«Не женское дело»

Елена Горелик НЕ ЖЕНСКОЕ ДЕЛО

Автор не претендует на непременную историчность, хоть и использовала для написания реальные события и реальных персонажей. Это всего лишь фантастика. Но пусть читатель на минуточку предположит невозможное и представит себя в той же ситуации.

Как вам такая задачка?

Огромная благодарность Валерию Потапову и команде сайта «Весёлый Роджер». Без их упорного труда по изысканию исторических документов пиратской эпохи эта книга не появилась бы никогда.

ЧАСТЬ 1 Родственные души

1

«Пристрелить бы того, кто это написал. — Галка раздражённо кликнула по „крестику“, закрывая Word. Файлик, скачанный с любимого интернет-журнала фантастики, не оправдал ожиданий: вместо авантюрно-фантастического сюжета, обещанного в аннотации — ура-патриотическая бравада на тему крутых современников-соотечественников, оказавшихся в прошлом. — Нет, сначала помучить. А уже потом приговорить к пожизненному расстрелу… Рукомашцы-ногодрыжцы, крутая десантура против капитана Блада. Герои нашего времени, блин…»

Уж кто-кто, а Галка в рукомашестве-ногодрыжестве кое-какой толк знала. Хотя внешне ну никак не была похожа на крутого бойца. «Пигалица с мабилой, — ухмылялась она, мимоходом заглянув в зеркало. — Причём непонятно, что больше — мабила или хозяйка». Маленькая, метр пятьдесят три от пяток до макушки, она питала слабость к большим вещам, будь то одежда, компьютер или телефон. И к чёрному цвету. Чёрный смартфон устрашающих размеров, болтавшийся на поясе, чёрная бесформенная футболка, чёрные и столь же бесформенные штаны, чёрные кроссовки, чёрный ноутбук на столе. Чёрным был и её мотороллер, не говоря уже о шлеме. Такой себе идеал байкера по «Арии». Кстати, Галкина любимая группа. Родители давно отчаялись отучить любимую и единственную дочь от этого «не девчачьего» увлечения, но Галка слушала по вечерам «Арию», а днём зарабатывала на торговле мобильными с лотка. Страсть как хотелось купить настоящий мотоцикл вместо этой «детской» тарахтелки. Конечно же, чёрный…

Единственное, что у неё было не чёрного цвета, так это пояс, которым она подвязывала тренировочное кимоно. Зелёный. Пока ещё зелёный.

Вот это было скорее не увлечением, а необходимостью. Когда каждый вечер волочёшь в сумке мобильных телефонов на сумму, достаточную, чтобы купить новенькую «Ладу», волей-неволей займёшься чем-нибудь зубодробительным. А то и начнёшь таскать в кармане что-нибудь холодное или огнестрельное. К огнестрельному душа как-то не лежала, да и менты были бы против, потому в объёмистом кармане помимо всего прочего валялся остро отточенный ножик. Самое интересное, что Галку с этим добром не приловили ещё ни разу. Да и в дело ещё пускать не доводилось, слава тебе господи. Самое большее, на что согласился батя — научить строптивую доченьку метать этот нож с любого положения и любой рукой. Благо он в своё (теперь уже далёкое) время успел как раз намахаться руками-ногами — довелось проходить службу во внутренних войсках. А у своих друзей — с точки зрения того же батьки, довольно сомнительных — «пигалица» научилась всяким полууголовным приёмчикам. Но, как ни странно, ничего этого ей в жизни пока не пригодилось. Или ещё всё впереди?

На компе валялись несколько продолжений только что прочитанной книги, но растягивать сие удовольствие до глубокой ночи не хотелось абсолютно. Галка схлопнула ноутбук, и тот послушно «выпал» в спящий режим. Только помигивал огонёк зарядки батареи — давно уже сдохшей, компьютер питался исключительно от сети. Зато кочевал по комнате из угла в угол; хозяйка однажды умудрилась запихнуть его в шкаф, между майками и, пардон, нижним бельём. Вообще-то Галкина комната приводила родителей в тихий ужас. Чтобы здесь хоть когда-нибудь хоть что-нибудь оказывалось дважды на одном и том же месте? Да ни за какие блага в мире! Найти что-либо в этом бардаке исхитрялась лишь одна Галка, да и то только благодаря хорошей зрительной памяти. Но что касается мобилок, тут наблюдался идеальнейший порядок. Товар, как-никак, да ещё наполовину чужой. Одно из отделений шкафа было отведено под склад, которому позавидовал бы иной магазин мобильной связи. Только здесь царила радующая глаз чистота и ровнёхонькие, хоть линейку прикладывай, ряды коробочек. Галка окинула своё мобильное хозяйство суровым взглядом, убедилась, что всё в порядке, и аккуратно закрыла дверцу. До завтра спокойно полежит, а завтра выходной. Её ждёт радиорынок, лоток и покупатели. Далеко не всегда вменяемые, между прочим…

Утро вечера мудренее.

2

Ещё одна «милейшая» черта Галкиного характера, превращавшая как будто самую заурядную девчонку в невыносимое существо — она терпеть не могла пустоголовых воображал. А Владик — или, как его звали все окрестные дуры на выданье, Владичек — был именно таким. Красив, ничего не скажешь. Но в голове только две мысли: как модно «прикинуться» да с кем сегодня переспать. Этот красавчик очаровывал направо и налево, без разбора, лишь бы на выбранном объекте была юбка. Но, во-первых, Галка давно забыла, когда в последний раз юбку надевала, а во-вторых — вот та самая черта характера. Крайняя степень нетерпимости к патологической глупости. Владик же, несмотря на экстремальные увлечения неуживчивой соседки по двору, всё-таки попытался добавить в свой донжуанский списочек и её… на свою голову. Даже изволил зазвать в свою гламурную компанию. Хмурая Галка совсем не обрадовалась такой перспективе, но отказаться не могла: всё-таки день рождения подруги. Немного подумав, она всё же решила пойти, хоть и не нравилась ей затея. Ох, не нравилась.

Владик в тот вечер превзошёл сам себя. Он вообще любил быть центром компании, а тут ещё специфика приглашённых: на полтора десятка гостей только трое парней. Словом, пустили козла в огород. Из присутствующих девчонок только Галка да её подруга-именинница не смотрели на него восхищёнными взглядами. Катька, было дело, с ним уже встречалась. Два раза. И этого ей хватило на всю жизнь. Да вот незадача: теперь он встречался с её двоюродной сестрой, и приходилось с этим как-то мириться. Ну а Галка вообще таких типажей не переносила. Однако именно этим вечером Владик решил пойти на штурм этой крепости. Нашёл время. А главное, способ. Решил прикинуться умным, и начал нести какую-то ересь про чёрные дыры, скорость света, марсианские каналы и прочие вещи, об истинном значении которых имел понятие весьма приблизительное. Галка начала тихо киснуть со смеху. А когда Владик торжественно объявил, что нынешним августом Марс настолько приблизился к Земле, что можно было наблюдать его полярные шапки в полевой бинокль, громко захохотала.

— Ты чего? — Владик, уже понимая, что промахнулся, не смог сдержать досаду.

— Ничего, — ответила Галка, утирая салфеткой слёзы, выступившие на глазах. — Не, ну ты кадр — дядю Мишу уделать!

— К-какого ещё дядю Мишу? — не понял Владик.

— Задорнова. Ух, давно так не ржала! Ты… того… подумал бы об эстраде, что ли? В разговорном жанре у тебя конкурентов не было бы.

— Да будет тебе, соседка, — лучезарно улыбнулся Владик. — Или ты в Интернет не лазишь? Там столько всего интересного пишут — тебе самой не мешало бы почитать. Получить образование, так сказать. Природа не терпит пустоты, даже в черепушке.

— Верно базаришь, — Галка тоже показала в улыбке все тридцать два зуба, и Владик на всякий случай отодвинулся подальше. Ну её, ещё укусит… — Природа действительно не терпит пустоты. Но это не значит, что свой чердак, — тут девчонка многозначительно постучала пальцем по лбу, — обязательно забивать всяким сетевым мусором.

Тут заржали двое парней, которые по милости Владика оставались в тени. Потом подключились девчонки, а потом разговор вовсе уехал на другие темы. Но Владик не забыл, что над ним сегодня посмели посмеяться. И не забыл, кто. Спустя какое-то время последовал бородатый анекдот про разницу между самцом и мужчиной — мол, мужчина лишь тот, у кого есть деньги. Галкин отец никак не мог похвастать высоким заработком, и Владик откровенно, по-хамски на это намекал. Галка сделала вид, будто это её не касается. Но когда Владик столь же по-хамски поинтересовался, нужен ли ей мужчина, хитро прищурилась:

— Мужчина, говоришь? — хмыкнула она. — Если по-твоему мужчина — это самец с деньгами, то на фига мне такое счастье?

Первой не выдержала Катька. Её хохот сделал бы честь любой ведьме с Лысой горы. Секунду спустя ржали уже все. Кроме самого Владика и Галки. Той было просто противно, и она не знала, как выкрутиться и поскорее свалить домой. Хоть бы позвонил кто из предков… Владик же довольно ловко перевёл стрелки на другую тему, и через пару минут все благополучно забыли, над чем недавно так весело смеялись. В общем, день рождения выдался тот ещё. Катька, правда, к подруге была не в претензии, но «красавчик» возненавидел Галку всеми фибрами души. Одна из девчонок по секрету сообщила, будто бы он поклялся сделать Галкину жизнь невыносимой. Он пытался. Честно пытался. Обзывал то «шмакодявкой», то «вороной», пробовал настроить против неё девчонок со двора, даже подговаривал парней, её соседей, сделать ей какую-нибудь подлянку. Галке это было абсолютно по барабану: с девчонками она почти не общалась, а парни сами этого Владика не очень-то уважали. Даже подозревали в нестандартной ориентации. Это, конечно, вряд ли было правдой, но неприязнь всё равно присутствовала.

И вот этот самый Владик вдруг ни с того ни с сего объявился на Галкином горизонте. Точнее, просто позвонил, в половине восьмого, когда она как раз собиралась тащиться на рынок со своей сумкой. Поинтересовался, есть ли у неё в продаже какая-нибудь «Нокия» из последних. Смерть как не хотелось с ним контачить, но, во-первых, это заработок, а во-вторых, такая «Нокия» у неё как раз имелась. Грех не содрать с этого субчика сотни четыре сверх закупочной цены. Больше не позволяла совесть, меньше — жадность. Потому Галка назначила встречу у лотка на радиорынке, собрала по-быстрому сумку и побежала вниз, заводить своё двухколёсное чудо.

Удивительно, но Владик даже не опоздал. Доходы родителей позволяли ему покупать новую машину каждые три месяца, но он не изменял своему джипу вот уже второй год, так понравилась эта конкретная модель. Припарковался на стоянке и скоренько подскочил ко входу. Сунул контролёрше билетик и погнал на второй этаж. Там вовсю шла подготовка к торговой страде: продавцы раскладывали мобилки под стекло, приклеивали ценники, обменивались уговоренными запчастями, зарядными устройствами, инструкциями, прочими мелочами, перечислять которые тут нет смысла. Тем же самым занималась и Галка. Сосед по двору застал её за распаковыванием обещанного телефона. Девушка без лишних предисловий коротенько рассказала о возможностях предлагаемого аппарата. Там было всё, разве что кроме встроенного телевизора. Покрутив золотистую «Нокию» так и эдак, Владик, не торгуясь, достал из кармана пачку крупных купюр, отсчитал требуемую сумму и с видимым удовольствием заправил туда сим-карту из своего старого мобильного.

— Стильная штучка, — сказал он, любуясь большим ярким экраном своего приобретения. — Не стыдно будет появиться в приличном обществе… Слушай, соседка, а ты сегодня после трёх случайно не занята?

— Занята, — процедила Галка, сразу смекнув, что главной причиной визита был совсем не телефон. — Надо ехать на офис, сдать выручку, проверить купленное, выгавкать свою долю.

— И долго это?

— Долго.

— А если я тебя встречу после базара?

— Не застанешь, — Галка изо всех сил старалась сдержать раздражение. — Это за тебя папочка зарабатывает, а ты тратишь. А я сама зарабатываю, сама трачу. И вообще, — жёстко добавила она, пресекая попытку повозражать, — на фига тебе это надо? Просто для приколу или поспорил? Только честно.

— Ни то, ни другое, — Владик почему-то стушевался. — Ладно, не бери в голову. Телефон и правда классный. Если кто из моих захочет такой, я тебе свистну, о'кей?

— Договорились.

Из странного Галка отметила только полное отсутствие в «сегодняшнем» Владике дешёвого выпендрёжа. Того, на что как раз клевали его многочисленные подружки. То ли что-то понял, то ли действительно решил поприкалываться. Ну, а если поспорил — Галка мысленно поклялась ему что-то оторвать. Чтобы раз и навсегда отбить у него охоту к таким «приколам».

А в общем, неплохой почин. Две сотни с этого телефона точно её.

3

Торговля прошла нормально. Не золотые горы, конечно, но восемьсот гривен чистого дохода в кармане не каждый базарный день случаются. Есть что отложить на покупку мотоцикла, дать сотню маме на хозяйство, прикупить подшипников для бати, а то жаловался, что не может никак дождаться, пока именно такие появятся на городском авторынке. Который — положа руку на сердце — больше был похож на автосвалку. Ещё останется сходить в центр, зацепить у знакомых пару дисков со свежими фильмами. Ну и оплатить абонемент на следующий месяц в секцию айкидо. Сто пятьдесят гривен по нашим временам не деньги, а жизнь по-любому дороже. Галка распределила денежку, купюры покрупнее сунула в свой тайничок, купюры помельче отдала родителям, решив не связываться со знакомыми автолюбителями. Пусть папа сам достаёт что ему нужно. Пару раз укусила бутерброд, хлебнула чаю и убежала вниз, седлать свой мотороллер.

Тренировка заканчивалась в восемь. Было по-осеннему холодно, жёлтые и красные резные листья, сорванные ветром с кленовых веток, закладывали красивые виражи и ложились на тёмный от мороси асфальт. Галка не торопилась. Сколько было случаев, когда малолетние недоумки устраивали гонки по улицам, забывая, что они там не одни. Хоть и не принято плохо говорить о покойниках, но всё равно — недоумки. В отличие от них, Галка чтила ПДД, и не только потому, что иначе оштрафуют. Она у родителей одна. Потому никогда и ни при каких обстоятельствах не давила на газ, когда впереди по курсу маячил красный «глаз» светофора. И поминала нехорошими словами тех, кто, в отличие от неё, так делал.

«Жёлтый. Блин, не успела. И дождик припустил… Ладно, не сахарные, не растаем».

Двигатель мотороллера тихонько стрекотал на холостом ходу в ожидании зелёного света, когда Галка ощутила неприятный укол. Будто ледяной иглой в сердце. Захотелось немедленно съехать на обочину, переждать. Девушка знала, что такие вот уколы с бухты-барахты не случаются. Не по опыту, понятно — от матушки наслушалась. Но именно в этот момент светофор мигнул жёлтым. Сзади заревел движком грузовик. Галка, сцепив зубы, выждала, когда загорится зелёный, и осторожно, как по тонкому льду, выехала на перекрёсток.

Последним, что она увидела, оказался передок «лэнд крузера», медленно и неотвратимо, как в страшном сне, надвигавшийся на неё слева.

«На красный поехал, му…»

4

«Уй, блин… Как это меня угораздило?»

Это была первая мысль, когда к ней вернулась способность соображать. И память. Удара Галка не почувствовала, зато последствия явно не соответствовали его предполагаемой силе. «Лэнд крузер» весит больше тонны, а ехал тот… нехороший человек на скорости не ниже восьмидесяти кэмэ. Маленький мотороллер должно было раскатать по асфальту тонким слоем, вместе с ней. Следом вернулось ощущение верха и низа. Галка лежала на спине и пока не рисковала открывать глаза. Нужно было сначала проверить все ли части тела на месте. Руки-ноги вроде бы при ней, и даже слушаются. Только в ушах какой-то ритмичный шум. «Контузило, наверное. Видно, по черепушке приложило». Только после этого Галка открыла глаза.

И увидела полное звёзд безлунное небо.

«Что за фокусы?»

Она точно помнила, что на дворе октябрь 2007 года от Рождества Христова, что шёл дождь, и было прилично холодно. А здесь звёздное небо. Что бы там ни было, а пострадавших в ДТП обычно увозят на «скорой», ей никто не дал бы валяться до поздней ночи на дороге. Не находя логического объяснения этой странности, Галка сделала усилие и села. Голова тут же отозвалась тупой пульсирующей болью. Сброшенный за ненадобностью шлем «порадовал» хозяйку здоровенной вмятиной слева. Кусок прочного пластика вовсе неизвестно куда подевался. В общем-то, шлем спас ей жизнь: левый висок наливался тяжестью и болел… Но Галка не думала об этом. Она сейчас вообще ни о чём не думала. Только тупо смотрела перед собой.

Она сидела на плотном, утрамбованном прибоем песке. А метрах в пяти от неё с воспетым Гомером гекзаметрическим ритмом шумело, плескалось море.

— Ёлки зелёные, где я?!!

Ответа не последовало по той простой причине, что отвечать было некому. Вот тут Галка испугалась по-настоящему. Оказаться чёрт-те где, вокруг ни души, и самое главное — совершенно непонятно, что произошло. Шок не проходил минут пять. А когда прошёл, захотелось сказать что-нибудь эдакое, из категории «Написано на заборе». Кто-то другой на её месте уже пребывал бы в состоянии паники, но Галку одолевал всего лишь страх, а это вполне можно было контролировать. «Если только это не глюки от удара по голове, — она попыталась себя успокоить. — Сотрясение вообще-то штука с сюрпризами. Иди знай… Или это мне вовсе снится. А я сейчас преспокойно валяюсь в больничке, под капельницей… Ну, если так, то жить можно. Рано или поздно приду в сознание. Хоть будет что вспомнить».

Чуток приободрившись, Галка встала. Между тем здесь было определённо теплее, чем должно быть в октябре на широте её родного города. Пришлось снимать куртку. Левый рукав превратился в клочья, но рука под ним оказалась целёхонька. Девушка не удивилась. Мало ли какие во сне могут быть несуразицы. Только сон этот был на редкость реалистичным. И море шумело совсем так же, как в Крыму, и вода солёненькая. И песчаный берег, заросший какой-то тропической растительностью — как в Ливадии. И звёзды…

Звёзды.

Между прочим, батя в своё время учил её хоть приблизительно определять своё местонахождение по положению созвездий в данное время года. Так вот: если верить звёздам, к которым Галка присмотрелась повнимательнее, находилась она где-то неподалёку от экватора. «Ковш» Малой Медведицы «окунулся» в море, Большой Медведицы вообще не было видно, зато градусах в сорока над горизонтом стояла хорошо знакомая ломаная линия Кассиопеи. А Млечный Путь сиял так, что перед ним померкло всё, доселе виденное Галкой на родном, насквозь прокопчённом выхлопами небе. Восхищение перед этим великолепием на какое-то время заставило её забыть обо всех странностях. Но всё тот же вопрос: «Где я?» — напомнил о себе болью в левом виске. Часы разбиты, мобилка работала, но в автономном режиме, с отключённым GSM-модулем, как это обычно случалось вне зоны приёма. На экране горела всё та же дата 20.10.2007, и время — 20:38. Галка отлично помнила, как, выезжая, посмотрела на экран. Было пятнадцать минут девятого. Около ЦУМа она ещё обратила внимание на цифры в углу большого видеоэкрана — было 20:26. А ещё минут через пять на том дурацком перекрёстке… Словом, в отключке, если верить часам, она пробыла очень недолго. Сколько же прошло на самом деле, одному Богу ведомо.

«Не похоже это ни на глюк, ни на сон, — подумала Галка, снова ощущая ледяную пустоту, заполнявшую её существо. — Слишком много достоверных деталей, такое невозможно навоображать, хоть и в бреду. Значит…» Голова раскалывалась, но она, бросив пробитый шлем, поплелась вдоль берега. Если всё-таки верить своим глазам, звёздам и необъяснимому ощущению, будто сейчас глубокая ночь (а не глюканутому телефону с его 20:38), то находится она не где-нибудь, а на каком-то из тропических островов. Несложные подсчёты, базировавшиеся на времени года и положении созвездий, позволяли сделать только такой вывод. Точнее она могла бы определиться с помощью GPS-приёмника, встроенного в мобильный, но он не работал. То ли вырубился от удара вместе с GSM-модулем, то ли вообще не находил сигнал от спутника. Ну, что ж, если мобилка не в порядке, это ещё не повод вешать нос. Тропики? Пусть будут тропики. Карибы, к примеру. Курортные острова с оживлёнными морскими трассами. Рано или поздно на неё кто-нибудь наткнётся, если этот островок необитаем. А если обитаем, то автоматически отпадает и эта проблема. Закавыка с властями? Так мало ли русских и украинских туристов шляется по миру?.. Одним словом, Галка ещё не знала, как именно выкрутится, но что выкрутится — была уверена на все девяносто девять.

Сейчас главная задача вообще выжить.

Смертельно захотелось спать, но какой уж сон после всего случившегося? Галка брела по берегу, пока не наткнулась на выброшенное морем бревно. Откуда оно тут взялось, девушка думала в последнюю очередь. Просто села и, тупо уставившись в слабо светящуюся линию прибоя, оцепенела в странной, навалившейся на неё апатии. Такое с ней бывало только пару раз в жизни, когда выматывала нервы на сто двадцать процентов. Даже компьютеру нужна перезагрузка, если в него понавешать лишнего. Что уже говорить о таком сложном приборе, как человеческий мозг? Лучше всего было бы выспаться, но сон не шёл. Придётся посидеть вот так, без единой мысли в голове. Помедитировать на морские волны. Глядишь, к утру появятся какие-нибудь свежие идейки.

5

«Остров. Тропики. Пальмы, пляжи, райские птички, тудыть их налево… Сбылась мечта идиотки… Нет, это стопудово не сон и не глюк».

А Галка, кроме шуток, мечтала однажды съездить в какой-нибудь крутой круиз по райским островкам. Вот, съездила, называется. Теперь крутись как хочешь, подруга. Беглый осмотр этого клочка суши не утешал. Действительно, остров. Безлюдный. С пологой горушкой в середине и небольшой бухтой. Покрытый небольшим, но густым лесом, из которого даже вытекал тоненький ручеёк, впадавший неподалёку от бухты в море. Здесь дотошная Галка углядела тропинку, протоптанную сквозь заросли, тесно облепившие ручеёк. Ширина тропки была как раз такова, чтобы прошёл один человек. Даже ветки кое-где были подрублены, и срезы выглядели довольно свежими. «Это хорошо. Значит, сюда могут заплывать какие-нибудь яхтсмены за водичкой. Обоснуюсь-ка я тут поблизости». В необходимости какой-никакой крыши над головой Галка была уверена. Иди знай, когда ещё заплывут сюда те любители паруса. Да и жрать хотелось… Завалявшийся в кармане огрызок шоколадки — после тренировки с хлопцами поделилась — она разделила на квадратики, два из которых отправила в рот. Шоколад быстро растаял, только растравив проснувшийся желудок. Напившись воды, Галка провела полную ревизию своего имущества. В карманах кроме остатков шоколада обнаружились: смартфон, ножик, ключи от квартиры и запасные от мотороллера, сотня гривен по двадцатке, несколько мелких монеток, календарик на текущий год с видом на Днепр, две таблетки анальгина, полпачки «Пэл Мэл», зажигалка, гелевая ручка и кусок медной проволоки. Выключив наконец бесполезный мобильный, Галка тщательно отсортировала добытое из карманов. Сигареты она с чистой душой закопала в песок: курила очень редко, а переводить на них ставший драгоценным газ из зажигалки было кощунством. Остальное было распределено по карманам, а пружинный нож — привешен к поясу, благо там была металлическая скоба как раз для такого случая.

Теперь следовало позаботиться о хлебе насущном. Шоколад шоколадом, а животик уже начинало подводить.

Первое же исследование лесочка выявило обилие бананов, и Галка сразу наелась их, сколько вместил желудок. На кокосовые пальмы, росшие прямо у неширокого пляжа, ещё надо было умудриться залезть. Подобранный орех пришлось раскалывать камнями, найденными у подножия горушки. Пресловутое кокосовое молоко оказалось кисловатым, а мякоть явно перележавшего ореха по вкусу напоминала мыло. Или «Баунти», которое «райское наслаждение». Положив себе найти способ добывать орехи прямо с пальмы — ибо простому смертному туда без подъёмного крана было не забраться, — Галка продолжила исследование своего временного — как она надеялась — пристанища. Здесь оказалась масса птиц. А где птицы, там можно добыть яиц и мяса. Если умеючи, конечно. Более крупных, чем птицы, кандидатов на жаркое этот островок вряд ли мог прокормить. Галка звериных тропок и не видела, а у ручья они обязаны были быть. Словом, умереть с голоду здесь мог бы только полный дурак, но разносолов не предвиделось. Разве что научиться делать муку из сушёных бананов и печь какие-нибудь лепёшки. Да и то — если её робинзонада затянется, в чём она не была уверена.

Ну и жильё… Пришлось изрядно поработать ножиком, зато к обеду, когда солнце как раз подползло к зениту, у неё уже был вполне пригодный для обитания шалашик из молодых пальмочек и широких длинных листьев. От урагана, который в Карибском море частый гость, не защитит, но тенёк даст. Да и спокойнее как-то, если крыша над головой.

Короче говоря, на первое время она обеспечена. Теперь осталось только набрать сушняка для костра на вечер — Галка надумала запечь бананчиков к ужину — и вот тогда можно будет поломать голову над своим мудрёным положением.

6

«Робинзону Крузо было проще: у него под рукой оказались припасы с раздолбанного корабля. А у меня только нож, зажигалка да голова на плечах… Хотя не так уж и мало, если подумать».

Что это не сон и не глюки, Галка окончательно убедилась, пока собирала сушняк в лесу. Поваленные прошлыми ураганами пальмы были к её услугам. Порубить их на дрова пока было нечем, и она придумала нарезать ножом кору на полоски и настрогать со ствола длинные толстые стружки. Естественно, с непривычки пару раз порезалась. Зализывая болючие ранки, Галка явственно ощущала солоноватый привкус крови. Кстати, копра с кокосовых орехов тоже неплохо горела. Из неё же можно будет наделать верёвок… Нет, это точно не мерещится. Всё явь. Если только её не загнали в какую-нибудь глючную «Матрицу». Это была одна из версий, но маловероятная. На первом месте стояла природная аномалия, только, во-первых, локальная, а во-вторых, спровоцированная особым состоянием человека в экстремальной ситуации. Не зря же столько разговоров идёт вокруг этой темы. А ситуёвина была экстремальнее некуда. Если не верите, можете сами попробовать попасть под «лэнд крузер». Вторым пунктом у Галки числились шутки пришельцев. Третьим — эксперименты какой-нибудь жутко засекреченной конторы. И только четвёртым значился вариант со сбойной «Матрицей». В любом из этих четырёх вариантов ей пока светило только выживать на этом островке и ждать, пока кто-нибудь приплывёт пополнить запас воды.

Костерок из копры и пальмовых стружек весело горел, прокаливая песок под ним. Галка решила воспользоваться технологией австралийских аборигенов, умудрявшихся запекать кенгуру целиком, только вместо несчастного сумчатого у неё пеклись завёрнутые в собственные листья бананы. Сперва выкопала ямку, наложила камней, развела там нехилый костёр, а когда он прогорел, положила сверху пальмовых листьев, потом бананы, потом опять листья, потом засыпала песочком и развела костёр сверху. Получилась импровизированная печка. Галка пекла бананы впервые в жизни, потому не знала, сколько времени положено их там держать. Придётся испытывать методом научного тыка, благо пальмовой стружки она запасла дня на три. Пару раз она расковыривала палочкой песок, принюхивалась. Наконец запах, шедший от запекаемой снеди, ей более-менее понравился, и она аккуратно, стараясь не обжечься, сдвинула костерок в сторону, вместе с песком под ним. Получилось не ахти как, костёр чуть было не пришлось разводить снова. Зато печёные бананы вышли настолько удачными, что Галка слопала все десять штук, даже не заметив. Теперь можно посозерцать закат и подумать над перспективами.

Закат выдался прозрачным и таким тихим, что морская гладь в бухте стала почти зеркальной. И в этом зеркале дрожал золотой солнечный столб. Галке казалось, ещё немного, и по этой дорожке можно будет пройтись. В лесу орала какая-то птица, судя по голосочку — попугай. «Если засижусь здесь, обязательно поймаю, и научу кричать „Пиастры! Пиастры!“ — с иронией подумала девушка. — Хоть будет с кем поговорить, а то ведь от одиночества, бывает, и крыша едет. Кому я буду потом нужна со съехавшей крышей?..» Птичий крик стих, и наступила тишина, нарушаемая только тихим плеском волн. И тогда Галка услышала…

Голос.

Она не исследовала остров на все сто процентов, ограничившись наблюдением с плешивой вершины горы, куда не без труда продралась сквозь тропическую растительность. Не заметив никаких следов человеческого жилья, она было успокоилась. А сейчас оставалось только гадать, кто там голосит. Может, с восточной стороны бросила якорь какая-нибудь прогулочная яхта, и можно будет напроситься в гости к её хозяевам. Галка достаточно хорошо говорила по-английски, чтобы как-то объясниться с каким-нибудь американцем. Да и острова вокруг, если это действительно Карибы, либо англо-, либо испаноязычные. Может, там какой-нибудь бедолага, которого выбросило на берег в прошлый шторм. Октябрь на дворе, как раз самое время всяким «Катринам» по Карибскому бассейну носиться. Галка только определилась с примерным направлением, откуда могло принести звук, как он повторился. Уже чуть громче. Недолго думая, она привесила ножик на пояс и побежала выяснять, кто там кричит.

Пока она оббежала вокруг леса по пляжу, крик повторился ещё четыре раза. Теперь с направлением проблем не возникало. Кто-то сидел на восточном берегу и отчаянно орал, надеясь, что на его вопли сбежится всё население острова. Так оно, по сути, и было, если учесть, что Галка считала себя единственным человеком на этом клочке суши. «Идиот какой-то, — промелькнула мысль, пока девушка старалась держать правильное дыхание во время бега. — Блажит на всю округу, будто другого занятия не нашёл». С её точки зрения, нормальный человек, попав на безлюдный остров, прежде всего должен был поработать головой и руками. А не бродить по берегу, надрывая глотку. Человек же, поступавший иначе, не вызывал у неё ничего, кроме недоумения: как это хомо сапиенс может быть таким бестолковым? Хотя по опыту Галка знала — очень даже может.

Следующий «сеанс» взывания к небесам заставил Галку в немом изумлении застыть на месте. Неизвестный кандидат в Робинзоны… кричал по-русски! Классическое «Люди, помогите!!!» Кричал с таким надрывом, будто если не увидит живого человека, тут же скончается от разрыва пятки.

— Тьфу, — процедила Галка. — Занесло, блин, соотечественника… Ну и чего бы, спрашивается, я так орала? — гаркнула она, показываясь из-за деревьев.

Закаты в этих широтах быстрые, раз — и готово. Но было ещё не настолько темно, чтобы не узнать человека в лицо. Соотечественник, сидевший на песке в позе полнейшего отчаяния, при звуке её голоса вскочил… и Галке чуть не пришлось ловить челюсть обеими руками.

Владик.

Где-то с полминуты оба так и стояли — с выпученными от удивления глазами и отвисшими челюстями. Первой, что неудивительно, пришла в себя Галка.

— Ну, блин… — Несмотря ни на что — ни на их былую грызню, ни на экстремальность ситуации — она даже обрадовалась. Хоть одна живая душа на этом острове, да ещё сосед по двору. — А ты тут с какого перепугу взялся?

— Ты? — Владик ещё не опомнился, и его хватило только выдушить из себя это слово.

— Не, блин, тень отца Гамлета! Ты тут как оказался, спрашиваю?

— Не знаю, — честно ответил сосед по двору, уже догадавшись, что давно пора очухиваться. — Ехал спокойно, никого не трогал. Вдруг лопается колесо, меня выносит на встречную, а там…

— «Лэнд крузер»?

— Хуже. Длинномер гружёный, блин… Дальше ничего не помню.

— Ясно, — скривилась Галка. Ситуации-близнецы, вся разница лишь в габаритах и тоннаже транспортных средств. — Прочухался уже тут, на песочке? Блин, Бермудская аномалия местного производства… Ты хоть в курсе, где мы сейчас?

— Нет…

— Где-то в тропиках.

— Гонишь! — Владик испугался так явно, что у него затряслись руки.

— Хотела бы я гнать, да не получается. Во, звёзды повыглядывали. Видишь, где Полярная?.. Отож. Ладно, не фиг тут торчать. Пошли, у меня там местечко классное, возле ручья.

И Галка решительным шагом направилась в лес, всем своим видом демонстрируя: мол, не пойдёшь следом — флаг тебе в руки. Совершенно деморализованный Владик поплёлся за ней. А что ещё ему оставалось делать? Услышь он про тропики от кого-нибудь другого — покрутил бы пальцем у виска. Но Галку, при всей своей к ней прошлой неприязни, он знал как человека, совершенно не способного над кем-то издеваться, да ещё в такой странной (если не сказать хуже) обстановке. Больно уколоть словом она могла, да ещё как! Но разыгрывать, когда сам себя не помнишь от страха, — никогда. Потому поверил если не совсем безоговорочно, то процентов на девяносто с гарантией.

Что ж, тропики так тропики… Спасибо, хоть не другая планета.

7

— Ёханый бабай, у тебя руки что, из жопы растут?!! Свалился на мою голову, горе луковое!!! В последний раз показываю!..

Галка многого не умела, но если за что-то бралась, делала на совесть. И терпеть не могла, когда ей попадались патологические неумехи. Но Владик по части полнейшей неприспособленности к жизни переплюнул всех. Как выяснилось, его основные умения сводились к клацанью по компьютерной клавиатуре и кручению баранки своего джипа. Он не только не мог самостоятельно залить бензин в бак. Он даже не представлял, как это делается! Всё, что от него до сих пор требовалось для этого — сунуть купюру работнику заправки. Если ломался комп, он вызывал мастера, ибо даже не был в курсе, как потом прицепить все провода к системному блоку. Однажды обжёгся: купил комп, привёз домой, сам кое-как собрал. Комп, естественно, включаться не захотел. А вызванный на дом мастер, обнаружив интерфейсный кабель монитора, повёрнутый на сто восемьдесят градусов по отношению ко входу видеокарты и забитый туда молотком, обложил незадачливого любителя в три наката с переборами. И безапелляционно заявил: если ты идиот, компьютер тебе не нужен.[1] Владик потом купил себе другой комп, получше. Но собирать его сам не рискнул. Да и владел этой машинкой на уровне «продвинутого юзера» — то есть знал, как набить текст и войти в Интернет. И таков он был во всём, кроме донжуанства, естественно. Только здесь оно ему было ни к чему. Галка давно прицепила к нему кликуху «Галопом по Европам», намекая на сугубую поверхностность всех его знаний. Другая кличка была вовсе неприличной, и касалась как раз его рук, росших не оттуда, откуда положено. Словом, она видела его насквозь, а при таком раскладе Владику ничего бы не обломилось в любом случае. Ну, не любила она пустопорожних красавчиков, особенно когда они совершенно оторваны от жизни.

Кое-как, через «мать-перемать», Галка научила своего непутёвого Пятницу поддерживать огонь и, чтобы не терял даром времени, скручивать из копры какие-никакие верёвочки. Будет чем связать жерди для его шалаша, чтоб не ночевал, как сегодня, под открытым небом, накрывшись собственной курточкой. Если шалаш развалится, пусть сам на себя и пеняет. Сама же она отправилась на берег, поискать чего-нибудь более питательного, чем бананы. Реквизировала на всякий случай у Владика величайшую драгоценность, найденную в его карманах — английскую булавку. Вдруг для чего-нибудь сгодится. Больше ничего пригодного для островной жизни там не нашлось — жвачка, мобилка, ключи, деньги, абонемент какого-то элитного клуба… Словом, пока он занимался женской работой, Галка принялась за мужскую. Присмотрела местечко — камни у южного мыса — и принялась разыскивать какую-нибудь съедобную живность. Под ведро приспособила свой побитый жизнью и «лэнд крузером» шлем. И, пока солнышко начало припекать, в импровизированном «ведре» валялось десятка три устриц. В её родном городе этих моллюсков подавали только в дорогих ресторанах и по таким ценам, что лично ей легче было, наверное, съездить их наловить. По крайней мере, Галка ни разу в жизни устриц не пробовала. Хоть она всем своим существом ненавидела запах сырых морепродуктов, но желудок настойчиво требовал чего-нибудь посытнее. А тут одни питательные вещества.

Возвращалась Галка в приподнятом настроении, весело шлёпая босыми ногами по мелкой воде. Прозрачной настолько, что были видны не только мелкие камушки, но и мальки какой-то рыбёшки, гревшиеся на солнце. Стайки таких мальков испуганно шарахались от её ног. Пару раз она видела крабов, но те тоже проворно смывались подальше, поглубже. Ничего, главное, что они здесь водятся, а уж как их поймать, Галка обязательно придумает. Можно надёргать ниток из Владикова свитера, сплести сетку и сделать сачок, например. Ещё она слышала, будто тут есть морские черепахи. Она всё же надеялась, что до черепахового мяса очередь не дойдёт, потому как она где-то когда-то читала, эти звери весили вдвое больше взрослого мужика. Попробуй поймай такой сюрприз… Сюда обязательно кто-нибудь высадится, и их заберут. Но до этого светлого дня ещё надо было дожить. А потом, кстати, объяснять, каким макаром они сюда попали. Галка поморщилась. Врать не хотелось, а правда была такова, что их сразу в дурдом, без направления врача… В природные аномалии мало кто верит. Придётся вешать лапшу про затонувшую неподалёку русскую или украинскую яхту. Тоже версия не ахти, но хотя бы более правдоподобная.

Тёмный продолговатый предмет в воде Галка разглядела не сразу, а разглядев, приняла за запчасть от какого-нибудь судового механизма. Мало ли тут кораблей разбилось? Впрочем, любая железяка сейчас была подспорьем, и девушка, пристроив на бережку свой шлем с уловом, полезла в море. Опять вымокла до нитки, зато теперь у неё в руках оказалось… нечто. Именно нечто — ржавое, смахивающее на странный затвор. На утолщённом конце, где ещё можно было разглядеть какой-то механизм, болталось несколько деревянных ошмётков. Выскочив на берег, Галка подобрала своё хозяйство и потопала к месту стоянки, попутно разглядывая находку.

Море загадало загадку в своём стиле. Ржавая железяка с клочками дерева на остове. Ещё видно, что стержень гранёный. Механизм на одном конце. Присмотревшись повнимательнее, Галка разглядела приблизительное устройство этого механизма. И чуть не запрыгала от радости. Море подбросило ей остатки старинного пистолета. Ведь в семнадцатом и восемнадцатом веках в тропических водах было не продохнуть от пиратов, и подобные находки здесь не были чем-то из ряда вон выходящим. Зато, когда вернётся домой, будет чем похвастать — настоящий старинный пистолет, пусть и ржавый! Наверное, если как следует побродить тут с металлоискателем, можно будет и пиратский клад отыскать. Усмехнувшись этой мысли, Галка пошла дальше. Тут довольно-таки жарко, не хватало дотащить до стоянки протухших устриц.

Где-то далеко над морем прокатился приглушённый громовой раскат. Галка по привычке взглянула на небо. Чисто. Ни облачка.

«Сюрприз, однако, — подумала она. Гром при ясном небе мог означать что угодно. И она была абсолютно уверена, ей не послышалось: что бы там ни было, а слуховыми галлюцинациями до сих пор не страдала. — Кто это может тут так шуметь? Владику ничего говорить не буду, а то вообще отморозится. Или истерику устроит по поводу нашего одиночества. Говорят, с красавчиками это бывает… Зато я буду настороже, и теперь ничего не просплю».

8

Гром среди ясного неба больше не повторялся. Видимо, он был так далеко, что его донесло сюда случайным порывом ветра. Зато к вечеру этот самый ветер стал крепчать. Немножко попрохладнело, а на небе появились облачка. Устриц честно поделили пополам, и Владик, имевший опыт обедов и ужинов в элитном «Бартоломео», показал, как нужно их есть.

— Вот и отличненько, — обрадовалась Галка. — Будешь, значит, на хозяйстве, а я на добыче. Распределим мужские и женские роли с точностью до наоборот.

— Это значит, что ночью ты будешь сверху? — Владик уже совсем оправился от первоначального потрясения и заговорил своим томным бархатистым голосом, от которого сходили с ума не только неопытные девчонки, но и дамы постарше.

Услышав такое, с позволения сказать, предложение, Галка поперхнулась. А потом заржала так, что слышно было, наверное, на противоположном конце острова.

— Ты… ты чего, «Голубой лагуны» пересмотрел? — она в буквальном смысле слова повалилась на песок. — Уй, блин, Казанова нашего розлива!.. Ы-ы-ы!

— Ну, не хочешь — не надо, — пожал плечами Владик. — Силой я тебя заставлять не буду.

Представив, каким манером он заставлял бы её «силой», девушка зашлась в новом приступе хохота. А Владик, как ни странно, совсем не обиделся.

— А я вообще-то мириться приходил, — сказал он, когда Галка отсмеялась.

Та сразу поняла, о чём шла речь. О визите за мобильным. И насторожила ушки. Владик был из тех, что оскорбляются на всю жизнь, а её словесные подковырки на Катькином дне рождения были из разряда оскорблений. Она, собственно, рассчитывала таким образом от него раз и навсегда отделаться. А оно вон как получилось.

— Я это поняла, — кивнула Галка. — Только не поняла, что за причина. Не объяснишь?

— У меня нет друзей. — Вечернее небо и костёр на природе вообще-то располагают к откровенности, а сейчас кроме них двоих на острове никого не было. Почему бы не поговорить начистоту? — Приятелей до фига, а вот друзей, таких, которым можно было бы доверять на двести процентов — нет. О тебе говорят, что ты человек надёжный. Вот я и подумал…

— Так чего ты от меня теперь хочешь? Дружбы? — голос девушки был ровным, без особых эмоций. — Оно, конечно, дело хорошее, только дружбу тоже надо заслужить. Усекаешь? Это тебе не магазин — пришёл, увидел, заплатил. Просто так тоже не подойдёшь похлопать по плечу и сказать: «Здорово, чувак! А давай дружить?» Песочница, блин… Дружбы тоже надо оказаться достойным.

— Ясно, — Владик смотрел на костёр, где, потрескивая, сгорала пальмовая кора. — Что ж, будем стараться.

— Бог в помощь…

Спать завалились каждый в своём шалашике. Причём уснули почти мгновенно, как только упали на подстилку из всё тех же пальмовых листьев. И не снилось им в эту ночь ничего.

В отличие от Владика, Галка спала беспокойно. Просыпалась от малейшего подозрительного шороха, настораживала уши. Но это был всего лишь ветер, необъяснимо окрепший к ночи, да шум прибоя. Это ей совсем уже не понравилось. Неизвестно, как в тропических морях, а на родине ночной ветер обычно приносил дождь. Особенно осенью. Пережить тут нашествие урагана ей вовсе не улыбалось. Но небо не затягивало кисеёй перистых облаков — авангарда ураганов. А насчёт здешней розы ветров она была не в курсе, и потому не знала, чего ждать.

«Мандраж такой… Аж странно, — подумала девушка, беспокойно ворочаясь на шуршащих пальмовых листьях. — Хотя мы и так в предельно странной ситуации, но так меня „телепало“ только раз — перед тем как сюда зашвырнуло. А если сюда никто не приплывёт? Сложно представить, что тогда с нами станет… М-да. С нами. И правда, Влад хоть и мажор недоделанный, но он человек. И я человек. Я его не брошу в любом случае».

С такими тревожными мыслями она наконец уснула более-менее крепко. И проснулась от странного звука: будто где-то совсем недалеко стукнули деревом по дереву. В этих широтах не бывает медленных европейских рассветов, похожих на таинственные мистерии. Хлоп — и готово. То есть светло. Только по звёздам и определишь, что скоро утро. Да ещё по ощущениям, которым за недолгое пребывание на этом острове Галка привыкла доверять. Она прислушалась. Ветер к утру стих, и звук невозможно было бы объяснить тем, что в лесу два дерева стукнулись одно о другое. И если ей не померещилось сквозь сон, то звук шёл из бухты.

«Чёрт… Говорила, не просплю, а всё равно проспала, дура».

Тихонечко, чтобы не разбудить Владика, мирно дрыхшего в собственноручно возведённом шалаше, она выбралась на край леса. Свой временный лагерь они разбили так, чтобы в случае чего не торчать у всех на виду. А то ведь и яхтсмены разные могут быть. Попадётся ещё какая-нибудь мадам Вонг… Словом, Галка решила проявить разумную осторожность: сперва присмотреться к гостям острова, а потом уже решать, идти на контакт или погодить. Будь остров менее гостеприимен, выбирать бы не приходилось. А так — есть чем набить желудки и прикрыться от солнца, значит, есть и выбор. Уж очень не хотелось попасть из одной передряги в другую, ещё хуже.

Плеск воды, бьющейся о деревянный борт. Да. Этот звук Галка не спутала бы ни с каким другим. Зря, что ли, выходила с отцом на лодке порыбачить? Лодка? Яхта? Девушка осторожно высунула голову из кустов.

Всё-таки лодка. И в ней человек пятнадцать. Но не на лодку сейчас смотрела Галка, мысленно проклиная всё на свете. На фоне стремительно светлеющего неба чётко вырисовывался трёхмачтовый парусник. Самый что ни на есть старинный, будто сошедший с иллюстраций к «Одиссее капитана Блада». И выглядел этот корабль так, будто его недавно использовали в качестве мишени на артиллерийском полигоне: в борту кое-как заделанные дырки, средняя мачта — кажется, она называется «грот»? — треснула у основания, даже отсюда видно. Обложив как следует судьбу, подсунувшую ей такое «приключение», Галка повнимательнее присмотрелась к лодке. Народ там тоже был… живописный, если не сказать хуже. Загоревшие до бронзового цвета лица, черт которых из её засады было не разглядеть. Кто в рубашках, кто в кожаных безрукавках, кто голый по пояс. Галка на миг подумала, что из лодки сейчас потащат съёмочное оборудование — скажем, снимают очередное продолжение «Пиратов Карибского моря». Натура ведь самая подходящая. Но увы. Лодка уткнулась носом в песок, и «живописный народ», выскочивший оттуда, вскинул на плечи какие-то мешки и бочонки.

— Твою мать… — зло процедила Галка. Видел бы её сейчас кто-нибудь из знакомых — бежал бы без оглядки.

Тихонечко, стараясь не задеть ни одну веточку, она подалась назад. Туда, где её точно не могли видеть.

«Картина маслом. Название — „Приплыли“, — думала она, делая всё возможное, чтобы не выдать своё местопребывание ни единым звуком. А сердце колотилось так, что она даже испугалась: услышат! — Перемещение пространстве и времени. А ведь это пираты… Вот что за пистолетик я нашла… Ёлки тресни, вот и не верь после этого фантастам… Так. Делать-то что будем?»

Вопрос был из разряда «на засыпку». С одной стороны, торчать на этом островке всю оставшуюся жизнь не имело смысла, хотя бы по той причине, что кроме пиратов они тут рискуют никого больше не увидеть. Да и прятаться всю жизнь не получится. Значит, надо выходить на контакт. Но тут вырисовывается другая проблема: пираты есть пираты, как бы их в книгах ни приукрашивали. Судя по обрывочным данным, которые Галка время от времени вылавливала в Интернете, отморозки они были ещё те. Ценили только золото, пытали пленников, уважали одну лишь силу и вообще были полными беспредельщиками. А уж как они относились к женщинам — Галкины современники, подпольные работорговцы, отдыхали, нервно куря в коридоре.

Остаётся надежда на одно неприятное свойство человеческой натуры.

«Золото, говорите, ценят? Ну, ну…»

9

— Подъём! Влад, подъём, говорю! Твою дивизию… Вставай, ты, крейсер «Аврора»!

— Что… что такое?

— Тихо! — зашипела Галка, зажав ему рот. — Мы тут не одни.

Владик не сразу понял, отчего Галка так волнуется, и попытался было оттолкнуть её и повозмущаться. Но встретился с ней взглядом, и передумал. Ну то есть он попросту застыл от страха: сейчас его соседка по двору была опасна, как никогда. Отчего-то Владику на ум пришло сравнение с её ножом. Он встал на четвереньки, и, стараясь не шуметь, посмотрел в том же направлении, куда смотрела Галка. Они устроились неподалёку от ручья, но не у самого его берега. И в стороне от найденной тропки. Это их и спасло, во всяком случае, от нежелательного внимания семерых мужиков, тащивших к ручью бочонки. Пятеро из них волокли посуду, двое имели на руках по ружью старинного образца и по паре пистолетов за поясом. И у всех на поясах болтались сабли. Эти типы прошли по тропе к маленькому затону, где и принялись наполнять свою тару ключевой водицей… Владик снова перевёл взгляд на Галку, и увидел, как та медленно перехватила нож с заранее выпущенным лезвием, остриём от себя. Потом он рискнул посмотреть ей в лицо. И страх почему-то прошёл. Просто бывают люди, которые не только не раскисают в момент опасности, а становятся похожими на вот этот нож — существами, сделанными из легированной стали. Напади сейчас на них кто-нибудь, да хоть эти господа с бочонками — в первые же секунды недосчитались бы одного, а то и двоих. А там уже как Бог даст. И Владик начал заражаться этой её уверенностью. Хоть и понятия не имел, что ему делать.

Водоносы ушли, и Галка едва слышно вздохнула.

— Отлично, — прошептала она. — Ситуёвина — зашибись.

— Что делать будем? — Владик задал вслух вопрос, которым мучилась сама Галка.

— Думать, — девушка всё ещё смотрела в сторону, куда ушли семеро гостей. — Не похоже это на киносъёмки, хоть стреляй. Они явно шли с опаской.

— Значит, это…

— Пираты Карибского моря. Только, в отличие от Джека-Воробья, настоящие.

— КТО?!!

— Цыц! — тихо и страшно зашипела Галка. — Будешь орать, я тебя сама зарежу, не стану ждать, пока они, — кивок в сторону, куда ушли мужики, — тебе кишки выпустят!

— Блин… — Владик был бледен настолько, что Галка даже испугалась за него. Он боялся. Очень боялся. И даже не пытался это скрывать. — Значит, это мы ещё и во времени…

— Давай вспоминать, что мы вообще знаем о пиратах, — девушка не переставала следить за зарослями. Если сейчас кто-нибудь услышит, как они тут перешёптываются, мало им не покажется.

— Ну… они нападают… в море…

— Не только в море. — Галка, в отличие от Владика, чуть побольше времени уделяла самообразованию и, в отличие от всё того же Владика, умела выделять из потока информации более-менее значимые факты. — На суше тоже отмечались будь здоров. Народ они были горячий, верно?

— Точно, сразу за пистолеты и ножи, — кивнул Владик, тоже с перепугу кое-что припоминавший. — А ты… ты что, собираешься с ними переговоры вести? Они же…

— Знаю. — Усмешке Галки обзавидовался бы и граф Дракула. — Я тоже не пальцем деланная. В крайнем случае, их станет на пару человек меньше. Но это в очень крайнем случае. А я думаю уболтать их забрать нас с собой. В цивилизацию.

— Как?!! — Владик, забывшись, вскрикнул, и Галке пришлось пригрозить ему кулаком. — Как ты собралась их убалтывать? — чтобы не схлопотать по фейсу, он едва слышно шептал. Но лицо, и без того бледное, было теперь ещё и перекошено нескрываемым ужасом. — Знаешь, что они с женщинами делают, когда никто не видит?

— Догадываюсь. А знаешь, что с нами будет, если мы тут останемся? Сегодня пришли эти, через неделю, месяц, полгода — придут другие, не лучше. Долго мы с тобой сможем сохранить силы на устрицах и бананах? Лично я не оптимистка и предпочту выбираться отсюда как можно быстрее. Похоже, эти ребята собрались тут застрять. Я видела, барахло с собой в лодке волокли. Так что время у нас есть. И мы с тобой должны придумать себе такую легенду, чтобы и заинтересовать этих товарищей взять нас на корабль, и на вранье не попасться, хотя бы по первому времени. А там найдём способ сбежать, лишь бы оказаться где-нибудь недалеко от обитаемого берега.

— Риск — благородное дело, но не до такой же степени! — возмутился Владик. — Ты точно с дуба рухнула! Ты же и слова сказать не успеешь, как они тебя быстренько оприходуют!

— Ты давай мозгами шевели, придумывай легенду, — хмыкнула Галка. — А я уже подумаю, как это всё подавать. Чтобы не оприходовали.

Владик махнул рукой. Если она хочет смерти — пусть лезет на рожон. А он отсидится в кустах. О чём и сообщил.

— Щас тебе, отсидишься ты в кустах, — язвительно прошептала Галка. — Если они увидят меня, то потом всё равно островок обыщут. И тогда в оборот возьмут уже тебя. Нравится?.. А, не нравится. Тогда слушай сюда. У меня тут заготовочка наметилась…

Минут пять она объясняла Владику свою задумку. Тот слушал весьма скептически, но не перебивал. Во всяком случае, это было уже что-то более определённое. Маленький шанс. Если они вывалились из родного двадцать первого века куда-нибудь в семнадцатый-восемнадцатый, то здесь нужно как-то выживать. Без папиных денег, без джипа, без приятелей, охраны, элитных клубов… Но ведь Галка и дома как-то выживала без всего этого. Значит, и он, если захочет, сумеет? И когда-нибудь сможет защитить её? Он мужик, а должен отсиживаться в кустах, пока девушка рискует головой. С другой стороны — соседка права: самое большее, что он может сделать ножом — порезаться. А уж кого-то защищать…

Галка дождалась, пока солнце взойдёт достаточно высоко. С корабля к тому времени прибыли ещё две небольшие шлюпки, на берег высадилось как минимум человек сорок. Продырявленный корабль отбуксировали ближе к берегу и принялись выгружать шлюпками оттуда всё подряд — поклажу, какие-то мешки, бочки. Потом настал черёд пушек. Бронзовых. Дульнозарядных. Похожие Галка видела только в городском музее — свидетели былой славы лихих казаков Богдана Хмельницкого мирно выстроились рядком во втором зале. Высадившиеся тут же принялись сооружать временный лагерь. Видимо, собирались задержаться здесь на несколько дней. Корабль, там, хоть как-то отремонтировать, днище почистить, ещё чего-нибудь. Прятаться от них все эти несколько дней не с руки. Лучше объявиться, но так, чтобы у пиратов — а Галка теперь абсолютно была уверена, что это настоящие пираты — не возникло никаких сомнений в её словах. А заинтересовать и удивить она их действительно могла.

Пока одна группа морячков каталась между берегом и кораблём, перетаскивая на пляж свой инвентарь, другая развела костёр. Среди них выделялись трое: два мужика, одетые так же, как и остальные, но, во-первых, в более-менее новое и чистое, а во-вторых, начальственного вида. И ещё один невысокий, седой, в простых рубахе и штанах, в жёлтом головном платке, но тоже державшийся независимо. Капитан и его офицеры — сообразила Галка. Из этих троих один держался более властно, вызывающе, что ли. И на рожу был — только детишек пугать. Второй больше соответствовал Галкиным понятиям о дворянине семнадцатого века. Загорелый, как и все, но на лицо не в пример симпатичнее капитана. Уже не скажешь «рожа», во всяком случае. На троих у начальничков было одно выражение лица — хмурое. Точно кто-то на них здорово наехал. Тут веселиться не от чего. Команда тоже не выглядела особо счастливой, но во всяком случае повеселее капитана и офицеров. А уж когда они выгрузили своё имущество и поджарили на костре мясо, то даже затянули какую-то песенку. Галке пришлось ждать этого добрых два часа, но она никуда не торопилась. Каково приходилось сейчас Владику, она могла представить, но лишь бы он не вздумал высовываться или шуметь. Соображалки должно хватить, всё-таки высшее экономическое за плечами. В общем-то затягивать с визитом тоже не стоило. Страх — штука коварная. Иного он и разума лишить может. Вот так и кидаются некоторые сквозь кусты, не помня себя от страха, а их первой же пулей…

Ветерок донёс до неё запах жареного мяса, фруктов и чего-то спиртного. Дождавшись, когда народ примет грамм по двести, Галка мысленно помолилась, поправила закатанную до колен штанину и осторожно, сантиметр за сантиметром, подтянулась почти к самому краю зарослей. Прислушалась. Говорили эти люди по-английски, но как-то не так. Оно и понятно: за триста с чем-то там лет любой язык бы переменился. Но — ещё одна странность — Галка не испытывала никаких языковых трудностей. Она каким-то десятым чувством понимала всё сказанное и почему-то была уверена, что ей удастся объясниться.

«Почему это случилось именно с нами?»

Вопрос, занозой засевший где-то в глубине, долго не мог пробить себе путь «наверх», к её сознанию. Но вот пробился, и Галка не могла дать ответа.

«Почему именно я? Кому и, главное, для чего это понадобилось? Я не верю в такие случайности…»

Ждать пришлось ещё не меньше получаса. Но в итоге от костра поднялся один из пиратов и отправился в кусты. Зачем — догадаться несложно. Галка осторожненько подобралась к тому месту, которое он выбрал для удобрения местной почвы, дождалась, когда процесс закончится, и встала в полный рост у дерева…

10

Первой реакцией джентльмена, увидевшего перед собой хитровато улыбавшуюся девчонку, было схватиться за рукоять большого ножа. Строго говоря, Галка сильно подозревала, что это у него вообще было вколочено на уровень коленного рефлекса. Как и её реакция на любое нападение. Однако ей повезло. У коренастого рыжеватого крепыша голова работала явно быстрее рук, и нападать он не спешил.

— Привет, — Галка не стала провоцировать пирата на активные действия своими активными действиями, и стояла, не шевелясь. Важно было протянуть первую ниточку. — А я уже и не думала, что когда-нибудь увижу людей…

— Что-то я тебя тут в прошлый раз не приметил, — недружелюбно проговорил незнакомец. — Кто такая?

— Наш корабль затонул… где-то неподалёку. Я в ваших широтах и долготах не сильно разбираюсь, и вообще тут в первый раз. Если ты не против, то я готова предложить вашему капитану весьма выгодную сделку.

— Что ж ты не вышла на берег? — хмыкнул пират. — Сразу бы кэпу всё и объяснила. Я тут при чём?

Девушка оглянулась, посмотрела сквозь кусты на тусовку у костра и так улыбнулась, что её собеседник всё понял и без слов.

— Приятель, вас там сорок человек, — едко сказала Галка, всё-таки решив прибегнуть к словам. — А я ещё жить хочу.

Пират усмехнулся, на этот раз веселее. Видно, оценил юмор.

— Я Билли, — представился он. — А ты что за птичка?

— Галина, — ответила девушка.

— Как? Алина? — удивился Билли. — Хм… Это где так девчонок называют, хотел бы я знать?

— Узнаешь, если проводишь меня к капитану, — Галка подмигнула. — Ему-то я точно всё выложу.

— Уверена, что капитану понравится твоё предложение? Если нет, лучше тебе вообще не показываться ему на глаза.

— Не так страшен чёрт, как его малюют, — девушка снова обернулась к пляжу.

Пират наконец убрал руку с ножа и присмотрелся к ней повнимательнее. Девка так себе, не уродина, не красотка. Маленькая, но жилистая. Из странностей только непривычно короткие волосы да штаны. Ну, мало ли. Иной раз купцы своих дочек мальчиками обряжают, чтобы не было, так сказать, эксцессов на кораблях. Эта и сейчас вполне могла бы назваться мальчишкой, под такими обносками всё равно не разобрать, что к чему. Только почему-то не стала. Да и голосок приятный, звонкий… Он расплылся в улыбке.

— Добро, провожу тебя к кэпу, — сказал он. — Только услуга за услугу, девочка. — Билли ещё раз оценил её фигуру и улыбка стала ещё шире. — Я помогу тебе, а ты не ломайся, когда я к тебе подкачу. Ясно? Давненько я на берегу не был, а ты хорошенькая, хоть и щуплая.

— Ага, это типа предложение руки, сердца и прочих органов? — девчонка тоже заулыбалась. И что-то в этой улыбке было непонятное. Такое, что Биллу почему-то не хотелось тянуть к девочке руки, как бы он там ни соскучился по женскому обществу. — Давай договоримся так: ты проводишь меня к капитану, а я, если ему НЕ понравится моё предложение, так и быть, ломаться не стану. Но только с тобой одним, за остальных базара не было. Ну а если кэп согласится взять нас на борт, то я сделаю тебе хороший подарок. Такой, что ты до конца дней своих благодарить меня будешь. Идёт?

— Кого это — «нас»? — этот пират, кажется, тоже умел вычленять из потока информации самое главное.

— Меня и брата.

— Чёрт… За двоих мы не договаривались, девочка.

— А я за него сама добазарюсь, — сказала Галка. — Ну, мы идём? А то твои приятели, чего доброго, пойдут тебя искать, и наш с тобой договор накроется медным тазом.

— Чудно ты болтаешь, — сказал Билли. — Ладно, пошли. Но смотри мне, уговор есть уговор.

— Дык, ясен пень…

Галка в какой-то момент подумала: повезло ещё, что умный попался. Вышел бы какой-нибудь дуболом с двумя извилинами — и всё. Даться она бы не далась, не для того два года училась в секции, такие бабки платила. Но серьёзной драки с целой компанией пиратов она бы не пережила.

Это был момент истины. Первые несколько секунд были для Галки самыми тяжёлыми. Казалось, будто в неё полетели сразу сорок пуль. Или камней. «Кто такова? Откуда взялась?» Галке стоило больших усилий удержать спокойствие на лице и в душе. Эти господа таковы, что если почуют слабину, разорвут в клочья. Первый вал схлынул… Для начала тусовка попросту сообразила, что не стал бы их приятель Билли вот так запросто выходить из лесу бог знает с кем, если бы не убедился, что это существо не опасно. Опасного он бы незатейливо пришиб на месте обнаружения. Но девчонка… Откуда? Ведь в прошлый раз, когда воду брали, не было на острове ни души. Странно. Билли вообще-то знает, что нужно делать с девчонками, при которых нет бдительных папаш, братцев, муженьков или охраны. Только почему-то ведёт её прямиком к кэпу. А девка держит себя так уверенно, будто не на острове, не среди четырёх десятков морских волков находится, а посреди главной площади какой-нибудь европейской столицы… Галка хорошо разбиралась в людях. Пару раз это умение помогало ей избегать ментовских подстав — подошёл типа покупатель, а гривен нет, только баксы. Продайте телефончик, девушка, а то такой облом идтить менять. Ещё обманут… Далеко не все подобные «валютчики» были подставой, и Галка, бывало, продавала мобилки за доллары, но ментам не попадалась ни разу. Просто потому, что умела верно угадывать эмоциональный настрой человека. Или группы людей. Как и в этом случае. Удивление, любопытство, интерес — больше простой, человеческий, чем вполне определённого рода. Один её странный вид мог заставить их, прежде чем распускать руки, хоть чуть-чуть задуматься. Жаль, не всех. Вон сидят трое, слюна так и капает… Один из них, чернявый, и правда был хорош. Она бы даже сказала — красавец, из породы «настоящих мужчин». Может, не такой умный, как Билли, но всё же… Девушка не возражала бы, если бы вместо Билли в кусты отошёл именно он. Тем не менее до капитана Галка добралась без приключений. Он и правда рожей не вышел: хоть сейчас на съёмки «Властелина колец», на роль саруманового урукхая, без особого грима. И габариты соответствующие. Да ещё бородатый. Только глаза выдавали чертовски умного человека. Впрочем, дураки в капитанах никогда не засиживались. Двое офицеров — «дворянин» и седой, — занимавшиеся своими делами, сейчас же подтянулись к шефу. Первый, и так хмурый, тут стал совсем мрачным. Второй, наоборот, любопытничал, хоть и старался этого не показать.

— Кого это ты приволок, Билл Роулинг? — поинтересовался капитан.

— У неё к тебе дело, кэп, — Билли сжато, одной фразой, пояснил ситуацию. — Кажется, она тут с того шторма, который наделал делов неделю назад.

Взгляд капитана проассоциировался у Галки с рентгеном. Или, скорее, с аппаратом в аэропорту, который просвечивает чемоданы. Девушка поняла: ей сейчас не стоит раскрывать рот. Пусть капитан первым задаст вопрос. По нему точно можно будет судить об этом человеке и о своих перспективах. Команда же тем временем постаралась расположиться одновременно и в почтительном отдалении от руководства и так, чтобы слышать каждое слово.

— Я понял, — хмыкнул капитан. — Сейчас мы наверняка услышим занимательную историю о знатном и богатом папочке, который осыплет нас золотом за доставку любимой доченьки в Порт-Ройял.

«Порт-Ройял, — автоматически отметила про себя Галка. — Значит, точно Карибы, семнадцатый век. Действую по варианту „А“… В каком году Порт-Ройял снесло землетрясением? Читала где-то… Блин, не помню…»[2]

— Может быть, мой отец и не так знатен, как хотелось бы, но сделка для вас будет выгодной в любом случае, — Галка заговорила холодным деловым тоном, какой у неё обычно прорезался при разговорах с непосредственным начальством. Договор договором, а свои кровные иной раз приходилось вырывать чуть ли не зубами. — Три тысячи золотых за то, что вы заберёте отсюда меня и моего брата, и доставите по месту назначения. Плюс возможность дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества с нами или нашими компаньонами.

— Мы не извозчики, — таким же деловым тоном ответствовал капитан.

— А мы и не пассажиры, — ответила Галка. — Люди, готовые платить за путешествие в один конец три тысячи, это уже ценный груз, не так ли?

— Сомневаюсь, чтобы у тебя был в кармане хотя бы медяк, — усмехнулся седой.

— Разумеется, все её денежки в папочкиной конторе, — едко произнёс капитан. — Которую мы можем и не найти… Кто такая, откуда, имя?

— Галина Волкова, из России, — представилась Галка. С Владиком по одному из вариантов был уговор обзываться его фамилией, потому как её собственная — Горобец[3] — звучала слишком непредставительно. Хоть и подходила ей необыкновенно: маленькая, серенькая, громко чирикает… — У нас пока нет своего флота, способного пересечь океан, потому работаем через голландцев.

— Россия… Россия… — задумался кэп. — Это где такая страна? Что-то не припомню.

— Восточнее Польши, — соизволил наконец подать голос «дворянин». — Я там не бывал, но один мой голландский коллега ходил в их северный порт.

— Архангельск, — Галка знала только один русский северный порт, подходивший по времени.

— Ему там не понравилось, — с едкой иронией добавил «дворянин».

«Ещё бы, — ехидно подумала девушка. — Небось, рожу по пьяному делу помяли. О времена, о нравы…»

— Если ваш коллега судит о стране по портовым кабакам, то я вас разочарую, — не менее едко сказала она вслух. — Эти заведения одинаковы во всех странах мира, где вообще имеются порты.

— Туше. — Губы «дворянина» тронула усмешка, в которой уже не было ни ехидства, ни иронии. — Капитан, предложение выгодное. Нам нужны деньги на ремонт.

— Сам знаю, — капитан смотрел сейчас не на Галку, а на команду, ожидавшую его решения. — Три тысячи… В какой монете?

— Испанские реалы, — Галка назвала единственную валюту этого времени, которую смогла вспомнить.

— Тогда по три тысячи с каждого — с тебя и с братца. Кстати, а где он? Сидит в кустах и трясётся от страха, пока сестрица договаривается с английским капером?

— Не судите его строго, — Галка позволила себе холодную усмешку. — Он слишком привык к тому, чтобы ему всё подавали готовеньким на тарелочке.

— А ты?

— Я — другое дело.

— Ясно. Наследничек фамилии и состояния, а при нём охрана, надёжнее которой не придумаешь — родная сестра, — не понять, говорил капитан серьёзно или насмехался. Скорее, насмехался. — Три тысячи с носа, тогда согласен.

— Четыре за двоих, — Галка выбрала себе легенду купеческой дочки, и теперь обязана была хотя бы для приличия поторговаться. — Я хорошо знаю пределы финансовых возможностей нашей семьи. К тому же, учитывая состояние вашего корабля…

— «Орфей» даёт десять узлов даже с треснувшей мачтой и обросшим днищем, — в голосе капитана прозвучала нотка гордости за свой корабль. — Ладно, так и быть. Пять тысяч за обоих, и вы на борту. Не согласны — можете куковать здесь, пока вас не сожрут индейцы-каннибалы или не попадётесь испанцам.

— Или другим каперам, — со сдержанной улыбкой добавила девушка. — Идёт. Вся сумма по прибытии в Порт-Ройял, наличными.

— Как зовут этого вашего компаньона-голландца? — прищурился капитан.

— Брок, — Галка ляпнула первое, что пришло на ум. То ли в Интернете где-то такое фамилиё выловила, то ли по телику когда-то слышала…

— Питер Брок? — переспросил седой. — Это не тот, случайно, брат которого ходит в Европу на торговом галеоне и шлюпе?

Галка чуть было язык не проглотила. Надо же — вслепую попасть прямо в десятку! Хотя голландцев здесь, наверное, много…

— Откуда мне знать? Я на море человек новый, и в кораблях не разбираюсь. Но их точно было два, один побольше, другой поменьше.

— Знаю я этого Брока, — подтвердил седой, кивнув капитану. — У него контора в Порт-Ройяле, хотя мог давно отвалить на Кюрасао. Жмот, но дело с ним иметь можно. Если её батюшка такой же, денежки ты получишь.

— Ладно. — «Рентгеновский» взгляд капитана снова ощупал Галку с головы до пят. — Тащи своего братца.

Галка, стараясь не терять достоинства — подняла планку, так держи, — кивнула и не спеша пошла обратно. Через временный лагерь пиратов. Краем уха она услышала, как капитан подозвал Билли, что-то у него спросил.

— …обещала какой-то подарок, — услышала девушка.

«Трепло, — нелестно подумала она о своём новом знакомце, чувствуя, как подступает холодное спокойствие. В последний раз с ней такое было перед тем, как она заслужила свой зелёный пояс. — Находка для шпиона, блин…»

— А ну-ка, парни, — сзади раздался голос капитана, — пощупайте хорошенько эту девочку.

Перед Галкой тут же нарисовалась «группа товарищей» в количестве пяти ухмыляющихся пиратов. И среди них, к сожалению, тот самый чернявый красавец, который ей понравился…

— Чёрт!

— Спокойно, Джеймс, — капитан перехватил руку штурмана — того самого «дворянина» — собравшегося взяться за саблю. — Не горячись. Девка нашей породы. Спорю на десять песо, выкрутится…

…Пятеро, перекрывших ей путь, для человека, хорошо знакомого с айкидо, не представляли смертельной угрозы. Хотя двое из них были изрядные шкафы, Галка и не таких по татами валяла. Даром, что воробей. И когда один из них, здоровяк, подошёл слишком близко, девушка улыбнулась. Так, как улыбалась только один раз в жизни. Когда объявила Лысому войну. «Или ты уйдёшь из района сам, или тебя вынесут вперёд ногами». Девушка улыбалась, а глаза — две серые льдинки. Она смотрела как сквозь прицел.

— Пять тысяч, парни, — голосок её был ну чисто мёд. — Около сотни на рыло, и ещё кэпу на орехи останется.

— Остынь, Сэмми, — чернявый, почему-то переменив настроение, удержал здоровяка за рукав. — Ты на эти денежки десять шлюх в порту купишь.

— Чего? — не понял здоровяк. Судя по всему, в этом случае Создатель компенсировал габаритами острую мозговую недостаточность.

— Того, — продолжала улыбаться Галка. — Сотня в кармане по прибытии в Порт-Ройял. Что непонятно?

Пираты расступились. Не столько потому, что заела жадность, сколько из-за капитана, кивнувшего вполне удовлетворительно. И девушка, насвистывая какую-то песенку, спокойненько пошла себе по песочку. Но в её душе спокойствием и не пахло.

Никто из тех пятерых пиратов пока не понял, что один или двое из них могли умереть прямо на этом пляжике. Ведь Галка сейчас, как никогда, была готова к убийству. Но они это ещё поймут. Когда придёт время.

11

— Влад! — Галка всунулась в кусты, в которых стояли их шалаши. — На выход с вещами! Всё путём, договорилась за нас обоих. Только имей в виду: в нашем плане корректировка, ты теперь мой брат.

— Ну ничего себе! — хмыкнул Владик, выходя — точнее, выползая на четвереньках — из-за толстого дерева. — Не стыдно тебе врать незнакомым людям?

— Извини, я не знала как по-английски звучит «сосед по двору», — ехидно усмехнулась Галка. — Как и планировали, я назвалась твоим фамилиём. На мужа ты не потянешь, не в моём вкусе. А слово «дружба» в отношении мужчины и женщины эти товарищи понимают только в одном смысле. Остаётся только вариант с братом.

— Это точно пираты? — Владик всё ещё сомневался.

— Они самые. Будь спок, прокатимся по Карибскому бассейну в лучшем виде. Может, капитана Блада повстречаем где-нибудь, — хохотнула Галка. — Только кэп предупредил, что они не извозчики. Придётся повкалывать. Полы драить умеешь?.. Ясно: научат. Шмотки при тебе? Пошли.

Владик процедил сквозь зубы что-то насчёт Домостроя, своевольных девчонок и наглости в качестве второго счастья, но ему повезло: Галка этого не услышала. Она-то, в отличие от него, углядела, что за ней следили. Двое. Видимо, капитан ей не доверял ни на грош. Одного из двоих она вполне могла достать броском ножа, но воздержалась. И гуманизм тут вовсе был не при чём. Просто не хотелось обострять отношения с самого начала. Если Галке не изменяло её предчувствие, кровушки ей ещё пролить доведётся. Она ведь только притворилась холодной и дьявольски уверенной в себе торгашкой. Выложиться пришлось чуть не до донышка. Но тут уже неважно, кто сильнее на самом деле. Как там гласит чуть ли не первая заповедь военной хитрости? «Если ты слаб, покажи, что силён. Если ты силён, покажи, что слаб». Его величество блеф сыграл свою роль. Пираты поверили в её опасный спектакль, теперь оставалось только поддерживать миф о богатой купеческой дочке.

Галка по пути коротенько рассказала Владику содержание своей недолгой беседы с капитаном, благо по-русски тут никто не понимал. Тот только кивал, запоминая и стараясь ничего не напутать. Купцы, голландец-компаньон, буря неделю назад, крушение, жизнь на острове. Проще классического «Поскользнулся. Упал. Закрытый перелом. Очнулся — гипс». Владик только возмутился насчёт непутёвого братца, но тут пришлось быть самокритичным. Что, в самом деле, он умеет в жизни? Разве что готовить, и то только по настроению. Всё. Нет: ещё строить из себя пуп земли. И правда, непутёвый…

Временный лагерь пиратов поразил Владика в самое сердце. Нет, он совсем не был против отдыха на природе. Но хоть каких-то санитарных норм люди должны были придерживаться! А эти, объев мясо, побросали кости где попало, и там же устраивались спать. Между объедков. Видимо, ночью выспаться не довелось. Галка этого, казалось, не замечала. Просто шла себе мимо, твёрдо выдерживая курс прямиком к капитану… Увидев этого самого капитана, Владик мысленно выругался. Вот так он и представлял себе пиратов — за поясом целый арсенал пистолетов, на боку сабля, рожа кирпича просит. И людоедская улыбочка на этой роже. Если бы не безбашенная Галка, он бы и на пушечный выстрел не подошёл к такому разбойнику. А той как с гуся вода. Ничего не боится.

— Господи, — хмыкнул капитан, разглядев спокойную, как дверь, Галку и бледного от страха Владика. — Вот ведь повезло, нечего сказать… Эй, парень, ты трястись-то перестань. Не съедят.

— Он невкусный, — Галка решила поддержать шутку, в своём стиле, понятно. — Какие будут распоряжения, кэп?

— Идите к Жаку, он вас приоденет и к делу приставит. Будете отрабатывать проезд и пропитание, пока не придём на Ямайку. Там рассчитаемся, и вы уже сами решите, иметь с нами дальше дело или нет.

Галка разумно решила не приподнимать завесу над своим будущим после прибытия на Ямайку. Там видно будет.

Тот самый чернявый красавец, представившийся как Дуарте (имени своего он не назвал, видимо, по врождённой скромности), с улыбкой, в которой явно сквозила насмешка, проводил их к боцману. Владик, глядя на крепкого мужика, способного пальцами гвозди гнуть, невольно сравнивал его со щуплой на вид Галкой… и тихо млел от приступов страха. Он бы этого типа даже с места не сдвинул, не то что защищать «сестру», если вдруг тому приспичит чего-нибудь не того.

«Как она не боится?»

На сей раз заразиться её уверенностью не получалось, хоть плачь. Владик сильно подозревал, что если сейчас откроет рот что-то сказать, его зубки выстучат мелкую дробь.

Галка обернулась на ходу.

— Не дрейфь, сосед, — улыбнулась она. — Чего трясёшься? Они такие же люди, как мы с тобой — две руки, две ноги, на плечах тыква.

Владик нервно хихикнул, но стресс есть стресс, и он давал о себе знать. Потому он попытался вообще отстраниться от происходящего. И дядьку лет пятидесяти с жёлтым платком на голове он разглядывал так, будто смотрел фильм. Про пиратов, естественно. Вообразил, будто между ним и этим живописным персонажем находится экран. Полегчало. А «персонаж» тем временем набил трубку, запалил. Выпустил облачко едкого табачного дыма.

— Вот что, детки, — сказал он, обращаясь почему-то к одной Галке. — Звать меня будете Старый Жак. С этого момента и до прибытия в Порт-Ройял я ваш отец, мать и дедушка с бабушкой. Мои приказы теперь для вас — закон. Выше меня только капитан, а выше капитана — Бог. Это раз. Слуг и служанок на корабле не держим, так что прибираться придётся самим. Это два. Если на нас нападут, драться будете наравне со всеми, а там уж как карта ляжет. Это три. Если что неясно, можете задавать вопросы, пока я добрый.

— Хорошо, — лучезарно улыбнулась девчонка. — Как я понимаю, чем меньше вопросов я буду задавать, тем лучше?

— Верно мыслишь, девочка. Только я вижу, люди вы не морские, и наука будет вам не лишней. Начнёте за компанию с парнями с кренгования. Для салаг поясняю: нужно будет очистить днище нашей посудины от наросшей там дряни, — боцман выпустил ещё один клуб дыма. — Растолковать, зачем?

— Не стоит, я в школе хорошо училась, — ответила Галка.

— Учёная девка, — хмыкнул Жак. — Это вообще ни в какие ворота… Ладно, детки, теперь оденьтесь по-людски. Больно смотреть на ваши обноски. Одежду найдёте вон в том сундуке, — он ткнул трубкой в сторону кучи мешков и сундуков. Ближайший, похожий на лежащий на боку шкаф, видимо, использовался в качестве гардероба. — Как оденетесь, подкрепитесь, чем Бог послал, и за работу.

Владик мысленно возмутился: его эксклюзивный прикид обошёлся никак не дешевле полутора тысяч баксов. И, в отличие от Галки, он в воду в штанах не лез. А тут — обноски. Михаил Воронин наверняка бы обиделся, узнай он, как обозвали его штучный шедевр. Но возмущаться вслух почему-то не хотелось. А Галка, смеясь над его мыслями — давно убедился, что она его насквозь видит, — уже тащила «брата» переодеваться.

12

Пока то да сё, день покатил к вечеру, и кренгование корабля отложили на завтра. Всё равно ещё не все дыры в борту закрыли. Поэтому Галке, несмотря на грозные обещания дядюшки Жака, особо делать было нечего. Равно как и остальным, кроме троих-четверых, заменявших погибшего плотника. О том, что «Орфей» с горем пополам выкарабкался из боя с двумя испанцами, любопытной девчонке рассказал всё тот же Билли. Он и правда был любитель поболтать, а девчонка ему явно понравилась. Чем? Ну, хотя бы отсутствием страха, во всяком случае, его внешних проявлений. Галка беззлобно зубоскалила, отшучивалась. И вообще заметила, что пираты не такой уж красноречивый народ, как думают некоторые беллетристы. Да, капитан с офицерами и лидеры команды просто обязаны были изъясняться как минимум доходчиво. Остальные в большинстве своём гораздо лучше управлялись с такелажем и саблями, чем с собственным языком. Оттого на одно слово любого пирата Галка отвечала десятком своих. Уж что, что, а язык у неё был приделан, как надо. Владик же намертво замолчал, даже когда его приставили жарить мясо на ужин. К слову, мясо было ещё довольно свежим. Возможно, вчера утром где-то бегало или плавало. До изобретения холодильников оставалось ещё две с половиной сотни лет, в тех широтах и в октябре было достаточно тепло, потому в море пираты обычно брали солонину и неважно выпеченные галеты, если вообще не сухари, быстро плесневевшие в трюме. Откуда же свежатинка?

— Эх, упокой, Господи, душу грешника Джонни, — сказал Билли, когда неугомонная Галка задала вопросик про свежее мясо. — Славный был охотник.

— Дельфинов, что ли, промышлял? — не успокаивалась девушка.

— Морских коров,[4] — сообщил Билли. — Испанцы его вчера убили. Ладно, наймём другого индейца, у нас на берегу среди них полно друзей. Придётся до тех пор сидеть на солонине.

Солонину Галка честно попробовала. Не деликатес, но есть можно. Если выбрать оттуда червячков. Она сильно заподозрила, что кусок с жирным червём (наверное, какая-нибудь личинка) ей подсунули специально, чтобы полюбоваться на реакцию европейской барышни. «Барышня», однако, преспокойно выкинула личинку и продолжала жевать мясо как ни в чём не бывало. Хотя больше всего на свете хотелось не сходя с места выдать съеденное обратно. Чего ей стоило в тот момент удержать на физиономии спокойное выражение, лучше не говорить. А пираты, только девушка отлучилась за водой, начали со смешками, но не без уважительных ноток обсуждать слова капитана: «Девка нашей породы». Галка действительно попала как рыба в воду. Почему-то ни с кем раньше ей не было так легко общаться, как сейчас с этими флибустьерами. Головорезами, разбойниками, грабителями, вполне заслужившими репутацию «морских волков». Хотя, а сама-то она кем была? Немножко студентка, немножко торговка, немножко «блатная». В общем, тоже не идеал… Словоохотливый Билли сразу обзнакомил её со своими приятелями, и сейчас они всей нескучной компанией засели у костра. Заодно заочно представил начальничков: мол, кэпа зовут Джон Причард, штурмана — кстати, он дворянин, бывший морской офицер — Эшби. Ну, а с дядькой Жаком, боцманом, Галка уже познакомилась. Было ещё довольно светло, но пираты не обольщались. Темнеет здесь в самом деле очень быстро, это вам не Европа… На ужин, кроме мясной зажарки, были свежие бананы, от которых Галку после островного сидения уже начинало потихоньку тошнить. Но пираты наворачивали их так, что скоро около костра образовалась неслабая куча кожуры. Запивали они это дело, естественно, ромом, от которого вредная девчонка отказалась наотрез. Тогда Билли приволок бутылочку вина, реквизированную, видать, с какого-то захваченного корабля. Для прекрасных дам лучше не придумаешь, так сказать. Галка возражать не стала, и в итоге после второго стаканчика разговор перешёл на более рискованные темы. Приставать к ней никто пока не решался — кэп запретил, не хватало ещё ценный груз испортить, — но раздевающих взглядов после «подогрева» заметно прибавилось.

«Ага, — думала Галка, попивая слабенькое винцо, видать, местного, карибского производства. На её вкус чуток кисловато, но это после крымских вин домашней выделки. Ведь только этим летом ездила к подруге в Керчь, напробовалась. — Сразу видно — некрасивых женщин не бывает. Бывает мало водки. Ну, ладно, только заведитесь, сразу начнётся концерт по заявкам радиослушателей…»

— …Тут кэп не сплоховал, и сразу скомандовал на абордаж, — Билли рассказывал девушке о предпоследнем, более удачном рейде «Орфея». О том самом, где они разжились, кроме всего прочего, и вином, остатки которого сейчас и допивали. — Взяли купца, а там трюм полупустой. Только вино да кожи. Ну, хоть что-то, тоже товар. Да ещё сам корабль и двое пассажиров, муж и жена, богатые испанцы. Оставили их только ради выкупа. Честное слово, не посули они денег, отправились бы за борт оба. Сразу. Даже баба. Длинная, худющая, как жердь, и на рожу словно лошадь. На такую никто из парней бы не польстился.

— По трезвому делу — точно. Надо было выпить, — хмыкнула Галка. — Или ты столько не вылакаешь?.. Ладно. Худые вам не нравятся, значит? Так ведь и я не толстая, а некоторые из вас на мне уже глазами дыры протёрли.

— Ты — другое дело, — сказал Дуарте, тот самый красавец, с которым, между прочим, сама Галка не прочь была бы поболтать без свидетелей. — Ты маленькая, но ладная. Не скелет ходячий, как та испанка.

— Верно, — поддакнул Билли. — Какая радость, когда бабу даже ухватить не за что?

— Значит, в твоём вкусе женщины упитанные? — улыбнулась Галка, наливая себе третий стаканчик, но и не забывая о закуске. — Насколько?

Билли показал, насколько. Пираты заржали, а Галка вздохнула с притворным разочарованием.

— У-у-у… — весело протянула она. — Мне так за всю жизнь не откормиться. А я только собралась к тебе поприставать. Ну, значит, не судьба.

Билли, наверное, в первый раз за всё время не нашёл, что сказать. А компания у костра заржала ещё громче.

— А вот мне нравятся маленькие и худенькие, — к Галке поближе подсел здоровенный француз Ксавье, по прозвищу Грот. Билли недовольно заворчал, но остальные, предвидя очередную забавную «штучку», которую наверняка отмочит девчонка, вежливо попросили его заткнуться. — Жерди понятно: на такой бабе, как на сходнях, того и гляди, синяков себе наставишь о рёбра. Толстая — того лучше. Пока на неё взберёшься… Вот ты точно другое дело. И не куча сала, и всё при тебе.

— И разглядеть успел, — хихикнула Галка. Пока это шутки, но она всё равно была настороже. — Только не пойму, когда именно, вроде при вас купаться не ходила… Так говоришь, нравятся маленькие?

— Нравятся.

— А ты им? — весело спросила девушка. — Что-то меня сомнения берут. Ведь если твою рубашку подвесить вместо паруса, разницы никто и не заметит.

Пираты снова заржали: Грот действительно был размером с двух Билли, а тот в свою очередь — с двух Галок. Французу и прозвище-то дали в честь самой большой мачты на корабле, как раз из-за нестандартных габаритов. Из-за них же, видать, и возникали проблемы по части общения с «маленькими и худенькими».

— Будет вам, — получив такой «от ворот поворот», Ксавье стушевался, но место около Галки уступать обратно не спешил. — Что я, за девушкой приударить не могу? Сами слышали, что кэп сказал: если она сама кого выберет, ему до этого дела нет.

— Так ведь это если выберет, а ты отбор не прошёл, — Билли решительно — и не без труда — отодвинул Грота и занял облюбованное местечко.

— Можно подумать, ты прошёл, — напомнил ему Дуарте. И подмигнул девушке. — А ты, Алина, вовсе не трусиха. Не боишься говорить с нами на такие темы? Всякое может случиться, мало ли, что там кэп сказал. Он сказал и отвернулся.

— Если бы я боялась, то вообще бы к вам не вышла, — Галка отхлебнула ещё винца. Под очередной кусочек жареного мяса пошло просто замечательно. — Ну и, кроме того, я ведь ещё не выполнила своё обещание. Насчёт подарка. Помнишь, Билли?

— Помню, — Билли уже ничему не удивлялся. Опять девчонка готовит какой-то фортель.

— Тогда, если никто не возражает, я могла бы объяснить, почему я иногда позволяю себе рисковать, — вполне серьёзно сказала Галка. — Почему нас с братцем одних отпустили. Вот ситуация: сижу я тут на каком-то мешке, пью вино, закусываю. Вдруг кто-то из вас в самом деле решает наплевать на приказ капитана и пытается меня схватить… Представили? Ну, тогда нападайте. Сперва хотя бы ты, Билли. Для примера.

— Как это — нападать? — опешил Билли, а остальные примолкли. Творилось и вправду что-то несуразное.

— Как умеешь, так и нападай, — Галка неторопливо сделала ещё глоточек. — Только всерьёз, без поддавков. Представь, что ты взял корабль на абордаж, а я — безденежная пассажирка, и как раз в твоём вкусе, — девушка развела руками, повторяя его же жест, когда он описывал свои пристрастия в отношении женской фигуры.

Билли сперва хохотнул, не веря своим ушам. Потом быстро, очень быстро метнулся к Галке, пытаясь схватить её за футболку — она хоть и прибарахлилась из сундука, но переодеться решила завтра. Только девушки на месте почему-то не оказалось. А ещё миг спустя он уткнулся носом в тот самый мешок, где вот сейчас сидела девчонка. Правая рука оказалась заведенной за спину, и в позвоночник между лопатками упёрлась маленькая ножка. Пошевелиться он тоже не мог: при малейшем движении руку от кисти до плеча насквозь пробивала боль.

— Первое правило: не зевай, — он услышал над собой Галкин голосок. — Второе правило: нельзя недооценивать противника, даже если он слабее тебя. У него могут оказаться и сильные стороны, о которых ты не знаешь. Третье правило: не бойся того, кто сильнее тебя. И у самого сильного найдутся слабые места, если поискать.

— Это и есть тот подарочек, который ты обещала? — придушенно спросил Билли.

Прочая тусовка, похоже, только сейчас сообразила, что девчонка проделала весь этот фокус без какой-либо задней мысли. А ведь поначалу подумали, будто она собралась сделать их приятелю больно, и кое-кто даже дёрнулся её скрутить. К тому же Билли она сразу выпустила, и тот, усевшись, принялся разминать руку: на запястье чётко отпечаталась маленькая пятерня.

— Да, — Галка подтвердила их догадку, и пираты успокоились. — Но почему же я должна делать его тебе одному, когда у тебя такие славные друзья?.. Я слабее любого из вас. Но никто из вас не сможет меня схватить. Даже ножиком бы не дотянулись. А всё благодаря моему учителю, который сделал меня… не непобедимой, но во всяком случае четверо или пятеро для моей скромной персоны опасности не представляют. Хоть с оружием, хоть без него… Хотите, я вас научу?

— Ты ведь и в лесу могла меня… того, скрутить, — хмыкнул Билли.

— А зачем? Ты же не нападал, — девушка пожала плечами и заняла своё место на мешке. Опрокинутый стаканчик подобрала с песка, плеснула воды, сполоснула и снова налила вина. — Ну, так как, братва? Учить мне вас? Если я, маленькая и худенькая девушка, озадачила здорового крепкого парня, то представьте, как вы сможете удивить испанцев? Подумайте.

Пираты переглянулись.

— Ты наверняка показала нам не всё, что умеешь, — хмыкнул Дуарте. — Давай договоримся. Если сейчас отобьёшься от пятерых, как сейчас нам свистела, я первый скажу: Алина, учи меня. Если нет — не обижайся. Тут я тоже буду первым, а за мной остальные.

— Базара нет, — Галка залпом выпила своё вино — ни дать ни взять, приняла фронтовые «сто грамм» для храбрости. При этом Дуарте заметил в её взгляде что-то странное, до боли похожее на сдерживаемый гнев. Затем она поднялась, отошла на свободное место. — Ты выставил условия, я согласилась. Мне всё равно, кто и как будет нападать. Сами определитесь, ладно?

Солнце ещё не коснулось моря нижним своим краем, и снова нарисовало на зыбкой воде золотую дорожку. Галка не смотрела на пятерых, поднявшихся от костерка. Она не держала на них зла. Пираты есть пираты. Специфика данной эпохи, если так можно выразиться. Чтобы они смогли хоть чуточку себя переделать, должно произойти чудо. А Галка чудес творить не умела.

Так и есть: Дуарте, Грот, Дубина Сэм, Джон — молодой, только недавно из юнг — и Тэд. Как раз те, кто больше всего прожигал девушку похотливыми взглядами. Умница Билли отошёл в сторонку. Не то чтобы он так уж сильно верил в Галкины способности. Просто не хотелось опять повалиться носом вниз… Галка знала, что проиграть не может. Хотя бы потому, что она по совету сэнсэя всегда перед боем — даже тренировочным — отставляла все чувства куда-нибудь в сторонку. До лучших времён. Хочешь победить — не давай страстям тобой командовать… Девушка сейчас была безмятежна, как лесное озеро в безветренную погоду, чего никак не скажешь о пятерых пиратах. Не очень крепкое вино, от которого она тем не менее захмелела, осталось где-то в ином мире. Вместе со всеми чувствами и эмоциями. Здесь были только она, её противники… и эта солнечная дорожка.

— Нападайте, — ровным голосом сказала она.

13

Судовой журнал «Орфея»

23 октября 1669 года от Рождества Христова. Писано рукой капитана Джона Причарда.

Подобрали на одном из островов Рока двоих московитов — брата и сестру. Взялся доставить их в Порт-Ройял за пять тысяч реалов. Если врут насчёт денег, я им не завидую.

Девчонка оказалась не так проста, как я думал. В ней, как и во всех смертных, есть страх, но она его не показывает. Спокойно болтает с парнями, которые в иной ситуации давно бы развлеклись с ней по своему обыкновению. Если бы Эшби снова не встрял со своим благородством. Впрочем, девка и здесь меня удивила. Оказывается, она владеет каким-то боевым искусством, способным сделать человека вчетверо сильнее и быстрее. Пятерых парней, усомнившихся в её умениях, она разметала по песку удивительно ловко. Кажется, они собрались этому делу учиться. Что ж, пусть поучатся. Мне нужны хорошие бойцы.

25 октября 1669 года от Рождества Христова.

Сегодня в полдень закончили кренгование и починку бортов. До вечера погрузимся и отправляемся в Порт-Ройял.

Мальчишка-московит недурно готовит. Лишь бы не разбаловал парней своими блюдами. Где я потом возьму такого кока? Его сестра принялась за обучение всей команды и заодно травит им какие-то байки.

26 октября.

Отплыли с острова.

Эшби бурчит что-то себе под нос. Прямо не говорит, но я по его роже читаю так же хорошо, как он прокладывает курс по своим лоциям и звёздам. Старый Жак доволен девчонкой, говорит, парни на её уроках ведут себя как примерные английские матросы на линкоре. Но болтает, есть и недовольные. Баба на борту и так далее. Вразумил одного, остальные заткнулись.

29 октября.

Открытое море. Ветер зюйд-зюйд-ост, скорость меньше трёх узлов. Еле ползём. Экономим продукты. На горизонте парус.

30 октября.

Ветер окреп, появилась надежда на скорое прибытие в Порт-Ройял.

Сам наблюдал, как парни валяют друг друга по палубе. Девчонка разбила их на пары и заставляет отрабатывать приёмчики друг на дружке. Старый Жак говорит, что она не только учит, но и сама учится морской науке. Сверх того ведёт какие-то записи и, по словам того же Жака, читает их парням по вечерам. То-то они, как стемнеет, стали ржать, как некормленые лошади. Видимо, я что-то упустил, недооценил эту пигалицу.

1 ноября.

На горизонте Порт-Ройял. Почти семьсот миль за неделю. Недурно.

По словам Эшби и Жака, кораблю нужен серьёзный ремонт. Если девчонка солгала, денег нам, даже если её с братцем продать, хватит лишь на закупку продуктов и замену грот-мачты. Придётся либо идти в одиночный рейд на испанца, либо искать Моргана. После его удачного налёта на Маракайбо испанцы злы, как никогда ранее, в чём мы уже имели несчастье убедиться.

14

— Порт-Ройял, — Галка, свободная от вахты — пассажиров на пиратских кораблях действительно не бывает, даже за деньги — смотрела вперёд. — Город, который мы с тобой могли бы увидеть только под водой.

— А что с ним не так? — поинтересовался Владик — тоже пока свободный от камбуза.

— Я где-то читала, его землетрясением снесло. Морем накрылся. Только никак не вспомню, в котором году. То ли в тысяча шестьсот девяносто первом, то ли в девяносто пятом…

— Двадцать с гаком лет ещё ждать. Ну, тогда нам с тобой беспокоиться не о чем, — хмыкнул Владик. — Кроме одного: где взять эти чёртовы пять тысяч?

— Надо — значит, найду где, — процедила Галка. Это было самое уязвимое место их плана. — В крайнем случае, кого-нибудь ограблю.

— Можем просто сбежать.

— Щас, — едко сказала девчонка. — Этот Причард одного из нас, сто пудов, на борту оставит, в заложниках. А сам с другим отправится искать лавку голландца. Который нас и знать не знает. Так что лучше в город с капитаном идти мне. Так будет надёжнее. Я-то как-нибудь вывернусь, дома от блатняка отгавкивалась, довольно успешно, как видишь. До сих пор жива, здорова. А ты точно не вывернешься. Привык за папочкиных халдеев прятаться…

— Дался тебе мой папочка, — Владик мрачно посмотрел на неё.

— Дался или не дался, а ничему он тебя не научил, — огрызнулась Галка. — Думал, его бабки всё заменят. Сильно тебе они тут помогли?.. Вот и я о том же, — добавила она, заметив, что Владик и сам не свой. — Ну, ладно, не сердись. Сама как на иголках. И вот ещё… Если увидишь, что что-то не так — прыгай за борт. Плыви. Так у тебя хоть какой-то шанс будет…

Ради похода в город капитан позволил ей одеться во что-то более приличное. И естественно, мужское — парижских платьев на корабле не наблюдалось. Впрочем, Галка скорее дала бы себя утопить, чем влезла бы в корсет. Нашлись даже более-менее новые испанские (в лучшем смысле этого слова!) сапоги[5] всего-то на два размера больше нужного. Но после переодевания её невозможно было отличить от юнги, принарядившегося для парадного выхода. Кэп даже саблю выделил от своих щедрот. Правда, она была тупая, но по башке кого-нибудь огреть — самое то. Галка чувствовала себя хуже не придумаешь. Сапоги тяжёлые, так и норовят свалиться с ног. Кое-как соорудила что-то наподобие знаменитой портянки, чтобы в самый ответственный момент не потерять обувку. А то ещё на складе перед дядькой Жаком отчитываться. Сабля, длинная и тяжёлая, с непривычки колотила по ногам. Пояс на штанах, не рассчитанный на девичью талию, болтался. Пришлось затягиваться кушаком. Стильная серая кожанка без рукавов поверх новой рубашки смотрелась прилично, хоть это радовало. Ну, а растрёпанные ветром патлы — кого тут этим удивишь?

— Сойдёт, — крякнул капитан, когда хмурая девушка выбралась на палубу. — За девчонку точно не примут.

— Я безумно счастлива, — буркнула себе под нос Галка.

— Братец твой здесь останется, для надёжности. А то вдруг у тебя возникнет желание меня надуть, — Причард предупредил её ещё разок, для доходчивости.

— Ты получишь свои деньги, — мрачно пообещала Галка и полезла следом за капитаном на верёвочный трап.

Старый Жак ждал их в шлюпке, и, как только девушка спрыгнула, они отвалили от борта.

Порт-Ройял построили на западной оконечности длиннющей песчаной косы, образовывавшей огромную бухту. Лучшего места для стоянки кораблей не вообразить. Особенно, в спокойную погоду. Сейчас погода была именно спокойная, но волны тут ходили — как на Днепре в сильный ветер. Хотя, что такое река, даже большая, по сравнению с морем?.. «Орфей» бросил якорь чуть дальше, чем обычно, сразу за двумя фрегатами и бригом. Потому шлюпке пришлось пройти мимо этих бортов, и Галка на какое-то время отвлеклась от своих тяжёлых раздумий. Она ещё по дороге замучила Старого Жака расспросами. Что за корабль «Орфей»? Барк? А чем барк отличается, скажем, от фрегата или галеона?.. Линии корпуса, парусное вооружение, количество пушек, водоизмещение — всё играло роль при классификации корабля. Их двадцатипушечный барк, например, отличался от такого же по количеству орудий и водоизмещению фрегата лишь обводкой корпуса, и наличием у второго типа корабля прямоугольного паруса на бизани. Тогда как у «Орфея» на бизани наличествовал парус «бригантина», дополненный сверху топселем. Галка на память раньше не жаловалась, однако названия парусов, элементов рангоута, стоячего и бегучего такелажа у неё в голове почему-то не держались, то и дело выпадали. Пришлось записывать. Но зато по писанному она уже загоняла эти названия куда положено. Заколачивала, как гвоздём. И, проплывая в шлюпке мимо фрегатов, мысленно перечисляла наименования парусов и рей.

Это здорово помогло ей, во-первых, не думать о своём патовом положении, а во-вторых, навело на одну бредовую идею. Шанс её реализовать, понятно, был мизерный, но он хотя бы имелся. В отличие от варианта «плаванья по течению», от которого можно было ждать только полного провала. Если она проиграет, ей и Владику конец. Хорошо если просто прирежут или пристрелят. А могут ведь продать какому-нибудь ямайскому плантатору, дабы «возместить убытки», намёки уже звучали… В общем, у Галки возник еретический план, и она собралась воплотить его в жизнь. Если появится такая возможность.

Дорогу к конторе голландца Брока знал дядька Жак. Он и вёл туда всю честную компанию. За ним следовала Галка, в последний раз прокручивая в мыслях свой сумасшедший план. Замыкал процессию Причард, зорко следивший, чтобы девчонка не улизнула. Ну, не верил он людям на слово, что поделаешь. Словом, каждому из троих было чем заняться. И, когда минут через десять боцман остановился у дверей конторы — не самой богатой, на Галкин поверхностный взгляд, — каждый был готов к любому исходу событий.

Первое, что бросилось в глаза всем троим — чёрный траурный трен. И мрачный хозяин, отстранённо разбиравший какие-то бумаги. Сердце Галки дало сбой. В дом этого человека пришло горе, а тут она со своей доморощенной легендой. Все планы к чертям. Теперь лишь бы выбраться отсюда живой, что, при наличии за спиной готового ко всему Причарда, довольно проблематично.

— Здорово, Питер, — Жак поприветствовал его как старого знакомого. — Что у тебя стряслось?

— Беда, Жак, — тяжело вздохнул голландец. — Третьего дня я узнал, что мой брат погиб в море.

— Чёрт…

— К-как — погиб? — у Галки в голове всё смешалось настолько основательно, что даже начал заплетаться язык. «Брат голландца погиб. Это мой шанс, и я не должна его упускать!» — мелькнула единственная в этом бедламе здравая мысль.

— В море, — повторил голландец. — Простите за любопытство, юноша, но кто вы?

— С вашим братом из Европы шёл русский купец… кажется, Волков, — пояснил Причард. — А это его дочь, которая должна мне пять тысяч реалов.

Какая бы каша сейчас ни была в Галкиных мозгах, мгновенный, сразу же подавленный страх в глазах голландца она всё же заметила. И не нашла ему объяснения. Хотя купец семнадцатого века вряд ли сильно отличался от своего собрата-бизнесмена из века двадцать первого. Брат погиб, его компаньон тоже. Есть шанс прикарманить себе всё состояние, а тут объявляется дочка братова компаньона, да ещё с долгами перед пиратским капитаном. И Галка уже приготовилась было выложить Питеру Броку свой вариант легенды, когда её настиг очередной сюрприз.

Голландец заговорил на ломаном русском языке.

— Я говориль! — в отчаянии воскликнул он, бросив бумаги на конторку. — Я писаль господин Вольков, что здесь опасний места! Он меня слюшаль? Нет! Мой брат погиб, ваш отец тоже погиб, а я польний банкрот!

От такого нокаута Галка на пару секунд просто потеряла сцепление с реальностью. «Я же всё придумала!!! — билась в разом опустевшей голове сумасшедшая мысль. — И Брока этого, и купца Волкова!.. Этого не может быть!!!»

— Этого не может быть… — прошептала она по-русски, чувствуя, как ноги становятся ватными.

— К сожальению, может. — Брок понял её по-своему. Подошёл к девушке, положил ей руку на плечо. И перескочил на английский, так как, видно, исчерпал весь свой запас русских слов. — Дитя моё, — сказал он. — Примите мои соболезнования. Увы, такова эта жестокая жизнь, и воды здесь действительно опасные. Если бы ваш отец не был так упрям…

— Объясни, Питер, — Жак не говорил по-русски, и потому не очень-то понимал, что происходит.

— Увы, беда постигла не только меня, — начал голландец. — Мой брат действительно шёл из Европы с московским купцом, который первым среди своих решился самолично сопровождать свои товары, не надеясь на посредничество нашей компании. Неподалёку от Кюрасао, куда их занесло штормом, он нарвался на английского капера, который перебил всех на борту… Откуда я знаю? Так ведь этот пёс посмел явиться с призом и захваченными товарами в Порт-Ройял. Увы, моя жалоба, поданная сэру Модифорду, успеха не имела, и я вынужден бессильно наблюдать, как капитан Уоллес тратит деньги, по праву принадлежащие мне… и этой юной девице.

«Юная девица» тем временем стояла, как мешком по голове стукнутая. Всё ещё не могла выйти из шокового состояния. «Я всё выдумала… Но КАК это могло стать реальностью?!!» Дело обстояло ещё хуже, чем тогда на острове. Там хоть не было Причарда за спиной, зато была масса времени на раздумья.

«Надо хоть слезу из себя выжать, — подумала она, начиная потихонечку приходить в себя. — А то явилась доченька, которая по погибшему отцу даже не всплакнёт».

— Капитан Уоллес… — глухо проговорила она по-русски. — Что у него за корабль?

— Фрегат «Лис», — охотно сообщил голландец. По-английски. — Вам-то это зачем, мисс Волкова? Я не последний деловой человек Порт-Ройяла, но мне было отказано в удовлетворении жалобы. И я, к сожалению, при всём желании не могу ссудить вам пять тысяч для оплаты вашего долга этому джентльмену, — он сдержанно поклонился Причарду. — Теперь я сам на мели.

«Фрегат „Лис“. Шестнадцать бортовых и две кормовых пушки, зелёная полоса вдоль борта. Название… Да, там точно было написано „The Fox“… Мы проплывали мимо него в гавани… Это невероятно, но мы с Владом спасены. Кто это так озаботился? И зачем? ТАКИХ случайностей не бывает… Плевать. Сейчас нужно будет сыграть максимально правдиво. Чтобы даже Станиславский не сказал своё знаменитое „Не верю!“ Я справлюсь. Я должна… Господи, если это твоих рук дело, спасибо».

Галка спиной чувствовала раздражение Причарда. Ещё бы: накрылись почти верные пять тысяч, а это стоимость хорошего ремонта для «Орфея». Но она всё время, проведенное в конторе Брока, усердно изображала убитую горем дочь, узнавшую о смерти отца. Даже слёзы глотала. Молча. А стоило им выйти, как она, издав горловой рык, в ярости стукнула кулачком по косяку двери.

— Вот что, детка, хватит убиваться, — Причард цапнул её за воротник и развернул лицом к себе. — Ты обещала пять тысяч. Мне плевать, что там стряслось с твоим папенькой, но я хочу получить свои деньги. Ясно?

— Ты получишь свои деньги, — Галка задыхалась от ярости. Вполне искренней, надо сказать: этот Причард изрядно её достал ещё за время плавания.

— Каким образом? Пойдёшь уговаривать Уоллеса отдать батюшкино наследство? Я его знаю. Ты не успеешь и рта раскрыть, как огребёшь пару унций свинца в лоб или пару футов железа в брюхо. Или кое-что в другое место. Так что…

— Кэп, не кипятись, — вмешался Старый Жак. — Пойдём отсюда, тут слишком много лишних ушей, — он кивнул на дверь конторы.

Разговор продолжили на улочке, выводившей прямиком в порт. И опять-таки на повышенных тонах.

— Ну и что ты теперь будешь делать? — Причард, дождавшись, пока с улочки уберётся нежелательный свидетель — прохожий — схватил девушку за локоть. — Слушай, детка, если я не увижу денег, ты за компанию с братцем влипнешь в большие неприятности. И тогда моли Бога, чтобы он подарил вам обоим быструю смерть!

— Я сказала, ты получишь деньги! — зло процедила девушка. Красные от слёз глаза, искажённое яростью лицо… Станиславский был бы доволен. — Я ограблю этого Уоллеса. Надо будет — зарежу, но золото из него выгрызу. Ясно?!! А будешь меня прессовать, вообще ничего не получишь!

— Девочка, неужели ты думаешь, будто справишься с Уоллесом? Я и то не рискую с ним связываться!

— Это значит, ты не в доле? — Галка только распаляла свою ярость. — Хорошо. Ты получишь только пять тысяч. А я — всё остальное.

— Чёрт… — Причард от удивления даже забыл разозлиться. — Да ты… Ты просто сумасшедшая! Ты хоть представляешь, куда лезешь, и какие твои шансы справиться в одиночку?

— А, так ты всё-таки в доле, — девчонка сейчас немножко напоминала Медузу Горгону — злое лицо, растрёпанные тёмные волосы. — Я так и думала.

— Послушал бы ты её, кэп, — Старый Жак, как ни странно, заинтересовался. — Кажись, девка замыслила что-то стоящее.

— Скажи, Жак, почему я никогда не вёл совместных дел с Уоллесом? — зло прищурился Причард. — Не потому ли, что он редкостный ублюдок, способный ради барыша потопить даже союзника? Он один из ближайших прихлебателей Моргана, а с ним я не хочу враждовать. Я даже фартинга не поставлю за голову девчонки, если она полезет туда одна, и ровно один фартинг, если она кого-нибудь уболтает на эту авантюру!

— Что такое? — Галка повторила его язвительный тон. — Бравый капитан кого-то испугался?

— Дура!!! — заорал на неё Причард. — Ты хоть знаешь, что я сделаю с твоим братцем, когда Уоллес отправит тебя следом за папенькой? Я расскажу!

— Постой, кэп, — снова встрял Жак, в отличие от капитана разглядевший, что Галка, несмотря на все удары судьбы, держится довольно уверенно. — Остынь. Не такое уж это безнадёжное дело, как ты думаешь… Говори, девочка.

Причард засопел, как бык, увидевший красную тряпку. Но он был чертовски умён, и привык полагаться на чутьё своего боцмана.

— Говори, — процедил он.

Галка, сама злая, как чёрт, пару секунд переводила дух. А потом минут пять излагала свой план. Не очень складно, не вникая в мелкие детали, но вполне логично. Во всяком случае, в глубоко посаженных глазках Причарда мелькнула заинтересованность.

— А тебе палец в рот не клади, детка. Отхватишь руку до самого локтя, — хмыкнул он. Рычания в его голосе поубавилось. Лишь появилась язвительная насмешка. — Удивительно, как вы, купчишки, легко превращаетесь в пиратов.

— Души родственные, — буркнула Галка.

— Значит, так, — подытожил капитан. — Я поговорю с парнями. Жак за тобой проследит, чтобы вдруг не сбежала. Твой братец останется на «Орфее». На случай, если всё-таки сбежишь. А ты хорошенько подумай, что будешь делать и говорить. От этого, между прочим, зависит твоя собственная жизнь.

— И твои денежки, — напомнила Галка. — Пять тысяч будут у тебя в кармане гарантированно. Всё, что сверху, разделим по этим вашим понятиям, законам Берегового братства.

— Хорошая идея, — усмехнулся Причард. — С твоей стороны — твоя жизнь и жизнь братца. С моей — помощь и риск рассориться с Морганом. Как думаешь, Жак, сделка честная?

— Думаю, да, — кивнул боцман. — Девчонка знает, чем рискует, и потому стараться будет на совесть. Так же, как и ты.

— Тогда по рукам. — Причард, если Галка не ошибалась, сам составил какой-то план. — Поверю тебе ещё разок. Последний. Обманешь — я тебя и со дна морского достану.

— Разве девчонка виновата, что какой-то ублюдок прирезал её отца? — Жак, ни дать ни взять, в этой коллизии принял сторону Галки. Почему — чёрт его знает. — Провалиться мне на этом месте, кэп, если голландец не темнит. Я-то его не первый раз тут встречаю. Когда два года назад прошёл слух о смерти его брата, оказавшийся потом сплошным враньём, он так не страдал. Даже когда не знал, что это враньё.

— Проверь, — сказал Причард. — Ладно. Сделаем, как я сказал. Посмотрим, что из всего этого выйдет.

У Галки в голове до сих пор колокольным звоном отдавалась мысль: этого не может быть. Сразу же вспомнился вариант «глючная „Матрица“», который она поначалу задвинула на последнее место. Какой-нибудь агент Смит нажал не на ту кнопочку, и запустился интерфейс «семнадцатого века». Ещё утром она была на двести пятьдесят процентов уверена, что идея использовать фамилию Владика и имя Брока пришли к ней случайно. Теперь такой уверенности не было совершенно. В самом деле таких совпадений не бывает. Либо кто-то искусно подстраивает «интерфейс» под неё, либо далеко не все её идеи — это именно её идеи.

«Господи, на всё воля твоя, — мысленно помолилась Галка. — Но это была только первая часть Марлезонского балета. Если вторая не удастся, весь Порт-Ройял встанет на уши, и тогда мне петля… Если ты для этого меня сюда вывел, Господи, пошли быструю смерть. А нет — так помоги…»

На пирсе она поискала глазами фрегат «Лис». И, разглядев, недобро усмехнулась… Причард это заметил и мысленно похвалил девчонку. В самом деле, она с ним одной породы. Разве только более отчаянная. Не нарывалась ещё, видать. Капитан снова присмотрелся к Галке. Прицельный взгляд, отвердевшие черты лица, сжатые кулачки… Хищница увидела добычу, и теперь не упустит её, пока не получит своё или не сдохнет.

«Вот уж точно родственные души, чёрт подери, — подумал он. — Жаль, что она девка. Была бы парнем, и разговора бы не было. Мне такие люди нужны. Хотя…»

— Идите в «Сломанный якорь», — сказал он Жаку. — Ждите нас там, после заката подгребём. И чтоб без всяких твоих штучек, — он для порядку рыкнул на девушку. — Я терпеть не могу, когда меня дурят.

— Уговор есть уговор, — мрачно сказала Галка.

— Всё будет в порядке, кэп, — пообещал Жак. — Идём, Алина.

Вода у пирса, как и в наши времена, была замусорена всякой всячиной. Волны гоняли пустые, не успевшие ещё утонуть или разбиться, бутылки, какие-то тряпки, щепки, обрывки верёвок, даже драный башмак. Галка сильно подозревала, что если сюда нырнуть, на дне обнаружится пара-тройка скелетиков в мешках с камнями… Только что она избежала той же участи. Но дело не окончено, и у неё всё ещё сохраняется неплохой шанс стать таким вот подарочком для подводных археологов будущего. То-то они удивятся, обнаружив в обоих пятых нижних зубах фотополимерные пломбы… Старый Жак не знал, о чём сейчас думала Галка, но в её положение, как ни странно, вник.

— Пойдём, — повторил он, хлопнув её по плечу. — Выпьем за упокой души твоего отца.

ЧАСТЬ 2 «Из-за острова на стрежень…»

1

«Если дело выгорит — напьюсь к чёртовой матери».

План был прост и сложен одновременно. По-тихому подгрести к «Лису», повязать или — если будут «возникать» — перерезать часовых. Капитан Уоллес, по данным разведки в лице Старого Жака, должен к полуночи явиться на корабль в компании какого-то неизвестного, с которым уговаривался о приватной встрече. Его и таинственного собеседника надлежало приласкать чем-нибудь по головушке. А потом, затащив в каюту, привести в «съедобное» состояние и поговорить по душам. Дальше — там видно будет. По обстоятельствам. Или отпустить на все четыре стороны, а они потом поднимут вой на весь Порт-Ройял, или камень на шею. Ничего нового, обыкновенный наезд. Криминал во все века применял этот нехитрый приёмчик, будь то лесные разбойнички времён Робин Гуда, карибские флибустьеры или наши современники «братки». Просто? Хм… Если принять за входящие данные тот факт, что «Лис» ходил под английским флагом и стоял на якоре в английском порту, не так-то всё и просто. Особенно с юридической точки зрения. Причард не зря так взъярился на Галку: оно ему надо — наживать проблемы с Морганом и его «крышей»-губернатором? Но потом подумал, и решил, что если обстряпать дельце максимально тихо, то ни одна собака не гавкнет. Единственным фактом, облегчавшим нашим авантюристам их задание, было то, что команда «Лиса» гуляла по кабакам, и её прибытие на борт ожидалось не раньше утра. Когда все проспятся и проблюются. Так что полтора десятка самых отчаянных оторвиголов с «Орфея» имели неплохие шансы на успех.

Шлюпку часовые заметили бы моментально. Даже в темноте, она ведь не сплошная. Потому первые шестеро диверсантов отправились вплавь на короткую дистанцию. Ждать пришлось недолго. Тихо сняв часовых, эти шестеро проверили корабль на предмет наличия ещё какого-нибудь неудачника. Не обнаружив таковых, они подали сигнал, и шлюпка подплыла к левому, обращённому к морю, борту «Лиса».

— Всё чисто, — один из диверсантов, Дуарте, доложил своему шефу, самолично прибывшему на борт захваченного корабля. — Никого.

— Теперь ждём капитана, — проговорил Причард.

Галку он предусмотрительно держал рядом с собой. А та, давно оправившаяся от пинков судьбы, только рада была поучаствовать в этой авантюре. Во всяком случае, так казалось со стороны. Среди пятнадцати, поднявшихся на борт «Лиса», было семь канониров во главе с Пьером Бертье. Ещё один человек на «Орфее», кроме Билли, дядьки Жака и штурмана, который почему-то не видел в Галке потенциальную добычу. Девушка пока не знала, почему, но Пьеру доверяла. А он в свою очередь старался не давать её в обиду. Только здесь он присутствовал по несколько иной причине…

Ещё не настала полночь, когда они заметили приближавшуюся от берега шлюпку. Не подозревая никакого подвоха, капитан «Лиса» преспокойно поднялся на борт, где его аккуратно тюкнули по темечку и так же аккуратно отволокли в каюту. Тот же «приятный» сюрприз ожидал и его таинственного спутника. И восьмерых гребцов. Этих, правда, оттащили не в каюту, а в трюм, где и связали. Поднимались-то они по трапу по одиночке, и не могли видеть, что там творится за фальшбортом. А увесистые мешочки, первым делом найденные в капитанской каюте, сложили на шкафуте у левого борта под охраной четверых самых надёжных матросов с «Орфея». Чтобы удобнее было потом грузить в свою шлюпку. Галка только удивилась, как точно сейчас пираты воспроизвели сценку, описанную у Сабатини. Кажется, именно так капитан Блад впервые познакомился с братом испанского адмирала. Причард на знакомство с Уоллесом не нарывался — они и так хорошо знали друг друга. Просто относился к этому типу как вор в законе к беспредельщику: с опаской, но без всякого уважения. И теперь не упустил случая напомнить кое-кому о законах Берегового братства.

Уоллеса привели в чувство просто и незатейливо: полведра забортной водицы в морду. Подействовало. Капитан «Лиса» тряхнул головой, отфыркнул воду, попавшую не туда, куда надо. Пару секунд он смотрел осовевшим взглядом пьяного: явно не въезжал в ситуацию. А когда «въехал», зло выругался.

— Ну и сволочь ты, Причард, — процедил он, узнав своего коллегу с «Орфея» и часть его банды. — Я не знал, что ты нападаешь на своих из-за угла.

— Кто бы говорил, — Причард нехорошо усмехался. — Ты, Бернард, наверное, сидишь сейчас, и думаешь — за каким чёртом твой старый друг Джонни вдруг явился к тебе без приглашения? Не будем тратить время на загадки и отгадки. Скажу прямо: ты перешёл мне дорогу.

— Как? — Уоллеса можно было понять. Ему и в голову прийти не могло, что он однажды встанет поперёк дороги другому пирату.

— Тот голландец, которого ты взял в последнем рейде. Там были мои пять тысяч.

— Чёрт… — Что-то определённое — уже облегчение. Теперь капитан Уоллес хотя бы знал, о чём вообще речь. И заговорил куда более примирительно. Ещё бы… — Поверь, Причард, если бы я знал, что там твои денежки, прошёл бы себе мимо. Но теперь-то что? Купца не вернёшь, товары проданы, часть денег уже поделена и пропита.

— Не прибедняйся, Уоллес, — Причард изобразил более-менее добродушную усмешечку. Вся его команда была в курсе: если кэп так улыбается, держись от него подальше. — Или я тебя не знаю? С тебя пять тысяч реалов. И раз уж я был вынужден самолично являться к тебе за своими деньгами, то ты заплатишь ещё и неустойку. Если у тебя что-то останется после того, как вот эта девочка потребует своё наследство.

Он вытолкнул вперёд Галку. Девушка наполовину ожидала такого оборота, хоть и надеялась, что обойдётся. Не обошлось. Теперь придётся засветиться.

— Девочка? — Уоллес, честное слово, думал, что это юнга.

— Да, — та заговорила. Ровным, ничего не выражающим голосом. — Я дочь русского купца, которого ты зарезал. И я требую свои деньги.

— Возьми, — криво усмехнулся Уоллес. Женский пол в его понятиях существовал только ради одного-единственного дела, и эта девка даже человеком-то для него не была. — Если не надорвёшься.

— Уж я-то точно не надорвусь, — процедила Галка. — Там, на палубе, такие славные мешочки…

— Сука.

— От такого слышу.

— Морган вас за это дело обоих на рею вздёрнет, — пообещал Уоллес. — Он обязательно узнает, что случилось.

— Морган, в отличие от тебя, уважает законы Берегового братства, — сказал Причард.

— А кому он поверит, Джонни? Мне или тебе? — язвительно проговорил Уоллес. Такое впечатление, будто это не он сейчас сидел привязанный к стулу в собственной каюте. — Я с ним ходил на Маракайбо. А ты не пошёл — или побоялся, или, что вернее всего, не поверил в успех нашего похода. Так что забирай свои паршивые пять тысяч, и молись, чтобы я случайно не обмолвился адмиралу о твоём позднем визите.

— Вот ты как заговорил, — хмыкнул Причард. — А я уж подумал, мы решим дело по-хорошему… Эй, парни, расшевелите этого типа, — он кивнул на таинственного спутника Уоллеса, который только-только начал приходить в себя.

Двое пиратов вскинули незадачливого гостя на второй стул и даже с насмешкой поправили съехавший парик…

— Твою мать! — искренне возмутилась Галка, узнав этого человека. — Брок, чёрт его возьми!

— Вот это сюрприз, — Причард знал о подозрениях своего боцмана, но чтобы они оправдались таким вот образом — никак не ожидал. — Ещё один любитель пригребать чужое добро чужими же руками… Послушай, Бернард, — он снова улыбнулся Уоллесу, — что у тебя за делишки с этим толстозадым?

— Не твоё собачье дело, — огрызнулся Уоллес. — Ты никому, никогда и ничего не сможешь доказать, так что катись, пока я добрый.

— Ах, ты у нас добрый…

— Морган вам всем перед повешеньем поджарит пятки. А чтобы не подгорело, смажет салом.

— Значит, капитан Уоллес нормального человеческого языка не понимает, — встряла Галка, заметив, что Причард задумался. Морган — это местный пахан, с ним ссориться никому не стоило. — Ладно. Я это затеяла, я за базар и отвечу. Только вам, капитан Уоллес, от этого легче точно не станет.

— Хорошо. — Причард понял, что она имела в виду, и уступил ей сольную партию. В случае успеха они все получат, что хотели. В случае неудачи он так или иначе остаётся при деньгах, а гнев Моргана обрушится на девчонку. — Займись этим. Только смотри, не перестарайся. Нет доказательств, говоришь? — он с насмешкой посмотрел на Уоллеса. — Сейчас будут.

Девушка кивнула. Она уже знала, что и как делать.

— Ба, мастер Питер, — Галка подошла к стулу, на котором сидел окончательно пришедший в себя и скорчившийся от страха голландец. — Надо же — какие люди, и без конвоя… А ну смотреть мне в глаза!!! — неожиданно громко и зло рявкнула она, дёрнув купца за гладко выбритый подбородок.

— Я… я не понимаю, чего вы… от меня хотите!.. — голландец, несмотря на своё заикающееся заявление, всё же понял, что попал в хороший переплёт. Эта девчонка не шутки шутить пришла. Во всяком случае, вид она имела самый решительный.

— Говори, что у тебя за дела с этим, как ты выразился, псом?!! — девушка была зла, как никогда. Ведь его присутствие здесь могло означать только одно: голландец «заказал» родного брата. И ей впервые в жизни нестерпимо захотелось убить человека. Именно этого. Да не просто убить, а как следует измочалить, в кровь и мясо, чтобы помирал как можно дольше. Не дождавшись ответа, она что было сил ударила Брока по лицу и яростно закричала по-русски: — Говори, сука, не то убью! Говори! Говори!!!

Ещё удар. Ещё… У неё на костяшках пальцев появились кровоточащие ссадины, но боли она не чувствовала. Только ярость. По её мнению, человек, ради денег не пощадивший брата, не имел права называться человеком. Голландец визжал от ужаса: эта чёртова московитка действительно пришла по его душу. Неспроста она с пиратами связалась, ох, неспроста… А злоба Галки была такой искренней, что он сразу и безоговорочно поверил в перспективу свой скорой смерти.

— Я не хотель!!! — заорал он по-русски, захлёбываясь кровью, хлынувшей из разбитого носа. — Мой кредитор сказаль, конфискует мой контор, если нет деньги платить долг! Тогда я нанималь этот человек, чтоби он убиль мой брат и его компаньон, ваш отец! Архангельск далеко, никто би не узналь!.. Нет, умольяю вас, не бейте!!! Я всьё скажу!!! Я дольжен биль сей час забрать свой доля от его добича, которий мои люди помогаль продать! Это биль мой спасений от банкрот!..

— Так-то лучше, — Галка внезапно успокоилась, и только сейчас Причард задумался: что именно было игрой? Её гнев или вот это спокойствие? — А теперь, мастер Питер, будьте так любезны, изложите всё вышесказанное на бумаге и по-английски. Есть здесь бумага и перо?

— Вот сволочь, — зло процедил Уоллес. Купцы, бывало, нанимали пиратов, чтобы те разделались с их конкурентами или лишними компаньонами. Но пока это было шито-крыто, всё обходилось. Говорят же сами пираты — море умеет хранить свои тайны. А письменные показания — это уже серьёзная вещь. Теперь придётся либо откупаться от властей, либо, если не хватит денег, повиснуть в петле. — Тебе, сучка, это с рук не сойдёт, обещаю.

— Я бы на вашем месте не рисковала раздавать такие опрометчивые обещания, — Галка не осталась в долгу. — Ну, что, кэп, всё в порядке?

— Ты была убедительна, как никогда, — съязвил Причард, наблюдая, как голландец, прижав левой рукой платочек к расквашенному носу, косо, криво, но строчит свои признания. — Что ж, Бернард, — он подошёл к Уоллесу. — Раз ты не пожелал решить дело миром, будем считать, что я взял тебя на абордаж. Впрочем, так оно и есть. Деньги я забираю. Купчишку выкину на берег, и если он хоть словом заикнётся о том, что видел и слышал, ему несдобровать, — он выдернул из-под рук голландца листок, на котором тот только что поставил свою подпись. — Лучше всего, если господин Брок покинет наши воды, если не хочет вообще покинуть этот мир до срока… Всё ясно?

Голландец закивал и постарался, чтобы это выглядело максимально правдиво.

— А я, как только утром придут с берега мои люди, немедленно отправлюсь к Моргану, — пообещал Уоллес. — Учти, Джонни, я сделаю всё, чтобы ты отправился в своё последнее плаванье ко дну ещё в этой гавани!

— Зря вы это сказали, — негромко произнесла Галка.

Причард понял, что у неё на уме. Он и сам думал о таком варианте, но девка его и правда удивила. Оказывается, они и мыслят если не одинаково, то в одном направлении. Ну а Уоллес наконец сообразил одну простую вещь. Морган на берегу, а Причард — здесь. И он, Уоллес, в его лапах…

— Пойдём отсюда, — сказал Причард. Билли и Дуарте подхватили голландца под руки и выволокли на палубу — сажать в шлюпку. Один знак — и Грот, стоявший за спиной связанного Уоллеса, свернул тому шею.

«Первый скелет в моём шкафу, — подумала Галка, услышав влажный хруст ломающихся шейных позвонков. — Аминь».

— Туда ему и дорога, — проговорил Причард. — Пьер, займись тут своим дельцем. Мы подождём.

Бертье с канонирами ушли вниз, в крюйт-камеру. Галка не знала, но догадалась, зачем. Следы замести. Уоллеса Морган бы им точно не простил. А вот несчастный случай — совсем другое дело. Морган сам так потерял два корабля — свой прежний флагман «Оксфорд» и «Ямайского дельца» со всем грузом. Поговаривали даже, что он тогда чудом спасся. Ну а на этот раз чудес не будет. Море действительно умеет хранить свои тайны.

Они уже вернулись на «Орфей», когда запальный фитиль, воткнутый Пьером в одну из пороховых бочек «Лиса», наконец прогорел. Фрегат вспух изнутри, сквозь разломанные бимсы и доски палубы вырвались эффектные красно-жёлто-оранжевые языки огня, поджигавшие такелаж. Полетели горящие обломки. Бахнуло по ушам — нечего делать. На соседних кораблях — и на «Орфее» тоже, между прочим — объявили тревогу. А «Лис», на котором ещё «сыграл» боезапас батарейной палубы, уже уходил носом под воду… Несчастный случай. Бывает. Правила техники безопасности и в наше время мало кто соблюдает…

Причард смотрел не на тонущий фрегат, а на девчонку. Что-то в ней было неправильно. Да, бывают и такие девки, что могут фору любому мужику дать. Встречать не довелось, но слышал. Но он не мог понять, что движет этой. Её соотечественников он тоже не встречал. С поляками судьба сталкивала. Но тех-то хоть можно было уразуметь. А девчонка… Такое впечатление, что Господь ошибся, вложив в девичье тельце душу отчаянного пирата. Но Господь, как учила церковь, не ошибается. И если что-то делает, то с какой-то определённой целью, которую простым смертным знать не обязательно. Причард же простым смертным себя давно уже не считал, и не отказался бы выведать, для чего Создателю понадобилась эта неправильная девчонка.

— Всем, кроме часовых, спать, — приказал он, когда тревога, вызванная взрывом «Лиса», улеглась. Они тут не при чём, пусть у губернатора теперь голова болит. — Деньги ко мне в сундук. Утром поделим… А ты, девочка, и в самом деле непроста, — он удержал Галку за рукав. — Только учти, дороги домой тебе уже нет.

— Я догадалась, — процедила Галка. У неё болела голова, и она не отказалась бы поспать часок-другой в своём закутке, которую здесь гордо именовали «каютой для гостей». — Ты получил свои деньги?

— Получил.

— Я выполнила обещание?

— Выполнила.

— И что теперь?

— Утром решим, — сказал Причард. — Везучая ты, девочка. Другой на твоём месте уже лежал бы на дне гавани, с дырой в башке. Не поделишься секретом?

— У меня его нет, — устало ответила Галка.

— Сдаётся мне, что есть. Хотя, даже ты можешь о нём не знать, — капитан отпустил её. — Иди спать. Завтра тоже будет нелёгкий день.

На миг Галке показалось, что за мачтой шевельнулась тень. Но она решила, что это действительно померещилось от дикой усталости. Вымотаться сегодня пришлось побольше, чем на острове. Её окружила цепь очень странных совпадений, которые гарантированно не могли быть простой случайностью, и с этим тоже следовало что-то делать.

Но для начала нужно было просто выжить. А это и в наше время не такая уж лёгкая задачка.

2

Владик ушам своим не верил.

То есть он как обычно надеялся на лучшее и рассчитывал на худшее. Но поверить в то, что рассказала Галка, не мог.

— Так не бывает, — это было первое, что он сказал, когда подобрал свою челюсть. — Режь меня на куски, но это больше похоже на баг[6] в игре, чем на реальность.

— Тебе лучше знать, я играми не увлекаюсь… Вернее, не увлекалась, — Галка не была так уверена в себе, как показывала.

— Блин… Хотел бы я теперь знать, где тут выход с уровня, — в голосе Владика прозвучала едкая насмешка. Как подозревала Галка, над самим собой.

— Это жизнь, Влад, а не компьютерные баги, — со вздохом сказала она. — К большому моему сожалению. Но в совпадения я тоже не верю. Такое ощущение, что нас кто-то ловко сюда затащил, и швырнул на игровую доску вместо потерянных фигур. На фига? Чем мы-то тут можем быть полезны?.. «Выхода с уровня» не жди, не будет. И наш дом теперь здесь, в семнадцатом веке, чтоб он провалился…

Подавленное состояние, в котором они оба пребывали утром, все приписали плохой новости о гибели мифического отца. Но если тут на корабле хорошенько присмотреться к каждому, найдутся истории и покруче. К примеру, штурман Эшби. О нём не сильно болтали, но Галка имела подозрение, как именно офицер королевского флота мог оказаться на пиратском корабле. Видать, с начальством не поладил. А у англичан на флоте в те времена за такие дела вешали. Даже адмиралов. Так что никого особенно не волновали личные проблемы двух выходцев из далёкой северной страны. Особенно когда предстоял делёж неожиданно свалившихся денежек. С «Лиса», море ему пухом, утащили двенадцать с чем-то там тысяч реалов. Об их истинном происхождении знали немногие. Поделить решили пока пять тысяч, а остальное потратить на ремонт корабля. Капитан, как было заведено у пиратов, вынес этот вопрос на рассмотрение команды и получил добро.

— Отлично, — сказал он, когда сорок два человека, собравшиеся на палубе, — всё, что осталось от его команды после близкого знакомства с двумя испанскими кораблями, плюс двое русских — дружно одобрили его предложение. — Поделим всё по договору. Но сперва я должен решить ещё один вопрос… Идите сюда, оба.

О ком зашла речь, я думаю, ни у кого не возникло сомнений. Конечно, о Галке с Владом. Эти двое, хмурые — отоспаться при всём желании не получилось, оба были на взводе — вышли вперёд. Капитан с большими сокращениями рассказал команде, в чём дело. Мол, остались детки сиротами, но показали себя с лучшей стороны. И вообще, если бы не вредная девчонка, вам бы сегодня не пировать в порту. Так что он принял решение предложить этим двоим подписать договор. Согласятся — примем. Не согласятся — скатертью дорожка. Но при этом Причард так посмотрел на девушку, что та поняла: лучше согласиться, чем быть сегодня же вечером застреленной из-за угла. Или того хуже. Зачем она понадобилась этому пирату?

— Ну, как, согласны? — тон капитана тем не менее был даже дружелюбен. — Для девчонки, само собой, будет только одна поблажка: отдельный угол. В остальном Жак будет спрашивать с неё как со всех прочих. Но зато двойная доля с добычи за обучение команды своим азиатским штучкам. Парню — должность кока и одна доля. Мне понравилось, как он готовит.

— Идёт, — согласилась Галка. Ничего хорошего она не ждала.

— Согласен, — обречённо произнёс Владик.

— Жак, неси бумагу.

Подписав типовой пиратский договор, оба наших героя, ставшие теперь полноправными членами команды, без особого энтузиазма ждали финала этой сцены.

— Очень хорошо, — Причард был доволен. Что он в Галке разглядел, не знала даже сама Галка. Но то, что он не хотел отпускать её с корабля, было видно невооружённым глазом. — С тобой, парень, всё ясно. Сегодня пойдёшь с Жаком в порт закупать продукты. Дальше сам знаешь, что делать. Вот с девочкой будет отдельный разговор… До сих пор ты была пассажиркой, и тебя защищал мой приказ. Но теперь ты мой матрос. Тебе придётся не только стоять на вахте и ходить на абордаж. Если кто из парней тебя захочет, или самой кто-то понравится, мне до этого дела нет. Впрочем, если ты сможешь себя защитить, мне до этого тоже дела не будет… Все слышали?

«Сукин сын, — подумала Галка, чувствуя, как её захлёстывает злость. — Я тебе это припомню».

— Где денежки, кэп? — сказала она вслух. — Кажется, ты обещал честный делёж.

— Наша порода, — захохотал Причард. — Вот теперь вижу, ты нигде не пропадёшь. Ладно, иди сюда. Ты помогла эти деньги добыть, тебе по договору двойная доля. И ещё сотня сверх того — за сообразительность.

Делёж продолжался не больше получаса, дядька Жак уже давно прикинул, сколько кому положено. Самое интересное, что каждый подходил и сам отсчитывал из мешка, сколько боцман скажет. У всех на глазах, чтобы не было никаких подозрений. «Крыс», пытавшихся заначить лишнюю монетку, выгоняли с корабля — таков был пиратский закон. Но, говорят, попытки не прекращались. На «Орфее», правда, такого не случалось уже давно. Может быть, потому, что Причард таких не выгонял. Просто топил. Словом, набив карманы, команда отправилась гулять по портовым тавернам. Капитан и штурман пошли заказывать новую мачту и нанимать людей в команду. Жак повёл Владика знакомиться с торговцами, снабжавшими пиратов свежими продуктами. А Галка тоже отправилась в город. В компании Билли и Пьера. То есть тех двоих, кому могла хоть сколько-нибудь доверять на этом корабле.

Надо же, в конце-концов, хоть посмотреть на город, которому через двадцать с небольшим лет предстояло оказаться на дне морском.

3

С корабля она ушла последней, а вернулась первой, таща корзинку с покупками. На свои честно украденные она прежде всего прикупила нормальную одежду. Ну то есть могло бы быть и получше, однако новые штаны и сапоги не норовили с неё свалиться. Плюс взяла себе несколько пар чулок, больше похожих на связанные из тонкой нити длинные носки. Надевать под сапоги, как большинство местных пиратов. Кое-что привезла и для Владика. И на самом дне корзины — три бутылки хорошего вина. Отдала пятнадцать песо, сумасшедшие деньги, но вино было настоящим французским. Во всяком случае, так сказал Пьер, а он в этом разбирался получше неё. Они уже выпили этого вина на троих, в той таверне, причём Галка явно старалась набраться поосновательнее. Билли и Пьер, заметив, что с ней неладно, побыстрее вытащили её оттуда и отправили на «Орфей». И, захватив остаток вина с собой, девушка без лишних возражений позволила себя увести. На душе у неё было удивительно мерзко…

— Держи. Пригодится.

Она оглянулась на голос. Билли, заведовавший корабельным арсеналом, протягивал ей два пистолета.

— Спасибо, — сказала девушка. — Но я с огнестрельным оружием раньше дела не имела. Только с ножами.

— Не беда, покажу, как с ними обращаться. И вот ещё, — вручив ей пистолеты, Билли взял с бочки саблю. — Для меня маловата, а тебе точно будет по руке. Бери, не стесняйся. Хорошая испанская сталь. Я бы тебе барахла не предложил.

— Спасибо, — Галка поблагодарила его ещё раз.

— Э, да ты совсем не в духе, — Билли давно это заметил, но высказался только сейчас. — Нет, Алина, я тебя понимаю. Сам остался без родителей в девять лет. Только вот что я тебе скажу: не вздумай утворить какую-нибудь глупость. Ты славная девчонка, хоть и злюка, и я не хочу, чтобы тебя скормили рыбам…

— …предварительно оттрахав всей кучей, — Галка была пьяна, но не настолько, чтобы не соображать. А соображала она быстро и недомолвку Билли угадала сразу. — Тебе тоже несладко в жизни пришлось. Но оказаться на моём месте я бы и врагу не пожелала. Ты знаешь, каково это — ходить по палубе, зная, что каждый или почти каждый только и норовит затащить тебя в трюм? А ты знаешь, что я в свои двадцать ещё ни с кем, ни разу?.. Удивился, правда? Хотя я последнее время только и делаю, что удивляю вас по самое некуда.

— Чёрт… — Уж на что Билли был тёртый калач, но и то поразился такой внезапной откровенности. — Не злись, Алина. Я-то тебя не обижу, сама знаешь. Бертье тоже. Штурман у нас из благородных, он к дамам не пристаёт. За остальных так ручаться не могу. Но я твой друг.

— Давно?

— Давно. И я порву любого, кто посмеет тянуть к тебе лапы.

— Если от него что-то останется после общения со мной, — хохотнула Галка. — Шучу, естественно.

— Шуткой тут, как по мне, и не пахнет… Вот что, — Билли явно придумал какой-то выход из нелёгкой ситуации. — Бери-ка саблю и пошли на шкафут.

— Зачем?

— Затем. Ты учила меня драться без оружия в руках, а я поучу тебя драться с оружием. В жизни пригодится.

Галка улыбнулась. Печально, но тепло. И это, пожалуй, была первая её искренняя улыбка за эти дни.

— Что бы я без тебя делала, — с иронией сказал она.

— Пропала бы, — усмехнулся Билли, хлопнув её по плечу. — Ещё на острове. Ладно, пошли. Завтра утром команда явится на борт, и тебе придётся нелегко.

Билли быстро сообразил, что девчонку ещё рано обучать на острых саблях. Приволок две палки, и долго натаскивал новоявленную ученицу правильно махать ими. Единственное, чему её учить не приходилось, так это быстроте. А затем Галка сообразила объединить айкидо с теми приёмчиками, которым её обучал Билли. Вот тогда несладко пришлось самому учителю, и они снова вернулись к настоящим саблям. Хотя основатель айкидо Морихэй Уэсиба наверняка был бы против использования его искусства для человекоубийства, у Галки сейчас попросту не было выбора. До моральных высот сэнсэя Уэсибы ей было далеко, а жить пока ещё не перехотелось…

У меня до сих пор болят руки с непривычки. Абордажная сабля — тяжёлая штука. Даже эта испанская, которая, как клялся Билли, будет мне в самый раз. Кстати, такая тренировочка — отличный способ разогнать хмель, застрявший в мозгах.

Герой одного фантастического сериала — землянин, случайно попавший на край вселенной и затесавшийся в нескучную компанию разноцветных инопланетян — беглых зэков — помнится, говорил: я убиваю, чтобы выжить.[7] За точность цитаты не ручаюсь, но смысл примерно такой. Вот и я готовлюсь убивать, чтобы выжить. «Жестокий век, жестокие сердца». Шекспир был прав. Но я не хочу становиться зверем, готовым на всё, лишь бы сберечь свою шкуру. Если передо мной встанет выбор — сделаться таким зверем или остаться человеком — я выберу второе. Даже если за этим выбором будет стоять смерть.

И всё же это не значит, что я буду спокойно дожидаться, пока меня убьют. Я буду драться. Я буду драться так, как здесь не дрался ещё никто, стану как эта абордажная сабля — острой и смертельно опасной. Знаете, почему? Потому что у меня появились друзья. Настоящие. Билли и Пьер. Они поняли, что я хотела им сказать, обучая их айкидо. Значит, когда-нибудь поймут и другие, один за одним. Ради этого стоит жить. Чтобы и они сделали однажды тот же выбор…

Галка сидела у носового фонаря. Она записывала свои впечатления на листках бумаги, одолженных у штурмана. Перо и чернила одолжила у него же. Пальцы, понятно, извозюкала, потом оттирай чёрные пятна. Зато семнадцатый век глазами человека будущего стоил таких жертв. Не то чтобы Галка надеялась когда-нибудь попасть домой. Просто было интересно, насколько её саму со временем изменит эта эпоха. Она уже изменилась, и очень сильно. Чего стоила одна «беседа» с голландцем, закончившаяся его кровавыми соплями и признанием в «заказе» родного брата. Ссадины на костяшках пальцев уже затянулись корочками и чесались. Честно говоря, Галка не отказалась бы проводить господина Брока до дома. Чтобы он уже никогда не покинул Порт-Ройял. Причард почему-то его отпустил — ну и Бог с ними обоими. Сейчас у Галки появилась довольно жизнеспособная версия, объяснявшая её с Владиком пребывание в иной эпохе.

«Может, и был некий русский купец, решивший сплавать на Карибы, — думала она, отложив гусиное пёрышко в сторону. — Может, даже и детей своих с собой взял, мир повидать. А тут ураганы, пираты, компаньоны хуже всяких разбойников. В то же время — относительно, конечно — мы с Владом оба попадаем в идиотские аварии. Нас зачем-то выдёргивают из двадцать первого века, чтобы выбросить в семнадцатом. Получается, мы по сути заняли место погибших детей купца… Зачем?.. Опять этот вопрос — зачем… М-да, ситуёвина… Значит, нам дорога на Русь заказана в любом случае. Кто там сейчас царь? Кажись, Алексей Михалыч, батюшка Петра Первого. Тот ведь только через два с половиной года родится. А впрочем, всё равно. Нам судьба тут пиратствовать. Если не прибьют в первом же бою, конечно».

Штурмана она заметила давно, но не реагировала. Мало ли зачем он тут бродит. Но краем глаза послеживала. С ним ей ещё не удалось как следует поговорить. То он занят, то её к делу приставили, то вообще нужно срочно деньги искать. Джеймс Эшби показался ей достойным человеком. Не без своих «тараканов в голове» — покажите, у кого их нет? — но всё-таки умный, образованный, ведёт себя прилично. Иногда даже слишком прилично. А вот сейчас целенаправленно идёт на бак, к сидящей на бухте каната девушке.

— Простите, что помешал, — сказал он, заметив, чем эта девушка занята. — Не будет ли бестактным с моей стороны поинтересоваться, что вы пишете?

— Дневник, — ответила Галка. — Могу дать почитать, если вы знаете русский язык.

— Увы, — штурман усмехнулся. — Язык вашей родины не изучал. Но надеюсь, с вашей помощью мне всё-таки удастся это сделать. Не откажете бедному английскому эсквайру в такой просьбе?

«Тонкий британский юмор, — не без иронии подумала Галка. — Сиди теперь и думай, всерьёз это, или он так искромётно пошутил».

— Не откажу, если английский эсквайр поможет бедной русской девушке немного лучше освоиться в этих местах, — в тон ему ответила она. И добавила уже серьёзно: — Такое мерзкое ощущение — будто идёшь с завязанными глазами по краю пропасти.

— Чем сложнее человек, тем труднее ему в этих водах, — Эшби присел с ней рядом. Он знал, что девушка не поймёт его неправильно. — Вы попали в жестокий мир, мисс Алина. Однако я вижу в вас силу, достаточную для того, чтобы пройти все испытания. Но вы не жестоки, и это может вас погубить.

— А вы? — спросила Галка. Вот что она умела лучше всего, так это задавать неудобные вопросы. — Вы жестоки?

— Лишь по необходимости, — честно ответил Эшби.

— И я лишь по необходимости.

Штурман взял её за пальцы. Повернул тыльной стороной кверху. К скудному свету масляного фонаря. Корочки заживающих ссадин в этом свете казались чёрными.

— Мне рассказали, что произошло на борту «Лиса», — негромко произнёс он. — Вам нелегко было избить человека до крови?

— Этого? Задавила бы с особенным удовольствием, — мрачно призналась Галка.

— Понимаю. Ваш отец…

— А также брат купца… Я ненавижу таких. Которые ради куска золота готовы сжить всех со свету, лишь бы самим вкусно жрать и сладко спать.

— Но мы с вами пираты, мисс Алина, — усмехнулся Эшби. — А пираты идут на смерть и убивают ради куска золота. Чтобы оставшиеся в живых могли весело прогулять награбленное с портовыми девками… прошу прощения. С вашими принципами на этом корабле вам будет нелегко.

— Так же, как и вам.

— Я штурман. Без меня Причард не смог бы вывести «Орфея» даже из бухты Порт-Ройяла. Потому со мной считаются. Вам же придётся ещё доказывать своё право быть равной со всеми. Впрочем, я думаю, вы и с этим справитесь. Но чего это будет вам стоить?

— Половины жизни как минимум, — сказала Галка, аккуратно закрывая чернильницу. — Я не прошу помощи…

— Называйте меня по имени, мисс Алина. Мне это будет приятно.

— Хорошо, Джеймс, — девушка посмотрела на него своим «прицельным» взглядом, но, не обнаружив никакого подвоха, успокоилась. — Я не прошу у вас помощи, она сейчас только навредит. И вам, и мне. Если я проиграю, пусть это будет моё поражение. Если судьба победить, вместе отметим эту победу хорошим вином. Сегодня купила какого-то французского, на вкус очень даже ничего. Идёт?

— Согласен, — Эшби посмотрел на ют, где виднелась фигура часового.

— Тогда спасибо вам за перо и чернила, — девушка улыбнулась и протянула ему означенные принадлежности. — Бумагу, извините, испортила своими каракулями.

— Я дам вам ещё, — Эшби улыбнулся в ответ. — С одним условием.

— С каким?

— Поделитесь своими впечатлениями не только с бумагой.

— Ну… Я, в общем, и так братве читаю…

— Если вы не против, я буду присоединяться к вам во время этих чтений.

— Господи, да я только рада этому буду! — Галка и правда обрадовалась. Один из немногих людей на «Орфее», кто не вызывал у неё злости или отвращения, сам напрашивался в компанию. Разве это плохо?

— Тогда я приду, — Эшби поднялся, собрался уйти, но в последний момент обернулся. — Ещё раз простите за назойливость, но я кое-что слышал о порядках в Московии…

— В России, — автоматически поправила Галка.

— Хорошо, пусть будет по-вашему — в России. Говорят, у вас богатые и знатные дамы не смеют показаться из дому. Только в церковь и обратно. Но вы не похожи на домашнюю девочку. Скорее, наоборот.

Галка усмехнулась, вспомнив школьные уроки истории. Женщины допетровской Руси действительно сидели по теремам. И книжек в большинстве своём не читали, и боевыми искусствами точно не баловались.

— Вот потому я здесь, а не там, — сказала она, не желая углублять этот вопрос. — Замнём тему?

— Как скажете. Но я, признаться, рад, что вас занесло на «Орфей». Здесь не так много образованных людей, с которыми можно перемолвиться разумным словом, — Эшби сказал это совершенно серьёзно. — Спокойной ночи, Алина.

— Спокойной ночи, Джеймс, — пожелала ему в ответ Галка.

Судьба, забросившая её так далеко от родного дома, как будто немного смилостивилась. Даже если Эшби, Билли и Пьера не будет завтра рядом, всё равно она знает, что в этом мире есть люди, готовые протянуть ей руку помощи. Трое. Пока только трое, но и этого достаточно, чтобы не чувствовать себя совершенно одинокой в чужом — во всех отношениях — веке. А это если не половина победы, то хорошее подспорье, чтобы к ней стремиться.

А утром, когда на борт явилась нагулявшаяся команда и новички, набранные Причардом, Галка была готова ко всему. Весёлая злость — как раз то, что должно ей помочь.

«Я всё преодолею, — подумала она, зорко следя за Причардом, о чём-то беседовавшим с Эшби на квартердеке. — Но я подохну или буду капитаном».

4

Новичков, набранных по кабакам Порт-Ройяла, конечно, предупредили о некоторых необычных аспектах службы на «Орфее». Мол, есть там человек, делающий парней непобедимыми в рукопашном бою. Думали, мужик. А тут — девка. То есть сперва они приняли её за мальчишку-юнгу. Но только сперва. Такого приятного голоска у мальчишек не бывает.

— Ого, — ухмыльнулся один из новеньких, кряжистый детина со шрамом во всё лицо. — Я верно понял, для чего тут эта козочка?

— Для того же, для чего и ты, красавчик, — звонко и весело ответила девчонка. — Как звать?

— Жером, — представился детина. Несмотря на габариты, не уступавшие параметрам Дубины Сэма, извилин у этого товарища было явно побольше. — Ещё называют Меченым или Пересмешником. А ты и есть тот непобедимый боец, о котором болтали парни с этого корабля?

— Что-то вроде того, — Галка не стала скромничать.

— Такой воробушек? — засмеялся Жером. — Ты даже мою руку не обхватишь.

— Не веришь? — весело прищурилась Галка. — Так ведь я могу урок начать прямо сейчас и прямо с тебя. Должен же ты, в конце концов, за «козу» ответить…

«Старожилы» «Орфея», заслышав такой разговор, начали подтягиваться на шкафут. Кажется, назревал интересный поединок. Галка была быстрой и ловкой, а Жерома-Меченого знали как отличного кулачного бойца. Каждый из них прекрасно знал своё дело, и от этого предсказать исход не взялся бы никто. Хотя вон кто-то начал биться об заклад. Билли рискнул поставить на Галку пятьдесят песо. Кто-то ставил втрое больше за Жерома. А эти двое, отложив в сторону оружие — Галка не упустила случая эффектно метнуть свой ножик в мачту — приготовились к бою.

То, что этот Жером будет способным учеником, Галка поняла сразу. Тоже быстрый, ловкий, но в три раза тяжелее и впятеро сильнее. Ему не хватало лишь умения угадывать намерения противника да способности держать свои эмоции на коротком поводке. Дать себя коснуться такому спарринг-партнёру — значит, гарантированно проиграть. Галка уходила от его ударов и захватов лишь потому, что два года только этому и училась. Она всё-таки была быстрее, хоть и ненамного. И видела каждое его движение ещё до того, как оно начиналось. Сэнсэй немало времени уделял этому на тренировках. Так что этот поединок — со стороны всё выглядело чертовски красиво, зрители были довольны сверх меры — продлился не больше полутора минут. Галка ушла от очередного удара влево, всё-таки ухватила Жерома за запястье и слегка помогла ему потерять равновесие. После чего не менее эффектно закрутила его вокруг собственной оси, рванула назад. Меченый охнул от неожиданности и завалился на спину. А Галка, угадав следующее движение — ухватить за ногу — мгновенно выпустила его и отскочила.

— Если бы у тебя в руках была сабля, ты был бы уже мёртв, — сказала она, переведя дух. — Ты понял, о чём я. Ладно, подъём. Классно дерёшься. Ещё бы чуть-чуть хладнокровия, цены бы тебе не было.

— А тебя хрен поймаешь, — Жером, не привыкший, чтобы его валяли по палубе, смутился. Однако не обиделся — плюс в его пользу. — Меня за последние пять лет никто с ног не сбивал. Чёрт меня подери, если я не поставлю бутылку лучшего в Порт-Ройяле вина человеку, способному это сделать!

— От угощения не откажусь. На берегу, — Галка улыбнулась, вытаскивая свой нож из мачты. — А сейчас, джентльмены, после наглядной демонстрации возможностей бойца айкидо перейдём к теоретической части. Она не так велика, как думают некоторые, но не менее важна, чем практика… Если кому-то что-то не нравится, шлюпка в вашем распоряжении.

— Да всё в порядке, — ответил за всех другой пират, мужик лет за тридцать, но уже с обширной сединой. — Верно, парни? Ну и что, что она девка. Кто из нас мог одолеть Жерома? Никто. А она одолела. Мне плевать, где она научилась этим дьявольским штучкам. Хоть бы и в аду. Только я пришёл сюда не для того, чтобы испанцы нашинковали меня при абордаже, и потому буду учиться хоть у девки, хоть у чёрта.

Пиратская философия Галке уже была известна, но она, честно говоря, ожидала худшего. Видимо, на этот раз Причард набрал в команду народ, не обделённый мозгами. А это хоть немного радовало.

— Что ж, — холодно усмехнулась она. — Добро пожаловать в ад, джентльмены. Как говорил один мой соотечественник, тяжело в учении — легко в бою. Так что пощады не ждите. Гонять буду, как чёрт грешников по сковородкам. Но сперва всё-таки теория…

Билли, выигравший благодаря её победе сто пятьдесят песо, лучезарно улыбался. Теоретическую часть он уже знал, но лишний раз послушать не отказался… Галка коротко объясняла новичкам те заповеди айкидо, которые, как надеялась, они всё-таки когда-нибудь поймут. А поняв, кое-что в своей жизни, может, и пересмотрят. Билли же смог? Почему не смогут эти?.. Да, ей будет тяжело находиться с ними на одном корабле в длительных рейдах. Это сейчас, после гульбы по кабакам, они более-менее спокойны. В море, глядишь, заскучают. А там и приставать начнут. Чтобы этого не происходило в дальнейшем, Галка должна была как следует постараться сейчас. Пираты не тронут того, кого уважают. Значит, она должна добиться, чтобы её зауважали. Непростая задачка. Но жизнь, как правило, простых задачек и не подсовывает.

Небо над Порт-Ройялом было как перевёрнутая чаша. Голубое по горизонту и синее-пресинее в зените. Море, отражавшее это небо, казалось жидкой бирюзой. Галка смотрела на них так, будто это была книга, на страницах которой таинственными знаками выписана её судьба…

…Старый Жак молча наблюдал за уроком, когда к нему подошёл капитан.

— Что скажешь? — спросил Причард.

— Из девки будет толк, — произнёс Жак. — Поверь моему опыту.

— А её братец?

— Из него тоже будет толк. Если он сам того захочет.

— Добро, — Причард не без удовольствия наблюдал, как девчонка показывает новичкам очередной приём. — Проследи за этим.

— На что тебе эта девочка? Только драке своей учить? — спросил Жак. — Не спать же ты с ней собрался.

— У меня на худышек не стоит, — скабрезно хмыкнул Причард. — Нет. Она тут не для этого. Для чего — сам вскорости поймёшь. И больше не задавай таких вопросов, Жак, если не хочешь лишиться своего места.

Жак криво усмехнулся… и промолчал.

5

Судовой журнал «Орфея»

3 ноября.

Ночью взорвался фрегат «Лис», стоявший на якоре в кабельтове от нас. Благодарение Господу, нас не задело обломками. Что ж, людям следует лучше хранить свой порох.

Получил плату от девчонки. После гибели отца вернуться на родину она не может. Предложил ей подписать договор с дополнительными условиями. Оставил за ней право выгнать с корабля тех из новичков, кто окажется тупее палубной доски. По её словам, это искусство дураку не дастся в руки всё равно, так зачем на него продукты переводить. Я согласен. Дураки и правда на борту ни к чему.

4 ноября.

Набрали полсотни новичков. Эшби опять что-то ворчит про висельников, но я ему быстро напомнил, откуда он сам взялся на моём корабле.

Девчонка умнее, чем я думал. С командой у неё сложились самые дружеские отношения, чего не скажешь о её пугливом братце. Даже Дубина Сэм, поначалу ворчавший по поводу бабы на борту, и тот доволен. Однако в ответ любую попытку распустить руки девчонка без разговоров применяет своё адское искусство. Уверяет, будто оно пришло к ним из Японии, но я там не был, и не склонен этому верить без веских доказательств. Но девчонка явно из тех, кому благоволит фортуна. Другая бы не выдержала и половины того, что довелось выдержать ей. Был бы на её месте парень, я бы сказал, что из таких получаются хорошие капитаны. В этом случае я не знаю, что сказать. Парни относятся к ней с уважением, и мне уже совсем не так смешно, как было поначалу.

8 ноября.

Отремонтировали грот-мачту, заделали лишние дыры в борту, подновили такелаж. Завтра выходим в рейд, пощиплем испанцев у берегов Эспаньолы.

11 ноября.

Мы в открытом море. Скорость четыре узла с четвертью, курс на южное побережье Эспаньолы, где есть шанс перехватить какого-нибудь испанца, идущего в Санто Доминго.

Девчонка продолжает обучение команды. Новички почти все ходят в синяках, и я догадываюсь об их происхождении: по-видимому, это работа самой девчонки и троих её закадычных приятелей. Дуарте, Билл Роулинг и канонир Бертье. Старый Жак говорит, среди новеньких зреет недовольство. Ничего. Это до первого абордажа. Поручил ему как следует натаскать девчонку драться на саблях. Её брат в бою годится разве что заряжать пистолеты. Чёртов купчишка полагал, что ему всё будут подавать на золотой тарелочке. Но я ему ещё покажу, как он заблуждался.

12 ноября.

Прошли сквозь шторм. Благодаренье Господу, нас не слишком далеко отнесло с курса. К вечеру по левому борту показались берега Эспаньолы.

13 ноября.

На горизонте парус. Эшби смотрел в трубу. Клянётся, что это испанский галеон, и у него сломана бизань. Приказал готовиться к бою.

14 ноября, утро.

Испанец ковыляет, что было сил, стараясь дотянуть до берега, но это ему уже не удастся. У него больше пушек, однако я приказал зарядить картечью. Подойдём с кормы, ударим в упор, затем на абордаж. Если будет на то воля Господня, вечером запишу, как прошёл бой.

6

«Ну, блин… Мало того, что этот хитрожопый капитан умудрился-таки оставить нас на борту — теперь ему позарез надо с кем-нибудь подраться! Нет, я понимаю, пираты есть пираты. А нас зачем в этом дерьме марать?.. Догадываюсь…»

Галка и в той, прежней жизни не отличалась ни учтивыми речами, ни покладистостью. Ну, а после более чем двухнедельного общения с толпой головорезов её характер вовсе стал невыносимым. Волю кулакам давала по любому поводу. А впрочем, пираты по большей части только такое «общение» и признавали. Намечались, правда, некоторые сдвиги к лучшему. К примеру, после того, как она стала читать им свои путевые заметки, написанные с таким едким юмором, что парни то и дело перебивали чтение взрывами хохота. Во-первых, у неё появились друзья в прямом смысле этого слова, а не в том, в каком обычно понимали здешние пираты дружбу между мужчиной и женщиной. Во-вторых, капитан уже давно понял, что имел глупость пригласить на борт потенциального конкурента: Галка понемногу, шажок за шажком, завоёвывала авторитет среди команды, и если так пойдёт и дальше, то она станет на «Орфее» тем, что в наше время принято называть «неформальным лидером». Судить его за это не стоило. По тем временам только полный псих мог предполагать в девушке оного лидера, а капитан на психа похож не был. Галка, правда, пока с трудом отличала фор-брамсель от фор-марселя и бакштаги от топенантов, но Старый Жак всех уверял, что это легко поправимо ежедневной дрессировкой. И гонял её по вантам с утра до полудня. А с обеда до темноты заставлял учиться фехтованию. На ладонях у Галки даже появились мозоли от канатов и сабельных рукоятей. Зато мышцы, почти бесполезные в урбанизированном двадцать первом веке, заметно окрепли. Сейчас ей гораздо легче было «тягать концы», чем поначалу. Уставала она тогда зверски. После отбоя заваливалась в любезно отведенном ей закутке, по какому-то недоразумению именовавшемуся каютой — не в кубрике же ей ночевать, в компании нескольких десятков мужиков! — и мгновенно засыпала. Чтобы наутро бодренько вскочить и выполнять очередное поручение Старого Жака — драить палубу, чинить драные паруса (та ещё работка), вязать узлы, заниматься теоретической подготовкой, а уже после этого учить команду искусству боя без оружия. Сейчас ей это всё давалось куда проще…

Испанец, оставшийся после шторма без бизань-мачты и двух верхних рей на грот-мачте, давал дёру. Отделавшийся в тот же шторм лёгким испугом, «Орфей» догонял его довольно быстро по меркам этого времени — через часок можно будет обменяться любезностями из всех стволов. Словом, нет у испанца ни единого шанса доползти до Санто Доминго. Если только не принесёт нелёгкая корабли береговой охраны. Тогда уже сам «Орфей» станет дичью. Эту опасность капитан понимал лучше всех на корабле — иначе какой он капитан? — и самым приемлемым выходом для него было бы покончить с испанцем как можно скорее… Ветер окреп, и «Орфей», забрав его всеми парусами, помчался на противника. Высокая корма испанского галеона уже представляла собой удобную мишень, но капитан не торопился открывать огонь. Хотя «привет» от испанца уже прилетел: пара ядер, пущенных из кормовых орудий, подняли фонтаны метрах в пятнадцати от бушприта «Орфея».

— Бог свидетель, не мы выстрелили первыми! — засмеялся Причард. — Готовьте крючья и сабли, парни, сегодня повеселимся так, что чертям в аду завидно станет!

Тактика была немудрёной: подойти поближе, переждать залп испанца, всадить с полного борта картечью, чтобы хорошенько проредить ряды противника, потом залп из стрелкового оружия — и вперёд на абордаж. Испанцы слыли грозными противниками, а уж на галеоне должно было быть не меньше двухсот человек команды. Пиратов же было девяносто четыре, включая капитана и офицеров. И Галку с Владиком. Негусто, но зачастую соотношение бывало ещё хуже. Любивший потрепать языком Билли рассказывал, как они вышли из боя с испанцами двадцать второго числа, за день до высадки на острове. Галка слышала тогда далёкий отзвук этого боя, занесённый по прихоти своевольного ветра. Подловили они милях в сорока к востоку от Кюрасао испанского купца, завязалась драка. И тут черти принесли два испанских фрегата. «Орфей» сумел выскочить лишь потому, что шальное ядро снесло фок-мачту одного из испанцев, и та, падая, запуталась в вантах его напарника. Пока корабли расцепились, пираты были уже далеко. Одним словом, джентльменам удачи эта самая удача сопутствовала далеко не всегда. Дуарте говорил, из трёх рейдов только один обычно заканчивался захватом приличной добычи, и это ещё считалось признаком везения: хорошо уже то, что в остальные два раза не пошли на корм рыбам.

Испанский капитан, сообразив, что выброситься на берег не успеет, стал разворачиваться правым бортом к преследователю. Залп восемнадцати пушек, будь он чуть поточнее, мог бы сразу пустить «Орфей» на дно. Пиратский корабль отделался несколькими дырками в носовой части, да повредило одно из орудий на батарейной палубе. Расстояние между кораблями быстро сокращалось. Пираты уже показывали испанцам абордажные крючья и верёвки — мол, мы вас сейчас пачками вязать станем. Испанцы не оставались в долгу: с их борта доносились солёные словечки и подначки. Эта «артподготовка» длилась минут пять — ровно столько, сколько понадобилось «Орфею» для занятия огневой позиции… Впервые попав на парусник, Галка даже не подозревала, как долго перезаряжаются пушки семнадцатого века. Бертье потратил три дня, чтобы просветить любопытную девчонку на этот счёт. Рассказал, как забивать в ствол пороховой картуз, засаживать что-то вроде пыжа, как после выстрела охлаждать её водой, зачастую смешанной с уксусом (на батарейной палубе после залпа хоть противогаз надевай), какой тип боеприпаса применяется в той или иной ситуации. Даже дал пальнуть разок из пушки. Теперь Галка была в курсе, что испанец перенервничал и поторопился. Ударив ядрами справа, он тем самым заполучил минут на десять (как минимум, и то если их канониры сработают идеально чётко) уязвимое место размером во весь борт, и теперь отчаянно пытался сделать поворот фордевинд. Причард, понятно, такой возможности ему не предоставил. Тяжёлый галеон не мог повернуть так же быстро, как барк, и «Орфей» смачно всадил испанцу залп картечью с расстояния пистолетного выстрела.

— Мушкеты к бою! — гаркнул капитан. — Поднять флаг!

Британский флаг соскользнул с клотика «Орфея», а вместо него появилось чёрное полотнище со скрещёнными саблей и шпагой. Испанцы ответили нестройным — не все пушки успели зарядить — залпом, тоже картечью. Кое-кого из пиратов убило, несколько человек ранило. Здоровенного мужика, стоявшего рядом с Галкой, зацепило в ногу. Девушка, дождавшись команды Старого Жака, стала на одно колено, приложилась из кремнёвого французского ружьишка и отжала курок. Отдачей её пребольно двинуло в плечо. Грохот, дым — она перестала видеть, что происходит на борту испанца. Но тут капитан крикнул:

— На абордаж!

Каждый выхватил по паре пистолетов и пустил пули в белое облако. Оттуда пришёл такой же ответ. Ещё несколько человек скорчились за фальшбортом — кто ранен, кто убит, не понять, — но шестеро самых здоровых пиратов уже взмахнули абордажными крючьями. Железные «кошки» впились в фальшборт и палубу галеона.

— Взяли, якорь вам в задницу!!! — заорал Старый Жак.

Матерясь по-русски, Галка вместе со всеми вцепилась в канат и тянула что было сил, рискуя порвать связки. «Взялся за гуж — не говори, что не дюж. Вот тебе и романтика дальних морей, чёрт бы её побрал». Корабли столкнулись так, что затрещали борта. И тут же на палубу галеона посыпались вооружённые до зубов пираты…

7

Её оставили на «Орфее» с двадцатью канонирами. У них был чёткий приказ: беречь корабль любой ценой, если испанцы, пользуясь численным превосходством, вздумают прорваться сюда и учинить какое-нибудь безобразие. Вроде взрыва крюйт-камеры, например. Случись такое, пираты даже с вариантом захвата повреждённого галеона далеко бы не ушли. А на выстрелы рано или поздно примчится береговая охрана. Словом, неприятностей было бы выше крыши.

Саблю она пока не доставала. Пару пистолетов разрядила перед абордажем, но пока испанцев на «Орфее» не наблюдалось, можно было это исправить. Особого беспокойства от того, что её не взяли в абордажную команду, Галка не испытывала. Чтобы научиться махать саблей так же лихо, как пираты, нужно время. И вообще, это время ещё надо как-то прожить.

— Пошла жара, — хмыкнул Владик. Его, как полного салагу, оставили сторожить камбуз. Но он всё-таки вышел на палубу, посмотреть на первый в его жизни настоящий морской бой. — А тебя почему не взяли? Ты же у нас гроза Карибского моря.

— Так, а ну быстро за фальшборт! — рыкнула на него девушка. Стрельба на палубе галеона шла нешуточная, пираты и испанцы вовсю состязались не только в остроте сабель, но и в меткости. А пуля, как известно, умом не блещет.

— Галя, ты чего! — Владик не узнавал соседку по двору: сейчас она была ничуть не лучше головорезов, дравшихся с испанцами.

— Ничего! — Галка, казалось, готова его сожрать без соуса. — Пристукнут — сам будешь виноват!

Владик покорно спрятался за толстыми досками фальшборта. Умирать ему в самом деле не хотелось. Бертье криво усмехнулся. Сам он пулям не кланялся, и считал любого мужчину, который не поступал так же, неисправимым трусом. С его канонирской колокольни, этот сопляк не заслуживал никакого уважения. Зато его сестрица — другое дело.

— Баба в штанах и мужик в юбке, — хмыкнул Пьер. — Вообще-то, это правильно, Алина. Должен же быть хоть один мужик в семье.

Галка хоть и была не в юбке — одевалась так же, как большинство матросов, в полотняную рубаху и кожаные штаны, нацепив сегодня для большего удобства высокие сапоги, — но мысленно согласилась с канониром. Владик не был «голубым», даже относился к ним с нескрываемым презрением, но чаще всего вёл себя как изнеженная барышня. Золотая молодёжь, туды её налево…

— Смотри в оба, — мрачно ответила французу девушка. Предчувствие говорило ей, что капитан подстраховался не напрасно.

Не успела она это сказать, как с высокого борта испанца свесились несколько канатов.

— К бою! — скомандовал Бертье.

Галка с усилием взвела тугие курки пистолетов и расположилась за бизань-мачтой. Секунд через пять на ют «Орфея» стали спрыгивать злые, все в пороховой копоти, испанцы.

— Пли!

Канониры, больше привычные управляться с пушками, дали ружейно-пистолетный залп. Ещё бы чуть больше меткости в такой стрельбе — и были бы они просто идеальными вояками. Но не всё же в одни руки… Галка пустила одну пулю мимо, вторая досталась ближайшему к ней испанцу. Но тех осталось в строю ещё человек тридцать во главе с офицером. С криком: «Заряжай!» — Галка бросила Владику свои пистолеты, выхватила саблю и кинулась в бой, совершенно не думая о том, что может быть убита. Как там говорил сэнсэй? «Мысль о смерти притягивает смерть». У кого он эту фразочку слямзил, не имело значения. Только Галка твёрдо помнила, что боящийся смерти — не боец… Удивительно, но ей удалось отбить клинок испанца и возвратным движением рубануть его наискось по груди. Будь на нём кираса — спасла бы. А так… Испанец схватился за рану и осел на палубу, тут же окрасившуюся тёмно-красным. Его товарищ, более опытный фехтовальщик, очень быстро выбил саблю из руки девушки. Но это ему не помогло. Галка уже «переключила режим». Время потекло медленно-медленно, как в страшном сне. Уход с плоскости удара, захват, разворот на левой ноге. Она прижалась к испанцу вплотную, как корабль перед абордажем, и повела его вкруговую в смертельном танце. Потом руки, обхватившие его запястье, пошли влево и вверх, усиливая его же первоначальный импульс движения и заставляя потерять равновесие. Руки у девушки действительно окрепли за эти дни, но и раньше из её захвата было сложновато вырваться, а теперь и подавно. Испанец невольно вскрикнул, когда его запястье хрустнуло, а рукоять сабли оказалась почему-то в ладони этой чертовки. Да, он теперь отдавал себе отчёт, что судьба свела его в бою с девчонкой. Но он не успел в полной мере осознать свой позор: чёртова девка рванула назад. Будь здесь Жером-Меченый, он бы узнал этот приём. Испанец неловко завалился на спину, и последним, что он успел увидеть перед смертью, был его собственный клинок, входящий в вырез кирасы…

Сзади стукнул пистолетный выстрел. Галка мгновенно сбила следующего противника подсечкой, обернулась. Пока оборачивалась, выстрелили ещё раз. Здоровенный испанец, каким-то образом миновавший яростно дерущихся канониров, наскочил на Владика… Ну то есть он до него не добежал. Перепуганный, с закушенной губой, Галкин сосед выстрелил в него два раза подряд. Только после этого испанец упал. «Ну, даёт, — мелькнула у Галки мысль. — А я-то думала, он безнадёжен…» Додумать ей не дал сбитый с ног и успевший подняться испанец. Этого пришлось успокаивать не с помощью айкидо, а запрещённым ударом ниже пояса. Ногой. В тяжёлом сапоге. После чего незадачливого испанца, скорчившегося в три погибели, уже гораздо проще было вышвырнуть за борт. А дальше драться уже стало не с кем: канониры, потерявшие только троих человек, убили, побросали за борт или взяли в плен всех диверсантов. Что ж, значит, не напрасно Галка валяла их по палубе добрых три недели…

Из семнадцати лужёных глоток вырвался ни с чем не сравнимый рёв: пираты, вскинув оружие кверху, сообщали миру о своей победе. К семнадцати мужским голосам присоединился восемнадцатый — звонкий, девичий. В ответ такой же, разве что более мощный, рёв донёсся с палубы галеона. Всё было кончено.

«Я не верила, — думала тяжело дышавшая Галка, мрачно глядя на радующихся канониров. Она вспоминала читанный накануне происшествия файл. — Я думала, всё — фантазия автора. А это просто желание жить…»

Позеленевший Владик, бросив пистолеты, свесился за борт. Отдавал матушке-природе недавно съеденный завтрак.

8

Вы думаете, этим всё закончилось? Фигушки.

Захватив корабль, пираты взяли кроме всякого добра ещё человек двадцать пленных, включая капитана и его семью. На кой чёрт испанец тащил за собой в море жену и троих детей?.. Солдат заставили переносить добычу на «Орфей», а благородного дона с семейством доставили на палубу пиратского корабля. Причард разумно решил не связываться с призовым кораблём — ну его, с таким довеском точно не смоешься. Приз попросту решили затопить, для чего канониры уже закладывали пороховую «мину» в крюйт-камере галеона, где остался «лишний» порох. Капитан приказал вытащить абордажные крючья, а Бертье собственноручно поджёг длинный фитиль. Пятнадцати минут, пока он тлел, оказалось достаточно, чтобы «Орфей» отошёл на безопасное расстояние. Затем последовал взрыв, и галеон упокоился вечным сном в какой-то миле от берега Эспаньолы.

Покажите мне, какому капитану понравится, когда от его команды остаются жалкие ошмётки, а корабль пускают на дно? Вот и дон Алонсо, испанский капитан, был явно не в настроении. Мягко выражаясь. Его матросы и один уцелевший офицер ожидали решения своей судьбы у квартердека, охраняемые пиратами. Его семья — жена, два сына и дочь — находилась там же. Хорошенькое дело. При таком раскладе у него немного шансов поговорить с этим англичанином так, как он того заслуживает.

— Сеньор капитан, — несмотря на «хорошее» настроение, испанец был учтив. — Надеюсь, у вас имеется каперское свидетельство? В противном случае власти любой колонии, даже английской, могут осудить вас за разбойное нападение.

— Разумеется, у меня есть все необходимые бумаги, — Причард знал, что не красавец, и что усмешка делает его похожим на людоеда. — Желаете ознакомиться?

— Верю вам на слово, — процедил дон Алонсо. — Теперь хотелось бы определиться относительно нашего будущего.

— Рад, что наша дружеская беседа перешла в практическое русло, сеньор, — со всей возможной учтивостью ответил Причард. Если с тобой говорят по-человечески, почему бы не ответить тем же? — Давайте обойдёмся без предисловий. Двадцать тысяч реалов выкупа за вас, столько же за ваше семейство.

— У меня нет таких денег, сеньор капитан.

— Дон Алонсо, я настоятельно советую вам их поискать. Ибо в противном случае мне придётся обойтись с вами и вашей семьёй не по-христиански. Вы проиграли бой, и согласитесь, что по всем законам я имею право требовать от вас репараций.

— Выкуп, разумеется, будет выплачен в казну его величества короля Англии? — испанец не удержался от той единственной шпильки, которую ещё мог подсунуть англичанину.

— Вас, дон Алонсо, это должно заботить в последнюю очередь, — Причард стал проявлять признаки раздражения. — Королю Англии всё равно, откуда берётся его законная доля от всех моих деловых операций.

— Разумеется, — ядовито ответил испанец, вкладывая в это слово всё, что думал по поводу столь неразборчивого в средствах короля. Но зарываться не стоило: не он был хозяином положения, а этот пират. — Сеньор капитан, уверяю вас, сорок тысяч реалов для меня неподъёмная сумма. Вы пустите по миру не только меня самого, но и всех моих родственников в Испании.

— Полноте вам прибедняться, дон Алонсо. Неужто вы ещё не успели запустить пятерню в колониальную казну? — хохотнул пиратский капитан. — В жизни не поверю.

— Увы, сеньор капитан. Я не казнокрад.

— Врёт, как сивый мерин, — Владик, навострив уши, прислушивался к этой душещипательной беседе.

— Кто? — Галка старалась не выпускать из виду и сбившихся в кучку пленных, и любезно беседующих капитанов.

— Испанец.

— Это ты с чего взял-то? — Галка удивленно уставилась на него.

— Ну… По роже видно… — Владик вдруг смутился, даже покраснел. — Я с детства сразу определял, когда люди врут. При личном разговоре, понятно, не с экрана. Не знаю, как это получается, но получается, и всё…

— М-да, весело… Значит, на раз брехню сечёшь? Будем знать, — усмехнулась Галка. — Но если испанец врёт, кэп это тоже просёк, хоть и не ясновидящий, как ты. А это значит, что нам нужно быть наготове.

— Ты точно рехнулась, — Владик чуть не перекрестился — соседка по двору его иногда просто пугала.

— Может быть. Но у кэпа сегодня будет трудный день, обещаю…

…Разговор на квартердеке обещал затянуться надолго, однако Причард хорошо знал способ поторопить и самого прижимистого из испанцев. Надёжнее не придумаешь…

— Что ж, дон Алонсо, — он решил подвести итог. — Видимо, к голосу разума вы не желаете прислушаться. Может быть, сердце подскажет вам что-нибудь дельное, а?.. — он подошёл к поручням и обратился к команде: — Парни! Выкупа за пленных не будет! Делайте с ними, что хотите!

Испанец побледнел, схватился за поручень — у него подкосились ноги.

— Сеньор капитан, я…

Причард, однако, его не слышал. Он поначалу не понял, что именно не так. Что мешает ему в должной мере натешиться унижением пленника. Потом сообразил. Сколько он себя помнил, команда всегда отзывалась на подобные слова весёлым гоготом, и начиналась свистопляска. Мужчин либо загоняли в трюм, либо убивали и бросали за борт, а женщин «пускали по кругу». Но сейчас всё было не так. Задние ряды — по большей части, это были новички, набранные в Порт-Ройяле — радостно заржали, но те, кто стоял впереди, почему-то начали переглядываться между собой, шушукаться. Одним словом, непорядок. Капитан присмотрелся… и тихо выругался сквозь зубы. Около пленников с хорошо знакомой ему бесшабашной улыбочкой прохаживалась девчонка. Улыбаться-то она улыбалась, но в глаза посмотришь — и увидишь свою смерть.

— В чём дело? — поинтересовался капитан, начиная медленно сатанеть. Кто-то осмелился поставить под сомнение его авторитет на корабле! — Я отдал приказ.

Кто-то из матросов двинулся было к двум перепуганным испанкам — даме средних лет и её дочери, девчонке лет пятнадцати. Старший брат, видать, ещё не успевший отметить своё семнадцатилетие, храбро заслонил собой мать, сестру, мелкого братишку и приготовился геройски умереть. Но видно ещё не вышел его срок на земле.

Около самого носа непонятливого — или слишком послушного приказам — пирата свистнул клинок.

— Через мой труп.

Галка небрежно помахивала саблей, а левая рука как бы невзначай легла на рукоять ножа, который она теперь носила раскрытым в высоком голенище. Как она его метает, знала вся команда: девушка с полубака попадала в муху, сидящую на грот-мачте. А уж каким тоном она заговорила… В общем, самоубийц не нашлось. Хотя все были в курсе, что на саблях она не дока, и если завяжется бой, то для неё он станет последним. Но оказаться среди тех пяти или шести неудачников, которых она наверняка прихватит с собой — извините, дураков нет. Пусть лучше противник в бою зарубит, чем вот так, по глупости, из-за каких-то двух тощих испанок. Или кэп сам попробует ей голову снять, если больно охота позориться перед командой.

— Не горячись, капитан, — вмешался Эшби, заметив, что Причард собирается кое-кого немедленно отправить на нок-рею. — Мёртвые не возвращаются.

Капитан чуть было не поблагодарил его за хорошую мысль, но вовремя передумал. Девчонка не смотрела на него, но он понял одну вещь: она что-то пыталась ему доказать. Узнать, что именно, он мог только от неё. Но для этого следовало оставить ей жизнь. Хотя она ослушалась капитана и теперь подлежала суду. Если не докажет, что была права — вперёд, на рею…

— Пленных в трюм, — гневно прорычал он. — И эту… защитницу справедливости — тоже. Пусть остынет.

Вроде бы ничего не изменилось, но призрак смерти, который все без исключения видели за спиной девушки, исчез. Галка с ехидной улыбкой на хитрющей физиономии отдала оружие своим друзьям, Билли и Дуарте. И без комментариев отправилась под арест. Её, ошалевших от таких крутых перемен в своей нелёгкой жизни испанцев и хватающегося за сердце дона Алонсо молча отправили в трюм, на отсидку.

— Джеймс, — капитан негромко окликнул своего штурмана. — Может, хоть ты понимаешь, что происходит на моём корабле?

— Честно говоря, не очень, — признался Эшби. — С таким я сталкиваюсь впервые.

— Ладно, — капитан медленно опустил пудовый кулачище на поручень. — Разберись, что к чему. Пусть девчонка посидит в трюме, ей не помешает. Заодно пленных посторожит. Вечером распорядись, чтобы её ко мне привели. Поговорить надо.

— Перед судом?

— После суда она может замолкнуть навсегда. А я бы дорого дал, чтобы узнать, какие мысли у неё в черепушке бродят… Чтоб меня разорвало, Джеймс, не так она проста, как кажется.

Эшби хотел было добавить, что она и так не проста, но молча согласился с капитаном. Странное ощущение чужого, не свойственного этому миру, не покидало его с того момента, когда он впервые увидел эту девушку. Капитан прав, тут нужно разобраться. И желательно без лишнего шума.

9

— Не переживай, Воробушек, мы всё переиграем, — Дуарте тихо, чтобы не услышали лишние уши, сказал, когда настала её очередь лезть в люк.

Воробушком Галку первым прозвал Жером. Так и приклеилось. К тому же она с невероятной для увесистых мужиков скоростью носилась по вантам. Как птичка. Раз — и уже на брам-рее или вообще на грот-марсе. Владик тогда ещё посмеялся: мол, нашлась сестра Джека-Воробья. А девушка состроила рожицу, до того похожую на этого киношного персонажа, что Владик вовсе скис со смеху. Сейчас, правда, ему было не смешно. Он маячил за спинами пиратов, не пытаясь подойти к люку: уже схлопотал за такие попытки пару ощутимых тычков под рёбра. Глаза у него были совершенно полоумные.

— За братцем твоим балованным присмотрим, никто не обидит, — совсем уже тихо пообещал Билли. — Ты только подумай хорошенько, что будешь на суде говорить. Кэп смелых любит.

«Не под соусом, случайно?» — хотела спросить Галка, но удержалась. Судя по всему, капитан «Орфею» и впрямь достался умный. Хоть и сволочь.

— Спасибо вам, братцы, — сказала она вслух.

— Это ещё за что? — весельчак Дуарте сейчас выглядел как не в своей тарелке.

— За то, что вы не дерьмо.

Пожалуй, она единственная в трюме не была подавлена всем случившимся. И ей было плевать на косые взгляды испанцев. Они-то видели в ней врага. Даже жена дона Алонсо, которой она, если хорошенько подумать, попросту спасла жизнь. Когда захлопнулась крышка люка, и мрачную тишину трюма прорезал лишь неизбежный на паруснике скрип рангоута, сеньора вдруг разразилась потоком проклятий, от которых повяли бы уши у любого пирата. Галка обрадовалась, что не знает испанского языка, но о содержании этой эмоциональной речи догадалась и без переводчика. Сеньора тоже каким-то образом догадалась, что её не поняли, и перешла на английский язык… Уж на что Галка считала себя невоспитанной и грубой, но знатная испанка оставила её далеко позади себя.

— Мария! — остановил её дон Алонсо. — Не забывайся! Сеньорита только что спасла жизнь и честь наших детей, и её могут за это повесить.

— Молю Господа и святого Яго, чтобы это случилось как можно скорее! — гневно воскликнула сеньора. — Я буду счастлива узнать, если этой грязной английской еретичке перед повешеньем всыпали плетей, как рабыне!

— Как вы добры, — ехидно отозвалась Галка, усаживаясь на какую-то бочку. — Но скажите мне, вы, светоч христианской добродетели, кто ещё на этом корабле вас защитит, если со мной сделают всё вышеперечисленное?.. То-то же.

— Вы говорите как весьма образованная девушка, — кажется, дону Алонсо было немного стыдно за свою жену. — Могу ли я узнать, какая превратность судьбы привела вас на пиратский корабль? Неужели вы…

— Нет, это не то, о чём подумала, но пока ещё не сказала ваша супруга, — Галка засмеялась. Откровенничать с испанцами её не тянуло, потому она собралась закончить этот разговор как можно скорее. Сеньора Мария гневно зыркнула на неё, но, повинуясь молчаливому приказу мужа, удержала-таки язык за зубами. — Не обо всём можно говорить с каждым встречным, согласитесь. Могу только сказать, что я не англичанка, и что меньше всего на свете думала оказаться именно здесь. Но раз уж оказалась, то стараюсь по мере сил остаться человеком.

— Это дорогое удовольствие в наше жестокое время, сеньорита.

Галка подумала: «И в наше тоже». Эта мысль так и осталась при ней.

— Ну, знаете, сеньор, лучше умереть человеком, чем жить скотиной, — сказала она. — А вы готовы платить такую же цену?

— У меня семья, сеньорита. Я должен думать прежде всего о них… — вздохнул испанец.

— Тогда мой вам совет: не зажимайте денежку. Я почему-то уверена, что сорок тысяч у вас где-то прикопаны и ещё на безбедную жизнь останется. Сейчас это лучшее, что вы можете сделать для своей семьи.

— А вы… Вы ведь получите долю из этих денег? — теперь в голосе дона Алонсо прозвучало возмущение.

— Если меня не повесят, — рассмеялась девушка. И… запела. По-русски.

Призрачно всё в этом мире бушующем. Есть только миг — за него и держись! Есть только миг между прошлым и будущим, Именно он называется жизнь.

При звуках незнакомой речи у многих испанцев глаза полезли на лоб. Они не знали, о чём эта песня, но… Не зря, наверное, в двадцатом веке уверяли, что музыка — универсальный язык. Люди, отродясь не слышавшие русского языка, не разумом — сердцем понимали её смысл…

Вечный покой сердце вряд ли обрадует, Вечный покой — для седых пирамид. А для звезды, что сорвалась и падает, Есть только миг, ослепительный миг. Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия, Но не всегда по дороге мне с ним. Чем дорожу, чем рискую на свете я? Мигом одним, только мигом одним![8]

10

— Что… что она делает? — капитан решил, будто ослышался.

— Поёт, — хмыкнул Старый Жак. — По-русски. Ни хрена не понять. Уже три часа заливается, и ни разу не повторилась. Испанцы воют, умоляют избавить их от этой пытки. А по мне так недурно голосит, я бы ещё послушал.

— Успеешь наслушаться, — буркнул Причард. — Что парни говорят?

— Говорят, она была в своём праве, и ты не можешь её ни казнить, ни выгнать с корабля в первом же порту.

— Так… — Капитан, и без того хмурый, как грозовая туча, совсем помрачнел. Положительно, девчонка выиграла этот первый поединок с ним. Нужно было, во-первых, сохранить своё лицо перед командой, во-вторых, показать, что его слово на борту «Орфея» значит очень многое, а в-третьих, придётся каким-то образом договариваться с девчонкой. Да, именно договариваться, как бы дико это ни звучало. Может, она и не желает его подсиживать, но первый шаг к месту на квартердеке уже сделала. — Веди её сюда. Перемолвлюсь парой слов.

— Только не убейте друг друга, — заржал Жак. — Что ты, что она — одного поля ягоды.

— Веди давай, не то шею тебе сверну, дублёная шкура! — взъярился Причард. — Одна нога здесь, другая там!

Старый Жак знал, что в такие моменты капитану лучше не перечить. Через пять минут девушку доставили к нему.

— Садись, — он хмуро кивнул в сторону сундучка, на котором в самом деле было довольно удобно сидеть. Каюта не была особенно просторной, и они сидели совсем рядом друг с другом. — Разговор будет серьёзный, и чем он закончится, зависит от степени твоей откровенности. Ложь я нутром чую, так что лучше тебе говорить правду. И запомни: далеко не каждый капитан стал бы разбираться, в чём тут соль. Что не ясно?

— Да всё яснее некуда, — сказала вмиг ставшая серьёзной Галка. — Раз всё сказанное останется только между нами, почему не пооткровенничать? Только без обид, кэп. Хочешь правды? Хорошо. Буду говорить то, что думаю, и боюсь, не всё сказанное тебе понравится.

— Это меня устраивает, — разбойничья рожа Причарда вообще могла напугать кого-нибудь с нервами послабее, а сейчас, казалось, он вовсе готов был съесть девчонку. С косточками. — Выкладывай начистоту — какого чёрта тебе вздумалось поиграть в благородство?

— С чего ты взял, будто это была игра? — Галка его нисколько не боялась, и он это чувствовал. — Одно дело померяться саблями с вооружённым противником, когда твои и его шансы равны. Тут я крови не боюсь, ты мог в этом убедиться. И совсем другое — воевать с безоружными.

— Потому что это подло? — прищурился капитан.

— Потому что это занятие для дерьма, а я человек.

— Значит, хочешь выплыть чистенькой из нашего болота. Видал я таких чистоплюев, с пеньковым галстуком на шее.

— Так повесь меня, — девчонка ехидно усмехнулась. — Нет, кэп, ты этого не сделаешь. А знаешь, почему? Ты не можешь понять, чего я хочу на самом деле, и тебя это бесит. Ты думаешь, будто я мечтаю выжить тебя с корабля? Выбрось из головы. Да, я хочу однажды стать капитаном, как бы это ни было для тебя нелепо. Но не это главное. Знаешь, о чём я думала, когда встала между испанцами и командой? Я не хотела, чтобы парни оказались дерьмом…

— Бабьи глупости, — капитан намеренно не повышал голос — ещё не хватало, чтобы их подслушали. — Все мы и так дерьмо. Испанцы есть испанцы, а я ненавижу их. Веришь, что у меня есть для этого причины?

— Верю.

— Тогда засунь свои умные рассуждения себе в… карман и не дёргайся. Не то в следующий раз я тебя точно повешу.

— Ах, вот мы как заговорили, — голос и взгляд девчонки стали злыми. — Погоди кипятиться, кэп. Выслушай до конца, а потом уже можешь бушевать, сколько влезет. Ты ведь меня, кажется, пооткровенничать вызвал? Думаешь, я не понимаю, куда попала? Да, здесь не парадиз. Да, вы — морские волки, а не ангелы с крылышками. Да, испанцы тоже одной с вами закваски. А теперь представь на минутку, что ты отдал приказ команде… гм… развлечься с пленными. И команда этот приказ выполнила. А я как дура стояла в сторонке, молчала в тряпочку и размышляла о жестокостях этого мира. Что же тогда выходит? Испанцы дерьмо потому, что они испанцы. Ты дерьмо, потому что отдал такой дерьмовый приказ. Парни тоже дерьмо, потому что его выполнили. И я дерьмо, потому что всё это допустила. Шикарная картина: корабль, доверху набитый дерьмом. И вообще, весь мир дерьмо, потому что злые творят зло, а типа добрые возводят очи горе и скорбными голосами философствуют о том, как это плохо… Самому не противно? Лично мне это уже давно остофигело. А если бы ты хоть раз поинтересовался, что я впариваю парням на тренировках в теоретической части, то ты бы и сам кое до чего допёр, без моих пояснений. Как допёрли многие парни. Всего три недели я их учила, заметь!

— Ага, они вот так сразу стали ангелами во плоти, — едко проговорил капитан.

— Не переигрывай, кэп. Крыльев никто не отрастил. Просто парни увидели, что можно жить людьми, а не дрянью. Может, кому-то из них такая жизнь и понравится, хотя оставаться человеком здесь чертовски трудно. Испанский дон и тот заявил, что это дорогое удовольствие.

— Он прав, чтоб меня разорвало, — согласился капитан. — Удовольствие не из дешёвых. И ты, ради того, чтобы остаться человеком, готова повиснуть на нок-рее?

— И я, ради того, чтобы остаться человеком, готова повиснуть на нок-рее, — повторила Галка, хитровато прищуриваясь. — А также ради того, чтобы остались людьми те, кто мне дорог. Тебе это непонятно?

— С твоим характером место или на верёвке, или на мостике, — проворчал Причард. — Чёрт раздери, да будь ты парнем, я бы ни минуты не сомневался, что выйдешь в капитаны. Если до того не прибьют.

— Я буду капитаном, — ровным голосом ответила девушка.

— Тогда учись им быть, пока я жив, — Причард подался вперёд. Заглянул ей в глаза. — Я не стану тебе мешать, если ты дашь слово, что не станешь мешать мне.

— Я даю слово, — Галка сказала это так же, как и про непременное желание стать капитаном. — Но если сегодняшняя ситуация повторится, я сделаю всё то же самое.

— Упрямая девчонка, ядро тебе в корму, — капитан вдруг рассмеялся и хлопнул её по плечу. — Добро. Считай, что мы договорились. Но я не стану каждый раз вызывать тебя на подобные разговоры. Ясно?

— Я вообще-то с первого раза поняла, — ответила девчонка.

— Язык у тебя без костей… Ладно. По законам Берегового братства ты подлежишь суду. Не думаю, чтобы парни захотели увидеть тебя на верёвке, да и мне ты там тоже не нужна, так что всё обойдётся. На первый раз. Про наш уговор никому ни слова.

— Ясен пень, — Галка усмехнулась, подумав при этом: «Ага, был бы ты такой покладистый, если бы сегодняшняя добыча была с гулькин нос, и братва бы меня не поддержала. Политик, мать твою… Хочешь держать всех в уздечке? Может, у тебя это и получится. Когда-нибудь. Например, когда я буду ходить в море на собственном корабле».

— Приятно иметь дело с умным человеком, — капитан не спеша набил трубку крепким табаком и закурил. В маленькой каюте сразу стало нечем дышать. — Однако ты можешь быть чертовски опасной, если захочешь. Не завидую тому, кто достанет тебя до самых кишок. Но на одной палубе мы может быть и уживёмся.

Галка разумно оставила последнее слово за ним. Братва братвой, но слишком настырно демонстрировать свои амбиции не стоило. Сабля — штука острая, а когда вешают, говорят, это тоже больно. Вот когда команда будет готова пойти за ней хоть к чёрту в пасть, тогда можно подумать и о своём корабле. А Причард пусть потом набирает себе другую команду.

Суд, естественно, продлился не больше трёх минут, и закончился, как и предсказывал капитан, в пользу строптивой девчонки. Улыбающийся Дуарте отдал ей оружие, команда выкрикнула здравицу капитану, и все разошлись довольными. Сегодня был бой, и Галка объявила выходной по тренировкам. К тому же по корабельной традиции после боя капитан выставлял команде ром — выпить за победу и за помин души погибших. А что такое ром? Строго говоря, местная самогонка из тростникового сахара, только выпускаемая в промышленных масштабах. Малопьющая девушка всё-таки сделала пару глотков. Традиция, как-никак. Ощущения были мерзкие — действительно, самогон, — но она и виду не показала. Чем заработала в свою копилку ещё одно очко.

11

— Всё, — хихикала Галка, когда команда пошла по кабакам, спускать добычу, а она с Владиком отправилась на прогулку. — Завтра к утру от Порт-Ройяла останутся одни головешки: братва гуляет.

— Ну и лексикончик у тебя, — Владик до сих пор не мог привыкнуть, и морщил свой породистый нос. — Тюремно-блатной, если не сказать хуже. Где ты успела набраться таких словечек?

— В Интернете, где же ещё? Ну, и нынешняя обстановочка располагает… — Девушка проводила весёлым взглядом какого-то благородного сэра, уже успевшего к четырём часам пополудни нализаться в хлам. За сэром следовал чернокожий слуга и нёс его шляпу. — Мы ведь с тобой сейчас кто? Правильно: флибустьеры. А кто такие флибустьеры, если хорошо подумать? Та же братва, даже живут по понятиям. Они тут законами Берегового братства называются. Некоторые, как наш кэп, наезжают исключительно на испанцев — этих кличут флибустьерами. Некоторые наезжают на всех подряд, и это уже классические пираты. Таких тут не очень любят. Но все без исключения во время наездов творят беспредел. Испанцы, правда, тоже не отличаются миролюбием, но то, что тут вытворяет некий Олонэ, ни в какие ворота не лезет. Беспредельщик каких поискать. А уж Морган тот и вовсе типа местный пахан, я тебе о нём рассказывала.

— Да, повезло нам, называется, — хмыкнул Владик. — Я не в том смысле, что не туда попали. Я про наше время. Откуда эта шваль уголовная повылазила, когда Союз развалился? С западными странами понятно, у них если заглянуть под демократическую маску, так и увидишь рожу мистера Причарда. Но ведь у наших предков не было такой традиции, как пиратство.

— Правда? — хитро прищурилась Галка.

— Назови хоть одного русского пирата, — подбоченился Владик.

— А и назову. Даже песенку спою. Спорим?

— Спорим!

— На что?

— А на золотой, — Владик выудил из кармана испанский реал — сегодня днём капитан, как и полагалось, поделил добычу согласно договору. Так что вся команда была при деньгах.

— Хорошо, пусть будет на золотой, — Галка улыбнулась во все тридцать два зуба. — Давай.

— Ты ещё не выиграла, — напомнил Владик.

— Зато ты уже проиграл! — девчонка засмеялась в голос, и, никого не стесняясь, запела:

Из-за острова на стрежень, На простор речной волны, Выплывают расписные, Острогрудые челны.

Владик хлопнул себя по лбу, рассмеялся… и подхватил припев. Голос у него оказался красивый, хорошо поставленный. Хоть сейчас на сцену.

Выплывают расписные, Стеньки Разина челны…

Прохожие не обратили никакого внимания на двух весело поющих молодых людей, одетых по-флибустьерски. Мало ли, что взбредёт на ум корсарам после удачного рейда… Поют? Пусть себе поют, лишь бы в драку не лезли.

«Волга, Волга, мать родная, Волга, русская река, Не видала ты подарка От донского казака! Чтобы не было раздора Между вольными людьми, Волга, Волга, мать родная, На, красавицу возьми!» Мощным взмахом поднимает Он красавицу княжну И за борт ее бросает В набежавшую волну.

Над Порт-Ройялом, английским городом, которому больше подошёл бы «Весёлый Роджер» на флагштоке форта, разносилась русская разбойничья песня. Виновник появления которой только сейчас начинал мутить народ на вольном Дону…

12

Единственная девушка на одной палубе с сотней мужиков, иногда неделями не видевших берега. Да ещё пиратов. Приходилось всегда быть начеку. Айкидо есть айкидо, но Галка была заведомо слабее любого мужчины на этом корабле, если не считать изнеженного Владика, и дать себя схватить означало полное поражение в этой сумасшедшей игре. От постоянного нервного напряжения без конца болела голова, но девушка всей кожей ощущала любое враждебное намерение. И к моменту первого абордажа имела на своём боевом счету пять вывихнутых плечевых суставов, десятка два выбитых зубов, троих выкупанных в забортной воде, несколько сломанных рёбер и даже одну ножевую рану в живот. Этого кадра не откачали, но он сам был виноват, первым схватившись за ножик, тут все свидетели были на стороне Галки. А уж синяков-то… Парни ходили в фингалах, как в орденах. Кэп в эти дела не вмешивался, но сам почему-то не приставал. Видимо, она ему не понравилась. И слава богу, если честно. Вот Эшби и Старый Жак, если непотребство происходило у них на глазах, вмешивались. И своей властью разгоняли драчунов по углам, если вовсе не наказывали внеочередной вахтой. На корабле должен быть порядок. К сожалению, они видели далеко не всё, и Галке пришлось стать комком нервов, чтобы не закончить свои дни в качестве корабельной принадлежности общего пользования. Или за бортом, что намного вероятнее — она скорее бы отправилась к акулам в гости, чем стала выгадывать лишние мгновения жизни ценой унижения. Однажды дошло до того, что трое матросов сговорились затащить её в кубрик. Вот тут Галка не на шутку их озадачила. Девчонка попросту подслушала этот сговор. Никому ничего не сказав, преспокойно отправилась драить палубу. А когда трое обормотов, играя в кости на днище перевёрнутой бочки, начали плотоядно поглядывать в её сторону, подцепила швабру, ведро и пошла прямиком к ним. Остановилась и сказала:

— Даже не думайте.

— Ты о чём? — опешил один из троих.

Ничего не ответив, Галка мило улыбнулась и забросила ведро на верёвке за борт. Трое «заговорщиков», мгновенно забыв о прежних планах, быстренько свернули своё казино и мотанули вниз. Видать, подумали, будто она умеет читать мысли… На другой день был бой с испанцем. Со всеми последующими событиями. Какое-то время команда её сторонилась. Мало ли… А через неделю Галка краем уха услышала перепалку в кубрике. Напрягла слух… Громче всех возмущался Бертье.

— Нельзя с ней так! — орал он. А как умеют орать канониры, вы должны догадаться. Им порой приходится перекрикивать орудийную пальбу. — Она по своей воле у нас на борту, дралась наравне с нами и убила четверых испанцев! Ты можешь похвастаться, что каждый раз убиваешь четверых в бою, Сэмми? Вот если бы ты взял её на борту испанца как приз, тогда другое дело, а так что выходит?

— Она знала куда нанималась! — ревел другой голос, Грота. Тоже труба иерихонская. — Ты не хочешь, чтобы её имели все по очереди? Бросим жребий. Кому выпадет, тот и будет один её иметь, а остальные пусть по трактирам пробавляются!

— Говорю тебе — нельзя с ней так!

— Тихо!!! — всеобщий гам перекрыл голос Дуарте. — Не хватало нам только драки на борту! Алина шла с нами в бой, её в самом деле нельзя разыгрывать на жребий, как портовую девку. Пусть она сама выберет, с кем ей быть. Я не прав?

— Прав! Прав! — послышались другие голоса.

— Добро, — ответил Бертье. Уже гораздо тише, и Галка едва его расслышала. — Но смотрите мне! Кто её обидит — будет иметь дело со мной!

— Знаю, Пьер. Ты говорил, она на твою сестру похожа…

Дальнейшего разговора она уже не услышала, но и так всё было ясно. Теперь следовало ожидать делегации. И делегация объявилась. На следующий день, когда была её вахта на камбузе. То есть она вытащила на палубу рыбу и, морщась от отвращения, чистила её на бочке. Потому как делать это в закрытом помещении было выше её сил. Вот тут-то и подкатили человек пятнадцать, как раз те, с кем она чаще всего общалась. Кое-кого даже числила в друзьях. Галка бросила мгновенный взгляд на Бертье. Или ей тогда показалось, или канонир в самом деле готов был провалиться сквозь палубу. Строго говоря, если бы не Пьер и Билли, ещё неизвестно, как бы всё могло сложиться. Только потом Галка узнала, что по какой-то прихоти судьбы оказалась похожей на сестрёнку канонира, оставшуюся с его матерью в Тулоне. И видать по той же прихоти судьбы, он стал относиться к ней соответственно, как к сестрёнке.

— Ага, — хмыкнула девушка, втыкая большой ножик, которым она соскребала рыбью чешую, в бочку и вытирая руки грязной тряпкой. — Это, надо полагать, посольство мира?

— Вот что, Воробушек, — если Галку не обманывало зрение, Дуарте тоже был не очень-то рад, но искренне считал, будто поступает всем во благо. — Тут такое дело… В общем, чтобы не было драки на борту, мы предлагаем тебе самой выбрать одного из нас. Будешь ему женой, а остальные как-нибудь перебьются…

— Неплохо, — девушка изобразила холодную усмешку и принялась полоскать руки в морской водичке, плескавшейся в ведре. — Знаете, как это у нас называется? Без меня меня женили. На мнение потенциальной невесты вы все, как это тут водится, дружно положили с прибором?

— Так ведь, Воробушек, ты должна нас понять, — сказал Грот. Он был как раз одним из немногих, кто не чувствовал себя не в своей тарелке, хоть и отличался слегка корявым языком. Но не всем же быть цицеронами. — Ты такая миленькая, и ничья. А нам каждый день смотреть на тебя да облизываться… Ну, словом, ты меня поняла. Ты с нами по одной палубе ходишь, в бою вот отличилась. Значит, нам не чужая. Мы и хотим решить дело по-хорошему. Назови одного, кто тебе нравится. Остальные будут знать, что у тебя есть муж, и отстанут.

— Если у меня нет мужа, то можно и поприставать, — Галка не смотрела ни на одного из них, во избежание, так сказать. Иначе кто-то уже лежал бы с пробитой головой. Уж очень удобно стояло ведро… — А если есть, то ему кайф, а остальным завидно. Увесистый аргумент. Ну, хорошо. Предположим — только предположим, я ещё не дала окончательного ответа! — что я согласилась выбрать одного из вас. Во-первых, спасибо за любезность, что хоть предоставили мне право выбора. А то я уже думала, до конца дней своих буду считать вам кости. Во-вторых, согласитесь, девушка должна выбрать идеального, по её мнению, мужчину, чтобы прожить с ним до конца тех самых дней. Верно?

— Верно, — вздохнул Ксавье. Его можно было спокойно разделить на четыре таких Галки, но он хорошо помнил, как она валяла его по палубе. И был одним из тех, кто очень уж настойчиво добивался её благосклонности.

— Ну, ребятки, тогда держитесь, — девчонка потёрла ручки, состроив ехидную рожицу. — Щас начну перебирать женихов. Только не обижайтесь, рубить буду правду с плеча, дело-то серьёзное… Итак, кто тут у нас первый в очереди? Ты, Грот? Спору нет, ты отличный матрос, но голова у тебя годится только на то, чтобы ею пить, курить и матом ругаться — это все подтвердят, кто тебя знает. Насчёт подраться ты тоже первый. После меня. Как, по-твоему, я стерплю, если тебе вдруг приспичит меня ударить? Никогда в жизни. Ты — то же самое. И наша с тобой совместная жизнь закончится скандальным разводом на пятой минуте, гм, супружества. Разве не так?.. Может, ты, Сэмми, хочешь ко мне посвататься?

— А что? Я бы с радостью, — широко улыбнулся Дубина Сэм.

— Ты тоже вроде бы неплох, — Галка прищурилась. — Пока рот не раскроешь. А когда раскрываешь, все думают — лучше бы он молчал, сошёл бы за умного.

— Так ведь ты мне того… нравишься…

— Случайно не с тех пор, как я тебя в песочке вываляла? — напомнила вредная девчонка, вызвав смешки пиратов. — Ладно, твоя кандидатура тоже отпадает. Меня за такого мужа точно засмеют… Кто у нас дальше? Ты, Джон? — она ткнула пальчиком в грудь третьего, самого молодого из собравшихся. — Не вопрос, на рожу смазливый. В бою тоже неплох, голова светлая — все паруса уже выучил, в отличие от меня. Плаваешь хорошо. Летаешь вот не очень. Особенно за борт, когда думаешь, что ты тут самый крутой, и можешь справиться со мной в одиночку. — Эти слова неожиданно вогнали молодого парня в краску, а остальные заржали уже в полный голос. — А ты, Ричи? Всё бы ничего, да ты ни по-французски, ни на родном английском двух слов связать не в состоянии, а уж о том, чтобы по-русски, и вовсе мечтать не приходится. Я девушка образованная, мне как будто нужен муж, у которого язык приделан, как положено, а не задом наперёд… Ты, Тэд? Как пришли в Порт-Ройял, спустил всё до гроша за картами. Хороший из тебя получится муженёк, нечего сказать… Ты, Жером? Говорят, ты ни одной юбки в порту ещё не пропустил. А мне, по-твоему, будет в радость выковыривать тебя из шлюхиных постелей?.. О, Ральф! И ты здесь?.. Знаете, парни, что он отмочил на днях? Ну, это просто песня! Представляете, подговорил двух таких же, как он, охламонов затянуть меня в кубрик. Впрочем, шептались они так «тихо», что их и на грот-марсе, наверное, было слышно. А башками своими осиновыми не подумали, что это могло кончиться резнёй на борту?.. Теперь перейдём к руководящему составу, отсутствующему на нашем совещании… Кэпа не предлагать, гоблины не в моём вкусе. Штурман весь такой из себя правильный, что даже не знаешь, с какой стороны к нему надо подходить, не нарушая правил хорошего тона. Это я для него слишком невоспитанная. Дядька Жак нам всем за отца, к тому же он лет двадцать пять как женат… Кто же остаётся?

— Ну, если ты так будешь рассуждать, то тебе тут никто не пара, — хмыкнул Дуарте.

— Ты тоже в списке кандидатов, Жозе? — Галке он нравился, но она уже мечтала стать капитаном… — Ты ведь и правда ко мне, как положено, с предложением руки и сердца подъехал. Со второго захода. Даже цветочек подарил, спасибо. Обещал любить, на руках носить, никому не отдавать. Помнишь? Зато я помню, как на острове ты собирался делить меня с четырьмя приятелями. Было, Жозе? Было. А я, кроме всего прочего, ещё и злопамятная… Ты, Билли?

— Нет, Воробушек, — вздохнул Билл. — Я не в списке. Ты мне как сестра.

— Ну да, это после того мы с тобой побратались, как я тебе по загривку настучала, — девушка улыбнулась уже без ледяного холода. Ситуация медленно, но верно оказывалась под её контролем. — А до того? Ладно, кто старое помянет… В общем, всем уже всё ясно? Мне, чтобы чувствовать себя человеком, мужик под боком не нужен. Без обид, парни. Просто я не такая, как все.

— Тебя, наверное, никто ещё не обнимал как следует, — проговорил Дуарте. Отказ девушки, которая без шуток нравилась ему, стал первым за эти годы ударом по его самолюбию. Но стерпел, мысленно кляня себя последними словами за происшествие на острове. Что ж, головой надо было думать, а не одним местом. — Тогда бы ты по-другому говорила.

— Может быть, — согласилась Галка. — Только не хочу я замуж, хоть стреляйте. Штаны мужу стирать, рубашки штопать, пироги печь, платочки крестиком вышивать, а там, глядишь, детки пойдут. Пелёнки, горшки, прочие прелести, и всё это — на берегу. Ведь не потащит же любящий супруг жену с младенцем в море… Да я удавлюсь от тоски на третий день. Честное слово, лучше погибнуть при следующем абордаже, чем такая жизнь.

— Значит, ты не выбираешь никого? — Билли как будто обрадовался, но виду не казал, чтобы не сглазить.

— Верно, — кивнула Галка. — Чем принадлежать всем понемногу или одному, но ненадолго, лучше вообще быть самой по себе. Зачем заморачиваться с этим делом, если результат заранее известен? А так будет проще жить и вам, и мне. Идёт?..

…В ту ночь она впервые нормально выспалась, зная, что никто не придёт ломиться в хлипкую дверцу конуры, которую на этом корабле точно сделали для незваных гостей. А потом был второй подряд абордаж с хорошей добычей, третий… И кто-то — наверняка Бертье, больше никто бы такого не придумал — пустил слух о том, что с этой девушкой на борт «Орфея» пришла удача. Вот тут Галка поняла: победа. Что такое для пирата спугнуть удачу, она уже знала.

Чужой век, чужое море. Они приняли её, явившуюся из иной эпохи, предварительно испытав на излом, как и всех прочих. Галка не сломалась. Не сдалась, когда, казалось, иного выхода просто не было. Удача тоже сказала своё слово. Может, прав был Пьер?.. Она никогда раньше не выигрывала там, где требовалась удача, даже в автоматах на трамвайных остановках. Всего, что имела, добивалась упорным трудом. А здесь? Другой мир, другие правила игры.

Но и Галка тоже стала другой.

ЧАСТЬ 3 Фортуна: вид сзади

1

Чем море берёт человека за душу? Может, неземной радостью солнечных бликов на волне, когда солнце стоит почти над самой головой? А может, вечерним прохладным шёпотом, нескончаемым разговором воды и песка? Или мутной, полупрозрачной зеленью штормовой волны? Никто не знает…

Сегодня команда снова гуляла по кабакам Порт-Ройяла. В седьмой уже раз на её памяти. «Орфей» бросил якорь сегодня на рассвете. Затем последовал делёж добычи, и теперь над портовыми притонами дым стоял коромыслом. А она сама отправилась в облюбованный трактирчик, где хозяин-француз недорого, а главное, вкусно кормил. Владик готовил совсем даже неплохо, но нужно было дать желудку отдых от солонины и рыбы. Оно, конечно, сытно, не поспоришь. Но когда две недели приходится есть только это, иногда добавляя маисовые лепёшки вместо хлеба, волей-неволей соскучишься по нормальной пище.

Хозяин, едва завидев постоянную — и весьма щедрую — посетительницу, расплылся в любезной улыбке, засуетился. Лично подал заказанный девушкой черепаховый суп, целый поднос фруктов и бутылочку баснословно дорогого в этих местах бургундского. Настоящего, не какой-нибудь там подделки, сварганенной из местных сортов винограда. Хозяин знал, что постоянная клиентка не только исправно платит за съеденное, не требуя сдачи, но и отменно учтива в обращении. Это никак не вязалось со слухами, которые о ней ходили, — мол, отчаянная голова и драчунья, каких мало. Болтали даже, будто в последние два рейда «Орфея» именно она возглавляла абордажную команду. А «Орфей» уже месяцев восемь как не знал неудач. К сожалению, трактир стоял не на набережной, и команда столь удачливого судна бузила по другим заведениям. Хорошо хоть эта девушка заходит, не стесняется. Отчего же не уважить гостью, отличавшуюся от прочих посетителей полными золота карманами и приятными манерами?

Галка сидела за отдельным столиком, почти рядом со стойкой, и имела возможность в любой момент заказать любое блюдо, какое ей понравится, но решила ограничиться супчиком из черепахи. Вкусная вещь, что и говорить. А уж если под хорошее вино, так просто неповторимо. Такой обед обычно поднимал у неё настроение, но сегодня это средство не действовало. И на то была своя причина. Седьмой подряд удачный рейд «Орфея» не только поднял до небес, если так можно выразиться, рейтинг капитана Причарда, но и заметно увеличил его состояние. И это, увы, стало сказываться на нём не в лучшую сторону. Только вчера, накануне прибытия в порт, кэп взъярился на Билла, и чуть было не схватился за оружие. А за что? Билли всего лишь выразил всеобщее мнение, что Причард, так сказать, обнародовал не весь перечень добытого. Не вмешайся Эшби и Галка, неизвестно ещё, чем бы это кончилось. Но не понравилось ей это до чёртиков.

«Оборзел наш кэп, — думала она, неспешно попивая вино. — Братва базарит, завёл приятельские отношения с губернатором. Ещё бы: инглезы всегда ценили в человеке его состояние, а не то, каким способом оно добыто. Если так пойдёт и дальше, начнёт ещё, как Морган, развешивать оппозицию по реям… А что делать? Чёрную метку ему слать? Тоже мне, Билли Бонс нашёлся. Бунтовать в открытую? Это можно, но нужен веский повод, и дать его должен он сам. Иначе выйдет не по законам Берегового братства, и тогда на фиг пошлют уже меня… М-да, задачка на засыпку…»

Задачка, может, и была на засыпку, только для кого-то другого. Причард не ошибся. Если и ходил по палубе «Орфея» человек, способный реально организовать бунт против него, то это была Галка. Алина-Воробушек. Девушка, совершившая по тем временам невозможное: ей удалось завоевать почти безграничное доверие команды. И не только тем, что она учила своих друзей-пиратов бою без оружия. Не только тем, что заковыристо ругалась и лезла в драку, если что-то было не по ней. Не одной своей безбашенной отвагой, с которой она бросалась в бой. Даже не редкой для любого времени способностью быть со всеми на равных. С ней, как поговаривали пираты, была удача, а вот этот аргумент для них перевешивал всё остальное.

«А ведь я тогда материлась по поводу „крутых современников-соотечественников“, — она волей-неволей возвращалась к воспоминаниям о последних днях в родном мире. — То ли нет дыма без огня, то ли… я даже не знаю, что и придумать-то. Я здесь оказалась не такой уж и чужой… Хотя автор там изрядно накрутил по части человеческой психологии. Пираты никогда наобум не напали бы на корабль величиной с половину тутошнего города, это я теперь точно знаю».

Сделав ещё глоток, девушка вдруг услышала, что кто-то за её спиной помянул «Орфей». Навострила ушки, незаметно огляделась. Позади неё, через стол, сидела непривычно скучная компания из четверых пиратов, накачивавшихся ромом. Процесс начался, видно, давно, но речь этих посетителей ещё не потеряла логической связности.

— …Говорят, в этот рейд «Орфей» захватил торговый галеон, набитый серебром под самую завязку, — один из четверых тоскливо и завистливо вздыхал, мысленно подсчитывая чужую добычу. — Тысяч на двадцать, не меньше. Везёт же некоторым…

— А не спознался ли Причард с нечистым? — засомневался второй.

— Вряд ли, — третий, судя по бульканью, наливал ром себе в здоровенный стакан. — Правда, Причард нынче в гору пошёл, только нечистый тут не при чём. Это я вам точно говорю.

— С чего ты это взял? — хмыкнул второй. — Лично у чёрта осведомился? Не-ет, такая удача неспроста, говорю вам. Что-то тут не то.

— Я другое слышал, — сказал четвёртый, кажется, самый трезвый из всей компании. — Встретил я месяц назад одного своего приятеля, с которым мы раньше вместе на испанца ходили. Он уже год на «Орфее». Так вот: он говорит, удача повернулась к ним лицом с тех самых пор, как они подобрали на острове какую-то девку. То ли полячку, то ли московитку, чёрт их там разберёт. Эта девка сперва им каким-то мудрёным манером по шее накостыляла, а потом их самих учить принялась. Вот с тех самых пор, говорит, у них денежки и не переводятся.

— Так ведь баба и есть самый что ни на есть верный признак сговора с нечистым! — воскликнул второй. — От баб всё зло в мире, помяните моё слово!

Как бы ни были невеселы мысли Галки, но сейчас её разобрал смех. Она честно старалась сдержаться, но всё-таки прыснула, и пропитанная ромом четвёрка дружно уставилась на неё. Со спины её легко было спутать с парнишкой, зачем-то нацепившим абордажную саблю. Немудрено, что один из них, длинный и худой — как раз тот самый, что горой стоял за версию сговора с дьяволом — поднялся и, шатаясь, направился к ней.

— Эй, ты, салага! — рыкнул он. — Как ты смеешь смеяться надо мной? Да ты знаешь, кто я?

— Треска сушёная, — ответила Галка, негромко смеясь. Ситуация была вполне контролируема и забавляла её.

— Да ты… Ты вообще кто такой? — рассердившись, пьяный пират хватанул девушку за кожаную безрукавку, надетую поверх рубахи. То есть он успел, конечно, коснуться грубоватой кожи местной выделки, из которой эта безрукавка была сшита. Но тут пол таверны почему-то ушёл из-под ног, а потом пребольно ударил его по физиономии. И ещё рука, оказавшаяся заведенной за спину, вдруг взорвалась отрезвляющей болью во всех суставах.

— Хочешь знать, кто я? — звонким голоском мурлыкнул «салага». — Пойди в порт, где парни с «Орфея» гуляют, они тебе растолкуют. Возможно, даже с помощью слов, но за это не поручусь.

Двое приятелей поверженного пьянчужки поднялись с лавки, собираясь кое-кого размазать по стенке, но их более трезвый приятель, видимо, обо всём уже догадался, и хватал их за рубахи.

— Сидите, идиоты! — расслышала девушка. — Это же она!

— КТО?!!

Галка, рассмеявшись погромче, отпустила своего пленника.

— Иди проспись, треска сушёная, — напутствовала его она. — Захочешь подраться, найдёшь меня. А так — нечего и приставать.

Рука у пирата болела, видать, сильно, иначе он снова полез бы в драку. По всему видно, до сих пор не сообразил, кто это так лихо его скрутил. Но когда приятели растолковали, «кто есть ху», уставился на неё чуть ли не в ужасе. А Галка, расплатившись за обед, спокойненько себе ушла.

Трактирных пьянчужек она выкинула из головы, как только вышла на улицу. Нужно было найти Билла, Дуарте и Бертье. Владик пошёл со Старым Жаком и двумя матросами закупать продукты для следующего плаванья, разговор с ним тоже предстоит, но это будет не раньше вечера. Да и Жаку совсем не нужно знать, что на корабле запахло бунтом. Зря, что ли, он по три раза на день бегает к Причарду на доклад? Галка терпеть не могла доносчиков, но Старый Жак, нутром почуяв эту неприязнь, однажды сказал ей: «На корабле должен быть порядок, девочка, а откуда ему взяться, если капитан не в курсе, что творится у него на палубе?» Девушка тогда ответила, что это, конечно, так, только всё равно наступит момент, когда дядюшка боцман в должной мере оценит благодарность Причарда. Словечки были двусмысленные, но Жак только нахмурился. И тогда, вопреки обычаю, не донёс о них капитану. А разговор этот случился в день захвата последнего трофея. «Может, дядюшка Жак и не безнадёжен, — думала Галка, пробираясь улочками к набережной. — Но в таком деле на него нечего рассчитывать. Хрен его знает… Сиди потом, гадай на ромашках — донесёт, не донесёт… Я должна точно знать, чего ждать».

2

Своих друзей Галка застала там, где и думала застать — в одном из портовых кабаков. В приятном обществе бутылок и шлюх. Набраться под завязку они ещё не успели, но веселы были сверх меры.

— Ага, фестиваль «Играй, гормон» в разгаре, — хмыкнула Галка, глядя, как они тискают хохочущих девок. — Народ, на два слова, — сказала она, подойдя поближе. Сказала по-русски: за восемь месяцев, проведенных на одной палубе, вся команда научилась её понимать. Так же, как она научилась понимать по-французски — добрая треть команды была родом из этой страны. И по-испански — надо же знать, о чём думает противник?

Девок не без сожаления отпустили, резонно полагая, что повеселиться с ними ещё успеют. Дела команды не касаются никого, кроме самой команды.

— Говори, Воробушек, — Дуарте знал, что девушка не жалует ром, и только потому не предложил ей опрокинуть стаканчик. — Лишних ушей здесь нет.

— Я, собственно, пришла о вчерашнем побазарить, — Галка, завидев на столе свеженькую пшеничную краюху, тут же отломила кусочек и принялась жевать. От хорошо выпеченного хлеба она не отказывалась никогда.

Билли нахмурился.

— Нашла о чём вспоминать, — буркнул он. — Может, ты объяснишь, с чего это кэп на меня вызверился? Если я не прав, пусть вывернет карманы, и докажет, что я осёл. Но за саблю хвататься — это перебор.

— Сдаётся мне, ты его за живое задел, — предположил Бертье. — Нет дыма без огня. Может, кэп и крысятничает, а тут ты со своим длинным языком, которому мало места за зубами.

— Может, и так, — кивнул Дуарте. Потом подмигнул девушке. — Ты, Воробушек, уже, видать, что-то задумала, а? Или я тебя плохо знаю?

— Есть у меня одна идея, — Галка подтвердила его подозрения. — Нужно каким-то макаром проверить капитановы дела… А как? Рыться в его бумагах? Я не самоубийца, а вас подставлять не хочу. Проследить, с кем он контачит на берегу?

— Это дело, — кивнул Билл.

— Я за это возьмусь, — согласился Дуарте. — У меня здесь родственник торговлю ведёт… Чего уставились? Я разве не говорил, что у меня матушка англичанка?

— Не прошло и года, как мы узнали о тебе что-то новое, — хихикнула Галка. — Ладно, скрытный ты наш, подключай родственника. Надо будет — я золотишка на это предприятие отсыплю. У меня в заначках больше тысячи реалов… А вы чего уставились? Я же, в отличие от вас, в роме не топлюсь и по бабам не бегаю.

Её друзья заржали так, что с потолка слетели несколько хлопьев сажи.

— Удовольствия — вещь недешёвая, — весело улыбалась Галка. — Всё, братцы, похихикали и хватит. Дело-то серьёзное. Проблема не в том, крысятничает кэп или нет. Даже если да, пусть он этим золотом подавится. Но подставлять свою шкурку под испанские сабли ради того, чтобы мистер Причард в один прекрасный момент слинял в Англию и отгрохал там себе особнячок на нашей крови… Обидно ведь, правда?

— Так-то оно так… — вздохнул Бертье. — Только разве это с нами одними происходит? Сплошь и рядом. Наберётся какой-нибудь говнюк добычи и быстренько в Европу. Хорошо ещё, если собственную команду губернатору как преступников не сдаст. Чтобы не пришли однажды по его душу.

— Тебе, небось, приятно думать, что не ты один под началом у говнюка ходишь? — подначил его Дуарте, не забывая краем глаза послеживать, чтобы никто посторонний их не слышал.

— Ты сперва докажи, что кэп — крыса, — осадила его Галка. — А потом уже решим, что с этим делать будем. Я не хотела бы брать на себя грех и разделываться с невиновным.

Мимо прошёл толстый трактирщик с большущим подносом: за одним из соседних столов гуляли матросы с другого корабля. Наши заговорщики примолкли. Проводили его взглядами. Потом, чтобы не возбуждать подозрений, громко затребовали добавочной выпивки и закуски. Получив требуемое, они выпили по глоточку, после чего продолжили.

— Ты прямо как крючок-законник рассуждаешь, — проговорил Бертье. — «Доказательства», «а вдруг не виновен»… Хотя, может, оно и правильно. Только иной прощелыга сто лазеек найдёт, чтобы за закон спрятаться. А иной честный человек по этому же закону выходит жутким злодеем. Вот, скажем, Эшби. Знаешь, как он к нам попал? Сказал своему капитану пару ласковых. По делу, между прочим, а его в кандалы и под виселицу. Что его спасло? Только то, что в колониях нужны были рабочие руки. Так и отправили английского дворянчика на плантации. У него эта история кнутом по спине написана, вдоль и поперёк. Откуда я знаю? Так мы ведь с ним вместе спину гнули. Вместе и сбежали. Я ведь раньше с Олонэ ходил, был его канониром. Однажды испанцы долбанули нас, когда этот ублюдок посадил корабль на рифы, и мы парились на берегу. Всех пленных продали на свои плантации, только по дороге испанца перехватил английский фрегат. Нас пересадили из одного трюма в другой, и вместо Венесуэлы мы попали на Барбадос. Сменяли шило на мыло, как ты говоришь… Одним словом, везде весёлая жизнь, Воробушек. А ты надумала её изменять к лучшему. Кишка не тонка?

— Слаб тот, кто признаёт свою слабость, — уклончиво ответила Галка. — Не знала, что вы с сэром Джеймсом горбатились на плантациях. Теперь многое понятно… Ну а что до нашего кэпа, то тут пока полный туман. Вся надежда на тебя, Жозе. И на твоего родственника-торговца.

— Не подведу, — сказал Дуарте. Потом, заметив, что в их сторону начали оглядываться, сменил пластинку. — Слушай, Воробушек, — он широко улыбнулся и приобнял девушку за плечи. — Выходи за меня замуж, а? Вся команда знает, что я влюблён в тебя по уши.

— Когда это ты успел? — засмеялась Галка, поддерживая его игру.

— Да в первый же день, когда ты нас… гм… просвещала, с помощью своих приёмчиков. Любовь с первого взгляда. Не веришь?

— М-да, крепко я тебя тогда стукнула… — девушка подмигнула весело ржущим Билли и Пьеру. — Нет, ну сам посуди, — она начала загибать пальцы. — Ругаюсь, дерусь, готовить не умею, зато обожаю командовать, на берегу никаким якорем не удержишь. Зачем тебе такая жена?

— Я бы уж нашёл, зачем, — негромко сказал ей Дуарте. И она поняла: на этот раз в его шутке только доля шутки.

Обычно Галка находила массу весомых аргументов, чтобы срезать такого шутника — от колкого словечка до сабли. Только Жозе Дуарте ей нравился. Без всяких шуток. И она знала, что нравится ему. В другой обстановке уже давно дошло бы до свадьбы. Но была здесь одна существенная проблема.

«Я хочу быть капитаном…»

А это автоматически означало для неё полный отказ от личной жизни. Мужчина-капитан мог оставить свою жену на берегу. Женщина-капитан со своим мужем так бы поступить не смогла. А допускать, чтобы её мужа дразнили «ночным капитаном», она не хотела. Потому и держала португальца на расстоянии.

— Ладно тебе, — сказала она, чувствуя, как сердечко бьётся чаще обычного. — Оставим шутки, парни, сейчас будет не до них.

— Как скажешь, — Дуарте ничего не знал о желании Галки непременно стать капитаном, и понимал её сдержанность как отсутствие каких-либо чувств, кроме дружеских.

— Вообще-то, Воробушек, тебе надо было сказать «да», — Билли решил, что шутке ещё найдётся место. — Хотел бы я посмотреть тогда на рожу Дуарте.

— Билли, ёлки зелёные! — нахмурилась Галка. — Вот уж точно язык без костей! Если бы ты умел держать его за зубами, сам бы давно был капитаном. Кончай базар, делом заниматься надо!

Предчувствие, не раз спасавшее ей жизнь за эти месяцы, пока нашёптывало ещё невнятные эмоции. Но и этого ей было достаточно, чтобы помрачнеть. Если сложить все известные ей факты и помножить на это пока ещё неясное предчувствие, картина получалась нехорошая.

Она не раз смотрела в лицо смерти, но тогда она представляла собой испанские корабли, стрелявшие в неё ядрами из всех орудий. Но подкрадывающиеся со спины шаги костлявой девушка учуяла впервые…

Компашка у нас вообще-то зашибись. Сказал бы кто раньше, что попаду в такое, гм, пёстрое общество — послала бы на фиг…

Судари и сударыни, а вы знаете, как становятся пиратами? Могу просветить.

Вариант первый. Джеймс. В прошлом офицер королевских ВМС. Что и в какой ситуации он наговорил своему капитану, тайна за семью печатями. Капитан далеко, а Джеймс, понятно, не скажет. Скромный. Но ценой этих слов стал суд, приговор к повешению и лицемерное помилование в виде карибской каторги. Дальше побег, и он — пиратский штурман.

Вариант второй. Билли. Лондонский вор, можно даже сказать, авторитет. Долго не попадался, но однажды всё-таки приловили, когда залез в богатый и хорошо охраняемый дом. Дальше путь известен. Приговор, помилование в виде каторги, побег — и он у пиратов.

Вариант третий. Пьер. Наивный мечтатель, захотевший повидать мир и заодно неплохо заработать. Семнадцати лет отроду купил на честно заработанные ливры место на корабле, уходящем в Кайонну. Обещали нелёгкую, но хорошо оплачиваемую работу. Действительность оказалась грубой, как никогда: по приезде пассажиров незатейливо продали с молотка, как рабов на плантации. Дальше опять путь известен: побег, пираты.

Вариант четвёртый. Жером. Лесоруб с Эспаньолы. Ночью явились злые испанцы, перебили всю семью, а его, как сильного и здорового парня, захватили в рабство. Побег, пираты…

Вариант пятый. Жозе. Сын португальского купца. Был продан за батюшкины долги после смерти родителей от какой-то местной болячки. Плантации, побег, пираты.

Вариант шестой, седьмой, восьмой… Их, как видите, множество, и я имела неосторожность добавить к ним ещё один. Свой. Смею надеяться, уникальный.

3

«Ещё один рейд, и хватит. Пора бросать якорь».

Встреча с губернатором Причарду не очень понравилась. Чем больше в его сундуке звенело золотишка, тем любезнее становился этот чёртов сэр, чтоб ему в аду гореть. Но в этот раз капитан «Орфея» услышал нечто, насторожившее его. Сэр Томас Модифорд был столь любезен, что приоткрыл завесу над некоторыми планами официального Лондона относительно заморских колоний. Чуть-чуть, самую малость. Но для умного человека, коим Джон Причард и был, вполне достаточно. Потому и решил: пора бросать якорь. Где-нибудь в Плимуте, скажем. Или, если не удастся уговорить местного шерифа забыть его прошлые делишки, в Бристоле. На худой конец сгодится и Саутгемптон. Того, что у него уже есть, вполне хватит купить какое-нибудь доходное дело. А если последний рейд выдастся таким же удачным, как этот, то, пожалуй, останется ещё на приличный дом с обстановкой и прислугой, да на посвататься к какой-нибудь купеческой дочери. Как ни верти, а осёдлому человеку нужна жена. Опять же, род кому-то надо продолжить.

Зря он вчера сорвался на Билла Роулинга. Ох, зря. Эта пигалица — он даже в мыслях не называл девушку-московитку по имени — всё видела, и наверняка всё поняла. Теперь от неё не отцепишься. Что же делать? Отвалить в сторону сейчас? Потом, чего доброго локти придётся кусать: мог наполнить заветный сундучок доверху и не наполнил! Скажут, девки испугался. С другой стороны, эта девка была опаснее трёх мужиков. От тех хоть знаешь, чего ждать. А эта… Старый Жак неправ. То есть прав только в том, что девчонка так же дьявольски умна, как сам капитан. Но Причард, как ни бился, так и не смог понять, по какому руслу текут её мыслишки. Так что вполне можно было дождаться от неё какого-нибудь сюрприза. Если не принять меры.

«Чёрт раздери, но ведь она принесла мне удачу…»

Эта мысль вертелась в голове волчком. Что бы там ни болтали учёные жуки, а люди-талисманы существуют. Потому, кстати, Причард и держался за девушку. Особенно когда она сумела переломить ход событий в свою пользу. А ведь прояви она тогда хоть малейшую слабину — пошла бы по рукам, как пить дать. Или, что вернее, за борт. Он позволял ей то, чего не позволил бы никому больше — отделил толику власти над командой — и не спускал никаких оскорблений в её адрес. Не хватало спугнуть удачу, когда дела пошли так хорошо. Только теперь, когда ставки стали особенно высоки, в игру вмешались силы, с которыми Причард справиться не надеялся. Оставалось лишь вовремя отойти в сторону.

Впрочем, если удастся правильно намекнуть понятливой девчонке на истинное положение дел… Кто знает? Может, и не понадобится свататься в Англии к какой-нибудь дуре купчихе. Никаких нежных чувств он к девушке не испытывал. Просто не хотел отпускать от себя живой талисман.

Необходимые бумаги от губернатора он, кстати, уже получил. На себя и, чем чёрт не шутит, на девчонку. Можно двигать хоть завтра.

«Нет. Я ещё схожу в один рейд».

4

Взглянув на очередное пополнение, Галка скривилась, будто сжевала целый лимон. Ох, как прав Эшби: Причард опять набрал по тавернам всякого отребья. Покрытые шрамами, обветренные рожи отпетых бандитов, а если к одежде их присмотреться — тушите свет, сливайте воду. Вся гамма от холщовых рубах до расшитых камзолов (правда, явно с чужого плеча и изрядно ободранных), и от стильных ботфорт до полного отсутствия обуви. Девятнадцать человек. Ровно столько, сколько погибло в этот рейд.

Парни рассказывали, раньше гибло больше. Иногда по полкоманды.

— Ой, блин… — процедила Галка, делясь с Биллом своим мнением. — Как обычно всё придётся начинать с нуля. С абсолютного.

— С нами тебе будто легче было, — хмыкнул Билли.

— Вы уже были командой. А эти джентльмены… Ладно, не буду выражаться. С Богом?

— С Богом…

Новички уже были в курсе, куда они нанялись, и кто их будет муштровать. Но кривых усмешек всё ещё хватало. Слухи о непомерно драчливой девице ходили уже и за пределами Ямайки. Те, кто не знал Галку в лицо, пытались себе вообразить девушку, способную повести в бой несколько десятков мужчин. И воображение зачастую рисовало им гром-бабу под два метра ростом. А тут какой-то воробей. Плюнь — и утонет. Только смеяться над этим воробьём почему-то никому не хотелось.

— Ну, здорово, народ, — Галка с первого же захода держалась уверенного тона — чтобы эти господа сразу почуяли в ней лидера. — Раз уж вам легла карта ходить по палубе «Орфея», то советую усвоить раз и навсегда: я учу не побеждать, а побеждать и оставаться в живых. Кто не понял, в чём тут разница, два шага вперёд. И берег примет вас с распростёртыми объятиями.

— Да понятно всё, — ответил кто-то из новичков.

— Вот и замечательно, что дураков среди вас нет, — продолжала Галка. — Дураки нам на борту не нужны. Итак, попрошу сразу запомнить несколько существенных вещей. Во-первых, всё, что я вам стану говорить, вы будете не только внимательно слушать, но и хорошенько запоминать. Знаете, почему? Потому, что обормоты, думавшие, будто они умнее всех, давным-давно кормят рыб. Кстати, их туда отправили испанцы, с которыми вы, я надеюсь, тоже скоро встретитесь. Во-вторых, искусство боя без оружия — это не дармовщинка. Чтобы постигнуть это искусство в полной мере, нужно быть человеком. Тоже в полной мере. Только тогда оружием сможете стать вы сами. Сабля, по правде сказать, будет вам уже не особенно нужна. Если кого-то не устраивает, что придётся как следует поработать над собой, грешным — проваливайте на берег. Дерьма на борту нам тоже не надо. В-третьих — и это, наверное, самое главное — вам придётся научиться не только действовать сообща, но и полагаться на товарища больше, чем на самого себя. Вот тогда, и не раньше, вы станете настоящей командой, а не бандой отморозков. А что касаемо законов Берегового братства, — девушка уже знала, какой вопрос витает над толпой новых учеников, — то три перечисленных мной пункта нисколько им не противоречат. Если есть среди вас знатоки законов, они подтвердят. И на закуску… Бой есть бой, тут вопросов нет. Либо ты испанца, либо испанец тебя. Но после боя… Если увижу или узнаю, что кто-то из вас насиловал женщин или пытал пленников — отрежу яйца и заставлю сожрать. Девок по кабакам хватает. А пытать безоружных — это занятие для дерьма, которого, как вы уже знаете, нам на борту не нужно. Кому что не ясно?

— Урок-то когда начнётся? — спросил один из новичков, невысокий жилистый малый, в котором наверняка текла индейская кровь.

— А он уже начался, — усмехнулась девушка. — Впрочем, если кто-то из вас сомневается, что человеку под силу самому стать оружием не хуже закалённого клинка, я вам кое-что покажу… Ты, ты, ты и ты, — она указала на четверых, на вид самых проворных пиратов. — Нападайте.

— Как нападать-то? — опешил один из четверых, тот самый метис.

— Как хотите.

Четверо новичков немного помялись: им было неловко. Вот так прямо взять и нападать? Всем вместе, что ли? Да на девчонку размером с птичку? Потом, когда неловкость уступила место любопытству, один из четверых «избранников» протянул руку… Через секунду с небольшим он уже катился под ноги своему товарищу, не понимая, что произошло. Второй попробовал ударить её кулаком в лицо. Тот же результат: его будто подхватил ураган. Коснулся, закрутил и унёс на палубу. Третий и четвёртый попытались, действуя сообща, поймать девушку за руки. И только чудом не столкнулись лбами. Галка в последний момент чуть подправила их траекторию: это тренировка, а не бой. В бою они оба уже валялись бы у её ног с разбитыми черепами. Первые двое повскакали на ноги, но нападать не рисковали. Шут с ней, с этой девчонкой, она и правда, как стальной клинок. Не ровён час напорешься. Остальные смотрели на девушку кто с проклюнувшимся таки уважением, кто даже с долей восхищения, кто с испугом. А Галка стояла, уперев руки в бока. Так спокойно, как она, мог смотреть только очень сильный человек. Это они чувствовали, что называется, спинным мозгом.

— Ещё вопросы есть?..

…Кто на что годен, Галка видела уже на первом занятии. Спасибо сэнсэю, что потратил на неё полных два года. Спасибо родителям, вырастившим её человеком. Спасибо друзьям, не давшим опуститься до скотства, когда для этого были все предпосылки… Никому на корабле, даже Владику, она этого не рассказывала. Ей было стыдно признаться, что однажды она нарушила те самые правила, которые сейчас вдалбливала в пиратские головы. Не издеваться над слабыми… Никто не знал, почему Галка звереет до потери самоконтроля, когда сталкивается с насилием над беззащитными. А она в такие моменты не видела ничего, кроме боли и унижения, плескавшихся в глазах малолетнего пацана, у которого она выбивала карманные деньги. «За что?..» Не хватило ей, видите ли, на сигареты. Угораздило же поверить Лысому, что это круто!.. Нет, не было это ни круто, ни даже прикольно. Потому что в глазах глотавшего слёзы малявки она увидела своё отражение… и вздрогнула от отвращения. К самой себе. Здоровая сильная девка выкручивает руки малолетке только потому, что он слабее. И кто она после этого? Нет, чтобы Лысому в морду дать. Вот это точно было бы круто… Длившаяся потом полный год война между Галкой и компашкой Лысого шла с переменным успехом, но она, собрав крепких ребят, в итоге его из района выжила. И с тех пор готова была порвать в клочья всякого, кто глумился над слабым. Между прочим, про отрезанные яйца она пиратам не для красного словца сказала. Был прецедент. Месяца три назад. Теперь все знали, что у неё слова с делом не расходятся, и совершенно справедливо боялись за свои мужские достоинства. Поначалу. Потом те, до кого начинали доходить её казавшиеся странными идеи, не насильничали уже потому, что это было недостойно. Но как уздечка для начинающих опаска годилась. Это всё-таки пираты, а не салаги-срочники, только что из школы.

Новички уже отрабатывали уклонение от удара, когда из люка показалась взъерошенная голова Владика. Бледного, как смерть. Он ещё слова не успел сказать, как Галка уже знала: что-то стряслось. Сделав «брату» знак помолчать, она кивнула Биллу, заметившему то же самое.

— Продолжай занятие, — сказала она. — Посмотрю, что там такое.

И помчалась вниз. Владик действительно был перепуган, даже руки дрожали. Галка знала, что он не испугался и вооружённого испанца. Что же стряслось сейчас?

— Там… в трюме! — свистящим шёпотом, чтобы не слышали на палубе, сообщил он. — Дядька Жак воет и головой об бочку бьётся. Ему письмо только что с берега передали. Быстрее, а то он что-нибудь с собой сделает!

Рассуждать, что в том письме было, Галка не стала — не до того. Просто кинулась вниз, рискуя свернуть шею на лестнице. Последние ступеньки она преодолела в полёте, и устояла на ногах только благодаря своей выучке… Старый Жак действительно обнаружился в трюме, и именно в том состоянии, которое описал Владик. В руке он держал скомканный листок бумаги. А в лицо ему было лучше не смотреть. Такое Галка видела только в фильмах про Вторую мировую, когда по сюжету некоторым солдатам приходило известие о гибели всей семьи на оккупированной территории. Это всегда и во все времена страшно, когда плачут крепкие, самого чёрта не боящиеся мужики… Галка и Владик, не сговариваясь, бросились к нему, подхватили под мышки, усадили на ящик с ядрами. Руки у боцмана тряслись.

— Что? Дядюшка Жак, что случилось? — допытывалась у него Галка.

— Вот… — он с трудом разжал пальцы. Комочек бумаги чуть не упал в лужу воды, неизбежной в любом трюме, но девушка его подхватила. Быстро развернула и при скудном свете, пробивавшемся сквозь щели настила, увидела неровные строчки, написанные крупным почерком. По-французски.

— Блин… Я ж читаю только по-русски и по-английски, — девушка скрипнула зубами. — Скажи, дядюшка, что случилось! Твоя семья?..

Старый боцман тихо и жутко завыл.

— Моя жена… мои дети… — только и удалось разобрать. — Испанцы их… Весь город…

Галка поняла это ещё до того, как услышала, и почувствовала, как где-то внутри неё загорелся адский огонёк. Семья боцмана жила в городке Пор-де-Пэ, что расположен на побережье Гаити прямо напротив Тортуги. За восемь месяцев «Орфей» заходил туда трижды, и Старый Жак успел познакомить Галку со своими детьми. Его сын, ровесник Владика, и впрямь был таким непутёвым, как рассказывал Галке не в меру разговорчивый Билли: всё по кабакам да по девкам. Владика хоть к делу приставить удалось, а на этого никакая родительская воля не действовала. Зато дочь, семнадцатилетняя Жанна, отца всегда радовала. Она с первого же визита как приклеивалась к Галке, так и не отцеплялась от неё до самого отплытия. Девушки подружились… И вот теперь Галка узнала, что этой весёлой рыженькой девчонки больше нет. А виновен в этом какой-то урод, ходящий под испанским флагом.

Она обняла Старого Жака, как обняла бы отца.

— Они уже там, где их не достанет ничьё зло, — её шёпот был спокоен и необъяснимо страшен. Куда страшнее плачущего мужика. — Ты увидишь их, когда придёт твоё время. Но пока оно не пришло, остаётся только отомстить. Это всё, что мы можем для них сделать.

Старый Жак вначале, видно, не понял, что она сказала. А когда понял, сгорбился, прижал к себе обоих молодых людей, и заплакал. Уже без тоскливого воя подраненного, вдруг оставшегося одиноким волка. Это были обычные человеческие слёзы, пусть и горькие, но уносящие безысходность. Ведь Галка только что подарила ему плохонькую, но цель в жизни. Отомстить испанцу, а там можно и на дно, крабов кормить.

Когда они, кое-как успокоив боцмана, поднялись на палубу, Владик посмотрел Галке в глаза. И узнал это выражение. Точно так же она смотрела, когда Причард отдавал испанских пленников на растерзание команде. Попробуй встань у неё на пути — и не заметишь, как умрёшь.

Только теперь Галка не улыбалась.

5

Пока капитан улаживал свои дела на берегу, на квартердеке командовал Эшби. Штурман, он же по совместительству старпом. И он, узнав от Галки о случившемся, перед закатом собрал на мостике тех, кого по праву можно было назвать костяком команды «Орфея». Старого Жака, совершенно поседевшего от постигшего его несчастья, Бертье, Галку, Дуарте и Билла. Первым делом Эшби прочитал то чёртово письмо. Один из знакомых Старого Жака, чудом уцелевший при разгроме Пор-де-Пэ, описал всё как было. Самой ценной частью письма оказались сведения об испанце. По словам автора письма, бывшего моряка, это был большой военный галеон под названием «Сан-Хуан де ла Крус», о сорока двух пушках. Он вошёл в бухту под французским флагом, когда никаких других кораблей там не наблюдалось. Потом развернулся бортом, поднял испанский флаг и дал залп в упор. Не самый укреплённый в этом море форт был превращён в развалины ещё через десять минут. А потом высадился десант… Что было дальше, рассказывать не стоит. Нервные клетки не восстанавливаются. Автор письма сообщил лишь, что успевшие убежать и возвратившиеся потом жители похоронили по-христиански тех, кто убежать не успел. Вернее, то немногое, что от них осталось. Имени капитана испанского галеона не сообщалось,[9] и, судя по всему, автор письма его не знал.

— Название корабля уже что-то определённое, — проворчал Дуарте. Ему, как сыну португальца и англичанки, совсем несладко приходилось на родине. А родился он в Кадисе. Потому испанцев ненавидел едва ли не сильнее, чем все присутствующие, вместе взятые. — Военный галеон тоже не маленькая штучка, за пазуху не спрячешь. Найдём. И скормим их акулам.

— Трёхмачтовый барк против такого галеона… У нас небольшие шансы, — Эшби профессионально оценил обстановку.

— Но они есть, — Галка не была профессиональной морячкой, но в человеческой психологии разбиралась лучше него. — Количество пушек тут не главное. Когда… это случилось?

— Десять дней назад.

— Значит, они скорее всего уже пришли в Санто Доминго с докладом, и снова готовятся в рейд… М-да, а ведь сдаётся мне, это на нас охота.

— Почему? — хмуро спросил Бертье. В Пор-де-Пэ были его друзья, и он теперь не знал, живы ли они.

— Потому что мы за восемь месяцев прихватили семь богатеньких испанцев. Это в довесочек к шуткам Моргана в Маракайбо. Когда они такое прощали? — проговорил Билли, уловивший, куда гнёт Галка.

— Вот и решили, что клин клином вышибают, — добавила девушка. — Против корсаров выпустили своего капера. В случае чего можно будет преспокойно скорчить невинную рожу и заявить на голубом глазу — мол, я не я и лошадь не моя. Какой такой капер? Не знаю никакого капера!.. Блин, как это уже задрало…

— Я сообщу капитану о случившемся, — проговорил Эшби. — Алина, Дуарте, Жак, вы со мной. Остальные — ждите распоряжений.

Галка отметила, что ни один из них даже не поставил перед собой вопрос — идти на испанца или не идти. Все решали только одну проблему: как идти. И что при этом делать, чтобы самим не оказаться на дне морском. Но что ещё скажет капитан… В его желание пожертвовать своими личными делами ради тех, кто жертвовал ради него жизнью, она уже не верила. Особенно после того, как Дуарте подлил маслица в огонь, шепнув ей на ушко сведения, полученные от родственника-торговца. Теперь она была абсолютно уверена в том, что кэп собрался смазать лыжи, оставив их на произвол судьбы и властей. Ведь денежку в Европу в нехилых по тем временам количествах просто так не переводят, если учесть, что Причард давно потерял связь с роднёй. Одним словом, у неё, в случае чего, был против капитана непотопляемый аргумент.

Команда её поддержит. Она это знала твёрдо. Парни верят ей, как никогда не верили даже самим себе.

А ведь ещё восемь месяцев назад она была вынуждена доказывать им своё право на существование… Где и когда это было? В другой вселенной?..

Причарда обнаружили в гостинице, где он обычно снимал комнату во время стоянок. Сидел за столом и что-то писал. На стук в дверь ответил пожеланием посетителям провалиться в ад, но Эшби сухо представился.

— У нас дело, капитан, — сказал он.

— Входите, чёрт бы вас побрал…

Увидев состав делегации, он немного поубавил свою спесь. Эти четверо могли без страха пойти в бой против двадцати, и выйти победителями, так что следовало быть с ними повежливее. Да ещё не хотелось показывать своё плохое настроение при девушке.

— Что такое, Джеймс? — спросил он, окинув взглядом хмурые лица вошедших.

— Читай, — Эшби положил перед ним на стол злополучное письмо.

Причард бегло прочёл, хмыкнул, протянул мятую бумагу обратно.

— А я здесь при чём? — спросил он.

Все четверо так на него и уставились.

— Блин, во даёт! — Галка как обычно опомнилась первой и ринулась в атаку. — Он тут не при чём, понимаешь! Твой боцман не жалел жизни ради тебя. Ты не думаешь, что это предполагает хоть какую-то благодарность с твоей стороны?

— Захлопнись! — рыкнул на неё Причард. Талисман талисманом, а место своё пусть знает. — «Орфей» выйдет в море только тогда, когда я скажу. И только по тому курсу, который будет нужен мне. Кому не ясно, я готов повторить из пистолета.

— Вот это уже никуда не годится, кэп, — сказал Дуарте. — «Орфей» не твоя прогулочная лодка, а мы тебе не рабы. И по законам мы имеем право тебя сместить. Забыл? Так я напомню.

— А я напомню тебе, что твоё место на баке, — Причард угрожающе приподнялся. — Возвращайтесь на корабль. Завтра утром выгрузим на мол все пушки, я уже заплатил за доставку новых. Что будет дальше, я сам решу. Ясно?

— Предельно, — процедил Эшби. — Пошли.

По выходе из гостиницы все четверо угрюмо молчали. В таком же молчании вышли к порту. И только на молу Галку прорвало. Она выдала на-гора такую словесную конструкцию, сооружённую из деталей русского и английского нецензурных, что даже у бывалых моряков покраснели уши.

— Простите, братцы, накипело, — сказала она, немного успокоившись. И только тогда заметила, что и Эшби, и Жак, и Дуарте смотрят на неё с немым вопросом: что делать? Они ждали её решения.

Они ждали приказа капитана.

Вот тут камень мола ушёл у девушки из-под ног. Её признали капитаном. Мечта сбывалась самым неожиданным способом, какой только можно было придумать.

— Выходим в море, — глухо проговорила она, не чувствуя ни рук, ни ног от волнения. — Ночью. Скрытно. Жозе, сообщи парням, пока до зелёных чертей не упились: после семи склянок[10] всем быть на корабле. А этот… пусть на берегу загорает. — И добавила, с чувством: — Дерьмо нам на борту не нужно.

— Есть, капитан, — совершенно серьёзно ответил Эшби.

— Есть, капитан, — каким-то странным тоном сказал Дуарте и побежал назад, в город.

— Так держать, девочка, — Старый Жак опустил грубую ладонь ей на плечо. — Верный курс взяла. Не сбейся только.

Галка ничего не ответила. Но подумала, что теперь её курс от неё самой не очень-то и зависит. Впрочем, она получила именно то, что хотела.

6

Никаких «новых пушек» Причард не оплачивал. И не думал даже. Просто когда к нему пожаловала делегация с требованием немедленно поднимать паруса, он окончательно понял, что нужно делать. Разоружить корабль от греха подальше, продать его к чертям собачьим, а команда… Вряд ли ему простят такой вот финт, но он будет уже на пути в Англию, а без корабля кому они нужны? Девчонку теперь никакими правдами и неправдами на туманный Альбион не сманишь. Она явно что-то знала. Знала, но офицерам пока не сказала. Если бы они тоже знали, кто-нибудь из них наверняка выдал себя, хоть словом, хоть взглядом. Но нет. Чтобы сообщить команде, нужно иметь доказательства. А их у неё наверняка не было.

Под утро Причарду приснился родной Плимут. Бедная лачуга, в которой он рос, почти не видя отца, месяцами пропадавшего в море. Мать, в тридцать шесть лет выглядевшая на все пятьдесят, он сам, три брата и две сестры… Где они теперь? Двое братьев на дне, третий где-то пропал без вести. Старшая сестра ещё на его памяти пошла в портовый кабак шлюхой, чтобы хоть как-то помочь матери кормить младших. Вторая сестра, слава богу, сейчас замужем за голландским купцом, живёт если не припеваючи, то вполне безбедно. Ну а он… Что ж, ему тоже выпала не худшая доля. Разве мало он пролил своей и чужой крови, чтобы сколотить кое-какое состояньице? Можно будет, вернувшись, разыскать сестёр и, возможно, их детей. Родня всё-таки…

Поднялся он как обычно, с рассветом. Велел недавно купленному негру-слуге почистить его лучший камзол. Предстоит визит к губернатору: он ведь собрался сообщить его светлости, что намерен покончить с пиратским ремеслом и вернуться на родину. А заодно предложит ему купить «Орфей» по сходной цене. Такой славный корабль мог бы достойно украсить собой флот его величества. Испанцы теперь боятся одного его имени. Если его светлость пожелает, пусть берёт барк вместе с командой. Но губернатор, скорее всего, команду отправит в лучшем случае на улицу. В худшем, если станут возмущаться, так и вовсе на галеры. Или на виселицу. Зачем ему своевольные пираты? Лишняя головная боль. Губернатор хорошо знал свои обязанности. А новости, приходившие из Лондона, недвусмысленно намекали на скорый конец флибустьерской вольницы. Англия — руками пиратов — уже в достаточной мере ослабила Испанию, чтобы не опасаться сколько-нибудь существенной конкуренции с их стороны. Это означало, что такая стихийная сила, как флибустьеры, должна была быть обуздана. Ведь в противном случае она грозила выйти из-под контроля. Первый же намёк, сделанный губернатором, заставил Причарда забыть обо всём, кроме сундучка с накопленным за этот год золотишком. Конечно, до тех неблагословенных времён, когда флибустьеров объявят вне закона, ещё далековато, но оказаться в тот момент в этих водах Причарду не улыбалось. Лучше в самом деле бросить якорь на родине.

Он уже надевал шляпу, когда в дверь постучали.

— Джо, открой, — он окликнул слугу.

«Наверное, пришло письмо от компаньона, — подумал он. — В самый раз».

Это действительно было письмо. Но не от компаньона с Барбадоса, которому он недавно переправил тысячу песо. Письмо, принесенное двумя хмурыми типами пиратской наружности, было надписано рукой штурмана Эшби и запечатано его перстнем. «Мистеру Джону Причарду, дом Мейерса». В вопросах субординации Эшби всегда был пунктуален, как точные часы, и никогда не забывал именовать его капитаном. Вот что значит английская военно-морская выправка. Но сейчас он наименовал его «мистером», а это могло означать что угодно. Сломав жирную на ощупь восковую печать, Причард уже точно знал: произошло нечто необратимое.

— Читайте, мистер, — сказал один из двух «почтальонов». — Там всё написано. Нам поручили проследить, чтобы всё вышло согласно законам.

«Отрешили», — мысль пронеслась в его голове, как чайка над кораблём, почему-то не взволновав его так, как он ожидал.

«Мистер Причард, — гласило письмо. — С превеликим сожалением сообщаю Вам, что команде „Орфея“ стали известны факты сокрытия Вами части добычи, подлежащей законному разделению согласно договору. Доказательством этого послужили бумаги, найденные нами в капитанской каюте. На общем собрании было принято решение отстранить Вас от командования кораблём, и, в соответствии с законами Берегового братства, команда избрала нового капитана…»

«Эшби, чёрт бы тебя побрал! Чистоплюй лондонский! Ты сам хотел жить в моей каюте!»

Удар был болезненным, но по сравнению с тем, что его ждало впереди, он оказался только цветочками. Ведь письмо ещё не дочитано.

«…избрала нового капитана, коим стала мисс Алина, именуемая также Спарроу,[11] — прочёл Причард. — Капитан Спарроу принесла клятву в соответствии с обычаями, и приказала немедленно выходить в открытое море. В связи с чем мы были лишены возможности вручить Вам решение команды лично, в чём приносим Вам свои извинения.

Джеймс Эшби, эсквайр, штурман барка „Орфей“».

Но и это было ещё не всё. В письме оказалась приписка, сделанная другим почерком. И Причард, даже не заглядывая в подпись, узнал руку девчонки.

«Жаль, что так получилось, Причард, — писала эта стерва. — Ты умён, и мог бы при большом желании уделать даже Моргана. А вместо этого вцепился в сундук с деньгами, как клоп в перину. Ты напоминаешь мне фрегат в луже. Вроде все пушки на месте, рангоут в порядке, паруса наполнены ветром — а никуда не движется. Впрочем, что теперь говорить? Ты предал нас. Потому я считаю данное тобой слово относительно меня недействительным и беру назад своё обещание — не зариться на твоё место.

Катись в Англию. Флаг тебе в руки, барабан на шею, ядро в штаны и линкор навстречу.

Алина-Воробушек, капитан „Орфея“.

PS. Извини, но денежки, найденные в твоей… прошу прощения, уже моей каюте, я поделила, как положено. Так будет справедливо».

Уходя на берег, Причард в каюте много не оставил. Но и это было болезненно. А больше всего уязвило то, что теперь «Орфеем» командует какая-то девчонка. В море без году неделя, даром что отличный боец. Если она стала — подумать только! — капитаном, то вряд ли надолго. Как бы ни был высок её авторитет, рано или поздно она совершит ошибку. И тогда…

— Всё по закону? — осведомился один из посыльных, наверняка какой-нибудь умудрённый опытом пират, знаток обычаев; всех висельников в лицо не упомнишь.

— По закону, — процедил Причард. — Можете идти.

Обычно, будучи до такой степени разъярён, Причард начинал бушевать. При этом, как правило, страдали посуда, мебель и окружающие. Сейчас он чувствовал себя кораблём, выброшенным на мель. Как там написала эта дрянь — «фрегат в луже»? Сволочь. Ведь была же великолепная возможность её повесить! Нет, решил оставить на борту. Поверил в её удачу. Может, и не зря поверил, но теперь-то он остался ни с чем!

«Ещё не знаю, как, но я вышвырну её с „Орфея“. И всех её прихвостней тоже».

…К губернатору Ямайки, Томасу Модифорду, Причард вошёл как ни в чём не бывало. После обмена дежурными приветствиями и ничего не значащими фразочками его светлость позволил себе хитрую усмешку.

— До меня дошли слухи, — проговорил Модифорд, — будто «Орфей», подняв французский флаг, покинул бухту Порт-Ройяла. Скажите, это правда?

— К сожалению, — ответил Причард. Его бесила эта слегка насмешливая любезность. «Встретились бы мы с тобой в открытом море, сэр…» — До команды тоже дошли кое-какие слухи, и они меня сместили.

— Кто теперь командует «Орфеем»?

— Вы не поверите, ваша светлость. Девчонка.

— Мисс Спарроу? — казалось, губернатор даже не слишком удивился. — Я наслышан о ней. Девушка редкой отваги. Но не думаю, что в ближайшее время она станет частым гостем в английских гаванях…

— Это означает, что в данный момент…

— Вы меня понимаете с полуслова, мистер Причард, — улыбнулся губернатор. — Вы положительно рождены для английского флота, а не для палубы пиратского корабля… Знаете, мне ведь поручено собрать эскадру для борьбы с пиратами, не имеющими каперского свидетельства. Эта информация не предназначена для широкого распространения. Вы, пожалуй, третий человек на Ямайке, который в курсе — после меня и Моргана. И я сообщил вам это в расчёте на то, что вы согласитесь принять под своё командование бриг «Акула», недавно пришедший из Плимута. Разумеется, вы достойны большего, но большего, к сожалению, у меня сейчас нет.

— Это честь для меня, ваша светлость, — Причард изобразил поклон, сдерживая холодную улыбочку.

— Надеюсь, вы оправдаете моё доверие, — кивнул сэр Модифорд. — Ибо в противном случае я не смогу гарантировать вам спокойное возвращение на родину.

«Чёрт… Это меньше, чем мне хотелось бы, но больше, чем я рассчитывал получить. Что ж, повоюем за его величество короля Англии».

7

— Я бы дал сто реалов, чтобы посмотреть на рожу Причарда, когда он открыл наше послание, — оскалившись, сказал Билл. При прежнем капитане матросов, даже неформальных лидеров команды, крайне редко допускали на квартердек. Сейчас он и Дуарте там почти поселились.

— Меня больше волнует, что он сделает после того, как получит письмо, — сказала Галка. Её не покидало ощущение, будто там, на уходящем под горизонт ямайском берегу осталась одураченная смерть. А эта старуха терпеть не могла, когда добыча уходила у неё из-под носа. — В Англию после нашего посыла он точно не поедет. Побежит к губернатору клянчить другой корабль?

— Он низложен. Кто из братьев теперь пойдёт к нему на борт? — засомневался Дуарте.

— Будто Причард не найдёт по портовым дырам всякого говна, — фыркнула девушка. И заметила, как аристократа Эшби передёрнуло от этого образного выражения. Только переделать себя она уже не могла. Поздновато прививать хорошие манеры. — Вот что, парни, идём-ка мы на Тортугу.

— Я думал, мы идём в Пор-де-Пэ, — мрачно сказал Старый Жак.

— Причард тоже так думает. В общем-то, это совсем рядом, но теперь днём раньше или днём позже мы попадём в Пор-де-Пэ, уже не имеет значения. Зато имеет большое значение тот интересный факт, что у нас нет никакого каперского свидетельства, — девушка посмотрела на французский флаг, плескавшийся по ветру на клотике «Орфея». — Это, — она указала на него пальцем, — не документ. Любой желающий может арестовать и повесить нас совершенно безнаказанно. А мы навестим месье д'Ожерона и предложим ему наши услуги. Вот тогда мы побеседуем на равных и с испанцем, и с Причардом.

— Вы правы, капитан, — Эшби оторвался от своей подзорной трубы, в которую созерцал горизонт. — Документ необходим. В противном случае мы просто окажемся вне закона.

— Тогда лево на борт, — сказала Галка. — Курс норд-ост. Идём к мысу Тибурон.

— Есть, капитан, — отозвался Эшби, и, набрав воздуху в лёгкие, рявкнул на весь корабль: — Лево на борт! Курс норд-ост! Шевелитесь, черти солёные, шкот вам в глотку!

Услышав, как орёт и выражается изысканный английский джентльмен, Галка невольно улыбнулась. Но затем улыбка куда-то подевалась. Капитан — это ответственность за всю команду и за корабль. Раньше было проще: делай, что велят кэп с боцманом, и всё будет о'кей. Принимать ответственные решения самой оказалось чертовски трудно. Хоть и интересно.

«Ничего. Я всему научусь. Дрейк и Морган тоже не родились на мостике».

Оставив на зюйд-весте позади себя тающую береговую линию Ямайки, «Орфей» вышел в открытое море. Они долго шли галсом галфвинд. К вечеру ветер переменился на попутный, и барк побежал быстрее. Теперь можно было особо не беспокоиться. Если ветер не переменится или не стихнет, то завтра после полудня на траверзе уже будет мыс Тибурон, а там дорога известна. Целый день она изводила Эшби вопросами по навигации. Целый день Эшби натаскивал её в искусстве хождения под парусом и управления кораблём. К вечеру у неё уже пухла голова, но ей вовсе не хотелось нарушать установившуюся на «Орфее» традицию. Сбегав в каюту, которую она успела утром выдраить до блеска и вышвырнуть оттуда оставшиеся шмотки своего предшественника, принесла пухлую тетрадь в кожаном переплёте и серебряный карандашик, которым разжилась на каком-то из трофейных кораблей. Примостилась на поручне и что-то там себе записывала, пока не стемнело. А как стемнело, спустилась на шкафут, где коротали время свободные от вахты матросы. Галка знала: никакая работа не заставит пиратов удержаться от перемывания косточек новому капитану. Особенно если этот капитан — с ума сойти! — девушка. Слух у неё был острый, она действительно услышала мелькавшее в разговоре слово «Воробушек». Собравшиеся были в основном из числа старожилов «Орфея», помнившие бесшабашную девчонку, лихо раскидывавшую пятерых их приятелей по песку. У них на глазах всего за восемь месяцев сугубо сухопутное существо каким-то невероятнейшим образом превратилось в капитана. И за счёт чего? Исключительно на безграничном уважении, которое эта девочка сумела к себе внушить. Но это ненадолго, если она не сделает всё возможное, чтобы команда доверяла ей и дальше.

— Семь футов под килем, кэп, — не без грубоватой иронии в голосе поприветствовал её Жером, некогда бывший лесорубом и попавший в плен к испанцам. От этого плена у него и осталась памятка через всё лицо. Первый зубоскал «Орфея», если не всего Порт-Ройяла, он полностью оправдывал оба своих прозвища — Меченый и Пересмешник.

— И тебе того же, по тому же месту, — в тон ему ответила Галка. Зубоскалить она умела не хуже Жерома. — Где остальные?

— В кубрике, — ответил хмурый Владик. Пираты обступили его с расспросами — мол, если выпало служить под началом твоей сестрицы, так давай, парень, рассказывай. «Брат» только пожимал плечами, отвечая: она ничего от вас не скрывает, вся как есть на виду.

— Закат, — Галка посмотрела на горевший чистым золотом западный горизонт. — Обычно в это время от вас не отобьёшься — почитай, чего про нас наврала, да послушай, чего мы тебе наврём.

— Так ведь… того, — зубоскал Меченый отчего-то стушевался. Невиданное зрелище. — Неудобно как-то приставать к капитану… с такими глупостями…

— А что, что-то изменилось, Жером? — весело улыбнулась девушка, заложив карандашик за ухо. — Ах да, на корабле больше нет мистера Причарда. Разве это причина отменять хорошую традицию?

Пираты переглянулись между собой, и их рожи начали расплываться в улыбках. Иногда великолепных, белозубых, но чаще всего щербатых. Галка не умела читать мысли, однако то, о чём думали её матросы, было написано на их лбах крупными буквами. Мол, мы не ошиблись в выборе, и это наш прежний Воробушек.

«Они мне верят, — думала Галка, пока желающие послушать её свежий рассказ выгребались из кубрика и устраивались поудобнее. — Потому что я верю им. У меня не будет доносчиков. Если мне как капитану необходимо знать, чем дышит команда, я пойду к ним сама. Понимаю, что выбиваюсь из традиций эпохи, но я в этом вопросе менять себя не стану».

Эта тетрадка была десятой или одиннадцатой по счёту. Что-то вроде дневника, где Галка описывала впечатления от своих морских похождений. Сегодня был не самый обычный день, и парни наверняка хотят узнать, что она думает по поводу своего назначения капитаном. Но начала Галка с упоминания о несчастье, свалившемся на боцмана. Ведь именно с этого каша и заварилась…

Как сказал однажды дядюшка Жак, капитан — это тот, кто знает ЧТО делать. А команда — это те, кто знает, КАК делать. Буду придерживаться этого курса, но и кораблевождению тоже не в облом поучиться. Не хватало ещё, чтобы мы однажды сплавали вертикально из-за моего невежества.

Ну и ещё один интересный нюанс, который я бы хотела разъяснить парням. Сейчас я достаточно знаю о классах и силе кораблей, чтобы понимать: против сорокапушечного военного галеона у нас с двадцатью пушками шансы небольшие. Хоть «Орфей» и является одним из самых больших и быстроходных барков, с огневой мощью противника тоже стоит считаться. Но выход есть. Один мой соотечественник говорил: воюют не числом, а умением. Осмелюсь от себя добавить ещё один штрих. Воюют не только умением, но и должным образом поданной информацией… Вот парни спрашивают, для чего мы потащились на Тортугу? Только за французским каперским свидетельством? Нет, не только. Если я не ошибаюсь, то на островах обязательно найдутся люди, которые так или иначе сообщат испанцам, что трёхмачтовый барк «Орфей» ищет встречи с военным галеоном «Сан-Хуан де ла Крус». За всеми не уследишь, так почему бы не использовать это в своих целях? Я знаю, парни на «Орфее» давно забыли, что такое страх. Но я в жизни не поверю, чтобы люди, какими бы уродами они ни были, вообще не боялись ответственности за разорённый город и замученных жителей. Искра страха тлеет в их душах независимо от того, что они сами думают по этому поводу. Если умело раздуть её, то страх изъест противника ещё до того, как мы встретимся…

8

Первого августа 1670 года «Орфей» бросил якорь в Кайонской бухте.

По дороге туда случилось только одно происшествие, удостоившееся записи в судовой журнал. Неподалёку от мыса Тибурон «Орфей» повстречался с испанской шхуной, медленно ползшей против ветра из Сантьяго-де-Куба в Санто Доминго. Быстроходный барк, шедший налегке — загружены они были только боеприпасами и порохом — легко развернулся, нагнал шхуну. Приблизился. Галка сложила руки рупором, и тоном капитана Жеглова, разговаривавшего с засевшим в подвале Горбатым, предложила на выбор — либо сдаться без боя, и в этом случае она гарантирует испанцам жизнь, либо полезть на рожон, но тогда пусть не обижаются. Испанцы думали недолго, минут пять. Прикидывали свои шансы. Потом, после того как им напомнили об истекающем времени, спустили флаг. Перетащив их груз в свой трюм (табак, вино, немного золотых и серебряных слитков — тоже под ногами не валяется), пираты спокойно двинулись к намеченной цели, а жертвы столь дерзкого нападения долго переваривали случившееся. До сих пор ни один пират не отпускал захваченный корабль и на нём живых — более того, вооружённых! — испанцев. И ни один пиратский капитан не интересовался у своего испанского коллеги в любезном междусобойчике, не видали ли они, скажем, галеон «Сан-Хуан де ла Крус»? Точно не видали? Если увидите, будьте так любезны, передайте весточку: мол, мы сгораем от нетерпения всадить им пару ядер на ватерлинию. За Пор-де-Пэ. Разве вы не в курсе, сеньор капитан? Ах да, вы ведь идёте с Кубы… И уж подавно им не приходилось ещё иметь дело не с пиратом, а с пираткой. Испанский капитан, надо полагать, такого в своём судовом журнале понаписал, что дон Мигель де Сервантес, автор бессмертного «Дон Кихота», только поаплодировал бы его богатейшей фантазии. Галка по примеру Билла с радостью отсыпала бы сотню реалов тому, кто показал бы ей эту запись. Но увы, не довелось.

На всякий случай — чем чёрт не шутит, пока Бог спит? — Галка велела команде оставаться на корабле и держать пушки наготове, а сама в сопровождении Эшби и Бертье отправилась в город. Напроситься на аудиенцию к губернатору д'Ожерону было не так уж и сложно. Понимая выгоду, которую флибустьеры приносили французской казне, месье д'Ожерон не чинился и принимал пиратских капитанов без особой задержки. Кроме того, «Орфей» в последнее время заработал себе громкую славу, и мариновать его капитана в приёмной больше получаса не позволяли ни правила хорошего тона, ни любопытство. Так что наших героев приняли со всей подобающей учтивостью.

Лицо месье губернатора, увидевшего капитана «Орфея», вытянулось от изумления. Всякое, мол, видал, но такого… Мило улыбающаяся невысокая девушка, одетая по-мужски, любезно представилась и представила своих офицеров.

— Разве «Орфеем» командует не капитан Причард? — Д'Ожерон поборол изумление, на какой-то миг лишившее его дара речи.

— «Орфеем» теперь командует капитан Спарроу — ваша покорная слуга, — девушка хоть и говорила по-английски, но ни весёлой иронии, ни какого-то незнакомого акцента спрятать не смогла. — К сожалению, в Порт-Ройяле с Причардом вышла не очень приятная история, и команда его сместила. Но я надеюсь, это не помешает нашим деловым отношениям.

— Чем могу быть вам полезен, мадемуазель?..

Одним словом, беседа быстро перешла в деловое русло и закончилась выдачей каперского свидетельства. Естественно, не задаром — месье Бертран д'Ожерон делал на продаже таких бумаг неплохой бизнес, да и капитаны потом при дележе добычи учитывали как долю французского короля, так и личную долю губернатора. Потому-то Галка и решила по пути обобрать какого-нибудь купца. Они ведь всё равно пираты, а остававшихся денег не хватило бы ни на оплату свидетельства, ни на закупку продовольствия в дорогу. Иди знай, где и когда они отловят того мерзопакостного испанца.

От Тортуги до Пор-де-Пэ всего ничего, только узкий проливчик одолеть. Но попали они туда уже затемно. Серебряный, пошедший на ущерб диск луны, поднимавшейся на востоке, высветил мачты трёх кораблей, стоящих в гавани разгромленного города. Флагов по темноте видно не было, но Эшби мог по профилю корабля определить его государственную принадлежность. Двое были французами, третий — английским бригом.

— Ага, привет из Порт-Ройяла, — усмехнулась Галка, выслушав штурмана. — Хорошо хоть не горячий, но и это, я так понимаю, не за горами.

— Вы думаете, это Причард? — Эшби посмотрел на неё с нескрываемым удивлением. — Не слишком ли быстро?

— В его положении сейчас медлить не стоит. Губернатор, того и гляди, против шерсти погладит.

— На берегу вам в любом случае следует соблюдать осторожность, капитан, — сказал Эшби.

— Ясен пень…

9

Испанцы, помня о близкой Тортуге, не стали учинять тотальный грабёж населения. Просто ворвались в город, вырезали всех, кто не успел унести ноги, прихватили по-быстрому деньги и драгоценности, какие нашлись по пути следования. И подожгли дома. С того дня прошло две недели, пожары давно потушили. Но сгоревший Пор-де-Пэ в лунном свете и сейчас был похож на обугленный скелет…

Старый Жак, завидев пепелище, оставшееся от его дома, не сказал ни слова. Сел на камень, сгорбился. Подошёл какой-то старик. Как поняли Галка с Владиком, автор письма. Жак со стариком молча обнялись.

— Где их похоронили? — тихо спросил боцман.

Галке ещё никогда не приходилось видеть столько свежих могил одновременно. Старик, давний приятель Жака, рассказал всё, что знал, и что не вошло в письмо. Не всё можно было доверять бумаге. К примеру, один из уцелевших, сумевший как-то спрятаться в самом городе, видел богато одетого испанца, и даже сумел расслышать, как к нему обращались «дон Мануэль». Это уже было что-то. Галка думала на всякий случай ещё разок заглянуть на Тортугу и порасспросить народ насчёт испанских капитанов с таким именем. Всё же лучше, чем искать ветра в поле. Ещё она отметила, как держался старина Жак. Он уже пережил первую, самую страшную боль. Теперь был странно спокоен. О чём он думал, можно было догадаться без особого труда: о мести, конечно. Если бы не это…

— Кто из вас капитан Спарроу? — негромко окликнул её незнакомый голос.

Галка оглянулась. В свете луны и тусклого фонаря, принесенного с собой, были видны только силуэты. Пятеро. Двое держат факелы. Тот, кто к ней обращался, говорил по-французски. Она понимала этот язык достаточно хорошо, но говорила на нём с таким диким акцентом, что предпочла ответить по-английски.

— Я, — сказала она. — Кто вы?

— Франсуа Дюшан, представитель губернатора в Пор-де-Пэ, — у француза с английском языком, видимо, обстояло так же, как у девушки с французским, и эта двуязычная беседа ему явно была не по душе. — Имеете ли вы французское каперское свидетельство, дающее право поднимать наш флаг?

— Имею, — Галка сообразила, откуда ветер дует. С Ямайки. Не зря она столько времени присматривалась к Причарду, ох, не зря. А он, помнится, любил повторять: всё должно быть по закону, хотя бы на бумаге.

— Предъявите, будьте добры.

Галка без лишних слов вынула из-за пазухи ещё не помятый патент с новенькой печатью. Месье Дюшан подозвал одного из своих людей с факелом, рассматривал бумагу так и эдак, потом недовольно крякнул.

— Свидетельство выдано сегодня, — проворчал он, возвращая девушке документ. — Очевидно, сведения, полученные мною вчера, уже устарели. Что ж, пройдёмте со мной, я должен с вами переговорить. Не будем нарушать покой усопших.

— Всё в порядке, — сказала Галка по-русски, заметив, что Владик беспокоится. Шут их тут поймёт — пригласят вроде кофею попить, а выведут в кандалах. С них станется. — Передай всем, буду на пристани до полуночи. Если не управлюсь, пусть идут меня искать.

— Сделаем, — пообещал Владик.

По дороге Галка думала не о Дюшане, а о своём «непутёвом братце». Восемь месяцев на борту «Орфея» его мало изменили. То есть, конечно, перемены произошли. Он хотя бы перестал воображать себя центром Вселенной, вокруг которого всё вращается. Но зато донимал «сестру» нытьём по поводу своего… вернее, их незавидного положения. Мол, я всё понимаю, но неужели нельзя было найти способ уехать в цивилизованную Европу? Обязательно надо было связываться с пиратами? За это время Галка раз двести услышала про свой дурной вкус, раз триста — про жуткий характер, и уже не сосчитать сколько раз — про полное нежелание возвращаться в родное время. Она обязательно объяснит ему, почему это уже маловероятно. Даже при условии явления «виновников торжества», бьющих себя пяткой в грудь и клянущихся доставить на родину в целости и сохранности. Прямо под колёса «лэнд крузера», например… Но за последние дни, с тех самых пор, когда Галку избрали капитаном, кое-что во Владике переменилось. Он стал непривычно молчалив, тенью ходил за Старым Жаком. Что уже совсем невероятно, пошёл к Билли и потребовал (!) у него абордажную саблю. Теперь таскал эту саблю в любой выход на берег и опять-таки не отходил от Жака. «Да, Влад не безнадёжен, — думала Галка, когда месье Дюшан со товарищи привёл её к одному из немногих домов, пощаженных пожаром и испанцами. — Мне почти не нужно было себя переделывать, чтобы ужиться на одном корабле с толпой пиратов. Кем я была дома? Торговкой мобилками, с претензиями на почётное место среди районной братвы. Кем я стала сейчас? Флибустьерским капитаном. В чём разница? Лично я особой разницы не вижу. Разве что меня слушаются с полуслова, а не после третьего подряд упоминания их матери, да убивают здесь незатейливо, без словесного поноса про демократию с гуманизмом. А Владу-то каково, с его мажорскими замашками? Был сыном владельца крупной строительной фирмы, а стал корабельным коком. То есть при его „умении“ обращаться с оружием — уже не юнга, но ещё не матрос. И отношение соответствующее… Ладно, я с ним переговорю. Когда выйдем в море».

Дом уцелел лишь снаружи. Внутри, оказывается, кто-то успел побывать. То ли испанцы, то ли уже местные мародёры. Но заради временного местонахождения представителя власти сюда приволокли пару грубых стульев и стол — всё со следами деятельности огня.

— Присаживайтесь, капитан, — Дюшан отпустил сопровождающих и остался с девушкой-пираткой один на один. — Я здесь недавно, но считаю своим долгом придерживаться цивилизованных правил общения с людьми, кто бы они ни были. Потому должен сразу вас предупредить: берегитесь англичан.

— Я видела в гавани английский бриг, — кивнула Галка. — Если на его борту находится тот человек, о котором я думаю, то нам, пожалуй, лучше до рассвета отправиться выполнять поручение господина д'Ожерона, — она достала из-за пазухи вторую бумагу, с подписью и личной печатью губернатора. — А поручает он нам выйти в море и перехватить галеон «Сан-Хуан де ла Крус».

— Он посылает вас на верную смерть, мадемуазель, — хмуро произнёс Дюшан. — Ему не хотелось бы ссориться ни с Модифордом из-за вас, ни с английскими каперами из-за Модифорда. Потому и отправляет вас с барком против военного галеона без какой-либо поддержки. Ну, разве что вы имеете против испанца какой-то туз в рукаве… Однако и в этом случае я не знаю, чем могу вам помочь.

— Информацией.

— Какой именно?

— Не думаете ли вы, что испанец явился в гавань Пор-де-Пэ по чьей-то любезной наводке? Ведь, говорят, в тот момент в порту не было ни одного корабля, способного пощипать ему пёрышки, и смылся он удивительно оперативно, так что суда с Тортуги не успели даже выйти из гавани.

— Вы полагаете, в городе были осведомители?

— Я полагаю, они тут и остались.

— Merde…[12] — ругнулся Дюшан. — Простите. Вы предлагаете способ их выявить?

— И да, и нет. — Девушка, казалось, совершенно не заметила крепкого словечка, и достала из кармана сложенный вчетверо листок, уже без подписей и печатей. — Вот здесь я по мере своих скромных сил постаралась изложить суть моего предложения. По-английски читаете? Прошу вас, сделайте так, чтобы информация, изложенная на этом листке, осталась строго между нами. В противном случае я не могу поручиться за успех своего похода.

— Я запомню содержание вашего… письма и немедленно сожгу, — пообещал Дюшан. Пробежал взглядом по строчкам. Кивнул. — Хорошо, мадемуазель. Выходите в море на рассвете. Постараюсь до того времени вам ответить.

— Ещё один важный момент, месье, — Галка посмотрела на внезапно заплясавший язычок свечного огонька. Свеча была бедняцкая, сальная, и здорово чадила, распространяя запах горящего смальца. Судя по всему, другой сейчас под рукой попросту не нашлось. — В моей команде треть — французы. У многих из них здесь погибли и пострадали родственники, друзья…

— Понимаю. Однако с прискорбием должен сообщить, что испанцы, будь они прокляты, украли городскую казну. Если бы я был в городе…

— Вас не было в городе? — новость только подкрепила подозрения Галки насчёт стукача. — Плохо. Это означает…

— Понимаю, — умница Дюшан прервал её на полуслове: он догадался, что это означает. Осведомитель, знавший о его поездке за город, мог быть только из его окружения. — С другой стороны, это облегчает нам нашу общую задачу, раз уж мы объединили усилия для поимки испанского разбойника.

— У которого к тому же можно будет разжиться средствами для облегчения страданий жителей вашего города, — Галка тоже понимала его с полуслова. — Но если у него обнаружится испанский каперский патент? В этом случае я обязана арестовать его не как разбойника, а как военнопленного, и сопроводить на французскую территорию.

— Молю Бога, чтобы он у него не обнаружился, мадемуазель… капитан, — проговорил Дюшан. Если Галка ещё не сошла с ума, представитель французских властей, только что проверявший, в порядке ли её документы, тонко намекал на… А впрочем, после того, что натворил это чёртов дон Мануэль, с ним спокойно можно было делать что угодно.

— Ну, это будет зависеть от многих обстоятельств, — сказала она. — Лично мне бы не хотелось нарушать закон, но ведь я — пират. А с пирата какой спрос, верно? С другой стороны, мне бы совсем не хотелось лишиться каперского патента, за который я только сегодня днём выложила кругленькую сумму.

— Уверяю вас, капитан, господин д'Ожерон весьма снисходительно относится к тем, кто возвращается в Кайонну с хорошей добычей…

…Письмо, доставленное с берега двумя французскими солдатами — один на вёслах, другой сторожил конверт с личной печатью Дюшана — стало сигналом к отплытию. «Орфей», взяв рифы, тихо проскользнул мимо английского брига. Жёлтый с нездоровым красноватым оттенком рассвет лучше всякого оракула предвещал шторм. И встретить его хотелось бы не в проливе… Прочитав письмо Дюшана, Галка сунула его себе за пазуху и пошла на ют. Спать сегодня почти не пришлось, и она вышла на палубу с чашкой свежезаваренного кофе — на корабле в этом отношении было в ходу самообслуживание, если кто-то хотел что-то прибавить к своему рациону, сам становился и готовил. А кофе здесь был — что-то с чем-то. Галка мысленно поклялась утопиться в луже, если (в случае возвращения в двадцать первый век, конечно) хоть раз купит что-нибудь кофейно-растворимое. Наслаждаясь натуральным вкусом ароматнейшего кофе, Галка по обыкновению присела на поручне. И не без интереса посмотрела на палубу английского брига. Там только начиналась утренняя суета. Кажется, англичане тоже собирались в море. Девушка криво усмехнулась, узнав человека, ходившего по мостику. А этот человек, что неудивительно, узнал её. И смотрел скорее с вызовом, чем с угрозой.

Галка помахала ему рукой. На прощанье.

10

Шторм нагнал их уже около северо-западной оконечности Гаити. «Орфей» переждал его, бросив якорь в какой-то бухточке с подветренной стороны, и на следующее утро вышел в открытое море почти без повреждений. Опытные моряки, хорошо знавшие повадки испанцев, строили предположения по поводу того, где следовало бы искать «Сан-Хуан де ла Крус». Наверняка испанец крейсировал где-то около берегов Гаити, выискивая следующую цель для атаки, будь то корабль или город. Типичная пиратская тактика. Эшби советовал выждать, пока испанец на кого-нибудь нападёт и, повреждённый и нагруженный, поползёт в Санто Доминго. Галка, наоборот, стояла за активный поиск. Не хватало дождаться второго такого наезда, как на Пор-де-Пэ. Победила дружба: решили заняться крейсированием около острова Беата, лежащего неподалёку от одноимённого мыса. Этого пункта, если испанец к югу от Эспаньолы, ему никак не избежать. А немногочисленные свидетели уверяли, будто испанец драпанул из Пор-де-Пэ на запад. Следовательно, тортугские пираты перекрыли ему все прочие пути отступления, и наверняка сторожили сейчас северное побережье Эспаньолы. Так что «Орфей» теперь скользил по зыбкой после недавнего шторма воде, имея на горизонте остров Беата, а марсовые внимательно всматривались вдаль — не покажется ли парус.

Галка не требовала, чтобы к ней непременно стучались в светлое время суток, но команда будто сговорилась. За каким бы вопросом ни шли к капитану, обязательно в дверь — тук-тук. Уважали. Потому-то она предпочитала проводить время на юте. Это «тук-тук» надоело ей хуже горькой редьки ещё в первый день, а тут можно спокойно поговорить без всяких помех. Но сейчас Галка сидела в каюте. Ей нужно было хорошенько кое над чем поразмыслить, а палубная суета только отвлекала.

Ну, вот, опять стучат…

— Кто там?

— Я, — девушка узнала голос Владика. — Не сильно помешаю?

— Заходи. Ты-то мне как раз и нужен.

С кем ещё, если не со своим современником, она могла как следует обсудить явившиеся на ум мысли?

Едва переступив порог, Владик сперва подумал, что Галка зачем-то решила завесить маленькое окошко шторами: в комнате стоял какой-то туман. Затем закашлялся. И только потом, когда оглушённые обонятельные рецепторы наконец включились, понял: Галка курила, как паровоз.

— Ты куришь?!! — возмутился он.

— Не знал? — хмыкнула Галка. В зубах у неё была небольшая, изящная деревянная трубка, будто нарочно сделанная для женщины. Но набит в эту безделушку был крепчайший кубинский табак, и потому-то в комнате висел плотный сизый туман. — Дымлю с четырнадцати лет. Пока не пошла на айкидо, сигареты изо рта не выпускала. Сэнсэй быстро отучил.

— Плохо отучал, — Владик быстренько распахнул окно, и дым начал понемногу выветриваться. — Чёрт, Галя, ты бы на себя со стороны посмотрела. Ведёшь себя как мужик.

— Как пират, — уточнила девушка, выпустив колечко дыма. — Ладно тебе. Я курю-то хорошо если раз в год. Когда нервы на взводе, или нужен мозговой штурм, как сейчас.

— Метод Шерлока Холмса? — едко усмехнулся Владик. — Замечательно. Тогда скажите мне, Холмс, над какой такой задачкой трудится ваш идеально отрегулированный инструмент под названием «мозг»?

— Элементарно, Ватсон, — без намёка на иронию ответила Галка. — Над тем, чем ты мне все уши прожужжал за эти месяцы. Как мы сюда попали, и что с этим делать.

— Ну, ну, интересно, — на Владика сегодня что-то нашло: ехидный был, как чёрт. — Поделись результатами своего штурма.

— Садись, — она ногой пододвинула к столу табуретку. — Рассказывать буду долго и обстоятельно. Очень рекомендую крепче держаться. Выводы будут офонаренные. Скажу сразу: вернуться назад, в привычный нам мир, мы уже не можем. Так что забудь о джипе, своих одноклеточных подружках, папиных баксах и его друзьях-депутатах. Жить нам предстоит теперь здесь, и мы с тобой должны помыслить, как строить свой собственный мир.

— Какой собственный мир? Ты что, с балкона упала? Если это то прошлое, которое мы хорошо… ладно — не очень хорошо, но знаем, то какие могут быть варианты? — Новость Владику не понравилась совершенно. — Кто в наше время хоть что-то знает о капитане Спарроу? Разве что по «Пиратам Карибского моря», так ведь это, во-первых, мужчина, а во-вторых, такой жук!.. Это значит, что такового капитана, если он и был, быстренько отправили на дно. Что меня тоже не радует, потому как куда я от тебя денусь?

— Сойди на берег, — хмыкнула Галка. — Эспаньола на горизонте. Испанцы, наверное, будут безумно счастливы тебя там видеть.

— Галя, я же шучу!

— И я шучу. Пока, — девушка едко хохотнула. — Ты меня не дослушал, а уже делаешь далеко идущие выводы. О своём собственном мире, думаешь, я просто так ляпнула? Смотри сюда, — она пододвинула к себе листок хорошей испанской бумаги, и своим серебряным карандашиком начертила нечто вроде дерева с голыми веточками. — Вот это — грубая схема фрактала, который у нас некоторые называют Древом Миров. Ствол и ветви — это реализованные варианты развития событий. Вот это, — она провела линию поперёк «кроны» вверху рисунка, — уровень октября две тысячи седьмого года. Как ты видишь, уровень для всех вероятностных ветвей один, но если посмотреть на… гм… срез, образованный этим уровнем, везде будет разная картина. Но все эти миры так или иначе происходят от какого-то одного разветвления, точки бифуркации. Чем большую «площадь» среза мы охватим, тем глубже в прошлое будет эта начальная точка. Но это я так, травлю тебе для общего развития. Наша ситуёвина какая? Мы у себя дома попали в жутко неприятные ДТП, и оба очнулись уже здесь. В семнадцатом веке. Что происходит на Древе? А вот что.

Галка поставила вверху и внизу «кроны» по жирной точке, и нарисовала идущие от них дополнительные «ветви».

— Понял, да? — заметив, что трубка прогорела почти до донышка, она выбила пепел в большую раковину на столе. — На «уровне-2007» появляется развилка: мир, где мы с тобой просто погибли, и мир, где мы таинственным образом исчезли с места происшествия. На «уровне-1669» тоже образовалась развилка: мир, где мы не появлялись никогда — заметь, это и есть та ветка, из которой произошёл наш «родной» вариант истории — и мир, где «Орфей» подобрал на островах Рока двух ненормальных. Значит, со временем должны проявиться и заметные расхождения между ветками, так?

— А они есть? — Владик не без труда, но понимал, что к чему.

— Представь себе, есть, — «сестра» подпустила в голос таинственную нотку. — Конечно, я не переворачивала библиотеки в поисках инфы по пиратам Карибского моря, но месяца за три до нашего, гм, приключения надыбала в сети один сайтик. Случайно. Назывался он «Весёлый Роджер», и вот там-то я вычитала кое-что интересненькое. Потом, конечно, почти всё забылось, а на «Орфее» думать над этим было некогда. То я такелаж чиню, то ты ораву проглотов кормишь, то вообще кого-нибудь на абордаж берём. Занятые люди, одним словом. Но сейчас у меня появилась возможность как следует поработать головой. И знаешь, что я выяснила? В той истории, которую мы знаем, был всего один испанский капер. Имени в упор не помню, но точно знаю только одно: ни на какие французские города он не нападал. Да и кораблик у него был поменьше «Сан-Хуана». Расхождение налицо. Это раз. Никакого капитана Причарда в списках ямайских флибустьеров я не припоминаю. «Орфей» не самый маленький корабль в этих водах. У нас двадцать пушек, а у флагмана Моргана — фрегата «Satisfaction» — двадцать две. Будь в нашей истории капитан Причард жив к моменту Панамского похода, он бы, сто пудов, к нему присоединился. И числился бы в списках где-то в первой пятёрке. Не было его там, голову наотруб. Значит, в нашей истории он погиб, вероятнее всего, в том самом бою с двумя испанцами. А тут он жив, здоров и злобствует. Ещё одно расхождение. Не говоря уже о наших скромных персонах, коих здесь вовсе не должно быть, и той массы фактов, о которых мы попросту не знаем… Короче, Влад, не вешай нос. Это в той, старой ветке осталась хорошо известная нам история. А здесь, как говорила одна моя знакомая, всё ещё шрайбен вилами по вассер. Мы можем написать свой собственный вариант истории. Как — это уже отдельный вопрос. Главное, что можем. Наверное, это и была та самая причина, по которой мы тут оказались, а?

— Лихо закручено, — Владик явно повеселел. — Совсем в стиле мистера Холмса: чётко и логично. Мне вообще-то этот вариант нравится.

— Ясен пень, — хихикнула Галка. — Соблазнишь тут какую-нибудь губернаторскую дочку, женишься, а я тебе как зятю губернатора буду выгодно сбагривать добычу. А что? Вон ямайский сэр Модифорд своего братана поставил то ли судьёй, то ли прокурором,[13] и за компанию они такие шахеры-махеры проворачивают — только держись. Его сынок сидит в стольном граде Лондоне, и помогает папе с дядей сбывать награбленное. Такой вот семейный бизнес, понимаешь. Чем мы хуже?

— Тоже сведения с сайта «Весёлый Роджер»? — усмехнулся Владик.

— Нет. Это мне уже тут братва порассказала. Но ты подумай над такой перспективкой, ага?

— Остаётся только найти какого-нибудь губернатора, обременённого дочерьми на выданье, — засмеялся Владик. — Ладно, сестричка, ты меня, можно сказать, вернула к жизни. А то я уже беспокоиться начал… Значит, будем ловить испанца?

— Поймаем, — уверенно сказала Галка, снова набивая свою трубку. — Испанцы в рукопашной против нашей братвы просто салаги. Сорокапушечные галеоны у пиратов пока ещё большая редкость. Представь — захватим этот «Сан-Хуан де ла Крус» и будем круче самого Моргана!

— Метишь в губернаторы Ямайки? — с иронией осведомился Владик.

— Боже упаси!

— Чего ж ты так? Порулишь богатой колонией, а там, глядишь, присватается какой-нибудь лорд из адмиралтейства. Не нравятся англичане — можешь подсидеть д'Ожерона, — ирония Владика сделалась язвительной.

— Нашёл конфетку, — фыркнула Галка. — Если честно, англичан в массе терпеть не могу за расчётливое жлобство, хоть и уважаю их логичность. Французы ненамного лучше. Может, чуть эмоциональнее и больше внимания уделяют душе, но тоже меркантильны до омерзения. Испанцы слишком фанатичны в вопросах веры и вообще любители посмотреть, какого цвета кишки у противника. Хотя, честно сказать, ни одна нация семнадцатого века им в этом не уступит. Даже наши предки. Запорожских казаков турки, что, исключительно из-за разницы в вероисповеданиях на крюках вешали? Стенька Разин, опять же, прославился в кавычках. Если глубже взять, то там мы обнаружим неких ушкуйников, коих боялись и уважали новгородцы. А новгородцы кого попало не боялись и не уважали. Князь Владимир с варягами тоже не за просто так дружил. Ещё глубже — скифы. Греческие полисы в Крыму им дань платили. Что, от большой к ним любви?.. Эх, Влад, какой народ ни возьми, какую эпоху ни копни, все хороши окажутся.

— Слава богу, в наше с тобой время этого уже нет.

— Правда? — Галка прищурилась. — А если хорошо подумать?

— Ну, войны там… локальные конфликты… — пожал плечами Владик. — Пиратов-то точно нет!

— Да ну!

— Что — «да ну»? Моря в наше время чуть не самые безопасные места на планете. Если бы не цунами, так вообще был бы рай.

— Может, и так. Но наши современные пираты предпочитают грабить своих жертв более цивилизованными способами. Какими — я тебе на досуге как-нибудь расскажу. Сталкивалась. Да хоть папика своего возьми. Он что, земельные участки под новостройки исключительно мирным законным путём получает? Щас, с разбегу. Про политиков вообще лучше помолчу, а то у тебя уши на корню завянут.

— Так что же это выходит? Что наше время…

— …это тот же семнадцатый век, — кивнула Галка, запалив трубку от свечки. — То же пиратское море, увеличенное на всю планету. Только здесь всё гэ на поверхности, а у нас — припрятано под толстым-толстым слоем шоколада.

Последнее она сказала с такой ядовитой иронией, что Владику даже стало стыдно за свой родной мир. Здесь всё предельно ясно: тот свободен, тот нет. В его родном времени те, кто искренне считал себя свободными, на деле оказывались в положении хуже рабского. Владик хорошо запомнил, как во время нашумевшей «оранжевой революции» с восхищением следил за событиями, заполонившими телеэфир. И как его отрезвили отцовские слова: «Запомни, Владик, всё это — дешёвый спектакль. Они, — отец ткнул пальцем в экран, — эта биомасса, сделают всё, что мы с тобой им прикажем. Но только при одном условии — мы всё время должны им внушать, что они свободны, что они лучшие. Тогда наша власть над ними будет абсолютной». После этого Владик снял с антенны своего «чероки» оранжевую ленточку. И вот теперь, когда невероятный случай забросил его сперва на необитаемый остров, а затем вообще к пиратам, Владик снова был вынужден признать: какой поп, такой и приход. И наоборот, соответственно. Отец предпочитал властвовать над одураченной толпой — и сам был не лучше. Что совсем уже плохо, чуть было не сделал таким же и его.

— Галя, — негромко сказал он, и каждое слово давалось ему нелегко. — Я, наверное, кажусь тебе полным уродом.

— Брось, Влад, — девушка положила ему руку на плечо. — С полным уродом я не стала бы возиться. А ты… Ты ведь мой брат.

— Да какой…

— Такой, — Галка не дала ему договорить. — Я знаю, о чём ты сейчас думал. Не бери дурного в голову. Все мы — люди. Хорошие или плохие, но люди. И ты мой брат, без всяких разговоров и генеалогии. Ясно?

— Ясно, капитан, — грустно усмехнулся Владик. — Ладно, пойду. Мне ещё обед готовить.

— Встретишь Эшби — не вздумай ляпнуть ему, что я курила, — весело подмигнула ему Галка. — Он мои манеры и так еле переваривает, а то вообще сожрёт с потрохами.

Владик улыбнулся, но ничего не сказал.

11

Крик марсового: «Паруса по правому борту!» — прозвучал на третьи сутки крейсирования. Именно «паруса», а не «парус», следовательно, там не один корабль. Галка немедленно велела Жаку свистать всех наверх. Если это корабли береговой охраны, и «Орфей» вовремя не уберётся в открытое море, у них могут возникнуть очень большие проблемы. Пока матросы ставили паруса, пока канониры забивали в пушки полотняные картузы с порохом и подкатывали к жерлам ядра, пока офицеры собрались на квартердеке и в авральном порядке обсуждали возможные варианты действий, прошло не меньше получаса. Но через эти полчаса, во-первых, «Орфей» был готов к бою на все сто процентов, а во-вторых, стало ясно, что на горизонте что-то не так. Это гарантированно не могли быть испанские фрегаты береговой охраны. Те обычно ходили по двое-трое, а кораблей насчитали целых пять. Из них лишь один был достаточно велик по размерам, остальные — бриг, два небольших барка, шхуна. Эшби какое-то время смотрел в подзорную трубу. Потом передал эту трубу девушке.

— Взгляните, капитан, — сказал он.

Это была хорошая по тем временам труба, с линзами из венецианского стекла. Но имела кратность приближения всего шесть, да и по краям изображение всё равно получалось расплывчатым. Но и то хлеб, большинство пиратов в этих водах не имели и такого. Увиденное заставило девушку хищно улыбнуться.

— Там идёт бой, — сказала она. — Кстати, Джеймс, вы случайно не заметили, сколько пушек у большого корабля, и какого он класса?

— Большой военный галеон, — с едва заметной усмешкой сказал Эшби. — Сорок две пушки. Вы правы, капитан. Это тот, кого мы ждали.

— Как насчёт тех, кого мы тут не ждали?

— Испанец расстреляет их беглым огнём из своих тяжёлых орудий. Он и так уже сильно повредил бриг и шхуну, боюсь, они скоро затонут, — комментировал Эшби, реквизировав обратно свою ненаглядную трубу и разглядывая в неё морскую баталию. — Я был прав: шхуна уже тонет.

— Остальные?

— Бриг спасается бегством. Барки продолжают бой, но их, очевидно, ждёт участь шхуны.

— Думаю, самое время нам навести там порядок.

— Курс зюйд-вест! — крикнул Эшби, понимая слова девушки как приказ.

Пошли бакштагом, довольно быстро при такой волне. Но даже при этом они достигли места морской потасовки через добрые сорок минут. За это время, как и предполагал Эшби, судьба двух двенадцатипушечных барков, шедших под английскими флагами, была решена: один уже скрылся под водой, разнесенный взрывом боезапаса, другой вовсю кренился на левый борт. Команда отчаянно пыталась спасти положение, выбрасывая пушки, но по всему было видно — кораблю конец. Довершил разгром залп картечью, произведенный почти в упор с борта большого испанского галеона. Английский барк тут же быстренько пошёл ко дну, и на месте его вечного упокоения не всплыл ни один живой человек.

— Нет, ну не козёл, а? — процедила Галка. — Ладно. Что с галеоном?

— Больших повреждений не вижу, капитан, — сказал Эшби. — Но вы действительно правы: это «Сан-Хуан де ла Крус». Он нас тоже опознал.

И без подзорной трубы было видно, как испанец начал торопливо менять курс, стараясь не подставить только что разряженный левый борт под удар новоявленного противника. Даром, что у нового действующего лица этого спектакля пушек вдвое меньше. Галка рассмеялась. Никогда ещё Эшби не слышал, чтобы молодая девушка могла так смеяться: тихо и страшно.

— Сработало, — сказала Галка. — Помните, я говорила о страхе? Так вот: моя мина, кажется, взорвалась. Кто бы там ни был, он уже нас боится.

— Капитан, — Эшби как-то странно на неё взглянул. — Если не секрет, что было в письме месье Дюшана?

— После боя, Джеймс, я покажу вам это письмо. Раньше не могу, извините… Правый борт — зарядить ядрами! — звонко выкрикнула она. — Левый борт — картечью!

— Есть, капитан! — зычно отозвался из своей «преисподней» Бертье.

— Мы должны уделать его как можно быстрее, иначе он уделает нас, — проговорила Галка. — Бой принимаем только на встречных курсах.

— В любом случае нас хватит лишь на три залпа, капитан, — Эшби, как знаток морской тактики, прекрасно осознавал разницу в возможностях противников.

— Значит, мы должны управиться за два.

Более ходкий «Орфей» повернул на встречный испанцу курс гораздо раньше, чем испанец сумел выровняться — боковой ветер и волна здорово его накренили при развороте. Корабли помчались навстречу друг другу, на параллельных курсах. Точнее, помчался «Орфей», которому ветер благоприятствовал. Тяжёлый «Сан-Хуан» едва полз. Но тем не менее затевать с ним длительную орудийную дуэль было слишком безрассудно. Судя по тому, как он потопил трёх англичан и запугал до дрожи в коленках четвёртого, канонир на борту у испанцев был первоклассный. Девять бортовых пушек «Орфея» рявкнули весьма согласованно, и ядра легли довольно удачно, снеся у испанца часть бушприта, кусок фока-реи и пробив несколько дырок в корпусе. Но следом за этим в борт «Орфея» врезались несколько тяжёлых ядер. Одну из пушек сорвало с талей, убив канонира, в фальшборте нарисовался изрядный пролом, грот с матерчатым треском разорвало пополам, а гак на бизани вовсе перебило. Полотнище «бригантины» чуть было не накрыло квартердек, но его быстро свернули.

— Первый залп, — Галка тем не менее была спокойна, как никогда. — Пари, Джеймс. Спорю, что следующий обмен любезностями будет последним.

— С вами спорить опасно для кошелька, капитан, — сдержанно улыбнулся Эшби. — К тому же я разделяю ваше мнение.

Да. Теперь он увидел то же, что увидела Галка ещё на подходе к месту сражения. Испанец был сильно перегружен, сидел в воде глубже, чем полагалось бы кораблю такого класса, так что палубы галеона и барка сейчас находились почти на одном уровне. Чем он так нагрузился — там поглядим. Видать, именно это обстоятельство и заставило английских каперов — а кто же ещё мог караулить тут испанцев? — напасть на него. Да только добыча оказалась им не по зубам. А тут за ней явился ещё один хищник… Даже по ветру галеон разворачивался так неуклюже, что «Орфей» смог бы очертить вокруг него полный круг. Но это означало подставить беззащитный борт испанцу, и Галка такого подарка ему, понятно, не сделала. «Орфей», забрав ветер всеми уцелевшими парусами, помчался… прямо на «Сан-Хуан», будто собираясь его протаранить.

— Поднять чёрный вымпел! — скомандовала Галка.

Зря думают, будто чёрный флаг — исключительно пиратский атрибут. Чёрный флаг — это сигнал противнику: сдайся, или умрёшь. Его тогда применяли на всех флотах европейских стран. Немудрено, что пираты частенько использовали этот цвет для своих личных вымпелов. Сдайся — или умрёшь… Галка ещё не имела своего собственного флага, и чёрное полотнище не несло никаких знаков. Однако испанцы занервничали. На их месте она тихонечко уходила бы к близкой Эспаньоле, время от времени огрызаясь огнём, а там, глядишь, и береговая охрана проснётся. А нет — так на военном галеоне команда минимум двести пятьдесят рыл. Отбилась бы. Испанец же не рассуждал с такой холодной головой, как Галка. Он погорячился. Вернее, подорвался на информационной мине, заложенной девушкой в Пор-де-Пэ. А ещё вернее — он испугался. Когда на тебя полным ходом мчится корабль, славный своими победами и набитый лучшими вояками Мэйна, нервишки волей-неволей дадут сбой. А если у тебя в трюме полно захваченного у этих английских, голландских и французских собак добра… Словом, «Сан-Хуан» начал забирать к югу, изготавливаясь к стрельбе.

— Попался. — Галка улыбнулась. — Теперь он наш.

— Сейчас будет залп, — холодно проговорил Эшби.

— Всем убраться с бака!!! — Удивительно, как такая маленькая девушка могла так громко орать.

Приказ капитана был услышан всеми и исполнен. И наступила тишина, нарушаемая лишь скрипом рангоута и плеском волн, бьющихся о борта барка.

— С нами Бог и твоя удача, Воробушек, — услышала Галка чей-то голос с палубы.

«Орфей» нёсся, как некогда неслись по холодным волнам северных морей скандинавские драккары — действительно, как на таран. Испанец уже заканчивал разворот. До залпа оставались считанные секунды…

Собственно грохот Галка услышала лишь когда на палубу рухнул обломок реи. Тяжёлые ядра изуродовали носовую часть барка, перебили вот ту самую рею. Если бы не приказ убираться с бака, было бы много жертв. А так ограничились двумя убитыми и двумя ранеными — тех зацепило деревянными обломками. «Орфей» вздрогнул всем корпусом, будто налетел на препятствие. Замер на мгновение… и снова понёсся вперёд.

— Поднять красный вымпел!!! — выкрикнула Галка.

А вот с этим пираты не шутили никогда. Красный вымпел — значит, пощады врагу не будет. Кусок красной ткани взлетел на клотик, и сквозь рассеивающийся пороховой дым, окутавший было палубу «Сан-Хуана», пираты отчётливо разглядели крестящихся и молящихся испанцев.

— Видите?!! — торжествующе захохотала Галка. — Они боятся нас и правильно делают! Враг, который боится, уже наполовину побеждён!.. Вы не знаете страха, и в этом вы — мои братья! Какая сила сможет нас остановить?

Дружный рёв пиратов только подтвердил её правоту. В самом деле, эти морские волки мало кого и мало чего вообще на свете боялись. И потому сами внушали страх кому угодно.

Расстояние между кораблями стремительно уменьшалось. «Сан-Хуан» предпринимал напрасную попытку сделать поворот фордевинд, чтобы «приласкать» противника с правого борта. Но его судьба уже была решена.

— Право на борт! — заорала Галка. — На абордаж! Мушкеты к бою!!! — и добавила вопреки красному вымпелу на клотике: — Офицеров и капитана по возможности брать живыми!

Через несколько минут корабли, снова шедшие встречными параллельными курсами, поравнялись. На сей раз борт в борт.

— С левого борта, залпом — огонь!

Девять пушек выплюнули адскую порцию картечи, убив или покалечив всех, кто не успел укрыться. Следом за этим пираты дали дружный залп из буканьерских ружей, слывших лучшими на то время. Первую линию стрелков тут же сменила вторая.

— Огонь! — командовала Галка, сама стрелявшая в испанцев из пистолетов. — Вторая линия — огонь! Третья — огонь! Не давать им опомниться!

Четыре подряд залпа с «Орфея» — и ни одного в ответ. Настолько плотным был ружейный огонь. Эта тактика обычно применялась в сухопутных сражениях, а не на море, но она позволила пиратам изрядно проредить живую силу противника. И не успели испанцы наконец-то вскинуть ружья и спустить курки, как в их борт впились абордажные крючья.

Над палубой испанца, вновь перекрывая адский шум и треск столкнувшихся кораблей, прозвучала звонкая Галкина команда — по-русски.

— Вперёд, братва! Всё будет наше!..

12

Пираты и без того заслуженно считались лучшими бойцами-абордажниками того времени. Но то, что произошло на палубе «Сан-Хуана», не вписывалось ни в какие каноны. Абордажная команда мгновенно смела стрелков, схватилась с испанскими матросами, среди которых обнаружилось немало навербованных индейцев. И тут же сказалась разница в боевой подготовке. Восемь месяцев Галка вколачивала в пиратов с «Орфея» умение побеждать и оставаться в живых. Пираты, во-первых, двигались в два, а некоторые и в три раза быстрее противника. Во-вторых, во владении абордажными саблями им и так не было равных. А в-третьих, испанцы действительно были изъедены страхом. Как там говорил сеньор капитан? Двести человек на борту? По тем временам двухсот пиратов иной раз бывало достаточно, чтобы захватить форт. Сейчас на борту галеона дралось куда меньше флибустьеров, но у страха глаза велики. Они были повсюду, куда ни посмотри… Надо отдать испанцам должное: сражались они как черти. Красный вымпел, поднятый пиратами перед абордажем, довольно прозрачно намекал на судьбу побеждённых, и рассчитывать на милость не приходилось никому. За исключением капитана и офицеров, коих Галка приказала брать живыми, но они об этом пока не знали.

Девушка не вступала в фехтовальные поединки с испанцами. Просто их убивала. Плевать ей было на гуманизм. Она хорошо помнила ряды свежих могил, рассказы уцелевших горожан, сгоревшие остовы домов, в которых люди совсем ещё недавно жили, любили, ненавидели, надеялись… Она видела перед глазами Жанетту, так весело смеявшуюся над её юморными рассказами. «Её — за что? Она-то в чём провинилась?..» Галка не просто так отдала приказ насчёт красного вымпела. Посмевшие поднять руку на беззащитных должны были за это ответить.

Срубив очередного испанца, Галка нос к носу столкнулась с офицером. Этот орудовал шпагой с завидной ловкостью, убив или ранив уже троих пиратов. Зная, что в фехтовании она против записного дуэлянта пока ещё не очень, девушка взяла его на приём. Опрокинула на палубу и деловито оглушила тяжёлой гардой. Краем глаза она заметила, как Старый Жак схватился на саблях с капитаном. Если бы не абордаж, Галка могла бы сказать: «Это просто песня!» Противники двигались так, что за ними невозможно было уследить, а Жак и вправду был истинным мастером клинка. Это действительно была песня — песня смерти. Жаль, продлилась недолго: Жак нашёл брешь в защите испанского капитана. И тот упал, разрубленный почти пополам.

Испанцы действительно дрались насмерть. И всё же ярость и выучка пиратов сделали своё дело: не прошло десяти минут, как всё было кончено. К тому же смерть капитана поубавила у оставшихся в живых испанцев боевой дух. Они в отчаянии принялись прыгать за борт, но пираты были безжалостны, и пристреливали плывущих.[14] В плен попали лишь три офицера: старший канонир, старший помощник и штурман.

— Он наш! — звонко выкрикнула Галка, поднимая к небу окровавленную саблю. — Галеон наш!

Пираты ответили ей хорошо знакомым победным рёвом.

«Где я нашла в себе такую жестокость? — думала Галка, вытирая саблю о рубаху мёртвого испанца, лежавшего у неё под ногами. Её лицо, руки, одежда — всё было в крови. — А может, и не надо было особенно искать? Наше время и в самом деле — то же флибустьерское море, где распускающий розовые сопли заранее обречён…»

Когда пираты подсчитали свои и чужие потери, Галка поняла, что не напрасно жила на этом свете. С момента первого обмена залпами и до конца абордажа команда «Орфея» потеряла убитыми всего одиннадцать человек. Из ста пятидесяти.

Вот так.

13

— Погорячился ты, дядюшка Жак, — Галка, кое-как умывшись забортной водой, принялась за осмотр приза. Первым ей на глаза попался убитый капитан. — Надо было его живым взять, чтобы не лишаться удовольствия увидеть этого сеньора на рее.

— Не судьба, кэп, — мрачно ответил Жак.

— Ладно, не судьба так не судьба, сделанного не воротишь. И вот что, дядюшка Жак… Я тебя понимаю. На твоём месте, наверное, сама бы утворила то же самое. Только приказ капитана — это приказ капитана. Будь добр, в следующий раз сделай, как я прошу… Где эти красавцы?

Дуарте, Билли и ещё четверо матросов подтащили к ней связанных пленных. Эти, зная, за каким чёртом их преследовал пиратский корабль, не строили никаких иллюзий насчёт своей участи. Лишь один из них, штурман, сверлил девушку ненавидящим взглядом. Двое прочих тупо смотрели себе под ноги, и на их бледных, потных лицах читалась только одна мысль: скорее бы это кончилось. Нравы пиратов были хорошо известны. Олонэ, к примеру, ничего не стоило отрубить человеку голову и слизнуть кровь с сабли. Морган отдал захваченные Порто-Белло и Маракайбо на разграбление своим командам — со всеми вытекающими. Да и сами испанцы в Пор-де-Пэ тоже не цветы жителям дарили. И теперь офицеры ждали жестокой расправы.

— Каперы? — спросила Галка — по-английски.

— Да, сеньора, — глухо ответил испанский канонир.

— Сеньорита, — Галка не любила неточностей, и поправила его буквально на автомате. — В вашем каперском свидетельстве прописано, что вы имеете право нападать и на города, принадлежащие иным странам?

Все трое угрюмо молчали. Видимо, Галка не ошиблась, и в каперском свидетельстве испанцев, как и во всех прочих каперских свидетельствах, были упомянуты лишь корабли неприятеля. Строго говоря, Моргана за его штучки в Маракайбо и Порто-Белло следовало бы поставить мордой к ближайшей стенке и позвать расстрельную команду. Но его «крыша» — губернатор Ямайки — ничего противозаконного благополучно не заметил. Ещё бы: Морган щедро поделился с ним своей добычей. У испанского капера если и была «крыша», то далеко, а эта пиратка — вот она, здесь. И приговор уже был ясен, как божий день.

— Сеньорита, по закону мы являемся военнопленными, — штурман, будь его воля, собственноручно вытянул бы кишки из этой стервы. Но и он побледнел. Боялся. — Вы не имеете права казнить нас без суда.

— Что, страшно умирать? — мрачно спросила Галка. — Им тоже было страшно. Тем, кого вы насиловали и резали в Пор-де-Пэ. Вы их пощадили? Нет. Вот теперь не жалуйтесь, когда с вами так же.

— Я никого не убивал, сеньорита.

— У нас офицер отвечает за действия подчинённых, как за свои собственные, сеньор. В Испании не так? — холодно сказала она. — Повесить, — коротко приказала она своим людям.

Испанцам живо накинули петли на шеи, и через минуту они уже висели на реях, жутко дёргаясь…

— Хороший корабль, — сказал Старый Жак, окинув взглядом палубу, с которой пираты уже выбрасывали трупы в море. Рядом с галеоном мелькали треугольные плавники акул. Сегодня у этих хищников будет сытный обед. — Жалко было бы продавать.

— А мы и не будем его продавать, — избавившись от испанцев, Галка почувствовала себя так, будто сбросила с плеч гору. — Во-первых, д'Ожерон даст нам от его реальной стоимости хорошо если половину, если вовсе не треть. Во-вторых, мы и сами знаем, что с ним делать. Только имечко у него неудачное, вам не кажется?

— Правильно! Назови его по-своему, Воробушек! — загалдели пираты.

Галка подошла к грот-мачте галеона, положила ладонь на тёплое дерево. И вздрогнула. Это была самая натуральная мистика: она всем телом ощутила ответ корабля. Показалось, будто он ей обрадовался.

— «Гардарика», — сказала она. Вроде бы не очень громко, но услышали её все. — Так в старину викинги называли мою родину. Разве плохо?

Название звучало экзотически, но пиратам понравилось. Многие засмеялись, некоторые принялись палить в воздух из пистолетов, выкрикивая новое имя корабля. С точки зрения современного обывателя — дикая сцена. Но такие уж были времена…

…«Орфей» под командованием Эшби и захваченный галеон под командованием Галки удалялись от берегов Эспаньолы. После боя оба корабля были не в лучшей форме, а сражаться в таком состоянии с кем-то ещё — увольте. Ну их к монахам, этих испанцев. Галка и так всех удивила по самые уши, ввязавшись в одиночку в бой с военным галеоном. Пираты вообще особой отвагой в отношении военных кораблей не славились. Взять там как бы и нечего, а риска пойти на дно — выше крыши. И если на «Орфее» до боя ещё были сомневавшиеся в Галкиной удаче, то теперь таковых не осталось. Девчонка-капитан проявила себя с самой лучшей стороны — с пиратской точки зрения, понятно. Теперь оставалось выполнить всего три пункта: первый — проверить, каковы повреждения обоих кораблей; второй — пошарить в трюмах галеона; и третий — дотащиться до Пор-де-Пэ или Кайонны. Вот этими тремя пунктами понемногу и занялись.

— Капитан, галеон набит барахлом под самую палубу, — Бертье, заведовавший, так сказать, инвентаризацией нового имущества, высунулся из люка. — Нам этого и за три месяца не прогулять.

— Нам бы корабли отремонтировать, потом уже гулять станем, — Галка вылезла на палубу, уже переодевшись во всё чистое. — Что там?

— Я же говорю — всякого барахла понемногу. Даже рабы.

— А ну давай их на палубу!

Галка сильно подозревала, что в качестве рабов испанец мог везти в трюме пленных с захваченных кораблей или из Пор-де-Пэ. Так оно и вышло. Французов из разорённого города, правда, не обнаружилось, зато почти все обитатели трюма — грязные, вонючие и исхудавшие — оказались голландцами. Лишь пять или шесть человек были выловлены испанцем в его последнем бою с англичанами — эти не успели даже как следует обсохнуть.

— Господь да благословит вас, капитан, — один из голландцев, видимо, Галкин коллега, заговорил по-английски, обращаясь почему-то к Бертье. — Мы уже и не надеялись.

— Я не капитан, — рассмеялся канонир. — Капитан во-он там, на юте.

— Кто вы? — спросила у голландца Галка. И заметила, как при звуках её ну совсем не мужского голоса тот вздрогнул.

— Капитан Гроот, — сдержанно ответил он, разглядывая непонятное существо. То ли мальчик, то ли женщина — не поймёшь. — Простите, вы…

— Я — капитан. Мы тут с братьями устроили испанцам кровавую баню, так что можете больше не волноваться за свою свободу. Как попали в плен?

— Простите… капитан, но кто вы?

— Меня знают под именем Спарроу. Я французский капер.

— Мы шли из Кюрасао в Порт-Ройял. Третьего дня у южного побережья Ямайки нас встретил этот испанский ублюдок… да простит меня Господь за столь нелестный отзыв о покойнике, — голландец, видимо, вспомнил последние ямайские слухи о девушке-пирате, и теперь смотрел на Галку с явным любопытством. — Моя «Магдалена» на дне, мои товары — в трюме этого корабля. От моей команды осталось двадцать пять человек, включая меня самого.

— Галеон взят мной как приз, господин Гроот, — сказала девушка. — Вы желаете заявить о возмещении ущерба?

— Да, если это возможно.

— Ваши товары будут возвращены вам в Кайонне. Корабль, извините, не отдам.

— Я и не прошу, капитан. Испанцы разрушили всё, что я создавал десять лет. Я хотел бы предложить вам свои услуги — ведь у вас не так много людей, чтобы управлять двумя кораблями.

— В первый раз вижу, чтобы к нам нанимались прямиком из трюма, — усмехнулся Билли.

— Ну, что, братцы, берём их на борт? — спросила Галка.

— Берём!

— Что ж, господин Гроот, команда согласна. Сейчас вам дадут умыться и поесть. Затем принимайтесь за работу. Мы должны попасть в пункт назначения как можно скорее.

— Как скажете, капитан, — голландец давно пришёл в себя от шока, и понимал, что попал на свою голову к пиратам. Но деваться ему было некуда. — Если желаете, мой плотник поможет вашему заделать пробоины.

Галка сдержанно улыбнулась и кивнула.

— Устраивайтесь, — сказала она. — Идти придётся не один денёк.

14

На следующий день ветер переменился, окреп и задул с юга. К тому времени они уже шли вдоль французского побережья Эспаньолы, и ни от кого не таились. Небо затянуло тучами. Одним словом, назревал шторм, и «Орфей» с «Гардарикой» остановились переждать его в какой-то бухте. К вечеру, когда непогода промчалась дальше, они вышли из своего укрытия и направлялись к западной оконечности Эспаньолы.

Галка, пока было время, разбирала наследство испанского капера, найденное в его каюте — бумаги, мелкие ценные вещицы, оружие. По-испански она читать ещё не умела, и попросила Эшби ей в этом помочь. Первым делом штурман тщательно изучил судовой журнал, из которого воспоследовало, что голландский купец, остатки команды которого сейчас помогали управлять «Гардарикой», был не единственным, кого испанец ограбил за последнюю неделю. Оттого и был забит трофеями, как выразился Бертье, до самой палубы. Галка криво усмехнулась: жадность фраера сгубила. Помотался бы по морю, сбывая каждый приз в своём порту, как все нормальные пираты — глядишь, и бой с «Орфеем» выглядел бы совсем по-другому. Галка, например, совсем не надеялась сохранить барк. Ей было жаль добрый корабль, но не разбив яиц, омлета не приготовишь. А так выходило, что испанец попросту подавился своей добычей, попытавшись заглотить разом тройную порцию. И «Орфей» остался на плаву, хоть и с побитым в щепки бушпритом… Были в шкатулке испанского капитана и другие бумаги, не менее интересные. Чего стоила сшитая из листков бумаги тетрадка, исписанная авторскими стихами? Когда Эшби перевёл девушке их смысл, та рассмеялась.

— Сам себя не похвалишь — кто же это сделает? — прокомментировала она.

— Видимо, этот человек был влюблён в себя, как Нарцисс, — пожал плечами хладнокровный Эшби. — Он хоть и был мерзавцем, но он единственный из донов решился получить каперское свидетельство. Других испанских каперов я не знаю.

— Я тоже, — согласилась Галка, вспомнив свою недавнюю беседу с Владиком. — А вот эта бумажка явно написана по-французски. Или нет?

Эшби взял у неё аккуратно сложенный листок, ещё хранивший следы выкрошившейся сургучной печати. Прочёл. Потом с плохо скрываемой иронией посмотрел на девушку.

— Скажите, капитан, — начал он. — Вы ради этого письма собрались тащить нас в Пор-де-Пэ, где нам, собственно, уже нечего делать?

— Джеймс, наша задача сейчас — не допустить второго такого нападения, — спокойно сказала Галка. — Во-первых, я ненавижу, когда сильный прессует слабого только потому, что он силён. Вы видели, что я делаю с теми «сильными», которые после этих «забав» попадаются мне в лапки. Во-вторых, мы морские волки, а не цепные псы французского короля, возомнившего себя вторым после Бога.[15] Лично мне влом каждый раз ловить какого-нибудь урода, который вздумает кого-нибудь тут пограбить. Лучше мы сами будем выбирать себе цель. Ну а крысу, написавшую испанцу это письмо, — девушка коснулась уголка желтоватой бумаги, — пусть Дюшан повесит на первом же дереве. Ибо не фиг!

— Мисс Алина, — Эшби недовольно скривился. — Если бы вы только знали, как меня раздражает ваша манера изъясняться!

— Что поделаешь, — Галка пожала плечами. — Когда у нас преподавали правила хорошего тона, я прогуливала.

— Вы безусловный лидер, мисс Алина, — штурман словно не заметил её колкую фразочку. — В то же время должен признать, что вы взялись не с того конца. Это не женское дело — командовать на пиратском корабле.

— Умирать под ударами сабель — тоже не женское дело, Джеймс, — негромко сказала Галка. — Когда война приходит в твой дом, она не смотрит, в штанах ты или в юбке. Что тогда? Умолять о пощаде? Слезами умываться? Бессильно скрипеть зубами, когда у тебя на глазах творится беспредел? Нет, Джеймс. Это не по мне. Потому я и стала такой… ненормальной.

Эшби это знал. То есть не столько знал, сколько догадывался. Эта девушка была как загадка из другого мира, когда её невозможно просто разгадать. Нужно точно знать ответ.

— Я не отступлюсь от своего мнения, — сказал он. — И всё же для меня честь служить под вашим началом, капитан.

Галка собралась честно ответить, что для неё точно так же большая честь ходить с ним по одной палубе, когда марсовой заметил парус впереди по курсу. В этих водах можно было встретить кого угодно. На клотиках обоих кораблей были подняты французские флаги, и «соотечественников» можно было особо не опасаться. Если это, конечно, не коллеги-каперы с Тортуги. Эти вполне могли и напасть. Англичане, голландцы — та же история. Хуже всего, если там испанец, не уступающий по огневой мощи «Гардарике». Но нет. Когда они поднялись на высокий квартердек галеона, и Эшби достал свою знаменитую трубу, выяснилось, что это всего лишь английский бриг. К тому же сильно побитый штормом. Видимо, пока «Орфей» с «Гардарикой» отсиживались в удобной бухте, англичанина мотыляло по всему Карибскому морю, и вместо Ямайки занесло к юго-западному побережью Эспаньолы. В такой ситуации грех не помочь терпящим бедствие. Решили подойти поближе и взять бриг на буксир.

Где-то через час корабли поравнялись, и сразу стало ясно, что над бригом «поработал» не только тропический шторм. Но и это было ещё не всё. Галка ещё плохо узнавала корабли «в лицо», но этот она гарантированно уже видела.

В бухте Пор-де-Пэ. В утро их отплытия.

Вредная девчонка захохотала, как сумасшедшая.

— В чём дело, капитан? — Эшби не понимал причины её чересчур весёлого настроения и нахмурился.

— Ой, мамочки! — ржала девчонка. — Джеймс, вы только посмотрите, кто у них там на квартердеке!

Эшби присмотрелся… и тоже не удержался — расхохотался на весь галеон. Честно говоря, Галка только тут в первый раз услышала, как он смеётся.

— Эй, на «Акуле»! — звонко крикнула девушка, зная, что на бриге её услышат все, кому надо. — Вас подбросить до Порт-Ройяла или так обойдётесь?

Команды на «Гардарике» и «Орфее» уже ржали вовсю, отпуская едкие шуточки в адрес англичанина. Билли ехидно вопрошал, не желают ли господа прокатиться домой под присмотром строгой няни. В ответ с палубы брига донеслись громогласные, но бессильные ругательства…

…Капитан Причард готов был плакать от досады. Когда позади появился этот чёртов галеон, от которого он едва унёс ноги, то сперва не знал, что и думать. Потом, увидев на мачте французский флаг и идущий позади галеона «Орфей» с разбитым носом, всё понял. И грязно выругался.

Он упустил свой шанс, променяв его на сундучок золота. И теперь точно знал, как выглядит повернувшаяся задом удача — хохочущей девчонкой на юте захваченного ею красавца-галеона.

ЧАСТЬ 4 «Говорят, мы бяки-буки…»

1

Его превосходительство губернатор Тортуги господин Бертран д'Ожерон прогуливался по набережной…

То есть это не было чем-то из ряда вон выходящим. Губернатор острова, всё ещё соперничавшего тогда с Ямайкой за право называться первой пиратской гаванью, должен был помнить о том, с кем имеет дело. Пираты сами устанавливают себе законы, им всё равно граф ты или лесоруб. В глубине души господин д'Ожерон понимал, что эти морские разбойники — явление временное. Рано или поздно великие державы Европы договорятся между собой, и Береговое братство уйдёт в прошлое. Но пока эти времена ещё не наступили, следовало заботиться об интересах Франции. Жаль, в Париже далеко не все понимают, какова выгода от флибустьеров. В противном случае капитаны не уходили бы один за одним в Порт-Ройял, к Моргану. Рыба идёт, где глубже, а человек — где выгоднее.

Впрочем, на днях он получил письмо, позволявшее надеяться на некоторое изменение ситуации к лучшему. Потому и пошёл прогуляться в гавань, сопровождаемый лишь стряпчим и неграми, ведшими в поводу трёх мулов.

В гавани сейчас стояли на якоре около десятка крупных пиратских кораблей, среди которых выделялся красно-белый красавец, сорокапушечный галеон. Господин д'Ожерон ещё не забыл, как этот корабль впервые появился в Кайонской бухте. Даже он не сразу поверил, что приз действительно захвачен девушкой, которой лишь накануне выдал каперское свидетельство. Честно сказать, выдавая ей бумагу, он даже не думал, что она вообще когда-нибудь вернётся в Кайонну, не говоря уже о каких-то трофеях. Но факт есть факт. Десять дней ушло на ремонт обоих её кораблей, подсчёт стоимости добычи и делёж. Даже с учётом возврата голландцу Грооту его товаров, а также денег, потраченных на починку корпусов и переоснастку, всё равно команда мадемуазель Спарроу получила солидные суммы. Кажется, трактиры Кайонны ещё не успели переварить полученные от пиратских гулянок барыши. В тавернах и на молу буквально выстраивались очереди желающих завербоваться к столь удачливому капитану. Десять дней после возвращения — и корабль, сменивший имя с «Сан-Хуана де ла Крус» на какую-то непонятную «Гардарику», был полностью укомплектован командой и переоснащён. Не говоря уже об «Орфее».

На нагретый солнцем мол из шлюпки выгружали какие-то ящики. Небольшие, но увесистые. Процесс выгрузки охраняли восемь вооружённых пиратов: это наверняка золотые и серебряные слитки, последняя добыча «Гардарики». Ведь только вчера девушка-капитан договорилась с ним о приличном вознаграждении за этот улов, и даже получила задаток. Собственно, достойным предлогом для визита в порт стали именно деньги — остаток платы за слитки. Мадемуазель Спарроу пользовалась среди тортугских корсаров некоторым уважением, если пираты вообще были способны кого-то уважать, и губернатор не мог не учитывать это при ведении своих дел. Что бы там ни писали из Версаля, ему на месте виднее.

Мадемуазель Спарроу опять была одета в мужское платье. Господин д'Ожерон прекрасно понимал, что пиратскому капитану корсет не к лицу, но его это коробило. Дама должна быть женственной и не интересоваться ни науками, ни политикой, на том стоял его мир. Даме не пристало носить штаны и командовать несколькими сотнями отъявленных висельников. Для войны Господь сотворил мужчину. Но что бы там ни было, а ему нынче приходится разговаривать с этой девушкой на равных. А как иначе? Два корабля, шестьдесят два орудия, четыреста головорезов, и непременная удача во всех рейдах… Только вчера господин губернатор прикидывал, не познакомить ли столь состоятельную мадемуазель с одним из своих родственников. Но затем эту мысль из головы выбросил: как бы на самом деле ни была добродетельна девушка, командовавшая на пиратском корабле, всё равно найдутся злые языки, которые начнут мусолить её морское прошлое. Зачем кузену эта головная боль?

— Моё почтение, мадемуазель, — губернатор вообще-то не снимал шляпы перед корсарами — должна же быть какая-то субординация, в конце концов — но здесь своему правилу изменил. Как бы то ни было, а перед ним дама. — Это весь груз?

— Весь, — девушка быстрым взглядом окинула ящички. — Как договорились, месье.

— В таком случае вот все деньги, — губернатор кивнул стряпчему.

Минут двадцать ушло на закрепление сделки, после чего стряпчий и негры ушли в город, ведя нагруженных мулов, семеро пиратов, сгрузив мешок золота в шлюпку, отвалили от мола, а девушка осталась. Д'Ожерон всегда изумлялся её проницательности. Иногда ему казалось, что все люди для неё прозрачнее стекла. Вот и сейчас она наверняка поняла, что истинной причиной его визита в порт стали отнюдь не деньги.

— Мадемуазель капитан, — губернатор, проводив шлюпку взглядом, обратился к девушке. — Ещё не прошло двух месяцев с тех пор, как я имел честь выдать вам каперское свидетельство, а о вашей удаче ходят самые невероятные слухи. Скажите, у вас есть какой-то секрет?

— Разумеется, — девушка улыбнулась. То, что её родной язык вовсе не английский, д'Ожерон уже знал. Но вот откуда она родом — об этом не болтали. — Хотите, поделюсь? Здесь нет никакой тайны, честное слово.

— Почту за честь, мадемуазель.

— Я никогда не боюсь противника, сколько бы пушек у него ни было.

— Вот как… Что ж, говорят, удача любит смелых. Очевидно, это правда, — д'Ожерон любезно улыбнулся. — Говорят также, удача сопутствует и Моргану, прозванному адмиралом Ямайки. Скажите, встречались ли вы с этим человеком?

— Лично — только раз. И скажу честно, он мне не понравился, — девушка душой не кривила. Она в самом деле так думала. — Это мясник, а не воин.

— Но ему сопутствует удача, — повторил губернатор. — И он, по слухам, затевает новый поход на испанские владения в Мэйне.

— По слухам? — девушка хитро усмехнулась. — Насколько я вас знаю, месье губернатор, вы не собираете слухи по тавернам… Морган написал вам?

— Мадемуазель, я счастлив, что вы не находитесь при дворе. В противном случае версальским интриганам пришлось бы очень несладко, — д'Ожерон сейчас лишний раз убедился, что был прав. Девушка видела его насквозь. Он достал из кармана сложенное письмо. — Письмо адресовано как мне, так и всем капитанам Тортуги. Но вам я покажу его первой. Следует быть учтивым с дамой, даже если она…

— …морская разбойница, — сказала девушка, воспользовавшись его секундной заминкой. — Говорите прямо, месье д'Ожерон, я люблю, когда вещи называют своими именами.

— Похвальное качество для флибустьера, мадемуазель. Но не для дамы.

— Я из тех, кто видит мир с изнанки, месье. Из этого проистекают как мои личные проблемы, так и проблемы всех, кто меня окружает, — девушка взяла письмо, бегло его прочла и вернула. — Что ж, предложение заманчивое. Хотя Морган не называет цель предприятия, но он никогда не мелочится.

— Какие, по вашему мнению, испанские города могут подвергнуться нападению Моргана?

— Санто Доминго хорошо защищён. — Губернатору, несмотря на его отношение к излишне образованным девушкам, всегда нравилось, когда мадемуазель пират начинала рассуждать логически. — То же насчёт Гаваны. В Сантьяго-де-Куба такая гавань, что без потерь не войти, а уж про выйти вовсе не может быть и речи, если заранее не атаковать форт большими силами с суши. Маракайбо и Порто-Белло он уже грабил. Остаются Картахена, Веракрус, жемчужная Рио-де-ла-Ача или… Панама. Прочие цели не принесут такой богатой добычи, которая бы оправдала сбор большого флота.

— Панама? Это невозможно! — воскликнул д'Ожерон.

— Невозможное — это то, что требует чуть больше времени, — девушка хитровато прищурилась. — Так говорят у меня на родине. Поверьте, месье д'Ожерон, невозможных вещей в нашем мире не существует, особенно когда речь идёт о взятии города.

— Морган думает так же?

— Полагаю, да.

— Тогда я беру назад свои слова, мадемуазель. Очевидно, у него уже есть какой-то план…

— …и очевидно, что этот план не лишне было бы использовать в интересах Франции, — девушка снова улыбнулась. — Вот зачем вы решили показать мне это письмо в первую очередь.

— Мадемуазель капитан, — д'Ожерон чуть склонил перед ней голову. В самом деле, с такой проницательностью ей место в Версале, а не на Мэйне. — Я рад, что вы понимаете меня с полуслова. Если прочие капитаны увидят в походе Моргана лишь будущую добычу, то вы безусловно способны извлечь максимальную политическую выгоду. Я уже отписывал ко двору, что походы Генри Моргана усиливают влияние Англии в этом регионе, в то время как Франция не считает нужным в должной мере воспользоваться услугами флибустьеров. К сожалению, одних лишь моих писем недостаточно. Нужна громкая победа, подкреплённая большой добычей. Боюсь, мне поверят, лишь узрев выгоду, если так можно выразиться, в наличном виде. Я не вижу причин, по которым король Франции должен брезговать тем, чем не брезгует король Англии.

— Логично, — сказала девушка. — Ради блага Франции вы предлагаете мне сделать то, за что я вырезала команду «Сан-Хуана». На мне будет вся кровь, а всю выгоду от этого получит его величество.

— Мадемуазель, о моральной стороне вопроса сейчас речь не идёт. Я уверен, вы найдёте способ достичь цели наилучшим для вас способом.

— Но будет ли этот способ наилучшим для Франции, ещё неизвестно. Так?

— Вы капер, а не офицер флота его величества. Вы свободны в принятии решения. Можете даже отказаться от похода с Морганом, но я вас прошу, мадемуазель — подумайте над моим предложением. Оно будет небезвыгодно как для вас лично, так и для ваших людей.

— А прочие капитаны?

— Прочим капитанам я ничего подобного не предлагал.

— Хорошо. У меня есть сутки?

— Да.

— А затем вы покажете это письмо другим капитанам Тортуги?

— Да.

— Тогда завтра в это же время я наведаюсь к вам в гости.

— Вас проведут ко мне без промедления.

Шестьдесят два орудия, четыреста человек. Два великолепных корабля плюс госпожа удача… Да. Бертран д'Ожерон был уверен, что этой мадемуазель по силам решить его задачку.

2

Первое, что Галка сделала по возвращении на борт «Гардарики» — позвала Владика. Предложение д'Ожерона следовало бы сначала обсудить с Эшби, которого недавно выбрали капитаном «Орфея», Старым Жаком, Дуарте, Билли, Бертье и другими лидерами обеих команд. Но как им сказать — мол, братва, такое дело, Морган идёт на Панаму, а я точно знаю, что для нас это ничем хорошим не кончится. Откуда я это знаю? Да я к вам тут из будущего свалилась, понимаешь… Дурдомов тут нет, а сумасшедших, говорят, считают одержимыми дьяволом и бьют кнутами. Но идея у неё уже была. Вернее, очертания идеи. Окончательно её можно отшлифовать лишь в разговоре с тем, кто тебя понимает. Кому можно выложить все карты. А Владик — самое то, что надо. Он и действительно был для неё кем-то вроде доктора Ватсона при Шерлоке Холмсе. Кажется, знаменитый сыщик с Бейкер-стрит 221Б утверждал, что выйти на правильный путь ему иной раз помогают промахи друга? Галка убедилась: мистер Холмс был прав.

Владик явился к ней в каюту с мокрой головой. В последнее время он взял моду учиться у Старого Жака фехтованию на абордажных саблях. Кажется, эти занятия пошли на пользу обоим. Жак стал реже коротать вечера в компании бутылки рома, а Владик почувствовал себя гораздо увереннее. Загорел, стал обрастать красивой мускулатурой. Во всяком случае, кайоннские девушки заглядывались на него всё охотнее. И движения его стали ловкими, точными, быстрыми — не то что раньше. Вот и сейчас он пришёл прямо с палубы, где Жак его натаскивал. Потому, прежде чем явиться к «сестре», пришлось умыться от пота и надеть рубашку.

— Уже вернулась? — спросил он, заходя. — Ну, как, всё в порядке?

— Лучше и быть не может, — двусмысленно проговорила Галка. — Садись, побазарим за жизнь.

— У, всё так серьёзно? — Владик оторвал от виноградной кисти, живописно возлежавшей на большом подносе, несколько ягодок и отправил их в рот одну за одной. — Колись, что стряслось?

— Скажи, Влад, я похожа на сумасшедшую?

— Нет, — честно ответил Владик, ничуть не удивившись. Галка умела задавать вопросики и похлеще. — Скорее, на капитана Блада. Даже корабль такой же — большой галеон в сорок две пушки.

— У него было пять кораблей и сколько-то там лет пиратства за плечами, а у меня только два, и в капитанах я всего два месяца, — едко сказала Галка. — И вообще, это был выдуманный персонаж, а мы с тобой настоящие.

— Галя, в чём дело?

— Морган собирает поход на Панаму.

— Ну и?..

— Ну и приглашает к деловому сотрудничеству.

— Не вижу ничего такого, из-за чего бы я волновался, — сказал Владик, присев на стул. — Я где-то читал, в этом походе он загрёб чёртову кучу золота, и его после этого назначили губернатором Ямайки.

— А там, где ты это читал, не написано, каким конкретно макаром он это всё провернул?

— Опять вспомнился сайт «Весёлый Роджер»?

— Не только. Тот же Сабатини, например, — Галка, сообразив, что от нервной беготни около стола толку не будет, тоже села. — Вернее, комментарии к его книгам. Хочешь, я тебе расскажу, как это произошло в нашей истории? Морган собрал самый крупный пиратский флот, какой только вообще существовал, форсировал панамский перешеек и наехал на город Панаму. Только были там несколько очень неприятных моментов. Во-первых, он не сумел удержать в тайне цель своего похода, и испанцы успели приготовить ему тёплую встречу. Во-вторых, понадеялся, что захватит продовольствие в пути, и не велел брать с собой жратвы на перешеек. А испанцы, не будь дураки, устроили пиратам голодную диету на недельку. Ты представляешь, что такое целую неделю не давать нормально жрать здоровым мужикам? А если их больше тысячи?.. Во-во. В-третьих, захватив Панаму, Морган там такое устроил, что дядя Гиммлер, шеф СС, должен был ронять умильную слезу над книгой о его жизнеописании. Ну и, в-четвёртых, под конец он погрузил добычу на свои кораблики, и помахал всем оставшимся ручкой с юта.

— Это значит…

— …что мы вляпываемся чуть не в самое большое кидалово семнадцатого века, — Галка сердито стукнула ладонью по столу. — И я не знаю, как можно это переиграть.

— А что, есть такая необходимость? — спокойно спросил Владик, продолжая методично уничтожать виноград. — Откажись от участия в этом походе, и всё.

— Не могу сразу по двум причинам. Первая — это уже другая история, другой мир. И мы, как я тебе уже говорила, имеем крутой шанс повернуть её в другом направлении. Хоть я ещё не представляю, как именно это сделать. А что за вторая причина, я тебе пока сказать не могу.

— Слово дала? — хмыкнул Владик. — Или?..

— Или.

— А если придумать, как можно кинуть самого Моргана?

— Морган — не Причард. К нему на кривой козе не подъедешь. — Слова Владика только добавили ей уверенности. Она не то чтобы совсем не знала, что нужно делать. Просто не думала над этим конкретным вариантом. — Морган забил стрелку у острова Ваш, на двадцать четвёртое октября. Допустим, мы поедем на эту стрелку. Допустим, подпишем соглашение и пойдём рубить саблями панамские лианы. Морган знает, что у нас братва насчёт подраться — круче тут ещё не бывало. Что тогда? А вот тогда он начнёт затыкать нами все дыры, подставлять под испанские пули и индейские стрелы. Как думаешь, сколько наших в таком случае дойдёт до Панамы? А сколько вернётся к атлантическому побережью после неё? Хорошо если половина. Этого, пока я жива, не будет, что автоматически означает постоянную грызню с Морганом.

— Можно и не доводить до конфликта.

— Можно. Только ты, сидя на камбузе, не видел Моргана живьём, а я видела. У него при виде «Гардарики» тут же случится острый приступ чёрной зависти. И он будет делать всё, чтобы отобрать корабль. Самое лучшее — с его колокольни, понятно — приморить в панамских джунглях как можно больше наших. А там скажет: на фига, ребята, вам такой большой корабль? Вы теперь и управлять-то им не сможете… В общем, так: я сейчас побазарю с офицерами, а ты имей в виду — тебя я на перешеек не пущу.

— Как это — не пустишь? — возмутился Владик. — Кто же вам готовить будет?

— Ты и приготовишь. Заранее. Сухой паёк. Каждому. На неделю, — раздельно проговорила Галка.

— Но…

— Никаких «но». Это уже не просьба, а приказ капитана. Ясно?

— Так точно, товарищ капитан какого-то ранга, — Владик обиделся. Панамский поход Моргана — это не выезд на шашлыки в «Дубравушку». Но всё-таки хотелось хоть раз хоть в чём-то отличиться как настоящему мужчине. А то кто он в двадцать пять лет? Кок на пиратском корабле. На большее, что, не годен? — Будем сушить сухари.

— Не обижайся, Влад, — Галка положила ему руку на плечо. — Я-то хоть могу за себя постоять, и не пропаду в этом мире. А ты? Пикнуть не успеешь, мигом на плантации загребут. Я хочу тебя защитить, понимаешь?

— Вообще-то, по всем канонам это я тебя должен защищать.

— Ну, если придерживаться канонов, то капитаном на этом корабле должен был быть кто-нибудь другой, — рассмеялась девушка. — Но раз я капитан, — тут она смеяться перестала, — то должна заботиться о команде. А ты — член моей команды. Что не ясно?..

…Примерно через час, когда закат окрасил воды бухты в розовый цвет, на мостике «Гардарики» собрались офицеры. Непривычно серьёзная Галка сжато изложила всё, что узнала от д'Ожерона, и так же сжато прокомментировала от себя — без упоминания о Панаме, естественно. Морган ещё никому, кроме двух-трёх доверенных лиц, не объявлял о цели похода.

— Морган затевает крупное дело, что и говорить, — первым высказался Старый Жак. — Пусть меня повесят на манильском канате, если на этот раз он не тряхнёт испанцев не на одну сотню тысяч песо.

— На такой лакомый кусок к нему сползутся все наши коллеги с Ямайки и Эспаньолы, не говоря уже о Тортуге, — мрачно проговорила Галка. — Кусок и правда лакомый, только как бы он не стал некоторым поперёк горла.

— Что вы имеете в виду, капитан? — Эшби хоть и сам сделался капитаном, но Галка-то командовала флагманом их маленькой эскадры, и этим всё было сказано.

— То, что я не верю Моргану.

— Ты можешь ему не верить, Воробушек, но что скажет команда? — засомневался Дуарте. Его поставили боцманом «Орфея», так как дядюшка Жак перешёл на «Гардарику». — А команда пойдёт, даже если ты не захочешь. Им-то что? Была бы добыча.

— Ладно, — процедила Галка. — Завтра губернатор покажет письмо Моргана капитанам, и мы соберёмся на совет. Если команда за поход, то и я не буду против. Но в таком случае я попрошу вас всех исполнять мои приказы максимально чётко и точно. От этого будет зависеть слишком многое. Это не гулянка в знакомом порту, а военный поход, и цена самодеятельности одна — жизнь.

— Но мы же не армия, — с сомнением в голосе произнёс Эшби. — То есть я хотел сказать, что ещё не все наши люди готовы действовать как одна команда. Слишком много новичков. Будет недовольство.

— Не будет, — уверенно пообещал Билли. — Ты, Воробушек, так хорошо нас научила, что мы и сами теперь можем кого угодно учить.

— Ну, дай-то Бог, — вздохнула Галка. — Только смотри, шею никому не сверни. На кой чёрт нам вояки, смотрящие на свои пятки?

Предчувствие молчало. Впервые со дня появления в этом мире. Оставшись без такого надёжного проводника, она почувствовала себя на развилке трёх дорог. А на камне написано: направо пойдёшь — ни хрена не найдёшь; налево пойдёшь — хрен найдёшь; прямо пойдёшь — хрен тебя сам найдёт. Авантюра Моргана и впрямь являлась лучшим доказательством того, что пираты были великолепными тактиками и никакими стратегами. «Надо же было додуматься — сунуться в поход без продовольствия! Это типа он таким манером увеличивал долю каждого выжившего, да? — мысли Галки были едкими, как „царская водка“. — Может, рассчитывал, что голодные будут лучше драться за город, в котором полно припасов? Интересно, этот… сэр Генри хоть одну книжку по стратегии читал? Или чукча не читатель, чукча писатель?.. Урод… Ладно, мы ещё посмотрим, чьи будут в лесу шишки. А если применяться к местной специфике — бананы».

Идея, которая пришла к ней в голову незадолго до визита к д'Ожерону, граничила с безумием. Но Галка тут уже прославилась нестандартным мышлением. К тому же губернатору она пока решила своего плана не открывать. Чем меньше народу будет об этом знать, тем лучше. У неё есть Эшби. Он точно обзовёт её ненормальной дикаркой, зато потом подумает и сделает всё как должно.

3

Сказать, что предложение Моргана воодушевило французских пиратов — значит не сказать ничего. Тортуга медленно, но верно теряла своё значение в этих водах, и местные флибустьеры пробавлялись больше по мелочи — случайно встреченными купцами да рыбаками с побережья. Разве что новоявленная пиратка Спарроу внесла некоторое оживление. С усилением Моргана пираты начали перебираться на Ямайку, отчего страдала местная торговля. Потому-то губернатор и был так любезен с девушкой-капитаном, неожиданно свалившейся ему на голову вместе со своим сорокапушечным призом. Он надеялся «прикормить» её хорошими ценами на захваченные товары, и видел в удачливой авантюристке будущую альтернативу заносчивому ямайскому адмиралу. Пусть она ещё только начинает свою пиратскую карьеру, не беда. Через год-два, если удача её не покинет, она сможет собрать эскадру и потягаться с этим англичанином на равных. Морган начинал точно так же.

Капитаны собрались на совет вечером того же дня, когда губернатор огласил им письмо Моргана. Выбрали таверну побольше, сунули трактирщику пяток золотых монет, выставили всех лишних, и принялись обсуждать столь заманчивое предложение. Поскольку семь из десяти собравшихся были французами, обсуждение шло по-французски. Эшби знал этот язык как второй родной, а Галка понимала в достаточной мере, чтобы не нуждаться в переводчике. Хоть и предпочитала говорить по-английски. Но она-то как раз говорила мало. Больше слушала. Французы были настроены оптимистично, и решение идти в поход все приняли, что называется, единогласно. Вот тут Галка незаметно положила руку на рукоять пистолета, торчавшего у неё за поясом. Потому что капитаны стали активно спорить, кому же из них возглавить тортугскую братву.

Громче всех свои права качал Франсуа Требютор, капитан четырнадцатипушечной «Сен-Катрин». Что и говорить, здесь его знали не первый год, и удача бывала к нему благосклонна чуть почаще, чем к его коллегам. Аргументы прочих его не волновали. Галка и Эшби в этом споре разумно не участвовали, выжидая своего часа. И он настал, когда Требютор решил выставить в качестве веского довода свою саблю…

Пистолетный выстрел в закрытом помещении прозвучал ненамного тише пушечного. С потолка посыпалась копоть, капитаны разом примолкли. И так же разом повернулись в одну сторону — туда, где сидела эта девчонка, державшая в руке дымившийся пистолет.

— Джентльмены, — сказала она так спокойно, будто дело происходило не в портовом кабаке, а на приёме у губернатора. — У меня есть к вам предложение.

— Ага, — криво усмехнулся Требютор, спрятав саблю. — Наша скромница проснулась. Я так понял, ты предлагаешь свою кандидатуру?

— Ты меня верно понял, — девчонка разложила на столе рожок с порохом, шомпол, пули и принялась не спеша заряжать свой пистолет. — То, что тебя знают на Тортуге, это, конечно, аргумент. А как насчёт Ямайки? Сможешь ли ты достойно ответить Моргану, если ему вдруг придёт в голову нас надуть? Это при том, что ямайской братвы там будет раза в два побольше, чем наших. Я уже не говорю о количестве пушек.

— Ну, тут тебе среди нас равных нет, — согласился другой француз, Ле Гаскон. — У тебя одной больше пушек, чем у нас всех, вместе взятых. А что насчёт опыта?

— Галеон мне в руки не сам прыгнул, — ответила Галка, забивая пыж. — Это во-первых. Во-вторых, я знаю кое-кого из ямайских парней. Всё-таки мы не один месяц там бросали якорь. Можно будет при случае отдельно договориться. Ну и в-третьих… Я уже говорила, что именно. Кто из вас способен отстоять наши права в том случае, если Морган всё-таки начнёт загонять нас под стол? Лично я его не боюсь. А может ли кто-нибудь из вас сказать то же самое о себе? Только честно, без раздувания щёк.

Капитаны начали переглядываться. Их всех засмеют, если они поставят над собой девку. С другой стороны, эта девка на насмешки могла ответить залпом шестидесяти двух пушек. Да и в самом-то деле, никого не боялась и вполне была способна перегрызть горло кому угодно. Ну, и её удача — тоже не последний аргумент.

— Метишь в адмиралы, девочка? — хмыкнул Требютор. — Не слишком ли жирно тебе будет? Мы не детишки, чтобы нас по морю водила гувернанточка.

— Если ты против, так и скажи, — девушка пожала плечами. Загнав в ствол пулю, она убрала своё оружейное хозяйство и заткнула пистолет за пояс. — Назначай адмиралом себя любимого, а я в таком случае отчаливаю. «Гардарика» и «Орфей» — хорошие корабли. Сильные. По их палубам ходят лучшие в этих водах вояки. За два-три рейда мы захватим столько испанского добра, что ваша доля от добычи Моргана покажется подаянием.

— Чёрт… — ругнулся Дюмангль, капитан «Летучего дьявола» — грозной посудины о шести пушках. — Франсуа, ты что, головой об фальшборт стукнулся? Кому мы, к дьяволу, будем нужны без «Гардарики»?

Французы тут же подняли галдёж, но теперь Галка была спокойна за исход дискуссии. Её последний аргумент оказался решающим. Большинство поддержало Дюмангля и Ле Гаскона. Требютор, хоть амбиций у него было выше крыши, не без сопротивления, но был вынужден согласиться с их мнением.

— Ладно, черти полосатые, — процедил он. — Хотите ходить под началом у юбки — ходите. Хотите, чтобы я тоже ходил под началом у юбки — я буду ходить. В конце концов, девчонка права: без её пушек Морган на нас плюнет и разотрёт. Только одно условие, детка, — тут он сурово воззрился на Галку. — Я не потерплю, если ты вздумаешь настаивать, чтобы я называл тебя капитаном.

— Я и не настаиваю, — девушка пожала плечами. — Но я не буду возражать, если когда-нибудь ты меня всё-таки так назовёшь.

Сказано это было совершенно серьёзно, без малейшего намёка на юмор, отчего французы пороняли челюсти на пол. Этот воробей умеет удивлять, чёрт побери.

— Ну, ну, — Требютор опомнился первым. — Дай Бог тебе терпения, девочка. Можешь ведь и не дождаться.

— Там видно будет, — Галка поднялась. И так посмотрела на собравшихся, что ни один не усидел на лавке. Все встали. — Что ж, джентльмены, на сборы — две недели. Курс на островок Ваш у южного побережья Эспаньолы.[16] К двадцать четвёртому октября всем нужно быть там. Кто опоздает, тот ничего, соответственно, не получит. Всем всё ясно? Тогда по местам, господа капитаны.

4

Эшби, не проронивший за всё время совета капитанов ни слова, молчал и по дороге в порт. «Он хоть когда-нибудь бывает чем-то доволен? — хмуро думала Галка, когда они сели в шлюпку. — Смотрит на меня так, будто я каждому встречному-поперечному дули кручу». Лишь на корабле, после обсуждения ситуации со всеми офицерами, Эшби позволил себе высказать своё мнение. Напросившись на приватную беседу в капитанской каюте, он сразу дал понять, что взбешён.

— Капитан, — сказал он, сверля Галку таким взглядом, будто собрался прямо сейчас изжарить её и съесть. — Или, может, мне теперь называть вас адмиралом? Что, чёрт подери, происходит?

— Что вы хотите знать, Джеймс? — девушка была необъяснимо спокойна. — Спрашивайте. Вам я отвечу.

— Вы же всей душой против этого похода. Я знаю, при желании вы могли бы убедить команду склониться к вашему мнению. Но вы не только собираетесь идти на встречу к Моргану — вы вытребовали себе звание адмирала Тортуги! Я хочу знать, зачем.

— Хорошо, Джеймс, я скажу, — Галка как-то странно на него взглянула. — Морган собирается в свой последний поход, и потому не станет церемониться с Береговым братством, когда дойдёт до дележа. С чего я это взяла? Месье д'Ожерон сообщил мне в последнем разговоре кое-какие слухи, дошедшие до него из Парижа и Лондона. Над головой Модифорда собираются нехилые тучки, скоро разразится шторм. Морган понимает, что его покровителя так или иначе вызовут на ковёр, и решил напоследок сыграть на все. Если повезёт, и он сорвёт банк, то ему хватит дать на лапу кое-кому в Лондоне — не будем тыкать пальцем, — чтобы спасти свою шкуру. Если нет, он погиб. Потому-то он будет цепляться за каждый песо, ведь каждая лишняя побрякушка — это его жизнь. Потому-то мы нужны ему в качестве пушечного мяса, с которым можно будет под конец и вовсе не делиться… Видите, Джеймс, чтобы быть хорошим пиратом, нужно ещё быть хоть сколько-нибудь хорошим политиком. Морган — политик. Хоть и неуклюжий, но он всегда просчитывает ситуацию исходя из лондонских раскладов. А мы, если не хотим геройски сдохнуть во имя интересов далёкой, как никогда, Англии, должны просчитывать ситуацию на два хода вперёд от Моргана. И тогда окажемся при делах. Нет — на фига мы тут вообще собрались?

Эшби промолчал. В кои-то веки не обратил внимания на эксцентричный лексикончик своего капитана. Но молчал он недолго.

— Хотелось бы думать, что вы преувеличиваете, капитан, — тихо сказал он. — Но боюсь, вы правы. Как же тогда вы намерены воспрепятствовать Моргану в его замысле?

— Я и не собираюсь ему препятствовать, — сказала девушка.

— То есть?..

— Только в той части, которая касается добычи, — пояснила она. — Он намерен ограбить какой-то испанский город? Флаг ему в руки. Британский. Но тут перед нами стоят три задачи: первая — как не допустить уничтожения мирных граждан после штурма; вторая — как при всём этом вытянуть из испанцев их золото, а народ они прижимистый; и третья — как в конце концов убедить Моргана поделить добычу по закону. Или вовсе оставить его с носом, если он попытается нас нагреть.

— Хорошо, — кивнул Эшби. — Это общие цели, капитан. Что же движет вами лично? Неужели золото?

— Ни в коем случае.

— Тогда что же?

— Хочу быть адмиралом, — Галка впервые за эти дни улыбнулась по-настоящему весело. — Что поделаешь, Джеймс, такой я уродилась.

— Теперь я знаю, почему вы отказали Дуарте, — произнёс Эшби. — Вы вышли замуж за море, а оно не терпит соперников.

Галка посмотрела в открытое окно. Капитанская каюта на галеоне была обставлена с непритязательной, аристократичной роскошью. Кругом резьба, изящные безделушки. И самые настоящие окна, с тонкими рамами и цветными стёклами… Несколько дней назад Жозе попросил её руки, на этот раз без шуток. В другое время и при других обстоятельствах она бы согласилась. Но не здесь и не сейчас. «Разве я тебе не сестра? — спросила у него девушка, чувствуя, как её душа рвётся на части и истекает кровью — она любила этого парня, хоть он об этом и не знал. — Разве ты мне не брат?..»

— Здесь другое, Джеймс, — сказала она, спрятав предательски задрожавшие руки под столом. — Если бы я согласилась, получилась бы полная фигня. Я капитан, и Жозе рано или поздно взбунтовался бы против того, что жена главнее. Я вообще удивляюсь, как вы меня выбрали при ваших-то нравах… Жозе это понял, и мы остались друзьями. Ну а что касается меня, то я просто боялась, чтобы он не стал первым среди многих… Вы понимаете, о чём я.

— Вы настолько не уверены в себе, Алина? — Эшби явно удивился такой откровенности. — Вы, которая не боится идти на абордаж!

— Проще иногда пойти на абордаж, чем разгребать последствия своих чувств, Джеймс, — тихо сказала девушка. — На борту противника всё предельно ясно. Здесь — абсолютный туман. Во всяком случае, для меня. Потому я и держу сердце под тремя большими висячими амбарными замками, как бы это ни было тяжело.

— Я думал, его у вас вовсе нет, — Эшби взял её за руку. — Вы можете на меня положиться, капитан. Никто никогда не узнает, о чём мы с вами сейчас говорили — ни о Моргане, ни о вас лично.

— Я всегда знала, что вы надёжны, как банковский сейф, — грустно улыбнулась Галка. — Говорят, швейцарские банкиры выдумали такие прочные шкафчики для денег…

— Значит, две недели на сборы?

— Ни днём больше.

— «Орфей» будет готов уже через десять дней, капитан, — с тонкой улыбкой сказал Эшби. — И… я прошу вас: если затеете очередную авантюру, хотя бы поставьте меня в известность. Чтобы я вам ненароком её не испортил.

5

Двадцать четвёртого октября 1670 года Морган прибыл к месту встречи.

В бухте Пор-Куильон было тесно от кораблей всевозможных классов, от барок до фрегатов. Пираты с Ямайки, Тортуги, французской Эспаньолы — здесь собрались все, у кого при сочетании слов «Морган» и «поход» тут же разгорались глаза от жадности. Берега не было видно из-за мачт и такелажа стоящих на якоре судов.

— Это больше, чем я ожидал, — сказал ямайский адмирал, разглядывая бомонд в бухте, и коротко хохотнул: — Подумать только, всем нужен капитан Морган. Неужто сами уже ни на что не способны?.. А это ещё что такое?

Сперва ему показалось, будто изменило зрение. Но мираж — а сорокадвухпушечный галеон явно испанского происхождения в окружении толпы мелких судов не мог быть ничем иным, кроме как миражом — рассеиваться не спешил.

— Красавец, — реакция штурмана также подтвердила, что это не галлюцинация. — Интересно, кому это повезло так разжиться? Имечко занятное: «Гардарика». Слово как будто шведское, на клотике — французский флаг, никакого личного вымпела.

— Значит, это флагман Тортуги. — Удивление постепенно испарялось, уступая место ревности. Как? У кого-то корабль лучше его «Сатисфэкшена»? Так, глядишь, ещё начнутся сомнения в его праве на главенство. — Выясним, кто это у нас такой удачливый выискался.

«Сатисфэкшен» бросил якорь в двух кабельтовых от галеона. Тут же на фрегате подняли сигнал, призывающий капитанов на совет. Морган решил не откладывать дело в долгий ящик. Оно и понятно: некоторые ждали его прибытия не первый день, и их команды уже наверняка начинали ворчать. Не следовало с этим шутить. Потому-то уже через час на палубе «Сатисфэкшена» собрались тридцать семь капитанов. Изрядная толпа для квартердека или капитанской каюты, а на берег Морган решил пока не сходить. Куда? В деревушку, населённую почти одними неграми? Ещё нарвёшься на лазутчика. Риск, конечно, дело благородное, если он не глупый.

Девчонка явилась на борт одной из последних. В том, что это именно девушка, а не молодой парень, Морган готов был поклясться, и не потому, что так уж хорошо разбирался в людях. Он её просто узнал. Видел однажды в компании Причарда — вон он стоит у грот-мачты, сверлит девчонку взглядом. По всему видно, насолила она ему изрядно. Но какой корабль её? «Орфей»? Возможно. Причард ничего не рассказывал об этой истории… Когда все собрались, каждый из капитанов, начиная с Моргана, представился: мол, такой-то, капитан такого-то корабля. Морган присматривался к тортугским французам. Кто из них объявит себя капитаном галеона?

— Алина Спарроу, капитан «Гардарики».

Морган мгновенно впился в девчонку взглядом. Она?!! Эта шмакодявка, ростом чуть побольше своей сабли? Затем — быстрый взгляд на капитанов. Те, кто знал, ухмылялись — кто криво, кто весело. Те, кто не был в курсе, смотрели на девчонку, раскрыв рты.

— У самого большого корабля — самый маленький капитан, — Морган изволил пошутить, дабы разрядить обстановку. Кое-кто из пиратов ответил смешком, но большинство промолчали. И это он тоже себе отметил. — Наслышан о вас, капитан Спарроу, — сказал он, выждав несколько секунд. — Говорят, вы изрядно облегчили ношу испанскому фрегату, перевозившему серебро и золото из Картахены.

— Каюсь, грешна, — девчонка ответила с такой иронией, что даже сам Морган состроил усмешку. — Но это дело прошлое, а мы здесь собрались, чтобы обсудить будущее, не так ли?

«Ещё и язык приделан тем концом, что надо. Говорил же Причард — умна, как сатана… Боюсь, эту проблему придётся решать ещё здесь, пока девчонка не испортила мне игру».

Тем временем перекличка капитанов закончилась, и все в ожидании воззрились на «виновника торжества». Морган, прежде чем начать, выдержал эффектную паузу.

— Все вы читали моё письмо, — сказал он. — Все знают, что я не стал бы собирать капитанов со всех островов только для того, чтобы полюбоваться на их рожи. Если вы здесь, то вы уже заранее согласны с тем, что цель укажу вам я. Я знаю, каждый из вас спрашивает: какую именно цель выбрал Генри Морган? Я отвечу вам всем… Мы идём на Панаму!

— Что? Как? Да он с ума сошёл! — послышалось со всех сторон.

Панама и в самом деле считалась самым неприступным городом Мэйна. Мало того: это был не атлантический, а тихоокеанский порт, и, чтобы атаковать город, нужно было либо пешим ходом форсировать панамский перешеек, а это километров семьдесят сквозь джунгли и саванну по прямой, либо плыть вокруг всей Южной Америки. И что хуже, ещё неизвестно. Плюс, эти места были населены индейскими племенами, часть из которых относилась к пиратам не слишком дружественно. Ну, и на закуску — укрепления города. И гарнизон. Тоже не подарок, особенно после нелёгкого перехода. Словом, задачка из разряда невыполнимых. Но Морган, судя по всему, тоже считал, что невозможного не бывает. Он хмуро оглядел галдящих капитанов, и тут его взгляд остановился на девчонке. Капитан «Гардарики» спокойненько так себе стояла и, если судить по её загорелой мордашке, мысленно с ним, с Морганом, соглашалась.

— Дело стоящее, — сказала она. Как будто не очень громко, но гам на палубе перекрыла. Сразу стало понятно, как она командует большим галеоном. — Не такое уж нереальное, как думают некоторые.

«Хороший был бы из неё союзник, — подумал Морган. — И очень опасный враг. Что ж, попробую затащить её на свою сторону, вместе с кораблём. А там видно будет».

— Кто не согласен идти со мной в Панаму — повешу, — пообещал он. И все сомневающиеся поняли: повесит, и глазом не моргнёт. — Я не собираюсь готовиться к походу, зная, что с моего корабля сбежало несколько трусливых крыс.

И снова краем глаза увидел, что девчонка как будто с ним соглашается. Всё верно. Если её выбрали адмиралом Тортуги, то наверняка именно за это — за способность достигать цели любыми способами. Ну и ещё шесть десятков пушек — тоже увесистый аргумент.

— Итак, — сказал Морган, дождавшись, когда капитаны умолкнут, — цель вам известна. Остаётся лишь обсудить детали операции…

6

«План сам по себе неплох, — думала Галка, слушая Моргана. — У него только два недостатка: автор и исполнители».

План действительно мог бы сделать честь любому европейскому полководцу тех времён. В первую очередь предлагалось захватить одну из испанских крепостей на атлантическом побережье перешейка, лучше всего — Чагрес,[17] стоящую в устье одноимённой реки. Затем марш-бросок через индейские земли и атака на Панаму с суши, где практически нет укреплений. Насколько Галка узнала пиратов, они в принципе не были способны на проведение такой масштабной военной операции. Пограбить — это да, тут они первые. Но чётко и слаженно сделать то, что под силу лишь кадровой армии, было выше их «потолка». В чём Галка и убедилась, когда Морган, закончив изложение своего плана, спросил: «Кому что не ясно?»

Странно, но всем почему-то всё было ясно. Кроме Галки.

— Прежде всего хотелось бы прояснить детали. — Она не имела никакого военного образования, зато обожала отрабатывать все тонкости дела ещё до его начала. — Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов?

— Девочка желает узнать, сколько мы возьмём с собой в дорогу сахарных фруктов? — ухмыльнулся Харрис, правая рука Моргана.

Кое-кто из ямайских капитанов засмеялся, но это веселье, во-первых, мало кто поддержал, а во-вторых, Галка сделала вид, будто ничего не произошло. И смех почти сразу улёгся.

— Девочка желает узнать, — спокойно сказала она, — какими сведениями располагает господин адмирал о численности противника, его дислокации, его осведомлённости относительно ваших планов? Имеете ли вы надёжных проводников среди панамских индейцев? Имеете ли вы своих людей в самой Панаме? Достаточно ли припасов для перехода, который может продлиться по самым скромным прикидкам от шести до десяти дней? Это только организационные вопросы, затрагивающие лишь одну проблему — как дойти до Панамы. Я пока не буду касаться двух других проблем — как её взять и как вернуться с добычей. Меня и моих людей интересует вопрос должной подготовки к операции, ведь в ней-то как раз половина успеха. Разве не так?

Морган как-то странно посмотрел на неё, цыкнул на Харриса, наверняка собравшегося пройтись по поводу воробьиного чириканья.

— На эти вопросы, мисс капитан, вы получите ответ. В своё время, — сказал он, и Галке до чёртиков не понравился его тон. — Вообще-то, вы правы, утверждая, что хорошая подготовка к походу уже половина его успеха. С чего бы девушке быть такой сведущей в военном деле?

— Имела удовольствие изучать тактику великих полководцев от Ганнибала до Валленштейна, — с непередаваемой иронией ответила Галка. На самом деле она когда-то бегло прочла какой-то труд по истории военной хитрости, но главное всё же запомнила. Об этом она скромно умолчала. — А также Сун Цзы, Чингисхана, Тимура и сёгуна Токугавы. Впрочем, этих вы можете и не знать. Они, конечно, волки сухопутные, но мы ведь и собираемся воевать на суше, не так ли? Грех не воспользоваться их опытом.

— Девчонка дело говорит, — сказал один из доверенных капитанов Моргана — Бредли. — Чёрт побери, послушал бы ты её, адмирал. Не то напоремся, как в Маракайбо. Ты нас вывел оттуда, это верно. А сколько мы парней потеряли? Не спеши хмуриться. Я знаю, что говорю. Парни и так болтают, будто ты не жалеешь своих.

— Я и себя не жалею, — огрызнулся Морган. — Всё ради того, чтобы вы могли спускать по тавернам свою долю… Разве вы когда-нибудь оставались без добычи по моей вине?

— Так-то оно так, — крякнул Причард, явно недовольный тем, что приходится соглашаться с ненавистной девчонкой. Но он был умён, и этим всё сказано. — Только чем больше наших дойдёт до Панамы, тем больше шансов, что доны не успеют закопать или унести своё золотишко.

Капитаны — как ямайские, так и тортугские — дружно загудели, обсуждая это дело. И всеобщее мнение склонялось в пользу более тщательной подготовки. Наскоком тут и вправду можно было только шею свернуть. Себе.

— Хорошо, — недовольно хмыкнул Морган. — Допустим, я согласился, и начали загружаться припасами. Кто поручится, что ни одна сволочь не сболтнёт лишнего, пока мы потратим на это драгоценное время?

— Вы думаете, испанцы всё ещё не в курсе, что адмирал Ямайки собирает флибустьеров со всего Мэйна? — улыбнулась Галка. Звание адмирала Тортуги хоть и было чистой воды авансом, который следовало ещё заслужить, давало ей право говорить с ним на равных. — Я не утверждаю, что среди нас есть предатели. Просто есть люди, которые поутру могут и не вспомнить, чего и кому они вечером трепали в кабаке по пьяному делу. Насколько я знаю, в последнее время испанцы не жалеют песо на агентуру.

— Откуда вам это известно? — Морган зыркнул на неё так, будто собрался этим взглядом перерубить пополам.

— Оттуда, что я беру с испанцев пример, и тоже не жалею песо на свою собственную агентуру. Скажу сразу: в Панаме у меня есть два осведомителя. Купцы. За день до того, как я подняла якорь, мне пришло письмо весьма занятного содержания. Желаете ознакомиться? — Девушка, не дожидаясь ответа, добыла из кармана листок бумаги, и принялась читать вслух, пропустив короткую преамбулу и начав с самого главного: — «…Сообщаем Вам, что господин алькальд приказал жителям заготовить оружие, дабы в нужный момент вооружить своих слуг и рабов, а также закупил дополнительно пороха, пуль и ядер. Причиной этого, по слухам, стало известие, что еретик Морган собирает силы для нападения на один из наших городов. Какой именно, не сообщается, однако сведения, полученные представителем нашего торгового дома в Картахене, позволяют со всей уверенностью сделать вывод, что в ближайшее время наши воды станут небезопасны…» Письмо датировано девятым октября. Человек, написавший его, — португальский купец. Меня он здесь именует «господином Муано», своим французским компаньоном, чтобы избежать лишних вопросов… Что-то не ясно? Спрашивайте, я растолкую.

— Вы верите этому человеку? — спросил Морган.

— Он сдал нам «Санта-Марию дель Кармен». Ту самую, которую мы обчистили месяц назад.

— Это наверняка был корабль его конкурента!

— Естественно. Панаму он готов заложить по той же самой причине — там его дела идут ни шатко ни валко, зато полным полно контор преуспевающих конкурентов.

— Сведения, полученные от него же?

— Нет. От его другого конкурента, который надеется с нашей скромной помощью прикрыть свои грандиозные растраты… Видите, как полезно иметь сразу двух шпионов, которые не в курсе, что работают на одного хозяина? — Галка позволила себе едкую улыбочку. — Разведка ещё никому не мешала. К тому же иногда бывает полезно щадить пойманных испанских купцов. Такие интересные вещи иной раз узнаёшь — хоть авантюрные романы пиши!

— Вот и отлично, — кивнул Морган, мысленно соглашаясь с этим доводом. — Будете нашими глазами и ушами, раз уж у вас всё налажено. А чтобы вы были поближе к своей агентуре, со своими людьми и кораблями возьмёте крепость Чагрес и будете удерживать её до подхода основных сил. Мы же до того атакуем Рио-де-ла-Ача, а затем — Санта-Каталину. И пусть благородные доны поломают голову, где именно мы нанесём главный удар. Тем, кто останется здесь, придётся как следует просмолить борта и заготовить солонины.

«Вот это уже что-то, — подумала Галка, тоже мысленно соглашаясь с пиратским адмиралом. — Брать крепости пока не приходилось, но попробуем… Ну, и по крайней мере, какое-то время Морган не будет трогать „Гардарику“. А то вон уже в слюнях запутался, пока считал наши пушки».

Что правда, то правда. Галка и хмуро молчавший Эшби то и дело ловили взгляды, которые Морган бросал в сторону галеона. Здесь он ещё не мог посягнуть на корабль: братва юмора не поймёт. Но в открытом море… Пираты не брезговали нападать друг на друга, и далеко не всегда об этих стычках становилось известно. Ну, не вернулся из рейда — подумаешь. Наверняка испанцы постарались, гори они в аду… Поручение брать крепость Чагрес дало Галке отсрочку. И она решила воспользоваться ею на всю катушку.

История в этом мире ещё не легла на новый курс. Её тяжёлый неповоротливый корабль скрипел, качался под сильным встречным ветром, норовя вернуться в привычное течение…

7

Сообщив, как полагалось, команде все новости и получив необходимый «одобрям», Галка отправилась в каюту. И опять набила табаком свою трубку. Нужно было не просто хорошенько обдумать ситуацию. Она должна была вспомнить всё, что когда-либо читала относительно взятия крепостей. Время, если верить читанному про поход Моргана, у неё ещё было. Значит, была и возможность приготовиться как следует, а не соваться наобум лазаря, как это сделал в её истории Бредли. Она хорошо запомнила эту фамилию, он, кажется, в списке ямайских флибустьеров шёл третьим. Теперь вот познакомилась лично. По слухам, мясник был ничуть не лучше Моргана… «Кстати, вот ещё одно расхождение, — подумала Галка, дымя своей изящной трубкой. — В той истории захватом Чагрес командовал Бредли. Здесь командовать буду я. И моя задача не столько взять крепость, сколько не наделать тех же ошибок… Так… Что я помню из этого… как его там?.. Эксвемелина? Кажется, где-то у крепости неглубоко под водой есть скала. Значит, нужно в первую очередь на неё не напороться. Во-вторых, скрытно на кораблях к крепости хрен подойдёшь. А раз не получится скрытно, нужно разделить силы. Пока „Гардарика“ с „Орфеем“ и парой французов будут салютовать испанцам с моря, остальные ночью высадятся где-нибудь на побережье и по-тихому подойдут с суши. По слухам, там такие заросли, что этот финт вполне может удаться. В-третьих, ни одна крепость ещё долго не держалась, когда внутри вспыхивали пожары. Климат тут тёплый, крыши должны заняться от пары зажигалок… М-да… Хороший вопрос — как их доставить, эти зажигалки, на испанские крыши? Тутошние корабельные мортиры годятся только вишнёвыми косточками переплёвываться с борта на борт, через стену они фиг чего перекинут… Надо подумать. Надо выжать из своих мозгов как можно больше. Только тогда у нас получится что-то дельное…»

…Со дня, когда к Рио-де-ла-Аче — не столько за жемчугом, сколько за маисом на дорожку — отправились пять бортов, прошло больше двух недель. Ещё даже рано было начинать волноваться, и Морган позволял себе спать чуть не до полудня. Пираты заготавливали мясо, приводили в порядок такелаж, некоторые кренговали корабли, находясь в относительной безопасности. Словом, адмиралу делать было нечего. Книг он не читал, детали подготовки к походу обсосали уже до косточек, его корабли в порядке, испанцев на горизонте не видать… Словом, валяйся до полудня, а потом до вечера попивай винцо да закусывай. Чем он и занимался. Не хватало только бабы. С негритянками из посёлка пусть команды развлекаются. Он человек культурный и предпочитал общаться с белыми женщинами. К сожалению, белая женщина здесь всего одна, но как раз с ней-то дней десять назад вышла не очень приятная история. Морган не любил об этом вспоминать, пираты ничего не знали: у девчонки хватило ума никому не разболтать… М-да, говорил ведь Причард, что она способна голыми руками переломать кости, искалечить или вовсе убить. Кто же знал, что это настолько правда? А могла выйти неплохая партия. Ради галеона можно было бы и жениться. Да и девчонка ничего, даром что мелкая и жилистая. Сделал ей, гм, предложение, по-своему, конечно… Эх… Что толку, если девка даже слушать не стала? Сразу его носом в пол, руки за спину… сучка… Одним словом, отсутствие женского общества стало ещё одной причиной, по которой Морган пребывал не в самом лучшем расположении духа.

На изящных французских часах было всего восемь, когда адмирала разбудила пушечная пальба. Подумав о худшем, он наскоро оделся и помчался на квартердек. Худшее, слава богу, не оправдалось: это не было нападением на пиратский лагерь. Это вообще было чёрт знает чем. Неподалёку от лагеря кто-то выстроил в ряд пяток пушек и жёг порох почём зря. Причём, если Моргану ещё не изменяло зрение, жерла орудий были задраны кверху настолько, насколько это было возможно. Пришлось спешно приводить себя в порядок, спускать шлюпку и идти выяснять, кто это там устроил стрельбище без его высочайшего дозволения.

В общем, не прошло и получаса, как Морган был на берегу. Увидев, кто устроил этот балаган со стрельбой, он негромко, но забористо выругался. Девчонка. Вернее, она и её канониры.

— Чем, чёрт вас задери, вы тут занимаетесь? — рявкнул он. — Делать больше нечего? Так я найду для вас работёнку!

— Испытываем новый тип снаряда, сэр Генри, — ответила девчонка. Лучше бы она молчала. С того памятного вечера, когда он предлагал ей руку, сердце и прочий ливер, она принялась называть его «сэром Генри». И произносила это всегда с такой ехидцей, что парни волей-неволей начинали скалиться.

— Какого ещё снаряда? — возмутился Морган. — Да вы…

— Зажигательного, — девчонка не дала его адмиральскому гневу перейти в шквал. — Пригодится как при взятии крепости, так и при близком знакомстве с неприятельскими линкорами, если таковые встретятся по пути.

При Моргане было всего четверо его людей, тогда как при девчонке — два десятка канониров и боцман. Потому адмирал соизволил умерить свой начальственный пыл.

— Покажите, — процедил он. Новый тип снаряда — дело стоящее, если это, конечно, не какой-нибудь эфемерный прожект городской барышни. Хотя от этой «барышни» можно было всякого дождаться.

По знаку девчонки один из канониров подал ему шар, скатанный из пеньки. Шар показался непривычно тяжёлым, и от него несло какой-то дрянью. Руки тут же выпачкались в маслянистой тёмной гадости — именно она и воняла.

— Сердцевина — камень или мелкое ядро, — начала пояснять девчонка. — Сверху пенька, хорошенько пропитанная горючей смесью — масло, смола, чуток серы, чуток спирта. Мы тут повозились немного с пропорциями, зато теперь «зажигалка» загорается от пороха ещё в стволе, и в лучшем виде доставляется прямиком на крыши за стеной. Или на такелаж противника — если снабдить эту хрень крюками.[18] Причём не гаснет в полёте. Самое то, чтобы устроить испанцам настоящий ад. Желаете взглянуть, как оно действует?

— Валяйте, — Морган бросил канониру снаряд и, добыв двумя пальцами платочек из кармана, брезгливо вытер руки. — Посмотрим, что вы там навыдумывали.

— Давай, Пьер, — девушка кивнула старшему канониру.

Тот забил зажигательный снаряд в ствол, проколол пороховой картуз, насыпал пороху в запальное отверстие и на полку и поднёс тлеющий фитиль. Пушка рявкнула, выпустила довольно высоко летящую «комету» «зажигалки», после чего снаряд благополучно приземлился в двухстах с чем-то ярдах от зрителей на кучу ломаных досок, выброшенных с кораблей после ремонта. Куча тут же задымилась, а потом и вовсе загорелась весёлым пламенем.

— Достаточно, или повторить?

Девчонка снова ехидничала. Что ж, она может себе это позволить. Любая другая баба на её месте уже узнала бы, как ему дерзить…

— У нашего Воробушка стальной клюв, — хмыкнул Морган. — Добро. Ваша затея мне по нраву. Если придумаете ещё что-нибудь эдакое, соизвольте хотя бы известить меня, прежде чем палить из пушек.

Наверняка у этой сучки вертелся на язычке ещё более ехидный вопросик, касающийся нервов господина адмирала, пушечной стрельбы и возможного появления противника. Но она лишний раз подтвердила, что Причард был прав: ума у неё хватит на двух мужчин. Надо же — придумала использовать взятых ею на крючок купчишек в качестве агентов! Играет на человеческих слабостях. Наверняка следит за перипетиями «наверху». Что там говорил сэр Модифорд? Французы, кажется, решили сыграть с Англией на равных? Но тогда это означает, что д'Ожерон… Нет, быть того не может. Д'Ожерон выставил бы в качестве своей фигуры кого-нибудь другого. Не девчонку. Она — скорее всего прикрытие. Тогда кто?

И почему молчит Модифорд?

8

Проводив Моргана и его людей ироничным взглядом, Галка повернулась к своим. И отметила кривую, не очень весёлую усмешку Старого Жака.

— Я не собираюсь под него ложиться, ни в прямом, ни в переносном смысле, — девушка ответила на ещё не заданный вопрос. Зря Морган думал, будто она никому ничего не сказала о его, мягко говоря, ухаживании. Сказала. Только тем, кому доверяла на двести процентов. — Мы ведь к нему не на побегушки нанялись.

— Смотри, не наскочи на рифы, — хмыкнул Жак. — Ладно, кэп, что у нас там дальше?

После «гостинца» из восемнадцатого века — полулегального брандскугеля — Галка приготовила возможному противнику сюрприз от благодарных потомков из века двадцатого. На изготовление опытной партии пошли бутылки из-под рома, шнур и порох для запалов, и всё та же адская смесь, только более «термоядерная», чем на зажигательные снаряды. Вы уже всё поняли, надеюсь? Знаменитый «коктейль Молотова», сделанный, правда, на основе подручных горючих материалов. Тем не менее от брошенной бутылки с шипением вспыхнуло даже то, что гореть по идее не должно — кучка рваной парусины, добротно промоченной морской водичкой. Липкие, ярко горящие брызги, разлетевшись от разбитой бутылки, прожгли тонкую почву до каменистой подложки.

— С этим будьте осторожны, братцы, — предупредила Галка. — Пуля попадёт — сами дотла сгорите.

— Город с такими снарядами не очень поштурмуешь, когда всё вокруг тебя загорится к чёрту. Зато на борт противника забросить — милое дело, — согласился Бертье. — Или брандер этим набить. Фейерверк будет такой, что ночь в день превратится… Моргану показывать будешь?

— Нет.

— Ну и замечательно. Сейчас мы оттащим пушки на борт, и сразу примемся мотать пеньку, — Бертье хитро прищурился, наблюдая, как шлюпка Моргана отвалила от берега. — Об остальном не беспокойся, Воробушек, всё будет готово уже через неделю.

— Добро, — Галка сказала это уже на своём корявом французском — надо же учиться, в конце концов, как завещал великий Ленин. Половина книг в её каюте написана по-французски. — Разливать этот «адский ром» по бутылкам лучше бы на берегу, но мы ведь не хотим показывать его Моргану? Так что будьте там осторожны. Держите под рукой пару ведер песка; вода, если оно займётся, сами видите, не очень-то помогает.

У неё про запас был ещё один сюрприз, но над ним ещё только предстояло подумать. Да и не ко времени он. Галка и так ввела в обиход убойные вещи, которым в её истории только предстояло появиться. А такие новшества долго в секрете не удержишь. Обязательно найдётся умник, который их повторит. Или украдёт. И пойдёт тут гонка вооружений…

Если Морган не знал, чем заняться, то Галка вертелась с утра до вечера как заведенная. Ни одной минуты не теряла напрасно. И, когда ещё недели через три явились корабли, посланные за маисом, добрая половина ямайских пиратов уже считала её своей в доску. Не говоря уже о тортугских. Вечерние посиделки на берегу стали традицией. Выставлялся ром, из посёлка приходили весёлые негритянки, но «гвоздём программы» всё равно были байки о далёких странах, которые травила Галка. Почти всё, что рассказывала, она в своё время узнала из телепередач и журнала «Вокруг света». Ведь она до колик в животе не любила путешествовать лично. И причиной тому были её самые ранние воспоминания. Страшноватый калейдоскоп образов, навсегда впечатавшихся в её память, отзывался болью одного единственного слова.

Сумгаит.

Её отец служил там. Ей тогда ещё не исполнилось и трёх лет, но она навсегда запомнила сумасшедшие глаза мамы, судорожно вцепившейся в её одежонку. Автобус с грязными стёклами. Серую, страшную массу толпы, орущей и бросающей камни вслед этому автобусу… Из этих воспоминаний Галка вынесла лютую ненависть к собственной беспомощности. Оттого и дралась с мальчишками, до крови, оспаривая дворовое первенство. Оттого и связалась поначалу с полубандитской компанией Лысого, после чего воевала уже с ним самим. Оттого и айкидо. А теперь вот — пиратство. Самое настоящее, не медийное. Оттого и нелюбовь к путешествиям, в которой она не признавалась никому. Что, впрочем, не мешало ей регулярно усложнять испанцам жизнь, а братве рассказывать о далёких азиатских странах. Одним словом, если бы Морган изволил опередить время и провести социологический опрос среди ямайских флибустьеров, половина из них отозвалась бы о тортугской пиратке с куда большей приязнью, чем о нём самом. Иначе говоря, Галка медленно, но верно проделывала с ним то же, что и с Причардом. Она не сомневалась, что кто-то, возможно, Бредли, Харрис или тот же Причард, уже докладывал адмиралу об изменении настроения среди своих команд. Но раз Морган до сих пор не позаботился отменить вечеринки, значит, не придавал им особого значения. Ну, собрались парни выпить, байки потравить. Так они всегда не против такого времяпрепровождения. В общем, Галке в этом непростом деле пока никто не мешал. И слава богу.

Пока все корабли затарили маисом и солониной, пока Морган назначил окончательный совет на сходке у мыса Тибурон, пока все суда добрались до этого мыса, прошло ещё дней десять. И тринадцатого декабря утром тридцать восемь кораблей встали на якорь.

9

— Смотри-ка, Воробушек, — Старый Жак кивнул на какое-то судёнышко, проскользнувшее мимо «Гардарики» и причалившее к борту «Сатисфэкшена». — Что за гусь?

У Галки теперь была своя подзорная труба. Не такая хорошая, как у Эшби, но всё же в неё что-то можно было разглядеть. Она и разглядела. Двух типов в камзолах службы его величества короля Великобритании, поднимавшихся по трапу прямиком к Моргану в гости. Она мысленно чертыхнулась. Нет, не потому, что визит подчинённых сэра Томаса Модифорда её сильно огорчил. Она только сейчас припомнила, что Морган как будто полез на Панаму, когда мир с Испанией уже был подписан. И на суде в Лондоне уверял, что, отправляясь в поход, ни о чём таком даже не подозревал. А его подельник Модифорд мамой клялся, что курьер с Ямайки опоздал к мысу Тибурон. Как видите, очень даже успел. Да и д'Ожерон на что-то такое намекал…

— Плохо, — процедила Галка. — Догадываюсь, какие новости сообщает сэр Томас сэру Генри.

— Ты о чём? — Старый Жак был, естественно, не в курсе. Галка об этом как-то даже забыла.

— Перед выходом с Тортуги д'Ожерон сказал мне, будто Испания ищет мира. Видимо, королева-регентша всё-таки его выплакала.

— Чёрт… Но это значит, что поход под угрозой! — настроение у боцмана сразу же испортилось.

— Не думаю, — хмыкнула девушка.

— Хе-хе, — старина Жак понял, скривился в едкой усмешке. — Выходит, наш адмирал и вправду та ещё сволочь. Только это в первую голову ему самому повредит.

— Нам-то что? — хитро улыбнулась Галка.

— И верно…

Добрых три дня ушло на составление, так сказать, коллективного договора — кому сколько причиталось при дележе добычи — окончательное определение целей и тактики их захвата, и распределение руководящих ролей в эскадре. Вернее, в двух сформированных эскадрах. Себя сэр Генри сразу объявил адмиралом, вице-адмиралом сделал Харриса, а контр-адмиралом, в ведении которого оказались тортугские французы и часть ямайцев, большинством голосов выбрали Галку. Капитана Спарроу. И это не шутка. Пираты в самом деле были большими поклонниками демократических ценностей, в частности выборов. Могли сместить неугодного капитана, если вдруг сочли, что его покинула удача. Могли даже упустить добычу, споря, нападать на неё или нет. Словом, власть капитана не была такой абсолютной, как на королевском флоте. Но двоим капитанам из тридцати восьми собравшихся всё-таки удалось ввести эту пиратскую демократию в какие-то разумные рамки. Морган попросту объявил на своём фрегате военное положение и поклялся без разговоров вешать ослушников. Галка же сразу заявила своей братве: либо вы выполняете мои приказы и остаётесь в живых да при добыче, либо пошли на фиг, дерьма нам не надо. А когда один из новичков начал подстрекать команду «Гардарики» к бунту — мол, баба на борту к несчастью — девчонка заявила, что не баба, а идиот на борту к несчастью. И спровадила подстрекателя на близкий берег. Потому-то Галкину кандидатуру поддержали практически все, кому предстояло теперь подчиняться её приказам. И на клотике «Гардарики» теперь плескался британский военно-морской флаг…

— Слава Британии! — ехидно прокомментировал это событие Владик, подражая одному из персонажей компьютерной игры «Корсары-1». — Ты же не любишь англичан.

— Не люблю, — ответила Галка. Сегодня, пятнадцатого декабря, она решила поужинать в своей каюте. В обществе названого братца.

— А лезешь в эту авантюру. Хотя я вижу, как тебе это противно. Тот же Морган…

— Да, ты прав, — хмыкнула «сестра». — Это такое чмо, что если ненароком приснится, топором не отмахаешься. Козёл.

— Да ладно тебе, — Владик ехидно усмехнулся. — Может, оставишь тут всё как есть? Подворачивается даже возможность стать леди Морган, опять-таки порулить Ямайкой.

Галка поперхнулась, закашлялась. Потом, всё ещё кашляя, многозначительно покрутила пальцем у виска.

— Ты чё, совсем сдурел? — наконец к ней вернулся дар речи. — Ты этого Моргана близко видел? Блин! Рожа красная, патлы немытые, зенки, как перископы, брюхо, как у пивного бюргера, а перегарчик к вечеру — не надо никакого химического оружия изобретать! Мать-перемать, ты за кого меня принимаешь?!!

— Ладно тебе, уже и пошутить нельзя, — видя, каким гневом вспыхнула Галка, Владик пошёл на попятную. — Говорят, ты его мордой в пол уложила. Это правда?

— Правда, — Галка немного успокоилась, но явно была недовольна поднятой темой. — Лапать меня вздумал, сукин сын, да ещё с поцелуями полез. А он зубы, между прочим, в последний раз лет пять назад чистил. Вот я его любимым ментовским приёмчиком и порадовала. Батя научил. И вообще, терпеть ненавижу самцов с деньгами, которые женятся на чужом имуществе.

— Ты корабль имеешь в виду?

— Здесь только «Гардарику» я могу считать по праву своей.

— Ты так привязалась к «Гардарике», что мне иногда становится страшно, — признался Владик. — А если её потопят?

— Типун тебе на язык, — мрачно ответила Галка. — Хотя, может, и не потопят. Борта у неё крепкие. Но одно могу сказать стопудово: пока я жива, другого капитана у «Гардарики» не будет…

…Не знаю, показывать ли это кому-нибудь. Наверное, нет.

Хорошо, когда люди выбирают достойных, чтобы те, так сказать, руководили и направляли. Идеал! Но действительность, как обычно, вносит свои коррективы. Всё должно быть в меру и на своём месте. Извините, если на борту каждый сам себе капитан, и курс прокладывают по большей части дилетанты, путём демократического голосования, то корабль обречён. Я тут не видела, правда, чтобы так гибли корабли — может быть, потому, что не приходилось встречать столь опасной концентрации самовлюблённых идиотов на квадратный метр палубы. Но на глазах моих родителей так погибла великая страна. И уже на моих глазах тем же манером наскочила на рифы другая, которую я всё ещё называю родиной.

Может, хоть этот мир будет чуточку умнее своего «близнеца»?..

Галка отложила перо. Писать гусиными перьями для неё оказалось пыткой — вечно заляпывала чернилами пальцы… Мысли, изъевшие её душу застарелой болью, просились на бумагу. Оставалось либо постоянно возвращаться к этим невесёлым мыслям, либо отлить их в тяжёлые, как свинец, слова. В этот приговор, который она, глядя со стороны, выносила своему родному миру.

…Есть ли шанс, что кто-нибудь спохватится и вытащит наш мир из болота? Да, есть. Есть ли шанс, что это поймёт то самое «электоральное большинство»? Ох, сомнительно. Все предпочитают закопаться в своих маленьких проблемах, старательно делая вид, что всё хорошо. Как у той прекрасной маркизы из знаменитой песенки.

Каждый сам себе капитан. В трюме течь, и крысы уже бросаются за борт. Только команда, вместо того, чтобы вкалывать, заделывая пробоину, занимается поиском вождя, который убедительнее прочих пообещает им решить проблемы одним волшебным заклинанием. И всем будет «щастье». Хм… Сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет. Сколько ни говори «демократия»… Продолжать не надо?

Самое страшное, что я вижу свой мир каждый день. Без масок и макияжа. В лице сэра Генри, не к ночи он будь помянут… Ещё не знаю, как, но я его остановлю. Если для этого потребуется положить свою жизнь — сделаю это с радостью. Потому что у истоков моего уродливого, но всё же родного мира стоит именно этот человек. Генри Морган. Или Томас Модифорд — а чем он лучше Моргана? Или Олонэ, которым, как я слышала, недавно позавтракали какие-то индейцы. Кэвендиш, Дрейк, Мансфельд, Рок Бразилец… Имя не имеет значения. Важна сама фигура грабителя с большой морской дороги, за счёт которого и поднялся за три века до моего рождения мой страшный родной мир. Я не хочу оказаться в одном ряду с ними, а для этого мне нужно совершить так мало — остаться человеком…

Или это так много?

10

В операции на Санта-Каталине, где Морган надеялся найти проводников до Панамы, команды тортугских кораблей почти не участвовали. «Гардарика», «Орфей» и «Сен-Катрин» крейсировали у берегов этого Богом забытого каторжного островка, имея задачей перехватывать любые испанские суда, независимо от того, торговые они или военные. Работка — не бей лежачего. Если бы не проливной дождь, так и вовсе можно было расслабиться. На следующее утро, когда дождь наконец закончился, поставили все паруса. Получив с берега последние новости, Галка сперва посмеялась сама, а потом доложила своим офицерам.

— Ну, вот, — сказала она. — Морган добазарился с губернатором, что он типа нападёт на форт Сан-Херонимо, испанцы типа будут его отчаянно защищать, а потом типа сдадутся. А мы, значит, должны прикрывать весь этот балаган от других испанцев, которые типа не поймут, что это типа разыгрывается сценка из Лопе де Вега.

Эшби скривился, будто проглотил горькую пилюлю. Но по поводу Галкиных образных выражений не сказал ничего. Бесполезно.

— Испанский губернатор решился на имитацию боя? — проговорил он. — Занятно. Видимо, он очень умён.

— Дипломатия — страшная сила, — хмыкнула девушка.

Пока Морган разводил политику в Сан-Херонимо, французы успели перехватить два испанских корабля, один из которых на всех парусах спешил в сторону перешейка. В каюте капитана, который, увы, отказался сдаваться и по этой причине был убит при абордаже, обнаружилось письмо, которое Требютор без особенного удовольствия отдал Галке. А в письме испанцы предупреждали губернатора крепости Чагрес о том, что возможно к нему скоро нагрянут гости. Под английскими флагами.

— Нужно срочно сообщить об этом Моргану. — Галка свернула письмо трубочкой и хлопнула им по раскрытой ладони. — Теперь придётся весьма оперативно брать Чагрес. Я не уверена, что этот гонец был единственным.

— Морган наверняка подумает так же, — подтвердил её догадку Эшби.

— Вы когда-нибудь бывали в тех местах, Джеймс?

— Нет, не был. Но знал людей, которые ходили в эту гавань. Без опытного лоцмана в устье реки там не войти, однако, сам я фарватера не знаю.

— У вас будет время изучить фарватер, когда мы возьмём крепость.

— Так, — Эшби сурово взглянул на девушку. — У вас уже есть конкретный план, как это сделать?

— Разумеется, Джеймс, — девчонка хитро подмигнула. — Кто ж суётся под стены вражеской крепости без плана?

— Не желаете ли обсудить его с капитанами?

— Не раньше, чем получим ценное указание от сэра Генри. По пути и обсудим… Посылайте шлюпку в Сан-Херонимо.

После проливного дождя море исходило тонкой дымкой. Зима пришла даже в эти тропические широты, напомнив о себе зябким холодом и паром, идущим изо рта при дыхании. Видимо, каким-то случайным ветром занесло заблудившийся северный циклон. За год и два месяца Галка с Владиком успели отвыкнуть от родного климата, но похолоданию даже обрадовались. «Глоток родного воздуха», так сказать. Зато пираты, давно забывшие, как выглядит снег, сильно мёрзли и материли эту погоду на все лады. Впрочем, тёплое море и высоко поднявшееся солнце быстро сделали дело: тропический климат взял своё. И, когда от форта Сан-Херонимо пришли четыре корабля с письмом от Моргана, было уже довольно тепло. Даже жарковато.

На борт «Гардарики» поднялся капитан Ле Гаскон. Он и раньше не выглядел простачком, а сейчас его рожа была хитрой, как никогда.

— Ну, я так понимаю, пора отплывать, — Галка поняла его по-своему.

— Верно, капитан, — весело ответил француз, добыв из-за пазухи письмо, обклеенное тяжёлыми печатями. — Вот, приказ адмирала.

Галка сломала печати — нет, ну надо же, опечатал письмецо словно в адмиралтействе! — развернула лист грубой серой бумаги.

— Ага, — сказала она, бегло прочитав написанное. Научилась ведь за этот год с лишним не обращать внимания на всякие закорючки, коими в те времена щедро украшали текст. — Морган приказывает нам немедленно идти на крепость Чагрес.

— Кому это — «нам»? — хмуро спросил Эшби.

— «Гардарике», «Орфею», «Сен-Катрин», «Галлардене» и «Сен-Жану»,[19] — перечислила девушка. — Морган считает, что нам пятерым вполне по силам справиться с испанским гарнизоном. Как думаете, он ошибся?

— Думаю, что нет, — ответил француз.

— Вот и прекрасно. Джеймс, дайте сигнал всем капитанам собраться на «Гардарике». Обсудим это дело, — девушка обмахнулась письмом Моргана, как веером. — Жарковато тут, хоть и зима на дворе. А у нас сейчас, наверное, сугробы по пояс…

— Не надо, кэп, после сегодняшнего утречка от твоих слов мороз по коже, — поёжился Старый Жак.

— Хорошо, дядюшка, не буду, — улыбнулась Галка.

…Спустя три дня, двадцать шестого декабря на закате марсовые увидели впереди по курсу берега панамского перешейка.

11

На кораблях погасили все огни — таков был приказ капитана Спарроу. Но глубокой ночью на борту «Гардарики» всё-таки теплилась единственная свечечка, в капитанской каюте. Где капитаны и боцманы собрались окончательно обсудить план захвата крепости. Подробной карты местности не было, но тут помог Хайме, матрос «Гардарики». Тот метис, взятый на борт ещё в Порт-Ройяле. К слову, оказавшийся самым способным учеником Галки. Его мать-индеанка была родом откуда-то из этих мест. Сам же он, нажив какие-то крупные неприятности от своих испанских родичей, подался к пиратам. И вот теперь от руки нарисовал схему окрестностей крепости Чагрес. По его словам, подойти к ней можно было либо с моря, но там стоял бастион с восемью тяжёлыми орудиями, либо с суши. Однако здесь испанцы уже довольно долгое время исправно расчищали местность от растительности. Так что незамеченными они к крепости может и подойдут, но вот так же скрытно подобраться к палисаду — навряд ли.

— Придётся штурмовать по всем правилам, лихим наскоком не возьмёшь, — сказала Галка. — Сперва зажигательными по крышам, потом плотный заградительный огонь из мушкетов и забрасывание палисада нашим «адским ромом». Затем мы отходим к лесу, постреливаем и ждём, пока стена не обрушится в ров. Вместе с пушками.[20] Но тут ещё одна тонкость… Хайме, ты не помнишь, где проходит дорога, ведущая от Чагрес в Панаму?

— Здесь, — метис прорисовал извилистую линию.

— Ты и Жером — возьмёте двадцать человек, желательно хорошо знающих лес. Устроите засаду. Перехватывайте всех, кто поедет по этой дороге.

— Сделаем, капитан, — отозвался Хайме. О том, как он не любил испанцев, знали все. Но никто не знал, почему он их так сильно не любил.

— Многовато у них редутов с суши, — засомневался Требютор. — Мы вряд ли сможем атаковать их широким фронтом. В одном-двух местах, не больше. Пока ещё тот палисад прогорит до угольков, доны успеют угостить нас свинцом и ядрами.

— Лучше всего было бы сделать временные укрепления — окопы, щиты… — задумчиво произнесла девушка. Из всех собравшихся лишь она представляла сухопутную страну, привыкшую сражаться и побеждать на берегу. Эшби был кадровый военный, но всё же моряк, и на суше никогда раньше не дрался. — Так ведь копать на виду у испанцев, на чистой, хорошо простреливаемой позиции — это половину парней там погубить. А прикажи я пустить на щиты один корабль, вы же сами мне голову открутите, и правильно сделаете.

— Нарубить молодых деревьев и навязать щиты по пути, — предложил капитан Диего. — Делов-то…

— Отлично. — Его идея понравилась всем, в том числе и Галке. — Принимается. Ну, а у вас, Джеймс, задача будет попроще. Утром «Гардарика», «Орфей» и «Сен-Катрин» появляются у крепости. Испанцы наверняка откроют огонь. Вы маневрируете, время от времени постреливаете по редуту, пока не услышите, что мы вошли в крепость. А вы это услышите. В устье заходить не спешите, там, говорят, скала. Высаживайте десант и занимайте форт.

— Сдаётся мне, не всё будет так гладко, как ты говоришь. — Требютор был редкостный скептик. Особенно скептично он относился к способности девчонки командовать войсками, хотя у Галки уже к моменту совещания на Тортуге была слава удачливого капитана. Но переделать себя он не мог. — Чтоб я утонул в ближайшей грязной луже, если доны не будут драться насмерть.

— Они и на кораблях иногда так дерутся, — Галка вспомнила абордаж «Сан-Хуана». — По-твоему, сухопутные испанцы намного страшнее морских?

— По-моему, не мешало бы придумать парочку планов про запас.

— Легко, — девчонка хитро усмехнулась. — Вот, к примеру, один, самый простой. Дожидаемся, когда ветер подует в сторону крепости, и велим парням вывесить на просушку свои носки. Не пройдёт и получаса, как испанцы выкинут белый флаг.

От дружного хохота десятка мужиков задрожали стёкла в окошке. Так, наверное, не смеялись даже запорожцы, писавшие своё знаменитое письмо турецкому султану.

— Тихо вы, черти! — Галка сама еле сдерживала смех. — Демаскируете нас на фиг своим ржанием!

Через час «Галлардена» и «Сен-Жан», взяв на борт две сотни пиратов, всех негров-рабов, захваченных в Санта-Каталине и любезно предоставленных Морганом для перекладывания на них тяжёлой работы, а также нескольких опытных канониров с «Гардарики», снялись с якоря и незаметно вошли в малую бухту, в миле к западу от крепости Чагрес. Высадив десант и выгрузив на берег несколько пушек, корабли ушли подальше, чтобы не маячить перед глазами испанских наблюдателей. Тогда как три самых крупных пиратских корабля с рассветом нагло попёрли прямиком на форт.

— С почином, — сказала Галка, услышав раскат первого залпа испанской батареи. — Пошли, братва. Путь неблизкий.

12

Вы когда-нибудь пробовали продираться сквозь тропический лес, имея в качестве груза десять корабельных орудий и боеприпасы? Да ещё обходя болотистые места и скалы? Если у вас нет под рукой двух десятков негров, прорубающих путь сквозь эти дебри, — даже не пытайтесь, дохлый номер. Впрочем, и с неграми, активно работавшими своими мачете, пираты двигались не ахти как. На кораблях, активно провоцировавших испанцев на артиллерийскую дуэль, уже пожгли немало пороху, пока сухопутный отряд наконец добрался до края леса. Тут их ждал неприятный сюрприз. То ли им не удалось сохранить скрытность высадки, то ли комендант крепости был очень дальновидным человеком, но факт: испанцы, едва увидев подозрительное движение на опушке, сразу открыли огонь.

— Приведите остальных, английские собаки! — кричали из-за стены. — Здесь вы умрёте все до единого, и не пройдёте в Панаму!

— Чёрт… — ругнулась Галка. Упоминание о Панаме ей очень не понравилось. — Щиты вперёд. Заградительный огонь. Пьер, готовь орудия! Будем зажигать по-взрослому!

Щиты, связанные из срубленных по дороге молодых деревьев и — тут Галка настояла на своём — сложенные в два-три слоя пополам с ветками и листьями, выставили вперёд. За каждым укрылись по два стрелка и два заряжающих. По дереву тут же застучали испанские пули и картечины. Под прикрытием пальбы стрелков канониры зарядили орудия «зажигалками», и вскоре за стену испанской крепости, прямо на крыши из высохшего пальмового листа, полетели дымящиеся огненные шары.

— Отлично! — весело крикнула девчонка. — Пьер, повтори, а то они, боюсь, не поняли с первого раза!

Пока канониры под командованием Бертье перезарядили пушки всё теми же «зажигалками», пока стрелки состязались с испанцами в меткости — семеро из них уже были убиты — команда гренадеров приготовилась забрасывать деревянные палисады противника своим адским ромом. А за стеной уже занимался пожар. Испанцы, видимо, пытались его тушить, да вот незадача: состав, которым были пропитаны снаряды, можно было эффективно загасить только песком или землёй. А они действовали по старинке, водицей. Следующий залп свёл на нет и эти усилия. Но не успела Галка отдать приказ гренадерам, как в крепости сперва полыхнул нехилый язык пламени, а затем рвануло так, что у всех позакладывало уши.

— Порядочек! — закричал капитан Диего. — Теперь они наши!

Ну, тут он явно поторопился с выводами. Испанцы имели на сей счёт собственное мнение, и продолжали отстреливаться из всех наличных стволов. В этот момент Галка решила, что самая пора угостить испанцев «коктейлем Молотова». Пусть оценят.

— Заградительный огонь! — крикнула она. Её звонкий голосок перекрыл даже мушкетную трескотню. — Гренадеры, вперёд!

От треска выстрелов сразу стало ничего не слышно, от дыма — нечем дышать. Двадцать гренадеров под прикрытием всё тех же щитов подошли ко рву почти вплотную и принялись швырять бутылки с зажигательной смесью. Смесь была что надо, пираты не пожалели туда ни серы, ни смолы, ни прочих ингредиентов. Пламя, сперва небольшое, через пару минут уже охватило деревянные конструкции и в какой-то момент поднялось выше стены. Пираты, оставив на поле боя полтора десятка убитых, отступили к лесу. Теперь можно было передохнуть: огонь сам сделает то, что не смогли бы сделать пушки.

Стена начала обрушиваться в ров почти одновременно с донесшимся из форта грохотом взрыва. Видимо, кому-то из корабельных канониров повезло угодить ядром в испанский порох. Вот теперь Галка была уверена, что крепость уже у них в кармане. Оставалась сущая мелочь — хорошенько расширить дыру ядрами и схватиться с испанцами на саблях. Отрядив часть людей гасить ими же зажжённый пожар, она повела оставшихся в атаку. Прямо в солидный пролом, образовавшийся в стене. Естественно, испанцы постарались максимально усложнить им эту задачу, но в атаку-то первыми пошли не просто пираты, а матросы с «Гардарики» и «Орфея». Да ещё у форта высадился десант с кораблей… Одним словом, спустя каких-то несчастных полчаса всё было кончено. Галка ещё ночью распорядилась брать как можно больше пленных — крепость предстояло восстанавливать, а пираты не любили делать это своими руками. Но комендант отдал своим солдатам приказ стоять до последнего, и те предпочитали погибнуть, чем попасть в руки флибустьеров. Они-то думали, что имеют дело с Морганом! Коменданта, который с двумя пушками и десятком солдат забаррикадировался у арсенала, пришлось брать с помощью метко брошенного в лоб камушка. На пару минут он просто вырубился, а за это время пираты повязали его верных солдат. А со стороны форта тут же донеслись победные крики: десант сделал своё дело.

Галка, как и всегда после боя, велела сосчитать убитых с обеих сторон. Из трёхсот одиннадцати испанцев к ней в лапки попали человек тридцать, включая коменданта.[21] Испанских трупов насчитали двести пятьдесят девять — значит, успели-таки выслать гонцов в Панаму. Пиратов же погибло двадцать три человека в обоих отрядах.

«Война будущего, — подумала Галка, выслушав доклад. — Звездец. Так, чего доброго, действительно стану тут причиной усиленной гонки вооружений».

— Прекрасно, братцы, — сказала она своим офицерам. — Если так же оперативно возьмёте и Панаму, вытрясу из Моргана для вас ещё по двести реалов сверх обычной доли. Каждому. Только помните: мародёров я прикажу расстреливать на месте.

— Договор есть договор, капитан, — процедил Требютор. Он только что подошёл с группой своих французов и наблюдал результаты деятельности сухопутного отряда. — Да, тебе не послышалось, девочка. Ты действительно капитан, чего бы там ни болтали некоторые ямайские дурни. И я готов воткнуть саблю в брюхо каждому, кто осмелится с этим не согласиться, чёрт бы меня побрал!

— Спасибо за доверие, Франсуа, — спокойно произнесла девушка, пожав ему руку. Потом на её покрытом сажей и пороховой копотью лице сверкнула ехидная улыбочка. — При такой братве стыдно быть плохим капитаном, согласись… Ладно, братцы, теперь принимаемся за разбор шапок. Где комендант?

Связанного испанца с изрядной шишкой на лбу, поскольку он был не в состоянии держаться на ногах, поставили перед девушкой на колени. Галка не только освободила его от верёвок, но и помогла усесться на пушку.

— Я — Алина Спарроу, — по всей форме представилась девчонка, когда испанский комендант чуточку оклемался. — Капитан галеона «Гардарика», службы его величества короля Англии. С кем имею честь беседовать?

— Дон Хосе де Агилар, сеньорита, — испанец был настолько удивлён, во-первых, учтивым обращением, а во-вторых, самим фактом того, что пиратами командовала девушка. — Комендант крепости Сан-Лоренцо-де-Чагрес и губернатор близлежащих земель. Я… наслышан о вас.

— Приятно познакомиться, дон Хосе. Вы мужественный человек, достойный противник, и заслуживаете уважения. Я объявляю крепость Сан-Лоренцо-де-Чагрес владением британской короны, а вас своим пленником, но гарантирую как вам, так и вашим людям жизнь и достойное обращение.

— Вы великодушны, сеньорита, — испанец, уже немолодой, чуть склонил голову. — Буду честен: не знаю, смог бы я быть столь же любезен с вами, случись всё по-другому.

— По-другому случиться не могло, дон Хосе, — ответила Галка. — И вы это знаете. Официальная часть окончена? Будьте так любезны, проводите нас в свой дом. Мы какое-то время побудем вашими гостями, хоть вы нас и не приглашали.

Спровадив коменданта под арест, Галка наконец сумела оторвать пять минут на то, чтобы хотя бы умыться. Затем пришлось «принимать хозяйство» — оценивать ущерб, нанесённый крепости её братвой; приказывать пленным испанцам исполнять обязанности сперва похоронной команды, а затем бригады ремонтников; выслушивать доклады своих офицеров о количестве захваченных боеприпасов и продовольствия, и так далее. Всё было хорошо. Пока не прибыли пираты из лесной засады. По одному только виноватому лицу Хайме можно было понять: неудача.

— Говори, — Галка умела читать по лицам, как в открытой книге, и настроение у неё сразу испортилось.

— Всё, как вы и предполагали, капитан, — хмуро ответил Хайме. — Они послали отряд человек пятнадцать. Мы встретили их как положено, только… двоих всё-таки упустили.

— Да они верхом были, кэп, — вступился за него Жером-Меченый. — Лошадей-то мы захватили, да куда же нам угнаться за этими донами? Так припустили, только пыль столбом.

Это было чистой правдой. Моряк на лошади — всё равно, что кавалерист на палубе. Догнать беглецов точно бы не смогли, только погибли бы зря.

— Ну, упустили и упустили, чего теперь страдать? — проговорила Галка. — Сделанного не вернёшь.

— Но это означает, что испанцы теперь знают о цели нашего похода, — сказал Эшби.

— Они и так о ней знали, — негромко сказала ему девушка. — Кричали нам со стены кое-что интересное про английских собак и Панаму. А я не откажусь узнать, кто им шепнул пару слов о нашем курсе.

— Проводите меня к коменданту. — Эшби был непривычно хмур. — Прошу вас, капитан.

Галка встретилась с ним взглядом.

— Только без жертв, Джеймс, — ещё тише проговорила она. — Я дала слово.

— Я не нарушу вашего слова, капитан.

13

Десять дней спустя на горизонте показались паруса эскадры Моргана.

Хотя Галка распорядилась послать к нему лоцмана, основательно изучившего фарватер, Генри Морган от его услуг не слишком любезно отказался — мол, он в няньках не нуждается. И тут же посадил свой фрегат на подводную скалу. Обошлось без жертв, но корабль чуть не пошёл ко дну.[22] Вы представляете, в каком настроении сэр Генри появился в крепости? Однако, к его удивлению, крепость Чагрес оказалась в полнейшем порядке. За десять дней своего хозяйствования «эта шмакодявка» позаботилась восстановить все укрепления, пополнить боезапас за счёт корабельных арсеналов, провиант, а также провела — едва ли не самолично — тщательный осмотр местности и велела составить подробную карту «новых владений его величества».[23]

— Признаться, я приятно удивлён, — сказал Морган. Он долго и тщательно искал причину сорвать свою злость на девчонке, но не нашёл. Крепость была в почти идеальном на то время состоянии. — Вы не теряли времени даром.

— Так же, как и вы, — Галка кивнула на лодки, сновавшие между кораблями: Морган привёз съестных припасов на три месяца вперёд. — Когда думаете выступать в поход?

— Как можно скорее, пока испанцы не опомнились.

— Я вас сейчас огорчу, сэр Генри, — в голосе девушки снова прорезалось ехидство. — Испанцы были в курсе относительно наших планов ещё до подхода десанта.

— Вы уверены? — новость и впрямь была не из приятных.

— После боя мы допросили пленных. Незадолго до моего визита коменданту пришло письмо. Из Картахены. В Рио-де-ла-Аче дезертировал один урод, он-то и выложил испанцам наши планы. Желаете прочесть это письмо? Я уже разгребла архивы коменданта.

Морган процедил под нос нечто такое, что при дамах вообще-то произносить не следовало.

— План менять не буду, — заявил он. — Поздно.

— Вот в чём наша слабость, сэр Генри, — на этот раз Галка говорила совершенно серьёзно. — Каждый сам себе капитан. Каждый готов предать, если переменится ветер или кто-то щедрее заплатит. Ненавижу это…

— Так было всегда, — жёстко ответил Морган. Солнце разбивалось в волнах на тысячи бликов, на бухту было радостно смотреть, но он не радовался ничему. — Думаете, я не знаю подлую натуру этих людей? — он вцепился взглядом в пиратов, несших стражу на стене. — Да и вообще, люди ли они? Сволочь портовая, отребье со всей Европы.

— Как и вы? — хлёстко проговорила девушка.

— Давайте не будем переходить на личности, мисс капитан. — Лицо Моргана начало наливаться гневной краснотой. При этом Галка подумала: мол, пить меньше надо, а если уж пьёшь, хотя бы закусывай. — Это чревато неприятностями как для вас, так и для меня, учитывая, как вы популярны среди этого сброда. Поэтому будьте любезны, давайте договоримся впредь быть корректными друг с другом и следить за своими выражениями.

— Не могу дать вам такого обещания.

— Почему?

— А я всегда говорю то, что думаю. За что меня многие и не любят.

— Ясно. — Морган отвёл взгляд. Не хотел, чтобы она прочла по глазам то, что думал он сам. — Вы позволяете себе редкую роскошь в наши дни — иметь собственное мнение. За это иной раз приходится дорого платить. Очень дорого.

— Спасибо за предупреждение, — девчонка изобразила насмешливый книксен. — Вернёмся к делу?

— Валяйте.

— Если испанцы в курсе, куда мы направляемся, что, по-вашему, они сделали в первую очередь?

— Выставили засады на пути в Панаму.

— Естественно. Но я бы на их месте, во-первых, увела в безопасные места всё мирное население, во-вторых, не самих, а вместе с запасами продовольствия. И только в-третьих выставила бы засады. Кстати, пленные на допросах показали, что в Панаме нас ждёт как минимум трёхтысячный гарнизон и две тысячи быков.

— Да вы просто военный гений, сударыня, — едко усмехнулся Морган.

— Бросьте ёрничать. Я родом из страны, которая всю дорогу сражалась на суше, ещё со скифских и доскифских времён. И если любезный островитянин заткнётся, то он услышит нечто интересное и познавательное для себя лично. — Галка, когда хотела, умела разговаривать предельно жёстко. Самомнение этого англичанина доставало её до самой печёнки, а подобные словесные пикировки у пиратов были в порядке вещей, так что если Морган и обидится, то не очень сильно. — Испанцы гарантированно выставят против нас мобильные отряды, состоящие из тутошних индейцев. Местность они знают в любом случае лучше нас, потому продвигаться вглубь перешейка одной большой колонной — верх глупости. Разбить нас не разобьют, но крови попьют с гарантией. Это плюс к тому, что по пути всё съестное будет либо уничтожено, либо вынесено до последней крошки. Типичная партизанская тактика. Никогда не сталкивались? Столкнётесь.

— Ну и что вы посоветуете моряку, сухопутная скифская амазонка? — хмыкнул Морган.

— Во-первых, разбить наше войско на три отряда. Первый и второй, легко вооружённые, разделяются на несколько небольших групп, которые просачиваются в лес именно по партизанской методе. Задача первой группы — разведка и охранение авангарда. Вторая группа таким же манером прикрывает тыл и фланги. У меня достаточно людей, опытных лесовиков, чтобы организовать такие группы. Основные силы тащат на себе пушки, боезапас и провиант, их бой ещё впереди, у Панамы. По-моему, не так уж это и мудрено.

— По-моему, слишком мудрено. — Морган прекрасно понял замысел Галки, но допустить мысль о том, что какая-то девчонка из какой-то дикой Московии — всё-таки удалось вызнать, откуда она взялась — будет строить тут погоду, оказалось выше его сил. — Не забывайте, что адмирал здесь я, и поход — моя затея. Потому и приказы отдавать тоже буду я. Если сочту нужным, сделаю по-вашему. Если нет — не обессудьте. Я хочу, чтобы мы без помех дошли до Панамы.

— Я тоже этого хочу. Но к цели можно идти разными путями. Можно с умом, а можно и напролом, только как бы при этом себе лбы не порасшибать.

— Знаете, что, мисс осторожность! — вспылил Морган. — Воображаете себя самой умной в этой части света? Есть и поумнее! Не думайте, будто можете мне указывать лишь по той причине, что вы так ловки брать крепости!

— По три раза на день раньше их, блин, брала! В завтрак, в обед и в ужин! — рявкнула Галка, разозлившись не на шутку. Плевать ей было на его адмиральство: хамов надо ставить на место не отходя от кассы и невзирая на звания. — Два прославленных полководца собрались, ёханый бабай! Один по полвойска при штурмах в ров укладывал, другая вообще за это в первый раз в жизни берётся! Теперь никак не выясним, кто круче!.. — Девушка остыла так же быстро, как и взъярилась. — Орать на себя я не позволяю никому. Не переживайте насчёт уязвлённого самолюбия. Будь на вашем месте даже король Англии, он бы услышал то же самое.

— Ну, ну, — Морган давно отвык от таких отповедей, и в первые секунды просто лишился дара речи от возмущения. Но теперь возмущаться было как-то не с руки. Так и хотелось кликнуть своих верных головорезов, чтобы раз и навсегда решить эту проблему. Нет. Слишком много у неё людей и пушек. — Я люблю, когда люди не дают сесть себе на шею. Сам такой. Но терплю самодеятельность только до определённой степени. Однажды моё терпение лопнет, и я вас повешу.

— Бог в помощь, — процедила девчонка. И, развернувшись на каблуках, ушла.

— Стерва, — Морган не остался в долгу, но девушка как будто его не услышала.

«Я не верю человеку, называющему моих друзей сбродом. — Галка всё прекрасно услышала. — Да, они не идеал. Но если сравнить их полтора года назад и их теперешних — что бы вы сказали, сэр Генри, если бы увидели эту разницу?»

14

— … … его мать!!! — от всей души высказалась Галка, услышав распоряжение Моргана. Высказалась по-английски, чтобы все всё поняли. — У него на плечах голова или задница?!!

— Можешь задать этот вопрос ему лично, — хмыкнул Причард. Именно его Морган выбрал в качестве посредника между собой и вредной девкой. Общаться с ней — только нервы портить.

— Если тебе охота девять или десять дней топать по джунглям на голодный желудок — вперёд, за орденами! — фыркнула девушка. — Пусть Морган делает что хочет, хоть убьётся с горя об стенку, но мои люди без припасов в поход не выйдут! Всё!

— Не кипятись. — Причард знал, что у неё всегда есть собственная точка зрения на приказы начальства. — Ты и вправду стала хорошим капитаном, девочка, только одного не учитываешь. Морган терпеть не может, когда к нему лезут с советами. Даже если эти советы стоящие.

— Ну и болван, — пожала плечами Галка. — Так ему и передай. Дословно.

Старый Жак нашёл своего капитана в кабинете коменданта, в котором Галка просто поселилась. Дона Хосе она держала под стражей в его же собственной спальне, но иногда развлекала его прогулками в своём обществе, сопровождавшимися беседами на философские темы. Испанец, как и многие другие до него, выразил удивление, как столь образованная девушка могла связаться с пиратами. «Слабый человек растворяется в окружении сам, — ответила ему Галка. — Сильный — растворяет его в себе». «Вы считаете себя сильным человеком, сеньорита?» — спросил её дон Хосе. «Не сказала бы. Но в любом случае я не становлюсь, как все. И никогда не стану…» Из-за испанца она чуть было снова не поругалась с Морганом, когда адмиралу вдруг приспичило его повесить. Ну вот хлебом не корми, дай только кого-нибудь вздёрнуть… Сумела убедить спесивого англичанина при помощи слов, что вообще-то внушало надежду на некоторую его вменяемость: мол, другом этот дон нам точно не будет, но может перестать быть врагом, если повести себя как должно. И вообще, верёвки денег стоят. Словом, Галка, временно исполнявшая обязанности коменданта крепости Чагрес, изрядно помотала нервов себе и другим, но любым способом старалась выкрутить по-своему. Старый Жак с трудом верил в то, что Морган махнул на это рукой. Тортугские пираты на перешейке ему были нужны, особенно команды «Гардарики» и «Орфея». Но это пока не взята Панама. После Панамы можно было ожидать любой подлости с его стороны. О том, собственно, боцман и пришёл сказать «дочке», как он в последнее время стал называть Галку в таких вот личных беседах.

— Я знаю, дядюшка Жак, — спокойно ответила девушка, запечатывая какое-то письмо. — Я знала это, как только в первый раз посмотрела ему в глаза. Морган — гнилой человек.

— Тогда какого чёрта ты туда лезешь? — боцман навис над столом, как туча. — Охота свернуть шею ради того, чтобы семейка Модифордов сварганила себе ночные горшки из панамского золота?

— Прошу тебя, дядюшка, успокойся, — всё так же спокойно говорила Галка. — Ещё не пришло время для нашей ярости.

— Так… ты ждёшь момента, чтобы…

— Да.

— Чёрт, рисковая ты голова, — хмыкнул Жак. — Тогда тебе понадобится надёжный тыл.

— Вот потому я и назначаю тебя комендантом этой крепости, — улыбнулась девчонка, вручая ему свёрнутый трубочкой документ. — Здесь приказ. С этого момента в Сан-Лоренцо-де-Чагрес командуешь ты.

— Морган не был против?

— Ещё как был! Он вообще-то хотел Бредли на хозяйстве оставить, но мне тут парни натрепались, будто этот субчик не дурак украсть чего плохо лежит. Я тонко так на это намекнула, и Морган сразу сдулся. Ему тоже нужна боеспособная крепость, а не полуразгромленный птичий двор.

— Почему ты не хочешь, чтобы я пошёл с тобой в Панаму?

— Я хочу, чтобы ты остался здесь, — сказала Галка. — Ты мне как отец, и я не хотела бы, чтобы повторилась история с капитаном «Сан-Хуана».

— Верно мыслишь, дочка, — вынужден был согласиться помрачневший Жак. — Я такой, что и вправду могу того… не сдержаться…

Не желая ждать милостей от начальства, Галка быстренько сдала дела Старому Жаку, шепнула, чтобы он по-тихому выпустил испанцев за пределы крепости, как только получит известие о взятии Панамы, и помчалась на «Гардарику». Палуба была выдраена до блеска. Команду уже давно разделили на тех, кто шёл в поход, и тех, кто оставался. И вот те, кто оставался, от нечего делать довели галеон практически до стерильной чистоты. Не очень-то это было в ходу в те времена, но не на каждом корабле капитаном была девушка. А пираты в известном смысле тоже были джентльменами. Если сами того хотели.

— Здорово, кэп!

— Салют, братва, — Галка не только не забыла тех времён, когда сама была матросом на «Орфее», но и иногда сама бралась за матросскую работу. Не то что Причард. Старый Жак говорил, этот, как выбрали капитаном, сразу забыл дорогу на бак. — Как там внизу, движется?

— Дым столбом, — подтвердил её подозрения юнга — этот рейд у него был первым, и потому он оставался на борту.

— Щас проверю, — Галка скользнула в люк, спустилась по лесенке… и в нос ей ударил запах хорошо провяленного мяса.

Работа здесь действительно кипела. Готовясь в поход, Галка велела каждому брать с собой десятидневный минимальный паёк — сухари и мясо. Плевать на все приказы Моргана. Потом, небось, сам поймёт, что ошибся. Но его честно предупредили, не так ли? А что вещмешки будут чуть тяжелее, так ведь своя ноша не тянет.

— Не боись, уже заканчиваем. — Владик, руководивший заготовкой сухого пайка, без всяких лишних вопросов понял, зачем сюда пришла «сестра».

— Это хорошо, что заканчиваете, — сказала девушка. — Есть одна закавыка. Морган приказал не брать в дорогу никакой еды. Соображаете, к чему это я клоню? — И заговорщически подмигнула.

— Ага, — Билли расплылся в довольной улыбке. Он раньше ходил под началом Моргана, и по какой-то таинственной причине терпеть его не мог. — Ясно, кэп, сделаем всё в лучшем виде. Скоро мы выходим? А то совсем тут зады отсидели.

— Завтра на рассвете.

— Мы будем готовы уже до вечера.

…Владик поймал её у люка.

— Поговорить надо, — негромко сказал он. Команда уже достаточно понимала по-русски, поэтому они были вынуждены проводить личные беседы в личных же апартаментах.

Галка без разговоров утащила его в каюту.

— Ну? — спросила она. — Что за тайны мадридского двора?

— Я пойду с вами, — заявил Владик.

— Даже не думай, — нахмурилась Галка. — Жить надоело?

— Меня дядька Жак, по-твоему, зря учил? — обозлился любимец районных девчонок. — Сама-то вся из себя такая крутая, капитан Флинт в юбке, да и только! А я? На что гожусь я? Надо мной не смеётся только ленивый!

— Так, а ну прекратил истерику! — Галка схватила его за плечи. — Всё, спокоен?

— Как море в штиль… — буркнул Владик.

— А теперь послушай меня, братец. Хочешь показать, что ты не мальчик на побегушках, а настоящий мужчина? Прекрасно. Только кому будет легче, если при этом доказывании ты загнёшься в первый же день, — она заглянула ему прямо в глаза, и он не выдержал. Отвёл взгляд. — Ты, до того, как попал сюда, в каком году в последний раз спортом занимался?.. Не помнишь. А там, на перешейке, между прочим, не турбаза, и встречать нас будут не шашлыками. Скорее, самих на шашлык пустить захотят, как одного французского капитана. И что получится, Влад? Будешь доказывать свою мужественность, а докажешь только глупость. Потому что быть мужчиной — это не только лихо махать саблей и гулять с девками.

— Ты, конечно, великий спец по части мужской психологии, — нервно хихикнул Владик. — Вон как братва на тебя смотрит. Капитан!.. Хех… Не поделишься секретом, чем ты их взяла? Только честно.

— Честно? — Галка хитро улыбнулась. — Я никогда не боюсь, Влад. В какой-то книжке я вычитала, что с тем, кто ничего не боится, ничего и случиться не может. Решила проверить на практике. Знаешь, действует. Но это совсем не значит, что нужно переть со шлюпом на линкор. «Не бояться» — это точно рассчитывать свои силы. И верить. Даже если верить приходится в невозможное. Вот с этим, брат, у тебя проблемы.

Владик горько усмехнулся. Всю сознательную жизнь его мужественность определялась количеством «зелени» на папином счету. Здесь, в этом мире, счёт иной, и никто здесь не озаботится с подобострастной улыбочкой пригласить его за VIP-столик. Всё придётся строить самому. Начиная с самого себя.

— Ты меня верно понял, — Галка не читала мыслей — не сподобилась ещё. Просто Владик так и не научился скрывать от неё свои эмоции, а эмпатом-то, как любой нормальный капитан, она обязана была быть. И была. — Так держать.

— Есть так держать…

15

На рассвете девятого января 1671 года в поход на Панаму выступили тысяча шестьсот человек.[24]

Перед самым выходом Галка в десятый раз проверила своё снаряжение. Ничего лишнего, зато всё необходимое с собой. Если бы ещё палатки кто-нибудь из пиратов захватить догадался, цены бы им не было. Но климат здесь тёплый, и джентльмены удачи предпочитали ночёвки под открытым небом. Потому Галка, ещё не забывшая зябких, полных росы рассветов своей родины, невольно поёжилась, представив, как будет вечером укладываться на траве, подложив вещмешок под голову. Не успела она подумать, что не мешало бы прихватить в дорогу хоть какой-то плащ, как буквально спиной почувствовала чьё-то присутствие.

— Простите, капитан, я вам не помешаю?

Эшби.

Девушка обернулась, затягивая узлы мешка. Эшби был одет по-походному, и с таким же мешком за плечами.

— Джеймс, вы должны остаться, — негромко проговорила Галка. — Кто, кроме вас, сможет сберечь корабли?

— Алина, я пойду с вами, даже если мне придётся нарушить ваш приказ, — упрямо заявил Эшби. — Здесь Жак, он присмотрит за порядком лучше меня. А я, с вашего позволения или без оного, стану вашим личным ангелом-хранителем.

— Крылья не заболят? — криво усмехнулась Галка. В ангелах-хранителях с саблей на боку она не нуждалась. Зато нуждалась в друзьях, и Эшби это знал.

— Заболят — обращусь к доктору. Вот кто в самом деле ангел-хранитель, — капитан «Орфея» вымученно улыбнулся. Затем его улыбка куда-то пропала. — Я не оставлю вас наедине с Морганом.

— Тогда удачи нам обоим, Джеймс, — девушка пожала ему руку.

Теперь, когда все отряды погрузились на плоскодонные баржи и каноэ, и эти, так сказать, транспортные средства медленно выгребали против течения, они сидели рядом. Спина к спине. И молчали.

Только у одного из них двоих впереди была неизвестность. Другая точно знала, что их ждёт в конце. Легко ехать по колее. Прокладывать же собственную дорогу…

«Я надеюсь, Господи. Я верю. Но как же я боюсь!»

ЧАСТЬ 5 Поворот оверштаг

1

Это очень неприятно, когда в густом тропическом лесу тебе за шиворот капает какая-то липкая дрянь. То ли смола, то ли сок какого-то плода, то ли птичка отметилась. Но приходится терпеть. Ты разведка или погулять вышел? От того, обратишь ты на это внимание или нет, зависят жизни твоих товарищей, идущих в полумиле за тобой. А лес — это не просто деревья, обвитые лианами. Это плотный от влаги и странных запахов воздух. Это иной раз и глаза, следящие за тобой из-за густой зелени. Это и индейские стрелы, которые, быть может, уже нацелены тебе в шею. Это и малоприятные твари, так и норовящие с громким шорохом выскользнуть у тебя из-под сапога или забраться под рубашку. Словом, не пикник.

Хайме, шедший — вернее, бесшумно скользящий — впереди, остановился и поднял руку. Знак: «Внимание». Пираты, уже наученные жестоким лесом, мгновенно приникли к ближайшим деревьям и, стараясь не шуметь, взвели курки. Они ещё ничего не слышали, но полностью доверяли тончайшему слуху метиса, выросшего в таком же лесу. Чуть севернее этих мест. Впереди по курсу кто-то был, и следовало ещё выяснить, друг это или враг. Индеец индейцу рознь. Попадутся ещё из враждебного племени, будет весело всем.

Ещё одна отмашка — сигнал: «Все ко мне».

— Что? — одними губами спросила Галка.

Вместо ответа Хайме показал сперва раскрытую ладонь, затем два пальца. Значит, семеро. Столько же, сколько и их. При таком раскладе нарываться на стычку — значит, не только обнаружить себя, но и подставиться под возможный удар более крупного отряда испанцев. Ведь те действовали точно таким же способом, высылая вперёд разведгруппы. Тактика по тем временам далеко не новая. Но пираты, морские волки, применяли её на суше, пожалуй, впервые за всю свою историю.

Осторожно, дюйм за дюймом, Хайме пробрался к кустам, окружавшим приличную поляну. Заглянул сквозь листву, быстро пересчитал противника, убедившись, что слух его не обманул — точно, семеро — и так же осторожно подался назад. Это действительно были не друзья. Пятеро испанцев и два индейца из союзного им племени. И они грамотно, по всем правилам того времени, засели у дороги. Вероятно, это был авангард основного отряда. Метис вернулся к своим спутникам. Мудрёным способом сплёл пальцы рук, приложил к губам и издал резкий птичий крик. Несколько секунд спустя сзади донёсся такой же ответ. Порядок. Пиратский авангард предупреждён, и испанцев ждёт весьма неприятный сюрприз…

И это только один разведрейд за один день. Сколько их уже было, и сколько ещё впереди? Четвёртые сутки по перешейку этому клятому топают… Скорость каравана, как известно, определяется скоростью самого медленного верблюда. А основной отряд тащил снятые с кораблей орудия, порох, ядра, не говоря уже о лёгком стрелковом оружии. С таким обозом быстро не походишь. И хотя по прямой от Чагрес до Панамы было не больше семидесяти километров — в наше время за час на авто, не спеша, — то по кривой выходило несколько больше, а если учесть этот чёртов лес, доставучего противника и голодные желудки… Короче говоря, Морган уже на третий день похода понял, что погорячился, и зря не внял совету проклятой московитки. Понадеялся разжиться продовольствием по пути. Но девка оказалась права: испанцы вымели из закромов и полей всё до последнего зёрнышка и уволокли в Панаму. Не голодали лишь тортугские пираты, прихватившие с собой пусть минимальный, но всё же запас еды, да те немногие из ямайских, чьи капитаны осмелились сделать то же самое вопреки приказу адмирала.

— Где эта дрянь? — мрачно поинтересовался Морган, глядя, как матросы «Орфея» у него на глазах достают из своих мешков сухари, полоски вяленого мяса и садятся у костров ужинать. Вчера его люди попытались было силой отнять у тортугцев их провиант. Учитывая разницу в подготовке тех и других, результат предсказать было несложно: матросам «Сатисфэкшена» просто набили морды. А девка ещё пригрозила, что в следующий раз не станет сдерживать своих людей. Сегодня Морган собирался поставить её на место. Если позаботилась о еде — очень хорошо. Дели на всех по законам Берегового братства.

— Ещё не вернулась, — сказал верный Харрис. — Её черёд идти в охранение.

— Когда вернётся — сразу ко мне.

— Есть, капитан.

Вот ещё одна черта, которую Морган так до сих пор и не понял в этой девчонке. Разве капитан обязан стоять на вахте или ходить в разведку? Разве в обязанности контр-адмирала его эскадры входит бегать с ружьём по лесу в поисках неприятностей? Почему она называет этот сброд братьями? Рисуется перед командами, заигрывает с ними, чтобы не сместили? Непонятно.

Не прошло и часа, как вернулась та самая разведгруппа. После напряжённого сосредоточения, которое подразумевается в работе разведчика, пираты — матросы «Гардарики» во главе со своим капитаном — со смехом принялись рассаживаться у костров и размачивать сухари, рассказывая о том, как прошла их необычная для моряков вахта. Харрис немедленно послал своего боцмана за девчонкой. Самому идти почему-то было неохота. То ли из-за насмешливых взглядов и едких шуточек, на которые французские зазнайки никогда не скупились, то ли из-за запаха мяса, от которого сводило кишки так, что хотелось завыть. Даже ему, второму номеру в списке Моргана, доставались сущие крохи. По полбанана на брата — из того, что нашли прикопанным в одном брошенном селении. Это что, нормальная еда для взрослого мужика?

Девчонка не стала провоцировать адмирала, явилась сразу. Правда, не забыв быстренько дожевать свою порцию мяса с размоченным сухариком. Харрис ни разу здесь не ходил в разведку, но знал, как это напряжно для нервов. Парни рассказывали. Потом не то что сухарик с мясом — быка бы сожрал. Он не стал ничего говорить. Хотя бы потому, что бесполезно, всё равно девка сделает по-своему. Тварь. Его бы воля — он бы её… Но нет. Пришлось, криво усмехаясь, оставить её наедине с адмиралом. Пусть поругаются. Пока двое дерутся, третий должен тихо радоваться, ожидая своего часа…

От того, как Морган на неё посмотрел, могло бы скиснуть и наисвежайшее молоко. Но Галка была сделана не из молока и скисать не собиралась.

— Я слышал, вы нарушили мой приказ, — процедил он, с самого начала задавая разговору официальный тон. — Вы позаботились о своих людях, и правильно сделали. Но сейчас я не могу допустить, чтобы кто-то в моём отряде набивал брюхо, а кто-то ложился спать голодным.

— Словом, вы требуете, чтобы мои люди поделились с вашими? — девчонка нагло усмехнулась. — Хорошо. Давайте рассуждать логически. Именно вы отдали приказ не набивать мешки съестным. Так?

— К сожалению.

— Очень хорошо, что вы признаёте свою ошибку, сэр Генри. Значит ли это, что вы также признаёте себя плохим капитаном, раз не позаботились о команде? Ведь если вы не подумали накормить свою братву, то это уже ваши личные проблемы. Может, скажете, почему я должна за свой счёт решать личные проблемы Генри Моргана?

— Потому что в противном случае некоей Алине Спарроу придётся отвечать перед всеми по законам Берегового братства, — Морган, казалось, готов был прямо сейчас отправить эту стерву в ад. — Разве по законам не положено делиться добычей со своими братьями?

— То добыча. — Чтобы напугать Галку, нужно было быть самим дьяволом. Морган на это не тянул. — А то заготовленные вопреки вашему приказу сухарики… Ладно. Я сейчас сама выйду к братве и объясню, что к чему. Мол, наш обожаемый адмирал сперва приказывает тащиться в джунгли налегке, хотя его честно предупреждали, что халявы по дороге не предвидится. Потом, когда он видит, что не всё так гладко, решает, прикрываясь законами, отобрать кусок у тех, кто не подчинился его легкомысленному приказу. Как вы думаете, что за этим воспоследует?

— А вам не желательно ли полюбоваться на собственные кишки, мисс? — зарычал Морган, поднимаясь и положив руку на эфес шпаги.

— В таком случае, адмирал, у меня останется право защищаться, — девка улыбнулась так, что адмирал сразу сбавил обороты. — А я ведь могу случайно совершить непоправимое, и Британия понесёт большую утрату.

Морган еле сдержал ругательства, так и рвавшиеся с языка. Но здесь закон на её стороне. Если он нападёт первым, чёртова девка получит полное право его укокошить. А дралась она… Ну то есть на саблях звёзд с неба не хватала, однако её дьявольское искусство, о котором ходит столько слухов и которое он, увы, уже испытал на себе…

— Хорошо, — буркнул он. — Сколько вы хотите за половину вашего запаса?

— Пять тысяч золотом.

— Вы с ума сошли?

— Дорога ложка к обеду, адмирал. — Эта сволочь снова улыбалась. — Не хотите — как хотите. Братва рано или поздно узнает, как вы зажали пять тысяч реалов и упустили прекрасную возможность накормить их. Надо будет — так этим слухам кое-кто поможет расползтись… Не нравится? Тогда деньги на бочку, и я отдам приказ своим парням. Не станете платить — увы, я искренне хотела как лучше.

— Сука! — от всего сердца высказался Морган. «Убил бы…»

— О, сэр Генри, в ваших устах это слово — комплимент. — Галка отвесила галантный поклон — научилась, глядя на Эшби и окружение д'Ожерона. — Где мои деньги?

Получив увесистый звякающий мешочек, Галка ушла. А Морган в ярости опрокинул свой походный столик.

«Она мне нужна. Она и её люди».

— Харрис! — крикнул он.

— Да, сэр, — его капитан всё слышал и прибежал по первому же зову.

— Иди за ней. Возьми двадцать человек, пусть перенесут провиант, — тяжело дыша проговорил Морган. — Смотри мне, чтобы поделили как положено.

Харрис сперва подумал, что ему послышалось. Но Морган только цыкнул на него: мол, вперёд, выполнять приказ. И Харрис пошёл выполнять.

А Галка в это же время показывала своим людям золото Моргана.

— Вот, — сказала она, передав мешок доктору, исполнявшему ещё и обязанности бухгалтера. — Цена начальственной спеси. Надо поделить между всеми. Но при этом нужно отдать половину нашего провианта. Ничего не поделаешь, таков договор с адмиралом.

— А иначе?.. — едко спросил Требютор.

— Иначе придётся отдавать деньги, — девушка присела на траву. — А ямайская братва, когда совсем озвереет с голодухи, полезет брать нас штурмом. Нам это надо? Особенно под носом у противника?

— Нам ещё топать и топать, — засомневался Билли. — На трёхдневном запасе можем и не протянуть.

— Ничего, можно сэкономить. Ямайские вон четвёртый день траву и кожаные мешки жуют. Я так могу от своей доли вовсе отказаться. А что? Я маленькая, мне много не надо — глоток воды и шесть часов спокойного сна, — Галка пожала плечами.

— Ты капитан, ты должна вести нас в бой, — покачал головой Бертье. — Я за то, чтобы ты не делила свой запас надвое.

— Тогда я отказываюсь от своей доли в деньгах. Это будет честно.

— Верно, — загудели пираты. — Молодец, кэп. Так держать, Воробушек.

Галка тонко улыбнулась. Она поставила перед собой задачу создать из банды настоящий боевой отряд, и ей это удалось. Но думала она сейчас совсем о другом. О том, как тяжело даётся такое вот безграничное доверие, в особенности если речь идёт о капитане женского пола и сотнях пиратов в её подчинении. О том, как хреново ей было поначалу, в первые недели плаванья на «Орфее». Тогда она чуть было не нажила нервное истощение. Но она выдержала. Чем мало-помалу и заслужила уважение команды… Галке вспомнилась та беседа, когда ей настойчиво предлагали выйти за кого-нибудь замуж. Кое-кто из парней задним числом клялся, что уже тогда, при том разговоре, разглядел в ней будущего капитана. Галка всегда улыбалась, слыша подобные заявления. Да. Это сейчас она для них капитан, почти на недосягаемой высоте. Но за эту высоту она явно отдала несколько лет жизни. Завоевала право самостоятельно определять свой курс. Что ж, нелегко быть пиратским капитаном. Но стать им как бы не труднее, особенно для девушки.

2

Этот день приготовил Галке ещё один сюрприз, не из приятных.

Едва успели Харрис и его люди сгрузить и начать делёж сухарей, как у некоторых костров тут же вспыхнули потасовки. Пираты вообще с трудом представляли, что такое дисциплина. Разве что некоторые из них, бывшие военные вроде Эшби. Законы Берегового братства вроде как регулировали такие вот ситуации, но когда сотни голодных пиратов видят еду, порядка не дождёшься… На глазах у Галки и её друзей, у соседнего костра, как раз наблюдалась подобная… как бы это помягче выразиться… сцена. Кому-то показалось, что соседу досталось на три крошки больше. И поехало. Крик, мат, затем кулаки в ход пошли. Кого-то выкинули с разбитой физиономией… А Галка снова видела свой собственный мир без маски. И горько усмехалась.

— Дерьмо, — процедил Билли.

— Звучит как диагноз, — хмыкнул доктор Леклерк. Щеголеватый француз, нанявшийся на «Гардарику» в Кайонне, растерял в панамских зарослях весь парижский лоск, и был вынужден переодеться-таки в обычный наряд флибустьера. Что не мешало ему состязаться с Эшби в хороших манерах.

— Это и есть диагноз, — ответила Галка. И, заметив, как кто-то из её команды собирается навести порядок у соседей, добавила: — Не вмешивайтесь, братцы. Во всяком случае, пока.

Драка между командами в её планы никак не вписывалась, и парни из «её стаи» вернулись на место. Дураков на «Гардарике» и вправду не держали. Да они бы там и не выжили. Где сейчас Дубина Сэм, Грот, Ральф, их приятели-собутыльники? Все полегли, кто в прежних рейдах «Орфея», кто при абордаже «Сан-Хуана», а кто и в трактирных потасовках, желая, не доучившись, как следует, выпендриться своим умением. Одним словом, естественный отбор в ужесточённом виде.

Галка вообще не считала себя сколько-нибудь способной к актёрству, но она крайне редко показывала своё настоящее настроение. Особенно с тех пор, как оказалась на пиратском корабле. Хуже всего было в моменты, когда пробирала предательская дрожь, показывать, будто всё о'кей. Если бы она хотя бы один раз выказала свой страх, её бы разорвали. Но сейчас, видимо, ей не удалось скрыть то, о чём думала. Если верить Хайме, до Панамы с их темпами ещё четыре-пять дней. И с каждым днём, проведенным в джунглях, вероятность осуществления её плана таяла на глазах… Драки за соседними кострами утихли, наступило то, что в принципе можно было бы назвать тишиной. И Галка вздрогнула, ощутив на себе чей-то взгляд. Эшби. Единственный человек во всей пиратской гоп-компании, которому она доверяла больше, чем себе. Но даже он всего не знал, хоть и догадывался, что его капитан задумала какую-то рискованную авантюру… Эшби сделал ей незаметный знак, мол, поговорить надо. И, раз он не хотел беседовать при всех, разговор того наверняка стоил. Выждав с минутку, девушка поднялась и направилась за деревья. Эшби сделал то же самое, направившись, правда, в другую сторону. Но ещё минут пять спустя он её нашёл.

— Что происходит, Алина? Я тревожусь за вас. — Наедине он иногда называл её по имени, что, как ни странно, Галке нравилось.

— Не зря тревожитесь, — она знала, что обмануть его не сможет. Мало кто вообще смог бы. — Я боюсь.

— Вы боитесь? — Эшби был поражён. — Такое признание многого стоит… Чего же именно боится мой капитан?

— Вы ведь помните, что случилось с командой «Сан-Хуана»? Как думаете, смогу я жить дальше, если позволю парням сделать то же самое, за что мы скормили испанцев рыбам? Наших я, может быть, и остановлю, вот Моргана и его братву — наверняка нет. А приказывать расстреливать мародёров… Что, начнётся война между Тортугой и Ямайкой? Тех, на кого я могу положиться, здесь триста человек, с «Гардарики» и «Орфея». Французы французами, но их, во-первых, тоже всего четыреста, а во-вторых, я в них до конца не уверена. Даже если они меня и послушают, итого семьсот из тысячи шестисот. В лучшем случае. Раскладец — зашибись, — Галка говорила тихо, но Эшби, даже если бы что-то не расслышал, всё равно догадался бы. — И ещё… Как думаете, что сделает Морган, как только Панама будет взята?

— На его месте я бы послал небольшой отряд назад, в Чагрес, — сказал враз помрачневший Эшби. — Скажем, под началом Бредли…

— Вот именно.

— Что вы предлагаете?

— В день взятия Панамы послать Хайме обратно. С письмом к дядьке Жаку. Этот доберётся, хоть бы Морган всю свою кодлу на него спустил. А дядюшка уже проследит, чтобы всё было в ажуре. Во-вторых… — Тут Галка замялась, видимо, подбирая нужное слово. — Даже не знаю, как сказать-то… Короче, я готова предложить Моргану одно весьма выгодное дело. Если он не окончательно скурвился, а ещё подлежит лечению, то согласится в нём участвовать. Если же откажется, то он безнадёжен, и тогда…

— …и тогда, боюсь, вы совершите глупость, — Эшби взял её руку в свою и тепло улыбнулся. — Но я вас знаю. Вы отличный дипломат, вы можете уговорить даже полтора десятка… э-э-э… нетерпеливых мужчин принять вашу точку зрения и оставить вас в покое.

— А, так вы тогда подслушивали, — к Галке мгновенно вернулось её ехидство. Видно, не она одна сегодня предавалась воспоминаниям. — И целый год молчали?

— Мне было неловко признаваться в этом, Алина, — Эшби снова улыбнулся, на этот раз виновато. — Ведь я мог бы с самого начала пресечь всякие попытки претендовать на вашу благосклонность…

— Джеймс, я вас умоляю, выражайтесь проще, тут все свои, — теперь улыбнулась девушка.

— Положение обязывает, — не без иронии ответил англичанин. Затем вновь стал серьёзным. — Я стоял за бизанью, и слышал всё от первого до последнего слова. Вы справились сами, чем раз и навсегда заслужили моё уважение. Но если бы ситуация вышла из-под контроля, я бы вмешался… и сам сделал бы вам предложение.

Жену такого хорошего штурмана тронуть бы не посмел никто, это всем было известно. Однако Галка доказала, что и в подобных ситуациях в посторонней помощи особо не нуждается… Если бы она знала, каких нервов стоила тогда её безопасность самому Эшби, то оценила бы его жертву. Но поняла она это только сейчас.

— Ангел-хранитель, — тихонечко сказала она. — Вы ведь не всегда были таким, Джеймс.

— Сейчас неважно, кем я был, — проговорил Эшби. — Важно, кем я стал. Отчасти благодаря вам, Алина.

— Вы меня, конечно, простите, но к чему вы съехали на эту тему? — Галка и в самом деле ломала голову, зачем Эшби вдруг разоткровенничался.

— Сейчас, когда впереди неизвестность, а возможно и смерть, я хотел бы исправить ошибку, допущенную мной более года назад, — сказал он. И так сказал, будто принимал какое-то очень важное для себя решение. — Мисс Алина, вы — самая необыкновенная девушка из всех, кого я встречал. Я люблю вас. Я буду безмерно счастлив, если вы согласитесь стать моей женой.

Вот это был чистый нокаут. В первые секунды Галка попросту была вынуждена ловить свою челюсть. Говорят ведь, в тихом омуте черти водятся… Изысканный английский дворянин, само хладнокровие — и нате вам: предложение руки и сердца. Да кому? Невоспитанной сквернословке, драчунье, босячке. Пиратке, в конце концов! Хотя он и сам сейчас не в ладах с законом, но это факт! Но ни о чём таком Галка не думала. У неё просто все мысли сразу куда-то разбежались.

— Вы… это серьёзно? — прошептала она. Первой её разумной мыслью было, не слышит ли кто посторонний.

— Серьёзно.

«Хорошая идея, — следующая Галкина мысль была особо едкой. — Вовремя, нечего сказать…»

— Но… у нас ничего не выйдет, Джеймс, — вслух она произнесла совсем другое.

— Почему? — Эшби сжал её руку чуть сильнее. — Из-за Дуарте?

— Потому что я иду на смерть.

— Значит, мы пойдём на смерть вдвоём, — уверенно сказал он. — Вы согласны, Алина?

— Спросите меня ещё раз перед решающим боем, Джеймс, — Галке почему-то совсем не хотелось ни язвить, ни говорить «нет». — Тогда отвечу. Сейчас не могу. Слишком это, мягко говоря, неожиданно.

— Я понимаю.

Эшби, заметив, что девушка намерилась уйти, сперва просто удержал её, а потом… Они оба уже забыли, когда в последний раз кого-то целовали. Эшби любил её. А она даже не знала, что теперь думать. И, мысленно послав всё к чертям, решила: пусть сегодня всё плывёт по течению… Вот этого им, к сожалению или к счастью, сделать не дали.

— Гм, — кто-то деликатно, но весьма ехидно хмыкнул. — Не помешал, господа капитаны?

— Блин… — Галка узнала Билли. И тут же доказала, что её ехидство никуда не делось. — Обломал весь кайф, и стоит прикалывается. А ещё друг! — Впрочем, в её голосе было куда больше весёлой иронии, чем насмешки.

— Не могла раньше сказать? — физиономия Билли стала ещё ехиднее. — Я бы не искал тебя по всем кустам. А то ушла куда-то, никому ничего не сказав… Теперь хоть понятно, зачем.

— Тьфу! Билл, да я…

— Мисс Алина оказала мне честь, согласившись стать моей женой, — официальным тоном сообщил Эшби, и Галка разом заткнулась. Ещё один сюрприз из тихого омута, чтоб его… — Билли, не говори пока никому о том, что ты видел и слышал. В противном случае у нас у всех могут быть крупные неприятности.

— Ясно. — Билли, умница, всё понимал с полуслова. — Начальство не одобрит? Ладно, я — могила. Пока сами не объявитесь, из меня ни слова не вытянут. Только вы предупреждайте, когда вам придёт охота полюбезничать. Чтобы я точно знал, где вас лучше не искать.

— Язва. Желудочная, — проворчала вслед ему Галка. — Вообще-то, Джеймс, вы в кои то веки погрешили против истины, — она перешла на ироничный тон. — Я ещё не согласилась стать вашей женой.

— Но вы и не отказали мне, — Эшби всё ещё обнимал её. — Я понимаю, что это ещё не означает согласие, но… Эли, — он запнулся. — Да, я давно уже так тебя называл, в мыслях. В мечтах… Скажи, Эли, ты и сейчас готова идти на смерть?

— Теперь — не знаю, — честно ответила Галка. — Потому что я хочу, чтобы ты жил… И вообще, где ты раньше был, чёрт возьми?..

— Вы идёте или нет? — снова раздался голос Билли — на этот раз недовольный, из-за деревьев. — Чёрт, если вы сейчас же не вернётесь, объявят тревогу!

Возвращаться пришлось тем же скрытным манером, что и раньше — в разные стороны, по одиночке. Но теперь для него всё было по-другому. А для неё — ещё как сказать. У Галки глаза всё ещё были на лбу от такого поворота. По идее она должна была сказать ему то же самое, что и Дуарте. Но не смогла. Почему? На этот вопрос у неё не было ответа.

Судьба ставила её перед тяжёлым выбором, и девушка знала, что совместить оба варианта вряд ли удастся. Но Эшби вернул ей желание победить и жить дальше, и за это она была ему сейчас благодарна.

3

Через четыре дня разведчики-метисы сообщили о наличии впереди по курсу крупного соединения противника. Это могли быть основные силы испанцев, выставленные на защиту близкой уже Панамы. Морган немедленно приказал готовиться к сражению.

Легко сказать — готовиться к сражению. Только вчера они миновали узкое ущелье и попали под тучу стрел. Индейцы перехитрили пиратских разведчиков, пропустив их вперёд без помех, и обстреляли уже основной отряд. Если бы это были тяжёлые европейские стрелы образца четырнадцатого-шестнадцатого веков, да индейцы стреляли не из-за кустов, сбивавших и прицел, и силу выстрела, пиратов перещёлкали бы без особых проблем. Отстреливаться, не видя противника, было бессмысленно, и пираты постарались пройти опасное место как можно быстрее, прикрываясь от стрел всем, чем можно. Как только они оказались на более удобной позиции, попытались захватить «языка». Щас. Так индейцы в своём родном лесу и дались каким-то гастролёрам. А тут вернулись разведчики, сообщившие о наличии стада по ту сторону горы. Пиратам уж очень хотелось свежего мяса, и Морган, понадеявшись на отряды охранения, велел отбить это стадо. Что и было сделано с превеликим удовольствием.

Наевшись мяса, пираты уже были готовы хоть голыми руками порвать всех испанцев Мэйна. Тут Морган всё верно рассчитал. Да подлил масла в огонь, заявив, что противник ещё не успел вывезти из города самое ценное. Подняв таким нехитрым образом боевой дух своей армии, он уже был куда более уверен в завтрашнем дне, обещавшем генеральное сражение. Город был хорошо укреплён с моря, но со стороны суши никаких постоянных укреплений разведка не обнаружила, если не считать сооружённые на улицах баррикады из мешков. А на баррикадах — отличные пушки. Тут Морган вызвал на ковёр девчонку-капитана, и, как будто забыв обо всех разногласиях, спокойно предложил ей разработать план захвата этих баррикад. Галка никогда не вела уличные бои, но в логике ей отказать было нельзя. Пушки стопроцентно заряжены картечью, за баррикадами укрылись опытные стрелки, значит, лезть на них в лоб — наверняка положить много народу. Самый лучший способ борьбы с баррикадами, при отсутствии мобильной и скорострельной артиллерии — обстрел сверху. С крыш. Но на эти крыши ещё следовало забраться. Потому Галка предложила два варианта. Первый — использовать против баррикад орудия, заряженные ядрами. Одно тяжёлое ядро, пущенное прямой наводкой, могло сразу решить половину проблемы. Второй — под прикрытием ружейного огня подсадить на ближайшие крыши нескольких человек, чтобы те забросали баррикады бутылками с горючей смесью. Прорвав несколько баррикад, можно зайти в тыл к тем, кого не удастся сковырнуть так быстро. Если учесть, что тяжёлых пушек у пиратов было мало, а баррикад испанцы понастроили много, второй вариант выглядел предпочтительнее, и Морган его принял. Целесообразность оказалась важнее личной неприязни…

На следующий день началось сражение. Ночью прошёл изрядный дождик. Пираты продрогли до костей, и это было ещё полбеды. Они как могли старались сохранить сухими ружья и порох. Отчасти это удалось, но что-то всё-таки подмокло. На хорошо простреливаемое открытое поле уже вступил первый отряд — французы. Испанцы тут же пошли с козырного туза — с конницы. И просчитались. Влажная низинка, через которую им пришлось наступать, после дождя превратилась в сущее болото, а французы не стали деликатно дожидаться, пока сеньоры почистятся и выстроятся боевым порядком. Залп, ещё залп, ещё… Огонь был предельно плотным, а французы славились тогда как меткие стрелки. Кавалеристы огрызнулись в ответ нестройным залпом и принялись поспешно отступать. Ну то есть настолько поспешно, насколько позволяла вязкая жижа под копытами лошадей. Испанский командующий пустил в дело пехоту. Та пошла в атаку, но тут подоспел следующий пиратской отряд. И с ходу принялся обстреливать противника, примерно с той же плотностью огня, что и французы. И хотя испанцев (а также индейцев и негров, входивших в состав их небольшой армии) было не в пример больше, пираты уже видели перед собой добычу. А одно это заставляло их драться за четверых. Испанцы же знали, что теряли в случае поражения, и пустили в ход свой последний аргумент…

— Огонь! — скомандовал Бертье.

Пушки одна за другой выпустили по ядру. Стрелять ядрами по пехоте бессмысленно, но Пьер старался подавить испанскую артиллерию, и бил по батареям, как в копеечку. Ему чаще, чем иным канонирам, удавалось попадать на качающемся корабле с полукабельтова в мачту противника. А здесь — с горки, с удобнейшей позиции. Как тут не навести беспорядок в стройных рядах испанских пушек? Не все ядра ложились точно в цель, но одно из трёх — с гарантией попадало куда надо. И к моменту, когда с тыла, пока ещё на безопасном расстоянии, показалась какая-то плотная серая масса, половина испанской артиллерии уже бездействовала.

— Что за чёрт? — Галка — куда бы её ещё дел Морган, если бы не приказал командовать людьми с «Гардарики» и «Орфея»? — наблюдала сражение в свою «подозрительную» трубу, и сейчас пыталась разглядеть, какой гостинец надвигался на них. — Пьер, развернуть орудия!

— Быки, — хохотнул Билли, не столько разглядев, что там такое, сколько догадавшись.

— Испанцы жить не могут без корриды, — прокомментировал это дело Эшби. С момента объяснения он почти не отходил от девушки-командира, исправно исполняя взятые на себя обязанности её личного ангела-хранителя. И, пока пираты максимально оперативно разворачивали часть пушек, наводя на новую цель, прикинул численность крупного рогатого противника. — Стадо тысячи в две голов, не меньше.

— Вот и отлично, на ужин у нас сегодня бифштекс с картечью, — с едкой иронией ответила Галка.

Бертье понял её слова как приказ и принялся его исполнять. К тому времени, когда стадо, подгоняемое выкриками испанцев и мулатов, взяло хороший разгон и приблизилось настолько, что можно было разглядеть морды животных, артиллерия была полностью готова.

— С правого бор… Тьфу — с правого фланга, залпом, огонь!

Передние ряды быков как косой скосило. Следующие, кто не испугался грохота орудий, спотыкались о туши убитых животных. Возникла неразбериха. Ревели быки, орали погонщики. Если бы земля не была влажной после дождя, наверняка бы ещё и пыль стояла столбом.

— Левый фланг, залпом — огонь!

Быки дружно повернули назад. Плевать им было на испанского короля, его наместника и интересы государства. Испанцы-погонщики пытались вернуть их на прежний курс, но скотина оказалась упрямее людей. Словом, эта опасность миновала, и Бертье снова развернул пушки во фронт. Им оставалось теперь только постреливать по испанским редутам да не упустить момент, когда на плечах противника можно будет ворваться в город. Галка вытребовала от Моргана, чтобы её людей поберегли для уличных сражений, и он согласился. Снова победа целесообразности над эмоциями. С испанской конницей, которая, перестроившись, опять пошла в бой, французы затеяли новую перестрелку, им подсобил ещё отряд ямайских пиратов. На саблях ещё не сцепились, и, судя по всему, испанцы не горели желанием знакомиться с пиратами так близко. И так часа полтора, если не больше. Конницу французы выщелкали основательно, к тому же удалось подранить и взять в плен испанского командира. Тут подошла испанская пехота, но и они ограничились залпом из мушкетов, а потом и вовсе, побросав оружие, дали такого дёру, что пираты даже не смогли их догнать.

Этого момента Галка и ждала.

— Вперёд, — скомандовала она.

Оставив орудийное хозяйство на Бертье, команды обоих её кораблей, заранее разбитые на несколько отрядов, пошли вперёд. Пока остальные «зачищали территорию» — попросту убивали всех испанцев, надеявшихся отсидеться по кустам, — штурмовые отряды сперва вырезали оставшихся на позициях испанских канониров, а затем подошли к окраинам Панамы. Первыми.

Отряд, которым командовала Галка, укрылся за ближайшим домиком. Дальше начиналась улица. Не мощёная, как в центре города, но баррикада на ней уже присутствовала. С пятью десятками готовых к бою испанцев и двумя пушками. Скрытно подойти не получилось бы в любом случае — слишком открытая местность — и испанцы уже были в курсе, что у них гости. Потому им, легко вооружённым, высовываться пока не стоило. Тем более что арьергард группы ещё не подтащил пушку, взятую на отбитой испанской батарее.

— Хорошенькая, блин, позиция, — Галка пустила в ход старый бородатый приём с зеркальцем, чтобы заглянуть за угол. Зря парни смеялись — мол, барышня и на войну потащит за собой всякие дамские принадлежности. Вот, пригодилось по прямому назначению. — Тридцать шагов. Только высунься — отхватишь пулю в лоб.

— Если я ещё не оглох, мы тут вообще первые, — сказал Билли.

На окраинах города и правда пока ещё было тихо. Другие группы то ли не вышли на позиции, то ли уже вышли, но тоже ещё не были готовы к атаке. И тут подкатили остальные, с пушкой. Эшби, который вёл их, пристроился за стену, рядом с девушкой.

— Что ж, — сказал он, взводя курок. — Вы мне кое-что обещали, капитан.

— Ответить на ваш вопрос? — улыбнулась Галка. — Вы правы, самое время его задать и получить ответ. И прошу вас, никого не стесняйтесь. Здесь — мои братья.

Билли, знавший, в чём дело, состроил загадочную физиономию, но не удержался, расплылся в улыбочке. А Эшби понял слова девушки по-своему.

— Господа, я прошу руки мисс Алины, — сказал он негромко, но так, что все услышали. — Согласны ли вы отдать её мне в жёны?

— Если Воробушек не против, — последовал ответ пополам со смехом.

— А я не против, — заявила Галка. Отступать в любом случае было некуда, а Эшби — не самый худший вариант. Кроме того, он ей нравился. Не так, как Жозе, но всё же… Хоть иногда и доставал по самую печень своими хорошими манерами.

— Ну, тогда за чем дело стало? — поинтересовался Билли.

— За попом, наверное, — предположил кто-то из канониров, вызвав всеобщий смех.

— Без него никак не обойдёмся? — Эшби, убеждённый протестант, слабо верил в то, что сможет найти лютеранского священника в католическом городе. Галка та и вовсе была православной.

— Обойдёмся! — загалдели пираты.

И под их весёлый гогот новоявленные жених и невеста наконец поцеловались. Испанцы так и не взяли в толк, чему так радуется противник. А пиратская свадьба, как выяснилось, только начиналась…

— Я люблю тебя, — шепнул девушке Эшби. Его глаза горели странным, совершенно несвойственным ему огнём. — И ты теперь — моя жена.

— Постарайся не сделать меня вдовой. — У Галки горели не глаза, а уши, только из-под гривы волос этого было не разглядеть. Хотелось, чтобы их поскорее оставили одних… Такое желание у неё возникало только с Жозе, но реализовать его не удалось. Вот, пожалуйста, накатило… — Эй, братва, — крикнула она. — Церемонии окончились! Теперь отгуляем свадьбу как положено!.. Орудие к бою!

Заряженную пушку под прикрытием мушкетной стрельбы из-за углов выкатили на позицию. Испанцы тут же огрызнулись картечью. Трое пиратов погибли, несколько раненых отползли за угол. Но канонир остался цел, и поднёс фитиль к полке… Шестнадцатифунтовое ядро, пущенное с такого близкого расстояния, попало точно в испанскую пушку. Ту сорвало с лафета и швырнуло прямиком на канониров. В образовавшейся бреши тут же возникли ружейные стволы, но с ближайших крыш уже защёлкали выстрелы и полетели знакомые бутылочки. Вспыхнуло. С криками заметались люди в горящей одежде. Взорвались пороховые картузы, разметав мешки.

— Заградительный огонь! — скомандовала Галка. И, дождавшись третьего залпа, крикнула. По-русски: — Вперёд, братва! Всё будет наше!

Не прошло и двух минут, как баррикада была взята. С других улиц уже доносилась пальба: штурмовые группы одна за другой делали своё дело. А ещё через два часа над фортом подняли английский флаг…

Панама была взята.

И сразу возник вопрос: что с ней делать?

4

— Мародёров расстреливать на месте, — чётко, отрывисто командовала Галка. Сталь в её голосе не мог смягчить даже иностранный акцент. — В дома, если оттуда не стреляют, не заходить. Кто зайдёт — смотри пункт первый. Все выходы из города перекрыть. Портовые склады и магазины пусть занимают люди Моргана. Пока они их растащат, мы хоть какое-то время выиграем, а там уже сэру Генри будет поздно переписывать сценарий.

— Не боишься, что доны закопают золотишко? — спросил её кто-то из пиратов.

— Ничего. Они его сами выкопают и нам принесут. Дайте срок…

И её люди принялись патрулировать город. Люди Моргана действительно занялись разграблением складов, но не все. Некоторым захотелось удариться в разгул. Но на крики и звон битого стекла тут же подгребал ближайший патруль, если не два сразу. И тортугские пираты без зазрения совести расстреливали ямайских на месте. Таков приказ, ничего не попишешь. Напрасно англичане орали про то, что, дескать, адмирал три шкуры спустит и с вас, и с этой стервы, которая вами командует. Французы с Тортуги и Эспаньолы твёрдо знали, что этого не будет.

А Галка тем временем находилась в губернаторской резиденции, где со всеми удобствами расположился сэр Генри. Её капитаны были заняты делом. Его капитаны сейчас бегали к своему адмиралу и приносили радостные новости. Там перехватили группу испанцев, пытавшихся в последний момент вывезти своё имущество. Там — разграбили богатые склады. В порту зацепили несколько купеческих кораблей. Товара мало, но пушки на месте. Хотя бы есть на чём отправиться в море, на перехват других испанских судов и в налёт на жемчужные острова. Плохие новости поступали только с улиц Панамы. Харрис с негодованием докладывал, что эта сука — кивок в сторону Галки — приказала расстреливать всех, кто осмелится войти в дома горожан. И, что самое странное, её приказ выполняется.

— Я знаю, — раздражённо отмахнулся от Харриса адмирал.

Он действительно знал. За день до штурма девушка-капитан предложила ему весьма выгодную сделку. Галка убедила адмирала назначить её комендантом города. И тогда, пользуясь своей властью, она могла разговаривать с богатейшими панамцами в тоне приказа. Спасая город от немедленного разграбления, а жителей от издевательств, она получала в руки непотопляемый аргумент для дальнейшего шантажа испанцев. План показался Моргану привлекательным. При тотальных грабежах кое-что обязательно уплывёт в чужой карман, а многие ценности попросту будут уничтожены. Если же грабёж будет упорядоченным, они не упустят ни единого песо. Парни успеют ещё нагуляться, если не здесь, то в Порт-Ройяле. Ради этого Моргану было не жалко пожертвовать десятком-другим обормотов, не понимающих, что такое приказ.

— Ну, как продвигаются наши дела? — Морган, выставив Харриса, обратился к Галке.

— Пока — успешно, — ответила девушка. И, не дождавшись разрешения, присела в вычурное резное кресло. — В городе более-менее спокойно. Гуляют только в порту.

— Когда думаете выжимать золото из испанцев?

— Я уже приказала арестовать и доставить ко мне глав богатейших семейств, не успевших удрать из города. Завтра утром с них и начну. Лишь бы мне не мешали.

— Не будут мешать, — пообещал Морган. — А вы хитрая бестия, — добавил он без какого-либо намёка на иронию. — Причард кое-что мне порассказал о ваших принципах. Желаете выйти чистенькой из дерьма?

— Желаю добиться максимального результата при минимальных издержках, — сухо ответила Галка. — Вам нужно золото — вы его получите. А Англия не отказалась бы от такой удобной гавани. Имея Чагрес и Панаму, можно держать донов за горло.

— Заманчиво, — согласился Морган. Он в последнее время вообще с ней часто соглашался. По её мнению — слишком часто. — Увы, невыполнимо. Англия при всём желании не сможет удержать эти гавани.

Галка холодно усмехнулась.

— Англия и Испания подписали договор? — спросила она.

— Это не ваше дело, мисс Спарроу, — нахмурился Морган. — Или вас теперь следует именовать миссис Эшби?

— Как вам будет угодно, — девушка равнодушно пожала плечами. Ему наверняка доложили о сумасшедшей свадьбе двух капитанов накануне штурма баррикады.

— Дела политические вас не касаются, капитан, — Морган нашёл нейтральную формулировку. — Главное для вас то, что город в любом случае удержать не удастся, а оставлять его испанцам в целости и сохранности я не намерен.

— Но я собралась скачать с испанцев выкуп за то, чтобы мы не сжигали город.

— Выкуп возьмите. А город… Он ведь может и от случайно опрокинутой свечки загореться, не так ли?

— И совершенно случайно это прискорбное событие произойдёт одновременно во всех концах Панамы, — девушка едко усмехнулась. — Я понимаю, что мы с вами пираты и слывём за людей без чести и совести. Но я бы не хотела, чтобы вы лишний раз подтверждали это расхожее мнение. Особенно с учётом нынешней лондонской конъюнктуры.

Едкая ирония, с которой были сказаны эти любезные слова, зацепили Моргана за живое.

— Капитан, я же просил вас не касаться политических аспектов этого дела, — процедил он. — Но если вы иначе не можете, будьте добры, удержитесь от колкостей. Вы мне ещё во время похода поперёк горла стали.

— Всё нужно делать с умом. Тогда вероятность всяческих накладок снизится до нуля, — Галка поднялась. — А теперь извините, пойду принимать хозяйство.

— Ступайте, — сказал Морган. Потом не удержался, подпустил скабрезную шпильку: — Желать вам спокойной ночи не стану, это было бы неучтиво с моей стороны.

— Благодарю за деликатность, — Галка в долгу не осталась. — Вам тоже будет чем заняться: подсчёт будущей прибыли нашей акционерной компании может продлиться до самого утра.

— Дай Бог, дай Бог, — хмыкнул Морган. Девка хоть и не настаивала на том, чтобы последнее слово непременно оставалось за ней, но ни одной его подначки не оставила безнаказанной.

«Ничего, — подумал он. — Посмотрим, кто в итоге сорвёт банк. Игра ещё не окончена».

5

Если Морган отхватил себе резиденцию губернатора, то Галка, как полагалось коменданту, заняла апартаменты у крепости. Её испанский предшественник скромностью не отличался, и комнаты слегка напоминали склад антиквариата. То есть антиквариата с Галкиной точки зрения. Испанец, видимо, полагал, будто престиж в Европе измеряется максимумом квадратных метров, занятых под мебель. А мебель там стояла — мама дорогая! Галке случалось однажды, будучи в гостях у Катьки, листать альбомчик с репродукциями экспозиций Эрмитажа. Даже на золочёной мебели екатерининской эпохи она не видела столько резных финтифлюшек, сколько здесь. Хоть они и были несколько грубее. Всё-таки сотня лет разницы. «Из Европы он, что ли, эти шкафы выписал, или их уже тут местные умельцы намайстрячили? Блин, тоже мне, древнеегипетский Лабиринт… Тут же ни пройти, ни проехать! Лучше бы он библиотеку какую собрал, а то у благородного испанца в доме даже почитать нечего…» Она несколько преувеличивала, но комната и в самом деле была слишком загромождена.

«Распорядиться, чтобы половину выкинули отсюда на фиг?»

Прежний комендант убежал так быстро, что в доме осталась вся прислуга. По большей части негры, и парочка испанцев. Негры смотрели на новую хозяйку с испугом, испанцы же — кухарка, выполнявшая ещё обязанности экономки, и кучер — с явной ненавистью. Для них она была «английской собакой», и, по их мнению, не заслуживала человеческого отношения. Тем не менее чужеземка не стала ничего менять. Даже поинтересовалась, сколько прежний хозяин им платил. Чернокожие слуги оказались рабами, то есть в штатном расписании зарплата им не полагалась. Испанцам же, кровным соотечественникам, комендант платил сущие гроши. За двадцать песо в месяц на Тортуге не стал бы работать и последний бедняк. У этих, видимо, было иное представление об оплате труда. Когда кухарка, подавая ужин, обожгла Галку ненавидящим взглядом, та лишь сдержанно поблагодарила, но за еду браться не торопилась.

— Я знаю, о чём вы думаете, донна Розалия, — Галка уже вызнала сторонкой имя кухарки. И намеренно обратилась к ней, как к почтенной даме, а не как к прислуге. — Очевидно, вы считаете меня своим врагом и желаете мне смерти. Могу я узнать, почему? Ведь ни я, ни мои люди не сделали ничего плохого этому городу.

Её испанский был крив и коряв, но кухарка всё прекрасно поняла.

— Ещё не сделали, вы хотите сказать, — проговорила она и поджала тонкие сухие губы.

— Ну, это будет зависеть от благоразумия ваших богатеньких граждан. А вы? Будете молиться о возвращении своего господина?

— Да, если вы не убьёте меня за это.

— Я никого не убиваю без причины, донна Розалия, — спокойно ответила Галка. Её качало от усталости, и потому она старалась спрятать свою слабость под вынужденным спокойствием. — А кстати, на вашем месте я бы не стала молиться за бывшего коменданта.

— Почему же?

— Потому что он бросил вас на съедение нам, английским собакам, — тут девушка позволила себе едкую усмешку. — А сам унёс свою задницу. И, кстати, правильно сделал. Его с губернатором надо бы расстрелять за дебилизм и трусость. Иметь вдвое превосходящие силы, великолепную позицию — и сдать город! Разве не идиоты?

Испанка хотела было что-то сказать… и промолчала. Но, когда Галка взялась за двузубую вилку и ножик, чтобы попробовать приготовленную по местному рецепту говядинку, всё же заговорила.

— Не ешьте, сеньора, — сказала она будто нехотя.

— Там что-то не так с приправой? — Галка понимающе улыбнулась.

— Да, скорее всего, — Розалия тоже не стала называть вещи своими именами. — Вероятно, от волнения я пересолила. Если вы позволите, я приготовлю что-нибудь другое.

— Нет, спасибо, — Галка отложила вилочку. — Не трудитесь. Перекушу бананами.

Испанка ушам своим не верила. Наслушавшись всяких ужастиков об английских пиратах — кстати, далеко не всё в этих триллерах семнадцатого века было выдумкой, — она решила пожертвовать собой, но свести в могилу хотя бы одного из них. Вернее, одну. Но выходила странная штука. Эта чужеземка на деле вовсе не та грязная ladrona,[25] какой она себе её нарисовала в воображении. И испанка оказалась на распутье. Что делать?

— Приходил один английский сеньор, — глухо произнесла она. — Сказал, что он ваш муж, и оставил вещи в… вашей комнате. Просил передать, что скоро вернётся.

Галка улыбнулась: ей ненавязчиво напомнили, что она с некоторых пор как будто замужем. Не то чтобы это обстоятельство её так сильно радовало. Почему она вообще согласилась? Бог его знает. Но согласилась, и теперь должна была с этим что-то делать.

«Я не выбрала того, кого любила. Успею ли я полюбить того, кого выбрала?»

— Благодарю вас, донна Розалия, — негромко сказала она вслух. — Можете идти.

— Что вам и сеньору приготовить на завтрак?

— На ваш вкус. Только не пересолите, — с весёлой улыбкой сказала Галка. — А я вас проверяла, донна Розалия. Я в любом случае не стала бы ничего есть в доме, где меня ненавидят.

Ещё один ошарашенный взгляд испанки. «Блин, у меня что, рога выросли, или хвост позади волочится? — с досадой подумала девушка. — Ну, не ем я людей! Не та диета!» Кухарка-экономка быстренько исчезла с глаз долой, а Галка, всё-таки укусив пару фруктов, отправилась спать. Именно спать. Глаза закрывались сами по себе. Не раздеваясь — только сапоги скинула, — она бухнулась в пышно взбитую постель и мгновенно отключилась.

Сколько времени прошло, Галка понятия не имела. Только, проснувшись среди ночи, обнаружила рядом с собой спящего Эшби. Её офицер, её ангел-хранитель, а теперь — её гражданский муж. Видно, пришёл, когда она уже спала, и сам свалился, что называется, без задних ног. Какая там любовь… Только и всего, что улёгся, обняв девушку одной рукой поперёк груди — как бы заявляя на неё свои права. Или пытаясь от чего-то защитить.

Спросонья она всё-таки сделала неловкое движение, и Эшби проснулся.

— Устала? — спросил он. В темноте не было видно его лица, но Галка точно знала, что он ей улыбнулся.

— Как и ты, — она улыбнулась в ответ и нежно прикоснулась к его щеке. Эшби всегда тщательно следил за собой, и брился чуть не каждый день, даже в море. Но в пешем переходе через джунгли — не рискнул. Там любая царапина могла обойтись слишком дорого. Оттого пальцы девушки укололись о многодневную щетину, которую уже вполне можно было назвать короткой бородой. — А я тебя разбудила.

— Я люблю тебя, Эли…

Галка ещё не могла ответить ему тем же: «Я люблю тебя, Джек». Да и возможности такой через пару мгновений у неё уже не было: после двух-трёх сумасшедших поцелуев они принялись срывать друг с друга одежду. И, забыв обо всём — о предательском недосыпе, который обязательно скажется головной болью; о том, что в последний раз мылась позавчера, в какой-то подозрительной речке, то есть кое-как; о нервомотке, ждущей её в ближайшие дни — она просто поплыла по течению. В кои-то веки сказав себе: будь что будет.

6

— Вставайте, чёрт вас возьми!

Билли самым бесцеремонным образом растолкал их обоих в десятом часу. Он вообще никогда деликатностью не отличался, но ворваться к капитану, трясти его — точнее, её — за плечо и орать в самое ухо… Тут должно было случиться нечто экстраординарное.

— Что такое, Билли? — Галке понадобилась пара секунд на то, чтобы вообще проснуться. А потом прикрыться шёлковым одеялом: Билл, конечно, ей вроде брата, но не стоит вводить ближнего в искушение.

— Испанцев собрали, — мрачновато процедил тот. — Там, внизу, в большом зале. Адмирал предупредил, что если ты через час не займёшься ими, через два он сделает это сам.

— Джек, поможешь? — чтобы проснуться, ей требовалось время, это верно. Но, проснувшись окончательно, она соображала очень быстро. — Мой испанский, сам знаешь, годится только сказать: «Моя твоя не понимай».

— Я могу помочь не только с переводом, — Эшби, кажется, давным-давно махнул рукой на её манеру говорить. — Одеваемся? Билли, оставь нас.

— Да ладно, я уже увидел всё, что не нужно, — оскалился Билл. За что Галка с весёлым ругательством запустила в него сапогом. — Всё, иду. А вы поторопитесь.

И они поторопились. На скорую руку перекусили, быстро привели себя в порядок, и через сорок минут предстали перед хмурыми, подавленными испанцами. Главы семейств, не успевших выехать из города и вывезти своё имущество. Либо крепко надеявшихся на гарнизон. Говоря о трусости губернатора с комендантом, Галка не кривила душой. Если бы она или кто-то из её офицеров командовал городским гарнизоном, ни один пират не вошёл бы в Панаму. Эти же в первую голову заботились о сохранении своих личных золотых запасов. Результат налицо. Около ста богатейших граждан были арестованы и несколько часов промариновались в зале дома сеньора коменданта под бдительной охраной пиратов.

Каково же было их удивление, когда к ним вышла девушка. В мужской одежде. Более того — при сабле. И пугающе серьёзная. В руках у неё были какие-то бумаги, свёрнутые трубочкой.

— Господа, — сказала она по-английски, а пират, явившийся вместе с ней, переводил её слова на отличный испанский. — Позвольте представиться. Я — Алина Спарроу, капитан флота его величества короля Англии. Со вчерашнего дня по распоряжению адмирала Моргана являюсь комендантом города Панамы. Поскольку этот город был взят с боем, адмирал по праву победителя выдвинул следующие условия. Первое: выкуп за сам город. О его конкретной сумме адмирал сейчас беседует с губернатором. Второе: выкуп с граждан. И об этом будет разговор уже между нами. Не думайте, будто мне неизвестны суммы ваших личных состояний, господа, — Галка обвела пригорюнившихся испанцев холодным взглядом. — Прежде чем поднять якорь, я обычно собираю максимум сведений о цели. Так вот: каждому будет названа определённая сумма, которая вам вполне по силам. Если в течение семи дней я этой суммы не увижу, боюсь, мне придётся поступить с вами предельно жёстко. Если же весь выкуп не будет собран в течение двух недель, адмирал будет вынужден сместить меня, и назначит комендантом кого-нибудь другого. Скажем, мистера Харриса, своего капитана. Но в таком случае я не дам и ломаного гроша ни за ваши жизни, ни за жизни ваших близких, ни за сам город. Ибо репутация людей мистера Моргана вам известна. Я же здесь человек относительно новый и ещё не избавилась от некоторых предрассудков европейской цивилизации. Если хотите знать, только поэтому вас ещё не подвешивают за ноги, выведывая секреты ваших тайников. Срок вы уже слышали: неделя. И жалобы с отговорками я выслушивать не намерена.

— Сеньора, но мы уже отправили за пределы города большую часть своего имущества, — испанцы, как Галка и думала, начали именно с жалоб и отговорок. — Откуда нам знать, есть ли у нас под рукой требуемая вами сумма?

— А мы, с вашего позволения, это проверим, — Галка развернула свои бумаги, оказавшиеся списками. Фамилия — две цифры. Фамилия — две цифры… Её шпионы-купцы работали не за совесть, а за свою шкуру. Ну и за деньги тоже. — Сеньор Антонио Эрнандес. Счастливый обладатель состояния в триста тысяч песо. Разве жалкая сотня тысяч для вас такая уж страшная сумма? По моим данным, только в золоте и драгоценных камнях у вас не менее полутораста тысяч, и вывезти вы успели далеко не всё…

Вышеназванный сеньор схватился за сердце. Его милосердно усадили на один из немногих стульев. Галка, собравшаяся уже перейти к следующей жертве столь изысканного грабежа, подумала: «Если каждому из них после моего наезда поплохеет, на всех стульев не напасёшься». Но экзекуцию продолжила. Пока она дошла до конца списка, перед ней случилось несколько показательных обмороков, пара сердечных приступов, а стонов, проклятий и взываний к Деве Марии было просто не счесть. Испанцы народ и правда прижимистый. Тем не менее, свернув свой списочек, Галка жёстко заявила, что она не романтическая барышня, а пиратский капитан. И уже по одной этой причине плевать хотела на все форс-мажорные обстоятельства.

— Неделя, господа, — повторила она для самых непонятливых. — Ни часом, ни минутой позже. Чтобы управиться к сроку, будем придерживаться списка. Сегодня, думаю, мои парни успеют навестить резиденции первых четырнадцати сеньоров. Остальные будут дожидаться своей очереди здесь, в крепости. Под стражей. На хлебе и воде. Прошу понять меня правильно, на ваше пропитание мне средств не отпустили вообще. Выделяю из комендантских запасов. Понадобится медицинская помощь — мой корабельный врач к вашим услугам.

— Убедительно, как, впрочем, и всегда, — Эшби поделился своим мнением, когда они оставили испанцев наедине со своим горем и вернулись в столовую. — Скажи, Эли, как тебе удаётся так правдиво блефовать?

— Солнце моё, а я сейчас и не блефовала, — Галка смущённо улыбнулась — совсем на неё не похоже. — Хочешь знать, почему?

— Почему?

— Скажу тебе на ушко…

Выслушав её, Эшби в первую секунду подумал, что связался с безумной. Но во вторую — оценил всю её дерзость.

— Для этого нужно, кроме всего прочего, много удачи, но у тебя она есть, — сказал он, обнимая свою невенчанную жену. — Не растеряй её здесь.

— Хайме уже в пути, — Галка сказала это совсем тихо, по-русски. Джеймс за год с небольшим уже неплохо понимал этот язык, даже сам говорил, пусть и коряво. — Если он выполнит всё как должно, остальное, как у нас говорят, дело техники.

— А если нет?

— Тогда будет кровь. Много крови. Но Морган не получит того, что хочет. Это я тебе обещаю.

Эшби поцеловал её в носик.

— Знаешь, Эли, ты меня сегодня удивила, — сказал он. — Я думал, ты опытная дама. А на самом деле…

— Ну, извини, Джек, не успела тебя предупредить, — весело хихикнула Галка. Уши опять сделались малинового цвета, но этого снова не было заметно из-под изрядно отросшей за год шевелюры. — Кстати, а куда ты бегал вечером?

— Не поверишь, — с напускной серьёзностью сказал Эшби. — Искал сговорчивого попа.

— Зачем? — искренне удивилась Галка.

— Видишь ли, дорогая, я тоже ещё не избавился от некоторых европейских предрассудков.

— А потом здраво рассудил, что пошло оно все на фиг, — Галка уже весело посмеивалась.

— До первого английского порта, моя радость.

— Ладно, солнце моё, что было, то прошло. Давай подумаем о будущем…

7

Морган никому не рассказывал, чего ему стоило удерживать своих людей от грабежей. Но он держал слово, потому что эта девка исправно делала своё дело. Она так плотно взялась за богатые семейства, что денежки текли рекой. Три с половиной миллиона эскудо только в золоте и камушках! И это лишь за первую неделю! Девка выкачивала реалы, драгоценности и прочие предметы роскоши как какой-то бездушный механизм. На неё не действовали ни уговоры, ни мольбы, ни слёзы, ни проклятия. И избавиться от неё можно было одним-единственным способом: дать то, что она хотела взять. «Ну, стерва, — думал адмирал, разглядывая великолепные золотые чаши, иногда отделанные драгоценными камнями, иногда без камней, но поражавшие тонкой чеканкой. — Кто бы мог подумать? Нет, положительно следует постараться привлечь её на английскую службу, когда кончится этот балаган. Жаль будет отправлять её на виселицу… Впрочем, мне даже с сожалением, но придётся это сделать, если она пойдёт на принцип и откажется… Чёрт, никогда не думал, что однажды встречу человека, к которому не смогу подобрать ключик». Пиратский адмирал действительно не мог понять, зачем она вообще сюда пришла. А когда он чего-то не понимал, то проявлял разумную осторожность. За этой московиткой тут же прицепили десяток соглядатаев, подкупили двух слуг в доме, который она занимала. Но ничего сверх того, что Морган уже знал, выведать не удалось. Целыми днями занимается поддержанием порядка в городе и взиманием выкупа — теперь она схватила за глотку не успевших дать дёру купчишек и попов. Её так называемый муженёк на днях вышел в море на двух захваченных кораблях, а вернулся с пятью и с грузом жемчуга. Вот тебе и лощёный аристократишка… Строго говоря, Морган с каждым днём убеждался, что контроль над ситуацией незаметно ускользает из его рук. Харрис уже с беспокойством докладывал, что именно болтают парни, лапающие сейчас испанских девок в припортовых кабаках. Мол, порядок наводит капитан Спарроу, денежки добывает тоже капитан Спарроу, прикрытие с моря осуществляет капитан Эшби, а адмирал Морган только сидит на куче золота и сторожит его от братвы. Если немедленно что-то не предпринять, так недолго всего лишиться. Особенно это будет некстати в свете тех самых лондонских конъюнктур, о которых упоминала чёртова стерва. Значит, она — именно та фигура, на которую ставит Франция? Что ж. Тем хуже для неё. И для Франции.

А было бы заманчиво отхватить Чагрес и Панаму, и держать под своим контролем кратчайший путь между обоими побережьями. Тут она права. Умный человек озолотился бы на транзите товаров через перешеек. Вся беда в том проклятом договоре. Даже если он официально объявит захваченные крепости владением Англии, Испания затребует их назад и, что самое смешное, получит. На законных основаниях. К чему тогда огород городить? Разве что вывесить над этими крепостями собственный штандарт… Кое-кто из джентльменов удачи прошлого, кажется, носился с бредовыми идеями создания пиратского государства. Но Морган был не в пример умнее их и понимал, что государство хищников долго не протянет. Рано или поздно против него ополчатся все, и каким бы сильным ни был пиратский флот, без постоянных баз, без продовольствия и возможности сбыть призы он обречён. Однако соблазн был велик. Морган сейчас был, как никогда, близок к возможности создания реального пиратского государства. И приносил эту возможность в жертву куда более реальной перспективе, на которую намекнул в последнем письме сэр Модифорд.

Если всё сложится удачно, то не исключено, что язвительное прозвище «сэр Генри», которое прилепила ему эта стерва с Тортуги, станет его официальным титулом.

Ну вот, легка на помине. Явилась.

— Чем на этот раз вы меня порадуете, капитан?

— Четыреста тысяч одними монетами, не считая разной утвари и побрякушек, — девка никогда не ждёт особого приглашения, сразу садится в кресло. — Слегка тряхнули запасники святой католической церкви. Но почему же я должна радовать вас одного, сэр Генри? Как насчёт братвы?

— Во-первых, мы ещё не всё собрали, — сказал Морган. — Во-вторых, захваченный город — не место для дележа добычи. Она будет куда сохраннее, если делить её по законам Берегового братства где-нибудь на острове Ваш. Или в Порт-Ройяле, под защитой пушек форта.

То ли девка не придала значения его последним словам, то ли удачно сделала вид, что не придала значения, но в лице она ничуть не изменилась. Иди знай, о чём она сейчас думает…

— Логично, — сказала она. — Я бы даже сказала — убедительно. Для меня. Но я-то человек образованный, а как насчёт парней? Половина из них вообще читать не умеет, а половина другой половины едва может нацарапать своё имя. Им плевать на логику, сэр Генри, зато не плевать на добычу, которую вы им обещали. И они уже начинают ворчать, что мне, прямо скажем, тоже не нравится.

— Отдайте им город на три дня. Они получат то, что хотят, и успокоятся.

— Как комендант города я не могу отдать такой приказ.

— Как комендант города, назначенный мною, вы обязаны подчиняться моим приказам.

— Ах, так вы мне приказываете… — девка улыбнулась. — Как же это я сразу не сообразила… Если я не подчинюсь, вы, несомненно, освободите меня от должности коменданта, не так ли? Спешу вам напомнить, что звания адмирала Тортуги вы меня лишить не можете, поскольку его я получила не от вас. А оно всё ещё кое-что значит в наших водах. Оревуар.

— Постойте. — Морган, мысленно четвертовав эту дрянь, вынужден был с самым любезным видом перед ней извиняться. — Я погорячился. С кем не бывает? Вы совершенно правы в том, что моя репутация далека от безупречной, и мои люди тоже отнюдь не ангелы. Они привыкли к разбою, и не совсем понимают, почему мы должны церемониться с испанцами. Если бы победа досталась им, они бы с превеликим удовольствием выпустили кишки нам обоим. Вспомните хотя бы печальную судьбу Пор-де-Пэ.

— Очень к месту, — хмыкнула девка. — И если вы вспомнили печальную судьбу Пор-де-Пэ, то я по ассоциации тут же вспоминаю печальную судьбу того, кто там похозяйничал.

— Не слишком учтиво с вашей стороны угрожать мне. — Истинная «любезность» Моргана наконец показала свои клыки.

— Боже упаси, — девчонка состроила милую мордашку и произнесла, почти не скрывая иронии: — Адмирал Ямайки никогда не делал того, за что его следовало бы наказывать.

Его бы воля… Нет. Рано. Девка ещё спляшет в петле, но до того сделает всё, что от неё требуется.

— Можете идти, капитан, — в приказном тоне проговорил Морган. — Город так или иначе завтра утром будет разграблен и разрушен. Вам не стоит брать вину за это на себя. Я это затеял, я и буду в ответе.

— Яволь, майн фюрер, — девка криво усмехнулась. — Что ж, вы не так безнадёжны, как мне показалось поначалу.

Ушла, слава богу. Только за каким чёртом она вдруг заговорила по-немецки?

Уже темно. Можно, конечно, хоть сейчас вызвать капитанов и объявить, что отдаёт город на разграбление. Команды наверняка перепились, но, заслышав такую новость, не только пьяные — мёртвые пойдут гулять. Вся загвоздка опять в этой девке. Вернее, в ней и её французах. Сейчас в городе около четырёхсот её людей, и они выполняют приказы своего капитана беспрекословно. Армия! Армия, сплочённая дисциплиной и находящаяся под командованием толкового военачальника, даст разгон любой пьяной банде, хоть бы и втрое большей. А его людей после двух недель, мягко говоря, празднования победы иначе как бандой назвать было трудно. К завтрашнему полудню ожидалось возвращение кораблей капитана Эшби. Тоже подарочек — нарочно не придумаешь. Эта парочка вполне способна испортить ему всю игру.

Вся надежда на Бредли. То-то девка удивится, когда они вернутся в Чагрес…

— Харриса ко мне! — крикнул Морган.

Верный капитан, его правая рука. Даже он не знал всех деталей, но выполнял приказы адмирала столь же беспрекословно, как французы — приказы своей стервы.

— Есть хорошая новость, Харрис, — сказал Морган. — На рассвете подготовь приказ о смещении этой сучки с должности коменданта. По всей форме, чтоб ни один крючок не подкопался. Вручишь бумажку ей лично. А затем — спускай парней с поводка. На три дня город ваш.

— Почему не сейчас, кэп? — Харрис этой новости явно обрадовался. — У меня самого две недели руки чешутся пощекотать донам пятки горячими угольками.

— Ждал две недели — подождёшь ещё одну ночь. Сейчас я должен соблюдать хотя бы видимость законности. Когда избавимся от девки…

— Чёрт! — захохотал Харрис. — Неужели? Отдайте её мне, кэп. Тоже денька на три. Она у меня после этого будет как шёлковая. Потом всех обслужит по высшему разряду.

— Она не так проста, как тебе кажется, — Морган задумался. — Хочешь — попробуй взять её. Но я не ручаюсь, что ты потом соберёшь свои кости. Девка нашей породы, зубастая. Даже жалко будет убивать.

Харрис ушёл довольным. Он выполнит приказ, и не начнёт гулянки раньше рассвета. А утром ему самому, Моргану, придётся туго. Девка хоть и воробей, но уж очень больно клюётся.

8

«Скотина, — думала Галка, проходя безлюдной — комендантский час — улицей к своей резиденции. — Дерьмо. Адмирал хренов. Ничего. Я научу тебя отвечать за базар».

Будь она хотя бы вполовину так зла, когда шла на абордаж «Сан-Хуана», испанцев порубали бы вообще на фарш, никакая экспертиза не установила бы их личности. Морган не нарушил её планы, он их лишь слегка подкорректировал по срокам. Но злость никуда не делась. Галка только старалась удержать её в определённом русле. Не расплескать по мелочам, скопить, и ударить в нужное время по нужной цели.

«Город я ему, так и быть, отдам. Но не людей».

Согласно её же приказу патрули курсировали по улицам и проверяли, есть ли у шатающихся там личностей специальный пропуск. Нет пропуска — под арест до выяснения. Галку узнавали в лицо и даже не требовали аусвайс. Она держала путь к дому одного из самых уважаемых граждан Панамы. Она, конечно, и его ограбила на приличную сумму, но была уверена, что этот испанец поможет ей осуществить задуманное…

…Стук в дверь. Сначала сдержанный, затем требовательный. И хозяева, и слуги в этом доме уже две недели пребывали в постоянном страхе. Пираты есть пираты, и Морган есть Морган. Почему-то он вздумал назначить комендантом девчонку. Сперва испанцам это показалось издевательством. Потом, почуяв на себе железную хватку «девчонки», сочли это карой Божьей. Единственное, за что они пока были ей благодарны, так это за порядок в городе. Пираты не врывались в дома, не грабили, не учиняли насилия над жителями. Но дон Себастьян прекрасно понимал, что рано или поздно захватчики будут вынуждены уйти. И напоследок Морган способен совершить всяческие жестокости, которыми он «прославился» в Маракайбо и Порто-Белло. А девушку он вполне может убрать с дороги.

— Дон Себастьян! Дон Себастьян! — в спальню стучится старый слуга, верный Педро. — Пришла сеньора команданте! Требует вас!

Девушку-пиратку испанцы боялись, но уважали. Она никогда не страдала бессмысленной жестокостью. А если наказала двух-трёх упрямцев, велев своим разбойникам вынести из их домов всё, что не было прибито к полу, то их честно предупреждали. Потому дон Себастьян, наспех одевшись, поторопился в гостиную. Старик Педро семенил впереди со свечкой в руке.

«Что случилось?»

— Сеньора, — дон Себастьян почтительно приветствовал пиратку. — Чем обязан столь поздним визитом?

— Лошади и карета в этом доме есть? — девушка говорила по-испански плохо, но понять её было можно. — Собирайтесь и уезжайте. И, если вас не затруднит, сообщите всем, кого знаете, чтобы до рассвета люди оставили город. Бросайте всё и бегите. Времени мало.

— Но, сеньора, мы уже выплатили выкуп. Что вам ещё нужно? Отнять и то, что у нас осталось?

— Старый дурак! — гневно вспылила пиратка. — Что вы вцепились в это барахло? Женщин и детей спасайте!

— Господи!.. — дон Себастьян всё понял и ему стало непритворно плохо. — Неужели ваш адмирал…

— Да, чёрт возьми! Утром здесь так зажгут, что ад покажется раем! — девушка злилась, притом непонятно, на что именно — то ли на адмирала, то ли на не слишком понятливого спросонья хозяина дома, то ли на плохое знание языка. — Я хочу спасти людей, понятно? Вы мне поможете в этом?

— Разумеется, сеньора. Но что будет с вами?

— Я уж как-нибудь вывернусь, не в первый раз. Ну и что вы стоите, как столб? Не вижу активных сборов в дорогу!..

Может, кто-то на месте испанца, получив такое предупреждение, спасся бы сам со своими близкими, и всё. Но Галка хорошо разбиралась в людях. Дон Себастьян был из тех, для кого честь дороже золота. Он искренне переживал за этот город, и теперь сделает всё возможное для реализации одной из последних стадий её плана. Он и ещё человек пять таких же.

То, что началось в городе вслед за этим, до боли напомнило Галке её обрывочные детские воспоминания и батины рассказы. О Сумгаите. О безумном бегстве из вспыхнувшего нелюдской ненавистью города. Мамины глаза, расширенные от страха за неё, трёхлетнюю, грязные стёкла автобуса, толпа, летящие камни… Некоторые из горожан давно уже имели «чемоданное настроение» и ждали только удобного момента. Но многие было подуспокоились, выложив пиратам положенный выкуп, а приказ «сеньоры команданте» стал для них полной неожиданностью. Как? Зачем уезжать? Всё бросить? Неужели этим английским собакам мало награбленного?.. Но слух о предстоящей резне заставлял забывать обо всём, кроме инстинкта самосохранения. Галка приказала открыть две заставы на западной окраине. Как раз там, где дежурили французы с Эспаньолы и Тортуги.

Пираты не совсем понимали, зачем капитан так спешно выпускает испанцев из города. Они привыкли к тому, что эти люди должны были стать их жертвами, и начали ворчать. Но офицеры сказали: так надо. Мол, не будет лишним утереть нос этому Моргану, а то зазнался. Многовековая неприязнь между французами и англичанами здесь, в Мэйне, обычно не заходила дальше взаимных подначек, но несколько лет назад был случай, который едва не привёл к большой межнациональной поножовщине. И случай произошёл как раз в эскадре Моргана. Потому французы не упускали случая насолить этому типу с Ямайки и выполнили приказ девушки-капитана как всегда, без эксцессов.

К четырём часам стало ясно, что если испанцы не поднажмут, то все выйти не успеют. Галка и так знала про несколько семей, наотрез отказавшихся покидать Панаму. О том, какая судьба их ждала поутру, она старалась сейчас не думать. Спасти бы хоть этих, кто хочет спастись.

— Билли, — устало проговорила она. — Поторопи их. Не успеваем.

Она выпивала уже десятую чашку крепкого кофе: старая Розалия, узнав, в чём дело, взялась опекать «сеньору». Пока Галка приканчивала одну чашку, уже кипела другая порция… Где-то позади тащившейся к заставе толпы пеших горожан застучали выстрелы, послышались выкрики пиратов. Что тут началось! Испанцы, решившие, что грабежи уже идут полным ходом, заметались с криками. Завизжали женщины, заплакали дети. На дороге тут же возник затор. Люди в панике бросали узлы и бежали налегке. Только бы успеть. Эти пираты, они же такие звери!.. Билли организовал ещё несколько подобных «акций запугивания», и через час валившаяся с ног Галка уже обозревала пустую дорогу. Только пиратская застава да брошенная поклажа.

«Слава богу, — подумала она, облегчённо вздохнув. — Жаль, уже не вытащить этих отказников. Хоть и за волосы, да пинками бы из города выгнать. Так ведь впились в свои дома — не поедем, пусть на куски режут. Утром им небо с овчинку покажется… Но и то, что сделано, не так уж и мало… А вот теперь, Господи, мне бы не помешало немножко терпения и удачи. Прошу тебя, не поскупись. Ведь Моргану-то наверняка уже сообщили, что испанцы устроили великий исход… Странно, почему он не вмешался?».

9

Моргану действительно сообщили, ещё около трёх часов ночи. Кто-то из его людей видел спешащих к западной заставе горожан. Проверили. Подтвердилось. Проследили. Доложили. Чем и озадачили господина адмирала надолго и всерьёз.

«Она, что, с ума сошла?»

Не только Галка удивлялась, что Морган не вмешивается в ситуацию. Люди Харриса и других ямайских капитанов пару раз собрались было встрять и навести свой порядок, но нарывались на холодное: «Таков приказ коменданта». Пока Харрис метался между западной заставой и губернаторской резиденцией, не зная, что ему делать в первую очередь — то ли ждать приказа «сверху», то ли не дожидаясь никаких приказов повесить стерву на первом же дереве — испанцы уже покинули город. Конечно, они утащили с собой немало деньжат. Но и бросили в городе столько добра, что хоть галеонами вози. Только и остаётся, что заходить в пустые дома и грести, сколько сможешь уволочь. И всё же Харрис был зол. У него был огромный зуб на испанцев, и он не отказался бы проделать с этими донами то, что они обычно проделывали с пленными пиратами. А их жён и дочек пустить по кругу, портовых шлюх здесь на всех всё равно не хватало. Это ещё возможно было бы сделать, беглецы не уйдут от пиратов, если пуститься в погоню хотя бы до полудня. Но сперва следовало хорошенько проучить тортугскую ведьму, иначе она не даст повеселиться как следует.

А Морган не вмешивался оттого, что вообще не понимал происходящего. Это ни в какие ворота не лезло.

— Послушайте, кэп, я сам ни черта не понял, — наседал на него Харрис. — Но не слишком ли много воли взяла эта сука? Не пора ли подвесить её сушиться на солнышке?

— По-моему, она заботится о моей репутации больше, чем я сам, — язвительно хмыкнул Морган. — Напрасная трата времени. Приказ уже готов?

— Готов.

— И ты ещё здесь?

…После этой безумной ночки Галка чуть было не отключилась посреди улицы. Кое-как доплелась до постели и рухнула в неё, на этот раз даже не скинув сапог. Было всё равно, когда за ней придут. Но что придут, она знала точно. Её капитаны недоумевали: зачем она провоцирует Моргана? Неужели нельзя было спокойно договориться? А она и не собиралась с ним договариваться. Ей и было нужно, чтобы он сам отрастил на неё острый клык. То, что она сделала сегодня, должно было стать предпоследней каплей. Последний сюрприз она приберегла для господина адмирала в Чагрес.

«Хайме должен был дойти на третий день. Если бы что-то было не так, его родичи-индейцы уже сообщили бы…»

Это было последней здравой мыслью перед тем, как она уснула.

Выспаться ей, понятное дело, не дали. Из бездонного, лишённого снов забытья ее выдернули чьи-то голоса. Кто-то под парадной дверью разговаривал на повышенных тонах. Судя по тому, какие крепкие обороты уже вплетались в речь с обеих сторон, самая пора вмешиваться.

— Блин, и часа не дадут поспать, обормоты… Эй, братва! — Галка, растрёпанная, будто только что с Лысой горы, высунулась в окно. — Чё за базар?

Одного взгляда было достаточно, чтобы вникнуть в суть дела. У дома коменданта, как и положено, находилась охрана. Четверо французов. Они-то и сдерживали начальственный пыл Харриса и десятка его людей, пытавшихся любой ценой пройти в дом.

— Капитан Спарроу, — преувеличенно любезно и с гаденькой усмешечкой проговорил Харрис. — Вы не поверите, но у меня в кармане письмо от адмирала, адресованное вам.

— Да что ты говоришь, — едко сказала Галка. — Не может быть.

— Не желаете ли прочесть?

— Конечно, желаю. Только, если ты не заметил, я ещё даже не умывалась. Неужели не подождёшь пять минут?

Конечно, Харрис согласился подождать пять минут. Но он забыл, что у любой девушки пять минут при желании могли растянуться в добрых полчаса. Он уже матерился, хватался за пистолеты, собираясь застрелить французов, готовых костьми лечь за своего капитана, и ломать двери, когда массивная створка распахнулась. На пороге возникла Галка. Что называется, во всём блеске и при полном параде, то есть полчаса потратила не зря. Только и того, что тени под глазами — следы усталости.

— Давай, — она сразу подошла к раздраконенному Харрису и без всяких церемоний протянула руку.

Тот промолчал только потому, что не сразу подобрал подходящее к ситуации ругательство. А когда подобрал, сообразил, что лучше всё-таки промолчать. Капитан «Гардарики» славилась тем, что на одно подобное слово могла ответить тридцатью тремя. Не всегда ругательными, но в обязательном порядке обидными. Стоило ли портить адмиралу игру ради словесной перепалки, в которой тебя же самого грязью и обольют? И Харрис полез в карман за бумагой.

— Держи, — процедил он.

Галка прочла приказ с усмешкой.

— Это он очень кстати, — сказала девушка, свернув бумагу. — Мне в городе, собственно, уже почти нечего делать.

— Может, у тебя есть желание поблагодарить адмирала? — Харрис пытался язвить, но тут он явно был не на своём поле.

— О, да ты просто мысли мои читаешь, — вредная девчонка лучезарно улыбнулась и кивнула людям Харриса. — Пошли, братва. У меня как раз накопилась кучка вопросов к сэру Генри. А у него, соответственно, ко мне.

— Оружие тебе придётся оставить здесь. Ты ведь точно не захочешь отдать его мне, — заявил Харрис.

— Ага, — хмыкнула стервозина. — Может, мне ещё обрядиться во власяницу и посыпать голову пеплом? Обойдётесь, оба.

— Но адмирал…

— Обойдётесь, я сказала. Всё, базар окончен. Ноги в руки, и шагом марш. Вам приказано доставить меня в целости и сохранности? Вот и доставляйте. А то я ненароком могла позабыть дорожку к дому губернатора, со вчерашнего-то дня.

Харрис сплюнул и негромко выругался. Вот ведь склочная баба! Какой идиот мог вообще выкрикнуть её имя, когда выбирали капитана? Тем не менее второй, неофициальный приказ Моргана он выполнил: доставил девчонку и отвалил. Гори оно всё синим пламенем. Пусть адмирал сам с ней беседует, а ему с ней тягаться, примерно как если бы с его двенадцатипушечной «Мэри» ломиться средь бела дня на «Гардарику». Не та весовая категория, грубо говоря… Воробей? Какой, к чёрту, воробей! Самая настоящая волчица! Ну и пусть с ней разбирается другой волк.

10

Визит Харриса заставил Галку вспомнить булгаковское: «А что за шаги такие на лестнице?» «А это нас арестовывать идут». «А, ну, ну…» Возможностей у неё куда как поменьше, чем у свиты мессира Воланда, но она была готова к этому обороту задолго до того, как Морган вошёл в Панаму. В отличие от самого Моргана. Нет, адмирал не был ни разъярён, ни даже просто рассержен. Он смотрел на эту пиратку с усталым недоумением. Рядом с ним стояли несколько его капитанов, и в их числе Причард.

— Может быть, вы наконец объясните мне, на кой чёрт вам всё это понадобилось?

— Вас интересует общий ответ или что-то конкретное?

Клинки скрестились, высекли первую искру. И если Причард ещё не ослеп, то похоже было, что Моргану доставляет удовольствие словесный поединок с этой девкой. Как когда-то ему самому. А чем всё закончилось?..

Морган тем временем занял единственный стул в этой зале и с вызовом посмотрел на девчонку.

— И то, и другое, — сказал он. — Зачем вам понадобилось выпускать испанцев из города?

— Вы уже знаете ответ на этот вопрос, — ровным голосом ответила Галка.

— Тем не менее я желаю его услышать.

— Я не хотела доводить до крайностей, сэр Генри, — она подпустила едва слышимую нотку иронии. — Ведь вы не далее, как вчера, изволили напомнить мне о Пор-де-Пэ, и обо всём, что с этим связано. И я убрала всё, что могло бы способствовать нашей непримиримой вражде. Я бы ни в жизнь не простила вам, если бы ваши люди…

— Можно подумать, ваши люди, капитан Спарроу, не присоединились бы к гулянке, — фыркнул Морган.

— Не все, — уверенно ответила девушка. — Готова поручиться хоть и собственной головой.

— Рад был бы проверить, да вы лишили меня такой возможности. Впрочем, парни болтают, будто уехали не все испанцы… Надеюсь, их уже прикончили, пока вы отсыпались.

— Я их предупреждала, — Галка пожала плечами, стараясь выглядеть как можно невозмутимее. На деле она бы сейчас кое-кого с удовольствием порубила бы на фиг. — Не вняли — их проблемы. Но я также предупреждала и своих людей. За насилие и издевательства над беззащитными они будут отвечать. Для начала передо мной. А перед Создателем — после скорого знакомства с пулей или верёвкой.

Морган бросил взгляд на Причарда: мол, что скажешь? А тот будто перенёсся на год с лишним назад. Перепуганные пленники, непривычно смущённая команда — и девчонка с саблей между ними: «Через мой труп…» Что изменилось за это время? Да почти ничего. Опять она встала между палачом и жертвой.

«Через мой труп».

— Чёрт меня подери, адмирал, — процедил Причард. — Я нажил немало неприятностей из-за этой девчонки, но не так уж она и не права. Испанцев нет, они сбежали, побросав много ценного. Только ходи и собирай.

— Испанцы унесли с собой не только изрядное количество денег, но и секреты своих тайников, — ощерился Морган. — Как теперь их прикажете искать?

— Искать тоже надо уметь, — сказала Галка. — Среди моих людей есть несколько красавцев, которые не только любой тайник откопают, но и какой угодно замок дамской шпилькой вскроют. Собственно, их за эти умения сюда и сплавили, родина не оценила таланты. Желаете воспользоваться их услугами, пока нам никто не мешает?

— Вот как? Вы были готовы и к такому исходу дела?

— По мере сил стараюсь быть готовой ко всему. Я знала, куда и зачем шла.

— Вот и прекрасно, что знали, — Морган как-то странно на неё посмотрел. — Будь по-вашему. Тащите своих воришек, пусть принимаются за дело. Причард присмотрит, чтобы добро погрузили на мулов. Три дня хватит?

— Ещё и останется, — пообещал Причард.

— Договорись с капитаном Спарроу насчёт её людей… Можете идти, — сказал Морган своим капитанам. — А вы, сударыня, задержитесь ещё на пять минут.

«Штирлиц, а вас я попрошу остаться, — мысленно съязвила Галка. — Блин, как я этого не люблю…»

Оставшись с ней один на один, Морган снова смерил девушку странным взглядом. Во всяком случае, Галка так и не поняла, что конкретно он хотел этим сказать.

— Вот что, девочка моя, — проговорил он. — Я вас предупреждал насчёт самоуправства? Моё терпение на исходе. Вы хоть знаете, сколько золота могли унести с собой столь милосердно выпущенные вами из города испанцы?

— Не меньше миллиона, — не моргнув глазом ответила Галка. — И я, слава богу, пока ещё не ваша девочка.

— Это спорный вопрос. А теперь насчёт денег: подумайте, сможете ли вы когда-нибудь расплатиться со мной за своё упущение?

— Сэр Генри, мы и так уже собрали золота и барахла на сумму не меньше шести миллионов, — девушка сразу поняла, к чему он ведёт. — И ещё соберём миллиона на полтора, как минимум. Вам мало?

— Парням надо было дать возможность повеселиться от души. И я не думаю, что вы отказались бы увеличить свою долю за счёт содранного со сбежавших донов.

— Такой ценой — никогда.

— Идите вы знаете куда со своими принципами! — Морган вскочил. Лицо опять покраснело — впрочем, какие наши годы? — Вы в курсе, что испанцы делают с нашим братом, когда берут в плен?

— Я в курсе, — холодно ответила Галка.

— А если в курсе, то какого чёрта я должен объяснять вам прописные истины? Любой испанец мой враг уже потому, что он испанец. Ясно?

— Кто же привязывал парней к столбам и метал в них дротики ради развлечения? — В Галкиных глазах загорелся опасный огонёк. — Кто поджаривал им пятки? Кто заставлял их таскать неподъёмные камни на строительстве испанских крепостей? Неужто жители Маракайбо или Панамы? Знаете, сэр Генри, у меня есть одна вредная привычка, от которой я избавляться не собираюсь: я всегда спрашиваю не с абстрактных врагов, а с конкретного виновника. Плевать, кто это — испанец, англичанин, француз или русский. Меня интересуют только имя и доказательства. Мануэль Риверо, который сжёг Пор-де-Пэ, вообще-то был португальцем. И что? Я должна была повесить боцмана «Орфея» Дуарте только за то, что он тоже португалец?

— Вздор.

— Никакой не вздор, если следовать вашему кредо. Просто я довожу его до логического завершения. То есть до абсурда.

— Вы софистике случайно не у иезуитов учились? — прищурился Морган.

— Можно сказать, и у них тоже.

— Заметно. Та же тактика: поиск уязвимых мест в рассуждениях и меткие удары по ним в надлежащее время… Что ж, я вас недооценил, капитан Спарроу. — Морган успокоился, но теперь в его взгляде мелькала едва заметная искорка опаски. — Видит Бог, я бы не отказался лицезреть вас болтающейся в петле. Но если я так поступлю, мне придётся брать Панаму второй раз. Во-вторых… Хоть как офицер вы удивительно невыносимы, вы мне нравитесь как женщина. Да, я осмелюсь сказать это открыто. Потому, чтобы дело случайно не закончилось для вас виселицей, я предлагаю вам заключить со мной законный брак.

— И что же это за парочка получится? — холодно усмехнулась Галка, вспомнившая свою дискуссию с Владиком. Скрестила руки на груди. — Сэр Генри Морган и злая фея Моргана?.. Хм… Я слышала, в просвещённой Европе в порядке вещей жениться на деньгах богатых девиц и вдовушек. Но чтобы на галеонах женились — такое вижу в первый раз. Ну и самое главное, на закуску: я вообще-то уже замужем.

— Капитан Эшби не венчался с вами.

— Для меня это не играет большой роли. Важен сам факт.

— Значит, ваш ответ отрицательный?

— Отрицательнее некуда. На мостике «Гардарики» вы сможете появиться только в двух качествах: либо гостем, либо пленником. Я вас прошу, не доводите до греха. Лучше нам быть друзьями.

— Как хотите. — Морган удивительно легко ушёл в сторону. — Будем друзьями. В таком случае как друг я должен вас предупредить: держитесь от меня подальше. Целее будете.

— Это ещё не мир, но уже перемирие, — девчонка хитро улыбнулась. — Что в принципе меня устраивает… Я могу идти, майн фюрер?

Морган уже ничего не говорил, просто дал отмашку. Скажешь ещё что-нибудь — вызовешь только новый поток колких словечек.

«Ещё не время…»

11

Три дня пираты беспрепятственно грабили всё, что только можно было унести. «Специалисты»-домушники, угодившие за прежние подвиги на плантации и оказавшиеся впоследствии среди джентльменов удачи, нашли обширное поле для применения своих дарований. В результате чего улов пиратов превзошёл самые смелые Галкины прогнозы. В тайниках домов и в прикопанных на задних дворах сундучках обнаружилось золота и драгоценностей не на полтора, а на все три миллиона эскудо. Вероятно, испанцы надеялись отрыть свои клады после ухода пиратов. Морган даже почти простил Галке её выходку с горожанами и публично похвалил, пообещав выдать ей и её людям ещё пятьдесят тысяч сверх оговорённой доли. Новость, что и говорить, приятная. Только девушка твёрдо знала, что никаких тысяч Морган никому давать не думает. Если поделить всё по законам Берегового братства, то доли адмирала ну никак не хватит на откуп от британских чиновников. Петля. При определённом везении Тауэр, причём надолго. Потому-то и пытался выцепить себе самый большой корабль эскадры: на своих фрегатах он бы всё не увёз. То пытался вменить Галке вину за унесенные испанцами деньги, то жениться затеял. То Бредли в Чагрес послал… Галка крепко надеялась на дядьку Жака. Этот не отдаст «Гардарику» с «Орфеем» никому. И она была бы очень удивлена, если бы Морган после всех неудачных попыток не надумал бы использовать последний аргумент.

Силу.

А ведь Галка намеренно оставила ему напоследок лишь этот вариант. И терпеливо дожидалась, пока Морган сделает свой ход…

Уходя, пиратский адмирал приказал всё сжечь — и захваченные корабли, и сам город. Честно сказать, Эшби жаль было уничтожать хорошие суда, на которых он так удачно обчистил жемчужные острова. Но не оставлять же их испанцам, в самом-то деле? Моряку всегда жаль корабль, даже если он ходил на нём в море всего две недели.

— Ну, вот, Эли, я больше не капитан Южного моря,[26] — грустно усмехнулся он, глядя на горящие суда.

— А я уже три дня как не комендант Панамы. — Галка обернулась. Позади неё в небо уже поднимались столбы чёрного дыма. — Но мы с тобой успели сделать то, что должны были сделать, и я этому рада.

— Мы уже вряд ли сюда вернёмся, — сказал Эшби. Потом улыбнулся. — Ты помнишь нашу прогулку по берегу?

Галка весело рассмеялась, но покрасневшие щёки и заблестевшие глаза лучше всяких слов объяснили бы даже незнакомому человеку и характер этой прогулки, и то, что она прекрасно её помнит. После памятного разговора с Морганом, когда Эшби вернулся в порт с новыми призами, вечером они позволили себе наплевать на всё и вообще сбежать из города. Делать-то всё равно нечего. Жителей в городе не осталось, а грабить что плохо лежит Морган умел лучше всех. И, обнаружив укромное место на пляже, они неистово любили друг друга, начисто позабыв о риске быть захваченными в плен испанцами или индейцами. Люди иногда должны делать глупости… Хотя их гражданский брак к тому времени длился уже две недели, только в ту ночь Галке было дано полностью раствориться в происходящем с ними обоими… Тёплое, едва шевелившееся в штиле море стало их постелью, бесстыжим сводником, свидетелем их любви. И в какой-то момент они оба вдруг не поняли — ощутили каждой клеточкой, что море соединяет их крепче всяких официальных бумаг… Вернулись они в город за полночь и проспали до полудня. А потом Галка впервые сказала ему: «Я люблю тебя, Джек».

Город горел, следовало уходить как можно скорее. И они пошли к северной заставе, где их уже ждали Дуарте, Билли и французские капитаны со всей тортугской бандой… К слову, Жозе воспринял скоропалительное замужество Галки не то чтобы совсем уж спокойно, но без драматических последствий. Только и сказал ей: «Я давно приметил, что этот холодный красавчик с тебя глаз не сводит. Надо же: ждал целый год… Ну да ладно, чего уж там. За меня бы ты всё равно не пошла». «Я — капитан, — ответила ему Галка. — Ты бы мне этого никогда не простил». Теперь они чувствовали себя кораблями, чьи курсы, будучи параллельными, никогда не пересекутся. И оба решили, что это к лучшему. Раз ничего не начиналось, нечему и заканчиваться… Последний взгляд назад, с горки. С той самой, с которой Бертье, помнится, обстреливал испанские батареи. Теперь был виден не только дым. Кое-где вырывались оранжево-алые языки пламени, взлетали тучи искр — это обрушивались кровли горящих домов. Панама, многие десятилетия слывшая жемчужиной Мэйна, превращалась в груду углей. Галка не знала, будет ли новый город, построенный на пепелище, лучше старого. Знала только, что это рано или поздно произойдёт. И в этой истории — гораздо раньше, чем в том варианте, который знала она. Потому что был спасён главный ингредиент, на котором поднимется любой город: люди. Они вернутся и отстроятся. Лишь бы не нашёлся второй Морган…

Обратный путь, говорят, всегда короче. Может, и так. На этот раз их не преследовали невидимые в лесу индейцы, не устраивали засад испанцы. Но пираты тащили с собой немало вьючных животных, нагруженных по самое не хочу, и вели несколько сотен захваченных в Панаме негров-рабов. Рабы — тоже товар, который можно выгодно продать. Продуктов теперь взяли с собой столько, что хватало устраивать каждый вечер знатные пирушки. Случись тут после одной такой попойки хоть один испанский отряд, и Морган бы никогда не вернулся в Чагрес. Но, во-первых, испанцев поблизости не наблюдалось, индейцы тихо сидели по своим лесным схронам, а группы охранения по-прежнему исполняли свои прямые обязанности. Потому через восемь дней, утром двенадцатого февраля 1671 года, передовой отряд пиратов показался в виду крепости Чагрес.

Вот теперь Галка сказала себе: всё. Теперь, подруга, ты сама себе не принадлежишь. Слишком многое сейчас от тебя зависит.

Когда же можно будет скомандовать кораблю истории: «Поворот оверштаг»? Да и доведётся ли?

12

Представьте, что вы — пиратский адмирал. Представьте, что дали одному из своих ближайших подручных приказ любой ценой захватить контроль над важнейшей тыловой крепостью и прибрать к рукам самый большой корабль эскадры, вам не принадлежащий. Представили? Очень хорошо. А теперь представьте, какое лицо было у Моргана, когда встречать его вышел Старый Жак, который, по идее, уже недели две как должен был беседовать с чертями в аду. И, что самое интересное, нигде не было видно ни Бредли, ни его головорезов. Тем не менее Морган сделал вид, будто всё идёт как нужно. Разве что поинтересовался у старого пирата, куда он подевал его капитана.

— Куда я его подевал, спрашиваете? — хмыкнул Жак. — В подвал. Вздумал подбивать гарнизон к бунту, так я его живенько в оборот взял. Теперь сидит тихо, как мышь под веником.

— Ну и правильно сделал, дядюшка, — кивнула Галка, едва сдерживавшая желание рассмеяться. — Хотя бунт в военное время вообще-то висельное дело.

— Я оценил ваше благородство, — ответ Моргана был с «двойным дном». — А теперь, комендант Сабинье, отдайте мне моего капитана. С него я сам спрошу.

Делать нечего, пришлось Старому Жаку отдавать Бредли со товарищи. Как бы ни хотелось повесить их на просушку, Морган — это Морган. Хотя кое-кто даже из его капитанов уже с большей охотой посматривал в сторону адмирала Тортуги. Мол, видно, правду говорят, с этой девчонкой удача. Более радостной новостью для боцмана стала новость о том, что «дочка» наконец-то нашла себе мужа. Да не на стороне, а из своих. Даже хотел устроить по этому поводу гулянку, но Эшби с Галкой отговорили.

— В Кайонне нагуляемся, — негромко сказала ему девушка. — Сейчас каждая минутка на счету, зевать нельзя.

Что же до Владика, то его новость о смене семейного положения «сестры» оставила равнодушным. Мол, ну и ладно, живите себе. Это было несколько странновато. Галка вызвала «брата» на откровенность.

— Сам не понимаю, что происходит, — после довольно долгого молчания ответил Владик. Регулярные упражнения с абордажной саблей явно пошли ему на пользу. Теперь это был не избалованный VIP-сынок, а молодой мужчина. Он даже начал избавляться от мажорской манерности, которая так нравилась блондинкам из их района, зато набрался от пиратов вредных привычек вроде питья рома, способности цветасто выражаться и азартно играть. — Нигде не чувствовал себя по-настоящему дома, на своей территории. А на «Гардарике» — пожалуйста. Ни разу на берегу за это время не ночевал.

— Ну, брат, тогда поздравляю с морской болезнью в лучшем смысле этого слова, — без иронии сказала Галка. — Дядька Жак прав, из тебя получится классный моряк.

— Когда это ещё будет…

— Слушай, Влад, чё-то ты мне не нравишься. Колись, что стряслось?

— Да ничего.

— Блин, ты кого хочешь обмануть, Владик? Меня, что ли? Говори, в чём дело?

— Морган этот… Слушай, он часом голубизной не страдает? Поймал меня сегодня на дворе, с полминуты поразглядывал. Потом говорит: «Так это и есть брат знаменитой мисс Спарроу?» «Вам-то что?» — спрашиваю. А он засмеялся так странно. «Брат и сестра, а такие разные, — говорит. — Иди, парень. Мы ещё побеседуем».

— Так, — Галка мгновенно подобралась. — Быстро на «Гардарику», и чтобы ноги твоей на этом берегу больше не было.

— Думаешь, он собрался тебя шантажировать? — испугался Владик.

— Быстро, Влад. И тихо, чтоб никто ничего не заметил, — Галка испугалась не меньше, только, в отличие от него, этого не показывала. — А то мне как-то влом разводить тут антитеррористическую деятельность. Понял?

— Понял…

Обезопасив таким образом Владика — а Морган и в самом деле мог пойти на захват заложника ради выкупа кораблём, — Галка принялась косвенно, обиняками выспрашивать парней о ситуации в крепости и за её пределами. Любая мелочь могла оказаться значимой. А на следующий день она потребовала созвать всех капитанов и произвести раздел добычи согласно договору. Для Моргана это оказалось неприятной неожиданностью. Тем не менее девчонка действовала согласно пиратским законам, и возразить было нечего. Единственное, чего смог добиться адмирал, так это постепенного, не единовременного раздела. Мол, давайте сейчас поделим небольшую часть, а остальное — уже на острове Ваш. Это устроило всех без исключения, даже Галку. И весь день пираты делили первую партию наличности. Одна доля составила около десяти английских фунтов — неплохие деньги по тем временам. Капитаны и офицеры получили куда больше, а особо отличившиеся из них вовсе могли теперь считать себя состоятельными людьми. А ведь были ещё не оценены и не поделены сваленные в подвалах крепости золотые и серебряные изделия, украшения, драгоценные камни, жемчуг, дорогая посуда, золотые и позолоченные статуи святых, церковная утварь, всяческие ткани и припасы и так далее. Рабов решили продать на Французской Эспаньоле, и деньги, вырученные от их продажи, поделить уже там. Словом, крепость Чагрес пусть ненадолго, но стала пиратским раем.

А вечером Морган вызвал девушку к себе.

Вообще-то, ему не следовало напиваться перед таким разговором, но он всё же напился. Только не все знали, что он и пьяный соображал лучше иного трезвенника. Галка знала. Она всегда старалась узнавать об интересующих её персонах как можно больше подробностей, что всегда давало ей какую-то фору при личном общении. Адмирал, вопреки обыкновению, пригласил её присесть.

— Вот что, капитан, — он сразу перешёл к делу. — Буду откровенен: мне нужен ваш корабль и его сорок две пушки. Скажите, сколько вы хотите за свой галеон, и уладим это дело миром.

— «Гардарика» не продаётся, — спокойно заявила Галка.

— Всё в этом мире продаётся, вопрос лишь в сумме.

— «Гардарика» не продаётся, — повторила девушка. — Другое дело, что я могу временно предоставить вам её трюмы для хранения и перевозки добычи. За определённый процент, естественно.

— Я не настолько доверяю вашим людям, прошу понять меня верно, — тем не менее Морган от своего не отступался. — Нет, я не оспариваю вашей и их заслуги, просто меня слишком многие в своё время пытались надуть.

— Тогда с чего бы мне так безоговорочно верить вам и вашим людям, сэр Генри? — хмыкнула девчонка. — «Гардарика» — прекрасный корабль. Была немного тяжеловата, но наш плотник поработал над её конструкцией. Теперь даёт десять узлов как раз плюнуть. К тому же при её пушках лучшие в этих водах канониры, а на палубах — лучшие бойцы Мэйна, отлично проявившие себя при взятии Панамы. И вы говорите, что не имеете причин нам доверять? Странно слышать это, сэр Генри. Или в цивилизованной Англии забыли то, что помнят в… э-э-э… как это у вас принято называть мою страну — дикой Московии? Я говорю о слове чести.

Морган откинулся на спинку деревянного кресла. Он ушам своим не верил. Девчонка, видать, слишком крепко верит в честное слово, если думает, что и он такой же. Иначе с чего бы она вдруг сама предложила то, что он собирался выгрызать зубами?

— В слова я верю слабо, капитан, — покривился Морган. — Я верю в дела и звонкую монету. Однако… Один процент от общей суммы погруженного сверх положенной доли. Устраивает?

— Смотря какая сумма будет погружена, — Галка мгновенно переключилась на деловую тему. — Если вы набьёте «Гардарику» тряпками и вазами, то, боюсь, мы можем не сойтись в цене.

— Я набью ваш галеон золотом до самой палубы, — сказал Морган. — Но тогда его наряду с «Орфеем» будут охранять «Мэри», «Мэйфлауэр» и «Акула». Так будет надёжнее.

— Идёт. При условии, что сперва на «Гардарику» и «Орфей» погрузят снятые с них пушки. Так будет ещё надёжнее…

Торг был недолгим, но успешным. Сошлись в цене и условиях, и Галка ушла к себе. Она сейчас только тем и занималась, что с головой всовывалась в раскрытую пасть крокодила. Морган уже предвкушал сытный обед. Только он кое-чего не учёл, а именно способности Галки затевать всяческие головоломные авантюры. И воплощать их в жизнь. Он попросту ещё ни разу не сталкивался с выходцами из далёкой страны, лежащей восточнее Польши. И не знал, что эти люди в большинстве своём — за досадным исключением, именуемым «элитой», — всегда стараются всё сделать по-своему.

13

— Чего ты ждёшь, Эли? — едва слышно спросил Эшби.

— Любезного приглашения, Джек, чего же ещё…

Двое суток ушло на вооружение обоих её кораблей и погрузку на «Гардарику» сундуков с золотом. Галеон тяжело осел в воду, пришлось, во избежание посадки на мель, отбуксировать его на три кабельтова от устья реки. Его тут же окружили со всех сторон готовыми к бою кораблями. Причём «Орфей» по распоряжению самого Моргана расположили ещё дальше от берега. Позиция была крайне невыгодной. Случись нападение испанцев с моря, он первым попадал под удар. Случись атака со стороны берега, он не смог бы открыть огонь, иначе потопил бы «Гардарику». Тем не менее Галка пошла и на это. Она поняла главный недостаток Моргана. Нет, не жадность. Просто в шаге от заветной цели у него отказывало чувство меры, и он отбрасывал всякую осторожность, лишь бы поскорее схватить свой кусок. Галка подыграла этому его недостатку, «раскрывшись» для удара самым невыгодным для себя образом. И Морган сам попался в её ловушку. Он словно ослеп, не видя впереди ничего, кроме главного приза, и в этом ослеплении не замечал ни слишком явных, нелогичных промахов тортугской конкурентки, ни осторожных намёков Харриса. Последнего даже обозвал ослом и сказал, что всё происходит в полнейшем соответствии с его планами.

Вечером шестнадцатого февраля Морган устроил большую пьянку на берегу. Мол, проставился за победу, и всё такое. Все пили, все гуляли, всем было весело. Кроме Галки. Она ждала чего-то в этом роде и предупредила своих капитанов, чтобы не увлекались. Вернее, предупредила тех, кому полностью доверяла — Требютора, Диего, Ле Гаскона. И, понятное дело, своего мужа. Те уже в свою очередь дали прозрачный намёк своим командам — пить, но знать меру. А после полуночи всем как штык быть на борту. Остальным тоже был сделан очень прозрачный намёк: мол, если вдруг что, вы меня материте последними словами, а сами бочком, бочком — и на Тортугу. «В бой вам лучше не ввязываться ни под каким соусом. Потопят на хрен». Французы всё прекрасно поняли, и заулыбались. Ведь по сведениям, полученным из ямайского стана, Морган уже погрузил почти всю добычу на свои корабли, пушки крепости Чагрес приказал затопить в гавани и всячески тормозил погрузку орудий на французские корабли. Вне его контроля были только три миллиона эскудо, хранившиеся в трюме тяжеловесной «Гардарики». Так пираты не договаривались. Уговор был насчёт справедливого дележа добычи, а адмирал, кажись, собирался присвоить миллиончики себе. «Видать, правду говорила Воробушек: он ограничится подачками, а если станем качать права, так и вовсе бросит нас или отправит на дно, — рассуждали капитаны. — Может, сделать, как она просит?..»

Ночь ещё не перевалила за половину, когда веселье на берегу, длившееся часов с трёх, стихло. Кругом слышался храп спавших вповалку у догорающих костров пиратов. Почти всё это были команды мелких кораблей, как ямайских, так и тортугских. Команды «Гардарики», «Орфея» и трёх самых крупных французских кораблей сейчас грузились в шлюпки и, довольно успешно прикидываясь в стельку пьяными, отчаливали на свои корабли. Им ведь предстояло защищать золото от теоретически возможного нападения. Команды «Сатисфэкшена», «Мэри», «Мэйфлауэра» и «Акулы» сейчас делали то же самое. Только с другой стороны бухты и скрытно. Галка этого не видела, но спинным мозгом чуяла, что это так. Всё складывалось один к одному. Ветер тоже вот-вот грозил перемениться на северо-западный, и тогда Морган, даже если и захватит «Гардарику», попросту не сможет её увести. Догонят. И отберут. Если вовсе не потопят, но это уже менее вероятно. Обстоятельства вынуждали его действовать немедленно. Вот он и действовал.

Эшби уже отправился на «Орфей». Если всё пойдёт так, как задумано, ему светит большая драка. «Гардарике» же предстояло принять первый удар на себя. Галка была уверена в своей команде. Эти — первоклассные абордажники. Умеют не только нападать, но и защищаться. Так что налётчиков ждёт большой сюрприз. И Бертье у своих пушек тоже не поэмы сочиняет. Хуже придётся трём французам. Им нужно будет идти на перехват тех двух кораблей, которые в случае, если не удастся тихо «приватизировать» «Гардарику», попытаются зажать её в клещи и задавить численным превосходством. Одним словом, к бою были готовы все. Не хватало только одного.

Противника.

И он не заставил себя ждать.

Цвета вымпела было не разглядеть, но то, что это был именно вымпел на клотике корабля, мелькнувший на фоне звёзд, дозорный готов был поклясться. Кто-то тихо, взяв рифы, с выкрашенными в чёрный цвет парусами и погашенными огнями, подбирался к «Гардарике» со стороны берега. Галка очень сильно сомневалась, что это был «Сатисфэкшен». На его борту Морган тоже держал немаленькую сумму, и рисковать своим флагманом не станет. Либо «Акула» Причарда, либо «Мэйфлауэр» Бредли. «Мэри» маловата, да и Харрис в последнее время стал задавать своему адмиралу слишком много лишних вопросов… Или подойдут двое с обоих бортов… Ну, это уже совсем надо противника за полного лоха держать, чтобы подумать, будто все его часовые дружно позасыпали на посту. Скорее, это будет кто-то один для затравки. Если не выйдет перерезать как будто бы не готовых к нападению матросов «Гардарики», вот тогда и подвалит второй… Корабль подошёл ближе. Луна, уже касавшаяся горизонта, на какой-то миг подсветила его рангоут. И Старый Жак без труда узнал «Мэри». Тут Галка ошиблась. Не ошиблась она, правда, в главном…

— Пьер, — прошептала она, боясь лишним звуком спугнуть противника. — Дай им забросить крюки.

Канонир и так всё понял. Пушки были заряжены картечью. Кто рискнёт полезть на галеон, огребёт по самое некуда. Но капитан запретила стрелять на упреждение. Пусть первый выстрел прозвучит с «Мэри».

Часовые на «Гардарике», исправно изображавшие из себя упившихся до рвоты, сделали вид, будто только сейчас заметили совершавший странные экзерсисы корабль. И громко поинтересовались, какому идиоту взбрело в его тупую башку шастать по бухте посреди ночи. В ответ с близкого борта «Мэри» полетели четыре «кошки». Донёсся крик: «Взяли!» Прозвучал ружейный залп — прицельно, по часовым.

— Правый борт, залпом — огонь! — скомандовала Галка.

От бортового картечного залпа «Гардарики» на палубе «Санта-Марии дель Кармен», помнится, почти не осталось способных сопротивляться испанцев. Кого убило наповал, кого тяжело ранило, кого просто оглушило. «Мэри» имела примерно то же водоизмещение, что и испанский корабль, только команды там было куда побольше. Пираты вообще стараются брать числом. Но и тут Бертье произвёл в рядах противника ощутимое опустошение. Плюс фактор неожиданности. Плюс ответный ружейный залп с палубы «Гардарики». Нападавшие никак не ожидали от предполагаемой жертвы такой готовности к бою. И всё же абордажные крючья уже впились в фальшборт галеона. Не пропадать же добру… Корабли столкнулись, и началась драка.

«Орфей», пока суд да дело, в крутом бейдевинде помаленьку подходил к своему флагману, и к моменту первого залпа уже приблизился на расстояние ружейного выстрела. Эшби сделал это очень даже вовремя: из темноты, зажигая огни, показались три корабля. Один из них, «Мэйфлауэр», выдвинулся вперёд. Видимо, собирался атаковать «Гардарику» с левого борта. Как бы ни была подготовлена Галкина команда, драку на два фронта они могли не выдержать. И «Орфей», поднимая все паруса, пошёл наперерез. Только не «Мэйфлауэру» с «Акулой», которыми должны были теперь заняться три француза, а приотставшему «Сатисфэкшену». Морган думал спокойно понаблюдать за захватом «Гардарики»? Он очень сильно ошибся в своих расчетах. Однако «Сатисфэкшен», даже нагруженный, был очень опасен, а у берега преимущества ходовых качеств трёхмачтового барка, не имевшего сейчас в трюме ничего лишнего, сводились на нет. «Сатисфэкшен» мог со спокойной душой расстрелять «Орфей» тяжёлыми ядрами. Морган, очевидно, думал, будто там не рискнут ответить тем же. Золото есть золото, и потопить его вместе с кораблём не решился бы ни один пират. Проблема оказалась в том, что Эшби не был пиратом в полном смысле этого слова. Он был и остался кадровым военным моряком, и ещё слишком хорошо помнил, что такое приказ капитана…

14

— Что он делает, чёрт бы его подрал?!!

Моргана можно понять. Он собирался быть на бою гладиаторов зрителем, а оказался чуть не в самом центре событий. То есть он допускал такую возможность, что девчонка окажется готовой защищать свой корабль, но лишь теоретически. На пирушке она выглядела довольно пьяной: ром не жаловала, но хорошее испанское вино могла употребить в количестве, достаточном для отключки. Оказывается, она хорошо умела притворяться. Когда ей это было нужно.

А теперь весь план летит к чертям собачьим…

«Орфей», вместо того чтобы тихо стоять на рейде, под всеми парусами шёл к «Сатисфэкшену», отрезая его от «Мэйфлауэра» и «Акулы». И орудийные порты у него были открыты.

— Чёрт… Огонь с левого борта!

Разворот у берега, с опасностью напороться на подводный камень, вещь непростая, но у Моргана были опытные люди. Фрегат открыл огонь первым… Если бы артиллерия семнадцатого века была чуть помощнее, поскорострельнее и поточнее, от «Орфея» остались бы щепки. Корпус барка задрожал от прямых попаданий, часть из которых пришлась на ватерлинию, но и «Орфей» уже заканчивал разворот.

Девять бортовых пушек барка рявкнули почти одновременно. И на парусах «Сатисфэкшена» повисли горящие шары брандскугелей. Привет из «галантного столетия».

— Дьявол! — как он не подумал, как не вспомнил «зажигалки» этой чёртовой стервы! Вернее, вспомнил, но слишком поздно. Теперь Морган был абсолютно уверен, что попался. Как в драке, когда противник вдруг делает промах, твоя шпага летит ему в сердце… и со звоном разламывается, наткнувшись на кирасу, спрятанную под плащом. Может быть, это и бесчестно, но только не в том случае, когда сам нападаешь из-за угла.

«Орфей» начал разворот почти сразу после залпа. Жертва сама думала нападать на хищника. И не просто нападать: если Морган ещё не спятил, то Эшби явно собирался его потопить! Дать второй залп с того же борта сэр Генри не мог. Развернуться — тоже. Просигналить на «Акулу»? Слишком темно. Причард, впрочем, достаточно умён, чтобы всё понять и прийти на помощь.

— Стрелков на левый борт! — заорал Морган. — На абордаж!

Паруса его фрегата уже горели весёлым пламенем, освещая, так сказать, поле битвы. Срывать их? Матросы «Сатисфэкшена» и так делали, что могли, но по всему видно, такелаж поутру придётся ставить заново. Чёртова ведьма, ведь знала же, что он нападёт! И приготовилась!

«Почему я не прислушался к словам Харриса? Чёрт, прав был он, когда говорил, что девка слишком беспечна, и на неё это не похоже…»

Первыми полетели крюки с фрегата. «Сатисфэкшен» и «Орфей» столкнулись. Послышался треск обшивки. На барке, кажется, от удара нагруженного фрегата лопнул шпангоут. Но в рукопашную первой бросилась команда «Орфея»…

…Команда «Мэри» поначалу сумела прорваться на палубу «Гардарики», но там не зевали. Ну и численное превосходство, само собой. Случись всё по плану Моргана — то есть семьдесят молодцов Харриса против двухсот с чем-то упившихся вдрызг, спящих — исход боя был бы иным. Но драка быстро переместилась с галеона на «Мэри». Пираты отчаянно резались с пиратами. Не такая уж и редкая сценка в то время. Харрис давно уже понял, что игра проиграна. Он был великолепным бойцом, даже без всяких там азиатских штучек, которым учила свою команду Галка. Он уже убил одного матроса «Гардарики», другому отсёк руку, а сейчас отчаянно рубился со Старым Жаком. Боцман тоже был не дурак подраться, а на саблях мог дать фору кому угодно. Харрису не нужно было это понимать: он попросту знал. Он разумел только то, что вот теперь уже точно конец. Либо бросать саблю и сдаваться на милость этой стервы — а она, говорят, обычно пленных не убивает, — либо драться насмерть. И он выбрал второе. Не потому, что жить надоело. Просто обидно было потерпеть поражение в шаге от полной победы. Так он ещё сможет скорчить рожу этим… победителям. Сабля Старого Жака свистнула в каком-то дюйме от его лица. Харрис ушёл из-под удара. В шаге от него на палубе лежал оброненный кем-то в пылу драки пистолет. Неразряженный. Он припал на одно колено, подхватил пистолет и выстрелил Жаку прямо в грудь…

…Для Владика это был второй бой в его жизни. Год с лишним назад он с двух выстрелов убил одного испанца, после чего долго ходил как потерянный. Сейчас в первый раз он дрался почти наравне со всеми. Почти — потому что его, новичка в настоящем бою, более опытные пираты оттирали в сторону. Лишь однажды за этот абордаж ему удалось как следует подраться, и то — попался какой-то юнга, такой же, видать, герой, как и он сам, только лет на семь-восемь моложе. Владик не стал убивать пацана. Вышиб саблю, набил морду и скрутил валявшейся под ногами верёвкой. Теперь никуда не денется его первый пленник. Где-то на краю сознания мелькнула мысль: как ты изменился за этот год, приятель. Но поразмышлять над этим не получилось.

Он наблюдал схватку Старого Жака с Харрисом, и понимал, что завидует «дядюшке» белой завистью. ТАК драться он сможет разве что в том же возрасте. Если доживёт… Пистолет, подхваченный Харрисом, Владик заметил слишком поздно.

— Батя!!!

Его крик прозвучал одновременно с выстрелом. Жак упал и больше не шевелился. Даже не разбираясь как следует в ранах, даже при таком дефиците освещения — бой шёл при свете бортовых фонарей «Гардарики» — Владик понял: наповал.

— Что, парень, не нравится? — Харрис, в общем, верно истолковал крик Владика, хоть и не знал русского языка. — Ведь это был твой учитель, верно? Посмотрим, чему он успел тебя научить.

В первое мгновение Владика скрутил ужас. Тот самый, из первых мгновений пребывания в этом мире, когда он очнулся на песчаном пляже затерянного островка. Он перестал чувствовать собственные пальцы. Как? Вот прямо сейчас взяться за саблю и драться с этим пиратом, который зарезал уже десятки, а может, и сотни людей? Который только что убил дядьку Жака — его кумира?.. Но миг ужаса миновал. На его место пришло и заявило свои права холодное ожесточение… Следующие несколько секунд Владик помнил плохо. Он, честно говоря, даже сам не очень понимал, что делает. Тело, в которое Жак все последние месяцы вколачивал смертельное искусство, всё сделало само, чуть не на уровне рефлексов. Нападать на Харриса — тут, извините, не его епархия. Но защищаться он мог. И защищался. Да так, что этот пират изволил удивиться.

— Чёрт, — хмыкнул Харрис, отступив на пару секунд. — А ты не промах, парень. Сразу видно, вы с сестрицей одной породы. Только у меня с ней свои счёты.

Сабля в его руке мелькнула так быстро, что Владик ничего не понял и не успел закрыться. Только к щеке прикоснулось что-то острое и холодное, а затем потекло что-то липкое и тёплое. Капелька, случайно попавшая на губу, оказалась солёной на вкус. Владик утёрся ладонью. Так и есть: кровь.

— Твоя первая боевая рана, парень, — Харрис посмеивался, поигрывая саблей. — А вот и вторая, она же послед…

На его месте вы бы тоже заткнулись. Очень трудно что-то делать или говорить, когда тебе в лицо летит кофель-нагель.[27] Харрис был ловок, увернулся. И сразу переключился на нового противника, коим оказалась Галка.

— Со мной счёты, говоришь? — она поудобнее перехватила саблю. — Не припомню, чтобы мы с тобой когда-нибудь пересекались до такой степени.

Её люди уже оттеснили к юту оставшихся в живых матросов «Мэри». Галка бросила взгляд сперва на мёртвого Жака, потом на Владика, зажимавшего рану на щеке куском собственного рукава, и Харрис понял, что теперь пощады ему не видать. Девка, говорят, владеет саблей ненамного лучше своего братца, но у неё в арсенале были и другие, не менее эффективные способы экспресс-доставки прямиком на адские сковородки. И, судя по её взгляду, убивать она его будет именно с помощью своих штучек-дрючек. Харрис ударил молниеносно. В бою таким ударом он мог отправить на тот свет и очень опытного фехтовальщика. Только девки там, куда он бил, уже не было. Лишь мелькнуло что-то, и сабля кончиком прошлась по чему-то более плотному, чем воздух. В тот же миг боль парализовала правую ногу. Стерва оказалась отменно проворной, поднырнув под руку и глубоко порезав ему сухожилия. Харрис неловко завалился на колено. А ещё через миг вообще перестал быть. Только покатилось по палубе что-то округлое, оставлявшее тёмные пятна.

— Это тебе за дядюшку, — мрачно и несколько запоздало пояснила Галка свои действия, зажимая длинную рану на боку — всё-таки Харрис её зацепил. Безголовый труп завалился лишь через пару секунд, но ей до этого уже не было никакого дела. — Билли, принимай хозяйство! Рубите канаты, надо поскорее расцепить корабли. У нас ещё работы по горло. Отсалютуем в честь погибших из всех стволов!

Пираты ответили ей хорошо знакомым победным рёвом…

…О том, что Харрис обречён, Морган догадался намного раньше, чем на «Мэри» стихли выстрелы и крики. Быстро же эта девка управилась, ничего не скажешь.

«Жаль, что она стала моим врагом. А ведь могли бы вместе держать в страхе весь Мэйн…»

На «Сатисфэкшене» сейчас было больше ста двадцати человек. На «Орфее» — сто сорок. По тем временам силы почти равные. По количеству сабель. Но не по умению ими распоряжаться. Уже на второй минуте драки «поле боя» переместилось на полубак и ют фрегата, и теперь Моргану пришлось делать то, чего он уже давненько не делал. Доставать саблю и сражаться самому. Его команду быстро разорвали на три группы и постепенно уничтожали эти звери с «Орфея». Чёрт бы побрал девку, научившую их драться за четверых. Чёрт бы побрал Причарда, который в своё время имел чудесную возможность пресечь это непотребство в самом начале. Не пресёк. Польстился на удачу. Чёрт бы побрал французов, зачем-то провозгласивших её адмиралом Тортуги. Чёрт бы побрал его самого — надо было кончать её ещё в Панаме. По-тихому, чтобы никто и не дёрнулся… Отбившись от одного матроса, Морган увидел, как на мостик поднимается Эшби.

— Трус и предатель. — Этот дворянчик был в такой ярости, что становиться у него на пути почему-то совсем не хотелось. — Иди сюда, я выпущу твои вонючие кишки.

При иных обстоятельствах Морган нашёл бы что ему ответить. Но тут рухнула фока-рея. Изрядный клок горящего паруса вспорхнул сперва вверх, а затем сухим листом скользнул прямо в открытый люк…

— Всем покинуть корабль!!! — не своим голосом заорал Эшби.

Самое смешное, что первым его приказ выполнил Морган. Огонь в районе крюйт-камеры — совсем даже не шутка. Всего два года назад он так потерял свой прежний флагман, «Оксфорд». Двести пятьдесят человек тогда отправились на небеса в один момент, а сам Морган остался жив лишь чудом… Как он оказался за бортом, и сам не мог потом вспомнить. Только вынырнул, отплевался и погрёб к близкому берегу. Подальше от обречённого корабля. Лишь раз он оглянулся, и увидел, как «Орфей» — огонь с такелажа «Сатисфэкшена» перекинулся и на его такелаж — начал отдаляться от фрегата. Какое-то небольшое время рядом медленно дрейфовали два плавучих факела. А затем «Сатисфэкшен» взорвался. Грохот был таков, что у Моргана заложило уши. Он, даже не озаботившись, есть ли кто-нибудь поблизости из его команды, тряхнул головой и снова поплыл к берегу. Для него бой был уже окончен. Если и вмешаются остальные, и им удастся совершить задуманное (что навряд ли), то он сможет только утешаться местью.

Однако злодейка-судьба отняла у него даже такое слабое утешение…

…«Гардарика» ощетинилась с левого борта готовыми к выстрелу пушками. Попробуй подойди! Бредли прекрасно понимал свои шансы. Его шесть бортовых орудий против двадцати у этой дряни. Но был и небольшой шанс. Галеон так нагружен, что вряд ли сможет маневрировать. А его «Мэйфлауэр» вёрткая посудина. Пока «Гардарика» развернётся, он успеет дать два-три залпа картечью. После чего на пару с Причардом можно будет аккуратно зажать галеон с двух бортов и атаковать. Спасибо Харрису, царствие ему небесное, он наверняка перед смертью успел подпортить девке настроение. А там, глядишь, подойдут оставленные в резерве «Жемчужина» и «Лили». Они-то наверняка поставили все паруса, как только увидели, что дело оборачивается нешуточной потасовкой.

Впереди по курсу из темноты начали проступать контуры мачт с поднятыми парусами. Что за чёрт?

— Французы, — процедил Бредли, сообразив, в чём дело.

«Сен-Катрин», «Галлардена» и «Сен-Жан». Вдвоём с Причардом их можно будет «сделать» в полчаса. А смысл? Ведь тогда точно пушки «Гардарики» скажут своё чугунное слово, и не поможет никакой резерв.

Взрыв флагмана был таким мощным, что его горящие обломки упали и на палубу «Мэйфлауэра». Не зная, жив ли адмирал, Бредли на пару секунд даже растерялся. Что делать? Потом пришла единственно верная мысль: уносить ноги, пока не поздно. Кроме «Жемчужины» и «Лили» на плаву и готовы к бою только они да «Акула». «Гардарика» — понятно, пушки. Французы вообще ещё не вступали в бой, но явно не прочь кого-то хорошенько общипать. А «Орфей», даже покалеченный огнём и близким взрывом фрегата, опасный оппонент.

— Лево на борт! — скомандовал Бредли. — Уходим!

Скомандовать-то он скомандовал, но вот выполнить этот манёвр кораблю не довелось.

Правый борт «Акулы» осветился вспышками. Громыхнуло. Просвистела в воздухе и застучала по дереву картечь, истошно закричали матросы. Затем в фальшборт впились крючья. С «Акулы» высадилась абордажная команда, и на палубе «Мэйфлауэра» начался сущий ад…

— Эй, что у них там происходит? — спросил Жером-Меченый, временно — а может, и постоянно — заменивший Старого Жака на должности боцмана.

На «Гардарике» тоже наблюдали за странным манёвром «Акулы». Галка ни о чём таком с Причардом не договаривалась. Но сразу поняла: Причард, хитрая бестия, вмиг просёк изменение ситуации, и поторопился переметнуться на сторону победителя.

— Сучий потрох, — процедила она. — Быстро соображает, этого у него не отнять. Ладно, с ним потом разберёмся.

— «Орфей» тонет!

Галка уже видела горящие паруса «Орфея», однако при наличии умелой команды эту проблему можно было пережить, поставив потом запасные и обновив попорченный такелаж. Но корпус барка был сильно повреждён сперва залпом, а потом и взрывом «Сатисфэкшена». И дал течи, которые сразу заделать не смогли. Вода быстро прибывала, и «Орфей» начал опасно крениться на правый борт. Команда спешно выбрасывала пушки. Будь это днём, и в более-менее безопасном месте, у «Орфея» были бы неплохие шансы. Но это было ночью, и в бухте, где друзей раз, два, и обчёлся.

«Джек, уходи оттуда и уводи людей, — мысленно воззвала Галка. — Прошу тебя».

Эшби и так знал, что нужно делать в таких случаях. Кто на шлюпках, кто вплавь, но до «Гардарики» доберутся все. Не успели они выгрузиться с тонущего корабля, как на батарейной палубе полыхнуло. Загорелся запас «зажигалок» и «адского рома». Так что финал этого молниеносного — по тем временам — морского сражения был ярко освещён гибнущим «Орфеем»…

…Морган всё-таки добрался до берега и, обессилевший, мокрый, сидел на камнях. Он, помнится, желал быть зрителем? Пожалуйста. Теперь можно было созерцать собственное поражение сколько влезет.

«Мне конец».

Простая и ясная мысль, которую он раньше не допускал к себе, теперь его не испугала. Всем рано или поздно приходит конец. Только далеко не каждому хотелось бы, чтобы он выглядел добротно намыленной петлёй.

15

Рассвет встретил их уже далеко в море.

Едва отгремел бой, Галка тут же приказала уходить. Было бы очень глупо в их положении дожидаться, пока к месту крутой разборки подойдут другие ямайские корабли. Они и так потеряли «Орфей», а приобретения — «Мэри», «Мэйфлауэр» и в особенности «Акула» — не могли это компенсировать. Потому и забирали ветер всеми парусами, стараясь уйти от панамского берега как можно дальше. Когда немного почистились, привели себя в порядок и свели дебет с кредитом, то в пассиве числились, во-первых, «Орфей» (жалко, хороший был корабль), во-вторых, человек двадцать из обоих экипажей, погибших при абордажах. Ну, а в активе, кроме призовых судов, было золото. Почти три миллиона эскудо в полновесных монетах с профилем короля Карлоса. Солидный груз. «Гардарика» едва могла маневрировать. На её клотике снова развевался французский флаг.

Подсчитав потери и прибыль, Галка созвала на «Гардарику» всех своих капитанов и офицеров. На разбор полётов, так сказать. До Тортуги даже при попутном ветре было ещё изрядно идти, а тут начали сбываться прогнозы опытных мореходов — ветер всё-таки переменился на северо-западный и заметно ослаб. Эскадра еле плелась. Но зато и море было относительно спокойным. Если они с трудом тащились к цели, то и Морган, даже если и снарядит погоню, будет вынужден двигаться с той же черепашьей скоростью. Век парусов, и ветер здесь царь и бог, что поделаешь. Этим затишьем и воспользовались, чтобы посоветоваться.

Эшби, что Галку вовсе не удивило, высказался весьма самокритично.

— Я потерял корабль, — речь его была предельно сжатой. — Я больше не капитан.

— Но ты прекрасный штурман, — Галка знала, что он не поддастся ни на какие уговоры. Хотела отдать ему «Мэри», да не судьба. — Этого, надеюсь, достаточно, чтобы ты перестал терзать себя? Морган вообще уже третий корабль теряет, и ничего. Адмирал.

— Морган лишён совести. Жаль, не пришлось померяться с ним саблями. А так хотелось… — виновато усмехнулся Джеймс.

— Ничего, его ещё ждёт малоприятное возвращение в Порт-Ройял, — хмыкнул Билли, единодушно избранный капитаном «Мэри». — Послушай, Причард, ты случайно не знаешь, что было на борту его фрегата?

— Драгоценности, — ответил Причард. — Побрякушек и камушков миллиона на три. Но там, где он затонул, прилично глубоко, не достать. Да и разметало его основательно.

— Мы и не собираемся доставать, пусть наши потомки изобретают такие способы, — Галка прищурилась. — С Морганом понятно, он сейчас в такой жопе, что не позавидуешь. Прежде чем прийти в Порт-Ройял, он будет вынужден поделить всё оставшееся по договору, иначе вообще живым оттуда не выберется. Вот с тобой нам что прикажешь делать, союзничек? Сперва ты предал нас, теперь предал Моргана. Я не собираюсь сидеть и ждать, пока ты предашь нас ещё раз.

— Не предам, — уверенно сказал Причард. — По крайней мере, до тех пор, пока удача тебя не покинет. А это, если верить моим предчувствиям, случится ещё не скоро.

— Ну, ну, — хмыкнул Дуарте. Галка уболтала Причарда продать захваченный им «Мэйфлауэр», и Жозе выбрали его капитаном. Всё равно бывшей команде «Орфея» нужен был новый корабль. — Удача редко сопутствует как дуракам, так и предателям, Причард. Учти это на будущее.

— Ладно, господа офицеры, все вопросы утрясли или кто-то ещё что-то хочет сказать? — Галка обвела собравшихся вопросительным взглядом и, не дождавшись ответа, продолжила: — Значит, пока всё. С другими капитанами уговорено ждать их в Кайонской бухте. Нашу долю разделим сразу, и месяц ждём. А там кто не успел, тот опоздал.

— А если Морган заявится? — ехидно предположил Билли.

— Тогда выплатим его долю зажигательными по такелажу и ядрами по ватерлинии, — под всеобщий смех ответила Галка. — Сразу на всю сумму, чтоб не было обидно.

Ветер постоянно менялся, скорость была низкой. По дороге несколько раз встретились испанские корабли, но сеньоры не решились напасть на такую флотилию. К тому же их целью был Морган, а не французы. И десять дней спустя эскадра бросила якоря в Кайонской бухте…

Эпилог

16 августа 1671 года.

Это не судовой журнал, потому сюда записывать могу всё, что взбредёт моей левой пятке. Так что не судите строго. Хотя, кто в этих водах умеет читать по-русски, кроме меня и Влада?

Я долго не бралась за свой дневничок. Со времени похода на Панаму. Столько всего случилось! Начну хотя бы с кратенького описания встречи в Кайонне. Господин д'Ожерон чуть не в буквальном смысле ловил свою челюсть обеими руками. Я понимаю, что он не верил в наше счастливое возвращение, но не до такой же степени… В общем, погудели мы там здорово. До сих пор вся Кайонна на ушах. Правда, и повод был… Джек, вместо того чтобы тихо повенчаться и спокойно жить дальше, затеял большую гулянку. И что вы думаете? Три дня братва закладывала без просыпу. Явись тогда Морган, от нас остались бы рожки да ножки. Только кто ж его приглашал-то?.. Вот и остался сэр Генри и без денежек, и без такого потрясающего зрелища, как упившаяся до икоты Тортуга.

Кстати, у сэра Генри намечаются большие проблемы. Я слышала, на Ямайку прибыл новый губернатор, Томас Линч. Джек сказал, этот новый — хорошо забытый старый. Он тут уже губернаторствовал вроде. Но факт, что Модифорда вытребовали в Лондон, и там его встретят далеко не праздничным пудингом. Равно как и Моргана. Так что ждёт нашего сэра Генри дальняя дорога и казённый дом. Где небо в клеточку, а друзья в чёрных перьях и каркают.[28]

А ещё дошли слухи, будто испанцы отстраивают Панаму…

У нас по первому времени было четыре корабля. Потом присоединились два, через месяц ещё три, и теперь за «Гардарикой» ходит целая эскадра. Мы навели шороху на Кубе, оставив их гарнизоны без зарплаты. Наехали на жемчужные промыслы. И за компанию хорошенько пригрели два английских линейника, когда они вздумали прижать нас к берегу после рейда на Санта-Марту. С какого перепугу англичане вдруг взялись опекать испанцев? А, может, они таким изысканным манером дают понять, что ни сном ни духом не причастны к последнему набегу Моргана? Тогда понятно, можно и отколотить каких-то французов, и награбленное у них отнять… Хотя отколотили-то как раз самих англичан. Если бы у нас было меньше груза или больше времени, кто-то из моих капитанов сейчас командовал бы линкором. Но — не судьба. Сожгли им паруса, побили на фиг румпели, и смылись. А я «Гардарику» не оставлю. Она не только Владу, она и нам с Джеком стала домом.

Галка по обыкновению устроилась на квартердеке. Теперь не было необходимости усаживаться на планшир: ради такого дела она вытаскивала из каюты стул и писала свой дневник, сидя в относительном комфорте. Утвердив жёсткую тетрадь у себя на коленке. И снова вместо пера и чернил взяла карандашик со стержнем из мягкого серебра. Она подкоротила волосы. Эшби был против, но тут Галка проявила несвойственный ей в семейной жизни волюнтаризм и постриглась вопреки его желанию. Она пиратский капитан, а не какая-нибудь модница. Теперь ветер шевелил и поднимал её слегка выгоревшие на солнце тёмные волосы так же, как почти два года назад. На «Орфее».

Джек ворчит на меня. Мол, я знал, что моя жена не такая как все, но всему должна быть мера. Может, это и так. Может, что-то изменится, когда у нас появится ребёнок. Но пока ребёнка не предвидится, я всё так же буду водить в море нашу эскадру… Я много слышала о старой мечте пиратов создать своё государство. Даже Морган чего-то такого намекал. Только не слишком чётко, иначе бы его «крыша» не поняла юмора. Билли недавно на нашей традиционной береговой посиделке поднял эту тему. Начали мы спорить. Парни верно базарят: мы — флот без государства. А раз так, то рано или поздно во весь рост встанет вопрос: куда нас девать? И останутся только три выхода. Первый — нас растаскивают по своим флотам европейские державы. Это медленная, но верная смерть Берегового братства. Второй — всей дружной толпой ищем государство без флота, и начинаем верно ему служить. А что? Вон царь Алексей Михайлович тоже как будто реформатор, и как будто чего-то о море мечтает. Готовое государство без флота. Путь чуть более перспективный, чем первый, хотя бы потому, что порядка на моей родине никогда отродясь не бывало и не будет. Тем и сильны. Только захотят ли парни менять тёплое Карибское море на Архангельск или Балтику?.. Есть и третий путь, отстойный: стать вне закона, не подчиняться никому и выродиться в банду ублюдков без чести и совести. Как раз в то, что я ненавижу. Вот тут снова встрял Билли и начал доказывать, что если, к примеру, отгрызть у какой-нибудь державы хороший плодородный кусок земли с укреплённой гаванью, да договориться с местными индейцами, то при большом желании возможен и четвёртый вариант. Вот тот самый, с независимым пиратским государством. И что если я пожелаю, то за мной пойдут все капитаны Мэйна. Это, мол, вам не мелочь — Панамы всякие тырить. Тут вся Европа на дыбы встанет. Правильно, встанет. И начнёт флот за флотом посылать, дабы искоренить в зародыше то, что рано или поздно взорвёт старушку изнутри. Идеи, они, знаете ли, оружие пострашнее пушек… Хотя, если как следует подумать, не такая это и утопия. Главное — подойти с умом. Ведь сделалась же независимой одна английская колония, провозгласившая в своей конституции как раз то, что провозглашают пираты. Свобода, равенство, братство. Правда, она и стала к моему времени, так сказать, коллективным Генри Морганом. А у нас другой мир. И мы можем получить неплохой шанс создать страну, свободную не на словах, а на деле… Но как? Вопрос на засыпочку…

— Паруса слева по борту!

Крик марсового оторвал Галку от её нелёгких мыслей. «Гардарика» в сопровождении лишь трёх кораблей курсировала сейчас между Французской Эспаньолой и Ямайкой, и на то была причина. Письмо, лежавшее сейчас в секретной шкатулочке. Неделю назад один из её платных информаторов, голландский купец, сообщил, что в Порт-Ройял пришли три английских корабля: линкор и два больших фрегата. Цель — доставить в Лондон провинившихся Модифорда и Моргана. Ну, сэра Томаса скорее всего повезут на линейнике, а сэр Генри вполне может поехать на каком-то из своих кораблей. Хотя после потери «Сатисфэкшена» и опалы Модифорда ему вряд ли кто-то доверит судно крупнее яла. Линч будет выслуживаться перед метрополией, ему не нужны эксцессы, хотя бы первое время.

— Что за посудины? — Галка добыла свою «подозрительную» трубу. Долго всматривалась, но линзы, блин…

На мостик поднялся Эшби.

— Позволь мне, — с иронией проговорил он. Достал свою знаменитую трубу. Какое-то время разглядывал гостей, считал паруса. — Да, птичка, это они.

— Те самые?

— Те самые. Линкор «Уэльс», фрегат «Саутгемптон» и фрегат «Эдинбург».

— Ты ведь служил на «Уэльсе»? — Галка улыбнулась.

— Да, и ещё не забыл, чем воняет в его трюме.

Галка обернулась. Там, за кормой «Гардарики», шли её корабли. «Диана» — бывший «Мэйфлауэр». «Афина» — в девичестве «Мэри». И «Акула», названия не сменившая. У англичан по пушкам преимущества вдвое. А как насчёт умения и желания подраться?

— Лево на борт, — скомандовала Галка. — Поворот оверштаг. Атакуем, — и добавила уже совсем не приказным тоном: — Джек, любимый, просигналь остальным.

Поворот оверштаг. Команда отдана. Корабль, скрипя и жалуясь, всё же меняет галс.

Мы прошли точку невозвращения, и это уже совсем другая история. Будет ли новый мир лучше того, что знаю я? Неизвестно. Одно знаю точно: перед нами раскрылась чистая страница. И я счастлива, что мне повезло вписать на неё первую строчку.

Прощайте, сэр Генри. Вам в этом мире места уже нет.

Примечания

1

Реальный случай из жизни. С таким клиническим случаем автору приходилось сталкиваться лично.

(обратно)

2

Порт-Ройял был разрушен землетрясением 7 июня 1692 года. Большая часть города оказалась под водой.

(обратно)

3

Горобец — воробей (укр.).

(обратно)

4

Ламантинов. В XVII веке они были распространены по всему Карибскому бассейну, чего не скажешь о нашем времени.

(обратно)

5

«Испанский сапог» в худшем смысле слова — орудие пытки.

(обратно)

6

Баг — ошибка, «глюк».

(обратно)

7

Речь идёт о сериале «На краю вселенной» («Farscape»).

(обратно)

8

Песня из кинофильма «Земля Санникова».

(обратно)

9

Прототипом этого персонажа стал реальный испанский капер — Мануэль Риверо Пардаль, португалец по происхождению.

(обратно)

10

Полдвенадцатого ночи.

(обратно)

11

Sparrow (англ.) — воробей. То есть попросту дословный перевод фамилии Галки на английский язык.

(обратно)

12

Дерьмо (фр.).

(обратно)

13

Брат Модифорда возглавлял адмиралтейский суд Ямайки, в функции которого входила оценка захваченных призов и отчисление пятнадцатой части их стоимости в пользу короля. По его собственным отчетам, покровитель пиратов за шесть лет пребывания на посту губернатора собрал всего 860 фунтов для английской короны. Это смехотворно маленькая сумма (если учитывать масштабы грабежей Моргана), а всю разницу Модифорд, вне всяких сомнений, оставил себе. (См. сайт «Весёлый Роджер».)

(обратно)

14

Именно так и был уничтожен единственный в истории капер-испанец.

(обратно)

15

Имеется в виду Людовик XIV, «Король-Солнце».

(обратно)

16

В примечаниях к этому моменту в книге Эксвемелина «Пираты Америки» сказано, будто автор допустил ошибку, и Морган назначил встречу у южного берега Тортуги. Но остров Ваш, упомянутый Эксвемелином (он называл его Ваку) находится именно у южного побережья Гаити.

(обратно)

17

Сан-Лоренцо-де-Чагрес.

(обратно)

18

В XVIII веке подобные снаряды назывались брандскугелями (конструкция их была иная) и даже были запрещены как «варварское приспособление», что не мешало использовать их на всех европейских флотах, включая и русский. Никаких упоминаний о том, что карибские пираты использовали брандскугели в 70-е года XVII века, не встречается.

(обратно)

19

Эксвемелин (вероятнее всего непосредственный участник взятия крепости Чагрес) упоминает «четыре корабля и барку» под командованием капитана Бредли. В этой реальности получилось уже значительное расхождение с известным нам вариантом истории, хотя, бортов тоже пять.

(обратно)

20

По данным всё того же Эксвемелина, в нашей истории пираты два дня штурмовали эту крепость и понесли большие потери, пока додумались поджечь постройки за стеной. Дорогу же, ведущую к Панаме, перекрыть не догадались вовсе.

(обратно)

21

В нашем варианте истории комендант был убит при штурме, а в плен попало человек десять.

(обратно)

22

Морган действительно пошёл в гавань, не изучив фарватера, и посадил корабль на риф.

(обратно)

23

В нашем варианте истории Бредли, захвативший Чагрес, такими «мелочами» себя не утруждал, и Моргану по прибытии пришлось самому распоряжаться насчёт ремонта. В этом случае остаётся задать вопрос: а чем же был так занят Бредли все эти дни?

(обратно)

24

В нашей истории это случилось 18 января, и в пешем переходе участвовали тысяча двести человек. Здесь расхождение обоих вариантов уже довольно сильное.

(обратно)

25

Воровка, разбойница (исп.).

(обратно)

26

Так в то время называли Тихий океан.

(обратно)

27

Кофель-нагель — деревянный или металлический стержень с рукоятью на верхнем конце, вставляемый в гнездо кофель-планки для завертывания на него снастей бегучего такелажа. Вещица довольно увесистая.

(обратно)

28

Тауэр с его знаменитыми воронами.

(обратно)

Оглавление

ЧАСТЬ 1 Родственные души

ЧАСТЬ 2 «Из-за острова на стрежень…»

ЧАСТЬ 3 Фортуна: вид сзади

ЧАСТЬ 4 «Говорят, мы бяки-буки…»

ЧАСТЬ 5 Поворот оверштаг

Эпилог

Реклама на сайте