«Битва за Индию»

БИТВА ЗА ИНДИЮ

РОБЕРТУ Е. ЧЕЙБЛУ, ДОКТОРУ ФИЛОСОФИИ, ЧЬИ ЗНАНИЯ В ИСТОРИИ ПОЧТИ ТАК ЖЕ ГЛУБОКИ, КАК И У ГАННИБАЛА ФОРЧУНА, И САБРЕ, КОТОРАЯ ТРЕБОВАЛА, ЧТОБЫ ПАПА РАССКАЗАЛ ХОРОШУЮ СКАЗКУ, И ХЕФФАЛУМПУ, ОЧЕНЬ ХОРОШЕНЬКОМУ СЛОНЕНКУ ИЗ ЗООПАРКА «ФЕНИКС»

— Это Ад.

— Я понимаю, но кто здесь главный?

— Никто. Поэтому это Ад.

Запретные книги Мохенджо-Даро, том 12 (перевод Зинфа и Макэлфреша, Кембридж, 2042)

1 НЕЧТО В НЕБЕ

Никто, даже беженцы с верховьев реки, которые в течение всей ночи проходили через городские ворота, не видел, как это появилось. Вчера этого не было. Сегодня оно здесь.

Как только у людей прошел первый шок от зрелища этого необычного явления, они начали осторожно, шепотом обсуждать — что это такое, опасаясь, чтобы звук их голосов как-нибудь не навредил. Но чему?.. Ужас был в том, что никто ничего не знал. Оно не подавало никаких признаков жизни. Оно просто висело там, в воздухе, между землей и небом, неподвижное, безучастное, не дружественное, не враждебное, но требующее к себе пристального и осторожного внимания. Оно висело достаточно высоко, так что отовсюду можно было его увидеть. Его нижняя сторона сверкала как полированный металл на утреннем солнце, но не так ярко, как голубое небо.

— Это чан с кипящим маслом! — утверждал один из немногих городских паникеров. — Девадаса поместил его туда при помощи магии, чтобы вылить на нас, когда он атакует стены города!

Действительно, форма объекта не позволяла отвергать такое предположение — никто не забывал о предстоящем вторжении. И все-таки при взгляде на это новое небесное тело мало кто удовлетворялся таким объяснением. Жители джунглей и отдаленных деревень могли воспринять такую глупость всерьез, но только не рожденные и выросшие в Мохенджо-Даро.

Эти люди приручили могучую реку и заставили засушливую землю родить зерно. Они сами, не рассчитывая на помощь богов, упорно трудились поколение за поколением, чтобы обеспечить себя самым необходимым, и не были склонны верить в чудеса. А чтобы объяснить все необычное, в том числе и странные предметы в небе, на это есть жрецы.

Один из них был очень взволнован. Время от времени он выходил наружу посмотреть на это чудо. Больше всего он опасался, что в народе поднимется паника. Но она не возникала, хотя некоторые, наиболее нетерпеливые, все настойчивее требовали, чтобы жрец объяснил это явление.

Звали жреца Самбара. Он стоял на террасе храма и разглядывал непонятный предмет, пока не начали болеть глаза. Подобного никогда не было, о таком нет никакого упоминания даже в Запретных Книгах. Но эта непонятная штука висела в небе и отказывалась исчезать.

Загадочный предмет казался, похожим на огромную, но неглубокую чашу. Удивительнее было то, что предмет на ослепительном небе висел совершенно неподвижно. Не иначе как Всевышний поместил его там как завершающий штрих творения.

Правда, беженцы с верховьев рассказывали, что у них там эта небесная чаша летала по воздуху быстрее птиц.

Самбаре хотелось бы иметь хотя бы пару лет в запасе на то, чтобы как следует обдумать эту проблему, но он знал, что разъяснений от него ждут уже сегодня. И поэтому он не решался открыть уста, опасаясь, что на него ляжет вся ответственность за дальнейший ход событий. Он отправился в свои комнаты, даже не взглянув на толпу учеников, почтительно поклонившихся ему. Самбара хотел уединиться, чтобы предаться медитации. Только в этом состоянии ему могла открыться истина.

В четверти мили от храма молодая женщина в раздражении вышла с балкона, выходившего на внутренний двор ее дома, где она недолго разглядывала этот небесный предмет. Она сразу поняла, что это такое. Больше всего она была раздражена тем, что Ронел до сих пор не вернулась. Теперь ей придется разбираться в происходящих событиях в одиночку.

Согласно расписанию связи, до отправления отчета оставалось немногим более часа. Луиза была совершенно не удовлетворена имевшейся у нее информацией об имперских пришельцах. Если бы Ронел сейчас оказалась рядом, Луиза использовала бы ее телепатический талант симбионта, но Ронел вернется гораздо позже. Межзвездная темпоральная связь требовала точно следовать расписанию, иначе сконцентрированный сигнал пройдет мимо ТЕРРЫ.

К раздражению примешивалась уверенность в том, что ее сообщение приведет сюда кого-нибудь из специальных агентов — скорее всего, Ганнибала Форчуна и симбионта Уэбли, его постоянного партнера. Она однажды встречалась с Форчуном, и он не произвел на нее впечатления; показался этаким напыщенным героем, от которых Луиза Литтл до сих пор видела мало помощи.

Однако подумала Луиза, долг есть долг. Она обещала Полу Таузигу отчитываться обо всем подозрительном, не совпадающем с чередой событий 1481 года до Рождества Христова — или, в ее летосчислении, отметки 4054. Как ни гляди, а имперский скиммер, нависший над головой, не был ординарным событием. Это было достаточным аргументом, чтобы не позволить себе задержку хотя бы на день в вызове помощи, не важно, какое у тебя личное отношение к возможным помощникам.

До возвращения Ронел оставалось достаточно времени, чтобы самой разузнать, что говорят в городе. Но прежде чем выйти из дома, необходимо было подумать о конспирации. К тому же Луиза Литтл была в первую очередь женщиной, а не наблюдателем ТЕРРЫ, и ей было необходимо принять презентабельный вид. Она совершила купание после завтрака, как того требовал местный обычай, при помощи двух девушек-прислужниц и завернулась в свежее хлопчатобумажное покрывало для защиты от утренней прохлады. Раньше она принимала пигментирующие таблетки, чтобы придать своей коже цвет, как у местных жителей, но вскоре так загорела, что отказалась от искусственных средств. Ее глаза были большими от природы, а черты лица — тонкими. Природной красотой Луиза не уступала аристократкам Мохенджо-Даро. Девушки уже помогли ей убрать волосы, и теперь оставалось только одеться для улицы. Она оставила покрывало дома. Солнце поднялось выше, и уже к полудню зной станет изнуряющим. Одежда летом в долине Инда была по традиции необязательна, но мода здешней цивилизации требовала, чтобы женщины носили украшения.

Даже если одежда девушки состоит только из драгоценностей, процесс одевания занимает определенное время. Хотя Луиза торопилась, прошло почти двадцать минут, пока она не стала удовлетворена тем, как выглядит. На ней висело тяжелое, в семнадцать нитей, ожерелье из фаянса и золота. Бедра и низ живота украшал наборный пояс из золотых пластин. Подобного типа ожерелья звенели на щиколотках. На левую и правую руки девушка надела по дюжине сверкающих драгоценными камнями браслетов, а на голову — диадему с модной подвеской из лазурита, которая висела на золотой цепочке точно в центре лба. Довольная своим видом, она вышла на улицу и направилась к цитадели.

Скиммер, который висел неподвижно уже больше трех часов, теперь, казалось, медленно стал опускаться. Луиза остановилась, дабы убедиться, что это движение не было иллюзией. Нет, он действительно спускался к цитадели города. Девушка ускорила шаг, покрыв четверть мили менее чем за пять минут.

Она не единственная заметила это медленное снижение. Несколько сотен человек уже собралось у цитадели на площади в ожидании дальнейших событий. По толпе пробежал шепот. Луиза несколько раз услышала имя Самбары. Скиммер теперь висел менее чем в сотне футов над золочеными шпилями храма.

Удар гонга в небесной чаше звучал неожиданно долго; от его низкого звука тревожно задрожал воздух. Потом оттуда раздался голос. Некто говорил на почти чистом хараппском наречии, с небольшим акцентом и угрожающими интонациями:

— Жители Мохенджо-Даро, с вами говорит могучий бог Индра. Армия Девадасы в трех днях пути от этого города. Северная столица вашей страны разрушена. Деревни и города переходят под власть завоевателя. Мохенджо-Даро тоже будет уничтожен, если я не помогу вам защитить город. Без моей помощи у вас нет надежды! А за это я требую дани. Соберите все свои богатства, ваше золото, ваши драгоценности на этой площади к заходу солнца, и я дам вам мою защиту.

Снова прозвучал гонг, и скиммер Империи резко взмыл вверх и в сторону от города, пока не исчез в танцующих бликах солнечных лучей.

Голоса загудели громче, пока горожане обдумывали странный ультиматум. Девадаса был опасен, и к обороне от него все готовились. Но что это за бог Индра? Это имя никто никогда раньше не слышал. В толпе нарастал хор голосов, требующих объяснения Самбары. У Луизы Литтл не было времени ждать выступления верховного жреца. Из ожерелья на груди она извлекла плотно скрученную полоску гибкой металлической проволоки и спрятала ее в ладонях. Ее работа на ходу не бросалась в глаза прохожим. Девушка как будто перебирала четки. Делая это, Луиза спешила домой.

Ее пальчики трудились, складывая сначала один конец ленты, затем другой — влево, влево, влево, вправо, вправо, вправо, влево, вправо, влево, вправо, вправо, вправо — двенадцать сложений. Эта последовательность была кодом, означавшим, что сообщение пришло с тридцать восьмой планеты Галактической Федерации — Земли — и от резидентской команды № 1. Теперь еще четыре сложения вправо, чтобы отделить первую цифровую группу, затем: влево, влево, влево, влево, вправо, вправо, вправо, влево, вправо, влево, влево, влево… она слегка улыбалась, вспоминая схему, заученную ею на ТЕРРЕ, одиннадцать бинарных символов, которые могли сообщить огромное количество информации в зависимости от своей последовательности.

Луиза сама принимала участие в изобретении этой системы связи и соответствующего оборудования, которое преобразовывало сложенную ленту в луч концентрированной энергии и было способно передать его через полгалактики. Из-за огромной дистанции и необходимости оставить передатчик как можно более простым, не делалось приспособлений для наведения — эта задача была оставлена самой планете, то есть в строго определенное время определенных дней года луч энергии мог попасть точно на ТЕРРУ. Единственное, о чем приходилось заботиться резидентам, — о следовании этим правилам.

Луиза на ходу завершила операцию с проволокой и вошла в свой дом из обмазанных глиной кирпичей, коротко поговорила со слугами и пошла наверх в свои покои. Время выхода на связь стремительно приближалось.

Достав маленькую, по виду деревянную шкатулку из сундука в углу комнаты, она с удовольствием отметила, что питания было еще достаточно, и нажала кнопку.

В четырех милях от нее стая обезьян остановила свой бег по верхушкам деревьев и настороженно прислушалась. Под ними несколько слонов раздраженно захлопали ушами и с любопытством принялись трогать кончиками хоботов слабо задрожавшую землю. Шакал, животное особенно чувствительное к высоким частотам, заскулил от внезапного ощущения дискомфорта', когда спрятанная под землей межгалактическая антенна начала передачу. Гладкий питон, который оцепенело переваривал четырех обезьянок, недовольно зашипел и переложил свои кольца. Голодный тигр остановился, задумавшись — что означает покалывание у него в лапах? Но решив, что это не является сигналом опасности, он продолжил охоту.

Луиза Литтл нажала другую скрытую кнопку на шкатулке и медленно ввела сложенную проволоку в открывшееся отверстие на боку аппарата.

Только шакал услышал мягкий отвесный щелчок захороненного в джунглях передатчика. Секундой позже луч энергии устремился в небеса, прорвавшись сквозь космос и время, к ожидавшим его приемникам ТЕРРЫ. Путь в 164 000 000 000 000 000 миль в одном измерении и в 4 053 года 76 дней 4 часа и 37 минут — в другом был пройден мгновенно. Еще спустя немного времени принтер компьютера на ТЕРРЕ отпечатал донесение и размножил его для всех оперативных и технических отделов организации. Пол Таузиг, непосредственный начальник Луизы, нахмурился, читая его.

2 «ОНА НЕ В ТВОЕМ ВКУСЕ, ГАНИБАЛ»

Ганнибал Форчун вернул листок своему бородатому шефу. Глаз на плече агента втянулся обратно в бесформенную массу симбионта Уэбли.

— Немного информации, однако, — заметил Форчун и повторил донесение Луизы, пародируя манеру типичной взволнованной сплетницы: — «Наблюдается активность Империи. Агенты Империи открыто собираются применить силу. Резидентская команда не раскрыта. Требуется поддержка». Ситуации 4, 7, 9 и 10, не так ли? А нельзя ли поболтать с этой Луизой лично?

— У меня десять тысяч резидентских команд на сорока семи планетах, — развел руками Таузиг. — Где я напасусь на всех аппаратами для непосредственной связи? На Земле в этот период истории не происходило ничего особенного, на чем имперцы могли бы хорошо заработать. Не вижу причины, чтобы Малику вмешиваться в события 1481 года до нашей эры!

— Он найдет причину, — ответил Форчун. — Даже прихоти Малика опасны.

— Ты знаком с цивилизацией Мохенджо-Даро?

— Смутно. Насколько я помню, это не было критическим местом в развитии Земли.

— В библиотеке есть все, что нам известно об этой цивилизации. У нас там была команда резидентов примерно за пять веков до Луизы и Ронел. Материал, может быть, слегка устарел, но я думаю, что их культура была довольно статичной, поэтому все, что мы знаем, должно быть тебе полезно. Ты там найдешь и видеозапись из нынешнего пребывания в Мохенджо-Даро Луизы Литтл. Твое обмундирование будет готово, когда ты закончишь сеанс церебрального обучения в библиотеке.

Таузиг протянул Форчуну голограмму молодой женщины, чей костюм состоял лишь из нескольких ожерелий, подвесок и браслетов.

— Луиза Литтл? — догадался Ганнибал.

Уэбли почувствовал интерес Форчуна и сделал себе глаз, чтобы тоже посмотреть на девушку. Пол Таузиг кивнул:

— Это было снято за несколько минут до того, как Луиза и Ронел были доставлены в Мохенджо-Даро. Обычный наряд туземных аристократок. Цвет ее кожи искусственный. Сама она не такая смуглая.

— Я не помню ее лица, но остальное…

Протоплазма Уэбли задрожала в беззвучном смехе; моментальная реакция Ганнибала Форчуна на женщин с хорошей фигурой удивляла его все шестьдесят лет их партнерства. Поскольку форма тела симбионта Уэбли была делом прихоти, как и его пол, — внешний вид любого другого симбионта не имел для него какого-либо физиологического или эстетического значения.

— Мне следовало подумать, — пробормотал Таузиг, — прежде чем посылать тебя в напарники к хорошенькой женщине, но я все же думаю, что вы будете там прежде всего заниматься делом. Она не в твоем вкусе, Ганнибал. Агент еще раз взглянул на голограмму.

— Может, и так, — уклончиво ответил он.

— У нее сильная антипатия к мужчинам с твоей, э-э, репутацией. Она называет их профессиональными героями. С ней тебе может быть трудно.

— Спасибо за предупреждение. Я понял, — сказал Форчун, возвращая голограмму, — что она за женщина. Шеф Оперативного отдела кивнул:

— Способная. С сильной волей. Работала инженером-связистом в Отделе исследований и развития прежде, чем уговорила меня послать ее резидентом. Доказала, что у нее достаточное знание истории для этой работы, иначе я никогда не послал бы Луизу в прошлое. У нее там несколько краткосрочных пребываний в течение одного века в пяти разных местах. Сегодня уже двести третий день ее командировки в Мохенджо-Даро. Осталось всего три дня, и она отправится на семь месяцев в Китай. — Лицо Таузига утратило свою обычную бледность. — Что бы там у нее ни случилось, это должно быть достаточно важно, раз она не может подождать три дня, пока ее не заберут оттуда. Она бы не просила о помощи, если бы не нуждалась в ней.

— Для этого и нужны спецагенты, — тихо заметил Ганнибал Форчун. — Мы можем взять ее андроида?

— Нет. Не вижу необходимости в данной ситуации. Хотя, если ты настаиваешь…

— Не настаиваю. Я сомневаюсь, что даже со способностями Уэбли андроид девушки будет выглядеть убедительно. В них есть что-то такое, что невозможно сымитировать.

— Согласен, — сказал партнеру симбионт.

— Я и не сомневался, — мысленно ответил Форчун, который знал, как его партнер не любил находиться в теле андроида.

— Я предлагаю тебе прибыть туда за несколько часов до того, как она позовет на помощь, — сказал Таузиг тоном, не терпящим возражений. — Только не задерживайся во времени прибытия. Быстро выясни, что происходит. Если имперцы обнаружат ее передачу, они могут добраться до нее прежде тебя.

— Она это понимает?

— Конечно. Если я больше не увижу тебя до отъезда, напоминаю: будь осторожен. Форчун улыбнулся:

— Приятно знать, что ты заботишься обо мне, Пол. Таузиг притворно нахмурился: — Это мне не свойственно. Я просто имею в виду высокую стоимость обучения твоей замены, если ты будешь неосторожен.

Форчун взял изогнутый клинок в фут длиной, повертел его в руках и положил обратно на верстак.

— Здорово, — сказал он. — А на что еще это оружие способно?

Нарктерианский изобретатель с фиолетовыми плавниками скромно улыбнулся, гордясь собой. Сильными пальцами с перепонками он взял нож и прицелился им в круглую мишень на противоположной стене комнаты.

— В общем, ты прицеливаешься вот так, да? — продемонстрировал он. — И нажимаешь здесь, вот так.

В центре мишени образовалась аккуратная круглая дырочка; изобретатель слегка повел лезвием, дырочка превратилась в щель, и мишень раскололась надвое. Существо с фиолетовыми плавниками протянуло оружие специальному агенту.

— Надеюсь, для противников это будет большим сюрпризом.

— Я тоже, — согласился Ганнибал. — У тебя есть причины гордиться своим талантом. Держу пари, ты еще не раз спасешь мне жизнь. Нарктерианин поклонился и густо посинел.

— Я выиграл конкурс за право вооружать тебя, — сказал он. — Завтра все будет готово.

— Зот, — поблагодарил Форчун изобретателя на его языке, вставил указательные пальцы в уши в нарктерианском жесте прощания и вышел в коридор. Когда Ганнибал взошел на эскалатор, Уэбли вылез из-под куртки на левое плечо партнера и пробормотал:

— Экий ты мастер комплиментов.

— Хорошие отношения с оружейниками — самое главное, — назидательно поднял палец агент.

— Грегор Малик шутить с нами не будет. Неплохо бы пообедать. Как ты думаешь?

— Давай, — сказал Уэбли. — Вижу, твои мысли заняты обедом не меньше, чем Луизой Литтл…

— Уэб, я еще юношей научился не позволять завтрашним удовольствиям отвлекать меня от сегодняшних. От судьбы не уйдешь в любом случае.

Они достигли нужного этажа. Форчун ловко спрыгнул с движущейся ленты и вошел в дверь столовой. Он широко улыбнулся, увидев одну из своих любимых официанток. Девушка кокетливо ответила на его улыбку и с готовностью направилась к нему.

— Похоже, меня сегодня обслужат не только за обедом, — заметил Ганнибал.

— Сексуальный гигант, — проворчал Уэбли.

Огромная искусственная планета, где размещалось Агентство Реструктуризации и Ремонта Темпоральной Энтропии (ТЕРРА), стала постоянным домом для почти десяти тысяч специалистов, которые работали, спали, ели, играли и иногда умирали здесь. Лишь около двенадцати сотен из них были людьми, как Ганнибал Форчун и Таузиг. Форчун мог посетить только менее трети всех помещений планеты без специального скафандра; в остальных были созданы особые условия для жизнедеятельности их обитателей, но неподходящие для человека. Иногда Форчун удивлялся, как такие разные существа могли достичь согласия и создать Галактическую Федерацию и уж тем более — работать вместе в сверхсекретной организации. Но общая безопасность — мощный стимул для сотрудничества любых существ, желающих жить в мире.

Даже обитатели Веги, хотя им самим Грегор Малик и не угрожал, предложили свою помощь в борьбе против Империи. Инженеры ТЕРРЫ придумали, как сделать одну из секций планеты достаточно жаркой для веганцев, не создавая опасности для остальных, и шестьдесят специалистов с Веги въехали туда. Они оказались великолепными металлургами, способными почти голыми руками создавать сверхпрочные металлические сплавы и производить в массовых количествах неразрушающиеся детали для машин времени.

В другой секции жители Альдебарана в комфортных для себя условиях почти полного вакуума занимались выпуском надежных передатчиков и математическими расчетами путешествий во времени. Еще в одной особой секции обитали ненасытно любознательные амфибии с Бортана III. Они умудрились построить собственные космические корабли всего через три столетия после изобретения письменности. Но потрясающее легкомыслие чуть не сделало их цивилизацию жертвой межзвездных разбойников. Лишь вмешательство Галактической Федерации спасло этих удивительных существ.

Вегане, альдебаранцы и бортане были в особом положении. К счастью, большинство других обитателей ТЕРРЫ могли сосуществовать, хотя иногда не совсем комфортно, в общей среде. Так, восемнадцать существ работали плечом к щупальцу в конструкторском бюро Линца Липнига над усовершенствованием машины времени, изобретенной Липнигом двадцать пять лет назад. Бывший партнер Липнига, Римо Рундль, теперь работал на Грегора Малика. Собственно, из-за дезертирства Рундля Империя превратилась в серьезного врага Галактической Федерации, что и привело к созданию ТЕРРЫ, и Липнигу порой казалось, что он до одури работал сам и безжалостно эксплуатировал коллег лишь затем, чтобы загладить преступление своего партнера и ученика.

Ганнибал Форчун всегда с интересом посещал отделы науки, технологии и вооружения, но больше всего любил Главную историческую библиотеку. В действительности именно его страсть к земной истории была основной причиной наняться на эту работу много лет назад. Знания Форчуна оказались отличными, а способность к обучению в технических и боевых дисциплинах просто фантастической. Он довольно быстро получил лицензию на вмешательство, которую давали далеко не всем спецагентам.

Для такого мужчины долго сидеть без дела было так же трудно, как и принять чье-либо утверждение о красивой женщине, что, мол, «она не в твоем вкусе, Ганнибал». Таузиг, Форчун был уверен, просто плохо знал его вкус. Иначе агент, возможно, и отказался бы от путешествия в древний город Мохенджо-Даро. Все это здорово забавляло Уэбли.

Список названий мог убедить самого требовательного библиотекаря старых времен, что информационный рай находится именно здесь. Любая историческая хроника, любое научное исследование по истории всех планет Федерации, когда-либо составленные на более чем семистах языках, могли быть найдены здесь и переведены для пользователя на понятный ему язык. Все сведения о сорока семи планетах Галактической Федерации выдавались незамедлительно, все линии времени были открыты для изучения в удобной форме схем и таблиц. По каждой планете был составлен хронологический каталог и нужную информацию можно было получить очень быстро.

— Тридцать восьмая планета, — сказал Форчун библиотекарше. — Каталог по древней истории и электронную схему темпоральной линии, пожалуйста. Я займу отдельный кубикул.

— Хорошо, господин агент, — ответила девушка, пока ее пальцы бегали по клавиатуре. — Каталог будет на левой стене кубикула В. Справочный материал по вашему заказу появится через пять минут.

Она протянула ему устройство для церебрального получения информации. Он поблагодарил и отправился в кубикул. Девушка вздохнула, глядя вслед знаменитому герою.

Форчун удобно расположился в кресле и включил экран. Церебральным устройством, доставляющим информацию прямо в мозг, он решил воспользоваться позже, когда займется непосредственно темой своего нового задания. А для просмотра каталога и темпоральной линии Земли позволил себе дать пищу глазам.

Более поздние времена он просматривал бегло. Вертикальное древо истории его любимой планеты убегало в прошлое, разноцветные линии ветвились, соединялись и снова расходились. Понемногу их число убывало. На каждом событии большой научной, политической, культурной важности темпоральные линии образовывали узелки.

Форчун остановил движение на своем любимом отрезке истории Земли. Рубеж первого и второго тысячелетий новой эры. Венгерское королевство соперничает с Византией за господство в Европе, империя Майя в расцвете, Индия под мусульманским господством. Дерзкие викинги в своих походах продвигаются все дальше и дальше на запад… Форчун вспомнил свою давнюю мечту — отправиться на старинной ладье в плавание с Лейером Эйриксоном и достичь берегов Америки — вот было бы приключение! Все дела, все не хватает времени.

Он продолжил просмотр темпоральной линии в обратном порядке. Падение царств, потом расцвет, потом рождение, смерть и возникновение религий и философских учений.

Он вспомнил, что Мохенджо-Даро стоял у истоков истории индийской цивилизации и государственности именно потому, что по тем временам сделался важнейшим культурным и религиозным центром.

Уэбли, удобно устроившись на плече своего партнера, дремал, притворяясь, что все это его не касается; его час наступит позже — сейчас было достаточно того, что он здесь.

Линия продолжала двигаться обратно. Вот исчез ислам, вслед за ним христианство. Прошло господство Римской империи. Буддизм подходил к своему возникновению…

Снова Форчун остановил бег времени на другом любимом отрезке — с пятого по седьмой век до Рождества Христова. Сколько важных событий!.. Китаец по имени Конфуций создает свое учение… В Гималаях индийский принц Сиддхартха Гаутама глубоко погрузился в медитацию. Его позже назовут Буддой… Навуходоносор разрушил храм Соломона в Иерусалиме и превратил израильтян в рабов… Персидский царь принял неразумное решение идти на Афины…

Ганнибал Форчун улыбнулся чему-то своему и снова включил просмотр древа земной истории, медленнее, сосредоточась на изучении одной темпоральной линии — субконтинента Индии, особенно его западной части, омываемой Аравийским морем. И вот он дошел до Мохенджо-Даро и даже еще несколько глубже в прошлое. Там он остановил просмотр и принялся за каталог.

Курсор отмечал одну за другой интересующие Форчуна линии, записки, материалы, включая и донесения резидентов ТЕРРЫ. Компьютер принял заказ и через несколько минут, как и было обещано, специальный агент мог приступить к изучению.

Всего Форчун заказал более сотни единиц хранения. В древности для самого образованного ученого изучение такой массы материала заняло бы недели, и то если бы он был полиглотом. Но церебральная система получения информации уничтожила все эти ограничения, подключая весь потенциал самого совершенного из компьютеров — живого мозга.

Уэбли напрягся, пока Форчун пристраивал церебральный аппарат на голове, так как знал, что предпринимаемая его партнером операция несет очень большую нагрузку на человеческий организм и человеку в таких случаях без энергетической и интеллектуальной помощи симбионта не обойтись. Форчун принял сигнал готовности Уэбли и нажал кнопку запуска.

Высокоскоростной обучающей машине потребовалось менее восьми минут, чтобы добавить санскрит, митаннийский, хараппский, шумерский и хеттский к уже обширному репертуару земных языков, которыми Форчун владел. Всегда более эффективно, говорил он, изучать исторические материалы в подлинниках…

Потом он узнал о Нармаде, основателе Хараппского царства в 2783 году до нашей эры, который повел свой народ в долину Инда, где выстроил свою первую столицу на берегу реки Рави, а потом вторую — Мохенджо-Даро уже подле медленного великого Инда.

Он изучил работы археологов, раскопавших руины этих двух городов в XX веке, усмехаясь над выводами, к которым они пришли.

Он восхитился трудами лингвистов Зинфа и Макэлфреша, сумевших прочитать библиотеку Самбары из Мохенджо-Даро и составить словарь хараппского языка из 4000 символов.

Спецагент узнал о Девадасе, царе Митанни, потерпевшем поражение от хеттов, но после этого распространившего в Индии их великое изобретение — колесо с железными ободами. Потеряв свое царство, Девадаса бежал на восток и собрал там армию из варваров, которая стала угрожать Хараппе.

Форчун прочел «Ригведу» на санскрите всего за несколько секунд и запомнил ее наизусть.

На митаннийским языке он прочел древнейшее руководство Киккули по управлению повозкой и договор между царем Митанни Маттиуазой и царем хеттов Супелулиумасом.

На немецком он прочел книгу Вернера Келлера по индийской археологии. Этот труд оказался бесполезен. Псевдоученый был больше озабочен собственными богоискательскими идеями, чем наукой.

Большие и малые ученые труды, учебники, энциклопедии, эпос, старинные хозяйственные записи, исторические хроники и популярные журналы — весь этот огромный массив информации был перекачан в сознание Ганнибала Форчуна посредством церебрального поля минут за пятнадцать.

Последними были записи и видеосъемки, сделанные на месте резидентскими командами. Он видел этот мир, слышал его звуки, вдыхал запахи, переживая за мгновения целые недели жизни в этих давно погибших культурах.

Прежде чем его желудок подал сигнал, что уже наступило время обедать, Ганнибал Форчун почувствовал, что еще один байт информации взорвет его черепную коробку. Он устало снял с головы блестящий шлем, развалился в кресле и оставался так несколько минут, его глаза были открыты, но ничего не видели, пока в мозгу новые знания заполняли клетки, не задействованные за всю предыдущую жизнь.

Как и после всех подобных сеансов, его сознание было страшно напряжено. Все это грозило сильным стрессом. И тогда с помощью телепатического воздействия Уэбли Форчун занялся самовнушением:

«С Ганнибалом Форчуном ничего не случилось. Он еще сильнее, чем раньше, умнее, чем раньше, он стал более красивым, более совершенным, более способным, всеми любимым и желанным. Даже Уэбли — от него ведь нет секретов, — даже Уэбли теперь уважает его еще больше…»

Симбионт при помощи лечебного гипноза убирал в этих формулировках излишнюю лесть и лишнее самоуничижение, в общем, редактировал. Бесполезно было пытаться отговорить Форчуна от поглощения такой массы информации за один сеанс. Да к тому же, тот уже привык к такому способу подготовки и знал, что ни один из психотерапевтов ТЕРРЫ не смог бы вывести его из церебрального шока лучше Уэбли.

Уэбли растянулся в тонкую пленку, покрывая всю верхнюю часть тела Форчуна, проверяя его пульс, температуру и давление и одновременно нежно бормоча:

— Выше голову, сынок, мы гордимся тобой… Все в порядке, все в порядке…

Почти через час, придя наконец в себя, Ганнибал Форчун глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Мозг и тело функционировали нормально, настроение было превосходным. Форчун был готов к выполнению любого задания.

— Плохо было? — спросил он симбионта, имея в виду свое состояние.

— Достаточно, чтобы убить любого другого, — ответил Уэбли. — А в общем, как всегда. Я думаю, мы с тобой давно заслужили по медали за такие сеансы.

Агент засмеялся, встал и нежно похлопал по лежащему на столике блестящему шлему, который только что впихнул гору информации в бездействовавшие прежде лабиринты его мозга.

— Великое устройство. Избавило меня от примерно шести лет скучных университетских лекций.

— Я горжусь тобой, Ганнибал. Ты единственный агент, которому Пол Таузиг разрешает такой риск, — заметил симбионт.

— У меня не было выбора. От меня ждут быстрых действий.

В день отлета кожа Форчуна потемнела от пигментирующих таблеток, голова была начисто выбрита по моде Мохенджо-Даро, его ступни были искусственно усилены наклейкой специальных пластиковых мозолей, а тело — задрапировано соответствующей одеждой и вооружением. Ганнибал Форчун был теперь готов ответить на зов Луизы Литтл о помощи.

Он хорошо выспался, проснулся веселым и голодным. Завтрак был триумфом кулинарии — работники столовой знали его гастрономические вкусы и в день отлета постарались особенно. Порцияксантидля Уэбли была подана с церемониями самим шеф-поваром, который приложил все усилия, чтобы приготовить исключительное вино. Все это напомнило Форчуну старый земной обычай потчевать осужденного на казнь его любимыми блюдами, прежде чем отвести на виселицу…

Оставалась еще одна подготовительная операция. Как ни странно, но это была обыкновенная партия в шахматы, которая должна длиться ровно один час. Постоянным соперником Ганнибала был инопланетянин Виин.

— Анниал Фочрун, — акцент у этого многоглазого шахматиста был жутким, — пирвет.

— На это раз, Виин, — объявил Форчун, усаживаясь за шахматную доску, — я тренировался.

— Тернировка чеонь мойогает, — кивнул безгубый Виин, вытягивая два из своих двенадцати щупальцев.

Форчун развил атаку по левому флангу. Виин отдал в жертву белого слона и ответил контратакой по другому флангу. Вскоре на доске осталось немного фигур. Через час партия окончилась, как и любая другая между этими соперниками, — вничью.

Форчун встал и пожал одно из щупалец Виина.

— В следующий раз, — сказал агент, — я тебя одолею.

— В сельщуюдуй зар я бете соптавлю там зереч лопчаса, — ответил инопланетянин.

— Я чуть не забыл спросить, — обернулся Форчун на пороге, — как твой проект?

— Заутиг нерповибаем. Но я не ретяю данежды. Ганнибал Форчун попрощался и вышел. Теперь он чувствовал себя гораздо спокойнее. Час шахмат для специальных агентов перед заданием был обязательной психотерапевтической процедурой. Стратегическая игра являлась мерой предосторожности, которая могла спасти миллионы жизней, если дела у агента пойдут плохо. Она была иллюстрацией того, к чему может привести злоупотребление лицензией на вмешательство. Методы операций ТЕРРЫ по спасению и ремонту истории были сродни методам микрохирургов. Крайняя осторожность во всем. Сохранение статус-кво.

Поэтому Таузиг нанял Виина в качестве психотерапевта-шахматиста. Виин, несмотря на свои угрозы, обладал гениальной способностью все партии сводить к ничьей.

Машина времени, сверкающий цилиндр со сферической крышкой, двадцати четырех футов длиной и восьми футов шириной, в течение всего дня подвергалась тщательной инспекции целого роя техников, и теперь была готова к использованию. Хотя обычная, никогда не прекращавшаяся работа на ТЕРРЕ шла своим чередом, все затаили дыхание, когда Форчун и Уэбли отправились к месту старта. Ни для кого не было секретом, что неудача миссии могла означать катастрофу для всей Федерации, потому что временные линии сорока семи планет так переплелись, что разрушение даже одной из них четыре тысячи лет тому назад могло разрушить всю реальность. Все чувствовали беспокойство от сознания того что во время этой экспедиции само их существование будет зависеть от мастерства, тренированности и изобретательности одного человека, Ганнибала Форчуна, и его пятнадцатифунтового партнера-симбионта.

3 СЛОНЫ — ОРУЖИЕ ДИВЕРСАНТА

Машина времени возникла из ниоткуда, когда рассвет начал далеко внизу сгонять туман с зеркальной поверхности могучего Инда. Река больше похожа на цепь из вытянутых озер, заросших у берега ряской, чем на реку. Вода была мутно-зеленой. Вдоль низких берегов шли полосы джунглей. Берега были изрезаны бесчисленными заливами. На прибрежном песке лежало гнилое бревно. Когда машина времени приблизилась, бревно моргнуло кожистыми веками и ушло на глубину.

Ганнибал Форчун перевел аппарат в другой режим, и в кабине мягко зазвучала мелодия. Машина времени медленно вышла из фазы «сейчас» и стала невидимой для человеческого глаза и электронного сонара. Это было одно из многих усовершенствований базовой модели, которые придумала команда инженеров под управлением Линца Липнига и которыми, по-видимому, пока не обладали темпоральные транспортеры Империи.

Хотя Форчун знал карту города наизусть, тем не менее видя все это наяву, он был удивлен правильной геометрической планировкой Мохенджо-Даро. Ни одна другая человеческая культура в этом регионе не достигнет такого еще очень долго. И все же этот аккуратно спланированный, богатый город станет через неделю городом-призраком, где будут доживать свое лишь несколько десятков перепуганных жителей и вскоре начнут царствовать джунгли. Лианы опутают трубы великолепного водопровода, обезьяны будут возиться в пустых домах, хищные птицы устроят пир на непогребенных останках последних защитников города, а олени станут пастись на полях пшеницы.

Форчун знал город как свои пять пальцев: каждую его прямую как стрела улицу, каждую тенистую аллею и дорожку, все особняки в богатых районах и хижины в бедняцких кварталах. Он знал поэтажный план храма, устройство цитадели, правила посещения бань, распорядок дня рабов и ученых. Он знал о скептицизме Самбары, верховного жреца Мохенджо-Даро, и прагматичной вере художников, ремесленников, купцов и рабов. Он знал и успел полюбить эту удивительную древнюю цивилизацию, которая существовала тысячу лет без заметных изменений и настолько опередила в своем развитии своих соседей, что, никогда не встречая серьезной угрозы своему положению, не обладала ни достаточным умением, ни достаточной силой, ни оружием для своей защиты.

Человек из будущего сразу почувствовал какой-то дискомфорт, что-то неладное в окружающем пейзаже.

— Скиммер, — подсказал Уэбли.

Форчун посмотрел вверх на парящий овальный корабль имперцев.

— Давай посмотрим, где они были до этого, — сказал он и отправился в ближайшее прошлое.

Форчун двигался по сплошной темпоральной линии. Мир стал выглядеть, как отматываемая назад кинопленка. Скиммер медленно поднялся в стратосферу. Внизу укорачивавшиеся до этого тени резко удлинились, крокодил вылез хвостом вперед из воды, а поднимавшееся солнце отправилось обратно за горизонт. Темпоральный аппарат противника вышел в космическое пространство и стал приближаться к главному кораблю, двигавшемуся по орбите вокруг Земли.

Имперская машина была в десять раз больше машины ТЕРРЫ и мало чем отличалась от громоздкой пилотируемой модели, построенной Липнигом и Рундлем четверть века назад. Но Форчун подумал, что все равно было бы интересно найти возможность забраться внутрь и посмотреть, сколько изменений появилось у аппаратов Империи. Тот факт, что их машина времени не была уменьшена, вовсе не означал, что она не была усовершенствована. Империя могла намеренно сохранить их большими — возможно, чтобы на них можно было увезти больше добычи или перевезти больше грабителей.

Но с проникновением внутрь придется подождать. Сейчас было достаточно проследить маршрут огромной машины времени и затем — вернуться в тот момент, когда скиммер Империи появился над Мохенджо-Даро.

Форчун вел невидимую машину над древним городом, наблюдая за утренней жизнью его обитателей и их реакцией на висящий в небе скиммер, осматривал городские укрепления. Они выглядели жалко и не могли выдержать атаки варваров с севера. Форчун подрулил поближе к машине Империи и стал вместе с нею снижаться над цитаделью. Когда противник остановился и завис, то же сделал и невидимый агент ТЕРРЫ.

Форчун и Уэбли выслушали громкий ультиматум Империи от имени Индры, разнесшийся над Мохенджо-Даро, и потом скиммер исчез в небе.

— Умно, — отметил Форчун. — Мальчики Малика знают, что наши резиденты разбросаны почти по всей истории всех миров Федерации, и им немногое удается сделать так, чтобы мы не заметили. Но наши наблюдатели отмечают только то, что нарушает историю. Имперцы же выбрали дьявольский путь ограбления цивилизации без изменения ее истории!

— Как ты уже однажды высказался, — прокомментировал Уэбли, — мы стараемся перехитрить отнюдь не идиотов.

— Пол Таузиг сказал это первым. Малик не дурак — он окружил себя криминальными гениями.

— Это не наша ли девушка вон там внизу?

Уэбли выдвинул из своей протоплазмы глаз-телескоп и подтвердил догадку. Форчун подвел машину ближе к обнаженной, украшенной драгоценностями Луизе. Та торопилась к себе домой, чтобы позвать на помощь. Часы на контрольной панели показывали, что ее сообщение скоро будет в пути. Поскольку они немного могли узнать еще в невидимом положении, спецагент направил машину в тенистое, заросшее деревьями место вблизи глиняной городской стены и вошел в настоящее время. Уэбли изменил свой цвет и стал незаметен на смуглой от искусственной пигментации коже Форчуна, когда тот мягко открыл люк. Выйдя наружу, Форчун включил дистанционное управление на своем колчане со стрелами. Сверкающая машина времени растворилась в воздухе, исчезнув в темпоральной нише будущего. Агент вернул колчан на полагающееся ему место на спине и проворным шагом направился к дому резидента.

Убирая маленькую шкатулку связи на место, Луиза Литтл раздумывала, достаточно ли информации она послала на ТЕРРУ. Ситуация была опасной, но еще не безнадежной. Появление имперцев сначала встревожило ее, а затем разозлило — почему галактические преступники выбрали именно Мохенджо-Даро для своих делишек? Теперь Луиза поняла, какое чувство овладело ею больше других. Обида. Она и Ронел организовали прекрасно работающую резидентуру, собрали груды данных по цивилизации долины Инда, заполнив все пробелы в истории этих мест, существовавшие с того времени, когда Банерджи в 1922 году обнаружил Мохенджо-Даро, а Зимер и Макэлфреш много позже изучили библиотеку Самбары. Теперь, когда столько еще информации ждало своего часа, чтобы быть записанной и систематизированной, она уступит все другим. Она и Ронел больше не контролировали ситуацию — по правилам резиденты должны были подчиняться спецагентам, если те присылались в ответ на просьбу резидента о помощи. ТЕРРА существовала для того, чтобы охранять галактику от темпоральных вмешательств Империи, и это было единственной причиной, по которой Пол Таузиг послал ее сюда. Но Луиза все равно чувствовала себя обманутой, ограбленной, лишившейся в последний момент шанса доказать, что она может работать хорошим резидентом.

Кроме того, она заранее терпеть не могла Ганнибала Форчуна, но знала, что именно Форчун и его симбионт придут спасать ее. Черт, она не хотела быть спасенной!

В дверь ее комнаты раздался осторожный стук. Получив разрешение, служанка Шакунтала вошла.

— Моя госпожа, — сказала неулыбчивая девушка, — вас там хочет видеть незнакомый мужчина…

— Впусти его, — приказала Луиза, решив, что самым мудрым будет скрыть свою обиду и принять деловой вид.

— Слушаюсь, — поклонилась Шакунтала и отправилась вниз по лестнице.

Раздраженная Луиза поправила тяжелое ожерелье и в четырнадцатый раз за одно утро пожалела, что не родилась мужчиной, у нее имелось для этого достаточно причин. Если репутация Форчуна не преувеличена молвой, ей придется защищать не только свою резидентуру.

Она встала, когда специалист вошел в ее комнату. Последний раз Луиза видела Ганнибала Форчуна одетым по моде 2571 года. Но и тогда и теперь в одной расшитой бисером набедренной повязке он выглядел самодовольным щеголем. Даже почти незаметный симбионт на его плечах казался частью костюма. Уэбли прочитал ее мысль и ухмыльнулся.

— Ты не терял времени, — сказала она, намеренно опуская приветствие. — Насколько я понимаю, Империя пытается нажиться на вторжении Девадасы.

— Какого Девадасы? — решил немного поиздеваться над гордой девицей Ганнибал, улыбаясь и откровенно разглядывая ее с головы до пят, при этом приходя к выводу, что Таузиг идиот, раз посчитал Луизу не в его вкусе. Она удивленно посмотрела на него.

— Разве ТЕРРА не получила моего сообщения?

— Извини, я пошутил. Мы все получили. Луиза раздраженно фыркнула и отвернулась, глядя в окно.

— Я надеюсь, у тебя здесь хорошие отношения с правителем? — спросил Форчун, нимало не смущаясь. Поняв, что дуться дальше глупо, Луиза Литтл вернулась к деловому разговору:

— С Самбарой? Я знаю его, но не близко.

— Ты можешь устроить мне аудиенцию у него сегодня утром?

— Не знаю. А зачем?

— Для того, что я задумал, нам понадобится его помощь. Мы, конечно, могли бы послать Уэбли или Ронел, но я предпочел бы встретиться с ним сам. А кстати, где Ронел?

— Я послала ее на разведку к северным варварам. «Ее?» — подумал Форчун.

Уэбли мгновенно ответил через усик в левом ухе напарника:

— Почему нет? Ты же зовешь меняон, не так ли?

— Когда ты ожидаешь ее назад? — продолжил агент беседу с Луизой.

— Вечером. Что собирается делать Империя?

— Не знаю. Большой корабль находится на околоземной орбите, должно быть, уже давно. Я сомневаюсь, что Мохенджо-Даро — первый город в списке их жертв. Что-то у них связано с этим Девадасой. Полетели, выясним вместе.

— У нас есть время? Скиммер возвращается в полдень. Ганнибал Форчун усмехнулся:

— Луиза, ты отстала от жизни и научного прогресса. На моем аппарате можно путешествовать даже на самые минимальные темпоральные расстояния.

Реальность путешествий во времени была величайшим открытием. Но овладение этим способом передвижения не только интересно, но еще и очень опасно. Какой-нибудь маньяк, вроде Грегора Малика, мог получить возможность слетать в прошлое и перекроить устройство целой галактики.

Задолго до своего реального появления машина времени существовала в умах ученых разных планет, хотя первыми открыли эту идею писатели-фантасты с их богатым воображением, вроде Герберта Уэллса. Выдумка последнего была совершенно оригинальной, хотя до него к этой мысли пришли отдельно друг от друга еще четыре фантаста в других мирах. Математики-теоретики по всей галактике бились над проблемой темпоральных перемещений — трое из них даже ввели ради этого новые системы логики. Но только после создания Галактической Федерации и обмена научными идеями между учеными разных планет команда теоретиков-корреляционистов с Бортана III вывела определенную гипотезу, затем теорию, которую Липниг и Рундль превратили в реальность. Галактическая Федерация немедленно приняла закон о путешествиях во времени, обнаружив в этом деле достаточно много опасностей, и резко ограничила постройку темпоральных кораблей и возможность дальнейших научных исследований в этой области. Липниг принял это без протеста, но Рундля разгневала такая, по его мнению, бюрократическая тирания, и он контрабандно перевез весь комплект чертежей машины времени Грегору Малику, тирану Бориуса. Тогда Федерации пришлось, в целях самозащиты, создать ТЕРРУ — секретную темпоральную полицию, взявшую под охрану историю и целостность галактики. Борьба с Империей Малика подтолкнула научные исследования и технические усовершенствования в деле темпоральных перемещений. Так Ганнибал Форчун, специалист по истории Земли, оказался обладателем лицензии на вмешательство и получил удивительную профессию путешественника во времени.

— Часы справа, — объяснил он, как только Луиза уселась на свободное кресло, — показывают базовое, обычное время. А слева — показывают, насколько мы сместились для наблюдения. Прозрачный купол аппарата затуманился, и часы слева начали крутиться назад.

— Где мы теперь? — спросила Луиза.

— В прошлой неделе. В реальном времени мы будем отсутствовать лишь мгновение. Но отсутствовать в буквальном смысле. А потом вернемся в ту же точку, которую только что оставили. Посмотри на правые часы.

— Они остановились.

— Они пойдут снова, когда мы вернемся обратно, и у нас еще останется больше двух с половиной часов до полудня, даже если мы проведем пару дней в прошлой неделе. Луиза беспокойно посмотрела на него.

— Тебя не было на прошлой неделе, но я-то была. Как?.. Форчун улыбнулся и кивнул.

— Ты правильно спросила, — сказал он. — Нарушение закона двойного присутствия — это последняя вещь, которую любому из нас хотелось бы совершить. Ты можешь представить реальное время как длинную прямую дорогу. Любое место этой дороги, на котором ты уже оставила свои следы, — это табу, навсегда закрытое для тебя. Но в машине времени ты можешь летать вперед и назад даже по тем путям, которыми ты уже прошла, совершенно безопасно. Просто не пытайся выйти из машины в таких местах, где ты уже существуешь, потому что время не терпит двойников. И поэтому мы можем наблюдать, но мы не можем оставлять следов.

— Выглядит достаточно просто, — сказала Луиза.

— Есть еще одна маленькая деталь. Полет в том направлении, по которому ты никогда не ходила — то есть наблюдения за той последовательностью времени, в которой ты никогда не жила, — имеет теже последствия, как если бы ты жила в ней. Поскольку ты была там, ты можешь вернуться туда снова, как наблюдатель, но если в первый раз ты была там как наблюдатель, ты должна забыть о возможности жить там.

— Жаль, — заметила Луиза.

— Действительно жаль. Но у времени очень строгие законы.

Мягко пропела мелодия, левые часы остановились, и стрелки медленно завертелись в обычном направлении. Колпак кабины транспортера снова стал прозрачным.

— Где мы? — спросила Луиза.

— В Мохенджо-Даро. Две недели назад Девадаса вел свою армию вдоль реки?

— По словам беженцев, да.

— Давай тогда найдем его.

Форчун поднял машину над городом. Из-за отсутствия инерции чувства перегрузки не было, хотя пейзаж под ними быстро менялся. Взобравшись на более удобную высоту, Ганнибал направил машину вверх по реке.

— Ты смутил ее, — сказал Уэбли ему на ухо.

— Правда? — ответил специалист мысленно.

— Она настроилась защищаться от твоей хищной натуры, а ты не проявляешь к ней особого интереса. Ты себя плохо чувствуешь, или Таузиг был прав?

— Просто я затаился в своей игре.

— У людей есть игры, в которых выигрывают оба?

— Иногда. Это часто зависит от целей участников. Что тревожит ее, Уэб? Симбионт кратко разъяснил, на что девушка затаила обиду.

— Она думает, что потеряла все шансы показать свои способности, — добавил он. Форчун кивнул и устремил взгляд на столб дыма на горизонте.

— Если обнаружишь еще что-нибудь ценное в ее мыслях, дай мне знать.

— Так нечестно. Со мной у тебя будет преимущество, — проворчал Уэб.

— Как далеко мы от города? — спросила Луиза.

— Около сотни миль.

Дым теперь был ближе, и они могли видеть очертания поселения. Под ними три утлые лодки быстро неслись вниз по течению. Минутой позже Форчун остановил машину прямо над охваченным пожарами городком и медленно опустился пониже. Город был намного меньше Мохенджо-Даро и построен по тому же образцу — расположение улиц было геометрически правильным. Банды грабителей с факелами в руках бегали по узким улицам, останавливаясь перед теми жилищами, которые еще не горели. Тела обнаженных ограбленных мертвецов устилали мостовые. На ближайшей к ним крыше прятались две молодые женщины, каждая со связкой драгоценностей в руках. Но завоеватели заметили их и полезли за ними. Они схватили одну, а другая бросилась вниз головой на тротуар из обожженного кирпича. Луиза была готова разрыдаться.

— Ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить их? — спросила она. Форчун увел машину с этой точки наблюдения.

— Ты же сама напомнила мне несколько минут назад, что уже существовала в этом времени. Для любого из нас троих будет самоубийством, если мы сейчас покинем машину.

Луиза скрепя сердце была вынуждена согласиться.

— Некоторые из беженцев рассказывали, что произошло. Я не могла поверить, что люди способны на такое.

Форчун полетел дальше. Прямо под ними ярко вспыхнула крыша храма, затем она осела и полностью сложилась. Столб искр высоко вознесся в небо.

На южной окраине города последние защитники города еще сражались. Но победители быстро одолевали их. Железные мечи варваров и пики с металлическими наконечниками находили себе все новых и новых жертв. В степи за северной стеной Форчун и Луиза увидели огромные табуны лошадей и колесницы, охраняемые рабами. Воины спешились, чтобы взять штурмом город.

Форчун послал машину на несколько часов назад.

Никаких пожаров еще не было. Завоеватели только приближались. Немногочисленные защитники, вооруженные ножами, топорами и заостренными деревянными копьями без наконечников, напряженно вглядывались вдаль, на покрытую утренним туманом илистую равнину, оставленную половодьем. Оттуда приближалось мерцание факелов, а затем — грохот колесниц, топот копыт и громкие крики: «Хей! Хей!»

На защитников обрушились сотни стрел. В ответ выстрелили едва ли десяток луков. Молодой жрец поднял длинный горн, чтобы подбодрить обороняющихся, но тут же пал, сраженный стрелой. Ряды защитников таяли. Варвары обладали завидной меткостью.

Пока лучники и пращники не давали хараппцам поднять головы, остальные варвары спешились с седел и колесниц и стали готовиться к штурму. Подошли тяжелые фургоны с лестницами и другими осадными орудиями. Уверенный в себе Девадаса разглядывал обреченный город.

Форчун направил машину еще на два дня назад, и они увидели в небе над этим городом имперский скиммер. Точно такой же, как и над столицей через две недели.

— Ты хотела знать, что Империя собирается делать в Мохенджо-Даро? — спросил агент. — Давай посмотрим, что она делала здесь.

Напуганные, как овечки, люди выстраивались в длинные очереди. Каждый подходил и добавлял свою пригоршню монет и украшений к растущей на террасе храма горе сокровищ. Могущественный Индра хотел дани, и каждый житель должен был внести свою лепту.

Никто не мог понять, откуда взялся этот Индра, но кто мог сомневаться в его могуществе, когда видел своими глазами его небесную повозку? Он говорил с властностью, как и подобает богу, и более того жрецы, которые, конечно, разбираются в таких вещах, признали, что ни один из старых богов не подал никаких знамений о нашествии Девадасы. Жрецы сами принесли из храма три огромных сундука сокровищ и поставили их рядом с растущей сверкающей горой.

Невидимая машина ТЕРРЫ снизилась над самыми головами хараппцев. Форчун включил внешние микрофоны, чтобы слышать, о чем говорят в народе.

Один скептик в очереди спросил соседа:

— Зачем богу сокровища?

— Верь Индре, брат, и будешь спасен, — ответил более легковерный сосед.

Сверкающие ожерелья, подвески, кольца, изысканные серьги из серебра, инкрустированные драгоценными камнями, тяжелые золотые браслеты с яркими эмалевыми вставками, аккуратно ограненные алмазы — все новые сокровища добавлялись, пока двигалась очередь.

— Такие доверчивые, — вздохнула Луиза.

— Такие беззащитные, — добавил Ганнибал Форчун.

— Люди, — констатировал Уэбли.

Трио с ТЕРРЫ молча наблюдало, как храмовые рабы понесли мешки и сундуки с данью по трапу, спустившемуся со скиммера, как голый язык. Жрецы улыбались, уверенные, что теперь могущественный Индра точно даст отпор неосторожным варварам. Они не знали, что Индра был богом, которому поклонялся угрожавший им Девадаса.

— Сколько еще таких городов в стране? — спросил Форчун.

— Пятьдесят восемь, — ответила девушка, — не считая города Хараппы и Мохенджо-Даро.

— Полагаю, что имперцы хитростью берут все-таки больше, чем Девадаса и его варвары в бою. А может быть, этот Индра делится с царем? Хотя вряд ли. Если я правильно понимаю нашу задачу, мы должны выкрасть все это у имперцев обратно и оставить для Девадасы в Мохенджо-Даро.

Луиза повернулась в кресле, покраснев от возмущения.

— Ты собираешься передать все этому племени убийц? Ты видел, что они сделали с теми беззащитными людьми. Ты, должно быть, сошел с ума!

— Нужно лучше знать историю, моя милая. За этим племенем убийц — будущее, — спокойно напомнил он ей. — Варвары имеют собственную культуру, которая унаследует культуру Хараппы. А как им это сделать без замечательных ювелирных безделушек, которыми они будут торговать, когда остепенятся и прекратят завоевания? Все в порядке вещей. Или ты хочешь, чтобы Девадаса направился в Китай? У династии Хань там и без него сейчас хватает забот. Правильно?

— Да, — согласилась она, но негодование все еще раздувало ей ноздри и вздымало грудь. Форчун усмехнулся:

— Ты мне нравишься, когда взбешена. И мне нравится твой костюм. Это ТЕРРА позаботилась или тебе его здесь сделали?

Она стрельнула на него глазами, но, увидев его улыбку, сама рассмеялась.

— Ганнибал Форчун, — объявила она, — ты совершенно невозможен.

— Ладно, летим обратно. Ты видела обман и грабеж — может, и нам свалиться на Самбару и попробовать продать ему троянского коня?

— Ты с ума сошел!

— Возможно.

Но когда объяснил ей, что имел в виду, пока они неслись вперед сквозь пространство и время, ей пришлось признать, что в этом предложении есть смысл. И впервые с того момента, когда Форчун появился здесь, Луиза Литтл почувствовала себя неотъемлемой частью боевой антиимперской команды, потому что реализация этого плана требовала некоторых навыков, которыми обладала только она.

Уэбли наблюдал за всем происходящим со своей обычной отстраненностью, лишь заметив через протоплазматический усик на ухо Форчуну:

— Ты очень хитер, старик.

Мелодия мягко оповестила их о возвращении.

Щекотливое это дело, размышлял Самбара, отвечать за благосостояние всего региона. Если подходить к делу серьезно, а для человека с образованием, как у Самбары, иначе было невозможно, — основа любой власти и верного управления территорией — хорошая информированность. Для этого надо было окружить себя нужными людьми. И все же бывают ситуации — как сегодня, — когда решение нужно принимать немедленно, а информации нет почти никакой.

Книги почти не помогли. Самбара выучил основные книги наизусть еще ребенком, а потом прочитал и остальные. И хотя они содержали в себе всю мудрость богов, ни в одной из них не было ни намека на то, что делать с небесной чашей и богом Индрой, предлагающим защиту и требующим дани.

Даже в Запретных Книгах…

Самбара видел чашу, Самбара слышал голос оттуда, но даже Самбара — мудрейший человек в Мохенджо-Даро — не мог объяснить это.

Угроза армии Девадасы была не стопроцентной. Тот мог остановиться или уйти восвояси, но этот Индра был здесь. Не важно, что он говорил про северных варваров. Самбара был абсолютно уверен, что бог Индра из небесной чаши обладал фантастической мощью. Фактически, это было такой же угрозой, как угроза нападения Девадасы.

Поэтому, когда ему доложили о незнакомце, явившемся в храм и сообщившем, что он знает небесного бога, Самбара приказал без промедления впустить его.

Самбара узнал в женщине, вошедшей с незнакомцем, аристократку, богатую вдову, прибывшую недавно из города Хараппы, только не мог вспомнить ее имя. Мужчину он никогда раньше не видел.

— Откуда вы знаете о новом боге? — спросил Самбара, усадив их.

Ганнибал Форчун улыбнулся и оглянувшись — нет ли поблизости посторонних, негромко сказал:

— По словам великого Нармады, богов никаких нет. Глаза Самбары сузились.

— И как ты сам написал: «Никогда не создавай бога в панике, чтобы не жалеть об этом вечно. Всегда помни, что боги — это инструменты, а не игрушки», — продолжил агент ТЕРРЫ.

— Достаточно! — воскликнул верховный жрец. — Запретные Книги…

— Совершенно верно, — подтвердил Форчун. — А теперь мне рассказать, что я знаю об Индре, или еще что-нибудь процитировать? Сделав над собой усилие, Самбара подавил гнев.

— Как ты получил доступ к Запретным Книгам?

— Несравненнейший, — сказал Форчун, ехидно глядя на жреца, — это не важно. Ты в затруднении, и тебе нужна помощь. Или я не прав?

— Если это очередной трюк Арджуны, я не буду с тобой говорить, — ответил верховный жрец. Форчун быстро вспомнил, что он знает об Арджуне.

— Ваш уважаемый собрат, возможно, уже мертв, потому что назвавший себя Индрой говорил правду, когда сказал, что Хараппа уже разрушена. Арджуна мог и убежать в горы. Об этом я только слышал, но сам в столице Хараппе не был никогда.

— Ты иноземец, хотя и хорошо говоришь по хараппски, — подозрительно посмотрел на Форчуна Самбара. — И ты слишком образован, чтобы быть из лагеря Девадасы. Откуда же ты?

— Кое-откуда, — склонил голову Форчун. — Как, впрочем, и великий Нармада.

— Что тебе нужно в Мохенджо-Даро? Ты хочешь мне помочь. Но я знаю, что бескорыстных людей не бывает, — сказал мудрый верховный жрец.

— Мне нужна твоя помощь, несравненный. Ты должен помочь мне убить Индру.

— Индра предлагает нам защиту от Девадасы, — запротестовал жрец.

— Две недели назад я слышал, как он предлагал то же самое хараппцам в небольшом городе выше по реке. Они приняли его условия. Индра забрал сокровища, а на следующее утро Девадаса занял город, убил его жителей и присвоил все ценное, что осталось после Индры.

— Это правда?

— Я тоже это видела, — вмешалась в беседу Луиза. Самбара подозрительно посмотрел на девушку, но ничего не сказал.

— Прочитай его мысли, — подал Форчун команду симбионту.

Ответ Уэбли был почти мгновенным.

— Он вспомнил, что видел ее в храме две недели назад.

— Она видела это во сне, — быстро поправил партнершу Форчун. Самбара улыбнулся:

— Понятно. Еще одна Ушас, которая видит вещие сны. В нашей стране полно таких. Но вы ведь знаете, что Ушас была придумана одним из моих предшественников. Я не верю этой женщине. Кто еще может подтвердить твои слова о разрушении города, который заплатил Индре требуемую дань?

— Сейчас никто, — честно ответил специальный агент. — Я добрался до Мохенджо-Даро намного быстрее других. Хотя, возможно, беженцы из иных мест уже покинули твой город, когда увидели над ним ту же небесную чашу.

Самбара несколько секунд обдумывал ответ Форчуна, потом кивнул:

— Я верю тебе, хотя я никогда не видел тебя раньше и не знаю, кто ты такой. Ты разумно говоришь, незнакомец, ты читал Запретные Книги, значит, ты жрец, мой собрат. Мне не очень нравится этот внезапно появившийся Индра. И я уважаю тебя за то, что ты решил померяться с ним силой. Возможно, также, я просто не хочу расставаться со своими сокровищами. Каков твой план?

Умный жрец понравился Форчуну, и он понял, что было бы серьезной ошибкой не использовать его. Но как объясниться с ним на языке, который не содержал слов для обозначения понятия «электричество», «взрыв», «электронная мина с дистанционным управлением»? Как заставить человека, который сомневается во всем, чего не может постичь собственной логикой, поверить?

— Самбара, — начал Форчун, — ты задал мне задачку. Если бы ты был тем, за кого выдаешь себя перед людьми — человеком, верящим в богов, — я бы сам назвался богом, и сказал бы, что Индра — злой бог. Но ты слишком мудр, чтобы поверить в это. Ты знаешь, что и Индра, и я — люди, похожие на тебя.

— Это так, — подтвердил жрец-атеист.

— Но у Индры есть удивительная небесная лодка, делающая вещи, которые до сего дня казались тебе невозможными, не так ли?

— Да, — осторожно согласился Самбара.

— Он может делать это, потому что обладает особыми знаниями, которые людям еще недоступны. Я тоже обладаю такими знаниями и с помощью их могу уничтожить Индру. Потому что он мой давний враг и мне известно, что цели, которые он преследует здесь, отнюдь не благие.

— Ну как, Уэб? — послал он мысленный сигнал симбионту.

— Он проглотил наживку, — сразу ответил симбионт. — Но его самомнение не позволит ему сразу признать, что ты умнее его.

— Поэтому, — подвел итог Форчун, — поделюсь с тобой своими знаниями, чтобы победить Индру. Ты дашь ему один небольшой подарок вместо всех сокровищ, который уничтожит Индру и его корабль.

Верховный жрец прикрыл на мгновение глаза, потом объявил:

— Я думаю, у меня есть то, что нужно. Да. Когда двое умных мужчин объединяют усилия, кто может противостоять им?

Это был слоненок из чистого золота, богато инкрустированный изумрудами. Он забавно сидел на задних ногах и держал в поднятом хоботе большой, идеально ограненный изумруд. Он был пуст изнутри и как раз того размера, который требовался Форчуну.

Иноземец поблагодарил жреца, завернул золотого слоненка в кусок ткани и ушел вместе с Луизой. Раздосадованная своей несдержанностью, тем, что чуть не создала проблему своей подсказкой во время разговора, сердитая на Форчуна за его находчивость, проявленную в исправлении ее ошибки, Луиза молчала, идя с ним рядом к себе домой. Форчун беззвучно велел своему симбиотическому партнеру отделиться при первой возможности и вернуться, чтобы проследить за Самбарой.

— А вас можно оставить вдвоем? — поинтересовался Уэбли.

— Я оставлю дверь приоткрытой, — пообещал Форчун. — Если девушка будет приставать ко мне, я позову на помощь.

По узкой улице к ним приближалась повозка, запряженная волом.

— Прижмись к стене и пропусти ее, — предложил Уэбли, перебросив массу своей протоплазмы с плеч своего партнера на его широкую спину.

Как только возник контакт со стеной, Уэбли быстренько прилип к ней, приобретя цвет и фактуру глинобитной стены с мелкими трещинками. Когда Форчун и Луиза отошли на пятьдесят шагов, он принял форму птицы и полетел к храму.

Войдя в дом, Луиза провела Форчуна в комнату, куда они перенесли кое-что из его машины времени, и велела слугам даже не приближаться к этой комнате.

Форчун решил начинить золотого с изумрудами слоненка небольшой гранатой, не больше куриного яйца, содержащей концентрат особого газа, который мог сделать весь воздух в имперском темпоральном аппарате не пригодным для дыхания менее чем за три минуты. После этого газ самонейтрализовывался менее чем за три минуты. Это был один из наиболее экологически чистых видов оружия, применяемых ТЕРРОЙ.

Хотя статуэтка была пустотелой, она не была предусмотрена для вложения чего-либо внутрь ее. Необходимо было проделать отверстие, а потом заварить его.

— Придется воспользоваться лазером, — сказал Форчун, изучив вещь. — У тебя есть гончарный круг?

В мече Форчуна был замаскирован лазер. Это было мощное оружие, но неудобный инструмент для аккуратных работ. Но Форчун нашел выход из положения. Он закрепил меч неподвижно, так, чтобы лазерный луч мог задеть статуэтку лишь по касательной. Этого было достаточно, чтобы сделать щель. Остальная мощь луча уходила через открытое окно в небо. Ювелирное изделие необходимо было поворачивать, не касаясь его, так как сварка сильно разогревала металл. Для этого Форчун и приспособил гончарный круг.

Уэбли нашел Самбару в той же комнате, где жрец беседовал с Ганнибалом и Луизой, сел на подоконник и снова растекся по наружной стене. Внутрь он пустил тончайший усик протоплазмы с миниатюрным глазом и ухом на конце.

Верховный жрец думал, как бы ему не прогадать в этой сделке с загадочным незнакомцем и как бы заставить его поделиться своими необыкновенными знаниями.

Уэбли проник в его мысли, когда Самбара спохватился, что забыл спросить у незнакомца, как ему быть с проблемой Девадасы. Но у него еще оставалось на это время.

— Гранату, пожалуйста, — сказала Луиза. Форчун передал ей оружие. Она осторожно закрепила смертоносное яйцо на подставке, сооруженной ею в полом слоненке.

— Как ты догадался, что Самбара не верит в богов? — спросила девушка.

— Эти их Запретные Книги — чистый макиавеллизм, — ответил агент. — Настоящий самоучитель — как использовать религию в политических целях.

— Я, конечно, читала Запретные Книги, когда готовилась к этой командировке, но они не показались такими уж циничными, — сказала девушка. — Порой так называемые тайные священные книги не содержат ничего особенного. И уж тем более критики религии.

— Эти содержат. Запретные Книги вовсе не относятся к священной литературе. Только люди в сане Самбары имеют и имели к ним доступ. Жрецы в том небольшом городе, который мы видели разрушенным, никогда даже не слышали о Запретных Книгах — я понял это, когда увидел, как они резво загружали скиммер. Начиная с Нармады, все верховные жрецы Хараппы и Мохенджо-Даро были атеистами. Нармада был великим хитрецом. Он создал религию, способную объединить прежде разрозненные местные племена. Но воспитал своих учеников, преемников его власти в уверенности, что никаких богов нет. Все верховные жрецы с тех пор отличались большим умом. Каждый из них сам сочинял новые Запретные Книги и обучал по ним своего преемника. Но младшие жрецы, конечно, верили в божественную иерархию. Наш троянский слон почти готов?

— Еще минут десять, — ответила Луиза, аккуратно подводя слоновый бок для сварки. — Жалко отдавать имперцам такую красоту.

— Мы получим его назад, — заверил ее Ганнибал.

— Не нравится мне этот циник Нармада.

— Что ж поделать — слишком умен для своего времени. Зато цивилизация, которую он создал, настолько хорошо сконструирована, настолько гибка, что ей не понадобилось никаких существенных изменений в течение десяти веков. Любой сколько-нибудь опасный мятежник автоматически вовлекался в структуры власти. Единственное, чего не мог предвидеть старый Нармада, — это нападения Девадасы. Он несет с собой совершенно другой тип культуры, который должен смести эту устаревшую цивилизацию.

— Ты хочешь, чтобы микрофон работал постоянно?

— Если только у тебя там не осталось места для еще одного пускового устройства.

— Я думаю, что могу втиснуть еще одно. Сколько у нас времени?

— Полчаса. Да, Нармаде еще повезло с географическим положением. Долгое время поблизости не было серьезных варваров-завоевателей. А для современных могучих держав это государство расположено далековато.

— Ты имеешь в виду Шумер и Египет? Мохенджо-Даро продает в Египет много шелка. И драгоценные камни в Шумер. Я видела несколько караванов — это впечатляет.

— Они торгуют с египетскими и шумерскими купцами. Пока все контакты с другими государствами строились на основе прибыли, эта культура была в безопасности. Беда в том, что Девадаса — не купец.

— Он — кровожадный варвар!

— Точно. Насильник, убийца и грабитель. У интеллектуалов, вроде старика Нармады и нашего Самбары, нет шансов устоять против такого врага. Они не могут перехитрить его и не могут подкупить. А поскольку они никогда сами не интересовались завоеваниями, у них нет ни нормального оружия, ни серьезных армий. Ты удивляешь меня, Луиза. Ты знала, что эта культура обречена, когда прибыла сюда и все же действуешь так, будто хочешь защитить ее.

— За небольшое время я достаточно хорошо узнала этих людей. Я не хочу видеть, как они умрут.

— Ты слишком увлекаешься, — предупредил он.

— Я знаю, — ответила она. — Не указывай мне, Форчун.

— Хорошо. Я просто не хочу, чтобы ты забывала, зачем ты здесь. Она передала ему золотого слоненка.

— Все готово, — сказала она при этом.

Верховный жрец не изменил своего решения. — Я согласен, — сказал Самбара. — Эта статуэтка попадет на небесную чашу.

— А я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам противостоять вторжению Девадасы, — сделал предложение Форчун. — И более того, Самбара. Я отниму у Индры всю дань, заплаченную другими городами, и доставлю ее сюда до конца дня.

— Как ты это сделаешь?

— Знание, Самбара, — улыбнулся Форчун.

Скиммер Империи вернулся точно в назначенное время, когда солнце зависло высоко над головой. Медленно покружив над цитаделью, он приземлился возле храмовой террасы. Самбара, в расшитой золотом мантии, скромно и со вкусом украшенной рубинами, изумрудами и лазуритом, в сопровождении младших жрецов торжественно вышел к сверкающей машине. На красивой подушечке он нес золотого в изумрудах слоненка.

Процессия остановилась, не доходя нескольких шагов до скиммера. Наступила тревожная тишина. Затем раздался знакомый гонг, не такой громкий, как прежде, а за ним — голос Индры:

— Ты несешь дань? Самбара поклонился.

— Правитель Мохенджо-Даро, — объявил он, — принимает защиту могущественного Индры и предлагает этот небольшой подарок как знак дани, которая последует за ним. Глашатаи уже отправлены во все части города. Сборщики налогов на местах принимают приношения. Ни один житель города не избегнет обложения. Все будет собрано на этой террасе сегодня до захода солнца.

— Кто ты? — спросил усиленный динамиками голос.

— О могущественный Индра, защитник Мохенджо-Даро, мое имя — Самбара, — ответил верховный жрец. — Меня называют Самбара Превосходный, Глаз Правды, Рука Справедливости. Я здесь правитель, и мое слово — закон в Мохенджо-Даро и по всей южной части страны. Впредь меня будут величать Слуга Индры. Прими наш дар, о могущественный Индра, и защити нас от вторжения Девадасы.

Наступила тишина — очевидно, члены экипажа скиммера совещались между собой. Затем снова раздался голос Индры:

— Хорошо, уважаемый Самбара. Рука Индры поднимется против твоих врагов, когда будет получена вся дань. Я принимаю твой дар. Внеси его внутрь.

С последними словами в скиммере открылась дверь, и оттуда выдвинулся широкий трап. Двигаясь медленно, с достоинством, Самбара внес слоненка, положил его на пороге и вернулся на террасу. Трап убрался обратно в скиммер. Почтительно поклонившись еще раз, Самбара снова обратился к скиммеру:

— Прости, о могущественный Индра, твоего глупого слугу за эти вопросы, но мы должны знать две вещи. Первое — как скоро нас атакуют враги? И второе — что мы должны делать, чтобы помочь тебе отбить их? Индра обдумывал ответы почти минуту. Потом сказал:

— Девадаса, разрушающий все города и крепости на своем пути, будет у ворот Мохенджо-Даро через два дня, верный Самбара. Рука Индры поднимется против твоих врагов, и тебе не придется ничего делать, кроме как смотреть, как земля разверзнется под ними и поглотит их. Собери здесь всю дань до сегодняшнего заката и жди. Могущественный Индра все сказал. — Обозначив окончание речи, еще раз прозвучал гонг, и скиммер вознесся ввысь.

Микрофон, встроенный в слоненка, работал прекрасно. Ганнибал Форчун увеличил громкость в своем приемнике, замаскированном в колчане. Три голоса на борту скиммера обсуждали дальнейшие действия и делились мнениями о подарке Самбары. Луизе их язык не был знаком, и Форчун переводил.

— У них пари, будет ли дань с Мохенджо-Даро больше, чем в Хараппе, — перевел он. — Двое из них считают золотого слоника знаком того, что Самбара отдаст им все. Третий сомневается в верности Самбары, но не может объяснить почему.

— Они повезут статуэтку на главный корабль? — спросила Луиза.

— Конечно. Там их ждут еще пять или шесть имперцев, включая капитана. До сих пор их операция проходит без запинок.

— А что Империя собирается делать со всей этой данью?

— Откуда мне знать? — ответил Ганнибал. — Но я думаю, Грегор Малик сможет найти всему этому какое-нибудь применение. Закупить где-нибудь новое оружие или оборудование. Подкупить кого-нибудь.

— Понятно.

— Они приближаются к своему транспорту. Форчун внимательно слушал и по характерным звукам определил, что скиммер приблизился к борту основного корабля, и вслед за этим произошла стыковка. Несколькими минутами позже новые голоса присоединились к трем первоначальным. Чаще других слышался голос того, кто говорил через усилители под псевдонимом Индра. Он был особенно доволен подарком верховного жреца.

Ганнибал Форчун нажал кнопку. Микрофон уловил щелчок, с которым раскололась начиненная отравой граната, выпустив наружу свое дьявольское содержимое. Послышался кашель и удивленные восклицания, агенты Империи поняли, что случилось, но было уже слишком поздно. Грохот и стук говорили о том, что они пытались укрыться от стремительно расширяющегося смертоносного облака. Но куда убежишь, если единственный выход ведет в холодную пустоту космоса и нет времени надеть скафандр? Вопли утонули в зловещей тишине.

Луиза Литтл перевела взгляд с приемника на Ганнибала Форчуна. Три часа назад по текущему времяисчислению она запросила ТЕРРУ о помощи, потому что Империя вторглась в ее владения. И вот уже опасных пришельцев нет. Этот красавец герой справился с ними в два счета. Это была чистая, профессионально проделанная работа. Девушке оставалось только восхищаться.

— Что теперь? — спросила она.

— Осталось вызволить сокровища, — сказал Форчун. — Но это может подождать. Кстати, как у нас с завтраком? Не смотри на меня так, Луиза, — ты что, решила, что я из стали, а не из плоти? Последний раз я ел много тысяч лет тому вперед.

— Я прикажу Шакунтале что-нибудь приготовить.

Девушка пошла к двери, а Форчун протянул руку к колчану, чтобы выключить динамик. Но новый звук остановил его. Шлюз имперского транспорта издал звук, как будто им управляли в ручном режиме. Нахмурясь, агент увеличил громкость.

— Лучше закусить поскорее, — окликнул он Луизу. — Похоже, еще не все закончилось.

4 «ТВОЙ ХОД», — СКАЗАЛА МУХА ПАУКУ

Форчун посмотрел на часы и раздраженно сжал кулаки. Газ уже должен самонейтрализоваться. Есть случаи, подумал он, когда экологическая чистота не так уж нужна.

Голоса в микрофоне принадлежали, по-видимому, кому-то, кто хорошо разбирался в происходящем.

— Они умерли быстро, — сказал голос, — никто даже не успел подать сигнал тревоги. Хорошо, что он подается автоматически. Как ты думаешь — что могло убить их всех одновременно?

— Взрыв? — предположил другой голос.

— Остались бы осколки и разрушения. А их нет. Дай-ка мне посмотреть эту статуэтку.

Послышались громкие звуки — кто-то дотронулся до замаскированного под изумруд микрофона.

— Газ, — сказал первый голос. — Какой-то ядовитый газ. Смотри, вся статуэтка изрешечена маленькими дырочками. Внутри, по всей вероятности, находился заряд с часовым механизмом или радиоуправляемым пусковым устройством. Думаю, что это приложила свою руку ТЕРРА, больше некому.

— Может быть, это все еще опасно!

— Глупости. Газ уже сделал свое дело и само нейтрализовался. Я знаю такие диверсионные системы. Жалко, что ТЕРРА оказалась у нас на пути, но не все потеряно. Награбили мы достаточно, и все останется нам. Раздались какие-то помехи. Форчун включил усиление автонастройки. Через мгновение он снова услышал голос:

— Согласно бортовому журналу, они почти завершили чистку Мохенджо-Даро. Я должен был предвидеть, что они встретятся там с агентом ТЕРРЫ — люди Таузига так интересуются историей.

Другой голос предположил:

— Если это только резидент, ведущий наблюдение, нам не о чем беспокоиться.

— Нет, — ответил первый. — Резидентам не разрешено вмешательство. А здесь вмешательство налицо, что может означать только одно — действовал спецагент. И должен признать, что этот спецагент классом не ниже Ганнибала Форчуна. Он уже доставил нам немало неприятностей на этой несчастной планете. У нас есть две возможности — вернуться к начальству с уже собранным добром или продолжить операцию и попробовать уничтожить Ганнибала Форчуна. Я думаю, что агент все-таки он.

Наступила пауза, и наконец неизвестный имперец объявил свое решение:

— Мы остаемся. И забери еще журнал со скиммера. И захвати троянского коня — не вижу причин, почему бы Приаму не послать его обратно Одиссею.

Форчун выругался про себя — оказывается, среди этих мерзавцев встречаются даже знакомые с земной античной литературой — и выключил трансляцию, потому что в этот момент вошла Луиза с двумя служанками, раздетыми и украшенными немногим хуже своей хозяйки, которые внесли завтрак. Когда они вышли, Форчун приступил к трапезе и продолжил прослушивать беседу имперцев на космической орбите.

Итак, ясно, что на орбите было теперь два огромных имперских транспорта. «Первый голос» нашел в бортовом журнале скиммера то, что искал.

— Очевидно, что Форчун и верховный жрец в сговоре. Интересно, какое впечатление на них произведет, если Индра вернется в Мохенджо-Даро и отдаст слона Самбаре обратно? Форчун подумает, что его устройство не сработало, не так ли? Он вскроет слоненка, чтобы проверить, в чем дело, только там уже будет наша бомба. Бах! И нет больше Ганнибала Форчуна. План был встречен несколькими голосами, одобряющими его.

— Идиоты! — оборвал их первый. — Взять его живым было бы гораздо ценней для нас. Но сначала нам надо разобраться с верховным жрецом, Самбарой. Попльв, ты лингвист. Приготовь речь на их родном языке. Мы возьмем скиммер и отправимся на новые переговоры с Самбарой. Он должен быть поощрен за его рвение в сборе дани.

С этого момента голоса пропали, и как Форчун не крутил настройку приемника, он больше ничего не услышал. Видимо, золотой слоненок был отправлен на склад.

Форчун успел перевести Луизе все, что услышал. Уэбли, конечно, слушал диалог в оригинале. Хотя немногие из имперских агентов происходили с родной планеты Грегора Малика Бориуса, все они говорили на бориусском языке. Он считался в Империи государственным. Специальные агенты ТЕРРЫ, конечно, тоже знали его.

— Ну, что будем теперь делать? — спросила Луиза.

— К счастью, я сказал Самбаре, что только могу уничтожить Индру, но не пообещал это сделать сразу. Зато пообещал помочь защитить город от Девадасы. Если мы хотим сохранить наш альянс, я полагаю, мне лучше заняться…

В двери постучала служанка.

— Да, Шакунтала? — сказала Луиза, позволив ей войти.

— Я уже должна идти, — сказала девушка, потупясь. — Мой жених нанял нам лодку, которая отправляется сегодня вечером.

— Я рада, — сказала Луиза, к явному удивлению девушки. — Хорошо, что ты можешь уехать. — Но подожди — у меня есть кое-что для тебя. Луиза вышла в соседнюю комнату, оставив Шакунталу в нерешительности стоять в дверях.

— Шакунтала, — спросил Форчун, — сколько лодок покидают Мохенджо-Даро сегодня?

— Пять, — ответила девушка. — Вам и хозяйке тоже хорошо бы поторопиться. Враг приближается к городу. Луиза вернулась, неся длинную нитку рубинов.

— Девадасе это не достанется, я уверена. Я сберегала это для твоего свадебного подарка, Шакунтала. Дай тебе боги долгой жизни и много детей.

— Спасибо, госпожа, — срывающимся голосом ответила девушка, в ее глазах мерцали слезы. — Не оставайтесь здесь.

— Со мной все будет в порядке, — уверила ее Луиза. — А теперь торопись. Не заставляй жениха ждать.

Когда на лестнице стихли шаги босых ступней Шакунталы, Луиза спросила Форчуна:

— А с ней все будет в порядке? Тот лишь пожал плечами.

— Скорее всего. Известно, что многие из хараппцев спасутся. Ими будет основано новое государство на юге Индии. Я должен видеть Самбару.

— Я тебе понадоблюсь?

— Не думаю.

— Тогда я пойду на берег. Мне хотелось посмотреть, что берут с собой беженцы. Форчун ухмыльнулся:

— Ты говоришь как настоящий историк. Ты готов, Уэб? Симбионт давно вернулся и прилип к плечу своего партнера. Он был всегда готов.

— Мое устройство работает, — сказал Форчун Самбаре. — Через несколько часов Индра и все его помощники будут мертвы. Я не думаю, что они снова нас побеспокоят. Но если я ошибаюсь, и они снова появятся, все, что вам нужно сделать, это сказать им, что ваши сборщики налогов работают и к закату дань будет готова. Я уверяю тебя, Самбара, что так или иначе я уничтожу Индру и его приспешников. Верховный жрец кивнул в знак благодарности.

— Приятно найти друга в такой ответственный момент.

— Одиночество, Самбара, это обычная цена величия, — сказал Форчун. — Но, как бы я ни хотел провести несколько часов в дружеской беседе, Девадаса приближается. Бели бы у вас нашлось пять тысяч хорошо вооруженных воинов, я бы предложил встретить врага вне города. Лицо Самбары посерьезнело.

— Их меньше тысячи. Война — не то искусство, которое мы высоко ценим. Нам слишком долго никто не угрожал — зачем тогда было иметь сильную армию?

Ганнибал Форчун, конечно, мог указать жрецу, что во всей древней истории этой планеты вряд ли можно отыскать хоть десятилетие, когда бы не велось войн, но не стал этого делать.

— Позволь мне пообщаться с командующим твоей армией. Возможно, я помогу ему лучше организовать оборону.

Уже через двадцать минут вместе с маленьким важным человечком по имени Айялпал Форчун находился на высокой стене, окольцовывавшей город. Местами она была более сорока футов высотой. «Преступлением было бы, — подумал агент, — дать врагу с легкостью штурмовать ее». Будь он полководцем, он разместил бы на ней батарею катапульт, чтобы метать камни и горящие горшки с маслом в передовые линии противника. Если бы горшки были недостаточно прочны и взрывались при ударе, колесницы Девадасы были бы уничтожены еще на подступах к стенам, а войско врага серьезно деморализовано. Но на постройку катапульт и подготовку метателей понадобятся недели. Кроме того, известно, что Девадасе предстояло победить. И если такое оружие попадет в руки наступающих варваров, история Земли окажется в хаосе. Любое средство защиты, предложенное им, должно соответствовать их времени.

Окинув взглядом широко раскинувшиеся поля, протянувшиеся почти на четверть мили по обе стороны реки до края джунглей, Форчун увидел слонов, тащивших бревна к городу.

— Сколько у вас боевых слонов? — спросил он.

— Айялпал пожал плечами.

— У меня нет боевых слонов.

— Сколько их во всем городе?

— Около сотни.

— И как их ловят?

— Насколько я знаю, охотники роют огромные ямы и прикрывают их ветками, а затем заманивают диких животных к ямам.

Форчун кивнул:

— Если это останавливает слона, это остановит и боевые колесницы Девадасы. У нас есть два дня. За это время можно вырыть ров, способный вместить целую армию, Айялпал!

Айялпал сразу все понял и развил идею Форчуна. Вдоль самой удобной дороги, ведущей в город с севера, тянулись хлопковые поля. Траншея могла быть выкопана поперек дороги и хлопковых посадок и прикрыта теми растениями, которые будут убраны с ее пути. Двух или трех сотен лучников, спрятанных в хлопке со стороны города, будет достаточно, чтобы расправиться с противником, когда в его рядах поднимется паника при падении первых колесниц в яму.

Был еще ранний вечер — если быстро организовать рабочую силу, можно было приступать к рытью уже сегодня. Айялпал согласился и добавил, что здесь есть мастера, замечательно быстро плетущие из хлопковых стеблей маты. Ими и следует прикрыть траншею. Они будут достаточно прочные, чтобы выдержать слой земли и воткнутые хлопковые кусты. Да, Мохенджо-Даро мог отлично защититься. Удивительно, что ему предстояло погибнуть.

К удивлению Форчуна, потребовалось меньше часа, чтобы приступить к реализации проекта. В этой цивилизации жизнь и труд были отлично организованы. Большинство жителей Мохенджо-Даро не особенно доверяло рассказам беженцев о жестокости варваров Девадасы, но они все равно охотно работали для защиты города. Форчун даже забеспокоился, увидя возможность слишком удачной реализации своего плана. Он собирался лишь дать городу шанс, но не гарантировать его спасения.

Когда земляные работы уже начались, вернулся скиммер. Форчун все еще находился в компании Айялпала и поэтому подал мысленную команду Уэбли.

— Включи приемник и соедини меня с ним. Только так, чтобы этот военачальник ничего не заметил.

Тотчас же один усик из гибкого тела симбионта протянулся в его левое ухо, а другой скользнул вниз по колчану на спине Форчуна и включил приемник. Уэбли стал живой радиолинией между мембраной приемника и ухом партнера, и Айялпал, стоявший рядом, ничего не заподозрил.

Сверкающий скиммер покружил над храмом. Голоса в нем пытались угадать, где приземлялись их погибшие коллеги. Наконец они различили богато разодетую фигуру, которая, как они правильно догадались, принадлежала верховному жрецу, и посадили скиммер возле храма.

— Что, если он заметит, что голос Индры изменился? — прошептал один из имперцев, тот, который больше других выражал сомнения.

— Это не важно, — уверил его руководитель. — Бог может разговаривать, как хочет. Готов, Попльв?

— Готов, — ответил лингвист.

— Тогда начинай. Скажи ему, что он дурак.

Как человек рациональный, Самбара был всего лишь на миг изумлен изменением голоса Индры. В конце концов, именно рациональность Самбары дала ему ложное объяснение этой перемены. Для верховного жреца это означало, что яд начал действовать. И все же его тщеславие было сильно задето обвинением Индры.

— Ты дурак! — сообщил ему голос лжебога. — Тебя надул незнакомец. Твоя жадность заставила тебя попытаться обмануть могущественного Индру!

— О могущественный Индра, — ответил Самбара, стараясь сдерживать себя, — Самбару не без причины называют Глазом Правды. Твой слуга не более мог попытаться обмануть великого Индру, чем заставить солнце изменить свой путь по небу.

— Где дань, Самбара? — спросил голос Индры.

— Она еще собирается во всех частях города, как я и обещал! Мохенджо-Даро большой город. Но я не понимаю, о каком незнакомце и каком обмане ты говоришь, могущественный?

Небесный бог ненадолго задумался. Уж больно хитер оказался этот верховный жрец.

— Не будь еще большим дураком, чем ты уже оказался. Незнакомец оставил свой знак на первом подарке — золотой статуэтке. Он ищет твоей дружбы, но он в сговоре с Девадасой. Он — злой дух, изгнанный богами и вынужденный бродить по земле в виде человека. Он сделает все, чтобы увидеть тебя, поверженного врагами. Он хочет лишить Мохенджо-Даро защиты, предлагаемой могущественным Индрой. Он крокодил, жиреющий на несчастьях, и, как ты хорошо знаешь, крокодил никогда не бывает сытым.

Самбара колебался. Может, он в самом деле обманут бойкой речью чужеземца, чье изумляющее знание Запретных Книг обезоружило верховного жреца? Он вспомнил, что даже не спросил имени неожиданного союзника, так он торопился найти решение своей проблемы. Возможно, что прав именно Индра и незнакомец был агентом Девадасы. И все же Самбара не стал безоговорочно верить Индре. Ведь тот был человеком, не богом, по той простой причине, что богов не существует. Хотя его и обидел выпад возницы небесной чаши против его ума, он постарался не обращать на это внимания. Главное, он понял, что Индра и тот безымянный человек были врагами. И Самбара оказался меж двух огней. Кто из них, думал он, владел большей силой? Было ясно, что его долгом как правителя Мохенджо-Даро было приобрести наиболее сильного защитника. Присутствие небесной чаши было мощным аргументом в пользу того, кто называл себя Индрой. Но незнакомец зато не стал прятаться, а явился в человеческом облике. Вдруг Индра находится под действием медленного яда? Тогда ошибкой будет объединиться с тем, кто сейчас при смерти. Тот, уверенный в себе мужчина сказал, что Индра и все его помощники умрут до наступления заката. Закат был и временем выплаты дани, обещанной небесному богу. Возможно, самым мудрым будет все же подготовить дань к назначенному времени и посмотреть — что получится.

— Может быть, ты не веришь, что армия Девадасы — серьезная угроза, — продолжил тем временем Индра. — Или, может быть, ты сомневаешься, что рука Индры достаточно сильна, чтобы уничтожить эту армию. И не в моих правилах доказывать свою силу простому смертному, иди, дурачок, и посмотри сам.

Трап беззвучно выскользнул из машины. Для рационалиста, понимающего, что он не обладает достаточной информацией для принятия верного решения, такое предложение невозможно было отвергнуть. Самбара поднялся по трапу.

— А что теперь, о могущественный Спаситель Мира? — спросил Уэбли Форчуна на ухо.

— Я не рассчитывал на такую готовность Империи к сражению со мной, — мысленно ответил Форчун.

— Это видно, — кисло ответил симбионт. — Интересно, что будет делать Самбара, когда увидит их?

— Это зависит от того, насколько он благочестивый атеист. Держи меня на связи — если они собираются показать ему армию Девадасы, мы должны всю дорогу получать четкий сигнал.

Уэбли мгновенно восстановил линию связи из протоплазмы между приемником и ухом своего партнера. Форчун и полководец Айялпал молча смотрели на удаляющийся скиммер, пока имперский экипаж обсуждал, что делать с их недоверчивым пассажиром.

— Если мы оставим его в шлюзе, он ничего не сможет увидеть, — высказался один.

— А если мы впустим его сюда, он увидит нас.

— Что же делать? — раздался голос начальника экспедиции.

— Мой господин, — сказал лингвист Попльв, — но примитивные люди обычно впадают в шок, увидев нас. Если он сойдет с ума, мы не сможем использовать его.

— Но в противном случае Самбара останется пешкой в руках Ганнибала Форчуна, и мы лишимся своей справедливой добычи, — возразил начальник. — Я думаю, он достаточно умен, чтобы пережить этот шок…

— Я бы не смог гарантировать это, — запротестовал Попльв.

— Вы все идиоты! — зарычал командир. — Ни один из вас толком не разбирается в примитивных культурах. Разве вы не знаете, что идолы, которых делают эти слабоумные, совершенно отличаются от самих людей? Пора перестать мыслить как простые грабители и начать действовать как боги, роль которых мы играем. А теперь откройте шлюз и впустите нашего гостя!

Самбара пожалел о своем поспешном решении, уже когда трап поднялся вслед за ним и входная дверь в небесную чашу закрылась сама. Он оказался в небольшой комнате, стены которой сами светились. Она была утыкана разнообразными кнопками, рычагами и другими удивительными предметами непонятного назначения. Самбара не чувствовал движения, но был уверен, что под ним больше не было храмовой террасы. Он был первым хараппцем, а может, и первым человеком, который летел по воздуху, правда, пока не мог убедиться в этом визуально.

К чести Самбары, он смог противостоять первой волне паники, заставившей его сердце биться сильнее от незнакомой обстановки. Он еще не видел обитателей небесной чаши и полагал, что они сейчас тайно наблюдают за ним, за его реакцией. Короткий миг он даже подумал, а что, если яд незнакомца завершил свое дело и в этот самый момент они падают в джунгли и скоро разобьются. Но скорее всего они продолжали лететь. Индра предложил доказать ему две вещи: что армия Девадасы представляет серьезную угрозу и что сам Индра достаточно силен, чтобы уничтожить ее. Незнакомец ничего не предлагал доказать. Хотя Самбара чувствовал, что ему приятнее незнакомец, он продолжал мысленно сравнивать его и этого невидимого Индру. Чужестранец открыто общался с ним и показал свое уважение к уму верховного жреца, но все это еще не гарантировало, что он говорил правду. Его слова о том, что Индра заберет дань, а Девадаса возьмет город, могли быть ловко придуманной западней.

Индра, с другой стороны, дважды оскорбил его, сначала нелепой претензией на роль бога, а затем публично обозвав его дураком. Но из мотивов поведения этих необычных противников, явную алчность Индры Самбаре было понять проще, чем желание другого убить этого возницу небесной чаши. Конечно, с другой стороны, не было никакого подтверждения тому, что вознице стоит доверять. В общем, Самбара был в сомнении.

Внутренняя дверь шлюза распахнулась, и уже не усиленный голос бога пригласил его войти.

Самбара подчинился — и оказался лицом к лицу с монстром.

Потомки Нармады были слишком оседлыми людьми и не любили путешествовать, хотя широкий, величественный Инд был удобной дорогой. Поэтому в Мохенджо-Даро имелось немного пассажирских лодок. Все больше грузовые. Как раз на пять таких плоскодонок, не слишком комфортных, и садились люди в речном порту. Луиза надеялась, что спастись удастся представителям разных профессий, которые будут достойно представлять древнюю культуру на новом месте жительства и успешно возродят ее. И увидев пассажиров лодок, она с удовлетворением отметила, что это так.

В ее череп были вживлены сотни крошечных передающих сенсоров, как у всех резидентов ТЕРРЫ. В руках у нее, спрятанное в резной коробочке для драгоценностей, было маленькое портативное устройство, которое записывало все, что она видела, слышала, вдыхала или испытывала другими органами чувств. За время своей командировки она уже сделала множество таких записей и гордилась своим умением вкладывать в них максимально возможное количество полезной информации. Ее губы почти незаметно двигались, когда она добавляла свои пояснения к тому, что видела, для исторических архивов ТЕРРЫ.

Сегодня был день владельцев этих пяти грузовых лодок. Каждая из них вмещала человек пятьдесят и совсем немного багажа. Несмотря на немыслимые цены, количество беженцев, умоляющих о местечке, все прибывало. Они были готовы перекупить уже купленные места, заплатив вдвое или втрое больше. Некоторые пассажиры, которые уже сидели в лодке, даже сомневались — что делать: бежать, как планировалось, или быстро разбогатеть, оставшись на берегу. Сцены циничной торговли и душераздирающего отчаяния, когда люди умоляли своих более удачливых родственников оставить часть своего багажа и взять с собой их маленького ребенка, соседствовали со сценами потрясающего благородства. Один старик бесплатно уступил свое место восьмилетней дочери совершенно незнакомого человека. Когда родители девочки начали слезно благодарить его, старик ответил:

— Она будет более полезна им, чем я, и мне к тому же не придется больше ругаться с невесткой. Дорога будет долгой. Вы уверены, что у нее с собой достаточно еды?

Луиза увидела Шакунталу, которая до сегодняшнего дня трудилась у нее. Приданое девушки, по всей вероятности, не составляло и сотой части богатств ее будущего мужа, но оно гарантировало ей уважение, как и любой женщине в Мохенджо-Даро. Жених Шакунталы казался возбужденным перспективой неожиданного приключения.

Шакунтала увидела свою бывшую хозяйку и закричала ей, чтобы та присоединилась к ним, на их лодке еще можно было разместиться. Но Луиза отказалась. Она помахала им рукой, гребцы ударили веслами, и суда отчалили навстречу неизвестности. Резидент ТЕРРЫ мысленно пожелала им счастливой судьбы.

Сердце Самбары поднялось к горлу, и колени задрожали, но на лице его ничего не отразилось. Самообладание верховного жреца было натренировано так, чтобы быть готовым к чему угодно. Один из его предшественников достаточно хорошо отразил это в Запретных Книгах, в рассуждении о том, зачем нужно было придумывать богов: «Обычный человек боится всего, чего не понимает, не потому, что он не понимает этого, но потому, что воображает себе самое худшее». Самбара и старался не воображать самое худшее, хотя существа, управлявшие небесной чашей, имели очень мало общего с людьми и вызвали у него невольное отвращение.

Их было пятеро, ни один из них не походил на другого. Один был покрыт блестящим панцирем, как гигантский жук; у него были огромные, фасеточные глаза насекомого. Другой, казалось, не имел костей. Больше всего он походил на осьминога, которых привозили на рынок торговцы с берегов Южного моря. Чешуйчатое пурпурное тело третьего не имело головы. Но с его широкой груди смотрели три огромных овальных глаза. Четвертый наиболее походил на человека, имел две ноги, относительно пропорциональную голову и тело. Исключение составляли две дополнительные пары рук и трупный зеленоватый оттенок кожи. Последний, с когтями на ногах и разноцветным плюмажем на голове, был бы похож на громадную птицу, если бы не змеиная голова и обезьяньи руки вместо крыльев.

Самбара бесстрашно переводил взгляд с одного на другого, ожидая, что будет дальше. Пурпурное чешуйчатое создание моргнуло своими тремя глазами и сказало голосом Индры:

— Глупый Самбара, ни один человек до тебя не выжил, увидев нас. Ты будешь первым. Иди, садись среди нас как друг и посмотри на армию Девадасы, а потом будь свидетелем ужасной мощи Индры.

Верховному жрецу предложили кресло необычной формы.

— Это великая честь для меня, о могучий Индра, — пробормотал Самбара и занял указанное ему место.

На полке перед ним стоял золотой с изумрудами слоненок. Самбара сделал вид, что не заметил его.

Крыша небесной чаши была прозрачной, открывавшей широкий обзор во всех направлениях. Самбара испугался огромной высоты, на которой они летели, но снова не подал виду. Корабль резко накренился и немного снизился над зелеными джунглями и широкой извилистой лентой реки. Во время маневра Самбара непроизвольно сжал подлокотники кресла. Похожий на человека засмеялся и сказал что-то на незнакомом языке. Чешуйчатый немедленно перевел на хараппский:

— Не бойся, Самбара, повозка Индры совершенно безопасна. Ты не выпадешь.

Самбара не мог бы точно сказать, сколько времени продолжалась эта необыкновенная поездка, потому что каждый момент приносил такую массу новых ощущений, что он только успевал прикладывать старания, чтобы не казаться слишком взволнованным. Небесная чаша спустилась еще ниже и приблизилась к поляне, где разбила лагерь огромная армия варваров Девадасы. Воздушный корабль замаскировался за верхушками деревьев и завис неподвижно. Отсюда Самбара мог как следует рассмотреть неприятельскую армию.

Самбара был поражен. Стало ясно, что истории, слышанные им от перепуганных беженцев, были мало преувеличены. По сравнению с хараппцами кожа варваров была довольно светлой, а бороды многих были рыжими. Это вызвало отвращение у жреца. По моде Мохенджо-Даро лица цивилизованных мужчин должны быть чисто выбритыми. Но когда он увидел тяжелые повозки с награбленным, в которые были запряжены порабощенные хараппцы, мужчины и женщины, обнаженные спины и бока которых пересекали следы от бичей, его отвращение переросло в ненависть.

— Ты видел достаточно? — спросил чешуйчатый.

— Девадаса должен быть уничтожен! — пылко прошептал Самбара.

— Сначала Мохенджо-Даро должен заплатить обещанную дань, — спокойно сказал монстр.

Небесная чаша уже удалялась от бивака врагов, летя над джунглями. Потом они зависли над рекой. Чешуйчатый указал на небольшой островок на середине потока.

— Смотри на устрашающую мощь Индры!

Обезьяноподобный протянул волосатую руку и нажал несколько кнопок. Полоска песка вдруг вспыхнула оранжевым пламенем и через минуту исчезла. Невозмутимая река с журчанием заняла вдруг возникшую пустоту.

— Жрец, дань должна быть готова к закату.

— Обязательно будет, — испуганно заверил Самбара жутких монстров. — Мои сборщики налогов, наверное, уже заканчивают.

Воздушная лодка Индры устремилась обратно в Мохенджо-Даро.

— Разведка — штука полезная для всех. Интересно, какие выводы сделает Самбара? — заметил Уэбли на ухо Форчуну.

— Уэб, самая надежная политика земных властителей — это следовать только целесообразности. Когда мы вернемся на ТЕРРУ, я советую тебе прочитать главу 18 из небольшой книжечки под названием «Государь» Никколо Макиавелли. Я думаю, что нам придется немного потрудиться, что бы привлечь его обратно на нашу сторону после подобной демонстрации имперцев. Но беря во внимание уважение Самбары к знанию, я полагаю, что знаю, как это сделать.

Вслух он сказал:

— Айялпал, я должен точно знать, сколько человек мы сможем вооружить. Встретимся через два часа в палатах Самбары.

— Хорошо, — сказал Айялпал. — А вон опять возвращается небесная чаша.

— Я уже вижу, — поблагодарил его Форчун.

Странный незнакомец исчез, оставил полководца одного. В первую очередь Форчун решил оповестить Луизу о перемене в настроениях Самбары. Если она и Ронел смогут отвлечь противников в скиммере достаточно надолго, он успеет совершить внезапный рейд к кораблю Империи на околоземной орбите.

— А кстати, где Ронел?

Уэбли ответил не сразу. Он посылал телепатические сигналы во все стороны.

— Ответа нет, — наконец доложил симбионт. — Конечно, она нас не ждет, поэтому я сомневаюсь, что все ее рецепторы открыты для телепатии. Возможно, она просто далеко. Я не могу сейчас послать сигнал дальше чем на двадцать миль.

— Агде Луиза? Все еще на берегу?

Уэбли подтвердил это и быстро восстановил аудиолинию подслушивания.

Имперцы заметили пять лодок, отчаливших от берега.

— Хм, пытаются спасти свое добро? — сказал командир. — Надо их задержать. Попльв, вызови главный корабль.

— Слушаюсь! — ответил лингвист. — «Боевая машина — два» вызывает «Империю Т-8».

— «Империя Т-8», — ответил металлический голос. — Прием.

— Они на связи, — сказал Попльв и передал микрофон командиру.

— Пять лодок с беженцами отчалили от Мохенджо-Даро и плывут вниз по Инду. У нас есть основания полагать, что в них много ценностей. На борту транспортера остался еще один скиммер, правильно?

— Так точно. И три члена экипажа, включая меня.

— Хорошо. Отправьте транспортер на двенадцать часов в будущее и оставьте его на орбите.

Все трое садитесь в скиммер и найдите пять лодок с беженцами. К тому времени они должны быть не далее сотни миль вниз по течению. С помощью звуковых ружей убейте пассажиров всех пяти лодок. Не используйте тепловые лучи, потому что эти драгоценности стоят гораздо больше в их первозданном виде, а не в оплавленном. Загрузите на скиммер все ценности и затем уничтожьте лодки тепловым лучом. Не должно остаться никаких следов для ищеек ТЕРРЫ.

— Вопросы есть?

— Нет, мой господин. Мы отправляемся немедленно.

— Подождите — еще одно. Когда вы закончите и вернетесь на транспортер, отправляйтесь прямо на Бориус. Ни при каких обстоятельствах не возвращайтесь ко мне или в точку вашего нынешнего местопребывания. Это понятно?

— Так точно, мой господин.

— Когда вы достигнете Бориуса, пошлите транспортер с тремя скиммерами и двадцатью воинами на борту в те координаты места-времени, которые вы покинете. Здесь орудует спецагент ТЕРРЫ Ганнибал Форчун, и я хочу быть уверенным, что мы наконец справимся с ним. Конец связи.

Командир усмехнулся и отдал новый приказ:

— Попльв, садимся возле храма и отпускаем Самбару. Не сводить с него глаз! У меня предчувствие, что он приведет нас прямо к тому, кого мы ищем. Ганнибалу Форчуну.

— Уэбли, — сказал Форчун, — найди Луизу и скажи, что она ни в коем случае не должна воз вращаться домой. Отведи ее к тому месту, где мы оставили корабль. Я буду там через десять минут.

Уэбли стал быстро превращаться в птицу на левом плече Форчуна.

— А что ты собираешься делать? — спросил симбионт.

Ганнибал хищно усмехнулся:

— Я собираюсь взорвать последнюю замечательную идею Империи у них на глазах. Первоочередная задача — добраться до флота беженцев раньше их.

— Потому что на одной из этих лодок есть хорошенькая девушка? — съехидничал Уэбли.

— Брось ты. Шакунтала действительно довольно привлекательна, но меня больше беспокоят дети, находящиеся в лодках. Они должны создать новую хараппскую цивилизацию, которая будет существовать несколько веков. Если я не позабочусь о них сейчас, примерно через двадцать минут им придется встретиться с имперцами. Я просто спасу историю от ограбления и непредусмотренной гибели людей.

— Будь осторожен, — сказал Уэбли и взлетел, махая парой роскошных крыльев.

Форчун вскоре достиг места, где он оставил машину времени. Он быстро снял колчан и включил устройство дистанционного управления. Через несколько секунд темпоральный аппарат вернулся в настоящее. Люк открылся, и Форчун вошел внутрь.

Через мгновение машина снова стала невидимой и высоко поднялась над Мохенджо-Даро. Форчун установил автоматический курс на юг, вдоль извилистого русла реки, потом загрузил временные координаты в корабельный компьютер и включил «старт». Прозрачный купол ненадолго затуманился, затем очистился. Агент ТЕРРЫ находился над безлюдным берегом Инда в завтрашнем дне. Солнце, только что садившееся на западе, теперь поднималось на востоке. Машина времени быстро снизилась и приземлилась.

Это был просчитанный риск, но Форчун знал, что у него не было иного выхода, кроме как устроить засаду, потому что удачный исход беженцев был жизненно важен для культурного континуума, который должен привести к возникновению религии индуизма. Агента испугали грубая решительность имперского командира и его наивная уверенность в том, что уничтожение этих людей и лодок скроет все следы его вмешательства во временную линию. Хаос, который подобная глупость могла навести в последующей истории Земли, будет ужасающим.

Равно важным было и уничтожение врага. Имперский агент, конечно, не мог рисковать действовать против агента ТЕРРЫ и одновременно грабить землян без подкрепления. Незамедлительная посылка транспортера с награбленным на Бориус, была единственной возможностью завершить первую часть операции. А возвращение совершенно другого транспортера со свежими силами было элементарной предосторожностью во избежание двойного присутствия. Любой командир экспедиции понимал, что потеря дорогостоящей машины времени неизбежно повлечет жестокие кары со стороны Грегора Малика.

Ганнибал Форчун был полностью в курсе того, что он создает себе много проблем, решив вступить в схватку с этим непредвиденным противником. У него был еще один вариант действий, чтобы избегнуть угрозы своему существованию, которая возникнет, как только он вернется во вчера. Это — не возвращаться туда, а отправиться на ТЕРРУ и передать дело другому спецагенту. Он рассмотрел эту идею и отверг ее. В течение более чем шестидесяти лет он делил все опасности со своим симбионтом, и он не вернется из дела без Уэбли. Он чувствовал свою ответственность за жизнь партнера и Луизы Литтл. Оставлять их даже ненадолго против пятерых имперцев было опасно. И пока был шанс завершить операцию в течение отведенных на это двенадцати часов, не окончить начатое — значит изменить своим собственным принципам. Но если это дело займет более полусуток, само время станет его палачом.

На реке показался флот беженцев — пять лодок; в каждой находилось по пятьдесят человек, отправившихся в неизвестность на поиски новой земли обетованной. Были ли они трусами, оставившими родной город на поругание варваров, или отважными искателями приключений, ищущими новой земли для продолжения своего рода — как знать? Все зависело от того, что случится в ближайшее время. Если они погибнут, некому будет назвать их дезертирами; если они победят, то они будут прославлены потомками как пионеры. В очередной раз в руках Форчуна была судьба человечества.

Он поднял машину в воздух и, оставаясь по-прежнему невидимым, приблизился к этим пяти лодкам. Присутствия имперцев пока не чувствовалось. Да он и был уверен, что прибудет раньше чем скиммер; путь в сто пятьдесят миль вниз по реке был ничем по сравнению с расстоянием от околоземной орбиты. Большинство беженцев и половина гребцов спали, некоторые тихо беседовали. Весла равномерно погружались в воду, а один из рулевых что-то тихо напевал.

Форчун, медленно двигаясь по воздуху вровень с лодками, выдвинул мощную лазерную пушку в боевую позицию. Пока он находился в невидимом положении, эта пушка была бесполезна. Но войти в реальность было делом нескольких секунд. А темпоральная ниша, где он находился, была идеальным местом для засады. К счастью, и те, кого он охранял, также не замечали его присутствия. Когда покажется скиммер, задачей Форчуна было быстро материализоваться, стать видимым на некоторое время и сжечь скиммер.

Это казалось даже слишком просто. Азартный воин, давно ставший частью натуры Форчуна, был недоволен слишком большой форой, данной ему обстоятельствами. Он любил риск хорошей битвы. Беда людей его сорта состояла в том, что, несмотря на суровую дисциплину ТЕРРЫ и строгие правила темпоральных путешествий и сражений, они всегда стремились превратить в опасную игру то, что превращать не следовало. Война «нажатием кнопки» не давала воину приятного напряжения мышц и нервов. И Форчун жаждал открытой и контактной схватки. При этом он никогда не находил ничего приятного в убийстве противника, даже когда знал, что этот противник сам убьет его без малейшего колебания. Даже когда — как сейчас — убийство противника спасало две с половиной сотни людских жизней. Воин, сидящий в нем, хотел справедливого боя, даже несмотря на то, что слишком много было поставлено на карту.

Форчун стряхнул с себя все эти сомнения и осмотрел чистое, безоблачное небо, хотя и так знал, что датчики корабля предупредят его о приближающемся скиммере до того, как заметит глаз. Он успокоил свое тщеславие мыслью о том, что враги превосходят его в численности, и что у кого-нибудь из трех незнакомых имперских солдат палец на гашетке может сработать быстрее, чем у него. Но на его стороне было преимущество — у врагов не было никакой возможности узнать, что он будет здесь. Разве что они угадают и устроят шквал огня такой, что Форчун не успеет даже прицелиться. Правда, он знал, что командир запретил экипажу скиммера использовать лазер. Так что в любом случае схватки лицом к лицу не получится.

Пронзительный сигнал прибора обнаружения сообщил Форчуну, что имперцы приближаются. Он определил их координаты, затем сам увидел скиммер. Вражеский аппарат быстро шел сюда со стороны устья реки. Форчун тщательно прицелился, расположив визир точно по центру блестящей капли скиммера. Потом вынырнул из темпоральной ниши и нажал красную кнопку. Имперский корабль превратился во вспышку света, которая ослепила тех хараппцев, которые успели ее заметить, и рассыпался на мелкие яркие брызги. Форчун убрал свой аппарат из настоящего и спрятал лазерную пушку. Вся операция заняла три целых и одну пятую секунды. Это показалось слишком легко.

Он внес необходимые записи в бортовой журнал и приготовился вернуться во вчера.

5 БИТВА ЗА ДОМ ЛУИЗЫ

Когда лодки отчалили, Луиза успокоилась. Три лодки уже достигли фарватера на середине реки, две другие немного отставали. Хотя девушка знала определенно, что армия Девадасы была еще далеко, сердце тревожно сжималось у нее в груди, точно предчувствовало появление варваров в любой момент.

Она отключила прибор, замаскированный под филигранную коробочку и делавший записи с ее мозгового поля. Теперь ей захотелось посмотреть — благополучно ли прибудут хараппские беженцы в южную Индию. Ее должны были забрать через три дня. Может быть, она уговорит пилота транспортера совершить небольшой крюк, прежде чем он отвезет ее в последнее место командировки — Китай эпохи Хань. Или она попросит сделать это Ганнибала Форчуна. В конце концов у него была машина времени и, кроме того, ему как историку это тоже должно быть интересно. Стоит попробовать. Хотя, что зря загадывать. Ведь борьба с имперцами еще не закончилась.

Скиммер снова появился над городом и сел где-то возле храма. Но вскоре опять поднялся и неподвижно завис в небе.

Луиза подумала — а что сейчас поделывает Форчун? Он сказал, что позаботится о защите города от Девадасы. Помимо борьбы с имперцами, он взвалил на себя и эту обузу. Она невольно восхищалась им за этот поступок и это при его уверенности в том, что Мохенджо-Даро все равно должен погибнуть.

Солнце клонилось к закату. Через какой-нибудь час сумерки опустятся над долиной Инда, и удушливая жара дня уступит относительно прохладному приятному вечеру. Даже ночью климат мог позволить здесь обходиться без одежды, но обычай требовал от богатых женщин в вечерние часы менять убор из украшений. По всему городу будут проходить тихие вечеринки, как и в любую другую ночь. Луизе Литтл не казалось странным, что даже при нависшей опасности оставшиеся хараппцы все равно будут собираться для бесед, танцев и угощения. Вся история Земли показывала, что в период больших общественных катаклизмов люди способны становиться особенно беспечными.

В этот вечер Луиза решила надеть наряд из медной проволоки, с крошечными драгоценными камнями на каждом сплетении трех проволочек. Получалась изящная сеть с восемью сотнями камней, которая облегала все тело от плеч до бедер. На изготовление этого ювелирного чуда было затрачено несколько лет труда опытного мастера. У нее давно не было повода надеть это. Ансамбль дополнят длинные конусообразные золотые серьги, браслеты на лодыжках и на левой руке. Луиза и в мыслях не держала, что этим нарядом в дополнение к своей природной красоте она будет соблазнять какого-нибудь мужчину. Просто ей было приятно думать, что сегодня она будет неотразимой. Правда процесс одевания без помощи Шакунталы займет вдвое больше времени, чем обычно. Другая служанка была очень милой, но, к сожалению, неумелой.

Луиза направилась домой, чтобы переодеться к вечеринке.

Уэбли летел предупредить Луизу не возвращаться домой, но на половине пути он почувствовал чьи-то непроизвольные телепатические сигналы, доносившиеся с опушки джунглей. Оценив обстановку — Форчун уже садился в машину времени, а Луиза только закончила записывать отплытие беженцев — Уэбли решил, что у него еще есть время, и поэтому изменил курс, чтобы обследовать местность.

Когда он приблизился к джунглям, то уже отчетливо уловил радостный и одновременно недоверчивый сигнал от Ронел. Она давно не общалась с себе подобными и весьма удивилась, обнаружив поблизости другого симбионта. Хотя она несла важные новости для Луизы, а также портативные записи, которые необходимо было срочно перенести в основной аппарат, Ронел не могла отказать себе в удовольствии неожиданной встречи с собратом. Она приняла форму небольшой обезьянки и, усевшись высоко на дереве, послала новый сигнал.

Шумно хлопая крыльями над густой листвой, Уэбли быстро снизился и уселся на гибкой ветке в нескольких футах от Ронел. Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга, скрывая свои мысли, что составляло принятый у всех симбионтов ритуал встречи, который был почти так же стар, как и их вид. Будучи прекрасными телепатами, они очень деликатно и сдержанно пользовались этой способностью в контактах друг с другом, в отличие от контактов с людьми. Только в особых случаях, связанных с атавистическими обычаями продолжения рода (размножаться симбионты могли и неполовыми способами), допускались более доверительные и телепатически открытые отношения между ними.

Уэбли смотрел на Ронел, а Ронел смотрела на Уэбли.

Они понравились друг другу и самым бессовестным образом отвлеклись от выполнения своих обязанностей в разгар очередной схватки ТЕРРЫ и Империи.

Вытянувшись, Уэбли сменил крылья на длинные тонкие щупальца, которые обвились вокруг близлежащих веток, и затем превратил остатки птичьей формы в длинную пеструю ленту.

Ронел тоже мигом изменила свое обличье и стала розовой змеей с шестью глазами на стебельках.

В ответ Уэбли стал колючим пурпурным шаром.

Ронел вдруг собралась в комок и развернулась кустом орхидей.

Уэбли быстро превратился в золотые розы, затем в зеленые тюльпаны и ярко-оранжевые маки, и, наконец, стал сверкающим многогранником из бледно-голубых кристаллов.

Не успевая отвечать на его метаморфозы и признавая свое в этом поражение, Ронел вернулась в обезьянью форму. Уэбли тоже стал обезьянкой. Представив себя таким образом, каждый из них немного опустил свой мозговой щит и впустил другого в свои мысли. Последовал ритуальный обмен информацией, ограниченной фактами и обязательным условием не влиять на чужие мнения или личные системы ценностей. Такое вторжение в частную жизнь у симбионтов, еще не являвшихся близкими друзьями, было признаком очень плохого вкуса.

Ронел похвасталась своими и Луизы успехами в резидентской работе, но была сильно напугана, узнав о появлении имперцев.

Уэбли было известно, что Ганнибал Форчун занимается подготовкой обороны города от варваров, ожидавшихся через два дня, и для него было сюрпризом сообщение Ронел о том, что Девадаса может появиться у стен Мохенджо-Даро уже утром.

Эти новости отрезвили их, и они приступили к делу. Две обезьянки быстро поскакали по веткам. Набрав скорость, они превратились в птиц и быстро полетели к Луизе. Ни одно земное пернатое не смогло бы обогнать эти удивительные существа.

Ганнибал Форчун потянулся к пульту управления, чтобы вернуться во вчера. Но его рука замерла на полдороге, и улыбка тронула уголки его губ. Как специальный агент он мог попасть в любую необходимую ему темпоральную точку, но вернуться в основное время пребывания был обязан на мгновение позже момента, в который он это время покинул. Эти темпоральные скачки, надо заметить, сильно его старили, но для такого долгожителя подобное было не очень страшно.

Форчун прикинул ситуацию, в которой застыл вчерашний день в ожидании его: Самбара, по-видимому, спешил к Луизе, и за ним неотступно следовал имперский шпион. Уэбли летел к Луизе, чтобы предупредить ее не ходить домой. Главнокомандующий Айялпал осматривал арсенал города, считая имеющееся оружие. Кровожадные отряды Девадасы приближались с северной стороны к Мохенджо-Даро и невольно ускоряли шаг в предчувствии новой легкой добычи. А над храмом в роскошном скиммере третьего класса, построенном Галактапуром в 2569 году от Рождества Христова, зависли несколько очень порочных и изобретательных разбойников, в своем злодействе уступавших разве что самому Грегору Малику, главному преступнику Вселенной.

И тут Форчун вдруг вспомнил об одной важной фигуре противника в этой шахматной партии. Он чуть не упустил ее из виду. А в данный момент она была совершенно не охраняемой.

Огромный, полный сокровищ и совсем без экипажа темпоральный транспорт вращался на орбите, и Форчун знал, где именно.

Упустить возможность привезти его домой Полу Таузигу было бы непростительной ошибкой. А уж как обрадуется старина Линц Липниг, трудно описать. Изобретателя в последнее время очень беспокоило — каких успехов достиг Римо Рундль, его главный конкурент?

Озорные, дьявольские огоньки загорелись в глазах Форчуна. Стащить имперский транспортер — такого он еще не делал за всю свою карьеру специального агента. Он вспомнил инструкции имперского командира своим неудачливым подчиненным: «Отправляйтесь прямо на Бориус. Пошлите обратно другой транспортер с двадцатью воинами на борту». Его оппонент ожидал прибытия транспортера вчера вечером. Жаль будет разочаровывать его. Форчун представил себе реакцию врага, когда тот обнаружит на имперской машине времени не подкрепление из Империи, а специального агента ТЕРРЫ, которого твердо собрался одолеть.

Форчун захохотал, вспомнив ссылку его оппонента на эпизод из «Илиады». Такое не пришло бы в голову ни Приаму, ни хитроумному Одиссею — подменить троянского коня в самый ответственный момент.

В пользу решения Форчуна было еще и то обстоятельство, что машина времени Империи была в десять раз больше машины ТЕРРЫ, и так как внутри ее пустовали места для скиммеров, не было необходимости бросать свою собственную машину. Он был уверен, что справится с управлением темпорального аппарата противника, ведь базовая модель у этих кораблей была одна и та же.

Извилистая лента Инда под ним стала быстро удаляться и превратилась в узкую ниточку. Он посмотрел на изогнутую линию горизонта на севере, стараясь разглядеть Мохенджо-Даро, но дымка раннего туманного утра не позволила этого сделать. Машина времени поднялась выше, разрезая холодные верхние слои атмосферы. Громада космоса раскинулась перед ним во всей красе. Звезды стали яркими, немерцающими.

Форчун без труда обнаружил свою цель — двухсотсорокафутовую машину времени.

— Господа, — вслух сказал Форчун, — когда играете с профессионалами, не оставляйте своих вещей без присмотра.

Он жалел только о том, что сейчас с ним нет Уэбли. Симбионт любил хорошо пошутить.

Он затормозил свою машину возле той и медленно облетел ее. Закончив все дела на Земле, он установит курс этого корабля точно на центр галактики и через несколько часов прибудет на ТЕРРУ. Пол Таузиг и все его коллеги от удивления рты раскроют. А маленькая блондинка, с которой он завтракал перед отъездом, просто падет к его ногам.

Но реальность оказалась хуже, чем он ожидал.

Он три раза облетел вокруг неприятельской машины времени, и его улыбка погасла. Дверных и шлюзовых отверстий не было заметно совсем. Что ж, оставалось признать, что Рундль кое-чего достиг. Форчун не знал, как проникнуть внутрь этого темпорального аппарата.

Чтобы поднять себе настроение, Ганнибал Форчун вспомнил бело-голубую вспышку несколько минут назад, когда скиммер противника превратился в пар. Ах, надо было уничтожить их не таким радикальным способом, чтобы посмотреть устройство их дверей. Он решил, что не будет рассказывать о своем провале Уэбли. Что ж, никто не застрахован от ошибок. Все это было несмертельно. К тому же этого никто не видел и репутация его не пострадает.

«Ну ладно, — сказал Форчун себе, — значит, ты не можешь украсть транспорт Империи и доставить его на ТЕРРУ. Ты спас беженцев, уничтожил убийц и помешал противнику получить ожидаемое подкрепление. Достаточно для одной поездки. Когда ты вернешься во вчера, у тебя будет ровно двенадцать часов, чтобы доделать остальное».

Он включил режим темпорального перемещения, купол затуманился, потом купол очистился и снова наступило сегодня. Установив курс на Мохенджо-Даро, Форчун обратно ввел свою сверкающую машину времени в атмосферу Земли.

Луиза почувствовала холодную ярость, когда Ронел сообщила ей новости.

— Записи, Ронел! — воскликнула она. — Мы должны спасти записи!

— Но Уэбли сказал, что тебе не стоит появляться там, — ответила симбионт, теснее прижимаясь к плечу партнерши.

Однако Луиза бросилась бежать.

— Мы ближе к дому, чем Самбара! Не займет много времени забрать записи и унести их куда-нибудь!

Ронел слишком хорошо знала Луизу, чтобы пытаться отговорить ее. Девушку можно было понять. Луиза самоотверженно трудилась, собирая материал, и не в силах была позволить ему попасть в руки Империи. Спорить с ней будет бессмысленной потерей времени.

«Что сделал бы в подобном случае Уэбли?» — вдруг подумала Ронел. Некоторая надменность этого симбионта не очень понравилась ей. Как Луиза чувствовала презрение к профессиональным героям, так Ронел страстно ненавидела показуху. И все же было что-то влекущее в Уэбли. В любом случае он произвел на Ронел впечатление.

Она сказала на ухо Луизе:

— Я найду верховного жреца и задержу его!

Прежде чем Луиза смогла ответить, Ронел опять обратилась в птицу, взмахнула крыльями из протоплазмы и исчезла.

Френсис Бэкон был первым землянином, сформулировавшим максиму: «Знание — сила». Тот факт, что это станет аксиомой, на которой будет базироваться обучение каждого агента ТЕРРЫ, Бэкон назвал бы подтверждением правильности своей эмпирической философии. Но тот факт, что эта максима будет единственным, что сохранится после ревизии его философских взглядов Локком и Хьюмом, был, к счастью, неизвестен автору. Одного эмпиризма было недостаточно, но Ганнибал Форчун много бы потерял, если бы лишил себя возможности знать больше о ситуации, чем думает его соперник. И так как машина времени была таким замечательным инструментом для сбора информации, Форчун сделал ее невидимой и вернулся на десять минут раньше собственного отбытия. Правило здесь было простым: смотри, но не трогай.

Он увидел самого себя, стоящего на стене, беседующего с Айялпалом и одновременно слушающего передаваемое со скрытого микрофона. Он отправил невидимую машину в речной порт и посмотрел, как Луиза ведет запись события. Несмотря на некоторую нерасторопность, ему нравилась старательность этой девушки. Уэбли, правда, поспорил бы, что его одобрение в основном исходило из признания ее физической привлекательности. Но Форчун и сам не мог отрицать, что он находил ее привлекательной.

Он провел машину над хлопковыми полями, чтобы проверить ситуацию с земляными работами, и вернулся к стене в тот момент, когда он указал Айялпалу на небо и торопливо ушел. На плече идущего Форчуна выросли птичьи крылья, и Уэбли отправился выполнять задание. Агент решил последовать за Уэбли и позже вернуться, чтобы взглянуть на скиммер Империи, который только что приземлился у храма.

Так он увидел загадочное изменение курса своего партнера. Заинтригованный, последовал за птицей до опушки джунглей. Он был уверен, что у симбионта была серьезная причина отправиться туда, когда Самбара был, по-видимому, на пути к дому Луизы, а имперцы следили за ним…

Нахмурившись, он развернул невидимую машину и поспешил к храмовой террасе. Самбара как раз спускался на трясущихся ногах по трапу скиммера. Форчун бросил взгляд на двойные часы на контрольной панели. Реальный Ганнибал Форчун — тот, который мог принимать участие в реальных действиях этого дня, — отправился в завтра тридцать секунд назад и уже вернулся в сегодня, находясь сейчас еще в космосе. Ему потребовалось шесть минут, чтобы вернуться в Мохенджо-Даро. Часы показывали, что именно столько времени осталось до возвращения, самого раннего момента, когда он мог безболезненно ввести свою машину в объективную реальность без нарушения правила двойного присутствия. Значит, в течение ближайших шести минут он был вынужден пребывать в невидимом состоянии, бессильный вмешаться во что-либо, но способный видеть и знать все.

В течение трех из этих шести минут он наблюдал, как Самбара торопливо прошел через широкую арку в храм. Его немедленно окружили младшие жрецы и ученики. Пока Самбара делился с ними впечатлениями об этой невиданной поездке, скиммер Империи поднимался вверх над храмом. Вскоре он завис неподвижно. Форчун понял, что, если скиммер останется в этой позиции, он не сможет вернуться в сегодня незаметно, не показав местоположения своего собственного корабля, потому что с их выгодной позиции весь город был как на ладони. Хотя они и не знали точно, что двадцатичетырехфутовый темпоральный аппарат ТЕРРЫ должен здесь материализоваться, наверняка они следили за всем необычным. Они знали, что Форчун очень опасный противник. Поэтому имперцы с помощью приборов не спускали с Самбары глаз в надежде, что он приведет их к дому резидента ТЕРРЫ. Может быть, и к лучшему, что Уэбли не пообщался с Луизой, потому что ее встреча с Форчуном явно не могла теперь состояться.

Когда первые три минуты истекли, Самбара вышел из-под арки, быстро пересек террасу и начал спускаться по лестнице из глиняных кирпичей к улицам внизу.

Форчун вернул машину обратно к началу этого трехминутного отрезка. Он знал, что будут делать в это время имперцы и Самбара. Неизвестными элементами оставались Луиза и Уэбли. Он полетел в сторону речного порта.

Он обнаружил, что Луиза ушла из бухты, когда лодки достигли середины реки. Когда он опустился, то увидел, как она выключила записывающее устройство, спрятанное в маленькой шкатулке. Луиза о чем-то задумалась, затем повернулась и пошла к дому. Когда первые три минуты истекли, Луиза прошла уже около четверти расстояния до своего дома.

Форчун еще раз вернулся к началу отрезка, чтобы посмотреть на действия Уэбли. Он быстро направился к опушке джунглей и провел эти три минуты в безуспешном поиске своего партнера.

Потом он мгновенно перенесся к храму, где Самбара спускался по ступенькам. Форчун надеялся, что последние три минуты до времени возвращения принесут ему больше информации, чем три предыдущие.

Скиммер оставался, где и был, неподвижный на безоблачном небе.

Самбара достиг улицы и направился к дому Луизы. К счастью, даже вечер был жарким и душным, и верховный жрец не мог идти быстрее, чем шел. И все же, хоть и таким темпом, он мог дойти до ее дома минуты за две. Форчун ничего не мог придумать, чтобы задержать Самбару. И он не мог показать себя и свою машину времени врагам. Это было очень опасно. Они хорошо знали, как выглядят темпоральные аппараты ТЕРРЫ. Неужели ему придется остаться невидимым, и он будет только без толку терять драгоценное время?

Ганнибал, конечно, мог взорвать этот скиммер в небе, как уже сделал с другим завтра утром. Но разрушение скиммера погубит всю миссию, так как самой существенной частью сохранения данной линии времени было вернуть тонны материальных ценностей, которые преступники сложили в свой основной транспорт, находившийся на космической орбите. Он не мог туда попасть без помощи хозяев корабля.

В этот момент Самбара споткнулся. Нет, оказалось, что Самбару нарочно придавил кусок обожженного тротуарного кирпича, который сам вдруг подпрыгнул и приземлился на левую ногу Самбары.

Жрец широко раскинул руки, чтобы сохранить равновесие, и постарался выдернуть придавленную ногу. Но кирпич держал его крепко.

Изумленный хараппец упал, шлепнулся так, что поднял маленькие облачка пыли по сторонам.

Настроение Форчуна заметно поднялось, когда он увидел это странное представление. Оно не решало ни одной из мучивших его проблем, но помогло рассеять тоску. Агент еще не догадывался о причине столь удивительного происшествия со жрецом.

Самбара поднялся на ноги и в недоумении уставился на обычный тротуар. Его пышные одежды испачкались, он содрал кожу на локтях и колене. Совершенно недостойно его сана.

Он решительно сделал еще два шага. Он бы сделал и третий, если бы тротуар снова не поймал его. Причем наблюдателям со скиммера и в голову бы (или в то, что ее заменяло) не пришло винить тротуар. Самбара тоже не мог этого сделать. Рациональный человек, отрицающий чудеса, просто не мог подумать о чем-то ирреальном. Теперь с обоих его колен была содрана кожа. Он тяжело поднялся и вытер грязь с лица.

С большей предосторожностью, чем прежде, Самбара сделал еще один шаг. И еще. И… совершил настоящий кульбит. Он уже весь извозился в пыли и вдобавок ко всему в кровь разбил себе нос. Его нелепые падения на ровном месте начали собирать толпу.

Догадавшись в чем дело, Форчун захохотал. Это было, решил он, одно из лучших представлений Уэбли. У симбионта было замечательное чувство юмора.

Самбара раздраженно поднялся на ноги и свирепо посмотрел на эти вдруг ожившие кирпичи. Он вытер свой кровоточащий нос рукавом. Решив, что ему просто не судьба пройти это место, он попятился назад от опасного участка, не сводя с него взгляда.

Вдруг участок пыли, площадью в десять квадратных футов, покрылся зябью и, поднявшись в воздух, двинулся на него.

Самбара был уверен, что ни один человек в мире не испытывал того, что довелось ему испытать в один злосчастный день. Но живая пыль — это было уже слишком. Самбара повернулся и побежал. Точнее, попытался.

Горожане, которые стали свидетелями этой сцены, лишь сочувственно качали головами. Они давно знали верховного жреца как здорового человека. Никогда еще он не бился в конвульсиях.

Форчуну необходимо было возвращаться. Сколько ни наблюдай, ни наслаждайся проделками своего изобретательного партнера с несчастным Самбарой, деятельная натура специального агента требовала активности. А у Луизы теперь был шанс вернуться к себе хотя бы за несколько минут до того, как это удастся верховному жрецу, если удастся вообще, учитывая курьезные обстоятельства, в которые он попал. Если Форчун окажется на машине времени рядом с ее домом, он сможет отправить ее в безопасное место в ту же минуту, как она появится. Но как же материализоваться, чтобы имперцы этого не заметили?

Он вспомнил планировку просторного дома Луизы — вокруг всего внутреннего двора шла целая галерея из широких балконов. Отлично! Под балконами темпоральный аппарат будет скрыт от наблюдателей сверху. Он совершил быстрый маневр над плоскими крышами, нашел нужный дом, снизился, все еще невидимый, залетел во двор и остановился под балконом. Машина стала видимой. Боковой люк открылся, Форчун вышел наружу. Он немедленно спрятал свою машину в темпоральной нише. Она исчезла.

Три глаза Попльва имели свою специализацию. Центральный обладал способностью вытягиваться и превращаться, благодаря системе природных линз, в своего рода телескоп. Поэтому именно пурпурный, чешуйчатый, трехглазый лингвист был первым, кто разглядел, что с Самбарой происходит что-то странное.

— Кто это устроил? И как? — воскликнул Попльв. — Смотрите — нашего парня атакуют!

Пилот, следивший через телескоп скиммера за верховным жрецом, отодвинулся, чтобы наиболее гуманоидный из пятерых членов экипажа, а именно, командир, мог видеть, что происходит. Он был самым подслеповатым из всех, но зато самым умным.

— Ясно, — сказал он. — Они не делают попыток убить Самбару, они просто хотят задержать его. Форчун, конечно, догадался, что мы надеемся, что жрец приведет нас в резиденцию ТЕРРЫ. Их тактика такая: они тянут время, чтобы успеть перенести резиденцию в другое место или хотя бы убрать оттуда что-то важное. Но Самбара показал нам направление, где искать. Попльв! Ты не видишь там кого-нибудь, кто бы сильно торопился?

— Вижу, — ответил лингвист, восхищенный умом своего шефа. — Какая-то женщина бежит в том же направлении по другой улице.

— По какой? — Командир чуть передвинул трубу телескопа. — А, вижу! Похожа на хараппку. Но уж больно она беспокойна. Вполне возможно, что она связана с Форчуном. Попльв, следи за ней!

Форчун обратно набросил на плечо ремень колчана, и в этот момент раздался громкий стук в ворота внутреннего двора. Оставшаяся в доме служанка выбежала на балкон, чтобы посмотреть — кто пришел, и застыла на месте, пораженная, при виде иноземца, появившегося сегодня утром и вот снова оказавшегося в доме неизвестно как. Форчун помахал ей рукой и открыл ворота. Луиза упала ему на руки, тяжело дыша.

— Ты как раз вовремя, — сказал он.

— Записи, — выпалила она. — Самбара направляется сюда. Имперцы будут следить за ним и узнают, где мой дом. Я должна спасти свои записи.

— Самбара сейчас занят кое-чем другим, — сообщил Форчун. — Я думаю, он берет уроки танца.

Луиза прижалась щекой к его широкой груди.

— Ну вот и хорошо. Успеваем! — Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась. — Спасибо тебе, Форчун, за то, что ты сделал завтра. Ронел сказала мне. Ты действительно остановил убийства беженцев?

— Конечно, — скромно сказал агент.

Она пристально посмотрела на него и увидела, что этот хваленый герой вовсе не бравирует. Это ей понравилось.

— Я помогу тебе собрать записи, — предложил Форчун. — Перенесем их в мой корабль.

Не мешкая, они поднялись по лестнице и вошли в ее комнату. За время пребывания в Мохенджо-Даро она и Ронел записали более пятидесяти дискет по самым разным аспектам этой цивилизации от сельского хозяйства до фольклора. Просматривая названия записей мозгового поля, Форчун был приятно поражен объемом работы, проделанной Луизой, и сказал ей об этом.

— Таузиг говорил мне, что у тебя техническое образование. Но ты, оказывается, прирожденный историк.

— Я не знала, что история — это так интересно, пока не начала работать на ТЕРРУ, — ответила Луиза. — А уж если я чем-нибудь занялась, я не остановлюсь, пока не изучу все, что смогу.

Ее речь прервал женский визг, раздавшийся со двора.

— Месуйя! — воскликнула Луиза и кинулась к двери.

Форчун выглянул в окно и понял, что случилось.

— Остановись! — скомандовал он. — Они нашли нас.

Испуганная служанка снова завизжала. Потом ее голос вдруг оборвался. Форчун вынул меч.

— Они могут даже не знать, что мы здесь, — тихо сказал он. — А если они выследили нас, то не знают точно, в какой мы комнате.

— Что случилось с Месуйей?

По двору пробежал бесшумный порыв ветра. С крыши послышался тяжелый удар, затем какой-то скребущий звук.

Форчун приложил палец к губам и внимательно прислушался. Жаль, что с ним сейчас не было Уэбли. Придется обойтись без разведки. По крыше кто-то прошел, потом еще кто-то, потяжелее. Снова порыв ветра, но шаги не смолкли. Форчун понял, что скиммер куда-то улетел, но враги остались здесь. По звукам шагов он пытался определить их количество. Получившаяся картина не слишком обнадеживала.

Скребущий звук издал трап скиммера, севшего на крышу. Месуйя закричала, увидев имперцев, и была убита, по всей видимости, из бесшумного ультразвукового ружья.

Форчун знал, что в практике Империи было пользоваться ворованными скиммерами. Этот, как он заметил, был стандартным прогулочным транспортом Галактапура, и хотя имперцы могли внести какие-нибудь усовершенствования в него, количество посадочных мест, скорее всего, оставалось прежним. Так как днем там нашлось место для верховного жреца, Форчун мог наверняка предположить, что на борту было не более шести агентов Империи — командир, пилот и еще четверо. Скольких скиммер оставил здесь? Четверых или пятерых. Без сомнения, все они вооружены. Выбросив десант, корабль быстро убрался, потому что корпуса скиммеров Галактапура были словно из папиросной бумаги против лазерного оружия ТЕРРЫ. Но четыре или пять агентов, вооруженных ультразвуковыми ружьями, были значительной силой даже против хорошо вооруженного агента ТЕРРЫ.

На этот раз преимущество, похоже, было у Империи. Но в Форчуне уже проснулся азартный древний воин. Ситуация как раз компенсировала неинтересный поединок, случившийся завтра утром.

— Что под нами? — спросил Форчун у Луизы.

— Кухня.

— А там? — Он указал на вторую дверь в ком нате.

— Моя спальня и ванная. Оттуда можно выйти только на другой балкон.

Форчун оставил свой электронный лук в машине. Поэтому стрелы в колчане были бесполезны. Агент был вооружен только лазерным мечом и еще кое-чем. А главное — он мысленно позвал на помощь верного Уэбли.

Самбара не сразу понял, что его мучения закончились. Последней проказой был поток воды, неизвестно откуда извергнутый на голову верховного жреца. Мокрый, грязный, исцарапанный хараппец был уверен, что этот импровизированный душ станет началом новой серии издевательств. Бороться с невидимым мучителем или убежать от него он не мог. Единственное, что оставалось делать человеку его статуса, это выносить все испытания со всем возможным достоинством. И Самбара стоически приготовился страдать.

Он не увидел водоворота пыли, образовавшегося вокруг него, двинувшегося в ближайшую аллею и растаявшего там; не заметил он и большой птицы, взлетевшей с того места и полетевшей над крышами.

Когда ты являешься телепатической половиной симбиотической связки и слышишь мысленный крик о помощи, то не будешь терять времени на развлечения и игры.

Форчун достал из колчана четыре миниатюрные гранаты и разделил их между собой и Луизой.

— Старайся, чтобы взрыв был как минимум в двадцати футах от тебя, — предупредил он, — иначе получишь шок.

— Я поняла, — прошептала она.

Они вошли в спальню Луизы. Форчун включил лазер на самую малую мощность. Работая как можно тише, он вырезал небольшой кусок стены. Получилась импровизированная дверь. Кирпичи и штукатурка, из которых она состояла, должны были рассыпаться от легкого толчка.

Луиза начала вынимать из нее кирпичи, чтобы выйти в коридор в новом месте, а Форчун вернулся в соседнюю комнату. Пора было дать поразмяться имперским агентам. Он направил меч на пол и прорезал там дырку. Громкий треск раздался из комнаты этажом ниже, куда упал кусок потолка. Пользуясь этим отвлекающим моментом, он выглянул на балкон и быстро огляделся.

Три имперца стояли на балконах с противоположной стороны, ближайший — всего в десяти шагах. Форчун успел отклониться назад, и ультразвуковой луч пробил дырку в стене.

Форчун послал смертоносный луч в сторону своего противника прямо сквозь стену. Что-то там тяжело упало. Конечно, лазер и ультразвуковые ружья были слишком разрушительным оружием для Древней Индии.

Он бросился к балкону, чтобы точнее прицелиться, но противники уже спрятались. Держа меч наготове, Форчун перебежал в соседнюю комнату. Тут же бесшумный луч ударил в дверной косяк над его головой.

Форчун упал ничком, быстро откатился в сторону и сделал ответный выстрел. Он стрелял опять вслепую, не будучи нисколько уверенным, поразит ли он невидимую цель. Быстро наступала ночь. Темнота могла оказаться на руку Форчуну, если его противники решатся стрелять во все, что движется. В этом случае их шансы перестрелять друг друга весьма высоки. Но с другой стороны, в темноте тонкий фиолетовый луч лазера отлично показывал местоположение Форчуна, в то время как пальба из ультразвукового ружья была невидима и неслышна. Продолжая перебегать из комнаты в комнату, запутывая имперцев, агент ТЕРРЫ поставил перед собой задачу-максимум не только спасти Луизу, но и добраться до вражеского скиммера и узнать, как в нем открываются двери, чтобы потом суметь вскрыть их транспортер на орбите. Задачей-минимум было просто остаться в живых.

Вспышка гранаты во дворе на мгновение ярко все осветила, и Форчун заметил двух имперских агентов. Он выстрелил в одного из них, когда вернулась тьма.

Ганнибал кинулся к лестнице, ведущей вниз, и только начал спускаться, когда уличная дверь распахнулась, показав силуэт человека. Почти в то же мгновение вторая граната Луизы обрушила балкон с уже погибшим имперским агентом, и в этой вспышке Форчун узнал того, кто появился в двери.

Это был Самбара.

Агенту ТЕРРЫ, однако, надо было подумать о себе. Он едва успел выскочить во двор, прежде чем лестница под ним рассыпалась от ультразвуковой атаки.

Верховный жрец стоял в облаках пыли. Стены большого дома рушились вокруг него, но он не делал попыток убежать от судьбы.

Луиза коротко взвизгнула. Форчун понял, что она попала в лапы имперцев. Он смутно различил чьи-то силуэты, но не решился стрелять в том направлении, боясь попасть в девушку. Надо было подобраться туда поближе.

Вдруг мимо его носа пронеслась огромная черная капля и беззвучно приземлилась у ног. В то же мгновение лазерный меч был выдернут из его руки и принялся вместе с каплей носиться по двору, паля во все стороны без разбору. Это чудо двигалось слишком быстро и непредсказуемо, чтобы кто-нибудь мог прицелиться и сбить его. Форчун отбежал на середину двора и затаился там. Смертоносный луч вполне мог задеть и его. Под действием лазера дом рушился. Фиолетовый луч разрезал дерево и глину как масло.

И вдруг рукоятка меча снова оказалась в руке Ганнибала Форчуна.

— Спасибо, друг, — пробормотал он.

Но на этом проделки симбионта Уэбли не закончились. Неведомо откуда в темноте показались серые силуэты огромных животных. То, что не успел доломать партнер Форчуна, похоже, собирались доломать слоны.

Их было не меньше десятка. Как по команде, они все разом затрубили. Луиза завизжала. Но слоны не могли тронуть человека, и в то же время с яростью принялись топтать имперских монстров.

— Молодец, Уэбли! — воскликнул Форчун, вкладывая меч в ножны. — У тебя, оказывается, прирожденный талант дрессировщика.

Когда с врагами было покончено, три слона аккуратно подняли хоботами трех человек и усадили себе на спину. Все стадо последовало за ними. Форчун обнаружил, что поездка верхом на этих огромных, но грациозных животных хоть и тряская, но успокаивает нервы. Правда, не сразу. Поначалу агент боялся свалиться. Тонкий усик протоплазмы проник в его левое ухо.

— Не волнуйся, Ганнибал, — сказал Уэбли. — Слон — это всего лишь по высоте две лошади, поставленные друг на друга.

— Иногда, Уэбли, меня раздражает, что ты телепат.

Стадо замедлило шаг при входе в джунгли. Над головой Форчуна исчезло небо, его заменили густая листва и лианы. Слоны пробирались глубже и глубже в лес и наконец остановились на поляне. Люди спустились на землю.

Самбара что-то невнятно бормотал, чуть не падая в обморок от всего пережитого. Он полностью оставил попытки сохранить невозмутимый вид, слишком много неприятных эмоций на него сегодня обрушилось. Но зато Форчуна поразила своей выдержкой Луиза.

— А я всегда хотела покататься на слоне, — заявила она. — Жаль, что в Мохенджо-Даро женщинам это не разрешается.

Форчун ожидал, что она впадет в истерику.

— Должен извиниться перед тобой, Луиза, — сказал он с восхищением. — Я думал, что у меня с тобой возникнет множество хлопот, но ты совершенно необычная девушка.

В темноте он не мог видеть веселого блеска в глазах Луизы, но по голосу чувствовал ее настроение.

— Не надо жить стереотипами, Форчун.

Он почувствовал прикосновение Уэбли к своим обнаженным плечам. В ухе зазвучал голос симбионта:

— Скажи ей, пусть не забудет поблагодарить свою партнершу. Ронел все время подсказывала ей, что делать. Без симбионта она бы уже давно лишилась головы. К тому нее, если бы не Ронел, мне бы не справиться со слонами.

— Ронел просит тебя поблагодарить Уэбли за все, что он сейчас сказал, — тут же сказала Луиза. — Он заслуживает гораздо больше похвал, чем она, потому что у него было явно больше дел.

Форчун весело рассмеялся.

— Однако, Луиза, ты полностью права, думая о Ронел как о женщине, — сказал Форчун. — По-моему, наши партнеры понравились друг другу и к тому же отлично сработались. Может быть, мы найдем теперь возможность предпринять самые решительные действия против Империи.

Они обсудили ситуацию и пришли к выводу, что быстрая атака имеет сейчас отличные шансы на успех. Уэбли и Ронел настроились на постоянную телепатическую связь между собой. Уэбли полетел на разведку в город. Ронел стала передавать его донесения Форчуну и Луизе.

Вскоре картина стала ясна. Двое имперцев были убиты, один — серьезно покалечен приведенными Уэбли слонами. Двое оставшихся невредимыми заняли публичные бани. Скиммер стоял на крыше этого огромного здания. Уэбли вернулся довольно быстро.

— Их всего двое, а нас — пятеро, плюс слоны, — отметил Форчун. — Мы можем атаковать имперцев со всех сторон.

— Конечно! — воскликнула Луиза. — Ты даже можешь незаметно подкрасться к ним на машине времени.

— Естественно, — признал Форчун.

— Но почему ты сказал, что нас пятеро? Ты приплюсовал Самбару? Но что он может?

— При помощи наших партнеров — все, — сказал Форчун. — Уэбли, так?

— Хорошо, — сказал симбионт.

Было решено, что телепатическое воздействие на мозг верховного жреца прекратится, как только они закончат операцию. Для здоровья неподготовленного человека это было вредно.

Два симбионта оторвались от своих партнеров и опустились на растерянного Самбару. Они быстро успокоили его гипнозом. Как и предполагал Уэбли, шоковое состояние Самбары не позволило человеческому мозгу воздвигнуть своего рода щит, который бессознательно возникает у сильных личностей против гипнотического воздействия. Это сделало работу симбионтов относительно легкой. Вскоре в мозг древнего хараппца была загружена нужная информация, и он обрел необходимые навыки. Самбара не превратился в управляемого биоробота, а стал временным компетентным и полезным союзником. Симбионты вернулись к своим постоянным партнерам.

— Отличный план, — сказал верховный жрец. — У имперцев не будет шансов уцелеть, пока мы живы. Ну, так чего мы ждем, Форчун? Пора начинать!

Они отправились обратно в город верхом на слонах. Форчун отметил про себя, что этот экзотический способ передвижения мог бы считаться относительно комфортным, будь на нем надето что-нибудь еще, кроме набедренной повязки. Жесткие слоновые волосы очень натирали кожу бедер.

К тому же в отсутствие седла лопатки животного очень раскачивали седока. Приходилось постоянно заботиться о равновесии и просто не свалиться под ноги к этим тяжеловесным великанам.

Когда они достигли хлопковых полей, взошла круглая полная луна. В ее свете стало заметно, что количество слонов прибавляется. Уже примерно пятьдесят животных двигалось по направлению к городу. Уэбли и Ронел отлично руководили коллективным разумом стада.

Стражники у ворот Мохенджо-Даро сначала подумали, что это прибыла армия Девадасы, и подняли тревогу, если бы Самбара вовремя не окликнул их. Они узнали верховного жреца, ворота распахнулись, и слоны с тремя седоками тихо вошли в город.

Через несколько минут слоновое войско окружило бани, где окопался опасный противник.

— Ронел попробует управиться с ними одна, — сказал Уэбли. — Я слетаю на разведку.

Он превратился в птицу, взмахнул крыльями и исчез в темноте.

Дом Луизы находился неподалеку. Там в развалинах еще оставались ценнейшие записи. Терранцы направили своих слонов туда.

Форчун разжал колени и соскользнул по голове и хоботу животного на землю. Он первым вошел в темный двор.

Его ослепила вспышка ярко-оранжевого света. Ганнибал Форчун потерял сознание и упал.

6 «ТОЛЬКО НЕ ЖДИТЕ ОТ МЕНЯ ПОЗДРАВЛЕНИЙ»

Годы работы спецагентом приучили Ганнибала Форчуна к мысли, что безвыходных ситуаций не бывает. Но попасть в руки главному врагу было ситуацией самой отвратительной. Сознание вернулось к нему, и он обнаружил себя прикованным к каменной стене за руки и за ноги. Ни колчана с дистанционным управлением машиной времени, ни лазерного меча при нем, разумеется, не было.

Оглядевшись, Форчун обнаружил, что в камере он был не один. Так же накрепко прикованная к стене в нескольких футах от него, на деревянной скамейке сидела Луиза Литтл. На небольшом столике посередине комнаты стояла масляная лампа.

— По-видимому, — пробормотал Форчун, — наш план оказался несколько неудачным.

Луиза резко обернулась к нему.

— Я все-таки была права — ты самонадеянный безумец. Форчун усмехнулся:

— Смотри на вещи объективно, Луиза. Никто не застрахован от ошибок. Главное, никто из нас пока не умер.

— Самбара погиб.

— Жаль. А что с Уэбли и Ронел?

— Не знаю, — ответила она. — Имперцы использовали тепловой луч. Самбара и его слон рассыпались в прах при первом выстреле. Стадо в панике бросилось бежать. Мой слон сбросил меня. Повезло, что меня не затоптали до смерти. Хотя, может быть, как раз не повезло.

— Где мы? — спросил он, не обращая внимание на ее пессимизм и дергая цепи для проверки их прочности.

— Это одно из помещений бань. Стены толстые, цепи прочные, так что можешь не стараться.

— Она права, — сказал пленитель, протискиваясь в двери. — Бороться бесполезно.

Имперец говорил на бориусском языке, и сам, как отметил Форчун, был с родной планеты Грегора Малика. Ростом почти с агента ТЕРРЫ, он представлял собой уродливую помесь человека и паука, с человеческой головой и шестью ногами насекомого, каждая из которых кончалась тремя когтистыми пальцами. Носом ему служил мощный костяной клюв. Кожа, видневшаяся из-под одежды, была отвратительно зеленой. По роскоши его униформы Форчун догадался, что он стоял довольно высоко в имперской иерархии.

Луиза поежилась при виде этого монстра. Форчун вежливо кивнул и ответил на том же языке:

— Только не ждите от меня поздравлений с моей поимкой. Хорошо смеется тот, кто смеется послед ним.

Зеленый тем не менее засмеялся.

— Уже перевалило за полночь, Ганнибал Форчун. У тебя наврядли осталось много времени для шуток.

— Что он говорит? — спросила Луиза.

Шестилапый тюремщик с усмешкой покосился на Луизу и сказал с акцентом на универсальном языке Галактической Федерации:

— Мои извинения. Я думал, все здесь понимают бориусский язык. Тебе пришлось переводить ей все, что мы говорили на скиммере?

Форчун перестал улыбаться.

— Нашли подслушивающее устройство, — понял он.

— Конечно. Я сделал бы то же самое на твоем месте. Подслушать боевые планы врага всегда очень полезно. Жаль только, что эти скрытые микрофоны иногда можно обнаружить, не так ли? И еще одна беда с этими механическими приспособлениями. Они ни к кому не лояльны.

— Согласен, — кивнул Форчун.

— Скажи мне, Ганнибал Форчун, приятно осознавать, что ты перехитрил сам себя?

— Что он имеет в виду? — спросила Луиза.

— Когда я последовал за его шайкой в завтрашнее утро, я играл ему на руку. Он узнал о замаскированном под изумруд микрофоне в слоненке. Все остальное было делом техники. Он перенастроил устройство и сам стал следить за мной. Я должен чувствовать себя польщенным за то, что он считает меня такой ценной наградой, но все равно его не поздравлю. А только порадуюсь, что ему придется сильно потрудиться, убеждая Грегора Малика, что взятие меня в плен стоило потери трех человек и одного скиммера.

— Я отдал трех пешек за слона, — ответил имперец. — Время доделает остальное. Тебе не придется порадоваться, Ганнибал Форчун. Я не должен ни перед кем оправдываться. Видишь ли, я — Грегор Малик.

Широко улыбаясь, Малик вышел из комнаты.

Повисла тишина. Луиза с тревогой посмотрела на Форчуна. Его возвратившаяся улыбка казалась страшной. Она знала, что он попадал раньше в весьма затруднительные ситуации и всегда умудрялся выбираться из них. Но на этот раз ситуация была другой.

— Я не поняла, — сказала она. — Объясни мне.

— Объяснить что?

— «Я отдал трех пешек за слона. Время доделает остальное».

— Малик понял, что я подслушиваю их, и элементарно меня перехитрил. Когда он пригрозил уничтожить беженцев, у меня не было иного выбора, кроме как спасти их. И делая это, я вложил свою голову в петлю. Вчера вечером, когда я последовал за его «пешками» на двенадцать часов вперед. Я делал то, что должен был сделать, и, к сожалению, это было именно то, чего от меня хотел Грегор Малик. В результате я уже существую в четыре тридцать этим утром, и если я останусь при кованным к этой стене, когда наступит четыре тридцать…

— Правило двойного присутствия, — прошептала Луиза.

— А полночь уже прошла.

— Но почему? — всхлипнула Луиза. — Почему он просто не убьет нас? Проклятый садист.

— Может быть, я тщеславен, Луиза, но я думаю, Грегор Малик получит редкостное удовольствие, видя, как я перестану существовать.

— Ты должен спастись, Ганнибал. Может быть, Уэбли и Ронел нам помогут?

— Они, скорее всего, мертвы! — отрезал Форчун, качая головой. — Они мертвы, и мы ничего не можем с этим поделать. Надежды нет.

Она поражалась его внезапной тоскливости, пока не заметила, что Форчун ей многозначительно подмигивает. Тогда она кивнула, поняв, что их, конечно, продолжают подслушивать и ей тоже нужно сыграть соответствующую роль.

— Ты не можешь сдаться сейчас! — патетически воскликнула она. — Слишком много жизней лежат на карте!

— Ты права, — сказал он. — Но я боюсь, все, что мы можем сейчас сделать, это молиться о чуде.

Он закрыл глаза и опустил голову, изображая молитвенную медитацию. Самбара бы, конечно, посмеялся, увидев это, но Форчун знал, что, если Уэбли еще существует, такая медитация принесет результаты. Следя за своими логическими построениями, Форчун посылал симбионту мысленный сигнал. Закончив, он взглянул на Луизу.

— Я когда-нибудь говорил тебе о моих частных владениях? Нет? У меня есть небольшое имение на краю галактики. Ничего шикарного, как ты пони маешь, но там удобно. Я называю его «Вне Времени». Я думаю, тебе там понравится. Напомни мне пригласить тебя туда на выходные.

Уэбли и Ронел были задеты краем вспышки, которая уничтожила Самбару и его слона. Симбиотическая протоплазма горит так же, как любая другая материя, причиняя организму дикую боль. Но, как и у любых живых существ, где бы те ни жили, боль играет роль позитивного фактора выживания и запускает механизм самосохранения, который был у симбионтов уникальным и благодаря которому они стали миллионы поколений назад такими, какие они есть. Он состоит из трех неотменяемых команд: соберись, восстановись, убегай! Подчинившись этим рефлекторным командам, они потеряли контроль за слонами, но спасли свои жизни.

Уэбли и Ронел сохранили лишь по фунту собственной массы, что было для симбионтов вполне достаточно для выживания. В первый момент самого интенсивного жара, каждый из них превратился в компактный шар, чтобы уберечь от огня побольше клеток в центре тела, и улетели подальше от фокуса жары. При этом они чисто рефлекторно принялись восстанавливать себя, заталкивая пораженную ткань внутрь и замещая ее неопаленной протоплазмой в постоянном потоке от поверхности к центру. Для случайного наблюдателя они выглядели как пара живых баскетбольных мячей, пытающихся вывернуть самих себя.

Эти мячи скакали по земле прямо на пути обезумевшего, ревущего стада слонов, не понимавших, как они очутились в городе и пытавшихся поскорее добраться до безопасных джунглей. Это стало дополнительным испытанием для супермеханизма выживания симбионтов.

Ронел повезло больше. На нее наступили всего два раза.

Уэбли разорвали всю оболочку, и ему пришлось собирать свою протоплазму шесть раз, прежде чем слоны ушли. Но рефлексы все-таки действовали. Совершенно измотанный этой пыткой, он превратился в бесформенную лужицу и долго оставался неподвижным, пока его субстанция занималась самовосстановлением. Неподалеку от него, распластавшись на дне помойного ящика, тем же занималась Ронел.

Полная луна взобралась выше. По двум лужицам протоплазмы периодически пробегала рябь, как будто вызванная пролетевшим ветерком, хотя воздух был абсолютно неподвижен. Несколько осмелевших жителей квартала вышли на улицу, когда окончилось буйство слонов, и увидели лишь обугленные останки, которые только смутно напоминали форму слона. Они были еще теплыми. Верховный жрец Самбара, конечно, сумел бы найти объяснение тому, как они здесь появились. По крайней мере, таково было мнение мужчины, который стоял в прахе верховного жреца, исследуя сгоревшего слона. Издалека еще был слышен дикий рев слонов, получивших ожоги и ранения.

Уже далеко за полночь Уэбли окончательно пришел в себя. Его первым ощущением был голод, за которым последовало беспокойное осознание того, что он потерял своего партнера.

Итак, они начали атаку против имперцев при помощи слонов, чтобы отвлечь врага, пока Форчун не окажется на своей машине времени в самой середине бань и внезапно не поразит их лазером. Но Империя ударила первой. Воспоминания Уэбли обрывались на вспышке и ощущении боли.

Его собственное исчезновение из схватки не обязательно означало, что миссия Форчуна провалилась. Уэбли мог быть вообще единственным пострадавшим.

В надежде на это он послал телепатический луч, но тут же остановился, обнаружив, каких усилий это от него потребовало. Он проанализировал свое состояние и обнаружил, что энергии в нем едва хватает только на то, чтобы остаться в живых. Но он снова послал пробный сигнал и обнаружил явный телепатический ответ с небольшого расстояния.

— Ронел?

Другой симбионт все еще был без сознания, медленно самовосстанавливаясь. Поражения Ронел от огня были еще сильнее, чем у Уэбли, хотя тот был просто удивлен, что еще жив. Он попытался найти мысленный сигнал Ганнибала Форчуна, но усилие было слишком большим для него. При его нынешнем истощении он не сможет ничего сделать, даже если найдет своего партнера.

Он устало выстроил глаз и осмотрел окрестности. Идентифицировав погибшее животное как слона, он медленно подкатился к нему по пустынной улице, прижался к еще теплой плоти и начал есть.

Это, конечно, было нексанти, но это была пища, а голод — не тетка. В полной тишине он пожирал органику, тонко распластавшись для лучшего впитывания живительных соков.

Наконец, приятно отяжелев, он укатился в сторону и посвятил следующие несколько минут перевариванию, чувствуя, как в миллионы его клеток вливается сила.

Теперь он снова чувствовал себя собой, хотя до нормального веса ему не хватало еще почти трех фунтов. На этот раз мысленная разведка почти не потребовала усилий. И он услышал диалог несчастных пленников:

— Может быть, я тщеславен, Луиза, но думаю, Грегор Малик получит редкостное удовлетворение, видя, как я перестаю существовать.

— Ты должен спастись, Ганнибал. Может быть, Уэбли и Ронел нам помогут?

— Скорее всего, они мертвы! Они мертвы, и мы ничего не можем с этим поделать. Надежды нет.

— Ты не можешь сдаться сейчас! Слишком много жизней лежат на карте!

— Ты права. Но я боюсь, все, что мы можем сейчас сделать, это молиться о чуде.

Дальше последовал четкий мысленный вызов.

— Мой господин, — обратился чешуйчатый трехглазый лингвист, — совет храма отказывается сотрудничать. Они боятся нас, это так, но они отвечают теперь за все решения, которые принимал верховный жрец. Я не думал, что нашу позицию усилит признание того, что мы убили Самбару. Они ведь все еще ждут его инструкций. Без его утверждения они не представят нам дань.

— Забудь о дани, — сказал ухмыляясь Малик. — У нас в руках гораздо более ценный приз. Мы должны убедиться, что последние часы Ганнибала Форчуна пройдут с пользой.

— Вы собираетесь использовать его как заложника?

— Не будь дураком! Империя не может вступать в сделки с ТЕРРОЙ, потому что цель обоих — полное уничтожение другого. И даже если слухи о том, что Форчун их самый ценный агент, верны, я убежден — Пол Таузиг сможет пожертвовать им. Но может быть, удастся сделка с самим Форчуном…

— Вы поверите ему на слово?

— Конечно нет. Так же, как и он мне.

— Тогда что?

— Машина времени, Попльв! Это их единственное преимущество. Римо Рундль предоставил нам замечательную модель, и он добавил в нее много усовершенствований, но нам все равно далеко до ТЕРРЫ. Они привлекли лучшие умы галактики к работе над ней и сделали аппараты, которые несоизмеримо превосходят наши. Вот единственная причина, почему им удавалось просчитывать каждое наше движение.

— Я понял! — воскликнул лингвист. — Если мы сможем овладеть аппаратом Форчуна, Рундль разберется в их усовершенствованиях и применит их у нас.

— Точно! Он выдающийся изобретатель, но ему далеко до своего бывшего партнера Липнига. Если мы сможем сдублировать машину времени Форчуна, то полностью сокрушим ТЕРРУ и Галактическую Федерацию!

— Форчун, конечно, догадывается об этом? — предположил Попльв.

— Конечно, — кивнул Малик. — Он также знает, что его существование прекратится сегодня в четы ре тридцать утра, если он не исчезнет из этого реального времени в другое. Я предлагаю отпустить Форчуна в обмен на его машину.

— Вы отправитесь с ним? Малик покачал головой:

— О нет. Форчун давно хочет убить Грегора Малика. Я не могу рисковать. Он сможет уничтожить транспортер и меня вместе с собой. Нет, Попльв, ты будешь сопровождать его — в любую часть земной истории, какую он выберет. Ты оставишь его там и отправишься на его корабле на Бориус.

Если бы Попльв был человеком и умел бледнеть от страха, он бы это сделал.

— Здесь есть большой риск, — признал Малик. — Если ты ошибешься, ты умрешь. Но если тебе это удастся… Попльв, в Верховном Командовании есть местечко для твоих талантов.

— Я польщен, мой господин, — неуверенно сказал чешуйчатый.

Грегор Малик сардонически улыбнулся.

— Я вчера еще думал иначе, Попльв. Ты сейчас больше испуган, чем польщен, но это хорошо. Меньше шансов наделать глупостей. Ну, а теперь у нас не более двух часов, чтобы убедить Ганнибала Форчуна принять наши условия.

— Если он такой фанатик, как вы говорите, отважился заметить лингвист, — он скорее умрет, чем отдаст нам транспортер.

— Ты забыл, что он — азартный игрок. Сейчас у него нет шансов выиграть. Но я ему дам шанс.

— Я рассчитываю на его уверенность в собственных способностях перехитрить нас. Идем, Попльв — мы представим ему наши предложения и посмотрим, что получится.

Устройство дистанционного управления машиной времени находилось в колчане Форчуна. Без него плану, мысленно предложенному Уэбли Форчуном, не суждено было воплотиться в жизнь. Но ни Форчун, ни Уэбли не знали, где колчан. Знали только Грегор Малик и второй спасшийся член его шайки, но пока кто-нибудь из них не подумает об этом, не было никакой возможности вытащить информацию из их мозгов. Потребовались концентрированные усилия обоих симбионтов, чтобы преодолеть мыслительный самоконтроль, и то им это удалось только потому, что верховный жрец был в шоке. Уэбли сомневался, что им удастся заглянуть в голову Грегору Малику или Попльву.

Ему нужна была помощь. Превратившись в кота, Уэбли пронесся по залитой луной улице к Ронел, которая все еще была без сознания. Вдвоем у них было вдвое больше шансов найти колчан в отпущенный срок, чем у одного. Поэтому он растянул свою протоплазму над израненной подругой и сделал все возможное, чтобы ускорить ее регенерацию.

Ганнибал Форчун выслушал предложение Грегора Малика. Когда тиран закончил, Форчун обернулся к Луизе.

— Что ты об этом думаешь? — спросил он.

— Твое дело. Тебе решать, Ганнибал.

Он снова повернулся к тирану Бориуса.

— Мне не нравятся твои условия, Малик.

— У тебя небольшой выбор в данном случае, — мягко ответил паукообразный. — Время бежит быстро.

— Это правда, — согласился Форчун. — Но я не вижу никакой выгоды в том, чтобы продаться вам.

— Ты ценишь свою жизнь дешевле этой машины?

— Скажем так, есть более ценные вещи.

— Ты дурак, Форчун. Я предлагаю тебе шанс вернуться в игру.

— Нет, спасибо. Я лучше умру с чистой совестью, чем дам тебе средство править галактикой.

— Думаю, я смогу заставить тебя изменить решение, — сказал Малик. Форчун засмеялся: Пытка? Давай. Я тебе обещаю, что мне это не понравится, но я все равно не сдамся.

— Смелые речи, — улыбаясь, сказал Малик. — Но боль может быть убедительным аргументом. Поскольку я уже много лет этим не занимался, возможно, я сначала попрактикуюсь на твоей компаньонке. Слышишь меня, Форчун? Ты можешь спасти ее от больших неприятностей просто…

— Не слушай его! — бросила Луиза. — Я не боюсь.

— Видишь, Малик, но, похоже, мы оба более глупы, чем ты думаешь, — спокойно сказал Форчун. — Поэтому можешь быть насколько хочешь жестоким. Но лучше поторопись, потому что — как ты сам сказал — время бежит быстро. Жалко, что мы не в том земном веке, когда было полно подходящих для этого инструментов. Я думаю, тебе придется импровизировать.

Глаза Малика сузились.

— Даю тебе пять минут на обдумывание. Пошли, Попльв.

Тиран Бориуса и его чешуйчатый трехглазый помощник покинули комнату.

— Спасибо, — сказала Луиза, чуть подождав.

— За что?

— За отсутствие рыцарства. Я думаю, меня бы это оскорбило.

— Луиза, я желал бы, чтобы у нас был шанс получше узнать друг друга.

— Я тоже. Выходные в твоем отдаленном имении могли бы быть неплохими. Я надеюсь, ты не считаешь, что я тороплю события?

— Совсем нет. Прогулка там успокаивает. Снимает любые стрессы. Замечательное место для отдыха между экспедициями. Погода там, правда слегка непредсказуема, но тем интереснее. У меня в имении работает один из десяти лучших поваров галактики, библиотека, в которой… в общем, тебе бы стоило ознакомиться. А если ты любишь верховую езду, плавание, катание на лодке, альпинизм,«Вне Времени» имеет все, что ты можешь пожелать.

— Звучит заманчиво.

— Только одного, по-моему, там не хватает.

— И что же это? — Ты.

— Перестань, Форчун, иначе мне захочется поцеловать тебя, а я не дотянусь.

— Считай, что мы уже поцеловались заочно.

— Что бы они со мной ни сделали, — тихо сказала Луиза, — не отдавай им транспортер.

Ровно через пять минут вернулись Малик и Попльв. Лингвист нес ультразвуковое ружье.

— Ты принял решение? — спросил тиран.

— Тут нечего решать, — ответил Форчун.

— Очень хорошо. Попльв!

— Да, мой господин.

— Дай Форчуну сначала попробовать это на вкус. В левую ногу.

Глаза Форчуна сузились, когда бандит прицелился.

— Мы начнем с минимальной интенсивности, — объявил Малик. — Это должно быть не больнее, чем раскаленное железо. Давай, Попльв.

Левое бедро Форчуна обожгло, как пламенем. Он подавил крик боли, но не смог не попытаться отдернуть ногу.

— Замечательно! — сказал тиран. — Ты не передумал?

— Нет.

— Прекрасно. Попльв, давай теперь девчонке. В то же место.

Попльв прицелился и выстрелил. Луиза задергалась и закричала. Но Форчун сказал: — Нет.

— Еще раз, Попльв.

На этот раз первый удар достался девушке. Но Форчун был непреклонен.

— Выше, — сказал Малик. Луиза завизжала.

— Ну как, Форчун?

— Никогда.

Она завизжала еще раз и чуть не потеряла сознание. Тогда Форчун сказал: Достаточно, Малик.

— Ты поумнел? — с одобрением сказал тиран.

— Форчун! — завопила Луиза. — Не делай этого! Не соглашайся!

— Хорошо. Малик, ты слышал девушку? Продолжай, Попльв, — сказал Ганнибал.

Следующие полчаса нельзя было назвать приятными. Математика этой ситуации была предельно проста: жизни и свобода одной сотни биллионов граждан Галактической Федерации против жизней и свободы двух агентов ТЕРРЫ. Но математика мало согревает перед лицом безжалостного мучителя. К концу получаса Луиза все чаще теряла сознание, ее крики раздавались все реже.

— Форчун, твое упрямство становится раздражающим, — сказал Малик. — Сколько, ты думаешь, твоя компаньонка выдержит такое обращение?

— Понятия не имею. Более того, меня это не особенно заботит. Меня все равно скоро не станет.

— Прибавь мощности, Попльв. Крики раздались снова.

Что-то теплое спустилось по тыльной стороне руки Форчуна. Он решил, что это кровь с запястий, куда врезались оковы. Но оно взобралось по тыльной стороне его шеи и далее — в левое ухо.

— Я получил твое сообщение, — сказал Уэбли, — но мы еще не нашли колчан.

— А Ронел уцелела?

— Ронел здесь, снаружи, — ответил симбионт. — Ты можешь сделать так, чтобы они сказали, куда положили колчан и меч?

— Сколько времени тебе понадобится?

— Максимум пять минут. Ронел принесет их.

— Хорошо, сколько сейчас времени?

— Три двадцать.

— Ты в хорошей форме?

— Уже да. Сейчас я замаскировался под кирпичи. Думаю, неплохо. Я могу исчезнуть за менее чем две минуты.

— Хорошо. А вслух он сказал:

— Ладно, Малик. Я готов поговорить.

Попльв опустил ружье. Луиза охрипшим от криков голосом протестующе застонала — Нет! Нет!

— Уэбли! — мысленно позвал Форчун. — Расскажи Луизе, что я собираюсь делать!

— Точно готов? — недоверчиво спросил Малик.

— Точно, — ответил Форчун. — Транспортер ваш при одном условии. Ты не в том положении, чтобы ставить свои условия. Одно условие. Девушка поедет со мной.

— Ну, это можно устроить.

Протесты Луизы внезапно прекратились; по-видимому, до нее добрался Уэбли.

— Ты даешь слово? — спросил Форчун.

— Девушка поедет с тобой, — заверил его Малик. — Где ты спрятал машину?

— Транспортер находится всего в нескольких футах от того места, где вы меня взяли. Но он вы веден во временную нишу будущего. Пульт, с помощью которого можно вызвать машину, был со мной. Я не знаю, что вы с ним сделали.

— Пульт? — сказал Попльв. — Я не видел никакого пульта.

— Конечно, не видел. Он выглядит необычно.

— Куда вы дели мои вещи?

— В другой комнате в этом здании, — ответил Попльв. — Меч, колчан, пояс, набедренная повязка. Пульт встроен в рукоятку меча. Принесите его мне, и я вам покажу, как он работает.

— Поди принеси его, Попльв, — приказал Малик.

— Только меч, — сказал Форчун. — Это все, что нам понадобится.

— Трехглазый лингвист вышел.

— Если ты попытаешься надуть меня, Форчун… — начал Малик.

— Нет, — устало сказал Форчун, — мне не до этого. — Он бросил взгляд на девушку. — Луиза, все будет хорошо. Мне надо было сделать это раньше.

— Я надеюсь, что смогу тебе все объяснить.

Она с трудом улыбнулась, но ничего не сказала. Он видел, что ей даже дышать было больно. Попльв вернулся с мечом.

— Ну? — сказал Малик.

Форчун усмехнулся: Я не вполне могу показать тебе, как это работает, когда у меня руки прикованы к стене, не так ли?

— Не можешь, — согласился тиран. — Но ты можешь объяснить нам. Я уверен, Попльв управится с устройством, если ты ему расскажешь, что с ним делать.

— Грегор, ты не доверяешь мне.

— Совершенно верно.

Ганнибал Форчун давал инструкции медленно и внятно. Попльв следовал им, а Малик смотрел. Держа острие меча напротив груди, чешуйчатый лингвист поместил обе руки на богато украшенную рукоятку.

— Теперь нажми кнопку, — сказал Форчун.

Попльв нажал кнопку.

Лазерный луч проделал в чешуйчатом теле маленькую бескровную дырочку. Когда Попльв умирал, его кулак инстинктивно сжался; падающий меч продолжал свою лазерную хирургию еще почти минуту.

Тиран с Бориуса спокойно смотрел на это, а потом улыбнулся.

— Ты сыграл прекрасную шахматную партию, — сказал он. — Работай мы вместе, получился бы отличный тандем. Хотя мы никогда не смогли бы доверять друг другу, не так ли? Ты заставил меня изменить мои планы, Форчун, но транспортер все равно будет моим.

— У тебя меньше часа, чтобы найти его.

— Через пять минут ты расскажешь мне все, что я захочу знать. Я сомневаюсь, что ты сможешь противостоять гипнонаркотику.

— Непробан? — поинтересовался Форчун, вкладывая в интонацию все возможное беспокойство.

— Это слишком мягко, — ласково отозвался Малик. — Для тебя — самый лучший, солупсин.

Тиран вышел.

Форчун решил, что жизнь профессора истории могла бы быть намного более спокойной. Но возможно, тогда он не был бы счастлив. Без сомнения, жажда приключений привела бы к его конфликту с администрацией университета, как это было на последнем курсе. Жизнь сложилась хорошо, даже если ему придется умереть так рано. Солупсин. Приятная смерть, слышал он, по сравнению с другими способами. Что-то вроде замерзания. Последние мгновения жертвы были наполнены приятным ощущением эйфории. Жалко, что наркотик заставит его выдать Малику все секреты. Тиран получит транспортер. Форчун лишь надеялся, что Малик допустит какую-нибудь фатальную ошибку, пытаясь управлять им.

— Почему он не начал с этого? — горько спросила Луиза.

Воспоминание о пытке было еще острым, хотя физическая боль уже немного стихла. Форчун был раздражен тем, что ей, а не ему досталось больше страданий.

— Я единственный здесь, кто действительно знает, как пилотировать эту штуку, — объяснил он. — Даже непробан слишком замедляет рефлексы. Под действием наркотика ничего не получится. Я, конечно, попытаюсь сопротивляться, сколько смогу. К счастью, к этому транспортеру не прилагается инструкция по эксплуатации. У Малика большие шансы убиться, пытаясь управлять аппаратом.

— Но мы не можем быть уверены в этом. Вот так работает на практике теория вероятности. Ты занимаешь наилучшую позицию и приступаешь к делу. Чем лучше позиция, тем больше шансов на успех. К сожалению, вероятность неприменима к частным случаям. Хорошая позиция просто означает, что ты прав в большинстве случаев.

Луиза засмеялась.

— Форчун, ты невозможен! Ты прикован к стене — никакой надежды выбраться. Твоя наилучшая позиция в том, что ты умрешь в течение часа. И ты при этом даешь уроки логики. В галактике не найти другого такого…

— Я заметил, — мягко прервал он, — что ты не впадаешь в истерики.

Два симбионта поместили колчан на расшатанный выступ в стене. Ронел удерживала его при помощи птичьего клюва, пока Уэбли превращался в обезьянку. Он быстро снял крышку, открывая пульт.

— Ты уверен, что сможешь справиться? — спросила Ронел.

Уэбли послал ей презрительный взгляд и настроил цифры. Со значительным для его слабых плеч усилием он нажал на кнопку активизации. Раздался громкий удар, от которого во все стороны полетели куски еще недорушенной стены.

Ронел взмыла в воздух, изумленная внезапным появлением машины в двадцать четыре фута длиной. Нажатием второй кнопки на пульте Уэбли открыл люк.

— Положи колчан на место, — сказал ей Уэбли. — Быстро, пока его не хватились. Потом взлетай повыше и осмотри все оттуда. Может быть, тебе удастся придумать что-нибудь против Малика.

— Я не понимаю, почему Форчун велел вернуть пульт Малику, — запротестовала Ронел.

— Я тоже не всегда понимаю его, — ответил Уэбли, ныряя в открытый люк, — но я привык к тому, что обычно он знает, что делает. Поэтому не спорь. Уэбли забрался в транспортер. Люк мягко закрылся за ним. Ронел схватила колчан в лапы и расправила крылья.

Несмотря на проверенную на опытах правдивость ответов жертвы, успех действия гипнонаркотика сильно зависел от умения допрашивающего задавать правильные вопросы. Еще не придумали такой наркотик, который заставлял бы жертву самостоятельно выдавать информацию. Пассивное сотрудничество — это единственное, на что можно было надеяться. Поэтому Форчун улыбнулся, когда Малик приставил к его коже пистолет с ампулой.

— Ты понимаешь, что, когда я введу наркотик, все барьеры будут сняты, — сказал тиран.

— Конечно.

— У тебя есть еще время спасти себя.

— Я предпочитаю думать о потешном зрелище, когда ты попытаешься управлять машиной. Там нет никаких наклеек. Ты мне подробно расскажешь что и как, — сказал Малик, нажимая на спусковой крючок.

— Наклейки мне не понадобятся. Введение этого наркотика не сопровождали никакие болевые ощущения.

— Малик, я тебе не завидую в твоей первой поездке на машине времени этой модели. Они не допускали меня к ней, пока я не провел двадцать часов… практики… на тренажере. На… тре… нажере. Оно подбирается… подбирается… к… моему мозгу. Быстрее… чем я думал. Трусы умирают… много раз… прежде чем… что? Прежде, чем… Ахх. Храб… храбрый никогда не пробует… ох! Медленно, как в невесомости, он обвис на цепях.

Стало тепло. Он, казалось, был теперь где-то в другом месте. Он плыл по воздуху. Стоял прекрасный день. Первые три вопроса Малика доказали то, чего боялась Луиза, — что существо, успешно правящее галактической криминальной организацией столько, сколько Малик правит Империей, не может быть дураком. Его вопросы были быстрыми, логичными и точными. Но его время было ограничено, а ответы Форчуна, хотя и скрупулезно точные, поступали очень медленно. Луиза начала пронзительно кричать во время его четвертого ответа, заставив Малика заново сформулировать вопрос. Девушка отчаянно заглушала ответы Ганнибала Форчуна визгом.

Тиран с Бориуса поднял гипнопистолет и ввел ей наркотик. Задержка стоила ему почти шести минут драгоценного времени, пока препарат убедил девушку, что все, начиная с остроумного способа, с помощью которого ее приковали к столь прекрасной стене, до самого Грегора Малика, было просто замечательным. Малик быстро возобновил допрос.

Полководец Айялпал услышал крик часового и вскочил на ноги. Хотя он любой войне предпочитал парады, это нисколько не отражалось на его смелости. Ни Самбара, ни удивительный чужестранец не появлялись со вчерашнего вечера. Совет храма был настроен ждать возвращения верховного жреца, и не собирался ничего предпринимать без Самбары.

Другой на его месте пожал бы плечами и ждал их решения. Но Айялпал понял, что судьба Мохенджо-Даро оказалась в его руках. Не в его правилах было стоять в сторонке и ничего не делать. Не любил он и медлить, чем так страдали многие его современники.

Выступая перед своими офицерами, он настроил их не терять бдительности.

— Мы не должны рассчитывать на то, что враг отложит атаку для нашего удобства. Это может случиться через час. Или даже раньше. Но мы, безусловно, продолжим строить укрепления. Каждый лишний день дает нам преимущество. Но мы должны быть готовы к битве в любой момент.

Таким образом, Мохенджо-Даро успел подготовиться к обороне. По первому сигналу шесть сотен мужчин заняли места на стене.

Военные колесницы и повозки Девадасы появились со зловещим грохотом, и варвары бросились на штурм второй столицы Хараппы.

Грегор Малик услышал это и посмотрел на часы. Допрос Ганнибала Форчуна занял больше времени, чем он рассчитывал. Часов двадцать практики на тренажере не повредили бы и ему, так как транспортер ТЕРРЫ, хотя и был довольно прост в управлении, но требовал четко соблюдать последовательность операций. Пропусти один шаг, нажми кнопки не в том порядке — и ты мертв. Поспеши один раз — и тебе уже никогда больше не придется спешить.

Он посмотрел на колчан и удивился, куда девалась маскировочная крышка пульта. Возможно, она отвалилась, когда Попльв тащил отключенного пленника сюда. Не важно. Пульт дистанционного управления был при нем, и он знал, как им пользоваться.

Жалко, подумал Малик, что он не сможет подождать и увидеть, как Форчун перестанет существовать, но он знал, что в тот момент его машина времени тоже перестанет существовать, потому что законом двойного присутствия не могут пренебрегать ни люди, ни вещи. Малику нужно было торопиться.

Малик направился к выходу, но остановился, чтобы бросить последний взгляд назад. Из-под трупа Попльва все еще торчал меч агента ТЕРРЫ. Это тоже может быть интересно Римо Рундлю, потому что такое компактное лазерное оружие еще не было известно в Империи. Малик вытащил меч и поспешил к своему скиммеру.

Ронел совершала медленные круги в холодном предрассветном воздухе высоко над Мохенджо-Даро. Так много событий произошло сразу, что ей было трудно удержать все свое внимание только на публичных банях и развалинах дома Луизы.

Луна, холодная и огромная, полная, медленно ползла к западному краю небосвода, оглядываясь, чтобы посмотреть, как занимается новый день.

С северной стороны, между краем джунглей и скрытым пеленой тумана правым берегом реки, замерцали сотни факелов. Это приближалась армия Девадасы. Внутри городских стен тоже мелькали огоньки. Немногочисленные войска Айялпала готовились к обороне. Далеко из джунглей раздался жалобный рев раненого слона. Ронел посочувствовала ему.

Лунный свет задрожал на гладкой поверхности скиммера, когда тот поднялся из глубокой тени здания публичных бань. Она подлетела поближе к нему.

«Придумай что-нибудь», — сказал ей Уэбли. Хорошо бы он был поточнее. Резидентские симбионты не имели должной военной подготовки.

Только слабое дыхание свидетельствовало, что две фигуры, подвешенные за запястья, еще живы. На столе посередине комнаты мерцающий огонек лампы задрожал от внезапного порыва ветра, вызванного отбытием скиммера, и погас.

Солупсин был очень сильным веществом. Сначала он подавлял волю человека, и тот мог рассказать что угодно, выдать любую тайну. Потом он вообще подавлял всякую активность мозга, и человек превращался в растение.

Но от него имелось хорошее противоядие, быстро разрушавшее молекулы наркотика. Оно лучше действовало, введенное в кровь, но могло быть использовано и в виде аэрозоли.

Потолок прямо над бесчувственными телами Ганнибала и Луизы зашипел. На людей опустилось газовое облако.

Ганнибал Форчун очнулся и закашлялся. Мир больше не был теплым, мягким, плывущим, мерцающим неярким светом. Теперь здесь стоял удушливый дьявольский запах, скручивающий нервы, оковы больно сжимали запястья, а огонь кровотока обжигал холодные конечности. Форчун протестующе заревел, и Луиза его поддержала.

Шипение прекратилось, туман рассеялся, и стало лучше. Со слезами, льющимися из глаз, они глотали свежий воздух.

Что-то упало на пол перед ними.

Подняв глаза, они увидели, что это аккуратно вырезанный кусок потолка. В дырке показалось тупое рыло молекулярного преобразователя. Аппарат был небольшим, но Форчун знал, что его луч мог превратить скалу в пыль быстрее, чем любой лазер ее расплавить.

Устройство начало действовать.

— Задержи дыхание! — закричал Форчун Луизе.

Стена позади них превратилась в песок. Неожиданно освобожденные, оба пленника упали лицом вперед.

Другой звук снова привлек их внимание к потолку. Два новеньких лазерных ружья спускались оттуда на ремнях. К одному из них была привязана записка.

Форчун схватил ее и прочел:

«Предлагаю вам поторопиться и вернуться к своему транспортеру. Это не самое лучшее время проверять правило двойного присутствия. Пол Таузиг».

7 «СМОТРИ НА ЧАСЫ СЛЕВА ОТ ТЕБЯ»

С помощью лазера Форчун быстро освободил себя и Луизу от оков. Хотя он и восхищался своим остроумно устроенным мечом, старый добрый ручной лазер показался удобнее. Меча же, отметил он, больше не было на полу, хотя труп Попльва по-прежнему лежал там.

— Пошли! — поторопил он.

— Так? — запротестовала она. — На мне же ни чего нет!

— Может, сможем одолжить что-нибудь по дороге.

Им потребовалось несколько минут, чтобы найти в темноте выход. Когда они выбрались на улицу, звуки начавшейся битвы за город были так же четки, как расцветающий на востоке горизонт. До наступления времени двойного присутствия могли оставаться считанные минуты.

— Где твой дом? Луиза показала. Они побежали.

— Не старайся догнать меня! — оглянулся он, вспомнив ее недавние мучения под пыткой.

— Я хорошо себя чувствую! — крикнула она в ответ. — Это вы, мужчины, так чувствительны к боли.

Со стены все громче доносились крики, грохот мечей и визг стрел. Форчун жалел, что у него нет времени увидеть, как Айялпал запомнил преподанный ему вчера краткий курс искусства обороны. А Луиза жалела, что не может заснять штурм города. Но есть моменты, когда любопытство и тяга к знаниям должны уступить место элементарной задаче выживания. Ганнибал несся со скоростью, которая сделала бы честь любому чемпиону в спринте. К его удивлению, Луиза держалась наравне с ним. Совместный уик-энд мог быть неплохим стимулом для такого напряжения.

Шансы сторон изменились после того, как Уэбли и Ронел овладели колчаном. Вытягивая из Малика название гипнонаркотика, Форчун очень рассчитывал, что Уэбли все еще был телепатически настроен на происходящее в банях. Противоядие, появление молекулярного преобразователя, два ручных лазера и более всего записка от Таузига означали, что его расчет верен.

Его мысленные инструкции Уэбли состояли в том, чтобы тот отправился на машине времени обратно на ТЕРРУ за помощью. Так как симбионт никогда не управлял этой штуковиной, Форчун шаг за шагом разъяснил, как это делать, и информация навсегда осталась в памяти Уэбли. Это было похоже на обучение кого-либо пилотированию реактивного самолета за один урок по телефону.

Пустить газ через потолок было, возможно, идеей Пола Таузига. Или, может быть, оружейника. А может быть, даже шахматиста Виина. ТЕРРА могла потратить несколько месяцев на разработку, испытания и усовершенствование оборудования для этого. Таузиг явно привел транспортер обратно в Мохенджо-Даро задолго до времени прибытия самого Форчуна вчера утром. Может, за год, хотя и двадцати четырех часов было бы вполне достаточно. Автоматическая техника спасения и оживления Ганнибала и Луизы сработала очень своевременно.

Форчун попросил о помощи. Но он не ожидал, что Таузиг сам прибудет выручать его. Это можно было объяснить тем, что шеф также никогда лично не встречал Грегора Малика.

— Поверни направо там на углу! — закричала Луиза, и Форчун понял, что она отстает.

Он не мог ее дожидаться. Правило двойного присутствия не позволяло ему это сделать.

Он завернул за угол и наткнулся на толпу бородатых варваров Девадасы. Для них он был просто еще одной жертвой бойни. Безоружный, беззащитный. Самое смертоносное, что они когда-либо видели, это стрела с металлическим наконечником, и поэтому лазерный автомат был ими принят за бесполезную безделушку.

Форчун включил лазер и описал им широкую дугу, успев увернуться от пики врага. Смертоносный луч прошил семерых воинов, убив их мгновенно. Путь был свободен. Он снова принялся обгонять время.

Теперь он уже видел развалины дома Луизы и в них — имперский скиммер. Кто кого опередит? Он Малика или Малик его?

Таузигу было точно известно место, где он должен был материализоваться вместе с машиной времени, и время, после которого сделать это было уже невозможно. Но он не знал, что теперь у Грегора Малика был лазерный меч. Форчун добежал до развалин и остановился, оценивая обстановку.

Возле него упала стрела. Форчун обернулся, поднял оружие и увидел варвара с луком, падающего замертво. Того могла поразить только отставшая Луиза.

Он достиг того места, где его пленил Малик. Ничего не произошло. Форчун осторожно двинулся дальше.

Луиза догнала его и остановилась рядом, тяжело дыша. Он жестом приказал ей молчать и постарался прислушаться сквозь бешеный стук пульса в ушах. Раздался шорох сыплющейся штукатурки и потом грохот, как будто кто-то упал на сохранившуюся часть балкона, наверху.

Форчун рискнул быстро заглянуть во двор. Виден был край скиммера, стоящего на сохранившейся части крыши. Малика видно не было. В молчании агент и резидент проскользнули во двор и спрятались в тень под нижним балконом.

Транспортера ТЕРРЫ тоже нигде не было видно. Это означало, что осторожный Таузиг ждал первого хода от Малика. Форчун уже нервничал, ожидая самого страшного. Критическое время неумолимо приближалось. Он не знал планов Таузига, но был уверен, что тот должен его спасти. Что же случилось?

Луиза прошептала, указывая рукой:

— Смотри.

Он разглядел большую коричневую птицу, которая только что присела на край разрушенной стены.

— Стань зеленым, Уэб, — приказал он мыс ленно. Ничего не произошло.

— Это, может быть, просто птица, — прошептал он. У птицы внезапно выросла вторая голова.

— Это Ронел, — прошептала Луиза. Сверху доносились какие-то скребущие звуки; новые осколки посыпались на балкон.

— Спроси ее — меч все еще у Малика? Коричневая птица раскрыла крылья.

— Да — ответила Луиза, поняв условный знак.

— Где Малик? — прошептал Форчун. Одно крыло показало куда-то.

— На правом балконе? Птица покачала головами.

— Нет. — Средний балкон? Две головы кивнули. Средний балкон, — подтвердила Луиза.

— Ты обходишь слева, я прикрою справа. Увидишь его первой, сразу стреляй.

Девушка кивнула и осторожно пошла в сторону. Форчун сделал два шага, потом развернулся и поспешил за ней. Он рискнул шепнуть, только когда дотронулся до ее плеча.

— Подожди! Она обернулась и чуть не выстрелила лучом в него. Ганнибал побледнел от испуга. Не хватало еще погибнуть от такой случайности.

— Нет, ты пойдешь направо, а я налево, — сказал он. — Вон там я дематериализовал свою машину. Я не хочу, чтобы она тебя сшибла, когда вернется в сегодня.

Луиза пожала его руку. Они тихо обошли друг друга, придерживаясь за стену, и двинулись в противоположные стороны. Вскоре девушка скрылась в тени, которой было все меньше. Уже всходило солнце.

Он пришел на место, где оставил машину времени. Таузиг мог вернуть ее только сюда. Он все еще слышал наверху Малика. Потом звук прекратился.

Агент ТЕРРЫ осторожно шагнул в сторону, чтобы самому не попасть под еще невидимый транспортер. И тут раздался громкий хлопок, и машина времени материализовалась. Но совсем не там, где он ее оставлял, а в центре двора. Открылся люк машины. Показалась массивная фигура, которая могла принадлежать только Таузигу, завернутая в блестящий, как зеркало, кокон. Этот доспех защищал от любого оружия, кроме лазера. Форчун шагнул вперед и увидел кончик своего меча над средним балконом. В то же мгновение Ронел бросилась вниз с верхушки стены, чтобы атаковать злодея. Но Малик оказался быстрее всех. Фиолетовый луч пробил аккуратную круглую дырочку в коконе Пола Таузига и тот тяжело рухнул на землю. Форчун не мог стрелять, пока не улетит коричневая птица. Но потом было уже поздно. Малик поменял позицию, и, где он, определить было невозможно. Неужели тиран их одолеет?

— Нехорошо так встречать гостей, Малик, — вдруг произнес голос, звучавший так же громко, как некогда голос Индры. Мертвый Таузиг лежал на дворе, но голос мог принадлежать только ему. Форчун не мог понять, что это значит.

— Хотелось бы, чтобы ты был более сдержанным в таких делах, — продолжал с деланным сожалением голос Таузига. — Иначе у меня не будет выбора, кроме как приказать атаковать всеми силами Бориус. Сдавайся, Малик. Я обещаю, что с тобой будут обращаться с большим вниманием, чем ты с любым из нас.

Раздался внезапный скребущий звук и звук удара металла о камень. Меч и колчан упали с балкона вниз. Форчун выскочил на открытое пространство, чтобы прицелиться в убегающего тирана. Голос Таузига на этот раз послышался без усилителя:

— Не стреляй — мне нравится наблюдать за бегущим пауком. — Это по-прежнему звучало, как храмовый колокол. Чернобородый шеф Оперативного отдела стоял в люке живой и здоровый.

— Бориусцы даже красиво выглядят, когда используют все шесть ног, правда?

Тиран Бориуса, больше не претендующий на роль многорукого бога, скульптурные изображения которого в Индии появятся позже, уменьшился до нескольких дюймов и испуганно скрылся в щелях развалин.

— Где Луиза? — спросил Таузиг.

— Здесь! — откликнулась она, подходя к машине. Таузиг ступил на мощеный двор. Грегор Малик в это время торопливо взбирался по задней стене в направлении скиммера.

— Залезайте оба, — скомандовал Таузиг, взглянув на часы. — У тебя, кстати, осталось двадцать секунд до критического времени. Следуй за Мали ком, но оставайся невидимым. Потом все объясню.

Казалось, прошла вечность, пока закрывался люк. Форчун смотрел, как быстро убегают секунды. Но вот мигнула ярко-красная лампочка. Это сигнал: «ЛЮК ЗАКРЫЛСЯ» сегодня означал: «ТЫ ЖИВ!» Машина легко вырвалась из убийственного «сейчас», из тисков закона двойного присутствия и стала невидимой.

Часы сообщили Форчуну, что, если бы он опоздал на одно мгновение, он был бы мертв. Хуже, чем мертв. Мертвые имеют тело. А он бы исчез полностью. Придется ли ему еще когда-нибудь думать об исчезновении, как об эвфемизме смерти? Со стоном облегчения он навалился на панель управления.

— Ганнибал! Что случи… О, я понимаю. Я тоже чувствую что-то вроде этого. Ты не против, если я поцелую тебя? — спросила Луиза.

— У меня нервы сдали, — сказал он, когда они разомкнули объятия. — Наверное, гипнонаркотик.

— Да, — согласилась она улыбаясь. — Я тоже получила дозу.

Они вернулись в невидимом состоянии в тот день и смогли за всем наблюдать уже безболезненно. Сморщенный зеркальный кокон вдруг зашевелился, как будто кто-то толкал его изнутри. Элегантный кот появился из-под защитного костюма и спокойно направился к Полу Таузигу, глядя, как тиран Бориуса забирается в ожидающий его скиммер.

— Все ясно! — воскликнул Форчун. — Таузиг применил свой андроид.

Луиза с любопытством посмотрела на него.

— На каждого агента ТЕРРЫ имеется андроидный дубликат. Им управляет симбионт. В роли шефа был Уэбли.

— Малик убегает, — сообщила Луиза.

Форчун тотчас же пустился за ним в погоню.

Казалось, что уже пылающий Мохенджо-Даро куда-то упал; в безинерционном поле машины времени совершенно не было ощущения движения. Агент ТЕРРЫ по-прежнему не знал, что задумал Пол Таузиг. А сам он мог только наблюдать за убегающим тираном. Малик явно направлялся к своей большой машине времени, находящейся на орбите. Предыдущая экскурсия Форчуна в сегодня оказалась пустой тратой времени, когда он понял, что у него нет подходящего ключа к двери имперского темпорального аппарата. Ему еще восемнадцать минут нельзя было появляться во времени, которое он уже прожил сегодня. Оставалось только наблюдать. Если ему больше не придется действовать в этой экспедиции самому, это могло означать только одно — Таузиг приготовил для него какое-то зрелище.

Заинтригованный, он обогнал скиммер Малика. Тиран Бориуса остался далеко позади, а машина времени ТЕРРЫ вырвалась из тонких верхних слоев земной атмосферы. Луиза даже вздрогнула, когда дневной свет сменился звездной пустотой. Форчун настроил радары для поиска летающей шкатулки с сокровищами Земли. Приборы показали на экране, где находится большой имперский транспорт и где — скиммер с Маликом. Но на экране показалось еще два корабля. Форчун помнил, что один скиммер он уничтожил в ста пятидесяти милях ниже Мохенджо-Даро по реке, когда тот пытался атаковать беженцев. Но чей же третий? Он посмотрел на часы — в данный момент в реальности «настоящий» Ганнибал Форчун был над флотом беженцев, собираясь уничтожить трех пешек Малика. Еще пять минут он будет безуспешно пытаться проникнуть в пустой транспортер с сокровищами. Вскоре он увидел два больших транспортера рядом и понял в чем дело. Луиза тоже поняла.

— Умно, — сказала она. — Таузиг привез с собой еще одну команду, чтобы спасти индийские сокровища. Форчун внимательно посмотрел на девушку и вдруг спросил:

— Луиза, тебе нравится работать резидентом?

— А что?

— Ты никогда не думала попробовать себя в качестве спецагента?

— Я никогда не принимаю быстрых решений. Форчун улыбнулся и промолчал.

Он замедлил невидимую машину времени и заставил ее повиснуть над двумя другими кораблями. На движущемся трапе, перекинутом с одного корабля на другой, сверкающие пригоршни драгоценностей, сложенные в большие пластиковые мешки, перемещались с транспорта Империи на корабль ТЕРРЫ. Вскоре показалось несколько фигур в скафандрах, которые вышли из открытого люка, отцепили трап и вернулись на борт своего корабля. Один ненадолго задержался и прикрепил что-то на внешней стороне люка вражеского аппарата. Люк закрылся, а сотрудник ТЕРРЫ снял прикрепленное устройство и отправился на свой корабль.

— Что это? — спросила Луиза.

— По-видимому, Линц Липниг поставил Малику другой замок.

Корабль ТЕРРЫ исчез в другом измерении. Но это не помешало ему связаться по рации со специальным агентом.

— Форчун? Это Виин. Рпиятно тебя лысшать. Ганнибал включил свой микрофон.

— Я так и знал, что без тебя тут не обойдется.

— Как ты себя чувствуешь? — Чудовищный акцент этого шахматиста показался сейчас Форчуну звучащим приятнее, чем речь профессионального диктора.

— Так себе.

— Неврное нарунешие, — сказал Виин. — Не бсепокойся — это ревменно. Я данялся, что мы рвовемя довстаим ебет вопротиядие.

— Были какие-нибудь сомнения?

— Заутиг не тохел тартить недьги на шилнее бизоиртение.

Форчун засмеялся.

— Макил ыптается уебжать? — поинтересовался Виин.

— Он будет здесь с минуты на минуту.

— Жаль, что я не огум отаться и сопмотреть, но я жолден досватить это бодро туда, где войт равравы сгомут найти его. Рошохо, сели мы ложсим это в мрахе?

— Место ничем не хуже остальных. Но зачем нам упускать Малика?

— Кат шерило чанальство, — объяснил Виин. — Мы смолали его лупьт. Куда бы он ни тыпался посапть, он подапет дука-бинуть в грудое семто. Но это лишь порвос ревмени, его звовращение…

— Все ясно. Партия продолжается, — пробормотал Форчун. — Мне это нравится. Виин попрощался, и их машина времени понеслась к Мохенджо-Даро.

— Кто это был? — спросила Луиза.

— Возможно, мой лучший друг после Уэбли. Он не человек, больше похож на осьминога. Но даже по сравнению со своими сородичами он страшный мутант. Виин говорит, что он и его собратья по мутации были оставлены на крылечке Федерации с записками, приколотыми к их одеяльцам. Но зато они ведь имеют самый высокий интеллектуальный рейтинг на ТЕРРЕ.

— А чем он там занимается?

— Я точно не знаю. Со мной он играет в шах маты. Игра всегда занимает ровно один час, и мы не слишком много говорим за это время, но каким-то образом к концу этого часа он помогает мне подготовиться к заданию лучше, чем Уэбли. Хочешь знать, как Ганнибал Форчун отреагирует в заданной ситуации? Помести в нее Виина. Мутант всегда принимает наиболее оптимальные решения, моделируя их во время нашей шахматной партии. Поэтому он — один из последних людей, которых я обязательно вижу перед отправкой на задание.

— Похоже на хорошую страховку, — обобщила она. — Но не слишком-то похоже на дружбу. Ты нравишься ему?

— Это тоже зависит от меня. Его чувство относительно меня дублирует мое отношение к нему.

— Ясно, — кивнула Луиза. — Думаю, что Виин всякий раз дополнительно убеждает Ганнибала Форчуна в том, какой тот молодец. Посмотри — вот и Грегор Малик. Скиммер Малика пронесся мимо них.

— Хочешь посмотреть, как паук попадет в собственную сеть? — спросил Форчун.

— Не очень. Меня больше заботят мои записи.

Если есть какой-то шанс спасти их, я бы хотела попробовать. Ты действительно думаешь, что я могла бы попробоваться на спецагента?

— Луиза, из тебя получится отличный спецагент. Только будь осторожна.

— В чем?

— Не превратись в профессионального героя.

— Хорошо, — сказала она.

Когда он повернул к Земле, она сказала:

— Я плохо понимала, что сказал Виин. Но ты уже привык к его акценту и засмеялся только тогда, когда он действительно сказал что-то смешное.

— Виин сказал, что Таузиг не хотел тратить деньги.

— Он не хотел тебя спасти?

— Да нет, что ты. Просто Виин давно исследует вымершую древнюю цивилизацию на одной из планет Бельты. Это его хобби. Но у ТЕРРЫ бюджет не резиновый, чтобы тратиться на изучение этой дальней планеты. Виин, однако, не оставляет попыток выпросить у Таузига темпоральный аппарат, чтобы он смог записать историю всей этой цивилизации, но Таузиг не дает ему. Поэтому Виин никогда не упускает возможности отметить, что Пол Таузиг — скряга.

— Но он правда скряга?

— Да.

— Отлично. Он тем более не захочет, чтобы я потеряла свои записи. Что это там? Они увидели, как неподалеку такой же темпоральный аппарат, как их, вырвался из атмосферы планеты и устремился в открытый космос. Форчун тяжело вздохнул. Ему не хотелось отвечать, но он все-таки ответил:

— Это, Луиза, ты видишь ошибку Ганнибала Форчуна.

— Теперь я знаю, что Ронел так понравилось в Уэбли. Форчун удивленно поднял одну бровь.

— Его терпение, — докончила она.

Битва шла так, как и должна была идти. Силы армии Айялпала таяли, а героические арийцы Девадасы истребляли хараппцев одного за другим, вооруженных и невооруженных. Если быть справедливым, то, конечно, варвары не были все поголовно героями, а парни Айялпала не были так трусливы, как позднее их опишут арийские авторы Ведических гимнов, но не было сомнений, что основная линия земной истории не нарушалась. Те, кто должен был победить, победили. Но они не уничтожали Мохенджо-Даро с корнем. Им предстояло надолго осесть здесь, чтобы перенять высокие достижения этой погибшей цивилизации. Некоторые из арийцев, может быть, даже пожалеют потом о своем рвении, о том, что разрушили слишком много. Но это было уже их проблемой. Форчун не завидовал этим кровожадным предкам индусов, этим «людям, которые никогда не знали города», трудным задачам, которые лежали перед ними. Пока они оставались достаточно дикими для совершения всех ненужных ошибок и глупостей, которых требовала от них история.

До разрешенного времени возвращения оставалось четыре минуты. Он мог просто проскочить их, настроив часы, но он знал, что нетерпение может быть так же опасно, как двойное присутствие. Форчун внимательно изучил обстановку вблизи разрушенного дома Луизы. Варвары должны были достигнуть этого места примерно за минуту до того, когда он сможет вернуться в настоящее. И тогда ценнейшие записи и фильмы о Мохенджо-Даро могли погибнуть. Ведь победители предавали огню все на своем пути.

Хмурясь, он пытался угадать направление движения ближайших отрядов и ухмыльнулся, увидев, как две крупные необычные птицы поднялись с развалин дома, каждая с дюжиной кирпичей, крепко зажатых во множество когтей. Сначала птицы, кружась над головами людей, бомбардировали этих арийцев, недоумевающих, отчего камни сыплются с неба. А потом они принялись атаковать их непосредственно, разрывая когтями и разбивая камнями черепа.

— Уэбли и Ронел неплохо работают вместе, правда? — засмеялась Луиза. Несмотря на эту фантастическую бомбардировку, несколько краснобородых варваров ворвались внутрь дома. Форчун быстро направил машину в открытый двор, когда левые часы показали, что до возможной материализации осталась минута. Таузиг был занят тем, что выносил во двор остатки оборудования и дискеты с записями.

— Мои записи! — обрадованно воскликнула Луиза.

— Отлично! — сказал Форчун. — Но я думаю, Пол не знает, что у него гости. Хотя развалины, устроенные не ими, смутили варваров, они были людьми действия, а не просто туристами. Они принялись обшаривать уцелевшие комнаты в поисках добычи. Прибыли еще трое варваров, израненные в схватке с Уэбли и Ронел и обозленные. Они сразу направились во двор. В тот же момент Пол Таузиг выскочил наружу с очередной порцией спасенного имущества. Форчун мягко подвел невидимый транспортер почти вплотную в куче добра. Варвары дико заорали, увидев человека с возможными драгоценностями. Стрелка часов слева наконец подобралась ко времени возвращения. Таузиг бросил ношу, поднял лазер и тихо уложил двух ближайших к нему нападавших. Третий убежал. Шеф Оперативного отдела убрал оружие, очевидно, полагая, что больше сюда никто не сунется. Стрелки на обоих часах совпали, обозначая время возвращения. Форчун быстро ввел машину в настоящее, открыл люк и вышел наружу.

Арийцы, ворвавшиеся во двор, остановились, пораженные таким чудом. Они сразу представили себе самое худшее. Отступая, варвары бросали нервные взгляды на машину времени, ожидая от нее огненных языков, горящих шаров или расползающихся многоголовых змей. Вид обыкновенного обнаженного мужчины их не испугал. Но обнаженный мужчина, выходящий из огромного сверкающего яйца, неведомо откуда взявшегося, — это совсем другое. Они не знали, что предпримет этот пришелец, но чувствовали его фантастическую мощь. Арийцы уже не пытались поднять свои луки и обнажить мечи, они как завороженные смотрели на странную палку в руках незнакомца.

Бледно-фиолетовый луч был невидим при дневном свете — от этого эффект был еще сильнее. Сначала Форчун провел перед их ногами дымящуюся черту. А потом обрушил сохранившуюся часть стены слева от варваров. Те бросились врассыпную. Остался только один. Он был смертельно ранен. Форчун милостиво помог ему умереть. От работы лазера и от охваченных огнем соседних зданий деревянные части развалин этого дома уже пылали. Горький дым ел глаза. Было плохо видно.

Таузиг и Луиза появились из дыма, неся вдвоем тяжелый сундук. Форчун помог им втащить его в машину. Кашляя и вытирая слезящиеся глаза, они погрузили остаток спасенного имущества и поспешно забрались внутрь. Ронел и Уэбли все еще отсутствовали.

— Мы поищем их. — Форчун закрыл люк. Машина времени поднялась как серебристый пузырь; Форчун занял место у пульта, Луиза — рядом с ним, а Пол Таузиг где-то сзади. Теперь стало видно, что полгорода уже в огне, его защитники прекратили всякое сопротивление. Вдруг две странные птицы появились рядом с медленно поднимающимся кораблем. Таузиг, который был ближе всех к люку, впустил их внутрь. Ронел поспешила к Луизе и, дрожа, опустилась к ней на плечи. Уэбли, однако, превратился из птицы в сердитого кота.

— Ганнибал, ты наделал столько глупостей! — разбушевался он. — Но одна превосходит все остальные! Это же надо так подставиться Малику, чтобы лишь за секунду избежать двойного присутствия. Форчун улыбнулся:

— Спасибо тебе, Уэбли, ты спас мне жизнь. Но зато ты был великолепен. Твои игры с Самбарой были просто замечательны. Ты уже можешь преподавать курс симбиотической клоунады.

— С Самбарой? — переспросил симбионт, потупясь от ложной скромности. — Какие игры с Самбарой?

— То, как ты затормозил его на пути к дому Луизы. Измучил его живым тротуаром и пыльным облаком, хотя он, бедный, и пытался сохранить достойный вид.

— А, это. Так, ерунда, — робко пожал плечами Уэбли.

— Ах ты лгун! — проскрежетала Ронел, злобно собираясь в комок на плече Луизы. — Ты лживый, тщеславный, высокомерный, хитрый, ты… Она задохнулась от ярости.

— Да! — воскликнул Уэбли и закрыл свое сознание щитом.

Мгновение он оставался неподвижным, затем развернулся к Ганнибалу.

— Ронел права, — сказал он. — Это было шикарно, но это не моя работа. И все же нехорошо получилось, что мы в этой операции так подолгу действовали раздельно.

— Ну, кое-кто слишком отвлекался по личным делам, — заметил Форчун. Пристыженный кот-Уэбли запыхтел и свернулся в клубок. Форчун напрягся, чувствуя, что между ним и постоянным партнером назревает ссора. Луиза положила свою руку на его.

— Расслабься, — сказала она. — Все закончилось хорошо. Форчун кивнул и вздохнул с облегчением.

— Похоже, что так, — живо сказал он. — Ситуации Четыре, Семь, Девять и Десять, как доложила резидентская команда Луизы Литтл на тридцать восьмой планете Галактической Федерации, разобраны удовлетворительно. Было несколько неувязок, но ничего серьезного. Противник отдал трех пешек за слона, но, учитывая то, что имперскому королю был поставлен шах, потеря слона так и не состоялась.

— Хвастун! — резко сказал Таузиг.

— Пассажиров просят воздержаться от ненужных разговоров с пилотом во время движения машины, — оборвал его Форчун.

Уэбли приник к плечам Форчуна и, принял свое обычное протоплазматическое состояние, ловко протянув разговорный усик в левое ухо агента.

— Ронел говорит, что ее мысленный контакт с Луизой несколько нарушен. Гипнонаркотик действовал на тебя на пять минут дольше, чем на нее. У тебя такие же симптомы. Я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть тебя в форму, так же как Ронел поможет Луизе, поэтому давай не будем ссориться и поехали домой.

— Ты настоящий друг, — сказал агент.

Он загрузил в компьютер координаты пространства-времени, задал адрес, считал результат и направил данные в навигационное устройство. Компьютер начал автоматический отсчет. Прозрачный купол на короткое время затуманился, стрелки часов начали бешено вращаться и вскоре купол очистился, открыв мириады похожих на булавочки полосок света. Приборы показывали нормальную кросс-темпоральную операцию.

Таузиг прочистил горло:

— Луиза, у нас не принято предоставлять отпуск в середине командировки. Но ты его заслужила.

Куда бы ты хотела поехать и на сколько?

— Года было бы вполне достаточно, — ответила она, посмотрев сначала на Таузига, а потом на Форчуна. — Ты не забыл, что пригласил меня на свою виллу«Вне Времени»?

— И по-прежнему приглашаю! Уэб? Есть возражения? Симбионт не возражал. Потом он вытянул тоненький усик в сторону девушки. Форчун ухмыльнулся, заметив такой же отросток, вытянувшийся с плеча девушки. Два протоплазматических органа симбионтов коснулись друг друга и обвились вокруг. Таузиг не заметил чувств, расцветающих в машине времени.

— Некоторые до сих пор уверены в том, что определенные области истории останутся под полным контролем ученых, — сказал он. — Я считаю эту идею безрассудной. Однако в вашем случае я дол жен признать правоту и научного рвения Луизы, и вмешательства Ганнибала.

— Спасибо, Пол, — сказал Форчун.

— Я выполняла свои обязанности, — просто сказала Луиза.

— Луиза, — негромко спросил Форчун, — ты не передумаешь ехать ко мне?

— Ганнибал Форчун! — воскликнула девушка. — Ты покраснел!

— Гипнонаркотик, — пробормотал он. — Нервный срыв!

— И кое-что еще… — добавила она. — Меня еще никогда не целовал профессиональный герой, — и мечтательно вздохнула.

— Шах и мат в два хода, — сухо отметил Таузиг. — Отличная комбинация. Но тебе бы, Форчун, следовало предвидеть контрход Малика. Единственный способ выиграть в этой игре — это планировать все вперед. Если бы ты обратил внимание раньше…

Таузиг бросил взгляд на Луизу и Форчуна, пожал плечами и решил, что нет смысла говорить, когда тебя никто не слушает.

Оглавление

1 НЕЧТО В НЕБЕ

2 «ОНА НЕ В ТВОЕМ ВКУСЕ, ГАНИБАЛ»

3 СЛОНЫ — ОРУЖИЕ ДИВЕРСАНТА

4 «ТВОЙ ХОД», — СКАЗАЛА МУХА ПАУКУ

5 БИТВА ЗА ДОМ ЛУИЗЫ

6 «ТОЛЬКО НЕ ЖДИТЕ ОТ МЕНЯ ПОЗДРАВЛЕНИЙ»

7 «СМОТРИ НА ЧАСЫ СЛЕВА ОТ ТЕБЯ»

Реклама на сайте