрещавшие торговлю с русских через незаконно ими присоединенный истинно немецкий порт Нарва, предложил Московскому государю Ивану Васильевичу военный и политический союз для противостоянии экспансии Османской империи в Европе и Северном Причерноморье. На предложение германского императора о заключении союз и объединении усилия в борьбе с турками, царь, в ответной грамоте, через Посольский приказ, не ответили ни ДА и ни НЕТ. Грозный заявил посланникам императора, о чем указали и в грамоте, что он воюет в Ливонии практически за интересы его и католической церкви, против лютеранской ереси. Зная, 'болевую точку' империи и какое место занимала в политике Габсбургов идея католической контрреформации, можно было сыграть с ними 'игру'. Фактически выступая против 'Лютерова учения', Ивана IV задевал весьма чувствительную струну габсбургской политики, на которой и собирался играть в дальнейшем.

   ***

  -Государь, воевода уральский Черный по Твоему повелению прибыл - доложил Мечеслав, входя в невеликую, скромно обставленную келью Спасо-Ефросиньеве монастыря, в которой квартировал московских царь, а в самом монастыре располагалась его ставка.

  -Проходи боярин, да присаживайся вот к столу без чинов, прими из рук моих кубок с вином.

  -Благодарю государь.

  -Хитро Ты со своими товарищами придумали. Пришел в Полоцк боярин Брусилов со своими холопами, прожил в нем год соборным служкой. Войско наше только подступило и город за два дня взять. Хитро. Однако нет ли тут порухи чести боярской? Как думаешь воевода?

  -Нет государь в том порухи чести. Дело боярина стране и государю служит, и в том под какой личиной он несет эту службы порухи нету. Поруха будет, если воин откажется служит. Есть далеко, далеко на восходе, за страной Катай, страна на островах, Японией прозывается. Есть у них и свои воины бояре, самураями зовутся. Так вот некоторые из них старинных уважаемых родов и должностей не малых, годами живут в чужих странах. И личины себе выбирают самые разные и не всегда приличные, то содержателями домов с гулящими девками, другой золотарём, третий корчмарем в разбойном трактире. Занятие самые плебейские, не почтенные. Но для их служения государю ихнему, прозываемому микадо, самые подходящие. Содержатель девок, от них узнает, о чем говорят мужи, с которыми гулящие утехам придавались. Золотарь за день весь город объедет, со многими поговорить, в том числе и со слугами знатных людей, а кто перед золотарем язык сдерживать будет. Опять информация идет. Корчмарь от слуг и служанок о чем говорят посетители узнаёт, а при случае и прикормленных тятей напускает на мешающих людей, опять польза своей стране и государству.

  -Странные речи ведешь ты боярин Мечеслав, ох странные.

  -Так государь, это и есть пусть воина, кстати, у тех же самураев, даже свод правил их поведения так и называется 'Путь воина', по ихнему бусидо.

  -Хм. Складно речёшь. Так я тебя пригласил не за этим. Проси, что хочешь для себя и твоих товарищей за Полоцк.

  -Разреши государь прогуляться мне с боярами и конницей моего полка в Вильно. Сейчас, по информации боярина Брусилова, воинов ни литовских, ни польских в нем нет. Которые и были, и тех забрал с собой великий гетман литовский Николай Радзивилл (Рыжий) и они с ним и с гетманом польным литовским Ходкевичем, округ нашей армии, как паршивые волки бродят. Вот мы наскоком и захватим столицу литовскую. Что можно возьмем, людей угоним, сам город дымом на небеса пустим и вернемся в Полоцк. Какой еще один щелчок Сигизмунду Августу, стольный град свой не уберег. И еще прошу, выделить стрельцов полка два-три, да конницы сотен тридцать. Оставшаяся пехота моего полка, с выделенными воинами, сходит до Витебска, да повоюет его. Ввернём его в лоно веры православной, воссоединим с землёй русской. А в мае прошу отпустить со всем полком вниз по Двине до Риге. Приведем и Ригу и города с замками и селищами по обеим берегам реки под Твою государь руку. Только нас бы подкрепить стрельцами, тремя-пятью полками, можно и из свежее созданных, да конницей, сотен пятнадцать-двадцать, лучше бы легкой, из служивых татар или башкир можем привести на твою государь службу. Захватить то мы в Ливонии захватим все, что я говорил. А вот удержать завоеванное без дополнительных войск не сможем. Не хватит нас на все города и замки гарнизоны ставить. Да еще разреши боярину Картышеву набрать войско, называть его будем крепостной дивизией, для гарнизона Полоцка. Он их наберет, вооружит, снабдит и обучит. С ними же он и врага отражать в Полоцкой крепости будет.

  - Опять для себя ни чего не просишь. Ох, странные вы, бояре заморские. Как наградишь тебя и твоих товарищей, решу сам. В Вильно сбегай, отпускаю. И Ригу повоюй, для благо царства Русского. Дам тебе просимое войско. На оба похода завтра грамоты и отпишу. Боярину Картышеву, тоже грамоту выдам. Полоцким городским воеводой его не назначу, и не проси, бояре родовитые да княжата против будут. Вот покажет он себя, тогда и решим. А пока крепость в Полоцке не построена и ди-ви-зия, - по слогам произнес Иван не знакомое слово- для крепости не создана, да не обучена и говорить не о чем. А вот поход на Витебск, я тебе воевода не разрешу. Что это, все ты, да ты. А другим воеводам, где отличиться, славу воинскую получить. На Витебск я сам пойду с войском.

  - Государь, ворог нас в Витебске так же не ждет, обычно как воюем. Один город повоюем и домой. А тут под самую весну и второй на саблю брать придем. Гарнизон и там должен небольшим быть. Поместное ополчение и то только с ближайшей округе собрать успеют.

  -Не говори далее. Объявим, что пойду я домой, в Москву. И большую часть армии забираю с собой. А в пути на юг и уйдем. Ладно, иди. Завтра до полудня приди, принеси росписи, как Вильно и Ригу воевать будешь.- окончил царь аудиенцию.

  -Благодарю государь.- Закончил разговор Черный и, поклонившись, вышей из кельи.

  ***

   Черный, отправив гонца на Урал с письмом о найме пятнадцати тысяч легкой башкирской конницы, для похода на Ригу, 15 февраля покинув русский воинский стан во главе шеститысячного конного отряда, сопровождаемого двадцатичетырьмя полевыми орудиями конной артиллерии, форсированным маршем, выкинув передовые, боковые и тыловые дозоры, пошел в сторону, оставшейся почти без войск столицы Великого княжества Литовского - Вильно. И так не имевшего сильного постоянного гарнизона, он был в полном составе, за исключением малого числа солдат, оказавшихся на тот момент не боеспособными, уведен в поход великим гетманом литовским. О чем попаданцам было известно и из истории их мира и буквально 12 числа, подтвердил связной, прибывший из стольного града ВКЛ, от местного резидента Брусилова.

   Десять дней форсированного марша, сорок километров за световой день, по заснеженным глухим дорогам, а иногда и просто тропам, однако достаточной ширины, чтобы пропустить полевые восьми и трех фунтовые 'единороги'. Не зря год сидел в Полоцке Брусилов, теперь люди из его сети, провожали отряд по малохоженым путям, от одного проводника, до другого. Зато под вечер десятого дня, вышли на лесную опушку в окрестностях литовской столицы, незамеченными вражеским командованием.

   Переночевав в лесу, у опушки, отряд, переодевшись в трофейные доспехи и одежду, до рассвета вышел на наезженную дорогу, ведущую к городским воротам столицы Великого княжества Литовского. Часа полтора неспешного пути, разбившись на четыре, не равномерные части, конница с артиллерий, совместно с крестьянскими возами и купеческими караванами подошли к только что открытым воротам города. Едущий впереди колоны полоцкий боярин Федор Зиновьевич-Корсаков, вручил начальнику воротной стражи предписание за подписью самого Великого князя, почти настоящее, только местами с вытравленным и заново вписанным текстом и датой, о направлении подкрепления для столичного гарнизона. Предписание и личность лица передавшего его, убедили мелкого шляхтича в принадлежности входящего войска Литве. Панов Зиновьевичей-Корсаков, в том числе и Федора, в столице знали, знал его в лицо и данный начальник, хотя сам боярин его ни как не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах он с ним знакомился.

   Не спеша, вереница всадников, колонной по двое, растекалась по узким улочкам Вильно. Беря под свой контроль городские башни, казармы, склады, арсенал Дольного замка и резиденцию Великого князя в этом же замке, городские ворота, Епископский дворец, ратушу и другие важные строения, указанные в плане захвата города. А две тысячи конных стрельцов с большей частью артиллерии, во главе с Зиновьевичем-Корсаковым продолжили путь к Замковой горе. 'Пан' Зиновьевич-Корсаков и 'Великокняжеское предписание' открыли почти все ворота и к этому замку. Однако последние ворота, ведущие на замковый двор, остались, закрыты, несмотря на передачу грамоты, вышедшему пану Яну (Ивану) Иеронимовичу Ходкевичу, исполняющему обязанности каштеляна виленского, по указанию своего родича гетмана польного литовского Григория Ходкевича, в связи с её вакантностью в это неспокойное время. А так же личности передавшего грамоту, так же знакомой пану коменданту, не топились открывать створки. Время шло, вскоре совсем рассветет и тогда мелкие несоответствия в доспехах, вооружении и одежды, не бросаемые в глаза в предрассветных сумерках, будут обнаружены. И по знаку, стоящему за Федором Черного, вперед пошли диверсанты Брусилова. Один из них, изображавший старшего панского пахолика, подскочил к Федору, и на польском языке обратился к нему:

  - Пан Зиновьевич, нашему пану совсем худо, в жару мечется. Медикус говорить надо срочно в тепло нести.

  -Так несите.- дал команду Федор.

  Стоящая наготове четверка диверсантов, ловко занесла, заблаговременно снятого с седла своего товарища, изображавшего в соответствующей одежде заболевшего пана. Кроме пятерки в барбакан, к воротам проникли еще трое спецназовцев. Изображавший старшего, игравший роль врача и третий под видом слуги, несущего вещи и оружие господина. Комендант даже посторонился, пропуская слуг с заболевшим 'собратом шляхтичем' в калитку. Да и что может сделать эта небольшая кучка людей в крепости, хоть и не набитой войсками, однако, имеющей достаточное количество воинов для отражения нападения. Пан Ян Ходкевич сумел поднять окрестных шляхтичей в ополчения, и даже часть из них успела прийти в Горный замок. Но эти четыре пары бойцов сумели многое. Щелчки малых трубчатых пружинных арбалетов, глухие удары небольших металлических стрелок, негромкое чмоканье входящих в мягкое человеческое тело метательных звездочек и ножей, иногда стоны жертв, быстро прекращающиеся. Пять минут и оба этажа барбакана зачинены от противника. Пара охранников коменданта, получив стальное лезвие в почки, мягко осели и были оттащены к стене, чтобы не мешали проезду. Сам пан Ходкевич так же лежал на земле, получив по голове кистенем. Ворота распахнулись, и всадники въехали на замковой двор, растеклись по нему, беря под конторой дворовые постройки замка. В это время, их спешившиеся товарищи захватывали стену и башни замка, а с наружи, от замковых ворот в небо ушли две ракеты, красного и зеленого цвета. И под горой, в городе началось. Однако тихо захватить замок не удалось, да ни кто и не планировал. Вход в замковую цитадель оказался заперт изнутри, а из бойниц цитадели грохнул один, второй мушкетные выстрелы. Вот тут-то и пригодились 'единороги'. Залп восьми фунтовой батареи, мигом снятой расчетами с передков и выставленной на позиции, вынес и саму дверь, и начавшуюся вырастать за ней баррикаду из мебели и иных подручных предметов, да и часть самих самых невезучих строителей. Под прикрытием пуль товарищей, сотня стрельцов споро вбежала в открытый проем двери и пошли чистить цитадель от врагов. Через час Верхний замок полностью была под контролем русских. А еще через три часа перешел под власть Московского царя, хотя и временную, и Нижний замок, а с ним и вся столица Литвы,

   Потом двое суток на грабеж и разрушение города. На утро четвертого дня, с момента начала штурма, из ворот разграбленного и разрушенного стольного града ВКЛ вышел огромный обоз, в сопровождении большой колоны пленников и направился под охраной всадников в полной броне, на северо-восток, по дороге, приводящей в конце в приделы Московского царства. Оставив за спиной взрывающийся с разгорающимися пожарами большой город.

   К началу апреля, днем уже прилично развозило дороги, увеличившийся обоз, со ставшей большей колонной измученных пленников, прибыл в брошенный лагерь первой стрелковой дивизии у Великих Лук, где и встал на длительный отдых. Путь от Вильно до Великих Лук был не легок. Но и потерь больших, ни в личном составе, ни в добыче уральцы не понесли. Нет, были и умершие, и убиты, и бежавшие, и даже отбитые налетевшими литовскими всадникам. Но и отбитые возы и потери в полоне с лихвой возмещались из попавшихся на пути селений, жители которых присоединились к обозу как сами с семьями, так и имуществом. Притом, что немалая часть крестьян шла почти по своей воле, когда узнавали, кто их полоний и куда их в конце пути приведу. Слухи о 'земле обетованной для крестьян в землях московского царя на его далекой украине над рекой Яик-Урал', достигли и этих мест и будоражили умы подневольных землепашцев. Так, что людей 'витязям' придется вести к себе, почти пятнадцать тысяч человек. Отдав в царскую казну почти весь оставшийся дуван, за вычетом обычной доли участникам похода. Что и произошло в конце мая, когда людей начали вывозить водой с их личными вещами на Урал, а скот и большую часть остальных трофеев передали по описи царским подьячим, прибывших в Великие Луки для приема добычи. В том числе передали им и прихваченного из Вильно Яна Ходкевича, не гореть же ему живьем в замке, хотя и из Хоткевичей, но вроде тоже на людей похож. Такая персона и для царского плена сгодится. Пусть им московские бояре занимаются. Забегая вперед, бояре и занялись судьбой пленника. Да так, что уже в сентябре, он первым был опушен из плена и уехал из Москвы с литовским посольством, да еще и обласканный Иваном IV, с царскими подарками, большой цены хрустального кубка да вазы фарфоровой, да с надписями кому и за что, кто подарил.

   ***

   Вышедший 27 февраля из новоприобретенного града царь с основными силами армий 'из Полотцка пошел к Москве'. Но видимо по дороге 'заблудился' и вместо Москвы 17 марта оказался вместе с сопровождающим его войском под стенами Витебска. Стратегическая внезапность была достигнута, ибо в это время ни кто не затевал два похода подряд, да еще весной, хотя и в самом её начале. Соответственно и власти Витебска не ждали в это время у себя в 'гостях' самого московского царя, да еще в сопровождении большей части его армии. А вот тактической внезапности, конечно, достигнуть не удалось. Воевода Витебский, упрежденный, как ранее и его коллега из Полоцка, о подходе московской армии, сперва жителями местности, по которой двигалась московская рать, потом за московитами установили и вели наблюдение лазутчики и дозоры из Витебска.

   Ко времени осады Витебск, возникший на высоких берегах Западной Двины и Витьбы при их слиянии, уже давно утратил статус столицы русского удельного княжества и с 1508 года являлся центром одноименного воеводства Великого княжества Литовского, во главе с воеводой князем Стефаном Андреевичем Збаражский, ярым сторонников унии между Польшей и Литвой. Гарнизон состоял из роты наемной литовской пехоты в двести солдат, земского ополчения в количестве почти шести сотен окрестной шляхты и конных мещан. В Витебске существовала эта особая группа жителей, которые, живя в городе, одновременно владели имениями, служа за это государству 'конем'. Главной их обязанностью было несение службы 'збройно' в конном земском ополчении во время 'посполитого рушенья' вместе со шляхтой. Их призывной потенциал был, по данному времени не мал, конные мещане могли дать в войско сотню экипированных и обученных всадников. Вдобавок они ремонтировали Замковую гору, строили новые укрепления. Согласно грамотам княжества, витебские горожане были обязаны ремонтировать городски укрепления, как и в других городах Литвы нести сторожевую службу и 'на обламах в ночи кликали', обязаны 'строить городни и башни и их глиною мазати'. 'Сторожа городовая' касалась всех, включая даже представителей духовенства, а также людей боярских, которые имели жилье в Витебске и в селах Витебского повета.

   Ядром обороны Витебска были два древних укрепления в устье Витьбы: одно мысовое, ограниченное с юга и востока глубокими оврагаобразными рвами-промоинами, другое вытянутое, значительно приподнятое, располагавшееся далее на восток, за рвом. Это позволило окружить всю территорию мощным песчано-глинистым валом, северный участок которого внутри укрепили рублеными 'китами'. Со стороны Западной Двины поверхность вала, как панцирь, закрывал метровый слой плотной глины. Со стороны Витьбы вал имел ширину не менее тридцати шести метров и высоту почти восемь метров, что делало его почти неприступным с севера и востока. С двух других сторон также были возведены укрепления, но они казались менее внушительными. Здесь песчано-глинистый вал имел высоту в пять-шесть метров и ширину до шестнадцати-двадцати метров в основании. С внешней стороны, основание насыпи было укреплено деревянными сваями толщиной в среднем по полуметру и длиной до двух с половиной метров, которые предотвращали оползание вала. По верху вала шла городская стена. От былых каменных укреплений замков остались лишь фундаменты стен с башнями, одна разрушенная и немного подремонтированная стена, да сильно поврежденная 'мурованая вежа'-башня, стоявшая над Двиной. Но в основном витебские замки были выстроены из дерева и 'китов' с землей в них, усиленные рублеными башнями, и вся вновь построенная защита покоилась на каменных основаниях былых укреплений. К описываемому времени витебская крепость состояла из Верхнего замка, возникшего из древнего витебского детинца и Нижнего замка, построенного вокруг, выросшего под Замковой горой, торгово-ремесленного посада Витебска. На территории Верхнего замка находились более полусотни домов, принадлежавших панам воеводства, состоятельным мещанам, пушкарям, палачу и другим 'вятшим мужам' города и воеводства. В арсенале Верхнего замка хранилось оружие, брони и огненные припасы для немногочисленных пушек обоих замков. Из верхнего в нижний замок вели одни ворота, зато из посада, за его стены, имелись аж трое ворот. В город вели три въездные 'брамы' (башни с воротами) - Заручайская с подъемным мостом, Завитебная ('Рынковая') открывала дорогу к мосту через Витьбу и Задунайская. В самом посаде выстроились улицами, переулками и проулками чуть ли не полторы тысячи дворов горожан. А со стороны Западной Двины расположилось небольшая слобода, обнесенная невысокой деревянно-земляной стеной, которую выстроила и в ней жила еврейская община города, называемая 'форта Жидовская'. За Двиной стояли редкие домишки, не огороженного стеной Задвинского посада. И все это прикрыто, потемневшим от сажи, грязи, весенним снегом.

   Армия Грозного, заняв без сопротивления городские предместья, в том числе Задвинье и 'форт Жидовская', перекрыла горожанам сношения с другими городами, селами княжества и приступила к планомерной осаде Витебска. Так же как в Полоцке начали, возводит передвижные 'туры' и не торопясь подвигать их к замковым стенам. Через неделю все 'туры' были построены, подведены в нужные места и выстроены в цепь, опоясывающую весь витебский периметр. Расставили стенобитные пушки наряда и 'заговорили' московские осадные пищали. И если под Полоцком русским пушкарям фактически не дали показать их мастерство, то под Витебском они выдали все, что умели и могли. Артиллерийский огонь велся круглосуточно, орудийный гул непрерывно стоял уже третьи сутки, когда, как-то один за другим стали рушиться участки стен Верного и Нижнего замков, разбитые, в дырах от ядер, с разлохмаченными бревнами. Пушечная пальба еще увеличила интенсивность, хотя, казалось бы, быстрее перезарядить эти дуры с огромными стволами не возможно, но московские пушкари сумели это сделать. Под прикрытием их ядер, бомбы, каленые ядра и иные зажигательные снаряды государь категорически запретил использовать при стрельбе по городу, ибо негоже правителю уничтожать своё имущество, и картечи полевых пушек стрелецких полков, царские ратники пошли на общий штурм города. Почти без сопротивления, преодолев расстояние до стен, полузасыпанный ров, поднявшись по разрытому валу, воины проникли, через стеновые проломы, на улицы Витебска, на которых и завязали бой с его защитниками. Оборонявшиеся, в силу подавляющего количественного преимущества атакующих, не могли выиграть это сражение или хотя бы долго сопротивляться. Закономерный итог приступа, к вечеру штурмуемый город полностью перешел под контроль русской армии.

   На рассвете легкий снежок припорошил город с окрестностями, прикрыв мелкие следы вчерашних событий. Кристаллы свежего снега поблескивали на солнце, по крышам и нетронутому покрывалу пустых улиц. В овраге между Замковой горой и Двинской возвышенностью, поблескивал льдом городской пруд, резервный источника воды для града при длительных осадах. Но вот проскакал первый, за ним второй всадник, появились пешеходы, и жизнь опять закипела в городе и его пригородах, несмотря на только, что вчера закончившуюся осаду, длившуюся, бесконечные для горожан, долгие десять суток.

   К 23 марта ближние окрестности Витебска, как и сам град, присягнули новому государю- Московскому царь. Кроме столицы воеводства, до установления хорошей летней дороги, под руку Москвы перешли, когда добровольно, а когда и взятые приступом, еще несколько поселений бывшего Витебского воеводства, в том числе наиболее крупные города воеводства: Копысь, Друцк, Шклов, Чаусы, Чериков, Быхов. Более мелкие городки, хотя более верно назвать их местечки: Лиды, Белицы, Василишек, Маркова, Перелома, Радуни, Посожья, Браслав, Сурож, Оникшт и другие. Однако такие большие, по местным меркам, города как Орша, Могилёв, Борисов, отказались присягать Московскому государю. При таком раскладе, можно и обождать. Все равно большинство этих городов окружены поселениями, признавшими над собой власть Москвы и принявшие гарнизоны из царских стрельцов.

   Кроме перешедших земель с городами и селищами, московские рати взяли неплохую добычу в золоте, серебре, драгоценных каменьях, мягкой рухляди, различных товаров, разнообразного продовольствия и оружия с доспехами и огненным припасам к пушкам с мушкетами. Государь снова проявил щедрость к своим сподвижникам, и немалая часть трофеев перешла к воеводам и ближним боярам. Да и простые ратники тоже не были лишены добычи, и не роптали на её скудность или малоценность.

   Как только дороги после весенней распутицы стали проходимы, царское войско ушло, оставив в Витебске гарнизон в составе одного стрелецкого полка, который так и стал именоваться, Витебский стрелецкий полк. После увеличения штатной численности стрелецких полков, половину полка, во второй батальон, набрали жителей Витебска и его округи. И даже когда полк уходил в поход, город оставался под защитой его стрельцов, служащих в его учебно-запасном батальоне, в котором проходили службу недавно призванные новики, больные, выздоравливающие от ранений и немного увечные стрельцы.

   Вместе с войском, на восток, в земли Московского царства потянулся обоз со скарбом и семьями депортированных противников новой власти. Сопровождаемые колонами закованных в кандалы пленников и самих диссидентов, семьи которых шли рядом в обозе. Всего вместе с армией из Витебска вывили более четырех с половиной тысяч мужчин, баб, малых и старых ни кто не считал.

   ***

   Базирующий на Нарву дивизион легких фрегатов в составе 'Агата', 'Аквамарина', 'Александрита' и 'Аметиста' полностью снял своими бортовыми орудиями блокировку Нарвы шведскими кораблями. Заодно обеспечил защиту русской морской торговли в восточной Балтике. Шведские корабли, да и суда других балтийских государств ни чего не могли противопоставить скорости, маневренности и вооружению, новых московитских кораблей. В конце июля дивизион поучаствовал в 'дело' под Ригой. Пока русские полки блокировали город с суши и штурмовали его, фрегаты обеспечили морскую блокаду рижского порта. И не только отгоняли своим присутствием всякую торговую немощь от порта, но и пришлось вступить в бой с вышедшей из городского порта эскадрой в полтора десятка вымпелов. Правда боевая ценность этих 'боевых кораблей' была очень относительная, особенно при сравнении с фрегатами. Навстречу крейсирующих на траверсе речного устья, в пределах его видимости, но не зоне поражения пушек польского замка Дюнамюнде, двум парам кораблей, непривычных, но уже хорошо знакомых балтийским морякам и купцам очертаний, под военно-морским флагом Московии, тихо шли, спешно вооруженные и укомплектованные наемными кнехтами, купеческие когги, нефы и даже затесались пара совсем древних по конструкции кноров. Как такового грандиозного морского сражения не получилось. Московиты, разойдясь в разные стороны, стали тоже, не спеша, считай 'ползком', отходит от неторопливо накатывающих на них без всякого строя судов противника. Те, увидев медленно уходящего от них противника, прибавили парусов, и немного увеличив скорость, стали понемногу приближаться к бегущим кораблям, выигрывая каждую минуту несколько сантиметров у противника. Так продолжалось с полчаса, может чуть больше. Отошедшие, уже на значительное расстояние от берега, рижские корабли, приблизились настолько, что на кораблях противника стали различимы люди. В это время все четыре фрегата, повернувшись бортами к преследователям, произвели первые залпы, ядра которых легли удивительно точно по передовым судам. Даже если они и перелетали передовое судно, то их, хотя немного и утерявших свою смертельную энергию, ловили мателоты. С этих залпов началось избиение Рижской эскадры. Русские фрегаты, используя свою более высокую скорость с маневренностью, выходили на выгодные им курсы и открывали убийственно точный, для этого времени, огонь из орудий, намного превосходящие по дальности поражения и скорострельности все орудия, используемые в настоящее время в мире, тем более, не самые современные пушки и бомбарды купеческих судов, из противостоящей им эскадры. Ни до какого абордажа дело не дошло. Фрегаты кружась, как волки вокруг отары, около толпы эскадры, выхватывали своими 'клыками'- 'единорогами' то одну 'овцу'-судно, то другое и безнаказанно 'резали' - расстреливали их на расстоянии ядрами и зажигательными снарядами. Через два часа многие корабли пошли на дно, а оставшиеся на плаву, весело полыхали и вскоре 'обещали' догнать своих собратьев по эскадре на земле подвластной Морскому царю. Московитские корабли, сделав своё дело, взяли курс на речное устье, откуда их согнала вышедшая эскадра, не оказывая помощи морякам и кнехтам с потопленных и горящих судов, ушли. По прибытию в точку патрулирования, они продолжили крейсировать. Больше до падения Риги не было ни одной попытки прорыва, ни в порт, ни из порта.

   Дела на море, для врагов Ивана IV, стали особенно 'кислым', когда к концу сентября, в Нарву, прибыли ещё четыре вновь построенных на Архангеломихайловской верфи легкие фрегаты: 'Беломорит', 'Берил', 'Бирюза', 'Бриллиант' и подняли на мачтах, белые с косым синим крестом во все поле, Андреевские флаги военного флота Московского царства. Соединившись в Нарве с базировавшей там четверкой фрегатов, прибывших в неё в прошлом году, они стали вторым дивизионом фрегатов. Теперь четыре двойки фрегатов, под Андреевским флагом, до зимы успели буквально за терроризировать все корабли иностранных государств к востоку от линии- западный берег Курземского полуострава на ливонском побережье, вдоль западного побережья островов Моонзундского архипелага, до мыса Ханко, на будущем финском побережье.

   ***

   В Яме-на-Желче, дивизионный воевода Тищенко в течение этого года полностью закончил формирование четвертой стрелковой дивизии. Как он и предполагал, стрелецкие подразделения, гуляй городки, тыл, он смог укомплектовать из уроженцев окружающих его слободу русских земель. И даже зачислял в полки перебежчиков из разоренной войной земель бывшей Ливонской конфедерации. А вот с артиллеристами, конницей и иными специалистами, ему помогли товарищи с Урала. Летом сего года, перебросив по воде расчеты для 'единорогов' его дивизии уже сведенные во взвода, батареи и дивизионы. Саперные, разведывательные, егерские сотни. Полностью созданную медицинскую службу дивизии, с личным составом медиков, вплоть до санинструкторов в полусотнях и батареях. Кавалерия пришла за лето своим ходом. Так, что вновь назначенному начтылу дивизии за лето пришлось заготавливать и даже закупать сено, а вместе с ним покупать и овес с ячменём. Но как бы то не было, к концу года дивизия была создана и сытая, размешена в тепле казарм слободы. Коням тоже нашлось место, и они не остались на морозе. К началу января даже провели первичное слаживание дивизии и теперь она худо-бедно, в обороне, особенно за стенами, могла противостоять почти любому противнику.

   Перестройку укреплений слободы, хотя в этом году и не закончили, но большую часть работ провели. Могли бы и успеть, но пришлось многих работников отвлекать на строительства казарм, конюшен и складов для формируемой дивизии. Если не потеряется темп этого года, то в будущем году, к морозам, перестройка укреплений закончится. Да она и зимой шла. Камень с кирпичом в кладку, конечно, не клали, но рыть ров и насыпать стену с бастионами продолжали.

   ***

   В апреле, затратив огромные усилия, и посулив большую прибыль царской казне, наконец, получили индульгенцию от московского государя на рейд в Англию. С большущей помощью Анастасии, уговорили Ивана IV выдать уральским боярам грамотку, фактически корсарский патент, разрешающую боярину Полухину со товарищами отплатить людишкам аглицкой короны за обиды принесенные ими подданным Московского царя. Важнейший документ запаковали в стальной водонепроницаемый пенал и с весенним рейсовым клипером переправили в Порт-Росс.

   ***

   Опять, как и прошлый год заполыхало на южной границы Московии. Десяти тысячный чамбул крымских татар под командованием царевичей Мухаммед-Гирея и Адиль-Гирея напал на город Михайлов. И хотя и в этот раз город крымчаки не взяли, но окрестные деревни пограбили основательно. И снова пошли в степь связанные между собой жердями по рукам и арканами за шею, колоны русского полона. И не всякий отряд крымчаками с полоном успевали или могли перехватить воины из сторожек и полков поместного ополчения. Приходили мелкие, не более полутора сотен, татарские отряды и на дедиловские, пронские и рязанские места, в которых им, однако, не сильно повезло. Русские сторожевые укарайные рати вовремя обнаружили и перехватили эти загоны и либо отогнали, либо истребили в быстротечных встречных конных сшибках, или из засад.

   У султана Сулеймана II хватало забот и в других частях своей обширной империи, и он понадеялся, что крымские татары и ногайцы вытеснят русских из низовий Волги. Но этого не произошло и в сентябре 1563 г. султан Сулейман II послал гауша (чиновника высокого ранга) к крымскому хану с приказом готовиться в 1564 г. к походу на Астрахань. Намерение султана, сильно не понравилось, вернее даже напугало крымского хана Девлет Гирея. Хан, как и его предшественники, меньше всего хотел военного присутствия Турции на Дону и Волге, что неизбежно сделало бы его из почти независимого правителя, хотя и богатым, и знатным, но одним из многих бесправным подданным султана. Занятие же отдаленной Астрахани русскими не представляло, по мнению Гиреев, непосредственной угрозы Крыму. Кстати, в этом хан были недалеки от истины. Действительно, Астрахань затруднительно было использовалась как базу для похода в Крым, другое дело идти из неё на восточный Кавказ. Так там крымским воинам делать нечего. Что взять с нищих горцев. Если ясырь, так для этого есть более близкие черкесы с западного Кавказа. А более ни какой добычи от них не привезти. Но и прямо отказать Блистательной Порте Девлет Гирей не мог. Иначе уже ему османский чиновник привезет шелковый шнурок. И в Стамбул из Бахчисарая полетели отписки: этим летом к Астрахани идти нельзя, потому что безводных мест много, а зимой к Астрахани идти -доблестные воины султана, не привычные к сильным морозам, стужи не сдюжат. К тому же в самом Крыму голод большой, с такими запасами еды, поднимать войско в поход нельзя. И как не странно, в этом году эти отписки сошли хану с рук. Тем более что ему было чем прикрыть свою пятую точку. Набегами на русские земли, в том числе на московские города и села с деревнями. Так, что хан вроде бы и выполнил указ султана, напал на земли Московии. Ну а то, что не в том месте, так Аллах так решил.

  ***

   Человек предполагает, а бог располагает. Не удалось Черному войти в историю как покорителю Риги. В поход на покорение Ригу дивизию, усиленную царскими воинами, повел Басманов, а Черный с Золотым были вынуждены вернуться на Урал, где опять зашевелились за Уралом калмыки, а за Камнем разгромили платиновый прииск. Благо, что хоть острожек с укрывшимися в нем под защиту стен и гарнизона, рабочими и мастерами прииска и их семьями, уцелел. Да и в отстраиваемых их городах, на лично им пожалованных государем землях, тоже необходимо побывать, давненько не заглядывали. Но все вышеуказанные причины, были так сказать для внешнего употребления, основная причина скорого возвращение в свой удел воеводы и его первого товарища была в скором приезде в уезд двух ревизий. Первая от митрополита, все-таки аукнулся театр. Вторая совместная от Поместного и Разрядного приказов, по проверке выданных боярам дач и их соответствия количеству выставляемых воинов. Тут уж московское родовитое боярство постаралось, видимо, не нравиться им стремительное укрепление около государя худородных уральских бояр. Вот и затеяли сдвоенную проверку двух приказов. И ведь не поспоришь. Хорошо, что чета Граббе недаром в столице жила. Вовремя узнали и отправили весточку руководству клуба, а то, воспользовавшись формальными предлогами, и рвануло, по-другому и не скажешь, в свою уральскую вотчину, наводить марафет и глянец в ней.

   Прибывшие в уезд первые лица из его руководства и правда проехались по всем пяти вновь возводимым городам. Строительство шло без задержек, но и без штурмовщине. Даны были указания ускорить возведения соборов в Белом и Уральске. После раздачи ЦУ строителям городов, руководство продолжили объезд владений. Золотой поехал инспектировать орский промышленный район, а Черный начал проверку степной границы уезда, переезжая от одного острога боярских детей, так называемой иберийской линии, к другому, спускаясь к Каспию. Заодно заехал и в строящийся в этой линии монастырь. Итогом поездок стало сокрытие того, что не нужно было видеть ревизорам, 'полировка' того, что предъявиться пред очами проверяющих. Встретились воевода и его заместитель, как и полагается в столице уезда, где и засели, с целой толпой уездных подьячих за ворохами различных документов, сличая и проверяя их на предмет отыскания ошибки в размерах выделенных поместий служивым людям и сбора с них соответствующего числа ратников. Заодно решили и официальные причины спешного возвращению в уезд. Отправили дополнительную сотню стрельцов с десятком лесных егерей в подкрепление острожка платинового прииска. Против зашевелившихся калмыков бросили в рейд самый боеспособный первый полк бригады пустынных конных стрельцов бригадного воеводы Беркута, во главе с самим комбригом. Полк прогулялся до ближайших кочевий, по пути вырубив, выбив пулями встречные ватаги степных воителей. Кочевья после посещения Беркута остались на месте и почти целые. Не считать же за потери несколько выбитых зубов, подбитых глаз и полежавших под 'гостями' калмычек. А вот вожди всех троих кочевий недосчитались в своих юртах своих первенцев-наследников, уведённых злым аорсом в уруский город на Яике в качестве заложников мира между ими и урусами.

   Но когда нибудь все заканчивается. Закончились и ревизии. Нет причин описывать скуку проведения ревизии. Но, ни каких тяжких нарушений, особенно по линии Разрядного и Поместного приказов найдено не было. По линии церкви, так нашли мелочевку, а основной 'грех' театральную труппу скоморохов, в конце концов, глава митрополичьей ревизии, его секретарь архимандри́т отец Матвей, даже благословил. Уж очень ему и остальным членом ревизионной группы понравился обновленный, спешно выученный и отрепетированный репертуар театра. Все постановки как на подбор были благочестивого, религиозного характера. И даже парочка комедий, высмеивала магометан османов и римских папистов, при этом показывая именно русское православие в наивыгоднейщем свете. Да и 'взятки' в виде почти построенных пары огромных соборов, так же способствовали прошению мелких прегрешений в епархии епископа Уральского и Ногайского Герасима. А мирскую ревизию, приняли по отработанной веками, до самого 20 века, программе: застолье, баня, девки, охота, театр, но немножко с другим репертуаром, и опять по кругу с вкраплением нескольких иных, для разнообразия, развлечений, в виде речных и морских прогулках на уральских шхунах, участие в испытаниях свежее выпушенных 'единорогов', 'сакмарочек', да 'уралочек' и тому подобные мероприятия. Церковную ревизионную братию развлекал на свой манер владыка Герасим. Под конец ревизий, отдарили членов обеих ревизий, а уж чем задобрить проверяющих у 'витязей' имелось в избытке. И не один, даже самый младший писарь, правда, получивший менее ценный подарок от своего ровни, младшего писаря Уральского уезда, не уехал с Урала не довольный поднесенным подарком.

   Отправили в конце августа на быстрых ушкуях ревизии в Москву, с ними же ушел в столицу со своими учениками или вернее уже полноправными врачами и Пирогов. Нашлась информация, что этот 1563 год, станет последним годом жизни митрополита Московского и всея Руси Макария, простудится старичок и отдаст в конце декабря богу душу, освободив митрополичий округ. Вот и пошел на Москву Писарев вместе с бригадой врачей и запасами разнообразных лекарств.

   И правда, информация о болезни подтвердилась. К моменту прибытия бригады Пирогова в первопрестольную, к концу сентября, митрополит уже был болен. В середине сентября, на память мученика Никиты, митрополит Макарий совершал крестный ход, во время которого он умудрился простудиться и заболеть. Вечером он слег с жаром в постель. Больной повелел послать в Пафнутьев-Боровский монастырь, в котором он был пострижен в монахи, к игумену с братией сообщить о своей немощи, прося прислать старца духовного для прислуживания ему больному. Тотчас к нему был послан старец Елисей. У старца был обычай утешать всех болящих и скорбных: когда кто из братии в немощь впадал, тогда старец приходил к брату, увещевая его последним покаянием и причащая Святых Даров, однако лечить он не лечил, ну не доктор он был, а старцем. Пробившийся, по прямому указанию Ивана IV, к Макарию, Пирогов со своей бригадой в течение месяца полностью поставил Владыку на ноги, излечив его. У митрополита было воспаление легких, усугубленное воздержаниями и постами, что в его восемьдесят лет не способствует здоровью. Уколы пенициллина и начавшихся выпускаться с этого года витаминов, вернули старца к жизни. По мнению Никиты Николаевича, лично им переданное государю, в настоящее время здоровью митрополита Макария ни чего не удорожало. Сердце, печень, почки и иные органы владыки работали для его возраста превосходно, и он имел все шансы отпраздновать своё девяностолетие, а то и столетие. При условии, что не будет изнурять себя ночными бдениями, постами и прочими губительными в его возрасте воздержаниями. По царскому повелению ответственным за здоровье митрополита и его распорядок дня с питанием был назначен лекарь, прибывший с боярином Пироговым, его боярский сын Петр Беспрозванных сын Прокопия. К излечению и спасению владыки подключилась и царица Анастасия, которая неоднократно лично приходила к постели болящего и уговаривала его, не противится царской воли и позволить лекарю-боярину Пирогу с его учениками лечить его и в дальнейшем выполнять все предписание прикрепленного к нему личного лекаря. И действительно, общими усилиями царской четы и митрополичьего лекаря Беспрозванного, владыка Макарий встретил своё девяностолетие и даже девяносто пятый день рождений отметил. На девяносто шестом году тихо отошел в иной мир, оставив своему предшественнику уже патриарший куколь, а не митрополичью митру.

   За описанными делами и прошла зима начала года, за ней весна с летом и осенью, наступила зима конца года. Пора подводить итоги.

   Результаты проведенной финансовой диверсии в Великом княжестве Литовском полностью соответствовали планируемым. Финансов княжество почти обескровлено. Даже объединение с Польшей уже не спасет экономику Литвы. В королевстве и в самом финансовое положение не ахти хорошее, а тут ещё гиря в виде разоренного ВКЛ. Польский сейм данную новость воспримет без радости. Да и литовский сейм так же не пылает дружелюбием к своим коллегам из Варшавы, в связи с известными событиями, участия приближенных к варшавским панам жидов, в накачке княжества фальшивыми грошами. Замолчать этот факт у Сигизмунда Августа не получилось, уже к маю появились отпечатанные листки памфлетов по этому факту, сначала в ВКЛ на русском, польском и латинском языках, потом в Польше на тех же языках, а затем разлетелись экземпляры листок с переводами на национальные языки и на латыни по странам Европы. Да не просто обвинение, а с указанием конкретных имен, как в Польше и Литве, так и в Европе. Провернуть подобную диверсию в Польше, посчитали пока не нужной. Тогда и поляки будут пострадавшие, а это их ещё может ближе сблизить с Литвой, так же пострадавшей от фальшивок. Да и раскручивать карту виновности Польши, в постигшей ВКЛ несчастье, станет трудней. Но подготовку для проведение мероприятий начать. Как только придет время, так запустить подготовленный механизм, много времени не понадобиться. От диверсии 'витязям' имелся и прямой доход, в идее обмененного на фальшивки настоящие литовские гроши на сумму, при пересчете на привычные талеры, в 370 000 талеров серебром и купленных за них товары, в том числе и более сотни табунков польских боевых коней, которые в настоящее время обживали степи во владениях попаданцев. Скоро именно на таких конях будут сражаться польские крылатые гусары, по праву снискавшие себе репутацию неплохих конных бойцов и во многом благодаря своим коням.

   В этом же году была полностью закончена ударная стройка по возведению учебных, административных и хозяйственных корпусов для кадетского корпуса и Уральского института благонравных девиц имени Святой Ирины. Для сирот на плато 'Долина Знаний', вырос целый город из учебных и жилых дворцов, административно-хозяйственных зданий, спортивных и тренировочных городков. Места хватило для всего задуманного. Даже в дальних, не привлекаемых взгляд уголках плато, поднялась пара комплексов зданий с тренировочными городками, школ по подготовке кадров для контор

  Брусилова и Воротынского. Этим соседством убивались, как минимум пара зайцев. Отличное прикрытие для спецшкол. Лишних на территорию 'интерната' не пускают, чужие все сразу видны, а под видом персонала можно выезжать, въезжать самим, ввозит, вывозить различные грузы под видом снабжения корпуса. Да и лишняя защита отлично подготовленных воинов для детей в виде слушателей и преподавателей с обслуживающим персоналом школ, лишней не будет.

   Так же успешно закончили возведение мостов в Петрограде, большой через Урал на левый берег зауральских степей и малый на правый берег Сакмары, на котором начала расти Петроградская слобода Засакмарская. По нынешним неспокойным временам, мосты, хотя и широкие и высокие, чтобы не мешать судоходству, въезды на них со стороны степи, прикрыли воротами, меж двух каменными артиллерийских башен.

   Еще про одно направление можно упомянуть за шестьдесят третий год, большое увеличение по итогам года сборов на таможне и базаре торгового города Петропавловска. В этом году количество сухопутных караванов из Туркестана и степи увеличились в три раза. Чему этому была причина, попаданцы пока не установили. Но действуя по принципу, что все неизвестное считать угрозой, руководства уезда на всякий случай увеличило количество дальних дозоров в степь по всем направлениям.

   А в остальном дела шли штатно, по планам. Как обычно встретили и проводили пару судовых караванов в Россию и два соляных каравана судов из Соль-Илецка. Провели собрание акционеров 'Московской-Туркестанской торговой компании', уточнили планы на будущий год и поделили прибыли. За тем собрались владельцы Русско-Азиатского коммерческого банка'. Так же расписали прибыль, поспорили по перспективе развития. Напоследок собрались учредители 'Московской соляной компании' в лице Золотого от клуба 'Витязи' и семьи Адашевых, Данилы и его племянника Тарха. Здесь ни каких перспектив не обсуждали, что планировать, вот она соль бери, руби да вывози на продажу. Замвоеводы просто передал Адашевым бочонок серебряных монет с их долей, уточнил, как они хотят получить прибыл в следующем году, так же наличным серебром или иначе. Договорились, что сумма поступить ровными долями на счета Данилы и Тарха, открытых на их имена в Московской конторе банка. На чем годовое собрание учредителей компании и закончилось.

   Собрали опять неплохой урожай, даже, несмотря на то, что лето выдалось засушливое. Но землеробы приспособились к природе, агрономы разработали рекомендации, и ничего, более в такую беду, как последствия от суши середины пятидесятых годов не попадали. Своего урожая хватала не только для себя и на продажу, но даже начали создавать запасы хлебного зерна с крупой в специально отстроенные на деньги 'витязей' амбары в центральных уездах страны. Для чего? Да так на всякий случай. А если неурожай и голод? О его угрозе попаданцы помнили, и разбрасываться ценным людским ресурсом в густонаселенных уездах центра России, они ни в коем разе не собирались.

   За сбором и закладкой нового урожая, приспело время декабрьских подледных ловах в низовьях Урала. Запаслись рыбкой. И после празднования Нового 1564 года, со ставшими обычными фейерверками и народными гуляниями за счет уездной администрации, в начале января отправили в Москву рыбный обоз. С которым ушли к столу царя батюшки и новинки, селедка и другая рыбка, приготовленная под различными маринадами.

  Рижский поход. Май-сентябрь по новому стилю 1563 года РХ

   22 мая, дождавшись прихода пятнадцати тысяч легкой башкирской конницы, нанятой товарищами в бывших землях ногайцев- степях меж Волгой и Уралом и шести только что набранных и фактически необученных стрелецких полков, Басманов, посадив войско, на конфискованные от Полоцка до Велижа суда и лодки, чуток построив новых, но в основной на связанных плотах, отбыл вниз по Западной Двине, на завоевания новых земель Московскому государю.

   За полтора месяца прошли почти пол Западной Двины, от Полоцка до Риги и устья. По пути приведя под Московскую руку десятки замков, городов и местечек, не считала деревеньки сервов. Каким поселением хватило только появлению под их стенами или в окрестностях царских воинов. Какие приходилось брать приступом, но более трех-четырех дней, ни одна осада не длилась. Преимущество у осаждающих перед осаждаемыми было подавляющее и позволяло, не выставляла орудия в зоне поражения пушек замков и городов, почти в полигонных условиях, расчищать путь, штурмовым колонам пехоты, разваливая стены и разбивая башни. Из всей череды штурмов, походный воевода запомнил только пару осад. Приступ городка Краслава или на немецкий лад- Динабурга. Правда, перед ним был мелкий замок Друя, взятый одним полком за неполный световой день, за пару часов проломив в тройке мест замковые стены и зачистив его от остатков гарнизона. И взятие Крестового замка- Крустпилса.

   Краслава-Динабург впервые был упомянут в письменных источниках в 14 веке, когда на его месте был построен укреплённый товарный склад Ливонского ордена, расположенный на холме, где впоследствии и был выстроен городской детинец. В ходе Ливонской войны город в 1559 году захватила Москва. По царскому распоряжению воеводой Динабургским назначили местного дворянина Людвига Плятера. Но как только через три года к Динабургу приблизились войска польского короля Сигизмунд III Августа, Плятер открыл им ворота, тем самым изменил царю Ивану IV и заслужив от короля графский титул с чином старосты Динабургского.

   И вот теперь деревянные стены, этого не великого городка, в нем до сих пор даже не было католического костёла, высились на холме с левой стороны русла Западной Двины, а гарнизон и горожане приготовились, под руководством изменника Плятера, к отражению приступа московских ратей. Предназначенные для приступа стены, были прекрасно видны русским воинам, подошедшим к городу перед полуднем.

   Выгрузка части ратников и артиллерии, расстановка 'единорогов' перед стенами, первые пристрелочные выстрелы, заняли остаток светового дня. Но даже окутавшие стены и окрестности вечерние сумерки не прервали начавшуюся артподготовку, которая не прерывалась всю ночь и утро нового наступившего дня. Концентрация орудий против всего двух стен, дала свои результаты уже на рассвете, когда начали вываливаться из стен переломанные бревна и кособенясь заваливаться башни. Поздним утром цель была достигнута, в двух местах стены превращены в кучи переломанных бревен, башни завалены и стрельцы пошли на приступ.

   Утром следующего дня, по прошествии полутора суток с момента подхода рати руссов к Динабургу, от его пристаней и просто берега, отошли плоты и суденышки московитов. По мере удаления от места двух ночевок, за спинами ратников, оставалась снова возвращенная по руку московского царя Краслава, с гарнизоном в две сотни царских стрельцов и развешенными на остатках стен и башен, городскими изменниками во главе с бывшим Динабургским воеводой Людвигом Плятером.

   Вторым, врезавшимся в память штурмом, был приступ замка Крустпилс, запомнившийся тем, что около него на Двине имеются пороги, на которых пришлось сначала разгружать все суда, лодки и плоты, а потом, после проводки порожного каравана через перекаты и перепады порогов, под ними, заново загружать все выгруженное имущество.

   Замок Крейцбург, был сооружен рижским епископом Николаем Магдебургским в 1237 году. По-иному эта крепость называлась Крустпилс. Согласно легенде, это название, что в переводе означает "Замок под знаком креста", он получил из-за того, что при строительстве первого каменного замка архиепископ велел начертить над входом крест, чтобы уберечь обитателей замка от сил зла. Другая легенда гласит, что замок построен на перекрестке важных путей, отсюда и название Крестовый замок. А местные сервы называли его просто Крисбург. Имелись у замка и другие название: в латинских летописях он значился как Круцеборхом, славянскими народами называйся Крыжборгом или Крушбарком.

   Вид на замок Крейцбург 19 века.

   Вот и пришлось высаживаться воинам с лодок и плотов, разгружать их, перетаскивая по суше груз под пороги, перегонять через них свои плавательные средства, потом опять загружать их, ранее вытащенным грузом. А пока часть войска занималась выше описанными работами, другие их товарищи осадили и взяли приступом Крустпилс- Крейцбург и соседнее торговое местечко Яунъелгаву.

   На береговом яру высились каменные стены и башни Крестового замка, под его стенами виднелись домишки посада, не обнесенного даже слабеньким частоколом. По виду домов посадских жителей, слобода под стенами жила неплохо, поскольку в этом месте пороги реки вынуждали идущие вверх и вниз по реке суда перегружать товары на повозки и везти в значимую в это время Яунъелгаву - тем самим, обитатели транзитного пункта зарабатывали по мере сил и судя по всему не мало.

   Высадившиеся войска, выделенные на взятие Крейцбурга, скоро окружили замок, прервав его сообщение с остальными поселения. Жителей занятого посада, от греха подальше, выселили из их домов и с утра следующего дня начали пристрелку по башням и воротам Крустпилса. Не спеша пристрелялись, заодно, сбив пушки в башнях, и на завтра после завтрака, началась основная пальба по взламыванию 'скорлупки' Крестового замка. Добили уцелевшие вчера пушки, вышибли чугунными круглыми 'подарками' воротные створки. Под прикрытием картечи, штурмовой отряд пошел на приступ. 'Продезинфицировав' арку ворот в надвратной башне чугунными 'горошинами' от врагов-'инфекции', штурмовики вышли в замковый двор, в который с уровня второго этажа спускалась лестница главного входа в замок.

   Современный вид на замок Крейцбург. Воротная башня

   Современный вид на замок Крейцбург.

   Замок по своему плану представлял вид замка-дома, то есть оборонительные стены заодно являлись и стенами жилья. Но чтобы попасть в помещение замка, необходимо было попасть в 'колодец' внутреннего двора, образованного стенами жилья-замка и подняться по каменной, без перил лестнице, к входу в замок, расположенном на втором этаже жилья. Уральцы, ворвавшиеся во двор, разбившись, на более мелкие штурмовые группы и предваряла вход в каждую дверь и помещение картечью из пищалей и закаткой ручной бомбы с укороченным донельзя фитилем, приступили в зачистке Крейцбурга. На полный захват, в общем-то небольшого замка, затратили около трех часов и еще до полудня на уцелевшем шпиле воротной башни взвился штандарт Московского царя, возвещая окружающих о том, что замок Крустпилс-"Замок под знаком креста" сменил хозяина.

   Под вечер 30 июня перед скатывающейся с верховий Западной Двины русской рати, открылся вид на стены, башни, пристани, стоящие на возвышенном правом берегу реки.

   Вид на Ригу с левого берега Западной Двины. Гравюра 1547 год.

   Высадка войска Басманова закончилось уже в темноте. А с утра, еще до рассвета, башкирские разъезды полностью блокировали город, отрезав его от остальной бывшей Ливонии и даже от близко расположенного, в самом устье Западной Двины, контролируемого поляками замка Дюнамюнде. За ними начали выдвигаться на предписанные позиции полки уральцев и оставшаяся тройка полков царских стрельцов.

   Рига, в виде хорошо укреплённого военно-торгового города, основана в 1201 году, Альбертом из нижнесаксонского министериальского рода Буксгевденов, когда он с группой немецких рыцарей-крестоноцев вошёл в устье реки Западной Двины или на местном языке Даугавы. С момента основания и до осады Рига представляет собой 'Немецкий остров' в море местного населения- ливов. Со времени основания, немецкие переселенцы, в основном мужчины, с самого начала взяли курс на полную изоляцию от автохонного населения, которая была закреплена сводом сегрегационных законов. Поэтому ассимиляции местных племен не произошло. В связи, с чем немецкое население бывшей Ливонской конфедерации никогда не составляло более пяти процентов от всех жителей Ливонии. Исключения составляли дворяне и население городов, и в первую очередь Риги. Жесткая административная сегрегация в самой Риге, в описываемое время, аборигены не имели право селиться внутри крепостных стен, и были обязаны покидать город после заката, неукоснительно исполнялась властями города. В отличие от захваченных городов в верховьях Двины, в Ригу уже с 1207 года окружали каменные крепостные стены и оборонительные башни, которые располагались на расстоянии семидесяти -ста двадцати метров друг от друга, в количестве двадцати восьми штук, по всему периметру стен. Для Ливонии данного времени это были внушительные оборонительные сооружения. С развитием артиллерии, старые башни и стены уже не могли отражать атаки нового оружия - чугунных, железных и бронзовых пушек. Поэтому в 1537 году рижский рат начал укреплять город, возводя насыпи с наружной стороны стен высотой около восьми - десяти метров, под которыми выкопали широкий ров. Во рве возвели бастионы в форме треугольников, служивших дополнительным укреплением города. Деревянные мосты соединяли их с обоими берегами, через них дорога выходила к городским воротам.

  По мере возведения насыпи за городскими стенами, площадь города немного увеличилась. Так предприимчивые горожане образовавшуюся новую часть города стали застраивать, при этом старую стену так же стали использовать в практических целях, застроили жилыми зданиями, сведя на нет её ценность как оборонительного сооружения. При этом в Риге всего проживало горожан-немцев, считавшихся полноправными жителями города, чуть более четырнадцати тысяч человек, однако в городе было семь церквей и четыре монастыря. Стоит учитывать, что в 1522 году Рига присоединилась к движению Реформации, в результате чего власть архиепископов начала ослабевать. А в 1535 году в Риге была провозглашена свобода вероисповедания, тогда как на остальной территории Ливонии свободу вероисповедания разрешили только в 1554 году, чем не преминули воспользоваться последователи Мартина Лютера, быстренько оторвав большинство горожан, в том числе и из власти предержащих от 'лона родной материи Католической церкви'. Что не помешало рижским властям в 1549 году закрыть русскую православную церковь, расположенную на территории, так называемой Русской деревни- Русского подворья, места компактного проживания в Риги русских купцов. А годом позже объявления 'свободы', в 1536 году в городе появляются первые купцы из 'богом избранного народа' и вскоре в Риге появился небольшой уголок, в котором проживали только иудеи.

   Деревянных строений в городе было сравнительно мало, в большей части это были хозяйственные постройки. Жилые здания жители строили в основном из камня. Дома принадлежавшие горожанам-домовладельцам, были простыми. Жители свои дома строили по одному, веками отработанному образцу. Каменные здания строились с целью использования их в качестве частично населенного склада, который был бы защищен от огня и нападений врагов. Для жилья, работы и склада более сподручными были большие строения из заполненного бетоном решетчатого каркаса. Рижским домам этого периода присуще наличие высоких фронтонов в виде вертикальных ступенек с обширным чердаком и длинными окнами с мелкой зарницей. Вот описание типичного дома горожанина Риги в это время: 'Весь первый этаж обычно занимала широкая жилая комната с сенями, где хранился товар и сырье. В углу комнаты располагался камин или плита для приготовления пищи. В холодное время с помощью плиты или камина обогревалось все помещение. В такой комнате жил хозяин с семьей, учеником и подмастерьем. Со временем была введена традиция, строить отдельный чулан для хозяина. На ярусах крыши обычно устраивался склад материалов. Чем богаче был хозяин, тем больше было в здании этажей. Материалы на чердак доставлялись при помощи специальных подъемных устройств через проделанный в потолке люк. Для торговых нужд перед зданием можно было сделать пристройку'. И в таких домах проживало большинство из почти пятнадцати тысячного населения города. Из отличных, от возводимых в этом веке типовых жилищ, стоить упомянуть возведенный в 1536 году маяк в устье Западная Двина и основание со строительством в 1538 году иезуитской коллегии.

   Теперь необходимо сказать несколько слов об устройстве власти в городе. Ибо и подчинение Рижскому епископу и Ливонскому ордеру, все были в большей мере фикцией, всеми делами в городе заправляли его власти. Высшим органом самоуправления в Риге являлся рижский рат, который начал функционировать в 1226 году, когда Рига получила право городского самоуправления по решению немецкого патрона епископа Альберта фон Буксгевдена в ходе очередного бунта против его власти. Рижский рат был образован по образцу управления северогерманских средневековых торговых городов. Уже к концу века, с начала функционирования, рат стал обслуживать интересы городского патрициата, наиболее привилегированного сословия, которое держало в руках нити общественно-политической жизни в Риге. Что касается системы проведения выборов в члены городского совета, то их как таковых не было, ратманы Риги избирали 'сами себя' пожизненно. Такая процедура вступления в должность члена городского самоуправления носила название кооптации. К описываемому времени в составе рата было шестнадцать членов- ратманов и аж четыре бургомистра, за которыми всегда оставалось решающее слово в принятии того или иного закона в рамках города. Эти люди обладали всей полнотой политической и экономической власти, постоянно вступая в противоречия с представителями бюргерского сословия. Бюргеры -ремесленники, мелкие купцы, лавочники, трактирщики и другие не богатые горожане, хронически недовольные решениями своего рата, получили традиционное название бюргерской оппозиции. После распада Ливонской конфедерации в 1561-1562 годах, Рига не поддержала решение архиепископа и Ордена о присоединении к польской короне, а добивалась статуса вольного имперского города Священной Римской империи Германской нации. Рижская ратуша отказалась подчиниться польскому королю, ссылаясь на статус вольного города и заявляя, что не может нарушить клятву, данную императору Святой Римской империи Германской нации. В наказание поляки захватили в устье Двины замок Дюнамюнде и периодически стали пакостить городу, не пропуская в его порт суда или не выпуская их из реки в море.

   Кроме стен собственно самого города, в систему обороны Риги входил, и Рижский замок. Рижский замок в 1515 году (по рисунку И. Броде).

  Укрепление было построено в 1330 году, как резиденция магистра Ливонского ордена, когда его строительство затеяли вытесненные за тогдашние пределы города ливонские рыцари, в связи с разрушение восставшими горожанами старого орденского замка в центре Риги. Первоначально это была крепостная постройка с внутренним двором и четырьмя башнями. Во время очередного бунта рижан, орденский замок в 1484 году был практически уничтожен. По условиям мира горожан обязали восстановить укрепления, что и было осуществлено в 1497-1515 годах. В счет обид рижскому рату пришлось уступить ордену часть городских укреплений с Песочной и Святодуховской башнями, а также обширный участок земли по ту сторону укреплений, где находились городские пастбища и огороды. Здесь, на самом берегу Западной Двины и вырос новый орденский замок. Место для замка было выбрано очень удачно, отсюда легко было держать под контролем суда, заходившие с моря в Двину. Кроме того, находясь за пределами городской крепостной стены, новый замок был менее уязвим в случае повторного нападения рижан. Это была настоящая, прекрасно построенная и вооруженная, сильная крепость с мощными башнями, стенами и бойницами. В двух противостоящих друг другу углах замка высились две круглые башни: со стороны Двины - Святодуховская, которая сохранилась еще от старых городских укреплений и вошла в комплекс защиты нового замка, а на противоположной стороне - Свинцовая башня. Широкий, заполненный водой ров, вернее даже защитный канал, ибо по нему могли ходить небольшие речные суда, защищавший замок, можно было перейти только по подъемному мосту. И вот с 1515 года на берегу Двины вновь высится мощный замок, не уступающий по величине крупнейшим замкам ордера.

   План Рижского замка в начале XVI века. В плане его корпус предоставляет собой четырехугольник с башней в каждом углу и мощеным двором посередине. Известняковые стены подвального этажа, сохранившиеся еще с 14 века, от предыдущего замка, имеют трехметровую толщину и в случае опасности могут обеспечить надежную защиту не только людям, но и скоту. Здесь же хранятся запасы продовольствия, оружие, доспехов, ядер с картечью и пороха.

   На втором этаже располагалась резиденция магистра, а на момент осады в нем проживал комендант замка. Эта часть здания, служащая репрезентативным целям и была отделана с наибольшей роскошью. Потолки в этих помещениях достигают семиметровой высоты и имеют либо крестовые, либо более изящные звездчатые или сетчатые своды.

   Третий этаж полностью приспособлен для обороны. В его стенах имеются амбразуры, через которые можно стрелять и из крупнокалиберных пушек. Такая крепость способна противостоять любому натиску. В своё время у Святодуховских ворот магистр Вальтер фон Плеттенберг велел установить горельеф с изображением богоматери, впоследствии рядом с первым был установлен еще один горельеф, изображающий уже самого магистра. Единственное, что снижало боевую эффективность замка, так это были деревянные дома рижского посада, где проживали не пускаемые в город местные туземцы, разбросанные тут и там под замковыми стенами и затрудняющие в случае осады ведения огня по врагу.

   В общем, оборонительный комплекс Риги был еще тем крепким орешком, при почти сотне орудий на городских и замковых стенах с башнями, защищаемый гарнизоном в шесть тысяч наемных немецких кнехтов и пяти сотнях нанятых в тех же землях рейтар. Помимо наемников в гарнизон входили городские канониры из пушкарского наряда, городские стражники и более двух тысяч городского ополчения из бюргеров.

   Но все-таки сердцем Риги был её порт. Рижский порт выстроенный вместе с основанием Риги пропускал через себя идущие на экспорт различные товары из Ливонии, Польши, Литвы, Московии и даже далеких Тартарии и Катая, в которые включались воск, лен, конопля, лесоматериалы и пушнина, зерно и иные товары. Самый ценный экспортируемый материал, были деревья для мачт. В списке импортируемых Ригой товаров преобладали соль, сельдь, ткани, металлоизделия и колониальные товары из испанского Нового Света. Но первоначально рижский порт находился в устье реки Ридзене. Однако ему, в связи с наступлением эпохи массовых морских грузоперевозок, пришлось, переместился на Западную Двину, к Риге, где было намного удобней, так как в центре Риги между берегами Западной Двины было по семьсот-восемьсот метров чистого водного пространства и большому количеству судов, в год порт посещало порядка четырех сотен бортов, было, где разминуться. Уйдя на Двину, порт, оставил устье Ридзене для небольших парусных лодок и зимовки судов.

   Воины Басманов были не первые московские ратники, которых видят стены Риги. В 1559 году войска Московского государя Ивана Грозного подходило к Риге, но напасть на город, защищать который было готово пятитысячное войско, не решилось и отступило. Но в этот раз все было по-взрослому. После выхода подразделений на исходные, Басманов направил в город парламентера, жителя рижской слободы, с письмом, в котором предложил властям Риги сдаться. В случае сдачи и перехода под руку Москвы, всем жителям обещалось сохранение жизни, здоровья со свободой и имуществом. А городу гарантировалось самоуправление и большинство его привилегий и свобод. Однако, уже к вечеру, рат ответил категорическим отказом. Дополнительно на стене вздернули невольного парламентера. Что жалеть какого-то почти дикого и грязного местного из туземцев. И только после этого, со следующего утра, началась настоящая осада. Возводились из плетней и ивовых корзин, заполненных глиной, редуты для артиллерии, строились и передвигались ближе к стенам рубленые 'туры' для стрелков. На то чтобы замкнуть цепь стрелковых 'туров' и выстроить в местах расположения 'единорогов' редуты, хватило полторы недели. А потом начался нескончаемый 'московский концерт'. Ядра и гранаты сыпались на городские укрепления и здания города круглые сутки. За неделю беспрерывной пальбы полностью снесли все пушечные казематы на городских и замковых башнях, выбили часть пушек со стен замка и города, разбили воротные башни и сильно развалили, несмотря на обсыпку, городские стены с валами. Перемешали с землей и камнем пушки, установленные на бастионах во рву. Основную лепту во все эти разрушения внесли особые гранаты восьми фунтовых 'единорогов', начиненные не традиционным для данного времени дымным порохом, а неизвестным для окружающего мира пироксилином. Пара этих гранат, попавших через крышу в башню, всегда приводили к одному результату. Несколько килограмм пироксилина, заключенных в оболочки пары гранат, с тройкой дублирующих друг друга фитилей, качественно разносили артиллерийский каземат башни со всем, что находилось в нем. На это накладывался гарантированный взрыв порохового запаса, хранимого у пушек. Камни башен не выдерживали этой соединенной силы взрывчаток и разлетались в разные стороны, калеча и убивая защитников города, находившихся в момент взрыва вблизи, на городских стенах.

   За это время полностью закончили контрвалационную линию, и выстроили, вырыли, насыпали участки циркумвалационной линии, на направлениях особо удобных для деблокирующих ударов извне. Приступили к прокладке траншей к городской стене, для штурмовых отрядов. Благо, что в почти дармовой, только корми и выдавай инструмент, рабочей силы, дефицита не было. Согнанные из рижских посадов и окрестностей туземцы, хотя и без радости, но достаточно быстро и качественно выполняли все фортификационные работы.

   Сбив башни и выбив большую часть пушек из системы обороны Риги, а замок полностью лишив собственной артиллерийской защиты, перенесли огонь легких 'единорогов' на ворота замка, перебросив большинство трехфунтовых орудий на позиции напротив ворот. Традиционно начав после завтрака обстрел мелкими ядрами замковых ворот, уже через два часа достигли желаемого результата, все воротные арки зияли не закрытыми провалами в стенах и башнях. И тогда, под прикрытием пуль и картечи, свинцово-чугунной метлой сметающей из замковых бойниц и крыши его защитников, вперед пошли уральские стрельцы. К вечеру один из сильных узлов обороны города пал.

   После этого осада перешла в стадию медленного додавливания обреченной крепости. Орудийная пальба хотя и сбавила темп, но продолжалась, круглосуточно принося осажденным не только физический ущерб, но и моральный. Не всякий человек может выдержать постоянный гул орудий и падающие с выси чугунные 'подарки'. Подобные действия несут огромный расход пороха и иного боеприпаса для орудий и ружей. Так, что для их восполнение за время осады приходили аж три каравана судов, привозивших из русского Полоцка недостающий боезапас.

   Если под Ригой, против немцев, велись активные боевые действия, то против поляков, запершихся в Дюнамюнде, ни каких действий не велось. Окружив замок контрвалационной и циркумвалационной линиями, московиты сели в осаду и сидели, ждали, когда у панов элементарно закончатся их мизерные запасы пищи. За те полтора месяца, находясь в постоянном конфликте с рижским ратом, комендант крепости Дюнамюнде пан Островский не сумел сделать необходимые запасы еды. Власти Риги так же ставили ему палки в колеса, как и он им. Поляки частенько останавливали и не пропускали Ригу и из неё корабли, а рижане в отместку не продавали им продовольствие. А взять его силой в и так-то нищих окрестностях было невозможно, в связи с отсутствием оного в должном количестве. Правда и сами рижане, по этой же причине не смогли завести в город достаточного запаса продуктов.

   Территория цистерцианского монастыря Дюнамюнде и патримониального округа города Риги.

   История появление в устье Западной Двины каменного укрепления восходит ко временам основания самой Риги. Место, где находился замок, расположено в десяти-двенадцати километрах к северу от Риги. Первоначально на месте укрепления была сооружена небольшая часовня для паломников, прибывающих в Ригу со стороны моря. Затем в 1201-1202 годах началось строительство монастыря. И здесь же, в устье реки, у подножия горы Святого Николая была устроена гавань для кораблей епископа Альберта Буксгевдена. Тем не менее, официальной датой основания монастыря Дюнамюнде, принадлежащего цистерцианскому ордену, принято считать 1205 года, когда, по-видимому, было начато серьезное строительство. Местоположение монастыря в устье Даугавы имело стратегическое значение для охраны подступов к Риге, и требовало возведения значительных укреплений. Вот на вершине горы и возвели каменную цитадель, закрывающей на замок устье Западной Двины. Высоки, толстые каменные стены замка были усилены четырьмя круглыми башнями с пятью малыми бастионы итальянского типа, окруженные рвом с водой.

   Рига, план замка Дюнамюнде.

   Вот и сидели тихо и почти мирно два полка царских стрельцов в осаде, пока их товарищи безобразничали и шумели под стенами Риги. Изредка постреливая из винтовок, по полякам, пытавшимся ловит для пропитания рыбку в реке.

   Рижские власти честно продержались в осаде до середины сентября, неся из-за сухопутной, речной и морской блокады не только финансовые потери, но и потери для своего желудка, начало сказываться малое количество продовольствия запасенного ратом. Однако отрезанные по суше от сообщения с другими поселениями в округе контрвалационной и циркумвалационной линиями, от снабжения с верховья Двины, стоявшими на якорях поперек реки плотами с установленными на них трофейными пушками и полком царских стрельцов, а от снабжения по морю, кораблями русского царя, имеющиеся запасы еды, без пополнения, неумолимо таяли. Вселяла в сердца горожан тоску и напоминая им прошлые осады города Ливонским ордером и сопровождаемым их голодом. А разгром вышедшей из рижского порта, на прорыв морской блокады города, сборной эскадры купеческих судов, окончательно погасил последние искры надежды и веры в возможность отразить приступ, у большинства бюргеров и городской верхушки. Да и зрелище заложенных баррикадами воротных проемов, на месте абсолютно разбитых воротных башен, разрушенный верхушки всех остальных башен и почти полностью срытого, в нескольких местах, опоясывающего город вала со стеной, не внушали оптимизма. И наконец, терпение и вера рижан иссякли.

   Внешнеполитические, а точнее военные неудачи привели к внутренним разногласиям между ратушей и гильдиями с простыми бюргерами, которые давно претендовавшими на участие в управлении городом. И вот их час пробил, они вынудили бургомистров с ратманами принять требования московского воеводы о безоговорочной капитулярии. И 18 сентября город Рига открыл свои ворота, вернее растащил баррикады на их месте и вывел из города в поле без оружия весь гарнизон, впустил на свои улицы русские полки.

   Сильных грабежей не было. Башкир в город не пускали, тем хватило добычи захваченной за стенами города. Как полагается, победители конфисковали городскую казну, товары купцов на складах и на кораблях, заодно прихватили и сами суда. Потрясли кубышки богатых горожан. Наложили на город и его жителей контрибуцию в сто тысяч талеров серебром и на этом московиты успокоились. И уже через неделю город зажил своей почти обычной жизнью, правда, под руководством московского воеводы. Небольшой диссонанс в отлаженный ритм жизни горожан вносили развернутые русскими работы по восстановлению разрушенных укреплений, возведению новых и строительства казарм для войск русского рижского гарнизона.

   Дымят кирпичные печи Риги, перерабатывающие глину из окрестных глиняных карьеров. Сотни людей перемешивают ее, формуют и обжигают кирпич, складывают его и везут на строительные площадки. По Западной Двине медленно плывут баржи и плоты, загруженные каменными глыбами. Они причаливают к берегу, камни выгружают и доставляют к месту стройки, где их уже ждут каменотесы. На телегах везут известь, в специальных корытах её гасят и оставляют на выдержку. Проворно машут лопатами тысячи землекопов, из пленных кнехтов с рейтарами, насыпая бастионы и городской вал, расчищая, расширяя и углубляла городской ров. Проворно работают каменщики, укладывая обтесанные камни в ряд. Все выше и выше поднимаются обложенные камнем и кирпичом мощные бастионы и вал. В общем, жизнь вошла в привычное русло. Ранее оккупационные, а теперь, после принятия всеми жителями города и даже частью пленных кнехтов с рейтарами присяги Московскому царю, свои войска, не безобразничали. Тем, более что большая часть из пятнадцати тысяч башкир, были отпущены в родные степи. Для несения дозорной службы в окрестностях Риги и по берегам Западной Двины, осталась одна, отобранная лично Басмановым, тысяча всадников.

   Польский гарнизон в Дюнамюнде продержался дольше, последних ослабевших от голода поляков, русские вынули из-за 'скорлупы' замковых стен только к началу октября. Труппа коменданта замка пана Островского так и не нашли. Впрочем, как не нашли трупы и остальных защитников польской твердыни, по причине употребления их в пищу ихними оставшимися в живых сослуживцами. Паны предвосхитили 'доблесть' своих потомков, из истории попаданцев, которые при 'сидении в московском Кремле' во времена Смутного времени, питались, после окончания еды, мясом своих пленников. В итоге замок достался русским в полной сохранности, со всеми орудиями и большей частью боеприпаса. При этом потери составили один убитый шальной мушкетной пулей, пара раненных бойцов и тройка заболевших. Только после падения этой цитадели польского владычества в герцогстве Курляндском, вся Западная Двина с расположенными по обоим её берегам замками, городами и иными поселениями, полностью перешла под контроль армии Московского царя.

Конец третьей части.

Оглавление

КОМАНДИР.

Пролог.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КЛУБ 'ВИТЯЗЬ' Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg