«Белое солнце Одессы»

Александр БОРЯНСКИЙ БЕЛОЕ СОЛНЦЕ ОДЕССЫ

Год 2033, Город Пяти Минаретов

Они встретились на пересечении проспектов Гурвица и Боделана, где вчера снова была драка. Место не самое безопасное, но Майкл спешил. Он полагал, что его спасение в скорости.

— Чем занимаешься в новые времена? — спросил Ян, успешный предприниматель с соответствующим понятию успешного предпринимателя телосложением.

— Как всегда: спортом и сексом.

— Сегодня уже не лучший ответ.

— Плевать мне на сегодня.

После рамазана прошло только три дня, весна еще не наступила. На Майкле была очень пухлая куртка и все равно он казался меньше собеседника.

— Этой весной на девчонок не полюбуешься, — вздохнул Ян.

— А говорят, когда-то в Одессе в мае машины в столбы врезались, водители на голые ноги засматривались. Ничего, друг, будешь любоваться оригинальными фасонами паранджи.

— А помнишь, мы в шестнадцатом году, кажется…

— Помню, помню. Давай, что принес.

Ян поспешно достал сверток, Майкл неторопливо сунул его за пазуху. В недрах воздушной куртки предмет утонул, как не было.

— Проверил?

— Конечно. А зачем тебе?

— Мне нужно вывезти за пределы города двух девушек, приговоренных судом шариата, — жестко ответил Майкл.

Его друг опустил глаза.

— Не нервничай, — сказал Майкл. — Забудь меня, и всё. Это просто.

* * *

Перекресток Гурвица и Боделана издавна служил точкой раздора. Еще полгода назад здесь пересекались сразу три зоны контроля: Израиля, России и Арабского Халифата. Всего город делился на пять зон, Аркадия и Фонтан являлись зоной контроля США, поселок Котовского — зоной контроля Украины. Злые языки националистов-патриотов называли все зоны, кроме поселка Котовского, оккупационными. Но на них не обращали внимания.

В январе 2002 года, когда было окончательно доказано, что известные теракты в Нью-Йорке совершили никакие не арабы, никакие не исламские террористы, а одесская бригада Стояна, добивающаяся путем мировых катаклизмов передела влияния в родном городе и лишь использовавшая наивных студентов-мусульман; когда между тем Багдад лежал в руинах, а на территории Афганистана остался, похоже, один Бен Ладен в своем бункере; когда, наконец, из-за ошибки пилота Васечкина (эта фамилия облетела мир и стала популярней фамилии Гагарин) на город Гудермес вместо агитационных мирных листовок была сброшена водородная бомба — тогда-то и разразилась Мусульманская война, последние шесть месяцев официально называемая в Одессе Священной войной. Та война, к счастью, была недолгой. Крымские татары еще удерживали перевал, не пуская генерала Жириновского в Ялту, а страны-участники, договорившись о перемирии, уже разделили город-виновник на зоны контроля, почему-то не посоветовавшись со стояновскими лидерами.

Эх…

Если б еще через год фанатик Молдаванки Гриша Косой, начитавшись жизнеописаний Бени Крика, не застрелил приехавшего в город с мирным визитом Бен Ладена, если б хотя бы в дни объявленного траура жители Молдаванки не праздновали бы и не пели в каждом дворе освободительный гимн Розенбаума «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла», возможно, согласие и любовь воцарились бы в Одессе, а отсюда и по всей Земле.

Но увы!

На целых три десятилетия город на берегу Черного моря стал ареной борьбы ислама, западной демократии, иудаизма и православия (поселок Котовского не в счет). Правда, кроме драк и взаимных претензий, город получил также неиссякаемый поток практически бескорыстных инвестиций (если такое вообще бывает!). Все четыре зоны, кроме поселка Котовского, стремились превзойти друг друга, доказав преимущества своей религии, строя, экономики, образа жизни.

Арабский Халифат, поразительно быстро воссоединившийся в границах 750 года от Рождества Христова, вливал деньги неиссякаемым потоком. Район Таирова к 2015 году напоминал Кувейт до бомбардировки. Улица Ицхака Рабина, бывшая Якира, была естественным образом переименована в Бен Ладена.

Американцы на побережье создавали подобие Калифорнии. Лишь точная копия северной башни Всемирного торгового центра на площади 10 апреля говорила не о Санта-Барбаре и Беверли-Хиллс, а о Нью-Йорке.

Израиль, получивший центр, в общем ничего не менял. Только улицу Воровского сделал улицей Гурвица. И проход по Тещиному мосту стал платным, так что многие к Воронцовской синагоге, что на бульваре, добирались в обход.

Россия пыталась реанимировать заводы и успокоить воинственную Молдаванку. Завод Январского восстания (ей-богу, двусмысленное название после января 2002 года) произвел сверхмодный ракетный крейсер, который не пустили в Босфорский пролив и он остался на одесском рейде, исполняя роль туристической базы, своеобразного водного кемпинга.

Город превратился в настоящее средоточие напряжения, и в хорошем, и в плохом смыслах. Напряжение — это ведь не только злость, это еще и напряжение всех имеющихся сил. Цены на недвижимость в Одессе возросли неимоверно. Перепись 2032 года показала, что в городе проживает 4 млн. человек. Из них около 3 млн. были мусульманами. Демографический фактор как-то незаметно победил в соревновании.

Может быть, сказалось поражение российско-американской коалиции в таджикском конфликте. Может быть, это был размен: Израилю отдали Шарм-аль-Шейх, а себе… В общем, выплатив колоссальные суммы странам-контролерам и дав всевозможные гарантии сохранения демократических институтов, до 2051 года единым контролером Одессы был признан Арабский Халифат.

Городской архитектор Глазырин-младший тут же получил задание спроектировать четыре дополнительных мечети с высокими минаретами. Они строились невозможно быстро. Потом в официальных документах Одесса стала именоваться Городом Пяти Минаретов.

Ну, а потом ввели закон шариата.

* * *

— Лена! — позвал Майкл. — Это я.

Девушка выступила из темноты.

— А где Гюльчи?

— Она здесь.

— Мы должны уходить.

— Господи! Ну неужели Россия с Америкой нам не помогут?

— Скажи еще: и Израиль.

— Нет, ну Израиль ясно…

— Скажи еще: и Украина.

На слове «Украина» Майкл передернул затвор.

— Нормальная штука. Зови Гюльчи.

Тонкая и изящная, как двадцатый век, Гюльчи подошла к ним и предложила:

— Друзья, может быть, займемся сексом напоследок? Вдруг нас поймают… Потом мы будем жалеть.

— Перед смертью? — спросила Лена.

— Нас не поймают, — отрезал Майкл. — Пошли.

* * *

У мужчины может быть до четырех жен. Но жена, которая изменила с другим мужчиной, приговаривается к смерти. И муж, который знал и не сообщил об ее измене, разделяет вину.

Велик Аллах!

Так-то…

* * *

— Гюльчи, зачем Абдулла тебя застучал?

— Не знаю… Я думаю, у него не было выбора.

— А-а… А когда он свингером хотел быть, у него был выбор?

— Понимаешь, теперь он хочет быть заместителем у Махсуда. Он мне муж, я ему жена. Он не мог рисковать из-за меня.

— А-а… Заместителем… Значит, свингером он быть уже не хочет.

— Перестаньте! — оборвала их Лена. — Куда мы идем!

— Наша цель — поселок Котовского, Леночка. Только в обход. Там нам помогут.

— Почему ты так думаешь?

— Там центр украинской духовности.

Майкл остановился в темноте, подумал. Снял с пояса мобильный телефон, нажал кнопку. Панель засветилась зеленым, отчего темнота вокруг казалась еще непроглядней. Он поискал в памяти. И набрал номер.

— Алло, Абдулла? Это Майкл. У тебя ласковая жена, Абдулла! Мне хорошо с ней. Что, не слышишь? Повторяю: мне хорошо с твоей женой, Абдулла! Да, да, сейчас.

Он отключился, зеленая панелька погасла. Размахнувшись, Майкл зашвырнул телефон далеко в кусты.

— Теперь он найдет нас… — прошептала Гюльчи.

Майкл еще помолчал.

— Это вряд ли, — сказал он.

* * *

— Смотри, — сказал начальник таможенного поста, — садитесь на баркас и до самого Очакова из моторного отделения не показываетесь. Пулемет я вам не дам. В моторном отделении придется помучиться. Но я бы на вашем месте перетерпел вообще до Николаева, а то Очаков, знаете… — он махнул рукой в сторону Гюльчи: — Про нее сейчас по всем каналам говорят, а в Очакове махмуды разные отдыхают правоверные…

— Разберусь, — ответил Майкл. — Спасибо.

— На баркасе контрабандисты заправляют, три персоны. Сам понимаешь, что за народ.

Майкл кивнул.

— Но они про вас в курсе, не переживай.

Майкл снова кивнул и протянул деньги.

— Не, друг, — услышал он в ответ, — я больше взяток не беру.

— С каких пор?

— За это махмуды руки будут рубить. Мне за Одессу обидно.

В моторном отделении было жарко. Очень жарко. Баркас отошел, должно быть, далеко от берега, когда в проеме показалась голова.

— Привет, хлопцы.

Майкл кивнул.

— А кто из вас та, что мужу изменяла? Ты, что ли? — контрабандист нехорошо ухмыльнулся. Из-за плеча у него выросли еще две головы, с похожими нехорошими ухмылками.

Майкл передернул затвор. Головы исчезли.

Игнорируя советы таможни, он поднялся на палубу. Город Пяти Минаретов оставался позади, за кормой, и в судьбе, и в истории. Со всеми своими деньгами, дрязгами, спорами, с испугавшимся свингером Абдуллой и неясным будущим.

Майкл подошел к одному из контрабандистов, ни слова не говоря забрал у него приемник с наушниками и нашел станцию «Секундой раньше».

«Эксперты сходятся в одном, — тараторил ведущий новостей, — очень возможно, что уже в апреле этого года Верховным Гарун Аль-Рашидом Одессы станет бывший друг УНА-УНСО, бывший еврей, бывший русский патриот, скандально известный семидесятипятилетний имам Лев Вершинин…»

Майкл обернулся, еще раз посмотрел на город и произнес:

— Это вряд ли.

Оглавление