«Рубикон 2. Дважды в одну реку»

Рубикон 2. Дважды в одну реку (fb2) - Рубикон 2. Дважды в одну реку [черновик СИ] 3136K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Константин Георгиевич Калбанов (Калбазов)

Константин Георгиевич Калбазов Рубикон 2. Дважды в одну реку

ГЛАВА 1

Голубое, безоблачное небо, и беспрестанный птичий щебет. Эти маленькие создания, истосковавшиеся за зиму по теплому солнцу рады каждому погожему дню, хотя их предстоит еще много, ведь это только начало. Однако, им прекрасно известно, что за летом, придет зима, полная холодов и испытаний, а потому терять время и оставлять что-либо на потом неразумно.

День выдался жарким, такое впечатление, что и не конец весны, а самая середина лета. Вот только все вокруг утопает в такой сочной зелени, что летом как не старайся таких красок не увидишь. Стоит только прикоснуться к земле, как тут же начинает ощущаться прохлада. Если лечь на траву, то сразу разделишь два ощущения, снизу тянет холодом, а сверху наваливаются горячие солнечные лучи. От подобных экспериментов лучше воздержаться, а если уж так хочется, то лучше подстелить под себя что-нибудь, потому как недолго и заболеть.

Дмитрий вздохнул полной грудью, чистый воздух, с нескрываемым наслаждением. Хорошо. Потом его взор скользнул по простиравшейся перед ним местности и сердце словно замерло, на мгновение позабыв о том, что его непрерывная работа одна из важнейших составляющих, для жизни организма. Было от чего.

Он стоял на холме по которому проходила кромка лиственного леса, а перед ним простиралась долина с небольшими возвышенностями. С запада, река Быстрая, названная так из-за своего течения, которое не дотягивало до бурного, но все же была настоящей горной рекой, с заводями, и перекатами. Она рассекала лесной массив на две части. Примерно в паре километров от места слияния ее с рекой Тихой, левый ее берег становился голым, правый же все так же утопал в густых зарослях деревьев.

На восток и юг, открытая местность, не сказать что обширная, она простерлась вдоль берега Дона километров на пятнадцать, имея ширину не больше шести. По левому берегу Тихой, то есть в северной части, долина имела лишь тонкий слой плодородной почвы, после которого начинался каменистый грунт. По правому, это к югу, земля была уже иной. Слой чернозема здесь достигал шестидесяти сантиметров и как нельзя лучше подходил для земледелия. К тому же, местность была уже куда более пологой, что было немалым плюсом, так как грунт не будет вымываться ливнями.

Сейчас отчетливо виден черный квадрат вскопанной земли, огороженный плетнем. Намаялись с этим огородом изрядно. Мало пришлось копать по целине, так еще и землица влажная. Но ничего, управились и засадили весь семенной фонд. Большое подспорье в этом оказали полтора десятка лопат, которые удалось выковать за зиму. Изделия получились неказистыми, но достаточно прочными и со своей задачей справлялись. А что еще нужно?

Рядом постепенно разрастается еще один участок, поднимаемой целены. На будущий год площади понадобятся куда как большие, так что пока земля еще хранит в себе достаточное количество влаги, лучше с этим не затягивать. Тягловых животных нет, все на ручном труде и каково это, вручную перелопатить большую площадь, поселенцы уже успели убедиться воочию. Опять же, здесь гербицидов нет, с сорняками снова воевать руками, понятно, что за зиму смастерили деревянные грабли, имеется и с десяток тяпок, но это не культиваторы.

Напротив огорода, на другом берегу реки, на клине образованном слиянием Быстрой и Тихой, расположился собственно сам поселок, который не мудрствуя лукаво назвали Новым. А что? Старый поселок остался там, на Байкале, брошенный и никому не нужный, а вот здесь начали возводить новый, отсюда и название. Дел предстоит еще много. В настоящий момент возводится пока только один дом, остальные проживают в рулах, жилищах из жердей, на которые натянуты шкуры, но это продлится недолго. Те кто прожил зиму в прежнем поселении смогли оценить удобство саманного дома, так что на будущий год планируется настоящий строительный бум.

Дабы не терять время, Дмитрий попросил помощи у верховного шамана, в разборке и перевозке их прежнего дома на новое место, пообещав расплатиться с теми кто примет в этом участие мясом бакана, это местные так мамонта называют. Тех кто не поверил великому охотнику на барху и бакана, не нашлось. Немалым подспорьем в этом плане послужил пример рода волка. Его вождь тоже поверил посулам новоявленного соседа и не прогадал, получил все полной мерой. В эту зиму в его рулы голод даже не пытался заглядывать, мало того, еще и ближайшим родам помощь оказали.

Может охотники и послали бы его куда подальше, все же работать, в нашем понимании, они непривычны, но жизнь выбросила им кости таким образом, что выбор у них был невелик. Сейчас дела с охотой и рыбалкой наладились, так что проблем с пропитанием практически никаких, вот только так припасы на зиму не сделать. Обычно этот вопрос решался на большой охоте, когда устраивалась охота на зобов, стада которых кочевали по открытым участкам расположенным южнее. Но после мора, роды сильно ослабли и в конкурентной борьбе им не выстоять, мало того, можно было и понести значительные убытки, так что оставалось только отсиживаться по лесам и готовиться к очередной скудной растительно-рыбной диете. Местные собирали какой-то злак и бобы, но не сказать, что сборы эти были большими. Предложение Дмитрия было очень выгодным, тем более тем родам где практически не осталось охотников, а голодных ртов было в избытке.

Старый дом, печи и навесы, кроме обмазанных глиной были разобраны, уложены на катамараны из двух больших пирог с настилом из жердей и перевезены к новому месту. Да, это стоило определенных трудов, но все меньших, чем возведение дома с нуля, который они строили считай все лето и осень, хотя и не жалели себя. Правда, теперь Соловьеву предстояло убить как минимум пару мамонтов, чтобы расплатиться с помощниками, но он не отчаивался. Добудет. Иначе грош ему цена.

Дмитрию советовали расположить поселок на другом берегу, ближе к огороду и будущим полям, но он отказался. У этого места были свои преимущества. Обрывистые берега позволяли чувствовать себя в относительной безопасности, а возведение с одной стороны прочного плетня, позволит обезопасить себя от возможных неприятностей. Заморачиваться с частоколом не было желания, слишком долго, а такая ограда себя уже оправдала раньше. За все время на территорию старого поселка не было ни одного проникновения, хотя голодной зимой, волчьи стаи не раз подступали к жилищам людей. Да и от нападения людей, какая-никакая, а защита.

На другой берег переправлялись пока на пирогах, благо в них недостатка не ощущалось, имелся даже переизбыток. Дойдет дело до более серьезного, тогда можно будет озаботиться и мостом. Через Быструю метрах в трехстах от поселка имелся брод, здесь был довольно широкий разлив и вода доходила едва до колен, правда сейчас пока вода не спала, поглубже будет. Была переправа и поближе, там поперек течения весьма удобно лежало несколько валунов, между которыми прокинули мостки. Переправа была извилистой, так как камни лежали не рядком, но с другой стороны грех жаловаться, можно перейти на другой берег не замочив ног и ладно.

Дмитрий обернулся и посмотрел на стену леса, за своей спиной. Где-то там километрах в трех или четырех, расположен Кровавый склон. Вейн всю зиму потратил на то, чтобы убедить остальных шаманов, что ему одно за другим приходят откровения от Великого духа. Он так или иначе указывает на то, что путь возрождения былого величия племени сауни связано не только с его посланниками, но и с кровью предков, которые находясь за гранью, не могут спокойно взирать на происходящее и хотят оказать помощь своим потомкам.

В пользу этого было и то, что еще осенью Великий дух указал новое место проживания посланцев. И то, что только потом, верховному шаману явилось откровение, от предков племени, призывающих взять их кровь и с ее помощью возродить племя. Ничего вдруг. Все одно к одному. Понемногу, Вейн подводил шаманов к принятию нужного решения. На самих церемониях и советах Дмитрий понятное дело не присутствовал, но ему был известен результат, а он был.

Сейчас они возвращались не просто с охоты, а ходили как раз на этот самый склон. Дмитрий не смог удержаться и отправился глянуть на залежи руды, как только сняли запрет. Тут тоже не все так просто. Сняли его только для мужчин, и лишь для нового рода пса, где собственно и обретались посланники Великого духа. Вейн обещал, что с годами все утрясется, но пока и это огромное достижение.

Дмитрий конечно не геолог, но то, что предстало его взору, было прямо таки наглядным пособием, по тому как может выглядеть гематит в природе. Склон поросший редким лесом, похоже сплошь состоял из этой руды, упрятанной под тонким слоем грунта, на этом же участке случился оползень, в результате чего руда вышла на поверхность, а потом ее еще и промыло дождями. Одним словом ладь прямо здесь горны и плавь железо, благо кругом леса и можно легко выжигать уголь. Жалко конечно портить такую красоту, но с другой стороны ничего не попишешь, без угля ничего не получится. Здесь же протекает полноводный и быстрый ручей, а значит, можно будет устроить и механические молоты. Нужно ведь будет и руду дробить и крицы обрабатывать. Все наладится, дай только время и он развернется во всю широту русской души.

Год. Они здесь уже год или все же, всего лишь год. Смотря как измерять. Для него и его спутницы кажется прошла уже целая вечность, прожита целая жизнь. Сколько же всего успело произойти за это время, а сколько еще предстояло…

В конце августа прошлого года, друг детства Семен позвал его на рыбалку. Так уж случилось, что с Дмитрием в машине оказалась жена Семена, Лариса, вот вместе с ней-то они и оказались неизвестно где. Выехали в конце лета, а оказались в конце весны. По всему выходило, что это какой-то параллельный мир, а может и другая планета, кто знает. Сутки здесь длились дольше, как теперь выяснилось, и год был больше на несколько дней. Удивляло отсутствие луны и знакомых созвездий на небосклоне, но в остальном все было очень похоже на их Землю — растения, животные земного типа, причем во множестве ископаемые доисторические. Здесь все еще обитали мамонты, но были и вовсе невиданные животные.

Поняв, что произошло, он и Лариса долгое время не могли покинуть то место, где их выбросило в этот мир. Потом пришло осознание того, что случилось нечто непоправимое и нужно просто жить дальше. Кто знает, может их уже не было бы в живых, но как оказалось этот мир был населен людьми, правда они в своем развитии находились все еще в каменном веке, но это были самые настоящие люди.

Им удалось подружиться с охотниками собирателями, заручиться их помощью и поддержкой. Мало того, в их среде нашелся и их соотечественник, попавший сюда еще мальчишкой, а сегодня прожив среди дикарей сорок три года, занявший место верховного шамана. Максим или Вейн, именно такое имя он получил здесь, был безмерно рад появлению Дмитрия и Ларисы, видя в них спасение племени сауни, которое стало для него единственной семьей.

Дело в том, что по землям племени прокатилась эпидемия кори, к которой оказался невосприимчив старый шаман, переболевший этой болезнью в детстве, еще на родной Земле. Однако остальных членов племени болезнь косила без разбора. Вымерли целые стойбища. Из более чем пяти тысяч человек в живых осталось меньше тысячи. Но на этом беды племени не закончились, потому как они были не одиноки и вокруг проживали другие племена, которые эпидемия не затронула. Ослабленные, не способные постоять за себя, сауни были обречены на вымирание, с чем никак не мог смириться Максим.

Он предложил новичкам помочь племени стать более сильным, за счет их знаний. Взамен те вступали в большую семью, что могло обеспечить им безопасность. Дмитрий и Лариса согласились. Так и вправду безопаснее, уж очень они были странными для местных, так что заступничество со стороны представителя высшей власти, было совсем не лишним. Но самое главное, у них появлялась цель в жизни и веселье до конца дней. Вот они и веселились.

Перво-наперво им пришлось напрягаться и вспоминать очень многое. Дмитрий даже не представлял, что обладает такой прорвой знаний, но как выяснилось знал он очень много, как и Лариса. Так что мало по малу у них начало что-то получаться. Но имелись и кое-какие проблемы. Так, несмотря на всеобъемлющую поддержку Вейна, они ничего не могли поделать с ленивой натурой местных мужчин охотников, которые просто не были приспособлены к труду.

Именно поэтому основное население их поселка состояло из женщин и детей. Первые были вполне трудолюбивы и весь нехитрый и тяжелый быт держался на них, вторых предстояло воспитать в труде, а иначе все напрасно. На сегодняшний день, к населению добавилось еще восемь мальчиков десяти-одиннадцати лет, уж больно с хорошей стороны проявили себя те мальчики, что были в поселке. Вейн был готов предоставить и большее количество детей, благо в сиротах после мора недостатка не было, но Дмитрий отказался. Нельзя пытаться объять все и сразу. Вот поживут эти с годик, поработают, наберутся кое-какого опыта, а там глядишь, из них получатся и наставники, для следующих.

— Ну что, пошли? — Поинтересовался Табук, один из двух охотников проживавших в их поселке.

Раньше они могли себе позволить уйти на охоту всем мужским коллективом, теперь же это было непозволительной роскошью. Вот закончат с ограждением, тогда да, а пока лучше поостеречься. Поэтому на охоту они отправились вдвоем, второй охотник Гарун оставался на охране и обороне, вместе с Ункой и Тынком. Оно вроде и мальчишки, но это как поглядеть.

Немного найдется деток, которые могут похвастать своим законным ожерельем, да еще в котором имеются клыки волков убитых самолично. У этих были. Странное дело, местным не был известен лук, они пользовались либо массивными копьями, либо легкими дротиками, которые умело запускали при помощи копьеметалки. Дмитрий решил за зиму устранить этот пробел и изготовил луки. Взрослым это оружие до конца так и не далось, поэтому пришлось шагнуть еще дальше и изобрести арбалет, а мальчишки ничего, весьма недурственно наловчились ими обращаться.

Так что, случись появиться незваным гостям, их встретит не только Гарун со своим арбалетом, умением пользоваться копьем, а так же кое-какими приемами, которым обучал Дмитрий. Не малым подспорьем в этом плане окажутся эти самые мальчики. После схватки со стаей голодных волков, ребятки удвоили свое усердие в наработке навыков по пользованию луками и улучшения были существенными. Если бы сегодня довелось сойтись в подобной схватке, то их ожерелья украшало бы куда большее количество трофеев.

— Пошли, — легко согласился Дмитрий, взваливая на плечо свой конец шеста, на котором висел молодой олень. Сегодня будет свежатина.

Поселок встретил своих мужчин с нескрываемым и радостным возбуждением. Еще бы. Апука, это местный вариант земного пемикана, и рыба уже успели надоесть, так что свежее мясо было как нельзя кстати. Люди не могут обходиться одной только сытной пищей, а апука была весьма сытна, им просто нужно еще и вкусно питаться, тем более когда целыми днями заняты на тяжелом физическом труде и организм постоянно растет. Ага. Не малая часть тяжелого труда легла на детские плечи, от чего Дмитрий чувствовал себя настолько неловко, что работал за двоих не щадя своих сил.

Сегодня было воскресенье, поэтому по заведенной уже традиции в поселке был выходной, и Дмитрий решил принять участие в охоте, заодно и посетить залежи руды, чтобы прикинуть возможности будущего производства металла. Нужно будет все же освободить от работ Табука и Гаруна. Пусть делают то, что умеют лучше всего, охотятся и обеспечивают всех свежим мясом. Живность вернулась в округу, так что переживать по поводу того, что они будут блуждать в бесплотных поисках, особо не приходится. Но главное ребята не будут наблюдать кислых физиономий, которые одним только своим видом, ведут дурную агитацию.

Дмитрий хотел было помочь Табуку управиться с тушей оленя, но тот только отмахнулся, мол иди отдыхай, я сам справлюсь. Оно и понятно, Соловьев хотя и поднаторел в этом деле, но тут скорее будет помехой охотнику. Местные даже не подвешивали туши, чтобы снять шкуру и разделать добычу, умудряясь управляться быстро и чисто прямо на земле.

Опа! А что это за запах? Это кто же успел свежатины набить раньше их? Неужели какая животина вышла прямо на поселок? Иначе никак, Гаруну строго настрого запрещено покидать пределы поселения. Вон в чем дело. Охотник тут ни при чем. Это детвора. Как видно они решили устроить свою охоту и сумели набить несколько птиц, которые в изобилии появились в камышовых плавнях. Вообще-то такое не принято, сейчас у птиц идет самое гнездовье, даже животных не бьют без разбора, стараясь высматривать самцов. Но как видно, от первого выхода на охоту никто не ждал удачи, так что решили подстраховаться и отправили мальчиков на охоту.

Но каковы! Ведь они набили птиц из луков, и стрелять наверняка пришлось из лодки. Мастерство стрелков растет и это радует. Поначалу взиравшие с недоверием на эти игрушки, потому как сами никак не могли стать стоящими лучниками, охотники уже прониклись уважением к лукам, правда сами предпочитают арбалет. Вот это оружие они освоили очень быстро, в чем немалую роль сыграл их тренированный глазомер, ну и простота использования.

Сейчас в поселке только три лука и три арбалета, не так чтобы много. Если вначале наблюдался переизбыток, то теперь явный некомплект. Спасибо охотникам, они заверили своего вождя, что возьмутся за устранение этого пробела, пока же мальчики тренировались используя имеющиеся луки, от чего Унка и Тынка откровенно не были в восторге. Ничего, к середине лета у каждого будет свое оружие.

— Я вижу, удачно поохотились, — подошел к Дмитрию Вейн.

Он теперь был частым гостем в поселке, ведь и его поселение расположено всего в дневном переходе, на берегу Дона. В Новый он прибыл накануне вечером, принеся весть о том, что все формальности по Кровавому склону утрясены окончательно и бесповоротно. Разумеется, он предпочел остаться и подождать результата разведки.

— Грех жаловаться.

— Во всем удачно?

— Да не смотри ты на меня, как ребенок, который ждет леденец. Во всем. Там получится развернуть целый металлургический комплекс, и спускать в поселок уже готовые полосы и слитки железа. А здесь уже буду разворачивать кузнечное дело.

— Людей у тебя мало. Может все же перебросить тебе еще несколько мужчин?

— А у тебя еще есть кого перевести из рода в род?

— Нет. Но можно попытаться.

— Не надо. Я и Табука с Гаруном, буду отводить от дел. Пусть занимаются охотой и изготовлением оружия. Лес еще остался, да и заготовить зимой получилось изрядно, так что через месяца три его вообще будет много.

— Арбалеты?

— Пока они мастерят луки, нужно детей полностью обеспечить. Когда закончат, примутся за арбалеты для наших женщин.

— Женщинам оружие?

— Именно. Им будем ладить килограмм на тридцать не больше, но все одно, случись беда, это будет большим подспорьем. Только после этого можно будет подумать о том, чтобы делать что-нибудь на продажу.

— Продажу?

— Вейн, ты меня удивляешь. А за счет чего мы должны жить. Поселок будет разрастаться, двое охотников просто не в состоянии покрыть всех потребностей, а нам нужны и мясо и шкуры, и кожа, выделкой пока заниматься некогда.

— Мы сможем вас обеспечить всем необходимым.

— Вейн, не надо мешать сюда твое пионерское детство. Вариант все вокруг колхозное — все вокруг мое, себя не оправдает. Я ведь тебе рассказывал о том, что союз рухнул, а его плановая экономика не выстояла. Я тот еще экономист, но знаю одно, нужно развивать торговлю. Думаешь, почему я не понадеялся на твой авторитет во время переезда и пообещал расплатиться мясом мамонта? Люди должны видеть свою выгоду и понимать, что просто так, ничего не бывает. Пока введем меновую, на большее рассчитывать не приходится. К тому же кое-какие зачатки у вас уже есть, а там потомки подсуетятся, если мы не успеем.

— А как же внутри рода. Тут ты тоже все будешь выменивать?

— Пока у нас много общего, но когда наладится, то буду вводить и внутри рода. Без частной собственности толку не будет.

— Я представлял себе это несколько иначе.

— Понимаю. Но если смотреть в перспективу, то перемены просто неизбежны. И люди разделятся на классы, никуда от этого не деться, правда не думаю, что это произойдет при нашей жизни, но это закон развития общества. У сауни появилась возможность из отстающих вырваться вперед, но этого мало, нужно еще и устоять, а это под силу только если непрерывно развиваться и укреплять внутриплеменные связи. Иными словами строить государство, а оно в существующем варианте строя просто невозможно.

— Может ты ошибаешься?

— Может и ошибаюсь, — легко согласился Дмитрий, — но я опираюсь на то, что мне известно и как я это понимаю.

— Ну и как нам выстоять сейчас? Нам нужно оружие, чтобы противостоять другим племенам.

— Оружие ничего не решит. Возможно, оно позволит вам выйти на большую охоту и когда вас попытаются оттеснить, дать всем прикурить. Вот только пользы от этого будет мало. Все опять почувствуют себя сильными и никуда двигаться не захотят. К черту ремесла, к черту земледелие, к черту оседлую жизнь. Ты этого хочешь?

— А чем мы плохо живем? — Вскинулся Вейн.

Во-он оно в чем дело. Оказывается маленький мальчик который грезил индейцами никуда не делся. Он постарел, но не повзрослел. Получается, что ему хочется чтобы образ жизни у людей остался прежним, но за счет нового оружия они стали сильнее и могли противостоять другим. А что же тогда были за речи там, на берегу Байкала? Как же то, что людей нужно приучать к земледелию? Или ты и сам не знаешь что тебе нужно, старик? А может, уже начал жалеть, о том, что взялся за это? Ох Вейн, не то ты говоришь. Не то.

— Брось. Строить новое, вцепившись в старое, не получится, — не сводя внимательного взгляда с собеседника, и покачав головой, возразил Дмитрий.

— Но зато получится опять дать изобилие в рулы сауни.

Да что за муха тебя укусила? Чего ты вскинулся как маленький мальчик? Нет. Надо ставить ему все же мозги на место, а то, эдак он тут наворотит такого, что ни в жизть не разгребешь.

— Получится нажить себе смертельных врагов. Хорошо, вы выстоите на большой охоте, дадите всем по сусалам, заготовите столько мяса, сколько и не снилось раньше, арбалеты дадут очень большое преимущество и на охоте. Но что потом? Вы вернетесь на свои зимние стоянки, расползетесь по лесам и опять станете беззащитными, когда расстояния между стойбищами будут измеряться не парой километров, а дневными переходами. Ты можешь объединить рода так, чтобы в каждом было хотя бы по паре десятков охотников?

— Нет, мне это не по силам, — вздохнул верховный шаман. — Одно дело распределить людей из умерших родов, где не осталось ни одной полной семьи и другое, когда есть хотя бы одна. Если есть семья, значит, род не умер.

— Вот и я о том же. Вас перебьют по одному, а арбалеты послужат только лишней красной тряпкой. Да и не сможем мы дать слишком много этого оружия. Если все бросим и будем заниматься только этим, то наверное сумеем сделать за лето десятка три или четыре.

— А как Табук и Гарун сделали свои арбалеты?

— Намекаешь на то, что другие точно так же могут повторять процесс и ради этого готовы будут прожить здесь, возле нас.

— А почему нет? Инструмент у тебя есть.

— Ты забываешь, что у меня только один комплект плотницкого инструмента, что все металлические части придется ладить только мне. Ты можешь призвать сюда сотню охотников, но это не значит, что через месяц, сколько и потребно времени по технологии, у них в руках окажется по арбалету. Одновременно смогут работать максимум четверо, при условии выполнения различных работ. Ну чего ты на меня смотришь? Мы не сможем даже посадить всех, чтобы они элементарно выстругали себе ложе, потому что в поселке даже ножей всего лишь десять.

— Жаль. Арбалеты решили бы много проблем.

— Вейн, мне не нравится твой настрой. Я вижу не того человека, что приплывал ко мне осенью. Что случилось? Ты так стремишься получить оружие, что у меня складывается впечатление, что ты решил обойтись малым.

— Ты был тогда прав. После всего, они уже не будут сауни. Опять же, сейчас они все равны, нет ни господ ни рабов. Что будет после того, как мы поведем их в светлое будущее?

— То, что и должно произойти в любом случае. Это закон развития общества. Понимаешь, закон. Он столь же непреложен, как и любой закон природы. Просто произойдет это много позже, но к тому времени никто даже не вспомнит, что были такие сауни. Так что, если начал, то не останавливайся. Помнится, ты говорил, что среди них есть твои потомки, так вот мои тоже будут. У меня уже есть сын, вторая жена вскорости тоже родит, теперь для меня это совсем даже не игра и не просто занятие на всю жизнь, чтобы развеять скуку. Я тоже кровно заинтересован в том, чтобы племя выстояло, но людям придется поменяться.

— Я заметил, что ты и Лариса все время стараетесь говорить по русски.

— И Сайна тоже. Люди, в особенности детвора начинают уже понемногу говорить.

— Следующий шаг письменность?

— Разумеется. Люди должны быть не просто сыты, они должны быть грамотными, иначе нам не передать и сотой доли наших знаний. Сегодня Лариса, занимается беспрерывными опытами, старается выжать из своей памяти все, что только помнит и применить свои знания к этой планете. Я тоже стараюсь изо всех сил. Но эти знания можно будет сохранить, только имея грамотное поколение и налаженное образование, хотя бы на самом низком уровне. Мы разобрали машину, но использовали только тот металл, который никак нельзя отнести к механизмам, остальное все аккуратно сложено в сухом сарае, до лучших времен, даже гайки болты и саморезы. Все это позволит в будущем наладить станки и начать производить что-то более совершенное, чем косы и лопаты. Вейн, что бы ты там не думал, но там, на берегу Байкала, ты решил не просто спасти свое племя, ты решил создать новый народ. Если хочешь — цивилизацию. Но если ты будешь все время оглядываться назад и вздыхать по ушедшим временам, то у нас ничего не получится. Из помощника ты превратишься в нашего противника.

— А с противником разговор короткий.

— Глупости не городи. Просто я пытаюсь сказать, что у нас только один шанс, выиграть — тянуть воз в одной упряжке и в одну сторону, даже если есть более легкий путь, который мы не рассмотрим и попрем через сплошные буераки, мы пройдем. Если мы начнем метаться из стороны в сторону и уж тем более навязывать друг другу свое мнение в поисках наилучшего пути, то можно сразу складывать руки, потому что времени на бесплотные споры и теории у нас нет. После того как уйдем мы, с нами уйдут и наши знания. Жизнь человека коротка, а может и внезапно оборваться, сделать же нужно столько, что нужна не одна и не две жизни. До той поры как я лягу в сырую землю, я хочу точно знать, что я сделал все, что в моих силах, чтобы дать моим потомкам толчок вперед. И что те знания которые сегодня попросту не нужны, но понадобятся в будущем, будут сохранены.

— Взойдешь на костер.

— Что?

— Я говорю, взойдешь на костер. Здесь не закапывают умерших.

— А, ну да. Слушай, ты меня не путай. Какая разница, ты ведь понял, что я хотел сказать.

— Успокойся. Конечно понял. Лебедь, рак и щука. Я помню, мы в школе учили.

— Ага. Крылов просто умничка, лучше и не скажешь.

— Ну что же. Давай тянуть в одну сторону. Только ты меня не забывай одергивать, я ведь жизнь прожил среди них и мне тоже нужно перестраиваться.

— Насчет этого не беспокойся, одерну.

— Вот и договорились. Как планируешь быть с выплавкой железа?

— Думаю сначала закончить с обустройством поселка. Еще месяц и можно приступать к выполнению задуманного. Но уже завтра отправлюсь валить деревья. Леса там в избытке и это радует.

— А зачем тебе лес? Выжигать уголь?

— Нужно устроить механический молот и желательно не один. Руду нужно дробить, а потом извлеченные крицы проковывать, выгоняя из них весь шлак и мусор. Адова работенка, даже для взрослых и крепких мужиков, а тут будут дети.

— А справятся? Может, с Табуком и Гаруном ты горячишься?

— Конечно будет трудно, но лучше уж так, чем тот пример который будут показывать охотники. А насчет угля, нет у меня возможностей для организации его выжига. Озадачь местных, тех кто пожелает, пусть подходят, я научу как его делать и какие породы для этого необходимы. Ой, вот только не надо на меня так смотреть. Говорю же, никаких централизованных и принудительных поставок. Десять полных больших лодок угля надлежащего качества, один топор.

— Ого. Не многовато?

— Нормально. Ты даже не представляешь, сколько этого угля будет уходить. Просто жуть. А из одной крицы хорошо если выйдет четыре не особо больших топора. Так что это еще и дешево. Очень дешево.

— А как же они будут добывать дрова без топоров.

— С этим решим. Ссужу парой единиц, но не больше. Дальше, объяви охотникам, что за каждую кобылу с жеребенком или самку зоба с теленком, которых они смогут привести, так же будет даваться топор. Если будут готовы подождать до зимы, то можно будет получить арбалет с тридцатью болтами.

— И как они их поймают?

— Они же охотники, пусть думают. Нам на следующий год нужно будет уже куда большие пашни. Весь картофель с этого урожая так же пойдет на семена, а там еще и чеснок, и лук, и зерновые. Пшеницы и ячменя не так много будет, но кукурузы, а в особенности бобов уже изрядно. Последние и в этом году можно было бы посадить в куда большем количестве, но одними лопатами, да по целине, тяжко. Сделали пробную посадку, поглядим, как пойдет, но думаю, все будет в порядке, раз уж они без всякого ухода дают всхожесть.

— Мужчины, вы случайно не ссоритесь, — задорно улыбаясь подошла Лариса высоко неся выпирающий живот.

— Ни божеж ты мой, — тут же открестился Дмитрий, так же озаряясь улыбкой.

Первые два месяца она мучилась от сильнейшего токсикоза, Дмитрий даже успел сильно так перепугаться. Все же она дитя цивилизации, первенцем забеременела поздно, и в сравнении с местными была куда более хилой, а тут родильных домов и женских консультаций нет. На сохранение не положишь и квалифицированную помощь не окажешь. Тем не менее, она пока справлялась.

Помогли и кое-какие настойки, оказывается если с умом подходить к природной аптеке, то она способна посоперничать с фармакологической промышленностью. Помогли и знания местных и то, что Лариса все же наверное и вправду не за красивые глазки училась и профессию выбрала не только ради того, чтобы был диплом о высшем образовании.

Мало того. Когда ей полегчало, она начала заказывать Сайне различные емкости, плошки, ступки, пестики и еще много чего. Она собиралась осуществить задумку и создать химическую лабораторию, огорошив Дмитрия требованием, выудить из тайников памяти как можно получить стекло, а главное как из оного наделать разных полезных вещей, для ее деятельности. Ну и еще кучу всего назаказывала, для чего не пожалела нескольких вечеров и двух листов дефицитной пока бумаги, припоминая чего ей еще нужно для успешной деятельности на ниве науки.

— Это хорошо, что не ссоритесь, я тут хочу подбросить нашему куратору задание, а если все плохо, то ведь можно и не договориться.

— Все что в моих силах, Лариса. Только ведь мы с тобой недавно разговаривали, — не стал разочаровывать ее старик.

— Правильно. Но я что-то не подумала, что все взваливать на свои хрупкие плечи неправильно. Эдак никаких моих женских сил не хватит. Короче, Вейн, нужна бумага. Много бумаги.

— Но местные не умеют ее делать.

— Я тоже не умела. Но помучалась и научилась. Тут ничего сложного, тем более местным не нужно будет ничего высчитывать и придумывать, все уже продумано, пропорции выведены и процесс не сложный. Им остается только прийти и принять участие в выделке одной партии, дальше пойдет как по маслу.

— И что они будут иметь взамен?

— Это к Диме, — тут же перевела стрелки на благоверного она.

Можно подумать он экономист и вот так сходу сможет выдать стоимость того или иного товара. Но с чего-то начинать нужно. Конечно, поначалу будет бешеный разбег, где-то цена будет непомерно высока, где-то занижена. Но ничего, жизнь она все расставит по своим местам.

— Я думаю, нож за пять сотен листов, это будет нормально, — почесав в затылке, выдал он. — Ларчик, а с отбеливанием как, получится?

— А ты мне уже лабораторию оборудовал? У меня кроме керамических изделий ничего нет, как и помещения.

— Все, сдаюсь. Обойдемся пока такой.

— А помещение?

— Сделаем. Пока не такое капитальное как дом, но сладим.

С постройкой дома закончили уже к середине июня, а что, тут названий месяцев не было, а так оно привычнее. Правда с календарем тут пока было никак, Лариса только приступила к этому делу, не без помощи Вейна, разумеется. Дому теперь предстояло основательно просохнуть, внутри находиться не было никакой возможности из-за сырости. На этот раз, Дмитрий учел недостатки в прошлом строительстве и изготовил полноценные оконные блоки. Жить в доме, помещения которого практически не проветришь, оказалось не так удобно. Но теперь все окна открывались, что было куда удобнее и практичнее.

Кстати, своими руками он сделал только одно окно, второе ваяли ребятки Унка и Тынк, под его контролем разумеется. Замучили его вопросами и просьбами помочь. Но зато третье, было целиком их изделие от начала и до конца. Новенькие тоже временами крутились вокруг них. А то! Это куда интереснее, чем отбывать повинность на вскопке огорода, месить глину или заниматься обмазкой стен. Тут столько всяких интересных инструментов! Они и представить себе не могли, что столько можно сделать из обыкновенного дерева. Это железо просто творило чудеса! А еще, вождь сказал, что скоро они будут добывать это самое железо, а потом, работать в кузне и делать разные нужные вещи из него. Скорее бы. Интересно же.

Со строительством лаборатории, Дмитрий решил так же не затягивать. Ларисе нужно было предоставить рабочее место, для ее изысканий. Домик получился не меньше их жилого, легкой конструкции. Деревянный каркас и толстые камышовые маты, обильно смазанные глиной.

Помещения разделили на три части. Одна комната, самая большая предназначалась под столярную мастерскую. Работать с деревом предстояло много, так что помещение нужно однозначно, к тому же и трудиться будет не он один. Вторая под гончарную мастерскую. Не дело пробавляться ремеслами там где живешь. И третья под лабораторию Ларисы. Учитывая специфику рабочего места и необходимости хорошего освещения, пришлось выделить под это дело стекла одной из спален, а вместо них, рамы в доме затянули пузырями. Пузыри были и на окнах мастерских.

Чтобы никому не было обидно, в другой спальне поступили так же, стекла же пошли пока на хранение, причем все без исключения. Придется обходиться пузырями. Исключение сделали только для общей комнаты, в месте основного времени нахождения в доме. Женщины конечно поворчали, не без того, но в конце концов смирились. Правда Дмитрий явственно понял, что со стеклом нужно что-то делать, не то это может перерасти в такую же проблему как и воск. Хм. Лучше об этом не поминать, а то можно сразу бежать в лес и искать пчелиный рой.

С оградой тоже управились без особых хлопот. На этот раз, Дмитрий решил, что достаточно будет плетня из жердей, чай тут таранов нет, а ты поди проломи такую ограду, если через каждые три метра либо ствол дерева, либо солидный столб вкопан. Одним словом, если иметь только оружие местных, то намучаешься пробиваться. Оно конечно можно и поджечь, а уже через месяц, жерди высохнут настолько, что полыхнут как солома. Но тут можно будет обезопаситься и когда дерево высохнет, тупо обмазать ограду глиной.

Глина. Местная оказалась не очень, слишком много песка, на кирпичи еще туда сюда, но на посуду никак не подходила. С другой стороны, может это в окрестностях поселка. Нужно будет пошастать по округе, поискать. Керамическая посуда это не чугунная. Нет, те изделия, что выходили из под рук Дмитрия и Сайны, которая управлялась с кругом теперь даже лучше мужа, выходили куда качественнее, чем у местных и служила эта посуда дольше. Но керамика есть керамика, так что замена всяких плошек, горшков, кружек и тому подобного нужна была регулярная.

ГЛАВА 2

Новоселье Дмитрию отпраздновать не удалось. Как только с обустройством поселка и огорода более или менее управились, пришла пора выдвигаться к Кровавому склону. Нужно было срочно налаживать производство металла. Мало того, что он был необходим в самом поселке, так ему же еще предстояло стать и основной валютой при расчете с местными. От машины уже остались рожки да ножки, практически все железо было переработано и теперь представляло собой множество полезных вещей. Ну да, все было неказистым, взять хоть пилы… Это же страшилище, с огромными зубьями. Но тем не менее те две, что он изготовил, вполне работали, как и весь остальной инструмент, так же выглядящий далеко не эталоном.

Бурный ручей, который Дмитрий не мудрствуя лукаво назвал Рудным, протекал с северо-востока на юго-запад. Он был и достаточно полноводным, и обладал вполне сильным течением, так что с большим колесом привода должен был управиться без проблем. К тому же, как утверждал Вейн, поток не перемерзал даже в самые сильные морозы, только по берегам образовывалась ледяная кромка. Это хорошо, так как производством металла можно будет заниматься круглый год.

Россыпь руды была по правому берегу ручья, но скорее всего переходила и на другой берег, занимая большую площадь, но пока это не имело значения. Такие объемы им не переработать и за сотню лет. Хотя… За сотню лет объемы скорее всего возрастут настолько, что только держись. Но это зависит от многих факторов, так что лучше не загадывать.

А пока на левом берегу, подальше от копоти, которой предвидится много, поставили пару рулов. Не ходить же каждый раз в поселок, тут километров пять никак не меньше. Если обратно можно добраться весьма резво, используя ручей и реку, которые бегут в нужном направлении, то обратно придется выгребать против течения. А по ручью, так только пешком и лодки тянуть за собой.

По правому берегу Дмитрий решил поставить сараи и навесы, для складирования угля. Его нужно будет много, к тому же нужно сделать запасы на зиму. Раз уж есть возможность пользовать механизацию круглый год, то грех от этого отказываться. А это черное золото, очень восприимчиво к влаге. Или про золото, это о каменном угле? Да какая собственно разница, этот не менее ценен, а каменный он вроде не любой для металлургии подходит. Нет. Не вспоминается ничего конкретного.

Один род решил все же заработать на поставках угля. В окрестностях их стойбища в большом количестве произрастал дуб, что было просто великолепно. Правда мужчин в роду было только двое, но зато имелось и трое мальчиков. Если будут трудиться достаточно усердно, то глядишь, станут настоящими углежогами. Но это в самом лучшем варианте. Охотники все же. Правда, был вариант сделать ставку на мальчиков. Опять же, за топоры они расплатятся, а там захотят иметь арбалеты. Обязательно захотят, никуда не денутся. Ножи тоже нельзя сбрасывать со счетов, к тому же они нужны не только мужчинам, но и женщинам в быту очень даже не помешают. Так что в этом году эти ребятки будут выжигать уголь как миленькие, а там может даст Бог или духи и втянутся. Нет, не взрослые. Дети. Те самые мальчики, которые сейчас помогают своим отцам. Хорошо бы если так, угля нужно будет непомерно много.

Обустройство металлургического комплекса начали с сараев и навесов. Едва закончили первый навес, как подошла первая пирога с углем. Ничего так, не халтурят, загружена изрядно. Правда, уголек качеством оказался так себе, очень много мелкого. Ожидать чего иного было бы глупо, все же первая партия, а она и у него получилась не ахти. С каждым разом будут все больше набираться опыта, а там пойдет поедет. Но пояснить свою позицию и указать на недостатки Дмитрий все же не забыл. Выслушали, покивали, с эдакой ленцой, но обращаясь к ним, Соловьев больше поглядывал на мальчиков. Один так себе, считай и не слушает, больше глазеет по сторонам, этот точно с тропы отцов не сойдет и будет настоящим охотником.

А вот двое других слушают очень внимательно и видно, что вопросы у них есть, только спросить не решаются. Непорядок. Закончив разговор со взрослыми, Дмитрий отозвал в сторону мальцов, чтобы поговорить в обстановке когда они будут чувствовать себя раскованно. Разговор поначалу не клеился, ребятки явно робели, но постепенно разговорились, начали сыпать вопросами. Интересовались многим, и по большей части не по делу, но и про уголек не забыли, уточнили пару тройку моментов. Глазки горят, интерес в них плещется и задор. Оказывается, папаши весь процесс сбагрили на ребят и это полностью их продукция. Нет, папаши конечно помогали, там где было совсем уж ребяткам не управиться с тяжестями, но в целом… А чего вы хотите, род кормить нужно, а значит, охотиться. Вот такие пироги с котятами.

Закончив с разгрузкой угля и отправив восвояси гостей, начали ладить плавильный горн. Оно вроде как и рано, нужно бы поначалу все же подготовить механизм привода, ведь это не только механический молот, но и автоматизированная подача воздуха в горн, тоже важно. Однако, это только кажется, что все это просто. Горн не просто нужно было поставить, но и дать ему просохнуть, потому как иначе он в самый ответственный момент может пойти трещинами.

Для постройки Дмитрий использовал все тот же кирпич сырец, благо его было нужно не так чтобы много. Горн представлял собой кувшино-образную конструкцию высотой не выше метра двадцати и внутренним диаметром в самом широком месте около девяноста сантиметров. Кверху он сужался до тридцати сантиметров. Ни дымохода ни еще чего сверху не было, загрузка должна была осуществляться через верхнее отверстие.

Дно горна устилала монолитная плита из песчаника, тщательно обработанная и гладкая, имеющая впадину, в ней должна была образовываться крица. Углублению была придана форма, чем-то напоминающая форму для выпечки хлеба. С помощью этой небольшой хитрости Дмитрий хотел изначально придать крице хоть какую-то форму, чтобы ее было удобнее обрабатывать. Слишком поздно пришло осознание, что сам горн так же можно было построить из того же песчаника, а не мучиться с изготовлением кирпича, но ничего страшного, это первый, но далеко не последний горн.

Оставив небольшой пандус у дверцы, для выемки крицы, остальную часть по кругу засыпали глиной, на высоту чуть выше края углубления в дне, установили три керамические трубки под углом градусов в сорок, для поддува воздуха мехами. Так же оставили пандус и с другой стороны, где устроили отверстие, пока закрытое пробкой. Это для слива шлака, перед извлечением крицы.

Выложив горн, они обмазали его все той же огнеупорной глиной. Вообще-то нужно будет озаботиться поисками этого материала где-нибудь в окрестностях, не то не навозишься за тридевять земель. Ладно, озадачит этим вопросом охотников, пусть кроме мяса помогают и в других вопросах. Кстати, и образцы камней из разных мест будут собирать. Он конечно не геолог, но чем черт не шутит, пока Бог спит.

Устройством горна Дмитрий занимался только с одним помощником из мальцов и управился буквально за день. Табук и Гарун с остальными ребятами увлеченно занимался заготовкой необходимых досок и брусов из поваленных ранее и успевших подсохнуть деревьев. Дмитрий глядя на это только ухмылялся. Вот что значит правильная мотивация. Стоило только объяснить, что они будут работать ровно столько, сколько потребуется для того чтобы закончить с водяным колесом, а потом здравствуй охота, как их словно подменили. Энтузиазм, работоспособность, одним словом взрыв на макаронной фабрике, ни о какой лености и речи быть не может.

Ничего удивительного. Дмитрий служил в армии, а потому что такое дембельский аккорд знал не понаслышке. Все просто. Большинство объектов в воинской части строится силами солдат этой самой части. Строится с переменным успехом, зачастую ни шатко ни валко, потому как солдаты тут же уподобляются рабам на плантации и работают спустя рукава. Это не означает, что они гонят сплошной брак, но работают медленно, с ленцой. С одной стороны, для таких рабочих бригад есть кое-какие послабления в распорядке дня и их не шпыняют больше никуда. С другой, несмотря на все послабления, работать все одно не хочется, а потом как только закончат, то прощай расслабуха. Вот и работают ровно на столько, чтобы не вызвать неудовольствие командиров и автоматическую замену на других бойцов.

Так что знающие командиры никогда не берутся за выполнение работ просто так. Подбирают группу солдат которым предстоит увольнение в запас и просто ставят условие. Вот объект, сдача его под ключ означает их отправку домой на следующий день. Что тут начинается! Лучше бы вам озаботиться наличием строительного материала в достаточном количестве, потому как темпы работ просто зашкаливают, Стаханов нервно курит в сторонке. Если объект по нормам должен возводиться за три месяца, то дембеля управятся за один, причем, даже если их будет в два раза меньше положенного.

Тут только один момент. Если по окончании работ вы не смогли на следующий же день отправить солдата домой, или если вышел выходной, то в первый же рабочий день, то этот финт у вас уже не получится. Солдаты все видят и все передают по эстафете. Если вы обманули одних, то другие больше на эту конфетку не купятся.

Дмитрий наблюдал однажды, как командир части с нескрываемым неудовольствием, скрепя зубами уволил солдат на три месяца раньше положенного. Ну не захотел он слушать командира роты, который утверждал, что аккорд давать слишком рано. С другой стороны, объект нужно было строить, так что и выбора особого не было.

А тот ротный и вовсе пользовался этим напропалую. У него были даже отпускные аккорды. Хочешь в отпуск, без проблем, вот объем работ, закончил, на следующий день уехал. Качество хорошее, добавит к положенному от себя или от командира части. Разумеется были и такие, что говорили, мол отпуск нам положен и никаких гвоздей. Конечно положен. Вот только эти ребятки ехали в отпуск в последнюю очередь и никак иначе, если только не были отличниками во всем остальном, все же воинская часть. Ну и кому захочется ехать к концу срока службы, когда вот он и дембель не за горами. В этом случае возвращение в часть подобно ломке у наркомана с большим стажем.

Вот и решил воспользоваться этим методом Дмитрий. А что тут поделаешь, без сильных мужских рук с одной только детворой эту работу никак не потянуть. Можно только надорвать ребятишек и все одно ничего не сделать. Вот закончат с этим, а там гуляй, охоться, занимайся чем захочется. Разумеется это не означает, что они будут полностью предоставлены самим себе и жить в свое удовольствие, просто вернутся к привычному образу жизни. Опять же, сразу было оговорено, что если опять возникнет необходимость в мужской силе, то будьте любезны. Согласились сразу. Кто бы сомневался.

Заготовка материала с использованием имеющихся возможностей та еще морока, а о скорости и говорить нечего, но куда все оказалось сложнее, когда дело дошло до механизмов. Нет, ничего сложного как например зубчатая передача он делать не собирался. Он отказался от этого не по причине сложности исполнения, хотя они должны были возникнуть однозначно, в конце концов он с этим непременно справился бы, но тут все дело во времени. Необходимо уже сейчас наладить выплавку металла, так как последние его запасы ушли на изготовление гвоздей и скоб, при помощи которых собственно говоря и собиралась вся конструкция. Так что он решил идти от простейших механизмов, потом, когда напряжение цейтнота хотя бы немного спадет и появится время, он планировал несколько все усложнить и вместе с тем повысить производительность. Но самая главная цель, это дать толчок на будущее, чтобы его ученики не зацикливались на одном, остановившись на определенном этапе на сотни, а может и тысячи лет.

Сейчас же все должно было быть предельно просто и вместе с тем эффективно. С обеих сторон берег немного подсыпали, от чего русло сузилось еще больше, усиливая силу потока. Затем установили массивную раму из бревен, на которую навесили водяное колесо с валом. Имея продолжение вал входил в следующую раму. Приводы молота и мехов Дмитрий собирался сделать кулачковые, с использованием рычагов. Все просто, на вал навешивается сбитый из нескольких досок деревянный диск, со смещенным центром и выбранным сектором. При вращении он воздействует на одно плечо рычага молота, в то время когда другое поднимает этот самый молот на достаточную высоту, чтобы обеспечить приличествующую силу удара. Так продолжается пока в нем не отпадет необходимость, после чего он просто фиксируется в верхнем положении так, чтобы диск его не касался, вращаясь в холостую.

Покидая эту конструкцию, вал входит в другую раму и здесь на него навешивается уже четыре подобных диска с вырезанными под разными углами секторами. Они должны будут попеременно вздымать меха, наполняя их воздухом. Сдуваться они будут самопроизвольно, под действием груза на самих мехах. Три меха на плавильный горн и один на кузнечный. Оно можно использовать и саму домницу, но Дмитрий не забывал о том, что работать будут подростки, а значит нужно максимально облегчить их труд, даже если это повлечет пережог угля.

Далее еще две рамы, точно такие же как и первая. Тут тоже будет навешаны молоты. Один не таких героических пропорций. Он предназначался для измельчения руды, которую предстояло дробить и только в таком раздробленном виде подавать в горн. Второй и вовсе представлял собой деревянный обрезок бревна насаженный на рукоять. Это для первичной обработки крицы только извлеченной из горна, чтобы отбить налипший снаружи шлак и мусор. Только после этого крица должна была отправляться под железный молот.

Как говорится — глаза боятся, а руки делают. Уже через неделю вся конструкция была полностью готова. Исключение составляли механические молоты, в виду отсутствия железных частей. Однако всю конструкцию проверили на предмет работоспособности, при полной нагрузке, мало ли, вот вроде все красиво, а колесо возьмет и не потянет. На рычаги молотов навесили большие валуны, общим весом превышающие предполагаемые рабочие части. Все работало достаточно исправно, и как показалось Дмитрию даже с изрядным запасом. Что же, это не может не радовать.

В настоящий момент конструкция имела незавершенный вид. Ну да тут ничего удивительного, все закончится или если быть более точным, заработает так как надо после того как будет добыт первый металл и изготовлены молоты и наковальня. Под измельчение руды и деревянный молот пойдут каменные валуны, для этого их вполне достаточно. Сейчас ковать будут тоже на каменном валуне, но это дело весьма не надежное, камень никак не сможет заменить железо.

Вот что уже могло работать, это меха, тем более горн уже просушили и он был готов принять первую партию руды. Дмитрий с нескрываемым неудовольствием осмотрел получившийся у него металлургический комплекс. Да-а. Местные конечно взирают на все с нескрываемым удовольствием и даже восхищением, но ему прекрасно видна вся неказистость выполненных работ. Ну, а чего он собственно хотел. Когда за дело берется куча дилетантов, из которых только один имеет общее представление как оно должно выглядеть, стоит не критически осматривать получившееся на выходе, а удивляться тому, что это вообще работает. К тому же, несмотря на корявость, вроде бы, выполнено все достаточно прочно. Ладно, время покажет.

Перво-наперво горн прогрели, запустив только один мех, после этого угля засыпали до самого верха и на него высыпали килограмм семь-восемь измельченной руды и запустили остальные меха. Постепенно прогорающий уголь опускается вместе с рудой и когда доходит примерно до середины, вновь засыпается уголь до самого верха и опять такое же количество руды. Процесс пошел.

Не все получилось сразу и так как хотелось бы. Сначала сделали пять повторений. Извлекли пробку, слили шлак. Потом настала очередь дверцы. И наконец из раскаленного и пышущего жаром нутра горна на свет божий извлекли первое железо этого мира. С формой у нее было так себе, переработанной руды оказалось явно недостаточно для того чтобы заполнить всю форму.

Глядя на раскаленную пористую массу, Соловьев испытал настоящее торжество. Вот он первый металл полученный им своими руками. Оказавшись на воздухе крица тут же начала остывать, от чего ее цветовая гамма начала меняться. Постепенно она начинала напоминать своим видом раскаленную лаву, которую он наблюдал только на экране.

Не теряя время, он ухватил клещами губчатую массу и водрузил на валун под деревянным молотом. Стопорный рычаг высвободил молот и тот с силой опустился на крицу, разбрасывая по сторонам уже начинающий спекаться шлак и куски не сгоревшего угля. Несколько ударов, снова застопорить молот в верхнем положении. Теперь предстоит проковка.

Обработка первого образца оказалось делом весьма трудным и муторным, его кувалда никак не отличалась героическими пропорциями. Дмитрий вымотался до последней стадии. Хорошо хоть Табук и Гарун с увлечением наблюдавшие за процессом, добровольно изъявили желание помочь ему в этом деле, иначе все было бы куда мучительнее. Постепенно дело шло на лад, и вскоре у них был слиток прокованного железа. Каково качество металла еще предстояло выяснить, но он был и это самое главное. Первое железо этого мира было получено.

Из загруженных около сорока килограмм руды получилась примерно двадцати килограммовая крица. Выход готового железа составил примерно килограмм четырнадцать не больше. Слабовато. Но с другой стороны, процесс пошел и это самое главное. Опять же, вспомнить каков процент получения металла был в подобных горнах он не мог как не насиловал свою память. Да к черту все. Вот оно готовое железо, полученное полностью своими руками. Может и слабо, может и качество оставляет желать лучшего, но оно есть. Дальше будет нарабатываться опыт.

За день успели провести еще одну плавку, завершив весь цикл и получив еще один слиток. На выходе получилось практически то же самое, что радовало особо. Даже если они что-то делали не так, повторение результата говорило о том, что скорее всего это худший результат.

Оно можно бы перерабатывать и куда как большие объемы руды, но Дмитрий был слишком ограничен по весовым характеристикам. Основная тяжесть работ должна была лечь на плечи мальчишек, а как им ворочать чересчур тяжелые, раскаленные крицы. Так что и дальше все будет происходить по этой методе.

На следующий день все прошло куда как удачнее. Процесс плавки занимал примерно часа два. С учетом того, что приходилось каждый раз приводить горн в надлежащий вид, им удалось провести четыре плавки и в общей сложности получить на выходе около ста килограмм железа. Из полученного металла отковали большой молот, а уже при помощи него выковали наковальню, которая с успехом встала на место валуна, и второй малый молот для дробления руды.

Третий день был знаменателен тем, что весь процесс проделали сами ребята, под неусыпным контролем со стороны Дмитрия. Ребятки с неподражаемой важностью орудовали инструментами, гордые оказанным им доверием. Увесистую крицу ворочали по двое. Оно вроде бы с таким весом может справиться и один, но тут и взрослому мужику не особо удобно работать с раскаленным металлом при помощи клещей, так что о детях и говорить нечего. Вторая плавка прошла уже куда как легче, о третьей и четвертой и говорить нечего. Правда к последней ребята сильно умаялись и Дмитрий решил, что трех раз вполне достаточно.

Все бы ничего, но когда Соловьев провел инвентаризацию, то схватился за голову. Необходимо срочно как-то организовывать систематическую поставку угля, потому как те четыре пироги, что доставили новые углежоги была полностью выработана. Это же просто уму непостижимо в каких количествах расходовалось топливо. Интересно, а как при таких расходах их предки умудрились не вывести леса подчистую? Или все же дело в том, что в виду их неопытности имеет место банальный перерасход?

На завтра ожидалась новая поставка угля и опять будет доставлено четыре пироги, после чего будет вновь заложена новая, уже третья партия. Возьмутся ли за дальнейший выжиг мужчины этого рода было решительно непонятно. Оно вроде должны бы, но кто его знает. Может все же намекнуть Вейну, чтобы тот обязал парочку родов приняться за изготовление угля? Не хотелось бы. Когда люди сами, осознанно делают свой выбор, в силу обстоятельств или еще чего, то толку от этого выходит куда как больше.

Да и здесь похоже нужно ставить отдельный поселок. Сейчас потребность в металле пока еще не так высока, но все одно пока обеспечишь каждый рул хотя бы одним топором и ножом, да предоставишь каждому охотнику минимум по ножу, уже получается неслабо. В день же получается выдать около полусотни килограмм железа. Маловато будет. Он конечно поставит еще один горн, с наличными силами обработать такое количество вполне реально и выход увеличится вдвое, но все одно мало. А главное угля будет явно недостаточно.

Вечером состоялся самый настоящий праздник, Табук и Гарун подстрелили кабанчика и юные металлурги с жадностью набросились на свежатину. Дмитрий сдержал свое слово и предоставил им свободу действий, чем они и не преминули воспользоваться после того как весь процесс механизации был запущен. Удачно получилось, ничего не скажешь, самый настоящий пир, сейчас то что надо.

Мужчины сидели в сторонке и с нескрываемым удовольствием взирали на то как бесятся мальчишки. Откуда только силы берутся, ведь целый день в жару, копоти, под беспрестанный стук железа, а вот подиж ты. Сразу заметно отсутствие девочек. Разошедшиеся мальчишки всячески стараются выпятиться, похвастать, но перед ними были их товарищи, которые могли похвастать тем же самым. А вот похвастать перед девчатами, это же совсем другое дело получается. Ничего, вот придет воскресенье, обязательно отправятся в поселок, чтобы отдых получился по-настоящему полноценным.

— Времена поменялись, — вдруг ни с того, ни с сего заговорил Табук, и судя по тону, которым он это произнес, разговор предстоял серьезный.

— Пока еще нет, но поменяются обязательно, — согласно кивнув, подтвердил Дмитрий.

— Для чего тебе все это? Железа у тебя хватает. Огород даст много. Сам говоришь, на следующий год припасов хватит на всех и мяса столько уже будет не нужно. Голод в наши рулы не войдет и кочевать будет не нужно.

Ого. Вот это выдал. Такая длинная речь от Табука, да и вообще от местного это дорогого стоит. Да еще и перемежает слова местные и русские. Ну да оно и понятно, нет у них эквивалента словам, «железо», «огород» и другим специфическим, но ведь и иные словечки вставляет. Вот послушаешь не глядя на него, и все понятно без жестов, хотя он и орудует руками, но это привычка. Тут главное другое, даже взрослые понемногу начинают лопотать на русском. Скорее всего, тут дело в том, что местный язык очень беден, а вот русский дает простор для общения, с памятью же у аборигенов все в порядке, вот и начинают пользовать. Коряво, с не передаваемым акцентом, но процесс пошел. Это хорошо. Это радует.

— Железа у нас пока мало даже для нашего рода, — возразил Дмитрий, — но главное это не мы. Главное это все племя сауни. Мы сейчас пробуем сделать так, чтобы можно было обойтись без кочевий, где нам не удастся выстоять против других племен, а жить на одном месте и не пользоваться огородами не получится. Так не прокормиться.

— Но мы можем сделать оружие, и тогда один род сможет прогнать два рода хакота, бугов или магаков.

— Как же они это сделают, если в родах осталось так мало охотников? Вспомни схватку с волками, а волки они не люди.

— На большой охоте роды сойдутся вместе. С новым оружием даже женщины смогут дать отпор охотникам, — последнее он высказал с явным неудовольствием.

Как видно тот факт, что женщины обзаводятся оружием и он лично этому потворствует ему ой как не нравилось. Ну и что, что настоящим мужским оружием они не смогут воспользоваться, а по плечу им только детский арбалет, само то, что у женщины в руках оружие уже был из ряда вон.

— На большой охоте да. А что будет когда роды вернутся на зимние стоянки? Ведь племена просто так не отступят, они не испугаются вас — потому что вас мало. А значит, вы должны будете показать свою силу. Как вы это сделаете? Правильно. Убив много врагов. Простят вам это хакота и другие?

— Нет, не простят, — твердо заявил Табук.

— Не простят, — повторил за ним Дмитрий. — Они придут на ваши зимние стоянки и станут мстить. К тому же им захочется получить ваше оружие. Ничего хорошего из этого не получится. Есть только один выход — оставаться здесь, в ваших лесах и научиться жить так, чтобы голод и нужда не приходили в ваши рулы. Пока вы здесь, пока другим племенам не нужны ваши леса, вы в безопасности.

— А что будет когда они захотят наши леса?

— Они придут сюда.

— Но зачем тогда нам отсиживаться здесь как последним трусам, если все так?

— Затем, чтобы стать сильнее. Не понимаешь? Если мы научимся жить на одном месте, если голод забудет дорогу в наши дома, то нас станет много и у нас будет оружие, которого нет у других. Пусть тогда приходят. Мы их встретим, и прогоним, да еще и пойдем к их рулам, чтобы объяснить, что к нам можно ходить чтобы торговать, но не грабить и не убивать. Но чтобы это случилось, нужно работать. Много работать. А еще учиться.

— Как нас станет много? Смерть всегда рядом с нами.

— Правильно. Очень многие женщины готовились стать матерями, и детей в племени должно было появиться очень много. Но вышло так, что много женщин умерло, так и не дав жизнь, еще больше умерло детей. Но скажи, сколько женщин умерло у нас? Скольких детей мы потеряли? Сколько погребальных костров было у нас в роду?

— Ни одного, — ничего не понимая посмотрел на Дмитрия Табук.

— А почему?

— Так захотел великий дух.

— Великий дух не всегда вмешивается в нашу жизнь, уж я-то знаю. Он нам помогает, направляет, но он не следит за каждым нашим шагом. Вот скажи, отчего вы позволяете мальчикам баловаться так, как им захочется и хвалите их, даже когда они могут разбиться насмерть? Почему если с одного дерева упал один ребенок, вы не запрещаете залезать на него же и другому, а ведь и он может упасть и погибнуть?

— Но как тогда из них получатся настоящие охотники, — глянув на Дмитрия, как на слабого головой ответил Табук.

— Вот и великий дух так же. Мы его дети и он позволяет нам резвиться, чтобы мы выросли сильными и могли сами о себе позаботиться. Он не всегда вмешивается в наши дела, как и вы в проказы детей. Вот скажи, если у ребенка что-то не получается, ты делаешь все за него или объясняешь, как это нужно сделать?

— Если ребенок не будет делать сам, то он ничему не научится.

— Правильно. Великий дух показывает путь, подсказывает как нужно делать, но остальное в наших руках. В наши рулы не пришла смерть, потому что мы сами не дали ей прийти. Лариса не дала. Ведь были же болезни, но она вылечила заболевших, заставляя пить настои даже против желания больных. Если бы не это, то у нас были бы смерти. В рулы сауни пришла беда и оно стало слабым. Если мы будем держаться за старое, то мы все погибнем. Но великий дух мудр. Чтобы помочь вам он направил сюда меня и мою жену. Мы не хотели этого, мы не стремились к этому, но он ведет нас по жизни своими тропами. Вейн сумел раскрыть наше предназначение и нам ничего не остается кроме как идти по этому пути. Все что я делаю, я делаю выполняя волю великого духа. Но я не могу все сделать за вас. Без вашей помощи мне ничего не сделать.

— Но если так, то почему ты не призовешь сюда мужчин? Если Вейну ведома воля великого духа, то он может указать путь всем. Этот труд очень тяжел для детей. Если будут работать взрослые, то можно добыть больше железа.

— У сауни нет другого пути, кроме того, который указывает великий дух через меня. Но идя по этому пути нужно много работать. Посмотри на себя и Гаруна. Разве вам нравится трудиться. Вы готовы бросить работу, чтобы убежать на охоту, хотя голода в наших рулах нет. Не смотри на меня так. Я не обвиняю вас. Я не говорю, что вы виноваты. Вы так жили всегда. Поэтому вам трудно начать жить по другому. Я всегда стараюсь все делать с детьми, чтобы они научились жить по другому. Только так сауни смогут выжить.

— Значит мы тебе мешаем? Мы мешаем племени стать снова сильным?

— Я вас не обвиняю, — тут же поспешил откреститься Дмитрий. Не хватало еще чтобы возникли какие непонятки. — Вы живете так, как вас научили ваши родители, научиться жить по другому всегда трудно.

— Но ты тоже жил по другому?

— Да. Нам было жить куда проще. Там откуда мы прибыли нет таких трудностей, а то что я сейчас делаю просто детская забава. Но там нужно много разных знаний, а знать всего человек не может. Я никогда не делал того, что делаю сейчас, так что тоже учусь.

— Для чего?

— Потому что этот путь указал мне великий дух. Конечно он не требует от меня ничего. Если я стану просто жить, не испытывая ни в чем нужду, он не поразит меня молнией. Он просто расстроится. А я не хочу его расстраивать. Он не станет наказывать и сауни, если они не захотят пойти тем путем который он указал. Когда станет совсем плохо, вы станете его спрашивать, за что он вас наказывает. Но ведь это вы не пожелали пойти тем путем который он вам указал. Нельзя взрослого человека и тем более охотника, заставить что-то делать, он должен захотеть этого сам. Когда дети подрастут, я никого не стану заставлять заниматься выплавкой железа или работать в кузнице. Они сами сделают свой выбор. Захотят стать охотниками, будут ими.

— Но нас ты заставлял.

— А разве я великий дух? Разве я не могу ошибаться? Вот и с вами я ошибся. Но я не боюсь признавать свои ошибки. Поэтому вы сегодня занимаетесь тем, что считаете нужным.

— Мясо нужно роду.

— Нужно. Но разве у нас есть недостаток в мясе?

Ага, призадумался. Ну подумай, подумай. Оно конечно, апука и копченое мясо никак не заменят свежатинку, да эта пища уже успела приесться, но ведь голод и вправду не грозит роду. Придет осень и они смогут снова добыть мясо баканов, тем более, здесь неподалеку обнаружилось еще одно стадо, не нужно будет ехать на озеро. Как добыть тоже не проблема. Просто нужно будет немного потрудиться и изготовить «скорпион», эдакий арбалет переросток. Соловьев не без оснований предполагал, что этого будет вполне достаточно, чтобы завалить мамонта.

На будущий год и вовсе все будет в шоколаде, картофеля будет в достатке и он из семенного фонда перейдет в фонд припасов. Хотя. Если местные захотят заняться земледелием, то скорее всего придется посидеть без картошки. Все же нужно будет поделиться. Не нужно забывать и о бобах. Всходы они дали хорошие и скорее всего урожайность будет ничуть не хуже чем в диком поле. Так что голод роду точно не грозит.

— Свежее мясо не заменить, — все же выдал свое Табук.

— Согласен. Но кто сказал, что мы не сможем получить его от других охотников взамен на топоры, ножи, лопаты или арбалеты?

— Значит, ты отпустил нас охотиться, не потому что нам нужно мясо, а потому что мы ленивые?

— Вы не ленивые. Вы просто не привыкли так работать, а заставить вас нельзя.

— А тебе нравится так работать?

— Кому это понравится. Если заниматься чем-нибудь одним, например работать только в кузнице, то это мне нравится, хотя раньше я этим не занимался, а сейчас нравится. Но я не могу заниматься только этим, потому что мне нужно многому вас научить.

— Мне казалось, что тебе нравится все, то что ты делаешь.

— Не все. Но если все делать с неохотой, то очень скоро захочется все бросить, вот я и ищу в любом деле что-то хорошее. Выжигать уголь скучно и после этой работы ты такой грязный каким не будешь после кузницы. Но уголь нужен, чтобы работала кузница. Строить все это, — Дмитрий махнул рукой в сторону водяного колеса, — было интересно, а вот возиться с плавкой железа не очень. Слишком жарко, слишком тяжело, слишком грязно. Но зато получается железо, которое очень нужно сауни. Но главное не это. Есть наши желания, а есть долг. Вот что самое главное. Мы должны сделать все, что от нас зависит для того, чтобы наши дети жили лучше, именно поэтому я работаю так много и буду работать дальше. Я ни о чем не жалею, разве только о том, что я один и не могу успеть везде, а дел слишком много.

Никогда бы не подумал, что у него есть дар убеждения. Более того, он был уверен, что аргументы у него были корявыми, а объяснения не убедительными. Одно дело заставить работать рыбаков в своей бригаде, которым по сути и деваться-то некуда. Ну да, работать не хочется, но и выхода другого нет, так что, нравится тебе это или нет, трудиться все одно придется, тем более на фоне остальных работа неплохо оплачивается, есть бонусы в виде кормов для скотины, дармовой рыбы, а главное домашняя «пила» не так «пилит». У местных подобных стимулов не было, заняться есть чем, «пила», полностью покорна их воле и молча несет свой крест. Но вот удивительное дело — оба охотника вдруг изменили свое отношение к происходящему.

На следующий день, Табук огорошил Дмитрия тем, что заявил о намерении плотно заняться выплавкой металла, он даже собирался перевезти сюда всю свою семью, но Соловьев его отговорил. Да заготовка металла очень важна, но дробить свои силы в настоящий момент он считал неразумным, о чем и поведал охотнику. Стойбище металлургов должно было просуществовать до поздней осени, после чего механизмы будут законсервированы до весны.

По всему выходило, что за это время они заготовят что-то около шести тонн железа и даже немного больше, поди еще его переработай. За день Дмитрий мог изготовить два топора, а это около четырех или пяти килограмм железа. Конечно, со временем он поднаберется опыта, но все одно переработка будет значительно отставать от выплавки. Когда местные научатся кузнечному делу и появится хотя бы несколько кузнецов, то они с легкостью переработают производимое, но пока об отдельном поселке и круглогодичной плавке железа говорить было рано.

Конечно он думал о том, что производство металла будет вестись круглый год, но то была необдуманная радость. Помните анекдот — приходит мужчина к доктору и говорит: «Доктор дайте мне таблетки от жадности. И побольше, побольше». Вот нечто подобное периодически происходило и с Дмитрием, когда он хотел объять необъятное.

По сути он сам загнал себя в тупик, когда подкинул идею Вейну о том, что выплавку металла может производить только род пса. Мол великий дух распростер над ними свою руку и способен охранить их от козней своего младшего брата. Тот же в злобе своей будет исходить жидким огнем, дабы помешать посланцам старшего брата. Вот теперь и пожинай плоды собственной непредусмотрительности. А так бы объявили, что плавить металл могут только мужчины сауни, и тогда он смог бы высвободить руки, которые занялись бы переработкой металла в полезные вещи. С другой стороны, поди убеди этих упрямцев, в том что нужно упахиваться на домницах. Табук и Гарун это скорее исключение, да и то, убедить их принять решение, отказаться от прежнего образа жизни, ему удалось только собственным примером, изматываясь на работах до последнего.

Почему и Гарун? А все просто. Он изъявил желание учиться кузнечному делу. Вот так вот, в одночасье поселок лишился двух своих охотников. Ну, не то чтобы совсем, выходные все же оставались за ними, вот только подобно Дмитрию они решили давать себе перевести дух только один день в неделю. Хм. Зря он все же сравнивал этих парней со своими рыбаками. Те тоже наблюдали, как бригадир пашет себя не жалея, выкладываясь по полной, вот только никакой пример не мог их вдохновить на такую же самоотдачу. А вот эти прониклись.

На следующий день простоя в связи с закончившимся углем не случилось. Углежоги доставили сразу две пироги с углем. Хотя и с запозданием, но процесс возобновился. Мало того, вместе с этими парнями прибыли и представители другого рода, которые так же были готовы поставлять уголь взамен на инструмент и оружие. Вернее акцент был поставлен иначе, в первую очередь их интересовало оружие. Арбалеты произвели фурор, после того, как разнеслась весть о зимнем происшествии, когда трое охотников и двое мальчиков сумели перебить целую стаю волков. Но Дмитрий их охладил, так как лопаты-то они могли пользовать и из дерева, как и поступали первые, но без топоров им будет ой как трудно, так что акцент поменяли.

Первые так же удивили Дмитрия, заявив о своем желании продолжить столь плодотворное сотрудничество. Вот только их интересовали теперь ножи и арбалеты. Сговорились о цене, не сказать, что она была дешевой, но что поделать, хорошие игрушки дорого стоят. Зато у Дмитрия появилась уверенность в том, что поставки угля станут куда более постоянными и увеличатся в объеме. Вот теперь можно было без боязни закладывать вторую домницу. Но этим будет заниматься Табук, у Соловьева дел хватало и без того.

До конца недели успели изготовить еще один молот и наковальню. Нужно было организовывать новую кузницу и ее он собирался устроить максимально автоматизированной. С одной стороны, молотом махать то еще удовольствие, с другой, не исключен вариант, что работать будет один кузнец, ну и как управляться без помощника. Детвора, которая традиционно принимала участие во всех работах, была в этом плохим подспорьем.

Наконец, субботним вечером они загрузились на пироги и спустились в поселок. Ну да, Дмитрий и Лариса не стали заморачиваться и попросту ввели свой календарь, с днями недели. Разумеется, были учтены те лишние дни, что имелись в местном году, ну а дни недели, они и есть дни недели. К ним приучали простым и эффективным способом, делая упор на определенных событиях. Еженедельный осмотр у медика, то есть Ларисы для мальчиков во вторник, для девочек в среду, для женщин в четверг. Народу мало, так что можно это проводить и в один день, но посчитали, что так будет лучше. Ну и разумеется выходной в воскресенье. Было в планах и еще кое-что, но всему свое время, сразу даже кошки не родятся.

Кстати о кошках. Грызуны начинали уже становиться проблемой. До бедствия было еще далеко, керамическая посуда вполне справлялась с теми, кто пытался посягать на запасы людей, но это пока этих запасов не так много, дальше будет куда как хуже. Сам факт того, что эти соседи все же появились, уже настораживал. Дмитрий читал, что до появления кошек их предки пытались приручать для борьбы с грызунами самых различных животных и лис, и ласок, и хорьков — вот только они никак не могли взять в толк, отчего им нужно гоняться за мышами и крысами, когда есть куда более доступная добыча в виде домашней птицы. Вопрос конечно будущей перспективы, но надо бы его не упустить. Интересно, а кошки тут вообще есть?

Как ни странно, но обитатели Нового не просто обрадовались возвращению блудных попугаев, но еще и организовали самый настоящий пир. Оказывается, остававшиеся мальчики с успехом сумели прошерстить камыши и раздобыть много птицы. Никто не думал, что труженики вернутся именно в этот день, но вот так совпало.

Правда на столе оказалась не только птица, было еще мясо. Но это заслуживало особого внимания. Дмитрий поначалу не придал этому никакого значения, ну заяц и заяц. Однако, когда он впился зубами в истекающий соком кусок мяса, то обнаружил, что вкус несколько отличается. Он удивился данному обстоятельству, но каково было его удивление, что этот зайчик вовсе не зайчик, а как бы самый натуральный кролик. Ну да, дикий, но все же кролик.

При всей похожести, кролики и зайцы отличаются, и очень сильно. У них не только разный вкус. Дело вовсе не в том, что кролики не обладают той скоростью, которую способны развить зайцы. Кролик мельче, имеет более короткие уши, иную масть, более куцый хвост, несколько иную форму головы. Но все это ерунда. Самое главное отличие, во всяком случае для Дмитрия, в том, что кролики проживают целыми колониями, придерживаются определенной территории, производят очень большое потомство и заботятся о нем. Наконец, они очень легко приручаются и без особых последствий переносят неволю. Этому способствует тот факт, что они большую часть своей жизни проводят в норах. Кролики, это не только ценный мех… Знакомо? Вот именно!

Все было за то, что первыми одомашненными животными в этом мире будут не собаки, а кролики. И Дмитрий был обеими руками «за». Собаки они конечно имелись, но они как бы и без того домашние и к тому же к этому миру не имели никакого отношения. Кстати, о собаках. Герда и Лайка куда-то запропастились, покинув поселок с интервалом в две недели. Только бы это был просто зов природы, а не что похуже. Было бы очень жаль, что все закончилось так и не успев начаться.

В выходной день все дружной толпой направились к тому месту где были обнаружены ушастые хулиганы. Почему так? Ну, если их не вывести, то они доставят очень много хлопот будущему сельскому хозяйству. Так что Дмитрий собирался поймать несколько особей, чтобы посадить их в клетку и начать одомашнивать, остальных нужно было истреблять, для чего всячески поощрять ребятишек. Конечно, появится необходимость в притоке свежей крови, но эту проблему относительно легко решить, изловив хотя бы пару тройку самцов. Сейчас главное, чтобы они прижились в неволе.

Трудно переоценить важность этого зверька для человека. Дмитрий знал одного дедка, который с легкостью перенес все перепетии девяностых только благодаря тому, что всю сознательную жизнь держал кроликов. Они исправно снабжали его необходимым мясом, излишки и шкурки шли на продажу. Нет, у него с бабкой была и коровка и свинки, но дед с гордостью заявлял, что выдюжили они именно благодаря кроликам.

Охота оказалась удачной. В принципе Соловьеву не было никакой необходимости принимать в этом участие самому, но он не смог отказать себе в этом удовольствии. Найдя центральный вход в нору, они установили напротив него перевернутую корзину, один край которой подперли палочкой, с привязанной бечевкой. Простенько так и со вкусом. Прождать без движения пришлось около часа, но по прошествии его один зверек сторожко оглядываясь все же появился на свет божий, а вскорости оказался накрытым корзиной.

Первый улов был очень удачным. В ловушку угодила самочка, что говорило о полном триумфе предприятия. В сезон размножения крольчихи редко бывают не на сносях, так что очень высока вероятность того, что эта вскорости принесет потомство. Однако после первой же удачи, Дмитрию срочно пришлось сворачиваться и неся трепещущую от страха добычу направиться в поселок.

Признаться, он слабо верил в то, что им вот так просто удастся изловить свою добычу, а потому не озаботился о клетке. А может оно и к лучшему. Вот сделал бы он клетку, а сажать туда некого. А так, можно. В конце концов соорудить клетку просто. Тут всего-то нужны жерди и навыки в увязывании их в некую конструкцию. И то и другое имелось, так что остается только затратить немного времени.

Так уж вышло, что выходной оказался для него как бы и не выходным вовсе, но Соловьев чувствовал себя отдохнувшим, бодрым и полным сил. Еще бы! Такая удача! Если кролики приживутся, то это будет просто великолепно. Сейчас в клетках было четыре самочки и два самца. Уже немало. Тот дедок рассказывал, что кролики котятся круглый год, если им предоставить необходимые условия, как то теплый сарай. Но об этом пока не могло быть и речи. Максимум что он может сделать это устроить некую постройку из камышовых матов, на большее попросту нет времени. Так что для увеличения поголовья у них есть срок только до осени.

Хм. Это если эти красавцы захотят жить в клетках, а ведь очень даже могут и лапки откинуть. Получается, опять его занесло куда-то не туда. Нужно наловить еще несколько голов. Оно и для гарантии и для скрещивания полезно будет. Если есть одна колония, то наверняка найдется и другая. Озадачить ребят и эти проныры еще не то разыщут, больно ушлые. Правда, отпускать их от дома слишком далеко рискованно. Решено. Просто предупредит, что при обнаружении другой колонии они должны будут поймать несколько голов, никаких специальных поисков. А в окрестностях мальчишкам бегать никак не запретишь.

Дмитрий чувствовал как время течет словно вода в решете, что он находится в постоянном цейтноте. Слишком много задач и слишком мало людей, для их решения. Словно мало было проблем, так тут еще и эти кролики. Их же кормить нужно. Значит, пора организовывать сенокос. С другой стороны, его все одно нужно организовывать, ведь прошел же заказ на отлов лошадей и зобов. Может он слишком торопится? Да нет, чтоб ему… Не торопится.

Картошка родит просто исключительно, если не думать о других, то они вполне могут уже с этого урожая прокормиться, но нужно подумать о том, чтобы обеспечить семенами остальных. Конечно, немногие решат заняться огородничеством, но скорее всего такие будут, да и у него посадочного материала на всех никак не хватит.

Кукуруза тоже порадовала. Правда из десяти зерен взошло только семь, но хорошо уже то, что всходы есть, а то мало ли, вдруг зерна повредились или были недозревшими. Но сейчас нужно трястись над каждым всходом, тогда царица полей у них будет, а у нее урожайность повыше чем у пшеницы или ячменя. Черт! Нужно собираться и двигать на озеро. Мало того что там их стратегический зерновой запас, так ведь там же и чеснок, что был высажен еще по осени. Господи, ну и когда с этим всем управляться.

Бобы тоже радовали. Им видимо пришлось по вкусу, то что о них проявляют заботу, пропалывают, а от этого и влага хорошо сохраняется и с конкурентами бороться не надо. Он был уверен, если организовать полив, то урожайность будет куда выше. Но пока есть то, что есть. На вкус они напоминали чем-то фасоль, да и внешне на нее были похожи, может это и есть предок известной Дмитрию культуры, а может и совсем другая, кто знает, уж не он это точно. Главное, что на огороде она чувствовала себя превосходно и вполне могла разнообразить стол.

Лук все же умудрился вызреть и дать семена. Сейчас он дружно взошел на грядке, но ни в этом году, ни в следующем в котел он никак не попадет, если только года через два, когда его будет достаточное количество. Да и то сомнительно. Если хотя бы несколько родов возьмутся за земледелие, на что он сильно рассчитывал, то за это время им не успеть даже обеспечить всех посадочным материалом.

Сильно волновал вопрос с подсолнечником. Из трех семян всход дала только одна семечка и Лариса тряслась над ним, как над сокровищем. Уже и пугало соорудили, чтобы никакой крылатый разбойник не добрался, и чехол из москитной сетки она приготовила, хотя и берегла ее для будущей пасеки. Тут уж не до прижимистости, потому как второго шанса не будет. А подсолнечник это не просто посидеть на завалинке полузгать, это в первую очередь постное масло.

К чему это все? Так ведь все это говорит о том, что уже на следующий год им понадобится увеличить пахотные площади вдвое. Хм. Вообще-то, пока вскопанные. И это с учетом того, что уже сегодня их огород занимает площадь в треть гектара. На посадку будущего года этого как бы хватит, но уже к следующему площадь должна будет приблизиться к гектару. Да что там на будущий, этой осенью нужно будет поднимать еще участок целины. Ведь бобы пошли, а тут с семенами проблем практически нет.

Вручную, одними лопатами с такими площадями никак не управиться. Тут нужен плуг, соответственно и тягловое животное. Ты поди еще вырасти ту лошадку или бычка, чтобы он встал в упряжь. О том, чтобы запрягать взрослых животных не могло быть и речи. Хорошо если удастся добиться того, чтобы они не передохли и выкормили жеребят и телят. Опять же, мало того, что этим деткам нужно вырасти, нужно еще чтобы они были к людям настроены нормально. Что-то говорило Дмитрию о том, что выбраковка предстоит серьезная. Обязательно найдутся особи, в которых дикая кровь будет противиться соседству с человеком. Да что там, вон давно одомашненные животные у них на Земле, порой обладают таким несносным характером, что хозяевам ничего не остается, как горестно повздыхав вести их на живодерню. А ведь тысячи лет как живут рядом с людьми. Что же говорить о только что вырванных из дикой среды обитания. Так что если хотя бы треть окажется нормальными, это уже удача.

Эх Гарун, Гарун. Ну, никто тебя за язык не тянул и ни к чему не принуждал, сам сделал свой выбор. Теперь только держись. В понедельник с раннего утра Табук со своей бригадой отправился к Кровавому склону, его задача выплавка металла, а вот им из мастеровых нужно переквалифицироваться в крестьян.

Полноценно отдохнуть и расслабиться Дмитрию так и не удалось. Мало того, что целый день провозился с кроликами, так еще вечером пришлось засесть за письмо. Нужно было в точности записать все свои наблюдения, а так же описать весь процесс выплавки металла. Не забыть сделать чертежи всех механизмов, что они сделали, да еще и постараться начертить и более сложные механизмы, которые пришли на ум, пока работал. Ко всем этим чертежам, или если быть более точным схемам, приложить пояснительную записку, что куда, откуда, да зачем. Работы не на один вечер. Там на руднике возможности такой не было, а вот здесь очень даже появилась, так что нечего откладывать в долгий ящик, пока в поселке, нужно восполнять пробел.

Кстати заметить, несмотря на низкую оплату, желающих изготавливать бумагу нашлось довольно много. Охотники попросту озадачили своих женщин и детей, а те принялись за изготовление столь необходимой продукции. Лариса даже заметила, что им как бы такое количество и ни к чему. Но решили, что бумага есть не просит, так что будут ее складировать. Пока под склад отвели чердак, но нужно подумать и о помещении для рабочего места жены. Опять все упирается в нехватку людей. Ну некогда сейчас заниматься этим. А ведь надо. Кровь из носа надо.

С раннего утра отправились на сенокос. Был большой участок на левом берегу Тихой, где стояла густая и пока сочная трава. Самое то, чтобы заготавливать сено. Еще зимой Дмитрий озаботился тремя косами. Были изготовлены не несколько серпов, но серп это для ребятишек или женщин. К примеру, для того чтобы озаботиться кормами для кроликов, этого вполне достаточно, а вот о заготовке при помощи этого нехитрого инструмента не могло быть и речи.

Косы получились корявыми, как и все, что выходило из под молотка Дмитрия, но по идее должны были работать. Во всяком случае, он постарался придать необходимую форму и задать нужный угол лезвию. Металл он конечно закалил, насколько это было возможно, но все одно ничего общего с известными ему образцами.

Косить он умел, и в свое время ему пришлось поработать этим древним крестьянским инструментом столько, что практика была весьма богатой. Нет, он никогда не держал домашнюю скотину, тут все дело в его прежней деятельности. Будучи бригадиром в рыболовном хозяйстве он постоянно принимал участие в выкашивании высокой травы и камыша вокруг водоема, создавая тем самым трудности для воров. Разумеется основная масса выкашивалась косилкой, но трактор мог подойти далеко не везде, так что недоступные технике участки косили вручную.

Коси коса, пока роса. Старая крестьянская поговорка. Так ведь все оно из жизни берется. Во-первых, раннее утро подходит для косьбы потому как все еще прохладно. Во-вторых, коса легко скользит, укладывая аккуратные валки. Вот взойдет солнце, истает роса и работать сразу станет тяжелее.

Гарун явно недоволен тем обстоятельством, что вместо кузни, они оказались посреди поля, да еще и с непонятным инструментом. Нет, для чего он Дим объяснил еще когда они ковали первый образец. Кстати, перековывали его раз пять, пока получилось что-то похожее на то, чего хотел их вождь. Вот только он-то собирался заниматься в кузне, а тут такое дело. Вейн конечно сказал, что великий дух совсем даже не против, если они начнут приручать некоторых животных, наоборот, он прямо указывает на это, через своих посланцев. Но для чего все эти сложности. Ведь живут же животные на воле и никто им корма не заготавливает.

А йошки матрешки! Вот же привязалось. Нужно хотя бы поинтересоваться у Дима, что это вообще значит. Гарун с явным неудовольствием выдернул из земли воткнувшееся лезвие косы. Вождь показал как с ней управляться и у Гаруна вроде что-то начало получаться. Валок не такой ровный, стерня не равномерная как у Дима, но все же получается. Однако это только до той поры, пока он постоянно следит за собой, стоит только отвлечься, как тут же что-то происходит, то коса пойдет слишком высоко, то вот как сейчас, воткнется в землю. Второе случается гораздо чаще.

Гарун посмотрел вперед. Дим уже движется навстречу. Работает как то колесо, что они установили на ручье, словно и не устал вовсе. Ничего, он говорит, что все приходит с опытом, вот и он научится. Они уже многому научились, а вождь говорит, что нужно будет научиться еще большему. Подумалось об охоте и словно что-то заныло в груди. Ну да, в лесу куда как привольнее и привычнее. Гарун встрепенулся и взял себя в руки. Он в первую очередь не охотник, а мужчина, который должен сделать все для того, чтобы поднять детей и племя. Все в их руках. Он не может допустить, чтобы спасение сауни легло на плечи детей, а ведь именно на них в первую очередь рассчитывает вождь. А как же они? Разве они не мужчины? Разве они не достойны такой чести? Челюсти сами собой сжались до скрежета, он поудобнее перехватил косу.

Фш-ш-ших. Фш-ш-ших. Фш-ш-ших. Ага! Получается! А йошки матрешки! Он опять извлек из земли лезвие, и обтер пучком травы. Великий дух, да когда же он приручит эту косу. Фш-ш-ших. Все же нужно будет узнать, что означает это самое «йошки матрешки». Уж очень к месту получается.

На третий день, когда у Гаруна уже получалось вполне сносно, Дмитрий задействовал последнюю косу, приставив к ней Сразу двоих ребят из старшеньких, что оставались в поселке. Пусть учатся. Младшенькие уже вполне себе освоили серпы. Заботу о кроликах он практически полностью возложил на ребят. Это их лепта. Охота и рыбалка конечно хорошо, но если наладится с кроликами, то от этого пользы будет даже больше. О зимних припасах позаботятся старшие, а вот на каждый день, это ребятки пусть сами управляются.

Невольники первые два дня не прикасались к еде и поилке. Дмитрий уже начал всерьез волноваться. Издохнут. Как есть издохнут. Но несмотря ни на что он распорядился регулярно менять корм и воду. И вот на третий день кролики захрумкали, опасливо косясь по сторонам. Да коситесь вы сколько хотите, только ешьте.

Еще через несколько дней, Дмитрий и Гарун отправились для сбора урожая на озере. Соловьев волновался не припозднились ли они, все время себя ругая за то, что постоянно откладывал поездку под тем или иным предлогом. До самого прибытия на место он не находил себе места, но как выяснилось, волновался он зря. Пшеница стояла как известный оловянный солдатик. Ячмень полег, но тем не менее не осыпался. С чесноком все тоже было в порядке, подоспели вовремя, вот если бы еще задержались, тогда могла случиться проблема, а так вышло как раз вовремя.

Против ожидания никто на их бывшей стоянке так и не появлялся. Гарун внимательным образом осмотрел все и не нашел никаких следов. Посевы так же никоим образом не пострадали и это радовало особенно, потому как очень даже был возможен вариант налета каких-нибудь грызунов или же птичек. Дмитрий вполне допускал возможность этого, но вынужден был смириться махнув на все рукой. Что-нибудь да останется, а там начнет все сначала. Не пришлось.

В общей сложности получилось собрать грамм по двести пшеницы и ячменя. Точнее можно будет сказать только в поселке когда взвесят на аптечных весах. Ага, имелись у них такие. Дмитрий сам соорудил, а вес гирек подобрали используя лекарства, там навеска очень точная, так что были все шансы за то, что с весом у них все четко, как и с метрической системой. Но тут все гораздо проще, в инструментальном ящике Дмитрия имелся штангенциркуль. Если ты связан с сельхозтехникой которая постоянно ломается, то без него никуда. У него даже микрометр есть, а то с нынешними запчастями которые клепаются по подвалам, чего только не купишь. Ох и не любили его за это. А нечего фигню всякую продавать.

Как не старались, но к обустройству кузницы сумели приступить только через неделю. Дело в том, что когда они вернулись, то в Новом застали четверых охотников, которые доставили столь ожидаемый товар, а именно лошадь с жеребенком и трех зобов с телятами. Вторые порадовали, так как там было два бычка и телочка, а вот с лошадкой вышел конфуз. Мальчик. Придется мамку обхаживать так и эдак, а потом еще и думать как ее свести с каким конем. Но это не беда. Главное чтобы выжили.

Пришлось терять время и изготавливать сбрую, чтобы пустить их пастись на выгоне. Ну не станешь же их держать в загоне и постоянно заготавливать корма. Хотя загон соорудили тоже. Но это больше для того, чтобы человек их выводил на пастбище и заводил обратно, какое-никакое общение, специально заниматься приручением никак не доставало времени.

Хм. Это смотря у кого. Мальчишки например, очень даже сдружились с малышней. Нет. Попервости и четвероногие и двуногие дети очень даже шарахались друг от друга. Правда двуногие все больше по причине нахождения поблизости мамок. Взрослые животные побаивались мужчин, но не проявляли никакого пиетета по отношении к женщинам и детям. Когда же молодняк стал отбегать подальше от матерей, то контакт наладился очень даже быстро. Что же, возможно все же Дмитрий зря волновался и у них что-то и получится. Тьфу, тьфу, тьфу — чтоб не сглазить.

ГЛАВА 3

Не сказать, что жарко, но ничего так себе — тепло. Печки притулившейся в углу достаточно чтобы поддерживать в не очень большом помещении комнатную температуру. Дмитрий даже свитер снял, оставшись только в легкой кожаной рубашке. Подшесток у мамонта оказался вполне себе мягким, а главное свитер связанный Ларисой был очень теплым.

При мысли о Ларисе, на губах сама собой заиграла улыбка. А чего не улыбаться, когда все так замечательно обернулось. Как ни удивительно, но роды у нее прошли на удивление легко. Вернее это ему сказали, что все просто замечательно, когда же у нее начались схватки, он места себе не находил.

Угораздило же оказаться дома в этот момент. Она кричит, он трясется. Она в крик, он в панику. Ребенок заверещал, так он чуть не грохнулся в обморок, испытав нешуточное облегчение от того, что все в порядке. Вообще-то, рано обрадовался, крик ребенка это вовсе не означает, что во всем порядок, но вот он воспринял это именно так. Слава Богу, так в итоге и оказалось.

После родов Ларису словно подменили. Она стала какой-то по особому тихой и приветливой, даже на фоне того, что от той стервозности, что была на Земле уже давно не осталось и следа. Но нет-нет начинает пилить, мол где мебель которую обещал. Кстати, ее-то он сейчас и ладит. Опять начала наседать по поводу нерадивости мужа не озаботившегося такой вкуснятиной как мед. Однако, это нормально. Если женщины не будут время от времени пинать мужиков, то те могут очень уж облениться. Вон у местных, женщины слова сказать не могут и что? Живут в каменном веке и лодыря гоняют. Так что женщина это двигатель прогресса. Хм. Хорошо хоть с освещением наладилось, во всяком случае, стало куда лучше, а то…

Табук и Гарун вовсе и не думали забывать об охоте, оно и в рационе разнообразие и душу мужикам отвести, а то от постоянной работы и свихнуться можно. Так вот, они не забыли о просьбе Дмитрия и тащили ему всякие образцы, точно запоминая, откуда что взяли. Разумеется, при несостоятельности Дмитрия как геолога, от этого пользы не так чтобы и много, может полезного они принесли куда больше, чем он сумел рассмотреть, но тут он был просто бессилен.

Из всего найденного и принесенного ими он сумел использовать только три образца. Первый это глина. Место оказалось не так чтобы далеко, и она по качеству оказалась куда лучше, чем была на озере. Теперь за производство посуды можно было не волноваться. Дело это полностью в свои руки взяла Сайна. Причем наловчилась ладить посуду так, что брака практически не было.

Второй образец, оказался известняком. Прокалить его и получить негашеную известь оказалось не столь уж и трудно, хотя с первого раза и не получилось. Ну да, у него это было скорее за норму. Теперь постройки щеголяли побелкой, а внутри стало куда как уютнее и светлее.

А вот третий образец… Дмитрий даже не представлял, что существует такое. Он очень походил на воск, был бурого цвета и имел запах. Не просто запах, он пах керосином. Соловьев попробовал его поджечь и заметил, что тот плавится. Недолго думая он расплавил образец, соорудил простенькую такую свечу и поджег. Копоть конечно присутствовала, как и легкий запах керосина, но не сказать что больше, чем при горении летучей мыши. Но главное, получилась готовая свеча. Этого эрзац-воска там оказалось очень много и свечи из него оказалось ладить очень даже просто, было только одно неудобство. Корзины груженные этим минералом приходилось нести за спиной километров шесть, по пересеченной местности. Но это не беда. Это можно и потерпеть.

Дмитрий отложил инструмент, подошел к печке открыл дверцу и подбросил дров. В мастерской ладить русскую печь не стали, слишком громоздкая, решили поставить обычную, благо металл для колосников и дверцы в наличии имелся, нужно было просто изготовить потребное, что с успехом и было воплощено в жизнь. Печка только топилась из мастерской, а вот отапливала не только ее. Она была устроена посредине и предназначалась сразу для трех помещений — лаборатории Ларисы, гончарной Сайны и вот этого столярного цеха.

Он осмотрелся по сторонам. Да-а, все же тесновато, но ничего не попишешь, зато тепло и работать одно удовольствие. А работать приходилось много, очень много. Это же уму непостижимо, насколько местные оказались жадными до оружия. Ну вот кто объяснит о чем вообще думают охотники. Всеми завладела милитаристская лихорадка. Даже те, кто помогал с переездом с озера и которым была обещана плата мясом, вдруг встали на дыбки и потребовали оплаты арбалетами. Ага. Щаз-з-з, все брошу, только шнурки поглажу. Уговор дороже денег.

Дмитрий все же изготовил «скорпиона», получилось не сразу, пришлось помучаться, но результат все же вышел положительным. Из засады удалось положить двух мамонтов. Не в один день, а в течении нескольких, но все же. Так что и себе запасы сделали и по долгам расплатились.

Так эти умники все одно изловчились. Кто сумел изловить животину, теперь у них было аж три кобылы с жеребятами, хорошо хоть последние были с девочками. Один сумел в одиночку изловить и доставить еще одну самку зоба с телочкой. Остальные подвязались поставлять уголь. Подумаешь его нужно очень много. Поставки явно превзошли все ожидания. В конце концов, он был вынужден объявить, что в этом году заказы на арбалеты больше не принимаются. Ну их. Понатащат столько, сколько им ну никак не нужно. Угля хватило на бесперебойную работу горнов до самой поздней осени и даже осталось. Пришлось предпринимать меры, чтобы не отсырел. В поселке изрядный запас, которого с легкостью хватит до лета.

С животными тоже не слава Богу. Прикинув имеющееся, пришлось устраивать осенний сенокос. Тут ведь и кролики, которые не только ценный мех. Ребятки изловили еще четыре самки, выжило всего пять самок и один самец, но эти паразиты так адаптировались, что теперь в клетках проживало сто голов. Их перераспределили, чтобы избежать перекрещивания, по всему выходило, что больше половины пойдут на забой. Кстати, не сказать, что это обстоятельство понравилось Табуку и Гаруну. Охотники, что с них взять.

Случился с этими пушными зверьками и конфуз. Парочка кроликов перегрызли прутья скреплявшие жерди клеток и пустились в бега. Разбойников изловили, но факт Дмитрию очень даже не понравился. Ревизия показала, что от массового побега их отделяло не так уж и мало времени. Пришлось откладывать все в сторону и переделывать клетки, затратив время на изготовление гвоздей.

Практика показывала, что и толстые жерди эти паразиты тоже очень даже грызут, но на это все же требовалось куда больше времени. Так что добавилась еще одна забота — приходилось постоянно следить за состоянием жилищ их стратегического запаса.

Тут ведь не только мясо и шкурки. Из бивней мамонтов получилось сделать мелкие гребенки, которые не только использовались женщинами по прямому назначению, но еще получалось вычесывать кроликов, а полученный пух пускать на пряжу. Получалось немного, но уже хоть что-то. С другой стороны у них имелся и подшерсток мамонтов. Лариса даже намекнула на изготовление механической прялки, но Дмитрий пока отмел эту просьбу за несостоятельностью. Дел и без того невпроворот, а запасы шерсти не так чтобы и велики. Она бы еще потребовала ткацкий станок. Всему свое время.

Порадовали его прежние соседи. Хотя почему прежние. Волки и сейчас оказались по соседству. Рохт, умница, по другому и не скажешь, сумел каким-то образом решить вопрос с Вейном. Тот достучался до прародительницы волчицы, которая вовсе оказалась даже не против, чтобы ее потомки сменили место своей стоянки. Теперь стойбище волков было на другой стороне открытого участка, южнее Нового, на берегу ручья впадающего в Дон.

Так вот, Рохт он конечно тоже очень хотел заполучить арбалеты, но решил сделать совсем уж необычный заказ. Борясь с собой и все время косясь на арбалет Гаруна, с которым тот никогда не расставался, вождь волков заказал лопаты, тяпки, топоры и столярный инструмент.

А еще оговорил условия при которых они смогут получить семена картофеля. Как видно хождения в гости не прошли бесследно. Сикайя, жена Рохта, очень подробно выспрашивала про огород. Очень удивилась, когда узнала об урожайности бобов. Да те требовали к себе ухода, но на поверку получалось куда больше, чем когда собираешь их в диком поле. Возможности картофеля ее и вовсе впечатлили.

Не остался Рохт равнодушным и к кроликам, но предпочел пока воздержаться. Хитро подмигнув Дмитрию, он заявил о намерении сначала поглядеть, что из этой затеи получится. А что, правильная позиция. Если получится, то будет перенимать опыт, а если нет, так зачем же тратить попусту силы.

Заказ вождя был выполнен в первую очередь. Род решивший осесть на земле — это дорогого стоит. Дмитрий отложил все в сторону и работал над его изготовлением не покладая рук и практически без сна, едва не нарвавшись на протест со стороны Гаруна. К счастью когда у того лопнула терпелка, они уже закончили и Дмитрий отпустил его сразу на два дня, чем задушил недовольство на корню.

Волки расплатились с псами работой. Именно благодаря им был поставлен сарай для скотины. Мало ли, что животные дикие и прекрасно выживают сами, житье домашней живности должно резко отличаться от той, что на воле не только ограничением последней, но и более комфортным проживанием. Так что помещения были светлыми и просторными.

Волки же помогли с устройством овощехранилища, а никак иначе получившийся обширный погреб и не назовешь. Был отрыт и полностью подготовлен будущий ледник. Очень напрягало отсутствие холодильника, теперь этот вопрос будет практически решен.

В итоге заказ Рохта обошелся волкам куда дешевле, чем остальным. Дмитрий намеренно сделал это и всячески распространил об этом слух. Умные сделают правильный вывод, глядишь, на будущий год еще кто решит начать ковыряться в земле, наступив на горло гордости охотника. Тут ведь решение за мужчинами, что же касается женщин, так они на все согласны.

Дверь легонько скрипнула и в помещение ворвался холодный воздух, а вместе с ним, окутанный облаком пара, пристукивая ногами обутыми в зимние мокасины и отряхивая таким образом с них снег, вошел старик. Это мог быть только один человек, Вейн. Во всем племени, которое сейчас по численности не дотягивало и до тысячи не было никого, кто бы мог с ним сравниться по возрасту.

Прокатившийся мор унес четыре пятых от общего числа племени и в первую очередь погибли именно старики. Все были убеждены в том, что Вейна отметил своей волей сам великий дух. Только Дмитрий, Лариса и сам верховный шаман, в прошлом Максим, такой же выходец с Земли как и они, знали что причина здесь в другом. Судя по всему, моровое поветрие было простой корью. Так что никакая воля великого духа не спасла бы Вейна, если бы он не переболел этой болезнью в детстве, причем на Земле, где медицина была на совсем ином уровне и с успехом боролась с этим заболеванием.

Вслед за мокасинами, шаман отряхнул снег с шапки и плеч. Выходит опять зарядил снег и похоже крупный, вон как присыпало дедка. Но оно и к лучшему, зато не так давит мороз. Через окно затянутое пузырем и свет-то проходит не так чтобы в достаточной мере, куда уж тут рассмотреть, что делается на улице. Однако Дмитрий вполне приноровился, благо на зрение никогда не жаловался. Еще немного и начнет темнеть, тогда уж запалит свечи, в которых нет недостатка.

Интересно, а чего это Вейна принесло? Понятно, что еще только начало зимы, нарваться на голодную стаю волков пока без вариантов, морозы еще не сильные, а сегодня так и вовсе считай тепло. Но отмахать километров тридцать, хоть и на лыжах, а не на снегоступах, это чего-то да стоит, тем более в его возрасте. С другой стороны крепкий такой дедок, жилистый и выносливый, эдакий живчик. Дмитрию приходилось наблюдать как он пару часов к ряду танцевал не останавливаясь в довольно приличном темпе, а потом еще и всю ночь приплясывал и горланил свои камлания. Это он с духами так общался, хотя и знает точно, что все это профанация чистой воды. На авторитет получается работал и на суеверие местных. Одним словом, здоровье у старика было в порядке, но все одно, тридцать километров…

— Здравствуй Вейн.

— Привет Дмитрий. Сегодня вроде воскресенье, я думал сядем в доме, супруги твои меня чаем угостят, а ты в мастерской. Тебе ведь требование выставили, в воскресенье отдыхать.

— Выходной это хорошо, но кое-что откладывать никак нельзя. Так что жены благословили.

— А что же Табук и Гарун.

— На охоту убежали.

— Охотиться сегодня? Снег валит так, что видно шагов на сто, не дальше, следы засыпает не успеешь чихнуть.

— Ты думаешь, что понимаешь в охоте больше них?

— Лодыря гоняют.

— Да не лодыри они. Теперь уже нет. Упахиваются так, что жилы на кулак наматывают, но вот отвлечься им нужно. Так что, чтобы не случилось, в воскресенье я их сам из мастерской или кузни выгоню, даже если захотят остаться.

— А сам что же?

— Так ведь для личного пользования. Потому и добро получил от жен. Вот мастерю шкафчик. Причем же тут они.

— И много еще?

— Чуть осталось.

— Ну чего стоишь. Заканчивай, раз уж так-то. Потом пойдем чай пить.

Чай. От того чая только название и осталось. Пили они отвары из различных трав, а в основном шиповника. Причем ни о каких сладостях и речи не было. Летом в лесу обнаружили плодовые деревья, наварили пастилы. Она получилась разной, одна кислая настолько, что куда там лимону, скулы буквально выворачивает, другие помягче. А одна получилась так и вовсе кисло сладкой. Что за плод непонятно, очень похоже на кизил, но нечто иное, незнакомое.

Но в чаепитии для Вейна самое главное было не то, каким напитком его будут потчевать, а сам процесс пития из самовара. А что, Дмитрию тоже очень даже нравилось. Вот пристроишь его в устье печки, чтобы дым по комнате не гулял, вскипятишь и за стол. Вейну очень нравилось самому наполнять кружку горячим отваром. Романтика, йошки матрешки. Но скорее все же ностальгия. Да и тянуло его к землякам, хотя сауни и были его семьей и все его чаяния были направлены на благо им.

В погребе помимо овощей имелся запас фруктов. В принципе это были только яблоки. Не сказать, что они отличались приятным вкусом, какие-то горько кислые, да еще и рот вяжут, но это смотря когда их вкушать. Если, к примеру, осенью, так ну его к лешему. А вот зимой, сам собой потянешься и с огромным удовольствием схрумкаешь пару тройку, хотя потом и обопьешься воды.

Кстати, ребетня повадилась таскать яблочки с завидной регулярностью, вход-то в погреб свободный, только дверь не забывай закрывать. Лариса поначалу радовалась этому обстоятельству, пока не заметила, что витамины идут вовсе не в рацион ребят, а очень даже худобе, что в сарае стоит. Они через эти яблоки вполне подружились даже со взрослыми особями. Ну как подружились. Во всяком случае, те у них с рук вполне себе едят и не пытаются лягнуть или куснуть. Тоже немало, если разобраться, а то как за ними ходить и убирать все то, что они гадят. За скотиной в основном ухаживают женщины, но и ребята в стороне не остаются. Хм. Женщины тоже были замечены за задабриванием животных. Ну да оно все к лучшему, только сомнительно, что с такими темпами те яблочки долго протянут. Ничего, на следующий год заготовят побольше. Да сама ребетня в первую очередь и расстарается.

Дмитрий глянул на недоделанный шкафчик, но потом махнул рукой. Ладно, в следующий выходной доделает, Вейна заставлять ждать не хотелось, ведь ради этого чаепития сколько отмахал. В рабочие дни никак не получится, слишком много заказов, которые хочешь не хочешь а выполнять нужно.

— Потом закончу. Пошли.

— Ты заканчивай, заканчивай. Я тут посижу рядышком, очень напоминает мне это нашу школьную мастерскую и запахи те же. Вот только не хватает станков. А нет, вон один вижу.

— Это мы для арбалетных болтов смастерили, ну и стрелы на луки, тоже можно мастерить.

— Ага. У нас тут многие вооружаться начали. Вот если бы могли, то все в очередь выстроились бы. Но оно больно дорогое, намучаешься, пока его от вас получишь.

— Многих это не останавливает. И пашут как проклятые и изворачиваются, животину отлавливают. Даже на поднятие целины соглашаются. У нас вон целое поле уже получилось.

— И все за арбалеты, — не вопрос, утверждение и тон какой-то задумчивый, словно и не здесь он сейчас.

— Ну да, — ничего не понимая, подтвердил Дмитрий.

— Я вижу ты и луки делать научил.

— Научил. Простые однодеревки. Точнее, Табук и Гарун рассказали паре охотников как нужно делать. Парочку охотников с ними уже видел. Так себе работа, должен заметить, но наверное работает, иначе не таскали бы.

— Работает. Правда требует большой тренировки, но это их не останавливает. А вот у меня не получилось.

— Да не расстраивайся ты так. Ты ведь только забаву для детей и мог изготовить, тонкостей не знал. Я тоже не ахти какой мастер, но знания кое-каких моментов позволило соорудить нечто удобоваримое.

— Нечто. Я бы сказал то, что надо. Работает отлично.

Вот вроде хвалит, но что-то не то. Какой-то он больно задумчивый и даже где-то пришибленный. Полное ощущение, что у него проблем выше головы и он не знает как их разрешить. Вот словно загнали мужика в угол. Это Вейна-то, который верховный шаман и чуть не судьбой всего племени распоряжается? Ну ведь не из-за того же он расстраивается, что Дмитрию удалось внедрить то, что не смог в свое время сделать он сам. Нет, тут что-то другое.

— Рассказать, что происходит, не хочешь?

— О чем ты?

— Вейн, ты вопросом-то на вопрос не отвечай. Ведь вижу, что что-то случилось. Только давай напрямик, а то мне тут голову некогда поднять, могу не заметить и того, что под носом творится.

— Напрямую значит. Ну, слушай. Арбалеты и луки произвели такое впечатление, что у очень многих произошло головокружение. Шаманы ходят по родам и ведут нехорошие беседы с охотниками.

— Уж не принимают ли они нас за исчадия ада, — тут же забеспокоился Дмитрий.

А ну как припрутся устанавливать справедливость. Надо бы с ружьем не расставаться, и Ларисе сказать. Конечно, патроны могут и отсыреть, но носить с собой не больше десятка можно, безопасность она дороже боеприпасов.

— Нет, в том, что вы оказались здесь по воле Великого духа никто не сомневается. Более того, шаманы всячески поддерживают это. Вот только они утверждают, что вы и я не правильно толкуем волю великого духа. Не из злого умысла, но ошибаемся. В пользу этого и то, что изначально неверно истолковав знамения, ты поселился на том озере, в дурном месте и только мое вмешательство помогло тебе исправить ошибку. И то, что вместо того, чтобы убить хакота, ты наивно отпустил их, а через это в наши рулы могла прийти беда. Опять шаманам пришлось исправлять твою ошибку. Великий дух никак не согласился бы на то, чтобы охотники начали ковыряться в земле, что заставит их прекратить кочевье. Твой дом, который был ошибкой с самого начала, ведь его не соберешь как рул, а значит своему любимому народу великий дух такое никак не мог присоветовать.

— Получается, что тут в прямом смысле готовится заговор.

— Нет тут заговора. Во всяком случае, против нас никто ничего дурного не замыслил. Тут другое. Приручение зобов, это ошибка. Они созданы великим духом для охоты и пропитания. Но несмотря на все это, посланники великого духа сумели привнести и полезное, за что вам стоит простить заблуждения. Новое оруже, которое позволит с малыми силами отстаивать свое право на охоте, это хорошо. Собаки, которые будут помощниками для защиты стойбищ, это хорошо. Табуки, могут помочь кочевать не только по рекам, но и выбирать новые поселения вдали от рек и кочевать по суше, тоже хорошо.

— То есть, все что может пригодиться в кочевье ими приветствуется. Все что может заставить осесть на земле, отвергается.

— Именно так.

— Получается, произошел раскол. Или еще ничего не решено и можно все исправить?

— Исправить ничего нельзя. Это началось слишком давно и я упустил время. Помнишь, как те кто помогал тебе с переездом захотели получить арбалеты вместо обещанного мяса?

— Конечно.

— Неужели ты думаешь, что охотники настолько слепы, что из желания получить желанную игрушку станут обрекать свои семьи на голод?

— Им нужно оружие, чтобы весной отправиться на большую охоту?

— Именно. Так что, началось все давно, только я ничего не замечал. Слишком поверил в свою власть.

— Ты сможешь остановить кочевье?

— Говорю же, слишком поздно.

— И сколько шаманов выступили за это?

— Все шестеро.

— А сколько родов готовы пойти за ними?

— Шестнадцать. И разумеется самые сильные роды, кроме моего.

Ну, тут сомнений никаких. С наименьшими потерями из случившегося несчастья сумели выйти только те роды, в которых на ногах оставались шаманы. Они в меру своих способностей лечили сородичей и в чем-то сумели преуспеть. Смерти разумеется были и там, но все же они не приняли столь катастрофического характера. Куда хуже оказалось там, где шаманы были преклонного возраста, а это большинство родов, потому что стариков выкашивало в первую очередь. Поэтому получалось, что самыми сильными родами были именно те, где имелись выжившие шаманы и разумеется, увлечь свои роды им было проще всего.

Всего несчастье сумели пережить двадцать шесть родов, получалось, что более двух третей хотят начать кочевье. Остановить их верховный шаман не может. Применить силу? Даже не смешно. Мало того, что это верная гражданская война, так еще и совершенно безнадежное предприятие. Вопреки математическим выкладкам с Вейном останется не треть всех людей, а не больше четверти, но скорее всего и пятая часть, тут нужно считать.

— Сколько останется охотников?

— Почему именно охотников?

— Потому что пришла пора готовить армию.

— Армию? Ты хочешь силой заставить их остановиться?

— Я с ума еще не сошел. Не хватало ввязываться в гражданскую войну, да еще и такую, которую мы гарантированно проиграем.

— Тогда объясни, что ты задумал.

— Хорошо. Но давай сначала прикинем что и как. Ты проводил перепись, как мы договаривались?

— Я сосчитал людей.

— И что получилось?

— Плохо получилось. После мора выжило девятьсот пятьдесят человек. За этот год родилось сто семьдесят три, умерло сто, тут и младенцы и роженицы и дети и взрослые, все.

Да-а, с такими темпами прироста населения, далеко не уедешь и ведь сейчас наблюдается прямо-таки всплеск рождаемости. Опять же, часть умерших это взрослые люди или дети которые уже начали вносить свой вклад в жизнь племени, из младенцев помощники получатся в лучшем случае через лет семь. И опять свою лепту внесет смерть. Чего же удивляться тому, что прирост населения тут очень низкий.

— А что получится после того, как уйдут те шестнадцать родов?

— Останется двести двадцать человек. Из них тридцать девять охотников, семьдесят женщин и сто одиннадцать детей.

— Кисло, — сказать, что цифры его расстроили, не сказать ничего. — Мы тоже в этом списке.

— Нет. Род пса я никак не считал.

— Понятно, стало быть проходим по отдельной графе. Сколько охотников отправится в кочевье.

— Только охотников?

— Остальных считать не имеет смысла, — при этих словах прибывавший и без того в унынии верховный шаман, понурился еще больше. — Я понимаю тебя Вейн, но и ты пойми, они уже потеряны. Никто из них не вернется, а если и вернутся, то единицы, те кто сможет вырваться из той кровавой бани, что начнется там, на летних стоянках.

— Но почему ты думаешь, что все будет так плохо? Ведь у них есть оружие, которого нет у остальных.

— Во-первых, сколько у них того оружия. С учетом того, что мы доделаем и вручим новым владельцам, это тридцать два арбалета. Маловато будет. Дальше, охотники начали мастерить себе луки, но они так себе, едва превзойдут по дальности дротики. У них только одно преимущество, охотник обычно носит максимум пять дротиков, лучники смогут нести и сорок стрел, вряд ли они станут мастерить больше, скорее уж меньше. Во-вторых, оружие конечно позволит получить преимущество, но не так чтобы и большое. С оружием главное не просто его иметь, а еще и уметь его использовать с умом. Если бы тогда в лесу, мы остались на земле, то стая нас разорвала бы, а мы может сумели бы убить штуки четыре, но вряд ли больше. Я использовал возможности оружия из наиболее выгодной позиции, отсюда и результат. Кстати, с людьми это не прошло бы, и нас перебили бы.

— Но почему ты уверен, что другие племена вообще нападут?

— Сколько там будет охотников?

— Сто семьдесят шесть.

— Это все, кто сможет держать оружие?

— Да.

— Что они сделают, когда их попытаются потеснить на охоте?

— Они будут отстаивать свое право.

— Но их никто не станет слушать. Так?

— Скорее всего, именно так.

— И тогда они прольют кровь, чтобы показать, насколько не стоит их трогать. Но это будут не все роды и убьют сауни не всех. А вот после начнется самое интересное. На сауни навалится все племя. Им не выстоять. Рабства здесь нет, жен из военного похода не берут, потому как никто из женщин не согласится добровольно разделить постель с убийцей их родственников. Остается только полное уничтожение. Спасутся только те, кто сбежит, а их будут единицы.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

— Вот только не надо, на меня так смотреть. Давай опустим взаимные обвинения. Я тоже могу сказать, что это ты выпустил ситуацию из рук. Ну и что, будем доказывать свою правоту до хрипоты? Мы имеем то, что имеем и нам нужно думать, как из этого выбираться. Этих шестнадцати родов считай уже нет.

— Жена одного из шаманов, моя младшая дочь, у нее тоже дочь, и в еще одном роде два внука.

Ситуация, однако. Дмитрий знал, что у Вейна довольно солидное потомство, с ним в его роде проживал его старший сын, который стал вождем еще до мора, были два внука, которые уже были взрослыми, имелись правнуки. Знал Соловьев и о двух дочерях, живущих в других родах, одна из них не пережила мор, но их никто не отдал бы, потому что род жив и они принадлежат ему. Но он как-то упустил из виду, что все они могут оказаться среди тех, кто собирается в кочевье. Старику и без того было больно слышать о том, что сауни сами движутся к своей гибели, а тут еще и родная кровь.

— Вытащить их не получится?

— Они принадлежат своим родам.

— Прости.

Повисло тягостное молчание. Дмитрий поначалу еще мастеривший шкафчик, и думать забыл о своем занятии. Кой черт шкафчик, когда тут такое творится! Но шанс все еще был. Наоборот, все складывалось даже лучше, чем было изначально. Фактически с доски полностью сметалась вся аппозиция, которая стремилась к прежнему образу жизни. Оставшиеся рода были вполне управляемы Вейном и прислушивались к его мнению. Мало того, они внимательно присматривались к тому, что происходит в Новом и в частности к роду волка. В принципе это можно было объяснить и тем, что они прекрасно отдают себе отчет в том, что их слишком мало, но ведь они не одни такие. Мерзко думать о людях как о голых цифрах, но иначе никак. Иначе, можно просто свихнуться. Дмитрию нравились сауни, прямые открытые, в чем-то простодушные, хотя и не пушистые. Но он вынужден думать о происходящем отстраненно, он просто не сможет по другому.

— Вейн, я понимаю, насколько тебе сейчас трудно, но ты должен принять решение. Ты взвалил на себя ответственность за все племя, а значит, не должен думать о своих чувствах. В конце концов с тобой все еще остаются твои близкие.

— Как ты не понимаешь. Если случится все то, что ты говоришь, а я в это теперь верю, то это я виноват в том, что сауни погибнут. Это я взял тебя под свою защиту и устроил все так, чтобы ты мог делать свое дело. Это из-за меня появилось это оружие, а в сердцах шаманов и охотников поселилась уверенность в том, что благодаря ему они сумеют прогнать любого. Это я не уследил за тем, что творится в родах и слишком поздно узнал о том, что затевается.

— Никто не виноват, Вейн, — резко оборвал шамана Дмитрий. Но затем взял себя в руки и продолжил уже более рассудительно, пытаясь достучаться до растерянного старика. — Даже те шаманы, что призывают вернуться к прежнему образу жизни, ни в чем не виноваты. Они просто хотят жить как прежде и верят, что так будет всегда. Сауни веками жили своим укладом и в одночасье их не переделать. Им хочется как прежде жить привольно. Мы с Ларисой способны приспосабливаться куда лучше, чем местные, но даже нам было не так легко смириться с такими переменами в нашей жизни. Был момент, когда Лариса чуть не убила себя, и если бы ей это удалось, то и я скорее всего последовал бы за ней. Да что там скорее всего, точно покончил бы с собой. Ты говоришь, что в случившемся твоя вина, а я говорю, что ты одержал свою первую победу. Думаешь издеваюсь? Сам подумай. Двести с лишним человек готовы идти за тобой. Да это только пятая часть племени, но эта часть готова к переменам. Не надо думать, что этого мало. Я бы сказал, что это очень много. А сауни возродятся. Обязательно возродятся. И если сохранять такие стахановские темпы рождаемости, то уже лет через сорок их будет больше, чем было до мора. Мой род, твой и волки, яркое тому подтверждение, потому что там выполняются все советы Ларисы и за этот год мы не потеряли ни одного человека. Ты еще сможешь увидеть, как твое племя возвысится над остальными, хотя их и не станет настолько много, но они уже будут сильнее. И твоя кровь не умрет. Нужно только взять себя в руки и делать свое дело.

— Что ты там говорил об армии? — Тяжко старику, очень тяжко, но думать старается конструктивно. Вот и ладушки. В конце концов тебя ведь никто не заставлял, сам взвалил на себя такую ношу.

— Ну, армия это громко сказано, но пришла пора обзаводиться воинами. Теми, кто будет заниматься только одним — защищать племя от врагов.

— А кто будет кормить их семьи?

— Будет тяжело. Но иного выхода нет. Трудные времена, они во всем трудные.

— Но даже если ты заберешь всех мужчин, то их наберется только сорок один.

— Ты не посчитал себя или меня?

— Тебя, конечно. Себя я вообще не считал. Военный поход это не камлание с бубном и не пляска у костра. Я стар.

— Это правильно, потому как ты тут ой как нужен, а не в лесу с арбалетом наперевес. А вот меня зря не посчитал. Потому что я возглавлю это войско.

— Об этом не может быть и речи. Ты не сделал пока и малой части из того, что можешь.

— Знаю. Но по другому никак. Лучше сберечь то что уже есть, чем потерять все. У меня тоже вроде как дети, не забыл, так что я и о их будущем думаю. Сауни хорошие охотники, но плохие солдаты, а здесь нужны будут солдаты. Никогда не думал, что скажу такое, но боюсь, что лучше меня с этим никто не справится.

— Ты заберешь всех мужчин?

— Нет. Только десятерых.

— Вдесятером против сотен?

— Я тебя умоляю, какие сотни. Ты думаешь, что хакота и остальные сумеют организовать такой поход? Максимум две трети охотников из одного рода. Даже два рода вряд ли уговорятся.

— А может не будет никаких походов?

— Будут. И ты это знаешь. В качестве добычи они возьмут топоры, ножи, луки, арбалеты, но ведь этого всем не хватит, а владеть таким захотят все. Ну и где им все это взять? Правильно, у сауни, и в частности в Новом.

— Но перекрыть такую территорию…

— Это да. Тут не то что пупок развяжется, а может и куда хуже. Но с другой стороны путь у них один, вверх по течению Дона, а там уже по притокам. Так что если оседлаем Дон у Байкала, то почти с гарантией перехватим любого.

— Так ты остановишь не всех. Лодки легкие, их можно и перенести. А тогда можно будет дотянуться до любого рода.

— Вряд ли они будут вести себя так. Во всяком случае, не сразу. Первый год продержимся, а там будем думать дальше. Причем ни Табук ни Гарун и никто из волков в этот десяток не войдут. Одни уже кое-что умеют, другие серьезно настроены изменить образ жизни. Так что этих не буду трогать ни под каким видом.

— Понимаю. Но согласятся ли они с таким решением?

— Рохт умный мужик. А что касается этих двоих — им не впервой наступать себе на горло. Сумели раз, сделают и еще.

— Кстати, сколько арбалетов вы еще не доделали?

— Десяток. Но успеем к сроку, это не проблема.

— Может не стоит?

— Это еще почему?

— Ведь если все будет так, то ты сам отдашь оружие в руки врагов.

— Оружие и так попадет к ним и десяток арбалетов погоды не сделает. А потом, это не главное, я же тебе говорил об этом. Да и научатся они его делать, в любом случае. Не так хорошо, но научатся. Так что тут мы изменить ничего не сможем. А вот если я обману и не предоставлю обещанного, тогда у тех кто останется с нами возникнут сомнения в моей честности. Что еще хуже, меня могут обвинить в том, что из-за этого десятка арбалетов, которые я пожадничаю, сауни и проиграют предстоящую битву. Нет, так будет только хуже. Просто нужно будет учесть то, что у противника будет мощное оружие, это все, что мы можем.

— Может ты и прав.

— Ладно, хватит о грустном. Пошли пить чай, темнеет уже.

— Слушай, а ты не думал, запрягать собак в сани не только для того, чтобы возить хворост?

— А чего мне думать. Детвора уже во всю катается. Но их пока как бы мало, только восемь щенков.

— Щенки, скажешь тоже. Вон какие морды наели.

Ага. Герда и Лайка никуда не пропали. Природа позвала, вот и отправились искать себе пару, каждая в свое время. А теперь в поселке во всю куражился их приплод. Только вот как бы избежать перекрещивания? Ну да, пока еще молодые. Но с другой стороны лучше бы не запускать этот вопрос. Пожалуй, по весне лучше утащить всех кобельков на рудник, пусть там охраняют, а девочки как время придет, сами отправятся на поиски пары, как их мамаши. Да, пожалуй так и нужно будет поступить.

Ага. Еще нужно бы не забыть устроить охоту на волков. Щенки, ну да, здоровые, но все одно щенки, должны вкусить их мяса. Не, еще одна голодная стая это мимо. Но ведь волки есть в округе, значит устроим облавную охоту. А что? Выгородим территорию флажками, благо красная краска здесь есть и вперед. Если поздние потомки попадались на эту удочку, то эти-то чем хуже. Опять же, подвыведем волков в округе, меньше шансов, что соберется голодная стая. Ну да. Подумать же больше не о чем. Тут такое назревает, а ты все в домашних заботах пребываешь.

* * *

Что могло случиться? Отчего верховный шаман объявил большой совет? Такое случается очень редко и только в случае большой беды. Но все вроде бы спокойно, так к чему все это. А главное как все не вовремя, вот-вот должно начаться кочевье, хорошо хоть он гонцов еще не разослал.

Такунка не был верховным шаманом, он и не стремился к этому, но похоже великий дух сам решает, кто будет главным среди несущих людям его волю. Вейн достойный шаман, уважаемый как среди шаманов, так и всего племени. Его отметил великий дух, так как во время мора он даже не заболел и мало того, сумел спасти многие жизни. В его стойбище было меньше всего умерших и род считался самым сильным из всех оставшихся. Двенадцать охотников, восемнадцать женщин и тридцать детей, это очень даже немало на сегодняшний день. За прошедший год, все женщины родили детей, и ни один из них не умер, как не умерла и ни одна роженица. Как это еще назвать, как не волей великого духа.

Нет, сомнений в избранности Вейна не было даже у Такунки. Но была уверенность, что верховный шаман не правильно толкует знамения духов. Конечно, духи предков могут прийти на помощь своим потомкам и превратить свою кровь в это самое железо, чтобы дать им в руки оружие, равного которому нет ни у кого. Конечно, великий дух прислал этих чужеземцев, чтобы сауни научились обрабатывать дар предков.

Пришельцы показали, насколько сильно оружие, которое они делают для его соплеменников. Большая стая оголодавших волков, которой по силам напасть на целое стойбище и даже если не перебить всех, то забрать жизни очень многих, пала от рук трех охотников и двух детей. Разве это не знак? Но Вейн слеп. Он не видит ничего. Он поощряет пришельцев. Он хочет чтобы охотники вместо занятия которое было им предопределено великим духом и завещанного их предками, начали ковыряться в земле, взращивали и собирали для пропитания плоды. Разве это достойное занятие для мужчины? Нет! Сауни всегда кочевали, а с этими огородами они не способны свободно передвигаться.

Дим отлавливает и держит в неволе животных, говоря о том, что они смогут давать мясо и охотиться будет совсем не обязательно. Но разве великий дух не создал человека человеком, а животных животными? Для избранного своего народа, который стал жертвой его младшего и подлого брата, он дал многое и шаман должен увидеть, где здесь польза, где вред. Табуки и собаки, вот что предопределил для сауни великий дух. Первые помогут людям при кочевье, вторые помогут охранять покой стойбищ. Но Дим в своем заблуждении решил пойти дальше и начать приручать других животных.

Уже тогда Такунка усомнился в том, что Вейн правильно видит знамения великого духа и их предков. Чтобы рассеять сомнения, понять прав ли верховный шаман или заблуждается, Такунка посетил всех пятерых шаманов и они собрались на совет в лесной глуши, подальше от стойбищ. Он поведал всем о своих сомнениях и о том, что по его мнению Вейн ошибается, а сауни свернули с верного пути.

Как же он был удивлен, когда все единодушно выказали свои сомнения, а в особенности тому, что эти сомнения столь одинаковы. Никто не сомневался в избранности Вейна. Но разве он не человек? Разве он не может ошибаться. Вот шесть шаманов, да они гораздо моложе его, но разве могут ошибаться сразу все. Однако вот так просто объявить, что верховный шаман не прав не получится. Их слова, против его слова, того к кому является великий дух и направляет его руку.

Было решено, что один из них отправится за советом к духам предков. Так уж случилось, что слепой жребий пал на Такунку, и он преисполненный решимости отправился выполнять волю совета. Нет, он не думал что до него снизойдет великий дух, но духи предков всегда его навещали и помогали советом. В основном это происходило во сне или после долгого камлания. Но сейчас вопрос был слишком серьезен и требовал особого подхода.

Место которое выбрали шаманы, представляло собой голый утес, лишенный деревьев травы и земли. Голый камень, сплошной огромный валун, продуваемый всеми ветрами и опаляемый солнечными лучами. Он провел там трое суток, без воды, еды и сна, непрерывно взывая к духам предков. Но они оказались немы. Духи предков не осмелились его посетить, потому что к нему явился сам великий дух. Никогда еще такого не было. Он даже в самых смелых мечтах не надеялся увидеть его.

Собственно он его и не увидел. Он видел могучего охотника в белоснежной набедренной повязке, с копьем в руке. Он видел его густую убеленную сединой бороду, заплетенную в две косички, как это и принято у его народа. Но он не видел его лица. Легенды гласят, что тот кто увидит лицо великого духа, будет самым счастливым из людей. Но Такунка ничего не хотел для себя лично, а потому не расстроился. Он хотел знать, как должен поступить его народ. Вот тут-то ему и стало окончательно понятно, что Вейн ошибается.

Великий дух оказался недовольным тем, что сауни нарушили привычный порядок вещей и не отправились весной в кочевье, хотя он и направил к ним своих посланников. Им было по силам за зиму изготовить то самое оружие и дать его сауни. Великий дух не одобрял того, что вместо того, чтобы научить охотников делать это оружие, Дим обменивал его за столь непомерную цену. Все что мог взять его посланник это уголь. Десять лодок угля, за один топор, это очень много, столько не нужно, чтобы его изготовить. И вообще обмена никакого не должно было быть, ведь они делали то, что велел им великий дух, они использовали камни помеченные кровью предков сауни. А сколько может стоить кровь предков? Есть ли у нее цена?

И потом. Это кровь предков сауни, а значит они не могут противиться тому, чтобы все соплеменники могли добывать из тех камней железо. Дим должен был только указать путь, научить. Не может только один род заниматься этим, тем более не может быть во главе пришлый. Пусть он и посланник великого духа, но ведь он не сауни по крови. Эти камни помечены кровью их предков, а не его.

Они все поняли неправильно. Они все делали по своему. Великий дух хотел не этого. Они должны были дать оружие и железо его народу, а не выменивать его с выгодой для себя. Вейн ошибался и ему, Табуку, нужно было доказать это всем. Он должен был раскрыть глаза верховному шаману, а если это не удастся, то занять его место. Но как это сделать? Как доказать всем, что он прав, а не верховный шаман?

Кочевье! Удачное кочевье и большая охота все расставят на свои места. Именно этот путь указал ему великий дух. Новое оружие позволит убить столько зобов, сколько сауни смогут унести. Оно же поможет отогнать этих назойливых и возомнивших себя более сильными хакота, бугов и магаков. И когда они вернутся из удачного кочевья, только тогда, он, Такунка, обвинит Вейна в том, что он извратил волю великого духа. Да. Именно так все и будет. Сам великий дух, одобрил это решение и заверил, что кочевье будет очень удачным.

Едва волокущий ноги, он с великим трудом добрался до рула, в котором все это время находились пять шаманов, поджидая, когда их посланник вернется с посланием от духов предков. Им было неведомо, сколько пройдет времени и когда духи навестят Такунку. Но все то время пока его не было, они не прекращая ни на мгновение, по очереди, камлали и взывали к духам, чтобы они даровали откровение их соратнику. Каково же было их удивление, когда выяснилось, что благодаря их стараниям и жертве Такунки, к нему снизошел сам великий дух.

Измученный посланник, едва шевеля пересохшими губами, с великим трудом смог рассказать о случившемся с ним. После этого он потерял сознание и пробыл в беспамятстве целые сутки. Благодаря заботам шаманов он очень быстро оправился, а потом они понесли волю великого духа народу сауни.

Шестнадцать родов, пошли за ними. Шестнадцать родов были готовы отправиться в кочевье, поверив шаманам и усомнившись в правоте Вейна. Но шаманы ни в чем не обвиняли верховного шамана. Время и воля великого духа укажут всем, кто прав, а кто нет. Все решится на арухе, ежегодном осеннем празднике, когда закончится удачное кочевье. А оно будет удачным, в том нет никаких сомнений, потому как их ведет воля самого великого духа.

То, что в кочевье примут участие не все роды, это даже хорошо. Сейчас сауни слишком обременены лишним имуществом и немалую его часть все равно нужно будет оставить. Соплеменники не откажут присмотреть за ним, а они в свою очередь не забудут и об оставшихся. Мяса будет заготовлено с большим запасом, а потом роздано тем, кто останется на зимних стоянках. Именно роздано, а не выменяно и не в благодарность за присмотр за оставляемыми рулами. То что делают псы и что поддерживает Вейн ошибка. Так вести себя в трудные времена нельзя, соплеменники должны помогать друг другу. А куда уж труднее.

С середины лета охотники трудились над изготовлением луков. Добывали то, на что можно обменять эти самые арбалеты. По другому нельзя. Сначала нужно доказать правоту шаманов и заблуждение Вейна и только потом все изменить так, как и должно быть согласно воле великого духа.

И вот когда все уже почти готово. Когда все лишнее имущество определено на хранение. Когда роды ждут только сигнала к началу кочевья. Верховный шаман объявляет большой совет племени. Что могло произойти?

Посредине поляны в лесу горит большой костер, вокруг которого сидят все вожди родов. Вот и вождь рода пса, Дим. Какое-то непонятное имя, вот так и не поймешь что оно означает, с другой стороны имя чужеземное и язык у них другой. Нужно будет поинтересоваться. Имя очень многое скажет о человеке, потому что его не дают просто так, духи предков освящают нарекание именем.

Все вожди в набедренных повязках, у многих на поясах железные ножи, но не у всех. Насколько известно Такунке в этой самой кузнице, (сколько же новых слов привнесли эти чужаки в язык сауни, но что делать если ничего подобного до этого им известно не было) работа прекращалась только на короткие перерывы, так много было заказов. Но все же не все успели обзавестись новым оружием. А некоторые, как Гунк, так и вовсе не захотели этого делать, заявив, что для охотника главное не оружие, а сила и ловкость. Правда, Такунка точно знал, что дело тут не в этом, просто он не захотел добывать ничего из того, что хотели в роде пса, а то, что мог предложить он, не нужно было им. И из-за этого род барсука не получил ничего из нового оружия. Это неправильно.

Броды оглажены, но не имеют косиц, в косы заплетена только борода Вейна, остальные слишком молоды, чтобы иметь такие. Да и не нужна большая борода охотникам, она может быть помехой в густых зарослях. Поэтому мужчины остригают ее. Вот доживут до седых волос, когда большинство времени придется проводить в стойбище, тогда и начнут отращивать.

Головные уборы почти у всех из перьев степного орла. Когда мальчик становится охотником, вместе с именем он получает совиные перья. За отличия на охоте, эти перья могут заменить перья степного орла, и только за особенные подвиги голову венчает убор из перьев высокогорного орла. Они как и ожерелье говорят всем, о том, что за охотник стоит перед тобой. Обычно носят по одному перу и только вождь два, но на праздники или вот такие советы надеваются уборы из перьев. Уборы вождей и охотников так же отличаются, у простых охотников они едва доходят до плеч, у вождей пускаются до пояса.

Здесь совиных перьев нет ни у кого, потому что не заслужить перья степного орла и возглавить охотников не может никто. С перьями горного орла всего четверо. Ведь мало заслужить право на ношение этих перьев, их еще нужно и самому добыть, что само по себе великий подвиг. Эти птицы гнездятся высоко в горах, и зачастую на голых отвесных скалах, их не так много и найти гнездо очень сложно. Этот грозный охотник способен унести в своих лапах новорожденного теленка зоба, может напасть на лису и даже волка, ему по силам сбросить со скалы даже человека.

Волосы заплетены в две косы, их не стригут никогда. С самого рождения они растут так, как повелят духи предков и чем толще и длиннее косы, тем сильнее берегут их обладателя духи предков. Хм. А вот у Дима кос нет, как нет и головного убора из перьев, хотя он имеет право на орлиные, причем горного орла. Об этом говорит его ожерелье на котором видны клыки двух бархов, множества волков, секача, куски клыков четырех баканов. Никто из присутствующих и всех четырех племен не может похвастать такими трофеями. Но Дим надевает это ожерелье только на праздник, не выставляя его напоказ. Неправильно это. Охотники должны видеть с кем встретились, чтобы знать как себя вести.

Когда ему сказали о необходимости добыть себе приличествующие перья, то он заявил, что у него слишком много забот, чтобы терять на это время. Как такое возможно!? Любой охотник спит и видит как бы совершить подвиг достойный того, чтобы заслужить на это право. Нет, чужеземец он всегда останется чужеземцем, сколько бы не жил среди соплеменников Такунки. Вот его дети, они будут настоящими сауни, иначе и быть не может.

На лицах раскраска из синей и желтой краски, иначе и быть не может, потому что большой совет сродни празднику. На охоте эта расцветка будет из белой и желтой, если поход военный, то красная и черная. Женщины и дети наносят на лица белые и синие полосы, это цвета домашнего очага, даже охотники наносят эту расцветку, если не собираются на охоту.

Шаманы сидят в одном кругу с вождями, но располагаются в восточной части. Все места определены еще века назад, так что все занимают свои места строго в установленном порядке. Раньше круг был вдвое больше, и приходилось говорить довольно громко, чтобы быть услышанным всеми, сегодня даже негромкий голос услышит каждый.

Одеяния шаманов состоят из шкур тотемных животных, на головах уборы по форме напоминающие их же. Ожерелья отличаются от украшений охотников, хотя каждый из шаманов имеет охотничьи трофеи, жить в роду и не быть добытчиком нельзя, но они не так часто охотятся. У шамана забот больше всех и свободного времени практически нет, но занимать это место очень почетно.

Сейчас шаманы есть не в каждом роде, хотя у каждого есть ученики, самых разных возрастов. Роду без шамана никак нельзя. Но ученикам не положено находиться на совете, они не имеют права голоса. Поэтому вместе с двадцатью семью вождями, здесь находится только семь шаманов.

Наконец после ритуала открытия большого совета, и испрошения благословения великого духа, верховный шаман поднялся и заговорил. Теперь он обращался к людям и все обратили на него взоры.

— Я буду говорить коротко. Мне было знамение от великого духа. Он предупредил меня, что если сауни начнут кочевье этой весной, то осенью ни один род из выступивших на большую охоту не вернется, — он говорил ровным, ничего не выражающим голосом, прямой как стройная сосна, с гордо поднятой головой. Всем было известно, что авторитет верховного шамана был поколеблен, но он ни словом, ни жестом не выказывал и толики неуверенности. — Я обращаюсь к шаманам и вождям сауни с предупреждением. Отмените кочевье. Оставайтесь на зимних стоянках. Да, оставаясь здесь тяжело прокормить семьи, но сауни не привыкать к трудностям. Преодолевая их, мы все еще остаемся живы, сохраняем наш народ и становимся только сильнее. Если племя отправится на охоту, оно станет на грань гибели. Я взываю к мудрости шаманов и вождей, на плечах которых лежит тяжесть ответственности за роды. Кочевье этой весной это гибель.

— Мы услышали верховного шамана, — поднявшись, заговорил Ткунка, уже окончательно ставший лидером противников Вейна. — Но ответь. Разве не ты говорил о том, что великий дух отправил к нам своего посланца, чтобы он указал нам путь к возрождению племени?

— Это мои слова.

— Разве Дим не показал нам как делать новое оружие? Разве он не доказал нам, что могут охотники с таким оружием? Двое охотников из рода лисицы с арбалетами вышли против великого секача и смогли его победить, а ведь это по силам только десятку охотников и после долгой схватки. Табук из рода змея, одним болтом сумел убить медведя. — Ну да, имена здесь повторялись, как и везде, поди найди такое количество имен, чтобы хватило на всех, но когда существовала вероятность перепутать, то упоминался и род, это как фамилия. А вот в роду, одинаковых имен быть не могло по определению. — По силам ли такое нам было раньше? Оружие сделанное из камней помеченных кровью наших предков, вобрало в себя силу их духов. Сегодня мы стали сильнее, и духи предков помогают нам, но Вейн не видит этого.

Дмитрий старался наблюдать за происходящим отстраненно и не смотреть на окружающих. Ни к чему. Тем более особой их любовью он не пользовался. Еще бы. Всем хотелось иметь те игрушки что мастерили у него в кузнице, но вот только обеспечить всех никак не получалось. Для этого мало будет и двух лет. Ага. Опять Вейн. А ну-ка, что ты скажешь.

— Мои глаза так же зрячи, как и в дни моей юности. Я вижу все это. Но я так же вижу и то, что этого оружия слишком мало, для того, чтобы принимать такие решения, какое приняли все шаманы и большинство вождей. В любом из трех племен охотников будет на много больше. Никакое оружие не может быть сильнее человека, потому что это он направляет его, а не наоборот.

— Ты хочешь сказать, что наши охотники слабы, а духи оставят нас?..

Вот же неймется этому Такунке. И Вейн тоже хорош. Говорил же, что лучше не организовывать этот совет, все будет только хуже. Если этот шаман обладает таким красноречием, что смог увлечь большинство родов, то чего доброго еще кто примкнет к ним, а это еще больше ослабит остающихся. Но главное это то, что половина его десятка охотников которых он натаскивает уже несколько месяцев, будут потеряны. Все просто. Если род отправляется на большую охоту, то все охотники отправляются с ним иначе никак, ведь это их семья.

Но нет. Уперся как баран. По всему получается, что он проиграет вчистую. Ведь всем хочется жить так, как прежде, это и ежу понятно. Вон как у всех вождей глазки горят. Оно и понятно — вождь должен быть ловким, смелым и тупым. Только двое смотрят без блеска в глазах, Рохт и Торк, сын Вейна, редкий случай когда сила и ловкость сочетаются с умом.

А Такунка разошелся. Вон как вещает. Посыпались обвинения в неверном толковании знаков. Ага. Ему стало быть тоже было откровение от великого духа, очень похоже на то, что было Вейну, но вот только и отличий довольно много. Еще один провидец, чтоб тебе. Ну и что будем делать старик? Вот ведь как все получается. По всему видать, что сейчас все роды перекинутся на сторону твоих противников. Пока ты обрабатывал всех по отдельности, без оппонентов, то все вроде срасталось, а стоило появиться оппозиции и твои позиции поплыли. Нет, точно всех утащит с собой, кроме волков и медведей, ну и псы, разумеется, с места не сдвинутся. Маловато получается.

Фу-ух, ну хоть так и то дело, а то казалось полный крах. Но так ничего. Так жить можно. Совет продлился до самого вечера и его итоги не сильно огорчили Дмитрия. В принципе все осталось по прежнему. Все так же в кочевье отправлялись шестнадцать родов, а десять, вернее одиннадцать, оставались на зимних стоянках. Все же жаба не подписывала уходящим просто распроститься со своим имуществом. Вот оставшиеся и присмотрят за всем этим.

А еще и это весьма немаловажно, остающиеся роды сойдутся и образуют единый лагерь, причем ни где-нибудь, а рядом со стоянкой рода пса. Это очень хорошо. Это просто замечательно. Помучаются стаскивая все имущество в одно место, не без того, но зато все будут в одном месте, а случись большая беда, так можно и в Новом отсидеться, там все же какая никакая стена имеется, а с двух сторон обрывистые берега Быстрой и Тихой.

Правда в качестве основного аргумента звучали не укрепления, а то, что поблизости находится Кровавый склон, и духи предков непременно защитят своих потомков. Ведь несмотря на то, что из тех камней начали выплавлять железо, камни все так же несли следы крови.

— Вот скажи, обязательно было так рисковать? — Когда они смогли уединиться поинтересовался Дмитрий у Вейна. — Ведь все могли сорваться в это клятое кочевье.

— Это было необходимо. Разве ты не заметил, что мой авторитет сильно упал?

— Заметил. Вот только сдается мне, что ему еще больше досталось после этого совета. Даже те кто целиком верил тебе, теперь отдают симпатии Такунке и другим шаманам.

— Значит, ты так ничего и не понял.

— Да понял я все. Ты решил в очередной раз сыграть в провидца и предрек гибель тем, кто решил своевольничать. Но зачем так-то радикально — не вернется ни один род. Если вернется хотя бы одна семья, даже в неполном составе, но муж и жена будут в наличии, то вот тебе и выживший род. А это получается, что ты опять неправильно понял великого духа.

— Если случится то, что мы предполагаем, то в такие тонкости никто вдаваться не будет. На фоне общих потерь, это будет настолько мало, что никто и не вспомнит, что я там точно говорил. Говорю же, ты так и не понял. Главное это то, что все остающиеся соберутся в одном месте. Так нам будет проще защититься. Вот этого я и добивался. Самому мне это не удалось бы, но теперь есть решение принятое большим советом. И твоим воинам будет куда спокойнее, когда им точно будет известно, что их семьи находятся под защитой.

— Так ты, что же был уверен, что тебе это удастся?

— Конечно. Ведь это выгодно Такунке и остальным. Когда они вернутся из кочевья, все племя соберется в одном месте и он сможет открыто, при всех бросить мне в лицо, что я неверно толкую знаки великого духа.

— То есть в этом случае ему будет легче провести переворот?

— Все своими глазами увидят, что он был прав, а я ошибался. Для него все будет просто, если…

— Если кочевье будет удачным.

— Да.

— Готовься вести племя дальше по намеченному курсу, верховный жрец, потому что ничего хорошего из этой большой охоты не выйдет. Ну, а как только двинутся роды, следом выступим и мы. Кто знает, вдруг все случится очень быстро, так что лучше озаботиться заранее, изучить местность, подготовить засады. Воевать, так воевать, так чтобы не по детски.

ГЛАВА 4

Тугая волна ветра бет в лицо, от чего заходится дыхание. На просторах большой реки этим никого не удивишь. Ветра здесь держатся почти постоянно, только направление меняется. Вот сегодня он дует прямо в лицо. Но это ничего. Плыть конечно немного трудно, но с другой стороны, пироги идут вниз по течению и могучий поток легко влечет лодки рода в нужном направлении, главное держаться поближе к середине, где течение сильнее всего.

Вокруг открытые просторы. Леса остались далеко позади, здесь они тоже встречаются, но уже не растут сплошным зеленым ковром хорошо видимым с вершины какой-нибудь горы. Но несмотря на открытость местности, места хорошо знакомы и ориентироваться получается без труда. Вон камыши раздались в сторону, и в прорехе появился небольшой приток. Обычно их род входил в эту реку, и разбивал лагерь чуть выше по течению. Есть там место, где она делает петлю, вот на той излучине и устраивали обычно лагерь. Но в этот раз пироги прошли мимо.

Много необычного было в этом кочевье. Это и то, что вниз по реке отправилось не все племя, и то, что роды шли не отдельно друг от друга, а подчас соединялись по два по три вместе, иначе никак нельзя. В роде рассомахи, только четверо охотников, как им защитить свои семьи если кто-нибудь нападет. А степные просторы имеют очень сильных и страшных хищников. Один только барха чего стоит, а ведь есть еще клыкастые кошки, гуры.

Последние были особенно опасны. Барха тот хоть и страшен, но он одиночка и у людей все же был шанс от него отбиться, хотя и слабый и только в лесу. Если же на пути попадались гуры, то справиться с этой опасностью не могли и все охотники рода. Эти хищники жили семьями из одного самца и трех-четырех самок и охотились тоже группами. Но они были не так агрессивны, как бархи, они никогда не охотились на человека, предпочитая более крупную дичь, такую как например зобы.

Завидев семью гуров, охотники предпочитали бегство, даже если они нацелились на добычу людей. Лучше оставить им убитую дичь, чем самому оказаться в его пасти. Если семья гугру была на охоте, то она могла с легкостью позабыть о более привлекательных, крупных животных и переключиться на тех, кто мог составить им конкуренцию, а в человеке они видели именно конкурента. Если это случалось, то беда была неминуемой. Они были не так быстры как бархи, но их ловкости и скорости с лихвой хватало для человека. Если от бархи можно было хоть как-то укрыться, прикрываясь стволами деревьев и даже спастись, забравшись на них, то от гуров это никак не спасало. Они нападали сразу с двух сторон, и прикрыться стволом не было никакой возможности, они умели лазить по деревьям, не так ловко как пумы или пантеры, которые были помельче и более ловкими, но уж почти ни в чем не уступили бы человеку.

А еще были другие племена. Никто из сидящих в пирогах не сомневался в том, что хакота, буги или магаки, захотят их потеснить и даже забрать то, что им удастся добыть. Кто будет считаться со слабыми. Но им придется уйти ни с чем, потому что ни своей добычи, ни своего права охотиться сауни никому не уступят. Если же случится так, что зобы не захотят зайти на территорию их племени, то они сами войдут на чужую и никто не сможет им в этом помешать. Это только кажется, что они слабы, на самом деле они очень сильны и оружие освященное кровью и духами предков им в помощь.

Устье реки осталось в стороне. Еще немного времени и появился другой приток, куда пироги дружно и завернули. На летних стоянках роды разбивали стойбища довольно близко друг к другу, тут уж не нужно было затрачивать почти весь день, чтобы добраться до соседей. Достаточно было подняться на взгорок и можно было без труда рассмотреть другое стойбище, а добраться до него можно было пока прогорит небольшой костер, если бежать, то и того быстрее.

На этот раз сауни встали одним большим стойбищем. Их было не так много как обычно, так что осторожность никак не помешает. Добытое мясо и шкуры они собирались распределить равномерно между всеми членами. Можно было подумать, что на большую охоту пришел сильно разросшийся род. Правда, таких родов никогда не было, но для сравнения это вполне подходило.

Необычным было и то, что в кочевье не взяли совсем уж маленьких детей, которые не могли быть помощниками, а сами требовали к себе внимания. Нет, вызвано это было вовсе не опасностью. Еще чего. Все пребывали в полной уверенности, что им ничто не угрожает. Тут простой прагматизм. Им нужно было заготовить мясо и шкуры на тех кто оставался в лесах, а значит предстояло слишком много работы и каждая свободная пара рук была ценна. О детях будут хорошо заботиться в большом лагере, возле нового рода пса, а осенью семьи воссоединятся.

Большое стойбище, малое, тут разницы особой нет. Главное быстро определить места стоянок для родов, а дальше, пройдет совсем немного времени и рулы уже будут установлены. Ситуация необычная, поэтому места указывают шаманы. Но они не затягивают этот процесс, действуют быстро и четко. Лагерь то один, но все равно между рулами видны незначительные разрывы. Сами рулы выставляются в круг, вокруг тотемного столба, который охотники уже вкапывают. Без тотема отправляться в кочевье никак нельзя, это душа рода. Его везут всегда на отдельной пироге.

Как же он соскучился по этим местам! Отар вдохнул полной грудью густой пряный степной воздух и осмотрелся по сторонам. Степь была полна сочных я ярких цветов, сейчас конец весны, пройдет немного времени, и трава начнет выгорать, превращая округу в унылый пейзаж, но сейчас… Сейчас сердце радовалось. Даже если бы, не было этого буйного цветения, его душа все равно пела бы, переполняемая счастьем. Прежние времена вернулись и теперь все будет по-старому.

* * *

Открытый простор, ветер несущий прохладу, дурманящий запах разнотравья, которого никак не встретишь в лесу. Среди деревьев тоже хватает запахов, но здесь, да еще и весной, воздух особенно будоражит кровь.

Отар в очередной раз оглянулся окрест, но на этот раз в его взгляде уже не было ничего кроме внимательности, присущей настоящему охотнику. Секундная слабость прошла без следа. Эти столь красивые сейчас места таили в себе слишком много опасностей и забывать об этом не стоило ни на мгновение.

Его и еще троих охотников как одних из лучших отправили на разведку. Было еще три группы, выполнявших то же задание. Все как всегда, вот только потрудиться придется куда как больше, обследовав огромную территорию, ведь раньше каждый род высылал разведчиков, а теперь сауни поставили только одно стойбище. Нужно осмотреть окрестности, не вторглись ли на территорию сауни другие племена. Но главное, не облюбовала ли себе охотничьи угодья какая новая семья гуров.

Если это случится, то выжить их будет очень сложно. Гуры не боятся человека и очень опасные враги. Люди никогда не нападали на них, предпочитая бегство. Но все время бегать не получится, им тоже нужно как-то отстаивать свои угодья. Однако, человек куда хитрее и изворотливее животных, именно поэтому будучи более слабым он умудрялся выживать в этих суровых условиях. Если обнаруживалась поблизости семья гуров, то люди начинали разводить дымные костры, каждый день перемещая их и оттесняя таким образом животных в сторону, пока те не предпочтут в значительной степени уступить территорию или вовсе не покинут местность. Огонь, пожалуй, это единственное, чего боялись гуры.

Но люди все же предпочитали соседство с этими животными, поэтому ограничивались тем, что время от времени жгли дымные костры, словно обозначая свою территорию. Наличие поблизости гуров, гарантировало отсутствие бархов. При мысли об этом хищнике, Отар непроизвольно поудобнее перехватил арбалет. Вот уж кто не мог жить по соседству с людьми и всегда старался на них напасть.

Трое разведчиков были вооружены арбалетами, за спинами на кожаных ремнях копья с каменными наконечниками. Это Дим посоветовал носить копья с собой, повесив их за спину, привязанным к ним ремнями. Охота всегда полна неожиданностей, может случиться, что арбалета будет недостаточно, так что копье никак не помешает, носить же все в руках неудобно.

У одного из них в руках копьеметалка с наложенным на нее дротиком. Сейчас те у кого не было арбалета имеет лук, который изготовил по подсказкам охотников рода пса, но степень владения этим новым оружием разная. Этот предпочел взять с собой привычное оружие, мало ли, что случится, так что лучше уж так. Вот только если обычно охотник нес с собой не больше пяти дротиков, этот способен нести десяток, повесив на спину тул, на подобии того, что использовался для стрел, только больших размеров. Сами дротики тоже изменились. Теперь у них было оперение. Один охотник сам переделал свои снаряды, глядя на стрелы, и применяя ту же технологию. Дротики стали лететь более точно. Остальные тут же подхватили идею, как и задумку с тулом. Не стоит сразу отказываться от оружия заповеданного предками, да еще и более привычному. Правда, никто не сомневался, что их дети, когда вырастут, предпочтут дротикам лук. Сегодня это была самая любимая их игрушка.

Жалко, что наконечники костяные. Железных было вообще мало, хорошо если по пять стрел на охотника. Дело было вовсе не в цене, которую запрашивали кузнецы из рода пса, просто заказов было настолько много, что они не успевали все изготовить. Только арбалетные болты были полностью с железными наконечниками, ведь они выступали в качестве оговоренной платы, а вот стрелы для луков мастерили сами охотники.

Отар не без гордости потрогал копье за своей спиной. Он один из немногих кто имел копье с железным наконечником. Правда, Дим отчего-то именовал его рогатиной, хотя оно ничуть не походило на это оружие. Рогатина предназначалась для охоты на крупного зверя, такого как медведь или секач и изготавливалось из молодого деревца имеющего раздвоение на конце. На эти два конца насаживались наконечники, само место раздвоения усиливалось кожаными ремнями, чтобы не обломилось под напором животного. Здесь же был только один длинный и широкий наконечник, правда в основании имелась поперечная перекладина из того же железа, которая как и рогатина не должна была позволить зверю проткнув себя насквозь приблизиться к охотнику. Но ничего общего с рогатиной не было. То, что это будет работать ничуть не хуже, Отар рассмотрел сразу, а потому приобрел себе эту новинку, вернее только наконечник, древко делал уже сам, но это не важно.

Закончив осмотр участка местности, охотники быстро сбежали с возвышенности и начали взбираться на противоположный склон. Степь она только кажется открытой, из-за отсутствия деревьев, на деле это не так и укрыться мест вполне хватает. Так что осторожность лишней никак не будет. По этой причине они не бежали гурьбой, а грамотно распределились в цепь, немного поотстав от своего лидера.

Отар, бежал довольно быстро, глотая расстояние так, словно у него за спиной выросли крылья. Вместе с тем, услышать его, как и остальных было практически невозможно. Не даром они были одними из лучших и им доверили честь отправиться на разведку.

На урез поднимались уже куда медленнее, внимательно вслушиваясь и вглядываясь в пока еще невысокую траву. То что степной покров еще не набрал полную силу, сильно помогало, особого внимания заслуживали только островки прошлогодней травы, жесткие стебли которой не полегли под напором ветров и снегов.

Наконец они наверху. Эта возвышенность будет повыше и вид открывается гораздо дальше. Вон вдали видна роща. Здесь это уже редкое явление, но деревья вцепились в этот клочок земли и судя по высоким деревьям которые угадываются даже с этого расстояния отступать они не намерены. Скорее всего там имеется ручей, потому что деревья растут хотя и широкой, но полосой, за ней виден голый склон высокого холма. Тот холм граница охотничьих угодий сауни.

Взгляд правее. Духи благоволят своему любимому народу. Зобы пришли на летние пастбища и выбрали земли сауни. Видна лишь часть стада. Оно настолько огромно, что теряется за поворотом ручья огибающего холм, покрывает сам склон и уходит на другой скат, полностью заполняет ложбину и вновь теряется вдали. Зобы пришли! Это знак. Шаманы оказались правы, над сауни распростер свою руку Великий дух.

Все разведчики с нескрываемой радостью взирают на стадо. Большая охота. У них будет большая охота. Нужда и голод не войдут в их рулы. Правда, для этого нужно будет потрудиться, но они готовы к этому. Однако, Отар будучи старшим и не думает расслабляться. Есть зобы и ладно. Нет, его сердце тоже поет от радости, вот только он не обычный охотник и не просто один из лучших, сегодня он старший среди остальных, а значит, на нем лежит ответственность, степь же полна опасностей.

— Барха!

Как не возбуждены охотники, но на крик старшего реакция молниеносная. Не прошло и пары секунд, как они разбежались и направили оружие в сторону указанную Отаром. Противостоять бархе в чистом поле не в состоянии и десяток охотников, но бежать от него это верная смерть. Даже если они разбегутся в разные стороны, то это их не спасет. Зверь отличается своей свирепостью и ненавистью к человеку, причина этого была неизвестна, это просто было и все. Для того, чтобы утолить голод ему достаточно и одной жертвы, но он погонится за каждым из охотников, будет убивать их по одному и не остановится, пока не настигнет последнего. Он очень быстр, вынослив, обладает невероятным чутьем и ловкостью.

Никому не нужно давать команд, все прекрасно знают, как именно нужно бороться с хищниками, вот только барха, это особый случай. До сегодняшнего дня никто не мог похвастать тем что убил его, кроме Дима, вождя псов. Впрочем, он сам говорит, что ему это удалось благодаря громовому оружию. У них нет такого оружия, но зато есть три арбалета. Охотники уже убедились, насколько он смертоносен, но хватит ли этой смертоносности для бархи. В любом случае нужно сражаться, иного выхода просто нет.

Барха медленно приближается к людям. Если бы они побежали, то он уже бросился бы в погоню. Но люди стоят и готовятся к схватке, поэтому зверь намерен приблизиться на расстояние уверенного броска и только тогда атаковать, используя свою стремительность.

Между лопатками побежала холодная струйка, на лбу выступила испарина, ладони стали влажными, внутренности сжало в ледяной комок, сердце бьется через раз, в голове шум, на глаза наползает пелена. Отар несколько раз сморгнул, уронив с ресниц капельку пота, но пелена никуда не делась.

Барха. Страшный и свирепый зверь. Их не так много, а потому и нападения на людей не так часты, но рассказы о многих из них кочуют из уст в уста. События восстанавливаются охотниками по оставленным на месте схватки следам. Настоящий охотник способен читать следы так же, как и жесты рассказчика.

Лишь в некоторых легендах, рассказывается о спасшихся после нападения хищника. В большинстве случаев спасение находили те, кто был в лесах. Если люди были застигнуты в чистом поле, спасшиеся были только тогда, когда часть охотников оставалась сражаться со зверем, отправляя вторую в бегство. Во всех остальных случаях, даже когда оставались сражаться все охотники, на месте схватки обнаруживали только трупы. Были свидетельства того, что зверь получал ранения, иногда настолько серьезные, что ограничивался лишь убийством, и не прикасаясь к еде, уходил зализывать раны, но он неизменно выходил победителем.

Все эти воспоминания не вселяли уверенности. Даже наличие нового оружия, не могло дать никакой гарантии, ведь у Дима оружие гораздо сильнее и то, он с огромным трудом одерживал свои победы, поражая зверя не один раз. Уверенности нет, но вместе со страхом в сердцах охотников решимость сражаться до конца. Превозмогая себя, они загоняют страх в самый дальний угол и готовятся к схватке. Есть только один выход. Сражаться.

Барха все ближе. Он скалится, показывая людям свои страшные клыки, похожие на ножи. Иногда люди находят трупы этих хищников или гуров и всякий раз извлекают их клыки. Трофеем это считаться не может, но от этого находка не менее ценная. Из этих клыков получаются великолепные ножи, которые служат дольше чем из кремня. Клыки имеют не круглую форму, с внутренней, вогнутой стороны, они заострены и имеют зазубрины. Такой нож может даже перепиливать небольшие деревца, при этом оставаясь таким же острым. Есть ножи, которые передаются от отца к сыну, все зависит от того, насколько бережно с ними обращаются.

Охотники немного подаются назад, так чтобы Отар оказался ближе всех к зверю. Нужно вынудить хищника атаковать именно его, тогда остальные быстро выдвинутся вперед и атакуют барху с боков. Охотник понимает, что все делается правильно, но от этого ему лично ничуть не легче. Страх, который ему казалось, удалось окончательно загнать в самые глубины, вдруг вырвался наружу и он почувствовал, что его колени дрогнули. Нет, заметной другим дрожи нет, для всех он стоит все так же крепко и держится уверенно, но он-то чувствует, что это не так.

Что это? Зверь смотрит на него, так, словно знает об обуявшем Отара ужасе. А вот это он зря. Охотник тихо зарычал, скаля зубы, и будь у него такой же набор клыков, или хотя бы размером с волчьи, то его оскал оказался бы столь же страшен как и у того, кто приближается к нему. Страх словно испарился, осталась только злость. Ну же! Подходи!

Барха словно почувствовал изменение в настроении человека, а потому начав было, двигаться более вальяжно, снова весь подобрался и сосредоточился на атаке. Сейчас друг против друга стояли уже два хищника. Один — свирепый, сильный, быстрый и ловкий. Второй — смелый, изворотливый, хитрый и коварный. Человек стоит любого хищника и лучше бы зверю об этом не забывать.

Наконец барха подобрался. Он готов к прыжку. Расстояние довольно велико, ни один известный Отару хищник не способен преодолеть такое расстояние одним броском. Но сомнений нет, зверь знает, что делает. Отар держит его на прицеле, но не спешит нажимать на спуск, у него только один выстрел. Руки уже не дрожат, четко выдерживая линию прицеливания.

В своей самоуверенности барха совершил непростительную ошибку, он упустил тот момент, когда его противник был полон ужаса, теперь он переполнен решимостью. Как видно хищник это понял. В очередной раз рыкнув и оскалив клыки он резко распрямился отправляя свое массивное тело в полет.

Отар внимательно следит за бархой. Время словно замедлилось. Пелена с глаз окончательно спала, теперь он отчетливо видит как бугрятся мускулы под шкурой нападающего. По изменениям в состоянии мышц, он сумел определить момент прыжка за мгновение до того, как зверь пришел в движение. Хлопок показался ему невероятно громким, настолько охотник был напряжен, и раздался неожиданно для него самого. В этот момент он полностью доверился своим инстинктам, даже не осмысливая происходящего.

Прыжок у зверя так и не получился. Вместо этого не успевший полностью распрямиться барха, с диким и невероятным ревом, ткнулся в зеленый, только набирающий силу, ковыль. В другой ситуации этот рев вселил бы страх в сердце Отара, но он уже перегорел, поэтому его тут же наполнила мрачная удовлетворенность. Болт ушел в грудь зверя по самое оперение.

Однако, праздновать победу еще слишком рано, ничего еще не закончилось. Наоборот, все только начинается. В подтверждение этого, все так же оглашая окрестности ревом, зверь поднимается на ноги и устремляется вперед. Прыгнуть он не может. Каждое движение отдается болью. Засевшая в его теле заноза причиняет невероятные страдания. Но хищник не останавливается, его переполняет ярость, застилающая сознание.

Отар вовсе не стоит неподвижно. Сразу после выстрела арбалет летит в сторону. Руки живя собственной жизнью выхватывают из-за спины рогатину. Зверь ослепленный яростью уже бежит к нему. Охотники начинают выдвигаться вперед, чтобы зайти с боков. Отар едва успевает вогнать в землю заостренный конец древка, наступить на него ногой и направить острие в сторону зверя, когда тот наваливается на него все своей массой. Дерево в руках охотника жалобно заскрипело, нога чувствует как древко посунулось, еще глубже уходя в землю. Округу оглашает новый невероятный крик полный ярости и боли, которому вторит не менее яростный крик человека.

Однако, барха не медведь и не секач, он не давит на рогатину, ослепленный яростью и болью. Недаром он считается страшным противником. Нет сомнений, что ему не пережить полученных ран, но это не значит, что люди выйдут победителями из этой схватки. Он поступает так, как не поступают звери, во всяком случае, Отару с таким сталкиваться не приходилось.

Все также оглашая окрестности ревом, зверь вдруг отскакивает назад, извлекая тем самым из своей груди смертоносный металл, разбрызгивая льющуюся чуть не потоком кровь и бросается влево, стараясь достать другого противника, который успел приблизиться. Но в этот самый момент в его правый бок впивается еще один болт, сбивая напор и заставляя обернуться. Еще один болт входит в левый бок. Каждое попадание сопровождается яростными криками людей и не менее яростным зверя. Но что это? Нет никаких сомнений, к реве хищника кроме злобы, боли и ярости, слышится тоска. Он проигрывает. Он понимает, что на этот раз случилось что-то невероятное и люди одолевают его.

Четвертый охотник понимает, что его костяных наконечников на дротиках недостаточно, для нанесения серьезных ран, а потому вооруженный копьем, воспользовавшись тем, что зверь отвернулся он подбегает к нему и вгоняет свое оружие ему в бок. Однако массивный каменный наконечник не способен проникнуть достаточно глубоко в тело зверя. К тому же он попадает в ребро, которое сильно гасит удар. Израненный зверь все еще силен, а потому резко обернувшись, вырывает оружие из рук охотника. Но он уже не так стремителен и его попытка достать противника не увенчалась успехом. Тот с легкостью отскакивает в сторону, оставаясь невредимым.

Отар так же не остается в стороне. Вырвав из земли рогатину, он устремляется вперед и вгоняет стальное жало в другой бок животного, под правую лопатку. А вот этот наконечник проникает в тело без особого труда, полосуя кожу, сухожилия, мышцы и добираясь до внутренних органов. Барха пытается дотянуться до нового противника, но силы стремительно покидают его, а этот человек с искаженным, покрытым краской, заросшим густой рыжей бородой лицом, и не думает отступать. Вместо этого он прикладывает все усилия, чтобы удержать древко в своих руках. Сталь проворачивается в теле хищника, безжалостно полосуя внутренности. Все что может израненный зверь, это смотреть в глаза своему убийце, в которых от недавнего страха не осталось и следа. Сейчас они полны только яростного торжества, и это последнее, что замечает безжалостный охотник на людей, сам превратившийся в добычу.

Возвращение охотников в стойбище вызывает всеобщее ликование. Отличившиеся охотники идут с высоко поднятыми головами, неся свою добычу на стволе небольшого деревца. Они умышленно не стали разделывать барху там в степи, далеко от родных рулов. Добыча доставленная сюда в разделанном виде, не передаст всего величия совершенного ими.

Людей переполняет радость. Вечером в центре лагеря развели огромный костер, все люди собрались вокруг него, ритмично хлопая в ладони и топая ногами. Здесь собрались все, кроме сторожей, расположившихся по периметру. В центре образованного людьми круга танцуют шесть шаманов. Обычно это происходит в каждом роде по отдельности, но всем понятно, что это кочевье необычно.

Шаманы обряжены не в шкуры тотемных животных своих родов. На этот раз на них одеяния, которые одеваются только на арухе, когда они посвящают свой танец великому духу. Эти одежды символизируют их верховное божество. Они одеты в белоснежные набедренные повязки, лишенные какой-либо краски или орнамента и высокие, белоснежные же мокасины. На головах уборы из перьев горных орлов, ниспадающие до самой земли. Не имеет значения, заслужил ли шаман право на ношение этих перьев, ведь сейчас он символизирует собой великого духа, а ему приличествует именно такой убор. Количество перьев тоже у всех одинаково, их ровно столько, сколько дней в году. На груди ожерелья из клыков и когтей всех животных являющихся тотемами родов племени сауни. Многие из родов прекратили сое существование, но они здесь все без исключения. Все верят, что придет день, когда все вернется к своим истокам.

Да, это не арух и не харук, но от этого праздник не менее важен. Слишком много знамений для одного дня. Зобы не просто пришли на летние пастбища, они избрали земли сауни и хотя часть стада расположилась на землях магаков, это не столь важно. Сауни нет никакой необходимости вторгаться на чужие земли и отстаивать свое право на охоту. Великий дух, послал животных прямиком к ним.

Четверо разведчиков повстречались со страшным степным хищником. Но они, как и подобает охотникам сауни, не дрогнули и встретили извечного страшного врага, которым с детства пугали детей. Выши и победили его, не потеряв ни одного охотника, более того, никто из них не получил ни одной царапины, а шкура, голова и мясо животного доставлены в стойбище. Голова и шкура хишника по праву переданы старшему из охотников, Отару. Остальные удостоились чести носить орлиные перья. Мясо животного будет зажарено на священном костре, после танца шаманов и каждый из охотников вкусит его, дабы их сердца наполнились отвагой и силой грозного противника.

Сегодняшний день по праву символизирует начало пути возрождения племени, поэтому ему предстоит стать еще одним общеплеменным праздником. Люди радостны и возбуждены, теперь всем видно, что верховный шаман слишком заблуждался в трактовке знамений великого духа, ведя свой народ по ложному пути.

* * *

Охота на зобов занятие далеко не простое и не такое уж и безопасное, хотя они и не хищники. Крупные самцы равные по весу десяти взрослым охотникам, держатся по краю стада, охраняя самок и молодняк, находящихся во внутреннем периметре. Такого самца очень тяжело убить дротиком. Его шкура довольно толстая, он более массивен, его дух крепок и в нем куда больше жизненной силы.

Для охоты предпочтительны более мелкие особи. Но опять таки, убивать животных на месте никак нельзя. Во-первых, заслышав запах крови, даже эти мирные в общем-то травоядные, впадают в бешенство. В этот момент даже самки, способны дать отпор нескольким крупным волкам. Даже гуры или бархи всегда избирают в качестве жертвы только зазевавшихся и слишком отдалившихся от стада животных. Но их бывает не так много, для людей, вышедших на большую охоту, этого явно недостаточно.

Во-вторых, добычу нужно разделать и доставить в стойбище, где и будет происходить основная обработка и заготовка важного продукта впрок. Сейчас мясо будет солиться, вялиться и коптиться, для изготовления апука еще не пришло время, так как не созрели даже самые ранние ягоды. Так вот для этого, нужно отбить часть стада и отогнать его к реке, или широкому ручью, и только там убить животных. Туда можно подогнать лодки и переправить добычу в стойбище, где женщины примутся его обрабатывать.

Самцы, стоящие на страже, не дремлют и готовы пресечь любую попытку покушения на стадо. Но оно слишком велико, а потому в охранении есть прорехи, чем и спешат воспользоваться охотники. Вот часть зобов немного отделились от основной массы и люди поспешили воспользоваться этой оплошностью. Они вклинились между этой группой и стадом, а затем с громким гиканьем и улюлюканьем погнали животных перед собой.

Необходимости в том, чтобы использовать огонь, нет. Животные и без того знают, что человек им враг, а потому стараются отбежать от него. Как можно дальше. Основное стадо еще больше уплотняется, а малая группа из примерно пяти десятков, разрывая дистанцию, вынуждена наоборот отдалиться от своих сородичей. С ними находится и несколько массивных быков. Они спешат занять позицию между людьми и группой животных. Но люди не нападают на них. Часть охотников останавливается беспрерывно крича и размахивая оружием, остальные огибают и стараясь держаться на приличном расстоянии продолжают гнать зобов дальше.

Долго оставаться и сдерживать врагов у быков не получается. Они видят, что пока их отвлекают, остальные люди гонят стадо дальше. Животные злятся, роют копытами землю, грозно раздувают ноздри и водят опущенными головами, увенчанными большими рогами, готовые защищать самок и молодняк. Но вскорости они понимают, что эдак им никого не защитить, потому что крики людей раздаются уже за спинами. Теперь им предстоит принять решение, вернуться к основному стаду или догонять убежавших сородичей, чтобы стать преградой на пути человека.

Видя, что разрыв уже слишком велик, люди спешат обойти массивных самцов и присоединиться к остальным. Но оставленные в покое быки, постояв некоторое время в нерешительности, все же разворачиваются и устремляются вслед за отгоняемой частью стада. Долг самца обязывает защищать более слабых. Люди видят, это и стараются держаться в стороне, так чтобы быки не напали на них. Конечно, было бы проще, если бы они вернулись к стаду, но ничего страшного не произошло, просто будет немного сложнее только и всего.

Люди все гонят и гонят животных, которые и не думают останавливаться, влекомые вперед обуявшим их страхом. Самцы стараются держаться между охотниками и самками с молодняком. Они не имеют возможности остановиться и отогнать людей. Стадо и не думает замедлить ход, а потому слишком высока вероятность того, что если они отвлекутся, то эти мелкие и столь опасные двуногие, набросятся на их сородичей.

Наконец, впереди появилась голубая лента реки. С боков опять все те же двуногие и вскоре бег стада завершается. Те животные, что впереди, входят в воду по грудь и останавливаются. Уже ощущается течение, а дно все больше уходит из под ног. Дальше двигаться нет никакой возможности. Зобы частью стоят в воде, оглашая окрестности тревожным мычанием. Самки, обремененные телятами, выбираются на берег и стараются своими телами прикрыть своих телят, которые жмутся к матерям, едва удерживаясь на трясущихся ногах. Этот бешеный бег они еще как-то смогли выдержать, но двигаться дальше, больше нет сил, да и в воду входить они боятся.

Самцы непрерывно двигаются между стадом и людьми, оглашая окрестности трубным гласом. В отличии от самок и молодняка, это не испуганное мычание, а грозное предупреждение тем, кто попытается посягнуть на охраняемых ими сородичей. Бегство закончено и теперь они намерены показать этим двуногим, что значит доминирующий самец. Пока они живы, никому из врагов не удастся приблизиться к тем, кого инстинкт подсказывает охранять до последней возможности.

Охотники медленно приближаются к зажатым к реке и оглашающим окрестности тревожным мычанием животным. Пока люди еще не начли действовать, занимая удобные позиции, но как только это произойдет, действовать нужно будет очень быстро. Великий дух благоволит им. Удалось отбить достаточно большое количество зобов, но это так же представляет собой и проблему. Если не покончить с ними в кротчайшие сроки, то одуревшие от запаха крови и страха животные, могут взбеситься и создать проблемы. Но охотников много, а потому есть все шансы управиться быстро. Остается только одна проблема. Пять крупных самцов покинули стадо вместе с этой частью, а убить такое животное быстро очень трудно. Трудно с обычным их оружием, но ведь у них есть арбалеты и стрелы с железными наконечниками, которые куда как лучше, чем костяные, хотя стрелы и легче дротиков.

Отар с еще одним охотником приблизился на достаточное расстояние для верного выстрела. Другие подошли еще ближе с другой стороны, заставляя огромного быка обернуться к ним и подставить под выстрел свой бок. Вот животное в прицеле, Отар плавно жмет на спуск, бык неподвижен, а потому представляет собой отличную мишень, как на тренировке. Это не барха, а потому можно взять куда более точный прицел. Охотнику хорошо известно строение внутренностей зоба, он разделал уже сотни этих животных, а потому знает точно, куда нужно послать болт с широким наконечником.

Хлопок! Упереть стремя в землю, вдеть в него ногу. Звучит еще один хлопок, это второй стрелок пустил свой болт. Тетиву поднять вверх, единым плавным движением до щелчка. Поднять оружие, наложить болт. Бык получивший два смертельных подарка, еще сумел развернуться и даже пробежать несколько шагов в сторону коварного врага, но затем его ноги подломились и он рухнул на передние колени, затем приложился о землю головой, и проехав немного по траве забился в предсмертной агонии. Так легко свалить матерого быка раньше охотникам было не под силу, но сейчас духи предков помогают им в этом.

Взгляд на другого быка. Он тоже уже сражен, как и остальные охранники стада, а охотники уже устремились к животным. Отар снова вскидывает арбалет и одним выстрелом сбивает с ног довольно крупную самку. Снова снарядить оружие. Выбрать следующую цель.

Нужно действовать спокойно и хладнокровно. Как показывает практика, при падении животные ломают хрупкие стрелы куда чаще, чем более массивные дротики. У него тридцать стрел. Есть еще заготовки на которые нужно только приделать наконечники, что будут извлечены из тел добычи, но и их не так чтобы и много. Так что каждый выстрел должен быть выверенным и смертельным.

Хлопок! И снова в цель! Началось избиение. Проходит совсем немного времени и все животные, стоящие на берегу уже перебиты. Они так и не успели взбеситься от запаха крови. Остающихся еще в воде зобов выгоняют на берег охотники в пирогах. Запах крови пугает, но человек страшнее. Когда все зобы, находящиеся в воде оказываются на берегу, в дело снова вступают охотники, и быстро добивают животных.

Больше пяти десятков животных за один раз и ни одно животное не сумело вырваться из кольца окружения. Конечно, в этом сыграла свою роль и численность охотников, но с другой стороны в прежние времена тоже объединялись по три четыре рода, и число охотников было не меньшим. Нет, главное свое слово снова сказало новое оружие. Даже одного точного выстрела из арбалета достаточно чтобы убить взрослое животное.

Сердце охотника переполняется радостью и гордостью за свой народ. Это только первый день охоты и такая большая добыча. Что будет дальше! По всему получается, что заготовить впрок мясо удастся гораздо быстрее и много. Голод больше не войдет в рулы сауни, в этом теперь нет сомнений.

— Отар, ты видишь какая великая удача! — Вождя рода барсука переполняет гордость.

Еще бы! Сегодня его назначили главным над этим охотничьим отрядом, который под его руководством сумел добыть столь значимую добычу. Есть еще один отряд, они охотятся немного дальше, как там у них все сложилось непонятно, но вот они, сегодня превзошли все самые смелые ожидания. Умудриться перебить столько животных, да еще охраняемых пятью матерыми быками. Такого еще не было.

В прежние времена даже такое количество охотников за раз могли добыть столько животных, сколько пальцев на обеих руках. При большой удаче, к ним можно было добавить еще и столько, сколько пальцев на одной ноге. Но такого количества животных добытых за один раз, вспомнить никто не может.

Возможно, он и ошибался, когда говорил о том, что новое оружие ни ему ни его роду не нужно. Нет, он не ошибался. Ведь Такунка говорит о том, что Дим не может выменивать за эти арбалеты, топоры, железные наконечники и ножи, то что ему нужно. Великий дух предначертал ему помогать сауни, а он вместо этого решил обкрадывать их. Он пожелал сидеть, ничего не делать и чтобы за это другие кормили его, проводили целые дни в трудах, чтобы делать такие бесполезные вещи как бумага, отлавливали животных, которым самим великим духом предначертано жить и умирать свободными.

Ничего. Вот вернутся из кочевья, тогда все встанет на свои места и этот Дим поймет, что оружие нужно давать не в обмен на что-то, а передавать в достойные руки. Вот он — достойный вождь, великий охотник. Но из-за того, что у него нет нового оружия, он вынужден уступить первенство этому Отару, который даже не приблизившись сумел поразить быка и четырех коров. Тогда как он, Гунк, сумел добыть своим копьем только одну корову. Раньше это было бы большим достижением, но сегодня уже нет.

А еще, вчера Отар и его товарищи смогли победить самого барху. И все это благодаря новому оружию, которого не было у такого смелого и ловкого охотника как Гунк. В честном поединке он с легкостью победит Отара, который не мог стать вождем рода лисицы, даже после того как мужчин в их роде стало меньше. Нет, не сравниться Отару с Гунком, но у него есть арбалет, копье с железным наконечником и железный нож, а у Гунка нет. Разве это справедливо!?

— Вижу. Слишком много зобов. Нам не унести всего в стойбище, — вырезая засевшую глубоко в теле зоба стрелу, произнес Отар.

Наблюдая за тем, как легко взрезает железный нож шкуру убитого животного, Гунк вдруг понял, что его начинает переполнять злость. Нет, он не злился на охотника, владевшего этими вещами. Проклятый Дим! Это ты… Ты извратил волю Великого духа и лишил возможности многих достойных охотников владеть таким великолепным оружием.

— А зачем это делать? — Все же вполне владея собой, произнес Гунк. — Женщины сами приедут сюда и помогут разделать добычу.

Нет, Отар вовсе не был настолько глуп, чтобы не понять этого. В конце концов так поступали всегда, когда добыча оказывалась слишком велика, чтобы переправить ее в стойбище. Но он видел насколько недоволен происходящим Гунк, хотя внешне и старается этого не показывать. Так что дать ему возможность лишний раз, почувствовать себя выше, совсем не будет лишним.

Да, он не его вождь, но ведь Такунка назначил именно его старшим в этом отряде, а тут получается так, что охотники уступающие ему и в ловкости и в силе, сумели добыть больше него. Это никак не могло сказаться положительно на его самоуважении, так что пусть уж лучше думает, что он умнее всех, чем злится.

— Да, ты прав. Об этом я как-то не подумал.

— Ничего. Ты еще молод, а мудрость приходит с годами. Пройдет время и ты станешь куда мудрее.

Все же оставшись довольным собой, Гунк пошел дальше обходить охотников. Нужно было кого-нибудь отправить в лагерь, чтобы он призвал сюда женщин и детей. С добычей нужно разобраться еще до темноты, не то придется ее отстаивать у ночных хищников. Но отправлять Отара было бы неправильно. Есть куда более молодые и менее славные охотники, которым можно дать это поручение.

Отар проводил взглядом Гунка и если бы тот видел этот взгляд, то он ему явно пришелся бы не по вкусу. Охотнику не нравился этот вождь, оказавшийся слишком жадным, чтобы обзавестись достойным оружием. Мало того он не позволил сделать это и другим охотникам из своего рода. Он считал, что Дим должен раздавать оружие охотникам, не беря взамен ничего. Но так ли это?

Еще предками заведено, что оружие охотники делают себе сами. Если ты хотел владеть тем, чего у тебя не было, то ты либо это делал сам, либо если не умел, выменивал у другого. Можно было выменять либо вещь, либо умение, за последнее нужно было правда отдать куда больше. Но так было всегда.

Отчего же многие вдруг решили, что Дим не должен ничего получить взамен своих умений или вещей, которые могли делать только в его роде. К тому же, разве он не показал как делать луки и кстати ничего за это не взял. Но вот Гунк отчего-то решил, что его охотникам не следует делать и луки. Наверное он считал, что его люди достойны самого лучшего и не следует им обходиться какими-то поделками, на подобии луков.

Такунка говорит, что Дим посланник Великого духа и потому должен отдавать все просто так. Может это и так, Отару не подвластно беседовать с духами предков, чего уж говорить о том, чтобы узнать волю Великого духа. Вот только ему казалось, что это неправильно. Но свои мысли лучше держать при себе. Все говорит о том, что их ждет великая охота и удача сопутствующая ему последнее время яркое тому подтверждение. Все говорит о том, что к осени он возьмет большую силу.

Такунка всячески выделяет таких как Гунк. Тех, кто считает, что Дим и Вейн извратили волю Великого духа, повернув ее к своей выгоде. Вот и второй отряд возглавил, такой же как и Гунк, не пожелавший обзаводиться новым оружием. Они конечно стараются держаться гордо и независимо, но Отар уже не раз замечал завистливые взгляды обоих вождей и охотников их родов, бросаемых на тех, кто подался «слабости» и выменял для себя новое оружие. Охотник вовсе не боялся навлечь на себя недовольство чужого вождя, какое ему дело до его отношения, но вот вызывать неудовольствие шамана, который очень скоро станет верховным, не хотелось.

Проводив Гунка, Отар вернулся к своему занятию. Из четырех выпущенных болтов, невредимым оказался только один. Еще один хотя и был с виду целым, имел небольшую трещину, его тоже придется переделывать, потому как очень даже может получиться, что сэкономленное время, обернется против самого охотника. Такой болт очень даже мог развалиться при выстреле, а если при этом его владельцу будет угрожать опасность, то это может оказаться причиной несчастий.

Пока не появились женщины, охотники не приступали к разделке добычи. Работать они могли очень быстро, а тут налетят мухи и другая мелкая всячина, из-за чего мясо может и испортиться. Так что лучше дождаться женщин, чтобы сразу укутывать добычу и укладывать в пироги. Перерабатывать все, будут уже в стойбище, где давно все подготовлено для этого.

Вокруг расставили наблюдателей, если появится какая опасность, то нужно заметить ее вовремя. Степь полна самых разных хищников, как четырех так и двуногих. От большого количества убитых животных в воздухе витает такой запах крови что может привлечь тех кто пожелает прибрать добычу людей. Да и соседи могут пожаловать, обуреваемые завистью и жадностью.

Обладатели арбалетов и луков, сейчас были заняты тем, что отсоединяли от испорченных болтов и стрел наконечники. В отличии от кремневых, с ними ничего не сталось и их можно использовать снова, только нужно сделать новые древка. У Отара были такие и даже с приделанным оперением, только приладить наконечник и готово.

— Ий-я-х-ха!

Тревожный крик одного из охотников стоящего на посту, подбросил расслабленно сидящих кто где придется охотников, в одно мгновение. Отар поспешил упрятать все лишнее в мешочек, висящий на набедренной повязке и подхватив арбалет побежал туда же, куда сейчас устремились все его товарищи. Гунк, как и подобает вождю бежал впереди всех.

Кто бы сомневался. Хакота! Они не торопятся, приближаются медленно и не скрываясь, предоставляя возможность хорошенько себя рассмотреть. Видно они не собираются драться. К чему, если сауни увидев, что хакота гораздо больше чем их, сами уйдут, оставив им добычу. Если нет… Что же, им предоставлялась возможность уйти, они сами того не пожелали.

Необъяснимым образом их извечным соседям и соперникам удалось убить великое множество зобов. Подобную удачу никто не помнил. Вождь командовавший отрядом охотников даже не поверил, когда разведчики сообщили ему об этом. Ведь их куда больше, но удалось перебить гораздо меньше, чем не такому большому отряду сауни. Теперь же он сам видел, что разведчик ничего не напутал, ни по количеству охотников в отряде, ни по объему добычи.

— Что делают хакота, на землях сауни!? — Не дожидаясь, когда противник приблизится слишком близко, закричал Гунк.

— Мы там, где нам хочется, — раздался ответный крик вождя хакота.

— Уходите. Это наша земля.

— Это вы уйдете и оставите нам всю вашу добычу.

— Мы не уйдем. И ничего вам не оставим.

— Тогда мы сами заберем то, что нам нужно, а вас прогоним.

Нет, мирно разойтись не получится. Отар вскинул арбалет, бросив взгляд по сторонам. В их отряде пятнадцать арбалетов, и много луков, только десять охотников не имеют нового оружия. Но даже у них за спинами тулы с дротиками и копья, чего не скажешь о тех, кто решил их прогнать прочь. Их больше примерно вдвое, вот только в душах сауни нет и капли страха, их охраняют духи предков, они идут ведомые волей Великого духа, так им ли опасаться хакота, даже если их и больше.

Вот враг приблизился настолько, что Отар уже не сомневается в том, что сможет поразить их, в то же время, нападающие пока не могут достать их своими дротиками. Но начинать первым никак нельзя, ведь придется пролить кровь. Будь он один или старшим, то решение было бы за ним, но тут есть тот, кто наделен властью самим Такункой. Даже двое вождей из других родов, ждут решения Гунка. Тот стоит преисполненный важности и гордо осматривает свое воинство.

— Гунк, мы будем драться? — Не выдерживает Отар.

— Конечно.

— Тогда нам можно уже стрелять?

Незнакомое слово. Вернее Гунк уже знает, что оно означает, но все же слышать его как-то непривычно. Мелькнуло было желание одернуть нетерпеливого охотника и напомнить, кто здесь командует. Но он вовремя сообразил, что никто не посягает на его права и не пытается ему указывать. Мало того, славный охотник, победитель бархи спрашивает у него как ему быть.

— Ты сможешь попасть в кого-нибудь из этих шакалов?

— Да.

— Тогда пора им показать, кто хозяин этой земли.

Отар вновь прицелился и плавно выбрал спусковой крючок. Духи, сколько всего нового привнес в их жизнь этот странный посланник Великого духа Дим. Вот и эти новые слова, голова уже кругом от всего этого. Зачем так много говорить, если можно показать жестами. Хотя, чего уж там, далеко не все подвластно жестам. Интересные времена пришли вместе с этими посланцами Великого духа.

Хлопок! Один из приближающихся переломился в поясе и сунулся лицом в траву. Выстрел Отара послужил сигналом для остальных. Вокруг послышались резкие хлопки арбалетов и треньканье луков. Со стороны хакота раздаются крики боли и ярости. Понеся первые потери, но все еще сохраняя преимущество, они бросаются вперед оглашая окрестности воинственным кличем.

Отар успевает перезарядить арбалет и выстрелить еще раз. Болт пробивает набегающего хакота насквозь и тот валится на землю, заливая сочную зеленую траву алой кровью. Все, больше перезарядиться не получится. Отар отбрасывает арбалет далеко за спину, чтобы в пылу схватки его не поломали. Конечно и так можно повредить оружие, но шансы на это куда меньше, чем когда сойдутся столько охотников на одном месте.

Он успел выхватить из-за спины рогатину как раз к тому моменту когда к нему вплотную подбежал один из нападавших. Нанести точный удар охотник попросту уже не успевал, он четко это осознавал, выставляя копье. Максимум на что хватало его умения это оцарапать плечо хакота. Именно так и произошло бы, будь в его руке копье с каменным наконечником, но с этим чудесным железным… Отточенный металл, пройдя вскользь, глубоко взрезал плоть, буквально располосовав мышцы предплечья до кости, чем вызвал крик боли противника. Мало того, от неожиданности тот потерял всякое желание драться, схватившись за разверстую рану. Воспользовавшись этим, Отар вогнал наконечник в грудь противника.

Это что же получается? Этим оружием можно не только колоть, но еще и резать? Вот такой скользящий удар, не столь уж опасный для каменного наконечника, может быть очень серьезным, если использовать железный с заточенными кромками. Но тогда получается…

Но думать некогда. Вот на него набежал уже другой хакота. Тот сходу бьет своим копьем, однако Отар успевает увернуться и бьет сам. Противник не менее ловок и вот начинается пляска двух охотников с искаженными от ярости лицами и криками полными злобы и ненависти. В один из моментов Отар оступился и рогатина упирается в землю, подняться и принять устойчивое положение времени нет, его противник и не собирается предоставлять ему передышку. Еще мгновение и его копье вонзится в тело сауни. Стремясь избежать этого Отар неловко подается назад и больше от отчаяния, чем осознавая что-то, взмахивает рогатиной снизу вверх, в общем-то ни на что не рассчитывая.

Нападающий не ожидал подобного удара, просто потому что так копьем никогда не бьют. Да и нельзя ничего добиться таким ударом, царапина или синяк, вот и все, но только не с этим оружием, любовно отточенным и ухоженным. Не зря Отар так гордился своим приобретением, уже сослужившим ему службу. Результат — располосованный живот и вывалившиеся наружу кишки…

— Ий-й-я-х-ха!!!

Крик Гунка полон торжества. Ему вторят остальные охотники, бросаясь в погоню за убегающими хакота. Трусливые шакалы! Даже превосходство в численности не способно помочь им одолеть сауни, которым помогают сами духи предков. Им еще удается догнать нескольких беглецов, но очень скоро погоня заканчивается. Зачем гоняться за теми, кто показал свою трусливую сущность. Пусть бегут. Они принесут в свои рулы страх перед сильными и страшными соседями.

Отар осмотрелся вокруг поражаясь произошедшему. Раньше ему уже приходилось участвовать в подобных сражениях, вот только стольких убитых он не припомнит. Обычно их число было не больше чем пальцев на руках и это с обоих сторон, а тут… На траве лежало множество неподвижных тел. Имелись и пока еще еще живые, дожидающиеся своей участи, истекая кровью или мучаясь от переломов. Сауни безжалостно добивают врагов и оказывают помощь немногим своим раненным.

Великая победа и она стала возможна только благодаря Великому духу, подарившему им такое великое оружие, а так же духам их предков, которые позволили своим потомкам взять их кровь, чтобы возродить племя. Есть двое убитых и у сауни но это ничто, в сравнении с тем, скольких перебили они. Только Отар сможет украсить вход в свой рул четырьмя черепами. Его жены будут гордиться своим мужем, великим охотником.

Он ревностно смотрит по сторонам, но быстро успокаивается. Никто не смог победить столько же врагов сколько он. Многие и вовсе не убили никого, но каждый у кого был арбалет взял хотя бы одну жизнь, не все, но не меньше половины и из тех, что имели луки получат в качестве трофеев головы поверженных врагов.

А вот из остальных, не имеющих нового оружия, подобным трофеем может похвастать только Гунк, победивший одного из нападавших. Конечно, дротик способен так же поразить человека, как и животное. Человека даже проще убить, потому что у него нет такой толстой шкуры. Но в отличии от животного, человек может увернуться от медленно летящего дротика, что никак не сделаешь со стрелой, она летит быстро и за ее полетом просто не уследить. Если стрелок достаточно искусен, то спасения нет.

Вождь барсуков с явным недовольством взирает на Отара, несущего за косы четыре головы. Его законные трофеи. Это что же получается, пока он откручивал одну голову, этот Отар, с помощью своего ножа, сумел снять четыре? Проклятье! Проклятый Дим! Так не должно быть! Не должны славные охотники плестись позади, только потому, что у них нет нового оружия. Вот из тех у кого его нет, только Гунк сумел одержать победу и это настоящая, достойная победа. Эти же, смогли добиться своих трофеев только благодаря тому, чего вождь барсуков был лишен.

Ничего, тот кто извратил волю Великого духа, ответит за все. Вот вернутся из кочевья и спросят. А когда и у него, у Гунка появится такое оружие, то он еще покажет, кто по настоящему великий охотник. Ему даже не нужны будут помощники, чтобы победить барху.

* * *

С момента удачной охоты прошло несколько дней и только сейчас сауни снова смогли собраться вместе. Никто не ожидал, что охота может оказаться настолько удачной. Второму отряду удалось убить не меньше зобов чем первому и что самое интересное, они так же подверглись нападению, только на этот раз это были не хакота, а магаки. Однако результат был такой же ошеломляющий. Потеряв множество своих охотников магаки так же бежали к своим рулам, унося с собой страх перед ставшими многократно сильнее сауни.

Все хотели отметить такое событие большим праздником, но шаманы справедливо рассудив, что поначалу нужно переработать всю добычу, перенесли празднество. Несколько дней люди обрабатывали мясо, шкуры и кости, чтобы ничто не пропало даром. Работы было очень много. Но и тут духи предков не оставили их.

Железные ножи и топоры были просто огромным подспорьем. Они гораздо дольше не тупились и не крошились как кремневые, а чтобы затупившееся лезвие сделать снова острым, достаточно было несколько раз провести по мягкому камню. Дим не просто передавал железные инструменты, он учил и ухаживать за ними, а так же подбирать камни, которые лучше всего подходили для этого.

Но наконец с трудной работой покончено. Теперь предстоят несколько дней сытого и праздного безделья. Но главное они несколько дней будут праздновать и прославлять духов предков. Конечно они понимают, что пришли сюда не развлекаться, но с другой стороны — добыча оказалась настолько обильной, что тут уж впору задуматься, а смогут ли они все это сохранить.

Для изготовления апуки пока еще рано. Мало добыть мясо, ведь для нее большую роль играют ягоды, а они еще не вызрели. Первые должны будут появиться уже скоро, но пока их не было. Вообще процесс заготовки этого основного зимнего запаса растягивался на все лето и начало осени. По мере того, как отходили одни ягоды, начинали вызревать другие. Приготовление апуки занимало несколько дней, а это время.

Многие уже начали подумывать над тем, что нужно было взять с собой детей постарше из других родов. Ведь сбором ягод занимались именно женщины и дети. Но шаманы не переставая твердят о долге перед племенем и о том, что несмотря на поддержку духов предков от каждого потребуется много сил. Получается, когда придет срок, охотники так же примут участие в сборе ягод, занятие которым они уже не занимались с самого детства. Ничего, на будущий год они будут куда умнее. А пока, мясо коптится, засаливается и вялится.

Сегодня сауни снова собрались в одном месте, вынужденное разделение на два лагеря позади. Никто не сомневается, что это опять повторится, ведь добыть зобов теперь куда проще, а значит и добыча будет большой. То что эти своенравные животные могут откочевать на чужую территорию никого не заботило. Подумаешь. Сауни легко смогут прийти на чужую территорию и забрать столько зобов, сколько им будет нужно и никто не посмеет им в этом помешать.

Опять на центральной площадке полыхает огромный костер. Опять шаманы движутся в священном танце, благодаря духов за оказанную милость. Сегодня поводов для праздника целых два. С одной стороны, нужно отблагодарить духов за удачную охоту, с другой, не забыть и о дарованной небывалой победе над врагами.

И опять в центре внимания охотник, за короткое время получивший право именоваться не просто славным охотником, но великим. Он не только сумел вместе с товарищами победить барху, но и в бою, смог победить четверых хакота. Вход в его рул, до этого украшенный только черепами животных, теперь украсится и черепами четверых врагов, говоря всем о том, что это жилище великого охотника. Не так уж и много охотников во всех четырех племенах могут похвастаться таким большим количеством трофеев и те добываются ими в течении долгих лет, а тут за один день и такая славная победа. Его потомки будут долго помнить о своем предке. Вот вернутся на зимние стоянки и он отправится добывать горного орла. Великому воину следует носить достойные его положения перья.

Людей переполняет радость. Что там говорил этот Вейн? Как могут погибнуть все роды, отправившиеся в большое кочевье? Прав был Такунка, ой как прав, когда говорил о том, что верховный шаман неверно толкует знаки великого духа. Вместо предрекаемой гибели, роды уже покрыли себя великой славой, обратив в бегство и поселив страх в сердцах охотников других племен. Они теперь долго будут зализывать раны и трястись от страха.

— Хар-р-ра!!!

— Рах-х-ха!!!

Воинственные крики хакота и магаков звучащие с разных сторон сливаются в одно целое. В ночи, да еще и находясь возле ярко пылающего костра рассмотреть нападающих трудно, но даже без этого понятно, что их очень много. Сауни отвечают многоголосицей, больше походящей на панические крики. В поднявшемся шуме голоса мужчин расслышать трудно, хотя они звучат не менее угрожающе и воинственно. Иначе и быть не может, так как несмотря на неожиданность нападения, они тут же бросаются защищать свои рулы.

Жизнь полная лишений и опасности, приучила людей всегда быть готовыми к тому, что на них в любу минуту могут напасть либо дикие звери, либо их соперники из других племен. Так что мужчины всегда готовы к тому, чтобы вступить в смертельную схватку защищая свой род. Но сегодня праздник, у мужчин сауни с собой только ножи, но это не останавливает их и они смело бросаются на врага. К тому же, оружие никогда не хранится в рулах и добраться до него не так уж и трудно.

Едва услышав крики нападающих, Отар тут же бросился к своему жилищу. Бросив разочарованный взгляд на арбалет, который ему никак не успеть взвести, он схватил свою рогатину и бросился к окраине лагеря, где уже слышится шум борьбы. У него нет и тени сомнения, в принятии решения, бежать он не собирается. Вот сейчас они покажут этим детям шакала, что значит настоящий охотник.

Женщины и дети так же верят в своих мужчин. Крики полные страха и отчаяния слышатся только с окраин лагеря, в середине же все уже успокоились и взирают с уверенностью на своих мужчин, хватающих оружие и спешащих к месту схватки. Отар успевает ободряюще кивнуть своим женам и в следующее мгновение устремляется на помощь товарищам.

Ночь выдалась безоблачной, звезды дают достаточно света, чтобы можно было ориентироваться. Отар замечает как сразу трое, давят на одного из сауни. В том кто есть кто, нет никаких сомнений, потому что всем ясно, что нападающих больше. Его соплеменник вертится словно змея, получившая удар палкой, от чего нападающие никак не могут поразить своего противника, вышедшего против них с одним только ножом.

Думать просто некогда. Широкое железное жало входит в бок одного из нападающих, исторгая из него болезненный стон. Рана слишком серьезна и кричать тот не может. Хакота, а это именно они, их легко узнать по воинственным крикам, замечают напавшего и один из них с копьем наперевес бросается на него. Мгновение и он уже не может никому угрожать, потому что остро отточенное лезвие вскрывает ему глотку.

Оставшись один на один, вооруженный только ножом сауни, как барха набрасывается на своего противника. Отбив одной рукой направленное в него копье, второй он вгоняет в грудь соперника свой костяной нож по самую рукоять. В ловкости ему не откажешь. Да и как можно, если перед этим он в одиночку противостоял сразу троим.

Гунк бросает взгляд на охотника пришедшего ему на помощь, благодарно кивает, а затем подхватив копье поверженного им врага бросается в гущу схватки.

— Ий-я-х-ха!!!

— Ий-я-х-ха!!!

Вторя ему, так же устремляется за вождем барсуков Отар. Сомнений в том, что они прогонят проклятых трусов напавших из темноты никаких. Иначе и быть не может. Вот они вдвоем без труда перебили троих хакота, не получив ни единой царапины, смогут победить и других.

ГЛАВА 5

Когда он был маленьким, то в этом лесу было не так уютно как сейчас. Он помнил как раздавался гром, хотя при этом на небе не было ни тучки, а на землю лился ясный солнечный день. Это пугало в особенности. Гром сопровождающий потоки воды низвергающиеся с неба тоже был страшен, но его можно было связать с погодой, а вот этот…

Именно после этого грома, он потерял свою мать и остался один. Тогда ему уже не нужно было материнское молоко и он вполне мог обходиться обычной пищей, но потерю матери он переживал особо. Он все не решался оставить ее и крутился рядом, толкая ее носом и пытаясь таким образом заставить встать, но был вынужден бежать, когда из-за деревьев появился двуногий.

Потом было два года почти полного одиночества. Только одной зимой ему удалось присоединиться к группе самок, зимовавших с молодняком. Не раз ему приходилось избегать гибели от клыков хищников, пытавшихся добраться до него. В память об этом он нес на своем теле несколько шрамов. Но несмотря ни на что, он все же сумел выжить, вырасти и возмужать.

Заматеревший двухгодовалый самец, он теперь имел свою территорию, на ней было два участка, на которых самки предпочитали проводить отел. С тех пор, он больше не слышал этот необычный гром и не встречал этих двуногих.

Двуногие! Он вздернул голову и начал опасливо осматриваться. Неужели он ошибся и этот отголосок запаха, въевшийся в его память навеки, ему только показался. Он начал вертеть головой по сторонам, пытаясь понять, есть ли опасность или она ему только показалась. Наконец он решает, что любопытство может ему дорого стоить и лучше покинуть это место.

Хлопок! Нет, это не гром, но и этот звук пугает его ничуть не меньше. Он прыгает, но тут же понимает, что его попытка тщетна. Тело под левой лопаткой пронзает резкая и нестерпимая боль и оно больше непослушно его воле. Самец падает на траву. Он еще жив и видит как к нему быстро приближается двуногий. Вот в его руке блеснула какая-то полоска, которую он подносит к его горлу.

— Тынк, а ведь ты его чуть не упустил.

— Но не упустил же, — возражает второй охотник, отирая окровавленный нож о шкуру убитой косули.

— Ладно. Но в следующий раз, стрелять буду я.

— Договорились. Ну что, понесли в лагерь?

Увязав ноги добычи, они насадили ее на срубленную толстую ветку, способную выдержать не такой уж и большой вес косули и направились к месту лагеря. Тот находился на берегу большого озера, их вождь отчего-то называл его Байкалом. В том месте имелся язык суши, который выдавался на озерную гладь. Говорят, что именно на этом месте и обосновались посланники Великого духа, когда только появились на их землях.

В это легко верилось, потому что там имелось множество свидетельств их обитания. Это и спиленные деревья и ограда и оставшиеся постройки. Кстати, одну из них они очень даже использовали. Это была баня, сделанная из камышовых матов обмазанных глиной. Правда пришлось ее немного отремонтировать, но зато теперь можно было мыться почти с таким же удобством как и в Новом. Отчего-то именно так псы называли свое стойбище.

Вот уже полгода они занимались необычными вещами. Как говорил Дим, они обучались воевать и назывались теперь не охотниками, а воинами. Не сказать, что это им не нравилось. Учиться таким вещам всегда интересно, тем более Дим знал столько всего, что этот интерес и не думал пропадать. Оказывается между войной и охотой не так уж и много общего, хотя их охотничьи умения тоже очень даже полезны, но есть и много отличий.

Они учились драться. Мало быть ловким и сильным, немаловажным оказалось и знать, как именно можно использовать свою ловкость, чтобы это принесло успех в схватке. Вот взять Дима — он уступал им как в ловкости, так и в скорости, и в силе, но всякий раз, когда они начинали бороться выходил победителем. Он был способен вывернуться из захвата, из которого вырваться казалось просто невозможно и в то же время, сделать такой захват, из которого теперь действительно вырваться уже нельзя. Он мог одним ударом лишить сознания своего противника. Да много чего он умел. И вот этому он обучал их. Потому что теперь их задача не охотиться и добывать пропитание для своих семей, а защита племени.

Вейн утверждает, что затеянное Такункой и другими шаманами кочевье это ошибка и она приведет к гибели всех родов отправившихся на большую охоту. Вначале верилось в это с трудом. Ведь Такунка прав, новое оружие дает много преимуществ. Но Дим поддержал Вейна и заявил, что наличие нового оружия вовсе не означает полное превосходство. Нужно еще уметь его грамотно использовать. Теперь, через несколько месяцев неустанных тренировок и учебных схваток, они знали это точно.

Правда в том, что Вейн окажется прав и всех ушедших на летние стоянки ждет гибель, они не верили. Да, они многому научились и теперь способны побить куда больший отряд, чем их собственный. Но ведь охотники других племен не умеют так драться, так что новое оружие окажется очень большим подспорьем, чтобы победить врагов. Мало того, они считали неправильным то, что десяток подготовленных мужчин, воинов, которые призваны защищать племя, а именно об этом говорил Дим, сейчас сидят на этом озере, в то время как их соплеменникам на летних стоянках угрожает опасность.

Вот наконец и лагерь. Охотников с добычей встречают радостными возгласами. Сегодня воскресенье и ежедневных занятий нет, так что все находятся в праздном безделье. Позволь Дим, так все побежали бы на охоту, но существовала четкая очередность таких выходов. С одной стороны, здесь всегда должно быть достаточно воинов, чтобы пресечь прорыв охотников из других племен на территорию сауни. С другой, просто не было необходимости в большом количестве продовольствия, только так, разнообразить стол.

Перед тем, как отбыть на охрану пограничных рубежей, Дмитрий провел очередную охоту и без особого труда подстрелил одного мамонта. Тут была только одна сложность, пришлось три дня просидеть в засаде, чтобы животные приблизились достаточно близко. Изготовленного им скорпиона вполне хватало, чтобы с расстояния в пятьдесят-шестьдесят метров произвести смертельный для этой горы выстрел.

Конечно, убитый весной мамонт, это вовсе не то же самое, что осенью, и уж тем более, его жесткое мясо не сравнится ни с кабанятиной, ни с олениной. Но для обеспечения продовольствием всех собравшихся в окрестностях Нового на продолжительный срок, вполне подходило. Большим подспорьем в этом плане служил устроенный ледник, так что запасы вполне могли сохраниться в свежем виде. Все же остающимся охотникам будет очень сложно прокормить всех женщин и детей. Да и вылазки придется делать все дальше, так как такими темпами они очень быстро изведут или распугают живность по всей округе.

Но главное все же это то, что как таковых охотников оставалось не так чтобы и много. Сезон начался, потребность в металле только возрастает. Основное количество изделий отправилось вместе с ушедшей частью племени, именно на их обеспечение были направлены почти все силы кузнецов. Нельзя было забывать, что все эти ножи, топоры, наконечники попросту попадут в руки противников сауни.

Так-что, люди были задействованы на производстве по максимуму. Тут уж свою волю явил Вейн, хотя Дмитрий и был против принудиловки, вот только убедить шамана ему не удалось. Тот вполне резонно заявил, что если людей не заставить, то они будут спокойно дожидаться возвращения Такунки и родов, ведь тогда можно будет все получить затратив куда меньше сил. Ага, идея о том, чтобы обогатиться такими желанными игрушками на халяву, всем пришлась очень даже по вкусу.

Несмотря на выходной день, лично себе Дмитрий расслабляться не позволял, проводя его в трудах. Звон молотка был слышен далеко окрест. Прихватив с собой набор для малой кузницы и запас угля, он расположился в старой постройке и мастерил наконечники для болтов.

Сами болты ладили бойцы в свободное время. Некоторые и сейчас, от нечего делать, строгали заготовки или прилаживали оперение с наконечниками. Но делалось это неторопливо, с эдакой ленцой. А к чему спешить, ведь у каждого имеется уже около шести десятков снарядов, куда гнать-то?

Вообще-то Соловьев считал что гнать есть куда и запас у них не такой уж и великий, но решил не перегибать и без того парням доставалось неслабо. Сам Дмитрий тоже упахивался от души, мало того, вечерами под тусклым светом свечей, он продолжал записывать и вычерчивать все, что только мог вспомнить. Так что выматывался он капитально, сам поражаясь своей работоспособности. Но тут уж ничего не попишешь. У него есть только один шанс заставить мужчин выкладываться по полной — личным примером. Подобный подход уже себя оправдал с Табуком, взвалившим на себя выплавку металла и Гаруном, прописавшимся в кузнице. Не факт что окажется столь же действенным на других, но уж одна только принудиловка точно до добра не доведет.

— Ого, сегодня свежее мясо!

Обитатели лагеря не скрывали своего восторга потому как апука, да еще из мамонта, и рыбная диета успели поднадоесть. Здесь имелся ледник, вот только прошлой зимой Дмитрий как-то не озаботился обновлением в нем льда. Хватало других забот, так что этот момент он упустил, о чем теперь искренне сожалел. Ничего, в этом году обязательно озаботится. Заставу на полуострове, скорее всего, будут обустраивать на постоянной основе. Место очень удобное, в особенности в плане обороны, если их захотят извести. А ведь захотят, тут к гадалке не ходи. Не сразу, но такое желание обязательно появится.

Разделать косулю оказалось делом весьма быстрым. На что Дмитрий поднаторел в ковке наконечников, но вот не успел он закончить один, как с улицы послышался запах жарящегося мяса. Волна слюны буквально затопила рот. Ну а чего вы хотели, он же не робот автомат, что пашет без устали и желания перекусить. Готовое изделие шипя и плюясь вскипающей вокруг него водой, отправилось в бадью. На сегодня шабаш.

Дмитрий довольный собой вышел из под навеса. Шашлыки уже во всю готовились. Несмотря на то, что местные готовили на кострах всю свою сознательную жизнь, отчего-то делали они это либо в керамических горшках, но это женщины. Либо на открытом огне, тут уж мужики. Бывало могли приготовить на раскаленных углях, именно, что непосредственно на них. Соловьев сумел привнести в это дело нечто новое, оказывается можно запечь мясо над углями и получалось при этом куда лучше, чем известными местным методами. Мясо меньше подгорало и лучше пропекалось. Так что новинку охотники восприняли сразу и с энтузиазмом. Только сам новатор особого восторга не испытывал, вот появится в достаточном количестве хотя бы лук, тогда другое дело, с отсутствием перца придется смириться окончательно.

— Дим, мясо скоро будет готово, — окликнул его один из охотников, Харка.

— Хорошо, я пока умоюсь.

Дело к вечеру, так что считай у него конец рабочего дня. Ну сегодня немного раньше, так ничего страшного. Если бы охотники управились быстрее, то он пожалуй после обеда опять вернулся бы в кузницу но раз уж так получилось… С другой стороны, сможет сегодня присесть за бумаги еще до наступления темноты. Все же корпеть над писаниной при естественном освещении совсем не одно и то же, что и при искусственном, да еще и при таком.

Они уже приговорили косулю, когда с наблюдательной вышки раздался тревожный крик. Была у них такая, устроили у вершины одного из высоких деревьев небольшую площадку, чтобы могло разместиться пара человек. Так было куда сподручнее наблюдать за озером. При этом самого наблюдателя укрывала крона дерева.

Дмитрий уже приготовился засесть за бумаги, но вынужден был отложить их в сторону. Неужели началось? По идее еще слишком рано. Лето только-только вступало в свои права, не могло это произойти так скоро. Опять же, если случилось, то соседям отправляться в набег совсем не с руки. Сезон большой охоты это не шутки. Эти дни, залог выживания племени в зимнюю пору, когда нет ни рыбалки, ни нормальной охоты.

С другой стороны, как он не был уверен в неизбежности того, что должно было произойти, как он не ждал этого — в глубине души все же надеялся, на ошибочность своих суждений. Понятно, что в этом случае, появится ряд трудностей и все его планы пойдут псу под хвост. Но вот гибели тех, кто волей судьбы оказались его соплеменниками или добрыми соседями, не хотелось категорически.

Подумаешь, не сможет добиться многого из того, что планировал. Особой беды в этом нет. Ну будет основное племя жить по своим законам. Ну будет он получать меньше чем планировал. Но уж в Новом он сможет завести свои порядки и наладить земледельчество. Такунка он конечно крови попьет, но не выпьет же ее всю, не дурак.

Преимущества использования железа видны даже самым отъявленным противникам, тем кто ни в какую не хочет обзаводиться новинками. Тут скорее сказывалась их ленивая натура. Они ведь были готовы меняться, но Дмитрию просто не нужны их изделия из кости, камня или мясо. Даже выделанные шкуры пока не представляли интереса, хотя товар этот был и дорогой, но не ко времени, после прошедшего мора запас их был все еще велик. А вот нужное ему, они делать не хотели, больно хлопотно и требовало вложения большого труда. Ну и как это принять, когда лень матушка вперед них родилась?

Так что по большому счету Дмитрию и Ларисе ничто не угрожало. Даже Вейну от этого беды особой не будет, разве только из верховного шамана он превратится в обычного и лишится сегодняшнего авторитета. Да это сильно затормозит развитие, но с другой стороны, даже уже привнесенное это прямо таки огромный скачок. Так что, ожидая плохого, Дмитрий совершенно искренне надеялся на то, что он ошибается.

Забраться на вышку, используя приставленный ствол с коротко обрубленными сучьями, не составило труда и вскоре он уже вооружился биноклем, что вручил наблюдателю.

— Что там?

— Там где река вытекает из озера пироги, — говоря это, наблюдатель выставил шесть пальцев. Ну да, со счетом как и со словарным запасом тут большие проблемы.

Дмитрий поднес бинокль к глазам и картинка тут же приблизилась. Расстояние так себе, километра два, солнце только катилось к закату, так что видимость хорошая. Конечно с такого расстояния не рассмотреть подробностей, но то что там мужчины, женщины и дети, видно хорошо, как и то, что многие передвигаются с трудом.

Выходит, его надежды не оправдались, а мрачные прогнозы почти сбылись. Это были сауни. Представители другого племени здесь могли появиться только для набега и в виде одних охотников. На берегу озера сейчас наблюдалось порядка тридцати человек, причем большинство составляли дети, несколько женщин, а вот мужчин он сумел рассмотреть только троих, один из них серьезно ранен, сам передвигаться не может. Заметны двое раненых и среди женщин. Погуляли, йошки матрешки.

— Что там?

Все обитатели заставы собрались под деревом, обуреваемые любопытством. С развлечениями тут слабо, так что каждая новость очень даже желанна, но в голосах слышится напряжение. Еще бы. Ведь им прекрасно известно за какой надобностью они здесь. Новость может означать и близкую схватку с врагом.

— Это наши. Но их немного, — тут же ответил наблюдатель.

— Как?

— Что они делают?

— Они плывут сюда?

— Спускайся, я посмотрю.

— Тихо, — раздался властный голос Дмитрия. Умел он когда нужно говорить так, что все начинали прислушиваться. — Это сауни, и похоже недавно на них напали, есть раненные. Куда! Стоять!

А как не гаркнуть, когда все мужчины тут же побежали к устью ручья, где находятся пироги. Еще чуть и понесутся по водной глади помогать соплеменникам, а главное узнать, что же там случилось. Вот только действовать так нельзя. Глупо это и может стоить очень дорого.

— Слушай приказ. Всем надеть доспехи и взять оружие. Собираться как в бой.

— Но ведь это сауни, а не враги?

— А кто сказал, что за ними не гонятся? А вдруг когда мы к ним доберемся, там уже будут враги. И что тогда делать? Драться с одними ножами? Думать нужно, йошки матрешки!

Дмитрию пришлось изрядно помучиться, пока он сумел таки получить то что хотел. Война подразумевает под собой применение оружия с обоих сторон, так что нужно было озаботиться не только вооружением, но и средствами защиты. Самое простое как ему показалось это кожаный доспех и щит. Вот только если со щитом особых проблем не было, с обработкой кожи возникли трудности.

Он только слышал такой термин как вываренная кожа, но что это на самом деле не представлял. Хорошо хоть запас по времени имелся. Подразумевая, что в названии заложена и технология, он решил экспериментировать с кипяченой водой. Надо сказать, что свою роль в этом деле сыграло и обычное ощипывание птицы, которую перед этим процессом на десяток секунд опускают в горячую воду. Только задумавшись о производстве доспеха, Дмитрий обратил внимание на тот факт, что после ошпаривания кожа птицы становится несколько более жесткой и сжимается туго обтягивая тушку.

Как обычно метод Дмитрия включал в себя множественные повторения из проб и ошибок. В результате этих столь непродуктивных действий, ему удалось получить нечто удобоваримое, правда выяснилось и то, что при выкройке придется делать некоторый запас. Куски кожи заметно садились, правда при этом происходило ее утолщение, что на его взгляд только на пользу.

Выяснилось, что и сушить изделие нужно по особому. Солнечные лучи никак под это дело не подходили, кожа трескалась. В конце концов решил сушить в жарко натопленной бане, разумеется без воды на каменку. Получилось вполне хорошо. Форма придавалась без труда, а изделие выходило настолько жестким, что могло в чем-то противостоять даже железу, про камень и кость и говорить нечего. А если учесть тот факт, что использовал он шкуру мамонта, то получалось вообще отлично.

Вот только оставался вопрос — как быть, в сырую погоду. Влага она не могла не оказать своего воздействия на изделие и неизменно его размягчала. После высыхания кожа опять становилась твердой, вот только трескалась и при этом происходила деформация, хоть бери и опять навешивай на форму для просушки.

Лариса предложила пропитать жиром, но Дмитрий посчитал, что тот может негативно сказаться на твердости. Нужно что-то, что будет застывать. И тут его осенило. Эрзац-воск! Тот самый минерал, который нашли неподалеку от Нового. Если его расплавить и натереть им изделие то образуется защитная пленка. Конечно, покрытие нужно будет постоянно подновлять, но ведь лучше уж так, чем как есть. И как только его предки умудрялись делать кожаные доспехи не боящиеся влаги?

Как ни странно, но он нашел ответ и на этот вопрос. Вернее нашел один из его парней и что самое интересное совершенно случайно. Тут все дело в спешке. Доспехи каждый делал себе сам, под присмотром Дмитрия. Он всячески старался сделать так, чтобы любая технология становилась достоянием хотя бы нескольких человек. Кто знает как оно выйдет с письменностью, личный опыт пока был самым надежным средством. Он и мальчишкам, постоянно вертящимся вокруг, все показывал и разъяснял настолько подробно, насколько вообще возможно. Так как форма для панциря была одна, то и делали доспехи по одному.

И вот. Тынк, которого уже ждал его товарищ, чтобы отправится на охоту, вынес из бани, после просушки, панцирь и не став дожидаться пока тот остынет, начал наносить на него воск. Дмитрий так ничего и не узнал бы, если бы не услышал как чертыхается молодой охотник. У него никак не получалось нанести слой воска, который весьма резво впитывался в горячую кожу. Но наконец та поостыла и процесс пошел. Вот только Дмитрий в этом увидел другое.

Он взял свой, уже навощенный панцирь и направился во все еще натопленную баню. Кожа прогрелась, а затем Дмитрий увидел, что пленка из воска исчезла, впитавшись в нее. Ох и насиделся он в этой жаровне, пока не заметил, что воск начал проступать с обратной стороны. При этом он извел чертову уйму воска, ну ничуть не меньше, чем весил сам панцирь, который стал вдвое тяжелее. Но зато результат порадовал. Теперь изделие не только не боялось влаги, но и стало прочнее. Правда, поначалу присутствовал эдакий аромат керосина, но вскоре он выветрился.

Вот так и получилось ему обмундировать всех своих парней в доспехи, которые по местным меркам были сродни броне. Конечно, арбалетный болт пущенный с расстояния в полсотни метров он не удержит, как не выстоит и против сильного прямого удара копьем с железным наконечником. Но с другой стороны, тут такого оружия не так чтобы и много, а от любого местного считай стопроцентная защита.

Стандартное вооружение его бойцов кроме доспехов включало в себя, щит, короткий, сантиметров в пятьдесят, меч, большой нож, копье, а скорее рогатина, чтобы и на животного и на врага, топорик, на манер томагавка, только чуть массивнее, чтобы при случае не только как инструмент использовать и наконец арбалет. Всем этим он сумел обеспечить свое воинство уже к середине весны, после чего начался новый этап обучения. Носить такой запас вооружения, а уж тем более бегать по лесам и буеракам, оказалось трудно и жутко неудобно. Даже Дмитрий, вполне осознавая, что это необходимость, чертыхался от всей своей широкой души. Вот только молча, никоим образом не выказывая своего недовольства бойцам. А уж у тех-то все било через край.

Понадобилась пара месяцев, пока они все, включая и Дмитрия, попривыкли к этому издевательству. Но зато теперь снаряжение и вооружение уже не казалось инородным. Где-то пообмялось, где-то на теле появились грубые наросты, которые теперь не натирались в кровь. Одним словом пообтерлись, попривыкли.

Вооружился отряд весьма скоро, да оно и не удивительно. Это сегодня они празднуют лодыря, а так каждый день при полном снаряжении. Ведь мало научиться главное чувствовать во всей этой сбруе, стесняющей движения, так же свободно, как и без нее. Пришлось о каких-то пасах позабыть и компенсировать их наличием защиты, что-то привнести новое. Окружающие даже заметили, что походка и вообще манера двигаться у новоявленных воинов изменились и весьма разительно. В общем-то ничего удивительного, это просто неизбежно, а тут ведь не только доспехи добавились, внесло свою лепту и изучение боевых навыков.

Конечно из Дмитрия тот еще мечник или копейщик, он эту науку постигал в детских играх, когда они махали палками стенка на стенку, но здесь не было и таких. К тому же, даже детские ухватки оказались вполне эффективными против местных охотников. Большим подспорьем оказались навыки рукопашного боя, просто пришлось дополнять их холодным оружием. То же копье, вполне можно было использовать как шест, которым он учился владеть, насмотревшись китайских фильмов.

А вот собак Дмитрий решил оставить в лагере. Именно таким образом он разрешил вопрос о разделении полов, чтобы избежать перекрещивания. Ну, а раз такая проблема возникла, то лучше уж им пополнить ряды его армии, как ни крути, а минимум на четыре бойца прибавилось, причем каждый из них уже был способен противостоять волку.

Как он это узнал? А просто все. Дмитрий и не думал отказываться от идеи кормить щенков волчатиной. Ему нужны были звери, дружащие с людьми и готовые прийти им на помощь, а не комнатные болонки или пекинесы, с которыми прикольно поиграть, умиляясь при этом их внешним видом. Вот и затеял он охоту на волков. Но то ли он чего-то недопонял насчет облавной охоты, то ли насчет флажков это полная муть, однако ограждение из веревок и флажков на этих зверюг не произвело ровным счетом никакого эффекта. Волки легко перемахивали через флажки и уходили[1]. Ну, хотя бы на загонщиков не кинулись и то радует.

Пришлось идти по другому пути, который оказался куда как полезнее. Он не раз видел по телевизору, как отлавливают на живца тех же львов и тигров. Прикинув и решив, что волки ничуть не лучше, он приступил к созданию чего-то подобного. Он построил большую клетку с падающими перегородками. В дальнем конце привязал кролика, живого и вполне упитанного. Видя добычу и не имея возможности подобраться к ней, волк наконец обнаруживает проход в клетку и идет по нему, но по пути ему никак не удается миновать сторожки. Хлоп. Две упавшие решетки, отсекают его как от кролика, так и от свободы.

Таким макаром и используя три клетки, за зиму удалось добыть более трех десятков лис, шкуры которых пошли на шубы его женам. Лариса была просто в восторге, от подобного подарка, хотя и заявила эдак полушутливо что муженек мог бы озаботиться и собольей. Было добыто и пара десятков волков, которые все пошли на прокорм собачкам.

Правда были и недовольства со стороны охотников и женщин. Волкам не удалось помереть легко, перед этим им пришлось драться, а как результат рассвирепевший победитель, рвал своего противника без всякой жалости. Дмитрий и не думал вмешиваться в процесс, бог с ней со шкурой, в этот момент он мог только радоваться тому, что приплод оказался очень даже достойным, а у него будут дополнительные бойцы.

Так что если что случится, то эти мальчики начнут рвать всех подряд, разумеется кроме воинов. Этих они легко распознают по простой причине, собачки провели с ними бок о обок не один месяц. Чего никак не скажешь об остальных, ведь в псину не встроишь опознаватель свой-чужой. Для собаки есть свои, которых она знает и есть чужие, делящиеся на тех кого можно рвать и кого рвать ПОКА не надо, а в драке какие уж тут разделения. Нет, в бою остановить их конечно можно, теоритически, но кто же будет отвлекаться на это. Так что все за то, чтобы ребятки посидели в своем загоне.

Когда отряд направился к месту высадки соплеменников ни по озеру, как было бы быстрее, а пешочком через лес, да еще и соблюдая меры предосторожности, это уже не вызвало ни у кого удивления. А чего удивляться, если это получается боевой выход? Мало того, передвигались соблюдая предосторожность, чтобы не попасть в какую засаду. Конечно сомнительно это, но Дмитрий и не думал забывать о том, что местные великолепные охотники и мастера устраивать засады. Что с того, что это практиковалось только на охоте? Никогда не поздно применить эти умения и против человека. И наконец, все когда-нибудь случается впервые. Так что лучше поберечься.

Примерно через полчаса, они наконец достигли места стоянки беглецов. Ничего не скажешь, вовремя. Вот еще чуть-чуть и было бы поздно, но как видно Великий дух решил вознаградить, уже успевших настрадаться людей. А и то, сколько можно-то, из более чем семи сотен отправившихся в это кочевье, вернулись только вот эти жалкие остатки.

Когда Дмитрий с бойцами уже были неподалеку, то в уже скудном свете заходящего солнца, заметили чужаков. Как видно те еще раньше обнаружили беглецов и высадившись на берег, решили напасть на них с суши, обойдя стоянку через лес. Именно по этой причине первые в этом мире воины регулярной армии, оказались у них за спиной.

В том, что это враги сомневаться не приходилось. Никому другому вот так подкрадываться просто не имело смысла. Поэтому едва завидев незнакомцев, бойцы сразу же ринулись в атаку и среди деревьев тут же поднялся гвалт. Руководить боем в подобной ситуации не было никакой возможности, так что Дмитрию оставалось только выступить в роли обычного бойца. Хорошо хоть, парни продолжали держаться парами, в которые были сведены еще раньше и все время обучения в основном действовали вместе.

Дмитрий понимал, что лучше если бойцы будут работать в разных парах, это способствовало бы тому, что в ходе схватки случайные двойки будут столь же эффективны, как и сработавшиеся. Но в условиях только зачатков дисциплины, он посчитал, что подобный подход будет куда лучше. Именно по этой причине сам он, будучи одиннадцатым, действовал в одиночку. На тренировках он выбирал себе в напарники каждый раз кого-нибудь из тех, кто оставался без пары, ведь один всегда находился на наблюдательной вышке.

Сейчас эти пары буквально сметали всех на своем пути, действуя как неумолимая машина смерти. Конечно плохо, что каждая двойка действовала сама по себе, но хорошо уже то, что они не распадались. Неплохо и то, что судя по звукам схватки люди продолжали держаться более или менее компактно, хотя тут скорее нужно благодарить самих нападавших, передвигавшихся одной группой.

Не особо задумываясь, Дмитрий напал сразу на двоих противников. Так уж случилось, что к этому моменту, схватка уже началась и те уже высматривали нападающих. Но тут ему помогло то обстоятельство, что охотники попросту опешили, когда увидели выбежавшего на них Дмитрия. Для них картина была весьма необычна. Еще бы, закованный в жесткую кожаную броню, нападающий смотрелся весьма колоритно и что самое главное производил впечатление.

Использовать арбалет в лесу, когда ожидается бой накоротке, мысль не очень удачная, поэтому оружие дальнего боя находилось за спиной. Дмитрий нанес удар рогатиной. Длинный и широкий наконечник легко пронзил грудь противника до самой ограничительной планки. Второй пришел в себя очень быстро и ударил своим копьем, этот выпад Соловьев без труда принял на щит. Сильный удар, у него аж рука загудела. Будь наконечник металлическим и наверняка он глубоко завяз бы в дереве, а так только щепка отлетела.

Решив не испытывать судьбу, Дмитрий отскочил назад, за одно высвобождая свое оружие из тела поверженного. Но вот оно свободно и он опять бросается в атаку. Снова удар копьем и снова щит с легкостью справляется с защитой, на этот раз он находится под углом, а потому копье соскальзывает, практически не доставив неудобств. Соловьев бьет сам, но охотник достаточно ловок а потому успевает избежать смертельного удара. Не достав противника прямым ударом, Дмитрий описывает рогатиной дугу и достает-таки ловкого охотника, взрезав тому мышцы на плече. Воспользовавшись заминкой, он набегает на него и бьет щитом, опрокидывая на землю, после чего вгоняет в ошеломленного соперника свое оружие. И этот готов.

Лес оглашается не только криками схватки, но и воинственными выкриками. «Хар-р-ра» хакота, то и дело перемежается «ий-я-х-ха» сауни и вторые очень быстро начинают преобладать. Дмитрий, ориентируясь по крикам, замечает, что люди начинают постепенно расползаться по лесу. Это означает только одно — хакота дрогнули и побежали, а сауни бросились в погоню. Только этого не хватало! Опрокинули, прогнали — и будет.

Как ни странно, но Дмитрий не почувствовал особого возбуждения от схватки. Нет, кровушка разумеется быстрее заструилась по жилам и адреналин в крови вполне себе резвился. Вот только его все время не отпускало ощущение нереальности, а еще того, что он словно наблюдал на все происходящее со стороны. Да переживал, но как бы был не здесь. Возможно, в этом повинно ощущение практически полной безопасности даруемой крепкими доспехами. А может, чувство собственного превосходства. Он не психолог и ему такие тонкости не понять, но вот не теряет головы и способности думать и все тут.

Раньше здесь не замечалось, чтобы племена вели бойню на уничтожение. Но как видно сауни достаточно сильно расстроили своих соседей, если те предприняли такое вот преследование. Дмитрий поднес к губам вырезанный из кости свисток и лес огласился трелью, звучащей очень необычно и вместе с тем, так знакомо воинам. Три коротких свистка, пауза, снова три коротких, снова пауза и повторить. Он продолжал высвистывать сигнал сбора, пока не замолк последний воинственный выкрик его бойцов.

С дисциплиной у него было туговато, а с дисциплинарными наказаниями и того хуже. Поди навяжи свободным охотникам свою волю, когда у тебя за спиной нет ни закона ни реальной силы. Эдак чего доброго перегнешь палку, так тебя же и затопчут. Не сказать, что он не стремился к насаждению строгих порядков, но делал это осторожно.

Так одним из наказаний были спаринги, когда он и не думал сдерживаться наказывая провинившегося. Все по честному, вышли один на один, набуцкал нарушителя, попинал его от всей широты души, а потом заявил, что так поступать не красиво. Но мало того, что это действовало слабо, в чем-то оно даже шло и во вред, ведь тот тоже бьет своего командира и то, что сегодня наказан он, а не тот кто отдает приказы обусловлено лишь тем обстоятельством, что начальник пока сильнее. Пока. Но ведь не будет же это продолжаться вечно.

Нет, нужно уже сейчас думать над тем, как ограничивать людей. Самое простое это вырастить привычных к дисциплине воинов из мальчишек. Но кто даст столько времени? Потребность в тех кто будет заниматься защитой других возникла уже сегодня и мальчишки на эту роль никак не годятся.

А вот и яркое тому подтверждение. На его зов явились только восемь человек. Ну и где эти двое прохиндеев, любителей поохотиться Грот и Тынк? Мысли о том, чтобы они погибли, да еще и оба сразу, он отчего-то не допускал.

— Где Грот и Тынка?

— Я видел как они гнались за тремя хакота, — ответил Харка.

— Это было до моего сигнала или после?

— Ты уже свистел.

— Ладно, с ними разберемся позже. Идем на берег.

Дмитрий отметил для себя, что бойцы как-то неуловимо изменились, более внимательно слушают своего командира и с некоей большей долей уважения. Ага. Это они, скорее всего, по поводу его приказа, не ломиться очертя голову, а полностью вооружиться как для боя. Очень это пригодилось сегодня, ничего не скажешь.

Вообще-то он ни на что подобное не рассчитывал, а даже наоборот предполагал, что никакой погони не будет. Его приказ был больше рассчитан на поддержание дисциплины и недопущение расслабления и расхлябанности. Ну, не принято подобное у местных, нет тут войн как таковых. Если гнаться, то совсем по другим причинам а не ради уничтожения. Но вот все вышло в жилу.

Нет, все же сегодня все происходит вовремя и так, как надо, не иначе Великий дух им помогает, иную причину измыслить трудно. Дмитрия все время не отпускало ощущение, чего-то неправильного и вот теперь он понял причину своего волнения. Если бы хакота напали со стороны берега, то часть сауни могла вырваться, сбежав по воде. Это явно не входило в планы преследователей, ведь не за этим же они отправились в погоню, тогда как нужно было позаботиться о заготовке припасов на зиму. Но теперь все встало на свои места.

На реке появились несколько пирог заполненных вооруженными мужчинами. Гадать по поводу того, кто это и что они собираются делать не приходится. Это были те, кто должен был отправиться в погоню, если преследуемые попробуют уйти по воде. Вот только согласованного удара у них не получилось. Но несмотря на это пироги уже во всю неслись к берегу, хакота явно намеривались атаковать избежавших полного уничтожения людей.

Сауни все еще были на месте высадки и объяснялось это скорее всего звуками схватки их леса, среди которых отчетливо слышались воинственные выкрики соплеменников. Они не просто их слышали, но и без труда определили то простое обстоятельство, что эти крики начали преобладать над криками хакота. Именно по этой причине, уже готовые броситься в бега люди, остались и ждали, чем все это разрешится.

А вот теперь, они замерли в нерешительности. Из леса больше не доносится никаких звуков, а с воды надвигается другая опасность. В опустившихся сумерках, приближающиеся пироги выглядят в особенности зловеще. Наконец женщины и дети не выдерживают и с криками отчаяния бросаются в лес. Четверо или пятеро подростков покрепче, присоединяются к двоим мужчинам, готовящихся ценой своей жизни задержать атакующих. Третий мужчина, тяжело ранен и не способен даже передвигаться без посторонней помощи, чего уж говорить о драке.

А молодцы мужики. Понимают, что толку от подростков чуть, а вот резвости для успешного бегства вполне может хватить. Они ничуть не стесняясь, пинками отправляют мальчишек в бегство. Все правильно. Эти ребята сейчас представляют собой будущее сауни, если таковое у племени вообще есть, то оно сейчас вот в этих малолетних руках.

— Арбалеты к бою. Живее парни.

Дмитрий отдает приказ так, чтобы его голос не сумел достигнуть ушей оставшихся мужчин, уже не говоря о приближающихся хакота. Одновременно щит подается вверх по руке, рогатина втыкается в землю, арбалет из-за спины переходит в руки, а затем упирается в землю. Несколько секунд и оружие готово к бою. Этого времени вполне достаточно, чтобы пироги уже подошли к берегу и из них начали выскакивать хакота.

— Рах-х-ха!!!

Ошибочка, не хакота, а магаки. Это же как нужно было постараться, чтобы обозлить сразу два племени. А может все дело в жадности обуявшей охотников, которым непременно захотелось иметь такие же игрушки, как и у сауни? Кто знает, как оно там у них все на самом деле произошло. Ясно только одно, не ко времени эти мысли. Нападающих никак не меньше трех десятков. Многовато. А тут еще эти двое запропастились, чтоб им.

— Бить по очереди, как учил.

Дмитрий на левом фланге и уже целится. Первый выстрел за ним. Хлопок! Один есть. Хлопок! Стреляет рядом стоящий и тоже удачно, расстояние едва ли в двадцать метров, просто кустарник и опустившиеся сумерки играют на руку стрелкам. Рассмотреть их не просто, а вот они на фоне воды видят нападающих хорошо. Воинственные крики теперь перемежаются криками боли, хрипами и стонами.

Наконец арбалеты разряжены. Двое сауни уже вовсю рубятся с врагом. Хорошо так рубятся, ловко. Одного уже завалили. Ага, а вот и еще одного. Никаких сомнений, если бы не обстрел, то их уже смели бы, но бойцы Дмитрия предоставили им возможность оказать достойное сопротивление и не дадут добить.

— Ий-я-х-ха!!!

Воины выбегают кто во что горазд, ни о каком построении и речи нет. Соловьев только и успевает выкрикнуть команду чтобы держались двойками. Вот так, парами, они и врезаются в стену опешивших от неожиданности магаков. Берег тут же наполняется извечными звуками рукопашной схватки. Магаки не выдерживают бешеного натиска, разъяренных бойцов и численное превосходство не может им в этом помочь. Наличие доспехов, наработанные навыки, а главное появившаяся уверенность в своих силах, толкает сауни вперед неодолимой силой.

Схватка длится не больше минуты, а магаки уже бегут к своим пирогам, чтобы как можно быстрее убраться отсюда. Бойцы намерены преследовать врагов, но Дмитрий удерживает их от этого. Ну не хотелось ему вести войну на уничтожение и все тут. Он был просто убежден, в том, что большие потери вынудят соплеменников бежавших хорошенько подумать, стоит ли овчинка выделки.

Только один он убил сегодня четверых. Насколько он знал, обычно при столкновениях потери были всегда скромными. Сегодняшний размен должен был заставить хакота и магаков призадуматься о целесообразности дальнейших боевых действий. Делить по большому счету им нечего. Конечно желание заполучить новинки никуда не денется, но опять таки всему есть своя цена. Лишь этим вечером каждый из отрядов оставил столько взрослых охотников, сколько их есть в небольшом роде. Избиение сауни на летнем стойбище наверняка прошло не столь уж и благостно. А иначе с чего бы им так яриться. Это очень большие потери.

А ведь есть еще и буги. Если они не участвовали в избиении сауни, то не понесли серьезных потерь. Это обстоятельство может вывести их в лидеры и если этого еще не случилось, то они буквально в шаге от доминирующего положения. Сомнительно, чтобы держащие в своих руках власть шаманы хакота и магаков, не понимали этого.

Дмитрий смотрел на брошенных к его ногам раненных, троих хакота и двоих магаков. Раны не серьезные, жизни не угрожают. Пленников притащили, чтобы по давней традиции предать их мучительной смерти у тотемного столба. Но у Соловьева были другие планы. Ему нужно было отправить посланников и вот эти подходили на эту роль лучше всего. Не отправляться же самому, в самом-то деле.

С ним оставалось только двое его бойцов, остальные и те двое охотников из беглецов, разбрелись по лесу, сзывая соплеменников. Нечего им плутать по лесу и здесь не следует оставаться. Вот соберут и направятся все вместе на полуостров. Там люди прейдут в себя и отправятся дальше, вверх по Дону. Большое кочевье закончилось, так и не успев толком начаться.

Раны пленников обработали настолько, насколько это было возможным, а учитывая способы местной медицины, так и вовсе на высшем уровне. Во всяком случае, здесь не применялось никаких антисептиков, максимум раны промывались водой, а там и своей заразы хватает. Так что спирт очень сильно повышал шансы на выздоровление.

Созванные соплеменниками сауни, начали активно стаскивать к берегу трупы погибших в лесу. Дмитрий строго настрого запретил отрезать у трупов головы. Он намеревался передать тела погибших их соплеменникам неоскверненными, чтобы те могли достойно похоронить павших родственников. А еще это должно было наглядно показать, насколько сауни сильны в своих лесах. Места вполне хватает, так что пусть все живут на своих территориях.

Появились и двое ослушников, которые с гордым видом несли по три головы убитых ими врагов. Правда имелись еще, но тут их настигло разочарование и приказ Дмитрия относительно трофеев. Еще больше их удивило распоряжение притащить обезглавленные трупы. Задачка однако, ведь во время погони отбежать они успели на изрядное расстояние. Но все же приказ было решено выполнить, ведь его отдал тот, кто привел их к великой победе.

Все эти телодвижения продолжались часа два никак не меньше и отняли много сил. Но тем не менее все погибшие уложены в лодки. Ничего не понимающие Грот и Тынк присовокупили к телам свои трофеи. А ничего так постарались. Изрядно. Десятка три, накрошили.

Выходит, нападавших было ничуть не меньше шестидесяти. По всему получается, если бы отряд Дмитрия замешкался малость и ударил когда в дело вступили бы все нападающие, то никакие доспехи не спасли бы воинов сауни. Они победили только потому что разбили эти два отряда по очереди, причем каждый раз используя эффект неожиданности.

А вот теперь момент истины. Сейчас придется серьезно рискнуть, ведь он собирается поступить в разрез древним обычаям. Чем это может обернуться, можно только гадать. Остается лишь уповать на свою избранность Великим духом, ну и опять на удачу. Нет, а почему бы не повезти еще раз, если уж весь вечер везет, а тут всего-то малость. Самая что ни на есть. Ведь ясно же, что это сборная солянка, хотя шанс, что здесь есть хотя бы одна семья, имелся. Слабый, но он был.

— Хакота, магаки, сейчас вы сядете в лодки и поплывете к своим стойбищам.

— Дим!?

— Как это в лодки!?

— Ти-ихо! Я еще не закончил! Вы отнесете в свои стойбища весть от сауни, — продолжил он обращаясь к пленникам. — Вы расскажете, что сауни больше никогда не прейдут на большую охоту, а останутся в своих лесах. Мы не хотим проливать кровь, но каждого, кто захочет напасть на нас, мы убьем. И еще передайте, что мы больше не появимся на Харуке, наши охотничьи угодья мы оставляем хакота, магакам и бугам. Все, отправляйтесь.

Несмотря на протест, который легко читался на лицах, бойцы все же подчинились приказу Дмитрия. С недовольным ворчанием, они помогли пленникам отчалить от берега на трех больших пирогах, переполненных телами погибших. Скорость передвижения у них будет медленной, но это не беда, течение реки им поможет добраться до места.

А вот для Дмитрия начинались настоящие трудности. Да, люди подчинились воле того, кто даровал им большую победу, но теперь они хотели получить объяснения. И лучше бы ему быть убедительным. В противном случае, могло получиться все что угодно и даже самое плохое. Это он мог в этом не увидеть ничего особенного, а вот они страшное попрание их древних обычаев и устоев. Тем более, что тот раненный мужчина был ни кем иным, как Такункой. Вот уж кому не следовало выжить.

Соловьев вдруг почувствовал, что ему сильно не хватает его ружья, оба ствола были с ним, но сейчас они припрятаны в лагере. Наличие огнестрельного оружия в данный момент могло оказаться весьма кстати, ведь он серьезно рисковал собственной шкурой. Даже завершившаяся удачно большая охота не несла столько угрозы, сколько вот этот поступок. Но он чувствовал, что прав в отношении пленников и поступает именно так, как надо. Остается только убедить в этом озлобленных громадными потерями сауни.

— Как ты посмел, отпускать пленников, которые должны были умереть у тотемного столба?

Голос Такунки звучит слабо и надтреснуто, но довольно грозно. Мало того, говорит он тихо, но слышно его прекрасно, потому что все внимают ему. Господи, ну почему этот дебил должен был выжить. Хотя… Нет, вряд ли он протянет слишком много. Но с другой стороны, этот паразит вполне себе успеет наговорить достаточно, чтобы настроить на нехороший лад вот этих людей. А там они доберутся до Нового…

Лариса! Сайна! Дети! Максим! Остальные поверившие ему. Нет, все же тяжкая это работа, быть полным идиотом. Ну, нельзя вот так рубить сгоряча! Дебил! Неужели ты еще не понял, что вот так ломать их через колено, опасно. Да, с пленниками ты поступил разумно, тут никаких сомнений. Но разумно для кого? Получается, не для сауни, это уж точно. Спокойно. Не дрейфь. Теперь только вперед. Буром. Напролом. Нет у тебя другого пути. Иначе конец.

— Верховный шаман сказал, что сауни не должны отправляться на большую охоту. Он сказал, что если это случится, то ни один род не вернется обратно. Я спрашиваю у вас, где ваши жены и дети? — Он упер строгий взгляд в выживших охотников. В ответ, Гунк и Отар, а это были они, только понурились. Здесь в яблочко! — Я спрашиваю у тебя Такунка где твои жены и дети? — А вот этот взирает буквально с ненавистью, хотя и присмерти. Гляди, гляди, смотри глаза не сломай. Говнюк. — Получается, с большой охоты вернулись несколько человек, но нет ни одной семьи. Ни один род не выжил. Именно об этом говорил Вейн. Но ты, Такунка, убедил всех в том, что Вейн неправильно толкует волю Великого духа. Ты привел сауни к гибели. А сейчас смеешь спрашивать — почему я отпускаю пленников? Но я объясню тебе, если ты настолько глуп. Я отпустил их, потому что хочу, чтобы сауни выжили, а племя возродилось. Пусть они передерутся между собой, пусть думают о нас что угодно, но только оставят в покое. Нам нужно думать о том, как получить время, чтобы залечить раны, а не о мести.

— Лжец! Кха, кха, кха, — этот выкрик никак не мог не сказаться на самочувствии раненного и он зашелся кашлем. Но с волей у шамана было все в порядке. Он нашел в себе силы, чтобы продолжить. — Ты лжешь. Если бы вот эти охотники, с их оружием, пошли с нами, то мы победили бы. Если бы ты не был так жаден и дал бы больше оружия из железа, то мы были бы еще сильнее. Но Вейн и ты нас предали.

— Для того, чтобы сделать много оружия, нужно было много времени, но это ты не дал его сауни. Если бы мы появились даже здесь хотя бы чуть-чуть позже и магаки с хакота успели соединиться, то всех нас убили бы. Точно так же убили бы, если мы отправились бы с вами. Но не это главное. Великий дух дал сауни возможность владеть новым оружием, но разве он повелел нести с его помощью смерть другим. Не-эт, он дал его для защиты.

— Но мы не нападали. Мы защищались.

— Вы отправились на большую охоту, чтобы доказать всем, что сауни все так же сильны и всем придется считаться с их силой. Ты, другие шаманы и вожди не раз говорили об этом. Вы не хотели защищаться, а желали показать всем свою силу. Вы не захотели слышать слов Вейна, того, через кого Великий дух передавал свою волю. За это он отвернулся от вас.

— Я видел Великого духа.

— Ты видел его младшего брата, обманувшего тебя, — подкрепляя свои слова покачиванием головы и горестным видом, возразил Дмитрий. — Но ты не смог его узнать, потому что слишком молод. Ему проще обмануть тебя, чем убеленного долгими годами Вейна. Вы все, скажите — видели ли вы того, кто прожил бы больше Вейна? Не долгие ли годы даруют мудрость?

— Но это ты отпустил пленников, а не Вейн. Ты не дал охотникам взять головы поверженных, которые должны были украсить вход в их жилища.

Вот прорезался голосок и у Гунка. Этот вождь рода барсука относился к ярым сторонникам Такунки. Еще бы! Ведь Дмитрий отказался дать ему новое оружие в обмен на такой дорогой товар, как изделия из кости, разноцветные ракушки и камни с причудливыми узорами. Он отказался даже от великолепно выделанных шкур.

— Да, это сделал я. Но верховный шаман одобрит мое решение, потому что оно ведет к миру, а не к войне.

— Кровь наших соплеменников требует отмщения.

— Гунк, вожди совершили глупость, когда отправились на большую охоту. Ты кричал о кочевье громче всех. Ну и к чему все это привело? За вашу глупость сауни заплатили кровью. Не выжил ни один род. Сейчас ты предлагаешь совершить еще одну глупость. А кто будет платить за нее? Опять сауни.

— Я сражался…

— Но ты выжил. А другие погибли. Если бы ты был настоящим вождем, то ты не бежал бы, а умер там, защищая свой род.

— Ты называешь меня трусом!?

— Именно это я и сказал. Ты трус и дурак, Гунк.

— Я вызываю тебя! Ты кровью заплатишь за свои слова.

Был такой обычай. Правда, к нему прибегали очень редко. Людей не так уж и много, чтобы поощрять смертельные схватки. Поэтому подобные поединки были возможны только с благословения шаманов, а эти в отличии от сильных и тупых вождей были как раз вполне разумными, чтобы не понимать, что ослабление рода никак не пойдет ему на пользу. По сути, вызов Гунка сейчас ничего не стоил. Его должны были одобрить шаманы двух родов, представители которых собирались биться, а в данном случае вообще верховный. Ведь рода барсука уже не существовало, а в роде пса и вовсе не было своего шамана.

Однако Дмитрий сознательно провоцировал этого болвана, отличающего силой, ловкостью, но никак не мозгами. Да, здесь не было верховного шамана, однако Соловьев очень рассчитывал на Такунку. Этого переполняла ненависть настолько, что он был готов мстить, даже находясь при смерти. Конечно, он не верховный шаман. Ну и что с того? В душе он уже давно считал себя таковым. И он не обманул ожиданий вождя рода пса.

— Вы будете драться прямо сейчас. Без оружия. Голыми руками.

Ай молодца. Рассчитываешь на то, что не имея преимущества в оружии этот посланец Великого духа ничего не стоит? Ну-ну. С другой стороны этот Гунк и впрямь очень серьезный противник, но и другого выхода нет. Вот здесь и сейчас у Дмитрия есть последний шанс задавить всю оппозицию на корню. Проблем и без того хватает, нечего тратить силы на внутренние противоречия.

При желании Дмитрий мог бы указать Такунке, на отсутствие у того полномочий, одобрять или запрещать подобную схватку. Но зачем? Он только что изъявил свою волю и результатом будет гибель взрослого и полного сил охотника, которых в племени и без того слишком мало. Даже если Соловьев проиграет, в чем он сильно сомневался, Вейн сможет обернуть этот случай к своей пользе. Ведь это еще одна ошибка Такунки, в довесок ко всем остальным. Словом, кругом одна польза.

Быстро избавившись от доспехов и оставшись в одних кожаных штанах и мокасинах, Дмитрий встал против своего противника. На нем, как и на его бойцах были именно полноценные штаны, а не нечто напоминающее легины индейцев из его мира. В Новом без особого труда смогли воспроизвести это изделие по имеющимся образцам, даже устроили карманы, для большего удобства, правда они были накладными, но зато их было четыре и там без труда можно было носить мелочевку. Имелись и две лямки, через плечи, на манер подтяжек, это было куда удобнее, чтобы штаны не спадали, создавая неудобства.

Противник предстал перед ним в набедренной повязке и тоже без какого-либо намека на оружие. Честная схватка. Вот только Дмитрий и не собирался изображать из себя честного и придерживаться хоть каких-то правил. Одно дело, когда сходятся два поединщика, чтобы выяснить кто сильнее или более ловкий и совсем иное, когда твой противник вознамерился забрать твою жизнь. Тут уж не до приличий и хороши любые методы.

В планы Соловьева вовсе не входило затягивать поединок и уж тем более вносить в него какую-либо долю риска или зрелищности. Расправа должна быть быстрой и безжалостной. Никаких сомнений. Если ты вышел драться насмерть, то должен думать только о том, как уничтожить противника. Размышления о том, насколько твой соперник массивнее, гибче или сильнее — все это до схватки, но как только она началась, думай только о победе, даже если сильно уступаешь.

Гунк чувствуя свое превосходство, ринулся в атаку. Этот Дим чего-то стоит только со своим оружием, вон даже особую кожаную одежду придумал, чтобы беречься от более ловких противников. Охотники уже успели порасказать Гунку, что это на них за одежды. Так что сомнений в своей победе у него не было, в честной схватке его противнику не выстоять.

Однако бывшего вождя, уже не существующего рода ждало разочарование. Дмитрий ничуть не стесняясь нанес нападающему сильный удар между ног. Когда тот скрючился от невыносимой боли, тоненько подвывая, Соловьев снова ударил, на этот раз верхним ребром ладони по горлу. Он ничуть не сдерживался, вкладывая в каждый свой удар всю силу, какая у него только была. На смену стону, больше напоминающему скулеж, пришел хрип и Гунк завалился набок, суча ногами.

Все. Поединок закончился. Странное дело, но Дмитрий не чувствовал ничего кроме мрачного удовлетворения. Скорее всего сказалось то, что еще совсем недавно он запросто резал хакота и магаков. Но тогда он воспринимал все как-то иначе, словно смотрел на происходящее со стороны, а еще — не испытывал ни угрызений совести, ни сомнений. Возможно, сказалась пережитая война, которая за прошедшие годы так в нем и не изгладилась полностью. А может все дело в том, что он понимал — на их руках кровь невинных людей. Можно было бы еще понять, убийство мужчин, которые и сами забирали жизни, но женщин и детей…

Вот и к Гунку ничего кроме злости. Он был одним из тех, кто из-за своей глупости оказался повинен в гибели сотен сауни. Соловьев ничуть не обманывался насчет количества жертв, как и насчет того, что вот эти три десятка, это все кто смог вырваться из той мясорубки. Скорее всего, в стойбищах магаков и хакота еще есть кто-то живой, но они живы только для того, чтобы принять мученическую смерть у тотемных столбов и наверняка это мужчины. Какой смысл пытать женщин или подростков, в которых нет никакой воли, они ведь будут кричать, оскверняя тотемный столб своим ужасом. Другое дело взрослый охотник.

Ненавидел в этот момент он и самого себя. Конечно не он подстроил все таким образом, что погибло много народа, но он в свое время вполне хладнокровно воспринял высокую вероятность вот такой кровавой драмы. Мало того, решил получить как можно большую выгоду. Что с того, что он не мог повлиять на события, и это все равно произошло бы. Ему не нравился такой вот прагматизм, обнаружившийся в нем. Помнится он сильно осуждал, Максима-Вейна, за его готовность ради идеи и благих намерений для всего племени, совершать нелицеприятные поступки.

Дмитрий с явным вызовом смотрит в ошеломленные и в то же время, полные ненависти глаза Такунки. Эка его распирает. Эдак у мужичка силенок прибавится и появится неодолимое желание выжить, глядишь и пересилит тяжелое ранение. Не хотелось бы. Ты, шаман, лишний на этом празднике жизни. Так что, дурью не майся и покойся с миром, не то придется тебе помочь, а это лишнее и без того заморочек выше крыши.

Совсем не вовремя мелькает мысль о том, что он по сути ничем не лучше Такунки или того же Гунка. Он готов вести, тянуть толкать сауни к светлому будущему, потому что уверен в том, что там им будет действительно лучше. А прав ли он? А столь ли уж велика вина вот этих двоих, которых он считал повинными в гибели других? Они тоже верили в свою правоту, они тоже хотели лучшей доли для соплеменников.

Все. Запутался. В конце концов правда на той стороне, кто оказался прав и победил, не стоит путать ее с истиной. Это вообще иная субстанция, находящаяся где-то рядом или посредине. А правда… Правда у каждого своя. Считает ли он себя правым? Несмотря на все угрызения совести, он был вынужден признать, что да, считает. А раз так, то сомнения побоку. Такунка и Гунк стоят на пути, значит их в сторону. Господи, в кого он превращается. Стоп. Об этом уже было.

Погрузить всех на пироги не составило никакого труда. Бежали они с места побоища налегке, так что собраться только подпоясаться. Вот места для бойцов Дмитрия там не нашлось. Оно и к лучшему. Даже если бы таковое было, Дмитрий все равно оставил бы своих парней. С одной стороны, нужно было придать огню погибшего Гунка. С другой, с парнями явно нужно было поговорить.

— Дим, эта победа недостойна настоящего охотника, — когда они остались одни произнес то, что было у всех на уме, Тынк.

— Запомните — когда речь идет о смертельной схватке, думать нужно только о том, как быстрее убить врага. Именно врага, потому что тот кто пожелал забрать вашу жизнь враг. Только так. А Гунк и Такунка враги сауни.

— Как?

— Такунка шаман.

— Гунк был вождем рода барсука.

— Гунк сражался с нами против хакота и магаков.

— Именно враги, — резко возразил на зазвучавшие с разных сторон возмущенные голоса бойцов Дмитрий. — Они враги не потому что повели людей к гибели — тогда они просто ошибались, но вреда сауни не хотели. Но вот здесь, на этом берегу, они стали врагами. Сколько охотников, способных защищать племя и накормить детей и женщин у нас осталось? Разве не многих мы потеряли? Но им этого показалось мало и они захотели смерти еще одного. Не именно меня. Пусть победил бы Гунк, но племя все равно лишилось бы взрослого мужчины. Почему я взял только десять мужчин, оставив остальных в Новом? Потому что мужчины должны заботиться о семьях и растить детей — будущее нашего племени. Подумайте об этом.

Дмитрий внимательно осмотрел парней. В свете полыхающего погребального костра их лица были хорошо различимы и то, что он видел его радовало. Они действительно задумались. Это хорошо. Еще лучше, если они примут его правоту. Но это он сейчас проверит.

— Грот, Тынк — вы слышали мой свисток, когда я звал всех к себе?

— Мы гнались за хакота, — тут же ответил Тынк.

— Я не спрашивал, что вы делали. Я спросил, слышали ли вы мой сигнал?

— Да слышали, — это уже ответил Грот, бросив быстрый взгляд на товарища.

— Почему не подчинились приказу?

— Мы гнались за хакота, — гнул свое Тынк.

— Помните, я говорил, что приказы отдаются чтобы их выполнять? Помните я говорил, что в бою от вас от того насколько вы правильно действуете, зависят жизни всего отряда?

— Но мы догнали двоих и убили их.

— Тынк, если ты думаешь, что на войне главное убить много врагов, то ты ошибаешься. Хакота уже убегали, они не хотели дальше сражаться. Мы получили то, что хотели — прогнали врагов. Но вам захотелось получить побольше голов, чтобы выставить их перед рулами и потом хвалиться своими победами. Из-за вашей глупости нас оказалось меньше, когда мы встретили магаков. Из-за вас могли погибнуть другие, а враг победить.

— Но все живы и враг убежал, — горячно возразил Тынк. А вот Грот помалкивает. Это уже радует.

— Но могло все получиться по другому и это из-за того, что вы не выполнили приказ. Любой из вот них, мог погибнуть. А если бы еще кто-то решил бы погнаться за хакота? Смогли бы мы тогда остановить магаков? Нет. Нас убили бы, потом убили бы тех кто погнался за хакота, а потом догнали бы женщин и детей. Они убили бы всех и все только потому что кто-то не выполнил приказ.

Так, с разъяснениями покончено. Бойцы все услышали и что-то там поняли. Понятно, что карать смертной казнью за невыполнение приказа он не может. Во-первых, у него не так уж и много бойцов. Во-вторых, его сейчас самого порвут на фашистский крест, если он попытается кого-нибудь казнить. Можно конечно вызвать на смертельный поединок и убить ослушников, пока он все же превосходил своих подчиненных, но терять людей глупее не придумаешь. И опять, поднятию дисциплины это способствовать не будет. Парни не всегда будут ему уступать, придет момент когда кто-то станет сильнее его. И что, снова возобладают пока еще существующие порядки — вождь должен быть ловким, сильным и тупым? Так не пойдет, потому что глупее не придумаешь. Однако, что-то делать нужно. Безнаказанным оставлять проступки никак нельзя, без дисциплины его доморощенное войско очень быстро прекратит свое существование.

Самое простое, что он мог придумать это губа. На острове имелся ледник, который как нельзя лучше отвечал этим требованиям. Посидят там, подумают. Сауни не пещерное племя, а потому долгое нахождение в замкнутом пространстве должно их кое-как вразумить. За одно должны будут вразумить и товарищи.

Новоявленные воины с удовольствием занимались боевой подготовкой и явно тяготились несением гарнизонной и караульной службы. Сейчас существовал только один наряд — наблюдательный пост. В него заступали парами. Первый стоял там весь день, его только не на долго подменял его же напарник по тренировкам, чтобы тот смог оправиться и принять пищу. С наступлением темноты заступал напарник, дежуривший до утра.

Один наряд в пять дней, это неприятно, но не страшно. А вот теперь нарядов будет больше. Половину суток дежурить будет одна пара, которую будут лишь подменять. Вторую половину, другая пара. Одним словом неприятных занятий добавится ровно вдвое, потому что оставлять арестантов без охраны Дмитрий не собирался.

Но вот насколько они готовы принять даже такую малость, предстояло выяснить именно сейчас. Если все пройдет гладко, то ему все же удастся наладить дисциплину, нет… Тогда плохо. Никакое оружие не сможет позволить им выстоять, если не будет дисциплины. Может они еще и не раз накостыляют врагам, а они еще придут, но итог будет один, их раздавят.

— За невыполнение приказа вы двое проведете в леднике пять дней. За день каждому из вас будут давать по одной вареной рыбе и кувшину воды. Больше вы ничего не получите и не выйдите оттуда, даже если захотите по нужде. Вы будете гадить прямо там. Когда все закончится, сами же все и уберете.

— Мы свободные охотники и не станем сидеть в этой яме, — гордо вскинув голову возразил Тынк.

— Или будет так, или вы здесь не нужны, — резко ответил Дмитрий. — Возвращайтесь к своим рулам и живите как простые охотники. Вы можете забрать с собой свои доспехи, вы их сделали и вам они принадлежат, но оружие оставите здесь. Лучше нас будет меньше, но зато я буду знать, что те кто останутся, выполнят приказ. Только так мы сможем защитить наших женщин и детей.

— Я не пойду в эту яму, — продолжал упираться Тынк.

— Пять дней — это много, — задумчиво произнес Грот.

— В племени, где раньше жил я, за то, что сделали вы — убивают, — глядя прямо в глаза Гроту, возразил Дмитрий.

— Почему же ты не убиваешь нас.

— Потому что, я не там, а здесь. Потому что, нас мало. Потому что, кто-то должен защищать племя. Потому что, умереть просто. Труднее жить и знать, что от тебя зависят жизни других.

— Я…

— Я приму наказание, — перебил своего товарища Грот.

Дмитрий перевел взгляд на Тынка, который опешив от слов напарника, смотрел на Грота широко раскрытыми глазами. Парни зароптали, но как видно сейчас никто не станет убивать Дмитрия. Что же. Это радует. Жаль конечно, что Тынка он потерял, но иначе нельзя.

— Как только вернемся в лагерь, оставишь все оружие в руле и отправишься в ледник. Харка, ты будешь его охранять, с полным вооружением.

— Но я не буду выходить, я принимаю наказание. Зачем меня охранять, как врага?

— Будет именно так. Твои товарищи будут следить за тем, чтобы ты полностью принял наказание. Тынк, завтра ты покинешь лагерь вместе с остальными. Все. Выдвигаемся в лагерь.

— Дим… Вождь… Я… Я тоже… Принимаю… — запинаясь через каждое слово, вдруг произнес Тынк.

Дмитрию стоило большого труда, сдержаться и не показать всем, насколько он доволен этим обстоятельством. Потеря даже одного бойца в их положении — это серьезно. Но больше обрадовало то, что остальные все так же бурчали, но это было другое бурчание. Они с явным одобрением приняли решение Тынка.

— Харка, посадишь Тынка вместе с Гротом. Теперь возвращаемся.

Отряд выдвинулся к лагерю или заставе, как все чаще называл ее Дмитрий, позже лодок, но прибыли на место они быстрее. В общем-то ничего удивительного, на веслах сидели женщины да дети, лишь в одной из лодок был мужчина, охотник по имени Отар. Но что может один, даже сильный мужик, на такую ораву, разве только организовать и доставить к месту, вот и все.

Соловьев помнил этого парня. Несмотря на молодость уже достойный охотник, к тому же, далеко не глупый. В свое время он не просто выменял вожделенное оружие, а умудрился задать множество вопросов, как по устройству, так и по обслуживанию арбалета. Трудился не щадя сил, чтобы получить всего по максимуму. На памяти Дмитрия это был единственный из всех охотников который умудрился выкупить не только арбалет, но и нож и топор и рогатину. Кстати, нож и рогатина до сих пор при нем. Выходит парень не только дрался умело, но и сохранил свое оружие.

Вместе с прибытием на полуостров лодок, пришла и весть о смерти Такунки. Не сказать, что известие расстроило Дмитрия, скорее наоборот. Хорошо все же, что чудеса вещь весьма редкая, а закон подлости не всегда срабатывает. Кто знает, вот выкарабкайся этот гад с того света и сколько бы он попил крови. Люди вообще не любят чувствовать себя проигравшими, а уж амбициозные, которые не дошли до желанной цели какого-то шага, и подавно. Так что ну его, как говорилось в одном бородатом анекдоте — умерла, так умерла.

Похороны шамана прошли как-то быстро и буднично. Поутру все мужчины направились в лес, где быстро соорудили костер, на который и возложили труп того, кто с уверенностью вел людей к счастливой доле, а привел к гибели. Дмитрий все время пока пылал костер, задумчиво смотрел на пламя и размышлял над тем, не повторяет ли он ошибку Такунки. Но в итоге тряхнул головой и решил жить дальше, следуя намеченным курсом.

В конце концов он ничего не придумывал, а шел по давно проторенной дорожке. Да, здесь разделение людей на классы, произойдет настолько быстро, что возможно деды еще будут помнить, о вольной и равноправной жизни, наблюдая за расслоением племени. Но что тут поделаешь. Такунка чувствовал себя правым и привел людей к гибели. Вейн и Дмитрий тоже чувствуют себя правыми, остается только надеяться, что они не добьют людей окончательно.

По возвращении в лагерь, Дмитрий внимательнее осмотрел людей, спасенных вчера. Ночь, проведенная в безопасности, не смогла помочь им восстановить свои силы. Ну, это-то понятно. Поди приди в себя после такого. Нападение врагов, смерть близких, бегство на пределе сил. Повторный бой, когда беглецы чувствовали себя практически в безопасности. Как тут оставаться спокойным.

Всего они спасли двадцать девять человек: один мужчина, десять женщин, восемнадцать детей, десять из которых были девочки. Разумеется ни Гунку ни Такунку, он не считал. Дети различного возраста, от шести до тринадцати лет. Они уже были достаточно взрослыми, чтобы вносить свою лепту и быть помощниками, конечно в разной степени, но зато уже не требовали такой опеки, как та детвора, что была оставлена убывающими на большую охоту в Новом.

Глядя на этих детей, словно тени бродивших по лагерю или понуро сидящих, ковыряясь в земле, Дмитрий вдруг поймал себя на мысли о неправильности происходящего вокруг. Так не должно быть. И уж тем более не должно быть среди детворы. Эта братия всегда отличается непоседливостью и избытком энергии бьющей через край. Ну и где она? Забитые, затравленные. К ним бы сейчас психолога и реабилитацию. Ага, размечтался одноглазый. Остается только надеяться на матушку природу и то, что здесь в ходе естественного отбора выживают только сильнейшие. Вот только эта детвора все еще находится на стадии отбора.

И вдруг он понял, как можно поднять им настроение. Сейчас очень кстати пришлось бы что-то необычное. Что-то такое, что было большой и небывалой редкостью и вместе с тем, доставляющим радость. И это у него было. Немного. Всего лишь один горшочек объемом в пару литров, но этого должно было хватить если не за глаза, то вполне.

Вот уже два года он и Лариса живут в этом мире, но только недавно ему удалось раздобыть то, о чем она его просила все это время. Он наконец обнаружил местных медоносных пчел и сумел разжиться первым медом. Не сказать, что это обошлось дешево, его все же немного покусали, но результат просто ошеломил бойцов. Еще бы, если им и удавалось разжиться этим лакомством, то с небывалым риском для жизни. Вот только заслуги в обнаружении этих маленьких тружениц самого Дмитрия было мало.

Просто сидеть на заставе и ждать, Дмитрий считал неразумным. Кто знает когда случится все то, что он только предполагал, а ведь могло и не случиться. Так что проводить время в праздности и постоянных тренировках он считал как бы не совсем разумным. Помнится в первый год своего пребывания в этих местах, сравнительно неподалеку, он наблюдал табун лошадей. Местные утверждали, что те всегда придерживаются одной и той же территории, но это обстоятельство стоило проверить. Мало ли, что могло случиться и вдруг животные покинули привычные пастбища. А лошади им нужны.

Это сейчас, пока они обходятся небольшими огородами, можно управиться ручным трудом, при помощи лопат. Дальше все будет только труднее, даже если брать одни только огороды, а как быть когда дело дойдет до полей? А ведь это время не за горами. Уже на следующий год под зерновые придется выделять целую пашню. Конечно, пахоту лучше бы оставить на быков, в них силы немерено, но лошадь… Трудно переоценить значение этого животного, которое на протяжении тысячелетий было незаменимым помощником человека.

Разумеется зацикливаться на лошадях он не собирался, просто их табун был куда ближе, чем пастбища зобов. Сначала нужно уточнить по ним. За одно потренируются в плане перемещения по открытой местности, так сказать отработка взаимодействия отряда. Одним словом, все было за поход.

Не откладывая в долгий ящик, на рассвете они покинули заставу, прихватив с собой только самое необходимое. Два рула, четыре лодки и все припасы, спрятали в зарослях камыша, так что даже самому лучшему следопыту придется изрядно поморщить лоб, прежде чем удастся что-либо найти. Но и это маловероятно, лодки спрятали подальше от полуострова.

Люди двигались налегке, только один маленький заплечный мешок с минимумом необходимого. Все же места полны опасности, исходящей не только от четвероногих хищников, но и от двуногих, мало ли кого может занести сюда.

Труднее всех было собакам. Ребятишки зимой успели приучить кавказцев катать санки с верещащей от восторга детворой, поэтому тот факт, что их впрягли в легкие повозки, особого протеста не вызвало. Опять же, это периодически отрабатывалось, чтобы собачки не успели отвыкнуть. Дмитрию пришлось изрядно поморщить лоб, чтобы придумать упряжь, от которой можно было бы быстро избавить собак, ведь это не тягловое животное, а в первую очередь бойцы, но в результате получилось нормально.

Повозок свитых из ивовых прутьев, с двумя колесами, было две. Каждую из них тянула пара собак, на подъемах приходилось трудновато, но тогда им помогали. Спасибо детворе, которая набивалась в сани большой толпой, от чего в них впрягали собак попарно, так что те вполне адаптировались к такому обороту. Хотя кавказцы, это не лайки, но вполне справлялись, тем более в вопросе иерархии они уже давно разобрались, так что особых проблем не возникало. Да и груз не такой уж и тяжелый. Несколько мотков веревки, немного дополнительного провианта, топоры, лопаты (на манер саперных, собственного изготовления), ружья, патроны и болты. Это так, на всякий случай. Опять же, если отрабатывать боевой выход, то по полной.

— Ай!

— Что случилось? — Тут же отреагировал на вскрик Локта, Дмитрий.

Тот стоял зажимая правое ухо, и тихо ругался. Но как видно ничего смертельного не случилось, он больше выглядел сконфуженным и обозленным чем напуганным. Дмитрий даже было решил, что кто-то неудачно пошутил над товарищем.

— Вутка, за ухо укусила, — с явным неудовольствием ответил боец.

В ответ на это все семеро воинов грянули дружным хохотом. Ничего не скажешь, боевой выход. Сколько раз говорил, что на марше нужно соблюдать осторожность и быть готовыми к разным неожиданностям. Вроде и дозорных выслали, и все прониклись чувством ответственности, и до этого момента никто не расслаблялся, но стоило появиться какой-то вутке и никто не смог удержаться, все дружно нарушили приказ. И чего так ржут? Хоть бы объяснили, может и он посмеется.

— Харка, а что за смех?

— Так… Ха-ха… У него… Ик… Теперь ухо вот такое будет. Хи-хи.

Харка улыбаясь во все тридцать два зуба, показал руками какой лопух получится из уха товарища, на что тот скривил такую гримасу, что все опять залились смехом. Только сейчас Дмитрий сообразил, что так местные называли пчел. Вообще-то они не больно-то заморачивались с насекомыми, но эта труженица удостоилась отдельного имени из-за своей способности заготавливать сладкую и такую желанную добычу. Вот только лакомиться медом им приходилось очень редко.

Тут ведь мало найти дупло с пчелами, нужно еще подгадать момент когда за медом решит слазить медведь. Вот когда мохнатый ворюга растормошит рой, когда все набросятся на него и он убежит, увлекая за собой рассерженных хозяев дупла, у охотника есть вариант добраться до сладости. Как обращаться с пчелами они не знали, бывали случаи, что те убивали слишком самонадеянного смельчака, решившего полакомиться. Так что, если охотники и обнаруживали редкие пчелиные дупла, то обходили их стороной.

Признаться за два года пребывания здесь, Соловьев не видел ни одной пчелы. И тут такая удача. Лариса ему уже всю плешку проела, требуя обнаружить пчел и обеспечить ее вкусняшкой. Правда, как только обнаружили эрзац-воск, то с появлением свечей ее натиск поуменьшился, но это не значило, что проблема решена полностью. Да и он сам ничуть не отказался бы от сладкого.

Остается самая малость — обнаружить это самое дупло и запомнить место. Думаете, нет ничего проще? Как бы не так. Насколько помнил Дмитрий пчела могла собирать нектар в радиусе пары километров от своего дупла. Они тогда находились на опушке леса, впереди простиралась открытая местность без единого деревца и площадь поиска сокращалась, считай вдвое. Но все равно, получалось изрядно. А ведь это могла оказаться и одиночка, эти вообще в земле норы роют. Хотя. Вон еще кружатся над цветочками, может и не одиночка. Но вот как с этими пчелками быть, Дмитрий ума не мог приложить.

Вспомнилась одна книжка. Там рассказывалось, как жаждущие меда, ловили пчел, привязывали к ней волоском травинку и потом отслеживали полет пчелы до самого дупла. Похоже, ничего более конструктивного он не придумает. Ну не устраивать же в самом-то деле прочесывание лесного массива, у него для этого и народу-то мало.

Соловьев объявил привал, а сам начал ловить пчел, чтобы одну из них превратить в засланного казачка. Парни расположились на отдых и с увлечением стали наблюдать за тем, как их вождь бродит по округе и ловит пчел. Насекомые в руки даваться никак не хотели. Под это дело он использовал кожаный мешочек, из которого вытряхнул соль, ничего более путного он не нашел. Пару раз ему удалось взять добычу, вот только грубые пальцы и не менее грубая ловчая снасть убивали ни в чем не повинных тружениц.

Вскоре к отряду подтянулся, головной дозор. Парни не могли понять, чем вызвана заминка, вот и вернулись. Прошли короткие дебаты, окончившиеся ничем. Они только еще больше распалили любопытство всех бойцов. Наконец Тынк не выдержал и полюбопытствовал, зачем вождю нужны вутки.

— Хочу проследить куда они полетят и найти их гнездо.

— Ага. Понял.

— Ну, а раз понял, то не мешай.

— Ну что, узнал? — Услышал Дмитрий как интересуется результатом у любопытного товарища Грот.

— Да. Он хочет найти гнездо этих вуток.

Парни были в отдалении, и говорили не особо громко. Поэтому слышал он их разговор на грани восприятия, но тем не менее разобрать о чем речь не составляло труда. Те в общем-то и не пытались говорить тихо.

— А другие ему не подойдут?

— Пойди и спроси.

Стоп! Что значит другие? Остолоп! Ну конечно. Если есть в округе пчелы, то охотники наверняка знают о их местонахождении. Просто они не знают как добыть соты, вот и не лезут. Известный же им метод слишком экстравагантен, поди нарвись на медведя только что разворотившего дупло. Господи, ну почему не спросить местных? А ведь он спрашивал. Ну да, спрашивал. Сайну. А она охотник? Она в лесу часто бывает? Разве только ягоды пособирать или коренья какие, в окрестностях стойбища. Ну и сколько она может увидеть? Нет чтобы напрямую поинтересоваться у охотников. Так, сворачиваемся, пока на смех не подняли.

— Отдохнули? Пора выдвигаться, — ссыпая обратно соль распорядился Дмитрий.

— А вутки? — Искренне удивился Харка, поддержанный вопросительными взглядами остальных.

— Времени мало. Наш поход куда важнее, — приняв самый глубокомысленный и таинственный вид, ответил Соловьев.

Хм. Вроде ничего не заподозрили. Их вождь уже успел завоевать славу много знающего человека. Вот и сейчас они решили, что тот знает, что говорит. Нет, конечно пробелов в его образовании хватало, он не был таким следопытом как они, не знал настолько хорошо повадки животных, однозначно проиграл бы и еще по многим параметрам и им об этом было прекрасно известно. Все это не лучшим образом сказывалось на его авторитете, но как бы с лихвой перекрывалось достоинствами. И все же, лишний аргумент в пользу необразованности лица начальствующего он и есть лишний.

Не поняли сразу, ну и не надо. А вот когда ему покажут дупло, он опять всех удивит. Обязательно удивит. Вот тогда совсем другое дело. Он опять будет на коне и выступит в качестве учителя, а не школяра. Правда, нужно признать, что его познания в пчеловодстве так себе, практически никакие, но хоть что-то есть и то радует. А там как всегда — методом проб и ошибок.

Уже через несколько дней, он сумел изготовить дымарь, что не составило особого труда. Для этого достаточно обычного чурбака с минимумом металла. Сложность может представлять только меха, но у Дмитрия был изрядный опыт в изготовлении этого простейшего механизма, разве только размеры куда скромнее. Конечно такой дымарь долго не прослужит, несмотря на обмазанные глиной стенки и дно, но он предпочел пока обойтись этим, чем тратить дорогое железо.

Уже в первое же воскресенье, охотники показали ему три дупла, заселенные пчелами, что были обнаружены ими в этом лесу. Правда, при этом постарались отговорить его от опасного намерения. Никакое лакомство не стоит неоправданного риска. Но он их изрядно удивил, когда сумел-таки на половину разорить первое дупло, хотя и провозился очень долго. К концу дня он разобрался со всеми тремя дуплами, отделавшись при этом мелочевкой, не больше десятка укусов, распухшие на пару дней лицо и руки.

Он чувствовал себя прямо таки героем. Даже отмеченный укусами пчел, с щелками вместо глаз, он не подвергся насмешкам бойцов. Впрочем, уминать такую вкуснятину и смеяться над тем, кто ее добыл оно как бы неприлично, поэтому парни без устали восхваляли его находчивость. Тогда они приговорили один горшочек, второй был надежно прикрыт, чтобы никакие муравьи не добрались и припрятан подальше. Вряд ли еще представится возможность заниматься разорением пчел, так что этот мед он собирался беречь как зеницу ока.

Что же до укусов. Нет, глупо конечно получилось. Его жены уже давно приготовили и головной убор с сеткой и перчатки из мягкой кожи, чтобы было удобно работать, но он просто не смог удержаться. При мысли о том, как обрадуются Сайна и Лариса, а в особенности дети, по его сердцу растекалось тепло. Все же, он счастливый человек.

Казалось бы, попав в этот мир, они с Ларисой многое потеряли, но как оказалось наоборот приобрели. Уж Дмитрий-то точно. Он получил здесь то, чего был лишен в прежней жизни — семью, а так же Ларису, эту невероятную женщину, которую, в прошлой жизни, ему не видать как своих ушей. Да и не была бы она там какой-то особенной. Только здесь, живя на острие, подвергаясь постоянному риску, вынужденная обходиться без благ цивилизации она раскрылась по-настоящему.

Так вот. Оставшимся горшком меда он дорожил, сберегая его для самых дорогих его сердцу. Но все было за то, что этот драгоценный продукт, который был не только сладостью, но еще и немалым подспорьем в медицинском плане, до Нового не дойдет. Да и Бог с ним. В конце концов не последний. Соберет еще и причем с куда меньшим риском. Он извлек янтарную сладость и передал одной из женщин. Наградой ему был наконец зазвучавшие смех и радостный гомон детей.

Все же детям нужно куда меньше, чтобы хотя бы на время позабыть о своих горестях. Чего никак не скажешь о взрослых. Разошедшиеся дети как-то оживили заставу, но напряженность и не думала спадать. Несмотря на то, что женщины и мужчины взирали на суету детворы с улыбками, улыбки эти были скорее горестными. Как говорится — пришла беда, отворяй ворота.

Настала пора разбираться с последствиями произошедшего. А ведь можно было избежать этого. Ну прямо как дома. Сначала создать трудности, а потом героически их преодолевать. Ладно. С этим ничего не поделаешь, не это так другое, ведь ни много ни мало менять устоявшийся веками уклад. Не шутка. Правда, погибших от этого жалко не меньше.

* * *

— Дим, я говорил с охотниками, они сказали, что уже не охотники, а воины.

Дмитрий как раз думал над тем, как ему быть дальше, когда к нему подошел Отар. А подумать было над чем. Он и не собирался торопить людей. Они несколько дней провели впроголодь, выгребая против течения на пределе сил. Многие имели ранения от простых царапин и порезов, до довольно серьезных и уже воспалившихся.

Каждый человек сейчас дорог как никогда, не хватало еще терять их из-за плохо обработанных ран, а это было вполне возможно. Спирт у них в наличии имелся, настоянный на каких-то травах и семенах, это был единственный антисептик, имевшийся в их распоряжении. Дмитрий не вдавался в подробности, что именно там намешала и настояла Лариса, не стоит забивать себе голову всем подряд, работает и ладно. Случись необходимость, все можно будет восстановить, потому что они с женой все записывали самым тщательным образом, в том числе и то, что могли поведать местные.

Вот и решил он дать им пересидеть здесь, собраться с силами, а заодно обработать раны. Тут правда он рисковал, если не удастся остановить воспалительные процессы, то смерть будет гарантированной, но он предпочел рискнуть. Тем более, что все было за то, чтобы отправиться в поход. Если смоги спастись эти, то мог и еще кто-то.

Судя по всему, по реке уйти больше никому не удалось, но ведь был еще и путь по суше. Местные предпочитали кочевать придерживаясь рек и были плотно к ним привязаны, но это не значит, что спасаясь после разгрома они не выберут для бегства маршрут по земле.

Оно понятно, ему с Вейном совсем не блажит, если выживет какой род, а одна единственная семья, это и есть выживший род. Но с другой стороны, идеологические и политические соперники, руководство аппозиции отсутствуют, а с остальным как-нибудь разберутся. Может статься и такое, то кто-то из шаманов спасется, но эту проблему придется решать по мере поступления, сейчас нужно думать о том, как собрать осколки, потому что для выживания сауни сейчас дорог каждый человек, в особенности дети.

— Все верно, воины, — рассеяно ответил Дмитрий, думая о своем.

— А кто это воины?

— А что говорят другие?

— Сказали, чтобы спрашивал тебя.

— Ясно, — как видно, придется все же отвлечься и разъяснить парню, что к чему. — Воин это то, кто защищает свое племя.

— Но все охотники защищают племя.

— Воин ничего другого не делает. Он всю жизнь учится только одному — как лучше и быстрее убивать. Он может охотиться, но главное, что он должен делать всю свою жизнь это сражаться с теми, кто захочет навредить племени.

— А кто же будет кормить его семью? Или воину нельзя иметь семью?

— Конечно можно и даже нужно. А семью его будет кормить племя, даже после смерти и именно за то, что он всегда готов отдать жизнь за остальных.

— Я хочу быть воином.

— Понимаю. Тебе хочется отомстить и взять многие жизни хакота и магаков, но тогда тебе не с нами. Ты можешь сам идти и убивать их столько, сколько тебе захочется.

— Но ты же сказал…

— Я сказал, что воин защищает свое племя, а не убивает всех врагов.

— Не понимаю.

— А чего тут непонятного. Вчера все возмущались насчет того, что я отпустил магаков, да еще и приказал погрузить в лодки всех убитых, отдав одну из ваших. Мало того, я велел Гроту и Тынку положить туда же и отрезанные головы, чтобы охотников могли похоронить с достоинством. Для чего думаешь я это сделал?

— Ну, не знаю.

— Между нами теперь вражда, но она ничего хорошего не принесет. Мы проявили уважение к убитым врагам, говоря их родам, что не хотим вражды, но готовы постоять за себя. Иногда проще только прогнать врагов, чем убивать их.

— Если я не понял, почему поймут они?

— Сразу не поймут. Я думаю, когда листья пожелтеют, они вернутся, чтобы получить много хорошего оружия. Но мы опять их встретим. С каждым разом желающих будет все меньше и меньше, они будут становиться все хитрее и хитрее, а мы будем их все время ждать. Так что, если ты хочешь служить племени, я возьму тебя в отряд. Если хочешь только убивать — иди и убивай. Можешь быть простым охотником, а хочешь иди в кузницу к Гаруну или к Табуку на кровавый склон.

— Но делать железо из крови предков может только род пса.

— Так иди в наш род, ведь твой погиб.

— Я хочу быть воином, — упрямо тряхнул головой Отар.

— Ты думаешь, воин это только тот, кто отважно размахивает оружием? Ты должен будешь выполнять приказы, нравятся они тебе или нет. Вчера двое решили не подчиниться моему приказу и погнались за хакота. Они догнали и убили двоих. Ты думаешь, я похвалил их? Ты думаешь, они герои? Они сейчас сидят в яме и их охраняют как врагов свои же товарищи, те кто вместе с ними дрался. И это еще мягкое наказание.

— Я готов подчиняться, Дим. Я не хочу чтобы смерть опять пришла в рулы сауни. Если для этого нужно нападать на врагов голым, я готов. Нужно всегда подчиняться, я и к этому готов.

— Ты сейчас сам веришь в то, что говоришь, но когда дойдет до дела, то забудешь об этом.

— Если такое случится, не наказывай меня. Убей.

Парень нравился Дмитрию, тем более был далеко не глуп, а такой в отряде совсем не помешает. У него не было большой армии, имелся только вот этот десяток, так что бойцы способные только тупо махать оружием, никак не могли удовлетворить его требований. Он ведь не просто подобрал десять крепких охотников. Несмотря на то, что мужчин было всего ничего, каждый из них прошел тщательный отбор, длившийся целый месяц. С каждым он провел некоторое время, ходил на охоту, жил в их рулах, стараясь узнать их как можно ближе. Он старался выбирать самых лучших, способных думать, а не просто драться. Этот парень ему подходил. Молодой, крепкий, отличный охотник, способен смотреть в будущее, а не жить лишь сегодняшним днем, готовый учиться, то что нужно.

— Вот теперь парень я вижу, что ты веришь в свои слова по настоящему. Ладно, будь по твоему, но помни, если увижу, что ты начал мстить, берегись.

— Я буду помнить.

— Вот и договорились. Кстати, Отар, расскажи мне, отчего хакота и магаки так далеко погнались за вами? Чем вы их так разозлили?

— Им нужны были наши дети.

— Дети?

— Ну, да.

— Объясни…

Не сразу, но он все же разобрался, что именно произошло на той злополучной большой охоте. Понять до конца все перипетии он не сумел, но хоть что-то и то хлеб, а то маяться от неизвестности хуже не придумаешь. Между тем все просто и сложно одновременно.

Хакота и магаки напали на сауни вовсе не из-за обуявшей их жажды крови. С одной стороны ими двигало желание завладеть столь мощным и желанным оружием, которое появилось у их соперников. Столкновения и раньше имели место, но понесенные потери просто поражали, а значит новинки не могли не вызвать столь живого интереса. Прибавьте сюда количество добытых за один раз животных и основания будут уже более чем вескими.

Но была и другая сторона. Дело в том, что при первом столкновении потери обоих племен были просто огромными. Вот хакота и магаки, и решили, что сауни должны ответить за содеянное. Они получат по заслугам и возместят потери обоих племен.

Хм. Если Дмитрий все правильно понял, то от этой бойни оба племени даже остались в выигрыше. Дело вовсе не в том, что они взяли весьма богатые трофеи, а в том, что несмотря на потери, в результате их стало больше. Не сходится? Если брать чистую математику, то полный абсурд, а если местные реалии…

Здесь не брали пленных, поэтому предпочитали либо убивать, либо не преследовать, слишком долго, уже убегающих. И вместе с тем, если за спиной были женщины и дети, то мужчины никогда не побегут. Поступок Отара и Гунка объяснялся вовсе не страхом, а волей шамана, почти святого, того кому подавал знак и даже являлся Великий дух. Поэтому противиться ему они не стали, хотя стояли перед серьезным выбором, вынужденные бросить на произвол судьбы свои семьи.

При всем неуважении к Такунке, Дмитрий должен был признать, что тот в царящем бедламе сумел понять тщетность сопротивления и организовать хоть какую-то группу. В нее вошли два охотника, женщины и дети. Иными словами, в творящемся хаосе шаман думал о будущем сауни, о возрождении племени. Конечно, на той охоте было не все племя, но он старался сделать ровно столько, сколько еще был способен. Жаль, что он оказался по другую сторону. Очень жаль. Будь он вместе с Вейном… Ладно, чего теперь-то.

Поняв, что именно произошло, он испытал и некоторое чувство стыда по отношении к Гунку, которого обвинил в трусости. Поначалу он решил, что эти двое просто бежали, присоединовшись к одной из групп, но на поверку оказалось, что первое впечатление ошибочно. Они не просто бежали с поля боя, а подчинились приказу шамана, даже понимая, что где-то там в охваченном паникой стойбище находятся их жены и дети. Долг перед племенем, в них пересилил долг перед семьей. Теперь Дмитрий не мог себе позволить потерять такого бойца, потому что не был уверен способен ли он сам поступить таким образом.

После разгрома, хакота и магаки отправились разыскивать беглецов. Если судить по словам Отара, получается, что они намерено действовали сообща, чтобы никто не имел возможности скрыть добычу. Они не собирались убивать лишних, разве только в случае сопротивления и не желания отдавать детей.

Никто не собирался обзаводиться рабами, здесь имелись только свои и чужие. Детей забирали не в плен, а в семьи. Им предстояло стать равноправными членами рода. Даже тех, что брались за оружие и бросались в драку, не убивали, а по возможности обезоруживали и связывали. Такие мальчишки вообще считались великой удачей. Тут только один момент, детей нужно правильно воспитать. Но дети они и есть дети, они подобны воску и из них можно слепить все что угодно. Если окружить ребенка заботой и лаской, не выделяя среди своих кровных, то из него вырастит не менее преданный роду охотник или достойная мать.

Помнится, подобных примеров в истории имелось предостаточно. Взять тех же турецких янычар, состоявших из мальчиков христиан обращенных в мусульманство. А ведь это была воинская элита турецкого султана. В древние времена Александр Македонский проделывал такое же с персидскими детьми. Так что ничто не ново под луной.

— Отар, а как ты думаешь, наши охотники сражались до последнего и все погибли?

— Кто-то погиб, кто-то убежал, спасая женщин и детей. Но погибли многие мужчины и женщины.

— Я думаю по реке больше убежать никто не смог?

— Нет. По реке смогли уйти только мы.

— Получается, остальные спасшиеся могли уйти только по степи?

— Да. Это опасный путь, но другого у них нет. Я видел, как захватили несколько лодок, которые плыли за нами, они не успели далеко отойти от стойбища.

— Харка!

— Слушаю вождь, — тут же подбежал на зов неформальный заместитель Дмитрия.

— Собирайтесь. Мы выступаем в поход. Попробуем найти тех, кто будет уходить по степи.

— Ясно.

Тот задор, с каким убежал Харка говорил о многом. Это ему непонятны местные реалии, его же бойцам они давно известны. Они уже со вчерашнего дня ждали нечто подобное, вот только он подзадержался с принятием решения, из-за своей неосведомленности.

На сегодняшний день каждый взрослый человек был особенно дорог и в особенности, как это ни странно, женщины. Сейчас в Новом собралось слишком много детей, причем весьма малолетнего возраста, нуждающихся в материнском уходе. Подростки способные оказать помощь, отправились в большое кочевье. Но главное, такое количество детей, чего уж, чрезмерное количество, нужно было чем-то кормить.

Отсутствие большой охоты не могло быть фатальным. В конце концов неподалеку обитало стадо мамонтов, мяса которых хватит на долгий срок. Но его нужно было обработать и заготовить впрок. А самое главное в достаточной мере обеспечить людей витаминами, на зимний период. Все это ложилось на плечи женщин и подростков. К тому же, женщины куда проще приспосабливались к ведению домашнего хозяйства по новому. С ленивой мужской половиной одни только сплошные разочарования.

Здесь ставку можно делать только на детей, взрослые как материал практически бесполезны. Вон из всей толпы, только пятеро приняли позицию Дмитрия — Табук, Гарун, да трое из волков. Остальные если чем и занимаются, то лишь ради получения вожделенных игрушек, да и то, стараются сбагрить все на подростков или женщин, если есть такая возможность.

Однако, прокормить детей мало, нужно еще учить и воспитывать, а их чертовски много, если учесть, что заниматься с ними просто некогда. Нет, бросать на самотек процесс воспитания никак нельзя. Если его задумка вообще имеет смысл, то именно сейчас начинается закладка будущего сауни. Упустишь этих и тогда начинай все сначала, а это считай упущенное поколение. А вот если, теперешних мальцов, пока их все же не так много, взять в оборот и начать воспитывать так как надо, то в последствии эта нагрузка уже распределится между им и подросшими парнями.

Ну да, основную ставку он делал именно на мальчиков и именно они нуждались в особом его внимании. С девочками проблем практически не было. Вон взрослые женщины, вполне себе нормально восприняли те же огороды и даже уход за скотиной. Девочки с младенчества воспитываются как истые домохозяйки на которых держится семейный очаг. Вот только решающее слово тут за мужчинами, а эти-то как раз вырастают ленивыми.

Взять его молодцов. Да взрослые мужчины, да занятие воинским делом для них в новинку, но с каким азартом они взялись за обучение и этот запал, за прошедшие полгода, так и не пропал. Мало того, после недавней победы парни прямо-таки светятся задором. Двое согласились принять наказание и провести пять суток взаперти, а остальные согласились с этим и дисциплина в целом на пути укрепления. Тот же бой, ведь и все могли увлечься погоней за бегущими, но таких нашлось только двое.

Все это стало возможным лишь по одной причине — охотникам интересно воевать, а если еще и грамотно, когда они бьют почем зря втрое превосходящего противника так и подавно. Но ведь не война главное, а созидание. Так уж случилось, что созидать здесь могут только сауни и если грабить так именно их, потому как у других взять нечего, кроме скудного продовольствия, да кожи, по сути, больше и нечего. Так что вариант Чингиз-хана, когда он покорял развитые государства и использовал их умы и ремесла для развития своей империи здесь не пройдут. Сауни должны сами развивать и ремесла и науку и все остальное. Но ты поди заставь мужчин трудиться в поте лица. Не выйдет ничего. А если удастся вырастить в труде хотя бы одно поколение, тут уже будет совсем другое дело.

Вырастить. Ну и как это сделать, если приходится сидеть здесь и вместо воспитания заниматься как раз обратным — войной? Ведь не надо забывать и о том, что все мальчишки будут прямо таки стремиться стать именно воинами. Это же овеяно таким романтическим ореолом! Ребята совсем даже не избалованы цивилизацией, так что поставь перед ними выбор, трудиться или взяться за оружие, сразу выберут второе. А ему этого не надо. Бойцов должно быть ровно столько, сколько нужно для обеспечения безопасности.

Интересно, а скольких воинов для этого будет достаточно? Хороший вопрос. Да поставь он под ружье всех мужиков, в нынешних реалиях может что-то и получится, но если племена или хотя бы одно из них попытается ополчиться на них, этого явно мало. А может ввести всеобщую воинскую повинность?

Хм, это может сработать. Каждый выросший мальчик должен будет пройти обряд посвящения в мужчины, как сегодня это и есть, когда они становятся охотниками. Начинается все с изготовления доспеха своими руками. Потом он проходит обучение в отряде. Никаких учебных центров разумеется не будет, но наиболее подготовленные ветераны, будут удостаиваться великой чести, взять под свое крыло молодого и научить его всему тому, что умеет сам.

А что, это идея. Ведь думал же над тем чтобы вооружить женщин Нового, детей обучал обращаться с луками и все это на случай нападения врагов. Тут ничего не попишешь, хочешь мира — готовься к войне. Но вот послужат мальчики к примеру год и прошу обратно на гражданку. За это время вполне реально подготовить приемлемого бойца для нынешнего расклада. Случись окажется незаурядный боец, можно будет оставить в постоянном составе, но большинство на гражданку.

Опять же, неминуемое расслоение общества произойдет, от этого никуда не денешься, но ты поди навяжи волю тому, кто и сам может постоять за себя. Настоящих профессионалов будет немного, так что, основная масса, землепашцы и ремесленники, имеющие подготовку, а главное оружие и доспехи, будут выступать уравновешивающей силой. Но главное, мужчины будут готовы постоять за свои дома и не только они, женщины тоже научатся обращаться с оружием и как минимум сумеют поддержать мужиков при помощи арбалетов.

Вроде что-то вытанцовывается. Вот только все это будущая перспектива. И для того, чтобы ее осуществить, нужно заняться воспитанием и обучением молодежи. Замкнутый круг. Как это сделать, если ему необходимо находиться здесь? Конечно он не сможет научить бойцов большему, чем уже научил. Теперь остается только оттачивать свои умения и приобретать боевой опыт. Но парней легко может занести не в ту степь.

Они могут увлечься, а то глядишь и вовсе отправятся в военный поход. Им сейчас разнести какой-нибудь род, проще пареной репы. Так что он тут нужен хотя бы для того, чтобы сдерживать их от необдуманных поступков. Не стоит злить другие племена и вдалбливать в их головы, что сауни не просто имеют интересные вещи, которых в других местах нет, но еще и представляют для всех опасность.

А вот того, кто смог бы держать парней в рамках, Дмитрий пока не видел. Да что же это! Не разорваться же ему в самом-то деле. Стоп! А ведь есть Рохт, из волков и Торк, сын Вейна. Это весьма обстоятельные мужики, в авторитете, а главное с головой дружат дай бог каждому! Нет. Не пойдет. Нельзя их в это ввязывать.

Волки уже начали обрабатывать землю и это заслуга Рохта. Торк тоже внимательно присматривается к тому, что получится, а ведь получится. Лишить эти два рода, имеющих такое большое значение, мудрого руководства — глупее не придумаешь. Нужен другой. Вот только где его взять? Нужно присматриваться к парням, другого выхода нет. Даже если этот год окажется потерянным, хотелось бы, чтобы этим и ограничилось.

Но это все дальняя перспектива. Сейчас нужно думать о другом. Необходимо постараться спасти как можно больше переживших бойню. Хм. А оно вроде как и бойней не назовешь, в свете-то открывшихся обстоятельств. Ну да, не назовешь. Ты поди еще выживи в той степи без должной защиты.

ГЛАВА 6

— Стой. К бою.

Они успели пройти порядка пяти километров, когда поднявшиеся на очередной урез дозорные вдруг присели, и подали сигнал тревоги. Бойцы тут же скинули из-за спин арбалеты и начали их взводить. Памятуя о том, насколько нужным оказалось однажды в этих местах ружье, Дмитрий предпочел вооружиться именно им. В одной из повозок, которые тянули собаки имелся и карабин. Конечно, это может показаться и глупым, но он так не считал.

Патронов мало и потрачено их, за столь короткий срок, уже изрядно, но огнестрел давал дополнительный шанс для того чтобы выжить, а жизнь она всяко дороже. Если бы существовала реальная опасность, то Соловьев оставил бы карабин Ларисе. Но таковой пока не было, а иметь возможность поразить противника на расстоянии в двести метров, когда располагаешь столь незначительными силами, дорогого стоит.

Сейчас он стоял с ружьем в руках, потому что не знал с чем столкнулись дозорные, но и выхватить карабин не составит труда. Это если люди. А если какая барха, лучше уж иметь готовым к бою двенадцатый калибр. Проверено неоднократно.

Освобожденные от упряжи собаки словно отборные бойцы выстроились в шеренгу и внимательно смотрят на дозорных. Они словно понимают, что возникшая суета началась из-за тех мужчин, что сейчас присели настороженно изучают то, что от остальных пока скрыто урезом холма. А может и понимают, кто его знает, что там творится в их черепушках, сказать-то они ничего не могут. Ты гляди. Да попытайся Дмитрий так построить свое воинство и то наверное не получилось бы, а собаки стоят так, словно по линейке выстроились. Получилось случайно, но забавно. Ага. Подумать же больше не о чем.

Все же бедность местного словарного запаса имеет свои преимущества. Состоящая на две трети из жестов, речь аборигенов позволяет общаться даже без слов. Эдакий телеграф. Тут только одна трудность, на больших расстояниях он не работает. А парни-то что-то там такое показывают. Мало того, поднялись во весь рост.

Вот же дубина! Дмитрий схватил бинокль и направил окуляры на дозорных. Эти-то сразу сообразили, что их легко смогут рассмотреть, а он и не подумал. Ладно, что там они показывают? Женщины? Десять, а нет одиннадцать женщин? Неужели… А чего же тогда дозорные проявляют такую сдержанность? Ага. Это Грот и Тынка, на пользу видать пошел урок. Им ведь еще четверо суток досиживать, а сидение в подвале им явно не понравилось. Желая мотивировать их, Дмитрий заявил, что в случае, если они сумеют реабилитироваться, он снимет наказание, вот они и стараются. Пританцовывают от нетерпения, но вперед не суются. И не суйтесь.

— Отар, Локта — остаетесь здесь. Остальные за мной.

Оно вроде как и не разумно, но с другой стороны в повозках хватает дорогого товара, а главное стоящего большого труда. В поход они выдвинулись при полном снаряжении с запасом болтов, продовольствия, инструментом и всем, что может понадобиться. Мало ли как все обернется, лучше быть готовыми ко всему.

Спасенных Дмитрий предпочел оставить на заставе. Полуостров выгорожен оградой, берега крутые, так что от зверья, какая-никакая защита. Да и от нападения людей вполне возможно защититься. Он передал подросткам пару топоров, ножей и запас широких наконечников для стрел. Они уже умели мастерить дротики и копьеметалки, а при наличии железного инструмента управятся куда быстрее. Конечно, наконечники для этих целей так себе, но все одно куда лучше, чем каменные. Обращаться же с этим оружием мальчишки уже умеют.

Где-то опасно оставлять их там одних, он забрал с собой даже Отара, хотя тот не имел ни доспехов, ни новых навыков. Но с другой стороны ожидать нападения пока вроде как не приходилось. В степи же, могло случиться все что угодно и ему нужен будет каждый боец. Опять же, посмотрит на Отара поближе и окончательно решит, чего тот стоит.

Добежав до уреза, Дмитрий тут же рухнул на колено и вскинул бинокль. Ну так и есть, одиннадцать женских фигур. Расположились у ручья протекающего по балке. Двое вроде как серьезно ранены и за ними ухаживает третья, а остальные разбрелись вокруг. Вернее расползлись, как видно собирают ягоды. По идее сейчас начало лета, но кое-что найти уже можно.

— Куда!? Стоять!

— Там…

— Я вижу, что там, — процедил Дмитрий сквозь зубы, внимательно осматривая окрестности в бинокль.

Места были им относительно знакомы. Именно здесь он когда-то проезжал на машине, отправившись в погоню за молодыми хакота, похитившими для себя невест из его лагеря. На до же. Прошло два года, а как будто целая жизнь миновала. Здесь же они проходили совсем недавно, когда отправились на розыски табуна лошадей. Кстати заметить, табун они нашли, как видно они и не собирались менять пастбища. К тому же, Дмитрию показалось, что тот несколько разросся. Но сейчас как бы не до лошадей.

Так, вон рощица. До нее километра два, никак не меньше. Вон три островка зарослей кустарников, там имеются и ручьи, но и они расположены как в дали друг от друга, так и от места, где расположились женщины. Вон за тем урезом балки, обратный склон, у основания которого протекает речка с каменистым дном. Остальное пространство просматривается хорошо.

Вроде никого. Если есть преследователи, то укрыться им практически негде. И рощица и кусты, слишком далеко, чтобы рассчитывать на внезапное нападение. Остается обратный скат балки, но он еще дальше. А потом, если бы за женщинами гнались, то уже давно нагнали бы.

Местным «лосям» не составит никакого труда пробежать в приличном темпе километров двадцать, да еще и остаться достаточно бодрыми, чтобы накостылять кому-нибудь. Причем смогут сделать это и его парни. Это поначалу, доспехи и вся амуниция стесняли движения и вызывали неудобство своим весом, но теперь бойцы вполне себе привыкли. А вот он пожалуй с ними не поспорит в этом. Нет, если принять участие в каком марш-броске, даже со спецназовцами, то по выносливости он их сейчас переплюнет, здесь никаких сомнений, но тогда о его воинах и говорить нечего. Спецназ нервно курит в сторонке. А чего вы хотели, здоровый образ жизни, естественный отбор — это что-то да значит.

Женщины поначалу сильно испугались. А и то. Появляется около десятка обвешанных оружием мужиков, да еще и доспехи, выглядящие в этом мире инородно. Никто не додумался даже снять шлемы, так торопились к беглянкам. В том, что это женщины избежавшие побоище, не было никаких сомнений. Пришлось спешно предпринимать меры к тому, чтобы собрать их в кучу, выкрикивая призывы остановиться и прекратить бегство. Ага, вот все бросили и стали слушать, что им там кричат. Тем более, что как бы беден не был язык местных, но все четыре племени имели вполне схожий словарный запас. Ситуацию разрулил Тынк.

— Ий-я-х-ха!

Громкий пронзительный боевой клич сауни, который использовался и на охоте, заставил женщин остановиться и повнимательнее присмотреться к приближающимся. Потом они медленно потянулись обратно. Ничего удивительного. Как ни странно, но здесь никто не станет использовать чужой клич. Не принято это у местных.

— … Когда я поняла, что наши мужчины проигрывают, я решила убежать. Я увела с собой детей. Так поступили многие. Сначала нас было три женщины и четыре ребенка, потом подошли еще, потом еще. Синка и Суна были ранены и становились все слабее, нам пришлось их нести. А потом нас догнали охотники хакота.

— И они не убили вас? — Искренне удивился Дмитрий.

— А зачем им нас убивать? — Пришел черед удивляться говорившей женщине, лет двадцати пяти. — Они убили многих женщин, когда напали на лагерь, но ведь потом с нами не было мужчин. Они забрали у нас всех детей.

— А как же они?

Дмитрий с нескрываемым любопытством указал на двух девчушек, которым едва ли исполнилось по тринадцать или четырнадцать лет, но ведь они тоже дети. Или забирали только мальчиков. Ага, вот еще один взгляд как на дебила. Он чего-то не понимает?

— Они уже уронили первую кровь. Зачем их забирать?

Понятно. Увести и поселить в своих рулах на равных условиях возможно провернуть только с детьми, но не с теми кто вступил во взрослую жизнь. Мальчики не прошедшие посвящение в охотники, даже сверстники этих девочек, для этих целей годились, а вот девочки, а вернее по местным понятиям, девушки, уже нет. Здесь они уже считались невестами и вступал в силу другой закон. Ни одна девушка не смирится с тем, что ей придется стать женой того, кто повинен в смерти ее родных. Поэтому даже если местные похищали невест, то укравший находился в неравных условиях.

Похититель ни при каких обстоятельствах не мог позволить себе пролить кровь родных похищенной, в то время как те были в праве убить его. Ну и зачем забирать женщин, если ни одна из них ни за что не согласится стать женой охотника? Убивать их тоже не имело смысла. Вот и ограничились тем, что забрали детей, а женщин предоставили их судьбе.

Во взаимоотношениях аборигенов и черт ногу сломит, чего уж говорить о Дмитрии, который за прошедшие два года так и не смог понять их до конца. Отсюда и неверная трактовка произошедших событий. Агрессоры, они как бы и не агрессоры, а стремились только восполнить свои потери за счет повинных в этом сауни. Бред, одним словом.

Но в практичности местным не откажешь. Дмитрий тоже не отказался бы, чтобы на месте этих женщин оказались бы дети. Разумеется, взваливать на свои плечи такую прорву народа, который нужно будет перевоспитывать глупо. Эдак и пупок развяжется в попытках объять необъятное, но с другой стороны всем этим красавицам нужно еще найти и кормильцев. Ну и откуда набрать столько мужиков?

Многоженство это в какой-то мере конечно выход, но всему есть предел. В местных условиях, суметь прокормить такую ораву не простая задача. Впрочем, Дмитрию удалось решить данный вопрос за счет возможности добывать мамонтов. Не сказать, что их жесткое мясо отличается изысканным вкусом, но оно позволяет выжить. А как быть местным, для которых убить подобную гору просто нереально.

Как бы то ни было, а едва начавшийся поход пришлось прекратить и возвращаться на заставу. На берегу ручья они задержались ровно на столько, чтобы накормить порядком изголодавших женщин. Дмитрий решил отвести обнаруженных беглянок на заставу и оставить их там. Запасы продовольствия имелись, как и средства для ловли рыбы, так что лишний десяток никакой проблемы не создаст, а вот они похоже получили дополнительную рабочую силу на будущее.

Женщины вполне справлялись при работе на огородах, а наличие картофеля, делало возможным чтобы они сами могли позаботиться о себе и детях. Конечно он рассчитывал, что в этом-то году поест картошки вволю, но как видно снова придется довольствоваться только обрезками. Весь урожай опять пойдет в семенной фонд. Ну и ладно.

Оставив на заставе обнаруженных женщин, оно продолжили поиски и уже на третий день пути они обнаружили то что искали. Нет, не живых людей, а их останки, разбросанные по большой территории. Трупы были сильно потрачены зверьем и птицами. Они и обнаружили-то их благодаря кружащимся в небе стервятникам, а когда приблизились, то разогнали пару стай шакалов и еще одну собак.

Бойцы будучи опытными следопытами смогли воссоздать картину произошедшего. Здесь было около двух десятков тел, все женские. И потрудился над ними ни кто иной, как барха, этот загадочный и непонятный человеконенавистник. Напав на группу людей, он убил всех до кого успел дотянуться, а потом догнал остальных. Если бы женщины побежали в разные стороны, то шанс у них еще был бы, но испуганные, они побежали в сторону леса, стараясь держаться друг друга. До деревьев не добрался никто. Оборотень нагонял их и убивал одну за другой. Последнее тело лежало буквально в сотне метров от опушки.

Остаток дня прошел в подготовке и проведении похорон. На землю уже опускались сумерки, когда запылал большой погребальный костер. Бойцы молча взирали на языки пламени пожирающие останки тел. Глядя на них Дмитрий понимал, что их сердца сейчас переполняет ненависть к соседям, которые явились виновниками произошедшего. С одной стороны они вроде все сделали по законам предков, не проявляя излишней кровожадности. Но с другой… Женщины оставшиеся в одиночестве, без защиты, без оружия, одни, посреди степи, полной опасности… Они были брошены на растерзание хищникам.

Ох ребятки, ребятки. Дмитрий их прекрасно понимал. Он и сам испытал нечто подобное в своей прошлой жизни, когда они обнаружили троих солдат срочников с перерезанным горлом. Но что делать? Идти и резать всех подряд? Можно и так. Но эдак можно себя потерять и превратиться в настоящего зверя, если не остановиться у грани. А где та грань начинается? Это у каждого свое и что-то подсказывало Дмитрию, что вот этим парням до той грани куда ближе чем ему, все же дети природы.

Нет, он не был сторонником всепрощения и придерживался правила око за око, но отморозком тоже себя не считал. По сути, ведь хакота и магаки не преступили своих обычаев, по которым кстати, жили и сауни. Окажись последние на месте первых и все повторилось бы, тут не могло быть никаких сомнений. Так что все по честному. С другой стороны, это просто рассуждения, а вот они реальные трупы. Легко рассуждать, когда ведешь подсчет простых цифр, но когда видишь вот такое… Ну и как теперь быть с математикой?

Стоп, стоп, стоп. Ты чего заводишься парень? Заводишься. Именно, что заводишься. Ну давай, пошли всех резать, чтобы неповадно было. У твоих бойцов получится куда лучше, чем у кого бы то ни было в этом мире. Выследили небольшую группу, вырезали, и пошли искать других. Глупость.

Да, погибших жалко, но ни ты, ни твои бойцы в этом не виноваты. Да и не продержаться слишком долго. В конце концов выследят и отомстят. Как результат, загубишь на корню то, что собирался сделать. Ну и что, просто так проглотить? Так ведь решат, что сауни теперь слабаки. А они разве не решили? Брось. Это тупик. Нужно жить дальше. Но силу свою при случае все же показать нужно. Это будет предостережением тем, кто с наступлением осени решит погреть ручки за наш счет. Только бы суметь удержать парней, не то понесется вскачь, не удержишь.

* * *

Топор в последний раз ударил по стволу деревца, послышался треск, потом шелест листвы кроны, проходящей между соседними деревьями. Ствол так и не достигнув земли закачался под острым углом, зацепившиеся ветви удержали его от окончательного падения. Возможно будь он толще, и тяжелое дерево продавилось бы до конца, но этот не обладал подобной массой. Ничего страшного, сейчас заговорят топоры, высвобождая пленника и еще один хлыст поступит в распоряжение строителей.

Дмитрий хотел поначалу изготовить саперные лопатки, так сказать двойного назначения. Чтобы и копать и рубить. Они в армии это практиковали. Оно и для рукопашной схватки вещь порою незаменимая, и топор с собой носить не нужно. Очень удобно. Вот только его ждало разочарование. Для этого нужно было хорошее железо, а его-то как раз было мало.

Порой удавалось получить вполне пристойный материал, не сталь, но все же хорошо подающийся закалке. Но его было совсем мало, поэтому он шел на инструмент и оружие. В чем тут дело и почему при, казалось бы одинаковом процессе получается разный результат он понять не мог, но факт оставался фактом. Иногда из рук металлургов выходило качественное железо.

Дмитрий решил отказаться от лопат двойного назначения и они носили с собой как их, так и более массивные топоры. Разумеется это неудобно, но лучшего варианта он пока не видел. Вот если появятся излишки, тогда можно будет и подумать.

В голове что-то крутилось о многократной проковке, при помощи чего удавалось получить хорошую сталь, но процесс этот должен был быть муторным даже при помощи механического молота. А потом, там все дело вроде как было в какой-то добавке, но в какой он не знал. Отчего-то вспомнилось слово флюс, но что именно используется в качестве него тоже решительно непонятно. Господи, ну что нам мешает хорошо учиться в школе? Скольких бы проблем получилось бы избежать.

Все лишние сучья обрублены и он с Харкой понес получившийся хлыст на опушку, где его у них приняли другие. Они уже закончили вкапывать столбы и начали крепить к ним жерди из тонких стволов. Дмитрий осмотрел получающуюся конструкцию и удовлетворенно кивнул. Вроде вырисовывается.

Он как-то не интересовался, каким именно образом охотники ловили зобов и лошадей, но сам решил использовать загоны. А что? Милое дело. Отбивать часть стада и загонять к определенному месту охотники умели в совершенстве. Навести животных на коридор из жердей, широкий в начале и узкий перед самим загоном особых трудностей для них не вызовет. Потом проход перегораживается еще тремя жердями и вуаля. Спокойно выбирай животное и начинай его отлавливать, не опасаясь, что оно даст деру. Да тут за один раз можно было загнать столько животных, что останется только один вопрос — как это богатство доставить до Нового.

Кстати, вопрос очень даже не тривиальный. Когда животных приводили охотники, то на каждую голову было задействовано по двое мужчин. В их случае получилось бы не больше пяти взрослых особей. Молодняк можно просто привязать к матерям. Маловато будет. До поселка около двух сотен километров, а может и больше. Тащиться в такую даль со скромным уловом, как бы не очень-то и хотелось. К тому же не следует забывать о том простом факте, что не все животные приживутся в неволе.

Из доставленных в прошлом году, выжили только две коровы и две кобылы. Одну из последних пришлось забить ввиду несносного характера. Лошадь не повелась ни на увещевания, ни на предлагаемое дополнительное угощение в виде яблок. Нет, она все это вполне хрумкала, но вот подпускать к себе никого и не думала. Мало того, чуть только зазевался, так и копыто может прилететь. Были потери и среди молодняка, одна телочка издохла по непонятной причине, бычка пришлось забить, уж очень он оказался бодливым. Ну и что из такого вырастит?

На сегодняшний день животноводческий комплекс Нового состоял из двух самок зобов, телочки, бычка, кобылы и трех жеребят. Не факт, что не придется опять кого-то забить, Дмитрий не собирался рисковать людьми из-за несносного характера животных. Здесь могла помочь только постепенная выбраковка особо неподатливых особей. Так что, уводить в Новое нужно как можно большее количество, другого выхода нет. А вот как это осуществить, предстояло еще подумать.

Дмитрий взглянул на Харку и кивнул, мол пошли, чего стоять. Тот согласился и продолжая оставаться в мрачном расположении духа двинулся за вождем. Изгородь только начали увязывать, так что работы невпроворот. Из леса доносились удары топоров, треск и ни одного человеческого голоса, а ведь раньше работали с огоньком.

Да-а. Не нравилось Дмитрию настроение в отряде. В ходе поисковой операции им удалось обнаружить еще одну группу из дюжины женщин, двух десятков детей и пятерых охотников. Этой группе повезло именно благодаря наличию среди них охотников. Несмотря на наличие ранений различной тяжести, их опыта оказалось достаточным, чтобы суметь сбить со следа преследователей и в достаточной мере позаботиться о своих подопечных.

Эта группа создавала и кое-какие проблемы в будущем. Как оказалось, минимум три семьи, хотя и не в полном составе, но были в наличии. Получалось выжили два рода, причем в обоих помимо мужчин и женщин были еще и их дети, хотя большинство были прибившимися. С одной стороны плохо. Но с другой… Главное, что есть живые люди, а как там быть с предсказанием Вейна они разберутся потом.

Но не все было столь благостно. Нашлись еще две группы. Зверье настолько постаралось, что и не поймешь сколько там было. Если считать по черепам то в первой было десяток, а во второй около двух, а если по костям, то может и больше. Первым не повезло нарваться на прайд саблезубых тигров, которых местные называли гурами. Как видно прайд отбил и завалил зоба, а люди заметили их слишком поздно.

Вообще-то считается, что гурам плевать на людей, вот только не тогда, когда речь заходит о добыче. Как видно хищники решили, что люди решили покуситься на их охотничий трофей, а может одного животного им было мало, прайд оказался большим. Судя по изученным следам, спастись не смог никто. Во всяком случае описав большой круг, мужчины не нашли ни одного следа избежавшей страшной участи.

Второй группе не посчастливилось оказаться настигнутыми стаей диких собак. Именно, что настигнутыми. Парни точно определили это. Стая числом не меньше пятидесяти голов, устроила самую настоящую охоту на людей и перебила всех. Скорее всего среди людей было много раненных, иначе несмотря на свою численность собаки все же предпочитали обходить людей. А может дело в том, что эти бестии были куда хитрее лисиц и сумели понять, что женщины не представляют той опасности. Стая потом еще несколько дней пировала на их останках. Собаки не гуры и не бархи, они подобно волкам не брезговали и падалью, так что начавшие разлагаться трупы их ничуть не смутили.

Вот такие дела. Придя к выводу, что больше им никого не спасти, Дмитрий решил не возвращаться с пустыми руками и устроить облаву на зобов. Парни легко согласились с подобным предложением и сейчас трудились над возведением ловушки. Но только теперь их вождь понял, что идея не совсем удачная. Соловьев чувствовал, что ему уже с трудом удается сдерживать бойцов от необдуманных поступков. А ведь до тех же хакота или магаков рукой подать. Может ну их, этих зобов. Отвалить в сторону, поймать несколько голов лошадей, да уходить. Ведь с огнем играет.

Ага. Хрен ты кого отсюда уведешь. Вон ходят все мрачнее тучи. Приказы пока выполняют, но как видно рассчитывают на скорую встречу с соседями. Прикажи им сейчас сниматься, могут и бузу поднять. Ну хочется им крови и ничего ты с этим не поделаешь. Они и на этот-то отлов зобов пошли с удовольствием, только в надежде, повстречаться с хакота и магаками. Вот же незадача.

Загон был готов уже к вечеру. Ничего оригинального. Просто большой прямоугольник огороженный жердями. С одного конца, обращенного к степи коридор, расходящийся в стороны в виде воронки. Очень похоже на «морду», при помощи которой ловят рыбу, только там рыба не может выйти из-за узкого отверстия к тому же имеющего прутья, которые рыба раздвигает входя в ловушку, здесь выход перекрывается людьми, специально для этого подготовленными жердями.

Рассвет был хмурым и обещал если не дождь то пасмурную погоду. Если второе, то это очень даже хорошо. Конечно, местные отличались выносливостью, но даже они не могли позволить себе долгий бег в доспехах, без серьезных последствий. А побегать придется, тут ничего не поделаешь, нужно же будет отбить зобов от основного стада и пригнать их к загону. Ну и как это сделать, если нет лошадей? А ножками, ножками. Разумеется совсем не обязательно для этого бегать, но тут уж все зависит от самих животных и того как они себя поведут.

Так что пасмурная погода это лучше всего. Чего никак не скажешь про дождливую. Этот участок степи был очень похож на степные районы Северного Кавказа, чернозем укрытый плотным разнотравьем, так что от удовольствия месить грязь охотники были избавлены. Куда хуже пришлось бы, если имел бы место суглинок, где травяной покров не такой плотный. Но и по мокрой траве особо не побегаешь, очень напоминает каток, а если еще учесть то обстоятельство, что на ногах обувь без рубчатой подошвы, а кожа, то ощущения практически один в один.

Однако, охотники осмотрев небо, глубоко вдохнув воздух и проделав еще какие-то непонятные Дмитрию манипуляции, с уверенностью заявили, что сегодня дождя не будет. Что же, остается только поверить им, живущим в куда более близком родстве с природой, чем их гости из другого мира и, чего уж там, из будущего.

На охоту отряд выдвинулся как на войну. Дмитрий приказал взять с собой даже щиты. Конечно это может показаться глупым, тем более, что охотники в подобные походы всегда отправлялись налегке, но Соловьев предпочел прислушаться к своему голосу, а не к советам парней. Да, будет несколько трудновато, но уж лучше так. За последние дни он видел слишком много свидетельств того, насколько может быть опасна степь. Пожалуй не стоит пренебрегать безопасностью в угоду удобству.

Именно по этой причине он вооружился не арбалетом, а ружьем. В итоге, оно получилось и легче, не надо тащить с собой рогатину. Он в отличии от других сумеет перезарядиться куда быстрее. А при наличии щита и меча, сможет выступить и в рукопашной, если до такого дойдет. Одного взгляда на бойцов было достаточно, чтобы понять они этого очень хотят. Ну прямо до зуда.

Черт! Хоть бы не встретить никого. Спокойно отбить зобов, пригнать их к загону, а потом убраться восвояси. Если они избегнут встречи с хакота или магаками, то у него еще был шанс удержать в своих руках вожжи. При ином раскладе, эти шансы стремительно катятся к нулю. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — в этом случае схватки не избежать.

Двигались они довольно плотной группой, как и было принято у охотников. Бойцы, еще в начале похода, удивились тактике Дмитрия с высылкой дозоров, хотя и выполнили приказ. Причина этого Дмитрию стала понятна только после того, как они обнаружили место первого побоища, устроенного бархой. Такое поведение, в местах где обитали хищники, вовсе не считавшие человека самым опасным из созданий, было не просто глупым, но и опасным. Можно было не успеть прийти на помощь даже если расстояние будет меньше сотни метров, о больших дистанциях и говорить не приходилось.

Конечно, человек опасен, но пока, куда большую опасность представляли хищники. Так что практика дозоров могла себя оправдать только при наличии большого отряда, когда для этой цели можно будет выделить не меньше десятка бойцов, способных противостоять нападению того же бархи. А ведь были еще и гуры, а эти жили семьями, отбиться от прайда голов в шесть, даже десятку, хорошо вооруженных бойцов нереально. Имелись и стаи собак, состав которых доходил до полусотни особей. Более мелкие и слабые, они компенсировали этот недостаток за счет большого количества и самоотверженного поведения в интересах стаи.

Подняться к урезу. Аккуратно выглянуть. Осмотреться. Продолжить движение, внимательно наблюдая за своим сектором, не расслабляясь даже на казалось бы совершенно открытом участке. Дмитрий прекрасно помнил, как умел маскироваться барха. Про гуров говорили, что их окрас способствует еще большей маскировке в траве. Так что внимательность, внимательность и еще раз внимательность. Только так и никак иначе.

Вообще-то предполагалось, что они достаточно близко подошли к пастбищам зобов, но вот позади уже примерно пять километров, а животных все еще не видно. Впрочем, справедливости ради нужно заметить, что следы как и лепешки навоза присутствовали. Как видно сейчас животные откочевали в сторону. Большое стадо просто не может находиться все время на одном и том же месте, элементарно не хватит корма.

Кстати, мысли Дмитрия о том, что в случае дождливой погоды нужно будет опасаться только скользкой травы, были неверными. Даже в сухую погоду многие тысячи копыт выворачивали землю и той нужно было время, чтобы восстановиться. Получается, зобы не все время кружат на одном и том же месте, а постоянно передвигаются по какому-то заведенному маршруту, давая возможность земле прийти в себя после своего нашествия.

Мило. Это значит, что стадо могло уже откочевать далеко в сторону и затея по поимке животных усложнится многократно. Дело даже не в том, что их придется гнать на куда большее расстояние, чем рассчитывал Дмитрий, а в многократно увеличивающейся вероятности встречи с враждебными племенами. Вот уж не было печали.

Соловьев задержался у очередной лепешки зоба и поковырял ее носком мокасина. Конечно можно поинтересоваться и у охотников. Но он был уверен в том, что вопрос как бы элементарен, разумеется для них, и невежество вождя сыграет против него. Вроде бы и капля. Однако, в сложившейся ситуации, каждая капля роняющая его авторитет, была крайне нежелательна.

Лепешка как лепешка, очень похожа на коровью. Сами зобы представляли собой нечто среднее между коровами, буйволами, яками и бизонами, несколько превосходя размерами первых. Ага. Сверху засохшая корка, а дальше вполне влажная. Выходит ей не больше суток. Остается только узнать, какое расстояние способно покрыть стадо за такое время. Но пожалуй с этим все же придется повременить, не надо задавать лишних вопросов.

Его мысли были прерваны криками полными боли и ужаса, послышавшимися из-за уреза ската. Как ему было это знакомо. Точно такой же отчаянный крик он услышал, когда впервые повстречался с сауни из рода волка. Там, за этой кромкой, какой-то хищник рвал человека на части.

— Хар-р-ра!!! — Несколько яростных криков вторят отчаянному, полному боли.

— Хакота! — Тут же определил Тынка, принадлежность людей.

Вслед раздается утробное, очень похожее на львиное, рычание, но звучит оно более громко, глухо и вместе с тем звонко. Ну, это насколько помнил Дмитрий из своего детства, когда их водили в цирк, а так же из того, что он видел по телевизору. Он даже отчетливо представил себе льва, атакующего людей. Ну уж не барху, это точно. Его рык он узнает из тысячи. Такое не забывается. Но что это? Рычит явно не одно животное. Йошки матрешки! Да что там происходит!?

— Гуры! — Это уже дружок Тынки, Грот.

Ага. Вроде как проясняется. Гуры это такие большие кошачьи, судя по описаниям очень похожие на саблезубого тигра, только окрас совсем не тигриный. Черт! Они ведь живут семьями!

— Надо уходить! — Вот и Харка прорезался.

Да куда там. Слышатся сразу несколько голосов, с одним и тем же требованием. Кстати, очень разумным требованием. Если ты не самоубийца, то это лучшее из того, что ты можешь предпринять. Гуры без причины никогда не нападают на людей, если же напали, только держись.

Но что-то заставляет Дмитрия вместо того, чтобы бежать прочь от этого опасного места, двигаться вперед. Туда откуда раздаются звуки неравной схватки. Вот еще один крик полный боли и ужаса. Сомнений никаких, люди явно проигрывают схватку. Так какого же!?.. Гуры не станут гоняться за ними, если не будут видеть. Возможно, они способны их почувствовать, но точно не погонятся. Их поведение достаточно хорошо изучено местными.

Но Соловьев чувствовал, что поступает правильно. Нет не так. Он вдруг почувствовал, что просто не может поступить иначе. И потом, у него были неплохие шансы помочь людям. Он прекрасно помнил как барха, этот бесстрашный охотник на людей, в их первую встречу, испугался куда более слабого выстрела карабина. Двенадцатый калибр звучит гораздо солиднее и весомо.

Глянуть бегут ли следом парни? Нет. Он не станет оборачиваться, как не станет и отдавать приказы. Он не может приказать вот так за не понюшку табаку рисковать своими жизнями. Что им хакота? Враги, перебившие и обрекшие на смерть их соплеменников.

Признаться, он и сам себе удивлялся, не способный объяснить своих действий. Возможно, случись это пару лет назад и он непременно убежал бы. Но время проведенное в этих опасных местах несколько закалили его характер, хотя бесхарактерным он и так никогда не был. Ответственность за жизни других, в прямом смысле этого слова, приучила принимать быстрые решения. Действовать. Порой это было куда важнее, чем думать, потому что здесь зачастую на мысли времени не оставалось. Не было его и сейчас. Промедли он, и спасать будет уже некого.

Взор застилает красная пелена. Адреналин огромными порциями поступает в кровь и он бежит не чувствуя стеснения и тяжести доспеха. Немного мешает щит, болтающийся за спиной, то и дело тыкающийся закраиной в шлем на затылке. Руки, сжимающие ружье стали влажными. Воздуха в легких не хватает. В ушах шум, так что он уже не слышит схватку, как и шагов за своей спиной, а потому не может определить, последовали ли за ним его товарищи.

Одновременно бешено колотящееся сердце обдает холодной волной страха. Перед взором предстает картина растерзанных гурами тел женщин. Горло сдавливает спазм, но не тот, когда подкатывает ком, это другое… Словно кто-то сильный, наложил на шею свои руки и старается лишить дыхания. Идиот!!!

Он наверху. Йошки матрешки!!! Мама, роди меня обратно!!! Господи, спаси и сохрани!!! Весь этот калейдоскоп мыслей пролетает одним единым махом. Он все еще мысленно бранит себя, а ноги сами собой выбирают устойчивую позицию. Одновременно руки вскидывают ружье и упирают приклад в плечо. Взгляд как-то проясняется, а картина словно приближается и становится более яркой и четкой.

Да это были гуры. Звери вчетвером атаковали нескольких охотников. Дмитрий видит три или четыре изломанных окровавленных тела, валяющихся в измятой траве. Оставшиеся на ногах охотники стараются защититься сбившись в тесную группу и размахивая своими копьями. Три хищника движутся в некотором отдалении, не давая людям возможности использовать свои копья. Четвертый зверь, исторгнув очередной гневный рык, отрывается от тела поверженного человека и обращает взор на пытающихся оказать сопротивление людей.

Медлить никак нельзя. До места схватки около шестидесяти метров. Как это уже бывало ни раз, Дмитрий вдруг ощутил, что страх куда-то пропал, руки не трясутся и у него легко получается выдержать линию прицеливания. Интересно, одной пули будет достаточно? На барху приходилось тратить куда больше. Ну да, подумать же больше не о чем. Момент истины. Или стрелять или убегать.

Выстрел! Куда именно угодила пуля не понять, но то что она нашла свою цель не вызывает сомнения. Правая лапа, бугрящаяся мышцами, подломилась и зверь припал на бок. Нет, Дмитрию не видны все детали, но он не сомневается, что эта пятнистая шкура именно бугрится от мышц под нею. Вид гура впечатляет даже в отдалении.

Хищник поднимается, оборачиваясь в сторону откуда прозвучал необычный гром и пришла страшная обжигающая боль. Его товарищи по прайду, отскакивают в сторону, пытаясь понять, что именно несет с собой этот странный и пугающий звук. Но вид человека их несколько успокаивает или… Не понять, одним словом. Но видно, что они опять полны решимости.

Может все дело в том, что они опьянены кровью. Может в том, что они охраняют свою добычу. А может в нежелании попускать попытку попрания их доминирующего положения в степи. Как бы то ни было хищники и не подумали обращаться в бегство, намереваясь самым решительным образом восстановить статус-кво.

Раненый зверь вновь издает рык, восстанавливает равновесие, и уже полностью обернувшись к человеку стоящему в отдалении, припадает к земле разевая свою страшную пасть, лопатки чуть выступают над спиной. Ну прямо огромный и матерый котяра. Вот только очень страшный котяра.

Все это занимает совсем немного времени, которого хватает на то, чтобы успеть тщательно прицелиться. Стрельба из гладкоствольного ружья не так точна, как из нарезного. Дистанция для прицельного выстрела сейчас практически предельная.

Выстрел! Гур как-то сразу опал, застыв большим бугром. Он словно устроившись поудобнее, прилег отдохнуть, уронив морду на вытянутые лапы. Что там и как произошло Дмитрию не понять. Неужели этому огромному зверю, ничуть не уступающему габаритами бархе, а пожалуй даже превосходящему его, достаточно только двух пуль? Бог весть. Сейчас не до этого.

Переломить ружье. Вставить патроны. Стволы на место. Приклад к плечу и одновременно подать предохранитель на боевой взвод. Расчет на то, что звери испугаются выстрела, не оправдался. За этот небольшой срок происходит ряд изменений. Проявлявшие до этого осторожность звери, стали действовать гораздо решительнее.

Двое гуров продолжают атаковать людей, причем они просто вламываются в них, с легкостью отметая копья. Один удар лапой и охотник, как-то уж слишком лихо мотнув головой, отлетает в сторону. Копье второго проходит вскользь по другому зверю и тот поднявшись на задние лапы подминает под себя человека, полностью скрыв того своим телом. Округа оглашается приглушенным, но от этого не менее ужасающим воплем терзаемого человека.

Третий гур несется прямо на Дмитрия. Несмотря на напряженность ситуации, Соловьев успевает отметить краем сознания, что этот зверь в скорости и подвижности уступает бархе. Но только не в силе. Неимоверная мощь чувствуется в каждом его движении, вызывая какие-то ассоциации, но разбираться какие именно некогда. Зверь буквально в двадцати шагах.

Два выстрела звучат один за другим, как-то уж слишком суетливо. Все вокруг словно замедлилось и Дмитрий буквально видит как по плечу гура пролегла полоса встопорщившейся шерсти. Пуля прошла по касательной, только слегка оцарапав зверя, но ничуть не причинив вреда. Вторая ударила за его спиной, выбив несколько небольших комков земли, вообще пройдя мимо.

Дмитрий еще успевает удивиться тому обстоятельству, что он промазал. Ведь раньше, при схватках с бархой, этого не было. Тогда, каждый выстрел находил свою цель. Все же стрелять в бегущего на тебя зверя, это совсем не одно и то же, что и в изготовившегося к прыжку или уже прыгнувшего хищника.

Соловьев видел словно в замедленной съемке, как гур подбежав к нему, прыгнул расставив лапы словно заправский борец, пытающийся схватить своего противника. Парень хотел увернуться, и ему казалось, что если хищник настолько неуклюж, то уйти от него не составит труда.

Но тут оказалось, что он и сам не может ничего предпринять. Его тело словно оказалось погруженным в липкую, тягучую патоку и он не в состоянии свободно двигаться. Разум уже отдал команду уклониться и пригнуться, чтобы избежать страшных лап. Мысленно он уже все это проделал. Но тело катастрофически опаздывало за всеми этими командами. Нет, он не был скован страхом, он двигался, но боже мой, как же медленно он это делал.

Звериный рык. Удар по голове. Впившийся в подбородок ремешок шлема. Перехваченное дыхание. Его буквально закручивает как волчок. Еще удар. На этот раз в грудь. Это уже задние лапы, пролетевшего мимо хищника. Воздух выбивает из легких, дыхание перехватывает. Ружье отлетает в сторону. Тело подбрасывает вверх и ноги отрываются от земли. Мгновение и он сходу падает на четвереньки, не способный вдохнуть. Вот только что перед его взором был разъяренный зверь, потом хмурое небо и вот, его взгляд уже упирается в сочную зеленую траву, в которой видны его руки с растопыренными пальцами.

Дмитрий отчетливо слышит как в его груди частыми и тяжелыми ударами ухает сердце. Как напрягаются стенки аорты под давлением крови, которая пульсирующими толчками бьет в голову. Наконец взор застилает мутно-розовая пелена. Он хочет вдохнуть воздух и не может этого сделать. Все. Это конец. Мысль, пронзившая сознание, ясная и отчетливая. Но главное, он думает об этом, как о чем-то постороннем. Словно все это происходит не с ним, а с кем-то другим.

Гур понимает, что человеку удалось увернуться. Но он так же понимает и то, что сбил его с ног. Сейчас нужно только развернуться, и прикончить посмевшего встать на его пути. Еще не поднявшись до конца, он рвется к стоящему на четвереньках человеку. Меньше корпуса отделяет его от дерзнувшего напасть на гуров. Ему нужно сделать только два стремительных шага и сомкнуть челюсти на теле жертвы.

Острая, пронзительная боль впивается в его левый бок. Инстинктивно зверь резко поворачивает голову и пытается ухватить огромную блоху. Но в следующее мгновение сразу два таких же укуса справа. Хищник опять оборачивается, изогнувшись всем телом. Новая боль, уже в шее. Ноги подламываются, из горла вырывается хрип, исторгая алую кровь. И снова укол, на этот раз в брюхо с боку, и живот взрывается острой болью. Ноги сами собой подламываются и зверь падает, так и не успев добраться до своей жертвы.

Бойцы не смогли оставить своего вождя, столь смело и безрассудно бросившегося на защиту их врагов. Они просто отстали от него, пребывая в нерешительности. Идти на помощь врагам не хотелось, но и оставить своего они тоже не могли. Гуры вызывали в их душах страх, враги ненависть, а оружие предавало уверенность в своих силах.

Несмотря на стремительность, происходящего, головы они не потеряли. Сказались длительные тренировки и бесконечно долгое время, проведенное в отработке действий в парах, в том числе и на стрельбище. Даже на охоте, они никогда не стреляли одновременно, а только по очереди. Сберегая выстрел на случай промаха товарища. Сбереженный болт мог дать победу или время, для товарища, чтобы перезарядить арбалет и дать возможность послать еще одного вестника смерти. Это позволяло не ударить двумя болтами по одному и тому же врагу. Дим всегда говорил, что два болта в одном теле, равносильно промаху.

Поэтому, несмотря на стремительность произошедшего, они разрядили только половину арбалетов. И судя по всему, зверю этого было достаточно. Гур, оглашая окрестности ревом полным боли завалился на бок, легко обламывая древки болтов, что вызвало еще один приступ нестерпимой боли и рев. На этот раз он звучал глуше и в нем явственно слышались отчаяние и тоска.

— Ий-ях-ха!!! — Нет, это не крик ликования, это клич воинов полных решимости идти до конца.

Гуры жили семьями, а семья подразумевает под собой заботу о ближнем. Они просто не могли оставить без внимания крик сородича, полный боли и отчаяния. И вот два зверя, все еще полные сил несутся вверх по склону, стремясь помочь попавшему в беду. Здесь еще остались два человека, но они забыты. Сейчас их интересуют только вон те, что оглашают место схватки победными криками. В них явственно слышится торжество, которое понятно даже зверям.

Два разъяренных хищника набегают на охотников, намереваясь их уничтожить. Навстречу им слышатся хлопки, летят короткие и стремительные росчерки оперенных болтов. Один из них бьет в лапу зверя, вырвавшегося вперед. Другой, попадает в грудь. Остальные проходят мимо. Но раненный гур и не думает останавливаться.

О том, чтобы перезарядиться не может быть и речи. Тынк отбросил арбалет в сторону и выхватил из-за спины рогатину. Изготовить щит, времени уже нет, как нет его и для того, чтобы упереть оружие в землю. Гур наваливается на него всей своей массой. Хищник попытался уйти в сторону от выставленного оружия, но охотник оказался достаточно ловок и быстр. Наконечник мгновенно уходит в тело нападающего до самой перекладины.

Масса и сила зверя таковы, что Тынка буквально сносит с ног. Но руки его достаточно сильны и не выпускают древко. Он не способен сдержать напор зверя, но ему достает сил, удержать на достаточном расстоянии собственное тело. Перед лицом, не дотягиваясь самую малость, пролетают страшные изогнутые и острые когти.

С боков в гура тут же вонзаются еще несколько рогатин. Зверь еще сопротивляется какое-то время, но этим причиняет себе только еще большие увечья и страдания. Отточенный металл полосует его внутренности, расширяет раны из которых кровь льет уже ручьями. Еще немного и обессиленный хищник опускается на землю, роняя кровавые пузыри.

Второму зверю везет больше, ему удалось избежать капкана, но он пребывает в недоумении. Эти коротышки, которые казалось бы размахивают такими же палками, раз за разом наносят ему раны. Он пытается подмять под себя хотя бы одного, но они достаточно ловки, чтобы увернуться от его атак. Гур остался один, без поддержки семьи, а в такой ситуации его огромная сила и неповоротливость играют против него. Он просто не поспевает за верткими и быстрыми людьми.

Наконец взмахнув лапой, он сумел сбить одного из нападающих. Остается только подмять его под себя и нанести лишь один удар ножевидными клыками. Люди просто не успеют прийти на помощь своему товарищу. Но едва он собрался это сделать, как с боков и со спины на него тут же набросились собаки. У них нет когтей, их короткие зубы не способны нанести смертельных ранений, но они причиняют боль и заставляют хищника вертеться волчком, в попытках стряхнуть с себя мохнатых псов.

Гур пытается добраться до собак, но те и не думают вступать с ним в единоборство. Звериным чутьем ощутив опасность, они отпрыгивают в сторону, оглашая окрестности утробным лаем. Это не волк и с таким противником им не справиться, но ведь они не одни. И их друзья, люди, не обманывают их ожиданий, с не меньшей храбростью бросившись в атаку.

Бойцы действуют быстро, но все же излишне суетятся. Еще никогда охотники не сражались с гурами, имея надежду на победу. Это, а так же то, что хищник пребывает в постоянном движении, не позволяет нанести ему по настоящему серьезные раны. Его шкура уже в нескольких местах обильно сочится кровью, но зверь все так же подвижен.

Наконец происходит доселе невозможное. Гур отпрыгивает в сторону, и бросается в бега. Это настолько необычно, что охотники смотрят на происходящее с широко раскрытыми глазами. Они победили трех гуров. Еще один лежит в полной неподвижности в стороне. Собаки с лаем рвутся в погоню, но вскоре осознав, что их друзья не преследуют хищника, прекращают погоню и возвращаются.

Дмитрий с большим трудом поднялся на ноги и наконец сумел вдохнуть полной грудью. Больно! Гадство, как больно! И дышать трудно. Но это нормально. Главное, что боль не острая, а тупая. Получается, панцирь в достаточной мере смягчил удар и ребра не сломались. Во всяком случае, очень хочется на это надеяться.

Он потянулся, чтобы размять грудь, даже не отдавая себе отчета, что та скрыта под покровом жесткой вываренной кожи. Пальцы натыкаются на что-то, чего раньше не было. Дмитрий опускает взгляд и видит четыре глубокие борозды, практически до конца прорезавшие сантиметровый слой прочной кожи из шкуры мамонта.

Ни хрена себе! Вот это когти! Да такое впору сделать отточенному металлу. Ну и зверюга! Он суетливо сдернул шлем. Так и есть, там тоже имеется подобная отметина. Гур дотянулся до шлема только одним когтем и прочертил лишь одну борозду. К тому же удар был вовсе не прямым. Будь иначе и сотрясение головного мозга, при самом оптимистичном прогнозе, гарантировано, а то и шею сломал бы. Все же он успел увернуться от хищника.

Неподалеку поднимается Локта. Наличие доспеха и самоотверженность собак спасли ему жизнь. Он так же старается размять грудь и у него это получается ничуть не лучше, чем у вождя. Остальные тоже все в наличии и на ногах. Слава Богу, вроде обошлось без потерь.

Особое внимание на Отара, который не имеет доспеха. Если судить по его возбужденному виду, учащенному дыханию, и окровавленной рогатине, в стороне он не отстаивался. Но он оказался достаточно ловок, на теле нет ни единой царапины.

Ий-я-х-ха!!! — А вот теперь в кличе охотников сауни звучит истинное торжество.

Только теперь до людей дошло, что они одержали великую победу. Их ликованию нет предела. Даже Локта морщась от боли, кричит во всю мощь своих легких. Но вот расслабляться никак нельзя, во всяком случае ему.

— Локта.

— Да, Дим.

— Грудь болит?

— Болит, — нехотя признал боец.

— А как болит? Как ножом колит?

— Нет. Просто болит.

Ага. Это хорошо. Получается, что и он отделался только ушибом. Только переломов им сейчас не хватало. Господи, неужели обошлось? В это трудно было поверить. Но выводы все же придется сделать. Огнестрельное оружие это вовсе не панацея и его звука пугаются далеко не все хищники. А может все дело в том, что они к этому моменту уже успели вкусить кровь и были достаточно обозлены на людей? Как бы то ни было, с подобными экспериментами пора завязывать.

А что там, хакота? Оставшиеся в живых лихо смазали пятки жиром и уже далеко. Вот их еще видно, а вот они уже скрылись за взгорком. Что же, их понять можно. Да, вмешательство сауни спасло их жизни, но они прекрасно помнили, о происшедшем еще недавно и на теплое общение не рассчитывали.

— Слушайте меня. Осмотрите все вокруг. Если найдете живых хакота…

— Мы убьем их, — полный уверенности в своей правоте, перебил Дмитрия, Отар.

— Не убьете, а перевяжите раны.

— Хакота враги, — поддержал Отара, Грот.

— Так чего же тогда вы полезли их спасать?

— Мы пришли на помощь к тебе, а не к ним, — хмуро ответил Харка.

Что и говорить, слова неформального лидера среди бойцов, пролились бальзамом и растеклись теплом по сердцу. Значит, несмотря ни на что он добился своего. Может они и готовы оспаривать кое-какие его приказы, может они не во всем с ним согласны, но они бросились к нему на помощь, как к своему сородичу. Он наконец стал полноправным членом их семьи.

Конечно, к нему и раньше относились не как к чужому, во многом прислушивались, выполняли его приказы. Но это все воспринималось им не так. Он многое знал, многому их научил, дал новое оружие, был великим охотником, и они уважали его за это, прислушиваясь к его мнению. Он обучал их воевать и благодаря этому привел к победе над многократно превосходящим противником и за это они были готовы выполнять его приказы, и даже принимать наказания.

Но по настоящему он понял, что стал для них своим лишь сейчас. Только за своего можно вот так, безрассудно броситься сражаться с хищниками, от которых всегда было только одно спасение — своевременное бегство. Стоит ли рисковать подобным отношением, спасая жизни их врагов? Задавшись этим вопросом, Дмитрий тут же сам себе и ответил. Стоит.

Пусть его решение будет непопулярным, но оно несомненно пойдет на пользу сауни. Война является двигателем прогресса, с этим не поспоришь. Но война направлена на разрушение, а не на созидание. Сауни же сейчас в буквальном смысле этого слова погибают. Чтобы выстоять и подняться, им нужен мир. Даже если они не понимая этого стремятся к обратному.

Здесь не приняты войны как таковые, все имеет свой практический смысл. Даже нападение на лагерь сауни объединенными силами, был вызван скорее желанием восполнить свои потери, чтобы остаться сильными, потому что слабые здесь не выживают. Ненависть, это не тот путь, по которому стоит идти сауни. Вражда ни к чему хорошему не приведет.

— Скажите, могут ли десять охотников победить четырех гуров?

— Нет, — слишком поспешно произнес Тынк, а потом растерянно осмотрелся вокруг, наблюдая картину, полностью противоречащую его словам.

— Но мы смогли. Значит — мы сильны.

— Конечно сильны, — тут же возбужденно подхватили бойцы.

— Если мы не убьем выживших, а поможем им выжить и вернем их в род, что подумают о нас хакота.

— Что мы слабы и боимся их, — как-то неуверенно произнес Локта.

— Нет, — возразил Дмитрий. — Они подумают, что мы настолько сильны, что нас не волнует, сколько у хакота будет охотников, способных сражаться. Мы однажды уже показали свою силу, отпустив пленных. Покажем ее еще раз.

— Они убили наших мужчин. Они бросили наших женщин без защиты и звери убили их. А мы будем их жалеть? — Кто бы сомневался, услышать от пережившего бойню и потерявшего своих близких иное услышать сложно.

— Скажи, Отар, а как бы поступил ты на их месте? — Спросил Дмитрий, глядя в полные гнева глаза охотника и сам же ответил. — Точно так же. Наши охотники дрались до последнего и многие погибли. Хакота не стали убивать наших женщин, а только забрали у них детей. Если бы они не сделали этого, то вместе с женщинами погибли бы и дети. Они взяли их в свои семьи, они будут воспитывать заботиться о них как о своих детях. Они не нарушили волю Великого духа и не пролили лишнюю кровь. Великий дух отвернулся от тех, кто отправился на большую охоту. Он не стал никого наказывать, он просто не вмешивался. Он и сейчас не вмешивается, а только направляет нас.

— Как это? — Прозвучал вопрос сразу от нескольких человек. Словно они предварительно сговорились.

— Он привел нас сюда. Он предоставил нам возможность самим выбрать, прийти на помощь хакота или уйти, позволив гурам расправиться с ними. Мы помогли им. Теперь он вновь дает нам право выбора, продолжить вражду или постараться жить в мире с теми, с кем мы всегда жили мирно. Его младший брат так же не стоит в стороне и старается озлобить наши сердца. Гуры страшные противники и выжить в их когтях нельзя. Если я прав, то мы найдем выживших. А вот решать нам придется самим. Либо мы послушаем Великого духа и сделаем шаг к миру. Либо мы пойдем за его младшим братом по тропе ненависти и убийства.

— Мы можем поселить в сердцах хакота страх. Они испугаются нас. А если мы найдем и отдадим им их раненных, то они решат, что мы боимся их, — не желая сдаваться произнес Отар.

Вообще, за эти несколько дней авторитет парня сильно возрос. Он показал себя знающим следопытом, всегда порывался быть первым во всем. Свою роль сыграло и то, что он являлся одним из победителей бархи, как и то, что на его счету было восемь поверженных врагов. То, что он обманывает желая причислить себе несуществующие победы, как-то даже не рассматривалось, между бахвальством и враньем есть одна большая разница. Если первое аборигенами приветствовалось, то второе не использовалось. Бывали редкие исключения, но как говорится — шила в мешке не утаишь, а тогда от солгавшего отвернутся все.

Немаловажным для повышения его авторитета оказалось и то, как он покинул место сражения — подчинившись приказу шамана и оставив в неизвестности своих жен. Радовало хотя бы то, что двое его детей были живы и находились в Новаке, в связи с малолетством. Подобный поступок, направленный в первую очередь на заботу о будущем племени не мог остаться незамеченным.

А еще, он с каким-то остервенением, до изнеможения, осваивал новую для него воинскую науку. Он постоянно теребил то одного, то другого бойца. Одолевал расспросами самого Дмитрия. И все время, тренировался, тренировался и тренировался, используя для этого каждую свободную минуту, невзирая на усталость. Отар стремился как можно быстрее ликвидировать отставание от остальных и уже были заметны результаты. Все это не могло не вызвать растущего к нему уважения. Да, боец из него обещал получиться превосходный, это было заметно, но предстояло еще выяснить, насколько у него светлая голова. Если тут все окажется безнадежным, то в отряде ему делать нечего.

— Мы и так поселили в их сердцах страх, — медленно и как-то картинно, покачав головой, ответил Отару, Дмитрий. — Но страх он бывает разным. У нас есть оружие и сила, которая позволит убивать и барху и гуров. Скажи, Отар, что ты будешь делать сейчас, если поблизости от стойбища обнаружишь следы бархи?

— Соберу охотников, выслежу и убью его, — твердо заявил боец.

— А почему?

— Если мы этого не сделаем, то барха будет нападать на нас и убивать, — с таким видом, словно услышал глупый вопрос подростка, ответил Отар.

— А что ты станешь делать, если рядом окажется семья гуров?

— Постараюсь отогнать их. Гуры боятся огня и дыма.

— Ты не пойдешь их убивать?

— Зачем? Это опасно. Гуры живут семьями и чтобы победить их нужно много охотников с новым оружием. И то, можно потерять многих взрослых мужчин, которые должны кормить род. Эта семья была самая маленькая. Если бы их было больше, то мы все погибли бы, не помогли бы ни доспехи ни оружие.

— Правильно. Если мы будем убивать всех хакота, и постоянно нападать на них, то они будут смотреть на нас как на барху. Они придут и убьют нас, а наши семьи погибнут сами. Если покажем свою силу, но не станем проливать лишнюю кровь, то нас будут уважать как гуров. Не выслеживать и убивать, а держаться подальше и не позволять приблизиться слишком близко.

— Но ты сам говорил, что осенью другие племена придут к нам, и именно поэтому мы готовимся воевать, — с пылом возразил на это Грот.

— Хм. Говорил. И повторю это снова. Осенью к нам придут, чтобы украсть новое оружие, которое будет кружить головы, особенно молодым охотникам. Но ответьте мне еще на один вопрос. Разве никто из охотников не захочет убить гура, чтобы получить его шкуру и клыки?

— Конечно захотят, — уже с пониманием кивнул Отар, — каждый охотник хочет быть достойным носить перья горного орла.

— Но таких будет мало?

— Очень мало.

— Вот и к нам придут самые горячие и жадные.

Ага. Вроде воспитательная беседа возымела свое действие. Не зря все же он затратил столько трудов, при формировании своего отряда. Результат этого уже сказывался. Он был и в том, что новоявленные воины приняли необходимость дисциплины, и в том, что приняли наказание Грота и Тынки. Имел он отражение и сейчас, в суровых лицах бойцов. Они уже приняли решение, это было прекрасно видно. Отар, этот суровый парень, лицо которого казалось бы навеки покинула улыбка, явно недоволен таким раскладом, но видно, что даже он согласен с вождем. А вот это уже радовало по настоящему.

Пока воины обходили пострадавших хакота, Дмитрий решил осмотреть, что же собой представляет гур, эта огромная кошка, вселившая к себе столько уважения и страха. Он поступил точно так же, как некогда с бархой. Правда, в этот раз, шкуру сняли бойцы. Она сильно походила на леопардовую, только с большими пятнами и темно серого цвета. А чего собственно добру пропадать, мало, что ценный трофей, так еще и очень полезное приобретение, которое будет полезным в обиходе.

Внешне зверюга сильно походила на ту, что ему приходилось видеть в документальном фильме ВВС, в котором широко использовалась компьютерная графика. Вообще размерами гур, был с большого льва, вот только Дмитрий оказался прав, когда предположил, что мышцы под шкурой животного буквально бугрились. Это полностью соответствовало действительности. Рельефная мускулатура, широкая грудь и спина, эдакий лев накачанный анаболиками. Похоже сам Арнольд мог позавидовать мускулатуре этого хищника.

Грудь и передние лапы развиты значительно лучше, чем задние. Что говорило в пользу того, что хищник предпочитал вцепиться в свою жертву и завалить, надежному захвату способствовали длинные, острые и мощные когти. Так же это говорило о том, что скорость не была его коньком. Возможно именно за ненадобностью у гура был маленький и куцый хвост. Насколько помнил Дмитрий, длинный хвост способствовал поддержанию баланса при маневрах во время бега.

Правда при атаке людей звери использовали прыжки, но если соотнести их высоту с габаритами гуров, то прыжок явно был далеко несолидным. Что впрочем и не удивительно, масса хищника была раза в два больше массы льва, хотя и длинна тела и высота в холке были вполне сопоставимы.

Большая голова венчала мощную шею и обладающую серьезной мускулатурой. Пасть раскрывалась под значительным углом, чтобы иметь возможность задействовать саблевидные клыки, длинной никак не меньше двадцати сантиметров. Хищник был значительно сильнее бархи, но случись им сойтись один на один, Дмитрий не задумываясь поставил бы на барху. Очевидно, что превосходя в силе, гуры явно проигрывали в подвижности.

Исследования показали, что в лоб зверю лучше не бить, кость там была толстой, к тому же форма черепа способствовала рикошету. Нанести смертельную рану в грудь, было вполне реальным, если избежать попадания в крепкий костяк. Правда сомнительно, что при жизнестойкости этих животных, подобный выстрел сумеет их сразу убить. Поэтому лучше все же бить с боков или ловить на выставленную рогатину и желательно снизу.

Изучил Дмитрий и того гура, которого подстрелил первым. Оказывается он еще был жив и его добили. Впрочем, навредить кому-либо он уже не мог ни при каких обстоятельствах. Первая пуля прошла рядом с сердцем и пробила легкое. А вот вторая, ударила точно между лопаток и повредила спинной мозг. Повезло, чего уж. Он ни за что не сумел бы так точно пустить свинцовую вестницу смерти.

Как ни удивительно, но им удалось найти среди десятка изломанных хакота найти двоих раненых. У одного была пробита грудь, но вроде бы легкие не задеты, а так же изорвана левая рука. У второго имелись рваные раны на груди, правой руке и левой ноге. Которая к тому же была сломана. Само наличие переживших нападение, было просто поразительным и на Дмитрия стали бросать какие-то странные взгляды.

«Ну что ребятки, интересный сюрприз? Ага, я тоже удивлен. Но это вроде как говорит в пользу того, что я был прав, насчет воли великого духа. Хм. Еще бы хакота появились вовремя, чтобы можно было передать этих бедолаг в их руки. А может затеять обмен на детей? Нет. Вряд ли из этого что-либо выйдет. Ребятки пострадали настолько, что скорее всего помрут. Ну и какой смысл отдавать за них здоровых детей, которые вот-вот войдут в отроческий возраст? Оно конечно родная кровь, но ведь и детей уже приняли в семью и они так же не чужие. Поэтому скорее ринутся выручать своих родных, чем станут меняться. Ну а раз пустое, то и не стоит.»

Раны обработали по самым передовым технологиям, как и учила их Лариса. Были такие курсы. Жена Дмитрия просто не смогла остаться в стороне и потребовала ввести несколько занятий в обучение. Ну раз уж так вышло, что ее муж был вынужден возглавить это воинство, то она хотела быть уверена в том, что ему будет оказана грамотная первая помощь. Ох и досталось же ему, когда она узнала о его задумке. Сайна, та с гордостью восприняла весть о том, что Дим отправляется защищать племя от потенциальных врагов, чего никак не скажешь о Ларисе.

Иглы он ковал сам. Получилось коряво и по размерам они скорее приближались к, так называемой, «цыганской», но лучше уж такие, чем вырезанные из кости, еще обломается чего доброго. На пошивочный материал пошли нити из кишок. Вот с дренажем было туго или если точнее, то вообще никак. Поэтому обработав раны спиртовым настоем, края ран сшивали не плотно, так чтобы создать хоть какую-то возможность оттока выделений. Если бедолагам повезет, то они будут иметь прямо-таки страшные рубцы и конечности полностью не восстановятся, но тут уж ничего не попишешь.

У них не имелось даже элементарных бинтов, так что повязки приходилось накладывать полосками тщательно выделанной кожи. В качестве тампонов использовали какую-то траву, в подготовленном виде, сильно напоминающую паклю, в детали Дмитрий как всегда не вдавался, тут рулили Лариса и Вейн.

Супруга упоминала, что обнаружила участок вроде как густо поросший настоящим льном. В этом году она решила поэкспериментировать с ним, чтобы получить пряжу. Но как там и что у нее получится, пока не понятно. С другой стороны и выхода иного нет. Главное, что она уверена в том, что это лен, ну а дальше как всегда — методом тыка, проб и ошибок. Глядишь, и результат получится.

Дмитрий предложил было использовать для перевязок шерсть, но Лариса заявила, что это неприемлемо и чтобы он не лез туда, в чем не соображает. А вот если выгорит со льном, то тут дело совсем иное. Льняная ткань, это не кожа.

Правда у него имелись бинты, нарезанные из их прежних вещей, как имелся и некоторый запас из тех, прежних запасов, бережно выстиранных, продезинфицированных и хранимых как зеница ока. Вот только он не собирался расставаться с ними, ради хакота. Это было лично для него. Хотя, он сомневался, что станет задумываться над этим, если коснется его парней.

Если коротко, то все, что было в их силах, они сделали. Даже наложили шину, постаравшись вправить ногу. Как оно у них получилось, Бог весть, но приложили все свои старания. Все по честному, как если бы речь шла о своих. А то как же иначе. Ведь ясно же, что хакота избегли смерти только волей Великого духа. Выходит, Дим как всегда оказался прав.

Хакота появились, когда все уже давно было закончено. Раненые обихожены, трофеи упакованы. Дмитрий никак не хотел связываться со шкурами и предпочел бы их бросить, весу в них было изрядно, а путь предстоял неблизкий. К тому же нужно было загонять зобов. Если они хотя бы взяли с собой свои повозки, то дело другое, но ведь те остались у загона, сюда двинулись налегке.

Ага, поди объясни это бойцам. Вцепились в свой законный трофей, как в величайшую драгоценность, да еще и на него смотрят как на умалишенного. Если трофеи с двух гуров, будут распределены между всеми воинами, так как в их истреблении они принимали непосредственное участие, то с одного хищника все было чисто его. Он хотел подать пример и взять только клыки, но парни лишь отмахнулись, сняли шкуру, отделили когти и клыки.

На взгляд Дмитрия куда более ценными трофеями оказались четыре дротика с металлическими наконечниками, нож и не пострадавший арбалет. Последний был тут же вручен Отару, который даже на время похода отказался воспользоваться арбалетом вождя. Гордый. Ничего, теперь оружие его по праву и с одобрения всех бойцов. Правда болтов только двадцать три, но это не беда, пока доберутся до повозок хватит, а там восполнят до полного комплекта.

Одним словом от охоты на зобов пришлось отказаться. Оставался открытым только вопрос с ранеными, но как видно и он сейчас разрешится. Дозорный сообщил о приближении большого количества охотников. Вот только не понять бы насколько решительно те настроены, ну да чего уж, сейчас все узнают. Благо уже успели подкрепиться свежатинкой.

Кстати, на вкус мясо гура оказалось прямо сказать, не очень. На что барха вонял псиной так, что рядом устоять невозможно, но был не в пример вкуснее. Об этом авторитетно заявили как Дмитрий, так и Отар. Гур оказался более жестким, сухим и отвратным на вкус, а главное даже жарящееся мясо не щекотало рецепторы аппетитными запахами. Если с голодухи, то пойдет, но имея альтернативу, Дмитрий предпочел апуку из мамонта. А вот местные не поняли такого поведения. Как можно отказаться от дара поверженного опасного хищника? А вот так. Не понравилось мясо Дмитрию и все тут.

Когда хакота в количестве никак не меньше полусотни, появились из-за уреза холма, сауни уже были готовы к встрече. Одиннадцать человек, стояли шагах в пятидесяти за спиной Дмитрия, изготовившись к бою, но не явно, чтобы не провоцировать и удерживая собак за ошейники. Не хватало еще, чтобы драка началась из-за несдержанности четвероногих друзей.

Возле Дмитрия, так чтобы их было хорошо видно, лежали раненные. Разделанные туши гуров, тоже подтащили и оставили на виду. Шкуры расстелили на зеленой траве. Это если у кого возникнут сомнения по поводу того, что перед ними достаточно серьезный противник. Наглядность она будет куда убедительнее слов.

— Хар-р-ра!!!

Ага, это вовсе не начало атаки. Понимание происходящего как-то само собой органически укладывается в голове в определенную картину. Прибывшие пока просто обозначают кто именно пожаловал на встречу.

— Ий-я-х-ха!!!

Не остались в долгу сауни, дружно ответив на своеобразное приветствие противника. Как бы оно не пошло, они всем своим видом показывают, что готовы к любому повороту событий. Дмитрию даже показалось, что задора и уверенности его люди выказали куда больше, чем хакота. А может все дело в том, что бойцы были куда ближе, стоящих в полутора сотнях шагов хакота.

Дмитрий стоит несколько картинно, уложив ружье по индейскому манеру, на сгиб левой руки. Столь же пафосно поднимает вверх руку, с раскрытой ладонью, изображая свои мирные намерения. Бог весть, как у них тут призывают к мирным переговорам. Он только сейчас сообразил, что не озаботился поинтересоваться данным обстоятельством, теперь уже поздно придется импровизировать.

Ага, вроде как поняли правильно. Толпа медленно, не делая воинственных движений, приблизилась к Дмитрию на тоже расстояние, что было до его парней и остановилась. От нее отделился убеленный сединой мужик и двинулся к Соловьеву. На вид, старик стариком, хотя и движется ни как дряхлая развалина. Но ты поди разберись с возрастом у местных. До тридцати вроде как еще туда сюда, но потом они начинают стремительно сдавать.

Дмитрию до сегодняшнего дня приходилось иметь дело только с молодыми сауни, пережившими эпидемию. Еще с Вейном, который по местным меркам уже давно зажился на этом свете. На основе его слов он и делал выводы по возрасту местных. Поэтому старику вполне могло быть как лет тридцать пять, так и сорок, вряд ли старше.

Но это не старейшина. По характерным украшениям Дмитрий безошибочно определил шамана. Ого! А вот на это он даже не смел надеяться. Шаманы можно сказать единственные адекватные люди среди местных и если с кем получится диалог, то только с их братией. Правда, если тот решит, что говорить не о чем, а нужно биться, то драться местные будут от души, благословленные Великим духом, направляющим своего проводника в этом мире на благо избранного народа. А то как же иначе, избранным может быть только их народ.

— Зачем сауни появились в местах охоты хакота?

Вот значит как. Уж этим-то вопросом Дмитрий озаботился поинтересоваться. Эти земли раньше принадлежали сауни. Но как видно здесь уже произошло перераспределение территорий охоты и сауни в этот расклад никак не укладывались.

— Эти земли всегда были местом охоты сауни, — возразил Дмитрий, всячески стараясь, чтобы в его словах и жестах не прозвучало вызова.

— Прошлым летом сауни не пришли в места большой охоты.

Сказано это было так, что в пору было почувствовать себя идиотом. Вот так вот, все просто. Не пришли охотиться один год, лишились охотничьих угодий, а свято место как известно, пусто не бывает. Выходит, представители обоих племен считали себя в своем праве, когда пытались прогнать сауни. Нет, Дмитрий не считал их правыми, все это сильно притянуто за уши и походит на обычный наезд риелторов из их мира, но хотя бы какое-то объяснение.

Одно остается непонятным, к чему эти земли хакота и магакам? Если бы у них наблюдался бум в приросте населения, что подразумевает под собой рост территории необходимой для прокорма соплеменников, то это могло бы послужить объяснением, но ведь никакого бума не было. Конечно, прирост имел место, вот только из-за высокой смертности он здесь был настолько малозначительным, что ни о каком скачке не могло быть и речи.

А может все дело в том, что всем четырем племенам было уже тесно, но разрастание территорий сдерживалось паритетом сил? Это могло послужить объяснением. Как только один из претендентов на угодья стал слаб, его тут же решили потеснить. Версия вполне заслуживающая право на жизнь. Сильнейшие выживают, слабые погибают.

Вот только огромное стадо зобов, видневшееся вдали, заставляло усомниться в этом. Животных там было такое множество, что они походили на огромное от края до края озеро или если точнее огромную реку. Этого стада хватит всем и на весьма продолжительный срок. Даже если прямо сейчас забить всех зобов, при условии, что удастся сохранить их мясо, люди будут уничтожать его никак не меньше двух поколений, при условии, что будут объедаться от души.

Что-то тут не вяжется. А может все дело в том, что животные никем не направляются и пасутся там где им вздумается, а чем больше территория, тем больше вероятность нахождения стада или его части на подконтрольных племени землях? Очень может быть. Ведь случались же раньше столкновения из-за того, что зобы обходили угодья какого либо племени и им приходилось вторгаться на чужие. Об этом Дмитрию доподлинно рассказывали.

Ага. Это куда больше походит на истину. Ну и что делать? Он ведь не собирается отстаивать право сауни на места большой охоты. Ему только нужно отбить часть стада и угнать его к подготовленному загону, откуда он заберет еще меньшее количество животных. Ну и какая разница для хакота? Это так же является для них покушением на их угодья. Ведь по факту это будет охота на их землях. И именно по этой причине они хотели прогнать ставших более слабыми сауни. Почему хотели? Они прогнали.

— Значит если сауни не пришли, вы решили забрать земли себе?

— Это так.

— А если нам это не нравится?

— Тогда попробуйте их вернуть, — шаман самодовольно улыбнулся.

А что? Очень даже имеет право. Их здесь раз в пять больше чем сауни, поди прогони такую прорву народу. Ну допустим, разогнать они их смогут. Дмитрий наблюдает в рядах прибывших пятерых с арбалетами в руках, есть пара тройка топоров, найдется еще кое-какое оружие. Вот только стрелки из них никудышные, судя по тому, как они обращаются с арбалетами, луков и вовсе нет. Это оружие они смогут использовать только по огромным зобам, для боя оно никак не годится.

Так что значительные потери они смогут нанести еще до столкновения, сами оных не понеся. Не стоит сбрасывать со счетов и его самого. В стволах сейчас картечь, минимум четыре выстрела сделать он успеет, а это чуть не десяток раненных и убитых, учитывая их скученную толпу и отсутствие даже элементарных щитов. А там и сама схватка накоротке, к которой его люди подготовлены куда лучше. Плюс четыре пса, тоже сила вполне сопоставимая с воином, уж в образовавшейся свалке точно.

Вот только, потерь никак не избежать, а терять даже одного человека ему отчего-то не хотелось. Да и в случае боя ни о какой охоте говорить уже не придется. Распылять свои силы, когда в любой момент может появиться противник, глупее не придумаешь. Нужно как-то договариваться. Было бы значительно проще, если бы шаман повел хотя бы бровью в сторону раненных. Но он стоит и внимательно смотрит на Дмитрия, словно его соплеменники здесь отсутствуют. Считает их пленниками и решил просто отбить у пленивших их сауни? Очень может быть.

— Шаман, мы пришли сюда не драться. Хотя, поверь, пожелай мы этого и ваши охотники побегут от нас так же быстро как и от гуров.

— А если не побегут? — Что это? Во взгляде старика появилась какая-то заинтересованность? Может все же не все потеряно.

— Те кто не побегут, найдут смерть, потом найдется один, который испугается, потом еще один, потом еще, пока не побегут все, кто останется.

— А твои не побегут?

— Мои не дрогнули перед гурами. Даже когда те нам не угрожали. Мы сами пришли на помощь вашим охотникам. Много ли таких храбрых сердец среди ваших охотников?

— Это ты отбил убежавших сауни у большого озера, отпустил раненных и не стал забирать головы убитых?

— Да, это был я.

— Так может поступать тот, кто уверен в себе.

— Я уверен в себе.

— На твоей одежде следы когтей?

— Да. Гур пытался меня убить ударом лапы.

— Это было сейчас?

— А ты думаешь я каждый день охочусь на гуров?

— И он тебя не поранил?

— Понимаю о чем ты думаешь, шаман. Да, ваши копья не смогут причинить нам вреда. Эта одежда сделана из шкуры бакана.

— Вы сумели убить бакана?

— Я убил уже четверых баканов и могу убить столько, сколько будет нужно.

— На тебе нет ожерелья, — сказано это было с нескрываемым укором.

А то! Разве же можно вот эдак. У местных это нечто вроде визитной карточки или дорогого костюма от тысячи баксов. Вот взглянешь на охотника и сразу становится понятно, кто он и что, и стоит ли вообще его задевать. Дмитрий не любил носить это украшение. К тяжести можно еще привыкнуть, но что прикажете делать с неудобством.

— Я не надеваю его. Но там есть трофеи с четырех баканов, двух барх, секача и десяти волков. Сегодня добавится еще и гур, одного из них я убил сам. Среди моих охотников есть еще один, который убил барху.

— Если вы все такие славные охотники и уверены в том, что победите нас, почему ты разговариваешь со мной? Почему не прогоните нас?

— Тех кого я вижу перед собой мы прогоним, это так же точно, что завтра взойдет солнце. Но прогнать все племя нам не по силам. Шаман мы пришли сюда не драться. Ты говоришь, что если сауни не пришли в места большой охоты, они лишились своих земель. Пусть так. Нам не нужны эти земли.

— Но ты пришел охотиться.

— Главное зачем мы здесь, это для того, чтобы спасти выживших сауни. Некоторых мы нашли, но многих спасти не успели их убили звери, потому что женщины и дети остались без защиты.

— Но здесь ты — чтобы охотиться, — звучит утверждением.

Дмитрий мог бы отговориться и заявить, что охота не входила в их планы. Но злоупотреблять обманом в мире где лож не приветствуется по определению, даже твоими соплеменниками не хотелось. Тем более, они успели наследить, устроив тот загон. Пройдет не так много времени и остальные узнают, что это было построено, как и то, что подобные сооружения нужны только сауни, остальные просто не отлавливали животных. Даже если они разберут загон, все это всплывет. Нет, враньем все же лучше не увлекаться.

— Пусть я был не прав. Но разве спасенные мною жизни ваших охотников не извиняют мою неправоту.

— В твоих словах мудрость убеленного годами старейшины.

— Шаман, нам не нужны эти раненые. Лучше бы ты посмотрел их. Мы простые охотники и плохо знаем как можно лечить раны. Не хотелось бы, чтобы они умерли, пока мы говорим.

Шаман вновь посмотрел на Дмитрия. От прежней самоуверенности не осталось и следа. Нет, в нем не появился страх, еще чего. Но весь его облик говорил о крайней степени любопытства, пробудившегося в нем после общения со странным охотником. Что же, это куда больше отвечало целям к которым стремился Соловьев.

Наконец шаман склонился над раненными и стал с любопытством осматривать то, как оказали им помощь. Здесь ему опять пришлось удивиться и в первую очередь наложенной на ногу одного из них шине.

— Для чего вы примотали эти палки к ноге?

— У него сломана кость. Я как смог выпрямил ее и закрепил палками. Если Великий дух будет милостив, то кость срастется и он сможет ходить.

— Это помогает?

— Не всегда, но иногда да. Только снимать их нельзя пока не пожелтеют листья и столько же ему нельзя ходить.

— А это что?

— Большие раны мы сшиваем кишками промытыми вот в этом, — Дмитрий тряхнул кожаной флягой, в которой находилась настойка спирта. — Если этим промывать раны, то там не всегда появляется гной.

— Помочь им лучше, чем уже помогли вы я не смогу, — с явным разочарованием заявил шаман. — Кто ты? И откуда знаешь так много?

— Я Дим. Сауни считают меня посланником Великого духа.

— Это так?

— Может да, а может нет. Правда в том, что я из далеких мест и сам не знаю как оказался здесь.

— Это ты научил сауни делать новое оружие?

— Да.

— Ты можешь научить нас?

— Хакота и магаки убили тех, кто принял меня в семью и ты хочешь, чтобы я научил вас делать оружие? Зачем? Чтобы вы могли убить нас всех?

— Зачем нам это, если вы больше не придете в наши земли?

— Разве среди вас не найдется тех, кто захочет иметь такое оружие? Того что вы взяли когда напали на сауни слишком мало, а охотников слишком много. Если бы здесь был не ты, а кто-то из вождей, то уже пролилась бы кровь и многие семьи лишились бы кормильцев. А случилось бы это только потому что они захотели бы получить наше оружие. Мы не станем давать вам оружие.

— Ты прав, — после продолжительного размышления произнес шаман, — вы спасли наших охотников. Выживут эти или нет, на то будет воля Великого духа, но двое вернулись к своим рулам невредимыми. Так чего ты хочешь взамен?

— Я хочу, чтобы нам позволили поохотиться на зобов. Один раз и только сегодня. Мы уйдем и больше не вернемся. Если вы это нам позволите, то кроме раненных мы готовы отдать нож и дротики с новыми наконечниками.

— А арбалет?

Ага. Как видно пленные все же поведали как называется новое оружие. Вот и у них появились несколько новых слов, которые никак не заменишь. Все же война в немалой степени является двигателем прогресса. Вот только Дмитрию такой прогресс не нужен.

— Арбалет мы не вернем. Мы ничего не украли, а только подобрали то, что было потеряно и теперь это наше.

— В походе я не командую. Вождям это не понравится. Я верю тебе и не хочу терять охотников, что сделает нас слабыми, но охотники могут решить по другому.

— Лучше бы они приняли правильное решение.

Разочарованию Дмитрия не было предела. Если решающее слово будет не за этим, вполне адекватным стариком, то крови не избежать однозначно. К сожалению при избрании вождя у местных определяющим было не наличие мозгов, а ловкость и сила. Такой лидер нипочем не откажется от столь желанных цацек.

Ну не дурак ли? Вот зачем тебе понадобилось лезть в это дерьмо. Ведь можно было бы пока ограничиться лошадьми. Нет. Хочется все и сразу. Спокойно. Если бы ты не организовал этот поход, поближе к тем, крови которых так жаждут твои бойцы, то они сделали бы это без всякого позволения, а тогда бы ты никак не смог бы повлиять на события. Сейчас же есть хотя бы шанс, что при правильном руководстве потери будут минимальными, а парни не ринутся очертя голову к стойбищам хакота, уверовав в свою всесильность. Ага. Ты сначала сам останься в живых.

— Шаман, ты мудр, а поэтому послушай меня. Если охотники решат напасть на нас, не иди с ними. Не хотелось бы, чтобы хакота лишились того, кто имеет мудрость, вместо глупой храбрости.

— Я стар, для того чтобы ходить на охоту или в походы.

— Забирайте раненных. Ножи и дротики получите, если договоримся о мирной охоте.

Дмитрий резко обернулся и направился к парням. Что же, если схватки не избежать, то он готов. Ружье перекочевало из-за спины, куда он его повесил, чтобы оно не мешало изъясняться жестами, в дрожащие руки. Нет, это не страх. Его трясло от злости. Он злился на себя и свою глупость, злился на своих бойцов и их жажду крови, злился на хакота и их жадность, которая непременно толкнет их в атаку.

Он переломил стволы извлек патроны с картечью и взял их в рот. Потом на их место вогнал с пулями. Вначале расстояние будет слишком велико, так что картечь может уйти в пустую, а вот для второго выстрела, будет в самый раз. Эдак он может успеть сделать еще пару выстрелов. Было бы неплохо.

Взгляд на парней. Ну так и есть. Лица буквально светятся. Ясное дело, вон они враги, стоят перед ними. Суть переговоров им ясна, еще бы, при столь развитой жестикуляции. Они сами охотники, а потому и знают как поведут себя хакота. Ну-ну. Остается только надеяться, что им все же удастся вывернуться из этой заварухи. Все же полсотни бойцов это тебе ни баран чихнул.

Наконец он достиг своих, выстроившихся в шеренгу с большим интервалом, так чтобы не мешать друг другу, если все же удастся перезарядиться и дать еще один залп. Лучше бы удалось, чем больше подстрелят, тем с меньшим количеством придется драться.

— Первым начну я. Стрелять как учил. Харка, Тынк, Локта, Грот — зажмите собак между ногами, чтобы они не бросились раньше времени.

— Но так мы не сможем перезарядить арбалеты.

— Не сможете и не надо. Отпустите их когда они добегут вот до того камня, не раньше. Ну что, рады?

— Мы им покажем.

— Да они побегут как только мы начнем. Трусливые ракты[2].

— Они могут драться только с женщинами.

— Спокойно, парни, — решил охладить пыл бойцов Дмитрий, — в том стойбище были не только женщины, но и храбрые охотники, так что драться они умеют. Тем более, когда их больше.

Так. А что там у хакота. Понятно. Раненных уже почти донесли до отряда. Шаман стоит перед троими мужиками и старается им что-то такое втолковать. Что-то непонятное. Один вождь. А кто те двое? Самые уважаемые охотники? Дубина. Да ведь это же вожди. Ну откуда в одном роде может взяться сразу столько охотников. Из расказов местных следовало, что в местах большой охоты, роды располагаются неподалеку друг от друга, буквально в паре тройке километров, а то бывает и меньше. А это значит…

Дмитрий с тревогой начал осматриваться по сторонам, благо они располагались на возвышенности. Если стоящих перед ними они имели шансы разогнать, не однозначные, но все же, то если к ним подойдет подкрепление, беды не избежать. В поле зрения других отрядов вроде не видно. Остается только надеяться на жадность местных и то, что они не просто сломя голову ринулись сюда, но и не отправили гонцов к другим родам.

Ведь бежавшие вполне могли сообщить, сколько сауни они видели. Да знай вождь о том, что их так мало, то возможно отправился бы только со своими людьми. А так пришлось подстраховываться. Вдруг беглецы видели не всех. Почему именно так? А как иначе? С двенадцати человек много добычи не возьмешь, а ценность новшеств они уже успели оценить.

Ну вот переговоры и закончились. Конечно весь разговор доподлинно не уловить, но суть понятна любому — мирные увещевания шамана не увенчались успехом. Старик недовольно качая головой, направляется за спины охотникам, туда, куда унесли раненых. Вожди обернувшись к своим людям, воздевают руки с оружием.

— Хар-р-ра!!!

— Хар-р-ра!!!

На этот раз клич звучит уже грозно, возглашая врагам, что приближается их смерть. Кричат от души, вкладывая в этот крик всю ярость и злость, накачивая себя решимостью и адреналином. Еще немного и они ринутся в атаку. А вот этого им позволять никак нельзя. До них шагов сто, может чуть больше, они это расстояние преодолеют в считанные секунды. Подспудно Дмитрий еще надеется на то, что ситуацию удастся разрешить мирным путем, но так же понимает тщетность этих надежд. Ну, что же — начали.

Вожди только-только оборачиваются, чтобы броситься на врага возглавив своих людей. Охотники все еще кричат и уже приходят в движение. Дмитрий берет на прицел одного из лидеров. Выстрел! Один из вождей нелепо взмахнув руками, как-то карикатурно сложился на траве. От неожиданности начавшие было двигаться охотники замерли, переглядываясь и не понимая, что происходит. Оба оставшихся вождя смотрят на упавшего товарища.

Быстро переместить прицел, выцелить еще одного лидера. В ситуации когда приходится тратить драгоценные патроны не на свирепых и живучих хищников, Дмитрий предпочитает бить по командирам. Картечь тоже жалко, но тут утешает тот факт, что все же есть возможность одним выстрелом подстрелить не одного нападающего.

Вокруг уже слышатся хлопки арбалетов, посылающих в полет оперенную смерть. Расстояние конечно великовато, но с другой стороны, когда стреляешь в такую толпу, то промазать сложно. Тут главное угадать с направлением и не допустить недолета или перелета, что бойцам Дмитрия, с их практикой сделать прямо скажем затруднительно.

Выстрел! Ухватившись за бок, еще один вождь заваливается на землю, сунувшись головой в ковыль. Что же, радует хотя бы то, что оба выстрела достигли цели, а не ушли в молоко. Было бы обидно до коликов, но бить пулей по толпе он считал неверным. Ладно бы была винтовка, с высокой долей вероятности одной пулей насадить сразу двоих противников, с гладкостволом такое не пройдет.

Переламывая стволы, Дмитрий внимательно следит за происходящим. Как только он решился стрелять, весь мандраж и вся злость словно куда-то испарились, на их место пришли собранность и решимость. Ну прямо как при встрече с бархой. Болты сауни ударили по хакота в разных местах и с губительной точностью. Соловьев не смог бы вот так сразу посчитать сколько фигур упало, но уверенность в том, что каждый выстрел достиг цели была весьма высока.

Заминка, вызванная звуком выстрелов, дорого стоила хакота. Нет, они вовсе не облегчили сауни задачу по прицеливанию, те и так вряд ли нанесли бы меньшие потери. Но задержавшись всего лишь на пару секунд, они подарили ожидающим их, перезарядить арбалеты, чтобы сделать еще один выстрел.

Дмитрий успел вогнать в стволы патроны с картечью и вскинуть ружье, когда хакота уже побежали на них. А ничего так, не робкого десятка. Вообще-то была подспудная надежда на то, что они побегут. Но как видно гром разящий не пачками, а только по одному, все же не произвел должного эффекта. Жаль. Было бы неплохо, если бы они дали деру.

Два выстрела звучат один за другим. Дмитрий видит как среди бегущих заваливается или внезапно останавливаются и начинают оседать, сразу несколько фигур. Сколько именно пострадало от разлетевшейся картечи не понять, да и некогда это делать. Сейчас главное использовать полученную фору и возможность перезарядиться еще раз.

В третий раз он стреляет уже одновременно со своими бойцами, когда до набегающих хакота остается едва ли двадцать шагов. Картечь вновь удачно бьет по центру, буквально прорубив в стене набегающих брешь.

В следующее мгновение вслед за выстрелами на атакующих набрасываются четыре стремительных серых тени. Волкодавы атакуют моча. Это отличает Кавказскую овчарку от других. Она может пробежать облаивая ту же машину в течении целого километра, считая окружающую местность своей территорией. Это характерно для кошар расположенных на открытых участках, в окрестностях которой собственно и выпасается скот, кавказцы все же в первую очередь пастухи. Но когда доходит до нападения, то они практически всегда делают это молча. Только когда лохматые чудовища вломились в скопление людей, послышались крики боли и яростное рычание.

Не ожидавшие ничего подобного, охотники несколько растерялись. Кто-то замедлил бег, еще при выстрелах и гибели товарищей, все же поселивших в них страх и неуверенность. Кого-то напугали вот эти звери, бесстрашно бросившиеся на превосходящего противника.

Все же прав был тот мудрец, который утверждал, что собака это самый преданный друг человека и самый бесстрашный его защитник. Можно ожидать предательства от самого старинного друга, но только не от собаки, которая будет защищать своего хозяина и друга в любой ситуации и до последней возможности.

Все это внесло расстройство в сплошную волну нападающих. Позволило встретить не накатывающий вал, а разрозненный удар. Отыграть краткие мгновения передышки, переоценить которые в рукопашной схватке очень сложно. Численное преимущество все еще на стороне нападающих, но перевес уже не столь критический как это было в начале.

Дмитрий отбросил назад ружье, выхватил меч и нож. Теперь все решится в рукопашной. По телу пробежал разряд, его даже слегка тряхнуло, от переполнявшего кровь адреналина. Этот бой вовсе не тот, что был в сумеречном лесу, на берегу озера, названного им и Ларисой, Байкалом. Сейчас все иначе. Он действует не из засады и атакует открыто. Совсем иные ощущения, которые не предать словами. В звучащие кличи родственных, но все же разных племен вплетается еще один, ранее никогда и никем не слышанный.

— А-а-а, падла-а!!!

Он вламывается в ряды нападающих, приняв грудью удар копья. Конечно будь этот удар даже прямым, то вряд ли сумел бы добраться до плоти, каменный наконечник не обладает той проникающей способностью, что железный, но возможно это его опрокинуло бы или по меньшей мере остановило. Однако, удар пришелся вскользь, переполненный адреналином Соловьев его практически не заметил. В свою очередь Дмитрий выставил свой короткий меч и буквально вогнал клинок в незащищенную плоть.

Вот в паре шагов он видит второго, тот что-то кричит, широко разивая рот, но Дмитрий не слышит этого крика. В ушах ясно отдается только биение его сердца и как-то утробно, словно звук идет изнутри, а не снаружи, слышит несущиеся одной волной сплошные маты. Меч слишком глубоко засел в противнике, быстро вырвать его, нет никакой возможности. Соловьев отпускает рукоять и успевает правой рукой отвести в сторону наконечник, который оцарапал ее, но не серьезно. Левая рука поднимается вверх и нападающий, вложивший в удар всю силу и инерцию своего тела, сам насаживается на выставленный нож.

Этот готов. Дмитрий выдергивает нож, перекидывает его в правую руку. В паре шагов от него голая спина. Это может оказаться и Отар, но об этом в пылу схватки он не думает. Голый, значит чужой. Два стремительных шага и нож входит точно между лопаток. Что за… Перед ним еще один голый по пояс охотник.

Не раздумывая Дмитрий бросается в атаку, но охотник ведет себя как-то странно. Несмотря на рогатину в его руках, он отступает перед нападающим с одним только ножом. Мало того, даже в такой неудобной ситуации он умудряется, ткнуть своим оружием, оказавшегося на должном расстоянии хакота. Стоять! Отар! Едрить твою через коромысло, йошки матрешки!

Осознание произошедшего словно что-то переключает в сознании Дмитрия. На смену методичным и гулким ударам сердца в уши врываются совсем другие звуки. Крики, стоны, стук, рычание, хрипы. И наконец, переполненное торжеством.

— Ий-я-х-ха!!!

Они побежали! Хакота не выдержали побежали, оставляя на месте схватки убитых и раненных. Вместе со слухом, к Дмитрию возвращается и способность мыслить. Поле боя осталось за сауни. Пока непонятно чего это им стоило, но враг обращен в бегство, а бойцы ринулись его догонять. Нет. Это уже лишнее. Не стоит сейчас увлекаться. Здесь вскоре могут появиться и другие, так что лучше заняться чем-нибудь другим. Например уносит поскорее ноги, пока не стало поздно.

Над степью разнесся сигнал сбора, подаваемый Дмитрием с помощью свистка. Соловьев подает сигнал непрерывно, мысленно молясь, чтобы парни его услышали. Буквально только что он сам обуреваемый яростью схватки, увлекся настолько, что уже не отдавал отчета своим действиям. Да, он успел протрезветь, но как оно обстоит у парней, поди еще пойми.

Но нет. Вроде нормально. То один, то другой, останавливаются, крича и потрясая оружием вслед удирающим. Он сумел отчетливо рассмотреть Тынка, который остановился, посмотрел в его сторону и с явной досадой тряхнул щитом и мечом, находящимися в его руках, пнул землю, поплелся к командиру. Как видно, сутки проведенные им в подвале, пришлись ему не по вкусу, и это радует. Наказание получилось вполне действенным.

Соловьев и не думал объявлять амнистию в связи с наметившимся походом. Он перед строем (ага начал уже приучать бойцов) объявил, что наказание не снимается, а откладывается, так-что оставшиеся четверо суток бойцы отсидят после. Так же было объявлено, что за отличия наказание может быть снято полностью. Была мысль, невзирая ни на что, оставить арестантов в том подвале. Он мог не переживать по поводу того, что они не нарушат режима, местные предпочитали не злоупотреблять обманом. Но потом решил, что в походе может понадобиться каждый боец. Как оказалось он был полностью прав.

Дмитрий с тревогой осмотрел своих людей. Слава Богу, все в наличии. Может кого и ранили, но пока на ногах все стоят довольно уверенно. Это они славно повоевали, если учесть тот факт, что на земле лежат не менее трех десятков хакота. Кто-то ранен, кто-то уже оправился в места вечной охоты. Добить? Нет. Он еще раз, сделает глупость. Конечно оказывать помощь не станет, но и добивать не будет. Показали силу, теперь пора показать и добрую волю. На будущее будет не лишним. Только бы удержать от этого парней.

Ага. Похоже у него появился добровольный помощник. И кто!!! Отар вдруг перехватил древко рогатины Грота, который собирался вонзить ее в грудь раненного хакота.

— Нет, Грот.

— Отпусти, это хакота, — Грот произнес «хакота», словно сказал, ВРАГ. Именно так. Каждая буква заглавная.

— Он не опасен.

— Они убили многих наших! Ты забыл!?

— Как я могу забыть то, что видел сам. Но ведь тебя там не было.

— Мы их победили и можем убить.

— Вождь сказал, что нам этого не нужно.

Грот бросил взгляд в сторону Дмитрия, который внимательно наблюдал за происходящим. Потом, подобно Тынку, с досадой пнул землю и несмотря на мягкую обувку, при этом выбил ком земли с травой. Что-то прорычал, взмахнул рогатиной и размашистым шагом направился к командиру, явно недовольный происходящим.

Самыми дисциплинированными оказались собаки. На тренировках, Дмитрий подолгу натаскивал их на сигнал свистка и это не прошло безрезультатно. Так что первые кого он смог осмотреть были именно волкодавы. Осмотр не выявил ничего страшного. Имелись ушибы, от чего две собаки прихрамывали, несколько незначительных ранений, скорее царапины, которые сами же раненные и обихаживали путем вылизывания. В общем ничего страшного, а значит и помощь оказывать не надо, эти животные прекрасно могут позаботиться о себе сами, тем более, насколько ему было известно их слюна содержит природный пенициллин. Остается только потрепать их немного, выказывая свое довольство их поведением, пока собираются остальные.

В общем и целом все прошло как по маслу. Можно сказать они родились под счастливой звездой и отделались только легким испугом. Царапины, ссадины и синяки не в счет. Больше всех не повезло Харке, но тоже относительно.

Ему не посчастливилось сойтись с охотником в руках которого был топор. Мужчина оказался довольно ловким бойцом и умудрился нанести Харке удар в грудь. Остро отточенный кончик топора пройдя по панцирю вскользь, сумел взрезать толстую кожу и оставить неглубокую отметину на груди бойца. Ничего страшного, доспех починится, царапина заживет и даже шрама не останется, разве только звоночек, в следующий раз быть поаккуратнее.

Радовало наличие трофеев. Топор, два ножа, десяток дротиков, но главное все пять арбалетов, что он рассмотрел в рядах нападающих, достались победителям. Сходу суметь вернуть пятую часть утраченных арбалетов, это просто небывалая удача.

Покончив с осмотром людей и трофеев, Дмитрий направился к все так же сидящему на прежнем месте шаману. Ничего так старичок, не трусливого десятка, несмотря ни на что не подался в бега, а остался. И как только его не тронули ни парни, ни что самое удивительное, собаки?

— Ты не врал Дим.

— Я никогда не вру, старик.

— Но мне кажется, что ты не думал, что случится именно так.

— Да, мне казалось, что я могу потерять кого-то из моих воинов, но Великий дух решил, что их время еще не пришло.

— Воинов?

— Это мужчины которые умеют только драться. Они не охотятся, а только сражаются с теми, кто пожелает напасть на сауни. Я сам их учил этому и как видишь, хорошо.

— Их жизнь в походах?

— Их жизнь в защите.

— Но как они будут кормить свои семьи?

— Ну, у них всегда найдется время чтобы поохотиться, — решил дать уклончивый ответ Дмитрий.

Он не хотел заронять в головы местных мысль о регулярной армии. Скорее всего предосторожность лишняя, но кто знает. А потом нужно как-то развеять сомнения шамана. Ведь если мужчины живут только войной, то они представляют потенциальную опасность. К тому же это не было ложью. Бойцы вполне могли принять участие в охоте на того же мамонта, времени займет немного, а на выходе огромные запасы продовольствия.

— Ты не станешь убивать раненых?

— Зачем нам это? Мы пришли с миром и не мы напали первыми. Вражда не приносит ничего кроме боли и потерь. Но на этот раз помогать раненым мы не станем.

— Скоро здесь будут другие хакота.

— Я знаю.

— Если я захочу поговорить с тобой еще, как мне найти тебя?

— А зачем тебе меня искать?

— Если вражда не приносит ничего кроме боли, то может мир принесет больше.

— Плыви вверх по течению большой реки и пусть на поднятом копье будет привязан кусок кожи выкрашенный в белый цвет. Плыви открыто, не скрываясь. Я сам тебя найду и буду знать, что к нам идут с миром.

— Я запомню.

Здесь больше делать нечего. Да, поле боя осталось за ними, противник понес серьезные потери и бежал, но выигранное сражение, это совсем не выигранная война. Бежавшие вернутся и тогда сауни не выстоять. Дмитрий прекрасно понимал это и у него не случилось головокружения от успеха, чего не скажешь о парнях. Впрочем, высоки боевой дух, еще никогда не вредил, если только не начать зарываться. А он и не станет этого делать.

Конечно уйти от погони будет не так просто, но у него были некоторые преимущества, которые он собирался использовать по полной. Они имели фору во времени. Они оставляли на поле боя, источающем запах крови, который хищники почуют издалека, раненых хакота. Их преследователям придется оставить немалую часть охотников, чтобы они могли обеспечить безопасность соплеменникам, которым сегодня не повезло. И наконец, его бойцы ни в чем не уступали хакота в умении скрытного передвижения.

Он собирался использовать все преимущества имеющиеся в его распоржении. Кстати, одно из них стремительно таяло, так что стоило поторопиться, чтобы не потерять его окончательно. Стремительность сейчас была не менее важна, чем скрытность.

Он не собирался тащить с собой шкуры гуров, как бы его бойцы ни были настроены сберечь достойные трофеи. Однако был вынужден пойти на это. Нет, дело не в его бойцах. Вернее не в тех бойцах что ходили на двух ногах. Вся проблема в собаках, которые за сегодняшний день уже дважды доказали, что по праву именуются другом человека. Все четыре пса имели различные ранения или ушибы, что никак не способствовало бы тому, чтобы они были способны к длительному переходу на пределе сил.

Поэтому используя шкуры гуров и копья, они соорудили носилки, на которые были положены три собаки, нуждавшиеся в этом. Это могло показаться глупым, ведь шкуры весили не пять кило, но только на первый взгляд. В случае столкновения с противником сауни опять будут иметь поддержку в виде четверых верных союзников, не измочаленных длительным переходом.

— Ты чем-то недоволен?

Несмотря на то, что они сейчас бежали, Отар говорил совершенно свободно. Впрочем и сам Дмитрий чувствовал себя вполне нормально, за время проведенное в первозданном мире его физическая форма стала просто великолепной, чего же говорить о местных. Тем более, что они не выкладывались на полную, взяв темп соответствующий длительному переходу. Аборигены могли отлично распределять свои силы, потому что передвигались либо пешком, либо на лодках. Хм. Интересно, а как у них с этим будет, когда они приручат лошадей?

— Я рассчитывал, что мы сумеем поймать зобов. Но теперь не до них.

— Тебе так нужны зобы?

— Не мне. Сауни. Я затеял этот поход за тем, чтобы не терять время. Ведь не все животные захотят жить в неволе, придется отбирать тех у кого более спокойный характер, а на это нужно много времени.

— Ну, если так, то мы поймаем тебе зобов.

— Не думаю, что у нас получится вернуться сюда. Слишком опасно. Сегодня мы победили, но кто скажет, что так будет всегда.

— А зачем возвращаться сюда? Зобов можно найти и ближе. Не такое большое стадо, но ведь ты не хочешь устраивать большую охоту.

Дмитрий даже сбился с шага от этих слов. Йошки матрешки!!! Получается… Значит… Ну конечно! Какой же он идиот! С чего он взял, что охотники отправлялись в такую даль, чтобы поймать и доставить ему животных? Разве звери обитают только в строго отведенном месте? Да, они придерживаются определенной местности, но кто сказал, что вот это огромное стадо единственное? Оно как нельзя лучше отвечает требованиям большой охоты, а местность удовлетворяет потребностям огромного стада.

Но ведь могут быть и другие. Они просто не смогут удовлетворить потребности племени в мясе, даже если будут забиты все до последнего. Именно в этом смысл большого кочевья. Зимой же животные откочевывают в места, где с кормами получше и не могут служить объектом охоты. Все дело в незначительности количества, но и лошади и зобы имелись и не так далеко.

Он просто никогда не интересовался, где именно охотники поймали тех животных, что притащили к нему на обмен. Отчего же тогда парни согласились с его доводами о необходимости похода за зобами? Им что делать нечего тащить свою живую добычу за тридевять земель? Х-ха! Похоже его развели как мальчишку. Они прекрасно понимали, что этот поход может привести к столкновению с хакота или магаками. Они этого хотели и они это получили. Будет тебе уроком на будущее — не считай местных тупыми и недалекими. Как они его развели. Вот… молодцы, йошки матрешки.

Ладно. Если им удастся без потерь убраться из этих мест, то поход можно считать удачным. Подумаешь они не получили того, на что рассчитывал Дмитрий. Получат в другом месте и куда ближе. Здесь они пополнили незаменимый боевой опыт. Показали врагу, что сауни все еще способны постоять за себя. Демонстрация силы и в тоже время готовность к добрососедским отношениям, должны пойти на пользу. В этом Дмитрий был уверен.

Вообще-то он много в чем был уверен, только не всегда оказывался правым. А что если этот поход окажется красной тряпкой для быка и спровоцирует полномасштабный поход? Разве такого быть не может? Очень даже может быть. Ведь объединились же хакота и магаки, чтобы разбить сауни, которые, якобы, вторглись в их охотничьи угодья. Возможно он только-что дал понять врагу, что к ним с малыми силами лезть не стоит.

Ладно, чего теперь-то гадать — сделанного не воротишь. Остается только постараться из всего этого извлечь выгоду. Ну и как этого добиться? Бог весть. Будет время, будет пища.

— Смена на носилках!

Дмитрий кивнул Отару и они подхватили одни из носилок у Тынка и Грота. Путь предстоит неблизкий, так что лучше бы не доводить до чрезмерной усталости. Сначала им предстоит направиться к устроенному загону, где осталось большинство их снаряжения, потом уходить дальше. Проделать это нужно будет с максимальной быстротой и скрытностью. Хорошо хоть, вкусившие крови врагов, бойцы не поддались жажде мести и снова были готовы выполнять его приказы.

ГЛАВА 7

— Тихо, тихо. Хорошая девочка. Мо-оло-оде-ец. У-умничка. Ничего не бойся. Все хорошо. Ну-ну, не надо. Никто не хочет тебе плохого. Унка, ты как там?

— Все нормально, Дим.

Мальчишка сейчас лежал на животе поперек спины кобылы, готовый в любой момент отскочить в сторону. Дмитрий же в свою очередь всячески увещевал кобылу, испуганно вращающую глазными яблоками в любой момент готовую запаниковать и начать биться в истерике.

Агрессивная лошадь большая редкость и является исключением из правил. Это животное по природе своей пугливое и в основном несносность ее характера проистекает от страха. Именно страх заставляет ее брыкаться и всячески стараться избавиться от непривычного и пугающего, будь то недоуздок, попона или просто рука, касающаяся ее тела.

Дмитрию в прошлой своей жизни часто приходилось наблюдать лошадей и даже использовать их труд. Ну, а как иначе-то, если живешь в селе, то без этого опыта никуда. Был у него один знакомый, Чайка Алексей, ярый лошадник, всю жизнь проведший подле них и до развала колхоза проработавшего скотником. На своем подворье, даже в самые трудные времена девяностых, он имел лошадей. Вернее в то время у него их было целых три. Вместе с сыном они вполне могли прокормить немалую семью благодаря этим помощникам.

Трудные времена заставили практически всех, в том числе и горожан, обратиться к огородничеству, в частности, посадке на выделенных участках картофеля. Но народ успел пооблениться так что всячески старался упростить процесс посадки, окучивания и сбора урожая. Можно для этих целей нанять тракториста, но это дорого, а вот владельца лошади, милое дело. Оно и дешевле и аккуратнее получается.

Вот и пробавлялся его знакомый весь сезон на обширных огородах, дачах и частных домах, куда трактору и вовсе не всегда можно заехать. Опять же, на домашнем огороде приходится терять впустую слишком много места, так как необходимо оставлять запас для маневра техники, чего можно было легко избежать благодаря лошади. Ну и общественное стадо пас верхом в свою очередь или вместо кого-нибудь, за вознаграждение разумеется.

Так вот, стоило только в присутствии Алексея заикнуться о лошадях, как тот тут же подхватывал тему и на любых разговорах можно было ставить крест. Либо будь готов выслушивать пространные рассказы о лошадях и скотине, а порассказать мужику было чего, либо махни на него рукой и уходи. Дмитрию было неудобно отмахиваться от Алексея.

Да, тот не достиг никаких высот, был самым обычным крестьянином, который даже восьмилетку не закончил, и это в советские-то времена. Но тем не менее заслуживал уважение уже тем, что не спился, имел пятерых детей, при этом двое получали высшее образование и остальных не минует чаша сия.

— Я, Дима, наизнанку вывернусь, но мои дети неучами не останутся, и будут жить лучше меня.

— А разве ты плохо живешь?

— Нет. Я своей жизнью доволен. Но какое будущее у детей здесь, в селе? Если бы колхозы не развалились, то может я так и не дергался бы, а сейчас, лучше пусть в городе обустраиваются, нечего им тут делать.

— А сам, фермерское хозяйство завести не думал. Да хоть тех же коровок держать, ты потянешь.

— Коровок потяну Да только ферма это не только коровки. Сожрут меня.

Так что всякий раз, когда Алексей начинал разглагольствовать о лошадях и скотине, Дмитрий терпеливо выслушивал его, не желая обижать. С другой стороны Чайка обладал даром рассказчика и преподносил все настолько доходчиво и увлекательно, что слушать его было одно удовольствие.

Именно памятуя его рассказы Дмитрий и приступил к приручению лошадей. В основном процесс начался зимой, когда он сумел выкраивать свободное время. По памяти он изготовил недоуздки, которые с успехом заняли свое место на лошадиных мордах. Но это только говорится так просто, на самом деле процесс оказался весьма трудным и длительным. Труднее всего пришлось со взрослыми лошадьми. Для того чтобы приручить их к такой простой вещи как недоуздок потребовалось затратить целый месяц, хотя с молодняком управились куда быстрее.

Дмитрий хорошо помнил, как Алексей недобрым словом поминал тех, кто учил животину при помощи побоев. Он утверждал, что лошадь требует ласки и понимания. Сумеешь набраться терпения, не сорвешься, получишь преданного друга и помощника. Начнешь психовать, применять побои, никакого толку не будет. Конечно страх заставит лошадку подчиняться, и всадника носить, и телегу тащить, и плуг тащить, но тут никогда не знаешь когда она начнет взбрыкивать и выказывать норов. Короче, проблем можно получить куда больше, чем толку.

Разумеется Дмитрий не мог уделять процессу приручения много времени, поэтому он всячески присматривался к ребятам. Выделил двоих, что отличались терпением и вообще нашли интересным возню с питомцами, вот им и рассказал все, что знал сам. Ребятки оказались просто молодцы. На сегодняшний день все лошади с легкостью носили недоуздок и вполне благосклонно относились к тому, что их спины покрывали попонами, с ремнем охватывающим грудь.

Это нехитрое приспособление сумели изготовить по указанию Дмитрия и без его участия, а вот что касалось седел, то тут имелись трудности. В этом вопросе придется прибегать к все тому же методу проб и ошибок. Для этого в первую очередь нужно приручить лошадь носить всадника и только потом приступать к созданию седла. Опять же о верховой езде пока и речи не было.

Сейчас взрослых лошадей только-только начали приручать к весу человека. Дмитрий боялся оставлять это дело на детей. Все же взрослого человека мамаши уважали побольше, а кроме него с ними обращаться никто не умел. Правда, в вопросе воспитания молодняка ребятки значительно продвинулись вперед. Постоянно общаясь и играя они уже приручили тех и к попоне и к своему весу. Памятуя о наставлениях Дмитрия, они только на короткое время переваливались поперек спины жеребят, стараясь не перегружать их, все же годовалый возраст и еще не окрепший организм. Но эта практика позволит уже на следующий год без особых усилий поставить их под седло.

— Все Унка, спрыгивай.

Мальчишка без труда соскочил со спины кобылы и тут же вплетая свой голос в речь Дмитрия заговорил успокаивая животное и поглаживая его по лоснящейся от пота шкуре. Вот такая бурная реакция на действия людей. Такое впечатление, что ей пришлось проскакать несколько километров.

Унка юркнул в сторону и вскоре вернулся с тремя яблоками, которые тут же начал скармливать кобыле, все так же разговаривая с ней ласковым и успокаивающим тоном. Яблочки еще зеленые, но как угощение лошадке вполне подходит. Упрямица сначала только пофыркивала, но затем, несколько успокоившись все же захрумкала поднесенным угощением. Вот и ладушки.

Ее товарка с некоторой ревностью покосилась на происходящее из соседнего денника и недовольно фыркнула. Рен, второй мальчишка, тут же заговорил обращаясь к ней и успокаивая недовольную. Потом взял из корзины одно яблоко и скормил его проявляющей недовольство животине. Она прошла через этот же процесс несколько раньше, так что тоже заслуживала подношения.

— Ну что Унка, сегодня уже гораздо лучше.

— Дим, да ты не сомневайся, — раздался голос Рена из соседнего денника, — мы тут справимся. Иди, у тебя дел и без этого хватает.

— Уверены, что ничего не случится.

— Конечно. Это Травинка была вредная, а эти очень тихие, только пугливые. Сейчас мы успокоим Росинку и спокойно снимем попону.

— Ладно ребятки. Тогда я пойду. Но смотрите у меня, вечером пробовать только вместе будем.

— Хорошо Дим.

Дмитрий вышел из конюшни и направился к дому. Время было обеденное, так что совсем не помешает немного перекусить. Дел предстояло на весь день с избытком, только и успевай поворачиваться. Что самое обидное почти везде требовалось его вмешательство, как человека имеющего хотя бы представление о всех тех новшествах, привнесенных в меняющийся быт сауни.

Даже в это время, когда большинство населения было вне пределов Нового, в поселке было весьма многолюдно. Впрочем, чему тут удивляться. Даже род волка в настоящий момент находился здесь, дань тревожному времени и возможной опасности исходящей от соседей.

В Новый, Дмитрий с бойцами и спасшимися беженцами вернулись две недели назад. Все сроки для возвращения выживших уже вышли, поэтому решили подбить баланс. Большое кочевье обернулось многими бедами, но радовало уже то, что прогнозы Дмитрия не оправдались. Вернуться после страшной напасти сумели тридцать мужчин, восемьдесят две женщины и шестьдесят один ребенок из которых двадцать два мальчика. С учетом остававшихся, численность для одного поселения, на данном этапе, просто зашкаливала.

Из-за резкого увеличения населения, пришлось расширять пределы поселка и отодвигать ограду несколько дальше. Впрочем, старую стену сносить не стали, превратив ее во вторую линию обороны. И тем не менее, несмотря на увеличившуюся площадь все одно было несколько тесновато. Вот если бы всех расселить в дома, то дело другое. Желающие поселиться в новые жилища уже были, но Дмитрий решил не форсировать события.

Если на прежнем месте со строительным лесом имелись проблемы, то здесь вроде бы можно было значительно ускорить процесс. Не так уж и далеко имелась большая делянка сосняка. Тут и нужно-то, только свалить лес и сплавить его по Тихой до Нового. По трудозатратам куда меньше получится и дома вполне себе теплые выйдут. Только времени сейчас на это никак не достает, да и с инструментом пока засада.

Да-а. Если бы не стадо мамонтов обретающееся поблизости. Если бы не избыток имущества оставшегося в результате прокатившегося мора. То можно было бы с уверенностью заявлять, что грядет самая настоящая гуманитарная катастрофа. Но пока слава Богу или Великому духу, как говорят местные, до этого далеко, а если правильно расставить акценты и приоритеты, так и не дойдет. Мамонты конечно размножаются не так быстро как другие животные, но даже если будет перебито это стадо, есть то, что обретается на берегах Байкала, а это не так чтобы и сильно далеко.

Но все за то, что до этого не дойдет. Уже на следующий год семенного фонда картофеля будет более чем достаточно, на все племя. Бобы уже в этом году могут составить изрядную долю в продовольственной корзине. Вернее могли бы. Тут все дело в посевных площадях, которые никак не были расчитаны на такую прибавку народу. Ничего, на следующий год, уже все нормализуется. Женщины вполне вписались в огородничество, как и мальчишки подростки. Правда, с последними нужен глаз да глаз, едва зазевался, как опять нужно собирать в кучу.

Мимо с визгом пронеслась детвора. Как видно мальчишки задели одну из девочек и целая толпа разгневанных фурий понеслась в погоню за стайкой обидчиков. Они настолько были поглощены погоней, что не заметив Дмитрия едва не опрокинули его на землю. Он только и сумел, что расставив руки, подобно канатоходцу, удержать баланс. Вот же бестии!

Еще и заметившие произошедшее женщины прыснули смехом, старательно прикрываясь ладошками и перебрасываясь между собой лукавыми взглядами. Однако объект насмешки и не подумал краснеть или обижаться. Наоборот, его наполнила радость. Вот именно эти женщины и девушки пережили всю тяжесть испытаний выпавших на плечи сауни, во время большой охоты. Значит, сердца уже начинают оттаивать. Это хорошо.

Надежды на то, что ему удастся спокойно пообедать в кругу семьи, не оправдались. У местных в плане приема пищи существовал строго заведенный порядок. В первую очередь ели дети, потом женщины и вошедшие в юный возраст девушки, последними мужчины. Несмотря на то, что охотники были последними в ряду, доля их была всегда значительно больше, даже в голодные годы, добытчик должен быть сытым и сильным, чтобы прокормить и защитить семью. Не мудрствуя лукаво, Дмитрий решил попрать этот священный обычай и его семья садилась за стол в полном составе, если таковая возможность имелась. Но сегодня в их доме был гость. Так что пришлось нарушить устоявшийся уже уклад.

— Здравствуй Вейн. Давно не виделись.

Все так. Несмотря на то, что они жили на одном пятачке, видеться им приходилось довольно редко. У каждого хватало обязанностей и шаман, оступившийся однажды, решил более не пренебрегать своими и постоянно держать руку на пульсе. Вопреки опасениям Дмитрия, Вейн легко выкрутился из затруднения, вызванного тем обстоятельством, что по факту, выжило шесть родов.

Вообще-то это можно было бы посчитать наглым надувательством, но аппозиция сейчас отсутствовала как класс, а потому все прошло наилучшим образом. Вейн просто объявил роды умершими. Несмотря на то, что сохранились семьи некоторых из них, ими были утрачены тотемы, оберегаемые на протяжении нескольких поколений. Ну, типа расформирования полка, в виду утраты боевого знамени. Ничего так. Сработало. Никто даже не пикнул.

Сейчас всех выживших уже распределили по сохранившимся родам. Фактически, последние дни Вейн именно этим и занимался. Надо заметить непростая задача. Роды должны быть сбалансированными и в чем-то равными по силам и возможностям. Семьи конечно не разлучались, но принадлежность к одному роду в прошлом никак не гарантировало то, что они будут в одном роде и в будущем. Наоборот, верховный шаман сделал все для того, чтобы этого не случилось. Как подозревал Дмитрий это было сделано во избежание будущей крамолы.

Пополнился и род пса. Не сказать, что люди не были удивлены тем простым обстоятельством, что род пополнился только несколькими женщинами и тремя десятками детей, причем это были все сироты мальчики, но и возражать не стали. Дмитрия огорчало, что половина из них по возрасту варьировались от младенчества до пятилетнего возраста, но не разлучать же семьи.

В настоящее время распределение по родам не означало расселение их по территории, даже на незначительном расстоянии друг от друга. Те же волки были переселены в Новый. Вообще-то Соловьев считал это излишним. Чрезмерная скученность и антисанитария никак не способствовали безопасности в плане заболеваний.

На обрывистых берегах рек были устроены несколько отхожих мест. Вот только добиться поголовного оправления надобностей в строго отведенном месте было практически нереально. В укромных уголках, за рулами, за баней и даже за домом Дмитрия уже начинало нехорошо так попахивать, обитатели не гнушались сходить и по большому. До миазмов еще далеко, но звоночек уже звучал.

— Здравствуй Дим. На обед пригласишь?

— Обижаешь. Если я этого не сделаю, то мои жены меня порвут на кусочки.

— Обязательно порвем, — тут же поддержала слова мужа Лариса. — Только, Вейн, давай сначала поедим, а уже за чаем ты приступишь к серьезным разговорам.

— Боишься, что отобью аппетит?

— Нет. Просто нам с Сайной придется вставать из-за стола и отвлекаться, а нам как бы тоже интересно.

— Чем вам могут быть интересны мужские разговоры?

— Ой. Я тебя умоляю. Можно подумать мы все ни в одной лодке.

— Все, убедила. Разговоры только за чаем.

В ответ на эту явную капитуляцию со стороны верховного шамана, а по факту верховного правителя сауни, женщины только самодовольно улыбнулись. Сайна уже была в курсе того, что было задумано этой троицей и она так же принимала во внедрении новшеств самое активное участие. Для нее было достаточно двух обстоятельств. Первое — она во всем была готова поддержать мужа и оказывать ему всемерную помощь, как и подобает любящей жене. Вторая — в ходе разговоров с Ларисой она окончательно пришла к выводу, что все их чаяния направлены во благо и для возрождения сауни, пусть и в несколько иной ипостаси.

С обедом было покончено довольно быстро и без разговоров. Короткие реплики, типа «передай соль», учитываться никак не могли. Как и то, что Лариса поднималась, для перемены блюд, а Сайна удалялась в спальню, чтобы вновь убаюкать проснувшуюся Ирину. Время обеденное, малышам за столом со взрослыми делать нечего, так что налопались и легли спать. Не сказать, что это обстоятельство нравилось уже подросшему Сереже, но тут главное его уложить, а там, спит — только сопит в две дырочки.

— Хорошо-о, — сделав первый глоток, с нескрываемым наслаждением выдохнул Вейн. А и то верно, хорошо. — Сейчас бы еще пряник или свежевыпеченную булку, — мечтательно протянул старик.

При этих словах, Дмитрий невольно покосился в сторону, уже собиравшейся высказаться Ларисы. Сайна, только прикрылась ладошкой, стараясь укрыть невольно проступившую на губах улыбку. Впрочем, в этом нет никакой необходимости. Если уж на то пошло, то нужно или отворачиваться или прятать все лицо. Вон как глаза смеются, а от уголков глаз потянулись озорные лучики морщинок.

— Ты не сомневайся Вейн, мы тебя еще попотчуем выпечкой. В этом году нам уже удалось получить солидный урожай зерновых, с кукурузой и вовсе будет лучше всего. Так что годик другой и все будет.

— Ну, пару лет, это ты лиха хватила, — попытался возразить Дмитрий. И тут же понял, что лучше бы молчал.

— Ты Дима не придирайся, лучше математику вспомни. Уже на следующий год у нас будет примерно по две с половиной тонны и ячменя и пшеницы, а кукурузы так и вовсе будет уже достаточно, чтобы разнообразить стол. Между прочим, кто-то уже сейчас мог бы это сделать, наладив добычу меда, но ему за его милитаристскими замашками некогда. Как думаешь, Вейн, мед к чаю это было бы лучше? — Дмитрию оставалось только воздеть очи горе. — Чего отворачиваешься, Димочка? Ведь я права?

— Лариса, боюсь, что мед это как бы ни ко времени. На словах объяснить я смогу, но оправлять мальцов, чтобы их искусали, опасно. Взрослые все при деле. Ну, чего ты заводишься? Знаешь же как все обстоит. Покой нам только снится. Сейчас все силы брошены на то, чтобы готовиться к войне.

— Может, все же не сунутся, — понурившись, произнесла враз растерявшая весь свой пыл и задор Лариса.

— Сунутся, — возразил Дмитрий. — Какими силами непонятно, но сунутся однозначно. Команды вешать нос не было. Прорвемся девчата, — обняв обеих своих подруг, попытался взбодрить жен Дмитрий.

В ответ на это, обе улыбнулись, вот только задора в тех улыбках было мало. Случись беда, уж кому-кому, а их благоверному идти встречать ее в первых рядах. Если бы ни острая необходимость в нем, так он и сейчас находился бы где-то в лесах. Хотя на этот раз и не так далеко.

Первый отряд воинов сейчас почти в полном составе находился на Дону, примерно в десяти километрах от Нового. Там была устроена новая застава. Раз уж так сложилось, что племя сосредоточено в одном месте, то и заставу решили разместить поблизости. Дорога у нападающих будет одна, по реке, потому мелкие отряды бойцы вполне сумеют перехватывать, а если набег будет слишком велик, то парни сумеют отойти к поселку с тревожной вестью.

Командовал заставой Отар. Дмитрию пришелся по душе этот рассудительный парень. Была уверенность, что он не наломает дров и не станет руководствоваться одной только безрассудной храбростью. Насколько Соловьев оказался прав, принимая это решение, пока решительно непонятно, но ясно одно — пора распределять нагрузку на помощников. Есть Табук, который сейчас на Кровавом утесе занимается добычей железа. Есть Гарун, ведающий делами в кузнице. В отряде, заправляет Отар. Не разорваться же Дмитрию в самом-то деле.

Двое бойцов Тынк и Грот в наказание за свой проступок сейчас находятся в поселке. Оно вроде и среди народа и к семьям поближе, но они предпочли бы оказаться сейчас с товарищами. На эту сладкую парочку Дмитрий свалил организацию вооруженных сил. Нет, он не пустил все на самотек и постоянно держал руку на пульсе, следя за боевой подготовкой и тем, как налажено производство снаряжения и вооружения. Но основная нагрузка на этих двоих.

Лариса была абсолютно права, когда говорила о милитаристских замашках Дмитрия. Кузница и столярный цех работали на пределе, сосредоточив все свои усилия на производстве оружия, доспехов и снаряжения. Всего этого потребуется очень много.

Это началось, едва только Такунка увел племя в большое кочевье. Так что на сегодняшний день, остававшиеся мужчины уже имели полный комплект вооружения. Спешно вооружались новички. И те и другие, сливали бочки пота на ежедневных тренировках. Позабыв о таком развлечении как охота. Вопрос с продовольствием был решен быстро и без затей. Выследили мамонта, забили ледник его мясом, как свежим, так и наскоро закопченным. Река все так же щедро делилась рыбой, которой там была просто прорва и ничто не указывало на то, что этот источник иссякнет.

Не прекращались и заготовки на зиму. Но тут все легло на плечи женщин и детворы. Заготовка рыбы, сбор ягод, кореньев, бобов, фруктов и все остальное. Единственно где были задействованы мужчины, это сенокос, но и то попеременно. Остальное время они тренировались, тренировались и тренировались. Доспехи делали попутно, в свободное время и под присмотром тех, кто уже успел освоить эту науку.

По воскресеньям, всех женщин и подростков утаскивали на обширное стрельбище, хотя арбалетов и не хватало, они тренировались с тем, что было. Если случится большой набег, а это было вполне возможно, то Дмитрий хотел быть уверенным, что у сауни достанет сил, отстоять свои жизни.

— Жаль будет, когда самовар прогорит. Чайком уже не побалуемся, — вдруг произнес Вейн, явно меняя тему разговора.

— Не беда. Его еще хватит на пару тройку лет, а там глядишь найдем медь. А нет, так Сайна у нас таким гончаром стала, что из глины сможет смастерить ничуть не хуже, — задорно возразил Дмитрий. Потом тяжко вздохнул и закончил, — Напрасно пытаешься увести разговор в другую сторону. Знаю ведь, что по серьезному делу пришел. А Сайна и Лариса… Да женщины. Да боятся. Так я и сам боюсь. И ты боишься. Но мы вроде как штаб, в этом бедламе и больше других понимаем происходящее. Так что не стесняйся, говори. Две головы хорошо, а четыре лучше.

Вейн осмотрел присутствующих, не на долго задержал взгляд на лицах Ларисы и Сайны. Вид хмурый, губы сжаты в тонкую линию, но настрой решительный. Что же, похоже Дмитрий прав, здесь и сейчас в игры играть не стоит. Да и нужно на кого-то опереться в предстоящем, одному не потянуть, а главное — не так уж и долго ему осталось.

— Ладно. Начнем с того, что твою идею о всеобщей воинской обязанности, я считаю верной. Год среди воинов и овладение нужными навыками, пойдет на пользу как и самим мужчинам, так и племени в целом. Если хотим, чтобы нас оставили в покое, мы в первую очередь должны быть сильными.

— Ага. Хочешь мира, готовься к войне.

— Хорошо сказано.

— Это не я. Это какой-то древнеримский философ сказал.

— Главное что слова верные, а кто сказал не важно. В этой связи, хочу тебе сообщить, что среди подростков шестеро этой осенью должны пройти обряд посвящения в охотники.

— Мальцы четырнадцати лет от роду? Вейн, не смеши меня, какие из них бойцы. Выждать хотя бы до восемнадцати лет. И потом, с потерями взрослых еще как-то мириться можно, а вот детвора… Не забыл, что вся ставка на них?

— Не забыл. Но и ты упускаешь тот момент, что взрослеют здесь гораздо раньше. Эти четырнадцатилетние куда развитее восемнадцатилетних из вашего мира, — Вейн уже давно отождествлял только с этой реальностью, так что ни о какой оговорке тут не могло быть и речи.

— Допустим. Но они еще не до конца устоялись как охотники, их еще можно приставить к труду, увлечь, а ты предлагаешь забрить их в солдаты на целый год. С ними каждый день дорог, а мы будем терять столько времени. Окончательно упустим парней.

— Трудные времена, рождают трудные решения. Сегодня, чтобы выстоять, сауни нужны бойцы ничуть не меньше чем ремесленники, а даже больше.

— Ты это сейчас к чему клонишь, Вейн?

— Сейчас все объясню. После большой охоты мы потеряли около трехсот детей, практически все они находятся в племенах хакота и магаков. Это не просто дети, а практически готовые помощники, я уже не говорю о том, что это наша плоть и кровь. Замена им появится только лет через семь, а то и десять, потому что тех детей больше, чем оставшихся. Детскую смертность в значительных количествах, нам пока не предотвратить. Для этого нужно еще очень много, начиная от элементарной санитарии и заканчивая развитием медицины. Поэтому потери просто ужасны, в то время как наши противники, к тому моменту, когда мы заполучим хотя бы каких-то помощников, станут еще сильнее, потому что принятые в семьи дети уже вырастут. Мы знаем, что они придут сюда и готовимся к этому, но если мы станем только обороняться, нам не выстоять.

Можно было бы заподозрить старика в том, что он стремится вызволить из плена своих внуков. Но правда была в том, что по счастливой случайности все его отпрыски и даже дочь, вернулись обратно. Да, они настрадались, но они были живы, здоровы и сейчас находились в Новом. Так что подумай Дмитрий о том, что Вейн пытается таким образом вернуть своих отпрысков — он неизменно ошибся бы. Не было личной причины, диктующей ему принимать подобное решение.

— Не думаю, что им нужны большие потери. Ведь на этот раз восполнения ждать не приходится. Есть еще и буги, которые пока в этой сваре не участвовали и могут выступить в качестве их конкурентов.

— Боюсь, что большие потери заставят их действовать еще более решительно, чтобы захватить новое оружие и стать сильнее. Ты показал сауни насколько могут быть сильнее хакота и если решил, что они этого испугаются, то ошибся. Сначала они увидели насколько сильны сауни с новым оружием, и чтобы их разбить им потребовалось задействовать большой перевес в силах. Потом ты показал, что наши охотники стали еще сильнее и это напугает хакота и магаков куда больше, мало того, это заставит задуматься и бугов. Позволить нам наращивать мощь они побоятся, хотя бы по той причине, что тогда мы станем угрожать им.

— Но мы не можем им угрожать. Я не раз оставлял сообщение о том, что мы не появимся в местах их охоты. Когда-нибудь нам потребуется расширение территории, но это будет очень не скоро, лет эдак через сто, а то и больше, да и то, до мест их охоты нам не дотянуться даже через столько времени, земледелие и скотоводство позволит нам прокормить гораздо большее количество народу на куда более скромной территории. Или они могут подумать, что я вру? Но это же не наш мир, тут вроде бы вранье не в чести.

— Отчего же, они вполне поверят в то, что ты сам веришь в свои слова. Но они не знакомы с земледелием, им не понять того, что нам действительно не нужны их охотничьи угодья, чтобы прокормиться. Они могут исходить только из того, что знают сами. А им известно, что находясь на одном месте, невозможно выжить. Для того чтобы в рулы не пришел голод, нужна большая охота, а значит сауни должны будут прийти на их земли. Сауни с каждым разом все сильнее, получается нужно устранить растущую угрозу. Это может заставить примкнуть к хакота и магакам даже бугов. К тому же они тоже не откажутся получить новинки. Обороняясь нам не выстоять.

— Ну, обороняться тоже можно по разному. Можно тупо сидеть за стенами, а можно применить активную оборону. Начать бить нападающих еще на подходе. После, пока одни будут находиться в Новом, другие станут кружить над осаждающими и наносить потери. Мы знаем эти места, они нет. Так что не сомневайся, мы отобьемся.

— Вейн, я тоже думаю, что нам не следует искать неприятности самим, — решила высказать свое мнение Лариса, за что получила неодобрительный взгляд шамана.

— Боюсь, что в этом вопросе, женщины плохие советчики. Возможно ты и прав, Дмитрий, но я знаю местных гораздо лучше тебя. Да и главное все же не в этом.

— А в чем же? — Опять не выдержала Лариса.

Как видно ей пришлось не по вкусу то обстоятельство, что ее осадили и не пожелали считаться с ее мнением. За время прожитое среди местных, она уже успела уяснить, что игра в феминизм имеет шансы на выживание только в развитом обществе, но не здесь. Она уже давно и четко отчертила грань, чем должна заниматься и куда лучше не совать свой нос. Однако, не так уж и просто отказаться от того, что на протяжении большей части жизни являлось нормой и перестало отвечать реалиям только пару лет назад. К тому же, случись беда, женщинам так же стоять на стенах и разить врага, от этого никуда не уйти. Во всяком случае, пока все обстоит именно так. И потом, она просто была уверена в ошибочности суждений Вейна.

— В том, что я слишком стар и порядком подзадержался в этом мире, — устало вздохнув, ответил старик. — Я могу умереть в любое время, а когда это случится, у сауни опять не станет единого лидера. Да, я призываю к войне, мало того, я предлагаю самим напасть имея куда меньше сил чем у наших врагов. Но предлагаю это не из-за того, что хочу мести и не по причине, показать всем нашу силу. Главное не в этом. Главное то, что сауни нужен новый лидер. Нужна уверенность в том, что после моей смерти они не бросят все и так же будут двигаться в одном направлении. А это возможно только если во главе станешь ты, Дмитрий. Если ты накажешь тех кто поднял оружие на сауни, если ты вернешь племени их сыновей и дочерей, то у людей не будет сомнений, кто именно должен встать во главе племени.

— Но почему именно Дима? — Снова вскинулась Лариса. — Ты не можешь так рисковать им. А как же его знания, ведь если с ним что-то случится… Пусть поход возглавит Торк. Твой сын уважаем всеми, он не глуп…

— Лариса, меньше всего на свете, я хотел бы подвергать опасности Диму. Да, Торк на фоне других выглядит гораздо мудрее, но он не сможет полностью заменить меня. Если я сразу готов поддержать любое начинание, то он может и воспротивиться. Просто потому что не знает, к чему это может привести и для чего вообще нужно. Так, например, идея с зобами ему непонятна, как непонятно и то, зачем выращивать столько злаков, если достаточно одного. К чему каждый раз мыть руки, зачем ходить по нужде в одно и тоже место, почему мужчины вместо охоты, должны заниматься женскими делами, ковыряясь в земле. Много чего ему непонятно. Ему не понравится затея с интернатами, когда его сыновей будут воспитывать другие, а не он. Он не примет того факта, что девушкам не стоит торопиться заводить детей, а выждать до восемнадцати летнего возраста. Того, что он примет будет слишком мало, хотя если судить по тому, что было — уже много. Мы можем дать только толчок, а можем построить целую цивилизацию и это не громкие слова. Если уж что-то делаешь, то делай это хорошо. Не так ли Дмитрий?

— Вейн, у нас слишком мало сил для войны, — уже начиная сдаваться, вновь попытался возразить Соловьев.

— Мало. Но я думаю достаточно. Мы имеем семьдесят два мужчины, еще шесть юношей готовых к посвящению, всего семьдесят восемь человек. Плюс к этому десять собак.

— Вижу ты всех собрал до кучи, даже Табука и Гаруна посчитал.

— Посчитал.

— Их нельзя трогать ни при каких обстоятельствах. Они уже стали своего рода специалистами.

— Не говори ерунды. Во-первых, они сами не простят тебе, если все мужчины отправятся в поход, а они останутся здесь. Во-вторых, кто станет их уважать, если они останутся в стороне. Лучшие они потому и лучшие, что всегда в первых рядах. Рисковать ими не хотелось бы, но по другому нельзя. Мальчишки многому уже успели понахвататься у старших, даже арбалеты умеют мастерить. Не все им по силам в виду малолетнего возраста, но сам процесс им известен. Так-что, если мы потеряем этих двоих, ничего непоправимого не случится.

— Первый десяток я готовил полгода и даже сейчас нельзя сказать, что они набрались положенного боевого опыта. А ты предлагаешь делать ставку на кучу новобранцев. Я ведь тебе говорил, что наличие нового оружия и даже доспехов, не делают человека бойцом. Наконец, нет никакой гарантии, что поход окажется удачным. Ты предлагаешь увести всех мужчин, оставив сауни без защиты. Пойти ва-банк и поставить все на один единственный поход. Может быть пару раз, мы опрокинем врагов в открытом бою. Но потом они изменят тактику. Мы превратимся в дичь и на нас станут нападать из засады. Мы проиграем.

— Мы можем проиграть. Но я считаю риск оправданным.

— Нет, Вейн. Тут нужно хорошенько подумать, прежде чем принимать решение. Не всякий путь, кажущийся очевидным, является верным.

— Разделяй и властвуй, — вдруг с задором произнесла Лариса, даже встав из-за стола.

— Ты о чем? — Ничего не понимая поинтересовался Вейн.

— Нужно сделать так, чтобы хакота, магаки и буги, соперничали между собой и не видели противников в нас, — Лариса даже оперлась о столешницу руками, устремив победный взгляд в мужчин.

— Хм. Например, можно создать союз с Бугами, соглашаясь с женой произнес Дмитрий. — Нет. Достаточно просто продать им оружие. Конечно опасно снабжать их арбалетами, но это ведь самое дальнее от сауни племя. А потом упор можно сделать на луки, которые вполне годятся для охоты.

— Тебе не понравится то, что они предложат, — возразил, задумавшийся Вейн.

— Отчего же. Кто сказал, что нам помешают обработанные шкуры и кожа. А уж это-то у них имеется. Опять же, они могут отлавливать жеребят и телят. Без материнского молока они конечно замедлятся в росте и не станут такими крепкими, но мы возьмем свое на их потомстве. Зато с молодняком нет тех трудностей, что со взрослыми особями.

— Не думаю, что продажа оружия, это хорошая идея.

— Согласен. Поэтому нужно делать упор на железных ножах, топорах, наконечниках для дротиков и рогатин. Луки однодеревки все же не так опасны, без бронебойных наконечников, наш доспех выдерживает выстрел даже в упор. Они смогут с успехом использовать их на охоте, кто-то поднаберется опыта и сможет применять в бою, но это не так уж и опасно. Главное, что буги будут уверены, мы от них далеко и им выгодно с нами торговать, нет смысла идти и грабить, если можно получить и так. Например, на ежегодной ярмарке.

— Тогда хакота и магаки захотят устранить угрозу и нападут на нас, — снова возразил Вейн. Как видно мысль о том, что его предложение скорее всего не пройдет, его не радовало.

— А понравится бугам то, что кто-то захочет лишить их возможности получать предметы из железа? Мы получим союзников.

— Им не понравится то, что мы не захотим им продавать арбалеты.

— А мы будем продавать. Только цена у них будет заоблачная. Кстати, луки тоже будут не дешевыми. Они конечно попроще и научиться их делать не так чтобы и сложно, но тут хватает тонкостей, просто видеть образец недостаточно. Так-что, их изделия будут просто поделками в сравнении с нашими.

— А как же дети? Их нужно возвращать в племя. Это наше будущее.

— С детьми пока непонятно. Но мужчин мы конечно будем натаскивать и готовить, драки все одно не избежать. Вот только подготовиться к этому надо всесторонне. Завтра же отправлю Тынка на заставу, пусть Отар оставит только двоих наблюдателей, а с остальными возвращается. Нужно начинать заниматься с парнями более плотно.

— Значит…

— Ничего это не значит. Мы будем готовиться к худшему сценарию, но искать пути, для выхода из сложившейся ситуации, в первую очередь мирные.

— Если ты станешь героем, то твое лидерство будет бесспорным.

— При таком раскладе он очень даже запросто может стать мертвым героем. Причем — не на долго, — тут же возразила Лариса.

— Я понимаю твои тревоги…

— Ничего ты не понимаешь, Вейн. Да, я боюсь за Диму. Боялась когда он ушел на Байкал, стеречь проход к нам. Но тогда был смысл в риске. В том, что ты предлагаешь, смысла нет. Сплошная бравада и надежда на удачу. А что касается лидерства, то почаще роняй слова о том, какой Дим мудрый и что ты часто советуешься с ним. Дави на его избранность Великим духом. Вода камень точит. Когда придет время, люди сами прекрасно разберутся за кем идти. И кстати, что касается собачек. Ваше войско по прежнему может рассчитывать только на четверых кобелей. Если ты позабыл, то вся женская половина находится в интересном положении.

Совет пришлось закруглить так и не сумев прийти к единому мнению. Вейн был явно недоволен этим. Но Дмитрий решил не придавать этому особого значения. Похоже старик так же остался под впечатлением от славных побед отряда Соловьева и от того, насколько споро удалось наладить производство оружия и снаряжения. Силы на это были брошены изрядные, а потому запасы неуклонно росли. Все говорило о том, что старик готов наступить на те же грабли, что и Такунка, хотя и времени-то прошло совсем немного, и рана от этого едва начала заживать.

Конечно, сидеть в лесах и думать, что все само собой рассосется глупо, но и лезть на рожон, тоже умным не назовешь. Пожалуй самое правильное предложение исходило от Ларисы. Нужно включать дипломатию. Разговаривать со слабыми никто не станет, но ведь они уже показали, что у них еще есть порох в пороховницах.

Хм. А вот порох ничуть не помешал бы. Будь у него порох, то он показал бы всем этим аборигенам по чем фунт изюма. И главное изготовить его нет никаких проблем, Лариса без труда выдала весь процесс изготовления. Впрочем, он и сам с этим знаком, так как читано об этом было предостаточно. Непреодолимая на сегодня сложность только в одном — у них нет селитры.

Меры по данному поводу ими уже принимаются. Весь навоз они вывозят на специальной пироге вниз по течению Тихой, где устроили под камышовыми навесами селитряницы. Пока не так много, но постепенно кучи растут. Этим занимаются мальчишки ухаживающие за скотиной. Объяснить, как именно слоями укладывать необходимые компоненты не составило труда. Процесс-то несложный, но больно уж долгий. Для созревания одной кучи требуется лет пять, а зловоние от них закачаешься. Потому и устроили подальше, да еще и с учетом розы ветров, чтобы амбре уносило в сторону.

Лариса высказала было сомнение по поводу того, что необходимы удобрения для полей, но Дмитрий уверенно заявил, что эта проблема решаема. Земля сейчас настолько плодородна, что потребуется изрядное количество времени, чтобы она обеднела. Если применять пары и постоянно менять культуры, то можно продержаться довольно долго. Так что этот вопрос пока не столь острый.

С серой проблем не предвидится. Есть этот минерал и причем в изрядных количествах. Сам Дмитрий пока ее не наблюдал, но из рассказов Вейна ему известно, что сравнительно неподалеку, эдак километрах в ста, имеется вулкан. Это место считается обителью младшего брата Великого духа и его посещение под запретом. Что же вполне логично.

Как преодолеть запрет они еще подумают, дело привычное. Дмитрий не сомневался, что найдет там серу, причем много. Но сера сама по себе ничего не решает и не имеет в их ситуации особого значения, главное добыть селитру, а это процесс долгий. Эх, а как можно было бы подсыпать перца на хвост всем этим хакота и магакам.

— Ты чего вылез и бани? — Проходя мимо, услышал Дмитрий, голос Тынка.

— Закончил.

— А ну покажи. Ну и кто тебе сказал, что ты закончил? Тебе же сказано, йошки матрешки, пропитывать воском пока не проступит с другой стороны.

Вот странное дело. Новые слова приживаются среди местных не так чтобы и быстро, но излюбленное ругательство Дмитрия подхватывалось на раз. Стоило только местным раз услышать и пожалуйста, применяют едва не чаще чем он сам, причем безошибочно вставляют к месту.

— Там слишком жарко и воняет, — попытался возразить распекаемый.

Ну да, в бане сейчас прямо таки неистребимый запах керосина. Помнится, когда они готовили свои доспехи, потом еще несколько дней проветривали. Но им все же было полегче. Зимой можно было отдышаться даже в предбаннике, а кому этого было мало, так и вовсе вываляться в снегу или просто продышаться на морозе. Сейчас с этим просто беда, солнышко припекает не по детски.

— Если жарко, то остудись, но панцирь верни обратно, а то потом опять будешь ждать пока нагреется. Видел панцири Дима, Харки и Локта? Если бы они ленились так же как ты, то их убили бы.

Это точно. Доспехи этих троих можно было выставлять как наглядное пособие или в рекламных целях. При любом другом раскладе, владельцы пострадавших кожаных панцирей должны были погибнуть, но наличие защиты спасло трех взрослых мужчин для племени. А мужчины, они вроде как нынче в дефиците.

— Я не боюсь смерти, — провинившийся охотник даже выпятил грудь.

— А кому нужна твоя смерть? Ты нужен живой и здоровый, для того и доспехи. Верни панцирь обратно, облейся холодной водой и обратно. Живо.

А молодец Тынк. Вон как шпарит, распекая нерадивого охотника. Так их. Сегодняшнее разгильдяйство, завтра может обернуться бедами. Хм. А у парней по ходу во всю уже идет пропитка готовых доспехов. Это они ловко.

— Как дела Тынк?

— Дим, а ты с нами тоже так же мучился?

Вопросом на вопрос ответил боец. В ответ Дмитрий только улыбнулся во все тридцать два зуба. Похоже Тынк и Грот первыми познали, каково это быть лицом начальствующим над теми, кто всячески хочет увильнуть от работы.

— Да не-ет, — с сомнением заметил Тынк, бросив подозрительный взгляд на Дмитрия.

— Именно. До момента пропитки все работали с увлечением, но когда дошло до воска… Да ты сам заявлял, что не понимаешь зачем пропитывать доспехи воском, когда они все такие ладные и крепкие.

— Я-а?

— Ты, ты, Тынк. Ну, так что скажешь о новичках?

— Я бы половину из них убрал. Ну, не взял бы с собой в поход. Их бы ты не удержал, как нас тогда.

— Присматривайтесь повнимательнее. Скорее всего предстоит новый поход, вот только резать в нем всех подряд опять будет нельзя.

— А нас с Гротом возьмешь? — Даже глаза заблестели.

— Конечно. Считайте, что отряды для себя собираете.

— А вообще-то, ведь и здесь кто-то должен будет остаться. Не оставлять же поселок без защиты.

О, как настроение сразу изменилось! Дмитрию был хорошо знаком такой тип людей. Говоря по венному, из них получались отличные солдаты, настоящий пример для подражания, но к командирским должностям и ответственности за других они не рвались. Ну что же, прими соболезнования, потому как других у Дмитрия нет. И потом, чтобы парень не думал о своих способностях, сержант из него выходил дельный.

— Ничего, справишься, — давая понять, что прекрасно его понял, ответил Тынку Дмитрий. — Завтра на рассвете отправишься на заставу. Передашь Отару, чтобы оставил там четверых, для наблюдения, а с остальными возвращался сюда. Тем задача, наблюдать и если кто появится сразу отправлять весть в Новый. Если большой отряд, то отходить всем.

— А если маленький?

— Если не больше пятерых, то могут разобраться сами. Если больше, то отправлять весть и следить. Если больше двадцати, то отходить всем.

Со счетом у местных было практически никак. Они уже начинали запоминать кое-что, но этого явно было недостаточно. Поэтому все касающееся цифр, Дмитрий сопровождал выставленными пальцами рук. А вот у мальцов из рода пса с этим делом было получше.

Хотя планомерные занятия пока не наладили, за зиму детей удалось худо-бедно обучить счету до ста, сложению и вычитанию. А еще, они выучились алфавиту. Это все стараниями Ларисы и Сайны. До чтения и письма еще не дошло, но всему свое время, научились составлять слоги и то достижение. Лариса держа за образец Сайну и опыт прошлой зимы, ночами составляет букварь и подбрасывает мысли о том, что мол не плохо бы было учебники организовать. Ну да, дело первостепенной важности, а то как же.

Впрочем, дел и впрямь хватало. И каждое из них можно было с уверенность ставить во главе списка. Скажете, что такого страшного в том, что грамотность сейчас в загоне? А вот есть страшное. Зря что ли он и Лариса в свободное время над листами корпят и записывают все, что только приходит на ум. Да, это пока не систематизировано, но полезной информации даже в этих обрывочных записях, уже немало.

И все это окажется утраченным, если с Дмитрием и Ларисой что-то случится. Он вполне может сложить свою голову в очередной заварухе. Тут Вейн прав, лучшие они потому и лучшие, что в первых рядах. Оно бы поберечься, но тот кто бережется обычно не в чести у остальных, с легкостью навешивающих ему ярлык труса. С такой оценкой, людей за собой не поведешь. С Ларисой тоже, может случиться все что угодно. Да банальный аппендицит может вылезти или простуда развиться что-то более серьезное, а в существующих условиях это смерть, без вариантов.

Кузница встретила его привычным звоном, стуком и скрипом. Непорядок. Это колесо скрипит. Нужно сказать Гаруну, чтобы не упускал такие мелочи. Заниматься ремонтом механизмов сейчас, когда каждый день на счету, совсем не с руки.

А нет. Ничего не нужно говорить. Вон малец понесся к колесу, с ведерком в котором легко угадывается черная и жирная масса дегтя. Только бы шельмец не зашибся. Никто даже не подумал остановить колесо, чтобы обезопасить процесс смазки.

Дмитрий хотел было одернуть мальчонку, но тут из кузни перестали доноситься звуки молотка и молота, затем послышалось громкое шипение и на белый свет явился закопченный Гарун. С всклокоченной бородой и волосами, с практически черным, как у негра, лицом, на котором двумя светлыми пятнами выделялись глаза, он имел просто экзотический вид. А когда улыбнулся, так и вовсе сравнение с негром стало один к одному.

— Гарун, остановите колесо. А то как бы не поранился.

— Не поранится, — уверенным тоном возразил Гарун, — они уже привыкли и осторожны. А когда колесо крутится, то смазывается куда лучше и быстрее. Во, слышишь, уже не скрипит. Сейчас и остальные смажет.

Дмитрий глянул на кузнеца с сомнением. Объяснять ему, что означает техника безопасности или все это бесполезно? Пожалуй, что бесполезно. Нет, он конечно осторожен и того же требует от ребят, даром что ли и тут и на Кровавом склоне пока все обходилось без травм, но обслуживать функционирующие механизмы…

— Гарун, так можно сломать руки или ноги. Какие тогда из них помощники роду?

— Дим, останавливать колесо слишком долго. Потом его нужно опять отпустить и когда деготь размажется, снова останавливать и смазывать. А так, быстро получается. Ты думаешь я хочу, чтобы они поранились? Они очень осторожны.

— Они могут проделать это очень много раз, но хватит и одной ошибки. Больше так колеса не смазывайте. Если учишь, Гарун, учи правильно. У нас не так много кузнецов. Вы чуть не самые главные, от вас идет и оружие и инструменты.

— А Табуку, ты так же говоришь? Ведь железо идет от них, — с лукавой улыбкой, смотрящейся на этом чумазом лице весьма забавно, поинтересовался Гарун.

— Ну да, тоже, — поняв шутку, тут же согласился Дмитрий.

— Я все понял, — отсмеявшись, наконец произнес Гарун, — больше никакого баловства.

— Вот и хорошо. Гарун, а что это на тебе надето?

— Доспех.

— А зачем тебе в кузнице доспех?

— Ты сам говорил — чтобы доспех не мешал, нужно к нему привыкать и постоянно его носить.

— Я это говорил воинам.

— А я получаюсь кузнец, йошки матрешки.

— Гарун, если ты думаешь, что воины заняты настоящим делом, а ты нет, то сильно ошибаешься. Кто дает им оружие, с которым они идут в бой?

— В следующий раз я хочу пойти в поход вместе с тобой. И Табук тоже.

Сказано это был столь безапелляционным тоном, что нечего было и надеяться отговориться или убедить его в обратном. По сути оба мужчины рода пса, занимались своим занятием по доброй воле. Дмитрий понимал, что из под палки он не сможет их заставить делать свое дело. Они оба, год назад наступили себе на горло и не жалея сил отдавались работе без остатка веря в то, что приносят пользу племени. Но как видно, их чаша терпения переполнилась и теперь, когда была пролита кровь их соплеменников, они хотели с оружием в руках отстаивать право сауни на жизнь.

— Я рассчитывал на вас именно там, где вы сейчас.

— Мы знаем. Когда все закончится, мы вернемся. Но сейчас мы хотим драться.

— Вам нужно много тренироваться. Иметь доспех и оружие еще не значит, быть воином.

— Ты нам отказываешь?

— Как я могу вам запретить. Вы сами вызвались делать эту работу, хотя она вам и не нравится.

— Кто сказал, что нам не нравится? Сначала да, но теперь… Я люблю свою кузницу, Табук каждый раз когда возвращается с Кровавого склона, торопится обратно. Даже на охоте уже не так интересно, все думаем, как там… Я о кузнице, он о плавильнях. Дим, ты уже давно не говорил с нами.

Сказано это было с нескрываемым укором и Дмитрию вдруг стало стыдно перед этими мужиками, которые трудились не щадя своих сил. Вот так. Работает все как надо. Крутится как и положено. Ну и нечего лезть. А любому работнику нужно не только осознание того, что он хорошо делает нужную работу. Время от времени ему требуется внимание, самая обычная похвала и доброе слово. Люди ведь, не роботы. Как видно, за всей этой беготней Соловьев успел уже позабыть об этом.

— Прости, Гарун. Ты прав. Вы так много делаете для племени и делаете такое большое дело, а я о вас и вправду забыл. Даже на охоту с вами не хожу.

— Это ничего. Вот придет зима и сходим. Ты не думай… Нам конечно немного обидно, но мы все понимаем, ведь видим как ты сам себя не жалеешь.

— Не то сейчас время, чтобы себя жалеть, Гарун. Вот сделаем так, чтобы никто к нам и не думал лезть, а тогда и отдохнуть можно будет. Если хотите в поход, то вам нужно много тренироваться. Сегодня же схожу на склон и посмотрю как там все. А завтра приступите к тренировкам. Да, в кузнице доспех не одевай, сердце не выдержит.

— Да я не всегда в доспехе. Но зато, теперь ношу его как обычную одежду.

— Ладно. Но запомни, в отношении тебя, пока оружием не обеспечишь всех мужчин, даже и не думай о походе.

— Для воинов все уже готово, даже лишние рогатины есть, для поселка. Наконечники для стрел и ножи мальчишки и сами смогут делать. Мы тут еще один большой молот установили, так что управятся, даже топоры сумеют делать.

Ну да, тут он ничуть не приукрашивает. Мальчишки-то они мальчишки, вот только каждый из них и ростом и силушкой не обижен. В кузнецы и металлурги Дмитрий старался отбирать самых рослых и плечистых, а местные они куда развитей в физическом плане, чем их сверстники из его мира. Так что тяжелую работу с железом вполне тянули, разумеется с учетом применения механизмов.

— Погоди. Как это еще один молот? И что, это колесо справляется?

— Нет, сразу все не тянет. Но если оставить только мехи и этот большой молот, то работает хорошо.

Дмитрий посмотрел на бывшего охотника, вдруг превратившегося в кузнеца, да еще и полюбившего новое занятие. И ведь без дураков, ему нравится его новая ипостась, так говорить и при этом светиться можно только о том, от чего по настоящему получаешь удовольствие. Опять же, инициативу проявляет. Вот понадобилось применение более массивного молота, сам с ребятами изготовил, без понуканий и намеков.

Мелькнула было крамольная мысль, настоять на том, чтобы ни он ни Табук ни в какой поход и не думали идти, но потом он отбросил ее в сторону. Да, в походе они могут и погибнуть, но ведь он с не меньшей гарантией потеряет их, если запретит в нем участвовать. А поход, это дело такое… Может и не будет никакого похода, все зависит от того, как они смогут разыграть дипломатическую партию.

* * *

С утра Дмитрий, с ребятами проверял, насколько ладно получилось изготовить сбрую для бычка. Благо длительные тренировки дали положительные результаты и в значительной мере подросший зоб вполне благосклонно реагировали на ту вольность, с которой вели себя люди. Впрочем, те время от времени задабривали подопечного подношениями, в виде пока еще не созревших яблок.

Ярмо пришлось бычку впору, хотя в работе его использовать никак не получилось бы. Уже на следующий год, животное значительно прибавит в росте и эта упряжь будет для него маловата. Но Дмитрий не считал изготовление этого образца пустопорожним занятием.

Во-первых, заранее отрабатывался процесс изготовления и выявлялись недостатки, что позволит изготовить вполне рабочий образец, когда зоб будет готов тянуть плуг.

Во-вторых, бычок уже сейчас будет приучаться перевозить груз. Разумеется его никто не собирается перегружать, но в плане обучения это не будет лишним. Процесс этот долгий, требующий терпения и бережного отношения к животному. Да и не поймут местные, если начать измываться над меньшими братьями, это если забыть о нецелесообразности такого пути.

В третьих, этот меньший по размерам образец, найдет применение и в будущем. Несмотря на тревожное время, Дмитрий планировал уже в этом году организовать отлов молодняка. Огороды стахановскими темпами перерастали в поля, а для их обработки одних только лопат и землекопов было явно маловато. Забывать о перспективе никак нельзя. Так-что этот образец пойдет для воспитания последующих животных.

Раньше ему сталкиваться с подобной упряжью не приходилось, разве только видел по телевизору или на картинках. Вот только там всегда быки использовались попарно. У него в наличии был только один бычок, телочек заводить под ярмо он и не думал. И потом, он точно знал, что пахали и при помощи только одной лошади, а быки они куда сильнее лошадей, так что использовать в одиночку их вполне реально.

Другое дело, что лошадиный хомут, конструкция которого ему как раз была хорошо знакома, для этого не подходил. Дело тут даже не в наличии рогов, а в разном сложении животных. Для быков подходит именно что ярмо. Немного поморщив лоб и подумав, он все же удумал нечто среднее между ярмом и хомутом, а через несколько дней удалось изготовить и опытный образец. Можно было бы управиться и раньше, но не разорваться же.

Из того, что он помнил, ему было понятно, что ярмо представляло собой голое дерево, имеющее определенную форму. Но Дмитрий решил подойти к этому вопросу с большей бережливостью к животному. Поэтому его изделие подобно хомуту имело хомутину, эластичную подкладку, что должно было предотвратить натирание и появление язв.

Сейчас в процессе изготовления был и хомут для лошадей, которых постепенно приручали к нагрузкам. Он вовсе не стремился использовать взрослых лошадей для верховой езды, все что он с ребятами проделывал, делалось только для приучения лошадей к нагрузкам. Он специально не стал форсировать изготовление этого изделия и сосредоточился на ярме, которое, до определенного момента, можно подгонять по мере роста бычка. С Хомутом этот номер не пройдет, его нужно делать уже под взрослое животное.

Ближе к обеду, когда подгонка изделия была завершена, а зоб уже начал проявлять нервозность, было решено прекратить измывательство над ним. Впрочем, никто и не думал, сразу же прикреплять к ярму оглобли и начинать нагружать подопытного. Сейчас, когда изделие вроде уже готово, его будут каждый день надевать на животное, чтобы приручить к ношению сбруи. Вот когда тот перестанет выказывать негатив, можно будет прикрепить оглобли, причем без какого-либо груза. Нужно будет дать бычку возможность привыкнуть ходить с этими палками по бокам. Вот так, раз за разом, постепенно, не травмируя психику и будет происходить обучение и никак иначе.

Дмитрий хотел уже направиться на обед, когда появился Тынк. Причем он пришел один. Это обстоятельство встревожило Дмитрия, так как означало, что случилось нечто, помешавшее бойцам покинуть заставу. Неужели появился противник? Численность его вполне позволяла бойцам самостоятельно разобраться с проблемой, иначе отряд отошел бы в полном составе. Но все одно новость неприятная. К тому же… Только середина лета. Рановато соседи решили начать набеги. Слишком рано.

— Что случилось Тынк?

— Хакота.

— Сколько?

— Одна пирога. Только они не в набег пришли. Там шесть охотников и шаман, а на копье кусок белой кожи.

— Вы их не трогали?

— Нет. Отар сказал, что ты ждешь людей с таким знаком.

— Это хорошо. Они точно одни?

— Отар тоже засомневался. Поэтому сейчас Харка и Локта, на нашей пироге, показывают им куда нужно плыть, а остальные остались на заставе и наблюдают за рекой и берегом. Меня он отправил по суше, чтобы я сообщил тебе.

Ага, это верное решение. Людям на пирогах придется выгребать против течения, к тому же сделать изрядный крюк, так что пеший с гарантией доберется быстрее, даже если не будет бежать. А Тынк бежал, так что запас по времени есть. Нужно срочно разыскать Вейна. Похоже, вопрос с отправкой посольства снимался сам собой. И очень даже может быть, что бугов в процесс взаимоотношений пока можно будет не вводить. Хотя… Нет, этого пожалуй не избежать.

Хакота в сопровождении бойцов появились примерно через час. Плыли они неспешно. Двое сауни не имели возможности двигаться достаточно быстро, да и смысла выкладываться не было. Но как видно хакота такой расклад полностью устраивал. Шаман внимательно всматривался в окружающую местность стараясь рассмотреть все как можно лучше.

То обстоятельство, что потенциального противника допускали к поселку и позволяли осмотреться собрав информацию, могло показаться глупостью. Но Дмитрия это устраивало. Он хотел, чтобы шаман увидел как можно больше. Именно поэтому он и не двинулся навстречу, а постарался за оставшееся время как можно лучше подготовиться. В голове уже созрел план, как именно он станет действовать и какие аргументы выдвигать. Он успел кое-что даже обсудить с Вейном, чтобы выступить с ним единым фронтом.

— Приветствую тебя, в землях сауни, Отта, — едва посланник хакота ступил на землю, произнес верховный шаман.

Дмитрий тут же сделал для себя зарубку о знакомстве этих двоих. С другой стороны, а могло ли быть иначе. Вейн достаточно долго живет и побывал на множестве харуков, межплеменных ярмарок. Гость так же не молод, так что наверняка встречались на прежних совместных советах. Что же, это хорошо. Как и то, что между ними явно не промелькнуло никакого негатива, в личном плане.

— И я приветствую тебя, Вейн.

— Легким ли был путь?

— По воле Великого духа, беды шли разными с нами путями.

— С чем ты пришел, Отта?

— С миром.

— Хакота убили многих сауни, отобрали наши охотничьи угодья, украли наших детей и после этого ты приходишь с миром, — а как хорошо начиналось.

Дмитрий даже предположить не мог, что Вейн вот так сорвется. Или он считает, что наездом на посланца, выказывается сила и воля сауни перед врагом. Ведь говорили же об этом. Не враги сейчас нужны сауни, а друзья. Но тем путем, что избрал старый шаман, друзей не заводят. Так можно заполучить только врагов. Да-а, дипломат из Вейна тот еще. Нужно срочно разруливать, а то они прямо на берегу начнут собачиться. Отта, вполне себе начал наливаться краской.

— Сауни потеряли места большой охоты не по нашей вине, — опережая Дмитрия заговорил Отта. — Вы бросили те земли, мы взяли их под свою руку. После того как мы, по воле Великого духа, заняли пустые земли, появились сауни и убили наших людей.

— Харка, проводи гостей к моему дому, там их ждет угощение, — поспешно вклинился в разговор Дмитрий.

Плевать, что Вейн ожег его недовольным взглядом, а находящиеся рядом сауни, с явным неодобрением смотрят на своего представителя. Посланец ты Великого духа или нет, но ты не наш поэтому не лезь в наши дела — именно это было написано на их лицах.

При виде такой реакции Дмитрий даже заскрипел зубами. Вот значит как. А он-то дурак думал, что успел стать своим. Рассчитывал на то, что его окончательно приняли в семью. И ведь было от чего. Великий охотник на барху, бакана и гуров. Победитель врагов племени. Человек способный привести своих людей к победе, даже когда врагов на много больше. Тот, кто смог принести столько пользы для племени. У него были все основания полагать именно так. Но как видно, для того чтобы лишиться всего этого достаточно лишь раз оступиться.

Как он мог прервать их верховного шамана, переполненного праведным гневом и высказывающего чаяния своего народа. Как он мог вступиться за тех, кому место у тотемного столба. Тех, кто страданиями своими, должны умилостивить духов погибших в недавней бойне. Тех, кто смертью своей должен возвестить духам предков, что сауни взяли плату кровью, с повинных в их гибели.

Но среди охватившего его разочарования была и приятная сторона. Харка, Грот, Тынк и Локта, не только не усомнились в правильности действий своего военного вождя, а тут же приступили к выполнению поступившего приказа.

Когда толпа на их пути не пожелала расступиться, бойцы остановились и Локта с какой-то вальяжностью и вместе с тем, с прикрытой угрозой, повел плечами. Сомнительно, чтобы он начал применять силу, но мужчины и женщины решили не проверять этого и все так же недовольно, подались в стороны.

Дмитрий тут же постарался уединиться с Вейном. Благо толпа двинулась вслед за гостями. Старика нужно было срочно приводить в норму и желательно самым жестким образом. У Дмитрия было слишком мало времени, для обработки воинственно настроенного шамана, который еще недавно призывал его к великому военному походу или к чему-то очень похожему. Одним словом, настроения показать всем «Кузькину мать», у него выветриться еще не успели.

— Слушай Вейн, ты что тут устроил? — С явным недовольством и даже вызовом произнес Дмитрий. Едва убедился, что их никто не услышит.

— Ты-ы… — еще самая малость и шаман вздыбится, куда самому дикому и ретивому скакуну.

— Что, так хочется всех порвать? — Не дав начать гневную тираду, продолжил Дмитрий. — Силу почуял? Так запомни Вейн — нет у тебя той силы. И у меня нет. Если пойдем по пути войны, все сдохнем.

— Ты вообще понимаешь, с кем ты говоришь подобным образом. Одно мое слово…

— А ты не пугай. Какая разница, кто меня грохнет, ты, магаки, буги или хакота. Если у тебя от гордыни мозги отшибло, то я воевать со всем светом, ума пока не лишился. Ну, чего ты так на меня уставился? Если выхода другого не будет, то я буду драться, но сам на неприятности нарываться не собираюсь. Если хоть пальцем тронешь послов, я уйду. Соберу всех, кто захочет ко мне присоединиться и уйду. Вон у тебя сколько оружия, куда больше чем у Такунки, глядишь всех победишь. Ну что, остыл?

— Не до конца, — сквозь зубы прошипел Вейн.

Ну не привык он к подобному обхождению. Было дело, находились те кто был с ним не согласен, но они никогда не вили себя так дерзко. Даже Такунка, открыто выступив, вел себя куда как сдержаннее.

— Ладно, время лечит. Я вот гляжу на тебя и вспоминаю, что было весной. Ведь тогда я видел хитрого, расчетливого и умного вождя своего народа. А что я вижу теперь? Неужели за это время ты успел так поглупеть? А может все дело в тех потерях, что понесли сауни? Так ведь мы ожидали куда худшего.

— Ожидали. Только я не думал, что мне придется договариваться с теми, кто посмел пролить кровь моих соплеменников, — вроде отпускает старика, вот и ладушки.

— Вейн, если ты не способен мыслить трезво, то давай лучше переговоры буду вести я.

— Ты не можешь вести эти переговоры. Я верховный шаман.

— Тогда давай так. Угостим гостей, я развлеку их беседой, худо-бедно до ночи время отыграем, а там — утро вечера мудренее. Остынешь, соберешься и утречком со свежей головой, приступим к переговорам.

— А если не остыну?

— Ты сам знаешь. Тогда только война. Нужно будет обращаться к бугам, а там как масть ляжет, но если тебе интересно мое мнение, то я считаю, что самое лучшее, это сейчас договариваться с хакота.

— Не объяснишь?

— Обязательно, только ночью, когда гостей спать положим. Сейчас просто нет времени.

— Ладно, так и решим.

Лариса и Сайна расстарались от души. Как только они успели всего лишь за час, умудриться сделать все это было непонятно, но обед был организован по высшему разряду. Единственное неудобство было в том, что гости оказались непривычны к стульям и столу, да и тесновато было в доме такой прорве народу. Однако ничего страшного не произошло. Поначалу скованно и неуверенно чувствовавшие себя хакота, вскоре вполне освоились.

Дмитрий опасался, что гости не смогут нормально пользоваться ложками и мисками, но те не подкачали. Местные были знакомы с кашами из тех же злаков и бобов, только употребляли их прямо из котлов и при помощи костяных ложек, которые только сугубо отдаленно напоминали таковые, по сути являясь подобием лопаточек. Но подобный прием пищи они нашли более удобным и освоились очень быстро. К тому же при помощи ложек было куда удобнее есть наваристый бульон, который у них пили по очереди прямо из горшка, где тушилось мясо.

Жены Дмитрия успели накопать картошки, из которой они приготовили соус с мясом. Под это дело они успели забить несколько кроликов, благо и свежатина и готовится быстро. Был на столе и сыр. Лариса начала экспериментировать с молоком, всякий раз советуясь с Дмитрием и у нее наконец начало получаться вполне прилично. Не забыли подать и мясо бакана, в смысле мамонта, благо то имелось в свежем виде, благодаря леднику. Правда тут пришлось особо заметить, что именно за продукт подан. По вкусовым качествам оно проигрывало мясу зобов, да и было более жестким. А вот обозначили, чем именно почиют гостей и совсем другое дело.

Особую обжираловку устраивать не стали. Здесь это означало пиршество. А какой пир, когда оно вроде как и гости, и в то же время, враги. Одним словом непонятно все. Сопровождавшие шамана охотники, отнеслись к этому факту как бы равнодушно, хотя и отдали должное необычному кушанью из картофеля с мясом, а так же оценили, то, что их почивали мясом бакана. Ну и что, с того, что для сауни это самая доступная и обычная еда, которая к тому же успела приесться. Для хакота это небывалое угощение.

Отта, воспринял происходящее с пониманием. Умный мужик. Дмитрий отметил это еще там, в степи, при первой их встрече. Признаться, он даже надеялся на то, что шаман прибудет-таки к сауни с посольством. Ну нет у сауни сил, чтобы диктовать всем окружающим свою волю. Случившегося не воротишь, остается только сделать выводы и начать договариваться.

До наступления ночи времени было предостаточно и Дмитрий предложил Отте прогуляться по окрестностям. Харка, по приказу вождя, утащил охотников на тренировочное поле. Что может быть лучше для охотников как не состязания в ловкости и силе. Остальные бойцы так же направились туда. Мало ли, кто-то захочет задеть гостей, нужно не допустить ничего дурного.

— Что это? Земля перепахана так, как будто здесь рылось огромное стадо кабанов.

— Это не кабаны, а мы вскопали землю. Вот этим, — Дмитрий продемонстрировал шаману лопату.

— Это для того, чтобы копать землю?

— Да.

— А я думал какое-то оружие.

— Если ты думал, что из железа, ну из этого вот, — Дмитрий постучал костяшкой указательного пальца по лопате, — мы делаем только оружие, то ты ошибался.

— Но для чего?

— Разве в вашем племени не собирают коренья, зерна и ягоды?

— Конечно собирают.

— А мы не просто их собираем. Мы сами бросаем их в землю, ухаживаем за ними, а когда они вызревают собираем и делаем запасы на зиму. Небольшую часть мы оставляем и когда снег тает, снова бросаем в землю, чтобы потом опять собрать. Если за растениями ухаживать то они куда щедрее делятся с нами своими плодами. Вот здесь, мы выращиваем картофель, это те плоды, что подавали мои жены с тушеным мясом. Их можно готовить по разному, можно просто закопать в горячие угли и запечь, можно сварить, а можно пожарить и каждый раз будет разный вкус. Очень сытная еда и вырастает их много. Правда, для того чтобы их хранить зимой, нужно сделать специальную яму в земле, чтобы мороз не добрался до плодов, иначе они погибнут. Вот здесь, мы сажаем разное зерно. Вызревает оно по разному, одно быстрее, другое дольше, но бросив одно зерно, можно собрать очень много. Вон, видишь те деревья.

— Да вижу. Хорошее место. Я еще не видел, чтобы на одном месте было столько деревьев с плодами.

— А они здесь и не росли раньше. Это мы выкопали их в других местах и посадили здесь.

— Зачем?

— Чтобы не ходить каждый раз в лес далеко от стойбища, — пожав плечами, ответил Дмитрий говоря как о чем-то само-собой разумеющемся. — Вон там, у реки, мы посадили кусты малины. Пока этого немного, но мы посадим еще. Так проще делать зимние запасы.

— Но все это созревает в разное время… И твой дом… И все эти дома для зобов и табуков. Как же вы собираетесь кочевать?

— А мы не будем кочевать. Находясь на одном месте и возделывая землю, мы сможем прокормить очень много людей. Если возделать вот эту землю свободную от леса, то мы сможем прокормить столько людей, сколько сейчас в племени хакота.

— Ты не знаешь сколько людей в племени хакота.

— А ты не знаешь, сколько может дать земля, если о ней заботиться. Так-что, как видишь я не обманывал, когда говорил, что нам не нужны места большой охоты, чтобы победить голод. Нам хватит и этой земли. Сейчас этого даже много.

— Отчего же сауни пришли этой весной?

— Не все имеют мудрость рассмотреть то, что говорит нам Великий дух. Не все готовы много и упорно трудиться. Не все хотят менять то, что им привычно и как жили их предки.

— Ты хочешь сказать, что сауни избраны Великим духом?

В голосе шамана прорезалась какая-то ревность. Что же, всяк кулик свое болото хвалит и принять то, что не его народ является избранников Великого духа, он не мог. Понять его не сложно, веками они жили в уверенности, что именно их народ отмечен высшим божеством.

— Я хочу сказать, что все мы дети Великого духа и всех нас он любит, всем указывает их путь, нужно только его рассмотреть. Вы видите его в охоте, мы рассмотрели другое. Оба пути ведут к жизни, но каждый по своему.

— Ты мудр, только где-то потерял свою седину.

— Ты это уже говорил, Отта.

— Ладно. А зачем вам табуки и зобы?

— Зобы дают молоко, из которого мы делаем сыр. Как, тебе понравилось?

— Странный вкус, но плеваться не хочется.

— А еще он полезен, потому что в нем жизненная сила зоба, которую они дают своим телятам.

— Зобы сильные.

— И этой силой они делятся с нами. Еще их молоко можно давать детям и они через него так же будут получать силу.

— А табуки? Тоже ради молока?

— Нет. Табуки нужны для того чтобы пахать землю. Они будут тянуть за собой почти такую же лопату, но смогут взрыхлить больше человека.

Незачем подавать идею о том, что лошадей можно использовать для верховой езды и кочевья. Кто знает, вдруг этот шаман окажется достаточно деятельным, чтобы начать их приручать. Сейчас аборигены вполне предсказуемы, потому как предпочитают путешествовать по рекам. Отчасти это вопрос простоты, отчасти безопасности, но если им станет доступен наземный транспорт, то это внесет некоторые сложности в будущем. Разумеется это неизбежно произойдет, но чем позже это случится, тем сильнее сумеют стать сауни.

— А убивать их вы не будете?

— А зачем нам убивать наших помощников?

— Но у вас не получится добыть достаточно мяса. Зерно, коренья, плоды и ягоды это хорошо, но только этим не прокормиться.

— Сейчас мы пока добываем мясо баканов.

— Достойная добыча, но мясо не очень вкусное.

— Согласен, мясо не очень, — не сумев сдержать улыбку, произнес Дмитрий.

Ну да, как диковинку его поесть очень даже можно, но постоянно питаться… Зачем, если есть зобы, у которых мясо куда мягче и вкуснее? Да мясо тех же табуков, хотя и уступит зобам, куда вкуснее бакана. Нет, постоянно питаться такой пищей отчего-то не хочется.

— И что вы будете делать?

— Ну, мы всегда можем поохотиться, а еще выменять мясо, кожу и шкуры у других. Например, у вас.

— И что вы сможете нам предложить? Ты сказал, что оружие нам давать вы не будете.

— Отчего же. Мы можем дать кое-что, полезное не меньше чем оружие. Топоры, рогатины, наконечники для дротиков, стрелы, луки, пилы, ножи, лопаты, да много чего мы можем вам предложить.

— А арбалеты?

— Если вы будете готовы дать столько, сколько мы попросим, то мы сможем дать вам и их.

— А вы попросите много?

— Очень много.

— С луками научиться пользоваться трудно, но это ведь тоже оружие?

— Луки вам больше нужны для охоты, чтобы кормить свои семьи, а не для войны, они не такие сильные как арбалеты и не такие точные.

— Значит, ты специально сделал арбалеты сауни, чтобы они воевали?

— Я сделал их потому что ими проще научиться пользоваться. Я сделал это, чтобы сауни могли меньшими силами, добывать больше зобов, потому что у нас было мало охотников. Но те кто отправился в места большой охоты решили, что его лучше использовать как оружие, против людей. Меня считают посланником Великого духа, но ведь я человек и могу ошибаться. Но ошибаться и дальше я не хочу.

— А что ты захочешь за то, чтобы научить нас находить это самое железо?

— Ничего не захочу.

— Ты хочешь оставить это в тайне?

— Нет. Я просто не могу. И никто не сможет.

— Почему?

— Потому что мы получаем железо из камней отмеченных кровью духов предков сауни. Они готовы поделиться со своими потомками, но ведь вы не сауни. К тому же не каждый сауни может получать железо, это позволено только роду пса, вождем которого стал посланник Великого духа.

— Твоему роду?

— Моему.

— Но как же тогда мы можем использовать железо, если мы не сауни?

— А разве я сказал, что вы не можете пользоваться тем, что сделано из железа, или не можете делать из железа что-то другое?

— Но…

— Ты спросил, могу ли я вас научить находить и делать железо — и я сказал нет. Но я могу научить вас, как получать нужные вещи из железа. Это очень больше знание и за него мы захотим очень много. Я знаю, что шаманы хакота, а особенно вожди подумают, что можно будет просто прийти и отобрать у нас все, но это будет большая ошибка.

— Почему? Многие решат, что это проще, чем меняться.

— Так может подумать только глупый, умный подумает над другим. Скольких охотников вы потеряете, когда захотите отобрать у нас то, что принадлежит нам? Новое оружие дает много возможностей, но его нужно уметь правильно использовать. Те кто отправился в места большой охоты не знали как — я, знаю и ты это видел сам. Вы не сможете победить нас на наших землях и только потеряете многих охотников. Но даже если сумеете, что это вам даст? У вас останется слишком мало охотников, чтобы суметь защитить свои семьи от магаков и бугов. Всего что вы здесь заберете, на всех не хватит. Ножи, топоры, рогатины, арбалеты — все это может сломаться. Вам останется только выбросить все это, потому что вы не сможете этого починить.

— А разве сломанное можно починить? Если ломается древко копья, то его можно заменить, но если ломается наконечник или нож, то его можно только выбросить.

— Вещи из железа можно починить или сделать из них другие, но для этого нужно знать как это делается. Но даже железными вещами нельзя пользоваться вечно. С каждым годом железа нужно будет все больше и больше. И кто вам его даст, если не станет рода пса? Кто сможет добыть железо, если вы убьете нас всех? Никто. Потому что духи предков сауни не позволят этого никому другому. Да вы сейчас не сможете сделать даже хорошие стрелы. Ведь ваши охотники уже пытались их делать?

— Пытались.

— Но они отказываются лететь точно в цель.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что знания нужны даже для того. Чтобы правильно сделать стрелу, но у вас их нет.

— Но ты можешь научить наших охотников?

— Могу. Но и за это вы должны будете дать нам что-то взамен.

— И что ты попросишь?

— Не я верховный шаман сауни. Не мои предки отметили своей кровью камни из которых род пса получает железо. Не мне подвластно рассмотреть волю Великого духа. Не мне говорить и о том, что хакота должны будут дать сауни, чтобы получить желаемое. Я должен был только показать тебе все и рассказать о том, что сауни не угрожают хакота и не станут стремиться к тому, чтобы вернуть себе охотничьи угодья, из-за которых случилась большая беда. Рассказать о том, что сауни потеряли очень много, чтобы прозреть и понять, что Великий дух, пожелал повести их по другому пути, отдавая места большой охоты хакота и магакам. Об остальном утром ты будешь говорить с Вейном.

На этом беседа в принципе закончилась. К этому времени темнота уже практически полностью вступила в свои права и собеседники направились обратно в поселок. Отта продолжал задавать уточняющие вопросы, Дмитрий охотно на них отвечал, кое-что не договаривая, но всячески стараясь избегать откровенной лжи. Ни к чему это, ведь может и аукнуться.

В принципе, Соловьев полагал, что беседа прошла отлично. Он наглядно показал то, что сауни не будут выступать конкурентами у других племен в степи, а все недостающее готовы выменивать. Дал понять, что взять так пришедшиеся хакота по нраву вещи, они могут только у них и в их интересах сделать это не силой оружия.

Прогулка за стены имела еще и скрытый смысл. Дмитрий демонстративно не придерживался натоптанных троп, а свободно шел по целине и даже с легкостью менял направление, если это предпринимал шаман. Местные знали что-такое волчьи ямы, только использовать им приходилось естественные углубления, которые достаточно было лишь немного подправить. Что поделать, инструмента для рытья у них не имелось. Сомнительно конечно, что они могут подозревать о возможности их использования в военных целях, но лучше подстраховаться и дать понять, что тут опасности нет.

Впоследствии все подступы будут буквально напичканы всевозможными сюрпризами. Это было в планах, только пока хватало иных забот, а устроить ловушки можно будет и ближе к осени. Много времени это отнять не должно, лопат хотя и не в избытке, но вполне достаточно. Раньше нападения Дмитрий не ждал.

А еще Дмитрий дал возможность шаману полюбоваться на высокую ограду Нового. Конечно, крепостной стеной ее не назовешь, эдакий крепкий плетень из толстых ветвей, обмазанный глиной, но для местных реалий фортеция вполне заслуживающая внимания. И шаман не разочаровал Дмитрия, когда самым внимательным образом осмотрел сооружение.

Отта не удержался и поинтересовался, причиной затраты столь больших усилий, на строительство. На что получил вполне исчерпывающий ответ. Расхаживающие по помосту, с внутренней стороны стены, мужчины в доспехах, служили лишним подтверждением его слов. Стена была не простой оградой, но и позволяла будучи наверху, отражать нападение. Соловьев чувствовал, что посланец, а может и гость, если его прибытие сюда чисто его инициатива, постоянно оценивает силы сауни и насколько слова вождя рода псов, соответствуют истине. Пока он не мог сказать, что это простое бахвальство.

Когда они шли по поселку к рулу, который был выделен для гостей, шаман наблюдал за тем, как сидящие у костров мужчины возятся со своим доспехами и оружием. Их экипировка так же не оставила его равнодушным. Каждый мужчина был вооружен буквально до зубов. Видел он и мальчиков постарше, которые так же вертели в руках либо луки, либо стрелы, и то обстоятельство, что даже у детских стрел наконечники металлические, его так же не могло не насторожить.

При виде же женщины, которая весьма уверенно держала арбалет, объясняя своей товарке, как именно нужно из него целиться, он и вовсе чуть не впал в ступор. На его вопрос Дмитрий как о само-собой разумеющемся сообщил ему, что каждая женщина умеет обращаться с этим оружием. Не так ловко как мужчины, но стоя на стенах они вполне способны разить тех, кто задумает на них взобраться.

Вот таким образом, Дмитрий и дал понять шаману хакота, что сауни не желают ни на кого нападать. Готовы довольствоваться своей территорией (которая кстати сказать, никому другому сейчас была и не нужна). Но и постоять за себя вполне способны, для чего могут поставить под ружье всех от мала до велика.

Когда поселок уснул, погрузившись в ночь, для Дмитрия начался второй раунд. На этот раз, ему предстоял непростой разговор с Вейном. Однако, вопреки его ожиданиям, их беседа шла как по накатанному. Соловьев встречал понимание практически по всем пунктам, мало того, в Вейне вдруг опять проснулся тот самый прозорливый и расчетливый лидер, которого он неоднократно наблюдал в прошлом.

Скорее всего, в его выходке, во время встречи посланника повинно то, что визит все же оказался внезапным. Тут еще и воинственное настроение, подпитанное столь славными деяниями Дмитрия и его людей на военном поприще. Сказал свое слово и упрямый характер старика, помноженный на обиду. Одним словом, тогда он не был готов к встрече, а наличие за спиной толпы, буквально сочащихся ненавистью соплеменников, никак не способствовало трезвому мышлению. Все это вместе вызвало именно ту реакцию, которая едва не загубила мирные начинания на корню.

Сейчас, он вполне владел собой, мысля трезво и расчетливо. Но хватит ли ему благоразумия утром, было решительно непонятно. Разговор предстоит непростой, ведь придется в чем-то уступить, причем сделать это достаточно грамотно, чтобы еще и свои условия выставить. А требовать они собирались немало. Без холодной головы просто не обойтись.

А тут еще и воскресенье, у людей выходной, все будут в поселке. Мужчины в этот день обычно старались убраться на охоту, но что-то подсказывало Дмитрию, что ни о какой охоте и речи быть не может. Опять же, наверняка постараются держаться поближе к месту переговоров. Многие из женщин и мужчин потеряли своих детей, и очень даже может быть, что те сейчас находятся в своих новых семьях. Ну и какой родитель не захочет вернуть свое чадо к своему очагу? Значит, ненависть опять будет кружить над ведущими переговоры.

Дмитрий хотел было, предложить вести беседу за стенами поселка, без лишних свидетелей, а не в его доме. Люди конечно ничего не услышат, но он опасался, что негативные настроения толпы будут способны проникнуть даже сквозь саманные стены. Но Вейн решил иначе. К тому же ему было необходимо, чтобы все люди были в поселке. А если они перенесут беседу за стены, то и народ вполне может разбрестись. Причину своего решения старик озвучивать не стал, просто заявил, что так нужно и что он вполне способен обуздать свой нрав.

Завтрак ничем примечательным не отличался, разве только был обильным, да на стол подали свежатину. Вчера охотникам удалось подстрелить двух косуль. Ну и для разнообразия, подали запеченную рыбу. Одним словом сытно, но опять-таки ничего, что бы указывало на пиршество.

— Великий дух ведет нас своими тропами и только ему одному известно, куда они ведут. Мы только можем догадываться о его помыслах. Иногда он подсказывает нам, что ждет нас за поворотом или очередным склоном, но нам не всегда подвластно понять его волю. Злоба и подлость его младшего брата сделали так, что сауни постигла большая беда и на нас обрушился страшный мор, унесший многие жизни наших соплеменников. Великий дух, желая помочь одному из племен, которым он покровительствует, послал к нам своего посланника. Но его младший брат и не думал успокаиваться, пожелав уничтожить все племя под корень. Он одурманил шаманов и вождей сауни, поведя их по гибельному пути и призвал идти в кочевье, к местам большой охоты. Но не все оказались ослеплены им, часть сауни осталась в своих лесах, не подавшись соблазну.

— Значит ли это, что сауни согласны с тем, что прежние охотничьи угодья сауни отныне принадлежат хакота и магакам?

— Да Отта. Ты можешь отнести хакота весть о том, что сауни приняли волю Великого духа и больше не станут отстаивать свое право на земли, раньше принадлежавшие нам, — глядя прямо в глаза собеседнику и с достоинством, подтвердил слова хакоты Вейн.

— Но вчера ты говорил иначе.

— Я способен видеть знамения, даруемые Великим духом и духами наших предков, но и я человек. Младший брат Великого духа не добился своего, смутив разум моих соплеменников, наш народ все еще жив, и ему это не нравится. Вчера он говорил моими устами, желая опять возродить меду нами вражду, которая не принесет нашим племенам ничего, кроме горя и новых утрат. Великий дух научил нас, как можно жить сытно, обходясь куда меньшим, так зачем нам сражаться за то, что нам не нужно. В мудрости своей он указал нам и то, как мы можем помочь дружественным племенам. Духи наших предков по воле Великого духа, научили нас как можно добывать железо из камней помеченных их кровью. Но они не против, если мы будем использовать железо, на благо не только сауни но и других племен.

— Значит ли это, что вы будете менять железные вещи на шкуры, кожу и мясо, которые мы будем давать взамен?

— Только при одном условии.

— И при каком?

— Вы вернете нам наших детей.

— У нас нет ваших детей. Все они приняты в наши семьи и принадлежат нашим родам. Ты сам сказал, что сауни нарушили волю Великого духа и пришли в земли, которые им больше не принадлежат. Они первыми пролили нашу кровь. Мы поступили так, как велит обычай наших племен, ничем не нарушив волю Великого духа.

— Эти дети по праву рождения — сауни. Мы не будем говорить с вами, пока вы не вернете их нам.

— Ты сам говоришь, что ваши предки не против, чтобы мы выменивали у вас вещи из железа.

— Не против. Но они не говорят нам, чтобы мы поступали именно так. Решение будем принимать мы. Пройди по стойбищу. Посмотри в глаза матерей и отцов, лишившихся детей, а потом скажи мне — согласятся ли они давать вам железо, пока их кровь и плоть находится в ваших рулах. Ты молчишь. Ты знаешь, что они скажут.

— Наши вожди могут решить, что вы должны поделиться тем, что стало доступно вам. Я пришел с миром. Но они могут прийти с войной.

— А разве так уже не было? Разве ваши охотники не гнались за теми кто ушел из мест большой охоты и не продолжали отбирать детей, когда сауни уже были далеко от стада зобов? Этим вы тоже не нарушили волю Великого духа? Нет. Это вы делали уже по праву сильного. Мы не боимся. Если мы захотим, то можем прийти в ваши стойбища и забрать силой то, что считаем нашим по праву. И ты знаешь, что сил для этого у нас хватит. Если ваши вожди решат, что смогут забрать у нас силой еще что-то, то приходите. Мы готовы к этому. Но здесь вы найдете только смерть. Это наши леса и никто не знает их так, как мы. Если вы придете сюда, то вы многое потеряете и ничего не получите. Кроме хакота есть еще и магаки, которые могут и согласиться с нами. Есть буги, и между нами нет пролитой крови, с ними мы можем начать обмен прямо сейчас, не ставя никаких условий. Даже если к нам со злом придут магаки и хакота вместе, как на это посмотрят буги? Захотят ли они, чтобы их соседи стали много сильнее? Примут ли они то, что их лишат возможности получать вещи из железа?

А вот эти слова Отте явно не понравились. Внешне он старался сохранять спокойствие и уверенность, но Дмитрий заметил, как в его взгляде что-то неуловимо поменялось. Он явно не был готов к такому обороту. Он был готов к тому, чтобы начать налаживать добрососедские отношения. Он убедился в том, что сауни и действительно не нужны лишние земли, чтобы прокормиться. Да, они пошли чудным путем. Все, что они делают настолько необычно, что вызывает крайнюю степень удивления. Но если они действительно изменились, то и впрямь могут обойтись небольшим клочком земли, так зачем им то, что теперь не нужно.

Отта видел, что новый путь сулит свои выгоды, но он понимал так же и то, что его соплеменники не захотят поступать так же. Должно было случиться то, что случилось с сауни, чтобы пойти на подобные перемены. Охотники не станут ковыряться в земле, ведь они способны прокормить свои семьи придерживаясь старинных обычаев.

Все это он понимал. Но он не предполагал, что сауни захотят вернуть себе детей. Большинство из умирающих приходилось на возраст до семи лет. Среди захваченных детей не было ни одного младше этого возраста, а это означало, что уже через несколько лет, охотников в племени станет больше, чем было до этого лета. При наличии нового оружия, голод вряд дли придет в их рулы. И тут выясняется, что этих детей нужно будет отдать просто так, только чтобы помириться с сауни и лишь договориться об обмене на новые вещи, которые были так хороши, что каждый хотел иметь подобное.

— Я понимаю, что ты не можешь принимать решение, которое под силу только большому совету племени, — продолжал Вейн, — но ты можешь отнести им наши слова. Когда пожелтеет первый лист, ваши охотники должны будут привести наших детей к месте где большая река вытекает из большого озера и оставить их там. Вместе с ними должны будут остаться двое мужчин, которые захотят учиться обрабатывать железо. Они пробудут у нас до следующей большой охоты и все это время будут получать от нас знания. Сауни честно будут их учить, и если они сами захотят то узнают секреты. Таково мое решение.

— Я услышал твои слова, Вейн.

ГЛАВА 8

Как говорится — долгие проводы, лишние слезы. Все что хотели сказать, сказано. Условия обговорены. Продвинуться дальше в переговорах нет никакой возможности. А раз уж так, то терять попусту время просто неразумно. Отте предстоял долгий обратный путь, вниз по течению, он его сможет проделать эдак раза в два быстрее. Затем нужно было организовать большой совет, для того чтобы сообщить послание сауни. Сейчас это сделать не так сложно, так как в степи роды располагаются на сравнительно небольшой территории. Но не следует забывать о том, что Отта не верховный шаман, а только тот может принять решение о сборе большого совета племени.

Одним словом, как бы то ни было, но полтора месяца оставшиеся до назначенного срока, не такой уж и большой срок. Это в мире, откуда прибыли Дмитрий и Лариса, можно было полагать, что времени целый вагон, здесь жизнь имела куда более неспешный порядок, чем даже в древней истории Земли, когда человек имел такого незаменимого помощника как лошадь.

А раз так, то и тянуть с отбытием нечего. Тем более, была только первая половина дня и за оставшееся до захода солнца время, можно проделать изрядный путь. Отта прекрасно все это понимал, так что едва закончились переговоры, как хакота направились к своей пироге. Тут их ждал приятный сюрприз в виде сложенного в их лодку провианта. Вейн не хотел чтобы посланцы отвлекались на поиски пропитания и сосредоточились только на дороге.

Однако, если Дмитрий ожидал, что с отбытием гостей, которым никто в поселке не был рад, за исключением нескольких человек, все закончилось, то он ошибался. Остаток дня прошел вполне спокойно, как и обычный выходной, за исключением того, что по прежнему никто не отдалялся далеко от поселка. Это было несколько необычно, в воскресенье уж мужчины-то, всю неделю испытывавшие физические нагрузки, стремились убраться на охоту. Единственно, что осталось неизменным, это выход женской половины на стрельбище.

Дмитрий хотел было направиться в лес и раздобыть столь желанный для Ларисы мед. Заодно можно показать мужчинам, как обкрадывать пчел не рискуя при этом лишиться жизни. Но прикинув эту мысль, решил, что ему куда приятнее будет повозиться в столярке, делая что-нибудь не столь полезное в обиходе, но приятное для души.

Конечно, куда практичнее, если вечера не будут растрачиваться впустую и женщины будут заняты, к примеру, вязанием. Но постоянное пребывание в трудах попросту изматывает. Пришло время, когда поговорка об отдыхе во время смены работы уже не работала. Просто коротать вечерок под разговоры не всегда получалось, порой темы для бесед исчерпывались раньше, чем приходило осознание о необходимости сна. В особенности это было актуально для долгих зимних вечеров.

Сегодня Дмитрий решил воплотить в жизнь вдруг пришедшую на ум задумку. Изготовить лото. А что. Какой-никакой токарный станок у него имелся, на нем изготавливались стрелы и болты, так-что использовать его для выточки бочонков не составит труда. Карточки можно будет сделать из тех же деревянных плах. Потом при помощи раскаленного прута, можно будет нанести надписи и разленовку.

Понятно, что за день ему никак не успеть, но он и не планировал управиться так скоро. Опять же, простая механическая работа, когда руки делают все сами, а голова может жить своей жизнью. Ему было над чем поразмышлять. И наконец, использовать станок под это в будний день, не было никакой возможности, потому что в это время его пользовали для повышения обороноспособности. Занимать оборудование для обеспечения досуга своей семьи он считал неправильным.

Потом пришло осознание, что идея с лото вполне заслуживает особого внимания. Ведь игра подразумевает под собой использование цифр. О счете здесь говорить не приходится, но зато в игровой форме можно будет дать хотя бы эти азы, даже взрослым. Едва сформировалась эта мысль, как он принялся за дело с удвоенной энергией. Вот так вот. За прошедшие два года в него буквально въелась привычка все делать с умыслом. Казалось бы, хотел сделать безделицу, для отдыха своей семьи, а на поверку мозги все одно все повернули в другую, рациональную, сторону.

Так он и провозился до самого вечера, пока его не выдернула из столярки Лариса. Она тут же потащила его умываться и срочно накормить своего мужчину. Вовремя, ничего не скажешь. Едва его отвлекли от работы и охвативших дум, как желудок громко и недвусмысленно потребовал набить его чем-нибудь, все равно чем, лишь бы сытно.

Только оказавшись на улице он заметил, что в сгущающихся сумерках народ стягивается к центру Нового. Здесь оставалась довольно обширная площадка, на которой были вкопаны тотемные столбы оставшихся родов. Здесь же был выложен из камней и приличных размеров круг, для уже пылающего большого костра.

Дмитрий понимал, что увлекшись своей работой, упустил что-то важное, но никак не мог понять, что именно. Впрочем, он и сейчас не особенно над этим задумывался. Все мысли забивались только желанием есть, а слух беспрерывным урчанием недовольного желудка. Нет, все же мужчины на голодный желудок думать не умеют.

Впрочем, даже прояви он любопытство, то узнал бы, лишь то, что сегодня вечером Вейн будет взывать к Великому духу, дабы узнать его волю. Сауни пребывая в неведении предстоящего, привычно разделились — женщины столпились с левой, то есть, южной части своеобразного круга, а мужчины с правой, соответственно северной.

Дмитрий не ожидал от сегодняшнего вечера ничего необычного. Правда припомнил что все время после отбытия гостей, над поселком раздавался бубен шамана. С другой стороны, а чего собственно обращать на это внимание. Подобные звуки частенько раздавались над Новым, сейчас у Вейна хватало учеников. Мало — грамотно разделить людей на роды. Нужно еще каждому предоставить и шаманов.

Кстати, парни проходили обучение не только у Вейна. В процесс обучения будущих шаманов активно включилась и Лариса. Не следовало забывать, что наряду с духовной составляющей, немаловажным являлся факт того, что здесь шаманы являлись единственными медиками. Гостья из другого мира могла во многом обогатить их знания, чем собственно говоря и занималась.

Обычно, прежде чем верховный шаман начинал взывать к Великому духу, стремясь получить от того знак, Соловьев уже точно знал, какую именно волю явит высшее божество, потому что они с Вейном успевали это обкатать и хорошенько все продумать. Наверное воскресенье просто совпало с каким-то праздником, о чем вождь псов по привычной уже неосведомленности, ничегошеньки не знал.

Ладно, сейчас он восполнит этот пробел. Вот только запихнет в рот чего-нибудь съестного. Не хорошо, если находясь среди остальных, он станет выделяться урчащим желудком. Наскоро забросив в себя пару кусков тушеного мяса, только бы притупить требовательные позывы обжоры, явно оставшегося недовольным подобным небрежением, Дмитрий поспешил на площадь.

Он быстро затесался в толпу мужчин, инстинктивно встав рядом со своими бойцами. Находиться в окружении тех кому доверяешь куда как комфортнее. Опять же, с ними он гораздо больше сблизился чем даже с Рохтом, с которым за последний год он практически не общался, разделенный трудами и заботами.

— Здравствуй Дим, — протянул ему руку, подошедший Табук.

Жест этот местным был не знаком и его привнес гость из другого мира. Здесь при встрече друзей либо бросались в объятия, оглашая окрестности радостными воплями. Либо использовали более приличествующий вариант объятий — стоя лицом друг к другу они протягивали вперед свои руки и сжимали локти рук, при этом слегка переплетая запястья.

— Здравствуй Табук. Давно не виделись.

— Ты давно не приходил на Кровавый склон.

Что это? Никак в словах Табука сквозит обида? Ну а чего собственно ожидать от человека, который наступил себе на горло, целиком отдался работе, от которой не в особом восторге и оказался забытым. Ну, допустим не забытым, но и так тоже нельзя. Все вертится как надо, металл поступает в Новое бесперебойно, вот и ладно. Не хорошо это. Он уже не в первый раз замечал, что поступает неправильно оставив своих товарищей без доброго слова, которое порой горы может свернуть. Но с другой стороны, забот и без того выше головы. Нет. Оправдание слабенькое. В будущем нужно будет обязательно не повторять эту ошибку.

— Ты же знаешь, дел слишком много.

— Знаю. Но мальчишки работают не жалея себя, все ждут, что вот придет Дим, а они его удивят, — хм. Похоже, не одни только мальчишки.

— Обязательно. Вот завтра же, вместе с вами и отправлюсь.

— Я остаюсь, Дим.

— Да, я помню. Тогда я сам отправлюсь с ребятами, а ты пока будешь готовиться. Если отправимся в поход, вам с Гаруном многому нужно будет научиться.

— Я думаю, отправлюсь вместе с тобой.

— Конечно, — легко согласился Соловьев, понимая, что бывшему охотнику, а ныне главному металлургу хочется услышать доброе слово ничуть не меньше чем мальчишкам.

В этот момент бубны зазвучали громче. Всяческие разговоры прекратились. Вынужден был замолчать и Дмитрий, поймав себя на мысли, что так и не выяснил причину сборища. Припомнив, что праздники обычно сопровождаются пиром и в преддверии этого действа над стойбищем всегда разносятся аппетитные запахи, он потянул воздух носом и… Ничего. Запахи съестного разумеется присутствовали, а как же иначе-то, ведь в рулах готовят еду. Но это были обычные, повседневные ароматы. Нет пира? Тогда, что же это за праздник? В этот момент ему особенно не понравилось то, что он понятия не имеет, какую именно волю должен явить Великий дух.

Мысль эта запоздала и как минимум на несколько часов, так как после того как шаман начинал камлать, отвлекать его категорически запрещалось. В этот момент он взывал к духам, стараясь вызвать их на разговор и вмешиваться в процесс таинства, было крайне нежелательно. Случалось и такое, что шаман мог приостановить кочевье рода. Вот нахлынуло на него, затарабанил он в свой бубен, изволь пристать к берегу и ждать, если он не дал знать, что он останется только с сопровождающими.

От происходящего Дмитрий не ждал ничего хорошего. По всему выходит, Вейн начал взывать к духам сразу же после отбытия посла. Получается, что-то задумав, он решил самым решительным образом отгородиться от Дмитрия, чтобы тот не имел возможности в чем-либо его переубедить. А учитывая недавние настроения старика, происходящее Соловьеву нравилось все меньше и меньше.

Наконец с восточной стороны площадки появились шесть шаманов. В шаманы они посвящены совсем недавно, пройдя ускоренное обучение у Вейна и им же проведенные через ритуал. Конечно, они все еще продолжали получать знания, но и оставлять роды без шаманов никак нельзя. Опять же, Вейн стар, а если не станет шамана, кто проведет ритуал? Тогда за помощью нужно будет обращаться к соседям. В мир духов обязательно должен ввести наставник, иначе никак.

Кстати, Дмитрий стал замечать, что несмотря на настрой, старательно демонстрируемый землякам, Вейн сам во что-то такое верит. Соловьеву разумеется не проникнуться всем этим, да он и не пытался, но с другой стороны, даже в его мире, люди куда более образованные верят в сверх способности шаманов. Ладно. Для него это все одно за гранью понимания. Он верит в свои силы, верит в то, что его усилия пойдут на благо сауни и этого ему вполне достаточно.

Вообще-то на сегодняшний день, племя состояло из одиннадцати родов, но в пяти, как и в роде пса, ученики шамана были совсем уж юными. Прошедшие посвящение тоже особым возрастом не отличались, самому старшему едва минуло семнадцать, но они хотя бы уже считались взрослыми.

Едва появились шаманы, как настроение Дмитрия тут же ухнуло вниз, а в голове тревожно забил набат. Одежды из выбеленной кожи. Султаны из перьев горного орла, спускающиеся до пят. Сегодня шаманы представали в облике Великого духа. Это значит, что они будут взывать к высшему божеству для принятия серьезного решения…

* * *

— Вейн, это был удар ниже пояса.

А как еще назвать то, что произошло на площади прошлой ночью? Танец и камлания, продолжавшиеся несколько часов кряду, в своем завершении имели прямо таки судьбоносное решение. Решение, подобного которому не было среди всех четырех племен. Великий дух возжелал чтобы у сауни появился верховный военный вождь. И первой его задачей должно было стать благое деяние по возвращению детей сауни.

— Я знаю Дима.

— Ты знаешь!? Нет, Вы слышали — он знает! — Возмущенная Лариса стояла напротив старика с сжатыми кулаками и казалось готова на него наброситься.

— Лариса, сядь.

— Дима, да он…

— Сядь, кому говорю, — слегка повысил голос Соловьев, и когда недовольно сопящая супруга опустилась на табурет, закончил. — Сделанного не воротишь. — Затем перевел взгляд на старика, — Но зачем Вейн? Ведь мы уже все решили.

— Я знал, что ты воспротивишься, потому так и поступил. Но по сути, мой поступок не идет в разрез с нашим решением. Посуди сам. Хакота пришли к нам со словом и мы определили им условия, при которых готовы жить мирно. Магаки никак не проявили себя, значит, с ними мы продолжаем враждовать. Если дружба и вражда не будут иметь отличий, то какой смысл хакота договариваться с нами? Почему они должны возвращать нам детей, которых уже считают своими? Нужно дать им понять, что если они не поступят таким образом, то это им будет стоить дорого. И потом. Как посмотрят на происходящее сауни? Получается мы готовы выкупать наших детей у хакота, а тех кто попал к магакам спокойно оставим не предприняв ничего для их возвращения. Мы уже говорили о том, что сауни нужен лидер и о моей старости. Я не вижу, как еще можно добиться того, что все будут готовы идти за тобой. Да, я работаю в этом направлении, но за героем люди пойдут сами. Если мы станем выменивать одних детей у хакота и бросим других у магаков, это опять расколет племя.

— И ты решил начать войну?

— Она уже идет Дима. Только с хакота появился шанс договориться, а с магаками пока его нет. Нужно подтолкнуть их к этому, как и хакота. Пока последние еще не приняли решение, до их слуха должна дойти весть, что стойбища магаков подвергаются нападениям. Отбери только тех в ком ты будешь уверен, что они не опьянеют от успехов и не станут зарываться. Несколько стремительных ударов. Даже если тебе удастся вернуть десяток детей, это успокоит сауни, даст понять людям, что несмотря на нашу слабость, мы не собираемся бросать свою кровь.

— Ты все это спланировал уже тогда, когда прибыл Отта? Именно поэтому ты позволил себя уговорить и не стал усложнять?

— Разделяй и властвуй, Дима.

— Вообще-то это подразумевает под собой стравливание соседей, чтобы им не было никакого дела до нас, — подала голос Лариса.

— Почему именно так? — Вздернул бровь Вейн. — Если вывести из войны одних врагов и с другими остаться один на один, разве это не успех.

— Сомнительный какой-то успех. Их в любом случае окажется больше в разы, — решила все же отстаивать свою точку зрения Лариса.

— Правильно. Но только в поход против нас сможет выступить не больше трети и к тому же, без союзников. Это получится куда меньше и с таким количеством мы справимся.

— Мы еще не вывели из дела хакота, — решил охладить Вейна Дмитрий.

— Ну, так ты этим и займешься.

— Возможно, ты прав. Возможно, ошибаешься. Но в любом случае, ты не оставил мне выбора, — сжав кулаки, процедил Дмитрий. — Еще раз так поступишь, и я за себя не ручаюсь.

— Так ты согласен?

— Нет, не согласен. Но вынужден буду поступить так, как того хочешь ты. Однако на чудеса не надейся. Я возьму с собой десятка два, может чуть больше. Новый нельзя оставлять без защиты. Кого поставишь во главе?

— Ты не понял? Теперь все что касается войны, решает верховный военный вождь. Как решишь, так и будет.

— Значит, на время войны я буду принимать решения за все племя?

— Только в военном отношении. Но да, за все племя.

— Разве подобное должно приниматься на общеплеменном совете?

— Не в этом случае. Великий дух, через меня изъявил свою волю, все шаманы поддержали это, остальные просто подчинятся. Но в будущем, будет именно через общеплеменной совет. Не стоит злоупотреблять волей Великого духа, иначе шаманы опять возьмут верх, а именно этого я и хочу избежать. И именно поэтому тебе нужно успеть заполучить огромный авторитет. А чтобы еще больше укрепить это, кроме воинов ты возьмешь с собой всех шаманов. Они то же мужчины и то же готовились сражаться.

— Это-то я знаю. Но ты хочешь подвергнуть риску шаманов? Они и без того недоучки.

— Они тоже должны уметь защищать своих близких с оружием в руках. А главное, научиться выполнять твои приказы. Ты должен будешь добиться их уважения, стать их соратником. Сауни нужен лидер, Дима. Нужно единовластие. Давай уже думать не только о выживании сегодня, но и смотреть в завтра. Да, риск есть, кто-то из шаманов может погибнуть, но не все же.

Когда Вейн ушел, Лариса подошла к нему сзади, обняла и прижавшись всем телом, спросила.

— Дима, ты уверен, что иначе нельзя?

— Не уверен, — поглаживая ее руки ответил он, — но другого выхода он мне не оставил.

Дмитрий решительно поднялся, словно стряхивая с себя все лишнее и направился на выход. Если уж так все сложилось, то нужно торопиться. Времени слишком мало, а сделать нужно будет очень много. Он опять был в цейтноте. Да и было ли когда иначе, с тех пор как они оказались в этом мире. Он не мог позволить себе остановиться ни на мгновение, успех мог заключаться только в беспрерывном движении вперед.

— Лариса, Дим собирается в поход, — глядя на закрывшуюся зверь, впервые за все утро заговорила Сайна. — Я не все поняла из того о чем здесь говорили, но знаю одно — мы должны поддержать его. Он не должен сомневаться.

— Я знаю, Сайна. Но я боюсь за него.

— Я то же. Но он должен быть сильным, чтобы вернуться к нам.

— Да, пожалуй ты права.

Неожиданно для самой себя, Лариса вдруг заплакала, тут же спрятав свое лицо в ладони. Она плакала тихо, сдерживая рвущиеся из нее рыдания. Да, она должна поддержать своего мужа, но кто поддержит ее? Уж не он это точно, потому что у Дмитрия и без того хватает забот и тревог. Она обязательно ободрит его и ни чем не выкажет своей тревоги, но потом. А пока он ее не видит, ей хотелось только одного, выплакаться.

Сайна была куда более стойкой, но окончательно справиться с тревогой так же не могла. По щекам пролегли две бороздки слез, подбородок мелко затрясся и всхлипнув она присела рядом с подругой, обняла ее и обе женщины уткнулись друг другу в плечо, обильно орошая одежду своими слезами.

Им и раньше приходилось провожать мужа в небезопасные предприятия и всегда это было нелегко. Но тогда опасность могла прийти, а могла обойти стороной. На этот раз все было иначе. Их муж должен был сам идти ей навстречу и не имел никакой возможности отвернуть в сторону. Кто сказал, что остающимся не так страшно. Просто это совсем не одно и тоже, бояться чего-то и бояться за кого-то.

Сейчас им нужно было притупить свой страх, излить его вместе со слезами. Но когда Дмитрий вернется, он не увидит в их глазах ничего, чтобы отягощало его сердце в походе. Он будет знать, что его ждут и в него верят, а большего ему и не нужно.

* * *

Одна из собак дернулась следом за уходящими воинами, уже через несколько шагов растворившихся в ночи. Как не хотелось Гынку сейчас отправиться вслед за ними, мальчишка был вынужден оставаться на месте и одернуть ретивого пса. Конечно пожелай собаки, даже одна смогла бы утянуть его за собой. Чего уж говорить о четверых, поводки которых сейчас находились в неокрепших руках подростка.

Гынк был несказанно горд тем, что его взяли в поход. Этой чести удостоились далеко не все мужчины, имеющие и доспехи, и оружие, и которые были на много сильнее его. Вот только так управляться с собаками как он, в Новом не умел никто.

В поселке даже сложилось такое мнение, что мальчишка умеет разговаривать со своими четвероногими друзьями. На деле это было далеко не так. Правда, он понимал, чего именно хотят животные и успел с ними сблизиться настолько, что несмотря на его двенадцатилетний возраст, эти звери способные противостоять волкам, безоговорочно его слушались. Но тут скорее сказывалась его любовь к своим питомцам, нашедшая отклик и в них.

Дмитрий прекрасно помнил, как ему пришлось ограничить своих бойцов в бою с хакота, когда они были вынуждены сдерживать собак от преждевременной атаки. Понимал он и то, что помощь четвероногих бойцов может быть неоценимой. Так что ему пришлось делать на их использование особый акцент.

Ведь не получится с их помощью атаковать стойбища. Собаки станут рвать всех, кто не окажется своим. Это никак не входило в его планы. Время четвероногих бойцов настанет в том случае, если придется сойтись в открытом бою с воинами или хищниками, когда не будет вероятности подвергнуть опасности тех, кого они собирались вернуть к своим рулам.

От мальчишки в бою пользы никакой, но за то, он лучше всех управляется с собаками. Опасно, не без того, но все это относительно. Случись рукопашная и кто знает, может вот этот малец, обряженный в доспех не по размеру, с чужого плеча, окажется куда в большей безопасности, чем воины. Четыре лохматых друга будут готовы отдать за него свои жизни, сражаясь до последней возможности, и это не красивые слова, так оно и будет.

Одернутый пес едва слышно проскулил, бросил последний взгляд вслед ушедшим, потом укоризненно посмотрел на маленького друга. Гынк протянул руку и опустив ее между ушами, слегка потрепал проявляющего нетерпение бойца.

— Думаешь мне не хочется? Еще как хочется. Но мы ведь должны выполнять приказы.

Пес, словно соглашаясь с ним, быстро лизнул руку друга и тут же вновь подставил голову, чтобы двуногому другу было удобнее трепать его по загривку. Остальные собаки тут же пришли в движение, облизывая руки Гынка и стремясь подставить под них свои головы и бока. Мальчик не скупясь щедро раздаривал ласки, стараясь не обидеть никого из них, хотя им самим в этот момент владело только одно желание — отправиться вслед за воинами, чтобы сражаться. Но он боялся ослушаться верховного военного вождя.

Дим ясно сказал — если Гынк нарушит хотя бы один приказ, то он больше никогда не отправится в поход. Ничего. Он подождет. Это ведь только первый бой. Будут еще. И он, Гынк, со своими друзьями, еще сможет показать этим магакам, что не следует забирать у сауни детей. К тому же, ему было доверено охранять величайшую ценность, оружие Дима. Сейчас он ушел с арбалетом в руках, хотя оба его ружья были с ним в походе.

К местам охоты магаков Дмитрий вывел свой отряд посуху. Вообще-то, по хорошему, другой дороги и не было и все его расчеты оказались ошибочными. Впрочем, ошибка закралась по вине бедного словарного запаса аборигенов и скудости в названиях. Ему было доподлинно известно, что основное кочевье всех четырех племен проходит по большой реке.

Вот только оказалось, что это не одна река, а две, отстоящие друг от друга на расстоянии от ста до двухсот километров, в районе большой охоты. Затем пути этих рек расходились и между ними простиралась огромная долина. Границы территорий охоты сауни с востока, определялись водоразделом, на юге одной из речек. Именно этот район, где сходились земли всех четырех племен и облюбовали для летних пастбищ зобы. С наступлением холодов они уходили далеко на юг. Куда именно было неизвестно. Вполне возможно, что на зимних пастбищах они позволяли выживать еще каким-то племенам, так далеко никто не заходил.

Сауни кочевали по верховьям Дона протекающей с севера на юг, хакота по низовьям. Точно так же обстояло дело и с двумя другими племенами. Мгаки облюбовали верховья другой реки, не имеющей пока названия, а буги низовье.

Когда выяснились эти обстоятельства, Дмитрий даже разозлился на Вейна. Ведь он поставил свою заставу на Байкале, чтобы перехватывать всех врагов, а получалось, что магаки могут прийти с востока. Но оказалось, что не все так просто.

Вторая река чуть ниже Байкала резко отворачивала на северо-восток. Так-что, привычным к путешествиям по рекам магакам была прямая дорога в верховья одного из притоков Дона, а затем в Байкал. Местные путешествовали по рекам не только по причине наличия лишь водного транспорта. Это конечно было не маловажным определяющим фактором, но имелось и такое понятие как безопасность. Все же места изобиловали хищниками и нахождение в лодке снимало множество проблем. Даже непримиримый барха и тот никогда не нападал на воде.

Вот так и выходило, что для нападения на стойбища магаков приходилось избрать сухопутный маршрут. Времени это заняло побольше, но не так уж все и страшно. Сама дорога не обошлась без приключений. Однажды им пришлось схватиться с бархой. Дмитрию едва удалось убедить охотников ограничиться минимумом трофеев, определив клыки хищника самым деятельным участникам его уничтожения. Он нипочем не смог бы добиться своего, если бы не более важная задача, стоящая перед ними, к выполнению которой они еще не приступили.

Было столкновение с дикими собаками. С которым они разобрались не с такой уж и легкостью. Огромная стая отчего-то решила, что люди им вполне по зубам. Возможно эта была та самая стая, которая уже имела возможность растерзать беглецов из мест большой охоты. А может, венец природы человек у местных хищников пока не заслужил никакого уважения. Правда, большинство хищников обходили стойбища людей. Может это все же связано с тем, что люди вторглись на чужую территорию? Дмитрий решительно пока ничего не понимал. Но факт оставался фактом.

Когда они проходили по одному из лесных массивов, столкнулись с парой кошачьих. Те очень походили на леопардов. Только превосходили их размерами, хотя и без саблевидных клыков. Вообще места изобиловали различной живностью, но из-за просто запредельного количества хищников имели малую привлекательность. Дмитрий не забыл еще раз порадоваться тому обстоятельству, что когда он два года назад погнался за похитителями хакота, то встретился только с одним бархой.

Не желая зарываться и имея в своем распоряжении тридцать два бойца, Дмитрий решил атаковать два стойбища. Они были обнаружены на берегу полноводного ручья, катящего свои воды на юго-восток в сторону второй большой реки. Горячие головы настаивали на трех, но вождь отказался от подобного распыления сил.

Конечно его воины имели куда лучшую экипировку и оружие, а так же превосходили по подготовке и вполне могли одним десятком напасть на не слишком большой род. Но не стоило слишком много мнить о себе. Вот наберутся боевого опыта, вынесут реальную оценку своим силам, тогда можно будет подумать о чем-нибудь подобном. И потом, стойбища других родов располагались глубже и вероятность угодить в окружение, была достаточно высока. Как говорится в одной поговорке — жадность, порождает бедность.

Разумеется и Дмитрию хотелось спасти как можно большее количество детей. Но главное в этом походе было все же в другом. Необходимо было показать магакам силу и решимость сауни отстаивать свое до конца. Продемонстрировать свои возможности их соседям. Дать понять, что торговать с сауни куда выгоднее, чем воевать. Если им удастся все это, то вскорости получится вернуть и всех своих соплеменников.

Рассвет уже близко. Начало атаки назначено на момент когда край солнечного диска появится над холмами. Более четко согласовать свои действия не получится. Дмитрий очень рассчитывал на Отара, который командовал второй группой. Удар должен был быть стремительным. Задача проста и понятна. Разогнать магаков, желательно не убивая лишних, а только охотников. Затем отход вверх по ручью на захваченных пирогах (свои в этот поход они разумеется не брали).

Кстати у Отара в подчинении были двое вождей. Как у него получится управиться с ними? Те не больно-то обрадовались тому обстоятельству, что ими будет командовать до селе не больно-то известный охотник. Дмитрий постарался сделать так, чтобы рядом с вождями не оказалось бойцов из их родов, дабы лишить тех поддержки. Он четко дал понять, что те являются первыми в своих родах, среди воинов действуют другие законы.

В его отряде так же было трое вождей. Но тут все гораздо проще. Дмитрий является верховным вождем, по воле Великого духа. Так-что оспаривать его право на командование дураков найтись не должно. Именно по этой причине из девяти бойцов его первоначального отряда, шесть сейчас с Отаром.

Еще двое, давние товарищи Тынк и Грот, с явной неохотой остались на заставе у Байкала. Там сейчас находятся сорок четыре бойца, которых в хвост и гриву гоняют их инструктора. Можно себе представить как им сейчас достается от разочарованных решением вождя инструкторов. Заставой командует Рохт, которому ввиду увечья такой поход не по плечу.

А вот Торк, сын Вейна, сейчас рядом с Дмитрием. Старик настоял на том, чтобы Соловьев держал мужчину подле себя. Торк пользовался уважением среди сауни, которое было выше авторитета Дмитрия. Поэтому шаман решил, что было бы не лишним, чтобы тот начал учиться подчиняться верховному вождю, подружился с ним, а в будущем стал ему опорой. Вейн все чаще задумывался об уходе из этого мира и Дмитрию не нравились подобные настроения, но с этим ничего не поделаешь, он и без того прожил куда больше местных долгожителей.

Уже совсем рассвело. Землю еще не заливает солнечный свет, но предрассветные сумерки окончательно истаяли, уступив место утру. Стойбище расположилось подковой с открытой стороной в восточной части, на берегу полноводного ручья, который смело можно было бы назвать и речкой. Поток вполне подходил и использовался для путешествий на пирогах. Но назвать его рекой у Дмитрия язык не поворачивался. Глубина в среднем около метра, но ширина потока едва ли метров пять в самом широком месте. И где только успевал так напитаться водой, если учесть тот факт, что от возвышенности служащей водоразделом они находятся всего в нескольких километрах. А еще. Вода холодная и прозрачная, а ведь середина лета. Нет, тут явно постаралось множество ключей.

По двум сторонам от стойбища, на возвышенностях видны сторожа. Лагерь начинает просыпаться. Между рулами появляются первые женщины. Они всегда просыпаются раньше мужчин, но и их пока не так чтобы и много. Впрочем, чему удивляться, если забот у них не так чтобы и много, ввиду скудости быта.

Вот если бы у них была скотина, которая дисциплинирует похлеще армейских уставов и не терпит халатности. Попробуй вовремя не выдои корову, так она такой ор поднимет, что разбудит самую нерадивую хозяйку. Кстати и соседей то же.

В Новом это уже проявляется. Хотя дойных коров зобов только две, женщины и подростки смотрящие за ними и за молодняком, уже выработали рефлекс, подниматься в одно и тоже время. Ничего не поделаешь. Скотина она конечно приносит пользу людям, но только в случае заботливого ухода за ней. А сауни заботятся без дураков. Признаться, Дмитрий никогда еще не видел столь гладких и ухоженных животных, да еще и без зерна в рационе. Все же отношение местных к животным как к братьям меньшим (без дураков, именно так и никак иначе), способствует неподдельной заботе об угодивших в неволю.

Отряд прячется в высокой траве, не дальше сотни шагов от крайних рулов и все еще остается незамеченным. Все же хорошо, что у местных нет прирученных собак. Эти прирожденные сторожа сделали бы подобное нападение просто невозможным. В этом случае пришлось бы атаковать ночью, да и то, четвероногие помощники непременно известили бы своих хозяев о грозящей опасности. А что. Тут заборов нет, так-что собачки вполне себе шастали бы по окрестностям.

Он назначил атаку на утро с определенным умыслом. Нужно было постараться максимально снизить случайные потери среди детей и женщин. Насчет стариков он особых распоряжений не давал, так как они тоже рассматривались как потенциальный противник. Каких бы преклонных лет не был мужчина, он всегда встанет на защиту своего рода, причем одним из первых. Недостаток телесной мощи он вполне компенсирует силой духа. И потом, для задуманного им, ему нужен был свет.

Есть! Над урезом холмов показался край алого диска. Пора. Дмитрий мысленно воззвал к Богу, все же страшно идти в бой и ничего с этим не поделаешь. Страшно не только погибнуть, но и убивать. Казалось бы, сколько уже крови на его руках, но каждый раз перед тем как сойтись в очередной схватке, по его телу пробегал озноб отвращения к самому себе. Если ты не испытываешь ничего, когда убиваешь себе подобных, значит ты себя уже потерял. Нет, в бою никаких сомнений, но перед тем как начать…

— Первый десяток, встать!

По этой команде восемь бойцов поднялись во весь рост и уже не скрываясь воздели вверх руки с оружием.

— И-ий-я-х-ха!!!

В стойбище тут же начинается суматоха. Слышатся крики. Женщины покинувшие свои жилища, поспешили вернуться обратно. Пологи отбрасываются в сторону и из рулов выбегают охотники хватая свое оружие, находящееся справа от входа. Перед многими имеются шесты на которых видны насаженные черепа и большинство из них свежие. Значит местные мужчины хорошо повеселились при избиении сауни. Этим трофеям больше неоткуда взяться.

Как только они поднялись, черепа стали видны особенно хорошо. Дмитрий услышал как бойцы зарычали, наливаясь злобой. Если первый их кличь был полон задора, то теперь в нем сквозит ненависть и желание поквитаться с теми, кто выставил свои трофеи на всеобщее обозрение.

— Стоять! Кто нарушит приказ, того я сам убью!

Совсем не лишнее предупреждение. На правом фланге кто-то уже сделал первый шаг по направлению к стойбищу. Слева, двое попытались дернуться, чтобы подняться во весь рост. Но их время еще не пришло. Окрик действует отрезвляюще.

Все же спасибо Тынку и Гроту. Парни постарались на славу, отбирая людей для этого дела. Отряд от того и состоит из столь небольшого числа, что здесь собрались самые управляемые. Все кто не дружит с головой, сейчас на заставе, где наставники планомерно выбивают из них дурь.

Тем временем, охотники магаков с оружием наперевес выбегают на северную окраину стойбища, где замечены незваные гости. Но враг вроде не рвется в атаку, а потому и охотники не спешат, сбиваясь в одну кучу, оглашая окрестности воинственными криками.

Вообще-то глупость. Сейчас самое лучшее, что они могут сделать, это занять позиции за рулами. Это позволит иметь хоть какое-то прикрытие от арбалетных болтов. Противостоять его бойцам среди жилищ тоже куда проще, чем в открытом поле. Но нежелание пускать к своим семьям врагов, а так же то что они видят только восемь человек, уверяет вождя в правильности принятого им решения.

Что же, его понять можно. Опыта ведения подобных схваток у него нет. Это на руку сауни. Потом-то все изменится и возможно очень скоро, но пока нужно в полной мере использовать открывающиеся возможности.

— Магаки, мы не хотим никого убивать! Отдайте нам наших детей и мы уйдем!

Понятно, что никто не собирается внимать его словам. Еще чего! Эти дети уже приняты в семью и являются членами рода. Кстати, если они здесь вообще есть. Ага. Пожалуй все же есть. Дмитрий видит как двое мальчишек лет семи и десяти попытались бежать в сторону его отряда но были перехвачены женщинами. Брыкающихся и верещащих детей уволокли в рулы.

Вот выбежала девочка, тоже около десяти лет, но она не бежит, а замирает в нерешительности. Но ситуацию разрешает идущий старик. Положив руку на голову девочки, он что-то сказал, заботливо потрепал девчушку по щеке, развернул и слегка подтолкнул к одному из рулов. Девочка легко подчинилась. Ну да, девочки они куда покладистее мальчиков и легче адаптируются в новой среде.

Но все это охватывается краем как сознания, так и взгляда. Основное внимание сосредоточено на выбежавших навстречу охотников и лагере в общем. Вернее не на самом стойбище, а на его окрестностях. Но вроде опасения напрасные. Вождь либо дурак, либо слишком уверен в своих силах, потому что Соловьев не заметил гонца с сигналом о тревоге в соседнее стойбище. Да-а, похоже с системой оповещения здесь не очень.

С другой стороны, племя оно как бы не имеет жесткой структуры. Каждый род заботится о себе сам и если беда общая, тогда вмешиваются другие. Правда, это не значит, что если вождь попросит о помощи соседний род, те постараются отказать. Как раз наоборот, поспешат на помощь, потому что соседям нужно помогать.

Как ни странно, но заговорил тот самый старик, что успокаивал девочку. Правда к нему присоединились еще двое, но говорил именно он. А ничего так. Сильный род. Около двух десятков рулов, больше трех десятков взрослых охотников, это что-то да значит. И ведь наверняка еще и понесли потери во время последнего инцидента.

— У нас нет ваших детей, сауни. Этим летом места большой охоты видели много горя. Тебе лучше уйти, пока не пролилась кровь.

— Просто так, я не уйду, старик. Вы отобрали наших детей и мы хотим их вернуть. Нам не нужны ваши жизни и жизни ваших родных. Нам не нужны ваши дети. Мы хотим забрать своих. Отдайте их и мы уйдем.

Странно, а почему переговоры ведет этот старик, а не шаман? Похоже наметился очередной пробел в образовании. Впрочем, ничего удивительного, у сауни старики отсутствуют как класс, не сумев пережить мор. Так что этой стороной он как-то даже не интересовался. Когда там, на берегу ручья, с ним вел переговоры шаман, ему это показалось логичным, раз уж у них так много власти. Но здесь шамана даже не было видно, а уж их-то отличить по обилию разных амулетов проще простого.

— У нас в стойбище только наши дети.

— Старик, ты совершаешь ошибку. Мы не хотим забирать ваши жизни.

— Значит, отдадите свои.

Старейшина махнул рукой в сторону незваных гостей и окрестности тут же огласились кличем магаков. Мгновение и вождь, выделяющийся как статью и самоуверенностью, так и перьями в волосах и богатым ожерельем, делает первый шаг. Остальные следуют за ним. Все. Переговоры с треском провалились. Впрочем, иного Дмитрий и не ожидал. Для него было главное, чтобы его слова дошли до остальных родов магаков. И они дойдут, потому что их слышали многие. А драка. К драке они готовы.

— Бей!

По этой команде бойцы вскидывают арбалеты и раздаются практически слитные хлопки. Одновременно поднимается вторая волна и еще восемь арбалетов мечут смертельные росчерки в сторону набегающего противника. Еще несколько секунд и магаки наваливаются на своих врагов.

На этот раз Дмитрий дрался холодно, изо всех сил стараясь не потерять над собой контроль и это ему удавалось. Выстрелить из арбалета. Отбросить его за спину. Встряхнуть рукой, посылая щит вниз и сжать пальцами петлю. Подхватить рогатину. Принять удобную позицию. Он видел, что не промазал. Болт угодил в плечо одному из магаков и хотя тот не был убит, из боя был выведен гарантированно, хотя бы на первое время, а большего пока и не надо.

Следующего он поразил, когда тот нанес удар своим копьем. Наконечник беспомощно ткнулся в щит и скользнул в сторону, не причинив особых неудобств. Дмитрий ударил в ответ. Охотник увернулся, но сделавшее выпад копье сауни не вернулось обратно, как того следовало ожидать. Вместо этого оно описало короткую дугу и остро отточенный наконечник, рассек магаку живот. Нападающий растерянно глянул вниз и тут же уронил оружие, стараясь удержать вываливающиеся кишки.

Стараясь отстраниться от происходящего, Дмитрий уже бьет другого магака, атакующего стоящего рядом Торка. Лезвие на половину входит в бок мужчины и того выгибает дугой от нестерпимой боли.

Схватка длится не больше минуты. Охотники сражаются самоотверженно, даже не помышляя о бегстве. За их спинами их жилища и семьи, которые они готовы защищать до последнего. Но противопоставить пришельцам им нечего. Те действуют слажено и переполнены не меньшей яростью, которая совместно с новыми навыками превращает их в настоящие машины для убийства. Многие из воинов были в большом стойбище, когда магаки напали на сауни и видели смерть своих близких. Сейчас был их миг триумфа и мести.

Никто из магаков так и не побежал. Они пали все, кто с тяжелым ранением, кто замертво. Сумевший на этот раз сохранить ясность рассудка, Дмитрий в состоянии охватить всю картину и понять, что по факту бой закончен. Причем, путем нехитрых подсчетов он понимает, что все его бойцы уверено держатся на ногах.

— Не сметь! — Его окрик останавливает одного из бойцов уже замахнувшегося рогатиной на одного из раненных, лежащего у его ног. — Раненных не трогать! Мы пришли не за местью!

— Это магак и я…

Вот только договорить строптивец не успел. Могучий Локта, без лишних разговоров впечатал свой кулак ему в скулу и отправил юзом по траве.

— Ты сделаешь так, как приказал вождь, — жестко припечатал здоровяк. — И вы все то же.

Ага. Дедовщину еще никто не отменял. Остальные старички то же не отстаиваются в стороне, осматривая всех внимательным взглядом. А вдруг кто захочет по-своевольничать. Но таковых не нашлось. Вот и ладушки. Не хватало еще устраивать междусобойчик. Все. Пора двигаться.

— Локта, возьми троих из своего десятка и присмотри за раненными, чтобы никто не помешал нам. Убивать только в крайнем случае. И смотрите, чтобы никто не сбежал.

— Ясно.

— Торк, ты тоже возьми троих и оцепите стойбище с другой стороны. Никто не должен уйти пока мы не уберемся отсюда.

— Я понял.

— Остальные за мной.

Старейшину с которым Дмитрий вел переговоры он увидел на том самом месте где тот закончил свои переговоры. Оперенная смерть настигла его в спину. Нет, тот не пытался бежать. Он просто возвращался в стойбище, чтобы принять заботу о родичах, пока охотники будут прогонять нахалов, заявившихся к их домам. Разумеется никто не стал бы целиться в него, ведь куда важнее сразить молодого и полного сил врага. Но как видно случился промах и слепая случайность сразила старика.

В стойбище они входили соблюдая осторожность, держась по двое и прикрывая друг друга. Да, женщины попрятались по рулам. Но это не значит, что они не станут защищать своих детей. Когда дело касается родных чад, женщины куда более самоотверженны, чем мужчины и готовы сражаться до последнего вздоха даже осознавая, что не имеют никаких шансов.

Осмотр стойбища прошел практически без эксцессов. Два старика попытались оказать сопротивление и были тут же нейтрализованы, но не до смерти. Пришлось убить одну женщину. Произошло это скорее по неосторожности бойцов, чем из умысла.

Харка опрометчиво повернулся спиной, к входу в один из рулов. В этот момент нервы одной из молодых женщин не выдержали и она с диким криком бросилась на врага с зажатым в руке кремневым ножом. Напарник Харки, будучи в взвинченном состоянии рефлекторно вонзил ей в грудь рогатину. Благо хоть эпидемия не распространилась, не то жертв было бы куда больше.

Памятуя о своем намерении довести нужную информацию до магаков, Дмитрий приказал согнать жителей на центральную площадку к тотемному столбу. Конечно их было только восемь против едва ли не сотни, но это по большому счету не имело значения. Все охотники остались лежать на северной окраине стойбища. Пара подростков попыталась противиться и даже оказать сопротивление, но в весьма жесткой манере были приведены в покорность.

— Дети сауни, выйдите вперед. Не бойтесь. Мы пришли увести вас к нашим очагам, — осмотрев столпившихся людей, ровным голосом произнес Дмитрий. А чего собственно надрываться, ведь он не собирался никого пугать.

Двое мальчишек, которых Дмитрий видел до этого, весьма резво вывернулись из толпы и забежали за его спину. Еще один, лет десяти присоединился к ним, правда его отличал менее решительный настрой. Две девочки не просто покинули своих приемных родителей, а даже попрощались со своими приемными матерями. Пятеро. Для одного рода очень даже немало.

— Магаки, мы пришли не для того чтобы мстить. Мы пришли чтобы забрать наших детей. Мы хотим вернуть их к нашим очагам и мы это сделаем. Но мы не хотим чтобы лилась кровь. Мы готовы говорить не берясь за оружие. Но если магаки захотят крови, то они ее получат.

Угу. Не та аудитория, чтобы взывать о мире. Одних одолевает тревога по поводу судьбы их мужчин, не сумевших оградить род от напастей. Других переполняет страх. Третьих чуть не разрывает от гнева. Но слова они его услышали и каким бы ядом не сочился их язык, когда они будут передавать сказанное вождем сауни, слова его достигнут ушей других, кто будет способен рассуждать более трезво.

Ага. А шаман-то оказывается все же был в стойбище. Вон стоит зыркает так, что любо дорого. Но не старик. Вполне себе зрелый мужик. Так что же получается роль старейшины в роду куда выше роли шамана? Или он только недавно перешел из статуса ученика? Господи, ведь простой и незатейливый народец, а поди пойми их сходу. Сколько ему еще придется о них узнать? А ведь придется. Зачем ломать и забывать старинные устои, если они только на пользу. Раздолбать все проще простого, а ты поди потом построй что-нибудь.

— Слушай меня внимательно шаман, — отведя его в сторону, заговорил Дмитрий, — Мы хотим вернуть своих детей. Но нам не нужна лишняя кровь. Не мы напали первыми, это сделали ваши охотники. Если бы нам отдали наших детей, то мы просто ушли бы и горе не пришло бы в эти рулы. Мы предложили хакота вернуть нам наших детей, в замен мы обещали научить двоих мужчин делать оружие из железа. Это то, из чего сделано новое оружие. Следующим летом, когда они научатся, мы станем давать железо хакота и бугам, и брать у них взамен то, что будет нужно нам.

— Магаки не согласятся и хакота то же, сауни.

— Может не согласятся, а может согласятся. Но буги точно захотят иметь новое оружие и умение. Когда пожелтеет первый лист, хакота должны будут привести на большое озеро всех наших детей. Если они это сделают, то мы будем с ними меняться и учить. Если нет, то мы принесем горе в их рулы. Мы пока больше не придем к магакам. До первого желтого листа мы будем ждать на большом озере тех, кто сможет говорить за всех магаков. Передай мои слова большому совету племени.

— Магаки придут и убьют вас всех, сауни.

— Ты не шипи как змея, шаман. Ты ведь не можешь решать за все племя. Думаешь мы боимся вас? Посмотри сколько нас и сколько было ваших охотников. Смогли они защитить свой род? Мы не те сауни на которых вы напали в начале охоты. Мы другие. Разве ты этого еще не понял? До первого желтого листа мы больше не будем нападать. Но после, мы вернемся. И тогда кроме наших детей, мы заберем и ваших, а любого кто станет на нашем пути убьем.

Примерно через полчаса, подошел отряд Отара. У них так же прошло все в лучшем виде и без потерь. Пара царапин ни в счет. Двое не без гордости демонстрировали остальным свежие отметины на нагрудниках, которые оказались непреодолимым препятствием на пути каменных и костяных наконечников. Зря они это. За такое им теперь придется отдуваться на тренировках, чтобы впредь не допускали оплошностей. Ведь если бы были железные наконечники, все могло закончиться куда трагичнее, или серьезным ранением, что сковало бы отряд, которому сейчас была необходима подвижность.

Всего в двух стойбищах нашлось двенадцать детей, которым предстояло вернуться к родным очагам. Очень много, если подумать. Ведь детей наверняка распределили по справедливому принципу между всеми родами. Поход в принципе можно было считать удачным. Почему в принципе? А просто все. Предстояло еще вернуться с освобожденными обратно, а это ой как не легко.

И главное. Теперь нужно было дождаться реакции магаков и хакота. Если Вейн разыграл все верно, то их ждет удача, а вот если он неверно оценил ситуацию… Пару схваток сауни конечно выиграют, но если племена навалятся скопом или затеют партизанщину на истощение… Тут будет только два пути. Либо всем разом кранты. Либо несколько затянувшаяся агония. Но итог будет один.

Прихватив пять лодок, отряд двинулся вверх по течению, где подобрали своего кинолога с ружьями Дмитрия и собаками. Когда по ручью двигаться уже не получалось, лодки подхватили сразу по четыре человека и побежали с ними на руках. Отказываться от транспорта помощью которого можно будет передвигаться куда быстрее, чем без оного Соловьев не собирался. Опять же, так безопаснее. Места изобилуют хищниками, а с ними дети.

Погоня обозначилась когда они уже добрались до небольшого ручья, который через десяток километров обещал превратиться в поток, достаточный для плавания пирог. Если бы отряд уходил со всей возможной скоростью, а не экономя силы, то они уже были бы на воде и их вряд ли догнали бы. Но Дмитрий понятия не имел, как скоро магаки смогут организовать погоню, а потому нужно было сберечь силы для возможной схватки. Что же. Он ошибся. Теперь драка была неизбежной.

Место для драки не очень удачное. До уреза, из-за которого появилась погоня, метров четыреста. Противник будет атаковать сверху вниз, что даст им преимущество. Но неплохо уже то, что преследователи выкладывались по полной и хотя они не были обременены таким весом как сауни, сил затратили все одно больше. Их было более сотни. Но если удачно разыграть свое преимущество в стрелковом оружии, снаряжении и выучке, отбиться шансы были. Вот только действовать нужно быстро.

— Дети, бегите вон к тому кусту и ждите там. Если мы погибнем, не бойтесь, вас никто не тронет, а просто вернут обратно. Бегите, быстрее. Ну что, Табук, ты хотел хорошей драки? Сейчас ты ее получишь.

— Это хорошо, Дим. А то стало немного скучно, добывать железо, — в глазах задор и горячечный блеск. Похоже его уже трясет от нетерпения. Ага. Это адреналин бушует в крови.

— Держи мой арбалет. Дополнительный выстрел, лишним не будет, — Табук был самым лучшим стрелком среди присутствующих, включая и Дмитрия, так что если кому и пускать дополнительный болт, то ему. Перезарядиться они уже не успеют. — Внимательно слушать команды. Действовать как учил, — доставая из пироги карабин, раздавал приказы Дмитрий. — Гынк. Видишь вон тот куст. Когда они добегут до него, отпускай собак, а потом бегом к остальным детям. Если останешься, то больше никогда не пойдешь с нами в поход. Понял.

— Я понял, Дим.

— Вот и ладушки.

Попутно Дмитрий проверил карабин и заканчивал говорить уже вскинув оружие и прильнув к прицелу. Оптика не отличается большой кратностью, но все одно картинка с бегущими магаками резко скакнула к глазам. До них уже порядка трех сотен метров. Вряд ли у него получилось бы из этого оружия произвести достаточно точный выстрел по бегущему человеку. Но если стрелять в кучу, то шансы промаха значительно уменьшаются.

Магаки бегут не плотной толпой, а несколько растянувшись по фронту и вглубь. Но есть несколько более или менее плотные группы от пяти, до десяти человек. Вот в одну из таких и прицелился Дмитрий. Спокойно. Мазать никак нельзя. Чем больше подстрелишь, тем меньше добежит до куцего строя твоих бойцов. Начали.

Выстрелы звучат один за другим. Всадив три пули в одну группу и сразив троих, Соловьев тут же переносит огонь на другую, так как возможность промаха увеличивается. Еще два выстрела и снова в цель. Порядка ста пятидесяти метров. Он вгоняет в магазин пару патронов. Еще два выстрела. Да он прямо снайпер, йошки матрешки! Краем глаза он замечает как четверо, подают явные признаки жизни, а двое даже неуверенно поднимаются на ноги. Плевать. Сейчас из них бойцы никакие, а это главное.

Карабин в пирогу. Ружье в руки. В стволах сейчас пули, но оно и к лучшему. До противника еще порядка семидесяти метров и картечь не тот боеприпас, что ему нужен. Он вскидывает приклад к плечу… Выстрелы звучат один за другим с минимальным интервалом, но ни один не пропадает впустую. Куда попадает свинец не понять, но достаточно уже того, что противник катится по земле.

Слышатся первые хлопки арбалетов. В рядах магаков заметны падающие охотники. Бойцы подпустили нападающих поближе, чтобы сделать единственный выстрел наверняка. Раздавать распоряжения сейчас некогда, так что остается только снова помянуть добрым словом Тынка и Грота. Все же из них получились классные инструкторы.

Два картечных заряда в стволы. Вон плотная группа в которой около десятка человек. До них порядка двадцати метров. Выстрелы звучат один за одним. Практически дуплет. Человек пять или шесть либо падают, либо замедляют бег, получив свинцовый подарок. Все. Больше не успеть. Ружье отлетает в сторону. Щит на место. Рогатину в руку. Четыре стремительные серые тени метнулись навстречу набегающим магакам. Четвероногие друзья уже начали, значит и им пора.

— И-ий-я-х-ха!!!

Адреналин захлестывает его с такой силой, что ни о каком видении картины схватки говорить не приходится. Все происходящее превращается в какой-то страшный калейдоскоп. Искаженные яростью лица. Бешено вращающиеся глаза. Перекошенные рты, виднеющиеся черными провалами на заросших лицах. Завораживающее оружие в сильных руках, нацеленное на тебя. Крики. Стоны. Хрипы. Но страха нет. Есть ярость, азарт, еще целая гамма ощущений, но только не страх.

Дмитрий отражает удары. Бьет сам. Он поражает любого, кто оказывается в пределах досягаемости его оружия. Рогатина безнадежно завязла в теле очередной жертвы и он едва успевает прикрыться щитом от сильнейшего удара каменным топором. Шит трещит так, что Соловьев отчетливо слышит это даже несмотря на какофонию схватки. Но дерево выдерживает яростный натиск, хотя рука и онемела. Что там с ней, смотреть некогда. Если он не успеет достать меч… Но к нему приходит на помощь его напарник. Торк, резко выбросив вперед рогатину, вгоняет широкий наконечник в незащищенный живот магака.

Дмитрий наконец извлекает оружие. Резкий разворот почти на сто восемьдесят градусов. Меч описывает короткую дугу и сходу врубается в шею охотника, вознамерившегося атаковать Торка со спины. Голову он конечно не отсек, но явственно почувствовал как металл достал до позвонков, которые остановили его продвижение. Магака буквально сносит на землю. Они с Торком еще успели переглянуться. Сын шамана задорно улыбнулся, а в следующее мгновение их пара устремилась к другим противникам. Схватка еще не закончена…

* * *

Отдуваясь и шипя от боли, Дмитрий спустился на землю, сопровождаемый гулом растревоженного роя. Нет, так дело не пойдет. Никакого удобства. Нужно обязательно обзавестись ульями и начинать одомашнивать этих извергов. Мало, что добыча скромная, так еще пришлось разворотить жилище этих маленьких тружениц, которое им теперь придется приводить в порядок. А что тут поделаешь, если проникнуть во внутрь можно только через сравнительно небольшое отверстие, используя деревянную лопатку. Опять же и мед не отличается чистотой. Тут все вперемешку, и соты, и прополис, и мусор. А на поверку, хорошо если наберется литр чистого продукта.

Это уже четвертый улей, который он разграбил. За прошедшее время, пчелы успели восполнить свои запасы. А может он добрался только до малой части, кто знает, как велико это дупло. Всего получилось около четырех литров. Три он без раздумий передаст детям, тут и говорить не о чем. Но один доставит женам однозначно. Очень хотелось порадовать своих женщин. Впрочем, сомнительно, что Лариса и Сайна съедят все сами. Наверняка попробуют, но львиная доля пойдет Сереже и Иришке.

А вот что касается воска, тут и обсуждать нечего. Воск он конфискует весь. Если все останется так, как сейчас, то следующее лето явно будет спокойнее. Так-что у него будет время, попытаться отловить парочку роев, при удаче, так и больше. А для изготовления рамок нужен воск. Он конечно тот еще пасечник, но лучше него в этом деле все одно никто не разбирается, тут без вариантов.

Ничего. Если долго мучиться, то что-нибудь получится. Сейчас это его чуть не самая любимая присказка, потому как именно так у него протекает жизнь все два года, что он провел в этом мире. Черт! Щека отозвалась тупой болью. Поаккуратнее надо. Рана на щеке уже практически зарубцевалась, но один из укусов пришелся рядом с розовым шрамом. Хм. Скорее все же рубцом, изрядно подпортившим ему красоту. А он еще вздумал улыбаться.

Тот бой, на берегу неприметного ручья они все же выиграли. Все еще остававшиеся на ногах чуть больше двух десятков магаков не выдержали и обратились в бегство. Вот только и из отряда Дмитрия на ногах оставалось только девятнадцать человек. Да и из них половина имели ранения. Причем, такие как разорванная щека Дмитрия и ушибы в расчет не шли.

Шестерых они потеряли безвозвратно. Двоим проломили черепа, слишком сильные удары, которые не смогла погасить жесткая кожа. Трое изошли кровью, из-за перебитых артерий. Еще одному перерезали горло. Семеро получили достаточно серьезные ранения, не позволившие им остаться на ногах.

Но глядя на отметины, оставшиеся на доспехах, можно было с уверенностью заявить, что если бы не эта защита, то им нипочем не выстоять. Кстати, двое из выведенных из строя, смогли подняться на ноги. Им повезло больше, шлемы спасли им жизни, хотя без сотрясения не обошлось. Помощники из них были никакие, но по меньшей мере, они могли самостоятельно двигаться. Погибли и две собаки, а один пес получила серьезные раны, так что его тоже нужно было нести.

Те несколько километров до места, где ручей уже мог принять на себя лодки, дались им с большим трудом. Так-что достигнув желанной цели им пришлось становиться на ночевку. Опасно не без того, но сил для дальнейшего путешествия просто не оставалось. Лодки, которые они волокли с собой, были изрядно перегружены. Там находились и раненные, и оружие, и все снятое с их убитых товарищей, как и их головы. Не имея возможности унести тела, сауни отсекли их от тел, чтобы иметь возможность достойно похоронить.

Раненных магаков на этот раз добили всех до единого. Дипломатия, дипломатией, но Дмитрий решил показать врагам, что задирать сауни себе дороже. Так-что, на этот раз выжили только те, кто сумел бежать. А что. Тоже своего рода послание. Как говорится — кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет.

На утро началась их водная одиссея. Хорошо хоть им не повстречались ни люди ни хищники, иначе как бы они отбивались было решительно непонятно. До Дона добрались с относительным комфортом, влекомые течением ручья, постепенно превратившимся в небольшую реку. А вот потом пришлось налегать на весла и хотя у берега течение практически не ощущалось, для измотанных и изможденных людей, это оказалось достаточно серьезным испытанием. На третий день пути умерли еще двое бойцов.

Потом было триумфальное возвращение на заставу. Впрочем, Дмитрий в этом не видел особого триумфа. Потерять восемь взрослых и сильных мужчин, освободив при этом двенадцать детей… Сомнительный успех. Он конечно делал ставку на подрастающее поколение, но пока они все вырастут их нужно суметь защитить.

Однако, его пессимизм оказался неоправданным. Жертвы оказались ненапрасными. Уже через неделю после их возвращения, на заставе появилось посольство от магаков. Потери в виде почти полутора сотен охотников для племени были куда как серьезными и сумели-таки вразумить высшее руководство к вдумчивому подходу к предложениям сауни.

Возможно, ничего такого не получилось бы, будь у аборигенов более централизованное руководство. Тогда сауни не удалось бы избежать большого похода. Но существующие реалии все же больше способствовали началу переговоров. Ведь любой род мог сам принять для себя решение, дружить им с сауни или враждовать. Такое положение Соловьева устроило бы еще больше, но как видно шаманы осознавали возможность подобной неблаговидной ситуации.

Два дня назад, к назначенному месту подошли пироги переполненные людьми и основную их массу составляли дети, возвращающиеся к своему народу. А еще днем позже, подошел и второй караван, на этот раз от магаков. Теперь сауни предстояло выполнить свою часть договора и Дмитрий намеревался исполнить все.

— Ну как, злые вутки.

Табук смотрит на своего вождя с нескрываемой иронией, а точнее дружеской издевкой. Ну что же, есть с чего. Понять что один из укусов пришелся на лицо и теперь его перекосит так, что любо дорого, большого ума не надо, а если еще и представить насколько при этом потешный вид примет начальник… Вот ничего за такое не жалко. Ладно. Один теперь точно останется без сладкого. Наука на будущее.

Ага, как бы не так. Глава металлургов нахально потянул из берестяного туеска кусок истекающих золотистой сладостью соты и подмигнув забросил его в рот. Ну и пусть его. В конце концов помогал, так отчего не попробовать. К тому же, парень и не думал наглеть, выбрал самый маленький.

— Я жнаю што воск не надо выбрашивать, не волуша, — с наслаждением жуя заявил Табук.

— Вот и не выбрасывай. Ладно, пошли. Надо готовиться, а завтра в путь.

Разумеется на заставе лодок на всех не хватит, так что эвакуация будет проходить в два этапа. В первую партию войдут все раненные, треть бойцов и оставшиеся места займет детвора. Потом воины вернутся за остальными с необходимым количеством плавсредств. Несмотря на простоту конструкции изготовление пироги достаточно трудоемкая работа, так что ни магаки ни хакота и не подумали оставлять их вместе с доставленными детьми. Ну да это не главное. Уж как переправить соплеменников к Новому они разберутся. А заставу устроят на новом месте, так чтобы поближе к поселениям, а то здесь вовсе получается у черта на куличках.

Кстати, вроде как появился вариант увеличить если не численность племени, то долю мужского населения. Не так чтобы и много, но вариант вполне реальный. Дело в том, что во многих родах имелись инвалиды, получившие то или иное увечье. При местных достижениях в медицине этому обстоятельству не стоило удивляться. От родственника никто и не подумает избавляться, потому те и живут нахлебниками. Никто не станет попрекать этим обстоятельством, но какому мужику понравится жить милостью окружающих. Многие не выдерживают и не желая быть обузой, кончают с собой. Другие скрепят, но продолжают жить иждивенцами. Относительными конечно. Помогают чем могут. Вот только могут они для существующих реалий очень и очень мало.

Об этом Дмитрию рассказал Рохт, который так же чувствовал себя неполноценным охотником. Может именно то обстоятельство, что он стал плохим охотником и толкнуло его первым встать на путь предложенный посланником Великого духа. Соловьев избегал спрашивать об этом, чтобы не дай Бог не обидеть. А вот за слова вождя, зацепился. Заговорил он об этом, когда увидел среди вернувшихся одного с раздробленной ногой. На родной Земле такую травму скорее всего вылечили бы без последствий, здесь это было сродни приговору.

Парень оказался с характером и едва не лишил себя жизни. И главное — все восприняли это с пониманием и даже одобрением. Хорошо хоть Дмитрий вовремя заметил это безобразие. Поговорил, дал понять, что не только охотой единой сыт человек. Пристыдил, мол детей нужно еще поднимать. Убедил, одним словом. А что. Неужели они не найдут ему занятие? Это когда мужских-то рук катастрофически не хватает? Бред сивой кобылы.

Вот и забросил Дмитрий весть через тех, кто привез детей, что мол они готовы принять любого калеку. На него посмотрели как на идиота. Но нашелся один, что подошел чтобы получше все разузнать. Как оказалось у него брат с увечной рукой. Дмитрий заявил, что примет и такого. А чего кабениться. Рука-то у него того, зато вполне сможет стать главой какого семейства, да еще и здоровое потомство дать. А занятие… Да хоть той же пасекой займется или станет работать на огороде. Конечно будет трудно, не без того, но вполне возможно.

Кстати, под это дело можно будет особую лопату смастерить. Видел он такие в магазине, ничего особенно сложного. Оно бы и женщинам не помешало, но пока только вот под такие пожарные варианты, а там будет видно, забот и без того с избытком.

Вот хотя бы по зиме нужно будет заняться заготовкой леса, а весной затевать строительство. Причем начнут с интерната, который кровь из носу нужно запускать уже на следующий год. Лучше бы было еще в этом, но не срослось, весна и лето выдались бурными. Ничего. Зато теперь никто палки в колеса вставлять не будет. То же не мало, если подумать.

— Что это!?

Табук замер как вкопанный, указывая рукой перед собой. Дмитрий был вынужден отвлечься от своих мыслей и посмотрел туда куда указывал товарищ. А едва рассмотрел, так за малым ноги не подломились. Внутренности сдавило спазмом. Остро засосало под ложечкой. На глаза навернулись слезы.

Примерно шагах в двадцати от них, стояло марево. Ширеной метров в десять и высотой столько же. Эдакий квадрат, словно манящая дверь. И главное сквозь дрожащий воздух не было видно деревьев, а ведь они находились в лесу. Разглядеть что-либо доподлинно было невозможно, настолько сильной была рябь, но деревьев не было точно. Угадывались что-то, но что именно не понять. Очень похоже на водную гладь.

Показалось или он действительно услышал отдаленный звук работающего двигателя? Вроде как на ЗИЛ похоже? А может глюк какой? Вот уже совершенно точно ничего, только переполняющий лес щебет птиц. А марево все висит.

Дмитрий непроизвольно, словно лунатик, сделал шаг. Другой. Третий. И вдруг замер. Отчего-то нет никаких сомнений, что это проход домой. Хотя вполне возможно, что это проход совсем в другой мир. А может какая иная природная аномалия. Но об этом не думалось. Он был уверен, что это дорога ДОМОЙ.

Домой? А где он, его дом? Там? Или здесь? Да нет же! Конечно ТАМ! А как же Лариса? При мысли о спутнице, что-то шевельнулось в груди и сладко заныло. Сайна, дети. ЗДЕСЬ у него есть то, чего нет ТАМ. В конце концов, столько сил, нервов… И что? Все это зря? А хочет ли он действительно вернуться?

Марево провисело примерно с минуту, а затем резко исчезло, словно кто-то выключил экран монитора. Вот только что оно было, а вот его уже нет. Все это время Дмитрий простоял так и не сделав больше ни одного шага и не отрывая взгляда от манящей картины.

— Что это было, Дим?

Табук говорил с нескрываемым страхом. А и то. Есть чего испугаться. Правда Дмитрий не чувствовал никакого страха, только сдавливающую грудь тоску. До того места где они провалились сюда примерно с километр. До места провала Вейна, еще дальше. Действительно разброс большой, а время отведенное на открытие прохода всего-то минута, может чуть больше. Похоже, ему только-что представился просто уникальный шанс вернуться обратно и он от него отказался.

— Э… — Голос отчего-то сорвался и Дмитрий вынужден был прокашляться. — Это было послание великого духа.

— А что оно означает? Предвещает беду?

— Нет, Табук. Великий дух предложил мне сделать выбор — вернуться домой или остаться с вами.

— И ты захотел остаться, — с нескрываемым уважением произнес парень.

А то как же. Сам Великий дух является к его вождю. Пусть он был не в белых одеждах и не в виде могучего охотника. Ведь всем известно, что он может явиться в любом обличии. Табук и раньше не сомневался в том, что Дим избранный Великим духом (откуда же он тогда так много знает и умеет), теперь же в этом уверился окончательно и бесповоротно.

— Как я мог оставить народ, принявший меня в семью.

Оно конечно, слукавил, не без того. Разумеется сауни ему уже не были чужими, но если бы здесь оказались его жены и дети, то он не сомневался бы ни секунды. Просто схватил бы их в охапку и бросился бы в этот проход. Но он был один. Уйти, а потом корить себя всю оставшуюся жизнь? Нет. Здесь у него есть все, чтобы прожить достойно и ни в чем себя не укоряя. Но раз уж так сложилось, то не будет лишним, показать через Табука, как он дорожит своим новым народом. Ну да. Вот такой он теперь прагматик.

— Ладно, пошли. Нам еще так много нужно сделать, что я и не знаю с чего начать.

— Ага. Пошли. Дим, ты…

— Хватит об этом. И лучше, никому не говори о том, что случилось.

— Хорошо.

Как же — хорошо. Сразу видно, что эта весть облетит всех со стремительностью молнии. Значит, разговора с Ларисой не избежать. Интересно, как она отреагирует на эту новость? Наверняка ее накроет депрессия. Господи, только бы с собой ничего не учудила! Хотя… Вряд ли. За прошедшее время она стала куда крепче и решительнее. Опять же, ответственность за Иришку. Материнский инстинкт это великая сила, с ним ничто не справится. Есть конечно исключения, но кто говорит об уродах. Так что, Ларчик справится, а он поможет чем сможет. Но лучше обо всем рассказать самому. Очень не хотелось нарываться на скандал.

Лариса однажды уже сделала свой выбор, так-что на этот раз должно все пройти куда легче. Помнится он тогда пообещал перевернуть все с ног на голову. Ну что же. В этом плане уже сделано достаточно много. Остается только не снижать темп. Опять же, вот мед добыл, а ведь два года плешку проедала и остальное приложится, дайте только срок. Да ерунда! Как два пальца об асфальт!

Кровавый утес

Окрестности поселка "Новый"

Примечания

1

Дмитрий действительно не знал одной тонкости — волки боятся не самих флажков, а запаха человека исходящего от них. Однако, в этом мире, где человек все еще запросто может оказаться добычей хищников, его запах мог и не произвести ровным счетом никакого эффекта.

(обратно)

2

Ракт — шакал.

(обратно)

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg