«Наш ответ Чемберлену. Альтернатива»

сборник "Космическая фантастика"

АНДРЕЙ ИЗМАЙЛОВ

Наш ответ Чемберлену

Альтернатива

Андрей Измайлов родился 5 июня 1953 года в Баку. Писатель, журналист, автор фантастических и детективных романов. Окончил факультет журналистики ЛГУ в 1981 году. Работал дезактиваторщиком на ЛАЭС, литконсультантом в Доме писателей, журналистом. Литературный дебют — повесть “Дело принципа” в газете “Балтийский луч” (г. Ломоносовск) в 1977 году. С 1979 года — член семинара Бориса Стругацкого. Большую известность приобрел в конце 1980-х годов как автор интеллектуальных триллеров. На Конгрессе писателей в Красноярске в 1995 году получил литературную премию “Самому читаемому автору”.

Все совпадения с реальными событиями

и реальными героями намеренны, но случайны.

…Однако инженер Джеймс Чемберлен выдвинул предложение использовать “Джемини” в качестве лунного космического корабля…

Битва за звезды.

Космическое противостояние

Мы никогда первыми не нападем. Но наш удар может быть упреждающим.

Доктрина

ПРОЛОГ

См. эпилог.

1

— … Шнурки сначала завяжи!

— А вот за это тем более! Выбирай — одно из трех: или сразу извиняешься, или два раза по морде.

— Ну, извини.

— Не верю.

— Ну, еще раз извини.

— Снова не верю.

— Тьфу! Многоуважаемый Егор Алексеевич! Товарищ Гарин! Полковник Бобович нижайше просит прощения за невинный намек, который вами, первым и единственным, истолкован как неуместный! Удовлетворен? Хоть частично? Гош?

— Вот другое дело! Верю, Вик! Частично.

— Могу для полного удовлетворения… твоего… подползти на коленях, склонить повинную голову.

— Это вряд ли! В невесомости-то? Подползти?

— Ну, допустим, в невесомости и у тебя бы не получилось по морде мне дать. Тем более два раза! Я тебе не Губарь, и тут тебе не “Охотничий зал” в Звездном.

— Не понял!

— Да все ты понял, Гош!

— Нет, я не понял, откуда ты знаешь, что Губарь на меня попер в “Охотничьем зале”. Нас тогда двое было в сортире, он и я.

— …А из унитаза на него смотрели проницательные глаза майора Пронина. То бишь полковника Бобовича.

— Нет, кроме шуток!

— Кроме шуток? Вас двое было? Ты мне ничего не го­ворил. Значит?

— Что, тебе Губарь рассказал?

— Рассказал. Губарь. Мне.

— А еще кому?

— Вот подойдем к “Алмазу” — сам у него и спросишь. Без свидетелей. Я отвернусь. И Вольту отвлеку. И обещаю из унитаза не подглядывать.

— Плохо…

— Что?

— Все плохо! Если Губарь наябедничал кому-то еще, кроме тебя, не видать мне…

— Ну-ну?

— Да ладно, так…

— Так, да не так, Гош. Насчет вашей стычки в сортире Губарь никому не ябедничал. Тем более руководству.

— Никому?! А тебе?!

— Мне — потому что не ябедничал, а попросил через меня перед тобой извиниться. Ну стресс, минутное затмение, нервы, лишний стакан. Короче, извини. Губаря. Гош?

— А сам он не мог мне сказать? По-мужски! Почему через тебя?

— Когда? Он же сразу, через трое суток, — на Байконур, в ТКС, и — к “Алмазу”. Вместе с Большой.

— Ну да, ну да…

— Он больше не будет. Гош?

— Ладно, проехали.

— Он сказал “Проехали!” и махнул рукой…

— Вик-тор! Все-таки напрашиваешься?

— Шутка!

— Плохая шутка!

— Хуже, чем про шнурки?

— Да елки-палки!!! Не шнурки это были. Тесемка от кальсон вылезла!

— О, это, конечно, в корне меняет дело! Тесемка от кальсон — абсолютно иное!

— Виктор Степаныч, почему вы все меня так не любите?

— Да ты что, Егор Лексеич! Наоборот! Обожаем! Весь советский народ! От мала до велика! В едином порыве! И беспробудно пьем твое здоровье! Как Хрущ в Георгиевском зале: “Хочу выпить за первого-нашего человека, поднявшегося в Космос и опустившегося там, где ему приказано!”

— Серьезно. Не про народ. Про наш отряд.

— Серьезно? Не про народ? Про отряд?.. А за что, Гош? Любить тебя — за что?.. Первый? Ну первый! Погрузили, как чурку с глазами, намалевали на лбу “СССР”, запустили, потом встретили как опустившегося там, где ему приказано. Улыбочку, улыбочку!

— Я ведь мог тогда и не вернуться, Вик…

— Каждый из нашего отряда мог тогда не вернуться. Пусть номером вторым-третьим-четвертым. Гера, Толя, Андрон… я, в конце концов. Да что там! Саша Комарин на “Звезде” — не вернулся.

— Моя вина?!

— Никто тебя не винит. Просто…

— Зависть?

— Н-не так. Досада. Легкая. В манере “на его месте мог быть я”.

— На месте Комарина?

— Не юродствуй, Гош… Впрочем, по сути, мы на месте Комарина сейчас, на “Звезде”.

— Тьфу-тьфу-тьфу.

— Брось! Дважды в одну воронку…

— Нет, если задаться целью…

— У нас ведь с тобой другая цель. Так, Гош?

— А то ж!

— Итак, цель — потенциальный противник, ракетоплан-перехватчик “Дайна-Сор-2”.

— Почему?

— Гош?

— Почему потенциальный? Оч-чень даже кинетический!

— Угу, смешно.

— Не смешно.

— Не смешно, да. Попытаемся быть первыми, чтобы смеяться последними. Как-то они там, Губарь с Большой, “орланы” наши…

— Думаю, сложно.

— Успеем, Гош?

— Должны, Вик…

— А что если…

2

— “Орлан-2”, “Орлан-2”! Ответьте “Антею”! “Орлан-2”! Ответьте!!! “Орлан-2”! Ответьте “Антею”!

— Волына, оглох?! Алик!!! Ответь! Видишь, я занят! Я ж пленку проявляю! Ответь, ну! Это же ЦУП! ЦУП на связи! ЦУП, твою мать!

— Да тумблер заклинило, Костя, тумблер! Сейчас! Сей­час-сейчас… Вот! Уф!.. “Антей”, “Антей”! Я — “Орлан-2”, я — “Орлан-2”! Слышу вас хорошо, слышу вас хорошо!

— Да ты не слышь меня, майор, а докладывай! Это я тебя слушаю! Ну?! Докладывай!

— Есть! Мм… Значит, так… Тут такая петрушка… В общем, на первый взгляд всё паршиво, но если присмотреться…

— Волына! Вернешься на Землю с “Алмаза” — разжалую в сторожа! По периметру Байконура! И Губаря — до кучи!

— …но если присмотреться, то так оно и есть.

— Вол-л-л-лына!!! Дай-ка Губаря!

— Виноват! Докладываю! Полковник Губарь занят проявкой пленки. Сейчас подойти не может. А то засветит. Тут интересная петрушка… “Антей”, “Антей”! Слышишь меня? Кажется, мы их зафиксировали. Буквально с минуты на минуту они способны запустить “Джемини” к Луне. С последующей посадкой и высадкой… Ну понятно, да? Так что делайте что-нибудь, делайте.

— Это мы — делайте?! Это вы делайте!!!

— Что?

— Что-нибудь!

— Виноват, не понял!

— Так-к-к! Волына, дай-ка все-таки Губаря!

— Я ж говорю, он…

— И это уже приказ!!!

— Есть!.. Губарь! Костя! Тебя…

— Я ж говорю, я…

— А они говорят: и это уже приказ.

— Вот блин!.. Да, здесь “Орлан-2”! “Антей”?

— Костя, давай открытым текстом. Не до того! Это ЦУП, ЦУП!

— Понял я, понял, товарищ генерал.

— Значит, Костенька, родненький… Значит, вот ситуация… Нам звонили из… Тебе понятно, да? Нахмурь брови и пойми. Брови, понял, нет? Сказали, если на первом году после пятидесятилетия советской власти на Луне высадятся астронавты, а не космонавты, то… Понимаешь?

— Так точно, товарищ генерал!

— Пленку проявил?

— Почти.

— Ай, не важно уже! Но ты на сто процентов уверен, что они запускают свое… свой… к Луне, на Луну?

— На девяносто девять, товарищ генерал.

— Достаточно. Теперь послушай меня, сынок. Внимательно, Костенька, меня послушай. Ты же советский человек! Была бы страна родная, и нету других… Понял меня, понял?

— Понял вас, понял!

— Значит, задача тебе, сынок! Следи! Следи за ними! Внимательно, Костенька, внимательно! И как только они будут пролетать мимо тебя… постарайся — не мимо. Понял меня, сынок, понял меня?

— Виноват, не понял вас, не понял.

— Постарайся понять! Ты не виноват. Во всем виноваты… а, черт с ним!., евреи! По фамилии… ну?!

— Ну?..

— …дель…

— …ман! Понял вас, понял… Я вас правильно понял, “Антей”?

— Правильно, сынок, правильно. А дирижер — Рихтер! Такой… энергичный. Можно сказать скорострельный.

— Да понял я, понял!

— И молодец!.. И еще!

— Еще?

— В твоих интересах, Костенька… Сынок… Мы никогда первыми не нападем, но…

— Дальше знаю!

— Молодец! И постарайся. Чтобы, понимаешь, ника­ких… В смысле, они были первыми. То есть в смысле агрессии.

— Товарищ генерал, простите, какое вооружение на “Джемини”?

— Никакого, никакого! Откуда нам знать?! Но что-то есть! Должно быть! Не может не быть!

— Понял вас, понял!

— И еще!

— Еще?!

— Опять в твоих интересах, генерал-майор Губарь! Не исключается, что они просчитали нашу реакцию. С мыса Кеннеди час назад совершен пуск ракетоплана-перехватчика “Дайна-Сор-2”.

— Ох-ё!

— Вот тебе и ох-ё! Я о чем и толкую!

— И?

— Да по твою душу, по твою, сынок.

— А я? А как же я?! Скажи ему, Губарь!

— Отстань, Волына!

— Нет, пусти!.. Товарищ генерал! А я?!

— Слышу вас, полковник Волына, отчетливо слышу. Ну и вы, конечно. Тоже.

— Тоже — что?

— Тоже — всё!..

— Служу Советскому Союзу!!!

— Уж послужи, герой, послужи. Дай-ка снова Губаря… Костенька, ну ты всё понял?

— Нет.

— Что-о-о?!!

— Товарищ генерал, вы меня неправильно поняли. Я на данный момент не понял только одного…

— Слушаю тебя, “Орлан-2”, слушаю.

— Если… если нас не грохнет “Дайна-Сор” до того, как мы с Большой постараемся не пропустить “Джемини” к Луне, то… Кто потом, впоследствии, станет первым… на Луне?

— Мы!

— Мы — кто? Конкретней?

— Вы что, торгуетесь со мной, рядовой?

— Никак нет!

— То-то! И слушай сюда, сынок! Сначала выполни поставленную задачу, а по возвращении мы… рассмотрим во­прос. Обещаю тебе, что буду за тебя. Слово офицера. Это во-первых. А во-вторых… Слушай сюда, сынок… Никакая “Дайна” вас не грохнет, понял? Мы им на перехват уже послали наш “Союз-ВИ”! Нашу “Звезду”! Вся аппаратура работает нормально! Ждите! Они уже на подлете! Они под­страхуют. В крайнем случае двумя ихними меньше, двумя ихними… меньше…

— Они — кто? Наша “Звезда” — кто? Состав экипажа? Товарищ генерал?

— Это так принципиально, сынок?

— Да!.. Волына, отстань! Мне терять нечего! Отстань, сказал! А по сопатке?! Ну, н-на!!! Гм… Да, товарищ генерал, так принципиально.

— Гм. Экипаж “Звезды” в составе… гм… бортинженера Виктора Бобовича и…

— …командира корабля Егора Гарина. Нет?

— Сынок, видишь ли…

— Всё я вижу! А потом в перспективке он, Гоша наш Гарин, — не только первый в космосе, не только первый в отражении ихней агрессии, но и первый на Луне. Да?!

— Ты что, снова торгуешься, Костенька?

— Я думаю.

— Не о том! Не о том думаешь, сынок!

— И это всё о нем!

— А-а-атставить!!! Отставить думать! Думает он, мать твою ЦУП!!! Выполнять!

— Есть!

3

— … И что если? Гош?

— А что если чуть скорректировать? И — не к нашей “Звезде”, а — к их орбитальной! Что мы будем витки наматывать?! Их орбитальный “МОЛ” — ближе. Тут каждая секунда на счету, а тут совпадем с “МОЛ-ом” на час раньше, чем с нашим “Алмазом”. А?

— И на кой нам?

— Элементарно! Берем их “МОЛ” на прицел и говорим: если вы — наших, то мы сразу — ваших!

— Блеф?

— Почему? По правде!.. Они же не посмеют тогда! Вик?

— Или посмеют.

— А мы тогда им по правде — ка-ак вдарим! Замолотим их “МОЛ” — мало не покажется!

— А много?

— Что — много?

— Много тебе не покажется, Гош?

— Объяснись.

— Вот только не надо! Сам ты себе всё объяснил. И сам с собой договорился. С кем проще всего договориться, так это с самим собой.

— Объяснись!

— Уверен, что хочешь этого?

— Уверен!

— Что ж… Предположим… Только предположим — мы берем на прицел орбитальный “МОЛ” в качестве ответной меры на то, что они взяли на прицел наш орбитальный “Алмаз”. Действуем на нервы. Так?

— Так!

— Ну и… У них нервы сдают, и они все-таки бьют по “Алмазу”. Как?

— А мы тогда в “МОЛ”! Прямой наводкой! Гори всё синим…

— Всё — это и Губарь? И Волына?

— Да не посмеют они!

— Неужто?

— Мм…

— И еще одно, Гош. Небольшой такой нюанс. Когда и если они таки посмеют грохнуть наш “Алмаз” с нашими ребятами, тебе точно легче не станет… Стоп-стоп-стоп! Ты из ложемента не выпрыгивай — не в “Охотничьем зале”, чай. Сидеть!!! Слушать!!! Так вот, Гош, пока мы тут на орбите друг дружку будем нечаянно или… чаянно… изничтожать, “Джемини” проскочит мимо и — благополучно прилунится. А?

— Еще вопрос, насколько благополучно!

— Не вопрос! Не вопрос, Гош. Главное — прилунится. Даже если “Джемини” вдруг не вернется с Луны, их президент изречет нечто вроде того, что… Мол, судьбе было угодно, чтобы представители человечества, которые стали первыми покорителями Луны, остались там навеки. Мол, эти двое мужественных астронавтов знают, что надежды на их спасение нет, но знают они и о том, что их жертва несет человечеству надежду. Мол, они жертвуют своей жизнью во имя самой благородной мечты человечества, во имя поиска истины и понимания. Мол, оплакивать их будут друзья и близкие, все народы мира и сама Земля, которая осмелилась послать их в неизвестность. Мол, своим подвигом они заставили людей всей планеты почувствовать свое единство и укрепили человеческое братство…

— Спиши слова, Вик!

— Так запомнишь! Тебе ж пригодятся, когда снова будешь первым — уже на Луне.

— Запо-о-омню! Ой, запо-омню! И припомню. Тебе.

— Слушай, Гарин! Не там ты ищешь врагов, где они есть. А там, где их нет.

— Поговори у меня, поговори!

— Эх! Вот смотрю сейчас на тебя и прихожу к выводу… А ты, оказывается, действительно не такой, как…

— Ну?! Как кто?! Говори, ну!

— Как все.

— Моя вина?!!

— Вина? Нет. Беда…

— Семь бед — один ответ! Подпой-ка! “Время выбрало на-а-ас!”

— Извини, командир! Медведь на ухо наступил, слуха нет!

— Извиняю, бортинженер! Чего не дано, того не возьмешь!.. Теперь так! Слушай мою команду, полковник Бобо-вич… Ракеты к бою! Сблизиться с противником на расстояние километра и уничтожить! Цель — ракетоплан-перехватчик “Дайна-Сор-2”!

— Есть, командир!.. Вижу!

— Вик?!

— Вижу! Это наши! Это “Алмаз”! Губарь, Волына!.. Там!

— Не то! Витя, не то!

— Не учи ученого, Гош! Сам знаю!

— Витя! Ну?! Где?! Где они?!

— Где-где! В… вот они! Вижу цель!.. Она! “Дайна”! Сволочь, с тыла к нашим подходит, с тыла! В спину, блин! Нашим никак не сманеврировать! Пушку не навести! Никак! Ой, никак! Не успеют, Гош! Ой, нет!

— Витя, гаси ты их! Напрочь!

— Лексеич! Никак! Наши — на линии огня!

— Витя! Родной ты мой! А поднырнуть?!

— Как?! Как ракетой поднырнуть, Лексеич! Она ж дура! Она — по прямой!

— Витя! Витя!!! Не ракетой, Витя!!! Сами! Пошли! Ныр­нем. А?! Мимо наших! И — в них! Таран! Таран!

— Гоша?!

— Да, Витя! Да! Они ж сейчас пальнут!!! Витя!

— Да, Гоша! Да!

— Поехали!!!

***

Дальше — тишина.

4

Режиссер Джордж Лукас на премьере “Звездных войн”:

— Друзья мои! Вы, конечно, знаете, что звук в вакууме не распространяется. И я об этом знаю. И в космосе, даже если взрываются целые планеты, они при этом не бабаха­ют. Так вот, у меня в фильме планеты, взрываясь, — бабахают!

***

Дальше — тишина…

***

Из рапорта полковника ВВС, Героя Советского Союза т. Губаря Константина Васильевича:

“…совместно с бортинженером, майором Большой Альбертом Глебовичем на орбитальной станции “Алмаз” выполняя задачу по наблюдению и фиксированию в обычном и инфракрасном режиме земных объектов потенциального противника…

…отмеченного старта космического корабля “Джемини” с мыса Кеннеди (США) 6 ноября 1968 года…

…приняв к исполнению команду, поступившую из ЦУПа, скорострельная пушка Нудельмана-Рихтера (НР-23) была нацелена экипажем “Алмаза” на…

…ввиду того, что НР-23 предназначена только для отражения нападения, но никак не для нападения как такового, экипажу “Алмаза” не удалось…

…став свидетелями столкновения в открытом космосе американского ракетоплана-перехватчика “Дайна-Сор-2” и советского “Союза-ВИ” (“Звезда”), никак и ничем не могли…

…прошу принять рапорт об отставке и…”

***

6.11.68.

ТАСС уполномочен сообщить:

Очередной неудачей завершилась попытка американской военщины расширить сферу своего влияния теперь уже и на Луну. Широко разрекламированный проект “Джемини” потерпел полную неудачу. Космический аппарат с двумя астронавтами Джеймсом Олдрином и Робертом Чаффи на борту, как утверждают американские средства массовой информации, совершил успешную посадку в районе кратера Тихо. Но это обернулось настоящей трагедией для самих астронавтов, лишенных возможности вернуться обратно на Землю из-за недоработок в конструкции корабля.

Президент США выступил с речью, поражающей своим цинизмом и звериным оскалом. Вот что он сказал:

“Судьбе было угодно, чтобы представители человечества, которые стали первыми покорителями Луны, остались там навеки. Эти двое мужественных людей знают, что надежды на их спасение нет, но знают они и о том, что их жертва несет человечеству надежду. Они жертвуют своей жизнью во имя самой благородной мечты человечества, во имя поиска истины и понимания. Оплакивать их будут друзья и близкие, все народы мира и сама Земли, которая осмелилась послать их в неизвестность. Своим подвигом они заставили людей всей планеты почувствовать свое единство и укрепили человеческое братство”.

Слова президента — лишнее свидетельство тому, что в безнадежно проигранной Америкой гонке за лидерство в космосе она готова идти на любые жертвы. В том числе — человеческие. И даже если эти жертвы — из числа собственных граждан. Но и не только! Стоит отметить, что траектория полета “Джемини” к Луне проходила таким образом, что создалась реальная угроза столкновения американского космического аппарата с советской орбитальной станцией “Алмаз”. Только благодаря самоотверженным и слаженным действиям космонавтов Константина Губаря и Альберта Волыны в последний момент удалось избежать…

5

…Доезжаешь от Москвы в электричке до станции “Циолковская”. Там еще потом пройти чуток надо… И — Звездный городок!

Направо — Центр подготовки за тройным кордоном колючей проволоки. Там — тренажеры и все такое.

А налево — городок как городок. Точечные домики. Правда, в каждом подъезде — охрана. На то космонавты и народное достояние — беречь их надо.

В центре городка — памятник Королёву. Весь такой цветной металл, целеустремленно шагающий… Шагающий — к?.. Шагающий — от?..

Если — к… то ясно — к звездам.

Если — от… не менее ясно для старожилов: за спиной у Королева — цветмет — Музей космонавтики. Двухэтажный. На первом — непосредственно музей. На втором — “Охотничий зал”… Тот самый, да… Натуральный — с рогами, с мордами по стенам! Там “звездные братья” традиционно отдыхают перед подвигами и после!

А чем, собственно, отдыхают? Водку-то в Звездном не продают, нету ее!

Мм… Она есть, но… не продают. Мм… Она есть, и ее продают, но не везде! То есть ее — нигде. Но продают. (На заметку отрокам-энтузиастам, упорствующим с младых ногтей: “Буду космонавтом!” Когда и если вы, отроки-энтузиасты, действительно станете, и вдруг вам в Звездном при­спичит… идите в овощной магазин! Там — тетка за прилав­ком. Просто даете ей денег и произносите: “Вот вам денег!” В зависимости от количества денег и получаете! И не овощи!)

***

— Устал я что-то, парни!

— Ничего! Мы отдохнем, мы отдохнем! Ну? Давай еще по одной, Губарь?

— Мне хватит.

— А за Гошу?

— За Гошу? Наливайте! И за Витю…

— И за Витю, и за него! Слушай, Губарь, ну а вот так, между нами… что там у вас было?

— Где?

— Ну не в сортире же! Хоть теперь-то расскажи! Все ж свои, ну! И звезда с звездою говорит! Давай-давай! Как первый ступивший на Луну про первого шагнувшего в космос. Губарь, а?

***

Дальше — тишина.

ЭПИЛОГ

Сведения, почерпнутые из книги “Битва за звезды. Космическое противостояние” А.Первушина:

“Звезда”, или “Союз-ВИ” (СССР).

Перехватчик, модифицированный “Союз”. На спускаемом аппарате находилась авиационная пушка Нудельмана-Рихтера НР-23 — модификация хвостового орудия реактивного бомбардировщика “Ту-22”, доработанная специально для стрельбы в вакууме. Наведение пушки осуществлялось маневрированием корабля. Испытания на стенде показали, что космонавт способен нацеливать космический корабль и пушку с минимальным расходом топлива. На внешней подвеске орбитального модуля закреплены штанги с пеленгаторами, предназначенными для поиска вражеских объ­ектов.

“Однако на проект корабля “Союз-ВИ” ополчился… и ряд ведущих конструкторов ОКБ-1. Противники проекта утверждали, что нет смысла создавать столь сложную и дорогую модификацию уже существующего корабля “7К-ОК”…”

“Дайна-Сор-2” (США).

Ракетоплан-перехватчик. Вооружен управляемыми ракетами. Экипаж — точно неизвестен, но не более двух человек.

“10 декабря 1963 года министр обороны Макнамара отменил финансирование программы “Дайна-Сор” в пользу программы создания орбитальной станции “МОЛ””. (См.)

“Алмаз” (СССР).

Орбитальная станция. Экипаж — два человека. Станция работает с пристыкованным транспортным кораблем ТКС (крупнее “Союза-Т”). Задачи — наблюдение за Землей в видимом и инфракрасном диапазоне (спецбинокли), фотографирование и проявка пленок на борту, изучение космических объектов противника и (с выходом в открытый космос) уничтожение их или съем с орбиты. Для самообороны — скорострельная пушка Нудельмана. Наведение — всей станцией.

“В 1968 году уже появились макеты комплекса “Алмаз” на заводе № 22 (ныне — завод имени Хруничева). Однако работы над приборным составом станции затянулись и…”

“МОЛ” (США).

Орбитальная станция. Экипаж — два человека. Задачи те же, что и у “Алмаза”.

“В марте 1968 года был закончен и отправлен на статистические испытания основной блок станции “МОЛ”, однако в течение года было принято решение о полном сворачивании всех работ по программе…”

“Джемини-Центавр-ЛМ” (США).

Проект, предложенный Чемберленом и фирмой “Макдоннел”, был намного дешевле аналогичного этапа, предусмотренного в рамках программы “Аполлон”.

“Однако руководство НАС А предпочло не замечать инициативного конструктора, ведь схема прямого полета с использованием сверхтяжелого носителя получила одобрение на уровне президента…”

Реклама на сайте