«Вторжение»

Вячеслав Хватов Вторжение

Михаил Гришин

5.02.2027 г. г. Спасск

Снежную пыль швырнуло в пробитую в фанере брешь, и леденящие душу завывания ветра вновь вырвались из обнаженного взрывом ствола мусоропровода, ставшего похожим на минарет. Эта заупокойная месса, этот стон брошенного и смертельно раненого города не давали мне забыться в тревожном анестезирующем сне, который вполне мог затянуться на вечность.

Я надеялся хоть немного отдохнуть от борьбы с болью, угнездившейся в перебитых ногах. И хотя ступни боль уже почти не чувствовали, в коленях она все еще пульсировала, сводя меня с ума своей неупокойностью. Но и без этого сойти с ума немудрено — сведут с ума роящиеся в черепной коробке клочки мыслей, разноцветные лоскуты образов и обрывки фраз. Нет, жизнь не проносилась передо мной вся подобно обрывкам кинофильма, как это обычно бывает в смертную минуту. Ее осколки плясали джигу над моим остывающим телом. И сложно было ухватить что-то одно, на чем-то сосредоточиться. Я сопротивлялся, видит бог, я делал это. Негнущимися пальцами тыкал в кнопочки смартфона, доставшегося мне от китайского добровольца. Этот смарт — такое же упрямое и до сих пор еще живое существо, как и я. Мой единственный друг на многие выстуженные арктическим ветром километры вокруг. Все это благодаря Бета-вольтаическим радиоизотопным или попросту Бета батарейкам. Эти штуки, конечно, не вечные, как про них думают, но лет на тридцать переживут своего хозяина, чей труп, вмерзший в сугроб, я обшмонал дня три тому назад. Жаль для людей таких не делают, а то мой заряд вот-вот закончится. Обидно будет сдохнуть вот так, когда наши совсем рядом. Как только стихает ветер, становится слышна неутихающая канонада. Это китайские САУшки лупят по польским позициям. Самих китайцев в них нет, просто это их техника. Эдакий лендлиз-два. Или скорее контрабанда. Раньше лампочки и вредоносные игрушки поставляли, теперь броню.

Вот и я трофеями разжился made in China. Помимо смартфона в карманы моего видавшего виды комбеза перекочевали: плохонький китайский нож, бензиновая зажигалка, два сухпая НОАК и немного табака. Хоть и не курю, взял по привычке, чтобы махнуть на что-нибудь нужное. Сигареты были в цене…

Ха! С кем собрался меняться? — я с трудом подавил смешок.

Смеяться нельзя. Во-первых, больно, а во-вторых, литовцы услышать могут. Шастают тут их патрули время от времени.

Кашлять тоже нельзя. А больше всего боюсь закричать во сне. Придут и возьмут тепленьким, и чеку у гранаты выдернуть не успею.

Мне повезло, что Лао Вень, так звали солдата из Поднебесной, был любителем всего русского. Они всегда хотели знать и знали о нас больше чем мы о них. Вот и Лао сохранил у себя кусочек давно сгинувшего рунета. Архив ЖЖ какого-то русского паренька под ником Боб.

Сейчас я это и читаю просто чтобы не свихнуться. Читаю и погружаюсь в светлые довоенные годы.

Особенно безмятежны первые записи. Боб пишет о своих впечатлениях об очередном блокбастере, о том, что лень идти на работу, о том, что так и не дала Ленка из бухгалтерии, хотя он и потратил за неделю на нее почти целиком свой аванс. Про футбол, про вылазки на шашлыки и прочие приятные глупости. Синопсис жизни обычного офисного хомячка, сгинувшего, наверное еще в первые дни, в кровавом вихре перемен. Осколок давно разбомбленного мира…

Увлекшись чтением, я лишь по чистой случайности заметил растущую яркую полоску на стене, и тут же услышал, как заунывно, мяукающе переговариваются между собою лабусы.

Интересно, что это их так далеко занесло?

Обычно НАТОвские братья меньшие, если не катаются на бредлях и хаммерах, стараются ходить по наезженной колее и по сугробам не лазят. А тут лопочут что-то рядом и фонариками стены ощупывают.

Чего это они? Не дай Бог припрутся в мое логово. Я выбрал себе квартиру, где почти все окна были заколочены фанерой, и в одной из комнат стояла здоровенная кровать. Решил умирать с комфортом, в общем. Только лег не на чье-то семейное ложе, а заполз под него, чтобы снаружи не было видно. Не хочу, чтобы меня еще живого с шутками-прибаутками волокли за ноги в их штаб.

Где-то за перегородками глухо стукнуло, будто что-то упало на пол, тяжелое судя по звуку — и спустя пару минут через дверной проем проникло слабое жужжание работающего сервопривода.

Ага! Робота-разведчика через окно кинули. Сириус-5 или засеря, как мы его называли в отряде, был снабжен камерой, тепловизором, дозиметром и прочими прибамбасами. Эта зараза на треугольных гусеницах может не только запалить, но и грохнуть. Для этого у него устройство системы 'Кольт' прикручено с магазином на тридцать патронов. Его старшие братья возле любой НАТОвской базы пасутся. Только у них вооружение получше. От пулемета 'МГ-4', до снайперской винтовки 'Барретт'.

Я пошевелился, укрываясь с головой серебрянкой — тепловизор не отобьет, но хоть визуально не обнаружат — и, укрывшись с головой, постарался дышать как можно тише и реже. Попробуем прикинуться хладным трупом. Вот бы еше унять бешено колотящееся сердце.

Жужжание маленького движка приближалось. Как ни старались разработчики, а абсолютно бесшумным Сириус им сделать не удалось.

Вдруг все стихло. Потом совсем рядом что-то противно запищало. Я зажмурился.

Засек! Он меня засек!

Я замер. Сириус снова зажужжал. Он проверил комнату и теперь удалялся. Я выдохнул. Расслабился. Но ненадолго.

По усыпанной мусором лестнице затопали сапоги, зазвенели осколки стекла, покатилась невесть откуда взявшаяся жестяная банка.

Не очень-то опасаются лабусы. Видимо настолько уверены в роботе, подаренном им американцами.

Я нащупал в кармане гранату, подтянул к себе автомат и принялся согревать своим дыханием переводчик огня, одновременно стараясь глубже заползти под кровать.

Шаги на лестничной клетке стихли — видимо, проверяли что-то осматривались. А потом в квартиру вломились те самые патрульные. Сопя и переругиваясь на так и не забытом до конца великом и могучем, они что-то натужно волокли за собой.

Из моего укрытия было видно лишь пол в углу возле окна, и поэтому, что они швырнули на кровать, я не видел, но по всхлипам и стонам, раздающимся сверху, понял: притащили одну из местных баб.

Лабусы на какое-то время притихли. Было слышно лишь натужное сопение и позвякивание НАТОвской 'сбруи'. Вот стукнула прикладом о пол винтовка, хлопнулась рядом разгрузка, и тут же заходила ходуном кровать. Сквозь скрип прорвался сдавленный крик и тут же звук удара и новые ругательства.

Я положил руку на рукоять автомата.

Эх ноги, ноги… Что я теперь? Ну, выползу наружу. Так пока буду корячиться, нафаршируют свинцом по самые гланды. Гранатой? Все равно ведь тут сдохну.

Вытащил из кармана 'эфку', разогнул усики, стараясь не нашуметь, хотя шума хватало и без этого, выдернул чеку, прижав рычаг пальцем.

Сейчас, сейчас…

Несмотря на холод, по лбу потекла тонкая струйка пота.

Когда гранатой рвет, это же наверное так больно… Господи, как же еще пожить-то хочется, узнать как там дальше будет. Вышвырнем ли гадов?

От холода совершенно задубел и потерял чувствительность палец, сжимающий спусковой рычаг гранаты. Граната была холодной как лед, казалось что она сама сделана из льда и таково мое наказание — сжимать рукой этот кусок льда, пока не заледенеет рука пока холод не доберется до сердца. Наверху тем временем один патрульный сменил в деле другого. Если раньше было слышно лишь противный присвист в прокуренных легких первого лабуса, то этот ритмично ухал как дровосек.

Я зажмурился и разжал ладонь и… Ничего не произошло.

Может так и умирают? А где боль, где грохот взрыва?

Посмотрел вниз, а палец так и остался на рычаге. Свело от холода.

'Дровосек' тем временем встал. Перед моим носом замаячили заледенелые носы армейских ботинок. Я потянулся к гранате второй рукой, и в этот момент грохнул выстрел. По мерзлому паркету покатилась и замерла, уткнувшись в ребристую подошву, гильза. Сверху, через опаленную дыру в матрасе медленно, нехотя закапала на вымерзший, заиндевелый пол багровая кровь, превращаясь на полу в подернутую блестящей пленкой измороси лужицу.

Литовцы ушли, а я с нескольких попыток вставил чеку обратно, выполз из-под кровати и попытался добраться до окна. На это ушли последние силы, и когда, наконец, удалось пристроить цевье автомата между стеклянных зазубрин оконной рамы, выцеливать было уже некого.

Суки.

Внутри меня зарождался сгусток бессильной ярости. Она отодвинула на задний план все: и боль, и голод, и отчаяние. Она придала сил.

Какого черта я не сделал это? Испугался вида собственных кишок, разбросанных по комнате? Да-да, именно так! Испугался…

И сколько бы потом не убеждал себя, что это не так, это так и есть.

Тряпка, слизняк долбаный! — стараясь не глядеть в сторону кровати, я ухватился за вещмешок и пополз к выходу. Находиться в квартире, где в задубелых от времени и мороза тряпках запуталось растерзанное тело совсем молоденькой девушки, я просто не мог.

Весь следующий день лежал возле окна в соседней квартире, держа под рукой автомат. Решил, что прежде чем уйду, прихвачу с собой парочку ублюдков. Но патрули ни в этот день, ни на следующий на эту улицу не забредали.

Есть больше не хотелось, и это плохой признак, но мне уже было все равно. Я даже подключился к какой-то сети через смартфон, совершенно не заботясь о том, что чей-нибудь сканер запросто может засечь сигнал, и уж наверняка этот кто-нибудь заинтересуется странным источником посреди руин. И тогда жди гостей.

А, ну и пусть. Нехай едут. Встретим — я со злостью рванул зубами варежку и ткнул пальцем в экран, открывая эсемеску.

Ничего особенного, массовая рассылка. Какой-то туроператор зазывал доблестных бойцов коалиции после ратных подвигов посетить один из курортов на Гоа или Мальдивах.

Конечно, слетайте, братцы. И мы вам в этом посодействуем. Упакуем в особую цинковую тару, чтобы в самолет больше влезло. Штабелями так… — я рассмеялся. Громко, никого не таясь.

Мутный, окутанный облаками диск солнца клонился к закату, а моей скромной персоной так и не заинтересовалась ни одна тварь из службы электронной разведки.

Что, сволочи, поприжали вам хвосты? Не до высоких технологий стало? Это вам не в начале войны гонять по лесу одного несчастного деда с вертикалкой сворой из пяти боевых роботов-дистанционников. Тут к вам самим на запрос-отклик в миг прилетит гостинец из-за горки. Встали мы на ноги. Особенно они наших "Точек" боятся.

Я достал обрывок листовки со своим собственным фотороботом и неумело сварганил самокрутку. Затянулся, закашлялся.

Фу, гадость какая. Нет, видать так здоровым и помру. Не пошло.

Не спалось. И поскольку веселуха сорвалась, я продолжил изучение ЖЖ Боба.

От: Bob Дата: Сентябрь 19, 2023 07:42 am none (UTC)

Ну вот и оно. "Согласно программе создания совместной ПРО РФ и США, специалисты НАТО прибыли на объекты в Печоре, Мишелевке (Иркутск), Балхаше-9 (Казахстан) и Кубинке. Ранее военнослужащие США приступили к работе на РЛС в г. Чехов, Воронеж и на командном пункте СППРН в г. Солнечногорск". Ну что, кому-то что-то еще не ясно?

От: Drakula Дата: Сентябрь 19, 2023 08:23 am none (UTC)

Bob, Оно еще раньше началось, когда в Грузии радар поставили. Теперь ждем 'Искандеры' в Калининграде.

От: Bob Дата: Сентябрь 19, 2023 08:28 am none (UTC)

Жди. По мне, так пора когти рвать в глушь, в деревню.

От: Kreol Дата: Сентябрь 21, 2023 11:03 pm none (UTC)

Какие-то вы поцреоты странные. Противоракеты в Харькове вас не устраивали. Совместная ПРО тоже плоха. Да кому вы нужны исконно-посконные

От: Bob Дата: Сентябрь 21, 2023 11:10 pm none (UTC)

Kreol пошел нах.

Drakula Я пошел тушняком, крупой и спичками затариваться.

От: Kreol Дата: Сентябрь 21, 2023 11:27 pm none (UTC)

Топай, топай, дурачок. Соль не забудь. То-то в новостях показывают, у вас там, в Расеи сплошные очереди.

Если бы эти наивные чукотские юноши знали, как они одновременно далеки и не далеки были тогда от истины. Да я и сам был таким четыре года назад. Для меня тоже все это было игрой, чем-то невзаправдашним, оригинальным хобби. Книжки тематические читал, стаптывал китайские берцы на страйкболе, резался в Арму по сетке до шести утра, кропотливо собирал тревожный чемоданчик на форуме вместе с другими диванными сурвайверами. И хотя дамочки все еще часами сидели в креслах салонов красоты, их мужья решали дела в за столиками дорогих ресторанов, а детишки выводили из себя своих нянь в коттеджах-дворцах, народ попроще радовался, что улизнул от контроллеров в электричке, тащил домой накачанные нитратами помидоры и синтетические окорочка, опаздывал к восьмой серии про космических пиратов… И это все — в то время как мгла уже тянула свои когтистые лапы к моему городу, нависая над ним, застилая солнце… И не убежать от нее в самую далекую деревню, не зарыться в самый глубокий бункер… Детские площадки еще не превращены в могильники, в магазинах еще дают еду за деньги, а не за кровь, менты еще сидят в новеньких иномарках, а не на вышках фильтрационных лагерей, все еще пьют лимонад, ходят на модные фильмы, обсуждают вчерашний матч…

Эх, если бы мы знали тогда, что делать, может, сейчас было бы полегче!

Я устал, выключил смартфон и закрыл глаза, погружаясь в воспоминания, и поэтому не заметил, как понизу бесшумно промелькнули белые тени.

Михаил Гришин

11.04.2024 г. Москва

Улицы, залитые потоками солнечного света, манили выйти, окунуться с головой в солнечный океан, явить себя миру. Еще вчера о том, чтобы пойти прогуляться, не было и речи. Не до того. Два с половиной месяца без зарплаты, очередной припоздавший прохожий, зарезанный буквально под окнами, мысли о том, что оба выходных придется убить на поиски дешевых продуктов, а весь ближайший вечер отбиваться от соседей-кредиторов, ошивающихся под дверью — все это не располагало. Но с утра впервые за полтора месяца выглянуло солнце, и легким теплым ветерком вмиг сдуло все проблемы и печали.

Конечно — ненадолго… Но хоть что-то.

Мы с Женькой решили никуда не ехать, а просто погулять в сквере возле самого дома. Лифт не работал уже вторую неделю, и избежать встречи с вечно дежурной по подъезду бабой Машей не удалось. Правда, 'повезло' на этот раз не нам. Сосед с пятого, вытаскивая в коридор объемистую спортивную сумку, что-то бурчал в ответ назойливой старушке.

— Надолго на этот раз, Виктор Сергеевич?

— Я… да… хм…

— Опять в Южную Африку или Париж?

— Гм… Э-э…

Баба Маша не первый день замужем. Она, конечно, уже почуяла, что помощник депутата сваливает с концами. Слишком уж неуютно стало даже в Москве. Бизнес не клеится, на улице даже бронированный внедорожник может и не выручить, дома сидеть тоже опасно. Того и гляди нагрянут: либо бригада местных, либо люди из кредитного отдела какого-нибудь банка, что мало отличаются от первых. Не увидим мы больше Виктора Сергеевича, как пить дать не увидим. Вот бабуля, судя по всему решившая оторваться по полной на подвернувшемся околовластном соседе, и начинает издалека и ласково так…

Вырвавшись из провонявшей мочой духоты подъезда, мы с Женькой, обходя лужи и кучки мусора, весело направились в царство дорожек и лавочек. Вот, кстати, еще одна примета нынешней весны — такие привычные глазу оранжевые жилеты больше не мелькали тут и там. Словно осенние листья ветром, их разом сдуло с московских улиц и переулков. Обычно наоборот по весне все московские диаспоры прирастают многочисленными родственниками уже прижившихся в мегаполисе, но не в этот раз. Помню, пару недель назад все новостные выпуски были полны кадров с показательно снятыми с поездов смуглолицыми и белозубыми безбилетниками. Они виновато потупившись, изучали трещины на мокром асфальте и, улизнув от потерявших к ним интерес милиционеров, штурмовали следующие поезда, отправляющиеся на юг.

Миграционная служба в те дни не понимала, что ей делать, а на участковых и жэковских работниках просто не было лица. Чем они теперь будут кормиться?

Я как-то сунулся в одну из этих контор в надежде хоть попробовать метлой и лопатой заработать на какую-никакую жизнь, но там, видимо, еще надеялись на возврат к прошлым жирным временам, и мне без предисловий заявили, что мест нет.

Сквер был пуст. Остальные горожане не разделяли нашего романтического настроения, и кто-то из них сейчас шастал по оскудевшим оптовкам, кто-то осматривал дачи, намечая грядки под картошку и капусту, а кто-то просто сидел дома, уставившись в телевизор в ожидании, когда умный дядя скажет, что все скоро будет хорошо. Оно и так все замечательно: котировки растут, проценты увеличиваются, показатели выше прошлогоднего уровня. Вся эта байда меня лично очень сильно настораживала. Они сейчас вели себя, как кровососущие, которые во время укуса впрыскивают какую-то обезболивающую хрень, чтобы его, этого укуса, не чувствовалось.

Больно бывает потом…

Поставив ногу на грязную лавку, я зашнуровал развязавшийся шнурок и заметил, что Женя смотрит в сторону ларьков с побитыми прошлой ночью стеклами. Посмотрел туда же.

По замусоренной дорожке вдоль ряда обпиленных тополей какой-то джигит пинками гнал мужичка средних лет, который еле-еле держался на ногах. Это Салех из кафешки 'Камелегдан', что мирно сосуществовала рядом с книжным магазином в торце нашего дома.

Салех явно развлекался. Уж не знаю, что ему надо было от бедолаги (может денег задолжал, а может просто за выпивку не расплатился), но скорее всего проблема уже была решена, и гость из солнечного Баку явно наслаждался своей неограниченной властью над 'бессловесной скотинкой'.

Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не играю в защитника всех обездоленных и угнетенных, но тут подошел и вежливо попросил Салеха отъебаться от алкаша. Наверное перечитал форумов, с бесконечной болтовней о том, как бы мы им дали, если они бы нас догнали.

— Э-э. Слюшай. Иди куда шел. Не твое дело, да? — Салех с ленцой сплюнул мне под ноги. Оценив, как я туплю, он еще раз отвесил пинка что-то мычавшему мужику и, сделав пару шагов за ним, замахнулся для нового. Я наконец сдвинулся с места, Женька попыталась ухватить меня за рукав, но синтетическая ткань куртки скользнула у нее из руки.

— Хорош уже, кому говорю. — моя рука легла на плечо Салеха. Привыкший к полному похуизму москвичей, он удивленно посмотрел на меня и резко, без замаха двинул под дых.

Было не столько больно, сколько обидно. И вот всю эту обиду, всю накопившуюся за последние годы злость я вложил в короткий и мощный удар справа. Драться совсем не умею, в армии не служил, в спортивные секции не ходил, но сейчас получилось на удивление хорошо. Салех не отлетел на три метра назад, как в голливудских фильмах, а просто закатил глаза и осел возле лавки, на которой уже пристроился тот самый мужичок.

Я потряс алкаша за плечо, но в ответ услышал все тоже самое 'бе-ме'.

Пришлось тащить придурка в теплый подъезд. Иначе околеет здесь или очнувшийся Салех отделает по серьезному, сорвав на нем зло.

Всю дорогу, пока тащил за шкирку мужика, уставившегося стеклянным взглядом перед собой, Женька обиженно сопела сзади. Прогулка была испорчена. Настроение тоже.

12.04.2024 г. Москва

Наутро по дороге к метро на всякий случай обошел по большой дуге вход в 'Камелегдан'. Издалека было видно, что посетителей там не ждут, а все столики заняты земляками Салеха. Причем все стулья были развернуты в сторону барной стойки, возле которой сидело трое пожилых азербайджанцев. В зале царило оживление. Выступал невысокий худой тип с характерной горбинкой на носу. Он размахивал руками и говорил, говорил. Словно что-то доказывал своим соплеменникам.

Профсоюзное собрание у них что ли? Ну, черт с ними. Не заметили и ладно.

Я поглубже натянул шапку и заторопился на работу.

— Эй, Миха, чего тормозишь? Давай разливай, — Марат сунул мне в руки еще одну бутылку шампанского. — Сперва дамам.

И как ему удалось достать все это великолепие?

На покрытых девственно белыми листами столах, освобожденных от офисной техники и сдвинутых вместе, вперемешку лежали уже сто лет не виденные мною фрукты, вскрытые упаковки мясных, колбасных и сырных нарезок, коробки дорогих шоколадных конфет. По центру, в окружении пакетов с соком, стоял настоящий торт. Три вишенки на белоснежной шапке из взбитых сливок — классика.

Сладкое я раньше особо не жалован. Но с тех пор, из-за бугра как иссяк поток сахара, пастеризованного молока и всего остального, тортики, пироженки и прочие сладости, выставленные в витринах магазинов в центре Москвы, так и притягивали взгляд. Толку-то что? Вот такая, например, штуковина теперь обошлась бы мне едва ли не в треть зарплаты, которую еще нихрена и не платили.

— Марат, ты банк ограбил что ли?

— Вроде того, — он засмеялся, довольный произведенным эффектом. — Ну, народ, не стесняемся, не стесняемся. Все свои. Налетаем. — Марат подтолкнул к столу сисадмина Шурика, как и остальные, в нерешительности топтавшегося возле накрытой поляны. А с тебя, Мишаня, тост.

— А… Да, — я поднял пластиковый стаканчик и на секунду задумался. — Совет вам, да любовь… А если серьезно, очень рад за вас. Честно говоря, не ожидал, что решитесь в такое время… Да что это я? Наверное, именно сейчас и нужно… В общем поздравляю.

— Принимается, — залыбился Марат. Я махнул шампанское залпом и, поморщившись от ударивших в нос пузырьков, потянулся пластмассовой вилкой за куском ветчины.

За шампанским последовал коньячок. Это конечно не правильно, но отчего-то в этот вечер захотелось наплевать на все правила. Живительная влага согрело нутро, огонь побежал по венам и народ за столом раскрепостился, зашумел. Посыпались шуточки, кто-то принялся подкалывать Марата насчет потомства. За окном тревожно завыла сирена, кто-то закричал, но на это уже не обращали внимания. Закуска таяла на глазах, но тут же чудесным образом появлялась вновь. Пирушка набирала обороты. Во все динамики орала мыльница, кто-то танцевал, кто-то, стараясь перекричать музыку, доказывал соседу то, о чем завтра и не вспомнит. Все, как в старые добрые времена. Спасибо тебе, Марат!

Расходиться начали ближе к полуночи. Мы с приятелем отчаливали последними. Хряпнули на дорожку, и я поперся закрывать соседний кабинет, а когда вернулся, застал Марата, засовывающего в мою сумку всякую снедь.

— Послушай, не надо…

— Тебя спросить забыли. Ты вон о своей Женьке совсем не думаешь. Давай лучше помоги.

— Почему это не думаю? Ик. — Я еще раз икнул и достал из-за пазухи два апельсина.

— Короче слушать ничего не желаю, — Марат подхватил заметно потяжелевшую сумку и направился к двери. — Ты тут выключай и закрывай все, а я пошел машину греть.

— Мы что, э-э-э… Поедем что ли?

— Ясное дело, что не полетим, — и пока я переваривал эту новость, Марат Казимирович скрылся в коридоре.

— Слушай, чего-то ты странный какой-то последнее время? — со свойственной мне пьяному прямотой спросил я теперь уже бывшего своего начальника, когда мы выезжали на проспект. — Ну женился, ну из Москвы сваливаешь, но на фига деньгами-то сорить и бухим за руль садиться. Не узнаю тебя, Марат. Как будто тебе все по фигу.

— Почти угадал. Мне все теперь по барабану ЗДЕСЬ. — Он сделал ударение на последнем слове. — Хату я свою уже продал, с этой шабашкой нашей покончил, чего и тебе советую. Все. Больше меня тут ничего не держит.

Я надолго замолчал, обдумывая услышанное.

Вот ведь жук. До последнего темнил. Ну теперь понятно почему бабками расшвыривается. У них там под Казанью жилье сущие гроши стоит. Хотя я бы все равно перевел в Евро, и под подушку.

— В еврики я уже часть бабла перевел, — будто угадав мои мысли, нарушил тишину Марат. — А на остальное куплю кое-чего кое-где.

— Фр-р-р. Ну и покупай, тоже мне Джеймс Бонд. Не интересны совсем мне твои тайны Мадридского двора. — на меня накатила пьяная обида. — Все вокруг такие таинственные, все чего-то знают, что-то не доступное нам, лохам.

— Заметь, ты сам это сказал, — рассмеялся приятель. — Не обижайся, но ты самый настояший лох и есть. Ты что, не видишь, что происходит вокруг?

— Ну, херня происходит. Ну и что?

— А то, что по такой херне, скоро в столице твоей жрать нечего будет. За хавку убивать начнут. Когда еще тебе говорил, переезжать надо в деревню.

— Скажешь тоже. В девяностые не многим лучше было. Выкрутились же. Вон устрою на даче грядки и…

— Много ты пацаном помнишь девяностые. Тогда голодухи избежали из-за западных подачек. За окорочка и сникерсы все распродали. А теперь и продавать нечего. Грядки. — Марат не весело усмехнулся. — Много ты в своей жизни вырастил?

— Редиску один раз. Еще укроп как-то. Яблоки там каждый год…

— Ну-ну, яблоки, — мой приятель закурил, а я насупился и ничего не ответил.

Подумаешь, на пять лет всего старше, а поучает. Хотя в глубине души понимал, что Марат в чем-то прав. Тянулся народ поближе к земле-то. Вон свою квартиру сдать который месяц не могу. Стоит мертвым грузом. Ну продам, допустим, а дальше? Женька-то со своей хатой не в жизнь не расстанется, да и куда ехать?

— Ладно они ни хера не понимают. — Мы как раз остановились на перекрестке, и Марат махнул рукой в сторону неоновой вывески над входом в ночной клуб, из дымного зева которого доносились обрывки песни: — '… вечно молодым, вечно пьяным…' — Вот именно 'вечным'. Такими и останутся. Ну ты-то… До сих пор машину водить не научился.

— Ничего перекантуемся.

— Ну, смотри. Ты мой адрес знаешь. У нас там пока еще есть домишки пустые или к бабуле какой можно подселиться. А там вольетесь в коллектив, там подсмотришь что, тут люди подскажут, и не только редиску освоишь. Колхоз — дело добровольное. А война… Война, может, и не гражданская будет…

— Американцы что ли? Не смеши мои тапочки. Поменьше сайты эти читай параноидальные.

Тут уж обиделся Марат. Он молчал до самой развязки, на которой стояло несколько иномарок и машина ДПС перед ними.

Только мой приятель хотел что-то сказать, как мент выхватил из кобуры пистолет, и раздался хлопок. Мужик, стоявший около первой иномарки, взмахнул руками и завалился навзничь. Мент подошел к машине, открыл заднюю дверь и разрядил в салон всю обойму.

Я с открытым ртом смотрел на детскую шапочку, упавшую на мокрый асфальт, а вот Марат не растерялся. Он дал задний ход. Наша тачка резко развернулась и стартанула прочь от развязки.

— Знаешь что? — Марат все еще продолжал время от времени оглядываться, хотя отъехали мы уже прилично. — Пожалуй, я тебя до самого дома довезу. — С этими словами он покопался под креслом и положил на торпеду небольшой пистолет. Газовый или боевой, я в этом не разбирался, но уверенность эта штука внушала.

— За что он их? Видно же ведь, что не бандиты. Ребенок там…

— А хер его знает? Они нас давно за людей не считают. Мы для них дойный скот, быдло. И вот это быдло замычало что-то в ответ… Говорю тебе, рвать отсюда надо к своим. Вместе держаться. Приехали.

Возле дома было хоть глаз выколи. Весь дом словно затаился. Только в 'Камелегдане' горел свет. Из кафе раздавались громкие возгласы на чужом языке.

Эти ничего не боятся.

— Знаешь, вот еще что, — Марат сунул руку во внутренний карман и извлек толстую пачку пятидесятитысячных купюр. — Бери.

— Что ты! Не надо!

— Бери, бери. У меня в рублях еще до фига, а чувствую, что скоро ими сортиры оклеивать будут.

— Ну так не оклеивают же пока.

— Вот и бери. Потом сочтемся.

— Я как только устроюсь еще куда-нибудь, с первой зарплаты начну тебе высылать…

Марат помахал мне рукой, и его 'Вольво' скрылась в арке дома.

— Эти приходили, — Женька закрыла за мной дверь и покосилась на сумку.

— Кто эти? — не понял сразу я.

Женька молча кивнула в сторону стены, за которой и еще за множеством этажей и квартир процветал 'Камелегдан'.

— Ну и что?

— Да ничего. Полупили в дверь, поорали чего-то и ушли.

Я сел в кресло. Вырисовывалась не хилая проблема. И черт меня тогда дернул?

Что теперь? От ментуры никакой защиты — это понятно. Откупиться? Даже тех денег, что дал Марат, не хватит.

И тут у меня перед глазами всплыл тот аккуратный пистолет, лежащий на рапиде.

13.04.2024 г. Москва

На следующий день, закинув за плечо пустой рюкзак и строго-настрого наказав Женьке не открывать никому дверь, я отправился на оптовку. Всех денег конечно с собой не взял. Распихали по тайникам основную их массу. Только без толку все это. Домушники, они четко знают все про наши заморочки. Вон в прошлом году, когда обнесли квартиру Женькиной сестры, даже гирьки от часов и те раскрутили.

Померзнув на остановке в ожидании автобуса, который с зимы стал ходить раз в пять реже, я еле влез в переполненный салон. 'Икарус' казалось, разбух от спрессованного внутри народа, и из раскрытых дверей торчали филейные части одуревших от борьбы за свободное место граждан. Как я влез туда, сам не понимаю.

— Слышь ты, толстый, слезь с моей шеи.

— Локти свои в карман засуньте.

— А-а-а. Козел, лапы убери.

— Саша, Саша, на Заводской выходим.

— Извините, вы не могли бы отдать мою сумку?

Вот когда я пожалел, что не ношу плеер с наушниками. Полчаса такого 'удовольствия' надо еще выдержать. Но вот через пару остановок народ угомонился, и там, где-то за нагромождением потных тел, из динамиков подвешенного к потолку монитора зазвучала музыка, и томный женский голос произнес:

— Ты по-другому смотришь на жизнь? 'Витарин' знает что делать. Комплекс 'Витарин' и нет проблем.

Видел я эту рекламу по телевизору. Комплекс и без нее пользовался популярностью. Молодняк не хотел служить в армии даже год. Властьимущие так перестарались со своими реформами, что даже в придворных Кантемировской и Таманской бригадах и во внутренних войсках по борьбе с населением был зверский недобор. Начали закручивать гайки. И в последнее время дело дошло даже до облав на потенциальных призывников. А 'Витарин' — симпатичная такая коробочка с разноцветными капсулами и был тем спасением от армии. Правда цена доходила до тысячи евро, но работало это средство безотказно. После употребления волшебных капсул, в зависимости от их комбинации, человек временно становился либо дауном, либо припадочным. На медкомиссии у румяного здоровяка вдруг обнаруживался порок сердца или жесточайший диабет. Только вот что было с откосившими дальше? Такой статистики никто не вел и исследований на эту тему не проводил.

Говорили вроде про одного моего знакомого, что так теперь и ходит, пускает слюни. Врать не буду, сам не видел, но думаю, что такое насилие над организмом по любому ничем хорошим закончиться не может.

Автобус, тем временем, сделал круг на пятачке возле оптовки, и, выплюнув пассажиров, умчался за новой порцией. На самой толкучке, между рядами, шныряло не так уж и много народу, как можно было подумать. Большинство сразу разбредалось по известным им точкам, с дешевыми крупами, тушняком или сигаретами. Я завсегдатаем оптовки не был, такой ценной информацией не обладал, и поэтому двинулся вдоль ближайшей линии ларьков, чтобы прицениться и вообще посмотреть, что к чему.

Соленые огурчики, квашеная капуста…. Захотелось пить. Потягивая дешевое светлое пиво, углядел скучающего мужика неопределенного возраста, то и дело поправляющего кепку, сползающую с его лысой головы. На прилавке у него лежала всякая кухонная утварь. В том числе и ножи. Некоторые из них меня заинтересовали. Особенно тот, с канавкой для стока крови и такой предохранительной хренью, чтобы при ударе свою же ладонь не порезать.

— Интересуешься? — небритая физиономия лысого расплылась в улыбке.

— Да. Вот этим. — Я ткнул пальцем в понравившийся мне нож и тут же задал самый дурацкий вопрос, который только можно было придумать. — А это законно?

Улыбка медленно сползла с лица мужика.

— Ты кто такой? — он высморкался в рукав и, прищурившись, осмотрел меня с головы до ног. — от Ящера что ли?

— Н-нет… Я просто… — тут я выдал еще хлеще. Сам от себя такого не ожидал. — Мне пистолет нужен.

От удивления у продавца аж приподнялся козырек его потертой кепки. Он секунд десять смотрел куда-то мне за плечо, нервно жуя при этом спичку, а потом как-то буднично сказал:

— Пошли.

За товаром осталась приглядывать вынырнувшая откуда-то толстая девчонка лет двенадцати, а мы зашли за ларек и по узкой тропинке, петляющей между кустов с сохранившейся еще прошлогодней листвой, потопали к старому железнодорожному мосту.

Мда. Ну и местечко! Сейчас заведут подальше и грохнут. Ну в лучшем случае просто дадут по башке и обчистят. И что я за идиот? Надо было у того же Марата разузнать: как, где, почем.

Железнодорожный мост представлял из себя две толстенные бетонные плиты, перекинутые через овраг, по дну которого шла та самая тропинка, что привела нас сюда. Здесь она превращалась в вяло текущий ручеек. Склоны оврага укреплены сырым, потрескавшимся от времени, украшенным граффити бетоном. Бетонные же опоры моста образовывали темный тоннель, с едва угадывающимся прямоугольником выхода в конце.

В этой-то темени я и разглядел двоих, стоявших возле видавшей виды шестерки, да и то только благодаря на мгновение вспыхнувшему огоньку зажигалки. Сердце екнуло, и по спине пробежал холодок.

— Малхаз, я тебе клиента привел, — крикнул мой проводник.

— Тише. Что орешь, Шмуля?

Шмуля поручкался с тем, кого назвал Малхазом, и с его компаньоном, и этот второй кавказец открыл багажник шестерки, набитый доверху ящиками с помидорами.

— Что конкретно желаешь, уважаемый? — обратился ко мне Малхаз. Говорил он практически без акцента, но без "уважаемого" не обошлось.

— Что-нибудь попроще. 'Макаров', например.

— Вот и хорошо, что 'Макаров'. Далеко лезть не придется, — с этими словами хозяин шестерки отставил в сторону верхний ящик и, покопавшись в следующем, извлек на белый свет коробку, завернутую в грязное вафельное полотенце.

— Вот, практически новый, — Малхаз покрутил в руке пистолет, передернул затвор, вынул и вставил магазин. — Пять штук.

— Хуя се, — решил я поторговаться, хотя совершенно не представлял, сколько может стоить ПМ.

— Ну, четыре пятьсот и запасная обойма, — легко согласился торговец, чем вернул меня к мыслям о том, что никто и ничего продавать мне не собирается. Правда, может быть и такое, что пистолет стоит еще меньше и кавказцы элементарно пытались развести лошка. Но вся-то беда в том, что у лошка денег всего ничего. На коробку тушенки и мешок крупы максимум. Времена, когда за автомат Калашникова можно выменять разве что пяток банок тушняка, еще не наступили. Программа нефть в обмен на продовольствие исправно действовала в нашей стране с начала девяностых и по сей день. Только многие спинным мозгом почувствовали, что кому-то там за бугром сильно надоела эта ситуация, когда эти русские бездельники и неумехи живут буквально за чужой счет, выкачивая из земли ресурсы, по праву принадлежащие всему человечеству.

Я-то сам так в принципе не думал, но после того, как в последние год-два вдруг иссякла раздражающая американофобия в наших СМИ и после некоторых событий, стал об этом задумываться.

Однако сейчас мне было не до мировых проблем. Денег мало, а отказаться от покупки уже нельзя. Наивно рассчитывать, что вот сейчас скажу, мол, передумал я, мужики, и меня просто так отпустят. Предложение сгонять домой за деньгами тоже явно не прокатит.

— В рублях потянет? — я огляделся по сторонам в поисках путей к отступлению. Вариантов практически не было. Ночью опять приморозило, утром подтаяло, и под слоем жухлой листвы притаилась вязкая грязь. Особо не побегаешь. Да и пуля всяко быстрее.

— Потянет, потянет. Ты не тормози, давай бабло.

Нужно что-то делать. Ну хотя бы сначала отдать им все, что у меня есть.

Я медленно сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил пачку десятитысячных купюр. Подозрительно толстую, кстати. Там было явно больше, чем собирался взять с собой на оптовку. Одна, две, пять тысяч евро, и даже больше. Почти половина того, что мне дал Марат.

Отслюнявил четыре пятьсот Малхазу, убрал остальные обратно в карман, схватил коробку и, запихав ее в пустой рюкзак, потопал в сторону оптовки.

Добрался без приключений, пошатался немного туда-сюда, чтобы окончательно придти в себя, наполнил помаленьку рюкзак всякой жратвой и поехал домой.

Пока стоял на остановке и трясся в автобусе, голова была совершенно пустой. Поэтому и не спросил Женьку про деньги. Она сама сообщила мне, что зная мою жлобскую натуру, положила побольше. (Вдруг пригодятся?)

Вот ведь дура баба, а получается, жизнь мне спасла. Однако сколько денег… Похоже, Марат мне штук пятнадцать европейских тугриков тогда сунул. Это он от меня, получается, откупался тогда. Подсознательно вину свою заглаживал. Чувствовал себя, значит, виноватым, в том, что останется жив, а мы все тут вымрем.

Я стоял в душе, под теплыми струями чистой воды и мне вдруг стало страшно, что скоро ее не будет, как не будет газа и климатического холодильника, теплого пола и кофе-машины с таймером. Да много чего…

14.04.2024 г. МакЛин, графство Фэрфакс, штат Виргиния. Лэнгли

Чарльз Стейни вот уже полтора года возглавлял офис российского и европейского анализа в директорате разведки ЦРУ. Не дай Бог какая должность, но по сравнению с тем же Национальным контртеррористическим центром, откуда его перевели, куда как спокойнее. Было спокойнее. Но в последние месяцы — словно сглазил кто-то. Особенно Стейни не нравилось иметь дело с агентами, работающими по программе 'Самум'. Попрошайки еще те. Еще со времен Джона Теффта с его 'Конгрессом горских народов Кавказа' повелось это безобразие. Тогда через 'Американский Комитет за мир в Чечне' переименованный позже в 'Американский Комитет за мир на Кавказе' прокачивались бешенные суммы, что характерно — наличными и без расписок. Но в те годы в его состав входили Кеннет Адельман и Мидж Дектер со своим 'Фондом Наследие', Майкл Ледин с 'Американ Энтерпрайз Интститут', Джошуа Муравчик с 'Американским Исследовательским институтом Общественной Политики' и даже Алексей Семенов с 'Фондом Сахарова'. Вот эта компашка и пилила отпускаемые средства вместе с немытыми горцами, пока кто-то на верху не решил, что затраченных усилий и средств вполне достаточно. Денег не хватало, в приоритете ныне была Азия и Ближний восток — финансирование сократили. Теперь на расплодившиеся национально-освободительные движения Кавказа выделяли столько же средств, сколько и в других территориальных отделах. И по стандартной бюрократической процедуре, с отчетностью за каждый потраченный цент.

Сейчас перед Стейни лежал очередной отчет от куратора 'Свободной Адыгеи'. Куратор был не свой, из кузенов, они давно на Кавказе работают и понимание ситуации у них не в пример лучше. Все хорошо: схема с ФИО и должностями разветвленной сети информаторов, список лояльных и готовых к сотрудничеству, не бесплатному естественно, чиновников, состав и укомплектованность боевого крыла… И внизу кругленькая сумма со многими нулями. Конечно же, она расшифрована постатейно. Сорок три пункта…

Чарльз вздохнул, поставил свою визу и поплелся в офис поддержки — так это теперь называлось — собирать остальные.

Михаил Гришин

14.04.2024 г. Москва

Как-то муторно на душе. Не греет ничего. Со всеми последними событиями был похерен и забыт день космонавтики. Ни одна сволочь по телевизору о нем не вспомнила, ну и нам вроде как не надо. Предстоящая Пасха тоже пройдет мимо. Разве что бабушки подсуетятся, куличей напекут. А, в общем-то, меня никогда и не прельщала эта псевдопатриотическая волна прошлого десятилетия. Знал, что так оно и будет. Ушли в прошлое массовые гулянки по поводу и без, спонсируемые городской администрацией, канули в лету православные традиции и память о великих свершениях прошлого.

Верхушке по какой-то причине это стало не нужно, и выяснилось, что люди-то толпились на Васильевском спуске не из великого патриотизма, а развлечения ради.

Народ и сегодня, правда, все еще пытается разнообразить серые будни бутылочкой, но собирается все больше по семейному поводу или вовсе без оного. Вот и мы с Женькой были приглашены к ее сестре на день рождения. Нарядились, собрались, купили в ближайшем к дому магазине подарок из серии "главное, чтобы подороже" и поехали на другой конец Москвы.

Вино и водка, как добросовестный доктор, справились с тоской и печалью, и вот мы уже смеемся и довольны жизнью. Даже внезапно пропавшее электричество не выбило из колеи. Зажженные свечи только добавили романтики и хорошего настроения. Такого шикарного стола я не видел сто лет. Это Женькина сестра Ленка расстаралась. И дело тут было даже не в дорогих продуктах, а в немыслимом количестве разносолов, от которых ломился стол. Компания подобралась большая и веселая, поэтому отсутствие традиционных танцулек под ритмичное "бум-бум" никого не расстроило, и было успешно заменено душевным пением под гитару.

Солировал Ленкин муж Виталик. А когда количество пустых бутылок превысило количество полных, не бренчал только ленивый.

Потом как-то незаметно женская часть общества отделилась от мужской, чтобы пощебетать о своем, а мужики, устроив из гостиной курилку, принялись решать мировые проблемы. Правда от конфликта между Индией и Китаем и цен на нефть, как-то быстро перешли к ценам на бензин и закрывающимся то тут то там магазинам. В последнее время такие вот застольные базары за жисть сильно изменились. Если еще год-полтора назад кто-то понтовался новой иномаркой с роботом-автопилотом, голографическим 4D-кинотеатром или делился впечатлениями о суборбитальном перелете в штаты или Южную Америку, то теперь если и хвалились, то корешем, работающим на свиноферме или знакомыми пацанами с одного из складов Росрезерва.

Я, некурящий, одурев от табачного дыма, вышел подышать на балкон.

Кромешная тьма внизу, лишь изредка рассекаемая лучами фар проезжающих по улице машин, казалось, медленно переползала через поручни, стремясь отвоевать у бликов свечей еще немного пространства. В доме напротив лишь на десятом этаже за плотными шторами еле угадывался свет, да в окнах лестничной клетки, кто-то, подсвечивая себе фонариком, бодро топал вниз.

— Народ шухерится, — за моей спиной хлопнула балконная дверь. Виталик тоже решил освежиться. — Делает вид, что его нет дома, а сам из него носа не высовывает.

— Ну не все, — я кивнул в сторону нашего подъезда, возле которого мелькало несколько огоньков зажженных сигарет и слышались вопли на не обезображенном литературой русском языке.

— А, это Шурик со своими дружками. Никого не боятся и думают, что все боятся их.

— А может, они и правы? Сдается мне, что наступает как раз их время.

— Нет, — Виталик махнул рукой, — их время не наступит никогда. Поверь мне, получали раньше, а будут получать еще больше. Только не срок, а пулю.

— Не буду спорить, только и сейчас из-за них просто так ходить по улице стремно, — я незаметно потрогал кобуру с Макаровым.

— А ты ходи не просто так, — засмеялся Виталик. — А вообще, что думаешь делать дальше?

Больше позориться со своими разглагольствованиями об огородничестве не хотелось, и мне оставалось только пожать плечами.

— А меня брательник к себе в Тверскую область зовет. Они там ремонтные мастерские восстанавливают. Работа есть. Даже рук не хватает. Опять же со жратвой точно проблем не будет.

— А тут что, совсем херово? — спросил я, хотя и так знал, что владевший сетью автосервисов Виталик, еще зимой уволил всех своих сотрудников, а сам перебивался редкими заказами в маленькой мастерской в гаражах. Можно сказать, вернулся к тому, с чего начал.

По-другому и быть не могло. Производство накрылось медным тазом, торговля чахла на глазах. А это ведь все обеспечивало хлеб перевозчикам и работу многотысячному парку грузовиков. Опять же много народа уехало из столицы, а большинство оставшихся поставили свои тачки на прикол из-за бешеной цены на бензин. Чинить стало нечего.

— Да, херово, — Виталик достал сигарету. — Заначки вот подъедим и все. Наверное, все же уедем. Вот Ленку уговорю и… А то давай и ты вместе с Женькой с нами. Чего тут ловить?

Я бы согласился ей богу, если бы знал, чего ловить в колхозе без пяти минут безработному проектировщику скоростных лифтов и безработному декоратору.

После одиннадцати народ начал потихоньку расходиться. Первыми, в сопровождении своих половин, ушли две Ленкины подружки, живущие неподалеку. Потом на своем 'Ниссане' отвалила Ленкина коллега с мужем. Они живут за городом в двадцати минутах езды отсюда.

Дальше всего ехать было нам с Женькой, поэтому ночевать остались здесь. Ясно, что оставшиеся в строю автобусы, маршрутки и дерущие семь шкур частники не справятся с хлынувшими из вставшего метро пассажирами, даже не смотря на то, что час пик давно миновал.

Если завтра электричество не дадут, будем думать, как добираться до дому, до хаты, а пока баиньки.

14.04.2024 г. Краснодар.

— Иса, что встал как столб? Не светись, уже почти все разгрузили.

— Тише, Анвар! Что орешь, как ишак? Сам знаю, что мне делать. Маму свою учи. — Иса Мурзаев, сверкнул белками глаз в темноте возле забора, по-кошачьи метнулся к дому, во дворе которого стояла 'Газель', набитая ящиками с оружием. Точнее почти все оружие перекочевало с машины в погреб.

Вот это дело!

Прятаться Исе порядком надоело, но скоро все кончится. Вернее начнется. Начнется настоящее дело, и наконец-то Кавказ будет очищен от этих гяуров.

Главное нигде не проколоться в эти дни. А то вон как с фугасами и гранатами в Пятигорске напортачили — рванул дом, в котором на выкупленной квартире был организован транзитный склад. Вся местная правоохранительная шобла на ушах стоит.

Но у них такого не будет. Асланбек привез с собой из Турции этого… Палмера. Бывший 'морской котик', спец по подрывному делу. Так что федералам со своими колоннами очень скоро будет неудобно ездить по земле великого халифата.

Иса сплюнул и пошел в низ. Надо присмотреть за парнями как бы чего не стащили. Были уже случаи, когда на местном базаре всплывали 'подарки' из Турции. Не хорошо это.

Михаил Гришин

15.04.2024 г. Москва

Утром на перекрестке все так же торчал заглохший вчера троллейбус, значит, случилось что-то серьезное. Придется добираться на перекладных. Распрощавшись с родственниками, мы с Женькой отправились к остановке автобуса, маршрут которого пролегал через центр. Я-то хотел шикануть, и начал было высматривать попутку, но тут уже Женьку начала душить жаба. Но после полуторачасового топтания на остановке, она сказала, что лучше бы я ее послушал и сделал наоборот.

Наконец подошел полупустой автобус. Даже сидушки свободные были. Так удивился этому, что несколько раз спросил у сидящих рядом, точно ли автобус идет до Белорусской.

Глядя всю дорогу в окно, я не узнавал города. Покрытые ковром из мусора газоны, брошенные битые легковушки и разутые и чуть ли не разобранные грузовики, хлопающие на ветру разодранные рекламные баннеры и плакаты, разбитые окна и витрины, оборванные провода… Ладно, у нас на окраине, но от центра я такого не ожидал.

На Тверской малость получше. По всей Москве еще зимой позакрывались почти все точки, торгующие фастфудом, а в тех, что остались, цены были заоблачные. В разы больше прежних ресторанных. На Тверской же попался кабачок, где в меню никто не дорисовал шариковой ручкой нолики к отпечатанным цифрам.

— Могу предложить только напитки и холодную закуску. — Виновато улыбаясь, развел руками хозяин заведения. — Горячего нет ввиду так сказать…

— Но горячительное-то есть, — улыбнулся я.

— В ассортименте.

— Нам коньячку, мартини с соком и чего-нибудь мясного.

Подкрепившись, пошли в сторону Красной площади. Праздно шатающейся публики практически не было. Редкие прохожие, как и мы, добирались до дома через центр, но совсем не прогулочным шагом. Мы же никуда не спешили. Обходя переполненные урны, рассматривали пыльные витрины с дорогими шмотками, подошли к фото-стенду позапрошлогодней выставки кошек, подивились на мерзнущего продавца матрешек. Иностранцы что-то столицу не жаловали в последнее время.

До Таганки дошли пешком. Дальше тоже на своих двоих. Потом повезло, остановился УАЗик, водила, которого за пятнадцатиминутную поездку содрал с нас столько, что в прежние времена хватило бы доехать на поезде до самого Питера.

Расплатившись, вылезли из машины у входа во двор. Пока обходили стройные ряды ржавеющих "подснежников", уловил какое-то подвывание за кустами, на углу дома. Женька опять потянула меня за локоть, но я поступил по-своему. Продравшись сквозь кусты, увидел, как трое мужиков и одна баба бьют ногами кого-то свернувшегося в калачик. Бьют не как обычно, с громкими воинственными криками для устрашения противника и приведения в тонус себя, а молча, с придыханием. Так бьют, чтобы убить, а не просто наказать или испугать. Только бабенция при каждом ударе подвывала. Этот вой я и услышал.

Немного растерялся. Передо мной были не скинхеды, не наркоши, нападающие, чтобы взять денег, снять дорогое кожаное пальто или часы, а мои соседи по двору. Кажется, с кем-то из них я не так давно здоровался.

Постоял несколько секунд, расстегнул куртку, затем кобуру. Достал Макаров.

Те четверо на меня не обратили внимания. Зато у Женьки округлились глаза.

— Эй! — Я передернул затвор.

Хлипкий мужичок с внешностью спившегося профессора занес ногу для очередного удара, увидел меня и тут же слинял за угол. За ним последовал краснолицый крепыш из второго подъезда девятиэтажки.

Третий, не такой сообразительный, а может быть просто более упертый, отполз в сторону только после того, как увидел черный зрачок ствола, смотрящий ему в лоб. Он медленно, тяжело дыша, отступил к стене и молча, потащился в сторону улицы. Отойдя на, как ему казалось, безопасное расстояние, он заорал:

— Сука, бля! Ты мне еще встретишься. Вот я своих подтяну…

Но стоило мне повести стволом в его сторону, как эта пухлая сволочь сделала ноги. А вот дамочка не слышала никого и ничего и продолжала остервенело молотить корчившегося на земле человека.

Не имею такой привычки — бить женщин, но эту ударил. Рукояткой пистолета туда, где шея переходит в плечо. Она завыла еще громче и, держась за ушибленное место, рванула прочь.

Я наклонился над телом, потянул за плечо, перевернул. Это был Серж Галстян из семнадцатой. Вернее Сергей. Армянин только наполовину. Родился в Москве в семидесятые годы прошлого века. Бывший военный летчик, но кого это сейчас волнует?

Взял Сергея за воротник и потащил к подъезду. Если сломана ключица, что-то там с шеей или позвоночником, то кранты. По-хорошему, не надо было его трогать, но Скорая и в квартиру не поедет, не то, что на вызов с улицы. К тому же, мобильные не работают со вчерашнего вечера.

Полностью выбившись из сил, затащил соседа на третий этаж. Обшарив карманы, нашел ключи от квартиры. Женька мне все это время помогала, как могла. Она же сбегала на седьмой этаж за Кларой Степановной, когда-то работавшей медсестрой в нашей поликлинике.

К счастью самое серьезное из того, что заполучил сегодня Сергей — это сотрясение мозга и перелом двух пальцев на левой руке. Не знаю, может, спасло то, что был еще в теплой и толстой зимней одежде, а может мы вовремя подоспели.

А вот я, кажется, нажил себе еще врагов, в придачу к уже существующим. Кроме того, теперь весь двор будет знать, что у меня есть ствол. И в 'Камелегдане' тоже. А и хорошо. Плохо, если подумают, что газовый.

— Откуда у тебя пистолет? — вцепилась в меня Женька, как только захлопнулась дверь в нашу квартиру.

— Купил, — решил говорить, все как есть.

— Надеюсь газовый.

— Газовый, газовый.

— Врешь! С газовым ты бы не был таким смелым. Я-то тебя знаю. Да и эти бы так от газового не дернули.

— Много они все в этом понимают.

— Тогда покажи.

— Еще чего. Оружие, как и техника, любит одни руки.

— Ах, вот так вот, значит? Сколько просила тебя мне травматический купить? А себе, получается, втихаря купил?

— Не себе, а нам.

— Ладно. Ты мужик, тебе виднее. Главное, чтобы завтра здесь половины нашего отделения милиции не было из-за этого 'газового' пистолета. — Женька пошла на кухню, чтобы включить газ. Оказалось, что в пылу пьянки на Ленкиной квартире мы не заметили, что отопление тоже отключили.

Холодно, однако.

Но газа тоже не было, и мы, прижавшись друг к другу, попытались уснуть в холодной постели. Женьке это удалось почти сразу. Все-таки весь день шатались. А я долго не мог сомкнуть глаза. Одолевали всякие разные неприятные мысли.

Вчера о пистолете жене я ничего не сказал. Побоялся. Просто заперся вечером в ванной и под шум воды долго вертел дорогую игрушку в дрожащих руках. Потом осторожно разобрал пистолет, с удовольствием отметив, что никакой ржавчины нет, и все детали покрыты консервационной смазкой. Найденной под раковиной тряпкой удалил излишки, затем выщелкал из магазина патроны. Протер и их. Собрал машинку и, убрав в кобуру, положил в пакет. Теперь надо проверить стреляет ли вообще мое приобретение. А где это сделать? Правильно, на даче, глубоко в лесу. Значит, испытание откладывается до следующих выходных.

Этим утром, перед выходом из дома я незаметно пристроил кобуру на ремень под 'Аляской', прикрыв ее перед этим свитером навыпуск. Хорошо, что по утрам все еще холодно. Летом было бы хуже.

Всю дорогу, до Ленки и обратно, пистолет жег пузо, а перед самым домом, и помахать им пришлось. Вот так!

И вот теперь я лежу и думаю, во что это все выльется. Чертова штуковина, казалось, светится сквозь стены на всю округу. Я попытался успокоить себя, но мысль о том, что меня загребут компетентные органы, червяком вгрызлась в мой мозг и мешала спать.

Промаявшись всю ночь в тревожном забытьи, едва рассвело, аккуратно снял с себя Женькину руку и соскользнул с кровати.

Дом наш построили в лихие девяностые, и с тех пор он не знал капитального ремонта. За тридцать лет и без того раздолбанные полы обзавелись многочисленными прорехами под растрескавшимся паркетом. Я без труда отковырял пяток почерневших дощечек и просунул свернутый в кулек пакет с пистолетом в дыру между досок деревянного покрытия. При желании в зазор между ним и бетонной плитой можно было затолкать пару автоматов и не один ящик патронов россыпью. Примостив паркетины обратно, нырнул обратно в кровать, досматривать оставшиеся сны.

Разбудил нас настойчивый трезвон в дверь. Через глазок на меня таращился чей-то вылупленный глаз. Еще был виден причудливо изогнутые нос и правое ухо.

— Кто? — спросил я, подавляя зевок.

— Открывай, Гришин. Милиция. — ответил ранний визитер и отступил в сторону от двери. Теперь мне стала видна заплывшая жиром физиономия нашего участкового.

Щелкнули замки, и в квартиру ввалились четверо. Помимо участкового, это еще капитан милиции и двое в штатском.

Я не стал их ни о чем спрашивать, предоставив возможность объясниться самим.

— Оружие сам отдашь или мы поищем? — без раскачки начал участковый, которого за глаза звали Пузырь. То ли из-за фамилии Пузыревский, то ли из-за объемной фигуры.

— На даче.

— Как на даче? — булькнул Пузырь, не ожидавший столь быстрого признания.

— А где еще держать топоры и лом, в квартире что ли?

— Остришь? Про огнестрел тебя спрашивают. Поступил сигнал, что у тебя есть пистолет Макарова. ПМ. Слышал про такой?

— Кто же это вам сказал такую чушь?

— Неважно. Ты давай добровольно отдавай. Сам понимаешь.

Я сел в кресло и покосился на снующих туда-сюда гражданских. Капитан стоял в комнате возле окна, куда он проперся в грязных ботинках, и со скучающим видом рассматривал дом напротив.

Женька в самом начале с невозмутимым лицом проследовала на кухню. Молодец. Хотя я точно знаю, что переживает.

Пузырь в сущности был неплохим мужиком. Ну имел денюжку за слив инфы похоронным агентствам и всякие дела с прописками и регистрациями, но вместе с черными риэлторами бабушек на тот свет не отправлял. А сейчас он просто выделывался перед этим капитаном и двумя в штатском. То, что это никакие не понятые, я понял сразу. Они выписывали круги по квартире, как бы невзначай заглядывая за диван, открывая шкафы и вообще суя свои носы повсюду. Обыск конечно, но какой-то странный. Больше похоже на самодеятельность.

Я сидел и думал: потребовать у них ордер или не умничать? Решил посмотреть, что дальше будет и правильно сделал. Еще немного потоптавшись, четверка ретировалась, пообещав мне на прощание кару небесную и половину статей УК.

Мне же только оставалось сокрушаться по поводу испорченного утра незапланированного выходного.

Ну, надо же, милиция наша! Когда убивают, ищи их свищи, а вздумал сам себя защитить — тут как тут. Боится власть своего населения. Ох, как боится!

Покрутил краны горячей и холодной воды. В ответ лишь шипение. Взял телефон, послушал тишину в трубке.

Ну да, какую на хрен Скорую я вчера собирался вызывать?

Послонялся по квартире. Заняться елки нечем и чаю горячего охота. Пойти прогуляться? Не получится. Без пистолета на улицу не выйдешь. И с пистолетом тоже. Хотя за водой все равно идти надо.

Послушав через дверь что твориться на лестничной клетке и понаблюдав пару минут в глазок за обстановкой там же, я решился на вылазку.

В единственном на всю улицу магазине, где можно было купить китайскую тушенку и ветчину, а так же непотребного вида морепродукты оттуда же, встретил соседку с первого этажа. Окно ее кухни выходит прямо на подъезд, и она целыми днями сидит возле него, отслеживая всех входящих и выходящих. Значит, вчера вполне могла видеть все мои подвиги. Ей, конечно, далеко до бабы Маши, но в магазин она ходит как раз, чтобы пообщаться в очереди в кассу. Никакой пенсии, чтобы тут отовариваться у нее, конечно, не хватило бы. Вот и топчется соседка в душном зале с упаковкой сухой лапши на дне корзины заодно с народом. Очень не хотелось бы, чтобы бабуля озвучила вчерашнее происшествие. Но нет. Лишь скользнула по мне взглядом и, увидев свою знакомую из третьего дома, поспешила к ней. Я же продвинулся ближе к консервам. Вода подождет, а вот отвезти хавчика на дачу надо бы. Все равно в субботу туда поеду.

Об отечественной и белорусской тушенке нечего и мечтать. За ней встают в очередь спозаранку ушлые граждане, откуда-то знающие все и обо всем. А чаще наш тушняк просто расходится по своим.

Набив тележку банками, упаковками и пакетами, встал в длинную очередь. Уже на подходе к кассе, до меня дошло, что чуть не забыл о воде. Когда вернулся, обнаружил того самого мужчину в элегантном костюме, за которым занял, растерянно озирающимся по сторонам и кассиршу, ерзающую на стульчике. Оказывается господин только что прикатил в город на своем серебристом внедорожнике, и совершенно не в курсах, что тут происходит. Вот и стоит с полными сумками и барсеткой, полной абсолютно бесполезных кредиток. Очередь сзади начинает гудеть, а мужик все не врубается, почему он не может расплатиться. Я не стал ждать развязки этой трагедии, а переложил покупки на неподвижный транспортер, отсчитал деньги, подождал, пока кассирша два раза сосчитает все на калькуляторе и пошел перегружать свою добычу в сумку под цепким взглядом охранника. А, ну да. Турникет-то тоже не работает.

— Чего так долго? — надулась Женька. — Мне тут уже черти чего в голову лезет.

Вот оно, каково жить-то без мобильника!

19.04.2024 г. США. Окрестности Балтимора. Штат Мэриленд.

На мониторе охраны было хорошо видно, как высокие гости вышли из лимузина и направились к лифту. Первым шел Лоуренс Саммерс, с которым Джеймс Ротшильд не виделся с последнего собрания Бильдербергского клуба в Лозанне. За ним, неспешно неся свои объемистые телеса шагали, похожие друг на друга почти как два брата близнеца: госсекретарь Ричард Кейтс и глава сенатского комитета по Северной Центральной Азии Фредерик Коулмен. Последнего решили пригласить исключительно для того, чтобы было кому завтра озвучить в конгрессе то, что они окончательно оформят сегодня.

Чуть отстав, вслед за другими поднялся Анатоль. С этим русским Ротшильда познакомил еще во Франции сам Натан. Фамилию его было сложно произнести даже про себя, поэтому Джеймс звал его на французский манер. Анатоль прилетел из Москвы со съемок очередного пространного и жизнеутверждающего интервью. Последнее время он никогда не упускал случая покрасоваться на экране, поучить жизни плебс. Сентиментальным стал. Стареет. Но это интервью теперь уже вряд ли пойдет в эфир.

Джеймс взглянул на часы. Все в сборе. Пора начинать.

— Скотч, шампанское, глинтвейн, коньяк, водка? — Ротшильд окинул взглядом гостиную.

— Шампанское рано, — попытался пошутить Коулмен, которого никто не удостоил даже взглядом.

Сегодня Ротшильд принимал гостей сам, поэтому вместо робота-официанта напитки принес метродотель. На кухне колдовал тоже настоящий повар. Джеймс недолюбливал всю эту автоматику и в такие дни предпочитал чтобы его обслуживали люди благо денег на настоящую прислугу у кого-кого а у него хватало. В обычные же дни, когда хозяйничала его супруга, вокруг постоянно сновали, орудуя своими манипуляторами кибергувернантки, возле детей крутились киберняньки, а на лужайке работали автоматические газонокосильщики. Кухонный монстр, какой-то чудовищный гибрид из холодильника, электроплиты и посудомоечной машины, сам составлял меню на неделю, сам заказывал продукты посредством Интернета и сам готовил любые блюда. Умный дом тоже не простаивал: закупал свежее белье, следил за освещением в многочисленных комнатах, управлял всей этой электронной прислугой, тонировал при ярком солнце окна, регулировал влажность и температуру, поддерживая здесь комфортный климат. Трудился он и сейчас, перестраивая режим под вновь прибывших.

— Экран, — произнес Джеймс, и откуда-то сверху опустилась тонкая плазменная панель.

— Итак, господа, операция 'Троян' входит в свою завершающую стадию. Мне доложили, что наши специалисты на местах полностью взяли под контроль объекты ядерного комплекса русских. Нам с вами остается только определиться с текстом резолюции ООН и соглашения с русским правительством. Рабочее название 'О пяти принципах оказания международной помощи Российской Федерации со стороны стран Северо-Атлантического Альянса'.

— А если их правительство откажется подписывать соглашение? — Коулмен достал платок и вытер покрывшуюся испариной лысину. Кейтс ввел его в курс дела по дороге, но события развивались слишком быстро для сенатора.

У них нет выбора — взял слово Саммерс. — Практически во всех республиках беспорядки, вот-вот начнется парад суверенитетов, как в СССР в прошлом веке, структуры МВД, состоящие из местных кадров, полностью на стороне сепаратистов. Русским ничего не остается, кроме как положиться на нас. В Кремле сидят не дураки, дураки сидят в Гааге.

— А китайцы?

— Китайцам придется разрываться между Восточной Сибирью, Средней Азией и Африкой. Красный дракон порвет пасть, если попытается проглотить эти большие куски сразу, — Джеймс Ротшильд засмеялся, довольный своей шуткой. — Вот смотрите. — Он провел лазерным лучом указки по карте, появившейся на экране.

Михаил Гришин

19.04.2024 г. Москва.

Электричество дали только утром в четверг. Тепло, воду и газ, чуть позже. Позвонили с работы и сообщили, что в эти выходные работаем. Но за три дня мы так намерзлись, устали от сухомятки и одурели от безделья, что были готовы работать и месяц без выходных. Лишь бы больше такое не повторялось.

Но вот от чего страдал больше всего лично я, так это от информационного голода.

Приехав на работу, первым делом налил себе кофе и полез в интернет. Ни один сайт, обитающий на американских серверах, не работал. Ни блоги, ни социальные сети… Ничего. Открывался лишь российский аналог Гугла, ссылки с которого все равно вели все на те же мертвые сайты, и несколько федеральных новостных порталов. Почти на всех странички не обновлялись с выходных. Только на Вестях сухо сообщалось о каких-то беспорядках на юге России. В последнее время полыхало то в Чечне, то в Дагестане, то еще в какой-нибудь кавказкой республике. На этот раз тревожные новости поступали еще и из Нальчика, Пятигорска, Ставрополя и даже Краснодара. Как-то подозрительно одновременно боевики атаковали в этих городах здания, где располагались силовики и основные органы власти.

Еле досидев до конца дня и, так больше ничего и не выловив в интернете, я отправился домой, где сразу включил телевизор.

Из прежних тридцати четырех каналов до сегодняшнего дня дожили только три: два федеральных и один московский.

Пока Женька разогревала ужин, прослушал скудные комментарии под картинку с горящими зданиями на заднем плане, вздохнул и переключился на спутниковые каналы. По ВВС трепался какой-то пожилой индус, а вот по CNN смазливая негритянка болтала на фоне длинной колонны нашей бронетехники. Я по-английски как та собака — все понимаю, но сказать не могу.

— … в некоторых республиках антиправительственные демонстрации переросли в массовые беспорядки. В Калмыкии и Чувашии подконтрольные правительству войска применили силу. От наших корреспондентов с мест событий поступают сообщения о большом количестве жертв. — с улыбкой на сто долларов сообщила дикторша. — Пока этот материал готовится, мы покажем вам интервью с председателем Конгресса свободных народов Карелии и лидера движения За единение финн-угорских народностей господином Эриком Эйнолаа.

На экране появился тучный журналист со смешными кудряшками, обрамляющими блестящую лысину и его собеседник — высокий, тощий тип, с удлиненной челюстью, оттопыренными ушами и водянистыми глазами, уставившимися куда-то мимо камеры.

— Господин Эйнолаа, скажите, как вы оцениваете перспективы развития вашей республики в наше непростое время?

— Они просто прекрасные. — председатель, как школьник, положил на колени свои узкие ладони с длинными пальцами. — Мы уже сейчас готовы влиться в дружную европейскую семью, и Карелия как никогда близка к этому.

— На мой взгляд, об этом говорить еще рано. — Заерзал на стульчике Кудрявый. — Но надо признать, что ваша республика, становясь независимой, делает огромный шаг на пути к торжеству демократии и общечеловеческих ценностей.

— Тем более мы в этом не одиноки. — Оживился Эйнолаа. — Я вчера участвовал в слушаниях конгресса США, посвященных политической ситуации в Северной Центральной Азии. Там мне в приватной беседе сообщили, что в администрации президента готовится пакет документов о признании независимости таких республик, как Адыгея, Коми, Калмыкия, Чувашия, Башкортостан, Удмуртия, Якутия, Дагестан…

— О! Как интересно. Это как-то связано с конференцией в Познани?

— Да, конечно. Там собрались главы правительств всех этих свободолюбивых республик. В итоге мы составили обращение к конгрессу США и Совету Европы.

— Но наши европейские структуры пока не отреагировали на это обращение?

— Да, к сожалению это так. — Эйнолаа как-то сразу поскучнел. — Сейчас в Евросоюзе председательствует Италия, поэтому вопрос, скорее всего, поднимет Румыния, которая сменит ее осенью. Но наши друзья из Латвии и Албании обещали включить этот вопрос в повестку дня ближайшей сессии Совета Европы.

Они еще долго что-то там говорили о праве личности на индивидуальность и прочей галиматье, а я жевал остывшие котлеты и тихо офигевал. Вот что значит не интересоваться политикой.

— Они там что, все охренели? — вырвалось непроизвольно у меня

Переключил обратно на ВВС. Вместо индуса сидел надувшийся от своей важности чиновник какой-то международной организации. Ведущий был тот же.

— … Москва не в состоянии справиться с этим самостоятельно.

— Неужели это так серьезно? — округлил глаза журналист.

— Более чем. Судите сами. На прошлой неделе взорвалось самое крупное подземное хранилище газа под Ставрополем, и теперь поставки энергоносителя в Европу под угрозой. На этой неделе взорвался самый крупный оружейный склад под Армавиром. А если произойдет утечка в хранилище радиоактивных отходов? Или оно вообще взорвется? Это не так далеко от Европы, как кажется. Вспомним Чернобыль. Еще хуже ситуация с ядерным оружием русских. В связи с последними событиями велика вероятность его захвата террористами.

— И что же теперь делать?

— Мы сейчас ведем переговоры с Москвой о возможном совместном контроле над стратегическими объектами в зонах риска и на неуправляемых территориях. Сейчас уже очевидно, что им нужна помощь международных сил в организации мер коллективной безопасности.

— Это обнадеживает. Как продвигаются переговоры?

— В Москве взяли время на раздумье, но мы в свою очередь уже предприняли ряд мер, направленных на разрешение кризисной ситуации у наших русских друзей.

— Что это за меры?

— Мы тесно сотрудничаем в области безопасности с независимыми демократическими лидерами республик. На местах из представителей демократической общественности формируются дружины, призванные обеспечить правопорядок и взять под защиту инфраструктуру и стратегические объекты во избежание их захвата экстремистами.

— Будем надеяться на лучшее. Благодарю за содержательную беседу, господин Хенриксен.

Что-то я не фига не понял. О чем это они? И не понятно, почему наши как в рот воды набрали. Раньше из всяких беспорядков и терактов целое шоу устраивали с он-лайн трансляциями. И тут до меня дошло. Газеты! Я их практически никогда не читал, но вроде же оставались на плаву какие-то оппозиционные? Или нет? Надо попробовать завтра найти одну из них. Там уж наверняка напишут все как есть.

27.04.2024 г. Москва

Я как дурак стоял у киоска и сквозь стекло пялился на яркие страницы так называемых газет. Сын известного актера изнасиловал школьника, Увеличить грудь можно без операции за пять минут, В школе учитель провел урок мастурбации, Катя Бель продала свою мать на органы, кричали аршинными буквами первые полосы. О новостях можно было забыть. Не водились.

После всего этого хотелось вернуться домой, помыть руки и прополоскать горло рюмочкой-другой дезинфицирующего, но я пошел к станции. Здесь меня ждал неприятный сюрприз. Почти все электрички отменили. Осталось только две, на которых можно было доехать до дачи. Ближайшая через четыре часа. Пришлось все-таки вернуться домой.

Ой, не нравилось мне разгуливать по двору с пушкой после того визита Пузыря и К. Тем более, что Салех со своими земляками на улицу носа не кажут. Будто и не было их тут никогда. Вчера встретил Сержа. Он уже оклемался и ползает потихоньку до магазина и обратно. Так вот он мне сказал, что город стал напоминать ему Москву семидесятых годов прошлого века. Мало машин на улицах и людей в метро, почти не слышно не русской речи. Никто не стреляет и не орет обожравшаяся гопота.

Я тоже заметил какое-то нереальное затишье. Город будто затаился.

Злой ветер, прятавшийся в тени деревьев, так и норовил выдуть из-под ветровки все тепло, накопленное в электричке. Стремительно несущиеся в высокой синеве облака, не позволяли солнцу, как следует прогреть сырую землю. Такая вот весна в нынешнем году.

Я втянул голову в воротник.

Погорячился, мягко говоря. Надо было теплее одеться и шапку с собой прихватить. За городом-то оно всегда холоднее.

Домишко мой встретил меня, весело скрипнув входной дверью, и сразу стало как-то спокойно на душе. Захотелось сделать себе чаю, достать бутерброды, вытащить старое плетеное кресло на крыльцо и устроиться там, подставив лицо ласковым солнечным лучам. Так и сделал. Единственное, пришлось повозиться с печкой. Электричества здесь тоже не было. Ну да его и в прошлые годы с октября по май давали через два дня на третий. Вот в Москве творится что-то странное. Все коммунальные службы словно самоликвидировались, и из-за этого во многих домах нет горячей воды и газа. Электричество включают два раза в день: по два часа утром и вечером. Причем никто нигде объявлений не делал. Все выяснилось опытным путем. Народ как-то приспосабливался к этому. Мы вон с Женькой достали с антресоли здоровенный термос, и в него, и еще в несколько маленьких заливали чай, кофе и бульон. С жратвой стало заметно хуже. Рынки почти обезлюдели, в магазинах шаром покати. И чтобы добыть чего-нибудь съестного, надо было вставать затемно и выстаивать часами в очередях, чтобы потом уткнуться в пустой прилавок. Ну или схватить чего-нибудь, если повезет. Народ от такой жизни зверел день ото дня. Частенько в тех очередях доходило до мордобоя. Милиция же обитала в той хате, что с краю, а точнее сидела по РОВД и с невозмутимостью сфинксов торчала на перекрестках и возле гос. учреждений. Федеральных же чиновников ветром сдуло с голубых экранов. Больше никто не отчитывался об успехах, не учил жить, не повторял прежние мантры о росте и удвоении. Только по московскому каналу сказали, что в связи с временными кризисными явлениями с первого числа введут талоны на продукты первой необходимости. Список обещали озвучить позже. И это за какие-то десять дней после того блэкаута.

Погодка разошлась, мысли постепенно потекли в правильном направлении. Да и не могло быть иначе. Вырвавшись на природу, полностью растворяешься в прозрачном весеннем воздухе, щебетании птиц и неповторимых запахах проснувшегося от зимней спячки леса.

Наковырять что ли березового сока?

Где-то высоко за кронами сосен что-то застрекотало, и по неухоженным грядкам на соседском участке пронеслась продолговатая тень. Я вывернул шею, но разглядеть ничего не успел.

Прикольно. Что бы это могло быть? Сейчас у нашей продвинутой молодежи из зажиточной части поселка полно всяких дорогих игрушек. Скуттеры, миникары… Может, планер кто запустил? Или это авиетка? Тут Жуковский недалеко. А хрен с ними.

Я еще посидел немного и укрылся в доме от посторонних глаз, чтобы поиграться с пистолетом. Опробовать его сегодня все равно не судьба, так хоть побалуюсь. Не забыть бы Своей позвонить. Я ей строго-настрого наказал, чтобы из дому нос не высовывала. Чтобы дверь не открывала, кто бы что бы с той стороны не говорил.

27.04.2024 г. Польша. Щецин Штаб польско-литовско-украинской 42-ой миротворческой бригады.

Козмински заложил руки за спину и прошелся вдоль стола. С минуты на минуту должен был позвонить из Брюсселя Сам, и поэтому генерал немного нервничал. А тут еще этот… Недоучка из Киева мешается под ногами.

Яцек поморщился.

Прислали этого Корнейчука на мою голову.

Эта дурацкая традиция, подтягивать младших партнеров, которая со временем превратилась чуть ли не в правило, казалась Козмински неудачной и бесполезной затеей. Ну что можно слепить из бывшего таможенника или сотрудника налоговой полиции? Но объектов в Северной Центральной Азии было очень много, а людей катастрофически мало. Приходилось мириться. Бригадный генерал Осадчий, вот кого хотел бы иметь под рукой Яцек. Афганистан, Азербайджан, Иран… Десятки блестяще проведенных операций. Но сейчас Алекс работает самостоятельно. В Липешче кажется. А Пол Корнейчук… Исполнительный, но чересчур навязчивый.

Правда, сам генерал уже забыл, как смотрел в рот пятнадцать лет назад бригадному генералу британских морпехов на базе коалиционных войск под Басрой.

Заверещал телефон. После короткого разговора настроение у Козьмински заметно улучшилось. Это заметил и Корнейчук.

— Хорошие новости?

— Более чем. Все идет по плану.

— И никаких эксцессов?

— Это же Россия, Пол. Конечно, без инцидентов не обошлось. Кое где с их офицерами случились истерики, но наши американские друзья эту проблему решили.

— Я больше всего боялся, пан генерал, что кто-то из них сумеет добраться до спецбоеприпаса.

Он, как баба, матка бозка. — Козьмински оттопырил нижнюю губу, уселся в кожаное кресло и словно неразумному дитя, принялся разъяснять Корнейчуку очевидные вещи:

— Это исключено. Вы, конечно же, в курсе, какие подразделения должны были взять под контроль эти спецбоеприпасы?

— Да…

— Но вот чего вы не могли знать, так это того, что это была только подстраховка. Все уже куплено до нас, Корнейчук.

— Я подозревал, что без этого не обошлось.

— Да в Вашингтоне решили пойти старым проверенным путем, но это не значит, что у нас с вами не будет работы, Пол. Завтра вылетаем в Воронешч. Это ведь исконные украинские земли, если я ничего не путаю? Вот вам и карты в руки. Местная атомная станция требует пристального внимания со стороны мирового сообщества.

Михаил Гришин

28.04.2024 г. Московская обл. Раменский район.

Лес стоял весь сырой, как рубаха, плохо выжатая после стирки. Под напором дневного света сумрак неохотно отступал в густые еловые заросли на дне огромного оврага. Я остановился в нерешительности. Перейти на другую сторону или свернуть на право? Слева между тонкими стволами осин мелькало затянутое ряской болотце. Так что без вариантов. Все-таки начал спуск, хватаясь за клочья сухой травы и ломкие ветки кустов. Толстые подошвы моих старых зимних кроссовок утопали в мягкой податливой земле, которая неохотно отпускала их обратно. Вымазался по уши. Ну да ладно. Чай не в костюме от Кардена в лес пошли. Отмоемся. Главное, руки не наколоть обо что-нибудь.

Выбираясь наверх, поскользнулся и едва кубарем не скатился вниз. Обошлось.

До поляны, где решил пострелять, осталось всего ничего. Доберусь, надо будет выбрать место посуше и отдохнуть малька. Дыхание восстановить. Давно не ходил так далеко и долго. Притомился с непривычки.

Тишина. Ее так много, что сама мысль о пальбе по банкам здесь и сейчас кажется кощунственной. Любой выстрел обречен быть услышанным за несколько километров отсюда. Или нет?

Может пойти к железке, и бабахнуть, дождавшись, когда пойдет товарняк? Нет. Рядом с железкой запросто можно на кого-нибудь нарваться.

Я отыскал пенек, поставил на него одну из пустых консервных банок, что захватил с собой и отошел метров на тридцать, к самому краю поляны.

Конечно, можно бы было встать ближе, но хотелось еще посоревноваться с самим собой. Попаду, не попаду? А ну как не попаду? Как тогда узнаю, что эти оружейные магнаты мне не холостые подсунули?

Распахнул телогрейку, расстегнул кобуру, достал пистолет.

Так. Теперь снять с предохранителя, передернуть затвор, задержать дыхание, прицелиться и плавно нажать на…

Бах.

От ближайшего дерева, что я выбрал мишенью, отлетели куски коры. Нормалек. Теперь по банке. Это сложнее. Патронов не так много, и я еще не знаю, буду ли стрелять в третий раз. А попасть хочется.

Выстрел эхом отозвался на другом конце поляны, пробитая насквозь банка из-под сгущенки улетела в траву. Я понюхал едва уловимый запах пороховой гари и довольно зажмурился.

Класс! Но закончим на этом. Программа на сегодня выполнена, и хватит жечь патроны.

Возле самого дома меня перехватил Антоныч. Его шикарная двухэтажная хата возвышалась над округой наискосок через улицу от моего участка. Там было все: и подземный гараж, и здоровый погреб, и пристройка с сауной. Весь второй этаж опоясывало что-то наподобие смотровой площадке, напоминающей те, с которых в охотничьих угодьях отстреливают дичь. Антоныч и был охотником, а кроме того, еще и бывшим милицейским полканом. Не дом у него, а крепость. Хоть пулеметы ставь. Серьезный человек. И жена ему под стать. Каждую зиму, когда дачный поселок пустел, и лишь редкие домики дымили закопченными трубами, она частенько прогуливалась по улице с двустволкой наперевес. Может быть, еще и поэтому с нашей стороны поселка не обносили дома.

— Отстрелялся? — сходу огорошил меня Антоныч.

Но откуда… Черт. Надо было затемно выходить. Теперь весь поселок будет знать, что у меня пистолет. Хотя почему? Откуда моему соседу знать об этом?

— Расслабься, я никому не скажу. Я же уже восемь лет как ушел из ментуры.

— Но как вы узнали.

— Но я же хоть и бывший, но мент. — Антоныч заржал. — Видел бы ты свою загадочную рожу вчера.

— Ага. И свою изумленную рожу сегодня. — Подыграл я. — Да вы психолог.

— Каждый хороший мент должен быть и психологом и физиономистом. Давай лучше на ты, и пойдем тяпнем чего-нибудь, а то у меня спутниковая тарелка накрылась. Скучища. Ты, кстати, не сечешь в этом случайно?

— Неа, не секу, Антоныч. Может провод отошел? Ночью ветер был.

— Это я уже проверил. Ну да ладно. Завтра сынуля приедет и посмотрит. Ну, пошли что ли?

— Сейчас. Только своей звякну.

— Ну давай. Я пока на терраске покурю и за водочкой на кухню. Заходи потом.

Я отошел в сторону и достал телефон. Сеть отсутствовала. Опять в Москве электричество гавкнулось что ли?

— Знаешь, Антоныч, поеду в город. Что-то на душе кошки скребут. — Я оперся на дверной косяк и посмотрел на запотевшую поллитровку.

— Конечно езжай, а что, случилось что-то?

— Да вот сеть не пашет. А Помахал я телефоном. Своей дозвониться не могу.

— А, это теперь в порядке вещей: то здесь крякнется, то там рванет. Если на железке напруги нет, можешь и не уехать. Хотя щас эти инерционные поезда ходить стали с аккумуляторами. Не успеваю я за прогрессом.

— Да, теперь только такие и ходят.

— Ну давай на дорожку, А Антоныч открыл бутылку, — и для душевного спокойствия. Что бы без кошек

На платформе несколько бабок перемывали косточки не кому-нибудь, а самому президенту, дальше на лавке сидел худой мужик в линялом бежевом плаще, еще дальше два грибника с корзинками. На противоположном конце кучковалась поддатая молодежь. Провожают кого-то. Значит, должна быть электричка.

— Извините, в шестнадцать тридцать не отменили? — я подошел к бабкам.

— Эта ходит еще, сынок.

— Спасибо.

— Не за что, сынок. Не за что.

Электричка действительно пришла, и почти вовремя. Хотя эти рога ее были опущены. Значит, тока нет.

Погрузившись в вагон, я, к своему удивлению, даже отыскал свободное место, где немедленно задремал. Выпивка меня все время так расслабляет.

Проснулся от резкого толчка. И тут же мне в затылок влетела сумка, упавшая с полки. Хорошо, в ней было только шмотье.

Крики, мат, охи, вздохи. Кому-то повезло меньше, чем мне. Поезд затормозил так резко, что парень в соседнем купе въехал лбом в оконную раму, и теперь его подруга вытирала ему кровь носовым платком.

Погудев, повозмущавшись, пассажиры постепенно затихли и стали ждать отправления. Я снова достал телефон. Глухо.

Где-то впереди захлопали двери, по проходу побежал народ.

От контролеров что ли? Я их еще с осени не видел. Опасно им сейчас ходить. Народ злой.

Я от контры никогда не бегал. Предпочитал сунуть им пару сотенных. Поэтому и продолжал сидеть дальше. Но уж что-то большая толпа ломится, а парни, курившие в тамбуре, тыкают пальцами в горизонт и аж подпрыгивают.

Надо бы посмотреть, что там.

Я вышел в тамбур и выглянул наружу. Благо двери кто-то уже отжал.

Бля!

Электричка затормозила у самого переезда, а по шоссе, через железнодорожные пути, ползла колонна бронетехники непривычного песочного цвета. И контуры ее были не здешние.

— Американцы что ли? — я растерянно обернулся к парням.

— А хер его знает. Кто бежит, говорит, что по-английски треплются. Говорят, идут по вагонам, никого не трогают, только военных выдергивают.

Надо же! Что за херня такая? Нужно сваливать. Я не вояка, но пистолет-то при мне! Береженного Бог бережет.

Пристроившись в хвост драпающей толпе, я вскоре оказался в последнем вагоне, где спрыгнул на землю с подножки открытых дверей.

Теперь оставалось добраться до леса, что я и сделал.

Переезд и шоссейка остались далеко позади и справа. В промокших насквозь ботинках хлюпала вода, саднили исцарапанные ветками ладони.

Шел вроде в сторону Москвы по ходу поезда, но кажется, слишком забрал в лево.

Поначалу-то подобрался поближе к той самой колонне, чтобы поглазеть на необычную технику, но когда увидел двух наших офицеров и шестерых солдат, стоящих на коленях, с руками на затылках, понял, что затея не удачная.

Солдаты срочники выглядели особенно жалко. Щуплые, с тонкими шеями, испуганные, они шли и спотыкались, когда всех восьмерых вели к большому грузовику. Перед этим пленных разули, сняли с них бушлаты и ремни.

Пленные? Да. Выглядели они так. Но это значит… Война? Что за бред?

Я рассмеялся, и сидевший рядом со мной в кустах парень, посмотрел на меня, как на придурка. И в этот момент на шоссе выскочил армейский УАЗик. Он резко развернулся и рванул в прочь от переезда. Пулеметчик на одном из Хаммеров как-то нехотя развернулся и без всякого предупреждения влепил по УАЗу. От машины полетели какие-то куски, ее занесло и несколько раз перевернуло. Я не выдержал и рванул вглубь леса.

Сейчас для начала было бы не плохо понять, где я нахожусь и найти место, чтобы отдохнуть и высушить ботинки. Пару раз видел беспилотник. Теперь-то я понял, что это он жужжал вчера над дачным поселком.

Часа через два вышел к старому заброшенному дому, с провалившейся крышей и почерневшими бревенчатыми стенами. Не фонтан, конечно, но внутри теплее и дождя можно не бояться. Будем устраиваться на ночевку. Теперь-то лучше было бы идти ночью, но в темноте я вряд ли найду дорогу. Ладно, авось проскочим как-нибудь. Жопа начнется, когда выйду к МКАДу.

Олесь Штепа

5.06.2024 г. Украина г. Киев

Из текста Соглашения между Украиной и Европейским союзом 'О принципах участия украинских вооруженных сил в международной операции по поддержании мира и стабильности в Российской Федерации (контингент ЕУФОР), подписанного в Брюсселе 25 мая 2024 г. ратифицированного Верховной Радой 25 мая 2024 г.)

'Положениями Соглашения устанавливается международно-правовая основа участия воинского контингента Вооруженных Сил Украины в операции по поддержанию мира и стабильности в Российской Федерации, в составе объединенного контингента сил ЕС (контингент ЕУФОР), определяются статус данного воинского формирования, его подчиненность, обеспечивается защита секретной информации и решаются финансовые вопросы участия этого украинского воинского формирования в указанной операции, а также определяются процедуры урегулирования возможных претензий и разногласий. В соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН 3778 от 25 апреля 2024 г., а также на основании Указа президента Украины от 20 мая 2024 г. N 4279 "О направлении воинского формирования Вооруженных Сил Украины для поддержки присутствия ООН в Российской федерации' в указанной операции должен принять участие украинский воинский контингент, состав которого указан в приложении N 1 к данному соглашению. Соглашением определяется, что украинский воинский контингент осуществляет транспортировку персонала и грузов Европейского союза и ООН, охрану стратегических объектов на территории РФ, также выполняет работы по поиску и спасению указанного персонала с соблюдением целей и мандата ЕУФОР РФ, как они предусмотрены в резолюции Совета Безопасности ООН 3778.

Украинский воинский контингент находится под стратегическим и оперативным командованием ЕУФОР РФ.

Статус украинского воинского контингента определяется соглашениями о статусе сил, заключенными Европейским союзом с Российской Федерацией. Этим соглашением предусматривается предоставление персоналу сил Европейского союза (включая персонал воинских контингентов третьих стран, участвующих в ЕУФОР РФ) ряда иммунитетов (полный иммунитет от уголовного преследования, а также частичный иммунитет от административной и гражданской ответственности государства пребывания), закрепляется набор гарантий по обеспечению безопасности контингентов и снабжению, определяются процедуры урегулирования претензий, вытекающих из причинения ущерба национальными контингентами принимающему государству (его гражданам и их собственности) или, наоборот, лицами принимающего государства персоналу или имуществу сил, участвующих в операции.

Конкретные технические и административные условия участия украинского воинского контингента в ЕУФОР РФ закреплены в Техническом протоколе между Департаментом обороны Украины и командующим ЕУФОР РФ.

Соглашение не содержит иных правил, чем предусмотренные законодательством Украины; его реализация не повлечет за собой дополнительных расходов из бюджета.'

— Леся, пора обедать.

Олесь нехотя снял с головы шлем, отложил его в сторону и взял тарелку с дымящимся капустным бифштексом, посыпанным зеленым лучком и утопающем в гарнире из картофельного пюре.

— Я что-то не хочу есть, мамуля.

— Опять гамбургерами напихался? Ничего не хочу слышать. Ешь.

Олесь сжал губы.

Ох уж эта мамахен. Нет от нее покоя.

На экране скайпа под ухмыляющейся физиономией Ника пробежало: — 'С победой, Эл!'

Да уж! Здорово они с Ником сегодня отодрали желторожих.

Он поставил тарелку на одеяло до сих пор не убранной кровати и отстучал в ответ: — 'Хей, хей. Браза'

Кто бы знал, как тяжело жить с родителями в одной квартире. Отец, постоянно тоскующий по своему родному Запорожью. Никак не может до сих пор привыкнуть к Киеву. Мать, звонящая в клубы в самый неподходящий момент, и спрашивающая когда ее любимый Лесик вернется домой. Постоянные наказы и советы. Никакой свободы, не могут понять они, что он уже взрослый. Да и чему могут научить Олеся эти аксакалы, отставшие от жизни? Может лет двадцать — тридцать назад они и были актуальны, но сейчас совсем другое время, другой мир, другое поколение, в конце концов.

Олесь наговорил ммэску своей зае. Не хотелось звонить и отвлекать ее от лекций.

Эх, студенческие годы — золотые времена! Ни забот тебе, ни хлопот. Жаль, что все это у него уже позади.

Если честно, работать не хочется. Вообще. Но надо, потому что надо деньги. Родаки дают все меньше и меньше. Хорошо хоть 'Мазду' купили.

Работать в ломы, но без работы тоже не фонтан. Фриланс в последнее время не приносит ни удовлетворения, ни денег. Всё говно. Текстовики страшно демпингуют и нет смысла с ними соперничать — за такие цены пусть своей бабушке пишут, корректором можно больше заработать и совершенно без геморроя. Может, дизайнерам т есть смысл шпилить, но все связанное с текстом в задницу. Пусть студенты и профессора корячатся по евро за тысячу знаков, флаг им в руки.

Из коридора в комнату ворвался запах кофе. Мама сварила Олесь сунул ноги в шлепанцы, взял со стола вчерашнюю грязную чашку и отправлялся на кухню за божественным напитком. Он любил кофе. Мог выпить за день чашек шесть-семь. Это если хорошего. А-то год назад как-то вечерком они с заей забежали в 'Кофе-Хауз' на Мазепе. Хотелось есть, а все остальное было уже закрыто.

Олесь оттуда ушел страшно злой, так как обслуживание было говно говном, ждать пришлось в почти час, официантка — редкостное хамло. Он даже тогда комплейн написал. Решил, больше ни ногой туда. А позавчера что-то подтолкнуло, и зашли они туда же снова. Небо и земля!

Меню теперь отличается кардинально. Обслуживание — отличное, официанты добрые и приветливые. Чашки чистые и новые, кофе высшего сорта, а корицу на капуччино сделали рисунком.

В общем, впечатления на этот раз были сугубо положительные.

Как будто в другое место попали. Неужели 'Кофе Хаус' стал таким же приличным кафе, как и в Европе? Или это нам просто повезло?

Зая говорит, что это из-за американцев. Стоило их офицерам появиться на Киевских улицах, и весь совок как ветром сдуло.

Олесь хотел с ней поспорить насчет последнего, но как человек не конфликтный, не стал. Совка еще было предостаточно.

В меню, кстати, заметно эхо "Шоколадницы" — появились грибной суп с гренками и рулет мясной. Но исчезли вкусные бейглы. В общем, хорошо посидели. Заплатила зая. Прямо как в Америке. Скорее бы туда. В штатах можно быть кем хочешь, выглядеть как хочешь, заниматься чем хочешь… При условии, что твоя свобода не мешает кому-то другому. А тут… Конечно лучше, чем в рашке, царствие ей небесное, но ненамного.

Взять тоже телевидение. Здесь показывают старые совковые мультики, телепузиков, тупую рекламу и глупые шоу.

На американском Smile of a Child показывают ситкомы, классические диснеевские мультики, кодомо-аниме и клипы рок-н-ролла.

Ну нет у нас телевидения нормального. Разве что платное, да и то — местами. Поэтому вот уже несколько месяцев Олесь смотрел только спутниковые каналы. Например, по утрам американские новости. Он заметил интересную фишку — резкое улучшение английского. В плане communication, понимания фраз и их "подбора" — в мозг все приходит просто космическими темпами. Короче, то, чего Олесь не мог добиться учебниками и сказками, пришло само собой тогда, когда появилась daily practice.

Отличие CBC News от местного трепалова видны невооруженным взглядом. А рашн ньюс? Кто смотрел новости, тот знает, что в рашке негативных сюжетов было примерно шестьдесят процентов от всего выпуска. По любому каналу. Еще тридцать — о том, куда поехал президент всея Руси и кто кого поцеловал в пупок. И оставшиеся десять процентов — что-нибудь интересное. В американском же двадцатиминутном выпуске был ровно один сюжет с криминалом (один мекс шмальнул в белого соседа, показали кровь на крыльце и скорые с носилками) — секунд на пятнадцать, не более. И еще три негативных сюжета (про взрыв в Форт Худе год назад, про лихача и угонщика) — тоже секунд по двадцать. Остальные примерно восемнадцать минут — нормальные и местами интересные сюжеты.

Общение новостников с телезрителями и акценты. Не обнаружил нашей натужности и вымученных улыбок, плоских шуток, нарочито-трагичных лиц, плачущих бабушек, крестов, пьяных мужиков и разможженных трупов, трехминутных репортажей, описывающих и показывающих во всей красе взорванные дома или людей. Ведущие казались куда более естественными, чем наши гламурно-солярные блондинки.

Такие новости он смотреть согласен. В конце выпуска не остается ощущения, что тебя обосрали с ног до головы и что "все плохо, хуже некуда". А наоборот — остается ощущение, что тебе что-то новое рассказали.

Ну теперь-то и в рашке все будет как у людей. Чекистскую ОПГ заменят на демократическое правительство, поцреотов научат работать, а не шататься с флагами по площадям.

Наверное, он даже слишком много слушал англоязычного радио и ТВ. Стал забывать русские слова. Сегодня утром Олесь сказал по телефону фразу "на уровне моей chest" Затем секунды две вспоминал слово "грудная клетка" на русском. Сначала вспомнил почему-то breast.

Пришла ммэска от заи. Предлагает сходить на Киевский биенале. Там сейчас инсталяция знаменитого Ван Иелле. Такая прикольная. Скульптуры из обработанных лаком фекалий.

Месяц назад они уже ходили в музей современного искусства. Посетили классную выставку 'Спальный район'. Проект стартовал в рамках Третьего фестиваля освобожденных народов Восточной Европы. Он дал положительный ответ на вопрос, возможно ли функционирование современного искусства вдали от центра города, среди расположенных на окраине новостроек. К участию в проекте приглашены около семидесяти современных художников. Каждый из них изготовил уникальный арт-объект из обыкновенной железной кровати.

Впечатления невероятные, давно Олесь не испытывал таких ярких эмоций и сильных переживаний. Современное искусство, безусловно, нечто большее, чем произведения классицизма и всякие там изображения природы. Он понимал тех людей, которые ходят на Репина, Васнецова или восхищаются всякими мишками в лесу. Видя шедевры современных модернистов, понимаешь, что нынешнее искусство стало гораздо глубже, чем простые однослойные картины восемнадцатого века. Кому нужны непонятные былинные богатыри или рашкинские дремучие леса? Ну, посмотрел ты на картину, ну красиво, а дальше что? Где глубокий скрытый смысл? Нет его. Если человек не понимает современного искусства, то он глуп и ограничен. Пусть идёт смотрит на какого-нибудь Шишкина. А мы — прогрессивные и успешные люди будем восхищаться действительно гениальными шедеврами.

Одно плохо, они с заей тогда возвращались домой на электричке. Общественный транспорт — это что-то! Электрички — зло. Концентрация быдла и угасших людей в них зашкаливает за любые разумные пределы. Если днем в них еще можно ездить, то начиная с вечернего часа пик и заканчивая полуднем следующего дня это кошмар.

Что говорить, здесь и на поездах ездить невозможно. Даже на "фирменных". Что в Европе означает "третий класс", хуже которого нет.

Как-то Олесь ехал в Крым поглазеть на НАТОвские боевые корабли на фирменном плацкарте. Все цивильно, только вот кондиционер под потолком дул прямо в морду.

Обратно ехал на старой "Померанче", в которой дуло из щели в окне всю дорогу. В итоге на следующий день проснулся с температурой и кашлял целую неделю.

Нафиг. Теперь только самолеты.

Не знают здесь понятия "сервис" и "комфорт". Никогда не знали и никогда не узнают!

А метро? Когда еще ишачил сисадмином, надоели пробки. От работы до дома добираться минут двадцать на авто, однако порой путь занимал полтора, а то и два часа. Вот Олесь и оставил машину возле офиса и решил поехать на метро. Там он не бывал года три. Попал можно сказать в самый "час пик", куча непонятного народу. Какой-то мужик в бушлате с запахом перегара наступил ему на ногу. Бабки с тележками, толстые женщины с не менее толстыми сумками. Давка, духота. После элегантного салона 'Мазды' это конечно земля и небо. А запахи!! Это же ужас!! На весь вагон чудовищные смеси запахов потных подмышек, потных ног и дешевого одеколона. Ну, неужели так трудно пользоваться антиперспирантом и менять носки каждый день? И не пользоваться одеколоном за пятьдесят евро?

Личное пространство? Забудьте! Любой придурок считает себя вправе навалиться на тебя и пыхтеть тебе прямо в ухо, пока его локтем не ткнешь со всей силы, чтобы отодвинулся.

Скопление бомжей, толп людей, грязь, вонь… пфе. На этих станциях физически сложно находиться дольше пяти минут, по крайней мере ему.

А еще сегодня Олесь впервые за последние годы почувствовал себя чужим. Не на своем месте, среди совершенно чужих ему людей с чужим менталитетом. Как будто это был не он.

Видимо, уже совсем пора. Как бы раздобыть грин-карту?

Что за народ тут? Задрот на задроте. Ехал один раз пьяненький домой на маршрутке и впервые встретил ВЕЖЛИВОГО водителя. Он, принимая деньги, говорил всем "спасибо". На "спасибо" говорил "пожалуйста". Высаживая пассажиров, подсказывал, где лучше переходить дорогу. Олесь за все время, что жил в Киеве, никогда таких людей не встречал. В шоке просто.

Пешкарусом тоже ходить противно. Грязь. За пятнадцать минут пешей прогулки от метро, Олесь не встретил ни одной урны. Ни одной! Были две возле дверей магазинчиков. И всё. Вследствие этого пространство возле тротуара густо усеяно бычками, жвачками, бумажками и бутылками на всем протяжении. Нет дворников. Перед американцами стыдно!

В общем, из своей 'Мазды' он теперь не вылезет ни за какие деньги. Единственное, надоели эти 'Жигули' с областными и восточными номерами. В Киеве и так полно машин, а тут эта деревенщина с востока на своих тазиках куда-то лезет. Сиди себе в Донецке и пей свою водку или самогон, что ты там любишь, а в Киев не лезь. Будь его воля, Олесь бы запретил въезд в столицу всех машин с не киевскими номерами.

Вот, например, в минувшее воскресение он подвозил Ашота в ресторан 'Тимур' на улице Шухевича и как назло периодически попадались эти каракатицы в левом ряду. Приходилось постоянно сбавлять скорость и тормозить то перед какой-нибудь девяткой, то перед какой-нибудь еще более древней посудиной. Видишь, что сзади тебя едет Мазда, уступи. Должна же быть какая-то иерархия на дорогах. Перед Ашотом немного стыдно, на встречу в ресторан мы опоздали. Человек прилетел в Киев недавно, и не хотелось бы, чтобы у него сложились негативные впечатления о городе. Но ничего страшного, думаю скоро он увидит, что в здесь много его соотечественников, а не только провинциальных хамов.

Положение спасли еще и ночные забавы. Гонки по пустым улицам Киева на хорошенькой 'Мазде' оставили невероятные впечатление. В который раз Олесь убедился, что это отличная машина для успешных людей. Ни разу не пожалел о её приобретении.

Сама поездка в клуб прошла на славу, увидел своих старых друзей: Реваза, Венеру и Рафика

В целом выходные прошли неплохо. Kiev never sleeps.

Олесь принял душ и, и, вытирая одной рукой волосы, позвонил своей зае. Голова дико чесалась. Антиперхотный шампунь за тридцать евро от Ив Роше — полный отстой! От него перхоти столько, что продавать можно килограммами.

Встретились они как обычно на площади Европы. Олесь лихо подкатил на своей серебристой и открыл перед девушкой переднюю дверь.

— Привет.

— Привет. С праздником. — Он положил ей на колени букет.

Пятого июня ноября в Европе отмечается как день толерантности, а в Украине мало кто об этом даже слышал, не то, что помнит. Когда на бывшей работе Олеся в этот день спрашивали, какое сегодня число, ему так и хотелось ответить: 'Да вы что! Сегодня же пятое! День толерантности!'. Но он сдерживался, многим по ходу это было просто не интересно.

Недавно Олесь наткнулся на интересную статью в интернете, мол, учителя некоторых Киевских школ должны сдать до первого сентября анкеты, одним из вопросов в которых будет ваша национальность. Учитывая, что в Киеве проживает много армян, азербайджанцев, молдаван и представителей других народов, этот вопрос может вызвать у них не самые лучшие чувства. Мы уже больше тридцати лет строим мультикультурное государство, мы добились отмены в паспорте графы 'национальность', а здесь снова возврат к тоталитарному прошлому. Скорей бы этот казус уладили, а то как-то нехорошо получается.

Зая улыбнулась. Она-то разделяет его взгляды. Олесь с ней полностью совпадает. Зая, например, тоже Веганосексуал. А по-другому и быть не могло. Веганы с иными и не сходятся.

Вот представьте… Вам кажется, что вы встретили свою вторую половину, человека, которого вы искали всю жизнь. С самого момента знакомства вы мечтаете о поцелуе, и вот он, наконец. Но что это? У него между зубами застряло мясо — остатки обеда. Для веганосексуала все кончено. Веганы — это люди, не употребляющие продукты животного происхождения.

А мясоеды вообще существа без понятий. Если он сочтет, что вы его не удовлетворили, и он мало получил хонора, так он сожрет неугодного вегетарианца прямо в постели.

Лучше вообще с мясоедами, курягами и алкашами прекратить любые отношения. Они слишком неадекватны и малейший конфликт может закончиться неприятностями для вегетарианца из-за их неадекватности.

Нужно отъехать отсюда.

Олесь покосился на одного из двух проходящих мимо парней. На нем была футболка с портретом Че Геварры на все пузо. Комуняка наверное. Значит еще и рашкофил. Ымперец. Того и гляди достанет из-за пазухи коктейль молотова.

Олесь давно придерживался того мнения, что стоит всем этим кухонным революционерам, ярым нон-конформистам, ура-патриотам, неудавшимся поэтам, писателям, музыкантам, веб-дизайнерам, не сотворившим за десять лет ни одного шедевра, алкашам-задротам и прочим дать чуть больше бабла и теплое место, и весь их нон-конформизм как ветром сдует. В общем, главная мысль — бабло побеждает зло, а такое "сопротивление" идет от нехватки этого самого бабла.

Все-таки здорово, что суд отменил запрет на мобов голографической рекламы. Без них за сорок минут стояния в пробке на Симона Петлюры они с заей от скуки с ума бы сошли. А так вон сейчас возле машины с моей стороны рассекает полупрозрачный Картман, а зайку мою развлекает старик Артемий Лебедев. Наши кумиры. И пусть подавятся все те, кто скажет о них плохо.

Вот вспомните прошлых героев хотя бы из двадцатого века. Кумиров своих эпох, тех людей, на которых хотели быть похожими, кому хотели подражать. Чапаев, Буденный, Шварценеггер (точнее, его герои), Брюс Ли, Рэмбо, комиссар Каттани — каждый из вас вспомнит еще десяток имен.

А кто были их с заей герои? Грегори Хауз и персонажи Сауспарка, especially — Картман, редкая сволочь, но — кумир миллионов. Артемий Лебедев — интернет-кумир.

Если присмотреться, у них масса общих черт.

Они грубы, прямолинейны, обладают высоким уровнем интеллекта (да, они умны), они матерятся без зазрения совести. Они бестактны и они плевать хотели на любую мораль. Они хамы. И говорят то, что думают.

Они не имеют ничего общего даже отдаленно с Брюсом Ли или Чапаевым. Они вызывают справедливое возмущение у консерваторов и старшего поколения. Но молодое, то есть они с заей, от них в восторге.

Почему это происходит? Да люди просто устали от морали.

Глупо на самом деле винить этих героев — Картмана, Хауса или Лебедева — в том, что они такие. Они просто попали at the right time. Тогда просто настало время таких героев. Время еще большей свободы от морали. Хотим мы этого или нет — оно есть и никуда от этого не деться. Равно как и бессмысленно с ними бороться. Особенно сейчас, когда Украина стала частью большой европейской семьи.

У Еврейского культурного центра, где проходил бесплатный кинопоказэ припарковаться не удалось. Не по причине большого скопления машин, а из-за того, что въезд был перегорожен похожими на танковые бетонными надолбами.

Туда интересно было пойти и вообще, а на бесплатный показ классики Голливуда — тем более.

На входе здесь стоял суровый охранник с автоматом (!), внутри — еще двое. Еще металлодетектор и рентген для багажа, как в аэропорту.

В общем, ребята о безопасности реально волнуются.

Четыре этажа, причем все выглядит крайне цивильно, чисто и интересно. Были всякие аккуратные киоски с сувенирами (или это приспособления для молитв?). На втором этаже евреи продавали всякую кошерную пищу. Там же висели мемориальные таблички с именами. На четвертом — стены увешаны картинами в классическом стиле с жизнеэпизодами всяких разных евреев.

Но главное — люди. Олесь никогда в жизни не видел классических, ортодоксальных евреев вживую. То есть в кипах, с пейсами и вообще как будто сошедших с картинок.

Оказывается, они существуют и обитают в этом центре. В большом количестве.

Тут еще и огромная синагога внутри, которая занимает сразу два этажа.

А на четвертом этаже и проходил показ. Вот что удивительно: Девяносто процентов посетителей — дряхлые бабушки и дедушки. Большинство евреев, что вполне разумеется. Но возраст! Они с зайкой были вообще единственными молодыми людьми во всем зрительном зале! Было еще несколько человек среднего возраста. Но и все. Такого огромного количества старперов Олесь даже в консерватории неделю назад не встречал. Даже в театрах такого не бывает.

Может это и из-за фильма — мрачная картина с Марлоном Брандо — но на вряд ли.

В июле пообещали "месяц антидепрессивного кино". А в августе — "месяц Мэрилин Монро". Сходить или нет? Потому что, если честно, место им не понравилось. В нем отсутствуют позитивные волны, что ли. Недружелюбное какое-то место. Можно объяснить это тем, что евреи не приемлют чужаков как внешне, так и внутренне, поэтому и было так неуютно. Впрочем, Олесю и в православных храмах не менее неуютно.

Потом они заехали в веселый ресторанчик для веганов. Отведали очень вкусный овощно-фруктовый салатец из тертой моркови с нарезанным бананом. Няма.

Расставаться ужасно не хотелось, поэтому они зашли в автосалон на площади имени Бандеры. Долго бродили между сверкающих автомобилей, цокали языками, фоткали. На улице возле выхода едва не налетели на бабку с тележкой, которая обозвала их буржуями недорезанными.

Пфэ…

Зая аж позеленела. Олесю даже показалось, что ее вот-вот вырвет. А тут еще ее муженек подоспел. Бойкий такой дедок. Ну и понеслось: — 'Маменькин сынок. Сам ничего в этой жизни не сделал. Ни копейки не заработал'.

Это он увидел, как Олесь свою 'Мазду' открывает.

Вот чисто совковая русская привычка — делить чужие деньги. "А не поделишься ли ты с нами, милок?"

Не укладывается в сознании простого тупого советского обывателя, что это не его деньги. Что человек их хоть и случайно, но совершенно честно получил. Никого не грабил, не убивал, не воровал. Нет, ведь с семнадцатого года в совковых людях сидит убеждение: много денег — отнять! Раскулачить! Захапать себе! И сидеть в своей деревне.

Лодыри, тунеядцы и совковые бездари. И не надо кивать на то, что это провинция. Какая разница-то? Люди везде одинаковы на всем пространстве экс-юсср. Крепко сидит гребаная советская быдло-идеология о всеобщем равенстве. И сейчас что таких задротов все еще полно. После лицезрения этих…эээ… людей, хочется пойти и заняться шоппингом. Или почитать что-нибудь вроде Collezioni или Vogue. Или мохито выпить. Или кулончик купить. Чтобы уравновесить.

Брр.

Олесь бы сдал эту парочку в американскую комендатуру, но ведь не будут связываться.

Во! Орет что-то про предательство. Знакомая песня. Пока жив был рунет, там тоже многие поцреоты вопили про предательство. Отсталые индивиды… Да нет, скорее зачуханное быдло. Сугубо неправы те недалекие товарищи, которые рассматривают тему предательства как единую и неделимую.

Например, Родину Олесь предаст легко, с удовольствием и даже денег не ет. Потому что ему на нее начхать. Правда, кому он нужен, какому ЦРУ?

А вот близкого человека — никогда и ни за какие деньги.

Почему? Потому что он считает, что сам в состоянии заработать себе на квартиру, машину и дачу на Багамах. А если не в состоянии, значит, недостоин. А доверие человека не купишь ни за какие деньги, и оно ценнее всего на свете. И предав его раз, даже в пользу самого близкого друга, этот индивид лишается его навсегда. Как в той известной притче про крокодила и обезьяну.

Поэтому он не понимает, когда люди идут на жертвы ради эфемерных идеалов и странных территориальных образований. Это жалкие лузеры, ни на что не способные. Главное — свобода личности. А эти? Таких в Украине еще пороть не перепороть. Орут 'русские мы, русские.' Если человеку больше нечем гордиться и он не обладает никакими талантами, он начинает гордиться тем, что он русский.

А Олесю, например, стыдно, что он русский. Да он и не считает себя таковым. Все папахен напоминает.

Завез заю домой, приехал к себе, да и залез в душ. Олесю хотелось отмыться от этих уродов.

Он еще не знал, что завтрашнее утро начнется с визита сотрудника рекрутинговой службы Киевского департамента обороны.

5.06.2024 г. Украина г. Киев

Отец в задумчивости, мать в истерике, он в шоке. Попытались задействовать связи зайкиного папаши, еще четыре года назад работавшего в аппарате президентши, но единственное, что ему пообещали — подобрать не пыльное местечко в Technology detachment самой USA army. Все же лучше служить вместе с этими закомплексованными очкариками, чем с необразованным быдлом в армии украинской.

Сам департамент Олесь представлял себе несколько по-иному. Все-таки уже много лет там хозяйничали американцы, и атмосфера совковой поликлиники с очередями возле каждого кабинета, с обтянутыми красным кожзаменителем банкетками в коридорах и прочими радостями госучреждения подобного сорта стала неприятным сюрпризом для Штепы.

На одной такой банкетке возле офиса N 541 Олесю пришлось дожидаться своей очереди в компании других новобранцев. Все они были немного испуганы, как и он сам. Только Гоша Филипенко, впоследствии получивший кличку Филипок, не унывал. Очень неприятный, навязчивый парень. Он прицепился к Олесю, и тому не удалось отвязаться от Филипка до самого вечера. В отличие от Штепы, он призывом не тяготился и связывал со службой в рядах миротворцев самые радужные надежды. Сам он был из неполной и небогатой семьи, но хорошо сек в электронике. Поэтому тоже надеялся попасть в ТD. И чем больше Гоша разглагольствовал о своих планах стать оператором беспилотного летательного аппарата, постановщиком помех или поводырем всех этих военных роботов, тем больше Олесь понимал, что в этом отряде умников ему мало что светит. Вот тогда-то Штепа впервые пожалел, что пошел на факультет социологии, а не на какой-нибудь технический. Ведь если не удасться закрепиться в ТD, отправят месить грязь в строевые части.

— Погляди, Эл, я нарыл все эти тесты, что нам придется сдавать. — Филипок сунул Олесю под нос какую-то книжку, на обложке которой было написано: 'Armed Services Vocational Aptitude Battery'. — Ты только посмотри какой дебилизм. Вот первый тест General Science (GT). Воздух вокруг нас в основном состоит из: карбона, азота, водорода или кислорода? Или. Наиболее важная провизия для прогулки в жарком, сухом климате: мясо, изюм, фрукты, хлеб или вода? Как тебе? А вот арифметика. Ваш сосед купил Х велосипедов за четыре тысячи долларов и продал их за шесть тысяч двести долларов, заработав на каждом по пятьдесят долларов, сколько он их купил?: сорок, сорок три, тридцать восемь или сорок четыре?

— Это они нас за идиотов держат. — Ухмыльнулся Олесь. — И правильно делают. Я щетаю.

— Не. Это родной амеровский сборник тестов. — Возразил Филипок. — Кореш купил в ихнем магазе. Такие тесты все американские рекруты сдают.

В офисе Олесь сел на указанное ему место возле коротко стриженного сотрудника. Одет тот был в гражданское, разговаривал вежливо, и ничто, кроме прически не выдавало в нем военного. Олесю задали несколько ничего не значащих вопросов, для проформы спросили какую профессию он выбрал и где хотел бы служить. Затем Штепа долго подписывал многочисленные бумаги. От Гошы он уже знал, что значение имеет только контракт, который они будут подписывать перед самой присягой. Сегодня же их главная цель — пройти регистрацию и получить направление на медицинское обследование и тесты. Все эти процедуры в принципе тоже на зачисление в ряды миротворцев особо не влияют. Сейчас у коалиции такие проблемы с личным составом, что это надо быть либо инвалидом, либо полным неадекватом, чтобы не пройти первичный отбор.

Вся эта тягомотина продолжилась и на следующий день. Тесты они прошли без проблем. Медосмотр тоже. Там вообще только померили давление, температуру, заглянули в рот, посветили какой-то хреновиной в глаза, ну и еще что-то по мелочи.

На третий день все тот же обритый молодой парень оторвался от своего компьютера и положил перед Штепой контракт. Все как полагается — три экземпляра. Олесь взял дрожащей рукой авторучку и подписал там, где указал этот американский чиновник. Спустя час им было предложено пройти в комнату для принятия воинской присяги, которую проводил молодой лейтенант. Заиграл американский гимн, И хоть все, были одеты кто во что горазд, мигом приложили руку к сердцу и запели знакомые слова.

Теперь ты в армии, сынок.

Олесь испытывал какие-то смешанные чувства. С одной стороны постоянно всплывала одна и та же мысль:

На кой черт тебе все это надо?

С другой стороны изнутри распирало:

Вот она, настоящая Америка. Рукой подать.

Как понял Штепа, основная масса призывников обрабатывалась вообще в другом здании и совершенно по-другому принципу. Всех малоимущих просто по ускоренному варианту табуном зачисляли в украинскую армию в соответствии с каким-то новым указом президента. Никаких контрактов они не подписывали не то что с правительством США, а даже с ридной ненькой Украиной. Этих лошков из департамента уже не выпускали, а прямо на заднем дворе грузили в огромные американские грузовики и увозили в неизвестном направлении. Значит зацепки зайкиного папаши все-таки сработали и может быть у Олеся теперь будет шанс получить грин карту после года пребывания в USA army. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

8.06.2024 г. Украина г. Киев

Мама напихала в новый рюкзак столько всякой ерунды, что поднять его Олесь с первого раза не смог. Пришлось втихаря выкладывать кульки с пирожками, теплые носки и прочую не нужную мелочь. Вот сколько он говорил ей, что в американской армии кормят нормально и всю нужную одежду выдают!

Возле департамента уже стояло несколько автобусов, в которых им пришлось просидеть целых два часа. Ждали сначала машины сопровождения, а потом какое-то начальство. Совок он и есть совок.

Ехали долго. Разглядывать пейзажи за окном желания не было. Олесь минут сорок послушал аудио курс американского английского, а потом переключился на музыку.

На место прибыли в полдень. К их автобусу сразу подскочил высокий, крепкого телосложения негр. Настоящий дрилл-сержант. Эти глупыши потом прозвали его за глаза гамадриллой.

— Всем из моего автобуса! — заорал дрилл — Сейчас же! Встать в строй! Если у вас что-то во рту, немедленно это проглотить! Вы приехали в мой лагерь, и y меня свои правила. Отныне вы рекруты, забудьте слово 'я'. Вы будете говорить о себе или других только в третьем лице: 'этот рекрут' или 'долбанный рекрут', какая бы фамилия у вас ни была. К тому же вы не будете говорить, пока к вам не обратятся, вы не будете чесаться, как обезьяны, не будете глазеть по сторонам. После каждой команды вы прокричите: 'Так точно, сэр'.

Весь сон, все-таки сморивший Штепу в автобусе, как рукой сняло.

Че он так орет?

— У вас есть четыре минуты, чтобы выйти из автобуса. Продолжал орать сержант. Если хоть один засранец не успеет, все будут наказаны.

Испуганные компьютерные гении и моделисты самоучки начали судорожно хватать свои рюкзаки и толпиться в проходе между креслами. Естественно все выйти не успели.

— Ну что, девочки, не можем без мамки? — ухмыльнулся негр, оторвавшись от секундомера. — А теперь повторим все еще раз. Быстро в автобус, сосунки.

И они повторили еще раз свое неуклюжее десантирование на плац. И еще раз. На четвертый раз дрилл сжалился и разрешил не затаскивать обратно рюкзаки с барахлом. На этот раз уложились.

Всех заставили сложить свои рюкзаки и сумки возле ворот и построили в шесть шеренг. Мимо, в сопровождении дрилла-латинос, стройными рядами промаршировала колонна подтянутых молодцов.

— Уши!

— Востро, сэр! — прогремел взвод.

— Глаза!

— Смотрят, сэр!

За долю секунды все их головы повернулись, и взгляды устремились на новичков. Латинос поправил свою кепку.

— Посмотрите на это дерьмо, — тыча пальцем в новобранцев, говорит этот сержант, — еще каких-то десять недель назад вы были такими же безобразными ублюдками! Кроссовки, вывернутые наизнанку кофты…

Дальше Олесь не слушал.

Какой-то офицер, заложив руки за спину, подошел к ним и неспешно прошелся вдоль строя.

— Меня зовут Скотт Тейлор. Капитан Скотт Тейлор. Я приветствую вас в самом лучшем центре подготовки солдат в этой стране. Вам предстоит стать защитниками родины и вообще всего мира от врагов этого самого мира. Следующие два с половиной месяца вы будете учиться, как стать хорошими солдатами. Америка дает вам эту возможность. Желаю вам всем удачи. А сейчас сержант Уильямс объяснит, что вы будете делать дальше.

И сержант объяснил. Дальше была перекличка. Потом весь строй, мало чем отличающийся от толпы, подвели к приземистым хозяйственным постройкам и заставили стоять под палящим солнцем полтора часа. Еще в автобусе новобранцев предупредили, что курить во время Basic Training (а попросту в учебке) запрещено. Никто и не рискнул, хотя очень хотелось. Если бы Олесь знал, что свои личные вещи он увидит только через три недели, обязательно бы сунул в карман пару пачек сигарет. Плевал он на эти запреты. Ему вообще претило ходить строем и слушать этот ор. Выгонят, так и к лучшему. Так ведь не выгонят же, вот в чем беда.

Еще два часа ушло на стрижку. Из цирюльни все выходили как штампованные заготовки с конвейера, сразу подрастеряв свою индивидуальность. То ли еще будет, когда их заставят напялить форму.

Наконец, всех по очереди в алфавитном порядке начали вызывать внутрь и выдавать одеяла, простыни и подушки. Получившие белье, опять выстраивались в шеренги и тащились к казарме.

Казарма — это один большой коридор, из коридора комнаты без дверей на восемь человек каждая, одноярусные кровати. Ящик для персональных вещей от пола до потолка. Общий душ, туалет, бетонные полы, каменные стены. Никакой музыки, телевизоров, личного времени… В общем попали.

— У вас 200 секунд, чтобы быть на линии перед койками вымытыми и побритыми! — прорычал вошедший Уильямс.

Чем бриться-то? Все же осталось в рюкзаках.

Вот уже двадцать часов на ногах, а кто и больше, наконец-то можно лечь!

— Спокойной ночи, девушки!

— Спокойной ночи, сэр, — отозвалось несколько протяжных голосов.

— Что? Ах вы, ублюдки! Быстро всем встать!

Пока проходила поучительная лекция, Олесь оглянулся вокруг. Удивляет число тех, кто по весу на лучших воинов Америки не походит. Либо щуплые доходяги в очках, либо толстяки. Нормальных парней: раз, два и обчелся.

— Спокойной ночи, рекруты.

— Спокойной ночи, сэр, — уже рявкнули все.

— Подъем в четыре тридцать. И пусть только кто-нибудь попробует вовремя не оторвать своей задницы от лежанки.

— Так точно, сэр.

Ночью Олесь неожиданно проснулся. Он вообще плохо засыпал в чужом месте, но тут вырубился сразу. Однако снились какие-то кошмары. Штепа прислушался. Во всей казарме мертвая тишина и только слышно, как несколько человек плачет. Слезы покатились и у Олеся. Он не привык, чтобы с ним так обращались, унижали его достоинство, орали… Накатила жгучая обида на жизнь и тоска по дому. Еще вчера он нежился в своей мягкой постельке, смотрел допоздна телевизор, звонил друзьям или зависал в интернете. И теперь эта общага с чужими, незнакомыми людьми. Этот хлев!

9.06.2024 г. Украина г. Харьковская область. Чугуевский район п. Башкировка

— По-о-о-одъе-е-ем.

Им дали десять минут на туалет. Затем formation. Построение. Второе построение уже гораздо строже. Тут переступание с ноги на ногу не проходило, глазами водить нельзя, тем более разговаривать. Отжимались за эти провинности всем строем по нескольку раз. Уильямс орал не переставая. Ну и глотка у него!

Затем началась зарядка. От новичков требовалось пробежать милю и отжаться одиннадцать раз. Олесь к финишу приплелся и кое-как отжался, Филипок это сделал вообще без проблем, а некоторые так и остались сидеть в траве за воротами, дыша, как рыбы, викинутые на берег.

Что он ел там на завтрак в свой первый день Basic Training Олесь совсем не помнил, как не отложились у него в памяти и обед и ужин.

После завтрака их опять выстроили перед складами, и опять повторилась вчерашняя процедура выдачи слонов. Только на этот раз получали обмундирование. сначала им выдали Duffle bags — вещмешок, куда они должны были складывать форму. И понеслась. Получаешь — в мешок, получаешь — в мешок. В общей сложности Штепа получил: четыре комплекта формы — два летней BDU и два спортивной; одну куртку от дождя; две пары сапог; две кепки; двое шорт, две футболки; шесть пан носок; шесть коричневых футболок; шесть коричневых трусов.

После обеда привезли рекрутов с запада. Эти на всех смотрели зло, по-волчьи. Ни с кем не общались. Их тоже гоняли по хозяйственным делам, а затем всех рекрутов чохом собрали на плацу и принялись распределять в platoon (по-нашему взводы). Восточных (их было мало, и они приехали за день до Олеся), столичных и западенцев перемешали в случайном порядке. Потом народ все равно размежевался по группкам.

И это лушие люди страны! Все говорят на английском, все владеют какой-либо редкой профессией, раз их взяли в TD. Дикость какая-то.

Вечером Олесь снова провалился в сон, едва коснувшись щекой подушки.

9.06.2024 г. Украина г. Харьковская область. Чугуевский район п. Башкировка

— Свет!

— Свет! Свет! — все молниеносно вскакивают с коек.

— Отсчет.

— Первый, второй… пятьдесят первый.

— Ординарец!

— Пятьдесят один рекрут на палубе, сэр!

Все одеваются под отсчет, черт, другой platoon уже построился… Сержант Уильямс вышел из себя:

— Ну, что, будем копаться? Ладно, суки, будете дурака валять, я тоже поваляю. Всем упасть-отжаться. Бегом к стене! Бегом к другой стене!

В столовой никто не двигается, в ожидании уткнулись в подносы.

— По моей команде и только по моей команде вы откусите кусок хлеба.

— Теперь вы отопьете воды.

— Все на выход. — И это все опять же под секундомер.

Плохо. Как тут плохо. Потом стало ясно, что первые четыре дня прошли вполне безобидно: бесконечные очереди на прививки и осмотры, заполнение документов. А тогда Олесю это казалось сущим адом.

Завтра им должны дать Military ID и если все будет нормально, то завтра начнется настоящая боевая учеба.

9.06.2024 г. Украина г. Харьковская область. Чугуевский район п. Башкировка

Олесю присвоили Е-3 (Private First Class — звание). Как и большинству здесь. Наверное, из-за высшего образования. Филипку так не повезло. И правильно. То же самородок выискался.

Есть совсем не хочется. Да и еда здесь…

На завтрак: дешевый жареный бекон из трупов животных. Длинные тонкие ломтики, штук пять-шесть. Пфе… Яйца типа омлета — привокзальные помои. Клейстер, по недоразумению называемый геркулесовой кашей и хлеб как вата. Напитки: безвкусное молоко и жутко сладкая красная жидкость.

На обед: курица в разных исполнениях. От ножек, крылышек до разного вида запечённых в хлебе частей несчастного животного и чего-то в виде котлет.

Трупоеды!

Молоко. Хлеб.

Гарнир. Чаще рис, иногда макароны. Иногда всё кончается кроме чего-то одного. Один раз Олесь попал на фасоль в каком-то соусе — перца там было немеряно.

В основном Штепа брал разного рода овощи и салатики, хотя они здесь дерьмовенькие, не умеют здесь делать салаты.

Вся еда кладётся не в тарелки, а в поднос, который имеет ячейки. Как свиньям в корыто.

Олесь бы, конечно, не отказался вечерком от чая или кофе с круассанами, но денег нема. Да и запрещено это

Каждый день расписан едва ли не по минутам: подъем, зарядка, завтрак, занятия в классах. Когда занимаются все четыре взвода, в каждом почти по шестьдесят человек, то все сидят в одном ангаре и им показывают голографическую презентацию. Затем обед, снова классы, ужин, РТ тест для не сдавших предыдущий, с восьми до девяти персональное время, в девять отбой.

В персональное время Олесь едва успевает постираться и принять душ. Зверски хочется курить.

Сержант выбрал четырех рекрутов в лидеры отрядов. Тех, кто хоть как-то уже умел маршировать. Еще человек шесть выбрали на мелкие должности: ответственных за кладовку, за постельное белье и так далее…

Штепа стал помощником писаря. Неплохая должность, иногда приходится после отбоя повозиться с бумагами, но зато теперь он меньше будет попадать в дежурство.

Прошло несколько дней. Хронически хочется спать. Особенно тяжело на теоретических занятиях. Сегодня, например до обеда пропаганда, после — лекция про команды…

Строевые, занятия, снова строевые, снова занятия, борьба со сном, нудно, скука…

Большая проблема с отжиманиями, так как чаще всего приходиться корячиться всем взводом из-за того, что кто-то не укладывание во времени, неправильное выполняет строевые команды, за разговоры в строю, за все что угодно.

В четверг вообще было что-то страшное. Вечером пришли отрядные, ординарец и писари из третьей фазы, 'показать' им, как нужно проводить уборку в казарме. Строили из себя дриллов, орали на новичков и указывали, что делать. Уборка усложнялась проходящими мимо сержантами из других взводов, они вытряхивали мусорные баки на пол и пинали ведра с водой.

По слухам, в одном из взводов разъяренный дрилл вытер пол рекрутом…

Хотя в принципе сержанты относятся к рекрутам DT терпимо. Кажется все дело в английском. База довольно большая и ее южная часть отделена от северной высоким сетчатым забором, за которым стоят несколько десятков казарм для рекрутов строевых частей. Вот их дриллы не любят по-настоящему. Даже боятся. Их они частенько между собой обзывают коммунистами.

Олесь даже слышал такую историю, что один из сержантов отказался сопровождать 'строевых' на стрельбище. Говорил, что боится, что кто-то его там застрелит. Потом узнали подробности. Дело было совсем не в этом. Сержант был темнокожий и 'строевые' часто за глаза называли его ниггером. А-то и по круче. Ясное дело, никого здесь в Украине в суд за это не потащишь, вот дрилл и встал на дыбы.

Говорят, там много урок. Кто еще пойдет добровольно на войну? У них в TD тоже есть один такой парень, малого роста, жилистый и с очень хитрым лицом. Зовут его Майкл. Задирается он почти ко всем: и к киевлянам и к восточным и к западенцам. Позже Олесь выяснил, что он был судим за мелкие кражи, но 'реабилитирован' с условием службы в армии. Родители его сидели, братья сидели. Вообще не понятно, как он все же попал именно сюда. Проплатил, наверное, кто-то.

16.06.2024 г. Украина г. Харьковская область. Чугуевский район п. Башкировка

Воскресенье. Ленивый день. Щадящая зарядка и всего одно занятие в классах. Зато бесконечная уборка.

Вечером будет время написать письмо маме. Обычное письмо. Телефоны и смартфоны здесь запрещены, е-мейлом родители так и не научились пользоваться, а вот зае он уже отослал три письма, забегая в персональное время в библиотеку. Не отвечает. Тоскливо.

После бесконечного переклеивания ленты с отштампованной фамилией на кепки, ящики, фляжки и прочее, большинство рекрутов ушло на религиозные службы, кто-то занялся стиркой. Олесь долше обычного стоял под душем, стараясь отмыться от вони чужих носков и мясного духа, которым он пропитался насквозь в этой проклятой столовой.

Но вот кончилось хорошее. Понедельник, вторая неделя. Опять муштра, равнение направо, открыть, закрыть, сдвоить ряды. беспрерывно орут разные речевки, все время следуют команды:

— Первый отряд, два шага вперед, второй отряд, шаг вперед, третий отряд стоит на месте, четвертый, шаг назад.

Потом прерванный обед из-за того, что рекрут Саная смотрел по сторонам.

— Бег на месте! Быстрее, колени выше!

— Да сэр!

— Нy-ка, воинский клич!

— А-а-а-а!

— Громче!

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!

— Упал-отжался! — Для большего эффекта Уильямс лупит железным совком прямо возле уха Олеся.

— Да сэр!

— Считай!

— Раз, два, три, четыре…

— Быстрее, живее!

Всю неделю было трудно уснуть. Каждому рекруту на дежурстве предстояло проорать пятьдесят раз: 'Добрый вечер, сэр. Рекрут Товпань рапортует. Здание номер пятьсот семь, взводное помещение 'Б'. На палубе пятьдесят пять рекрутов, пятьдесят пять вещевых ящиков морской пехоты Соединенных Штатов Америки, все на двойном замке. Все спокойно на данный момент, сэр!'.

Сержанты учили, как привыкли. Сами морпехи, и им наплевать, что перед ними тщедушные очкарики из TD — недавние маменькины сынки.

Вторник, вторая неделя, сегодня МАКМАП — рукопашный бой.

— Удар!

— Килл!

— Удар!

— Килл!

— Комбинация!

— Килл! Килл! Килл!

Хорошо, что из-за кап во рту не заставляли громче орать. Хотя конечно это была скорее игра в морских пехотинцев. Любой пацан из соседнего двора легко порвал бы этих 'Marins'. Однако щуплые становились плотными, а жирные, крепкими.

Уильямс подбадривал их воспоминаниями:

— МАКМАП — это классно. Иногда в Исфахане, когда мы вламывались в дома, не было времени даже прицелиться из автомата, приходилось действовать ножом. Пару раз воткнул нож ублюдку в горло и смотришь, как он отхаркивается кровью. Конечно, если хотите его пожалеть, то всадите ему в башку пулю, но я предпочитал их потрошить.

На следующий день им выдали новые рюкзаки, высшего качества, со множеством застежек и карманов, кевларовые каски, складные саперные лопатки, бронежилеты с двумя керамическими плитами на спине и груди, спальные мешки, плащ-палатки, три большие фляжки с водой, непромокаемые куртка и брюки, ремень поясной широкий с навесным снаряжением, а главное винтовку М16 и два магазина с холостыми патронами к ней.

Наконец-то начнется настоящее дело.

На первый взгляд, винтовка разочаровала. Она очень легкая, весит меньше четырех килограммов. Около метра в длину. Поражает количество пластмассовых деталей. Даже трудно поверить, что это смертельное оружие, а не игрушка. К концу дня все удовольствие от обладания оружием пропало. Начали болеть мышцы спины, о которых Олесь раньше и не подозревал. о все Опять эта муштра

— Винтовка должна быть наклонена ровно под углом в сорок пять градусов, с прицелом точно на уровне левого глаза. Пальцы вместе! Что бы никаких промежутков. Локти прижать к телу! — Объяснил Уильямс. Олесь поймал себя на том, что почти любит этого парня.

Что это? 'Стокгольмский синдром', когда заложники начинают дружить с террористами, или у него едет крыша?

'Учение через боль'. Больно от непрерывных отжиманий, прыжков, приседаний и всего, что придет в голову сержанту. При этом орет и он и они. Это называется 'подбадривающая тренировка'.

На следующий день они, наконец, поехали на стрельбище. В автобусе все уснули, облокотившись на винтовки. Даже сержант отключился после угроз, что замучает всех, если кто-то посмеет уснуть.

Пока помощники инструктора расклеивали мишени, он объяснял рекрутам, как нужно целиться и стрелять, что подкручивать для стрельбы на разных дистанциях и при сильном ветре.

Долгие минуты в неудобных позах, где вес винтовки распределяется на все тело, перетянутое петлей левое предплечье, из-за этого потом онемевшая рука болталась, как тряпка, несколько минут.

— Иногда в Иране было так скучно, что мы начинали стрелять по собакам. — разорялся инструктор. — Я сам одну лично в жопу подстрелил. С пятиста ярдов человека тоже можно завалить. Я завалил четыре десятка. Главное, сконцентрировать все внимание на мушке, вдох, выдох и плавно нажимаете курок. Бам! И смотрите на розовую дымку вдали…

Пятница, вторая неделя. Сегодня зачет. Каждому выдали по пятьдесят патронов. Стрельба на время: сидя, лежа, стоя, с колена; с дистанций в двести, триста и пятьсот метров.

Штепа отстрелял ниже среднего — всего на сто сорок очков из двухсот пятидесяти.

К началу третьей недели отсеяли несколько человек. Трое пытались покончить жизнь самоубийством. Двое сильно заболели, Пришли результаты анализов, и вскоре из других взводов отсеяли нескольких наркоманов.

И опять бесконечная муштра, бег с бревнами, преодоление препятствий.

Каждое утро гонка: кто из взводов быстрее займет очередь в столовой. За пятнадцать минут до подъема многие уже не спят, кое-кто заправляет постели, хотя вылезать из коек не разрешается.

На то, что в подносе Олесю уже было наплевать. Он еле-еле успевал запихать в себя съедобную субстанцию. Иначе до обеда не протянуть. А есть после всех этих РТ тестов и строевой хочется зверски. Но мясное по-прежнему в сторону.

Четверг. Он умудрился поспать на утренних занятиях, в первом ряду сидел, вот и не заметили. После обеда вместо занятий очередные тесты. На этот раз по оказанию первой помощи и на знание пропаганды. Вечером проверка батальона. Они простояли три часа неподвижно в парадной форме. Ноги чуть шире плеч, левая рука за поясом, правая впереди держит дуло автомата. Прошлись сержанты из других рот. Не дай бог пошевелиться. Чуть что, а сил уже нет никаких. Совсем.

Но это уже не самое страшное. Obstacle course — полоса препятствий. И полигон — вот это ад кромешный.

Вначале идет инструкция по технике безопасности, затем демонстрация, и далее все передвигаются по трехкилометровому рубежу с полосой препятствий. Пролезают под колючей проволокой, перепрыгивают через бревна и окна домов, и прочее.

И везде стоят силуэты вражеских солдат зеленоватого цвета, изготовленные из упругого пластика. Олесь пригляделся — они напоминают советских солдат с автоматом Калашникова пятидесятых годов прошлого века. Прикол, да и только!

Ну что тут делать, надо бегать и протыкать всех подряд, что он и делал. Потом небольшой перерыв и еще один круг, затем обед.

Перед обедом Штепа пошел в портативный пластиковый туалет. Будка была занята. Пришлось ждать.

Базар-вокзал, да и только. А владеют передвижными туалетами частные компании, которые сдают их в аренду армии за неплохие денежки.

Вот и третья неделя подходит к конца. Олесь уже перестал считать дни до конца Basic Training. Да и что считать? Впереди все равно ничего хорошего.

Сержанты ходят какие-то смурные. Словно в воду опущенные. Говорят, что в России дела у USA army идут из рук вон плохо. Их дрилла Уильямса вроде как туда отправляют. Вместо него прислали какого-то латиноса. Родригес. Он мексиканец, небольшого роста и не такой накачанный, как Уильямс. Рекруты с трудом его понимают из-за его акцента и шепелявости.

Смешно, что Олесь устал жить среди русских. Он так мечтал попасть в Америку, и вот теперь цель так близка, но по иронии судьбы, как минимум год придется этих русских умироворять. Обхохочешься.

На следующей неделе все platoon отправляют на полевые занятия. Рекруты будут жить в палаточном городке и постигать азы тактики боя и все такое.

Наконец разрешили забрать личные вещи. У Олеся из рюкзака украли плэйер и смартфон. А еще у там лежала бутылка шампуня и какой-то гад ее открыл и вылил прямо в рюкзак. Все книги и одежда были испорчены, и Штепе стало так обидно, что он пошел жаловаться. Это ни к чему не привело, и Олесь мог только догадываться, кто же это все сделал. Так что пришлось покупать новый. Благо в магазинчике были в наличии дешевые китайские плееры. Смартфон же позже заменил солдатский планшет, выданный на пятой неделе.

24.06.2024 г. Украина г. Харьковская область. Чугуевский район

В лагерь поехали уже не в автобусе, а на бортовых 'Уралах'. Всю дорогу Штепа глотал пыль и матерился про себя. Потом всем взоводом ставили палатки и вообще обустраивали лагерь. Столовой тут естественно нет, а значит все эти дни придется питаться MRE, что означает — еда, готовая к употреблению. Это пластиковая пачка размером с два блока сигарет, она разбита на пятнадцать разных блюд. Например, в одной пачке может быть котлета (отдал Филипку), сухой хлеб, яблочное пюре, несколько конфетами. Еще там небольшое пироженное, специи, джем и ореховое масло, салфетки, ложка, жевательная резинка, кофе и разогреватель. Открываешь упаковку, добавляешь немного воды, и через минуты упаковка становится горячей, достаточной чтобы разогревать еду даже зимой без огня и электричества.

Все надежды отдохнуть и расслабиться отправились прямиком псу под хвост. Начальство преподнесло им сюрприз в виде ночного преодоления препятствий. Оказывается, лагерь им устроили недалеко от очередного полигона. Весь вечер и добрую часть ночи рекруты проплавали в грязи, пошел сильный дождь. Ползали под колючей проволокой под выстрелы из пулемета, правда, из-за бывавших ранее несчастных случаев стреляли холостыми, но эффект все равно устрашающий. Каждую минуту со свистом взрывалась 'хлопушка'. Короткая перебежка до прикрытия, нырок в лужу, огонь из винтовки, пока не подтянутся остальные. Добежали до окопа с врагом, прикладом в морду резиновому ублюдку и дальше плавать в грязи. Каждую минуту инструктора запускали в воздух осветительные ракеты. Все падают в мокрую траву, пока ракета не гаснет. Пошел ливень, черт, не осталось сухой клочка одежды, холодно, очень хочется есть и спать. Наконец все это закончилось. Разукрашенные маскировочной краской лица, покрытые слоем грязи, с набитыми землей винтовками они еле-еле добрели назад. Дождь, слава богу, кончился, все переоделись в последний чистый комплект камуфляжа. Сил есть уже не было. Олесь дополз до своей палатки и отключился.

С утра снова обрадовали. Вместо зарядки — марш-бросок в семь километров с полной выкладкой. Олесь думал, что не выживет. Обошлось. Рюкзаки хоть и тяжелые, но удобные. Мешали только винтовка, которая постоянно слетала с плеча, бронежилет, который сильно тер поясницу и обод каски, что давил на голову. Пот струйкой тек из-под нее. Вскоре и вся спина мокрая. Через час промокает все остальное.

Взвод разделили на две колонны. С каждой стороны дороги. Вернувшись, свалились у палаток прямо на траву. Долго пили, и только потом принялись за MRE.

Во вторник 'держали оборону'. Рыли окопы, таскали ящики с патронами, потом с криком взбегали на бугор и устанавливали периметр. После обеда занимались с рацией. Двое ушлепков сломали гарнитуру. Им сообщили, что вычтут из жалования.

О! А Олесь как-то забыл об этом. О жаловании. Что значит совок в крови. Привык, что родину надо любить за бесплатно.

Это Америка, сынок!

Завтра опять марш-бросок. На этот раз на двенадцать километров.

Они что, из нас бойцов 'Дельты' готовят? — Олесь посмотрел на высокие перистые облака, казалось неподвижно зависшие на месте. Вдоль опушки леса пролетел беспилотный аппарат 'Раптор'.

Когда уже у них начнутся занятия с электроникой?

1.07.2024 г. Украина г. Харьковская область. Чугуевский район п. Башкировка

Вылазка на природу все же дала себя знать. У них в казарме очень много простуженных и больных. У Олеся позавчера разболелось ухо, и уже третий день мучает кашель. И при этом спят они с открытыми окнами!

Получили деньги. После всех вычетов и расходов у Штепы осталось полторы штуки амеро. Это неплохо. Плохо другое. Отовариться на них можно только в магазинчике на базе. В самой Башкировке Амеро не берут и почти не меняют. Можно сказать, совсем не меняют. Дикари.

Наконец начались профильные занятия. Как Олесь и подозревал, в группу операторов, связистов и робоповодырей его не взяли. Направили на ускоренные курсы переводчиков. То, что Штепа там учил, не оставляло сомнений, в том, чем ему придется заниматься в будущем.

'Стоять', 'руки за голову', 'где ты живешь', 'проход запрещен'…

Настроение — хуже некуда. Филипок же, наоборот, светится, как рождественская елка. Дорвался таки до своих железок. Теперь Штепа его почти совсем не видит. Фил пропадает в классах, на тренажерах и на летном поле.

Все остальное время — муштра, возня с парадными формами, зубрежка основ пропаганды и чистка оружия. Утром им теперь давали больше времени, чтобы одеться, в столовой тоже нормально можно было поесть, стрижки стали походить на спортивные.

В пятницу лупили из М16 по мишеням. Олесь выбил двадцать пять из сорока. Если выбьет тридцать шесть из сорока, станет expert. Был сильный ветер, и в глаза сыпало песком. У Штепы заел магазин, потерял несколько секунд и пару патронов из-за этого.

Только расслабились — очередное испытание: газовая камера. Загоняли человек по тридцать. Помещение со слезоточивым газом.

— Снять противогазы!

Щиплет глаза и кожу, тут главное — не дышать. Штепа считал секунды. Сорок… шестьдесят. Большинство вокруг задыхалось от кашля. Олесь сразу увидел, что хитрый Филипок задержал дыхание. Олесь сделал так же, но долго не выдержал. А у Филла широкая грудная клетка, хоть сам и маленький. Ему легче.

— Надеть и продуть противогазы!

Черт, как же жжет глаза. Остальные вообще в ауте. Противогазы полны соплей и слюней.

Еще пару раз повторили процедуру, к концу закашлял и Штепа. На самом деле этот газ не только слезоточивый. Из носа тоже очень сильно течет. Почти триста человек плачут. Только Филипок и еще несколько ублюдков ухмыляются.

К концу восьмой недели отрядных лидеров, ординарца и писарей позвали учить 'зеленых', как нужно проводить генеральную уборку. Их очередь 'оттянуться'. Олесь едва не сорвал голос.

Финальные тесты. Понятно, что сдал — не сдал, не важно. Все равно выпуск состоится и всех зачислят в миротворческую бригаду. Плац, итоговое построение, бравурная музыка, пафосная речь капитана, рукопожатие, значок на груди, и вот Олесь уже едет домой в увольнительную. Сразу к маме. К зае… тьфу Елене не поедет. Он еще три раза отправлял ей с планшета письма. Не ответила.

Три дня дома, а затем в департамент за назначением.

28.04.2024 г. Самарская обл. п. Кряж. В/ч N 006584

Сержант Валиулин битый час раскладывал пасьянс за пасьянсом на своем мобильнике, сидя на подоконнике на втором этаже казармы. До обеда еще полтора часа, а глаза от этой хрени уже слезятся. Время от времени Валиулин бросал полный тоски взгляд на КПП N 2, где дежурил его кореш Димка Сажин.

Сержант не мог не заметить, как на площадку перед воротами мягко вкатился черный тонированный 'Nissan Murano'. За пятнадцать минут из него никто так и не вышел, и Валлиулин продолжил насиловать мобильник и свои глаза. В следующий раз сержант поднял голову, услышав крики и шум борьбы, проникающие даже сквозь пыльные стекла в доисторической деревянной раме. На пятачке перед КПП прибавилось и машин и народу. Несколько солидных дядечек в окружении десятка шестерок стояли чуть вдалеке, а возле ворот, уже с внутренней стороны, колготились местные даги, что не давали покоя срочникам из разведбата в увольнительных в Самаре и в самом Кряже. Валиулин поискал глазами Сажина и увидел того, лежащего с раскинутыми руками. Явно без сознания.

К КПП уже спешил старший лейтенант Зенин. Трое кавказцев метнулись за казарму, четверо с ходу сбили с ног старлея и затащили его в КПП. Там уже орудовало несколько дагов, разбивающих телефон, режущих провод тревожной кнопки и вяжущих находившуюся внутри смену. Один абрек открыл ворота и в часть въехали три тентованные 'Газели', которые Валиулин не заметил, разглядывая происходящее на КПП. Из машин повалили наружу новые отряды кавказцев. Сержант наконец закрыл рот, засунул мобильник в карман и выскочил на лестницу.

Снизу уже поднимались даги. Часть из них ломанулись в комнаты на первом этаже, остальные на второй и выше.

Валиулин не успел и глазом моргнуть, как его припечатали к стенке и ударили ногой в живот. Отдышавшись, он на полусогнутых пошел по коридору. Из комнат то и дело выскакивали ошалевшие бойцы. Они совсем не сопротивлялись, только некоторые из них пытались увернуться или прикрыться от ударов. Тем, кто пытался что-то сказать, джигиты демонстрировали ножи. Потом их снова били, но уже более изощренно. Одного бойца приложили головой о дверной косяк. В этой сумаатохе валиулину удалось выскочит на улицу. По пути он видел, как даги хозяйничали в комнатах разведчиков. Они шарили по тумбочкам, забирали все ценное. Солдат кавказцы заставили вывернуть карманы. Отобрали не только деньги и мобилы, но даже жвачку и сигареты.

На улице сержант едва не налетел на важно вышагивающего под окнами казармы военного в странном оливкового цвета мундире. Возле информационных щитов парковались два похожих на лягушек броневика. Валиулин растерянно оглянулся. За его спиной кавказец в спортивном костюме и кроссовках гнал подзатыльниками к оружейке одного из дежурных.

Сержант в задумчивости дошел до КПП и присел над Димкой Сажиным. Тот уже пришел в себя и, приподнявшись, ощупывал левой рукой свой затылок. Тут-то, наконец, на Валиулина и обратили внимание. Толстый кавказец, ухмыляясь, ткнул в сторону Димки пальцем:

— Забирай его и идите в казарму. — Для убедительности даг достал нож и, все так же ухмыляясь, принялся жонглировать им. Он так был уверен в своем превосходстве, что даже не стал смотреть на то, как выполнят его требование, а развернулся к ним спиной и вошел внутрь КПП. Сержант помог подняться своему корешу, и они вместе поплелись прочь. Но не в казарму, а на свое излюбленное место, за трансформаторную будку к пожарному щиту. Там они частенько укрывались от начальства. Могли часами напролет сидеть на ящике с песком, курить и трепаться обо всем на свете. Хорошее, укромное местечко, совершенно не просматривается извне. Зато отсюда видно и плац и ворота и вход в столовую.

Валиулин достал сигареты, закурил сам и предложил Сажину, но тот отказался, потрогав свои разбитые губы и поморщившись.

У ворот началась непонятная суета, створки разошлись, и на территорию части въехало несколько УАЗов с начальством. Их полкан и еще несколько офицеров выбрались наружу и в сопровождении тех самых дядечек, которые прихватили с собой два черных чемодана, отправились в штабной корпус.

Похоже, начальство совсем не удивилось происходящему тут.

— Дела. — Только и смог выдавить из себя сержант.

Вечером их построили на плацу. Зачитали приказ нового верховного главнокомандующего. Рассказали, что не справившийся с управлением страной президент подал в отставку, и предложили послужить новой подлинно демократической России. Предложили даже перезаключить контракты, так как старые теперь не действительны.

Вообще те, кто это устроил, сделали все очень грамотно. Выбрали момент, когда в расположении остался почти один молодняк, а старослужащие либо ушли в увольнительную, либо уехали на учения (их всех потом просто не пустили обратно в часть), черновую работу поручили отмороженным дагам, а затем просто занесли чемоданы с деньгами командованию, а солдатам предложили контракты вдвое больше прежнего.

Недовольным предложили собрать личные вещи(это после сегодняшнего шмона-то!) и убираться восвояси.

Валиулин с Сажиным так и сделали. Собрали что осталось, последний раз посмотрели на казарму, на крыше которой какие-то говорящие по-английски хлопцы монтировали спутниковую антенну, и мимо расхаживающих с автоматами дагов, направились за ворота. С ними ушли еще пятнадцать человек, включая старлея Зенина.

Михаил Гришин

29.04.2024 г. Москва Ново-Косино.

Где-то там на верху ветер, словно четки, перебирал податливые верхушки деревьев. Солнце, явно отлынивая от своих прямых обязанностей, досматривало десятый сон, укрывшись с головой ватным одеялом из облаков.

Холодно, сыро, противно. Ни один хозяин еще не выгнал на улицу свою собаку, а я уже плетусь по замусоренной опушке леса в направлении столицы.

Холод меня и разбудил. В тот дом можно было забраться только через разбитое окно второго этажа, с крыши пристройки. Несмотря на всю ветхость жилища, к своему стыду, я так и не смог ни выбить дверь, ни отодрать хлипкие на вид ставни.

Спалось на вонючем старом матраце плохо. В голову лезли мысли о местных клопах и пришлых солдатах. Да еще постоянный гул вдалеке и позвякивающие пыльные стаканы в рассохшемся трюмо, скажем так, не способствовали.

Как я потом узнал, это была бесконечная вереница транспортников всех мастей и расцветок. От старичков С-17 и 'Мрии', до 'Кондора', фотографии которого только-только появились в интернете. Как это там… Все флаги в гости к нам. Да.

В безуспешных попытках согреться, я бежал трусцой вдоль пустынной дороги и, массируя плечи, бубнил себе под нос присказку из старого, еще советского фильма:

— Надо меньше пить. Пить меньше надо.

Когда же, наконец, перестал скакать и растирать окоченевшие уши, со стороны шоссе, к которому я шел и на котором рассчитывал поймать попутку до Москвы, стали явственно доноситься лязг гусениц и порыкивание дизелей. Как любой мальчишка, воспитанный на фильмах про войнушку, сразу просек, что там твориться, и повернул назад. Даже если это и наши, то все равно в такое время простому гражданскому оболдую нечего делать рядом с колонной бронетехники.

На всякий случай углубился мальца в лес. Конечно скакать по оврагам и спотыкаться о корни никакого удовольствия, но береженного бог бережет. Так я шел минут двадцать. Наслаждался особенной атмосферой ранневесеннего подмосковного леса, умиротворяющей тишиной и просто свежим воздухом. Кажется, даже начал мурлыкать себе под нос куплет известной песенки:

— А в Подмосковье водятся грибы. Ягоды, цветы…

Стоп! Что-то воздух не такой уже и свежий. Сладковатой гнильцой откуда-то спереди тянет.

Благостное состояние с меня так и слетело. Перед глазами явственно встали горы трупов замученных американцами людей. Я сначала ломанулся прочь, не разбирая дороги. Потом остановился.

Нет! Я должен это видеть! Должен снять это на камеру смарта.

Осторожно и медленно, чтобы ненароком не влезть во что-нибудь, пошел на все усиливающийся запах.

Вот и поляна среди ольховой заросли впереди просматривается.

А что это такое там среди деревьев белеет?

Тысячи куриных тушек! Десятки тысяч. А дальше горы из колбасы, ветчины, сосисок…

Обошел все это по большой дуге. За мясными завалами начинались сырные, дальше кучи коробок с супами и кашами быстрого приготовления. Поднял несколько штук. На всех упаковках срок годности двадцать шестой год. Мясные продукты тоже свежие. И сыры. Были свежими…

Зачем их сюда выкинули? Кто? И почему именно сюда? От глаз людских подальше?

Помню, батя рассказывал, что когда валили Союз, в портах гноили контейнеры с рыбой и импортной птицей, на элеваторах зерно, а вот колбасно-мясную жратву сваливали в лесу. Горбачеву нужен был голодный и озлобленный народ, созревший для будущего спасителя с его западными кредитами.

Под запад и легли тогда за хавчик. А за каждый взятый в долг рубль отдавать, потом пришлось десять, И что, опять все повторяется? Придет добрый дядя и накормит? А жратва, тем временем по лесам гниет.

Паскудно как-то на душе. Чувствуешь, что тебя развели по-крупному, пока ты там копил на отпуск в Анталии и мечтал когда-нибудь купить подержанную 'Октавию', а сделать ничего не можешь. Хочется придушить кого-нибудь.

Ближе к обеду, отмахав километров пятнадцать, перешел на другую сторону от железной дороги и… Заблудился в каких-то гаражах и сараюшках.

— Слышь, ты, лошара. А ну давай греби сюда. Побазарим. — Они сидели на ящиках возле открытых ворот просторного бокса, где скорее всего разбирали угнанные тачки. Таких мест только в нашем округе было около десятка, и если даже я знал об этих точках, то уж менты и подавно. В общем, этот доходный бизнес процветал лет тридцать минимум.

— Я тебя не знаю.

— А что, западло с пацанами побазарить? Как зовут-то тя, кент?

— С какой целью интересуешься?

— Не понял.

Если тебе по случаю не удалось разминуться с гопотой, главное не начинать суетиться, не показывать свой страх. Сумеешь, играй по их правилам. Главное не оглядываться. Но и грубить тоже не надо. Они только и ждут предлога для наезда.

Улыбайтесь. Отвечайте твердо, но вежливо. Не выполняйте то, что они говорят. Сами подойдут, не развалятся. Не отвечайте на вопросы, не оправдывайтесь.

Наезд без повода по их понятиям — беспредел. Не давайте повода, но и не пресмыкайтесь. В свое время на этот счет меня просветил сосед с пятого, имевший на тот момент три ходки. Тем более, у меня пистолет.

Вон топает ко мне уже этот разговорчивый шкет. Шестерка.

— Имеешь мне что-то предъявить? — я эдак прищурился. Осталось только сплюнуть и достать кулек с семечками.

Ага, завис шкет. Похоже, застремался слегка. Уже не так уверенно мне краба дает. Только у урлы на зоне рукопожатия вообще не приняты. Обойдется.

— Да я типа поручкаться хочу, пацан. Даров.

— Я тебя не знаю. — продолжаю гнуть свое. Но остальным, наблюдающим эту сцену, видимо надоела вся эта блатная дипломатия, и кутающийся в синюю робу старик проскрипел:

— Че, очкуешь? О, о! Гляди, Борцун, он волыну мацает! Гандонострел свой, держите мои тапочки. Борцун, разберись.

Здоровый мужик в синих спортивных штанах с лампасами и не заправленной майке- алкоголичке нехотя встал с ящика и вразвалочку направился ко мне.

— Але-мале, ты чо в натуре роги мочишь?

Коленки мои предательски задрожали, против своей воли затравленно огляделся по сторонам и вынул пистолет.

Гляди, какие глазастые. Заметили, как я нащупал кобуру под курткой.

— Ой, ой, ой. С газовым баллонном я хожу пижоном… Испугался я без базла. — шестерка зашла мне за спину. Путь к отступлению был отрезан. Не помогли советы дяди Коли. Наверное, они работают только при встрече с мелкой уличной шпаной, замороченной на этих понятиях. Эти же решили прибрать залетного лошка.

Я стоял и пытался нагнать внутри волну ненависти к этим козлам.

Бля, достали уже. Сколько народу беззащитного порезали…

Борцун подошел вплотную и уперся животом в ствол. Мой указательный палец на спусковом крючке дрогнул.

— Ша! — На пороге гаража появился пожилой поджарый мужик и медленно обвел всех тяжелым, холодящим душу взглядом. Такому убить кого, что высморкаться. — Что за кипиш? Ну-ка, сявки, все на базу.

— Да этот баклан батон крошить на… — промямлила шестерка.

— Нишкни, школота. — Все потянулись к боксу, а пахан повернулся ко мне и сказал:

— В следующий раз с предохранителя волыну снимай.

Я сглотнул и, развернувшись, зашагал прочь. Этот пахан, в отличие от своих подручных сразу просек, что пистолет не газовый, и хрен его знает, почему он отозвал своих шавок. Может, чем-то они тут таким занимаются, что лишний шум, как нож по горлу?

Я шел и уговаривал сам себя, что сделал все, как доктор прописал, что я крут и поимел их всех. Ну, или почти поимел, если бы с предохранителя снял. Куда им со своими распальцовками против 'макарова'… Да, да, еще бы немного, и я положил бы их всех. Все пучком, все как надо…

Да ни хрена не как надо. Долбоеб. В следующий раз не отскочишь.

Я остановился. В припадке самовосхваления не заметил, как выскочил к МКАД.

По кольцевой изредка проносились машины.

М-да. Нечего было и думать о том, чтобы тормознуть одну из них. В такое время никто не остановится. Пришлось и дальше на своих двоих.

В спальном районе необычно тихо даже для последних тревожных месяцев, когда народ старался лишний раз на улицу морду не высовывать. А сейчас и вовсе затаились. Никто не устанавливает противотанковые ежи, не роет траншеи…

М-да.

Только на тропинке, ведущей к роднику движуха. Правда, возле метро по-прежнему тусует молодняк. Пивко, 'ягуар', энергетики. И откуда только берут? Наверняка и травка есть. Ржут как лошади. Один в пидорской приталенной курточке и обтягивающих джинсах. Куртка второго наоборот была безразмерная. Штаны тоже широкие. На башке колпак, как у гнома. Натуральный унисекс. Ни хрена не поймешь, парень или девка. Остальные не лучше.

Когда проходил мимо, донеслось:

— … а я ей, разинь хуцло пошире и бери. Он у меня толстый. Аха-ха. А она ваще фишку не рубит. Ха-ха. Думаю, прикусит еще. Развернул и вдул ей сзади просто так.

— Чо, Бараш, за децл тебе дала? Хы-хы.

— Не. Моя порцайка при мне осталась. Гы-гы-гы. Она уже упоротая была.

— Прикольно, Бараш, у тя опять с конца капать буит. Хи-хи-хи.

— Чих-пых, Лелик, не парься. Он же тебе вставлять не будет. Уха-ха-ха.

В бетонном колодце двора только стая бездомных собак подавала признаки жизни. Несколько четвероногих направились было в мою сторону, но их отпугнул мой решительный вид. Уж очень я был зол.

Стукнул три раза. Пауза. Еще два. Подождал немного. Потом повторил еще раз.

Это наш с Женькой условный сигнал. Если бы не было повторного стука, она бы не открыла. Впрочем и сейчас не торопится. Значит, будет буря.

Я оказался прав.

— Какого черта? Что, позвонить было сложно? Накинулась на меня Женька. И она была права. Даже все, что произошло со мной за последние сутки, не могло служить оправданием такому головотяпству. Тыкнуть-то в КПК пальчиком можно было. Даже не для очистки совести, а хотя бы ради отчета перед супругой. Так и так, мол, пытался звонить, но электричества в Москве не было, и вообще телефон заряжать надо.

Я изобразил невинную овцу и проследовал под душ и оттуда на кухню, где передо мной тут же появилась дымящаяся тарелка борща. Все-таки термос — одно из величайших изобретений человечества. Сейчас, когда по местному каналу, наконец, соизволили огласить график подачи воды и электричества, только ими и спасаемся. Для супов здоровый немецкий и еще несколько для чая и просто с кипятком.

Женька молча выслушала облегченную версию моих злоключений и, поджав губы, удалилась стирать шмотки своего непутевого мужа. Значит, предстоят затяжные боевые действия с длительным переговорным процессом. Придется осуществлять подкуп противника путем массовой закупки косметических средств и прочих женских приблуд. Но это потом, а сейчас каятся и объясняться.

Хотя, конечно, всего ей рассказывать не буду. Зачем пугать ребенка? Но подготовить надо. Ясно же, что прежней жизни уже не будет. А будет… Да хрен его знает, что нас дальше ждет. Честно говоря, сам до сих пор в себя придти не могу. Все происходящее похоже на сюрреалистический фильм. Не укладывается в голове. И не у меня одного, похоже. Город словно вымер. Затаился. И без того редкие машины совсем пропали с улиц. Зато в окно видел совершенно фантастическую картину: едет машина с гайцами, за ней какой-то футуристический тарантас, весь обвешанный разными устройствами, а за ней американская колонна в пустынной раскраске.

Потом кто-то предположил, что решение о вводе миротворческого контингента было принято так быстро, что броню просто не успели перекрасить. Со временем перекрасили.

30.04.2024 г. Москва

Долго я дома не высидел. Не могу без дела в телевизор пялиться. Тем более, что сейчас там только какую-то сантабарбару гоняют в те два часа утром и два часа вечером, что электричество включают. Ни новостей, ни объявлений больше нет. Наверное новые власти еще не получили подробной указивки, что электорату говорить, и сами в просрации.

В десятый раз проинструктировал Женьку, в сотый клятвенно пообещал долго не задерживаться и отправился на работу.

Нет, я не трудоголик и на зарплату вовсе не рассчитываю. Тем более материальная помощь от Марата еще не закончилась. Конечно, было несколько причин пойти: узнать хоть какие-то новости, разведать по дороге, есть ли еще магазины, торгующие хоть за евро, наведаться после работы в уже известные точки… Все так, но для себя я объяснил это подсознательным стремлением вернуть жизнь в прежнее русло. Типа пошел на работу как всегда, и все оно дальше будет хорошо, как раньше. Вот такой я теперь психоаналитик сам для себя. А кто еще спасет и вылечит в дурдоме, творящемся вокруг? То, что по-прежнему не будет, стало понятно, когда увидел столпотворение возле РОВД. Туда, то и дело подъезжали и служебные тачки и иномарки, груженные барахлишком, чадами и домочадцами. Причем служители правопорядка явно задерживаться здесь не собирались. Просто формировали колонну, для отбытия хрен знает куда. Мысленно плюнув в их сторону, я побрел в сторону автобусной остановки.

Водитель подошедшего автобуса отказался пускать народ по проездным, но охотно брал рублями. Как-то он еще до конца не прочувствовал динамику современных товарно-денежных отношений. В магазинах, например, уже вовсю продавали только за евро, а отсутствие мелочи компенсировали лишним пакетом муки или шоколадкой для округления. Причем обменники не функционировали вовсе, и оставалось только догадываться, откуда у населения красивые разноцветные бумажки. Все-таки ушлый у нас народ. Всякие дефолты и реформы научили жить.

Поездка на общественном транспорте оказалась не столь уж веселой. Во-первых, автобус еле тащился, лавируя между брошенных машин, во-вторых, из окон пассажирам пришлось лицезреть пугающие, а то и вовсе отвратительные сцены. Кто-то кого-то бил, то тут, то там что-то горело. Из многих домов выносили и грузили на грузовики всякую утварь, и непонятно было: толи кого-то грабят, то ли кто-то просто уезжает. А скорее всего было и то и другое. Возле одной остановки под окнами дома в луже крови лежала женщина.

— Это она сама или ее выбросили. — Спросил кто-то.

— А ты пойди проверь. — Ответили ему.

Ближе к центру улица была перегорожена бетонными блоками. Никакого блок поста, рейнджеров-пулеметчиков и прочего. Просто наваленные кое как бетонные чушки. Но проехать нельзя. Водила попробовал по параллельной улице, но и там тоже самое. Тогда он психанул и крикнул в салон, что дальше не поедет и, чтобы народ выметался из его автобуса. Дальше пешком.

На работе появился только к одиннадцати, и каково же было мое удивление, когда я там застал практически всех, кто еще не свалил из города.

Что все они тут забыли? Телефоны не работают, компьютеры вне игры, так как питаются электричеством, а не святым духом. (Вовик, правда, что-то шустро переписывал на флешку с начальственного ноута.) Хорошо, кто-то притащил из мастерской спиртовку. Хоть чайку попили.

За чаем вездесущий Вовик и рассказал последние новости. Оказывается миротворцы с величайшего позволения президента всея Руси спокойненько высадились во всех столичных аэропортах и весь свой наличный состав стянули к центру. Теперь вроде как туда практически невозможно попасть. Ближе к окраинам шустрят какие-то стремные вооруженные группки, состоящие наполовину из чебуреков, а наполовину из антифа. Ну да похоже и я одну такую по дороге видел. Впереди нее важно вышагивал усатый джигит, за ним несколько его соплеменников, а следом семенили парни с белыми повязками с большой красной буквой 'А' на фоне черной звезды. Под звездой еще SHARP написано. Такое неожиданное и своевременное появление на улицах помощников новой власти о многом говорило.

Еще Вовик сообщил нам, что скоро международный красный крест откроет пункты по раздаче гуманитарной помощи. Но просто так давать ее не станут. Для того, что бы получать ежедневные пайки, нужно будет зарегистрироваться с дальнейшей перспективой оформления в волонтеры или направления на общественно полезные работы.

Кучеряво.

В общем, не бросило нас в беде мировое сообщество. И о душе нашей подумали и о желудке и о безопасности. Чай не Гаитянские негры. Эуропейцы почти.

Правда, с безопасностью, как выяснилось потом, все о кей было только в центре. На окраины интернационально-антифашистские патрули не совались, и здесь началась настоящая вакханалия. Попрятавшаяся было гопота, с энтузиазмом начала выяснять, кто на районе главный и пытаться отжать от жизни все, что еще можно было отжать. Пальба за окном стояла почище, чем фейерверк на новый год. Миротворцы на это никак не реагировали. И надо сказать, правильно делали. Когда поголовье мародеров почти сошло на нет, подключились те, кто поумнее. Они во время большой перестрелки пообросли людишками, обзавелись более серьезными аргументами, чем скажем 'сайга' или 'ксюха', ну и потихоньку проворачивали свои делишки, заодно наводя контакты с новой властью.

Когда наступил час икс, мелкая гопота и мародеры-неудачники были аннулированы. Не все конечно и не сразу, но висельники на деревьях во дворах или, валяющиеся в глухих тупиках кучки тел с перехваченными пластиковыми наручниками руками, стали привычным атрибутом городского пейзажа. Случались и стычки между этими умниками. И тогда уже горожане не отделывались просто выбитыми стеклами. Горело много и хорошо. По некоторым улицам невозможно было просто пройти из-за обрушений.

Но самые-то умные проявили себя еще позже. Они не воевали за склады и автозаправки, не пытались подмять под себя тот или иной квартал. Они просто влились в силовые структуры вновь образованных муниципалитетов, возглавили которые те самые абреки со своей личной гвардией. Таким образом логично завершился процесс, начатый еще стариной Лужковым в далекие девяностые прошлого века. В этом городе Ахмед окончательно потеснил Ивана под чутким присмотром мирового сообщества.

Массовые казни понемногу сошли на нет. Выжившие обыватели рукоплескали установлению как нового мирового, так и местного локального порядка. Ничто больше не взрывалось, почти не стреляли. Патрули, наконец, стали уделять внимание и окраинам. Над всеми более-менее значимыми перекрестками зависли дирижабли с всевидящим оком камеры. Зарегистрированные москвичи действительно получили электронные продовольственные карточки вместе с возможностью принести пользу демократии на трудовом фронте. Правда для этого надо было доказать свою толерантность и не попасть в электронную базу отщепенцев и экстремистов. Базу эту завели во всех районных правозащитных организациях. А некоторые законопослушные граждане и вовсе получили шанс переселиться в центр города, в 'зеленую зону', куда даже теоретически не мог проникнуть не один террорист и русский фашист.

Но все это было потом, а сейчас мы сидели, пили чай и слушали Вовика и решали, как жить дальше. Сошлись на том, что приходить сюда, смысла больше нет, и теперь каждый сам будет искать способ заработать на хлеб насущный. На том и разошлись.

На улице меня догнал Вовик и без предисловий предложил сходить на Казанский вокзал, где один его знакомый обещал пристроить пару человек грузчиками. Сказать, что я был благодарен ему, значит ничего не сказать.

Что интересно, на пятачке, где наш будущий хозяин Вахид распределял работу, я увидел тех пацанов, что тусовались возле метро с пивком.

Вот так! Не хочешь работать на государство, служить в армии, открывать свое собственное дело, будешь работать на Вахида. Хотя я собственно тоже…

Тяжело все это. И морально и физически. Домой я приползал еле живой. Пару раз даже на вокзале ночевал. Сил добраться до хаты не было. Но долго карячиться на разгрузке мне не пришлось. Вахида через две недели кто-то завалил, и на станцию пришли какие-то угрюмые ребята со своей рабсилой.

С Вовиком я связь потерял и, пока Женька скучала дома, бегал по городу в поисках еды и работы. Признаюсь, мародерил немного. Не без этого.

Как-то зашел в одну не закрытую квартиру и в нос ударил сладковато-приторный запах разложения. Хозяев обнаружил на полу на кухне. Это были пожилые люди. За что их? Может надеялись золото или еще что найти. Хотя сейчас и за пару банок солений могли порешить.

Ни в этой, ни в дргих пустующих квартирах я ничего путного не нашел. А пустующих было много. И из нашего дома народ куда-то исчезал. Все меньше окон светилось по вечерам когда давали электричество.

Неожиданно для себя нашел разовую работу в госпитале имени Бурденко. Как-то шел мимо него и, задумавшись, едва не сбил курящего на улице врача. Разговорились. Оказывается, их тут держали как бы под домашним арестом, но регулярно платили в евро. Санитарам тоже. В этот день прибыла целая колонна с ранеными американцами. Я тогда так обрадовался случайному заработку, что даже не вкурил в тему. За ночь разгрузки пушечного мяса отхватил аж сто евротугриков. Только по дороге дошло, что раз раненые, значит, где-то их ранят. Значит где-то война? Причем не здесь, не рядом. Поляки, венгры и румыны (а это были они, а не пиндосы) в основном были либо ходячие, либо… Как бы это сказать? Обработанные. Что-то во мне тогда перевернулось. Я еще не понял что, но будто запустилась какая-то дремавшая в моем 'процессоре' программа, и дышать как-то стало легче.

30.04.2024 г. Где-то над Индийским океаном.

Ицхак Вендель откинулся на спинку кресла. Рядом безмятежно посапывал сынишка, далше возле иллюминатора листала очередной модный журнал жена.

Спокойная, невозмутимая, как всегда.

Ей-то что, а он вот не может просто так сидеть и пялиться в экран напротив. Не может.

Его вышвырнули. Как котенка, взяли за шкирку и вышвырнули. А ведь еще совсем недавно на приемах и саммитах улыбалась, хлопали по плечу, говорили, что другого такого эффективного антикризисного менеджера не найти. Вот и не стали искать. Причем, ведь что сделали сукины дети. Когда он заартачился, его же собственный спичрайтер подсунул распечатку завтрашних новостей:

1 мая 2024 года — РИА Новости. Власти США выражают глубокую скорбь в связи с кончиной видного российского политика и выдающегося общественного деятеля, четвертого президента Российской Федерации Игоря Веденеева, говорится в заявлении, опубликованном на официальном сайте Белого дома. Этот человек последовально и непреклонно придерживался принципов демократии…

Ну и далее в том же духе. Каково? Это даже не намек. Правда, президентов в России еще не убивали. Табу. У того или иного харизматического человечка из какого-нибудь клана случалось, отрывался тромб, как у 'семейника' Гайдара', или вот умирал опять же в сорок лет от сердечного приступа 'фарвестовец' Суриков (Мансур Натхоев). О последнем и знал-то мало кто, хотя влиятельный был товарищ. А вот президент…

Ицхак, конечно, отступил. В конце концов, ему пообещали кое что оставить на счетах, и виллу на Мысе доброй надежды, на берегу океана тоже не тронули. Он просто оказался умнее 'питерских'. Те на каком-то этапе почувствовали себя независимыми и от жадности и глупости своей принялись кусать руку, которая кормит. Естественно были приняты меры. Питерский клан легко и непринужденно задвинули 'регионалы', 'семья' в союзе с московским кланом и так называемым кавказским имаматом. У такого скопища пауков в банке естественно пройти мог только чисто технический кандидат. Им стал он — для близких Ицхак Вендель, а для остальных Игорь Веденеев. И пусть все вокруг считали его безобидным временщиком, он-то знал себе цену. Это вам не начало века, когда под патриотический угар прессы и телевидения можно было делать все, что угодно: гонять туда сюда перед камерами экспериментальные экземпляры танков и 'новейших' истребителей, бодро обещать восстановить разрушенные плотины, устраивать показательные порки нерадивым чиновникам и генералам, грозить практически несуществующей ядерной дубиной США. Сейчас патриотизм уже не в моде и слова 'перестройка', 'реформа' и 'модернизация' вызывают нервный тик у населения. Оно уже что-то начинает понимать. Табуреткиным министра обороны уже не назовут, а скорее табуреткой будут бить по ребрам за такие 'реформы'. Но Ицхак все же кое-что придумал.

А внутриполитические интриги? Разве легко балансировать на острие ножа, приводя к общему знаменателю интересы таких разных и ненавидящих друг друга кланов? Вендель — единственный, кто смог поладить с набирающим силу имаматом. Разве что Хлопонин до поры, до времени относительно успешно 'управлял' Северо-Кавказским федеральным округом, созданным как раз под будущий теневой имамат. Вообще интересный был человек, бывший Красноярский губернатор Хлопонин. Симпатичный. Из их круга. Сам еврей по матери, а значит и по Алохе, когда красноярский раввин Бергер публично вручил ему Тору, замялся и пообещал посетить синагогу. Как будто до этого в ней ни разу не бывал. Ну для тогдашнего времени это характерно. Они все еще были вынуждены многое скрывать. Например, празднование Хануки в Кремле завуалировали под вручение премии 'еврей года'. Ицхак тогда тоже там был. Он и представить не мог, что через восемь лет войдет в Кремль, как хозяин. Будь жива его мама Циля Вениаминовна, вот уж порадовалась бы за сына.

Он и сейчас не на самом дне, как 'питерские', которых отправили гулять по миру с голой задницей. Вот самолет уже заходит на посадку над Кейптауном, а там, в России он уже не нужен. Да. Этой стране не нужен эффективный антикризисный менеджер. Там сейчас объявят об отставке не справившегося со своими обязанностями главы государства Игоря Сергеевича Веденеева, проведут внеочередные 'честные' выборы. Теперь в этой стране приступит к работе 'ликвидационная команда' во главе с Житниковым. А они с женой будут валяться на пляже, запивать 'боботи' пивом из маиса и ни о чем не думать. Здесь хорошо, а где хорошо, там и родина.

02.05.2024 г. Самарская обл. п. Рощинский в/ч N 90600.

Генерал-майор Зуев помассировал виски и уставился на мертвый телефон. Связи как не было, так и нет. Ни спутниковой, ни мобильной, никакой. Напрасно он полчаса сидел в командно-штабной машине (кашээмке) и сверлил взглядом шаманящего над радиостанцией лейтенанта Смирных. Кто-то по серьезному придавил всю связь. Третий день вокруг творилось черти что. Еще вчера по телевизору выступил Верховный, повторив знаменитое 'я ухожу'. Заступил И.О. Зуев, несмотря на легкое подпитие, позвонил в Москву своему однокашнику, который не раз привозил в часть дорогих гостей из столицы. Но тот как-то нервно бросил:

— Сиди на жопе ровно и не дергайся, — и положил трубку. Зуев хотел позвонить снова и высказать, все, что накопилось к этой крысе за последние десять лет, но его позвали за стол и веселье продолжилось. А сегодня с Москвой связи уже не было. Генерал успел переговорить с соседом — командиром третьей гвардейской отдельной бригады специального назначения полковником Яремченко и связаться с Уфой, но как раз во время этого сеанса рухнула и радиосвязь. Спутниковой не было с утра.

— Твою мать. Востряков, где ты вечно болтаешься? Давай посыльных в городок. Общий сбор. — Генерал посмотрел в окно. Яремченко рассказал ему, что в Самаре начались беспорядки. Причем на традиционный шабаш оппозиции не похоже. Слышны выстрелы из автоматического оружия и взрывы, наблюдаются пожары. Зуев утром и сам видел огроменный столб черного дыма на южной окраине города.

В такой обстановке, пожалуй, будет лучше вывезти семьи офицеров на территорию части. Он уже распорядился насчет транспорта и сейчас смотрел, как в ворота промеж выезжающих 'Уралов' пытается прошмыгнуть микроавтобус. Еще три точно таких же стояли на противоположной стороне дороги.

Явились, не запылились.

Ярема рассказал ему, что минут десять назад расположение бригады СпН покинули представители скользкой конторки с броским названием 'Конкорд'. Зуев знал эту частную охранную, а по сути, военную компанию. Несколько его сослуживцев в разные годы, увольняясь из армии, нанимались в эту ЧВК. В России таких было десятка три. 'Конкорд' — почти маленькая армия, уступающая по численности и вооружению разве что газпромовской и еще нескольким нефтяным ЧВК, но в отличие от них, имеющая реальный боевой опыт. Конкордовцы засветились в Иране, Иемене, Судане и Ираке.

— Представляешь, эти гаврики мне чемодан денег привезли. — хохотнул Яремченко. — Говорят…

— Чтобы сидел на жопе ровно и не дергался. — Угадал Зуев.

— Типа того. У тебя уже были?

— Нет. Из Москвы инструкцию получил.

— А-а-а… Интересно девки пляшут. Значит, по всем направлением работают. А эти, наверняка, скоро будут у тебя.

— И что делать?

Яремченко кашлянул, давая понять, что эфир могут прослушивать, а потом сказал:

— Вторую чеченскую, Грозный помнишь?

Зуев сразу понял, о чем речь. В начале двухтысячных боевиков знатно развели. Взяли много резанной зеленой бумаги, пообещав открыть проход из окруженного города, и действительно проход открыли. А когда больше тысячи боевиков зашли в ловушку, накрыли всех разом.

— Понял тебя. До связи. — Зуев снял тангету и передал ее лейтенанту. Ну что же, он тоже возьмет деньги, что бы выиграть время, а там они с Яремой что-нибудь придумают.

Конкордовцы вели себя довольно уверенно, но без нахрапа. Вся ситуация напомнила Зуеву сцену из фильма, в которой братки-бизнесмены покупают депутата или городского милицейского начальника, и он даже улыбнулся уголками губ.

А смешного было мало. От него хотели, ни много, ни мало: а) присягнуть новому президенту, б) принять и устроить в части политрука от местной кавказской диаспоры, в) подготовить места в казармах и капонирах для миротворцев ООН и г) встретить и сопроводить первую колонну этих миротворцев.

Когда конкордовцы ушли, Зуеву захотелось догнать гостей и высадить им в спину всю обойму. Или…

Комбриг посмотрел на кобуру.

Нет. Ничего подобного он делать не будет. Слишком много жизней доверено ему. Он еще должен решить, что делать дальше и что сказать личному составу.

— Мы своего вычислили, когда он в сортире по 'кенвуду' говорил. — Яремченко оперся о капот 'УАЗ-патриота'. — Рядовой Муртазаев застукал. Представляешь, вся связь упала, а этот хмырь по защищенной, буржуйской разговаривает. Мои быстро его раскололи.

— Да, — усмехнулся Зуев, — вы в спецуре это умеете.

— Хочешь, тебе поможем?

— А не надо. Наш кротик и не прятался. Сейчас сидит в комендатуре, евро пересчитывает.

— Совсем обнаглели, суки. — Яремченко сплюнул. -

— И кто?

— Майор Егоров из военной полиции.

— А у меня один там, из штаба… — Полковник махнул рукой. — У него кореш в 'Конкорде' работает.

Яркое весеннее солнце нагревало песок на плацу. В двух шагах от офицеров резвилась стайка воробьев. Им не было дела до людских проблем. Их и не должно было быть, проблем этих. Но люди упорно двигались в направлении давно исхоженных грабель.

— А ты со своим богатством что делать будешь? — комбриг-гвардеец хитро улыбнулся.

На понт берет засранец.

— Кстати, сколько там?

— А я знаю? Что бы я в этом понимал?

— А я прикинул. Лимона три в чемодане. Не меньше. Ну так что?

— Подъемные семям выдам и командировочные личному составу. Нам же всем командировка предстоит? Длительная.

— Скорее уж боевые. — Вздохнул Яремченко.

— Сплюнь.

— А ты думаешь, само рассосется?

— Я думаю, что дальше делать. В расположении оставаться нельзя. Надо нам с тобой разворачивать наши бригады.

— Тоже так думаю. Технику поставим вот здесь в леске у полигона. — Яремченко достал электронный планшет и загрузил карту. — Сразу и трассу перекрываем и маневрировать удобно.

Вечером вместо одного аксакала пожаловала целая делегация. Здесь было и несколько давешних конкордовцев, и с десяток джигитов, и бригада одного из городских авторитетов, и какой-то очкарик под ручку с дамочкой. Последние из партии 'Либеральная Россия' что ли. Опора новой власти.

Комбриг препроводил гостей к накрытой поляне, посидел немного в гнусной шумной компании и оставил вместо себя Вострякова, доводить до кондиции эту кодлу.

Первыми спеклись бородачи и очкастый интеллигент. Дольше держались быки, но солировала дама. Споить эту партийную грымзу удалось только Вострякову.

Все-таки хорошо иметь толкового зама!

Сам же Зуев отправился проверять усиленные посты, заметив по пути скопление иномарок перед воротами. Приказал подогнать сюда бронетранспортер (БТР)

То тут, то там ему попадались городское бычъе и кавказцы.

Не доверяют суки. Ну через пару часов прибудут архаровцы от Яремы. Разберутся. А вот конкордовцев не видно. Это плохо. Тертые калачи. С ними будет сложнее.

Парни из разведбата, пошатавшись по углам и закоулкам, отправились навстречу спецуре, чтобы ввести их в курс дела, а комбриг заперся у себя, достал пистолет, снял его на всякий с предохранителя и погрузился в тяжкие думы.

Он вспомнил сегодняшнее офицерское собрание. Люди долго не могли поверить в происходившее, а ведь им еще с бойцами говорить!

Впрочем, в нынешнем цейтноте было решено разъяснить обстановку личному составу уже на месте.

Сложнее всего с семьями. Поступило предложение временно разместить их в глухой деревеньке Захарьино в ста пятидесяти километрах к юго-востоку от Самары. Сразу у нескольких офицеров там проживали родственники. В этой деревне, конечно, остались одни старики, и приличных домов на почти две тысячи душ не хватит, но это все равно лучший вариант.

Без выстрелов не обошлось. С их стороны были раненные, с той убитые. Первая кровь. И пускай это пока разборки между местными — рубикон перейден. Но сопли жевать некогда. До рассвета недалеко, а для того, чтобы привести в боевую готовность мотострелковую бригаду, нужен не один час.

Комбриг кое о чем позаботился еще днем. В танки, боевые машины пехоты (БМП), БТР уже были загружены: один боекомплект, включая ручные гранаты, боеприпасы к личному оружию, сигнальные патроны; полная заправка ГСМ; пайки на трое суток; средства защиты (ОЗК). На колесах тоже было все, что нужно: полный комплект боеприпасов для бронетехники, ракетчиков, мотострелков, зенитного и противотанкового артиллерийского дивизионов, достаточных для ведения боя в течении трех суток. Восемь 'бочек' с ГСМ, продукты и еще три 'Урала' с прочей военной утварью. Весь транспорт, от кашээмок, до тягачей, заправлен под завязку. И дело тут не в гениальном предвидении Зуева или олимпийских рекордах его подчиненных. Просто последнее время прежнее руководство задергало учебными тревогами. И вот, чтобы не портить имидж бригады и укладываться в нормативы, комбриг сам драл три шкуры со своих. Многие ворчали за глаза, а теперь вот пригодилось.

Сигнал тревоги. Понятно, что из-за последних событий никто не спал. Никто, потому что нашлись отдельные пуленепробиваемые личности. Они выскакивали из дверей казармы с портянками, торчащими из голенищ, в не застегнутых куртках и с кепками под мышкой.

— Первый. Второй. Третий. Штаб. Колеса.

— Все. Вперед. — Толпа скопом рванула в сторону парка боевых машин.

Это механики-водители и водители батальонов. У Зуева все четко. Никакой суеты и толкотни. Кто куда приписан, каждый мехвод и водитель знает наизусть.

В пятнадцатой гвардейской отдельной мотострелковой бригаде (15 гв. омсбр) принято все делать всерьез, исходя из принципа, что 'фигня война, главное маневры'.

Когда танки и прочая бронетехника выползли из парковых боксов, стал слышен тяжелый, низкий гул, который заполнил собой все пространство вокруг. Наверное, не только в городке, но и в самой Самаре уже знают, что бригада готовится к выходу.

Тока в сетях не наблюдалось уже более суток, но АКБ заранее заряжены и с запуском двигателей никаких проблем. Иначе из-за возни с баллонами со сжатым воздухом, что по одной тележке на батальон, процесс затянулся бы надолго. Есть, конечно, дежурный тягач БРЭМ, но и он бы особо не спас. Таскать каждую машину 'на галстуке'? Увольте.

В то время, как броня прогревается, мехводы открывают люки, укладывают троса по-походному, проверяют крепление ящиков ЗИП,

В это время тот самый дежурный БТР выполз за ворота, осторожно растолкав скопившиеся перед ними иномарки. Его мехвод якут Горохов будто боялся повредить тачки стоимостью в несколько сотен тысяч евро. Однако придется ему отвечать перед местными, если что. Один микроавтобус таки завалился на бок, у некоторых иномарок треснули стекла, царапины получили почти все.

За гороховским БТРом выкатился 'Тигр' разведбата а сразу за ним все 'коробочки' дивизионных 'Тунгусок'. Тонкие хищные спаренные стволы их пушек тут же, еще на ходу, принялись ощупывать темное ночное небо. Бойцы уже поняли, что это не совсем учения.

— Востряков, быстро организуй погрузку всех матрацев, одеял и подушек на 'Уралы' обеспечения.

— Как это?… — открыл было рот его зам.

— Выполнять. И проконтролируй, чтобы в водовозе была вода.

Роты связи и технического обслуживания, а так же медсанбат и рота обеспечения уже на колесах. В танковый батальон и к мехводам мотострелкам бегут 'боевые мулы', обвешанные снарягой. Их задача — унести все подчистую. Но все равно после их маршброска к технике на земле остается валяться куча разных мелочей. Ну да все равно, все, что хочется бригада с собой не увезет.

Когда экипажи танкового батальона загружают свое барахло, мотострелки занимают штатные места. Выстроившаяся вдоль забора гусеничная броня потихоньку выползает из предназначенных именно для нее вторых ворот. 'Колеса' уже снаружи за КПП.

Дежурный по парку уже давно послал дневального с ключами, чтобы открыть все остальные ворота.

Если бы кто-то посторонний посмотрел на скопище рычащей техники, он вряд ли бы заметил в этом бардаке что-то осмысленное. Но каждому батальону, отдельной роте и взводу назначен свой определенный маршрут выхода по тревоге через разные ворота и пункт сбора за территорией части поблизости от маршрута выхода в район сосредоточения.

Танки потихоньку ползли на первой передаче, выстраиваясь в в колонну пункте сбора.

Рядом на точке запуска навигационной аппаратуры выстроилась очередь из БТР и БМП, с заранее включенными на раскрутку гироскопами. Командиры этих машин включили ТНА полностью и вводят координаты этой точки, записанные на шильдике. Танкисты это уже проделали, и теперь их офицеры еще раз проверяют наличие людей и оружия.

Все вроде бы готовы к движению. Комбаты закрепляют на башнях проблесковые маячки.

— Приготовится к движению.

Возвращается 'Тигр' разведчиков. Помех для движения нет.

— Поехали.

Сейчас бригада разобьется на эшелоны и растянется тремя колоннами по заранее известным маршрутам к полигону. Зуев уверен, что третья бригада СпН выдвигается одновременно с ними. У Яремченко не забалуешь.

Бронированная махина, взрыкивая дизелями, сверкая красными отблесками маячков, трогается с места. Впереди, в середине и сзади ползут 'Тунгуски', перед последней из них еще один 'Тигр' разведчиков. Сразу перед ним второй штабной кунг, временно превращенный в автозак, где вчерашняя дама-из-амстердама наслаждается обществом полутора десятков пьяных соратников.

Позже их догонят парни из инженерного батальона. Они ставят 'подарки' на оставшееся бесхозным на складах вооружение и боеприпасы. Если что, сами и разминируют по возращению.

Свои семьи и остальных гражданских они с Яремой решили отправить одновременно с развертыванием бригад. Для этого самой первой ушла колонна грузовиков в сопровождении БТРов из разведбата. Кроме того подполковник переодел своих головорезов в гражданку и отправил их на разведку в Самару. Часть из них должна конфисковать в автобусном парке рейсовые автобусы и забрать в городке тех, кому не хватило грузовиков.

Дело это не быстрое, и когда обе бригады уже расположились в леске у полигона, замаскировали и окопал технику, колонна из автобусов только-только выезжала на трассу по направлению к Захарьино.

Но перед этим еще на марше случилось забавное происшествие. Забавное, потому что Зуев никак не ожидал от командования миротворческой операцией в приволжско-уральском округе такой самоуверенности, граничащей с наивностью.

Когда та колонна, в которой находился сам комбриг, прошла две трети намеченного маршрута, в предрассветном небе появился одинокий ооновский вертолет. Все 'Тунгуски' давно его засекли и теперь просто сопровождали, ожидая команды на открытие огня.

'ARH-70 Arapaho', не совершая ничего похожего на заход на цель, просто сел на дорогу перед 'Тигром' разведчиков. Колонне пришлось остановиться. Из вертолета выбрался улыбчивый офицер, в новеньком камуфляже и голубой ооновской каске. Не американец а поляк. Его под белые ручки сопроводили к комбригу.

— Кшиштоф Мохульский. — Представился он и протянул руку. — Объединенное командование миротворческих войск просит вас вернуться в расположение вашей части и ожидать дальнейших распоряжений из нашего штаба. — Продолжил он на неплохом русском.

Зуев ошалел от такой наглости. Затянувшуюся тишину нарушали только звук работающих двигателей, да громкое возмущенное сопение Вострякова.

— А на каком основании вы, гражданин Мохульский, вместе с оружием и боевой техникой находитесь на территории Росийской федерации?

— На основании мандата ООН и указа вашего нового президента. — Брови поляка поползли вверх.

— Мне ни о каком мандате и ни об каком указе не известно, и поэтому, как представитель законной власти, я вынужден вас задержать до выяснения обстоятельств. — ответил комбриг. — Попрошу предупредить ваших людей в вертолете, чтобы не оказывали сопротивления. — Зуев кивнул Вострякову, и тот быстро и аккуратно обезоружил и обыскал ООНовского майора, первым делом сорвав с него гарнитуру системной связи. Конечно разрыв контура между сенсорами, закрепленными на теле ооновца, и передающим устройством сразу будет зафиксирован где-то там в их центре управления войсками, но, по крайней мере, экипаж вертолета шалить не будет.

Новенький 'Арапахо', конечно, жалко было взрывать. Но управлять этой игрушкой в мотострелковой бригаде никто не умел по определению. Поэтому обшманав вертолет, его заминировали, и через несколько минут после прохождения колонны, сзади бумкнуло, и в воздух поднялось жирное черное облако дыма.

Из трофеев помимо пистолетов 'берета', принадлежавших майору и пилоту, им достались две новенькие штурмовые винтовки ХМ29 двух солдат, сопровождавших ооновца. Зуев приказал Вострякову сложить все оружие, а так же четыре планшета-КПК в своей кашээмке. Сами же пленники присоединились к пассажирам автозака.

Теперь следует ждать более серьезных гостей. Успеть бы занять позиции.

Они успели. Скучать не пришлось ни кому. Часть бойцов срезала ветки и натягивала на технику маскировочные сетки, часть ее окапывала, часть надували ложные цели, часть расставляла в лесу ИК-ловушки и уголковые отражатели вокруг подготовленных позиций ПВО, протягивали провода к ослепителям лазеров, миномётам с аэрозолем, снятым с башен, расстилали поглотители излучения вокруг брони. Больше всего веселились те, кому пришлось укладывать постельные принадлежности на все еще горячие крыши моторных отделений бронетехники и поливать их водой из канистр. Позже это смешное занятие спасет не одну жизнь. Укрытая броня перестает быть видимой в ИК-диапазоне. Это старая фишка, подсмотренная еще у югославов во время их ознакомления с демократией. Ещё с "Накидкой" спецуры поспорит.

03.05.2024 г. Где-то над территорией России.

Уже ко второму мая военно-политическому руководству США стало ясно, что операция по оказанию помощи новому правительству РФ и региональным лидерам новых независимых республик под общим названием 'Сила разума' трещит по всем швам. Если командный состав военных частей, баз и гарнизонов московского и ленинградского военных округов (ЛВО и МВО) в той или иной степени пошел на сотрудничество с миротворцами ООН, то на остальной территории европейской части таковых уже было чуть больше шестидесяти процентов. Особенно охотно шло на контакт командование элитных частей. Но чем ближе к Уралу, тем больше было проблем. Многие гарнизоны замкнулись в себе, некоторые ввели свои подразделения в соседние населенные пункты, или вообще развернулись в боевые порядки.

В этой ситуации было принято решение предъявить повстанцам суточный ультиматум, и в случае не выполнения условий, заложенных в нем, принудить их к разоружению всеми силами и средствами союзной группировки.

В рамках этих решений уже в двадцать два часа тридцать минут третьего мая с аэродромов стран коалиции были подняты в воздух более восьмисот летательных аппаратов. От беспилотников, до стратегических бомбардировщиков. Так, например, с временной авиабазы на аэродроме Донецка в Украине поднялась тактическая группа в составе восемнадцати ударных F-22 Raptor, трех F-35 Lightning II прикрытия и ЕС-1З0Е и совершила перелет в район оперативного предназначения — выполнения боевого задания.

В связи с этим руководство вооруженных сил (ВС) коалиции было вынуждено изменить ранее созданную сложную помеховую обстановку в зоне боевого применения на локальные зоны помех по месту, поскольку это могло затруднить управление войсками и взаимодействие между союзниками. Незаконные вооруженные формирования русских повстанцев получили возможность установить нестабильную связь между своими неподконтрольными новому правительству частями.

Кроме того, по прибытии в заданные квадраты пилоты коалиционных ВВС начали докладывать о потере GPS сигнала со спутников.

В этой фазе операции планировалось использовать крылатые ракеты морского и воздушного базирования (КРМБ и КРВБ) по заранее разведанным стационарным целям на объектах, занятых повстанцами, в результате чего боевые задачи должны были выполняться без входа в зону поражения зенитных ракетных комплексов противника.

Теперь же командованию коалиционных войск(KFOR) пришлось изменить полетные задания, и в качестве основных средств поражения наземных объектов тактической авиацией использовать только высокоточные средства поражения с лазерными и телевизионными системами наведения. Подсветка целей должна была осуществляться самолетами из состава ударных групп. При этом пилотам пришлось ориентироваться только с помощью инерциальной навигационной системы и по топографии местности с методом коррекции 'по карте'. Но и в этом случае рельефы и опорные точки исследуются с помощью спутников, которые так же не отвечают на запросы.

Поэтому точность ударов вместо пяти-семи метров составила бы тридцать метров и более. То есть, о точности говорить не приходилось бы.

Стратегические же бомбардировщики с четвертого по седьмое мая в налетах вообще не участвовали. За исключением того самого первого, из которого их отозвали.

В Пентагоне занервничали. Исходя из концепции операции 'Сила разума' жертв и разрушений в гражданском секторе не должно было быть. Тем более не должно было быть потерь в собственных рядах. Ситуация в корне менялась и выходила из-под контроля. Конечно, нельзя сказать, что в KFOR не были готовы к такому ходу событий, но он был крайне нежелателен. Всегда найдется человек, заснявший на цифровую камеру последствия ошибочного удара и выложивший это в интернет. А это может серьезно осложнить 'мягкое' вхождение новых свободных демократических республик в европейскую семью народов и мировое сообщество.

В ноль часов двадцать семь минут четвертого мая произошел и первый воздушный бой. В районе Североморска радиолокационная станция (РЛС) обнаружила малоразмерную воздушную цель. На ее перехват с аэродрома Баенга-1 стартовало два самолета СУ-35 и нарушитель, оказавшийся БПЛА дальнего радиуса действия Predator, был уничтожен.

После этого, примерно через семнадцать минут над Баренцевым морем была обнаружена групповая воздушная цель, двигающаяся в направлении государственной границы. СУ тридцать пятые, остававшиеся на патрулировании данного района, выдвинулись навстречу и этим нарушителям. В условиях ведущейся нарушителями радио-электронной борьбы (РЭБ) и невозможности координировать свои действия с береговыми дивизионами ПВО, экипажами перехватчиков было принято решение атаковать нарушителей самостоятельно.

Тем временем, восемь F-22AM (а именно они являлись той групповой целью вместе с самолетом прикрытия F-35 и самолетом ДРЛО Е-3 Century) пересекли государственную границу и вторглись в воздушное пространство РФ. Вскоре от Е-3 Century четырем парам двадцать вторых была передана информация о СУ-35. Получив направление на цель, F-22AM начали поиск истребителей противника своими БРЛС. Вскоре одна из 'сушек' была взята на сопровождение всеми восемью F-22AM. Когда самолеты сблизились на дистанцию разрешенного пуска, командир звена выпустил одну управляемую ракету (УР) AIM-120B, поразившую российский истребитель через пятьдесят секунд на дистанции тридцать восемь километров. При этом, по докладам летчиков, в ночном небе была видна вспышка взрыва, а по информации с самолета Е-3 изображение российского перехватчика на экране радиолокатора исчезло. Контакт со второй машиной русских был потерян. Ее пилот, выполнив энергичный маневр, зашел в хвост одному из истребителей противника и выпустил ракету. F-22 вошел в штопор и рухнул на землю, но и российский самолет, получивший попадание ракеты, загорелся. Пилоту 'Сухаря' удалось успешно катапультироваться. Уже на земле он наблюдал, как догорали обломки сбитого им самолета, летчику которого, скорее всего, спастись не удалось. Позже оба российских пилота были эвакуированы на вертолетах МИ-8, дислоцированного в поселке Гаджиево пятнадцатого вертолетного полка.

Через десять минут после того, как два СУ-35 исчезли с экранов радара РЛС аэродрома Ваенга-1, пара МИГ-31, находящиеся на боевом дежурстве на взлетно-посадочной полосе (ВПП), получили команду на взлет. Они, принимая команды наведения с земли, направились в сторону государственной границы.

В это время ударная тактическая группа F-22 выполнила плановую дозаправку в воздухе и вернулась к месту нанесения ударов по объектам повстанцев, где и встретилась с парой МИГ-31.

С первого захода летчик ведущего МИГа сбил один неприятельский самолет, однако и его машина получила ракету от истребителя прикрытия F-35, после чего потеряла управление.

Второй МИГ-31 успел выполнить прицеливание и выпустить одну ракету, поразившую один из F-22, после чего и сам 'мигарь' был сбит. Обоим русским пилотам удалось благополучно катапультироваться. Так же как и одному из пилотов F-22. Второму американцу не повезло.

Всего пресс-служба ВВС НАТО в этот день объявили об уничтожении в воздушных боях двенадцати истребителей противника и потере семи своих машин. В то же время агентство 'Франс-пресс' со ссылкой на свои источники в России сообщило о равноценном размене самолетов воюющих сторон девять на девять, при одном утерянном по техническим причинам дозаправщике авиации KFOR.

Практически все экипажи ВВС коалиции считаются погибшими с учетом погодных условий и местности, в которой проводилась воздушная операция. Независимые же источники сообщают о пленении двух американских пилотов повстанцами.

Тем временем ВВС коалиции продолжали наносить удары по объектам подконтрольным повстанцам. В некоторых позиционных районах на следующий день это стало делать гораздо сложней, чем в первые часы операции. Особенно не простая обстановка сложилась на северном театре военных действий (ТВД). Там в силу отдаленности от аэродромов базирования непосредственно при нанесении ударов самолеты действовали парами, последовательно атакуя цели на Мурманском рейде, в портах и на побережье. И после нанесения первых ударов каждая пара самолетов производила дозаправку в воздухе и наносила повторный удар.

Общее управление звеньями осуществлялось с самолета ВзКП ЕС-130. Доразведку наземных целей производил самолет радиолокационной разведки Е-8С "Джистарс", непосредственное наведение на цели ударных пар было возложено на пару самолетов F-35. Отсутствие достоверной информации о результатах ударов вынуждало командование коалиции многократно наносить авиационные и ракетные удары по предполагаемым районам расположения позиций радиотехнических войск, активных средств ПВО, аэродромам и кораблям. Главной же целью ВВС KFOR были атомные подводные лодки (АПЛ), находящиеся в руках повстанцев. Все они в соответствии с приказом бывшего президента РФ находились на своих базах, и баллистические ракеты (БР) с ядерными боевыми частями (ЯБЧ) с этих АПЛ были сняты и утилизированы, но было необходимо не дать выйти любой субмарине на оперативный простор. Что бы исключить саму такую возможность, в Баренцевом море было организовано непрерывное дежурство трех АПЛ типа 'Seawolf'. 'Охотники за подводными лодками' должны осуществлять перехват и уничтожение субмарин повстанцев, а остальные АПЛ ВМФ коалиции начнут наносить удары своими КР по целям на побережье. Позже к участию в операции 'Северный шторм' планируется подключение двух авианосных ударных группировок (АУГ). Это будет сделано после нейтрализации двух дивизионов зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) С-400 'Триумф' и С-500/С, которые проявились на северном ТВД к вечеру четвертого мая.

Еще хуже дела обстояли на тихоокеанском ТВД. Здесь руководство КНР объявило всю территорию от Владивостока до камчатки зоной своих жизненных интересов и запретила любые полеты и проход судов KFOR. Корабли китайского ВМФ приступили к патрулированию побережья дальнего востока и под их прикрытием весь тихоокеанский флот (ТОФ) России перебазировался на военно-морские базы КНР.

Только на черноморском ТВД коалиции удалось развить свой успех первых часов. Вся российская эскадра была блокирована с берега отрядами 'кавказского народного фронта', которые подошли к кораблям и военным городкам под прикрытием митингов, организованных 'комитетом солдатских матерей'.

В целом обстановку, сложившуюся вокруг региона ряда бывших российских республик, можно характеризовать, как сложную, но внушающую надежды на урегулирование конфликта.

В связи с последними событиями пресс-секретарь администрации американского президента Роберт Бертон заявил, что ориентировочно на пятое мая намечено выступление его шефа — президента США Саманты Бейли.

02.05.2024 г. Вашингтон здание министерства обороны США ('Пентагон') офис Defense Information Systems Network (DISN).

Лицо Грэга было белее бумаги, на которой он распечатал отчет для главы ведомства. Шеф Пентагона Марк Хостин был вне себя от ярости, когда ему доложили о сбое в системе глобального

позиционирования военных спутников, и естественно первым под раздачу попал он — глава DISN.

Грэг Вальтерус, если честно, давно ждал чего-то подобного. Вот уже на протяжении нескольких последних лет время от времени некая группа хакеров, именующая себя 'Masters of Downloading' вмешивалась в работу их ведомства. И никто не мог ни вычислить, ни тем более обезвредить эту шайку. По конторе ходили слухи, что в состав MoD входят русские, китайцы, бразильцы и даже хакеры из СЩА. Сервера, откуда могли вестись атаки, наверняка, находились в тех же Китае, России и Бразилии.

Настоящей кибервойной назвать мелкие пакости MoD было нельзя. Это были локальные и спорадические акции: то временно изменят траекторию спутника последней серии Skynet-4E, то опять же на время отключат его от общей сети, или вообще пришлют через эту сеть смайл и слово 'bye', намекая, что им все еще известны новые коды DISN. Но сегодня в самый ответственный момент все спутники разом вдруг начали вести себя странно и через некоторое время отключились.

Катастрофа!

Конечно, Грэг восстановит управление системой, но это не делается так быстро, как это хотелось бы шефу. А еще и коды надо сменить. Хорошо, хоть их группа сумела застраховать себя от возможности MoD взять спутники под контроль. Теперь эти говнюки не могут не изменить траекторию орбитальной группировки, ни тем более уронить ее. А вот устроить сбой могут.

Но пусть себе Марк орет, что сравняет этот долбанный Томск с землей. Вальтерус тут не причем. Не он хвалился, что в русской столице хакеров обитает высокопрофессиональный 'крот'. Видимо этот 'крот' был двойным агентом. Или у них в пентагоне завелся его коллега. Вот это кстати плохо. Возможно, скоро их всех тут будут трясти по-черному.

Грэг вздохнул и отправился к автомату за новой порцией кофе.

03.05.2024 г. Самарская обл.

Ночью рванули склады. Это было и слышно и видно даже отсюда. Значит, какая-то братва из города все-таки решила разжиться армейским имуществом. Днем побоялись сунуться, а под покровом ночи и при полном отсутствии электричества получили то, что заслуживали, напоровшись на приготовленные сюрпризы.

Востряков вместе с командиром птадн капитаном Коробченко долго всматривались в ночное небо, подсвеченное зарницей. Этот фейерверк — прощание с прежней жизнью. Если раньше каждый из них где-то в глубине души хранил призрачную надежду на то, что все как-нибудь образуется, рассосется, то теперь нет. Возвращаться больше некуда.

Наконец-то наладилась связь. Будто чья-то невидимая когтистая лапа ослабила хватку, но лишь для того, чтобы вскоре сомкнуть ее на шее вновь или внезапно нанести разящий удар. Неопределенность угнетала.

Зуев сидел под тентом из маскировочной сетки и третий раз прокручивал запись полета 'Инспектора'. Беспилотник облетел Самару по периметру, ненадолго углубился в центр города и вернулся обратно.

На мониторе было отчетливо видно, как по улицам разъезжают многочисленные грузовики с вооруженными людьми. Хватало и легковушек, из окон которых торчали ружейные и автоматные стволы. Многие, заметив 'Инспектор', приветственно ему махали. Возле здания городской администрации толпился все тот же вооруженный народ. На площади стояло несколько БТР.

Со слов Яремченко, его люди, вернувшиеся из разведки, просочились сквозь это сборище, в основном состоящее из боевиков местных кавказских группировок, в само здание, и один из бойцов встретил там своего знакомого омоновца. Оказывается местный ОМОН, еще три дня назад, подняли по тревоге и пригнали сюда на защиту вновь назначенного мэра. Часть, впрочем, почти сразу убыла в резиденцию нового губернатора Мехди Рахманкулова. Уже на месте всем бойцам ОМОН выдали зарплату за шесть месяцев вперед.

Интересные дела.

Вообще парни Яремченко хорошо поработали. Чтобы собрать как можно больше информации, они покрутились на железнодорожном и автовокзалах, заглянули в несколько кабаков, которые, в отличие от магазинов, не закрылись. Потолкались и на местном рынке. Результат: кто-то где-то видел большую колонну танков, бронетранспортеров и грузовиков, выкрашенных в белый цвет и с голубыми буквами UN на бортах, говорили о погроме в пригороде, где живут армяне, кто-то якобы видел грузовик, полный перепуганных бритоголовых подростков, и их якобы вывезли за город и расстреляли. Выстрелы действительно периодически слышались то совсем недалеко, то приглушенные расстоянием.

Газа и электричества в городе нет, законопослушное население сидит по домам, а на улицах хозяйничает местная шпана. Много пожаров и то и дело по дороге встречаются разгромленные банки, ювелирные и оружейные магазины. Как понял Зуев, если и есть где-то так называемые миротворцы, то в город они войти не спешат. В общем, ничего хорошего. И главное, нет никакой возможности, что-либо предпринять. Двумя 'мебельными' бригадами такой город как Самара не возьмешь и тем более не удержишь. Самим бы отбиться. Почему 'мебельными'? Да был одно время такой министр обороны в России. За его прошлую карьеру его звали Мебельщиком и Табуреткиным. А еще при нем в первый день войны с Грузией генштаб занимался тем, что таскал мебель из старого здания в новое, вместо того, чтобы руководить войсками.

Да ладно, дело прошлое.

Зуев вызвал по рации Вострякова и отправился проверять как замаскирована техника.

ООНовскую колонну обнаружила все тот же 'Инспектор'. Вся техника действительно была выкрашена в белое. Первым шел 'Лендровер' с голубыми флажками Организации Объединенных Наций и хорватской 'шаховницей'. За ним с десяток колесных бронетранспортёров VBCI французского производства и французские же танки 'Леклерк' вместе с несколькими БМП 'Рефлекс'. Двенадцать и пятнадцать штук соответственно. Замыкали колонну восемь грузовиков с солдатами и три штабных 'Лендровера'. Это была или самоуверенность, граничащая с беспечностью, или несогласованность между миротворцами из разных стран, но прикрытия бронетехники с воздуха не наблюдалось. Воздух рассекал лишь одинокий беспилотник, который сбил из переносного зенитно-ракетного комплекса (ПЗРК) 'Игла' расчет зенитчиков. Колонна-Белоснежка со всеми своими гномами сразу прибавила ходу.

Правильно. Зуев тоже бы так поступил.

Комбриг задумался.

Конечно, можно пропустить колонну, можно выйти и попытаться выяснить, что им нужно, можно просто подождать, но… Он вспомнил стихи немецкого пастора протестанта Нимёллера. 'В Германии они сначала пришли за коммунистами, но я не сказал ничего, потому что не был коммунистом. Потом они пришли за евреями, но я промолчал, так как не был евреем… Потом они пришли за членами профсоюза, но я не был членом профсоюза и не сказал ничего. Потом пришли за католиками, но я, будучи протестантом, не сказал ничего. А когда они пришли за мной — за меня уже некому было заступиться'.

Вот и сейчас были умиротворены Сербия, Афганистан, Ирак и Иран. Кто-то ждал, что следующей будет Венесуэла, а следующей оказалась Россия. Дождались. Нет. Он больше ждать не будет.

— Вы, значит, тут такие все в белом, а мы вот сейчас вас…

На пригорок по ходу движения ООНовцев выкатилась батарея самоходных артиллерийских установок (САУ) МСТА-С. Т-90 танкового батальона зашли во фланг и в тыл миротворцам. Оператор 'Инспектора' пропустил колесную технику и подсветил лазером первый из танков. Остальными занялись арткорректирровщики.

Дрогнула земля. Это саушки дали залп. Наведенный по лазерному лучу снаряд 'Краснополь' ударил в башню первого 'Леклерка'. Танк по инерции продолжал двигаться, затем его развернуло, а шедшая следом машина воткнулась пушкой в его развороченную башню и застыла на месте. Мехвод третьего танка оказался опытнее, и его 'Леклерк' съехал на обочину, но тут же получил в корму ракету. Это установки противотанкового ракетного комплекса 'Корнет' на базе БМП-3 вышли на исходную. Еще три ракеты поразили последний и третий с конца танки и один БТР VBCI. Всего первым же залпом было уничтожено пять танков, три БТР и один БМП 'Рефлекс'. Один подкалиберный снаряд просто смел с дороги хорватскую кашээмку.

Теперь вся колонна была окутана черным маслянистым дымом и второй залп корректировали по оптическим дальномерам. 'Корнеты' же захватывали цель по ИК пеленгу горячих двигателей.

В этот самый момент в бой вступил танковый батальон. Первая рота жгла в хвосте колонны расползающиеся 'Рефлексы' и грузовики, из которых выпрыгивали пехотинцы, вторая и третья били 'Леклерки'. Пехотой занялись и корректировщики, дав целеуказание второй батарее саушек, находящейся в двух километрах к северу. Эти МСТА-С жахнули осколочно-фугасными.

Оставшиеся в живых танки хорватов начали перестраиваться в линию для атаки. Первым открыл огонь 'Леклерк', находившийся ближе всего к нашим Т-90. Один из них словил в башню, скорее всего, обычный осколочно-фугасный снаряд. Не рассчитывали ООНовцы на танковую дуэль, вот и не подготовили кумулятивный. Думали демократизировать местных русских папуасов, способных разве что обвязаться тротилом и протаранить их легковушкой. Снаряд броню естественно не пробил, однако из-за сильного удара машина заглохла. Экипаж при этом контузило… Тут же этот 'Леклерк' был поражен в кормовое отделение, в двигатель.

Два выстрела тэ девяностых почти слились в один. Два попадания, причем оба в башни. Еще один 'Леклерк' угодил под залп саушек, накрывших и его и еще три БТР. Еще два хорватских танка, атакующих наши Т-90, были обречены. Ими занялись 'Корнеты'. Менее чем за две секунды, их ракеты сделали 'горку' и атаковали эти танки под углом в тридцать градусов в башню и корму. Башню сорвало, а второму буквально разворотило двигатель и топливный бак, отчего весь танк окутал огненный шар. Выскочивший из него мехвод, тут же угодил под гусеницы безбашенного.

Последний из атакующих танков, отойдя за два ближайших подбитых, постарался эвакуировать раненых с этих машин. Однако сделать этого не смог, так как Т-90 открыли огонь из спаренных пулеметов по нему и остаткам пехоты.

Надо отдать должное старой югославской школе. Вроде уже совсем другое поколение, вымуштрованное американскими инструкторами, но видимо что-то в крови. Драться хорваты не прекращали.

Одному из экипажей 'Рефлекса' с установкой ПТРК 'Джавелин' удалось изготовиться к стрельбе, но на его беду у стоящего рядом танка детонировал боекомплект, и стрелка вместе с пусковой установкой и модулем наведения размазало по броне.

Тем временем МСТА-С продолжали раскатывать тонким слоем легкую бронетехнику и грузовики хорватов. Один из пехотинцев в этом аду все же исхитрился и жамкнул из ручного противотанкового гранатомета (РПГ) 'Драгон-3' по нашему танку и тут же упал с изорванной осколками грудью. Кумулятивный заряд пробил динамическую защиту Т-90 и повредил ходовую часть.

Бой утихал. От прямых попаданий и осколков от близких разрывов погибли оставшиеся два БТР VBCI и три БМП 'Рефлекс'. Подошедшие наши БМП-3 вместе с Т-90 крошили из крупнокалиберных пулеметов остатки хорватской пехоты.

Постепенно выстрелы и взрывы сошли на нет, уступив место крикам и стонам раненых. В воз?духе стоял букет из запахов сгоревшего пороха, мазута и пластмассы, плавящегося металла и жаренного мяса. Пыль и висящий в воздухе смог затрудняли наблюдение даже через тепловизоры. Да и боекомплекты в горящей броне могут рвануть еще не раз.

Зуев принял решение отходить. К тому же в любой момент могла появиться поддержка с воздуха, запрошенная командиром хорватов. Странно то, что ее до сих пор нет. Надо этим воспользоваться и снова укрыть бригаду в лесу.

Почему не было авиации, стало ясно позже. Хлопцы Яремченко, которые должны были страховать бригаду Зуева, перехватили тот самый головной 'Лендровер' и несколько БТР, что сразу на скорости вышли из боя. Правда, командиру ооновцев все равно выжить не удалось, но его водитель рассказал, что когда начальник по рации запрашивал помощь, то от испуга кричал в микрофон по хорватски. Ну а американцам что русский, что хорватский, что грузинский, все один хрен. Решил какой-нибудь человечек в штабе, что это русские кипишуют во время урока демократии, послушал немного с удовлетворением, да и отключился.

А вертолеты появились к вечеру. Как и ожидалось, зашли они со стороны солнца. Укрываясь в складках местности, четыре звена 'Апачей' приблизились к району разгрома миротворческой колонны на расстояние пуска своих управляемых ракет 'Хэлфайер' и принялись барражировать на предельно малой высоте, обнюхивая своими БРЛС окрестности. Нащупать нашу бронетехнику ни по радиолучу, ни в ИК диапазоне они не смогли, поскольку двигатели были надежно укрыты военно-народным методом, а у 'Тунгусок' были включены только пассивные оптико-электронные станции.

Тем не менее, благодаря спутниковой разведке американцы приблизительно знали место расположения бригад Зуева и Яремченко, и, не смотря ни на что, приняли решение атаковать. Восемь НАТОвских вертушек, не считая лёгкого разведчика, затаились в низине, ожидая подхода шести штурмовиков А-10 'Тандерболт', базировавшихся под Харьковом.

Совместное применение 'Апачей' и 'Летающих крестов' давно и успешно отработано американцами в ходе разных локальных заварушек. Вертолет и самолет отлично дополняют друг друга при нанесении ракетно-бомбовых ударов по наземным целям. 'Апач', располагающий оптическими и тепловизионными системами обнаружения и идентификации целей, ведет разведку и подсвечивает цели лазером. Пусть неоднократно модернизированный, но в силу своих конструктивных особенностей не имеющий современных систем разведки и целеуказания старичок 'Тандерболт' с более мощными и дальнобойными, чем ПТУР 'Хеллфайр', ракетами 'Майверик' наносит удар по подсвеченным 'Апачем' целям.

Так было и сейчас.

Так было и сейчас. 'Тандерболтам' прежде всего, было необходимо подавить ПВО, дабы 'Апачи Лонбоу' спокойно выбивали бронетехнику. Пара штурмовиков рванулась вперёд, вынюхивая цели головками наведения миниатюрных, на основе 'Сайдуиндера', противолокационных 'Сайдармов'. Заодно, 'молчащие' системы ПВО должны были выдать себя огнём. Стандартная, многократно обкатанная тактика американцев. Но их уже ждали там с распростертыми объятиями.

Еще двадцать минут назад по команде 'Воздух' были приведены в боевую готовность ЗРК 'Тунгуски', активированы ИК ловушки и включены имитаторы радиолокационного излучения станции (ИРИС) переносного типа. Их установили метрах в двухстах от станции управления, разведки и наведения (СУРН) ЗРК и каждой 'Тунгуски' соответственно.

Вперёд, едва не на километр, чтобы не попали под огонь и взяли инфрапеленг, выдвинули два отделения ПЗРКшников, каждое из которых было оснащено автономным теплопеленгатором МАК средней дальности.

В это время 'Апачи 'прыгнули' вверх из своего укрытия.

Залп из шестнадцати 'Хэлфайеров' и двенадцати 'Майвериков' практически ушел в молоко, если не считать двух пораженных ИРИС и нескольких уничтоженных ИК ловушек.

Зато одна из 'Тунгусок' успешно выполнила двойной пуск ракет, одна из которых угодила в борт ведомому 'Апачу' крайне правого звена. Вертолет крутануло, и вторая ракета угодила аккурат в левый двигатель. 'Апач' скрылся в оранжевом облаке, а наш ЗРК уже выключил РЛС и сменил позицию, перезарядившись на ходу. Еще одна 'Тунгуска' сбила штурмовик, пилот которого успел катапультироваться.

Скорее всего, американцы опять недооценили противника. Привыкли разбираться на раз с плохо вооруженными армиями стран третьего мира. У тех-то броню обычно прикрывали старенькие 'Шилки' с дальностью два с половиной километра. А тут еще до пяти не сблизились, а уже две боевые машины в ауте.

Еще один залп атакующих был тоже малоэффективен. Здесь уже помогли грамотно расставленные уголковые отражатели.

Ну, вот отстреливающие диполи американские вертолеты и появились в зоне прямой видимости. Выпустив еще по паре 'хэлфайеров' каждый, 'Апачи' обрушили на лесок шквал неуправляемых ракет 'Гидра-70', добавив очередями из тридцатимиллимитровых бортовых пушек. Остроты добавила пятёрка А-10, щедро отгрузив урановых БПС из слонобойных "Эвейнджеров. Ох, и досталось же резиновым танкам и бэтеэрам!

'Тунгуска' же лейтенанта Мальцева, укрывшаяся в заранее приготовленном стоге на опушке, выдержала гроссмейстерскую паузу, подождав, когда вертушки подойдут поближе, и ударила со всех стволов. Остальные не отставали.

Хорошо заметные в сумрачном небе, к 'Апачам' потянулись многочисленные нити трассеров. Один из ударных вертолетов сразу получил серьезное повреждение, задымил и упал в лесополосе. Остальным тоже досталось.

Наши же, к этому времени, понесли только одну потерю — словив ракету в движок, подпрыгнула и, окутавшись дымом, замолчала одна из 'Тунгусок'. Мехвод погиб сразу, а тяжело раненного командира контуженным оператору РЛС и стрелку помогли вытащить подоспевшие бойцы медсанбата. Больше двухсотых и трехсотых в этот день не было.

Из техники бригада Зуева потеряла одну разбитую ракетой кашээмку и один БТР с прошитым пушечными снарядами двиглом.

'Апачи' же, получив такой жесткий отпор, развернулись и ушли в сторону Луганска, где они базировались на летном поле бывшего авиаремонтного завода. 'Тандерболты' второй волны тоже получили свое. Еще один штурмовик получил ракету в двигатель и упал дальше за расположением бригады. Другой А-10 оказался удачливей — напоролся на позицию ПЗРК, но уклонился от двух ракет, рассыпая фейерверк тепловых ловушек, и поспешил отойти. Несколько самолетов получили легкие повреждения от пушечного огня и на второй заход не пошли

Как только все стихло, из маленького отрытого окопчика выскочил сержант Хибатуллин из взвода связи и принялся бегать, размахивать кепкой и орать:

— А-а-а! Как мы им вдули? Получили по самые гланды, суки.

— Тимур, успокойся. — Востряков устало присел на пенек и вытряс из пачки сигарету. — Мы уже поняли, что ты сбил три вертушки и пять самолетов. Послезавтра зайди на КП за орденом.

Конечно, адреналин играл у всех без исключения, но чадящая на опушке 'Тунгуска' не прибавляла настроения.

Вообще, вместе с разгромом колонны, это был первый и, пожалуй единственный образцово-показательный успешный бой за последующие месяцы. Слишком медленно приходили в себя армейцы, слишком многие из них пребывали в ступоре и не знали что делать.

Например, вся псковская воздушно-десантная дивизия до последнего сидела в казармах, не решаясь что-либо предпринять из-за проблем с устройством своих семей. А когда их атаковали отряды боевого крыла организации 'Исткалал' азербайджанской диаспоры, то, конечно всыпали абрекам по первое число, но тут же по расположению дивизии нанесли удар своими крылатыми ракетами американские стратеги В1-В, базирующиеся на аэродроме в Тарту. Поэтому псковитяне уходили налегке. Многие вообще пешком или на попутках. Кто-то исхитрился угнать 'Уралы' и БТР. Но по дороге на восток и тех и других серьезно потрепали, и в районы, подконтрольные 'повстанцам', долго прибывали разрозненные группы десантников.

Некоторые в/ч просто тихо и мирно прекратили свое существование. Порою чудно и хаотично складывалась дальнейшая судьба военнослужащих из таких частей. Некоторые умудрились побывать в рядах ЧВК в услужении новому режиму, потом в какой-то из армий новых независимых республик, затем в рядах партизан и, наконец, прибиться к федералам.

05.05.2024 г. Вашингтом. Белый дом.

Речь президента США Саманты Бейли перед конгрессом:

'Уважаемые конгрессмены, граждане Америки и граждане всего мира.

Мы с вами сегодня должны признать горькую правду: за всю свою жизнь нам не искоренить жестоких конфликтов. Будут времена, когда все государства — поодиночке или вместе — придут к тому, что использование силы не только необходимо, но и морально оправдано. Сейчас от наших действий зависит многое, и они могут направить историю в сторону справедливости. Сегодня в мире много мужчин и женщин, которые подвергаются арестам и избиениям в их стремлении к справедливости. Особенно тяжело сейчас им приходится на построссийском пространстве. Мирное население там оказалось в ловушке бесконечного хаоса, появилась масса беженцев, страдают дети. Я не принесла с собой сегодня окончательного решения проблем этой войны. Но я знаю то, что их преодоление потребует такого же видения, труда и упорства, которые так смело демонстрировали мужчины и женщины несколько десятилетий назад. И это потребует от нас изменения отношения к понятиям справедливой войны и императива справедливого мира.

И сегодня я не могу бездействовать перед лицом угрозы для американского народа и всего остального мира. Не надо заблуждаться: зло существует в мире. Ненасильственное движение не смогло бы остановить армии Гитлера. Переговорами невозможно было убедить лидеров 'Аль-Каиды' сложить оружие. Утверждение о том, что сила иногда может быть необходима, не является призывом к цинизму — это признание истории, несовершенства человека и пределов разума. Я поднимаю этот вопрос и начинаю с него, поскольку во многих странах сегодня существует глубоко неоднозначное отношение к ведению военных действий, вне зависимости от причины. И порой к этому присоединяется рефлексивное подозрение в отношении Америки, единственной военной сверхдержавы мира. Но мир должен помнить, что не только международные институты — не одни лишь договоры и декларации — принесли стабильность после Второй Мировой Войны. Какие бы ошибки мы ни совершили, простой факт состоит в следующем: Соединенные Штаты Америки на протяжении более восьми десятилетий являются одним из гарантов глобальной безопасности благодаря крови, пролитой нашими гражданами, и силе нашего оружия. Служение наших мужчин и женщин в военной форме и принесенные ими жертвы способствовали установлению мира и процветанию от Германии до Кореи, от Ирана до Афганистана, и позволили демократии укрепиться в таких регионах, как Балканы и Украина. Мы несем это бремя не потому, что стремимся навязать свою волю. Мы делаем это из просвещенного эгоизма — потому что мы хотим лучшего будущего для наших детей и внуков, и мы считаем, что их жизнь будет лучше, если дети и внуки других на земле будут жить в условиях свободы и процветания.

Мы столкнулись с трудными вопросами о том, как предотвратить убийство мирных граждан, совершаемое их собственным правительством и остановить гражданскую войну, из-за которой насилие и страдания могут охватить весь регион.

Я считаю, что применение силы может быть оправдано гуманитарными соображениями, как это было на Балканах или в других местах, где война оставила глубокие следы. Бездействие изматывает нашу совесть и может позднее привести к более дорогостоящему вмешательству. Именно поэтому все ответственные государства должны принять ту роль, которую могут играть для сохранения мира военные с четким мандатом. Америка никогда не откажется от приверженности глобальной безопасности. Но в мире, где угрозы являются более размытыми, а задачи — более сложными, Америка не может действовать в одиночку. Америка не может в одиночку обеспечить мир. Мы сильны, пока мы вместе.

Лидеры и военнослужащие стран НАТО — и другие друзья и союзники — демонстрируют эту истину своими способностями и мужеством, проявляемыми ими сейчас во многих новых республиках на построссийском пространстве.

Настал момент, когда нам придется выбирать между вооруженным вмешательством и соучастием в угнетении.

Мир требует ответственности. Мир влечет за собой жертвы. Вот почему мы чествуем участников операций по поддержанию мира и обучению местных кадров, возвращающихся из-за рубежа домой в Осло и Рим, Оттаву и Сидней, Дакку и Кигали — мы чтим их не только как тех, кто ведет войну, но и как тех, кто приносит мир.

Позвольте мне сделать еще одно, последнее замечание по поводу использования силы. Принимая трудные решения относительно вступления в войну, мы должны также четко представлять себе то, как мы будем ее вести. Там, где сила необходима, у нас есть моральный и стратегический интерес в принятии определенных правил поведения. И я считаю, что, даже сталкиваясь с беспощадным противником, который не соблюдает никаких правил, Соединенные Штаты Америки должны оставаться блюстителем стандартов в вопросах ведения войны. Именно это отличает нас от тех, против кого мы сражаемся. В этом источник нашей силы. Вот почему я вновь подтвердила приверженность Америки соблюдению Женевских конвенций. Мы теряем себя, если отступаем от тех идеалов, которые защищаем в бою.

Только справедливый мир, базирующийся на неотъемлемых правах и достоинстве каждой отдельной личности, может быть прочным в подлинном смысле слова. Именно этот принцип взяли за основу составители Всеобщей декларации прав человека.

Я убеждена в том, что не может быть стабильным мир, в котором граждане лишены свободы слова или вероисповедания, свободы выбирать своих лидеров и собираться без страха репрессий. Загнанное внутрь недовольство бродит и нарастает, подавление племенной и религиозной идентичности способно повести к кровопролитию. Мы также знаем, что справедливо и обратное. Европа обрела мир, только обретя свободу. Америка никогда не воевала ни с одним демократическим государством, наши ближайшие друзья — это страны, где права граждан находятся под защитой государства. И подавление народных чаяний противоречит интересам как Америки, так и всего мира, как бы жестко их ни определять.

Так что при всем нашем уважении к уникальной культуре и традициям разных стран Америка всегда будет поднимать свой голос в защиту этих универсальных чаяний.

Можно констатировать, что с сегодняшнего дня мы находимся в состоянии войны, и я несу ответственность за отправку тысяч молодых американцев на битву в далекой стране. Некоторые из них будут убивать, а некоторые из них будут убиты. Поэтому я пришла сюда с острым чувством высокой цены, которую приходится платить за вооруженные конфликты — меня переполняют трудные вопросы о взаимосвязи между войной и миром и нашем стремлении заменить одно другим.

Мы сознаем, что угнетение всегда будет довлеть над нами, — и все же стремимся к справедливости. Мы признаем, сколь трудно сопротивляться моральному разложению, — и все же стремимся к утверждению человеческого достоинства. Мы трезво понимаем, что война неискоренима, — и все же стремимся к миру. И все это нам по плечу, ибо такова история прогресса человечества; такова надежда всего мира; и сейчас, перед лицом всех вызовов, такова должна быть наша задача здесь, на Земле.

Большое вам спасибо'

05.05.2024 г. Москва.

Бла-бла-бла… Интересно, почему все американки, кроме, конечно, актрис такие квадратные? Уж президентшу себе могли выбрать по симпатичнее. Хотя всяко лучше недавних негра и педика.

Я допил чай и выключил телевизор с единственным 'первым вашингтонским каналом'. Теперь даже CNN и ВВС на Москву не транслировали. Существовали отдельно новости для нас и для всех остальных. Но самое смешное, что реального положения дел не показывают ни там, ни тут.

Разве какая-нибудь изнеженная французская семейка когда-нибудь узнает, как американский самолет уронил корректируемую авиабомбу на мост в Тамбове, когда по нему проезжал троллейбус и несколько легковушек, или как сбившаяся с курса ракета угодила в городскую больницу Камышина, и больные в панике прыгали с пятого этажа горящего здания? Нет. Они умиляются, глядя на то, как солдат коалиции раздает чумазым русским детишкам чупа-чупсы.

Я этого тогда тоже не видел. Это потом, когда китайцы подгонят программку, позволяющую коннектиться с западными спутниками и выходить в интернет, мне доведется увидеть все эти кадры на ю-тубе.

Как-то. Еще до войны, кто-то пошутил, что к тому моменту, как вострубит седьмой ангел, записи первых шести уже выложат на ю-туб. На западе тоже видимо были в курсе этих тенденций и заранее перекрыли кислород народным корреспондентам. Хотя кое-что все равно прорывалось в мировую паутину.

Но в мае мне было не до того. Уже к середине месяца запасы продуктов подошли к концу, и пачка евро перестала быть пачкой. Все вокруг стремительно дорожало. Пришлось еще сильнее напрячь ноги, чтобы кормили.

В тот день наши ангелы хранители позаботились о нас с Женькой. Один наш знакомый из соседнего дома хорошо затарился на заброшенном и всеми позабытом складе маленького магазинчика и, понимая, что одному ему все равно все не унести, предложил составить ему компанию.

Кто бы отказался!

Естественно взял Женьку с собой. Это была первая ее вылазка за последние недели. На этом везение и закончилось. Склад кто-то вычистил без остатка. Видно по неопытности спалил его наш знакомый.

Не солоно хлебавши, мы возвращались домой. Вошли в подъезд, тут в нос шибануло сильным запахом гари. Предчувствуя недоброе, осторожно поднялись на свой этаж и увидели свою развороченную дверь и полностью выгоревшую квартиру. Это 'друзья' из 'Камелегдана' приходили по наши души. Почему я так решил? Да они написали это куском горелой доски на стене лестничной клетки.

Все правильно. Долго действовать магический слух о наличии у меня пистолета просто не мог. Кавказцы теперь стали полновластными хозяевами города, они хорошо вооружены и чувствуют полную безнаказанность.

Вот так мы с Женькой и поехали на дачу практически без ничего, потратив предпоследние евро на попутку.

Когда старенький 'Мицубиси' съехал с шоссе на грунтовку, мой глаз резануло едва различимое изменение в пейзаже. Вместо ярких цветов металлочерепицы крайних домов среди ветвей мелькало что-то черное. Машина вывернула к дачам, и нашему взору открылась ужасающая картина: больше половины поселка было выжжено дотла, большинство оставшихся домиков стояли с выбитыми окнами и вывороченными с петлями дверьми. Возле останков дома Антоныча ковырялись какие-то чумазые оборванцы.

Мы вышли из машины, а ее водила поспешил убраться отсюда по добру поздорову.

Подошел ближе к оборванцам. Это были трое деревенских пацанов. Раньше я с ними не особо общался, но сейчас спросил, не знают ли они, что с Антонычем, и тут же увидел торчащие из-под какой-то рухляди ноги в обгорелых трениках и кроссовках. Это был мой сосед.

Наш с Женькой дом, слава богам, не сожгли и не особо порушили. Дверь в нем открывалась с полпинка, и внутри брать было особо нечего. А продукты они не нашли. Умею, как оказалось, я делать закладки.

Весь вечер мы с Женькой держали совет. Оставаться здесь не было смысла. По рассказам уцелевших соседей сначала здесь была капитальная заруба с беженцами из Москвы, но вроде отбились. Антоныч как раз возглавлял местное ополчение. Но потом подъехала местная братва и предъявила свое. Окрыленные успехом ополченцы братву послали. Тем более дачники объединились с деревенскими, которые в эти дни пополнились дезертирами из своих, служивших в армии.

Но у братвы дезертиров в рядах оказалось больше. Автоматы и пулеметы решают, и поселок был наказан. Деревню не тронули, но повторили предъяву и пообещали вернуться. Деревенские согласились. Так что через пару дней жди нового набега.

Ждать мы не хотели, но вот куда ехать? Женька предлагала к своей сестре под Тверь, я вспомнил о предложении Марата. А это совсем в другой стороне. Победила опять Женька.

16.05.2024 г. Московская обл. Раменский р-н.

Все пожитки уложили в старенькую тележку и два рюкзака. В тележке сверху банок с тушенкой на всякий случай накидали тряпок и мороженной морковки. Взять удалось не все. Особенно жалко было оставлять всякие соленья и варенья, но куда же их попрешь?

Оделись попроще и понадежнее. Я настоял, чтобы каждый взял по телогрейке. Неизвестно где придется ночевать.

Вышли рано утром. Топать предстояло обратно к Москве. В сам город решили не соваться, а пройти по касательной на северо-запад.

Непривычная к походам Женька быстро уставала, и задолго до заката сильно натерла ноги. Поэтому по дороге нам приходилось часто останавливаться для отдыха, а потом и вовсе углубиться в лес для ночевки. Это от того, что лезть в незнакомые деревни и тем более коттеджные поселки сейчас было опасно. То и дело, нам приходилось отходить от шоссе, потому что глазастая Женька издалека видела подозрительные компашки со стволами, торчащими из-за плеча.

Пару раз обходили ооновские блокпосты. Пройти через них было можно. За деньги можно все. Молдаване, которые теперь румыны, брали охотно, но много. А много у нас с Женькой не было. Отдали триста евро на таких же блокпостах, когда ехали сюда.

Костер развести засветло не решились тоже из-за соображений безопасности, и, поужинав холодными рыбными консервами и хлебцами, закутались в телогрейки и легли спать.

Женька засопела почти сразу, а мне не спалось. Все лежал и думал, как жить дальше. Как нас примут женькина сестра со своим мужем и родственниками? Был бы я там слесарем, электриком или врачом, тогда еще ладно. А кому нужен ботан-проектировщик? Я и делать-то ничего не умею, кроме как картошку почистить и с собакой погулять. Ну, допустим, Женьку они примут, а меня через какое-то время начнут попрекать куском хлеба.

Я вздохнул.

Ладно, спать надо.

17.05.2024 г. Московская обл. Раменский р-н.

К вечеру следующего дня уже я натер все, что можно было натереть. И хотя позавчера ночью на даче мы немного поплескались под импровизированным душем из лейки, сейчас мне очень хотелось повторить эту пытку ледяной колодезной водой. Все-таки одно дело сидеть дома на диване и другое скакать по лесам и полям. Во время одной из переправ через речку я не выдержал, да и ополоснулся. Женька наотрез отказалась.

Из-за этих многочисленных мелких речек продвинулись не так далеко, как хотелось бы. Пока только до Железнодорожного, который обошли с востока и как раз переправлялись через вот такую вот переплюйку Черную. Как обычно я нашел место по мельче, снял старые кроссовки и брюки, перетащил шмотки и вернулся за Женькой. Ее переносил на закорках, так что мерз я один. Мало удовольствия. Да и без карты фигово. Шли-то не по ней, а как я выбрал направление, так и топали. Несколько мостов издалека видели, но как назло, все они были рядом с деревнями. На мосту же через Черную вообще стоял ментовский УАЗик и околачивалось несколько темных личностей. Типа блокпост. Пришлось обходить.

Отошли на пару километров от этого места, переправились, да и стали искать место для ночлега. Углубились в лес, устроились и, опять не разводя костра, поели. На этот раз я бы рискнул вскипятить чайку и заварить быстросуп, но просто не было сил собирать дрова и разводить огонь.

Ровно через сутки нам крупно не повезло. Шли, шли и уперлись в жилой массив Королева, плавно переходящий в Щелково. Долго мотались в надежде найти более-менее, необитаемую зону, нашли парк, проскользнули сквозь него и вышли к Клязьме. О том, чтобы оставаться на ночь здесь, не могло быть и речи. Сейчас, конечно, не время для пикников, и народу у реки толчется на порядок меньше чем обычно, но больше, чем нам бы хотелось. Поэтому уже в сумерках принялись искать хоть что-нибудь похожее на брод. Вверх по течению обнаружили один симпатичный островок, разрезающий реку напополам. Но вот в чем беда, прямо напротив него мост, по которому то и дело шныряют машины, и просто ходят местные.

Рискнули все же. Теперь уже и Женьке пришлось разуться и закатать брючины.

Если я во время переправы постоянно крутил головой на все триста шестьдесят градусов, то она сосредоточенно смотрела себе под ноги.

Оказывается, боялась наступить на битую бутылку или арматурину.

Надо же! Я за все это время ни разу об этом не подумал.

Наконец мы благополучно форсировали Клязьму и босиком потопали прочь от нее.

Помимо рек, еще одной неприятной вещью была необходимость пересекать шоссе. Много чего по ним сейчас ездит. В этот вечер, а точнее уже ночь, мы в быстром темпе перебрались через Фряновское. Пока все шло гладко, но как говорит закон Мерфи, если ваша атака идет как по маслу, значит, это засада.

Вспомнилось, как на выезде из Москвы минут двадцать стояли в пробке — на выезде проверяли документы на наличие в них сложенных вдвое купюр. Народ попривык к местности вокруг, расслабился. Кто-то побежал отлить, кто-то закемарил, и тут из прилегающей улицы выскочила спешащая по своим делам колонна танков и БТР с голубыми касками на броне. Шедший первым 'Абрамс' дороги выбирать не стал. Просто подмял под себя пару легковушек вместе с людьми, разметав при этом еще несколько. Одному мужику сказочно повезло. Танк левой гусеницей наехал на капот его 'Ниссан', превратив движок в блин. Лобовое стекло от этого моментально лопнуло, а салон встал на дыбы. Мужик с трудом выбрался из груды искореженного металла и пошатывающейся походкой пошел куда-то в сторону пустыря. Потрясенная 'пробка' после прохождения ооновской колонны отреагировала по-разному: одни после недолгого ступора рванули по обочине вперед. Другие развернулись и поехали назад в город. Поискать раненых и оказать им помощь никто не сподобился. Мы с Женькой сидели с открытыми ртами вплоть до блокпоста на МКАД. Так что расслабляться нельзя ни на минуту.

Весь следующий день мы понуро брели на северо-запад полями, лесами и берегами девственно чистых речек. Никаких крупных населенных пунктов по пути больше не встречалось, но редкие деревни тоже обходили стороной. Погода разгулялась, и, если бы не события последних дней, это бы была приятная загородная прогулка. А так до всех прелестей подмосковной природы нам не было никакого дела. Я переставлял ноги на автомате и думал только о том, чтобы поскорее настал вечер, когда можно будет пожрать и поспать.

Несколько раз нам попадались такие же бредущие в неизвестность люди. Часа в два встретили даже настоящую колонну беженцев, целенаправленно тащившую свои пожитки в противоположную нашему движению сторону. Как и от одиночек, от них мы тоже не стали шугаться. От усталости чувство опасности притупилось, и поэтому мы не сразу заметили старенькую 'Паджеру', мягко идущую по залитой солнцем дороге. Сверкая лобовым стеклом, машина притормозила возле нас.

— Подбросить?

Мне и раньше приходила в голову мысль остановить попутку, но нам все время попадались либо грузовики с полными неожиданностей тентованными кузовами, либо забитые под завязку легковушки с вооруженными пассажирами.

А у народа-то ружьишек-то полным полно оказалось. Как знали что.

Этот же дядька был один и без оружия. По крайней мере, на первый взгляд.

— Нам вообще-то в Тверь надо.

— А. Не. Я в Дмитров еду. Могу только до дмитровки подбросить. К Варварино.

— Нормально. Сколько?

— Да нисколько. Чего тут ехать-то. По ярославке я гнать не дурак, а напрямки через Дарьино на Алешино и дальше по малому кольцу километров тридцать всего.

Хм. 'Тридцать всего'. Нам дня два дороги.

Своей радости впрочем, я выдавать не стал, а попросил открыть заднюю дверцу, чтобы закинуть шмотки.

Все это время Женька щипала меня за локоть. Ей мужик отчего-то доверия не внушал.

А чего такого? У меня пистолет есть, если чо.

Мужик оказался компанейским. Просил величать его Вовой и начал рассказывать, что едет из Пушкино, где у него были кое-какие дела, к себе домой в Дмитров. В общем, всю дорогу говорил она мы с Женькой молча, внимали. Успокоился Вова перед самым выездом на малое кольцо.

По неважной дороге 'Мицубиси' шел ровно, почти не подпрыгивая на ухабах. Тихая музыка, прохладный кондиционированный воздух. Я глядел по сторонам, пытаясь бороться со сном и, похоже, все-таки заснул. В чувство меня привел мощный удар в бок машины. Будто гигантской металлической плетью стеганули. 'Мицубиси' пошла юзом и сползла на обочину. Я, отмахиваясь от рюкзаков, рванул ручку дверцы и выскочил наружу. Женька, схватившись обеими руками за голову, сползла с сидения вниз. Я выдернул ее из машины и краем глаза отметил, как она привалилась к заднему колесу.

На той стороне дороги, прячась в редкой сухой прошлогодней листве придорожных кустов, в меня целились сразу два мужика. Третий — молодой парень с обрезом двустволки, бежал в сторону.

Я нащупал кобуру и негнущимися пальцами еле-еле смог ее расстегнуть, одновременно приседая за багажник машины. Опять жахнул залп. Посыпались уцелевшие после первого стекла, и что-то противно царапнуло по жестянке корпуса 'Мицубиси'.

Наконец я справился с кобурой и трясущимися рукам направил пистолет в сторону нападавших.

— Дай сюда. — Вова поморщившись протянул руку к 'макарову' и, не дожидаясь моей реакции, схватил 'пушку'.

Первым пулю получил тот самый парень с обрезом, что пытался обойти нас с фланга. Он будто налетел на невидимую преграду и растянулся посреди дороги.

Из-за кустов опять бабахнуло. Вова ответил. Там матюгнулись, и все стихло.

Осторожно выглянул из-за машины.

Один из мужиков, прихрамывая, опирался на второго, и оба они двигались в сторону леса. Я обернулся. Женька все так же сидела, уткнувшись подбородком в грудь, будто хотела спрятаться от всего этого, а Вова, тяжело дыша, прислонился к захлопнувшейся передней дверце 'Мицубиси'.

— Возьми там в аптечке… — Захрипел он.

Я ломанулся внутрь машины и выгреб все, что было в аптечке, но ничего из этого Вове уже было не нужно. По его подбородку текла и капала на камуфлированный воротник куртки ярко красная, как в кино, кровь. Я сначала отшатнулся, потом кинулся к нему.

Пульс не прощупывался. И Женька чего-то не подавала признаков жизни.

Ну это бывает. Шок.

— Жень, Женька-а-а. — Я присел возле своего солнышка, осторожно потянул за одну руку и, обняв ее за шею, потянул к себе. Рука, утонувшая в мягких волосах, вдруг стала липкой. На меня смотрели потухшие мертвые глаза.

Чт… что это? Как это? — я задохнулся. — Женька, ты что? Сейчас, погоди. Я сейчас. — Роняя пузырьки и блистеры с таблетками, наконец, нашел нашатырь.

Ничего.

Тогда я набрал в легкие побольше воздуха и впился губами во все еще теплые женькины губы.

Не дышит.

Осторожно уложил ее на дорожное полотно и принялся, как умею, делать массаж сердца. По асфальту начало расплываться алое пятно.

Все это происходит не с нами. Нет, нет. С нами такого не может произойти. Это все не по-настоящему. Так не может быть.

Со стороны Дмитрова, скрипя всеми древними частями своего видавшего виды кузова, ехал небольшой автобус. Я вскочил и метнулся ему наперерез. Машина вильнула и, едва не вылетев с дороги, обогнула меня по дуге и скрылась в облаке пыли.

Я вернулся к Женьке, сел и положил ее голову себе на колени.

— Ты отдохни, отдохни, солнышко. Испугалась. Ну ничего. Сейчас отдохнем и дальше пойдем. Я сегодня костер разведу. Обещаю. И пошли они в жопу, эти… — вскочил и начал грозить в сторону леса. — Будем теперь есть как следует. Хватит. — Опять сел.

Могилу я рыл найденным в багажнике топором. Просто бил острием землю, а потом руками сгребал ее, измельченную, в сторону. Мимо изредка проезжали какие-то машины. Один раз по той стороне дороги прошло человек двадцать беженцев. Все они, как один, косились в мою сторону, но никто не подошел, не предложил помощи.

До этого я долго сидел, уставившись в одну точку, потом, подбадривая вслух сам себя, оттащил Женьку от дороги. Вову тоже. Но сил хватило только на одну могилу. Отдышавшись и попив из фляги воды, я опять сел на землю и уставился на свежий холмик.

Только через некоторое время заметил, что изранил ладони. Болели и они, и правая нога ниже коленки. Брючина в этом месте набухла и местами уже превратилась в панцирь.

Меня тоже зацепило.

Кое-как промыв раны на руках и на ноге, засунул пистолет за ремень, подхватил свой рюкзак, и, несмотря на то, что уже начинало темнеть, поплелся вдоль дороги в сторону виднеющейся вдалеке деревни.

01.06.2024 г. Афины.

Телеканал Эй-Би-Си сообщает: 'Вчера в Афины прибыл председатель кипрского парламента Ставрос Саравакос, который сообщил о готовности официальной Москвы к переговорам с повстанцами об условиях освобождения пятнадцати военнослужащих из состава сил Коалиции, захваченных в мая русскими повстанцами. Ставрос Саравакос обещал выступить вместе с новым спикером российской Думы Евгением Зарайским в качестве посредников на переговорах с представителями так называемого 'генштаба русской национально-освободительной армии'. На встрече с журналистами в Афинах он отметил, что для выполнения своей миссии он запросил у НАТО двадцати четырех часовое прекращение огня. Однако руководство альянса заявило, что продолжит наносить удары по скоплению живой силы и техники русских экстремистов, а так же жизненно важным объектам инфраструктуры повстанцев, и согласно сообщению Эй-Би-Си, поездка кипрского дипломата откладывается. Делегация находится в Греции и пока воздерживается от выезда в Россию, поскольку продолжающиеся натовские бомбардировки создали "негативный климат" вокруг поездки. Вместе с тем, по сведениям источников Эй-Би-Си, Саравакос и члены миссии все же надеются вылететь в Москву и провести переговоры с представителями повстанцев об освобождении из плена военнослужащих KFOR.'

'Вашингтон пост': 'В администрации США тем временем развивают идею о привлечении всего высшего командного состава так называемого 'генштаба русской национально-освободительной армии' и ряд других русских военных, поддержавших экстремистов, к международному трибуналу. Сегодня администрация США назвала имена двадцати девяти сотрудников генштаба и командующих отдельными частями повстанческой армии, которые могут предстать перед Международным трибуналом в Гааге в случае, если подтвердится их участие в репрессиях против чеченцев, дагестанцев, азербайджанцев и других народностей, проживающих в бывших российских республиках и в пределах нынешней Российской Федерации. Об этом сообщил на брифинге в Вашингтоне официальный представитель госдепартамента США Джек Райбек, который огласил имена, звания и номера частей, возглавляемых русскими военными, среди которых названы четыре генерал-майора, двенадцать полковников и пять подполковников и восемь майоров. США намерены оказать содействие Международному трибуналу в расследовании деятельности этих лиц, которые могут быть признаны виновными и приговорены к тюремному заключению в случае, если их участие в военных преступлениях или геноциде против мирного населения будет доказано. Генеральный секретарь НАТО Иштван Дегеренц также заявил сегодня, что он очень хочет, чтобы все они предстали перед Международным судом в Гааге.'

По сообщению агентства 'Синь Хуа', в пятницу удары были нанесены по нефтехранилищу аэропорта около Казани, по предприятиям в Нижнекамске, Бугульме, Альметьевске и других городах. Сообщается также, что бомбардировке подверглась жилая зона в центре Ижевска. Сорок два мирных жителя погибло в городе Киров на востоке России в результате бомбардировок. Представитель натовского командования в Брюсселе признал, что авиация альянса нанесла удар по населенным кварталам этого города. По словам представителя НАТО, бомба предназначалась для военного объекта и упала на жилые дома 'по ошибке' или в результате действий повстанческой противовоздушной обороны.

Как сообщает 'Инфо-Арт', британские истребители "Харриер" впервые использовали во вторник кассетные бомбы для поражения подразделений повстанческих вооруженных формирований. Кассетные бомбы представляют собой боезапасы, специально предназначенные для поражения живой силы противника. При приближении к земле заряд подрывается и накрывает мелкими поражающими элементами территорию в несколько сотен квадратных метров.

'Софийское радио' сообщает: 'Британская подводная лодка 'Принцесса Диана', участвующая в военной операции против русских повстанцев, производит пополнение своего боезапаса крылатых ракет в турецком порту Трабзон и будет готова к дальнейшим действиям в акватории Черного моря в течение двадцати четырех часов.

По сообщениям бразильской прессы, из их источников, находящихся на территории, подконтрольной повстанцам, стало известно, что представитель Генерального штаба русской национально-освободительной армии сообщил, что в ходе атаки сил НАТО бомбардировке подверглись сто тридцать объектов на территории России. Среди этих объектов: четырнадцать аэродромов, сорок восемь гарнизонов, средства коммуникации, командные пункты и военные склады. При этом потери русской армии минимальны, а эффект бомбардировок, скорее, символический. Он заявил, что русским ПВО удалось сбить еще семь самолетов Коалиции и несколько десятков крылатых ракет.

Белорусские СМИ также сообщают, что бомбардировке подверглись объекты в районе населенных пунктов Йошкар-Ола, Стерлитамак, Оренбург, а также в окрестностях Казани. При этом есть жертвы среди мирного населения — несколько десятков человек погибло, сотни ранены. Среди них — женщины и дети. По данным белорусских источников, в ходе бомбардировки пострадали также невоенные объекты — например, завод 'Кока-кола' в Сарапуле и крытый спортивный комплекс в Казани.

Белорусские источники также информируют об активизации местных этнических диаспор, которые атакуют даже гарнизоны воинских частей, лояльных новому российскому правительству или правительствам вновь образованных независимых республик.

Агентство 'Франц-пресс' сообщает, что сегодня в налете участвовало около семисот самолетов НАТО, сбросивших десятки корректируемых бомб. По объектам, находящимся на подконтрольной повстанцам территории было выпушено около двухсот крылатых ракет морского базирования. В основном из черноморского бассейна. Представители альянса опровергли сообщения о потерях в авиации — по их сообщениям, все самолеты, участвовавшие в налете, вернулись на базы. НАТО, в свою очередь, заявляет, что в ходе операции было сбито пять повстанческих самолетов МИГ-31. Генеральный секретарь НАТО Иштван Деренц заявил сегодня, что налеты авиации Североатлантического блока и всей миротворческой Коалиции будут продолжаться 'еще несколько дней'. По его мнению, операция достигла успеха и будет продолжена после того, как сегодня днем военные эксперты НАТО оценят результаты первой стадии атаки. Деренц также сказал, что НАТО на этом этапе ограничится поражением только военных целей. Представители блока сообщают, что уточнение результатов удара проводится сейчас с помощью спутников и самолетов-разведчиков 'Глобал Хоук'.

Тем временем независимый итальянский военный аналитик Энцо Магальяни заявил, что считает, что руководство северо-атлантического альянса в частности и всей миротворческой коалиции в целом совершили стратегическую ошибку, приняв поспешное решение о нанесении ударов авиацией и крылатыми ракетами, а так же о вводе войск в очаги социальной напряженности на территории Российской Федерации. По его мнению, было бы разумнее ограничиться отправкой в эти места только военной полиции ООН, причем после предварительного согласования этого вопроса с полевыми командирами повстанцев на местах.

Своим же необдуманным решением командование миротворческих сил существенно осложнило процесс продвижения демократии на восток России и способствовало усилению авторитета движения повстанцев у местного населения. Магальяни говорит, что был упущен ключевой момент, когда была возможна локализация беспорядков в регионах России и их дальнейшее устранение. Руководство Коалиции неоправданно надеялось на индифферентную реакцию российского армейского истеблишмента на жесткие миротворческие действия военного характера, и оказавшись поставленным перед фактом вооруженного сопротивления само организовавшихся повстанческих соединений, впало в истерику и прибегло к, ведущему в тупик, силовому варианту.

В свою очередь сенатор-республиканец Ричард Буковски обрушился с критикой на правительства Франции, Германии, Греции, Испании и Италии за отказ выполнять свои союзнические обязательства в рамках блока НАТО. В своем выступлении он с негодованием отметил, что Германия отправила солдат бундесвера лишь на защиту северо-европейского газопровода, причем осуществляет эту охрану совместно с частной армией Газпрома, на вооружении которой есть бронетехника и даже авиация. А главное, эти нвые партнеры были уличены в контактах с повстанцами. Буковски предположил, что с экстремистами был заключен негласный договор о взаимном не нападении. Само собой, на коммерческой основе. На юге подобное относительно Южного потока попыталась организовать Италия, но в зоне ответственности Турции и Великобритании у нее это не вышло.

02.06.2024 г. Россия. Республика Татарстан. Чистополь.

Майор Зак Уитли посмотрел на испуганные лица своих солдат. Ему тоже было страшно. Нанимаясь в армию, он, конечно, понимал, что его работа будет опасной и трудной, и невидимая тень смерти станет повсюду следовать за ним с момента подписания контракта. Все это понятно и естественно… Но он не знал, что будет ТАК страшно!

В том же Иране такого животного страха Уитли не испытывал. Правда, появился он там, когда коалиционные силы зачищали Тегеран от остатков Стражей революции. Но ветераны еще первой Иранской кампании и его новые товарищи по оружию, тянувшие армейскую лямку с самого начала второй, говорили, что как раз сейчас самая жара и есть. Потому что удары с воздуха и спонтанные стычки в пустыне с разрозненными иранскими войсками, не идут ни в какое сравнение с городскими боями с религиозными фанатиками.

Теперь все совсем по-другому. И командование, и офицеры среднего и низшего звена привыкли к тому, что противостоявшие им армии стран третьего мира не способны были оказать американским войскам достойного сопротивления. Их старую, порой советскую еще, технику, как в тире, расстреливали с безопасного расстояния. Их плохо обученные солдаты разбегались при первой возможности, но перед этим их жадные до денег генералы сдавали всех и вся.

Поначалу и на территории бывшей России войска 'дядюшки Сэма' и их союзники практически не встречали сопротивления. Их колонны расползались из аэродромов крупных городов, пересекая российско-украинскую границу, устремлялись вглубь страны, десантировались на побережье Каспия и Черного моря и входили в ближайшие населенные пункты, частенько заставая их жителей врасплох.

Солдаты с удовольствием снимали друг друга на фоне толпы ошарашенных зевак.

На брифингах до начала операции 'Сила разума' офицерам коалиционных сил говорили, что коррумпированная, разлагающаяся изнутри армия русских, солдаты которой не захотят защищать собственность олигархов, и две трети техники которой не выйдет из ангаров, не станет проблемой для коалиции. Именно из-за этого первая бронекавалерийскай дивизия, в которой служил майор Уитли, как обычно, пошла колонной к Альметьевску и дальше на Уфу, и лишь один мотопехотный батальон окружил небольшой городок Чистополь, в котором засело небольшое формирование повстанцев. Это была обычная тактика вооруженных сил США на Ближнем востоке, когда основные силы обходят укрепленные города и движутся вглубь территории противника, а добивать окруженные части остается пара мотопехотных батальонов при поддержке авиации. Аналитики в штабе посчитали, что в данном случае достаточно одного. Ведь в Чистополе укрылся всего лишь мотострелковый батальон, который вопреки приказу своего лояльного коалиции командования покинул расположение части, и который основательно потрепали по дороге два звена F-16 бельгийских ВВС из состава коалиции. Уитли лично видел на шоссе несколько раскуроченных самоходных зениток, танков и БТР русских. Осталось только локализовать остатки повстанческого формирований, разоружить их и двигаться дальше. Но… С этого момента все пошло не так.

Еще на аэродроме в Казани командующий дивизией генерал-майор Шоуни предупредил своих офицеров, что Татарстан — исламская республика, и поэтому Уитли и его парни серьезно опасались террористов-смертников на автомобилях. Две легковушки, шедшие им навстречу, они просто-напросто расстреляли из крупнокалиберного пулемета Browning M2HB. Все были напряжены. По-видимому, человек все же чувствует опасность лучше, чем самая современная техника, потому что Уитли почуял неладное за несколько минут до того, как разведгруппа наскочила на фугас, и в трех километрах впереди в небо поднялся столб черного дыма. Из-за шума двигателей не было слышно взрыва, но по срыву картинки в углу монитора майору сразу все стало ясно. Не помогли ни сканирование местности системой LAMD (с формированием гиперспектрального изображения, с активным подсвечиванием, пассивной поляризацией и электронной стабилизацией) установленной на беспилотнике 'Предатор', ни новейшая Handheld Standoff Mine Detection System, которой была оснащена головная машина разведчиков. Последняя сочетает в себе металлодетектор с радиолокатором, плюс использует метод облучения взрывчатки нейтронами радиоактивного изотопа.

Ничего не помогло. Из экипажа 'Хаммера' никто не выжил. Майор был в ярости.

Пора разобраться с этими ублюдками!

Сличив снимки со спутника трех часовой свежести и картинку с беспилотника, Уитли переключил бортовой компьютер своей 'Бредли' в сетевой режим и пять минут следил за тем, как зеленые точки охватывают город с запада и востока, потом майор начал переключаться с одной камеры пехотинцев на другую. Уитли уже активировал программу этой небольшой операции, получил все необходимые электронные визы из штаба группировки из Гданьска, и теперь ему оставалось только держать руку на пульсе, чтобы быть готовым подстраховать операторов боя из штаба, которых в свою очередь контролирует военный аналитик.

Такая подстраховка сейчас особенно важна. Спутниковая связь может накрыться в любой момент (яйцеголовые из пентагона до сих пор с переменным успехом отражают кибератаки интернациональной банды хакеров) и тогда Уитли придется действовать по старинке. Возможно этого и не понадобится, но только в том случае, если в воздухе будет барражировать самолет — воздушный штаб. Он и перехватит управление боем.

Но вот над головой майора пошли на цель ракеты, выпущенные реактивной системы залпового огня (РСЗО) типа 'MLRS', оставляя дымные следы в ослепительно голубом небе, и два выявленных секрета русских скрылись в белых облаках разрывов.

Обе батареи 'MLRS' с самого начала откатились назад по шоссе и заняли позиции возле западной окраины города, больше похожей на деревню. Это была минимальная дистанция для нанесения ударов по противнику.

Вторая батарея РСЗОшек ударила бронебойными по технике повстанцев, укрытой между постройками во дворах. Первым залпом удалось подбить два танка и один БТР. Машины загорелись, испуская клубы густого черного дыма, наполняющего до этого свежий утренний воздух запахом гари.

И тут русские ответили. Их САУшки, надежно укрытые от электронных глаз коалиции, первым же залпом накрыли вторую батарею 'MLRS'. Трое убитых и пятеро раненных. За последними с аэродрома в Казани тут же вылетел медицинский 'Блек Хоук'

Появилась работа и для 'Апачей'. Автоматическая система управления боем (АСУБ) уже запросила поддержку с воздуха, а коалиционная артиллерия начала контрбатарейную борьбу. В воздух взмыл БПЛА-корректировщик.

Итог этой дуэли — пять уничтоженных САУ русских против одной уничтоженной и одной поврежденной 'MLRS' и одного уничтоженного САУ 'Палладин' коалиции. В окруженном городе начались пожары. Горели задетые осколками гражданские машины и деревянные хозяйственные постройки, которых тут во дворах было множество.

На мониторе появилось восемь новых зеленых точек, а затем они материализовались в уже черные точки хорошо различимые в безоблачном небе. Четыре пары. Звено ударных вертолетов без дела не осталось. АСУБ отправила к окраинам Чистополя разведывательное подразделение 'Cavalry troop' на трех 'Хамви', чтобы вскрылись молчавшие до этого огневые точки повстанцев.

Расчет оправдался. В проеме чердачного окна ближайшей к разведчикам пятиэтажки длинной очередью обнаружил себя пулеметчик. Возле одного из ветхих деревянных домов, что располагались метрах в трехстах левее многоэтажной застройки, из почерневшего от времени сараюшки выехала русская БМП и шарахнула из своей пушки по первому 'Хаммеру', прошив его насквозь. Автоматика сработала на отлично и здесь. С одного из 'Бредли' в сторону БМП ушла ракета противотанкового комплекса ТОУ. Она поразила цель сверху. Пулеметчик тоже получил свое. Две ракеты не оставили ему шансов.

Уитли оторвался от оптики и посмотрел на монитор. В кольце зеленых точек возникало все больше и больше красных. Солдаты противника выбирались из своих укрытий.

Вертолеты согласованно ударили по обороняющимся. Толком оборудовать свои огневые точки времени у русских не было, поэтому пехота повстанцев просто заняла позиции в многоквартирных домах на городской окраине.

Плотность огня увеличилась. Его перенесли непосредственно на дома. Теперь к точечным ударам ТОУ подключились пулеметчики. Полетевшая от стен бетонная крошка, осыпала припаркованные возле домов машины. Заверещала автомобильная сигнализация. В некоторых оконных проемах засверкали вспышки выстрелов. В спрятавшийся за углом одной из пятиэтажек Т-90 угодил 'Хеллфайр', боекомплект танка детонировал, и от этого мощного взрыва развалился угол панельного здания.

Уитли хорошо были видны внутренности разворочанных квартир. На уцелевшей стене на крючке болтался голубой халатик, зацепившись за торчащую арматуру, висел велосипед, веселенькие обои, старый холодильник…

Майор выдвинул клавиатуру и внес коррективы прямо по ходу выполнения программы. Поправки предусматривались в некоторых исключительных случаях. Сейчас был как раз такой. При таком интенсивном бое в городской застройке жертв среди некомбатантов будет огромное количество, если не была проведена эвакуация. А ее не было. А этим шакалам из CNN только дай повод потрещать о зверствах солдат коалиции. Пацифисты чертовы. Вон в жиденьком кустарнике засел их оператор с камерой на плече, и остальная съемочная группа там же. Война в прямом эфире твою мать!

Через час после окончания первой фазы операции высоко в небе над Чистополем появился старенький вертолет 'Кобра'. Из его чрева на город посыпались заранее заготовленные стандартные листовки, в которых говорилось, что в течение трех часов, начиная с этого момента, для выхода из города будет предоставлен коридор. Подробности на частоте такой-то.

Для повстанцев там был отдельный абзац следующего содержания:

- 'Солдаты и офицеры, предлагаем вам прекратить бессмысленное сопротивление. Зачем вам умирать по приказу ваших командиров, нарушивших присягу своей стране? Зачем жертвовать своими жизнями ради сомнительных идеалов лидеров экстремистских группировок? Подумайте о своих родных и близких! Вернитесь к своим семьям! Они сейчас, как никогда нуждаются в вашей помощи и защите.

Все сложившие оружие после перерегистрации получат возможность отправиться в места проживания, где им будет предоставлена высокооплачиваемая работа. Желающие смогут вступить в ряды вновь создаваемой армии своего молодого демократического государства или поступить на службу в территориальную полицию.'

Дальше там снова было о частоте, на которой можно будет узнать о коридоре для сдавшихся, о том, что выходить надо только пешком и двигаться нужно в сторону Казани, в которой их всех ждут в центрах по приему беженцев.

Уже через пятнадцать минут в открытый эфир пошла запись, которую надиктовал Уитли. Беженцам предлагалось выходить из города по шоссе, тянувшемуся вдоль берега реки в сторону Казани, а сдавшимся повстанцам, наоборот, на восток, по старой грунтовке.

Эту же информацию заодно с текстом самой листовки передавал громкоговоритель с подобравшегося поближе броневика MRAP штабной роты, но эту машину через десять минут после начала вещания обстреляли из тяжелого пулемета, и она отошла. Тогда сообщение скинули оператору сотовой связи в Казани, и оно было отправлено с помощью sms.

Три часа майор наблюдал, как по берегу тянется колонна беженцев с чемоданами, тележками и клетчатыми сумками. К грунтовке никто из повстанцев не вышел.

Больше ждать не имело смысла, и вторая фаза операции началась ровно в пятнадцать ноль-ноль. Пара БМП 'Страйкер' выдвинулась к домам и из своих двадцатипятимиллиметровых пушек обстреляла две ближайшие пятиэтажки. Повстанцы ответили. Снова появились вертолеты. На этот раз их встретили огнем пулеметов, а с одной из крыш запустили ракету из переносного комплекса 'Игла'. Вторая такая же отстрелялась из соседнего двора.

Попали.

Один из 'Апачей' вздрогнул от попадания, задымил и отвалил в сторону. Посадка была жесткой. К месту падения немедленно помчался 'Бредли' эвакуационного отделения. Прибыл второй медицинский 'Блек Хоук'.

Обе батареи 'MLRS' увеличили темп стрельбы. Не простаивала и не одна из БМП со своими ТОУ, не отставали 'Палладины'.

Сейчас они использовали и зажигательные боеприпасы и боеприпасы объемного взрыва. И если повстанцы оставались в живых после близкого разрыва ракеты или снаряда, то им приходилось спасаться от огня. Панельные коробки горели как картонные. Теперь, когда у Уитли были развязаны руки, он с удовлетворением наблюдал, как подключившийся к атаке тяжелый минометный взвод наносит удары по позициям повстанцев. Все его шесть минометов М1064 работали по целям в разных частях города. Из-за сильной дымовой завесы и крупных очагов пожара лазерное и ИК наведение стало невозможным. Начали бить по площадям. Израсходовав боеприпасы, ушли вертолеты. В восемнадцать ноль-ноль АСУБ подключила штурмовики.

Русские огрызались. Сначала они сбили один 'Тандерболт'. Самолет воткнулся в землю недалеко от того места, где засела съемочная группа CNN Пилот погиб, не успев катапультироваться. Потом повстанцы сосредоточили минометный огонь на коалиционных БМП и укрывающихся за ними пехотинцах. АСУБ отвела технику на тысячу шестьсот метров. Сделано это было еще и потому, что со стороны русских работал снайпер, а из-за задымления против него невозможно было использовать роботов с системой 'Антиснайпер'.

Все равно Уитли не мог найти себе места. Слишком часто на мониторе гасли зеленые точки, а медицинские вертолеты не успевали вывозить раненых.

Когда отошли на безопасное расстояние стало полегче, но через полчаса повстанцы, используя стелющийся по земле дым и высокую сухую траву, подобрались на расстояние прицельного выстрела из РПГ, и сожгли две БМП и одну самоходную минометную установку. Их тут же уничтожили вернувшиеся 'Апачи', но майора больше волновали собственные потери.

Будь здесь персы или арабы, они бы уже давно толпились в сторонке с поднятыми руками, а русские все еще сопротивлялись. Вот упал внутрь БМП обливающийся кровью второй номер ТОУ, неосторожно высунувшийся из люка, вот повстанцы перетащили минометы в частную застройку и обстреляли заряжающуюся батарею РСЗО 'MRLS'. Их тут же перемешали с землей и обломками деревянных домиков, но уже новый расчет бьет по 'Палладинам' с двух гранатометов. Поврежден еще один вертолет, горят два 'Хаммера'…

Уитли засуетился. Ему стало казаться, что автоматика теряет контроль над боем. Но нет. Наконец-то, пехотинцам удалось отогнать контратакующего противника, и переброшенные с северо-западной окраины Чистополя БТР 'Страйкер' (там шла вялая позиционная перестрелка), зачистили пространство между остальной бронетехникой и горящими руинами. И снайпер замолчал.

Батальон Уитли еще в течение четырех часов расстреливал огневые точки русских издалека, изредка делая пятнадцатиминутные паузы, чтобы повстанцы сдались. Но те не сдавались. Был уничтожен еще один миномет вместе с расчетом. Два других, тоже замолчали после обстрела вертолетами, РСЗО, САУшками и штурмовиками. Корректируемая авиабомба (КАБ) разнесла поврежденный до этого танк. Над руинами рвались кассетные мины и снаряды. Начиняющие их металлические стрелки рвали живую силу повстанцев, превращая их в куски мяса, нашпигованные металлом. Там не должен выжить никто.

После того, как огонь русских, наконец, стих, вперед на зачистку пошли две роты румынских миротворцев, приехавших незадолго до этого из Казани на двенадцати бортовых 'Уралах'. Со стороны останков молокозавода застучал снятый с подбитого БТР пулемет КПВТ, из полуразрушенного здания по румынам открыли автоматный огонь. Потеряв полтора десятка солдат убитыми и ранеными, миротворцы отошли назад. Тут же в сторону пулемета, выбрасывая из хвоста пламя и вращаясь по маленькой спирали, пошла ракета, выпущенная из ПТРК 'Дракон'. Взрыв. Пулемет замолчал. На здание, где залегли русские автоматчики, были сброшены две двухсоткилограммовые бомбы. Сложившиеся как карточный домик остатки стен и перекрытий похоронили под собой стрелков.

После этого Уитли запросил в штабе санкции на приостановку боя до следующего утра. Его батальон еще некоторое время обстреливал русские позиции из минометов и других артиллерийских орудий. И авиация работала еще один час. На следующее утро, поставив дымовую завесу перед позициями повстанцев, АСУБ снова отправила румынских миротворцев на зачистку. Следом за ними прячась за БМП, двинулись бойцы Уитли.

Казалось, ну что может выжить среди этих оплавленных камней и остовов зданий? А по румынам снова открыли огонь. Из груды ломанного бетона, как птица Феникс, восставали русские боевики. Перемазанные в собственной крови, покрытые пылью, все в грязных бинтах и с потусторонним блеском в глазах, они поднимались и бросали в наступающих гранаты. Еще немного, и пойдут в штыковую.

Румыны дрогнули и побежали обратно. Им вслед ударил из ручного пулемета 'Калашникова' (РПК), держа его на весу, русский офицер с забинтованным наискосок лицом. Его тут же снял американский снайпер, пристроивший на броне БМП свой 'Баррет'.

Снова завязался бой, снова засновали туда-сюда вертолеты, эвакуируя раненых американцев в Казань. Румын же обрабатывал прямо на месте, возле медицинского 'Урала' их полевой хирург. Прооперированных складывали рядом с сожженной бензоколонкой прямо на брезент, а когда на нем не осталось свободного места, на землю.

Во время затишья машину с самыми тяжелыми оправили в столицу Татарстана. Трупы с простреливаемых подходов к городу убирать не решались даже тогда, когда каменные обломки бомбами с фосфором обрабатывала авиация. Умерших же от ран оттаскивали в кювет.

Еще несколько часов все, что могло стрелять, лупило по Чистополю. Когда, наконец, канонада стихла, получившие от АСУБ приказ на движение, экипажи 'Бредли', 'Хамви' и 'Страйкеров' завели свои машины, но выдвигаться к городу не решались. Румыны тоже не спешили вперед.

Уитли был в ярости, Он смотрел на испуганные лица своих бойцов, мелькающие на мониторе бортового компьютера, и понимал, что никакая сила не сможет заставить их отправиться в эти стреляющие камни. И никакой армейский психолог, ни двойная доза стимуляторов, введенная солдатам АСУБ, тут не поможет.

Положение спас взвод турецкого спецназа, спешно переброшенный на вертолетах из района аэропорта. Только вслед за ними потрепанный батальон Уитли, наконец, вошел в город. Но и тогда его бойцы продвигались медленно и не уверенно, стреляя во все, что покажется им подозрительным.

Так сержант Шлиссерман разрядил целый рожок в изуродованный труп русского танкиста.

Майор, между тем, заметил движение на северо-востоке в камышах возле реки и приблизил изображение с камеры кружившего в вышине беспилотника. Это были русские. Немного, и все раненые. Троих несли на самодельных носилках.

Уитли сглотнул. На его лбу выступили капельки пота. Майор занес указательный палец над клавиатурой, но передумал.

Если иранские солдаты, попав в плен, постоянно требовали к себе внимания: ныли, чтобы им оказали медицинскую помощь, накормили и так далее, а эти русские, пожалуй, так просто не сдадутся. Настоящие воины!

Спустя сутки, когда его батальон построился в походную колонну, догнал свою застрявшую под Альметьевском первую бронекавалерийскую дивизию, и расположился вместе с ней лагерем возле села Заречное, Уитли с тревогой наблюдал, как ведут себя его люди, едва отошедшие от недавнего боя. Не лучшим образом они повлияли на весь личный состав дивизии. Некоторые бойцы день ото дня донимали батальонного капеллана, другие прописались у психолога. Кто-то ушел в себя, кто-то, наоборот, постоянно участвовал в то и дело вспыхивающих потасовках. Один боец разбил себе голову о кирпичную стену местной администрации, превращенной в казарму. Медицинский блок с трудом отбивался от солдат, вдруг обнаруживших у себя массу болячек. Случилось несколько самострелов. Но вместо мамочки эти умники после госпиталя отправятся под трибунал.

Офицеры тоже все были на пределе. Плохие новости из общей сети не добавляли настроения. Никто просто не мог предположить такого сопротивления со стороны повстанцев. Потери живой силы и техники коалиции превысили нормативные в несколько раз. Применяя свое современное оружие и принимая нестандартные тактические приемы, русские во многих местах смогли остановить продвижение миротворческих колонн, а кое-где обратили их в бегство. Превосходства в воздухе добиться, тоже не удалось. Было некоторое преимущество, но и только. Самолеты коалиции падали, танки горели, тактическая сеть висла, крылатые ракеты, обманутые GPS-jammers (глушилками), падали в чистом поле…

В объединенном штабе коалиции пребывали в растерянности. Была необходима пауза и ее взяли. Во время приостановки операции Сила разума коалиция подтянула свои тылы, навела порядок в МТО и уплотнила коммуникации.

Повстанцы тоже сложа руки не сидели: перегруппировались, прикрыли ПВО не прикрытое, замаскировали не замаскированное. Что-то отмобилизовали, что-то отправили в резерв. Часть авиации им удалось эвакуировать на Урал и за Урал, часть северного флота и стратеги, в Китай.

Это вынужденное затишье сопровождалось массовыми протестами пацифистов в старой Европе и нагнетанием во многих странах антиамериканской истерии.

Олесь Штепа

01.06.2024 г. Пенза.

Из-за здания аэропорта вырулил белоснежный пузатый семьсот сорок седьмой 'Боинг'.

Слава Богу. — Олесь покосился на 'Геркулес'. В широко открытую задницу этого допотопного транспортника загружали восточных. Штепе совсем не улыбалось полировать лавку в продуваемом всеми ветрами С-130, да еще рядом с этими, отношение к которым можно коротко выразить 'Чемодан, вокзал, Россия'.

Может, они там и останутся?

Ну теперь-то, ясное дело, он полетит с комфортом. Только немного не привычно пробираться по люксовскому салону в бронежилетах, ремнях и разгрузках, с оружием и здоровыми рюкзаками.

Бойцы аккуратно стягивали с себя броники и каски, засовывали их по ящикам над сидениями. Рюкзаки ставили н свободные места или относили в хвост.

Все, наконец, расселись, пристегнули ремни, 'Боинг' зашумел турбинами и вырулил на взлетно-посадочную полосу.

Как самолет оторвался от земли, Олесь не почувствовал.

Вот что значит американская машина!

Рассмотреть в иллюминатор уплывающую вниз землю он не успел. Отвлек Филипок, сидевший через три кресла впереди в соседнем ряду, показывавший пальцем на стюардессу, раздающую напитки. При этом Гоша делал страшные глаза и шевелил своими оттопыренными ушами.

Девушка, конечно, была хороша, но Штепу немного укачало, и ему было не до ее прелестей. Олесь откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Как там в России? Интересно, где они будут жить? По этому поводу очень переживала мама. Сунула ему шерстяные носки и пыталась всучить свитер. В России морозы.

Штепа даже приблизительно не представлял, где эта Пенза. Сказали, лететь три часа.

Перед посадкой в аэропорту их строем повели на прививки к стоявшему тут же летающему госпиталю. Американские медсестры сделали по десятку инъекций каждому. Прививали от всякой дряни, начиная с оспы и кончая тифом и холерой. Теперь места уколов начали чесаться. И не поспишь.

Курить запретили, читать не хотелось. Попробовал написать письмо, не пошло. Перед глазами стояло лицо отца. Он долго держался, но перед самым отъездом его пробило на слезу. Хорошо дядя успокоил домашних. Сказал, что сын у знакомых тоже начинал с ротного переводчика, а теперь служит при главе миротворческой миссии в демократической республике Южный Азербайджан.

Олесю и самому было кисло. Но в такие минуты он думал о грин карте. Представлял, как сходит с самолета в аэропорту имени Рейгана. Вэлкам Вашингтон. А потом Эл-эй, Большой каньон. Прежде чем устроиться на работу, он поездит по Америке. Благо деньги после армии будут. А может, сначала снимет квартиру в Большом яблоке и облазит все тамошние злачные места. Не решил еще. Но обязательно наделает кучу фотографий и отошлет этой сучке по е-мейлу. Пусть локти кусает.

Вон Филипок. Ему все нипочем. Сидит, травит анекдоты, изображая перед носом у стюардессы полет беспилотника.

Вот и посадка, в иллюминаторе проплывает унылая совковая коробка аэропорта. Загудели вышедшие шасси, мягкий толчок при касании бетона полосы. Боинг вырулил на одну из немногочисленных стоянок и встал. Пилот по радио поблагодарил всех за полет и пожелал удачи, Подогнали трап. Сержант начал орать, чтобы все отрывали свои задницы от кресел и топали к выходу.

Здесь уже никаких автобусов нет. Прямо на одной из полос стоит колонна грузовиков в сопровождении нескольких 'Страйкеров'. Похоже, за ними прибыли те, кто высадился тут намного раньше. Лица у них какие-то помятые и испуганные.

Олесю тоже было немного страшно, но одновременно его охватило необъяснимое возбуждение.

Весь аэропорт был похож на растревоженный улей. Постоянно садились и взлетали вертолеты, сновали туда-сюда погрузчики, грузовики, MRAP и квадроциклы. Часто заходили на посадку и транспортники. Два 'Апача' вообще постоянно висели в воздухе, прикрывая взлет или посадку очередного самолета. А один раз чуть в стороне от аэродрома пронеслась пара истребителей.

Их 'Боинг' уже заправляли. Скоро тоже улетит.

Круто! Какая силища! Вон на краю взлетного поля стоит танк. Кажется, 'Абрамс'. А метрах в ста от него остановился и крутит своей башкой робот-антиснайпер. Штепа такой видел впервые.

Погрузились и доехали до места расположения миротворческого батальона без приключений. Штепу поразили буквально вымершие улицы этого города. Он, конечно, не ждал, что их будут встречать толпы восторженных аборигенов, но вот такое… Дома в частном секторе с наглухо закрытыми ставнями окон, удирающая в переулок собака, брошенный кем-то велосипед и темные витрины магазинов с осколками стекол. И мусор. Очень много мусора. Все это давило, действовало на нервы. Будто вокруг декорации фильма ужасов, где город скосила эпидемия.

Олесь почесал места уколов.

Какое-то оживление царило только возле ворот, за которыми виднелось здание, похожее на школу. Это и была бывшая школа, а теперь их база. Кемп 'Спрингс'.

Здесь неплохо укрепились. Помимо КПП, обложенного со всех сторон мешками с песком, такое же сооружение было на северной стороне школьного двора. На крыше из-за бруствера все из тех же мешков торчал ствол тяжелого пулемета, установленного на станке. И без того высокий забор венчала спираль колючей проволоки.

Все молча выгрузились из грузовиков, заехавших прямо на школьный стадион, и, подгоняемые сержантами, направились к зданию.

В коридоре первого этажа тускло горела лампочка, запитанная от генератора, а вот отопления не было вовсе.

Это же Россия!

Левое крыло верхнего этажа занимала третья рота венгерского батальона, а правое было свободно.

Проходя мимо открытых дверей классов, Олесь заметил в нескольких из них парты, сдвинутые в угол. В других стояли койки.

Им же пока придется довольствоваться спальниками. Воды тоже не было. Питание что ни на есть армейское: на завтрак сухпай, на обед сухпай, на ужин он же.

Выспаться в эту первую ночь Штепе так и не удалось. Каждый вечер, как только город окутывают сумерки, на обоих берегах Суры начинается беспорядочная стрельба. Как по расписанию. Вот и сейчас все здание погрузилось во тьму, и новички сидели и слушали, как стучит на окраине Пензы пулемет, что-то взрывается в противоположной от аэропорта стороне.

Каждый раз, когда эта вечерне-ночная канонада, усиливалась, Штепа невольно вздрагивал, и его голова сама непроизвольно втягивалась в плечи.

Но самое интересное, что еще пару недель все с трудом засыпали под эти автоматные очереди, а потом наоборот, сон стал приходить, только если слышна стрельба. В те редкие спокойные вечера в тишине заснуть было абсолютно невозможно.

02.06.2024 г. Пенза.

Утром после завтрака всех переводчиков, а так же еще каких-то спецов из штабной роты и разведвзвода собрал на брифинг у себя в кабинете капитан. Народ, кто как смог, расположился на убогой мебели бывшей учительской, а кому не хватило места, сходили за стульями в один из необжитых классов.

Штепа посмотрел на Филипка. От вчерашней несерьезности у него не осталось и следа. Гоша сосредоточенно слушал установки и сортировал у себя на планшете полученные файлы. Штепе сказали, что его задействуют в полицейских рейдах по городу и на дежурстве на блокпостах в зоне ответственности миротворческой бригады. В нее помимо укрбата входил четвертый гренадерский батальон королевской морской пехоты Великобритании и венгерский, индонезийский, иракский и заирский батальоны. Помимо этих национальных частей в бригаде служило полно специалистов со всего света. Например, сегодня вместе с утренним конвоем приехала команда поваров из Тайваня. Они суетились и лопотали на своем птичьем, наблюдая за разгрузкой кухонного оборудования.

Значит, столовая нормальная будет. Вон и столики со стульями понесли. Это радует!

Вообще прибывшие сюда первыми англичане устроились с комфортом. Они не стали занимать ни здание школы, ни какое-то другое, а установили рядом на пустыре множество металлических модулей, обложенных контейнерами и мешками с землёй. Рядом с ними несколько таких же металлических модулей: склады, туалеты и душ в несколько секций. Туалет — это что-то! Чистота как в операционной, ароматизированный воздух, кондиционер…

Олесь заглянул в один из модулей. Комната приятно его удивила: две кровати, столик, тумбочки и гренадер, что-то читающий в своем планшете.

Штепа вспомнил, что на утреннем брифинге ему тоже скинули на планшет памятку о том, как вести себя с местным населением, карту Пензы и еще много всякой инфы об аборигенах: местные кланы и группировки, кого нельзя трогать, а кого поприжать, с кем вообще не церемониться. А еще методичку по взаимодействию с дознавателем. Есть такая должность в миротворческом батальоне.

Вообще-то, как Штепе объяснили на брифинге, что он сразу должен был начать плотно работать в связке с одним из дознавателей, а не мотаться в рейдах и не торчать на блокпостах, но замену выбывшему недавно специалисту пришлют только через несколько дней. Когда Олесь спросил, куда делся прежний, ему просто ответили, что прежнего дознавателя убили.

Весело!

Пока же Штепа подбил еще двоих таких же переводчиков, как и он, которых мельком видел еще на basic training, поработать с этой методичкой.

А уже через полтора часа ему пришлось применить теорию на практике. Так получилось, что он оказался единственным переводчиком, находящимся поблизости.

Вот он — твой звездный час, парень!

Оказалось, в комендатуру миротворческих сил пришла женщина, рассказала, что из окна своего дома видела, как к дому напротив подъехали две черные автомашины, из них вышли семеро с автоматами. Они ворвались в тот дом, было слышно несколько выстрелов. Потом нападавшие вывели четверых, распихали по машинам и уехали.

Из ее сбивчивого рассказа Олесь понял только это. Можно только посочувствовать переводчику, изучавшему русский в штатах или Англии, окажись он сейчас здесь.

Штепа начал работать:

— Этнический состав пропавших или жертв?

— Какого цвета были машины?

— Сколько всего было выстрелов?

— Во что одеты нападавшие?

— В какую сторону поехали?

— Где была заявительница в момент нападения?

— К какой этнической группе она относится?

После дознания стало ясно, что сама женщина русская, напали на ее соседей, тоже русских. Увезли кавказцы.

Офицер по связям с общественностью капитан Мэтью Барроуз и полицейский комиссар Клас Иоргенсен просто пожали плечами и обещали разобраться, 'когда это будет возможно'. Тут-то Штепа и вспомнил памятки. Приоритетной была защита малых народов бывшей России, угнетаемых русскими. В том числе уроженцев Северного Кавказа. Естественно, с этой русской теткой никто возиться не будет.

Но ведь и среди русских есть приличные люди. Здесь же в комендатуре Олесь познакомился с председателем фонда 'Наследие' Павлом Эдгаровичем Левенмахером, который пришел сюда на регистрацию.

Вежливый, культурный, приятный в общении человек. Сносно владеет английским. От него Штепа узнал много нового о получении гражданства США.

Оказывается руководящий состав их фонда имеет право на ускоренную процедуру получения этого гражданства. Все очень просто. Иммиграционные офицер принимает каждый понедельник, среду и пятницу. Записался на прием, пришел, прижал руку к сканеру, сканнер считал с наночипа всю инфу (отпечатки пальцев, радужную глаза, ДНК, фото и так далее) и садись заполнять иммиграционные формы N400 и N426. В следующий заход нужно сдавать экзамен на гражданство. Все происходит тут же в иммиграционный офисе. Собирают претендентов в помещении, похожем на обычный класс. Вызывают по одному к иммиграционному офицеру (Левенмахер кстати с ней уже познакомился. Это очаровательная женщина средних лет. Зовут — Стелла Буковски.) Она еще раз проверяет базу данных и задает шесть легких вопросов по истории США. Дальше в течение месяца вызывают на присягу и получение сертификата о натурализации.

Здорово! Если содействуешь продвижению демократии в стране своего проживания, то за месяц делается то, что другие люди ждут годами. Олесь даже позавидовал Павлу Эдгаровичу.

Что касается утреннего происшествия с этой теткой, немного жаль тех четверых похищенных, но нет худа без добра. Теперь его заметили. Есть небольшой шансик начать продвигаться по служебной лестнице. А это серьезные деньги, ускорение решения вопроса с гражданством, более комфортное жилье и, чем черт не шутит, смена места службы.

Правда эйфория эта в течение нескольких последующих дней сошла на нет. Штепа с ужасом обнаружил, что английский существует в десятках вариантов. От совершенно не воспринимаемого на слух, сыплющегося как из пулемета, ирландского, до проглатывающего половину звуков африканского.

С американцами было не лучше. Олесь познакомился с одним лейтенантом из Нью-мехико. Так из-за его сильного южного акцента, Штепа иногда не понимал ни слова из того что тот говорил.

Олесь старался как можно больше общаться с английскими гренадерами, для интенсивной языковой практики, и поменьше с земляками из укрбата.

Вот и сейчас, после ланча, состоявшего из очередного сухпая, он отказался идти с Филипком смотреть на его железки, а отправился на пустырь, где и впал в ступор от вида шикарных жилых боксов.

Жаль, долго погостить здесь не удалось, планшет запищал общий сбор.

На плацу Штепа стоял возле металлического стенда, на котором сквозь ржавчину проступали отдельные буквы какого-то лозунга. Капитан Кэссиди в это время толкал длинную пафосную речь.

Ох, и любят они выступать! Прямо как комуняки раньше.

Слава Богу, уже через пятнадцать минут Олесь сидел в 'Хамви' рядом со старшим патруля — лейтенантом Тони Пэришем. Помимо командирского внедорожника в рейд по зоне ответственности их бригады пошли: 'Страйкер' гренадеров, еще один 'Хаммер' с индонезийцами, а впереди пылил УАЗ с недавно созданной русской полицией. У укрбата пока не было своей техники, и поэтому его бойцов развозили по блокпостам на грузовиках других батальонов.

Смешно, но Украина находится рядом с бывшей Россией, и ту же броню можно было бы привезти по 'железке', а КАМАЗы, 'Уралы' и УАЗы вообще пригнать своим ходом. Но гдеж их взять-то, если отцы-командиры продали давно все налево. Пришлось клянчить у союзников по коалиции. Технику подогнали на пятый день. Грузовики, броневики и джипы. Кругом полнейший бардак и неразбериха. Ставить машины некуда, весь школьный двор ей забит. Загнали машины на пустырь и начали расширять периметр миротворческой базы. Даже несколько боксов и контейнеров пришлось переставить, для чего наняли местных с кранами. Расположившиеся здесь раньше других англичане знали все тарифы, и поэтому расплатились с аборигенами несколькими ящиками еды.

Одним словом, кто в армии служил, тот в цирке не смеется.

Но все это будет потом, а пока — рейд.

Задачи у них у всех простые: контроль обстановки в городе, демонстрация присутствия, собственно патрулирование, изъятие незаконного оружия и вызов инженерной роты в случае обнаружения взрывного устройства или подозрительного предмета.

Штепу потрясывало от смешанных чувств и эмоций. Было немного страшно, но одновременно интересно. Это его первый самостоятельный case (дело).

Англичане в камуфляже, бронежилетах, темных очках и шлемах со встроенными в забрало мониторами выглядели персонажами фантастического боевика. Они очень нервничали. В каждом встречном таксисте или мотоциклисте гренадеры видели потенциального подрывника.

— Внимание на парня справа, — сказал лейтенант стрелку за пулеметом, установленом на турели и включил камеру. Никому здесь не нужны трения с кавказской диаспорой, а парень справа был таксист-кавказец.

Он, уже собравшийся было свернуть в сторону патруля, быстро дает задний ход, тормозит и машет рукой, чтобы

продемонстрировать отсутствие злого умысла.

— Вон тот мальчишка на балконе мне средний палец показал, — пожаловался стрелок. — Сука! Мать вашу! Когда-нибудь я грохну одного из них.

Что-то ударило по лобовому стеклу.

— Это было яйцо. — Весело сообщил снизу водитель. И через пару секунд уже обиженно. — Тухлое.

Легковушки, грузовики, мотоциклы и велосипеды жались к обочине при грозном виде разозленного стрелка головной машины на турели у которой закреплен пулемет и автоматический гранатомет Mark 19, способный давать шестьдесят выстрелов в минуту.

Еще немного покатались по улицам, заехали по нескольким адресам, указанным информаторами. В одном доме обнаружили целый арсенал, но хозяев там не было. Предупредил кто-то. Зато в одной двенадцатиэтажке в спальном районе задержали лидера русских фашистов. Правда, внешне на оного этот тип не тянул. Щуплый, близорукий… Наверное, на интернет форумах здоровье потерял, борясь за империю.

— Куда это все подевались? — раздался в наушниках голос командующего миротворческой бригады полковника Шумейкера. — У всех послеобеденный сон?

— На связи, сэр. — лейтенант отвлекся от монитора, на котором была картинка с камеры спаренной с пулеметом.

— Спутниковая разведка показывает, что у вас впереди по курсу засада, парни. И фугас.

— Принято.

Патруль уже покинул спальный район, миновал частный сектор и двигался по пригородному шоссе.

На мониторе командира четко обозначились семь красных точек. Это сигналы с наночипов, зашитых в руки повстанцев, которые сосредоточились в густом подлеске справа от шоссе. Handheld Standoff Mine Detection System зафиксировала место расположения фугаса.

Колонна съехала с шоссе за насыпь. Это позволяло укрыть за ней броню, немного уменьшив этим силуэт БТР и трех внедорожников. За насыпью высадилась и пехота, тут же занявшая позиции и приготовившаяся к бою.

Олесь не знал, что ему делать и остался в 'Хамви'.

— Засаду и фугас подтверждаю. — лейтенант обвел стилусом скопище красных точек. — Прошу поддержки с воздуха.

— Принято. — отозвался Шумейкер. — Птички на старте, позже встречайте саперов.

Штепа с интересом ждал, что будет дальше. Всю дорогу обратно он фантазировал, как будет переводить допрос лидера экстремистов, которого запихнули в 'Страйкер', и вызов командования вернул Штепу к действительности.

Вскоре послышался шум винтов, и на цель зашли две Кобры.

Олесь с ухмылкой наблюдал, как одна, за одной гаснут красные точки.

Засаду они устроили. Хы! Куда вам, дикарям против цивилизации.

Через несколько минут все было кончено. Подоспевшие саперы выдвинулись к фугасу, а лейтенант погнал своих людей к месту засады. Но первыми туда рванули русские полицейские, чтобы собрать трофеи, а потом толкнуть их на местном черном рынке.

Штепа тоже хотел пойти с ними, но лейтенант запретил. Сказал, что допрашивать там уже некого, да и растяжек повстанцы могли наставить.

Олесь через свой планшет вошел в сеть, загрузил камеру одного из гренадеров и тут же пожалел об этом. Смотреть на тела, растерзанные взрывами и крупнокалиберными пулями, было неприятно.

Штепа отключился.

На этой неболшой заминке на загородном шоссе их приключения не закончились.

Из штаба миротворческих сил пришла информация, что в зоне их ответственности в районе цементного завода группа вооруженных автоматическим оружием людей грабит проезжающие мимо автомобили. Поехали разбираться.

На развилке возле завода стоял микроавтобус с мигалкой и надписью Милиция на борту. Четыре человека в форме и с автоматами как раз остановили грузовик Газель. Поэтому появление миротворческий патруль застал их врасплох. Злоумышленников разоружили, положили на землю, обыскали и… Оказалось, что это люди из местной областной полиции. Правда, сопровождавшие гренадеров пензенские полицейские никого из коллег лично не знали, но документы у них были в порядке. Насколько могут быть в порядке потрепанные ксерокопии непонятно кем подписанных удостоверений с непонятными печатями. Пришлось удовольствоваться этим, потому что пока в в местной системе документооборота был полный бардак. У миротворцев не было установленных образцов документов, таких как разрешение на ношение оружия от коалиционных сил, или те же полицейских удостоверений. А еще не было ни ориентировок, ни фотографий особо разыскиваемых террористов. Все это только предстояло наладить. А пока лейтенант пожал плечами, вернул командиру полицейских, похожему на бородатого талиба, пачку с документами, и патруль продолжил путь. Возможно, это именно они были теми людьми, что грабили автомобили, но не следить же за каждым местным полицейским. К каждому по солдату коалиции не приставишь.

Штепа отметил для себя, что и у этих полицейских начальником был кавказец и половина личного состава тоже. Аналогично и у сопровождавшего их пензенского наряда полиции. Русские здесь были на вторых ролях. Говорят, что и у бывшей российской милиции было все точно так же.

Обратно в город возвращались по основному шоссе. Мёртвые русские в изрешеченных пулями машинах по обочинам. Чуть дальше сожженная коалиционная техника возле шоссе и развороченные русские танки в полях Почти вдоль всей трассы остовы домов. Все это — следы майских, пусть и локальных, но настоящих боев, а так же нападений на беженцев и разборок между мародерами. Тягостное зрелище.

Поучаствовать в допросе русского фашиста Штепе так и не удалось. С ним работал дознаватель в паре с другим переводчиком. А вечером в целом хороший для Олеся день смазал один странный визит. В кемп 'Спрингс' заявился нахальный мужичок.

Интересно кто его пропустил?

Одет мужичок был не так чтобы очень, на плече у него здоровый мешок, на ногах кирзачи. В общем, Олесю он сразу не понравился.

А мужичок тем временем развил бурную деятельность. Из мешка на белый свет были извлечены: более десятка шапок-ушанок со звездочками, погоны советского образца, значки с советской же символикой, а так же матрешки и прочая подобная хрень. И англичане охотно у мужичка все это покупали, тут же напяливали на себя шапки и фотографировались как в одиночку, так и всей кучей.

Подошел мужичок и к Штепе, видно приняв его за гренадера. Олесь демонстративно отвернулся.

Какой-то подозрительный тип. Нужно написать докладную полковнику, пусть его проверят, если еще раз заявится.

04.06.2024 г. Пенза.

Следующие два дня ничего особенного не происходило. Штепа два раза дежурил на блокпостах, но не с англичанами, а один раз смешанным украинско-заирским составом, а второй раз чисто с бойцами укрбата. В этот день к нему как репейник прицепился Гнат Вацюра из-под Львова. Все докапывался, почему Штепа украинец, а украинскую мову плохо знает. Сам Вацюра прошел Иран, был Е-7 (SFC) в чине взводного сержанта, поэтому Олесь просто так послать его не мог. Приходилось терпеть. Этот Вацюра был явно помешан на национальной теме и вообще милитарист, если не сказать садист. Если Штепа просто презирал русских, то Гнат их ненавидел, и все дежурство рассказывал истории о том, как коалиционные войска гоняли русские, или о том, как он сам лично будет этих русских убивать.

Не хотел бы Олесь с этим психом в рейд попасть.

Столовую за эти два дня так и не сделали. Англичане обзавелись полевой, можно в принципе сходить и получить горячую пищу, но там большая очередь, а Олесь итак каждые два дня по полтора часа в очереди в душ стоит. Погода жаркая, весь какой-то потный и грязный как бомж.

Когда же все наладится?

Тут парни из хозвзвода трофейную передвижную армейскую пекарню на базе грузовика КАМАЗ надыбали. Все думали, хоть хлеб горячий будет. Ага! Эти из штабной роты продажу хлеба населению наладили. Ладно бы бесплатно раздавали. Дельцы.

На третью ночь все спали на полу в форме с автоматами в обнимку. Стреляли долго, интенсивно и совсем рядом, но слава Богу не по Кемп 'Спрингс'. Хотя утром в стене здания нашли несколько свежих следов от пуль.

05.06.2024 г. Пенза.

На пятый день пребывания в этом чертовом городе, из своей зоны ответственности в гости к англичанам с какой-то миссией приехали американцы. Штепа познакомился с главным сержантом Джиммом Клейтоном. Разговорились. Когда он узнал, что Олесь после службы собирается осесть в США, предложил поехать жить к нему в Оклахому. Сказал, что там хорошо, красиво. Обещал с работой и учёбой помочь. Хороший мужик. Обменялись адресами и телефонами.

06.06.2024 г. Пенза.

С двух до трех ночи на седьмое июня у Штепы было дежурство по охране кемп 'Спрингс'. Было холодно. Не самое очаровательное ощущение просыпаться в час пятьдесят и вылезать из теплого спальника. Россия. И это совсем не та карьера, о которой мечтал Олесь. Где этот долбанный дознаватель, мать вашу?!

08.06.2024 г. Пенза.

Наконец-то заработала столовая. Сделали все по первому классу. Современная длинная раздаточная стойка с лотками, полными салатов и гарниров десятков наименований, конечно же это идиотское мясо, конечно же, рыба, свежие фрукты, натуральные соки, мороженное, пироженные. Куча сортов и всего этого навалом. Тут же стоят холодильники с прохладительными напитками. Ассортимент зашибись. Несколько видов молока: клубничное, шоколадное, банановое… Газировка: фанта, спрайт, кока-кола, все обычное и облегченное. в железных банках и в двухсотграммовых упаковках. В обеденном зале кондиционеры, заходишь, приятно…

Но и забот прибавилось. Большинство продуктов доставлялось сюда самолетами (позже и железной дорогой), но кое-что поставляли и местные. Иногда даже что-то приходилось покупать прямо на рынке.

Платили за все англичане, естественно закупками занимались тоже они. Вот Штепу время от времени и привлекали в такие поездки. Сегодня Олесь ездил с конвоем из двух грузовиков. Было пару опасных моментов. Застряли в пробке на рынке. Кругом тысячи галдящих на своем языке азиатов, а Штепа в грузовике с водителем один. Вторая машина с офицером отстала. Местные настроены вроде дружелюбно, но с одним автоматом и двумя рожками Штепа чувствовал себя неважно. Хорошо отставшие, наконец, подтянулись, они быстро закупили что надо, и обратно. По дороге на базу заблудились. Опять начала глючить GPS. Говорят русские хакеры что-то там химичат. Чуть было не сбили пару местных.

08.06.2024 г. Пенза.

В Пензе рванула очередная бомба. В самом центре. Раньше на фугасах подрывались патрули местных полицейских, или 'сами собой' взлетали на воздух оставшиеся от русской армии военные склады, но на этот раз пострадала мэрия. Погибли мэр, его заместитель и двадцать три сотрудника. Глава миссии ООН в приволжском округе господин Оскар Толпан назвал это покушением на демократию.

09.06.2024 г. Пенза.

Первый раз за все это время Олесю удалось позвонить маме. Родители за него очень переживают. Поговорил. Ощущения двойственные. С одной стороны Олесь был рад всех услышать, с другой это травит душу и выводит из колеи.

10.06.2024 г. Пенза.

Утром, когда они с Филипком возвращались из комендатуры, видели, как пара ракет сшибла какой-то воздушный объект. То ли русских повстанцев, то ли американский, то ли их миротворческой бригады. Хрен его знает. Здесь такое случается. Техника сбоит, и авиация разносит собственный конвой или два патруля лупят друг по другу. Кто-то даже считает, что это диверсионные отряды русских все это устраивают. Якобы научились влезать в закрытые сети коалиции. У страха глаза велики.

Многим здесь нужна психологическая помощь. Один английский солдат на целый час заперся в биотуалете. Потом еще полчаса его уговаривали оттуда выйти.

Олесю тоже было как-то хреново. Много чего лезло в голову. Перед сном, перед тем, как закрыть глаза, он вспоминал о прошлом, думал о будущем, о близких, о женщинах…

Быстрее бы вернутся в нормальную жизнь. Сначала в Украину. Утрясти бумажки, получить гражданство. Потом в США, найти хорошую работу, жениться, детишки чтоб пошли. Хотелось бы, чтобы было так, ну а пока они торчат в этой проклятой России. Но кто-то должен делать эту грязную работу.

11.06.2024 г. Пенза.

Снайпер застрелил водителя одного из 'Хамви'. Того самого весельчака, с которым Штепа ездил в рейд. Первые потери: то снайпер, то граната, то мины. Чего еще можно от этих ожидать?

Опять столкнулся с Вацюрой. Пришлось битых полчаса выслушивать, что за каждого убитого солдата коалиции он будет вешать за ноги по десять русских. Совсем у парня крышу снесло.

12.06.2024 г. Пенза.

Всю ночь над Кемп 'Спрингс' летали вертолеты. Не спали до четырех утра. Все сидели в полной боевой выкладке с автоматами. Потом легли не раздеваясь. Это все из-за того, что завтра (вернее уже сегодня) день независимости России. Ждали терактов. Но за весь день ничего не случилось. Абсолютно ничего.

Толи русским наплевать на свою независимость, толи они оказались умнее, чем о них думали.

13.06.2024 г. Пенза.

В этот день пришла техника для укрбата, и как раз из штаба поступила информация, что на севере зоны ответственности идет тяжелый бой между хорошими парнями и плохими парнями. Сели, поехали.

Оказывается, чуть раньше туда бросили разведвзвод гренадеров. Когда прибыли на место, стрельба уже стихла. Одна из враждующих сторон, увидев колонну коалиционной бронетехники, предпочла сделать ноги.

Те самые плохие парни в итоге оказались не совсем уж плохие, как все подумали поначалу. Обе стороны были отрядами местной самообороны, которые сама коалиция и создавала из местных. Просто один отряд состоял из чеченцев, а другой из азербайджанцев. Что-то они не поделили.

14.06.2024 г. Пенза.

Наконец прибыл тот самый дознаватель — напарник для Штепы. Работал до нынешнего контракта в бельгийской полиции, но на бельгийца он похож не был. Скорее на пакистанца или индуса. Ну и звали его Санкат Салифу.

Познакомились, пообщались, (кстати, его мяукающий английский тоже не подарок) и сразу на выезд.

На этот раз усиленному патрулю предстояла фильтрация населения спального района.

Поступила информация, что где-то в многоквартирных домах завелась ячейка сопротивления — городской филиал банды повстанцев. Вот и ходи теперь по квартирам, ищи неизвестно чего.

Усилен патруль был взводом украинских бойцов на двух грузовиках и ТНТ на двух броневиках MRAP. THT- Тactical Human Team — это как раз те, кто ходят по домам, и очень задушевно беседуют с людьми. Оперативная разведка. Штепа с Салифу им в помощь, бойцы укрбата в оцепление, штатный патруль в прикрытие. Предвкушение настоящего дела было бы приятным, если бы Штепа не увидел в одном из грузовиков Гната Вацюру.

Заехали в квартал, оцепили пару домов и понеслось.

Если дверь не открывали, выносили ударом ноги. Это деревянные. По железным сначала работали кувалдой. Потом запарились и стали применять пластид. Но в основном народ двери открывал. За теми, что взламывали или никого давно не было, или воняло так, что можно было и не заходить. Ясно, что трупы не первой свежести.

В этом районе народа осталось совсем мало. Тот, кто устроился на службу к оккупационным властям, старался перебраться поближе к центру, остальные к земле. Здесь же можно было обнаружить только одиноких стариков, женщин с детьми, алкашей и наркоманов.

Чем они все тут живут?

В одной пятикомнатной квартире наткнулись на стайку десяти- двенадцатилетних детишек. Изъяли у них пяток заточенных кухарей и газовый пистолет со следами переделки под боевой. Забирать никуда детей не стали. Не до них пока.

В девятиэтажном подъезде, как правило, обитало человек пять-шесть. Со стариками и детьми не возились, с наркоманами тем более.

За час шмона попалось два вменяемых мужика. Их забрали с собой разбираться. Позже попался еще один, но упрямый. Спецы ТНТ устроили ему экспресс-допрос с пристрастием прямо на месте. Штепа переводил. Метод 'плохой-хороший полицейский' не проходил из-за неопытности Олеся, и мужика стали сразу жестко ломать.

Тут уж Штепа постарался, художественно перевел. Даже от себя что-то добавил.

Мужик оказался не боец. Всех своих сдал с потрохами. Правда, партизанами их назвать было сложно. Так, выживальщики. Живут в лесу, совершают мародерские вылазки в город, а этот кекс тут им информацию собирает.

Завтра туда отправят американский спецназ и повяжут этих гавриков. Но это уже без Штепы. Там свой толмач имеется.

А этому мужику предложили теперь поработать информатором для миротворцев. Обещали все блага и бонусы. Альтернативу тоже расписали. А чтобы мужик не вздумал в двойного агента играть, прямо предупредили, что среди его лесных братьев заведут еще одного информатора.

Правда из разговора ТНТшников Штепа понял, что вполне возможно этих выживальщиков просто ликвидируют, дабы не оставлять в лесу непонятное формирование.

Уже когда спускались от мужика, во дворе раздалась автоматная очередь. Это Вацюра отличился. Со второго этажа сиганул пацан и задал стрекача, а Гнат его срезал из автомата.

Штепа подошел к убитому вместе с командиром ТНТ. Мальчишка лежал на спине. Левая нога неестественно вывернута, грудь разорвана пулями, широко открыты удивленные глаза.

Командир ТНТ выругался, теперь, если тут и была какая-то ячейка, после выстрелов никого уже не найти.

Операцию свернули. ТНТшник обещал написать на Гната докладную, но потом, конечно, ничего не написал.

15.06.2024 г. Пенза.

Под вечер в комендатуру привели русского солдата из тех частей, на основе которых планируется создавать новую русскую армию. (Хотя по мнению Штепы русским вообще армия противопоказана. Спички детям не игрушка. А случись чего, мировое сообщество всегда придет русским на помощь). Смотреть на этого солдата страшно. Избит весь, лицо опухшее, синее, руки в крови от наручников. Оказывается, его бойцы ингушского отряда самообороны в городе схватили и почти неделю продержали у себя.

Полковник Шумейкер не на шутку разозлился. Если дела так и дальше пойдут, коалиция вообще без союзников останется. Перестреляют друг друга и все.

Подняли аж три батальона. Помимо украинского и английского еще и иракский.

Последние вообще звери. Стреляют во все, что движется. Хотя Филипок говорит, что это они от страха. Поэтому иракцев старались как можно реже использовать. Но сейчас весь венгерский батальон на блокпостах и патрулировании, а индонезийский оттуда только сменился.

Солдата этого взяли с собой. Полковник поостыл немного, вызвал по рации украинского комбата по рации и говорит, чтобы тот своих резких орлов попридержал и иракцев вперед пропустил.

Поползли, значит, слухи о Вацюре по бригаде, раз ему даже иракских терминаторов предпочитают.

Окружили миротворческие силы тот район на берегу Суры, что ингушская диаспора облюбовала. Первыми пошли, как и было решено, гренадеры. За ними, через некоторое время, иракцы. Украинцам пока приказа не было.

Штепа присел на одно колено и пристроил автомат поудобнее. Гнат этот пристроился недалече. Олесь обливался потом в под тяжестью разгрузки и броника и изредка бросал злые взгляды в сторону Вацюры.

Интересно же, что там происходит, и проявить себя хочется, а тут сиди, парься.

Местная полиция прикатила. Тоже туда пошли. Тихо все.

Наконец лейтенант сделал знак начать движение. Пошли.

Отыскали этот ингушский анклав, а там пусто. Разбежались горцы, значит. Остались только старики и бабы с детьми. Орут на своем что-то истерически, руки заламывают и в лицо младенцами своими тычут. Одна как бухнется в грязь и давай кататься, как припадочная. Думали, наверное, что убивать их пришли.

В общем, облом. Правда пустыми не ушли. Самооборонцы эти, убегая, до хрена тяжелого вооружения оставили, по статусу им не положенного. Одних минометов с десяток, раза в два больше пулеметов на станках, еще штабеля ящиков с выстрелами РПГ, минами и патронами разного калибра. Стрелковки тоже навалом.

Пришлось из-за этого транспорт из аэропорта вызывать. Там все основные военные склады. В том числе и конфискат.

Тут-то Штепе работенка и нашлась. У гренадеров были дела по-важнее, чем железяки возить, иракцам оружие доверить не рискнули, но и украинцев без присмотра не оставили. Выделили сопровождающим штабного офицера.

Не доверяют. За эти две недели были уже случаи, когда деятели из укрбата конфисковывали у населения оружие, нажитое непосильным трудом, а потом его же этому населению и продавали.

Считали, оформляли и пересчитывали до позднего вечера. Штепа умотался вусмерть. Еще и без ужина остался. Зато капитан Найджел Мартинс его по плечу похлопал… Запомнит теперь.

16.06.2024 г. Пенза.

Проверив одну кафешку на предмет взрывного устройства, их уже сложившаяся команда из переводчика, дознавателя и гренадерского патруля вышла на улицу, и тут Штепа наткнулся на латышей. Издалека по нашивке в виде флага подумал австрийцы какие. Но нет. Австрияки вместе с немцами, французами и итальянцами от этой войны откосили. Предпочли чужими руками жар загребать. Отсидеться, пока парни из других стран борются за демократию.

А тут Штепа еще и русскую речь со стороны этих как бы австрийцев услышал.

Подошел, пообщались на великом и могучем. Потом на английский перешли, а то проходящие мимо кавказцы коситься начали.

Вообще у Штепы начало складываться впечатление, что находится он не где-нибудь, а на Северном Кавказе. Русских на улицах и не видать совсем. Поприжали их джигиты основательно. Ну, сами виноваты. Чего хотели, то и получили. Не надо было угнетать малые народы. Да и украинцев тоже. Вон Вацюра все за своих прадедов мстить продолжает. Он ведь не только в Иране был, но и в Чечне с русскими через прицел общался. Хороший в принципе парен, жаль, что псих.

Олесь Штепа

17.06.2024 г. Пенза.

Перед ланчем подрались замкомроты и командир второго отделения, где служил Олесь. Удалось быстро растащить. У всех шалят нервы, все одиноки и всем надоела эта Россия. Досуга почти никакого нет. Изматывающая служба без выходных, без женщин, без выпивки. Это всё тяжело переносится некоторыми солдатами. Приходится терпеть.

Вечером стало известно, что какие-то отморозки убили двух солдат и офицера из третьей роты и угнали передвижную пекарню. Олесь знал одного из солдат. Тот спал через две койки от него. Противный был парень, зубы никогда не чистил. Все равно жаль.

18.06.2024 г. Пенза.

С утра у Штепы, можно сказать, наметилась культурная программа — поход в кинотеатр. Названия этого заведения никто не знал. На самом здании его обнаружить не удалось, а сопровождающие патруль полицейские кинотеатр явно не посещали и прежде.

Цель визита, конечно, была не просмотр очередного шедевра Голливуда. Все проще. По оперативной информации в кинотеатре должна была состояться сходка какого-то альтернативного правительства области. В результате бойцам пришлось проскучать в заброшенном здании часа два. Никто так и не пришел.

От нечего делать англичане начали изучать предметы интерьера. Убогого, надо сказать. Почти все двери сорваны с петель, в некоторых стенах дырки от пуль, окна выбиты, повсюду мусор и экскременты. Но на стене холла висело большое панно и несколько картин в простенках. Парни из Британии порезали их ножами на сувениры. От панно отковыряли фрагменты с голыми бабами. Кажется русалки какие-то. Олесь поддался на это и тоже отковырнул себе тетку с хвостом и большими сиськами. Повесил на скотч в изголовье кровати в казарме.

19.06.2024 г. Пенза.

Есть у гренадеров один парень. Они постоянно издеваются над ним и всячески стараются избежать дежурства с ним. Говорят, что не хотели бы быть с ним рядом, когда у него заряженный автомат в руках. По их словам этот Сондерс — трус и гомик, очень не хотел сюда ехать, а теперь любыми способами пытается вернуться домой. Уговаривал кого-то прострелить ему жопу и грозился шмальнуть в кого-то сам.

Олесь в нем не заметил чего-то такого отталкивающего. Приятный парень. Ухаживает за руками, всегда выбрит, и пахнет от него хорошо. Ну, ноет иногда, так всем сейчас тяжело. А то, что он гей — так постыдились бы его чморить. Европейцы называется.

20.06.2024 г. Пенза.

Гребаный Экибастуз. Из-за того, что бойцы и даже офицеры укрбата таскали из столовой банки с напитками в немереных количествах, (а брать можно было, сколько хочешь) и продавали их местным барыгам, теперь напитки выдают по одной на рыло вместе с порцией хавки. А на улице июньская жара. Пить хочется зверски. Штепа если и брал, то только парочку в рейд. Жопа.

Рядом теперь все время снуют гражданские контрактники. Охраняют местных воротил, сопровождают конвои с продуктами, обслуживают гражданскую технику. Штепа поинтересовался — у них зарплата семь косарей евро в месяц. Контракт на год. Каждые четыре месяца отпуск две недели.

Может, ему тоже стоит этим заняться после армии? Вполне реально накопить тысяч сто за год. Компания называется ICN. Отложить поездку в Америку что ли? Пожить у родителей с месяц и… ещё не решил. Толи контракт с ICN, толи к Клейтону в Оклахому, толи идти в полицию, или ехать в Сиэтл? Там квартира и страховка дешевле.

21.06.2024 г. Пенза.

Штепе, Филлипку и еще двум парням выдали по награде от полковника за хорошую службу. Это радует. Может, в звании еще повысят? Хорошо бы. И деньжат побольше.

22.06.2024 г. Пенза.

Каким-то макаром несколько русских подростков ночью проникли в кемп 'Спрингс'. До утра их ловили. Ночники и наночипы при таком количестве народа на квадратный метр мало помогали. Сейчас еще все местные щеголяют в натовском 'комке'. Перепугались миротворцы не на шутку. Никого так и не нашли. Патрулировали окрестности до рассвета. Скучно здесь не будет никогда.

23.06.2024 г.

Агентство 'AFP' Франция 'В ряде стран проходят массовые демонстрации протеста перед посольствами и консульствами стран НАТО. В Дели перед посольством США митингуют более десяти тысяч человек. В Мексике в Гвадалахаре ночью было подожжено консульство США. Сведений о жертвах нет.'

'Между тем, высокопоставленным военным стран НАТО настойчиво рекомендуют ограничить контакты с прессой. В частности, им советуют не сообщать о жертвах среди мирного населения и о потерях НАТО' отмечает 'China Daily'.

'США собирается выделить до пятисот миллионов амеро на физическое устранение лидера повстанцев Сергея Ленькова.' По сути — его просто 'заказывают'. - 'Asia Times' Гонконг.

'Kyiv Post' — 'Правительство демократической республики Башкортостан заявили сегодня, что русские вооруженные силы сожгли вечером в пятницу несколько сел этнических Башкир в районе города Миасс. Власти Башкортостана также утверждают, что артиллерийскому обстрелу подверглась деревни Миньяр и Илек. По ним было выпущено около пятидесяти стодвадцатимиллиметровых снарядов.'

'На главной площади Минска прошел рок-концерт в поддержку русского сопротивления, в котором приняли участие более двадцати тысяч человек. Все участники прикрепили на грудь или на спину символические мишени' — 'Беларус0инфо'.

'НАТО готовится к продолжительной военной компании в России. Это дал понять сегодня в своем выступлении министр обороны Великобритании Ховард Молстон. 'Невозможно нанести такой удар, который привел бы к нокауту, — заявил он. — Мы должны последовательно перерезать все коммуникационный линии и поразить военную машину русских повстанцев'. - 'Гардиан' Великобритания.

ВАШИНГТОН, 'Соединенные Штаты перебрасывают в Европу дополнительное количество боевых самолетов в рамках натовского плана усиления воздушной мощи альянса в связи с активизацией его боевых действий против русских повстанцев. Об этом сообщил в понедельник на брифинге официальный представитель Пентагона Клайв Карлмайкл.

Он, в частности, рассказал, что в соответствии с подписанным в этот день распоряжением министра обороны США Марка Хостина, с базы ВВС в Южной Дакоте в Европу перебрасываются двенадцать бомбардировщиков B-1B. В процессе отправки находятся семь боевых самолетов EA-6B и около пятнадцати воздушных дозаправщиков.

Днем ранее, сказал Карлмайкл, на европейские базы НАТО отправились дополнительно еще восемь тяжелых бомбардировщиков B-52. Они, возможно, останутся в Европе на некоторое время.

В направлении Европы движется и американский авианосец 'Теодор Рузвельт', конечная цель назначения которого — Баренцево море.

В настоящее время, по словам Карлмайкла, операция НАТО в бывшей России 'перешла из начальной стадии в промежуточную, и это потребовало большей воздушной поддержки'. Интенсивные бомбардировки позиций повстанцев уже привели к тому, что натовские силы стали испытывать нехватку некоторых боеприпасов, в частности, крылатых ракет, запускаемых с самолетов.

'У нас нет проблем с крылатыми ракетами морского базирования, — заявил Карлмайкл. — Запасы же крылатых ракет, запускаемых с самолетов, ограничен, и мы сейчас решаем этот вопрос. Я бы не сказал, что в настоящее время это стало проблемой, но…' — передает корреспондент 'Deutshe welle' Германия.

'La Stampa' Италия — 'Как минимум двести человек погибли в результате уничтожения в минувшие сутки двух центров по приему беженцев к юго-востоку от Перми во время воздушных ударов НАТО.'

Михаил Гришин

02.06.2024 г. Московская обл. дер. Дергаево.

За стеной послышались приглушенные голоса. Два. Мужской и женский. Он что-то доказывал, она пыталась возразить. Муж и жена. Пожилая пара. Он, наверняка, настаивал, на том, что меня нужно выпроводить, и рассуждал, как это сделать. Она говорила, что это не по-людски.

Что значит старой закалки, да еще деревенские. Попадись городские и помоложе, не то, что приютили бы, а, воспользовавшись моим состоянием, обобрали бы, да еще и по голове чем-нибудь стукнули для верности.

От таких мыслей сразу поплохело, и я засуетился, пытаясь найти пистолет.

Фу-у! Вот он, на стуле лежит.

За стеной опять заспорили.

Да успокойтесь, чудаки. Никто не собирается у вас задерживаться. Сейчас соберусь и уйду. Зачем ставить в неловкое положение хороших людей?

Я их помнил. Отпаивали меня травами, суетились…

А вот как я сюда попал, не помнил.

Память сохранила лишь какие-то обрывки. Я иду куда-то, не разбирая дороги и волоча за собой рюкзак. Натыкаюсь на колонну беженцев, меня отгоняют. Снова иду. Потом провал. Вот я уже сижу у костра с мужиками. Они коптят рыбу, я рыбу ем, но из консервной банки. Жирные шпроты без хлеба. Рыбаки собираются, заливают костер водой. Я выхожу вместе с ними, но они идут быстро, и я не выдерживаю их темпа. Вот что значит не вылезать из офиса. Снова провал. Все.

Не знаю, то ли мне крышу снесло от пережитого, то ли сказалось лазанье по речкам, но кажется, меня свалила лихорадка. Ничего не помню.

— Я смотрю, ты уже пришел в себя? — на меня внимательно смотрел хозяин дома. — Тогда мой руки и за стол.

Слава Богу, на 'Ты'. Значит, разговор будет без всяких там церемоний.

— Петя…

— А что? Такой здоровый лоб, не вечно же его с ложечки кормить.

— Да спасибо, я нормально. Сейчас соберусь и пойду.

— Это ты, как знаешь, — мне показалось, он выдохнул с облегчением, — а пока пошли завтракать.

В десять часов я перекусил картошкой, между прочим, с моей тушенкой, а уже в полдень топал на юго-восток.

Куда теперь?

К Женькиным родственникам точно не пойду. С какими глазами я к ним заявлюсь и что скажу?

Моя родня уже и забыла о существовании такого Мишки Гришина. Да и я знать не знаю, где кто живет. Остается только Марат. Но он когда еще звал? С тех пор все изменилось, да и приглашал Марат не одиночку. Примут ли? И что там теперь под Казанью твориться? Как туда добираться? Одни вопросы. Чтож будем получать ответы по ходу дела.

Я замедлил шаг и уставился на несколько брошенных иномарок. Выглядели они вполне себе нормально, в одной даже торчали ключи.

А почему бы и нет? Заряд картечи в голову я могу получить и в пешем порядке, а тачка значительно приблизила бы меня к цели.

Вот он, момент истины! Кабы уметь эту хреновину водить.

Я плюхнулся на мягкое сидение, хлопнул дверцей, положил руки на руль.

Шумахер!

Еще месяц назад в такой тачиле мне не разрешили бы просто сидеть. Теперь сижу. Ну и…

Я повернул ключ. Тишина. По идее должна завестись. Не завелась.

Посмотрел на приборную доску. Какие-то лампочки, стрелочки, кнопочки. Или приборная доска, это у самолета? А здесь что?

Потыкал несколько кнопок. Ничего.

Ага, это я знаю — бардачок. Посмотрим.

Бумажки какие-то, диски, сигареты…

Это нам без надобности. Хотя почему? Вспомнил, как сегодня утром Петр спрашивал у меня, есть ли закурить.

Берем.

Три педали… Какая из них газ, какая тормоз? А третья на что? Придется определять опытным путем.

Я повернул ключ зажигания, и двигатель завелся.

Это хорошо.

Нажал на левую педаль. Ничего. На правую. Тоже ничего. Средняя аналогично.

Кажется, вот этот рычаг нужно двинуть. Им вроде скорость переключают. А на фига скорость, если я еще стою?

Потянул рычаг на себя. Ноль эмоций. Нажал на левую педаль. Тоже. Нажал на правую… Машина прыгнула вперед, краем въехала в стоящую перед ней и заглохла.

Отлично! Теперь еще надо задом отъехать, а я еще вперед ездить не научился.

Наверное, нужно нажимать несколько педалей одновременно, но явно не тормоз и газ.

В общем, я экспериментировал добрых полчаса. Жал на все педали, дергал рычаг, матерился. Машина то прыгала, как ошпаренная лошадь, то глохла…Внедорожник этот, я основательно побил о соседние машины. Сам взмок, как собака.

Епт. За это время пешком прошел бы километра два.

Наконец поставил рычаг в какое-то положение, нажал левую педаль, потом дернул рычаг и, плавно отпуская левую, нажал правую педаль. Машина покатилась вперед.

Так, теперь бы еще запомнить, что сделал и не отпускать педаль.

Виляя по шоссе и взрыкивая мотором, мой болид мчался аж со скоростью шестьдесят пять километров в час по разделительной полосе.

Ух, а как оказывается здорово-то!

Но радовался я рано. Не успел я проскочить пару деревень, каким-то чудом умудрившись не свалиться с моста, как мотор внедорожника перестал гудеть.

Прокатившись по инерции еще несколько десятков метров, машина встала.

Бензин закончился что ли?

Я матюгнулся и выбрался наружу. Осмотрел машину. Вроде ничего не дымиться и не отвалилось. На заднем сидении валяется скомканный плед со следами крови.

Опа! А ведь следов от пуль на тачке вроде нет.

Заглянул в багажник как следует проверил салон. Моей добычей стали всего лишь не распечатанная бутылка газированной воды и те самые сигареты.

Эх, не додумался все те брошенные тачки обыскать. Хотя, думаю, там все уже подчистили.

Видимо, на роду мне написано быть пешеходом. Закинул рюкзак на плечо и пошел в направлении. Карты-то как не было, так и нет.

Наученный горьким опытом, в речки больше не лез. Хотя сразу за мостами сворачивал вдоль берега и обходил деревни стороной. Один раз мне показалось, что дорога все время забирает на север, и я свернул с нее в лес. Шел по нему часа два, пока впереди между деревьями не стало просматриваться асфальтовое полотно еще одной дороги.

Вышел на нее и двинул в нужном направлении. Через пару километров я остановился, достал из рюкзака найденную в машине бутылку, отвинтил пробку и сделал несколько глотков. В колышущемся мареве жаркого воздуха впереди блеснуло на солнце лобовое стекло машины. Сюда кто-то едет и машина там только первая. 'Хаммер', кажется называется. Остальные: броневики, бронетранспортеры, танки, немного грузовиков. Перед ними дорога уходила в ложбину, и создавалось впечатление, что вот они, рядом.

Сразу почувствовал себя уязвимым. Они-то уж меня точно заметили, раз и я их. Недолго думая сбежал вниз по насыпи. Впереди метров тридцать одинокое дерево дальше, еще через восемьдесят редкие кусты.

Успею.

Ага. Я вас не вижу, значит я в безопасности. Это я хорошо придумал. А что остается делать?

От приближающегося гула дизелей затряслась молодая листва на кустах. Надо же уже лето наступило, а я с этими скачками наперегонки со смертью и не заметил. Кажется, что еще вчера топтался в весенней грязи на подмосковном рынке, когда покупал себе пистолет.

Напряжение нарастало вместе с оборотами танковых двигателей. Я не выдержал и попытался вскочить, чтобы драпануть в сторону пересохшего русла реки.

— Куда лезешь, придурок? — Чья-то сильная рука схватила меня и впечатала в траву.

— Саньчик, вали козла, а то нас всех тут из-за него накроют. — зашипели из соседнего куста.

— Не мельтеши, Огурец, они его давно засветили. — ответили из-за спины, не убирая ладонь с моего затылка. — Была б нужда, уже шарахнули бы. На всякого бомжа снарядов по сто тыщ бакинских не напасешься.

— Чегой-то бомжа? — огрызнулся я, отплевываясь от травы.

— А кто же ты еще?

И действительно кто?

Колонна уже прошла, меня отпустили, и теперь можно было спокойно рассмотреть соседей по кустам.

Сунувший меня мордой в землю парень закатал на лоб шапку-гандошку цвета хаки с прорезями для глаз и рта, которую он зачем-то напялил в такую жару. У остальных были такие же. Автоматы Калашникова, разгрузки и камуфлированная одежа всех троих как-то не вязались с дурацкими кроссовками на их ногах. На этом сходство заканчивалось. Мой мучитель по имени Саньчик — здоровый, коротко стриженный парень. Автомат в его руках казался детской игрушкой.

Как это я его при таких габаритах не заметил?

Огурец, наоборот, был худым, невысоким, с редкими светлыми волосами и прыщавым лицом. Тот, кто все время молчал, на уроке физкультуры стоял бы между Огурцом и Санчиком. Звали его Поп, но ни напузного креста, ни окладистой бороды я у него не углядел. Обычный парень. Только верхняя губа справа рассечена глубоким шрамом.

Еще через пару минут к ним присоединился четвертый с длинной снайперской винтовкой.

— Фу, пронесло. — выдохнул он. — Так хотелось кого-нибудь из них завалить.

— Я те, Тихоня, завалю! — Ответил ему Саньчик, который, удя по всему, тут был главный.

— А я че? — пошел в попятную Тихоня.

— Ну что, мужики, что с этим-то делать будем? — Подал голос Огурец. — Сдаст он нас с потрохами. Ей Богу сдаст.

— Это почему?

— Не нравится он мне. Рожа какая-то хитрая.

— Кхм. Ну ты, Огурец, в своем стиле. Слушай, ребя, сюда. Парень сам от пиндосов прятался, рожа не в счет. И вообще нам люди нужны. — Саньчик посмотрел на меня. — Пойдешь с нами, или у тебя свои планы?

— А вы что, партизаны? — спросил я, а сам начал лихорадочно соображать, как выкрутиться из этой гнилой ситуации.

Огурец от моего вопроса чуть не подавился водой из фляги, а Саньчик как-то задумчиво на меня посмотрел и ответил:

— Ага, вроде того.

Что-то этот Огурец нервный какой-то. Мания преследования у него что ли? Чего я такого спросил? Кто будет по лесам с оружием шляться и за колоннами наблюдать, как не партизаны? Однако надо принимать какое-то решение. Пристану, пожалуй, к ним. Сил наберусь, снарягой кое-какой для дальнейшего похода обзаведусь, нормальным оружием и запасом продуктов. А потом и свалю. Я вытер пот со лба и сказал:

— Тогда пойду. Только у меня оружия нормального нет.

— Ну, с этим проблем не будет, а пока держи. — Командир группы достал из разгрузки небольшой сверток и протянул его мне. — Бинт есть?

Развернув то, что мне дали, я с удивлением уставился на тонкую пищевую фольгу.

— Бинт есть. А это зачем?

— Обернешь плечо там, где наночип вживлен. Полностью, конечно, это сигнал не заглушит, но ракета в лобешник уже не прилетит. Хотя все равно, если захотят поймать, флажками обнесут и захапают.

— Понятно. — Я достал из рюкзака бинт, снял рубашку и, положив фольгу на то место, где были следы от разных прививок, принялся бинтовать плечо.

Вот оно что! Большой брат видит все. Как-то я об этом не подумал. Микрочип мне вкололи, как и всем, во время одной из очередных кампаний по вакцинации от гриппа приложили такую хреновину вроде маленького степлера, (подумаешь одним уколом больше, одним меньше), чпок, и эта штука стала просто частью организма, как дырка под сережку в ухе, пломба в зубе или нательный крестик. Кто бы мог подумать, что он окажется 'троянским конем'? Тогда, помниться, ходили разговоры, что типа вот так начинается 'матрица', но я их никогда не воспринимал всерьез. М-да.

— Ну что, познакомимся что ли? Меня, кстати, Саньчик зовут. Главный я, понял? Как скажу, так и будет. Вот этого товарища Огурцом кличут. Он наш спец по всему, что горит и взрывается. Это Тихоня. Снайпер. А этого кекса Попом кличут.

— Миша.

— Потопали, Миша.

Поначалу, воспрянув духом, я бодренько семенил за четверкой партизан, изредка поправляя бьющий по заднице рюкзак. Но уже через полчаса начал задыхаться, через час, обливаясь потом, сквозь мушки, пляшущие в глазах, смотрел на удаляющуюся спину Огурца и рывком догонял своих новых знакомых, чтобы через пару минут снова отстать.

Когда я уже было решил, что умру прямо здесь, на едва заметной тропинке посреди леса, среди деревьев мелькнула покрыая чем-то светлым крыша какой-то развалюхи, и ко мне подошел Саньчик.

— Что, плохо?

Ага. — ответил я, согнувшись пополам и пытаясь сплюнуть тягучую слюну.

— Москвич?

— Ага.

— Ну я так и думал. Пошли я тебя с твоим земелей познакомлю. Тоже из столицы, но не такой дохлик, как ты. — Саньчик поднял руку и ткнул указательным пальцем в небо. — Командир нашего партизанского отряда.

Так и вошли в село четверо парней без каких-либо признаков усталости и пятый, едва пересавляющий истертые в кровь ноги.

Никакой охраны поблизости не было. Хотя и первых всреченных мною партизан я тоже поначалу не заметил.

Возле крепкого дома со стенами из бежевого цвета кирпича и блестящей на солнце крышей из оцинковки, рядом с колодцем обливался водой из пластмассового ведра невысокий загорелый парень. Из одежды на нем были только синие спортивные трусы с двумя белыми полосами и резиновые шлепанцы. Он громко фыркал и хлопал свободной рукой себя по груди.

Арбат, я еще одного бойца привел в наш партизанский отряд. — заорал чуть ли не на ухо парню Саньчик. — Принимай. Земеля твой. — Добавил он.

— Арбат. — парень поставил ведро на траву, вытряс воду из левого уха, вытер обе руки о полотенце, висевшее на ветке яблони, и протянул правую мне.

— Миша. — Ответил я на рукопожатие.

— В армии служил?

— Нет.

— Ну а стрелять умеешь?

— Умею. — Ответил я, а сам вспомнил свои стрельбы из ПМ в лесу на даче.

— И то хлеб.

— У него из оружия один Макарыч с запасной обоймой. — Встрял Саньчик.

— Заходи, подберем тебе что-нибудь. — Арбат взял прислоненный к яблоне автомат, который я и не заметил, и взлетел на крыльцо.

Пошел вслед за ним. Внутри просторная терраса с двумя диванами, газовой плитой, холодильником и старым кухонным гарнитуром. Дальше две двери. Одна закрыта, а в глубине второй комнаты виднеется большой накрытый линялой скатертью стол, на котором на сошках стоит разобранный пулемет РПК. В нос сразу шибанул запах ружейной смазки. Здесь вдоль стен тоже стояло по дивану, на которых валялась полно деталей от партизанского рабочего инструмента — пистолетные магазины, чашки от подствольного гранатомета, пара запасных стволов от РПК… Особенно меня напрягла висевшая на крючке сетчатая авоська, разбухшая от гранат.

Арбат это заметил, но лишь ухмыльнулся и подошел к стенному шкафу. В нем, за рассохшимися дверцами, покрытыми пузырями вздувшейся краски, стояло четыре автомата калашникова, три карабина СКС и две винтовки незнакомой мне марки.

— Выбирай, — Арбат отошел в сторону, жестом приглашая меня к шкафу.

Черт его знает, что взять. Незнакомое оружие сразу на фиг. С карабином, боюсь, тоже не справлюсь. А вот старый добрый 'калаш' по мне. Только какой взять? Разные они. Один весь черный, с пластмассовым прикладом. Хлипкий какой-то. Два вообще со складным прикладом, коротким стволом и раструбом таким на стволе. Пукалка. А вот четвертый хот и потертый, но с настоящим деревянным прикладом и длинным стволом. Беру.

— Сорок седьмой взял, одобряю. В лесу самое то. — Арбат отодвинул в сторону железяки и уселся на диван. — Вон из ящика возьми пачку семерки и пару рожков вон с дивана. Набьешь потом.

Я посмотрел в ту сторону, куда он мне указывал. В самом углу стоял большой ящик, содержимое которого было скрыто под кучей рассыпаных патронов. Сверху всего этого змеились пустые пулеметные ленты. Рядом на прибитой к стене вешалке висели ленты снаряженные.

— Так это от пулемета.

— К АК сорок семь тоже подходят.

Я разворошил тускло блестящие тушки патронов и вытащил увесистую пачку. Она и два пустых рожка тут же оказались в моем рюкзаке. Просто я боялся, что Арбат передумает, и решил, что набью их потом.

— Небось, жрать хочешь? — Спросил командир, натягивая рубашку.

— Ага. Еще бы помыться.

— Это сколько угодно. Сам видел, во дворе у нас помывочная. А насчет пожрать иди в столовку. Третий дом отсюда.

Народа на улице заметно прибавилось. Из четверки моих знакомых олько Огурец дрых прямо под домом на грязном матрасе, да Тихоня шумно обливался из ведра, которое я у него и отобрал. Остальные явно куда-то собирались. Пятеро в разношерстном камуфляже, от модного 'марпата' и обычного российского, до замысловатой пятнашки китайского производства. Остальные человек двадцать — так, обычные парни, среднего роста и телосложения, в рубашках, футболках, джинсах и трениках. Практически все в кроссовках и кедах.

Мне бы такое тоже надо.

Я закончил с водными процедурами и пошел в столовую, под которую приспособили высокий сруб с цокольным этажом из бетонных блоков. Из его крыши торчали целых две трубы. Две печки. Наверное, это сыграло свою роль, когда выбирали помещение для столовки.

Во дворе валялась разбитая хозяйская мебель, часть которой уже пошла на дрова. Ее вынесли из дома, чтобы освободить место для полутора десятка столов, собранных по всему поселку. За одним из них, возле немытого еще с прошлой осени окна сидел Тихоня. Я получил на раздаче тарелку борща, два больших куска хлеба и бокал компота, присоединился к нему. Поп и Саньчик тоже были здесь. Они сидели рядом с большой компанией, которая с интересом слушала мужика с красным лицом и такими же красными руками.

Я тоже от нечего делать начал прислушиваться, осторожно хлебая горячий борщ.

— Я тогда отошел с одним клиентом перетереть. — рассказывал краснолицый. — Стоим, курим. Там много народу толкалось. Очередь в паспортный стол. Вдруг слышу выстрелы. Что такое? Смотрю, а в окне в доме напротив дырки от пуль. Немного затормозил, а потом схватил клиента и в за угол. И вовремя. Как раз в жопу стоящему рядом УАЗу граната прилетела. Водила шустрый оказался, выскочить успел.

Мы с клиентом по стеночке и в РОВД. Гляжу, а на асфальте к то-то из той очереди в луже крови лежит.

Наш участковый Саша Бричкин всю третью чеченскую оттрубил. С самого начала, когда Рамзанчика шлепнули и его подопечные принялись радостно громить все, что отстроили к тому времени на деньги из Москвы.

Так вот он сразу сориентировался и погнал всех остальных в здание РОВД. Потом Бричкин и несколько оперов вскрыли оружейку и начали раздавать личному составу стволы. Видели бы вы рожи этих бумажных крыс. Из нормальных мужиков там были те самые опера, да ППСники. Между прочим, я сразу заметил, что все азеры и ингуши из начальства с утра как в воду канули. Гурам Мамедов — начальник паспортного, который очередь собрал, часов в десять выскочил на улицу, прыгнул в свою 'Мазду' и умчался.

— Поднялись на второй этаж, заняли позиции, — продолжал свой рассказ мужик, — женщин всех в коридор. Нас полтора десятка всего: я, участковый, пять оперов и восемь ППСников, а нападавших тьма тьмущая. И откуда только повылазили? Сроду не видел столько джигитов за> один раз. Может, приехали откуда?

У каждого из нас было по четыре рожка к автомату, у некоторых еще и ПМ. ППСниками толковый лейтенант командовал. Они заняли оборону возле лестницы. Хорошо, думаю, значит, там никто не пройдет. Пока.

Один из оперов, Димка, решил посмотреть, что творится на втором этаже, и прошел вглубь коридора. В последнем кабинете сидел следак Вася Сочнев. Денис открыл окно и выглянул на улицу. Прямо под окном он увидел лежащую на газоне женщину.

Она лежала в необычной позе, как я понял, прикрывала собой ребенка.

Вот нахера его было тащить с собой, да еще в такое время?

Сидящие за столом закивали головой, хотя у меня чего-то сложилось мнение, что и на женщину и на ребенка им было начхать.

Краснолицый продолжал:

— Чурки, увидев Димона, саданули сразу из нескольких стволов. Посыпались оконные стекла, разлетелась люстра, комнату заволокло пылью.

Не дожидаясь пока эти козлы кинут гранату, Димка со следаком выскочили из комнаты. Я в это время тоже высунулся из окна и увидел, как по улице едет патрульная 'Тойота' Абреки ее тоже обстреляли. Тачка свернула в сторону и уткнулась в столб. Мужик в камуфляже попытался подбежать к ней. Наверное, хотел вытащить водителя, но его самого срезало очередью. Несколько машин, ехавших следом, взвизгнули тормозами, лихо развернулись и рванули прочь.

— Откуда тачки-то? — удивился парень, сидевший по левую руку от краснолицего и весь рассказ катавший шарик из хлебного мякиша по столу.

— Я говорил, — раздраженно пояснил рассказчик, — тогда еще было электричество, и бензин продавали. Так вот. Эти уроды были всюду: и на улице, и с другой стороны здания РОВД во дворе и в окнах девятиэтажки напротив. Поздно мы просекли, что среди них были снайперы с эсведехами. Только когда Вовке Пантелееву башку прострелили. Прям рядом со мной стоял.

Шарахнувшись от окна, я прижался к стене между проемами.

С улицы бросили гранату, но мы успели выскочить в коридор. В это время на лестничной клетке загрохотали автоматы, это чурки пошли на штурм. Но, потеряв троих в дверях, дальше только просовывали в двери автоматы и стреляли наугад.

Обернулся на Витька, а у того вся рожа в крови. Осколками от стекла посекло, ничего страшного.

Где-то в кабинетах, одна за другой, взорвались еще две гранаты, взрывной волной вышибло одну из дверей в коридор. Это ничего. Главное, что не из РПГ шарахнули. Тогда заряд мог бы влететь в коридор, где женщины.

Стреляли уже все. Мне удалось завалить одного в окне напротив. Хорошо видел, как две пули вошли ему в грудь, и эта падла кувыркнулась вниз с седьмого этажа. А до этого он выбросил из этого самого окна, прямо сквозь стекло, какого-то старика. Смотрел гад вниз и ухмылялся. Тут я его и отправил следом.

Грохот в здании РОВД стоял, дай боже. Оборачиваюсь и вижу, Андрюха мне что-то орет. Думал, опять граната, но оказалось, он расстрелял все патроны и просил подкинуть рожок.

На улице заорали Аллах акбар, и по зданию ударили сразу из нескольких гранатометов.

Я тоже сменил магазин. Пустые не выбрасывал. Вдруг будет какая оказия их набить.

На время все затихло, и от такого резкого перехода у меня зазвенело в ушах. Но это продолжалось недолго, чурки опять пошли на штурм.

К этому моменту нас осталось двенадцать человек. Упал возле окна Пашка Горченок. Опять снайпер. Да ППСнику одному ногу оторвало. Перевязали его во время затишья и оставили умирать в углу дежурки. Медика-то среди нас не было, а всех моих знаний хватило на то, чтобы перетянуть обрубок жгутом, залепить рану БКП и вколоть промедол. Хоть этот нано шмано биокристалический пластырь и моментально заживляет входные отверстия, порезы и ожоги, тут он в ряд ли поможет.

У большинства из нас стали заканчиваться патроны. Правда и у этих энтузиазма поубавилось. Опять пауза. Слышу: переговариваются на своем чучмекском. Один по рации начал орать Мне показалось, помощи просил. Мы-то их здорово потрепали. Я хоть и сохранил целый рожок, но завалил троих.

Сигналом к третьей попытки взять здание РОВД стали несколько взрывов гранат. Я в это время уже занял позицию и очень удачно успокоил одного с эфкой в руке. Он упал навзничь и тут же скрылся в облаке пыли вместе еще с двумя. Не успел порадоваться, как что-то ударило в плечо. Смотрю, потекло. Я и себе БКП прилепил. Он когда подсыхает и опадает чешуей, на месте, где была рана, даже шрамика не остается. Обидно. Даже перед бабами не похвастаешься.

Посмотрел на Андрюху, а у него по виску кровь течет. Кусок скальпа осколком срезало. Поставил и ему заплатку, жить будет.

Стреляли, казалось отовсюду. Пули дробили панели подвесного потолка, расщепляли оконные рамы, вгрызались в стены и корежили мебель. В воздухе висела цементная взвесь. Пробираясь на карачках по коридору мимо лестничной клетки, я посмотрел вниз. Там на первом этаже лежал труп пожилого милиционера. Сколько себя помню, он служил здесь, и вот дослужился до пули в лоб.

Участковый наш время от времени связывался с Андрюхой по рации. Он с операми левое крыло держал. Вдруг слышу, сквозь помехи чей-то голос пробивается. А это он, — краснолицый хлопнул по плечу сидящего рядом смуглого паренька, — Мишка со своим напарником нас о бэтре предупредить пытается. Тогда за нашими по всему городу охота шла. Только не услышали мы ничего. Поэтому подошедшая броня стала полной неожиданностью. Когда заработал ее пулемет, полетела кирпичная крошка. Стены он прошивал на раз. Первыми накрыло Бричкина с операми. Живыми я их больше не видел. Мы лежали с Андрюхой на полу и думали, когда этот агрегат разберет наше здание по кирпичикам. Начался пожар.

Стало ясно, что пора отсюда линять. Но в коридорах оставалось много безоружных сотрудников.

Димка с Андрюхой стали полоскать остальным по этому поводу мозги. Двое с ними остались, да так и сгинули там, а мы с одним сержантом пробрались в конец коридора и спрыгнули со второго этажа из окна, находившегося в торце здания.

Я упал, перекатился и нырнул в кусты, где напоролся на кавказского юношу с автоматом. Он какое-то время таращился на меня, сука. Я среагировал первым и просто свернул ему его тонкую шею.

А сержант неудачно приземлился, и его всего буквально изрешетили.

Из города я выбирался долго и насмотрелся всякого. Видел, как одного омоновца вытащили из дома, облили бензином и подожгли. Многие люди не сразу поняли, что происходит в городе. Было много случайных прохожих, которые с ужасом смотрели, как живой факел с криком бросается в разные стороны, потом падает на землю и догорает там.

Один мальчик лет десяти ехал на велосипеде и его подстрелили из проезжавшего навстречу 'Форда'. Тачка поехала дальше, а из стоявшего рядом дома через несколько минут выглянул хозяин-старик. Увидав лежащего на земле мальчика, он подбежал к нему и взял на руки. Понес к себе домой, но тоже был ранен выстрелами и вернувшегося 'Форда'. Не дошел до порога нескольких шагов. У старика были перебиты обе ноги. Чурки вышли из машины и добили обоих. Я сидел в кустах и не мог ничего сделать. Джигиты уже не встречали в городе организованного сопротивления и, расслабившись, развлекались таким образом. Они стали врываться в дома и квартиры и выгонять людей наружу. Те, кто отказался подчиниться, мочили на месте, прямо на глазах у родни. Если хозяева отказывались открыть дверь, стреляли через двери. Несколько раз видал смеющихся чурок, которые идут по улице и держат за волосы чью-нибудь отрезанную голову.

Как добрался до леса, не помню. Вон Мишка если что расскажет.

— Да. Ты, Слон, шел, как поленом пришибленный. — подал голос смуглый парень.

Я сидел, опустив ложку в давно остывший борщ и, зажав кусок черняшки в левой руке, и думал, что по-другому, чем сейчас в нашей стране быть и не могло. Если, кажем так, совсем не рядовой сотрудник РОВД Егорьевска удивляется, откуда это взялась орда этих духов, в то время, как еще в восемнадцатом году завершилась программа переселения бездельников с Кавказа в среднюю полосу России. На Урал эти обделенные трудоголизмом селиться не желали, а в Сибири их не было совсем. Зато в подмосковье уже сейчас можно провозглашать халифат, и никто ничего не скажет. Они уже давно были готовы сделать это, силенок не хватало. А теперь интересы духов и американцев, и раньше работавших рука об руку, сошлись в одной точке. Недаром в Москве они вместе патрулируют улицы.

Что-то не нравится мне такой партизанский отряд с бойцами, бросающими в бою своих товарищей, а так же женщин и спасающих свою задницу. А может, я сгущаю краски? Ну ладно, будем посмотреть дальше.

Я быстро дохлебал холодную жижу и уже было собирался встать из-за стола, как в столовку вкатился пухлый паренек с щеками, как у хомяка и маленькими пронзительными глазками.

— Ты чтоль новенький? — крикнул он так звонко, что все присутствующие уставились на меня.

— Ну я.

— Тогда пошли прибарахляться.

— Пошли.

Через пятнадцать минут мы уже стояли посреди мешков, баулов и ящиков и Витя Хомяк подбирал мне снарягу. К моему разочарованию ни камуфляж, ни берцы, ни какая-либо другая радость страйкбольная радость мне не обломилась. Обломились: бэушная разгрузка, такой же подсумок и дырявый рюкзак десантный (РД), от которого я отказался.

— Мне бы обувку какую покрепче.

— А, этого говна навалом. — Хомяк толкнул дверь в соседнюю комнату. — Выбирай, а я пока покурю. Я вошел в помещение, перечеркнутое пыльной солнечной дорожкой, и застыл у порога. Весь пол был завален толстым слоем хаотично перемешанных между собой шмоток. Ничего нового, все явно с чужого плеча, и кое на чем, как мне показалось, были бурые пятна крови. Валялись здесь и кеды и кроссовки всех размеров, но я ничего брать не стал. Почувствовал себя по-настоящему плохо. Кажется, стало доходить, куда я попал.

Врачей я терпеть не мог с детства, а тут еще этот местный доктор Менгеле предложил мне в качестве наркоза на выбор чистый или разбавленный спирт. Я вздохнул и выбрал разбавленный. Пил с отвращением, как лекарство, чем вызвал полное непонимание публики, собравшейся поглазеть на экзекуцию.

На самом деле все прошло намного менее болезненно, чем я ожидал. Док извлек из моего плеча этот долбанный микрочип быстрее того травматолога, что выковыривал из коленки клеща, что я словил в походе, когда мне было пятнадцать лет. Я в общем-то и опьянеть не успел. Только зря травился.

— Теперь ты полноценный боец. — На лице Арбата невозможно было прочитать рад он этому обстоятельству или нет, как и невозможно было вытрясти из него, когда я пойду на свое первое дело. Но на нет и суда нет. Подождем.

04.06.2024 г. Московская обл. дер. Дергаево.

Меня разбудили пинком в бок. Кому такое понравится? Вот и я уже было собрался встать и навалять гаду, (тем более, что это был Огурец) как он ошарашил меня сходу:

— Вставай, хватит дрыхнуть, партизанить пошли.

— В смысле?

— Через пятнадцать минут выезжаем, в смысле. Набег у нас на склады. О! Понял?

Понял. Отчего же не понять.

Я с трудом встал и начал собираться. Спросонья соображалось туго, да и мое разбитое вдрызг тельце сопротивлялось, как могло.

Весь вчерашний день я провалялся на тряпках, служивших мне постелью. После марш-броска, что пришлось совершить накануне, тело болело во всех мыслимых местах. Получился в каком-то смысле выходной. Только ел, да спал, но долго, как оказалось, прохлаждаться здесь мне никто давать не собирался.

На площадке возле бывшего ДК тентованный ЗИЛ с работающим движком принимал в свой кузов первых партизан, но часть вооруженного народа садилось в мерсовский микроавтобус. Он первым и сорвался с места.

Слава Богу, ехали недолго, потому что грузовик не был предназначен для перевозки людей, сидеть на корточках долго лично я бы не смог, а ходить потом неделю с отбитой синей задницей в мои планы не входило.

Перемахнув через борт, успел заметить наш микроавтобус, притаившийся в тупике, возле начала высокого бетонного складского забора. Ехавшие в 'мерсе' уже проникли на территорию, и сейчас открывали массивные железные ворота. Среди них невозможно было не заметить двухметровую фигуру Саньчика. Остальная гоп-компания тоже принимала участие в спецоперации, больше похожей на банальный налет.

Вон Огурец крутится под ногами у мужиков, закидывающих коробки с макаронами в ЗИЛ, который подогнали к вскрытому ангару. Тихоня прогрохотал по крыше этого циклопического сооружения и занял позицию. Поп тоже в погрузке трофеев не участвовал, Он стоял у ворот и, положив руки на автомат.

Мне тоже не хотелось таскать коробки с консервами в две газели, которые подъехали позже, поэтому взял, да назначил сам себя в дозорные. Именно мне первому и удалось засечь колонну из разномастных машин, о чем я тут же и сообщил невозмутимо покуривавшему рядом Арбату.

Первой там шел черный 'Лэнд Ровер', за ним пылил короткий, пузатый автобус, лишенный стекол, и еще пара легковушек. Грузовик у них был всего один, в самом конце.

Арбат весь сразу как-то подобрался. От былой вальяжности не осталось и следа. Он что-то буркнул в рацию, и тут же над моей головой, будто щелчок хлыста, раздался выстрел. Автобус завилял и завалился на бок. Его еще немного протащило по асфальту, а на складе, тем временем, весь свободный от погрузки народ рассредоточился вдоль забора, с внешней его стороны.

Я плюхнулся в какие-то колючие заросли и снял автомат с предохранителя. Справа залег Огурец, слева незнакомый парень с тем самым здоровым пулеметом, что стоял у Арбата в углу комнаты.

Из опрокинутого автобуса, прямо через окна, начали выбираться люди. Они ничем не отличались от нас: та же разношерстная одежда, те же не выспавшиеся небритые лица. Вооружены, как и мы, ко чем попало. Даже похуже. Один парень был даже внешне похож на меня: невысокого роста, с небольшим брюшком, русоволосый, коротко стриженный, с залысиной. Он как-то нелепо держал в руках автомат и испуганно озирался по сторонам.

Я прицелился. На мушку взял не его, а похожего на цыгана мужика, с хитрой небритой мордой и вороватым взглядом.

Слева загрохотал пулемет, и всех, кто был у перевернутого автобуса, мигом накрыла стена пыльных фонтанчиков, взметнувшихся от попадания крупнокалиберных пуль в сухую июньскую землю.

Огурец тоже открыл огонь. Он стрелял короткими очередями, быстро выбирая себе новую цель после каждой из них. С той стороны практически не отвечали, и через несколько минут все было кончено.

Постепенно выстрелы стихли, и наши бойцы начали вставать и осторожно продвигаться в сторону дороги.

Я слегка прибалдел от грохота пулемета, и поэтому подниматься не спешил.

— Давай бля тащи свою жопу вместе со всеми. — Огурец закинул за спину гранатомет, которого я раньше у него не видел, и зло зыркнув в мою сторону, засеменил к разбитой колонне. Теперь она представляла из себя довольно жалкое зрелище: три изрешеченных легковушки, одна из которых загорелась и чадила вонючим черным дымом, грузовик, с простреленными колесами и изорванным тентом, и конечно опрокинутый автобус. Он, кстати, практически не пострадал. Несколько рваных отверстий в крыше и всего-то.

Обойдя вокруг него пару раз, Арбат приказал подогнать наш 'зилок', с помощью которого автобус 'поставили на ноги'.

Звякнув, обвалились внутрь салона осколки от немногих уцелевших ранее стекол. Огурец залез на место водителя и с третьей попытки завел этот живучий агрегат неизвестной модели. Не фонтан, конечно, но добраться до дома на нем можно, а значит, теперь в наш грузовик на места, где должно было ютиться все голопузое воинство, можно дозагрузить еще до фига хабара.

Арбат с довольным видом расхаживал между суетившимися грузчиками и, проходя мимо, похлопал меня по плечу.

Я так понял, это он отметил мою необыкновенную дальнозоркость. На самом деле колонну я заметил не от какого-то там героизма или желания выслужиться, а из-за элементарной ссыкливости. Слишком уж страшно жить стало последнее время, и если раньше вид пыливших по дороге машин не вызывал никаких эмоций, то сейчас такое скопление народа на колесах могло означать что угодно.

Собрав валявшееся возле искореженных машин оружие, не обращая никакого внимания на стонущих раненных, наши бойцы, наконец, погрузились в покоцанный автобус и отбыли восвояси.

Мне досталось место в правом ряду возле окна. Стряхнув с сидения стеклянную крошку, я сел, вытянул ноги и положил автомат на резиновую ленту, которая раньше удерживала стекло.

Ехалось неспокойно. В голову постоянно лезла мысль о том, что какие-нибудь гаврики запросто могут устроить нам такую же засаду, какую мы сами час назад устроили бывшим хозяевам этого автобуса.

Похоже, об этом думал я один. Большинство уже откупорило найденные на складах поллитрушки и весело с песнями коротало дорогу домой.

Вечером веселье продолжалось. Никто и не думал выставлять посты и вообще как-то организовывать охрану поселка. Задумай те люди, чью колонну мы раздолбали, отомстить нам, или заявись сюда те же американцы, они взяли бы нас тепленькими.

Я предпринял слабую попытку откосить от пьянки, но тут началось это вечное "уважаешь, не уважаешь", и мне пришлось пить водку.

Правда, больше делал вид, что пью, просто прикладываясь к наполненному стакану. Но к ночи так наприкладывался, что едва держался на ногах. С остальными дело было еще хуже. Наоравшийся песен Тихоня, храпел в саду под старой яблоней, Поп с разбитой мордой спал в обнимку с тем, с кем полчаса назад дрался не на жизнь, а насмерть, Саньчик отдыхал за грубо сколоченным столом, уронив голову между тарелками с квашенной капустой и солеными помидорами. И только Огурец, будь он не ладен, мотылялся по двору и докапывался до всех тех, кто еще был в строю. В том числе и до меня.

— Слышь, Михей, а ты чего сегодня не стрелял-то? Я за тобой следил. Да. — Он вцепился мне в плечо тонкими сильными пальцами. — Я за тобой давно слежу, и ты мне не нравишься. Ты мне сразу не понравился. Склизкий ты какой-то А кто Огурцу не нравится… Сто-о-ой, куда потащил? — Так и не договорив, Огурец рванул за парнем, пытавшимся утащить в неизвестном направлении целый ящик водки.

Тогда мне все это было по барабану, но протрезвев и вспомнив эту сцену, я призадумался.

Этот Огурец просто так от меня не отстанет.

05.06.2024 г. Московская обл. дер. Дергаево.

Утром тревожные мысли о моем собственном будущем, наложившись на неизбежное похмелье, не дали мне валяться и стонать, как это делало большинство в отряде. Наоборот. Мне не сиделось на месте.

Нужно что-то делать. К тому, чтобы слинять отсюда я еще не был готов ни морально, ни физически, но прибарахлиться стоило. Я ведь здесь как раз из-за этого и остался.

Для начала обобрал спящих мертвецким сном. Совесть моя при этом чувствовала себя очень даже хорошо. Она спала как и все окружающие.

У дрыхнувшего на полу в одной из хибар парня, что вчера лупил из здорового пулемета над моим ухом, вытащил из ножен отличный нож, а потом им же эти самые ножны и срезал с его широкого кожаного ремня.

Ничего, новый найдет. Вон храпит, запрокинув голову, а в разинутой пасти золота блестит, целый танк купить можно.

У прикорнувшего под грузовиком пожилого дядьки с казацкими усами позаимствовал солнцезащитные очки, а у одного из братьев-близнецов Урузбаевых большой, явно трофейный импортный пистолет и коробку патронов к нему. Хотя любые два узбека запросто могли бы назваться близнецами, я бы поверил. Но эти действительно были копией друг друга. Даже спали в одинаковых позах.

Затарившись на кухне долгоиграющей жратвой, вспомнил, как Поп хвастался своей охренительной флягой, где вода все время остается холодной. Она тоже перекочевала в мешок, который я до поры, до времени припрятал в лопухах во дворе заброшенного дома.

Ну а сейчас спать. Типа пока дрых и меня обнесли.

06.06.2024 г. Московская обл. дер. Дергаево.

К моему удивлению особого кипиша моя мародерка не вызвала. Как я потом узнал, взаимное воровство здесь было обычным делом. Нечто вроде местного вида спорта. От скуки.

Меня даже видели за моим занятием и не заложили. Это был тот самый краснолицый мент. Он подошел ко мне, когда я возвращался из того самого дома с грудой шмоток с чужого плеча, куда, пересилив себя, я сходил за кроссовками.

Краснолицый сразу просек, для чего я прибарахлился и одобрил мое решение свалить отсюда.

— Правильно, парень. Нечего тебе здесь делать. — Краснолицый достал из кармана замызганный платок и промокнул вспотевший лоб. — Этот Огурец не успокоится, пока не грохнет тебя. Он уже двоих, которые ему чем-то не понравились, замочил, и ему это с рук сошло. Потому что он единственный у нас, кто разбирается во всем, что горит и взрывается. Вот Арбат и закрывает глаза на его закидоны. Короче, уходи, если есть куда идти. А даже если и нет, все равно сваливай.

Договорить нам не дала команда на выезд. Наш отряд опять отправлялся не взрывать железную дорогу, громить американскую комендатуру или устраивать засаду на ооновскую колонну, а ехал кого-то грабить или, что скорее всего, прибирать, что плохо лежит.

А лежало пока еще много чего. На тот большой склад уже присела более крупная группировка. Потом с ней сцепилась другая, и склад сгорел. Но еще были живы хранилища ништяков помельче. К одному из таких и подъезжал наш зилок.

Схема была та же, что и в прошлый раз: первой подкатывается разведгруппа на микроавтобусе, потом основная группа на зиле, и через некоторое время две газели с грузчиками. Разве что, теперь в аръегарде полз еще и трофейный автобус, оказавшийся на редкость живучим.

Но на этот раз все с самого начала пошло не так. Сначала разведка прохлопала посторонних на объекте, а когда заметила, отчего-то постеснялась сообщить, что это американский патруль.

Как они могли не увидеть броневик, крыша которого была сплошь утыкана всякими прибамбасами, ума не приложу. Стояла тележка у самых ворот с внутренней стороны, и любому самому дремучему крестьянину сразу стало бы ясно, чья это броня.

Думаю, узнай о наличии пиндосов Арбат, он сразу бы скомандовал полный назад.

Однако когда из первых рядов наших налетчиков по американцам открыли беспорядочный огонь, было уже поздно.

Эффект неожиданности все-таки сработал, и двух морпехов во дворе буквально нафаршировали свинцом. Срезали и пулеметчика, торчащего из люка на крыше броневика. Водитель попытался захлопнуть дверцу, но ему перебили ноги очередью из автомата, а потом разможжили голову прикладом.

Тем временем из хибары выскочил офицер и, застрелив одного из братьев Урузбаевых, сам словил пулю от Саньчика.

Кто-то еще отстреливался из дома, и даже ранил двоих наших, но Тихоня, устроившись во дворе дома напротив, с первого же выстрела из своей эсведехи вынес ему мозги.

Арбат не мешкая рванул внутрь хибары.

Да. Это был совсем и не склад. Просто крепкий деревенский дом и множество пристроек и сарайчиков.

Минут через пятнадцать злой как черт Арбат вышел обратно. Я уже знал, что он искал внутри и чего не нашел.

Кто-то нашептал нашему атаману, что здесь в промышленных масштабах бодяжат что-то вроде синтетического героина, и мы должны были его захапать якобы чисто в медицинских целях.

Ага. Знаем мы эти цели. Как же. Вон у Огурца едва ли не каждый день от такого лекарства глаза блестят.

Могу только догадываться, что сделают с информатором, если героин не найдут. Разве что этим информатором окажется Огурец. Тады ой.

Вот он мотается по двору и в отчаянии заламывает руки, замечает меня и подбегает.

— Сука! Ты чего бля опять не стрелял? На чужом горбу в рай въехать хочешь? Хули мы тебя кормим?

— Я тоже не стрелял, что с того? — Подошел Поп и встал между нами. Мне сразу стало стыдно за спертую у него флягу.

— Да пошли вы! — Огурец махнул рукой и поплелся к гаражу.

Пока хлопцы шмонали сараюшки, я подошел к кучке пятнистых тряпок, в которую превратились те двое морпехов. Рядом со мной встал Саньчик. Он перевернул труп. Азиатский разрез глаз, желтая кожа. По документам — Чен Су Хо. Гражданин США.

Саньчик толкнул мыском ботинка второе тело. Безусое, смуглое лицо. И этот не настоящий пиндос. Латинос. Среди шести упокоенных — азиат, пара мулатов, латиносы, и конечно, обязательный сержант-негр. Черный, как ботинок с китайской барахолки.

Пока Саньчик и остальные потрошили карманы и разгрузки морпехов, Поп уже разжился точно такой же флягой, что лежала сейчас в моем тайнике, и изучал снарягу американцев.

— У них тут в забрало встроены тонированные очки и интересный такой мониторчик. — Пояснил подошедший Тихоня. — На нем все: и навигация и целеуказание и внутренняя сетка подразделения и внешняя сеть. Еще куча всяких данных. Типа давления, температуры тела, сердечного ритма и даже количество воды во фляге и количество патронов в ихней пукалке.

— Мощно, мощно. А в Червы на нем играть можно? — Заинтересовался Саньчик.

— Нет.

— Хе-ер-р-р-р-н-я-я-я!

Одних из благодушного, а других из депрессивно-агрессивного состояния вывела ожившая в броневике рация. Кто-то в их центре заметил, что у целого подразделения перестали поступать на сервер параметры жизнедеятельности, что могло означать либо смерть, либо плен. А это значит, жди гостей.

Пора рвать когти.

08.06.2024 г. Московская обл. дер. Дергаево.

Для того чтобы я решился удрать, должно было что-то произойти, мне нужен был толчок, и я его получил.

Так уж устроен человек. Немногие могут не откладывать решение важного дела на понедельник, а приступить к нему сегодня, прямо сейчас. Вот и у меня все время находились какие-то причины отложить побег на потом: то надо было выспаться как следует, то дождь зарядил на три дня, то живот разболелся. Вот с животом-то как раз и маялся в густых зарослях борщевика, когда в просвет между толстыми зелеными стеблями увидел, как двое парней, которых я раньше не видел, тащат за волосы девушку в изодранном сарафане. Третьим шел водитель одной из газелей. Его я запомнил, потому что во время налета на склады он был просто в зюзю пьян. Тогда еще удивился, как это существо поведет машину обратно в лагерь. Однако в тот раз все обошлось. Сейчас этот тип, опять накачанный под завязку, тащил за собой на поводке из тонкого ремня худощавого мужика, по возрасту годившегося той девушке в отцы. Из одежды на пленнике были одни трусы.

— Пожалуйста, не трогайте ее. — Держась двумя руками за ремень, сдавленно заверещал мужик.

— Так ведь уже тронули. — Ухмыльнулся водитель. — Че с нее убудет что ли? Ты не бойся, ей больно не будет. Наоборот. Слыхал, туда сюда обратно, тебе и мне приятно? — И конвоир заржал. Его гогот потонул в пронзительном женском крике, который прервал звук удара.

Мужик задергался, пытаясь достать водителя, но тот натянул поводок и сместился в сторону.

— Что рвут целку твоей дочурке, папаша? Ниче, ниче, не переживай.

Пленник издал звук, похожий на рычание и рванулся к своему мучителю, но водила ловко отскочил с тропинки и резко дернул за ремень.

Мне показалось, что он специально провоцирует пленника, играет с ним. Но, похоже, ему это надоело, да и чесалось, видимо, присоединиться к дружкам. Еще какое-то время водитель наблюдал, как кашляет задыхающийся в удавке мужик, потом наморщил нос, ловко выхватил из голенища нож и полоснул им по горлу пленника. Тот захрипел, забулькал и начал заваливаться в противоположную от меня сторону, но натянувшийся поводок не давал телу принять горизонтальное положение. Покуражившись еще какое-то время со своей жертвой, из распоротого горла которой толчками вытекала кровь, водила оттащил уже бездыханное тело в высокую траву и присоединился к тем, двоим, занимавшимся более интересным делом.

Что они там делали с девушкой, я уже не видел. Кое-как вытерев задницу, уже летел в деревню окольными путями.

Хватит, напартизанился по самые гланды! Пора и честь знать. Решено, утром мотаю отсюда.

09.06.2024 г. Московская обл. дер. Дергаево.

Раньше меня проснулся только петух, которого не сожрали, наверное, только потому, что не сумели поймать. Кукареканье деревенского горлопана, конечно же, не могло разбудить никого из партизанского отряда, ушедшего полным составом в запой. Постов, как обычно, не выставили, поэтому я рассчитывал без помех собраться, взять заначку и свалить по-тихому.

Потянулся, вылил на голову кружку холодной воды, закинул за спину рюкзак и стал искать свой автомат.

Нет нигде! Что такое? Отлично помню, что прислонил его вчера вечером к стенке возле своей лежанки.

Я окинул взглядом комнату. У ночевавших здесь были либо СКСы, либо маленькие такие автоматы, неизвестной мне марки.

Не то, не то. Ладно, если в других домах не найду либо своего, либо чужого 'калаша', возьму что-нибудь из этого.

Жаль. В заначке-то четыре запасных рожка к моему автомату.

Еще пару минут пошарившись по дому в поисках своего оружия, я вышел на улицу и…

— Далеко собрался? — Возле калитки стоял Огурец и поигрывал тем самым ножом, что я стащил у пулеметчика.

— Поссать. — не придумал ничего лучшего я, хотя итак было ясно, что Огурец вычислил мою заначку, а значит и прекрасно понял, что я собираюсь сдернуть.

— Нашим сортиром брезгуешь что ли? — Этот гад перекрыл мне единственный путь к бегству.

Небольшой кусок высокого забора с воротами и калиткой справа упирался в гараж, а слева от него вообще начинался навес, перекрывающий оставшуюся часть двора.

Бежать обратно в дом? Ерунда. Все равно я не успею открыть окно, чтобы выскочить на улицу.

— Знаешь, пацан, что вход в наш отряд рубль, а выход десять? — Огурец продолжал ловко перебирать пальцами, заставляя нож вращаться с непостижимой быстротой.

— Могу и десять. — Промямлил я.

— Интересно, интересно. Рыжья припрятал что ли? — оживился этот гад.

— Да.

— Ну, давай.

Не знаю, на что я рассчитывал. Ясен пень, что даже если и было бы чем откупиться, Огурец все равно меня грохнул бы. Утопающий хватается за соломинку, мне оставалось лишь тянуть время.

Шли мы, как конвоир и зэк. Я впереди, Огурец за мной, чуть справа. Нож к тому времени он убрал, и топал, положив правую руку на автомат, болтающийся у него на пузе. На левом плече Огурец нес мой рюкзак. 'Калаш', кстати, тоже мой.

Зою Космодемьянскую ведут на расстрел. Ага. Со стороны смешно выглядит, наверное. Только мне че-то не смешно совсем.

Солнце уже набрало силу, достаточную, чтобы греть мое непокрытое темечко. Легкий теплый ветерок разогнал утренний туман. В сочной, свежей еще листве, весело чирикали какие-то пичужки. Плескалась водичка в пожарном пруду возле церкви. Пахло настоящей деревней. Так здорово не пахнет ни то что в городе, но и на даче. Распогодилось, и день обещал быть что надо. В общем, как пишут о таких моментах, помирать в такой день совсем не хотелось, но кто-то, как иногда бывает, этот вопрос не только для меня, но и для всех временных жителей поселка Дергаево по-своему.

Едва заметная тень промелькнула над нами с Огурцом, и церковь, что стояла возле пруда, вмиг лишилась колокольни.

Чем тогда ударили миротворцы, я и сейчас могу лишь предполагать. Может, крылатыми ракетами, может, MLRS, но жахнуло знатно. И это было только начало.

Первый залп накрыл именно те дома, в которых ночевал весь запойный гарнизон Дергаево, и это говорит о том, что стреляющим горе-повстанцев было видно как на блюдечке.

Как, почему, отчего так вышло теперь-то я догадываюсь. Рупь за сто, какой-то жадный до гаджетов вьюноша прибрал у одного из убитых американцев его планшет, по которому миротворцы и вычислили налетчиков.

Огурец как-то сразу потерял ко мне всякий интерес. Лежа у горящего забора, я видел, как мелькают белые подошвы его кед.

Теперь миротворцы били уже по площадям, и штатный подрывник партизанского отряда, петляющий по улице словно заяц, скрылся за сплошной стеной разрывов, а когда пыль и дым немного рассеялись, никого уже не наблюдалось. Ни мертвого, ни живого. Вряд ли он выжил.

Впрочем, до Огурца мне не было никакого дела. Если бы накануне не просрался по полной программе, наверняка наложил бы в штаны. Все вокруг: деревья, дома, кусты и, кажется даже земля, горело. Я прятался под каким-то ржавым трактором. Потом полз куда-то. Потом снова прятался. Потом опять полз. Меня трясло. То ли от того, что ходила ходуном земля, то ли самого по себе от страха. А может быть, и то, и другое сразу.

Закончилось все так же внезапно, как и началось. Птички, правда, уже не пели, и солнце заволокло дымом от горящих домов и пороховой гарью.

Я встал на ноги и, пошатываясь, неуверенно побрел в сторону леса. Какое-то время шел по нему, пока не оказался на грунтовой проселочной дороге. По ней вышел к шоссе. Сколько времени я тащился по нему в выбранном наугад направлении, точно сказать не могу. Однако, когда силы стали окончательно покидать мое измученное тело, наткнулся на огромный фургон, брошенный возле изрытой танковыми гусеницами обочины.

Его прицеп был настолько длинный, что сзади под здоровенной белоснежной тушей находилось аж три пары сдвоенных колес. Кабина грузовика съехала в кювет. Внутри нее, слава Богу, не было ни трупов, ни крови, но и поживиться тоже ничем не удалось. У самого фургона его задние дверцы кто-то распахнул, посмотрел на содержимое, да так и оставил. А вез неудачливый водитель упакованные в целлофан одеяла и подушки. Весь прицеп был забит ими доверху. Товар китайский, набитый всякой ненатуральной дрянью, и, видимо, не показавшийся грабителям. Что же, а мне в самый раз.

Я с трудом забрался вовнутрь. Оставшихся сил хватило лишь на то, чтобы закрыть дверцы, разорвать несколько упаковок и зарыться в мягком китайском барахле.

Олесь Штепа

27.06.2024 г. Пенза.

"Проблемы индейцев" Штепу совершенно не волновали, но, работая в паре с вновь прибывшим дознавателем, ему, то и дело приходилось общаться с аборигенами.

Санкат Салифу хоть и не бывал раньше в зонах миротворческих операций, мужик, сам по себе, тертый, оттарабанил в брюссельской полиции не один десяток лет, и подход к населению имел. Знал, как добрым словом, угрозой и обещанием добиться своего. Только Олесю от этого не легче. Достало уже выслушивать лопочущих всякую фигню бестолковых теток и ждать, когда какой-нибудь хитрый мужичок устанет делать вид, что ничего не понимает и разродится, наконец, ответом, интересующим командира Штепы.

Но сюсюкались так далеко не со всеми. Только с теми, с кем миротворческая администрация и дальше собиралась плодотворно сотрудничать. С остальными действовали по-иному. Нет, иголки под ногти им никто не загонял, почки не отбивал и глаза раскаленным свинцом не заливал. Спецы из военной разведки за три последних десятилетия бесконечных миротворческих операций разработали не одну методичку по гуманным пыткам, от которых у арестантов на теле не оставалось следов, но при этом они иногда сходили с ума.

Штепа и сам уже немного видел, как это делают, а уж слышал достаточно, чтобы впечатлиться. Но это ведь не такая большая цена за наведение порядка в этой стране? Эти русские поступают друг с другом гораздо хуже.

Вот, к примеру после очередного подрыва броневика миротворческого патруля оцепили квартал и взяли нескольких подозрительных гражданских. Для того, чтобы расколоть самых несговорчивых, их раздевают до трусов и помещают в холодные одиночные камеры. Холод, голод и жажда быстро развязывают им языки. Некоторых вообще раздевают догола и в таком виде водят на допросы. Нет ничего более беззащитного, чем голый человек.

Если повстанец и дальше упрямится, его ставят на колени и заставляют находиться в такой позе часами. Если подследственный при этом взбрыкивает и не желает подчиняться, то… Нет, его не бьют. Его ставят на табуретку и дают в руки оголенные провода, чтобы держал их на вытянутых руках. Такие же провода закрепляют на щиколотках. При этом повстанцу сообщают, что если он разожмет пальцы, замкнется некий контакт, и его тряхнет током. Попробуй постой часов восемь в таком положении! А потом сразу на допрос.

С одним парнем, в квартире которого нашли автомат, рацию и несколько пачек листовок с призывами к сопротивлению военной администрации, немного перестарались. Ему завели руки за спину и привязали к оконной решетке в камере. Когда человека просто подвешивают за связанные за спиной руки, это называется "палестинской виселицей". Тут получилось почти тоже самое. Когда парень стоял, все было нормально, но о нем в суете забыли, и он устал стоять и повис. У бедняги оказались вывихнуты оба плечевых сустава.

Но не ко всем применяли такие методы воздействия. Когда Олесь первый раз приехал в здание, где расположилась военная разведка, встретил одного типа, которого как раз вели на допрос. Что самое интересное, его-то как раз и не допрашивали. Уже целую неделю просто водили к дознавателю, и тот часа два молча занимался своими бумажными делами. Конвоиры и надзиратели тоже не издавали ни звука.

Капрал Белковски сказал Штепе, что на десятый день на этого типа нападет такая болтливость, что он расскажет все, что знает сам.

Первый допрос Олеся ничем особенным не выделялся. Повстанец, измученный бессонными ночами, что ему устроили в местном карцере, рассказал, какие именно мосты он собирался взорвать. У него дома нашли несколько кило взрывчатки, и хоть он настаивал сначала, что хранил ее, чтобы глушить рыбу, на этом допросе во всем сознался.

Вот следующий клиент им с Салифу достался упрямый. Его задержали-то просто для выяснения личности, так как этот идиот зачем-то выковырнул из своего плеча микрочип. В последнее время такие странные типы стали встречаться все чаще. Их обычно отправляли до идентификации в лагерь для перемещенных лиц. Потом регистрировали и, снабдив новым биометрическим микрочипом, отпускали. Часто эти плохо организованные люди сами изъявляли желание отправиться в трудовые лагеря. Там им наверняка было лучше, чем в полупустом городе.

А вот этот тип чем-то заинтересовал англичан из военной разведки. И чем больше он молчал, тем больше интересовал.

И стандартные, и расширенные методы допроса ничего не давали. Подследственного не брали ни холод, ни жара, ни бессонные ночи. Он провел восемь часов запертым в одном из металлических шкафчиков, что в советское время стояли в любой заводской раздевалке. Их специально притащили сюда и использовали, когда не хватало людей, чтобы следить за теми, кто стоит на коленях, или на одной ноге, или, например, держит на вытянутых руках бутылки с водой. Ну, и, конечно, сюда засовывали отморозков вроде этого.

Обычно народ сразу ломался после нескольких часов, проведенных в позе креветки в полной темноте. Но не этот тип.

Капрал Белковски был в бешенстве. Он приказал посадить подследственного у дальней стены, метрах в восьми от стола, за которым сидели Олесь с дознавателем, и заставил громко отвечать на одни и те же вопросы несколько раз.

С простыми обывателями это проходило, но этот тип минут через пять просто послал всех присутствующих в выражениях, не нуждавшихся в переводе.

Капрал выбежал куда-то и вскоре вернулся с двумя самодельными рупорами из картона. Они с Олесем встали по обе стороны от подследственного и начали орать ему в оба уха одновременно. Ну, или почти одновременно. Штепа воспроизводил по-русски тирады Белковски чуть с запозданием:

— Куда ты шел, сука? Адрес, адрес говори. Про тетку жены в другом месте будешь рассказывать. Мы все про тебя знаем. Назови только адрес и имя того, к кому шел.

Это, конечно, была чистая импровизация, запланированная накануне. Санкат Салифу всегда составлял план допроса, и сейчас шло действо под пунктом номер три. Ничего, естественно, они об этом типе не знали, и он прекрасно понимал это. И молчал.

Следующим по плану у бельгийца, в случае неудачи, значился экспресс-допрос с применением метода эффективного психологического давления. Так они это называли на своем толерантном европейском языке.

На самом деле подследственного отволокли в соседнюю комнату, и Штепе со своего места было видно, как того бросили на пол, и один из солдат встал ему коленями на грудь, и стал аккуратно давить, чтобы подследственный начал задыхаться, но не отбросил коньки сразу. Очень хорошо придумано. На шее никаких следов удушения нет, и происходит все не так быстро, как если бы этому типу надели полиэтиленовый мешок на голову.

Салифу не одобрял таких методов, но идти против воли военной разведки не мог. В миротворческом корпусе, в его сложной и запутанной структуре выстроилась малопонятная для постороннего человека иерархия. Верховодили всем, само собой, американцы. Англичане тоже были не на последних ролях. Подразделения младоевроейцев, понятно, смотрели и первым и вторым в рот. Воинские соединения всех прочих стран расколотого Евросоюза подчинялись одновременно и высшему командованию НАТО, и командованию контингента ЕУФОР. А ведь было еще навалом войск под юрисдикцией ООН и масса привлеченных гражданских специалистов типа бельгийского дознавателя.

Санкат как-то признался Штепе, что не верит в эту войну с самого ее начала, но раз уж он здесь, то нужно работать так, чтобы как можно скорее создать в России новый порядок, при котором любой ее гражданин мог бы приобщиться к европейским ценностям, а для этого необходимо очистить страну от повстанцев, создать мирные условия, стабильную жизнь.

— Посмотрите, — говорил бельгиец, — ведь большинство из тех, кого мы задерживаем после взрыва какого-нибудь фугаса — это обычные люди. На меня давят сверху, чтобы я выбивал из них какие-то показания, информацию… Я, конечно, писал, что кто-то из них не виновен, и попал сюда случайно, но меня обвиняли в том, что я слишком мягко отношусь к террористамю Я отступил.

Штепу немного раздражали все эти разговоры. Надо понимать, идет война, и не просто война, а битва цивилизаций, идей… Здесь не место сантиментам. Если кто-то из этих людей не хочет сотрудничать с новой властью, пусть получают по заслугам. Нечего цепляться за какую-то там Россию. Все, нет никакой России. Как давно нет Югославии.

Олесю на планшет ежедневно поступали новости от ведущих мировых агентств, и он следил, как на освобожденных от повстанцев территориях, как грибы возникают новые государства, возглавляемые демократическими правительствами. Штепа не сомневался, что все они со временем вольются в дружную европейскую семью, как это уже сделали, например, бывшие югославские республики. Теперь их граждане смогут уехать в штаты, получить приличное образование. А вся эта азиатчина, все лидеры повстанцев, в конце концов, предстанут перед гаагским судом. В этом Штепа тоже не сомневался.

Теперь он с иронией вспоминал, как с нетерпением ждал нового дознавателя. Работа с бельгийцем не приносила ему удовлетворения. Он с сожалением вспоминал то время, когда го брали в рейды по городу, и очень обрадовался, когда старый знакомый лейтенант Тони Периш выдернул его из мрачного чрева офиса военной разведки, чтобы Олесь сопровождал гренадеров в очередной вылазке. Штепе показалось, что и Салифу был рад отвлечься от череды бесконечных допросов. Как Олесь понял, там у себя в Бельгии в полиции Санкат занимал должность, похожую скорее на нашего участкового, нежели на следака, и работа с населением на месте ему была по душе, в отличие от того, что ему приходилось делать в офисе военной разведки.

Офис — это большой особняк в укреплённом районе "Зеленой зоны". Бетонный забор в четыре метра высотой, колючая проволока, вышки с пулеметами, куча обслуги из местных…

Олесь чувствовал себя очень неуютно, когда за спиной крутились эти моджахеды в овечьих шкурах. Кто знает, чего от них ждать в кризисной ситуации?

На этот раз цель поездки была, что ни на есть, мирная. Толпа экзальтированных дамочек из "Красного креста" и "Врачей без границ" настолько достали Шумейкера, что полковник приказал организовать показательную благотворительную акцию. Типа коалиционные войска призваны не только защищать местное население от банд вероломных повстанцев, но и содействовать скорейшему восстановлению мирной жизни, восстанавливать инфраструктуру, лечить, учить, кормить… Бла-бла-бла…

В общем интересные они, такие конторы, как этот "Красный крест" и "Врачи без границ". Низовое звено — сплошь энтузиасты глобального милосердия. Как правило, их ряды состояли из дамочек с поехавшей от отсутствия мужского внимания крышей (Олесь сколько ни смотрел на этих страхуил, так и не нашел ни одной, на которую бы захотелось залезть даже после литра выпитого. Все сплошь матроны неопределенного возраста с дебелковыми лицами или молоденькие дурнушки с лошадиными челюстями.) Попадались и молодые люди, на первый взгляд ничем не отличающиеся от своих сверстников, но поговоришь с таким и поймешь, что его видать мама во младенческом возрасте уронила на пол головой вниз, и ему самому требуется медицинская помощь определенного рода. В общем, эти рядовые сотрудники — отличный материал для своего руководства: вопросов не задают, в тонкости не вникают и глобального не видят. А поразмышлять им было бы о чем. Еще лет тридцать назад эта контора занималась сбором разведданных в Чечне. И не только этим. Довольно долго ее услугами пользовался тогдашний президент свободолюбивой республики Джохар Дудаев. Пользуясь неприкосновенностью безграничных врачей (у большинства из которых и медицинского образования-то никакого не было), Дудаев свободно перемещался по Чечне, меняя свои лежки. А 'Хэло-Траст'? Эта контора, созданная в Великобритании еще в конце восьмидесятых годов прошлого века, в качестве благотворительной некоммерческой организации, официально занималась оказанием помощи в проведении работ по разминированию территорий, пострадавших от вооруженных конфликтов. Фактически же инструкторами этого самого 'Хэло' за десять лет была подготовлена почти сотня специалистов минно-взрывного дела. Финансирование 'Хэло-Траст' осуществляло министерство международного развития Великобритании, Госдепартамент США, Европейский союз, правительства Германии, Ирландии, Канады, Японии, Финляндии и частные лица. Проведение 'работ по разминированию' они начали с полномасштабной топографической разведки всей территории Чечни с привязкой населенных пунктов к натовской системе координат. Затем в 'Хэло-Траст' начали активно прорабатывать вопрос о нелегальной переброске различного оборудования на территорию Чечни. В мае девяносто восьмого года координатор деятельности 'Хэло-Траст' на Северном Кавказе Ричард Бейлис сообщал своему руководству в Лондон: 'Хэло-Траст' не зарегистрирована, и в этой связи не может производить растаможивание грузов на российских таможнях…'. 'Мирные' англичане решили тогда использовать контрабандные маршруты, по которым доставлялись грузы для чеченских боевиков. Чарли Эмме (сотрудник филиала 'Хэло-Траст' в Абхазии) в марте девяносто восьмого телеграфировал в Лондон: 'Намерен обратиться за помощью в поставках оборудования к Басаеву'.

Ну и 'Корпус мира' — американская правительственная организация, действующая на территории России аж с девяносто второго года. Перед самой войной в России находилось несколько сотен их волонтеров. Штепа пересекся с одним из них в офисе миссии ООН. От него и узнал все эти подробности. Теперь-то этим ребятам скрываться было не от кого, и волонтер под пивко долго хвалился, как под носом у русской контрразведки собирал информацию о социально-политической и экономической обстановке в Пензе и области, о сотрудниках органов власти и управления, о ходе выборов и прочей байде. Теперь, благодаря его трудам нынешняя военная администрация не имеет проблем с подбором кадров для новой демократической власти.

Волонтер чувствовал себя настоящим Джеймсом Бондом. Он сидел, развалившись на кресле за столиком небольшого кафе, расположенного в охраняемом периметре миссии, и выбалтывал все секреты. Будь Штепа агентом повстанцев, болтаться завтра же этому недоумку на ближайшей осине.

Понятно, что не все сотрудники подобных контор такие идиоты. А даже если и так, большинство из них используют втемную. Как вот этих мымры из "Красного креста", что едут сейчас вместе с Олесем на акцию. Они, поди, в своих пустых головах и мысли не держат, что работают на программу по ограничению рождаемости в этой России. Для недалекого ума все выглядит шоколадно. Вот сейчас они уже подъезжают к одной из уцелевших городских больничек. То есть, уцелела только коробка. Все: лекарства, оборудование и даже мебель разграблены. Того, что везет их конвой хватит максимум на неделю, но это мало кого волнует — главное сюжет об акции попадет в евроньюс, ВВС и CNN.

Сама же поездка выдалась какой-то нервной. Глядя на то, как собираются остальные, Олесь тоже напялил свой броник и начал набивать карманы разгрузки всякой всячиной. Как будто едут они не с гуманитарной миссией, а на зачистку.

Штепа давно не вылезал из охраняемой зоны и уже отвык от своей экипировки. Все-таки тяжела была кольчужка. Двойной боекомплект, обычные гранаты и от подствольника… Тут когда будешь из броневика выпрыгивать, ноги бы не сломать.

Все отчего-то сильно нервничали. Обычно днища машин на предмет мин проверяют при въезде на базу, но на этот раз сделали это перед выездом. Ребята дослали патроны в стволы, и машины рванули с места. Один броневик впереди метрах в ста, потом их "Хамви", затем внедорожники с журналистами и безграничными врачами, пара грузовиков с гуманитаркой и второй броневик метров двадцать сзади.

Лейтенант неторопливо рассказывал главной врачихе, ехавшей с ними, что здесь и как, но, проехав последний блокпост зоны безопасности, замолчал и напрягся. Город безлюдный, постоянно в небе пара американских "Blackhawk", полно блок постов. Каждые десять секунд переговоры между машинами по рации.

Ближе к больничке на улицах появляется народ. На проспекте даже какое-то движение автотранспорта. На обочинах копаются русские детишки. На этот раз гренадеры взяли с собой какие-то сладости и школьные принадлежности. Они достали припасенное и стали бросать все это русским детям. В толпу полетели газированные напитки, мятные жвачки и прочая мелочь. Журналисты должны оценить.

После этого ребятишки начали драться друг с другом за право обладать подарками. Странное дело, вроде с начала войны прошло всего ничего, а город погрузился в средневековый хаос. Любой"…изм" минус электрификация, водопровод и канализация превращается в общество, в котором выживает сильнейший.

Здание больницы практически не охранялось. И это после нескольких набегах местных нариков, от которых погибло несколько человек из мед. Персонала! Можно только удивляться самоотверженности врачей. Лишь немногие из них ушли. Оставшимся же приходилось сражаться и за жизнь тяжелобольных, и за свою собственную.

Вся больница была просто забита этими тяжелобольными — с оторванными конечностями, ослабевшие, грязные и умирающие… Их глаза выражали полное отчаяние и безнадежность. Хотя Штепа к этому моменту успел насмотреться на воняющие, кишащие мухами камеры местной тюрьмы, набитой, как бочка с селедкой, повстанцами и их пособниками, но здесь нужны были просто железные нервы.

Все без исключения пациенты имели самый разнообразный набор болезней и ранений: инфекции, огнестрельные и колотые раны, гнойные нарывы и воспаления, ожоги, у некоторых уже в ранах завелись личинки. Вся их затея сразу показалась Олесю глупой и бесполезной. Кому здесь нужны антидепрессанты, биологические добавки и противозачаточные? Конечно пригодятся обезболивающие и антисептики, но их хватит лишь на несколько дней.

Если по дороге в больницу все нервничали, то после посещения этого ада каждый замкнулся в себе. Лейтенант. Тони Пэриш брезгливо скривил губы и молча рассматривал левую сторону дороги в узкую бойницу. Болтливая докторша нервно строчила что-то в своем наладоннике. Штепа же предпочел отключиться от окружающей действительности и принялся мечтать о том, как будет устраиваться в штатах. Ему хотелось оказаться как можно дальше от всего этого. Пусть даже и мысленно.

11.07.2024 г. Пенза.

Следующие две недели у Штепы не было времени ни вспоминать ту зловещую поездку в городскую больницу, ни мечтать об Америке. Если отвлечься от эмоций, то отработал-то в тот раз Олесь отлично, что отметил и Пэриш и глава сводной делегации "Врачей без границ" и "Красного креста". Доползли слухи о нем и до начальника ооновской полиции, господина Бу Торвальдсона. Может тот же Пэриш что сболтнул патрульным полицейским (в последнее время наряды полиции ООН без поддержки морпехов никуда нос не высовывают), а может, господин комиссар Класс Иоргенссен что шепнул, но, так или иначе, Штепу на это время арендовал городской комиссариат полиции ООН.

Побежали суматошные, наполненные событиями дни. Но было интересно. Тем более старые знакомые из подразделения Пэриша никуда не делись. Они каждый выезд охраняли покой отряда полиции, к которому прикомандировали Олеся.

Началось с того, что на квартире у женщины, работающей в миссии ООН, нашли несколько "Калашей". Выехали на место, сцапали ее мужа. Он оказался черкесом, поэтому мурыжили его недолго и вскоре отпустили. Штепа обнаружил, насколько интернациональным стал "великий и могучий". Черкес так ругался, что Иоргенсен густо краснел в бессильной ярости. Будь на допросе какой-нибудь Иван Петров, точно бы не сдержался. А тут только толерантность, толерантность и еще раз толерантность.

Днем позже кто-то швырнул гранату в окно чайханы в азербайджанском квартале. Пострадавших нет. Прочесали местность, но это ничего не дало. Опросили свидетелей и потерпевших, составили протокол, короче, сделали, что смогли. А вообще жизнь налаживается — народ решает коммерческие споры. Пусть пока и такими варварскими методами, но это вам не на колонны миротворцев нападать.

На следующий день выехали на драку. Конечно, по таким мелочам никто бы полицию ООН вызывать бы не стал, но тут случай особый — подрались двое местных полисменов. Один о национальности азербайджанец, а второй армянин. Первый выхватил пистолет (а им недавно выдали великолепные австрийские "ГЛОКи") и врезал второму рукояткой по лбу.

Дикари!

Отбор в полицию здесь, кажется, поставлен слабо. В погоне за числом, с одной стороны, берут кого попало. Безработица, с другой, гонит на вербовку случайных людей (Зарплата полицейского — пятьсот амеро в месяц. Этого не достаточно, но все же). Но, самое страшное, в полицию устраиваются бывшие зэки и им подобный сброд из этнических преступных группировок. Когда-нибудь это все аукнется. Это вам не дагестанское или какое другое гетто в отдаленном районе, о котором вспоминают во время особо крупных разборок, а настоящая пятая колонна, не имеющая политических пристрастий, но готовая свернуть башку ослабшей власти.

В последний день июня случилось настоящее ЧП — в пригороде Пензы выкрали работавшего в представительстве какой-то крупной кампании пятидесятилетнего шведа. Да еще тот был не просто рядовым сотрудником, а какой-то шишкой. Поставили на уши весь комиссариат. Нашли пропавшего на третий день. Сначала взяли самих похитителей. Как выяснилось, те вывезли связанного скандинава в соседнюю область в багажнике, а там заставили его подписать чек на пятьдесят тысяч евро (и у бандитов амеро не в чести). Тех, кто приехал и получил деньги, и арестовали возле банка. Опять на стороне мирового сообщества сыграли новейшие технологии, о которых похитители, в силу своей дикости знать не могли. Штепа участвовал в допросах придурков кажется из Молавии. Нет, он хорошо относился к гражданам этой страны, недавно наконец-то вернувшей себе Приднестровье, но ведь эти-то просто дезертировали из подразделения миротворческого корпуса и разъезжали по округе, грабили и похищали людей, вместо того, чтобы сражаться с повстанцами.

Последнее время молодежь из кавказских диаспор взяла моду жечь русские дома. Говорят, что миротворцы пришли и уйдут, а мы будем жить на этой земле. Администрация на поджоги реагирует вяло, но когда выгорает целый квартал, не замечать этого не получается. Тут уж вездесущие телевизионщики налетают, да и блоггеры мимо таких жаренных фактов не проходят. Видео и фото сразу появляются в сети.

В выходные Пензу соизволил посетить большой региональный ооновский босс родом из Бангладеш, с фамилией, которую Штепа не произнес бы и под гипнозом. Безопасность VIP блюли на высшем уровне — неделю все носились как сраные веники.

Снайперы, оцепление, собаки, металодетекторы, километры колючей проволоки, почти десяток дронов и несколько десятков роботов. И визит удался на славу. Не обошлось, правда, без лажи. В последнюю перед прилетом высокого гостя минуту на КПП, где на подъезде к вертолетной площадке стояли англичане, вдруг появились индонезийцы. В чем там было дело, непонятно. Возможно, кто-то из начальства решил, что биг боссу будет приятно обнаружить в далекой России родные раскосые лица. Индонезийцы не в курсах, остановили машину с личной охраной наместника, что высадилась в Пензе днем ранее, чтобы подготовить встречу шефа. Они естественно гнуть пальцы.

Индонезийцы:

— Не положено!

Телохранители долго объяснялись, терзали рацию, индонезийцы были непреклонны.

Тут-то и настал звездный час Штепы. Переведя с английского индонезийского, на английский бангладешский половину того, что орали и те и другие, и добавив вторую половину от себя, Олесь вроде бы убедил индонезийцев пропустить охрану. Но для порядка те спросили:

— Оружие есть?

Простые, как сибиские валенки телохранители его и продемонстрировали. А уж обвешаны эти парни железом с ног до головы, детектор зашкаливает. Пока индонезийцы приходили в себя, головорезы уже были на площадке. Вертолет приземлился буквально им на головы. Но все обошлось без дружеской стрельбы и вообще на отлично. Господин хуйвыговоришьбля был доволен приемом, а ребят, похожих на его личную охрану, Штепа еще не раз видел в городе. Одеты почти по-военному, но с большей долей свободы. То есть шмот весь военный, но чувствуется, что все куплено в гражданских магазинах дорогого снаряжения. Так делают люди, имевшие армейское прошлое, и продолжающие ныне работать на этом поприще "свободными художниками". Двигаются они как-то с ленцой, но напряжены, как стальная пружина, готовая разжаться в любую минуту, оружие держат небрежно, но так, как надо, башками по сторонам не вертят, но видят все. Внушает однако.

12.07.2024 г. Пенза.

Две недели пролетели весело, но быстро, и Штепа вновь вернулся к рутине в военной разведке. В казарме укрбата ему тоже приходилось торчать больше, чем раньше. На горизонте вновь возник Гнат Вацюра. Теперь он взводный сержант и Е-7 (SFC). Начальничек. Слова поперек не скажешь.

13.07.2024 г. Пенза.

Тринадцатое — прОклятый день. С утра до ночи весь укрбат вкалывал как негры на плантации.

Почему это не поручили тем же иракцам? Они вообще воюют или вкалывают? Это вообще стройбат или где? И откуда везут столько бутылок с водой и этот проклятый сухпай?! Олесь умотался, как собака. Который месяц тут, хочется домой. Надоело

14.07.2024 г. Пенза.

Сегодня Олесь послал маме две тысячи амеро. Для России это много. Ему в месяц хватает трехсот на сигареты, блядей и видеозвонки домой.

15.07.2024 г. Пенза.

Вчера под вечер появились парни из Tactical Human Team. Оказалось, что дел у них невпроворот, а своих толмачей не хватает. Штепу опять взяли в аренду. Все-таки не ошибся он в выборе своей армейской профессии, иначе сидел бы сейчас на блокпосту под палящим солнцем, курил бамбук.

До пункта назначения, на этот раз, предстояло добираться не по земле, а по воздуху. Лунино, где спецам из ТНТ предстояло пообщаться с местным населением, лежало в пятидесяти милях на северо-востоке от Пензы, да еще за несколькими водными преградами. Поэтому вертушка.

"Chinook" обдал жаром и гарью, сержанты и офицеры в две колонны по одному, торопясь, провалились в его черный зев. Сержант-пулемётчик из экипажа аккуратно затянул багаж в центральный проход. Оторвались, полетели. В дыре открытой аппарели синее, безоблачное небо. В дрожащем тепловом шлейфе идёт, прикрывая их сзади, "Blackhawk", время от времени выписывая немыслимые пируэты. От их вертушки, время от времени, с хлопками и искрами разлетаются тепловые ловушки. Монотонный гул двигателей. Народ очень быстро засыпает. Наверное, это особенность военных всего мира, использовать каждую минуту с пользой для себя. Даже скорее рефлекс. У Штепы тоже непроизвольно стали закрываться глаза, и только пулеметчик пристально смотрел вниз. Боится.

Штепа, чтобы не заснуть, начал изучать задремавших парней, их лица, подрагивающие в такт вибрации двигателей. Рядовых здесь нет. Несколько черных сержантов. Пацаны. Так и сели кучкой, все вместе. Пожилой Главный Сержант, с дубленой солнцем кожей, с пышными усами и шрамом на шее. На нем устаревший камуфляж едва ли не образца времен балканской войны. Наверное, "календарей" двадцать пять выслуги за плечами. Интеллигентного вида молодые офицеры со следами Вест-Пойнта на лицах. Оба в тонких стальных очках, прямо как офисные хомячки. Смотрятся тут не совсем уместно. Ну да ТНТ — лишь наполовину спецназ, а наполовину дипломаты. Поди попробуй договорись с местными отморозками.

Вертушка приземлилась на заброшенном футбольном поле. На окраине поселка их встретила огромная куча мусора, в которой копалось несколько тощих собак.

Олесь думал, что их примут в богатом подворье. Все-таки летели на переговоры к главе клана, но домишко оказался захудалым, а старейшина вовсе не старым.

Перед вошедшими за столом, покрытым цветастой скатертью, сидел мужчина неопределенного возраста (но уж никак не старше пятидесяти), с небритой физиономией и в темных очках, которые он то и дело поправлял. Видать одел для солидности, и теперь с непривычки они ему очень мешают.

Шейх, бай, аксакал — кто он там у них? А вокруг толпятся подчиненные, но все командиры, только помельче.

Главный сержант Коуни начал им рассказывать, как они жить должны, что должны назначить трёх командиров, которые бабаю ихнему обязаны подчиняться, и с кем американцы работать будут, а не с десятью, которые на встречу пришли. Что тут за крик поднялся, когда Штепа все это перевел. Вся мелочь орет что-то по-своему, автоматами потрясает. Переводить-то, в общем, и нечего, и пулеметчик ТНТшный напрягся, отступил к выходу и сжал в руках свой "minimi". И в это время бабай ка-а-ак по столу кулаком шарахнет. Сразу все заткнулись, зенки потупили.

Коуни тут же воспрял духом, самый тяжёлый вопрос решился. Хотя Олесь лично никакой заслуги Главного Сержанта в этом не углядел. Коуни, тем временем бодренько разъяснил собравшимся, как американцы будут передавать для них деньги, и чтоб не смели с местных брать за охрану, и всё такое прочее. Как только зашла речь о бабосах, лица у всех присутствующих подобрели, глазки стали масляными, словно из воздуха материализовались две большие бутыли с вином. Отказываться от угощения — обидеть хозяина, а это значит, все переговоры насмарку.

Как возвращались обратно, Штепа не помнил. Помнил, что в этот вечер очень скоро нужда в его переводах отпала. Все итак отлично понимали друг друга.

16.07.2024 г. Пенза.

На этой же неделе Штепа ездил в несколько обычных рейдов по городу вместе со ставшим уже родным подразделением гренадеров. Один раз по наводке информатора выехали ловить подрывника из городского подполья. О самой ячейке повстанцев в городе слыхом не слыхивали, но подрывник таки был.

Вломились в его дом эффектно. "Страйкером" снесли ворота и затормозили. Внутри все в кучу, снаружи орево чад и домочадцев. Опять оказалась большая восточная семья. Значит, придется быть толерантными.

Рампа бэтра пошла вниз, маринз под матюки выбрались наружу.

Двор какого-то большого дома. Двое солдат впереди, потом Пэриш, потом Штепа. Навстречу старуха, руки к небу.

— Не стреляйте! — орёт почти по-английски. Сзади неё выводок, какие-то бабы… Вой, будто их уже резать начали. В углу двора, куда все и ломятся два мужика на земле, мордами вниз, как мёртвые лежат. Стволы в затылок, нога на шее. Бабы орут пуще прежнего. Вроде один из них подрывник и есть.

Допрашивали их часа полтора, фотографировали, на камеру снимали. И хотя у каждого итак в шлеме миникамера, тут все надо снять обстоятельно, художественно, без тряски.

Тут же сделали и экспресс-тест на наличие остатков тротила на руках.

Лучше бы не делали. Наличие в наличии.

Ну и как теперь быть?

Арестуешь, так за него опять весь клан придет просить. Все равно отпустят.

Приняли соломоново решение — передали кекса в руки местных стражей порядка (скорее всего из его же родственников и состоящее). Был бы русским, шлепнули бы после отъезда морпехов минут через пять этого подрывника, а так, конечно, отпустят.

16.07.2024 г. Пенза

Штепа проснулся посреди ночи. Толи взрыв, толи выстрел танковый. Вставать ему было лень, прислушался, никто не орёт и по коридору не мечется.

Приснилось что ли?

Он зевнул, сладко потянулся и перевернулся на другой бок.

Ба-бах.

Под самым окном.

Нет, не приснилось.

Олесь спрыгнул с койки и выскочил в коридор, где наткнулся на своего ротного. В ботинках, без штанов, он трет свои сонные глаза и тоже ничего не может понять.

— Что это было? — спросил Штепа.

Они спустились вниз, в дежурку.

Ба-бах.

Это англичане подогнали свои "Страйкеры" с батальонными миномётами и долбят по кому-то.

Нашли время.

17.07.2024 г. Пенза

В понедельник поздним вечером войска коалиции решили провести в русском селе Богословка акцию устрашения. Слишком уж активно его жители сопротивлялись новым порядкам: чуть ли не каждый день митинговали, побили и выгнали назначенного военной администрацией главу муниципалитета…

В акции принял участие и укрбат, гренадеры и иракский батальон.

Где-то около полуночи в Богословку неспешно въехали два мощных грузовых "Мерса" с солдатами в полной боевой готовности: в бронежилетах, касках, с автоматическим оружием наизготовку. За ними три внедорожника с офицерами и сержантами. Впереди и сзади колонны две бронированные боевые машины MRAP с расчехленными пулеметами и гранатометами. В центре солдаты разбились на несколько групп и при свете прожекторов, "простреливавших" все село навылет, в колонну по одному промаршировали по улицам. Это была не зачистка в классическом ее понимании. Двери выбивали только в домах активистов, что заводили толпу на митингах. Больше всего усердствовал Вацюра. Он по-своему понял приказ начальства "пожестче". Гнат сразу рванул к дому предводителя селян, выволок того во двор и поставил на колени возле колодца.

Так получилось, что неподалеку оказался и Штепа, и Вацюра зацепил его взглядом.

— А, пацифист! Ну-ка иди сюда. — Гнат достал из кобуры "Десерт игл", взвел курок и протянул пистолет Олесю. Затем он пафосно, как американский полицейский из голливудского фильма, объявил, что по законам военного времени, за организацию сопротивления властям гражданин Сологуб приговаривается к сметной казни. Вина его доказана, и вопрос обсуждению не подлежит. После этого Вацюра с нехорошей такой ухмылочкой подошел к Штепе. — Рядовой Штепа, приказываю привести приговор в исполнение.

Олесь стоял, вертел в руках пистолет и не верил своим ушам. Он начал оглядываться, в надежде отыскать лейтенанта Пэриша.

Должен же тот остановить этот маразм!

— Что, покровителей своих ищешь, маменькин сынок? А нет их. Вперед ушли. Не поможет тебе твой лейтенант.

— Должно быть следствие. — Промямлил Штепа. — Нельзя же так…

— Виновен, я тебе говорю. Стреляй, падла, а то под трибунал пойдешь за неподчинение непосредственному командиру, и не помогут тебе все эти европидоры.

Олесь весь сжался. Пистолет жег ему руки, которые дрожали мелкой дрожью.

— За нашими спинами отсидеться хотел? Чистенький да? Катаешься со своими английскими друзьями, пока мы дерьмо месим. Стреляй, сука. — Вацюра приблизил свое раскрасневшееся лицо вплотную и орал, брызгая слюнями на Штепу. — Стреляй, а то я сам тебя пристрелю. — Гнат отступил назад, снял с плеча винтовку и направил ее на Олеся. В гробовой тишине щелкнул предохранитель. — Стреляй, падла. — Прошипел он.

Штепа обвел растерянным взглядом столпившихся вокруг солдат, как бы прося помощи, но некоторые из них ухмылялись, а другие испуганно прятали глаза. Олесь поднял руку, приставил дуло к затылку обоссавшегося от страха мужика.

Щелк.

Выстрела не было.

— Ты бы хоть посмотрел, что магазина в нем нет, пидор бля. — Вацюра заржал, достал из кармана магазин и вставил его в пистолет.

Все вокруг тоже загоготали, а Штепа в бессилии опустился на землю. Продолжая громко смеяться, Гнат развернулся и выстрелил мужику в затылок. Тот словно подумал немного и завалился на бок, как был — со связанными за спиной пластиковыми наручниками руками.

21.07.2024 г. Ставрополь

— Ну что там еще, Хосе? — Капрал Пелегрини был раздражен настойчивостью своего подчиненного, мешавшего ему писать письмо жене.

— Двое гражданских на шесть часов, сэр. Двигаются в нашу сторону.

Пелегрини нехотя поднял забрало и сунул планшет в карман разгрузки.

— Кто-нибудь видит, кого это черти сюда несут?

— Они, наверное, не умеют читать, сэр. Там русским языком написано…

Если бы я хотел знать твое мнение о них, Бакли, я бы тебя об этом спросил. Повторяю, кто там идет?

— Пока можно сказать только то, что их двое, сэр. Бакли оторвался от мощного бинокля.

— Хорошо. Подождем, пока подойдут ближе. — Капрал снова опустил забрало и, как ни в чем не бывало, продолжил писать письмо. Через некоторое время Хосе Сагуэра доложил:

— Это мужчина и женщина, сэр… Нет, это дети. Девочка постарше и пацан. Совсем мелкий.

— Вот дерьмо! Только этого нам не хватало. Нам не нужны проблемы.

— Дать предупредительный, сэр?

— Погоди. Пусть подойдут поближе.

Дети — это самая распространенная наживка для блокпостов. Из них часто делают живые бомбы.

— Эй, наизат. Пшель, пшель.

— Бесполезно, Хосе. Сможешь так, чтобы их не задеть?

— Думаю да, сэр.

Застучал, нарушая утреннюю идиллию, пулемет, и пули вгрызлись в пыльный асфальт метрах в двух от детей, топающих в направлении блокпоста и державшихся при этом за руки.

— Черт! Похоже, их чем-то накачали. — Пелегрини выплюнул жвачку. — Что это там у нее в сумке?

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо! — Сагуэра перешел на фальцет. Не успел капрал открыть рот, как латинос дал длинную очередь из своего пулемета по продолжающим идти по дороге детям. Мальчишка умер сразу. Пуля разможжила ему голову, а вот худенькое тельце девочки, на которой была надета пижама в цветочек, сразу пропитавшаяся кровью, еще несколько минут дергалось, лежа на асфальте в луже крови. Ей оторвало правую руку и разворотило бок…

После нескольких дней боев, как только стих обстрел района, где располагалась детская психиатрическая лечебница, ее покинули врачи, санитары и охранники. Они вылезли из подвала и разошлись по домам. Маленькие пациенты двое суток напрасно ждали, когда их накормят, дадут красивые разноцветные таблетки и сделают укол, от которого перестает все болеть внутри. Самый смелый из них — Зюзя, которому в этом году должно стукнуть четырнадцать лет, расхрабрившись, подошел к обесточенным воротам и неожиданно для себя легко открыл их. Здоровенная панель бесшумно отъехала в сторону, и детям открылся новый мир, полный незнакомых звуков, запахов и ярких красок. Сначала они шли все вместе. Большая стая совсем мелких карапузов и уже почти подростков. Они все еще робели, но пугали их не взрывы на соседних улицах и не горящие неподалеку дома, а огромные, доселе невиданные пространства и одиночество. Никто больше не заботился о них, не заставлял, не запрещал. Босоногий отряд, одетый в цветастую пижаму, взявшись за руки, прижимаясь к стенам домов, медленно двигался по направлению к центру города. Не города, а по их меркам целой вселенной, обитатели которой намного превзошли их в сумасшествии. Может от того они быстро освоились. Через какой-то час сумасшедшие дети, опьяненные невиданной свободой, разбрелись по Ставрополю. Они перешагивали через трупы, заходили в горящие дома, не смотря на апрельский холод, купались в фонтане на площади, кидались друг в друга остатками еды из разоренных магазинов. Им все было одинаково интересно: и неразорвавшийся снаряд, застрявший в пробоине в асфальте, и трепыхающийся на ветру обгоревший обрывок афиши. Глядя на страшный пейзаж с дебильно любознательными улыбками, они постигали мир. Самая крупная группа детей наткнулась на брошенный магазин игрушек, разбитые витрины которого только чудом не поранили никого из них. Лишь под вечер из этого царства игрушек их выгнал голод. Никто детей в городе не трогал, но и дела оставшимся в Ставрополе и пытавшимся выжить, до сумасшедших никакого не было. Где-то им давали еду и воду, где-то они снимали с трупов что-то из одежды и тут же напяливали на себя.

Простому обывателю, наверное диковато было бы смотреть, например на группу рослых, тощих подростков, обвешанных всем, что попалось по дороге. Возглавлял ее парень, чью голову украшал старинный абажур из антикварного магазина, а на шее висела гирлянда из засохших чизбургеров.

Через пару дней бои возобновились, но лишенные ума дети продолжали бродить по улице, не обращая внимания на высекающие искры из брусчатки пули и истошный вой падающих мин.

Им удавалось существовать в этом большом сумасшедшем доме, благодаря необычайно теплым весне и лету и, как ни странно, всеобщей разрухе. Они питались на развалинах и помойках вместе с городскими бездомными собаками. Те, так же брошенные и забытые, легко принимали полоумных детей в свои стаи. Можно было даже увидеть этих новых "маугли", ползающих на четвереньках среди своры дворняг.

Спали дети либо в брошенных квартирах, либо вообще на постепенно зарастающих газонах прямо на улицах.

Наде и маленькому Ванече повезло. Они не были братом с сестрой, но отчего-то бродили везде вдвоем. Так вместе их и подобрала какая-то добрая женщина. Все было бы хорошо, но с каждым днем еду добывать становилось все сложнее и сложнее, и Надя с Ванечкой все чаще и чаще оставались дома одни. И вот как-то жарким июльским утром дети побежали ловить шустрого котенка, красивого бежевого окраса и, конечно, не смогли найти дорогу обратно. Котенка Надя посадила в коробку из-под обуви. Ее, и найденную на помойке подушку девочка запихнула в большой драный баул, который повесила себе на шею. Котенок в коробке вскоре задохся, но дети этого не понимали, и еще несколько раз играли с ним, убирая мертвое тельце обратно в сумку.

А потом они вышли к блокпосту, которым командовал капрал Пелегрини.

25.07.2024 г.

Как сообщает албанская газета "Koha Ditore" в селе Чекалинка недалеко от Бугуслана русскими повстанцами были казнены несколько политических лидеров некоторых кавказских диаспор. Среди казненных находился Самир Яниев, принимавший участие в мирных переговорах между активистами 'Фронта освобождения Кавказа' (ФОК) и делегацией гос. думы под руководством председателя фракции "Открытая демократия" Льва Петропольского. Из надежных источников стало известно, что и члены этой делегации так же были казнены, и среди них Лев Петропольский. Мира Годин — сопредседатель фонда "Open demokracy" в интервью газете "Koha Ditore" заявила, имея ввиду повстанцев — "с этим зверьем ни о чем невозможно договориться. Они понимают только язык военной силы".

Тем временем боливийская газета "La Patria" пишет, что вооруженные дагестанские, чеченские группировки и группировки, основу которых составляют боевики еще нескольких национальностей, компактно проживающих в этом регионе, проводят широкомасштабное наступление на позиции русской армии. В статье подчеркивается, что "обращает на себя внимание тесное взаимодействие и координация действий этих боевых отрядов с силами НАТО. Еще до начала полномасштабной операции миротворческого альянса в России представители миссии ОБСЕ "оставили при группировках и отрядах местных диаспор офицеров спецсвязи, которые не только обеспечивают связь и согласование действий, но и наводят самолеты НАТО на повстанческие объекты".

Вашингтон. "Associated Press". Руководство Пентагона подвергло резкой критике позицию, занятую Казахстаном по русскому вопросу. Военное ведомство также потребовало от правительства этой страны незамедлительно пропустить через свою территорию турецкие, азербайджанские и другие войска коалиции, а так же предоставить свое воздушное пространство для действий миротворческой авиации.

ЛОНДОН, "Daily mail". НАТО "расширяет список военных целей на территории контролируемой русскими повстанцами для нанесения по ним ударов", — заявил сегодня в интервью радиостанции Би-би-си министр иностранных дел Великобритании Сэм Хафизулла. Тем самым он косвенно подтвердил циркулирующие в последние часы в Лондоне информацию о том, что НАТО намерена перейти в ближайшее время к реализации "расширенной фазы" своей операции против повстанцев. В рамках этой фазы ракетно-бомбовым ударам будут подвергаться военные и стратегически важные экономические объекты на всей территории контролируемой повстанцами, которая находится в пределах досягаемости их авиации и крылатых ракет. По данным из ряда источников, этот вопрос уже обсуждался во вторник вечером генсеком НАТО Казимиром Тасалеком с постоянными представителями стран-членов Альянса.

Как сообщает информационное агентство 'Имеди' 'Грузия готова предоставить свою территорию для поставок оружия 'Фронту освобождения Кавказа' (ФОК), если международное сообщество сочтет это необходимым'. Как сказал посол Грузии в ООН Мамука Палиашвили во вторник в Нью Йорке, Грузия уважает суверенность всех республик, вновь образовавшихся на территории бывшей России и не оказывает военной поддержки ФОК. "Но если международное сообщество сочтет, что это явится путем для защиты невинного мирного населения, мы не возражаем против вооружения ФОК." — Сказал он.

Нью-Йорк. "Нью-Йорк таймс". Администрация США пересмотрела статус всех своих военнослужащих, захваченных русскими повстанцами за время с начала миротворческой операции, и теперь "рассматривает их как военнопленных", сообщил в четверг на брифинге официальный представитель Пентагона Клав Кармайкл. Ранее в тот же день министр обороны США Марк Хостин, выступая на пресс-конференции на базе ВМС США в Норфолке (штат Вирджиния), определил статус этих военнослужащих как "незаконно задержанных", но при этом отметил, что этот статус может быть пересмотрен "в зависимости от юридической интерпретации того, где они находились и при каких обстоятельствах попали в руки русских".

ПЕКИН, газета "Жеминь Жибао" Осудил агрессию НАТО против России заместитель председателя КНР Чжи Ляомин. На встрече с йеменским вице-президентом Мансуром Хади, прибывшим с визитом в Китай, он подчеркнул, что "эскалация военных операций Североатлантического альянса против РФ вызвала глубокую озабоченность Китая".

Лиссабон. Газета "Publico" сообщает, что в Оренбурге перед судом военного трибунала в ближайшее время, несмотря на протесты США и их союзников по НАТО, должны предстать девять американских военнослужащих, попавших ранее в плен в районе границы с Казахстаном. Как утверждают сами повстанцы — это оставшиеся в живых члены диверсионного отряда, задачей которого было спровоцировать этнический конфликт в приграничных областях Казахстана. Переодевшись в форму российской армии, они совершили несколько набегов на села, населенные преимущественно казахами, но были оттеснены подразделениями внутренних войск этой республики к границе, где этот отряд был окружен и уничтожен уже частями российской армии.

Киев. Информационное агентство УНИАН — Около военной базы НАТО под Киевом произошли стычки между полицией и антивоенными демонстрантами. Около 1000 человек, в основном молодежь левого толка, собрались у главного входа на базу, выкрикивая обвинения в адрес НАТО. Полиции пришлось воспользоваться слезоточивым газом, когда митингующие подошли слишком близко, в ответ блюстители порядка были забросаны камнями и грязью. По сообщению властей, 5 полицейских и 4 демонстранта получили мелкие травмы.

Мадрид. Как сообщает корреспондент газеты "El Pais" Оскар Игуаррен, Премьер министр Испании Эрнесто Бадилья решительно осудил тех, кто нарушает права человека или прибегает к силе и затевает военные акции в третьих странах. Не называя при этом прямо события в России, он отметил, что "в деле укрепления мира не может и не должно быть обратных шагов". Выступая во время официального ужина в честь находящегося здесь с визитом президента Ирландии Гарри Макалиса, глава испанского государства заявил, что в случае любого конфликта в любой части земного шара Испания придерживается незыблемой линии на мирное решение спорных проблем при непременном уважении прав человека, соблюдении норм международного права, посредством переговоров и принятия справедливых и обязательных решений.

Разумеется, подчеркнул премьер, никоим образом нельзя простить или оправдать нетерпимость и посягательство на элементарные права человека, семьи и сообщества. По его словам, подобные злоупотребления тем более отвратительны, если они совершаются по религиозным или этническим мотивам. Вместе с тем, отметил глава испанского государства, мировая история и опыт свидетельствуют, что когда в отместку иные государства прибегают к силе или интервенции, пусть даже руководствуясь при этом самыми благородными чувствами, то получается результат прямо противоположный задуманному. Ибо невольно происходит эскалация насилия, усугубляется ненависть, а решение самой проблемы только усложняется и надолго откладывается. Тут в состоянии помочь только откровенный диалог и неисчерпаемая терпимость'. — Заявил премьер Испании.

"O Globo" Бразилия. "Беженцы из южных регионов России, размещенные во временных лагерях в Харьковской области, отказываются от американских продуктов питания, так как считают их "абсолютно непригодными для еды". Территория вблизи этих лагерей завалена выброшенной гуманитарной помощью — пакетами с надписью "Еда от народа Америки". Находчивые беженцы собирают эти пакеты в кучи и поджигают, чтобы согреться. Источники из НАТО утверждают, что питательные пакеты содержат 2 тысячи 200 калорий, которые необходимы одному человеку на один день. Но энтузиазм беженцев по поводу американских продуктов питания исчез после того, как многих детей стало тошнить от такой еды. Врачи напоминают, что подобные проблемы возникали во время использования американской гуманитарной помощи для жителей Сомали."

По информации американского телеканала ABC, НАТО ищет источник утечки информации внутри своего "учреждения". Руководство альянса исходит из того, что некий "шпион" выдает русской стороне планы нападения на определенные объекты. Как было подчеркнуто в телевизионном сообщении со ссылкой на информированные источники в НАТО, по меньшей мере в трех случаях в Уфе, Нижнекамске и Кирове были заблаговременно проинформированы о предстоящих налетах. "Так, здание автовокзала, одна из казарм и мост через Каму были предусмотрительно "очищены" перед самым началом налетов."

'Сидней Геральд Трибьюн'. Задержание двух австралийских сотрудников международной гуманитарной организации "Care" на Урале по обвинению в шпионаже вызвало дипломатический кризис в Австралии. Министр иностранных дел страны вызвал посла России и потребовал освобождения Стива Прэтта и Питера Уоллеса. Министр и сама "Care" отвергли обвинения в шпионаже, выдвигаемые против С.Прэтта повстанцами. Сам же С.Прэтт сознался в выступлении по телевидению, контролируемому повстанцами, в сборе информации о налетах НАТО и о перемещении войск и техники повстанцев. Его же коллега П.Уоллес не был показан по телевидению. Координатор австралийского отделения организации "Care" г-н Дулан Окайку назвал обвинения "полностью сумасшедшими". Австралийское правительство и "Care" потребовали немедленного допуска к задержанным. Г-н Окайку заявил, что признание С.Прэтта явилось следствием постоянных запугиваний. Шеф "Care" Чарльз Тэпп опроверг также сообщение британской воскресной газеты "Telegraph", где приводились слова матери С.Прэтта о том, что ее сын передавал ООН информацию о вооруженных силах Ирана еще в 2018 году.'

Уфа "Le Mond" Корреспондент газеты Элизабет Санжа передает из города: — "В небе над Уфой в эти часы ведется ожесточенный воздушный бой. Слышны мощные звуки действия русских систем ПВО по воздушным целям НАТО.

В то же время то тут, то там наблюдаются яркие, слепящие вспышки, слышны звуки мощных взрывов, от которых срабатывают противоугонные системы на сотнях автомобилей на окраине Уфы и дребезжат стекла в нашей гостинице.

С самого начала налета в небо над столицей Башкирии расцвечивается огненными трассами.

На следующий день выясняется, что натовская авиация в ходе ночного налета на Уфу уничтожила здание республиканского МЧС. Бомба или ракета попала прямо в здание, насчитывающее свыше 20 этажей. Первые пять этажей объяты пламенем, с которым борются как раз сотрудники этого ведомства. Уничтожен последний мост, связывающий город в единое целое. В результате перерезано железнодорожное сообщение, так как он служил для проезда, как автомобилей, так и поездов.

Хочется надеяться, что в момент удара на мосту не было людей. Все последние ночи жители Уфы образовывали на нем "живую цепь", чтобы своими телами защитить этот мост от ракет и бомб.

Три жилых дома на улице, где находится городской пресс-центр превращены в руины. Пока натовские генералы готовят сообщения об очередных "ошибочно пораженных целях", мы с итальянским коллегой побывали на месте события на улице Максима Горького, чтобы не оставить возможности для лжи пропагандистам альянса.

На подъезде к тому, что осталось от домов по улице бурным потоком течет река, исток которой мы обнаружили, пройдя километр вверх по улице. От попадания еще одной бомбы в проложенный под землей водопровод образовался кратер диаметром 10 метров. Из него и хлещут потоки воды.

В развалинах около кратера трудно распознать остатки жилого дома, где всего час назад спала семья из трех человек. Все они, по словам стоящих рядом милиционеров погибли.

На углу улицы Горького и Ленина разрушены еще два дома — один полностью, второй — частично. Мы спросили стоящего рядом мужчину, был ли кто-нибудь внутри. Оказалось, что это — хозяин двух строений Борис Филипович Костин.

"После удара бомбы мы с женой выскочили в окно первого этажа, а дочка с сыном — со второго. Слава Богу, все живы, но сын сломал ногу. Его увезла "Скорая помощь", — рассказал он. С разрешения хозяина мы забрались через низкий проем окна туда, где час назад было его жилье. Фонарики высветили в темноте разбитую посуду, усыпанные осыпавшейся штукатуркой полы, разбитый телевизор. Какой "военный объект" искал натовский пилот, летавший над улицей на низкой высоте?

На тротуарах стоят группы людей, некоторые женщины держат на руках детей. Мы спросили милиционеров: "И здесь что-то произошло?" — "Нет, просто люди боятся оставаться в домах".

С улицы Горького мы отправились в центр города, где натовские бомбардировщики нанесли удары по зданиям МЧС, ГУВД и телецентру. Центр Уфы погружен во тьму. Видимо, бомбы повредили и трансформаторные подстанции. Несколько раз нас остановили военные патрули. Но при проверке документов французским и итальянским журналистам разрешили пройти в запрещенную для передвижения зону. Там работают пожарные машины, локализуя очаги пожаров. Специфический запах войны: дыма, смешанного с гарью и пылью, ощущается по всему городу. До того, как мы подоспели на улицу Мира, оттуда увезли убитых прохожих.

Нынешняя стадия войны — это уже далеко не "точечные удары" по военным объектам. Когда столица республики остается без электричества и воды, когда рушатся жилые дома — это уже война с мирным населением.

Остается отдать должное штабу гражданской обороны города во главе с Алексеем Чертковым — всего через четыре часа после нападения на Уфу в городе вновь загорелся свет. Возможно, к утру будет восстановлен и водопровод. Но для восстановления разрушенных зданий потребуется не один год.

Но и авиации НАТО этот налет дался не просто так. Если верить словам пресс-атташе при штабе русских военных, сегодня ночью было сбито девять самолетов противника. Кто остановит это безумие?

Элиабет Санджак из Уфы"

Москва. "Moscow Times" Мэр города Москвы Аслан Шахмурад сообщил нашим корреспондентам, что в ближайшее время в его городе, а так же в Санкт-Петербурге и нескольких других городах будут открыты несколько закусочных "МакДональдс", закрытых с началом миротворческой операции из-за опасения погромов. В день открытия более трех тысяч гамбургеров будут розданы бесплатно жителям Москвы и других городов.

АФИНЫ, "Reuters" Для участия в "живых щитах" из русских, которые стоят на мостах и вокруг больниц с целью защиты этих гражданских объектов от натовских бомб и ракет, в Россию отправляются 42 члена греческого профсоюзного движения (ПАМЕ). Профсоюзные деятели сообщили во вторник, что их делегация выезжает из Салоник в русский город Челябинск в четверг вечером.

Вскоре планируется выезд в Россию еще одной группы просоюзных активистов с аналогичной миссией.

Дортмунд. Журнал "Focus" сообщает частоту 3735 КГц. LSB, на которой ежедневно радиолюбители из Турции, Украины, Грузии и Норвегии передают информацию по оповещению Российских радиолюбителей о вылетах самолетов с баз НАТО в этих старнах для бомбежки територии России.

Минск. Как стало известно корреспондентам газеты "Вечерний Минск" на территорию России прибыла первая группа добровольцев из Белоруссии. Утверждается, что белорусские добровольцы, как ранее и добровольцы с Донбасса были направлены в Россию по инициативе руководства общественно-политического движения "Духовное наследие" и украинской не правительственной организации "Братство". В настоящее время добровольцы из Белоруссии и Украины находятся Уфе. Об их численности и дальнейших планах пока ничего не известно.

'Памятка для добровольцев, собирающихся в Россию'

Подумай очень хорошо, прежде всего, отбросив эмоции, прежде чем решиться на этот шаг — на войне героев не бывает — бывают раненные, трупы, вши, грязь, горе… Оцени свои физические возможности и ценность себя как военного специалиста. Возможно ты сразу же отстанешь от своего подразделения при маршброске или в первый же день подставишься под пулю американского молокососа, тем самым подведя положившихся на тебя людей.

Если ты едешь решать за счет войны какие то свои проблемы личного или финансового характера, тебе там делать нечего. Это не твоя война.

Если ты все взвесил, то запомни: Лучше всего ехать организовано, в составе группы, опыт показывает, что одиночки часто попадают в неприятности не успев доехать до места назначения. Обратись в правильные организации по месту твоего проживания, связанные с этой проблематикой на этот момент — получи от них максимум информации.

Анализируй ситуацию постоянно. Проблем в Российском посольстве у тебя не должно возникнуть, потому что тебя там не должно быть. Или ты едешь в тур поездку, погулять по оккупированной Москве?

Обязательно имей с собой загранпаспорт и ксерокопии военных документов, документов о спецподготовке и прочее. Ты же ведь едешь воевать в составе российской армии, а не сомалийских пиратов, и, значит, обязан встать на учет.

Бери с собой сухой паек минимум на трое суток, герметичные пакеты с запасными хлопчатобумажными носками и минимум с одной парой шерстяных тонких носков, запасное нижнее белье, бритвенные принадлежности и предметы личной гигиены.

Обязательно возьми с собой газовую зажигалку и спички, перочинный нож, даже если вы не куришь, и несколько пачек крепких папирос. Возьми с собой хоть одну бутылку водки.

Обязательно поезжай в гражданской одежде, и не бери с собой никакого холодного и огнестрельного оружия. Ты же не хочешь начать воевать вдали от ТВД еще с полицейскими своей страны?

Если тебя задержат в третьей стране, не играй в партизана, но и не трепи языком. Просто обратись в свое посольство.

Перед выездом сделай два несгораемых медальона со следующей информацией: Ф.И.О., Страна, личный номер МО, группа крови с резусом.

Реши перед отъездом все свои проблемы, чтобы в окопе тебя не мучили мысли о незастрахованной даче или о не пристроенной собаке.

Напиши завещание и заверь его у нотариуса. Ты ведь хочешь, чтобы кто-то ухаживал за твоей могилой?

Обязательно возьми с собой аптечку с самым необходимым.

Возьми с собой небольшую сумму в иностранной валюте.

Поинтересуйся на месте о возможности получения Российского гражданства. В случае пленения коалицией ты будешь иметь официальный статус военнопленного, а не наемника, на которого этот статус не распространяется

Если обмундированием занимаешься сам, форма должна быть максимально удобной. Особое внимание обращай на обувь. Все зависит от местности и времен года. Где нужны берцы, где сапоги, а где и кроссовки.

Постоянно следите за состоянием своего оружия. "Калаш", он и в Африке "калаш", но отсутствие ухода за ни еще никого до добра не доводило.

Помни, что ты доброволец, и поэтому лень, пьянку и капризы оставь дома. Тебя никто силком не заставлял ехать сюда, поэтому нянек тут не будет. Умей подчиняться и четко выполнять приказы своего командира. В любых ситуациях веди себя с достоинством, не проявляй излишнюю эмоциональность, уважай как своих боевых товарищей, так и врага, т. к. он достаточно боеспособен и преследует свои цели.

Твоя жизнь — на вес золота. Помни, что ты нужен живым воином, а не мертвым героем.

В случае пленения, веди себя с достоинством, если ты попал в руки военнослужащих стран НАТО, то если ты имеешь офицерское звание, то можешь обратиться с просьбой разместить тебя в лагере военнопленных с офицерским составом, согласно международных конвенций. Веди себя с человеческим достоинством, не иди на торг прежде всего со своей совестью — вполне возможна провокация или попытка твоей вербовки спецслужбами с обещанием освобождения. Не геройствуй, будь хитрее.

Соблюдай личную гигиену. Ее отсутствие — утрата боеспособности."

Вашингтон. "Sky Fox". "Министерство обороны США рассматривает запрос, сделанный командующим войсками НАТО в Европе Роном Лэссистером, о выделении еще 300 самолетов для бомбардировок позиций повстанцев. В запросе указывается на необходимость дополнительного выделения самолетов для усиления давления на русскую армию и для защиты сил НАТО в регионе. НАТО запрашивает штурмовики и бомбардировщики, авиазаправщики, транспортные самолеты и самолеты, предназначенные для борьбы с ПВО. В настоящее время против повстанцев действуют около 1250 самолетов ВВС США и альянса.

Как заявил в понедельник, выступая на брифинге в Пентагоне, генерал-майор ВВС США Джон Чуднофф, в минувшие выходные дни вооруженные силы НАТО нанесли удары с помощью авиации и крылатых ракет по 103 военным и промышленным целям в различных районах, занятых повстанцами.

Подводя промежуточные итоги операции НАТО в субботу и воскресенье, Чуднофф отметил, что в бомбардировках позиций повстанцев принимали участие "десятки самолетов". По его словам, основные атаки натовской авиации были сконцентрированы на подразделениях бронетехнике, артиллерии и ПВО русской армии. Одновременно наносились удары по топливным хранилищам, складам боеприпасов, пунктам связи, командным центрам, дорогам и мостам, а также военно-промышленным предприятиям.

Генерал утверждал, что системе ПВО повстанцев, в частности, установкам ракет класса "земля-воздух" причинен значительный ущерб, а военные и полицейские формирования понесли серьезные потери в живой силе и технике. По данным США, полностью выведены из строя русские нефтеперерабатывающие предприятия, поставлявшие для армейских нужд горюче-смазочные материалы. Тем не менее, на складах у повстанцев по-прежнему остались значительные запасы топлива и машинного масла.

По словам Чудноффа, в выходные дни бомбежки были затруднены низкой облачностью, которая сохранится и в предстоящие двое суток. Однако генерал предупредил, что это не остановит авиацию НАТО, которая использует "всепогодные" виды вооружений. В то же время газета "Вашингтон пост" сообщила, что, например, в субботу все самолеты, поднимавшиеся с территории Украины и западных областей бывшей России, и бравшие курс на восток, вскоре возвращались обратно с неизрасходованным боекомплектом. Осведомленные источники связывают это с возросшей активностью русских хакеров, регулярно нарушающих американскую систему управления войсками через спутниковую группировку пентагона.

Генерал сообщил также, что в ближайшие два дня из США в Европу начнут прибывать 101-я десантно-штурмовая дивизия

82-я ВДВ дивизия, 25-я легкая дивизия, 2-я механизированная дивизия, 172-я механизированная бригада, 3-й бронекавалерийский полк и 3-я дивизия морской пехоты. Чуднофф заявил, что считает, что этих войск будет достаточно, чтобы окончательно сломить сопротивление повстанцев.

27.07.2024 г. Оренбургская область с. Богодаровка — Бузулук

На третий день наступления на Бузулук второй танковый полк четвертой механизированной дивизии ВС США обошел с севера Нефтегорск и двинулся на восток с задачей уничтожить девятьсот пятидесятый реактивный артиллерийский полк русских, сдерживающий продвижение войск коалиции на Оренбург.

Господства в воздухе альянсу достичь не удалось из-за расположенной в поселке Донгузский зенитной ракетной бригады с ее С-500. К тому же к концу июля американцы стали испытывать острый дефицит в крылатых ракетах. По ним русские работали в основном войсковым ПВО, силами двести девяносто седьмой зенитной ракетной бригады, дислоцирующейся в Алкино под Уфой и восемьсот тридцать восьмого зенитного ракетного полка из Тоцкое. "Триумфы" они приберегали для натовских "стратегов" и F-35. К тому же русские удачно маскировали свои ЗРК с помощью надувных муляжей, и не потеряли за это время ни одного С-500. И с боеприпасами у них проблем не было. Несмотря на все свои победные реляции, удары по военным объектам коалиция могла наносить только штурмовой авиацией с малых высот. Отсюда и их низкая точность. Если для городов типа Уфы, Стерлитамака и Магнитогорска этого достаточно, то несколько дивизионов РСЗО "Ураган" в Бузулуке, да еще и при активном противодействии войсковой ПВО, уничтожить невозможно. Поэтому и поставили такую задачу четвертой мех. дивизии. Да еще так удачно сложилось, что в самом начале миротворческой операции основные бронетанковые части русских на юге оказались в распоряжении коалиции. Сейчас миротворцам на этом участке противостояла лишь двадцать третья отдельная мотострелковая Петракувская бригада (омсбр). Вернее два ее батальона, практически лишенные тяжелого вооружения, и танковый батальон пятнадцатой омсбр генерала-майора Зуева, сумевшего охранить свою бригаду в полном составе. Остальные ее подразделения располагались значительно севернее, прикрывая с фланга двадцать третью Симферопольскую омсбр, которая заняла позицию под Альметьевском, остановив рвавшуюся к Уфе первую бронекавалерийскую дивизию генерала-майора Шоуни.

Командующего четвертой механизированной дивизией беспокоил лишь батальон третьей бригады СпН русских. Он уже успел показать себя в борьбе с бронетехникой коалиции. Но с этой проблемой должны разобраться парни из британской SAS.

Всего у русских на этом направлении было сосредоточено девяносто пять танков, но Т-90 из них только двенадцать, Т-80 тридцать два, а остальные и вовсе модернизированные Т-72. Теоретически, они могли усилить свои части теми двумястами шестьюдесятью пятью Т-90, что им удалось сохранить на БХВТ в Марково, что под Сарапулом, но русские держали их в резерве, чтобы в случае чего бросить эти танки либо под Уфу, либо к Йошкар-Оле, либо к Оренбургу, а возможно и усилить ими седьмую отдельную танковую Оренбургскую бригаду (отбр), которую русские держали в месте ее постоянной дислокации, в Чебаркуле под Челябинском. Они всерьез опасались, что войска коалиции зайдут через территорию Казахстана во фланг всей их южной группировке и ударят в направлении Екатеринбурга. Тогда могла сложиться ситуация, когда в окружение попадала не только южная, но и северная группировка русских, что обороняет Пермь и Киров, а войска коалиции перерезали бы единственную транспортную артерию, связывающую Урал с Западной Сибирью. Поэтому-то оборона у них здесь на юге была эшелонированной и труднопроходимой, но в случае с Бузулуком это играло на руку четвертой механизированной дивизии американцев.

Поскольку положение у русских было тяжелое, в штабе миротворческих сил вынашивали планы уже к осени войти в Омск, чтобы отыграть у китайцев как можно больше территории. Пока КНР никак не обозначала своих планов по вторжению в Сибирь, но ведь не зря же еще весной Китай предостерег США от высадки на дальнем востоке, объявив его зоной своих интересов.

Всего по поданным разведки коалиции весь Урал у русских прикрывали четыре неполные омсбр (помимо перечисленных еще двадцать восьмая Омско-Бутовская, расположенная под Оренбургом), седьмая отбр, третья омсбр спн, остатки ульяновской десантно-штурмовой бригады (одшбр), бригада ВВ (две последние обороняли Киров), озрбр, полк РСЗО и зенитный ракетный полк. Было у них еще несколько мелких частей: железнодорожная и инженерная бригады, полк РЭБ, какие-то учебные центры, но этого явно недостаточно, чтобы сдержать силы коалиции. Даже военнослужащие, пробирающиеся группами и поодиночке из европейской части бывшей России, и внушительный поток добровольцев из других стран, не могли решить эту проблему. К тому же для локализации пополнения русских коалиция начала создавать мобильные отряды военной полиции, состоящие из представителей малых народов и крупных диаспор. Лояльные же миротворцам русские части использовались в основном для охраны стратегических объектов и коммуникаций.

И без того разреженная оборона русских, ввиду отсутствия четко налаженной связи и во многих местах нарушенных натовской авиацией коммуникаций, была все еще плохо организована, и поэтому трещала по швам. Особенно ей доставляли неприятности многочисленные мобильные диверсионные группы коалиции, состоящие из таких подразделений, как австралийский и британский SAS, канадская JF-2 и американские "зеленые береты". Русские части внутренних войск несли от этих групп большие потери и вообще редко пресекали их деятельность. Ведь противостоять западным спецам — это не гонять по горам и аулам кавказских боевиков.

Тем временем, русским все же удалось собрать под Бузулуком небольшой бронетанковый кулак с противотанковой ротой в комплекте.

Первое боестолкновение с ним у второго танкового полка четвертой механизированной дивизии произошло возле села Благодаровка ближе к полудню двадцать седьмого июля.

Шедшие в авангарде боевые машины американцев обнаружили, что их прощупывают лазерным дальномером. И точно — около десяти танков Т-72 русских передвигались между крайними домами села. Американцы не стали ввязываться в бой, поставили дымы, и после короткой перестрелки запросили авиационную поддержку. К часу дня хлынул проливной дождь, видимость уменьшилась до двухсот метров, в результате подоспевшие

боевые вертолеты, приданные второму полку, с трудом находили цели и работали не эффективно, а расчеты ПЗРК русских, наоборот справились со своей работой на отлично. Загорелась и рухнула на жилой дом одна американская вертушка, получили повреждения еще две, и в штабе дивизии решили отозвать авиа-поддержку.

Батальоны полка обошли село с юга и продолжили движение к шоссе Р-224. стараясь не ввязываться в бой. Они лишь на ходу огрызались огнем и исчезали в пелене дождя.

К трем часам 'Абрамсы' и 'Бредли' почти достигли шоссе, где возле моста через овраг были остановлены танками Т-72 и БМП-3 танкового батальона пятнадцатой омсбр. Развернув свои машины в боевой порядок, американцы попытались сходу выбить русских с их позиции.

Атакующей по центру оперативной группе 'Гризли' удалось уничтожить три танка и пять БМП, потеряв при этом один "Абрамс" и два "Брэдли", но когда она втянулась на мост, то из ближайших посадок была обстреляна из нескольких РПГ и ПТРК.

Шедший первым танк получил четыре заряда и загорелся. Одна ракета угодила в борт под башней, вторая прошла сквозь кормовую броню и застряла в двигателе. Первая из гранат попала сверху в командирский люк башни; кумулятивная струя пробила его и, не задев командира танка, ушла в кормовую стенку башни. Еще одна граната ударила слева в верхнюю лобовую часть башни и не смогла пробить толстую лобовую броню "Абрамса".

Последняя машина также была повреждена. Одна единственная ракета поразила заднюю боковую часть башни "Абрамса", сработала часть вышибных панелей с боекомплектом, но осколки брони поразили МТО, и из-за того, что был пробит маслопровод, начался пожар.

Таким образом "Гризли" оказались в ловушке. Им на выручку поспешила группа "Стронг", но ей во фланг ударили расположенные в зарослях на обратном пологом склоне оврага, укрытые "накидками" и ничем себя до этого не проявившие танки русских. Поразив первым залпом несколько "Абрамсов" и "Бредли" оперативной группы "Стронг", их машины отошли за кромку холма.

Более удачливо действовали экипажи группы 'Фаст Блэк'.

Они сумели поразить из ПТУР ТОУ, установленных на БМП 'Брэдли', шесть Т-72 русских, потеряв при этом лишь две своих машины. Кроме того, разведывательная рота американцев, осуществляя прикрытие своих танков М1 'Абрамс' от атак пехоты, огнем из станковых гранатометов и крупнокалиберных пулеметов отбросила пытающийся их обойти с юга мотострелковый батальон противника. Разведчики сожгли один "Тигр" и две БМП-3 русских. Но форсировав на своей легкой броне овраг, эта рота была остановлена шквальным огнем подразделения, прикрывающего расчеты русских ПТРК. Тем не менее, своим маневром они отвлекли внимание на себя и дали возможность отойти уцелевшей бронетехнике группы "Гризли".

В результате всего этого потери разведроты составили до половины личного состава, и почти вся броня была выведена из строя. В овраге и на обоих склонах горело более десятка "Хаммеров" и "Страйкеров".

Перегруппировавшись американцы повторили попытку прорвать оборону противника, но танки из группы резерва русских с расстояния, не позволяющего вести "Абрамсам" эффективный огонь, ударили из своих орудий танковыми управляемыми ракетами (ТУР) "Рефлекс". Ливень к этому времени кончился, и второй полк с пяти километров они расстреливали как на полигоне. Неизвестно, чем кончилось бы дело, но со стороны Самары к месту боя подоспела эскадрилья "Апачей". Вертолеты тут же принялись наносить удары по позициям и бронетехнике русских. Прежде всего, по той самой резервной группе танков.

Прикрывающий ее одинокий ЗРК "Панцирь" сумел сбить лишь одну вертушку американцев, прежде чем был уничтожен сам.

Теперь инициатива перешла уже к войскам коалиции. Возможно, они и достигли бы своей цели, но в небе появилась пара МИ двадцать восьмых.

На дистанции в семь километров вертушки обменялись залпами ракет "воздух-воздух". Ракеты сорвались с направляющей и устремились навстречу друг другу. Почти одновременно МИ-28 и 'Апачи' начали отстреливать ловушки. Не все американские пилоты сочли нужным отвлечься от уничтожения наземных целей и развернуться в сторону противника. Видимо автоматическая система управления боем где-то там, в штабе коалиционных войск просчитала все вероятности и выдала приказ пойти на перехват русских только одному звену.

Всем четырем схлестнувшимся машинам удалось выполнить противоракетный маневр, и что Р-73, что "сайдуиндеры" ушли мимо цели.

При этом, оба МИ-28 успели выпустить еще по две ракеты, но уже не по атакующим их "Апачам", а по не участвовавшим в воздушном бою вертушкам. Одна из них даже не успев развернуться, получила Р-62 в двигатель и рухнула на землю. Второй ракета угодила в борт, выше крыла, и этот 'Апач' отправился вслед за предыдущим. Атакующая же пара американских вертушек на дистанции, сократившейся до пяти километров, уверенно захватила приближающиеся цели и нанесла удар.

Пуск.

Ведущий "двадцать восьмой" снизился и ушёл в складки местности, сорвав наведение американских ракет. А вот ведомый получил гостинец.

Все это происходило уже непосредственно над позициями русских. Тут неплохо проявили себя их расчеты ПЗРК. Одновременным залпом им удалось поразить один из атакующих "Апачей". Из шести боевых машин американцев, в строю остались только две. Обе вертушки спешно покинули поле боя. АСУБ коалиции подключила к штурму Бузулука седьмой полк F-22. Поднялись в воздух и русские "перехватчики".

Пока наверху кипел бой, на земле тоже было жарко. От орудийных выстрелов стонала земля. Перекрещенные следы противотанковых ракет терялись в облаках дыма, которые то и дело пронзали нитки трассеров крупнокалиберных пулеметов.

Остатки второго полка четвертой механизированной дивизии США вели бой с изрядно поредевшими частями двадцать третьей омсбр. Но к шести вечера русские неожиданно оттянулись назад. Скорее всего, из-за стоящей над полем густой пелены едкого черного дыма и многочисленных костров из горящей брони американские операторы вовремя не заметили русский БПЛА-корректировщик "Типчак". А когда ззаметили, первые кумулятивные суббоеприпасы дивизионов РСЗО уже рвали башни их "Абрамсов".

Проигран бой, но не проиграно сражение.

В этот день коалиция потеряла под Бузулуком двадцать семь танков и сорок пять единиц другой бронетехники, против четырнадцати и двадцати двух соответственно у русских. Потери в живой силе: восемьсот семьдесят два против трехсот пятидесяти четырех безвозвратных.

Пожалуй, это был первый урок для миротворцев, привыкших громить туземные войска, воюющие на древней советской технике во главе с продажными генералами. Конечно, последних у русских тоже хватало, иначе они не смогли бы оказать организованное сопротивление лишь возле Урала. И устаревшей техники, как ранее у югославов, иракцев и иранцев у них хватало. Поэтому-то войска коалиции и расслабились, гоняя по лесам и полям разрозненные группы оказывающих сопротивление военных и расстреливая с воздуха колонны разношерстной техники, оставшейся без прикрытия авиацией.

В битве под Бузулуком впервые дала сбой АСУБ, настроенная по тем же лекалам иранской победоносной кампании. Ее электронные мозги не смогли просчитать отчаянное сопротивление русских солдат, выдумку и находчивость русских офицеров, запредельные параметры русского оружия, заложенные еще советскими конструкторами. Все то, что "армии XXI века" не смогли противопоставить ее предыдущие противники. НАТО, EUFOR и войска ООН получили урок и уже не так самоуверенно и энергично двигались на восток. Хотя на северо-востоке нижегородской области обстановка сложилась по-другому. Там части второй бронекавалерийской дивизии США, семнадцатой мотострелковой бригады Чехии и пятого танкового полка австралийских ВС двигались по направлению к Кирову, пытаясь сломить сопротивление остатков ульяновской дшбр и тридцать первой бригады ВВ.

30.07.2024 г. Нижегородская область станция Уста.

Капитан Зюмченко в этой группе был самым старшим по званию. Возможно и не только здесь, но и на многие километры вокруг. Сто тридцать два бойца — это то, что осталось от первого батальона тридцать первой бригады внутренних войск, и это те люди, с которыми он никуда с этой станции не уйдет.

Потери у батальона были не только боевые. Больше десятка солдат не выдержали напряжения последних дней и ушли. Правда, появилось много добровольцев. Едва ли не еще на один батальон, но Зюмченко совершенно не знал, что делать с этой толпой пузатых, лысеющих вояк. Были среди них и ветераны третьей чеченской, но большинство — это, либо ведомые чувством мести местные жители, потерявшие кого-то из близких, либо романтичные юноши, про которых говоят "в поле ветер, в жопе дым". Крутились по близости и какие-то мутные типы. Капитан не сомневался, получи они оружие, только их и видели. Скорее всего, для этого и явились. Только нетути у него лишних стволов. Едва ли треть добровольческого войска удалось вооружить, да и то в основном трофейными стволами. Да что там говорить, если сам Зюмченко разъезжает на отбитом у американцев "Страйкере"!

Но хуже всего, что капитан знать не знал, что творится вокруг. Вроде бы на правом фланге были какие-то казаки. Чуть ли не с Запорожья. А на левом, десантура. Но как там и что сейчас, хер его знает. Да и какие фланги к ебене фене. Очаги сопротивления.

Сегодняшнее утро началось бодренько, с воздушной тревоги. Местное население уже третьи сутки не вылезало из подвалов, а бойцы его батальона укрывались только тогда, когда слышали шум авиационных движков. Бояться надоело. Наступило какое-то безразличие и опустошение.

Только-только рассвело, а уже есть убитые. Первый — это тот самый корреспондент из Иркутска, что лазал везде со своим здоровым фотоаппаратом. Все хотел донести до мира правду об этой войне. Снимал, закачивал какими-то обходными путями свои репортажи и фотки в сеть, которую на территории России уже давно прикрыли американцы, снова снимал, переправлял флешки с оказией, если ему все же не удавалось проникнуть в сеть со своего планшета. И ведь бывалый вроде был парень. Говорили, прошел всю третью чеченскую, карабах-2 и очередную абхазско-грузинскую, взял интервью аж у Имама всея Кавказа и две недели жил в Таджикистане на базе у талибов, а тут так глупо подставился. Все изображал из себя объективного нейтрального журналиста, парящего над схваткой. Рассказывал, что освещая события, нужно понять и передать читателям и позицию той стороны. Для этого и поехал в сторону Нижнего. Там, в небольшом поселке командование второй бронекавалерийской дивизии США каждый день устраивало пресс-конференции для всех желающих журналистов.

До американцев он так и не доехал. Пропал. А сегодня спозаранку привезли его разведчики на своем БМП. Зюмченко подошел к телу, лежащему на броне и завернутому в какую-то занавеску. Головы нет, и множественные ожоги покрыли все тело. Похоже, его жгли заживо. Знакомый почерк. У "той стороны" русские журналисты среди неприкосновенных не значились. Кончился искатель какой-то своей особенной правды. А главное, правда эта никому не нужна. В России разбираться что к чему будут потом, когда вышвырнут миротворцев вон, а всему остальному миру до того, что тут происходит нет никакого дела. Даже в нейтральных странах вроде Италии, Франции, Германии сидят себе бюргеры с чипсами и пивом возле телека, и, поглощая очередную серию очередного сериала, щелкая каналами во время рекламы, случайно натыкаются на новости из каких-то там российских ебеней. На экране мелькают кадры с беженцами, усеянные трупами обочины дорог…

— "Ох, какой ужас. Бедные дети. Они, наверное, так голодны"

— "Да, дорогая. Пойду, сделаю себе сэндвич."

— "Хорошо, доогой. Только возвращайся скорее. Сейчас Магдалена наставит рога своему скупому мужу со своим начальником. Представляю, что будет, когда Марта откроет ему на это глаза".

Щелк.

Бах.

Разорвавшаяся неподалеку мина вернула Зюмченко к действительности. Это чехи на своих похожих на гробы броневиках пытаются прорваться по левому флангу, и, на ходу лупят из минометов, установленных на броне.

Ничего, для них парочка зарядов "Корнетов" припасена.

Боеприпасов катастрофически не хватало. Вчера он снарядил экспедицию в Урень. Туда должны были увезти тела погибших, чтобы положить их в большой промышленный холодильник на местном химкомбинате, а обратно грузовики привезли бы ящики с ракетами, гранатами и патронами. Но возле моста через Усту маленькая колонна напоролась на засаду из двух КАМАЗов. С грузовиков начали резво спрыгивать вооруженные до зубов пацаны в спортивных костюмах. Это так называемая военная полиция ООН, состоящая в основном из боевиков удмуртских, бурятских, грузинских и азербайджанских криминальных кланов и русской гопоты. Когда все это началось, в нижегородской и кировской областях объявилось множество банд, как на дрожжах разбухающих, пополняясь зеками из разбежавшихся колоний, которых тут выше крыши. Высадившиеся войска коалиции быстро прибрали их к рукам, довооружив "калашами" и РПК с захваченных складов. Напрямую нападать на подразделения тридцать первой бригады эти банды военной полиции не решались. Но вот так вот устроить засаду на небольшую группу военных, это всегда пожалуйста.

Бандюки, тем временем, укрылись за насыпью и открыли огонь.

Бух.

Граната от РПГ ударила в борт БРДМ, сопровождавшего грузовики. Их тоже обстреляли, устроив общий погребальный костер телам погибших недавно бойцов.

От "бардака", впрочем, граната срикошетила в бетонку. Опытный мехвод тут же увел машину из-под обстрела, вырулив под защиту кирпичного забора. Тут же стали собираться уцелевшие бойцы. Раненых положили сверху на броню, остальные, укрываясь за пятившимся БРДМом, отступили узкими улочками села. Полицаи не стали их преследовать. Возможно, у них просто был приказ не пропускать федералов к Урени, а, может, не захотели подставлять свои шкуры под крупнокалиберный пулемет броневика.

Экспедиция за боеприпасами сорвалась.

Сейчас БРДМ — то немногое, что осталось у Зюмченко из бронетехники, прикрывал из пулемёта пехоту, очень быстро расходуя боекомплект из четырёх последних коробок. Тысяча патронов, тысяча смертей для непрошенных гостей и еще вчерашних оскотинившихся сограждан. Жаль, не каждая пуля найдет свою жертву. Дороги они сейчас. Ох, как дороги.

Всё происходило очень быстро, минут сорок-пятьдесят интенсивной стрельбы и желания заткнуть максимальное количество огневых точек. Их было очень много. Стреляли со всех сторон: обгоревший поезд дальнего следования, водонапорная башня, откуда велся прицельный огонь снайпером, из-за насыпи, из-под разрозненных товарных вагонов, отовсюду… Потеряв часть брони (оставшаяся отошла назад), миротворцы яростно огрызались огнем. Их там было очень много. Голову не давали поднять. Но лупили они как-то хаотично и беспорядочно. Это чехи. Они те еще бойцы. Но вот как-то сразу всё выровнялось и упорядочилось. Никак амеры подошли. Ну почти. Слева вдоль железки поползли четыре "Абрамса" с австралийскими флажками на башнях. Справа же подтянулись бронекавалеристы. Чувствуется командиры у тех и у других опытные.

Патроны в батальоне Зюмченко почти у всех подходили к концу. Как их не экономь, но молчать при таком огне смерти подобно. И на натовские утюги осталось два корнетовских заряда и пяток РПГ. А последними танк завалить — большая удача и мастерство.

Капитан взял на борт двух опытных гранатометчиков и трофейный "Страйкер" рванулся за пакгаузы. Зюмченко с мехводов вот только что перетерли о том, как дальше будут действовать.

Все команды приходилось передавать с вестовым — ооновцы глушили любую связь.

По последней информации, центр Урени и площадь перед муниципалитетом уже простреливаются. Там временами вспыхивали перестрелки между казаками и американскими разведчиками. На окраинах и вовсе шли бои, но наши держались, ожидая помощи из Кирова. Натурально маячила перспектива окружения.

БТР Зюмченко садами-огородами вышел в тыл медленно ползущей колонне "Абрамсов". Гранатометчики заняли позиции и стали ждать ударов из "Корнетов".

С двух ракет расчетам ПТРК удалось поджечь лишь один танк. Гранатометчики раскурочили еще два. Первому угодили сразу двумя гранатами в заднюю боковую проекцию башни, а второму один из зарядов угодил слева под башню (все-таки у "Абрамса" зазор между ней и корпусом великоват), второй разорвал бак. Это доконало танк. Обычно в ходе боевых действий баки танкисты всегда держа 'сухими', но эти машины сходу после броска из Нижнего Новгорода ввязались в свару, и теперь танк горел рождественской свечкой, а БТР Зюмченко расстреливал бросившихся от него пехотинцев. Распоров борт пулеметной очередью одному из своих собратьев, трофейный "Страйкер" скрылся за ближайшим частным домом, два не получив вдогонку подкалиберный от одного из уцелевших танков.

Этим наскоком капитану удалось на время ликвидировать угрозу флангового прорыва и окружения, но на сами позициях дела обстояли не лучшим образом.

Ободренные подоспевшим американо-австралийским подкреплением, чехи решили перегруппироваться повторить попытку штурма.

Из-под моста через железку выехал первый их БТР-80, за ним ещё один и ещё… Всего шесть штук. Возле въезда на мост они выстроились в шахматном порядке. Открылись десантные люки, и из бронетранспортеров высыпали пехотинцы — молодые перепуганные пацаны. Бойцы у Зюмченко не намного старше.

В знойной тишине даже на этой стороне были слышны команды на английском. Все чешское воинство на полусогнутых, выстроившись в две колонны, рвануло обратно под мост.

Все-таки командует ими какой-то идиот, но с нашей стороны ни единого выстрела. Не та дистанция для прицельного огня, а боеприпасов мало. Единственное, что сделали "вованы" из тридцать первой, из КПВТ "бардака" успокоили снайпера на водокачке. Любо-дорого было смотреть на облачко кирпичной пыли на том месте, где только что сидел этот гад.

Зюмченко только успел подумать, что младоевропейцы точно не нюхали пороха, иначе их снайпер не охотился бы за отдельными бойцами, а выбрал приоритетными целями БРДМ и "Страйкер". Уж из своей мортиры он одного из стрелков завалил бы точно. Но тут из-под бетонных плит моста послышались автоматные очереди, оборвавшие мысли капитана на взлете. Чего уж там узрели чехи, непонятно. В той стороне нет ни одного федерала или ополченца. У страха глаза велики.

Наконец, чешские мотострелки в новенькой американской снаряге выкатились по обе стороны моста, и одновременно все шесть их бэтров открыли шквальный огонь из бортовых пулемётов по обороняющимся, прикрывая бросок своих пехотинцев.

Очереди, крошащие камень развалин, за которыми укрывались бойцы Зюмченко, заставили их вжаться в землю и не помышлять об ответном огне. Это придало уверенности атакующим, и вот уже натовский камуфляж замелькал метрах в двухстах от окопавшихся.

Не растерялся только сержант Маханько. Прижимистый черт, как и все хохлы, он как-то отначил один "Аглень" и теперь выпустил гранату в сторону ближайшего БТР.

Дыми, грохот, гарь. Этот самый бронетранспортер загорелся. Вернее задымил. Недооценил капитан своих солдат. Не стали те расходовать все без остатка, а приберегли кое-что на сладкое. Горел колеса еще одного бронетранспортера, по которому жахнули из "шмеля". Третий, когда черную завесу разорвало порывом ветра, показался просто брошенным. Люки открыты, вокруг никого. Чем его оприходовали, непонятно. Правда, стрелок из машины Зюмченко лупил по броне противника из своего двеннадцатимиллимитрового "Браунинга"…

Чудеса! Дуэль БТР-80 с натовским экипажем и "Страйкера" с русскими внутри.

Кто такое раньше мог бы себе представить?

Из дымящей чешской машины, тем временем, пытались вылезти люди, но их тут же срезАли короткие очереди обороняющихся. После такого ответа противник был явно деморализован. Три оставшихся на ходу бэтра начали отходить, двигаясь задним ходом. Попадание Маханько было просто отличным, как доктор прописал. БТР только рыкнул и рванул с места, задрав свою морду вверх, и граната пришла ему прямо в нос снизу.

Молодец!

И эту атаку они отбили. Уцелевшие чешские мотострелки уползали назад, сверкая задницами, по которым "вованы" изредка стреляли одиночными. Судя по интенсивной канонаде слева сзади, бронекавалеристы прилично оттеснили казаков, а вот справа у десантуры, наоборот, было подозрительно тихо.

Минут двадцать на участке Зюмченко тоже стояла тишина. Бойцы перевязывали раненых, делились впечатлениями и патронами. Громче всех вели себя добровольцы из гражданских. Понятно, нервы. Отходняк после боя.

Но вот сверху что-то зашипело, и возле моста вырос первый куст разрыва. Подарочек от бронекавалеристов. MLRS.

Зюмченко краем глаза увидел, как дружественным огнем накрыло оба подбитых австралийских "Абрамса", и в этот момент их "Страйкер" рванул с места. Мехвод выводил своего командира из-под удара. Зацепило и чехов. Их обвешанная антеннами КШМка перевернулась на бок и загорелась. Разворотило и пару "Татр".

Перед смотровой щелью что-то хлопнуло. Яркая вспышка, и БТР тряхнуло.

Что это?

Ничего не слышно. Из правого уха Зюмченко потекла кровь. Он это почувствовал по теплой дорожке на шее.

Взрывы не прекращались, каждый из них отдавался болью где-то глубоко в голове. Там рос и набухал колючий малиновый шар, грозя расколоть череп изнутри.

Красная пелена. Открыть глаза, нужно открыть глаза. Это очень сложно сделать, потому что каменная пыль, осевшая на веки, давит непосильным грузом. Смешавшись с собственной или чужой кровью, она моментально образовала корку.

Капитан утерся рукавом и огляделся.

У Мехвода, уткнувшегося лбом в руль, разбито лицо. Сзади сквозь пороховую гарь вообще ничего не видно. Только стоны.

Плохо соображая, Зюмченко выбрался через люк наружу. Возле переднего правого колеса лежал кто-то из добровольцев в залитой кровью джинсовой рубашке и обгоревших спортивных брюках. У парня вместо головы сплошное месиво с лоскутами кожи и бок вырван.

Зюмченко держась обеими руками за голову, непонимающе смотрел на что-то орущего ефрейтора Талеева. В голове крутилось дурацкое "открывает рыба рот, а не слышно, что поет".

Наконец, ефрейтор понял, что капитан его так и не услышит и просто постучал по броне "Страйкера" и показал на люк, из которого только что вылез Зюмченко. Капитан послушно залез обратно, и в тот же момент машина дернулась и покатила вперед. Зюмченко отключился.

Очнулся он в прохладной, продуваемой всеми ветрами палатке медсанчасти. Голова крепко стянута чистым бинтом, рядом на складной табуретке стоит пластиковая бутылка с водой. Тошнит.

Спустя пару минут откинулся полог и внутрь заглянул его мехвод, сверкая подбитым глазом. Он и рассказал, чем все закончилось.

Непонятно, как американцы с их разрекламированной автоматикой и электроникой могли так облажаться, но очухались они быстро. Обстрел длился минут пятнадцать, но дел натворил. От батальона остались рожки, да ножки. Уцелевшие откатились за станцию и закрепились на окраине Холкино. Но по Урени уже вовсю раскатывали бронекавалеристы, и из Кирова пришел приказ отходить на Котельнич.

Но больше всего досталось казакам. Части второй бронекавалерийской дивизии США рассеяли их по окрестностям Урени и доколачивали мелкие группы запорожцев еще три дня… Ульяновская же десантура поступила хитрее. Они пропустили австралийские танки сквозь себя, а потом раздраконили колонну тылового обеспечения этого полка. Теперь австралийцы дальше пойдут не скоро. Будут ждать, когда подвезут боеприпасы, жратву, бутылированную воду и биосортиры.

Что касается Зюмченко, то его "Страйкер" прицепили к БРДМ и вытащили из-под обстрела. Машина, получившая лишь несколько пробоин от осколочно-фугасных, нормально завелась, и дальше шла уже своим ходом. Бойцы умудрились во время затишья подсобрать боеприпасов там, где топтались чехи. Много целых и вскрытых цинков с патронами, выстрелы от РПГ и прочую мелочь. Угнали и две брошенные "Татры". Это потом очень помогло. По дороге над колонной два раза появлялись натовские штурмовики и беспилотники, но увидев "Страйкер" и два чешских грузовика, атаковать не решались. Наверное, боялись, что ударят по своим.

02.08.2024 г. Кировская область г. Котельнич

Весь день в расположение батальона подтягивались казаки. Запорожцы пробирались группами и поодиночке, пешком и на брошенных машинах. К Кирову решили выдвигаться ночью. Это чисто психологическое. Американцам-то, тем пофигу: что день, что ночь. Вон десантники ушли еще в полдень одними известными им дорогами. При этом, правда, оставили несколько бойцов для связи.

Разношерстная колонна двигалась медленно. Это всякие школьные автобусы, дряхлые легковушки и экзотические грузовики осторожно преодолевали рытвины и колдобины. Непривычно было видеть, например, тащившийся за бэтром молоковоз, весь облепленный чумазыми людьми в рваном камуфляже.

На месте колонну встречали парни из разведроты. Здесь, на правом берегу Вятки город стоял пустой. Будто гигантским помелом смахнуло всех его жителей. Даже собаки и кошки куда-то подевались.

Что там за рекой, не ясно. С того берега до них доходили противоречивые слухи. Вроде как там идут бои по всему городу. Это и так было понятно по неутихающей канонаде и по длинным дымным полотнищам, поднимающимся практически над всем левобережъем в шахматном порядке. Но вот кто где, еще держится, а кого погнали?…

В эфире сплошная какофония. Зюмченко уже полчаса терзал рацию, и, о чудо, среди треска, завываний и матерных криков на всех языках мира прорезался голос комбрига.

Оказывается, в Котельниче держит оборону сводный батальон ополченцев, усиленный сотрудниками местного УВД, конвойной ротой из ФСИН и взводом охраны из железнодорожных войск. Противостоит же им всякая шваль из местных и пришлых наемников, раскатывающая на угнанной из разогнанных воинских частей технике. Поэтому-то горожане еще держатся, но если подойдут застрявшие под Уренью войска коалиции, будет плохо.

Остаткам батальона Зюмченко было приказано провести разведку боем, выбить засранцев, закрепиться на позициях на западной окраине города и ждать помощи из Кирова.

Это хорошо. Без подкрепления им здесь долго не продержаться.

В редкие часы отдыха или минуты вынужденного бездействия капитану в голову лезли всякие невеселые мысли, которые он старательно гнал прочь. У его бойцов, наверняка, было тоже состояние. Не слепые ведь и соображают кое-чего. Непонятно, что за помощь обещал комбриг, но чтобы остановить миротворческую армаду, нужно что-то более серьезное, чем их бригада ВВ.

Через час Зюмченко удалось связаться и со штабом ополченцев. Те ответили, что держатся, ждут помощи. Потери большие, но подошли еще люди с области,

есть трофейная техника — два БТР-80 чешского производства, новенькие, всё в масле. У шантрапы из наемников самые опасные отряды в центре, на улице Советская. Там собрались матерые, прошедшие не одну горячую точку "Псы войны". Остальное — в основном гопота, стреляющая длинными очередями от пупка. Правда, патронов у них до ебени матери. На совещании в штабе решили, что группа Зюмченко ударит как раз по центру. Этим отвлекающим маневром будут скованы элитные отряды наемников, а десантура и казаки, тем временем, пройдя с двух сторон вдоль берега Вятки, разблокирует мост, по которому на левобережье рванет вся бронетехника.

Поскольку от батальона Зюмченко осталось "шиш, да ни шиша", капитан лично повел усиленную разведроту. Его броня влилась в моторизованный кулак из БМД десантников. На правобережье осталась лишь небольшая резервная группа, да три уцелевшие "Акации" ульяновцев, которые должны подавлять огневые точки наемников. Для этого еще вечером на восьмидесятипятиметровый элеватор, с которого просматривался весь город, пробрался корректировщик.

03.08.2024 г. Кировская область г. Котельнич

В предрассветной тишине каждый скрип уключин арендованных у местного населения лодок, словно вой иерихонской трубы. Но обошлось. Спрыгнули на влажный песок и, оставив молодых затаскивать лодки, метнулись в прибрежные кусты. Несколько частных домов и одинокая хрущевская пятиэтажка, таращившаяся выбитыми окнами на реку, не подавали признаков жизни.

Выдвинулись вдоль улицы по заросшим высокой травой палисадникам. Шли на полусогнутых, придавленные весом боекомплекта. На углу улицы Ленина какое-то сонное чмо их все-таки заметило. Его сняли, но полоснуть из автомата успел. Его очередь разорвала куст боярышника недалеко от Зюмченко

— Бегом, бегом! — сорвались с места и забежали во двор дома, из которого стреляли. Несколько гранат в окна, и к новому укрытию. Перебежками отряд продвинулся еще на несколько домов вперед.

Сплошной обороны у наемников тут не было, но рассредоточившаяся по дворам разведгруппа то и дело натыкалась на разрозненные очаги сопротивления. Очумелые со сна наемники, вяло огрызались огнем из автоматов. Пару раз грохнули ушедшие в никуда заряды гранатометов.

Что хреново в городском бою — никогда не знаешь, откуда прилетит следующая подача, и что ещё хуже, не знаешь, чья она будет, от врага или…

На перекрестке Ленина и Советской разведчиков остановили сразу два пулемёта, работавших с разных концов открытой площадки, в которую они упёрлись. Стремительный бросок захлебнулся. Потерь еще нет, но они обязательно будут, если сунуться за угол.

Зюмченко достал ракетницу и подвесил над одной из огневых точек зеленый огонек. Через несколько секунд на том берегу ухнула "Акация". Затем вторая, третья.

Первый снаряд перелетел пятиэтажку, на чердаке которой засел пулеметчик, и разорвался во дворе школы. Второй угодил куда надо, снеся чердак и часть внешней стены. Но второй пулемет работает за двоих. Рвущиеся поблизости снаряды не причиняют ему никакого вреда. Капитан, недолго думая, послал двух бойцов с пулемётом в соседнюю пятиэтажку, откуда они начали лупить по оппоненту. Двое рядом с Зюмченко и еще несколько бойцов из ближайших укрытий поддержали свой расчет огнем. Это для того, чтобы отвлечь засранцев с той стороны от снайпера, пробирающегося к слуховому окну.

Звонкий, словно щелчок хлыста, звук выстрела из СВД, и радостный крик сверху:

— Я снял его!

Зюмченко высунулся из-за угла, чтобы посмотреть, и в этот момент от старого тополя, что стоял метрах в двух от стены, полетели куски коры. Пули ударили и в саму стену, засыпав капитану пылью глаза.

С обеих сторон начали лупить из всего, что стреляет, но пулемета действительно не слышно. Зато зачастил наш снайпер. Он начал методично уничтожать засевших по брошенным квартирам наемников.

Капитан отправил еще двоих бойцов, чтобы те прикрыли меняющего позицию снайпера, а сам взял гранату и перебежал к сгоревшему автобусу, лежащему на боку посреди заваленной мусором улицы. Там он огляделся по сторонам и махнул рукой своим, чтобы перебежками передвигались дальше.

Впереди тишина, никакого сопротивления, только убитые лежат вдоль тротуаров и возле домов. Из развороченного окна первого этажа одного из них свисал труп самого что ни на есть настоящего араба в их этом балахоне до пят.

Прямо из их песков что ли этих бедуинов сюда самолетом доставили, по три рубля за пучок?

Вон возле урны еще один валяется. Окровавленная рубаха задралась на голову, демонстрируя разорванный пулями черный живот. Суданец какой-нибудь.

Тем временем ополченцы, воодушевленные звуками близкого боя, тоже активизировались где-то в районе городского парка и площади перед муниципалитетом. Басовито застучал их станкач, грохнули отначенные "Таволги". В небо пополз черный столб от сожженной техники наемников.

У моста тоже во всю воевали.

На их же участке все чисто. Не так оказался страшен черт-наемник, как его малевали.

Теперь надо закрепиться, прощупать фланги для смычки с ополченцами и дождаться своей брони.

Когда проверяли соседние улицы, наткнулись на олухов, выносящих брошенный продуктовый магазин. Человек десять наемников загружали тентованный "Урал" коробками со жратвой. Руки у них были заняты ношей, поэтому обошлось без стрельбы. Единственный стоящий, а вернее сидящий на стреме, выронил тлеющую сигарету и сполз с "Бардака", стоящего тут же.

Вояки!

Еще Зюмченковцы вытащили за шкирман из люка БРДМ перепуганного мехвода. Кавказец так перетрухал, что сел возле колеса на корточки, весь скрючился и закрыл голову руками. Наверное, думал, что будут бить.

Что делать с пленными, непонятно. Их связали и заперли в подвале этого же магазина.

В результате "вованы" стали обладателями броневика, грузовика, всех тех продуктов, что успели натаскать мародеры, нескольких гранатометов, четырех старых американских винтовок, восьми то ли румынских, то ли болгарских "калашей" и кучи патронов. Кроме того им досталось полно всякой мелочи типа ручных гранат, гранат от подствольников, ножей, пистолетов, фляг…

Стрелковка, правда, оказалась паршивой. Калибр ходовой, что наш, что натовский, а вот качество самих стволов…

Американские М-16 и новые-то не ахти. В наших условиях клинят по-черному, а эти, судя по их виду, не через одни руки прошли. Причем "руки" эти, видимо, считали ниже своего достоинства ухаживать за оружием.

Хлам.

"Калаши" были немногим лучше. С присобаченной к цевью рукояткой и чудным прикладом они выходили из строя после нескольких рожков.

В общем, оружие разбили и бросили в кусты. А вот за патроны спасибо.

На трофейном "Бардаке" белой краской крупно намалевали "РФ", съездили к муниципалитету к ополченцам, а по возвращении поставили броневик на перекрестке под старой ольхой.

Пришла броня, значит, мост уже разблокировали. На борту ставшего Зюмченко уже родным "Страйкера" его мехвод когда-то уже успел нарисовать корявенький триколор. Начинало смеркаться, обещанной комбригом помощи так и не было, а в частном секторе, куда драпанули остатки наемников, что-то горело, и слышался гул дизелей. Непонятно, драпают дальше или готовятся дать отпор. Решили послать разведчиков, а саму зачистку отложить на утро.

В самом городе все еще постреливали — это казачьи патрули продолжали выковыривать наемников, забившихся по щелям.

Правильно, негоже оставлять у себя за спиной хоть разгромленного и малочисленного, но вооруженного противника.

04.08.2024 г. Кировская область г. Котельнич

Вернувшиеся разведчики "обрадовали". Оказывается, вечером так никто и не угадал, что там на западной окраине Котельнича происходит. А это на помощь наемникам прибыли "Воины ислама". Аж целая вторая отдельная бригада башкирского имамата. Слава богу, численностью эта "бригада" едва дотягивала до двух рот. Но зато обладала двумя танками Т-72. Это они и рычали на ночь глядя.

Разгуляться этим танкистам не удалось. Ульяновские "Акации" накрыли семьдесят вторые по оставленным разведчиками маячкам. Танки успели лишь пару раз ответить. Победа с сухим счетом 2–0 осталась за более опытными в артиллерийской дуэли десантниками, после чего те принялись обрабатывать лесополосу и частный сектор уже осколочно-фугасными.

Под вой снарядов над головами "вованы" на своей броне, а с ними казаки на трофеях и две БМД десантников рванули на свидание к духам.

Артобстрел проредил их ряды не так сильно, как хотелось бы защитникам города. Боезапас у самоходок ведь не бесконечен. Вот и получил "Страйкер" Зюмченко со стороны речного порта увесистую очередь в бок. Хорошо не из пулемета. Проскочив мимо сожженного рынка, БТР замедлил ход. Вся Нижегородская улица представляла из себя сплошную баррикаду из поваленных столбов и деревьев, сожжённой техники и киосков. Повсюду лежали трупы. Если броневикам худо-бедно удавалось пробираться сквозь все это, то водителям грузовиков приходилось туго. Хотя противника нигде не было видно, слабо защищенные, медленно лавирующие между завалами машины, представляли из себя отличную мишень. Было принято решение: дальше пехота топает своим ходом под прикрытием брони.

У старого кладбища, в том месте, где улица переходит в загородное шоссе, которое круто поворачивает к югу неожиданно появился бортовой ЗИЛ, в кузове которого установлена Зушка. Машина остановилась прямо на дороге, ее борта откинулись, и зенитная установка выдала длинную очередь в сторону защитников города. От панельной пятиэтажки за их спинами полетели выбитые куски стены. В ответ застучали башенные пулеметы, бумкнул гранатомет. Заряд угодил аккурат в движок ЗИЛа. Грузовик содрогнулся от взрыва и завалился на бок. При этом зушка придавила собой стрелка. Из горящей кабины выскочил живой факел водителя, добежал до обочины, рухнул наземь, покрутился там немного и затих. С той стороны из кустов то же жахнули из гранатомета. Граната попала в ребро брони одной из БМД, как раз туда, где находилась голова механика. Сноп искр, серый дым, но огня нет. Машина дернулась, взвыл движок. Потом ее бросило сначала влево, затем вправо, из всех открытых люков повалил белый дым, и она съехала в придорожную канаву и зарылась так глубоко, что. над откосом осталась торчать только ее корма. Мотор, несколько раз дёрнувшись, заглох, и наступила секундная тишина, тут же разорванная очередями из крупнокалиберных пулеметов. На том самом месте, откуда стрелял гранатометчик, полетели срезанные ветки кустов, взметнулся клуб пыли. Если он не успел оттуда удрать, разорвало в клочья.

Вся западная окраина Котельнича уже превратилась в сплошное поле боя. Где атакующие пошли на прорыв, где обороняющиеся контратаковали. Ополченцы очистили, наконец, парк и площадь у муниципалитета от остатков наемников, но напоролись на отряд исламистов. Его левое крыло зацепило и "вованов".

— Уалах акбар-р-р. — Несколько духов в зеленых банданах с "калашами" наперевес выкатилось на Нижегородскую.

— Сейчас я вам покажу, кто тут из нас правоверный, пидоры вахабистские. — Оскалился Наиль Фахрутдинов, меняя пулеметную ленту. Несколько гранат из подствольников и пара пулеметных очередей отбросила духов обратно в заросли кладбища, оставив корчиться на асфальте полтора десятка тел.

Если на участке, где действовала группа Зюмченко, все ограничилось одним подбитым БМД, четырьмя "двухсотыми" (вместе с мехводом десантников) и десятком "трехсотых", то у соседей потерь много. У казаков сожгли БМП, ополченцы потеряли два трофейных БТР-80. У всех много раненных и убитых. Например, духи в упор расстреляли два грузовика с бойцами железнодорожных войск.

В результате всех этих беспорядочных стычек в Котельниче царил полный хаос. Где свои, где чужие непонятно. А если учесть, что тех же ополченцев трудно отличить от наемников и прочей лояльной миротворцам швали, то нарваться на дружественный огонь, как два пальца…

Зюмченко решил, что для небольшого сводного отряда "вованов", десантников и казаков триумвират командиров — слишком много, и, оставив своих на попечение лихого атамана Омельянченко и лейтенанта голубых беретов Кныша, отправился вместе с разведротой туда, где им было приказано оборудовать долговременные позиции для обороны города. Слишком дорого им обошлась эта зушка, выскочившая, как чертик из табакерки.

Больше не надо!

Сначала пробирались через кладбище. Старались делать всё тихо, но не получилось. Разросшиеся за последние месяцы кусты дикой малины и облепихи цеплялись за одежду, разгрузки и оружие. Слава Богу, не напоролись ни на один дозор наемников.

Минут через пятнадцать, уже в глубине частного сектора, за высоким глухим забором ослышались голоса. Переговаривались духи. Пригибаясь и прячась за деревьями, разведчики аккуратно обошли то место, где шумели ваххабиты.

Один из бойцов, идущих впереди, выглянул в пролом в заборе и резко вернулся обратно, после чего показал жестом ладонью вниз и следом три пальца. Все присели.

— Трое духов в снятой с кого-то армейской форме и в этих зеленых банданах. Говорят на своем. Двое внизу, а третий сидит на вон той высокой ели и рассматривает город в бинокль. И прибамбасов этих амерских у них нет. Обычная рация.

Надо сказать, что ель была действительно высокой. Наблюдатель находился метрах в пятнадцати над коньком крыши двухэтажного дома, что стоял неподалеку.

— То, что нужно. Берем. — Зюмченко показал жестами, чтобы обошли духовский дозор слева — там, где в сплошь увитом плющом заборе было несколько прорех.

Разведчики тихонечко переползли чуть вперед, нырнули в одну из прорех и разросшимися кустами вышли в тыл тройке духов. В авангарде группы пошли два бойца с "Винторезами", а за ними капитан, доставший из кобуры пистолет с глушителем. Живым им был нужен только старший. А старший в это время, громко лопоча и размахивая руками, отправил второго, что был внизу в сторону перелеска, что располагается сразу за частным сектором. Гонец сразу же напоролся на пулю одного из разведчиков. Мешком, ломая ветки, свалился с ели наблюдатель с простреленной головой. Еще один боец прыгнул оставшемуся духу на спину, но тот неожиданно ловко стряхнул с себя нападавшего и замахнулся ножом. Зюмченко, контролировавший с пистолетом в руках ход этой схватки, выстрелил бородачу в коленку, тот дико заорал, и, спустя несколько секунд, кажется, что со всех сторон, по разведчикам начали стрелять из пулемёта и нескольких автоматов.

Пулемёт бил из слухового окна на чердаке одного из домов. Лежавший рядом с капитаном боец шустро изготовил к стрельбе гранатомет. Ещё пара секунд, и из места, с которого лупил РПК, вылетел сноп искр вперемешку с чёрным дымом. Старшего духа не мешкая 'упаковали' и пинками погнали обратно в пролом в заборе.

'Языка' потащили дальше через кладбище к своим, а Зюмченко и еще трое остались прикрывать.

В воцарившейся тишине хорошо был слышен топот ног и горячее дыхание преследователей. Разведчики свернули с тропы, когда-то бывшей центральной аллеей кладбища, и укрылись за могильными плитами, откуда дали залп из трех гранатометов. После трех хлопков, из зарослей раздался душераздирающий вопль, а за ним нечленораздельное бормотание.

Все. "Мухи" кончились.

Слева ударили из автоматов. Разведчики швырнули на звук по гранате. Затем еще по одной. Стрельба стала реже. Стало больше воинственных криков, но сунуться на кладбище никто больше не решился.

Зюмченко с бойцами, пригибаясь, отошли к южному крылу кладбища и, перескочив ограду, присоединились к своим. При этом с той стороны, откуда они только что пришли, продолжали изредка садить из автоматов куда Бог пошлет, и шальные пули время от времени, крошили гранит заброшенных стелл, надгробий и памятников.

Пленный дух, тем временем, уже раскололся и пел свою песню. Это в стаде, да с автоматами против безоружных они смелые, а сейчас он соловьем заливался, стараясь как можно подробнее рассказать о своих.

По его словам, в перелеске духи оставили лишь небольшой заслон: два дозора и охрану своего лагеря. Те, кто преследовал разведчиков — видимо и были из этих охранников, которым надоело торчать на месте, и они решили пройтись по оставленным жителями частным домам с целью поправить свое благосостояние.

Получается, одного дозора уже нет, ряды охраны несколько поредели, а значит, задача упрощается донельзя.

Было решено обойти кладбище на броне с западной стороны по дну широкого оврага. Не доезжая метров ста пятидесяти до перелеска, все та же группа разведчиков под командованием Зюмченко спешивается и занимает позиции напротив стоянки духов, докладывает обстановку и поддерживает огне атаку бронетехники.

Так и сделали, но…

В овраге наткнулись на ополченцев, попавших в засаду. Они зашли сюда с другой стороны и схлестнулись с духами и наемниками еще до появления на кладбище разведчиков.

На самой стоянке нет ничего, кроме разбросанных тел боевиков и перевернутой полевой кухни, утащенной духами из какой-то воинской части.

Все. Осталось только закрепиться на опушке, да зачистить кладбище, чем и занялись казаки с десантниками.

Зюмченко нагнулся к трупу в зеленой бандане, вытащил у него из разгрузки пачку американских сигарет, закурил и шагнул к самодельной лавочке из поваленной сосны.

Расслабился.

"Лягушку" капитан заметил только тогда, когда она прыгнула из-под его ног. Плечо обдало горячим, и уже второй раз за несколько последних дней Зюмченко потерял сознание.

05.08.2024 г. Г. Киров

— А что нам так и сидеть дальше, слушая, как по телевизору одни учат нас жить по ихнему, ссать в уши о правах человека и прочей хуйне, а другие, не заморачиваясь, просто оскорбляют нас по-всякому? — ополченец зажал коробок спичек в перевязанной руке и чиркнул по нему спичкой. На первый взгляд ему было едва за полтинник, но война и горе старят людей. Разговор, начавшийся о погоде, природе, родных и близких, как-то сам собой пошел собственно о самих ополченцах. О том, как и почему эти в основном и не служившие никогда люди взялись за оружие. Зюмченко было интересно наблюдать, как разрушается миф о том, что никто у нас и никогда не будет сопротивляться оккупантам. Мол, радостно примут любую власть, давшую чистую воду в трубы, свет в лампочку и кусок колбасы в холодильник. Конечно, таких хватает, но есть и такие, как этот мужик, у которого под натовскими бомбежками сгорела жена и годовалый внук, и пропала без вести дочка. Он не стал толкаться в очередях за гуманитаркой и слушать рассказы о том, как на дачных участках кавказцы из вновь сформированных полицейских частей избивают и убивают наших стариков, насилуют женщин и детей. Он не захотел каждый день простаивать у ворот трудовых лагерей в надежде хоть на какую-нибудь работу и жить под страхом за родных, перед угрозой пьяных озверелых толп религиозных фанатиков или просто мародеров. Он просто взял бесхозный автобус, вывез в Киров выжившую родню и соседей, а потом вернулся в Котельнич. Ему есть что защищать и за что мстить.

— Нет, мы хотим жить свободно! Мы на своей земле и уже знаем разницу между тем, что было и тем, что может быть. Мы готовы сдохнуть за эту свободу. Эта жертва не должна быть пустой. Это наша жизнь, наше будущее, а за него нужно уметь драться. И мы будем это делать, а не ныкаться по фильтрационным лагерям.

Пусть это звучит как-то пафосно, но видно, что мужик настрадался и действительно готов на все. И таких полно.

Зюмченко тоже закурил. От тряски и слабости кружилась голова, но вообще-то он везучий. Выжил и рана не опасная, но в Киров все-таки отправили. Теперь можно. Вон буквально до горизонта по дороге вытянулась колонна техники с красным звездами на бортах. Часть их уже наскоро замалевали по трафарету российскими триколорами. На некоторых танках продолжают это делать прямо во время остановок.

Небо черно от висящих в нем вертолетов прикрытия, на обочинах полно зенитных комплексов. Вся техника одновременно похожа и не похожа на российскую. Повсюду слышна китайская речь.

Добровольцы.

Конечно, неизвестно, действительно так уж добровольно здесь эти китайские парни, но называют их именно так.

Зюмченко вспомнил байку, рассказанную его дедом, воевавшим на корейском полуострове о корейском летчике по фамилии Ли Си Цин. Кстати, китайцы там тоже были.

Значит, это и есть обещанная помощь. Она поражает. Но еще больше поразил Зюмченко Киров, когда грузовик с ранеными пробирался по его улицам к больнице. Везде горят фонари, спокойно гуляют семейные пары с детишками и без, в центре и на набережной тусуется молодежь, влюблённые с букетами обнимаются на лавочках, звучит музык, работают кафе, красиво и спокойно, и не укладывается в голове, что такое может быть, когда в нескольких десятках километров отсюда уже вторые сутки продолжаются бои, гибнут люди, гремят взрывы… Кровь, грязь, разорванные тела, и… Стайка рэперов, выделывающихся на асфальте возле входа в кинотеатр. Ополченцы в окровавленных бинтах, сидящие на дне оврага и дама, выгуливающая на газоне маленькую собачку…

Такие дела.

Михаил Гришин

07.08.2024 г. Московская обл. д. Елизарово.

Хорошо, что хлеб этот выпекали в какой-нибудь местной маленькой пекарне, и мука была нормальная. Иначе держал бы я сейчас в руках не кирпич, который невозможно разгрызть, а склизкую зеленую массу. Любой кусок хлеба в Москве уже на третий день покрывался вонючей плесенью. А тут три месяца прошло.

Кирпич кирпичом, а если размочить его слегка кипяточком, очень вкусно. Особенно, если не ел перед этим больше двух суток.

Я виноват, не утерпел и не стал дожидаться своего нового знакомого, хотя по-человечески надо бы подождать. Он-то не схомячил найденный им пакет с баранками, пока я безрезультатно рыскал по оставленным домам в соседней деревне.

Не благодарное это дело — мародерить. Оно вроде бы и ничье, но бывает, в самый неподходящий момент объявляется владелец. Один раз меня дед из какой-то древней берданки чуть не подстрелил. Причем я даже залезть никуда не успел. Только к загородке подошел. Ну что же, имеет право, поскольку с мародерами разговор во все времена короткий.

Нет, все-таки не пошла мне на пользу моя 'стажировка' в дергаевской банде. Вот что я сейчас делаю? Сижу и копаюсь в чужих вещах. Знаю, что чисто из любопытства и брать ничего не буду, а все равно противно. Тем более парень-то хороший, не жадный, находит жратву гораздо чаще, чем я и все время делится. Правда, странный немного. Вот, например, зачем-то таскает с собой игровую приставку, когда электричества в поселках уже несколько месяцев нет, да и до игрушек ли сейчас.

Огляделся по сторонам. Нехорошо будет, если он меня за этим делом застукает. На фиг, на фиг. Не хотелось бы остаться опять одному. Вместе веселее, хоть и молчун он. Кстати, я тоже не особенно любитель языком почесать. Вот даже не спросил, как его зовут. Сразу как-то не представились друг другу, а теперь и неудобно.

Я закрыл рюкзак своего спутника, положил на место так, как он лежал раньше, потянулся за бутылкой с водой и услышал звук приближающихся шагов.

— О, хлебушек! — парень обрадовался, увидев целую буханку, отмокающую в воде, — А я сегодня пустой. Зато разузнал, что в Куровском новые власти организовали какой-то трудовой лагерь. Говорят, за жратву народ работает.

— Здорово. — Оживился я, но сразу же сник. — Отпадает. Там регистрироваться надо, а у меня теперь микрочипа нет. Сразу загребут, как партизана.

— Херня. Что-нибудь придумаем. — Ответил мой попутчик. — Я официально устроюсь, а ты рядом будешь тусоваться. Перекантуемся.

08.08.2024 г. Московская обл. п. Куровское.

Подождав пока робот-охранник скроется за углом бывшего коровника, я поднял голову и посмотрел вслед Костику. Он уже успел пересечь поле и сейчас шел по дороге к воротам, не обращая внимания на обнюхивающее его дуло пулемета. Просто так беспрепятственно моему новому знакомому войти в лагерь не удалось. Его тормознули метрах в пятидесяти от блокпоста — обычной пулеметной точки, сооруженной из бетонных блоков и мешков с песком.

Для начала на Костика направили какой-то хитромудрый прибор. Скорее всего, им не понравился его рюкзак, который и просветили на предмет взрывчатых веществ и электроники, потому что сразу после этого на блокпосту засуетились, и в сторону моего приятеля уставилось все, что могло стрелять и плеваться гранатами.

Затем Костику приказали вытряхнуть все свои пожитки на дорогу и отойти в сторону. Я зажмурился и красочно так себе представил, как его тело рвет в клочья очередь из крупнокалиберного пулемета, а потом все, что осталось, грузят в подъехавшую труповозку. Но обошлось. После недолгой паузы из ворот лагеря выкатился робот-сапер. Не доехав до Костика метров трех, он остановился, поводил своим жалом, изучая кучу барахла, сваленную в дорожной пыли.

Чпок — это разлетелась на мелкие куски та самая злополучная 'плейстейшн', скорее всего и ставшая причиной переполоха.

Вот и на фига было ее с собой таскать?

Пару секунд спустя к Костику уже бежали капрал и пара солдат. Приятеля уронили на землю, быстро обыскали, не забыв при этом скрепить пластиковыми наручниками его руки за спиной, и под локотки поволокли в лагерь.

В этот момент я испытал двойственное чувство. С одной стороны, радовался, что такой умный, и не пошел в этот стремный трудовой лагерь, а с другой, ощущал себя полным мудаком, не отговорившим лезть туда Костика. А ведь это я еще толком не знал, что из себя представляет это место. Узнал бы, три дня бы прочь бежал не оглядываясь.

Костя Первухин

08.08.2024 г. Московская обл. п. Куровское трудовой лагерь 'World free'.

Удивительно, но его даже не били, хотя вполне могли и запинать до смерти. Как потом Костику рассказал местный синяк, не понравилось, скажем, чуркам из охраны лагеря что-то в человеке, на нем долго отрабатывает удары их молодежь, а потом, если тушку еще не покинула жизнь, кто-либо из них перерезает ему горло, как барану. Это они так инициализируются. То есть обряд посвящения в мужчины такой. Убьешь кафира — уже типа мужчина. То, что зарезал тварь безответную, пофигу. Главное русского прикончил, значит, воин.

Американцы-то быстро к нему интерес потеряли. Не кадровый военный, не спец из оборонки, так мелкий офисный планктон. Поэтому разбираться с вновь прибывшим предоставили своим подручным ингушам, а те утолив свою жажду на девяти пленных срочниках, чьи обезглавленные трупы валяются в углу за мусорками, к остальному контингенту трудового лагеря всяческий интерес потеряли.

В левой стороне груди у Костика закололо, и вверх пошла удушающая волна дурноты. Беспомощные, ползающие в пыли восемнадцатилетние ребята, которых берут за шиворот и пилят кадык — такое даже вспоминать не было сил.

Американцы не вмешивались в дела местных. Они взяли на себя лишь охрану внешнего периметра, да своего сектора. Ну, разве что еще, в своем следственном отделе возились с особо интересными экземплярами из контингента лагеря. Все остальное было отдано на откуп ингушам.

Сам трудовой лагерь был поделен на пять секторов. Первый — такая мини 'зеленая зона', где в бывшем административном здании устроились миротворцы. Второй — пятачок, сплошняком заставленный большими палатками с надписью МЧС, в которых обустроились ингуши. Третий состоял из синих пластиковых быстровозводимых складов, внутри которых, в самодельных отсеках-комнатушках ютились вольнонаемные работники. За похлебку и за крышу над головой они с утра и до вечера что-то строили или таскались на работы в раскинувшиеся неподалеку поля.

В четвертом секторе стоял ангар из блестящего гофрированного металла, в котором под охраной ингушских автоматчиков содержались невольники, по тем или иным причинам не вызывающие доверия у администрации лагеря. Часть из них тоже под охраной водили на работу на те же поля, а часть использовали на тяжелой и грязной работе внутри периметра. Им приходилось чистить отхожие места, таскать и грузить трупы, убирать в столовой или в пятом секторе.

Из невольников в вольнонаемные никого никогда практически не переводили. По крайней мере, за эти три дня Костик такого не видел. Зато из пятого сектора иногда приносили обессиленных, изможденных людей. На следующий день после того, как в ангар привели самого Костика, сюда принесли измученную пожилую женщину, ую было страшно смотреть. Сама в грязных лохмотьях, на покрытых синяками, распухших ногах истоптанные мужские кроссовки, лицо серое, волосы спутаны и слиплись от спекшейся крови. Женщину положили на подстилку из вонючего сена совсем рядом с Костиком. Несколько часов она только лежала и стонала, потом села и попросила воды. Костик сбегал к ржавой цистерне, что стояла во дворе, и в обрезанной баклажке из-под кока-колы принес ей теплой мутной жидкости. Женщина жадно выпила всю воду и видимо постеснялась попросить еще. Костик сходил еще раз.

Елена Николаевна всю жизнь провела здесь в Куровском. Учительница. Рассказывая о себе, она едва шевелила потрескавшимися губами. Водой в пятом секторе не баловали. На работу ее в эти дни не гоняли. Елене Николаевне вообще было трудно ходить — болели ноги и почки. Месяц назад к ней в дом ночью вломились кавказцы. Скорее всего, кто-то из соседей стукнул, что она укрывала у себя беглых солдат из ближайшей части. Укрывала — это сильно сказано. Накормила, разрешила переночевать, и все. Вот воздалось.

Привезли Елену Николаевну сразу сюда, зашвырнув через борт грузовика как вязанку дров. Привезли и бросили в яму в автомастерской. Именно эту мастерскую они с Мишкой Гришиным приняли за коровник. Это и был раньше коровник. Потом автомастерская. А теперь смотровые ямы здесь приспособили под камеры для задержанных. В маленьких каменных мешках содержали по три-четыре человека. Вчетвером сидеть там было невозможно, и люди стояли сутками. Иногда по колено в воде. На допросы задержанных водили, кинув в яму веревку. Иначе оттуда было не выбраться.

Американцы Елену Николаевну не пытали и даже особенно не били. Пара зуботычин, и их капитан, позевывая что-то занес в свой ноутбук, после чего приказал гнать ее взашей. А вот ингушам этого показалось мало. Особенно старался такой Теймураз — одноглазый бородач со шрамом во все лицо. Он надел Елене Николаевне так называемую 'варежку' — резиновые трубки с оголенным проводом, на другой конец которого подавался ток.

— Я очень кричала, когда ток пускали, но все остальное вытерпела молча. Боялась еще больше его раздразнить. Он ржал как лошадь и орал, мол плохо танцуешь. Подбавить надо. И добавлял

— А что он хотел? — Костик весь как-то сжался, представив себе эту сцену.

— Он ничего не спрашивал.

Елене Николаевне повезло. Повезло, что ее двоюродная сестра узнала. куда ее забрали и сумела собрать три тысячи евро. На главного из ингушей вышли через посредника — бывшего торговца местного рынка, которого знали еще по довоенной жизни. Им объяснили, надо спешить, иначе их родственница не выдержит. Она плохо переносит яму, может помереть. Муж сестры продал вездеход 'Водник'. Сейчас больше ничего и не ценится. Только золото, продукты или валюта. Кстати ингуши сразу предупредили, чтобы Амеро не приносили. Почему, Елена Николаевна не знала. Но вот так вот. Собранных денег едва хватило, чтобы вытащить ее из пятого сектора, но вот чтобы совсем выкупить, этого оказалось мало.

Вообще Костик вдоволь наслушался рассказов о том, что творится в пятом секторе. Кроме Елены Николаевны его просветил местный синяк. Филя отдавал ему свою порцайку еды, так как его организм уже не принимал ничего, кроме 'огненной воды'. Костик и устроил бартер: хлеб грубого помола, каша или что-то из сухпайка в обмен на тормозную жидкость, что удавалось ему слить во время ремонта техники, которым он занимался по вечерам после работ в поле. Вот в благодарность Филя и развлекал Костика страшилками.

Он сам видел, как об тело одного из задержанных тушили сигареты, потом ему рвали ногти, били по почкам наполненными водой бутылками из-под пепси. Потом скинули в яму с водой, именуемую 'ванной' и вслед дымовые шашки и свето-шумовые гранаты.

Все это совсем не соответствовало представлению Костика о трудовых лагерях, а значит, пора отсюда сматываться. Только как это сделать, если рядом постоянно крутятся чебуреки с автоматами?

Костик посмотрел на рыгающего и отхаркивающегося желчью Филю, и ему в голову пришла отличная идея.

09.08.2024 г. Московская обл. п. Куровское трудовой лагерь 'World free'.

Наутро сонная размеренная жизнь лагеря была нарушена какой-то необычной суетой, царившей в американском секторе. Ингуши тоже не остались в стороне, но в отличие от миротворцев, явно готовившихся встречать каких-то высоких гостей, кавказцы наоборот попрятались в своих палатках. Даже пост возле ангара сняли.

В десять часов в ворота въехал броневик, за которым проследовало несколько армейских внедорожников и белый джип с надписью TV на борту, Из него вальяжно, потягиваясь и жмурясь на ярком солнце вылезли телевизионщики. Но едва они успели оглядеться по сторонам, как из бараков вольнонаемных к ним устремилось едва ли не все местное население от мала до велика. Людская волна едва не захлестнула московских журналистов, и, если бы не американский офицер, буквально за руку выдернувший из толпы их старшего, и не подоспевшие солдаты, оттеснившие народ и окружившие плотным кольцом остальную съемочную группу, телевизионщикам пришлось бы худо. Люди, за последние несколько месяцев вдоволь нахлебавшиеся свободы и общечеловеческих ценностей и все еще помнившие как оно было раньше, видели в журналистах из Москвы частицу своего довоенного прошлого. Может, еще сыграло свою роль и то, что во все времена любая делегация из столицы ассоциировалась с тем самым 'барином', что 'приедет и рассудит'. Прорваться к журналистам пытались в основном женщины и старики. Они что-то кричали, потрясая кулаками, о чем-то просили, что-то требовали, но телевизионщиков уже уводили в американский сектор лагеря. Видя это, один дед схватил булыжник, чтобы запустить им вслед делегации, но вовремя опомнился, покосившись на снайпера, торчавшего на крыше здания бывшей администрации.

Все это не могло не произвести на гостей из Москвы впечатления. Костик хорошо разглядел выражение животного ужаса у молодого паренька, тащившего на плече камеру. Уже позже, когда его, собирающегося на полевые работы выдернули из строя и отправили в американский сектор помочь телевизионщикам с подвисшим ноутом, Костик имел 'счастье' лицезреть этих граждан, обалдевших от всего увиденного. Их старший — не смотря на свой довольно юный возраст, оказался уже довольно матерым журналюгой, лицо которого не раз мелькало толи на канале 'Russia today', то ли еще на каком-либо из центральных каналов. Типичное гламурное чмо. Костик насмотрелся на таких в коридорах МГУ, когда их пары совпадали с парами журфака. Косая, уложенная с помощью лака челка, ухоженные ногти на вялых изнеженных руках. Они и здоровались как-то делая одолжение…

Костик сначала хотел воспользоваться моментом и расспросить, что там сейчас в Москве, да как, но до общения с ним не снизошли, да и у самого Костика голова была забита тем, как отсюда сдрыснуть. В общем, когда он закончил возиться с ноутом и отправился обратно в свой сектор, Котика отловили вылезшие из своих палаток ингуши и определили его в группу крепких мужиков из вольнонаемных, что обычно выдвигались в поля часа через два после основной толпы. Там они обычно, еще повалявшись какое-то время на травке, загружали в старенький ЗИЛ и бортовой УАЗик мешки, наполненные собранным урожаем.

Не успел Костик подумать, что действительность превосходит все самые смелые ожидания, и сейчас вот появилась отличная возможность не напрягаясь сделать отсюда ноги, как от кучки кавказцев-охранников отделился плотного телосложения ингуш и, почесывая левой рукой волосатую грудь, (все они разгуливали в спортивных штанах с лампасами и расстегнутых до пупка спортивных же куртках) положил правую на автомат, ствол которого качнулся в сторону сборщиков овощей.

Черт! Надо было наплевать на этих мужиков и бежать еще по дороге сюда, а теперь придется действовать по старому плану, и не факт, что выгорит.

Костик поплелся к опушке леса, сел на корточки и принялся выковыривать из земли чахлую морковку, поглядывая по сторонам. Где-то здесь рядом должен быть Мишка Гришин, только вряд ли он сможет чем-то помочь. Хорошо, если не стормозит и догадается рвануть за ним.

Один из бородачей, видно, совсем заскучал, присел на поваленное дерево, достал из кармана кулек с шаурмой и собрался перекусить.

Медлить было нельзя, и Костик поглубже засунул два пальца себе в рот.

Михаил Гришин

09.08.2024 г. Московская обл. п. Куровское окрестности трудового лагеря 'World free'.

Костик появился на третий день. К тому времени я уже дожевал последний сухарь и пару раз отлучался в поисках воды. Мой приятель шел третьим с конца в колонне, состоящей из тридцати пяти изможденных, покрытых пылью невольников, которую вели семеро кавказцев с 'калашами' наперевес. Это было ни хорошо, ни плохо. За то время, что я лежал здесь, видел как тех, кто свободно входил и выходил с территории лагеря, так и тех, кого вывозили вперед ногами. Было и такое, что люди, которых завозили в ворота, в обратном направлении уже не появлялись.

Минуя то место, где мы расстались, мой приятель как бы споткнулся и выронил грязный тряпичный сверток. Повезло, ни один из охранников этого не заметил, и вот уже, дождавшись, когда процессия свернет на грунтовку, пересекающую заброшенное свекольное поле, я пробираюсь к своей добыче. Это завернутый в замусоленное вафельное полотенце клейкий серый комок геркулесовой каши с прилепившейся к нему цветастой упаковкой какой-то фигни из стандартного американского сухого пайка.

Бля, как я жрал эту кашу! Даже халявную черную икру на прошлогоднем корпоративе не поглощал с такой скоростью. Еле удержался, чтобы не съесть и хлебцы из упаковки. Их я оставил на утро, а утром Костик незаметно для остальных швырнул в канаву возле поля то, что можно было бы назвать хлебом.

На следующий день он не появился. Сколько я ни вглядывался сквозь листву в каждого из рабов, в нестройно бредущей колонне, долговязую фигуру моего приятеля там мне обнаружить не удалось. Во второй партии его тоже не было, и только среди смуглых курчавых брюнетов из солнечной Молдавии, что раньше клали плитку в московских квартирах, а нынче подрядились вкалывать грузчиками в этом трудовом лагере, я обнаружил своего приятеля.

Костик вел себя как-то необычно, постоянно оглядывался и заметно нервничал. На этот раз пожрать мне он не ничего не сбросил, а вместо этого то и дело отрывал шматки от растущих на обочине высоких лопухов и незаметно засовывал эту гадость себе в рот.

Совсем ебанулся что ли?

Я, понадеявшись все же, что Костик перестанет дурить и выждав удобного момента поделится со мной хавкой, не упуская его из виду, осторожно крался за это компанией. И вот они не спеша дочапали до опушки ближайшего леса, от которой начинались длинные капустные грядки с редкими созревшими кочанами, которые еще надо было отыскать промеж разросшихся сорняков. Сразу за этими зарослями начинались более мелкие грядки, с торчащей из них морковной ботвой. Туда и поплелся Костик, сопровождаемый ухмыляющимся чуркой с автоматом.

Какое-то время ничего не происходило. Ингушские "мастера спорта" по стрельбе по всему живому лениво расхаживали в своих китайских костюмах "абибас" промеж еле переставляющих ноги пленников, то и дело покрикивая на них, молдаване прохлаждались в теньке, ожидая когда наберет с десяток-другой мешков с морковкой, Костик тоже собирал этот силос не первой свежести.

Вот один из охранников решил позавтракать, присел на сучковатое полено и достал видать вчерашнюю шаурму и бутылку с минералкой.

Я сглотнул слюну и только собрался отвернуться, чтобы не захлебнуться ей совсем, когда Костик вдруг вскочил, блеванул какой-то зеленой херней прямо под ноги этому чурке и принялся спускать штаны.

Джигита как ветром сдуло со своего места. Он что-то прокаркал по-своему, показал в сторону кустов и отвесил засранцу пинка, придавая тому нужное направление. Костик немедля скрылся в зарослях. Я же решил воспользоваться возможностью перетереть с моим приятелем, и, пропахав на пузе по капустной меже, тоже нырнул в лес.

Однако приятеля своего нигде не обнаружил, только треск веток выдавал направление, в котором он двигался.

Бегом за ним!

Я старался как мог, и минут через десять впереди замаячила светлая Костикова макушка. Мы пробежали километр или около того, когда он начал выдыхаться. Да и я был на пределе.

Еще бы не жрать как следует столько дней!

Ты чего… у-ф-ф… драпанул, будто тебе пистон в жопу вставили… Уф-ф…

— Посмотрел бы я на тебя, ага…. Фу-у… После суток в этом концлагере.

— Что, на самом деле, все так херово?

— Потом расскажу. Давай валим отсюдова.

Мы пробирались сквозь лесную чащу еще полчаса, стараясь идти так, чтобы склоняющееся к западу солнце все время светило в затылок. Я бы мог шагать и дальше, но у Костика внезапно скрутило живот.

Вовремя, нечего сказать! Хотя чего тут удивляться? Сожрать столько лопухов!

Однако, если бы у тех были собаки, они нас давно бы порвали на британский флаг, но мне от чего-то кажется, что отсутствию Костика мало кто придаст значение. Может быть, даже его побега и не заметят. Одним кафиром больше, одним меньше. Вон стадо копается в поле, а завтра еще с десяток русских на запах похлебки придет.

Наконец-то просравшись, мой спутник вновь приобрел способность мыслить. Оно понятно, кровь от требухи к мозгам вернулась. Я сидел и мысленно посмеивался. Не мне судить, конечно, но неужели нельзя было придумать другой способ свалить из лагеря, а не ставить над своим организмом сомнительные эксперименты?

Смех смехом, но мы с Костиком находились где-то в лесу, без единого грамма воды и крошки хлеба, не говоря уже об оружии и медикаментах. Например, таблетка-другая активированного угля сейчас кое-кому точно бы не помешала.

Сколько мы валялись в траве посреди лесной поляны, я не знаю. Может два часа, а может и четыре. В один момент Костик резко вскочил, будто вспомнив о чем-то, сорвал с себя футболку и протянул мне найденную где-то острую щепу:

— Вырежь мне на хрен этот микрочип.

— Да ты что? — Замялся я. — Такой хреновиной не сумею. И потом, если бы пиндосы подключились, давно бы нас обложили.

— Режь, говорю! Если попадемся, сразу по базе пробьют, что в бегах.

— А если без чипов попадемся, все одно в партизаны или террористы запишут. Не, на фиг. У нас ни бинта, ни зеленки нет, заражение может быть.

— Ну ладно. — Как-то сразу сник мой приятель. — Тогда вставай, пойдем дальше на восток. — То ли спросил, то ли решил за нас обоих Костик.

— Почему именно на восток?

— Так казанская ветка железной дороги туда идет. Ты ведь в Казань к своему знакомому ехать хотел?

— Ну да…

— Я бы туда с тобой подался. — Затараторил он. — Хочется уже к нормальным людям прибиться. Ты же рассказывал, твой босс — нормальный мужик. Как думаешь, меня там примут?

— Хрен его знает. Я не знаю, примут ли меня, но других вариантов у нас все равно нет. Пошли.

— Погоди. Я сейчас.

— Бля!

Едва уловимый запах жженой резины или пластмассы заставил нас с Костиком сбавить ход.

— Давай обойдем, а? — Я с тревогой вглядывался в просвет между деревьями. — Хватит уже приключений на нашу жопу.

— Обойдем. Тока чуток глянем издалека.

Сил спорить, если честно, у меня уже не было, да и жрать хотелось, мама не горюй, а запах дыма как-то ассоциировался с едой. Пошел вслед за Костиком.

Я и не понял, что его так зацепило. Ну подумаешь очередная раскуроченная тачила со жмуриками. Сколько сейчас такого по всем дорогам?

— Я этих людей еще несколько часов назад живыми видел. Вот как ты передо мной стояли.

— А-а-а…

— Была такая мысль, напроситься с ними ехать.

— Пронесло.

Я стоял и смотрел на изрешеченный пулями джип с надписью TV на бортах и на капоте. Возле искореженной водительской двери валялось изуродованное человеческое тело. Еще кто-то скрючился внутри, а с другой стороны на траве лежал парень, неестественно серое лицо которого показалось мне смутно знакомым. На нем как бы отразился немой вопрос "за что?" и только это помешало мне сразу узнать широко известного в прошлом сетевого журналиста, автора множества топовых книг и статей и хозяина раскрученного сайта.

Даже обалдел немного. Разве я мог когда-нибудь предположить, что увижу его, сжимающего тонкими холеными пальцами огромную рваную дыру в животе. Дорогие белые фирменные джинсы в запекшейся крови, стеклянные глаза, отлетевший на пару метров ботинок из крокодиловой кожи… Мда.

Какое-то время мы с Костиком стояли, глядя на все это, но я первым вышел из ступора и принялся обыскивать машину.

На наше счастье она не загорелась, и поживиться тут было чем.

Первой на землю полетела перемолотая пулями съемочная аппаратура. За ней куча дорогих, но абсолютно бесполезных вещей. Ну вот кому, например, нынче взбредет в голову таскать с собой барбекюшницу или набор курительных трубок? Расстегнув такую маленькую сумочку навроде барсетки, я и вовсе подвис на какое-то время, обнаружив ее набитой всяческой мужской косметикой. Из всего этого барахла мы взяли только бритвенные причиндалы, да какой-то гель для душа. Мыла-то все равно нет.

Порадовала автомобильная аптечка и особенно запасы жратвы. Покушать покойники были явно не дураки.

Оружия, конечно, не было, если не считать таковым электрошокер, сразу же полетевший в кусты, и травмат, который, после некоторых раздумий, был отправлен туда же.

Кое-что из предметов роскоши все же решили взять. Самим на фиг не надо, а на что-нибудь полезное обменять пригодится. Костик хапнул таки трубки и табак, а я снял с запястья журналиста часы "Картье", после чего окончательно почувствовал себя мародером. Еще зачем-то отцепил с его груди бейджик с заламинированной фотографией и мегнитной полоской для считывания и достал из нагрудного кармана забрызганной кровью рубашки журналистское удостоверение и остальные документы. Все это завернул в полиэтиленовый пакет и положил в боковой кармашек кофра из-под камеры. В него мы запихали всю свою добычу, потому что единственный рюкзак был прострелен и залит кровью.

Вообще у меня создалось впечатление, что телевизионщиков шлепнули не какие-то случайные лихие люди, а вполне целенаправленно. Иначе бы их обнесли до ниточки, и нам достались бы лишь разбитые спутниковый телефон, ноут, камера, да тренога из-под нее.

Кстати о камере. Я вытащил из нее карту памяти. Потом посмотрим на трофейном же коммуникаторе. Может проясниться кой чего.

10.08.2024 г. Московская обл. Орехово-Зуевский р-н д. Заполицы

— Ни фига себе! — я передвинул движок на коммуникаторе и еще раз просмотрел этот кусок. — А ведь за бугром запросто поверят в эту туфту.

На экране живой еще корреспондент воодушевленно рассказывал, как много делает миротворческая администрация для попавших в беду российских граждан. Вот мол в одном из трудовых лагерей даже организовали санчасть с современным медицинским оборудованием. За его спиной, правда, никакого оборудования не наблюдалось, но зато лежало много забинтованных с головы до ног людей. По словам Костика, это те самые узники пятого сектора, которых перетащили в ангар и замотав изувеченные части тела бинтами, накачали снотворным, чтобы не стонали. Цирк еще тот: чистые простыни, бутафорские перегородки, какие-то люди в белых халатах.

В следующем сюжете журналист вообще нес какую-то чушь об отдельном корпусе для женщин.

Ага. Прям санаторий, бля! А по факту — бордель, в который ингуши тащили всех понравившихся им женщин, как из вольнонаемных, так и из невольников.

Я посмотрел на Костика. Тот сидел весь зеленый от злости. Окажись мы сейчас опять возле раскуроченного джипа, мой приятель, наверное, убил бы этого журналиста еще несколько раз.

Меня тоже колбасило, хотя давно понял, что от этих пидоров с европейским выбором в башке всегда можно ожидать чего-то подобного.

Наконец-то мимо прошел товарняк на такой скорости, что мы с Костиком спокойно смогли выбрать момент, закинуть на площадку одного из вагонов свой кофр и по очереди залезть сами. Думали, что поедем на крыше, но устроились в промежутке между двумя контейнерами. И слава Богу, потому что какая-то охрана у поезда наверняка была. Могли и заметить, на крыше-то.

В общем устроились мы с комфортом: ветер не продувает, и ноги есть где вытянуть. Перекусили, побазарили немного за жизнь и как-то незаметно уснули под мерный перестук колес. Я, так вообще, моментально вырубился. Сказались мытарства последних дней и набитый вкусной едой желудок.

Проснулся от того, что вагон дернулся при остановке поезда.

— Это мы хорошо так поспали. — Подавив зевоту изрек мой попутчик. — Наверное, Муром уже проехали.

— Жаль. — Я потянулся. — Давно хотел там побывать. Хоть со стороны посмотрел бы.

— А чего там смотреть? Город, как город.

— Доводилось?

— Ага. У меня там двоюродный брат живет… Жил. Интересно, удалось ему обмануть бабу с косой и вообще, где сейчас Серега?

— А что, есть сомнения, жив твой брательник или нет?

— Конечно. Он ведь к жизни совсем не приспособленный. Все дома сидит… сидел, всякую фигню собирал. Такой же головой слегка тронутый, как и все коллекционеры.

— Да ладно, Костик, не переживай. Я вот тоже всех сисадминов раньше считал чокнутыми, но ты же жив и здоров. А Муром-то мы, похоже, давно проехали. Сейчас судя по времени должны быть уже где-то под Казанью. Ща загружу карту на коммуникаторе, посмотрю, где это такая Рузаевка.

— Вот ты глазастый, а я-то фишку и не секу.

— Да не возможно было не заметить. Здоровая такая вывеска на доме. Сейчас, сейчас…

Костик полез в кофр, чтобы достать что-нибудь пожевать, а я все никак не мог загрузить карту. А когда загрузил…

— Бля-а-а-а! Ну мы лохи! — от злобы и обиды хотелось швырнуть коммуникатор об контейнер, но сдержался.

— Че такое?

— Этот товарняк гребанный, видать, в Арзамасе на Пензу свернул, а мы в это время дрыхли как суслики. Че теперь делать?

— Дай посмотреть. — Костик вырвал коммуникатор у меня из рук. — Ой, бля!

Самое хреновое было в том, что поезд сбавил ход только возле села Вазерки, когда до самой Пензы оставалось всего несколько километров. Костик швырнул кофр на насыпь и соскочил с поезда сам. Я прыгнул вслед за ним. На этот раз ни на самой платформе, ни на улице рядом с ней никого не было, и мы по-быстрому скрылись в усыпанном мусором переулке. А так товарняк тормозил еще возле Лунино, но там возле пустующей железнодорожной кассы околачивались какие-то подозрительные типы с оружием, и мы не решились соскочить у них на виду.

Теперь нам с Костиком предстояло найти место для ночлега и уже там, в спокойной обстановке решить, как выпутываться из того дерьма, в которое угодили. Но прежде надо запастись водой.

Миновав пару колодцев, закрытых на цепь с замком, и одну не работающую колонку, мы, наконец, наткнулись на журчащий среди деревьев родник. Костик присел наполнять канистру, а я стал лихорадочно вертеть башкой, опасаясь, что нас застанут врасплох.

— А вы чьи такие будете, ребзя? — когда я в очередной раз повернулся, передо мной стоял мужик средних лет, одетый в камуфлированную куртку, с замызганной черной кепкой на голове и автоматом в руках. Если бы не 'калашников', его можно было бы принять за сторожа, ну или лесника.

— Мы… это…. К знакомым идем.

— У нас родственники тут. — Выпалили мы одновременно с Костиком.

— Так родственники или знакомые? — Я обернулся на новый вопрос, заданный кем-то стоящим у меня за спиной, и увидел молодого парня, похожего на рыбака или туриста, и тоже с автоматом. Он появился словно из-под земли, и мне это очень не понравилось. Наверняка где-то рядом прячется третий и он, скорее всего, держит нас с Костиком на мушке.

Я стоял и, озираясь, лихорадочно соображал, сочинить что-нибудь на ходу или рассказать все как есть, но меня опередил мой приятель:

— Мы сами из Москвы. Бежали из американского трудового лагеря. Ехали на товарняке к одному знакомому, но слегка проспали свою остановку.

— Куда ехали-то? — продолжал сыпать вопросами мужик в кепке, бывший в этой компании, судя по всему, старшим.

— В село одно под Казанью.

— Да. Не хило вы так поспали. — усмехнулся подошедший позже парень. — У нас это не приветствуется.

— Слыхали небось, кто раньше встает, тому Бог подает. — Изрек мужик.

— Ага. Мой сын встал рано и нашел червонец на улице, но тот, кто его потерял, встал еще раньше. — Вспомнил я бородатый анекдот, но все присутствующие все равно засмеялись. Обстановка как-то сама собой разрядилась, и мужик, как он считал незаметно, почесал левой рукой правый локоть. У развесистой ольхи, что росла на той стороне ручья, отогнулось несколько веток, из-за которых выступил дед на вид лет семидесяти, в такой же как и у мужика, только еще более старой, кепке, с густой седой бородой и очаровательной беззубой улыбкой. В руках он держал то ли ружье, то ли карабин. Я в этом не разбираюсь, но что-то древнее, еще советское.

— Ну чего, мужики, так до беспилотника и будем стоять и анекдоты травить. Тут до железки рукой подать, а они вдоль нее каждые полчаса летают. — Спохватился вдруг старший. — Предлагаю пройти на 'точку'. Там познакомимся и обсудим как с вами дальше быть.

Это 'как с вами дальше быть' сразу выдернуло меня из состояния всеобщего благодушия и вернуло на землю, покрытую начинающимися уже осыпаться желтыми листьями.

Понятно, что они нам ни разу не поверили, а предложение проследовать на 'точку' не несло за собой ничего хорошего. В укромном уголке можно устроить допрос с пристрастием, а если что-то не устроит, и закопать без шума и пыли.

Посмотрел на Костика. Он как-то сразу погрустнел. Наверное, его тоже посетили подобные мысли. Однако делать было нечего, бегаем мы с ним явно медленнее, чем летают автоматные пули, а стволы за спину никто из этой троицы убирать не спешил.

Шли довольно долго. Я даже успел порядком натереть ногу, и когда грунтовка, сменившая асфальт улиц безлюдного села стала сворачивать в лес, и через десять минут уперлась в заброшенное подворье, даже обрадовался, что наконец-то пришли.

В доме явно кто-то был, но навстречу не вышел. Мужик все-таки закинул автомат за спину и толкнул плечом скрипучую калитку. Парень пропустил нас и вошел следом. Дед куда-то исчез.

В халупе, внутрь которой через грязные стекла окон едва проникал дневной свет, однако было чисто и просторно. Я-то ожидал увидеть груду поломанной мебели, немытые столы, заставленные грязной посудой и продавленные сальные диваны. Но в углу лишь стоял стол, покрытый клеенчатой скатертью в цветочек, да несколько стульев было аккуратно расставлено вдоль стен. На одних и плюхнулся парень, назвавшийся Пашей Борзыкиным. Мужик оказался его батькой, Владимиром Петровичем, ну а дед, соответственно и был дедом Паше и отцом Петровичу. Звали его Петром Михайловичем. Но это официально. Потом мы его называли, как и все — Лешим.

— Занимательная история с вами получается. — Старший подошел к столу и принял стакан чая в подстаканнике у деда, появившегося откуда-то из внутренних комнат с пятью такими дымящимися емкостями. — Пропилили на товарняке полтыщи километров и вас не один супостат за задницу не взял?

— Ну, говорю, спали мы. — Я поежился, заподозрив что-то неладное в перемене интонации этого Владимира Петровича.

Здесь они все вели себя как-то более развязно, чем у ручья. Значит, не одни мы там в поселке поссыкивали. Эти трое тоже видать опасались подвоха. Мне вдруг вспомнилось, как средний Борзыкин все время оглядывался, когда уже шли по лесу, и как крутил туда-сюда башкой Паша, теребя ремень автомата. Ну, правильно, только дурак ничего не боится, но чем же так напугали их два квелых московских лоха?

Однако вон чай предложили, и на мушке уже не держат. Может, обойдется?

— А ихним датчикам по хрену, сонный ты или пьяный. — подключился к разговору Паша. — Они на тепло и движение реагируют.

— Что скажете? — Старший отхлебнул чая и посмотрел сначала на меня, а потом на Костика.

— А у нас доказательства имеются. — Оживился Костик. Он достал из кармана журналистский коммуникатор и протянул его Владимиру Петровичу. — Там сюжет с датой и временем. В нем все об этом лагере есть, а в добавок я еще расстрелянный джип телевизионщиков сфотал. Потом еще и Мишку. Только нужно блок питания вставить.

— Разберемся, чай не пальцем деланные. Ну-ка Пашка держи. — Старший взял у Костика коммуникатор, стоивший, наверное, двух или трех прежних зарплат "лесника", и передал безделушку сыну. — А вы чай-то пейте и баранками угощайтесь. Желудок небось к позвоночнику прилип.

Пашка минуты три вертел в руках тонкий прямоугольник коммуникатора и похожий на пленку элемент питания, прежде чем сообразил, как он вставляется. Мой приятель не стал ждать, пока тот потратит еще десять минут на то, чтобы запустить ролик с кадрами из лагеря и, отобрав у младшего Борзыкина гаджет, загрузил его сам.

Я взял лежалую баранку и осторожно раскусил ее, одновременно косясь на отца с сыном, смотрящих последний репортаж московских журналистов. Лица обоих Борзыкиных все это время абсолютно ничего не выражали. Как будто им подсунули десятую серию мыльного сериала, который они видели не один раз. А может эти товарищи и действительно были свидетелями, или вообще участвовали в чем-то подобном. Кто их знает?

Мои раздумья прервал шум мотора за окном. Пашка к этому времени наблатыкался крутит всплывающие окошки коммуникатора и рассматривал в режиме слайд-шоу бесчисленные фотки погибших телевизиощиков.

— Слышь, пап, а они там, в Москве и горя не знают. Гляди, у них тут бильярд, боулинг, тачки, да шлюхи в кабаках.

— Ты бы лучше посмотрел, что там дед так долго возится, вместо того, чтобы дурью маяться. Скоро уходим. — Владимир Петрович подошел к окну, а Пашка весь подобрался и, положив коммуникатор на стол, встал и вышел из комнаты. Я же подмигнул Костику и тоже уставился в окно.

Похоже, первую проверку на вшивость мы прошли, раз у хозяев этого дома вопросов к нам больше не возникло. Зато у меня они накопились изрядно. Однако задавать их не торопился. Вспомнилось, как я затупил, назвав дергаевских отморозков партизанами. Нет. Только глядеть во все гляделки и слушать. Эти ребята ой какие не простые. Вон во дворе из небольшого грузовичка "Портер", заехавшего в ворота задним ходом, выгружают и тут же складывают в стоящую рядом "буханку" какие-то зеленые продолговатые ящики. Даже мне ясно, что это оружие. А справа у забора, возле здоровенного бидона, наполовину зарытого в землю, сидят на корточках трое кавказцев. Все в традиционных спортивных костюмах, руки связаны за спиной, лица разбиты, и у двоих из них из-под одежи торчали грязные бинты.

Ну что? Вот и приплыли! Опять я в руках у какой-то шайки-лейки, да еще и без оружия. И то, что мы с Костиком оказались невольными свидетелями какой-то темной сделки, не добавляет нам вистов. Вон парень в камуфлированной куртке отсчитывает евротугрики бородатому дядьке, тот садится на пассажирское место, и "Портер" уезжает. А мы все. Видели: адреса, пароли, явки. Хорошего мало.

Пленных увели куда-то за угол, а парень махнул кому-то отсюда невидимому рукой и направился в дом. Войдя, он окинул взглядом комнату, на секунду задержав его на нас с Костиком, и охрипшим, прокуренным голосом обратился к старшему:

— Петрович, твои люди? В темпе собирайтесь, и уходим.

— Что, все? — спросил Петрович.

— Да, закрываем "точку". Ее кто-то людям Шарифова слил.

— Ясно.

— Ну, раз, ясно, через пять минут вы все должны быть возле машины Ионова. На нем поедете до Вазерского лесничества, а дальше пешком. — Парень посмотрел таки на меня взглядом внимательных серых глаз, и протянул руку. — Сергей. Как следует. Познакомимся потом. Время поджимает. — Он быстро пожал руку и Костику и выскочил на улицу настолько стремительно, что мы не успели представиться в ответ.

Собирать никому ничего. особо было не надо, я схватил свой рюкзак, и через пару минут все уже стояли возле полицейского УАЗика. Машина прошла явно не одну сотню километров по местным проселочным дорогам. Синяя пленочная полоса с надписью "Police", опоясывающая темно зеленый корпус, местами отслоилась, обнажив кириллическую "Милиция". Картину дополняли треснувшее лобовое стекло, потертая обивка сидений и выправленная вмятина на левом крыле. Меня по-настоящему удивило, что за рулем этого агрегата при полном параде сидел настоящий полицейский. Ко всему прочему еще и славянской наружности. У себя в Москве мы привыкли к другому.

Запыхавшись, подошел дед Борзыкиных. Вот он-то тащил с собой всякое, на мой взгляд, ненужное барахло. На взгляд Петровича тоже, потому что б0льшая часть скарба была безжалостно выброшена на заросшую высокой травой обочину.

Все Борзыкины уселись в салон, а нам с Костиком, и еще одному мужику было предложено устроиться в "обезьяннике". Когда залезал, заметил, как по двору снуют люди с канистрами и поливают со всех сторон дом, а когда уже был внутри, в доме раздалось несколько выстрелов.

Я вздрогнул и вжал голову в плечи. Из сеней вышли двое, и, захватив с собой тех, что были во дворе, сели в припаркованный напротив ворот внедорожник — покоцанный "Лэндкрузер".

"Крузак" завелся и поехал в сторону, противоположную той, с которой мы приехали. За ним двинулась груженная "буханка", следом мы. В конец колонны пристроился еще один УАЗик.

В нашей машине ощутимо воняло бензином. Под ногами валялся окровавленный бинт. Значит именно тут сидели те, кого только что грохнули в доме.

Костик забился в угол, а мужик делал вид, что спит, зажав автомат между колен. Хотя непонятно, как при такой болтанке можно дрыхнуть?

От скоростной езды по лесной дороге, мои зубы отбивли чечетку в такт дребезжащему и подпрыгивающему УАЗику. Слава богу, что продолжалось это не долго. Где-то через полчаса колонна распалась. Сначала куда-то свернул "Крузак", потом остановилась, пропустив нас, "буханка". Наконец, возле утонувших в зелени остатков бетонного забора встали и мы. Шедший за нами УАЗ притормозил, и из него выскочил Сергей. Машина пошла дальше, а наша теплая компания, теперь состоящая из: семейства Борзыкиных, Сергея, молчаливого мужика — нашего соседа по "обезъяннику", и нас с Костиком, проследовав прямиком через разрушенную временем пожарную часть, углубилась в лес. Патрульный полицейский УАЗик

После получаса ходьбы, когда у меня уже семь потов сошло, Молчун вдруг подал голос:

— На десять часов, командир.

Сергей поднял руку, и колонна встала. Минуту другую все переминались в полной тишине, глядя, как командир, словно гончая обнюхивающая воздух, что-то высматривает там впереди. Наконец Сергей развернулся и скомандовал возвращаться:

— Порядок движения прежний, обойдем село километром к югу вдоль ручья.

Села я так и не увидел, как не вытягивал шею в попытке разглядеть, что там белеет в просветах между начинающей желтеть листвой.

Еще через два часа пути появилась мысль выкинуть половину барахла из кофра. Ничего лишнего с собой мы не несли, но вряд ли я смогу долго его тащить даже по очереди с Костиком.

Набрался смелости и решил на первом же привале поговорить с Сергеем. В конце концов, мы же не бараны, что бы вести нас куда-то, ничего не объясняя. Да и идти легче, когда знаешь, сколько осталось до цели.

Неожиданно лесная чаща расступилась, и, выглядывая крышами домов из-за поросшего полынью пригорка, показалась деревня. Но отряд пошел не прямо к ней, а продвинулся мимо хлипкого моста, перекинутого через пересохшее русло ручья, и, спустился вниз к чавкающему под ногами, илистому дну. Здесь мы опять остановились. Сергей достал бинокль и долго рассматривал крайние дома. Мне же в лучах заходящего солнца не было видно вообще ничего, поэтому отошел чуть в сторону и принялся счищать ил со своих промокших насквозь кроссовок.

— Обалдел совсем? — Накинулся на меня Пашка Борзыкин. — Без ног остаться хочешь? Сказано же, мин кругом полно!

У меня так и охолонуло все внутри. Медленно, словно я уже стоял на одной из мин, оторвал ногу от земли и сделал шаг в сторону Пашки. Потом еще. Оказавшись рядом с Костиком, немного успокоился.

Сергей, предупредив, чтобы не шумели, указал направление, в котором будем дальше двигаться, и снова пошел первым.

Я воодушевился.

Значит, можно будет передохнуть, просушить обувь и даже поесть чего-нибудь.

В село вошли не по дороге и, соответственно не по улице, а перемахнули через низкий штакетник, и залезли в старый, но опрятный дом прямо через открытое окно. Внутри, как и во дворе, во всем чувствовалась рука хозяина — явно не ленивого и умеющего из говна сделать конфетку. Куда ни кинь взгляд, везде самоделки, а в просторных сенях стеллаж с аккуратно разложенным слесарным и плотницким инструментом. Мебель, большинство из которой тоже было сделано вручную, стояла на местах. Стульчики с резными спинками возле стола, на вешалке одежда, вымытая посуда в сушке, кровати заправлены, только пол весь истоптан. Видно не один раз кто-то как мы проходил сквозь этот дом. В общем, абсолютная идиллия, только самих хозяев нет. И не появлялись они тут довольно давно, иначе не покрыла бы паутина изголовье кровати, а на кухне не воняло бы протухшим супом, оставленным на плите.

То же самое я увидел и на остальных подворьях. В сами дома мы больше не заходили, но в глаза бросилось болтающееся на веревке белье с налетом пыли, приготовленные под закатку трехлитровые банки на столе и горстка гниющих огурцов возле них. Внутри туалетной будки с болтающейся на ветру дверцей — нетронутый рулон бумаги, а возле умывальника — тюбик пасты, зубные щетки в стакане и кусок засохшего мыла.

И тишина. Мертвой ее назвать было нельзя, потому что время от времени хлопала на ветру ставня, скрипела неприкрытая дверь, кудахтали тощие куры, брошенные людьми. То, что жители ушли отсюда внезапно и все в месте, ясно было даже мне. Позже Пашка рассказал, что в этом селе была зачистка. Кто успел, убежал в лес, а потом, не решившись вернуться, остался у родственников и знакомых в других селах. Тех, кто не успел убежать, погрузили в военные грузовики и вывезли в неизвестном направлении. Вывезли далеко. Если бы их поместили в фильтрационный лагерь под Пензой, рано или поздно сарафанное радио разнесло бы это по округе.

Жуткая картина. Дома стоят целые и пустые. Удивило то, что ни разу не встретили ни одной собаки

Ушли вместе с хозяевами что ли?

Пройдя все село за околицей наткнулись на облепленную мухами тушу коровы, подорвавшейся на мине. Вспомнив свое поведение у ручья, я сжал кулаки.

Пересекли поле и снова углубились в лес. Тут уж крутил головой и внимательно разглядывал куда наступаю. Наглядная агитация, она действует.

Когда уже совсем стемнело, вышли к поляне, на которой стоял… Его можно было назвать коттеджем, но это был дом, выстроенный в старинном стиле. Стены из оцилиндрованного бревна, крыша, хоть и покрыта металлокерамической черепицей, в комплексе с двумя маленькими башенками и дымовой трубой, смотрелась готично. Готичности добавляли и забранные в витые чугунные решетки высокие, почти до земли окна. Тяжелая входная дверь с массивной переливающейся золотом ручкой была не заперта.

По тому, как уверенно шел по темным коридорам Сергей, я понял, что он здесь уже бывал. Да и остальные совершенно не рассматривали обстановку внутри этого почти замка. Тоже видать не в первый раз видят все это. А посмотреть было что. Стены отделаны под старину, в огромной гостиной пол выложен паркетом из бука, на потолке цветная мозаика, рамы на окнах также сделаны из какой-то ценной породы дерева. Гостиная абсолютно пуста. В широкой стене напротив окон выложен камин, но в углу, на паркете след костра. Здесь-то, скорее всего и сожгли всю мебель. Нам же пришлось довольствоваться паркетом, который Пашка и я отдирали от пола кочергой, взятой из камина. Ночи в августе очень холодные, так что пусть уж хозяева этой красоты нас простят, если еще живы и если вернутся.

Пока разогревали консервы, я полазил по коммуникатору московских журналистов. Но ничего кроме того ролика и нескольких сотен тех самых гламурных фотографий, о которых говорил младший Борзыкин, тут не было.

Костик в это время пытался разговорить Молчуна. Его заинтересовало то странное устройство, с которым Вадим не расставался всю дорогу. О своем намерении поговорить с Сергеем я забыл и, лениво ковыряясь пластмассовой вилкой в банке с тушенкой, слушал, о чем говорят два 'гения' радиоэлектронной борьбы. (Как потом я узнал, Костик окончил МИРЭА и год служил в войсках РЭБ, а Молчун отвечал за это дело в отряде.)

— Ну ты же знаешь, что любая современная видеокамера видит ИК, как яркий свет. Направь любой пульт от любой домашней техники на камеру, и посмотри. Увидишь яркие вспышки. С разными камерами, c разными частотами излучения ИК могут быть разные вспышки, всполохи, но они будут. Американские девайсы, что они сбрасывают с воздуха, дают пучок до пятнадцати метров. Человек его ни за что не увидит, а вот эта камера видит, как яркий луч. — Молчун ткнул пальцем в тот самый цилиндр.

— А остальные? — продолжал пытать Вадима Костик.

— Датчики движения, тепловизоры и прочая хрень, все они все равно что-то излучают. Да хоть сигнал посылают на спутник время от времени. Вот тут у меня через интерфейс RS232 к коммуникатору подключен широкополосный радиоприемник ICOM IC-P7. Если сигнал от девайса аналоговый, то его можно засечь даже по тому, как дергается индикатор на самом айкоме. Смотри, лесенка из столбов — уровень сигнала. В наушнике при этом слышен характерный звук. Если сигнал цифровой, то видно только уровень сигнала несущей частоты. Я его вывел на монитор камеры, чтобы не смотреть и туда и сюда. Так насобачился, что могу приблизительно выяснить направление и расстояние до источника сигнала. Как только просек, где ловушка, смотрю на коммуникатор. Тут у меня есть прога, которая уже точно определяет, что за девайс пендосы забросили в лес. Вот гляди, видно характер сигнала: скремблирован, кодирование со сдвигом частот и так далее. Вот сейсмодатчики я находить не могу, но их с самолета не сбросишь. Зарывать надо. Если пендосы там у себя и самозарывающиеся изобрели, то хана.

— А как же эти их ловушки… э-э-э… их же то же правильно устанавливать надо. — Костик почесал затылок.

— Правильное положение в пространстве эти штуки принимают от встроенного датчика положения. Включается моторчик, и опа. Есть еще с маховиком, но это старые. Гляди. — Молчун достал из рюкзака какую-то коробочку, и они с Костиком склонились над ней. Я зевнул и стал укладываться на ночь возле камина, но, послушав с пяток минут завывания ветра в его черной утробе, передумал и лег ближе к тому месту, где копошились Костик с Молчуном.

— Очень гнусные штуки. — продолжал Вадим, и лицо его помрачнело. — Завтра будем проходить Вышелей. Там группу солдат, что на Урал пробиралась, американцы накрыли. Засекли их с помощью этих ловушек, послали беспилотник для корректировки огня, а потом из РСЗО село обработали. На том не успокоились и послали своих подручных из местных мразей добивать. Сам все увидишь.

Эти слова я слышал уже сквозь сон, накативший тяжелой волной, и вспомнились они уже утром, когда меня растормошил Пашка.

12.08.2024 г. Пензенская обл. с. Вышелей

К Вышелею мы вышли часам к десяти. Собственно от села осталось всего три дома. Остальное — закопченные руины и груды кирпича. Проходя мимо уцелевшей одноэтажной хибары, посмотрел в окно. Внутри все было перевернуто, на стене следы пуль, а из-за приоткрытой рамы тянуло сладковатым трупным запахом. Я отпрянул, но сохранить свой сегодняшний завтрак мне все же не удалось. Уже через несколько метров среди развалин мы наткнулись на останки солдат, разбросанных взрывом прилетевшей сюда ракеты. Разорванное пополам тело молодого паренька, на переносице которого почему-то удержались очки, обугленные руки, ноги с зашнурованными берцами, кишки и просто куски мяса с торчащими из них розовыми осколками костей…

Меня вывернуло.

Некоторые трупы были только со следами пулевых ранений. Этих уже достреливали местные полицаи. И на них невозможно было смотреть.

Вы когда-нибудь видели как это, когда в человека попадает пуля? С чвакающим звуком, выбивая фонтанчик крови, ломая кости и унося жизнь… Я тогда тоже такого еще не видел, но и лежащих передо мной солдат мне было достаточно, чтобы возникло желание бежать отсюда сломя голову. Только страх перед минами и останавливал.

В одном доме обнаружили огневую точку — на оконную раму был наброшен старый полосатый матрац, а весь пол был усыпан автоматными гильзами. Значит, кто-то сопротивлялся. Тела, кстати, рядом не было. Может, в плен взяли.

За Вышелеем перешли через речку Вышелейку по полуразрушенному мосту. Самого покрытия нет, торчат балки и арматура, но пешком по нему на другую сторону перейти можно. Мин и растяжек на мосту мы не обнаружили, но Молчун напугал нас с Костиком минами-охотниками. Такой 'зверь', оборудованный датчиком движения, засекает все живое и ползет к нему. Вроде бы на марше они не опасны, потому что скорость не велика. Но все равно теперь в лесу я стал стрематься любого треска или шороха.

12.08.2024 г. Пензенская обл. г. Верхний Шкафт

По сравнению с теми селами, что я уже видел здесь под Пензой, Верхний Шкафт можно назвать небольшим городом. Зашли мы в него с западного конца, который местные жители называют Лашманом, и который переходит в Козловку, тянущуюся с запада на восток вплоть до кирпичной церкви, что в центре города. На северо-восток убегает извилистая Нагоровка. С Севера же на Юг простирается Таратыровка. Еще есть улица сплошь застроенная новыми домами шведского типа (соответственно Шведовка) и Заречка, расположенная, как не трудно догадаться, за рекой Шкафт. В общем два на два километра — вот и весь город.

После рассказов Молчуна я опять себе нафантазировал насчет партизан и очень удивился, когда Сергей сказал, что нам нужно немедля явитья перед светлые очи его начальства, которое сидит в здании бывшего дома культуры. Воображение-то рисовало неприметные землянки в лесу и тайные партизанские тропы. А тут… Но потом я вообще впал в ступор, когда на площадке перед ДК увидел 'Хамви' и слоняющихся возле него американцев в марпате и со всеми этими своими прибамбасами на шлемах.

Олесь Штепа

16.09.2024 г. Пенза

Сегодня ночью Штепе приснилось, что его убили. Его и еще несколько человек из их взвода.

Накануне Олесь получил Private first class. Все-таки дало себя знать постоянное мелькание перед глазами у начальства. Само собой они с Филипком и еще несколькими примазавшимися это дело как следует отметили, но приятный вечер закончился ночным кошмаром. Вспоминать жутко.

Плац напротив здания бывшей школы на их базе. Пасмурно. Накрапывает едва заметный дождь. Кислые безразличные лица сослуживцев, которых все это волнует только с точки зрения собственной еще целехонькой шкурки. Каждый из них смотрит на то, что осталось от убитых — ботинки, винтовку и каску, болтающуюся на стволе, и думает, что не повезло вот пацанам, а ему повезло, но неизвестно, сколько еще это везение будет продолжаться.

Честно говоря, Олесь и сам не раз ловил себя на подобной мысли.

Грохнул залп. Почему-то заиграл гимн США, хотя до грин-карты каждому из погибших было ой как далеко.

Все это Штепа наблюдал как бы со стороны. Вот цепочка солдат потянулась мимо покрытых американскими же флагами гробов. Снимают кепки, кто-то крестится. Крайний гроб уже совсем близко. Крышка отчего-то сдвигается, и Олесь видит белое восковое ухо и родинку под левым глазом. Его родинка…

Сейчас у них с Салифу выдалась пара свободных часов, и переводчик с дознавателем решили посидеть за чашечкой турецкого кофе в маленьком уютном кафе, что держал их знакомый азербайджанец, по совместительству работающий осведомителем полиции ООН. Сначала бельгиец предложил по пиву. Штепа был не против. Расслабится и снять напряжение последних дней, не помешало бы, и после вчерашнего голова гудит, но хозяин кафе посоветовал им не привлекать к себе внимание и не провоцировать местных. Дело в том, что нынче в Пензе хоть и не гласно, но действовал закон шариата, и пиво нигде в открытую не продавалось. Но для своих многие делали исключение. Да и не для своих, но уже только в определенных местах. Например, в русском гетто в подвале разрушенного и сожженного православного храма. Тащится в эти трущобы им обоим не хотелось, и поэтому остановились на кофе. Когда Штепа и Салифу заходили в кафе, Олесь нечаянно толкнул какого-то кавказца, и в ответ получил взгляд, полный ненависти. Его аж передернуло. Те цивилы и прикормленные боевики, с которыми ежедневно имели дело миротворцы, такого себе не позволяли. Стоило задуматься, а не дадут ли им в спину очередь из автомата их теперешние союзнички при первом же удобном случае?

Штепа сидел, потягивал кофе и думал о том, что это ему нужно разрядить рожок в спину Вацюре.

Да! Именно! Он должен его убить! Иначе эта сволочь, рано или поздно, прикончит его самого. Но как это сделать? Что бы провернуть такое дело нужно оказаться вместе с Гнатом в какой-нибудь глубокой заднице. Например, попасть в засаду или поучаствовать в зачистке при серьезном сопротивлении аборигенов.

Да уж. Это как раз то, чего Штепе ну ни как не хотелось. Не зря же он подался в переводчики, что бы иметь как можно меньше шансов оказаться в таком вот дерьме.

Надо думать.

Олесь обхватил голову руками и уставился на все еще дымящуюся кофейную гущу. Салифу продолжал мурлыкать на смеси английского и индонезийского, но Штепа не слушал его. К тому же обстановка в кафе резко изменилась. Заметив это, замолчал и бельгиец.

Войдя сюда, миротворцы заняли столик в центре под навесом, заказали пончики, кофе и закурили по ароматной голландской сигаре из личных запасов дознавателя.

Хозяин кафе попытался устроить в своем заведении все так, чтобы здесь было приятно отдыхать и его соплеменникам и европейцам. Поочередно с классической звучала тихая восточная музыка. Аналогично и кухня сочетала в себе как стопроцентно восточные блюда, так и то, к чему привыкли у себя, например, те же американцы.

И вот уют и покой 'Гизингюль' внезапно был нарушен громким неприятным гортанным говором ввалившейся сюда компании. Первым шел крупный с солидным животом и непропорционально короткими ногами мужик. Сопровождало его пятеро таких же колченогих, но более молодых. На волосатой груди предводителя стаи красовалась толстенная цепь, на которой болтался огромный, едва ли не с ладонь, золотой медальон в виде полумесяца. Мужик обвел взглядом кафе и, убедившись, что никто из редких в это время посетителей не представляет лично ему угрозы, не торопясь прошествовал к столику в дальнем углу заведения. Вся шобла, роняя стулья и толкая сидящих за столиками людей, проследовала за ним. Олесь заметил, что расположилась компания так, что за их спинами была только стена. О том, что вооружена эта братия была от кончиков ботинок и до зубов, можно не упоминать. Тихая приятная музыка тут же сменилась воплями и завываниями на каком-то из кавказских языков. Из-за этого разговаривать прекратили и остальные, потому что услышать собеседника при таком шуме просто невозможно — перекричать что-то орущих и жестикулирующих кавказцев не смог бы никто. Да и было видно, что публика явно побаивается вошедших.

Хозяин и его помощники забегали втрое быстрее прежнего, а в зале начался исход посетителей. Назвать бегством это все же было нельзя, народ расплачивался, вставал и нарочито медленно направлялся к выходу, делая вид, что ничего особенного не происходит. Только на их лицах читался неподдельный животный страх, который не могли скрыть ни натужные улыбки, ни показная бравада. Минут через пятнадцать Штепа и Салифу остались один на один с шумной кампанией развязных кавказцев.

Олесь подозвал хозяина. Тот держался молодцом, но капельки пота, на лбу выдавали его с головой. Он схватил амеро, как показалось Штепе, вздохнул с облегчением, и тут же нырнул в маленькую дверь за стойкой. Понятно, проблемы старому азербайджанцу совсем не нужны. А убийство двух миротворцев на территории кафе — это даже не проблемы, это приговор.

Стараясь не показывать, как они напуганы, миротворцы встали и пошли к выходу. Они шли по залу, словно по простреливаемой со всех сторон ничейной полосе. Только сев в машину, Штепа с облегчением выдохнул. Он уже слышал о чем-то подобном. Как-то такая же вот банда заявилась в небольшой ресторан, не так уж далеко от базы, где располагался укрбат, и сделала его владельцу предложение, от которого тот не смог бы отказаться. Они оговорили сумму отступных и дату выплаты. Хозяин не стал гнуть пальцы, со всем согласился, даже угостил делегацию ужином. За три дня до назначенного срока он собрал своих родственников и родственников их родственников. Короче весь свой клан. 'Крыша' явилась строго в назначенное время. Для того, чтобы перестрелять пришедших хватило одного ПКМа на крыше ресторана и трех-четырех гранат. Но не все прошло гладко. Два 'кредитора' успели нырнуть в само питейное завадение и забаррикадировались в одной из комнат. Они и вызвали подкрепление из своего клана. На место прибыло несколько десятков абреков, вооруженные не просто стрелковым оружием, а гораздо серьезнее. Два миномета, с десяток РПГ и турецкий броневик ВМС 350-16Z с крупнокалиберным пулеметом — это далеко не весь их арсенал. Обороняющаяся сторона тоже в долгу не осталась. Они откуда-то притащили французскую двадцатимиллиметровую автоматическую пушку, установленную на станке и старый БТР-60 со сломанным ПКБ, но работоспособным КПВТ. 'Шайтан-трубы' они тоже имели.

Завязался настоящий войсковой бой. Поскольку мало кто из бойцов с обеих сторон имел опыт ведения боевых действий в городе, и вообще хотя бы сносно умел стрел обращаться со всем этим оружием, пули калибра 14,5 миллиметров насквозь пробивали стены соседних домов, снаряды взрывались прямо в их квартирах, а мины курочили их крыши.

В результате дотла сожжен был не только ресторан, но и половина прилегающей к нему улицы. К тому же сразу после того, как загорелся сам предмет разборок, обороняющиеся попрыгали из его окон и стали отступать к реке. Французскую пушку они к тому времени уже потеряли, БТР был подбит двумя часами позже, но и нападавшие лишились своего броневика и одного миномета. Разборка переместилась в конец улицы, где уцелевший миномет методично забрасывал минами противника, укрывшегося во дворах.

Бой продолжался до полуночи и охватил уже весь прилегающий к ресторану квартал. Небо расчерчивали трассеры, темноту время от времени озаряли яркие вспышки взрывов, а по улицам носились лекговушки и даже грузовики, подвозившие и тем и другим боеприпасы и подмогу. Еще немного и весь город оказался бы ареной сражений. В одном из отдаленных районов, где располагался клан нападавших, обороняющиеся совершили дерзкую вылазку и устроили засаду на 'Урал' с пополнением противника.

Ближе к утру к 'ресторанному клану' на помощь подошла колонна их родственников из области. Им таки удалось вытеснить из своего района противников. Те отходили сначала неохотно, а потом чесанули во весь опор. Подтянувшиеся миротворцы с опаской заняли разгромленные улицы и начали подбирать раненых и убитых с обеих сторон. Штепа слышал, что потом кто-то из командования венгерского батальона сделал неплохой бизнес на выдаче тел родственникам воевавших кланов.

Сам Штепа этих беспорядков не застал, слава Богу, был в тот день на выезде. Когда он робко поинтересовался у комиссара ООНовской полиции Класа Иоргенсена почему в эту разборку не вмешались ни они, ни части ЕУФОР, или хотя бы почему не оцепили район силами территориальной полиции, тот, выдержав паузу, философски изрек:

— Это их дела, сынок. Нам главное не оказаться между ними, потому что ваша задача в этой стране — охранять коммуникации и другие стратегические объекты, а наша — обеспечить демократические свободы и права граждан. — Потом, немного помолчав и оглянувшись, будто боясь, что его услышат, комиссар добавил. — Не забивай себе голову пустяками, сынок. Как там у русских говорят, меньше задаешь вопросов — твой сон лучше.

В машине, припаркованной недалеко от кафе, пахло дешевым кофе и гамбургерами. Здесь их терпеливо ждали два русских полицейских. Сейчас Салифу и Штепе предстояло ехать на встречу с весьма влиятельными людьми из дагестанской диаспоры, чтобы договориться об открытии ООНовского лагеря для беженцев. Такие дела были невозможны без дорогостоящих согласований с авторитетами из местных. Лагерь предполагалось устроить недалеко от территории, которую контролировали дагестанцы, и вот теперь миротворцы ехали на переговоры и везли с собой увесистую сумку с тремястами тысячами евро. Русских взяли с собой именно потому, что бойцы территориальной полиции других национальностей запросто могли оказаться из какого-нибудь враждующего с дагестанцами клана. А это просто сорвало бы сделку.

Когда русские узнали, куда мы собираемся ехать, они сняли кресты и куртки с шевронами, на которых был изображен их триколор и буквы RU. Всю дорогу они молчали и затравленно озирались по сторонам, а когда джип с миротворцами вкатился во двор дагестанского авторитета и встал рядом с огромным блестящим черным бронированным внедорожником, и вовсе втянули головы в плечи и попытались слиться с обшивкой сидений.

Ссыкуны.

Как только машина въехала на эту улицу, Штепа не выдержал и спросил, чего это они так стремаются, на что русский, сидевший за рулем, ответил, что он раньше жил неподалеку, а потом иго с семьей выгнали отсюда и живут они нынче в общаге на Карокозова. Олесь знал эту общагу, больше похожую на барак, и даже захаживал туда пару раз к секретарше районного суда. Он презрительно сплюнул в окно и попал на наклеенный на столб предвыборный плакат с каким-то улыбающимся усачем в папахе, отчего и сам испугался. А когда точно такой же, но здоровый, плакат Штепа увидел во дворе дагестанского авторитета и его живое воплощение, вышедшее встречать дорогих гостей, то по его спине пробежал холодок и так некстати вспотели ладони. Олесь здоровался с многочисленной свитой хозяина, а сам думал, не видел ли кто из соседей его плевок?

Но обошлось. В целом переговоры прошли успешно. Добро на строительство лагеря было получено, и довольные жизнью переговорщики полюбовно расстались.

Садясь в джип Штепа посмотрел на хозяйский внедорожник. Шикарная машина так притягивала взгляд. Тонированные бронированные стекла, мощный движок, здоровенные фары… Такой из 'калаша' не возьмешь. Надо как минимум РПГ.

С облегчением отметив, что, проскочив строящуюся мечеть, они наконец-то покинули 'дагестанский' квартал, Штепа достал коммуникатор и принялся играться в карты. Русские тоже заметно повеселели. Оказалось, рано расслабились. Возле брошенного поста ДПС с характерными дырками от 'крупняка' в покрытых ржавыми потеками стенах их остановили какие-то люди. У одного гранатомет на плече, у остальных автоматы. Миротворцев вытряхнули из машины, отобрали оружие, коммуникаторы, рации, мобильники и деньги. Машину почему-то оставили. Наверное кто-то из них разглядел на Штепе и Салифу цифровой камуфляж и бейджики. Этот самый грамотный и, скорее всего, самый главный наверное в последний момент решил не обострять отношения с миротворческой администрацией. Не будь в машине Олеся с дознавателем, русских, скорее всего, вообще бы шлепнули.

Приключения в этот день следовали одно за другим. Не успел Штепа успокоиться после ограбления, как возле самого полицейского участка миротворцы нарвались на шайку валютчиков, которые, судя по всему, приняли их за одну из местных банд, рыскающую по городу вместе с миротворческой администрацией. (только такая компания могла позволить себе кататься без автоматического оружия). Менялы разбежались, оставив на месте тяжелые пачки российских денег, на которые сейчас мало что можно купить.

На свою базу Штепа возвращался с тяжелыми мыслями о будущем. С одной стороны он выполнил ответственное задание, с другой, потеря личного оружия и коммуникатора с конфиденциальной информацией может сказаться на его дальнейшей карьере.

Олесь вышел из машины, вздохнул, махнул на прощание Салифу и направился к КПП.

17.09.2024 г. Пенза

Переживать Штепе долго не пришлось. Во-первых, в этих краях разоружение, а иногда даже и похищение, ООНовских полицейских и "территориалов" — самое обычное дело. Просто впервые это случилось с военнослужащим войск коалиции, то есть с ним. А так тут даже бизнес своеобразный наладился. Сначала в ходе рейдов миротворцев по подозрительным адресам, они изымают горы оружия и арестовывают владельцев этих арсеналов. (Олесь вот только позавчера сам участвовал в подобном мероприятии. У одного аварца изъяли: ПМ, СКС, два "калашниковых",к, две тысячи патронов к ним, ящик гранат и винтовку SIG явно не местного производства.) Потом неопознанная группа людей разоружает, к примеру, полицейский патруль, и начинается торговля. Иногда все заканчивается натуральным обменом, иногда одной из сторон приходится выкладывать кругленькую сумму в евро. Тут все зависит от поголовья арестованных и захваченных. В результате все равно все остаются довольны. Полицейские ведь бабки не из своего кармана выкладывают, и что-то в процессе передачи денег к рукам прилипает, а кланы, те вообще себя никогда не обидят. Такой вот круговорот людей и оружия в природе.

Во-вторых, кто-то там, в высоких кабинетах, в связи с тем, что линия столкновений с крупными подразделениями русских повстанцев отодвинулась далеко на восток, решил, что пора эти места приводить к цивилизованному виду, и передать подразделения коалиционных войск, расположенных в пензенской области, под командование интернациональных полицейских сил, задействованных в миротворческой миссии.

Естественно тут же начались такая суета и бардак, что начальству стало не до какого-то там провинившегося военного переводчика. Поэтому-то Штепа и отделался всего лишь взысканием, и еще его лишили августовских премиальных. Вот это уже хуже. Но сокрушаться было некогда.

Мягкотелый, трусоватый датчанин совсем не подходил на должность командующего миротворческих сил региона, и ему на смену прислали нового комиссара — британца сэра Грегори Морстона. Истинный лондонский

денди, сухой, высокий, с традиционным стеком в руках, униформа с иголочки. Он тут же устроил брифинг, на который собрал все руководство территориальной полиции, полиции ООН, а так же командующих "голубых касок" и всех частей НАТО, расквартированных в этом секторе, к вящему неудовольствию последних.

Боевые генералы сидели и морщились, глядя как тыловая крыса отбивается от что-то лопочущих заирцев. Штепа, которого направили сюда, как переводчика от укрбата, пытался уловить суть происходящего, с трудом улавливая фразы на плохом английском своего темпераментного заирского коллеги-переводчика.

Оказалось, африканцы были недовольны тем, что представителей этого

континента почему-то крайне редко выдвигают в руководство, на позиции, связанные с необходимостью принимать самостоятельные решения. Цирк, одним словом. После брифинга Олесь вышел в приподнятом настроении. А тут еще Филипок вечером насмешил. Пересказал историю от соседей саперов. Те ездили по вызову в деревню Сосновка (или теперь лучше называть ее аулом, потому что русских там практически не осталось).

Тамошний кузнец дней десять назад нашел где-то в придорожной канаве возле разбитой колонны русской бронетехники неразорвавшуюся авиабомбу и приспособил ее под наковальню! Правда, ничего серьезного он на ней не правил, так по мелочи: коня подковать, гвоздь выгнуть… Так и работал, пока из Пензы в гости не пожаловали городские родственники. Они-то крик и подняли. Напуганные соседи вызвали полицию, а те уже украинских саперов. Рванув находку в поле за деревней, украинцы сказали, что кузнец тот в рубашке родился. А с ним заодно и соседи.

В общем, день доставил. Да здесь и так хандрить некогда. Это там, на Украине Штепе было невыносимо скучно. Бездарное жуликоватое правительство, инфантильные обыватели. Скукота. А тут, в чужой стране кипит жизнь, отвоевывая свои права у смерти. Здесь интересные люди, работа….

Если бы не Вацюра, Олесь до сих пор считал бы все это опасным и будоражущим кровь приключением. Но и сейчас он уговаривал сам себя, что просто находится в длительной командировке, которая, в конце концов, закончится, и тогда…

Штепе это "тогда" снилось по нескольку раз в неделю. Пальмы, чистый белый песок, лазурное море, бутылочка ямайского рома, мулатки с песком, прилипшим к влажной коже…

— По машинам!

Эх. Опять капитан Круковец выдернул его из виденья, наполненного теплым соленым ветром и суматошными криками чаек. Сейчас первой и второй роте предстоит во взаимодействии с территориалами обеспечить эвакуацию жителей деревни Трофимово в лагерь для временно перемещенных лиц.

Давно пора. Они это сами заслужили. Еще в прошлом месяце прошла инфа, что трофимовцы подкармливают партизан. Самих "лесных братьев" не могли вычислить даже американцы со всеми своими маячками, бродячими роботами-разведчиками, беспилотниками и спутниками, но такое старинное средство, как мошна с тысячей-другой евро работало куда эффективней, чем все эти электронные штуки. Сигнал от предприимчивого аборигена не заставил себя ждать. Миротворцы отреагировали на него оперативно, и вот уже Штепа вместе с несколькими десятками бойцов укрбата трясется в одном из пяти бронированных "КАМАЗов" по дороге к обреченной деревне.

Возможно, все могло сложиться и по-другому, но в штабе миротворцев просто не могли проглотить пилюлю в виде своего уничтоженного недалеко от Трофимово патрульного броневика.

Несмотря на все уловки и старания ООНовцев им хорошо досталось. Обычно миротворцы пропускают вперед колонны или патруля территориалов, и те едут как миленькие в качестве минтрала, а за ними на приличном расстоянии (чтобы взрывной волной не накрыло и осколки не достали), не торопясь, с глубоким чувством собственного достоинства катят броневики и грузовики коалиционных сил. Однако в тот раз водила у них оказался нервный и, когда взлетел на воздух УАЗик с аборигенами, он ударил по тормозам. Броневик чуть съехал с проторенной дорожки, и этого 'чуть' хватило, чтобы наехать на второй фугас. Нынешний 'Кугуар' — модульный броневик с капсулой, поэтому его экипаж выжил. Все получили ушибы и баротравмы, но и только. От машины же территориалов остался только отлетевший метров на двадцать вперед передок с одной абсолютно целой фарой.

Олесь знал одного из погибших. Лейтенант территориальной полиции Игорь Палин. Как и для большинства русских, ввод миротворческих войск стал для него неожиданностью. Палин долго раздумывать не стал и поступил на службу к миротворцам. Но видать не легла ему на душу его новая работа, и Игорь начал закладывать за воротник и при каждом удобном случае жаловаться каждому встречному на свою никчемную жизнь. Месяц назад он прицепился к Штепе. Уйти сразу у Олеся не получалось и ему пришлось минут двадцать выслушивать излияния пьяного лейтенанта.

— Правды нет. — Заявил тот, навалившись на плечо Штепе. — Ну что государство, что эти все, партии, депутаты… Они что. Думаешь, за народ? Купленные все. А я тоже жить хочу. Родина… Эти Ымперцы с флагами, а они думаешь что? Они за бабло по стране ездили, митинговали… А я что? Я на сторону государства встал. Президент и все такое… А эти партизаны… Им Китай башляет. Вот и получается, что все воюют за деньги. Я-то хоть как в Европе… — Палин икнул. -

Мы ж всё равно правительство не изберем. Ни хера нам не принадлежит и не обломится. Всё равно мы нищие. А так хоть триста амеро… А порядок-то надо как-то поддерживать. Ну и в рот их всех. Всё равно мне. Как ни крутись, а лучше не будет. Так что я за стабильность. Правды нет…

Палина Штепе было не жалко. Он, конечно, встал на сторону демократии, но не осознано, а только за деньги. Такие всегда мечутся, ноют, и всегда плохо кончают. Этот лейтенант, не будь он таким слабаком, вполне мог связаться с теми же партизанами и работать на них. А в принципе итак мог, предложи они ему денег. Много денег. Тогда бы все душевные терзания Палина точно отошли бы на второй план. Все дело в сумме.

Сейчас впереди укрбата тоже ехали территориалы. Правда на стареньком 'Хамви', и были это не русские, а, кажется, чеченцы. Эти любят 'работать' с русскоязычными. В воспитательных целях, и чтобы показать, кто здесь главный, командование миротворцев решило переместить все население Трофимово в лагерь для дальнейшей идентификации и регистрации, а кавказцев послали, потому что те проведут мероприятие по жестче и точно никого не отпустят. В этом плане, к сожалению, на укрбат положиться было нельзя.

КАМАЗ тряхнуло, и Штепа посмотрел в бойницу, чтобы понять, в чем причина остановки.

— Гляди, какой-то мужик на дорогу вышел, и наш майор уже в голову чешет. Чего там а? — толкнул его в плечо пулеметчик Гриша Старостенко.

— Кто-то из местных, по-моему, — ответил Штепа. — И майор Мацюк почему-то его на землю не положил. Разговоры разговаривает. О! Руками машет. Послал наконец-то, сейчас шлепнут мужика. Правильно. Американцы вообще останавливаться не стали бы.

— Гляди, гляди у этого под курткой взрывчатка. Шахид бля! А на вид вроде русский. Наши-то как драпанули. — сделал круглые глаза Гриша.

По сети прошла команда на движение, 'Хаммер' с чеченцами рванул вперед еще до нее, а украинский БТР-90 и восемь КАМАЗов, только первый и последний из которых бронированные, двинулись мимо того места, где еще секунду назад стоял мужик. А его и след простыл.

Штепе это очень не понравилось. С недавних пор в батальоне ходили слухи, что среди этих самых партизан появились кадровые военные с востока. Плохо! Одно дело, когда из кустов на колонну выскочит какой-нибудь юнец, пересидевший в интернете, даст очередь из автомата и нырнет обратно в кусты, где его достанет очередь из пулемета или снайпер, и совсем другоекогда против тебя будут работать профессионалы.

— По-моему с нами хотели договориться, но не получилось. — не унимался Старостенко.

— Гриш, тебе что, больше всех надо? — замкомроты Алексей Белов выразительно посмотрел на беспокойного пулеметчика.

— Неа. Спать охота.

— В оцеплении поспишь. — хохотнул кто-то.

— Поспишь тут. — Махнул рукой Гриша. — Щас бабского визгу будет…

Едва он успел закончить фразу, как впереди и через несколько секунд сзади что-то грохнуло. Это практически одновременно по бэтру и замыкающему КАМАЗу ударили две гранаты. БТР спасла наваренная поверх брони решетка, а грузовику прошило бронеплиту, он загорелся и опрокинулся. Мимо промчался 'Хамви' с чеченами. Он взлетел вверх по дороге, и на высшей точке во внедорожник угодил еще один кумулятивный заряд. Из кавказцев никто даже вылезти не успел. Все сгорели.

Штепа, не помня себя, вывалился из грузовика и побежал к обочине. Со стороны леса застучали пулеметы, начал пукать станковый гранатомет, затрещали автоматы. Осколки разорвавшихся гранат посекли несколько бойцов, разбегающихся от остановившейся колонны. Бронетранспортер в это время уже достиг опушки и подавил одну огневую точку нападавших. Стрелок успел уничтожить пулеметчика вместе с его вторым номером и еще несколько человек, прежде чем получил еще один кумулятивный заряд аккурат в место первого попадания.

В колонне уже горело четыре машины, а уцелевшие бойцы рассредоточились вдоль обочины. Штепа посмотрел направо и заметил Гната Вацюру, бросившегося вместе еще с тремя миротворцами в сторону закопченных развалин, чтобы выйти засаде во фланг. Олесь вскочил и кинулся вслед за ними. Нет, он не герой. Просто из гранатомета все еще продолжали работать по дороге, и среди кирпичных стен шансов уцелеть было куда больше.

Толстые сухие травяные стебли больно хлестали по лицу, бронежилет и разгрузка тянули к земле, струящийся из-под каски пот заливал глаза, из-за собственного тяжелого дыхания и шороха травы ничего было не слышно. Олесь замедлил бег и взглянул на тактический монитор на забрале. Сквозь капли пота просвечивали зеленые точки. Они были совсем рядом, но… Их только две! Красных точек нет. Кто же тогда…?

Штепа едва не кувырнулся через труп Миколы Свирина. Он осторожно обошел тело, из-под которого вытекала темно-вишневая лужица, и прижался к стене.

Скорее всего, здесь раньше было богатое подворье. После пожара уцелело несколько кирпичных стен первого этажа хозяйского дома и торчащие гнилыми зубами белые обломки вспомогательных построек. Из-за одного такого спиной вперед и показался Гнат.

Штепа вскинул винтовку, одновременно сняв ее с предохранителя. Красная точка ЛЦУ впилась в то место, где заканчивался кевларовый шлем и начиналась шея.

18.09.2024 г. Екатеринбург Ставка Верховного Главнокомандующего ВС РФ (бывший ЗКП, бывшего Восточного военного округа)

Верховный, наконец-то, оставил в покое радиста и отошел к интерактивной карте.

Когда президента Веденеева сменил Житников, последний сначала через губу отдал приказ ему, генералу-полковнику Сергею Линькову обеспечить в своем округе 'меры по поддержанию общественного порядка' и 'соблюдения прав и гражданских свобод населения'. Если перевести с бюрократического на человеческий, на командующего восточным округом возлагались полицейские функции, а по сути, Линьков должен был обеспечить беспрепятственный ввод миротворцев в регион.

Когда же врио президента был послан дальше атлантического океана, от него примчались эмиссары, тут же посаженные под замок. Их подельники на западе России оказались более удачливыми, ввод миротворцев начался, и в течении месяца страна потеряла треть своей территории. Поначалу оккупанты продвигались, не встречая никакого сопротивления. Хаотичные очаги сопротивления подавлялись превосходящими силами НАТОвской военной машины на раз. Какой-то отпор коалиционные силы получили только на самой границе восточного военного округа. Собственно этот округ и остался единственной действующей структурой бывших ВС РФ. Поэтому Линьков в первом же своем приказе объявил себя Верховным Главнокомандующим российских вооруженных сил. Так же там было сказано, что врио президента РФ не является гарантом суверенитета России ввиду прямого предательства и способствования оккупации страны внешними силами.

Естественно в Москве его тут же объявили преступником и лидером НВФ, но это уже мало волновало Верховного. Его больше беспокоили управляемость и боеспособность собственных войск. Первую волну оккупантов с трудом, но удалось остановить. Потихоньку налаживалась связь, войска пополнялись добровольцами с дальнего востока, Сибири, стран бывшего СНГ и просачивающимися сквозь ряды противника кадровыми военными, не желающими служить оккупационной администрации. Но этого было явно недостаточно. Получившие неожиданный отпор миротворцы перегруппировались и нажали с новой силой. В воздухе войска коалиции преимущества не имели, но тем не менее очень беспокоили их диверсионные группы. Они пытались перерезать коммуникации, внести хаос в управление войсками и даже соединялись с заранее организованными на подконтрольной Линькову территории формированиями коллаборационистов, основу которых составляли националисты всех мастей и боевые отряды разных диаспор.

Например, в Уфе и области три недели шли ожесточенные бои с крупной группировкой 'Идель-Урал', усиленной подразделениями американских подразделений специального назначения. Именно к ней на соединение прорывалась первая бронекавалерийскай дивизия, но была остановлена под Альметьевском.

Как таковой линии фронта не было и поныне. Была зона очагового противостояния, протянувшаяся от границ с Казахстаном до болот северного Урала. Обе стороны применяли друг против в основном бригадные и батальонные тактические боевые группы. Миротворческая бригадная тактическая группа, как правило, имела в своем составе три-четыре штатных боевых батальона, один артиллерийский дивизион, средства усиления (один-два пехотных или мотопехотных батальона, до батальона танков, до двух дивизионов полевой и дивизиона зенитной артиллерии), инженерные подразделения и подразделения тыла. Что-то подобное было и у Линькова. С поправкой на имеющиеся силы и средства, конечно.

Бригадная тактическая группа, сформированная на базе мотострелковой бригады, как правило, занимала полосу обороны по фронту тридцать пять — пятьдесят километров и пятнадцать — двадцать пять километров в глубину. Боевой порядок строился в один эшелон с выделением резерва. При этом средние плотности составляли два-три, танка и два-три орудия полевой артиллерии или самоходки на один километр фронта. Мобильные РСЗО и тактические ракетные комплексы типа 'Точка-У' располагались в глубине обороны и перемещались вдоль зоны противостояния по необходимости.

На танкоопасных направлениях плотность противотанковых средств составляла десять — двенадцать танков и пять — шесть орудий противотанковой артиллерии и пусковых установок ПТУР и несколько самоходок.

Батальонная тактическая боевая группа имела в своем составе мотопехотный или танковый батальон, средства усиления (танковая или мотопехотная рота, батарея полевой и взвод зенитной артиллерии или несколько самоходок) и подразделения тыла. Батальонная тактическая боевая группа обычно имела номер того батальона, на базе которого создавалась.

Коалиция имела преимущество за счет на порядок защищенной связи (а значит и более оперативного управления войсками) более мощного вертолетного парка (отсюда превосходство в мобильности и возможность сосредоточить нужное количество войск на важном направлении) и большого количества броневиков серии MRAP (что обуславливало меньшие потери в живой силе). Правда последнее было только на тех участках, где вели бои части НАТО, а точнее подразделения США. Их восточноевропейские союзники по блоку и другие миротворческие части катались на все тех же 'Уралах', КАМАЗах и УАЗах или их аналогах. Но преимущество за счет большего числа вертолетов вскоре сошло на нет из-за быстрого продвижения коалиционных войск. Тылы не успевали за действующими частями, и большую часть вертолетного парка им пришлось использовать для доставки боеприпасов, продовольствия и остального военного имущества из глубокого тыла к местам непосредственного соприкосновения с противником.

При встрече с важными узлами сопротивления и населенными пунктами миротворцы избегали их штурма с одновременным использованием всех родов войск и авиации. Они стремились решить задачу последовательно: сначала нанести поражение противнику огнем артиллерии и авиации, а затем ввести в действие пехоту.

Переходу войск в наступление предшествовала продолжительная артиллерийская и авиационная подготовка. При этом командование миротворцев исходило из необходимости полного огневого подавления очагов сопротивления противника. В итоге это приводило к снижению темпов наступления и утере наступательной инициативы конкретного подразделения. С другой стороны, поскольку мелкие блокированные населенные пункты затем передавались подошедшим частям второго эшелона наступления (как правило, румынским, чешским, турецким или сводным подразделениям), на общий темп наступления это не влияло.

Атака переднего края противника, укрепившегося на окраинах крупных городов, осуществлялась коалиционной мотопехотой в большинстве случаев без спешивания личного состава с бронетехники. Американские морпехи, повсеместно, избегали прямого столкновения с противником, и стремились оставаться на броне как можно дольше.

Под прикрытием огня танков БТР и БМП они приближались к позициям противника до тех пор, пока эти позиции не оказывались на дальности действительного огня стрелкового оружия или пока их нельзя было забросать ручными гранатами.

При организации боя за овладение крупными населенными пунктами командование коалиционных сил стремилось блокировать и перерезать основные пути подвоза боеприпасов, воды и продуктов обороняющимся и подхода подкрепления с последующим длительным артиллерийским обстрелом блокированных подразделений противника.

Вступление коалиционных войск в населенный пункт осуществлялось лишь после полного подавления противника артиллерией и авиацией. Уличные бои велись спешенными подразделениями морской пехоты. Реже мобильными бронегруппами без спешивания. Окончательную зачистку городов поручали подразделениям добровольцев из числа местного населения. (Если таковые имелись поблизости). Танки и тяжелая артиллерия до полного овладения городом оставались на подступах к нему, реже на окраинах.

Стремление решать задачи по захвату городов путем их длительной осады, а не захватом с ходу, приводило к тому, что в тылах у миротворцев оставались крупные очаги сопротивления, что впоследствии сказалось на общей диспозиции.

К августу ситуация изменилась. Линьков вел долгие и трудные переговоры с руководством стран, не присоединившихся к агрессии. Государства 'старой Европы' и Китай оставались заинтересованными в дальнейших поставках нефти и газа с территории России. Германский бундесвер, например, взял под контроль северо-европейский газопровод и гарантировал транспортировку из нефтеналивных терминалов на севере страны. Китай, объявивший зоной своих интересов дальний восток, обеспечивал там защиту нефте-газовых коммуникаций.

Верховному удалось договориться со старушкой Европой о поставке техники, продовольствия и даже оружия и боеприпасов через третьи страны в обмен на энергоресурсы. Китай же, после некоторых уступок (в частности Линькову пришлось признать действительными все грабительские кредитные обязательства бывшего президента Веденеева), начал поставлять не только боеприпасы, оружие и военную технику, но и направил на Урал большой экспедиционный корпус. Правда сделано это было неофициально, и все военнослужащие НОАК считались добровольцами.

Поэтому на начало осени оборона русских войск уже включала полосу обороны из бригад первого эшелона и тыловой оборонительный рубеж который войсками не занимался, но местное население создавало там огневые точки и другие инженерные сооружения. Боевой порядок бригад строился, как правило, в два эшелона. Две бригады в первом, одна во втором. В глубине обороны на главных направлениях за бригадами второго эшелона размещались резервы, состоящие из обучаемых и тренируемых на месте добровольцев.

Почти с самого начала крупномасштабных боевых действий Верховному удавалось применять маневр силами и средствами как по фронту, так и в глубину, несмотря на неукомплектованность обороняющихся частей и малому количеству боеприпасов. Это были три тяжелые недели, когда казалось, еще чуть-чуть, и враг отбросит обороняющихся на восток и рассеет остатки русской армии по предгорьям Урала. Но выстояли! Выстояли благодаря четкому взаимодействие между соединениями и частями, между сухопутными войсками и военно-воздушными силами. И хотя ограниченность оперативных резервов создавала для командования значительные трудности в организации контрударов в целях удержания занимаемых позиций, в целом удалось сорвать планы противника по раздроблению сопротивления на локальные очаги.

В ходе боев в начале сентября на южном участке русские войска продемонстрировали умение вести мобильную оборону. Так, под напором миротворцев, превосходивших их в численности личного состава и техники, части и подразделения первого эшелона отходили ко второй позиции, втягивая наступавших в огневые мешки.

Затем ударами артиллерии, РСЗО, вертолетов огневой поддержки и авиации, а также контратаками и контрударами вторых эшелонов эти узлы удерживались частью сил русских даже тогда, когда остальные войска временно отходили ко второй позиции.

С появлением подкрепления китайскими 'добровольцами' линия фронта, или, если угодно, зона соприкосновения выровнялась и замерла. Обе стороны перегруппировывались, принимали пополнение в живой силе и технике, проводили разведку. Миротворцы подтягивали тылы, русские разосредотачивали новые войска. Спокойствия, конечно, не было. Короткие ожесточенные перестрелки, длившиеся порой всего несколько минут, чередовались с днями, а то и неделями маневрирования и бесконечных перемен позиций. Настоящие бои отличались скоротечностью и беспощадностью. Авиация и диверсионные группы коалиции по-прежнему старалась вывести из строя коммуникации, чтобы помешать перегруппировке русских войск, но и те сложа руки не сидели. Линьков собрал на совещании всех офицеров, так или иначе имеющих отношение к подразделениям специального назначения для проработки организации сопротивления на территории занятой противником. Установившееся затишье позволяло заняться партизанским вопросом. К тому же начинать пришлось не на пустом месте.

Михаил Гришин

11.09.2024 г. 12.08.2024 г. Пензенская обл. г. Верхний Шкафт

— Подумаешь комары. — фыркнул Витамин. — Осенние, да, они злые. Мухи осенние тоже. Но это все фигня. Ты, Миха, просто в деревне летом не жил. У нас тут эта веселуха с мая начинается. Сначала появляются мокрецы, потом потыкухи, потом летние комары, потом бздыхи…

— Это слепни что ли? — Я слушал Витамина и отмахивался от комарья. Витамином Лешку Здравцева назвали за его чрезмерное пристрастие к этому продукту. Росточка он был маленького — чуть больше полутора метров, и кто-то ему впарил, что, если он будет есть витамины, быстрее вырастет. Вот он и глотал постоянно эти цветные пилюли. Достать по нынешним временам их трудно, и Лешка постоянно приставал к каждому встречному ('Витамины есть?'), предлагая, если что, махнуть их на сигареты или шоколад. Само собой иначе как Витамином теперь его никто не называл.

— Не, слепни — отдельная история. Они в июле появляются. А бздыхи — тоже 'мух', только шумный и нападает стаями. — Продолжал Витамин. — Потом идет мошка и слепни. А еще клещи, лосиная вошь…

— Это что за зверь?

— Такая плоская муха. Кусает, отбрасывает крылья и залезает под кожу аки клещ.

— Прелестная вещица. — Я поежился. Честно говоря, меня и обычные комары уже задрали, а, представив, как внутрь меня внедряется какая-то погань, совсем загрустил. Первая неделя в лесу далась нелегко. Помимо комарья, досаждали вездесущие муравьи, сырость, мозоли на ногах и руках и холод. А прочие неприятности типа помыться, постирать в речке или сидеть четыре дня подряд на одном сухпае, уже отошли на второй план.

До этого мы все жили в Верхнем Шкафте, лишь иногда выбираясь на стрельбы и тактические занятия. Теперь наш командир по прозвищу Морда (его он естественно получил из-за фамилии Мордвинов) гонял нас как сидоровых коз.

Что поделать, партизанская учебка. Подписался я на это дело от безысходности. Как и Костик впрочем. После разговора по душам с самым здесь главным человеком Станиславом Петровичем Бобриным, мы с приятелем, наконец-то успокоились. Никто нас неволить не собирался. Весь напряг и непонятки оказались просто необходимыми мерами предосторожности. Все-таки не в кружок кройки и шитья попали. Конечно, проверять нас еще будут и не раз, но в тот день для начала сытно накормили и отправили оформляться. Тут-то для меня и наступило второе за тот день откровение. Первое — 'американцы', которые меня тогда так напугали, и которые на самом деле были не американцами, а венграми из состава их миротворческого батальона. Мадьяры привезли очередную зарплату для местных 'коммандос', а так же оружие, боеприпасы, продовольствие, снарягу и обмундирование для новобранцев. Вся сформированная пензенская территориальная полиция состояла из подразделений, занимающихся поддержанием общественного порядка, механизированного корпуса, который в дальнейшем планировалось трансформировать в подразделение новой российской армии, и коммандос, предназначенных для борьбы с партизанами. Вот Бобрин (или как все его тут за глаза называли 'Боб') и возглавлял батальон таких коммандос.

Подразделения 'Public Order' состояло в основном из кавказцев и боевиков других диаспор, и Боб ни контролировать, ни даже сотрудничать с ними не мог, хотя и там у него были свои люди среди немногочисленных запуганных русских сотрудников, находившихся в основном на побегушках. (Одного мы с Костиком видели, когда ехали из Вазерков.) С мехкорпусом дела обстояли лучше, но все равно, единственное, что можно было поиметь с тамошних брателл, это — подкинуть что-нибудь куда-нибудь, да заручиться невмешательством в акции, которые проводило подразделение Боба.

С акциями интересно. Сейчас коммандос все еще находились в стадии формирования. Тренинги, кастинги, стрельбы, тактические занятия… Поэтому командование миротворцев их особо не дергало. Понятно, что долго так продолжаться не могло, и Боб готовил своих людей к переходу на нелегальное положение. В лесу и в заброшенных деревнях оборудовалось великое множество схронов и несколько запасных баз. Но изобразить контрпартизанскую деятельность все же пришлось. Месяц назад немногочисленный тогда отряд Боба, состоящий из таких же, как и сам командир бывших бойцов пензенского особого отряда полиции, нанес 'дружеский' визит в один из аулов, боевики из которого полностью вырезали соседнее русское село Трушнино. Все это было обставлено так, будто эти абреки устроили бунт. Одна разведгруппа бобринцев накануне зачистки Шнаево расстреляла возле этого аула миротворческий патруль, а вторая ночью ликвидировала местного имама. Возмущенные даги по утру высыпали на улицу, что было зафиксировано камерами кружащего над аулом беспилотника. Внезапность нападения гарантировала успех. Все мужское население (как их называют миротворцы — МАМs (Military aged men) было уничтожено, бабы с детишками отправлены в лагерь для перемещенных лиц в Пензе. Конечно, потом поднялся шум, ведь многие боевики этого аула официально состояли в той же территориальной полиции, а какая-то дагестанская шишка из этого аула и вовсе была дальним родственником мэра Пензы Ахмеда Муртазалиева. Но шумели недолго. Миротворцам на все вместе взятое местное население по большому счету было наплевать. Их кредо — качай нефть, поддерживай хаос, а аборигены сами отрегулируют свою численность до уровня, необходимого для охраны всяких вкусных мест, работы на них и обслуживания 'белого господина' в пробковом шлеме.

Бобрин, видя такие настроения у миротворцев, сознательно формировал националистический имидж своего отряда. Ну, например, на шевронах коммандос была намалевана стилизованная свастика. Особенно смешно было смотреть на истинного арийца Эдика Маркаряна по прозвищу 'Макарон' — тоже бывшего бойца пензенского отряда полиции специального назначения, а теперь зама Бобрина.

Еще в отряде поговаривали, что километрах в ста пятидесяти на северо-восток есть еще одно подобное 'контрпартизанское' подразделение, так же маскирующееся под националистов (но уже под татарских), под названием 'Идель Урал'. Много лет перед войной американцы финансировали контору с таким же названием, но эти нынешние были выживальщиками, и ждали второго пришествия, кометы и всемирного потопа вместе с ледниковым периодом. По слухам в 'Идель Урал' с востока даже забросили кадровых вояк, которые теперь натаскивают их по полной программе. Ну да и местные отцы-командиры не лыком шиты. И Боб и его бывшие сослуживцы — практически весь костяк нашего отряда повоевали не на одной кавказской.

Что касается второго моего откровения, то это оно снизошло на меня, как только я попал в цепкие лапки симпатичной пухлой блондинки, занимающейся в отряде работой с кадрами. Меня мурыжили битый час, заставляя заполнять какие-то формуляры и анкетки. Я сидел и думал, еще немного и блондинко подсунет мне трудовую книжку, где будет записано, что меня принимают на работу партизаном-пулеметчиком шестого разряда или ведущим инженером-подрывником. Девушка была какая-то не всамделишная. Ну, никак она не вязалась со всем тем, что мне довелось пережить, да и с моими представлениями о партизанском отряде тоже. Девушка что-то быстро печатала на компьютере, при этом она включила два настенных экрана за моей спиной. На одном из них шевелил губами какой-то старец в тюрбане. На другом ей что-то втирал офицер в форме коалиционных войск. Галя ухитрялась распределять себя между обоими, переключаясь крохотным переносным пультом. Ее тоже слышно не было (она общалась через наушники), но по ее ответам можно было догадаться о чем речь. Старейшина просил принять в на работу несколько молодых людей из своего рода, в чем ему было отказано по причине полной укомплектованности подразделения. Офицеру же Галя говорило полностью противоположное. Мол, народ все прибывает и надо бы ему изыскать еще средств в своих фондах для того, чтобы поставить на довольствие новобранцев и обеспечить их всем необходимым.

Уж не знаю, как в отряде отчитывались перед миротворцами. Новый народ действительно все время появлялся, но пройдя ускоренный курс обучения военному делу, тут же растворялся среди мирного населения.

Я посмотрел на старейшину. Ему явно приходилось прилагать некоторое усилие над собой, чтобы не выказать недовольство общением с кафиркой с непокрытой головой и вызывающим, по его мнению, поведением. Офицер же наоборот улыбался и подмигивал Гале.

Ну и уроды. Это ж какое надо терпение, чтобы с ними общаться каждый божий день. (А ведь я потом узнал, что миротворцы три месяца назад среди бела дня застрелили Галиного отца, а обезображенный труп ее пропавшей без вести сестры нашли в канаве неподалеку от одного из аулов).

Сейчас, сидя на поваленном дереве, на краю лесной поляны, я ковырялся в сухпае и вспоминал, с каким облегчением я выскочил тогда из кабинета. Так и хотелось взять автомат и разрядить его в оба экрана.

Кстати об автомате. Его и всю остальную снарягу мы с Костиком буквально выстрадали при получении на складе. Опять пришлось заполнять море бумажек. Зато теперь у меня есть: пистолет АПС, АК-74М с подствольным гранатомётом ГП-30, разгрузка, подсумки для магазинов и выстрелов к гранатомёту, маскировочная накидка с накомарником, спальный мешок, коврик, пончо, два комплекта камуфляжной одежды и один этот дурацкий мундир с полицейским шевроном, нижнее белье, кроссовки и американские ботинки, ложка-кружка, нож, аптечка, рация, запасные аккумуляторы, малая пехотная лопатка. В общем, здоровенный рюкзак, набитый барахлом. Я еле-еле донес все это до своего угла в одной из комнат приспособленной под казарму библиотеки. А когда выдали патроны, я загрустил. Хорошо, что ничего криминального на стрельбище коммандос не делали, а лишь весело и с огоньком расходовали патроны, щедро отсыпанные миротворцами из закромов бывшей родины. Поэтому идти пришлось недалеко. Километра полтора. Но и эта дистанция далась мне с трудом.

Новички и старожилы стреляли по отдельности. Самые обычные типовые мишени для первых были установлены метрах в ста пятидесяти от рубежа, а 'ветераны' упражнялись на ростовых, упрятанных среди молодых елок и кустов дикой смородины. До них, по моим прикидкам было метров пятьсот.

Я подошел к поближе к рубежу и попытался разглядеть, куда же это они стреляют. Буйство красок сентябрьского леса мешало распознать цели, которые только и замечаешь, когда от них летят куски или они падают.

За моей спиной толпились такие же, как и я новобранцы. Старожилы, чувствовалось, маленько форсили. Хотя выражалось это в мелочах. Никто не палил в прыжке по македонски и не стрелял от пупка. Больше всего поразил командир. Он приказал нашему старому знакомому Пашке Борзыкину расставить все у тех же елочек орудийные гильзы и принялся стрелять одиночными.

Пятеро пацанов, выхватывая друг у друга поцарапанный бинокль комментировали происходящее:

— Не попал, не попал! — вполголоса восклицали они.

— Дай-ка. — Я отобрал я у худого веснушчатого паренька оптику.

Действительно при каждом выстреле командира все пять металлических цилиндров оставались стоять на месте.

Когда Морда и остальные, наконец отстрелялись, не выдержал и вместе с молодежью рванул к мишеням посмотреть как там дела. Все гильзы оказались продырявлены. И не по одному разу. Автоматные пули аккуратно насквозь прошили металл. Издали ничего непонятно, а вблизи впечатляет.

Наступила и наша очередь. Я лег, устроился поудобнее, продышался. Тут уж без советов не обошлось. Мною занялся лично Морда. Кстати Леша — парень скромный, добродушный, и ни внешне, ни внутренне своему прозвищу не соответствует. Невысокий, не упитанный, с редкими прямыми русыми волосами и открытым светлым лицом. Такого проще себе представить в библиотеке за томиком Куприна, чем в качалке или на полигоне. Очень он мне лабуху тогда помог с воинскими премудростями.

Сняв автомат с предохранителя, я совместил мушку с этой самой прорезью и навел ее под черное яблочко мишени. Задержал дыхание и выстрелил. Потом еще раз. И еще.

Для начала мы сделали по три выстрела. Не знаю, то ли автомат у меня был уже пристрелянный, то ли еще чего, но итог — две десятки и девятка. И это при моей-то близорукости! (Очки я, правда, никогда не носил. Стеснялся. А линзы и подавно терпеть не мог.) У остальных было хуже.

С горем пополам двенадцать новобранцев под чутким руководством старожилов пристреляли свое оружие. Между прочим быстрее всех справился Костик и еще один парень. Видимо сказалось, что они раньше служили в армии.

К третьей четверти часа мне удалось-таки вдоволь насытить свою стрелковую жажду. В ушах слегка звенело, глаза слезились, локти болели, но удовольствия полные штаны. А когда мне, как и остальным пацанам дали пострелять из пулемета, слюни потекли рекой.

Пулемётчикам ведь было надо тащить на себе и сам пулемёт и патроны в лентах, уложенные в коробки. Не сахар. Вот и решили они избавиться от балласта, устроив аттракцион неслыханной щедрости. Сменные стволы-то все равно в избытке. Да и самих пулеметов на базе в наличии больше чем первых и вторых номеров вместе взятых.

Мне довелось пошмалять из ПКМ. Дистанция все та же — сто пятьдесят. Для пулемёта, конечно, плёвая, но дальше я бы просто не попал.

От природной жадности, сначала патроны экономил, стрелял короткими очередями. Хорошая машина ПКМ — сразу видишь куда попадаешь. И не дёргает. Пулемётчик посмотрел на мои потуги и говорит:

— Ты, это, не экономь. Позволь себе познать удовольствие длинной очереди. Ну, я стесняться перестал и засадил длинную. Срезал кроны сразу у двух соседних елочек.

Кайф.

Потом приноровился и раскурочил мишень. Стрелять на ста пятидесяти стало не по чему, и я перенес огонь на те самые гильзы. Как ни тужился, ни в одну не попал. Последние три десятка патронов в ленте оказались трассерами, и огненная нитка причудливо выгибаясь, ушла куда-то в сторону от поблескивающих цилиндриков.

Вот честно, никогда не думал, что пули так летают. Мне казалось, они должны идти всегда по прямой от ствола, до того места, куда попадут. А тут, словно из брызгалки плюешься. Законы физики, однако.

Следующий день начался с ревизии выданного нам новичкам имущества. Вчера этим занималась первая и вторая боевые ячейки, а теперь это предстояло нам. Соответственно третьей и четвертой. Те же отправились на стрельбище.

Мною лично занялся Пашка Борзыкин. Ну и нудная же это вещь — примерка военного шмотья, подгонка всяких ремешков и лямок, чистка оружия. Никогда не любил ходить в шмоточные магазины и зависать в примерочных. И чистить железки и что-либо еще тоже. По мне проще выкинуть ботинки и купить новые, чем их чистить.

К концу занятия к каждому подошел и все проконтролировал сам командир ячейки.

После завтрака сюрприз. На три дня уходим на тактические занятия. Все согласовано с миротворцами, поэтому снимать микрочипы не пришлось. Их каждому новичку приладил к плечу с помощью телесного клея местный умелец Саня Хотенко. Его за это еще до нас в шутку стали называть пластическим хирургом. Так и прилепилось к нему прозвище 'Док', хотя к медицине Саша никакого отношения не имел, а настоящих доков в отряде было целых трое. В смысле трое, и все пока целы.

За месяц, проведенный в отряде я сначала похудел (хотя куда еще, казалось бы), потом набрал мышечной массы. В выносливости тоже прибавил, но тягаться с молодыми все равно не мог. Сказались долгие годы прозябания планктоном м московском офисе, и прочая диванная гимнастика. (В смысле — поднял бутылку с пивом, опустил бутылку с пивом.) Поэтому предстоящих тактических занятий ожидал с опаской. Не хотелось, и позориться и подводить свою ячейку. Но страхи мои оказались напрасными. В первых рядах меня, конечно, не было, но нести мое тельце никому не пришлось.

На занятия шли те самые третья и четвертая боевые ячейки. В каждой по шесть новичков и десять старожилов. Среди последних в нашей ячейке, кроме Морды, отца и сына Борзыкиных, Дока, того самого пулеметчика Игоря по прозвищу 'баклажан' и снайпера тезки Миши по прозвищу 'Триплекс', еще четверо парней, с которыми я еще не успел толком познакомиться. Из четверых новичков пообщаться довелось лишь с прикольным бывшим пензенским студентом Стасом Смородиновым. Он, еще ни разу не побывавший в переделке, и не видевший вблизи сметь, постоянно паниковал. Чего-то все время холодно, заболеем, есть будет нечего, воды достать будет негде, и вообще мы все умрем — этим у него заканчивался практически любой разговор, отчего старожилы моментально нарекли его 'паникой'.

Вообще прозвище каждый получал не столько по приколу, сколько из необходимости иметь в эфире позывной. Если оружие и большая часть снаряги у всех были отечественного производства, то связь миротворцы в отряд поставляли свою буржуйскую. Импортная гарнитура, их же коммуникаторы, подключенные к общей и тактической сетке коалиционных войск. Естественно ни о каком постороннем трепе в эфире и речи быть не могло, а в неофициальные рейды брали свою старую проверенную аппаратуру.

С оружием получилось так: у новичков 'калаши' и АПС, У старожилов либо те же 'калаши', либо 9А-91 с глушителем. Плюс те же пистолеты. У трех снайперов по пистолету и снайперской винтовке. У двоих ВСС 'Винторез',а у Триплекса СВД. Баклажан тащил на себе свой ПКМ, а второй пулеметчик 'Печенег'.

Перед стартом всем новичкам выдали исключительно холостые патроны, приказав заховать единственный рожок с боевыми на самое дно рюкзаков. Для подстраховки все рожки с холостыми замотали пластырем цвета хаки.

Рассевшись на опушке леса, что в ста метрах от базы, все принялись набивать магазины этими холостыми патронами, мазать лица 'Туманом' и помогать друг другу добиться правильного 'рисунка'. Новички, понятно, действовали по принципу 'делай как я'. Не у всех выходило как надо с первого раза. 'Паника' изобразил из Костика очковую змею, и само собой запаниковал:

— Ну все, теперь напоремся в лесу на чурок, они мне бошку сразу отстрелят, потому как мне все лицо черти как разрисовали и вообще, я в своих ботинках через час ноги сотру. После чего, получив пару успокоительных пинков, он отправился нарезать веточек для персональной маскировки.

Закончив художества, прикопали пустые патронные пачки и выдвинулись.

Первым, в головном дозоре, шёл Док. За ним бесшумно двигался Морда с 'Винторезом' на плече. Следующим ковылял я, за мной Костик, Пашка с отцом и Паника.

После короткого марш-броска и привала ячейки разделились. По легенде занятий в первый день до обеда наша третья должна играть роль добычи, а четвертая ячейка — роль охотника.

Морда озвучил стандартную заготовку, которую до нас новичков довели только сейчас. Ячейка разбивается на тройки-двойки, в каждой из которых будет по одному новобранцу. Я оказался в паре с самим командиром. С этого момента нас начали учить двигаться 'змейкой'. Шли таким порядком: головной дозор из двух человек (Док и Паника), потом основное ядро группы, включая командира. И позади всех хвост (Триплекс и Костик). При возникновении необходимости группа должна была высылать (и высылала) вправо и влево боковые дозоры, превращаясь из 'змейки' в 'звезду'. Очень удобная форма для передвижения, откуда бы ни напали, всегда можно встретить нападение во всеоружии и прикрыть своих товарищей огнём.

По плану занятия мы должны были пройти за все три дня тридцать километров. Этого нам тоже не сказали, чтобы не стонали заранее. Ну, это все по карте. На местности же (даже мне понятно) будет больше. Хотя и я всего предугадать не смог. Многочисленные засады, обходы-охваты и противозасадные забеги — все, чем мы занимались эти три дня, полностью отключили мою способность считать и подсчитывать. Тут на ногах бы удержаться от усталости. Думаю, если бы все наши действия не писали бы нашлемные камеры, толку от этих занятий было бы чуть. Ну, для меня лично. Костик-то выглядел огурцом. Короче электронные мозги моего планшета в конце всех мытарств выдали цифру в сорок восемь километров.

Офигеть!

Никогда бы не подумал, что смогу столько пройти да еще увешанный рюкзаком и оружием.

Идешь и переставляешь ноги как 'зомби' и эфир слушаешь. Вдруг оттуда что-нибудь ободряющее про десять минут отдыха скажут?

Перебрались через разрушенный мост. Продрались через густые колючие заросли. Прошлись противопожарной бороздой. Перелезли через поляну, устланную поваленными соснами. По карте скоро должна быть дорога. Она — это конец маршрута. Через несколько минут головной дозор голосом Дока доложил командиру:

— Вышли в точку, где предположительно находится полевой лагерь вооружённых преступников.

Ну, партизан то есть.

Группа перестроилась в 'звезду' и заняла круговую оборону. Я при этом спотыкнулся и скатился в овраг, который так удачно подвернулся. Еще один новичок запутался в буреломе. Причем так крепко, что выволакивать его пришлось оттуда Баклажану, отложив на время свой пулемет. А так в принципе нормально сработали.

Дозор и командир отправились на доразведку местности. Обнаружив точное расположение базы 'повстанцев', они вернулись. Короткий инструктаж и сразу за ним команда на штурм с применением бесшумного оружия. Это значит, я в паре с Мордой. Прикрываю его, но без команды не стреляю.

Вообще-то, откровенно говоря, оружие-то не совсем бесшумное. Не как в фильмах, но звук выстрела запросто можно спутать с треском ветки под моим ботинком. Другое дело, это я не должен был продираться сквозь лес, как стадо слонов. Но этим грешили и остальные новички. Да и старший Борзыкин сопел так, что слышно было за километр.

Группа, тем временем, разбежалась по лесу широкой подковой, потеряв при этом Панику и еще одного новичка, и, незаметно лишь для таких же новобранцев из четвертой ячейки, подобралась к противнику на расстояние прицельного огня. За несколько секунд наши старожилы поразили все назначенные цели. Вторая волна штурмующих окончательно зачистила местность. При этом Костик к моему облегчению тоже облажался, выскочив прямо под очередь из 'Печенега'. По команде Морды ячейка покинула квадрат.

Ура! Мы победили! При одном 'погибшем' от дружественного огня и двух потерявшихся.

Наскоро перекусив сухими пайками и немного отдохнув, обе ячейки вновь разделились. Теперь охотились мы.

Конечно не интересно и не внезапно, когда ждешь засады, и она случается, но, в конце концов, в реальной обстановке бывают моменты, когда этой засады тоже постоянно ждешь.

Главное все подготовить правильно, по науке. Иначе получиться 'как всегда'.

В чем смысл засады? Неожиданно напасть на противника, и, используя фактор внезапности, плюс ураганный огонь из всех стволов и подствольников, уничтожить злобных партизан, мешающих строить светлое демократическое будущее, к едрене фене. Ну, или, на худой конец, основательно проредить их ряды, чтобы потом захватить в плен обосравшихся лесных людей и допросив, узнать все их коварные планы и места расположения землянок с остальными преступниками. Целью для засады может стать как одинокий партизанский лазутчик, так и целый отряд. А так же транспортная колонна, бронетехника… Потренироваться на колонне у нас не было возможности, да и кураторы миротворцы таких действий за нами не предполагали. Однако теорию мы хорошо изучили. Хорошо изучишь теорию, на практике будет не больно.

Во время засады главное, выбрать удобное для себя и неудобное для противника место. Как только такое место было выбрано, мы принялись учиться маскировать свои позиции. Благо 'противник' тоже учился где-то неподалеку, и время у нас было.

Позиция маскируется всем подручным материалом. Мхом, заготовленными заранее веточками, листьями, ну и конечно штатными накидками.

В общем, работа закипела. Бойцы рыли щели, маскировали всё и вся, ставили растяжки из взрывпакетов, подметали свои следы на песчаной дорожке. Как управились, Морда лично прошел и проверил, как кто замаскировался. Меня похвалил, а зарывшегося с головой Панику вытащил за ушко и на солнышко.

— Как же ты стрелять будешь, дурик?

После этого командир назначил всем сектора обстрела. Сектора он распределил таким образом, чтобы топающий по дороге противник в количестве двух-трех человек на один нос сидящего в засаде гарантированно попал бы под перекрестный огонь твоего соседа справа и слева. При этом надо постараться расположиться так, чтобы пока еще живая сила с той стороны не имела шансов быстро укрыться от огня.

Мы сидели по местам, вдыхали запах прелой листвы и боролись с желанием чихнуть, а Морда расхаживал вдоль невидимого контура засады и наставлял.:

— Дожидаемся появления противника, пропускаем его головной дозор, и, по команде шарашим в самую гущу. Наша задача — нанести как можно больший урон той стороне. Идеально, если получится сразу загасить командира, пулемётчика, гранатомётчика и снайпера. Но это мечты. За отдельными бойцами в первый момент не гоняться. Особенно, если это будет просто автоматчик. Отдельно для молодых поясняю, снайперов обычно разбирают их коллеги по цеху, но и ты, если заметил такового, лупи. Иначе он, не дай бог, спрячется и выковырнет тебя из твоей ямки, как чирий из задницы. Слон, Паника, Дыня и Гриша (это я, значит) по моей команде 'пошел' выдвигаются к дороге и начинают валить разбегающихся. Таковые могут случиться, поэтому этот момент тоже отработаем. Ботаник (Костя), Баклажан, Скорый, Саморез, Борзый (Пашка) и Батя (Борзыкин старший) идут вторыми в досмотровой группе. Ваша задача: как все стихнет, осмотреться, собрать трофеи и пленных. Раненых можно добить. Шутка. Остальные на контроле.

Расположились мы на повороте проселочной дороги между заброшенной птицефермой и шоссе. Так что никаких недоразумений в виде внезапно нагрянувших посторонних юнитов вроде возникнуть не должно. Однако на всякий пожарный Морда отправил на север в дозор одного из старожилов. Южное направление должен был прикрывать освобожденный от попадания в засаду дозорный из четвертой ячейки.

Раз поворот, значит, сидим буквой L. По пулемету на каждой перекладине. На длинной один снайпер, на короткой два. Это от того, что длинный и простреливаемый вдоль, участок дороги как раз напротив короткой части засады.

Отработали совсем неплохо. Разве что Паника через минуту после начала интенсивной перестрелки, когда на дороге уже никого, кроме одного замешкавшегося новичка, не было, вдруг выскочил из своего укрытия и, прислонившись к дереву, заорал тому парню:

— Я тебя убил, я тебя убил. — За что и получил от командира на разборе кренделей. А я был поражен мастерством своего командира. Вроде чуток отвлекся, смахивая соломинку с прицела, а его уже не видно нигде. Потом после команды 'пошел' я замешкался, из-под соседнего куста высунулась рука в цифровом камуфляже и погрозила мне кулаком.

Надо же!

Прямо практически рядом лежал!

После мероприятия обе ячейки совершили длительный марш-бросок, чтобы уйти подальше от того места, где так сильно нашумели. Согласованность, согласованностью, а ведь запросто может прилететь вдруг волшебник в вертолете 'апач', находящийся, например, в свободном поиске.

Как дошли до места первой ночевки, точно не помню. Не в себе был. Пока народ грел сухие пайки на горелках, я отлежался, попил водички. Есть сил не было.

Наш штатный медик по прозвищу 'Церетелли' (его любимая поговорка при обработке была — сейчас отсечем все лишнее, и порядок) посмотрел на меня, как палач смотрит на приговоренного, и обработал мои мозоли. Пришлось сменить носки. Но это последнее, что я сделал перед тем, как заползти под тент, устроенный из накидки. Поначалу расслабиться мешало непроходящее напряжение в икрах. Одежда мокрая насквозь, рюкзак от спины тоже промок и потемнел, спальник напитался влагой и отяжелел. Ничего. Как только уронил веки — вырубился.

В четыре утра меня разбудил Баклажан. В дозор. Подьем для остальных в шесть. Все быстро позавтракали, попили чаю и отправились к месту следующего занятия. По дороге пополнили запас воды. Желающие даже ополоснули торс. Я — теплолюбивое животное, поэтому оголяться не стал, а лишь умыл лицо и шею.

Выглянуло солнце. Воздух постепенно разогревался. Заросший колючим кустарником лес сменился сосенками, торчащими из песка. Теперь засаду должны были устроить на нас. Перекурив и и на этот раз уже выслушав лекцию о контрзасадной тактике, наша ячейка потопала к железной дороге, пролегающей неподалеку. Усложнять задачу противнику не стали и пошли не 'змейкой', а обычной колонной. В конце концов, противник ведь не будет постоянно 'змеиться'.

Через неплотный лесной массив просочились к полотну железки. Пошли по шпалам. Насыпь плавно свернула налево, в составе головного дозора мы с командиром прошли от поворота метров пятьдесят. За нами топали Баклажан, Костик и Триплекс. Вдруг с их стороны что-то неожиданно и очень убедительно долбануло. Взрывпакет. И тут же затрещали холостые выстрелы. Я обернулся и увидел опадающий взрыв и расплывающийся клуб густого белого дыма, а когда повернулся обратно, полотно опустело. Опять обернулся назад. Там лишь мелькала спина Костика, улепетывающего в заросли полыни. Все рассосались буквально в течение нескольких секунд, и только я стоял как идиот под огнем сразу двух пулеметов и десятка автоматов. Как это выглядит со стороны, видел вчера. Глупо выглядит. Опять затормозил.

Наша ячейка оказалась шустрее четвертой, но все равно, конечно, какое-то количество народа условно убили. Но замаскировалась 'четверка', надо отдать им должное, хорошо.

Раз уж все равно труп, стоял и рассматривал вражескую засаду. Стреляющих не видел, заметил только вспышки выстрелов в кустах.

Так и стоял, слушая эфир.

— Скорый, рыжий на десять часов. Я пулеметчика беру.

— Баклажан снайпера вали. В ельнике на семь часов.

Страйкболисты, блин.

Пока считал ворон, наши вышли во фланги, а потом и в тыл противнику и таким нехитрым противозасадным манёвром нейтрализовали всех напавших.

Оказывается, перехвалил я 'четверку' мысленно. Место-то для организации L-образной засады они выбрали хорошее, но устроились почему-то по внутренней стороне L-участка. Чем немедленно воспользовались наши бойцы. Потом уже, вечером, при 'разборе полётов', нам наглядно пояснили, если бы 'вражеское' подразделение расположили как надо, и пулемётчика положили бы на сектор, простреливающий вдоль дороги, никто бы от расправы не ушёл. Но командир 'четверки' по неопытности решил пойти легким путем и замаскироваться там, где больше растительности. Хотя и заросли полыни вполне бы подошли.

Собрались в 'змейку' и в темпе погнали к месту ночёвки. По пути попался брошенный пионерлагерь. Там нашёлся пригодный для нас колодец, снова пополнили запасы воды. Это здорово, когда есть вода.

За оставшееся до темноты время в этот день прошли чуть больше двадцати километров. Местность была не сильно пересечённой, таких колючих зарослей больше не было, хоть и сосновый бор опять уступил место лиственному лесу. Дождя, слава богу, как и в предыдущие дни, не было, жара не одолевала. Как всегда дико хотелось пить, и ноги я стер основательно. Расположились на ночёвку. Думал, уж на этот раз никто не брякнется сразу, а народ соберется у костра, развесит сушиться бельишко, побазарит. Хрен там. Командир отдал приказ расположиться 'звездой', чтобы в случае нападения с любой стороны ячейка была бы сразу боеспособна. К организации ночлега снова подошли серьёзно, снайпер Триплекс, например, добротно замаскировал свою лёжку и постоянно наблюдал через прицел за своим сектором. Командир опять показал чудесный пример маскировки. Он как бы и спать устроился и на фишку залег. Если бы мне Баклажан пальцем не показал, сроду бы не увидел, хотя смотрел в то самое место метрах в пятнадцати от меня.

Вот так встанешь утром поссать, и… кофуз.

А вообще не хотел бы я иметь наших отцов-командиров по ту сторону баррикад. Смотришь вокруг и чувствуешь себя нехорошо, тревожно. Вроде природа, красота, птички поют, ручеек журчит, тихо, но где-то рядом незаметно перемещаются люди с темнотой вместо лица, без силуэтов и с бесшумным оружием. Бр-р-р.

Наверняка и у пиндосов такие есть, и нам еще придется с ними схлестнуться в будущем. Поэтому без хотя бы минимальной подготовки нельзя. Многие как думают? Обвешался оружием и кум королю. Сейчас-то я вживую увидел, зачем красят лица и вешают на панамы 'шаманские' ленты из ткани, укрываются накидкой и юзают всякие 'лешие'. Мозг простого обывателя отказывается опознавать в человеке человека. Привыкли-то к правильным геометрическим линиям, а тут какие-то глубинные связи в черепушке нарушаются. Грамотно закамуфлированный боец становится очень плохо различим в движении, а неподвижный — вообще неразличим. И это правильно.

Утром третьего дня расстались с четвертой ячейкой и, покружив по лесу часа три, вышли на полянку у реки. Ячейка опять разбежалась 'звездой', все получили по сектору для наблюдения и обороны. Устроились наскоро, выставили охранение. Свободные бойцы стащили с себя мокрую от пота одежду, парами или тройками ходили к реке помыться, на ходу обсуждая подробности вчерашней засады. Расслабились слегка, голос повысили.

Щенячью радость от долгожданного отдыха прервал звук 'зорьки'. Светошумовая граната 'Заря', поставленная на растяжке охранять наш покой, как бы намекала, тут ещё кто-то есть. И началось. Кто в трусах, кто без, все похватали оружие и враз исчезли. Вот так вот. Игры взрослых мужчин на свежем воздухе продолжаются. Расположение нашей ячейки вскрыто условным противником, надо срочно уходить. Хорошо, что нет необходимости убитых и раненых выносить. Меня самого уже впору на носилки. С ног валюсь.

Натянул на себя всё мокрое, рюкзак на спину, автомат в руки, и вперед.

Ходили не так уж долго, но ноги уже не несли. Вроде бы и шагаешь как все, а сил даже в сторону посмотреть нет. Липкий пот из-под каски, дрожь в конечностях, в глазах темнеет, натертые ноги жгут, какой-то жук по спине ползает… Красота!

На следующем привале Церетелли меня успокоил. Не переживай, мол, это ж признаки надвигающегося обморока. Обычное дело. И перекрестил размашисто. Сразу полегчало. Наш доктор своё дело знает.

К обеду, практически описав круг, мы вышли почти что к самой базе. Здесь, недалеко от нее, был устроен официальный полигон для тренировки коммандос. Большое песчаное поле.

На границе леса тщательно отрытый небольшой укрепрайон. Траншеи полного профиля, блиндаж, НП на ближайшей высотке. Вот его и будем штурмовать. Все с облегчением сбросили рюкзаки, дозор произвёл доразведку цели, заодно проконтролировав окрестности полигона, и сообщил результаты командиру.

Морда кратко поставил задачу, распределил роли. Для новичков провел дополнительный инструктаж. На этот раз снайперы и диверсанты отходили на второй план. Нужна была огневая мощь, в дело вступали пулемётчики и автоматчики. Выдвинулись. К рубежу атаки ползли по-пластунски. Скорый (полноватый, но шустрый парень из старожилов) доложил о контакте с целью. Немедленно поделили между собой сектора и по команде жахнули их всех стволов. Особенно красиво лупили пулемётчики, вокруг блиндажа и траншей расцвели кусты пылевых фонтанчиков. А тоже высадил свой предпоследний рожок с холостыми. К сожалению это было не так эффектно, как у пулеметчиков с их боевыми. Но несмотря на то, что наша база была совсем рядом, нам новичкам использовать боевые от греха подальше не разрешили.

Пока наша 'тяжелая артиллерия' не давала поднять головы условному противнику, состоящему из набитых всякой ерундой, к траншеям перебежками выдвинулись группа зачистки, в которую входил и я. Адреналинчик-то бушует, когда совсем рядом месят землю совсем не условные пули.

Двигались по всем правилам: обстрелял укрепрайон, бросок, а тебя в это время напарник по тройке прикрывает. Когда патроны в магазинах иссякали, перезаряжающий орал 'Пустой!', в ответ слышал 'Крою!'. Пары дошли до цели, зачистили траншеи, проверили всё вокруг и опять же, прикрывая друг друга, оттянулись назад.

Собрались на исходной. Командир кратко прокомментировал действия группы. Приступили еще к одному упражнению. Тактику продемонстрировал командир 'четверки' 'Дед'. Уж тут-то он был на коне. Заключалось упражнение в следующем: группа расстреливает траншею с фронта, а с фланга к ней ползёт боец с гранатой (взрывпакет). По мере приближения бойца к траншее, группа медленно переносит огонь вдоль траншеи в направлении 'от бойца'. Он же, подобравшись совсем близко к противнику, буквально закладывает гранату в траншею. После взрыва группа прекращает огонь, боец поднимается и добивает из автомата всех выживших. И отходит ползком под прикрытием всей группы. Эффектно и эффективно.

Закончили стрельбы, проверили оружие, собрались в лесу, прослушали подробный разбор всех действий и выдвинулись на базу. Туда я дошел практически на автопилоте.

17.08.2024 г. Пензенская обл. г. Верхний Шкафт

Два дня отдыха, предоставленных нам после похода отцами-командирами, отдыхом назвать можно было условно. Мы не бегали, не отжимались, не стреляли, но, собравшись в углу бывшего читального зала, осваивали теорию, очень толково преподносимую Макароном. Закрепляли то, что проделали на тактических занятиях, просматривая видео собственных 'подвигов', постигали новое. Помимо схемок, карт и трехмерных моделей, отображенных на экране ноута, каждый из нас был ознакомлен с устройством и принципом действия РПГ, ПТУР, ПЗРК, способами закладки фугасов, постановки растяжек. Много чего нового и интересного узнали даже те, кто раньше служил. Обо мне уж и говорить нечего.

Все увиденное и услышанное старательно записывали и зарисовывали в обычных толстых тетрадках. С электричеством-то в лесу напряженка, а значит, на планшет надеяться глупо. Конечно, нам еще будут все это демонстрировать в натуре, но потом. Завтра для семерых из двенадцати новичков моего 'призыва' первый настоящий боевой рейд. И для меня тоже. От того-то и волновался, как перед экзаменом, и никак не мог найти себе место.

Все дела поделаны, еда поедена, курить не курю, читать не хотелось, поэтому я налил себе чаю и отправился в так называемый красный уголок нашей казармы. Там, напротив телевизора сидел

Баклажан и немигающим взглядом гипнотизировал распинающегося экс-президента.

Хм. Вроде бы еще с весны центральное ТВ приказало долго жить. Местные каналы еще пытались наладить какое-то подобие новостных и прочих оболванивающих население программ, но из Москвы давно ничего не было.

Ответ оказался проще простого — видеомагнитофон.

Но на фига? Что за мазохизм, пересматривать последнее обращение к народу этого Веденеева?

Я взял табуретку и пристроился рядом с Баклажаном.

Говорящая голова собственно только появилась на экране. До этого шла какая-то рекламная отбивка.

— Уважаемые телезрители, сейчас с чрезвычайным сообщением перед вами выступит Президент Российской Федерации. — пролепетала гламурная ведущая с дежурной улыбкой на лице. Киря засопел. Его лицо еще больше потемнело. (Кирилла Крафта именно за его лицо 'Баклажаном' и прозвали.)

— Уважаемые граждане России. Друзья. Россияне. — Как-то причмокивая, вкрадчивым голосом начал бывший тогда еще президентом Веденеев. — Сейчас все мы с вами переживаем нелегкое время. Террористы и экстремисты всех мастей развязали братоубийственную войну. Да. Я должен прямо сказать — этой война против всех нас с вами, россияне.

Говорить об этом трудно. И горько. В огне межнациональной розни горит вся центральная Россия, Башкортастан, Татарстан, Мордовия и Калмыкия. Беспорядки возникли практически во всех крупных городах нашей страны. В результате действий обнаглевших бандитов во многих городах и селах разрушена инфраструктура, нет электричества, нарушено водоснабжение, не работает канализация. Также во многих местах существуют трудности с подвозом самого необходимого для нашего населения: продуктов питания и медикаментов.

Это трагедия. Настоящая трагедия. Наша общая боль и беда. Общая, не только для нас, но и для всего мирового сообщества. И я хочу сообщить вам, что никто в мире не остался равнодушен. Никто не считает возможным остаться в стороне в такое трудное для России время. Только все вместе, всем миром мы сможем справиться с этой бедой.

Нам с вами не раз приходилось сталкиваться с вылазками обнаглевших террористов, но то, что происходит сейчас — бесчеловечное, беспрецедентное по своей жестокости и масштабам преступление. Настолько масштабное, что мною было принято решение не отказываться от помощи наших друзей из-за рубежа, потому что как ни тяжело мне об этом вам говорить, своими силами мы уже не справимся.

И я, конечно же, хочу выразить свою сердечную благодарность за своевременную и столь необходимую помощь, незамедлительно оказанную нам, всем солидарным с нами народам, правительствам дружественных стран и лично президенту США Саре Бейли. Именно эта мужественная женщина стала примером для руководителей многих стран, которым я так же хочу выразить свою сердечную благодарность.

Как вы уже знаете, правительства дружественных нам стран мгновенно отреагировали на нашу просьбу принять участие в урегулировании этого масштабного конфликта. Уже в первые часы после начала трагических событий все наши аэродромы начали принимать самолеты оперативно сформированной миротворческой коалиции, с грузом гуманитарной помощи, специалистами и миротворческим контингентом. Сейчас все они самоотверженно трудятся в многочисленных зонах конфликта: раздают гуманитарную помощь, оказывают помощь медицинскую, поддерживают общественный порядок, ситуация с которым очень, очень тяжелая.

Ввиду недостаточности сил и средств, а также в связи с понятным положением, в котором оказались наши правоохранительные органы и армия, мы были вынуждены пойти на нестандартное решение. С этой минуты в зонах конфликта и прилегающих субъектах федерации, моим указом как Президента Российской Федерации вводится совместное административное управление местных органов власти и миротворческой администрации ООН. Согласно этого указа, для получения возможности эффективно координировать усилия по наведению порядка и адресному оказанию помощи пострадавшим, вся полнота власти на период контртеррористической операции передается создаваемым национальным правительствам вновь образованных независимых республик совместно с выше названной миротворческой администрацией ООН. В этой связи приказываю всем федеральным органам власти принять к исполнению те нормативные документы, которые… вот мне тут подсказывают, что все необходимое уже разослано по каналам спецсвязи. Прошу принять их на местах к неукоснительному исполнению, и направить усилия к немедленному обеспечению миротворческой администрации всем необходимым для ее работы, и оказанию им всемерной поддержки в деле наведения общественного порядка в зонах конфликта.

Полицейские управления, подразделения внутренних войск, вооруженных сил, ФСБ и органы МЧС я попросил бы уделить сотрудничеству с миротворческой администрацией ООН особое внимание. На местах могут найтись не желающие адекватно и взвешенно принять имеющуюся у нас на руках трагическую реальность. Так вот, я бы хотел их серьезно предупредить: к любому, попытавшемуся внести разлад в дело умиротворения конфликтующих, к любому, кто захочет совать нам палки в колеса в этой чрезвычайной ситуации — будут применены чрезвычайные дисциплинарные меры. Соответствующие ситуации. В особенности это касается руководителей в субъектах, а также сотрудников государственных ведомств, чей долг в настоящую минуту — совместно с нашими партнерами из-за рубежа, крепко держать в руках властные рычаги и не стесняться применять их по прямому назначению, решительно пресекая любые попытки проявлений ксенофобии и неконструктивных настроений. Вопрос сейчас стоит очень серьезно, моим указом Временные миротворческая администрация ООН на местах в ближайшие сутки, — сейчас юристы прорабатывают этот вопрос, — будут безусловно наделены также и правом осуществления упрощенного судопроизводства, так что обладателям политических амбиций лучше воздержаться от их реализации, и заменить политические акции своим самым непосредственным участием в урегулировании этого беспрецендентного конфликта.

Напоминаю всем, сейчас не время для споров и политических дискуссий. Сейчас надо спасать людей.

Призываю всех граждан России сплотиться в этот трудный час, чтобы достойно преодолеть это внезапное и трагическое несчастье, выпавшее на нашу долю.

К концу этого монолога заряд оптимизма и бодрости нами с Баклажаном, а так же еще парой присоединившихся, был получен, и мы были готовы хоть сейчас, не смотря на то, что скоро отбой, идти и душить миротворцев голыми руками. На месте нашего начальства, я бы перед каждым рейдом включал бойцам эту запись.

После такой встряски ни о каком сне не могло быть и речи, и я, послонявшись по территории базы, заглянул на кухню, где к моему удивлению обнаружил всех тех, кто смотрел запись с последним обращением бывшего презика. Они собрались в кружок возле котла, в который всем скопом чистили картошку (чему дежурные по кухне были безмерно рады) и что-то оживленно обсуждали.

Я пристроился в углу на коробке из-под тушенки и попытался вникнуть в суть разговора.

— Ты не юли, ты мне прямо ответь, как оно так получилось? — Горячился Паника. — Где все наши суперсовременные бригады быстрого реагирования? Где наше новейшее вооружение? Где ракеты, самолеты? Это же все было. Ракеты летали, самолеты пятого поколения в войска поступали. Я видел…

— Телевизор меньше смотри.

— Сразу видно, не служил. — Оборвали Стаса сразу с нескольких сторон.

— Не, ну а правда? — Не унимался он. — Куда все делось?

— Никуда не делось. — Вздохнул Триплекс. — Как маршировали каждое девятое мая по Красной площади вместе с американцами, так поди и маршируют эти бригады. И что самое смешное, опять вместе с американцами. Нафига им воевать, если итак неплохо кормят?

— Это точно. — Подтвердил Скорый. — Когда я в июне собирался дернуть на восток, предложил своему корешу пойти вместе, а он меня спрашивает, на фига? За что, говорит, под пули подставляться? За вышки и нефтепроводы? Так не мои они, образом. За стометровые яхты и виллы? Так нет их у меня.

Я ему, дурень, ведь и сам и дети твои вечно на иностранного дядю пахать будете. А он мне, а я итак всю жизнь ни них пашу. Кому, говорит, думаешь вон сигареты 'ява' в твоей руке принадлежат, и кто деньги со счетов за электричество снимает. Нас десятилетиями имели всей толпой и сейчас имеют. Что изменилось-то?

Я так и не нашелся, что ему ответить.

— Дурак твой кореш, Скорый. — Возразил Баклажан. — Мы им тут как рабочая сила на хрен не нужны. Хилые, болявые. Жрать привыкли помногу, работать разучились. Сейчас нагонят тех же таджиков поболе, а над ними кавказцев поставят, чтобы охранять. На кнопки жать и в компьютер глазеть всяких поляков да эстонцев пригласят. Ни на меня, ни на тебя, ни на твоего кореша у них планов нет.

— Это понятно… — хмыкнул Скорый.

— Тебе оно, может, и понятно, а большинству нет. — Подключился к разговору Триплекс. — Чтобы народ поднять, нужна идея, а где она? Ну допустим отобьемся мы? Опять москвичи расползутся по офисам, чурки по рынкам, а эффективные менеджеры продолжат сливать, что еще не слили, и продавать, что еще не продали? — При этих словах Триплекс посмотрел в мою сторону, будто это я тот самый эффективный менеджер.

Хотя понятно, мне, как представителю Нерезиновой на роду написано отдуваться за всех, кто там жил до войны.

— Такого больше не будет. — Уверенно возразил Баклажан. — Всю эту шушеру мы погоним сраными вениками из страны, а кто замараться успел, тех к стенке поставим.

— Ну, допустим, а дальше что? — Не унимался Триплекс. — Фабрики рабочим, землю крестьянам? Так на это больше никто не купится. Нет идеи. Идеи нет. Народ и раньше до войны друг на друга волком смотрел, а сейчас и подавно все по норкам сидят.

— Во-первых, их из этих норок-то скоро всех повыковыривают. — Продолжал спорить Баклажан. Не отсидятся. А во-вторых, как тебе такая идея — стоять за своих? Блин. Я не политик, красиво говорить не умею, но почему обязательно идти за коммунистами, демократами, националистами? Слово 'патриот' затерли и изнасиловали, ну назови это как-то по-другому. Будем стоять за тех, кому не все равно. Не нравится жить как все, есть желание прикупить домик на острове, отравить сыночка в Лондон учиться? Пожалуйста. Только не за наш счет и не на нашей земле. Пшел нах в свой Лондон, одним словом. Голым по морозцу.

— Опять отнять и поделить?

— А отнимать ничего и не надо. — Баклажан бросил последнюю картофелину в котел и воткнул нож в разделочную доску. — Практически все сейчас принадлежит этим господам, что ездят сейчас по нашим дорогам на танках под голубыми знаменами ООН. Сами все отдадут, мы уж тут сами разберемся кому и что полагается. И никаких больше терок за национальное и никакой классовой борьбы. Не хочешь жить вместе — иди строй свое государство где-нибудь в другом месте, желаешь жить за счет других, ищи идиотов в других краях.

— Складно все у тебя получается, однако пока мы сидим, обложенные флажками. И вообще сейчас лучше не за мир во всем мире тереть, а подумать, как мы завтра Трофимово отбивать будем.

— Это точно. — Все обернулись на голос Морды, который неизвестно сколько стоял в дверях и слушал наш базар. — А так как утро вечера мудренее, поступает команда 'отбой'.

18.08.2024 г. Пензенская обл. г. Верхний Шкафт

Сил нет смотреть на расстроенного Костика. Его, похоже, забирают из нашей ячейки и переводят в группу РЭБ. Начальство не могло не заметить его способностей и решило использовать моего приятеля с умом. Теперь он стоял передо мной и жаловался на жизнь. Я его понимал. Если бы меня вот так же отцепили перед самой операцией, расстроился бы едва ли не сильней. Ведь итак не все двенадцать новобранцев должны были идти в составе двух групп, которым предстоит спасти жителей деревни Трофимово если не от тотального уничтожения, то от рабства точно. Не знаю уж, чем они там провинились, но разве сейчас для этого нужно искать повод?

На прямую до Трофимово чуть больше тридцати километров, но двадцать два мы проехали на двух грузовиках, идущих в Пензу за продуктами через Пазелки. Потом спешились и двенадцать километров протопали на своих двоих. Ночевки не предвиделось, поэтому рюкзаки намного легче, чем на учениях. Зато теперь к земле меня придавливал бронник.

Перед погрузкой все, как один, отковыряли свои микрочипы и сдали их начхозу. Тот уже распределит девайсы между вновь прибывшим контингентом, обслуживающим персоналом базы и местными жителями. На дело все идут без них и без планшетов-коммуникаторов. Общаться придется через старые добрые блоки короткой ларингофонной связи. Конечно, передавать наши планшеты дублерам — это перестраховка. Вряд ли кто-либо из миротворцев снизойдет до общения с каким-то там коммандос лично, но вот во время планового мероприятия по проверке любой оператор коалиционных сетей запросто может загрузить карту и поинтересоваться, где это сейчас N 042087EF05? (Это я). А вот он, на кухне пасется, или возле базы дрова заготавливает.

До Пазелков доехали быстро, а потом сквозь леса и поля, как и положено партизанам. Теперь-то мы партизаны, а не какие-то там коммандос.

Мне, еще одному парню и снайперу Вове 'Чемодану' определили место на левом фланге, напротив кирпичных развалин. Замаскировались, получили указание без команды не стрелять и затихли.

Нашей задачей было не пропустить контратаки охранения колонны, если мы ее вообще сегодня будем курочить. Как я понял, сначала попробуют договориться с этим отрядом, отправившимся цивилизовать жителей Трофимово. Но шансов это сделать маловато. Раз уж не пришли к соглашению с их руководством, исполнители-то вряд ли рискнут вступать в сговор с партизанами.

Где-то через полтора часа в наушнике раздался ожидаемый щелчок. Еще через пять минут, раньше, чем до нас дошел звук от него, со стороны Пензы над верхушками деревьев, качающихся в туманной дымке на краю поля, появился беспилотник. Это был легкий и подвижный дрон-разведчик. В отличие от его тяжелых ударно-штурмовых собратьев, несущих по нескольку ракет воздух-земля, этот не шел прямо, а будто на невидимом тросе плавно раскачивался над дорогой.

Многие с такими штуками вообще никогда не имели дело, и поэтому эта летающая гадость вызвала у мужиков суеверный ужас. Переданная с молоком матери боязнь всяких мифических, но от того не менее грозных, роботов-терминаторов, крушащих на киноэкранах в конце прошлого века все живое и выжигающих неизменным лазером полуживое, заставила некоторых непроизвольно сжаться под накидками.

Я лежал спокойно. Современные средства маскировки надежно укрывали наши организмы от этого хищника. Но постепенно чувство тревоги охватило и меня. Черт его знает, что там еще придумали пиндосы? Вполне могли навесить на 'птичку' какую-нибудь самую последнюю разработку, позволяющую просвечивать наши накидки.

Но нет. Беспилотник пролетел дальше, и вот уже вдали послышался свистящий рокот дизелей.

Когда колонна встала, я разглядел того самого Сергея, что привел нас в отряд. Вернее по походке понял, что это он. Значит и Молчун где-то рядом. Они друг без друга не ходят.

Командир разведгруппы о чем-то недолго поговорил с подошедшими к нему оккупантами, но к консенсусу они не пришли, и как только колонна тронулась с места, и ее хвост окончательно втянулся в зону огневого поражения, по первой и последней ударили из РПГ. Застучали пулеметы.

Мы с Чемоданом и пареньком как и было условлено огня не открывали, а продолжали наблюдать за развалинами и местностью возле них.

Бой с каждой секундой набирал обороты. Грохот взрывов, треск автоматов, блики от горящей техники.

Когда клубы едкого черного дыма от нее вклинились между нами и останками домовладения, к ним пришлось подобраться практически вплотную.

Я устроился за кучей битого кирпича и снова весь превратился в один сплошной датчик движения.

Но полностью сосредоточится мешало какая-то распирающая изнутри радость.

По сути это мой первый настоящий бой. Та бандитская разборка не в счет. Я и стрелять-то тогда не собирался, и вообще не понимал, зачем все это надо. Тут другое дело. Именно дело. Настоящее. Теперь я знаю зачем я пришел умирать на этту дорогу возле Трофимово. Теперь я среди своих. Теперь у меня есть надежда, есть туманное, но вполне себе годное будущее. Теперь я не шатаюсь одиночкой по деревням и весям, а делаю все, чтобы это будущее было. Теперь у меня есть смысл в жизни. Жаль только, что в этой моей новой жизни не нашлось места Женьке.

Краем глаза заметил, что среди поросших мхом кирпичных стен мелькнуло что-то светлое. Весь в своих мыслях, радостный такой, встал на одно колено, и тут же получил свою первую пулю. Шла она на излете, и в бронник ударила по касательной, но и этого мне хватило, чтобы опрокинуться навзничь.

Перевернулся на живот и услышал несколько щелчков с той стороны, где лежал Чемодан.

— Растяжки сняли черти. — Ругнулся он и знаками показал, чтобы мы с парнем обошли развалины с флангов.

Я пробирался вдоль разрушенной стены большого дома. Отсюда в пустой оконный проем была видна часть бывшего двора и посреди него уткнувшийся в пыль лицом убитый выстрелом Чемодана миротворец. Еще один плавал в луже крови за кустом возле покосившегося колодца, а чуть дальше стояли еще двое. Причем один целился другому в голову, а этот другой, как в замедленной съемке разворачивался в мою сторону. Со страху я забыл все, чему учили и, не целясь, нажал на спусковой крючок.

Дуракам везет, а идиотам везет вдвойне.

Одна пуля попала миротворцу чуть выше бронежилета, а вторая прямо в лицо. Но это еще не все. Тот, который целился в своего, открыл рот, выпучил глаза, выронил винтовку и начал сползать по стенке.

— Руки вверх. — Ничего умнее, конечно, сказать я не додумался, и, стараясь сделать как можно более зверское лицо, подошел к миротворцу.

— Ой, бля! Мамочки! — произнес тот по-русски. На меня смотрели испуганные, с навернувшейся слезой голубые глаза.

Совсем еще пацан. Русский.

И чо, расстрелять его в упор?

Я, держа на изгибе локтя автомат, присел, взял трофейную винтовку и попятился. Парень тоже начал медленно отползать в сторону белых обломков, оставшихся от каких-то построек.

— Чисто. — Это Чемодан вышел слева от меня.

— Чисто. — Отозвался еще дальше на левом фланге парень из нашей троицы.

— Чисто. — Как-то автоматически вторил им я, глядя, как мелькает среди желтой листвы белая макушка русского миротворца, улепетывающего со всех ног в сторону леса.

В натуре тогда я подвел своих. Но как потом выяснилось, пленных мы не брали, поэтому на фоне досады на самого себя, утешала мысль, что возможно спасенная мною жизнь того парня, спасена не зря. Может, это будет ему уроком и он больше никогда не поднимет оружие против своих. Против русских.

Может, может, может…

Кстати, а чего это он в своего офицера целился?

Олесь Штепа

22.09.2024 г. Пенза

Все! Хватит с него! Подыхать в этой вонючей рашке из-за эфемерной красивой жизни в штатах. Да где она? Где?

Все они тут сдохнут как Вацюра, или как чуть не сдох он. Три дня мотался по лесу. Ни жратвы, ни воды. Хуже всего было, что его пожалела какая-то бабка. Докатился. А еще хуже, что пришлось есть мясо. Эти части трупа животных. И это после того, как Олесь видел измазанные в крови тела своих сослуживцев.

А эта грязь?

Он три часа смывал с себя ее в душе, и все равно теперь Штепе кажется, что частицы этой поганой земли въелись в кожу намертво.

А на языке вкус трупного мяса, который не перебивает ни кока-кола ни жвачка.

Собственно, что ему грозит? Ну, подаст рапорт майору, ну вычтут из суммы последнего платежа по контракту штраф. Или неустойку?

Дома можно сказать, что эта скотская работа не для него. В конце концов, в штаты можно найти и другой путь.

Решено, вот только он посетит психолога и сядет за написание рапорта.

Михаил Гришин

6.02.2027 г. г. Спасск

Лежа на волокушах, наспех сделанных из лыж, я щурился от снега, летящего в лицо мелкой жесткой крупой, и пытался разглядеть в этой белой каше окраины села Абрашево. Оно уже взято под контроль сводным отрядом наших мотострелков и китайской десантуры из сто тридцать седьмой ДШБ. Оттуда уже транспортом меня отправят в госпиталь в Наровчат.

Дотянуть бы.

В принципе сейчас медицина творит чудеса. Если в ближайшие несколько часов кони не кину, соберут заново. Я даже за свои раздробленные ноги не беспокоился. Прыгать и скакать, не буду, но что где надо наростят и куда надо пересадят. Благо сейчас и кожу и мышцы научились выращивать как анашу на подоконнике.

Беспокоило другое. После таких манипуляций с моим организмом меня запросто могут признать не годным к строевой и засунуть глубоко в тыл, бумажки перекладывать.

Ага. Именно об этом я и мечтал эти два с половиной года, мотаясь по лесам и захваченным оккупантами городам.

Сколько часов мы с друзьями провели, греясь и самодельной печки в разговорах о том, как будем гнать миротворцев в хвост и гриву. Сколько для всего этого было сделано. И вот теперь все эти планы могут так и остаться планами.

Молодые пацаны из свежего пополнения уйдут на запад героически побеждать врага, а Мишка Гришин будет сидеть и как офисная крыса заполнять бланки и формуляры.

До того, как я вырубился, успел перемотать киноленту своей жизни до ноября двадцать четвертого года. Бывшие 'коммандос' к тому времени уже окончательно разбились на ячейки, а те в свою очередь на двойки и тройки, которые растворились среди нонкомбатантов. Мне посчастливилось встретить зиму в компании самого Морды и Баклажана. Новичков так и распределяли со старожилами, а командир решил взять шефство надомной лично. Уж не знаю, в чем причина, но рад был безмерно. С Лешей и Игорем было интересно и относительно безопасно. В тепле, сытости и покое мы конечно не пребывали, но другим повезло меньше. Поздней осенью в лесу выжить сможет не каждый. Даже в норе, похожей на бандеровский схрон времен Великой отечественной очень холодно. Терпеть вроде можно, но организм все равно постепенно сдает. И как это наши прадеды выживали зимой в окопах? Понятно, что здоровьем были крепче, но…

В ту осень и зиму вообще умерло много народу. Ослабленные постоянным недоеданием и стрессами люди без привычной горсти антибиотиков и жаропонижающих не могли сопротивляться даже обычному гриппу. Лекарств было не достать ни за какие деньги. А многие даже не имели возможности просто отлежаться в тепле, выгоняя хворь хотя бы кружкой кипятка. Хуже всего было беженцам. Их косила не только лихоманка, но и будто сошедшие со страниц исторических романов: холера, тиф и ветряная оспа. Японские бульдозеры и экскаваторы рыли и засыпали безымянные братские могилы, нещадно сжигая моторесурс. Пустели лагеря для перемещенных лиц, но лишь для того, чтобы через пару дней вновь принять новую партию неэффективного населения, не умеющего жить, как все остальное демократическое сообщество. Пустели и деревни.

Тяжело сейчас вспоминать то время. И вроде сделали все, что могли. Но мало, этого было очень мало. Тяжело вспоминать, но надо. Как там: — 'мы не злопамятные, но…'.

Теперь-то у меня будет время еще раз пройтись по своей лихой партизанской жизни, такой долгой по теперешним меркам, но уместившейся в отрезок в два с небольшим года. Может, даже дневник заведу. Ну, чтобы потом мемуары написать. Надеюсь, правда, не придется заниматься этим прямо сейчас. Хотелось бы завершить начатое, доделать недоделанное и уделать не уделанных.

В Абрашево, пока на 'Урал' грузили остальных раненых, ко мне подошел тот боец, которого я там, в Спасске в полуразрушенном доме едва не застрелил, когда его размытая фигура в белом маскхалате возникла в дверном проеме. Солдат запыхался, покуда тягал в кузов носилки и, откинув капюшон, стянул с лица маску.

Марат Казимирович Фахрутдинов (а это был именно мой бывший начальник) меня признал не сразу. Конечно, как можно разглядеть того самого шалопая Мишку Гришина в изможденной, едва живой, но тем не менее героической личности, из-за которой вся контрразведка юго-восточного оккупационного сектора несколько месяцев стоит на ушах и за голову которого мэр Москвы Аслан Шахмурад обещал подарить остров в Карибском море?

Получается тогда искал его я, но сейчас нашел меня он, ссам не зная из-за кого его элитное диверсионное подразделение забросили в самую задницу.

Ну что же, Марат, я тебе должен уже дважды. В конце концов, именно с той пачки денег все и началось летом двадцать четвертого.

Я улыбнулся и, достав из-за пазухи потрепанную сотку, которую хранил как талисман, протянул ее Марату.

— Сдачу возьми.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Оглавление

Михаил Гришин

Михаил Гришин

Михаил Гришин

Михаил Гришин

Михаил Гришин

Михаил Гришин

Олесь Штепа

Михаил Гришин

Олесь Штепа

Олесь Штепа

Михаил Гришин

Олесь Штепа

Михаил Гришин

Костя Первухин

Михаил Гришин

Олесь Штепа

Михаил Гришин

Олесь Штепа

Михаил Гришин

Реклама на сайте