«Три недели в Советском Союзе»

Александр Абердин Три недели в Советском Союзе

Фантастическая повесть-ностальгия

Глава 1. Первый проход в прошлое

Телефонная трубка, лежавшая на прикроватной тумбочке, громко заиграла «Полёт шмеля», но Сергею в это утро совершенно не хотелось вставать и он, нащупав телефон, не открывая глаз выключил будильник. Вчера он вернулся с дачи, куда ещё два месяца назад отвёз своих родителей и младшую сестру, но обратная поездка в Москву оказалась крайне неудачной. Мало того, что гаишники его дважды оштрафовали за превышение скорости, так он ещё и вдрызг разругался со своей девушкой. Вика, которой обычно очень нравилось за городом, вчера почему-то торопилась поскорее вернуться в Москву и всё время его подгоняла. Отдав второму гаишнику полторы штуки, Сергей, вернувшись в машину, строго прикрикнул на Вику, но та вместо того, чтобы перестать зудеть над ухом, немедленно учинила ему форменный скандал. Хорошо ещё, что без битья посуды. К тому же она потребовала, чтобы он немедленно отвёз её домой.

После трёх дней почти непрерывного ворчания отца, матери и истошных воплей сестрицы, обиженной на него за то, что он заточил их всех в острог, высадив Вику возле дома её родителей, Сергей, вдруг, почувствовал себя чуть ли не на седьмом небе от счастья. Тишина. Желанная тишина и покой наступили в его машине. Никто не нудил и не делал ему никаких предъяв. Никто не требовал, чтобы он поставил вместо диска с любимой группой «Битлз», ненавистного ему Борю Моисеева, никто с учительской строгостью не выговаривал, чтобы он шел курить на улицу и никто не стал делать замечания, когда он остановился возле палатки и купил себе не только курицу-гриль в лаваше, но ещё и шаурму, которую Вика, генеральская дочь, считала гранатой для желудка. В общем он мог делать всё, что хотел, даже войти в свою собственную квартиру и, раздеваясь, разбросать вещи где попало, а потом ещё и залезть в ванну-джакузи, врубить музыку на всю громкость и после этого бродить по квартире мокрым и голым. Зря что ли он потратил бабки на такую звукоизоляцию в квартире и устроил в ней тёплые полы начиная от прихожей и заканчивая широкими, просторными лоджиями.

Поначалу, отъехав от дома Викиного папаши, бронетанкового генерала с замашками прапорщика с интендантского склада, Сергей хотел было заехать в ночной клуб и снять там девочку поприличнее или даже двух, но потом, вовремя вспомнив о том, сколько в последнее время среди них развелось клофелинщиц, передумал. Хотя ложиться в постель одному ему совершенно не хотелось, он всё же решил не предпринимать никаких героических усилий по этому поводу и дождаться завтрашнего дня, чтобы решить окончательно, что ему в конечном итоге делать — дать Вике последний шанс, чтобы она могла одуматься или всё же дать ей полную отставку и по-быстрому найти замену генеральской дочери. Правда, обстановка в мире в последнее время складывалась такая, что Сергею, честно говоря, было не до девушек, как и большинству нормальных девушек не до парней.

Не иначе, как форменным дурдомом вселенского масштаба назвать всё то, что происходило в мире в последние полгода, было нельзя и дело, судя по последним сообщениям, уже дошло до клинической стадии. Всё началось с того, что пакистанцы прошлым летом, вдруг, ни с того, ни с сего бабахнули по Индии ракетой с атомной боеголовкой и хотя та взорвалась не долетев до Дели трёхсот вёрст, индусы в ответ шандарахнули уже тремя ракетами по Карачи, но примерно с той же целкостью, хотя и с куда большими жертвами. Если пакистанцы своей ракетой подпалили задницу трём слонам в джунглях, то индусы спалили целое стадо верблюдов в пустыне и весь этот идиотизм был почему-то подан, как начало третьей мировой войны, после чего все стали громко вопить и бряцать оружием. Любым, вплоть до копий и стрел в какой-нибудь Амазоно-Лимомпопопии.

Вслед за этим началась паника, но почему-то в Иране и Афганистане, а не в Индии и Пакистане, откуда в Турцию, Азербайджан и страны Средней Азии хлынули тысячные потоки беженцев, которых их же братья-мусульмане встретили неизвестно в честь чего очередями из автоматов и крупнокалиберных пулемётов. Тут же, вообще неизвестно почему, начались массовые волнения мусульман в Западной Европе, которые также привели к большим жертвам сначала среди европейцев, живших с ними по соседству, причём мусульмане повели себя, как дикие звери, а затем уже армия и полиция, забыв о всех принципах демократии, стала давить мусульман танками и жечь напалмом. Масла в огонь подлили Иран, Сирия и Иордания, которые в конце осени дружно набросились на Израиль, обстреляв его ракетами и даже пустив в ход танки. Тот ответил немедленно и как всегда очень жестко и бескомпромиссно, поразив ракетой с ядерной боеголовкой самую крупную военную базу в Иране, отправив заодно на тот свет тысяч семьдесят жителей одного из пригородов Тегерана.

Россия немедленно объявила о своей непричастности к этому безумию и заявила, что нанесёт по любому агрессору ответный ракетно-ядерный удар такой мощности, что мало никому не покажется и в первую очередь начнёт с тех, кто поближе. Хотя это заявление было сделано Кремлём в весьма сдержанной и корректной форме, оно привело к тому, что в Украине, недавно вступившей в НАТО, началось народное восстание и хохлы не только с грохотом вышли из НАТО, но и заявили о своём воссоединении с Россией. Декабрьская революция в Киеве, длившаяся всего два дня, в одночасье разрушила все планы американцев, которые выстраивались ими добрых полтора десятилетия, мимоходом она покончила со всеми теми господами, которые проводили их в жизнь. Много крови при этом пролилось не только в самом Киеве, но и во многих других городах Украины.

Пока Москва уговаривала Киев успокоиться и взять себя в руки, китайская народная армия вторглась на Тайвань и тем самым Китай окончательно разругался с Америкой. Дело даже дошло до стычек в море. Китайские пограничные катера неоднократно обстреливали американские военные суда, которые принимали на борт беженцев с Тайваня и даже утопили один фрегат. Россия снова пыталась всех мирить и уговаривала сесть за стол переговоров, но вместе с тем в стране было введено военное положение и начался призыв в армию резервистов. Сергей, который во время службы в армии был тяжело ранен на Северном Кавказе, в Дагестане, где служил в пограничных войсках, под этот призыв не попадал, хотя инвалидом был лишь формально. В госпитале Бурденко, куда его доставили после ранения, ногу хирурги ему спасли, но из армии всё равно комиссовали и в военном билете записали, что теперь он годен только к нестроевой службе.

Вся эта муть началась в августе прошлого года. Похоже народ окончательно перегрелся на солнце, но не затихла она и в январе, а потому в начале февраля положение в мире было такое же хреновое, как и в начале августа. На фоне всеобщего бардака Сергей счёл за благо отвезти своих родителей и младшую сестру на дачу, за сто первый километр. О том, что это такое, он даже не догадывался, но именно так о выборе места под её строительство высказался однажды отец. Из-за того беспредела, который творился во всём мире, и отец, и мать были отправлены в отпуск неизвестно на какой срок. То, что последние полгода творилось в мире бизнеса и финансов, вообще не поддавалось никакому описанию. Доллар пал, как загнанная лошадь. Вслед за ним крякнулся юань. После октябрьских волнений в Западной Европе, когда европейцы жестоко подавили восстания мусульман, евро стал единственной более или менее устойчивой валютой, а вместе с ним удержался на плаву рубль, хотя все в России прекрасно понимали, что деньги могут обесцениться в любой момент, но продуктов, спичек и соли пока что с прилавков не сметали.

В этом смысле Сергею очень повезло как с выбором бизнеса, так и с партнёрами по бизнесу, старшему из которых не исполнилось ещё сороковника. Он был совладельцем довольно крупной оптовой продовольственной компании, которая занималась не закупкой импортных продуктов питания, а поставляла на московский продовольственный рынок продукты питания произведённые в провинции, в основном на Северном Кавказе, в Сибири и на европейском Севере. Они имели два больших склада в Подмосковье, пять магазинов в Москве, три десятка фур, несколько десятков небольших перерабатывающих предприятий в регионах и плюс к этому множество партнёров. Это был очень выгодный бизнес и Сергей был доволен тем, что его в него пригласили только потому, что он служил на Северном Кавказе и за время службы обзавёлся там нужными знакомствами.

Когда в мире началась вся эта чехарда, он не поленился ещё осенью завезти на свою дачу целых две фуры продовольствия, а затем отправить туда под новый год своих родителей и сестру. Хотя Москву и прикрывал какой-то там космический зонтик, небольшой коттеджный посёлок в Калужской области он считал куда более надёжным убежищем на случай войны. Точно так же думали очень многие его соседи и посёлок, обычно довольно пустынный в зимнее время, быстро заполнялся людьми. Места там были довольно дикие, до ближайшей деревни ехать вёрст двадцать, но зато очень красивые, с речкой и лесом. Да, и от Москвы было легко добираться, — всего каких-то сто двадцать километров по Калужскому шоссе и семнадцать по бывшему большаку, который новые обитатели брошенной деревни Вихры превратили в довольно неплохое шоссе, и ты дома.

Правда, его семнадцатилетняя сестра Татьяна, которая в этом году должна была закончить школу, считала Вихры самой гнусной дырой на свете, а своего старшего брата извергом и бессердечным чудовищем. Мать тоже была недовольна тем, что он отвёз их туда посреди зимы. Хорошо хоть отец разделял его опасения и даже не удивился, когда первым делом Сергей показал ему в доме то место, где у него хранилось оружие, хотя и высокомерно сказал ему, что куда больше он доверяет трём кавказским овчаркам. Он не стал переубеждать отца, а лишь попросил, чтобы тот всегда держал охотничий карабин под рукой и никогда не оставлял калитку и ворота открытыми. Как это ни странно, но отец с ним согласился. Хоть в чём-то они в кои веки раз нашли общий язык. Когда же Сергей говорил отцу, что мир катится в пропасть, тот только ухмылялся и высокомерно заявлял, что России есть чем отбиться от любого врага, особенно в том случае, когда речь идёт не о пустяках, а о третьей мировой войне.

Сергей не разделял его энтузиазма, но всё же надеялся, что у американцев и китайцев хватит ума не начинать большой войны, как бы им того не хотелось. Америка и без войны была уже близка к финансовому краху и из-за того, что доллар постоянно падал, банкротилось всё большее и большее число компаний и даже государств. Многие российские компании, которые занимались импортом, тоже обанкротились, зато компания Сергея, которая и раньше не бедствовала, процветала и все их колбасные цеха и минизаводы работали в три смены. Особенным спросом пользовались мясные консервы и сгущёнка. Однако, это совсем не радовало Сергея, хотя это именно благодаря ему они были построены во многих городах на Северном Кавказе. Прибыли прибылями, а весь этот мировой напряг его удручал. Пока Сергей лежал в госпитале Бурденко, ему довелось насмотреться на раненых и он хорошо представлял себе, что будет твориться в госпиталях, если действительно начнётся третья мировая война.

Выключив будильник, Сергей понял, что уже не уснёт, но не торопился вставать. Вот если бы рядом лежала Вика, он немедленно вскочил и стал собираться на работу даже в том случае, когда в этом не было никакой необходимости. Он давно уже подметил за собой такую странность, — проводить с девушками вечер и ночь, это — пожалуйста! Но только не киснуть с ними в городе днём и особенно не попасть на такую байду, как шопинг, это было для него даже пострашнее, чем разборки с бандитами или того хуже с властями. Вот этого он действительно не мог перенести и даже в тех случаях, когда просила его проехать с ним по магазинам мать, а не Вика, всегда находил причину, чтобы откосить от этой повинности и прислать ей машину с водителем. Её это почему-то бесило и она всегда набрасывалась на него с попрёками, что он, дескать, не желает с ней общаться и это при том, что Сергей трижды в неделю регулярно приезжал к ним на ужин, а иногда и оставался ночевать в родительской квартире, хотя утром ему приходилось тащиться в центр с Юго-Запада, где он купил родителям новую квартиру.

Не понимал Сергей и того, что мать называла общением с ним, с чем он сталкивался тогда, когда по каким-нибудь причинам ему не удавалось откосить от ежемесячного марафонского забега по магазинам. Рассказы матери о том, что у какой-то там Валентины женился сын, у Зинаиды Михайловны родился внук, а у Петра Семёновича ещё случилось какое-то прибавление в семействе, его просто убивали. Но ещё больше его убивало то, что мать так и не научилась выбирать покупки и всё норовила обрадовать его какой-нибудь обновкой и это при том, что Сергей уже с четырнадцати лет сам зарабатывал деньги, а какое-то время даже кормил семью, когда отец и мать по несколько месяцев кряду не получали зарплату. Умом он понимал, что мать хочет, чтобы он тоже женился и ей было о чём рассказать своим сослуживцам в каком-то недобитом НИИ чего-то там связанного с углем, в котором трудился и его отец, но вот душа у него совершенно не лежала к семейной жизни.

Сергей вовсе не считал, что двадцать восемь лет это и есть тот самый возраст, когда мужчина должен жениться. Отец, женившийся на его матери на пятом курсе, не разделял его точку зрения и даже называл сына великовозрастным дурнем. Ссориться с ним по таким пустякам он не считал нужным, но ему всё равно было обидно выслушивать такое от человека, который так и не сумел ничего передать своим детям. Жалкая трёхкомнатная, малогабаритная квартира в Перово и паршивая восьмёрка, вот и всё, чего добился в жизни его отец, хотя и дослужился в своём НИИ до должности начальника отдела. В ответ на все нравоучения Сергей лишь посмеивался, всегда приезжал к родителям и сестре со здоровенными сумками, а уезжая оставлял матери и Татьяне по конверту с денежными купюрами. Единственное, чего он так и не сделал, так это не купил отцу «мерина», как он того хотел, а обошелся самым тяжелым, неповоротливым и прожорливым джипом «Шевроле-Сабурбан», который ему тогда попался, чтобы тот не очень-то лихачил. Ну, а ещё он наотрез отказался покупать машину сестре до тех пор, пока той не исполнится двадцать два года и постоянно требовал от родителей, чтобы те держали Татьяну на коротком поводке.

Сегодня был понедельник и скорее всего его ждали в офисе дела, он решил не спешить и всё же поспать до обеда. Если получится. Ему почему-то вообще не хотелось выходить в этот день из дома и он не понимал почему. Сергея ещё с вечера, как только он вошел в свою квартиру, терзала какая-то смутная тревога и он решил, что если его не хватятся, то не пойдёт на работу. Хотя спать ему не очень-то хотелось, он сделал над собой усилие и задремал, но через какое-то время телефон заиграл «Болеро», а это означало, что ему звонил не кто-то, а Егор, их генеральный директор. Сергей взял телефон и хмурым голосом буркнул:

— Ну, чего тебе, Егор? Шеф, я болею, устал, пьян в стельку и вообще меня только что убило током.

— Поднимайся, Серёга! — Услышал он в ответ громкий, нетерпеливый окрик — Я тебе с пятницы не могу дозвониться. Как только умылся, сразу же тебе позвонил.

По тону голоса Егора Сергей сразу же понял, что ему всё же придётся встать и немедленно ехать в офис, но тем не менее он попытался отбиться и спросил:

— Егор, а совесть у тебя есть? Извини, шеф, но я уже забыл, что такое выходные. Поэтому и выключил телефон.

Капитан запаса Егор Трофимов, с которым он познакомился в госпитале Бурденко, извиняющимся тоном сказал:

— Хотя совесть у меня всё же есть, Серёга, но это ничего не меняет и тебе светит сегодня лететь сначала в Краснодар, а оттуда ты машиной выедешь сначала в Пятигорск, к своим друзьям, а после этого в Нальчик. Так что не ворчи, а собирайся и срочно приезжай в офис. Наши партнёры наконец дозрели и поняли, что весь тот скот, который они выращивали для нас в горах, нужно забивать на мясо сейчас, а не ждать осени и я ещё в субботу отправил к ним на юга двадцать фур с жестью, специями, солью и несколькими варочными котлами. Тебе нужно будет срочно организовать там перевозку бычков, закатку мяса в банки и его переброску на наши склады. Возьмёшь с собой наличность, в евро народ пока что верит, и вылетишь туда с двумя ребятами.

Сергей сразу же повеселел. Он ещё три месяца назад доказывал своим партнёрам, что скотину нужно резать и закатывать в банки сейчас, а не ждать лета, когда она нагуляет вес на альпийских лугах. Тем более, что речь шла о годовалых бычках, а не о коровах. Почувствовав себя победителем, он бодро сказал:

— Хорошо, Егор, сейчас соберусь и приеду.

— Можешь не спешить, Серёга. — Успокоил его тот — Всё равно деньги привезут из банка только к одиннадцати часам.

Сергей взглянул на будильник. Было двадцать минут девятого, а потому он мог не только собраться, но и позавтракать. Он вскочил с кровати и бегом бросился в душ, а затем на кухню. Вот тут помощь Вики была бы кстати, но он и без неё пожарил себе яичницу с ветчиной, сварил кофе и даже выдавил большой стакан апельсинового сока, а после сытного завтрака занялся сборами в дорогу. Командировка обещала быть довольно продолжительной, не меньше двух месяцев. Поэтому он достал из шкафа большой кожаный баул и аккуратно сложил в него чуть ли не треть своего гардероба, из-за чего всё остальное, — несколько пар обуви на все случаи жизни, настоящие американские сигареты, несколько бутылок виски, ноутбук и прочую цифровую технику, чтобы не скучать в горах, уложил в дорожную сумку.

В половине десятого он спустился на лифте в гараж, расположенный под домом, забросил большую багаж в салон своего «Рейнджровера» и поехал на Покровку. Сегодня Сергею везло и не попав ни в одну пробку, он довольно быстро доехал до Покровки. Въехав во двор, он сразу же поставил джип так, чтобы кто-нибудь из коллег мог отогнать его в гараж. Через пять минут, одетый по-походному, в джинсы, свитер и лёгкую дублёнку, февраль в Москве в этом году выдался на редкость тёплым, а на югах его и вовсе ждала жара, он вошел в офис. Оставив баул у охраны, он прошел с дорожной сумкой на плече в лифт и через пять минут был уже в кабинете генерального директора. Там его уже ждали ещё двое партнёров по бизнесу. Четвёртый, Владимир, должен был скоро приехать из банка, а пятый, самый старший из них и потому Василий Петрович, ещё в воскресенье вылетел в Мурманск, закатывать в банки рыбу.

Сергей поздоровался с друзьями и не снимая дублёнки подсел к столу. Егор в честь его отъезда на Северный Кавказ выставил на стол бутылку коньяка и разлил его по бокалам. Они выпили и в ожидании своего главного бухгалтера принялись обсуждать ближайшие перспективы. Увы, но не своего бизнеса, а мировой политики. Егор почему-то решил спросить у Сергея:

— Серёга, как ты думаешь, чем всё это закончится? Неужели эти козлы действительно начнут третью мировую войну? Они что, не понимают, чем всё это закончится?

— Ты меня об этом спрашиваешь? — Изумился Сергей — Егорушка, это ты у нас офицер, а стало быть это мы должны спрашивать у тебя, чем закончится весь этот бардак! А ещё ты у нас гениальный директор, поэтому с тебя и весь спрос.

Егор криво усмехнулся, махнул рукой и сказал:

— Господи, Серёга, я всего лишь бывший командир роты, а ты у нас худо-бедно цельных два года в Лондон мотался, учился в школе бизнеса. Ты ведь у нас штатный аналитик, вот поэтому я и спрашиваю у тебя, что с нами теперь будет? Давай, парень, наберись духу и скажи, что ты обо всём этом думаешь.

Сергей вздохнул и ответил, пожав плечами:

— Ребята, я не хочу быть пророком, но всё действительно может закончиться очень плохо. Не дай Бог кто-нибудь пульнёт хоть чем-нибудь по Америке и тогда всё, кранты.

— Кому кранты, Серёга? — Не унимался Егор — Америке, Китаю или нам? И кто может пульнуть по Америке? Ты же не хуже меня знаешь, что реально Америке могут угрожать только Китай и Россия. Правда, Китай в гораздо меньшей степени. Наши ракеты точно не полетят в сторону Америки первыми, а раз так, то и американцам вроде бы будет не с руки бить по нам.

Сергей снова вздохнул и как-то неуверенно сказал:

— Ребята, мне почему-то кажется, кто бы не напал на Америку, в любой случае американцы обвинят в этом нас, но сначала нажмут на кнопку, чтобы посмотреть, чем мы им ответим. Америкосы не раздумывая жахнут по нам парой, тройкой ракет. Причём бить будут, как индусы и пакистанцы, не по большим городам, а по второстепенным целям. Так, от балды, нанесут удар в превентивных целях, ну, и ещё чтобы опустить нас при этом на какое-то время ниже плинтуса. Их расчёт будет простым, как угол дома, — не желая усугублять ситуацию, Кремль первым делом потребует объяснений, америкосы немедленно обвинят во всём своего президента и своих самых бесбашенных ястребов, сковырнут республиканцев, но итог всё равно будет для нас очень печальным. Тем более, что ударят они по нашим нефтедобывающим районам или нефтепроводам. Понимаете, им сейчас нужно как-то нас опустить и желательно сделать так, чтобы при этом навредить ещё и Западной Европе, а то ведь что получается, они столько нас гнобили, а мы не только не загнулись, но ещё и с колен поднялись. В общем всё это очень похоже на агонию.

— Стоп-стоп! — Воскликнул Дмитрий, который создал компанию вместе с Егором и Виктором — Что-то я не пойму тебя, Сергей Александрович. — То ты с пеной у рта доказывал мне пару месяцев назад, что экономическая масса Америки такова, что только за её счёт она может выехать из любого кризиса, а теперь, вдруг, говоришь, что это агония. Объясни.

Дверь кабинета открылась и в него вошел в сопровождении троих охранников, один из которых держал в руке большой кейс, Владимир. Увидев на столе початую бутылку коньяка, он сразу же обиделся и воскликнул:

— Что, трудно было меня подождать?

— А мы тебе сейчас штрафную нальём, Вовчик. — Поторопился успокоить его Егор — Что тебе в банке сказали?

Главный бухгалтер велел тому охраннику, в руках у которого был большой кейс, поставить его на стол и ответил:

— А что там ещё могли сказать? Обиделись, что мы взяли пять лимонов евро налом. Правда, всё же сказали спасибо, что я не завалился к ним без предупреждения, а ещё в пятницу позвонил. У них сейчас со всеми этими взлётами и падениями курсов валют полная запарка. Наличность они стараются никому не выдавать, но мы же для них всё-таки вип-клиенты. Ладно, Серёга, давай выпьем посошок и тебе пора ехать. Свою машину я оставил на улице рядом с аркой, так что сейчас доложу тебе денег рублями из сейфа Егора и поезжай в аэропорт, но сначала давайте всё-таки выпьем. Ну, удачи тебе, Серёга, и трудовых свершений.

Выпив ещё коньяка, Сергей взял свою сумку, в которую Владимир положил два миллиона рублей на мелкие расходы и попрощавшись с друзьями вышел из кабинета. Двое парней, которые были даже повыше его и пошире в плечах, вышли вслед за ним. Внизу один из них хотел было взять его баул, но Сергей не позволил. Хотя бы у одного из охранников должны быть свободны обе руки. Вместе с этими парнями, с которыми не раз и не два ездил в командировки, Сергей вышел из офиса и пошел через двор к арке. Был солнечный, не по зимнему тёплый, февральский день. Обогнув бело-красный полосатый шлагбаум, он вошел в длинный проход, но стоило ему сделать несколько шагов, как впереди всё потемнело, словно небо закрыли грозовые тучи, но Сергей не остановился и решительно двинулся вперёд, думая, что это была внезапно налетевшая метель, но когда сделал ещё несколько шагов, то увидел перед собой не улицу Покровку, а нечто совсем иное и потому пугающее.

Впрочем пугаться-то было не из-за чего, ведь это тоже была улица, но только не московская, а какая-то чуть ли не деревенская. Правда, посреди улицы были проложены трамвайные рельсы, но дома на противоположной стороне и стояли одноэтажные и они были Сергею хорошо знакомы. Увидев их, он вздрогнул от неожиданности, машинально попятился назад и обернулся. Сзади он увидел не московский двор их офиса, чистый и аккуратно прибранный, а какой-то совершенно другой, весь заставленный какой-то деревянной тарой и жутко замусоренный. А ещё с этого двора тянуло сильным запахом помойки и Сергей, поморщившись, пошел вперёд. Слева послышалось громкое дребезжанье. Это ехал трамвай. Когда он приблизился и Сергей увидел его номер и у него сразу же тревожно ёкнуло сердце — «Трамвай N 1. Мясокомбинат — Железнодорожный вокзал».

Впрочем, сердце у него ёкнуло не от того, что из Москвы его каким-то ветром занесло в Пятигорск, куда он должен был ехать после Краснодара. Куда больше его испугало даже не то, что он в один миг перенёсся с Покровки на улицу Теплосерную, что он сразу же определил как по номеру трамвайного маршрута, так и по домам напротив, мимо которых он неоднократно проезжал на автомобиле, а то, что какой-то мужик в трамвае читал газету «Известия». На первой полосе газеты он успел хорошо рассмотреть портрет Брежнева. Сергей огляделся по сторонам и увидев справа метрах в ста трамвайную остановку, уныло побрёл к ней, стараясь успокоиться.

Было тепло, что его вовсе не удивляло, ведь в Пятигорске в феврале месяце такое случалось куда чаще, чем в Москве. Тут Сергей мысленно крикнул: — «Стоп! Почему ты думаешь, что это февраль? Всё правильно, Серёга, это именно Пятигорск, вон и Машук видно справа, между домов и даже канатно-подвесная дорога работает. Февраль? Вполне может быть, вот только какого года? Судя по тому, что Васильевский остров ещё не застроен, я точно угодил в прошлое и дорогой Леонид Ильич ещё жив. Блин, какой же здесь теперь год и что мне делать? Чёрт побери, на хрена мне всё это сдалось и как я тут оказался?» Он дошел до остановки, поставил на лавочку баул, сумку, снял с себя шапку, расстегнул куртку и сел рядом с своими сидорами, которые ему так и не удалось сдать в багаж. Вспомнив о том, что по пути в офис выкурил последнюю сигарету и выбросил пустую пачку, он расстегнул дорожную сумку.

Первым делом его взгляд наткнулся на пачки тысячерублёвых купюр, которые здесь, похоже, не имели ровным счётом никакой ценности. Сергей затолкал их поглубже и достал из початого блока пачку «Кэмела», но не закурил, а достал из кармана дублёнки сотовый телефон, нажал на кнопку и даже не удивился, когда вместе логотипа «Мегафона» увидел надпись «Нет сети». Со смартфоном была та же самая песня. Обе эти штуковины можно было теперь смело выбросить в урну. Увы, но он мог использовать их только в качестве цифровых фотоаппаратов. Засунув смартфон в сумку, он так и поступил, сделав телефоном несколько снимков Горячеводска и старого моста через реку Подкумок. Огорчённо вздохнув, он достал сигарету и закурил, чтобы успокоиться. Мысли в его голове путались и скакали, словно антилопы в саванне. Больше всего Сергея терзала одна мысль, самая главная: — «Чёрт, и ведь вот что обидно, денег нет ни гроша!»

Вскоре к остановке подошел и сел рядом с ним какой-то парень лет тридцати на вид, одетый как-то очень уж неказисто, хотя на нём и был надет бурого цвета костюм и чёрная водолазка. Сергей в своих чёрных джинсах, дублёнке, мохеровом индийском пуловере и зимних кроссовках выглядел рядом с ним чуть ли не принцем. Парень, севший рядом, чутко повёл носом и спросил:

— Закурить не найдётся?

Сергей достал из кармана дублёнки пачку «Кэмела», протянул её соседу и молча кивнул головой. Тот вытащил одну сигарету и с уважением в голосе сказал:

— Ого, «Кэмел».

Улыбнувшись, Сергей вспомнил старый анекдот и пробормотал вполголоса, давая парню прикурить:

— Однако, я знаю, что это за зверь. Это кэмел, его курить надо. — Грустно усмехнувшись, он прибавил — Анекдот.

Парень коротко хохотнул и воскликнул:

— Про чукчу анекдот, однако!

Тут в голову Сергея пришла блестящая мысль и он спросил:

— Возьмёшь пару пачек «Кэмела»? Недорого отдам, по трояку. Хорошие сигареты, настоящие, американские, а не какое-то там фуфло. — Он чуть было не сказал, что покупал их даже не в магазине дьюти фри, а у знакомого оптовика, завозившего их из Штатов через Мексику и потому на пачках не было акцизных марок, но сдержался и лишь добавил — Бумажник где-то посеял. Нужно телеграмму домой дать, чтобы денег выслали.

Парень тотчас полез во внутренний карман пиджака за деньгами, а Сергей расстегнул сумку и прикрыв пакетом две банковские пластиковые упаковки с никому не нужными в брежневские времена российскими деньгами, достал две пачки сигарет. Парень тем временем протянул ему три купюры, одну красную и две потрёпанных, рыжих. Он, явно, претендовал на четыре пачки, смекнул Серёга, хотя не знал толком, какие они из себя, советские рубли и червонцы. Сигарет он взял с собой семь блоков, а потому решил не глотничать и достал ещё две пачки, после чего взял мятые купюры и засунул их в карман куртки-дублёнки.

Деньгами Сергей хоть немного разжился, а потому можно было начать думать о том, что делать дальше, ведь помимо того, что у него не было денег, он фактически не имел также никаких документов кроме тех, которые были датированы двадцать первым веком. В веке двадцатом это обязательно вызовет множество вопросов у первого же встречного. Причём вопросов крайне нежелательных. Вскоре подъехал трамвай номер четыре и он сел в него, хотя до центра города было идти пешком всего десять минут, но ему не хотелось тащиться по такой жаре с баулом в руке и тяжелой сумкой через плечо, да, ещё и в гору, а потому проехав всего две остановки и заплатив кондуктору за это аж целых три копейки, вышел из трамвая и направился к ресторану «Центральный». Есть ему не хотелось, но в нём он надеялся поправить своё финансовое положение. Сергей вошел в ресторан, подошел к гардеробу и достав из сумки два блока сигарет, положил их перед гардеробщиком и спросил равнодушным тоном:

— Возьмёшь?

Гардеробщик, сухонький мужичок кавказской наружности, дремавший на стуле, сразу же спросил:

— Пачом цена?

— Полтинник за блок. — Ответил Сергей.

Гардеробщику это не понравилось и он спросил:

— Пачом так дорого?

— А потом, что это американский «Кэмел», а не финский, понял, саксаул? — Передразнив гардеробщика, ответил Сергей и сделал вид, что хочет забрать сигареты.

Гардеробщик хищно осклабился и сказал:

— Дам восемьдесят пят.

Сергей подумал и согласился:

— А, хрен с тобой, давай.

Гардеробщик положил перед Сергеем зелёный полтинник, фиолетовый четвертак и красный червонец. Смахнув со стойки деньги, он достал из кармана джинсов бумажник и со вздохом вложил их в отдельный кармашек. На свои деньги, а это были как рубли, так и евро, он старался не смотреть, чтобы не злиться. Засунув бумажник в карман, он подхватил сумку и направился к выходу. Гардеробщик с каким-то возмущением окликнул его:

— Эй, слющай, пачему обед не кушаешь?

Поморщившись, Сергей ответил:

— Сам ешь вчерашние шашлыки, а я знаю здесь места, где кормят получше и причём недалеко отсюда.

Сергей снова дождался трамвая и поехал в нём по улице Кирова, которая на первый взгляд не очень-то и изменилась, но всё же была неузнаваема, хотя он был в Пятигорске всего каких-то полгода назад. В первую очередь ему бросалось в глаза то, что в городе, похоже, не было ни одной иномарки. Ещё его удивляло отсутствие многочисленных кафе на этой улице-бульваре и магазинчиков. Вскоре он подъехал к зданию главпочтампа и вышел из трамвая. С остановки он увидел большой плакат, висевший на здании дома быта. На нём были изображены на фоне кремлёвского дворца съездов двое жизнерадостных тружеников, а над их головами был начертан весьма забавный лозунг: — «Встретим XXV съезд КПСС ударным трудом!». Прочитав эту чушь, он мысленно воскликнул: — «Ни хрена себе! Это в какой же год меня закинула нелёгкая? Двадцать пятый съезд, когда же это было». Его внимание привлёк газетный киоск. Он подошел к нему, вытащил из кармана мелочь, протянул её пожилой киоскёрше и попросил:

— «Труд», пожалуйста.

Киоскёрша забрала с его ладони три копейки, протянула газету и спросила весёлым голосом:

— Лотерейный билет не желаете купить, молодой человек?

— В азартные игры с государством сам не играю и другим не советую, уважаемая. — Насмешливо отказался Сергей — Обдерёт. Как пить дать обдерёт. Вы мне лучше вот что скажите, где бы мне квартиру на месяц, другой снять? А уж я вас за это непременно отблагодарю, сударыня. Честное слово не обижу.

Киоскёрша посмотрела на Сергея испытующе и спросила:

— А вам как, отдельная нужна или комната с хозяйкой устроит? Отдельная будет дорого стоить.

— Дорого это сколько? — С улыбкой спросил Сергей.

Киоскёрша, которая, похожа, не надеялась решить свои финансовые проблемы таким образом, ответила со вздохом:

— Шестьдесят рублей. Зато квартира на втором этаже и с телефоном. Правда, квартира у меня однокомнатная, но очень уютная и ремонт в ней я недавно сделала. Это здесь недалеко, на улице Хетагурова, но вам придётся подождать ещё полчаса. С двенадцати до часа у меня будет обеденный перерыв. Тогда вы и сможете посмотреть квартиру.

Сергей понятия не имел, сколько стоило тогда снять квартиру в Пятигорске, но зато прекрасно понимал, что эта тётка точно не станет спрашивать у него паспорт, а потому облегчённо вздохнул и сказал весёлым голосом:

— Согласен, хозяюшка. Надеюсь постельное бельё у вас там найдётся или мне своё нужно будет покупать?

— Найдётся-найдётся. — Успокоила его хозяйка квартиры — И бельё, и посуда, и холодильник. Даже телевизор есть.

Кивнув головой, Сергей сказал:

— Хорошо. Тогда я посижу вон там, на лавочке. Газеты почитаю. Узнаю, что на белом свете творится.

Сергей дошел до лавочки, стоящей неподалёку, поставил на неё баул и сумку, но не стал садиться, а подошел к другому киоску, в котором торговали мороженным, и купил себе одно, самое дорогое «Батончик ленинградский», за двадцать восемь копеек. Мороженное оказалось очень вкусным, облитое шоколадом и обсыпанное ореховой крошкой. Он не спеша съел мороженное и закурил. Пока он покупал газету «Труд» и буквально на шармака, без малейших усилий и риэлтеров снял себе отдельную квартиру, ему удалось выяснить самое главное, он перенёсся из две тысячи десятого года в год одна тысяча девятьсот семьдесят шестой год, точнёхонько в понедельник первого февраля. Он ровным счётом не знал ничего о том, что произошло в том году и лишь припоминал, что вроде бы именно тогда Брежнев сменял Владимира Буковского, которому он был года три назад представлен в Израиле, куда ездил по делам компании, на какого-то Корволана.

Читать газету «Труд» Сергею совершенно не хотелось, его сейчас куда больше волновало совсем другое. Например, как он оказался в прошлом, перешагнув через тридцать четыре года и попасть в тот год, когда он ещё не родился. Ещё Сергея волновало, что ему делать в этом одна тысяча девятьсот семьдесят шестом году без документов, без денег и, наконец, без собственной крыши над головой. Да, и перспектива начинать всё с нуля не где-то, а в Советском Союзе во времена, как он припоминал, застоя, его тоже прельщала. С куда большей охотой он оказался бы сейчас в любой из стран Западной Европы, США или Канаде. Вот там бы с его знанием технологий бизнеса двадцать первого века он смог бы развернуться по крупному и запросто натянул бы нос даже Биллу Гейтсу, а точнее сам создал бы его «Майкрософт».

Каким-то образом Сергея не только перенесло в прошлое, но ещё и забросило на полторы тысячи вёрст от Москвы и это бесило его больше всего. Если бы та чертовщина, отправившая его в прошлое, сменила вектор движения и отправила бы его, скажем, в Швецию или Норвегию, он бы обрадовался этому намного больше. От горестных раздумий Сергея отвлёк женский голос:

— Пойдёмте, молодой человек покажу вам квартиру. Меня зовут Анна Семёновна, а вы кто будете?

Сергей подскочил, заулыбался и ответил:

— Сергей, Сергей Александрович Чистяков. Москвич. Приехал вот к вам в Пятигорск отдохнуть и заодно осмотреться, но крайне неудачно. В Минводах, в аэропорту я то ли потерял, то ли у меня украли бумажник с документами. Хорошо, что хоть второй, с деньгами, сохранился. Сейчас размещусь у вас и буду думать, что делать дальше.

Киоскёрша сочувственно всплеснула руками и воскликнула:

— Ой, батюшки, беда-то какая! Это кто же вас обворовал? Вам, Сергей, нужно немедленно обратиться в милицию. Неужели все-все документы пропали?

Сергей уныло кивнул головой и сказал:

— Все, Анна Семёновна, и паспорт, и военный билет, и водительские права. — Он хотел было сказать, что партбилет у него тоже накрылся, но передумал и прибавил — Только это ещё не факт, что их украли, но даже если и украли, то скорее всего тут же всё и выбросили. В общем завтра с утра я поеду в Минводы и постараюсь всё выяснить.

Анна Семёновна закивала головой и сказала:

— Ну, тогда дай вам Бог удачи. — И робко поинтересовалась у него — Сергей Александрович, а вы по какой части будете?

Сергей улыбнулся и подумав о том, что эту пожилую женщину, возможно, смущает его холёный вид и особенно серёжка с небольшим голубым брюликом в ухе, ответил с поклоном:

— Я работник культуры, Анна Семёновна, театральный критик по образованию, но режиссёр по призванию. В Москве, как вы сами понимаете, режиссёров и без меня хватает, но может быть мне повезёт в провинции. Хочу посмотреть на ваш театр, съездить в Ставрополь, в Нальчик. В общем я пока что не решил окончательно, куда именно перебраться.

Такой ответ полностью удовлетворил продавщицу газет и она, радостно заулыбавшись, воскликнула:

— Ну, так тем более Бог вам в помощь!

Мимо как раз проезжало такси и Сергей бросился его останавливать. Погрузив свои вещи в багажник, он усадил хозяйку квартиры вперёд и они поехали на улицу Коста Хетагурова. Сергей занёс вещи в квартиру, осмотрелся в ней и расплатился с хозяйкой. Та быстро спрятала деньги в кошелёк и облегчённо вздохнула. Похоже, что они ей были очень нужны, как, впрочем, и Сергею. Из квартиры он вышел вместе с хозяйкой и та, возвращаясь в свой киоск, показала дом, в котором жила. После этого он демонстративно пошел на почту, давать телеграмму в Москву и послонявшись там минут двадцать, отправился в то самое кафе в подвальчике, куда полюбил заходить через двадцать пять лет. В нём и в семьдесят шестом готовили очень вкусно, хотя в буфете не было всего того великолепия, которое появилось в конце двадцатого века и особенно в веке двадцать первом. Из-за того, что свиная поджарка была очень вкусной, на какое-то время Сергей, выпив с горя сто пятьдесят граммов армянского коньяка, на какое-то время забыл обо всех своих неприятностях.

Глава 2. Первые радости в прошлом

Сергей вернулся домой и первым делом стал разбирать свой баул. Он достал из него кашемировое демисезонное пальто, три костюма, упакованных в чехлы, они ещё не успели даже помяться, и повесил их в шкафу. Зато рубашки следовало погладить и он, с опаской покрутив в руках хозяйкин утюг, со вздохом достал из дорожной сумки свой вместе с тефлоновой тканью для глажки, хотя его утюг за триста евро, гарантировал, что рубашки не пострадают. Погладив четыре рубахи, которые сунул в баул чуть ли не комом, Сергей не стал распаковывать остальные и принялся раскладывать по ящикам все другие вещи. Ноутбук он положил на стол, но вытаскивать его из сумки не стал, а вот свою видеокамеру, видеоплеер с двенадцатидюймовым монитором и дюжину кассет с DVD-дисками спрятал в ящик стола.

Сидеть в квартире и смотреть телевизор ему не хотелось и он решил прогуляться и осмотреться в прошлом, о котором к своему стыду он знал не так уж и много, так самые общие сведения. Сергея не интересовала ни политика, ни коридоры власти. Он был прежде всего бизнесменом, а бизнес и Советский Союз эпохи застоя были так далеки друг от друга, что одно не видело другого даже в самый мощный телескоп. И всё-таки ему нужно было теперь как-то устраивать свою жизнь в этом мире. Поэтому Сергей решил одеться понаряднее и сначала прогуляться по городу, а затем, продав ещё пару блоков сигарет, деньги заканчивались, посидеть в ресторане и присмотреться к местному народу, чтобы найти солидных покупателей на массивную золотую, эксклюзивную цепь, такой же золотой браслет-цепочку, золотой «Ролекс» и свой перстень с бриллиантом на четыре карата.

В принципе продав всё то золото, что у него имелось, он вполне мог прожить какое-то время вполне безбедно, а покупатели на него в этом городе имелись. На Северном Кавказе, особенно в Кабардино-Балкарии, в те годы работало немало цеховиков. Поменьше, конечно, чем в Грузии, но всё же. Об этом ему рассказывали контрактники из местных, когда он служил в этих краях в две тысяче первом, две тысячи втором году. Да, и позднее, когда он приехал в Пятигорск к своему дружку налаживать деловые контакты, он не раз слышал, что когда-то цеховики здесь крутились не в пример нынешним бизнесменам. Оспаривать их у него не было никаких оснований, но теперь у него появилась возможность выяснить, так ли это было на самом деле.

Надев тёмно-серый костюм с голубой однотонной рубашкой и повязав свой оксфордский галстук оксфордским же узлом, заколов его массивной золотой заколкой с тремя голубыми бриллиантами, Сергей надел на безымянный палец гайку с брюликом и посмотрелся в зеркало. Оно отразило молодого, элегантно одетого блондина ростом метр восемьдесят пять, широкоплечего и атлетически сложенного, русоволосого, с довольно симпатичной физиономией. Подумав о том, что кому-то из местных, особенно жителей пресловутого Горапоста, захочется его пощипать, Сергей достал из потайного отделения своего американского кожаного кофра пистолет «Кольт», стреляющий резиновыми пулями, но немного подумав, положил его обратно.

Егор Трофимов, с которым он работал вот уже восемь лет, заразил его восточными единоборствами, а потому уж с кем-кем, а двумя, тремя пятигорскими армянами он точно сможет справиться даже не доставая ствол. Зато если его заметут с американской пушкой, пусть и стреляющей резиновыми пулями, да, ещё и без документов, то ему будет очень трудно объяснить ментам, кто он и откуда. Увы, но позвонить в Москву, чтобы попросить знакомых ментов, прокурорских или фээсбешников помочь ему разобраться с кем-либо, он сможет только через тридцать лет или не сможет, если его жизнь продолжится с одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Поэтому Сергей, подумав, снял с руки перстень, а с галстука заколку и спрятав всё, надел тёмное, синевато-серое пальто тонкого кашемира.

Уже у самой двери он вспомнил о своём самом главном пятигорском друге и партнёре — Димке, с которым вместе служил во Владике. Даже не столь о нём, сколько о его родителях, которые работали в компании своего сына. Точнее о его матери, Елене Викторовне и о том, что она когда-то заведовала на Нижнем рынке комиссионным магазином. Сергей широко заулыбался и вернулся в комнату. Достав самый большой из всех полиэтиленовых пакетов, он положил в него сначала простенькие, но зато новые, в целлофане, кроссовки «Адидас», такие же новые джинсы, китайский «Райфл», и три рубашки, одну джинсовую, а две вельветовые. Всё эти вещи были в упаковках, их купила ему мать и он взял это барахло самого дикого фасона только для того, чтобы основательно изодрать его в горах и поскорее выбросить. Подумав немного, он бросил в пакет ещё и упаковку с полудюжиной носок «Ла Коста», ещё не распечатанную коробку с одеколоном «Фаренгейт» и вспомнив о том, что Володя, отец Димы, заядлый курильщик, положил сверху блок «Кэмела».

Даже не пытаясь мысленно прикинуть, что всё это могло стоить, Сергей вышел из дома и пошел к Нижнему рынку искать комиссионку. Её он нашел не сразу, а вот Елену Викторовну узнал моментально и даже не удивился тому, какой красавицей ты оказалась. Жалея о том, что не купил цветы, он постоял несколько минут разглядывая вещи, повешенные на стене и выложенные на прилавок, думая про себя: — «Да, прав был тот старый хрен, который сказал, что Советский Союз победили не ракетами, а джинсами». Как только Димкина мать, которая, явно, была в положении, но носила не друга Сергея, а его старшую сестру, поговорила с какой-то покупательницей, он подошел к прилавку и негромко поприветствовал молодую женщину:

— Леночка, здравствуйте. Вы не уделите мне несколько минут? Меня зовут Сергей и мне очень нужна ваша помощь.

Елена Викторовна улыбнулась и ответила:

— Здравствуйте, Сергей. Откуда вы знаете моё имя. Вроде бы я никогда не встречала вас раньше. Вы москвич?

Сергей заулыбался и подумал про себя: — «Нет, Елена Викторовна просто форменный Штирлиц. Она снова, как и тогда, в две тысячи первом, сразу же узнала во мне москвича». Сказать ей правду он не мог, а потому начал вдохновенно врать:

— Леночка, вас мне в точности обрисовал один мой знакомый, вот только он почему-то поскупился и не сказал, насколько вы красивы. Его зовут Славик и он как-то сдавал вам какую-то вещь и сказал мне, что с вами можно договариваться. Тут у меня есть с собой кое-какие вещицы, которые мне не нужны, но всё дело в том, что мне срочно нужны деньги. Посмотрите на них.

Елена Викторовна улыбнулась, кивнула головой и сказала:

— Хорошо, Сергей, давайте пройдём в мой кабинет.

В крохотном кабинете Сергей первым делом усадил Димкину мать за стол, после чего достал сигареты и шепнул:

— Это маленький презент для Володи. Насколько мне известно вы тоже курите, но сейчас вам этого делать нельзя, это может плохо отразиться на вашей дочери. Правда, если вам очень уж сильно захочется курить, то лучше сделать пару затяжек «Кэмела», чем курить «БТ» или «Золотое руно».

Глаза у Елены Викторовны округлились и она спросила:

— Откуда вы знаете о том, что я люблю «Золотое руно»? Ну, про Володю я молчу, про него вам мог рассказать Славка, но только не про «Золотое руно».

— О, Леночка, вы мне не поверите, но я ясновидящий. Не всегда, конечно, но иногда я очень ясно вижу, кто находится рядом со мной и что этого человека ждёт в будущем. Ваше будущее видится мне вполне счастливым и безоблачным. Этим летом, в конце июня, у вас родится дочь и вы назовёте её Лидой, но чтобы окончательно вас обезопасить, я предлагаю вам отдать матери на несколько месяцев вашего пекинеса Чарли. Иначе в конце мая, когда вы будете держать его на руках сидя в кресле, эта злобная, гавкучая псина искусает вам весь живот. Так он отреагирует на то, что Лидочка начнёт ворочаться у вас в животе. Поэтому вам лучше уже сейчас отправить Чарлика в ссылку.

Рассказывая о том, что произойдёт с Еленой Викторовной, Сергей быстро выложил на стол свои вещи. Его слова очень сильно подействовали на женщину и она воскликнула:

— Сегодня же попрошу Вовку отвезти Чарлика к маме. Это паразит уже трижды рычал на меня. — После этих слов Елена Викторовна быстро осмотрела вещи, особенно её внимание привлёк одеколон, толкнула дверь и позвала продавщицу — Валя, срочно сними кассу и зайди ко мне. — После чего сказала — Сергей, если вы не будете против, то я возьму у вас всё это за девятьсот пятьдесят рублей. Сейчас у нас в кассе есть рублей семьсот, а остальное вы сможете забрать или перед закрытием, или завтра с утра. — Улыбнувшись, он пояснила — У моего Вовки в мае день рождения и я как раз мечтала ему подарить хороший одеколон, но деньги у меня дома.

Пришла Валя и принесла деньги, семьсот сорок рублей. Она отдала их Елене Викторовне и как только вышла, Сергей снял с руки свой браслет, изготовленный в Италии на заказ, и спросил:

— Леночка, а эту вещицу вы сможете пристроить? Честное слово, я даже не знаю, сколько она стоит, но весит он сто двадцать пять граммов. Золото семьсот пятидесятой пробы, красное и желто-зелёное. Изготовлен в Италии.

— Ой, я даже не знаю, Сергей! — Воскликнула Елена Викторовна прижав руки к щекам — А красивый-то какой. Вы знаете, Сергей, я попробую. Покажу его Марату, директору рынка. Вы можете оставить мне браслет?

— Запросто! — Воскликнул Сергей — Ваши комиссионные, Леночка, двадцать процентов. Можете не торопиться с браслетом, а если кого-то это заинтересует, то я могу предложить ещё и цепь к нему. — Сергей просунул палец под воротник рубашки и показал заведующей комиссионным магазином цепь — Она весит сто девяносто пять граммов. Правда, ценным здесь является не само золото, а работа ювелира Фабио Лоренцетти. Это эксклюзивный гарнитур для очень состоятельных господ.

Положив деньги в бумажник, а в руку Елены Викторовны вложив золотой браслет и сорок рублей, Сергей вежливо поклонился и вышел из её кабинета. У него сразу же отлегло от души. По крайней мере на ближайшие дни никаких проблем с деньгами у него точно не будет, а там может быть он и скинет цепи. Свою прогулку по Пятигорску он начал с того, что купив возле Нижнего рынка три большие, бордовые гвоздики, в гастрономе коробку конфет, снова подошел к киоску «Союзпечати» напротив главпочтампа и сделал презент Анне Семёновне, чем привёл её в полное изумление. Женщина не сразу узнала его в позолоченных очках с дымчатыми стёклами, а узнав очень обрадовалась и немедленно предложила ему купить журнал «Америка». Сергей улыбнулся, отрицательно помотал головой и сказал:

— Нет, меня это не интересует, Анна Сергеевна. Был я пару раз в Нью-Йорке и один раз в Лос-Анжелесе по делам и мне там не очень понравилось. Это не Рим и тем более не Венеция. Оставьте журнал лучше для какого-нибудь другого покупателя.

Купив себе мороженное, он пошел в сторону Цветника, с любопытством разглядывая прогуливающихся по бульвару людей. Он уже успел заметить, что их одежда не отличалась ни особым шиком, ни высоким качеством, но и убогой, как об этом любили говорить, вспоминая о советском прошлом, некоторые журналисты, российские и западные, назвать её тоже было нельзя. Зато девушки в Пятигорске были очень красивые, пускай и не модно одетые. Они запросто дали бы сто очков форы парижанкам любой эпохи. Красивые лица, широкие улыбки. Сергей шел, ел мороженное и улыбался всем девушкам подряд, незаметно фотографируя самых красивых из них своим дорогим, жутко навороченным телефоном «Нокиа-7500» в элегантном чёрном, с позолотой, корпусе. Хотя он и имел тонкий корпус, камера у него была, что надо, на шесть мегапикселей.

Внезапно на дороге справа, немного впереди резко остановились синие «Жигули» и из них выскочил тот самый парень, с которым он повстречался на трамвайной остановке и замахал ему рукой. Сергей напрягся, но быстро расслабился, увидев, что парень широко улыбается, и тоже улыбнулся. Любитель «Кэмела» приблизился и протягивая руку представился ему:

— Меня зовут Виктор. — Сергей пожал руку и представился, назвавшись на этот раз референтом союза театральных деятелей из Москвы, из-за чего Виктор тотчас воскликнул — А, ну тогда всё понятно, а я сначала подумал, что ты фарцовщик. Послушай, Серёга, тут вот какое дело, у нашего начальника завтра день рождения, а он, как увидел у меня пачку «Кэмела», так весь и затрясся. Извини, но я видел, как ты заходил в ресторан «Центральный», а потому тут же метнулся к Ашоту, но тот уже перепродал твоё курево. У него всего пять пачек осталось, да, и продаёт он их не по тем ценам, по которым их могут курить следаки прокуратуры. Слушай, у тебя, случайно, не осталось сигарет. Мы с ребятами из следственного отдела скинулись и хотим купить пару блоков для шефа. Сам понимаешь, начальству нужно угождать. Если у тебя ещё остался «Кэмел» может быть выручишь?

Сергей, понимая, что с прокурором лучше не ссориться, улыбнулся и добродушно сказал:

— Начальству нужно не просто угождать, Витёк, а любить его, тешить и холить, чтобы оно мирно спало и не рычало. У меня как раз завалялось два блока, но это последние. Правда, у меня есть ещё пузырь виски «Блэк лейбл». Могу уступить. Ты же знаешь, что меня бомбанули и я сижу без бабок.

Следователь прокуратуры почесал затылок, достал из кармана несколько купюр и со вздохом сказал:

— Серёга, у меня всего сто пятьдесят карбованцев.

— Пойдёт. — Успокоил его Сергей — Только давай так договоримся, где ты меня взял, туда и доставишь. Поехали, я тут неподалёку снял квартиру. Посмотрим, что ещё можно будет задарить твоему шефу. У него как дела со зрением?

— Да, вроде бы нормально. — Ответил Виктор взяв из его рук пакет с сигаретами и направляясь к машине — Без очков ходит.

Сергей рассмеялся и воскликнул:

— Ну, тогда я через тебя задарю ему хорошие очки от солнца. Есть у меня ещё одни, ничуть не хуже этих. Американские, «Макс Мара». Сами собой темнеют на солнце. — С трудом втиснувшись в «Жигули», которые после «Рейнджровера» показались ему камерой пыток, он поинтересовался — Слушай, Виктор, скажи честно, у меня есть хоть какие-то перспективы найти хотя бы документы? Про деньги я уже и не говорю, чёрт с ними.

Следователь честно сказал ему:

— Глухо, как в танке, Серёга. Тем более, если тебя подломили в аэропорту. Нет, я, конечно, звякну куда надо, но поверь, надежды нет никакой. Так что придётся тебе завтра заехать ко мне на работу, мы смотаемся на Рубина и там тебе выпишут справку, чтобы ты потом смог в Москве получить паспорт и что там у тебя ещё спёрли. Военный билет, наверное?

— Да, и ещё водительские права вдобавок ко всему вместе с техпаспортом на «Волгу» и загранпаспортом. — Стал врать напропалую Сергей, понимая, что справку ему выпишут только на паспорт — Такая вот невезуха получилась у меня. Только прилетел в Минводы, нет чтобы сразу ловить такси и ехать в Питер, так я, сдуру, в здание аэропорта пошел. Посмотреть расписание на Краснодар и Сочи, вот и посмотрел на свою задницу. Лучше бы я к вам поездом поехал. Хлопот теперь будет месяца на три.

Виктор покивал головой и подтвердил:

— Да, не повезло тебе. Полный джентльменский набор. Паспорт это ещё ерунда, в Москве тебе новый быстро выпишут, а вот за утерю загранпаспорта могут и вздрючить. Надеюсь, что это был хоть красный паспорт, а не синий, мидовский? И на хрена ты его только взял с собой, Серёга? Ты что, маленький что ли?

Сергей притворно вздохнул и пожал плечами. Виктор быстро доехал до дома, в котором он снял квартиру, но заезжать во двор не стал. Поэтому он поднялся в квартиру без него и вскоре спустился вниз, держа в руках картонную коробку с виски, к которому он привык, а также футляр с очками и ещё пьезоэлектрическую зажигалку с фонариком. Протягивая всё Виктору, он сказал, указывая на зажигалку:

— Это тебе. С фонариком. Батарейка быстро сдохнет, зато ей кремни не нужны. Если не брешут, на двадцать пять тысяч вспышек хватит, только и знай, что газом заправляй. Пьезоэлектрическая и на ветру не гаснет потому, как с калильной сеткой вроде бы. В общем отличная зажигалка. У меня такая же.

Виктор включил фонарик, посветил им себе под ноги, потом прикурил сигарету, прислушался к лёгкому свисту пламени зажигалки и с удивлением в голосе спросил:

— Серёга, откуда у тебя такая атомная зажигалка? Никогда ни о чём подобном не слышал. Пьезо ладно, это ещё понятно, но она же свистит, как реактивный двигатель.

Сергей ухмыльнулся и ответил:

— Был в Штатах в прошлом году, купил в Нью-Йорке, на Махеттене. Там есть один небольшой магазинчик на Либерти Стрит, где торгуют всякими новинками. Вот там я эту зажигалку и купил. Их японцы делают, но небольшими партиями.

— А, ну, раз японцы, то тогда всё ясно. — Ответил Виктор и засунул зажигалку в нагрудный карман пиджака — Японцы они такие. У моего друга магнитофон японский, «Акай» называется, знатная, скажу я тебе, штука. Слушай, как же тебе в Штаты удалось прорваться. Родители помогли?

— Нет, я сам пробился. — Сказал Серёга ругая себя за то, что вспомнил о своей поездке в Америку — Понимаешь, я хорошо знаю английский, итальянский и испанский языки, вот меня и посылают время от времени в командировки. В нашем союзе хотя и театральные деятели, долбаки все редкостные, ни в языках не рубят, ни в контрактах, вот меня и посылают время от времени за рубеж договариваться на счёт возможных гастролей. Сначала я еду, вроде как на разведку, а потом уже эти старые пердуны на крыло встают. Им, как ты понимаешь, весь почёт и слава, а мне всё остальное. Ну, а помимо языков, у меня к ним талант с детства, мне ещё моя служба в погранвойсках помогла и то, что родители у меня работают всё же не дворниками. Ну, поехали что ли, Виктор. Я тут тебе черкнул свой пятигорский телефон, так что если наклёвывается какое-нибудь мероприятие с шашлыками, то поставку чая в стеклянной таре я беру на себя.

Виктор взял листок бумаги и воскликнул:

— Отлично! Мы как раз собираемся в воскресенье в горы съездить, на шашлыки. В Домбай, вот держи мою визитку, только здесь мой рабочий телефон. С утра и часов до десяти, одиннадцати меня легко застать на работе, а домашнего у меня нет. Так легче жить, никто не звонит по ночам, а ехать за мной на Слободку никто не хочет и днём. А за твой подарок шефу отдельное тебе спасибо, Серёга, может быть он теперь будет не так сильно к нам, следакам, приглядываться. Это ты верно заметил, если начальство не тешить и не холить, оно действительно рычать начинает со сранья. — Следователь прокуратуры быстро довёз Сергея до Цветника и когда он выходил из машины, громко сказал ему вслед — Да, вот ещё что, Серёга, если, вдруг, в ресторане или где-нибудь ещё к тебе кто-либо прицепится, ты того, не стесняйся, сразу сунь ему под нос мою визитку. Меня в городе каждая собака знает.

Сергей демонстративно взял под козырёк и широко улыбнулся. Знакомство с работником прокуратуры, да, ещё и старшим следователем, как он успел прочитать на визитной карточке, отпечатанной методом шелкографии, ещё никому не помешало. Теперь, когда у него в бумажнике лежали не красивые фантики, а пусть и простенькие на вид, но тем не менее настоящие деньги, жить стало лучше и даже веселее. Он приосанился и с горделивым видом, по прежнему широко улыбаясь, пошел в сторону грота Дианы. Было три часа сорок минут пополудни и Сергей тешил в душе надежду, что ему в этот солнечный, яркий и тёплый денёк повезёт и он познакомится с какой-нибудь девушкой раньше, чем у него начнётся жестокий приступ сперматоксикоза. Кто-то называл его кобелём, кто-то Казановой, но сам он считал, что так они и должно быть в двадцать девять лет.

Время от времени Сергею попадались на пути женщины, но все они были в основном бальзаковского возраста и потому он лишь улыбался им и не делал даже малейших поползновений к тому, чтобы познакомиться. Курортный роман дело известное, лёгкое и совершенно мимолётное, ни к чему не обязывающее, но ему хотелось: во-первых, чего-то красивого; во-вторых, совершенно нового; и, в-третьих, долгоиграющего, но чтобы уже сегодня это было подано в постель и ради чего будет не лень смотаться рано поутру на рынок, чтобы было чем накормить после утреннего променада в постели. Больше всего в снятой квартире ему понравилась большая софа и Сергею очень хотелось поскорее испытать её в настоящем деле.

Поднимаясь по ступенькам он дошел до знаменитого пятигорского орла питающегося змеёй, но так и не встретил на своём пути ничего примечательного. Возле орла скучал фотограф, который тотчас предложил Сергею свои услуги и он, вальяжно кивнув ему головой, поднялся повыше и принял возле изваяния небрежно артистическую позу. Поднимаясь к орлу, Сергей увидел, что на некотором отдалении от скульптуры, в китайской беседке стоит очень милая девушка. Волосы этой стройной особы, а ничего, кроме её фигурки, задрапированной в приталенное полупальто, он разглядеть не смог, сверкали красной медью. Поэтому быстро расплатившись с фотографом, он бросился к китайской беседке буквально бегом, хотя путь туда был неблизким. Зато когда он сбегал вниз по ступенькам, ему попалась под руку бабушка с девятью гвоздиками в руках. Сунув ей четвертак, Сергей чуть ли не выхватил у предприимчивой, так вовремя подошедшей старушенции цветы, снял очки и помчался вверх по дорожке так, словно попутно он снял с кота его сапоги-скороходы.

К китайской беседке Сергей примчался вовремя. Девушка оставалась на месте и, вообще, похоже вовсе не собиралась никуда уходить. Она присела на перила и смотрела на Эльбрус. Воздух был на диво прозрачен и было видно не только его двуглавую вершину, но и зубцы Большого кавказского хребта. На ближних подходах к предмету своего вожделения Сергей сделал несколько дыхательных упражнений по всем правилам цигуна, достал из кармана свой мобильник, спрятал цветы за спину и стал медленно, словно тигр к антилопе на водопое, подкрадываться к девушке, профиль которой был просто божественно красив. На вид ей было не более двадцати пяти лет, что Сергея более, чем устраивало. Она была довольно высокого роста и имела очень стройные ножки, которые позволяла лицезреть довольно короткая синяя юбка. Одета девушка была довольно просто, но опрятно и изящно, но самое главное у неё были просто шикарные каштановые волосы и лицо настоящей богини.

Сергей, обутый в мягкие полуботинки, ступал по камню горы Горячей практически бесшумно, как это и полагалось матёрому пограничнику, имевшему опыт боевых действий в горах. Он не торопился, а девушка, явно, никуда не спешила и потому ему удалось отснять небольшой видеоролик во время своего приближения к объекту грядущего домогательства. Девушка почувствовала его присутствие только тогда, когда он подошел к ней практически вплотную и крупным планом снимал на видеокамеру её лицо. Она медленно повернулась к Сергею и уставилась на него своими большими, зелёными глазами. Бизнесмен-пограничник, зажавший телефон в своём кулаке так, что его было почти не видно, прижав кулак к груди не выключая камеры бархатистым баритоном спросил:

— Леди, простите меня, пожалуйста, вы случайно не ждёте здесь никакого принца на горячем белом скакуне?

Девушка громко рассмеялась и воскликнула:

— Нет! Ничего подобного я на горизонте не наблюдаю! Я просто пришла сюда, чтобы посмотреть на закат солнца.

Смех этой красавицы ударил Сергею в уши серебряными колокольцами и он, медленно опускаясь на одно колено, плавно протянул ей гвоздики и чуть понижая голос продолжил, от волнения перейдя почему-то на английский:

— Моя прекрасная, несравненная леди, — После чего завершил начатую фразу уже по-русски — Позвольте мне представиться вам, — Сергей Чистяков. Несколько минут назад я увидел вас от той птицы, возле которой меня запечатлел на память какой-то абрек, сорвался с места и помчался сюда, словно арабский скакун. Честное слово, Валерий Борзов просто отдыхает, но оно и понятно, ведь я мчался сюда, словно ветер, мечтая познакомиться с вами, прекрасная богиня. По пути я даже ограбил цветочный киоск. Ну, разве мой забег по пересечённой местности не внушает вам никакого уважения ко мне? — Снова перейдя на английский, Сергей закончил свой пылкий пассаж — Имя, назовите ваше имя, небесное создание, и я уже буду счастлив.

Девушка смущённо опустила свои смеющиеся глаза и тихим голосом ответила Сергею:

— Меня зовут Юля. — И тут же воскликнула — Встаньте с колена, Сергей, вы перепачкаете себе брюки!

— О, брюки это пустяки, Юлия! — Радостно воскликнул в ответ Сергей, но всё же быстро вскочил — Давайте смотреть на закат вместе! Сегодня он будет на редкость красивым. Как в тропиках.

Девушка взяла протянутые ей гвоздики и с опаской поглядывая на сотовый телефон с выдвинувшимся вперёд объективом, удивлённо спросила:

— Ой, что это у вас зажато в кулаке, Сергей?

Засунув телефон во внутренний карман пиджака, Сергей махнул рукой и беспечно сказал:

— Да, это так, пустяки, карманный калькулятор. Я как раз учил фотографа устному счёту, когда увидел вас, ну, и как зажал его в кулаке, так и не выпускал, пока бежал к вам.

Юля счастливо засмеялась и спросила:

— Вы действительно бежали до сюда от орла? Нет, вы меня обманываете, вы ведь даже не запыхались.

— Юлечка, когда я служил в погранвойсках, то мне приходилось и не так бегать. Прыгал с камня на камень, как архар, и не с калькулятором в одной руке и цветами в другой, а с полной выкладкой и калашом в руках. Уж если я вас с чем и обманул, так это с цветами. Никакого киоска я, разумеется, не грабил, а просто купил эти гвоздики для вас у какой-то бабули. — Сергей быстро снял с себя пальто, сложил его вдвое, постелил на перила беседки, а затем без предупреждения стремительно подхватил девушку на руки, усадил её на перила лицом к закату, после чего моментально сел рядом и деловито сказал — Теперь нам будет удобнее наблюдать за закатом солнца, моя прекрасная леди. Эх, жаль только, что здесь нет никакого ворота, чтобы побыстрее организовать закат солнца вручную.

Несколько погрустневшим и даже чуть обиженным голосом девушка со вздохом поинтересовалась:

— Вы торопитесь куда-то, Сергей?

— Я? Тороплюсь? — Изумлённо воскликнул тот в ответ — Нет. Лично я нахожусь в отпуске и никуда не тороплюсь. Просто сразу после того, как солнце опустится за горы, я поведу вас в самый лучший ресторан и мы там с вами поужинаем. Поэтому мне и хочется немного поторопить солнце. Мне, конечно, как и вам, тоже очень нравится наблюдать за закатом солнца, но если бы мы делали это сидя вдвоём за столиком в ресторане на Таити, там есть просто чудесные рестораны с широкими верандами, с которых видно, как на пляж мерно накатывают океанские волны, подбираясь к пальмам, тогда это было бы вдвойне приятнее. Пить дайкири с вами и смотреть на закат солнца. Но, увы, за неимением в Пятигорске океана и пальм, мы сначала посмотрим на закат солнца здесь, а потом пойдём в ресторан «Машук» и там поужинаем. Дайкири нам, увы, там не подадут, но зато шампанское у них точно найдётся, а к нему чёрная икра за неимением устриц.

— А вы действительно бывали на Таити, Сергей? — Завороженным голосом спросила его Юля.

— Ага, мы в позапрошлом году встречали там новый год почти всей нашей компанией. — Беспечно ответил Сергей и чуть не укусил сам себя за язык — Юлечка, мне приходится часто бывать в загранкомандировках. Эх, жалко я не захватил с собой своих фотографий. За восемь лет где мне только не пришлось бывать, но всё же по России мне приходилось мотаться всё же чаще. У меня в году на разъезды иной раз почти по полгода уходит. Благо, что все командировки не слишком долгие, три, четыре дня максимум, на самолёт и домой. Иной раз, особенно если приходится летать далеко, только в самолёте и отоспишься. Если дадут, конечно. Иной раз приходится летать с таким народом, что хоть выпрыгивай из самолёта и иди по облакам пешком. Юлечка, а вы здесь живёте или тоже приехали отдохнуть?

— Вообще-то я здесь живу, Серёжа, но сейчас отдыхаю. — Ответила девушка — У меня как раз именно сегодня начался отпуск. Жалко, правда, что мне дали его зимой. Я работаю…

— Стойте! — Воскликнул Сергей — Я сейчас сам угадаю, где вы работаете, а работаете вы, Юля, бортпроводником, то есть стюардессой и летаете, наверное, на «Ту-154». Впрочем, на чём у нас ещё можно летать. Хотя нет, самолётов у нас много, вот только летать на них… Бр-р-р, лучше уж поездом ездить. Извините, что я так говорю, Юлечка, но у нас кроме «Ил-62» и «Ту-144» нет больше ни одного самолёта, который можно было бы сравнить с «Боингами» и «Айрбасами». Ещё раз прошу вас великодушно меня простить, но я человек испорченный буржуйскими самолётами и их сервисом.

Юля не обиделась, а спокойно кивнула головой и сказала:

— Ну, если бы у нас не устанавливали кресла в салонах в уплотнённом порядке и строили широкофюзеляжные самолёты, то всё было бы нормально. А ведь вы правы, я действительно стюардесса. Как вы об этом догадались?

Сергей вежливо поклонился девушке, а затем нежно обнял её за плечи, слегка прижал к себе и провёл рукой по бедру, лишь слегка затянутому синей тканью, объясняя причину своей исключительной проницательности и этого нескромного жеста:

— Юлечка, на вас надета форменная юбка и ещё я вижу, что вы одеты в форменную блузку. Вам не хватает только приталенной синей шинели и пилотки, чтобы все вокруг видели, что здесь сидит королева «Аэрофлота». Или принцесса? Вы ведь не замужем, Юлечка? Не в моих правилах ухаживать за замужними девушками и тем более добиваться их благосклонности.

Девушка слегка прижалась к Сергею и ответила:

— Нет, Серёжа, я не замужем. А вы, случайно, не женаты?

Сергей заглянул ей в глаза и ответил:

— Ни в коем случае, Юлечка! Я холост и в настоящее время моё сердце совершенно свободно от каких-либо привязанностей.

Он нежно привлёк к себе девушку, и пристально глядя ей в глаза, поцеловал. Та тоже какое-то время смотрела в его глаза, а потом медленно опустила веки. Сергей расстегнул пуговицы её полупальто и его рука стала мягко и нежно ласкать большие и упругие груди девушки, то опускаясь до талии, то поднимаясь вверх. Лишь дважды или трижды он провёл рукой по её бедру, но под юбку запускать её не стал. Когда поцелуи Юли сделались более страстными, Сергей посадил девушку к себе на колени и крепко обнял. Дыша глубоко и взволнованно, он тихо сказал:

— Юля, ты самая прекрасная девушка на свете.

— Ты тоже очень красивый парень, Серёжа. — Ответила ему девушка и, вдруг, спросила — Но почему ты носишь в ухе серёжку? Никогда не видела мужчин с серьгой в ухе.

— О, милая, серьга в ухе парня может означать только три вещи. Либо этот парень последний казак в роду, либо он совершил кругосветное путешествие на паруснике, либо он просто гей. Я хотя и не последний казак в роду, всё же не гей. Просто я как-то раз вместе со своими друзьями по Оксфорду выиграл регату на восьмёрках распашных, это такие лодки, и мы всей командой решили, что в честь этого события нам нужно не только носить одинаковые галстуки и заколки, но и пробить себе уши, как если бы мы сделали кругосветку. Ну, а если посчитать, сколько я налетал на самолётах, то за мной можно записать пять кругосветок.

Девушку его ответ заинтриговал и она спросила:

— А кем ты работаешь, Серёжа?

Загадочно улыбнувшись, он ответил:

— Есть у нас в стране такая хитрая контора при министерстве культуры, союз театральных деятелей. Вот в ней-то я и работаю референтом. Когда-то, после армии, я учился в Гиттисе, на искусствоведческом, но бросил его после третьего курса и пошел работать туда. Сразу референтом. Я хорошо знаю языки. Ну, а потом стажировался в Оксфорде. В общем мотаюсь по миру и готовлю почву для гастролей Большого театра, симфонического оркестра и других коллективов, а вообще-то я мечтаю стать режиссёром, но поскольку на него тоже нужно учиться, а я для этого уже староват, мне всё-таки скоро тридцатник стукнет, решил подкрасться к Мельпомене сзади, то есть через провинцию. Ну, а для этого нет ничего проще, чем накатать пьесу и поставить её в каком-нибудь провинциальном театре.

Сергей врал, как никогда вдохновенно, но Юле его враньё нравилось и под его бархатистый, мягкий тенор они посмотрели на закат солнца, после чего девушка спросила его:

— А мы точно пойдём сейчас в ресторан?

Сергей немного отодвинулся в сторону, подтянулся на декоре и ловко соскочил на пол беседки, после чего подхватил Юлю на руки, покружил её немного и поставив на ноги сказал:

— Точнее не бывает, Юлечка. Именно с хорошего ужина я намерен начать наш с тобой вечер и все дальнейшие взаимоотношения, долгие и плодотворные.

Юля рассмеялась и поинтересовалось:

— Это какие ещё взаимоотношения? Ты что, предлагаешь мне пойти с тобой в какую-нибудь гостиницу?

— Фи, как пошло, Юлечка! — Воскликнул смеясь Сергей и снял с перил пальто, надел его и стал горячо вразумлять свою пассию — Солнышко моё, я снял в Пятигорске квартиру и поведу тебя туда, а завтра утром, пока ты будешь спать, сбегаю на рынок и накуплю там для тебя разной вкуснятины, а то у меня кроме виски, сигарет и кофе нет больше ничего. Правда кофе у меня отличный. Какой-то новый сорт «Макконы», я такого ещё ни разу не пробовал, но мне и старые сорта нравились.

Девушка при этих словах приблизилась к Сергею и тут на него накатила такая страсть, что он и сам такого от себя не ожидал. Подхватив девушку снизу, он прижал её к столбику беседки и стал целовать её так, что та даже застонала. Однако, вспомнив о том, в каких случаях нужна спешка, он сказал хриплым голосом, лаская круглую попку девушки:

— Юлечка, ты просто сводишь меня с ума. Пойдём скорее в ресторан, иначе я точно за себя не ручаюсь. Извини, но мне уже не семнадцать лет, чтобы не уважать свою девушку и заниматься с ней любовью на этих диких скалах, как какой-нибудь свихнувшийся горный козёл.

— Да, пойдём скорее, Серёженька. — Тяжело дыша ответила Юля — Только мне нужно будет по пути обязательно позвонить домой и сказать маме, что я буду сегодня ночевать у подруги.

Сначала поставив девушку на ноги, а потом снова подхватив её на руки, но уже для того, чтобы нести, как невесту в здание дворца бракосочетания, Сергей быстрыми шагами направился к ступенькам, приговаривая на ходу:

— С папами-мамами мы будем разбираться потом, Юлечка. В ближайшее время я не хочу тратить на них ни одной лишней минуты. Одно дело поехать с друзьями на шашлыки в горы, и совсем другое пить чай с тортом, мамой и папой.

Глава 3. Большая любовь Серёги в прошлом

По дороге в ресторан «Машук», а в него они вошли в начале девятого, Юля позвонила домой и счастливым голосом сказала ей, что заночует у подруги. В ресторан они оба вошли с сияющими от счастья глазами. До этого Сергей побывал всего лишь в двух присутственных местах Пятигорска эпохи застоя, в холле ресторана «Центральный» и в зале главпочтампа, если не считать гастронома и комиссионки. Ни один, ни другой интерьеры ему не понравились. Слишком уж они были мрачными. Впрочем и в его время все почты, особенно в провинциальных городах, были одинаково убогими в отличие от ресторанов. Мрачными и неинтересными, в общем казёнными. Хотя в ресторане и был намалёван на стёклах краской какой-то витраж, из-за того, что он весь растрескался и шелушился, вид у него был просто ужасным.

Этот ресторан, похоже, был сортом повыше. Массивные филёнчатые, дубовые двери и литые бронзовые ручки уже внушали к себе уважение. Правда, возле них не стоял швейцар, но зато он сидел с газетой внутри, в ярко освещённом холле и немедленно встал, когда они вошли. Чтобы у этого дядьки, одетого в чёрный сюртук с желтым галуном, не возникло никаких сомнений, Сергей сразу же вложил ему в руку червонец и тот немедленно успокоился, но и получив на лапу суетиться не стал. Поэтому ему пришлось самому ухаживать за своей дамой. Он помог Юле раздеться и та, зажав в руке расчёску, сразу же пошла в дамский туалет. Сергей, отдавая гардеробщику пальто девушки, даже не успел её толком разглядеть. Он разделся сам, отдал кашемировое пальто гардеробщику и тоже пошел в туалет, чтобы оглядеть себя, благо там имелось большое зеркало, слегка поправив рукой свою короткую причёску и подтянув галстук, он остался вполне доволен внешним видом.

Выглядел Сергей очень импозантно, хотя и жалел о том, что надел деловой костюм, а не смокинг. Ещё в бывая наездами по две, три недели в квартал в Оксфорде, он твёрдо усвоил, что настоящий джентльмен надевает смокинг только после девятнадцати часов и всегда следовал этому принципу. Из-за этого от своих друзей и партнёров, которые относились ко всему гораздо проще, Сергей он получил прозвище Денди, но именно поэтому Егор Фёдорович Трофимов сделал его вице-президентом компании «Главпродснаб» и посылал во все заграничные командировки, где нужно было блеснуть и обаять, ведь не смотря на то, что основным направлением их деятельности была работа с отечественными поставщиками, они не гнушались импортом. Сергей действительно имел большой опыт работы с зарубежными поставщиками и побывал во многих странах на всех континентах, заключая контракты на поставку различной экзотики.

Осмотрев себя ещё раз и поправив уголок галстука в нагрудном кармане, он вздохнул, всё таки ему надо было оставить золотую заколку с бриллиантами. Она очень хорошо подходила ко всем его английским костюмам, которые ему поставлял американский дом моделей «Брукс Бразерс». Сергей улыбнулся и вышел в холл. Юли там ещё не было, но когда девушка вышла через пару минут, он восхищённо ахнул. Это была просто прелесть, а не девушка. Высокая, не менее метр семьдесят пять, спортивная и подтянутая, с пышной грудью, роскошными волосами и изумительно красивыми, стройными ножками. На Юле была надета синяя юбка выше колен, такой же жилет и белая батистовая блуза с галстуком-бантиком из тёмно-синей ленты. Более элегантной девушки у него никогда не было, да, и более красивой тоже. Сергей ещё шире расправил плечи и заулыбался.

Он подошел Юле, галантно подал ей руку и повёл девушку в зал ресторана. Сделав пару шагов, Сергей медленно обвёл зал глазами и ему сразу же вспомнился советский фильм «Место встречи изменить нельзя», который он смотрел на своём домашнем кинотеатре. Кажется, этот стиль называли сталинской помпезностью, но от неё, впрочем, остались только три хрустальные люстры на потолке, бра по стенам и дубовые панели. Окна зала были зашторены тяжелыми, тёмными, красно-коричневыми шторами. Массивные столы на шесть персон, покрытые белыми скатертями, стояли в четыре ряда, но между ними оставались широкие проходы. Столы были не очень велики и тяжелые дубовые стулья с высокими спинками, обитые тёмно-зелёным бараканом, стояли почти вплотную друг к другу. В конце зала располагалась небольшая сцена с музыкальной аппаратурой, рядом с ней был проход на кухню, завешенный тяжелыми портьерами, а перед сценой имелось довольно большое незанятое пространство. В общем выглядел зал ресторана монументально.

Увидев молодого мужчину, спокойно осматривающего зал, метрдотель, стоящий неподалёку, тотчас направился к нему. В зале было ещё не очень много народа и Сергей попросил его посадить их у наружной стены и поближе к сцене, а также потребовал, чтобы тот сразу же убрал лишние стулья и избавил их от возможных соседей. Свою просьбу-требование он подкрепил уже двумя червонцами и всё было сделано именно так, как захотел клиент. Вид у Сергея был очень импозантный, да, и блеск золотых часов придавал ему дополнительный вес в глазах метрдотеля, мужчины средних лет с зорким, намётанным взглядом.

Метрдотель дал распоряжение официантам и те хотя и неохотно, всё же быстро убрали лишние стулья, после чего Сергей посадил девушку так, чтобы ей была видна небольшая сцена, где музыканты, среди которых он с удивлением узнал Владимира Ивановича, Димкиного отца, настраивали аппаратуру. Из этого он сделал вывод, что ему удастся лишний раз поразить Юлю своими талантами. На этот раз певческими. Он неплохо играл на гитаре, но ещё лучше пел. Егор даже подбивал его записать пару дисков, но дальше того, что Сергей пел на корпоративных вечеринках вместе с различными российскими и даже зарубежными знаменитостями, дело так и не пошло. Запись даже всего одной песни была делом весьма хлопотным и он при своей загрузке просто не смог бы найти время на диск или писал бы его года три, четыре, не меньше. Но это никак не влияло на его любовь к музыке. Приезжая в Пятигорск два, три раза в год, он всегда пел с Володей, у которого тоже был хороший голос.

Сергей сел за стол, взял в руки меню и стал внимательно его изучать, хотя слово меню в данном случае звучало слишком громко, ведь это были всего пять машинописных страничек, напечатанных под копирку, причём уже убитую в хлам. С трудом разглядывая текст, который едва читался на бумаге дрянного, никуда не годного качества, он сердито проворчал:

— Знаешь, Юлечка, за такое меню в Танзании, где мы как-то раз охотились на антилоп, даже местные аборигены тотчас спалили бы тот ресторан, где его сунули в руки клиенту, не говоря уже о белых масса. Кошмар какой-то, ничего не разобрать. Ладно, будем действовать методом допроса с пристрастием.

Сергей громко щёлкнул пальцами и сгибая указательный, позвал к себе официанта. Тот нехотя подошел и буркнул:

— Что будете заказывать?

Вредный новый русский широко улыбнулся, слегка наклонил голову и не смотря на своё благодушие сердито прорычал:

— Для начала улыбку с изрядной толикой вежливости, любезнейший, дружеское приветствие мне и моей даме, затем было бы желательно, чтобы вы представились, а уж потом я сделаю заказ. Но если вы против, можем начать по другому, с жалобной книги прямо сейчас и моего похода в горком партии завтра утром. Ну, с чего мы начнём наше общение, уважаемый? Мы ведь пришли к вам в гости и я намерен оставить в вашем ресторане какую-то часть содержимого своего бумажника, — Сергей слегка оттянул борт своего дорого пиджака и даже вытащил наполовину толстый бумажник крокодиловой кожи — А это означает для вас успешное выполнение плана и так далее, вплоть до чаевых. Давайте не будем портить друг другу вечер, пожалуйста.

Официант озадаченно клацнул челюстью. По его физиономии было видно, что план его волнует в самую последнюю очередь, зато угрозы на счёт жалобной книги и похода клиента в горком, да, ещё предостережение на счёт чаевых, сразу же подействовало. Лицо официанта мгновенно разгладилось, подобрело и он чуть ли не подобострастно воскликнул:

— Добрый вечер, спасибо что зашли в наш ресторан. Меня зовут Николай. Что будете заказывать?

Сергей снова вежливо поклонился и ответил:

— Нас интересует хороший ужин с шампанским, Николай, но о нём чуть позднее. Извините, похоже, что вам не понравился мой щелчок пальцами, но поверьте, в очень многих странах клиенты именно так подзывают официантов. В Париже, правда, ещё и кричат при этом: — «Гарсон!», словно на пожаре. А теперь давайте поговорим о том, что самое лучшее есть у вас сегодня в меню помимо чёрной икры. Двести пятьдесят грамм икорки подайте нам пожалуйста после горячего независимо от того, что ещё мы закажем. А к ней, пожалуйста, бутылку «Советского шампанского», только мы сначала выясним какое у вас есть, а дополнительно к нему двести пятьдесят грамм армянского коньяку. Здесь написано, что у вас есть «Юбилейный». Кстати, я очень хорошо разбираюсь в коньяках, ну, вы сами понимаете, что я имею виду.

После этого, внушив к себе должное уважение и заставив лабухов приглушенно рассмеяться, Сергей выяснил, что сегодня в ресторане есть очень хорошая говядина и куры. Поэтому он заказал ему два цыплёнка-табака покрупнее и позажаристее с собой вместе с двумя бутылками шампанского и двумя грузинскими лавашами, а после этого по солянке сборной, по большому ромштексу, жульен с грибами, салат «Камчатский», на десерт кофе-гляссе для дамы и чёрный кофе для себя, а для начала попросил принести виноград, он тоже был в меню, и коньяк. Юля, посмотрев на него с обожанием, как только официант ушел, сказала:

— Сразу видно, Серёжа, что ты поездил по всему свету. А ведь всё правильно, мы пришли сюда в гости и нас тут должны привечать, а не буркать так, словно мы собираемся у них что-то украсть. У нас в авиации всё совсем не так. Там бегаешь по салону, как скаковая лошадь, улыбаешься всем, а тебе в ответ так и норовят нахамить. Иногда так обидно бывает.

Сергей вздохнул, развёл руками и сказал:

— Увы, Юлечка, клиент всегда прав. Даже тогда, когда он конченая скотина. Но насколько я знаю, стюардессы ещё когда пассажиры только подходят к самолёту, сразу же видят, кто есть кто и обычно незаметненько так гадят таким типам. По чуть-чуть, но делают это. Поэтому я всегда вежлив со всеми, кто меня обслуживает. Честное слово, я как только подумаю о том, что перед тем, как принести мне чашку кофе стюардесса может в неё легонько плюнуть, мне тут же дурно делается.

У девушки от такого известия чуть глаза на лоб не полезли, но Сергей в доказательство своей правоты сокрушенно развёл руками и покивал головой. Вскоре пришел официант, принёс виноград с коньяком и сообщил им, что в ресторане «Машук» есть три вида шампанского, цимлянское, московское и произведённое в Саук-Дере, с чёрной этикеткой, какое-то коллекционное. Сергей тотчас увеличил свой заказ ещё на одну бутылку, пояснив:

— Юлечка, это ещё не факт, что завтра или послезавтра мне удастся купить такое шампанское в магазине, а я человек очень запасливый. Терпеть не могу пустых холодильников и шкафов.

Юля, улыбнувшись ему улыбкой невесты, спросила:

— Ой, Серёжа, а это правильно начинать ужин с коньяка?

— Разумеется. — Ответил он — Я всегда начинаю ужин с аперитива, а это может быть любой напиток. Лучше всего, конечно, когда аперитивом является мадера, но советскую мадеру я точно пить не стану ни при каких обстоятельствах. Вот испанская мадера это действительно нечто потрясающее. Ну, солнышко моё, давай выпьем за наше с тобой знакомство. Я налью тебе совсем немного коньяку, да, и сам выпью самую малость. Вообще-то я на спиртное крепкий, натренировался на корпоративах, а тебе лучше на коньяк особенно не налегать. Правда, после него мы будем пить шампанское, но это не страшно. Градус за столом нужно понижать, но ни в коем случае не повышать. Юля, извини, я не достал тебе ещё своими разговорами про выпивку?

— Нет-нет, Серёженька, ты так хорошо обо всём рассказываешь и, главное, с юмором! — Воскликнула Юля и тут же поинтересовалась у него — А что такое корпоративы?

Сергей разлил коньяк по бокалам и стал согревать его в своих больших ладонях оба бокала, слегка помешивая напиток. Глядя на то, как маслянисто струится коньяк в бокалах, он сказал:

— Молодец Николай, проникся, не надул с коньяком. — После чего пояснил — О, корпоративы… Это великое дело в бизнесе, Юля. На Западе в разных компаниях довольно часто устраивают по любому удобному поводу корпоративные вечеринки и приглашают на них звёзд эстрады и различных гостей. Обычно так называемых влиятельных персон, ну, то есть тех, перед кем нужно выглядеть солидно и весомо, чтобы получить хорошее паблисити. Простенькая вроде бы вещь, а прекрасно работает. А ещё на корпоративных вечеринках очень часто завязываются настоящие партнёрские отношения. На переговорах ведь все сидят напряженные, следят за каждым своим словом, а на корпоративной вечеринке намного легче увидеть, чего они стоят, твои возможные партнёры. Правда, бывают ещё закрытые корпоративные вечеринки, но это тогда, когда собираются только свои люди, сотрудники компании начиная от президента и заканчивая менеджером по клинингу, то есть уборщицей.

Глаза у Юли загорелись и она шепотом спросила:

— Серёжа, в ты видел настоящих миллионеров?

Сергей чуть было не ляпнул, что он и сам такой, поскольку к своим двадцати девяти годам уже успел заработать сто пятнадцать миллионов евро только на банковских счетах, не считая того, что ему принадлежат пятнадцать процентов акций их компании, которую агентство «Прайс Уотер Хаус» полтора года назад оценило в семьсот пятьдесят миллионов долларов, но вовремя сдержался. Наклонившись вперёд, он заговорщицки подмигнул девушке и тихонько сказал в ответ:

— Сотни раз, Юлечка, и не только с миллионерами, но даже с миллиардерами, а однажды целую неделю плавал на яхте по Красному морю с одним арабским шейхом, но если честно, я бы его этого урода утопил вместе с его яхтой и половиной гарема, но увы, ноблес оближ, положение обязывало быть вежливым и улыбаться этому урюку, а не то плакал бы наш с ним контракт.

Вскоре официант подал им сборную солянку, горячие лаваши и пожелал приятного аппетита. Солянка была недурна, но не смотря на то, что Сергей проголодался, он ел не спеша, аккуратно поднося ложку ко рту, а не рот к тарелке. Юля, глядя на него, вся так и сияла, а затем не выдержала и сказала восхищённо:

— Серёжа, ты так красиво кушаешь, словно ты дворянин.

Он улыбнулся и сказал в ответ:

— Юлечка, ты мне не поверишь, но, прежде чем первый раз поехать в Оксфорд, я целых три месяца ходил в Москве на специальные курсы. Так нас там одна бабуля, графиня, кстати, привязывала к доске, прибитой к спинке стула. Тут или удавишься, если станешь нырять в тарелку, или научишься есть так, как это положено. Ты мне не поверишь, но я теперь ем по стойке смирно даже дома или когда мы выезжаем на шашлыки в лес. Правда, у этого есть один большой плюс, правильная осанка за столом — основа хорошего пищеварения. Ой, прости меня, что я заговорил об этом. Между прочим, Юлечка, у тебя тоже просто прекрасные манеры. Вас, наверное, учили этому в какой-нибудь школе стюардесс? Да, и вообще, ты просто чудо, как хороша. Вот вроде бы у тебя наряд не от Диора, а ты выглядишь так элегантно, что у меня просто дух захватывает. Жду не дождусь, когда музыканты начнут играть. Желательно, чтобы это был вальс. Хотя тут небольшой танцпол, я бы с удовольствием закружил тебя в вальсе. Жаль только, что для танго здесь место маловато. Ой, Юлечка, ты мне не поверишь, но если бы ты видела, как я однажды зажигал с одной аргентинкой в Бэнес-Айресе, ты бы меня точно за это расцеловала. Нет, танцор из меня, конечно, далеко не высший класс, так, средненький, учился когда-то бальным танцам в хореографической студии ещё в школьные годы, но, Юля, партнёрша у меня тогда была просто обалденная. Нестоящая танцовщица.

То ли слух у Владимира Ивановича в молодости был намного лучше, чем через тридцать четыре года, то ли они всегда начинали свою программу с вальса, но музыканты заиграли именно вальс. С солянкой они уже покончили и даже съели по паре виноградин, так что ничто не помешало Сергею немедленно встать, подойти к Юле, отвесить галантный поклон и пригласить девушку на тур вальса. Та царственно наклонила свою очаровательную головку с пышной гривой каштановых волос и они вышли в центр танцпола. Володина команда, хотя это и был квартет чисто битловского состава, очень хорошо играл вальс Свиридова к кинофильму «Метель». Юля со своим высоким ростом и ладным, спортивным телом, была очень хорошей партнёршей и вальс танцевать умела очень неплохо. Сергею было на редкость легко вести её в танце, а поскольку никто из посетителей не желал танцевать вальс, то они упивались не только танцем, но ещё и полным оперативным простором. С последним аккордом Сергей чуть отступил назад и в глубоком поклоне поцеловал улыбающейся от радости девушке руку.

Сначала им зааплодировали музыканты, а потом и некоторые посетители ресторана. Только после этого Сергей окинул ресторан быстрым взглядом и к своему полному огорчению увидел, что больше половины мужчин в нём были горапостовские армяне, которые пришли в ресторан не поужинать, а погулять с размахом. Сокрушенно вздохнув, он сел за стол. Юля тотчас заметила этот вздох и наклонившись вперёд тихо спросила:

— Ты кого-то увидел, Сережа? Кого-то тебе неприятного?

Сергей широко улыбнулся и ответил:

— Юлечка, тут собраны почти все пятигорские неприятности. Извини, моя девочка, но я не очень-то уважаю ваших хачиков. В армии у нас во взводе было три армянина, но то были совсем другие армяне, ереванские. Вот с ними я ходил в разведку в боевых условиях не раз и снова пойду, если потребуется, а от этих меня слегка подташнивает. Очень уж они похожи на тех бандитов, за которыми нам приходилось гоняться в горах. Но ты не волнуйся, даже если бы все они были вооружены автоматами, я их всё равно не испугался бы.

— Мой папа их тоже не любит. — Кивнув головой сказала Юля и тоже улыбнулась в ответ — Ну, и что, я же сижу в ресторане с тобой, а не с кем-нибудь из них. А ты правда их не боишься?

Продолжая беспечно улыбаться, Сергей шепнул:

— Нисколечко. Да, и чего их бояться? Они же все до одного мерины перекормленные и еле ноги передвигают, а борзые они только потому, что давно крепкого кулака не нюхали и их здесь набилось невпроворот. Но ты тоже ничего не бойся, я качок со стажем и постоянно тренируюсь.

— А качок это кто? — Спросила девушка.

— Качок… — Задумчиво сказал Сергей — Качок это тот парень, который как минимум четыре раза в неделю до хруста в костях и боли в мышцах качает железо в спортзале. Нет, я не бодибилдер, то есть не культурист по-русски, но лёжа от груди спокойно жму сто пятьдесят килограмм. Мне ведь важна сила и длинные мышцы, а не скрутки в них, когда парень становится похожим на Кинг-Конга. А ещё я занимаюсь карате, айкидо и кун-фу, но последним не очень серьёзно. Просто в кун-фу есть много таких упражнений, которые больше похожи на танец, чем на боевые искусства, но именно поэтому кун-фу мне и нравится, за пластику и красоту. В общем, солнышко, со мной ты можешь смело идти по тёмной улице и ничего не бояться. Жаль, что такое не принято показывать в ресторане, а то бы я сейчас встал и сделал вертикальный шпагат, стоя на одной ноге. После этого я могу запросто в шпагате упасть на пол, как монах из Шаолиня. Обязательно покажу тебе такой номер и многое другое, но только дома.

Похваставшись перед девушкой своими боевыми качествами, Сергей подозвал официанта и попросил его принести им горячее и жульен. Музыканты тем временем стали играть ту самую музыку, которая нравилась ему больше всего, — старый, добрый рок. Пусть и не всегда точно, но в общем очень даже ничего, перемежая западные мелодии с советскими песнями, многих из которых Сергей никогда не слышал. Отыграв час, в течении которого Сергей и Юля не спеша съели сочную, вкусную говядину с жареным картофелем и зелёным горошком, они взяли маленький тайм-аут. Сергей встал из-за стола. Подойдя к Владимиру, он вынул из бумажника полтинник и спросил:

— Володя, можно я спою вместе с вами несколько песен для своей девушки? Вы, как я смотрю, играете кое-что из репертуара «Битлз», а я знаю их песни на английском.

Владимир остановил его руку и сказал:

— Сергей, это лишнее. Когда Ленуська мне сегодня сказала, что ты предупредил её на счёт Чарлика, я эту зверюгу чуть было в колодце не утопил, но потом смилостивился и свёз к тёще. Вот ведь сволочь мелкая, к дочке её приревновал. Мы сейчас перекурим и я тебе специально сделаю объяву, чтобы зверьки косяка не кидали. Кстати, Марат, он вон там сидит с бабами, запал на твой браслет. Так что ты потом оставь мне свой адрес, я за тобой заеду и мы поедем к нему. Слушай, а ты какого Славку знаешь, ростовского или московского, который помер в прошлом году?

Сергей сделал вид, что расстроился и решил свалить всё на московского Славку, после чего вернулся к столику и они выпили с Юлей по бокалу шампанского. Официант за время его отсутствия как раз принёс икру. Она оказалась тоже очень вкусной, белужьей и к тому же малосольной и свежей. Володя встал, подошел к микрофону и голосом заправского конферансье объявил:

— А сейчас, уважаемые дамы, перед вами выступит наш гость из Москвы, заслуженный работник культуры и искусства, певец и дипломат, работающий за рубежом по линии министерства культуры Советского Союза, Сергей Чистяко-о-о-в. Он исполнит для своей девушки и всех вас его самые любимые песни из репертуара квартета «Би-и-и-тлз»! Песни будут исполнены на английском языке. Поприветствуем Сергея!

Все дамы, а их в довольно большом зале было не мало, радостно завизжали и захлопали в ладоши, а Юля вся так и засияла. Прижав руки к своим порозовевшим щекам, она не могла вымолвить ни слова. Сергей встал, поклонился несколько раз залу, потом подошел и снова поцеловал девушке руку, после чего бодрой, размашистой походкой подошел к сцене. Микрофон был выключен, иначе почему бы тогда Володя сказал ему?

— Серёга, тебе не в падлу, что я тебя засракисом обозвал?

Рассмеявшись, Сергей тихо ответил шуткой:

— А сейчас выступит руководитель ансамбля, без ансамбля, один бля, во бля. Нормально, брателла, в самый раз. Так, первым номером давайте сбацаем «Естедей», потом песню про коня Гёзу и его друзей, затем «Имед…», нет эту вы, наверное, не знаете, тогда лучше «Гёрл», а там всё, что вы мне предложите из «Битлз», я знаю почти весь их репертуар наизусть, только давайте сделаем не больше десятка песен, чтобы я не драл глотку до самого утра. Ну, а под занавес, Вовчик, ты дашь мне свою гитару и я спою песню Мика Джагера специально для своей девушки. Ну, что, лабухи, понеслась душа по кочкам?

Музыканты заиграли, а Сергей, дождавшись нужного такта, запел. Уверенно, хорошо интонируя песню и довольно мощно. Правда, пел он всё же в несколько непривычной для музыкантов манере, бесцеремонно таская микрофон вместе со стойкой и ритмично раскачиваясь в такт песне, но это была ещё медленная и довольно тихая, почти камерная песня. Настоящее шоу он устроил, когда запел вторую песню. После этого Владимир заиграл песню про то, что нельзя купить любовь и Сергею стали подпевать ещё несколько голосов. Публика в зале пребывала в полном восторге. Некоторая заминка произошла тогда, когда он запел песню про девушку. Какой-то кучерявый тип в джинсовом костюме подошел к Юле стал приглашать её на танец. Та облила его холодным презрением и отрицательно помотала головой. Сергей немедленно нацелился на наглого хачика пальцем, Юля сказала ему что-то, движением головы указав на своего парня, и когда этот тип посмотрел на сцену, певец резко провёл большим пальцем себя по горлу и не прекращая пения хищно оскалился.

В зале раздался громкий смех и армянин, а это был молодой битюг высокого роста, густо покраснев отошел от Юли. После этого Сергей исполнил ещё с несколько песен и решительно отобрал у Володи гитару. Это была очень неплохая «Музима» с четырьмя пьезоэлектрическими звукоснимателями. Он взял пару аккордов, быстро и уверенно пробежав пальцами по струнам, поднял руку, прося тишины, и запел. Нежно и пронзительно. Это была песня Мика Джагера «Моя сладкая леди Джейн», в которой он заменил имя и пел про свою сладкую леди Джули. В глазах Юли тут же заблестели слёзы. Исполнив эту песню, он вернул гитару Володе и направился к своему столику, где опять вежливо поцеловал девушке руку, прежде чем сесть, хотя ему куда больше хотелось расцеловать её всю.

В зале какая-то изрядно подвыпившая дама завопила «Бис», но Сергей даже не моргнул глазом и стал разливать шампанское по бокалам. К их столику подошел тот тип, который приглашал Юлю на танец, и нагло завил:

— Эй, гост из Москвы, спой ещё. Наши дэвушки просят.

Сергей безмятежно улыбнулся и ответил нахалу:

— Твои девушки просят, вот ты им и пой.

— Чито, гордий? — Чуть ли не взревел хачик.

Сергей пружинисто поднялся со стула и резко его одёрнул:

— Не только гордый, но ещё и очень сильный! — После чего чуть-чуть отошел в сторону и немного поддёрнул брюки вверх, после чего, немного отклонившись в сторону, высоко поднял ногу, сделал ею несколько быстрых, ударных движений, а затем быстро встал в вертикальном шпагате, круто развернулся на пятке, вернулся в исходную позицию и громко сказал — Вот когда ты сможешь сделать так и не свернуть себе шею, тогда и подходи ко мне со своими требованиями. — Показав армянину свой кулак, Сергей добавил — Вот этой гирей из мяса и костей я разбиваю семь кирпичей за раз. А ещё я ловлю рукой кобру за шею и она не успевает меня укусить. Ты не кобра, малыш, а потому ступай себе с Богом, не серди меня. Понял?

Армянин стоял, тупо смотрел на Сергея и не сдвигался с места, но он был ему уже не интересен. В это время Марат, невысокий сухощавый мужчина лет пятидесяти, что-то громко и гневно крикнул по-армянски. Верзила немедленно развернулся и чуть ли не бегом бросился к своему столику. Марат подозвал к себе официанта и вскоре тот пришел к их столику с бутылкой коньяка «Юбилейный». Поставив её на стол, официант сказал:

— Вам подарок вон с того стола.

Сергей вежливо поклонился Марату и спросил официанта:

— У вас есть в баре какой-нибудь напиток дороже этого? Желательно импортный. Коньяк, бренди.

Официант как-то испуганно сказал:

— Да, коньяк «Камю» по восемьдесят рублей.

— Алаверды. — Строго сказал Сергей — Отнеси на тот стол мой подарок и скажи дамам и господам за тем столом, что я очень признателен за то, что им понравилось моё пение.

Сергей и Юля продолжили кушать чёрную икру с лавашом, сливочным маслом и шампанским. Ещё через полчаса он попросил принести десерт, а вскоре счёт, цыплят-табака и шампанское. Внимательно просмотрев запись, он кивнул головой, вложил в счёт, согнув его пополам, деньги, после чего добавил десять процентов чаевых, добавил ещё червонец и поблагодарил официанта:

— Большое спасибо, Николай. Завтра мы снова придём к вам ужинать к девяти часам. Закажите, пожалуйста, для нас этот столик, а десять рублей передайте шеф-повару и попросите его найти завтра хорошей баранины для шашлыка. Если её не будет на базе, то пусть купит на рынке, я заплачу.

Нагрузившись шампанским и цыплятами-табака, вручив Юле пузырь с коньяком, он пошел вместе с девушкой к выходу, хотя веселье в ресторане только начало разгораться. Проходя мимо столика, за которым сидел Марат, он негромко сказал:

— Господа, предупредите, пожалуйста, тех пацанов, что шумят в углу, чтобы ко мне не совались. Мне уже доводилось бывать под огнём и если я бью, то всерьёз. Молодые, горячие, выпили, что же теперь из-за этого калеками становиться?

Ему ответил сам Марат:

— Я их уже остудил, дорогой. Пятой дорогой обходить тебя будут. Ничего не бойся.

Сергей улыбнулся, кивнул головой и пошел догонять Юлю. Выйдя из ресторана они сразу же поймали такси и уже через несколько минут были дома. Там Сергей первым делом помог девушке снять пальто, а потом направился на кухню, где положил покупки, сделанные в ресторане, на стол и плотно задёрнул шторы. То же самое он сделал в комнате и только после этого подошел и нежно обнял девушку. Пару минут он стоял молча, а потом сказал, энергично помотав головой:

— Юлечка, я кажется влюбился в тебя. Пойдём пить кофе? Поставь, пожалуйста, чайник, а сброшу с себя пиджак.

Юля ушла на кухню, а Сергей быстро спрятал подальше ноутбук, хотя тот и лежал в сумке, после чего снял пиджак и вышел на балкон покурить. За день его мысли немного улеглись и хотя он так и не понял, как оказался в прошлом, ему здесь уже начало нравиться. Точнее ему очень нравилась та девушка, с которой он познакомился почти за шесть лет до своего рождения. Вот от этого у него по прежнему голова шла кругом. Юле было максимум двадцать пять лет и если прибавить к этому возрасту ещё тридцать четыре года, то в его времени ей было пятьдесят девять лет, а это уже называлось герентофилией, то есть полная клиника по линии Кащенко. Но это только если считать цифирь, на самом же деле Юля была просто обворожительная молодая девушка.

Докурив сигарету, Сергей нашел на балконе глиняный горшок с окаменевшей землёй и торчащим из него прутиком, затолкал её в землю и вернулся в комнату. Юля звякала на кухне посудой. Он озорно улыбнулся, вынул из шкафа видеокамеру, включил её и поставил на полке стенки, которую его квартирная хозяйка почему-то назвала женским именем хельга. Сергей любил снимать на видео свои знакомства с девушками, чтобы потом смотреть вместе с ними это домашнее кино, но всякий раз, расставаясь с ними, стирал эти записи. После этого он достал из дорожной сумки фигурную банку с гранулированным кофе, на которой было призывно написано «Блю маунтин» и пошел с ней на кухню. Та, как и комната, была довольно просторной, да, и дом был старинной постройки, капитальный и основательный. Юля уже упрятала цыплят в холодильник и Сергей, цокая языком, достал их оттуда, поставил большую тарелку на стол и сказал:

— Холодная курица, как утверждают французы, самая лучшая ночная пища для любовников. Хотя это и табака, всё равно курица, а стало быть мы скоро сюда вернёмся. Как там чайник?

— Закипел, Серёжа. — Ответила девушка и увидев в его руке кофе, спросила — Ой, а что это у тебя такое?

Сергей открыл банку, вскрыл предохранительную станиолевую прокладку и вдохнув в себя запах отличного, практически натурального кофе, ответил, блаженно закатив глаза:

— Растворимый кофе, май свит леди Джули. Я когда увидел его, сразу повёлся на название — «Синяя гора». Так называется самый лучший в мире сорт кофе. Его выращивают на Ямайке и я там тоже был. Представляешь, там все молодые парни ходят с такими улётными косичками, но они их не заплетают, а просто сколачивают волосы в длинные колтуны. Дреды называются. Меня это постоянно прикалывало, их же невозможно расчесать. Так, хозяйка сказала мне, что сахар здесь где-то есть.

Сергей нашел сахар и быстро приготовил кофе себе и Юле. «Моккона» не надула. Кофе действительно был великолепный. Понравился он и Юле. Отпив пару глотков, она воскликнула:

— Ой, а вкусно-то как! По-моему даже лучше, чем настоящий чёрный кофе.

— Настоящий чёрный кофе я люблю всё-таки больше, но сам его не умею варить и не знаю в Москве ни одного места, где его варили бы, как положено. — Сказал Сергей — Этот кофе во всяком случае будет ничем не хуже того, что варят в некоторых кофейнях Стамбула. — Помотав головой, он, вдруг, поймал себя на мысли, что вот уже добрых три часа просто понтуется перед девушкой и мелет ей какую-то чушь вместо того, чтобы просто и ясно признаться ей в любви и покрыть её поцелуями с головы до кончиков пальцев на ногах, а потому воскликнул — Юлечка, да, что же я говорю тебе такие глупости! Извини, девочка, но я больше не в силах сдерживать себя. — Он вскочил со стула и подхватил девушку на руки, а та обвила его шею руками — Юля, Юля, Юлечка, если бы ты только знала, как долго я шел к тебе. Я люблю тебя моё солнышко. Я влюбился в тебя тотчас, как только увидел в той китайской беседке, хотя едва мог тебя разглядеть. Твои волосы горели на солнце, как золото и их огненное сияние сразу же сделалось для меня самой яркой путеводной звездой. Юлечка, любимая, я бежал к тебе так, как не бегал даже тогда, когда нужно было прикрыть взвод в бою, зайдя чехам во фланг. Я бежал и боялся, что когда прибегу туда, то тебя там не окажется, хотя и понимал, что ты можешь уйти из той беседке идя ко мне навстречу, но я всё равно боялся. Вдруг ты возьмёшь и улетишь. Знаешь, Юлечка, когда я отправился на прогулку в Цветник, то шел туда только с одной целью, найти себе симпатичную молодую женщину на ночь. Мне попадались навстречу какие-то курортницы, но это были дамы в возрасте глубок за тридцать. Когда я бежал к тебе, то тоже думал именно об этом, ещё не понимая, что влюбился в тебя. Когда же я увидел тебя, заговорил с тобой, мне ещё хотелось лишь закрутить с тобой роман, но с каждой минутой меня постепенно, неотвратимо захватывал водоворот любви. Любви к тебе, Юлечка. Мне хотелось быть с тобой галантным и раскованным, но не наглым. Сильным и уверенным в себе, но не борзым от своей крутизны. Поверь, я действительно такой, каким, возможно, кажусь тебе, но не это главное. Самое главное заключается в том, моё солнышко, что с каждой новой секундой, что мы были в этот вечер вместе, я любил тебя всё больше и больше. Вчера вечером я подвёз свою подружку, с которой живу вот уже полтора года, к дому её родителей. Мы с ней поссорились, а сегодня вечером я уже не могу вспомнить её лица. Ты вытеснила собой всех женщин, которые у меня только были когда-то и теперь я люблю только одну тебя, Юлечка.

Сергей стоял посреди комнаты, держал девушку на руках и громко, совершенно не стесняясь того, что их кто-то может услышать за стеной, признавался ей в своей любви. Юля на его руках немного откинулась назад, чтобы ей было удобнее видеть Сергея и его горящие глаза. Она нежно гладила его по щеке, шее и ей хотелось только одного, крепко поцеловать его. Девушка не могла вымолвить ни одного слова, так сильно захватили её чувства, а ещё она боялась, что не сможет выразить их так же ясно и красиво, как это делал Сергей. Он подошел софе и Юля, понимая что сейчас произойдёт, тут же сбросила с ног свои чёрные туфельки. Сергей отбросил с софы покрывало и положил на неё девушку, после чего прилёг рядом, опершись на локоть, наклонился над её лицом и стал целовать лоб, глаза, красивый носик, губы, точёную шейку и снова губы, лишь слегка касаясь кончиками пальцев тела Юли, отчего она то напрягалась, то расслаблялась.

Юля первой сделала шаг ему навстречу и расстегнула одну пуговицу на рубахе. Сергей, чуть приподнявшись, расслабил узел галстука и принялся развязывать его. Вытянув галстук из-под воротника, он откинул его назад и сбросил с ног туфли, после чего аккуратно развязал бантик на вороте Юлиной блузки и вслед за ней принялся расстёгивать пуговицу за пуговицей. Наконец девушка прервала затянувшуюся паузу, тихо сказав:

— Ты мне сразу понравился, Серёжа. Когда я почувствовала, что сзади меня кто-то стоит, то сначала немножко испугалась, ведь ты подошел так тихо, а потом увидела тебя и удивилась. Тебе било в глаза солнце, но ты даже не щурился. Твоё лицо было таким красивым и одухотворённым, что я даже удивилась, но меня немножко смутила серёжка с камешком в твоём ухе. Ты в ту минуту был тогда похож на пирата, а потом ты встал передо мной на одно колено и стал знакомиться со мной. Мне ещё никто не говорил таких слов, любимый, и я подумала, вот было бы здорово, если бы твои слова оказались правдой.

— А они и есть правда, Юлечка. — Уже тише сказал Сергей и целуя девушку прошептал — Я тебя люблю и этого уже ничто не может изменить. Мы созданы друг для друга, моя сладкая леди Джули. Теперь нас с тобой уже ничто не разлучит.

Сергей, продолжая нежно нашептывать девушке свои любовные признания, чего он так не любил делать по отношению к другим своим девушкам, принялся медленно и осторожно, чтобы ненароком разрушить ту гармонию, которая начала устанавливаться между ним и Юлей, раздевать девушку. Вскоре она лежала перед ним нагая и Сергей, ещё не раздевшись толком сам, начал покрывать поцелуями её груди с сосками розового перламутра, потом живот, стал оглаживать руками гладкие, сильные бёдра. Они сначала дрогнули, но затем сами разошлись. Девушка нежно гладила его по волосам, ласкала руками шею и плечи под рубашкой. Сергей спустился ещё ниже и, вдруг, вздрогнул. Медленно приподнявшись, он прошептал потрясённым голосом:

— Юлечка, любимая, сколько же тебе лет?

Приподнявшись, она удивлённым голосом ответила:

— Двадцать два, Серёжа. Тебя что-то испугало во мне?

Сергей сел и принялся быстро снимать с себя рубаху отчего последние две пуговицы оторвавшись улетели куда-то и зацокали по паркету. Он сдёрнул с себя майку и Юля, увидев перед собой его мощный обнаженный торс с несколькими яркими, изящными и красивыми татуировками, тихо ойкнула, а Сергей воскликнул восторженным голосом:

— Юлечка, я просто не могу поверить в то, что я у тебя первый мужчина. Ты даже не представляешь себе, как мне от этого радостно. Девочка моя любимая, ты самое настоящее чудо. — Сергей быстро снял с себя брюки и носки. Не сняв с себя между тем трусов, он прилёг рядом с девушкой, нежно обнял её и принялся убеждать — Юлечка, ласточка моя, я не могу, просто не имею права набрасываться на тебя, как лев на антилопу. Я должен, обязан всё сделать так, чтобы ты вспоминала эту ночь, как самую счастливую в своей жизни, сколько бы не было у нас счастливых ночей после этого. Любимая, я не могу поверить своему счастью. Ты хранила себя для меня столько лет. Как же я люблю тебя.

Юля счастливо засмеялась и воскликнула:

— Ой, Серёжка, ты такой забавный! Неужели это для тебя действительно так важно? Поверить в это не могу. Знаешь, до семнадцати лет я была ужасной дурнушкой и ни с кем не встречалась. Тощая, плоскогрудая пигалица, ну кому я была такая нужна? А потом я стала быстро расти и когда на меня начали заглядываться парни, то решила, что лучше я буду заниматься лёгкой атлетикой, чем встречаться с ними. Тогда я училась в инязе, а потом бросила его и пошла работать в «Аэрофлот», это было год назад. Знаешь, когда ты сказал мне про принца на белом скакуне, я чуть не заплакала, что ты подошел ко мне, а не подъехал на белом скакуне. Ты так похож на принца, Серёжа, что больше всего я боюсь проснуться и увидеть, что тебя нет рядом.

— Утром, когда ты откроешь глаза, я буду рядом с тобой, Юлечка. — Ответил он целуя девушку — А сейчас я хочу сделать то, что всегда делали в русских деревнях, когда девушка выходила замуж. Омыть невесту. Правда, тебе придётся воспользоваться для этого мною, а не своими подругами. В общем побежали в душ, Юлечка. Хотя я сегодня утром и принимал уже душ, мне хочется, чтобы мы с тобой благоухали. Пойдём, у меня как раз есть два геля для душа. Ты будешь источать аромат лаванды, а я буду пахнуть сандаловым деревом. Юлечка, ты моя прелесть, как же я хочу тебя, моя девочка.

На этот раз он не стал брать девушку на руки, а встал с софы, сбросил с себя трусы и подошел к шкафу, чтобы достать из него свои банные принадлежности. Только теперь Юля увидела длинный шрам на его правом бедре и воскликнула:

— Ой, Серёжа, что это у тебя было с ногой?

Сергей небрежно махнул рукой и ответил:

— Так, пустяки, Юлечка, ранение. — Доставая большие банные полотенца, флаконы с гелем и поролоновые мочалки, он всё же пояснил — Немногим больше восьми лет назад мне пришлось повоевать, солнышко. Я служил в погранвойсках. Ну, и, однажды мы всей заставой вступил в бой, а на нас тогда полезла целая банда ваххабитов штыков под триста. В общем когда я менял позицию, то в меня пальнул кто-то из гранатомёта. Граната взорвалась метрах в трёх и меня не только контузило, но и оглушило. Кое как я дополз до пулемётного гнезда, перетянул ногу жгутом и принялся садить по ним из пулемёта. Два моих друга там погибли, а пулемёт, сволочь, железо проклятое, уцелел. В общем пришлось мне с раненой ногой три часа отстреливаться, пока мы их не отбросили. Потом меня отправили сначала… — Сергей чуть было не сказал, что его отправили в Ростов, но спохватился — В один госпиталь, там мне хирурги хотели сначала ногу отрезать по самое некуда, но кто-то сказал, что лучше отправить меня в Москву, раз я москвич. В общем в госпитале имени Бурденко ногу мне спасли. Кость чуть ли не по кусочкам собрали. Даже я не верил, что всё обойдётся, но ничего, зажило, как на собаке, сейчас бегаю, как олень, и даже не хромаю.

— Серёженька, так ты у меня герой? — Спросила Юля подойдя к нему прижавшись всем телом.

— Ну, герой не герой, но орден «Мужества» и медаль «За заслуги перед Отечеством» имею, Юлечка, но ведь тебе я нравлюсь вовсе не поэтому, так ведь? — С иронией в голосе спросил Сергей.

Юля тихо ответила:

— Почему же, теперь ты мне нравишься и поэтому.

Они вместе пошли в ванную комнату и там Сергей забрался вместе с Юлей в ванну, чтобы начать прелюдию так, как он любил это делать. А ещё он хотел, чтобы девушка немного привыкла к его телу и оно сделалось для неё знакомым и потому более желанным. В общем он делал всё для того, чтобы на софе она уже не вздрагивала и не напрягалась, когда его руки дотрагивались до запретных мест на её теле, таком красивом и совершенном.

Глава 4. Первая попытка врастания в прошлое

Как Сергей это и пообещал Юле, он сделал всё возможное, чтобы их первая ночь сделалась незабываемой. Уже позднее он понял, что в эту ночь на софе сошлись вместе две совершенно разные эпохи и согласился с чьим-то утверждением, которое ему приходилось слышать неоднократно, что в Советском Союзе секса нет. Он, несомненно, поразил девушку своим телом, но прежде всего татуировками на нём, сделанными в одном из лучших салонов Москвы. Да, и Юля очень удивила его тем, что не имела даже понятия о том, что на свете существует такая вещь, как интимная стрижка. Возможно, что такие девушки были и в его время, но он с ними ни разу не встречался.

Куда больше его изумило то, что Юля, похоже, совершенно ничего не знала об интимной близости, по всей видимости она никогда не беседовала на эти темы с подружками, а мать не посвящала её во все тонкости секса, но это было и к лучшему. Сергей очень быстро и доходчиво объяснил ей, что к чему и поэтому всё у них получилось не как в деревне на сеновале. Он был терпелив с нею и очень нежен, а Юля, как оказалось, обладала очень страстной натурой. Рано утром, поспав не более часа, Сергей тихо поднялся с их брачного ложа, хотя его возлюбленную, утомлённую долгими и бурными любовными ласками, не разбудила бы и артиллерийская канонада за окном, оделся по-походному и помчался на рынок. Когда он вернулся, девушка ещё крепко спала и не проснулась даже после того, как он, разложив покупки в холодильнике, приняв горячий душ лёг к ней в постель и крепко обнял такое любимое и родное тело Юли.

Во второй раз он проснулся уже около одиннадцати часов утра от того, что зазвонил телефон. Звонил Владимир. Он спрашивал, когда ему заехать за ним, чтобы отправиться к Марату. Сергей, немного подумав, набил стрелку на три часа, попросив его приехать к нему. Юля, проснувшись, вся так и сияла от счастья и он, положив трубку, немедленно бросился к ней в постель, чтобы снова заняться любовью, а потом они снова приняли вместе душ, но на этот раз Сергей вымыл ей голову сначала шампунем, а потом ещё и кондиционером. Когда он высушил ей волосы своим походным феном, те сделались нежнее шелка.

После этого он приготовил обильный завтрак и хотя продукты с рынка в одна тысяча девятьсот семьдесят шестом году были довольно неплохого качества, всё равно оказался им немного недоволен. На столе не было свежее выжатого апельсинового сока. Зато сыр, как домашний, так и купленный в магазине швейцарский, был великолепен. Сергей был готов носить Юлю весь день на руках, но той нравилось двигаться самой, но при этом она вовсе не была против того, что он был каждую секунду рядом и всё время нежно ласкал её. Даже тогда, когда она позвонила матери и честно рассказала ей о том, что она влюбилась в настоящего парня, мужественного, сильного, тонкого и обаятельного, с которым она не хочет расставаться теперь ни на минуту. Мать требовательным голосом заявила, что хочет видеть дочь немедленно и тогда Сергей взял трубку и объяснил Нине Захаровне, что её волнения напрасны, что его намерения более, чем серьёзны и что он обязательно прибудет к ним в дом с официальным визитом уже завтра же вечером, но Юлю теперь не отпустит от себя ни на шаг потому, что со вчерашнего вечера считает её своей женой.

И снова Сергею удалось поразить Юлю тем, что за каких-то полчаса, разговаривая с её матерью по телефону, он буквально влюбил её в себя. Особенно девушку поразило то, с какой нежностью мать поздравила её с этим важным событием и попросила обязательно привести Сергея к ним домой завтра вечером. После этого он показал девушке свои драгоценности и рассказал, что хочет продать всё, кроме серёжки и заколки для галстука, которые были ему особенно дороги, чтобы купить в Пятигорске хороший дом и жить с ней. Ещё он рассказал Юле о том, что действительно хочет написать несколько пьес и устроиться на работу в местный театр, говоря о том, что уже имеет опыт общения как с режиссёрами, так и с артистами театра. Тут он не врал. Сергей действительно любил ходить в театр и был знаком с многими театральными деятелями не только Москвы, но и Лондона, Парижа, Нью-Йорка и других городов.

Его интересовало только одно, хочет девушка присутствовать при его разговоре с Маратом или нет, объяснив ей, что Марат судя по всему миллионер местного разлива, а другой возможности разжиться деньгами у него просто нет. Юля, глядя на него влюблёнными глазами, сказала, что лучше она посидит дома и посмотрит телевизор. Подумав о том, что рано или поздно он ей обо всём расскажет, Сергей достал из шкафа свой ноутбук, воткнул в него антенну и быстро поймал оба канала. Девушка, увидев это чудо техники, немедленно забыла обо всём и тогда он, чтобы доставить ей удовольствие, которое по его словам было доступно далеко не каждому члену Политбюро, достал диск с вестернами, снятыми в Голливуде ещё до семидесятого года, который сам нарезал потому, что они нравились ему гораздо больше, чем современные фильмы, в которых кровища хлещет во все стороны, словно из пожарного брандсбойда.

Сергей быстро научил Юлю включать и выключать видеопроигрыватель и девушка тотчас завалилась на софу, чтобы заново посмотреть «Великолепную семёрку» и другие фильмы, благо их на DVD-диске было восемь штук. Половину этого кинофильма Сергей посмотрел вместе с ней и выключил ноутбук только тогда, когда приехал Владимир. Юля, одетая в его махровый халат, выпила с ними кофе на кухне и вскоре Сергей уехал. Как он это знал уже давно, у Володи была одна из немногих в городе Пятигорске иномарок, английский автомобиль «Хамбер», большая чёрная машина, весьма похожая на двадцать первую «Волгу». На нём они и подъехали к рынку. Сергей был одет по-походному, но на этот раз, выходя переодеваться, он прихватил с собой «Кольт». Хотя это было травматическое оружие, из него можно было и убить человека, если хорошо прицелиться. Так ему было всё же немного спокойнее, да, и риска было меньше.

Когда они вошли в кабинет Марата, Сергей было подумал, что он не ошибся. В кабинете кроме директора рынка сидело ещё трое крепких мужиков армянской национальности, но они, быстро попрощавшись, тут же ушли. Зато вскоре вошел ювелир, приглашенный Маратом, держащий в руках древний докторский чемоданчик. Сергей достал из кармана целлофановый пакет и вытряхнул из него на стол свой «Ролекс», перстень, при виде которого как у Марата, так и у ювелира глаза полезли на лоб, браслет с цепью и с невинной улыбкой сказал, что мечтает поскорее избавиться от всего этого рыжья с брюликами. Сказал уверенным тоном и даже несколько нагловато, после чего, указав пальцем на своё добро, объявил, что эта куча стоит шестьдесят восемь тысяч долларов, но он готов сдать её за сорок, а поскольку с баксами может быть напряженка, то готов получить рублями.

Все в кабинете, включая Володю, немедленно вспотели. Все, кроме Сергея. Ювелир немедленно принялся рассматривать бриллиант, Владимира заинтересовали часы-хронометр, а Марат немедленно нацепил на себя массивную золотую цепь, но перед этим снял с себя и брезгливо бросил в ящик стола свою, явно, самопал местного изготовления и тогда Сергей строгим голосом сказал ему, что сначала ювелир должен внимательно осмотреть каждое её звено и проверить его пробирным камнем, на что директор рынка возмущённо воскликнул: — «Вай, Сергей-джан, ты что, шпана с улицы? Ты деловой, я деловой и мы не станем тут заниматься всякой ерундой. Ты лучше скажи, по какому курсу возьмёшь рубли. По пять рублей тебя устроит?» Сергей с улыбкой кивнул головой и Марат попросил: — «Серёжа-джан, сто пятьдесят штук я тебе отдам рублями, а остальное долларами, чтобы не ехать домой за деньгами. Пойдёт?»

Сергея такой расклад в тот день вполне устраивал и он согласился, сказав: «Вполне, Марат. Знаешь, как бы то ни было, но золото, особенно с бриллиантами, будет только дорожать в цене, так что ты сделал очень хорошее приобретение. Будет что оставить детям и внукам. И вот что ещё, Марат, эти часы практически вечные и их не нужно заводить. Даже если ты не машешь рукой, механизм самоподзаводки срабатывает даже от пульса. На Западе их у тебя любой банк примет в качестве залога. Стекло у них пуленепробиваемое, а корпус такой, что выдерживает давление воды в двадцать атмосфер. Я в них в Красном море с аквалангом на тридцать метров нырял, а однажды в парилку залез и пока они не стали руку жечь, не снял. Выпивши был. В общем если их под паровоз на рельсы не класть, то им ничего не случится.» Марат остался довольным его объяснениями и тут же стал выкладывать пачки со сторублёвыми купюрами на стол.

Их Сергей даже не стал пересчитывать, они были в банковской упаковке, а лишь проверил по уголку, чтобы не нарваться на куклу. Зато все стодолларовые банкноты он внимательно просмотрел и отбросил семь штук в сторону, объяснив заодно Марату, как нужно проверять подлинность зелени с помощью чистого листа самой обыкновенной бумаги. Директор рынка моментально взъярился на кого-то, забормотав что-то по-армянски, после чего поблагодарил за науку. Марат заменил фальшивые купюры, забрал у ювелира, всё ещё восторгавшегося чистотой бриллианта, перстень, немедленно надел его себе на палец левой руки, где уже красовался «Ролекс», изготовленный в две тысячи пятом году, и дал своему приятелю рассмотреть в лупу свой браслет.

Сергей достал из кармана джинсов чёрный полиэтиленовый пакет, небрежно побросал в него деньги и хотел было уйти, но Марат достал из сейфа бутылку «Камю», полученную от него алаверды и сказал: — «Володя, тебе я не наливаю, ты за рулём не пьёшь, а вот с Серёжей выпью, хотя тоже не пью. Грех не выпить с таким уважаемым человеком». Они выпили по рюмке коньяка и Марат, смеясь, спросил его: — «Серёжа-джан, что это ты за фокус показал вчера в ресторане? Ты когда встал на одной ноге, а второй чуть ли не в потолок упёрся, я чуть со стула не упал. Ты что, акробат, в цирке работал? Хотя нет, разве циркач сможет кулаком семь кирпичей разбить. Это только каратисты могут». Сергей рассмеялся и сказал тогда: — «Нет, Марат, я не циркач, а то что я показал, это обыкновенное кун-фу. Но я ещё быстрее умею двигаться, да, и кирпичи я бью на раз. Сегодня вряд ли, а вот завтра утром я точно пойду к штангистам в зал, потягать железо. Если хочешь, покажу, что я ещё умею делать. Я уже целую неделю не тренировался, всё тело просто зудит.»

Марат загорелся и сказал, что обязательно придёт. Сергей попрощался с армянином и они вместе с Володей ушли. Уже сидя в машине он сказал отцу своего друга: — «Так, Володя, получи свою долю. С меня двадцать пять штук. Извини, но это закон бизнеса, чем больше сумма сделки, тем меньше комиссионные. Вот твои деньги. Без обид?» Владимир отнёсся к его словам с пониманием и даже сказал: — «Серёга, я и на это не надеялся», на что он сказал: — «Ещё один закон бизнеса, Володя, никогда не кидай людей, не говоря уже о партнёрах, иначе обязательно нарвёшься на неприятности». После этого они заехали в тяжелоатлетический зал и он договорился, что будет приходить в него на пару часов по утрам. С девяти утра в нём никто не тренировался и двести рублей, выплаченные тренеру секции тяжелой атлетики, быстро решили дело. Хотя Сергею и хотелось потаскать штангу прямо в тот день, он сдержался и вернулся домой.

Там он первым делом показал Юле их деньги, отложил десять тысяч на жизнь, а остальное аккуратно упаковал в пакет, перемотал его скотчем и попросил девушку поймать такси, съездить на вокзал и положить в автоматическую камеру хранения, записать номер и принести ему ключ. Юля прибежала через сорок минут вся запыхавшаяся и вручила бумажку с номером и кодом, сказав, что у них на вокзале камеры хранения без ключей, а ещё она призналась, что туда и обратно бежала потому, что побоялась ехать на такси с такими деньгами.

Девушку, явно, волновало что-то ещё и Сергей, поняв, что именно, привлёк её к себе, обнял и тихо сказал: — «Юлечка, я не сомневался в тебе ни единой секунды. Ты моя жена, а муж должен верить своей жене и уметь прощать ей всё, иногда даже измену». Юля была поражена его словами настолько, что возмущённо воскликнула: — «Как это, прощать измену? Я никогда не стану изменять тебе!» Сергей тихо рассмеялся и ответил: — «Юля, Юля, Юлечка, какая же ты у меня славная. Только запомни, если когда-нибудь с тобой, вдруг, случится такой казус, а это может случится с любой женщиной, то тебе не нужно терзаться сомнениями. Ты просто приди ко мне и скажи, а я даже не стану тебя за это ругать. Мы просто вместе посмеёмся и тут же забудем про это. Юлечка, любимая, я твой первый мужчина и таковым останусь на всю жизнь. Знаешь, я не стал бы гарантировать, что женился бы на первой же попавшейся мне девственнице, но я не женился до сих пор только потому, что не встретил тебя».

Юлю очень заинтересовала эта тема и она задала Сергею встречный вопрос: — «Серёж, а ты будешь мне изменять?» Он рассмеялся и ответил ей в тот день: — «Нет, любимая, я не буду тебе изменять ни-ког-да. У меня было в жизни немало девушек, и японок, и креолок, и негритянок, и американок, была даже одна датчанка, с которой я познакомился на Майорке, так что девушками меня не удивить, но ты единственная, при одной только мысли о которой мне сразу же становится так хорошо, словно я оказался в раю. Кроме тебя мне никто не ну-жен!». Естественно, что после этого Юлю уже не интересовали никакие вестерны и ноутбук был немедленно выключен и они занялись любовью, а потом нежились в ванне, пока не наступил вечер. Наконец Сергей смог блеснуть перед Юлей по-настоящему, надев смокинг и повязав галстук-бабочку. В тот вечер они только ужинали и танцевали, но совсем не долго и в одиннадцать уже были дома.

На следующее утро Юля пошла с ним в спортзал и даже покачала гантельки. Тренироваться вместе с Сергеем она не могла потому, что у неё не было с собой спортивного костюма. В десять тридцать приехал Марат, а чуть позднее Володя с Леной и Сергей, как и обещал, показал всем, сначала что такое цигун, а потом, что такое кун-фу. Володя не поленился привезти с собой полтора десятка кирпичей и он разбил сначала одну, а потом и вторую стопку. После тренировки они поехали вместе с Володей и Леной к ним домой и пока он принимал душ, Юля приготовила завтрак на всех. Перед тренировкой Сергей выпил только кофе без сахара и потому завтракал с утроенным аппетитом.

Визит Лены оказался весьма кстати. У неё, как оказалось, были хорошие связи на какой-то базе и после этого они поехали на окраину города, где Сергей, по выражению Юли, скупил половину базы. Больше всего её поражало то, что он покупал понравившиеся ей вещи, особенно если это было бельё, не по одной, а брал сразу десяток. Зато это оценила Лена. Ничего особенного он не смог ей купить, но всё равно хоть немного приодел её и даже купил кое-что из вещей Юлиной маме и отцу, о котором в тот момент Сергей только и знал, что тот был военный. С базы он позвонил в прокуратуру и ему повезло, Виктор был на месте и сразу же потребовал, чтобы он немедленно ехал к нему. Разговор со старшим следователем просто убил Сергея. Тот каким-то образом уже прознал о том, что он намерен осесть в Пятигорске и сделал очень интересное предложение, всего за пятьсот рублей начальник паспортного стола согласился выписать ему новый паспорт и даже прописать его в общежитии.

Сергей широко улыбнулся и немедленно положил перед Виктором две с половиной тысячи, сказав ему ещё тише: — «Витёк, это тебе за протекцию. Кстати, что там с поездкой в горы? Если я поеду туда пятигорчанином, то с меня огромная поляна с водопадом из коньяка и озером шампанского. Только у меня будет одна просьба, ну его, этот Домбай, давай поедем в Кабарду? И ещё я хочу взять с собой одного парня с женой, тогда поедем на двух машинах». Виктор, положив деньги в карман, ответил ему насмешливым голосом: — «На шести машинах, старик. Надеюсь, что без прокурора и начальника горотдела милиции, а также без меня, с нашим Питером ничего не случится. А почему ты хочешь поехать в Кабарду?» Сергей рассмеялся и ответил: — «Приедем на место, сам всё увидишь». Они поехали в паспортный стол и Сергей продиктовал все свои данные, то есть где и когда он родился, да, ещё назвал свою национальность, так как больше ничего в паспорт гражданина СССР не вписывалось. В то, что он не был женат и намеревался вскоре сделать это впервые, ему тоже поверили на слово.

В субботу они ранним утром выехали в горы. Виктор подготовился ко всему весьма основательно и даже пригласил на шашлыки командира полка войск МВД, который приехал к месту сбора на автомобиле «Урал» погрузив в него две большие армейские палатки со всем необходимым для того, чтобы встать в горах лагерем. В итоге их набралось тридцать два человека, но всего лишь восемь человек поехали в горы с женами. Когда они доехали до Хабаза, от которого им нужно было проехать ещё восемнадцать километров вверх по направлению к Эльбрусу, Сергею ещё раз удалось поразить всех, когда она заговорил с местными жителями даже не по-кабардински, по-балкарски. Зато результат тотчас был налицо, затарившись до этого на продовольственной базе коньяком, водкой и шампанским, он закупил полтора десятка довольно упитанных барашков и поразил уже балкарцев, показав им своё умение отбирать самый лучший скот для забоя, не говоря уже о том, что резал и свежевал баранов ничуть не хуже их.

Володя в тот день уступил ему руль и от Хабаза ехал сидя на заднем сиденье вместе с Юлей и Леной. Его место занял прокурор города, которому захотелось поговорить с молодым москвичом и свой разговор он начал с весьма странного и неожиданного вопроса: — «Сергей, где ты научился так ловко резать скотину? Не всякий чабан так сможет.» Он тут же взял под козырёк, хотя на его голове была надета норковая шапка, и бодрым, весёлым голосом ответил: — «Докладываю, Василий Никодимович! Почти полтора года до того момента, когда меня ранило, я нёс службу в Московском погранотряде, в горах Туркмении. У меня в отделении было пятеро ребят из Кабардино-Балкарии. У них-то я и научился разговаривать по-кабардински и по-балкарски, немного, самую малость, но для общения хватает. А вот барашку резать меня научили туркмены. Три года назад я уже был там, куда мы сейчас едем, правда, без своих друзей. Они не из этих мест, Василий Никодимович, но Хас, мой друг, который, как и остальные ребята из моего отделения, погиб, рассказывал, что он сюда приезжал с отцом. Вот я и навестил это местечко, выпил там за них. Хорошие были парни, до последнего патрона сражались, а потом в рукопашную с духами дрались. А я тогда раненый их из пулемёта долбил. Про тот прорыв в газетах не писали, да, я считаю, что и правильно сделали. Граница должна быть на замке, а что там иногда творится, штатским знать не обязательно».

Прокурор согласился с ним. Сергею было несколько неловко от того, что он переместил место действия из Дагестана в Туркмению, но от этого ведь мало что менялось. Немного помолчав, прокурор спросил его: — «Сергей, ты не хотел бы работать в прокуратуре? Мне Петрович рассказал, что ты вытворял в его спортзале с кирпичами. Такое даже наши кагебешники не умеют. Нам такой парень, как ты, не помешал бы». Он отрицательно помотал головой и ответил прокурору: — «Нет, Василий Никодимович, театр и только театр. К тому же я всего лишь старший сержант, но дело даже не в этом. Я свой долг родине уже отдал, армейской косточки во мне нет, но если вы захотите, то согласен тренировать ваших ребят. Это дело не такое уж и сложное. На заставе я за год уяснил, что такое айкидо, карате и кун-фу. Командир у нас был, золото а не мужик». Вскоре они поднялись на невысокую горушку и остановились. Места вокруг были просто редкостной красоты и они стали быстро разбивать лагерь.

Полковник Трегубов взял с собой не только нескольких офицеров, но и двух солдат. Сергей не стал в отличие от высокого начальства прохлаждаться и немедленно принялся им помогать, а вместе с ним Володя, Виктор и ещё несколько человек. Где-то через полчаса послышались громкие крики, полковник увидел в бинокль архара на соседней высотке, до которой было чуть более семисот метров и народ, вырывая друг у друга бинокль, громко им восхищался. В основном все высказывания сводились к тому, что хотя снега лежало мало, подойти к зверю незаметно было просто невозможно. Тут-то Сергей и ляпнул: — «Эх, была бы здесь эсвэдешка, я бы его достал». Полковник Трегубов мотнул головой и из «Урала» немедленно принесли искомое орудие труда каждого снайпера, после чего чуть ли не шепотом спросил: — «Точно снимешь, Серёга?» Сергей улыбнулся и ответил вполголоса: — «Так ведь ветра нет, товарищ полковник, мы с ним на одной высоте, а всё остальное от господа Бога зависит».

Он быстро осмотрел винтовку, прижал её к груди, словно девушку, погладил и, отойдя в сторонку, шепнул ей несколько ласковых слов, после чего встал в позицию стрельба с колена, лёжа стрелять было неудобно, снарядил магазин, зарядил эсвэдешку и стал выцеливать архара, моля Бога, чтобы тот никуда не умчался. Архар был умницей. В том смысле, что хорошо встал под выстрел и Сергей, прицелившись в сердце, плавно и нежно нажал на спусковой крючок. Архар упал, как подкошенный и больше не шевелился, а все, кто приехали в горы на шашлыки, тотчас завопили и набросились на Сергея. Его даже качнули несколько раз. За убиенным архаром отправили солдат и следаков и те через полтора часа вернулись все потные, запыхавшиеся, но очень довольные. Архар оказался не старым козлом, а молодым дурнем и потому обещал быть очень вкусным.

В привезённых с собой мангалах уже жарились шашлыки и шерпам, как сразу же обозвали всех членов этой небольшой экспедиции, немедленно налили по стакану коньяка и вручили по шампуру. Поначалу все ворчали, что придётся растапливать снег, чтобы добыть воду, но Сергей хорошо знал это место и сразу же повёл ещё несколько человек с молочными флягами к роднику и неподалёку от которого рос ельник. Так что как с водой, так и с дровами, хотя их привезли с собой чуть ли не треть «Урала», всё было в полном порядке, и пока шерпы ходили за мясом, остальные натаскали к месту стоянки хвороста. Поляна в горах получилась, что надо, ведь полковник Трегубов захватил ещё и два больших, раскладных стола и четыре длинные лавки. За столом было шумно и весло, да, и погода не подкачала, было довольно тепло и солнечно. В общем и пир был горой, и веселились все на славу, а когда народ наелся шашлыков и прочей закуси, Володя принёс из машины свою «Музиму» в пластиковом футляре и молча вручил её Сергею.

Он не стал отнекиваться, хотя пальцы всё же стыли, а сразу же стал петь песни, в основном Высоцкого, весьма ловко подражая его голосу и манере пения. Ну, а потом он запел по просьбе Василия Никодимовича по-английски. Там, в горах Кабардино-Балкарии, раз никто не стал возражать против буржуазной музыки, ведь они были не на пртсобрании. Правда, несколько песен «Битлз» Сергей спел ещё и на русском языке и в их тексте даже самый суровый критик из горкома КПСС, как сказал об этом начальник горотдела милиции, не смог бы найти и с лупой в руках. Несколько женщин, послушав, как он поёт, стали просить, чтобы он показал им своё кун-фу. На них тотчас накинулись те, кто постарше, и стали убеждать, что на полный желудок, да, ещё под хмацем и на снегу кто угодно свернёт себе голову, но Сергей, смеясь сказал, что ни одно, ни другое, ни третье хорошему мастеру не помеха, тут же покраснел и признался всем, что мастер он всё-таки пока что средненький, хотя и не полная бестолочь, но пообещал, что годам к семидесяти обязательно им станет.

Он снял с себя куртку-дублёнку, свитер и даже рубашку, после чего оставшись в одной майке, камуфляжных штанах и высоких кроссовках, в которых обычно выбирался в горы, вытоптав снег, показал всем высший класс. То есть практически весь известный ему ассортимент телодвижений. После этого выступления на полный желудок у него снова разыгрался аппетит и он, одевшись, набросился на холодный шашлык, выпив полстакана шашлыка. В общем это был хороший выезд на шашлыки, хотя это и обошлось Сергею недёшево. Зато он познакомился с очень нужными ему людьми, что было вполне сопоставимо для него по значимости с родителями Юли. Там тоже обе стороны остались довольны друг другом, но этот выезд на природу всё же мог очень сильно облегчить ему врастание в новую для него среду.

После этого были две недели сплошного счастья. К родителям Юли они ходили не так уж и часто и проводили всё время вдвоём. Получив паспорт, Сергей стал думать о том, как бы ему теперь разжиться ещё и военным билетом, но для этого нужно было ехать в Москву. Если хорошенько постараться, то можно было купить чистый бланк военного билета и подделать в нём все нужные записи, чтобы потом жить и ни о чём не беспокоиться, а именно об этом он мечтал больше всего. Сергей на софе рядом с Юлей в позе шестьдесят девять, обняв её за талию, прижавшись щекой к аккуратно постриженному в форме сердечка лобку, нежно гладил её упругие ягодицы и болтал с пока ещё своей невестой о всяких пустяках. Он ещё так и не отважился рассказать Юле о том, кто такой на самом деле и как появился в небольшом курортном городе первого февраля. Юля, лежавшая рядом с ним откинувшись на спину, гладя рукой его по груди, спросила:

— Серёжка, а это правда, что ты меня развратил?

Сергей, крепко сжав её ягодицы, зарычал:

— Юлька, я кому-то сейчас всю попу покусаю! С кем это ты вчера общалась и кто тебе такого наговорил? Быстро признавайся, а не то точно хуже будет.

Девушка быстро повернулась на бок, лицом к его телу и уже другая её рука, быстро легла Сергею на грудь и скользнула по животу вниз, пока не нашла то, что искала. Нежно лаская его, Юля задышала глубже и чаще. Так всегда с ней бывало, когда она только думала о близости с Сергеем. Наконец она сказала:

— Мы сидели с Маринкой в кафешке, в парке, пили коньяк с мороженным и болтали. Когда я рассказал ей о том, как это у нас бывает, она взяла, дурочка, и ляпнула это, а я спросила тебя просто так. На самом деле я вовсе так не думаю.

Сергей, целуя свою любимую пока что так, чтобы она не рычала и не металась по софе от страсти, спросил:

— Юлечка, ну, а тебе самой-то нравится, что мы с тобой делаем? Тебе хорошо со мной, любимая? Ты не жалеешь, что я пробудил в тебе такую страстную женщину?

— Ой, Серёженька, глупенький, конечно мне всё это очень нравится! — Воскликнула Юля — Я когда рассказала Маринке о том, что иногда испытываю два и даже три оргазма за один раз, у неё глаза на лоб полезли. Она сначала мне не поверила, но потом, когда я рассказала, как это у меня бывает, то так стала завидовать мне, что я даже начала ревновать тебя. Вдруг она захочет тебя и соблазнит как-нибудь. Она ведь красивая девчонка. Когда я стала рассказывать этой дурёхе, что мы делаем друг с другом и про позы из Кама-Сутры, она сначала такую рожу скорчила, что просто ужас, и сказала мне, что это разврат. Зато потом, когда я рассказала ей про свои оргазмы и про то, что иной раз даже теряю на несколько секунд сознание и ору, как оглашенная, то расплакалась и призналась мне, что хотя она и счастлива со своим Петькой, у неё с ним такого никогда не бывает. А про то, что ты меня развратил, я просто так спросила. Я ведь знаю, Серёжка, что это вовсе не так. Правда, ведь, любимый?

Сергей, целуя Юлю там и так, отчего она обычно приходила в неистовство, громко и отчётливо сказал ей:

— Юлечка, любимая, настоящий мужчина не сможет уснуть, если он не доставит своей любимой такого удовольствия, что та уснёт в его объятьях, как убитая. Для этого любые средства хороши, моя радость. Мне, честно говоря, жалко, что Маринке достался какой-то колхозник. Знаешь, Юлька, мои родители хотя они уже и не такие юные, как мне хотелось бы, иногда дают небесам такой копоти, что у меня в Вихрах весь коттедж, а он у меня трёхэтажный, ходуном ходит. Моя сестрица, кикимора юная, она у нас тем отличилась, что лишилась девственности с таким же сопляком ещё до того, как ей четырнадцать лет исполнилось и тем очень горда, потом весь день на мать волком глядит. Завидует, бестия, что я увёз их из Москвы от беды подальше. Бесится, видите ли без своего любовника. Найду, гада, убью, но она ловко шифруется. Никак мне не удаётся их выследить. Только и знаю, что её парню двадцать три года. Таньке ведь всего семнадцать и они оба, похоже, о том, чтобы пожениться, даже и не думают, хотя я как-то ему посулил через неё золотые горы и небо в алмазах.

— Уй, ты какой у меня строгий! — Воскликнула Юля и быстро подскочив, немедленно Перевернула Сергея на спину, села к нему на живот, и, упершись коленками в подмышки, громко и требовательно попросила — Серёжа, расскажи мне о своих родителях и о сестрёнке? Ты мне о них никогда не рассказывал.

Сергей улыбнулся и сказал:

— Юлечка, я тебе о них не только расскажу, но и покажу их всех и вместе, и по одиночке. Мне лишь стоит дотянуться до ноутбука, там у меня пятьдесят гигабайт одного только семейного видео, не говоря уже обо мне. Только сначала я расскажу тебе всю правду о себе. Юля, я знаю, что ты очень любишь фантастику, я и сам её очень люблю, но то, о чём я тебе сейчас скажу, вовсе не фантастика. Понимаешь, я родился в городе Москве двадцать шестого ноября тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Первого февраля две тысячи десятого года я вышел из своего офиса в Москве вместе с двумя охранниками моей компании, чтобы выехать в аэропорт и лететь в Краснодар, но до «Лексуса» своего партнёра и друга так и не дошел. Когда я вошел в проход, ведущий на улицу, то передо мной сначала потемнело, а потом оказалось, что я вышел со своим буржуйским баулом и дорожной сумкой в городе Пятигорске на улице Теплосерной, да, к тому же ещё и в одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года, отчего здорово прибалдел. К счастью в этот же день я встретил тебя, что не дало мне сойти с ума. Как только я не прикидывал, о чём только не думал, но так и не смог понять, какая такая машина времени занесла меня в прошлое и почему. Самое главное, что это никакая не параллельная Вселенная и я нахожусь в прошлом именно своей страны. Знаешь, Юля, я не очень-то интересовался недавним прошлым России, но судя по тому, как наши играют наши хоккеисты на зимней олимпиаде, это именно моя страна, за которую, прости меня за высокопарный слог, я действительно проливал кровь, хотя и сражался с ваххабитами не в Туркмении, а здесь, на Северном Кавказе, в Дагестане вместе с моим ещё не родившимся боевым другом, а теперь ещё и партнёром по бизнесу, Димкой Самойленко, ещё не родившимся сыном Володи и Лены, моими очень хорошими друзьями, почти вторыми родителями, в будущем. Здесь я был вынужден выдавать себя за культурного деятеля из Москвы, но на самом деле я простой российский миллионер, вице-президент компании «Главпродснаб», которая кормит не менее полумиллиона москвичей и ещё два миллиона людей в других городах, продуктами питания. В том числе и импортными. Юлечка, я действительно побывал на всех шести континентах, даже был в Антарктиде, но не в командировке, у пингвинов нечего покупать, побывал во множестве стран мира, ведь я в нашей компании важная шишка, главный аналитик и директор по развитию, а ещё на мне висит установление первых контактов с будущими поставщиками. Поэтому мои командировки обычно очень короткие, три-четыре, максимум пять дней, после чего в бой вводятся наши основные переговорщики и юристы. Знаешь, любимая, я ведь действительно миллионер и у меня только наличных денег, которые я храню в нескольких банка в России и за рубежом, целых сто пятнадцать миллионов долларов евро. В рублях это вообще три с половиной миллиарда, но я работаю обычно только в евро. Так удобнее, меньше ноликов перед глазами мелькает. Сейчас я покажу тебе и новые российские рубли, их у меня с собой целых два миллиона, и евро. Этих денежек у меня поменьше, всего сорок с чем-то тысяч. Есть у меня с собой ещё и дебитовые банковские карты, на которых лежит пять миллионов евро, но их без специального устройства в семьдесят шестом году никому не проверить. Вот такие дела, дружок. Знаешь, Юлька, в две тысячи десятом я точно такой же парень, как и сейчас. У меня множество друзей и я везде езжу без охраны потому, что если ты не умеешь себя вести правильно и расчётливо, то тебя не спасёт от киллеров никакая охрана. В Москве у меня есть на Краснопресненской набережной семикомнатная квартира, а моя самая дорогая машина, их у меня всего четыре, стоит двести пятьдесят тысяч евро потому, что её изготовили в Англии по спецзаказу. Своим родителям я вообще купил восьмикомнатную квартиру, но сейчас в моё время весь мир сошел с ума и вот-вот начнётся третья мировая война. Поэтому я отвёз отца с матерью и Танькой в Вихры, это бывшая деревня в Калужской области, там почти половина коттеджного посёлка принадлежит ребятам и девчонкам из нашей компании. Ну, а в Краснодар я должен был лететь для того, чтобы организовать массовый забой скота, который мы выращиваем уже целый год в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгее. Выращивают, конечно, местные жители, а мы только закупили телят и оплачиваем корма и их работу. Всё это мясо, пока не поздно, нужно превратить в консервы, чтобы было что потом есть в случае большой войны. Госрезервы это конечно хорошо, но и нам, бизнесменам тоже нельзя клювом щёлкать. Мы же живём в России. Вот таким был в недавнем прошлом твой жених, любимая, а теперь я хочу показать тебе всё, о чём сказал и все свои фотки начиная с рождения. Они все записаны вместе с видеофильмами на моём компе.

Юля слушала Сергея затаив дыхание, а когда он умолк, тихим голосом спросила:

— Серёжа, а почему ты говоришь Россия, а не Советский Союз? Знаешь, это всё очень странно звучит, ты и вдруг миллионер. Нет, я, конечно, давно уже убедилась в том, что ты у меня совершенно особый, но чтобы ты был ещё и миллионер… Это как-то не укладывается в голове.

Сергей усмехнулся и ответил:

— Юля, в моём времени уже нет никакого Советского Союза, а Украина и Грузия даже вступили в НАТО. Союз развалился ещё в девяносто третьем, через десять лет после смерти Брежнева. Да, Бог с ним, с Советским Союзом, Юлечка. Ты для меня дороже десяти Советских Союзов. Нет, ты не подумай ничего такого, я патриот своей страны, сражался за неё насмерть и точно погиб бы, подорвав себя и ещё с десяток вахабов гранатами, если бы к нам не подоспела помощь, не прилетели наши вертолёты. Просто тебя я люблю всё-таки больше родины.

Однако, это тысяча какое-то признание в любви привело к тому, что Юля вместо того, чтобы начать просматривать всю информацию о своём возлюбленном на ноутбуке, немедленно занялась с ним любовью и даже не дала при этом ему надеть презерватив, сказав, что давно уже хочет ребёнка. Поэтому ноутбук Сергей включил только минут через сорок, но сначала показал ей тот видеоролик, который он записал в их первую ночь. Когда Юля увидела на его экране пустую софу и услышала их разговор на кухне, то так и обомлела. Когда же на экране появился Сергей, держащий её на руках и стал признаваться ей в любви, задышала часто и прерывисто, настолько её захватили его слова. Потом она снова всматривалась в экран и прислушивалась к тому, о чём он говорил ей в ванной, но когда Сергей занялся с ней любовью в первый раз в её жизни, то не выдержала, заставила лечь его на спину, и не отрывая взгляда от экрана ноутбука, лежащего на софе, снова занялась с ним любовью. На этот раз страстные крики вырывались одновременно и из её груди, и из динамиков ноутбука, когда всё закончилось, то всхлипнула от счастья и сказала:

— Серёженька, пообещай мне, что никогда не потеряешь этот свой ноутбук и я даже через пятьдесят лет смогу посмотреть на то, как мы любили друг друга в первый раз.

Сергей, тяжело дыша, ответил ей:

— Обещаю, любимая.

Юля легла на него и страстно целуя торопливо заговорила:

— Серёженька, любимый, тебя посла сюда, в моё время сам Бог. Ты мой любимый, я всегда мечтала встретить только тебя и я никогда, никогда-никогда не изменю тебе даже мысленно. Мне всё равно, кем ты был миллионером или работником культуры, я люблю тебя такого, какой ты есть, а ты у меня самый лучший. Боже, как же я люблю тебя, хороший мой.

У Сергея от этих слов даже слёзы невольно брызнули из глаз, столько в них было любви и заботы. Крепко прижимая к себе Юлю, он горячечно зашептал ей на ухо:

— Юлечка, любимая, я тебя тоже очень люблю. Солнышко моё, кроме тебя мне не нужен больше никто. Под каждым своим словом, которое я сказал тебе в нашу первую ночь, я готов расписаться всей своей кровью. Мы с тобой будем жить долго и счастливо, любимая и эту видеозапись я буду хранить вечно. Я запишу её на несколько дисков, никогда не буду стирать эту кассету и мы посмотрим её с тобой ещё не одну тысячу раз. Ноутбук у меня новейший и он очень качественный, его ведь для меня тоже делали по специальному заказу, а ещё у меня есть к нему ремкомплект и он к счастью со мной. Но всё равно рано или поздно появятся другие компьютеры, пусть и не такие мощные, как этот. В общем об этом ты можешь не беспокоиться, а я же побеспокоюсь о том, чтобы тебе в жизни ничто не угрожало, да, и мне тоже. Я даже брошу курить совсем, хотя и сейчас стараюсь выкуривать не больше семи, восьми сигарет в день. Просто я привык к куреву в армии, но теперь обязательно брошу и буду заботиться и о твоём, и о своём здоровье. Я обязательно напишу те пьесы, о которых тебе рассказывал, и поставлю их в пятигорском театре.

— Да, любимый, ты станешь режиссёром. — Быстро согласилась с ним Юля и попросила — Покажи мне, каким ты был в детстве. Правда, что ты был толстощеким карапузом. Когда ты мне рассказал об этом, я даже не могла в это поверить.

Они долго лежали нагишом на кровати и Сергей показывал Юле все свои фотоснимки начиная с детских, а их у него было несколько тысяч. Особенно Юле понравились те, на которых он был снят на фоне российского флага на погранзаставе и тот снимок в госпитале, где заместитель командующего погранвойсками вручал ему в госпитале орден «Мужества». Потом он показал Юле свою семью и она сказала, что Татьяна очень красивая девушка, правда немного странная со своей многоцветной причёской и диковатым на вид макияжем. Понравились ей квартира и дом Сергея в Вихрах. Правда, она всё никак не могла поверить в то, что её жених миллионер. Когда же девушка увидела, как ему пожимает руку мэр города Москвы, вручая какой-то красивый диплом, а затем увидела его кабинет и Сергея в нём во время производственного совещания, он как раз поздравлял кого-то с пуском нового минизавода совсем рядом, в Константиновке, то согласилась, что он действительно миллионер. Впрочем согласилась она тогда, когда увидела сам минизавод, который был побольше нынешнего мясокомбината.

С ещё большим интересом Юля смотрела те видеоролики, в которых Сергей то ехал на гоночном автомобиле, то плыл на огромном катере, то стоял за штурвалом настоящего парусного корабля. Увидела она и то, как её жениху вручали диплом в Оксфордской школе бизнеса, которую он закончил экстерном за два года вместо трёх. Увы, но это было всё, на что его сподобило. Зато Сергей действительно был миллионером и это во многом именно благодаря ему компания «Главпродснаб», которую так назвали в память об ушедшем советском времени, стала тем, чем она была, но к этому её жених относился так легко, что она даже удивилась. А ещё Юлю очень удивило то, что у Сергея было так много друзей и везде, куда бы он не приезжал, все обнимали его, пожимали ему руку и целовали так, словно он был их родственником. Он же только смеялся и говорил, что так всё и должно быть, ведь он приезжал покупать, а не воровать. Спать они легли только под утро и лишь потому, что очень устали.

Глава 5. Первый крах в прошлом

Двадцать второго февраля Сергей и Юля, разбуженные «Полётом шмеля», проснулись в семь утра. Пока Юля умывалась и готовила себе завтрак, Сергей поработал на компьютере. Он уже начал писать пьесу под рабочим названием «Майское утро» о сложных взаимоотношениях молодого комсорга большого машиностроительного предприятия и его девушке, мастере цеха. Основная коллизия пьесы заключалась в том, что молодые специалисты любили друг друга, но девушка, не справлявшаяся со своей работой, постоянно пыталась выехать на своём возлюбленном. За завтраком, во время которого кушала одна Юля, а Сергей выпил, как обычно, чашку кофе без сахара, они спланировали свой день.

Юля собиралась с утра поехать в аэропорт, чтобы подать заявление об увольнении, а затем хотела походить по магазинам, чтобы купить своему уже официальному жениху, три дня назад они подали заявление в загс, подарок к дню Красной Армии. Поэтому они вышли из дома немного раньше, чем обычно. На стоянке такси Сергей, внимательно осмотрев издалека нескольких таксистов, подошел к одному из них и нанял машину на весь день. Юля уехала, а он пошел в спортивный зал и два с половиной часа ворочал там железо, нагружая себя самым основательным образом, а потом ещё полчаса делал растяжки. Выпив за время тренировки два литра «Смирновской», но не водки, а минеральной воды, он принял душ, отдохнул немного, покинул спортзал и направился в ресторан гостиницы, чтобы позавтракать.

Этот завтрак можно было смело назвать обедом, но он и не собирался идти после тренировки домой. Пока Юля разбиралась со своими делами, Сергей хотел встретиться и поговорить с главным режиссером театра. Настроение в это утро у него было прекрасное, не то что у главного героя его пьесы в то майское утро, когда тот понял, что ему нужно принимать какое-то решение, пока возлюбленная не подвела его под монастырь. Он уже пил кофе, когда в зал ресторана вошли двое крепко сбитых парней лет тридцати и стали простреливать его глазами. У Сергея тревожно ёкнуло сердце, но он постарался отогнать подальше дурные мысли и это ему даже удалось, тем более, что оба парня присели за столик у входа и подозвали к себе официантку и стали у неё что-то заказывать, но когда, расплатившись, он выходил из ресторана, они были уже у него за спиной, а прямо перед ним, словно из-под земли, вырос третий — мужчина лет сорока, невысокого роста, но крепко сбитый, лицо которого показалось ему знакомым. Он пристально посмотрел на Сергея и спросил:

— Гражданин Чистяков?

Во рту у Сергея тотчас появился медный привкус и он, стараясь дышать ровно, спокойно ответил:

— Да, я Сергей Чистяков. Что вам угодно?

— Пройдёмте с нами, гражданин Чистяков. — Со строгой, не терпящей возражения интонацией сказал ему мужчина.

Сергей улыбнулся, посмотрел назад, оба парня, вошедшие в ресторан, стояли чуть поодаль справа и слева, и сказал:

— Я обязательно пройду с вами, уважаемый, но только в том случае, если вы предъявите мне своё удостоверение и ордер на мой арест, если у вас таковой имеется.

Один из парней, стоящих сзади, злым голосом выпалил:

— Надо же, какой грамотный! А если я тебя пинками вынесу отсюда, ты пойдёшь с нами?

Сергей рассмеялся и насмешливо воскликнул:

— Попробуй! Рискни, дружок. Только я тебя заранее предупреждаю, до тех пор, пока вы не предъявите мне документов и ордера на мой арест, я буду вас считать гопниками, шпаной подзаборной, и относится к вам соответствующим образом, так что это ты вылетишь отсюда вместе со своим дружком. Вас это тоже касается, уважаемый и стволы, если вы их с собой захватили, вам не помогут. Итак, время, пошел! Предупреждаю, действуйте строго по закону, иначе весь остаток жизни вы будете работать на аптеку и не в органах, а дворниками.

Тип, стоявший сзади, справа, зашипел:

— Мразь, да, я тебя сейчас…

— Тихо, лейтенант! — Грозным окриком одёрнул его третий мужчина, достал из кармана своего костюма удостоверение в красной корочке и сказал, протягивая его Сергею — Гражданин Чистяков, я капитан Николаев, старший следователь пятигорского УКГБ. Ордера на ваш арест у меня нет, но вы всё равно должны пройти с нами, чтобы ответить на некоторые вопросы.

Сергей сосредоточенно кивнул головой и ответил:

— Слушаюсь, товарищ капитан. Только запомните на будущее, до тех пор, пока мне не предъявлено обвинение, я для вас товарищ Чистяков, а с личным составом вы обязательно проведите воспитательную работу. Такие запросто подведут своё руководство под монастырь и даже глазом не моргнут. Шпана, даром что закончили военное училище. Даже понятия не имеют о том, что такое офицерская честь. В настоящем бою такие гниды думают только о своей шкуре, в плен сдаются даже соплякам с перочинным ножиком в руках и потом поют на допросе, как курские соловьи и даже голосистее. Рвали мы таких. На куски рвали и от них одно только дерьмо оставалось. — Опустив грубияна ниже плинтуса, Сергей всё же внимательно рассмотрел удостоверение капитана и сказал, возвращая корочки — Давайте проедем в управление, товарищ капитан, и поговорим. Как я полагаю, разговор у нас с вами будет очень долгим и увлекательным и закончится он тем, что вы отправите меня в Москву. Ну, я к этому разговору давно готов, а вот готовы ли вы, это мы сейчас выясним. Пойдёмте, нечего загораживать проход людям.

Капитан Николаев, хлопая глазами, вышел из небольшого коридорчика в холл гостиницы, продолжая держать удостоверение в руках. У входа их поджидала чёрная «Волга». Один из силовиков, которых взял с собой капитан, распахнул перед Сергеем дверцу, а второй, тот что грубил ему, попытался втолкнуть его в машину, когда он садился, но наткнулся на каменно твёрдое плечо, хищный оскал, сверлящий взгляд и шипящий возглас:

— Шею сверну, щенок. Даже не вздумай садиться со мной рядом. Убью и не поморщусь, падаль.

Снова последовал резкий окрик капитан:

— Лейтенант! Сядьте вперёд.

Сергей сел в середине, капитан справа от него, а второй парень, на губах которого играла чуть заметная улыбка, слева. Хамовитый лейтенант сел впереди и они поехали в управление пятигорского КГБ. Капитан, едва только сев рядом с Сергеем, с укоризной в голосе спросил:

— Зачем же говорить то, чего вы не станете делать, Сергей Александрович? К тому же вы совершенно не знаете лейтенанта Опрышко, чтобы говорить такие слова.

— Вот тут ты ошибаешься, капитан. — Насмешливо воскликнул Сергей — На такое дерьмо у меня нюх, как у немецкой овчарки. Таких уродов, как твой лейтенант Опрышко, нужно ещё в младенчестве душить, да, в таком возрасте их не вычислить. Поэтому предупреждаю, я для Москвы очень ценный человек и если сверну ему шею, то мне это простится, а для родины будет не велика потеря. Кстати, капитан, мы с ребятами действительно вывели в расход одного такого типа. Когда его ваххабиты взяли в плен, то он, спасая свою шкуру, повёл их на нашу заставу и сделал всё, чтобы отвлечь наше внимание. В общем не стали мы с ним после боя долго чикаться. Сунули ему лимонку в штаны и сбросили со склона, чтобы потом, откинувшись с зоны, эта тварь не писала мемуаров о своём славном боевом прошлом и о том, как он подвёл банду Гелаева под наши пулемёты, но был за это несправедливо осуждён. Хотя как сказать, эта тварь могла тогда и отвертеться от наказания. Очень даже могла.

После этой отповеди капитан молчал до самого управления и лишь тогда, когда Сергея подвели к дверям камеры, сказал:

— Вы посидите пока здесь, гражданин Чистяков. На той квартире, которую вы снимаете, сейчас идёт обыск, в ходе которого уже обнаружены такие вещи, одно только происхождение которых вызывает множество вопросов.

Сергей покрутил головой, рассмеялся и воскликнул с деланной весёлостью:

— Ну, Анна Семёновна, ну, старая партизанка, всё-таки не выдержала, засунула нос в мой кофр! Ладно, капитан, давай, ройся в чужом нижнем белье. Только смотри, не обделайся со страха, когда догадаешься, кто я такой и откуда сюда прибыл. Впрочем, самого страшного без моей помощи ты всё равно не увидишь, а этого мерина держи от меня подальше. При малейшем приближении ко мне, я его грохну. — При этом Сергей сделал даже не движение в сторону лейтенанта, а один только намёк на него, отчего тот моментально отпрыгнул назад, а он, рассмеявшись, воскликнул ещё громче — Ну, что я говорил тебе, капитан? Трус твой лейтенант Опрышко, трус и мразь редкостная потому, что только конченый подонок может угрожать человеку, которого ему приказано не арестовать, а пока что просто попросить прибыть в контору для серьёзного и обстоятельного разговора. Тебе же бабка уже сказала, капитан, что она нашла у своего квартиранта целую кучу паспортов и все они выписаны на имя гражданина Российской Федерации, а не Советского Союза и к тому же в две тысяч втором и во все последующие годы. Вот и чеши теперь репу, капитан, как тебе со мной разговаривать, на вы и шепотом, или по борзому, словно ты сам железный нарком Ежов. Я прибыл сюда из не такого уж и далёкого будущего, папаша, в котором ты, как мне это теперь припоминается, работаешь гардеробщиком в администрации города. Тебе ведь так и не присвоили даже звания подполковника и ты вышел на пенсию майором.

Капитан побагровел и брызжа слюной закричал:

— Да, как ты смеешь со мной так разговаривать! В камеру его! Пусть посидит там и подумает хорошенько!

Сергей, входя в маленькую камеру, зло бросил через плечо, вспомнив, наконец, прозвище старого кагэбешника:

— Я-то посижу в камере, Шашель, но с тобой разговаривать больше не стану. Даже не надейся. Ты от меня больше ни одного нормального слова не услышишь, один только мат. Так что передай своему начальству, что задержанный тобой пришелец из будущего желает разговаривать только с начальником управления и больше ни с кем. Ещё я согласен говорить с офицерами КГБ из Ростова или Москвы, но только не с тобой, Шашель. Только смотри, когда будешь выходить, пригибайся пониже, а то притолоку сшибёшь, лосяра рогатый. Передавай привет Пыхте.

Высказав капитану все секреты его семейной жизни, Сергей нарочито громко рассмеялся, глядя на то, как тот бледнеет, и с независимым видом вошел в камеру. Железная дверь за ним с грохотом захлопнулась и он громко, витиевато выматерился, помянув недобрым словом любопытную Анну Семёновну, её мать, почему-то Брежнева вместе со всем Политбюро и ещё совершенно непонятно зачем Карла Маркса. Когда он выпустил пар, то подошел к нарам, привинченным к стене и истошным голосом запел песню про батяню комбата. Так он горланил несколько часов подряд, пока дверь не открылась и ему не принесли в камеру ужин, состоящего из жиденько супчика с макаронами, перловой каши, политой чем-то вроде солидола, стакана компота и трёх кусков хлеба. Сергей слопал всё это и возвращая поднос с посудой в окошко камеры, громко и весело обматерил прапорщика, принёсшего ему ужин, по-испански.

Посидев перед сном, он просмотрел на экране телефона все видеоролики, которые отснял в Пятигорске, начиная с того, на котором он подкрадывался к Юле, сидящей в китайской беседке, удалил фотографии и видеоролики с девушками, которые снял до этого, и, убедившись в том, что свет в камере гасить не будут, лёг спать, положив под голову свёрнутую дублёнку. Ночью ему снилось, как они с Юлей плывут на большой белой яхте по Средиземному морю в Венецию. Утром, проснувшись в шесть часов, он быстро умылся, сбросил с себя свитер с рубашкой и принялся заниматься кун-фу, не стесняясь наносить мощные удары по стенам и двери своего узилища. Дверь от его ударов трещала, громко стонала и грозила вывалиться, но он от этого только зверел и входил в раж, нанося всё более сильные удары. Наконец кто-то не выдержал, подошел к двери, открыл волчок и громко крикнул:

— Задержанный, прекратите хулиганить!

Сергей заорал в ответ:

— Эй, прапор, если не хочешь, чтобы я выломал дверь в этой камере и не принялся за вторую, возьми у меня деньги и принеси мне из ресторана нормальный, человеческий завтрак!

— Это запрещено, задержанный! — Возмущённо завопил прапорщик и Сергей, крутанувшись в воздухе, нанёс по многострадальной двери удар сразу двумя ногами, отчего тот взвыл благим матом — Стой, стой! Запор слетит! Ладно, давай деньги, принесу я тебе пожрать чего-нибудь из ресторана, пока начальство не приехало на работу. Договорюсь как-нибудь. Может быть у них осталось что-нибудь со вчерашнего вечера.

Сергей перестал измываться над дверью, прапорщик открыл окошко и он, протянув ему стольник, весёлым голосом сказал:

— Сдачу оставь себе, родимый, а теперь пулей в ресторан, одна нога здесь, а вторая уже тут. Бегом марш!

Прапорщик вернулся через полчаса с богатым уловом. Он принёс задержанному глубокую тарелку, на которой с горой был навален разогретый шашлык, ещё одну глубокую тарелку с капустой по-гурийски и маринованным чесноком, сыр, зелень, целый лаваш и даже две бутылки «Пепси-Колы». Сергей, подойдя к окошку, глянув на всё, немедленно сказал:

— Командир, мне столько не съесть. Давай разделим завтрак по-братски. Пока начальство яйца мнёт, нам ничто не мешает позавтракать нормально. Ты не бойся, я никакой не шпион, а самый что ни на есть пришелец из будущего и сам не могу взять в толк, каким это ветром меня занесло из Москвы две тысячи десятого года, в Пятигорск семьдесят шестого. Не веришь? Вот, смотри, такой штуковины ты сейчас на всей земле не сыщешь. Это сотовый телефон с фотокамерой и видеокамерой. В нём ещё есть компьютер, радио, диктофон. Смотри, это я заснял, как мы в горы на шашлыки ездили. Видишь, это прокурор города, классный мужик, блатовал меня пойти к нему на работу. Это ваш начальник горотдела милиции, пьяный в сиську, а это полковник Трегубов, его-то ты точно должен знать. А вот первый человек, с которым я в Пятигорске в тот день заговорил. Витёк. Тоже отличный парень, не то что эта ваша Отрыжка, пидор гнойный. Кстати, командир, вспомнил я его. Я ведь в своём прошлом бывал в Пятигорске не раз. Сам я его не видел ни разу, но мне друганы рассказывали, что его ваши же пятигорские бандиты, с которыми он корешевал, в Тамбукане утопили за жадность и подлость. Да, ты трескай, не стесняйся, командир. Тебе как, сменяться утром или ещё дежурить? Ты извини, браток, что я дверь погнул. Понимаешь, мне нужно было как-то стресс снять.

Успокаивая себя этим разговором, Сергей быстро ел, понимая, что прапорщику за такие дела может и влететь. Тот, поначалу, держался с опаской, но задержанный разговаривал с ним таким тоном, что он осмелел, приблизился и стал с аппетитом есть, беря мясо, как и Сергей, руками. Услышав про стресс, он сказал:

— Да, хрен с ней, с этой дверью, парень. Слушай, а откуда ты узнал, что Пыхта Шашелю рога наставляет? Кстати, меня тоже, как и тебя, Сергеем зовут.

— Ну, будем знакомы, Серёга. — Сказал прапорщику Сергей, протягивая через окошко руку — Если твоя фамилия Швецов, то я тебя знаю. Ты теперь, ну, в моё время, начальник пятигорского ФСБ и отличный парень. Воевал в Афгане, там тебя к званию героя представили, но эти суки из арбатского военного округа зажали твою медаль Героя Советского Союза. Но ты не расстраивайся, в девяносто седьмом тебе было присвоено звание Героя России за успешную работу в Чечне. В твоём будущем мы с тобой друзья не друзья, но отличные приятели. Я твою дочь, Вилену, взял к себе на работу в Москву.

— Слушай, Серёга! — Воскликнул прапорщик — А моя фамилия действительно Швецов и дочка у меня есть, Виленочка. Ей ещё годика нет. Неужели мне, правда, героя дадут?

— Двух, Серёга, в две тысяче девятом, в честь двадцатой годовщины вывода советских войск из Афганистана, тебе в Кремле сам президент Медведев вручит медаль Героя Советского Союза, так что ты будешь дважды герой, не то что эта гнида, Отрыжка. Но тебя не это будет радовать больше всего, а то, что твоя внучка поступит в Оксфордский университет и поедет учиться в Англию. Твоя Виленка ведь родит её, когда ей самой было всего семнадцать. Да, с первым мужем ей не повезло, зато теперь она в нашей компании юридическую службу возглавляет. Из-за границ почти не вылезает и живёт по большей части в Лондоне. Мы ей там офис пробили и у неё в Великобритании даже есть своё собственное юридическое агентство. В общем счастливый ты мужик, Серёга. Прошел Афган и Чечню без единой царапины. А ещё я тебя уважаю за то, дядя Серёжа, что ты правильный мужик, и сразу понял, что мы здесь, на Северном Кавказе, хорошее дело развернули, полезное.

Они быстро съели всё, что было на тарелках, впили по бутылочке «Пепси-Колы» и Сергей Швецов, убрав поднос, не закрыл окошко, а продолжил разговор, но весьма своеобразным образом. Не показываясь Сергею, он спросил:

— Ладно, Серёга, всё это слова. Чтобы я поверил тебе, скажи мне какой я из себя и как выглядит моя Виленка. То есть будет выглядеть через тридцать четыре года.

Сергей, который стоял опершись руками на откинутую железяку, громко рассмеялся и воскликнул:

— Узнаю Железного Феликса. Это так тебя твои подчинённые за спиной называют, дядь Серёжа. Значит так, Сергей Илларионович. Росточком тебя Бог не обидел, в тебе полных два метра плюс ещё один сантиметр, как ты сам говоришь, для дальнейшего развития. Ты мужик худощавый, но ходишь немного ссутулившись. Пытаешься быть незаметным. Волосы у тебя светло русые, в общем ты блондин. Виски только в последние три года седеть начали. Ты увлекаешься баскетболом, ещё бы, при таком-то росточке. На левом плече у тебя татуировка, двадцать третий мигарь вылетает из облаков, это потому, что ты служил в авиации, после чего, вернувшись в Питер, пошел чи служить, чи работать в КГБ. Правда, о том, что ты начинал с прапоров, мне ничего не известно. На той фотографии, где ты снят с Ануш и Виленочкой, у тебя лейтенантские погоны, но и дочке твоей тогда уже четыре годика было. Теперь о Вилене Сергеевне. Она пошла вся в папу ростом, почти метр восемьдесят вымахала, очень красивая брюнетка из той породы женщин, про которых говорят, что у неё всё впереди. Это ей от мамы досталось, грудь чуть ли не шестого размера. При наличии осиной талии и просто шикарного зада, она в Лондоне всех мужиков в транс ввергает. Тётя Ануш, хотя ей уже пятьдесят три и сейчас просто редкой красоты женщина. Хотя армянки и стареют рано, это не про неё сказано. Ну, что ещё тебе сказать, Серёга? Блин горелый, я же про самое главное забыл сказать! Ты же и сейчас живёшь на Горапосте, наискосок от пивного ларька Васгена. Он, кстати, уже помер, но площадь Васгена и сейчас так называется. Как он когда-то говорил? Я пиво никогда не разбавляю, я честно не доливаю ровно десять грамм.

Сергей Швецов потрясённым голосом сказал:

— Офигеть можно. Серёга, так ты и правда из будущего? Ты ведь точно не мог видеть меня ни разу! Я же только вчера вернулся из Ростова, с офицерских курсов и через две недели снова туда поеду, а ещё через полгода мне звание должны присвоить.

Договорить они не успели, так откуда-то сбоку кто-то громко крикнул:

— Прапорщик Швецов, приказано немедленно доставить задержанного к подполковнику Романову! Серёга, мне как, конвоиров свистнуть или он у тебя уже подобрел после завтрака? Ну, москвич, чёрт, а не ребёнок! Вчера такого шухера навёл, что капитан Николаев слёг и сегодня на службу не вышел.

— Сам управлюсь, отведу задержанного к Дмитрию Ивановичу без конвоиров. — Откликнулся сердитым голосом прапорщик Швецов и добавил — Он же не диверсант какой-нибудь и не вражеский агент, а наш, советский парень.

Прапорщик открыл дверь и только после этого Сергей увидел его. Высокий, стройный и гибкий, в хорошо подогнанном мундире, он действительно был хорошо знаком ему. Сергей, радостно заулыбавшись, воскликнул:

— Дядь Серёжа, да, ты почти не изменился! Слушай, Серёга, ты же совсем не сутулишься. А-а-а, Понял! Это ты в Афгане начал сутулится. Тебе же с твоим ростом в Джелалабаде точно приходилось ходить всё время пригибаясь. На тебя же там чуть ли не все снайперы охотились! Ещё бы, за твою голову Шах-Махсуд полмиллиона афгани обещал заплатить. Очень уж от тебя вреда было много. — Кивнув головой, он поинтересовался — Серёга, мне как, куртку с собой брать или здесь оставить?

Прапорщик растерянно улыбнулся и тихо сказал:

— Оставь пока здесь, Сергей. Боюсь, что тебе точно придётся ждать, когда к нам прилетят спецы из Москвы.

Сергей кивнул головой, выгреб всё из карманов куртки, что в них было, рассовал свои вещи по карманам и вышел из камеры, негромко посмеиваясь и хвастаясь вполголоса:

— Здорово я вчера покуролесил. Шашель с Отрыжкой меня даже обыскивать зассали. Таким не в конторе глубокого бурения работать, а на мусорной свалке. Следак называется, ни украсть послать, ни посторожить поставить.

Прапорщик Швецов шел с ним рядом и губы его так и кривились от с трудом сдерживаемой улыбкой. Они поднялись с цокольного этажа на третий, прапорщик доставил его в приёмную и подвёл к двери начальника управления, возле которой стоял какой-то капитан. Тот быстро открыл перед ними двери, Сергей вошел и прапорщик Швецов громко доложил какому-то мужчине в сером костюме, повёрнувшемуся к ним спиной:

— Товарищ подполковник, задержанный Чистяков доставлен.

Мужчина, который что-то искал в сейфе, стоящем позади него, быстро повернулся и сказал:

— Вы свободны, прапорщик. Передайте капитану Максимову, чтобы он никого даже близко не подпускал к моему кабинету и всем отвечал по телефону, что я уехал на совещание.

Сергей Швецов, плотно закрыв за собой дверь, отрицательно помотал головой и тихо сказал начальнику:

— Дмитрий Иванович, давайте лучше я задержусь на службе и сам подежурю в приёмной. Извините, но у вас с Сергеем будет долгий разговор. То, о чём он мне уже рассказал, заставляет меня думать, что он именно тот человек, каким представляется. Вы же знаете, что за человек капитан Максимов. Прикажите и я в приёмной буде отстреливаться до последнего патрона.

Подполковник Родионов, увидев которого Сергей невольно вздрогнул, так как узнал в нём отца Юли, кивнул головой, подошел к ним обоим вплотную и тихо сказал:

— Спасибо, Сергей. Гони капитана в шею и скажи ему, что это мой приказ. Не пускай сюда никого, дай мне сначала самому во всём разобраться, чтобы я потом мог доложить в Москву о том, что у нас в Пятигорске объявился пришелец из будущего.

Прапорщик Швецов, прежде чем выйти из кабинета, повернулся к Сергею, крепко пожал ему руку и шепнул:

— Я верю тебе, тёзка. И ты верь Дмитрию Ивановичу.

Он вышел из кабинета и Сергей обалдело сказал:

— Дмитрий Иванович…, батя, что ж ты мне сразу не сказал, что ты у нас чекист, я бы тебе давно уже обо всём рассказал. Чёртова Анна Семёновна. Как же она меня подставила, старая партизанка. Милейшая женщина, а такой номер отколола.

Только теперь Сергей увидел, что на длинном столе, который скорее всего ещё недавно стоял посреди кабинета, а теперь был приставлен вплотную к стене напротив окон, были аккуратно разложены все его вещи. Он посмотрел на них, горестно вздохнул и сокрушенно закивал головой, а его тесть, который сам попросил называть себя батей, тихо спросил:

— Ты действительно тот, кто ты есть со слов Юли, Сергей?

— Да, батя, я действительно простой российский миллионер, как тебе сказал об этом Юлечка, который неизвестно как оказался в прошлом. — Обиженным шепотом ответил Сергей — Но знаешь, батя, все свои миллионы до последней копеечки я заработал, а не украл у народа, как какой-то там Рома Абрамович, Березовский или ещё какой-нибудь бандит. Да, к тому же когда я начал заниматься бизнесом всерьёз, в России уже и воровать-то было нечего, всё что можно было украсть, украли до нас.

Сергей подошел к столу и стал выкладывать из карманов бумажник, свой сотовый телефон, плеер, зажигалку и прочую мелочёвку. Дмитрий Иванович, тяжко вздохнул и спросил своего зятя уже вполне нормальным, громким голосом:

— Серёжа, ты должен мне объяснить, откуда у тебя это всё и что это вообще такое? Наши специалисты так и не смогли понять, что это такое. Вот про эту вещь они сказали мне хоть что-то более или менее определённое. Говорят, что это какой-то компьютер и даже разобрались, как его можно включить, но так и не смогли подобрать к нему пароль. Можешь говорить совершенно свободно, прослушки у меня в кабинете нет. Точнее она есть, но сейчас отключена. Я сам её отключил.

Облегчённо вздохнув, Сергей ответил:

— Ну, что же батя, тогда приготовься выслушать такое, от чего у тебя волосы на голове дыбом встанут. Но знаешь, батя, для начала я всё-таки хочу тебе кое-что показать. Это хорошо, что ваши спецы не смогли влезть в мой компьютер, а то бы они в нём такое увидели. — Сергей приставил к столу два стула, подключил ноутбук к сети и включил его — Но сначала я хочу показать тебе кое-что другое. Тогда ты сразу поймёшь, кто я тебе.

Сначала Сергей показал отцу своей возлюбленной, видеоролик, на котором тот увидел китайскую беседку на вершине горы Горячей и сидящую в ней на перилах Юлю. Он был довольно опытным оператором и потому наплыв получился очень хороший, почти без рывков. Изображение тоже было довольно качественное. Сергей двигался к беседке так плавно и тихо, что в динамика были слышны лишь отдалённые шумы города. Когда же Юля повернулась, то Дмитрий Иванович услышал диалог, состоявшийся первого февраля между его дочерью и пришельцем из будущего и он ему очень понравился. Во всяком случае подполковник сразу же заулыбался. После этого Сергей пустил второй видеоролик и хотя на нём сначала была видна одна только софа, а весь разговор был за кадром, да, и говорили Юля и её жених о вещах мало интересных, он тоже его заинтересовал. Когда же в кадре появился Сергей, который держа его дочь на руках признавался ей в любви, он не выдержал и сказал:

— Ну, ты и шельмец, Серёга. Как же ты ловко её подловил. Да, не каждый парень твоих лет сумеет так объясниться в любви.

Сергей выключил видеопроигрыватель в тот момент, когда Юля и он оказались на софе, сказав:

— Всё что было дальше, батя, касается только меня и Юли.

— Понимаю, Серёжа. — Согласился отец — Даже отцам о таких вещах не рассказывают. Впрочем, жена рассказала мне о том, какой ты умница. Это всё хорошо, Серёжа, но меня очень сильно волнуют два вопроса. Первый и самый главный — откуда у тебя паспорт гражданина Белиза? Ты что, изменил родине?

Сергей усмехнулся и воскликнул:

— Батя, не смеши меня! Да, в Белизе таких граждан, как я, уже миллиона два или три наберётся. Я за эту ксиву заплатил семьдесят пять тысяч долларов и она нужна мне только для того, чтобы летать чуть ли не по всему миру без всяких виз. Понимаешь, батя, мы ведём бизнес с десятками стран и иногда мне приходится срываться с места и срочно мчаться в аэропорт, чтобы улететь в какую-нибудь Банано-Лимонию. Если я начну оформлять туда визу, то на это уйдёт недели две, а так я просто вылетаю в Париж, Лондон или Бонн, всё зависит только о того, как быстро я смогу улететь в эту Лумумбопотамию, пересаживаюсь с самолёта на самолёт и максимум за день добираюсь до того места, где мне нужно завести нужные знакомства. В этом плане мы с тобой коллеги. Правда ты контрразведчик, а я бизнес-разведчик и отправляюсь на дело тогда и туда, когда могу где-то заключить выгодный контракт на поставку бананов, кофе, мороженной рыбы, мяса, сахара. В общем любых продуктов, которые устраивали бы нас прежде всего своим качеством, а уж цены мы до того насобачились сбивать, что иной раз берём их чуть ли не в полцены. Бизнес, батя. Мы ведь в своих магазинах держим самые дешевые цены, да, и если что продаём оптом, то только тем, кто не пытается на нас нажиться. Нам куда важнее продать как можно больше продуктов по тем ценам, которые будут по карману даже бабушкам и дедушкам с их нищенской пенсией, чем накормить какого-нибудь зажравшегося миллионера яичницей из соловьиных яиц и паштетом из язычков колибри. Но знаешь, батя, эти проглоты всё равно предпочитают отовариваться в наших магазинах. Секут, гады, фишку, что у нас никогда не бывает тухлого товара. Он просто не успевает испортиться.

Дмитрий Иванович облегчённо вздохнул и сказал:

— Понял, Серёжа. Спасибо, что ты всё мне объяснил, а теперь объясни мне, откуда у тебя американский пистолет? Или этот трофей, который достался тебе на войне?

Сергей засмеялся и воскликнул ещё громче:

— Батя, ты что! Это же пугач! Он же стреляет резиновыми пулями. Нет, из него, конечно, можно и убить человека, но нужно очень хорошо целиться. Эту пушку мне мой помощник, Тимоха, задарил. Сказал, что выглядит очень солидно. Послушай, батя, ты же просмотрел вчера все мои документы, а значит должен был видеть и моё разрешение на ношение оружия. Для серьёзных дел у меня есть «Беретта», но я ношу её редко. В Москве мне ничто не угрожает, а если я куда и еду по делам, то всегда с Тимкой и Борисом. Они официально числятся в охранном агентстве «Алекс» телохранителями, но это для того, чтобы быть всегда при оружии, а вообще-то работают со мной. Я тебе их сейчас покажу. Серьёзные парни, оба из СВР. Эх, батя, если бы они прибыли в твоё время, у меня не было бы никаких проблем ни с документами, ни со всеми другими делами. Они же ассы, настоящие разведчики. Оба бывшие нелегалы. Один в Англии работал, а другой в Штатах. Отличные парни. Я без них, как без рук, но мы к ним относимся не как к наёмникам, а как к партнёрам. Мы каждому из них создали по компании и они не бедствуют, деньгами я их никогда не обижаю. Всё по справедливости.

— Ну, это меня не очень-то интересует, Сергей. — Сказал Дмитрий Иванович, но тут же изменил свою точку зрения и поинтересовался — Серёжа, а ты правда миллионер? Мои сотрудники пересчитали все деньги, что нашли в твоём шкафу, там действительно два миллиона, но Юля сказала мне, что ты привёз их в Пятигорск, чтобы оплатить закупки скота. Никогда даже и не думал о том, что моя дочь выйдет замуж за миллионера. Хотя это ты там, в будущем был миллионером. А сейчас, в Советском Союзе, можно быть только подпольным миллионером, а таких, Серёжа, мы ловим и сажаем в тюрьму.

Сергей усмехнулся и ответил:

— Батя, миллионы остались в Москве. Их Тимофей в кейсе нёс. Пять миллионов евро. В рублях это сто пятьдесят миллионов, а эти два лимона я взял на мелкие расходы. Юля тебе правду сказала, батя, я действительно миллионер, а если всё считать в рублях, то и вовсе миллиардер. Всё то золото, которое я сбагрил здесь по дешевке, было куплено мною на честно заработанные деньги. Это всё враньё, что в России нельзя честно зарабатывать деньги. Мы с первого же дня честно платим все налоги и нам ещё на жизнь остаётся. Просто мы очень хорошо разбираемся в бизнесе и вкалываем до седьмого пота. Пускай и не с киркой в руках, но работаем на совесть. Миллионы людей кормим.

Полковник Романов покивал головой и сказал:

— Понимаю, Сергей. Тебе, наверное, приходится иногда выслушивать упрёки, особенно со стороны пожилых людей.

Сергей улыбнулся и с ехидцей ответил тестю:

— Ага, батя, особенно когда я приезжаю в Сармаково, Хабаз или ещё в какие-нибудь горные аулы от Адыгеи и до Осетии, где мы поставили свои кормозаготовительные предприятия и заготовительные пункты. Мне там как старики, так и молодёжь такое говорят. Там в моё время горцы держат столько скота, сколько его не было в ваше, советское время. Да, и в Москве, когда наши сотрудники разносят по квартирам пенсионеров и многодетных семей карточки льготного покупателя, по которым они в наших магазинах покупают продукты почти вдвое дешевле, в мой адрес, в том числе, эти люди иной раз такое говорят, что я аж раздуваюсь от гордости за то, что когда-то Егору всю плешь проел, рассказывая о том, какой работящий народ кабардинцы, если их к станку не ставить, а давать им заработать у себя в горах.

— Ну, мне этого не понять, Серёжа. — Сказал подполковник.

Сергей немедленно воскликнул:

— Зато полковник Шевцов, с которым я разговаривал в этом самом кабинете в две тысячи четвёртом, сразу всё понял! Понял и принял наше предложение в оперативную разработку. Знаешь, батя, сытый горец, это мирный, спокойный и добрый горец.

Дмитрий Иванович поспешил сменить тему разговора:

— Сергей, откуда у тебя этот компьютер? Я смотрю, что у него клавиши с русскими буквами. Такие действительно будут у нас в две тысячи десятом году?

— Нет, батя, таких компьютеров точно ни у кого в Москве нет. — С гордостью сказал Сергей — Этот комп мне на Тошибе изготовили по спецзаказу. Титановый корпус, двухядерный процессор на семь гигагерц, хард-диск на один и два десятых терабайта, встроенный космический телефон. О, у него целая куча всяких наворотов. Ещё бы, я заплатил за него целых семьдесят пять тысяч евро, да, ещё пятьдесят за ремкомплект к нему. Таких даже в Штатах ни у кого нет. Никто кроме меня не захотел платить за них такие деньги. Вот если бы у него был золотой корпус с бриллиантами, тогда их стали бы покупать. С этой машиной, батя, я уже третий год не расстаюсь. Она позволяет мне работать в любой точке планеты. Даже там, где нет электричества. Лишь бы там солнце светило. У него крышка двухслойная. Состоит из двух панелей солнечных батарей. Раскрыл, выставил на солнышко и заряжай аккумуляторы. Это самое лучшее железо, которое у меня только когда-либо было.

Они проговорили до глубокой ночи и Сергей рассказал Дмитрию Ивановичу Романову о себе всё. В том числе и о злополучной фотокамере «Сони», из-за которой Анна Семёновна заподозрила в нём по причине её миниатюрности американского шпиона и моментально примчалась с ней в КГБ. Он даже не сердился на неё и говорил, что ему нужно было первым делом врезать в дверь новый замок. Они сначала пообедали в кабинете, затем поужинали и Сергей даже смог поговорить по телефону с Юлей и постарался успокоить свою невесту. Когда он положил трубку, Дмитрий Иванович с тревогой в голосе спросил:

— Что же нам теперь делать, Серёжа? Боюсь, что в Москве могут тебе не поверить.

— Поверят, батя. — С убеждённостью в голосе твёрдо сказал Сергей — В КГБ работает очень много умных и всё понимающих людей. Военная промышленность у нас сейчас на подъёме и мне кажется, что наши спецы в области электроники смогут разобраться в том железе, что я принёс с собой в ваше время, и тогда мы а штатники будем лидерами сразу в компьютерных делах, а также ещё в нескольких областях.

— Ох, сынок, не уверен я в этом. — Грустно промолвил Дмитрий Иванович и задумчиво спросил — Может быть устроить тебе побег? Скажем отправить тебя за город, где у тебя, якобы, есть схрон или закладка. Послать с тобой Сергея Швецова, ну, а ты сбежишь от него. Вот только что ты будешь потом делать. Юлька сказала, что она жить без тебя не будет, сынок.

— А вот это действительно здравая мысль, батя. — Согласился с тестем Сергей — Только уж лучше тогда тебе отправить со мной за город лейтенанта Опрышко. Против Сергея у меня рука не поднимется, а этого мерзавца я мигом в нокаут отправлю. После этого я выкраду Юлю, доберусь до Грузии, пойду вместе с ней через горные перевалы. Подкуплю там сотрудников какого-либо маленького сельского аэродрома, угоню самолёт и мы улетим с ней в Турцию, а оттуда переберёмся в Штаты. Тогда я уже через три, четыре года буду миллионером, а СВР появится ещё один разведчик. Правда, тогда тебя точно снимут с должности, но я думаю, что когда я выйду на связь и принесу в клювике очень ценную информацию, восстановят.

Дмитрий Иванович протестующе замахал руками:

— Сергей, ты взрослый человек, а говоришь такие глупости. Как ты сможешь добраться до Грузии? Как сможешь провести с собой Юлю? Вы оба погибнете в горах.

— Бегом, батя. — Спокойно ответил ему Сергей — Не забывай, пожалуйста, что я здесь служил и знаю горные тропы лучше кабардинцев. И за Юлю не беспокойся, я её на руках через любые горы перенесу потому, что люблю больше жизни.

— А потом что! — Спросил подполковник Романов — Приставишь пистолет к виску пилота и угонишь самолёт, как Бразинскасы? Нет, Серёжа, так ни в коем случае нельзя делать.

Сергей рассмеялся и спросил:

— Зачем мне это нужно, батя? Я просто напою где-нибудь в Аджарии в стельку экипаж, всю аэродромную обслугу, а потом мы спокойно сядем с Юлей в самолёт и на бреющем полёте спокойно долетим до Турции.

— Ты что же, действительно умеешь летать на самолёте, Серёжа? — Удивился Дмитрий Иванович — Я думал, что ты просто так, ради форса сфотографировался за штурвалом.

— Своего собственного самолёта! — Воскликнул Сергей подняв вверх палец — Была у меня когда-то «Цессна», но я её ещё три года назад продал. Хлопотное это дело, иметь в России свой собственный самолёт. По глупости купил, а когда понял, что летать-то мне на нём и некуда, продал. В принципе я мог бы угнать и истребитель, но не вижу в этом никакого смысла. Шума будет много, да, и не охота америкосов лишний раз радовать. Хватит им и того, что тот урод угнал двадцать пятый мигарь в Японию. Хватит с них и ан второго.

Дмитрий Иванович задумался и через несколько минут сказал подавленным голосом:

— Серёжа, дай мне подумать до утра. Подумать самому и поговорить с Юлей, а завтра на свежую голову мы продолжим наш разговор. Может быть что-нибудь и придумаем. А теперь давай дадим серому веществу в голове немного отдохнуть. Извини, но спать тебе сегодня придётся сегодня в камере.

В половине второго ночи Сергей вернулся в камеру и лёг на жесткие нары. Немного поворочавшись, он вскоре уснул и ему снова снилось, как они плывут с Юлей на яхте. Проснувшись, он не открывая глаз почувствовал, что она лежит рядом и с облегчением промолвил:

— Юлечка, любимая.

Ему в уши немедленно ударил громкий, возмущённый и полный негодования крик:

— Какая ещё Юлечка! Почему ты называешь меня Юлечкой? Ты что, завёл себе ещё одну любовницу? Кобель! — Сергей вскочил от этих воплей с кровати и увидел в полумраке перед собой какую то растрёпанную голую девицу, которая орала — Меня зовут Вика, если ты это забыл, кобель несчастный!

Сергей презрительно скривился и гаркнул в ответ:

— Вон отсюда, кошка драная!

Он сразу же понял, где находится. Это была спальная комната его собственной квартиры. Он включил свет, надел на себя халат и вышел в просторный холл. Пройдя в свой кабинет, он открыл сейф, достал из него пачку евро, это была банковская упаковка купюр достоинством в пятьсот евро, вернулся в спальную и с порога бросил деньги Вике, громко сказав:

— Это тебе за хлопоты. Одевайся, собирай свои вещи и убирайся отсюда. Немедленно, если не хочешь, чтобы я тебя вышвырнул вон, как драную кошку.

Он вернулся в кабинет и задумался: — «Боже мой, это был всего лишь сон. Господи, но какой! Как же мне теперь вернуться в этот сон поскорее? Юлечка, любимая, где мне тебя искать? Родная, любимая, где ты?»

Глава 5. Кошмар в настоящем

Выгнав из своего дома Вику, которую он внезапно возненавидел, Сергей принял душ, позавтракал, собрался и поехал на работу, а не в Вихры, как обещал матери. В половине одиннадцатого из Пятигорска позвонил Дмитрий и сказал, что только что вернулся из Краснодара и они приняли окончательное решение, резать скот сейчас, а не ждать следующей осени. Димка говорил торопливо, сбивчиво и в конце разговора взмолился:

— Серёга, высылай жесть, соль, приправы, дополнительные котлы, нам их будет не хватать и обязательно прилетай сам. Братан, я без тебя этого дела просто не потяну. Хотя меня в горах и уважают, аксакалы в пояс кланяются, но тебя они послушаются, а со мной спорить будут до хрипоты. Они уже привыкли к тому, что мы им такие бабки за откорм скотины платим и так просто не захотят годовалых бычков под нож пускать, хотя они все и наши. Поэтому будет совсем зашибись, если ты ещё и денег привезёшь, хотя бы лимона полтора евро, премии выдать за сознательность.

Хотя все мысли Сергея были о Юле, он моментально согласился. Подумав о том, что возможно встретит её в Пятигорске хотя бы женщиной пенсионного возраста, он быстро согласился и сказал, что вылетит в Минводы немедленно, а деньги привезут с собой Тимофей и Борис. После этого он немедленно собрал совещание и объявил всем о том, что компания «Главпродснаб» с этой минуты переходит на военное положение, он вылетает в Минеральные Воды, вслед за ним завтра же выдвигаются фуры с грузами, а в понедельник он ждёт в аэропорту Тимофея и Виктора со всей наличкой, которую Владимир Викторович сможет выдернуть из банка. Партнёры по бизнесу и коллеги по работе прониклись его речью. Особенно всем понравилось то, что Сергей Александрович сам отправлялся на Северный Кавказ, именно это служило самой надёжной гарантией того, что уже через неделю в Москву начнут прибывать фуры с тушенкой. Подчинённые разошлись по своим рабочим кабинетам, а пятеро владельцев компании остались в зале заседаний и Егор сказал:

— Молодец, Серёга. Спасибо. Большое тебе спасибо даже не от меня лично, а от всех москвичей. Если в мире действительно начнётся большая заваруха, то народ в регионах как-нибудь проживёт на подножных кормах, а в Москве огородами не прокормишься. Как ты думаешь, сколько тушенке мы сможем поднять?

Сергей улыбнулся и ответил:

— Егор, сколько её вообще можно будет поднять, столько и подниму. Ты только знай гони мне жесть, соль и перец с лаврушкой, чтобы народ потом не плевался и нас не проклинал. Ладно, парни, мне ещё домой нужно заехать, собраться в дорогу.

— А мы тебя так просто не отпустим, Серёга! — Воскликнул Володя — Мы вместе с тобой поедем в аэропорт, Малыш. В банк я уже позвонил и попросил, чтобы они приготовили нал. Лимонов пять в понедельник возьму, а дня через три ещё столько же.

Вместе со своими друзьями Сергей поехал домой, быстро собрался в дорогу и уже от его дома они поехали в аэропорт. Вечером он уже был в Пятигорске, в новом доме своего друга Димы. Володя и Елена специально приехали к сыну, чтобы встретиться с ним. Сергей, глядя на эту супружескую чету, которую он помнил такими же молодыми людьми, какими были они с Димкой, даже моложе, широко улыбался. В этот вечер он общался куда больше с ними, чем со своим другом и в первую же очередь стал расспрашивать их о Юле, дочери подполковника Романова, который был когда-то начальником пятигорского УКГБ. Володя о нём вообще ничего не слышал, а Лена, задумавшись, вспомнила, что был такой, но в конце семидесятых уехал вместе с семьёй вроде бы в Москву. Сергей тут же позвонил полковнику Швецову и тот подтвердил, что его бывший начальник действительно перебрался в столицу и что он уже умер, а вот как разыскать его дочь, он даже и не знал, но пообещал сделать запрос по своей линии, пока его ещё не проводили на пенсию.

Уже в субботу у Сергея начались трудовые будни и начались они с того, что он лично съездил в несколько кабардинских аулов и объяснил горцам, что скот нужно резать сейчас. Почему именно, он не стал объяснять, но кабардинцы это и сами прекрасно понимали. В понедельник вечером он выехал в Краснодар и вскоре работа закипела по всему региону. Уже в среду в Москву поехали первые фуры с тушенкой, но это было только начало. Ещё через несколько дней конвейер заработал на полную мощность и вся пятнадцать минизаводов компании «Главпродснаб» заработали в три смены. Сергей все эти дни мотался чуть ли не по всему Северному Кавказу от Краснодара до Владикавказа и управился со всеми делами лишь к дню Защитника Отечества, который он провёл в дороге, направляясь в Пятигорск, куда приехал только поздней ночью. Этот праздник они решили отпраздновать на следующий день, собравшись всей своей компанией в недавно отстроенном заново ресторане на вершине Машука. В этот же вечер ему позвонил полковник Швецов и весёлым, бодрым голосом доложил:

— Привет, Серёжа. Выполнил я твоё задание, парень. Есть чем записать? Диктую адрес: Родионова Юлия Дмитриевна, проживает в городе Москве, Зелёный проспект, дом семьдесят девять, квартира восемьдесят один. Недавно она схоронила мать. Живёт одна. Московские друзья сказали мне, что она женщина немного со странностями. Была когда-то стюардессой, но так и не вышла замуж. В общем старая дева, но наидобрейшей души человек. Хотя знаешь, я не нахожу это слишком уж странным, Серёжа. Сдаётся мне, старому чекисту, что это не случайно. Папашка её был отличный мужик, чекист старой закалки. Дослужился до генерала в Москве и умер в девяносто восьмом. Если доведётся тебе в Москве свиться с Еленой Дмитриевной, кланяйся ей от меня в пояс. Хотя я её видел лишь несколько раз, Серёжа, так тебе скажу, в молодости это была девушка просто неописуемой красоты, но видно знала себе цену и ждала не иначе, как принца, раз так и не вышла ни за кого замуж. Ладно Серёжка, до встречи, завтра ровно в четырнадцать ноль-ноль, буду, как штык, стоять у дверей ресторана и поджидать тебя. Хотя куда мне угнаться за тобой, ты парень прыткий и приедешь раньше меня. Да, тёзка, хорошее дело ты сделал, что организовал поставку в первопрестольную тушенки. Даже мне из Москвы благодарственное письмо прислали за то, к чему я вроде бы и не причастен был.

Сергей громко сказал в трубку:

— Дядя Серёжа, ты мне это брось. Ты ещё о-го-го как причастен к этому. Мы же не зря твой портрет вывесили у себя на доске почёта. Так что ты очень даже причастен ко всему. Ну, до встречи, Дядь Серёж и ещё раз с праздником тебя.

Как это и предполагал полковник Швецов, его тёзка приехал на гору Машук ещё в час дня, чтобы лично проверить, как идёт подготовка к банкету. Был не просто тёплый, а жаркий день. Весь город был в цвету и потому Сергей распорядился, чтобы стол им накрыли на широкой открытой веранде. В ресторан даже была приглашена группа «Виагра», гастролировавшая на Кавминводах. Девушки хорошо знали, насколько щедры владельцы компании «Главпродснаб» и охотно откликнулись на просьбу её вице-президента, считавшегося в артистической среде одним из самых завидных женихов Москвы. В принципе это из-за них банкет в честь завершения командировки Сергея был назначен на четырнадцать часов. Вечером у группы «Виагра» был концерт. Девушки, как только он приехал в ресторан, закрытый на спецобслуживание, сразу же набросились на него с поцелуями и принялись поздравлять с мужским праздником.

Вот так и получилось, что Сергей начал праздновать раньше всех, выпив с девушками шампанского. Вместе с ними он встречал прибывавших в ресторан гостей, а их было довольно много, почти сотня человек. Поэтому столы на веранде поставили буквой «П» и вскоре началось застолье. После того, как был сказан тост в честь откомандированного в Пятигорск из Москвы вице-президента самой лучшей компании, все стали дружно требовать, чтобы он спел. Громче всех девушки из «Виагры», которые снова его расцеловали, прежде чем он взял микрофон. Сергей, вспомнив концерт из своего сна, отобрал у гитариста группы его инструмент и начал своё выступление с песни «Май свит леди Джейн», снова изменив имя Джейн на Джули. После этого он вернул гитару изумлённому гитаристу, поцеловал по очереди всех девушек, потрясённых его пением, и они начали исполнять другие песни. Только через час он смог сесть за стол, но в течении всего того времени, что он пел, никто не ел и не пил.

Вместе с ними за стол сели артисты. Вот теперь застолье действительно началось и оно было очень весёлым. Сокрушался один только Димка, который сожалел, что девушки не увидят салют, который он подготовил. В самый разгар пиршества Сергей вспомнил, что забыл в машине свою видеокамеру, к которой так ни разу и не прикоснулся за всё это время и попросил своего водителя её принести. Тот вытер руки салфеткой и бегом бросился к «Лексусу». Сергей поднялся из-за стола, его посадили в самом центре, и пошел к краю. Муса Мальтагов, глава одного из районов Кабардино-Балкарии, громко крикнул:

— В нашем Денди проснулся Эйзенштейн! Быстро придали себе благостный вид, господа, вас сейчас будут снимать для истории. Прошу на несколько минут прекратить есть.

Его поддержал полковник Швецов:

— Да, ребята, давайте придадим себе торжественный вид. Серёжа пройдёт с видеокамерой вдоль стола, а каждый из нас скажет ему по паре слов. Муса, только давай обойдёмся без длинных тостов, которые ты так любишь.

Водитель принёс Сергею видеокамеру и помчался на своё место. Видеокамера у него тоже была из разряда очень дорогих. В прочном титановом корпусе, цифровая, с отличным объективом и самое главное, с флэш-картой на семьсот пятьдесят гигабайт. Поэтому даже с очень хорошим разрешением на неё можно было записать видеоролик продолжительностью в восемнадцать часов. Сергей нырял с ней под воду в морях и океанах, прыгал с парашютом, забирался в парилку и побывал во многих других местах, кроме космоса, но как раз именно для американских астронавтов и изготавливались такие видеокамеры. Он взял видеокамеру, а по сути дела видеокомпьютер, в правую руку и откинул экран-видоискатель. Видеокамера тут же включилась, сама себя протестировала и на экране появилась надпись: — «Записано пятнадцать видеофайлов.» Далее шло перечисление номеров видеофайлов их объем и продолжительность записи по времени. Камера была включена на хорошее качество записи и не смотря на то, что на ней уже имелось почти двенадцать часов видеозаписи, можно было с тем же качеством записать ещё двадцать четыре. Далее следовал вопрос: — «Продолжить запись не меняя порядка?»

У Сергея радостно застучало сердце. Он точно помнил, что переписал все видеоролики на свой домашний компьютер перед тем, как выехать с Викой в Вихры, а там у него так и не возникло желания поснимать и он включил видеокамеру в первый раз только в Пятигорске, когда снимал на видео их с Юлей первую брачную ночь. Чтобы не затягивать со съёмкой, он быстро выбрал ответ «Нет» и нажал кнопку. Немедленно появились иконки с первым кадром. На первой он увидел комнату Анны Семёновны, а на остальных все другие места, где снимал Юлю в семьдесят шестом году. Сергей выбрал порядковый номер видеофайла, шестнадцатый, и начал запись, мечтая поскорее спуститься с Машука и просмотреть все двенадцать часов видеозаписи. Ему не терпелось поскорее увидеть Юлю.

С довольной улыбкой Сергей подошел к краю стола и нацелился на улыбающихся Диму и его жену Наташу. Димка всегда старался с краю, чтобы иметь возможность в любой момент улизнуть незаметно. Его друг встал и держа в руках стопку с нарзаном, он был убеждённым трезвенником, сказал:

— Серёга, дружище, за тебя, за всё, что ты сделал для нас всех и за «Главпродснаб».

Сергей медленно шел вдоль стола и снимал на видео своих друзей, а те поздравляли его с успешной командировкой. Муса и вовсе поблагодарил его от имени жителей всего Зольского района и подарил ему старинный кавказский кинжал, сказав в конце:

— За нашу Россию, за Москву и за то, что там живут такие замечательные парни, как ты Сергей.

Он благодарил друзей кого улыбкой, кого кивком головы, а кого дружеским возгласом. Пожалуй ещё ни разу в жизни ему не говорили столько благодарственных слов. Самыми пылкими его поклонницами оказались девушки из группы «Виагра», равно как и самыми громкими, которые сгрудились, чтобы попасть в кадр и просто радостно завизжали, отчего у Сергея чуть не брызнули слёзы из глаз. Он прошел вдоль всего стола и стал медленно отходить назад, чтобы в кадр попали все его друзья, сидевшие на вершине Машука. Вскоре в видоискателе стал виден весь стол. Справа от него, невдалеке виднелось здание машукского телецентра, прямо за столом Константиновский холм, а левее Иноземцево. Сергей стоял, снимал и говорил громко и отчётливо:

— Это мои друзья и партнёры нашей компании. Ребята, я вас всех очень люблю. Я поздравляю вас всех с днём Защитника Отечества и мечтаю только о том, чтобы нам никогда не пришлось брать в руки оружия, чтобы защищать Россию. Ребята…

Договорить он не успел. В этот момент в небе вспыхнуло что-то нестерпимо яркое и мгновенно превратилось в огромный, невыносимо яркий шар. Все друзья Сергея мгновенно вспыхнули, раскалённые чудовищным световым потоком добела и задымились. Он сразу же понял, что произошло и в ужасе закричал:

— А-а-а-а!

Здание телецентра, поглощенное этим жутким, убивающим светом тоже вспыхнуло, деревья слева от ресторана тоже, а потом свет померк и пришла взрывная волна чудовищной силы, которая мгновенно всё раздробила и истолкла в чёрную пыль и та понеслась на Сергея, застывшего, словно изваяние и продолжавшего кричать на высокой ноте:

— А-а-а-а!

В небе на месте вспышки тем временем появился огромный огненный шар, который буквально пару секунд продолжал расти, достиг полыхающей земли, а потом оторвался от неё стал быстро подниматься вверх одновременно багровея. Словно смерч он стал всасывать сгоревшую, расплавленную и перемолотую в пыль землю и где-то между посёлком Иноземцево и городом Минеральные Воды в небо взметнулся огромный ядерный гриб. Сергей продолжал истошно кричать?

— А-а-а-а! Нет! Нет! Ребята!

Сергей отчётливо видел, как в первые же мгновения одежда на нём мгновенно сгорела, но он не ощутил ни жара, ни боли. Его правая рука, крепко сжимавшая видеокамеру, осталась цела, остался цел на ней и золотой браслет и он по прежнему ощущал на шее тяжесть своей золотой цепи. Видеокамера тоже не пострадала, а прах его друзей, прах всех этих замечательных, прекрасных мужчин и женщин, с которыми он знакомился быстро, но сходился порой очень трудно, иногда преодолевая себя, а иногда доказывая им чуть ли не с пеной у рта, что он не очередной московский жулик и проглот, который хочет ободрать их, прах его деловых партнёров пронёсся сквозь него так, словно тело его было нематериальным. Тем не менее в уши Сергею ударил чудовищный грохот, а когда всё стихло, то он увидел, что некогда плодородная, вся цветущая этой ранней весной долина обуглилась и превратилась в чёрную пустыню, полыхающую пожарищами и заорал громким, гневным криком:

— За что? Твари, суки! За что? Ненавижу! Нет! Нет! Не надо!

На этом его мучения не закончились. Сергей не мог пошевелиться. Не мог отвести взгляда от этого жуткого атомного кошмара. Он мог только видеть и кричать. Сергей видел, как на экране видеокамере мелькали секунды. Дата и время начала видеозаписи были выставлены слева внизу — 23. 02. 2010. 15 часов 27 минут, а справа внизу показывалась продолжительность видеозаписи — 32 минуты с секундами, а ниже текущее время 15 часов 59 минут. Именно в это время какая-то неведомая Сергею сила, спасшая его от термоядерного взрыва, перенесла его в Краснодарский край, в Апшеронскую долину, где у компании «Главпродснаб» тоже имелись свои предприятия и весь этот ужас повторился, но на этом не закончился.

Потом был город Туапсе, пригороды Ростова, к его ужасу Вихры, ещё несколько небольших городов, кажется в Подмосковье. Два взрыва, явно, на Волге, три на каких сибирских реках и ещё девять, как он и предупреждал, на сибирских нефтепромыслах. Это был массированный термоядерный удар и ракеты падали на Россию в течении каких-то десяти минут, но Сергея с его американской видеокамерой, стоившей дороже новенького «Мерседеса», всякий раз перебрасывало в то время, как в небе вспыхивала убийственная рукотворная звезда. Он так и не увидел, поднялись ли навстречу вражеским ракетам русские антиракеты и полетели ли в сторону агрессора ракеты ответного удара. Всё закончилось в один миг и Сергей, крича от ужаса, оказался в своей собственной квартире, в такой уютной и красивой спальной. Он всё время кричал одно и тоже:

— Нет! Нет! Ребята! Не надо!

Своим истошным криком он разбудил Вику. Та быстро вскочила с кровати, зажгла свет и истерично завопила:

— Придурок тупой! Ты меня испугал!

Как это ни странно, этот вопль, полный неприязни, мгновенно привёл Сергея в чувство и он умолк. Совершенно голый он лежал в своей кровати и чувствовал, как его тело охватывает нестерпимый жар. Он лежал на боку спиной к Вике и смотрел на видеокамеру, которую всё ещё держал в руке. Она была холодной, выглядела совершенно исправной и не дымилась. Сергей со стоном выронил видеокамеру и та с глухим стуком упала на пол покрытый толстым ковром, что ничем не могло ей повредить. Его видеокамера не разбилась бы даже в том случае, если бы он выбросил её в окно и она упала бы на мостовую с седьмого этажа, на котором он жил. Спина у Сергея не пострадала, а вот спереди его жгло огнём всё сильнее. Громко застонав он опрокинулся на спину и протягивая руку к ней руку прохрипел:

— Вика, помоги мне.

Только сейчас Сергей увидел, что его рука с одной стороны покраснела так, словно её ошпарили кипятком. Точно так же скорее всего выглядели его лицо, грудь, живот и ноги. Вика, услышав его просьбу, отпрянула от него, как от прокаженного и снова истошно завизжала:

— Не прикасайся ко мне! Что это за заразу ты подцепил? Что, снова шлялся по вокзальным шлюхам, кобель несчастный?

И снова её неприязнь и оскорбления произвели совершенно другой эффект. Сергей сразу же понял, что это у него не физический, а психический ожог и бояться ему совершенно нечего. Просто какая-то неведомая ему сила провела его по тридцати семи кругам кромешного ада и вернула в прошлое. Он молча встал и направился к двери. Открывая дверь, он тихо сказал Вике:

— Немедленно одевайся, мразь, собирай все свои гнидники и выметайся. Если через пять минут ты не исчезнешь, то я тебя пристрелю, как собаку, а потом утоплю твой труп в болоте. — Он вышел из спальной прошел в свой кабинет и снова достал из сейфа пятьдесят тысяч евро, но на этот раз взял ещё ключи и документы на новенький «Мерседес» с уже оформленной на имя Вики генеральной доверенностью, чтобы вернувшись в спальную, по которой деловито металась эта девица, швырнуть ей всё это в лицо и с ещё большей ненавистью сказать — Шлюха, грязная тварь, тебе нужен был от меня только этот поганый «Мерседес», бери его, дрянь, и немедленно убирайся из моей жизни.

Генеральская дочь, которая уже успела натянуть на себя белое кружевное боди, схватила деньги, ключи и документы на машину, быстро засунула их себе за пазуху и крикнула в ответ:

— Только посмей мне что-нибудь сделать! Попробуй тронуть хоть пальцем. Мой отец тебя в порошок сотрёт! Придурок!

Сергей подобрал с пола видеокамеру и пошел в ванную комнату. Оставив дверь открытой, он не полез в ванную, а встал под душ и также не стал его закрывать, чтобы видеть, как та профура, которую он сдуру привёл в своё жилище, будет убираться из его жизни. У Вики хватило ума понять, что с ней не шутили и вскоре направилась к выходу, волоча за собой здоровенную дешевую сумку, с которыми когда-то не расставались челноки, в шутку называя их — мечта оккупанта. Что-то бормоча себе под нос, она бросила на пороге спальной ключи от квартиры и через пару минут громко хлопнула дверью. Холодная вода быстро принесла Сергею облегчение и когда он вышел из душа, никакой красноты на коже у него уже не было. Он взял в руки видеокамеру и прошел в кабинет, где как был мокрым, так и сел в большое кожаное кресло. Даже не поморщившись от неприятного ощущения, он посмотрел на часы. Было семь часов пять минут. Включив компьютер, он убедился в том, что снова попал в двадцать девятое января две тысячи десятого года.

Сергей включил видеокамеру и выбрал в её меню видеофайл под номером шестнадцать. Быстро прокрутил вперёд видеоролик к тому месту, где он взял общий план и внимательно, стараясь сдержать рвущиеся наружу крики боли и ужаса, просмотрел запись первого взрыва, чтобы убедиться в том, что всё произошло с ним на самом деле. После этого он выключил видеокамеру и принялся звонить своим друзьям, не забыв о Тимофее и Борисе. Всем он говорил одно и то же:

— Срочно, я повторяю, срочно приезжай ко мне домой. Речь идёт о жизни и смерти наших друзей.

После этого он подключил видеокамеру к компьютеру и сделал нарезку из записей в Пятигорске, даже не удивившись тому, что видеокамера фиксировала именно то время и те даты, когда он там был. То есть первое февраля одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Пока он этим занимался, приехал Тимофей, живший ближе всех и встревожено спросил:

— Что случилось, Серёга? На них что, кто-то наехал? Да, не молчи ты так, чёрт тебя подери! Скажи мне кому из наших угрожает опасность и мы с Борькой немедленно отправимся туда. Если будет нужно, я завалю любого.

Сергей одетый в банный халат, вздохнул и сказал:

— Тимка, ещё ничто не случилось, но уже очень скоро случится. Пока что тебе и Борису никуда не нужно лететь. Ладно, иди на кухню свари самый большой жбан кофе. Он нам сейчас всем очень пригодится, ну, а я пока оденусь.

Вскоре собрались все его самые близкие и преданные друзья. Сергей, одетый, как и они в деловой костюм. Повёл их в большую комнату, где у него находился домашний кинотеатр, пару раз вздохнул, чтобы успокоиться, и сказал:

— Ребята, не удивляйтесь, что на вас направлена видеокамера. Наш разговор пойдёт под запись. Сегодня двадцать девятое января две тысячи девятого года. Для вас оно первое, а вот для меня уже третье. После первого двадцать девятого января, когда Егору смилостивился надо мной и отпустил меня в Вихры, я в понедельник, первого февраля приехал в офис и оттуда направился в аэропорт, чтобы лететь в Краснодар, но когда выходил на улицу, чтобы сесть вместе с Тимкой и Борисом в твой «Лексус», Володя, был перенесён кем-то в одна тысяча девятьсот семьдесят шестой год, тоже в первое февраля. Там я познакомился с одной девушкой и влюбился в неё. Вот, посмотрите на то, как это было.

Сергей включил DVD-плеер и показал своим друзьям то, как он признавался Юле в любви до того места, пока он не принялся раздевать девушку. На большом экране были чётко видны дата и время — 1 февраля 1976 года, 22 часа 44 минуты. Включив стоп-кадр, он сказал с глубоким вздохом:

— Как вы видите, парни, этот кто-то, кто перенёс меня в прошлое, позаботился даже о том, чтобы мы смогли видеть хронологию событий. Сейчас я покажу вам свою Юлю ещё несколько раз, ведь я находился в прошлом чуть больше трёх недель и снимал её везде, где только было можно. Иногда в кадр будут попадать Володя и Лена, Димкины родители. Не смотря на то, что они там очень молодые, вы их сразу узнаете.

Сергей снова включил DVD-плеер и его друзья, которые смотрели на экран в напряженном молчании, увидели хорошо знакомые им виды Кавказских Минеральных Вод. Никто не задавал Сергею никаких вопросов, так как все они прекрасно понимали, что речь идёт о чём-то куда более серьёзном, нежели романтическая любовь их друга в прошлом и они не ошиблись, так как он сказал, снова включив стоп-кадр:

— После этого, ребята, одна замечательная пожилая женщина, у которой я снимал квартиру, заподозрила во мне американского шпиона и сдала чекистам. Отец Юли, полковник Романов, в то время был начальником пятигорской конторы глубокого бурения и я ему рассказал о том, что прибыл в Пятигорск из будущего, из Москвы две тысячи десятого года, чтобы закатать мясо в банки в преддверии большой войны, которая в наше время запросто могла разразиться чуть ли не в любое время. За неделю до этого я рассказал об этом своей Юле, так что он был уже в курсе этого. Мы стали решать, как быть дальше, но была уже поздняя ночь и потому решили отложить разговор до следующего утра, но я проснулся не в камере, а в своей спальной. В своё второе двадцать девятое января я уже не поехал в Вихры, а отправился в офис. Через полчаса мне позвонил Димон и сказал, что они согласны резать скот. В общем в тот же день я вылетел в Минводы и начала работу, а вот что произошло двадцать четвёртого февраля, когда в Москву уже шли одна за одной фуры с тушенкой.

Так же молча друзья Сергея смотрели на то, как их общие куда больше друзья, нежели партнёры по бизнесу поздравляли его и благодарили за всё, что они все для них сделали. Правда, при этом у всех на скулах ходили так и желваки, а Егор даже смахнул слезинку с лица. Напряжение их всё нарастало, но никто не закричал от ужаса и страха, когда вспышка атомного взрыва испепелила их друзей. Они только стиснули кулаки и застонали от боли. Тут уже у всех глаза наполнились слезами. Сергей не стал показывать в деталях каждый взрыв, а лишь показал его начало и потом атомный гриб и так тридцать шесть раз. Когда этот запечатлённый бесстрастной видеокамерой кошмар закончился, Сергей снова включил стоп-кадр, оставив на экране последнее грибовидное облако взрыва и глухим голосом сказал:

— Ребята, всё это произойдёт двадцать четвёртого февраля этого года, но в понедельник, если я пройду тем же маршрутом, то этот кто-то перенесёт меня в первое февраля семьдесят шестого. Там я снова встречусь с Юлей, которую люблю безумно, но вовсе на за тем, чтобы найти свою любовь, мне нужно отправиться туда. Ребята, я должен сделать в прошлом нечто такое, что должно не допустить этот кошмар. Это может привести к тому, что кто-то из вас, возможно не родится и вы не встретитесь и не создадите нашу компанию, но я туда отправлюсь. А теперь давайте подумаем, парни, что именно я должен сделать в том далёком семьдесят шестом году. Если мне суждено будет умереть прямо там или не родиться, я всё равно пойду тем же маршрутом и сделаю то, что должен сделать. Тот или те, кто меня туда отправили, хотят сделать так, чтобы эта катастрофа не случилась. Не знаю, упали ракеты на наши ракетные базы или нет, но всё получилось именно так, как я и предсказывал. Американцы нанесли нам просто чудовищный экономический урон и я не знаю, ответит ли наш президент ударом на удар. Если ответит, это будет конец всей нашей цивилизации. Если не ответит, то это будет конец России. Вслед за этим начнётся массированное вторжение со всех сторон и на нас полезут все. Китайцы, мусульмане, американцы. Они будут добивать нас уже без атомных бомб.

Тимофей хриплым голосом сказал:

— Сергей, тут и гадать нечего. Ты должен отправиться в прошлое и ликвидировать там Горбачёва. Это он затеял перестройку и развалил Союз. Если он не станет генеральным секретарём, то другой человек после смерти Андропова найдёт другие решения и тогда того, что мы видели, не произойдёт. Подумай сам, Сергей, ты был отправлен в Пятигорск, то есть туда, откуда тебе ничего не стоит добраться до Горбачёва. Ты хороший снайпер и ты сможешь аккуратно его убрать. Если бы они выбрали меня, то я вообще сделал бы это так, что всё списали бы на сердечный приступ, но может быть всё должно произойти именно так. Пуля между глаз и не будет никакой перестройки.

— Стоп, Тимофей! — Сказал Егор — А почему Горбачёв, а не Ельцин? Ведь Горбачёв только начал перестройку, а развалили Союз уже Ельцин, Шушкевич, Назарбаев и Кравчук. Этот вариант ничуть не хуже твоего.

Сергей, посчитав, что под камеру было сказано вполне достаточно, встал и сказал твёрдым голосом:

— Парни, я считаю, что Тимофей прав. Именно Горбачёв является провозвестником всех наших бед и его нужно ликвидировать. Мне к тому же сдаётся, что если мы ошиблись, то я снова окажусь в двадцать девятом февраля две тысячи десятого. Вы ничего не будете знать, но эта видеозапись поможет вам понять, что именно угрожает России. Всё, совещание закончено, пора приниматься за работу. У нас всего три дня на подготовку. — Он незаметно выключил пультом видеокамеру и с облегчением воскликнул — Парни, спасибо, что подыграли мне. Боюсь, что писать я могу только один раз. Эта камера единственное, что возвращается со мной из прошлого. Я это понял ещё в Пятигорске, когда начал записывать всё на память. Вы верите мне, что всё именно так и было, мужики? Ведь всё это выглядит, как чистейшей воды фантастика. Ну, что вы мне на это скажете?

Первым ему ответил Борис:

— Серёга, не парься. Я как только услышал, что ты говорил Юле, сразу же понял, что ты побывал в прошлом. Ну, может быть не совсем, но в то, что ты влюбился в эту девушку, точно. Мы с тобой вместе столько баб перетрахали, что мне было очень легко это определить. К тому же ты наконец-то выставил эту стерву. Ладно, мужики, пора действительно приниматься за работу. Сергей Лексаныч, командуй. О снайперской винтовке можешь не беспокоится, она у меня есть. Американская машинка. Крупнокалиберка, с телевизионным прицелом. Горбача ты с неё с полутора километров снимешь и пока охрана будет метаться, спокойно уйдёшь пешком. Бросишь эту дуру и уйдёшь. Зато у наших оружейников появится возможность её изучить. Думаю, что Юля будет тебе наградой за твои труды и наши хлопоты. Только не нужно мне говорить, что тебе жаль Горбача. Очень уж он дорого обошелся нашей стране, так что воспринимай это спокойно. Понимаешь, парень, это будет даже не убийство, а ликвидация смертельно опасного вируса или какого-нибудь другого оружия массового уничтожения. Или ты думаешь иначе?

Сергей кивнул головой и согласился.

— Да, Боб, похоже, что так оно и есть. Мне придётся убрать его, чтобы у нас было будущее.

Василий Петрович, который для того, чтобы хоть как-то успокоиться, торопливо выпил чашку кофе, хотя по нему было видно, что для достижения нужной степени спокойствия он выпил бы сейчас стакан спирта, тяжело вздохнул и сказал:

— Послушайте, вы диверсанты драные, вам легко рассуждать об этом сидя здесь, в удобных креслах под кофеёк, а Серёге придётся работать там, в семьдесят шестом. Хотя мне тогда было всего четырнадцать, я очень хорошо помню, как кагэбэ охраняло слуг народа. Да, его просто повяжут ещё на подходе к зданию крайкома партии. Особенно если он будет переть на горбу твою грёбаную американскую винтовку. Ну, а после выстрела ему вообще не позавидуешь, она же грохочет, как пушка!

Тимофей, наливая себе кофе, согласился:

— Это точно, Петрович. Водится такое за ними, но с этим мы быстро разберёмся. Я могу позаимствовать в цээспэ другую снайперскую винтовку. Отечественную, «Выхлоп». Она вдвое легче «МакМиллана», а бьёт ничуть не хуже, но зато она стреляет практически бесшумно, не громче «Винтореза». Ну, а этим кагэбэ ты зря Серёгу пугаешь. Знаешь как про такое говорят? У охотника одна тропинка, а у зверя их тысяча. Тут главное грамотно выйти на точку открытия огня и правильно определиться с дистанцией. С «Выхлопом» он может стрелять по цели и с полутора тысяч метров, но лучше всего если он выйдет на восемьсот. Это тоже хорошая фора, особенно если учесть, что охрана не услышит выстрела и не увидит пламени. Правда, ему нужно будет ещё найти эту чёртову точку стрельбы, а на этом, как правило, все и горят, на подходе к охраняемому объекту. Вот если бы, Серёга, ты знал, где и когда Горбач нарисуется, чтобы залечь где-нибудь заранее, выстрелить и спокойно уйти тогда я был бы за тебя спокоен.

— Тимка, ты можешь быть полностью за меня спокоен, поскольку я точно знаю, где он будет двенадцатого февраля. — Со вздохом успокоил друга Сергей — У нас из-за того, что он припёрся в Минводы, накрылась поездка в Домбай с родителями Юли. С этим у меня особых проблем не будет, мне батя потом рассказывал, как они там все перенервничали, когда узнали, что Горбачёву лично захотелось посмотреть, как строится новая дорога на Кисловодск. Там я его и ликвидирую, а потом по быстрому добегу до Орбельяновки, сяду в машину и спокойно поеду через Суворовку в Пятигорск. Но мне для выполнения этого задания помимо «Выхлопа» понадобятся надёжные документы, причём весь набор на два разных лица, парик с бородой, ну, и прочая шпионская ерунда. Ещё, ребята, мне нужно срочно закачать в мой ноутбук краткий курс истории начиная с семьдесят шестого года в картинках, то есть видеоклипах, но чтобы пострашнее. Чернобыль, одиннадцатое сентября, падение «Руслана» в Новосибирске, пустые прилавки, стрельба из танков по Белому дому. Кто этим займётся, парни?

Василий Петрович поднял руку и сказал:

— Сейчас же отправлюсь в офис и организую всё, Сергей. К вечеру воскресенья всё будет готово.

Егор медленно обвёл всех своих друзей пристальным, тяжелым взглядом, немигающе уставился на Сергея и проворчал:

— Серёга, смотрю я на тебя и удивляюсь. Парень, ты покупаешь билет в один конец и если у тебя всё получится, то назад ты уже не вернёшься. — Повысив голос, от строго спросил — А вы что сидите, яйца мнёте? Вам что, трудно понять, что мы должны зарядить Серёгу по полной программе? Володя, дорогой, ты же у нас главный финансист! Напрягись, наизнанку вывернись, но обеспечь Сергея деньгами. Дай ему в дорогу хотя бы миллион рублей советскими деньгами и ещё миллиона три старыми баксами, а на остальные бабки, что у нас есть, прикупи бриллиантов. Если у него всё получится, то наша жизнь тоже начнётся с семьдесят шестого года. Из нас всех только Тимка и Борис могут ещё мандражировать потому, что оба родились в семьдесят седьмом.

Тимофей тотчас откликнулся:

— Егор, вообще-то я родился раньше, в августе семьдесят шестого. Просто мои родители были тогда на Диксоне и выбрались на большую землю только в мае семьдесят седьмого. Поэтому мне бояться нечего, а вот на счёт денег ты правильно сказал. В семьдесят шестом, в мамкином животе, мне деньги точно не будут нужны. Так что я с тобой полностью согласен, Егор.

Сергей хихикнул, протянул руку, сложив её ковшиком и громким голосом загнусавил:

— Подайте нищему копеечку на пропитание, споможите на жисть сиротскую. — После чего рявкнул — Ребята, мне и своих бабок хватит. — Егор приподнялся в кресле, а он был парнем килограммов на полста потяжелее Сергея и так глянул на своего друга, что тот моментально поднял вверх руки и сказал — Всё, Егорушка, понял, я малый не дурак, хотя и дурак не малый.

— То-то же, Малыш. — Смеясь проворчал Егор и уже более строгим голосом приказал — Всё, парни, по коням! Задача перед вами поставлена, разбегаемся и начинаем её выполнять. Держать всем телефоны наготове и по пустякам не болтать. Ты, Тимка, езжай в свой цээспэ и договаривайся на счёт «Выхлопа», но сначала заедешь в офис, я тебя снабжу деньгами. У меня в сейфе есть пара лимонов рублями и триста штук евро. Поделите с Борькой и чтобы уже завтра с утра Малыш занялся пристрелкой нового оружия. Он умеет хорошо стрелять из эсвэдэшки, но к новому оружию, надеюсь, быстро привыкнет. Так, Серёга, ты сейчас едешь вместе с нами в офис и там тобой займётся Инна, преподаст тебе несколько уроков перевоплощения и заодно подберёт парик, бороду и всё прочее, а Вадим сделает фотографии на документы. Один комплект может быть и фальшивым, зато второй нужно будет сделать так, чтобы ты мог с ним где угодно легализоваться. Ты же останешься там с Юлей на всю свою оставшуюся жизнь, а как она у вас сложится, будет зависеть от тебя.

Сергей улыбнулся и ответил:

— Егор, в офис я, конечно, поеду, но оттуда я сначала съезжу в Перово, к Юле. Поверь, это куда важнее. Юлин отец умнейший мужик и я намерен ему сразу же обо всём рассказать. Ликвидатором, конечно, буду я, но скорее всего он сам спланирует всю операцию. Поэтому даже не пытайся меня отговаривать.

Поскольку всё было уже и так всем ясно, Сергей взял с собой свой титановый ноутбук, видеокамеру, пережившую тридцать семь атомных взрывов и вышел вместе с друзьями из квартиры. Он спустился на лифте в гараж, а его друзья вышли из лифта на первом этаже и пошли на стоянку. Через несколько минут кавалькада дорогих машин самых различных марок поехала на Покровку. Времени на подготовку к второй командировке в прошлое у Сергея было очень мало, а сделать предстояло многое.

Глава 6. Встреча с Юлией Дмитриевной Романовой

Сразу же по приезду семерых друзей в офис компании «Главпродснаб» началась работа. Каждый из них знал, либо догадывался, что именно он должен был сделать и прекрасно понимал, что если он продублирует чьи-то другие действия, то хуже от этого не будет. Поэтому работой оказались загружены практически все сотрудники компании. Сергей сразу же вызвал к себе Инну, главного стилиста и имиджмейкера компании, и объяснил ей, что ему потребуется в самое ближайшее время. Затем о вызвал к себе Вадима, главного компьютерщика, фотошопера и видеомонтажера. Пристально глядя ему в глаза, он сказал:

— Вадик, мне нужно, чтобы ты быстро смонтировал из того материала, который здесь записан, максимум трёхчасовой фильм. Первый файл должен войти в него полностью, а из всех остальных ты должен сделать нарезку. Самый последний файл в этот фильм не включай. И вот ещё что, Вадик, я доверяю тебе самое сокровенное, поэтому до понедельника никому и ни о чём не рассказывай. С видеокамеры ничего не стирай. Действуй, Вадик, даю тебе на всё ровно три часа. Как только закончишь работу, срочно садись на скорую помощь и выезжай с диском и видеокамерой на Зелёный проспект, дом семьдесят девять. Мои ребята будут уже там и они скажут, куда тебе всё принести, и запомни, Вадим Николаевич, я не допущу того, что должно произойти.

С таким напутствием Сергей достал из сейфа две пачки купюр по сто евро и протянул их парню вместе с видеокамерой. Тот улыбнулся, взял одну видеокамеру и с насмешливой улыбкой, вдруг, перейдя на вы, хотя они были на ты, сказал в ответ:

— Сергей Александрович, за ту зарплату, которую мне платят в «Главпродснабе» и особенно за то, что лично вы помогли открыть мне свою собственную мультимедийную компанию, я готов исполнить любую вашу просьбу и если это потребуется, потратить для этого все свои собственные деньги. Поверьте, я и так обязан вам всем, что имею, и поэтому денег не возьму.

После этого он взял с собой пятерых парней из своего отдела, трёх девушек из корпоративной столовой, своего секретаря-референта и поехал в Перово, на Зелёный проспект на своём «Рейнджровере». Роман сидел рядом с ним, а все остальные ехали в пассажирском автобусе, переделанном в небольшое кафе на колёсах и в ещё одном полугрузовом автобусе. Первым делом Сергей заехал в самый дорого цветочный магазин и лично выбрал для Юлии Дмитриевны огромный букет тёмно-бордовых роз и хрустальное ведро для них. Затем они поехали в магазин радиоэлектроники, где его сотрудники купили пусть и не самый большой домашний кинотеатр, но зато из разряда самых дорогих.

Они поднялись в лифте на пятый этаж и Сергей с волнением нажал на кнопку звонка восемьдесят первой квартиры даже не зная, дома Юля или нет. Когда он услышал за дверью обитой красным дермантином торопливые шаги, сердце его бешено заколотилось, а на лбу даже выступила испарины. Повернулся в замке ключ, дверь открылась и Сергей, увидев перед собой стройную, красивую моложавую женщину одетую в коричневое платье и светло-бежовую кофту ручной вязки, не выдержал, встал перед ней на одно колено, протянул ей цветы и воскликнул:

— Юлия Дмитриевна, я Сергей! Сергей Чистяков. Молю вас, впустите меня, чтобы я мог вам всё объяснить. Мне очень нужно с вами поговорить, я друг старого сослуживца вашего отца. Он работал под его руководством в Пятигорске.

Юлия Дмитриевна, увидев молодого парня с цветами, стоящего перед ней коленопреклонённо, невольно вскрикнула и её карие глаза наполнились слезами. Она порывисто вздохнула, быстро шагнула вперёд, взяла цветы и громко, как-то навзрыд, протяжно воскликнула:

— Серёженька, дорогой мой, встаньте! Боже, какой же вы красивый и какие прекрасные розы вы мне принесли. Вставайте же, Серёженька, и входите скорее. Что же вы стоите. Ну не стойте же вы так, входите скорей.

Юлия Дмитриевна попятилась назад, пропуская Сергея в квартиру. Он вошел в прихожую и отрывисто сказал:

— Роман, входи. Пройди на кухню, набери в вазу воды и принеси её в комнату, да, не забудь насыпать в воду тот состав, что дали мне в магазине.

— Да-да, Роман, входите! — Возбуждённо воскликнула Юлия Дмитриевна — Входите, пожалуйста, помогите мне разобраться с этими дивными розами. Никогда ещё мне никто не дарил такого чудесного букета. Я еле держу его в руках.

Это была обычная трёхкомнатная московская квартира, обставленная довольно старой и уже изрядно обветшалой мебелью. Юлия Дмитриевна, в которой Сергей сразу же узнал свою прежнюю Юлю, выглядела значительно моложе своих пятидесяти шести лет. На вид ей нельзя было дать больше сорока. Волосы её были по-прежнему ярко-каштановыми и в них он заметил всего лишь несколько седых волосков. Она завела Сергея в зал, посреди которого стоял круглый стол, покрытый тёмно-коричневой скатертью, поверх которого лежала вторая скатерть, кружевная скатерть ручного плетения. Обстановку в квартире нельзя было назвать убогой, но и шикарной она тоже не была. Сергею сразу же бросились в глаза фотографии Дмитрия Ивановича в штатском и военной форме, Нины Захаровны и Юли в униформе стюардессы «Аэрофлота». Роман наполнил вазу водой и занёс её в зал. Поставив эту хрустальную громадину на стол, он взял розы из рук Юлии Дмитриевны и поставил их в воду. Хозяйка квартиры всплеснула руками и воскликнула:

— Ой, мальчики, а мне вас даже угостить нечем. Я только что пришла с дежурства и ещё не ходила в магазин.

Сергей, не отрывая взгляд от своей любимой, попросил:

— Юлия Дмитриевна, давайте спустимся вниз и проедемся немного по городу? А мои ребята пока что немного приберутся в вашей квартире. Не бойтесь, они здесь ничего не нарушат. Просто заменят ваш старый телевизор на новый и накроют на стол. Мне нужно о многом с вами поговорить. Поверьте, эта беседа будет вам очень приятна, ведь я привёз вам привет из прошлого.

Женщина, озорно встряхнув головой, воскликнула:

— Серёженька, а я с вами почему-то ничего не боюсь! Вы приглашаете меня покататься, ну так поедемте.

Сергей в глубоком поклоне поцеловал своей Юле руку, выпрямился и негромко сказал:

— Рома, командуй. Скора должен подъехать Вадим, так что у тебя есть два часа. Выручай, старик. К нашему приезду всё должно быть готово. В первую очередь ликвидируй эти руины и прикажи срочно привезти сюда набор кожаной мягкой мебели и новый стол со стульями. Скатерть не трогать. Она мне очень нравится. Юлия Дмитриевна её сама связала, ведь Нина Захаровна, её мама, терпеть не могла рукоделия.

Тот немедленно взмолился:

— Сергей Александрович, я вас умоляю! Дайте мне всего пять часов и Юлия Дмитриевна не узнает своей квартиры, а чтобы вам было чем занять её, вот вам визитка моей жены. Тогда и вы не узнаете Юлию Дмитриевну, когда она выйдет из её салона. Зато вы сможете пообедать здесь ничуть не хуже, чем в ресторане «Максим». Это я вам гарантирую. Ну, что, босс, вы не будете меня торопить. Лере я сейчас же позвоню.

Сергей взял визитку и повернувшись к своей постаревшей невесте тут же сказал:

— Юлия Дмитриевна, если вы не против, я хотел бы отвезти вас в один магазин-салон неподалёку.

— Серёженька, с вами я готова ехать хоть на край света. — С обожанием глядя на Сергея ответила Юлия Дмитриевна и он, радостно заулыбавшись, сказал, доставая из бумажника свою кредитную карточку:

— Хорошо, Рома, действуй.

Вместе с Юлей, а он не смотря ни на что видел в этой пенсионерке свою невесту, Сергей вышел из квартиры и спустился вниз. Они сели в машину и Сергей поехал в Лефортово. Как только они выехали со двора, Юлия Дмитриевна спросила:

— Серёжа, хотя у меня такое ощущение, будто я знаю вас уже целую вечность, позвольте мне всё же спросить вас, кто вы?

Сергей загадочно улыбнулся и ответил:

— Юля, ой, Юлия Дмитриевна, давайте я не буду вам отвечать на этот вопрос сейчас. Поверьте, уже очень скоро вы будете знать обо мне всё. Ну, а сейчас я могу сказать вам только одно, ваши ощущения вас не обманывают. — Не выдержав он всё-таки воскликнул — Боже, как же вы красивы, Юлия Дмитриевна. — Но затем смутился и прибавил — Вы только ничего не бойтесь, Юлия Дмитриевна. Вам не угрожает никакая опасность. Я умру, защищая вас, но не позволю никому к вам приблизиться с недобрыми намерениями и это не пустое бахвальство.

— Ах, Серёженька, как же вы сейчас напоминаете мне того моего принца, который приснился мне однажды в далёкой юности. — Прижав руки к щекам прошептала Юлия Дмитриевна и смахнув слезинку пояснила — После того сна я уже не могла смотреть на мужчин и отвергала всех, кто только ко мне не подходил. Ах, Серёжа, простите меня, что я вам это сказала.

Сергей повернулся к ней и тихо сказал:

— Я был счастлив слышать это, Юля, и вы в этом уже очень скоро убедитесь, но сначала я всё же хочу, чтобы Роман немного прибрался в вашей квартире. Поверьте мне, это очень хороший парень. Он работает у меня уже четыре года и понимает всё с полуслова, а ещё Рома хорошо знает, что такое память о родителях и поэтому не допустит, чтобы пропала хотя бы одна единственная вещица, которая напоминает вам о Дмитрии Ивановиче и Нине Захаровне. Он просто поменяет мебель в зале, а девочки из нашей столовой приготовят нам праздничный обед.

Вскоре они подъехали к одному из самых шикарных бутиков Москвы, в котором имелся так же салон красоты и Сергей, сдавая Юлию Дмитриевну с рук на руки, тихо сказал Лере, жене Романа, что хочет получить её назад английской королевой и разрешает полностью опустошить всю его кредитную карточку, а сам сел в кресло в холле и принялся названивать по сотовому телефону знакомым банкирам, расспрашивая их где можно найти деньги, имевшие хождение в семьдесят шестом году. Через пару часов к нему приехал Вадим и упавшим голосом спросил:

— Серёга, что я могу для тебя сделать? Чем я могу тебе помочь? Поручи мне что угодно и я это сделаю.

Сергей грустно улыбнулся и ответил:

— Вадик, всё что ты можешь для меня сейчас сделать, это фотки на документы. Поговори с Инной, она покажет тебе парик и всякую ерунду, чтобы я мог изменить свою внешность, а ты в фотошопе нарисуй всё. Потом, когда я вернусь в офис, ты меня сфотаграфируешь, а сейчас я жду свою Юлю. Понимаешь, Вадька, ей уже пятьдесят шесть, а мне всё ещё двадцать восемь с хвостиком и я даже не представляю, что мне ей говорить.

— Слушай, Серёга, а ты ей вообще ничего не говори! — Оживившись громко воскликнул Вадим — Просто возьми и покажи ей этот фильм. Знаешь, Серёга, хотя я знаком с тобой уже пять лет, никогда бы не подумал, что ты такой… что ты сможешь, ну, в общем у меня что-то в душе перевернулось, когда я увидел, как ты признаёшься Юле в любви. Можно я посижу здесь, с тобой? Мне очень хочется увидеть Юлю, но не на экране, а вживую. Знаешь, мне кажется, что она просто удивительная женщина. Только знаешь, старик, тебе не нужно с ней… ну, того. Пусть она эти три дня поживёт в сказке, ведь после того, как ты вернёшься в прошлое, вы поженитесь и будете жить дальше. Только давай договоримся так, Серёга, кем бы ты не стал потом, найди меня обязательно в две тысячи пятом году. Теперь это моя самая большая мечта на те три дня, что я буду знать о том, что ты собираешься отправиться в прошлое и спасти там нас всех.

Дальше Сергей ждал Юлю не один, а с Вадимом. Прошло ещё часа полтора и, наконец, в холл спустились Лера, красивая молодая женщина лет тридцати, и его Юля, которая выглядела лишь немного старше неё. Она была одета в красивый костюм белой шерсти, весь расшитый спереди жемчугом с юбкой немного выше колен и застенчиво улыбалась. Сергей и Вадим одновременно вскочили с кресел. Один для того, чтобы броситься к своей любимой и встать перед ней на одно колено, а второй, чтобы заснять эту сцену на видеокамеру. Сергей, взяв руки Юли в свои, потрясённым голосом воскликнул:

— Юля, ты настоящая богиня. Над тобой не властно даже время. — После чего поцеловал ей руки и встал.

Юлия Дмитриевна тихо промолвила в ответ:

— Серёженька, вы меня смущаете.

Эти слова привели Сергея в чувство, он вежливо поклонился и предложил ей руку. Юлия Дмитриевна взяла его под руку и он горячо поблагодарил жену Романа:

— Лера, я вам очень благодарен.

Та весело откликнулась, передавая Вадиму сумку с вещами Юлии Дмитриевны:

— Ну, что вы, Сергей, я была рада вам услужить. Вот ваша карточка, она мне не понадобилась. Приходите ещё.

Втроём они вышли из салона «Русский гламур» и Сергей увидел, что посмотреть на его Юлю приехали все его друзья, кроме Тимофея. Егор вручил ей ещё один букет роз, на этот раз белых и они оставили эту пару в покое. Всю обратную дорогу Юлия Дмитриевна недоумевала и задавала Сергею вопросы:

— Серёжа, кто все эти люди?

— Мои друзья, Юлия Дмитриевна. — Отвечал ей Сергей.

— Но почему они приехали сюда? — Не унималась Юлия Дмитриевна. — И почему ваш друг подарил мне эти чудные розы?

Сергей усмехнулся и честно ответил:

— Потому, что они хотели увидеть вас, Юлия Дмитриевна. А ещё потому, что из них всех я один ещё так и не женат. Потерпите ещё немного и вы всё сами увидите.

Наконец они доехали до дома Юлии Дмитриевны и поднялись в её квартиру. Возле новенькой металлической двери их поджидал Роман, дорогой костюм которого, был испачкан кое-где краской. Он широко улыбнулся и воскликнул:

— Сергей, мы сделали всё, что смогли. Надеюсь, что Юлии Дмитриевне понравится. Правда, мы смогли разобраться только с залом и входной дверью. Эх, было бы у меня хотя бы двадцать четыре часа времени, Серёга, я всю квартиру успел бы привести в полный порядок. Но зато свой зал, Юлия Дмитриевна, вы ни за что не узнаете. Хоть это мы успели сделать и ещё приготовили вам шикарный обед. Девочки как раз накрывают на стол.

За те полдня, что Сергей и Юлия Дмитриевна отсутствовали, в квартире действительно было сделано немало. В прихожей стояла новая мебель, с кухни доносились аппетитные запахи, но самое главное зал полностью преобразился и в нём даже были поклеены новые тканые, гобеленовые обои с красивым рисунком. Похоже, что какие-то самоклеящиеся, поскольку в зале чуть-чуть пахло синтетическим клеем. Вся старая мебель была выброшена и её заменила новая, а на полу был постелен большой, голубой шелковый ковёр с толстым ворсом. У окна стоял домашний кинотеатр, но главным украшением в зале был всё-таки круглый, как и прежде, стол, уже накрытый к обеду. На окнах висели новые шторы из тяжелой, плотной узорчатой ткани тёмно-красного цвета. Они были задёрнуты и потому в комнате царил мягкий полумрак. Сергей попрощался со своими сотрудниками, прошел к столу и зажег на нём длинные, тёмно-красные свечи. Он подвёл к столу изумлённую до онемения Юлию Дмитриевну, усадил её и тихим голосом сказал:

— Юлия Дмитриевна, давайте сначала пообедаем, а потом я покажу вам один фильм и вам сразу же всё станет ясно. Жаль только, что в него не вошел самый первый видеоролик, который я заснял некоторое время назад. Ну, давайте начнём с супа из куропаток. Его у нас готовят совершенно изумительно.

Со всей этой беготнёй и особенно из-за косметических процедур Юлия Дмитриевна здорово проголодалась, Сергей тоже и потому какое-то время они молчали. Второе также уже было подано на стол и стояло на переносном мармите, а потому мраморную говядину под соусом они ели горячей и когда с мясом было покончено, Юлия Дмитриевна, немного захмелев от бокала вина, спросила Сергея:

— Серёженька и за что же мне такое счастье на старости лет? Новая мебель, такой огромный телевизор?

Сергей загадочно улыбнулся, собрал со стола тарелки на мармит и унёс его вместе с ними на кухню. Вернувшись с десертом из тропических фруктов и кофе, он ответил:

— Юля Дмитриевна, всему своё время. Как вы видите, этот стол мои ребята поставили чуть ли не вплотную к входной двери, чтобы поставить кресла перед телевизором. Вот когда мы займём зрительские места в этом маленьком кинозале, тогда вам всё сразу же станет понятно. Прежде чем включить телевизор, я вам сообщу нечто такое, чему вы не сразу поверите, но когда вы посмотрите снятый мною кинофильм, то вам всё сразу станет ясно, а теперь давайте спокойно скушаем этот фруктовый десерт и выпьем по чашечке кофе.

— Вы меня окончательно заинтриговали, Серёжа. — Тихо ответила Юлия Дмитриевна — Чем больше я с вами общаюсь, тем живее во мне становятся воспоминания о том чудесном сне и я начинаю подозревать, что это именно вы мне приснились. То же прекрасное, чистое и открытое лицо, обаятельная улыбка. Серёжка с голубым бриллиантом в ухе и золотая заколка с тремя такими же бриллиантами на вашем оксфордском галстуке. Скажите, Серёжа, у вас есть на груди и плечах красивые татуировки, изображающие стилизованные цветы и кинжалы, а также татуировка на правом предплечье, на которой изображен снежный барс на фоне горы Эльбрус? Такие татуировки были на теле моего сказочного принца из того волшебного сна.

Сергей улыбнулся и промолчал. Они молча съели десерт, выпили кофе и он, галантно поклонившись Юлии Дмитриевне, отчего она вздрогнула, молча поклонился ей и подал руку, чтобы подвести к креслу и усадил её в нём, после чего сел во второе кресло, откинул голову и глядя, как безумный, в потолок, сказал:

— Юля, любимая, это был не сон. Может быть в этой твоей жизни всё, что было со мной и с тобой явилось тебе во сне, но в моей жизни, когда я полтора с лишним месяца назад, первого февраля нынешнего года попал в прошлое, в одна тысяча девятьсот семьдесят шестой год, в город Пятигорск и встретился там в китайской беседке на вершине горы Горячей, всё это было реальностью, причём такой прекрасной, что те мои друзья, которые видели нас, захотели увидеть тебя ещё раз. Прости меня, любимая, что я показал им всё, но так было нужно. Юля, в понедельник я снова отправлюсь туда и снова встречусь с тобой и очень надеюсь на то, что на этот раз останусь в нём навсегда. Тогда мы с тобой поженимся, ведь мы уже подали заявление в загс, и проживём долгую и счастливую жизнь. А сейчас посмотри этот фильм, любимая, и ты сама всё поймёшь. Вадим сократил все мои видеозаписи до трёх часов, но я принёс с собой те диски, которые он мне записал, и ты сможешь посмотреть их все. У тебя на это будет ещё два дня, а потом я вернусь в понедельник в прошлое и даже не представляю себе, что произойдёт в нашем настоящем, но мне кажется, что оно застынет, остановится и приготовится к тому, чтобы полностью измениться потому, что наше будущее ужасно и я должен сделать в прошлом что-то такое, чтобы этого кошмара не произошло.

— Серёжа, любимый, ты меня пугаешь… — Тихо прошептала Юлия Дмитриевна.

Сергей, в котором боролись противоречивые чувства, что заключалось лишь в том, что он сдерживал себя, чтобы не подхватить Юлю на руки, встал, молча вложил в DVD-плеер диск, вернулся в своё кресло и включил телевизор. На большом экране с диагональю почти в два метра появилось изображение опрятной однокомнатной квартиры, ярко освещённой люстрой, софа, покрытая клетчатым покрывалом, а из динамиков послышалось:

— Холодная курица, как утверждают французы, самая лучшая ночная пища для любовников. Хотя это и табака, всё равно курица, а стало быть мы скоро сюда вернёмся. Как там чайник?

— Закипел, Серёжа. Ой, а что это у тебя такое?

— Растворимый кофе, май свит леди Джули. Я когда увидел его, сразу повёлся на название — «Синяя гора». Так называется самый лучший в мире сорт кофе. Его выращивают на Ямайке и я там тоже был. Представляешь, там все молодые парни ходят с такими улётными косичками, но они их не заплетают, а просто сколачивают волосы в длинные колтуны. Дреды называются. Меня это постоянно прикалывало, их же невозможно расчесать. Так, хозяйка сказала мне, что сахар здесь где-то есть.

— Ой, а вкусно-то как! По-моему даже лучше, чем настоящий чёрный кофе.

— Настоящий чёрный кофе я люблю всё-таки больше, но сам его не умею варить и не знаю в Москве ни одного места, где его варили бы, как положено. Этот кофе во всяком случае будет ничем не хуже того, что варят в некоторых кофейнях Стамбула.

Юлия Дмитриевна, услышав этот разговор на кухне, громко застонала, всхлипнула и спросила:

— Значит это всё было со мной на самом деле, Серёжа?

Сергей не ответил ей. Вскоре на экране телевизора появился он собственной персоной держа на руках молоденькую стюардессу со счастливыми глазами, страстно говорящий ей:

— Я бежал и боялся, что когда прибегу туда, то тебя там не окажется, хотя и понимал, что ты можешь уйти из той беседке идя ко мне навстречу, но я всё равно боялся. Вдруг ты возьмёшь и улетишь.

После этого экран телевизора, словно втянул их в себя и отпустил только тогда, когда Сергей сказал Юле:

— Любимая, теперь ты моя жена, а я твой муж. Скажи мне, ты хочешь, чтобы так оно и было.

— Да, любимый, я хотела этого с первой же секунды, как только увидела тебя там, на Горячке. Когда ты поднял меня на руки и прижал к беседке, мне стало так хорошо, что я чуть не закричала от счастья, но ты не стал брать меня там и привёл сюда. Как же мне было тяжело дождаться этого там, в ресторане, но я всё равно счастлива, ведь ты пел там только для меня одной.

Юлия Дмитриевна, глаза которой были полны слёз, быстро поднялась из кресла, подошла и села к нему на колени. Крепко обняв Сергея, она прижалась к нему и сквозь глухие рыдания, сотрясавшие её, с мукой в голосе промолвила:

— Серёженька, любимый мой, почему мы не встретились два года назад, когда я ещё была женщиной. Прости меня, любимый, но я болела по-женски и хирурги были вынуждены из меня всё вырезать. Для меня это действительно всё было только сном, пускай и прекрасным, но всего лишь сном, после которого мне уже никто не был нужен, кроме тебя, а сейчас я уже не могу тебе ничего дать, хотя ты и был прав, время пощадило моё тело и оно совсем не состарилось, но я уже не могу быть с тобой, как женщина. — Юлия Дмитриевна громко прорыдала — Прости меня, Серёженька! Прости любимый!

Сергей, крепко обнимавший её с первых же секунд, только сейчас вдруг понял, что он обнимает не пожилую женщину, а крепкое девичье тело с налитыми силой мускулами. Как только Юлия Дмитриевна открыла ему дверь и он увидел её, то ему сразу же бросилось в глаза, что её фигура почти не изменилась, как, впрочем и лицо. Ну, если не считать морщинок в уголках глаз, которые, впрочем, разгладились после косметических процедур. Та же Ануш, которая была моложе неё, и то выглядела старше, хотя тоже была красоткой. Он нежно взял её голову в руки, отстранил от себя и стал целовать заплаканные глаза своей Юли, которая всю жизнь хранила верность ему одному. Нежно касаясь губами её щёк, он подумал: — «А чего ты удивляешься? Разве это такая уж и редкость? Ведь у неё никого не было все эти тридцать четыре года, да, и у тех, кто это сделал со мной, видно было на этот счёт какое-то своё собственное мнение». Он приник к губам Юли своими губами и слился с ней в долгом поцелуе, отчего сердце в его груди бешено застучало. После поцелуя он спросил:

— Юля, скажи мне, тебе приснилась только наша первая брачная ночь или всё остальное тоже? Что тебе снилось ещё?

— Серёженька, это был очень долгий сон. — Ответила ему его прежняя Юля — Мы прожили вместе, как мне тогда казалось, чуть ли не целую жизнь, пока тебя у меня не отняли. Любимый мой, неужели ты действительно пришел тогда ко мне в китайской беседке? Какая же я была дура, что из-за этого кун-фу, которому ты мне тогда научил, никогда не обращалась к врачам. Когда я легла на операцию, хирург меня чуть не убил. Если бы я обратилась к врачам хотя бы всего на год или полтора раньше, то мне не вырезали матку вместе с яичниками.

Сергей рывком поднялся из кресла с Юлей на руках и прерывистым голосом громко воскликнул:

— Юля, мы немедленно едем домой. То что тебе сделали такую операцию, это ещё никакая не трагедия. Знаешь, любимая, в наши судьбы вмешались какие-то высшие силы и мы с тобой всё равно будем вместе. Хотя тебе в это может быть будет трудно поверить, но ты ещё родишь мне детей, ведь я вернусь в Пятигорск семьдесят шестого и тогда то, что ты считаешь сном, станет для тебя явью, а то, что будет у нас с тобой сегодня, когда-нибудь тебе ещё приснится. Вот увидишь всё… — Тут Сергей увидел, что его видеокамера каким-то удивительным образом перекочевала из прихожей, где он её оставил, в зал и лежала теперь на спинке кожаного дивана, записывая всё, что в нём происходило — Он поцеловал Юлю, поставил её на пол закончил фразу — Так и будет, любимая. — Выключив видеокамеру, он пояснил — Юля, я отчётливо помню, что когда мы вошли в твою квартиру, то положил эту видеокамеру в прихожей и она была выключена. Сейчас мы посмотрим, с какого момента пошла запись. Так и есть, любимая, камера прилетела из прихожки и включилась в тот момент, когда ты бросилась ко мне, а это может означать только одно, те, кто это сделали для нас, проверяют Серёгу Чистякова на вшивость. Юлька, мне плевать на то, что ты, возможно, в глубине души чувствуешь себя старухой, как и на то, что я могу показаться тебе сопляком. Я люблю тебя, Юлечка, и сегодня я покажу небесам, как Серёга умеет любить свою единственную возлюбленную. Пойдём, любимая, я давно мечтал показать тебе свою берлогу.

Спускаясь вниз, Сергей позвонил в офис и только хотел было сказать Егору, что они скоро приедут как тот закричал:

— Серёга, что за разговор, мы тебя ждём! Только знаешь что, Серёга, этот наш компьютерный беспредельщик, Вадим, запустил в нашу локалку часовой видеоклип. В общем все наши сотрудники его уже посмотрели, хорошо ещё, что он до минимума сократил тот файл, на котором ты с Юлей в постели, но они всё равно имели счастье лицезреть её обнаженной и тебя в трусьях до колена. Я его хотел было задушить, но он божится, что не имеет к этому никакого отношения, а в качестве главного доказательства своей невиновности привёл тот факт, что последнего файла, где ты стоя на коленях целуешь Юле руки. — Внезапно Егор воскликнул весёлым голосом — Слушай, Серёга, это же просто фантастика! Твоя Юля совсем не постарела, как Рафаэлла Карра!

Трубка у Сергея была громкая и поэтому Юля всё услышала, но не смутилась, а лишь заулыбалась и отвела взгляд. Сергей вздохнул и хмуро пробурчал:

— Егор, Вадим ни в чём не виноват. Ты мне лучше скажи, народ ещё в офисе или уже по домам разъехался и как они отнеслись к тому кошмару, который случился на Кавминводах?

Голос Егора тотчас сделался глухим и мрачным:

— Как-как, все в ужасе, но нашатырём у нас в офисе, к счастью, не пахнет. В общем все полны решимости лечь костьми но сделать так, чтобы твоя следующая командировка в прошлое прошла успешно. Позавчера я еле уговорил Инну Евгеньевну задержаться на час, чтобы она подготовила меня к интервью, а сегодня ни её, ни всех остальных из офиса не вытолкаешь. Хорошо хоть то, что когда я сказал, чтобы все держали рот на замке, все тут же начали клясться, мол не издадут ни звука. Тимка уже привёз тебе гаубицу и договорился, чтобы ты завтра смог вволю потренироваться на стрельбище. С документами для тебя тоже полный порядок, а вот с деньгами напряг. Четыре миллиона долларов мы кое-как нашли, а с рублями не срастается, Серёга. Всего двести десять тысяч нашли. Зато с бриллиантами полный порядок, на триста десять миллионов евро купили, так что ты сможешь Юлю их с ног до головы усыпать.

Сергей, услышав об этом, не выдержал и воскликнул:

— Егор, у меня же никаких рук не хватит! Ладно, сейчас мы с Юлей приедем и я во всём разберусь. Кстати, вопрос с рублями я решил. Нашел одну дизайнерскую компанию, у которой их мешка два. Завтра нужно будет забрать. Отдают за семьдесят тысяч евро. Ну, всё, мы уже садимся в машину.

Когда Сергей въехал в просторный двор их офиса, то их там встречало человек семьдесят сотрудников, которые прильнули к окнам. Хорошо, что ни у кого из них не возникло желания выйти во двор. Однако, когда они вошли в холл, то начальник службы безопасности их компании тут же вручил смутившейся Юлии Дмитриевне огромный букет алых роз, с которым она едва вошла в лифт. Они поднялись на пятый этаж и Инна тут же утащила Юлю в своё визажистское капище вместе с цветами, а Сергей пошел к компьютерщикам. Там его тотчас усадили на стул и стали фотографировать сначала в том виде, в котором он был, а потом с париком на голове, окладистой бородой и усами, что моментально состарило его лет на сорок. После этого он, наконец, зашел в малый зал заседаний, где на столе со столешницей из амазонита стояла снайперская винтовка «Выхлоп», которая со своим глушителем и в самом деле смахивала на ручную гаубицу. Рядом с ней лежали патроны, которые поразили Сергея тем, что были гораздо короче обычных крупнокалиберных патронов.

Тимофей тотчас принялся объяснять ему, какими преимуществами обладает «Выхлоп» перед всеми остальными снайперскими винтовками и даже показал футляр от какого-то длинного музыкального инструмента, который он приспособил для переноски этого огнестрельного чудовища. Сергей взял винтовку в руки, покачал её и сразу же убедился в том, что она является вполне транспортабельной для одного человека. Если приделать к футляру лямки, чтобы забросить её за спину, то он запросто сможет пробежать с ней вёрст десять, пятнадцать. По сути дела он уже был вполне готов к тому, чтобы отправляться в командировку. Через несколько минут пришла Юля, которую Инна уже успела переодеть в тёмно-красный приталенный брючный костюм с коротеньким приталенным пиджаком, в котором она выглядела очень сексапильно и так свежо, словно ей было не старше максимум тридцати лет. Лицо её сделалось ещё свежее. Она радостно улыбалась, но увидев в руках Сергея снайперскую винтовку, на мгновение нахмурилась. Сергей виновато улыбнулся, отдал «Выхлоп» Тимофею и сказал:

— Ребята, мы с Юлей поехали домой. Тимка, приезжай завтра ко мне часам к одиннадцати и привези камуфляж для Юли. Она поедет с нами на стрельбище.

— Обижаешь, братишка! — Воскликнул тот — «Хаммер» уже заправлен под завязку и в нём лежит всё необходимое, включая пятьсот патронов, которые тебе придётся завтра сжечь, телескоп для тебя и две стереотрубы для зрителей. Мне осталось только положить в ящик этого монстра и можно выезжать. Сумка с экипировкой для Юлечки уже лежит внизу, на вахте. Будешь уходить, ребята отнесут её тебе в машину. Ну, до завтра, Серёга, Юлия Дмитриевна, вы просто обворожительны.

Когда они выезжали со двора, Юля встревоженным голосом тихо спросила:

— Серёжа, зачем тебе нужна эта винтовка? Ведь она снайперская и зачем мы поедем на стрельбище?

Повернув налево, к Садовому кольцу, Сергей остановил машину, достал из сумки, лежащей на заднем сиденье, видеокамеру, включил просмотр клипа, сделал звук погромче и передал Юле. Ему почему-то подумалось, что на маленьком экране атомные взрывы будут выглядеть не так ужасно. Он поехал к дому, а Юля стала просматривать тот видеоролик, который он отснял на Машуке. Она то и дело радостно смеялась, особенно когда завизжали девушки из «Виагры». Когда же взорвалась ракета, она громко закричала, но её крик был всё же тише вопля Сергея. Вскоре она смолкла, судорожно сжав видеокамеру и глядя на то, как раз за разом взрывались атомные боеголовки ракет. Сергей остановил машину, забрал из её рук видеокамеру и выключил её. Юля тотчас бросилась к нему, словно ища защиты, а он обнял её и тихим, суровым голосом сказал ей:

— Вот поэтому, любимая, я и беру в прошлое винтовку. Я хочу ликвидировать Горбачёва, из-за которого развалилась такая великая держава, как советский союз. Знаешь, как человек он мне даже в чём-то импонирует, но это в конечном счёте из-за него через месяц погибнут сотни тысяч людей. Юля, тебе было страшно смотреть на эту видеозапись, хотя экран у этой видеокамеры не больше твоей ладошки, а теперь представь себе, каково было смотреть её моим друзьями, которых ты видела у нас в зале заседаний и Инне на экране её компьютера, а каково было мне пережить тридцать семь этих взрывов, ведь это на моей руке вспыхнул и мгновенно сгорел рукав пиджака и это через меня пролетел прах всех тех людей, которых я очень люблю. Сейчас все они живы, ведь сразу после взрыва я оказался в своей постели и моё тело сжигало таким огнем, словно его действительно опалило этими взрывами. Меня на вершине защитила от взрыва какая-то неведомая сила, кто-то очень могущественный. Я не знаю, кто это был, Господь Бог или представители какой-то древней, мудрой и очень доброй цивилизации, но он вернул меня в сегодняшнее утро, в мою постель, в которой лежала одна девица, попавшая туда по причине какого-то моего умопомрачения. Эта особа, увидев меня орущего от ужаса, с телом красным от ожога, сделанного моей собственной психикой, подумала, что я подхватил какую-то венерическую заразу. В общем я её выгнал, любимая. Швырнул её ключи и документы на свой новенький «Мерседес», пачку денег и выгнал и теперь меня трясёт от отвращения. Ведь если я сделаю в том прошлом, в котором встретил тебя, что-то не так, то я снова окажусь в своей кровати в то же самое утро, отчего мне становится дурно, как только я об этом подумаю.

Юля нежно поцеловала Сергея и тихо сказала:

— Серёженька, любимый, ты всё сделаешь правильно. Ты обязан сделать так, чтобы этого не случилось. Даже если для этого тебе придётся убить Горбачёва.

Сергей кивнул и поехал дальше. Путь из гаража наверх показался ему необычайно долгим. Обняться в лифте им мешали сумки, стоящие между ними. Помимо Тимофея о Юле позаботилась ещё и Инна, которая до их приезда в офис успела опустошить ближайший бутик. Хотя вряд ли она туда ходила сама. Скорее всего эта энергичная особа позвонила туда и договорилась обо всём по телефону. Он втащил здоровенные сумки в квартиру, вытащил из самой маленькой видеокамеру и обняв Юлю за талию прошел с ней в свой кинозал, в котором у него стоял домашний кинотеатр ещё большего размера, чем тот, который он отвёз на Зелёный проспект. Вложив диск в DVD-плеер, он сел в кресло, усадил Юлю к себе на колени и показал ей ту нарезку, на которой они осматривали вместе достопримечательности Кавказских Минеральных Вод, стараясь выбирать самые уединённые места. На одном из видеороликов даже было занято, как Юля в юности училась кун-фу под его руководством. Она была прекрасно развита физически и с удивительной лёгкостью сумела освоить практически все движения и приёмы, которые он знал.

— Серёженька, хочешь я покажу тебе, как я делаю это сейчас? — Громко воскликнула Юля — Знаешь, когда-то я поразила отца тем, что стала заниматься кун-фу не видев ни одного упражнения ни разу в жизни, но особенно его удивило, что мне открылись во сне секреты дыхательной гимнастики цигун. Потом, когда я впервые пришла в секцию кун-фу уже в девяностые годы, наш наставник всё никак не мог поверить в то, что я нигде не учась освоила шаолиньский стиль. В твоей квартире есть просторная комната? Желательно без мебели?

Сергей поднял Юлю на руки и понёс её в самую большую комнату своей квартиры, в которой он устроил себе спортзал, половину которого занимали железные тренажеры. Вторая половина зала была застелена специальным противотравматическим покрытием, у видев которое пенсионерка радостно засмеялась и стала немедленно раздеваться. Сергей подошел к шкафчику и достал из него шелковый китайский наряд. Он неоднократно пытался научить Вику, которая была примерно одного роста с Юлей, научить хотя бы основам кун-фу и даже заказал для неё несколько красивых нарядов, но та отказалась наотрез. Юлия Дмитриевна, нисколько не стесняясь его, стала раздеваться и когда сняла с себя костюм, у Сергея от увиденного даже похолодело в груди. Перед ним стояла его прежняя Юля, одетая в колготки и красивый белоснежный гарнитур. Это было тело молодой женщины, но никак не пенсионерки.

Сергей, любуюсь ею, невольно подумал: — «Да, видно эти самые высшие силы настроены очень серьёзно, если они не дали моей Юлечке состариться». Юля между тем широко заулыбалась ему и помедлив лишь какое-то мгновение, быстро сняла с себя всё остальное и ему сразу же сделалось жарко. Обнаженная она была просто прекрасна и он снова подумал о высших силах, отправив его в прошлое. Он смотрел на обнаженную женщину, стоявшую перед ним и не мог вымолвить ни слова. Юля, счастливо рассмеявшись, быстро проделала перед ним весь комплекс упражнений, которыми он однажды поразил народ в прошлом и подбежала к нему даже не запыхавшись, но вся разгорячённая. Сергей обнял её, но Юле нужно было совсем другое. Она быстро сняла с него пиджак и расстегнула рубаху. Увидев татуировки на его теле, которые однажды приснились ей тридцать четыре года назад, Юля, наконец, позволила Сергею поднять себя на руки, но перед этим раздела его донага.

Через несколько минут они уже лежали в джакузи чёрного цвета с золотыми узорами по краю и пили шампанское с чёрной икрой, зачерпывая её крекерами. Сергей жалел, что не догадался заехать в какой-нибудь ресторан и купить устриц. Они даже не целовались и к тому же Юлия Дмитриевна напряженно молчала. Похоже, что её стали одолевать какие-то сомнения. Поэтому когда они вышли из ванной комнаты, Сергей, неся её на руках, первым делом зашел в свой кинотеатр и достал из DVD-плеера диск и видеокамеру, после чего направился в спальную, в которой у него тоже имелся большой плазменный экран. Там он спустил её с рук, положил видеокамеру и диск на прикроватную тумбочку и стал перестилать кровать. Юля стояла чуть в стороне и не мешала ему покончить со своим прошлым окончательно. Когда всё было готово, Сергей нашел подходящее место, установил видеокамеру, включил её и подошел и подошел к Юле и она тихо сказала:

— Серёжа, но я ведь старуха, мне пятьдесят шесть лет, а ты такой молодой и красивый. Разве меня можно любить? Тем более после той операции, которую мне сделали.

Сергей взял её за руку, подвёл к зеркалу и сказал:

— Юля, когда я встретил тебя впервые, то был старше тебя на шесть лет. Тогда был семьдесят шестой год. Сейчас две тысячи десятый и я снова встретил тебя, словно впервые и уже ты старше меня на двадцать восемь лет, но посмотри на себя, посмотри на своё тело, разве оно у тебя не такое же, как в молодости? Ты же видела себя недавно на экране. Ну, а то, что тебе сделали операцию, не играет никакого значения. Уже в следующий понедельник мы снова будем вместе и тебе снова будет двадцать два.

Он поднял её на руки и она уже не протестовала, когда Сергей положил её на кровать. Снова признаваясь ей в любви, словно в первый раз, он стал целовать лицо и губы Юли, поражаясь тому, как с её лица исчезают морщинки, которые и так не слишком старили эту женщину, а её коже, умащенной дорогими кремами, возвращается молодость. Когда же он стал целовать её тело и дошел до нижней части живота с узким, почти незаметным шрамом, то увидел, как исчез и он. Юля тоже ощутила в себе эти перемены и громко воскликнула:

— Серёжа, ты вернул мне своими поцелуями молодость!

— Нет, любимая, тебе вернули её те, кто не хочет, чтобы жизнь на земле исчезла. — Ответил ей Сергей — И нам нужно воспринимать это, как реалии нашей с тобой любви. Мы ведь встретились с тобой не случайно, любовь моя и я знаю, что мне нужно сделать, чтобы на нашей планете не случилось этого ядерного кошмара. Иного выбора у меня нет.

Глава 7. Второй проход в прошлое

В субботу Сергей проснулся ещё затемно. Он лежал в своей собственной постели и нежно прижимал к себе Юлю, с которой заново пережил то, что было с ним первого февраля семьдесят шестого года. Какая-то совершенно неведомая ему сила превратила прекрасно сохранившуюся пятидесяти шестилетнюю женщину, перенесшую тяжелую операцию, в двадцатидвухлетнюю девушку. Причём совершенно здоровую, что смог почувствовать как он, так и она. Он лежал и пытался понять эту загадку, постичь тайну её не такого уж и полного преображения и не находил этому никакого разумного и одновременно простого объяснения. Как он не пытался это сделать, всё сходилось на том, что он был полностью прав, когда говорил Юле о какой-то высшей силе, перебросившей его в прошлое, хотя и сам не верил в это в тот момент. Только тогда, когда он воочию убедился в том, что его Юля снова стала девушкой двадцати двух лет от роду, он понял, что именно произошло.

То, что на её теле сам собой рассосался тонкий келоидный рубец, ещё можно было отнести на счёт мощнейшего самовнушения, возникшего в сознании девушки или его внушения, но этим нельзя было объяснить ни то, что к ней вернулась девственность, ведь в этой реальности она не встречалась с ним, и уж тем более этим нельзя было объяснить то, что физиологически она снова стала женщиной без малейших изъянов. Хотя это он хотя и почувствовал, всё же не был в этом уверенным окончательно, а потому решил проверить это с утра пораньше. Юля спала прижавшись к нему всем телом и безмятежно улыбалась, а он нежно обнимал её и старался ничем не потревожить сна девушки. Сергей смотрел на неё и тоже улыбался. Внезапно она шевельнулась и тихонько застонала, после чего ещё не проснувшись потянулась к его губам приоткрыв свои для поцелуя. Тот последовал незамедлительно и для Сергея ещё одно утро началось с любви. Вскоре они затихли и он понёс её в ванную и уже там, когда они лежалее в джакузи, сказал вполголоса:

— Юля, ты знаешь телефон профессора Бельчикова, который оперировал тебя?

— Да, он записан на моём телефоне, Серёжа. — Ответила Юля и спросила — Ты хочешь, чтобы он обследовал меня? Наверное так действительно нужно сделать и записать всё на видео.

В её голосе Сергей услышал плохо срытую тревогу и потому поторопился воскликнуть:

— Ну, допустим не всё, Юлечка! Никакие гинекологические подробности не нужны, а вот узи или рентгеноскопия точно не помешают. Сейчас мы позавтракаем и поедем к нему.

Юля смущённо сказала:

— Ой, если Фёдор Александрович не в клинике, то он рассердится и откажется ехать.

Сергей усмехнулся и успокоил её:

— Девочка моя, за тридцать тысяч евро твой профессор согласится приехать в клинику даже со свадьбы своего сына. Но я думаю, что его всё-таки куда больше заинтересуют даже не мои деньги, а то, что ты всего за ночь сбросила тридцать четыре года, как пушинку с плеча.

Во время завтрака Сергей сначала позвонил Тимофею, рассказав ему о том, что произошло, а затем позвонил профессору, который обследовал Юлю всего каких-то два месяца назад. Услышав о том, что у его пациентки произошла регенерация внутренних органов и она так помолодела, профессор сначала рассмеялся и посоветовал ему не молоть чушь, но когда узнал о том, кто именно с ним разговаривает и услышал какова сумма его гонорара, тотчас согласился приехать в клинику. Сергей позвонил Борису, тот выбрал себе весьма необычный дополнительный источник доходов — держал гараж лимузинов, и попросил его послать за профессором машину, после чего смеясь сказал:

— Вот и всё, Юлечка, а ты боялась. Профессорам тоже нужно кушать. — Улыбка быстро сошла с его лица и он спросил — Юля, скажи мне, ты действительно всё та же Юлия Дмитриевна, которую я вчера встретил? Ты помнишь каждый день своей жизни или они всё же взяли тебя из семьдесят шестого года и вложили в мои объятья. Только не из моего семьдесят шестого, в котором мы с тобой встретились, а из твоего, где я тебе только приснился?

Теперь настал черёд Юли, которая всё это время сидела и слушала, как Сергей, сидя нагишом на кухне, включив громкоговорящую связь в телефоне, кушает с такой чопорностью, словно находится на званом обеде, разговаривает со своими друзьями и помощниками, заулыбаться. Она тоже сидела за большим обеденным столом на его громадной кухне, которая была больше зала в её квартире, обнаженной, но совершенно этого не стеснялась. Застенчивость покинула её тогда, когда она в обнаженном виде показала Сергею своё кун-фу. С широкой радостной улыбкой, которая делала её лицо особенно прекрасным, она воскликнула весёлым, радостным голосом:

— Серёжка, хочешь я тебе расскажу о том, как прошло моё вчерашнее дежурство в академии Жуковского, где я служу вахтёршей? Или мне рассказать тебе о том, как наш борт чуть не потерпел крушение в девяносто шестом, когда нам залили в баки керосин пополам с водой? Серёженька, я могу сейчас рассказать тебе всю свою жизнь в авиации, вплоть до того дня, как в пятьдесят вышла на пенсию. Не волнуйся, любимый, это по прежнему я, Юлия Дмитриевна Романова, которую сослуживцы называли кто Неувядающей Розой, а кто Спящей Красавицей. Знаешь, любимый, когда я летала последний год, ко мне целых два месяца приставал какой-то тип, который предлагал бешенные деньги за то, чтобы я сфотографировалась голой для журнала плейбой. Мы летали тогда в Каир и он увидел меня однажды возле бассейна. Не поленился купить билет и полететь вместе с нами в Москву. Очень нахальный юноша. Всё обо мне разузнал паршивец. Мне даже пришлось сказать ему, что я применю силу, если он не прекратит свои домогательства. Он так расстроился.

Сергей с восторгом посмотрел на Юлю, сидевшую за столом в такой же чопорной позе, как и он, улыбнулся и сказал:

— Я прекрасно его понимаю, Юлечка. На его месте я тоже расстроился бы. Ещё бы, такой куш уплыл из рук. Проведи он с тобой фото-сессию, то заработал бы тысяч двести, не меньше. Ну, что, любимая, будем одеваться?

Только теперь дело дошло до трёх громадных сумок, заполненных нарядными коробками, в которые были упакованы наряды, купленные для Юлии Дмитриевны. После недолгих раздумий она остановила свой выбор на элегантном синем костюме с короткой юбкой и блузкой нежно-бирюзового цвета. В нём она была просто обворожительна и вернувшаяся к ней в эту ночь юность, сверкала, как бриллиант. Вспомнив о бриллиантах, Сергей, уже надевший тёмно-синий, английский деловой костюм от «Брукс Бразерс», как только Юля сделала окончательный выбор, повёл её в свой кабинет, открыл сейф и стал было украшать её, словно рождественскую ёлку, драгоценностями, но она остановила свой выбор на серьгах и кольце с большими голубыми бриллиантами, а также на овальной броши с аквамарином размером с половинку грецкого ореха, окаймлённым россыпью бриллиантов, но уже обычных, хотя и бесцветных, но зато чистой воды. Сергей, поцеловав девушку, крепко обнял её и сказал:

— Юля, мне всегда очень нравились голубые камни, но это ни в коем случае не характеризует меня, как гея.

— Я знаю это, Серёженька. — Ответила Юля — Знаешь, папа подарил мне на шестнадцатилетие перстенёк с аквамарином, а я его посеяла незадолго до того, как ты мне приснился.

Сергей помог надеть Юле пальто, взял в руки сумку с её камуфляжем, видеокамеру и они спустились в гараж, где он повёл её к закрытому боксу. На этот раз он решил выехать в город на «Бентли». К клинике они подъехали даже раньше, чем туда доставили профессора Бельчикова. Зато Тимофей и Борис, приехавшие на армейском «Хаммере», были уже там и их физиономии невольно вытянулись и сделались недовольными, когда они увидели, что их босс прикатил на новеньком «Бентли». Однако, когда Борис, бросившийся к двери с той стороны, где сидела пассажирка, увидел её, то чуть не брякнулся, когда открыл дверь машины. От изумления он выпучил глаза и не смог промолвить ни слова, но тем не менее помог Юле выйти из машины и только после этого хриплым голосом сказал подошедшему Сергею:

— Серёга, тебе послал Юлю сам Бог.

— Что я и хочу задокументировать, старик. — Совершенно серьёзным голосом сказал ему Сергей. Где профессор?

Борис, одетый в камуфляж, быстро достал из кармана спутниковый навигатор, взглянул на него и ответил:

— Уже на подходе, Серёга. Юля, вы просто невероятно красивы и вы, вы… Нет, я просто не нахожу слов.

— А ты у нас всегда был молчуном! — Весело воскликнул Тимофей, поцеловал Юле руку и закончил мысль, так и не высказанную другом — Юля, кто-то, кто сидит где-то там, — Он ткнул пальцем в небо — Даёт нам знак, что ещё не всё потеряно. — Повернувшись к Сергею, он спросил — Серёга, я так понимаю, когда ты проснулся, то тебя обнимала юная девушка, а не самая красивая в мире пенсионерка? Извини, старик, но не будь Юли, я стал бы принюхиваться и точно учуял бы запах серы, а так здесь явственно попахивает цветами из райского сада.

Юля весело рассмеялась и ответила вместо Сергея:

— Нет, Тимочка, молодость точно вернулась ко мне гораздо раньше. Ещё тогда, когда я показывала Серёже своё кун-фу, которому он меня научил в том сказочном сне.

Тимофей тут же приосанился и воскликнул:

— Юлечка, тогда вы должны разрешить мне поцеловать вас в щёчку, ведь это я научил вашего Серёгу кун-фу! Он мой самый лучший ученик. Буквально за год всё усвоил, а сейчас, спустя всего каких-то четыре года, стал настоящим мастером.

Юля порывисто шагнула вперёд и воскликнула:

— Тогда я вас сама расцелую в обе щеки!

— А меня? — Воскликнул смеющийся Борис — Ведь это я учил вашего Серёгу айкидо и карате.

Под громкий хохот Сергея и Тимофея Юля расцеловала и Бориса, после чего сказала:

— Мальчики, я так счастлива, что у моего Серёжи есть такие замечательные друзья.

Тимофей тут же помрачнел и промолвил:

— Да, Юлечка, дружим мы, конечно, не по-детски, но нам с Борисом всё же очень горько от того, что Серёга прошел через ту подворотню, а мы нет. Знаете, Юля, мы ведь с ним всегда и везде вместе. Да, вы это и сами знаете, ведь мы же сидели вместе с ним за одним столом на Машуке, рядом с девчонками из «Виагры».

Борис обнял за плечи его и Сергея и воскликнул:

— Юлечка, чтобы вы поняли, как мы все любим и уважаем нашего Малыша, сразу после стрельбища мы поедем к нам на Покровку. Когда вы уехали, народ поднял вооруженное восстание и потребовал, чтобы Егор устроил сегодня корпоративную вечеринку. Мы верим, что у Малыша всё получится в прошлом, ведь он же Денди, самый лучший уговаривальщик.

Сергей, который только и мечтал, чтобы поскорее отстреляться и вернуться Юлей домой, немедленно сделал попытку отстоять свои права на несколько лишних часов счастья:

— Нет, мужики, я не согласен.

— А куда ты денешься с подводной лодки? — Нахальным тоном поинтересовался Борис — Тем более, что даже «Виагра» прибудет к нам в офис в полном составе, да, и Димка вместе с пятигорчанами уже в воздухе. Уж кому-кому, а полковнику Швецову и его супруге Ануш Саркисовне ты точно не откажешь. Поэтому тебе придётся работать на стрельбище с полной отдачей.

Когда к своей клинике подъехал на огромном чёрном «Кадиллаке» профессор Бельчиков, крупный, грузный мужчина лет шестидесяти пяти, то он долго не мог поверить в то, что перед ним действительно его пациентка, которой он в буквальном смысле слова спас жизнь. После обычного гинекологического обследования, во время которого Сергей снимал только его напряженное лицо, но ни в коем случае не руки, профессор, пристально глядя в объектив видеокамеры, взволнованно сказал:

— Молодой человек, не смотря на то, что Юлия Дмитриевна самым убедительным образом только что доказала мне, что это именно ей я сделал полтора месяца назад резекцию матки и придатков, мне остаётся лишь констатировать тот факт, что сейчас в этом гинекологическом кресле находится девушка, возраст которой не более двадцати пяти лет. — Усмехнувшись он добавил, чуть отведя взгляд в сторону — Которая этой ночью очень удачно перенесла дефлорацию. Поздравляю вас, Юлия Дмитриевна, ваш любовник сделал всё, чтобы она произошла практически безболезненно. Полагаю, что и кровотечение было совершенно ничтожным. Теперь я постараюсь ответить на ваш главный вопрос, юноша. Да, у Юлии Дмитриевны полностью восстановлены детородные внутренние органы, что меня изумляет даже больше, чем то, что она так похорошела за последние два месяца. Юлия Дмитриевна и раньше отличалась тем, что была в превосходной физической форме и глядя на её лицо и тело никак нельзя было сказать, что ей уже исполнилось пятьдесят четыре года. Теперь о вашей просьбе провести рентгеноскопию, Сергей. Вы знаете, мне и самому очень хочется это сделать только потому, что это внезапное омоложение Юлии Дмитриевны не имеет никакого отношения к медицине и физиологии. Извините меня, молодой человек, но это самое обыкновенное чудо.

После этого они отправились в большой зал, где на новейшем компьютерном магнитно-ядерном томографе, с которого очень чёткое цветное изображение выводилось прямо на экран компьютера. Там быстро было установлено, что все внутренние органы у Юли на месте. Сергей снова снимал всё на видео, а профессор Бельчиков в конце осмотре дал ему диск, на котором было записано несколько десятков цветных рентгеновских снимков, а он крепко пожал ему руку и вручил толстый конверт. Профессор, заглянув в него, удивился и растерянным голосом сказал:

— Молодой человек, но здесь сто тысяч евро.

Протягивая ему две визитки, свою и Бориса, а вместе с ней корпоративную электронную карточку гаража, он сказал:

— Фёдор Александрович, таких врачей, как вы, нужно на руках носить. Если вам потребуется автомобиль, чтобы вас отвезли на рынок или ещё куда-то, звоните по этому телефону, называйте вот этот номер и вам немедленно вышлют лимузин.

От клиники до армейского стрельбища, расположенного в пятнадцати километрах от Москвы на территории армейской части, они доехали за полтора часа. Борис ехал впереди, на «Бентли», а Юля и Сергей на заднем сиденье «Хаммера». В дороге они оба переоделись в армейский камуфляж без погон, как у Тимофея и Бориса. У друзей Сергея были хорошие друзья в этой небольшой армейской части и поэтому они беспрепятственно проехали на её территорию и вскоре были на стрельбище. Сергей быстро окинул его взглядом и понял, что здесь скорее всего тренировали снайперов. Очень уж далеко были расположены мишени. К их приезду уже всё было готово. Друзья Тимофея и Бориса поставили большую палатку, в которой на столе стоял большой самовар, постели напротив неё мат. Они выбрались из машин, достали ящики с винтовкой «Выхлоп» и боеприпасами, а также телескоп для Сергея и две стереотрубы.

Борис достал из ящика крупнокалиберную снайперскую винтовку и показал своему другу-пограничнику, порядок её разборки-сборки. С этим Сергей разобрался за десять минут. После этого упражнения он лёг на мат, вложил в магазин обойму с семью тяжеленными патронами и стал привыкать к новому для себя оружию. Как только он почувствовал «машинку», то сделал первый выстрел по не очень далёкой мишени, расположенной на дистанции в шестьсот метров, сказав перед этим:

— Пулемётное гнездо между двух кустиков.

Винтовка «Выхлоп» негромко пумкнула и Тимофей, который быстро нашел мишень, деловито сказал:

— Цель поражена.

Сергей посмотрел на мишень через телескоп и удовлетворённо кивнул головой. Будь это не кусок жести на металлическом каркасе с наклеенной на неё бумагой, пуля угодила бы в грудь и при её калибре в 12,7 миллиметров это была бы верная смерть. Он снова лёг и методично расстрелял всю обойму, удивляясь тому, что не смотря на всю грозность «Выхлопа» отдача была не больше, чем у ротного пулемёта, после чего потянулся за второй обоймой. Юля в это время весело смеялась. Два моложавых майора, приехавшие на стрельбище на «Бентли», рассказывали ей что-то смешное. На стрельбище Сергей, что называется, не жалел себя и стрелял хотя и неторопливо, всё же быстро, стремясь поразить мишень каждым выстрелом. За каких-то два часа он сжег добрых полторы сотни патронов и Борис, посмотрев на него с сочувствием, громко сказал:

— Всё, Серёга, хватит себя истязать. Версту ты берёшь на раз, а для большей дистанции и ствол нужен другой, да, и времени на то, чтобы научиться попадать в десятку, потребуется не меньше года. Полагаю, что и этого будет достаточно. С восьмисот метров ты его ликвидируешь. Главное занять выгодную позицию, чтобы ты смог её покинуть быстро и скрытно. Всё, поехали. Нам до офиса часа три с половиной добираться.

В начале седьмого вечера они приехали на Покровку и угодили в водоворот самого настоящего карнавала, только очень маленького, но зато на редкость весёлого. Никто не вспоминал о том, что увидел вчера на экране компьютера, но потому, как все сотрудники «Главпродснаба» обнимали и целовали Сергея и Юлю, было всё же понятно, что именно с ними они связывают все свои надежды. Глядя на своих друзей, а дружба и вообще чисто человеческие качества едва ли не ставились в их компании во главу угла, он подумал про себя: — «Ребята, дорогие мои, если я останусь в семьдесят шестом и всё пойдёт по другому, то обязательно соберу вас всех вместе». Именно с такими мыслями он попрощался со всеми и поехал вместе с Юлей домой. Сидя на заднем сиденье лимузина, его возлюбленная тихо сказала:

— Серёженька, какой ты у меня замечательный. У тебя такие замечательные друзья и все они тебя так любят, что мне даже стало немножко завидно. В «Аэрофлоте» такого не было, хотя в нашем внуковском авиаотряде тоже был дружный коллектив.

Дома, когда Сергей разделся, Юля даже испугалась, когда увидела у него на плече большое багровое пятно, которое уже начало наливаться синевой. Обнимая её он сказал:

— Это не страшно, Юля. Такое бывает с каждым снайпером после тренировок, да, и после боя у каждого солдата, кто не лежал плашмя в окопе, на плече синяки красуются.

До вечера воскресенья их никто не беспокоил, но зато вечером к ним приехало в гости человек пятнадцать. Правда, вовсе не за тем, чтобы поужинать с ними. Просто начались сборы в дорогу, но и они не заняли слишком много времени. В половине одиннадцатого они остались одни. Юле хотя и понимала, что именно должно было произойти завтра, всё же было грустно и в какой-то момент, когда она лежала на кровати ощущая своим сильным, гибким и юным телом тяжесть тела Сергей, тихонько всхлипнула и крепко обнимая его сказала:

— Как жаль, Серёженька, что мы не встретились раньше. Всего три дня и три ночи с тобой, как же это мало после стольких лет ожидания. Любимый, все эти годы я жила только мыслью о тебе, всё ждала, что я тебя когда-нибудь увижу. Мне хотелось только одного, любимый, взглянуть на тебя хотя бы издали. Ты не представляешь себе, что творилось в моей душе, когда я увидела тебя на пороге своей квартиры с этими роскошными розами, которые кто-то привёз сюда вместе с белыми розами Егора. Я даже подумала, что не смогу пережить этого счастья.

— Юля, любимая, завтра днём у меня будет только одна проблема, где мне найти столько бордовых роз, чтобы завалить ими тебя в китайской беседке. Любимая, ты же ведь и сама прекрасно понимаешь, что теперь наша третья первая встреча будет несколько иной. Не знаю что думаешь об этом ты, но лично у меня дух захватывает от восторга, когда я только подумаю о том, что ты снова окажешься девственницей! Вот от этого точно можно сойти с ума. Честное слово, любимая, я даже боюсь, что завтра вечером у меня от счастья разорвётся сердце. — Хотя эти слова и были сказаны шутя, Юля всё равно вздрогнула и Сергей немедленно её успокоил — Но я уверен, что этого точно не произойдёт.

Он хотел было лечь рядом с ней, но девушка быстро обвила его ноги своими, сжала руками голову Сергея и глядя прямо в глаза громко сказала:

— Серёженька, со мной это завтра будет тоже не в первый раз. Любимый, ведь ты снился мне и раньше. Правда, это происходило не в той квартире, которую ты снял у Анны Семёновны, но всё было именно так, как в пятницу и в том сне, который приснился мне первого февраля. Может быть именно поэтому мне были так противны все парни, которые стали на меня заглядываться. Я просто всей кожей чувствовала, что они не будут так нежны со мной и не станут целовать меня так, как это делал ты.

Услышав это, Сергей растерянным голосом сказал:

— Юлька, ты мне не говорила этого тогда. Хотя знаешь, не смотря на то, что поначалу тебя это смущало, ты очень быстро поняла, что я делаю это для того, чтобы тебе было хорошо со мной. Ну, и ещё мне очень нравится доводить тебя до оргазма.

В понедельник, не смотря на то, что было ещё только восемь часов утра, все сотрудники «Главпродснаба» уже были в офисе. Сергея в это утро одевали и снова раздевали раза четыре, не меньше. Конце концов он в последний раз надел на себя толстый жилет с зашитыми в него бриллиантами, а это были исключительно одни только крупные камни весом не менее пятнадцати карат, самый крупный и вовсе тянул на двести десять и все они уже были оплачены, затем оделся в неприметный серый костюмчик и короткую куртку, вещи подороже лежали в его бауле, надел на себя рюкзак, поднимавшийся выше головы, обнял и поцеловал Юлю, пожал руку друзьям, взял в руки кофр и дорожную сумку и вместе с Тимофеем и Борисом, которые надеялись пройти с ним в прошлое, а потому экипировались точно так же, вышел из офиса.

Пройдя до середины двора, он обернулся, поставил сумку на асфальт и помахал всем рукой. Возле всех окон офиса, распахнутых настежь, стояли с напряженными лицами его друзья. Они замахали руками ему в ответ и Сергей, взяв в руку сумку, решительно развернулся и пошел к точке прохода. Как и в первый раз ярко светило солнце и когда он с всё возрастающим напряжением вошел под арку, сердце его тревожно застучало, но гнетущее напряжение быстро сменилось радостью, когда всё вокруг него потемнело. Сергей сделал ещё пару шагов и что-то радостно воскликнул, когда увидел перед собой улицу Теплосерную. Он вышел из подворотни, облегчённо вздохнул и быстро огляделся. На проезжавший мимо трамвай он смотрел с такой радостью, словно увидел в нём Юлю, но она ещё была в Минводах. Сергей посмотрел в сторону остановки, к которой ехал трамвай номер один, и поставил тяжеленные сумки на тротуар.

Хотя Виктор был отличным парнем и через тридцать четыре года стал прокурором Ставропольского края, встречаться с ним уже не имело никакого смысла. У Сергея на этот раз был совсем иной план действий. Когда он в тот раз доставал для него из сумки сигареты, мимо них как раз проехало пустое такси и выехало оно как раз с Теплосерной. Поэтому он снял с себя рюкзак и стал терпеливо ждать. Издали он увидел, как к остановке подошел Виктор и потому заранее подошел поближе к дороге, чтобы успеть остановить машину. Такси появилось через пару минут и остановилось тотчас, как только он поднял руку. Он подошел к машине, открыл дверцу и спросил водителя:

— Командир, помотаемся по городу? Не обижу.

— Не обижу это сколько будет в рублях? — Настороженным голосом спросил его таксист.

Сергей достал толстый бумажник, а из него сторублёвую купюру. Протянув её водителю, он сказал:

— Помоги погрузить вещи.

Схватив стольник, таксист пулей вылетел из машины и бросился к его сумкам. Он схватил было баул, который был больше всех остальных сидоров, но Сергей сказал ему:

— Нет, сначала рюкзак. Он тяжелее, а кофр я положу на заднее сиденье. Сумку тоже положи в багажник.

Водитель взял рюкзак за лямки одной рукой, а сумку в другую, но тут же поставил её и воскликнул:

— Ты что, кирпичей в него натолкал?

Сергей рассмеялся и сказал:

— А теперь представь, каково мне будет его на Эльбрус переть. Сейчас поедем на главпочту, оттуда, если повезёт, на Хетагурова, ну, а потом помотаемся по городу.

Через десять минут он подошел к киоску, в котором сидела тётенька сдавшая его чекистам, постучал в дверь и когда та открыла ему, просунул голову в киоск и представился:

— Анна Семёновна, здравствуйте, меня зовут Сергей.

— Здравствуйте, Сергей. — Настороженным голосом ответила та и робко поинтересовалась — А откуда вы меня знаете?

Сергей с улыбкой достал из внутреннего кармана куртки удостоверение сотрудника КГБ, протянул его женщине и взяв рукой под козырёк, весёлым голосом объяснил:

— Анна Семёновна, одна знакомая сказала мне, что у вас можно снять на несколько месяцев квартиру. Понимаете, я приехал в Пятигорск к невесте и мне не хочется вести её в гостиницу. Ну, что, вы согласитесь сдать мне квартиру? Я очень хорошо вам за неё заплачу и к тому же вперёд за несколько месяцев. — Он достал из бумажника три купюры по сто рублей и добавил — Понимаете, мне очень нужно поскорее снять квартиру.

Женщина, которая бросила всего лишь один единственный взгляд на его удостоверение, засуетилась и сказала в ответ:

— Да, конечно, Сергей, ой, простите, товарищ капитан. А вы правда заплатите мне триста рублей? — И тут же принялась жаловаться ему — Понимаете, товарищ капитан, дочка у меня болеет, а лекарство такое дорогое, целых двести рублей за десять ампул и в аптеке его не купить, оно швейцарское. Один раз её уже прокололи, теперь ещё три упаковки нужно покупать.

Сергей огорчённо вздохнул и сказал:

— Сочувствую вам, Анна Семёновна. Извините, но ничем, кроме денег я сейчас вас не смогу выручить. Вот, возьмите ещё тысячу рублей. — Киоскёрша испуганно замахала руками, но он вложил ей деньги в руки и сказал — Берите-берите, я недавно вернулся из длительной командировки и мне выплатили командировочные за все три года. Мне всё равно теперь придётся какое-то время жить в Пятигорске. Только давайте так договоримся, вы дадите мне ключи от квартиры и я сразу же поеду туда. Где она находится, я уже знаю, как знаю и то, кто ваши соседи. И вот ещё какая у меня будет к вам просьба, Анна Семёновна, я приехал к своей невесте и она будет жить со мной. Вы уж не беспокойте нас, это ведь будет наш с Юлей медовый месяц.

Анна Семёновна закивала головой и воскликнула:

— Ой, да что вы! Бог с вами, Сергей, я теперь туда ни ногой, а если вам что понадобится… Да вы, наверное, и сами знаете, где я живу. — Снова перейдя на шепот, она сказала — Товарищ капитан, я в войну тоже разведчицей была. В партизанском отряде.

Вот тут-то Сергею и стало всё понятно. Ясное дело, что от глаза этой старой разведчицы ничто не могло ускользнуть. Он снова взял под козырёк, хотя у него на голове была норковая шапка и тихо сказал:

— Значит мы с вами коллеги. Мы обязательно зайдём к вам в гости вместе с Юлей, Анна Семёновна.

Он забрал ключи и вернулся в машину. Таксист помог ему дотащить вещи до квартиры и спустился вниз. Сергей переоделся в тёмно-синий костюм, надел на руку перстень с голубым бриллиантом, заколол галстук, взял большой пакет с подарками и спустился вниз через двадцать минут. Это так его изменило, что таксист его даже не узнал. Следующим пунктом назначения был комиссионный магазин. Узнав у Лены, где он может найти Володю, он посетил цветочный магазин, купил в нём большой букет роз, затем самую большую коробку конфет и сначала отвёз их Анне Семёновне, а уже потом отправился к Володе. Ему срочно нужна была машина. Разговор с Владимиром занял чуть более часа и в итоге он не только уехал на его «Хамбере», но и обрёл в Пятигорске надёжного помощника, так как показал ему, что произошло в далёком будущем. О цели своего второго похода в прошлое он ему пока что рассказывать не стал.

Отпустив таксиста, Сергей поехал в ресторан «Машук», чтобы договориться с шеф-поваром на счёт самого роскошного ужина, который тот только мог приготовить на вынос. Из продуктов у него были с собой только четыре дюжины свежих устриц. Теперь ему нужно было решить только вопрос с цветами и он поехал в горзеленхоз. К счастью в теплице имелись роскошные, тёмно-бордовые, только что начавшие распускать розы и он купил их все восемьдесят семь штук, для чего ему пришлось пустить в ход как свою кагэбэшную ксиву, так извлечь из внутреннего кармана бумажник. Розы упаковали в целован и вот, наконец, он поехал к Цветнику. По пути к китайской беседке он снова встретил бабушку с гвоздиками и не только нахально отобрал их у неё, но ещё и вложив ей в руку сто рублей поцеловал изумлённую старушку в щёку и сказал ей спасибо.

С замирающим в предвкушении чуда сердцем Сергей торопливо поднялся по дорожке, сходу перепрыгивая ступеньки, попадавшиеся ему на пути, а когда поднялся наверх, то увидел в китайской беседке Юлю, присевшую на перила. Взяв огромный букет в левую руку, как берут ребёнка, он достал из кармана пиджака видеокамеру и включил её. Все видеофайлы были на месте. Он нацелился объективом на беседку и медленно пошел к ней, стараясь двигаться беззвучно. Подойдя к беседке, он поставил видеокамеру на перила, вошел в неё и спросил девушку:

— Леди, простите меня, пожалуйста, вы случайно не ждёте здесь никакого принца на горячем белом скакуне?

Не поворачиваясь к нему Юля ответила сердитым голосом:

— Да, я жду здесь именно своего принца и если вас не зовут Серёжей, то я советую вам уйти. Он скоро придёт ко мне и тогда вам точно не поздоровится.

Вот тут Сергей встал на колени вовсе не потому, что ему хотелось поразить этим Юлю. Просто у него подкосились ноги и он громко воскликнул:

— Юля, повернись ко мне! Это я, твой Серёжа, любимая!

Юля быстро повернулась к Сергею, глаза её радостно вспыхнули и девушка тотчас бросилась к нему в объятья чуть не свалив его. Девушка тоже встала перед ним на колени и схватила его за плечи. По щекам Юли текли слёзы счастья и она повторяла, как безумная, одни и те же слова:

— Серёжа, Серёженька, любимый мой!

Несколько минут они стояли на коленях и Юля, сминая букет, прижималась к нему и повторяла только эти слова. Наконец Сергей очнулся и хриплым голосом воскликнул:

— Юлечка, я вернулся к тебе! Любимая, что же мы стоим, пойдём же скорее.

— Ой, Серёжка, я помяла твой букет! — Воскликнула девушка и отодвинувшись взяла цветы — Бедненькие, вам досталось от меня? Ну, ничего, скоро мы поставим вас в воду.

Сергей быстро вскочил на ноги, помог девушке подняться и тотчас поднял её на руки. Подойдя к перилам о сел на них, посадил Юлю к себе на колени и поцеловал. Оторвавшись через несколько минут от губ девушки, он спросил:

— Юлечка, любимая, как ты узнала, что я приду к тебе именно сегодня? Неужели в своём сне ты видела, как мы встретились с тобой уже в двадцать первом веке?

— В двадцать первом веке? — Спросила его девушка — Ну, не знаю какой это был век, Серёженька, но мне сегодня приснилось, что ты стоишь передо мной на коленях с огромным букетом роз, а потом мы занимались с тобой любовью на такой огромной кровати, что она ни за что не поместилась бы в моей комнате. По моему на ней можно было играть в футбол, такая она была большая.

Сергей смутился и опустил глаза. Колготки Юли были на коленках в пыли и он достал из кармана пиджака платок и стал её смахивать. Вспомнив о видеокамере, он сказал:

— Юлечка, здесь нам будет не так удобно смотреть на закат солнца, как с вершины Машука. Поедем туда?

Девушка кивнула ему головой. Сергей поцеловал её ещё раз, поднял на руки и понёс к выходу из беседки. Там он поставил её на ноги, взял видеокамеру и нацелился на её счастливое лицо, а Юля, увидев её у него в руках, спросила:

— Серёжа, эта та самая видеокамера, которая была в моём сне? Ты потом показывал мне на экране какого-то огромного телевизора, как мы занимались с тобой любовью.

— Да, любимая, эта та самая видеокамера, которая путешествует со мной в прошлое уже во второй раз. — Выключив видеокамеру он отдал её Юле, снова поднял на руки и понёс вниз тихо говоря своей любимой что-то нежное.

Сергей донёс Юлю на руках до «Хамбера», стоящего возле здания кофейни Гукасова. На всём пути их сопровождали завистливые взгляды курортниц. Они тоже были бы не прочь, если бы их нёс на руках такой элегантный красавец, который пришел на свидание с таким огромным букетом роз, что девушка едва держала его в руках. Вспомнив, что в квартире Анны Семёновны не было ваз для цветов, Сергей заехал в сувенирный магазин и купил в нём четыре больших керамических напольных кашпо. Дюжину пакетиков какого-то средства, продлевающего жизнь цветов чуть ли не в пять раз, он прихватил с собой из будущего. Как только кашпо были уложены в багажник, он спросил девушку:

— Юлечка, а может быть ну его, этот закат? Давай лучше заедем в ресторан, заберём наш ужин и сразу поедем домой. Мне не терпится поскорее обнять тебя, любимая.

— Девушка громко рассмеялась и воскликнула:

— Конечно! Тем более, что ты хотел закатить солнце вручную, Серёженька! Пусть оно закатывается само, а мы поедем с тобой домой. — Зарывшись в цветы она призналась — Серёженька, сейчас я хочу только одного, поскорее лечь с тобой в постель.

Сергей, проехав от магазина до ресторана всего метров триста, остановил машину и сказал:

— Тогда пойдём, ты позвонишь из ресторана маме и скажешь, что ты будешь сегодня ночевать у подружки.

Юля тут же вынырнула из роз и снова воскликнула:

— А я и так ей уже сказала, что не буду ночевать дома! Я утром сказала, что сегодня ты придёшь ко мне на Горячку, Серёжа.

Вместе с Юлей Сергей вошел в ресторан и попросил швейцара позвать с кухни шеф-повара, а сам сунул гардеробщику червонец и потребовал у того телефон. Набрав номер телефона квартиры Родионовых, он дождался, когда мать Юли, которая работала главным врачом детской больницы, взяла трубку, сказал:

— Здравствуйте, Нина Захаровна, я Сергей Чистяков, о котором вам рассказывала сегодня утром Юля. Мама, я пришел к своей любимой и сегодня она не будет ночевать дома. Зато завтра я предлагаю отметить нашу с ней встречу в ресторане «Машук». Столик я уже заказал. — Будущая тёща поинтересовалась у Сергея, почему бы им не посидеть дома и он смеясь ответил — Мама, во-первых вы всё равно не умеете готовить. Вы замечательный врач, но повариха из вас никакая, а, во-вторых, я буду весь вечер петь для вас и моей Юлечки. В этом ресторане играет мой друг, а караоке я с собой не взял. Договорились? Я вас очень люблю.

Нина Захаровна громко рассмеялась и воскликнула:

— Серёжа, вы большой плут! Это Юля сказала вам, что я терпеть не могу фальши? Дайте ей трубку.

Сергей отдал Юле трубку, а сам принялся терроризировать шеф-повара и нескольких официантов, которые принесли с кухни кастрюли и судки, проверяя содержимое каждой посудины и пробуя всё на вкус. Приготовлены все блюда были отменно и когда официанты расставили всё на заднем сиденье, а шеф-повар, оглядываясь передал ему литровую банку чёрной икры, он вручил ему ещё две сотенные купюры и попросил завтра превзойти самого себя потому, что он пригласил в ресторан родителей своей невесты, полковника Романова и Нину Захаровну. Добравшись до дома и перетаскав ресторанный ужин в квартиру, Сергей освободил, наконец, Юлю от её ноши и первым делом принялся набирать в кашпо воду из наполненной доверху ванны. Девушка, причитая над бедными розочками, заботливо расправляла их и ставила в воду, пахнущую какой-то полезной химией. Когда Юля добралась до гвоздик, которые Сергей исхитрился воткнуть в букет, она повернулась к нему и сказала:

— Серёжа, эти гвоздики кажутся мне знакомыми.

Сергей улыбнулся и ответил девушке:

— Правильно, Юлечка, именно с ними я пришел к тебе в самый первый раз, ограбив старушку. Ну, что, любимая, мы пойдём сначала на кухню и поужинаем или ты хочешь чего-то другого?

Юля прикусила губку, бросилась к нему и смущённо шепнула Сергею на ухо:

— Серёженька, сначала я хочу принять с тобой ванну, а потом лечь с тобой в постель.

— Ну тогда, любимая, тебе придётся подождать ещё полчасика и немного помочь мне с вещами.

Сергей стал быстро вытаскивать вещи из кофра и дорожной сумки. Рюкзак с деньгами и снайперской винтовкой уже лежал в шкафу. Чёрно-белый телевизор «Рекорд» в итоге сменила плазменная панель с диагональю в двадцать восемь дюймов, отчего Юля вытаращила глаза, ведь одно дело видеть большой телевизор во сне и совсем другое наяву. Даже те наряды, которые Сергей привёз для девушки, и те впечатлили её меньше. Когда всё, наконец, было готово и Сергей шагнул к Юле, поцеловал её и нежно обнял, она тут же принялась раздевать его. На этот раз он первым оказался голым, но сохранялось это не долго. К его удивлению синяка от приклада снайперской винтовки у него на плече уже не было. Он исчез без следа.

Девушка, притоптывая ножкой от нетерпения, буквально сорвала с себя одежду и Сергей очень удивился, когда стал снимать с неё трусики. Они были мокрыми. Прихватив с собой пакет с полотенцами и гелями, а также футляр с кольцом для Юли, он понёс её в ванную и там, пока в ванну наливалась вода, достал его и надел ей на руку. Юля посмотрела на кольцо с большим, ярко сверкающим голубым бриллиантом и тихо шепнула:

— Я помню этот перстенёк, Серёжа. Это ведь голубой бриллиант, как и в твоём перстне?

— Да, любимая, только камень в нём будет больше, семь каратов, но у меня есть для тебя целая груда бриллиантов. — Ответил Сергей, увлекая девушку за собой в воду.

Юля радостно засмеялась и воскликнула:

— Значит ты в самом деле миллионер? Боже, а я, проснувшись, всё никак не могла в это поверить!

Сергей, намыливая тело девушки гелем, сказал:

— Нет, любимая, пожалуй, я у тебя миллиардер. Понимаешь, Юля, как это ни удивительно, но рынок бриллиантов за последние полгода упал в цене почти втрое, так что по ценам семьдесят шестого года мои брюлики стоят миллиард с хвостиком. Впрочем если подумать, то свинье не до поросят, когда её смалят. — Прикусив язык, он торопливо спросил — Юлечка, а тебе не снилось ничего страшного про то время, из которого я к тебе прихожу уже во второй раз в один и тот же день?

Юля, которая уже начала стонать от вожделения, тем не менее ответила ему прерывистым голосом:

— Нет, Серёженька, мне снилось только то, как мы занимались с тобой любовью и ещё гуляли везде, но мы и во время этих прогулок мы тоже занимались с тобой любовью. Серёжа, пошли скорее в комнату, я больше не могу этого терпеть.

Хотя Сергею хотелось задать девушке много вопросов, включая даже нескромные, почему она, например, она так аккуратно подстригла и выбрила лобок. В Юле московской, из две тысячи десятого года, это его тоже удивило, но ей точно такую же интимную стрижку в форме сердечка могли сделать и в салоне красоты Леры. Он включил душ, быстро обмыл тело девушки от пены и кое-как вытер, очень уж она торопилась поскорее добраться до софы. Все эти чудеса с проходами в прошлое и сны этой девушки, отличавшиеся необычайной подробностью, граничащей с реальностью, сделали её невероятно страстной. Поэтому в их третью первую брачную ночь прелюдия у них была только после третьего раза, когда они, снова приняв ванну, одевшись в махровые купальные халаты, наконец поужинали на кухне при свечах. Юля впервые в жизни попробовала устриц, выращенных на побережье Бретани с настоящим, французским же шампанским и они ей понравились. Она хотела оставить немного для мамы, но Сергей сказал, что столько они не продержаться и их нужно съесть немедленно или выбросить уже утром.

Уже во втором часу ночи он вспомнил о своей видеокамере и обнаружил, что она снова включена и стоит на хельге на том же месте, куда он уже ставил её однажды. Когда Сергей выключил её, Юля немедленно подскочила с софы, бросилась к нему схватив камеру в руки, взмолилась:

— Серёженька, покажи мне, как это у нас было!

Сергей улыбнулся и ответил:

— Сейчас покажу, Юлечка. Пока я буду переписывать видеоролик с камеры на диск, разогрей шашлык на сковородке.

Прошлое в очередной раз удивило Сергея. На своём ноутбуке он, вдруг, обнаружил исчезнувший видеофайл, который записал на свой телефон. У него даже мелькнула в голове шальная мысль: — «Слушай, а не записать ли его на видеокамеру с экрана? Если я снова вернусь в Москву, то сразу поеду к Юле и тогда смогу показать ей, как объяснялся ей в любви в первый раз». Он быстро смонтировал нужный ему в эту ночь видеоряд, нарезал DVD-диск с двухчасовым фильмом, вложил его в DVD-плеер и пошел на кухню, с которой в комнату доносился вкусный запах шашлыков. Баранина оказалась не такой уж неважной, как посетовал на неё шеф-повар ресторана, а может быть он просто сходил на рынок, чтобы с честью выполнить заказ и заработать щедрые премиальные. Они поужинали во второй раз, теперь уже плотно, что называется, под завязку. Юля, похоже, была готова бодрствовать всю ночь, но Сергея это только радовало и они выпили ещё и по чашке крепкого кофе.

Они легли на софу, Сергей включил DVD-плеер и покрепче прижал к себе Юлю, одетую в махровый халат, положив, однако, одну руку на её грудь, а вторую на живот, касаясь обнаженного тела девушки, а не халата. Откинувшись спиной на его грудь, она не отрывала взгляда от экрана и тихонько шептала те слова, которые он должен был произнести в следующее мгновение. Время от времени она постанывала от страсти и Сергей подумал: — «Ой-ёй-ёй, девочка моя, что же с тобой будет, когда закончится мой любовный трёп?» Он на минуту убрал руку с её животика и заранее откинул полу своего халата и поднял повыше подол её халата и прижался к её очаровательной, круглой и упругой попке, намекая тем самым, что им вовсе не нужно менять позу для того, чтобы смотреть на себя и одновременно заниматься любовью.

Сергей не ошибся в своих предположениях, такое видео мигом завело его любимую, но Юля всё же смогла сдержать себя и они занялись любовью не сразу, а только через час с минутами, когда она видела себя и его лежащими в обнимку на огромной кровати в Москве две тысячи десятого года. На этот раз всё было для Сергея каким-то совершенно особенным. Юля не отрывала взгляда от экрана, но при этом была ещё удивительно страстной в эти минуты и получала от их близости просто какое-то невероятное наслаждение, что выражалось в её громких стонах и криках после нескольких бурных оргазмов подряд, отчего он почувствовал себя не только суперменом, но и сам медленно взобрался на вершину такого блаженства, что чуть не разрыдался. После того, как они оба затихли, девушка спросила его:

— Серёженька, неужели и став старухой я осталась всё такой же молодой и сильной? Ну, скажи мне, ведь это же не какой-то ловкий трюк и не монтаж?

Сергей поцеловал её шейку и задумчиво ответил:

— Юлька, жаль, что я не поставил тот диск, на котором профессор Бельчиков даёт мне полный отчёт о состоянии твоего организма. Понимаешь, малышка, когда я нашел тебя в Москве, ты действительно выглядела очень молодо. Ну, это я ещё могу понять, ведь у тебя после того, как я тебе приснился, не было ни одного мужчины, ты вела здоровый образ жизни, не пила и не курила, ну, и ещё занималась кун-фу и цигуном, котором научилась у меня во сне. Непонятное заключается в другом, любимая. За полтора года до нашей встречи в Москве тебе удалили матку и яичники, да, ты и сама слышала, как та, московская Юля сказала мне об этом и даже могла видеть шрам у себя на животе, но когда я стал целовать тебя, то этот шрам исчез прямо у меня на глазах и это ты тоже могла увидеть. Потом я покажу это тебе, когда мы будем просматривать запись с компьютера. На нём я могу выделить и увеличить любой фрагмент. В общем когда мы занялись с тобой любовью, я лежал в одной постели не с пятидесятишестилетней женщиной перенёсшей тяжелую операцию, а с двадцатидвухлетней девушкой. К тому же девственницей, что ты тоже могла видеть, когда мы поднялись с кровати и побежали в душ. А ещё я никак не могу взять в толк, кто притащил видеокамеру из спальной в ванную комнату, но и это ещё не всё. Эта волшебная камера каким-то образом умудрилась ещё и прилететь в мой маленький спортзал и заснять то, как ты обнаженной показывала мне своё кун-фу. Тот видеофайл я тоже не записал на этот диск, но он есть на моей видеокамере, не говоря уже о том, что все видеофайлы на ней имеют максимальное разрешение при том, что они записаны на нормальном. Это, конечно, чисто технические детали, но они поражают меня ничуть не меньше того, что профессор Бельчиков назвал самым обычным чудом. Именно так я к этому и отношусь. Особенно после того, как я дожил до будущего и был свидетелем тридцати семи взрывов атомных бомб на территории своей страны. Из всего этого я понял только одно, Юлечка, я был кем-то отправлен в прошлое в первую очередь для того, чтобы спасти мир от термоядерной катастрофы и если мне удастся это сделать, то тогда ты станешь для меня самой желанной наградой. Поэтому, Юлечка, я и приволок в семьдесят шестой год добрых два кило бриллиантов, шесть миллионов долларов и миллион рублей. Мне что-то не очень хочется, чтобы мы жили с тобой в нищете, любимая. Если ты моя самая высшая награда, Юлька, то я хочу, чтобы ты жила, как самая настоящая королева и поверь мне, добьюсь этого.

Глава 8. Второй полный облом в прошлом

В девять утра в квартире громко зазвонил телефон. Сергей встал с софы, вышел в прихожую, закрыл за собой дверь и сняв трубку древнего бакелитового аппарата тихо сказал:

— Слушаю вас.

— Серёга, привет, я позвонил не слишком рано? — Услышал он в трубке весёлый голос Володи.

Сергей непроизвольно зевнул и признался:

— Есть немного, Володя, но я уже проснулся. Ты что, звонишь мне, чтобы сказать, что подогнал мне тачку или просто решил поинтересоваться, встретился ли я с Юлей? Так вот, старик, успокойся, Юлю я встретил и она сейчас спит.

Володя тотчас воскликнул:

— Ну, раз ты уже не спишь, Серёга, то я сейчас приеду к тебе с одним мужиком! Знаешь, мотаться по городу на такси мне так надоело, что я скоро рычать начну, если не сяду за руль. Жди, мы будем возле твоего дома через полчаса, я в Ессентуках.

Сергей по напористому голосу Володи сразу же понял, что о том, чтобы поспать до обеда, а они легли спать только в пять утра, он может сразу же забыть, а потому пошел и первым делом принял холодный душ и уже только после этого стал приводить себя в порядок. Ему всё же пришлось зайти в комнату, чтобы взять электробритву и он разбудил Юлю. Девушка тотчас вскочила с софы и бросилась к нему в объятья. По ней не было видно, что она не выспалась, а свой сон Сергей мог легко прогнать крепким кофе. Поэтому, крепко поцеловав Юлю, он сказал:

— Малыш, пока я буду бриться, быстро прими душ, но волосы не мочи, нам скоро выходить из дома. Пока ты будешь выбирать во что одеться, я приберусь на кухне и приготовлю завтрак. Сейчас приедет мой друг Володя с каким-то мужиком и мы поедем оформлять машину. Не знаю что это за тачка, но всё же надеюсь, что не какие-нибудь «Жигули».

Юля кивнула головой и бросилась в ванную. Пока Сергей брился, она тоже, смеясь и повизгивая, приняла холодный душ и выскочила из ванны с криком:

— Ой, холодно, Серёжка! Но зато я уже не хочу спать ни чуточки. Серёжа, а кто этот Володя?

— Он отец парня, с которым я вместе служил, Юлечка. — Ответил Сергей — Хотя Димка ещё не родился, я всё равно считаю его своим самым лучшим другом. С Володей мы тоже большие друзья, Юлечка. Он отличный парень, музыкант.

Девушка тотчас воскликнула:

— Тогда я его тоже знаю, Серёжа! Он играл для меня на гитаре, а ты пел песни «Битлз» на английском языке. Серёжка, любимый, у тебя такие хорошие друзья.

Юля убежала в комнату, а Сергей, побрившись, надел трусы и халат и пошел на кухню готовить завтрак. Прибирался он весьма странным образом, сложив всю грязную посуду в полиэтиленовый пакет и спрятав его за холодильник. Он едва успел разогреть ромштексы и жареный картофель, как снова зазвонил звонок, на этот раз уже дверной. Девушка бросилась к двери первой и когда Сергей вышел в прихожую, уже знакомилась с Володей. Юля была одета в красный брючный костюм и даже успела причесаться. Он подошел к ней, нежно поцеловал в щёчку и сказал:

— Малыш, я сейчас спущусь в ребятами вниз и если машина заслуживает внимания, мы поднимемся наверх. — Повернувшись к Володе и какому-то корейцу, стоявшему у него за спиной, он улыбнулся и спросил — Вы не откажетесь позавтракать с нами? Судя по твоей физиономии, Володька, за завтраком можно будет уже начать обмывать моё новое приобретение.

Володя расплылся в довольной улыбке и воскликнул:

— А то! Серёга, это просто зверь, а не машина! Познакомься, это Игорь Ким, он пригнал её недавно из Прибалтики.

Кореец широко заулыбался и протянул ему руку. Сергей, обменявшись с ним рукопожатием, как был в халате, так и спустился вниз. Едва только выйдя из подъезда, он так и ахнул, увидев стоящий перед входом «Форд Мустанг Босс» тёмно-синего цвета. Машина была практически новая, даже резина была изношена не больше, чем на пятнадцать, двадцать процентов. Хотя внешне машина выглядела просто идеально, он всё же попросил Игоря открыть капот, осмотрел двигатель, после этого сел за руль, немного погазовал и воскликнул:

— Беру! Отличная тачка, вэ-образная восьмёрка, пятилитровый движок мощностью в двести пятьдесят пять лошадок. Игорь, я беру эту машину. Сейчас позавтракаем и поедем оформлять. Сколько ты за неё хочешь?

Кореец зябко поёжился и ответил:

— Ну, я хочу за неё тридцать пять штук, машина практически новая, пробег всего восемнадцать тысяч. Только она мне нужна ещё на две недели, Сергей. Когда Володя приехал ко мне вчера в цех, я ему так и сказал, но он всё равно примчался утром и уболтал приехать к вам, чтобы показать тачку.

Сергей улыбнулся и сказал строгим голосом:

— Игорь, я плачу тебе за эту тачку двадцать штук баксов и забираю её уже сегодня. Договорились?

Игорь Ким как-то съёжился и спросил:

— Двадцать тысяч долларов? — После чего воскликнул — Согласен, Сергей! Только это, мне нужно будет проверить деньги.

Когда они поднялись наверх, Сергей попросил Володю и Игоря пройти на кухню, сославшись на то, что в комнате не прибрано, а сам пошел одеваться. На кухню он пришел через пять минут одетый в брюки, рубашку, с оперкобурой на плечах и вложенной в неё «Береттой». Чтобы Игорь не дёргался, подсев к столу он протянул ему своё удостоверение сотрудника КГБ, работающего в ПГУ и небрежно положил две пачки долларов, перетянутых цветными резинками. Володя сразу потянулся к его «Беретте» и он дал её ему, предварительно вынув обойму и проверив, нет ли патрона в патроннике. Игорь, внимательно осмотрев его удостоверение, робким голосом поинтересовался:

— Так вы разведчик, товарищ капитан?

— Ага, разведчик. — Беспечно ответил Сергей — Но не карманных недр. Игорь, на счёт долларей можешь не беспокоиться, они не фальшивые. Хотя если они тебя не устраивают, я могу заплатить тебе за «Фордика» рублями. Оформлять мы его будем на Юлю, как только позавтракаем, так сразу и поедем в комиссионку. Вот как только побыстрее получить номера, чтобы не совать ксиву под нос каждому гаишнику?

— Да, очень просто, Серёга! — Воскликнул Володя возвращая ему пистолет — Мы заедем к моему дядьке и поедем с ним в Ессентуки. Он же у меня начальник всего каминводского ГАИ.

Сергей обрадовано улыбнулся и сказал:

— Отлично, тогда, Юлечка, как только мы позавтракаем, пойди и переоденься. Надень свой синий костюм с коленками и обязательно белые чулочки с кружевами на бедре. Я прикупил тебе синюю машинку, как раз под цвет этого костюма. Правда, за руль я тебя не пущу. Это не папина «Волга», а «Форд Мустанг Босс», машина мощная и с норовом. Мне к таким не привыкать, а вот тебе нужно будет учиться ездить на ней.

Они быстро покончили с завтраком, Сергей с Юлей пошли переодеваться, а Володя негромко сказал владельцу машины:

— Игорь, Серёга точно разведчик, он недавно вернулся из загранкомандировки. Мужик он не только такой крутой, что дальше уже некуда, но ещё и при бабках, а это его невеста, дочь полковника Родионова. Он начальник пятигорского КГБ, так что ты лучше помалкивай на счёт их обоих, а то так ненароком наживёшь неприятности на свою задницу. Понял? Квартира эта, как ты сам понимаешь, тоже не простая, хотя и однокомнатная. Но ты не очкуй, Серёга отличный парень.

После такой накачки Игорь Ким уже предпочёл не удивляться, когда увидел Юлю одетую не только в очень красивый синий костюм в синих туфельках на высоченном каблуке, но ещё и с такими драгоценностями, что у него чуть не потемнело в глазах. Да, и вообще эта девушка выглядела, как какая-то американская кинозвезда. Может быть ещё и поэтому Игорь безропотно отправился на заднее сиденье «Форда». Володя сел за руль «Хаммера» и поехал за своим дядькой. Уже в половине первого Сергей прикручивал к Юлиному «Форду» новые номера. Попросив Володю не опаздывать в ресторан, он вместе с Юлей выехал из Ессентуков и поехал в Минводы по новой бетонке, посмотреть на которую вскоре должен был приехать Михаил Сергеевич Горбачёв. О нём ему почему-то не хотелось думать, как о некоем субъекте, которого он должен был обязательно ликвидировать.

Автомобиль, который он купил Юле, действительно был практически новый. Трасса была пустой и поэтому ничто не мешало ему ехать по ней со скоростью в сто восемьдесят километров в час. Поэтому до Минвод они доехали за каких-то несколько минут, но в самом конце дороги путь им преградила дорожная техника. Рабочие боролись со злополучным оползнем, через который проходила дорога перед самым аэропортом, который дорожники так и не смогли усмирить и в двадцать первом веке. Не доезжая километра до дорожников, Сергей, отжигая резину, совершил полицейский разворот и снова помчался в сторону Ессентуков, но доезжать до этого курортного города не стал, а повернул налево гораздо раньше и поехал в Пятигорск через Железноводск. Вскоре они были в Пятигорске, возле детской больницы. Сергей с огромным букетом кремовых роз, а Юля вся в бриллиантах и с радостной и дымчатыми очками улыбкой на лице.

Именно из-за этих очков Нина Захаровна и не узнала свою дочь, когда они ввалились к ней в кабинет, в котором она беседовала с несколькими врачами. Сергей чуть ли не строевым шагом прошел от порога до её стола, прытко опустился на одно колено и торжественным голосом сказал:

— Нина Захаровна, я тот самый Сергей Чистяков, который звонил вам вчера вечером. Я люблю вашу дочь больше жизни и прошу у вас её руки. Поверьте, дороже неё у меня нет никого на свете и ради Юлечки я действительно готов умереть.

Только теперь Нина Захаровна узнала в сексапильной красотке, одетой в очень нарядный, элегантный и одновременно строгий тёмно-синий костюм, свою дочь. Она встала из-за стола, подошла к Сергею, взяла из его рук розы и воскликнула:

— Серёженька, зачем же умирать! Я хочу чтобы вы с Юлей жили долго и счастливо! Мальчик мой, дай я тебя поцелую. Деточки, милые мои, как же я рада.

Сергей вскочил на ноги и она расцеловала его и дочь. Юля, обнимая и целуя мать, воскликнула:

— Мамуля, поедем прямо сейчас к папе! Серёже нужно с ним срочно поговорить.

— Ой, доченька, я не могу, у меня совещание. — Расстроено сказала Нина Захаровна, но её сотрудницы стали наперебой говорить, что они и сами со всем прекрасно разберутся.

Отец Юли, который остался очень доволен своим будущим зятем не смотря на его серёжку в ухе, не смог покинуть своего рабочего места, но пообещал, что ровно в семь часов вечера будет дома. Они отвезли Нину Захаровну, пораженную щедростью своего будущего зятя, домой и Сергей, который уже был в их квартире не раз, заторопился на съёмную квартиру, сославшись на то, что Юле нужно обязательно сделать причёску. Он действительно отвёз девушку в парикмахерскую, а сам, вернувшись домой, тотчас принялся менять в двери замок, чтобы исключить даже малейшую возможность несанкционированного вторжения в квартиру. Покончив с этим хлопотным делом, он сразу же принялся гладить белый, с жемчугом, костюм Юли. Парикмахерская была неподалёку и вскоре они, съев по паре бутербродов с чёрной икрой, стали одеваться. Перед выездом они позвонили Юле домой и когда подъезжали к нему, то полковник Романов, одетый в строгий чёрный костюм, стоял вместе с женой возле подъезда.

Сергей подкатил к ним чуть ли не вплотную, быстро вышел из машины, улыбнулся родителям Юли и прежде, чем подойти к ним, открыл дверцу «Форда» и помог девушке выйти. Его девушка в роскошном белом костюме от Юдашкина, расшитого натуральным речным жемчугом, выглядела настоящей невестой. Сергей тоже был в чёрном, но только смокинге. Он взял с собой в прошлое всего два костюма, но зато самые дорогие и стильные. Юля и Нина Захаровна сели сзади, а Дмитрий Иванович сел рядом с ним и как только они отъехали от дома, строго спросил:

— Сергей, мне хотелось бы знать, кто ты такой? Откуда у тебя такие деньги, чтобы не только купить ей такую иномарку, ведь это «Форд Мустанг Босс» одного цеховика по имени Игорь Ким, который он хотел продать за сорок тысяч рублей, но, говорят, сбросил цену до тридцати пяти, да, ещё и обвешать Юлю бриллиантами. Я не большой специалист в этом вопросе, но уверен, что один её перстень стоит раза в три дороже. Ты что же, парень, какой-то подпольный миллионер? Неужели ты думаешь, что я выдам свою дочь замуж за такого типа?

— Папа, ты совершенно не знаешь Серёжу, а уже говоришь о нём такие слова! — Возмущённо воскликнула Юля — Серёжа к твоему сведению бывший пограничник и он воевал, сражался с ваххабитами и был тяжело ранен в бою. У него знаешь какой шрам на ноге? У него есть боевые награды, поэтому не смей о нём так говорить, а о себе он тебе всё расскажет, как только мы приедем из ресторана в ту квартиру, где мы с ним живём.

Дмитрий Иванович воскликнул вслед за дочерью:

— Юлечка, родная моя, именно этого я и хочу, познакомиться с твоим женихом поближе. Награды наградами, но мне не хотелось бы защёлкнуть на его руках браслеты, если он зарабатывает деньги нечестным образом.

Сергей усмехнулся и ответил:

— Папа, давайте поговорим об этом после ресторана. Поверьте, я честный человек и уж перед кем-кем, а перед вами я буду предельно честен и если это потребуется, выверну всю свою душу наизнанку, ни о чём не утаю. Сейчас же я хочу сделать только одно, отпраздновать свою встречу с Юлей и знакомство с вами. Обо всём остальном мы поговорим позднее и это будет очень серьёзный, долгий и обстоятельный разговор.

Дмитрий Иванович улыбнулся и ответил:

— Я всегда мечтал иметь сына, Сергей, но так уж случилось, что у меня есть только дочь. Хорошо, парень, раз ты хочешь называть меня отцом и тебе действительно нечего скрывать от меня, то тогда давай сразу перейдём на ты, сынок, и называй меня, пожалуйста, батей, как я называл когда-то своего отца.

— Договорились, батя. — Широко улыбаясь ответил Сергей и тут же стал напевать — Комбат, батяня комбат…

Пока они ехали почти от вокзала до ресторана «Машук», Сергей успел пропеть эту песню до самого конца и когда они выходили из машины, Нина Захаровна восхищённо воскликнула:

— Серёжа, ты замечательно поёшь!

Сергей и Юля громко расхохотались и девушка сказала, целуя мать в щёку накрашенными губами, которые, тем не менее не испачкали помадой её лица:

— Мамочка, поэтому Серёжа и пригласил вас в ресторан!

В это вечер ужин в ресторане прошел по совсем иному сценарию. Когда они съели первое и музыканты заиграли вальс, Сергей и Юля танцевали вместе с Дмитрием Ивановичем и Ниной Захаровной, ну, а после этого последовал почти часовой концерт Сергей, которой он закончил песней Мика Джагера. Они поужинали, выпив две бутылки французского шампанского, которые Сергей притащил с собой и в половине одиннадцатого поехали к ним на квартиру. Вот там-то и началось самое интересное. Едва только Дмитрий Иванович увидел плазменный телевизор «Филипс», он затряс головой и воскликнул:

— Серёжа, что это за телевизор такой? Откуда он у тебя?

Сергей достал из кармана четыре паспорта на своё имя и протягивая их тестю сказал:

— Батя, вчера около полудня я во второй раз прошел из будущего, из две тысячи десятого года, в прошлое и снова встретил Юлю. Прошлый раз я прожил в семьдесят шестом году двадцать три дня, но никто из тех людей, с кем я встречался, сейчас никто об этом даже не подозревает. Понимаю, всё это кажется тебе фантастикой, батя, но я сейчас докажу тебе и маме, что так оно и есть. Это телевизор с плазменным экраном, батя, но это ещё что, ты посмотри лучше на мою видеокамеру! — Сергей показал тестю насовскую видеокамеру, включил её, подбросил в руке пару раз и уронил на паркетный пол, после чего встал на неё, потоптался и подняв с пола пояснил — Она изготовлена компанией «Сони» по заказу НАСА и в ней нет никакой плёнки. Но и это ещё не всё. Вот это изделие тебя точно удивит, батя. — Сергей открыл шкаф и достал из него крупнокалиберную снайперскую винтовку «Выхлоп» и с гордостью в голосе сказал — Смотри, что сотворили наши тульские оружейники в две тысячи втором. Америкосам такая даже не снилась. Бьёт, как пушка и практически бесшумно.

Дмитрий Иванович взял винтовку в руки, быстро осмотрел все маркировки, покрутил головой и тихо сказал:

— Так, Серёжа, с каким заданием тебя прислали сюда наши потомки? Судя по тому, что тебе выдали такое оружие, ты должен кого-то ликвидировать. Ты сотрудник КГБ?

У Сергея отлегло от сердца и он воскликнул:

— Мама, батя, садитесь на диванчик, Юлечка, пойди на кухню распорядись на счёт кофе и мы начнём смотреть кино про нашу с тобой встречу и немножко про любовь. Батя, ты уж меня прости, что я заснял на видеокамеру, как это у нас было с Юлей в первый раз трижды. Естественно не всё, но кое-что я тебе и маме всё-таки покажу. Понимаешь, это очень важно.

Он вложил в DVD-проигрыватель первый диск и показал родителям Юли всю историю их любви в том хронологическом порядке, в котором происходили все события. Закончился же этот показ их банкетом на Машуке и ядерными взрывами. Когда через три с лишним часа он выключил телевизор, тёща спросила его:

— Серёженька, мальчик мой, неужели эти изверги сбросили атомную бомбу на Советский Союз?

— Да, мама, только не на Советский Союз, а на Россию. — Ответил Сергей — Советского Союза давно уже не было.

Полковника Родионова же интересовало совсем другое и он спросил его потрясённым голосом:

— Серёжа, неужели та женщина, к которой ты пришел с цветами, действительно наша Юля? Потом она ещё в голом виде показывала тебе это китайское кун-фу. Неужели это она? Потрясающе, как же ей удалось не постареть за тридцать четыре года и потом мне непонятно, как у неё могли снова появиться женские органы, которые ей удалил профессор Бельчиков.

— Батя, я думал тебя куда больше поразит не это, а то, что американцы сбросили на нас атомные бомбы! — Воскликнул Сергей — Хотя скорее всего это были всё-таки ракеты.

Дмитрий Иванович улыбнулся, небрежно отмахнулся от его слов и невозмутимо сказал:

— Сергей, ты ведь именно за тем и послан в прошлое, чтобы этого не случилось. Поэтому постарайся держать себя в руках. Ты ведь не истеричная дамочка, которая падает в обморок при виде мыши. Давай рассуждать здраво, Серёжа.

— Батя, извини! — Радостно гаркнул Сергей — Да, Юлечка прекрасно сохранилась, но ты уж мне поверь, когда мы приехали ко мне на Краснопресненскую набережную, в постель она легла не пенсионеркой, а такой же юной девушкой, что и вчера ночью. Прошу отметить это особо, батя, девственной девушкой в обоих случаях. Ладно, хватит лирики, теперь давай посмотрим, что с вами всеми случится после сегодняшней ночи.

Сергей поставил диск, созданный командой Вадима и показал тестю и тёще историю Советского Союза и России, на что у него ушло ещё полтора часа. Когда этот фильм закончился, полковник Романов потрясённым голосом воскликнул:

— Он же планомерно разрушал Советский Союз! Уничтожал всё то, что мы с таким трудом создавали!

— Да, уж, пот таким он оказался государственным деятелем, этот ваш минеральный секретарь, батя. — Удручённо промолвил Сергей — За тем я и прихватил с собой «Выхлоп». — Увидев удивлённый взгляд тестя, он пояснил — Так туляки назвали своё изделие, батя. Если я ликвидирую Горбачёва, то кто-нибудь другой станет генеральным секретарём после смерти Черненко и возможно всё пойдёт совсем по другому. Советский Союз уцелеет и нам на голову не посыплются ракеты с атомными боеголовками, а мы с Юлей будем жить долго и счастливо.

— Стоп, Сергей! — Воскликнул отец Юли — Если ты ликвидируешь Горбачева, то сюда непременно приедут следователи из Москвы и они рано или поздно доберутся до тебя.

Сергей с убеждённостью в голосе возразил:

— Не доберутся, батя. Я ведь действительно служил в погранвойсках здесь, на Северном Кавказе и был хорошим снайпером. Принимал не раз и не два участие в боевых действиях, был ранен и даже награждён правительственными наградами. Так что рука у меня не дрогнет. К тому же я знаю, где смогу увидеть Горбачева через оптический прицел. Сразу по горячим следам его охрана меня не возьмёт, ведь я буду стрелять как минимум с расстояния в километр или даже полтора. Снайперская винтовка у меня бесшумного боя, а это дополнительное преимущество. После этого я покину лёжку, где постараюсь не наследить, выеду из Орбельяновки в парике, сожгу заранее угнанную машину, пересяду на другую и через Суворовку, куда вместе с Юлей в моей одежду и очках поедет утром мой друг, и потом спокойно вернусь в Пятигорск. Ну, а когда всё уляжется, батя, то я предлагаю сделать следующее. Только не спеши мне возражать. Сначала выслушай. Ты возьмёшь отпуск и мы всей семьёй поедем в Грузию, где угоним тихонечко самолёт, я умею управлять самолётом, совсем тихонечко перелетим в Турцию и уже оттуда с поддельными документами переберёмся в Западную Германию. Только не подумай, что я намерен предавать родину. Скорее наоборот, я буду её спасать. Понимаешь, батя, у себя в две тысячи десятом я бизнесмен, миллионер, хотя мне ещё нет двадцати девяти. Вот смотри, — Сергей встал, достал из шкафа длинный рюкзак заполненный почти доверху деньгами и свой жилет — Тут у меня миллион рублей, чтобы подкупить пол Грузии, а в этом жилете зашито бриллиантов на миллиард долларов, но даже не в них дело. Я даже без этих денег в Западной Германии смогу с нуля раскрутиться так, что уже году к восемьдесят пятому стану миллиардером. В общем в моё время самой богатой компанией является «Майкрософт» Билла Гейтса, так вот, батя, году самой богатой компанией будет наша с тобой компания и она будет работать на то, чтобы помочь Советскому Союзу справиться со всеми трудностями в экономике. Тогда мы с тобой сделаем всё, что только будет в наших силах, чтобы не допустить развала Союза ну и всё остальное. Что ты на это скажешь, батя?

Дмитрий Иванович выпил давно остывший кофе, встал и прошелся по комнате. Подойдя к софе, на которой лежала снайперская винтовка, он взял оружие в руки, подержал его, положил на место и спросил, пристально глядя на Сергея:

— Парень, ты не промахнёшься? Учти, ты должен снять его с первого же выстрела. В его охране работают отличные ребята и они быстро просекут, откуда стреляли. Хотя если ты произведёшь выстрел с полутора километров и попадёшь ему в голову, то её просто разнесёт на куски, так что у тебя будет весьма солидная фора. Уходить тебе придётся очень быстро, а поскольку всю дорогу от винсовхоза до Суворовки мы перекрывать точно не будем, то ты сможешь спокойно доехать до этой станицы. Ну, а мне придётся оставить своему начальству письмо, в котором я постараюсь объяснить причину своего исчезновения и сообщу о том, по какому каналу я установлю связь с Центром. Знаешь, Сергей, в твоём безумном плане меня смущает только одно, ты сможешь стать настолько богатым, чтобы оказать родной стране существенную помощь?

Сергей поднялся со стула, шагнул к тестю и сказал:

— Батя, я не завалил ещё ни одних переговоров, а их у меня было великое множество. У меня с собой имеется достаточно много такой научно-технической информации, что с ней любой дурак станет миллиардером, но самое главное у меня уже есть стартовый капитал такого масштаба, что я с ним в три месяца создам очень серьёзную компанию. Поверь, я знаю, что делать.

— Ну, хорошо, сынок, пусть Юлечка спит, а ты отвези нас с матерью домой. — Сказал Дмитрий Иванович — Завтра я постараюсь освободиться пораньше и мы с тобой ещё поговорим об этом. Мать пошли, время уже шестой час, скоро на работу.

Сергей отвёз тестя и тёщу домой и вернулся домой. Юля уже разобрала кровать и спала. Он спрятал снайперскую винтовку, лежащую на полу, в шкаф и тоже завалился спать. На этот раз их никто не будил и потому они проспали до двух часов, после чего отправились обедать в ресторан «Машук». Там же они и закупили провизию на вечер. В половине шестого приехал тесть и они снова проговорили до поздней ночи и договорились, что на следующий день выедут на место, чтобы осмотреться там. Дмитрий Иванович заехал за ним в семь утра. Юля пошла на рынок за продуктами, а они поехали в Минводы. Оставив машину возле того места, где работали дорожники, полковник Романов и его зять, которому он привёз офицерскую форму, принялись планомерно обходить окрестности. Из Ставрополя уже пришла телефонограмма, что Михаил Сергеевич намерен посмотреть на то, как дорожники управились с ремонтом дороги.

Вторая ксива Сергея, в которой он представлялся сотрудником второго главка в чине капитана и должности оперуполномоченного, на взгляд полковника Романова выглядела куда убедительнее. Мундиры у них были с чёрными петлицами танкистов, но это ничуть не смущало Сергея. Он и раньше знал, что офицеры КГБ почти никогда не надевают своих собственных мундиров, а некоторые даже их не имеют. Время от времени Сергей осматривал окрестности через свой электронный бинокль, который указывал расстояние до каждого предмета, на который он нацеливался. Через полтора часа хождения по холмам, полковник Романов, посмотрев на машины дорожников через бинокль, удовлетворённо кивнул головой и сказал:

— Ну-ка взгляни, сынок, по моему отсюда тебе будет стрелять в самый раз? Как ты считаешь, снайпер? — Сергей быстро расстелил на траве, снега на холмах не было совсем, лёг и принялся рассматривать то место, куда должен уже довольно скоро приехать первый секретарь крайкома КПСС — Машины скорее всего остановятся метров за сто до оползня и он пойдёт к месту, где работают дорожники пешком. С ним будет человек десять, пятнадцать. Остальные будут стоять возле кортежа. Ты не боишься, что пуля пройдёт навылет и заденет ещё кого-нибудь? Ты ведь будешь стрелять по нему по нисходящей траектории.

Сергей, внимательно осмотрел место и ответил:

— Нет, батя, не боюсь. Я возьму с собой всего два патрона и оба будут разрывными. Ему просто снесёт голову и максимум неприятностей, какие могут произойти, это всех, кто будет стоять рядом, забрызгает мозгами и кровью. Да, это место самое лучшее, батя. Я залягу здесь ещё затемно и меня в маскхалате даже с десяти метров никто не заметит. У меня хороший маскхалат. Американский. Его-то я и брошу неподалёку, когда буду отходить. Думаю, что нашим спецслужбам он очень пригодится. Это новейшая разработка америкосов на основе нанотехнологий, хамелеоновая ткань. Я в нём могу хоть сутки здесь пролежать. Если у наших снайперов будут такие же, это будет классно.

Они вернулись к машине, прошлись в сторону аэропорта и Сергей посмотрел в том направлении, откуда он должен был стрелять и улыбнулся. Ландшафт местности был такой, что заметить его было просто невозможно даже в том случае, если бы он плясал бы на том холме гопака в красных шароварах и рубашке. Через час они уже были в Пятигорске. Юля давно уже вернулась с рынка и варила курицу, чтобы угостить его лапшой домашнего приготовления. Готовила она лучше матери, но тщательно это скрывала потому, что очень любила читать, особенно фантастику. После обеда они смотрели «Звёздные войны» и когда закончился первый фильм, Юля, посмотрев на космические баталии, обняла своего жениха и тихим голосом спросила:

— Серёжа, а это трудно убивать человека?

Глубоко вздохнув, он ответил девушке:

— Знаешь, любимая, когда ты сражаешься с врагом в бою, там всё просто и ясно — или ты убьёшь, или тебя убьют, но при этом ты ещё знаешь, что если не убьёшь ты, то враг убьёт твоих друзей, а потом ещё и станет убивать безоружных людей. Однажды мы с Димкой были в секрете и на нас вышла группа боевиков, только им не повезло, они шли по засыпанному снегом плато, проваливаясь по пояс, а мы находились на скале. Со мной была моя эсвэдешка и они были у меня, как на ладони. Димон связался с заставой и запросил начальство, что нам с ними делать. Боевики шли со стороны Грузии. Сытые, мордастые, все с бородами и весёлые. Они несли с собой взрывчатку, но это потом выяснилось, через два дня, когда туда прилетела вертушка. В общем взять их в плен у нас не было никакой возможности и мне приказали их уничтожить, Юля. Это был даже не бой, хотя они и стреляли по мне. Среди них был даже один снайпер. Какой-то араб. Его я убил последним. Я перебил их, как тараканов тапкой и Димке не пришлось выстрелить ни разу. Когда я стрелял по ним, то думал пару раз, что не смогу после этой бойни уснуть, а потом, когда вернулся на заставу, то заснул, как убитый. Позднее выяснилось, что с той скалы я перестрелял банду террористов, которые убили десятки людей, но и не зная этого я спал спокойно. Мне трудно убить обычного человека даже если это будет очень неприятный мне тип, но на Горбачёва я сейчас смотрю не как на человека, а как на угрозу всей нашей стране, которую нужно устранить. Знаешь, он ведь вполне нормальный мужик, этот Михаил Сергеевич, и я не понимаю, зачем он это всё сделал. Когда я возьму его на прицел, то позади него буду видеть тот ядерный гриб, который вырос из земли между Минводами и Иноземцево. Думаю, что тогда я не промахнусь. Юлечка, мы с батей должны остановить это любой ценой, чтобы будущее изменилось и сделалось не таким ужасным для нашей с тобой страны. Хотя я в этом чёртовом Советском Союзе живу меньше месяца и мне в нём хочется очень многое изменить, эта страна мне нравится куда больше, чем Америка и даже мирная и тихая Швейцария. Единственное, что меня волнует, Юлечка, так это то, что ты, возможно, не захочешь любить убийцу человека, который ещё ни в чём не виноват. Вдруг ты не сможешь этого перенести.

Девушка не стала убеждать его в обратном. Она поцеловала его и сказала со слезами на глазах:

— Серёженька, я постараюсь не быть тебе судьёй. Ты ведь не можешь поступить иначе. Если ты не убьёшь Горбачёва, то погибнут миллионы людей. Ну, а если тебе не дадут убить его, то значит ты снова вернёшься в своё время двадцать четвёртого февраля и придёшь ко мне на Горячу первого февраля. Такое ведь тоже может случиться, Серёжа?

Пожав плечами, Сергей ответил:

— Да, Юленька, такое вполне может случиться и тогда я буду искать другой способ, как мне изменить ситуацию к лучшему.

Он поцеловал девушку и стал нежно ласкать её. Юля немедленно откликнулась на его ласки и вскоре они, забыв о джедаях с их световыми мечами, занимались любовью. Они продолжили бы это очень приятное занятие и дальше, но тут зазвонил телефон и Сергей неохотно пошел в прихожую. Звонила Лена, которая приглашала их в гости. Отказаться было неудобно и они поехали к ним. Володя и Лена жили в частном доме на Красной Слободке, куда удобнее всего было ехать через Горапост. Когда Сергей подъезжал к площади Васгена со стороны Яшкиного моста, он столкнулся с весьма типичной для Пятигорска, хотя и совершенно нелепой ситуацией. Прямо посреди дороги остановились «Волга» и «Жигули» третьей модели и водители, два молодых армянина, о чём-то живо беседовали. Объехать их у Сергея не было никакой возможности и потому он посигналил говорливым брюнетам. Те не обратили на него никакого внимания и продолжили свой неспешный, хотя и громкий разговор. Сергей разозлился, вышел из машины подошел к аборигенам Горапоста и сердитым голосом крикнул:

— Эй, ребята, уберите свой металлолом с дороги!

Ответная реакция последовала незамедлительно. Чуть ли не все двери обоих машин немедленно открылись из них извлеклось наружу семь человек кучерявой наружности в возрасте от двадцати до тридцати лет. Самым обиженным себя посчитал тот самый мордастый битюг, который однажды уже приглашал Юлю на танец, а потом ещё и попросил спеть ему песенку. На этот раз он счёл оскорбление настолько серьёзным, что взял в руки монтировку и двигаясь к Сергею грозно завопил:

— Ты чито сказал?

Сергей усмехнулся и сказал:

— Я сказал тебе, урод, чтобы ты убирал свою рухлядь с дороги и валил отсюда подальше.

Ему уже было известно о том, что этого типа звали Мгером, фамилия его была Гаспарян, а кличка Самсон. Всё их семейство прибыло в Пятигорск из Нагорного Карабаха лет десять назад и уже здесь Мгер угодил в тюрьму. За кражу из магазина ему дали семь лет, но он отсидел только четыре и вышел. Самсон называл себя вором в законе, хотя таковым не был, а ещё он был очень борзым. Чувствуя поддержку дружков, Самсон спросил, тыча себя толстым пальцем в грудь:

— Ти знаиш кито я?

Сергей был одет в чёрные просторные слаксы, чёрную вельветовую рубаху и тёмно-синю куртку-ветровку, а потому был вполне готов к драке. Громко рассмеявшись, он воскликнул:

— Ты конченый придурок, Самсон, а когда ты снова загремишь на зону, то уже очень скоро станешь ещё и пидором. Блатные тебя обязательно опустят, когда узнают, что ты присвоил себе козырную масть. Ты доволен, урод?

Взревев, как бык, Самсон бросился на Сергея замахиваясь монтировкой, но он уклонился от удара и мгновенно вырубил его жестоким ударом в ноги в лоб. На помощь Самсону бросились его дружки, но драка, как таковая, не успела даже толком завязаться, как ещё четверо придурков валялись на асфальте. Остальные трое бросились наутёк, но вернулись минут через пять с подмогой. От пивного ларька к Сергею неслось уже человек пятнадцать. Не дожидаясь того момента, когда они налетят на него, он выхватил из кобуры «Берету», дважды выстрелил в воздух и свирепым голосом рявкнул:

— Все на землю, лежать! Если кто дёрнется, пристрелю!

Те, кто были сзади, быстро ретировались, но самых ретивых Сергей положил-таки на асфальт и стал ждать, когда приедет милиция. Две милицейские машины примчались на диво быстро но он уже держал наготове удостоверение сотрудника КГБ и подошел к ментам первым. Сунув какому-то капитану под нос свою ксиву, он строгим голосом сказал:

— Я капитан Чистяков, нахожусь в Пятигорске с особым заданием, капитан. Вот этих пятерых вяжи и вези в отделение, а остальных допроси и гони в шею. Пойдут, как свидетели. Вот на этого борова обрати особое внимание.

Милиционер кивнул головой и спросил с вызовом:

— Ну и по какой статье мне их пустить, товарищ капитан? Нападение на сотрудника при исполнении обязанностей или по какой-нибудь другой?

Сергей оскалился и сказал в ответ:

— Капитан, нечего мне тут загадки загадывать. По какой хочешь, по такой и закрой их или я тебе сам статью нарисую.

Мент сразу же просёк, что шутки неуместны, взял под козырёк и тут же бодро доложил:

— Понял, товарищ капитан. Так что это лежит рядом с этим мерином? Монтировка? Ну, тогда всё ясно, разбойное нападение.

Сергей улыбнулся и миролюбиво сказал:

— Капитан, этих четырёх оформи на пятнадцать суток за хулиганство, а Самсону отмерь по полной программе. Несколько я это знаю, и милиция, и прокуратура давно уже на него зуб имеет. Оборзел вконец, никакого уважения к властям не имеет. Ладно, спасибо, что так быстро приехали. Оперативно работаете, жаль, что я не имею права отразить это в своём рапорте.

Когда Сергей сел в машину и стал сдавать задом, чтобы объехать Горапост стороной, Юля встревожено спросила его:

— Серёжа, зачем ты полез в драку?

Юля, через три года этот подонок окончательно обнаглеет и займётся разбоем. — Сказал девушке Сергей — Вместе с банкой таких же уродов они будут насиловать и убивать самых красивых девушек в городе и пока их не поймают, погибнет семнадцать девчонок. Вообще-то я хотел поймать его где-нибудь и пришить потихоньку, ведь он с одним ублюдком уже убил двух человек. Парня и девушку на Юце. Сначала они зарезали парня, а потом увезли на машине в лес девушку, изнасиловали её и тоже убили. Понимаешь, Юля, я не могу придти в милицию и заявить об этом, ведь у меня нет против них никаких улик. Всё раскроется потом, когда один из членов его банды начнёт давать показания, но и тогда следователи так и не смогут доказать этот эпизод в суде.

Когда они ехали уже по улице Мира, Юля сказала:

— Как же тяжело тебе жить в моём времени, Серёжа. Ты, наверное, знаешь о многих преступлениях, но они ещё не свершились и ты ничего не можешь сделать.

Сергей грустно улыбнулся и сказал:

— Это ещё не самое тяжелое, Юля. Куда тяжелее мне было возвращаться в своё время и видеть в постели рядом с собой одну девицу. Ума не приложу, как я прожил с ней полтора года?

От грустных мыслей их отвлекли Володя и Лена, в гостях у которых они засиделись до часа ночи. Когда они вернулись домой, то продолжили прерванное телефонным звонком занятие и снова легли спать под утро. До вечера одиннадцатого февраля они только этим и занимались. Поздним вечером одиннадцатого февраля Сергей собрался, оделся в потрёпанные брюки, клетчатую рубаху, старый свитер, замызганную болоньевую куртку, нацепил парик, бороду с усами и тихо ушел, а его место в квартире так же тихо занял Володя, который даже постригся ради этого, проколол себе правое ухо и вставил в него серьгу своего друга. Винтовка уже была вывезена из дома и спрятана в надёжном месте, так что Сергею только и оставалось, что угнать «Москвич». Правда, для этого ему пришлось побродить по Белой Ромашке. Тут его выручил специальный ключ, который ему вручил Борис. Он доехал на нём до своей закладки, а потом, проехав Орбельяновку, свернул направо и по просёлочной дороге, по которой уже давно никто не ездил, добрался почти до нужного его места, развернул «Москвич» и пошел к холму уже одетый в маскхалат. С собой кроме снайперской винтовки «Выхлоп» он взял одну только видеокамеру и то лишь потому, что она могла снимать в инфракрасном диапазоне ничуть не худе, чем на свету.

Поднявшись на высокий холм, поросший то там, то сям кустарником, Сергей посмотрел через видеокамеру на то место, где он оставил автомобиль. Если никому не взбредёт в голову ехать хрен знает куда неизвестно по какому поводу, то уйти от погони ему будет очень легко. Если автомобиль угонят, как угнал его он сам, то могут возникнуть проблемы. Осмотревшись вокруг, он вынул из войлочного свёртка винтовку, постелил войлок на сухую траву и залёг. Светать только начинало и ждать ему предстояло не меньше четырёх часов. Сергей включил видеокамеру, настроил её так, чтобы ему было хорошо видно нужное место и пристроил её на кочку. Винтовка ему пока что не была нужна.

После четырёх с лишним часов ожидания к тому месту, за которым он терпеливо наблюдал, подъехало две чёрных «Волги», из которых вышли несколько человек в штатском. Они стали внимательно осматривать окрестности и вскоре на дорогу, ведущую к Кисловодску, которую построили специально для Брежнева, повернул с трассы кортеж из семи машин. Винтовка «Выхлоп» уже стояла на сошках, а Сергей, натянув на левую руку ремешок видеокамеры, который он обычно снимал, смотрел на шоссе через объектив оптического прицела. Вскоре он увидел Горбачева, быстро прицелился ему прямо в лоб и плавно нажал на спусковой крючок. Однако, выстрела не последовало и он не почувствовал отдачи. Вместе с этим всё вокруг него померкло и Сергей почувствовал, что он лежит голым пол одеялом, отчего сплюнул и громко выматерился:

— Тьфу ты,… мать!

Вика тотчас перестала храпеть и проснулась. Она протянула руку к прикроватно тумбочке, включила свет, повернулась к Сергею, посмотрела на него и пробормотала:

— Извращенец, ты даже в кровать со своей камерой ложишься. Ты что, Серёж, совсем с головой поссорился?

Сергей устало вздохнул, снял с левой руки ремешок видеокамеру, положил её на тумбочку и сказал:

— Вика, вали отсюда, ты мне уже до смерти надоела. Давай, чтобы тебя не разбирало, я отстегну тебе пятьдесят штук евро, задарю своего нового «Мерина» и езжай ты к своему генеральскому папе, бронетанковая девочка. Договорились?

Девица, которая в общем-то была довольно недурна собой и имела шикарные сиськи, хотя и очень здорово не дотягивала до Юли, хищно оскалилась и спросила:

— Ты не гонишь, парень?

— Не-а, не гоню. — Зевнув ответил Сергей — Только давай договоримся так, десять минут и ты уже стоишь с вещами на старте. Давай, собирайся, а я пойду в кабинет за деньгами и ключами.

Когда он вернулся, мечта оккупанта уже была забита Викиными тряпками. Сергей, одетый в домашний халат, вручил ей деньги, ключи и документы на автомобиль, после чего даже донёс до двери сумку и как только Вика истерично захохотала за дверью, усмехнулся и пошел в кабинет, где сел в кресло и первым делом набрал номер телефона Тимофея и когда тот через три гудка тот взял трубку, громко воскликнул:

— Тимка, срочно прыгай в машину и мчись ко мне, что есть духа! Я буду тебе чистить пятак, советчик!

После этого он вызвал к себе еще одиннадцать человек, весь комсостав «Главпродснаба», быстро принял душ, оделся в белый смокинг и сел монтировать новый диск, а точнее включил в уже созданный новые ролики, — то, как он подошел к Юле в китайской беседке в первый раз, их беседу после просмотра кадров катастрофы и всё, что случилось с ним и его любимой во второй раз. Попутно он позвонил на вахту в академию Жуковского и как только услышав такой родной для него голос, ласково сказал:

— Юля, это я, Серёжа.

Та спросила его замирающим голосом:

— Какой Серёжа?

— Твой Серёжа, Юлечка. — Пояснил он — Тот самый Серёжа, который приснился тебе в двадцать два года, любимая. Сейчас я за тобой приеду, ты только никуда не уходи, чтобы я не мчался за тобой через всю Москву на Зелёный проспект. Жди меня, любимая, и ни о чём не беспокойся. Ты будешь меня ждать?

— Да, Серёженька, да, любимый мой, ты ведь снова приснился мне сегодня, когда я прилегла на пару часов. — Ответила ему Юля счастливым и совершенно не изменившимся со вчерашнего дня голосом, молодым и звонким.

После этого он позвонил в гараж Бориса и попросил диспетчера срочно прислать белый лимузин «Кадиллак Флитвуд Брогем» к академии имени Жуковского, а затем в частную скорую помощь, чтобы оттуда прислали карету скорой помощи к его дому. В тех случаях, когда нужно было срочно проехать по Москве, они пользовались этим транспортным средством, благо, что это именно они подарили городу пятьдесят новеньких, полностью оборудованных реанимационных автомобилей «Мерседес». Когда народ собрался, а его друзья приехали очень быстро, он сказал:

— Ребята, вы сейчас просмотрите этот фильм, а я пока съезжу за своей Юлей.

Егор пристально посмотрел на него и спросил:

— За той Юлей, Серёга, которую ты встретил в прошлом, как это приснилось мне сегодня ночью? Слушай, возвращайся скорей, а то у меня с этим сном голова кругом идёт.

Сергей улыбнулся, взял белое пальто и вышел из квартиры. По изумлённым и одновременно радостным взглядам своих друзей он сразу понял, что теперь ему будет куда легче объяснять им, где он был и чем занимался.

Глава 9. Третий проход в прошлое

Сергей созвонился по телефону с водителем лимузина и пересел в него из белого «Мерседеса» скорой помощи ещё на подъезде к академии. Через полкилометра «Кадиллак» остановился возле большого цветочного магазина и он купил в нём огромный букет тёмно-бордовых роз. По дороге он несколько раз созванивался с Юлей и говорил ей, где находится. Андрей, водитель лимузина, одетый в мундир серо-стального цвета, сапоги и фуражку, который был хорошо знаком с Сергеем, а теперь ещё и знал со слов Бориса и не только почему именно тот попросил прислать за ним белый «Кадиллак», подъехал к главному входу академии и распахнул перед ним дверь. Сергей сначала подал ему цветы, а уже потом вышел из роскошного американского лимузина, который они подарили Борису на день рождения.

Перекрестившись, Сергей забрал цветы, легонько стукнул улыбающегося водителя по плечу кулаком и торопливой походкой направился к входу. Андрей захлопнул дверцу и направился вслед за другом его друга. Он первым поднялся по лестнице, предупредительно раскрыл перед Сергеем дверь и вошел вслед за ним в большой холл, в котором было полно народа. В основном это были курсанты, которые недоумённо глазели на странного типа, одетого во всё белое.

Юля уже стояла возле загородки, в которой её сменила другая вахтёрша. В её карих глазах блестели слёзы счастья. Сергей, сопровождаемый водителя лимузина, мощным парнем, который потерял где-то в Африке ногу и потому шел слегка прихрамывая, двинулся вперёд. Они рассекали синюю толпу курсантов, словно ледокол-катамаран. Сразу из нескольких мест за ними внимательно наблюдали сослуживцы Юли, которые до этой минуты всё никак не могли поверить в то, что их Неувядающая Роза дождалась наконец своего принца. Окончательно они поверили в это тогда, когда молодой, высокий и стройный парень с мужественным, волевым лицом, одетый во всё белое, подошел к Юле, встал перед ней на одно колено и сказал:

— Юля, любимая, я пришел за тобой.

Вахтёрша, одетая скромно, но опрятно, которая к немалому изумлению курсантов академии совершенно не походила на женщину пенсионного возраста, порывисто бросилась к парню в белом, присела на его колена, обняла за шею и шепнула:

— Серёженька, любимый, я так долго тебя ждала.

Кто-то за спиной Сергея попытался было глумливо хихикнуть, но ознакомившись с размерами кулака Андрея, сдавлено хрюкнул и тотчас спрятался за спинами других курсантов. Сергей, не видя вокруг никого, кроме Юли, обнял её, нежно привлёк к себе и поцеловал. Лицо этой девушки-пенсионерки поразило его на этот раз своей свежестью и полным отсутствием морщинок. Даже самых маленьких. Юля взяла букет в руки и Сергей встал, держа свою возлюбленную на руках, развернулся и понёс её к выходу, сопровождаемый громким перешептыванием:

— Ты смотри-ка, наша Юлечка всё же дождалась своего принца, а ещё говорят, что чудес на свете не бывает.

Сергей донёс Юлю до лимузина и только возле его распахнутой двери спустил с рук. С таким огромным букетом они просто не смогли бы забраться в него. Андрей забрал из её рук цветы, она села в лимузин, он сначала подал ей цветы, а уже потом пропустил в лимузин счастливого принца и закрыл за ним дверь. С гордым видом, сияя широкой улыбкой, Андрей обогнул машину, сел за руль и поехал по хорошо знакомому ему адресу. Открыв окошко, он повернулся назад и сказал:

— Серёга, Юлечка, вы не поверите, но мне сегодня снился сон, будто я вас везу в этой белой американской таратайке.

— Всё правильно, Андрей. — Сказал улыбаясь Сергей — Ведь ты был на нашей корпоративной вечеринке и даже провожал меня в понедельник, который только ещё наступит, в прошлое, где я встретился со своей любимой во второй раз. Полагаю, что сегодня такие сны видели многие мои друзья и хотя я обломился и на этот раз, скоро я туда снова вернусь. Поэтому, старина, мы сейчас заедем в гараж и ты поднимешься с нами наверх. Боюсь, что этот лимузин понадобится нам с Юлей ещё раз, если народ в «Главпродснабе» снова поднимет вооруженное восстание и потребует от Егора праздника. Сны — снами, а явь — явью, Андрей.

Андрей закрыл окошко и Юля, отбросив букет роз на противоположное сиденье, без малейшего колебания, даже не вспоминая о своём возрасте, села на колени к Сергею и они стали целоваться точно так же, как в во время своей первой встречи, только теперь эта юная пенсионерка уже не проявляла той скромности, которая была в ней когда-то. Она целовала своего любимого и знала без каких-либо признаний в любви о том, что Сергей её любит и страстно желает. Поэтому когда Андрей въехал в подземный гараж и остановился прямо рядом с лифтом вопреки запрещающим знакам, им какое-то время пришлось потратить на то, чтобы застегнуть все пуговицы и привести себя хотя бы в относительный порядок. Когда они поднялись в квартиру Сергея, их друзья уже закончили просмотр фильма и встретили их в холле радостными возгласами. Егор, подойдя к ним, сначала расцеловал Юлю, а потом пожал руку Сергею и воскликнул:

— Серёга, путешественник ты наш временной, когда ты мне позвонил мне и сказал, что ты вернулся из прошлого, я чуть со стула не рухнул. У меня тотчас всё в мозгах с этим моим сном, который чуть не свёл меня с ума, встало на место. В общем когда мы начали смотреть всё то, что ты зафиксировал для нас на видео, нам всем сразу же стало ясно, что сегодня ночью каждому из нас снился не совсем обычный сон. Всему «Главпродснабу», Серёга, и всем нашим самым близким друзьям и партнёрам, в общем всем тем, кто встречал тебя и Юлю в нашем офисе и даже тем, кто в нём не был в ту субботу, которая будет только завтра. Сегодня мы к вам особенно приставать не станем, а вот завтра к пяти часам будь добр, явись пред наши светлые очи и представь на всеобщее обозрение это чудо, твою прелестную Юлечку. Ты просто не представляешь себе, Серёга, с каким восторгом мы трижды посмотрели тот ролик, на котором Юленька показывала нам своё кун-фу в одном купальнике. Ну, а теперь давай, старик, рассказывай, почему ты вернулся так быстро. Твою чудесную видеокамеру я на всякий случай уже установил на штатив.

В холл ввалился Андрей, одетый почему-то только в один серый кавалерийский сапог, и громко воскликнул:

— Ребята, смотрите, что случилось с моей ногой!

Сергей, который знал о том, что Андрей инвалид, тотчас метнулся к видеокамере, снял её со штатива и быстро нацелился ею на этого сорокатрёхлетнего мужчину. Бывший спецназовец из «Альфы», потерявший в африканской командировке правую ногу, стоял босой именно на эту ногу и шевелил пальцами, держа свой сапог в вытянутой руке. Сергей приблизился к нему с видеокамерой и опустился на одно колено, чтобы взять крупный план. Потом он встал и нацелился видеокамерой на лицо Андрея, по которому текли слёзы. Инна, стоявшая поодаль, воскликнула:

— Андрюша, ничего у тебя с ногой не случилось, нога как нога, так что не мешай Сергею Александровичу. Кстати, где тебе так хорошо сделали педикюр? Дай мне адрес этого мастера.

Борис растолкал всех, упал перед Андреем на колени и немедленно принялся стукать его по ноге и даже щипать её. От одного из таких щипков его друг взвыл и крикнул:

— Борька, отцепись, больно же!

Инна снова воскликнула:

— Ребята, может быть хоть кто-нибудь мне объяснит, почему Сергей и Боря проявляют такое повышенное внимание к ноге Андрюши? У него ведь действительно всё нормально с ногой.

— Инночка, у Андрюхи действительно всё нормально с ногой, если не считать того, что ещё недавно она была у него титановой. — Ошеломлённым голосом сказал Борис — Понимаешь, Инна, Андрюхе оторвало ногу почти по колено в Эритрее.

Сергей, засняв всё на видео, спокойным голосом сказал:

— Господа, прошу вас рассаживаться. Инна, Юлечка, подайте, пожалуйста, нам из бара какие-нибудь напитке. Андрею большой стакан водки, обмыть его новую ногу, а нам чего-либо безалкогольного. Успокойтесь, это всего лишь самое обыкновенное чудо. Точно такое же, как и моя Юлечка, которая сегодня ночью прилегла вздремнуть пенсионеркой, а проснулась юной девушкой. Зато никому из вас мне уже не нужно объяснять, какие именно силы поставили перед нами очень сложную задачу, — найти способ, как нам спасти Россию от уничтожения. Если и вовсе не весь мир. Поэтому давайте займёмся этим в первую очередь.

Холл в квартире Сергея был очень большим. В нём стояло несколько диванов и кресел, а когда из столовой было принесено ещё несколько стульев, то места всем хватило всем с избытком. Инна и Юля обнесли всех напитками и тоже сели. Инна на диван рядом с Егором, а Юля к своему принцу в белом на колени. Сергей, выпив пару глотков сока улыбнулся и сказал:

— Ребята, с Горби вышла осечка. Когда я снова прошел в прошлое, то сразу же нашел общий язык со своим тестем. В общем сегодня рано утром я вышел на позицию, залёг и стал ждать, а когда появился Горбачев, то прицелился, нажал на курок и оказался в своей квартире. Таким образом нам было прямо указано, что Горби здесь не при делах. Думаю, что ликвидация любого другого человека будет такой же бессмысленной. Мы можем сколько угодно спорить о роли личности в истории, но поверьте, убей кто другой Горбачева в семьдесят шестом, на его месте в восемьдесят пятом оказался бы кто-нибудь другой с тем же самым результатом, если не хуже. В общем таким образом историю нам не переписать заново и не направить нашу страну двигаться по другому пути. Теперь давайте рассуждать здраво. Поэтому я снова начну с Горбачева. Если внимательно проанализировать всю его деятельность на посту главы государства, эту его перестройку и особенно миротворческие телодвижения, то сразу же бросается в глаза, что он планомерно разваливал страну. Взять хотя бы те кредиты, которых он нахватался, как сучка блох. Ведь они все ушли куда-то, как вода в песок, и при этом не дали никакого положительного эффекта. При этом на него, да, и на всю страну оказывалось мощнейшее давление из-за рубежа. Оно оказывалось и раньше, насколько мне это известно, начиная с войны в Афганистане и дело даже дошло до того, что Рейган объявил Советский Союз империей зла. Затем эта эпопея с его фальшивыми звёздными войнами. Нас стал ненавидеть весь мир и при этом нас уже перестали бояться. Короче, ребята, весь корень зла на Западе и я считаю, что именно туда мне и нужно пробираться. Тимка, Борис, вы должны обеспечить мне такую инфильтрацию, чтобы комар носа не подточил, в основном, естественно, в отношении документов. Поэтому быстро вставайте на крыло и езжайте в лес, в Ясенево. Мне нужны бланки паспортов, чернила, печати, штемпели, краска, ручки и инструкции. Было бы очень неплохо, если бы кто-то из старых зубров залегендировал нас по двум, трём вариантам, но чтобы обязательно с пропиской в Западной Германии. Думаю, что лучше всего представить всё так, словно русский полковник КГБ, узнав о том, что его дочь влюбилась в американского шпиона, решил слинять из Советского Союза вместе со всей семьёй, но выставил условие, американец тоже линяет из Штатов или что-нибудь подобное. Думаю, что если полковник Родионов сдаст немцам каких-нибудь террористов, то немцы его за это в дёсны расцелуют и отмажут нас от америкосов. Ещё мне нужны данные на всех особо опасных преступников, которых долго не могли поймать менты и КГБ. Это досье должно быть напечатано на пишущей машинки, а фотографии обработаны в фотошопе и пересняты на обычную фотобумагу. Перед тем, как уйти за кордон, я постараюсь запудрить мозги Виктору, скажу ему, что мол это всё мне подбросил один московский экстрасенс. Первым должны в этом списке идти Гаспарян и Атоянц. Я лично прижму Самсона так, что он у меня соловьём запоёт.

Андрей, который отказался от стакана водки, немедленно вскочил и громко воскликнул:

— Серёга, я еду на Лубянку. У меня там есть должники, так что архивными данными по всему Советскому Союзу я тебя точно обеспечу в полном объеме. Борька, ты мне деньжат-то подбрось. Тысяч хотя бы двадцать.

Сергей поцеловал Юлю, попросил её подняться и прошел в свой кабинет. Через пару минут он вернулся держа в руках пакет с деньгами. Положив его на стойку бара, он сказал:

— Андрей, возьмёшь сколько нужно. — Бывший альфовец, уже державший возле уха телефон, молча кивнул головой, а Сергей продолжал — Вадик, теперь задание для тебя. Как только мы всей семьёй переберёмся в Германию, я намерен создать там свой собственный «Майкрософт», но только раньше Билла Гейтса и не на базе виндузы. Лично мне «Линукс» нравится куда больше, хотя она и не идеальная, но если программисты начнут развивать её не с нуля и она завоюет весь мир, то из неё выйдет что-нибудь путёвое. Поэтому, Вадик, я возлагаю на тебя и твоих парней следующее, — вы должны дать мне всю техническую документацию на производство компьютеров и софта, но и это ещё не всё. Мне нужна вся техническая документация на производство сотовых телефонов и сотовых станций. Американцы победили нас в информационной войне, которая хотя и началась давно, особенно эффективной стала уже после олимпиады. В пику им я хочу создать в Западной Германии трансевропейскую компанию, которая подомнёт под себя весь рынок компьютерного железа, софта и сотовой связи, но одновременно с этим я ещё и создам на Западе такой Интернет, который разрушит миф о советской угрозе. При этом я ещё и стану самым большим и богатым другом Советского Союза, но не таким, как этот урод Арманд Хамер. Ещё меня интересуют нанотехнологии, Вадик, ну, и любые военные технологии, которые можно привязать к тому производственному комплексу, который я намерен создать в Германии. Фотографии всяких убийц и насильников тоже лежат на тебе. Тебе нужно будет обработать их так, словно они нарисованы карандашом.

Вадим, выслушав Сергея, кивнул головой и сказал, поднимаясь со стула:

— Понял тебя, Сергей Александрович. Сделаю, найду тебе всё, что необходимо. Серёга, поскольку ты прошел в прошлое с рюкзаком один раз, то тебе переть его на себе и во второй. Только на этот раз я натолкаю в него столько микросхем и процессоров, сколько ты сможешь унести. Думаю, что ты сможешь собрать там хотя штук десять мощных компьютеров. Хотя выглядеть они будут страшнее «Запорожца», это будут отличные машины. Дядя Вова, однако мне деньги потребуются, чтобы прикупить ещё десятка полтора «Силиконов». Так что я помчался сразу к поставщикам, а ты, как получишь от Серёги вводную, возвращайся в офис, платёжки заполнять.

Главный бухгалтер «Главпродснаба» достал из бумажника кредитную карточку, отдал её Вадиму и сказал:

— Вадька, здесь десять лимонов. Обойдёшься без платёжек.

Вадим взял кредитную карточку и тотчас направился к выходу вместе с тремя силовиками и ещё двумя сотрудниками компании, которые имели не только склонность к компьютерной технике, но и все основания для того, чтобы помочь Сергею. Тот улыбнулся, сел на своё место и сказал:

— Егор, Володя, теперь о самом главном. Наличных рублей и долларов в этот раз я возьму поменьше, а вот бриллиантов мне наоборот хотелось бы взять побольше. Думаю, что вы сможете это обеспечить. Ну, а всё остальное я смогу взять с собой уже в Советском Союзе. Всем ясно, что нужно делать?

Инна встала и с сожалением в голосе сказала:

— Ах, Серёженька, я жалею только об одном, что ничем, кроме нарядных костюмов для Юли я не смогу тебе помочь. Ну, разве что если Юлечка захочет заняться модельным бизнесом.

Сергей радостно воскликнул:

— Блестяще, Инночка! Подготовь для Юли коллекцию одежды со всеми технологическими делами начиная с семьдесят седьмого и до нашего времени. На этом тоже можно будет развернуть очень хороший бизнес, ведь не сама же она будет шить все эти платья и костюмы. Ну, что же, ребята, тогда до завтра.

Теперь уже все их друзья покинули квартиру Сергея и он, закрыв за собой дверь, вернулся в холл. Юля уже стояла посреди него обнаженной и счастливо улыбалась. Вся её одежда была разбросана по полу. Девушка, у которой не было даже намёка на шрам, подбежала к нему и подпрыгнула. Сергей подхватил её на руки и она стала развязывать его галстук-бабочку белого цвета. Он посмотрел на её тёмно-каштановое сердечко и наконец задал девушке тот самый вопрос, на который давно хотел получить полный и исчерпывающий ответ:

— Юленька, ты всё это время сама подстригала себя так или это тоже произошло, когда ты спала?

Девушка на его руках громко засмеялась и воскликнула:

— Ой, Серёженька, если бы ты знал, сколько раз меня критиковали за это мои подруги! Представляешь, они всегда говорили мне чуть ли не со злостью: — «Юлька, дура, что ты вытворяешь! У тебя нет даже самого паршивого, завалящего мужика, а ты стрижешься, словно молоденькая девочка». Глупые, они не верили, что я рано или поздно дождусь тебя, любимый. Ну, всё Сережа, неси меня скорее в свою чудесную, огромной чёрную ванну, в которой мне было так приятно нежиться с тобой.

Сергей мотнул головой и чуть ли не прохрипел:

— Н-нет, ну её к чёрту!

С Юлей на руках он стремглав бросился в свою спальную, думая про себя: — «Ну, и чёрт с ним, с запахом Вики! Не хочу терять ни одной секунды!» Он ошибся. Кто-то из его друзей, скорее всего Инна, которая взяла из рук Юли букет и унесла его куда-то, уже прибралась в спальной комнате и перестелила кровать. К тому же во всех вазах в спальной стояли розы и не одни только тёмно-бордовые, но ещё и белые, красные, розовые и кремовые, которые наполняли её ароматом. Сергей положил Юлю на кровать и стал быстро раздеваться. Через несколько секунд он уже сжимал девушку в своих объятьях и целовал её, совсем обезумев от страсти. Юля отвечала ему той же звонкой монетой, то есть страстными криками, полными радости и счастья.

Из ванной они пошли на кухню. Инна успела навести порядок и там, а заодно приготовила им завтрак и даже заказала устрицы. Хотя Юля никогда их не пробовала раньше, она с удовольствием набросилась на них и съела целых полторы дюжины, отказавшись от всего остального. Сергей держал счастливую девушку на руках, кормил её устрицами и думал: — «Интересно, этот мой план сработает или я снова свалял дурака? Судя по тому, что они вернули Андрюхе ногу, дело обстоит очень серьёзно и если я не отправлюсь в прошлое, то нам всем будет очень большой звездец. Тут и к бабке ходить не нужно.» Похоже, что Юля думала о том же самом, раз сказала ему задумчивым голосом:

— Серёжа, мне кажется, что Господь Бог только для того вернул Андрюше ногу, чтобы сказать всем нам, что всему миру угрожает очень большая опасность. Знаешь, любимый, когда я начинаю думать об этом всём, меня просто жуть охватывает.

Кивнув головой Сергей ответил ей:

— Согласен, Юля, но бояться тебе всё же не следует. Только я не думаю, что это Бог. Мне кажется, что за нами наблюдают какие-то очень могущественные существа, которые очень не хотят, чтобы человеческая цивилизация погибла. Впрочем нет, даже после атомной зимы, а это ещё не факт, что она будет иметь такие чудовищные последствия, кто-то из людей на земле обязательно выживет. Поэтому я думаю, что скорее всего они хотят, чтобы развитие нашей цивилизации пошло другим путём. Юля, ты старше меня ровно вдвое и знаешь о Советском Союзе куда больше меня, ведь ты родилась в пятьдесят четвёртом году. К тому же твой отец был генералом КГБ, да, и ты сама многое повидала. Скажи мне, что было в Советском Союзе такого, что ни в коем случае нельзя потерять?

— Дай подумать. — Тихо ответила Юля.

Сергей поднял её на руки и отнёс в спальную. Там Юля, увидев несколько уже высохших пятен крови на шелковой простыне, быстро соскочила с его рук и весело смеясь перестелила постель, почему-то бережно сложив простыню. После этого она забралась на кровать, затащила на неё Сергея и они, устроившись поудобнее, продолжили разговор. Юля сказала ему:

— Знаешь, Серёжа, хотя сейчас это и звучит смешно, почти нелепо, но тогда, в семидесятые годы, понятие советский человек не было ни смешным, ни глупым. Он имелся тогда, этот самый советский человек, хотя про то время и говорят, что люди в Советском Союзе думали одно, говорили другое, а думали третье. Чтобы не говорили в то время, но советские люди в своей массе были намного добрее, чем нынешние россияне. Просто они получали очень маленькую зарплату и потому не могли позволить себе быть щедрыми. Серёжа, мой папа, чтобы купить «Волгу», копил деньги целых двенадцать лет и всё это время мы жили на мамину зарплату. Правда, в отпуск мы всегда ездили в Евпаторию. Папе каждый год давали бесплатную путёвку в санаторий для всей семьи и ещё выплачивали тринадцатую зарплату. Папа был очень честным человеком и ещё он был настоящим патриотом, Серёжа, как и очень многие, да, что там, почти все сотрудники КГБ. Если среди них и были подонки, то они встречались крайне редко, чтобы об этом не говорили всякие правозащитники. Вот среди них мерзавцев было и есть куда больше и почти все они предатели. Они готовы и сейчас разделить Россию на части, лишь бы жить по западным стандартам, а ты хорошо знаешь, какие они, эти западные стандарты. Поэтому, Серёжа, я думаю, что социализм это всё-таки вовсе не утопия, вот только я не знаю, каким он должен быть, настоящий социализм. Сегодня о нём если говорят или пишут, то только в самой издевательской форме. Знаешь, любимый, нынешнему миру очень не хватает как раз именно советских людей с их готовностью к самопожертвованию. — Внезапно Юля засмеялась и воскликнула — Серёжка, тебе не кажется, что это очень глупо лежать голыми в постели, хотеть друг друга и при этом разговаривать на такие темы:

— Согласен. — Сказал Сергей и принялся целовать тело своей любимой, спускаясь от груди всё ниже и ниже.

Когда он добрался до пушистого, аккуратного сердечка, девушка быстро поменяла позу и весело воскликнула:

— Ну, уж нет, любимый, мне нужно тоже чем-то заняться.

Почти до самого вечера они только и делали, что занимались любовью. Долго и очень изобретательно, сделав перерыв лишь один раз, когда Юле доставили добрых четыре дюжины больших коробок с нарядами. Это заставило Сергея немного понервничать, но зато позволило им вечером одеться и поехать на белом лимузине ужинать в ресторан. За рулём сидел другой водитель, которому в отличие от Андрея ничего не снилось этой ночью. В ресторане они провели чудесный вечер и вернулись домой. Квартира Сергея к этому времени вся сияла. Это снова постарались его друзья, а точнее Нина Семёновна, главный офис-менеджер «Главпродснаба». Поэтому Юле так и не удалось прибраться, хотя она и намекала об этом Сергею.

Сразу после возвращения из ресторана они снова легли в постель, но только для того, чтобы немедленно уснуть, а потому проснулись утром ещё до рассвета. Наконец Юле удалось похозяйничать на кухне, но сначала выпив по чашке кофе они почти час занимались кун-фу, красуясь друг перед другом нагишом. Завтракали они также нагишом и этим Юля очень порадовала Сергея. Он был большим любителем домашней свободы, благо это позволяли окна его квартиры, выходившие на Москва-реку. После завтрака они отправились в домашний кинозал Сергея и там ещё раз просмотрели почти всё то, что он заснял на свою видеокамеру в прошлом и настоящем, представленных в двух вариантах, но единых в одном. Везде и всегда они очень сильно любили друг друга. В какой-то момент Юля сказала:

— Серёжа, а тебе не кажется, что наша любовь становится всё сильнее и сильнее? Интересно, какой будет наша следующая встреча? В тот день я вернулась из Минвод в половине двенадцатого. Всю ночь до самого утра мне снилось, как я встретила тебя на Горячке, как мы смотрели на закат солнца, а потом ты повёл меня в ресторан и пел там для меня. Мы были в этом ресторане ещё раз, уже с папой и мамой и ты снова пел для меня. Папа и мама были такими счастливыми в тот вечер.

Сергей на минуту задумался и сказал решительно:

— Фиг я в этот понедельник стану мотаться по всему Пятигорску, как укушенный кот по помойке. Как только поймаю такси, сразу же поеду к тебе, Юля, а когда вернётся с работы батя, то тут же всё ему расскажу. Кстати, Юлька, как ты думаешь, может быть мне заскочить ещё и на рынок? Тогда мы приготовим с тобой шикарный ужин и никуда не пойдём. Будем сидеть дома, как всякие порядочные люди, и трескать устриц с шампанским. Мне батя несколько раз делал очень тонкие намёки в грубой форме, чтобы я не дурил и перебирался вместе с тобой домой. Квартира у вас большая, четырёхкомнатная, да, и спальня у тебя не такая уж и маленькая. В неё даже моя хоккейная кровать влезет, только ходить потом придётся вдоль стеночки боком.

— Ой, Серёжка, это будет просто здорово! — Воскликнула Юля и принялась объяснять — По понедельникам у папы в Пятигорске всегда было столько работы, что он даже не успевал пообедать и всегда приезжал с работы голодный, как волк. Это у нас так и называлось, понедельничная запарка, ведь мама тоже часто задерживалась и не успевала приготовить что-нибудь ему на ужин. Серёжка, кстати, папа очень любил цыплёнка-табака.

Сергей взял это на заметку и широко улыбнулся. Он умел очень хорошо готовить блюда кавказской кухни, но так и не сумел блеснуть своими кулинарными талантами перед Юлей и особенно её родителями. Вскоре ему позвонил Егор и строгим голосом сказал, чтобы они одевались и ехали в офис, лимузин за ними уже выслали. Юля достала из шкафа свой белый костюм от Юдашкина и попросила Сергея тоже одеться во всё белое, что он сделал с большим удовольствием. Ему нравилось радовать свою девушку и он был готов ради неё и не на такое. Они спустились вниз, сели в лимузин и поехали на Покровку. На этот раз корпоративный праздник был ещё веселее, да, и задержались они на нём почти до часу ночи, хотя завтрашний день был рабочим для всех сотрудников без исключения. Зато в воскресенье Сергей и Юля приехали в офис к девяти часам утра и сразу же приступил к работе, а сделать ему в этот день предстояло многое.

На этот рабочим местом Сергея был не его кабинет на пятом этаже, а большой зал на третьем, в котором вчера они веселились, пели и танцевали. Со склада в зал занесли ещё с ночи дюжину больших столов, на которых ребята Вадима стали первыми раскладывать микросхемы, материнские платы, хард-диски и прочие детали компьютеров. Сам главный компьютерщик, усадив Сергея за стол, положил перед ним четыре хард-диска, мягкий кейс с DVD-дисками и сказал:

— Шеф, как только ты окажешься на месте, тебе придётся собрать себе комп и тогда ты станешь обладателем почти шести терабайт информации по всем современным технологиям, до которых мы смогли дотянуться, а дотянулись мы, скажу я тебе, до очень многого. — Глаза у Вадима были красными и выглядел он несколько перевозбуждённым. Увидев сочувствующий взгляд друга, он беспечно сказал — Серёга, не бери в голову. Мы не спим с пятницы. Сидим на ихней военной химии, которой нас обеспечил Борька. Ничего, терпимо, только глаза нужно время от времени закапывать какими-то каплями. — Достав из кейса диск, на котором было напечатано «Букварь», он сказал ему — Это тебе подробная инструкция по сборке компа. Монитор для него мы полностью ободрали, так что ты там найдёшь какую-нибудь фанерку, вобьёшь в неё пару гвоздей и повесишь его на них. Тауэр ты тоже слепишь из фанеры. Все железки мы развинтили и промаркировали, чтобы ты смог собрать из них несущий каркас. Метизы я даю тебе с собой. В общем тебе придётся поработать отвёрткой. Компьютер у тебя, конечно, получится страшноватый на вид, но зато зело мощный. Ещё мы разобрали на мелкие части двенадцать «Силиконов». Вот с ними тебе придётся повозиться, Серёга, потому что я отделал их, как Бог черепаху. Тебе придётся самому изготавливать для них железки, кулеры и даже блоки питания, не говоря уже о мониторах. Мои ребята малость помудрили и придумали схему, как можно телевизор «Грюндиг» образца семьдесят пятого года с диагональю семьдесят два сантиметра, превратить в монитор. Тебе будет страшно смотреть на него, но работать этот динозавр будет, как миленький. Единственное, что мы не смогли разобрать, Серёга, так это принтер. Я для тебя купил самый маленький «Эпсон» на дюралайте, очень экономичный и к тому же к нему продаётся китайский комплект внешних чернильниц. Чернил я даю тебе всего четыре литра, но тебе и этого хватит на целый год. Голова у этого принтера практически вечная, но я всё же сунул тебе две штуки про запас. Ещё я нашел для тебя дюжину самых простейших трубок, с них ты и начнёшь, но самое главное для тебя — это найти хороших специалистов. Ну, не тебя мне учить, как заставить их пахать, Серёга, ты в этом плане всему нашему генштабу дашь сто очков форы.

Сергей улыбнулся и спросил:

— Вадик, ты подумал над тем, как продлить жизнь моего ноутбука и сделать так, чтобы он показывал даты начиная с семьдесят шестого года? Я, конечно, изучу и твой букварь, и всю остальную документацию, но хорошо бы не споткнуться об этот камень, когда я начну практическую работу.

Вадим строгим голосом сказал ему:

— Не споткнёшься. — Уже веселее он добавил — Не бойся, Серёга, ничего не случится с твоим титановым компом, у него долгоиграющий биос и он прослужит тебе ещё лет пятнадцать, как минимум, а если ты за это время не выйдешь на тактовую частоту в сто гигагерц на персоналках, то я тебя из-под земли найду и загрызу, кем бы ты не стал к тому времени. Ну, что, Серёга, можно упаковывать твой сумарь? Ох, и тяжелый же он получится.

Сергей усмехнулся и ответил:

— Ничего, Вадька, своя ноша не тяжелая. Мне лишь бы десять шагов пройти по подворотне. Вес значения не имеет, я на себе кил двести до прошлого допру, но ты постарайся всё же уложить всё поплотнее, чтобы в кофры ещё что-нибудь можно было засунуть. Мне ведь неоткуда будет ждать посылок.

После Вадима Сергея принялись инструктировать Тимофей, Борис и Андрей. Вот с ними разговор продлился куда дольше и закончился уже под вечер. Они даже обедали не вставая из-за стола. Время от времени к ним присоединялись другие друзья-партнёры Сергея, чтобы внести свои собственные дополнения. К десяти часам ночи Сергей сделал тренировочный проход с вещами по залу. В дорогу ему собрали два здоровенных кофра и специально пошитый рюкзак, в который на этот раз вместо снайперской винтовки «Выхлоп» был вложен плазменный телевизор. Было очень тяжело, но Сергей всё же прошел шесть раза из конца в конец. Примерно столько же, сколько ему нужно было пройти до остановки трамвая, причём в быстром темпе. На этот раз ему нужно было обязательно поговорить с Виктором Стрельниковым, а уже потом ехать к Юле.

Убедившись в том, что сможет сделать это без особого труда, Сергей собрал всех сотрудников «Главпродукта» и их ближайших друзей. В зале были поставлены буквой «П» столы и они вместе поужинали, но перед началом их совместного позднего ужина, он встал и держа в руках видеокамеру, сказал:

— Ребята, посмотрите меня очень внимательно. Я надеюсь, что вижу вас в нашем офисе в последний раз. Ребята, сейчас я снова пройду и сниму вас на видео. Не нужно мне ничего говорить, я и так хорошо знаю, как вы ко мне относитесь. Сегодня я хочу сказать вам следующее, каждого из вас рано или поздно я найду, разыщу во что бы то ни стало и за каждым, кто уже родился в семьдесят шестом и позднее, буду внимательно следить, оберегать вас и ваши семьи, помогать вам всем, чем только смогу, ну, а как только это будет возможно, то стану подтаскивать к себе и вплоть до того, что буду на коленях умолять вас стать моими друзьями и работать со мной и однажды, когда я соберу вас всех вместе, мы снова создадим наш «Главпродснаб» и мы снова будем кормить миллионы людей.

Сергей вышел из-за стола и заснял на видеокамеру лица всех своих друзей. Девчонки и ребята из группы «Виагра» сидели с ними за одним столом. Ради этого ужина они даже отказались от концерта, что для артистов эстрады было немыслимо. После ужина все, кто жил в Москве, разъехались и в офисе, в их гостинице на шестом этаже остались только приезжие, а вместе с ними Сергей и Юля, чтобы хоть на пару часов продлить свою любовь в двадцать первом веке. Зато утром им не нужно было вставать ни свет, ни заря. К урочному часу Сергей, одетый по-походному, в чёрные просторные слаксы, кроссовки, водолазку и кожаную куртку, стоял вместе с Тимофеем и Борисом у входа в офис, а все его друзья у раскрытых настежь окон. С огромным, тяжелым рюкзаком за плечами он пошел к проходу во времени, а его друзья пошли рядом с ним держа в руках два здоровенных кожаных кофра. Они уже примерили их на специально загнанной во двор двадцатьчетвёрке, как уложить в неё всё.

Когда они прошли за шлагбаум, Сергей повернулся, помахал рукой друзьям, взял кофры в руки и пошел вперёд не ощущая их веса. Как и во время прошлых проходов в семьдесят шестой год вокруг него всё потемнело, но на этот раз он уже не стал дожидаться трамвая и пошел к трамвайной остановке. Всё-таки кофры, набитые разобранными компьютерами, были жутко тяжеленными, но Сергей не выпускал из рук и быстро шагал к трамвайной остановке. Мимо него прогромыхал трамвай, но он на него даже не взглянул. Добравшись до остановки он осторожно поставил кофры на булыжную мостовую, снял рюкзак с телевизором и прочими вещами и отвязал от него матерчатую сумку с подарками для Виктора. Теперь ему будет немного легче нести свою очень нужную, сверхдорогую поклажу.

Сергей сел на скамейку и с облегчением вздохнул. Первая фаза решающей операции прошла успешно. Откинувшись на скамейку он облегчённо вздохнул, надел очки и принялся наблюдать за проходной того предприятия, из которой должен был вскоре выйти старший следователь прокуратуры Виктор Стрельников. Он появился в то же самое время, что и в первый раз. Когда Виктор направился к нему, чтобы стрельнуть курева, Сергей встал, широко заулыбался и обрадовано воскликнул:

— Виктор? Стрельников?

Тот моментально насупился настороженным голосом спросил незнакомого ему парня:

— А откуда это вы меня знаете?

Сергей быстро достал из внутреннего кармана толстый бумажник, вытащил из него свою кагэбэшную ксиву и ответил, протягивая её следаку:

— Капитан Чистяков. Не парься, Витёк, я от одного твоего московского дружка, который просил меня кое-что тебе передать, но при этом сказал, чтобы я не называл тебе его имени. Падай на скамейку, Стрелок, поговорим. Это просто здорово, что ты тут сам нарисовался, а то бы мне пришлось переться в прокуратуру, а для меня это не есть хорошо. Понимаешь, я тут по делам службы, а вот моя встреча с тобой продиктована совсем другой необходимостью. Тот, кто попросил меня передать тебе этот сидор, тут, кстати подарки для Василия Никодимовича, у него ведь завтра день рождения, ну и кое-что для тебя. — Сергей вытащил из сумки вторую, с сигаретами и другими подарками, в числе которых был небольшой кассетный магнитофон «Акай» и сказал, передавая её Виктору — Это тебе, а это твоему шефу. Но самое главное, Витёк, возьми вот эту папочку. Про неё я тебе так скажу, парень, это, наверное, последняя работа Вольфа Мессинга. Я к этой разработке тоже был причастен и даже хотел начать её реализацию, но Вольф Мессинг сказал, что начинать нужно именно с Пятигорска, если мы не хотим, чтобы всё накрылось медным тазом. Открой и посмотри на это досье, Стрелок. Ты парень азартный, настоящий следак, а когда прочитаешь досье, точно спать не сможет.

Виктор взял досье толщиной в книгу «Три мушкетёра», открыл обложку импортного скоросшивателя и тотчас забыл про то, что ему хотелось курить. Пока он вглядывался в рожи Самсона и Беса, Сергей достал ему из блока пачку «Кэмела» и зажигалку, а сам стал выглядывать такси. Виктор закурил, а вскоре показалось и такси. Он спросил московского кагэбэшника:

— Капитан, это же Самсон и Бес.

Сергей, чуть ли не выскакивая на дорогу, ответил:

— Сейчас, Витёк, дай я сначала с транспортом разберусь! А уже потом мы продолжим разговор. Только учти, я тороплюсь и не смогу уделить тебе много времени. — Подойдя к водителю, он сунул ему под нос своё удостоверение и сказал — Сдайте, пожалуйста, немного назад и подождите меня. Через пятнадцать минут вы мне потребуетесь. Не волнуйтесь, никаких погонь не предвидится, вы просто довезёте меня до нужного мне места и я вам за это ещё и очень хорошо заплачу.

Таксист послушно сдал назад, заглушил двигатель и закурил, а Сергей вернулся на скамейку. Виктор, который уже прочитал три страницы, на которых была кратко изложена суть преступлений преступная деятельность банды Гаспаряна-Атоянца, возбуждённым, полным нетерпения голосом спросил его:

— Капитан, ты предлагаешь мне повязать их или просто грохнуть? Нет, если бы контора решила их грохнуть, то хрен бы тебя послали ко мне с этим досье.

— Правильно мыслишь, Витёк. — Ответил ему Сергей — Завтра я отвлекусь на несколько часов от своего основного задания и вместе с тобой займусь этими уродами. Обеспечу тебе явку с повинной, а ты поработай со своей агентурой и выясни, где мы их сможем взять. Ещё мне от тебя будет нужна какая-нибудь дача, которую можно будет потом при необходимости спалить. Денег хозяину я заплачу. Всё остальное я беру на себя. Ну, что скажешь, Стрелок, ты готов начать большую зачистку?

— Ты меня спрашиваешь? Серёга, если я всё правильно понял, то никто даже знать не должен о том, что это всё работа этого гипнотизёра. В общем я так думаю, что это мне придётся выступить в роли ясновидящего и начать операцию. Ну, что мне тебе сказать, капитан, я готов начать прямо сейчас.

— Вот и начинай, Витёха. — Ответил Сергей — Отвези досье домой, спрячь его хорошенько, а потому дуй в прокуратуру и начинай действовать. Я остановлюсь у полковника Романова, начальника вашего КГБ. Туда мне завтра с утра и позвонишь. Вот тебе моя визитка, сейчас напишу тебе его телефон. Извини, но в такси ты точно не влезешь. Дай Бог мне в него свои баулы затолкать. Чёрт, до чего же они тяжеленные.

Виктор окинул взглядом баулы, затем посмотрел на такси и усмехнувшись громко воскликнул:

— Серёга, да, туда ещё двое бугаёв влезут, если крылья им подрезать! Серёга, тебе же переть их на четвёртый этаж. — Виктор встал свистнул и поманил к себе водителя.

Таксист подъехал и прокурорский следак быстро так затолкал в машину кофры и рюкзак, что действительно смог сесть сзади. Сергей сел в машину, протянул водителю стольник и с облегчением сказал ему:

— До ближайшего телефона, командир, а потом на Нижний рынок, затариться продуктами и купить цветы. После этого мы немного помотаемся по центру и поедем на Вокзальную. — Повернувшись к Виктору, он добавил — В числе всего прочего, Витёк, я ведь ещё приехал к своей невесте.

Когда Сергей набрал номер телефона квартиры полковника Романова, трубку взяли сразу же и он услышал родной голос. Юля громко спросила его:

— Это ты, Серёжа?

— Да, любимая, это я, твой Серёжа. — Ответил он — Через несколько мину я буду у тебя. Только сделаю несколько дел.

Закупив всё необходимое, Сергей заехал сначала к Лене, вручил ей кое-какие подарки, а потом подъехал к главпочте и быстрыми шагами направился к газетному киоску. Он требовательно постучал в дверь и как только анна Семёновна открыла её, тут же вручил женщине цветы, коробку конфет и толстый рыжий конверт с деньгами, после чего сказал:

— Анна Семёновна, это вам от коллег. Мы вас помним и по прежнему любим. Разумеется, такая молодёжь, как я, не может помнить отважную разведчицу, но на ваших подвигах ветераны разведки воспитывают нас, молодых разведчиков. Простите, Анна Семёновна, но я очень спешу. Всего вам самого доброго, вы замечательный человек и ваша дочь скоро выздоровеет.

Так же быстро он ушел, сел в такси и уехал, а изумлённая Анна Семёновна открыла конверт и увидела в нём две пачки сторублёвок, сумму для неё совершенно невероятную. Сергей широко улыбаясь облегчённо вздохнул. Теперь ему оставалось только встретиться с Володей, разобраться с Самсоном и Бесом, после чего они могли заняться с тестем подготовкой к бегству из Советского Союза. Через четверть часа он уже стоял с большим букетом роз возле дверей квартиры Юли, а сзади пыхтели от натуги Виктор и водитель такси. Его девушка стояла в дверях одетая, как на свадьбу. Жаль только, что это был не белоснежный свадебный наряд. Сергей упал перед ней на колени и вскрикнул:

— Юля, любимая.

Виктор и таксист дотащили его поклажу до лестничной клетки и в смущении удалились, не смея побеспокоить двух молодых людей, стоящих друг перед другом на коленях и как-то иступлёно целующихся. Только минут через десять, когда соседка сделал им замечание, что по лестничной клетке нельзя пройти, Сергей встал и занёс в квартиру вещи. Вот теперь-то он ощутил всю тяжесть кофров и рюкзака, которые Юля не смогла даже стронуть с места. И на этот раз влюблённые всё начали с того, что первым делом отправились в комнату Юли.

Глава 10. Жестокое наказание за глупость

Только в половине пятого Сергей и Юля вспомнили о том, что скоро придут с работы их родители. Девушка позвонила на работу к отцу и тот сказал ей, что приедет не раньше восьми вечера. Юля попросила его забрать с работы маму, которая тоже задерживает, её отец сказал, что сделает это и тут же положил трубку, так что Сергей не успел ему сказать даже здравствуйте, а не то чтобы поговорить с тестем хотя бы несколько минут и спросить его, не снились ли ему какие-нибудь странный сны в минувшую ночь. После этого Юля позвонила на работу матери и попросила её не спешить домой, а подождать папу на работе. Сергей, стоявший рядом и крепко обнимавший Юлю, услышал в трубке встревоженный голос Нины Захаровны:

— Юлечка, но мне же нужно что-нибудь приготовить. Папа вернётся с работы голодным.

Он отобрал у Юли трубку и сказал:

— Мама, сегодня есть кому готовить. Просто нам нужно прибраться к вашему приходу.

Юля, быстро выхватив у него трубку, воскликнула:

— Мамуля, Серёжа приехал! Дай мне побыть с ним вдвоём до вечера, мамочка.

Девушка положила трубку и попросила:

— Серёженька, ну давай ещё один разочек? Я так хочу тебя.

Возразить своей любимой Сергею было просто нечего, он и без того хотел её ничуть не меньше и они снова пошли в комнату Юли, откуда девушка вытащила на лоджию свою девичью кровать и куда в одиночку притащила из зала большой, раскладывающийся диван-кровать. Они снова легли на своё брачное ложе и занялись любовью уже не как пылкие влюблённые, а как муж и жена после долгой разлуки, то есть с ещё большей страстью. Впрочем, женой Своего Серёжи Юля себя ощущала уже с самого раннего утра, как только проснулась. Она приехала в дирекцию авиаотряда ещё до начала работы и в девять часов утра уже была дома, быстро прибралась в квартире, надела своё самое красивое платье и принялась ждать Сергея. Теперь же, издавая громкие и страстные звуки в его объятьях, она была на седьмом небе от счастья и её всю просто переполняло ни с чем не сравнимое блаженство. Может быть именно поэтому они стали готовить ужин только в шесть часов вечера с минутами.

Пока Юля возилась с картошкой и другими овощами, Сергей быстро разобрал рюкзак и установил в зале домашний кинотеатр. После этого он достал из рюкзака те наряды, которые положила в него для него и Юли Инна и принялся их гладить, а когда всё было готово к тому, чтобы они могли предстать перед родителями просто ослепительной парой. Развесив все наряды, включая тот, который был куплен для Нины Захаровны, он направился на кухню и взял бразды правления в свои руки. К восьми часам вечера в зале был накрыт праздничный стол, который украшала бутылка шампанского. Четыре дюжины устриц, положенные два больших блюда, вместе с лимонами ждали своего часа в холодильнике. Родители Юли приехали в половине девятого и когда вошли в квартиру, ахнули, увидев дочь в белом костюме, расшитом жемчугом, а рядом с ней рослого, плечистого, красивого парня в чёрном смокинге, сиявшего, как новенький рубль. Пара действительно заслуживала внимания и могла привлечь взгляд самого взыскательного ценителя красоты.

На этот раз Сергей не стал просить Юлю надеть бриллианты, да, и свой перстень также не стал показывать тестю немедленно. Он вручил тёще букет роз и Юля немедленно утащила маму в их комнату, а он предложил Дмитрию Ивановичу выйти на лоджию и покурить там, пока их не позовут к столу. Там уже стояли на столике бутылка французского коньяка, блюдечко с нарезанным лимоном, пепельница и распечатанная пачка «Кэмела». Хотя Сергей уже почти не курил, в этот раз он решил составить тестю, заядлому курильщику, компанию. Тот посмотрел на коньяк, и задумчивым голосом прочитал название на этикетке:

— «Хеннеси»? Я даже не слышал о таком. Итак, Серёжа, ты действительно тот самый снайпер, который приснился мне сегодня ночью неизвестно почему.

— Батя, раз я и тебе приснился, то тебе всё уже известно и ты прекрасно знаешь, почему я оказался в прошлом за несколько лет до своего рождения. Поэтому дай мне лучше рассказать тебе о самом главном. В общем с этим вашим Горбачевым я здорово погорячился. Понимаешь, батя, когда я прицелился в него и выстрелил, то те, кто меня отправили в прошлое, быстренько меня выперли из него, как последнего придурка. Полагаю, что мне не нужно было даже и пытаться этого делать, оставить в твоём кабинете «Выхлоп» и сразу пробираться в Турцию, хотя я к этому тогда ещё не был подготовлен так, как сегодня. Ну, что, батя, выпьем за нашу с тобой встречу, за маму и за Юлечку.

Дмитрий Иванович разлил коньяк по бокалам и ответил:

— За встречу, сынок. Ты снова притащил с собой этот свой здоровенный плоский телевизор? — Сергей чокнулся с тестем, выпил коньяк и молча кивнул головой, а тот улыбнулся и сказал шепотом — Тогда покажи нам с матерью, как ты объяснялся нашей дочери в любви. У меня когда-то не хватило ума встать перед моей Ниночкой на колени. Как же, курсант выпускного курса высшей школы КГБ, гордость аж из ушей пёрла.

Сергей широко улыбнулся и ответил:

— Батя, это не поздно и исправить. Поверь, если ты к тому же будешь держать в руках блюдо с устрицами, а на нём будет стоять бутылка прекрасного французского шампанского и лежать всего одна роза, которую я спрятал подальше от Юли, то будешь просто великолепен. Нина Захаровна ведь вся в Юлю, такая же красавица и выглядит куда получше некоторых девушек.

Полковник рассмеялся и совсем шепотом сказал:

— Много лучше, сынок, тут я с тобой согласен полностью и безоговорочно. В неё и сейчас то и дело кто-нибудь влюбляется, хоть бери метлу и разгоняй поклонников. — После чего добавил уже малость погромче — Только это всё-таки Юля в неё пошла, а не она. Ну, как говорится, всякий кулик про своё песню поёт. Что-то наши девушки задерживаются. У меня уже под ложечкой сосёт, уж больно запахи из зала аппетитные доносятся. Это кто же готовил, Серёга, ты или Юлечка решила мать посрамить?

На этот вопрос Сергей не успел ответить. Нина Захаровна вошла в комнату, которую называли в их семье папиным кабинетом и громко позвала их:

— Мальчики, идёмте к столу!

Дмитрий Иванович посмотрел на жену и широко заулыбался. На Нине Захаровне тоже был надет белый костюм, только несколько иного фасона и он был расшит даже не стразами, а фианитами, сверкавшими ничуть не хуже бриллиантов. Они прошли к столу и праздничный ужин при свечах начался. Когда же они поужинали и съели десерт — клубнику со взбитыми сливками, Сергей подарил своей невесте в знак любви кольцо с голубым бриллиантом диаметром почти в полтора сантиметра и остальные драгоценности, тёще кольцо с даже чуть более крупным бриллиантом и серьги, а тестю массивные золотые часы «Картье», перстень с чёрным квадратным бриллиантом и авторучку «Паркер» из малахита с бриллиантами, после чего уже совершенно спокойно надел свой перстень. Дмитрий Иванович, повертев в руках авторучку, посмотрел на часы, потом на перстень и сказал:

— Наверное это всё-таки довольно приятно, чувствовать себя богатым человеком, независящим ни от кого.

— Батя, даже миллиардеры зависят от кого-нибудь. От близких, друзей, от своей совести, например, если она у них, конечно, есть. Лично я знаком с несколькими миллиардерами, которые думают не только о прибыли, но и о своей родине. Ладно, батя, о делах мы поговорим завтра, а сейчас я хочу показать тебе и маме свою Юлю. Сны это одно дело, а вот на экране телевизора всё выглядит всё-таки совершенно по другому.

Женщины быстро убрали со стола посуду и они, отодвинув обеденный стол к стене, расселись по креслам. Нина Захаровна, увидев, что дочь буквально втолкнула своего жениха в кресло и села к нему на колени, тоже села на колени к мужу, чему Дмитрий Иванович очень обрадовался и воскликнул:

— Нинулечка, родная, садись ласточка! Сегодня я благодаря Серёжке угощу тебя устрицами с шампанским.

Сергей включил телевизор и два с половиной часа они не могли отвести взгляда от экрана. Он смотрел это видео уже в бог весть какой раз, а вот Юля и её родители в первый, хотя им и приснился этой ночью весьма удивительный сон. На этот раз Сергей уже не смущался, когда его любимая показывала своё кун-фу. Те, кто раз за разом отправлял его в прошлое, каким-то образом отредактировали это видеофильм и Юля предстала в нём перед своими родителями одетая в бикини, хотя они и видели её несколько раз нагой, но не слишком долго, всего несколько секунд. Когда фильм закончился, Сергей встал и оставив Юлю в зале с родителями, вышел на кухню. Дав им поговорить минут пятнадцать, он достал из холодильника два блюда с устрицами, поставил в центре каждого по бутылке шампанского, блюдечки с лимонами, порезанными кусками, чтобы было удобно сбрызгивать устрицы соком, бокалы, розу для Нины Захаровны и хотел было уже идти, как в кухню вошел тесть и спросил:

— Серёга, а как их хоть открывают.

Сергей хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Опаньки, а про ножи-то я и забыл. — Достав из ящика два столовых ножа он пояснил — Очень просто, подковырнул ножом и готово, сбрызнул чуть-чуть лимонным соком и ешь прямо из раковины всё, что не тёмное, а голубовато серое.

— А они как на вкус, ничего? — Не унимался тесть.

— Ну, кому как, батя, но лично я умял бы все четыре дюжины за милую душу. — Ответил Сергей — Только кто же мне даст. Юля меня тут же поколотит, если я на них посягну. Не бойся, с таким шампанским, как «Вдова Клико», вам этого точно мало будет, хотя устрицы и крупные. Ну, я пошел.

Сергей взял блюдо с устрицами и пошел прямо в комнату Юли. Она уже была там и даже успела раздеться почти полностью. Девушка плотно закрыла дверь и тихо смеясь сказала:

— Хорошо, что папа с мамой спят в дальней комнате. Папа весь вечер смотрел на мама, как ты на меня в наш первый день.

В эту ночь они не стали слишком уж сильно беспокоить родителей, а потому съели устриц и легли спать. Проснулись они довольно поздно и, главное, весьма вовремя, так как сразу после того, как позавтракали, зазвонил телефон. Это был Виктор, который сказал, что сейчас заедет за ним. Сергей быстро оделся, достал из кофра и надел на себя оперкобуру с «Береттой» и тремя обоймами, прихватил с собой глушитель, поцеловал Юлю, сказал, что может задержаться и сразу же спустился вниз. Виктор подъехал к дому через каких-то три минуты, но не на своих «Жигулях», а на большом, чёрном «Зиме». Он сел в машину и с удовлетворением в голосе сказал:

— Отличная тачка, у моего друга, Борьки, в Москве такая же.

Сергей не стал говорить, что у Бориса пять «Зимов», три из которых были белыми, свадебными, но Виктора, похоже, это интересовало в последнюю очередь. Вид у старшего следователя был не выспавшийся и он, едва только отъехав от дома, спросил:

— Серёга, я сегодня почти всю ночь не спал. Просматривал то досье, которое ты мне привёз и вот что я тебе скажу, капитан, никакие ясновидящие не способны проделать такой титанический труд. Увидеть во сне или под какой-нибудь наркотой преступника они может быть и смогут, но вот имена следаков, их телефоны, служебные и домашние, адреса и всё прочее нужно просто знать. Может быть ты всё-таки скажешь мне, кто ты такой? Только не мети мне пургу, что ты простой оперуполномоченный.

— Скажу. — Спокойно ответил Сергей — Я пришелец из будущего и я тут уже в третий раз, Виктор. Первые два блина у меня вышли комом, можно сказать поперёк глотки встали, а это уже мой третий вояж и я надеюсь, что он окажется успешным.

Виктор облегчённо вздохнул и сказал:

— Уф, у меня прямо от сердца отлегло. — После чего с тревогой спросил — Серёга, мне вчера ночью приснилась атомная война и произошла она не в наше время, а в будущем. Причём так отчётливо всё приснилось, что я проснулся весь в холодном поту. Скажи мне, тебя прислали в наше время именно поэтому. Неужели наши учёные изобрели машину времени?

Сергей засунул руку в карман, достал бумажник вынул из него свой российский паспорт и показав его Виктору сказал:

— Витёк, я прибыл в семьдесят шестой год из две тысячи десятого года, но наши учёные тут не при делах. Кто-то очень могущественный, но скорее всего не Бог и не дьявол, раз за разом переносит меня из Москвы две тысячи десятого год прямо от офиса компании «Главпродснаб», которой я владею вместе ещё с четырьмя отличными парнями, моими самыми большими друзьями, в Пятигорск семьдесят шестого. В своём времени я очень хорошо знаю этот город, здесь у меня живут друзья и партнёры по бизнесу. Всё это происходит в понедельник, первого февраля, в одиннадцать часов двадцать пять минут. Один раз я не пошел этим путём и прилетел на Северный Кавказ по делам бизнеса и двадцать четвёртого февраля между Иноземцево и Минводами рванула ракета, скорее всего американская, с термоядерной боеголовкой. Мы в тот момент как раз праздновали успешное завершение моей командировки в ресторане на вершине Машука. На моих глазах, Витёк, все мои друзья сгорели, как свечки, а их прах взрывной волной бросило мне в лицо. После этого я снова попал в пятницу перед вчерашним понедельником, а потом отправился той же дорогой в прошлое, чтобы грохнуть Горбачёва, который привёл Советский Союз к полному краху и тем самым изменить историю, но как только нажал на курок снайперской винтовки, оказался в своей квартире, в Москве две тысячи десятого. Теперь я намерен перебраться в Западную Европу и разрушить планы американцев, которые планомерно долбили по нашей стране пускай и не атомными бомбами, а тряпками и своей пропагандой, но всё же добились вместе с любимым другом Запада Горби того, что Советский Союз распался и теперь у нас, Витёха, капитализм самого гнусного пошиба. Понимаешь, я в своём настоящем миллионер, но наша компания не грабит Россию, наоборот, мы честно платим налоги, даём работу нескольким десяткам тысяч людей и платим им по справедливости, хотя нас и пытаются обанкротить, но есть в моей России и такие миллионеры и миллиардеры, которых я иначе, как тварями, назвать не могу. Эти конченые ублюдки до сих пор грабят страну, да, и весь мир в моё время сошел с ума. Пакистанцы долбанули ракетой с атомной боеголовкой по Индии, индийцы в обратку запулили по ним тремя ракетами, Иран со товарищи рыпнулись было на Израиль, но евреи молодцы, мигом уничтожили тактической ядерной ракетой их крупнейшую военную базу под Тегераном, а двадцать четвёртого февраля вообще случился полный звездец. Виктор, это был самый настоящий кошмар, я целых тридцать семь раз стоял всего в пяти, семи километрах от термоядерных взрывов с видеокамерой в руках и всё это видел. Вся одежда на мне сгорела ещё во время первого взрыва, но ни я, ни моя видеокамера не пострадали. Потом я покажу тебе это, ведь я привёз из своего времени в ваше кое-что. Но самое главное, Виктор, двое моих друзей, а они у меня родом из спецслужб, бывшие разведчики, подготовили именно для тебя то самое досье. У тебя, старшего следака прокуратуры, наверное волосы дыбом встали, когда ты его читал. В общем, парень, я очень надеюсь на тебя. Пока я буду разворачиваться в Западной Германии, где уже очень скоро стану крупнейшим миллиардером в мире и самым большим другом Советского Союза, ты будешь планомерно вычищать страну от всяческих ублюдков. Ну, а чтобы тебе было сподручнее это делать, то я оставлю тебе миллион рублей и три миллиона долларов. Потом, когда мы наладим надёжный контакт с родиной, я обеспечу тебя, Витёк, по полной программе, ведь ты мой партнёр и вообще отличный парень. Это я хорошо знаю. В моём времени тебя назначили прокурором Ставропольского края и ты не покупал этой должности, как это делали многие другие прокуроры. В общем я костьми лягу, но не дам америкосам задушить Союз. Если я буду работать на Западе, который очень хорошо знаю, то у меня это получится, ведь я же не от балды стал миллионером, а заработал всё сам.

Виктор слушал его очень внимательно. Он даже остановил машину и когда Сергей умолк, тихо сказал:

— Серёга, мне для этого даже деньги не нужны, но если ты меня запакуешь бабками, то я этих тварей всех передушу. В общем можешь полностью на меня рассчитывать. — Он снова тронулся с места и спросил — Значит ты хочешь уйти за бугор вместе с Дмитрием Романовичем? Серёга, если для этого понадобится моя помощь, то я и тут сделаю всё, что смогу. У меня дядька в Москве работает на Лубянке, вхож к Андропову, но я так думаю, что связываться с ним будет для тебя рискованно, ведь ты же и так всё продумал вместе со своими друзьями, а вам из будущего было виднее, что нужно сделать в прошлом. Ладно, Серёга, на сегодня у нас такой план. Через пару часов Самсон и Бес должны заехать к одному цеховику, который, как они говорят, должен им бабки, вот там мы их и повяжем. Это в Ессентуках. Кстати, у тебя есть ствол при себе, а то у меня всего один «Макар»?

Сергей расстегнул куртку, показал Виктору свою «Беретту» и сказал насмешливым голосом:

— Обижаешь, гражданин начальник, у меня свой пистоль имеется. Во какой большой и блестящий.

Они быстро выехали на улицу Мира и поехали в сторону Ессентуков. Нужный им человек жил даже не в самих Ессентуках, а в станице Ессентукской, в большом частном доме. Они подъехали прямо к воротам, вышли из машины и позвонили в звонок. Хозяин вышел минут через пять. Это был пожилой мужчина невысокого роста, сухонький и немногословный. Открыв металлическую калитку он настороженно спросил:

— В чём дело?

Виктор сунул ему под нос своё удостоверение и сказал:

— Иван Ефимович, откройте ворота, я загоню машину во двор. Через час к вам заявятся в гости двое пятигорчан и они очень интересуют моего товарища, капитана Чистякова. Он сотрудник комитета госбезопасности. Не волнуйтесь, лично вы нас не интересуете, а вот те граждане, которые хотят вас навестить, даже очень сильно. Поскольку мы с товарищем капитаном хорошо наслышаны о вас, Иван Ефимович, то сможем быстро договориться с вами. Мы тихо заберём интересующих нас граждан и сразу же уедем, а вы сделаете вид, что никогда нас не видели. Вас устраивает такой расклад? Учтите, они едут к вам не в картишки перекинутся, а ограбить.

Мужчина шумно выдохнул воздух, закивал головой и воскликнул, сильно картавя:

— Газумеется! Буду нем, как могила! Пгоходите в дом товагищи, напою вас чаем с гогным мёдом. Ой, сейчас откгою вогота, чтобы вы могли загнать машину во двог.

Через две минуты машина стояла во дворе под навесом, Сергей и Виктор сидели в просторной кухне и вокруг них хлопотала чернявая женщина лет пятидесяти. Она поставила на стол электрический самовар, чашки, чай, мёд и целую горку маленьких горячих пирожков, которые два волкодава и стали трескать с чаем и мёдом. Сергей, улыбнувшись хозяину, успокоил его:

— Иван Ефимович, у меня действительно нет к вам никаких вопросов, но я настоятельно советую вам взять у Виктора визитку с его телефоном, и как только на горизонте замаячат ещё какие-то уголовники, которые будут требовать с вас или с ваших знакомых деньги, немедленно звоните ему, а он найдёт чем занять эту публику на весьма продолжительный срок.

Цеховик втянул голову в плечи и тихо сказал:

— Это так неожиданно, товарищ капитан. Они ведь знают, что я не стану обращаться в милицию и этим пользуются. Редко, но иногда такое бывает. Иногда даже жить не хочется.

Виктор улыбнулся, прожевал пирожок и сказал:

— Пару раз позвоните мне, Иван Ефимович, и вы их вообще их никогда не увидите, Вы на пчелобазе работаете? Ну, да, ладно, лучше ничего не рассказывайте мне. Собака не видит — не лает. Если кто из обэхээсников денег начнёт требовать, тоже звоните, проведу с ними воспитательную беседу, только не пытайтесь предлагать мне взятку. Рассержусь, непременно рассержусь.

Они поговорили ещё с полчаса, пока не подъехали на чёрной «Волге» Самсон и Бес и не зазвонили в звонок. Хозяин нажал на кнопку и на калитке громко звякнуло, она распахнулась и два доморощенных рэкетира по-хозяйски вошли во двор и направились ко входу в дом. Они поднялись на высокое крыльцо и как только вошли в дом, то сразу же оторопели, увидев нацеленные на них стволы. Сергей втащил в кухню, которая служила ещё и прихожей, Самсона и сильным, точным ударом с правой вырубил его. Верзила ещё не упал на пол, как он проделал то же самое с Бесом, виновато улыбнулся и сказал хозяину:

— Извините, Иван Ефимович, но мне лучше допереть этого борова до машины на горбу, чем выслушивать его здесь. Запомните, пожалуйста, вы нас никогда не видели и эти уголовники к вам никогда не приезжали. Сейчас мы уедем, а вы продолжайте разводить пчёл и качать мёд. Он нужен советским людям и передайте нашу благодарность супруге за чай и пирожки. Ну, что, Витёк, поехали, выходи, открывай багажник. Ты повезёшь эту падаль, а я отгоню их машину. Напишут явку с повинной по поводу того парня и девушки, которых они убили в Юце, посадишь их, не напишут и хрен с ними, погибнут в автокатастрофе.

Виктор вышел, открыл багажник и чертыхнулся:

— Вот дьявол, верёвки забыл. Иван Ефимович, у вас часом не найдётся капронового шнура, связать им руки и ноги, а то не дай Бог ещё очнутся, начнут дёргаться, вылезти попытаются.

Хозяин суетливо метнулся куда-то в доме и вскоре вернулся с двумя мотками капронового и даже помог Сергею и Виктору вытащить во двор вырубленного наглухо Самсона. Когда те деловито связали его, он испуганным голосом спросил:

— А вы это, действительно их на тот свет спровадите, если они не напишут явку с повинной?

Сергей вытащил, держа за пояс, Беса, швырнул его на мощёный метлахской плиткой двор и сказал чуть ли не с яростью:

— А что мне с ними ещё делать? Эти скоты перерезали горло шестнадцатилетнему мальчику, а потом изнасиловали и убили его одноклассницу. Ей не было ещё шестнадцати, и зверски убили. На её трупе насчитали больше пятидесяти ножевых ранений. Поэтому, папаша, если узнаете о том, что где-нибудь на Кавминводах в результате дорожно-транспортного происшествия погибли два человека и сгорел автомобиль, постарайтесь держать язык за зубами. Вас с женой они тоже не пощадили бы и избивали до тех пор, пока вы сами не отдали бы им все деньги.

Через три четверти часа они вытащили в лесу за Ессентуками из багажника двух убийц и насильников, усадили их связанных под деревьями на сухую листву где посуше и стали приводить в чувство. Первым пришел в себя Самсон, который плаксиво завизжал, словно баба:

— За чито? Чито я вам сдэлал? Чито вам нужна?

Сергей достал «Беретту» деловито накрутил на ствол глушитель, деловито выстрелил в ствол чинары над его головой, подул на ствол и спокойным голосом сказал:

— Мне нужно твоё чистосердечное признание, козёл.

— Какое пиризнаниэ? — Тут же заупрямился мордастый верзила — Мине не в чем пиризнаваться.

— Простое, урод. — Сказал позёвывая Виктор — Явка с повинной и чистосердечное признание в том, что семнадцатого октября прошлого годы ты и Бес убили в посёлке Юца Семёнова Петра, а его одноклассницу, Катю Иванкову, завезли в лес, изнасиловали и там зверски убили. Ни в чём другом я тебя не прошу мне признаваться. Если суд сочтёт это возможным, то ты получишь пятнадцать лет, если нет, тебя расстреляют, ну, а если ты не напишешь явки с повинной прямо здесь и сейчас, то через пару часов то, что от вас останется, сгорит дотла в машине.

Самсон тотчас принялся материться по-армянски, зато Бес, прикидывавшийся ветошью, истошно завопил:

— Я всё напишу, гражданин начальник! Это всё он! Это он зарезал того парня, а я только держал девчонку. Да, я её вы…л, но это он её е…л и тыкал ножом, а потом дал мне нож и моей рукой ударил её ножом ещё три раза. Самсон сказал, что я должен ему денег за то, что он разрешил мне сломать ей целку. Я всё напишу, он меня заставил! Сказал, что если я буду вы…ся, то он и меня убьёт, а потом изнасилует и убьёт мою сестру. Я знаю, где он спрятал свою финку, на ней есть следы крови той девчонки. В машине он их вымыл, а на финке нет. Так бросил в гараже. Ещё он снял с неё серёжки и часы и тоже спрятал их в гараже.

Виктор принёс из своей машины десятка полтора листов писчей бумаги, толстую папку и шариковую авторучку. Сергей развязал Бесу руки положил их рядом с ним и громко сказал:

— Витёк, ты продиктуй этому хлопцу, как правильно писать явку с повинной, а пока что немного разомнусь. Меня один мой очень хороший друг научил кое-каким китайским приёмам, так я их покажу этому борову. Брали мы его с тобой в лесу, куда он приехал подрочить на пенёк, а поскольку возомнил себя Давидом Сасунским, то оказал нам яростное сопротивление при задержании. Ну, а нам ничего не оставалось, как применить силу. Думаю, что он даже до суда не доживёт, сдохнет, через пару недель, если и того не раньше, а врачи зафиксируют одну только сердечную недостаточность. А ты, Бес, будешь молчать об этом, как немой, иначе однажды я приду в ту камеру, куда тебя сунут, и с тобой приключится то же самое. Поверь, дружок, я так и сделаю.

Самсон истошно завопил:

— Я всё скажу! Я пиризнаюсь!

Но Сергей, отрицательно помотав головой, сказал:

— Поздно.

Виктор, посмотрев на него недоверчиво, спросил:

— Слышь, Серёга, а эта гнида точно двинет кони? Ты не перехваливаешь это своё кун-фу.

Сергей сбросил с себя куртку и развязывая шнур на Самсоне подтвердил, сказав просто с невероятной злостью:

— Я эту тварь сейчас так отделаю, что он до конца своей поганой, но уже очень короткой жизни одной только кровью ссать будет и на допросе тебе даже мама не скажет.

— Ну, тогда Бог тебе в помощь, Серёга. Эх жаль, что ты скоро уезжаешь, а то бы я тоже научился у тебя такому кун-фу.

Самсон от ужаса побелел и взмолился:

— Я всё расскажу, только не бэйте мине. Я напишу, чито мой дядя дэнги украл у гасударства. Миного дэнег украл.

Виктор пристально посмотрел на Сергея и попросил его:

— Слушай, Серёга, я хотя и не в ОБХСС работаю, а этого горбатого урода, его дядю, с удовольствием бы закрыл. Пусть уж и он напишет явку с повинной? Даже если ему не дадут вышку, всё равно блатные его за малолетку на зоне опустят.

Сергей равнодушно пожал плечами и Виктор вручил и ему с десяток листов бумаги. Пока два насильника, свирепо косясь друг на друга, строчили свои чистосердечные признания, старший следователь переходил от одного к другому и время от времени требовал, чтобы те подробно писали, как они убивали парня и девушку. На это ушло часа четыре с половиной. Когда Виктор был полностью удовлетворён написанным, он заковал их в наручники, загрузил Самсона в багажник, а Беса в салон «Зима» и они поехали в Пятигорск. Сергей поставил «Волгу» возле здания прокуратуры, протёр руль носовым платком и вышел, не забыв стереть отпечатки своих пальцев с ручек. Он крепко пожал руку Виктору и тот повёл Беса в прокуратуру, а Сергей отошел в сторонку и решил посмотреть, что в итоге у них получилось. Через несколько минут из дверей прокуратуры вывалила целая толпа народа, чтобы посмотреть на то, как жестокого убийцу и насильника будут вытаскивать из багажника. Только теперь Самсон понял, что его ждёт в самом ближайшем будущем и выл, как белуга.

Сергей улыбнулся и пошел ловить такси. Вечером, когда уже пришел с работы Дмитрий Иванович, ему позвонил Виктор и поинтересовался не нужен ли он ему. Сергей отнял от уха трубку и спросил у своего тестя:

— Батя, нам помощник нужен? Отличный и очень надёжный парень. Я за него полностью ручаюсь.

Полковник Романов ответил:

— Не помешает, если он умеет держать язык за зубами.

Сергей ответил Виктору.

— Витёк, подъезжай, мы тебя ждём. Заодно возьмёшь у меня то, что я тебе пообещал и поужинаешь с нами.

Когда Виктор приехал, они сразу же сели смотреть видеофильм и он сам увидел весь тот атомный кошмар, который пережил Сергей. После этого они все долго молчали, пока старший следователь не вышел из оцепенения и не сказал:

— Серёга, я не знаю как ты это сделаешь, но этого ни в коем случае не должно произойти. Дмитрий Иванович, вы понимаете, что Сергею будет очень трудно работать одному. Когда вы перейдёте границу, а я вас лично буду провожать, то сразу же после этого полечу в Москву и поговорю со своим дядей. Он близко знает Юрия Владимировича и я обязательно объясню ему всё. Не думаю, что в вашем ведомстве этого не поймут.

Сергей улыбнулся, достал из кофра второй ноутбук, на этот раз обыкновенный и сказал, показывая его Виктору:

— Ты ему это не только расскажешь, но и покажешь.

Дмитрий Иванович глухо кашлянул в кулак и спросил:

— Хорошо, сынок, а теперь расскажи мне, как ты собираешься перебраться в Западную Германию и почему именно в неё, ведь это враждебная нам страна? Да, и воевали мы с фашистами.

Сергей натянуто улыбнулся и ответил:

— Батя, почти половина наших зарубежных поставщиков, это немецкие компании. Немецким я владею довольно неплохо, хотя английский знаю на порядок лучше, но самое главное, что с немцами я точно договорюсь. У меня там очень много друзей. Правда, многие из них сейчас ходят в школу, а некоторые и вовсе не родились, но человек пятнадцать банкиров и промышленников уже сейчас занимают очень высокие посты. Я буду выдавать себя за американца немецкого происхождения, который влюбился в Советском Союзе в дочь полковника КГБ и уговорил свою невесту и её родителей уехать с ним в Германию. Я сдам немецким спецслужбам нескольких агентов ЦРУ, работающих против Германии, хотя она и входит в НАТО, а также пару баз террористов и они предоставят нам политическое убежище, так что тебе не придётся предавать родину. Как это сделать, мне уже подсказали специалисты по Западной Германии. Ну, а до неё мы можем добраться тремя путями, через Мурманск или через Калининград морем, или через Аджарию, улетим на самолёте в Турцию. Этот вариант мне нравится больше всего потому, что, во-первых, в Турции у нас есть гораздо больше шансов вообще не обращаться ни к каким властям. Ну, а, во-вторых, у меня есть пакет, опечатанный сургучом, а в нём приказ за подписью Андропова на имя заместителя начальника УКГБ Батуми, в котором ему предписывается обеспечить наш переход через границу любым доступным способом не привлекая к операции погранцов. Немецкие паспорта и другие документы у меня тоже есть и мы можем просто взять, вылететь из Стамбула в Египет, а потом перебраться на Кипр, где как следует загорим и хорошенько изучим там немецкий язык. После этого мы вылетим в Йоханнесбург и вернёмся уже оттуда в Германию под видом одной семьи, которая бесследно исчезла в ЮАР в конце прошлого года, но об этом станет известно только в семьдесят восьмом году. Тогда ты станешь чудаковатым зоологом-любителем, круглым сиротой, кстати, мама домохозяйкой, я вашим сыном-балбесом, болеющим сахарным диабетом, а Юля моей южноафриканской невестой, в которую я влюбился только потому, что она была так похожа на мою любимую мамочку. Мы поехали в Африку ещё в шестьдесят пятом только потому, что кто-то сказал вам, что там колдуны из какого-то племени могут исцелить меня от диабета.

Дмитрий Иванович улыбнулся и спросил:

— Ну и почему бы нам не лететь в ЮАР прямо из Стамбула, сынок? Так ведь будет гораздо проще.

— Ага, проще, как же! — Воскликнул Сергей и быстро объяснил — Батя, то что у меня оба этих кожаных гроба забиты компьютерными комплектующими, это ещё куда ни шло. Это буры ещё как-нибудь перенесут, но вот то, что у меня лежит там бриллиантов чистейшей воды почти на два миллиарда долларов, их точно заставит вопить, как резаных. Зато Кипр это оффшорная зона и я могу запросто ввезти туда хоть целый вагон бриллиантов и ни один банкир от этого даже не крякнет.

Виктор, которому Сергей уже сунул в руки пакет с деньгами, тотчас забеспокоился:

— Серёга, так вам же там доллары будут нужны там намного нужнее, чем мне здесь.

Сергей замахал руками и воскликнул:

— Забудь, Витёк! Я ещё в Каире сброшу пару камешков одному моему знакомому ювелиру и с бабками у нас всё сразу же станет в полном порядке. К тому же у меня есть ещё лимон баксов. Для комфортного путешествия по Турции нам этого хватит с избытком. Мы приземлимся вблизи дороги между городами Мерзифон и Чорум, выйдём из самолёта доберёмся до дороги, доедем до Чорума и купим себе там машину. Американцев, тем более агентов ЦРУ, турецкие полицейские боятся, как огня и уже через двадцать часов мы будем в Стамбуле. Ну, а турки будут потом чесать репу, откуда это на их голову посреди ночи свалился русский самолёт, да, только мы уже будем далеко. Маршрут я изучил хорошо и даже если нам не повезёт и я собьюсь с него, мы ведь будем лететь на высоте метров в пятьдесят, не больше, сначала вдоль берега моря и затем уже направимся вглубь Турции, то нас никто не заметит. Так низко радары воздушные цели не берут, а турки это ещё те балбесы. Самое сложное это будет угнать самолёт, но я думаю, что полковник Чиквадзе нам поможет. Только знаешь, Витёк, ты нам нужен только здесь. Доставишь нас в аэропорт, а потом, как только пройдёт трое суток, как ты получишь от нас письмо, поедешь в Москву и расскажешь обо всём своему дяде. Ну, что, батя, как тебе мой план?

Дмитрий Иванович улыбнулся и сказал:

— Ну, относительно самолёта я и сам прекрасно справлюсь, хотя приказ за подписью самого Андропова серьёзная штука, Серёжа, но вот как ты полетишь ночью, это для меня большая загадка. Самолёт «Ан-2» не приспособлен для ночных полётов.

Сергей встал, достал из рюкзака два прибора ночного видения американского производства и объяснил:

— Батя, это новейшие приборы ночного видения и в них ночью видно даже лучше, чем днём. Изображение будет очень чётким и контрастным, так что в четыре глаза мы с тобой даже иголку увидим в стогу сена.

Полковник Романов облегчённо вздохнул и сказал:

— Ну, что же, тогда завтра с утра я организую себе командировку в Москву и можно вылетать в Тбилиси. Думаю, что с этим делом нам лучше не затягивать. — После чего спросил — Виктор, что у вас там за шум был сегодня в прокуратуре? Это, случайно, не связано с прибытием Серёжи?

— Ещё как связано, Дмитрий Иванович! — Горячо воскликнул Виктор — Он привёз мне досье почти на полторы тысячи преступников и сегодня мы с ним повязали первую парочку. Оба накатали явку с повинной и чистосердечное признание. Орудие убийства уже изъято, найдены вещи, снятые трупа убитой девочки и пятна её крови в салоне машины. Василий Никодимович намерен требовать высшей меры не смотря на то, что этот ублюдок заложил своего дядю. Тот похитил в Нагорном Карабахе три с половиной миллиона рублей. Очень уж кровавым было это преступления. Вся Юца до сих пор ходуном ходит. Сейчас закрепим показания на месте преступления и будем передавать дело в суд. Председателя суда я уже проплатил. Сказал, что мне эти деньги, якобы, передали горапостовские армяне за то, чтобы этому выродку дали вышку. Не думаю, что приговор будет другим. Ну, а я после этого намерен работать и дальше в этом же направлении и пока всех этих тварей не отправлю на тот свет, не успокоюсь. Из тех, кто уже совершил преступления и кого ещё не поставили к стенке, ни одного не пропущу, а все остальные преступления постараюсь предупредить любой ценой. На это я и потрачу все эти деньги. Ни копейки на себя не потрачу.

Сергей недовольным голосом проворчал:

— Витёк, будь добр, не забывай при этом про себя, любимого. Если ты сбросишь доллары через цеховиков, то денег тебе на всё хватит, и на нормальную жизнь, и на щедрые премии всем тем ребятам, которые откликнутся на твои просьбы. Ты, главное, телефон себе проведи, чтобы звонить в другие города. В твоём досье ведь есть телефоны всех следаков и даже их домашние адреса. Ну, ладно, давайте, наверное, залегать на боковую. Нам завтра всё-таки в Тбилиси лететь.

Улететь в Тбилиси в намеченный день им не удалось. Дмитрий Иванович был срочно вызван в горком партии и просто не успел подготовиться, что позволило Сергею и Юле встретиться с Володей и Леной. Зато в четверг Виктор довёз их до аэрофлота на «Зиме», позаимствованном у соседа и они вылетели в Грузию. Тбилиси встретил их самой настоящей весной. Рассматривать красоты города им было некогда и они в этот же день выехали на такси в Батуми. Сергей никогда не был в Грузии и потому ему было очень интересно рассматривать окрестные пейзажи. Поздней ночью, в половине третьего они доехали до Батуми и поселились в небольшой гостинице. Это была хитрая гостиница, совершенно недоступная для обычных людей, но в ней уже жил несколько раз Дмитрий Иванович, которому случалось бывать в Батуми по делам службы. Сервис в ней был не хуже, чем в европейских отелях, да, и обставлена она была под стать какому-нибудь трехзвёздочному отелю в Бонне или Париже.

За день они очень устали, а потому едва добравшись до своих номеров тут же легли спать. Дмитрий Иванович разбудил Сергея ещё в семь утра, шепотом велел Юле идти досыпать к матери в их номер, куда были занесены все вещи, не оставлять его без присмотра ни на минуту и вообще никуда не выходить из гостиницы и даже потребовать, чтобы завтрак и обед им принесли в номер. Сами же они пошли завтракать в столовую. Хотя это и была обычная столовая, кормили в ней, как в самом лучшем ресторане и к тому же очень дёшево. Сергей молча съел большую порцию сациви с рисом, порцию долмы и принялся пить кофе. Как и он, его тесть тоже молчал во время завтрака. От этого ему сделалось немного не по себе и он даже подумал: — «Так вот ты какой, северный олень. Да, ухо большого брата не самая приятная вещь на свете». Когда они вышли из гостиницы, он спросил:

— Батя, там что, везде стоят микрофоны?

Дмитрий Иванович удивлённо вскинул брови и спросил:

— С чего это ты взял, Серёга? Это же тебе не гостиница, где принимают интуристов. Это обычная служебная гостиница. Просто у нас не принято шуметь, вот и всё, а в город я Юлю не стал выпускать только потому, что это всё-таки Грузия, сынок, и она со своей красотой будет действовать на здешних джигитов, как красная тряпка на стадо быков. Ладно, пошли к телефону, нам нужно срочно выдернуть из кабинета Резвана и побеседовать с ним в укромном местечке и желательно не на его территории. Он воробей стреляный и это ещё не факт, что обрадуется такому приказу из Москвы. Не дай Бог захочет позвонить и всё выяснить, вот этого ни в коем случае нельзя допустить. Хотя в приказе чётко сказано, что он должен обеспечить нас авиасредством и хранить всё в тайне от остальных сотрудников.

Дмитрий Иванович позвонил полковнику Чиквадзе и потребовал от него, чтобы тот срочно прибыл на набережную, от которой они были буквально в сотне метров. Сергей вместе с тестем дошли до набережной и сели на скамейку. Было тепло, хотя небо и затянули облака, но дождя не было и он, судя по всему даже не предвиделся. Батуми весь утопал в зелени и цветущей мимозе, но Сергея куда больше интересовало серо-свинцовое, из-за облачности, море и то, что некоторые люди отваживались в нём купаться не смотря на то, что температура воздуха была всего восемнадцать градусов. Не иначе, как это были какие-то сибиряки. Полковник Чиквадзе, высокий мужчина средних лет с орлиным носом, одетый в серый костюм, подошел к ним минут через десять и поздоровался с его тестем, как со старым другом, воскликнул:

— Вах, Митя, здравствуй, генацвали! Какими ветрами тебя занесло к нам, дорогой? Как здоровье супруги, как дочь, ещё не вышла замуж? Рассказывай всё, дорогой.

Дмитрий Иванович крепко пожал ему руку и сказал:

— Здравствуй, Резо. Знакомься, это Сергей, жених моей Юли, а это тебе пакет из Москвы, который ты прямо сейчас вскроешь, прочтёшь его содержимое и тут же уничтожишь.

Весёлое лицо полковника тут же сделалось серьёзным. Он достал из кармана перочинный нож, вскрыл им конверт из плотной бумаги и принялся внимательно читать приказ. Лицо его тут же сделалось ещё и задумчивым. Он достал из кармана зажигалку, поджег пакет и не обращая внимания на то, что сургуч капал на тротуарную плитку, сжег, после чего опустил пепел в урну, не поленился отломить веточку мимозы и тщательно его перемешал, после чего сел на скамейку и спросил:

— Что я должен сделать, Митя? Обеспечить тебе доступ на аэродром и предоставить самолёт или ещё что-то? Что мне вообще разрешено знать об этом, а что нет. Понимаешь, мне ведь нужно будет как-то всё потом объяснять.

— Кое-что я тебе скажу, Резо. Понимаешь ли, мою Юлю угораздило влюбиться в американского шпиона, а тот оказался парень не дурак и придумал хитрую комбинацию, как уйти из ЦРУ и поскольку он недавно стал владельцем огромного состояния, стать ещё и счастливым мужем. Он сын немецких антифашистов, уехавших в Штаты ещё в тридцатые годы и не по годам умён. В общем он начал свою собственную игру и предложил нашему руководству такую комбинацию, что мне было приказано в срочном порядке стать его отцом и отправляться в Западную Германию через ЮАР. Операция одобрена на самом верху и с этой минуты ты поступаешь в моё распоряжение. Надеюсь диктофона ты с собой не брал, Резо? Сам понимаешь, я не могу рисковать, ведь на Дитриха сделана большая ставка. Он отличный пилот, а от тебя только и требуется, что турнуть всех с аэродрома в Адлии всех и обеспечить нам заправленный под завязку самолёт. Ну и автомобиль, естественно. Всё остальное мы сделаем сами и как только стемнеет, улетим в Турцию, а дальше уже дело техники.

Полковник Чиквадзе задумался, но раздумывал недолго, заулыбался и весело воскликнул:

— Митя, это можно сделать! Один мой родственник женат на сестре начальника этого аэропорта. Мы сейчас поедем к нему и я скажу, чтобы он устроил в Адлии маленький пир, но сначала мы заедем в сберкассу и я сниму с книжки деньги.

Сергей немедленно вставил свои пять копеек:

— Господин полковник, это лишнее. Я выдам вам на этот пир хоть пятьдесят, хоть сто тысяч рублей, вы только придумайте хороший повод для него. Мы успеем сделать это сегодня?

— Вах, на такие деньги на дне рождения Валико вся Адлия будет веселиться, но на подготовку у нас уйдёт два дня, не меньше. Нужно мясо купить, вино, всех друзей созвать и к тому же день рождения у него только в воскресенье. Генацвали, ты только ни о чём не беспокойся. Митя, дорогой, я понимаю, что тебя беспокоит сейчас больше всего, я теперь от вас ни на шаг. Сейчас только сделаю один единственный звонок домой, чтобы Медико не волновалась и мы сразу же поедем к Валико.

Полковник Чиквадзе действительно обеспечил всё в самом лучшем виде и его племянник Валико, начальник местного ГАИ, устроил в Адлии такой пир, которого там давно уже не видели. Для него был возведён огромный шатёр и когда в самый разгар пира они приехали в маленький сельский аэропорт, то там не было ни единой души. Полковник Чиквадзе помог им погрузить в самолёт багаж и попрощавшись сказал:

— Серёжа, дорогой, можешь лететь прямо в сторону моря. Все офицеры-пограничники гуляют сейчас в Адлии, их подчинённые тоже хорошо выпили, а потому никто не заметит, что какой-то самолёт улетел в сторону Турции. Ни меня, ни вас здесь не видели, а когда люди проспятся, то не сразу хватятся самолёта.

Полковник Чиквадзе сел в «Уазик» и уехал, а Сергей поднялся на борт самолёта последним и занял своё место в кресле пилота. Он завёл двигатель, спокойно прогрел его, надел прибор ночного видения и спокойно взлетел. Сергей сразу же полетел к морю, до которого было рукой подать и вскоре он пересёк береговую черту. На высоте в пятьдесят метров над морем он полетел в нейтральные воды. Всё небо было затянуто плотной пеленой облаков, но дождя не было. Облачность была довольно низкой, где-то триста метров и это служило дополнительной гарантией того, что турецкие пограничники их также не заметят. Сергей окончательно успокоился и стал мысленно прикидывать, что он скажет тем туркам, с которыми они рано или поздно встретятся и в этот момент ему в лицо полыхнуло ярчайшее пламя. Он закричал от ужаса и в следующее мгновение понял, что сидит не пилотском кресле, а в каком-то другом и все его мышцы сведены очень болезненной судорогой. Он попытался закричать, но только и смог сделать, что захрипеть.

Через несколько секунд он окончательно пришел в себя и хотя всё его тело пронизывала нестерпимая боль, всё же сумел понять, что сидит в своём кресле, в домашнем кабинете. При этом он был почти полностью парализован и лишь слегка мог пошевелить рукой. Ему стало очень горько от осознания очередной своей неудачи и слёзы хлынули из его глаз. Вслед за этим он понял, что случилось нечто ужасное и вскоре услышал, как где-то неподалёку Егор сказал гневным голосом:

— Повторяю, Вика, убирайся отсюда немедленно или я вышвырну тебя из этой квартиры.

Вика нахально воскликнула:

— Да, кто ты такой, чтобы мною командовать?

Сергей собрался с последними силами, напрягся и превозмогая боль громко сказал:

— Егор, я здесь, в кабинете.

Только теперь он обратил внимание на то, что сидит в кресле совершенно голый и у него на коленях лежит его видеокамера. Егор влетел в кабинет и спросил:

— Что-то опять пошло не так, Серёга?

Сергей кивнул головой и сказал:

— Да, Егор, я опять допустил ошибку. Открой сейф, возьми в нём пятьдесят штук евро и синий конверт с ключами и документами на «Мерина». Отдай всё этой гражданке и возвращайся сюда. Меня парализовало, Егорушка, и всё тело болит.

С деньгами и документами на «Мерседес» Егор в три минуты выставил Вику из квартиры, после чего вбежал в кабинет и взволнованным голосом сказал:

— Тебе ещё повезло, Серёга. Полчаса назад умерла Юля. Андрей приехал к ней на работу спозаранку, чтобы привезти её к тебе и она умерла у него на руках. Похоже, что это был сердечный приступ. Он повёз её в клинику, но сам понимаешь, её уже ничто не вернёт. Серёжа, скажи, что мы сделали не так?

Сергей стиснул всю свою волю в кулак, чтобы не разрыдаться от душевной боли, которая была куда сильнее физической и глухим стоном сказал:

— Я всё сделал не так, Егорушка. Ещё в первый раз я мог пойти правильным путём, но не сделал этого. Вместо того, чтобы сразу же ехать в Москву и начинать действовать, я занялся ерундой. Нет, наша с Юлей любовь не была ерундой, но я не вник в ситуацию, а стал действовать, как самый последний мелкий буржуйчик. Егор, понимаешь, меня ведь там терпели ровно до начала двадцать пятого съезда партии. Вместо того, чтобы изменить судьбу своей страны тем, что я мог объяснить тому же Брежневу, Андропову, Косыгину и всем другим члена политбюро, куда заведёт их беззубая, провальная политика, я стал делать одну глупость за другой. За это они меня и наказали сейчас и накажут всех нас ещё и двадцать четвёртого числа. Егор, хотя я и не могу пошевелиться, подготовь к понедельнику всё, что нужно. На этой видеокамере ты найдёшь запись нашего последнего совещания. Она тебе поможет, а сейчас вызови скорую помощь и пусть врачи посмотрят, что они смогут со мной сделать. Хотя я и не верю в это, но Борька с Тимкой должна донести меня до точки прохода на руках и попытаться забросить в прошлое.

Глава 11. Четвёртый проход в прошлое

Врач скорой помощи, приехавшей через четверть часа, только и смог сделать, что вколоть Сергею болеутоляющее, друзья, Егор приехал вместе с Володей, уложили его в постель и он уснул. Когда Сергей проснулся через несколько часов, Егор сидел рядом с ним с потухшим взором. Всегда весёлый и жизнерадостный, он был в этот день мрачнее тучи. Сергей стал чувствовать себя немного лучше, но при малейшем движении его мышцы сводила судорога и он понял, что таким образом ему просто давали понять, что на этот раз он в прошлое не пройдёт. Упрямо пытаясь шевелить то руками, то ногами и всякий раз кривился от боли. Егор смотрел на него с пониманием. Наконец Сергей выдохся и негромким голосом сказал:

— Егор, оставь со мной кого-нибудь из рядовых сотрудников и иди заниматься делом. Я знаю, что не пройду в прошлое в этот раз, но всё равно пойду. Мне нужно доказать им, что теперь всё будет по другому. Готовьте всё, как в последний раз.

Его друг встал, кивнул головой и сказал:

— Серёга, работа и без меня уже кипит, но раз тебе тяжело видеть меня таким, то я действительно пойду. На счёт похорон Юли я уже отдал все распоряжения. Её похоронят на Новодевичьем кладбище в понедельник, в два часа дня. Тебе тоже нечего валяться в кроватке. Андрюха привёз тебе из ЦИТО электрическую инвалидную коляску, так что осваивай её.

С таким напутствием Егор ушел и двое парней из их службы безопасности не очень-то церемонясь ним, одели его, усадили на инвалидную коляску и повезли на кухню. Хотя у них тоже было подавленное настроение, они не очень-то расслаблялись сами и не давали расслабляться ему. Подготовка к его четвёртой экспедиции в прошлое продлилась три дня и в воскресенье вечером Сергей провёл со своими друзьями совещание. Как и в прошлый раз снова в офисе. На этот раз он уже не брал с собой устриц и шампанского. Их заменили ещё четыре мощных ноутбука струйный принтер, которые в то время были куда большим дефицитом. Утром, в одиннадцать часов его выкатили на инвалидной коляске в двор, где помимо других автобусов стояло ещё и три больших «Неоплана», чтобы везти людей на кладбище. Сергея подкатили к поднятому шлагбауму, подняли из коляски и навьючили на него большой рюкзак, после чего привязали к рукам ручки кофров.

Тимофей и Борис держали Сергея на палке, просунутой между рюкзаком и его спиной и поэтому он даже мог слегка шевелить ногами. В одиннадцать двадцать все втроём они пошли к точке прохода в прошлое, но Сергей в него так и не попал. Зато когда секундная стрелка на его часах стала отмерять двадцать шестую минуту, он почувствовал, как боль отступила и к нему вернулись силы. Пошевелив плечами он сказал:

— Ребята, вытаскивайте из меня эту дровенюку. Я хочу пойти и посидеть у гроба Юлечки.

Друзья помогли ему отвязать кофры, сняли с плеч рюкзак и он вернулся в офис, по пути сердито пнув ногой инвалидную коляску. В большом помещении на первом этаже, где раньше обычно устраивались выставки, стоял дорогой гроб, в котором лежала его Юля. Сергей подошел к нему, встал на колени и зарыдал. Он стоял подле гроба любимой, рыдал и мысленно проклинал себя за то, что своей глупостью довёл до этого. Вскоре к нему подошел Егор, коснулся рукой плеча и тихо сказал:

— Серёжа, пора.

Вместе с друзьями он вынес на плечах гроб с телом Юли и погрузил его в катафалк. Тот выехал на Покровку и похоронная процессия быстро поехала на Новодевичье кладбище. На этих похоронах, на которых было довольно много народа, никто из тех, кто взял на себя их устройство, не произносил траурных речей. Никто из руководителей и сотрудников «Главпродснаба» не пошел и на поминки, хотя для всех остальных людей в ближайшем ресторане не только были накрыты столы, но и наняты автомобили, чтобы привезти людей на кладбище, затем на поминки, а потом ещё и развести всех по домам. Сергей и все его друзья собрались в офисе и тоже сидели за накрытым столом, но поминками это нельзя было назвать и хотя настроение у всех было подавленным, все они вспоминали Юлю так, словно она была жива и просто её сейчас не было с ними. Инна даже сказала в какой-то момент громким голосом:

— Вот что лично меня больше всего удивляет в нашей Юле, ребята, так это её удивительный оптимизм. Она никогда не унывает и всегда улыбается так открыто.

Егор кивнул и задал наконец тот вопрос, который его мучил больше всего все эти дни:

— Серёга, что же нас теперь всех ждёт? Неужели теперь уже и мы станем свидетелями атомного кошмара?

— Боюсь, что так оно и будет, ребята, но я верю, что меня снова вернут в ту самую пятницу, с которой всё началось, но нам всем придётся пережить двадцать четвёртого февраля ядерную бомбардировку, которую какое-то время вы будете вспоминать, как самый кошмарный сон. Ну, что же, такова цена моей глупости, самоуверенности и трусости.

Андрей, снова потерявший ногу, воскликнул:

— Сергей, не пори чушь! Я не знаю каким нужно быть гением дедукции, чтобы сориентироваться в такой ситуации.

Сергей устало взмахнул рукой и сказал унылым голосом:

— Андрюха, поверь, даже тогда, когда я прошел в прошлое впервые, у меня имелись все основание для того, чтобы изменить наше будущее. Ну, да, ладно, раз всё случилось так, мы продолжим нашу подготовку. Видеокамера со мной и на ней есть ещё почти пятьсот гектар памяти, так что я смогу заснять на неё не одну тысячу страниц текста. В общем ребята, моё предложение такое, — мы все здесь люди не без талантов, так что давайте подумаем над тем, каким должен быть доклад Леонида Ильича на двадцать пятом съезде КПСС и каким должен быть итоговый документ этого съезда, ведь именно это решение компартии должно стать поворотным пунктом в судьбе всего человечества, чтобы там не думали о себе америкосы, эти вечные наши критики и поборники демократии — лягушатники, а также исламские фундаменталисты. Всякие политтехнологи нам и даром не нужны, они ничего, кроме бардака, создать не могут, а вот опыт Китая нам точно пригодится. Ну, а я постараюсь сделать из Леонида Ильича нашего Дэн Сяопина. Задача ясна?

За работу все сотрудники компании «Главпродснаб» и их самые ближайшие партнёры принялись в этот же вечер и она с первых же минут приняла ударный характер. Все прекрасно понимали, что катастрофы в ближайшем будущем им не избежать, но никто из-за этого не впадал в панику. Каждый старался внести свою лепту в эту работу и каждый день, в полдень, в штабе происходило очередное совещание. Как Сергей и попросил, всю работу они завершили к двадцать второму февраля, двадцать третьего отсыпались, а двадцать четвёртого в два часа дня собрались на площадке обозрения Останкинской телебашни. Вадим со своими ребятами затащил туда большой плазменный телевизор, подключил его к спутниковой антенне, настроился на «Евроньюс» и они стали смотреть новости. Поначалу всё шло, как обычно, но в шестнадцать часов три минуты диктор истошно закричал, что Америка без предупреждения нанесла по России термоядерный удар и что по некоторым данным русские ракеты уже стартовали. Со слезами на глазах он кричал, что это массовый пуск и призывал всех помолиться в последний раз потому, что жить людям осталось несколько минут.

Ещё через двенадцать минут американцы нанесли термоядерный удар по Москве. Причём над столицей России взорвалось сразу девять боеголовок и Останкинская телебашня исчезла с лица города. Сергей, который на этот раз уже не кричал, он как и в прошлый раз не пострадал и снимал весь этот чудовищный кошмар своей неуязвимой видеокамерой с флеш-картой какой-то бесконечной ёмкости. Как и тогда, он увидел как погибли Москва и Новосибирск, Санк-Перербург и Владивосток, ещё четыре с лишним десятка крупнейших городов России, а затем увидел, как сгорела в пламени атомного пожара Западная Европа и Великобритания. Ответным ядерным ударом России были также уничтожены крупнейшие города США. Пожалуй, американцам всё же досталось больше, поскольку по ним был нанесён удар ракетами с боеголовками какой-то просто чудовищной мощности и на том месте, где когда-то находился Лос-Анжелес, вдруг образовался огромный вулкан, который стал тотчас извергаться, а по всему Тихому океану пошла гулять гигантская волна.

Сергей не кричал. Он ощущал просто какую-то невероятную ненависть к американцам, которые, дойдя до последней крайности, решились нанести удар по России. Всё выглядело куда страшнее, чем в том кинофильме от третьей мировой войне, который они посмотрели недавно. То был кинофильм, а это была реальность. Жестокая, беспощадная и уничтожающая всё живое на огромных пространствах. Хотя целые континенты, такие, как Африка, Австралия, Южная Америка и Антарктида не подверглись термоядерной бомбардировке, вряд ли жизнь на них будет такой же, как и до начала третьей мировой войны. Только Сергей подумал об этом, как он снова очутился в постели рядом с Викой и ему даже стало её жаль. Он вздохнул и подумал о том, как поделикатнее выпроводить бывшую подружку из квартиры и срочно начать подготовку к четвёртой экспедиции в прошлое, как телефонная трубка заиграла «Тореадора», что означало звонок неизвестного абонента. Он взял телефон, нажал кнопку и сказал:

— Слушаю вас.

До него немедленно донеслось:

— Вы Серёжа?

Голос был до боли родным и любимым. Сергей вздохнул с облегчением и громко воскликнул:

— Юлечка, любимая! Да, это я, твой Серёжа. Дай мне пару минут, чтобы одеться и я сейчас выеду за тобой!

Юля крикнула ему в ответ радостным голосом:

— Серёженька, любимый, я сейчас сама приеду! Несколько мнут назад ко мне на службу приехал какой-то мужчина на большой белой машине и чуть не снёс двери. Он сказал мне, чтобы я немедленно садилась в лимузин и ехала к тебе. Это твой друг, Серёженька? Он такой замечательный человек.

— Да, Юлечка, это Андрей, мой очень хороший друг! — Ответил Сергей — Он сейчас привезёт тебя ко мне, родная моя.

В трубке загудели короткие гудки. Вика, разбуженная этим разговором, отнеслась ко всему стоически и лишь сказала:

— Ну, что же, раз у тебя есть любимая, за которой ты послал белый лимузин, значит я здесь лишняя.

Сергей улыбнулся и попросил девушку:

— Вика, давай расстанемся друзьями? Ты всегда мечтала о красивой машине? Ну, так я её тебе подарю. Быстро собирай свои вещи, а я пока что разберусь с этим. Только прошу тебя, не задерживайся здесь. Я не хочу, чтобы Юля видела тебя, а ты её.

Он встал, надел халат и вышел их комнаты. Зайдя в свой кабинет, Сергей открыл сейф, быстро заполнил бланк доверенности, взял три пачки купюр по пятьдесят тысяч евро и отнёс всё Вике. Та уже наспех оделась и теперь бросала вещи из шкафа в огромную сумку. Девушка повернулась и испытующе посмотрела на своего бывшего любовника, а Сергей, улыбаясь, позвенел у неё перед носом ключами. Увидев что это за ключи, Вика открыла рот от удивления и громко воскликнула:

— Вау! Ну ты даёшь, парень! Ты даришь мне свой «Бентли»?

— Ну, надо же мне хоть чем-то отблагодарить тебя за то, что ты не стала устраивать мне скандала в это утро. — Ответил Сергей и добавил — А это тебе на бензин. Прощай, Вика, и не сердись.

Девушка подскочила к нему, расцеловала в обе щёки и радостно смеясь воскликнула:

— Серёжка, ты точно принц из сказки! Знаешь, мне даже захотелось остаться и посмотреть, кто же она, твоя Золушка, ну, да, ладно, не стану этого делать. Спасибо тебе, Серёжа, и давай действительно расстанемся друзьями.

Вика продолжила собирать вещи, а Сергей быстро умылся и оделся в самый обычный наряд молодого москвича, но отнюдь не удачливого бизнесмена, а скорее студента. Он дотащил Викину мечту оккупанта до бокса, где стоял «Бентли» и даже затолкнул сумку в багажник. Его бывшая подружка ещё раз поцеловала его и уехала, сияя от счастья, а Сергей остался дожидаться Юлю и вскоре в подземный паркинг въехал белый «Кадиллак Флитвуд Брогем», а ещё через минуту он буквально вытащил из него Юлю, пускай и одетую скромно, но зато такую же юную, какой он уже привык её видеть. Огромный букет тёмно-бордовых роз остался лежать в машине и когда Юля вспомнила о нём, он был уже в руках Андрея, одетого в этот раз также не в мундир водителя лимузина, а в самый обычный потрёпанный камуфляж. Сергей, неся девушку на руках к лифту, спросил его:

— Как нога, Андрюха?

— Серёга, ты мне не поверишь, но она действительно выросла, когда я проснулся сегодня ещё в пять утра. — Ответил радостным голосом Андрей — Точнее меня из-за неё жена разбудила. Ей тоже приснился этот же самый сон и она тут же погнала меня за Юлей, но мне можно было и не торопиться так. Всё равно пришлось полчаса ждать сменщицу и ты знаешь, Серёга, когда я приехал к Юле на работу, она выглядела намного старше, но за эти полчаса так помолодела, что превратилась в девушку.

Когда они поднимались в лифте, то он остановился на первом этаже и в него ввалились Борис, Инна с цветами и большой сумкой, а также Вадим со своим заместителем, так что Сергею пришлось спустить Юлю с рук. Когда же они поднялись наверх, то там их ждало ещё восемь его друзей. В квартире Сергея собрался практически весь политсовет компании «Главпродснаб» и на этот раз Сергею уже почти не пришлось ничего объяснять своим друзьям. Чуть ли не с первых минут этого импровизированного совещания все стали названивать куда то и подчас чуть ли не крича в трубку, требовали срочно обеспечить то одно, то другое. Ещё через полчаса все стали разъезжаться и вскоре Сергей и Юля остались одни. Он подошел к своей любимой, привлёк её к себе и пристально посмотрел ей в глаза, а она сказала:

— Серёженька, нам тоже пора ехать на Покровку.

— Да, любимая, дело важнее. — Ответил Сергей и добавил — У нас всё равно будет с тобой сегодня чудесная ночь, а потом ещё тысячи таких же прекрасных ночей, когда мы будем любить друг друга, а сейчас нам нужно срочно ехать в офис. Правда, по пути я хочу всё-таки заехать в одно место.

Таким местом оказался ресторан неподалёку от офиса, в котором они позавтракали. После этого началась ещё более напряженная и целеустремлённая работа по подготовке четвёртой уже экспедиции в прошлое. Всё, что они делали в прошлом феврале, его видеокамера зафиксировала без малейших потерь. Помимо этого друзья Сергея собрали огромное количество информации, которая должна была ему непременно помочь в прошлом. Вся она была тщательно систематизирована и заархивирована самыми мощными сжималками. Не смотря на загруженность Сергей и Юля всё же выкроили время для того, чтобы побыть вдвоём хотя бы несколько часов и хотя этого было им мало, они не расстраивались. Сергею не хотелось хоронить свою любимую ещё раз, а ей очень хотелось встретиться ним в прошлом и уже больше не расставаться. Теперь он понимал всю важность своего крестового похода и готовился к нему самым основательным образом.

В понедельник, не смотря на то, что все очень устали, его провожали все сотрудники «Главпродснаба». Теперь за плечами у него висел на широких лямках плазменный телевизор вдвое большего размера чем тот, который он брал с собой в прошлый раз. На этом с пеной у рта настоял Вадим, который истошно вопя доказал всем, что только такой телевизор самым наглядным образом докажет самым упёртым скептикам, что Сергей человек из будущего. Количество денег в его багаже резко сократилось, но бриллианты он всё же взял, чтобы потом, когда он станет развивать свой собственный бизнес, не запускать руку в карман государства. Шагая чуть ли не на подгибающихся ногах, Сергей повернулся, кивнул своим друзьям и Юле головой, а затем решительно шагнул под арку. На этот раз он ждал того, что должно было произойти уже не с тревогой, а с затаённым ужасом и когда всё вокруг него снова потемнело, бросился вперёд.

Выскочив из подворотни, Сергей едва успел затормозить и даже был вынужден выпустить из рук свои здоровенные кофры, так как прямо напротив неё стояла светло-бежевая, хорошо знакомая ему двадцатьчетвёрка. Это была машина его будущего тестя, а сам он сидел наклонившись вперёд и барабанил пальцами по рулю. Сергей облегчённо вздохнул и стал снимать с себя тот гроб, который на него навьючил Вадим. Между тем пока Дмитрий Иванович, перед которым он появился буквально из ниоткуда так внезапно, выбирался из машины, справа и слева к нему бросились через жиденькие кустики Володя и Виктор, которые куда быстрее вылезли из своих машин. Однако, Дмитрий Иванович всё же подошел к нему первым и гладя на то, как он снимает с себя тяжеленный вьюк, напряженным голосом спросил:

— Сергей?

Сергей, пыхтя от напряжения, ответил:

— Да, Сергей я, Сергей, батя, может быть поможешь? Это же не гроб всё-таки, а плазменный телевизор.

Наконец они все втроём помогли ему снять вьюк и Сергей, крепко пожав руку Дмитрию Ивановичу, не выдержал и обнял его. Из его глаз чуть не брызнули слёзы, когда он сказал:

— Батя, а где Юля? — После чего обнял Володю и Виктора, положивших его вьюк на асфальт и добавил — Познакомься, это Виктор и Володя. Они отличные ребята и мои друзья. — Подумав о том, что он слишком уж напорист, Сергей, смущённо опустил голову и пояснил — Точнее они уже очень скоро станут моими друзьями, точно так же, Дмитрий Иванович, как и я стану вашим зятем сразу же, как только встречусь с Юлей.

Дмитрий Иванович потряс головой и воскликнул:

— Нет, это действительно какая-то фантастика! Всю ночь всей моей семье снился практически один и тот же сон, из-за которого я, как последний мальчишка удрал с работы и помчался невесть куда, чтобы встретить парня, приснившегося моей дочери, и даже поверил в то, что он прибудет к нам в Пятигорск из будущего. И что же я здесь увидел? Того самого Сергея, который снился мне ночью. Кто-нибудь сможет мне это объяснить?

— Дмитрий Иванович, чем скорее мы доберёмся до дома, тем скорее я вам всё объясню! — Воскликнул Сергей — Ведь я действительно прибыл сюда из будущего, причём из такого, которое катилось в пропасть. Ну, что, может быть мы сдвинемся с места? Или так и будем стоять тут, как три тополя и один дуб, дуб естественно я, на Плющихе? Дмитрий Иванович поверьте, Володя и Виктор видели сегодня ночью практически точно такой же сон, а я, честного говоря, уже забодался проходить в прошлое. Пора врастать в него корнями покрепче и делать его своим настоящим, а то не дай Бог дело действительно закончится третьей мировой войной и от нашей страны останется одно только радиоактивное пепелище, а мне этого не хочется.

Виктор и Володя дружно закивали головами. Критика подействовала и Дмитрий Иванович воскликнул:

— Да, Серёжа, поехали домой! Юля тебя очень ждёт, она хотела приехать сюда, но я попросил её остаться дома. Честно говоря мне и без того не очень понравилось, что когда я сюда приехал, тут уже стояли две машины. Если сюда приехала ещё моя жена с дочерью, это точно стало бы походить на митинг. Ладно, давайте грузиться, дома во всём разберёмся.

На крыше «Жигулей» Виктора имелся багажник, на него и был положен телевизор, один баул Сергей затолкал в багажник машины Володи, а второй в багажник машины тестя. Он сел в «Волгу» и три машины поехали на улицу Вокзальную. Сергею стоило большого труда уговорить Дмитрия Ивановича заехать на нижний рынок за цветами и вскоре они были возле дома, который пришелец из будущего считал уже родным. Юля ждала его у подъезда и только ласковый упрёк отца заставил девушку расцепить свои объятья. Наконец они затащили наверх вьюк и оба здоровенных чемодана, Сергей поцеловал руку своей будущей тёще и принялся распаковывать свой неподъёмный вьюк. Когда он извлёк телевизор, длина которого была почти два метра, все так и ахнули, а Виктор изумлённо воскликнул:

— Сергей, это что, действительно телевизор?

— Он самый, Витёк. — Ответил Сергей — Мы от него только стойку открутили, а то я его точно не донёс бы.

Вскоре домашний кинозал был готов к тому, чтобы он показал своей любимой, близким и друзьям часовой видеофильм, в котором были спрессованы все события, которые произошли с ним в прошлом и будущем. Все расселись, Сергей вложил диск в DVD-проигрыватель и просмотр начался. Когда же он закончился, Виктор встал, прошелся по комнате, повернулся и спросил:

— Серёга, я так понимаю, что мне нужно завтра утром лететь в Москву и договариваться о встрече с Андроповым?

— Да, Витёк. — Ответил Сергей — Если на двадцать пятом съезде партии ничего не произойдёт, то у нашей страны не будет будущего. Да, и у всей планеты тоже. Только мне тоже нужно будет лететь в Москву вместе с тобой. Времени очень мало и действовать нужно быстро.

Дмитрий Иванович кивнул головой и сказал:

— Ну, что же, если в прошлый раз я согласился лететь с тобой в Турцию, Серёжа, то в Москву я обязательно полечу, ведь по сути ты не показал лично мне ничего нового, а лишь подтвердил, что этот мой странный и порой мучительный сон был, можно сказать, самой настоящей явью. Как это называется в фантастических романах Юлечка?

— Временная петля, папа. — Ответила Юля — Только это никакая не фантастика, а самая настоящая реальность. Просто кто-то, кто в тысячи раз умнее и могущественнее нас, не хочет, чтобы человечество погибло.

Сергей вздохнул и сказал:

— Нет, Юлечка, человечество в результате этой войны скорее всего всё-таки не погибнет. Им нужно, чтобы оно пошло другим путём. Тем, при котором Советский Союз сохранится, а вместе с ним и социализм. Правда не такой, каким он является сейчас.

Дмитрий Иванович снова кивнул головой и задумчивым голосом произнёс ни к кому не обращаясь:

— Так, где бы нам остановиться в Москве, чтобы не привлекать к себе никакого внимания?

Володя, который скромно сидел на стуле, встрепенулся и тут же обрадовано воскликнул:

— А вот с этим, Дмитрий Иванович, проблем точно не будет! У деда моей жены есть в Переделкино большая дача, но он зимой на ней не живёт. Он давно уже зовёт нас с Леной к себе в Москву, но у меня тут свой дом, да, и не нравится мне в Москве. Домина там у деда здоровенная, но я предлагаю всё же не лететь в Москву самолётом, а ехать на машинах. Зима в этом году тёплая, так что часов за двадцать мы на двух машинах быстро домчимся. Лена сегодня же позвонит деду и к нашему приезду в доме будет уже тепло и самовар будет стоять на столе.

Юля тотчас сказала:

— Папа, я в Пятигорске не останусь. Поеду с Серёжей в Москву. Даже не пытайся отговаривать меня.

Дмитрий Иванович улыбнулся и сказал:

— Значит решено, завтра вечером выезжаем все вместе. Ну, а сегодня, друзья, нам нужно будет решить все вопросы с отпусками или отгулами, а также с автомобилями. Володя, хотя машина у вас выглядит и солидно, перед такой дальней дорогой её должен осмотреть хороший автомеханик. Поэтому я предлагаю вам сейчас же загнать её в наш гараж. Нина, ты тоже поедешь с нами.

Сергей, который только и мог помочь им тем, что снабдить деньгами, немедленно так и сделал, вручив тестю, Володе и Виктору по пачке сторублёвых купюр. Никто даже не стал даже пытаться отказываться от денег и через несколько минут Сергей и Юля остались в квартире одни. Он взглянул на свою любимую и вдруг подумал: — «Ах, Юля-Юлечка, как же мне объяснить тебе, что меня сейчас куда больше волнует не наша с тобой любовь, а нечто куда более важное для нас же самих?» Сергей подошел к девушке, обнял и какое-то время они стояли молча, пока Юля не сказала ему тихим, встревоженным голосом:

— Серёжа, давай не будем делать этого сейчас. Понимаешь, мне очень страшно. Вдруг у тебя только потому ничего не получается, что мы с тобой зациклились на нашей любви? Серёженька, я знаю какой ты у меня и понимаю, что мне с тобой будет очень хорошо, мой любимый, но давай мы сделаем это потом, когда у тебя всё получится и ты сможешь доказать всем в Москве, что нам нужно измениться, пойти каким-то другим путём, чтобы не погибнуть рано или поздно.

Сергей облегчённо вздохнул и сказал:

— Юлечка, а я даже не знал, как мне сказать тебе то же самое. Любимая, давай действительно сначала сделаем то, что мы должны сделать, а сейчас просто пройдёмся по городу, но в первую очередь всё же сходим на рынок. Нам ведь завтра ехать.

Они вышли из дома и взявшись за руки не спеша пошли в сторону Нижнего рынка. Сергей на этот раз практически ничем не выделялся среди большинства горожан. Сергей рассказывал девушке о всяких пустяках, в частности о том, чем Пятигорск семьдесят шестого года отличался от Пятигорска года две тысячи десятого, даже не вспоминая о том, кем он был в своём времени, чем занимался в Москве и в том числе в этом курортном городе. Юля же рассказывала ему о своих друзьях и подругах, с которыми так его ни разу и не познакомила и в какой-то момент весело рассмеялась и воскликнула:

— Знаешь, Серёжа, мне сейчас пришло в голову, что мы с тобой разговариваем, как школьники на первом свидании!

— Для тебя-то оно точно первое, Юлечка, — Ответил смеясь Сергей — Ведь ты видела меня только во сне, а вот мне гораздо сложнее. Но знаешь, мне кажется, что мы с тобой поступаем правильно. Во всяком случае так мне будет гораздо легче сконцентрироваться на самом главном. Хотя мне и есть что сказать всем этим членам политбюро, я даже не представляю себе, как начать разговор с Андроповым, а ведь начинать нужно именно с него. Только он сможет убедить Брежнева в том, что Советский Союз уже сейчас стоит на грани краха.

Внезапно его сознание пронзила мысль: — «Господи, зачем я говорю это Юле? Ей же всего двадцать два года и она так далека от всего этого!» Однако, девушка внезапно воскликнула:

— Серёжа, но ты же не смотря на молодость уже добился в жизни очень многого! Ты ведь столько знаешь о том, что привело нашу страну к гибели. Тебе обязательно нужно доказать им, что всё нужно поменять, иначе нас просто не будет.

Сергей улыбнулся и подумал: — «А ведь Юля права. У меня действительно есть веские аргументы для Юрия Владимировича и это не одни только продвинутое компьютерное железо и софты. Ладно, Юлечка, для начала доберёмся до Москвы и ввяжемся в драку, а там разберёмся. В конце концов ничего иного мне не остаётся», а сам между тем сказал девушке:

— Ну, не так страшен чёрт, как его малютки, Юля. Давай пока что не станем говорить о делах. Ты ведь понимаешь, что ничего другого мне не остаётся. Знаешь, когда я попал в прошлое в первый раз, то не сошел с ума только благодаря встрече с тобой. Это не очень приятное ощущение, потеряться во времени, загреметь ни с того, ни с сего в прошлое своей страны и думать о том, как в нём найти для себя маленькую, уютную норку и спрятаться в ней. Потом, когда у меня всё стало налаживаться и я стал думать о том, как бы здесь развернуться, это самое прошлое дало мне хорошего пинка под зад. Не прошло и месяца, как я увидел такое будущее, твоё будущее, Юля, для меня оно было настоящим, что даже не представляю себе, как не поседел. Во второй раз я отправлялся в прошлое, ну прямо как Рэмбо. Даже снайперскую винтовку с собой прихватил, идиот. Думал, сейчас, одним метким выстрелом решу все проблемы, как свои собственные, так моей страны. В общем конченый идиот я был тогда. Даже удивляюсь, как ты смогла полюбить меня такого. В третий раз я повёл себя ничуть не лучше. Возомнил из себя чёрт знает кого. Просто не Серёга Чистяков, а какой-то Джордж Сорос и Джеймс Бонд в одном флаконе. Теперь передо мной стоит совсем другая задача, изобразить из себя мудрого Дэн Сяопина. — Увидев удивлённый взгляд Юли, Сергей усталым голосом пояснил ей — Это, Юля, великий государственный деятель Китая, отец китайских реформ. Сохранив в Китае власть коммунистов, он при этом так двинул вперёд экономику своей страны, что Китай даже стал вполне реально угрожать экономическому могуществу Америке. Вот только этот Дэн Сяопин был всё-таки намного старше меня, имел куда больший авторитет и был намного умнее меня.

Юля остановилась, дёрнула Сергея за руку и сказала:

— Серёжа, а может быть тебе нужно быть самим собой? Ты ведь тот самый Сергей Чистяков, который сделал этот ваш «Главпродснаб» самой большой компанией России.

От этих слов, сказанных с такой убеждённостью, у Сергея почему-то сразу же стало легко на душе и он прошептал:

— Юлечка, а ведь ты права, любимая. — Уже гораздо громче он сказал — Юленька, ты совершенно права. Слушай, девочка моя, а ведь и правда, чего я боюсь? Двух десятков стариков, которые даже понятия не имеют о том, что ждёт их страну завтра? Господи, сколько раз я вёл переговоры со всякими старыми грымзами, которые смотрели на меня, как удав на кролика, и всё равно добивался своего! Ты даже не представляешь себе, Юля, как это тяжело проводить первые переговоры, на которых в тебе видят прежде всего афериста и ничего, я доказывал нашим поставщикам, что нам можно доверять. Сейчас наш «Главпродснаб» нельзя назвать самой крупной продовольственной компанией России, но поверь мне, Юлечка, ещё год назад мы вышли на крупных инвесторов и они уже были готовы вкладывать миллиарды евро в наши сельскохозяйственные проекты и если бы мир не сошел с ума, то уже через два года мы действительно стали бы крупнейшей компанией в России. Во всяком случае все эти восемь лет у нас были прекрасные показатели по части развития. Чёрт, Юлечка, как же ты права! Мне нужно быть прежде всего прежним Денди, а не зажиматься и не рефлексировать по поводу своих неудач.

Они быстро дошли до рынка и Сергей принялся покупать продукты, поражая продавцом, стоящих за прилавком, уже тем, что почти мгновенно определял свежесть товара. Купив прямо на рынке две большущих ивовых корзин, он так набил их продуктами, что еле смог вынести с рынка и тут же стал ловить такси. После этого они заехали ещё в несколько магазинов и даже в ресторан «Машук», где он купил всё коллекционное «Советское шампанское», три бутылки французского коньяка и литровую банку чёрной икры. Только после этого они поехали домой и Сергей сразу же принялся готовить на ужин цыплят табака, а Юля принялась названивать родителям и просить их приехать с работы пораньше хотя бы один раз в жизни.

В шесть часов вечера в квартире Романовых собрались целых три семейства. Дмитрий Иванович пригласил в гости Володю и Виктора с женами. Он почему-то решил, что они должны ехать в Москву все вместе. Почему, выяснилось уже очень скоро, когда Ира, жена Володи поинтересовалась на этот счёт. Грустно улыбнувшись, полковник Романов ответил:

— Ира, мне кажется, что как хорошее, так и плохое женам лучше всего узнавать сразу. Если вы будете ждать нас на той даче, то нам будет намного легче доказывать свою правоту.

Ира понимающе кивнула головой и сказала:

— Да, мой Володя всегда говорит, что я у него крепкий тыл и поэтому он ничего не боится.

Сергей улыбнулся и сказал:

— Володя, тогда завтра утром мы поедем в Ессентуки и купим у Игоря его «Форд». Только на этот раз я уже не буду таким щедрым. Ему красная цена тридцать тысяч. Зато тогда у нас будет в Москве очень мощная, скоростная машина, но самое главное, так нам будет гораздо удобнее ехать.

В этот день они не стали разговаривать ни о чём серьёзном, а просто посидели за столом и, можно сказать, познакомились, а поскольку Володя привёз с собой гитару, то Сергей ещё и спел десятка два песен. Когда гости ушли, он заявил, что ляжет спать на диване в зале, чем очень порадовал Дмитрия Ивановича и тот даже сказал, похлопав его по плечу:

— Правильно, Серёжа. Это по-мужски. Именно о таком женихе для своей дочери я всегда мечтал.

Почему такое поведение его будущий тесть считал мужским, Сергей так и не понял, как не понял он и того, как это ему и Юле удалось обойтись в этот день всего несколькими невинными поцелуями. Вместо того, чтобы лечь спать тотчас, как только Нина Захаровна постелила ему, он открыл свой титановый ноутбук и просмотрел несколько файлов, которые показались ему самыми важными в той ситуации, с которой он столкнулся. Эти файлы содержали в себе истории болезней членов политбюро, а стало быть в настоящее время были носили характер совершенно секретных. Через несколько минут к нему зашла Юля, чтобы пожелать спокойной ночи и поцеловать на сон грядущий. Он привлёк к себе девушку и вполголоса сказал ей:

— Юлечка, я никогда не меняю своих решений, если они, конечно, не ошибочные. В общем так любимая, только в тот день, когда станет известно, что мы добились успеха, ты станешь моей женой. Мне почему-то кажется, что это имеет какую-то особенную важность. Ну, всё, Юлечка, а теперь иди спать. Завтра нам всем нужно рано вставать. Думаю, что день будет не из лёгких.

Сергей не ошибся. День действительно для них всех выдался просто сумасшедшим. Пока он вместе с Володей покупал на имя Юли машину, Виктор по наводке Сергея надоумил своего приятеля-следака провести обыск в гараже Самсона и доме его дяди Арпеника. Оба обыска произвели очень большой эффект, из-за которого чуть было не сорвалась его поездка в Москву и ему даже пришлось звонить Дмитрию Ивановичу. У того тоже возникли на работе кое-какие сложности, но он сумел их преодолеть и в конечном итоге они выехали из Пятигорска только в среду утром. Сергей с Юлей ехали в «Форде» и замыкали этот маленький кортеж, а первым ехал Дмитрий Иванович, рядом с которым сидела Нина Захаровна, которая также хорошо умела водить машину. В «Хамбере», самой комфортной машине из всех, ехали Володя и Виктор с женами. Хотя все они сохраняли спокойствие, в глубине души у каждого оставались некоторые сомнения. Развеять же их им можно было только в Москве.

До Ростова они домчались быстро. Дорога была ещё так себе, хотя и зияла выбоинами. После Ростова, едва они только проехали Шахты, им пришлось снизить скорость. Объезжая очередную яму, в которой можно было запросто оставить задний мост, Сергей злым голосом пробормотал:

— И эти люди пытаются построить социализм во всё мире? Да они свою собственную страну до ручки довели! Чёрт знает что, а не дорога. Что же здесь будет летом?

Юля, выслушав его с печальной улыбкой, спросила:

— Серёжа, а в твоё время дороги были другими?

— Ага, как же! — Воскликнул Сергей лавируя между ям — Не такие жуткие, как эта, но не намного лучше. Господи, да, что же это за наказание такое? А ведь впереди ещё Изюмский шлях, чёрт бы его побрал! — С огорчением воскликнул Сергей и добавил, рыча от злости — В моё время у этих дебилов руки так и не дошли до того, чтобы привести все дороги в полный порядок. Вроде бы чего тут сложного, взять и полностью реконструировать дорогу? Нагнал техники, построил заводы по производству нормального дорожного покрытия и вперёд, с песней! Инертных материалов у нас в одной только Тульской области сотни миллионов кубов в виде терриконов, ан нет, никто об этом даже и не думает. Понимаешь, Юля, нет ничего более простого, чем реконструировать дороги! Закрываешь первый участок длиной километров в сто, начиная от МКАДа, пускаешь автотранспорт в объезд и погнал. При хорошем финансировании максимум за два месяца можно построить прекрасную восьмиполосную дорогу, это же не космический корабль в конце-то концов. А сколько народа будет обеспечено рабочими местами? Да, за три, четыре года можно буквально все дороги в стране заново отстроить и такие бабки на этом заработать, что даже старик Воротов от зависти удушится.

Юля удивлённо спросила:

— Серёжа, а кто такой старик Воротов? Русский миллионер?

— Нет, Юлька! — Смеясь воскликнул Сергей — Так Димка называет Билла Гейтса, самого богатого человека планеты. Ну, а Димка мой друг, он у нас главный компьютерщик и по совместительству хакер, мы его в Штатах от тюрьмы отмазали. За то, что он прямо на каком-то их компьютерном съезде ломанул одну компьютерную программу, его американцы чуть в тюрьму не посадили, да, Виленка, наш адвокат, его спасла, он одним штрафом в пять миллионов долларов отделался.

Девушка заулыбалась и сказала:

— Вот видишь, Серёжа, а ты боишься встречаться с Андроповым. Дороги по всей стране строить не боишься, а к разговору к ним не готов.

— Да, я не одни дороги готов построить, Юля. — Со спокойной уверенностью сказал Сергей — Сельским хозяйством я тоже обязательно займусь, но моя самая большая мечта воткнуть перо в задницу старику Воротову с его виндузой и создать такую государственную компьютерную корпорацию в Советском Союзе, которая поставит раком весь запад. — Он быстро достал из кармана свой коммуникатор, протянул его Юле и сказал — Я хочу, Юлечка, чтобы через три года такой телефон с фотокамерой, видеокамерой, компьютером и Интернетом мог купить рублей за пятьсот каждый советский человек и чтобы при этом зарплата у него была минимум две тысячи рублей, а доллар стоил семьдесят копеек, не больше. Вот тогда нас будет не только бояться, но ещё и уважать, но самое главное, Юлечка, нам будут завидовать даже американцы и будут мечтать переехать жить в нашу страну.

Сергей до самой Москвы не вылезал из-за руля, хотя дорога и заняла двадцать семь часов. Чтобы не уснуть, он чуть ли не вёдрами пил чёрный кофе. Они несколько раз останавливались на автозаправочных станциях, «Форд Мустанг Босс» жрал бензин ничуть не хуже сто тридцатого «Зила», а также в придорожных кафе, но лишь за тем, чтобы запастись кипятком. Он сам наотрез отказался кушать в них и отговаривал всех остальных, напирая на то, что у него весь багажник битком забит цыплятами-табака, которых только и нужно, что разогреть, что они и делали. Повара в кафешках пытались им возражать, но полковник Романов всякий раз доставал из кармана своё удостоверение и все возражения немедленно снимались. Поэтому, завтракая уже на подъезде к Воронежу в одном из советских кафе, Сергей сказал:

— Вот за что я особенно люблю советскую власть, так это за то, что достаточно сунуть кому угодно такие корочки или накатать заявление в горком партии, чтобы прищучить какую-нибудь мелкую, но вредную вошь. Ну, что им стоит навести порядок у себя на кухне и готовить так, как готовят в санаториях на Кавминводах? Да, я понимаю, что зарплата у поваров нищенская, мол они и так при кухне работают, а стало быть прокормятся как-нибудь, но ведь в санаториях готовят при этом так, как в Москве не готовят в ресторанах, а здесь? От одного только запаха, что доносится с кухни, мне чуть дурно не стало.

— Это точно, Серёга. — Согласился с ним Виктор — У нас если кто-нибудь в колхозе сопрёт машину зерна, то откормит к зиме штук пять кабанчиков, забьёт и мясо на базар вывезет, всё людям польза будет. Ну, а что сделает воронежский колхозник в таком случае? Зерно продаст, а деньги пропьёт.

Дмитрий Иванович погрозил ему пальцем и сказал:

— Но-но, Виктор, не нужно тут доказывать мне, что от воровства государственной собственности может быть польза.

Сергей широко заулыбался и спросил:

— А с чего это, батя, колхозное зерно вдруг стало государственной собственностью? Пусть государство сначала заплатит колхозу за зерно ровно столько, сколько оно платит за него американцам, а уже потом губёнки раскатывает, мол моё. Да, пусть при этом платит не как за фуражное зерно с дохлыми мышами и неграми, а как за высококачественную пшеницу твёрдых сортов, а то ведь у вас тут как получается — колхозы сдают на элеваторы зерно с высоким содержанием клейковины, а там его так хранят, что оно уже к зиме превращается в чёрт знает во что. В общем гноят зерно на ваших элеваторах почём зря, а не хранят, как следует, и это почему-то никто не называет воровством. Так не лучше ли его всё же украсть? Всё людям польза будет, да, и колхозник своё ведь зерно ворует, а не государственное.

От таких слов Дмитрий Иванович тут же насупился, но немного подумав, сказал:

— И с такими деятелями прокуратура тоже должна бороться.

Сергей подался вперёд и строго сказал:

— Батя, прокуратура это око государево, она должна не бороться, а надзирать за исполнением закона, ну, и ещё расследовать особо тяжкие преступления. Вот когда все элеваторы будут принадлежать продовольственным компаниям, тогда на них мыши и крысы ни одного зёрнышка не съедят, их коты ещё на подходе к ним сожрут. Я лично руководил строительством семи элеваторов для нашего «Главпродснаба» и хорошо это знаю.

Дмитрий Иванович попытался возразить:

— А как же тогда госрезерв, Серёга?

Сергей отмахнулся и воскликнул:

— Батя, зачем, спрашивается, государству заморачиваться с зерном? Его нужно немедленно пускать в переработку, а в госрезерв отдавать тушенку, макароны высшего сорта, муку, да, и ту не хранить дольше двух лет, чтобы не пропадала зря. Пойми, если в каждой области будет создано по две, три мощные продовольственные компании, то они очень быстро накормят всю строну досыта и создадут такие стратегические запасы продовольствия, что нам никакие неурожаи не будут страшны.

— Да, тебе точно есть о чём поговорить с Юрием Владимировичем, Серёжа. — Задумчиво сказал Дмитрий Иванович. — Ну, что, орлы, позавтракали? Остался последний рывок и мы в Москве. Серёжа, может быть Володя сядет за руль, а ты вздремнёшь?

Сергей отрицательно помотал головой и ответил:

— Всё нормально, батя, я чувствую себя прекрасно. К тому же на такой дороге фиг заснёшь, это не автобан. — Рассмеявшись, он добавил — Я как-то раз в Латвии одного лабаса чуть не задушил, когда он стал мне что-то вякать про то, что мы их оккупировали когда-то, но потом сдержался и только сказал ему, что оккупанты никогда не строят на захваченных территориях таких дорог, которые мы построили им. Вообще-то надо мне было тогда набить ему морду.

Они вышли из кафе и расселись по машинам. Им действительно осталось ехать всего ничего. Сергей же по мере приближения к Москве становился всё мрачнее и мрачнее. С куда большим удовольствием он действительно просто нашел бы себе уютную норку и жил в ней там с тихо и незаметно.

Глава 12. Великие планы Сергея Чистякова

Москва в первую очередь поразила Сергея тем, что в ней было очень мало машин на дорогах, хотя они и приехали туда в половине второго. Виктор позвонил из телефона-автомата своему дяде на работу и они поехали за ним на Лубянку, чтобы после этого сразу же отправиться в Переделкино. Дед Лены уже был там и ждал дорогих гостей. Хотя Иван Григорьевич не был ни писателем, ни театральным работником и проработал всю свою жизнь в оборонной промышленности, он купил ещё после войны в этом посёлке себе дачу по соседству с дачей одной актрисы как раз именно потому, что был большим поклонником не столько театра, сколько этой красавицы, из-за чего от него и ушла жена. Теперь, когда его любовницы давно уже не было в живых, Иван Григорьевич мечтал о том, чтобы его внучка жила с ним. Похоже, что дело шло именно к этому. Сергея мало интересовали музыкальные способности Володи. Куда больше он был заинтересован в его деловой хватке, ведь он был не только музыкантом, в кабаках Володя лабал только по вечерам, но ещё и цеховиком.

Когда они подъехали к нужному им дому, Сергей озадаченно почесал затылок, увидев за новеньким забором здоровенный двухэтажный коттедж, сложенный из брёвен. Домина была покрашена в зелёный цвет, а все окна окаймлены резными белыми наличниками, так что выглядела довольно мило. Ленин дед, высокий крепкий мужик лет шестидесяти пяти, одетый в полушубок, открыл ворота и они заехали во двор. Места хватило для всех трёх машин. С кряхтением, оханьем и облегчёнными вздохами все стали выбираться из машин и знакомиться с двумя старыми москвичами. Правда, дядька Виктора коренным москвичём всё же не был. Пожимая руку Сергею, он спросил:

— Молодой человек, так это вы и есть тот самый Сергей, которому очень нужно встретиться с Юрием Владимировичем. Почему, хотел бы я полюбопытствовать.

Виктор тут же налетел на него:

— Дядь Ген, дай Серёге хоть дух с дороги перевести! Я хоть подремал в Вовкиной машине, а он больше суток за рулём сидел.

— Да? — Притворно изумился Геннадий Игоревич — Так зачем тогда, спрашивается, ты выдернул меня из кабинета?

Сергей похлопал Виктора по плечу и сказал:

— Геннадий Игоревич, сейчас мы занесём в дом все наши вещи и вам уже через десять минут всё станет ясно. Я мог бы сказать вам это и сейчас, но будет лучше, если вы сначала всё-таки посмотрите на то, что я с собой привёз.

— Тем более, что это уже работает, дядь Ген! — Воскликнул Виктор — Недавно по Серёгиной наводке мой друг повязал одного убийцу и его родственничка, хапнувшего три с половиной миллиона рублей и это только начало, поверь мне.

— Что же это за наводка такая была? — Спросил своего племянника генерал-майор КГБ — Ты же сказал мне, что Сергей москвич. Откуда он может знать что-либо об убийце живущем в Пятигорске? Он что, экстрасенс?

Дмитрий Иванович, который уже познакомился с дядей Виктора, усмехнулся и сказал:

— Товарищ генерал, если бы жених моей дочери был экстрасенсом, то я и то перенёс бы это легче.

Юля тотчас дёрнула его за руку и воскликнула:

— Папа, не говори так про Серёжу! А то Геннадий Игоревич ещё подумает, что ты им недоволен.

Генерал улыбнулся и сказал:

— Наверное действительно давайте зайдём в дом и поговорим обо всём там. Если, конечно, Сергея в тепле не разморит и он не уснёт, а то ведь с дороги и такое может случиться.

Сергей демонстративно достал из внутреннего кармана невзрачного виду упаковку с голубыми капсулами, достал одну, проглотил и с вызовом в голосе сказал:

— Ну, вот, теперь я точно ещё часов двадцать не усну и к тому же через пять минут голова у меня будет работать, как компьютер. Новейшая разработка нашей военной медицины. Хорошо натренированный боец спецназа на одной такой таблетке может продержаться двадцать четыре часа после того, как он не спал целые сутки и к тому же пробежал вёрст шестьдесят по горам с полной выкладкой. Фенамин этому зелью даже в подмётки не годится и к тому же эта химия не сжигает организм. — Увидев удивлённы взгляд Дмитрия Ивановича, он сказал — Батя, не волнуйся, у меня с собой есть не только две сотни упаковок этого стимулятора, но и вся технологическая карта его производства включая даже чертежи того оборудования, на котором он производится.

— Так-так, молодой человек, мне уже стало очень интересно, что же это за стимулятор такой. — Посмотрев на Сергея с прищуром сказал Геннадий Игоревич.

— Дядя Гена, ты так говоришь, словно тебя совершенно не заинтересуют имена чужих агентов, работающих сейчас в Союзе, а также предателей и всех прочих преступников, особенно серийных убийц и маньяков. — Язвительным тоном сказал Виктор — А ведь они тоже известны Серёге. Практически все до единого.

Сергею показалось, что даже генеральская папаха на голове Геннадия Игоревича Столбова приняла стойку, словно пойнтер, учуявший дичь, не говоря уже о том, что лице его сразу приобрело втрое более заинтересованное выражение. Генерал глухо кашлянул и тотчас поинтересовался:

— Сергей, так может быть мы лучше сразу поедем в управление и там поговорим с вами на эту тему?

Виктор разошелся окончательно и смеясь сказал:

— Эх, дядя Гена, плохо ты меня знаешь. Да, с тем досье, которое задарил мне Серёга, я и сам знаешь каким сыщиком стану? Шерлок Холмс на пенсию выходит. Поверь, дядь Ген, я тебя вовсе не за этими пустяками потащил в Переделкино, а для куда более серьёзного и важного разговора.

— Ну, так что же мы тогда стоим во дворе? — Воскликнул генерал — Иван Григорьевич, ведите нас в дом.

Виктор бросился помогать Володе, отвязывающему от багажника, поставленного на бежевую «Волгу», тюк с телевизором, плотно упакованный в брезент. Полковник же Романов подошел к своему будущему зятю и попросил:

— Серёжа, дай-ка и нам с мамой по капсуле твоего стимулятора, а то меня давно уже в сон клонит.

Тёща сразу же забеспокоилась и воскликнула:

— Серёженька, а это не вредно для людей старшего возраста?

— Нет, мама, что вы! — Весело воскликнул Сергей — Если не считать того, что этот стимулятор ещё и повышает иммунитет и потенцию не хуже, чем виагра, никаких неприятных последствий точно не будет. Я сейчас всем дам по одной капсуле. Его как раз нужно принимать за час до обеда и не запивать водой. Даже беременным женщинам принимать можно, он ведь изготовлен из натуральных продуктов, правда, по очень сложной технологии на основе микрофильтрации.

От стимулятора никто не отказался и хотя подействовал он не сразу, а только минут через двадцать, все повеселели. Вещи были занесены в большой, жарко натопленный деревянный дом и в просторном зале на первом этаже Сергей принялся устанавливать плазменный телевизор, при виде которого у генерала сделались круглыми глаза и он спросил шепотом:

— Сергей, что это? Откуда вы привезли это?

— Это телевизор «Сони» с плазменным экраном, Геннадий Игоревич. — Деловито ответил Сергей — Одна из последних японских разработок, а привёз я его из Москвы. Он был куплен в магазине «Техносила» где-то в центре, но не в одна тысяча девятьсот семьдесят шестом году, а в две тысячи десятом. Именно в этом году я был ещё в понедельник утром и когда пошел через арку на Покровку, то вышел из неё в Пятигорске, где меня встретил мой тесть, Дмитрий Иванович Романов. Вообще-то я прохожу в прошлое уже в четвёртый раз. Правда, на этот раз я притащил с собой массу научной информации для того, чтобы изменить весь ход истории. Понимаете, Геннадий Игоревич, в девяносто третьем году, когда мне было всего двенадцать лет, Советский Союз развалился на пятнадцать независимых государств, а двадцать четвёртого февраля две тысячи десятого на нас градом посыпались американские ракеты. На Москву упало девять штук и от неё ничего не осталось. Мы, конечно, ответили американцам, причём так, что от Америке мало что осталось, да, и Западной Европе досталось, но я думаю что всё остальное доделают либо орды мусульман, либо радиация, либо китайцы. Сейчас я подключу телевизор к сети и всё вам покажу. Сначала тот кошмар, который я пережил дважды, но уцелел благодаря кому-то, кто не хочет, чтобы Советский Союз был уничтожен, а потом то, как внешние и внутренние враги планомерно уничтожали эту великую страну день за днём. Не знаю, кто направлял их действия, мне что-то не очень верится в то, что всему виной протоколы сионских мудрецов или план Алена Даллеса, но всё действительно произошло, как по писанному. Мне доводилось как-то разговаривать в Штатах с одним бывшим сотрудником ЦРУ, который в моё время был бизнесменом, так он честно мне признался, что они в ЦРУ даже не ожидали того, что Союз развалится так быстро и у них даже не было плана, как действовать в подобной ситуации и знаете, Геннадий Дмитриевич, я ему поверил. Он очень сожалел о том, что Советского Союза не стало. Так и сказал мне: — «Серж, когда нашим врагом был Советский Союз, всё было просто и ясно. Русские были прогнозируемы, как швейцарский хронометр. Теперь же весь мир сошел с ума и я даже понятия не имею, что случится завтра и тем более послезавтра». Так, всё готово, господа, прошу занять свои места в зрительном зале. Сейчас мы посмотрим получасовой ролик, а потом пойдём обедать.

Сергей включил телевизор и все увидели большой праздничный стол, накрытый на террасе ресторана на вершине горы Машук. Быстро промелькнули кадры и все увидели яркую вспышку. Плазменный экран телевизора, словно бы передал в зал энергетику этого взрыва. Женщины даже вскрикнули. После этого перед всеми собравшимися промелькнули все остальные кадры, включая гибель друзей Сергея на смотровой площадке Останкинской телебашни и когда экран погас, Иван Григорьевич вскочил со своего стула и громко закричал:

— Генерал, Геннадий Игоревич, ты должен что-то сделать! Не знаю уж как, но ты должен помочь этому парню дойти до Андропова, Брежнева, до всего политбюро, но этого не должно произойти. Моя внучка беременна и говорит, что у неё скоро родится дочка. Так вот, генерал, я не хочу, чтобы моя правнучка погибла в Пятигорске. Эх, Геннадий, я всю свою жизнь проработал в оборонке, меня даже с фронта отозвали и отправили на Урал, делать танки для армии, а мы так и не смогли защитить себя.

Сергей тоже встал со стула, но не стал кричать и горячиться, а сказал спокойным голосом:

— Девушки, идите на кухню. Пора перекусить.

Генерала Столбова возмутили его слова и он воскликнул:

— Сергей, ты показал нам такое, а сам говоришь так, словно тебя это совершенно не касается!

Сергей усмехнулся, взял свою видеокамеру и сказал:

— Товарищ генерал, всё, что вы увидели сейчас, было снято вот этой видеокамерой. — Он включил видеокамеру и показал на её экране-видоискателе кадры первой ядерной бомбардировки, после чего пояснил — Во время первого взрыва на мне сгорела вся одежда и это я орал, как резаный, потому, что на моих глазах сгорели заживо мои друзья. Я прошел в прошлое в четвёртый раз, так как в первые три раза так и не понял, что именно нужно сделать, чтобы этого не произошло. Поэтому давайте не будем о том, что я слишком спокоен. Тут поневоле успокоишься. Нам всем тоже нужно сейчас не в истерике биться, а думать о том, как изменить всю дальнейшую историю и при этом не ошибиться. Извините, но я не знаю, хватит ли у тех, кто меня вот уже в четвёртый раз посылает в прошлое, терпения сделать это ещё раз. Давайте будем считать, что это последняя попытка, а теперь пойдёмте на кухню и всё же пообедаем. Разговор предстоит очень долгий и я хочу, чтобы он был продуктивным.

Хотя настроение после просмотра этого короткого фильма у всех было подавленным, они всё же пообедали. Кофе они пили уже сидя перед включённым телевизором и смотрели на то, как в Париже люди выражали своё возмущение вводом советских войск в Афганистан. Во втором фильме в двух часах была спрессована вся история заката советской империи, распад Советского Союза, история России и всего СНГ. Этот фильм заканчивался гибелью Москвы и когда он закончился, Сергей сказал:

— Геннадий Игоревич, это всего лишь тысячная доля всей той телехроники, которая у меня имеется. Даже затрудняюсь сказать, сколько времени уйдёт на то, чтобы всю её просмотреть, да, и вряд ли у Юрия Владимировича найдётся время, чтобы смотреть все видеозаписи. Тем более, что в ночь с двадцать третьего февраля на двадцать четвёртое я снова исчезну и скорее всего всё таки снова вернусь, если у меня, конечно, не возникнет, вдруг, желание взять и пустить себе пулю в висок. Правда, я могу дать вам стопроцентную гарантию, что этого не произойдёт.

Генерал Столбов попросил Юлю налить ему ещё кофе и спросил напряженным голосом:

— Сергей, чего именно ты добиваешься? Чтобы мы первыми нанесли удар по Америке именно сейчас?

Сергей энергично помотал головой и воскликнул:

— Ни в коем случае, товарищ генерал. Во-первых, Америка тотчас даст нам сдачи так, что мало не покажется, а, во-вторых, это ровным счётом ничего не даст. Нам нужно срочно менять политику Советского Союза и в первую очередь внутреннюю, внешняя и так практически безукоризненна если не считать некоторых ошибок. Нам нужно реформировать свою экономику, причём радикальным образом и сделать так, чтобы советские люди были богаче даже американцев. Делать это нужно немедленно, чтобы на двадцать пятом съезде были приняты эпохальные решения. Тогда я гарантирую, что уже через пять лет, Геннадий Игоревич, вы не узнаете Советского Союза. Поверьте, для этого у нас имеется всё необходимое. Богатейшие ресурсы, научный потенциал, энергия и силы миллионов советских людей и просто прекраснейшая политическая ситуация в мире. Американцы только что вытащили хвост из Вьетнама и будут ещё долго зализывать свои раны, если мы им будем их время от времени освежать. Да, и Западная Европа начинает набирать обороты. Самое время и нам начать действовать. Нашему руководству только и нужно, что проявить политическую волю и мудрость. Поверьте, товарищ генерал, другого выбора у нас просто нет. Я уже пытался убрать Горбачёва и из этого ничего не вышло. Пытался уйти на Запад, чтобы создать там крупнейшую компанию и начать планомерно разрушать все планы американцев с помощью денег. Очень больших денег. Не допустить к власти Рейгана и других американских ястребов, уговорить Брежнева не вводить войска в Афганистан, но из этого тоже ничего не вышло и вот я снова здесь. Геннадий Игоревич, скажите мне, какие доводы я ещё вам должен привести, задайте мне вопросы и я дам на них ответы, только не молчите. Давайте что-то делать.

Полковник Романов встал, подошел к генералу и сказал:

— Да, товарищ генерал, давайте что-то делать.

Генерал, сидевший с каким-то отсутствующим видом, встрепенулся и спросил с тревогой в голосе:

— Полковник, а вы уверены в том, что всё это не мистификация? Что если этот господин воздействует на нас с помощью какого-то направленного излучения и делает так, чтобы мы видели то, что он хочет, а не то, что мы действительно видим?

Сергей был вполне готов к подобному сценарию развития событий. Он широко улыбнулся и ответил:

— Геннадий Игоревич, никаких проблем! Скажите, пожалуйста, вы водите машину?

Генерал молча кивнул головой:

— Вы сейчас выберете любой из тех трёх автомобилей, на которых мы сюда приехали, возьмёте один из тех компьютеров, которые я привёз сюда, а потом поедете в Москву и там не у себя дома, а в любом другом месте возьмёте и просмотрите эти видеофильмы вместе с теми людьми, о которых ничего не знает ваш племянник. Проведёте, так сказать, научный эксперимент. Сами понимаете, сидя здесь я не смогу никак на вас воздействовать, если не буду знать, где именно вы находитесь. Как вы видите, Геннадий Игоревич, Виктор и Дмитрий Иванович ведут себя вполне адекватно, а я для чистоты эксперимента могу раздеться до трусов и в таком виде вы можете запереть меня в одной из комнат этого дома. Да, хоть в подвале. Когда вы убедитесь в том, что видите то, что видите и никто на вас никак не воздействует, то вы приедете сюда и мы будем думать, как поступить. Поверьте, мы должны действовать наверняка. Времени у нас очень мало и нам нужно обязательно убедить Юрия Владимировича.

Геннадий Игоревич сразу же загорелся, услышав предложение провести научный эксперимент, но внёс в него свои коррективы. Он подошел к плазменному телевизору и спросил:

— Сергей, я мог бы посмотреть те фильмы, которые вы мне показали, в другой комнате и без вас, но вместе со свидетелями, так сказать. С Иваном Григорьевичем, полковником Романовым и Виктором. — Усмехнувшись, он добавил — От вас ведь действительно исходит просто какая-то бешеная энергетика. Вы, случайно, не занимаетесь восточными боевыми искусствами?

Сергей улыбнулся и ответил:

— Да, товарищ генерал, есть такой грех, я действительно занимаюсь айкидо, кун-фу и ещё практикую цигун, ну, и ещё немного знаю ушу. — Достав ноутбук с семнадцати экраном, но уже простой, а не титановый и не такой мощный, он попросил хозяина дома — Иван Григорьевич, покажите нам место, где бы вы могли посмотреть оба видеофильма. — Подумав, он спросил — Товарищ генерал, а может быть мне поставить вам другой диск? Тот фильм, который вы увидите, будет немного длиннее. Зато вы точно будет знать, что меня так сильно манило в прошлое. Кстати, товарищ генерал, такого генератора, о котором вы сказали, в моё время так и не создали. Нигде. Ни у нас, ни в Америке, хотя работы и велись, но я вовсе не стал бы утверждать, что его вообще не существует, иначе чем тогда объяснить, что на этой недели в ночь с воскресенья на понедельник всем, кто приехал со мной в Москву, приснился практически один и тот же сон, — молодой русский миллионер Серёга Чистяков совершил путешествие во времени и стал их другом, зятем и мужем. Точно такие же сны снились моим друзьям и в моё время.

Генерал молча кивнул головой и Иван Григорьевич повёл их наверх, в свой кабинет, как он сказал, но это было громко сказано. На самом деле это была небольшая, опрятная комната с письменным столом у окна, старым продавленным диваном с коричневой дермантиновой обивкой, местами облупленной, книжным шкафом и фикусом в кадке, вымахавшим под потолок. Сергей поставил стул перед диваном, положил на него и открыл ноутбук, подключил его к сети и вложил диск. Перед тем, как уйти, он нахальным голосом заявил:

— А мы пока посмотрим какой-нибудь боевичок.

Сергей включил ноутбук, запустил просмотр видеофильма и ушел, посмеиваясь. В зале Ира тем временем на все лады костерила дядю своего мужа:

— Вот ведь старый чурбан! Надо же, гипноза испугался! Сам всю жизнь только и делает, что всякие секретные институты курирует, а такой простой вещи не поймёт, что в наше время таких телевизоров и тем более компьютеров, которые можно взять под мышку и пойти гулять с ним в парк, ещё даже не придумали. У нас в ИВЦ стоит компьютер, так это несколько здоровенных шкафов и вся информация записывается на перфоленту, а не на эти блестящие диски. Лучше бы взял и вызвал какого-нибудь специалиста по компьютерами. Тот бы ему сразу объяснил, откуда Серёжа пришел в Пятигорск. Так бы и задушила его! Родственничек, называется, чёрт бы его побрал!

Громко рассмеявшись, Сергей воскликнул:

— Представляю себе, Ирочка, как удивятся те эксперты, в присутствии которых я за какой-то час соберу компьютер, который будет в несколько раз мощнее того гроба, который стоит в вашем ИВЦ! — Он легонько попинал ногой один из здоровенных кофров ногой и сказал — Я их притащил с собой в ваше время целую дюжину. Думаю, что они очень пригодятся нашей стране, если мне поверят в Кремле. А на счёт Витькиного дяди ты не права, Ирочка. Работа у него такая и к тому же если бы не то, что Юля в меня так влюбилась, то Дмитрий Иванович мне тоже не очень-то поверил. Работа у них такая. Ладно, давайте действительно посмотрим какой-нибудь кинофильм. Ну, говорите, что вам поставить, боевик, фантастику или мелодраму?

Юля тотчас попросила поставить фантастику и все с ней почему-то согласились. Сергей немного подумал и поставил «Властелина колец». Действие фильма, разворачивающееся на большом экране, так всех захватило, что они не сразу обратили внимание на то, что сверху спустились генерал, Дмитрий Иванович, Иван Григорьевич и Виктор. Им пришлось посмотреть куда более серьёзное и пугающее кино. Генерал посмотрел несколько минут на хоббитов, подошел к Сергею и стал пристально вглядываться в него. Постояв так несколько минут, он тихо спросил:

— Серёжа, скажи, ты показывал этот фильм специалистам-ядерщикам? Тем, кто в этом действительно разбирается?

Сергей вздохнул и ответил:

— Мои друзья нашли одного старого физика-ядерщика, который лично видел испытания водородной бомбы, товарищ генерал, и он сказал им, что на Кавминводах взорвалось именно такое устройство, мощность которого он оценил в три мегатонны. Он сказал, что боеголовка была размером с баллон для бытового газа. Скорее всего это всё-таки была баллистическая ракета. Крылатую ракету скорее всего вы увидели бы, а эта дура свалилась на нас сверху и мы её даже не заметили. Так что вы решили?

— Что я решил? — Спросил генерал Столбов — Ты на время смотрел, Серёжа? Уже половина одиннадцатого. Кстати, полковник Романов сказал мне, что ты хороший водитель и отлично знаешь Москву, хотя она, наверное, очень сильно изменилась. В общем отвези меня домой, Серёжа, по дороге мы и поговорим.

Пока генерал надевал свою шинель и прощался, Сергей быстро выскочил из дома и завёл двигатель, а Володя и Виктор распахнули настежь ворота. Вскоре Геннадий Игоревич сел в машину и они выехали со двора. Пока они ехали по Переделкино, Сергей особенно не лихачил, но как только выехал на трассу, резко увеличил скорость, но генерал сказал ему:

— Не торопись, парень, нужно поговорить.

— Хорошо, товарищ генерал. — Согласился Сергей и поехал со скоростью в шестьдесят километров в час — У вас ведь есть ко мне множество вопросов, Геннадий Игоревич. Начинайте с самого сложного и нелицеприятного на ваш взгляд.

— Нелицеприятного, говоришь. — Сказал генерал и усмехнулся — Ну, что же, начну именно с такого вопроса, Сергей. Зачем ты вообще прибыл в наше время и почему не обратился в это ваше ФСБ? Почему пошел в ту подворотню во второй раз?

— А у меня что, был хоть какой-то выбор, Геннадий Игоревич? — Ответил Сергей вопросом на вопрос — Или вы что, думаете, что мне было очень приятно видеть гибель людей, которые мне так дороги? Мой сослуживец, Димка, ещё не родившийся сын Володи и Лены, однажды спас мне жизнь во время боя. Он под огнём прополз двести с лишним метров, чтобы сделать мне перевязку, а я в это время садил по ваххабитам из пулемёта. Семь пакетов на меня израсходовал. Не сделай он этого и мне точно отчекрыжили бы ногу, если бы я вообще не истёк кровью. Знаете, товарищ генерал, когда меня вышвырнуло их прошлого в третий раз, перед тем, как я увидел то, что случилось с Москвой, меня ведь почти парализовало и буквально каждое движение отдавалась у меня во всём теле дикой болью. Это они так наказали меня за тупость, но я всё равно пошел в ту подворотню потому, что не хочу, чтобы погибли миллионы людей в моей стране. Они здорово приложили меня фейсом к тейблу. Юля, с которой я встретился в Москве в своё время, вместо того, чтобы стать юной девушкой, умерла от сердечного приступа и я её похоронил. Так что я шел в прошлое своей страны сознательно, товарищ генерал, с одной только целью — вмешаться в ход исторических событий ближайшего будущего, причём вмешаться основательно, самым радикальным образом и я от этого не отступлюсь. Если Андропов мне не поверит, товарищ генерал, то я снова вернусь и тогда физически уничтожу всё ваше политбюро и устрою в моей стране военный переворот. Поверьте, такие люди найдутся и в КГБ, и в армии, но я обязательно спасу своих друзей, а для этого мне обязательно нужно любой ценой сохранить Советский Союз и все его самые главные завоевания, которые в моём времени были оболганы, опошлены и низведены до уровня какого-то чуть ли не массового людоедства. В России моего времени, товарищ генерал, миллиардеров уже почти столько же, как в Америке, и вместе с тем полстраны едва-едва сводит концы с концами. Америка оборзела до последней крайности, да, вы это и сами уже видели. Так что же вы думаете, у меня не было других причин идти в прошлое ещё и ещё кроме той, что я встретил здесь Юлю?

Сергей, делая вид, что он очень сильно взволнован, принялся постукивать кулаком по рулю и повысил свой голос чуть ли не до крика. Генерал принял это за чистую монету и мягко сказал:

— Успокойся, Серёжа, я ведь тебя ни в чём не обвиняю, ну, а в том, что ты полюбил такую удивительную девушку, и вовсе нет ничего удивительного и тем более плохого. Ладно, Сергей, я уговорю Юрия Владимировича приехать на дачу Ивана Григорьевича уже завтра. Думаю, что он сможет выкроить для этого несколько часов, а вот теперь давай подумаем, Серёжа, что ему показать и что сказать. Тебе самому-то на ум ничего не приходит?

Сергей пожал плечами и спросил:

— А разве того, что я показал вам, мало?

Генерал кивнул головой и ответил:

— Серёжа, этого вроде бы вполне достаточно, но всё же хотелось бы получить какие-то веские доказательства, привязанные к сегодняшнему дню.

Сергей широко улыбнулся и воскликнул:

— А вот о чём вы, Геннадий Игоревич, так это запросто! Вы же не думаете, что я стану прятать от Юрия Владимировича то досье, которое я привёз с собой в Москву? Тем более, что его подготовили для меня на Лубянке. На директора ФСБ мы выходить не стали, очень уж его не любят его же собственные подчинённые, но с несколькими генералами мои ребята пообщались и завтра утром я привезу вам это досье на работу. Так что уже завтра ваши сотрудники смогут начать планировать операции по задержанию шпионов. Их сейчас в Союзе, как тараканов.

Тут уже улыбнулся генерал и не только улыбнулся, но и захохотал, а потом громко воскликнул:

— Ну, с этим мы не станем торопиться, Серёжа! Руководству нельзя давать сразу самую большую конфету. Оно её должно сначала заслужить. Для начала мне хотелось бы предложить Юрию Владимировичу что-нибудь попроще. Например назвать ему дату его похорон.

Сергей тут же возразил генералу:

— Нет, это тоже не пойдёт. Руководство тоже нужно жалеть, товарищ генерал. Я же не говорю вам, когда вы умрёте. Хотя чего уж там, скажу, ведь я специально узнавал это. В две тысячи десятом, в феврале, вы были ещё живы и хотя вам стукнуло девяносто четыре, вы были бодры, находились в добром здравии и при ясной памяти. Представьте себе, Геннадий Иванович, но вы были нашим клиентом. Это в том смысле, что моя компания каждую неделю бесплатно доставляла вам на дом продукты, как и очень многим другим ветеранам, а ещё мы дважды отправляли вас за свой счёт на лечение в Израиль. Ну, это всё частности, Геннадий Иванович, тем более, что лично я с вами никогда не встречался и даже не подозревал о вашем существовании. Вот возьмите, — Сергей протянул генералу свой сотовый — Это мой телефон, но он же ещё и фотокамера. В его память я закачал с полсотни фотографий Юрия Владимировича, в том числе сделанные в последний год его жизни, а также детские фотографии. Думаю, что это его заинтригует. Жаль только, что с этого телефона вы никуда не сможете позвонить, но если у нас всё получится, Геннадий Иванович, то уж вы мне поверьте, через три года такие телефоны, только попроще, будут продаваться на каждом углу и даже в самой глухой таёжной деревне или горном ауле любой человек сможет позвонить куда угодно. Вот это я вам точно гарантирую.

Генерал так заинтересовался телефоном Сергея, что он был вынужден остановиться и примерно полчаса показывал ему, как пользоваться этой хитрой штуковиной. Особенно генералу понравилось, что с помощью этого телефона можно было слушать музыку. Сергей, понимая, что теперь ему будет очень трудно забрать телефон назад, отдал Геннадию Игоревичу зарядное устройство, но при этом всё же сказал:

— Даю его вам с возвратом. Мне его подарил на день рождения мой очень хороший друг.

Генерал понимающе кивнул головой и тут же сказал:

— Обязательно верну его тебе, Сергей. На счёт досье я так понял, что оно находится в твоём компьютере. Оно меня очень интересует, как и эти твои голубые таблетки, из-за которых я чувствую себя сегодня просто замечательно. — Они поехали по ночной Москве дальше и генерал задумчиво сказал — Знаешь, Серёжа, главное, чего ты ни в коем случае не должен требовать от Юрия Владимировича, это перемен политического характера. Он коммунист и настоящий большевик-ленинец, а потому никогда не пойдёт на поводу у буржуев, пускай и российских. Не для России вся эта демократическая чушь и многопартийность, о которой я недавно узнал благодаря тебе. А вот то, что сделали наши китайские товарищи, лично мне нравится, хотя какие они нам товарищи. Так, попутчики, которые так и норовят засунуть руку в наш карман. Но они правильно поступили. Да, и ты молодец. Хорошо подготовил материал по Китаю. Минут за пятнадцать обрисовал всю картину. Думаю, что Юрию Владимировичу это понравится. А скажи-ка мне, Сергей, ты ведь это просто так сказал про то, что устроишь военный переворот? Решил припугнуть старика? Как говорят блатные, взять на понт?

Сергей, быстро обгоняя двигавшуюся впереди «Волгу», отрицательно помотал головой и сказал:

— Нет, товарищ генерал, если этот мой визит в прошлое окажется провальным, то в следующий раз я именно так и поступлю. Понимаете, кто-то очень могущественный поместил меня во временную петлю и до тех пор, пока я не найду правильного решения, мне из неё не выбраться. Если я сделаю всё так, как нужно, то выскочу из неё и буду жить, любить Юлю, работать, ведь для меня уже не будет иного будущего как то, в которое мы двинемся все вместе. Так что чем скорее это произойдёт, те лучше будет для меня же самого. Мне просто не придётся мучиться лишний раз, а то ведь мне эти проходы в прошлое уже надоели. А вот что касается воззрений Юрия Владимировича, Геннадий Игоревич, да и ваших собственных идеалов, то будьте покойны, мои собственные с ними совпадают почти полностью, только с поправкой на то, что я всё же буржуй. Понимаете, я человек левых убеждений, хотя и считаю «Капитал» Маркса жалкой и никчёмной книжонкой, но это пусть останется между нами. Труды Ленина тоже были бессмысленной тратой времени. Понимаете, взять то власть в свои руки большевики взяли, вот только социализма так и не построили, а вместо него создали госкапитализм наихудшего пошиба. Что показали вам результаты прошлого года в сельском хозяйстве? Куда вы вообще его загнали, это бедное сельское хозяйство? Геннадий Игоревич, вам не стыдно за то, что до революции царская Россия кормила хлебом пол Европы, а в ваше время Советский Союз не может прокормить свой собственный народ? А что творится в армии, во флоте? Ну, а как вы объясните мне, что пожарный, человек который восемь раз в месяц готов умереть спасая людей из огня, получает зарплату в пятьдесят четыре рубля? Как вы мне это объясните? Послушайте, товарищ генерал, мы же богатейшая страна в мире! Понимаете, наши природные ресурсы стоят даже по нынешним ценам порядка двухсот триллионов долларов и это в то время, как вся мировая экономика не стоит и двадцати пяти триллионов, а как живут советские люди? Вы представляете себе пенсию в четырнадцать рублей? Именно такую пенсию получают сегодня некоторые женщины, которые родили по семь, восемь детей и потому не могли работать. Орден «Мать Героиня» вы им дали, а пенсию нет! Ну, и как вы прикажете всё это называть? Почему у повара первого разряда зарплата всего семьдесят рублей? Вы что, специально заставляете его воровать продукты из столовой? Товарищ генерал, я не говорю, что за всё это кто-то должен ответить по всей строгости закона, но именно это и нужно менять в первую очередь. Нужно сделать так, чтобы наши люди жили лучше и богаче американцев и тогда вы, старые коммунисты, сможете сказать, что не зря прожили жизнь. Равенство в нищете это полное дерьмо! Нужно сделать так, чтобы было равенство в богатстве. Вот тогда вашей конторе и не придётся бороться с диссидентами. Самое же смешное заключается в том, что благоустроенная страна с хорошими дорогами, чистая, сытая и спокойная, в которой можно не запирать двери домов, это и есть социализм и он, представьте себе, уже построен в Исландии, Швеции, Швейцарии. России не нужна западная модель демократии, ей нужен здоровый патернализм и единоначалие, если хотите, строгий, но справедливый и добрый начальник, а вся эта многопартийность должна быть превращена просто в плюрализм мнений внутри одной партии. Хотите принять правильное решение, выслушайте несколько десятков мнений, отбросьте самые вздорные, а остальные суммируйте и примите на этой основе взвешенное, здравое решение. В общем КПСС для советского народа должна быть и папой, и мамой в одном лице, а то, что творится внутри КПСС, это уже её собственное дело. Генеральных линий ведь было намечено до чёрта, вот только к чему это привело? Пока что ни к чему хорошему.

Генерал озабоченно поцокал языком и сказал:

— Сергей, ты высказал уже достаточно, чтобы при Сталине тебя поставили к стенке, но вопросы ты задаешь мне в общем справедливые. Мы действительно очень сильно недоплачиваем людям, но тут уж извини, приходится по одёжке протягивать ножки. На большее просто денег не хватает, так говорят все наши экономисты и с этим ничего не поделаешь.

— Да, в гробу я видал этих всех этих ваших грёбаных экономистов! — Чуть ли не заорал Сергей — Придурки они конченые! Поймите, товарищ генерал, вся эта сволота рубля не заработала. Их ни украсть послать, ни посторожить поставить. Госплан, да, там работают толковые мужики и этот ваш товарищ Байбаков отличный специалист, но между государственным планированием и реальной экономикой, то есть бизнесом, лежит огромная пропасть. Государственное планирование опирается на достигнутые результаты, а бизнес-планирование опирается на иное. Доступность ресурсов, в том числе и трудовых, их оптимальная стоимость, возможности сбыта готовой продукции и наиболее оптимальные цены, управление рисками. В общем много чего приходится учитывать, в том числе даже национальные традиции, но зато лично я всегда точно определяю что принесёт прибыль, а на чём ты точно прогоришь, за что меня и ценят мои партнёры. Дайте мне всего три года, и я всю Европу завалю самым дешевым и при этом самым лучшим мясом, а на столе у советского человека оно будет каждый день на завтрак, обед и ужин не говоря уже о том, что молоком вы сможете мыть танки и смазывать их сливочным маслом. Не такое уж это и великое дело, поднять сельское хозяйство и сделать так, чтобы народ рвался из города в деревню, а не наоборот. Во многих аулах республик Северного Кавказа и сёлах Ставрополья и Кубани мы именно так и сделали. Денег, конечно, вложили немало, но заработали на этом почти в пять раз больше и при этом держали самые низкие цены в Москве.

Геннадий Игоревич как-то странно заёрзал на своём сиденье и спросил робким, чуть ли не заискивающим голосом:

— Сергей, неужели ты действительно можешь поднять сельское хозяйство страны всего за три года?

Нахальный русский миллионер хохотнул и сказал:

— Товарищ генерал, я же вам не Василий Алексеев. Нет, я разбираюсь в сельском хозяйстве, особенно в животноводстве, но поднимать его буду не я, а сами колхозники. Правда, контроль над всем нужно будет установить просто жесточайший, но и поменять придётся очень многое.

Генерал нетерпеливо махнул рукой и воскликнул:

— Что нужно будет поменять, то и поменяем! С контролем проблем тоже не возникнет, Сергей. Контролёров у нас и так хватает, а вот как быть с воровством?

Сергей улыбнулся и весёлым тоном сказал:

— Ну, если пойти по тому пути, который я намерен предложить сначала Юрию Владимировичу, потом Леониду Ильичу, а он уже политбюро и съезду, то фиг кто-нибудь у крестьян сможет украсть хотя бы один колосок с поля.

Собеседник Сергея, почуяв насмешку, сразу же сердито насупился и громко рыкнул:

— Парень, не зарывайся, я ведь не шутки приехал слушать.

— А я и не шучу, товарищ генерал. — На полном серьёзе ответил Сергей — Перемены нужны Советскому Союзу, но не политические, а экономические и социальные. На эту тему мы в «Главпродснабе» подготовили целый меморандум на три с половиной тысячи страниц, из которого полторы тысячи, это строго секретная его часть, которая должна быть доступна только членам политбюро, да, и то не всем. Кое-кому из них я не очень-то доверяю, но зато многих искренне уважаю.

Сменив гнев на милость, генерал улыбнулся и сказал примирительным тоном:

— Ну, с этим Юрий Владимирович разберётся если не сам, то с помощью Леонида Ильича. Послушай, Сергей, а откуда у тебя такая убеждённость в том, что ты вытащишь сельское хозяйство из этой ямы? Поверь, в ЦК КПСС сидят далеко не дураки, а оно у нас по прежнему планово убыточное. Наша страна даже начала закупать зерно в Америке.

Сергей презрительно фыркнул и спросил:

— Ну, и кто назовёт их после этого умными? Ладно, Геннадий Игоревич, мне не хочется выглядеть в ваших глазах филистером, но поверьте, всё дело здесь не в технологиях, а в отношении к людям и в организации производства. Одним ведь сельским хозяйством нам будет не обойтись. Нужно менять весь экономический уклад и действительно делать социализм социализмом. Вот когда чрез три-четыре года зарплата при нынешних ценах будет составлять в среднем две тысячи рублей по стране, а объём валового национального продукта увеличится раз в пятьдесят, тогда мы и посмотрим где будет Америка со всеми своими амбициями и каким станет социалистический лагерь. Если вас смущают такие цифры, то извините, как говорит мой очень хороший друг в будущем, Володя, шилом моря не нагреешь, х…м душу не спасёшь. Если работать, то с полной самоотдачей, пользой для родины и некоторой выгодой для себя.

Генерал громко рассмеялся и воскликнул:

— Вот ты себя и выдал, шельмец! Я поначалу не поверил твоему тестю, что ты в этом своём будущем был миллионером, а теперь вижу, что точно был, раз вспомнил о личной выгоде? Ну, и много у тебя их было, этих самых миллионов на наши деньги?

Сергей слегка улыбнулся и ответил:

— Да, в общем-то не мало. Если перевести на доллары, то где-то под тридцать миллионов, ну, а если на реальную цену рубля, то сто пятьдесят миллионов рублей и со всех своих миллионов я честно заплатил государству налоги.

С силой хлопнув Сергей по колену, Геннадий Игоревич сказал Сергею с убеждённостью в голосе:

— Ладно, дорогой ты мой миллионер из будущего, я пойду думать, а ты возвращайся к Ивану Григорьевичу на дачу и с утра не отходи от телефона. Сначала к вам нагрянет несколько телохранителей Юрия Владимировича, чтобы всё проверить там как следует, а потом и он сам подъедет. Не знаю уж, возьмёт он меня с собой или нет, но я тебе точно позвоню.

Сергей подвёз генерала к самому подъезду высотки на Котельнической набережной, проводил до дверей и сел в машину. Улицы полуночной Москвы были совершенно пусты и поэтому он ехал очень быстро.

Глава 13. Первый разговор Сергея с Юрием Владимировичем Андроповым

Когда Сергей домчался до Переделкино, на даче никто не спал. Все собрались на кухне и ждали его. Даже ворота и те были открыты. Как только он въехал во двор, из двери первой выбежала на крыльцо Юля. Он махнул ей рукой и пошел закрывать ворота. Володя и Виктор бросились ему помогать. Первым вопросом Дмитрия Ивановича, когда он подошел к дому, было:

— Ну как поговорили, Сергей?

Он ответил тестю почти официальным тоном:

— Нормально, Дмитрий Иванович, велено завтра с утра ждать гостей из вашей конторы. Геннадий Иванович пообещал, что доложит обо всём Юрию Владимировичу и тот приедет.

Тесть понял всё правильно, обнял одной рукой его, а второй Юлю и подталкивая их дверям, сказал:

— Ну, тогда пойдёмте поужинаем и спать. Мама постелила вам в соседних комнатах на первом этаже.

Сергей понимающе кивнул головой, но всё же сказал:

— Спасибо, батя, это будет очень хорошая проверка Серёги Чистякова на вшивось. Мы с Юлей договорились, что до тех пор, пока у нас всё не получится, мы с ней о любви даже не будем вспоминать. Так ведь, любимая?

Будущий тесть широко улыбнулся и промолчал, а Юля слабеньким голоском пискнула:

— Да, Серёженька. — После чего, входя в дом, спросила его молящим голосом — Но мы сможем поговорить с тобой наедине хоть, полчасика?

Сергей пропустил в дом Дмитрия Ивановича и ответил:

— Да, хоть два часика. Сейчас поужинаем, оденемся и прогуляемся по Переделкино. — Повернувшись к хозяину дачи, он спросил его с улыбкой — Тут же у вас нет хулиганов?

Тот окинул его взглядом и насмешливо сказал:

— До тебя, парень, не было ни одного. Тут нам Володя рассказал о том, как ты приводил в чувство одного мерзавца в ресторане, так мы здорово хохотали. Правда, потом Витя рассказал о том, как ты этого Самсона в его сне на пол уложил, и мне уже было не до смеха, Сергей. Такое не под силу даже волкодавам.

Усмехнувшись, Сергей ответил подсаживаясь к столу:

— Эх, дядя Ваня, для них это может быть были и сны, а я всё это пережил и прочувствовал наяву. Правда, я подозреваю, что Витин дядька, если и этот мой поход в прошлое не увенчается успехом, в ночь перед моим следующим возвращением не будет видеть никаких снов, как и Юрий Владимирович.

В корзинах ещё хватало кавказской снеди, да, и Иван Григорьевич приехал на дачу не с пустыми руками, а потому сели они не к пустому столу. Хотя Сергею всё приходилось тащить на себе в подворотню, он всё же взял с собой несколько банок кофе, сигареты, ещё кое-что по мелочам, а также три бутылки французского коньяка, одну из которых он и принёс на кухню. Когда они поужинали, Сергей, прежде чем пойти с Юлей погулять, встал из-за стола и предложил смущённым голосом:

— Мама, девчонки, пойдёмте со мной, я должен вам кое-что передать, прежде чем родное государство не начало меня грабить по полной программе. То есть подчистую. — Они прошли в зал, Сергей открыл один за другим оба кофра и сказал густо покраснев от смущения — Ну, это в общем средства женской гигиены. Железки, что я привёз с собой, довольно хрупкие, а потому нашим компьютерщикам их нужно было чем-то переложить, вот я и предложил использовать для этого не поролон, а прокладки и попросил нашего главного поборника красоты и стиля, Инну, послать девчонок за этими делами. — Сергей стал аккуратно вынимать из углов пакетики — Они немного смялись, но вам же из них не стрелять, думаю что отлежатся и расправятся.

Женщины налетели на эти предметы с крылышками, словно белки на орехи, и мигом их поделили между собой, а Нина Захаровна поцеловала Сергея в щёку и сказала дочери:

— Гордись, Юлечка, тебе достался в мужья очень хороший и на редкость заботливый парень. Редко встречаются мужчины, которые помнят о таких вещах.

Сергей усмехнулся и ответил тёще:

— Да, как же, забудешь в моё время об этом, когда по телевизору чуть ли не через каждые двадцать минут их рекламируют, как будто самыми большими проблемами для страны являются перхоть, кариес и критические дни у женщин. — Увидев строгий взгляд Нины Захаровны, Сергей тотчас принялся оправдываться перед ней и всеми остальными — Нет, я не имею ничего против того, чтобы у женщин было всё, просто зачем же это рекламировать по телевизору. К тому же мне кажется, что таким образом эти рекламщики просто убивают в женщине загадку. Ой, простите меня, что я об этом заговорил. Пойдём, Юлечка, подышим свежим воздухом с часок, а то я кажется перегрелся.

Они оделись и вышли из дома, но никуда гулять не пошли, а вместо зашли в беседку, стоящую в дальнем углу участка. Сергей сел на скамейку, посадил Юлю к себе на колени и влюблённые стали просто целоваться. Девушке может быть и хотелось чего-то большего, но они оба не стали позволять себе ничего, кроме поцелуев, да, и те были скорее нежными, чем страстными. Вот только Юле не очень нравилось, что лицо Сергея за долгие часы поездки покрыла колючая щетина. Он понял это, крепко обнял девушку и прижал к себе. Положив голову ему на плечо, Юля спросила его грустным голосом:

— Серёжа, как ты думаешь, они поймут тебя?

— А чёрт их знает. — Со вздохом ответил Сергей — Кое-какие биографические данные мне об этой гопкиной компании известны, но ты же понимаешь, Юлечка, что все биографии пишутся либо для того, чтобы очернить человека, либо для того, чтобы его возвеличить. Попробуй по ним догадайся, кем он является на самом деле, приличным человеком или конченым негодяем.

— Но ведь о людях нужно судить по их делам, а не по тому, что говорят о них, Серёжа. — Сказала ему Юля.

Сергей улыбнулся и ответил со вздохом:

— Не всё так просто, Юлечка. Очень часто человек делает не то, что ему хочется, а то, к чему его подталкивают обстоятельства. Человек существо сложное и потому весь состоит из компромиссов, зависит от обстоятельств, практически всегда несвободен и очень не любит принимать ответственные решения. Есть даже такая поговорка, — если человек хочет что-то сделать, он ищет способ, ежели он не хочет ничего делать, то ищет причины. Так вот, любимая, причину всегда найти намного легче и не одну, а десятки и все они будут одна важнее другой и тут ты хоть кол ему на голове теши, но он с места не сдвинется.

Юля горестно вздохнула и спросила:

— Неужели всё так плохо, Серёжа? Неужели наступит двадцать четвёртое число и я так и не стану твоей?

Он прижал Юлю потеснее к себе и сказал с насмешкой в голосе, громко и уверенно:

— Девочка моя, генерал Столбов ещё не знает, с каким бесом он встретился. Завтра я их обоих так отрихтую, что они оба, во-первых, будут вертеться, как ужи на сковородке, а, во-вторых, раньше ночи с этой дачи фиг выедут. Никого из вас, разумеется, к разговору не подпустят и близко, но ты запомни, чем дольше будет продолжаться этот разговор и чем чаще он будет переходить на крик, тем спокойнее ты можешь себя чувствовать. Ну, а если разговор и вовсе будет вестись очень тихо, то это означает, что дела у Денди и вовсе идут блестяще. Знаешь, Юлька, с какими монстрами мне приходилось вести переговоры? Когда-то, когда я учился в Оксфорде, бывая там наездами, я так рихтовал фейс тамошним профессорам, что они даже прозвали меня Крейзи Рашен за то, что критиковал я их просто нещадно. Особенно все эти экономические теории и доктрины, которые в реальной жизни не стоят и выеденного яйца. Так что я не боюсь завтрашнего, нет, теперь уже сегодняшнего, разговора.

Они посидели ещё с полчаса и вернулись в дом. Им действительно постелили в комнатах, расположенных одна напротив другой рядом с ванной комнатой, но Сергею это было совершенно безразлично. Нет, ему не была безразлична Юля, но он уже с головой ушел в беседу с Юрием Владимировичем Андроповым, а потому подвёл девушку к двери её комнаты, поцеловал и тотчас пошел в свою. Быстро раздевшись, он лёг в постель и почти тотчас уснул. Проснулся же он от того, что до него донеслись вкусные запахи с кухни. Сергей встал позже всех и его не смогла разбудить ни беготня народа по дому, ни шум воды в ванной. Он встал, быстро натянул брюки и вышел в коридор, встретившись нос к носу с Ниной Захаровной. Увидев татуировки на его груди и плечах, женщина широко заулыбалась и спросила:

— И как же ты вытерпел это, Серёжа? Больно было?

Он выкатил грудь колесом и ответил:

— Красота требует жертв, а вообще-то не очень.

Приняв душ и побрившись, Сергей быстро оделся в свой самый красивый и дорогой костюм и пришел к завтраку. За стол никто ещё не садился и поскольку все остальные пришли на кухню будучи одетыми по-домашнему, то на какое-то мгновение возникла неловкая пауза. Её разрядила Юля, которая сказала:

— Серёже нужно входить в образ.

Все дружно закивали головами и лишь один Иван Григорьевич проворчал недовольным голосом, погрозив девушке пальцем:

— Ты мне это брось, девочка, твой жених не актёр.

— Но к своим обычным привычкам мне тем не менее нужно возвращаться как можно скорее, Иван Григорьевич. — С лёгким поклоном сказал Сергей и попросил — Вы позволите немного покомандовать в вашем доме, Иван Григорьевич?

Дед Лены закивал головой и воскликнул:

— Да, сколько угодно, Серёженька. — Но потом всё же признался — Сергей, я тебя в этом костюме даже не узнал сначала.

Широко и дружелюбно улыбнувшись хозяину дома, Сергей поблагодарил хозяина дома:

— Спасибо, Иван Григорьевич. У вас найдётся в доме два кресла для наших высоких гостей?

— Да, хоть четыре! — Воскликнул Иван Григорьевич.

— Нет, четыре не нужно. — Сказал Сергей вооружаясь ножом и вилкой — Нужно именно два. Скорее всего Юрий Владимирович привезёт с собой Геннадия Игоревича, вот для них-то мы и поставим перед телевизором два кресла и журнальный столик. Мы привезли с собой минеральной воды, а вы, Нина Захаровна, приготовите для Юрия Владимировича обед из тех продуктов, что я принёс с собой из Москвы и купил на рынке. У него больные почки и ему нужна специальная диета. Вот, возьмите, готовить будете по этому рецепту и на пару. Пароварку, слава Богу, искать нигде не нужно, она есть у Ивана Григорьевича.

После завтрака они занялись подготовкой к встрече гостей, а в половине десятого на дачу позвонил генерал Столбов и известил Сергея, что они приедут к часу дня. Ещё он намёком известил его о том, что скоро к ним должны будут пожаловать гости и они не заставили себя долго ждать, прикатив на автобусе. Всего прибыло человек двадцать мужчин и одна женщина средних лет. Мужчины в штатском подошли к крыльцу и немигающе уставились на обитателей дачи. Сделав рукой вальяжный жест, чтобы телохранители приступали к своей работе, Сергей подошел к женщине, вежливо поклонился ей и спросил вполголоса:

— Вы личный врач Юрия Владимировича?

— Нет, я его медсестра, меня зовут Лидия Васильевна. — Ответила та — Просто меня попросили посмотреть на кухню в этом доме. Вдруг Юрию Владимировичу захочется выпить чаю?

Сергей кивнул головой и сказал с облегчением:

— Вот и прекрасно, тогда вы проконтролируете, что наши девушки приготовят Юрию Владимировичу на обед, а пообедать ему у нас непременно придётся. Не волнуйтесь, я знаю его диагноз и мы привезли с собой специальные продукты. У меня будет к вам большая просьба, Лидия Васильевна. Прочитайте пожалуйста эту аннотацию. Я привёз с собой прекрасное средство, которое очень хорошо поддерживает силы человека и оно совершенно безвредно для диабетиков. Думаю, что Юрию Владимировичу оно ничем не повредит. Этот стимулятор содержит только природные компоненты и в нём нет никакой химии. Геннадий Игоревич его уже испробовал на себя и остался доволен.

Медсестра широко заулыбалась и воскликнула:

— О, я это уже заметила и даже опробовала ваш стимулятор на себе. Это ведь вы дали генералу Столбову одну упаковку?

Сергей кивнул головой и провёл медсестру на кухню. Вскоре к нему подошел мужчина лет пятидесяти и обалдело хлопая глазами вежливо попросил его:

— Сергей Александрович, не могли бы вы показать моим людям, что находится внутри этого, даже не знаю, как и назвать ту штуковину, которая стоит в зале?

Выходя из кухни, Сергей беспечным тоном сказал:

— Это телевизор, самый обычный телевизор. Пойдёмте, я сниму с него заднюю панель. Поверьте, в этом доме нет ни одного предмета, который представлял бы из себя хоть какую-то опасность для Юрия Владимировича. Полковник Романов по моей просьбе осмотрел его ещё вчера, но вы всё равно осмотрите всё ещё раз, а снайперов лучше всего отправить на чердак. Мы там для них уже приготовили удобные лёжки. Все наши машины можно выгнать на улицу и поставить подальше от дачи. Всё равно улица будет перекрыта и их никто не зацепит. И вот ещё что, не стесняйтесь, пожалуйста, можете обыскать каждого из нас и начните прямо с меня. На мне кроме этой серёжки в ухе, нет больше ни грамма металла. Мои друзья всё это время будут находится наверху, если вы не решите, что их нужно отправить на какую-нибудь соседнюю дачу.

Мужчина, осматривая внутренности телевизора, отрицательно помотал головой и сказал:

— Нет, пусть остаются в доме. Я только перекрою доступ в эту половину дома и всё. — Немного замявшись, он всё же спросил — Сергей, а что это за стимулятор вы дали генералу Столбову вчера днём? Он сказал, что уснул сегодня ночью, как убитый, а утром подскочил с кровати даже без будильника. Говорит, что фенамин ему даже в подмётки не годится. Это так?

Сергей подошел к комоду, на верхней крышке которого лежало несколько упаковок стимулятора, названного его создателями просто и незатейливо — «Супердрайв» потому, что они были прежде всего бизнесменами, взял их все и сказал отдавая:

— Можете принять, если хотите. — Он демонстративно глядя в сторону перетасовал все упаковки и не глядя выдавил себе на ладонь одну капсулу, проглотив которую сказал — Три-четыре штуки подряд принимать можно запросто, тогда можно трое суток не спать, но глаза будут всё равно красными, так что альбуцит лучше всего при себе всё же иметь. Не запивать и в течение часа лучше ничего не есть. Так он быстрее усваивается и тогда действует до двух суток. Зато голова от него работает, как часы.

Мужчина взял упаковки с «Супрдрайвом», передал их своему помощнику и велел раздать всем людям, приказав, чтобы те не пили и не лезли в карманы за бутербродами потому, как им тут точно придётся задержаться. Посмотрев на кресла, он сказал:

— Вы правильно сделали, что поставили всего два кресла и стул, разговор состоится в очень узком кругу. — Жестом выпроводив всех из зала, он спросил — Парень, а ты в самом деле прибыл к нам из будущего? Как подумаю о том, что ты из две тысячи десятого года, даже жутко становится.

Сергей тихо ответил:

— Да, я из будущего, причём из такого, что не приведи господи. В моём будущем двадцать четвёртого февраля началась третья мировая и американцы нас раздолбали очень основательно. Мы им ответил так, что в Америке вряд ли кто выживет, только боюсь, что и у нас никто в живых не останется. В общем всё северное полушарие сгорело к чёртовой матери и потому я здесь. Только не спрашивайте меня, как я здесь очутился. Увы, но этого я и сам не знаю, но знаю, что меня специально отправили в прошлое. Поэтому я и притащил с собой этот телевизор. Вот и всё, что я могу вам сказать. Поймите, об остальном я могу говорить только с вашим шефом, а он уже сам решит, о чём вам следует знать, а о чём нет, так что не обессудьте.

Начальник охраны Андропова кивнул головой и ответил:

— И на том спасибо, Сергей Александрович. — В кармане у него зашумела рация, он отошел в сторону, переговорил с кем-то и сказал — Ну, всё, Юрий Владимирович уже на подъезде. Будет здесь через пятнадцать минут. Вы не обидитесь, если я попрошу всех ваших друзей кроме полковника Романова подняться наверх? С ним Юрий Владимирович хочет переговорить отдельно.

Даже если Сергей обиделся бы очень сильно, он всё равно ничего не смог бы сделать, а потому сам попросил всех, кроме Дмитрия Ивановича, подняться наверх. Он вышел вместе с тестем во двор и стал ждать приезда Андропова. Ворота были распахнуты настежь, их машины отогнали подальше и вскоре Сергей увидел, как по улице на большой скорости проехала чёрная «Волга», за ней ещё одна и вскоре во двор лихо въехал бронированный «Зил-114». Мужчина в штатском, с которым он разговаривал, бросился к задней дверце, открыл её и из машины выбрался пожилой мужчина в очках, который был на вид старше своих шестидесяти двух лет, но глаза его озорно блестели. Одет он был в далеко не новое, добротное, тёмно серое драповое пальто и серую шляпу. Сергей незаметно коснулся руки отца Юли и шепнул:

— Батя, иди, поздоровайся с ним, а я постою в сторонке. Подзовёт, подойду, но скорее всего вы сейчас войдёте в дом и поговорите сначала без меня. Ты меня там сильно не нахваливай.

Полковник Романов, одетый в парадный мундир, строевым шагом подошел к Андропову и негромко представился. Тот улыбнулся и пожал ему руку. Генерал Столбов на этот раз приехал не в форме, а в штатском. Он тоже пожал руку полковнику, после чего одним взглядом сделал Сергею знак, чтобы тот немного отошел в сторону, что он и сделал, отойдя с чувством собственного достоинства и не сверля взглядом председателя КГБ, а спокойно рассматривая окрестности. Заметив в слуховом окне чердака снайпера, он улыбнулся ему и незаметно для других показал ему крепко стиснутый кулак с отогнутым кверху пальцем. Тот кивнул ему головой в ответ и показал два растопыренных пальца. Андропов с генералом Столбовым и полковником Романовым прошли вслед за начальником охраны в дом, а к Сергею подошел ещё один мужчина, который тоже приехал в бронированном членовозе, и негромко сказал ему:

— Пройдёмте в дом, Сергей Александрович, вас скоро вызовут к Юрию Владимировичу. — Немного помедлив, он сказал ещё тише — Надеюсь, что вы знаете, как нужно разговаривать с ним. Он человек очень деликатный, но всё же не любит хамов, но и комплексовать вам не нужно. Просто будьте вежливым.

— Не волнуйтесь. — Так же тихо ответил ему Сергей — Я приехал сюда не хамить, а искать выход из сложившейся ситуации.

Потянулись долгие минуты ожидания. Разговор Андропова с полковником Романов продлился минут сорок, после чего из зала выглянул начальник службы безопасности, попросил принести ещё один стул и поманил к себе Сергея. Когда он вошел в зал, все стояли напротив входа. В зале было тепло и Юрий Владимирович снял с себя пиджак, оставшись в белоснежной сорочке и галстуке. Он с улыбкой посмотрел на Сергея и спросил:

— Так вы и есть пришелец из будущего, Сергей Александрович. Здравствуйте, представляться мне, как я полагаю, не нужно, а вот генерала Троицкого, Василия Фёдоровича, я вам представлю, поскольку хотя вы с ним и переговорили накоротке, всё же не познакомились. Ну, что же, давайте присядем и вы расскажете нам, кто вас послал в наше время и с каким заданием.

Сергей вежливо пожал руку Андропову, затем крепко сжал ладонь генерала Троицкого, хорошо знакомую со штангой, подождал когда Юрий Владимирович сядет в кресло, сел на стул, поставленный рядом ним справа, в полуоборте, и ответил:

— Юрий Владимирович, и на этот раз мои друзья послали меня в прошлое с тем же самым заданием, что и в первые три раза, предотвратить катастрофу. Поэтому я и попросил Геннадия Игоревича доложить обо мне и устроить эту встречу.

Андропов вежливо улыбнулся и спросил:

— Ну, и кто же ваши друзья, Сергей Александрович?

Сергей позволил себе чуть-чуть улыбнуться и ответил:

— Мои партнёры по бизнесу, с которыми я создавал компанию «Главпродснаб», все сотрудники компании, а также некоторые наши партнёры из Москвы и нескольких регионов Северного Кавказа, с которыми мы вместе работаем. Всего чуть более двухсот человек, но это лишь малая их часть, Юрий Владимирович.

Взгляд Андропова посуровел и он спросил:

— Молодой человек, почему трижды побывав в прошлом своей страны и собираясь отправиться к нам в четвёртый раз, вы так ни разу не обратились в спецслужбы, к руководству России?

На этот раз Сергей позволил себе усмехнуться и сказать:

— Юрий Владимирович, когда вы ознакомитесь с теми материалами, которые у меня есть, вы сами поймёте, что это была бы бессмысленная трата времени. Понимаете, сделай я так, меня бы стали подвергать бесконечным допросам, проверкам на детекторе лжи и куда более серьёзным, но дело так бы и не сдвинулось с места, а времени у меня каждый раз было в обрез. Я попадал в своё настоящее в пятницу, в половине седьмого утра, а уже в понедельник, в одиннадцать двадцать пять, мне нужно было снова идти из двора под арку, чтобы попасть в прошлое. Однажды я этого не сделал и поехал в командировку на Кавказ, и двадцать четвёртого февраля стал свидетелем того, как на Кавминводы свалилась из космоса боеголовка американской баллистической ракеты с термоядерным зарядом. Какая-то неведомая мне сила не только сохранила мне жизнь, но и уберегла мою видеокамеру, на которую я в том момент снимал своих друзей на вершине Машука. Они только сидели весёлый, красивые и счастливые и, вдруг, ярчайшая вспышка и они сгорают на моих глазах, а потом взрывная волна бросает мне в лицо их прах. Поэтому, очутившись после ещё почти четырёх десятков взрывов в своей квартире, мне было уже не до хождений по кабинетам ФСБ. Кстати, к сотрудникам этого ведомства мои друзья, они бывшие разведчики, обращались и я привёз огромное досье, как на всех вражеских агентов, так и на обычных, но далеко не рядовых преступников, которое хочу вам передать немедленно, если вы позволите.

Андропов выслушал Сергея не перебивая, слегка кивнул головой и сказал, легонько постукивая пальцами по подлокотнику:

— Да, это вполне логичное объяснение. Вам пришлось действовать находясь в цейтноте. А теперь я хотел бы услышать от вас, Сергей Александрович, как именно вы намерены всего за три года поднять сельское хозяйство на тот уровень, о котором мне говорил Геннадий Игоревич? На мой взгляд это неподъёмная задача и я даже не знаю, с какого конца можно подступиться к её решению. Вы, случайно, не преувеличиваете свои силы?

Сергей, который сидел до этого на стуле строго выпрямившись, расслабился, что, впрочем, выразилось лишь в том, что он слегка расправил плечи, чуть-чуть выдвинул вперёд правую ногу и положил руку на колено. Медленно кивнув, он заговорил:

— Юрий Владимирович, беды сельского хозяйства очень сильно преувеличены. Здесь важно понять всего две простые истины, — большая часть Советского Союза самой природой предназначена для животноводства, а не для земледелия, это раз, и то, что нам не нужно даже пытаться выращивать зерновые везде, а перейти на более высокопродуктивные культуры, это два. Если это сделать, то у нас откроются прекрасные перспективы.

Сергей сделал паузу и Андропов спросил:

— Какие? Сою, рапс?

— Нет. — Быстро ответил Андропову Сергей — Рапс хорош только для производства биодизеля, а сою пусть выращивают в Юго-Восточной Азии. Это там она может давать три урожая в год, но только не у нас. Есть куда более простая и надёжная культура — топинамбур. Для животноводства это идеальная кормовая культура, которая даёт прекрасный сенаж, силос и концентрированные корма, которые ничем не уступают даже овсу и содержат в себе минимум девяносто кормовых единиц на центнер. Но при этом учтите, топинамбур от Кировской области и до Самарканда будет давать в год в среднем по полторы тысячи центнеров с гектара зелёной массы и ещё минимум триста центнеров клубней, что позволит перейти от экстенсивного животноводства к интенсивному, когда один гектар пашни даст корма для тридцати племенных, породистых коров, а не будет служить пастбищем для одной единственной коровёнки. Топинамбур прекрасный молокогонный корм, который содержит в себе все необходимые скоту аминокислоты и в природе у него вообще нет никаких вредителей, а стало быть химия нам будет не нужна. Ну, а кроме того тридцать коров на одном гектаре дадут нам за год ещё и двадцать одну тонну бензина в виде сжиженного метана и сто пятьдесят тон гумуса, не говоря уже о молоке и мясе.

Собеседники Сергея недоумённо переглянулись между собой и как-то странно заёрзали, а полковник Романом широко расправил плечи и улыбнулся с видом победителя. Юрий Владимирович покрутил головой и поинтересовался:

— Сергей Александрович, у вас есть с собой исследования по такой методике ведения животноводства и расчёты?

Широко улыбнувшись, Сергей ответил:

— Юрий Владимирович, так я же вам их уже все привёл, а относительно самой методики так скажу. У меня есть пара дисков с фильмами. Чуть более четырёх лет назад «Главпродснаб» создал три таких хозяйства на пять тысяч голов каждое скота в Курской области, на бросовых, неплодородных землях и они уже через полтора года давали нам больше сорока тысячи тонн молока за год для нашего молокозавода, а прошлой осенью ещё и две тысячи тонн мяса, не говоря уже о том, сколько концентрированных кормов мы отправили на Северный Кавказ. Понимает, я не веду бухгалтерию и поэтому помню только основные цифры, зато это была именно моя идея. Каждое такое хозяйство в ценах вашего времени будет стоить порядка двадцати миллионов долларов, но зато представьте себе, какое количество товарной продукции они будут давать. Правда, я сразу скажу, Юрий Владимирович, ваши колхозы и совхозы в своём нынешнем виде с этим не справятся, их нужно полностью реформировать и превращать в народные акционерные общества, полностью независимые от указивок из райкомов. Крестьяне сами прекрасно разберутся с тем, как им вести хозяйство. Ну, и ещё эти компании должны сами перерабатывать свою продукцию в готовые продукты питания. В городе и без того хватает рабочих мест, а вот на селе их мало, особенно на Северном Кавказе, там и в ваше время полно безработных, я уже не говорю о закавказских республиках и Республиках Средней Азии. Понимаете, Юрий Владимирович, двадцать четвёртого февраля две тысячи десятого года мир рухнул только потому, что не стало Советского Союза и русская модель социализма так и не была создана. Вы ничуть не хуже меня знаете, что сейчас то, что все называют социализмом, таковым не является.

Сергей замолчал, хотя Андропов и слушал его очень внимательно. Юрий Владимирович сосредоточенно кивнул головой и совершенно спокойным голосом сказал:

— Да, Сергей, вы, пожалуй, можете указать нам на наши ошибки, поскольку знаете положение вещей с позиции человека стоящего на вершине горы. Тем более, что Советский Союз всё же не устоял и был разрушен его врагами, как Карфаген Римом. И всё-таки, что именно вы хотите предложить сделать мне?

Сергей, услышав этот вопрос, мысленно закричал: — «Йес! Есть контакт!», после чего спокойно сказал:

— Юрий Владимирович, я хочу, чтобы в преддверии двадцать пятого съезда мы с вами обсудили все основные проблемы Советского Союза, после чего вы встретитесь с Леонидом Ильичём, а потом уже мы вдвоём с вами поговорим с ним на эти темы, ну. После этого нужно будет собрать политбюро и принять окончательное решение, а оно должно быть таким, — вы становитесь президентом Советского Союза, Леонид Ильич остаётся генеральным секретарём, а политбюро КПСС становится как бы советом старейшин при нём. Вы будете власть светская, а Леонид Ильич — власть, так сказать, духовная, то есть идеологическая. Ну, и, естественно, общество нужно сделать более демократичным, но всё же не слишком. КГБ должно перестать бороться с диссидентами. Если мы очистим социализм от родимых пятен капитализма, то подавляющее большинство диссидентов станут вашими самыми горячими сторонниками, а если в партии будет приветствоваться дискуссия, станет допустим плюрализм мнений по любому вопросу кроме тех, которые находятся исключительно в вашем ведении, а это внешняя политика, обороноспособность и безопасность государства, то поверьте, социалистическая идеология будет крепнуть день ото дня. Главное, чтобы люди стали жить лучше. Ну, и ещё нужно будет обязательно почистить партийные ряды и обязательно в корне задушить преступность. Жестоко и беспощадно, а это можно сделать только одним образом, объявив преступному миру войну и поставив этих людей перед выбором — или ты начинаешь жить честно, или тебя ждёт стенка. У меня есть развёрнутый план действий, Юрий Владимирович, и я хочу ознакомить вас хотя бы с главными тезисами, но думаю, что в течении одного разговора мы не успеем этого сделать.

— Но это же совсем не тот путь, по которому пошел Китай, Сергей? — Воскликнул Андропов — Геннадий Игоревич хотя и сжато, но очень ёмко рассказал мне об опыте китайских товарищей и я уже сейчас вижу много расхождений. Сергей, вы хотя бы представляете себе, что начнётся в партии, если её рядовым членам будет предложена такая форма партийной жизни, как дискуссия по всем вопросам и плюрализм мнений?

На этот раз Сергей позволил себе немного наклониться вперёд и даже воскликнуть, но вежливо и не слишком громко:

— Прекрасно представляю, Юрий Владимирович! Особенно если на двадцать пятом съезде будет заявлено, что предпринимательская деятельность есть высшая форма созидательного труда потому, что только очень малое число людей способны превратить продут труда в товар, востребованный людьми. При этом нужно будет обязательно заявить о том, что предпринимательская деятельность полностью лишается своего смысла, если предприниматель не чувствует своей социальной ответственности перед обществом и государством. Вместе с тем нужно будет обязательно заявить и о том, что в Советском Союзе общество должно быть бесклассовым, так как служба государству на всех постах, работа у станка или в поле, а также предпринимательская деятельность во всех сферах экономики одинаково почётны и разделяются между собой только по количеству вложенного труда. Если это будет сделано, то поверьте, дискуссия будет очень плодотворной, но самое главное, вы выбьете почву из под ног любых критиков Советского Союза хоть внутри страны, хоть за её пределами. А теперь представьте себе, когда вы объявите о том, что КПСС раскрепощает труд и капитал, то есть упраздняет все налоги, кроме одного единственного, — на продажу товара? Разве вас самого не поражает этот атавизм капитализма, налоги? Если государство станет собирать один только налог с продаж, а предприниматели при этом ещё и будут сами, добровольно нести на себе в полной мере бремя забот об обществе и государстве, которое их питает, то мы будем иметь подлинный социализм. Но самое главное, тогда не менее тридцати процентов всего внутреннего валового продукта станет поступать в казну государства и ему придётся думать только о внешней безопасности и пенсиях тем, кто никогда не работал. Если мы пойдём этим путём, то я гарантирую вам, что уже через пять лет наши старики будут получать пенсию, которая будут в два раза больше средней зарплаты по стране и это будет самым большим завоеванием социализма, но самое главное, у нас никогда не будет неоправданно богатых людей, которых рабочим захочется свергнуть.

Андропов взглянул на Сергея потрясённым взглядом и недоумевающе спросил:

— Предпринимательская деятельность высшая форма созидательного труда? Это не укладывается у меня в голове.

Сергей кивнул головой и сказал:

— Так оно и есть, Юрий Владимирович, и вот почему, из ста процентов взрослых, психически полноценных людей только максимум три процента обладают способностями к предпринимательской деятельности. Эти люди отличаются от всех остальных тем, что они могут превратить многие вещи, созданные людьми, в товар, пользующийся спросом. Вспомните о том, сколько всего лежит в стране на складах, на прилавках магазинов, и ничто не продаётся потому, что просто не является товаром, и потому не находит спроса у покупателей. Ещё два процента людей обладают организаторскими способностями и уже только потому могут быть политиками. Об этом вам тоже прекрасно известно, ведь вы как раз и входите в число этих двух процентов. Все остальные люди нуждаются в том, чтобы их вели за собой и давали им возможность трудиться и зарабатывать себе на хлеб насущный. Увы, такова суровая проза жизни. В Америке каждый год создаётся в среднем три миллиона новых компаний и в первый же год девяносто процентов предпринимателей становятся полными банкротами. Из оставшегося числа компаний через два года банкротится ещё семьдесят процентов компании. Поэтому самая строжайшая государственная тайна Америки это число самоубийств в год. Оно у них очень велико. Американцы считают, что человеческому обществу присуща социальное неравенство и потому его искусственно культивируют, а ещё они считают, что не менее сорока процентов трудоспособного населения страны должны быть предпринимателями. Если мы ограничим число советских предпринимателей пятью процентами, то это будет оптимальное значение. С одной стороны социологи всё-таки не дают абсолютно точных цифр, а с другой нужно учитывать и то, что советский народ на редкость богат талантами.

Юрий Владимирович громко рассмеялся и воскликнул:

— А вот тут я с вами точно соглашусь, Сергей! Взять хотя бы вас, вы очень талантливы. Сидите так, словно шкворень проглотили, руками не размахиваете, да, и говорите вполголоса, но так убедительно, что я невольно заслушался. Да, в одном я теперь убеждён точно, вы должны будете предъявить мне самые убедительные доказательства по каждому пункту ваших рассуждений. Без них я даже не стану думать о том, чтобы идти к Брежневу. У вас есть с собой какая-нибудь пояснительная записка?

Сергей снова внутренне возликовал. Он и сам куда больше любил читать тексты с листа, нежели просматривать что-либо на экране, если ему опять-таки не приходилось читать тексты. Он сдержанно кивнул головой и сказал:

— Юрий Владимирович, у меня есть множество материалов, но я хочу вам предложить ознакомиться с кратким текстом подготовленного нами меморандума о реформировании народного хозяйства Советского Союза на основе опыта Китая, но применительно именно к нашей стране с учётом всех тех ошибок, которые были допущены за тридцать четыре года. Вы позволите мне распечатать его для вас? Ну, а я пока что поставлю вам фильм, рассказывающий о реформах Дэн Сяопина в Китае.

Андропов молча кивнул головой, но даже не смотря на то, что он старался быть сдержанным, было видно, что ему очень хочется посмотреть этот фильм. Сергей включил телевизор, а сам отошел к столу, на котором стоял принтер, включил один из ноутбуков, принесённых им в прошлое и стал распечатывать текст. Хотя бумага, привезённая из Пятигорска, и была весьма неважного качества, принтер с нею справлялся и он вернулся на свой стул. Юрий Владимирович внимательно смотрел на экран телевизора и ловил буквально каждое слово. Сергей, выбрав удобный момент, негромко сказал ему:

— Юрий Владимирович, я могу отмотать запись назад и остановить любой кадр. Но если вы хотите, то возьмите этот пульт и сможете сделать это сами. Эта кнопка позволяет сдвинуть кадры назад, эта вперёд, а эта остановит нужный вам кадр.

Андропов взял пульт и продолжил просмотр фильма, а Сергей отошел к столу, на котором стоял принтер. Похоже, что председателю КГБ всё же было куда интереснее поговорить с ним, нежели смотреть фильм, представляющий из себя самую обычную новостийную нарезку, но и он увлекал его всё больше и больше. Полтора часа пролетели быстро и когда фильм закончился, то Сергей протянул Андропову скоросшиватель и сказал:

— Юрий Владимирович, здесь изложены все основные тезисы нашего большого меморандума. Я специально распечатал крупными буквами, чтобы вы не напрягали зрение.

Председатель КГБ взял скоросшиватель, удивлённо вскинул брови и громко воскликнул:

— Невероятно! Как вы это сделали, Сергей? Ну-ка покажите мне свою типографию. Неужели она действительно помещается на этом письменном столе?

Похоже, что Андропову просто захотелось пройтись по комнате и немного размяться. Сергей показал ему принтер, объяснил принцип его действия в общих чертах и спросил:

— Юрий Владимирович, вы не желаете немного подкрепиться? Моя невеста под присмотром Лидии Васильевны уже приготовила для вас паровые тефтели из постной телятины и скорее всего ещё что-нибудь.

— Пожалуй это не помешает, Сергей. — Согласился Андропов и взглядом велел своему начальнику службы безопасности пойти и всё проверить. Тот немедленно вышел, а Юрий Владимирович, не уходя от стола спросил его вполголоса:

— Сергей, почему вы остановили свой выбор на мне?

Ещё более тихим голосом Сергей ответил ему:

— Потому, Юрий Владимирович, что перед своей смертью вы сказали своему помощнику, который предлагал вам обратиться за помощью к западным врачам и убеждал вас в том, что они смогут спасти вам жизнь: — «Не верю. Не верю, что они лучше наших. Нутром своим не могу поверить. Это во-первых. И, во-вторых, — что скажут люди? Всю жизнь мы говорили о превосходстве нашей системы. А как петух клюнул — побежали на Запад. На это я не пойду. Ни при каких обстоятельствах. Даже угроза смерти не заставит. Россия не Запад. Нам еще идти и идти многие десятилетия до вершин мировой цивилизации». К тому же после смерти Брежнева вы стали генеральным секретарём в восемьдесят втором и начали реформы, но судьба дала вам всего пятнадцать месяцев жизни. Знаете Юрий Владимирович, если я смогу быть вашим донором, то отдам вам свою почку, но мне всё-таки кажется, если дело пойдёт к тому, что вы станете президентом после двадцать пятого съезда партии, то ваше здоровье ещё до этого пойдёт на поправку. Сегодня судьба даёт второй шанс не только всему Советскому Союзу, но и лично вам.

Андропов внимательно выслушал его и ответил:

— Сергей, я атеист и не верю в судьбу.

В это время в зал вошел генерал Троицкий и сказал:

— Юрий Владимирович, пойдёмте. Юля, невеста Сергея, просто какая-то кудесница. Она приготовила вам такой обед, что вы просто пальчики оближите, а мы с товарищами перекусим на кухне и придём тотчас, как только вы нас позовёте.

После обеда они проговорили до семи часов вечера, но всё же куда больше смотрели телевизор. Юрий Владимирович попросил показать ему досье, привезённое в Москву через Пятигорск из Москвы две тысячи десятого года, а также множество других материалов. В конце их общения он сказал:

— Сергей, я отдал распоряжение и уже сегодня вас разместят в гостинице Украина. Там мы с вами и встретимся. Вас перевезут туда сегодня же вместе со всеми вашими вещами. Завтра после обеда вам нужно будет встретиться с экспертами и показать им, какие подарки вы привезли советскому народу из будущего, а я внимательно изучу ваш меморандум. До скорой встречи.

Андропов пожал Сергею руку, попрощался с полковником Романовым, поблагодарив его за кулинарные таланты дочери, и уехал. Сергей вместе с ним вышел на крыльцо и попросил сигарету. Тот Протянул ему пачку «Кэмела» и спросил:

— Что скажешь, сынок?

— Батя, я чувствую себя, как выжатый лимон. — Честно признался ему Сергей и глубоко затянулся.

Глава 14. Москва 1976 года

Переезд в гостиницу «Украина» не затянулся слишком надолго и в девять часов вечера они уже обживались в номерах люкс. Поначалу им было предложено поселиться в обычных номерах, но Сергей достал из кармана бумажник, полный сторублёвых купюр и строгим голосом потребовал, чтобы им предоставили шесть номеров люкс, а когда моложавый офицер КГБ поинтересовался зачем нужен шестой люкс, улыбнувшись ответил:

— А вы что, намерены со своими людьми весь день и всю ночь подпирать стены в коридоре? Вообще-то не мешало бы снять весь этаж. Что скажете, товарищ майор?

Тот опустил глаза и сказал вздыхая:

— Это точно было бы неплохо.

Сергей немедленно достал из кармана пачку сторублёвок и сказал пожилой даме, сидевшей за стойкой:

— Мы снимаем весь этаж на ближайшую неделю. Переселите, пожалуйста, жильцов в другие номера. — Повернувшись к своему, как он полагал, телохранителю, Сергей добавил — Ну, вот, теперь, как я полагаю, хлопот будет поменьше, товарищ майор. Кстати, мне разрешено покидать гостиницу? Мне хотелось прокатиться по городу с невестой и друзьями.

Майор кивнул головой и как только они отошли от стойки, протянул Сергею руку и сказал:

— Меня зовут Николай, Сергей Александрович. Если я буду сидеть в машине с вами, вы можете ехать куда угодно.

Пожав майору руку, он ответил:

— А меня зовут просто Сергей. — Своим же друзьям он сказал весёлым голосом — Ребята, давайте рванём в «Метлу»?

Однако, прежде чем поехать в кафе «Метелица», о котором Сергей столько слышал от Володи и Лены, часто бывавших в Москве, они сначала всё же поднялись в свои номера и все, кроме Сергея переоделись. Юле очень хотелось покрасоваться в тех обновках, которые Сергей привёз ей не смотря ни на что. Дмитрий Иванович и Нина Захаровна тоже не стали засиживаться в номере, но их вполне удовлетворял ресторан гостиницы и поэтому они никуда не поехали. Юля, услышав о таком решении родителей, облегчённо вздохнула и заулыбалась. Когда они спустились вниз, Николай попытался было предложить свои услуги, как водителя, но Сергей поинтересовался у него:

— А справишься? Двести пятьдесят пять лошадей под капотом и до сотни он разгоняется за семь с половиной секунд, да, и коробка передач автоматическая. Мне не жалко, Николай, но к такой тачке нужно привыкнуть, это же машина-легенда «Форд Мустанг Босс». У меня были, машины и побыстрее, и помощнее, так что я с ним справлюсь играючи.

Услышав такое, Николай сразу же отказался от своей затее и сказал Сергею со смехом:

— Да, к такой машине нужно сначала немного привыкнуть, а уже потом садиться за руль. Ну, что же тогда я сяду сзади.

Они чинно и не спеша поехали на Новый Арбат. Позади «Форда» и «Хамбера» ехала чёрная «Волга» в которой сидело трое офицеров в штатском. «Метла» была популярным молодёжным кафе, в котором обычно гуляли студенты. В нём было шумно и весело. Они сели за столик в самом дальнем углу, откуда не было видно эстрады, но Сергею в этот вечер хотелось просто немного развеяться, как и всем его друзьям. Они заказали себе лёгкий ужин без первого и пару бутылок шампанского и сразу же потребовали, чтобы сопровождающие их офицеры тоже сели за стол и не стеснялись. Налив себе в бокал шампанского, Сергей лишь время от времени прикладывался к нему делая вид, что он пьёт вино, но уровень вина в бокале от этого не понижался. Зато он несколько раз поднимался из-за столика, чтобы потанцевать с Юлей и постоянно сыпал анекдотами, хотя и очень политкоректными, но всё же смешными, заставляя хохотать всю компанию.

Посидев в кафе до самого закрытия, они поехали обратно в гостиницу, поставили машины на стоянку и поднялись на свой этаж. Сергей вошел в номер Юли, снял с себя пиджак и развязал галстук. Ему очень хотелось побыть с этой девушкой наедине ещё часок, другой. Она зашла в спальную, быстро переоделась там в красивый шелковый халат, который некогда закрывал вместе с другими нарядами экран телевизора, открыла дверь и позвала Сергея в свою спальную. Её жених сразу же сбросил с ног туфли и рухнул на широкую, двуспальную кровать наискосок. Юля, подложив ему под голову подушку, прилегла рядом, но чуть поодаль и так, что пола её тёмно-сиреневого халата, словно бы случайно откинулась и обнажила её ноги до самых трусиков. Сергей улыбнулся своей невесте и потянулся к ней губами. Через секунду она уже обнимала его и страстно целовало. Ей явно хотелось большего, но её любимый был непоколебим.

Единственное, что Сергей позволил себе сделать, так это пару раз провести рукой по горячему бедру девушки, да, несколько раз поцеловать её шейку и верх груди. Юля быстро поняла, что он настроен по отношению к ней чуть ли не платонически и вскоре их редкие поцелуи сделались просто нежными. Глядя в серые глаза Сергея, она спросила его:

— Серёжка, как ты так можешь? В том моём сне, который приснился мне в ночь с воскресенья на понедельник, мы столько раз занимались с тобой любовью и ты был таким нежным со мной и в то же время таким страстным, что я тебя просто не узнаю. Неужели у тебя такая сила воли? Или ты просто не хочешь меня? Ну, скажи мне, Серёжа, ведь ты же не разлюбил меня?

Поцеловав Юлю долгим, но в то же время просто очень нежным поцелуем, он оторвался от её губ и ответил:

— Юлечка, я люблю тебя с каждой секундой всё сильнее и сильнее, и хочу тебя тоже всё сильнее, но я не могу заниматься сейчас с тобой любовью. Пусть всё будет так, как мы договорились. Знаешь, я действительно боюсь всё сглазить. Понимаешь, малыш, я не могу взять, махнуть на всё рукой и предать своих друзей. Поэтому как бы мне не хотелось бы этого, я буду лишь мечтать о тебе и делать свою работу, а вот когда те типы, которые меня заслали в прошлое в четвёртый уже раз, подадут мне знак, что мол всё, Серёга, ты стоишь на правильном пути и всё у тебя и твоей страны всё будет пучком, пускай только кто-нибудь попытается встать на моём пути к тебе, любимая.

Теперь уже Юля поцеловала его и спросила:

— Серёжа, а какого знака ты ждёшь от них?

— Очень простого, Юлечка. — Ответил Сергей — Если нам с Юрием Владимировичем удастся правильно смоделировать ситуацию и развернуть вектор развития страны в нужную сторону, то я в ночь с двадцать третьего на двадцать четвёртое не исчезну, как исчез в первый раз, когда завалился спать в камере пятигорского УКГБ, в момент своего дурацкого выстрела или из кабины самолёта, в котором мы намылились лететь в Турцию и спасать родину из-за бугра. Как только я проснусь и увижу, что наступил мой рассвет в твоём времени любимая, вот тогда-то я и помчусь к тебе и фиг меня кто остановит. Ну, а если попробует остановить, то тогда точно пожалеет, я ведь тренировался с альфовцами, любимая, причём с настоящими, матёрыми волкодавами, которые не то что коня на скаку или быка остановят, слону бивни вырвут и в попу воткнут. Но я думаю, что никто меня не станет останавливать, Юлечка. Вот тогда твой сон и станет явью, а сейчас мы можем с тобой только целоваться, как школьники, и всё.

— Серёженька, но ведь двадцать четвёртого числа должен будет начаться двадцать пятый съезд и если у вас с Юрием Владимировичем всё получится, то ты должен будешь быть в Кремле, на его открытии. — С какой-то детской обидой сказала Юля и даже шмыгнула носиком — Ты же не можешь взять и не поехать в Кремль после того, как вы всё сделаете.

Сергей весело рассмеялся и воскликнул:

— Юлька, а с чего это ты решила, что двадцать пятый съезд должен обязательно начаться двадцать четвёртого февраля? Любимая моя, его можно будет перенести и на март, и на апрель, да, хоть на август или вообще на следующий год! Понимаешь, у одного только политбюро будет столько работы, что тут и двух месяцев будет мало. Ты только представь себе, что нам нужно будет взять и переделать ржавый паровоз в новенький, сверкающий никелем самолёт. Сама понимаешь, какую бы большую работу мы не проделали, а мы ведь пахали почти месяц и привлекли не одну сотню очень авторитетных специалистов, да, и денег угробили на это миллионов пятьдесят евро, не меньше, чтобы получить текст в три с половиной тысячи страниц со всеми расчётами. В вашем времени таких спецов просто нет. Так вот всё это люди должны теперь внимательно изучить, подготовить материалы съезда, распечатать их в типографии. В общем работы будет вагон и маленькая тележка, но самое главное должно произойти до съезда. Политбюро должно будет принять решение, чтобы потом его утвердил съезд и единственное, что меня успокаивает, так это то, что с дисциплиной в Советском Союзе всё было в полном порядке. Это тебе не Россия моего времени, в которой глава администрации может запросто сказать: — «А мне президент не указ! Это он у себя в Москве президент, а здесь он никто». Вот такие у нас дела с дисциплиной, девочка моя. Эх, если у Юрия Владимировича всё получится, ты уже через три года не узнаешь свою страну. У него же железная воля, хотя он и выглядит интеллигентом. Ладно Юлечка, поцелуй меня последний раз и я пойду спать. Мне завтра с утра нужно будет встать пораньше и подготовиться к работе. Завтра я буду показывать, как с помощью одной только отвёртки можно за час собрать отличный комп. Думаю, что народ от этого точно прибалдеет. Ну, всё, я пошел. Спокойной ночи.

Сергей звонко чмокнул Юлю в нос, отчего она чихнула, соскочил с кровати, обулся и вышел даже не оглянувшись. В большом зале он быстро привёл себя в порядок, повязал галстук, надел пиджак, погляделся в зеркало и вышел в коридор, в одном и другом конце которого сидели на стульях офицеры, на этот раз уже в форме. Из одного из номеров вышел Николай. Сергей подошел к нему и вежливо поинтересовался:

— Ну, что, ребята успели установить прослушку?

Майор смутился, кивнул головой и сказал с неохотой:

— Нам из-за твоей прыти пришлось целую команду в ружьё поднимать. Надеюсь ты понимаешь, что служба есть служба?

— Конечно понимаю, товарищ майор. — Ответил Сергей и с улыбкой пояснил — Я ведь специально для этого и потащился в «Метлу», а так бы дрых сейчас без задних ног. Так что не беспокойся обо мне, Николай, и делай своё дело. Ты хоть в курсе, кто я такой? — Майор смущённо кивнул головой и Сергей с улыбкой добавил — У нас в «Главпродснабе» тоже практически весь офис просматривается и даже пишется на видео, даже мой кабинет.

Николай спросил Сергея шепотом:

— Так ты точно из будущего? А то кое-кто не верит.

— Точно, Николай. — Ответил Сергей — Иначе зачем Ю Вэ нагнал бы сюда столько народа?

— Да, что-то в тебе есть такое. — Согласился майор — И со своей девушкой ты разговаривал совсем не так, как это делал бы на твоём месте какой-нибудь фрайер. Ну, ладно, потомок, иди спи. Мне как, разбудить тебя или ты сам проснёшься?

Сергей достал из кармана телефон, который вернул ему генерал Столбов и сказал:

— Спасибо, что напомнил, сейчас поставлю будильник на семь утра. Ох, блин, времени то уже два часа ночи. Ну, ничего, на том свете высплюсь, а завтра мне придётся попахать. Ты завтра во сколько сменяешься, Николай?

Майор грустно улыбнулся и ответил:

— У меня приказ быть при тебе до особого распоряжения, Сергей Александрович. Как и у всего моего отряда.

Сергей оглянулся вокруг, незаметно засунул руку во внутренний карман, вытащил все деньги, которые у него оставались, также незаметно сунул их в карман и шепнул:

— Коля, это вам для того, чтобы обедать в ресторане. Не волнуйся, хотя у нас в будущем совсем другие деньги, завтра утром покажу какие именно, я с собой целый миллион рублей припёр. Так что поверь, не обеднею до двадцать четвёртого. Можете тратить их, как вам заблагорассудится. Завтра ещё подброшу и не подумай, Бога ради, что я вас подкупить хочу. Просто я привык, Николай, чтобы ребята из службы безопасности в нашей компании никогда и ни в чём не нуждались, а раз вас сам Ю Вэ ко мне прикрепил, значит в случае нашей с ним удачи вы теперь долго будете со мной работать. Я с людьми схожусь очень быстро и потом уже не расстаюсь с ними никогда. Ну, давай, братан, пока, спокойной тебе ночи. Завтра прямо с утра я и вам кое что из спецоборудования подкину.

Сергей вошел в свой номер и разделся в нём точно так же, как привык это делать у себя дома — разбросав свои вещи чуть ли не по всему большому залу, который одновременно был и прихожей. После этого он тут же завалился в постель и отключился. Утром он проснулся с таким скрипом, что от него наверное полетела вся прослушка в спальной. Подняв себя по частям с кровати, он отправился в ванную. Не найдя там мыла, он хмуро матюгнулся и поплелся опять в спальную. Вытащив из гэдээровской дорожной сумки, купленной в пятигорском универмаге, гель для душа, мыло, одеколон, электробритву и прочие туалетные принадлежности, Сергей, приоткрыв один глаз, снова поплёлся в ванную. Лишь после того как он в пятый раз крутанул ручку, пуская по очереди то горячий то холодный душ, реальность вернулась к нему и он принялся намыливаться гелем. Приведя себя в относительный порядок, он подумал: — «Нет, сегодня во что бы то ни стало лягу спать пораньше, а завтра пусть хоть Октябрьскую революцию устраивают, фиг раньше десяти встану».

Сергей вышел из ванной и не потрудившись даже надеть на себя что-либо, пошел в зал прибираться. Не найдя гладильной доски, он застелил стол покрывалом, вооружился утюгом, привезённым с собой из будущего, и принялся позёвывая гладить костюм. Когда дело дошло до свежей сорочки, дверь номера раскрылась и в него толстой кормой вперёд вползло некое существо, одетое в синий халат, вооруженное пылесосом конструкции братьев Черепановых, ведром и шваброй с тряпкой. Сергей в изумлении вытаращился на местного менеджера по клинингу, повернулся к нему фасадом и взяв утюг наперевес, словно гранату, приготовился к обороне. Не очень опрятное существо, волосы которого неряшливо выбивались из-под косынки, развернулось и увидев перед собой совершенно голого мужика с татуировками, взвыло, как сирена парохода, заблудившегося в тумане:

— А-а-а! Голый мужик!

Орудия труда посыпались на паркет и довольно молодая, пышная красотка стала плеваться и фыркать, как камышовый кот, повстречавшийся с охотничье собакой. Сергей замахнулся на неё утюгом и сердитым голосом рявкнул:

— Брысь отсюда! — Уборщица пулей вылетела из номера и ей в спину ударил громкий хохот Сергея и его вопль — Стучаться будешь в следующий раз, рептя!

Девица, тем временем принялась объяснять кому-то:

— Я вошла, вошла… Хотела в номере прибраться, а там мужик голый! С утюгом! Замахивается на меня. Я буду жаловаться.

— А ну, вон отсюда! — Послышался из-за двери негодующий голос Николая — Что я тебе сказал по телефону? Постучаться и спросить, можно ли убрать в номере? Ты когда в последний раз свой халат стирала? Что это за вид у тебя? Ты что, в курятнике спала? Нет, точно рептя какая-то, а не женщина. Марш отсюда и чтобы через десять минут привела себя в порядок, явилась сюда и извинилась перед Сергеем Александровичем.

Сергей прошел в спальную, достал из шкафа трусы, надел их не глажеными и вернулся к прерванному занятию. Через минуту послышался стук в дверь и Николай спросил его:

— Можно войти?

— Входи. — Зевая откликнулся Сергей и когда майор вошел в номер, честно признался ему — Меня поднять подняли, а разбудить забыли. Сейчас, оденусь, кофейком взбодрюсь и начнём работать. Слушай, Николай, ты бы повоздействовал на местное начальство? У них в ванной мыла нет и пробки для слива, чтобы ванну можно было принять, а в туалете я туалетной бумаги что-то не заметил. Это что, так положено что ли. Номер вроде бы люкс, целых четыре комнаты, и стоит не тридцать копеек. — Он повесил выглаженный костюм в шкаф, достал из него второй, более светлый и принялся его отглаживать, приговаривать — А тут ещё эта чума со своими вёдрами ввалилась, как к себе домой.

Майор покрутил головой и пробормотал:

— Да, Сергей Александрович, ты точно не из нашего времени, раз не привык таким простейшим вещам. Привыкай.

— Ага, хрена вам! — Огрызнулся Сергей — Это вас нужно всех к порядку приучать, а этих особ со швабрами к вежливости. Ты как, уже позавтракал или нет? — Майор отрицательно помотал головой и Сергей сказал — Тогда сейчас я оденусь и мы пойдём в ресторан. Мне срочно нужно выпить кофе.

Николай покрутил головой и огорошил Сергея:

— Ресторан ещё закрыт, Сергей Александрович, так что позавтракать можно только в буфете. Все твои ещё спят. Я только потому и разрешил уборщице зайти в твой номер, что ты грозился встать в семь утра, но не подумал о том, что ты костюм каждый день наглаживаешь.

Погладив костюм, Сергей быстро оделся, взял с собой банку кофе «Синяя гора» и вместе с Николаем вышел из номера. Увидев уборщицу, которая уже успела сменить халат и даже причесаться, он вытащил бумажник, который уже успел пополнить купюрами, протянул уборщице полтинник и сказал:

— Пока мои друзья тебя не попросят убрать в номере, даже близко к их номерам не подходи. У меня в номере открой окна, чтобы проверить его, а то у меня создалось такое впечатление, что в нём прежний жилец застрелился и его забыли похоронить.

Сергей шел следом за майором и ворчал до самого лифта. В лифте он тоже ворчал, но уже совсем тихо, себе под нос, так как в нём спускались вниз трое женщин весьма миловидных на вид, но очень уж неухоженных, какой-то здоровенный, небритый мужик, всё время шмыгающий носом, под ногтями которого чернела грязь, и какой-то высокий кавказец. Этот был гладко выбрит и одет в добротный костюм, но от него так несло каким-то совершенно жутким одеколоном или лосьоном, что у Сергея даже запершило в носу. Все они направлялись в буфет. Сергей, который вышел из лифта вслед за Николаем, при в ходе в него пропустил вперёд женщин, но когда вошел в большую комнату, совершенно не имеющую права называться буфетом, хотя в ней и стояла длинная стеклянная витрина, оторопело остановился и захлопал глазами. Больше всего его поразили сосиски, которые варились в каком-то алюминиевом корыте. С них даже не потрудились снять целлофановую оболочку, но что хуже всего, он увидел, что прямо на верхней полке витрины стоит глубокая тарелка с варёными яйцами, которые сразу же вызвали у него подозрение.

Ещё большее подозрение у него вызвали бутерброды с чёрной и красной икрой. Кусочки батона подсохли уже настолько, что даже выгнулись, масло, намазанное на них, зловеще пожелтело, а икра и вовсе высохла и вся скукожилась. Ещё страшнее выглядела какая-то жареная рыба. Сергей проморгался, судорожно сглотнул слюну, схватил Николая за руку и потащил его из очереди к выходу беззвучно шевеля губами. Тот остановился, как вкопанный и удивлённо спросил:

— Ты же позавтракать хотел?

Сергей с шумом выдохнул воздух сделал несколько дыхательных упражнений по цигуну и сказал:

— Николай, я запрещаю тебе и твоим ребятам даже близко подходить к этому буфету. Это же помойка! Господи, куда только смотрит санитарная инспекция? Они же тут всех отравят. Так, включаем мозги и думаем, где можно покушать без риска получить тяжелое пищевое отравление? Вспомнил? За мной, товарищ майор, вспомнил я одно местечко из своего трудного детства.

Буквально втолкнув Николая в лифт, Сергей нажал на кнопку первого этажа. Когда они вышли из гостиницы, майор, едва поспевая за ним, спросил на ходу:

— Ну, и чем тебе не понравился буфет? Сосиски в нём во всяком случае довольно свежие были.

— А ты знаешь, что их ни в коем случае нельзя варить в целлофановой плёнке? — Спросил Сергей — Это то же самое, что пить бензин вместо воды. Ладно, мы сейчас быстренько смотаемся на ВДНХ, там за гостиницей «Колос», чуть в глубине, есть отличная чебуречная. Если я не отравился там чебуреками в детстве, то не думаю, что мы с тобой отравимся ими сейчас. Точно такие же чебуреки готовили ещё напротив Кирилла и Мефодия, но та чебуречная открывалась позднее, а эта в семь утра.

Сергей сел за руль «Форда», завёл двигатель, прогрел его несколько минут и осторожно выехал со стоянки. До чебуречной, а это было одноэтажное здание с запылёнными окнами, они доехали всего за каких-то пятнадцать минут и едва только войдя в неё, он удовлетворённо кивнул головой. Интерьер чебуречной с его высокими столиками с круглыми мраморными столешницами по всему залу, за которыми есть нужно было стоя, и несколькими алюминиевыми столами со столешницами голубого пластика и алюминиевыми стульями, был точно таким же, как и в годы его детства, когда он торговал с рук разной мелочёвкой на ВДНХ, чтобы прокормить себя и свою семью. Сюда они прибегали пообедать вкусными не смотря ни на что чебуреками. Постояв в очереди, он спросил Николая, когда они приблизились к окошку:

— Сколько народа у тебя в группе?

— Двадцать один человек. — Ответил Николай и тут же поинтересовался — Ты что, хочешь взять чебуреков на всех? Давай хоть их попробуем сначала. Вдруг и они тебе не понравятся.

Сергей радостно осклабился и ответил:

— Коля, дорогой я запах тухлой баранины учуял бы ещё за квартал отсюда. У меня на эти дела нюх, как у овчарки. Барашка бывает только двух видов, вкусная и невкусная. Так вот, эта точно будет вкусной потому, что невкусная собачатиной воняет и на вкус такая же, но мы же не корейцы, Коля, чтобы западать на такие деликатесы. Да, и они не всех собак подряд трескают, а только специально выращенных. Твои ребята уже завтракали?

— Нет ещё, но скоро пойдут. — Ответил Николай.

Сергей немедленно обошел широкоплечего водилу, стоящего перед окошком, уверенно просунул руку с полтинником в руке в окошко слева от него, опустил купюру в тарелку с мелочью, стаявшую на раздаточном столе и вытаскивая телефонный аппарат, сказал водиле прежде, чем тот возмутился:

— Спокойно, командир, нам позвонить надо. Никто у тебя твоих чебуреков не отберёт.

— Да, мне что, звони, если Нинка не запретит. — Насмешливо отозвался водитель, от которого пахло бензином.

Отдавая телефон Николаю, Сергей спросил:

— Так она что, уже работает здесь?

— Здрасьте! — Воскликнул водитель — Уже три года, как заступила на вахту вместо бабы Насти. Только что-то я тебя не припомню, парень. На шофёра ты вроде не похож.

— Да, и я тебя не знаю, но раз ты сюда перед рейсом заезжаешь, то значит работаешь на автобазе, что на Рижской. — Ответил водиле Николай и как только он забрал большой свёрток с чебуреками, чуть ли не по пояс влез в окошко, чтобы посмотреть на юную тётю Нину. Так и не узнав добрую, но горластую тётку в стройной, русоволосой девушке с ярким румянцем, он сказал ей:

— Нинуля, шесть чебуреков здесь, два стакана кипятка с сахаром, у меня кофе с собой, и ещё восемьдесят штук чебуреков с собой. Мне целую бригаду позавтракать нужно. Ещё четыре трёхлитровых баллона томатного сока. — Повернувшись к Николаю, он спросил — Коля, ты-то как сам относишься к томатному соку? — Николай, который тихо разговаривал по телефону, молча кивнул головой и он добавил — И два томатных сока здесь. За чебуреками я к задним дверям подойду, Нинуля. Хорошенько их упакуй и положи, пожалуйста, в тару из-под сока. Сдачи не надо, оставь дочке на приданное.

Девушка заулыбалась и сказала:

— Ой, спасибо. Сейчас всё сделаю.

Поварихи, стоявшие у столов в глубине зала, закричали:

— Так Нинка у нас ещё не замужем!

— Ну, так это не надолго! — Громко и насмешливо ответил Сергей, взял поднос с чебуреками и стаканами, и пошел с ним к освободившемуся в углу столику. В этой чебуречной он чувствовал себя, как рыба в воде, хотя и не был в ней лет двенадцать. Николай поговорил по телефону, вернул аппарат в окошко, подсел к столу и глядя на то, как Сергей ловко управляется с горячим чебуреком, перегнул свой чебурек точно так же и держа руками за два сложенных вместе кончика и хвостик, принялся его есть, откусывая со стороны мяса. Баранина действительно оказалась неплохой. Пришелец из будущего уже насыпал в свой и его стакан кофе и от их столика разносился такой сильный кофейный запах, что мужчины, которые ели стоя за высоким столиком неподалёку, стали невольно принюхиваться. Съев первый чебурек, Николай удивлённо покрутил головой и сказал:

— Даже не знал, что в Москве есть места, где так вкусно готовят чебуреки. Ничуть не хуже, чем в Краснодаре. Мы там на улице Красной, в стекляшке возле универмага, мы тоже чебуреками питались. Я ведь тогда уже лейтенантом был.

— А ты что, родом из Краснодара? — Быстро спросил майора Сергей — У меня там очень много друзей и среди них есть даже два сослуживца. Вместе границу охраняли.

Николай помотал головой и ответил:

— Нет, я там год в училище учился на шифровальщика. А ты что, как и я, тоже в погранвойсках служил? На какой границе?

— На государевой. — Ответил Сергей и сделал короткое движение головой и глазами, показывая, что рядом посторонние.

Майор понимающе кивнул головой и сказал:

— А я в Грузии границу охранял. В горах. Тебе сколько лет, Сергей? Мне тридцать два.

— А мне скоро двадцать девять будет. — Ответил Сергей и грустным голосом добавил — Если, конечно, будет.

Они съели чебуреки с томатным соком и кофе, встали и вышли из шумной, прокуренной чебуречной. Сергей забрал два деревянных ящика, один с чебуреками, а второй с баллонами томатного сока, поставил их в багажник и они быстро поехали обратно в гостиную. Николай, глядя на него, спросил:

— Так на какой границе ты служил, Серёга и откуда у тебя такой шрам на ноге? Ранение?

— Ага. — Ответил Сергей лихо перестраиваясь из ряда в ряд и обгоняя очередную машину — Мне же повоевать пришлось, майор, когда я служил на границе между Россией и Грузией, и тоже в горах. Ты в самом страшном своём сне видел такое, Николай? Так это ещё цветочки. В моё время Грузия входит в НАТО. Их туда всего за полгода, в девятом году приняли вместе с Украиной и шестой американский флот стал шариться в Чёрном море, словно это какой-то там Мексиканский залив. Ничего себе хохмочка получилась, да, Коля? Севастополь, город русской воинской славы, теперь порт базирования американских военных кораблей! От одной только такой мысли обалдеть можно, а ведь это была реальность в моём времени. Правда, хохлы в конце-концов опомнились, взялись за вилы и такое в Киеве устроили, что Октябрьская революция просто отдыхает.

Николай покрутил головой и пробормотал:

— Серёга, это же просто дичь какая-то. — Немного помолчав, он сказал — То-то я смотрю ты какой-то напряженный. Деньгами швыряешься налево и направо, психуешь по мелочам.

— Что мне их солить что ли? — Буркнул Сергей — Если у меня и на этот раз ничего не выгорит, то все мои деньги в один миг в пар обратятся, а так хоть какая-то от них польза будет. Вот сейчас твои ребята и мои друзья чебуреков поедят. Не травиться же им сосисками и просроченными яйцами в буфете. Про всё остальное, что лежит у них на витрине, я уже не говорю.

Николай рассмеялся и весело откликнулся:

— Да, Серёга, этой своей чебуречной ты меня здорово озадачил, ведь я же коренной москвич, а о ней ничего не знал. Хотя я же всю свою жизнь в Измайлово живу. Там в школе учился, оттуда в армию призывался, и сейчас там живу на Измайловском бульваре, а сюда я только на ВДНХ приезжал. Слушай, Сергей, они что там в вашем будущем совсем с ума посходили? Как Украина и Грузия могли вступить в НАТО?

В ответ на это Сергей только уныло махнул рукой. Они быстро доехали до гостиницы, поставили машину на стоянке и поднялись на свой этаж. Все спутник Сергея, кроме Юли, ещё спали. Оба ящика были внесены в зал того номера, в котором он сложил гостинцы из будущего и девушка быстро принялась сервировать стол. В этот зал принесли ещё два стола из её номера и номера Сергея, стулья чуть ли не из всех остальных номеров, а посуда и электрический самовар нашлись у дежурной по этажу и за столом собралась вся группа майора Зимина, которой было поручено охранять гостя из будущего. Вскоре к столу подтянулись и все остальные друзья Сергея. Ира и Лена принесли с собой остатки пятигорских припасов и с тремя цыплятами-табака, сыром, солёностями, аджикой и той изумительно вкусной домашней копчёной колбасой, которую выносили на рынок предприимчивые жители Предгорного района, стол получился очень даже неплохим, но всё же самым главным угощением на нём был кофе, привезённый Сергеем из не такого уж и далёкого будущего. Николай, разглядывая большую стеклянную банку, спросил с удивлением:

— Слушай, Сергей Александрович, неужели в ваше время научились делать такой кофе? Растворяется, как порошковый, а вкус даже лучше, чем у натурального.

— Ну, допустим, точно такой же кофе, может быть немного похуже на вкус, делают и сейчас, Николай, но мы как покупали его раньше, так и будем покупать. — Улыбаясь сказал Сергей майору и добавил — Хотя я не вижу ни одной причины, по которой мы не могли бы начистить пятак компании «Нескафе». Ну, а теперь давайте приниматься за дело, ребята. Нам нужно вытащить из этого зала всё лишнее, особенно вот этот сервант, оба дивана и кресла. На одном столе я буду собирать комп, а два других мы поставим вряд в угол и организуем на нём пункт боепитания для тех учёных, которые сюда скоро приедут. Николай, тебе я поручаю самый ответственный участок работы. Вот тебе деньги, отправь самого напористого бойца в ресторан гостиницы и пусть он там потребует, чтобы к двум часам эти охламоны организовали в этом номере самый лучший шведский стол. Володя, ты с чертежами разыщи местного столяра, чтобы он к этому времени сварганил плоскую фанерную коробку с дыркой под монитор, ну и ещё сюда нужно притащить десятка три стульев, чтобы народу было на чём сидеть. Ну, а мы с тобой, Николай, сейчас смотаемся в ГУМ и магазин «Юный техник». Нам нужно буде там кое-что прикупить электрическое и мебельное.

Майор Зимин кивнул головой и сказал:

— Сергей Александрович, а на чём мы будем раскладывать всё то, что ты привёз с собой из будущего?

— А ни на чём. — Ответил Сергей — Я сейчас прикуплю кое-что из туземных товаров и продемонстрирую тут сборку разборку компьютера, да, ещё покажу товарищам академикам фильм, так что дай Бог с этим управиться, а на то, чтобы они смогли разобраться со всем остальным, уйдёт не один год, да, я их к своим компьютерам и близко не подпущу. Ты же сам вряд ли подпустишь стрельца эпохи Ивана Грозного к самолёту «Миг-25».

Вместе с майором Зиминым Сергей поехал на «Хамбере» в ГУМ, где его интересовали тумбы под телевизоры, а все остальные занялись превращением гостиничного номера в небольшой конференц-зал. ГУМ и в прошлом был всё тем же ГУМом, каким его знал Сергей. Нужная ему тумба нашлась быстро и ему даже не пришлось больше никуда ехать, так как в этом же отделе он купил несколько автотрансформаторов, чтобы не спалить телевизор и тот компьютер, который он намеревался собрать. После этого, не особенно полагаясь на пробивные качества бойца майора Зимина, Сергей заехал на Цветной бульвар и купил на Центральном рынке две трёхлитровых банки икры, чёрной и красной. Ему не хотелось ударить в грязь лицом перед теми экспертами, которые должны были вскоре приехать.

Сергей как раз успел установить телевизор, когда один из парней майора Зимина шепнул ему на ухо, что в гостиницу «Украина» привезли целый «Икарус» учёных. Он уже успел приклеить двухсторонним скотчем к стенам зала шесть крохотных телекамер, а ещё десять штук в коридоре и у входов. Поэтому бойцы группы майора Зимина, а это был прототип «Вымпела», могли видеть всё на экранах двух ноутбуков. Он предложил майору Зимину записать всё на хард-диск, потом переписать на DVD-диск и передать его Юрию Владимировичу. То качество картинки, которое давали его телекамеры, майора изумило так, что он даже онемел на несколько минут, но быстро пришел в себя и стал интересоваться, что ещё из подобного рода устройств он привёз. Сергей только и смог показать ему, что свой электронный бинокль, да, прибор ночного видения. «Беретту» вместе с бриллиантами он спрятал в доме Володиного друга.

Он разложил на столе, покрытом белой скатертью те свои вещи, с которыми в последнее время не расставался. Учёных в это время инструктировали двое полковников, приехавших с ними. С ними-то и возникли у Сергея первые проблемы. Один из них войдя в зал и увидев в нём его спутников, скорчил высокомерную физиономию и приказал им покинуть совещание. Пожав плечами, Сергей тоже направился к выходу. Полковник остановил его резким окриком:

— А вы останьтесь!

Сергей усмехнулся и ответил:

— Не останусь. Сам расскажешь о том, что это за бандура стоит в углу и что в ней содержится.

Полковник мгновенно всё понял и отменил свой приказ:

— Вы можете вернуться в номер, товарищи. — После чего негромко сказал — Учтите, Сергей Александрович, сейчас сюда войдут учёные, имён которых никто не должен знать. Они занимаются секретными темами.

— Имена которых я могу вам назвать прямо сейчас, товарищ полковник, практически всех до единого. — Насмешливо ответил Сергей и пояснил — Да, и американцы сделают то же самое. Единственный совершенно секретный человек здесь, это я, а поскольку моя невеста, будущие тесть и тёща вместе с моими друзьями знают обо мне всё, то пусть уж лучше они находятся здесь, рядом со мной. Вы лучше мне вот что скажите, товарищ полковник, учёные-ядерщики среди них есть или их не пригласили?

— Есть-есть, — Успокоил Сергея полковник и спросил — Ну, что, можно попросить их войти?

Сергей воскликнул:

— Да, конечно!

В комнату вошло человек тридцать мужчин различного возраста и почти все лица ему были знакомы. Сергей так оробел, что не смог вымолвить ни слова и лишь смог жестом предложить им подойти к столу и посмотреть на его видеокамеру, титановый ноутбук, коммуникатор, сотовые телефоны и прочие технические штучки. При виде их учёные тотчас возбуждённо загалдели и его телефон пошел гулять у них по рукам. Кто-то быстро вынул из него батарею, вставил обратно, включил и очень быстро разобрался с меню, отчего гомон голосов усилился. Других же наоборот, куда больше интересовали платы и электронные блоки, лежащие на столе, а также плазменный телевизор. Полковник легонько толкнул Сергея в бок и тихо спросил:

— Что же вы молчите, Сергей Александрович? Скажите им что-нибудь. Мы уже рассказали откуда вы прибыли и чем намерены заняться вместе с ними.

Сергей зашептал:

— Господи, это же сам академик Зельдович, а это академик Алфёров. Ему не так давно была присуждена Нобелевская премия. Он же отец сотовой связи, товарищ полковник.

У кого-то из молодых учёных был прекрасный слух и он, хлопнув будущего академика Алфёрова по плечу, воскликнул:

— Слышишь, Жорка, тебе Нобеля дадут!

Внимание учёных тотчас переключилось на Сергея и они стали наперебой задавать ему вопросы. Он набрал полную грудь воздуха и робким голосом попросил:

— Простите, а можно я сначала соберу большой компьютер? У меня на нём шесть терабайт научно-технической информации, собранной со всего мира. Это, конечно, мало, но всё же. Вы только извините меня, пожалуйста, что монитор у него будет в деревянном корпусе. Хороший потом сделаем. Главное ведь начинка, а не внешний вид. Зато машина будет работать, как самолёт.

Вокруг его стола тотчас встали кругом и те учёные, которые работали в других областях науки. Некоторые даже взобрались на стулья, чтобы им было лучше видно. Сергей сделал парочку дыхательных упражнения, включил ноутбук с букварём и стал собирать из металлических планок его основу. Помощников у него было, хоть отбавляй и менее, чем за час он собрал компьютер и включил его. Тотчас градом посыпались вопросы и он принялся на них отвечать, жалея о том, что с ним не было Вадима. После этого, немного осмелев, Сергей громко сказал:

— Товарищи, а теперь давайте я покажу вам то, что нужно обязательно предотвратить. Присаживайтесь, пожалуйста.

Он включил телевизор и в первую очередь показал советским учёным хронику третьей мировой войны. Во время показа этого фильма в номере царила гробовая тишина. Когда фильм закончился, долгое время никто не мог ничего сказать, пока академик Зельдович потрясённым голосом не промолвил:

— Похоже, что по Лос-Анджелесу наши военные нанесли удар баллистической ракетой со сверхмощной термоядерной боеголовкой, которая проникла глубоко под землю.

Сергей, успевший привыкнуть к этому видеофильму, сказал громким голосом:

— По всей видимости это был наш аналог американской ракеты «Першинг», которой американцы шантажировали руководство нашей страны. Её высокопрочная боеголовка тоже могла проникать глубоко под землю, на двести метров, но эта влезла ещё глубже, чуть ли не на километр, и потому вызвала извержение вулкана. По оценкам тех специалистов, которым мы показывали эту запись. Образовавшаяся волна смыла Японию и уничтожила всё живое в бассейне Тихого океана и даже нанесла колоссальный урон всей Юго-Восточной Азии, Африке и даже Южной Америке. Ну, а теперь я хотел бы показать вам, каких высот к две тысячи десятому году достигла наука. Мы подготовили большой четырёхчасовой фильм для вас, уважаемые товарищи.

Сергей поставил второй DVD-диск и он вызвал у всех куда больше положительных эмоций, поскольку учёные смогли воочию убедиться в том, как их научные разработки входили в быт в виде микроволновых печей и сотовых телефонов, персональных компьютеров и цифровых фотоаппаратов. Во время просмотра этого фильма они с аппетитом кушали бутерброды с чёрной икрой и буженину, пили кофе и коньяк, да, к тому же очень активно комментировали всё увиденное, хотя и были весьма осторожны в своих высказываниях. Когда же этот фильм наконец закончился, то Сергей не стал сразу же спрашивать о чём-либо, а внимательно наблюдал и слушал, о чём они говорили и по первому же требованию находил на диске наиболее интересные кадры. Однако, его игру быстро раскусили и академик Зельдович спросил его:

— Молодой человек, ну и что всё это означает? Нам ведь показали вас, а вы показали нам все эти чудеса из будущего вовсе не для того, чтобы мы полюбовались на них под коньячок и икорку. Вы явно что-то недоговариваете.

Сергей улыбнулся и задал один единственный вопрос, который интересовал его более всего:

— В течении скольких лет вы сможете создать в СССР точно такую же индустрию, которую вы видели при том условии, что у вас будут на руках практически все научные данные? Поймите, мы не смогли всего лишь за месяц дотянуться до всей информации, но та, которая имеется у меня, отличается как своей исключительной полнотой, она ведь содержит всё, вплоть до подробных чертежей, так и последовательностью. До тех пор, пока все ваши разработки не внедрены в жизнь, они имеют только сугубо научную ценность, а я хочу сделать их доступными людям.

Его вопрос сразу же вызвал новую бурную дискуссию, а поскольку в том фильме, который был показан советским учёным, работающим в семьдесят шестом году, очень чётко задавались конкретные направления, то сроки назывались разные, от пяти и до пятнадцати лет и только один учёный, имени которого Сергей не знал, а ему никто так и не был представлен, как и он сам, сказал то, что он хотел услышать больше всего:

— Если в это будут вложены большие средства, товарищи, то можно будет управиться и за три-четыре года, но только при том условии, если мы сможем закупить хотя бы часть нужного оборудования на западе и довести до ума некоторые заводы у себя.

Он был готов обнять и расцеловать этого пожилого мужчину, но вместо этого уверенным голосом спокойно заявил:

— Это мы обеспечим, как и некоторое количество компьютеров со всей необходимой информацией. — Взяв со стола самый навороченный телефон вместе с зарядкой и инструкцией к нему, он подошел к ещё не академику Алфёрову, протянул свой подарок и сказал — Жорес Иванович, это вам. Надеюсь, что уже через каких-то три года вы сможете пользоваться этой трубкой.

Глава 15. Второй разговор Сергея с Юрием Владимировичем Андроповым

В воскресенье Сергей и его спутники были предоставлены самим себе. Он хорошо выспался и сразу же после завтрака, ресторан открывался в девять утра, они поехали на ВДНХ, где Сергей планомерно осматривал только те павильоны, в которых мог увидеть что-то полезное для себя. В понедельник за ним в половине второго приехал Геннадий Игоревич и они поехали на Лубянку. Его вызывал к себе Юрий Владимирович Андропов. Сергей взял с собой свой титановый ноутбук и несгораемую видеокамеру. Чёрная служебная «Волга» въехала во двор и вскоре, поднявшись на лифте, они уже были в приёмной председателя КГБ СССР. На этот раз Юрий Владимирович решил побеседовать с Сергеем с глазу на глаз и сразу же огорошил вопросом:

— Сергей, что такого вы можете показать Леониду Ильичу, что может его действительно заинтересовать? Вы ведь, наверное, хорошо изучили его биографию и в ваше время о нём и его семье скорее всего известно буквально всё.

Немного подумав, Сергей сказал:

— Знать о человеке всё невозможно, Юрий Владимирович. Честно говоря я куда больше времени потратил на то, чтобы прочитать книги, которые были написаны о вас.

Андропов улыбнулся и спросил:

— И что же в ваше время писали обо мне? Наверное гадости?

Сергей улыбнулся и воскликнул:

— Не угадали Юрий Владимирович! По сути дела о вас не написано ни одного нелестного высказывания. Все авторы, как на перебой, хвалят вас, называют западником, реформатором и очень сожалеют о том, что вы не пришли к власти раньше. Тогда бы ваши реформы были бы на два порядка успешнее горбачёвской перестройки, ведь вы, как говорят, вынашивали планы демократизации общества, а не развала страны.

Андропов предупреждающе поднял руку и сказал:

— Не надо мне так неуклюже льстить, Сергей.

— Ну, если разговор зашел о лести, Юрий Владимирович, то позвольте мне прочитать некие стихотворные строки.

Сергей поставил локти на стол, сплёл пальцы, опустил на них подбородок и глядя мимо Андропова, стал декламировать:

Да, все мы смертны, хоть не по нутру Мне эта истина, страшней которой нету. Но в час положенный и я, как все, умру, И память обо мне сотрет святая Лета. Мы бренны в этом мире под луной: Жизнь — только миг (и точка с запятой); Жизнь — только миг; небытие — навеки. Крутится во вселенной шар земной, Живут и исчезают человеки. Но сущее, рожденное во мгле, Неистребимо на пути к рассвету. Иные поколенья на Земле Несут все дальше жизни эстафету.

Андропов смущённо улыбнулся и опустил глаза и тут Сергея, словно озарило. Он быстро открыл ноутбук и сказал:

— Юрий Владимирович, за всё то время, что я нахожусь во временной петле, произошло несколько чудесных исцелений, причём исцелены были те люди, которые стояли со мной плечом к плечу. Моя невеста, с которой я встретился в семьдесят шестом, в две тысячи десятом, будучи женщиной пятидесяти шести лет от роду, прямо на моих глазах сделалась двадцатидвухлетней красавицей, точно такой же, какой вы её видели. Более того, исчезли все последствия той операции, которую ей сделали. Мой хороший друг, бывший сотрудник ФСБ, которому пришлось побывать в Эритрее, потерял там ногу и она у него выросла заново. Причём он в этот момент поднимался ко мне на лифте и из его сапога исчез протез, а вместо него появилась его собственная нога. Давайте я покажу вам всё это, Юрий Владимирович. Только извините меня, но мне придётся показывать вам на компьютере только то, что относится к делу. Поэтому я буду время от времени переключаться с одного файла на другой. Сначала я покажу вам, как познакомился с Юлей в самый первый раз.

Сергей включил компьютер и показал Юрию Владимировичу, как он признавался Юле в любви. После этого он показал ему её кун-фу, несколько раз останавливая кадр и показывая узкий шрам на её животе. Потом он показал отчёт профессора Бельчикова и в завершении всего босую ногу Андрея, включая то, как он появился в его квартире, после чего сказал:

— Юрий Владимирович, о Леониде Ильиче я действительно знаю не так уж и много, но мне известно, что он большой жизнелюб. Уже сейчас он жалуется на здоровье, но мне кажется, что если он отважится на перемену курса, то ему воздастся за это сполна. А иначе зачем те, кто меня сюда отправил, вернули Юле молодость, а Андрею ногу? Мне в отношении здоровья они мало чем могли помочь, хотя как знать, ведь моя раненая нога после операции зажила всем на удивление очень быстро и что самое главное, я уже через год даже не хромал. Может быть вам стоит показать Леониду Ильичу сначала этот фильм? Я смогу смонтировать его и записать на диск всего за час. Ну, а после этого дать ему посмотреть на то, что сделали с нашей страной американские ракеты и после этого показать уже фильм с нашей историей.

К удивлению Сергея, уже приготовившегося к отказу, Андропов кивнул головой в знак согласия и сказал:

— Знаете, Сергей, а ведь это даже как-то созвучно тем моим стихам, которые вы мне продекламировали. Думаю, что вы правы, именно этот фильм стоит показать Леониду Ильичу первым, ведь в нём чётко прослеживается то, о чём вы мне сказали, — чудесное исцеление. Вряд ли тем, кто проявит политическую волю в этом вопросе будет возвращена молодость, это сразу же бросится всем в глаза, но и он, и я можем надеяться хотя бы на то, что отступят наши хвори. Ну, что же, подготовьте мне те фильмы, о которых вы мне сказали, к завтрашнему дню. Я поговорю с Леонидом Ильичём и попрошу его их посмотреть. Только не делайте фильмы слишком длинными.

Сергей тут же спросил:

— Юрий Владимирович, а может быть тогда стоит отвезти мой телевизор на госдачу Леонида Ильича? У меня есть с собой несколько сотен кинофильмов, в основном американских, а он, насколько мне это известно, большой любитель кино и сможет иногда смотреть их. Вот только другим людям это кино нельзя показывать. Ведь многие из них будут сняты ещё не скоро. Впрочем, если мы с вами и Леонидом Ильичём изменим ход истории, то некоторые фильмы так и не будут сняты никогда.

Андропов согласился и с этим предложением, сказав:

— Сергей, вас переоденут в форму и вы покажете Леониду Ильичу, как включать ваш телевизор.

Сергей улыбнулся и внес поправку:

— Юрий Владимирович, капитан Васильев из группы майора Зимина, справится с эти ничуть не хуже меня. Кстати, Юрий Владимирович, я привёз с собой из будущего несколько десятков крохотных телекамер и могу незаметно встроить одну из них в свой телевизор. Тогда вы точно будете знать, кто будет смотреть его и как на всё реагировать. Дальность действия телепередатчика два с половиной километра, а объектив телекамеры всего один миллиметр, но она цветная и даёт прекрасное изображение.

Всё-таки Андропов был председателем КГБ и про него не зря говорили, что он имел досье на всех членов политбюро. Без тени улыбки на лице он сказал:

— Сергей, установите эту видеокамеру в телевизор. Когда вас повезут обратно в гостиницу, то с вами поедут двое офицеров. Вот их-то вы и проинструктируете. — Улыбнувшись, он добавил более весёлым голосом — А вы знаете, Сергей, от вашего досье, которое вы передали органам госбезопасности вместе со своим компьютером, уже есть огромная польза. Спасибо вам за это, но давайте поговорим о вашем меморандуме, Сергей, я изучил его внимательно и нахожу, что очень многое нужно сделать именно так, как вы предлагаете, но кое с чем я всё же не согласен. Например с тем, что вы предлагаете приблизить церковь к государству. Это просто невозможно сделать.

Сергей отрицательно помотал головой и возразил:

— Не вижу в этом ничего невозможного, Юрий Владимирович. Понимаете, не смотря ни на что религиозные секты как плодились раньше, так и будут плодиться дальше. Если с ними бороться руками сотрудников КГБ, это будет означать только одно, мы будем создавать новых мучеников. В СССР есть пять родных религий — православие и католицизм, ислам, иудаизм, буддизм и шаманизм. Всё остальное привнесено извне. Давайте сделаем эти религии таким же достоянием государства, как и культуру, но в качестве ответного обязательства поручим им борьбу с сектами. Поверьте, если какого-нибудь мракобеса-сектанта отдать в монастырь на три, четыре года, он выйдет оттуда таким паинькой, что вы его не узнаете. Ради духовного и морального здоровья нации, как я полагаю, можно сделать и не то, а здесь речь только и идёт о свободе вероисповедания. Не вижу ничего в том зазорного, если коммунисты будут ходить в церковь. Зато церковь будет на нашей стороне, но при этом не станет стоять в стороне от проблем государства и Запад не сможет нам возразить ни слова. А то ведь в России как получилось, храмы церкви возвратили, права ей дали, а об обязанностях забыли и в результате первым делом на Северном Кавказе появились ваххабиты. Юрий Владимирович, уже через три года в Иран вернётся аятолла Хомейни и эта страна очень быстро превратится в источник идей исламского фундаментализма, а потом и терроризма, и это очень сильно ударит по нашей стране. Так почему бы не сделать упреждающий шаг? Давайте заставим наших мулл быть главными борцами с чуждыми отечественному исламу явлениями, а это можно сделать только тогда, когда с ваххабизмом будут бороться они сами, а не органы госбезопасности.

Юрий Владимирович откинулся в кресле и сказал:

— Боюсь, что политбюро на это не пойдёт, Сергей.

— А я боюсь, Юрий Владимирович, что в противном случае временная петля в ночь с двадцать третьего на двадцать четвёртое февраля снова уберёт меня из вашего времени. — Спокойным, но в то же время твёрдым тоном сказал Сергей — Зато если я останусь, то скорее всего все те члены политбюро, которые поддержат вас и Леонида Ильича это сразу же почувствуют на себе и самым активным образом займутся подготовкой двадцать пятого съезда, который пройдёт уже в свете иных решений.

Андропов задумался. Несколько минут он молчал, потом взял трубку телефона и распорядился, чтобы в кабинет подали чай и кофе. Положив трубку он спросил:

— Так вы считаете, Сергей, что мы должны принять за основу ваш меморандум?

Пришелец из будущего кивнул головой и попросил:

— Юрий Владимирович, обращайтесь, пожалуйста, ко мне на ты, мы ведь с вами теперь в одной лодке и вы в ней будете рулевым, а я гребцом на вёслах, хотя и плыть мы будем по той карте, которую я вам дал. Сейчас для нас самое главное обогнуть рифы, а потом, когда мы выйдем на чистую, нам будет плыть гораздо легче. Поймите, кроме вас больше некому быть президентом Советского Союза. Я понимаю, какой тяжкой для вас будет эта ноша, но вы не забывайте о том, что рядом с вами будут такие люди, как Косыгин, Громыко, Байбаков.

— Ну, а ты, Сергей? Кем будешь в моей команде ты? — Спросил Андропов — Ведь не станешь же ты говорить, что твоё дело маленькое, — прокукарекал, а там хоть не рассветай!

Сергей вздохнул с облегчением и сказал:

— Нет, Юрий Владимирович, как раз именно этого я говорить не стану. Работа в правительстве мне противопоказана, но я намерен взяться за четыре главных направления — хай тек, то есть высокие технологии и создать мощнейший государственный концерн, как самую дорогую компанию в мире, поднять сельское хозяйство, отстроить в кратчайшие сроки все дороги и сделать советский энергетический комплекс ещё более богатой государственной компанией, чем та, которая займётся хай теком. Ну, а попутно я займусь инвестициями. Ещё нам нужно сделать так, чтобы наш «Буран» уже через три года полетел в космос.

Андропов улыбнулся, но ничего не сказал, так как в кабинет принесли чай для него и кофе для Сергея. Когда молодая женщина вышла, он сказал уже без улыбки, помешивая чай ложечкой:

— Сергей, в твоём меморандуме выведена итоговая цифра, которая потребуется нам только для старта всех программ, двести пятьдесят миллиардов долларов. Где мы их возьмём?

Отхлебнув глоток кофе, так как у него мгновенно пересохло во руту, Сергей слегка опустил глаза и спросил:

— Юрий Владимирович, скажите, какую цену вы согласились бы заплатить за то, чтобы нам удалось расколоть блок НАТО?

От такого вопроса Андропов сначала опешил, но потом, поняв, что его собеседник задал его не случайно, ответил:

— Очень высокую, Сергей.

— Ну, а что вы скажете на то, что у нас есть возможность не только расколоть блок НАТО, но при этом ещё и заработать для своей страны триста миллиардов долларов? — Просил Сергей и поспешил добавить — Поверьте, это не глупая и неуместная шутка, а вполне реальный план действий. Более того, в течении максимум десяти дней я положу вам на стол самые убедительные документальные свидетельства этого.

Такое предложение явно заинтересовало Андропова и он, потирая руки, сказал:

— Так-так, это уже что-то интересное. И что же за план ты хочешь предложить мне, Сергей?

Сергей весь подобрался и стал излагать:

— Юрий Владимирович, этот план довольно прост и во главу угла в нём поставлено объединение Германии. В моём времени оно было проведено бездарно. Мало того, что мы предали всех своих немецких друзей, так ещё и потеряли весь социалистический лагерь и обрели в лице Польши врага. Более того, все эти государства, которые раньше были нашими союзниками, стали членами НАТО. Здесь нужно сыграть очень умно и дальновидно. Ещё до начала двадцать пятого съезда нам нужно встретиться с канцлером Германии, а это лучше всего поручить мне, я очень хорошо знаю эту страну, и предложить Гельмуту Шмидту следующее: он входит в историю, как человек объединивший Западную и Восточную Германию, при этом Германия выходит из НАТО и требует немедленного вывода всех оккупационных войск. Эрих Хонекер автоматически становится вице-канцлером, а коммунистическая партия ГДР остаётся таковой и её никто не трогает. Штази тоже никто трогает, так как она становится на службу Объединённой Германии, но сама Объединённая Германия подписывает с Советским Союзом договор о мире, дружбе, экономическом сотрудничестве и военной взаимопомощи. Мы оставляем в Германии всю свою военную технику и часть офицеров, вооружая тем самым своего союзника в Западной Европе, ставим им противовоздушную и противоракетную оборону, а Германия выплачивает нам за всё это миллиардов эдак триста, а то и все четыреста долларов, но начну я торговлю с пятисот. Чем чёрт не шутит, вдруг выгорит и такой вариант. По линии экономического сотрудничества мы начинаем поставлять в Германию, а через неё в Западную Европу свои нефть и газ, но сначала на полученные от немцев деньги производим полное технологическое перевооружение своей промышленности, нам ведь сейчас больше всего не хватает как раз прецизионного оборудования, но и это не всё, Юрий Владимирович, а у немцев с этим полный порядок. Дальше, действуя через Германию, как проводника наших идей, мы объединим Западную Европу намного раньше и это будет дружественная нам, а не американцам, Западная Европа. Ну, а для того, чтобы им жизнь всё-таки не казалась мёдом, мы будем одновременно укреплять социалистический лагерь, воодушевляя народы этих стран идеями обновлённого социализма. Более того, у нас появится возможность резко критиковать капитализм, показывая всему миру, что наша модель социально ориентированной рыночной экономики, управляемой и спланированной на долгие годы, подчинённой разумному государственному регулированию, намного эффективнее его и даёт куда более съедобные плоды.

Глаза Андропова заразительно блеснули, но он всё же с сомнением в голосе спросил:

— Сергей, а ты уверен, что Гельмут Шмидт на это пойдёт?

Сергей усмехнулся и сказал:

— Юрий Владимирович, у меня для него имеются такие аргументы, что ему деваться просто и самый простой из них такой, как только его политические противники узнают о том, что он отказывается от объединения Германии, они его мигом вынесут на свалку истории. К тому же он социал-демократ, еврей, а не немец и прекрасно знает о том, что каждый немец спит и видит Германию единой. Ради объединения своей страны немцы простят нам даже Пруссию. Всё равно они никогда не любили прусских юнкеров и им, честно говоря, на них плевать, как и на судетских немцев. Вообще-то немцы удивительный народ, Юрий Владимирович. По-моему они все поголовно авантюристы. А ещё все они настроены очень патриотично и предпочитают покупать только свои собственные товары.

Последнее интересовало Андропова меньше всего, он махнул рукой и проворчал вполголоса:

— Меня не волнует их национальный характер, Сергей. Лишь бы Германия не была стартовой площадкой для американских ракет. Однако, я боюсь, что немцы не выйдут из НАТО. Американцы ведь прекрасно понимают, что Германия это их самый главный плацдарм в Западной Европе.

— Немцы это тоже понимают, Юрий Владимирович, и они вовсе не хотят, чтобы им на голову посыпались из-за этого советские ракеты. — Сказал Сергей — К тому же я ещё скажу нашему будущему другу Гельмуту о том, сколько агентов ЦРУ работает против Германии и как они ловко управляют немецкими террористами. Правда, Юрий Владимирович, нам придётся отозвать из Западной Европы Ильича Рамиреса Санчеса, поселить его на какой-нибудь даче и научить выращивать клубнику. Кстати, мы сможем в нужный момент успокоить американцев. Сейчас, после Вьетнама, им приходится не сладко, но мы можем подсластить им пилюлю тем, что в обмен на создание Палестинского государства обеспечим безопасность Израиля. Пока исламский терроризм ещё не набрал силу, а наше влияние в арабском мире особенно сильно, мы можем если не уговорить, то заставить арабов жить в мире с Израилем. Уничтожить это государство они никогда не смогут, а вот Израиль им может в любой момент такое устроить, что они точно не обрадуются. Чем сильнее будет Советский Союз и чем богаче и счастливее будут жить советские люди, тем сильнее будет наше влияние во всём мире, Юрий Владимирович. Идеи социализма близки очень многим народам и тут главное, чтобы социализм давал каждому человеку ещё и большую миску с очень большим куском мяса в ней, а те какую-то жалкую чашку с жидкой, невкусной похлёбкой.

— Тебе трудно возразить, Серёжа, — С улыбкой сказал Юрий Владимирович — Тем более, что мне очень нравится твоя идея относительно социальной ответственности бизнеса. Интересно, в каких цифрах она может быть выражена? Сколько денег из своей прибыли должен отдавать предприниматель, чтобы это не сделало его врагом государства? Инстинкт хищника и стяжателя очень трудно вытравить из души человека, друг мой.

Сергей вежливо склонил голову перед Юрием Владимировичем и сказал ему в ответ на это:

— Лично у меня никогда не было страсти к стяжательству, Юрий Владимирович. Ну, а о цифрах я так скажу, при сверхдоходах это может быть порядка восьмидесяти процентов, но это только для индивидуальных предпринимателей. Их будет довольно много и некоторые очень быстро разбогатеют и тут главное заключается в том, чтобы им были понятны правила поведения. Государство предоставляет их бизнесу свою защиту, а они в ответ на это соглашаются с тем, что быть миллиардером недопустимо. В конце концов почёт и уважение граждан тоже должно иметь свою цену и цену немалую, что им и нужно сразу же объяснить раз и навсегда. Хочешь быть миллиардером? Да, ради Бога! Оставляй свои миллионы в Советском Союзе, где тебе их дали заработать, езжай в Америку и начинай там с нуля. Поверьте, желающих уехать из Советского Союза вы не найдёте ни одного. А вообще-то я сторонник таких народных акционерных компаний, когда их акционерами являются и те, кто строил заводы и фабрики вчера, а сегодня ушел на пенсию, и те, кто на них работает сегодня. За пятнадцать процентов прибыли менеджмент, то есть управляющее звено, этих предприятий будет показывать такие чудеса, что весь Запад ахнет от удивления, Юрий Владимирович, но самое главное, что у государства отпадёт необходимость думать о зарплате и пенсиях. Оно должно будет вцепиться мёртвой хваткой в цены и держать их на одном уровне, чтобы не допустить инфляции, а для этого нужно будет наглухо закрыть страну от иностранной валюты, особенно от доллара, который нужно негласно поставить вне закона, и в первую очередь провести структурную реформу цен, привязав всё к стоимости энергоресурсов. Сейчас в Советском Союзе в этом плане царит просто какой-то кошмар. Тонна сена стоит дороже тонны угля, но ведь сено вырастет и на следующий год и производится оно одной только косой, а для того, чтобы добыть тонну уголька нужно приложить огромные усилия и произвести большие затраты. Самое главное, Юрий Владимирович, заключается в том, что мы в «Главпродснабе», всю эту работу уже сделали и по нашим расчетам переходный период займёт менее года, но и он не будет болезненным. Как только мы выпустим из тюрем всех тех, кто сидит там за так называемые экономические преступления, дадим цеховикам работать спокойно, ничего не боясь и при этом задушим преступность, прилавки магазинов моментально заполнятся товарами, а не неизвестно чем, что никто не хочет покупать. Да, и приватизация лёгкой промышленности тут же внесёт свою лепту в этот процесс. Единственное с чем мне придётся крепко потрудиться, так это с сельским хозяйством и дорогами, но и этот процесс быстро стронется с места благодаря немецким деньгам, технологиям, оборудованию и машинам.

Юрий Владимирович выслушал этот пассаж Сергея с мягкой улыбкой на губах, кивнул и сказал:

— Говоришь ты складно, Сергей, но не забываешь ли ты о том, что гладко было на бумаге, да, забыли про овраги, а по ним пришлось ходить. Ты хоть представляешь себе, с какими трудностями нам придётся столкнуться на местах? Очень многие секретари райкомов и обкомов будут этому всячески противодействовать. Как нам быть с ними?

Сергей не моргнув глазом ответил:

— Очень просто, Юрий Владимирович. Спустить им план и требовать каждую неделю, чтобы они отчитывались, сколько предприятий в городе, районе, области и республике перешло на новые экономические условия работы, а ОБХСС будет сверять поданные данные со списками людей, работающих на предприятиях и ушедших с них на пенсию. Все разночтения должны изучаться и если выяснится, что кто-то стал акционером всех предприятий в городе, то отдавать его под суд. По частным предпринимателям должна быть другая статья отчётности, — пусть ответят сколько предприятий создал такой-то секретарь райкома за месяц? А сколько в городе цеховиков, ОБХСС и так знает, оно же их и сейчас доит, но не делится с государством.

— Ну, ты и ловок, Сергей! — Громко рассмеявшись сказал Юрий Владимирович — О чём тебя не спроси, у тебя на всё готов ответ. Что же, это только убеждает меня в том, что ты готовился к разговору со мной не один день. Наверное кто-то из твоих друзей одевал очки, изображал меня и гонял тебя по всем вопросам?

Сергей широко заулыбался и ответил:

— Было такое дело, Юрий Владимирович. Меня мои партнёры на таком тренинге три дня гоняли, но в отличие от вас они ещё и не ленились время от времени давать мне подзатыльника, если я запинался хоть на секунду или давал путанные ответы. С вами мне куда легче разговаривать, ведь вы ведёте со мной дружескую беседу, а те были прямо, как гестаповцы какие-то, а не старые друзья, на глазах у которых я, можно сказать, вырос.

— Зато это дало прекрасные результаты. — Сказал Андропов подняв вверх указательный палец и спросил — А какой тебе видится в этом процессе роль коммунистической партии?

Сергей тут же ответил:

— Роль партии мне видится самой важной, Юрий Владимирович, наиважнейшей. Коммунистическая партия должна положить начало этому процессу, управлять им и постоянно его контролировать, в общем она должна полностью соответствовать лозунгу — ум, честь и совесть нашей эпохи. Дэн Сяопин тысячу раз был прав, когда говорил — неважно какого цвета кошка, важно чтобы она ловила мышей. Правда, так он говорил про экономику, а я так полагаю, что неважно как называется партия и на какой платформе она стоит, важно, чтобы если она пришла к власти, то должна, просто обязана обеспечить человеку счастливое настоящее и тогда у неё самой будет светлое будущее. Мне не нравится либерально-буржуазная идеология, слишком уж много в ней лжи, фальши, корыстолюбия и жестокости. Идеи социализма мне куда ближе, но такого, который уровняет в правах всех, и рабочих, и государственных чиновников, и предпринимателей, ведь все они должны пахать, чтобы заработать свой кусок хлеба.

Юрию Владимировичу понравились эти слова и он, решительно кивнув головой, сказал твёрдым голосом.

— Ну, что же, Сергей, ты окончательно убедил меня в том, что нам нужно принимать твой план без изъятий. Только у меня будет к тебе вот какая просьба, не говори Леониду Ильичу о том, что двадцать четвёртого февраля является самым решающим днём в нашей истории. Если к этому числу мы вместе с ним заставим политбюро принять нужное решение и отложим начало съезда на десятое мая и наше с ним здоровье действительно пойдёт на поправку, во что я, как ни странно, стал верить, то мы сумеем подать ему это нужным образом. Сергей, подготовь нужные для Леонида Ильича фильмы, и начинай готовиться к переговорам с немцами. Ты действительно сможешь провести их лучше многих товарищей из министерства иностранных дел.

Сергей вернулся в гостиницу вместе с двумя офицерами КГБ и первым делом установил телекамеру на телевизоре и вручил ноутбук одному из офицеров. Тот ушел и вернувшись минут через сорок, доложил, что потерял сигнал только отъехав от гостиницы на шесть километров. Сергей ухмыльнулся и посоветовал ему посмотреть в окно с семнадцатого этажа. Он соединил все ноутбуки и компьютер в локальную сеть и принялся монтировать фильм для Брежнева, одновременно с этим нарезать двухсторонние DVD-диски для Леонида Ильича и тут же печатать листовки с их содержимым, предложив офицерам подумать над тем, где они найдут для них подходящие кейсы. Те ломали голову недолго и вскоре от гостиницы «Украина» куда-то умчалась одна из чёрных «Волг», пугая всех своей сиреной.

Когда он записал последний диск с четырнадцатью фильмами, тот офицер, который ездил решать эту проблему, вернулся с фабрики «Восход» с целой сотней прозрачных виниловых конвертов для дисков. После этого он набрал на компьютере инструкцию по пользованию плазменным телевизором, научил офицеров включать его, находить нужные фильмы и проделывать все прочие операции и как только убедился в том, что они всё освоился, смеясь во весь голос воскликнул:

— Всё, уносите отсюда этот гроб с картинками! Теперь вы и сами с ним прекрасно разберётесь.

Телевизор накрыли покрывалом и парни из группы майора Зимина утащили его. Сам Николай грустно сказал:

— Эх, а я хотел посмотреть хоть один фильм.

Сергей улыбнулся, указал рукой на тот тридцатишестидюймовый монитор, который он собрал, спросил:

— А это что, не вариант, Николай?

— Но это же компьютер! — Испуганно воскликнул тот.

— Это монитор от него. — Сказал Сергей, подсоединил к неказистому на вид компьютеру колонки, купленные по его просьбе в ГУМе, открыл папку с видеофайлами и сказал — Рекомендую начать с «Рэмбо». Занимательная киношка. Узнаешь, что такое крутизна по-американски, а мы поедем, прокатимся с Юлей по городу пару часиков до отбоя.

Николай немедленно сказал:

— Никита, отправляйся с Сергеем Александровичем.

Сергей спустился вниз вместе с Юлей и Никитой и через пять минут они уже ехали в сторону Кремля. За ними по пятам следовала чёрная «Волга», но он не обращал на это никакого внимания. Никита, парень примерно одних лет с ним, спросил:

— Сергей, а это правда, что мы теперь будем работать с тобой? Понимаешь, вообще-то мы спецназовцы.

— Правда, Никита. — Ответил Сергей — Мы будем создавать в Зеленограде огромную компанию, которая будет изготавливать компьютеры, программное обеспечение к ним, видеотехнику, телевизоры, сотовые телефоны и много ещё чего такого, к чему на Западе только начинают подступать. Я займусь самой компанией, а вы режимом. Это будет огромный государственный концерн, но и себя, любимых, мы тоже не обидим. Ваша группа станет ядром будущей службы безопасности концерна «Совтехникс» и бы станете противодействовать промышленному шпионажу, а также будете готовить почву для захвата рынков новых сбыта. Я не успокоюсь до тех пор, пока америкосы сами не поднимут лапы в гору. Если ты не считаешь это настоящей работой для спецназа, то тогда извини, парень, тебе ничем не угодишь. Понимаешь, герои нужны тогда, когда не хватает профессионалов, а я в своём деле довольно неплохой профессионал и хочу сделать так, чтобы наши солдаты, хоть пехота, хоть спецназ, нигде и никогда не проливали крови. Особенно своей собственной.

Никита на заднем сиденье заёрзал, устраиваясь поудобнее, и сказал вполне довольным тоном:

— Ну, если готовить почву, то это по мне, я ведь три языка знаю, Сергей. Английский, немецкий и суахили.

Сергей осклабился и немедленно отреагировал на его слова:

— Суахили тебе ещё не скоро понадобится, а вот немецкий мы с тобой начнём освежать прямо сейчас.

С этого момента Сергей действительно стал говорить только по-немецки, лишь изредка переходя на английский, когда не мог вспомнить какое-нибудь слово. Юля, которая тоже учила в школе немецкий язык, то и дела вставляла в их разговор какую-нибудь фразу. Разговаривая по-немецки, они проехали по Садовому кольцу и вошли в двери ресторана «Прага». В ресторан они поднялись вшестером, пять крепких молодых мужчин и одна девушка, что выглядело не очень-то естественно для этого ресторана. Сергей перестал говорить на немецком языке только после того, как к ним подошел официант. Они поужинали в ресторане и сразу же спустились вниз. У Сергея мелькнула было мысль отправить Никиту в «Волгу», но он её быстро прогнал прочь. Было довольно поздно, но когда он вернулся, то сразу же отправил Юлю в её номер, а сам отправился в свой, сказав, что переоденется и придёт к ней немножко поболтать перед сном, на сразу сделать ему этого не удалось. В номер вошел Дмитрий Романович и он по его виду понял, что тот хочет поговорить с ним, тем более что полковник знаками попросил пройти из зала во вторую спальную, где сказал и сказал никого и ничего не таясь:

— Ну, рассказывай, Серёжа, какие у нас перспективы. Николай хотя и знает что-то, не хочет колоться. Да, ты не бойся, в твоём номере только два микрофона стоит в зале и то их ребята так повернули, что нужно к ним вплотную подойти и орать во весь голос, чтобы нас можно было подслушать, а это ещё один сигнал, который говорит мне, что у тебя всё в порядке.

Сергей, который почти не курил, попросил у тестя сигарету, закурил её и ответил весёлым голосом:

— Всё нормально, батя. Телевизор завтра отвезут к Брежневу и Юрий Владимирович начнёт с ним работать. Думаю, что послезавтра состоится наша встреча. В общем всё идёт просто прекрасно. Так прекрасно, что мне даже страшно становится. Очень уж гладко всё складывается.

Дмитрий Иванович улыбнулся и успокоил его:

— А ты что, думал, что у Андропова мозгов нет? Нет, Серёжа, он очень большого ума человек и к тому же патриот.

Сергей кивнул головой и спросил:

— Батя, а теперь в порядке обмена информацией. Что там мама говорит относительно настроения Юли? А то она сегодня показалась мне немножко зажатой, когда мы ездили проветриться немного и поужинать. Она на меня не обижается?

Дмитрий Иванович, поняв, к чему клонит его зять, сказал:

— Серёжа, вообще-то это ваши с Юленькой дела и они нас не касаются, но я всё же скажу тебе по большому секрету. Юля очень тобой гордится и готова стоять до последнего. Только не говори, пожалуйста, этого при маме. Она тоже очень счастлива, что у вас хотя бы на этот раз всё будет, как у нормальных людей, а не так, как в первый раз. Поцеловались с разбегу и сразу прыг в койку. Мы с Ниной месяца три ходили и лишь держали друг друга за руку, прежде чем поцеловаться в первый раз.

Сергей фыркнул и спросил с издёвкой:

— Ну, а если мы с Юлей сразу полюбили друг друга, то это что преступление что ли? Если бы не эта временная петля у меня на шее, то я давно бы её уже утащил, как Юпитер Европу!

Его будущий тесть улыбнулся и сказал:

— Может быть ты и прав, Серёжа. Ты мне лучше вот что скажи, а то я этого как-то не пойму, ты что же, вот так и останешься в прошлом не имея родителей? Знаешь, это как-то не укладывается у меня в голове и я хочу знать, что ты сам об этом думаешь и как к этому относишься. Извини, конечно, если этот вопрос тебе неприятен.

Сергей горестно вздохнул и поднял на тестя глаза, в которых блестели слёзы. Вздохнув ещё раз, он сказал:

— Батя, если временная петля выпустит меня, то я по идее должен остаться в своём прошлом до своего рождения. Подозреваю, что в таком случае мои родители могут вообще не встретиться, это раз, встретятся, но первым у них родится не сына, а дочь, и со стопроцентной гарантией можно говорить о том, что ещё один Серёга Чистяков никогда не родится хотя бы потому, что этой планет вполне хватит и одного такого балбеса, как я, это два. Меня в таком случае и самого очень интересует, кем меня в таком случае можно будет называть, ведь я буду человеком из альтернативного будущего, парнем без родины, без флага, но самое главное, у меня уже никогда не будет родителей, а мои настоящие мама и папа даже не будут знать о том, что я их сын, ведь в этом варианте истории, который мне удалось откорректировать до неузнаваемости, я всегда буду для всех людей пришельцем из ниоткуда. Когда я думаю об этом, отец, мне становится так паршиво и гадостно на душе, что просто выть хочется. А ещё я боюсь того, что Юлька вдруг поймёт, что я всего лишь какой-то голем и разлюбит меня. Самое же страшное заключается в том, что ничего иного мне не остаётся. Попробуй я как-нибудь разорвать эту временную петлю и все мои друзья погибнут, а вместе с ними погибнут ещё и миллионы людей.

Дмитрий Иванович обнял его, похлопал по плечу и сказал:

— Серёжа, сынок, мы с мамой заменим тебе твоих папу и маму, а Юля тебя никогда не разлюбит. Она куда лучше других понимает, чем именно ты жертвуешь ради нас всех и наших потомков. Геннадий Иванович, кстати, тоже это понимает. Он сегодня заезжал ко мне и мы с ним разговаривали в том числе и на эту тему. О том, как продвигаются твои дела, он ничего не знает, но он очень хорошо осознал, в какой именно ситуации ты оказался. Думаю, что он хочет объяснить это Юрию Владимировичу. Если он так сделает, то это будет очень хорошо, хотя Андропов и сам мужик не глупый и способен понять всё и без его подсказок. Майор Зимин во всяком случае уже понял. Понимаю, Серёжа, тебе от этого не легче, но так оно и есть.

Сергей улыбнулся и сказал:

— Легче, батя, ещё как легче. Знаешь, мне не нужна ничья жалость или сочувствие, а вот понимание я очень ценю. Если люди тебя понимают, значит они относятся к тебе с доверием, а я очень хочу, чтобы и ты мне доверял, и Юля, и мама, и Николай. Ладно, батя, я пойду, зайду к Юле, а то сказал, что пойду переоденусь и на тебе, пропал соколик, обманул девчонку. Так что спокойной ночи и ещё спасибо тебе, батя.

Сергей переоделся в джинсы и вельветовую рубашку, купленную ему матерью, которые стали ему особенно дороги и пошел к своей девушке. Та сидела поджав ноги на диване в зале, а рядом с ней лежал закрытый ноутбук. Увидев Сергея, она тотчас бросилась к нему. Он поднял её на руки и понёс в спальную. Они легли на широкой кровати так же, как и в прошлый раз, наискосок, и немедленно стали целоваться. Только теперь он гладко выбрился, чтобы не быть похожим на влюблённый кактус. Юля оценила это и сказала, переводя дыхание:

— Серёженька, как же я тебя люблю. — Девушка распахнула халат, на этот раз на ней не было бюстгальтера, подставила свою грудь под его поцелуи и гладя его по волосам прошептала — Ты для меня всё в этом мире, любимый.

Сергей и в самом деле ощущал её любовь, исходящую прямо из сердца, чуть ли не физически. Он снял с себя рубашку и их полуобнаженные тела соприкоснулись, но это вызвало не вспышку страсти, а нечто иное, какое-то облако нежности. Он нежно целовал груди своей любимой, а Юля гладила его руками по голове и плечам, продолжая говорить нежные, ласковые слова. Крепко обняв друг друга, они снова стали целоваться и в какой-то момент девушка спросила его:

— Знаешь, Серёженька, теперь я полностью уверена в том, что у тебя всё получится. Не знаю почему, но я убеждена в этом, только не подумай, пожалуйста, что мне хочется от тебя чего-то большего. Мне и так с тобой хорошо.

— Да, Юля, после сегодняшнего разговора я тоже в этом уверен. — Сказал он вполголоса — Даже более того, я убеждён в том, что эта временная петля уже очень скоро будет снята с моей шеи. Думаю, что в конце этой недели или в начале следующей мне предстоит важная командировка. Ты хочешь поехать со мной в Германию? Мне нужно будет там кое о чём договориться.

— Меня наверное не пустят с тобой, Серёжа. — Ответила ему Юля и добавила — Будет лучше, если ты не станешь на этом настаивать, ведь речь будет идти об очень серьёзных делах.

Глава 16. Охота с Брежневым

После разговора Сергея с Юрием Владимировичем в его кабинете на Лубянке, которого он даже толком не рассмотрел из-за того, что был весь сконцентрирован на разговоре и личности собеседника, он двое суток не выходил из гостиницы. Если бы это был отель где-нибудь в Западной Европе, то он мог бы проторчать в нём и неделю, но это была типичная советская гостиница, главной отличительной чертой которой он сразу назвал тараканов. Не встречаясь нос к носу с этой домашней живностью в своей прежней живностью, Сергей поначалу относился к ним скорее с любопытством, чем с брезгливостью, но уже очень скоро они стали ему надоедать. Особенно неприятным было их появление в ванной, когда он стоял, брился возле зеркала и вдруг из-за раковины вылезало рыжее насекомое с длинными усами. Первый раз этого рассмешило Сергея, но во второй уже было не до смеха.

Ещё больше его бесило, что не смотря на снятый полностью этаж и то, что на нём поселился целый отряд офицеров КГБ в звании не ниже старшего лейтенанта, это никак не повлияло на гостиничное начальство и особенно на сервис. Его в этой гостинице не было вообще. После того, как Сергей съездил с Николаем в чебуречную, вопрос с завтраками решился сразу же и все последующие дни каждое утро одна из двух чёрных «Волг» срывалась с места в половине восьмого утра и ехала в сторону ВДНХ, чтобы привезти постояльцам сотню вкусных, горячих чебуреков. Николай смеялся и говорил, что им впору ставить в одном из номеров походную кухню, а то у гостя из будущего эдак скоро закончатся деньги. Сергей только посмеивался в кулак и злорадно приговаривал: — «Не дождётесь». Он смог бы финансировать их проживание в гостинице хоть целый год, но прекрасно понимал, что этого не потребуется, уже скоро всё изменится и они съедут, наконец из этой высотной казармы на какую-нибудь госдачу.

Такая уверенность в его душе рождалась из-за того, что ему уже трижды звонил Юрий Владимирович. Первый раз вечером того дня, когда Леониду Ильичу привезли на его госдачу огромный телевизор, он позвонил ему и попросил передать диск с более подробным фильмом о тридцати четырёх годах истории и подготовить ещё более подробный фильм о перестройке. Всё это у Сергея эти фильмы были давно уже готовы и он немедленно отдал диски офицеру, приехавшему за ними. На следующий день Юрий Владимирович позвонил ему утром, поинтересовался его здоровьем и попросил передать ему свою автобиографию и все документы. И это было у Сергея давно готово, включая рекомендательные письма от его друзей и полковника Швецова. Они назвали их письмами в прошлое. Третий телефонный разговор состоялся только что и Сергей, который разговаривал с председателем КГБ стоя возле столика в их штабе по ВЧ, положив трубку нашел себе свободный стул и плюхнулся на него. Николай немедленно поинтересовался у него встревоженным голосом:

— Как дела, Сергей Александрович?

Слабо улыбнувшись, он тихо ответил:

— Завтра еду с Леонидом Ильичём на охоту.

— О це дило! — Воскликнул капитан Червоненко — Завтра кабанятинки порубаем. В Завидово знатные кабаны водятся.

Майор Зимин облегчённо вздохнул и воскликнул смеясь:

— Ох, Червонец, тебе лишь бы чего-нибудь порубать! — Взяв Сергея под руку, он отвёл его в сторону и стал делать ему напутствия — Серёга, хотя ты у нас и снайпер, старайся всё же не показывать Леониду Ильичу своей удали. Хотя я с ним на охоте никогда не был и не знаю, как он относится к чужим успехам. В общем действуй по обстановке, сержант. На нашей служебной машине поедешь или за тобой пришлют автомобиль?

Сергей встрепенулся и сказал:

— Коля, машину за нами пришлют, но только для сопровождения. Юрий Владимирович сказал, чтобы мы с тобой вместе ехали на «Форде». Леонид Ильич хочет на него посмотреть. Он давно уже просил, чтобы для него купили «Мустанга», так что убьём одним выстрелом сразу двух зайцев. Брежнев и на меня посмотрит, и на «Форд Мустанг Босс».

Юрий Владимирович позвонил в восемь часов вечера. Ехать по магазинам, чтобы купить одежду для охоты было поздно и Сергей решил обойтись тем что у него имелось с собой. Тем более, что особых холодов не было, хотя за последние два дня навалило снега. На следующий день он встал очень рано и уже в шесть утра был готов к выезду, но машина, которая должна была их сопровождать, приехала только в девять утра. «Форд», который он купил Юле, ещё с вечера загнали в гараж гостиницы и всю ночь с ним возились механики из ГОНа, так что получил он его чисто вымытым и надраенным, как самовар. Механик, передавая ему ключи, сказал, что они поменяли воздушный и топливный фильтры, поставили новые тормозные колодки, отрегулировали двигатель и залили в него свежее масло. Когда он подъехал к машине сопровождения, а это был «Зил-114», к нему подошел водитель, мужчина средних лет, с уважением посмотрел на «Форда», с недоумением на него и сказал встревожено:

— Парень, ехать будем быстро, нам нужно будет пристроиться к эскорту Леонида Ильича. Может быть ты пересядешь в «Зил», а за руль «Форда» сядет наш водитель?

Сергей улыбнулся и ответил:

— Не волнуйтесь. Езжайте смело, вам от меня не оторваться, а вот я вас могу обогнать в любую секунду. К тому же даже водителям из ГОНа к этой машине нужно привыкать.

— Что-то не очень похоже на то, что ты такой уж опытный шофёр. — Усмехнувшись сказал водитель «Зила».

Сергей осмотрел просторную, очищенную от снега площадку, на которой почти не было машин, и сказал:

— Ладно, дядя, я тебе сейчас кое-что покажу, только ты на своём бронированном тракторе не пытайся этого повторить. Не та это тачка, чтобы на ней можно было отжигать резину. С таким весом мигом резину сотрёшь до дисков.

Он завёл двигатель, погазовал немного, пугая его рёвом немногочисленных граждан, выехал на середину автостоянки и принялся отжигать резину, одновременно заставляя машину медленно двигаться по кругу. Сделав два оборота, отчего в воздух поднялись чуть ли не клубы дыма и резко запахло горелой резиной, он подъехал к водителю, открыл дверь и высунувшись из машины весёлым, насмешливым голосом спросил:

— Ну, как тебе такой одеколон, дядя? — После чего добавил уже совсем серьёзным тоном — У меня точно такая же автомобильная подготовка, как и у вас, да, и стаж такой езды без малого пять лет, так что езжайте смело, я не отстану.

Водитель громко рассмеялся и поднял большой палец. Со стоянки он сорвался чуть ли не на полной скорости, но Сергей не отстал от него, сразу же сел «Зилу» на хвост и поехал позади него в двадцати метрах. Так они и проехали через всю Москву на скорости в сто сорок километров — впереди чёрный членовоз, а позади него тёмно-синий «Форд Мустанг Босс» со ставропольскими номерами. Вскоре они догнали кортеж и замыкающие машины пропустили их вперёд. Вслед за этим членовоз резко отошел вправо, Сергей быстро встал на его место и поехал позади машины Юрия Владимировича Андропова. До Завидово они доехали быстро и вскоре кортеж остановился. Сергей заглушил двигатель, вынул ключ и вышел из машины, мысленно попрощавшись с «Фордом», к которому уже успел привыкнуть.

Из своих машин вышли Леонид Ильич и Юрий Владимирович. Брежнев был одет в короткое, тёмное полупальто, отороченное каракулем, тёплые штаны и пимы, а председатель КГБ в то же самое пальто и шляпу, в которых он приезжал в Переделкино. Они подошли к нему и Брежнев, окинув Сергея быстрым взглядом, насмешливым голосом поинтересовался:

— Так ты и есть тот самый вестник из будущего? Сергеем тебя зовут, как мне об этом доложили.

Сергей вежливо наклонил голову и ответил:

— Да, Леонид Ильич.

Брежнев многозначительно хмыкнул и подошел к его машине. Сергей тут же встал рядом с ним, а генеральный секретарь протянул руку и властно сказал:

— Дай ключи.

Ключи от машины тотчас легли в руку и Сергей поторопился предупредить его:

— Леонид Ильич, у него длинная педаль газа, поэтому не давите в полик сразу. Газуйте понемногу и он полетит, как песня.

— А ты садись рядом со мной, подскажешь если что. — Ответил ему генеральный секретарь и спросил — Или испугался?

Сергей быстро подошел к другой двери и ответил:

— Я же не американский президент, Леонид Ильич, которого вы в Кемт-Девиде чуть ли не до полусмерти напугали своей манерой езды. Вы водитель опытный, а то что любите быструю езду, так я её тоже люблю, как и быстрые, мощные машины.

Он подождал, когда Брежнев сядет за руль и поймав лёгкий, одобрительный кивок Юрия Владимировича, сел в машину. Генеральный секретарь быстро развернул машину и сорвался с места так, что их обоих вдавило в спинки кресел. Он проехал километров десять, развернулся на дороге и помчался обратно со скоростью под двести километров в час. Водителем он действительно был опытным и очень расчетливым. Остановившись в голове кортежа, он с кряхтением стал выбираться из машины и тогда Сергей, быстро вынув ключи выскочил из машины, оббежал её и подошел к Брежневу. Тот сердито свергнул на него глазами из-под своих знаменитых седых бровей, но он не стал помогать ему выбраться, а лишь спросил, протягивая ключи:

— Леонид Ильич, может быть заберёте этого зверя себе для коллекции? У вас ведь такого нет ещё?

— Так ты же его для своей невесты купил. — Сказал в ответ Брежнев — Вроде, как подарок на свадьбу.

Сергей улыбнулся и ответил:

— Это машина не для женщин, Леонид Ильич. — Он чуть было не ляпнул, что она для крутых пацанов, но вовремя прикусил язык и добавил — Просто я мог оформить её только на свою Юлю, а ей я лучше куплю какой-нибудь «Запорожец», если она захочет сама водить машину.

Брежнев улыбнулся и отказался:

— Оставь её себе. Мне всё равно не дают садиться за руль, говорят старый уже. Скоро вообще в инвалидную коляску усадят. Ну, а как ты относишься к охоте, Сергей? Говорят, что ты в армии снайпером был и даже повоевать успел.

— Пришлось немного пострелять, Леонид Ильич. — Уклончиво ответил Сергей — Я ведь был пограничником.

Лицо генерального секретаря расплылось в добродушной улыбке и он сказал, подталкивая Сергея:

— Не скромничай, читал я про то, как ты три часа раненым стрелял по врагу из пулемёта. Мне, хотя я и был политработником, тоже приходилось по фашистам стрелять из пулемёта, а ты предлагаешь нам заключить с ними такой полномасштабный договор, Сергей. Дело, конечно, хорошее, но пойдут ли они на это?

Эту фразу Брежнева услышал Андропов и тут же сказал:

— А мы их заставим пойти на это, Леонид Ильич. Сергей Александрович очень хорошо просчитал возможный сценарий переговоров с немцами. Думаю, что если мы отправим его к ним с краткосрочным визитом, то он их убедит в необходимости заключения именно такого договора. Тем более, что ради него мы даже пойдём на то, что отложим съезд КПСС на два с половиной месяца. Это будет для них очень чётким сигналом.

Брежнев согласился с Андроповым:

— Да, Юрий, тут ты прав. Переносом съезда на более поздний срок мы с одной стороны запутаем американцев, а с другой покажем Гельмуту всю серьёзность наших намерений. Вот только согласятся ли немцы заплатить за это? Тем более столько.

Сергей негромко сказал:

— Леонид Ильич, я думаю, что цену можно и поднять до триллиона долларов. Канцлеру Германии для этого только и потребуется, что договориться с Францией. Он на этом ещё и заработает. Нам ведь не нужна вся сумма сразу. Зато таким образом мы побудим европейцев поскорее объединиться. НАТО без Германии уже не будет представлять для нас прежней опасности, а Германия вместе с Францией вполне смогут диктовать американцам свои собственные условия игры. Тем более, что Америка видит в Западной Европе врага, а не союзника.

Генеральный секретарь коротко хохотнул и воскликнул:

— Ты смотри, какая молодёжь в будущем пошла! Молодой, а ранний, знает, как заставить петуха бегать за курами. Ну, мы сюда всё-таки поохотиться приехали. Юрий, может быть ты всё же пойдёшь с нами? — Андропов отрицательно помотал головой и Брежнев, махнув рукой, сказал — Ну, мы тогда сами.

Юрий Владимирович пошел к охотничьему домику, а Сергей вместе с главой государства и ещё несколькими мужчинами пошел в строну леса. По пути ему вручили ружьё, немецкий «Зауэр» и вскоре они вышли на номера. Две группы охотников ушли вправо и влево, а Сергея Леонид Ильич оставил при себе, трое его телохранителей держались немного поодаль. Вскоре из леса выгнали нескольких кабанов. Брежнев, подождав, когда они приблизятся, с первого же выстрела свалил крупного подсвинка. Матёрый секач, услышав выстрел, рванул вправо и Сергей спросил:

— Мне снять его, Леонид Ильич?

— Не спеши, если егеря промажут, тогда бери. — Посмотрев на кабана, несущегося по снегу, как танк, он добавил — Сложно тебе его будет завалить. В задницу попадёшь ведь. Уходит.

Справа прозвучало три выстрела, но кабан продолжал удирать. Он был уже метрах в ста пятидесяти, когда Сергей первым выстрелом из ружья двенадцатого калибра буквально развернул зверя, угодив ему в заднюю ногу, а вторым попал точно в сердце. Леонид Ильич, внимательно следивший за его действиями, одобрительно похлопал снайпера по плечу и сказал:

— Хороший выстрел, расчётливо ты его взял. Ну, с полем тебя, Сергей. Сейчас егеря освежуют добычу, а мы пока перекусим на свежем воздухе и поговорим вдали от всех. Ты взял с собой эту свою машину, компьютер что ли?

— Да, Леонид Ильич, компьютер всегда при мне. — Ответил Сергей — Он лежит на заднем сиденье.

Брежнев слегка шевельнул рукой и один из его телохранителей моментально побежал к машинам. Они отдали ружья и вскоре зашли в охотничий домик. На столе уже кипел самовар. Юрий Владимирович, одетый в тёмный костюм, сидел за столом и просматривал бумаги. Леонид Ильич, подталкивая Сергея к столу сел и довольным голосом воскликнул:

— Зря ты не пошел с нами, Юра! Сергей сейчас такого секача завалил, что просто загляденье и стреляет он, как промысловик. От такого охотника не один зверь не уйдёт. — Он указал рукой на стул рядом с собой и приказал — Садись, поговорим. Сергей сел за стол и Брежнев спросил его — Выпьешь пятьдесят грамм?

Не дожидаясь ответа он налил ему рюмку водки, но сам пить не стал. Официантка поставила перед Сергеем тарелку со щами, он аккуратно взял рюмку и сказал:

— Ваше здоровье, Леонид Ильич.

Выпив ледяной водки, он стал есть густые, наваристые щи в ожидании следующего вопроса. Андропов от этого позднего завтрака или раннего обеда отказался, зато у Брежнева после прогулки на свежем воздухе и короткой охоты был отличный аппетит. На второе им подали зразы с грибами, но вотки ему уже никто не наливал, а сам он за ней тянуться не стал. В комнату с простым интерьером, где они сидели, стены которой были обиты кедровой вагонкой, уже принесли ноутбук и положили его на буфет красного дерева. После того, как они выпили по стакану крепкого чая, Брежнев поднялся из-за стола и они прошли в другую комнату, где вокруг низкого столика стояли три кожаных кресла. Сергей взял ноутбук, поставил на столик и включил. Леонид Ильич, не увидев электрического провода, спросил:

— Ты смотри, на батарейках работает?

Сергей показал ему солнечную батарею и объяснил:

— Может даже от солнца заряжаться, Леонид Ильич.

— Хорошая техника. — Сказал генеральный секретарь и спросил Сергея — Так когда мы такие же производить сможем, Сергей, и сможем ли вообще?

— Думаю, что скорее всего лет через пять, Леонид Ильич, но компьютеры попроще начнём изготавливать гораздо раньше, уже года через два. — Ответил Сергей — Не всё же нам пенькой и лесом торговать, да, и вагон таких ноутбуков, проданных европейцам, будет стоить в тысячи раз дороже вагона леса.

Брежнев тут же спросил:

— Но ты же предлагаешь вроде бы продавать в Западную Европу наши газ и нефть? Или уже передумал?

— Нет, Леонид Ильич, не передумал. — Спокойно и твёрдо сказал Сергей — Мы ещё лет двадцать не будем готовы к тому, чтобы перейти на альтернативные источники энергии. Но обязательно должны к этому стремиться, чтобы не залезать в карман к будущим поколениям советских людей. Нам нужно будет что-то оставить и своим правнукам.

Брежнев кивнул головой и переменил тему разговора:

— Сергей, почему ты так настойчиво говоришь о том, чтобы я оставался генеральным секретарём? То, что Юрий Владимирович согласился возглавить наше государство, даёт мне возможность выйти, наконец, на пенсию, а ты навязываешь мне эту обузу точно так же как и другие товарищи. Совсем не жалеешь старика. Может быть доверить этот пост молодому?

Сергей честно говоря не был готов к разговору на эту тему. Он вздохнул и с сомнением покрутив головой ответил:

— Леонид Ильич, так ведь вас пока что некому заменить. Вы же не готовили себе преемника, а если мы возьмём новый курс, то некоторые товарищи из тех, кто пользуется в партии большим авторитетом, будут к этому просто не готовы. Поэтому минимум три года, пока не будут достигнуты реальные успехи, причём успехи весьма впечатляющие, вам придётся тянуть эту лямку, но я всё же думаю, что в новых условиях это будет уже не так тяжело. Значительную часть ноши возьмут на себя Юрий Владимирович, как президент Советского Союза, и Алексей Иванович, как премьер министр, ну, а я обеспечу вам всем экономические тылы и поступательное развитие страны. Думаю, что это только придаст вам бодрости и энергии.

— Хорошо, — Кивнув головой сказал Брежнев — Какое-то время я ещё поработаю, но только до тех пор, пока вы не наведёте, наконец, в стране порядок, особенно в сельском хозяйстве, а то прошлый год с его неурожаем, меня чуть не прикончил. Ну, а ещё я подумаю, кого оставить вместо себя. Когда я посмотрел вчера на то, что Мишка со страной и партией сделал, мне тут же захотелось его под суд отдать. Да, и Бориса этого, свердловского секретаря обкома, тоже. Вот их обоих точно нужно переизбирать. Пусть один снова в комбайнёры идёт, а другой прорабом на стройку. Если они в будущем такое сделали, значит гнильца в них уже сейчас сидела. — Брежнев громко выругался и строгим голосом потребовал — Поэтому, Сергей, подготовь мне все материалы, по членам политбюро и ЦК партии, а я подумаю, кого оставлять на своём месте, а кого надо гнать в три шеи, пока они дров не наломали. Это хорошо, что они тебя к нам направили. Не охота в гроб ложиться гадая, что будет после тебя, а вот как раз уверенности в том, что всё и дальше будет хорошо, у меня и не было. Это что же мы за советская власть такая, раз от нас дети вождей в Америку убегают? Аллилуева при нас уехала, сын Никиты уже в ваше время. Просто напасть какая-то. — Немного помолчав, Брежнев сказал твёрдым голосом — Хорошо, Сергей, сегодня, как только вернусь в Москву, я проведу заседание политбюро и поставлю перед товарищами новую задачу, а ты завтра, с утра, вместе с Юрием Владимировичем встретишься с Андреем Андреевичем, он свяжется с послом ФРГ и входи с ним в контакт. Чем скорее ты договоришься с немцами, тем скорее мне удастся сломить упрямство некоторых товарищей, а ты Юрий, будь сегодня на заседании политбюро с ними жестче. Если что, то можешь не выбирать выражений. У меня до сих пор стоят перед глазами атомные грибы над сожженной Москвой. И как это, Сергей, ты от этого не свихнулся? Но раз ты это всё пережил и пришел к нам, то возьми на столе лист бумаги, авторучку и напиши заявление на моё имя о приёме в партию, завтра же я тебе и партбилет вручу. Будем считать, что ты свой испытательный срок прошел ещё тогда, когда раненым стрелял по врагу из пулемёта. Про то твой командир хорошо в своём рапорте написал. Наградить бы тебя званием героя, да, ты этого подвига ещё не совершил, а кроме узкого круга людей мы с Юрием Владимировичем эту информацию распространять никому не станем. Ты то сам как считаешь, Сергей, Гельмуту Шмидту стоит об этом сказать или всё же не нужно?

На этот вопрос ответил Брежневу Юрий Владимирович, который сказал ему с лёгкой улыбкой:

— Леонид Ильич, если мы хотим видеть в нём своего друга и союзника, то Сергей должен ему обо всём рассказать. Тем более, что в будущем наши военные положили четыре атомные бомбы не на Берлин, а на те районы Германии, откуда скорее всего в нашу сторону полетели американские ракеты.

Сергей встал из кресла, подошел к письменному столу, сел и быстро написал короткое заявление на имя Брежнева: — «Прошу принять меня в ряды КПСС. Обязуюсь честно и преданно служить партии и советскому народу. Сергей Александрович Чистяков». Брежнев, прочитав его заявление, кивнул головой и сказал:

— Коротко и ясно. Принимайся за работу, Сергей. Ну, что же, пора нам возвращаться в Москву. Ты мне всё-таки дай ключи от этой американской машины. Доеду до города с шиком, а ты с Юрием Владимировичем проедешься. По Москве мне на ней нельзя ездить. Народ шептаться начнёт, а за городом можно.

Сергей протянул Брежневу ключи от «Форда» и когда взглянул ему в глаза, то чуть не обмер. Хотя внешне генеральный секретарь и не изменился очень уж сильно, лицо его очень заметно посвежело, да, и осанка стала гораздо стройнее. Отдав ключи он перевёл взгляд на Андропова и сердце его бешено заколотилось. С губ и щёк Юрия Владимировича сошла характерная синева больного диабетом. Леонид Ильич широким, пружинистым шагом отнюдь не старика вышел из охотничьего домика первым и не надевая на себя полупальто и шапки сразу же пошел к «Форду». Громко цыкнув на своего начальника охраны, он сел за руль, завёл двигатель и требовательно махнул сопровождающим рукой, чтобы они пошевеливались. Сергей сел в машину вместе с будущим президентом СССР и спросил:

— Юрий Владимирович, теперь вы верите мне, что мы идём по правильному пути? Мне кажется, да, что там кажется, я в этом уверен, теперь вы можете навсегда забыть о диабете! Юрий Владимирович, временная петля если не снята с моей шеи полностью, то по крайней мере очень сильно ослабла.

Андропов негромко рассмеялся и сказал:

— Да, Сергей, очень похоже на то. Ещё вчера, когда я поговорил с Леонидом Ильичём, уже вечером почувствовал себя гораздо лучше. Ты был прав, нам даден второй шанс. Не знаю уж кто нам его дал, но это действительно так. Теперь Леонид Ильич всех, кто не поддержит нашего нового курса, в бараний рог скрутит и ты сможешь спокойно заняться своей работой.

Сергей тоже облегчённо рассмеялся и воскликнул:

— Ну, теперь-то я вам такой договор с Германией подготовлю, Юрий Владимирович, что мы навсегда забудем об угрозе с запада и сможем спокойно работать.

Юрий Владимирович улыбнулся и спросил:

— Мне доложили, Сергей, что ты уже сошелся с майором Зиминым. Я рекомендую тебе взять его к себе начальником службы безопасности. Леонид Ильич после твоей поездки в Германию намерен включить тебя в состав Политбюро. Ты уж поживи пока в гостинице, а когда вернёшься, то переедешь на госдачу, будешь жить рядом с Леонидом Ильичом. Я то городской человек, да, и привык работать, а не прохлаждаться на природе. — Помолчав, он сказал — Прослушку в гостинице я приказал снять, Серёжа. У меня больше нет причин в тебе сомневаться. Завтра утром я жду тебя у себя в кабинете вместе с майором Зиминым и твоим тестем. Я намерен поручить Дмитрию Ивановичу ответственный участок работы в Москве. У него прекрасный послужной список. Думаю, что на новой должности он себя хорошо проявит.

Кортеж быстро домчался почти до самой Москвы и остановился километрах в двух от столицы. Леонид Ильич вышел из машины и прежде, чем сесть в свой лимузин, крепко пожав руку Сергею, весёлым голосом сказал:

— Твой кабан лежит в багажнике, снайпер.

Сергей быстро сел в машину и поехал позади той машины, которую за ним прислали. Николай, сидевший рядом хотя и едва дыша, всё же улыбался и когда они въехали в город, сказал:

— А наш Червонец-то не ошибся, мы сегодня порубаем кабанятины. — После чего спросил — Ну, как всё прошло?

Сергей облегчённо вздохнул и ответил:

— Великолепно, Коля. Всё прошло просто великолепно. Завтра мы едем к Юрию Владимировичу и там ты официально получишь новое назначение, но уже сегодня начинай готовиться к поездке в Германию. Думаю, что на этот раз мне уже ничто не помешает взять в неё всю свою команду. Жаль только, что Дмитрий Иванович с нами не полетит, его переводят в Москву на какую-то новую работу. Будет скорее всего работать главном управлении, не знаю только в какой должности.

Основной кортеж поехал в Кремль, а Сергей свернул вслед за членовозом к гостинице. Там его водитель подошел к нему, вежливо представился и сказал:

— Сергей Александрович, меня зовут Евгений. Эта машина теперь закреплена за вами и я буду вашим водителем.

Пожав ему руку, Сергей пробормотал:

— Да, я как-то привык всегда сам ездить. Ну, разве что когда нужно будет в Кремль или ещё куда ехать то тогда.

Преимущество правительственного лимузина в тем времена только в том и заключалось, что помимо бронированного кузова он ещё и имел телефон в салоне, а потому внизу уже стояло несколько офицеров из группы майора Зимина. Они извлекли кабанью тушу из багажника и сразу же потащили её на кухню. Над гостиничным начальством, как бабка пошептала, и теперь их разве что только не облизывали. Генка Червонец, пожалуй самый весёлый из всех бойцов майора Зимина, сразу же прояснил ситуацию, как только Сергей вошел в номер, громко сказав:

— Сергей Александрович, тебя можно поздравить. Начальству приказали относиться к тебе, как члену политбюро.

— Прежде чем я им стану, Гена, мне придётся здорово поработать и доказать свою пользу стране. — Ответил Сергей и попросил его — Организуй-ка нам банкет в малом зале, Гена. Первую победу мы уже одержали, а потому можем немного расслабиться, но завтра подъём с семь утра, а через полчаса давайте проведём собрание. Мне нужно будет сказать вам несколько слов. Разговор будет очень важным и серьёзным.

Сергей улыбнулся Юле и пошел в свой номер. Там он быстро принял душ, надел свой смокинг, хотя было всего половина четвёртого и вернулся в штабной номер, где перед столом, покрытым белой скатертью, стояли стулья. Все быстро расселись и он, обведя всех взглядом, сказал:

— Ребята, в эти минуты в Кремле проходит заседание политбюро, решение которого мне уже известно. Наша страна меняет курс, а партия приступает к реформам. За исключением нескольких человек все вы здесь коммунисты, включая меня. Чуть больше часа назад я написал заявление о вступлении в партию и отдал его в руки лично Леониду Ильичу. Завтра он вручит мне партбилет и наделит большими полномочиями, но уже сегодня я прошу вас стать членами моей команды. Всех кроме тебя, отец, для тебя у Юрия Владимировича есть какое-то особое поручение. Юрий Владимирович предложил мне взять майора Зимина в начальники моей охраны, но я предлагаю тебе, Николай, как и говорил об этом раньше, возглавить службу безопасности государственного концерна «Совтехникс», а вам, ребята, последовать за ним. Володя, ты бизнесмен, как и я, поэтому я прошу тебя и Лену работать со мной. Витя, ты хотя и следователь, а всё же юрист в первую очередь и я прошу тебя возглавить нашу юридическую службу. Всему, что я об этом знаю сам, я тебя научу. Ира, хотя ты не Бог весть какой программист, ведь мы будем делать совсем другие компьютеры, программное обеспечение для которых у меня уже имеется, я прошу тебя войти в нашу команду. Нина Захаровна, вас я тоже прошу войти в нашу команду. Вы детский врач, а мы обязательно будем заниматься не только компьютерами, но и высокотехнологичным медицинским оборудованием, так что вы нам будете очень нужны. Ну, вот и всё, что я хотел вам сказать, ребята. Работать со мной вам будет трудно, но зато очень интересно и полезно для вашего банковского счёта.

Николай улыбнулся и ответил:

— Ну, в органах госбезопасности, как и в армии, приказы начальства не обсуждаются, Сергей, так что мы заступаем на службу всем нашим отрядом. А все остальные пусть уже сами решают, хотя лично на мой взгляд тут и решать-то нечего.

Друзья Сергея были точно такого же мнения и когда все они его выразили, он с облегчением вздохнул и сказал:

— Вот теперь всё действительно просто замечательно. Володя, завтра вместе с двумя парнями вылетишь в Минводы, заберёшь там камешки и вернёшься в Москву, а попутно навестишь одну женщину, Анну Семёновну, я её должник. Привезёшь её вместе с дочерью сюда. Дочь Анны Семёновны больна и я хочу положить её в кремлёвскую больницу. Ну, вот и всё, теперь самое время идти на банкет. Жаль только, ребята, что вы будете на нём без жен. Но это только в этот раз, скоро мы будем часто собираться на своей новой работе все вместе и проводить весёлые корпоративные вечеринки. Как говорится, ничто так крепко не спаивает коллектив, как совместно проводимые праздники.

Сергей посмотрел на Гену и тот сказал:

— Командир, кабан будет готов через час, но отправляться в ресторан мы можем прямо сейчас. Думаю, хоть один кусок хлеба у них найдётся, чтобы занюхать сто грамм.

Прихватив с собой ноутбук, на который передавались картинки с телекамер, они пошли в ресторан, где в малом зале для них уже накрывали большой стол. Хотя за ним было очень мало женщин, всё равно было весело и женский смех радовал всех. Все расспрашивали Сергея о том, чем отличается работа на обычном предприятии от их будущей работы и он подробно рассказывал и как только сказал о том, что хотя концерн и будет государственным, сорок девять процентов акция будет принадлежать его менеджменту, народ призадумался. Николай, нервно рассмеялся и поинтересовался у него:

— Это же какая тогда у меня будет зарплата, Сергей?

— А это будет зависеть от того, сколько денег мы сможем заработать, Коля. — Ответил он и прибавил — А заработать я намерен столько, что можно будет оклеить деньгами всю Москву, но наша страна и народ при этом заработают ещё больше. Капитализм нам в Советском Союзе не нужен. Хватит, уж чего-чего, а как раз вот этого добра я уже наелся досыта.

Дмитрий Иванович посмотрел на него с укоризной и спросил насмешливым голосом:

— Серёжа, а ты часом не зарываешься? Не слишком ли широк шагаешь, так и штаны порвать не долго.

— Батя, представь себе, нет. — Ответил Сергей — Когда я говорю о том, сколько именно можно заработать денег, то всегда знаю точно, сколько это будет в рублях или евро, которых пока что ещё нет. В бизнесе есть такое понятие, как ёмкость рынка, а это всегда очень точная цифра. Даже сейчас Советский Союз имеет совершенно реальную возможность налимонить рожу Америке в сфере компьютерных технологий, а вместе с тем научно-техническим багажом, который я припёр сюда на своём горбу по заданию тех ребят, которые наблюдаю за нами то ли в телескоп, то ли в микроскоп, и подавно. Поэтому когда я сказал, что той прибылью, которую получит наша компания, можно будет оклеить какое-то количество квадратных метров, то сделал это просто потому, что даже вам, членам моей команды, я боюсь сейчас назвать ожидаемую цифру. Вы просто к этому не готовы морально, а потому давайте пока что не говорить об этом, а если ты действительно хочешь это знать, то как только мы вернёмся к себе, я дам тебе прочитать бизнес-план, который мы составили, и то не весь, а только ту его часть, которая касается производства компьютеров и софта, то есть программного обеспечения к ним.

Тон голоса Сергея был совсем не таким, к какому уже привык Дмитрий Иванович. Он сказал эти слова каким-то жестким, хотя и вполне спокойным голосом, а глаза у него превратились в два стальных, острых буравчика, отчего тестю тут же расхотелось спорить со своим зятем и он сказал:

— Ну, тогда извини, Сергей, я как-то забыл о том, что ты уже не первый год несёшь службу. А всё же скажи нам, сколько же денег твоё начинание принесёт стране, ну, хотя бы в рублях?

Сергей улыбнулся и ответил:

— Думаю, что начнётся всё примерно с триллиона рублей, батя, которые я волью в нашу экономику.

У Дмитрия Ивановича от этих слов выпали из рук одновременно и вилка, и нож, которые в полной тишине звякнули о тарелку и он с плохо скрытым ужасом прошептал:

— Триллион рублей? Это какая же гора денег получится?

— Могу сказать, батя. — Совершенно серьёзным тоном ответил Сергей — Если все эти деньги сложить стопкой, то её высота будет примерно две тысячи километров. Вообще-то это даже меньше государственного долга Америки на сегодняшний день. Или ты думаешь, что я намерен играть в бирюльки? Нет, отец, я хотя и выгляжу иной раз полным идиотом, это из меня просто молодость пополам с гормонами прёт, когда я сажусь в кресло в своём рабочем кабинете, всегда очень серьёзен и сейчас я тоже говорю обо всём совершенно серьёзно. Кстати, ребята, чтобы вас упокоить на счёт той страны, в которой вы живёте, то запомните, Советский Союз это богатейшая в мире держава, природные ресурсы которой сегодня стоят минимум двести триллионов этих поганых американских долларов. В природе нет такого минерала, которого бы не было у нас в промышленном масштабе. Итальянцы, которые изготавливают самую лучшую в ваше время сантехнику, вынуждены везти циркон, из которого делают глазурь для унитазов, из Австралии, а у нас его, хоть попой кушай. Есть такая руда, называется лопарит, которая содержит в себе целый список редкоземельных металлов, так вот, в Норвегии его нету, зато совсем рядом, на Кольском полуострове, его сотни миллионов тонн. Этот список наших богатств я могу долго зачитывать и поскольку раньше об этом вы никогда даже не задумывались, то теперь будете знать, почему кое-кто очень хочет нас порвать на куски, но мы этого не допустим и сейчас Леонид Ильич вместе с Юрием Владимировичем строит политбюро, чтобы завтра уже мы все могли начать работать имея позади надёжные тылы. — Тут в дверь банкетного зала постучали и Сергей, поднявшись, сказал полголоса — Ладно, ребята, продолжим этот разговор немного позднее. — Он подошел к двери, открыл её и метрдотель ресторана передал ему букетик из семи бордовых роз, взяв которые он подошел к Юле, встал перед ней на одно колено, достал из кармана футляр и сказал девушке взволнованным голосом — Юлечка, любимая, будь моей женой.

Та вскочила со стула, быстро подсела к нему на колено и положив ему руки на плечи сказала в ответ:

— Серёженька, я только об этом и мечтаю.

Сергей открыл футляр, достал из него кольцо с голубым бриллиантом и надел девушке на палец. Все вскочили на ноги, громко захлопали в ладоши, а Ира первой закричала:

— Горько!

Хотя это и не был свадебный пир, Сергей и Юля поцеловались, а Дмитрий Иванович радостно воскликнул:

— Ну, вот, мать, наша птичка и упорхнула из гнезда. Серёжа, Юля, мы благословляем ваш брак.

Сергей и его команда посидели за столом ещё полчаса и покинули ресторан. Кто-то никак не мог прийти в себя после его слов, кто-то шепотом спрашивал, что за камень сияет в том кольце, которое их шеф подарил своей невесте, но без зависти, а из чистого любопытства, кто-то гадал, куда ещё его занесёт нелёгкая с таким начальством и на какие вершины поднимет, но никто не остался равнодушным. Виктор, обнимая майора Зимина, спросил у него в полголоса, когда они подходили к лифту:

— Коля, теперь ты понимаешь, какого парня ты и твой отряд будете охранять? Знаешь, если бы Серёга позвал меня к себе просто в дворники, я и тогда не отказался бы. Парень, ты бы видел, как он однажды расколол одного злодия. Три минуты и тот у него соловьём запел, написал явку с повинной и чистосердечное на целых двадцать три страницы, хотя ему и вышка за всё, что он натворил, светила. Следак бы из него вышел просто золотой.

Они поднялись наверх вовремя, так как минут через пять зазвонила вертушка. Сергей бросил к телефону с золочёным гербом Советского Союза, поднял трубку и сказал:

— Сергей Чистяков слушает.

В трубке он услышал весёлый голос Андропова:

— Всё, Сергей, дело сделано, жду тебя завтра утром.

Они перекинулись ещё несколькими важными фразами и Юрий Владимирович положил трубку. Сергей облегчённо вздохнул и перекрестился на телефон правительственной связи, после чего положил трубку и отошел от столика. У него окончательно отлегло от сердца. Он взял тот из ноутбуков, на хард-диск которого записал бизнес-проект, протянул его тестю и сказал:

— Батя, откроешь папку с названием «Совтехникс», начни с самого верхнего файла — «Компы». Почитай на сон грядущий. Кем бы тебя Юрий Владимирович не назначил, ты всё равно будешь работать в органах госбезопасности, а всё, о чём там написано, как раз именно к ней и относится. Между прочим, батя, у себя в «Главпродснабе» как раз я, а не мои партнёры, последние пять лет занимался написанием бизнес-проектов, так что для меня это дело вполне привычного. Если после того, как выйдешь в отставку захочешь заняться бизнесом, приходи, я и для тебя бизнес-проект накатаю. Ну, всё, ребята, вы как знаете, а мы пошли спать. Завтра подъём в шесть утра. — Он подошел к Юле, поцеловал её в висок и ласково сказал девушке — Пойдём, солнышко, я уже не болтаюсь в петле. Юрия Владимировича недавно осмотрел его лечащий врач и не обнаружил у него никакого диабета, зато с удивлением констатировал, что у нашего президента организм мужчины, которому можно дать от силы сорок пять лет.

Не обращая внимания на изумлённые возгласы своих новых друзей-сотрудников, он обнял девушку и вместе с ней направился в свой номер на глазах у её счастливых родителей. Войдя в зал-прихожую, он молча обнял девушку и они несколько минут стояли молча и даже не целовались. Сердце девушки громко стучало, она изнывала от нетерпения, но всё же молчала. Постояв так, он немного отстранил её от себя, снял с себя смокинг и сказал:

— Юля, ты теперь здесь хозяйка, хотя мы уже скоро отсюда съедем, а я сейчас пойду и перенесу твои вещи сюда.

Он вышел из своего номера и пошел в Юлин, в нём как раз находились её родители. Нина Захаровна собирала вещи дочери и складывала их в сумки, а его тесть сидел за столом и уже читал бизнес-проект. Увидев его, он весёлым голосом воскликнул:

— За приданным пришел? Извини, что оно у неё небогатое.

— Батя, зато ваша сама Юля чистое золото и ты с мамой тоже. — Откликнулся Сергей, подсел к столу и сказал — Мама, можете не спешить, пусть Юлечка там немного похозяйничает.

— Значит с отцом он на ты, как всякий нормальный зять, а с матерью нужно на вы. — Сказала ему тёща подходя сзади и целуя его в макушку — Ой, Серёжка, как же мне когда-то хотелось сына и чтобы обязательно с двумя макушками, как у тебя, но родилась дочь. Зато она нашла себе именно такого, как я хотела. — Нина Захаровна присела рядом с ними и спросила — Надеюсь внуков мы скоро сможем понянчить, Серёжа?

— Мам, с этим вопросом ты, пожалуйста, не ко мне, а к Юле обращайся. — Ответил тёще Сергей — Как Бог даст, так и будет.

Дмитрий Иванович, не отрывая взгляда от экрана, спросил:

— А ты что, в Бога веруешь, Сергей?

— Ну, в общем есть такое дело, батя. — Ответил Сергей — Вот только я свой крестик посеял где-то. Скорее всего забыл на даче в Вихрах. Завтра обязательно съезжу в храм на Рогожскую заставу, куплю себе новый и испрошу благословление у батюшки, а может быть повезёт встретиться с владыкой. Бать, только это, я ведь старообрядец, а не православный. Так что мне Юлю придётся обязательно перекрестить и мы с ней тогда обвенчаемся.

Тесть пожал плечами и ответил:

— Теперь это твоё дело, Серёга. Юля ведь у нас вообще некрещёная, хотя мы с Ниной и православные. Её родители хотели Юльку тайком окрестить, да, я запретил. Как мол это так, дочь старшего оперуполномоченного Романова тайком покрестили. Ох, и дурной же я был по молодости, Серёга. Упрямый, до невозможности. Как только меня Нина терпела?

Сергей забрал две дорожные сумки с Юлиными вещами, пожелал родителям спокойной ночи и пошел обратно в свой номер. В коридоре возле обеих выходов на лестницу и у лифта стояли его телохранители, вооруженные десантными калашами. Они хотя и были одеты в штатское, выглядели очень грозно. Он помахал им рукой и пошел к своей невесте, с которой уже поцеловался под весёлые крики горько. Юля уже успела раздеться и за неимением халата надела на себя его сорочку. Войдя в номер, Сергей тотчас бросил сумки на пол, запер его изнутри на ключ, повернув его в замочной скважине так, чтобы не вытолкнули снаружи, подхватил девушку и понёс её в спальную. Теперь он считал себя полноправным гражданином Советского Союза, а потому мог смело сказать девушке:

— Юлька, папа с мамой заказали нам внуков. Ты, уж, постарайся, любимая, оправдать их ожидания.

Та спросила у него смеясь:

— Ой, Серёжка, а если с первого раза у нас не получится?

— А я никуда не спешу, любимая.

Глава 17. Встреча с послом ФРГ

Хотя они и легли поздно, Юля встала ещё в полшестого и сразу же стала гладить костюм Сергея и его рубашки. Счастью девушки, казалось не было предела. Всё в эту чудесную ночь с ней произошло именно так, как это уже не раз снилось девушке всё то время, что они спали порознь. Поэтому она тихонько напевала, пока Сергей досматривал последние сны. От первых же вибрирующих тактов «Полёта шмеля» он подскочил, как оглашенный и очень расстроился, не обнаружив рядом с собой Юли. Его любимая, услышав мелодию будильника, крикнула:

— Серёжа, а я уже тебе всё нагладила!

Сергей выскочил к ней в чём мать родила, подхватил на руки, на девушке был надет лишь халат на голое тело, закружил по большой комнате смеясь и понёс в душ. Там они не столько принимали душ, сколько ласкали друг друга и целовались. Потом он стал бриться, а Юля прижималась к нему обнаженным телом и вполголоса делилась своими впечатлениями:

— Ты знаешь, Серёжка, хотя мне всё это и снилось десятки раз, даже тогда, когда я иногда специально ложилась днём, чтобы прикорнуть с полчасика и пережить всё ещё разок, на этот раз всё было как-то по другому. Любимый, как же мне было хорошо с тобой. А ты знаешь, Серёжа, от такой любви, как у нас с тобой, говорят, рождаются особенно красивые дети. Вот бы у меня родилась сразу двойня, мальчик и девочка. А ты кого больше хочешь, мальчика или девочку? Наверное мальчика. Все отцы хотят, чтобы у них первым родился мальчик.

Бреясь одной рукой и лаская Юлю другой, Сергей ответил:

— А вот и не угадала, любимая. Я хочу, чтобы ты родила мне первой девочку и даже если это будет двойня, то всё равно пусть это будут две девочки. Ты не представляешь себе, какая прелесть была моя сестрёнка в детстве. Когда-нибудь она родится и я обязательно встречусь со своими родителями и расскажу им о том, кто я такой и тогда у тебя будут свёкор и свекровь моложе тебя, а я буду старше своих папы и мамы. — Замолчав на несколько секунд, он сказал — Юля, если это удастся, то я возьму тебя с собой в Германию и тогда ты посмотришь на родину Людвига Ван Бетховена. Это очень красивый город, он лежит на Рейне. Самая маленькая столица в мире. Я бывал в этом городе несколько раз и мне очень хочется пройтись с тобой по его улочкам и особенно посетить Драконий замок.

Девушка поцеловала его в шею и сказала:

— Серёжа, не надо мне ничего обещать. Я не знаю зачем ты туда едешь, наверное по очень важному делу, но меня, наверное, не отпустят с тобой. Поэтому я подожду тебя в Москве.

Сергей положил электробритву на полочку, оросил лицо одеколоном «Фаренгейт», похлопал себя ладонями по щекам и беспечным тоном сказал Юле:

— Ну, тебе-то я могу это сказать, любимая, ведь ты моя жена. В общем я еду в Германию, чтобы продать огромную партию воздуха по бешеной цене. О такой сделке я всю жизнь мечтал. А ещё я привезу из Германии нашему съезду огромный подарок, полномасштабный договор с этой стране. Поэтому в принципе, как специальный посланник главы государства я вполне могу надеяться на то, что моей жене разрешат поехать со мной. Поэтому ты будь на всякий случай наготове. Правда, если я докажу своим боссам, что немцы свято чтят семейные традиции и кипятком писают от счастливых семейных пар, то будь готова к тому, что нас распишут завтра же. Думаю, что с паспортами задержки не произойдёт. В крайнем случае в паспортном столе народ задержится на работе на пару, тройку часов. Зато тогда мой визит в Германию будет иметь несколько иное значение. Это будет ещё и наш с тобой медовый месяц длиной всего в несколько дней. Зато что это будет за медовый месяц, любимая! Просто фантастика!

Голос Сергея звучал одновременно и ласково, и очень уверенно, отчего Юля даже растерялась и даже расцепила свои объятья. Он быстро развернулся к ней лицом, крепко обнял, поцеловал и поднял на руки. Девушка наконец спросила его:

— Серёжа, это правда, что мы сможем с тобой так быстро пожениться и поехать в свадебноё путешествие в ФРГ? Ой, как же мне хочется там сфотографироваться в свадебном платье вместе с тобой и послать фотки всем своим подружкам.

Сергей понёс девушку в спальную, положил её на кровать и глядя на неё влюблёнными глазами сказал:

— Юлечка, я куплю тебе самое красивое свадебное платье, какое только смогу найти, а себе закажу белый фрак. Потом, когда мы вернёмся, мы повенчаемся в церкви и сыграем свадьбу, а теперь, хотя мне и хочется смотреть на тебя, давай и ты одевайся, любимая. Вдруг тебе придется срочно выезжать? Твой паспорт я на всякий случай возьму с собой.

Как и Сергей, Юля тоже надела тёмно-синий костюм, но белых чулочков с широким кружевом на бедре надевать не стала и заменила их на колготки. Без четверти семь они уже завтракали с родителями, Николаем и ещё несколькими телохранителями в отдельном кабинете. На этот раз на столе стоял большой кувшин апельсинового сока, который любил пить по утрам Сергей, но пока что не свежевыжатого. За завтраком они почти не разговаривали и лишь в правительственном лимузине с зашторенными окнами, сидя на удобном кожаном сиденье, он сказал Николаю, что им уже очень скоро предстоит лететь в Германию. Тот сосредоточенно кивнул головой и быстро спросил:

— В каком качестве ты полетишь, Сергей Александрович?

— Скорее всего я полечу в Германию, как специальный посланник главы государства, Николай, но со специальными полномочиями. — Ответил Сергей — Во всяком случае это будет наиболее приемлемый вариант. У меня даже заготовлен текст моего будущего мандата и генеральной доверенности на ведение секретных переговоров с федеральным канцлером. Наша умница Виленочка постаралась. Как только Ануш её родит, сразу же заберу её и Серёгу Швеца в Москву, а ещё лучше раньше. Батя, если бы ты знал, какой замечательный мужик этот Серёга.

Дмитрий Иванович улыбнулся и сказал с вызовом:

— Сергей, если Юрий Владимирович оставит меня в органах госбезопасности, а не направит на другую работу, то я лейтенанта Швецова сам заберу к себе. Или ты думаешь, что я просто так пригласил его к себе на работу? Он, как и ты, тоже погранец.

Николай улыбнулся, его совершенно не волновали семейные дела нового шефа и обронил невзначай:

— Тогда нам нужно будет брать с тобой спецтехнику, Серега, и усилить отряд парнями из девятки. Специального посланника главы государства, нужно охранять ничуть не хуже, чем самого главу. Да, и лететь нужно будет двумя бортами. Сначала вылетим мы на «Антее», повезём спецтранспорт, а потом ты на правительственном самолёте. Немецкий язык я знаю, и потому полечу первым, а с тобой оставлю Червонца, он у нас скорохват. Эх, потренироваться бы нам хотя бы денёк, Сергей Александрович. Ты уж дай нам пару деньков на подготовку, дорогой?

Сергей рассмеялся и ответил:

— Вас Петровых не поймёшь! То тебе денёк дай, то сразу два. Ладно, раньше понедельника мы всё равно не вылетим.

В приёмной Андропова они стояли уже без двадцати восемь и там их поджидал генерал Столбов. Юрий Владимирович, стройный, бодрый, с румянцем на лице и широко улыбающийся, появился через пять минут без своих очков, крепко пожал всем руку, Сергею особенно крепко, и попросил их входить в кабинет. Как только они сели за стол, он сразу же объявил:

— Товарищи, вчера состоялось заседание политбюро, на котором было принято решение о резкой смене курса нашего государства. Мне предложено стать президентом Советского Союза, а вас Сергей Александрович, заочно избрали членом политбюро, хотя партбилет Леонид Ильич вручит вам только сегодня. Политбюро поручает вам отправиться в Федеративную Республику Германию и подготовить мой визит в новом качестве с цель подписания договора с этой страной. Каким он будет, зависит только от вас, Сергей Александрович. Теперь, Геннадий Игоревич, приятное известие для вас. Вы становитесь моим преемником на посту председателя комитета государственной безопасности, а вы, Дмитрий Иванович, его первым заместителем. У вас прекрасный послужной список и безукоризненное прошлое. В этой должности вы будете курировать все проекты Сергея Александровича и всячески ему помогать. Некоторые товарищи выступали против, мол семейственность разводим и кумовство, но мы с Леонидом Ильичом настояли на этом. Николай Павлович, вам досрочно присваивается звание полковника и вы назначаетесь начальником службы безопасности ведомства Сергея Александровича Чистякова. Как оно будет называться он доложит мне потом. Геннадий Игоревич, Дмитрий Иванович, указ и мой приказ уже подписаны и хотя до окончания двадцать пятого съезда объявлять об этом мы не станем, начинайте работать. Полагаю, Дмитрий Иванович, что Сергей Александрович быстро введёт вас в курс дела. Теперь несколько слов о распорядке нашего с вами дня, Сергей Александрович, сейчас мы поедим к Андрею Андреевичу в МИД, потом у вас, возможно, будет пара часов свободного времени, а в шестнадцать часов вы должны быть в Кремле. Пора вас представить остальным членам политбюро. Несколько человек вышло из его рядов, но вы их нам замените. На этом всё, товарищи, какие у вас будут вопросы ко мне?

Николай поднял руку и сказал:

— Юрий Владимирович, мне нужно укрепить свою службу кадрами. Вы позволите мне взять несколько офицеров из первого, второго, седьмого, восьмого и девятого управлений?

Андропов улыбнулся и сказал:

— Решите этот вопрос с Геннадием Игоревичем, Николай Павлович. Думаю, что он не станет возражать.

Тесть Сергея тоже поднял руку и сказал:

— Юрий Владимирович, сегодня я почти всю ночь изучал материалы по проекту реформирования экономики СССР и полагаю, что в комитете госбезопасности нужно создать новое, десятое управление экономической безопасности.

На это последовал уже несколько иной ответ:

— Дмитрий Иванович, подготовьте мне докладную записку. Это очень здравая и, главное, своевременная мысль.

Сергей тоже поднял руку и сказал:

— Юрий Владимирович, оперативная необходимость требует, чтобы я летел на переговоры с федеральным канцлером женатым человеком и с супругой. Это значительно облегчит мои переговоры на всех уровнях, как политические, так и корпоративные.

Теперь уже фактически президент страны вскинул удивлённо брови и спросил:

— О каких корпоративных переговорах вы говорите, Сергей Александрович? Это что-то новенькое.

Сергей сдержано кивнул головой и ответил:

— О переговорах с крупнейшими немецкими компаниями, Юрий Владимирович. На них речь пойдёт о срочных поставках в Советский Союз новых технологий, оборудования, машин, товаров народного потребления, наконец. Думаю, что это будет хороший подарок советским людям в канун двадцать пятого съезда, ну, а что бы они уже совсем себя хорошо чувствовали, то мы ещё до съезда увеличим зарплаты и пенсии вдвое, это совсем небольшие деньги, и выплатим нашим ветеранам единовременное денежное пособие ко дню Победы.

Юрий Владимирович согласился с ним, сказав:

— Здравая мысль, Сергей Александрович. Займитесь этим. Обязательно займитесь. Если мы действительно сможем увеличить зарплату рабочим и служащим в преддверии съезда, то советские люди будут ждать его с огромным нетерпением. А теперь, товарищи, оставьте нас с Сергеем Александровичем. — Все встали и покинули кабинет и Андропов, улыбнувшись, спросил с лукавой улыбкой — Дал обещание своей невесте, Серёжа?

Сергей тоже улыбнулся и ответил:

— Да, Юрий Владимирович, но главное всё же не в нём. Понимаете, это американцы любят молодых и энергичных бизнесменов, а немцы в этом отношении более консервативны. Для немецких политиков если молодой бизнесмен женат, это уже знак того, что с ним можно иметь дело. Понимаете, я ведь еду туда не как политик, хотя экономика это и есть основа и главная цель политики, а как бизнесмен. Немецкие канцлеры, отправляясь куда-либо с официальным визитом, обязательно берут с собой бизнесменов. Иногда до пятисот человек и при этом не стесняются брать в такие поездки молодёжь. Они очень любят преуспевающих молодых людей. Поэтому я должен сделать ещё один шаг в этом направлении. Юрий Владимирович, перед тем, как откомандировать меня в прошлое, мои партнёры буквально продали всё и купили на вырученные деньги довольно большое количество бриллиантов, чтобы обеспечить меня необходимым стартовым капиталом. Каждый камешек имеет сертификат происхождения и оплачен. Мне нужно перевезти эти камни в Германию и заложить на хранение в крупнейший немецкий банк. Тогда я получу в нём депозитный сертификат, который и предъявлю вместе с этим мандатом федеральному канцлеру. Иметь дело с человеком, который стоит почти четыре миллиарда марок ему будет куда приятнее, чем с пьяным русским, одетым в плисовые штаны, да, ещё с гармошкой в руках. Сами понимаете, для Гельмута Шмидта будет очень важным знать, что это деньги именно его визави Сергея Чистякова, а не деньги советского народа. Ну, и к тому же деньги к деньгам идут, Юрий Владимирович, именно эти на эти деньги я намерен создать концерн советского хай тека. Вы позволите провести мне такую финансовую операцию на Западе?

— Весьма заманчивая перспектива. — Сказал Андропов — Из этого может получиться очень тонкая оперативная игра. Советский Союз посылает в Западную Германию, в качестве специального посланника главы государства самого молодого члена политбюро за всю историю КПСС, миллиардера, да, к тому же с молодой красавицей-женой. Да, для Гельмута Шмидта ты будешь весьма весомой фигурой на переговорах даже без своего компьютера, а когда скажешь ему о том, кто ты такой на самом деле, то он непременно пойдёт с тобой на плодотворный контакт. Ну, что же, Сергей, я одобряю твой план. Паспорт для тебя уже готов, так что завтра мы сможем сыграть вашу свадьбу.

Сергей отрицательно мотнул головой и твёрдо сказал:

— Завтра мы с Юлей просто распишемся, Юрий Владимирович, а относительно нашей свадьбы у меня совсем другие намерения. Мы сыграем её после съезда, уже в новой стране. Сейчас речь идёт только об оперативной необходимости.

— Не слишком ли ты суров к себе, Серёжа? — Спросил Юрий Владимирович — Хотя правильно. Лично мне нравится, что ты ставишь интересы дела выше личных интересов. Но всё-таки позволь спросить, Сергей, почему бы тебе не взять ещё немного драгоценностей из Гохрана? Потом, когда всё уляжется, вернёшь. Пойми, Сергей, нам очень нужны денежные вливания именно сейчас, а кроме тебя этого никто не сможет сделать. Так что я сейчас же отдам такое распоряжение. Оперативная ситуация, дорогой мой, требует этого, поэтому не возражай.

Андропов поднялся из-за стола и они вместе вышли из его уже бывшего кабинета. В МИД они поехали в одной машине и кружным путём. Выехав через Новый Арбат на Садовое кольцо, водитель, как велел ему Юрий Владимирович, повернул не направо, а налево и они не спеша проехали по всему Садовому кольцу с расшторенными окнами. Сергей всю дорогу вертел головой и улыбался. Он прекрасно понял, что хотел сказать ему этим Юрий Владимирович и когда они вышли из правительственного лимузина, негромко обмолвился:

— Поверьте, Юрий Владимирович, пройдёт всего пять лет, и вы не узнаете Москвы. Это будет современный европейский город. Уже к Олимпиаде восьмидесятого года город очень сильно преобразится и нам будет чем встретить гостей со всей планеты. На этот раз никакого бойкота не будет и всё олимпийское золото будет наше, или почти всё, но самое главное, это будет не просто огромный праздник для советских людей, а демонстрация нашей силы и могущества и могущества не военного, а идеологического. Юрий Владимирович, когда я отправил отца и мать на месяц в Венецию, чтобы они провели там свой второй медовый месяц по случаю серебряной свадьбы, вернувшись оттуда он сказал мне, хотя и был доволен поездкой: — «Знаешь, Сергей, когда я был молодым мэнээсом, то я с червонцем в кармане чувствовал себя по настоящему гордым советским человеком, а в этой твоей Венеции, хотя ты нас и поселил в самом дорогом отеле, ощущал себя каким-то ничтожеством, — рассеянином, с карманами полными денег». Давайте сделаем так, чтобы все люди нас не боялись, а завидовали нам потому, что у нас есть социализм, а у них нету.

Когда они поднялись в кабинет Андрея Андреевича, то он встретил их там не один, а с несколькими своими сотрудниками. Сергею сразу же стало гораздо веселее, но вместе с тем у него по спине пробежал холодок. Ему, явно, должны были устроить сейчас суровый экзамен. Министр иностранных дел оказался совсем не таким суровым, как о нём вспоминали некоторые их его знакомых в Англии, Германии и США. Наоборот, он тепло поздоровался с ним, поздравил с прекрасным выстрелом на охоте и даже посетовал на то, что не был рядом в тот момент. Он представил Сергея, как нового члена политбюро и специального посланника главы государства, после чего представил ему и Юрию Владимировичу своих заместителей и помощников, после чего они расселись вокруг стола. Положив на стол толстую папку с досье на Сергея Александровича Чистякова, которое он передал Юрию Владимировичу, Андрей Андреевич сказал:

— Сергей Александрович, я внимательно изучил ваше досье и нахожу, что вы человек весьма компетентный. Особенно мне понравились ваши отчёты о переговорах с членами правительства полутора десятков государств. Вы действительно владеете семью языками, Сергей Александрович?

— Вообще-то я более или менее сносно разговариваю на девяти, но два из них, это кабардинский и карачаевский. — Ответил Сергей и добавил — Вряд ли мне придётся говорить на них за рубежом и тем более в Германии.

— А как у вас обстоит дело с немецким? — Спросил Андрей Андреевич и пояснил — Ведь вам придётся скорее всего разговаривать с федеральным канцлером с глазу на глаз.

Сергей слегка улыбнулся и ответил:

— Андрей Андреевич, я бегло говорю по-немецки, читаю на нём и пишу со словарём, но довольно быстро. Увы, мне даже в Германии гораздо чаще приходилось общаться с немцами на английском языке. Вот его я знаю очень хорошо и порой даже думаю на нём, но только тогда, когда оказываюсь в английской языковой среде. Говорят, что у меня к языкам талант.

Громыко улыбнулся гораздо шире и сказал:

— Это хорошо, Сергей Александрович. Пока мы с Юрием Владимировичем поговорим, пообщайтесь с моими сотрудниками на немецком языке. Они хотят задать вам несколько вопросов о Германии и вообще о Западной Европе.

Несколько вопросов вылились в четыре с половиной часа очень оживлённого разговора. Причём говорить в основном пришлось Сергею и не только говорить, но даже чертить схемы и сопровождать свой рассказ показом видеороликов на экране титанового ноутбука. Юрий Владимирович и Андрей Андреевич всё это время находились неподалёку и болели за него, словно Сергей был командой «Локомотив», выступающей на Кубке УЕФА. Ему было задано множество вопросов и на некоторые из них он давал совсем не те ответы, которые они желали услышать и несколько раз даже слегка повышал голос, но и в этом случае Сергей не горячился. Он говорил спокойным, ровным голосом, всё это время сидел строго выпрямившись и практически не жестикулировал, лишь изредка делая лёгкий жест правой рукой. Громыко это заметил и когда экзаменаторы развели руками, он отпустил их и сразу же спросил:

— Сергей, ты, случайно, не гипнотизёр?

Сергей удивлённо вскинул брови, улыбнулся и ответил:

— Нет, Андрей Андреевич, не гипнотизёр. Просто нас так учили в Оксфорде. Там нам говорили, что каменный сфинкс на переговорах добьётся куда большего успеха, чем крикливая ворона, размахивающая крыльями. Это просто привычка. Иногда это утомляет, но я же не каждый день веду переговоры, а в худшем случае через день. Вообще-то я могу провести за столом переговоров и восемнадцать часов, оставаясь неподвижным. Это не трудно, если знаешь, как правильно дышать. По цигуну. Легче всего мне вести переговоры с китайцами. Они сразу понимают, кто перед ними, но они очень неуступчивые. С немцами договариваться намного легче, но они не такие усидчивые, как китайцы. Зато самые кошмарные переговорщики это арабы. Те уже через час впадают в спячку и до них уже не достучишься.

Андрей Андреевич рассеялся громко и весело, после чего сказал, якобы промакивая носовым платком слёзы:

— Ты настоящая находка для дипломатии.

— И разведки. — Тут же добавил Юрий Владимирович.

Сергей отрицательно помотал головой и ответил:

— Нет, Юрий Владимирович, я прежде всего бизнесмен, а всё остальное это всего лишь дополнительные обязанности. Андрей Андреевич, я сдал экзамен?

Громыко кивнул головой, подошел к столу, нажал кнопку на пульте связи и приказал:

— Соедините меня с послом Западной Германии. — Когда по громко говорящей встрече ответили по-русски с сильным немецким акцентом, он сказал — Господин посол, с вами хочет встретиться специальный посланник главы нашего государства. Когда вы сможете его сегодня принять?

Посол в ФРГ Хайнц-Ульрих Зам помедлил несколько секунд и ответил Андрею Андреевичу:

— Господин министр, я смогу принять его в двадцать часов. Это не будет слишком поздно.

— В самый раз, господин посол. — Успокоил его Андрей Андреевич и добавил — Это ещё довольно молодой человек, но он уже член политбюро. Его зовут Сергей Чистяков. Всего вам наилучшего, господин посол. — Как только связь была выключена, Андрей Андреевич с улыбкой промолвил — Да, задали мы немцам работы. Они там сейчас забегают, как наскипидаренные.

Сергей облегчённо вздохнул и спросил:

— Юрий Владимирович, вы позволите мне отлучиться ненадолго? Я хочу сходить в храм, испросить благословления.

Андрей Андреевич слегка улыбнулся и бросил беглый взгляд на Андропова и тот, разведя руками, ответил:

— Хотя мы об этом ещё не объявляли, Сергей Александрович, но с этого дня у нас, как ты говоришь, свобода совести и вероисповедания, так что поезжай. Э-э-э, может быть мне позвонить в отдел ЦК, чтобы товарищи позвонили в церковь?

Сергей чуть ли не взмолился:

— Только не это, Юрий Владимирович, я же в храм хочу пойти, а не в какой-то притон.

— Хорошо-хорошо! — Смеясь воскликнул Андропов и строгим тоном добавил — Но запомни, Сергей, ровно в пятнадцать тридцать ты должен быть в Кремле. Мы будем ждать тебя.

Сергей вежливо склонил голову и не прощаясь вышел из кабинета Громыко, которого он так и не успел рассмотреть и лишь запомнил, что он выглядел очень старомодно, но при этом монументально. В приёмной его дожидался Николай и он пожалел, что не дал ему одного важного поручения. Спускаясь с ним в правительственном лифте, он спросил:

— Ты хоть поговорил по телефону с Геннадием Игоревичем?

Николай тут же ответил:

— Я только что вернулся от него, Сергей Александрович. Теперь у меня почти две роты бойцов под рукой.

Сергей обрадовано кивнул головой и уже выходя из здания, прежде чем сесть в лимузин, тих сказал:

— Коля, позвони из машины Геннадию Игоревичу и скажи ему, что для поездки в Германию тебе нужны двенадцать тяжелых бронежилетов, столько же титановых сфер с забралами и две дюжины «Стечкиных». Кстати, твои ребята как, обстрелянные? С двух стволов все стрелять умеют?

Николай остановился и встревоженным голосом спросил:

— Мы что, воевать туда едем, Сергей?

Сергей с притворной весёлостью рассмеялся и воскликнул:

— Николай, не смеши меня! — После чего серьёзным тоном добавил — Коля, сейчас в Германии разгул терроризма. Поэтому я и прошу тебя взять с собой лифчики и сбрую. К тому же я сегодня встречаюсь с послом Германии и скорее всего уже к вечеру америкосы будут знать об этом. Если мы прилетим туда с тяжелым вооружением, то они зассут нас трогать. Это только в кино у них Рэмбо крутой, а в настоящем бою они против нас и двух часов не продержатся. Они только и могут, что ковровые бомбардировки устраивать, да, наносить точечные удары.

Когда чёрный правительственный лимузин подъехал к старообрядческому храму возле Рогожского кладбища, народ, находившийся рядом, испуганно зашушукался. Однако, когда из лимузина вышел высокий молодой парень, одетый к строгий тёмно синий костюм и стал истово креститься на купола, да, ещё и кланяться в пояс, все умолкли. Он вошел во двор и снова перекрестился, а два его телохранителя смущённо опустили головы. После этого парень подал милостыню несколько старикам и старухам, сидящим на ступенях, причём червонцами, снова трижды перекрестился перед дверями, вошел в храм и там тоже перекрестился. Служба уже закончилась.

Пожалев об этом, Сергей, который бывал в храме всё же довольно редко, преимущественно на Рождество, Пасху и Троицу, подошел к фанерному ящика для пожертвований и незаметно затолкал в него пачку сторублёвок, после чего подошел к выгородке, за которой благообразная старушка торговала свечками, трижды перекрестился на образа за её спиной и тихо попросил:

— Матушка, дайте мне десять больших свечей и скажите пожалуйста, владыка сейчас в храме?

Старушка ответила ему:

— Да, мил человек, в храме. Скоро обедать пойдёт.

Сергей взял её за руку и взмолился:

— Матушка, вы не спросите, даст ли он мне своё благословление. Понимаете, мне на днях лететь в чужую страну по поручению правительства и поэтому я очень хочу, чтобы он благословил меня. Если владыка спросит, мол кто таков, то скажите, Сергей Чистяков пришел, новый член политбюро, мне матушка, сегодня в Кремле ещё и эту должность принять нужно будет. Тяжела будет ноша, мне бы благословение владыки получить, а уж сил я у Господа и сам попрошу. Не для себя, для России.

Сергей нагнулся, поцеловал руку старушке, снова перекрестился и пошел ставить свечку перед иконой Николая Угодника, истово крестясь и шепча:

— Святой Николай Угодник моли за меня Господа…

Положив пять свечей на полку, чтобы их могли взять неимущие, он поставил свечку перед иконой Богоматери, Иоанна Крестителя, Святой Троицей и перед Спасом Нерукотворным, как всегда привык делать это. Перед этой иконой он встал на колени и крестясь трижды коснулся пола. Николай и Геннадий смущённые этим стояли поодаль и молчали. Когда Сергей встал, его плеча коснулась чья-то рука. Он быстро повернулся и увидел перед собой владыку в чёрной монашеской рясе и клобуке, но без посоха. Он быстро встал перед ним на колени и тихо попросил:

— Владыка, благословите меня.

Тот ласково улыбнулся и спросил:

— Значит в Германию летишь, отрок?

Сергей закивал головой и ответил:

— Да, владыка.

— Великое дело ты свершить мечтаешь, Сергий. — Мягко сказал владыка — Два христианских народа объединить и договор с Германией заключить. Благословляю тебя на то, отрок Сергий. Лети с миром и ничего не бойся и прежде всего того, о чём думаешь. Господь убережет тебя, а мы молиться за тебя будем.

Владыка перекрестил его и коснулся рукой лба Сергея, а он жадно поймал его руку и поцеловал её, потом встал и поцеловал большой нагрудный серебряный крест владыки и сказал:

— Благодарю вас, владыка.

На что тот ответил:

— Иди с Богом, отрок, и ничего не бойся. Правда на твоей стороне, а с нею Бог. Возьми крест нательный и больше не теряй его. — Владыка протянул Сергею серебряный крест на шелковом гайтане и лукаво улыбаясь добавил, слегка посмеиваясь — Да, в следующий раз не приходи к благословению с босой мордой. Впрочем, я тебя прощаю, отрок, тебе ведь с иноверцами встречаться приходится.

Владыка кивнул ему головой, повернулся и ушел в алтарь, а Сергей прямо в храме надел на шею крест, со слезами на глазах вышел из храма, снова крестясь всякий раз, сел в лимузин и облегчённо вздохнул. Николай, крутя головой, спросил его:

— И чем это ему не понравилась твоя физиономия?

Он ответил ему с улыбкой:

— Всё правильно, Коля, старообрядцы все с бородами ходят.

После посещения храма он позвонил из машины Юле и попросил её спуститься в ресторан и заказать обед в отдельном кабинете на всех. Через двадцать минут Сергей рассказывал о том, какой экзамен ему учинили в МИДе. После обеда он поехал сразу в Кремль, где пробыл не более часа. Леонид Ильич вручил ему партбилет и поздравил с тем что он единогласно избран членом политбюро, состав которого сократился. Смотрины прошли успешно, только очень уж зажатыми выглядели большинство членов политбюро, которые боялись сказать лишнее слово. Лишь три человека, Брежнев, Андропов и Громыко были раскованными, полностью уверенными в себе, острили и громко смеялись. Никаких особенных напутствий они ему не давали, но при этом чуть ли не требовали добиваться максимальных результатов. Сергей, как всегда, был сдержан, а когда Леонид Ильич потребовал от него, чтобы он посильнее накрутил немцам хвоста, сказал про себя: — «А вот с этим я полностью согласен, Леонид Ильич, хвоста я им точно накручу, причём так, что вы потом даже не поверите в то, что мы там отчебучили». После этого он поговорил пару часов с поговорил с Андроповым и тот сделал ему куда более важное напутствие, сказав в самом конце:

— Сергей, мы обсудили нашу политику в отношении арабских друзей и пришли к выводу, что их нужно резко одёрнуть для их же собственного блага. Андрей Андреевич на следующей недели вызовет их послов и проведёт с ними консультации по этому вопросу. Поэтому тебе придётся в Германии встретиться ещё и с послом Израиля. Относительно набирающих силу террористов мы тоже поговорили с Андреем Андреевичем. Их мы тоже приструним по мере возможности. Ну, и как прошла твоя беседа Богом, Серёжа? Он сказал тебе что-то важное?

Хотя это и была шутка, без тени улыбки Сергей ответил:

— Юрий Владимирович, вы мне не поверите, но владыка ждал меня в храме и он знал, зачем я лечу в Германию. Он дал мне своё благословение. Верите, у меня, словно крылья за спиной выросли, и я теперь добьюсь на переговорах даже большего, чем сам планировал. Вот увидите.

Лицо Андропова приобрело серьёзное выражение и он сказал с некоторым замешательством:

— Это хорошо, Серёжа, что ты так уверен в своём успехе. Он нам сейчас очень нужен. Хотя Леонид Ильич и приструнил наших с тобой товарищей по политбюро, в случае твоей неудачи в Германии нам будет очень трудно доказывать им необходимость реформ. Я лично разговаривал с нашим послом в Германии, товарищем Фалиным и он очень хорошо отозвался о твоём плане. Андрей Андреевич ему ещё вчера отправил шифрограмму.

После встречи в Кремле со старшими товарищами Сергей ехал в посольство Германии с точно таким же чувством, с которым, наверное, советские хоккеисты выходили на лёд, чтобы сразиться с чехами или канадцами. Посол встретил его на крыльце и был весьма удивлён, встретив такого скупого на жесты и эмоции молодого человека с проколотым ухом. Серёжку он предусмотрительно снял, но зато надел свой перстень и золотую заколку с бриллиантами, вот только галстук он всё же сменил по совету Андрея Андреевича. Очень уж характерной была его оксфордская расцветка и это могло вызвать недоумение. Хайнц-Ульрих Зам предложил Сергею поговорить обо всём за ужином и он любезно согласился, сказав ему вежливо кланяясь:

— Благодарю вас, господин посол, я очень люблю немецкую кухню, особенно баварскую и саксонскую.

Посол, удивившись этому, спросил:

— Вы уже бывали в Германии, господин посланник?

— Да, много раз, господин посол. — Ответил Сергей — Я довольно хорошо знаю вашу страну, люблю её, но больше всего мне нравится Бонн. Не понимаю, как это Людвиг ван Бетховен, родившись в таком прекрасном городе, не вернулся в него в зрелые годы? Для меня это просто непостижимо.

Посол провёл его небольшой уютный обеденный зал и они сели за стол. Сергей не стал играть с ним в кошки мышки и едва только выпив аперитив, отличное рейнское вино, сказал:

— Господин посол, глава советского государства просит меня как можно скорее посетить Германию, чтобы я смог передать его превосходительству федеральному канцлеру очень важное послание советского руководства. Дело касается крайне важной темы, мы хотим склеить некий разбитый на две части сосуд, но мечтаем сделать это так, чтобы на землю не пролилось ни капли того напитка, который в нём хранился ранее на протяжении веков. А ещё больше мы хотим, чтобы при этом не пролилось ни капли человеческой крови и желаем пойти далее, окончательно оформить то, что в течении многих поколений было важным фактором жизни двух стран — Германии и Росси. Естественно, речь идёт о чём-то гораздо большем, чем просто дружба.

Посол Хайнц-Ульрих Зам состоял на дипломатической службе уже двадцать пять лет. Он был очень хорошо осведомлён о том, что творилось в высших кругах партийного и государственного руководства Советского Союза, но даже в своих самых счастливых снах он и помыслить не мог подумать о том, что услышит предложение об объединении Германии, а потому, сделав над собой усилие, чтобы не вздрогнуть, осторожно спросил:

— Господин посланник, вы имеете ввиду тот сосуд, что был расколот совсем недавно, в сорок пятом году?

— Да, я говорил именно о нём, господин посол. — Тихо ответил Сергей и вдруг задал весьма неожиданный вопрос — Господин посол, вы не могли бы показать мне сад вашего посольства? Думаю, что десятиминутная прогулка по саду прибавит нам обоим аппетита перед ужином.

Посол немедленно встал из-за стола и предложил своему гостю выйти в сад, где сразу же спросил:

— Вы боитесь чужих ушей, господин посланник?

— Зовите меня просто, Серж, господин посол. — Сказал с улыбкой Сергей и прибавил — Не просто чужих ушей, а очень длинных чужих ушей. Мне очень хотелось бы, чтобы цель моего визита была сохранена в тайне от господ из Вашингтона.

— Да, понимаю вас, Серж. — Согласился посол — Мне тоже очень не хотелось бы, чтобы эти господа узнали о том, что моё правительство ведёт с вашим правительством переговоры об объединении Германии раньше времени. Скажите, Серж, какие полномочия будут у вас на этих переговорах?

Сергей достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист с текстом своего мандата и протягивая его сказал:

— Мне поручено провести переговоры, подготовить текст договора и запарафировать его. Насколько вам это скорее всего известно, двадцать пятый съезд отложен на два с половиной месяца. Это было сделано по моей просьбе. Договор должен быть подписан через месяц в обстановке полной секретности, а на съезде КПСС он будет оглашен. Поэтому я в ближайший понедельник хочу вылететь вместе с вами в Бонн на правительственном самолёте, чтобы в четверг встретиться с федеральным канцлером. Думаю, что двух с половиной суток ему хватит для того, чтобы ознакомиться с текстом наших предложений, а я пока погуляю со своей женой по Бонну. Сегодня пятница, господин посол, и я очень прошу вас обеспечить вылет в Германию специального борта. Он доставит в Бонн мою охрану и спецтранспорт. Увы, в вашей стране сейчас развелось очень много террористов и я просто вынужден согласиться с теми мерами безопасности, которыми глава нашего государства решил обставить мой визит в Германию. Вы сможете обеспечить это, господин посол?

Посол улыбнулся и сказал ему:

— Серж, я могу вам это гарантировать. Ради таких переговоров вы можете взять с собой хоть целый мотопехотный полк. Вы разрешите оставить мне этот мандат, чтобы я мог отправить его федеральному канцлеру по факсимильной связи?

Сергей отрицательно шевельнул головой и ответил:

— Оставить этот мандат вам я могу, но не советую отправлять его по факсимильной связи. В окружении федерального канцлера работает семь агентов ЦРУ и донесение об этом немедленно пойдёт в Ленгли. Чтобы не быть голословным в своих обвинениях, господин посол, ознакомьтесь с этим. Думаю, что эти несколько страниц заставят вас задуматься.

Сергей протянул послу семь страниц, распечатанных на глянцевой мелованной бумаге с двух сторон мелким шрифтом, но зато с довольно большими фотографиями агентов. Быстро просмотрев это досье, посол спрятал его во внутренний карман пиджака, потёр пальцами виски и пробормотал:

— Да, таковы американцы. Я не удивлюсь, если узнаю, что они установили телекамеру в спальной комнате нашего канцлера. Серж, благодарю вас за эту бесценную информацию. Уверяю вас, в воскресенье вы сможете отправить в Бонн столько военно-транспортных самолётов, сколько вам потребуется, а в понедельник я вылечу вместе с вами Серж. Вы простите меня, если я откажусь от ужина с вами? Поверьте, то о чём вы мне сказали, не позволит мне сегодня сомкнуть глаз до самого утра.

Отвесив вежливый, но сдержанный поклон Сергей сказал:

— Господин посол, это для меня было бы непростительным набиваться к вам на ужин после того известия, которое я вам принёс. У меня только одна просьба к вам, относитесь к нему с максимальным доверием. Поверьте, те документы, которые я вручу вам на борту самолёта, надолго лишат сна федерального канцлера потому, что они превзойдут его самые смелые ожидания от моего визита в вашу страну. Мы свой выбор уже сделали и не собираемся от него отступать ни на шаг.

Посол проводил Сергея до дверей, пожал ему руку и как только он вышел, тотчас зашагал по направлению к шифровальной комнате, так громко потребовав, чтобы туда срочно явились шифровальщики, что это услышал даже посланник, лишившийся ужина. Сергей сел в лимузин крепко стиснул кулаки и радостным голосом воскликнул:

— Йес! Йес! Получилось! Мы летим в Бонн! Женя, срочно поезжай туда, где у вас тренируют спецназ КГБ. В моё время их тренировали в Балашихе два. Коленька, звони в нашу казарму и вызывай всех туда. Ночь отменятся, родной мой! Побегаем наперегонки и я хоть чему-нибудь хорошему, да, научу вас, а вы меня вашим собственным любимым приёмчикам. Женя, ты до воскресенья побудешь со мной там. В любой момент меня могут вызвать в ЗАГС расписаться с Юлей, так что мы метнёмся с тобой туда и тут же вернёмся обратно.

Николай хотя и был доволен таким его решением, всё же скорчил недовольную мину и взяв в руку трубку спросил:

— Сергей Александрович, оно тебе нужно?

Глава 18. Боннские развлечения Сергея

Когда чёрный правительственный лимузин домчался до воинской части, где тренировались бойцы группы «А», полковник Бубенин, командовавший ею, ещё не уехал из части и был очень недоволен тем, что какой-то юноша, приехавший на членовозе, вздумал провести ночную тренировку. Не скажи ему Николай по телефону, что Сергей Александрович вопреки всем правилам и законам включён в состав политбюро, он точно дал бы этому холёному хлыщу в бубен. Не смотря ни на что он первое время смотрел на Сергея волком, но только до тех пор, пока парень не снял с себя свой костюм и не облачился в простое солдатское хэбэ. Даже чуть-чуть раньше, когда увидел его мощный торс и длинный шрам на ноге, хотя его и смутили цветные татуировки. Понравилось ему и то, что пока до воинской части добирались его лучшие бойцы, которых Юрий Владимирович забрал у него без каких-либо объяснений, этот парень принялся так разминаться, что у всех, кто пришел в спортзал, глаза на лоб полезли.

Как только все собрались, Сергей приказал всем бежать десятикилометровый кросс в одних гимнастёрках, но зато с вещмешками за плечами и автоматами в руках. После этого, едва дав всем передохнуть, он приказал работать всем в спарринге и вызвал Николая. Через каких-то пять минут майор Зимин понял, что Сергей крепкий орешек и его голыми руками не возьмёшь. После часовой потасовки они отправились в душ и завалились спать в первом часу ночи. Сергей попросил сыграть побудку в шесть утра и когда проснулся, то обнаружил на тумбочке рядом со своей койкой новенькое, чистенькое офицерское пэша. Полковник Бубенин, как только все умылись, поманил его к себе и спросил:

— Парень, ты откуда такой умелый будешь? Даже жалко, что я не могу тебя перетащить к себе.

Сергей вскинул руку под козырёк и воскликнул:

— Старший сержант Сергей Чистяков, погранвойска, товарищ полковник! Мы с вами родня.

— Это на какой же границе таких бойцов готовят? — Удивлённо спросил его командир группы «А».

— На государевой, Виталий. — С улыбкой ответил вместе Сергея полковник Зимин — Пойдёшь ко мне замом, узнаешь о Сергее Александровиче больше, а сейчас с тебя и этого хватит. Мы в воскресенье вылетаем вместе с ним в Бонн, поэтому он и решил побегать с нами немного.

Полковник Бубенин рассмеялся, сложил кукиш и сказал:

— Нет, Николай, мне вчера позвонил генерал Бесчасный и сказал, что наше новое руководство приказало ему увеличить штат семёрки в десять раз. Перед нами ставятся какие-то новые задачи. Будем работать вместе с каким-то генералом Романовым. Он займётся аналитикой и ещё чем-то, а я буду готовить для него бойцов. Правда, я не знаю кто он такой и откуда.

Николай заговорщицки подмигнул Сергею и сказал:

— Зато я этого генерал отлично знаю. Он тесть Сергея Александровича, моего нынешнего шефа. Сегодня он расписывается с его дочерью, Юлей. Ну, ладно, мы пошли в спортзал, аппетит нагуливать перед завтраком, а потом на стрельбище, уши прочищать и мозоли зарабатывать.

В самый разгар стрельб позвонил генерал Романов и недовольным голосом сказал Сергею, что они через полчаса выезжают в ЗАГС. Положив пистолет на стол, Сергей побежал переодеваться. Николай, немного подумав, бросился за ним следом. После ЗАГСа молодожены поехали на Воробьёвы горы, а полковник Зимин вернулся в воинскую часть. Хотя Сергею и хотелось вернуться туда, откуда он приехал, по настоянию тестя он остался и они поехали в ресторан, чтобы отметить это событие в тесном кругу. Юля хотя и не была одета в свадебное платье, всё равно чувствовала себя самой счастливой на свете. Постепенно, при виде её счастливых глаз азарт Сергея сошел на нет и ему даже стало стыдно, что он, бросив всё, решил показать матёрым волкодавам показать, что он ничем не хуже их умеет стрелять, бегать кроссы и сражаться без оружия в руках. Тесть, словно прочитав его мысли, спросил насмешливым голосом:

— Ну, что сынок, доказал своей службе безопасности, что тебе не нужна нянька? Только зря ты всё это затеял. Тебя ведь всё равно без охраны теперь никуда не выпустят. Это ты когда-то в далёком будущем был простым русским миллионером, который мог ездить по Москве без охраны, хотя это и было полнейшей глупостью с твоей стороны, а теперь ты для нашей страны очень важная персона. Так что отвыкай от своих дурных привычек.

— Батя, давай будем считать это мальчишником. — Ответил Сергей миролюбивым тоном — В моём далёком прошлом будущем на мальчишниках женихи обычно надирались в смерть, но я противник этого. Выпить немного в хорошей компании ещё куда ни шло, а так я лучше кросс пробегу, железо покачаю или выйду на татами с хорошим бойцом. Поэтому, Юлечка, можешь так и записать, сажа у твоего мужа кое-откуда вылетела полностью и он у тебя стал тихим, мирным и домашним, а спортом мы с тобой теперь вместе будем заниматься и в первую я научу тебя, отца и мамулю цигуну, кун-фу и ушу. Они способны продлить человеку жизнь и вообще тогда мы все до самой глубокой старости будем стройными, подтянутыми и подвижными.

Желающих заняться этим было за столом много, но с этим делом они всё же решили немного повременить. После ресторана они поехали в гостиницу «Украина», которую Сергей уже успел возненавидеть так, что стал мысленно разрабатывать план её полной реконструкции. Он думал, что после того, как они распишутся, в их отношениях ничто не изменится, но на деле вышло совсем не так. Только теперь Сергей узнал, какой страстной была его жена. Он даже не ожидал этого. Обнимая Юлю, после того, как она немного расслабленно затихла он потрясённо посмотрел ей в глаза, потемневшие от любовной истомы и прошептал:

— Юлька, какая же ты у меня прелесть.

— Серёженька, я тебя так сильно люблю, что у меня просто в глазах темнеет, когда ты ласкаешь меня. — Призналась ему Юля и спросила — Неужели у нас теперь будет так всегда?

— Нет, любимая, я думаю, что будет ещё лучше. — Ответил он ей тяжело дыша — Намного лучше, ведь я тоже люблю тебя так сильно, что никогда в такое не верил. Ты моя самая большая награда, любимая и ничто я так не боюсь потерять, как тебя.

Крепко обнявшись, они уснули. Воскресенье принесло новые хлопоты. Из посольства Германии ещё в субботу в МИД доставили срочную депешу и в полдень в международный аэропорт, расположенный между Бонном и Кёльном вылетел из Монино военно-транспортный самолёт «Антей», на борту которого находились три бронированных правительственных лимузина. Всего на борт поднялось тридцать шесть человек. За воскресенье Сергею в паспортном столе МИДа были выписаны практически все документы в дополнение к его партбилету, который он сдал лично Юрию Владимировичу. Он и Юля получили по два новеньких паспорта, общегражданские, которые были прописаны в том же доме, в котором жил Андропов, им дали там квартиру, но в ней ещё нужно было сделать ремонт, и дипломатические. Юлю Чистякову провели, как сотрудницу МИДа.

В понедельник, ровно в полдень они вылетели на правительственном самолёте «Ил-62» в Германию. Вместе с ними летели двое телохранителей и группа западногерманских дипломатов во главе с послом. Как только самолёт взлетел в воздух и набрал высоту, Сергей попросил Хайнца-Ульриха Зама пройти в рабочий кабинет и там вручил ему кейс с двумя ключами. Посол открыл его и удивился, увидев в кейсе шесть толстых брошюр в переплётах красной кожи с золотым тиснением. Взяв один из них, он открыл его и с удивлением в голосе прочитал:

— Договор о мире, дружбе и взаимной безопасности. Серж, но этот документ по своему объёму гораздо больше обычных договоров такого рода?

Сергей, улыбнувшись одними только глазами, ответил:

— А это не совсем обычный договор, господин посол. Он гораздо шире любого подобного документа и расписывает наше взаимное поведение едва ли не во всех случаях жизни. По нему любой немец, родившийся в России, может в любой момент перебраться на постоянное место жительства в Германию и сохранит при этом за собой гражданство Советского Союза. Вместе с этим каждый немец, живущий в Германии, но родившийся в Пруссии или являющийся сыном или внуком тех людей, которые родились там, имеет право вернуться на свою историческую родину и даже получит там назад свою собственность, если она не является средством производства. Всё остальное, дома, загородные виллы и тому подобное, кроме земельных участков площадью более пяти гектаров, пожалуйста. Они смогут также получить советское гражданство и даже компенсации в разумных пределах, но не все. Поймите нас правильно, мы не собираемся ничего выплачивать детям фашистских бонз. К простым солдатам и офицером, воевавших в рядах вермахта, это не относится.

Хайнц-Ульрих, прижав эту папку к груди, воскликнул:

— Потрясающе! — Протянув Сергею руку, он сказал — Серж, называйте меня просто Хайнц. Мне будет очень лестно числить вас среди своих самых близких друзей. Серж, если не секрет, почему? Почему руководство вашей великой державы решило сделать такой шаг навстречу Германии?

Крепко пожав послу руку, Сергей буднично ответил:

— Только потому, Хайнц, что мы действительно великая держава и недавно наше руководство осознало это в полной мере и решило, что между Советским Союзом и Германией должны быть установлены качественно новые отношения.

— Серж, мне кажется, что это не просто новизна. — Сказал пожилой немец — Это нечто революционное.

В ответ на это Сергей достал из кейса самую толстую папку, на которой было золотом вытеснено: — «Меморандум о новом курсе СССР» — протянул его послу и сказал:

— Хайнц, этот документ вы должны вручить федеральному канцлеру первым. В нём изложена суть всех тех договоренностей, которых я хочу достигнуть за время своего визита. Поверьте, наши предложения хотя и покажутся вам совершенно фантастическими, имеют под собой реальную основу и если его высокопревосходительство встретится со мной в четверг для того, чтобы мы всё обсудили, то я буду вашим самым преданным другом. А теперь я оставлю вас здесь и не стану вам мешать.

Сергей вернулся в салон и сел в удобное, просторное кресло рядом Юлей, взял её за руку и тихо сказал:

— Никогда даже помыслить не мог, что мне когда-нибудь придётся лететь в Германию на правительственном лайнере, да, ещё в качестве специального посланника главы Советского Союза. Пойдём в пилотскую кабину, Юлечка, мы ведь оба с тобой авиаторы. Вдруг нам с тобой разрешать посидеть в пилотских креслах? Хотя нет, такие большие самолёты я ещё не пилотировал, но в принципе подниму и такую машину в воздух.

Они прошли в пилотскую кабину и им действительно разрешили сесть в кресла. Юле доводилось не раз летать таким образом, а Сергей сразу же стал разговаривать с пилотами лайнера на их кастовом языке, но простить о том, чтобы ему дали в руки штурвал, не стал. Зато это значительно сократило полёт, в котором их сопровождало сразу два звена самолётов «Миг-25». Вскоре они полетели над Европой, пока ещё только Восточной. Одни «Миги» сменяли другие, а в воздушном пространстве Западной Германии к ним присоединились ещё и самолёты ВВС Федеративной Республики. Сергей и Юля покинули пилотскую рубку и вернулись в салон. Всё-таки Германия была маленькой страной, в которой только взлетел в воздух, набрал высоту и всё, пора уже снижаться и заходить на посадку.

В аэропорту Сергея встретили без особой помпы, что и было понятно. Его визит мало того, что был неофициальным, так ещё и секретным. Поэтому туда приехало лишь несколько сотрудников германского МИДа, да, ещё советский посол — Валентин Михайлович Фалин. Он уже решил все формальности с ввозом в Западную Германию бриллиантов, но не знал, что с ними делать дальше. Зато в этом вопросе хорошо разбирался Сергей, а потому попрощавшись в аэропорте со своим новым другом Хайнцом, который не решился доверить кейс никому, кортеж автомобилей поехал в сторону Бонна. Только оказавшись внутри правительственного лимузина Валентин Михайлович спросил:

— Сергей, какую помощь я могу вам оказать сверх того, что я должен сделать, как посол?

Вопрос не застал Сергея врасплох и он сразу же попросил:

— Валентин Михайлович, в первую очередь мне нужно, чтобы вы срочно договорились с кем угодно, кто сможет послать мне сегодня к вечеру приглашение на встречу в центральной части города в двенадцать часов дня. Я согласен принять любое приглашение, назначенное в центре на это время, но не раньше и не позднее. Вы сможете обеспечить мне это?

Улыбнувшись, посол ответил:

— Тогда вы будете приглашены с супругой в ратушу.

— Нет-нет, только не супругой! — Воскликнул Сергей — Завтра Юля будет отдыхать с дороги и любоваться окрестностями Бад Годесберга и тем старинным замком, в котором нас поселили. Мы ведь с ней так быстро поженились, что я даже не успел довести до конца тот мальчишник, с которого меня срочно вызвали в ЗАГС. Так что завтра будет его продолжение.

Посол, как показалось Сергею, если не понял о чём идёт речь, то как минимум догадался, почему ему так были важны время и место, а потому осторожно поинтересовался:

— Сергей Александрович, так может быть мне тогда сразу оповестить местные спецслужбы о том, что ваша служба безопасности выдвинет в город нескольких специалистов, в том числе и снайперов. Разумеется, в таком случае к вашим людям они прикрепят по паре своих агентов, но мешать им работать не станут. Поэтому отрядите в город тех людей, которые разговаривают по-немецки хотя бы совсем немного. Увы, русского языка немцы почти не знают. Никаких специальных мер предпринимать немцы не станут, но кое-кто всё же узнает о том, где вы будете завтра в полдень. Ну, а я буду ждать вас там и сумею объяснить, почему вы не приехали. Мало ли какие обстоятельства могли заставить вас изменить свои планы.

Широко улыбнувшись, Сергей поблагодарил посла:

— Спасибо, Валентин Михайлович, вы меня этим очень обяжете, но на встречу я всё-таки обязательно приеду, вот только по пути задержусь минут на пятнадцать или двадцать. Можете даже пригласить на неё прессу. Ведь тут обо мне уже наверное начали распускать всякие сплетни.

Посол рассмеялся и воскликнул:

— И ещё какие, Сергей Александрович! Одна газета вчера даже написала, что в Бонн должен приехать незаконнорожденный сын Леонида Ильича, которого он назначил первым заместителем Андрея Андреевича. Вот только они переврали вашу фамилию и назвали вас Честиковым. Так что пресса будет, но позвольте поинтересоваться, зачем она вам? Ведь мне приказано сохранить цель вашего визита в тайне.

Сергей быстро нашелся и ответил:

— Валентин Михайлович, то, что мы сейчас войдём в офис «Дойче Банка» с двумя большими чемоданами, а выйдем без них, в тайне не сохранишь. Так что я постараюсь напустить побольше дыма и увести газетных ищеек по ложному следу. Поверьте, для того, чтобы хорошо спрятаться, иной раз лучше всего быть у всех на виду, а в нужный момент просто вежливо отойти в сторону.

Посол добродушно согласился:

— Вам виднее, Сергей Александрович. Вы не первый раз за рубежом и по роду своей прежней деятельности вам не раз приходилось запутывать следы, так что я склонен полагаться на ваш собственный опыт. Скажите мне, Сергей Александрович, вы долго готовились к этой поездке? Тем материалы, которые мне были вчера переданы, заставляют меня думать, что над ними потрудился огромный коллектив и работа велась не один месяц.

Пожав плечами Сергей ответил:

— Вообще-то мы сделали всё довольно быстро, всего за две недели, но нарабатывалось всё это несколько лет. Просто в той компании, в которой я работал раньше, собраны очень хорошие специалисты. Скажите, вам понравилось то, что мы сделали?

— Очень, Сергей! — Возбуждённо воскликнул — Валентин Михайлович, это не просто сделает наши страны союзниками, это привяжет к нам всю Европу и откроет нам в неё двери, а то мы по старинки всё лазаем туда в окошко. Но всё же больше всего мне понравилось, то что вы хотите сделать со страной. Как только Леонид Ильич объявит об этом на весь мир, о нас действительно не просто заговорят во всём мире, как о великой державе, но и ощутят это величие. Вы подготовили прекрасный меморандум, Сергей Александрович. Я начал его читать ещё в аэропорту и закончил чтение лишь под утро, чтобы бегло просмотреть те договоры, которые вы подготовили для правительства Германии. Особенно мне понравилось, что сначала они будут подписаны Леонидом Ильичом и федеральным канцлером, а потом ещё и двумя президентами сразу после съезда. Это заставит их обоих прилететь в Москву в мае и стать не просто гостями двадцать пятого съезда, а его активными участниками.

— Советский Союз и без этого великая держава, Валентин Михайлович, только не всегда он показывал своё величие простым людям. — Сказал с улыбкой Сергей — Всё больше доказывал его врагам, показывая свою мощь. Знаете, после разговора с Леонидом Ильичом я почувствовал себя полным идиотом, ведь до этого разговора считал, что он меня не поймёт, в лучшем случае назовёт ревизионистом или того хуже, а он не только всё понял, но и объяснил это членам политбюро, а тех, кто этого не захотел понять, просто выставил за дверь и отправил на пенсию. Поэтому, Валентин Михайлович, мне необходимо заставить немцев пойти на подписание этого договора. Для этого я завтра намерен заняться небольшим пиаром и немножко задержусь по пути в ратушу. — Посмотрев на жену, он добавил — И знаете что, Валентин Михайлович, я пожалуй изменю свои планы относительно Юли и отправлю её в посольство с утра пораньше, а вы приедете с ней в ратушу за полчаса до назначенного времени и покажете ей это красивейшее здание и потом встретите нас с товарищами.

Они доехали до офиса банка и у Сергея ушло почти три часа на то, чтобы уладить все формальности. Возникли некоторые трудности с оценкой привезённых бриллиантов, но она превзошла все его ожидания. В конечном итоге его состояние было оценено в двенадцать миллиардов марок и у банкира без малого не тряслись руки, когда он подписывал депозитный сертификат на такую астрономическую сумму. Сергей тотчас взял в банке кредит в сумме ста миллионов, получил чековую книжку и немедленно покинул банк. Посол всё это время посматривал на немцев насмешливо и улыбался глядя на то, как они прогибались перед первым советским миллиардером. После банка они заехали в автосалон и он первым делом купил сразу шесть автомобилей, три бронированных лимузина «Мерседес», давно уже пылившихся в нём из-за своей дороговизны, и три обычных, серийных «Мерседеса», велев срочно отогнать машины в тот замок, в котором их поселили. Евгений тут же с обидой поинтересовался:

— Ну, а наши авто чем хуже, Сергей Александрович?

— Наши машины мне жалко, Женя, а эти можно бить сколько угодно. — С загадочной улыбкой ответил ему Сергей.

Когда они въехали в просторный зал замка, капитан Червоненко, выйдя из лимузина, подошел к Сергею и тихо спросил:

— Ну, и где мы будем бить те тачки, командир?

— Скоро узнаешь, Геша. — Ответил ему Сергей.

Он тут же стал горячо благодарить Валентина Михайловича и всячески намекать ему, что у него, как посла, есть ещё важные дела, а вот все они устали с дороги и что он и Юля всё-таки молодожены. Посол всё понял, многозначительно улыбнулся и сказал, что он уже договорился обо всём по телефону. Когда Фалин выезжал из замка, к нему как раз подъезжали купленные «Мерседесы», то Сергей весёлым голосом воскликнул:

— А вот и наши танки прибыли!

Николай, который пытался доложить ему обстановку, от такого заявления насупился и спросил:

— Какие ещё танки, Серёга?

— Юлечка, ребята сейчас проводят тебя в наши апартаменты, устраивайся поудобнее и жди меня. — Сказал он жене и добавил весёлым голосом — Только не жди, что я приду очень быстро, мне нужно с ребятами потолковать. — Обняв Николая и Гену за плечи, он зашептался со своим шефом безопасности — Коля, где мы тут могли бы поговорить так, чтобы нас никто не подслушал?

Тот шепотом ответил:

— В большом каминном зале на первом этаже, Сергей. Мы, в принципе с этим твои жукоискателем прошлись по всему замку и свернули голову всем микрофонам, но по настоящему я спокоен только за этот зал и за ваши покои. Разместили нас немцы тут, конечно просто по-царски. Прямо музей какой-то. Красотища.

В каминном зале лежало на полу несколько десятков ящиков со снаряжением и Сергей, пока собирались бойцы отряда полковника Зимина, сразу же стал открывать их и вытаскивать на свет божий тяжелые спецназовские бронежилеты длиной до колен, титановые сферы с толстыми стеклянными забралами, снайперские винтовки, Николай даже прихватил с собой даже два гранатомёта, чему он особенно обрадовался, а также автоматы, пистолеты и ручные свето-шумовые гранаты. Вслед за ним бойцы стали раскладывать оружие и снаряжение на столе, а Сергей сел на стул и принялся надевать на себя бронежилет сидя. Николай, посмотрев на его мучения, сказал:

— Серёга, встань, не мучайся, это же тебе не броник скрытого ношения, а тяжелый штурмовой бронежилет.

В ответ на это он огрызнулся:

— Сядь на стул, полкан, и делай то же самое вместе со всеми своими архаровцами, а то мигом капитаном станешь!

Николай послушно сел на стул и стал надевать на себя бронежилет, но уже через пару минут выругался и спросил:

— … Да, кто же его так одеть сможет?

Сергей, плюнув на всё, встал на колени и быстро надел на себя тяжеленную броню, после чего согласился:

— Да, сидя точно не получится. Придётся вставать на колени, ну, и ничего, встанем. — Он быстро надел на голову сферу, опустил забрало и добавил, с трудом вставая — Тяжело в ученье легко в бою, мужики. Ничего, пули начнут свистеть над головой, мы быстро наденем на себя эти лифчики.

— Серёга, какие пули? — Взревел Николай — Мы же тут находимся с дипломатической миссией!

Сергей снял сферу, бронежилет, повесил его на стул и строгим тоном сказал:

— Господа офицеры, прошу к столу. Становитесь у меня за спиной, чтобы всем было видно то кино, что я вам сейчас покажу. Это компьютерное моделирование, так что прошу не очень-то придираться к качеству. Тем более, что этот ролик сделали немцы, которые буквально по секундам восстановили то, как был убит в феврале семьдесят шестого полицай-президент Гюнтер Штиглиц, прошу не путать со Штирлицем. Вот как это происходило со слов очевидцев и по свидетельским показанием членов РАФ, участвовавших в той атаке. Это произойдёт в Бонне на улице Кёльнштрассе завтра в одиннадцать часов пятьдесят минут и нам нужно предотвратить этот кровавый теракт. Именно поэтому я так спешил в Германию. Понимаете, ребята, мне с одной стороны искренне жаль этих балбесов, которые вступили в РАФ чтобы бороться с капитализмом, а с другой я не хочу допустить разрастания терроризма. Это ведь будет их первая крупная акция, после которой начнётся целая череда кровавых преступлений. Завтра они обкурятся марихуаны и начнут стрелять из пистолетов-пулемётов «Кехлер-Кох» от бедра и положат множество невинных людей. Полицай-президента они тоже убьют, как и нескольких его телохранителей, но самое страшное заключается в том, что они убьют семнадцать мирных, ни в чём не повинных граждан. В том числе шестерых детей и ранят ещё тридцать девять человек. Вот это мы и должны предотвратить, но не любой ценой, а благодаря вашей выучке.

Он открыл ноутбук и показал почти полуторачасовой фильм немецких кинодокументалистов, в котором этот теракт был разобран буквально по косточкам. После этого он распределил задачи между каждым членом отряда. Николай остался довольным его планом и лишь сказал в конце:

— Хорошо, Сергей Александрович, мы сделаем всё, как надо и повяжем их всех. Максимум, что они получат, это пару зуботычин, да, им ещё пальцы может быть поломает, когда мы будем стрелять по их оружию, но ты останешься с Червонцем в замке.

Сергей покрутил пальцем у виска и спросил:

— Ты, чудо, ты хоть понимаешь, что ты сказал сейчас? Ты забыл о второй моей задаче, Коля. Я должен выйти из этой перестрелки героем и моя рожа должна попасть на передовицы всех газет. Милый, мне нужно ещё до начала переговоров влюбить в себя всех немцев, включая этих обкуренных студентов и домохозяек, которым мы не дадим совершить это преступление. Снайперам на крыше дан приказ стрелять только по технике, чтобы обездвижить этих молодчиков, вам приказано закрывать своей бронёй мирных жителей, ловить пули зубами, но чтобы никого даже не ранило, и укладывать этих балбесов мордой в асфальт. Так что я вылезу из Жениного членовоза вместе с вами или я зря приказал Никите занять вот здесь позицию с моей видеокамерой? Он тут же переснимет всё с монитора на восьмимиллиметровую любительскую кинокамеру и отправит плёнку на их телевидение, ну, и на хрена она там нужна без моей рожи. Братан, если ты боишься за меня, так давай выйдем во двор, устроим дуэль, постреляем по-македонски, только хрен ты в меня попадёшь, я ведь очень хорошо умею качать маятник. Единственное с чем у меня плохо, так это с этой чёртовой никарагуанской стрельбой, когда пуля в пулю, но ты меня научишь.

— Сергей, ты хоть понимаешь, что ты предлагаешь мне сделать? — Спросил расстроенным голосом Николай — Меня же за это под трибунал отдадут. Ей богу отдадут.

— Коленька, дорогой, а кто им об этом скажет? — Изумлённо воскликнул Сергей — Ну, пригласили меня к себе ихние водопроводчики в ратушу, я и согласился. Зачем отказываться, когда хорошие люди просят. Ты, как грамотный специалист, тотчас созвонился с туземными спецслужбами и рано поутру выслал своих людей на трёх меринах в город, даже снайперов на крышу отправил, а потом мы двумя группами в город поехали, ну, а то что пальба началась в городе среди бела дня, то это не мы же были виноваты. Всё само так получилось, а ты, как всякий уважающий себя спецназовец, мгновенно оценив ситуацию приказал повязать всех злодиев. Ну, а то, что я вслед за тобой из лимузина выскочил, так разве же ты в этом виноват? А кроме того запомни, Николай, победителей не судят. К тому же я обговорил всё с Юрием Владимировичем и он дал мне санкцию на проведение этой операции, правда, попросил не выходить из машины раньше времени, да, кто же может сказать с точностью до секунды, когда рано, а когда пора. Знаешь, братан, мне уже приходилось друзей ранеными их из-под огня вытаскивать, а потом хоронить и вот что я тебе скажу, Николай, страшное это дело, когда твой друган, с которым ты под одной плащ-палаткой грелся под скалой, делился куском хлеба и последней сигаретой с ним по очереди затягивался, у тебя на руках умирает. Поэтому запомни, туда вы без меня не поедете. Бронники у нас добротные, вот, даже набалдашники есть, так что прорвёмся, Коля. Хуже всех всё равно нашему Женьке придётся, ему на «Мерине» ихний микроавтобус таранить, но на нём тоже бронник будет надет и сфера. Так, кто ещё со мной несогласный, выходи с вещами за билетом в Москву?

Бойцы дружно засмеялись в ответ, а личный водитель Сергея обиженно заголосил:

— Это почему мне-то хуже всех придётся? Да, у этого «Мерседеса» лобовое стекло три сантиметра толщиной! Сергей Алексаныч, почему мне нельзя с ребятами идти? Я ведь не такой уж и старый, а приёмы боевого самбо не хуже них знаю.

Сергей успокоил его:

— Женя, пока ты выберешься из машины, мы уже их всех повяжем и потом придём к тебе на помощь. Тебя же воздушная подушка так по лбу треснет, что мало не покажется. Всё, Николай, иди созванивайся с местными ребятами и договаривайся с ними о том, где ты хочешь поставить снайперов. Встретимся за ужином.

Сергей взял под мышку свой ноутбук и пошел в апартаменты на втором этаже, где скучала у окна Юля. Без мужа её даже не радовал красивый пейзаж за окном с видом на Рейн. Когда он вошел в гостиную, где стояла у окна его жена, та бросилась к нему, мгновенно повеселела и радостно затараторила:

— Ой, Серёжа, тут так красиво! Нас поселили не в отеле, а прямо в каком-то музее. Пошли покажу тебе что-то, там в нашей спальной напротив кровати два рыцаря стоят!

Сергею понравилась эта идея, начать осмотр замка со спальной. Он вошел туда и тотчас повесил свой пиджак на шлем одного рыцаря. Юля немедленно повесила свой белый пиджак, расшитый речным жемчугом, на шлем второго и через тридцать секунд их вещи валялись в спальной где попало, а счастливые молодожены нагишом барахтались на огромной кровати с тёмно-зелёным балдахином. Снаружи уже смеркалось, скоро нужно было идти к ужину в зал, но их очень хотелось опробовать настоящую рыцарскую кровать. Она оказалась просто восхитительно упругой и позволяла воплощать в жизнь любые, даже самые головоломные, любовные фантазии их обоих. Поэтому к ужину они безбожно опоздали, но Николай и ещё несколько его подчинённых их всё равно дождались.

Наутро, едва только рассвело, Юля уехала на одном из «Зилов» в советское посольство. За ней специально прислали машину, но она осталась стоять во дворе замка, поскольку не была бронированной. Ещё раньше из замка уехало в город на трёх «Мерседесах» пятнадцать бойцов. Четверо со снайперскими винтовками, а остальные патрулировать улицы, чтобы повязать всю банду Баядера — Майнхоф, а точнее почти половину этой террористической организации. В этом теракте всего принимало участие восемнадцать человек. В одиннадцать пятнадцать из замка на трёх лимузинах выехала первая группа, а в одиннадцать двадцать, также на трёх лимузинах, вторая. Сергей ехал в «Бронированном „Мерседесе“», на полу которого лежали бронежилеты. Их план был довольно прост, — выехать на улицу Кёлнштрассе с двух сторон как раз в тот момент, когда террористы выхватят оружие, чтобы открыть огонь, и тут же их всех повязать, не дав сделать ни одного выстрела, а при необходимости закрыть своими телами от пуль жителей Бонна.

Когда Николай зачитывал рано утром в рыцарском зале свой приказ, он сказал об этом трижды, чем вызвал досаду у бойцов и резкий выпад в свой адрес со стороны Генки Червонца. Капитан Червоненко, которому предстояло всё утро сидеть в кафе, чтобы повязать юношу и девушку, которые с перепугу стали палить из пистолетов-пулемётов во все стороны, девушка после этого не выдержала мук совести и наглотавшись таблеток вскрыла себе вены в ванне, громко огрызнулся:

— Коля, хватит! Мы и так всё поняли. Надо закрыть собой, значит закроем. У нас тоже дети дома растут.

Николай тут же прикрикнул:

— Это не про тебя сказано, Червонец! На тебе действительно будет надет не бронник, а какой-то лифчик, как говорит Серёга. Поэтому твоё дело маленькое, выйти из кафе и положить эту парочку на мостовую. Из-под такого амбала, как ты, даже танк не выползет, а не то что двое этих несчастных заморышей. Поэтому ты уж будь с ними поаккуратнее, не поломай детвору. Сергей Александрович говорит, что проведёт с ними всеми беседу, договорится с местными властями и вместо здешней тюряги отправит всех этих ребят в Сибирь, на перевоспитание, только не в лагеря, а в самую отдалённую деревню.

За пятнадцать минут до начала операции шторки на окнах были задёрнуты и все стали надевать на себя бронежилеты и сферы. Из оружия они брали с собой только пистолеты «Стечкина», которые Сергей с удовольствием заменил бы «Макарычами» или «Сталкерами» и свето-шумовые гранаты. Наконец они подъехали к перекрёстку, перед которым уже притормаживал мотоциклист на «БМВ» с гранатомётчиком и Николай с силой раскрыл заднюю правую дверь, а Евгения поддал газу. Обоих террористов сразу же выбросило из сёдел на дорогу, снаряженный выстрелом советский гранатомёт, купленный у палестинцев, покатился по асфальту, но ни один из студентов к счастью не попал под колёса лимузина и он через несколько секунд врезался точно в зад микроавтобуса «Фольксваген» и мгновенно затормозил. Микроавтобус от удара развернуло и он, проехав по тротуару, врезался в стену дома. Дверь его салона поехала назад и взбешенные террористы, которые полезли наружу, увидели, как из лимузина на мчатся какие-то круглоголовые монстры.

Сергей, как они договаривались, выскочил из «Мерина» первым и тотчас швырнул в салон микроавтобуса небольшую алюминиевую свето-шумовую гранату. Та рванула с диким грохотом, но он не обращая на это никакого внимания, он бросился к бывшей журналистке Ульрике Майнхоф, которая, ошалев от взрыва, скорее непроизвольно нажала на спусковой крючок своего пистолета-пулемёта. Если бы перед не встали в ряд четверо рослых, крепких парней, позади которых баррикадой стоял «Мерседес» то кого-то из горожан могло и зацепить, а так все восемь пуль угодили в бронежилеты, а девятая, зацепив правую руку Сергея чуть выше локтя, влетела в салон лимузина. Пятерых террористов, включая Ульрику, они повязали в считанные секунды.

В это же время начали работать снайперы, которые мигом стреножили всю автотехнику и из остальных бронированных лимузинов которых вдруг собралось на Кёльнштрассе слишком уж много, на террористов бросились все остальные бойцы. Червонец, который стоял в кафе напротив окна и наблюдал за нужной ему парочкой, стоявшей прямо напротив него, услышав выстрелы счёл, что выходить через дверь будет слишком долго, выхватил и карманов пальто оба своих уже взведенных «Стечкина» и с двух рук принялся садить по витрине, целясь в её верхний край. Пистолеты с бешеной частотой оглушительно залаяли и не очень большая витрина опустилась вниз водопадом осколков. Девушка, которая вот уже две недели готовившаяся к тому, чтобы убить ненавистного ей полицай-президента, истерично завизжала и выронила из рук сой пистолет-пулемёт, который она прятала под плащом. Червонец, который уже успел приметить, где прятал своё оружие её напарник, расстреляв все патроны выпрыгнул из кафе на улицу, сграбастал парочку в обнимку, сунул парню под нос дымящийся ствол и прорычал по-немецки:

— Брось пистолет и быстро подними руки вверх, чтобы я их видел. — Второй пистолет-пулемёт упал на тротуар, а он, развернув парочку лицом к кафе рявкнул ещё громче — А теперь вошли в кафе и сели за столик, чтобы я вас видел!

Парень с девушкой, стуча зубами от страха, послушно вошли в кафе через витрину. Засунув свои пистолеты в карманы, он подобрал оружие не состоявшихся террористов, вошел в кафе и громко попросил хозяина заведения:

— Три кофе, пожалуйста, и включите в счёт разбитую витрину. Да, и позвоните пожалуйста в полицию, скажите им, что советский дипломат задержал двух террористов. — Подсев к столу, он стал выговаривать парню и девушке — Эх, вы глупые, а если бы вы кого-нибудь убили из этих своих дурацких пушек? Ну, чтобы ты тогда делала, Мартина? Ты смогла бы жить зная, что убила ни в чём неповинных людей. А ты, дурак, в кого превратился бы после того, как твоя девушка вскрыла бы вены? В убийцу?

Немецкие полицейские, которые мёрзли вместе с русскими снайперами на крышах домов, так и не поняли, по кому это они начали стрелять. Они просто смотрели в бинокли на то, как их бронебойные пули разнесли чёть ли не вдребезги двигатели двух «Ауди» и оставили без колёс микроавтобус. Не поняли этого они и тогда, когда возле этих машин остановились чёрные лимузины, из них вылетели какие-то спецназовцы, забросали машины свето-шумовыми гранатами, а потом ещё и скрутили молодых людей, ехавших в них. Правда, некоторые из этих немцев пытались сопротивляться и даже стрелять, но всё закончилось в считанные секунды. Снайперы прекратили огонь и встали, а те, кто работал внизу, стали быстро собирать всех захваченных ими террористов в одну группу и собирать в кучу их оружие, которого набралось на удивление много. Кто, притащив за шиворот двух мотоциклистов в шлемах, бросил в неё даже гранатомёт. Единственным, кто всё сразу понял, был полицай-президент. Он не стал уезжать с места событий, а сразу же приступил к своей работе. Последним пришел к месту сбора Червонец, который бросил в общую кучу два пистолета-пулемёта и сказал довольным голосом:

— А мы даже кофейку успели попить. — Он первым заметил дырку на руке Сергея и кровь и воскликнул — Парни, у кого есть пакет, Сергея Александровича зацепило.

Сергей отмахнулся от него и сказал:

— Пустяки, Гена, царапина, сама засохнет.

— Сымай лифчик и пиджак! — Гаркнул Червонец — Дай посмотреть на твою царапину, чай бой уже закончился.

Немного подумав, Сергей снял с себя бронежилет, он один был без сферы, а затем и пиджак. Пока капитан Червоненко, убедившись в том, что это была действительно лишь глубокая царапина, бинтовал руку, виновник всего этого вертел в здоровой руке тёмно-синий пиджак и сердито, во весь голос матерился:

— Ё…ная дура! Где я теперь второй такой костюм куплю? Лучше бы ты мне всю очередь в броник выпустила! Шаболда!

За этим занятием его и застал полицай-президент, который немного знал русскую ненормативную лексику. Увидев дырку в новом пиджаке русского дипломата, он зацокал языком и сказал:

— Господин Чистяков, я немедленно прикажу снять с вас мерку и уже сегодня вечером вам доставят в вашу резиденцию три отличных костюма вместо этого. А теперь будьте добры, объясните мне, как вам удалось захватить всех этих террористов?

Сергей пожал плечами и ответил:

— Господин полицай-президент, на этот вопрос вам сможет дать ответ полковник Зимин. Это он первым увидел двух мотоциклистов и то, что в руках одного из них был гранатомёт, завёрнутый в тряпку. Потом мы совершенно случайно врезались в автобус, в котором сидела в компании с несколькими вооруженными людьми эта молодая женщина.

Полицай-президент покивал головой и ехидно заметил:

— А ещё совершенно случайно все ваши телохранители вовремя оказались не только возле каждого автомобиля с террористами, но даже возле тех из них, кто прогуливался в толпе, а один и вовсе разнёс витрину кафе и так внезапно напал ещё на двоих террористов, что те даже выронили от неожиданности своё оружие. Благодарю вас, господин Чистяков, кажется, благодаря череде этих случайностей в Бонне не произошло кровавой бойни, а я сам остался жив. Вы ведь направлялись в ратушу, господин посланник? Разрешите мне сопроводить вас до неё, чтобы больше не произошло никаких случайностей?

Надев пиджак и застегнув его на все пуговицы, Сергей вежливо поклонился и ответил:

— Тогда прошу в мою машину, господин полицай-президент, на сегодня весь лимит случайностей уже исчерпан.

Глава 19. Нахальный советский пиар и первая встреча с федеральным канцлером

Вместе с полицай-президентом, Николаем и Червонцем Сергей сел в стоящий неподалёку «Зил-114» и они поехали в ратушу. Никита в этот момент нацелился недавно купленной кинокамерой на экран монитора и переснимал заново свой девятиминутный репортаж. Как только он покончил с этим, «Мерседес» в котором он стоял на полу на коленях, сорвался с места и поехал к телестудии. Там он вошел в двери, подошел к охраннику и сказал ему, что хочет передать телевизионщикам плёнку с записью событий на Кёльнштрассе. О перестрелке и взрывах на этой улице уже сообщили по радио и потому охранник, схватив кинокамеру, тотчас бросился внутрь вопя во весь голос, что ему передали сенсационную киносъёмку. Когда он вернулся в холл, господин, принёсший плёнку, бесследно исчез. Сергей в это время рассказывал о том, что они совершенно случайно столкнулись с группой террористов из РАФ, которые, явно, хотели устроить какой-то террористический акт. Как и любой другой советский человек, отец которого прошел всю войну и умер от ран, он не мог остаться равнодушным к чужой беде, а уж его телохранителям сам Бог велел проявлять в таких случаях свой профессионализм.

Импровизированная пресс-конференция проходила в холле ратуши и там к полному удовлетворению имелся телевизор, который был включён. Телевизионщики сработали на редкость профессионально. Они быстро проявили плёнку и пустили запись в эфир во время очередного блока новостей. Сергею как раз задали очередной вопрос и он, вспоминая, как капитан Дробышев путался у них под ногами с видеокамерой в руках, громко сказал:

— Господа, если вы посмотрите на экран телевизора, то увидите всё сами, какой-то из добропорядочных бюргеров, оказывается заснял всё на киноплёнку.

Журналисты бросились к телевизору. Туда же подошел Валентин Михайлович вместе полицай-президентом и мэром Бонна, который даже стиснул кулаки от гнева, увидев, как специальный посланник чёртом вылетел из «Мерседеса» облачённый в бронежилет поверх костюма с гранатой в одной руке и пистолетом в другой, вот только без титановой сферы на голове. Видел он и то, как четверо парней загородили собой террористов. Весь вне себя от ярости на специального посланника, он сдал задом к нему и тихо произнёс свистящим шепотом:

— Мальчишка, они же могли тебя убить.

Сергей ответил ему тоже шепотом:

— Зато какой кадр, получился, Валентин Михайлович. Завтра моя рожа будет на первых полосах всех немецких газет. Лихо Никита между нами и стеной просочился, чуть ли не под «Фольксваген» влез, а всё же заснял, как мы стоим под пулями, словно былинные богатыри, и закрываем от них толпу зевак.

Николай шепотом успокоил посла:

— Валентин Михайлович, поверьте, всё было под полным контролем. Если бы она только попыталась взять повыше, я моментально выбил бы у неё ствол из руки выстрелом.

Посол тихонько засмеялся и прошептал:

— Чёртовы идиоты. — Но потом всё же сказал — Да, это стоило бы показать в программе «Время». Вы, парни, действительно стояли перед ними, как былинные богатыри. Не делайте больше так, если не хотите довести меня до инфаркта.

Журналисты, посмотрев на этот репортаж с места боя, в которому телохранители специального посланника во главе с ним навешали люлей немецким террористам, тут же развернулись и снова бросились к Сергею, но он их перехитрил. Изобразив на своём лице болезненную гримасу, он сказал:

— Господа, извините, но меня в этой короткой стычке всё же немного зацепило. Ничего серьёзного, царапина, мне доводилось во время службы в погранвойсках получать куда более серьёзные ранения, но мне всё же срочно нужен врач. Ещё раз извините меня, я вынужден вас покинуть. — Сергей подошел к Юле, на глазах которой мигом показались слёзы, поцеловал её в щёку и тихонько шепнул — Не реви, это я так сказал, чтобы смыться отсюда.

Он галантно поклонился жене, предложил ей свою руку и они направились к выходу из ратуши. Полицай-президент и мэр суетливо бросились за ним следом, а посол, взяв под руку Николая, пошел к выходу гордо вскинув голову. Полковник тоже только что не чеканил шаг. Сергей, чинно спустившись с высокого крыльца ратуши, подвёл жену к лимузину, помог ей сесть, затем предложил забраться в него полицай-президенту и мэру, после чего сел в него сам. Рука у него действительно побаливала. Скоро он сидел на табурете в госпитале обнаженным по пояс и его рукой занимался немецкий хирург. От обезболивающего укола Сергей отказался наотрез и попросил лишь сделать ему укол от столбняка и обработать рану. Он даже не поморщился, когда хирург, промыв рану физраствором, стал зашивать её, а лишь весело подмигнул Николаю. Когда пожилой немец-хирург сделал всё, что требовалось и наложил повязку, то воскликнул:

— Господа, я поражаюсь мужеству и силе воле господина Чистякова. Поверьте, это было очень болезненная операция, а на его лице не дрогнул ни один мускул.

Валентин Михайлович пожал плечами и спросил:

— А чего вы ещё ожидали? Он же русский солдат, хотя сейчас сражается на дипломатическом фронте.

Мэр города тут же поинтересовался:

— Господин специальный посланник, я могу хоть чем-то компенсировать то, что Бонн причинил вам сегодня столько беспокойства? Право же, мне очень жаль, что так вышло! Увы, но мы сейчас переживаем не самые лучшие времена.

— Конечно можете! — Подозрительно весёлым голосом воскликнул Сергей — Моя супруга просто влюбилась в замок Рейндорф. Не могли бы вы мне его продать? Мне очень хочется сделать ей свадебный подарок. Желательно со всей обстановкой. Из его окон открывается такой прекрасный вид на Рейн.

— Но он стоит очень дорого, господин посланник! — Воскликнул мэр — Это один из самых роскошных замков Германии и он по карману далеко не каждому миллионеру. К нему недавно приценивался один американец, но он потребовал сделать ему скидку и мы были вынуждены ему отказать.

Сергей вежливо улыбнулся и попросил, доставая из кармана чековую книжку и авторучку «Паркер» с бриллиантом:

— Назовите цену, господин мэр, и я немедленно выпишу чек. Со всем остальным разберутся мои адвокаты.

— Двадцать семь с половиной миллионов марок. — Ошеломлённо сказал мэр — Это потому, что мы его недавно отреставрировали, господин посланник.

Быстро выписав чек, Сергей сказал передавая его мэру:

— Надо же, мне очень повезло. — И тут же спросил — Господин полицай-президент, может быть вы просто дадите мне рекомендации тем господам, у которых я смог бы заказать несколько дюжин костюмов для себя и господ из моей службы безопасности?

Тот широко заулыбался и воскликнул:

— О, да, конечно! Я немедленно вас туда отвезу и дам вам наилучшие рекомендации, господин посланник. — Широко заулыбавшись он всё же сказал — Я впервые вижу миллионера, приехавшего к нам в Германию из Советского Союза.

— Миллиардера. — С торжествующим видом сказал посол страны Советов и прибавил — Лиха беда начало. Скоро за господином Чистяковым в вашу страну начнут приезжать и другие советские миллионеры и миллиардеры.

Сергей, вцепившись в полицай-президента, как клещ в задницу неосмотрительного туриста, заставил его не только поехать с ним в дом моделей, мастера которого обшивали членов правительства и депутатов, но и настоял на обеде с ним. Он постоянно сыпал немецкими поговорками, рассказывал Юле по каким улицам они проезжают и проявил такое знание темы, когда разговаривал с мастерами, его новый немецкий друг Гюнтер был им в конце концов просто очарован, особенно тем, что разговор между ними всё же шел в виде диалога. Ещё главному полицейскому Германии понравилось, что Сергей быстро переводил всё, что он говорил, своей жене и та тоже была их собеседницей. Николай тоже принимал участие в разговоре, но уже как специалист по антитеррору, но в сугубо специфических его аспектах и даже пообещал с согласия Сергея провести несколько совместных тренировок с бойцами антитеррористических подразделений. Когда же обед подходил к концу, полицай-президент спросил:

— Серж, вы ведь не случайно попросили меня пойти с амии в этот ресторан, скажите, что именно вас интересует?

Сергей тут же ответил:

— Две вещи, Гюнтер, всего две маленькие услуги с вашей стороны. Первое, я прошу вас устроить мне приватную встречу с послом Израиля, с которым я также хочу провести переговоры относительно смягчения политической ситуации на Ближнем Востоке и установления дипломатических отношений между Израилем и Советским Союзом, и второе, если это будет возможно, то я хотел бы увезти всех членов РАФ и господ, им сочувствующих, в Советский Союз на перевоспитание. Там мы отправим их в глухие сибирские деревни, где из них быстро выбьют всю эту левацкую дурь. Естественно, что это будет не тюрьма и не ссылка. Они думают, что сражаются с капитализмом, а на самом деле убивают честных, добропорядочных немцев.

Полицай-президент посуровел и сказал:

— Я впервые слышу такое из уст советского партийного функционера. Тем более члена политбюро. Серж, мне трудно поверить в вашу искренность, ведь ваше КГБ всячески содействует леворадикальным движениям и поощряет терроризм.

Сергей отрицательно помотал головой и ответил:

— Гюнтер, у вас устаревшие сведения. Это было в прошлом. Мы уже закрыли под замок Карлоса и взялись его перевоспитывать. К тому же поверьте мне, в Европе по этой части американцы преуспели куда больше нас. С послом Израиля я хочу встретится в том числе и потому, что мы больше не будем поддерживать его врагов столь безоговорочно. Мы хотим, чтобы как можно скорее было создано палестинское государство и между ним и Израилем не было открытой вражды. Думаю, что с вашими леваками мы тоже справимся. Это одна из тех причин, по которой мы сегодня провели эту акцию. Я ваш друг, Гюнтер, а не враг, и я приехал в вашу страну для того, чтобы договариваться о мире, взаимопонимании и объединении Германии на таких условиях, при которых ни один немец не станет обвинять другого в том, что он был не на той стороне баррикады.

Эти слова заставили полицай-президента задуматься и минуты через две он задал сакральный вопрос:

— А как же нам быть со Штази Маркуса Вольфа?

— Он и дальше будет работать на благо объединённой Германии, только уже совместно с людьми из БНД. — Спокойно ответил Сергей — Если не делить немцев на социалистических и капиталистических, а просто объединить Германию, простив друг другу все прежние обиды, то в итоге получится огромная страна в самом центре Западной Европы. В конце концов соотношение ведь выходит не в вашу пользу, Гюнтер, на четыре тысячи сотрудников Штази в Восточной Германии приходится тридцать восемь тысяч агентов в Германии Западной. И те, и другие считают себя патриотами, вот и вы их таковыми считайте, а они и есть патриоты Германии, но только той, в которой не будет ни советских, ни американских, ни британских войск. В общем гоните в шею всех оккупантов, Гюнтер. Ну, мы то сами уйдём, но только в том случае, если будем уверены, что никто не придёт ночью арестовывать Эриха Хонекера или Маркуса Вольфа.

— Это официальная позиция советского руководства? — Осторожно спросил полицай-президент и сам же ответил на свой вопрос — Простите, Серж, я сказал глупость, поскольку забыл о том, что разговариваю со специальным посланником главы Советского Союза и членом политбюро. Если ваше руководство этого действительно желает, Серж, то я со своей стороны приложу всё своё влияние для того, чтобы наше руководство приняло такое решение, которое вас полностью устроит. С послом Израиля вы сможете встреться уже завтра утром в этом же ресторане. У вас прекрасный вкус, Серж, и вы очень хорошо знаете Бонн. Я даже не подозревал, что здесь, в предместье есть такой чудесный ресторан с отдельными кабинетами для приватных встреч.

Сергей улыбнулся, кивком головы поблагодарил своего собеседника и подумал: — «Эх, дядя, знал бы ты, скольких немцев я перетаскал в этот самый кабинет на переговоры в ресторан старого папаши Генриха». Вслух же он сказал:

— Прекрасно, Гюнтер, в этом ресторане помимо всего прочего подают очень вкусные кошерные блюда. Так значит завтра в десять утра в этом же кабинете? Я попрошу господин Штольца зарезервировать его для нас. Вы будете на этой встрече?

Полицай-президент развёл руками, рассмеялся и сказал:

— Серж, я просто не смогу вам отказать в этом. А теперь, если вы позволите, я хочу пригласить вас своё ведомство. Кстати вы не будете против, если мы представим сотрудников вашей службы безопасности к правительственным наградам Федеративной Республики?

— Не буду. — Добродушно ответил Сергей — Но при том условии, что самой высокой награды из всех, будет удостоен полковник Зимин, а мне достанется точно такая же, какой будут награждены все остальные бойцы его отряда.

Они вернулись в город и там Сергею пришлось почти полтора часа провести в обществе немецких полицейских. В основном ему пришлось выслушивать их поздравления и слова благодарности за то, что они не допустили стрельбы на оживлённой улице, чем спасли жизни многих людей. Хотя в лоб полковнику Зимину об этом не заявили, он сам сказал, что уже сегодня каждый боец его отряда напишет подробный рапорт под копирку, а завтра все они будут переданы полиции. На этом их общение со слугами закона было исчерпано и они поехали в замок Рейндорф. В машине, устало отдуваясь, Николай спросил:

— Сергей, почему ты купил этот чёртов замок?

— А потому, — Ответил он — Что в своё время у меня увёл его из-под носа мой друг Егор. Правда, ему он достался дороже. Зато теперь у нас снова будет своя резиденция в Германии. Нашим специалистам теперь придётся часто бывать в этой стране, Коля, а Бонн, хотя он скоро и перестанет быть столицей, всё равно останется очень важным для Германии городом. Ну, и к тому же мне очень нравится бывать в этой стране и особенно в этом городе. Правда, Рейн в ваше время просто чудовищно грязный. Ну, ничего, скоро зелёные войдут в силу и возьмутся за него.

Николая совершенно не волновали проблемы Рейна. Куда больше его волновали совсем другие проблемы и он спросил:

— Серёга, а нас не вздрючат за то, что мы тут натворили? И зачем ты только напросился на их медали? Вот возьмут немцы и повесят нам на шею по какому-нибудь Железному кресту. Что мне с ним потом делать? В бачке от унитаза прятать? Отец узнает, точно мне за него голову открутит.

Сергей улыбнулся, похлопал его по колену и сказал:

— Коля, успокойся, ты живёшь уже совсем в другой стране и теперь тебя за твой подвиг никто не вздрючит. Кстати, высшим орденом у них является Большой крест заслуг и он красный, а не чёрный. Хотя по большому счёту какой это подвиг для таких волкодавов, как вы, повязать шайку обкуренных сопляков, но с другой стороны принять в грудь две пули и не сойти с места, это тебе не фунт изюма слопать. В любом случае нам нужно было решать эту проблему не мытьём, так катаньем. Мы когда с Юрием Владимировичем этот вопрос обсуждали, он сначала хотел, чтобы я просто передал досье на эту банду послу Германии в Советском Союзе, да, я предложил ему малость навести здесь шороху. Покрасоваться, так сказать для пользы дела и он согласился, представь себе, хотя я и предупредил, что последствия будут весьма тяжкими по наградам, Коля, ведь мы же жизнь спасли не какому-то фраеру, а полицай-президенту.

В замок Рейндорф, построенный в конце семнадцатого века в довольно затейливом, не пойми каком сразу стиле, но тем не менее очень красивом, Сергей въехал радуясь своему приобретению. Когда он пошел вместе с Юлей к мраморному крыльцу, та тихим, упавшим голосом спросила его:

— Серёжа, неужели ты действительно подаришь его мне? По-моему он должен принадлежать всему советскому народу.

Устало вздохнув, он всё же ответил ей шутливым тоном:

— Советский народ как-нибудь и без него перебьётся, Юлечка. Он в него просто не поместится, а потому я подарю его именно тебе и оформлю на твоё имя. Ну, а о том, что сюда будут время от времени приезжать наши друзья, я с тобой, думаю, договорюсь. Ты же разрешишь мне это? Здесь может запросто разместиться с комфортом человек десять, двенадцать после того, как я прикажу убрать из левого крыла эту дешевую гостиницу с крохотными комнатушками, в которых даже нет туалета.

Юля, всё ещё не веря в то, что она стала владелицей такой роскошной недвижимости, спросила:

— Серёжа, а тебе разрешат так сделать?

Нетерпеливо махнув рукой, Сергей ответил:

— Юлька, я же его купил на свои деньги, а не на чужие. Конечно разрешат и мы будем сюда приезжать время от времени.

На следующее утро Сергей вместе с Юлей поехал в адвокатскую контору доктора Эрлиха, которого он знал уже стариком и договорился с этим рыжеватым великаном с внимательными серыми глазами о том, что он будет представлять его интересы в Западной Европе. Перед этим он распечатал на принтере контракт в том самом виде, в котором уже заключал его однажды. Хотя доктору Эрлиху было знакома в нём каждая запятая, он всё же прочитал его очень внимательно и только после этого принял от своего клиента, требовавшего от него так много, банковский чек, предварительно расписавшись и поставив печать.

После этого Сергей провёл переговоры с послом Израиля в ФРГ и через три с половиной часа вместе с помощником посла, полковником Зиминым и капитан Гинзбургом вылетел в Тель-Авив, провёл в аэропорту этого города пять часов и вернулся в Бонн. За это время он успел встретиться с несколькими господами и провести предварительные, ознакомительные переговоры. Хотя израильтяне и отнеслись к нему очень настороженно, Сергей остался доволен переговорами. В замок Рейндорф они возвращались рано утром. Лев Гинзбург, который за это время успел съездить в полицейской машине в Иерусалим и постоять возле Стены плача, дремал. Николай, который неплохо выспался в аэропорту Тель-Авива, то и дело будил его вопросами:

— Лёва, — Спрашивал он его — А что евреи делают возле Стены плача и зачем они суют в щели какие-то бумажки?

Ответ на этот вопрос дал Сергей, хмуро буркнув:

— Николай, отстань от мужика. Молятся они возле этой стены, молятся и просят Бога каждый о своём.

— А что, этого нельзя делать в синагоге? — Изумился полковник, далёкий от религии — Нет, за синагогу Лёвке точно по партийной линии выговор влепят, если он попрётся в неё открыто, как и мне, вздумай я пойти на пасху в церковь.

Сергей, который немного поспал в самолёте, ответил:

— Ну, ты сравнил, синагогу и Стену плача, парень. Это примерно то же самое, как если бы тебе дали пострелять из пистолета Феликса Эдмундовича, Коля.

Многих анекдотов Сергея его друзья попросту не понимали, но этот, очень древний, с длинной седой бородой ему даже не пришлось рассказывать полностью. И Николай, и Лёва, молчаливый широкоплечий великан, на которого с таким уважением смотрел начальник службы безопасности аэропорта Тель-Авива, тотчас громко засмеялись, а капитан Гинзбург даже принялся водить воображаемым смычком по скрипке, а потом весь подался вперёд и перестав смеяться спросил:

— Сергей, зачем ты летал в Израиль? Ведь с тобой там разговаривали одни только шестёрки и агенты Моссада. Неужели только для того, чтобы я посмотрел на родину предков?

Хитро ухмыльнувшись, специальный посланник немедленно задал ему встречный вопрос:

— А, о чём ты просил Бога, Лёва? Скажешь, отвечу честно.

— Ну, я написал ему, Серёга, что стану ходить в синагогу и перестану трескать свиную тушенку, если он сделает так, чтобы у тебя всё получилось. — Ответил капитан Гинзбург — С тушенкой я, кажется, малость погорячился. Моя Галюська на ней такие щи варит, что за уши не оттащишь.

Сергей широко улыбнулся и сказал:

— Хороший понт, Лёва, дороже денег. Всё это чистейшей воды пиар. И покупка замка, хотя он мне ещё пригодится, и встреча с послом Израиля, и вылет в Тель-Авив. Мне завтра встречаться с канцлером, Лёвчик, и я должен ему ещё до этой встречи доказать, что он имеет дело не с теми русскими, которые были раньше, а с новыми, но не теми, которые любят красные пиджаки от Версаччи. В общем новая политика Советского Союза в действии. А сегодня вечером я даю ужин в честь представителей промышленных кругов Западной Германии, так что пошли примерять смокинги, парни. Будем показывать себя во всём блеске. Состав нашей делегации должен быть многонациональным, Коля, а потому через час собираемся в рыцарской столовке. Буду принимать у вас экзамены по обращению с малым шанцевым инструментом, то бишь ножами, вилками и ложками.

Перед этой тренировкой Сергей, не переодеваясь в новенький смокинг, привезённый в замок, который ему не очень понравился, читал вчерашние газеты. Его физиономия действительно попала на первые полосы большинства газет, но больше всего его порадовал огромный заголовок в «Шпигеле» — «Зачем русский посланник спасал жизнь полицай-президенту?» Тем более, что в статье, помещённой ниже, довольно подробно описывалось то, как любезно, чуть ли не по-отечески, Червонец обошелся с двумя молодыми немцами и как он увещевал их, говоря на хорошем немецком почти без акцента. Статья и вовсе заканчивалась весьма странным вопросом: — «Кто они, эти русские рыцари?» Тон этой статьи ему понравился настолько, что он немедленно позвонил в редакцию и пригласил главного редактора на званый ужин. После этого Сергей добрых четыре часа натаскивал своих друзей. С шанцевым инструментом они управлялись не хуже него, но его интересовало не это, а то, как и о чём они будут разговаривать с теми немецкими бизнесменами, до которых смог дозвониться за вчерашний день доктор Эрлих.

К своему полному изумлению сотрудники его службы безопасности узнали, что теперь им вменяется ещё и финансовая безопасность, защита коммерческой тайны, промышленный шпионаж, аналитика в области научных разработок и многое другое, а не хождение по периметру с берданкой. С собой он брал русского, украинца, армянина, узбека, татарина и еврея. Все шестеро офицеров стажировались в ГДР и хорошо знали немецкий язык и не только его один. Из оружия им было разрешено взять с собой только небольшие «Вальтеры», вложенные в оперкобуры. Десять таких пистолетов в замок Рейндорф доставили из полиции по его просьбе ещё вчера днём. Хотя бойцы и ворчали, недоумённо вертя их в руках, эти небольшие пистолеты не портили их внешнего вида, когда они надели смокинги. Вот тут Сергею пришлось повозиться, никто не умел завязывать галстуки-бабочки. Так или иначе, но они собрались и в семь часов выехали из замка. Доктор Эрлих арендовал один из самых лучших залов приёма Бонна и они поехали туда на трёх «Зилах».

Немцы, привыкшие ко всему, не очень то ахали, увидев группу совершенно обычных на их взгляд господ, которые прошествовали в один из лучших ресторанов их столицы. Удивление вызывали у них только автомобили с красными флажками на капоте. Ужин так же прошел в спокойной, даже немного скучной обстановке, но Сергей смог за тот час, прежде чем они сели за стол, перекинуться парой словечек почти с двумя десятками немецких бизнесменов и сделать им не такие уж прозрачные намёки. Присутствовали на этом вечери люди из аппарата федерального канцлера, что так же его очень порадовало. И эта пиар акция прошла на его взгляд блестяще, хотя Николай и пятеро его офицеров честно ему признались, что совершить стодвадцатикилометровый марш бросок за трое суток было бы и то куда легче, чем постоянно улыбаться и говорить с немцами одними только намёками, не объясняя им практически ничего. Немцы, чудя по их задумчивым лицам, тоже остались довольны.

Может быть именно поэтому Сергей был так спокоен, когда ехал в резиденцию канцлера. Он и без того сделал всё, что было в его силах, чтобы привлечь к себе внимание. На взгляд Николая он даже перестарался, так как на некотором удалении от замка Рейндорф, стоящего на берегу Рейна, крутилось множество подозрительных типов, из-за чего сразу шесть снайперов день и ночь были вынуждены находиться на чердаке. Правда, его очень радовало то, что непосредственно к замку незаметно могли подобраться одни только мыши, но они по причине зимы спали в своих норках. Наблюдение за ними вели круглосуточно, но проблем полковнику Зимину всё же своими действиями не создавали. На всякий случай его парни для острастки потаскали по двору тяжеленный ДШК и унесли его внутрь замка.

Гельмут Шмидт отнёсся к переговорам с ним очень серьёзно и они проходили в небольшом специальном зале без окон. Сергея провели через рамку, затем вежливо попросили показать содержимое карманов, в них кроме носового платка не было ничего, завели в зал и попросили подождать несколько минут. Федеральный канцлер появился из другой двери, сухо поздоровался, попросил его присаживаться к столу и с улыбкой спросил:

— Вас не утомили проверкой, господин посланник?

Сергей улыбнулся в ответ и сказал:

— Их пугает моя молодость, ваше превосходительство.

Он давно уже решил не форсировать беседу и потому замолчал. Гельмут Шмидт тоже не спешил задавать ему вопросов и молча изучал его взглядом. Наконец он спросил:

— Господин посланник, я могу относиться серьёзно к тем материалам, которые вы передали нам для изучения?

— Да. — С лёгким поклоном сказал Сергей, вежливо поклонился и не сказал больше ни слова.

Канцлер с лёгким раздражением сказал:

— Вы немногословны.

— Ваше превосходительство, к чему много слов, если в проекте наших договоров, которые я привёз в Бонн, и так сказано достаточно много. — Сказал Сергей — Мы ждём вашей реакции.

Гельмут Шмидт улыбнулся и всё же сказал именно то, чего ждал от него Сергей, хотя скорее всего хотел, чтобы из него клещами вытаскивали эти слова:

— Это очень многообещающее предложение, господин посланник. Честно говоря я ожидал от вашей страны чего угодно, но только не того, что вы нам предлагаете. Прими мы это предложение и это полностью изменит всю политическую конфигурацию в Западной Европе.

— Во всём мире, ваше превосходительство. — Негромко сказал Сергей — Если вы примете это предложение, вся Западная Европа станет для Объединённой Германии парком для прогулок.

— Но как на это посмотрят наши союзники за океаном? — Тут же встревожился канцлер Германии.

Сергей помолчал несколько секунд и спросил:

— А разве они являются вашими союзниками? Хороши союзники, нечего сказать. Они держат в вашей стране шестисоттысячную группировку войск и вы даже не знаете то, что они привезли в Германию и хранят на своих складах. Прибавьте к этому ещё и британские войска.

Его критика подействовала, канцлер огорчённо вздохнул и даже развёл руками, прежде чем сказать:

— Такова политическая реальность.

— Которая продиктована разделением Германии на Западную и Восточную и тем, что в ГДР размещена наша военная группировка, которую мы готовы вывести в течении года. — Совсем уж тихими и бесцветным голосом сказал Сергей, заставляя своего собеседника вслушиваться в свои слова.

Гельмут Шмидт закивал головой и спросил:

— И вы действительно готовы оставить нам всё своё самое современное оружие и даже поставить нам свои противоракетные системы, господин посланник?

Сергей негромко подтвердил это:

— Да, ваше превосходительство, и мы готовы на большее, о чём сказано в пяти секретных приложениях к пакету договоров. Мы готовы сделать Германию космической державой и предлагаем совместно с нами построить новый космодром в Ставропольском крае и это только первое и не самое значимое из всех наших предложений в области сотрудничества. Мы также будем изготавливать вместе с вами компьютеры и системы телекоммуникации, полностью закроем все ваши проблемы с поставками энергоносителей, а также предоставим вам возможность объединить всю Западную Европу. Дружить и сотрудничать с прежним Советским Союзом для вас было весьма опасно, но поверьте, наша страна уже изменилась. Мы встали на путь демократизации общества и намерены полностью реформировать свою экономику именно так, как об этом сказано в нашем меморандуме.

Всё, что вы говорите, господин посланник, звучит очень впечатляюще, но мне верится в это с большим трудом. — Ответил Сергею Гельмут Шмидт — Простите, но я скептик в подобных вопросах. Мне совершенно непонятно, почему ваше руководство намерено так радикально изменить свой политический курс.

Сергей сосредоточенно кивнул головой и сказал:

— Ваше превосходительство, это наши первые переговоры, на которых я, к сожалению, не смогу предъявить вам никаких вещественных доказательств, но я надеюсь, что они не последние. Когда мы встретимся с вами снова, я приведу вам такие доказательства, что вы сразу же поймёте, почему Леонид Ильич принял такое решение.

Гельмут Шмидт посмотрел на Сергей с интересом и задумчиво сказал:

— Вы говорите загадками, господин посланник.

В ответ на это Сергей обворожительно улыбнулся и попросил федерального канцлера:

— Ваше превосходительство, я ещё очень молод, мне нет и двадцати девяти лет, называйте меня так, как это делаю все мои немецкие друзья, Сержем. Мне нужно будет рассказать вам о многом и поверьте, я очень хорошо знаю вашу страну и у меня есть в ней много друзей.

Гельмут Шмидт негромко засмеялся, но всё принял его предложение, сказав:

— Серж, вы снова говорите загадками. Как вы можете знать в Германии кого-то, если вы находитесь в нашей стране в первый раз. Поверьте, всё это время наши люди очень внимательно изучали каждый ваш шаг и всё проверили трижды.

Сергей усмехнулся и спросил:

— Ваше превосходительство, а как они объяснили тот факт, что полковник Зимин, открыв дверцу «Мерседеса», не дал выехать мотоциклисту навстречу машине полицай-президента? Как получилось, что наши снайперы открыли огонь по автомобилям террористов ещё до того, как они достали оружие? Ну, а как они объяснили то, что мой водитель так точно и расчётливо врезался в микроавтобус с террористами? Я уже не говорю о том, что капитан Червоненко устроил в кафе. Поверьте, путь через витрину кафе для него был кратчайшим и он не зря стоял чуть ли не четверть часа дожидаясь в нём эту парочку. Ваше превосходительство, вам кто-нибудь объяснил то, что мы заранее знали каждый шаг террористов и предупредили все их действия? Поверьте, это была заранее спланированная операция, которую санкционировал наш будущий президент Юрий Владимирович Андропов и я счастлив от того, что успел прилететь в вашу страну до этого дня. Не думаю, что ваш отряд антитеррора смог провести её лучше нас.

Канцлер был потрясён его словами. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и неуверенным голосом спросил:

— Может быть вам всё-таки просто повезло, как об этом говорит мой советник? — Махнув рукой он сам себя тут же опроверг, громко сказав — Впрочем, это просто глупо. В таких делах нельзя полагаться на везение. Тем более, когда у тебя на руках есть киноплёнка, на которой хорошо видно, что съёмка велась не на месте происшествия, а с какого-то экрана. Что это было на самом деле, Серж? Ведь тот таинственный оператор который принёс плёнку на телевидение, офицер из вашей охраны. Его уже опознали наши люди. Он рисковал жизнью, снимая всё это.

Сергей пожал плечами и сказал вполголоса:

— Мы все рисковали жизнью, но нам нужно было это сделать, а погибнуть можно и принимая ванну, ваше превосходительство. Поверьте, я готов пойти на такой шаг ещё раз, лишь бы доказать вам всю серьёзность как своих собственных намерений, так и намерений руководства моей страны. Тот пакет договоров и меморандум это не свидетельство наших добрых намерений, это тот итог, к которому мы стремимся. Окончательная точка в этом вопросе будет поставлена на двадцать пятом съезде, который отложен на середину мая, как вы знаете. До этого момента мы хотим сохранить всё в тайне от всего мира и в первую очередь от ваших американских союзников.

Гельмут Шмидт при последних словах даже заёрзал в своём кресле и сказал вполголоса:

— Да, это правильное решение, Серж. Позвольте поблагодарить вас за то досье, которое вы передали нам. Троих из этих господ мы уже арестовали и они признали свою вину, а всех остальных просто уволили и внесли в чёрные списки.

Сергей немедленно сказал:

— Вскоре я передам вам, ваше превосходительство, всё досье целиком. Жаль, что оно невелико, в нём всего сто шестьдесят два имени, но я полагаю, когда ВНД и Штази объединят свои усилия, вы будете этим очень довольны. Генерал Вольф великий человек.

— Серж, мне кажется, что вы выставите моей стране очень жесткие условия. — Сказал канцлер — Какова будет цена?

Сергей сделал вид что задумался и ответил:

— Да, цена будет очень велика, ваше превосходительство, три триллиона марок, но мы сделаем так, что она не будет обременительной для Германии. Скорее наоборот, ваша страна от этого только выиграет и в первую очередь в финансовом и экономическом плане. Сейчас вы уже вышли из экономического кризиса и ваша экономика начнёт быстро набирать обороты. Семьдесят седьмой год уже не грозит стать самым кровавым в послевоенной истории Германии, а если вы примете некоторые рекомендации, то в дальнейшем избежите множества неприятностей. Как экономических, та внутриполитических, но вам нужно будет проявить жесткость по отношению к некоторым новым веяниям в обществе. Однако, ваше превосходительство, об этом я хочу поговорить с вами позднее, после того, как смогу предъявить вам некоторые вещественные доказательства.

Кивнув головой в знак согласия, Гельмут Шмидт сказал:

— Я уже понял, Серж, что мне предстоит разговаривать не один и не два раза. Вы полностью правы, — это наша первая встреча и что-то говорит мне о том, — Канцлер постучал пальцем себя по сердцу — Что она будет не последней. — После чего спросил своего собеседника с улыбкой — Серж, говоря о сотрудничестве в космической области, что вы имели ввиду?

Сергей немедленно ответил:

— Советский Союз и Германия будут вместе строить и эксплуатировать космический корабли и орбитальные станции, ваше превосходительство, это будет сугубо коммерческая совместная деятельность. Кроме этого мы создадим ещё и совместную Германо-Советскую военно-космическую группировку и будем постоянно совершать космические патрульные полёты вокруг земли с целью недопущения внезапных ракетно-ядерных ударов по нашим территориям. Делать это мы будем под эгидой ООН, но через Совет Безопасности это решение проводить не станем. Будет достаточно и того, что на борту каждого из трёх-четырёх кораблей многоразового пользования будет находиться один представитель от ООН. Да, возможно это звучит для вас фантастически, ваше превосходительство, но поверьте уже очень скоро всё станет реальностью и мы действительно сможем обеспечить безопасность во всём мире. Космический фактор военной стабильности не стоит сбрасывать со счетов, тем более что США уже строят такие космические корабли, но мы их опередим. Технологически Советский Союз готов к этому. Более того, у нас уже сейчас есть несколько равноценных проектов и все они будут реализованы к нашей взаимной пользе, ваше превосходительство. Простите, что я говорю это вам, но ваша страна сейчас не имеет глобальной, жизнеутверждающей, устремлённой в будущее национальной идеи. Если вы позовёте немцев в космос и при этом скажете им, что фактически это ваша ответная реакция на похищение Вернера фон Брауна, вся нация будет ликовать, а лично вы превзойдёте по популярности Конрада Аденауэра.

То, что его сравнили с Аденауэром, понравилось Гельмуту Шмидту. Причём настолько, что у него тут же заблестели глаза и порозовели щёки. Он слегка улыбнулся и ответил:

— Серж, вы сумели заглянуть вглубь наших проблем. У немцев сегодня действительно нет никакой национальной идеи кроме той, которую им навязали американцы — богатеть. Для меня, как для человека не понаслышке знакомого с авиацией, ваши слова звучат очень заманчиво. Как бывший министр экономики я не вижу большой выгоды от космоса, хотя и не отвергаю полезности такого сотрудничества хотя бы ради того, чтобы как раз подстегнуть экономику и вместе с тем воодушевить всех немцев. Серж, вы очень приятный молодой человек и нравитесь мне всё больше и больше, поэтому называйте меня просто доктор Шмидт. Вы ведь никогда не позволите себе обратиться ко мне просто по имени. Скажите, друг мой, о каких всё-таки вещественных доказательствах идёт речь? Это какие-то документы или нечто иное?

Сергей, в душе которого всё ликовало, ничем не выдал своих чувств и лишь слегка улыбнулся. Кивнув головой он сказал:

— Доктор Шмидт, экономическая выгода от нашей совместной программы будет просто колоссальной, поверьте. Я говорю это вам прежде всего, как бизнесмен. Теперь пару слов о вещественных доказательствах, доктор Шмидт. Назовите мне тихое, совершенно уединённое место неподалёку от Бонна, куда я мог бы завтра приехать с кое-каким багажом, который предварительно проверит ваше доверенное лицо, имеющее очень хорошее представление об электронике, и мы продолжим с вами разговор в любое удобное для вас время. Правда, он займёт не менее восьми часов. Тот человека, который будет проверять мой багаж, должен будет дать вам подписку о неразглашении государственной тайны, которую он обязуется хранить всю оставшуюся жизнь.

Канцлер Германии пристально посмотрел на Сергея и усмехнулся, после чего спросил:

— Неужели всё настолько серьёзно, Серж? Это заставляет меня думать о том, что вы действительно не совсем обычный молодой человек. То, что вас ввели в состав политбюро, хотя вам нет и тридцати лет и в КПСС вы состоите всего один день, равно как и то, что вы являетесь миллиардером, чей капитал исчисляется двенадцатью миллиардами марок и выражен в виде совершенно уникальных бриллиантов, явно не является случайностью, капризом судьбы или улыбкой Фортуны. Эта дама никогда не позволяет себе улыбаться так роскошно. Тут дело в чём-то другом. Друг мой, если вы хотите, чтобы наш разговор продолжился завтра утром, скажите мне честно, кто вы такой.

Негромко засмеявшись Сергей сказал:

— Вот и верь после этого в тайну банковских вкладов, доктор Шмидт. Разумеется это всего лишь шутка, так как я специально привёз с собой эти бриллианты. Банкира особенно поразило такое количество очень крупных австралийских пурпурных бриллиантов, да, и другие камни также привели его в трепет, хотя я и мои партнёры купили их оптом по совершенно бросовой цене, буквально за четверть стоимости. — Подавшись вперёд, Сергей вперил свой взгляд в федерального канцлера и тихо сказал — Гельмут, я прибыл в Советский Союз из две тысячи десятого года потому, что через двадцать четыре дня после моего отбытия в ваше время разгорелась термоядерная катастрофа и всё Северное полушарие было уничтожено, а по южному прокатилось такое цунами, что выжить, наверное, смогли только люди живущие на возвышенности, но и их через какое-то время убьёт радиация. Я нахожусь здесь для того, чтобы изменить ход истории и те бриллианты, которые лежат в банковском хранилище «Дойче Банка», не единственное тому подтверждение. Я привёз с собой большой объём научно технической информации и некоторые технические новинки. Слишком много я взять с собой не мог, ведь мне пришлось идти в ваше время пешком, как бы странно это не звучало, но тем не менее благодаря тому, что я хорошо развит физически, мне удалось принести с собой груз весом в двести тридцать килограмм. Идти было недалеко, всего каких-то шесть метров. Гельмут, я уверен, что ваши эксперты чуть не поседели, пытаясь понять, в какой типографии и каким способом были напечатаны как те досье, которые я передал моему другу Хайнцу, так и те договоры, которые читали вы. Бумага самая обычная, финская, мелованная, лощёная, для офсетной печати, но вот краска и способ печати их скорее всего поразил несказанно. Поверьте, у меня есть с собой некоторые вещи, которые поразят вас ещё больше. Хотя бы компьютер размером с книгу формата ин кварто или видеокамера размером немного больше моей ладони. Именно ей записывал мои подвиги капитан Корнеев, а потом подсоединил её к моему компьютеру и заснял изображение с его экрана на любительскую кинокамеру. Из тех вещей, которые я привёз с собой из прошлого только эта заколка и серьга в ухе с бриллиантами, которые я получил в Оксфорде, да, ещё этот перстень. Все они были заказаны у одного ювелира в Лондоне, как и кольцо моей жены и были изготовлены из одного алмаза, купленного мной в Роттердаме. Знаете, мне было очень приятно видеть моего собственного адвоката в Германии молодым парнем, как и многих других моих друзей, которых он специально пригласил на ужин. Увы, мне со всеми ними нужно будет заводить дружбу заново. Теперь вы понимаете, Гельмут, какие именно мотивы движут мною и что заставило сначала Андропова пойти к Брежневу, а потом Брежнева скрутить в бараний рог всё политбюро? Пытаться убить меня совершенно бессмысленная затея, это ведь уже четвёртый проход в прошлое, так что я снова вернусь в первое февраля одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года и снова займусь тем же самым, буду пытаться спасти своих друзей, которые сгорели в пламени термоядерных взрывов в Москве на моих глазах. Гельмут, перед вами сидит человек, который пережил две термоядерные войны и всякий раз термоядерные боеголовки ракет взрывались буквально в пяти, шести километрах от меня. И оба раза некая неведомая мне сила защищала меня и мою видеокамеру от этих взрывов. Завтра первым дело я покажу вам этот видеофильм а потом всё то, что произошло с вашим миром за тридцать четыре года. У меня есть с собой более пятисот часов таких видеороликов, Гельмут, и среди есть не менее ужасные чем те, которые я хочу показать вам в первую очередь. Вот я и сказал вам всё, доктор Шмидт, а теперь решайте, как вы поступите. Мне от вас нужно только одно, — ваше полное согласие сотрудничать со мной и руководством Советского Союза. В противном случае я просто попрошу вас о милости, пусть ваши люди застрелят меня, чтобы мне не ждать двадцать четвёртого февраля, когда я снова вернусь в своё время. Трижды прошлое выкидывало меня в будущее потому, что я был слишком туп и самонадеян, чтобы понять очевидное, все перемены должны начаться именно в Советском Союзе, ну, что же, в четвёртый раз это произойдёт уже не по моей вине и не по вине советского руководства, доктор Шмидт. Как принято говорить в моё время на деловых переговорах, — господа, мяч на вашей стороне поля. Принимайте решение.

В специальном, закрытом от всех посторонних зале для переговоров, который скорее всего ещё и использовался как зал для совещаний, воцарилась гнетущая тишина. На лбу федерального канцлера выступила испарина и он заметно побледнел. Он сидел и пристально смотрел на Сергея, который произнёс свой монолог тихим, до жути спокойным тоном и при этом ни разу не моргнув, словно это был какой-то каменный сфинкс, а не человек. От этого Гельмут Шмидт чувствовал себя немного неловко, хотя и знал, что в случае малейшей угрозы сразу двое снайперов немедленно убили бы его собеседника. Похоже, что это знал и специальный посланник, который сидел перед ним совершенно спокойный и невозмутимый. Во взгляде его серо-голубых глаз было что-то гипнотическое, но он своим взглядом не подавлял его воли, а как бы располагал к себе. Порывисто вздохнув, он спросил:

— Серж и вы не смотря ни на что не умоляете меня? Почему вы так невозмутимы, ведь речь идёт о судьбе человечества?

Всё так же бесстрастно Сергей ответил:

— Вот потому-то я так и невозмутим, доктор Шмидт. Я уже всё понял и давно сделал для себя выбор, — спасти человечество во что бы то ни стало с пятой, с шестой, с десятой попытки и я буду искать для этого любую возможность, ведь я нахожусь во временной петле и у меня просто нет иного выбора. Да, не скрою, это очень тяжело, но я ничего не могу с этим поделать. Если я сдамся, то всё, что вы любите, всё о чём заботитесь, погибнет двадцать четвёртого февраля две тысячи десятого года и я прошу вас только об одном, предоставьте мне возможность доказать вам, что каждое моё слово это правда.

— Хорошо, Серж. — Сказал Гельмут Шмидт — Завтра мы встретимся с вами в десять часов утра. О месте встречи вам сообщат дополнительно. Ваши вещественные доказательства проверит на предмет их безопасности для меня мой начальник моей личной охраны, а ваши люди проверят то место, куда вы приедете. А теперь, Серж, если вы позволите, я хотел бы задать вам всего два вопроса. Вы догадывались о том, что всё это время находились под прицелом двух снайперов?

Сергей улыбнулся и ответил всё так же спокойно:

— Естественно. По другому и не могло быть.

— И вы тем не менее были совершенно невозмутимы. — С лёгкой улыбкой промолвил Гельмут Шмидт — Что же вы за человек такой, Серж? Вы прошли курсы специальной подготовки?

— Нет, доктор Шмидт. — Жестко ответил Сергей — Никакой специальной подготовки я не проходил, но мне приходилось неоднократно вступать в бой на границе между Россией и Грузией, когда я служил в погранвойсках.

Сергей замолчал в ожидании второго вопроса и Гельмут Шмидт, немного замявшись, задал его:

— Серж, скажите, в ваше время произошло объединение Германии? Если да, то когда именно?

— Не помню точно когда, доктор Шмидт, я в то время был ещё совсем ребёнком, но это произошло в начале девяностых годов. — Ответил Сергей и пояснил — Простите меня, но моя голова устроена таким образом, что в ней хранится только самая нужная на этот момент информация. Завтра я буду готов ответить вам и на такие вопросы. А теперь, если вы позволите, то я тоже хотел бы спросить вас кое о чём, доктор Шмидт. Вы или ваши люди догадывались о том, что Сергей Чистяков, возможно, является человеком из будущего, посланным в прошлое с некоей миссией?

Федеральный канцлер улыбнулся и признался:

— Господин Зам высказывал такую мысль, Серж, но я отбросил её, как совершенно невероятную, а зря. Ну, что же, друг мой, я очень доволен нашей первой беседой и теперь мне нужно хорошенько подготовиться к нашим завтрашним переговорам.

Глава 20. Вторые переговоры Сергея с Гельмутом Шмидтом и экстренный вояж в Израиль

После переговоров с федеральным канцлером Сергей немедленно поехал в посольство и находился в нём до самого вечера. Он отправил в Москву несколько шифрограмм, получил ответы на них и в приподнятом настроении поехал в замок Рейндорф. Теперь его сопровождали не только два бронированных «Зила», но и четыре «Гелендвагена» немецких спецслужб. Немцы ехали чинно, а вот советские лимузины при каждом удобном случае делали перестроения, словно играя в пятнашки. Вокруг замка, наконец, немцы также навели порядок и выставили оцепление на всех подступах к нему. Первым делом они попёрли прочь из лесочка километрах в полутора туристов с фотоаппаратами, оснащёнными здоровенными телеобъективами. Полковник Зимин облегчённо вздохнул и заулыбался. Сергей, видя его белозубую улыбку, настороженным голосом спросил его:

— Ты чего, Николай, заметил что-то?

— Заметил-заметил, Сергей Александрович! — Радостно воскликнул Николай — Немцы-то после твоих переговоров очень подобрели к нам. Порядок вокруг замка навели. Всех погнали от него. И американцев, и англичан, и французов. Тут ведь кого только не крутилось, но от этого и нем польза была.

Сергей удивился:

— Какая это?

— А простая. — Ответил полковник Зимин — У нас ведь тоже с собой фотоаппараты есть и мы не один десяток рож запечатлели. Будет теперь нашим аналитикам работа.

Юля, сидевшая в машине, тоже сказала:

— А мне сегодня показали несколько музеев, Серёжа. Со мной весь день ездила дочь мэра, Хильда, и ещё какая-то сотрудница правительства, госпожа Вартбург. Мы вместе пообедали и потом совершили прогулку по центру города. Наверное это тоже связано с тем, Серёжа, что канцлер заинтересовался твоим предложением, как и наше правительство.

В замке их уже ждали люди из службы безопасности федерального канцлера. Один из них предложил Сергею выбрать одно из трёх мест, где должны были пройти их вторые переговоры и он сразу же указал пальцем на небольшое шале, стоявшее посреди парка только потому, что уже бывал в нём раньше. Полковник Зимин немедленно взял с собой пять человек и поехал туда вместе с немцами, а Сергей отправился спать. Он устал в этот день, как собака. Наутро, снова отправив Юлю на прогулку, на этот раз в Кёльн, вместе с Хильдой, он поехал в Бонн. С собой он взял видеокамеру и ноутбук, но не титановый, а обычный, в который уже били закачаны необходимые файлы. Его-то он и разобрал на части перед шефом службы безопасности федерального канцлера. На этот раз Гельмут Шмидт уже ждал его в красиво обставленной гостиной. Сергей внёс в неё ноутбук, а шеф службы безопасности плоский фанерный телевизор, подставкой к которому служил кусок ДСП. Посмотрев на это чудо техники, федеральный канцлер удивлённо воскликнул:

— Как такое возможно? Ведь этот странный телевизор имеет толщину не больше десяти сантиметров? — Только после этого он спохватился и поприветствовал своего гостя — О, Серж, прошу прощения! Приветствую вас, мой друг. Я внимательно слежу за всеми техническими новинками, но ожидал чего угодно, но только не такого. Этот ваш телевизор можно просто вешать на стену, как картину. А это что, тот самый компьютер размером с книгу, о котором вы говорили? Присаживайтесь, Серж.

Сергей, однако, вместо этого включил свой телевизор в сеть, включил ноутбук и первым делом пустил полуторачасовой видеофильм, и они стали смотреть его вместе. Федеральный канцлер как впился взглядом в довольно большой экран, так и не отрывал его от него, а когда фильм закончился, сказал:

— Серж, друг мой, теперь мне всё ясно. Вы не будете против, если мы сейчас возьмём ваше оборудование и поедем в мою резиденцию? Я вызвал туда нескольких членов своего правительства и товарищей по партии. Они обязательно должны это всё увидеть. Поверьте, эти люди не проронят ни одного лишнего слова.

— Доктор Шмидт, мы так и сделаем, но если вы позволите, я хотел бы показать вам не полуторачасовой, а шестичасовой фильм, в котором Германии посвящено два часа хроники? — Тут же поинтересовался у федерального канцлера Сергей.

Тот улыбнулся и ответил:

— Именно этого я от вас и ждал, Серж. Вы умеете подводить своих партнёров по переговорам к нужным вам решениям, а потому я уже понял, что вы устроите нам очень жесткий прессинг и скорее всего мы увидим Германию совсем не такой, какой мечтаем её сделать. Ну, что же, лично я готов к сотрудничеству и нам теперь осталось убедить в необходимости полномасштабного сотрудничества всех остальных моих союзников. До сих пор о том, с чем вы прилетели к нам, знали только я и господин Зам. Он тоже будет присутствовать на этом просмотре, а потом я дам слово вам, Серж, и вы сможете высказать всё, что пожелаете. Можете не щадить нас, мы люди с крепкими нервами.

Вскоре в том же зале, в котором Сергей был вчера, начался просмотр шестичасового фильма о том, что произошло в мире начиная с одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года. На этот раз кадры термоядерной катастрофы были отнесены в самый конец фильма и когда он закончился, господин Зам сказал:

— Господа, к этому шло начиная с Хиросимы.

Какое-то время федеральный канцлер дал на то, чтобы его товарищи по партии смогли обменяться мнениями, а потом предложил всем пообедать в соседнем помещении и немного перевести дух, прежде чем продолжить общение. При этом он не поленился сказать всем жестким, не терпящим возражения тоном:

— Господа, теперь, когда вы воочию убедились в том, к чему Германию приведёт демагогия и постоянные разглагольствования о демократических свободах, я надеюсь, что вы проявите ответственность в полной мере и не будет говорить мне, что какие-то вещи мы не сможем сделать по той или иной причине.

Обед прошел практически в полном молчании. Федеральный канцлер ел медленно сам и никого не поторапливал. После этого несколько человек и Сергей вместе с ними вышли в курительную комнату, но и там никто не произнёс ни слова. Немцы смотрели на него очень заинтересованно и как бы подбадривали его своими дружелюбными улыбками. Когда они снова вошли в защищённый от прослушивания зал, Хайнц-Ульрих Зам недовольным голосом негромко пробормотал:

— До чего мы дошли, даже в своём доме мы боимся говорить о делах где угодно из опасения быть подслушанными.

Федеральный канцлер от этих слов помрачнел и сказал:

— Садитесь, господа. Надеюсь, что я выражу всеобщее мнение, предложив господину посланнику рассказать нам о том, как именно он предлагает нам работать. Прошу вас, Серж.

Сергей, сидевший перед немцами, кивнул головой и начал свою вступительную речь с того, что сказал:

— Господа, я прежде всего хочу сказать вам, что Советский Союз уже не тот, что был раньше, поэтому о прошлом нужно забыть раз и навсегда, чтобы больше не бередить его никому не нужными воспоминаниями. Мы все будем помнить то что произошло и через какие беды нам пришлось пройти, но при этом не станем обвинять друг друга ни в чём. Прежде всего потому, что очень многие хотят, чтобы немецкий народ постоянно испытывал чувство вины. Поэтому вы навсегда забудете о том, что кому-то что-то должны, а мы никогда не станем ставить вопрос о компенсационных выплатах за то, что когда-то советские люди были в фашисткой Германии рабами. Немецкие военнопленные тоже были в Советском Союзе не на курорте.

После этого Сергей всего за полтора рассказал, каким станет Советский Союз уже через каких-то два с половиной месяца. Когда он умолк, федеральный канцлер не выдержал и встал. Он подошел к Сергею и сказал, глядя ему в глаза:

— Серж, друг мой, но ведь вы таким образом измените социалистический строй на капиталистический.

— Нет. — Твёрдо ответил Сергей — В нашей модели государства не будет разделения на классы. В нём будет один единственный класс, — трудящиеся, доктор Шмидт. Таким образом мы будем иметь бесклассовое общество. Государство в этом свете мне видится таким образом, — оно должно нести те же функции, что и костюм человека, — быть внешне очень красивым, добротно скроенным и прочно сшитым из прочной ткани отличного качества, в нём должно быть удобно жить и оно не должно нигде жать, но при этом этот костюм ещё и не должен быть слишком дорогим в ущерб желудку. Другого, на мой взгляд, быть не должно. Когда я объяснил Леониду Ильичу и Юрию Владимировичу, что Ленину не хватило всего лишь каких-то нескольких лет жизни, чтобы понять простую вещь, — предпринимательская деятельность это тяжкий труд и что лишь отсутствие механизмов ограничения превращает предпринимателя из труженика в алчного стяжателя, в беспринципного капиталиста, всё сразу же стало на свои места. Когда во главу угла ставится социальная ответственность капитала перед обществом, когда государство выступает в качестве направляющего института в бизнесе и а рыночная экономика становится вдобавок ко всему ещё и плановой, регулируемой государством, дабы избежать перекосов, они очень быстро всё поняли. Повлияло на них и то, что я указал на самые главные недостатки как одного, так и другого мировоззрения. Буржуазная доктрина в своём ультраправом виде стремится приватизировать всё, включая государство, а коммунистическая, ультралевая, также стремиться обобществить всё, включая даже семью. И одно, и другое одинаково плохо кончается. Истина, как всегда, лежит посередине, но всё же немного левее. Поэтому КПСС в Советском Союзе будет правящей партией и не намерена никому уступать своего лидерства. В общем власть коммунисты в свои руки взяли, а теперь намерены сделать жизнь советских людей лучше, но самое главное, не допустить гибели всей цивилизации. Как вы думаете, зачем кто-то отправил в прошлое молодого, успешного российского миллионера, который никогда не скрывал своих левых взглядов и убеждений и сделал компанию «Главпродснаб» социально ответственной перед обществом в прошлое? Первое, что взбрело мне в голову, это устранить Горбачёва и я тотчас был отправлен обратно в будущее. Когда я попытался перебраться в Германию и в кратчайшие сроки создать в вашей стране мощнейшую транснациональную корпорацию, способную убедить руководство СССР не вводить в Афганистан войска, я снова получил пинка под зад. Тем самым мне было сказано, — будущее за социализмом, но не за таким, который был построен в СССР. Я вышел на Юрия Владимировича, господа и в итоге Леонид Ильич отправил меня в вашу страну в качестве своего посланника. К тому же учтите, сейчас он уже не измученный бессонницей и постоянным недомоганием пожилой человек, а крепкий, цветущий мужчина чуть старше средних лет, а Юрий Владимирович навсегда забыл о диабете и своих больных почках. Тем членам политбюро и особенно Андрею Андреевичу Громыко, также было изрядно добавлено здоровья и сейчас они готовятся к двадцать пятому съезду с полной самоотдачей.

Федеральный канцлер зааплодировал Сергею, кивками головы предлагая своим спутникам присоединиться к нему. Через минуту он сел, широко улыбнулся и спросил:

— Друг мой, неужели высшее руководство КПСС действительно согласилось с вами так быстро? Хотя я в этом нисколько не сомневаюсь, это по прежнему для меня непонятно.

Сергей слегка кивнул головой и ответил:

— Да, доктор Шмидт и я этому совершенно не удивлён. Ведь таким образом мы сохраняем свою идеологию неизменной и при этом делаем колоссальный шаг вперёд в области повышения уровня жизни советских людей. Поэтому я и прошу вас включить печатный станок, доктор Шмидт, и открыть нам свои склады, но не просто так. Три триллиона марок, в которые мы оценили объединение Германии, вы напечатаете и выпустите в весьма ограниченное обращение получив в качестве обеспечения российские энергорубли. Правда, это будут не денежные знаки в обычном понимании этого слова, а энергетические векселя. Каждый энергорубль будет обеспечен киловатт часами электроэнергии, нефтью и газом. Часть этих денег нужна нам немедленно, чтобы оплатить поставки в Советский Союз всех тех немецких товаров, которые не нашли спроса у немцев. Это должно быть всё начиная от зубной пасты и заканчивая коврами и мебелью. Мы даже готовы купить у вас те товары, которые имеют небольшой брак, но самое главное, вы должны поставить нам в самые сжатые сроки не менее пяти миллионов легковых автомобилей, но не новых, а подержанных, выпущенных не ранее шестьдесят восьмого года. Это могут быть автомобили любых марок, в том числе и американских. Нам необходимо выкачать из кошельков некоторых советских граждан как можно больше денег. Сами понимаете, что это заставит работать ваши автомобильные заводы в три смены. Подержанные автомобили у немцев должно покупать правительство в лице своих органов. Этим может заняться, как это ни странно, полиция. Всем подержанным автомобилям нужно будет сделать предпродажную подготовку и отправить их к нам в Советский Союз. Поставки вам нужно начать уже через неделю хотя бы в объёме той банковской гарантии, которую предоставлю правительству Германии лично я. Ну, а потом мы начнём покупать у вас всю остальную технику, грузовики, самосвалы, трактора, а также заводы и фабрики, которые не отработали у вас более пяти лет, а вместе с тем новейшее оборудование. Одних только автомобильных заводов на ваши же деньги мы купим у вас не менее десяти штук, не говоря уже от многих тысячах других предприятий, ведь нам в первую очередь нужно насытить ими наши республики. В общем все эти три триллиона марок, которые вы напечатаете, к вам же и вернутся, но при этом для инфляции не возникнет никаких причин, ведь мы не станем ничего покупать в магазинах, а свои старые машины немцы будут сдавать государству, мечтая заменить их на новые, которые будут проданы им со значительной скидкой. Ну, а теперь представьте себе, что в качестве ответного дара вы получите новые советские танки, самолёты, ракетные установки и всю Восточную Германию в придачу вместе с пятнадцатью миллионами немцев, прекрасно подготовленную и вымуштрованную армию и самую лучшую разведку в мире. Естественно всё это вы получите вместе с нефтяной и газовой трубой. В принципе я советовал бы вам, господа, рассматривать наше предложение, как план создания евразийского союза от Атлантики до Берингова пролива.

Кто-то из товарищей Гельмута Шмидта поднял руку и спросил слегка запинаясь от волнения:

— Господин специальный посланник, а вы уверены в том, что руководство Восточной Германии пойдёт на это? Они не так давно отказались от сотрудничества с нами. Поймите меня правильно, нам нужно получить от них соответствующий сигнал.

Сергей кивнул головой и ответил:

— Полностью уверен. Более того, вчера Леонид Ильич вернулся из ГДР в Советский Союз вместе с Эрихом Хонекером для того, чтобы встретится в Москве с вашим специальным посланником, господин федеральный канцлер. Господин Хонекер охотно согласился стать вице-канцлером Объединённой Германии. К тому же, господа, генерал Вольф в любую минуту готов прибыть в Бонн, чтобы начать работу по объединению Германии, ну, а вся СЕПГ готова войти в СДПГ в качестве фракции и уж вы поверьте, доктор Шмидт, все эти люди будут голосовать за каждое решение партии, которое станет поддерживать вас.

Канцлер всплеснул руками и весело воскликнул:

— Феноменально, мой друг, вы даже продумали такой вопрос, как партийное строительство! Прекрасно! — Уже куда более серьёзным тоном он спросил — А теперь скажите мне, Серж, у вас есть предложения, направленные на то, чтобы изменить лицо Германии? Вы, похоже, очень хорошо знаете нашу страну и я полагаю, что вы побеспокоились и об этом.

Сергей снова включил ноутбук и на большом мониторе появилось изображение государственного флага и герба ФРГ, ниже которого было написано: — «Меморандум правительства Федеративной Республики Германия». Указывая рукой на экран он потупил взгляд и сказал:

— Господа, обычно я бывал в Германии лишь, как турист, хотя и имел в будущем в вашей стране партнёров. Поэтому все наработки были сделаны моим другом и партнёром по бизнесу Виталием Россом. Он немец по национальности, но родился и вырос в Казахстане. Вместе с родителями Виталий уехал из Москвы в Германию, но потом снова вернулся в Россию и с две тысячи второго года мы работали вместе. Этот меморандум он готовил с несколькими нашими партнёрами из Германии, которые находились в то время в России. Я его внимательно изучил и могу сказать только одно, если вы воспримете их рекомендации, то Германия будет лидировать в Западной Европе во всех областях. Первое, что потребовали от меня наши немецкие друзья, это убедить вас в том, чтобы вы запретили ввоз в свою страну мужиков из Ямайки и жесточайшим образом стали бороться с засильем порнографии. Сегодня лишь немногие богатые немки женятся на этих жеребцах, но уже скоро это войдёт чуть ли не в повсеместную практику. После этого чёрные жеребцы им надоедят и они выкинут их на улицу пусть и в переносном смысле, но именно так всё и произойдёт и тогда эти трутни начнут торговать наркотиками. Сегодня в Германии работает очень много рабочих из Югославии, но завтра их сменят турки и самым чистым городом Турции станут называть Франкфурт-на-Майне со всеми вытекающими из этого негативными последствиями. Вам нужно осуществлять экспансию немецкого капитала в Турцию, а не завозить сюда дешевую рабочую силу оттуда. В начале двадцать первого века немцы обленились настолько, что перестали брать в руки метлу и гаечный ключ, поголовно возомнив себя великими менеджерами. Нация должна сама обеспечивать себя всем необходимым и прибираться за собой. Немцы должны гордиться своей страной и помогать развивать экономику той же Турции, строя там новые заводы, но при этом не убивая производство у себя. Господа, мне кажется, что всё-таки будет лучше, если вы изучите эти материалы, которые я уже распечатал и привёз сюда со мной, чем я буду пересказывать вам их содержимое.

Федеральный канцлер кивнул головой и сказал:

— Господа, я согласен с Сержем, а теперь прошу поднять руки всех, кто согласен с предложением руководства Советского Союза. Мы должны принять решение немедленно, чтобы Серж мог доложить в Москву о результатах своего визита. — За все проголосовали единогласно и он сказал — Серж, мы ждём генерала Вольфа уже завтра. Дайте нам три дня и вы увидите сами, что Германия готова к полномасштабному сотрудничеству с Советским Союзом по всем заявленным вопросам. Завтра же я предлагаю вам подписать соответствующее коммюнике провести совместную пресс-конференцию. Тем более, что как раз именно об этом написано в приложении к меморандуму советского правительства, а сейчас отдыхайте, мой дорогой друг.

Гельмут Шмидт крепко пожал Сергею руку и он тепло попрощался с его ближайшими помощниками, коих было всего двадцать три человека. Особенно долго тряс ему руку посол Германии в Советском Союзе. Передав именно ему ещё два больших кейса с документами, он поехал сначала в посольство, где снова почти три часа обменивался шифрограммами с Москвой, а затем вернулся в свой замок и немедленно завалился спать, так как совершенно обессилел. Наутро он и федеральный канцлер подписали текст совместного коммюнике, дали короткую пресс-конференцию, на котором объявили о грядущем объединении Германии, начале нового этапа отношений с Советским Союзом и всеми странами Восточного блока, а также о намерении Германии выйти из НАТО, после чего вместе поехали встречать генерала Маркуса Вольфа, который прибыл: во-первых, официально, а потому встречали его с оркестром и даже построили почётный караул, а, во-вторых, как друга, да, к тому же при огромном стечении народа, так как ещё в полночь тяжелая техника, подъехавшая со стороны Восточного Берлина начала сносить Берлинскую стену, а немецкие сапёры приступили к разминированию минных полей со своей стороны, о чём с утра говорили по радио и показывали это по телевидению.

Генерал Вольф прилетел вовсе не за тем, чтобы праздновать это событие, а работать, и привёз с собой более сотни своих офицеров и других правительственных чиновников. Немцы решили не терять времени даром. Из аэропорта Сергей вместе с Юлей отправился в тот дом моделей, в который ввёл его не так давно полицай-президент и они вышли из него в свадебных нарядах, чтобы сразу же попасть в объективы кино и фотокамер, после чего поехали кататься по городу и фотографироваться на память среди местных достопримечательностей. Они даже возложили цветы к памятнику Аденауэру. Повсюду их сопровождали журналисты и рвались к нему, чтобы задать всего один вопрос, — когда в Бонн прилетит Леонид Ильич Брежнев. Ответ был один и тот же:

— Уже очень скоро, господа. Извините, но это наш медовый месяц и просто гуляем по вашему городу.

Все западногерманские газеты в это утро вышли с аршинными заголовками: — «Раскрыт главный секрет визита личного посланника Брежнева — он приехал, чтобы объединить Германию!» «Сергей Чистякова и полковника Зимина решено наградить высшей наградой ФРГ — Большим крестом за заслуги первой степени!» «Советский Союз стоит на пороге огромных перемен!» «Сергей Чистяков снёс Берлинскую стену!» Вместе с тем встречались и такие заголовки «Кто он, этот советский принц Сергей Чистяков? Великий реформатор или рупор реформ?» Все эти газеты, весело смеясь, показывал Сергею Валентин Михайлович, когда они приехали в советское посольство совершенно оглохшие от приветственных криков жителей Бонна. Вместе с послом они поехали в замок Рейндорф, где Сергей давал ужин в честь федерального канцлера и членов его кабинета. На ужине присутствовал генерал Вольф вместе с несколькими своими офицерами. Они приехали раньше других у потому Сергей смог поговорить полчаса с этим человеком-легендой. Во время ужина и было объявлено, что уже завтра в Советский Союз вылетает посланник федерального канцлера, который доставит Брежневу приглашение прибыть в Германию для подписания пакета договоров.

Хотя Сергей и ликовал, он по-прежнему сохранял олимпийское спокойствие и никак не выражал своих чувств, чем очень понравился генералу Вольфу. Уже после ужина тот подошел к нему, пожал руку и признался, наконец:

— Камрад, я очень признателен тебе за то, что ты обеспечил нам победу над нашим общим врагом. Теперь Германия больше никогда не будет американским плацдармом в Европе.

Сергей крепко пожал ему руку и сказал в ответ по-русски:

— Это только начало, товарищ генерал. Завтра или послезавтра все немцы узнают, что мы зовём их в космос и тогда они будут ликовать уже совсем по другому.

Стоявший рядом посол Израиля, который давно уже пытался пробиться к Сергею, нетерпеливо сказал:

— Генерал Вольф, позвольте мне вручить господину Чистякову приглашение премьер-министра Израиля посетить нашу страну. — Как только ему удалось утащить Сергея в сторонку, он тихо сказал — Господин Чистяков, я не знаю как вам удалось это сделать, но Ясир Арафат передал нам своё предложение о сотрудничестве. В обмен на создание Палестинского государства в пределах Израиля, палестинцы согласны прекратить вооруженную борьбу против нас, но Ясир Арафат заявил, что будет вести переговоры только в вашем присутствии потому, что вы посланник Аллаха. Вы согласитесь немедленно вылететь в нашу страну? Мы гарантируем вам безопасность.

Сергей поискал в толпе глазами Фалина, но встретился взглядом с Николаем, который немедленно показал ему конверт с шифрограммой и ответил:

— Господин посол, дайте мне четверть часа на сборы. — Он подошел к Николаю и спросил — Шифрограмма из Москвы, в которой меня просят немедленно лететь в Тель-Авив?

— Сергей, она же опечатана, как я могу знать. — Ответил тот.

Быстро вскрыв конверт, Сергей прочитал:

— Серёжа, срочно вылетай в Израиль. По пути соверши посадку в Лимасоле и прихвати с собой Ясира Арафата. Обязательно покажи ему свою видеокамеру. Леонид Ильич. Коля, аллюр три креста по Вассерману. — Подозвав к себе жену, он попросил её извиняющимся голосом — Юлечка, рыбка, мне нужно срочно лететь в Израиль. Поскольку приём не закончен, тебе придётся вместе с Валентином Михайловичем попрощаться с нашими гостями. Прости, золотце, труба зовёт. — Коля, срочно принеси мне мою видеокамеру и титановый ноутбук. Возьми с собой Лёву и всех наших офицеров-мусульман. Это, конечно, не хадж, но они мне там будут очень нужны. — После этого он вернулся к послу и сказал ему по-английски — Господин посол, вы не согласитесь лететь в Тель-Авив вместе со мной? По пути мы заберём на Кипре господина Арафата и полетим дальше. Поверьте, после того, как я проведу с ним воспитательную беседу, он будет, как шелковый.

Посол нервно дёрнул плечом и шепнул в ответ:

— Господин посланник, если бы мне требовалось донести вас до аэропорта на плечах, я бы сделал и это.

С улыбкой посмотрев на субтильно израильтянина, Сергей с улыбкой ответил ему:

— Нет, давайте лучше доедем до аэропорта на машинах, господин посол. — Подумав, он спросил — Мы сможем полететь в Израиль двумя бортами, господин посол? Мне нужно будет отправить в вашу страну три «Мерседеса». Там они и останутся. Понимаете, я должен обеспечить безопасность господина Арафата.

Посол широко улыбнулся и ответил:

— С этим не будет никаких проблем, господин посланник.

Покинув свой замок по-английски, а точнее попрощавшись с одним только федеральным канцлером и объяснив ему причину своего внезапного отъезда, Сергей выехал в аэропорт вместе с послом Израиля и двенадцатью офицерами, в числе которых было девять мусульман, никогда не державших в руках Корана, но зато имевших подходящую для этого случая национальность. Их кортеж сопровождало около десятка машин. В Израиль вместе с советскими спецназовцами отправлялось ещё три десятка немецких, которым было поручено охранять посланника и его креатуру. На Кипре совершил посадку только «Ил-62», чтобы взять на борт четырёх палестинцев и ещё одиннадцать советских спецназовцев, так что в правительственном самолёте сразу же стало тесно, хотя немцы и полетели на «Антее», поскольку с послом вылетело девять человек охраны. Израильтяне с любопытством поглядывали на своих советских коллег и даже заводили с ними разговоры, поражаясь тому, что те идут с ними на контакт.

Как только Ясир Арафат поднялся на борт лайнера, Сергей сразу же поприветствовал его на вполне приличном арабском и хотя он говорил с рязанским акцентом, тот его прекрасно понял и тотчас полез целоваться. Радушно обняв террориста, он трижды расцеловал его и тотчас утащил в кабинет, где усадил в кресло, предложил чаю и спросил добродушным тоном:

— Господин Арафат, что вам рассказали обо мне?

Ясир Арафат судорожно сглотнул слюну и ответил:

— Что вы перенесены Аллахом из будущего в наше время, чтобы спасти мир от атомной войны, раффи. Это так?

Сергей включил ноутбук и сказал:

— Господин Арафат, эту видеосъёмку я делал двадцать четвёртого февраля две тысячи десятого года на Северном Кавказе. Вы видите на этом экране моих друзей. — Он рассказывал кто есть кто и когда взорвалась боеголовка американской ракеты, спокойным голосом сказал — Жаль, что я держал вот эту видеокамеру в руке, господин Арафат, а то бы вы увидели, как на мне сгорела вся одежда. Этот крик, который вы слышите, мой крик ужаса. Я не смог сдержаться. — Когда фильм закончился — Он пояснил с глубоким вздохом — Теперь вы понимаете, господин Арафат, почему Аллах послал меня в прошлое. Я не хочу показывать этот фильм израильтянам сейчас. Может быть покажу его им позднее. Если вы последуете моему совету, то поможете мне спасти мир и тогда Аллах воздаст вам за это сторицей. Я обеспечу палестинцам счастливую и безбедную жизнь, а для этого вам только и нужно, что жить мирно рядом с вашими братьями по крови, господин Арафат, ведь палестинцы и евреи семиты одного корня и вас разделяет только религия. Фактически вы будете жить в одном государстве, хотя у вас и будет своё собственное государство в государстве со всеми атрибутами власти, вот только служить палестинцы будут в армии Израиля. Мы инвестируем в развитие вашей экономики десятки миллиардов рублей, господин Арафат, построим на вашей территории сотни гостиниц, в которых вы будете принимать миллионы туристов и поэтому нищета и безработица вам не будут угрожать. Единственное, что от вас требуется, это перестать ненавидеть евреев. Любить их я вас не заставляю. И тогда вы сможете, наконец, отказаться от вашей привычки каждую ночь спать в другом месте, обзаведётесь хорошим, красивым домом и будут руководить своим государством. Скажите мне честно, вас устраивает именно такая перспектива?

Ясир Арафат развёл руками и ответил:

— Как я могу противиться воле Аллаха и отказываться принимать помощь его посланника? Скажите, раффи, вы останетесь с нами или как только ваша миссия здесь закончится Аллах заберёт вас к себе? Мне нужно знать это для того, чтобы объяснить всё своим сподвижникам. Разумеется, кроме того, что вы посланник Аллаха я им ничего не скажу, иначе они начнут задавать множество лишних вопросов.

Сергей грустно улыбнулся, покивал головой и с притворно тягостным вздохом ответил палестинцу:

— Ах, дорогой мой друг, Аллах не так благоволит ко мне, как к другим своим детям. Мне придётся ещё очень долго и упорно трудиться, чтобы выполнить его волю, но я верю, что и мне за это воздастся. Такова воля Аллаха. Друг мой, на вас также возложена Аллахом особая миссия. Вы должны сделать свою Палестину светским исламским государством и стать для всего мусульманского мира провозвестником новых идей. Каких именно, вы сами вскоре поймёте. Сейчас в мусульманском мире понемногу набирают силу сторонники исламского фундаментализма, которые считают своим главным врагом Америку и Израиль. Это очень опасное направление и позднее, уже в Израиле, я покажу вам, к чему это привело в конечном итоге. Вот тогда мы вместе с вами и сформулируем тезисы этих новых идей. Я взял с собой в дорогу семерых мусульман из Советского Союза. Они знают, кто я такой и даже более того, они мои преданные друзья. Мы вместе обсудим эти проблемы перед тем, как идти на переговоры с премьер-министром Израиля. Такая возможность у нас будет. Вы согласны стать духовным лидером арабского мира, Ясир?

Ясиру Арафату такое предложение понравилось настолько, что он вскочил на ноги и стал мерить небольшой кабинет шагам, затем подошел к Сергею и спросил:

— Советский Союз будет оказывать мне поддержку?

— Не только Советский Союз, но и Германия, мой друг, Объединённая Германия и если вы пойдёте на то, что Израиль станет федеративным государством, в состав которого войдёт независимая де-факто Палестина, то недалёк тот день, когда его президентом станет палестинец. — Сказал Сергей — Такая возможность будет дана вам по новой конституции Израиля. Именно с таким предложением я обращусь к премьер-министру Израиля и полагаю, что он не отвергнет его с порога. Советскому Союзу есть что предложить Израилю такого, чего ему не предложит Америка.

Ясир Арафат воинственно сверкнул глазами и ответил:

— Я согласен, раффи. Мы можем лететь.

Вскоре они были уже в Тель-Авиве. В аэропорту не смотря на позднее время их встречало много народа, в том числе и премьер-министр Израиля Ицхак Рабин. Сергей как надел на себя в полдень белый фрак, так и прилетел в нём в Тель-Авив и возвышался над коротышкой Ясиром Арафатом, одетым свой обычный полувоенный френч с револьвером в кобуре, как белоснежный туристический автобус над танкеткой. Израильтяне взирали на гордо взирающего на них Арафата с некоторой толикой ужаса в глазах, однако, когда он и советский посланник, окруженные плотным каре немецких и советских спецназовцев прошли по ковровой дорожке к встречающим, Ицхак Рабин смело подошел к ним и поприветствовал, как ни в чём не бывало по-английски, после чего поблагодарил Сергея:

— Господин специальный посланник, я очень признателен вам за то, что вы так быстро отреагировали на мою просьбу. Какие у вас будут предложения, господин посланник?

Сергей тотчас ответил:

— Ваше превосходительство, я хотел бы провести консультации с господином председателем и после этого вместе с ним немедленно прибыть в вашу резиденцию на переговоры. Вы уже решили, где вы нас разместите?

После короткого обсуждения этого вопроса Сергей и Ясир Арафат сели в поданный им «Мерседес», за рулём которого восседал Евгений и вскоре они поехали в Иерусалим в сопровождении охраны. В лимузине Арафат громко рассмеялся и с видимым облегчением воскликнул:

— Я думал, что по нам немедленно откроют огонь!

Лёва, сидевший вместе с ними, успокоил его:

— Не волнуйтесь, товарищ Арафат, я закрыл бы вас собой.

Ясир Арафат, который уже знал, что капитан Гинзбург еврей, с уважением в голосе сказал:

— Нисколько в этом не сомневаюсь и обещаю вам, что палестинцы перестанут нападать на израильтян. Ведь вы именно поэтому готовы отдать за меня жизнь.

Лёва молча кивнул головой. В Иерусалиме в их распоряжение был предоставлен небольшой, но очень уютный отель, в котором они могли бы разместиться с комфортом, но вместо этого сразу же отправились в конференц-зал. Прежде, чем начать совещание, Сергей раздал всем по голубой капсуле, так как малость взбодриться никому не помешало бы. Может быть именно поэтому они выработали вместе с Ясиром Арафатом программу действий всего за каких-то одиннадцать часов. Причём на двух языках, арабском и английском. Сергей, который был, как всегда, во всеоружии, немедленно распечатал этот текст, который занял тридцать две страницы и председатель ООП подписал все шесть экземпляров Серёгиной ручкой и воскликнул:

— Воистину, раффи, ты послан самим Аллахом! Ещё никогда я не видел так ясно, что мне надлежит сделать для своего народа.

Он протянул ему «Паркер» с бриллиантом в четыре карата, но Сергей, вежливо поклонившись, сказал:

— Мой дорогой друг, оставьте себе эту ручку на память, как мой подарок, который я делаю вам с чистым сердцем. По воле Аллаха эта ручка заменит всем палестинцам автоматы Калашникова и в ваших руках она будет куда более действенным оружием. Ну, что же, теперь нам есть о чём говорить с господином Рабином и я думаю, Ясир, что после того, как он прочитает ваше программное заявление о путях развития исламского мира, уже не советские и немецкие офицеры будет охранять вас, а агенты «Моссад». Вы делаете огромную услугу всей западной цивилизации, взяв на себя роль лидера исламского мира.

Командир немецкого отряда спецназа, которого Сергей также дал посмотреть полуторачасовой фильм об арабских террористах, сразу же с солдатской прямотой сказал:

— Господин президент, этого не потребуется. Моё командование направило меня вместе с моими людьми в Израиль для того, чтобы я исполнил любой приказ вашего друга. Полагаю, что он прикажет мне охранять вас до тех пор, пока всё не устроится.

Сергей не ошибся в своих предположениях. Когда премьер-министр Израиля прочёл программное заявление Ясира Арафата, а он сделал это очень быстро, то сразу же спросил:

— Господин председатель, этот документ можно огласить немедленно, ещё до начала наших с вами переговоров?

Ясир Арафат быстро вошел в роль политика. Он вальяжно кивнул головой и с широкой улыбкой ответил:

— Разумеется, господин-премьер министр. Иначе зачем бы я тогда его подписывал? Этот документ рождён по воле Аллаха и теперь я не отступлюсь от своих слов никогда.

После этого переговоры пошли, как по маслу. Израиль без какого-либо скрипа отдавал под руку Ясира Арафата даже куда большую территорию, нежели спустя годы интифады и даже согласился на то, что большая часть Восточного Иерусалима также отойдёт палестинцам. Удивляться этому не приходилось, ведь Израиль и Палестина становились федеральным государством с единой столицей — Иерусалимом и имели одну на двоих армию, равно как и одну полицию. После восьми часов переговоров Ясир Арафат всё же скис и сказал, что он не спит уже третьи сутки. Сергей, который выглядел малость пободрее, был с ним полностью солидарен, хотя и согласился поговорить полчаса с Ицхаком Рабином. Как только председатель ООП ушел на подгибающихся от усталости ногах, премьер-министр спросил его:

— Господин посланник, как вам удалось уговорить этого террориста прекратить вооруженную борьбу с Израилем и сесть с нами за стол переговоров? Вам известен секрет чуда?

В Зале переговоров находилось ещё с десятка полтора человек и Сергей, демонстративно закапав глаза альбуцидом, тихим голосом попросил Ицхака Рабина:

— Господин премьер-министр, попросите выйти отсюда всех людей, кроме одного, двух человек, которые преданы вам полностью и безоговорочно. После этого я покажу вам свой секрет, который позволяет мне очень быстро убеждать людей. — Ицхак Рабин немедленно отдал такое распоряжение и Сергей попросил полковника Зимина — Николай, принеси мне мою видеокамеру, ноутбук и скажи Ясиру, чтобы он ехал в свою резиденцию без меня. В общем объясни ему, что я тут ещё поработаю немного киномехаником. — Через пару минут в зал заседаний вошел Никита, положил на стол перед ним ноутбук, видеокамеру и сел позади него, а он, включив свою технику, сказал — Господин премьер-министр, Ясир Арафат не обманул вас, когда назвал меня посланником Аллаха. Это действительно так, хотя лично я со всевышним не встречался, но могу это доказать вам. — Сергей задержался в этом зале ещё на три часа и даже показал ошеломлённым израильтянам чудесное омоложение Юли и возвращение ноги Андрею, после чего, подавив зевок, пояснил — Как вы сами понимаете, господин премьер-министр, если американцы узнают об этом, они не пожалеют на меня даже атомной бомбы. Поэтому я дам вам два совета. Первый, не сообщайте им об этом. И второе, прилюдно, во весь голос отругайте свою супругу за то, что она открыла банковский счёт в США. Пригрозите ей разводом, накричите на неё, в общем сделайте из этого публичную акцию, если не хотите покинуть пост-премьер министра.

Ицхак Рабин испуганно кивнул головой и воскликнул:

— Господин посланник… — Тут он немного замялся, видимо хотел сказать Аллаха, но сдержался — Я немедленно соберу пресс-конференцию и закачу этой глупой гусыне такой скандал, что она моментально забудет о подобных вольностях. — После чего спросил — Полагаю, что с моей стороны было бы невежливым отправиться со мной в аэропорт Бен Гуриона, чтобы встретить посла вашей страны. МИД СССР предложил нам обменяться посольствами и направил к нам послом Евгения Примакова.

Сергей улыбнулся и честно ответил:

— Господин премьер-министр, скажу вам честно. Кого-либо другого я отказался бы встречать, но только не Евгения Максимовича. Правда, мне искренне жаль, что я не смогу теперь забрать его к себе. Умнейший человек. Если вы будете почаще встречаться втроём, господин премьер-министр, то поверьте, Израиль очень скоро заставит арабский мир изменить отношение к себе. Вы только не доверяйте американцам. Они своей прямоугольной политикой способны испортить всё, что угодно.

Когда Сергей приехал в аэропорт и встретился там с Евгением Максимович, цветущим и подвижным, с ярко горящими глазами, он сразу же понял, что его уже ввели в курс дела о том, кто он и что ему поручено. Как только Примаков обменялся рукопожатиями со встречающими его господами и они обменялись дежурными любезностями, ещё по пути к машине он взял Сергея под руку и на ходу тихим шепотом стал рассказывать:

— Сергей, Юрий Владимирович просил меня доложить тебе следующее. Без объявления амнистии из тюрем выпускают на свободу всех, кто сидел в них за спекуляцию и по другим экономическим статьям. Им даже возвращают конфискованное имущество и объясняют это изменением курса. Я видел твои боннские художества в программе «Время» и был вне себя от бешенства, но Юрий Владимирович объяснил мне всё и мне даже стало стыдно, что у меня не хватило ума понять твою сложную игру. Леонид Ильич вместе с товарищем Хонекером вылетает в Германию через три дня и приказал мне передать тебе, чтобы ты тут особенно не задерживался. Израиль, конечно, важное направление, но он не хочет начинать переговоры с немецким канцлером без тебя. Ох, Сергей, как же нам повезло, что тебя послали в наше время. Ты сказал об этом Ицхаку Рабину?

Сергей тихо ответил:

— Да, Евгений Максимович и вы обязательно должны развить с ним эту тему в приватном разговоре.

Примаков тотчас откликнулся:

— Серёжа, давай сразу перейдём с тобой на ты. К тому же ты мой крестник, это ведь с твоей подачи Юрий Владимирович вызвал меня в Кремль и повёз на дачу, где мне показали такое кино, что я потом всю ночь не мог уснуть.

Уже в машине Сергей, с которого мигом слетел сон, крепко пожав руку Примакову, сказал:

— Хорошо, Максимыч, я согласен, хотя сказать вам ты у меня просто язык не поворачивается. Но, видимо, так всё-таки будет правильно. Ближний Восток для нас очень важное направление, Максимыч, а ты его знаешь очень хорошо. Сейчас для нас самое важное не дать фундаменталистам свалить Реза Пехлеви. Шахиншах Ирана для нас персона номер один во всём мусульманском мире и нам ни в коем случае нельзя дать аятолле Хомейни прийти к власти. Чёрт, хоть бери и снова вводи войска в Иран. Тут вся надежда на Ясира Арафата. Максимыч, тебя израильтяне уже определили на постой? Если нет, то поехали к Ясиру. Мне этот мужик всегда нравился, хоть он и террорист. Только ты меня прости, но мне нужно всё же вздремнуть хотя бы часов пять, шесть, иначе я скоро точно свалюсь.

В шесть утра Сергей и Евгений Максимович принялись приводить Ясира Арафата в божий вид. Тот, поначалу, кочевряжился, но всё же согласился надеть на себя тёмно-синий английский костюм и даже позволил подойти к себе парикмахеру. Когда же они завели разговор о том, что теперь нужно подготовить речь, с которой он должен был выступить в час дня по телевидению, Ясир Арафат сначала разразился бранью по-арабски, а затем, посмотрев на них с хитринкой, спросил:

— Вы что, не доверяете мне? Вот увидите, я произнесу такую речь, что все палестинцы будут ликовать.

Ясир Арафат превзошел все их ожидания. Он выступил с такой речью, по сравнению с которой померкло всё то, что было записано Сергеем на ноутбуке. Первым делом он поздравил все палестинцев с тем, что они одержали победу и тут же заявил, что настала пора пожинать её плоды, а для этого нужно немедленно сложить оружие. Израиль он объявил общим домом всех евреев и палестинцев, сказав, что таково повеление Аллаха, который направил к нему своего посланника, а тот открыл ему глаза на истинное положение вещей. После этого Ясир Арафат так припечатал фундаменталистов мордой к стене, что их сопли брызнули во все стороны и проклял всех, кто натравляет шиитов на суннитов и наоборот, а также тех, кто заявляет, будто иудеи и христиане грязные свиньи, заявив, что будет относиться к ним, как к выродкам шайтана. После этого он в красках расписал палестинцам, как славно они заживут охраняя и поддерживая в идеальном состоянии христианские святыни, открывая к ним доступ всем паломникам и принимая их в своём доме, как велит Аллах. Речь Ясира Арафата в прямом эфире продлилась более двух часов и в самом конце он не поленился хорошо лягнуть американцев, посоветовав им помнить уроки Вьетнама, извлечь из них для себя пользу и не забывать о том, что по дороге войны людей ведёт шайтан, а по дороге мира — Аллах, после чего возблагодарил Всевышнего за то, что тот даровал ему счастье лицезреть светлый лик его посланника и предоставил доказательства его великого подвига во имя процветания всех исламских народов и мира.

Как только Ясир Арафат вышел из-за стола, он немедленно подошел к Сергею и они снова обнялись и расцеловались, как братья, после чего направились к выходу. На улице перед телецентром собралось множество палестинцев, перед которыми он снова произнёс речь и даже расстегнув пиджак показал, что у него больше нет с собой револьвера и он не намерен больше стрелять в братьев пусть и не по вере, но по крови. Евгений Максимович, стоявший позади него рядом с Сергеем, покрутил головой и громко сказал ему, чтобы быть услышанным:

— Сергей, а ведь он искренне верит в то, что ты посланник Аллаха и внушит эту веру всем арабам.

Ицхак Рабин после этой речи встречал Ясира Арафата прямо возле лимузина. С таким лидером палестинского народа ему было куда приятнее иметь дело, чем с прежним председателем ООП. Израильтяне также приветствовали его громкими, радостными криками. Может быть это и были специально приглашенные люди, но роль восторженных поклонников Ясира Арафата они сыграли очень хорошо, не к чему даже было подкопаться и председатель ООП остался встречей очень доволен.

Глава 21. Возвращение в Советский Союз

В Израиле Сергею пришлось провести ещё двое суток и всё это время он напряженно работал в качестве надзирателя и оратора. Ему пришлось даже выступить на нескольких митингах перед тысячными толпами палестинцев. И каждый раз без охраны, в окружении одних только ближайших сподвижников Ясира Арафата. Разумеется, в его присутствии. Как уж объяснил это председатель ООП своим друзьям, а те остальным палестинцем, но все они встречали раффи Сергея не просто с почтением, а с каким-то подобострастием. Зато противники Ицхака Рабина устроили жесткую обструкцию как самому премьеру, так и Сергею, но в итоге остались в меньшинстве и вот по каким причинам. Германия очень вовремя объявила о том, что она готова вложить в укрепление экономики обновлённого и объединённого Израиля десять миллиардов марок. Израильтяне тут же стали громко выражать своё возмущение критиками своего премьер-министра, тем более, что тот устроил своей жене жуткий скандал за счёт, открытый в Америке и пригрозил ей разводом, если хотя бы подумает о том, чтобы ещё раз устроить нечто подобное.

Масла в огонь подлил Евгений Максимович Примаков, когда выступил кнеседе и заявил о новой политике Советского Союза на Ближнем Востоке, в которой Израилю отводилась роль учителя и наставника. В то, что Советский Союз также пообещал денежные вливания, израильтяне не поверили, но до тех пор, пока он не зачитал им февральские тезисы Леонида Ильича, в которых генеральный секретарь объяснял всем, почему двадцать пятый съезд переносится на май. Евгения Максимович зачитал февральские тезисы на три часа раньше, чем это сделал Леонид Ильич и в течении одного часа двенадцати минут в израильском парламенте царила гробовая тишина, после которой члены парламента разразились громовыми криками и бешенными аплодисментами так, словно они жили в Советском Союзе, а не Израиле. После этого дело наладилось и договор между Ясиром Арафатом, которого без выборов Ицхак Рабин объявил президентом независимого государства Палестина и вице-премьером Израиля, был немедленно подписан в предложенном Сергеем виде.

Из Гамбурга в Хайфу ещё днём раньше вышли четыре сухогруза с грузами для палестинского правительства. Врагов у этого процесса было очень много, но все они затаились и предпочитали помалкивать. Хранила молчание и Америка. Поздней ночью Сергей летел в Германию вместе с Евгением Максимовичем, послом без посольства. В аэропорту их провожали Ицхак Рабин и Ясир Арафат, очень довольный тем, что раффи Сергей подарил ему тот отель в центре Иерусалима, в котором он квартировал, и бронированные «Мерседесы». Уже на борту самолёта он спросил Евгения Максимовича, буквально падая в кресло:

— Максимыч, как же вам удалось сделать так, что ни сирийцы, ни иорданцы даже звука не произнесли?

Примаков посмотрел на него с укоризной и сказал:

— Серёжа, опять ты мне выкаешь. — Но потом махнул рукой, рассмеялся и воскликнул — Тебя не переделать! — После чего совершенно серьёзным тоном сказал — Сергей, Юрий Владимирович не стал оповещать наших арабских друзей о том, как ты появился в нашем времени, но известил их о том, что уже очень скоро Ясир Арафат встретится с посланником Аллаха. Они, как ты понимаешь, заартачились и им объяснили, что в том случае, если товарищ Арафат признает направленного к нему человека таковым, то это должно послужить им всем сигналом к началу мирного процесса, если они не хотят, чтобы Советский Союз выступил в следующей войне на стороне Израиля. Понимаешь, Серёжа, когда я внимательно просмотрел все материалы по Ближнему Востоку, которые ты привёз с собой, как я теперь понимаю для меня, то сразу же понял, какую ошибку допустило наше руководство в том, прежнем варианте нашей истории. Арабам мир нужен ничуть не меньше, чем нам, как нужно им и процветание. Теперь наша самая главная задача, Серёжа, предотвратить свержение шахиншаха Ирана, а потому домой мы из Германии полетим через Тегеран. Наши люди уже готовят визит Леонида Ильича в Иран и я думаю, что мы сможем повысить кредит доверия этому человеку со стороны иранского народа. Лишь бы американцы не успели опередить нас и не появились там раньше.

— Максимыч, я думаю, что этого не произойдёт. — С уверенностью в голосе сказал Сергей — Ицхак Рабин и Ясир Арафат намерены вместе вылететь в США, чтобы выступить в ООН. Еврейское лобби в Америке включило все свои механизмы влияния и устроило Джеральду Форду весёлую жизнь. Полагаю, что недели три он не то что из США, а из Вашингтона выехать никуда не сможет. Да, и своего посланника направить в Иран он тоже не сможет. Сейчас по настоящему меня волнует даже не Иран, Максимыч, а Франция и особенно Великобритания. Если англичане согласятся на вывод своих войск из Германии, то американцев мы как-нибудь вытурим, а вот с ними нам придётся повозиться и я даже не знаю, что тут можно придумать, но придётся. Тут одной покупкой футбольного клуба «Челси» не обойдёшься, а привлечь Великобританию на свою сторону нам нечем. Есть, правда, у меня одна задумка, Максимыч, но что-то она мне самому не очень нравится.

Евгений Максимович быстро спросил:

— Какая?

Сергей вздохнул и ответил:

— Предложить им совместно строить широкофюзеляжные крупнотоннажные самолёты. Правда, тогда мы бросим перчатку «Боингу», а в Америке это многим не понравится. Зато с другой стороны если мы начнём поставлять им аэропланы, а они будут ставить на них свои двигатели, авионику и салоны, то «Боинг» точно не сможет с ними конкурировать.

Примаков пожал плечами и признался:

— В авиации, Серёжа, я мало разбираюсь. К тому же тут есть одно маленькое, но очень важное но. Англичане ведут свой бизнес без особой оглядки на правительство, а правительство, словно им в отместку, проводит в жизнь свою собственную политику не очень-то советуясь с предпринимателями. Поэтому скорее всего ты сможешь договориться об этом с английскими бизнесменами, но нам это всё равно ничего не даст. Тут нужно пускать в бой какую-то тяжелую артиллерию. Вот только где её взять?

Не смотря на усталость они проговорили в течении всего полёта, а когда «Ил-62» приземлился в Кёльне, то поразились тому, что весь аэропорт и его окрестности были залиты в эти предутренние часы светом прожекторов и автомобильных фар. Сергею показалось, что тут собралась вся Германия, которой до формального объединения осталось прожить всего сутки с небольшим. Вопреки протоколу их встречал в аэропорту сам федеральный канцлер, но что куда важнее, — их встречали многотысячные толпы людей. Жители Кёльна и Бонна не поленились встать пораньше, сесть в автомобиль и приехать в аэропорт, чтобы увидеть Посланника Мира, как его уже окрестили немцы. Очень многие держали в руках большие плакаты, изготовленные типографским способом, которые изображали его в белом свадебном фраке вместе с Юлей.

Жена тоже встречала его и чуть не бросилась к нему навстречу, когда он спускался вниз одетый в свой свадебный фрак, вычищенный до снежной белизны и отутюженный вместе с Примаковым. В нём он выступал перед палестинцами и израильтянами, в нём и вернулся в Германию, хотя и прихватил с собой в дорогу баул с другими костюмами. Евгения Максимович хотел было вытолкать его из самолёта одного, но Сергей взмолился:

— Максимыч, пойдёмте вдвоём, а то я выйду через чёрный ход и потихоньку уйду огородами к Котовскому.

Примаков рассмеялся и воскликнул:

— Что-то выступать перед палестинцами, а у них чуть ли не у каждого второго был в руках «Калашников», ты не боялся, а тут надо же, оробел! Ну, пойдём, Посланник Мира. Ох, не держится у господина канцлера вода в одном месте.

Встретили их по-дружески и федеральный канцлер сразу же попросил Сергея и Евгения Максимовича провести небольшую пресс-конференцию, но в основном на вопросы журналистов отвечал Примаков. А ему было что сказать, ведь хотя вся Европа и смотрела выступление Брежнева, в нём всё-таки было достаточно много иносказаний. Евгений Максимович очень ловко уходил от прямого ответа на самые животрепещущие вопросы и несколько раз заявлял о том, что двадцать пятый съезд окончательно расставит всё по своим местам и введёт в политический лексикон очень много новых слов и понятий. Тем не менее журналисты остались довольны, ведь по сути они получили ответ на самый главный вопрос, — когда в Бонн прилетят Брежнев и Хонекер. Ответ был лаконичным и исчерпывающим завтра в полдень.

В Бонне к приезду Брежнева готовились примерно так же, как если бы его собирался посетить сам Папа Римский. В том смысле, что по всему городу сновали отряды полиции и антитеррора. Даже не заезжая в посольство Сергей и Евгений Максимович вместе с Валентином Михайловичем поехали в замок Рейндорф. Фалин хотел немедленно провести совещание, но Примаков немедленно его остудил, сказав ему вполголоса:

— Валентин, побойся Бога. Мы уже три дня на ногах. Дай нам поспать хотя бы часов шесть-семь, а ещё лучше восемь. Ты и без нас тут прекрасно со всем разберёшься.

Сергей из отведённых им на сон восьми часов поспал всего пять, но и этого времени ему вполне хватило, чтобы выглядеть на совещании бодрым и энергичным. Примаком и Фалин, глядя на него, посмеивались и закатывали кверху глаза. На этом совещании говорил в основном Валентин Михайлович, докладывая о том, какая очередь бизнесменов выстроилась у ворот замка Рейндорф. Поэтому Сергею не терпелось поскорее закончить с вопросами касающимися политики и перейти к чистой коммерции. Как только посол Советского Союза в Германии стал говорить о протоколе, он нетерпеливо попросил его:

— Валентин Михайлович, можно я уеду? Кто и где будет стоять и кому улыбаться это очень важно, но для меня сейчас гораздо важнее, что будут кушать завтра наши люди. Отпустите меня, пожалуйста, к бизнесменам, пока они сами рвутся к нам.

Примаков его поддержал:

— Правильно. Валентин, пусть Серёжа займётся ими, а мы с тобой будем решать эти вопросы. Тем более, что здесь собрался чуть ли не весь Европейский отдел МИДа.

Естественно, что ни один немецкий бизнесмен не стоял у ворот замка. Они ждали его к семнадцати часам в зале заседаний Торгово-промышленной Палаты и это была чисто рабочая встреча за круглым столом. Сергей явился на неё без своего титанового ноутбука, но зато с такой большой записной книжкой, что она была лишь немного меньше него, да, и записей он в ней успел сделать очень много. В первую очередь немцев интересовала авиация и космос, но Сергей сразу же сказал, что этот вопрос уже практически решен и зачитал длинный список компаний, главы которых будут приглашены в Советский Союз на двадцать пятый съезд партии в качестве почётных гостей. Это известие очень развеселило немцев, хотя они и позволили себе лишь слегка улыбнуться, но вместе с тем оно и обрадовало их. Особенно когда он сказал, что космос способен создавать сотни новых предприятий и давать сотни миллиардов марок прибыли.

После этого он осторожно заговорил о компьютерах и телефонной связи принципиально нового направления, объяснив немецким бизнесменам, что они смогут возить с собой всю базу данных по своему бизнесу даже в Антарктиду и звонить к себе в офис прямо со льдины находясь в окружении императорских пингвинов. Его слова вызвали самый настоящий шок. Молодой господин, одетый с артистической небрежностью, спросил:

— Господин Чистяков, и какого же размера будет тот компьютер, о котором вы говорите, и телефон к нему?

Сергей улыбнулся и ответил:

— Компьютер будет размером примерно с этот блокнот, весить будет не более трёх килограмм, а телефон вы сможете положить в нагрудный карман вашей рубахи и его вес не будет превышать трёхсот граммов. Вас устроит такой мобильный офис? Но даже не это самое главное, господа. Я предлагаю создать на базе переносных и стационарных персональных компьютеров глобальную телекоммуникационную сеть, способную передавать одновременно закодированную двоичным кодом информацию, звук и изображение, которая не будет иметь границ и станет доступна любому добропорядочному бюргеру. Вы готовы включиться в эту работу? Если да, то я готов начать переговоры. Мой личный вклад в этот бизнес одними только деньгами составит двенадцать миллиардов долларов, но я намерен привлечь в этот проект не менее пятисот миллиардов марок. Это будет транснациональный холдинг, во главе которого будет стоять открытое акционерное общество, зарегистрированное в Советском Союзе. Оно будет не только финансировать и организовывать деятельность сотен специализированных компаний в Советском Союзе, в Объединённой Германии и во всём мире. Сразу же после своего возвращения в Советский Союз я займусь этим. Штаб-квартирой моей компании, а она будет полугосударственной и государству в ней будет принадлежать сорок девять процентов акций, станет город Зеленоград и если вас интересует сотрудничество в этой сфере, то вы уже сейчас можете обращаться к моим адвокатам.

Тотчас на Сергея обрушилась лавина вопросов и он мгновенно давал на каждый исчерпывающий ответ. Более всего немцев поразила спокойная уверенность молодого русского бизнесмена и его просто какая-то бульдожья хватка. Когда президент компании «Сименс» попытался выторговать у него свой куш, тот с вежливой улыбкой сказал ему, что хотя в сотрудничестве с этой компанией он заинтересован более всего, ему придётся согласиться быть в этом тандеме вторым, но зато тогда компания «Сименс» станет продавать телефоны нового поколения десятками миллионов штук по всему миру. Когда же президент спросил, как же они всё-таки будут выглядеть, Сергей достал из внутреннего кармана простейшую трубку, из которой он вынул всю начинку, и пустил её по кругу. Пока она дошла до президента «Сименса» тот весь взмок и извёлся от волнения. Взяв её в руки и убедившись в том, что это всего лишь пластмассовый макет, на котором стоит логотип его компании, он кивнул головой и сказал:

— Господин Чистяков, полагаю, что у вас уже готова начинка для этого макета и поэтому я принимаю ваше предложение. Условия мы согласуем с вами отдельно. Вы позволите мне лететь вместе с вами в Москву?

Сергей ответил:

— Да, и не только вам. Я хочу пригласить в Москву вас всех, господа, ведь вы были приглашены сюда не случайно, хотя официально это именно вы пригласили меня на эту встречу. Специально для этого уже зафрахтовано три самолёта авиакомпании «Люфтганза». Помимо всего прочего я ещё хочу, чтобы вы доверили мне управлять если не всеми вашими финансами, то хотя бы их большей частью. — При этих словах немецкие бизнесмены неодобрительно загудели и Сергей упокоил их — Но об этом мы поговорим уже находясь в Москве. После двадцать пятого съезда. Поверьте, это будет очень выгодное для вас предложение, ведь речь пойдёт о принципиально новых схемах инвестирования, при которых все ваши инвестиции будут застрахованы.

После трёхчасового разговора был устроен фуршет, во время которого к Сергею по очереди подходили бизнесмены, с которыми он обменивался визитками и парой слов. При этом они ничуть не менее активно обменивались впечатлениями между собой. Одним из последних к нему подошел пожилой мужчина, протянул свою визитку и спросил:

— Господин Чистяков, почему вы не сказали ни слова о ваших планах относительно автомобилестроения?

Сергей ответил ему с глубоким вздохом:

— Прежде всего потому, что мы намерены купить от десяти до двадцати автомобильных заводов в Германии. Увы, но Советскому Союзу нечем похвастаться в этой области.

— Двадцать заводов? — Воскликнул потрясённый немецкий бизнесмен — Я не ослышался?

Поставив бокал едва пригубленным виски на поднос проходящего мимо официанта, Сергей развёл руками и сказал:

— Увы, но такова реальность. Нам придётся это сделать, чтобы насытить свой рынок автомобилями. Мы хотим делать у себя в стране самые лучшие автомобили и надеемся на сотрудничество с вашими автомобильными концернами, господин Штольц, а теперь простите меня, но мне нужно ехать. У меня ещё есть сегодня одна очень важная встреча и я не могу её пропустить.

Та встреча, на которую так спешил Сергей, действительно была очень важна для него, хотя он и ехал на ночь глядя в тюрьму. Полицай президент, на которого покушались террористы, уже повстречался с ними и передал им предложение посланника главы советского государства. Те какое-то время отмалчивались, а затем сами попросили о встрече. Когда полицай президент позвонил Сергею, он сразу же сказал, что после встречи с представителями крупного бизнеса сразу же поедет в тюрьму. Там его уже ждали и провели в большую комнату, где сидели на лёгких пластиковых стульях и переговаривались между собой террористы, задержанные бойцами полковника Зимина. Вид у этих молодых людей, одетых в тюремную робу, был подавленный и какой-то пришибленный. Как только он вошел, молодые люди угрюмо заворчали и Сергей усмехаясь спросил:

— Что, я не нравлюсь вам, господа? Ну, я от вас тоже, признаюсь честно, не в восторге, но я приехал к вам с одной лишь только целью, чтобы узнать, согласны ли вы сменить эту тюрьму на тихую и мирную жизнь в самом центре Советского Союза? Вы полетите туда только при одном условии, — вместе с вами в мою страну полетят все те ваши товарищи, которые находятся на свободе. Возможность связаться с ними вам будет предоставлена.

Ульрика Майнхоф тут же поинтересовалась:

— Это правда, что вы намерены поселить нас в сибирской деревне? Вы хотите, чтобы нас там съели зимой медведи?

— Госпожа Майнхоф, зимой медведи спят. — Ответил ей Сергей — А летом им и без вас есть чем питаться. В Сибири же мы вас хотим поселить только потому, что тем немцам, которые там побывали, очень понравились те места. Вот там вы своими глазами вы увидите, что такое настоящий социализм, когда поживёте без электричества, без газа, без телевизора и без всего того, к чему так привыкли в Германии. Умереть с голоду или замёрзнуть вам не дадут. Русские люди, особенно в деревнях, отличаются своим исключительным гостеприимством и радушием. Думаю, что года через три вы полностью измените свои взгляды, пока мы будем вводить рыночные отношения, то есть элементы капитализма, у себя в Советском Союзе, а ваши сограждане, объединившись, будут строить новую Германию, которая, как я надеюсь, будет отличаться от прежней. При этом я вовсе не гарантирую, что ту деревню, в которой вас поселят, не затронет ветер перемен. В общем я хочу заменить вам немецкую тюрьму русской ссылкой и прошу отметить особо, через ссылки прошли русские декабристы, поднявшие восстание против царя, Ленин, Сталин и очень многие другие коммунисты. Правда, для вас она будет совсем не такой, как для них. Через пять дней я возвращаюсь домой, в Советский Союз, с вами или без вас.

Несостоявшиеся террористы, а их, как выяснилось, было большинство, заёрзали на стульях и стали оживлённо переговариваться. За самой Ульрикой Майнхоф числилось пока что не так уж много преступлений, самым громким из которых была организация побега Андреаса Баадера, а вот её дружку не повезло, ему светил длительный срок заключения, как и ещё двум главарям РАФ. Большинство высказываний было адресовано ей и она, наконец, спросила Сергея:

— Сколько лет вы продержите нас в своей Сибири?

Сергей улыбнулся и ответил:

— Ровно столько, сколько вы захотите там провести, госпожа Майнхоф. Вдруг вам там понравится и вы захотите остаться там навсегда? Выйдете замуж за какого-нибудь сибиряка или станете охотницей на пушного зверя, а если серьёзно, то мы просто хотим вам показать, как живут люди в Советском Союзе и дать добропорядочным бюргерам отдохнуть от вас. Мы по-прежнему вынашиваем замыслы сокрушить капитализм во всём мире, но больше не намерены устраивать революций, госпожа Майнхоф. Сегодня рано утром я вернулся из Израиля, где мы усадили за стол переговоров Ясира Арафата и Ицхака Рабина, а ещё раньше руководство КПСС отдало приказ соответствующим органам немедленно прекратить активную подрывную деятельность во всех странах Запада. Так что теперь мы не потратим на подрыв буржуазных устоев таким примитивным образом ни единого рубля, но обязательно докажем всему миру, что истинный социализм намного лучше самого приглаженного и благополучного на первый взгляд капитализма. Так каково будет ваше решение, Ульрика?

Молодая немка пожала плечами и ответила со вздохом:

— Камрад, можно я буду вас так называть? — Сергей кивнул головой и улыбнулся — Мы согласны поехать в Сибирь, если вы дадите нам тёплые шубы, чтобы мы не замёрзли. А это правда, что медведи в ваших городах ходят по улицам?

Сергей рассмеялся и воскликнул:

— И пьют водку из самоваров! Ладно, камрады, завтра вас перевезут из этой тюрьмы в один пансионат и я очень надеюсь, что в нём соберутся все ваши товарищи. До скорой встречи.

Сергей вышел их комнаты и к нему тут же подошел полицай-президент и хмуро поинтересовался:

— Серж, неужели вам действительно хочется повезти этих буянов в свою страну? Боюсь, что они и там возьмутся за старое.

— Не возьмутся, Гюнтер. — С убеждённостью в голосе ответил ему Сергей — Там у них просто не будет времени на всяческие глупости. Для начала я попрошу показать им один из наших лагерей, где сидят уголовники, а затем их отвезут в такие красивые места, где глядя на природу человек сразу же начинает думать о совсем других вещах. Да, и люди там живут душевные. Думаю, что года через три или четыре вы их не узнаете.

Сергей вернулся в замок Рейндорф, когда там уже было тихо. Совещание закончилось, большая часть народа разъехалась и ничто не мешало ему заняться своими собственными делами. Наутро они снова поднялись очень рано и в половине двенадцатого приехали в аэропорт. Потом были четыре совершенно сумасшедших дня и они, наконец, покинули Германию и отправились в Иран. Там Леонид Ильич провёл переговоры с шахиншахом Реза Пехлеви и сам открыл ему секрет столь невероятных дипломатических успехов советского правительства. Шахиншах был до глубины души потрясён тем, что руководитель советского государства не только предупредил его о грозящей ему опасности, но и назвал имена тех людей, руками которых американцы хотели его убрать с политической сцены. Итогом этих переговоров стал ещё один договор с Ираном, по которому в этой стране вскоре также должны были начаться реформы. После того, что произошло в Израиле и первых успехов Ясира Арафата, начавшего разоружать палестинцев, этот процесс не обещал стать слишком уж трудным и неподъёмно тяжелым. Фигура Ясира Арафата, добившегося столь многого, уже стало для мусульманского мира знаковой, а его визит в США вместе с Ицхаком Рабином называли не иначе, как главным событием года.

В ночь с двадцать третьего на двадцать четвёртое февраля советская делегация вылетела в Москву. Сергей так закрутился, что даже забыл о том, что это был для него самый важный день. Ему напомнил об этом Леонид Ильич, который попросил его зайти в свой кабинет на борту авиалайнера. Генеральный секретарь был без пиджака и потому Сергей тоже решил не надевать его и когда вошел в кабинет и увидел на столе бутылку армянского коньяка, блюдце с лимонами, заулыбался и спросил:

— Леонид Ильич, вы предлагаете выпить за окончание нашего визита в Иран и возвращение на родину?

Брежнев улыбнулся и разливая коньяк сказал:

— Нет, Серёжа, я предлагаю выпить за то, что сейчас уже пять часов утра по московскому времени, а ты, мой дорогой, никуда не исчез. Похоже, что мы с тобой оба вылезли из этой петли. Ты из временной, которой мне прожужжали все уши, а я из той, в которую влез по незнанию сам и втянул в неё всю страну. Ну, дорогой мой советник из будущего, будем здоровы!

Сергей чокнулся с генеральным секретарём и выпив коньяк широко улыбнулся. Облегчённо вздохнув, он сказал:

— Да, Леонид Ильич, вот про что-что, а про эту временную петлю я совсем забыл. Спасибо, что вы мне об этом напомнили. Сейчас взглянул на часы и мне сразу же стало легче. Ну, что же тем веселей будет снова лететь в Германию.

Леонид Ильич, который выглядел теперь совсем не таким, каким был меньше месяца назад, удивлённо спросил:

— Так ты же только что из неё вернулся? Ещё до дома не долетел, а уже снова туда собираешься. Да, к тому же тебя в Москве немцы ждут не дождутся.

— Ну, им там и без меня устроили роскошную культурную программу, Леонид Ильич, но вы правы. — Согласился Сергей и тут же добавил — Проведу сегодня с ними совещание в Зеленограде, покажу город, а потом ночью улечу в Германию. Мне нужно проконтролировать, как Гельмут Шмидт выполняет наши договоренности. Скоро люди получат обещанную зарплату, увеличенную в два, а в некоторых случаях и в три раза, увеличенные пенсии, а нам нужно, чтобы одновременно с этим в страну начали поступать импортные товары. Мы ведь не сможем в три дня модернизировать все свои заводы и фабрики, а потому нам придётся какое-то время бороться дефицитом таким образом. Эх, скорее бы взяться за настоящую, большую работу, а то меня вся эта суета порой просто злит. Беготни и разговоров много, а толку мало.

Леонид Ильич налил ещё коньяка в бокалы и сказал:

— Это смотря что считать толком, Сергей. Ты же не скажешь, что слетал в Израиль впустую? Да, и в Иране мы с тобой тоже хорошо поработали, ну, а практические дела были просто отложены на некоторое время. Зато теперь в политбюро уже совсем другое настроение, Серёжа. Мне шифровки каждые полчаса несут и во всех одна и та же просьба, — Лёня, давай проведём съезд в апреле, мол нечего народ за нос водить, но тут я с тобой полностью согласен. Нам нужно сначала показать народу, что мы теперь намерены заботится о нём, а не о других народах, а уже потом идти на съезд. Тебе это, надеюсь, ничем не помешает?

Сергей отрицательно помотал головой и сказал:

— Нет, Леонид Ильич, не помешает. Наоборот, за эти два месяца я многое успею сделать. Правда, мне придётся помотаться по всей стране. Леонид Ильич, может быть я куплю себе в Германии самолёт поменьше? Понимаете, жалко гонять такую большую машину, как «Ил-62», керосин жечь.

Брежнев строго погрозил ему пальцем и сказал:

— Ты мне брось эту экономию, Сергей. Правительственный самолёт есть правительственный самолёт, а с керосином у нас проблем пока нет. Все нефтеперегонные заводы сейчас работают на полную мощность, да, и из Ирана сейчас топливо потечёт к нам рекой, так что мы будем готовы и к продаже немецких автомобилей, и к другим неприятностям. Мне Байбаков вчера шифрограмму прислал, просил срочно начать строительство сразу десяти новых нефтеперегонных заводов. Ты, как, договоришься об этом с немцами, чтобы они построили их ударными темпами?

— Уже договорился, Леонид Ильич. — Ответил Сергей — Эшелоны должны выехать в Союз послезавтра. Это я и хочу проконтролировать, просмотреть спецификации перед отправкой. А ещё мне нужно подписать энергетические векселя, чтобы немцы смогли включить у себя печатный станок. За немцев-то я спокоен, Леонид Ильич, лишь бы у нас в стране некоторые товарищи не начали нам тишком палки в колёса вставлять.

Хитро улыбнувшись, Брежнев успокоил:

— Об этом можешь не волноваться, Сергей. Геннадий Игоревич уже вошел в курс дела, даже немного почистил ряды своего ведомства и разослал директивы на места. Торговля будет работать чётко, как часы. Всех уже известили, что начался переходный период, который продлится до окончания съезда, так что ты сможешь работать спокойно. Мне только одно непонятно, почему ты отказываешься работать в правительстве?

— Леонид Ильич, если я буду чиновником, то мне заказан путь в бизнес, а там я смогу принести стране куда больше пользы. Понимаете, мы должны очень строго разделять две эти сферы деятельности — бизнес и государственную службу. Если их соединить, то страну снова захватят олигархи. Будь со мной сейчас Егор или кто-нибудь из моих партнёров, то один из нас обязательно стал бы министром экономического развития, а так я лучше буду консультировать Алексея Ивановича по вопросам экономики и руководить самой динамично развивающейся советской компанией, а она будет просто огромной. Тогда мне ничто не помешает совмещать в бизнесе хоть пять должностей. Всё равно я ведь буду только руководить, а исполнять мои распоряжения будут грамотные, толковые менеджеры. Как раз их-то у нас в КПСС очень много, да, и в народном хозяйстве в них нет недостатка, поэтому я полностью спокоен по крайней мере за этот участок работы, за кадры, а они действительно решают всё.

Из аэропорта, где их встречало чуть ли не всё ЦК, Сергей так никуда и не уехал, а лишь отправил с тёщей Юлю на их новую квартиру и тотчас устроил совещание. На нём присутствовали все его друзья, с которыми он приехал в Москву и тесть. Не было только Ирины и Лены, которые поехали с Юлей и Ниной Захаровной. Обняв тестя и своих друзей, Сергей сразу же задал тот вопрос, который его волновал больше всего:

— Ребята, что говорит обо всём этом народ?

Володя сразу же подался вперёд и воскликнул:

— Серёга, народ офигевает! Слухи ходят, один другого фантастичнее, особенно про тебя. После того, как по «Времени» показали, как ты повязал с Николаем этих хипарей, тебя и вовсе в Матросовы записали, ну, а когда эту немчуру в Союз привезли и стали по Москве возить и им всё показывать, народ и вовсе прибалдел. Но это всё мелочи, как бы тебя там не называли, а тебя после того, как ты в церковь сходил, чуть ли не Сергием Радонежским верующие называть стали, народ доволен. Все ждут, когда ты начнёшь всем раздавать заводы и фабрики. Мне из-за этого даже пришлось по ящику выступить. Дмитрий Иванович заставил. Сказал, что ему, мол, нельзя в ящике светиться. Хорошо, что ты мне свой букварь по бизнесу оставил. В общем я толканул речь в Останкино, объяснил, как мог, что спекулировать в условиях тотального дефицита каждый дурак сможет, а вот заниматься производством, держать кафе, парикмахерскую или магазин так, чтобы не прогореть вчистую, это ещё нужно уметь. Рассказал им, как мы в своём цеху, в Кабарде, прищепки штамповали не хуже гэдээровских, тапочки пляжные и прочую мешпуху, а потом плавно перешел на большой бизнес. В общем объяснил, как мог, что тут талант нужен и что теперь, когда про блат лучше всего забыть раз и навсегда, только считанные единицы людей смогут стать действительно преуспевающими бизнесменами, народ стал чесать репу. Дмитрий Иванович, насмотревшись твоих записей, нагнал в студию человек пятьдесят народа и тот стал меня пытать, как и что им теперь делать. Ну, я как мог отвечал им. Ох, и намолол я наверное чепухи, Серёга, что ты меня точно из своих замов в дворники переведёшь. В общем когда меня один слесарь спросил, как им теперь будут платить за перевыполнение плана, я возьми и ляпни: — «К стенке будут ставить, фотографировать и вешать на доску позора, а то и вовсе гнать с работы». Работяга обиделся, начал на себе рубаху рвать, а я ему объяснил: — «Парень, если ты вместо тридцати деталей на токарном станке шестьдесят выточил, значит все шестьдесят это хорошо замаскированный брак, из-за которого потом или движок стуканёт в дороге, или колесо отвалится». Меня потом твой тесть сам чуть к стенке не поставил, мы два дня с ним не разговаривали. Нет, Серёга, ну посуди сам, я ведь в Пятигорске на ВНИИМЭМе работал, так там у нас представитель заказчика такие детали даже не глядя в брак выбрасывал. Значит в военной промышленности нужно всё делать строго по ГОСТу, а в гражданской абы как?

Внимательно выслушав Володю, Сергей улыбнулся и ответил ему весёлым голосом:

— Вовчик, считай, что премию ты себе уже заработал. Поездку в Германию. Ну, я тебя туда и без того взял бы, но ты всё правильно обрешетил этому токарю по хлебу, салу и другому мягкому металлу. Таких работяг гнать нужно с заводов. Ты мне лучше вот что скажи, Володя, что ты им про акции сказал?

— О, братан, тут я дал волю чувствам! — Воскликнул с воодушевлением Владимир — В общем объяснил мужикам и бабам, где только Дмитрий Иванович таких язв нашел, что нет никакой разницы, акциями какого народного предприятия они будут владеть. Разница они почувствуют тогда, когда их продукция будет отправлена в магазин. В общем объяснил им, — если они своего директора, которому во фигу, что производить, поставят с берданкой на ворота, а сами наймут себе директором толкового цеховика, вроде ростовского Славки, то он и на имеющемся у них оборудовании такую продукцию выпускать станет, что её и Америке с руками оторвут. — Увидев ироничный взгляд Дмитрия Ивановича, Володя взвился — Серёга, ну хоть ты скажи своему тестю, что мы тоже можем производить нормальную продукцию!

Сергей улыбнулся и успокоил его:

— Володя, людей нужно убеждать делами. Ты всё объяснил правильно и это не первое твоё выступление по телевидению. Надеюсь ты его записал, чтобы я потом посмотрел? — Володя кивнул головой и Сергей спросил — Батя, что там с немцами, они не разбежались? Ругают меня, наверное, что я в Иран смылся?

— Всё нормально, Сергей. — Успокоил его тесть — Они сегодня продолжают осматривать в Зеленограде наши предприятия. Третий день оттуда не вылезают. Даже согласились жить в местной гостинице, хотя и плюются. Вообще-то я думал, что с ними будут проблемы, а они нормальные мужики. Правда, нос стараются буквально в каждую щель засунуть. Ну, что, полетели туда? Я специально приказал подать в Шереметьево «Ми-26», чтобы ты быстрее до Зеленограда долететь мог.

Через двадцать минут они уже были в воздухе. В Зеленограде на всех предприятиях этого города царила спокойная, деловая обстановка. Дмитрий Иванович в его отсутствие уже объяснил ведущим специалистам и руководству, во что будут превращены эти предприятия и сам город. Такие перемены всем очень понравились, а особенно то, что к ним приехало столько будущих партнёров. Научные коллективы, руководителей и ведущих разработчиков которых Дмитрий Иванович уже успел ввести в курс дела, ещё за пару дней до приезда немецких бизнесменов наметили не только план работ, но уже и начали некоторые, изготовив несколько простых на вид, но тем не менее таких электронных узлов, при виде которых у некоторых западных специалистов рты открылись. Поразили их и наглядные схемы, которые иллюстрировали всё то, о чём им рассказывал в Торгово-промышленной Палате Сергей Чистяков, чьё имя и фамилию они уже выговаривали безошибочно. Хотя Сергей был знаком лишь с несколькими учёными, его узнавали все ведущие специалисты и приветствовали чуть ли не криками ура. Это его радовало.

Сергей тут же собрал общее собрание и выступил на нём с докладом, в котором объяснил цели и задачи создаваемого акционерного общества. С названием он ещё не решил, а потому и на эту тему тоже шли дискуссии и когда он закончил своё выступление, со своего места поднялась молодая женщина и сказала:

— Сергей Александрович, давайте назовём нашу компанию просто и без лишних затей — «Русская компьютерная техника», сокращённо «РКТ», чтобы всем людям во всём мире было ясно, чей именно компьютер они покупают.

Сергей развёл руками и ответил ей:

— Ну, раз вы так решили, друзья, то пусть так оно и будете. Тем более, что производить мы будем не одни только компьютеры, но в основе всей нашей продукции будут всё-таки лежать компьютерные технологии, а теперь простите меня, но я уже через пять часов вылетаю в Германию. Вернусь послезавтра и тогда мы приступим к работе вплотную. — Обращаясь к немецким бизнесменам, приехавшим в Зеленоград, он спросил — Господа, может быть кто-то хочет вернуться со мной в Германию?

В ответ он услышал громкий смех и чей-то выкрик:

— О, нет, господин Чистяков, я лучше наберусь терпения и подожду вас здесь. Как сказал мне недавно один из ваших директоров, — кто рано встаёт, тому сам Бог подаёт. Хотя вы и не Бог, господин Чистяков, но тот бизнес, в котором вы предложили мне участвовать, для меня теперь является самым приоритетным.

Сергей покинул большой зал городского клуба и направился вместе с друзьями к вертолёту, совершившему посадку на большом пустыре неподалёку. На вертолёте он долетел до Минского шоссе, куда уже были высланы автомобили и он смог, наконец, сесть за руль своего «Мустанга». Тесть в новенькой шинели с генеральскими погонами сидел рядом и улыбался, а полковник Зимин, зажатый габаритным Червонцем, сердито ворчал сзади. Уже подъезжая к дому он спросил Сергея:

— Ну, что сынок, я правильно исполнил все твои директивы? Мы ведь не показали им и сотой доли того, с чем уже разобрались наши разработчики компьютерной техники.

— И правильно сделали, батя. — Ответил Сергей — Та техническая информация, которую я на себе приволок, очень дорого стоит. Насколько я это успел заметить, с режимом у меня в компании теперь полный порядок? Муха не пролетит.

Николай, который уже успел поговорить с парнями из службы безопасности, поторопился его упокоить:

— Что там муха, Сергей, микроба отфильтруем и он уже через пять минут даст нам признательные показания.

— Это правильно, Коля. — Согласился с ним Сергей — Теперь нам есть что охранять. Знаешь, ведь мне совершенно не стыдно за то, что я всю эту информацию можно сказать украл. Очень многое из того, что я привёз, было сделано именно нашими мозгами. Просто из-за того, что когда-то в России кое-кто, не буду называть по имени, крупно просчитался, или нас просто крупно надули кое с чем, всё в нашей стране пошло наперекосяк, но теперь мы всё не спеша выведем на правильную дорогу.

Никто из сотрудников КГБ не стал ему возражать. Тесть показал ему где нужно поворачивать и они въехали во двор. Сергей вместе с Геной поднялись наверх и у дверей тот пожал ему руку и пошел назад. Он нажал на кнопку звонка и через пару секунд услышал торопливые шаги. Это бежала к нему Юля. На его жене был надет один только коротенький пеньюар и потому, захлопнув за собой тяжелую входную дверь, Сергей принялся разбрасывать свои вещи где попало. Для того, чтобы успеть сделать самое главное, времени у него было не так уж и много. Позднее, обнимая Юлю и целуя её лицо, он спросил:

— Расскажи мне, что у нас теперь хоть за квартира, а то мне через час уезжать и я кроме кухни так ничего и не увижу.

Юля весёлым голосом воскликнула:

— Ой, Серёжка, ты мне не поверишь! Это не квартира, а просто какой-то дворец, целых девять комнат. Как же мне её теперь убирать и что мы с ними будем делать?

Сергей улыбнулся и успокоил её:

— Очень просто, Юлечка. Я первым же делом создам в нашем районе компанию по бытовому обслуживанию и она снимет с тебя почти все заботы по хозяйству. Ты ведь должна продолжить учёбу и найти себе какую-нибудь работу, от которой у тебя не будет болеть голова, но будет лучше, если ты займёшься каким-нибудь престижным бизнесом, который позволит тебе проводить со мной как можно больше времени. Знаешь, я ведь жуткий лодырь и на в офис обычно приходил три, четыре раза в неделю, когда бывал в Москве. Моя главная работа это ведь установление нужных деловых контактов и разработка стратегии бизнеса. Поэтому у меня всегда хватало время на то, чтобы учиться, заниматься спортом и девушками. Ну, с девушками я уже завязал, ведь у меня есть теперь ты, с учёбой получается облом, ведь я же не физик-теоретик, так что остаётся всего три занятия, которым я буду себя посвящать, ты, бизнес и спорт. Как тебе понравится такой расклад?

Юля потёрлась носом о его щёку и сказала:

— Меня это устраивает, Серёжа. Тогда у меня тоже будет всего три главных занятия, ты, дети и спорт. Ну, это в том смысле, что я всегда буду рядом с тобой. Даже на твоей работе. Ой, Серёжка, быстро вставай и одевайся, все твои костюмы и рубашки мы с мамой уже погладили, так что ты иди одевайся, а я бегу на кухню. Серёж, ты меня извини, но в Германию я сегодня с тобой не полечу. Ремонт в квартире сделали очень хороший, но ею нужно ещё заниматься и заниматься.

Поужинав с женой, Сергей только поцеловал её, как в прихожей зазвенел телефон. Звонил снизу Женя. Когда он вышел из квартиры, на лестничной клетке его уже ждал Николай. Спускаясь вниз на лифте, Сергей спросил его:

— А ты чего не входил? У тебя же есть ключи от моей квартиры. Боялся, что я ещё не собрался в дорогу? Нет, не в моих привычках на самолёт опаздывать и гнать потом, как угорелому.

Николай отрицательно помотал головой и ответил:

— Нет, всё проще, Серёга. Просто я поднимался пешком и осмотрел сначала лестничную клетку, а потом уже подошел к двери. Попросил Женю дать мне хотя десять минут. Ну, а про то, что ты можешь опоздать на самолёт, Серёга, можешь забыть навсегда. Ты же помнишь, что тебе Леонид Ильич сказал? Он теперь твой и будет ждать тебя где угодно и сколько угодно.

— Да, нужно срочно заняться ещё и авиацией, Коля. — Сокрушенным голосом сказал Сергей — Понимаешь, не нравится мне этот «Ил-62», хоть ты меня убей. Я хотел себе «Боинг-707» купить, но раз мне его навязали, то придётся действительно заняться авиацией, чтобы летать на нормальном самолёте.

Через два часа Сергей уже был в небе и хотя до утренних встреч в Бонне, куда он летел, мог поспать несколько часов, не стал терять времени даром и тут же рухнул в кресло и завалился спать. Проснулся он только тогда, когда стюардесса коснулась его плеча и сказала, что самолёт уже совершил посадку и едет по рулёжной дорожке к зданию аэропорта. Он быстро ополоснул лицо холодной водой, выпил чашку кофе без сахара и спустился по траппу жизнерадостный и весёлый, но это можно было определить только по не слишком широкой улыбке. Второй визит в Германию был уже сугубо деловым и ему даже не был нужен правительственный лимузин. Ему вполне хватало и тех машин, которые имелись в гараже его немецкой резиденции, в которой поселилось полтора десятка его секьюрити. В замок Рейндорф он попросил отправиться всем членам экипажа, чтобы отдохнуть, а потом отправиться в город за покупками или же просто погулять. Сотрудники компании «РКТ» могли ни в чём себе не отказывать, что им было доказано Николаем, который перед тем, как покинуть борт, вытащил из кейса толстую пачку марок и ведомость на выдачу командировочных, сказав, что лимузины ждут их возле входа в аэропорт. Это был подменный экипаж и потому лица у пилотов и стюардесс сразу же сделались очень задумчивыми.

Глава 22. Галопом по Европам

Хотя Сергея и ждали в Германии, встретили его не очень радушно и уже через пятнадцать минут общения с помощником федерального канцлера возле дверей он догадался почему. Громко рассмеявшись, он нахально похлопал этого пожилого мужчину по плечу и сказал ему строгим, не терпящим возражения голосом:

— Господин Линден, доложите обо мне доктору Шмидту, а лично вам я так скажу, Германия будет неукоснительно исполнять все свои обязательства перед Советским Союзом не смотря ни на какие трудности, связанные с тем, что у вас прибавилось хлопот в связи надвигающимся объединением. Я не думаю, что все ваши вопросы связаны с тем, что это позиция доктора Шмидта. Вы просто хотите оградить своего патрона от такого назойливого типа, как я, и в этом ваша ошибка. Вы всё поняли, или мне объяснить вам, почему я могу говорить с вами так?

Немец, на которого Сергей смотрел так, словно он видел его в окуляр оптического прицела, сразу всё понял. Помощник канцлера, спустившийся к нему в это солнечное, яркое утро, кивнул головой и вошел в здание, а Сергей улыбнулся охранникам, стоявшим на страже, словно часовые возле мавзолея Ленина. Через десять минут господин Линден примчался красный, как рак, весь взъерошенный и чрезвычайно любезный. Когда кто-то из охранников попытался проверить кейс Сергея, он рыкнул на него:

— Это личный друг господина федерального канцлера!

Гельмут Шмидт встретил его радушно и сразу же засыпал вопросами. Сергей шутливо поднял руки вверх и взмолился:

— Доктор Шмидт, дайте мне сначала перевести дух! У меня столько новостей, что я даже не знаю, с какой начать.

— Серж, начните лучше всего с того, как идут у вас дела в Зеленограде? — Заявил свои приоритеты канцлер — Увы, но кроме того, что главы наших крупнейших компаний перебрались из Москвы в этот город, мне ничего не известно. Чем вы их там так увлекли, что они только и делают, что вызывают к себе одного за другим своих ведущих специалистов?

Сергей улыбнулся и ответил:

— Бизнес очень строг ко всем, кто не может быстро реагировать на перемены, доктор Шмидт, а немцы умеют очень быстро принимать правильные решения и вы это хорошо знаете. Если ничего не случится, то на днях я вернусь в Зеленоград, к тому времени в нашем правительстве уже будут подготовлены нужные бумаги и смогу подписать все контракты. Уже сегодня в Зеленограде начнётся их обсуждение. Мы ведь не только берём, но и даём, доктор Шмидт. Поэтому и у меня есть к вам вопросы.

К вопросам, интересующим Сергея, они перешли только через час. Слишком уж много важных событий произошло с момента их последней встречи. Довольно подробно рассказав федеральному канцлеру об успехах во внешней политике, Сергей перешел к возможным неудачам во внутренней и сказал:

— Доктор Шмидт, мы у себя в стране можем оказаться в очень сложной ситуации, освободив Германию от всего того металлолома, который ездит по её дорогам. Нам просто не хватит бензина, чтобы заставить его ездить какое-то время у нас.

Канцлер улыбнулся и сказал:

— Поэтому мы и подготовили к отправке в Советский Союз заказанное вами оборудование для строительства новых нефтеперегонных заводов так быстро, Серж. Для этого мы даже отказались от начала строительства шести заводов у себя. У нас ведь пока что нет никаких проблем с бензином, а у вас они скоро возникнут и мне очень понравилась ваша предусмотрительность.

Сергей тотчас стал развивать эту тему:

— Вот именно, доктор Шмидт. Пока мы будем поглощать ваши поставки автомобилей, нам нужно построить вдоль своих трубопроводов новые нефтеперегонные заводы, а для этого нам срочно нужны квалифицированные строители и инженеры. Про них я как-то забыл. Видно что-то случилось с моей головой.

Громко и заразительно рассмеявшись, канцлер Германии весело воскликнул, обращаясь к Сергею уже на ты:

— О, Серж, только не нужно жаловаться мне на свою голову! Твоя голова это предмет жгучей зависти любого из моих министров и меня самого. Только после того, как мы подписали договор об экономическом сотрудничестве, я обратил внимание на одну формулировку — полностью обеспечить поставку в Советский Союз нефтеперегонного оборудования класса не ниже Евро-2. Поэтому, друг мой, тебе нет нужды указывать на неё. Мы уже обсудили этот вопрос на экстренном заседании правительства и приступили к формированию рабочих отрядов. Похоже, что нам же и придётся обустраивать их быт на месте. Иначе зачем ты тогда включил в список первоочередных поставок двадцать пять тысяч сборных щитовых домов? Но всё же эшелоны с товарами повседневного спроса мы отправили первыми. Они уже прошли Восточную Германию и скоро будут у вас. В Гамбурге поставлено под погрузку девять сухогрузов водоизмещением по двенадцать с половиной тысяч тонн. Меня поражает только одно, Серж, неужели ваши люди купят всё это? Признаться, я и сам не ожидал, что наш рынок настолько затоварен и был поражен, когда узнал, что мы можем с такой лёгкостью выполнить твой заказ? Послушай, неужели у вас действительно не хватает такой мелочи, как газовые зажигалки и баллончики с газом? Ведь мы покупаем этот газ у вас и вам же продаём его в десять раз дороже.

Сергей развёл руками и ответил:

— Самая трудная часть пути, доктор Шмидт, это последняя миля и вы, как бывший министр экономики, это прекрасно знаете. Чем меньше расфасовка, тем дороже товар. Уже очень скоро мы купим у вас заводы и фабрики и у нас уже не будет необходимости закупать в Германии такие мелочи. Зато за это время мы вместе подготовимся к крупным проектам и я хотел бы поговорить с вами вот о каком. Мне трудно будет договариваться об этом с Великобританией, а вот вы очень быстро достигнете успехов на этих переговорах. Вы должны договориться с англичанами относительно реактивных двигателей для гражданских самолётов, а ещё лучше о покупке заводов по их изготовлению и тогда мы будем поставлять вам планёры, англичане двигатели к ним, а вы станете оснащать их немецкой авионикой и делать удобные, комфортабельные салоны. Это будут самолёты большой вместимости, а чтобы людям было на них куда летать, я предлагаю вам подумать о том, чтобы мы могли также совместно построить новые курорты в Турции, Египте, Иране и далее везде по всему бассейну Индийского океана, где это только будет возможно. Немцы очень любят отдыхать у моря, англичане самые лучшие управляющие в гостиничном бизнесе, а я от имени Советского Союза стану генеральным инвестором этого мега-проекта, но самое главное, мы дадим несколько десятков миллионов рабочих мест исламскому миру и мусульмане не поедут в Европу на заработки, она сама приедет к ним на отдых и привезёт свои деньги в их экономику, но при этом весьма значительная часть денег достанется как нашим бизнесменам в виде прибыли, так и нашим государствам в виде налогов. Хотя Советский Союз и отказывается облагать налогом прибыль бизнесменов и заработную плату рабочих, мы переложим на плечи среднего и крупного бизнеса бремя социальных программ. Как вам нравится такой проект?

Гельмут Шмидт достал из внутреннего кармана пиджака большую авторучку и не моргнув глазом спросил:

— Где нужно подписаться, Серж? — После чего заразительно рассмеялся и воскликнул — Друг моя, это предложение мне нравится даже больше, чем твоя космическая программа, хотя я и понимаю, что за ней будущее. Зато здесь всё очень просто и понятно и даже невооруженным глазом видно, что прибыли будут просто гигантскими, астрономическими. Мне только непонятно одно, — почему ты не хочешь подключить Францию? Боишься, что мы опять начнём ссориться с французами, а они с англичанами? Это пустые страхи, Серж. Поверь, в таком межгосударственном сотрудничестве все четыре стороны останутся довольны результатами. Но позволь мне задать такой вопрос, Серж, не означает ли этом, что Советский Союз сделает Иран и некоторые другие страны в бассейне Индийского океана социалистическими? Не слишком ли будет для вас одиозно строить социализм в Иране, если эту страну возглавляет монарх?

Сергей сосредоточенно кивнул головой и стал отвечать федеральному канцлеру по пунктам:

— Доктор Шмидт, если вы возьмёте на себя труд довести мой замысел до сведения президента д'Эстена и премьер-министра Хита, то мы будем вам за это очень признательны. Да, этот проект выглядит гораздо более впечатляющим, чем космический и потому привлечёт к себе всеобщее внимание. Возможно, что именно он поможет вам начать процесс объединения Западной Европы. Ну, а что касается социализма в Иране, доктор Шмидт, то мы специально не будем его называть так, но вы должны понимать, что сегодня только Советский Союз со своей политической доктриной способен повлиять на эти страны. — Сергей достал из своего кейса практически готовый бизнес-проект по развитию курортов в жарких странах и сказал, передавая его федеральному канцлеру — Доктор Шмидт, здесь прописаны основные показатели моего курортного проекта, а это, — Он положил на стол ещё один сброшюрованный текст — А это материалы по авиационному проекту. Думаю, что вы найдёте здесь много интересного для себя и полезного для Германии.

Федеральный канцлер, глядя на красочные обложки, покрутил головой и с довольной улыбкой сказал:

— Серж, я был вне себя от ярости, когда Фридрих доложил мне, что ты стоишь внизу и ждёшь, когда он соизволит известить меня о твоём визите. Каждая новая встреча с тобой даёт мне столько информации, что я попрошу тебя пройти в мой секретариат. Там тебе изготовят постоянный пропуск ко мне, а сейчас извини, но мне не терпится, позвонить в Лондон и Париж, ведь эту честь, предложить Великобритании и Франции сотрудничать с Германией и Советским Союзом в области развития мировой экономики, ты предложил мне. Думаю, что уже очень скоро мы сможем пригласить в Бонн Юрия Владимировича, чтобы подписать ещё один, на этот раз уже четырёхсторонний, договор.

— Но он же ещё не президент Советского Союза. — С улыбкой сказал Сергей. Может быть мы лучше сделаем это после двадцать пятого съезда КПСС?

Гельмут Шмидт погрозил ему пальцем и возразил:

— Он может подписать этот договор по поручению господина Брежнева, Серж. Для меня очень важно как можно скорее встретиться с Валери и Эдвардом именно сейчас, когда они смотрят в мою сторону с завистью во взгляде. Только так я смогу доказать им, что это мы вызвали тебя в Бонн, а не тебя направили к нам на разведку Брежнев и Андропов.

— Это очень мудрое решение, доктор Шмидт. — Согласился с федеральным канцлером Сергей — Честно говоря я даже боялся вам его предлагать и очень рад, что мне не пришлось вас подводить к нему туманными намёками. Только позвольте мне сначала сделать звонок из вашего кабинета в Кремль, чтобы известить об этом Леонида Ильича. Я вылетел в Германию так стремительно, что не успел его предупредить об этих двух проектах и единственно возможном способе их реализации.

Через минуту они уже разговаривали втроём. Брежневу так понравилась идея Сергея превратить мусульманские страны в фешенебельные курорты, что он сразу заявил:

— Гельмут, со своей стороны я обещаю тебе, что мы сделаем лояльными по отношению к Западной Европе и США любую страну в этом регионе.

Когда разговор закончился, федеральный канцлер рассмеялся и воскликнул:

— Советский Союз снова решил заняться экспортом революций, но уже на качественно новой экономической основе! Серж, мне нравится эта идея. Теперь, когда два наших великих государства стали партнёрами и Советский Союз так разительно изменил свой курс, мне видится в этом новый цивилизационный подход. Я много думал над тем, что с нами всеми обязательно случилось бы в двадцать первом веке и теперь вижу всё совершенно по другому. Нам нужно сближаться, Серж. Западная Европа должна уходить влево от классического капитализма, а страны советского блока во главе с Советским Союзом должны повернуть вправо, к нормальным рыночным отношениям и при этом мы должны поставить во главу угла извечные христианские ценности, должны жестко бороться с язвами буржуазного либерализма, которые ставят нам в вину мусульманские народы. Серж, напоследок я тоже хочу сделать тебе небольшой подарок. — Гельмут Шмидт нажал кнопку и сказал — Фридрих, немедленно принесите мне польское досье. — Через минуту дверь кабинета открылась и в него вошел помощник федерального канцлера, державший в руках довольно толстую папку, положил её на стол и вышел — Это досье на агентов ЦРУ, работающих в Польше, Серж, но и это ещё не всё. У нас в Польше тоже есть свои агенты и им стало известно, что американцы намерены устроить массовые беспорядки в этой стране. Надеюсь, что КГБ сумеет что-то предпринять в этой связи, мой друг. Желательно, чтобы при этом не произошло никакого кровопролития и других эксцессов.

Сергей взял в руки папку, она была довольно тяжелой, тяжело вздохнул и с вежливым поклоном поблагодари канцлера:

— Спасибо, доктор Шмидт, я лично займусь этим вопросом и к тому же немедленно. — Увидев удивлённый взгляд Гельмута Шмидта, он пояснил — Понимаете, если я передоверю это дело генералу Столбову, то он будет действовать с солдатской прямотой, а тут нужно сыграть очень тонко и самое главное не подвести вас. В общем я немедленно вылетаю в Польшу. Мне есть о чём поговорить с простыми поляками. Поверьте, через три дня этому досье будет грош цены и этих господ в Польше уже никто и никогда не увидит. Все они отправятся в США, а как с ними там поступят их заокеанские хозяева, это уже не моё дело. Если кто-то захочет остаться в Польше, то он сможет сделать это. Правда, такие люди будут вынуждены явиться с повинной к властям и их никто не станет за это наказывать, ведь они были идейными противниками нынешней власти, но никак не Польши.

На этом Сергей хотел попрощаться с Гельмутом Шмидтом, но тот лично проводил его в кабинет руководителя своего аппарата и распорядился выдать своему другу постоянный пропуск в здание правительства. Договорившись, кому передать пропуск в замке Рейндорф, Сергей спустился вниз и позвонив по телефону из лимузина начать готовить самолёт к вылету в Варшаве, после чего позвонил в посольство и сказал послу, что скоро будет у него. Они вместе пообедали и Сергей не только рассказал о польском досье, но и показал его Валентину Михайловичу. Тот пролистал несколько страниц и спросил:

— Что ты предлагаешь нам сделать, Серёжа?

— Я сам всё сделаю, Валентин Михайлович. — Невозмутимо ответил Сергей — Если мы начнём с наводить в Польше порядок с того, что арестуем их всех, то сделаем этих американских шпионов мучениками в глазах поляков и в конечном итоге потерям эту страну навсегда. Вместо этого я просто сяду за стол переговоров с простыми поляками и проведу беседу с ними в прямом эфире, а потом посмотрим, все ли поляки лижут зад американцам.

Посол кивнул головой, соглашаясь и задумчиво сказал:

— Да, это хороший вариант. Силовиков мы всегда успеем пустить в бой. Нужно сначала попробовать другие методы убеждения. Ну, что же пойдём составлять донесение в Москву, а наши люди пока снимут копии с твоего польского досье.

Уже находясь в воздухе Сергей позвонил в Зеленоград и сказал, что он вынужден задержаться, так как ему нужно срочно совершить по странам социалистического лагеря. Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, он включил ноутбук и стал вычитывать текст контракта вместе с главой компании «Сименс». Точнее он попросил его высказать свои соображения по поводу проекта того контракта, который ему вручили утром. У него нашлось несколько замечаний по отдельным статьям и когда они их отредактировали, Сергей зачитал отредактированный стать и спросил:

— В таком виде контракт вас устроит?

Немец был лаконичен:

— Вполне, господин Чистяков. Когда я смогу сказать акционерам, что наш контракт с компанией «РКТ» подписан?

— Считайте, что контракт уже подписан. — Ответил Сергей и добавил — Всю необходимую вам документацию для вас уже начали готовить и теперь вам будет открыт доступ ко всем нашим разработкам. Через неделю я вернусь в Москву и поставлю под этим контрактом свою подпись, а пока что на нём будет стоять одна только печать моей компании.

В Варшаве Сергея уже ждал посол и он сразу же поехал вместе с ним на совещание в здание правительства, которое затянулось почти до четырёх часов ночи. Поляки были настроены по боевому, но он быстро утихомирил их пыл и сказал, что врага нужно бить его же оружием. В одиннадцать часов утра на нескольких площадях Варшавы поляки увидели странную картину, несколько машин с красными флажками на передних крыльях выехали прямо на тротуар и советские дипломаты стали приглашать простых поляков придти на телестудию, чтобы лично побеседовать со специальным посланником генерального секретаря КПСС Сергеем Чистяковым, прилетевшим по его поручению в Польшу. Дипломаты проводили короткое собеседование с каждым желающим и как только узнавали, что кто-то не является членом КПК, выдавали некоторым пропуска, даже не спрашивая имени и фамилии. Всех интересовал только возраст, образование и профессия. Настоящий шок в толпе, окружившей машину самого посла, вызвал его вопрос, заданный громким голосом:

— Панове, если среди вас ксёндз? Пан Чистяков очень просил прийти на встречу с ним нескольких служителей Бога.

Хотя встреча со специальным посланником была назначена на шесть часов вечера, уже в пять на площади перед телецентром собралась большая толпа народа. Всем очень хотелось посмотреть на пана Чистякова, который по слухам остановил четыре эшелона с немецкими товарами, которые везли в Советский Союз и велел отвезти их в польские магазины. Он появился в половине шестого и к разочарованию многих молодых полек, которые уже видели этого импозантного красавца на плакатах (их вывесили в витринах магазинов ещё утром) не в белом фраке, а в чёрном смокинге. В сопровождении ещё двоих мужчин в чёрных смокингах он пошел прямо через толпу к телецентру. Для встречи в самой большой студии телецентра был сооружен на скорую руку целый амфитеатр, в котором разместилось не менее трёхсот человек, среди которых Сергей с удовлетворением увидел десятка три католических священников в чёрных сутанах. Перед этим амфитеатром было поставлено два кресла и журнальный столик.

В качестве ведущей он попросил выступить польскую певицу Анну Герман, с которой тепло поздоровался и даже галантно поцеловал ей руку, едва только вошел в студию под тихий, недоумённый ропот аудитории. Несколько девушек с микрофонами в руках находились в амфитеатре. Как только Сергей вошел в студию, сразу же началась прямая трансляция. Анна Герман, одетая в белое платье, представила специального посланника польскому народу и аудитории, после чего передал ему микрофон. Все затаили дыхание, ожидая, что он им скажет и кто будет переводить его слова на польский язык, польский язык, но Сергей, вежливо поклонившись всем, заговорил на вполне приличном польском:

— Добрый вечер, уважаемые пани и панове. Вчера, когда я находился в Германии, мне стало известно, что ЦРУ приказало своим агентам в Польше немедленно активизировать свою подрывную деятельность, направленную против правительства Польши и польской коммунистической партии, чтобы спровоцировать массовые беспорядки и тем самым заставить Советский Союз навести в Польшу порядок. Заранее предупреждаю вас, уважаемые пани и панове, войска останутся в своих казармах и никакого кровопролития не будет. Вместе с тем я хочу сказать, что мне известны имена и адреса практически всех агентов ЦРУ, но я не намерен передавать эти сведения властям. Руководство Советского Союза не намерено это делать. Почему, спросите вы? Да, только по одной единственной причине. Может быть они и плохие граждане, раз пошли на сотрудничество с врагом, но они хорошие поляки, настоящие патриоты, вот только в их борьбе нет никакого смысла. А теперь ответьте мне, есть в этой студии коммунисты, которым дано указание приветствовать здесь меня? Не стесняйтесь, говорите честно, никто и никого не станет преследовать за то, что он не является членом партии.

Мужчины и женщины, собравшиеся в студии, а это были люди самого разного возраста, тут же стали отнекиваться. Если среди них и были коммунисты, то они не признались в этом. Сергей широко улыбнулся и воскликнул:

— Прекрасно! Тем легче вам будет задавать мне, как члену политбюро КПСС, острые вопросы, но прежде чем мы перейдём к ним, позвольте мне сказать вам несколько слов. Долгое время Советский Союз был вынужден наращивать и крепить свою военную мощь. Почему, вы знаете ответ на этот вопрос не хуже меня. За эти десятилетия мы построили мощную тяжелую индустрию, развили науку и самые совершенные технологии, но при этом не всегда обращали внимание на гражданскую промышленность и слишком мало думали о благе своего народа. Увы, не на всё у нас хватало сил, хотя и в этой области мы имеем большие завоевания. Теперь настало время перемен и коммунистическая партия Советского Союза меняет свой курс. На грядущем съезде КПСС будет формально подтверждено то, чем мы заняты уже сейчас. Мы вводим в Советском Союзе рыночные отношения, но это будет не капиталистические рыночные отношения, где во главу угла поставлено ничем не ограниченное обогащение и всеобъемлющая алчность, а социалистические рыночные отношения, при которых предпринимательская деятельность признаётся коммунистами, как высшая форма созидательного труда. Обо всём этом вы уже могли прочитать в газетах и услышать по радио, но я пришел сюда чтобы сказать вам о том, что компартия Польше также намерена последовать за нами. Соединённые Штаты не прочь вырвать Польшу из социалистического лагеря, но что она способна дать Польше, кроме своего капитализма? Америка уже сейчас является крупнейшим должником в мире лишенным сырьевых ресурсов. Мы намерены сражаться за социалистическую Польшу, но не с оружием в руках, а на идеологическом и экономическом фронте. Вдумайтесь в такую цифру, дорогие пани и панове, на одной восьмой части суши, на которой расположен Советский Союз, сосредоточено свыше шестидесяти процентов всех мировых запасов сырьевых ресурсов, которые стоят порядка двухсот пятидесяти триллионов долларов. К тому же мы теперь говорим о том, что входим в эпоху рыночных отношений, когда каждый человек своим честным трудом может разбогатеть ровно настолько, насколько ему позволят сделать это его таланты и трудолюбие, но в условиях социализма, когда ни труд, ни капитал не будут облагаться множеством налогов, как это происходит в странах капитализма. Их заменит один единственный налог с продажи товара, а также социальная ответственность бизнеса, которому государство предоставит всю свою мощь для защиты, а также доступ к дешевым сырьевым ресурсам. Вот теперь и подумайте, дорогие пани и панове, с кем вам дружить дальше, с Америкой, чей государственный долг уже достиг пятисот миллиардов долларов и у которой нет за душой никаких ресурсов. При этом учтите, американские бизнесмены завтра же скупят все польские предприятия, или с Советским Союзом, который готов не только инвестировать пятьдесят миллиардов долларов в развитие малого и среднего частного бизнеса в Польше на льготных условиях, то есть под три процента годовых. Ну, и ещё я хотел бы сказать вот о чём, уважаемые пани и панове, мы никогда не бросим на произвол судьбы своих польских братьев-коммунистов и не отдадим Польшу Америке, чтобы она стала членом НАТО и на неё были перенацелены советские ракеты, которые готовы ответить ударом на удар в любую секунду день и ночь. Наша военная мощь сегодня настолько велика, что уже очень скоро мы сократим свою армию практически вдвое, оставив в строю только самые боеспособные войска, которые могут выступить на защиту интересов Советского Союза и его союзников в любой точке земного шара, но я уверен в том, что советским солдатам никогда не придётся покидать своих казарм. А теперь, дорогие пани и панове, я готов честно и без увиливаний ответить на все ваши вопросы. Наша встреча продлится ровно столько, сколько вы того пожелаете или пока не иссякнут ваши вопросы.

Поляки, похоже были весьма озадачены таким заявлением специального посланника, в котором тот столь резко приложил американцев лицом к вековому дубу. Некоторые, услышав о том, что в случае вступление Польши в НАТО на неё тотчас будут нацелены советские ракеты, даже поёжились и заёрзали в своих креслах. Несколько минут в студии царила тишина, пока со своего места не встал ксёндз, старик лет восьмидесяти и не спросил:

— Пан Чистяков, вы сказали, что вам известны имена и адреса всех агентов Америки, которых вы осмелились назвать патриотами. Скажите, что с ними теперь будет?

Сергей, который уже сел в своё кресло, поднялся, вежливо поклонился и с почтением ответил:

— Святой отец, с ними ничего не будет. Спасибо вам за ваш вопрос, он позволяет мне сказать им всем — уважаемые господа, вы попали в весьма щекотливую ситуацию. По законам любой страны в мире вас нужно немедленно арестовать и предать суду, но в том-то всё и дело, что все эти люди действительно являются польскими патриотами, вот только они мечтают о другой Польше и потому пошли на сотрудничество отнюдь не с друзьями польского народа. Поэтому у них есть выбор — или они немедленно идут в посольство США и просят, чтобы их эвакуировали в Америку, как засвеченных агентов, или пишут заявление о том, что они были завербованы агентами ЦРУ, относят его властям и тут же обо всём забывают. До следующей вербовки они никого не будут интересовать и их даже не станут ни о чём расспрашивать, чтобы не подвергать лишнему риску. Американцы в этом плане бывают довольно мстительными. Если кто-то испугается, что их бывшие боссы из Ленгли захотят им отомстить, то польские спецслужбы предоставят всем желающим самую надёжную защиту. Вас удовлетворил мой ответ, святой отец, или мне нужно как-то дополнить его?

Следующий вопрос Сергею задала молодая, красивая полька с совершенно бесстыжими, бесовскими зелёными глазами, которая, сексуально проведя язычком по верхней губе, красивым, грудным голосом спросила:

— Пан Чистяков, почему вы прилетели в Польшу без своей красавицы-жены? Ей не нравится Польша?

Сергей обворожительно улыбнулся в ответ и сказал:

— Милая панна, последние несколько недель я живу в бешенном ритме. Я постоянно летаю из страны в страну, сплю в самолёте, провожу совещания всю ночь и почти до утра, а потому мне не хочется подвергать её таким испытанием. Моя жена никогда не была в Польше, но я думаю, что она ей понравится.

Девушка села и в аудитории раздались жиденькие аплодисменты. Ледок между Сергеем и аудитории стал потихоньку таять. Следующий вопрос тоже нельзя было отнести к числу простых. Какой-то здоровенный верзила лет сорока пяти, по внешнему виду типичный фермер, спросил его глуховатым басом:

— Пан Чистяков, это правда, что вы веруете в Бога?

Сергей кивнул головой и ответил:

— Да, а что в этом особенного?

— Но ведь вы же коммунист? — Не унимался фермер.

Сергей пожал плечами и снова спросил:

— Ну, и что в этом плохого? Да, я коммунист, более того, я член политбюро КПСС, но не смотря на это я крещён в церкви, как все нормальные люди, верую в Бога, в чём не нахожу ничего удивительного, и к тому же ещё и бизнесмен. В Польше тоже практически каждый коммунист верует в Бога и это совершенно нормальное явление. Да, раньше в этом плане были перегибы, а ещё раньше в отношении верующих, особенно священников и вовсе допускались совершенно недопустимые действия, но это уже стало достоянием истории и теперь в Советском Союзе полная свобода совести, а вскоре всем религиозным конфессиям предстоит сделать очень важный выбор. Ну, так что с того, что я верующий человек? Или вы, пан не веруете в Спасителя и Святую Богоматерь и потому вам неприятно видеть меня здесь?

Польский фермер быстро перекрестился и воскликнул:

— Нет-нет, что вы, пан Чистяков! Я просто хотел убедиться в том, что это правда, что было написано про вас в газете.

Следующий вопрос уже был задан по существу:

— Пан Чистяков, до войны мой отец был владельцем фабрики. Мне её вернут?

Сергей быстро спросил:

— Вам вернуть её в том же состоянии, в котором она была после освобождения Варшавы от фашистов или вы хотите получить назад свою фабрику такой, какой она является сейчас?

Поляк, которому было на вид лет сорок, смутился и честно признался, разведя руками:

— В конце войны наша фабрика почти вся была разрушена, остались целыми только два цеха и здание конторы. Так что после войны её отстроили практически заново.

Сергей сосредоточенно кивнул головой и ответил:

— Значит вы вместе с остальными членами вашей семьи станете одним из акционеров этой фабрики и всё, что сохранилось на вашей фабрике, будет оценено по справедливости, но на всю фабрику вы претендовать не сможете. С претензиями можете обращаться к прежним властям и Гитлеру, но только не к нынешней Германии. Немцам в той войне досталось не меньше, чем полякам или нам, советским людям. Так что давайте будем честно смотреть правде в глаза. Всё, что можно посчитать и взвесить, будет посчитано и взвешено, а всё остальное мы отнесём к истории и будем относится с уважением ко всем жертвам. Если вам достался от отца талант предпринимателя, пан, то вы уже очень скоро будете управлять его фабрикой на благо себе и всем тем полякам, которые её восстанавливали.

После этого вопросы посыпались, как из мешка, и Сергей на все отвечал практически мгновенно. Иногда коротко, иногда пространно. Он ждал, когда же ему зададут вопрос про Катынь и он последовал в следующей форме, будучи заданным каким-то юношей с горящими от собственной смелости глазами:

— Пан Чистяков, когда Советский Союз ответит за убийство польских офицеров в катынском лесу?

— Никогда, молодой человек. — Строго ответил Сергей — Мы, нынешнее поколение советских людей, глубоко скорбим об этих погибших поляках вместе с вами, но нельзя переносить ответственность за это на современное советское руководство. Это была трагедия двух народов, польского и советского. На этом месте будет возведён монумент памяти и советское правительство принесёт свои соболезнования семье каждого погибшего, но не более того. Советский Союз нынешнего времени не несёт ответственности за события того времени также, как Польша нынешнего дня не несёт ответственности за действия маршала Пилсудского на Украине, когда по его приказу были расстреляны сотни ни в чём не повинных людей. Это нужно просто понять умом и принять сердцем, но не таить в душе зла друг на друга, Господь призывал нас прощать друг друга, так нам и нужно поступить, а не бередить постоянно уже затянувшиеся раны.

Хотя такой ответ Сергея совершенно не удовлетворил юношу, люди более старшего возраста тотчас на него зашикали, а кто-то даже отобрал у паренька микрофон и передал пожилому поляку с большим шрамом на лице, который спросил:

— Пан Чистяков, скажите, когда Советский Союз выведет свои войска из Польши? Ведь вы пообещали немцам, что выведете свои войска из ГДР, так почему бы не вывести их из Польши?

— Да, мы договорились правительством Федеративной Республики Германии о том, что выведем свои войска из ГДР и будем всячески содействовать объединению двух независимых, признанных мировым сообществом и ООН государств, но Германия выйдет из НАТО и попросит американцев вернуться домой. Как только советское руководство убедится в том, что американские базы никогда не появятся на территории Польши и она уже не свернёт с социалистического пути, а сигналом к тому для нас станет повышение уровня жизни поляков до уровня жизни в таких странах, как ФРГ и Швеция, что по моим расчётом должно произойти максимум через пять лет, советские солдаты, оставив Польской Народной Армии всю технику и военное имущество, немедленно отправятся в Советский Союз, или немного раньше. Почему, да, только потому, что польский и советский бизнес будут связаны между собой десятками тысяч контрактов и тогда именно бизнесмены, имеющие взаимные партнёрские отношения, будут способствовать дружбе между нашими народами.

После ответа на этот вопрос в студию вошло десятка два официанток и стали раздавать всем бутерброды с красной и чёрной икрой, кофе, пиво и прохладительные напитки. Два таких подноса были поставлены на журнальный столик перед Сергеем и Анной Герман, но они не прикоснулись к бутербродам, а лишь пригубили минеральную воду. Улыбнувшись Сергею, польская певица взяла микрофон и задала ему следующий вопрос:

— Сергей, где вы выучили польский язык?

Обворожительно улыбнувшись певице, Сергей подумал про себя: — «Нет, я точно откручу кому-нибудь за этот вопрос сегодня голову!», но вслух он всё же ответил:

— Анна, вы мне не поверите, но знание польского языка привило мне творчество Генриха Сенкевича. Сначала я прочитал его «Крестоносцев» русском языке, а потом на польском, а поскольку у меня есть талант к языкам, то ваш язык отложился у меня в памяти. Потом у меня была возможность практиковаться в языке и поэтому я довольно свободно говорю по-польски. — Мысленно он добавил: — «Правда, общаться мне пришлось исключительно с одними только польскими жуликами типа пани Велиховской и её супругом Зденеком, но всё ведь действительно началось с „Крестоносцев“ Сенкевича». — А вслух спросил: — Как вы считаете, я достаточно хорошо говорю по-польски? Мне, конечно, не достичь в вашем языке тех высот, которых вы достигли в русском, но я стараюсь. Позвольте мне заодно признаться вам в своей искренней любви к вашему пению. Вы для меня самая великая певица и я просто обожаю ваш голос.

Вечер допросов продолжился и Сергей честно отстоял вахту до половины двенадцатого. Вскоре обстановка в студии потеплела настолько, что только цигун позволял ему переносить жару и яркий свет софитов. После небольшого перекуса вопросы сделались ещё более жесткими, но потом всё буквально в одночасье переменилось и люди стали спрашивать его о простых, всем понятных вещах. Какая-то милая девушка спросила его:

— Скажите, вам было страшно, когда в вас стреляла та немецкая террористка?

Он пожал плечами и ответил:

— Не знаю, в тот момент я не думал, а действовал, милая панна. Если мне и было за кого страшно, так это за тех немцев, на ком не было надето бронежилетов. Милая панна, спросите меня лучше о чём-то другом. Солдаты не любят отвечать на такие вопросы. В такие моменты они действуют автоматически и думать о страхе им просто некогда.

Девушка улыбнулась и спросила:

— А как вы познакомились со своей женой:

— Случайно, милая панна, — Ответил Сергей — Я решил сфотографироваться на память в одном месте и увидел её на фоне заката стоящей довольно далеко. Поэтому я тут же побежал к тому месту, где она стояла. К счастью мне удалось купить по пути к ней цветы. Я подарил ей букет гвоздик и тут же признался в своей любви. С тех пор мы вместе.

Когда общение с народом закончилось, Сергей спустился вместе со всеми вниз и попрощался с каждым, либо пожав руку мужчинам, либо поцеловав её дамам. На площади возле здания телецентра стояло множество такси и все они были заранее оплачены, так что жителям Варшавы не пришлось гадать, как им теперь добираться до дома. Когда все разъехались, Сергей проводил Анну Герман до лимузина посла и попросил водителя отвезти певицу домой, а сам поехал следом на посольской «Волге». Он не хотел набиваться к ней в приятели не смотря на то, что действительно любил её голос и творчество.

Той же ночью он вылетел в Прагу и провёл в столице Чехословакии точно такую же встречу с её жителями, на которой не было ни одного руководителя партии и вообще ни одного чешского коммуниста. Незадолго до этой встречи он узнал из телефонного разговора с Москвой о том, что общение с поляками немедленно дало свои положительные результаты. В американское посольство обратилось с просьбой о политическом убежище полтора десятка поляков и им никто не препятствовал. Трое поляков предпочли этому явку с повинной и их, как он и пообещал, даже не стали ни о чём спрашивать. Для первого дня это был просто блестящий результат, но самое главное, что его беседу буквально разорвали на цитаты все польские газеты и обсасывали буквально по косточкам. Обсуждали её и на партийных собраниях. Руководство компартии Польши далеко не во всём было с ним согласно, но из Кремля уже пришла бумага, в которой было сказано, что личный посланник Брежнева очень чётко определил в своих ответах генеральную линию партии.

В Чехословакии газеты после его выступления на польском телевидении также вышли со статьями, в которых очень живо обсуждались новые перспективы. Правда, на этот раз Сергею пришлось не легко. Пражская публика была куда более зажатой и немногословной, но всё же и её он смог расшевелить своими ответами, но уже с помощью переводчика. После этого была Венгрия. Там аудитория была куда более заинтересованной и в студию чуть ли не с боем проникло два десятка журналистов. В том числе трое австрийских и один английский, которые раскрыли своё подлинное лицо только тогда, когда заняли свои места. На их-то вопросы он и отвечал по большей части.

Зато когда он беседовал за обедом с Николае Чаушеску, газеты в Венгрии вышли с такими заголовками, что Сергей даже смутился, когда румынский генсек показал ему одну из них, передовица которой вышла под заголовком: «Сергей Чистяков — гений экономики!». Опустив взгляд, он пробормотал:

— Нет, это уже точно лишнее, товарищ Чаушеску. Газетчики явно перестарались. Никаких гениальных мыслей я им не выдал.

Главный коммунист Румынии усмехнулся и сказал:

— Если не считать того, как вы описали концепцию экономической эффективности бизнеса, Сергей. Тут поневоле начинаешь думать о том, что Карлу Марксу просто не хватило опыта наблюдений за деятельностью патриотически настроенного бизнесмена, думающего в первую очередь о своём народе, а уже потом подсчитывающего прибыли. Ваше определение, — чем больше бизнесмен отдаёт обществу, тем большую прибыль он получает, чтобы снова использовать этот неразменный капитал в целях дальнейшего развития цивилизации, просто повергло в шок того англичанина, который пробрался на встречу с вами. Признаться, такого ответа я от вас даже не ожидал.

В Румынии градус поднялся уже так высоко, что рядом с телецентром собралась огромная толпа народа, которая слушала его ответы через репродукторы. На этот раз в студию прорвались не только журналисты, но и полтора десятка коммунистов, а Николае Чаушеску трижды звонил в студию и задавал Сергею по телефону весьма непростые вопросы, но он и в этом случае давал ему чёткие, чуть ли не гранёные ответы. Румыны ему неоднократно аплодировали, из-за чего он несколько раз призывал их к спокойствию и просил не тратить время попусту. В телестудии Бухареста ему задали самый сложный вопрос: — «Что будет выпускать ваша компания „Русская компьютерная техника“?», на который он дал весьма пространный ответ и тот был на следующий день растиражирован чуть ли не во всех европейских газетах. Некоторые газеты вышли с заголовками: — «Русский миллиардер Сергей Чистяков ответил в Бухаресте на самый злободневный вопрос сегодняшнего дня — что делают две с половиной дюжины крупнейших немецких бизнесменов в России?»

В Болгарии его встречали так, словно он был внуком генерала Скобелева. Болгары же чуть было не сломали ему вечернее выступление на телевидении, так как на радостях захотели превратить его в какой-то карнавал и ему стоило большого труда доказать братушкам, что он приехал вовсе не за тем, чтобы слушать здравницы в свою честь. Из Софии он вылетел в Гавану и за время перелёта через океан наконец-то смог выспаться. Пилотам его самолёта и то было куда легче, ведь их постоянно подменяли прилетающие в столицы братских ещё стран товарищи из семьдесят шестого авиаотряда. Знаменитый барбудос Фидель Кастро, встречавший Сергея в аэропорту, осмотрев его с ног до головы, тут же предложил ему сыграть в волейбол. Посланник Леонида Ильича невозмутимо согласился, но высказал своё условие, играть они будут на пляже, босиком и двое надвое. Сергей вместе с Фиделем, а их противниками будут его спутники, — Николай и Лёва, которые скорее умрут под палящими лучами солнца, чем поддадутся хоть кому-либо.

Фидель Кастро тут же загорелся этой идеей и прямо из аэропорта они поехали на набережную. Пока солдаты готовили площадку, они сидели в кафе неподалёку и Сергей разговаривал с кубинским лидером прежде всего о том, как им надрать задницу америкосам. Он был противником того, чтобы разрешать латифундистам вернуться на Кубу в том случае, если им понравится новая экономическая политика стран социализма, просто так, без покаяния в грехах. Они пили крепчайший чёрный кофе, Фидель Кастро курил длинную сигару, а Сергей сигареты «Житан» и мирно разговаривали о том, как лучше построить его выступление, которое будет транслироваться не столько по телевидению, сколько по радио. Телевизоры были далеко не у каждого кубинца. По настоятельной рекомендации Фиделя Кастро, Сергей согласился общаться на с простыми кубинцами, а с национальной элитой — писателями, поэтами, художниками и научной интеллигенцией, чтобы не отвечать на глупые вопросы. Ещё лидер кубинской революции заявил, что хочет присутствовать в студии. Ему понравился испанский язык Сергея и он лишь попросил его быть страстным, чтобы кубинцы не заснули.

После этого они разделись прямо в кафе, спустились на пляж и вышли на волейбольную площадку. В волейбол они резались не на жизнь, а на смерть и на это пришло поглазеть чуть ли не пол Гаваны. Игру они договорились провести в пять сетов и первых три Сергей и Фидель Кастро продулись чуть ли не под ноль, но в третьем вырвали победу чуть ли не на зубах, то есть со ртами полными песка. Четвёртый сет был за ними уже с перевесом в пять очков, зато в пятом Николай и Лёва, собравшись с силами дали им такой бой, что выиграв у них пятый сет, все четверо просто попадали на песок и потом пошли купаться. От акул настоящих и империалистических их охраняло подразделение боевых пловцов. Увидев под водой живого кубинского водолаза, Сергей тут же выудил его из воды, отбуксировал на берег и отобрав у него акваланг, маску и ласты, тут же полез в воду, чтобы привезти Юле в подарок несколько раковин. Николай и Лёва плыли рядом с ним справа и слева, а те водолазы, которые остались без своих орудий труда, плавали неподалёку от Фиделя.

Как всегда в шесть часов вечера Сергей был в студии, но на этот раз оделся в хлопчатобумажные светло-серые брюки и белую рубашку с коротким рукавом и без галстука. Даже то, что в студии имелся кондиционер, мало спасало всех от жары. Свой каждый ответ он превращал в маленькую, зажигательную речь, а когда его спросили о том, что он думает о революционном движении в Центральной и Южной Америке, с такой страстью стал обвинять компрадоров во всех преступлениях против своего народа, из-за чего люди просто вынуждены браться за оружие, чтобы отстоять свои попранные права, что даже поднялся из кресла. Обрушив после этого свой гнев на наркодельцов и на американское правительство, которое ловко манипулирует этим грехом и не борется с ними самым эффективным образом — экономически, он отвесил и ему несколько десятков полновесных оплеух, но сделал это очень тонко, хотя и на редкость язвительно. Когда он закончил отвечать на этот вопрос, тут уже встал Фидель Кастро, быстро подошел к нему и крепко обнял.

После этого уже лидер Фидель обратился с речью к кубинцам и в ней очень ясно дал понять, что кубинские коммунисты будут очень тщательно изучать опыт Советского Союза и воспримут всё, что будет полезно кубинской революции и кубинскому народу, в том числе и рыночные отношения. Однако, на этот раз Фидель Кастро был очень краток и его речь заняла не более пятнадцати минут. После этого они вместе вышли, часа три гуляли по ночной Гаване и разговаривали. Сергей рассказал Фиделю Кастро о том, кто он и как появился в Советском Союзе, о том, в чём видит свою главную задачу и о том, как Куба выстояла не смотря на то, что даже Россия её фактически предала. Он особенно восторгался кубинской коровой по кличке Умбре Бьянка, которая за день дала сто тридцать шесть литров молока и тем, что кубинская медицина в двадцать первом веке была даже лучше, чем российская. Когда они шли по набережной, а к тому времени Фидель предложил ему перейти на ты, Сергей сказал:

— Команданте, я хочу, чтобы Гавана снова вся сияла огнями и на Кубу прилетали миллионы туристов, но не из Штатов, а из Европы. Нефти на твоём острове мы всё равно не найдём, а вот майки с портретом Че точно могут стать предметом экспорта. Сейчас самое время перейти из глухой обороны в атаку, но не с калашами на перевес, а с новой советской экономической доктриной в руках и немецкими миллиардами и тут новые бизнесмены с партбилетом в кармане и верой в социальную справедливость сделают намного больше, чем партизаны в джунглях.

Фидель Кастро громко рассмеялся, крепко потряс Сергея, обнимая его и громко воскликнул:

— Серхио, таких как ты у нас называют гринго, но в твоей душе бьётся сердце настоящего революционера! Мне не меньше твоего хочется того же, и поэтому я жду тебя на Кубе после двадцать пятого съезда вместе с твоими немецкими бизнесменами, но никаких казино мы для них строить не станем.

Глава 23. Подготовка к XXV съезду КПСС

На Кубе Сергей не только немного, всего полдня, отдохнул, но и поработал трое суток над документами для кубинских товарищей, в красках расписав им все преимущества нового социализма. Это был самый обычный, на его взгляд, бизнес-проект, но Фидель бы им потрясён настолько, что не сразу поверил в то, что Куба может даже отказаться от доброй половины плантаций сахарного тростника и при этом уровень жизни кубинцев будет ничуть не хуже, чем в ФРГ. Узнав же о том, что уже в самое ближайшее время Куба получит от компании «РКТ» инвестиции в сумме пятьдесят миллиардов западногерманских марок и что за этими деньгами уже можно вылетать в Европу, он сначала не поверил и улыбнулся, но уже через пару секунд улыбка сошла с лица команданте и он принялся заново перелистывать подготовленный для его страны ещё в две тысячи десятом году обширный бизнес-проект на шестьсот с лишним страниц.

В Москву Сергей летел через Лондон, где его самолёт совершил посадку для дозаправки официально, а неофициально для того, чтобы провести переговоры с премьер-министром Великобритании Эдвардом Хитом. Предчувствуя своё поражение на предстоящих выборах, он ухватился за предложение Гельмута Шмидта обеими руками и сумел переиграть лейбористов на их же собственном поле, — заявив во всеуслышанье о прорывных договоренностях с ФРГ, Францией и Советским Союзом, который он ловко затолкнул в задние ряды и теперь хотел выторговать только одно, роль формального лидера в создании транснационального авиационного концерна для своей страны. Переговоры проходили в небольшом помещении, отведённом в аэропорту Хитроу британским спецслужбам и Сергей разговаривал с британским премьером с глазу на глаз. Он уже поговорил по телефону с Гельмутом Шмидтом и президентом Франции Валери Жискар д'Эстеном и высказал им благодарность от имени всего советского руководства за действенную помощь. Сейчас же, выслушав британского премьер-министра, он сказал:

— Пусть наша компания называется «Мерседес».

Эдвард Хит после его ответа недоумевал ровно три секунды, после чего слегка улыбнулся и негромко сказал:

— Прекрасно, господин посланник. Вы очень хорошо знаете историю европейского бизнеса. Как вам понравится такое название нашего транснационального концерна — «Лондонский международный авиационно-космический промышленный альянс»? Великобритания и Франция желают последовать примеру Германии и присоединиться ко всем советским космическим программам. Франция ради этого даже готова в качестве своего вклада передать в наше совместное пользование свой космодром в Тихом океане и проект «Ариан». Наш вклад также будет очень весом, ведь мы умеем делать не одни только двигатели для самолётов.

Сергей быстро спросил:

— Включая военно-космические программы, сэр?

— Да. — Ответил Эдвард Хит — Я думаю, если на борту построенного нами космического бомбардировщика «Писмейкер» помимо представителя ООН и Германии будут находиться ещё и офицеры трёх ядерных держав, то шестое кресло будет пустовать не долго. Мне очень понравилась ваша идея относительно космического патрулирования планеты. Снизу ведь будет невозможно определить, есть на его борту ракеты с ядерными боеголовками или нет. Главное заключается в том, что возмездие настигнет любого агрессора практически мгновенно и это произойдёт по приказу Комитета Мира в составе пяти стран участниц. Четыре кресла уже занято, а пятое мы зарезервируем за США. Если мы достигнем взаимопонимания по этому вопросу, то я уже завтра готов вылететь в Вашингтон для консультаций с Джеральдом Фордом. Хотя он стал президентом без каких-либо выборов, он тем не менее законный президент США и ему досталось от его предшественников очень неприятное наследство, господин Чистяков.

Сергей кивнул головой и невозмутимо ответил:

— Мы согласны, господин премьер-министр. Те расчёты, с которыми вас ознакомил доктор Шмидт, совершенно реальны и к Олимпиаде в Москве прототип «Писмейкера» отправится на орбиту в свой первый испытательный полёт, но я предупреждаю вас, сэр, Америка никогда не откажется от своих космических проектов, а Советский Союз не станет пытаться обогнать её и отправить на Луну международный экипаж. Вместо этого мы планируем создать на её поверхности в девяносто пятом году обитаемую международную научную станцию. Мне очень импонирует ваше решение, господин премьер-министр. Особенно то, что вы берёте на себя решение самой сложной проблемы и готовы к встрече с американским президентом. Признаться, руководство Советского Союза на это не очень-то рассчитывало и тем приятнее мне было услышать это от вас. Ну, что же, самое ближайшее будущее покажет нам, кто в конечном результате окажется впереди, НАСА или «Лондонский космический альянс».

Они чопорно попрощались и разошлись, выйдя каждый из небольшой комнаты в свою дверь. Сергей с трудом сдерживался, чтобы не броситься к своему самолёту бегом и лишь поднявшись на борт, помчался в свой воздушный офис сломя голову, влетел в него и тотчас взял в руку трубку вертушки. Ему не терпелось поскорее обрадовать руководство страны. Услышав через несколько секунд голос Юрия Владимировича, он тихо сказал:

— Дедушка согласился играть вместе с нами в карты по крупному и завтра вылетит к своему старшему брату, чтобы тот занял пятое место за карточным столом.

Юрий Владимирович ответил ему:

— Это хорошая новость, Серёжа, мы распечатаем для большой игры свежую колоду. Больше нигде не задерживайся. Как только поговоришь со своим немецким другом, срочно возвращайся домой, мы тебя тут уже заждались.

Всё то время, что они летели от Лондона до Бонна, Сергей находился в пилотской кабине и неотрывно смотрел на то, как они летели сначала над Францией, где его лайнер сопровождали «Миражи», а затем над Германией, где их сменили «Миг-25», но уже с орлами на крыльях, а не звёздами. Объединение двух Германий в первую очередь началось с объединения двух армий и теперь это была армия союзников СССР. Канцлер Германии отнёсся с пониманием к его спешке и потому согласился встретиться на полпути между Бонном и аэропортом. Они поприветствовали друга-друга, как старые и добрые друзья, вошли в небольшой ресторанчик и там Сергей передал Гельмуту Шмидту приглашение Фиделя Кастро посетить Кубу с официальным дружеским визитом, а также подарок команданте, — резной ларец красного дерева, наполненный сигарами. Сергей подарил канцлеру большую красивую раковину, поднятую им с океанского дна собственноручно, после чего доложил о результатах своей поездки и о разговоре, состоявшемся с британским премьером. На вопрос канцлера когда ему снова ждать его приезда в Германию, он ответил:

— Теперь уже не скоро, доктор Шмидт. До того дня, как закончится съезд, я буду находиться в Советском Союзе постоянно. У меня накопилось там очень много работы. Буду с нетерпением ждать, когда вы приедете в Москву. — Уже стоя возле входа в ресторанчик и улыбаясь фотокорреспондентам, он добавил — Теперь для меня Германия всё равно, что вторая Родина, доктор Шмидт.

В Москве он был под вечер и из аэропорта Шереметьево сразу же поехал в Кремль. Там он доложил политбюро об итогах своей поездки и ответил на множество вопросов. Леонида Ильича в первую очередь интересовало, когда Сергей выступит по советскому телевидению точно так же, как он это сделал в Польше и других социалистических странах. Он тут же ответил:

— Леонид Ильич, как раз именно в таких встречах нет необходимости. На этот раз нужно поступить совершенно по другому. В моё время власти просто обманули их, проведя ваучерную приватизацию и ничего не рассказав им о том, что такое капитализм с его рыночной системой товарно-денежных отношений, частная собственность на средства производства и предпринимательская деятельность. Советский народ очень талантлив и предприимчив, но у нас уже забыли о том, что слово купца было твёрже алмаза. Поэтому я хочу весь ближайший месяц, полтора буквально каждый день проводить в Останкино по четыре часа и читать ликбез по основам бизнеса всему советскому народу. Мне эту науку пришлось проходить по большей части на практике, но и багаж научных знаний в моей голове тоже имеется. Передачи я намерен построить следующим образом, два часа лекция, а потом, без перерыва, два часа ответов на вопросы телезрителей, в том числе и на те, которые придут из восточных районов страны. Что вы на это скажете, Леонид Ильич, даёте своё добро?

Брежнев хитро улыбнулся и ответил:

— Сергей Александрович, сделаем так, как проголосует политбюро. Товарищи, прошу проголосовать за это предложение.

Решение было принято единогласно и уже Юрий Владимирович сказал ему строгим голосом:

— Сергей Александрович, ты уж будь построже с аудиторией, не давай никому расслабляться и помни, даже в новой своей форме социализм это прежде всего строжайшая дисциплина.

Заседание политбюро закончилось дружеским фуршетом, на котором Сергей пил одну только минералку. Домой он ехал в одной машине с Андроповым и тот сказал ему, выезжая из Кремля:

— Ты молодец, Серёжа. Вовремя отреагировал на сигнал нашего друга Гельмута. Ещё каких-то двое суток и в Польше началось бы самое настоящее восстание. После твоего выступления на польском телевидении поляки стали говорить об Америке с некоторой издёвкой, особенно после того, как ты упомянул об их долгах и наших сырьевых ресурсах. Неужели они действительно такие огромные, Серёжа? Как же это получается, что наша страна занимает всего одну восьмую часть суши, а на ней сосредоточена даже не половина, а шестьдесят процентов всех запасов природных ресурсов всей планеты?

Сергей пожал плечами и ответил:

— Не знаю, Юрий Владимирович, почему Бог так решил, но нам действительно отданы огромные богатства.

Андропов усмехнулся и сказал:

— Ну, вот, опять ссылка на Бога, Серёжа. Ты хоть сам-то веришь в него, в Бога этого?

Сергей улыбнулся и машинально поглаживая серебряный крестик у себя на груди под галстуком, ответил:

— Конечно верую, Юрий Владимирович, но я не слишком религиозен. Просто стараюсь жить по заповедям Христа, когда есть возможность, хожу в храм, но никогда не призываю всех делать то же самое. Мне там просто нравится бывать, вот и всё, а так я даже Библию толком до конца не прочитал. Одно только Евангелие. Когда я был маленьким, то каждое воскресенье ездил с бабушкой в храм и бывал в нём на все праздники. Потом бабушка умерла и я стал ходить в храм реже, но всё равно когда приходил туда, мне там всегда было так хорошо и умиротворённо, словно она стояла рядом. Понимаете, вера в Бога это просто какая-то часть меня и он меня хранит. Особенно хорошо я это понял там, на границе. И сам не погиб, и все кто были рядом со мной, тоже остались живы, хотя в бою и некогда было молиться.

Юрий Владимирович улыбнулся и сокрушенно ответил:

— Мне этого никогда не понять, Серёжа, я, наверное, так и умру безбожником, но с религией больше воевать не стану. Но на твоё венчание с Юлей в храм обязательно пойду. Леонид Ильич тоже. Он даже хочет быть твоим посаженным отцом на свадьбе и уже приготовил тебе и Юле подарок, какой именно, не скажу, но он вам обоим очень понравится. — Немного помолчав, Юрий Владимирович поинтересовался — Сергей, а ты выдержишь такой темп и нагрузки? С утра и до вечера ты намерен руководить всеми проектами сразу, а потом ещё и читать лекции вечером.

Сергей рассмеялся и воскликнул:

— Вот ещё! Юрий Владимирович, языком чесать это ведь не тачки катать. У себя в компании я планёрки и всякие совещания никогда и за работу-то не считал. Собрал народ, объяснил откуда ноги растут, раскидал работу и указал рукой на дверь, мол вперёд, господа, и с песней. Выступления на телевидении то же самое, особенно с лекциями, а вот ответы на вопросы это будет уже посерьёзнее. Одно дело когда своей команде всё объясняешь, тут ведь в случае чего и по матушке можно запустить, если какой-то господин встал в позу и не хочет понимать, а с вопросами телезрителей нужно быть осторожным, не приведи Господи ляпнешь что-либо не так, а это мигом растиражируют, но я справлюсь. Это ведь то же самое, что вести переговоры с кем-нибудь.

Поскольку время было ещё детское, всего двадцать три часа без нескольких минут, а завтра у Сергея до полудня был выходной, то в квартире его ждали к праздничному столу и Юрий Владимирович поднялся вместе с ним. Застолье продлилось до двух часов ночи и разошлись все немного навеселе. Юля попыталась было взяться за уборку, но Сергей подхватил её на руки попросту вынес из большого зала, сразу же направившись в ванную комнату, в которой стояла большая итальянская ванна-джакузи неприлично розового цвета. Из ванной его курс был прямиком в спальную, которая манила его к себе, как магнитом, путеводной стрелкой которого была Юля на его руках. Обнимая жену он сказал:

— Юлька, ты даже не представляешь себе, как мне не хватало всё это время тебя. Больше никогда не поеду никуда без тебя, любимая, даже в Кремль.

Уже в полдень следующего дня он чуть было не нарушил своё обещание, когда созванивался с Зеленоградом, но вовремя вспомнил о нём и попросил Юлю надеть строгий деловой костюм. Добираться до этого города, большая часть которого представляла из себя стройку, он предпочёл на вертолёте, только на этот раз уже не таком громадном, как «Ми-26», а на «Ми-8», но это был специально подготовленный борт-офис, в котором имелась даже правительственная связь. К его возвращению в Советский Союз все немецкие бизнесмены были в Зеленограде, а поскольку он неоднократно созванивался с каждым из них, то первым делом Сергей подписал все подготовленные контракты, после чего они собрались за круглым столом и он доложил им о планах четырёх держав. Особенно всем понравилась его идея инвестиционного броска на Юг и теперь уже всем стало понятно, что господин Чистяков умеет очень хорошо считать деньги и прекрасно знает, как их быстро преумножить.

В основном на этом совещании только и было разговоров, что о Русской Силиконовой долине и о том, когда будет создан первый персональный компьютер. Поскольку каждый контракт содержал в себе статьи он конфиденциальности, то зеленоградские компьютерщики смело вкатили в зал большой столик на колёсиках, на котором стоял компьютер в серебристом корпусе практически со всей периферией, только не подключённый к Интернету. Это был тот самый компьютер, который он собрал в гостинице «Украина», только на нём была установлена полностью русифицированная операционная система. Как такое было сделано, Сергей даже не пытался понять, но та самая девушка, которая озвучила совместное решение сотрудников «РКТ», села перед компьютером и принялась демонстрировать все его возможности, а генеральный директор только и делал, что демонстрировал партнёрам по бизнесу все свои тридцать два зуба.

После этого он извлёк из кармана трубку «Сименс», набрал номер и немецкие бизнесмены услышали, как зазвонил телефон, стоящий в дальнем углу зала. Молодой парень, стоящий возле него, снял трубку, а Сергей, передав старенького «Семёна», главе компании «Сименс» пошел в угол и негромко сказал в трубку:

— Ну, что, начинаем работать, господин фон Сименс?

Тот ответил:

— Да, господин Чистяков.

— Тогда я прошу вас проследовать вслед за мной. — Сказал Сергей и вышел в дверь, находящуюся рядом со столиком.

Это был небольшая уютная комната для отдыха в которой меж двух кресел стоял журнальный столик, а на нём лежало несколько трубок «Сименс» и стояла бутылка шотландского виски с парой бокалов. Когда председатель наблюдательного совета компании, которому было поручено ступить с советами в переговоры и урвать свой кусок мяса вошел в кабинет, Сергей подвёл его к креслу и сказал, указывая на сотовые телефоны:

— Господин фон Сименс, смотреть на это и выслушать, откуда эти трубки здесь взялись, лучше сидя и с бокалом виски в руках, иначе можно будет подумать, что кто-то из нас двоих точно сошел с ума и ему всё это мерещится. Всё дело в том, Петер, что я посланник из будущего и ваш канцлер об этом знает, а теперь знаете и вы. Не в наших с вами интересах предавать это широкой гласности, но зато мы можем извлечь из этого максимальную выгоду для нашего совместного бизнеса. Мы должны раз и навсегда обогнать Америку не только в компьютерной сфере, но и в сфере коммуникаций, чем спасём весь мир.

Петер фон Сименс, перебирая трубки, спросил:

— И я смогу взять это с собой? Нет, пусть лучше они хранятся в вашем сейфе, Серж. Контракт с вами я уже подписал, но поверьте, при всех своих подозрениях о таком развитии событий я даже и не подозревал. Вас послали в прошлое наши потомки или это были всё-таки представители иной цивилизации? Вы можете даже не объяснять мне, почему вы здесь. Если вы завели речь об американцах, то значит причина более, чем серьёзная.

— Не знаю кто это был, Петер, но поверьте, причина была очень серьёзная, раз из две тысячи десятого года я шагнул в это время. — Ответил Сергей — Думаю, что лет через десять будет уже не важно, откуда я прибыл, ведь мы уже начали менять наше будущее к лучшему и человечество не погибнет.

— Вы начали менять будущее, Серж. — Строгим голосом сказал Петер фон Сименс и снова спросил — Серж, как вам удалось похитить всю ту информацию, с которой нас уже ознакомили? В том, что вы прекрасный политик и очень расчётливый бизнесмен, я уже убедился. Неужели вы ещё и блестящий агент?

Сергей улыбнулся и спросил наливая в бокалы виски:

— С чего это вы так решили, Петер?

— Всё очень просто, Серж, если ваши таинственные наниматели вам не представились, то скорее всего они обеспечили только вашу переброску сюда. Сначала на разведку или на экскурсию, а затем дали вам возможность подготовиться и снова отправили в прошлое вашей страны. Это означает, что Советскому Союзу самой историей отведена роль лидера мировой цивилизации, а вы сами очень хороший исполнитель их воли, обладающий многими талантами. В том числе и прекрасный секретный агент, раз вы смогли так хорошо подготовиться к своей экспедиции в прошлое.

— Во мне намешано всего понемногу, Петер. — Сказал Сергей широко улыбнувшись — Но у меня остались в будущем ещё и прекрасные деловые партнёры, в том числе и немецкие. Та что очень многим я обязан и им, но кое что мне пришлось делать самому. В частности разрабатывать всю стратегию, плоды которой вы уже видите. Давайте выпьем за успех нашего общего начинания. Хотя компания «Сименс» официально и будет идти своим собственным путём, я сразу же хочу наладить с вами не только очень тесные деловые контакты, как с главным стратегическим партнёром, но и чисто дружеские. Трудно вести бизнес с человеком, который тебе ничем не импонирует, а вы мне очень нравитесь, господин фон Сименс. Вы и ваша компания.

Дружелюбно улыбнувшись немец ответил:

— После того, что вы сделали в Бонне, Серж, любой немец хочет стать вашим другом и я не исключение. За дружбу, партнёр, а также за полное взаимопонимание.

Они выпили и Сергей, поставив бокал на столик, сказал:

— Петер, для того, чтобы полностью отстроить Зеленоград и сделать его таким, как я это вижу, мне понадобится два года. Хорошо, что этот город ещё не успели построить полностью. Меньше придётся ломать. Я намерен отправить к вам большую часть своих сотрудников, чтобы они начали работу в Германии. Сегодня я показал вам самый новый и самый мощный компьютер, который мы только смогли купить. За два года мы должны начать выпускать почти точно такие же машины и наладить массовый выпуск самых простых сотовых телефонов. По мере того, как «РКТ» и «Сименс» будут работать над этим, я построю советскую Силиконовую долину. Для этого у меня имеются очень хорошие возможности. Стартовый капитал в объёме трёх триллионов марок, колоссальный административный ресурс в купе очень большими властными полномочиями, а также кое-какая научная информация в том числе и по квантовому компьютеру. В компьютерной области мы сосредоточим свои усилия на создании суперкомпьютеров, компьютеров среднего класса и персональных компьютеров, не забывая об аналоговых вычислительных машинах. В общем будем развивать все направления, а вместе с тем будем создавать всю прочую технику. Во все те направления, о которых я уже рассказал, будет вложен триллион марок и это будут достаточно долгосрочные капиталовложения, которые окупятся только лет через десять, но зато окупятся сторицей. У меня есть проекты с более быстрой отдачей, Петер, — сельское хозяйство, энергетика, туризм и они также принесут колоссальную прибыль. Ну, а поскольку вашим главным инвестором всё-таки буду я, то вы уж не обессудьте, но кое-какие требования с моей стороны всё же последуют и главное из них такое, — вы должны рассматривать «РКТ» и «Сименс», как единый организм, а себя вице-президентом нашего с вами холдинга. Для того, чтобы мы могли говорить на равных, семья фон Сименсов должна вернуть себе контрольный пакет акций, Петер. Поэтому начинайте уже сейчас думать над тем, как вы это сделаете. Полагаю, что если у вас будет на руках подтверждение инвестиционных фондов в таком объёме, и моё инвестиционное предложение, вы сумеете настоять на этом. Надеюсь вы понимаете, что я просто вынужден просить вас об этом, чтобы мы могли спокойно работать?

Петер фон Сименс кивнул головой и спокойным голосом подтвердил слова Сергея:

— Тот кто платит деньги, заказывает музыку, Серж. Полагаю, что часть инвестиционного капитала вы передадите мне специально для того, чтобы я смог немедленно оплатить акции?

Сергей улыбнулся и успокоил его:

— Разумеется, Петер, сразу же, как только вы вернётесь в Германию, мой адвокат свяжется с вами и сделает всё необходимое. Когда вы собираетесь возвращаться домой?

— Тогда, когда вы это скажете, Серж. — Широко улыбаясь со смехом ответил ему Петер фон Сименс и тут же серьёзным тоном добавил мне хотелось бы вылететь немедленно, но на сегодня рейсов уже не будет, Серж. Вы не могли бы предоставить мне свой самолёт? Если это, конечно, возможно.

Сергей, который мог теперь в пределах Зеленограда пользоваться своим сотовым телефоном, немедленно позвонил и отдал распоряжение о срочной подготовке самолёта к вылету в Германию, после чего сказал:

— Петер, у меня довольно большой самолёт и весте с вами смогут вылететь те ваши коллеги, кого вы захотите взять с собой. Уже завтра из Москвы в Германию полетит первая группа сотрудников «РКТ», а потому я прошу вас сразу же обеспечить им возможность немедленно начать работу. Точнее продолжить её. Они возьмут с собой тот компьютер, что я вам показал и ещё три компьютера куда большей мощности, а также один портативный компьютер. Эти телефоны ваши, но будет лучше, если вы положите их в этот кейс. Как только я освобожусь, то сразу же вылечу в Германию, а сейчас прошу простить меня, но мне нужно лететь в Москву. У меня скоро выступление по телевидению.

Петер фон Сименс сложил все трубки в кейс крокодиловой кожи и вместе с Сергеем вышел в зал. Этот шестидесятишестилетний немец совершенно не чувствовал себя ущемлённым. Наоборот, он считал, что ему удалось подписать самый выгодный в своей жизни контракт и по сути был прав. Поэтому он даже немного смутился, когда его новый босс открыл перед ним дверь и вежливо пропустил его вперёд. Остальные немецкие бизнесмены всё это время не скучали, так как им уже было сообщено о том, какие инвестиционные капиталовложения будут сделаны в их компании немедленно и с какой именно целью. Сергей попрощался со всеми, пожелал свои партнёрам удачи, извинился и ушел. Из-за цейтнота ему пришлось лететь на вертолёте до Останкино. Он хотел прибыть хотя бы на полчаса раньше, а получилось так, что благодаря вертолёту он выиграл почти полтора.

В Останкино уже подготовили для него студию и установили в ней всё то оборудование, которое он заказал в Германии ещё тогда, когда ждал прилёта Леонида Ильича. По просьбе телевизионщиков Сергей перенёс начало своего выступления с восемнадцати часов на девятнадцать, чтобы до программы «Время» прочитать лекцию, а после неё отвечать на вопросы. Всё то время, что его не было в стране, по вечерам, когда начиналась программа «Время», улицы пустели. Все стремились вернуться домой к началу главной программы новостей и не отходили от телевизора до самой последней минуты. Страну захватил весёлый ажиотаж, в магазинах появилось множество импортных товаров, прилавки продовольственных магазинов были завалены пусть и мороженным, но мясом, а за колбасой уже никто не ехал в Москву. Все мясокомбинаты, на которые регулярно доставлялось мясо из стратегических запасов, работали в три смены и большая часть продукции оставалась там, где они находились.

Джинсы перестали быть дефицитом и выяснилось, что далеко не все хотели их носить. Добротные немецкие костюмы пользовались куда большим спросом, но самое главное, что теперь зарплата пожарного составляла двести пятьдесят рублей, а не пятьдесят рублей, как раньше. Хотя она была выплачена в таком размере всего один раз, с неё уже не удерживали подоходный налог и налог на яйца, как остроумно называли советские люди налог на бездетность. Эту прибавку к зарплате советские люди сразу же назвали чистенькой по аналогии с фамилией автора реформ, — Сергея Чистякова. Чистенькими называли они и иномарки, которые также стали продавать по всей европейской части Советского Союза и некоторые люди обзавелись даже роскошными лимузинами «Мерседес», благо ОБХСС не обращало на это никакого внимания. Зато как сотрудники ОБХСС, так и сотрудники КГБ дежурили в каждом магазине и зорко следили за тем, чтобы не было завышения цен на импорт и его не припрятывали под прилавком. По телевидению постоянно говорили о том, сколько ещё эшелонов с товарами въехало на территорию Советского Союза, куда они направлялись и сколько было на подходе.

Самой же большой радостью для очень большого числа советских граждан было то, что огромное количество товаров можно было купить в рассрочку и тут никому не портило настроение даже то, что для этого нужно было получить специальную карточку льготного потребителя, расписаться на отрывном корешке и получить штампик в паспорт. Его тут же прозвали чистяком и относились к нему с уважением, а поскольку каждый член семьи имел право получить его в свой паспорт, то после программы «Время» очень часто вся семья собиралась вместе и решала, что им следует взять в кредит. Теперь же Сергей решил покуситься на эти семейные посиделки. Ещё в полдень было объявлено по радио и телевидению о том, что начиная с сегодняшнего дня, то есть с двенадцатого марта, Сергей Александрович Чистяков по поручению политбюро партии и лично товарищей Брежнева и Андропова приступает к чтению цикла лекций о новом экономическом курсе КПСС и советского правительства.

Поскольку ему добавили на телевидении целый час, Сергей и Юля прежде всего пообедали в столовой телецентра, после чего он отправился в ту студию, которую для него подготовили. Познакомившись с дикторами и осмотрев наспех сооруженный кул-центр, в котором уже звонили все двадцать пять телефонов. Он быстро познакомился со всеми объяснил телевизионщикам что они должны делать и чем могут помочь ему и тут же стал готовиться к своему первому выступлению на первом каннеле центрального телевидения. Никакого волнения Сергей в отличие от Юли не испытывал, а сидя в гримёрке даже стал давать советы, как наложить ему грим, чтобы он не выглядел на экране цветных телевизоров, словно зомби. Для выступления он ещё в полдень надел голубую рубаху и повязал тёмно-бордовый галстук, решив после того, как помучался на Кубе от жары, выступать без пиджака, в одной рубашке. Последним он опробовал немецкий проекционный аппарат, который позволял ему демонстрировать схемы и различные иллюстрации.

В девятнадцать часов диктор Кириллов объявил советским людям, что сейчас перед ними выступит со своей двухчасовой лекцией член политбюро, президент компании «Русские компьютерные технологии» Сергей Александрович Чистяков, который после окончания программы время будет в течении двух часов отвечать на вопросы телезрителей. Телевизионная камера нацелилась не Сергея, вспыхнул транспарант «Микрофон включён» и он, обаятельно улыбнувшись, сказал советским людям:

— Добрый вечер, дорогие товарищи телезрители и радиослушатели, а также господа будущие советские предприниматели. Сегодняшним своим выступлением я открываю курс лекций, посвящённый рыночной экономике и основам предпринимательской деятельности, то есть бизнеса. Прежде, чем начать свою первую лекцию, дорогие сограждане, я хотел бы предварить её небольшим вступлением, посвящённым нашей великой стране, Союзу Советских Социалистических Республик. Не вдаваясь в подробности нашей с вами общей истории, я хотел бы остановить ваше внимание на одном весьма важном её аспекте, который лично в моём сознании превалирует над всеми остальными. Мы великая империя, которая была создана Лениным на базе не менее великой Российской империи, прямой наследницы империи Византийской. Как сказали святые отцы нашей церкви, — Москва есть Третий Рим, а Четвёртому не бывати. Дорогие сограждане, люди страны Советов, вы должны помнить это всегда, везде и при любых обстоятельствах вашей жизни. Мы великая империя, а потому вам должно быть свойственно имперское мышление. Мы не являемся колониальной империей и у нас нет и никогда не было никаких территорий, захваченных в результате агрессии, кто бы и что по этому поводу не говорил. Наше имперское превосходство заключается в том же, в чём заключалось имперское превосходство Византии перед остальными народами. Там все жители, какой бы национальности они не были, являлись ромеями, а мы все советские люди и в нашей стране все граждане имеют равные права. Это самое главное завоевание социализма, чтобы не говорили критики Советского Союза за океаном и в некоторых странах Западной Европы. Поэтому у нас и форма мышления особая, имперская, ведь кем бы ты не был, русским или манси, грузином или украинцем, мордвином или евреем по паспорту, ты гражданин великой империи, имеющей древние исторические корни и этим определяется то, что ты думаешь не только о себе, но и о благе всех советских людей. А теперь, дорогие сограждане, я хочу подробно остановиться о тех негативных явлениях, которые сопровождают предпринимательскую деятельность при капитализме. Это очень важный вопрос и я попрошу отнестись к нему очень внимательно и вдумчиво.

После этого Сергей принялся читать лекцию на одну из своих самых любимых тем и начал прежде всего с компрадорской буржуазии. Как он только не рихтовал компрадоров, завывших такие понятия, как патриотизм, родина, честь и чувство собственного достоинства. Он без конца сыпал цифрами, приводил убийственной силы факты и рассказывал о чудовищных преступлениях. После этого он плавно перешел к теме умеренного капитализма с национальным уклоном и также врезал ему от всей души, начав со Швеции с её кислыми яблоками, выращенными в теплицах, которыми правительство этой страны заставляло давиться бедных шведов вместо того, чтобы дать им возможность вволю трескать испанские яблоки, выросшими в садах жаркой, знойной Андалусии и напитанных щедрым испанским солнцем.

Рассказал он всю правду о «Кока-Коле» и биг-маков, о том, как немецким фермерам, не имеющим больших земельных наделов, нечистые на руку торгаши впаривают чуть ли не ядовитые корма, из-за чего они вынуждены постоянно лечить скотину антибиотиками, о махинациях с левыми запчастями к самолётам, об афёрах итальянцев с мылом, которое из солей жирных кислот превращали в жиры и бурдючили их со сливочным маслом. Своё бурное по смыслу выступление, которое он произнёс в отличии от своего выступления перед темпераментными кубинцами спокойным, ровным голосом без единого лишнего жеста и, кажется, ни разу не пошевелившись, Сергей закончил словами:

— Такая предпринимательская деятельность в Советском Союзе будет запрещена законом, за нарушение которого любой предприниматель будет лишаться лицензии на срок до трёх лет, дорогие сограждане. О том, каким должен быть бизнес, я расскажу вам завтра в это же время. Прошу не опаздывать, а теперь программа «Время», из которой вы узнаете о последних новостях.

Как только микрофон был выключен, в студии раздались громкие аплодисменты, а Нона Бодрова преподнесла ему большой букет алых роз, за что немедленно ей была поцелована рука. Сергей радостно улыбнулся и весёлым голосом спросил:

— Теперь всем ясно, товарищи, каким никогда не будет бизнес в нашей стране?

Ответом ему был одобрительный гул голосов и громкий трезвон телефонов. Это девушки из кул-центра на несколько секунд открыли двери своих кабинок. Сергей подошел к Юле, передал ей свой трофей и они пошли к выходу из студии. Нона Бодрова повела его в то помещение, где обычно собирались дикторы и стала знакомить со своими коллегами. Они были поражены выдержкой Сергея и его умением сидеть выпрямившись по стойке смирно целых два часа подряд. В этой большой комнате был включён телевизор и он посмотрел программу «Время» и даже увидел себя на экране, невозмутимого, словно сфинкс. Выпив четверть стакана чая, он зашел в туалет, а из него снова направился в гримёрную. Через пять минут он сидел в той же студии и отвечал только на те вопросы, которые были заданы по существу, о чём он сразу же и заявил. Вопросы для него отбирались целым коллективом помощников редакторов, перед которыми была поставлена одна единственная задача, — пропускать даже самые острые вопросы, лишь бы они прямо касались темы лекции.

Едва прочитав вопрос, Сергей тут же давал на него ответ строго по существу, иногда отвечая очень коротко, словами «Да» или «Нет». На некоторые вопросы он отвечал очень подробно, а на самый ехидный, кто-то спросил его, будет ли он сам придерживаться тех правил, которые установил для всех будущих советских бизнесменов, невозмутимо ответил:

— Эти правила будут установлены не мной, а двадцать пятым съездом КПСС, уважаемые господа бизнесмены, это, во-первых, а, во-вторых, я их и сейчас неукоснительно соблюдаю. Единожды солгавши, кто тебе поверит? Честь дороже прибыли.

Целый час он отвечал на записанные девушками вопросы, после чего стал принимать телефонные звонки, строго потребовав, чтобы они были сформулированы чётко и сжато. Не пожелав отвечать пару раз на чьё-то невнятное мэканье, он услышал:

— Товарищ Чистяков, вы сами верите в то, что у нас в стране всё будет не так, как на западе?

— Верю, иначе я даже не стал бы браться за это дело. — Ответил Сергей и впервые повысив голос добавил — Я буду делать это в память о миллионах погибших советских людей и ради того, чтобы все наши ветераны войны и труда получили от своей Родины всё, что они заслужили, — возможность лечиться в лучших клиниках Западной Европы и посещать самые фешенебельные курорты мира, ездить на удобных, красивых автомобилях и одеваться в костюмы от Кардена. Это то малоё, чем мы, советские бизнесмены, можем их отблагодарить за мужество и героизм, за тяжкий, непосильный труд, за волю к победе и стойкость.

Следующего звонящего узнали по голосу все телезрители и радиослушатели, так как это был Брежнев, который спросил:

— Сергей Александрович, неужели бизнесмены на западе способны на такие поступки? При всей своей неприязни к капитализму я даже помыслить не мог, что такое возможно.

Сергей слегка кивнул головой и ответил:

— Да, Леонид Ильич, это так. Я ещё смягчил некоторые оценки и не стал говорить об очень многом, но мы обязательно обсудим эти вопросы на политбюро. Прошу простить меня за то, что я не сделал вам до сих пор подробного доклада об этом.

Больше никто из высокого начальства ему в студию не звонил, зато люди стали спрашивать, как им относиться теперь к тем западногерманским товарам, которые они видят на прилавках магазина и Сергей совершенно серьёзным тоном ответил:

— Все эти товары совершенно безопасны. Западная Германия это один из самых честных товаропроизводителей в мире, а советские санитарно-гигиенические нормы едва ли не самые строгие в мире. Поэтому не бойтесь немецких товаров. Ничего опасного мы в Советский Союз не пропустим.

Ровно в половине одиннадцатого он закончил отвечать на вопросы и немедленно уехал из телецентра в аэропорт. Ему нужно было срочно посетить Киев и провести там срочное совещание. Руководству Украины показалось, что Москва обделила их и они решили закатить себе десяток эшелонов с автомобилями. Сергей, которого попросил разобраться с украинскими товарищами Леонид Ильич, поступил очень просто, заявил им на ночном совещании — берёте автомобили и уходите со своих руководящих постов. Вопрос был моментально снят с повестки дня, но поскольку эшелоны были уже на Украине, Сергей сразу же произвёл в уме расчёты и сказал, чего не дополучат украинцы на ближайшей неделе, после чего отправился в аэропорт. В десять утра он уже был в Генеральном штабе, куда его срочно вызвал министр обороны. Он встретил его лично и сразу сказал:

— Здравствуй, Сергей Александрович, вот, решил воспользоваться подсказкой хохлов. Ну, те-то напрокудничали, чем заставили тебя лететь в Киев на ночь глядя, а я давно уже тебя жду. Послушай, Сергей, может быть я попрошу Леню, чтобы тебе присвоили хотя бы звание генерал-майора? А то ведь тебя мои орлы точно заклюют. Они же все боевые генералы и маршалы.

Сергей, пожимая ему руку, ответил:

— Пусть лучше они сами поостерегутся меня, Дмитрий Фёдорович, а то ведь я могу и огрызнуться. Немецкое оборудование вам доставили, чтобы я мог вам всё наглядно показать?

К совещанию всё уже было готово. В большом зале яблоку было негде упасть, а поскольку здесь собрался высший генералитет и всем уже было известно, что за фрукт такой Сергей Чистяков, он сразу же прошел к кафедре и начал свой доклад с показа той части своего фильма, в которой русские ракеты практически уничтожили врага. После этого он стал рассказывать о том, как внешние и внутренние враги пытались уничтожить армию России. Вслед за этим он плавно перешел к тому, чего так панически боялись американцы и стал показывать их новейшие разработки и то, чем отвечала на них российская оборонка. Показав всё самое главное, он закончил свой доклад следующими словами:

— Товарищи военачальники, такова ситуация две тысячи десятого года в её негативном развитии и мы этого не допустим. Нашу армию нужно срочно сократить в два раза, но не путём простого арифметического вычитания, а избавляясь от всего того, что ей просто мешает и сохраняя все боеспособные части. Это первая задача. Вторая задача, ещё более важная, в течении года перевести армию на профессиональную основу, а молодёжь учить воинскому делу по месту жительства. Мы утроили денежное довольствие в армии и на этом пока что остановимся, но с переходом на профессиональную основу, жалованье наших военных будет в десять раз выше. Если для этого мне придётся ограбить все банки нашего вероятного противника, то я сделаю это с лёгким сердцем, но выполню все свои обязательства перед вооруженными силами. Об этом нужно уже сейчас объявить в войсках, чтобы воодушевить офицеров. Тут я руководствуюсь только одним постулатом — если не хочешь кормить свою армию, значит будешь кормить чужую. Поверьте, новая экономическая доктрина справится с финансированием вооруженных сил без малейшего напряжения и мы больше не станем поставлять на внешний рынок новейших систем вооружения. Учить вас воевать было бы с моей стороны беспримерной наглостью и этого я никогда не стану делать, но вот с одним предложением обязательно выступлю перед вами уже очень скоро, предоставив на ваше рассмотрение закон СССР «О войне и военных действиях».

После своего доклада Сергей ещё добрых три часа отвечал на вопросы. Совещание в Генштабе прошло в деловой обстановке и никто из маршалов и генералов даже и не подумал о том, чтобы хоть как-то уколоть старшего сержанта Чистякова. Скорее наоборот, после совещания военачальники его окружили тесным строем и стали наперебой приглашать к себе в гости. Когда же они остались вдвоём с Дмитрием Фёдоровичем Устиновым, тот с удовлетворением сказал ему:

— Молодец, сержант, отлично держался. Нет, надо мне будет всё-таки сказать Лёне, чтобы он тебе присвоил генеральскоё звание или оно будет тебе только мешать в твоих делах?

Сергей подумал немного и ответил:

— Скорее всего так оно и будет, Дмитрий Фёдорович, а вот с одной просьбой я к вам всё-таки обращусь. Мне нужно переманить к себе в компанию нескольких генералов. С одной стороны у высшего комсостава будет стимул, ведь увольняясь в запас они найдут себе применение в бизнесе, а с другой, Дмитрий Фёдорович, вы просто не представляете себе, как военные нужны крупному бизнесу. Если в Америке генерал выходит в отставку, то к нему тотчас выстраивается целая очередь бизнесменов, предлагая ему должность вице-президента в своей компании. Военные умеют руководить людьми, как никто другой.

Устинов пообещал подумать и Сергей снова отправился в Останкино. До самого конца апреля месяца он пять дней в неделю читал лекции, порой поражаясь самому себе, ведь по идее у него давно уже должны были иссякнуть все запасы информации, но потом он просматривал видеозаписи и ему в голову приходили новые мысли на тему бизнеса. Теперь улицы пустели уже начиная с семи часов. Даже те люди, которым весь этот бизнес был до лампочки, и те садились напротив телевизора с тарелкой борща, чтобы посмотреть и послушать лектора и дождаться того момента, когда тот начнёт повторяться. Не дождались. Его лекции, как это ни странно, отвратили от бизнеса довольно большое число тех людей, которые уже возомнили себя Фордами и Рокфеллерами. Зато очень многие не только записывали их на магнитофон, но и фотографировали все те схемы, которые он приводил рассказывая им о франшизе и овердрафте, консолидированном балансе и консорциумах, оферте и мемориальном ордере.

Попутно он каждый день в девять утра был в Зеленограде и порой с него слетали телевизионные невозмутимость и спокойствие, когда он орал в телефонную трубку на поставщиков и грозился выслать на их предприятие спецназ ГРУ, генерального прокурора и чертей с вилами. Он не стеснялся залезать в самые глухие закоулки и вскоре приучил строителей к тому, что они перестали химичить и честно говорили ему о своих трудностях. На стройку в Зеленоград Сергей нагнал уже столько народа, что начал думать о том, как бы управиться на полгода раньше. Попутно он приступил также к реализации сельскохозяйственного проекта, а потому на полях уже работала не одна сотня немецких тракторов «Фендт», гребнеобразователей и картофелесажалок «Гримме», а также другие виды немецкой сельхозтехники. Хотя в стране была создана пока что всего лишь одна акционерная компания, сразу после двадцать пятого съезда их на селе должны будут появиться многие тысячи. Именно с этим КПСС шла навстречу своему съезду и за это должны были проголосовать коммунисты.

Глава 24. XXV съезд КПСС в новой редакции и свадебное путешествие Сергея и Юли

Двадцать пятый съезд КПСС начинал свою работу пятнадцатого мая, но делегаты и гости съезда начали приезжать в Москву ещё седьмого. Одни для того, чтобы посмотреть на военный парад, другие для того, чтобы провести переговоры с руководством страны. Гостей из-за рубежа приехало даже больше, чем делегатов съезда. Хотя в это верилось с большим трудом, в Москву приехало боле полусотни правительственных делегаций, возглавляемых главами государств и каждый привёз с собой по несколько десятков бизнесменов и все они хотели встретить с тремя руководителями Советского Союза — Брежневым, Андроповым и Чистяковым не смотря на то, что последний официально ничем, кроме компании «РКТ» не руководил и в советской иерархии по-прежнему оставался лишь специальным посланником и рядовым членом политбюро КПСС. Из-за этого чуть даже не случился довольно неприятный казус, когда по настоянию британского премьер-министра был впервые собран в Кремле пока ещё не созданный официально Комитет Мира.

Так за день до съезда в Георгиевский зал, посреди которого был поставлен круглый стол для высоких договаривающихся сторон, вошли пятеро фактических, а не номинальных руководителей пяти стран сели в кресла, переглянулись между собой и приглушенно рассмеялись. Даже Джеральд Форд, который встречался с Сергеем всего два раза, а потому просто не успел подружиться с ним и проникнуться уважением если не к нему самому, то к тем здравым и разумным предложениям, которые он высказывал, был вынуждено сказать с недоумением в голосе:

— Господа, за этим столом явно не хватает шестого кресла.

Эдвард Хит, к которому Сергей прилетал в Англию трижды и в общей сложности провёл у него в гостях пять дней, немедленно сделал президенту США замечание:

— О чём я вас и предупреждал, господин президент. Когда этот юноша находится рядом, то лично мне всё сразу же становится ясным и понятным и я способен быстро найти верное решение в любой, даже самой критической ситуации. Взять хотя бы нашу с ним совместную поездку в Ольстер. Когда враждующие стороны увидели нас вместе, они сразу же согласились сесть за стол переговоров и вот вам результат, мы близки к тому, чтобы наконец развязать ольстерский узел проблем.

Джеральд Форд неприязненно поморщился и сказал:

— Эдвард, я в восторге от твоей сумасшедшей выходки, когда ты взялся тушить пожар со стаканом воды в руках, но мне неуютно в этом прекрасном старинном зале без мистера Чистякова. Господа, может быть мы действительно проявим политическую мудрость, пригласим его сюда и назначим координатором Комитета Мира? Боюсь, что в противном случае мы просто не придём ни к какому решению. Прошу голосовать за моё предложение.

Все проголосовали за шестое кресло и оно было торжественно внесено в зал. Сергей вошел как всегда со своим компьютером, вежливо поздоровался и сел между Юрием Владимировичем и Гельмутом Шмидтом. После этого переговоры начались и хотя он не сказал за три с половиной часа практически ни единого слова, а лишь записал все выступления на свой компьютер и даже перевёл большую часть сказанного в текстовую форму, после формального окончания переговоров все пятеро глав государств принялись его благодарить. Он вежливо улыбнулся, пожал руку каждому и недоумённо спросил:

— Господа, вы провели эти переговоры просто блестяще, указали на все самые опасные рифы и очень быстро нашли способ, как их обойти. Не понимаю, причём тут я? Всё, что я сделал, так это выступил здесь в качестве стенографиста, да, и то не я сам, а мой компьютер.

Гельмут Шмидт обнял его по дружески и пояснил:

— Серж, мальчик мой, без тебя мы не смогли бы провести эти переговоры в таком конструктивном ключе. — После чего повернулся к Андропову и попросил — Юрий, тебе и Леониду нужно наконец решить, портфель какого министра вы ему вручите.

Разговор шел на английском и Юрий Владимирович, говоря с акцентом, тут же оживился и воскликнул:

— Прекрасно, Гельмут, мы с Леонидом будем тебе очень признательны, если ты придумаешь Сергею должность в правительстве Советского Союза. Он среди нас всех самый рьяный поборник конституции своей страны и всех ваших стран заодно, а потому категорически отказывается от должности. Полагаю, Джеральд, что с твоим предложением Сергей согласился только потому, что оно не противоречит никаким международным актам и соглашениям. Может быть ты нам что-то посоветуешь?

Все пятеро снова сели за стол и стали обсуждать теперь уже эту проблему, из-за чего Сергею тут же захотелось сбежать куда глаза глядят, пока его не впрягли в какую-нибудь телегу. Двадцатый президент Франции, самый элегантный и вальяжный среди пяти фактических руководителей государств, образовавших сегодня Комитет Мира, за создание которого вскоре должны будут проголосовать в ООН, с ироничной улыбкой сказал:

— Господа, самой характерной чертой нашего друга Сержа является его умение так подготовить договор, что он будет учитывать все политические, законодательные и экономические реалии. Джеральд, ты был полностью прав, когда предложил учредить для него пост координатора при Комитете Мира. Юрий, мой тебе добрый совет, сделай то же самое. Назначь Сержа главным координатором при президенте СССР и тогда он станет министром без портфеля, а при необходимости в любой момент сформирует временный координационный совет по любому поводу и решит для тебя и нас всех любую задачу. Ты согласен, Серж?

Сергей подумал несколько секунд, взвешивая все за и против такой должности, кивнул головой и негромко сказал:

— Да, господин президент.

Юрий Владимирович на правах хозяина этого саммита с облегчением вздохнул и сказал:

— Тогда прошу к столу, господа. — Похлопав Сергей по плечу, он сказал ему — Серёжа, завтра же, как только съезд проголосует за меня, я подпишу указ о твоём назначении. — Кивнув головой он поблагодарил президентов Франции и США — Валери, Джеральд, я очень благодарен вам обоим за то, что вы помогли нам развязать этот Гордиев узел. Теперь Сергей сможет заниматься множеством проектов и уже никто не скажет ему, что он лезет не в своё дело, хотя надо признаться, что до сих пор никто ему не мог сказать этого, но уже совсем по другому поводу. С ним просто невозможно спорить, поскольку он всегда приводит аргументы просто убийственной силы и вооружает ими других.

— О, да! — Воскликнул президент США поднимаясь из кресла и по дружески похлопывая британского премьера по плечу — Благодаря нашему другу Эдварду я убедился в этом на своём личном опыте. Серж вооружил его аргументами убийственной силы и когда он вывалил их мне на голову, то у меня просто свет померк в глазах и я даже подумал, что Конец Света уже наступил и меня вот-вот поведут на суд Всевышнего. — Подойдя к Сергею он спросил его строгим голосом — Господин координатор, то, что мы сегодня обсудили экономические вопросы цивилизационного характера это хорошо, но меня куда больше интересует другое. Когда вы пригласите нас вместе с нашими военными на первое совещание в рамках «Лондонского космического альянса»?

Сергей не моргнув глазом ответил:

— Пятнадцатого июня, господин президент. Работы на месте нового советского космодрома уже начались и к этому дню всё будет готово для нашей очередной встречи в расширенном составе. Лондон хорошее место для того, чтобы подводить итоги нашего сотрудничество, но начинать разговор нужно на передовой.

Президент США одарил британского премьера насмешливым взглядом и сказал:

— Именно это я и ожидал от тебя Серж, а вот чего никак не ожидал, так это того, что членом нашего «Космического альянса» станет Куба. Если это не твой личный секрет, Серж, как ты догадался, что я соглашусь сделать НАСА частной корпорацией и что правительство США передаст ей космодром на мысе Канавералл? Хотя это ещё не решено окончательно, мы уже ведём переговоры с корпорациями и близки к окончательному решению.

Юрий Владимирович сразу же стал о чём-то расспрашивать президента Франции и Сергей с улыбкой ответил:

— Господин президент, когда в Лондоне был подписан договор о создании «Космического альянса» и его президент, космонавт Феоктистов заявил, что «Альянс» будет приветствовать любые шаги, сделанные государствами и частными корпорациями в этом направлении, было нетрудно догадаться, что американские корпорации, зная о том, что США предложено стать участником военной программы по обеспечению мира на всей планете, сразу же поняли, что они смогут выкупить мыс Канавералл у правительства. Поэтому я и попросил команданте Фиделя Кастро немедленно прилететь в Лондон.

Президент США кивнул головой и спросил:

— Серж, почему у тебя всё так быстро получается? Неужели только потому, что ты знаешь самый плохой вариант нашего будущего? Какое-то разумное объяснение должно ведь быть?

Сергей развёл руками и со вздохом сказал:

— Господин президент, я и сам долго думал над этим и могу сказать только одно, меня отправили в нужное место в нужное время. Полагаю, что мои собственные заслуги крайне незначительны и на моём месте кто-нибудь другой сумел бы сделать куда больше, чем я, но поверьте, я действительно очень стараюсь.

Уже входя в обеденный зал, где их ждали к обеду супруги, президент США отмахнулся от его слов и воскликнул:

— Ерунда! Если всё так, то они выбрали не только время и место, но ещё и человека, Серж. В Америке о том, что ты консультант из будущего, кроме моей жены знает всего два человека и если ни один из них не станет президентом после того, как я, наконец, проживу ещё четыре года в Белом доме, как избранный президент, то я передам этот секрет своему преемнику. Ну, а в этом кругу мы все одна семья, Серж, и мы любим тебя, как сына.

Сергей улыбнулся и поклонился в знак благодарности, а про себя подумал: — «Нет, лучше бы мне быть круглым сиротой, чем иметь пятерых таких папаш». Дамы сели за стол, причём последней села Юля, и наступил черёд мужчин. Сергей из вежливости также сел последним и обед начался. За столом не хватало одной только британской королевы, чтобы он сделался верхом чопорности, хотя все и разговаривали за столом очень непринуждённо. Правда, только исключительно о семье, погоде, цветах и домашних животных. Большая часть вопросов женщин была адресована Юле, но она всякий раз говорила о том, что Серёжа затмевает собой всё остальное и потому её мало интересует хоть что-либо из того о чём они её спрашивают. Причём делал это нисколько не смущаясь, чем и вызывала восторженные реплики всех остальных мужчин за столом, кроме Сергея. Сама же Юля в долгу не оставалась и спрашивала жен руководителей государств, чем она ещё может оказать помощь мужу на их взгляд. В общем беседа за столом носила довольно оживлённый характер.

Пятнадцатого мая с самого раннего утра ярко светило солнце, московские улицы, чисто прибранные и ухоженные, были убраны разноцветными флажками, надувными шарами и яркими плакатами, среди которых было много таких, которые остались висеть с дня Первого мая и праздника Победы. Этот день был объявлен выходным и праздничным, а потому когда правительственный лимузин, в котором ехали Сергей и Юля, не сразу смог выехать на Кутузовский проспект. Очень уж много людей шло в сторону центра. Их шло на Красную площадь наверное даже больше, чем на девятое мая и у очень многих в руках были надувные шары с аббревиатурой РКТ. Женя быстро домчался до Политехнического музея и медленно поехал по Ильинке. Москвичи образовали живой коридор и провожали радостными криками каждый правительственный лимузин и каждый роскошный, ярко-алый немецкий автобус «Неоплан» с делегатами съезда.

Леонид Ильич и Юрий Владимирович ехали в середине потока автомобилей вдвоём, в открытом лимузине-кабриолете, словно подчёркивая этим, что теперь власть близка к народу, заботу о благе которого она сделала своей главной целью. Зато Сергею они об этом и думать запретили, но он не очень-то этого и хотел. Будь его воля, он вообще приехал бы в Кремль ещё затемно на своём «Мустанге». В толпе он и так видел слишком много плакатов со своей физиономией. Не то что бы это его совсем уж бесило, но их могло быть и поменьше. Зато его очень радовало то, что по обеим сторонам дороги стояло очень много молодёжи в белых майках, украшенных портретами Брежнева и Андропова, Фиделя Кастро и Джеральда Форда, Гельмута Шмидта и космонавта Феоктистова, Жискара д'Эстена и Эдварда Хита, его портретом в конце-концов и даже портретом легендарного Че, и над головой каждого был изображен «Писмейкер», комический челнок, который ещё только предстояло построить. В лимузине зазвенел телефон и Николай протянул Сергею трубку, он взял её, поднёс к уху и услышал радостный возглас:

— Серхио, как тебе нравятся все эти майки? Правда красиво?

— Команданте Фидель, они просто великолепны! — Воскликнул Сергей — Он откуда они взялись, кампаньеро?

Фидель Кастро громко рассмеялся и воскликнул:

— Серхио, ты мне не поверишь, но целый пароход этих маек привёз мне один миллионер-кубинец из Майями и попросил отвезти их в Советский Союз. Ещё он просил меня о том, чтобы им разрешили вернуться на родину и я сказал, что мы сначала проведём у себя съезд, чтобы это было не моим решением, а решением всех кубинских коммунистов, поддержанное народом.

Сергей вздохнул и сказал:

— Фидель, на твоём месте я бы не стал пускать на Кубу кого попало. Тут нужно разбираться с каждым отдельным обращением, а то мало ли что может случиться.

— Не волнуйся, Серхио. — Успокоил его Фидель Кастро — Мы именно так и поступим. Когда ты прилетишь на Кубу?

Сергей, которому приходилось слышать такие вопросы очень часто, весёлым голосом ответил:

— Компаньеро Фидель, как только завершится съезд, мы сыграем с Юлей свадьбу и проведём свой медовый месяц на Кубе, но не в каком-нибудь отеле, а в маленькой рыбацкой деревушке. Я мечтаю поймать огромного голубого марлина, съесть его всей деревней и выпить с рыбаками целую бочку рома.

— Тогда я останусь в Москве, Серхио. — Решительным тоном сказал Фидель Кастро — На Кубу мы полетим вместе, команьеро.

Через час двадцать пятый съезд начался. Юля сидела в гостевой ложе между Фиделем Кастро и президентом США, а Сергей в президиуме. Никита с его несгораемой видеокамерой, установленной на штатив, находился почти в центре зала дворца съездов и снимал, как Леонид Ильич бодрой походкой направляется к трибуне. Он встал на ней, обвёл зал пристальным взглядом, слегка улыбнулся и сказал:

— Дорогие товарищи делегаты, уважаемые гости, позвольте мне открыть двадцать пятый съезд коммунистической партии советского союза, который мы все так долго готовили. Этот съезд должен был начать свою работу ещё двадцать четвёртого февраля, но за месяц до него я окинул взглядом всю прожитую мною жизнь, посмотрел за окно и задумался. Мысли мои были очень печальными, товарищи коммунисты, так как по сути дела компартии не с чем было идти на этот съезд и не о чем говорить с его трибуны народу. Тогда я позвал к себе товарища Андропова и мы стали обсуждать сложившуюся в нашей стране ситуацию и думать над тем, как её переломить. Ценой колоссальных усилий и многих потерь мы построили под знаменем Ленина мощную индустриальную державу, но настоящего, подлинного социализма у нас так и не вышло и я задался вопросом, поему? И тогда Юрий Владимирович посоветовал поискать ответ на этот мучительный вопрос не в собрании сочинений Владимира Ильича Ленина и не в «Капитале» Маркса, а спросить об этом одного ещё очень молодого, но талантливого человека, его ученика — Сергея Чистякова. Хотя я в это не верил, я всё же сделал над собой усилие и выслушал Сергея со всем вниманием и сделал для себя не один десяток важных открытий, после чего мы собрали политбюро и уже на нём решили последовать совету молодёжи, а они хотя и были порой совершенно невероятными на первый взгляд, оказались очень действенными и тогда мы приняли решение отложить съезд на май и взялись за работу. Теперь мне, как генеральному секретарю КПСС, есть что сказать вам, товарищи коммунисты…

После этого вступления, которое хоть как-то всё объясняло, Леонид Ильич стал делать съезду свой доклад. В зале дворца съездов были заняты все места, но сегодня состав делегатов выглядел довольно странно и странность эта заключалась в том, что первые девять рядов были заняты той публикой, которая раньше даже не мечтала попасть в этот зал. Первые три ряда были полностью заняты диссидентами, среди которых Сергей узнал немногих — опального академика Сахарова, на груди которого блестели все его награды, Солженицына, генерала Григоренко и ещё Владимира Буковского. Все остальные ему были неизвестны. Во втором эшелоне целых три ряда заняли священнослужители в своих праздничных одеяниях, включая бурятских и калмыцких лам в оранжевых тогах, а позади них сидели те, кто ещё недавно были в Советском Союзе чуть ли не изгоями — цеховики. Их лица, как и лица всех делегатов и гостей съезда, были полны радостного ожидания. Очень многие держали в руках большую, толстую книгу, которую вручали каждому желающему — «Социализм и предпринимательская деятельность».

От этого подарка отказывались лишь некоторые из священнослужителей, что было вполне понятно. Однако, никто не заглядывал тайком эту книгу. Внимание всех было приковано к трибуне, с которой Леонид Ильич докладывал всем, каким руководство КПСС видит отныне Советский Союз. Когда он сказал о том, что отныне в обиход жизни вводятся такие важные понятия, как свобода совести и вероисповедования, гласность в принятии партией всех решений и политическая дискуссия, как основа их правильности, зал разразился аплодисментами. Первыми буквально вскочили со своих кресел диссиденты и чинно поднялись священнослужители, которые принялись хлопать в ладоши. Кто-то громко закричал в самом центре зала:

— Да здравствует коммунистическая партия! Ура!

Его «Ура» было подхвачено тысячами людей и Сергею на миг показалось, что потолок вот-вот обвалится, но он тоже встал вместе со всеми и стал аплодировать. Леонид Ильич неодобрительно покрутил головой, поднял руку и когда все стихли, сказал:

— Хлопать в ладоши будем потом, товарищи, а сейчас нам нужно работать. Мы здесь собрались для дела. — После чего продолжил говорить спокойным, ровным голосом — Власть больше никогда не будет отгораживаться от народа высокой стеной своих указов и разговаривать с ним языком цитат, надёрганных из сочинений Ленина и Маркса. Современная жизнь ставит перед нами новые задачи и решать их должны мы, а не вожди коммунистического движения прежних лет. Поэтому мы заявляем не только о смягчении своих прежних идеологических воззрений, но и о радикальной смене экономического курса и вводим в повседневную жизнь такое понятие, как рыночная экономика и предпринимательская деятельность. Более того коммунистическая партия Советского Союза объявляет предпринимательскую деятельность высшей формой созидательного труда, а государство берёт её под свою особую защиту и опёку, обязуясь создавать советским предпринимателям наиболее комфортные условия для их труда на благо советского народа и обитателей всей планеты. Отныне мы уходим от рудиментов прошлого, когда предприниматель считался классовым врагом и не просто называем его трудящимся, а признаём его труд вершиной созидательной деятельности человека по той простой причине, что только благодаря таланту предпринимателя, его природной смётке, настойчивости и уму некое безликое изделие может быть превращено в товар, востребованный рынком и покупателями на нём, то есть всеми нами товарищи. Только с постижением этой истины можно понять, что общество действительно может быть бесклассовым, а точнее в нём будет только один единственный класс — трудящиеся.

Зал снова взорвался аплодисментами, но на этот раз они длились недолго. Доклад Брежнева продлился всего полтора часа, но и за это время он изложил все самые главные аспекты грядущих перемен. Как только он сказал: — «У меня всё, товарищи, можно переходить к прениям» — раздались бурные аплодисменты быстро переходящие в овацию, под грохот которой Леонид Ильич бодрой походкой спустился с трибуны, вернулся в президиум и сел между Юрием Владимировичем и Сергеем, которому он сказал что-то и указал пальцем на трибуну. Первым слово в прениях дали Солженицыну, который вышел на трибуну и глуховатым, взволнованным голосом сказал:

— Дорогие товарищи, ещё совсем недавно у меня было очень много претензий с руководству КПСС и нашего государства, за свободу которого я сражался с оружием в руках и проливал свою кровь. Когда меня фактически изгнали из страны, это было для меня большим ударом, но я был уверен в том, что смогу пережить это. Теперь, когда Леонид Ильич своей речью снял все мои претензии, подобное изгнание стало бы для меня смертельным, ибо для меня не будет большего счастья, чем жить в такой стране, какой на у нас у всех на глазах становится Советский Союз, эта подлинно великая империя именно такого социализма, о котором я всегда мечтал, но не мог его сформулировать. Поэтому, товарищи, я хочу теперь только одного, вступить в обновлённую коммунистическую партию и трудиться на благо своего народа.

Несколько секунд все молчали, после чего Александру Исаевичу громко зааплодировали, так как никаких приказов выражать кому-либо своё неуважения не поступало. Столь же короткими были выступления других диссидентов и священнослужителей, которые были всё-таки очень поражены тем, что государство возлагало на них столь непростые обязанности, — быть блюстителями чистоты веры и целителями душ человеческих. После трёх часов прений был объявлен двухчасовой перерыв на обед и отдых, после которого Сергей прошел к трибуне сделал короткий доклад о состоянии дел в стране и о том, как проходит переходный этап, после чего попросил съезд проголосовать за избрание Юрия Владимировича Андропова президентом СССР и принять генеральный план развития страны на ближайшие пять лет. В голосовании было разрешено участвовать тем участником съезда КПСС, которые не были членами партии, но поддерживали её генеральную линию. Голосование было единогласным.

После этого к тумбе с наклонённой вперёд верхней плоскостью, стоявшей справа от трибуны, вышел Юрий Владимирович, положил руку на четыре великих книги — конституцию СССР, Библию, Тору и Корна и присягнул на верность стране и народу, после чего поднялся на трибуну и уже в качестве законно избранного президента прочитал доклад об основных направлениях своей деятельности на ближайшие пять лет. В своём роле он высоко оценил роль Сергея Александровича Чистякова, назвав его главным архитектором реформ и назначил его главным координатором при президенте Советского Союза, наделив очень широкими полномочиями. Съезд избрал руководство КПСС, редакционную коллегию, которая должна была привести конституцию в соответствие с новыми реалиями жизни и в двадцать часов вечера завершил свою работу. Это был самый короткий, но в то же время самый насыщенный событиями съезд КПСС и на банкете в Кремле в честь этого события все отмечали, что эти месяцы было сделано так много, что страну уже сейчас было просто не узнать, да, и не её одну, но и весь социалистический лагерь.

На следующий день, в полдень, возле храма возле Рогожского кладбища было не протолкнуться от лимузинов. Множество людей приехало сюда для того, чтобы присутствовать на венчании Сергея и Юлии Чистяковых. К своей полной неожиданности Сергей, вернувшись с Кубы в марте месяце, в числе прочего узнал и о том, что на следующий день после его вылета в Польшу Юля сама поехала в его храм и там был окрещена. Святое таинство крещения свершилось и это избавляло его от необходимости думать ещё и об этом. Обряд венчания начался в полдень и продлился немногим более двух часов. У них даже шеи заболели от тяжести золочёных венцов жениха и невесты. Даже в храме то и дело вспыхивали блицы фотокамер, но главным оператором в нём был всё же Никита. Из храма они поехали в Кремль. Именно там по распоряжению президента СССР состоялась их свадьба и Сергей посчитал, что так они было и лучше, ведь на ней было не так уж и много гостей, зато все они прекрасно знали, кто он.

Уже само то, что за свадебным столом Ясир Арафат сидел рядом с Ицхаком Рабином, а Фидель Кастро рядом с Джеральдом Фордом, было для него самым большим подарком. Леонид Ильич, как и обещал Юрий Владимирович, сделал им роскошный подарок, — дачу во Фрунзенском рядом с горой Аюдаг. Все остальные подарки были гораздо скромнее, кроме подарка Арафата. Тот подарил им пру арабских жеребцов и свадебные наряды бедуинов, потребовав обязательно заехать в Израиль хотя бы на три дня после своего медового месяца на Кубе. С точно такой же просьбой обратились к нему и все остальные его старшие друзья, что сокращало их медовый месяц на острове Свободы, но зато превращало его в прекрасное свадебное путешествие. Отказаться у него не было никакой возможности и они приняли все приглашения, а Сергей, верный себе, даже назвал точные даты. Этим же вечером они вылетели на «Ил-62» в Гавану.

На борт авиалайнера они поднялись большой компанией. Вместе с ними летели на Кубу его тесть с тёщей и их пятигорские друзья, не говоря уже о полковнике Зимине с его бойцами. Поэтому праздник продолжился и на борту самолёта, но Сергей и Юля его вскоре покинули и ушли в спальную. Это была уже далеко не первая их брачная ночь, но зато впервые они занимались любовью в воздухе, на высоте в одиннадцать тысяч метров. Может быть им было ещё и поэтому так хорошо. Юля была теперь действительно на седьмом небе от счастья. Отдыхая от бурных любовных игр в его объятьях, она лежала на кровати и всё ещё тихо постанывала от удовольствия. Когда к ней вернулась способность говорить более или менее спокойно, она спросила:

— Серёжа, неужели это не сон? Неужели это всё действительно происходит с нами?

Баюкая её Сергей ответил:

— Нет, любимая, это точно не сон. — Оглядев небольшую спаленку, он сказал, счастливо вздыхая — Нет, теперь я обязательно куплю себе в Штатах новый самолёт, широкофюзеляжный. Такой, в котором у нас с тобой будет не только роскошная спальная, но ещё и ванная с небольшим спортзалом. Тем более, что в Минводах, куда мне придётся теперь летать очень часто, уже построили новую взлётно-посадочную полосу, а через год и в Будёновске будет построен большой аэродром.

До самой Гаваны они не выходили из своей спальной, а посадку в Париже, который Юля хотела увидеть хотя бы одним глазком, попросту проспали. Из Гаваны они сразу же поехали в небольшую рыбацкую деревушку, как он об этом и мечтал. Там появления Серхио и Джулии в свадебных костюмах ждали и потому сразу же начался пусть и маленький, зато очень весёлый карнавал. Наконец-то сбылась главная мечта Сергея, он станцевал со своей женой танго, которому учил её по вечерам вот уже почти месяц. Хотя кубинцы это не аргентинцы, им очень понравился этот танец молодоженов. На этот раз спать они легли не шикарном номере, а в скромном бунгало и брачным ложем им служила скрипучая кровать с тюфяком, набитым приятно шуршащими сухими водорослями. Зато наутро они вышли в океан на новенькой большой моторной яхте, пригнанной из Майями, это был свадебный подарок президента США, на рыбалку.

То ли Сергею просто повезло, то ли это был какой-то знак свыше, но уже через каких-то три часа ему удалось поймать такого голубого марлина, что он и сам не поверил своим глазам. С этой рыбиной они боролись почти до самого вечера, пока им удалось её подтащить поближе и загарпунить острогой. В рыбацкую деревушку они вернулись победителями. Рыба была на диво огромной, больше шести метров и готовить её пришлось чуть ли не до полуночи, но сначала они сфотографировались с ней и все вместе и по очереди. Фидель Кастро, который был с ними на этой рыбалке, честно признался, что ему ничего подобного выловить в здешних водах ещё не удавалось. Рыбу утащили добровольные повара, а они сели на веранде в ивовые плетёные кресла и завели неспешный разговор. Команданте всё же немного опасался строить на своём острове космодром и потому спросил:

— Серхио, а не получится так, что вместе с американскими астронавтами к нам на остров придут ещё и американские солдаты? Вдруг они решат, что мы слабы и потому пошли у них на поводу? Ты продумал, чем мы сможем им ответить?

Сергей, который и без того намучался за день, ответил:

— Команданте, во-первых, ни одного американского военного, если он не является астронавтом или учёным, на Кубе никогда не появится. Во-вторых, американцы уберут базу из Гуантанамо, так что это тоже будет большим плюсом для Кубы, ну, и, самое главное это, в-третьих, космодром будет кубинским, ракета нашей, а то, что она будет выводить в космос, будет принадлежать «Космическому альянсу», в который уже сейчас входит Куба. Это сугубо коммерческий, а не военный проект, Фидель, и он сулит всем его участникам огромные прибыли. Только за счёт того, что твой остров лежит так близко к экватору, мы сможем выводить на полтора десятка тонн грузов больше, а этого огромная экономия средств. Уже через десять лет мы построим на орбите несколько промышленных комплексов, которые будут производить в невесомости такие материалы, которые нельзя изготовить на земле. Для Кубы этот космодром будет огромный рывок вперёд, не говоря уже о том, что Америка фактически сняла блокаду с вашего острова. Поэтому я куда больше боюсь не американских солдат, а некоторых кубинцев, которые осели в Майями, ведь далеко не все из них занимаются таким мирным бизнесом, как пошив трикотажных маек с нашими физиономиями. Ты-то выглядишь на них настоящим героем, барбудос, зато у меня рожа получилась совершенно идиотская, но молодёжи почему-то нравится. Наверное именно из-за этого.

Фидель громко засмеялся, ткнул Сергея пальцем в грудь и громким голосом воскликнул:

— Так ты поэтому надел майку с портретом Че? Вот у него-то лицо всегда было очень красивым и выразительным. Послушай, Серхио, а мы с тобой сможем полететь в космос? Ну, ты, наверное, точно сможешь, а я для этого уже староват.

Сергей усмехнулся и ответил:

— Это было бы конечно здорово, вот только кто нас туда отпустит. Ты может быть ещё сможешь уговорить своих компаньерос, а вот меня точно Юрий Владимирович в космос не отпустит. Он и на Кубу меня не хотел отпускать, но потом вспомнил о том, что меня всё равно просят прилететь в Штаты и отпустил позагорать две недельки. Всё равно мне сейчас в Союзе делать особенно нечего. Все проекты которые нежно было запустить, я запустил и теперь могу смело отдыхать почти целый месяц.

На остров Свободы спускалась чёрная, южная звёздная ночь. До бунгало уже доносился аромат жареного марлина, вкусно пахло прекрасным крепким кофе и вокруг царило такое умиротворение, что впору было прослезиться от умиления. Сороковаттная лампочка едва освещала просторную веранду и слегка помигивала. Фидель Кастро, одетый в свою излюбленную военную униформу сидел в кресле-качалке закинув нога на ногу и насмешливо посматривал на Сергея, время от времени пыхтя своей сигарой. Внезапно он спросил его:

— Серхио, ты ведь не поверил в то, что Мануэль Гарсиа, который нашил этих маек с нашими портретами, вернулся сам?

— Конечно не поверил, компаньеро. — Откликнулся Сергей и пояснил — Это было бы слишком уж просто. Не успел я сказать тебе о том, что майки с портретом команданте Че в Западной Европе будут раскупаться, словно кубинские сигары в Вашингтоне, как сразу же появился кубинец-миллионер с целым пароходом маек. Это был, наверное, ваш самый ценный агент в Штатах.

Фидель рассмеялся и сказал:

— Когда ты сказал мне про майки с портретами Че, Серхио, меня это сначала оскорбило. Мне показалось, что в этом есть какое-то шутовство и фиглярство, но потом ты рассказал, что в твоё время их носила молодёжь чуть ли не во всём мире и я подумал о том, что это ведь не случайно. Эрнесто был романтиком и поэтом, так почему бы нам самим не начать прославлять его имя таким образом. Вот он точно полетел бы в космос. Ну, а Мануэлю я сам приказал начать печатать портреты руководителей всех стран, которые вошли в «Космический альянс». — Немного помолчав, он спросил — Серхио, ты не боишься лететь в Америку? Хотя президент Форд и занял разумную позицию, это вовсе не говорит о том, что американские спецслужбы и особенно их военные не имеют по этому поводу иную позицию. Самым разумным на твоём месте было бы вообще заявить на весь мир, кто ты такой и откуда пришел в наш мир.

Сергей кивнул и поблагодарил его:

— Спасибо, компаньеро Фидель. Хотя ты старше меня на двадцать один год, я только с тобой могу разговаривать совершенно свободно, ведь ты настоящий друг. Не знаю, может быть это ещё и потому, что я любил тебя ещё в своей прежней жизни, когда ты уже был стариком. Спасибо, что ты заботишься обо мне, но в Америку я не боюсь лететь. Там я буду под наблюдением сразу пяти разведок и вряд ли кто-нибудь отважится поднять на меня руку. К тому же Моссад уже предупредила кого следует, что кара за мою смерть будет просто чудовищной. После того, как Ясир Арафат за каких-то два месяца обрёл такую популярность, что даже аятолла Хомейни не смеет ему перечить, да, при этом ещё и заставил палестинцев слушать каждого его слова, заявив всем арабам, что он исполняет волю Аллаха, евреи наконец обрели покой и к тому же я всё-таки предотвратил огромные жертвы, ведь в Ливане уже никогда не будет развязана гражданская война. Поэтому они меня опекают, кажется, даже в Москве. Вот где мне точно нечего делать, так это в Египте, Сирии и Иордании, но я туда и так не поеду. Там хватит одного Ясира с его немецкими телохранителями. Их его враги боятся, как огня. А в Америку мне нужно ехать обязательно, компаньеро. Чем скорее я туда съезжу, тем быстрее смогу устроить так, что кто-нибудь проболтается о том, кто я такой на самом деле, но это можно будет сделать только через два, а ещё лучше три года. Понимаешь, мы обязаны закрепить за собой некоторые позиции навсегда. Сейчас в Америке в самом разгаре экономический кризис и мне нужно предпринять кое-какие действия, чтобы дать резкий толчок развитию их экономики, а это можно сделать только одним единственным образом, — заключением контрактов на поставки строительных материалов для строительства космодрома на Кубе и промышленных товаров для вас, Никарагуа, Вьетнама, Лаоса, ну, и для нашего Дальнего Востока. Всего каких-то сто, сто двадцать миллиардов долларов могут пробить большую дыру в запруде их экономики и финансовая река её быстро размоет. Из-за этого я буду вынужден заморозить пару проектов в Союзе, но через пять, шесть лет эти капиталовложения окупятся сторицей, так что я не прогорю на этом.

Фидель Кастро покрутил головой и сказал:

— Мне странно видеть, что ты так печёшься об экономике главного врага Советского Союза. По мне было бы лучше, чтобы они вообще никогда не вылезали из кризиса.

Сергей рассмеялся и воскликнул:

— Кто бы это говорил! Команданте, ты в восемьдесят четвёртом спас их президента Рональда Рейгана, сообщив ему о готовящемся на него покушении. Так что мы с тобой оба со странностями. Но зато мы оба можем ставить людям жесткие условия.

Запах жареной рыбы резко усилился и они пошли на площадь рыбацкого посёлка, где уже накрывались столы. Марлина они ели не только всей деревней вместе с соседями, но и с полуротой телохранителей Фиделя Кастро. Таким был итог первой рыбалки Сергея, но не последней, но вскоре их короткий медовый месяц на Кубе закончился и они, сократив его на два дня, вылетели в США, прямиком в Вашингтон. Едва прилетев в Америку, Сергей, ещё не сделав по её территории и полусотни шагов поверг чуть ли не половину американцев в изумление, а уж американских предпринимателей точно вверг в ступор всех до единого. Остановившись сразу за турникетом вместе с Юлей, он позволил сфотографировать их со всех сторон и как только какой-то корреспондент задал ему вопрос, зачем он прилетел в их страну, он ответил громко и ясно:

— В первую очередь я прибыл в США для того, чтобы подписать с вашими компаниями контракты на поставку строительных материалов и промышленных товаров на сумму в сто двадцать миллиардов долларов. Это главная цель моего визита и попутно с этим я прилетел в вашу страну по личному приглашению президента. Надеюсь, что мой визит пройдёт успешно.

В Вашингтон он прилетел под вечер, а уже наутро акции буквально всех американских компаний поползли вверх и по мере того, как Сергей действительно подписывал один контракт за другим, убивая американцев своей исключительной осведомлённостью и той скоростью, с которой он вычитывал контракты, равно как и тем, что находил в них малейшие недочёты, акции продолжали расти в цене. Особенно американцев поразило то, что он до тонкостей знал все их хитрости и уловки. По сравнению с этим их уже не удивляло даже то, что суммы всех контрактов были им заранее определены и крупнейшими европейскими банками заранее были оформлены банковские аккредитивы. Никто даже не стал задаваться вопросом, откуда этот загорелый русский кудесник черпает такие астрономические суммы, хотя некоторые финансовые аналитики и гадали на кофейной гуще. Они надеялись, что всё прояснится после переговоров Сергея Чистякова с главой федеральной резервной системы США, но не смогли узнать даже того, где состоялись эти переговоры.

В Штатах Сергей провёл пять дней, купил-таки себе новенький «Боинг-747», после чего «Ил-62» полетел сначала в Нью-Йорк, где произвёл заправку, а затем в Лондон. Через океан они летели под защитой целых четырёх эскадрилий американских тяжелых истребителей. В Лондоне, а затем в Париже они просто отдыхали, зато в Израиле, где их ждали с огромным нетерпением, Сергею и Юле пришлось изрядно помучиться. Во-первых, там было очень жарко, а, во-вторых, палестинцы устроили ради них такой праздник, что даже Сергей, успевший повидать многое, был изумлён. Их одели в бедуинские свадебные наряды, усадили на белых арабских скакунов и они в сопровождении целой конной армии поехали в пустыню, где были разбиты огромные шатры. Израильтян в этой толпе было ничуть не меньше, чем палестинцев и бедуинов, но никто не выражал недовольства. Было очень весело, красиво, но очень уж жарко.

Зато Сергей убедился в том, что теперь Ясиру Арафату все палестинцы повинуются беспрекословно. Ицхак Рабин также присутствовал на этом празднике в пустыне неподалёку от Иерусалима и уже поздно вечером они возвращались в столицу Израиля и Палестины все вместе в одном лимузине. До полного мира, порядка и взаимопонимания было ещё далеко, но радовало уже одно то, что обе стороны не воевали друг с другом, а если и повышали время от времени голос, то только торгуясь из-за чего-нибудь такого, что никто не хотел отдавать даром. В конце концов они сходились в цене и тогда так же громко благодарили всевышнего за то, что они наконец договорились. При этом израильские спецслужбы не теряли бдительности, а Ясир Арафат ни на минуту не забывал о том, что его политика оказалась не по нраву очень многим их соседям. Правда, на них постоянно давила Москва, а теперь начал давить ещё и Вашингтон, вспомнив о том, что его слово тоже кое-что стоит в этом регионе.

Самым главным своим достижением на Ближнем Востоке Сергей всё же считал то, что шахиншах Ирана благодаря визиту советского руководства и основательной чистки своих вооруженных сил и спецслужб теперь уже не был жертвенным животным, приготовленным для заклания. После того, как Ясир Арафат с напором бульдозера проехался по личности аятоллы Хомейни и чуть ли не проклял его за призывы к войне против Израиля, у того случился инсульт и похоже, что дни его были сочтены. Арафату это прибавило уверенности, а на многих арабов нагнало такого страха, что они начали считать его чуть ли не святым. В то, что он встречался с посланником Аллаха они верили безоговорочно. После Израиля Сергей и Юля вместе со своими друзьями вылетели, наконец, в Москву.

Сергей тут же с головой погрузился в работу. До пятнадцатого июня оставались считанные дни и хотя военные строители уже выполнили огромный объём работ, это была только подготовка к началу строительства космодрома на Северном Кавказе. Планы на это строительство у него были воистину грандиозные, локомотивные бизнес-проекты, способные вытащить на себе космический проект развивались вполне успешно, деньги частных инвесторов текли в них рекой, а реакция стран бассейна Индийского океана на его инвестиции более, чем благожелательной. Да, и американские инвесторы после его визита в США, вдруг проснулись чуть ли не все разом, а поскольку все соглашения были подписаны ещё до начала двадцать пятого съезда, то им оставалось только одно, идти на поклон к генеральному инвестору, компании «РКТ-глобалфинанс», зарегистрированной в Гибралтаре со штаб-квартирой в Москве и бранчами разбросанными чуть ли не по всему миру. Как только это выяснилось, финансовые аналитики США наконец-то поняли, что вложив сто двадцать миллиардов долларов в американскую экономику, мистер Чистяков теперь выкачает из Америки минимум втрое больше денег всего за каких-то полтора, два года.

Глава 25. Первая ласточка

Сергей сидел в своём кабинете и быстро просматривал на экране своего боевого друга, титанового ноутбука ежедневный отчёт о состоянии дел в советской экономике. За окном свирепствовала ранняя ноябрьская вьюга. С того дня, как он прошел под аркой на Покровке в одна тысяч девятьсот семьдесят шестой год, прошло три года и десять месяцев и двадцать один день. Заканчивался одна тысяча девятьсот семьдесят девятый год. Вводом войск в Афганистан не то что даже не пахло, а скорее даже наоборот, афганцы, в чью экономику Советский Союз, а точнее главный координатор при президенте СССР Сергей Чистяков вложил почти сорок миллиардов рублей, признаваемых во всём мире наравне с долларом и евро, сами были готовы выступить с оружием в руках против любого врага их северного брата. Это его очень радовало, как радовало и то, что теперь его страна вот уже год, как являлась экспортёром мяса, сливочного масла и сыра, два года, как поставляла свои концентрированные корма класса «Премиум» практически во все страны Европы и до такой степени насытила свой продовольственный рынок, что по телевидению стали ежедневно пропагандировать бег и аэробику.

Ну, лично его это совершенно не касалась. Своё кун-фу он уже отточил настолько, что во время недавней поездки в Китай поразил даже тамошних мастеров. Компартия Китая, которая последовала примеру КПСС чуть менее двух лет назад, разрешила своим гражданам заниматься боевыми искусствами открыто. Во многом китайские товарищи следовали его советам, но в некоторых случаях шли своим собственным путём и добились уже весьма впечатляющих успехов. Правда, благодаря советским инвестициям. Как только предприимчивости советских граждан была дана зелёная улица, а милиция железной хваткой схватила преступный мир за горло, страна буквально за каких-то два года преобразилась. Книга Сергея Чистякова «Социализм и предпринимательская деятельность» сделалась для многих советских граждан настольной. Даром что ли ему была присвоена Нобелевская премия по экономике в семьдесят восьмом? Стала она учебником бизнеса во многих странах мира, включая даже США, а ему было присвоено почетное звание доктора экономики сразу несколькими университетами и он стал академиком в своей стране, хотя так и не получил диплома о высшем образовании.

Эти без малого четыре года помимо радостей доставили ему и немало огорчений, самым большим из которых была Израильско-Сирийская война семьдесят восьмого года, в которой израильская армия наголову разбила сирийцев, решивших ни с того, ни с сего освободить палестинцев. Если бы не строгие меры израильского командования, то палестинские отряды народного ополчения скорее всего дошли бы до Дамаска, чтобы показать Хафезу Асаду, кого ему нужно освобождать, но Ясир Арафат сумел уговорить их обойтись только тем, что сирийцев отбросили от границы. После этого жизнь быстро вернулась в свою колею и палестинцы снова занялись уже ставшим для них привычным бизнесом, водить экскурсии по святым местам и трудиться на заводах и фабриках. Компания «Мерседес» построила на территории Палестины большой автомобильный завод, а «БМВ» завод по выпуску мощных мотоциклах, на которых палестинцы чуть было и не доехали до Дамаска. А ещё в Палестине изготавливали сотовые телефоны самой причудливой и диковинной формы с позолоченными металлическими корпусами.

Стремительно развитие сотовой связи в том формате, который был раньше известен Сергею, как GSM-1800, теперь он назывался RSM-1800 и DSM-1800, хотя и делившихся по названию на русский и немецкий специальный мобильник, радовало его всё больше и больше. Ведь это именно благодаря сотовой связи он имел возможность получать сведения оттуда, до куда ещё не дотянули проводную телефонную связь и оптоволокно. Это стало возможным благодаря тому, что его компания вместе с компанией «Сименс» всего за два года освоила выпуск мощных компьютеров. Для персонального использования они пока что были непригодны, но вот для нужд коммуникации и космической техники подходили очень даже хорошо. Хотя Сергею нужно было срочно вылетать в Будёновск, где завтра должно было состояться самое главное событие за все эти годы, он не торопился ехать в аэропорт и терпеливо ждал, когда в дверь его кабинета постучат и вскоре дождался этого момента. Правда, в дверь никто стучать не стал. Вместо этого у него на столе зазвонил телефон. Он поднял трубку и спросил вежливым голосом:

— Слушаю вас.

В трубке послышался восторженный возглас Володи:

— Серёга, можно заносить?

Сергей едва сдержался, чтобы не завопить, но вместо этого с облегчённым вздохом сказал вполголоса:

— Вовка, я тебя сейчас точно съем, как бутерброд микроба.

Дверь кабинета распахнулась и Володя торжественно вкатил в него демонстрационный столик, на котором лежало несколько картонных упаковок — системный блок, монитор, клавиатура, струйный чёрно-белый принтер, планшетный сканер и даже блок питания. Вслед за ним в большой кабинет президента компании «РКТ» ввалилось ещё человек тридцать инженеров в белых халатах, которые набросились на своего шефа, подхватили на руки и подбросили его несколько раз к потолку. Наконец Сергея поставили на пол, вручили ему в руки большой чёрный маркер и заставили расписаться на каждой коробке, а начальник смены, огромный верзила, радостным голосом пробасил:

— Ну, вот, Сергей Александрович, новый год ещё не наступил, а мы уже приготовили для тебя новогодний подарок. Сразу девять компаний одновременно начали производить эти компьютеры по всему северному полушарию. Уже где через час, а где чрез десять, двенадцать, они начнут поступать в магазины. Увы, но насытить рынок мы сможем ими только через полгода, но тогда вместо камня на полтора гигагерца мы станем поставлять в торговлю машины с камне в два гигагерца. Всё, как ты говорил, не успел купить компьютер, как уже пора делать ему апгрейт. Только теперь в ходе наверное будет русское слово доводка. Сегодня мы отправим в торговлю пять тысяч комплектов и каждый будет стоить ровно три тысячи рублей, то есть немного больше месячной зарплаты. Так как ты говоришь, Сергей Александрович? Разбогатеть на компьютерах мы не разбогатеем, но и в трубу с ними тоже не вылетим. Так что ли? Нет, дорогой ты мой человечище, мы на них очень даже сильно разбогатеем. Мы же Интернет платный сделали, а не халявный, о чём ты так сокрушался и все провайдеры это наши дочки. Пусть платить нам будут по копейке с носа, зато его уже десятки миллионов людей во всём мире ждут. Сергей Александрович, дорогой ты наш, дай я тебя обниму, пока не расплакался тут к чёртовой матери.

Генерал в отставке Зимин строго прикрикнул:

— Гоша, стой! Хочешь пообниматься, ступай вниз и найди там себе какой-нибудь бронзовый статуй.

Начальник смены кивнул головой и сказал:

— Всё, ребята, тащите это железо в музей.

Народ покинул помещение и Сергей, смахнув слезинку в уголке глаза, выключил компьютер, сунул его в уже изрядно потрёпанный кейс и направился к дверям, ведущим к его персональному лифту, которым он пользовался крайне редко, чтобы никто не увидел, как он взволнован этим событием. Николай вошел в лифт вместе с ним и нажал кнопку подземного гаража, а не тридцать пятого этажа. Оно было и понятно. Лететь в такую метель в аэропорт Сергею никто бы не позволил. Возле лифта его уже ждал серебристый лимузин «Краун империал», подарок президента Форда, избранного наконец всенародно. Его друг Джеральд собирался повторить рекорд Франклина Делано Рузвельта, так юристы администрации президента уже доказали всей Америке, как дважды два, что это будут его вторые выборы. Это очень радовало Сергея, так как скорее всего Рейган, который не смотря ни на что так и остался злейшим врагом Советского Союза, никогда не въедет в Белый дом.

Между Советским Союзов и США установились за эти годы довольно странные отношения. Обе страны активно сотрудничали во всех сферах, включая даже военную, возглавляемые ими блоки НАТО и Варшавского Договора также проводили по отношению друг к другу вполне дружественную политику, а в некоторых странах их военные базы соседствовали и их разделял даже не забор, а чисто декоративная зелёная изгородь, в которой зияли прорехи. Более того, войска НАТО и Варшавского Договора вместе с Вьетнамской армией под эгидой ООН разогнали красных кхмеров в Кампучии. Тем не менее США и СССР соперничали друг с другом везде и во всём. Кроме одного разве что космоса, так как были главными странами-участницами «Лондонского международного космического альянса», можно сказать его научно-техническими закопёрщиками. Между США и СССР уже был установлен безвизовый режим, но это не мешало журналистам обеих стран каждый день подсчитывать очки по всем направлениям, включая даже такую глупость, кто из двух президентов поймал больше лососей на Камчатке, где они отдыхали.

Хотя советский энергорубль очень быстро стал мощным обеспечением для всех трёх валют и именно в нём производились все взаиморасчёты, доллары, евро и рубли имели хождение только в своих зонах. Уровень цен везде был практически одинаковым, хотя уровень жизни в СССР ещё значительно отставал даже от стран Восточной Европы, но это только потому, что в Советском Союзе было по-прежнему довольно плохо с жильём, а к массовой реконструкции своей дорожной сети страна только начала приступать. Зато технологическое перевооружение страны шло полным ходом. По сути дела Сергей был вынужден признать, что он только и смог сделать, что поднять сельское хозяйство, да, ещё повысить в стране зарплаты и не допустить инфляции. Валовой продукт ещё предстояло поднимать и поднимать. Зато в области производства компьютерной техники Советский Союз и Германия были теперь безусловными лидерами, но и это был всего лишь задел на будущее, как и советские космические программы, которые развивались по всем направлениям, хотя по сути в долг. Потребительский рынок был пока что насыщен в основном поставками из-за рубежа, а Южный туристический сектор ещё не давал большого притока денег в экономику.

Положение спасали сельское хозяйство и энергетический сектор. Особенно советские нефть и газ, но не за счёт их продажи, а за счёт умелой работы министерства финансов и Центробанка с энергетическими активами. Точнее его, Сергея Чистякова, работы. Ему верили зачастую безоговорочно, а его цивилизационный подход к развитию экономики Юга, когда денег в экономику стран Третьего мира вкладывалось куда больше, чем в советскую, не только привёл к тому, что его собирались снова выдвинуть на Нобелевскую премию, теперь уже мира, но и не вспоминали о том, что Советский Союз по сути живёт в долг. Пока что советские граждане верили своему президенту, его главному координатору и заботливо опекающего их генеральному секретарю КПСС. Теперь уже не Сергей, а Брежнев терпеливо объяснял всем, что мир во всём мире можно будет обеспечить только тогда, когда в странах Третьего мира хотя бы не будет голодных, не говоря уже о том, что там нужно в первую очередь победить бедность. Поэтому советские граждане и терпели единственный дефицит в стране — строительных материалов, иначе жители городов давно бы уже построили себе жильё сами, как это делалось повсеместно на селе.

Сергей не уходил в сторону от дискуссий на эту тему и терпеливо объяснял всем, — если они начнут сейчас строить везде где ни попадя цементные и кирпичные заводы, то мигом угробят природу, которой и без того крепко досталось за прежние годы. Он призывал потесниться и подождать, а кому было совсем уж невтерпёж, советовал поехать и поработать лет пять за рубежом, чтобы потом вернуться в новую квартиру. Многие жители крупных городов именно так и делали. Из села невозможно было кого-либо выгнать и колом. Все житейские проблемы кроме чего бы поесть и во что одеться, были сосредоточены в городах, да, и то не во всех. Некоторые граждане по этому поводу так в открытую и говорили: — «Чистяк специально так делает. Он сейчас нагандобит гостиниц в Азии, да, Африке, понастроит им хрущовок, чтобы они могли в них с пальм перебраться, а потом ка-а-к жахнет из всех калибров по лачугам, что мы ещё ахнем». В какой-то мере советские граждане были правы. Когда его лимузин сильно качнуло на очередном ухабе, Сергей поморщился и спросил:

— Коля, ну, хоть одну-то дорогу можно сделать приличной?

— Ничего, перебьёшься. — Ворчливо ответил Николай, уткнувшись носом в ноутбук — Ты по ней всё равно раз в год ездишь. Всё больше на вертолёте летаешь, мол сверху мне лучше видно. Задницу ты свою бережешь, а не на Москву сверху смотришь, Серёга. Машин развёл, как мух на навозной куче, вот они и гробят дороги почём зря. Три недели назад там дорожники яму заделали, так она, сволочь, снова образовалась. Ладно, не зыркай на меня так, я же понимаю, что нам ещё два года терпеть нужно, вся дорожная техника брошена на олимпийские маршруты. — С удивлением вскинув брови, он воскликнул — Ну, наконец-то!

Николай Викторович Зимин давно уже перерос должность начальника службы безопасности Сергея Чистякова. Уже после их первого вояжа в США он стал его помощником и вот уже три года трудился в должности первого вице-президента корпорации «РКТ», коих было всего семь не считая трёх дюжин вторых. Он узурпировал право лично просматривать компьютерный дайджест, которые готовил для президента целый отдел. Николай прекрасно знал, что если Сергею понадобится какая-то информация, то он её мигом получит, но после его просмотра дайджесты очень часто худели более, чем на половину. Зная эту привычку своего друга и зама по развитию, Сергей спросил:

— Что наконец-то, Коля? На Кубе или того паче, в Израиле нефть наконец нашли?

— Лучше, Серёга, много лучше. — Повернув экран своего ноутбука к нему, он сказал — Вот, читай. Отряд врачей из Корпуса мира заявил о том, что они выявили в Африке всех носителей вируса СПИДА. Я постоянно держал этот вопрос на контроле, Серёга, каждую неделю гонял в Африку по десять бортов, так что ты можешь им полностью верить. Теперь со СПИДОм точно будет покончено, Серёга. Всё, срочно лечу в Африку. Хочу хоть разок в жизни переспать с негритянкой.

— Кобелина. — Фыркнув носом ответил Сергей и спросил его сердитым тоном — Ты мне лучше доложи, как здоровье Ростислава Евгеньевича. Что там говорят по этому поводу врачи?

Генерал Зимин улыбнулся и ответил:

— С Алексеевым всё нормально, Серёга, как и с этими его летающими пароходами. Две недели назад швейцарцы, наконец, разрешили ему покинуть клинику. Говорят, что всё у него в полном порядке, кроме своей собственной психики. Он же у них там в клинике филиал своего КБ на третий день развернул. Ну, а если серьёзно, то как нам было его там ещё удержать. Только так. Он же как только ты под него целую отрасль создал и потребовал развить экранонавтику, готов теперь даже жить в своём КБ. На стапелях завода «Красное Сормово» заложено сразу десять этих его пароходов с крылышками. Да, ты его скоро сам увидишь. Ты полетишь в Будёновск на своём «Боинге», а он на «Витязе». Ох, и здоровенный же он у него получился, Серёга, даже страшно на него смотреть. По моему твой любимый аэроплан на крыле «Витязя» запросто встанет и ещё место останется. Золотой мужик этот Ростислав Алексеевич, просто гений. Ильич когда промчался с ветерком вместе с ним от Самары до Будёновска, так был готов всех его прежних завистников на Колыму отправить. Насилу отговорили. Эх, жаль что у нас для грузового «Витязя» только одна дорога протоптана. Повезло же всем этим островитянам, особенно Фиделю, у него уже семь «Витязей» мотается в Штаты и обратно. Серёга, это же охренеть можно, его посудина берёт на борт четыре с половиной тысячи тонн груза и мчится со скоростью в шестьсот километров в час. Да, повезло нам с Алексеевым. Так повезло, что нам теперь весь мир завидует.

Сергей фыркнул и возмущённо воскликнул:

— Николай Викторович, ты так говоришь, будто со всеми остальными нашими учёными нам не повезло. Ну-ка назови мне хотя бы один космический или авиационный проект, который мы в помойку выбросили? Что, атомный космоплан Мясищева не гениальная конструкция что ли? Да, он уже через пять лет будет самым главным доставщиком грузов на орбиту и обратно. Джеральд вокруг нашего Владимира Михайловича ходит и облизывается, как кот возле миски со сметаной. Не знает уже, чем его ещё обласкать. А остальные наши ракетчики что, лаптем щи хлебают?

Николай громко рассмеялся и сказал примирительно:

— Серёга, ты чай не на митинге в Гаване, так что хватит кричать. Кроме дорог и хибар у нас всё идёт просто замечательно.

— Ничего, потерпим. — Проворчал Сергей — Зато всю ту рухлядь, что нам немцы в семьдесят шестом и семьдесят седьмом сбросили, народ поскорее сдаст в металлолом. Даром что ли я закупил столько шредеров, чтобы их в крупу молоть? Зато мы на их утилизации очень даже неплохие бабки поднимем. Нам же за неё дважды платить будут. Автомобильные концерны по двести евро за утилизацию, а металлурги и химики за вторсырьё. Вон мафия в Америке на этом деле сколько лет живёт и ещё ни один мафиоз с голоду не помер, так что и мы деньжат срубим не по-детски.

Николай погрустнел и спросил:

— Серёга, а зачем нам столько денег?

— Как зачем? — Изумился Сергей — Чтобы тратить! Не знаю как ты, Коленька, а я все свои социальные программы финансирую от и до, да, и ты вроде деньги в поле не скирдуешь.

Николай махнул рукой и уныло ответил:

— Так их у меня всё равно столько остаётся, что мне даже стыдно порой делается, Серёга. Ты же, гад, не разрешаешь заниматься благотворительной деятельностью за рубежом, а нам, простым советским миллиардерам, голову теперь ломай, как народ не развратить халявой и не наплодить жуликов. Так что всё равно приходится скирдовать. Их же куда не вложишь, они так и норовят прибыль дать, да, ещё какую.

— Вас Петровых снова не поймёшь! — Шутливо огрызнулся Сергей — То у вас не было денег и вам было плохо, теперь у вас деньги появились и вам снова плохо. Эх, Коля, что ты запоёшь, когда все наши проекты начнут давать отдачу в полном объёме, ведь мы же сейчас копейки имеем по сравнению с тем, что будет уже через каких-то пять лет. Поэтому я сейчас и сдерживаю некоторые государственные проекты. Ты думаешь что, я дороги не мог за это время отстроить и с жильём разобраться? Да, запросто! Только знаешь, Коля, если человеку дать всё и сразу, он ведь с жиру беситься начнёт. Это хорошо, что восточники пришли в Западную Германию сейчас. Они же что стали в первую очередь делать? Правильно, громить стриптиз-бары и бороться с проституцией, порнухой, педиками и лесбиянками. Ну, не в том смысле, что устроили им Хрустальную ночь, но всё же заявили во весь голос, что однополая любовь это сексуальная перверсия, то есть психическое отклонение от нормы, которое нужно лечить, а вовсе не личное дело каждого. Поэтому все педрилы и рванули из Германии. Активных же там, как и у нас, сажают за развратный образ жизни, а пассивных на лечение отправляют в клиники. В Саудовской Аравии из-за этого даже разрешили женщинам садиться за руль и не носить паранджу или как там они её называют.

— А ты слетай туда хоть разок и узнаешь. — Язвительно сказал Николай — Или ты обет какой-нибудь дал, Серёга? Мол пока саудиты не начнут строить у себя демократического общества, я к ним не ногой. Они, однако, обижаются, почему это посланник Аллаха в Мекку не приезжает? Я уже запарился им объяснять, что у тебя и без них дел выше крыши. Вот если бы в Эр-Рияде случился какой-нибудь голодомор, то ты сразу же к ним с рюкзаком колбасы примчался бы. Пока что они мои объяснения принимают, но скоро точно начнут обижаться.

Сергей ухмыльнулся и сказал в ответ:

— А ты взял бы и сказал им, что как только они перестанут втихаря ни Израиль бочку катить, так я сразу же к ним и приеду. Нечего щадить их изнеженные нервы. В Иране девушки вон уже мини-юбки носить начали, правда, ниже колен пока что, а они только и сделали, что крохотное послабление женщинам дали.

— Теперь уже с вами, Ивановыми, не всё слава Богу. — Немедленно отозвался Николай и потребовал — Сергей Александрович, будьте последовательным, пока я вам не нагрубил. Ладно, Серёга, ну их, этих саудитов. Хорошо, что они хотя бы нам палок в колёса не вставляют. Не то что этот хрен кучерявый, Муамар Кадафи. Вот уж от кого целый вагон беспокойства, так это от него. То он был лепшим другом Советского Союза, то нос воротить начал, так недавно и заявил, дескать мы продались Западу. Ей Богу, если узнаю, что он хоть как-то связан с террористами в Северной Африке, сразу же вернусь в КГБ и лично возглавлю операцию по его уничтожению. Сам же его и выведу в расход. Кстати, какие у тебя планы на сегодня, когда прилетим в Будёновск?

— Первым делом я хочу встретиться со съёмочной группой Митты, Коля. — Ответил Сергей — Он обещал мне, что к майским праздникам фильм уже выйдет в прокат.

— И охота тебе была переснять этот «Армагеддон», Сергей Александрович? — Спросил его генерал Зимин — Нет, я конечно понимаю твоё возмущение этой лепухой, но ведь теперь-то американцы точно его не снимут в таком виде. Хотя в одном я с тобой точно согласен, Владимиру Высоцкому вовремя была сделана операция на сердце, да, и от излишеств его в Штатах основательно излечили, так что он ещё не раз споёт с тобой на наших корпоративных вечеринках. А вообще-то в той роли, в которой снялся Брюс Виллис, он смотрится на мой взгляд куда органичней, но больше всего мне нравится Фрунзик Мкртчян в роли командира «Писмейкера», полковника Вартаняна. Шон Конери в роли первого пилота это конечно что-то потрясающее, особенно в том эпизоде, когда они спорят, кто должен подорвать астероид, советский космонавт или английский и тут Володя выходит из корабля и движется по репшнуру к скважине, а они ничего не могут уже поделать. Красиво снято и сыграно замечательно. И знаешь, Серёга, мне наш фильм больше понравился. Мужики получили задачу, приняли на борт оборудование и гражданского, стартовали, долетели до астероида, чуть не погибли, когда цеплялись за него якорями, пробурили дырку, заложили заряд и улетели. Жаль только, что бомбу можно было взорвать только вручную, но Сергей им так ведь и сказал, что он тоже солдат, только в запасе, а им ещё нужно отогнать «Писмейкер» на базу. И ещё мне нравится тот эпизод, когда они Володину гитару запускают на высокую орбиту, чтобы она вечно летала в космосе.

Лимузин подъехал прямо к трапу «Боинга-747» и Сергей, выходя из него, громко сказал:

— Ну, вот, Коля, а ты спрашиваешь, охота мне была переснимать этот фильм? Очень даже была, дорогой. Хотя мы с американцами до седых яиц будем соперниками, войны между нами уже точно не будет, а будем мы вместе с ними беречь мир на этой планете и бить в дыню каждому, кто захочет поагрессорствовать. Про то, Коля, теперь в Уставе Комитета Мира при ООН записано и сегодня для нас всех очень важный день. Даром что ли в Будёновск столько народа на испытание нашей сверхтяжелой ракеты прилетело? Это хотя и первый пуск будет, зато очень важный. Я ведь не зря киношников пустил во все цеха и даже разрешил им присутствовать на совещаниях. Зато теперь все люди будут знать, что «Писмейкер» способен выполнить и такую задачу, подорвать в космосе какой-нибудь злобный астероид, что летит к нам. Для его экипажа это был всего лишь самый обычный полёт и этот фильм вовсе никакой не научно-фантастический.

Сергей, который был одет в один только костюм, зябко поёжился и стал быстро подниматься по траппу. Вслед за ним поднимались Николай и Евгений, который никому не уступал права возить президента компании «РКТ». В лимузин сел другой водитель и погнал его обратно в Зеленоград. Сергей поднялся на борт самолёта, приказал выводить машину на взлётную полосу, а сам пошел в салон к жене и детям. Юля после медового месяца, проведённого на Кубе, действительно родила ему двойню, сына и дочь. Мальчика он назвал Егором, в честь своего друга, открывшего ему дорогу в большой бизнес, а девочку Настей, в честь своей матери. Детвора сразу же бросилась к нему со всех ног, словно он не простился с ними утром, а Юля осталась сидеть в кресле. Она была на седьмом месяце и потому Сергей категорически запретил ей резко вскакивать. Он подошел к ней, поцеловал и спросил вполголоса:

— Ну, как ты, родная, хорошо себя чувствуешь? Или нам лучше всё-таки вернуться домой.

Юля рассмеялась и воскликнула:

— Серёжка, да, что со мной сделается? Ладно, давай, шагай на своё излюбленное место, пока наши шалопаи побежали в детскую, не то они снова начнут проситься с тобой вместе порулить, а ты у меня слабохарактерный, что угодно им готов позволить.

Сергей поцеловал жену ещё раз и отправился в пилотскую кабину, перед которой уже выстроились все члены экипажа его личного самолёта. Поздоровавшись с каждым и поговорив с ними пару минут, они были точно такими же сотрудниками корпорации, как и все, а потому его друзьями, Сергей по-хозяйски вошел в кабину, поздоровался с командиром корабля и пилотом, после чего сел в пилотское кресло и принялся готовиться к полёту. Командир корабля широко заулыбался и воскликнул:

— Ох, Сергей Александрович, до чего же приятно быть у тебя извозчиком! Всего и заботы, что сиди себе рядышком и кроссворды разгадывай. Дай хоть взлететь разочек?

Понимая причину его беспокойства, метель была нешуточной, Сергей кивнул головой и сказал:

— Взлетай, Игорёк, но сажать машину буду я, а вообще-то ты зря волнуешься. Не такая уж и сильная сегодня метель.

— Такая, не такая, Сергей, но мне так будет всё же намного спокойнее. — Откликнулся командир корабля — У меня всё-таки налёт часов будет раз в десять больше твоего и к тому же мне приходилось и не при таком ветре взлетать.

Самолёт выехал на взлётную полосу, пробежал по заиндевелой бетонке и ровно, без рывков и болтанки взлетел. Когда «Боинг» набрал высоту и лёг на курс, Игорь Северский включил автопилот, радостно заулыбался и спросил:

— Серёга, ну скажи, зачем мы тут нужны? Это же не аэроплан, а просто лошадь. Сам взлетит, довезёт куда надо, совершит посадку и пойдёт к себе в денник овёс хрумкать.

— А навоз кто будет убирать? — Смеясь спросил Сергей.

Этот самолёт действительно был предметом его гордости. Когда Сергей подписал контракт на покупку «Боинга», за который его нещадно критиковал Леонид Ильич, он полагал, что получит его уже через месяц, а на деле вышло так, что ему пришлось ждать почти год. Президент США, узнав об этом, немедленно распорядился подготовить для координатора Комитета Мира специальный самолёт, так что он обошелся ему втрое дороже, но Сергей не жалел об этом. Этот борт был точной копией президентского самолёта, только с поправкой на то, что Юля в тот момент уже была беременна и компания «Боинг» поставила на него ещё и детскую комнату. Поэтому он всегда летал вместе с ней и детьми повсюду, куда ему только не приходилось отправляться. Если там, конечно, можно было посадить самолёт.

Юля чувствовала себя на его борту хозяйкой и ей очень нравился их летающий дом. Особенно ей нравилось летать вместе с мужем и их друзьями на отдых, что случалось довольно часто, шесть, семь раз в год, а то и чаще. Она считала, что ей несказанно повезло с мужем. Мало того, что Сергей в ней души не чаял, так он ещё был и удивительно хорошо организованным человеком и почти всегда успевал всё сделать за восемь часов, после чего немедленно отправлялся домой. Он действительно был большим домоседом и для него всё счастье и все развлечения были сосредоточены в их большом, загородном доме, от которого до офиса было десять минут езды. Они так ещё ни разу не были в казино, а Сергей и вовсе не знал, что такое рулетка. Единственный вид спорта кроме кун-фу и ушу, который они признавали, был конный спорт, из-за чего он и построил загородный дом в Зеленограде. В нём по больше части и проходила вся их жизнь и ещё не было дня, чтобы в их доме не звучали голоса друзей.

Кто только не гостил в их доме за те три года, что они в нём жили. В большой гостиной на втором этаже их портретами было завешено уже две стены и все эти люди, среди которых было очень много не то что знаменитых, а просто великих, равно как и самые обыкновенные, включая пятигорских подруг Юли. Дома их самых близких людей и родителей Юли стояли рядом, по выходным дням все калитки были раскрыты настежь и детвора сновала из дома в дом непрерывно. Ясир Арафат, когда приезжал в Москву даже с официальным визитом, как это было минувшей осенью, останавливался только у них и дети звали его дядей Яшей. Жил у них целую неделю и команданте Фидель. Для детей просто дядя Федя. За эти неполных четыре года в жизни Юли произошло столько приятных событий, что она просто поражалась, но самым приятным из них была всё-таки любовь мужа и его неустанная забота о ней, о детях и всех их друзьях и просто знакомых, с которыми он виделся всего лишь пару раз в жизни.

Сергей обладал просто какой-то неуёмной жадностью на друзей, сходился с людьми очень быстро и потом уже не терял их из виду никогда. Нину, которая работала в чебуречной на раздаче, он забрал в Зеленоград сразу же, как только они вернулись домой после их медового месяца. Он даже помнил о том, что она закончила институт, но из-за того, что не поехала от больной матери по распределению, не смогла устроиться на работу по специальности. Теперь эта девушка возглавляла целый отдел в их корпорации. Забрал он к себе и Анну Семёновну, точнее её дочь, которая уже заканчивала вечернее отделение Бауманского училища и так же работала в их корпорации. Юля тоже работала в корпорации и занималась авиационным направлением, была главным экспертом по авиационному труду лётчиков и стюардесс. Уж тому, в каких именно условиях должна работать стюардесса, её не нужно было учить, так как в ней как бы проснулась профессиональная память той Юли, которая вышла на пенсию стюардессой. Она была очень благодарна Сергею и за это тоже.

Произошло это во время их полёта на Кубу, когда Юля сама, без подсказки стюардесс из семьдесят шестого авиаотряда пошла в их закуток и быстро нашла там тряпку и шваброчку, чтобы протереть пол в их каюте. Когда на неё налетели стюардессы, чтобы отобрать у них сие орудие труда, они были просто поражены её догадливостью и тогда Юля быстро прошлась по всем их авиационным ухоронам и рассказала, где что лежит, так как проходила стажировку на спецлайнерах. После того, как они вернулись домой, Сергей немедленно собрал проектировщиков, расстелил на столе карту Зеленограда и его окрестностей, после чего было выбрано место для строительство одного из самых огромных, по занимаемой площади, предприятий корпорации. Буквально за год рядом с Зеленоградом был построен самый странный аэропорт в мире, а их корпорация начала испытывать самолёты всех типов. Каждую неделю там приземлялся один большой пассажирский самолёт и несколько маленьких, после чего на эти бота поднимались старые воздушные волки.

Пилоты оценивали все удобства и неудобства пилотских кабин, а стюардессы придирчиво приглядывались к своим рабочим местам, чтобы потом за чаем или кофе с домашней выпечкой надиктовать молодёжи все свои замечания. Первой обратила своё внимание на их экспертные заключения компания «Боинг», а потом и многие другие, но самыми главными их потребителями стали всё-таки крупнейшие авиакомпании мира, которые не стеснялись выкручивать руки авиапроизводителям. Коллектив у Юли был многонациональным и очень часто они приезжали к ней в гости. Сергея все эти люди уважали прежде всего за то, что он был пилотом, а уже потом как президента компании, в которой они получили столь высокооплачиваемую работу выйдя на пенсию по выслуге лет. Для многих это была настоящая синекура.

И всё же приятнее всего Юле было всё-таки от того, что этот её маленький бизнес назывался очень громко: «Специальный авиаисследовательский центр Юлии Романовой (Чистяковой)», а она была в нём ещё и генеральным директором, хотя в самой корпорации числилась главным экспертом по авиации. Она и сама не ожидала, что окажется такой тщеславной, но это было так, хотя всё её тщеславие заканчивалось на довольной улыбке, когда она брала в руки какой-нибудь буклет, выпущенный своим центром. В последний год её часто приглашали на всякие авиационные посиделки за рубежом, но она летала на них только тогда, когда с ней мог полететь Сергей. Его затея относительно строительства самолётов вместе с немцами и англичанами увенчалась успехом и пассажирский вариант «Мрии», уважительно названный американцами, «Супер джамбо», уже проходил лётные испытания. Этот самолёт обещал уже очень скоро стать конкурентом «Боинга-747» на дальних авиарейсах, так как мог с комфортом перевезти шестьсот сорок пассажиров.

Юля чувствовала прямую сопричастность к этому детищу мужа. Хотя её Сергей и не входил в число конструкторов, по сути это он породил его на свет столь комфортным трёхпалубным самолётом, который называли иногда летающим отелем, на котором она уже трижды поднималась в воздух вместе с другими экспертами. Правда, до полного комфорта этому аэробусу было ещё довольно далеко, но интернациональная команда дизайнеров уже завершила свою работу. Как и с некоторыми другими разработками, с этим самолётом было связано очень много удивительных вещей. К его проектированию приступили в КБ Антонова в тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом году и он изначально строился, как самолёт-носитель «Бурана», но когда в КБ в конце марта семьдесят шестого на стол Олега Константиновича легли распечатки чертежей и компоновочных схем, у того даже руки затряслись, но не от страха, а от волнения и радости. Генеральный конструктор сразу же признал своё детище, а когда Сергей сказал ему о том, какие силы и деньги бросаются на этот проект, то тут же, прямо в присутствии людей из Москвы, начал работу.

Такое по словам мужа было уже не раз и не два и может быть действительно им всем помогал Бог, раз всё новое, нужное и полезное те люди, которым ещё только предстояло создать эти уникальные, удивительные вещи, глядя либо на них, либо просто на их изображение, рождали их своим трудом и талантом на многие годы раньше. Сам Сергей, когда Юля говорила ему о божественном вмешательстве, смеялся и восклицал: — «Юлька, при чём тут Бог? Тут всё очень просто девочка моя, я показываю им то, что они создадут или что им не дадут довести до серийного производства, говорю в чём были их самые главнее ошибки, а потом финансирую работы с большим превышением. Вот и весь Бог. Юлечка, Бог он ведь никогда не будет за нас работать». Так это или не так, но даже в той же Америке, куда Сергей передал очень многое из того, что он принёс из будущего, учёные тоже достигли очень впечатляющих результатов. Уже очень многие люди кто такой Сергей Чистяков, но широко об этом никто не заявлял, чтобы не возбудить в толпе низменные страсти и уж тем более не превратить его в мессию. С этим было строго во всех странах.

Из детской раздался громкий, обиженный рёв маленького Егорки, которого опять обидела сестричка и Юля, которая сидела задумавшись в кресле, вскочила и бросилась туда обгоняя няню и бабушку, чаёвничавших на кухне. Подхватив обоих чад на руки, молодая, счастливая мама спросила:

— Ну, что на этот раз не поделили? — Сын и дочка немедленно стали обнимать её с двух сторон и она довольным голосом прогудела — Маму они не поделили. Ну, пойдёмте тогда к иллюминатору, посмотрим, куда это мы с вами прилетели?

Самолёт в это время уже пролетал над Сальскими степями и внизу была видна хоть и не яркая, но зелень. У «Боинга» Сергея Чистякова был собственный воздушный коридор и даже в полёте над Советским Союзом его всегда сопровождало два истребителя. «Мало ли что случится. Вдруг Баба-Яга из-за туч вылетит и с метлой наперевес на таран пойдёт. Вот тут мои соколы её в клещи и возьмут, Сергей Алексаныч.» — Шутливо отвечал на риторический вопрос главного координатора Советского Союза: — «Ну, зачем людей беспокоить, керосин жечь?» — Главком ВВС и тут же добавлял — «Моим соколам, Серёжа, тебя сопровождать в удовольствие, а керосин авиация обязана жечь в мирное время, чтобы не пришлось его палить, отступая, в военное. Ты же хоть и не боевой, а всё же лётчик и сам должен это понимать.»

Внизу тем временем зелень становилась всё ярче там, где взошли озимые и расстилались луга Ставрополья. Сергей выключил автопилот и повёл самолёт на снижение, плавно заворачивая к морю. Прилетая в Будёновск, неподалёку от которого на Чёрных землях в рекордно короткие сроки был построен огромный космодром с двенадцатью пусками, Сергей всегда трижды облетал его на высоте в два километра, что было разрешено далеко не каждому. Ему это было разрешено, ведь это благодаря его хлопотам на месте Будёновска вырос город с почти миллионным население и десятками заводов, новый порт на Каспии и космодром имени Королёва. В Чёрные степи нагнали столько тяжелой техники и строителей, что некоторые товарищи в политбюро вполне серьёзно опасались, что вся эта механизированная Мамаева орда просто не сможет работать, но генерал Константин Михайлович Вертелов, главный руководитель работ по строительству космодрома, всё обуздал, расставил по местам и работа пошла, как по маслу. Человек неописуемого оптимизма, строитель от Бога, а организатор и вовсе всем богам на зависть, генерал Вертелов не только построил космодрома на Чёрных землях, но и завершал сейчас строительство космодрома на Кубе, на полуострове Сан Антонио, на самой западной оконечности острова.

То, во что мало кто верил, свершилось в Советском Союзе и вскоре должно будет свершиться на острове Свободы. Джеральд Форд, как это и было прописано в мирном договоре с Кубой, ликвидировал военную базу в Гуантанамо вместе с эмбарго, блокадой и прочей коростой, но в итоге число американцев на этом острове увеличилось почти десять раз. Правда, это были уже совсем не те американцы, которых недолюбливал Фидель Кастро и так яро ненавидел его друг Серхио. Это были деятельные, энергичные, прозорливые и очень талантливые люди, которые не только надолго обосновались в заново отстроенном и значительно выросшем городке Ла Фе, быстро соединившимся с соседним городком Мантуя, но и в бешенном темпе возводили цеха для сборки космической техники. Фидель Кастро не хотел отставать от советских компаньерос и уж тем более не хотел ударить в грязь лицом перед амиго Серхио. Сегодня они обязательно встретятся и поговорят наедине, сидя на кухне или ещё где-нибудь. Такие разговоры сделались для них обоих привычными. Сергей заражал Фиделя уверенностью в том, что даже самые фантастические его мечты сбудутся, а сам черпал у барбудос его колоссальную энергию, на которой можно было запросто вывести в космос хоть три коробля-миротворца сразу.

Наконец впереди показался порт Гагарин с его огромными причалами и гигантскими портальными кранами, способными снять с «Витязя» не только многоразовый корабль-миротворец, но и сверхтяжелую ракету «Вулкан», правда, для этого изделия были построены специальные самоходные баржи. Как раз одна такая стояла под разгрузкой. Неподалёку от баржи стоял на рейде «Витязь», гигантский экранолёт длиной почти в двести метров, предмет его особой гордости и зависти очень многих стран, один только Гельмут Шмидт, осмотрев его на выставке, сказал, что Германии такая громадина не нужна, ей вполне хватит и «Супер Джамбо». Зато Эдвард Хит чуть ли не умолял Ростислава Евгеньевича, главу компании «Красное Сормово», продать Великобритании лицензию, но тот, вежливо раскланявшись, вежливо ответил: — «Только через десять лет, господин премьер-министр, когда мы хотя бы расплатимся с кредитами государства. После этого я вам её просто подарю.» Сергей, присутствовавший при этом разговоре, только развёл руками и уныло сказал: — «Ничего не поделаешь, Эдвард, я не могу вмешиваться в дела частного бизнеса».

Британский премьер-министр, который прекрасно знал, что господин Алексеев ничего не должен советскому государству уже хотя бы потому, что оно ещё само не расплатилось с ним за его гений, тут же воскликнул: — «Прекрасно, господин Алексеев! Я обязательно доживу до этого дня и сохраню за собой пост премьер-министра только ради этого, а теперь примите у меня заказ на строительство шести „Витязей“, трёх грузовых и трёх пассажирских, раз мы не можем производить их по лицензии». Обо всём этом Сергей вспоминал с удовольствием. Ради этих людей, составляющих гордость и славу Отечества, он был готов разбиться в лепёшку, а не то что хитрить с друзьями. Может быть ещё и поэтому те платили ему той же монетой и хотя недругов у него тоже хватало, как и завистников, друзья всё это компенсировали.

Ещё через несколько минут Сергей увидел справа первый пуск, расположенный в тридцати километрах от порта Гагарин и в который уже раз поразился его циклопическим размерам. Пуски располагались в двадцать пяти километрах от моря, это чтобы осетры не сошли с ума от грохота, и стояли в шахматном порядке в два ряда на расстоянии в пять километров друг от друга. От космопорта до Будёновска было довольно далеко, но вот жители Кизляра и особенно Таловки, находившейся в сорока двух километрах к югу, точно смогут как видеть, так и слышать стартующие в космос ракеты, за что они уже сейчас получали «космическую» надбавку за шум.

На седьмом пуске стояла уже подготовленная к старту ракета «Вулкан», огромная и величественная, хотя довольно неказистая внешне из-за нахлобученного на неё космического модуля, который ракета должна была завтра вывести в космос. Глядя на неё Сергей вздохнул и радостно сказал:

— Ласточка ты моя громовая, как же я ждал этого дня.

Если завтра всё пройдёт удачно, то это будет первый жилой блок большого производственного космического комплекса, выведенного на довольно высокую, в семьсот пятьдесят километров в перигелии, орбиту, чтобы об атмосферу не тёрся. Затем в космос выведут ещё два точно таких же модуля, а потом наступит черёд четырёх производственных корпусов. В политбюро его часто спрашивали старшие товарищи: — «Сергей, за каким чёртом ты так пупок рвёшь? Ведь ты же деньги, можно сказать, от себя на это отрываешь!», а он со спокойной, деловитой уверенностью отвечал им: — «Товарищи, производство в космосе даст нам уникальные полупроводниковые материалы, медицинские препараты, фуллерены, наконец, это прорывные технологии и поэтому на это я денег никогда не стану жалеть!» — «Ну, а Луна зачем тебе сдалась, Серёжа?» — и он со смехом восклицал: — «А я хочу слетать туда на пару месяцев в командировку, товарищи, чтобы отдохнуть от споров о наших космических программах».

В принципе никаких споров по большому счёту и не было, просто его товарищи по партии всё же побаивались того, что не дай Бог в Америке или Европе снова начнётся экономический кризис и советские капиталовложения в туризм не дадут той отдачи, которую с таким нетерпением ждал в первую очередь Алексей Иванович Косыгин, который как-то раз даже в Елоховский собор заехал и поставил там свечку перед какой-то иконой на удачу. Он даже согласился с новой идеей Сергея восстановить храм Христа Спасителя и выступил с таким предложением на пленуме ЦК КПСС, на котором оно было поддержано хотя и не большинством голосов, но хотя бы без бурных прений. Рядовые коммунисты зачастили в церковь, а вот руководящий состав делал это только в особых случаях. Вроде предстоящего старта ракеты «Вулкан», которая должна была стать главным тяжеловозом международной космической программы. Не за горами был и старт «Вулкана» с кораблём-миротворцем. Первый из шести этих многоразовых космических гигантов уже был готов к полёту.

Сделав в воздухе три круга над космодромом, Сергей повернул к Будённовску. Истребители, сопровождавшие его «Боинг», отвалили в сторону ещё на подлёте к порту Гагарин. Небо над космодромом было для них закрыто, а уже очень скоро оно будет закрыто и для Сергея, причём по его же собственному приказу. Может быть поэтому он сказал со вздохом:

— Игорь, прими управление аэропланом на себя. Сюда я буду теперь прилетать только как пассажир.

Глава 26. Первый триумф

Международный аэропорт в городе Буденовске, которому Сергей упорно старался вернуть его историческое название Святой Крест, был даже больше, чем Шереметьево и намного современнее его. Оно и понятно, это ведь был теперь город построенный вблизи главного космодрома планеты. На стоянках застыли десятки авиалайнеров, в том числе и правительственных. Хотя это был первый, можно сказать пробный старт, посмотреть на него прилетели многие главы правительств, не говоря уже о том, что страны-участницы «Лондонского международного космического альянса» представляли такие большие правительственные делегации, которые и в Москву-то не приезжали. Однако, больше всего в город прибыло всё-таки туристов, почти десять тысяч человек. Билеты были раскуплены ещё заранее и все закрытые гостевые трибуны завтра будут заполнены до отказа.

Обычно Сергея встречало в аэропорту очень много народа, но сегодня к люку его самолёта подошел по переходу один только первый секретарь будёновского горкома партии Михаил Сергеевич Горбачёв с Раисой Максимовной. Брежнев сдержал свою угрозу, сделанную когда-то в сердцах, и загнал Мишку в степь, отправив в Буденовск, поскольку тогда ещё не вник в планы Сергея Чистякова. Вот так и получилось, что Михаил Сергеевич стал первым секретарём в самом динамично развивающемся и стратегически важном городе Советского Союза. На новом месте он развил такую активную деятельность, что Брежнев, сокрушенно покрутив головой, представил его к званию Героя Социалистического Труда за блестяще выполненное задание партии. Не смотря на это Сергей всё равно чувствовал какую-то вину перед этим человеком, который очень старался походить на него. Когда они вышли из здания аэропорта, он предложил ему сесть в его лимузин и как только Евгений тронулся с места, сказал:

— Михаил Сергеевич, я хочу предложить вам перебраться в Москву. Что вы на это скажете?

Раиса Максимовна опустила глаза, а Горбачёв, посмотрев на него обиженным взглядом, спросил:

— Я чем-то не устраиваю вас здесь, Сергей Александрович?

— Нет, что вы! — С жаром принялся успокаивать человека, которого невольно обидел, Сергей — Вы меня полностью устраиваете, Михаил Сергеевич! Просто мне подумалось, что человеку с вашим талантом организатора нужно расти.

Горбачёв отрицательно помотал головой и тоже горячо и страстно воскликнул:

— Если вы не прикажете мне этого, Сергей Александрович, то я из Святого Креста никуда не уеду! Пойми те же, быть мэром главного космограда планеты это не только почётно, мне даже мэр Парижа завидует, но и ответственно, поэтому мы с Раисой отсюда никуда не уедем. Да, и не нравится мне в Москве, пыль, копоть, а здесь вокруг красотища, да, вы и сами знаете это.

Сергей облегчённо вздохнул. Глаза Горбачёва блестели так азартно, что он уже не чувствовал перед ним никакой вины, а потому энергично кивнул головой и сказал:

— Михаил Сергеевич, тогда у меня будет к вам одно важное поручение и небольшая просьба. Примите под своё руководство не только Будённовск, но ещё и порт Гагарин вместе с космодромом имени королёва. Это будет теперь зона особого международного сотрудничества, вы станете её административным руководителем. Подчиняться вы будете только Константину Петровичу Феоктистову, президенту «Лондонского международного космического альянса». Соответствующий указ президента СССР я уже подготовил и завтра в восемь утра вы вступите в эту должность. — Немного помолчав, он спросил Горбачёва, на лбу у которого от такой новости даже выступила испарина — Вы не хотите узнать, какую должность я вам хотел предложить?

Ошарашено покрутив головой, Горбачёв шумно выдохнул воздух и громко воскликнул:

— Сергей Александрович, даже зная о том, как вы умело двигаете людей и руководите огромным коллективом, мне это неинтересно. Вашу программу освоения космоса я изучил от буквы до буквы и она просто потрясает меня своей грандиозностью. Теперь меня с этой должности только ногами в перёд на кладбище отнесут. Огромное вам спасибо за доверие, Сергей Александрович! Для меня это большая честь.

Сергей улыбнулся и сказал:

— Тогда я попрошу вас уделить мне сегодня пару часов, Михаил Сергеевич. Будьте, пожалуйста, поблизости от меня и как только обстоятельства позволят, мы поговорим.

Из аэропорта Евгений повёз Сергея сначала в его квартиру, где он оставил детей с няней, а потом в Дворец космоса. Там уже вовсю шел банкет. Когда он вошел в парадный зал, в котором было множество людей, путь ему преградил адъютант министра обороны и строго сказал:

— Сергей Александрович, вам приказано пройти со мной в одно место. Пожалуйста, если вы не хотите, чтобы меня выгнали с этой должности, сделайте мне одолжение.

У него сразу же закралось в душу одно подозрение и он со вздохом согласился. Генерал провёл его в комнату, расположенную неподалёку и Сергей чуть не выматерился, увидев стоящий в ней манекен с надетым на него мундиром маршала авиации. Он только и смог сделать, что плаксиво заныть:

— Виктор Ерофеевич, на зачем? Какой из меня к чертям собачьим маршал авиации, я же простой погранец.

Генерал Ивашко, улыбаясь подсластил ему эту пилюлю:

— Зато теперь ты сможешь полететь в космос, Сергей. Дмитрий Фёдорович так и сказал: — «Кто же маршалу посмеет отказать, уж точно не я». Вот так-то.

Тем не менее Сергей продолжал ныть:

— Позорище, пацану всего тридцать три года, а он уже маршал. Надо мной теперь даже пингвины в Антарктиде смеяться станут, Ерофеич, и будут абсолютно правы.

— Ничего, я им мигом клювы проволокой закручу. — Продолжал успокаивать его адъютант министра обороны — Ты, Серёга, не какой-то там пацан, над которым можно смеяться без риска получить по шее. Лётчики за тебя кого угодно порвут.

Больше всего в новом мундире Сергея поразило то, что рядом с правительственными наградами Советского Союза висел его орден «Мужества» и медаль «За заслуги перед Отечеством». Это прямо указывало на то, что домашние всё знали и упорно хранили молчание об этом безобразии. Парадный мундир сидел на Сергее, как влитой, повертев в руках шикарный маршальский мицуган, он с улыбкой повесил его на манекен и с притворно горестным вздохом пошел к двери. Вот теперь его встречали в огромном зале аплодисментами. Причём такими, что Сергей чуть было не прослезился. Надевая маршальский мундир, он даже вынул из уха свою серёжку, что немедленно заметил Леонид Ильич, подошедший к нему первым. Крепко пожимая руку он сказал:

— Герой, настоящий лётчик, даже эту фитюлину из уха вынул. Ну, пойдём, Серёжа, мы тут даже пить без тебя не начинали.

Общаясь со своими старыми и добрыми, в основном старшими, друзьями, в чей дом он вломился когда, словно бандит с большой дороги. Он уже очень скоро понял, что все были только рады видеть его в маршальском мундире и уж для них-то он точно не был шутом из рыночного балагана. Юля, одетая в специально пошитое для этого дня вечернее платье тёмно-синего цвета со стразами в виде звёздочек, и сама сияла, словно звезда. Сергею было радостно выслушивать поздравления и он, наконец, понял главное, для всех этих людей в общем-то не было столь уж важным, закончится всё удачно или ракета взорвётся, как это частенько бывает с ракетной техникой. Все они собрались здесь только для того, чтобы поздравить его с успешным завершением главного этапа одного из самых впечатляющих проектов двадцатого века, — строительства космодрома имени Сергея Павловича Королёва, который улыбался всем со стены.

Он не отказал себе в удовольствии и представил всем губернатора Космограда. Брежнев даже обнял и трижды расцеловал ставропольчанина, попавшему ему как-то под горячую руку и стал живо интересоваться у него, какие он установит теперь у себя порядки, ведь зона-то была международной, а стало быть он становился чуть ли не главой государства. Когда банкет был в самом разгаре, Сергей подошел вместе с Юлей к чете Горбачёвых, оставил с Раисой Максимовной Юлю, а сам не прощаясь ни с кем вышел вместе с ним из зала. Поскольку его жена тоже уже собиралась ехать домой, то он повёз Михаила Сергеевича в аэропорт, где они поднялись на борт «Боинга», стоявшего на стоянке и уже подключённому к местной энергосети, и сразу же прошли в кабинет. Там он и ввёл его в курс дела относительно своего происхождения и краха великой империи. Горбачёв смотрел на всё с нескрываемым ужасом в глазах, а когда краткий курс истории СССР и России закончился, прошептал:

— Боже мой, какой кошмар. Сергей Александрович, извините, но мне сейчас хочется только одного, пустить себе пулю в висок. Кем же я это стал в Москве? Просто каким-то выродком.

— Михаил Сергеевич, вот потому-то Леонид Ильич и отправил вас в Будённовск, чтобы вы, погрузившись в настоящую работу, смогли закалить себя и проверить в большом деле. — Нисколько не смущаясь солгал Сергей — Не стану вам больше ничего говорить о Москве, но теперь вы один из немногих людей в мире, кто знает о моей тайне. Ну, а теперь мне пора домой. Команданте Фидель меня наверное уже заждался. Он сейчас сидит у меня дома на кухне и спорит с Ясиром о том, кто первым увидел во мне подкидыша. Шучу, они никогда не спорят друг с другом. — Сергей поднялся из кресла, коснулся плеча Горбачёва, который, казалось, не слышал его слов, и добавил — Михаил Сергеевич, ничего из того, что я здесь вам показал, вы не совершили. Более того, своевременное вмешательство Леонида Ильича, который без объяснения причин направил вас в Будённовск, позволило вам проявить себя в новом качестве и поэтому вы уже не Горби и теперь Запад будет любить и обожать вас совсем по другой причине.

Горбачёв собрался с силами и тоже встал. Он горестно развёл руками, хлопнул себя по бёдрам, а потом неожиданно улыбнулся и вполне бодрым голосом сказал:

— А ведь вы правильно заметили, Сергей Александрович, я действительно очень сильно переменился.

Они вышли из самолёта, спустились по траппу, попрощались и каждый сел в свою машину. Горбачёву был подан точно такой же правительственный лимузин, на котором возили в Будённовске Сергея. Фидель Кастро и Ясир Арафат действительно ждали его на кухне в большой квартире, походившей из-за множества гостевых спальных комнат на гостиницу. Они сидели за стойкой бара, пили кофе и разговаривали. Сергей сразу же подсел к ним, но разговор был недолгим. Было начало двенадцатого, а завтра всем предстояло подниматься в шесть утра и потому они разошлись по своим спальным комнатам. Наутро Сергей проснулся в пять и пять часов десять минут уже одетый в новенький маршальский мундир, сидел за рулём ярко красного спортивного «Феррари». Николай сидел справа и то и дело опасливо крутил головой. Он любил быструю езду, но не настолько, а потому жалобным голосом попросил друга:

— Серёга, давай не будем преодолевать звуковой барьер?

По Будённовску Сергей проехал чинно и степенно, со скоростью не выше семидесяти километров в час, но вскоре они подъехали к специальному пропускному пункту, на котором целый ряд глухих стальных ворот с золочёнными звёздами, покрашенных в зелёный цвет, открывали выезд на самое широкое в мире шоссе, ведущее к космодрому. По сути дела это шоссе стадвадцатиметровой ширины являлось огромной посадочной площадкой для кораблей-миротворцев, но самое главное по нему можно было быстро доехать до космодрома. Двое автоматчиков подошли к машине, удостоверились в том, что у маршала Чистякова и генерала Зимина имеются с собой пропуска и взяли под козырёк. На лобовом стекле «Феррари» пропуск уже успел изрядно выгореть под палящем южным солнцем. Как только ворота поднялись, он сразу же бросил машину вперёд и помчался по хорошо освещённому шоссе чуть ли не на максимальной скорости. Дорога — идеально прямая и абсолютно ровная на протяжении всех своих ста двадцати километров, позволяла Сергею ехать с любой скоростью. Ещё эта дорого отличалась тем, что она пролегала строго вдоль тридцать восьмой параллели.

Через шестнадцать минут и двадцать три секунды они были уже на космодроме, возле второго пропускного пункта, проехав который Сергей помчался к «Семёрке». Сегодня ему удалось выехать из семнадцати минут. По самому космодрому он уже так не гонял, хотя и ехал очень быстро. Близи ракета «Вулкан» и вовсе завораживала своими размерами. Сто девять метров в высоту вместе с разгонным блоком «Везувий», который должен был вывести на орбиту уже полностью заправленный всеми необходимыми расходными материалами и оборудованием космический отель общей длиной в двадцать семь метров и диаметром в девять, рассчитанный на шестнадцать постояльцев. Сто девяносто две тонны полезного груза должно быть поднято на высоту в семьсот пятьдесят километров, чтобы потом летать вокруг Земли не менее пятидесяти лет. Пожалуй никто кроме Сергея и президента «Космического альянса» космонавта СССР Константина Петровича Феоктистова не знал точной стоимости этого груза, а она тоже была очень велика, два миллиарда шестьсот сорок тысяч рублей, или долларов, или евро, кому как нравится. Всё равно эти три валюты менялись один к одному.

Когда встал вопрос, кого поставить во главе «Космического альянса» и кому подчинить все космические КБ, Сергей был непреклонен — только гражданскому человеку и только космонавту, а следовательно Константину Петровичу. Он привёл политбюро не просто убийственные, а термоядерной силы аргументы и все проголосовали единогласно. После этого Сергею пришлось приложить огромные усилия к тому, чтобы заставить работать отряд гениев-анархистов, как он и Константин Петрович прозвали советских ракетчиков. В ход пошло всё, лесть и убеждения, суровый начальственный тон и даже падание на колени, приглашения в Белый дом на обед и Вестминстерский дворец к королеве на чай, ловля марлинов с Фиделем Кастро, стоящим за штурвалом яхты, в общем он задействовал всё, кроме Ватикана, чтобы уговорить некоторых гениев не выпендриваться и не тянуть одеяло на себя. Всё было пущено для этого в ход, кроме денег, так как ему с первого часа пришлось разговаривать с миллионерами.

Кто-то Сергея невзлюбил но вскоре стал относиться к нему по-дружески, кто-то наоборот, поначалу возлюбил его, но потом остыл и стал отпускать в адрес великого реформатора Всея Руси принца Чистякова язвительные шпильки, но самое главное, все эти корифеи мирового ракетостроения, такие как, — Сергей Афанасьев, Борис Губанов, Валентин Глушко, Николай Пилюгин, Сергей Крюков, Владимир Челомей, Николай Кузнецов, Архип Осипович Люлька, Алексей Исаев, Владимир Бармин, Мясищев, Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский, друзья Феоктистова космонавты Владимир Елисеев и Александр Егоров, которые стали руководить своими собственными КБ, а также тысячи других специалистов, взялись за работу с такой энергией, что работа закипела с бешеной силой. Вот тут-то всем этим гениям и пригодились его широкие плечи, на которых он приволок им двенадцать «Силиконов», чьи хард-диски были набиты всей той космической информацией, которую они только смогли тогда купить.

За каких-то семь месяцев на месте старого Будённовска был построен космический научный центр из трёх дюжин небоскрёбов, оборудован по последнему слову техники и первым в него въехал научный коллектив друга Королёва, Николая Алексеевича Пилюгина. Соединёнными усилиями концерна «РКТ», «Сименса» и «Ай Би Эм», были созданы мощные компьютеры, в главный научный центр «Космического альянса» приехали ракетчики из США и Франции и работа закипела так, что клубы пара достигали верхних слоёв атмосферы. Завод «Прогресс» в Куйбышеве преобразился, в три смены заработали все остальные производственные предприятия и одновременно шло строительство крупнейшего на планете космодрома.

Отношение к Сергею Чистякову резко изменилось, теперь к нему все стали относиться чуть ли не как к богу, но не тому богу, которому следовало молиться, а как к богу Меркурию, бегавшему по облакам на крылатых сандалиях. Уверовав в то, что его мошна неисчерпаема, гении космических наук отлавливали его где ни попадя, совали под нос счета и просили срочно оплатить их, так как нужное оборудование уже было погружено на самолёт и летело туда, где его очень ждали. Быстро просмотрев счет, Сергей доставал из кармана сотовый телефон и тут же звонил своим банкирам. Американцы и французы от этого обомлевали, а советские учёные пожимали плечами и говорили: — «Ну, и что в этом удивительного? Это же Сергей Александрович, он может всё.» Сам же он позволял учёным спорить с собой по любым вопросам кроме одного, их здоровья и всегда появлялся в научном центре вместе с целой группой врачей, а тем лишь стоило только заподозрить в ком-либо простейший насморк, как они немедленно госпитализировали больного и отправляли на пару недель в лучшие клиники мира. Вот тут он был всегда непреклонен.

Константин Петрович Феоктистов в этом плане полностью повторял все его действия и отличался от него только тем, что занимался этим ежедневно, даже не боясь задержаться на работе лишние несколько часов. Он был единственный, кто мог строго погрозить пальцем медикам потому, что имел отличное здоровье, космонавт всё-таки. Константин Петрович поставил перед собой отправиться в космос и потому никогда не забывал о тренировках. Он-то и встретил Сергея, когда тот подъехал к универсальному комплексному стенду-старту, с которого могли стартовать как ракета «Вулкан», так и ракета «Энергия». Феоктистов был одет в тёмно-синий английский костюм с голубой рубашкой, повязанной оксфордским галстуком. Как и Сергей он был почётным доктором этого университета и имел право носить такие цвета. Он насмешливо посмотрел на Сергея и сказал обнимая его:

— Спёкся, суслик, не смог отбиться от дедов.

Сергей ответил в тон ему:

— Зато тебя отстоял, Константин Петрович. Ты что, ночевал здесь что ли, Петрович? Поспал хоть минутку?

Феоктистов отрицательно помотал головой и ответил:

— Какой там, Серёга. Лёг в фургоне, полежал ровно три минуты и вскочил, как ошпаренный, снова побежал к старту. Ничего, я час назад глотнул «Супердрайва», учти, впервые за месяц с лишнем, так что теперь до завтрашнего утра могу носиться, как спутник по орбите перед входом в плотные слои.

— Ты мне это брось, Петрович! — Воскликнул смеясь Сергей и прибавил — Мы с тобой на высокой орбите. Ладно, проведи меня к ракете. Мне ей нужно сказать пару слов.

Феоктистов, на груди которого блестели три золотых звёздочки, сосредоточенно кивнул головой и они пошли к универсальному комплексному стенду-старту. Через полчаса, пройдя по лабиринту коридоров, они поднялись на стометровую высоту. Светало, но старт и ракету всё равно заливали лучи прожекторов. Сверху Сергей увидел, как внизу суетятся киношники, они не покидали старта вот уже месяц, пока шла подготовка к нему. Натурные съёмки великая вещь, хотя они и касались лишь небольшого эпизода фильма «Спасение Земли» и должны были показать кинозрителям, как «Космический альянс» выводил в космос разгонный блок с буровой установкой, на которой тюменскому бурильщику Сергею Коневу предстояло пробурить дырку в астероиде-убийце. В данный момент это меньше всего интересовало Сергея. Он подошел к ракете, перекрестился на неё, как на икону, после чего достал из внутреннего кармана чёрный маркер толщиной с кубинскую сигару и написал на её белом боку: — «Юля», после чего кивнул головой и сказал тихим голосом:

— Не подведи меня, любимая. — Повернувшись к друзьям, он широко улыбнулся и воскликнул — Костя, ты с нами поедешь или останешься на пуске?

Феоктистов рассмеялся и сказал в ответ:

— Нет, Серёга, я позднее к вам присоединюсь, у меня вертолёт за углом стоит. Американцы недавно подарили.

Тем не менее они вместе спустились вниз и президент «Космического альянса» проводил их до «Феррари», которую обступили солдаты боевого охранения. При виде маршала авиации и генерала госбезопасности они встали по стойке смирно, Сергей поздоровался с ними, открыл багажник, достал из него коробку с шампанским и вручил её солдатам. Это была ещё одна причина, по которой к нему так хорошо относились везде, куда бы он не приезжал. Сергей ни перед кем не надувал щёк и если на экранах телевизоров его видели только спокойным и всегда сосредоточенным, то встречаясь с людьми он всегда улыбался, шутил и при каждом удобном случае стремился сделать подарки.

Первым дело Сергей и Николай поехали к киногруппе, чтобы посмотреть, как идут дела у Александра Наумовича, который отложил съёмки фильма «Экипаж» ради съёмок фильма на космическую тематику. Они подъехали как раз в тот момент, когда два полковника, высоченного роста англичанин и маленький, эксцентричный армянин объясняли Сергею Коневу, как на орбиту будет выведена его буровая установка. Как только Александр Наумович крикнул в мегафон: — «Снято», артисты подбежали к ним и принялись поздравлять Сергея с этим великим днём. Владимир Высоцкий крепко пожал ему руку и сказал:

— Серёга, я теперь от тебя не отстану до тех пор, пока ты не разрешишь мне слетать в космос. Слушай, я же за время съёмок практически прошел полный курс подготовки. Зря что ли меня крутили на центрифуге и заставляли прыгать с парашютом?

— Полетите, мужики, вы обязательно у меня полетите в космос! — Отвечал им Сергей — Как только мы построим на орбите производственный комплекс, так сразу же с первой экспедицией посещения и полетите, чтобы взглянуть на Землю сверху. И мы с Николаем тоже полетим вместе с вами. Билеты я оплачу.

Шон Конери, одетый в мундир полковника британских королевских ВВС, обнимая Фрунзика Мкртчяна, сказал:

— Серж, Володя может лететь в космос на этот ваш завод, он же штатский, а мы с Фрунзиком нет. Мы пилоты «Писмейкера».

Сергей рассмеялся и воскликнул:

— Шон, я обязательно поставлю этот вопрос перед Комитетом Мира! Думаю, что мои боссы не откажут. Ну, а теперь давайте выпьем шампанского, если Александр Наумович не против.

Режиссёр фильма «Спасение Земли» был не против. До съёмок следующего эпизода оставалось ещё два с лишним часа и они провели с киносъёмочной группой почти два часа. Всё равно на трибуны ещё никто не приехал. От шампанского Сергей, как и Владимир Высоцкий, отказался, зато с удовольствием позавтракал шашлыком. Члены съёмочной группы рассказывали им анекдоты и смешные случаи, которые то и дело происходили во время съёмок такого серьёзного фильма, Владимир Высоцкий и Сергей пели по очереди и играли на одной единственной гитаре, которая по сценарию фильма должна была стать искусственным спутником Земли. В общем было очень весело. Кроме Шона Конери в съёмках этого фильма принимали участие и другие звёзды Голливуда, но сегодня на съёмки приехала одна только Джейн Фонда, которая играла роль жены Сергея Конева. Она улыбалась Сергею Чистякову и приглашала в гости вместе с женой и детьми.

Вскоре они сели в машину и Сергей медленно поехал к шоссе, ведущему к гостевым трибунам, расположенным в шести километрах от универсального комплексного стенда-старта. Это также было очень внушительное сооружение высотой в семьдесят пять метров и длиной в триста, изготовленное из монолитного железобетона. На его десяти этажах всего могло разместиться восемнадцать тысяч зрителей, но зарубежным туристам было продано только десять тысяч билетов. Все остальные места были заполнены советскими людьми, которые прилетели сюда со всех концов Советского Союза и потому когда красный гоночный автомобиль подъехал к огромной площади перед трибуной, высоченный цоколь которой украшали портреты советских и зарубежных учёных-разработчиков космической техники, этого самого ценного актива «Лондонского международного космического альянса». С таким активом можно было обращаться за кредитами в любой банк и ни один банкир не откажет.

Как только они вышли из автомобиля, их тотчас оглушило звуками народных музыкальных инструментов. Это не были профессиональные артисты. Люди десятков национальностей, одетых в свои самые красивые наряды, веселились и радовались сами, устроив концерт под открытым небом. Сергея сразу же узнали, но никто не бросился к нему на шею. Громко приветствуя его на все голоса толпа просто расступилась и дала им возможность пройти к главному входу. Николай даже не стал ворчать по этому поводу. Он и сам был не менее популярной личностью в Советском Союзе, а потому и ему приходилось часто встречаться с советскими людьми в поездках по стране. Прежде, чем подняться в ложу для почётных гостей, расположенную в верхней части трибуны, они заглянули в телевизионную ложу, где собрались ведущие чуть ли не всех самых популярных программ советского телевидения, вещавшего уже на восьми центральных каналах. Сергей и Николай, как они это обещали телевизионщикам, дали интервью почти всем. Они даже посидели за одним столом с тётей Валей, Хрюшей и Степашкой и Сергей уже представлял, как будут радоваться Егорка и Настя вечером.

Даже программа «В мире животных» и та решила посвятить передачу космосу и он обменялся своим мнением с Николаем Дроздовым относительно того, какие домашние животные смогут стать в космосе спутниками человека. Они сошлись во мнении на том, что это могли бы быть кошки, но представив себе, какие усилия потребуются для того, чтобы убирать за ними, согласились, что единственные животные, которые не создадут особых трудностей, это аквариумные рыбки. Николай Дроздов тут же поставил на стол круглый аквариум с большой золотой рыбкой и с важным видом заявил, что готов лететь в космос вместе со своей питомицей. Сергей, вспомнив страдания золотой рыбки из кинокомедии «Полицейская академия», едва сдержался, чтобы не засмеяться. Своё последнее интервью он дал программе «Международная панорама», причём сразу всем её ведущим. Поблагодарив телевизионщиков, с которыми его связывала большая дружба, он направился наконец в ложу для почётных гостей.

Она была самой большой на трибуне и если все остальные этажи имели длинные окна, застеклённые многослойным бронестеклом высотой в три метра, то окно в этой ложе было пятиметровой высоты, но как и везде могло быть практически мгновенно перекрыто массивной бронешторкой. Трибуну испытывали самым серьёзным образом, взорвав пятьсот тонн тротила на расстоянии трёхсот метров от неё. Заранее опущенные бронешторки даже не крякнули и вся живность, находившаяся на трибунах, осталась жива, хотя и громко возмущалась. Безопасность всех двенадцати гостевых трибун на космодроме имени Королёва была чуть ли не порядок выше, чем на мысе Канавералл, а такое количество трибун объяснялось тем, что Сергей зарабатывал деньги на всём, на чём только мог. Уже было широко разрекламировано во всём мире, что начиная с восемьдесят первого года прах каждого желающего будет захоронен на Луне. Желающих быть кремированными после смерти и отправиться в космический полёт к месту последнего упокоения оказалось очень много.

Космических туристов тоже было немало, хотя билет и стоил очень дорого. Именно для них и будет запушен четвёртый жилой модуль, самый большой и фешенебельный, с каютами на двадцать человек и космическим рестораном. Полететь в космос мог каждый желающий, кто сможет пройти медкомиссию и пройдёт трёхмесячный курс подготовки в Звёздном городке. Заявлений уже было подано столько, что туристические туры были расписаны на семь лет вперёд, хотя цена за билет была немалой, целых двадцать миллионов рублей. Или евро, или долларов. В любом случае Советский Союз имел с этого свои шестьдесят пять процентов, как и с любого другого заработанного рубля. Ещё бы, ведь большую часть работ по международному космическому проекту выполнил Советский Союз. Против этого никто не возражал и потому когда Сергей вошел в ложу для почётных гостей, те встретили его дружескими приветствиями.

В этой ложе собралось чуть больше двухсот пятидесяти человек, но что это были за люди. Главы государств-участников проекта, главы многих других государств, видные общественные деятели, религиозные деятели и самое главное, те учёные, которые своей научной деятельностью сделали возможным сегодняшний старт сверхтяжелой ракеты «Вулкан». Сергей первым делом подошел к Леониду Ильичу и тот крепко пожал ему руку, после чего всё-таки обнял и передал в руки президента Советского Союза. Он поздоровался со всеми главами государств и стал вместе с ними ждать глядя в окно, когда начнутся самые интересные события. Первыми через несколько минут прилетели пять вертолётов «Ми-26» с телевизионщиками, а ещё через двадцать минут тяжелый вертолёт «Сикорский» с Феоктистовым на борту и его приближенными. Через пять минут он появился в ложе и деловито доложил Брежневу и Андропову, что начался часовой отсчёт. Ну, об этом все уже и так знали из объявления диктора. Когда была объявлена тридцатиминутная готовность к старту и Сергей вместе с Феоктистовым подошел к группе учёных.

Все стали занимать свои места в удобных креслах и надевать на головы наушники, чтобы не оглохнуть во время старта и слышать сообщения диктора-информатора. Сергей сел в своё кресло между Фиделем Кастро и Ясиром Арафатом, своими самыми близкими друзьями, и взял в руки большой панорамный бинокль. Такими вооружились все в этой ложе. Башни обслуживания уже отъехали и теперь ракета «Вулкан» была видна полностью, коренастая и головастая из-за массивного грузового отсека, окруженная восьмёркой длинных крылатых ускорителей «Байкал». Сергей набрал полную грудь воздуха и удивлённо покрутил головой. Ракета была всё же очень красива, но самое главное, тридцать два мощнейших двигателя её ускорителей и четыре основных двигателя должны были вывести на орбиту и доставить на огромную высоту груз просто немыслимой тяжести. Диктор-информатор тем временем объявил:

— Центр управления даёт добро на старт. До старта ракеты «Вулкан» остаётся одна минута, товарищи. Запущена компьютерная программа старта в автоматическом режиме.

Сергей напрягся. Ему уже не помогал даже цигун и сердце бешено заколотилось в его груди, а всегда сухие ладони вспотели так, что ему было трудно держать в руках бинокль. Он смотрел на свою первую ласточку и видел над нею в небесной синеве своих друзей, оставшихся в далёком будущем, которые широко и дружелюбно улыбались ему. Умница Егор, который с таким вниманием выслушал в госпитале восторженный рассказ двадцатилетнего солдатика о его друзьях в Пятигорске и возможностях для бизнеса, помахал ему рукой. Диктор сообщил:

— Начата подача топлива… Пошла продувка. — Белое тело ракеты окуталось голубоватой дымкой — Отошла мачта. Дана команда «Зажигание», дорогие товарищи!

Спокойный, ровный голос диктора-информатора перешел на громкий, восторженный крик. По этой команде четыре огромных маршевых водородных двигателя «Вулкана», коротко, на долю секунды, кашлянув, извергли из себя чистейшее, почти прозрачное голубовато-белое пламя. Сергей увидел, как помчались по газовыводящим каналам кипельно-белые струи. Это обращалась в пар вода в бассейне стартового комплекса. Вслед за этим он и все остальные зрители ощутили лёгкую вибрацию. Рёва двигателей ещё никто не слышал, звуку надо было пройти по воздуху целых шесть километров, а это почти восемнадцать секунд, но вибрация уже ощущалась. Именно поэтому создатели и назвали своё могучее детище «Вулканом», богом подземного царства. Через три секунды, когда бортовой компьютер окончательно убедился в том, что маршевые водородные двигатели работают устойчиво, разом извергли огонь тридцать два двигателя НК-78 крылатых ракетных ускорителей «Байкал».

Двигатели, высотой с двухэтажный дом, выплюнули восемь факелов слепящего пламени. Сверхчистый керосин с жидким кислородом сгорая дал не только тягу но и звук, а вместе с ним ещё и взрывную волну. Уплотняя перед собой воздух, отчётливо видимая ударная волна помчалась во все стороны, как при взрыве сверхмощной бомбы. В бетонное основание универсального комплексного стенда-старта ударила газовая струя чудовищной силы, которая заставила огромное бетонное тело трибуны вздрогнуть и заходить ходуном. Казалось, что это сама мать Земля вытолкнула из своего чрева могучего сына Вулкана и тот ознаменовал своё рождение громким, басовым криком, ударившим всем даже не в уши, а по всему телу. Только теперь всем стало понятно, почему врачи так тщательно проверяли состояние здоровья каждого зрителя и почему на старт не были допущены дети. Диктор-информатор, находившийся в подземном бункере в километре от старта, громко закричал в микрофон:

— Есть отрыв от стартового стола! Ракета стоит на струе!

Взрывная волна, толкая перед собой спрессованный воздух, пыль и травинки, домчалась до трибуны и она снова содрогнулась, но на этот раз уже мягче, а оглушительный рёв всё продолжал терзать внутренности зрителей. Ракета медленно пошла вверх, её стремление взметнуться ввысь быстро ускорилось и вот она полетела вверх, излучая невероятно яркий свет. Под ней стала быстро расти клубящаяся белая колонна, на вершине которой яростно полыхало рукотворное пламя. Шум быстро стих и зрители, вскочив на ноги, следили за тем, как в небо устремляется длинная белая стрела. Диктор-информатор спокойно сказал:

— Пятнадцать секунд, полёт нормальный. Двадцать секунд, полёт нормальный.

Белая стрела уже дотянулась до самого неба и стала склоняться на восток. Ракета «Вулкан», это детище гения советской науки, уверенно выходила на орбиту. Вскоре диктор доложил:

— Есть отделение ракетных ускорителей. Девяносто шесть секунд, полёт нормальный. — Ещё через пару минут он деловито известил всех — Есть отделение головной части. Сброс головного обтекателя прошел успешно. Заработал двигатель разгонного блока «Везувий». — Вскоре диктор радостно воскликнул — Орбитальный модуль выведен на заданную орбиту!

Тотчас грянуло такое громовое «Ура!», что Сергей чуть было не оглох. Он встал на ноги, сграбастал своих друзей в объятья и поцеловал в щёку сначала горбоносого бородатого красавца, а потом облобызал хитрую, не очень-то и красивую, но всё же обаятельную смеющуюся физиономию палестинца, облегчённо вздохнул и радостно засмеялся. Он с силой потряс Фиделя и Ясира за плечи и воскликнул по-английски:

— Это победа! — Добавив — Амиго, раффи.

Фидель Кастро тут же радостно воскликнул:

— Серхио, Ясир, я жду вас через полгода на космодроме Че Гевара и мы посмотрим на старт уже нашего «Вулкана».

Все присутствующие поздравляли друг друга с успешным стартом, а потом, повернувшись к интернациональной группе учёных-ракетчиков, принялись им аплодировать, а те обнимались друг с другом и на глазах у них блестели слёзы счастья. Потом кто-то вспомнил о Сергее Чистякове и он сразу же поднял руки вверх и принялся громко смеясь открещиваться и указывать руками на генерального секретаря КПСС и президента СССР, боясь того, что его чего доброго захотят качнуть пару раз. К нему подошел улыбаясь Никита и протянул несгораемую видеокамеру, но Сергей отрицательно помотал головой и поставил его рядом с собой. Он уже снимал однажды сцену торжества и был научен горьким уроком. Вскоре все успокоились и Феоктистов пригласил почётных гостей в банкетный зал. В это утро мало кто завтракал, а старт был назначен на час дня и потому обед был отнюдь не лишним, равно как и несколько бокалов шампанского. Сергей вошел в большую кабину лифта вместе с тремя десятками самых главных виновников сегодняшнего торжества. Там к нему подошел Гельмут Шмидт и спросил:

— Я полагаю, Сергей, что ты теперь займёшься лунным проектом? Так ведь? Или у тебя есть другие планы?

— Да, доктор Шмидт, у меня теперь совершенно другие планы на будущее. — Ответил Сергей — Пора браться за земные дела, а космическими программами пусть занимаются специалисты.

— Правильно говоришь, Серёжа. — Сказал Леонид Ильич — С заоблачными далями ты нам помог разобраться, вон какой дружный коллектив создал, никто из них даже с нами на лифте не поехал, так они друг за друга держатся, а теперь самое время заняться страной. Полностью тебя поддерживаю и буду голосовать за любое твоё предложение. Ты ошибок не допускаешь.

Возле лифта его ждала Юля с самыми близкими их друзьями. Они наблюдали за стартом из своей, из корпоративной ложи и ничуть об этом не жалели. В банкетном же зале за накрытыми столами собралось и вовсе больше двух тысяч человек и среди них было очень много ветеранов войны и труда. Они пока что были крепки и бодры. Родина уже начала отдавать им свои долги, а потому все они были очень хорошо одеты, многие загорели чуть ли не до черна и никто не жаловался на то, что им уделяют так мало внимания. Сергей держал своё обещание, пенсия в стране была вдвое, а для некоторых категорий и втрое больше средней заработной платы. На этом банкете они посидели часа два и незаметно его покинули. Стоял жаркий осенний день и он, озорно сверкнув глазами, усадил Юлю в «Феррари», сел за руль, но поехал не домой, а по узкому шоссе в степь.

Километрах в пятнадцати от «Семёрки» Константин Петрович Феоктистов устроил небольшое ранчо на американский манер и там один из красивых уютных домиков был отведён для Сергея и Юли. В нём они и уединились, но не для того, чтобы заняться любовью, седьмой месяц беременности заставлял их быть очень осторожными в этом плане, а чтобы просто побыть немного вдвоём. Первым делом они переоделись и сразу же стали похожи на босоного ковбоя и русскую красавицу, одетую в простенький сарафан. Он вынес для Юли на широкую веранду кресло качалку, принёс ей бокал свежевыжатого апельсинового сока, сел рядом с ней на низкий табурет и прижался щекой к её животу. Жена, гладя его по волосам, со вздохом сказала:

— Знаешь, Серёжа, порой мне так хочется, чтобы ты был у меня простым фермером, что у меня просто душа замирает.

— А потом ты вспоминаешь о том, как для тебя важно провезти экспертизу очередного самолёта и тебя тут же начинает тянуть на аэродром. — Тихонько смеясь откликнулся Сергей — Знакомая история, Юлечка. Мне тоже этого очень хочется, особенно когда я вижу, как Егорка и Настенька кормят ягнят или утят, но потом я вспоминаю о том, сколько ещё должен сделать и меня начинает тянуть в свой кабинет. Ничего не поделаешь, любимая, когда от тебя зависит благополучие тысяч людей, поневоле встанешь с завалинки, хотя на ней так уютно сидеть, и помчишься по делам. Ну, теперь, когда я сбросил с плеч этот груз, можно будет уже не мчаться, как угорелому, а идти спокойным шагом. Главное я ведь всё равно сделал, внушил очень многим политикам и бизнесменам мысль, что чем больше они сделают добра для людей, тем больше от них будет отдача. Закон бизнеса, девочка моя, не вложишь денег в дело сегодня, не получишь никакой прибыли завтра и я очень рад, что теперь это многие понимают.

— Серёжка, давай хоть один денёк не будем говорить о бизнесе, людях и прибыли. — Сказала Юля — Ты мне лучше вот что скажи, мы можем пожить здесь недельку с детьми?

— Запросто. — Спокойно сказал Сергей, достал из нагрудного кармана свой телефон, нажал на кнопку и сказал их няне — Валюша, быстро собирай наших сорванцов и вези их на ранчо. Мы поживём здесь недельку, другую, а может быть и до следующего старта. Если хочешь, можешь слетать на Кубу, пока нас не будет, я прекрасно справлюсь с детьми и сам. — После этого он позвонил Николаю, сказал ему, что решил немного отдохнуть и спрятав телефон умиротворённо промурлыкал — Вот мы с тобой и в отпуске, Юлечка. Знаешь, когда всё настроено, можно позволить себе и не такие маленькие удовольствия.

Через пятнадцать дней Сергей проводил в космос с «Тройки» ещё один «Вулкан», снова написав на ракете имя своей жены, и она успешно вывела на орбиту ещё один обитаемый модуль, а через два дня уже без него стартовала с «Девятки» ракета «Энергия», которая вывела в космос грузопассажирский «Буран» с пятнадцатью космонавтами на борту. Трое должны были вернуться на Землю, а остальным предстояло заступить на трёхмесячную космическую вахту. «Международный космический альянс» начал обживаться в космосе по новому. К тому времени на космодроме уже похолодало и поэтому они вернулись в Москву. За это время в столице уже была продана первая сотня тысяч персональных компьютеров, а всего в мире их было продано уже более миллиона штук и на планете началась эра Интернета, к которой тоже всё было готово заранее. Едва только войдя в поисковую систему «Интерсервис», посетитель узнавал, что он может перейти на любой из семи с половиной тысяч сайтов и получить на них самую различную информацию. Это Считал ничуть не менее важным событием, чем успешный старт двух «Вулканов» и «Энергии» с прототипом «Писмейкера».

Глава 27. Отпуск на Луне

Двадцатую годовщину своей жизни в Советском Союзе Сергей Александрович Чистяков решил отметить особым образом, полететь вместе с женой на Луну и провести там отпуск. Юлия Дмитриевна ухватилась за эту идею двумя руками и они два года по три дня в неделю проводили пять часов в звёздном городке, чтобы подготовиться к полёту на Луну. Они уже побывали в космосе дважды и оба раза вместе, в восемьдесят третьем и в восемьдесят девятом, а теперь, когда на Луну вот уже пятый год совершали регулярные рейсы пять ядерных космопланов разработанных в КБ Мясищева, привозя раз в неделю людей и грузы, добраться до неё уже не составляло особого труда. Шестой ядерный космоплан постоянно находился на орбите полёта к Луне в резерве. Всего у Советского Союза было двенадцать ядерных космопланов, но шесть постоянно находились на Земле и были предназначены для того, чтобы в любой момент заменить даже все шесть ядерных космопланов, находящихся в космосе и тем самым не прервать регулярное сообщение между Землёй и Луной. Все они базировались на космодроме имени Королёва.

Ядерный космоплан, разработанный ещё при жизни Владимира Михайловича Мясищева, стал ещё больше своего прототипа, космического самолёта «М-19». В память о великом учёном его назвали «Буран-М» и теперь двенадцать громадин длиной в девяносто четыре метра каждая с размахом крыла в семьдесят два метра носили имена великих путешественников и первооткрывателей. «Бураны-М» были выбраны в качестве основного транспортного средства для полётов на Луну в том числе и потому, что они имели самый мощный из всех ныне существующих реактивный двигатель. К тому же «Буран-М» было легко вывести в космос сначала на низкую орбиту, а затем, заправив водородные баки специальной расходной жидкостью, имеющей очень высокую удельную плотность, на орбиту полёта к Луне. Прежде, чем ядерные космопланы отправлялись в свой первый, их модернизировали прямо в космосе, ставя на них навесное оборудование, — солнечные батареи, герметичные отсеки для пассажиров и грузов, внешние баки для расходной жидкости, антенны радиолокаторов и много ещё чего какого дополнительного оборудования.

Доставка советских космонавтов на орбиту вот уже двенадцать лет осуществлялась с помощью гиперзвуковых воздушно-космических самолётов «Спираль». Их только в Советском Союзе использовалось четыре десятка, не говоря уже о других странах. Ими же на орбиту доставлялись большинство обычных грузов, кроме негабаритных и тяжелых. Космический модуль «Спирали» выводил на двухсоткилометровую высоту всего две с половиной тонны груза в своём грузовом варианте или пять человек плюс тонну багажа в пассажирском. Вроде бы это был мизер, но при этом себестоимость подъёма одного килограмма груза на такую высоту составляла всего двести рублей и это сделало все космические производства рентабельными, поскольку с низкой орбиты на более высокую они доставлялись межорбитальными кораблями, аналогичными тем, которые служили для посадки на Луну и старта с неё, дешевыми и надежными.

Лунная международная база по сути дела осталась последним оплотом «Лондонского международного космического альянса». Он своё честно отслужил и теперь США, Германия, Великобритания, Германия, Франция и Куба имели свой собственный парк космической техники. Пять лет назад ею обзавёлся Китай, а совсем недавно Индия. «Космический альянс» из-за этого не распался, он даже скорее укрепился, но теперь его сфера деятельности ограничивалась всего двумя глобальными задачами, — военное патрулирование в космосе с помощью восемнадцати кораблей-миротворцев, первый из которых был выведен на орбиту в день начала Московской Олимпиады, и лунная программа. На Луне уже была построена довольно большая база, на которой постоянно проживало девяносто человек. Шестьдесят человек были на первый взгляд обслуживающим персоналом лунной базы, но на самом деле они скорее являлись её строителями и возводили на поверхности Луны и под нею всё новые и новые жилые, научные, бытовые и вспомогательные технические модули.

На Луне в девяносто шестом году также постоянно проживало тридцать учёных, больше половины из которых были селенологами. Они не только вели научные исследования, но и занимались время от времени добычей льда. Ближайшее его месторождение находилось в сорока восьми километрах от базы на дне кратера Пири, в том месте, куда никогда не заглядывало солнце. Именно наличие водяного льда позволяло постоянно расширять лунную базу и поэтому каждый год число людей на Луне росло. Происходило это только потому, что тридцать семейных пар, большинство из которых были военными строителями, работали не покладая рук, а основной поток грузов составляли строительные и технические материалы. Так что тем учёным, которые занимались научными исследованиями, приходилось вести их практически на строительной площадке.

Кроме постоянных обитателей лунной базы на ней проживало ещё от трёх до пяти десятков временных специалистов, прилетавших на Луну на срок от одного до трёх месяцев, но иногда задерживавшихся на ней и на два года. Жить больше двух лет на Луне медики не разрешали. Говорят, что после третьего года могли начаться необратимые изменения в организме человека. Хотя в это никто и не верил, спорить с медиками было невозможно. Зато все, кто уже побывал на Луне и пожил там хотя бы месяц, во весь голос заявляли, что это были самые счастливые годы в их жизни и нигде они не чувствовали себя так хорошо. Из-за этого на Луну рвались все, но вот туристов туда не пускали и лунных туров нигде не продавали.

Более того, каждый человек, отправлявшийся на Луну по краткосрочному контракту-посещения, был обязан привезти с собой продуктов питания на вдвое больший срок, чем он собирался там провести, из расчета шестьсот пятьдесят граммов обезвоженных продуктов на одни сутки и шесть литров питьевой воды на всё те же сутки. Итого четыреста килограмм груза на один месяц или одна тонна двести килограмм на три месяца. Спуститься на поверхность Луны можно было двумя способами — совершив мягкую посадку на лунном лифте, космическом корабле лишенном даже намёков на какие-либо удобства, облачившись в лунный скафандр, или отважиться на жесткую посадку, то есть спуститься на Луну внутри огромного, прочного надувного пластикового шара, разбитого внутри на множество сегментов, к которому было прикреплено большое число надувных шаров поменьше, прикреплённого прочным тросом к небольшому реактивному тормозу. Риск погибнуть в обоих случаях был примерно одинаков и на Луне уже покоились останки восьми мужчин и женщин.

Сергей Александрович, который как раз и был автором второго способа спуска на Луну различных тяжелых грузов, а теперь ещё и космонавтов, ратовал за этот способ и доказывал детям, что они с мамой ещё о-го-го какие крепкие, а потому смогут выдержать с десяток рывков внутри футбольного мяча. Зато таким образом они могли привезти с собой на Луну два селеномобиля и большой запас кислорода, что сразу ставило их там в привилегированное положение, ну, и вдобавок ко всему они собирались заняться разработкой и доставкой на лунную базу льда, чтобы не заниматься какой-нибудь нудной и рутинной работой в подземельях базы. Егор, который учился в военно-космическом училище, сразу же согласился с доводами родителей, зато Настя и Юля-младшая были категорически против, но поделать ничего не могли, ведь таким образом супруги Чистяковы получали к тому же ещё и законное право прожить на Луне не три месяца, а шесть и покинуть её с почётной наградой — Звездой Селенита. Она давала им право через год снова полететь на Луну без всякого отбора.

Хотя лунные исследования велись в соответствии со специальной программой, для тех, кто мог вложить в них крупную сумму денег, делались некоторые исключения. Уж если Чистяковы, чьё состояние перевалило за тридцать пять миллиардов рублей не могли этого сделать, то кому это было вообще тогда по карману? Сергей Александрович собрался лететь на Луну с комфортом и потому зафрахтовал для себя и супруги грузовой корабль типа «Писмейкер». Ну, что же, он вполне имел на это право, поскольку обладал огромными правами вплоть до геоцентрической орбиты и лишь за её пределами превращался в самого обычного человека. Он был далеко не первым миллиардером, который отправлялся на Луну в частном порядке. Отношение к таким исследователям Луны было ничуть не менее уважительное, чем к тем, которых посылал туда «Космический альянс», координатором которого Сергей Александрович был, как и раньше.

Он отправил в космос за свой счёт уже очень много друзей, некоторым из которых спас жизнь благодаря вмешательству в их судьбу. С борта космического корабля пели людям Джо Дасен, Владимир Высоцкий, Джон Леннон и Анна Герман, для них это были самые настоящие гастроли, за которыми через Интернет наблюдала вся планета. Фрунзик Мкртчян и Шон Конери, которые были почётными офицерами интернационального космического Полка Мира, провели двухмесячную боевую вахту на космическом корабле-миротворце «Че Гевара». Хотя он летал с пустыми ракетными погребами, никто на Земле этого не знал и все думали, что на борту «Че Гевары» действительно находятся тридцать шесть ракет класса космос-земля со сверхмалыми ядерными боеголовками, предназначенными для уничтожения отрядов агрессора из космоса. Может быть именно поэтому на планете после ооновской операции в Ливии больше не было ни одного крупного военного конфликта, хотя большинство политиков сходилось во мнении, что главной тому причиной была экономическая доктрина Сергея Чистякова.

Сам Сергей Александрович в это утро первого февраля одна тысяча девяносто шестого года о таких вещах даже и не вспоминал. Последние два месяца он и Юлия Дмитриевна провели в святокрестовском центре подготовки полётов, откуда отправлялось в космос более трети космонавтов. Космодром имени Королёва значительно вырос, но в Советском Союзе, на Дальнем Востоке, уже полным ходом шло строительство его конкурента. Всего же на Земле было построено одиннадцать космодромов и два из них были корпоративными. Один в Африке, на экваторе, принадлежал концерну «РКТ», а второй его партнёру и конкуренту, концерну «Сименс», тоже на экваторе, только в Южной Америке. С одного и другого совершалось по сто двадцать стартов в год, таким был уговор между Сергеем Александровичем и его другом Старым Петером. Оба космодрома занимались только производственными космическими проектами и если с них и отправлялись в космос люди, то это были только сотрудники консорциума «РКТ-Сименс». Им дышали в затылок сразу несколько конкурентов, которые строили ещё пять корпоративных космодромов.

Корпоративные космические программы были засекречены самым строжайшим образом и мало кто из людей знал, чем именно занимаются в космосе крупнейшие советские, европейские, американские и китайские корпорации. С орбиты на Землю каждый год спускалось несколько тысяч тонн грузов и то, что раньше было предметом зависти многих друзей Сергея Александровича, его титановый ноутбук и сверхпрочная видеокамера, теперь мог позволить себе практически любой человек на планете, если он, конечно, предпочитал работу безделью и сидению на шее у правительства или бизнеса. В мире бизнеса с его лёгкой руки теперь считалось моветоном не иметь корпоративных социальных программ, но консорциум «РКТ-Сименс» был безусловным лидером. Он поднял экономику нескольких десятков стран в Африке и Азии. В Южную Америку его не пускали США и Куба, причём остров Свободы стал для дяди Сэма теперь ещё и политическим партнёром. Команданте Фидель взламывал оборону противника — латифундистов, а затем вместе с Америкой занимался демократизацией жизни и развитием экономики.

Джеральд Форд избирался президентом дважды, после чего в восемьдесят пятом президентом США снова был избран республиканец, его друг и ставленник Джордж Рокфеллер из знаменитого клана Рокфеллеров, который передал президентскую эстафетную палочку в руки своего сына Билла. Такая преемственность в политике привела к тому, что в США республиканцы крепко закрутили гайки и эта страна всё более и более походила на Германию, хотя всё же не дотягивала по уровню дисциплины до Советского Союза. Во всяком случае негры и пуэрториканцы наркотиками на улицах не торговали, а о такой напасти, как уличные банды, никто и не вспоминал. Правда, американцы, как и многие европейцы, по старинки кляли коммунистическую идеологию, но при этом всё же делали реверанс в сторону Советского Союза и говорили, что в этой стране от неё осталось лишь название, да, портреты Ленина на денежных знаках.

По сути дела истинными коммунистами считали себя одни только члены компартии Северной Кореи, но при этом их страна жила безбедно только за счёт экономической помощи Китая и Советского Союза. Зато Китай быстро догонял Советский Союз, США и Евросоюз пусть и не по уровню жизни, но по объёмам экономики. Бардака в мире на взгляд Сергея было ещё предостаточно, в том числе и в Советском Союзе. Иной раз он приходил в бешенство, когда сравнивал между собой экономические показатели Грузии и Армении. Имея куда более лучшие природные условия, Грузия производила продукции почти в два раза меньше Армении, зато потребляла в три раза больше и при этом ЦК компартии Грузии ещё и постоянно жаловалось, что Москва не даёт им руководить республикой так, как они хотят. Имея огромное влияние в КПСС, Сергей Александрович всегда ратовал за то, чтобы в Аджарии, Абхазии и Южной Осетии все руководящие посты занимали местные товарищи, а не те князьки, которых старались привезти туда из Тбилиси и посадить на кормление.

Порой ему хотелось собрать внеочередной съезд КПСС и вышвырнуть из Советского Союза Грузию и Эстонию, чтобы всем остальным было неповадно, но Леонид Ильич его успокаивал и просил взять себя в руки. Он уже не был генеральным секретарём, но тем не менее имел в партии громадное влияние. Юрий Владимирович тоже не был президентом Советского Союза и когда Сергей Александрович наотрез отказался баллотироваться на этот пост, выдвинул кандидатуру генерала Зимина. Хотя на всенародное голосование были выдвинуты ещё три кандидатуры на эту должность, Николай Викторович Зимин победил в первом же туре с огромным отрывом. Сергей Чистяков был его доверенным лицом и на своём «Боинге» вместе с супругой и детьми облетел чуть ли не всю страну, хотя этого можно было и не делать. Кому бы не задавали корреспонденты вопрос, за кого он будет голосовать, им всегда отвечали: — «За Зимина, он же с Чистяковым с первого дня, ещё с Германии!»

Николай Викторович в отличие от Сергея Александровича не сопротивлялся и вошел в Кремль деловито и спокойно. Ему досталось в девяносто третьем году в наследство уже весьма неплохо обустроенная страна и он просто продолжил развивать все те проекты, к которым во многом приложил руку ещё в семьдесят шестом году. Молодой, энергичный, прекрасно эрудированный во многих областях, он был прекрасным организатором и бизнесменом, а потому с одной стороны стал подкручивать ослабшие кое-где гайки, а с другой смело открывая дорогу новым веяниям. Именно он открыл настежь все границы и Советский Союз к радости всех остальных стран вступил, наконец, в ВТО. В первую очередь это выразилось в том, что в страну хлынуло множество западных предпринимателей, ведь в Советском Союзе не нужно было платить никаких налогов, а социальная ответственность являлась лишь способом переплавки прибыли в основной капитал, поскольку советские бизнесмены давно уже доказали всему миру, что если сесть вместе с несколькими партнёрами на какой-нибудь город или даже целый район, то при умело поставленном бизнесе можно было смело рассматривать его, как свою вотчину, и гнать из него метлой всех конкурентов.

Первым это сделал Сергей Чистяков, который, действуя тихой сапой, вместе ещё с несколькими дюжинами крупных компаний практически подгрёб под себя Москву, Московскую, Тульскую, Курскую, Калужскую, Белгородскую и Воронежскую области, Северный Кавказ, Поволжье и Урал. Когда в Москве с блеском прошла Олимпиада и была дана команда начать отстраивать дороги и города, выяснилось, что финансово-промышленная группа концерна «РКТ» к этому уже давно готова, а вместе с ней готовы и остальные восемь финансово-промышленных групп, о существовании которых никто прежде и не подозревал. Для многих недругов Сергея Чистякова на Западе и внутри страны это был сильнейший удар. То, что Советский Союз и Германия делали в странах бассейна Индийского океана, померкло по сравнению с тем, что стали делать начиная с восемьдесят первого года девять главных финансово-промышленных внутри страны. Даже самые лучшие рекорды, достигнутые при строительстве космодрома, были побиты во время модернизации дорожной сети. Особенно хорошо это было видно из космоса. Широкие автострады не ползли черепашьим шагом, а стремительно двигались вперёд, связывая между собой города.

Однако, самым грандиозным транспортным проектом Сергея Александровича Чистякова всё же стала трансконтинентальная магистраль Росток — Владивосток — Сиэтл, пятикилометровой ширины коридор, над которым на высоте в семьдесят метров по обе стороны от цепочки приводных маяков сначала над Балтийским морем до финского города Турку, затем неподалёку от Кингисеппа на Москву и далее через весь Советский Союз до Владивостока, а потом через Камчатку в США полетели экранолёты «Витязь» компании «Евростар», дочки концернов «РКТ» и «Сименс». Тридцать два часа и ты добрался из Германии до Сиэтла за совершенно смешные деньги — пятьсот двадцать евро. Да, было немного шумно вдоль трассы на земле, но её проложили так, чтобы никому не мешать. Да, нужно было останавливаться пять раз для дозаправки, но на борту пассажирских экранолётов имелись удобные двухместные каюты, рестораны, кинозалы и даже спортивный зал, так что путешествие не утомляло, а прекрасная звукоизоляция делала полёт очень комфортным.

Пассажиров поражала такая дешевизна билетов, но Сергею Александровичу нужно было куда-то девать огромное количество метана, вырабатываемое животноводческими комплексами Советского Союза, да, и концерн «Газпром» уже не знал, куда пристроить свой газ, а новые реактивные двигатели прекрасно работали как на метане, так и на сжиженном природном газе, а заправка экранолёта была подобна замене картриджа на принтере, вставил танк со сжиженным газом и лети дальше. Безопасность была стопроцентной. Экранолёты летали по этому маршруту уже двенадцатый год и ещё не было ни одной аварии. Пока Сергей Александрович вместе с супругой готовился к полёту на Луну, у него была возможность оглянуться назад и спокойно посмотреть на два прожитых десятилетия. История планеты была переписана практически заново и расхождения с тем, что он видел когда-то в молодости сам были так велики, что ему порой казалось, а не приснилось ли ему всё это, — перестройка, Горби, распад Советского Союза, война в Чечне и его служба на границе с Грузией?

Он поднялся с кровати и легонько тронул за плечо жену, спавшую рядом. Юлия Дмитриевна, его любимая Юлечка, сонно заворочалась, недовольно тихонько что-то проворчала, но всё же быстро открыла глаза. Спать порознь им приходилось в медицинском боксе только потому, что их кровати были битком набиты датчиками. Юлия Дмитриевна быстро встала и улыбнулась мужу. Обняв Сергея Александровича она спросила:

— Не спится? А вдруг медики рассердятся?

Тот улыбнулся и ответил:

— Ничего, Юленька, за каких-то семь минут они нас точно не съедят. Я тебя вот почему поднял, ласточка, ты не передумала? Всё-таки мы там пробудем минимум полгода и если ты скажешь, что это всё лишнее, то мы ещё можем отказаться. Через полчаса будет поздно, в Центре подготовки полётов будет запущена наша индивидуальная программа, а за всю его историю было только два раза, когда полёт отменялся по вине космонавтов и оба раза скандал был просто жуткий. Я не хочу стать виновником третьего, любимая, а потому давай всё взвесим и решим окончательно.

— Серёжка, да, что тут решать? — Воскликнула Юлия Дмитриевна — Я всё для себя решила ещё двадцать лет назад, любимый. Между прочим, Сергей Александрович, это ведь была вообще-то моя идея стать селенитами и я продолжаю настаивать на том, чтобы поработать на Луне год, а не каких-то шесть месяцев и потом надувать щёки, мол я полноправный селенит и у меня даже есть Звезда Селенита в петлице.

Сергей Александрович улыбнулся и сказал:

— Юля, давай решим это на Луне. Вдруг нас там встретят в штыки, как это было с внуком дяди Джерри? У того тоже было планов громадьё, а он с ними так и не смог вписаться в коллектив, плюнул на всё и улетел вместе с женой к чёртовой матери.

— А потом они вернулись через полгода и всё у них прошло просто замечательно, как только всем стало ясно, что эти три идиота зря наезжали на Генри и Джейн. — Парировала его слова Юлия Дмитриевна — Они просто не догадались вовремя стукнуть кулаком по столу и набить кое-кому морду сразу же. Поверь, Серёженька, я могу, если потребуется, не только послать кого-либо по матушке, но ещё и в морду врежу какому-нибудь старожилу.

Сергей Александрович крепко обнял жену и сказал:

— Знаю, солнышко, ты у меня девчонка боевая. — Тут зазвенел будильник и он воскликнул — Всё, давай приступать к последним водным процедурам, Юлечка. Теперь мы не скоро сможем принять настоящий душ, я ведь тоже хочу продержаться на Луне год, хотя и не прошел всего испытательного курса.

Через три часа сорок минут они оба были облачены в лунные скафандры новейшей конструкции, которые ещё не поставлялись на Луну и их встроенный компьютеры начали отсчёт времени. Эти скафандры были рассчитаны на сто семьдесят два часа автономного пребывания в вакууме, но каждый из них держал в руке металлический кейс, прикреплённый к клапану на левом бедре, который давал им ещё двадцать четыре часа времени для старта с Земли и прибытия на борт ядерного транспортного космоплана. Там они смогут подсоединиться к бортовой системе жизнеобеспечения, но вот скафандры смогут снять с себя только на луне. Это нисколько не пугало ни Сергея Александровича, ни Юлию Дмитриевну. Они с блеском выдержали целый месяц в этих скафандрах и проделали в них множество видов различных работ и действий, с которыми могли столкнуться на Луне. Это, конечно, не было рекордом пребывания в скафандре, кое-кто не снимал его и по три месяца, но на Луне таких подвигов от них и не требовалось, максимумом там было обычно девять часов.

Будущие селениты поднялись на борт специального вертолёта и тот полетел к «Семёрке». Так захотел Сергей Александрович. В шесть утра с «Пятёрки» стартовала ракета «Ураган-Т», которая уже вывела на орбиту полёта к Луне их тридцатитонный багаж и теперь настала очередь и им отправиться в космос, чтобы пересесть на борт космического лифта «Тайшет» и подняться на нём на более высокую орбиту, где их уже ждал «Колумб», огромный ядерный космоплан конструкции Мясищева, оснащённый навесными системами, которые превращали его в надёжный, мощный транспортный корабль, совершавший регулярные рейсы от Земли до Луны и обратно. Его как раз заправляли топливом, а вскоре должны были завести в трюмы и их багаж, две большие системы жесткого, прыгающего, как ещё говорили космонавты, спуска на поверхность Луны. В том футбольном мяче, в котором они будут спускаться на Луну, им действительно предстояло подпрыгнуть раз семь или восемь.

Вертолёт быстро доставил их до «Семёрки». Сергей Александрович и Юлия Дмитриевна вышли из него, помахали провожающим, а их во главе с четой Горбачёвых собралось очень много, и пошли к небольшому, закрытому электрокару, который повёз их к стартовому комплексу. В прошлом году он подвергся капитальному ремонту и основательной модернизации, а потому снова встал в строй. Каждый месяц с него, как и со всех двадцати четырёх стартовых комплексов стартовал в космос раз месяц, а то и чаще, ракеты «Вулкан» и «Вулкан-2», «Энергия» и «Ураган». Их экологически чистые двигатели, гептил запретили использовать ещё десять лет назад, не отравляли атмосферу, а создатели космической техники дошли до того, что ракеты отправлялись в космос в среднем не менее шести раз каждая.

Чета Чистяковых поднялась в лифте на посадочную площадку ещё с двумя семейными парами, которые также отправлялись на Луну и их усадили в кресла пассажирского отсека. Как только инженеры и техники покинули его, люк пилотского отсека открылся и их поприветствовали у себя на борту три молодых парня и женщина лет тридцати двух, экипаж «Святого креста», именно этот челнок Михаил Сергеевич посоветовал Чистяковым зафрахтовать для полёта, а уж он-то знал все свои корабли и пилотов лучше, чем кто-либо другой. Им показали и пятого члена экипажа, здоровенного сибирского кота по кличке Бегемот, одетого в белый полускафандр-памперс, из которого торчал наружу хвост. Над котом, по словам командира экипажа, майора Джохара Байраева, проводился медицинский эксперимент, но скорее всего ребята просто прикалывались и прописали кота на «Святом кресте» на зависть всем остальным экипажам.

«Святой крест» имел большую программу полёта и его экипажу придётся провести на орбите три недели. Помимо пассажиров с их грузом они везли с собой два спутника, а потом должны были снять с орбиты три других и спустить их на Землю. В космосе действовала своя экологическая программа. Пожелав своим пассажирам счастливого полёта к Луне, экипаж задраил люк. Пилоты челнока, как и пассажиры, стартовали с Земли в скафандрах, сидя в специальных катапультируемых креслах, так что в случае неудачного старта, а таковых за всю историю космодрома «Королёв» было три, включая взрыв «Вулкана» на высоте семь километров, они просто спустились бы на землю на парашютах. Жертв во всех трёх происшествиях не было, одна только нервотрёпка. В двух случаях корабли просто не вышли на орбиту и потому совершили аварийную посадку, а в случае с «Вулканом» и вовсе произошло нечто совершенно невероятное, в ракету угодил большой метеорит. Теперь он хранился в музее космонавтики.

Старт произошел буднично и мало чем отличался от взлёта на гиперзвуковом самолёте. Через каких-то тридцать минут люк пилотского отсека распахнулся и майор Байраев, одетый в белый комбинезон и потрёпанную цветастую рубашку, попрощался с пассажирами. Точно такие же ребята летали и на космических кораблях корпорации «РКТ», аббревиатуру которой шутники расшифровывали, как «Русская Куча Технологий». Африканцы, так их прозвали в Зеленограде, их корпоративной столице, ходили в ней гоголем и Сергея Александровича называли Батей, а Юлию Дмитриевну Мамой, и их собственные дети были с ним на ты. Все они были частыми гостями в их доме и для него было большой радостью общаться с ними. Это для них он строил новые корабли. Ведь все они мечтали полететь на Марс.

Ну, а пока что их Батя сам летел с Мамой на Луну. Вместе с остальными пассажирами «Святого креста» они перебрались по лееру на борт «Тайшета» — большой квадратной алюминиевой коробки с расставленными во все стороны солнечными батареями, увешанной со всех сторон маневровыми двигателями, стоящей на платформе разгонного блока с четырьмя двигателями. Экипаж «Тайшета» состоял из шести человек, которые были чуть ли не вдвое старше тридцатилетнего майора Байраева. В космические лифтёры брали только самых опытных космонавтов, уравновешенных и спокойных, как гранитный обелиск. Бортпроводник космического лифта принял на борт первых двух мужчин, затем багаж, большие титановые контейнеры, которые пойдут потом на строительные детали, а затем всех остальных. Чистяковы летели налегке, что позволило остальным пассажирам взять с собой дополнительный груз. Двадцать две минуты полёта и маневрирования и вот «Тайшет» уже летел рядом с громадиной «Колумба».

Сергей Александрович, едва только бросив на этот космический транспортник взгляд, даже не поверил своим глазам, во что именно можно превратить большой ядерный космоплан при наличие смекалки и поставок с Земли. Он не выдержал, громко свистнул и воскликнул:

— Во дают, черти! Отделали аэроплан, как Бог черепаху. Да, это же просто какая-то пучеглазая кукарамба.

Тотчас он услышал насмешливый возглас своего старого друга Игоря Северского, удравшего с его «Боинга» в отряд космонавтов тотчас, как только тот прошел медкомиссию:

— И чем это тебе не нравится мой аэроплан, товарищ маршал? Серёга, я так старался, столько пота пролил, а ты его безжалостно критикуешь и даже обзываешь хулительно. Мы же не в атмосфере, друг мой, а в космосе, так что всё путём. Зато знаешь, как он теперь быстро стал летать?

— Да, я не ругаюсь, Игорёк! — Поспешил крикнуть в ответ Сергей — Просто я не видел его уже полгода, а ты на нём такую модернизацию провёл, что я просто удивился. Кстати, здравствуй. Когда на Землю спустишься, Игорь, ты ведь уже почти год в космосе торчишь. Наверное уже и ходить разучился?

Генерал Игорь Северский степенно спросил вместо ответа:

— А что я там забыл, Серёжа? Мне и в космосе хорошо, а если честно, то я через полгода собираюсь спуститься на Луну, пожить на ней пару лет и если дуба не врежу от огорчения, то вернусь на Землю. Правда, я боюсь, что космоса мне после этого уже не видать. Пенсионный возраст на подходе. Ты то ещё молодой, а вот мне уже пятьдесят три скоро стукнет. По налёту часов меня на Земле уже на живодёрню сволокли бы, а здесь я ещё нужен. Кстати, тоже здравствуйте, Сергей Александрович и краса наша несравненная Юлечка Дмитриевна. Серёжа, большое тебе спасибо за то, что бросил мне на борт сорок две тонны топлива и прочего груза. Я как заглянул в файл, так весь на слюну изошел, яблочки, солёные грибочки от Нинули, ух, и попируем же сегодня. Жаль, что тебя и Юлечку я не смогу угостить. А вдвойне жаль из-за того, что я не смогу поцеловать её в щёчку. Вообще-то вы, ребята, действительно молодцы! — Вдруг воскликнул генерал Северский и смеясь пояснил — Сегодня на Земле кого не спроси, все поголовно мечтают стать лунатиками. Бери и каждого второго вези на Луну, а как только доходит дело до того, чтобы нам, лунным извозчикам, чего-нибудь подкинуть на орбиту полёта к Луне, так фигушки, мол мы и так ужались до предела и одной зубной щёткой всемером будем зубы чистить, а ты молодчина, Серёга, обо всех членах экипажа нашего «Колобка» позаботился, а мне так даже новые портянки Зинуля в посылку сунула.

Их разговор слушало множество людей в космосе, а может быть и на Земле. Радиолюбителей на Земле всегда хватало, а поставить их весёлую болтовню к себе на сайт могли сотни тысяч людей. Те, кто их сейчас слышал, громко рассмеялись, а Сергей Александрович сердито постращал друга:

— Но-но, товарищ генерал «Колобка», ты мне брось на лунатиков бочку катить. Они и без того Богом обиженные и им каждый гвоздь в радость, а вас, извозчиков, снабжают с Земли тем, что вы попросите, но вам вечно железяк к вашим кукарамбам не хватает, вот вы и сидите на одних сухарях и гидроколбасе. Нет чтобы шашлыков с Земли попросить, всё требуете себе гайки и болты, чтобы ещё что-нибудь на космоплан прикрутить.

— А вы, лунатики, чем нас лучше? — Изумился командир «Колумба» — Так и норовите на Луну всякую ерунду притащить, а потом не знаете, к чему её пристроить. Месяц назад один умник вообще такое удумал, что у меня до сих пор голова кругом идёт от его выходки. Стадо коров заказал себе с Земли. Ну, конечно, не полного размера, а трёхмесячных тёлочек, но зато точно целое стадо, двенадцать голов с хвостами. Такие симпатюлечки, скажу я тебе, Серёга, так бы и расцеловал, но они все в скафандрах были. Ладно, три, максимум четыре месяца этот Пит Маховлич их ещё сможет из рожка искусственным молоком поить, а потом что? На бифштексы их пустит? Им же травка нужна, силос там всякий, сено. Где он это всё на Северном полюсе Луны возьмёт? Вот я и говорю, странный вы народ, лунатики.

Сергей Александрович сделал вид, что он удивился и озабоченным голосом сказал:

— Да, незадача получается, Игорёк. Придётся мне этого лунного ковбоя как-то выручать. Точно, выращу-ка я для него на Луне кусочек прерии! У-у-у, товарищ генерал, как мы там классно заживём, я жуть до чего парное молочко люблю.

Генерал Северский, который ничего не знал о планах Сергей Александровича, сразу же насторожился и спросил:

— Сергей, так ты именно за этим тащишь на Луну два этих ваших бульдозера и алмазные пилы? Ты что, действительно хочешь построить на Луне комплекс по выращиванию кормов? Хотелось бы мне теперь узнать, для чего. Ты же постоянно талдычишь, что человеку с Луны взять нечего.

— Ну, почему же нечего, Игорь. — Откликнулся маршал Чистяков добавил усмехаясь — Если люди просто смогут жить на Луне и полностью обеспечивать себя продуктами питания, то это уже будет хорошо, но меня интересует сейчас не сама Луна, как таковая, а лунный опыт. Что можно сделать на Луне, Игорёк, то можно будет повторить и на Марсе. Сам понимаешь, какой смысл посылать туда экспедицию посещения, нужно сразу же основывать там колонию, вот поэтому мы с Питом Маховличем и нашли общий язык. Если нас поддержат остальные селениты, то мы быстро построим на Луне нормальную животноводческую ферму и тогда туда уже не нужно будет возить продукты питания. Всё можно будет выращивать прямо на месте и из этого вырастает очень даже неплохая перспектива, Игорёк. Думаю, что лет через шесть лунную базу можно будет увеличить впятеро.

— Лунная перспектива меньше всего интересовала генерала Северского и он быстро спросил друга:

— Когда ты планируешь отправить корабли на Марс, Сергей Александрович? Назови мне хотя бы примерную дату. Технически мы к полёту уже пять лет, как готовы. Осталось только выяснить, зачем нам туда лететь, а ты это как раз и сделал только что.

Сергей Александрович, который в этот момент как раз садился в комический мотоцикл, ответил:

— Старт намечен на двенадцатое апреля девяносто девятого года, Игорёк. Полетят сразу триста шестьдесят колонистов на четырнадцати ядерных космопланах. Шесть космопланов вернётся назад, а восемь останутся на орбите Марса. Скоро мы начнём отбор кандидатов. На Марс полетят только семейные пары не моложе пятидесяти. Физически крепкие и абсолютно здоровые. Сам понимаешь, назад из первых колонистов уже никто не вернётся, а вот хорошо поработать на Марсе и основать там колонию они точно смогут, чтобы потом в ней состариться и лечь в марсианскую почву на веки вечные.

Генерал Северский тотчас сказал:

— Так, товарищ маршал, считай, что мы с Зиной заявление тебе уже написали. Она на семь лет меня моложе и девушка очень крепкая. Это про неё поэт написал, коня в степи догонит и горящую избу снесёт одним махом. Ну, а детвора наша к нам позднее, вторым этапом подтянется, Серёжа. А я-то, дурак, уже стал подумывать, в каком кратере завещать похоронить себя. Да, на Марсе я точно буду спать вечным сном спокойно и радостно. То-то мне последнее время странные сны снились.

Пересадка с «Тайшета» на «Колумб» заняла пять часов и тут нельзя было ничего поделать. В лабиринте навесных устройств и механизмов корабля верный путь могли найти только самые опытные члены его экипажа. Наконец всё было позади, Сергей Александрович и Юлия Дмитриевна заняли свои места в пассажирском отсеке и «Колумб» стартовал к Луне. Полёт был нудным и скучным, так как они практически всю дорогу лежали в противоперегрузочных креслах, хотя с ускорением ядерный космоплан летел недолго. Через трое с половиной суток полёт завершился и космоплан полетел по орбите на заданной высоте в сто двадцать километров. Первыми его покинули те пассажиры, которые прилетели налегке. Сергей Александрович и Юлия Дмитриевна познакомились с ними ещё на Земле, в первый же день приезда в Святой крест. Это были молодые учёные-ядерщики из Палестины, которые работали в Иерусалимском университете. Они получили грант от «Космического альянса», были очень приятными молодыми людьми и единственным их недостатком было то, что они смотрели на Сергея Александровича, как на живого бога даже находясь на орбите Луны.

Как только космический корабль «Мунраннер-2» пошел на посадку, чета Чистяковых вышла в открытый космос и приступила к процедуре спуска. Для них она была куда сложнее. Первым в космос вышел Сергей Александрович, чтобы добраться до большого цилиндрического контейнера длиной в девять метров и диаметром в шесть, в котором находился большой лунный вездеход, нагруженный доверху и обвешенный с боков припасами. Весь контейнер был усеян люками, подобными диафрагмам фотоаппарата. Один из них открылся первым и Сергей Александрович заплыл в него ногами вперёд чтобы сесть в кресло. При этом его голова и плечи остались снаружи. Как только его жена заняла своё место, они одновременно включили бортовые компьютеры и те, быстро протестировав состояние механизмов и всех систем, запустили программу подготовки к спуску на Луну в жестком режиме. Первым вниз пошел буксировщик, который должен был свести контейнер с орбиты вниз. Затем вверх взлетел, выскочив из люка позади пассажира, кормовой реактивный тормоз на длинном стальном тросе, а затем и носовой.

После этого справа и слева, спереди и сзади выдвинулись из люков длинные телескопические штанги, на которых были установлены маневровые двигатели, после чего открылись все остальные люки и из них, одновременно надуваясь горячим воздухом, стали быстро выходить надувные сегменты воздушных амортизаторов, изготовленные из сверхпрочного металлизированного пластика. Двое членов экипажа «Колумба», подлетев к ним на реактивных космических мотоциклах, принялись быстро стягивать их прочными шнурами и когда они закончили эту работу, стали надуваться внешние. Вскоре Сергей Александрович и Юлия Дмитриевна оказались внутри синевато-сиреневых сфер. Прошло ещё около часа и два воздушных шара диаметром около ста метров, внутри которых находилось по цилиндрическому семечку пришли в движение. Реактивные буксировщики в точно рассчитанное время свели их с орбиты и они устремились к поверхности Луны. Когда буксировщики отработали своё, а маневровые двигатели вывели шары точно на цель, они отцепились от фалов и боковые двигатели увели их далеко в сторону.

Лунная база была расположена неподалёку от лунного Северного полюса между ударными кратерами Пири, Эрмита и Рождественского. Выбор этого места был обусловлен тем, что освещённость Луны солнцем там была относительно постоянная, а температура поверхности менялась в диапазоне от минус сорока градусов до минус шестидесяти градусов по Цельсию. По сравнению с лунным экватором, где температура меняется от минус ста восьмидесяти градусов ночью до плюс ста градусов по Цельсию днём, это был просто лунный рай. К тому же поблизости от базы было сразу четыре месторождения лунного льда, причём его там хватило бы для того, чтобы в течение ста лет поить водой семьдесят тысяч человек. Туда и направлялись Чистяковы.

Посадка должна была произойти на так называемом Поле для гольфа, площадке расчищенной от острых камней размером тридцать на сорок пять километров. Максимум на такое расстояние мог ускакать шар, если он приземлится очень уж жестко и такое уже случалось. Первым на посадку стал заходить спускаемый надувной аппарат Сергея Александровича. Что происходило внизу он не видел, зато ему были хорошо видны вспышки ракетного тормоза. После серии из пяти импульсов он почувствовал удар о поверхность Луны, шар подлетел вверх метров на триста, но компьютер успел среагировать и поднять ракетный тормоз. Он сработал ещё раз и теперь отскок был совсем детским, всего метров пятнадцать, а после третьего отскока шар просто закачался и Сергей Александрович включил программу процедуры сброса защитной оболочки. Включились небольшие, но мощные насосы, которые стали выкачивать воздух из внешней оболочки. Компьютер показывал, что никаких утечек не обнаружено, что очень радовало. Пластиковые оболочки сами по себе были очень ценной тарой на луне, не говоря уже о воздухе.

Через пятнадцать совершила посадку на Луну Юлия Дмитриевна и тоже очень удачно. У неё даже первый отскок был не больше сотни метров, а второй и вовсе ничтожным. От лунной базы, которая представляла из себя два десятка больших цилиндров, это были выведенные на орбиту топливные баки ракеты «Энергия» и «Ураган», которые точно таким же образом спустили на поверхность Луны, к ним уже ехали на пяти селеномобилях человек двадцать пять селенитов. Встретить прыгунов для них было делом особой чести, ведь не каждый день к ним на Луну прилетают такие отважные и рисковые люди. Тем более, что это был не какой-то там прыщ на заднице, а САМ Сергей Чистяков со своей красавицей женой, которая однажды сфотографировалась для журнала «Пентхаус», правда, в очень целомудренной фото-сессии. Тем не менее это увеличило тираж журнала в двенадцать раз и принесло журналу баснословные прибыли.

Селениты, поприветствовали новичков и принялись деловито и крайне бережно освобождать их из пластикового плена. Они весело галдели в эфире и уже принялись расспрашивать Сержа и Джули, на Луне все были друг с другом на ты и называли один другого только по имени, с какой программой они к ним пожаловали и чем будут заниматься. Сергей Александрович сразу же заявил им громким, насмешливым голосом:

— Хе-хе, ребятки, мы прилетели сюда только с одной единственной целью, — устроить на Луне ковбойскую революцию и намерены вас немедленно закабалить, а всю верховную власть передать в руки Пита и Мэри. Ну, что скажете?

Селениты хмыкнули, но промолчали и сразу же призадумались. Уж если Сергей Чистяков когда-нибудь и делал громкие заявления, то вслед за этим точно наступали очень большие перемены, из-за чего критиковать его раньше времени было бы крайне неосмотрительно. Поэтому кто-то спросил его по-английски:

— Серж, что ты подразумеваешь под словом закабалить? Ты же сам настоял на том, чтобы власть земных правительств заканчивалась на суточной орбите, а дальше действовали нормы международного космического права. Извини, но у меня есть своя собственная программа лунных исследования, в которую мой университет вложил бешенные деньги и если я её не выполню, то мне лучше в Киев не возвращаться.

Сергей Александрович сразу узнал человека, задавшего ему этот вопрос. Это был академик Пресняков, физик-ядерщик, занимавшийся гелием-3. Он со смехом крикнул ему:

— Вик, давай я сначала выеду из бочки, мы доберёмся до дома, снимем с себя скафандры, а потом я всё объясню.

Через полтора часа он смог спуститься на поверхность Луны и компьютер транспортного контейнера стал медленно выталкивать из своего цилиндрического чрева большой лунный вездеход. Едва первая пара его титановых колёс, собранных в транспортировочное положение, оказалась снаружи, они тотчас раздались вширь и он сам вытащили своё оранжевое тело, обвешанное мешками, из круглой норы. Толпа удивлённо ахнула, увидев его сферическую кабину с просторным тамбуром. Она была полностью герметичной. Когда же селениты распознали под мешками ещё и четыре мощных манипулятора, то они и вовсе завопили от восторга. Больше всех горячился какой-то верзила, который ловко запрыгнул на самый верх здоровенной машины и заорал:

— Ребята, это же «Катерпиллер-7500», самый дорогой в мире трактор! Боже мой, какие у него руки. Серж, если тебе понадобится на него оператор, то Поль Арден к твоим услугам. Моя Ивон сможет с лёгкостью заменить меня в обсерватории.

Сергей Александрович, помахав ему рукой, ответил:

— Поль, мы привезли с собой два «Катерпиллера» и они оба забиты под завязку, но у них разные задачи. Этот предназначен для строительства, а второй для изготовления строительных блоков. Ну, а теперь можно трогаться в путь. Думаю, что транспортные контейнеры здесь никто не украдёт.

Чистяковы, оседлав свои «Катерпиллеры», поехали следом за селеномобилями к лунной базе «Пионер». Она располагалась рядом с высоким обрывом большого, пологого во всех остальных местах базальтового наплыва. Как только они подъехали к шлюзу большого герметичного склада, вырубленного в теле холма, сразу же на лунной базе начался большой аврал, связанный с разгрузкой машин, так что они смогли снять с себя скафандры только через шесть с половиной часов. Первым делом они зашли в свою каюту и приняли жиденький душ. Теперь такое удовольствие было доступно для них только раз в десять дней, а во все остальные дни им придётся пользоваться губками, смоченными водой. Вода на луне была на вес золота. Приведя себя в порядок, они пошли в кают-компанию. Как и все остальные жилые помещения, она тоже была вырублена в базальтовом холме. Там собрались все селениты, которые приготовили для новичков праздничный обед.

Глава 28. Лунная ферма

Перед тем, как отправляться в кают-компанию, Сергей Александрович ещё раз просмотрел список личного состава лунной базы. Каждого из шестидесяти человек отряда лунных строителей он знал лично. Они проработали на Луне чуть меньше года и среди них было двенадцать сотрудников корпорации «РКТ», вместе с шестью сотрудниками «Сименса» они были фактически его подчинёнными, хотя и имели право отказаться от его предложения. Остальные лунные строители подчинялись только одному Богу, — плану строительных работ. Далее шла группа из тридцати научных сотрудников лунной базы. Все они были крупными учёными и занимались на Луне научными исследованиями по своим собственным двухлетним программам и из них он мог надеяться только на помощь двух человек, академика Преснякова, чья научная программа была рассчитана на десять лет, а потому он мог спокойно поручить своей жене Вере сбор гелия-3 и включиться в его проект, а также на астрофизика Поля Ардена. Его жена Ивон действительно могла заменить его в обсерватории.

В группе учёных было ещё восемь человек, исследовательская деятельность которых не была слишком уж напряженной и они могли подключиться к его проекту, для реализации которого Сергею Александровичу требовалось тридцать два человека. На Луне в данный момент находилось в краткосрочной научной командировке ещё пятьдесят шесть учёных и большинства из них она должна была закончиться в срок от трёх с половиной до шести месяцев. Последнее относилось к четырём учёным-ядерщикам из Иерусалимского университета, прилетевшим вместе с ними. Их Сергей Александрович также мог записать в свой актив, поскольку ему было сто им посулить. Если Сергею Александровичу и Питу Маховличу удастся доказать их правоту на деле, то темпы создания лунного поселения возрастут в несколько раз и уже очень скоро, лет через пять, на Луне вырастет большой город не чета этим убогим кротовым норам. Прочного строительного материала, — плотного и однородного базальта, поблизости от этого места было очень много, а технику для его резки на Луну можно было и доставить. Главным вопросом было, чем кормить народ.

Они вышли из довольно просторной каюты в коридор-туннель четырёхметрового диаметра, пробуренный в базальте горнопроходческим щитом-шаром и пошли по нему в сторону шлюзового блока. Пол, выложенный из базальтовых блоков, слегка подрагивал, а из-за металлической перегородки доносился шум горнопроходческого щита. Сергей Александрович неприязненно поморщился, обнял жену за талию и они быстро пошли к отсеку кают-компании. Там собралась за столиками большая часть селенитов. Рабочий день, разбитый на четыре шестичасовые вахты, на Луне длился двадцать четыре часа и каждый учёный строил его по своему усмотрению. Исключением были только шесть медиков, медицинский блок работал круглосуточно. С порога поприветствовав коллег, он сразу же прошел к тому месту, где стоял громадный проекционный телевизор и подсоединил к нему свой ноутбук. Сергей Александрович сразу же хотел взять быка за рога, а потому вывел на экран проект лунограда и сказал:

— Ребята, мы с Ниной прилетели на Луну только для того, чтобы положить начало строительству настоящего лунного города, а не заниматься той ерундой, на которую я когда-то сдуру согласился, хотя и были люди, которые говорили мне, что бурить норы в этой горе это чистейший идиотизм. Для того, чтобы сделать этот проект реальностью, нам нужно начать пилить вот здесь базальтовые строительные блоки сечением метр на два и длиной в пять для возведения стен, а также блоки длиной в десять метров, которые пойдут на перекрытия. Слой реголита здесь очень тонкий, всего два метра, а потому нам даже не придётся его снимать. Мы его просто выровняем и застелем плитами в два ряда, склеив их между собой специальным клеем. Его мы будем производить прямо здесь. Те транспортные контейнеры, что мы привезли, являются ещё и химическими реакторами. Как вы видите, строительство города начнётся вот с этого трёхэтажного блока размером двести пятьдесят на триста метров. Это будет первая лунная сельскохозяйственная ферма, расположенная практически вплотную к нашим барсучьим норам. Позднее к ней будет пристроено ещё несколько десятков таких же ферм с мощными стенами четырехметровой толщины и двух метровыми перекрытиями. Большая часть помещения будут отведена под плантации и животноводческую фермы, а меньшая, шириной в пятьдесят метров, под технологический комплекс, молокозавод, сыроварню, небольшой мясокомбинат и склады для кормов. На первом этаже, высота которого составляет пятнадцать метров, мы будем выращивать топинамбур, на втором у нас будет поле под пшеницу и теплицы, его высота восемь метров, а на третьем этаже высотой в шесть метров, у нас разместится молочная ферма и там же мы будем откармливать бычков на мясо. Всего же с десяти гектаров мы сможем получить за год не менее восьми тысяч тонн высококалорийной биомассы, содержащей в себе все нужные человеку витамины и аминокислоты, то есть только на растительной пище сможем прокормить не менее пяти тысяч самых прожорливых селенитов. Если кого-то заинтересуют расчеты, то любой человек с ними сможет ознакомиться. При этом не забывайте и о том, что мы таким образом навсегда избавимся от такой проблемы, как очистка воздуха. Один гектар посевов топинамбура поглощая углекислый газ даёт за сутки столько же кислорода, сколько его дают четыре гектара лиственного леса, друзья мои. Ну, а для того, чтобы построить эту ферму, мне нужно тридцать два добровольца, которые будут работать по двенадцать часов каждый день и тогда ровно через семьдесят пять дней строительство первой лунной сельскохозяйственной фермы будет закончено и наш коллега Пит Маховлич сможет перевести своих тёлочек в их постоянные стойла, а уже через пять месяцев к ним присоединятся шестьдесят покрытых тёлок, которые сейчас тренируются к предстоящему полёту на Луну в Торонто.

Сергей Александрович замолчал. В кают-компании на несколько минут повисла тишина, которую вскоре нарушил приглушенный смешок, а затем весёлый возглас:

— И снова я слышу название этой культуры, — топинамбур. Серж, ты верен себе. О, не подумай только, что я тебя критикую. У нас в Канзасе топинамбур не выращивают теперь только те фермеры, которые наблюдают за тем, как он растёт, снизу, из-под земли. Знаешь, Серж, а ведь я согласен сократить свою исследовательскую программу и стать у тебя разнорабочим. Извини, но моя квалификация селенолога не позволит мне сразу же стать хорошим каменщиком или штукатуром, но что я буду с этого иметь, Серж? Ведь через год мне и Джинни улетать отсюда.

Сергей Александрович улыбнулся и ответил:

— Кен, через год ты Джинни сможете остаться на Луне на любой срок, ведь вы будете получать полноценный рацион питания, а не давиться сублимированными продуктами.

— Это полная чушь! — Возмущённо воскликнул вскочив на ноги моложавый мужчина — Серж, на этот раз ты превзошел сам себя со своими идиотскими планами! О, я вижу к чему ты клонишь. Разрушив своей глупой цивилизационной экономической доктриной естественный ход истории на Земле и практически полностью запретив на ней здоровое соперничество, которое выдвигало наверх самых талантливых и сильных людей, ты увидел впереди страшную перспективу безудержного роста числа людей на планете и теперь хочешь заселить лишними людьми Луну. Ну, признайся же наконец, что ты сел в лужу со своими миротворческими программами! Сегодня ты предлагаешь построить первый город для полумиллиона бездельников на Луне, а завтра начнёшь отправлять их на Марс вместо того, чтобы они просто вымерли на Земле из-за своей ущербности и никчёмности. У тебя ничего не получится. Человечество по твоей вине растёт слишком быстро, но скоро сами собой включатся природные регулятор и всё быстро придёт в норму, а таких людей, как ты, все те, кого ты так лелеял и пестовал, разорвут в клочья проклиная. Поэтому мы не позволим тебе превращать Луну в компресс для больной головы. Твоей больной головы, Серж. Тебе самое время признаться в том, что ты со своими идиотскими доктринами потерпел крах. Признаться и отойти в сторону, дать человеческой цивилизации развиваться так, как это предписано законами природы.

С такой резкой критикой проекта Сергея Чистякова выступил американский учёный-микробиолог Дональд Браун, который до сего дня всегда отличался исключительной толерантностью. Он занимался генной инженерией и во всеуслышанье заявлял о том, что только она способна прокормить человечество. Сергей Александрович слегка улыбнулся и спросил:

— Дон, о каких это природных регуляторах ты говоришь? Уж не о СПИДе ли, которому нам удалось не дать распространиться по всему миру? А может быть о некоторых других смертельных вирусах, которые так и не появились на свет? Дорогой мой, то что мы так и не нашли ту секретную лабораторию, в которой был создан вирус СПИДа, вовсе не говорит о его естественном происхождении. Его создали искусственно какие-то безумцы с докторскими степенями и мы их рано или поздно найдём. Ну, а твой бред относительно того, что Луна это компресс на мою больную голову тебе лучше оставить для употребления в узком кругу семьи и твоих друзей. Извини, но я ведь могу и набить тебе за такие оскорбления морду. Ты ни чем не можешь мне помешать сделать жизнь человека на Луне лучше и приятнее, а потому если мой проект тебя не устраивает, запрись в своей лаборатории и сиди там, скрещивай хомячков с одуванчиками, всё равно я не дам тебе скармливать людям всякую генетически изменённую дрянь. Должны пройти многие десятилетия исследований, прежде чем мы убедимся в том, что она действительно безвредна. Природа проводила свои эксперименты миллионы лет и то мы не всё берём из неё для того, чтобы съесть за завтраком. Ну, а поскольку ты ничем не можешь мне помешать, то дай мне спокойно поговорить с остальными учёными и лунными строителями.

Профессор Браун фыркнул и громко сказал:

— Серж, эти люди избрали меня начальником лунной научной базы и тебе придётся подчиниться моему приказу. Я запрещаю тебе строить здесь свой вонючий хлев, а этих телят я приказываю завтра же забить на мясо, чтобы они не потребляли кислород и воду. Они нам слишком дорого достаются.

Пит Маховлич, сын канадского фермера и учёный-зоолог, вскочил на ноги и взревел, услышав, что какой-то микробиолог покушается на его тёлочек, которых доставили на Луну ценою неимоверных усилий, не говоря уже о том, что это стоило недёшево, но Сергей Александрович властно поднял руку и сказал:

— Пит, сядь, никто не посмеет поднять руку на твоих питомиц. — Подойдя поближе к профессору Брауну он спросил — Господин Браун, с чего это вы решили, что являетесь здесь большим начальником? То, что я лично утвердил ваше избрание даёт вам право лишь подписывать отчёты о ходе строительства и отправлять на Землю запросы. Никакими особыми правами вы здесь не обладаете и обладать никогда не будете. Извините, но если вам почему-то пришла в голову такая мысль, то я позволю напомнить вам, что в параграфе шестнадцатом положения о лунной базе «Лондонского международного космического альянса» говорится о том, что его координатор вправе в любой момент перевести её на военное положение и назначить военного коменданта базы со всеми вытекающими последствиями. Прошу прощения, господа, но если речь тут зашла о том, что кто-то смеет запрещать кому-то заниматься тем, за что он заплатил свои деньги и доказал целесообразность этого руководству «Космического альянса», то частное лицо господин Чистяков отходит в сторону. С этой же секунды я объявляю лунную базу военным объектом и беру всё руководство на себя. Как главному координатору «Космического альянса» мне даже не нужно запрашивать об этом Землю. Господин Браун, на срок расследования, чем вы тут занимались всё этого времени, я помещаю вас, вашу супругу, а также чету Хаббардов под домашний арест. Если остальные микробиологи не найдут в вашей научной лаборатории ничего опасного, то вы продолжите свою работу. Извините, господа, но демократия на Луне прекратила своё недолгое существование. Мы полагали, что вы сможете ею распорядиться всем во благо, а на деле вышло так, что вы позволили профессору Брауну возомнить себя маленьким диктатором. Когда-то немцы проголосовали за Гитлера и из этого не получилось ничего хорошего. Воззрения господина Брауна я считаю откровенно фашистскими и человеконенавистническими, но никаких претензий предъявлять ему не стану. Пусть это делает американская система судопроизводства, а теперь давайте приступим к совещанию. Нас здесь полторы сотни человек и мы сможем так расставить всех, что с одной стороны не пострадают научные исследования, а с другой будет построена первая лунная ферма, а не какой-то там вонючий хлев. Всё внимание на экран.

Однако, прежде чем Сергей Чистяков начал совещание, больше половины присутствующих разразилось аплодисментами, а один русоволосый кряжистый парень воскликнул:

— Правильно, Батя! Давно уже пора было прислать сюда толкового руководителя, чтобы он навёл здесь порядок, а то взяли за моду каждый тянуть одеяло на себя.

Заставив всех замолчать, Сергей Александрович очень подробно рассказал, кто и чем будет теперь заниматься. Вот тут-то учёные и убедились в том, что они скорее выиграли, чем проиграли от прибытия на лунную базу руководителя такого масштаба, который к тому же знал, кто из них и чем занимается. Перераспределив силы, он даже назначил некоторых строителей к ним в ассистенты. Совещание закончилось поздней ночью по Гринвичу и наутро началась расчистка участка, а сам Сергей Александрович сел за штурвал «Катерпиллера» и перевёз к месту разработок самоходную установку для резки базальта. Неподалёку от неё установили несколько десятков панелей с солнечными батареями, от которых была быстро проложена линия электропередачи и уже через три часа она сделала первый проход. На этом комбайне были установлены алмазные пилы сухой пилки камня, которые могли вращаться с огромной скоростью.

Вверх взлетели струи пыли и уже через полчаса были получены первые строительные блоки. Два мощных манипулятора, установленные на «Катерпиллере» легко подхватывали их и укладывали на грузовую платформу. Вскоре этот могучий лунный трактор, за штурвалом которого сидел Сергей Чистяков, повёз их к месту строительства. Там его жена уже успела разровнять риголит на всей площадке и потому он начал укладывать их на лунную поверхность в особом порядке на сухую, чтобы вторым слоем, положенным на специальный строительный клей, связать намертво. Как только он уехал, двое рабочих стали выравнивать их вибраторами и выставлять по горизонту, хотя особая точность здесь в общем не была нужна. Весь цикл работ был тщательно рассчитан на Земле, а потому на Луне работа продвигалась довольно быстро и за десять часов почти треть площадки была замощена базальтовыми плитами.

Сергей Александрович выключил двигатели, облачился в лунный скафандр и вышел из машины. На его место тотчас сел Поль Арден, который знал «Катерпиллер-7500» не хуже его и работа продолжилась, но Чистяков на этом не успокоился и пошел наблюдать за тем, как в одном из герметичных ангаров шла подготовка к пуску двух химических реакторов, в которых должен был вариться специальный строительный клей из базальтовой пыли, самой обычной воды и тех ингредиентов, которые он доставил на Луну. На лунной базе имелась одна такая установка, но её мощности едва хватало для того, чтобы можно было покрасить сметанообразной буроватой пастой стены тоннелей, придав им герметичность. Убедившись, что всё идёт строго по плану, Сергей Александрович направился внутрь базы.

В своей каюте он привёл себя в порядок с помощью двух губок, пропитанных водой, и отправился в столовую, где его уже ждала жена. Там ужинало ещё несколько человек, а вместе с ними мрачный профессор Браун. Когда Сергей Александрович закончил есть, профессор подошел к нему, положил на столик небольшой лист бумаги и сухо сказал:

— Это моё заявление, господин Чистяков. Мы с женой хотим первым же транспортом отправиться на Землю.

Сергей Александрович жестом указал на стул и ответил:

— Присаживайтесь, профессор Браун. — Немного помолчав, он сказал — Ваша командировка ещё не закончена и поэтому я не разрешаю вам лететь на Землю. Двое других биологов, которым я доверяю полностью, сегодня осмотрели вашу лабораторию и не нашли в ней ничего такого, что можно было бы счесть опасным. Поэтому вы можете спокойно продолжать свою работу. К счастью на словах вы выглядите куда опаснее, чем в своей научной деятельности, за которой я внимательно слежу.

Профессор насмешливым голосом воскликнул:

— Но вы же противник исследований в области генетики, как и все коммунисты в Советском Союзе! Это у вас наследственное.

— Нет, господин профессор. — Строго сказал Сергей Александрович — Вы заблуждаетесь на этот счёт. Я вовсе не против генной модификации растений и тем более животных. Просто я настаиваю на том, что вы были предельно осторожны в своей работе и не спешили облагодетельствовать человечество. Голод ему в ближайшие сто лет угрожать не будет. Вот когда в вашей лаборатории сменится десять, двенадцать поколений тех подопытных животных, которых вы кормите генномодифицированными продуктами и вы не выявите никаких отклонений от нормы, тогда мы и подумаем, стоит ли выращивать их в массовом порядке. Мы не хотим подвергать человечество риску.

— Но мы же просто разоримся за это время! — Испуганно воскликнул профессор, комкая листок бумаги.

Сергей Александрович улыбнулся и успокоил его:

— Не разоритесь, профессор, мы не допустим этого. Вкладывать деньги в науку так же выгодно, как вкладывать их в людей, которые потом употребляют её плоды. Это ещё один аспект цивилизационной экономической доктрины академика Чистякова. Развивая экономику некогда отсталых стран, повышая культурный и образовательный уровень людей в них живущих, мы не только меняем их нравы, делая более толерантными к другим народам, но ещё и добиваемся того, что они всё больше и больше потребляют высокотехнологичной, наукоёмкой продукции.

Профессор кивнул ему головой, встал и молча вернулся за свой столик, где его ждали коллеги. Сергей Александрович допил остаток воды в пластиковом стакане, улыбнулся жене и они понесли подносы с посудой, на которой лежали вскрытые пластиковые пакетики из под мяса, гарнира и салата к рекуператору. Даже отходам на Луне находилось своё применение и из этих пакетиков изготавливалась упаковочная плёнка. За свой первый рабочий день на Луне Чистяковы вымотались так, что уснули тотчас, как только добрались до кроватей. Наутро, едва только позавтракав, Сергей Александрович снова сел за штурвал «Катерпиллера» и закончил укладывать площадку каменными блоками. То ли базальт на Луне был не таким прочным, как на Земле, то ли ещё почему, но их комбайн, который пилил каменные блоки, время от времени простаивал.

Площадку промеряли лазерными теодолитами и поскольку нужного количества строительного клея ещё не было приготовлено, то было решено не вносить никаких изменений в план работ, а вместо этого провести регламентный осмотр оборудования, хотя оно и работало безупречно. С этого дня работы пошли такими темпами, что уже через шесть недель рядом с лунной базой вырос базальтовый параллепипед высотой в сорок метров, длиной в триста и шириной в сто пятьдесят, разделённый секции шириной в десять метров. По центру к нему была пристроено три лифтовые шахты с одной стороны и по три больших тамбура с двух сторон. За это же время на Луну было доставлено двадцать крупногабаритных контейнеров с со сложной начинкой для лунной сельскохозяйственной фермы и шестнадцать настоящих фермеров из Советского Союза, Канады и США, которые прилетели на Луну надолго. Некоторые даже со смехом говорили, что на всю оставшуюся жизнь.

Поэтому практически без остановки на небольшом удалении строители сразу же стали возводить второй трёхэтажный блок, но уже размером триста десять на триста десять метров со стенами пятиметровой толщины высотой в пятьдесят метров с толщиной перекрытия не в шесть, а в десять метров. По расчетам учёных его мог разрушить только крупный метеорит диаметром не менее метра, а такие падали на Луну очень редко. С Земли было доставлено ещё шесть «Катерпиллеров» и работа закипела. К этому времени все горнопроходческие работы на Луне были остановлены полностью. Для того количества людей, которые сейчас находились на лунной базе, места вполне хватало. Правда, для отделочных работ не хватало рабочих рук и тут взяли в руки специальные пистолеты даже те учёные, которые старались лишний раз не покидать своих научных лабораторий и через две недели, смонтировав все тамбуры и осветив здание фермы с помощью оптоволоконных световодов, всё здание, разделённое на три изолированных сектора, заполнили воздухом.

Когда строители окончательно убедились в том, что утечек воздуха не было, его начали прогревать и уже через несколько дней фермеры приступили к той работе, ради которой они прилетели на Луну. Клубни топинамбура отобранные на Земле поштучно, высаживались вдоль системы капельного микророжения в специально приготовленный из реголита, оплавленного пламенем мощных горелок, псевдогрунт, в который добавлялось небольшое количество гумуса и удобрений. Тракторов на этой плантации не было, их заменяла специальная кран-балка с навесным оборудованием, которая ездила на колёсах по базальтовым рельсам. Когда посадка была завершена в конце первой девяностометровой плантации, в её начале уже проклюнулись весёлые зелёные листики. Над всходами тотчас стали включать на четырнадцать часов светильники и топинамбур, быстро укореняясь в валках, попёр вверх, словно бамбук. С этого момента селениты даже в том случае, если они очень уставали после работы, стремились сюда, чтобы посмотреть на это рукотворное чудо. Но за всё нужно было платить и потому для того, чтобы поливать растения, пришлось резко увеличить добычу льда.

Пока фермеры, которые жили в палатках прямо на плантациях, пестовали буквально каждый росток, строители утроенными темпами строили первый лунный квартал. Они даже стали критиковать эскизы архитекторов и вносить свои предложения, как сделать его интерьеры ещё красивее. Пит Маховлич перевёз своих питомиц на новое место жительства и у селенитов появилась новая забава, клянчить у фермеров листики топинамбура и кормить ими уже изрядно подросших тёлочек. Ещё через три месяца, когда топинамбур специально выведенной кустовой породы вымахал в два человеческих роста, на Луну было доставлено шестьдесят нетелей чёрно-пёстрой фризской породы. Долгие месяцы тренировок и отбор тёлок для полёта на Луну из нескольких тысяч кандидаток увенчался успехом. Беременность не прервалась ни у одной и через четыре месяца можно было ждать приплода, а вместе с телятами ещё и молока. Правда, корова не человек и ей требовалось очень много воды, целых сто тридцать литров в сутки и хотя большое количество воды из неё и вытекало, поступая в мощную установку по её регенерации, добычу льда пришлось снова резко увеличить. Кое-кто из-за этого даже пришел в панику, но Сергей Александрович быстро их успокоил.

Вскоре подоспела и первая уборка топинамбура, который вымахал под самый потолок и дал такое количество зелёной массы, что когда её заложили на силос, а также на сенаж и переработали на концентрированные корма на центрифугах, то в итоге получили назад всю казалось бы потерянную воду и эта вода, пройдя через специальные мембранные фильтры, всем очень нравилась. Её охотно пили как люди, так и коровы, а регенерированная вода шла на полив растений и в душевые. Коровы исправно давали по пять, шесть килограммов навоза в день, а тот немедленно поступал в ферментеры. Те стали выдавать в довольно приличном количестве метан, который тут же сжижали, а также превосходный гумус и наконец наступил день, когда на втором этаже зазеленела первая полоска пшеницы, а коровы одна за одной начали телиться. Оплодотворение было зиготным и поэтому каждая давала по два телёнка. К этому времени в жилом квартале уже заканчивались отделочные работы и через две недели, когда молоко, казалось, уже некуда было девать, на Луну стали прибывать колонисты с земли. Каждый день по десять супружеских пар.

Теперь это были преимущественно молодые пары, которые ещё не имели детей и прекрасно отдавали себе отчёт в том, что их ребёнок, родившийся на Луне, сможет покинуть её не ранее, чем через десять лет. Все были с этим согласны. Строительство лунной колонии продолжилось, но теперь её темпы ускорились уже не меньше, чем в десять, а то и пятнадцать раз. Теперь строительство шло уже на значительном удалении и на этот раз строились производственные корпуса, но первым делом на Луне стали возводить здание атомной электростанции, так как электроэнергии требовалось всё больше и больше, а у солнечных батарей при всех их достоинствах всё же было очень много недостатков. Для первого лунограда атомная электростанция была уже построена, это был самый обычный судовой атомный энергоблок, который просто нужно было доставить на Луну и спустить вниз, причём не один, а целых пять. Вот для них-то и строилось здание повышенной безопасности с мощнейшим перекрытием.

В таком темпе прошел целый год, а Чистяковы даже и не собирались улетать с Луны, хотя и не заявляли о том, что останутся на ней навсегда. Кто-то из учёных за это время улетел, кто-то решил остаться, но и без этого на Луне уже жило четыре тысячи человек и на ней заработали первые производства, минизаводы, которые производили в первую очередь всё то оборудование и технику, которая нужна была на Луне, а не на Земле. И они тоже были заранее изготовлены на Земле и доставлены на Луну благодаря плана, разработанного и воплощённого в жизнь консорциумом «РКТ-Сименс». Ни Сергей Чистяков, ни Петер фон Сименс на этом деле не заработали ни гроша даже косвенно, но вложили в него по двенадцать с половиной миллиардов рублей и евро собственных денег, чего они никак не афишировали, как не афишировали и того, что собирались на шестьдесят процентов профинансировать марсианский проект. Петер фон Сименс очень боялся, что не доживёт до дня старта и потому завещал, чтобы его тело было похоронено на Земле, а сердце на Марсе.

Сергей Александрович вышел из своей небольшой трёхкомнатной квартиры на лунную улицу Первого квартала, никакого другого названия этому первому дому-городу селениты ещё на придумали, и широко улыбнулся, увидев на противоположной стороне за изрядно подросшими кустиками топинамбура Хусейна и Лейлу, которые о чём-то оживлённо разговаривали. Они вроде бы решили стать селенитами, но всё ещё обсуждали, как будут жить дальше. Покрутив головой он пошел в ресторан, расположенный поблизости. Как и жители многих городов Европы селениты предпочитали завтракать, обедать и даже ужинать в ресторане поблизости. Юлия Дмитриевна ещё утром уехала на «Катерпиллере» куда-то и просила не ждать её даже к ужину, а не то что к обеду. Он неторопливо дошел до ресторана, в котором даже не была навешена дверь, прошел в зал, в котором было довольно многолюдно, сел за столик у окна, на котором стояла табличка с надписью «Не обслуживается» и глядя через окно без стекла на прохожих, приготовился терпеливо ждать официанта. Вскоре кто-то легонько кашлянул, Сергей Александрович увидел профессора Брауна и оживлённо воскликнул:

— О, Дон, присаживайся! Я как раз собрался пообедать и выглядывал в окне кого-нибудь из старых знакомых. Терпеть не могу обедать в одиночестве. Составишь мне компанию?

— С удовольствием, Серж! — Воскликнул профессор, сел за столик и процедил сквозь зубы — Безобразие, они что, не видят что ли, кто пожаловал в их заведение? Хозяин ресторана мог бы и прислать к твоему столику кого-либо, раз не может сам подойти.

Сергей Александрович с укоризной улыбнулся и сказал:

— Дон, имей совесть. Посмотри, в ресторане сидят почти одни только строители, а эти ребята всегда торопятся. Сейчас Мартин их накормит и обязательно подойдёт к нам. — Показав на табличку, он пояснил — Это наш с Юлей столик и Мартин к нему никого не подпускает, а я за это никогда его не тороплю. А вот и он сам идёт к нам, Дон. Ты что будешь заказывать?

Они сделали заказ и хозяин ресторана невысокого роста симпатичный мужчина, одетый в тёмно-синие форменные брюки с белым фартуком и голубую рубашку с коротким рукавом, в кармане которой у него лежали блокнот и карандаш, приняв заказ, тотчас побежал на кухню, хотя бегать на Луне было строго противопоказано всем новичками. Профессор Браун, посмотрев на этого прыткого малого, спросил:

— Где это он научился так ловко бегать?

Грустно улыбнувшись Сергей Александрович объяснил:

— Мартин Корда мой старый приятель, Дон. Это из-за таких парней, как он, я взялся за лунный проект. Он космонавт и уже высаживался на Луну, но на Земле он разбился в автокатастрофе и врачи едва собрали его по частям. На Земле он едва мог передвигаться, а здесь, как видишь, снова стал живчиком. Ты знаешь скольким людям Луна нужна только для того, чтобы жить нормальной жизнью, Дон? Миллионам, а теперь представь себе, сколько лет добавят к своей жизни на Луне с её малой гравитацией старики? Врачи говорят, что в среднем двадцать лет, друг мой. Мы с Ниной уже доказали это её родителям и как только они прилетят сюда, поживём с ними годик и отправимся на Землю.

Профессор Браун, слушая Сергея Александровича, даже перестал есть. Он густо покраснел и тихо сказал:

— Серж, я прошу у тебя прощения. Год назад я вёл себя, как последняя свинья. — После чего спросил его — Так ты именно для этого всё затеял, Серж? Да, ты действительно великий человек. Недавно мне стало известно, что ты и Старый Петер профинансировали этот проект полностью за свой счёт и фактически оплатили билеты на Луну для полумиллиона человек. Ещё недавно я гадал, что это за люди, а теперь всё понял, ведь все они точно такие же калеки, как и этот парень, Мартин Корда?

Сергей Александрович широко улыбнулся и сказал:

— Март уже не калека, Дон. Он всего четыре месяца на Луне, а его здоровье уже пошло на поправку. Врачи говорят, что началась ремиссия и что его сердце быстро приходит в норму, как и его остальные внутренние органы. Ну, это их даже не удивляет, вся космическая медицина именно это и предсказывала последние десять лет, Дон. Три года назад я пообещал Марту, что отправлю его жит на Луну, где он быстро поднимется на ноги и вот, полюбуйся, каким молодцом он стал. — К их столику уверенной, лёгкой и изящной буквально подлетел любитель автогонок и Сергей Александрович попросил его — Март, старина, присядь, дай мне на тебя полюбоваться.

Тот принялся быстро расставлять перед ними тарелки и негромко посмеиваясь отказался, сказав:

— Батя, ты не полюбоваться на меня хочешь, а заставить меня немного передохнуть. Не волнуйся, я с утра на ногах и прекрасно себя чувствую. Вчера, как и обещал тебе это, я был у врача и он целый час просвечивал меня томографом. Кости у меня срослись уже полностью и вообще меня уже ничто не беспокоит. Даже сахар пришел в норму, но это ещё и потому, что я, как корова, питаюсь почти одним только топинамбуром. Если дело пойдёт так и дальше, то я, пожалуй, стану космическим лифтёром, ведь здесь не перегрузки, а просто смех какой-то. Ну, с этим делом я спешить не стану, а сначала потренируюсь немного на центрифуге. Ты ведь не зря сюда доставил полный комплект оборудования для подготовки космонавтов. Надо же кому-то его опробовать на себе, а раз так, то почему не мне?

С укоризной покрутив головой, Сергей Александрович сказал своему другу с лукавой улыбкой:

— Первого же, кто тебя к ней подпустит, Март, я лично отволоку на Землю. Поэтому лучше забудь об этом.

Мартин Корда ушел, а профессор Браун тихо сказал:

— Серж, мы с женой решили остаться на Луне. Ты разрешишь нам поселиться в Чистяковске?

— Дон, если мне память не изменяет, военное положение на лунной базе я отменил ровно через три дня и тут теперь снова космическая демократия. — Сказал Сергей Александрович разрезая ножом кусок восстановленной говядины — Поэтому ты вправе поступать так, как тебе вздумается. Твоё научное направление имеет для Луны даже большую ценность, чем для Земли и если ты останешься, то я готов вложить в твои исследования действительно большие деньги. Назови мне сумму и я тотчас выпишу тебе чек, если ты хочешь сделать всё сам, но ты можешь поступить проще, свяжись по Интернету с отделом перспективных исследований консорциума «РКТ и Сименс», скажи тому, кто тебе ответит, что ты уже поговорил со мной на эту тему и назови всё, что тебе нужно, а также скажи, кого нужно доставить на Луну. Лунный научно-исследовательский цент генной инженерии нам очень нужен. Прибыль от него, если она появится, мы будем делить пополам, а если не появится, это никак не отразится на заработной плате твоих сотрудников и тебя самого. Всё, что можно купить за деньги, будет вам по карману, ну, а отрицательный результат иногда дороже положительного во сто крат. В общем будущее покажет само, что из этого получится. Ты главное не торопись, Дон, и работай так, как сочтёшь это нужным.

— Феноменально… — Пробормотал профессор Браун — Когда мне говорили, Серж, что с тобой очень легко договориться, мне как-то не верилось в это, ведь ты прежде всего бизнесмен.

— Всё правильно, Дон, я прежде всего бизнесмен. — Согласился Сергей Александрович, вытер губы салфеткой и отпив глоток кофе добавил — Если на Луне будет работать крупные научно-исследовательские центры, то она действительно сможет что-то поставлять на Землю и прежде всего это будут гениальные открытия учёных, которым Луна даст ещё два, три десятка лет жизни. Вот это действительно стоящий товар, в производство которого мне не жаль вложить даже очень большие деньги. Ты же не думаешь, что лунный и марсианский проекты разорили меня и Старого Петера, Дон? Поверь, мы зарабатываем с ним гораздо больше денег, чем можем их истратить на благие дела.

Профессор Браун кивнул головой и сказал:

— Тогда по рукам, Серж. — Они пожали друг другу руки и принялись за мороженое, поданное на десерт и профессор, вдруг, задал неожиданный вопрос — Серж, твоим планам может помешать только дефицит воды на Луне. Все ближайшие залежи льда мы выработаем уже через три года и тогда строительство Чистяковска сначала замедлится, потом остановится и наступит тот день, когда маятник качнётся в обратную сторону. Ты продумал такой вариант? Добывать кислород из реголитов, а затем собирать на поверхности Луны водород будет очень неэффективно.

— Дон, не волнуйся, уже очень скоро, всего через полтора года вода, сама прилетит к нам из космоса. — Успокоил профессора Сергей Александрович — К прилёту этого гигантского танкера уже всё готово. Для пилотов писмейкеров это будет хорошая тренировка в точности стрельбы, а для пилотов ядерных космопланов, которые отправятся к Марсу, и многих других космических кораблей дальнего радиуса действия, дополнительная лётная практика. Ну, а для селенитов это по сути дела единственная возможность заполучить себе воду по дешевке, ведь комета пролетит от нас на расстоянии всего в пару миллионов километров.

Дональд Браун кивнул головой и смеясь воскликнул:

— Серж, я и забыл о том, что у тебя всё просчитано наперёд! Ну, то же, тогда я принимаюсь за работу. Ничего великого я тебе не обещаю, но некоторые наблюдения за ростом бычков натолкнули меня на кое-какие мысли. Ты уже обратил внимание на то, как быстро они набирают на Луне вес?

— Да, и я этому совершенно не удивлён, Дон. Мало того, что это особая порода скота, так на это ещё и влияет малая гравитация. Они просто не расходуют калории впустую.

Профессор замахал руками и воскликнул:

— Серж, то что ты говоришь, это полная чушь, ерунда! Наши бычки не зарастают жиром, а именно набирают мышечную массу, но они при этом не становятся тяжелоатлетами и мясо у них будет очень нежное и вкусное. Я уже брал у них пробы и исследовал ткани под микроскопом. Через несколько лет мы сможем построить на Луне не только новые животноводческие фермы, но и электромагнитную пушку, чтобы отправлять на Землю контейнеры с очень вкусным, нежным и питательным мясом. Поверь мне, Луна не только станет прекрасным пансионатом для стариков и инвалидов, но ещё и поставщиком мяса.

Выпалив всё профессор достал из нагрудного кармана своего комбинезона кредитную карточку, расплатился за обед, вставив её в щель считывающего устройства на столе и убежал, а Сергей Александрович подумал про себя: — «А ведь Дон полностью прав. Луна действительно может поставлять мясо на Землю в очень больших количествах. Топинамбур здесь растёт, как бешенный, а бычки уже в три месяца похожи на слоников».

Он вышел из ресторана и направился к своей лунной квартире. В трёхэтажной квартире рядом с ней уже суетились люди. Это была группа сотрудников «Сименса», которые перебрались на Луну только ради того, чтобы ухаживать за Старым Петером. Тот должен был прилететь на Луну через четыре часа. Поинтересовавшись у секретаря-референта Петера фон Сименса, как у них идут дела, Сергей Александрович пошел к тамбуру. Он просто не мог сидеть в своей квартире и ждать прилёта старого друга, а потому надел свой лунный скафандр, уже изрядно потрёпанный лунной пылью, обладавшей просто редкостными абразивными качествами, сел на селеномобиль и поехал на космодром. Теперь это было уже вполне приличное инженерное сооружение и космические корабли совершали посадку не на реголит, а на площадку мощёную базальтовыми блоками, оснащённую лазерными, инфракрасными, световыми и радио приводами, так что промахнуться мимо цели было просто невозможно.

Петер фон Сименс прилетел на Луну на большом транспортном лунном космическом корабле-лифте «Антей» его строительство было завершено ещё за год до того, как Сергей Александрович Чистяков вылетел вместе с женой на Луну якобы для того, чтобы заняться добычей льда. Что ж, этим они тоже занимались. «Антей» был грузопассажирским кораблём с ядерной силовой установкой и мог спускать на поверхность Луны грузы массой до пятидесяти тонн плюс двадцать три пассажира и поднимать на орбиту полёта к Земле груз массой в двенадцать тонн. Его выводили в космос по частям и эта операция заняла семь месяцев. Он уже совершил пять посадок на Луну и эта была шестая, но к отправке на Луну было готово ещё три таких корабля. Пока что первая лунная сельскохозяйственная ферма обеспечивала селенитов лишь растительной пищей, молоком, сыром и маслом, но вскоре в их рацион питания должны были войти мясные продукты. Помимо коров на Луну доставили ещё и десяток свиноматок, так что Старый Петер сможет уже очень скоро лакомиться своими любимыми баварскими свиными колбасками.

К тому моменту, когда «Антей» пошел на посадку, вокруг космодрома собралось множество людей, одетых в новенькие, ярко-оранжевые, белые и голубые скафандры. Почти у всех в руках были видеокамеры. Сергей Александрович нацелил на яркую, быстро увеличивающуюся в размерах звезду их праматерь и стал сопровождать ею плавно спускающийся корабль, — ребристый белый куб с четырьмя ногами по углам. «Антей», беззвучно изрыгая из главного тормозного двигателя бело-голубое пламя завис на высоте в сто пятьдесят метров, включились двигатели посадки, куда менее яркие, компьютер выключил маршевый двигатель, и корабль медленно и плавно опустился на базальтовую площадку. Сергей Александрович даже не почувствовал ногами толчка. Лишь лёгкую, чуть заметную вибрацию газовых струй, ударяющихся в базальт. Через пять минут был спущен трапп, открылся шлюз и из пассажирского отсека вышел Старый Петер, одетый в белоснежный скафандр.

Сергей Александрович чуть не заплакал от радости и счастья, последние годы его друг если и передвигался, то только в инвалидной коляске. Он схватил Юлию Дмитриевну за руки и они бегом бросились вперёд. Петер фон Сименс быстро двинулся им навстречу, громко крича от восторга:

— Серж, Юля, они меня не обманули! Я действительно могу ходить без посторонней помощи! Месяц в невесомости практически поставил меня на ноги, дети мои. Я боялся, что после этого не смогу оторвать зад от противоперегрузочного кресла, а здесь я снова чувствую себя человеком, а не живым трупом. Дайте мне вас обнять, дорогие мои селениты.

Сергей Александрович только и смог сказать в ответ:

— Дед, дорогой ты мой, пойдём скорее домой.

Юлия Дмитриевна вторила мужу:

— Петер, мне так хочется поскорее расцеловать тебя.

Старый Петер, худой старик с кустистыми седыми бровями и весело блестящими глазами легонько стукнулся своим шлемом о шлем Юлии Дмитриевны и громко спросил:

— Ну, что, девочка моя, твой отпуск на Луне закончился?

Юлия Дмитриевна рассмеялась и воскликнула:

— О, нет, Петер! Мы уже строим три новых квартала Чистяковска и улетим отсюда только тогда, когда примем в этом городе вас всех, великих стариков планеты Земля. Луна даст вам ещё не один десяток лет жизни и вы станете для всех землян самыми настоящими небожителями, ты, Гельмут, Джеральд, Эдвард, Леонид Ильич с Юрием Владимировичем, Дэн Сяопин, о, вас так много мудрых, рассудительных и прозорливых стариков, что перечислять ваши имена можно очень долго.

Старый Петер громко рассмеялся и воскликнул:

— Это будет не Луна, а просто какой-то космический Беверли-Хилл, Юлечка, но меня радует такая перспектива. Думаю, что мы сможем найти здесь работу, которая будет нам по силам. Безделье меня просто убивало последнее время, дети мои.

Глава 29. Новый бизнес Сергея Александровича Чистякова

— Батя, у тебя остался хоть грамм совести или ты её уже всю израсходовал на свои проекты? — Возмущённо завопил Егор Чистяков — Ты хоть думаешь, что ты говоришь? Я, простой советский майор, самый обыкновенный командир космического корабля, да, к тому же не рейсового, а орбитального писмейкера, вдруг займу твоё место и стану генеральным директором корпорации «РКТ». Нет, батя, ты точно сегодня не с той ноги встал. Ну, признайся честно, что ты просто пошутил.

Сергей Александрович мягко улыбнулся и ответил:

— Какие тут могут быть шутки, Егор. Сынок, тебе придётся занять эту должность и ты знал об этом ещё пять лет назад, когда провожал на Луну Старого Петера. Или ты думаешь, что я просто так водил тебя за руку последние три года и даже отправлял тебе на орбиту отчёты о проделанной нами работе? Ты мой сын, Егор, и ты обязан сменить меня на этом ответственном посту, поэтому не возражай, надевай костюм и отправляйся вместе со мной в офис. О том, что ты с сегодняшнего дня являешься владельцем контрольного пакета акций «РКТ», президентом и генеральным директором корпорации, все уже извещены. Спокойно вникай в работу, не спеши ничего ломать, всё и так прекрасно налажено и настроено, просто бери на себя руководство и всё. В случае чего обращайся за помощью, если сочтёшь нужным, я буду рядом.

Егор Чистяков обречённо вздохнул и спросил:

— Батя, а ты чем займёшься? Неужели умчишься на Луну, чтобы стрелять с дедом Лёней из лазерной винтовки по голографическим кабанам и оленям или будешь выращивать розы, как дед Эдди? Ты же ещё у нас совсем не старый, как и мамуля.

Сергей Александрович честно ответил сыну:

— Не имею об этом даже малейшего понятия, Егор, но думаю, что уже к вечеру буду знать об этом. Сынок, мы с мамой переберёмся в нашу старую московскую квартиру, а ты уж присмотри за домом. Понимаешь, уйти навсегда из этого бизнеса, заняться новым и при этом жить в Зеленограде для меня будет слишком мучительно. Мы лучше будем приезжать туда время от времени, чтобы понянчиться с внуками.

Отец и сын вместе вышли из дома, сели в лимузин и поехали в штаб-квартиру корпорации «РКТ». Там Сергей Александрович передал дела сыну, познакомил его с советом директоров и последний раз спустился в гараж на президентском лифте. Новый президент корпорации проводил его до старенького, но сверкающего лаком и никелем «Мустанга» и спросил:

— Батя, ты делаешь это ради них, своих друзей из параллельной реальности, так ведь?

— Да, сынок. — Спокойно ответил Сергей Александрович и улыбнувшись добавил — Я очень долго ждал этого дня, Егор, и теперь мне предстоит отчитаться перед ними.

Он сел в автомобиль, махнул сыну рукой и поехал к выезду из большого подземного гаража, заставленного дорогими, роскошными автомобилями. Через несколько минут он ехал по прямому шоссе в крайнем левом ряду, обгоняя куда более роскошные на вид автомобили как советского, так и зарубежного производства, вызывая удивление водителей, как такую рухлядь, что стремительно неслась по шоссе, ещё не сдали в утиль? Через полчаса он был уже возле главного военного госпиталя имени Бурденко. Сергей Александрович все эти годы очень внимательно следил за каждым своим другом и только немногих взял на работу в корпорацию «РКТ». Его родители, как это и было им суждено, встретились ещё будучи студентами второго курса и полюбили друг друга. Первой у них родилась дочь, которую они назвали Леной, а потом ещё одна и они дали ей имя Татьяна. Она была точной копией той Танечки, которую Сергей Александрович когда-то очень любил будучи подростком.

Любил он её и сейчас, хотя и издалека. Он сделал всё возможное и невозможное, чтобы его родители стали большими учёными и в самые ближайшие дни собирался открыть им свою тайну. Ну, а сегодня он ехал в госпиталь Бурденко только для того, чтобы поговорить с майором Трофимовым. Он служил в военном отряде Корпуса Мира, командовал батальоном аэрокосмического десанта и чуть более полугода назад получил ранение в Восточном Тиморе, где его батальон вылавливал в джунглях местное хулиганьё, гордо именующее себя повстанцами. Его ранение на было смертельным, но по негласному требованию Сергея Александровича после длительного лечения консилиум врачей сообщил майору Егорову, что хотя он и полностью здоров, своё отвоевал. В качестве главной причины они высказывали опасение, что в следующий раз у него могут сдать нервы и вместо того, чтобы взять противника в плен, он свернёт ему шею. Майор Трофимов громко возмущался, требовал прогнать его через ситуацию на полигоне, но врачи били непреклонны.

Егор Трофимов горевал недолго. Узнав об этом, два его друга, капитан Дмитрий Гаев и майор Виктор Плетнёв, которые прошли через точно такие же медицинские жернова несколькими годами раньше и теперь на пару держали большой продовольственный магазин на Шаболовке (история повторялась), предложили ему стать их компаньоном и расширить торговлю. У них был на примете ещё два мужика, сотрудник крупного банка, Владимир Иванович Сердюков и Василий Петрович Ганнушкин, научный сотрудник пищевого НИИ, которых они также хотели пригласить в свою компанию и Егор Трофимов обещал подумать. Когда Сергей Александрович подъехал к третьему корпусу госпиталя, ему позвонили из службы безопасности корпорации и сообщили, что объект спустился в сквер. Было двенадцатое октября две тысячи второго года, тёплый и солнечный осенний день. Сергей Александрович, как и тогда подошел к скамейке, широко улыбнулся и попросил у Егора Трофимова разрешения присесть:

— Товарищ майор, можно присесть и поговорить с вами?

Когда-то капитан Трофимов сразу же узнал сержанта, которого наградили орденом «Мужества» прямо в госпитале и охотно разрешил ему сесть рядом. Узнал он его и теперь, но с очень большой поправкой на ветер и время, громко воскликнув:

— Сергей Александрович, вы? Откуда вы знаете меня, товарищ главный координатор? Ведь мы же ни разу не встречались. Ой, простите, присаживайтесь пожалуйста, я так рад видеть вас! Мне даже не верится, что это вы, а не кто-то другой.

Сергей Александрович присел и попросил:

— Товарищ майор, я недавно узнал, что ваши друзья предлагают вам стать их компаньоном и вы согласились, как мне показалось. Вы не могли бы взять меня к себе на работу? У меня есть для вас одно интересное предложение. — Произнеся эту фразу, с которой он уже обращался однажды к Егору Трофимову, он только сейчас понял, это может выглядеть, как самое настоящее издевательство и поторопился добавить — Егор, я уже не главный координатор Комитета Мира и тем более не хозяин корпорации «РКТ». С сегодняшнего дня я вольная птица, лечу куда хочу, действительно ищу себе новую, интересную работу и мне очень хочется поработать с тобой, Дмитрием, Виктором, Володей и Василь Петровичем. Не знаю чем мы займёмся, парень, но поверь, чем-нибудь очень нужным и полезным людям.

Егор Трофимов попытался было вскочить на ноги, но Чистяков попридержал его за плечо и тот спросил:

— Сергей Александрович, вы не шутите?

— Какие тут могут быть шутки, Егор? — С улыбкой спросил Сергей Александрович, достал из кармана телефон, нашел в записной книжке нужный номер, нажал кнопку вызова и сказал майору — На, скажи Димке, своему старому другану, что мы выезжаем. Пусть попросит подъехать Володю и Василь Петровича. И вот что, Егор, с этой секунды я для тебя просто Серёга. Почему, ты уже очень скоро узнаешь, а теперь пошли. Можешь идти прямо так, в больничном халате и ни о чём не беспокоиться, я попросил своих ребят привезти для тебя одежду.

Они вышли за территорию госпиталя, дошли до автостоянки, где возле «Мустанга» уже стоял большой микроавтобус и Сергей Александрович попросил своего старого друга зайти внутрь и переодеться. Через несколько минут они уже ехали на Шаболовку. Майор Трофимов в новом дорогом костюме чувствовал себя несколько зажато и робел в присутствии такого человека, как всесильный Чистяков, а тот ехал по чистой, сверкающей яркими красками Москве, словно самый обычный гражданин Советского Союза, а не архитектор мировых реформ. Вскоре они вошли в большой продовольственный магазин и прошли в офис, где их уже ждали все остальные будущие компаньоны. Майор Трофимов пересохшими губами представил им его:

— Мужики, познакомьтесь, это Сергей Чистяков, он будет у нас пятым. Не знаю почему, но Сергей Александрович требует, чтобы мы называли его просто Сергеем.

Слёзы брызнули из глаз Сергея Александровича Чистякова и он первым обнял Ганнушкина, громко приговаривая:

— Петрович, родной ты мой. Витёк, Димка, Володя. Мужики, быстро на выход, сейчас мы поедем ко мне домой, Юлечка уже нас там заждалась и уже через каких-то полчаса вы всё поймёте.

И действительно пускай не через полчаса, а через три с лишним, просмотрев кадры с их заседаниями, они всё поняли и майор Трофимов, глядя на Сергея Александровича обалделыми глазами каким-то испуганно восторженным голосом спросил:

— Сергей Александрович, Серёга, неужели это мы отправили тебя в прошлое? Поверить в это не могу.

Василий Петрович, который быстрее всех пришел в себя, с нажимом в голосе воскликнул:

— А куда ты денешься, майор? Придётся тебе в это поверить, осознать всё и потом помалкивать. Так ведь, Сергей Александрович. Ой, извини, Серёга, невольно вырвалось.

— Так-так, Петрович. — Добродушно сказал Сергей Александрович Чистяков — Эх, ребята, как же мне было приятно и в то же время порой мучительно наблюдать за вами. Порой я был готов собрать вас всех вместе ещё очень давно, но всё же сдержался и дал вам вырасти и возмужать. Если бы вы знали, парни, как мне было тяжело отправлять вас на эти чёртовы боевые операции, но я верил в то, что вы, три танкиста, через всё пройдёте и выберетесь из всех передряг живыми. Вас всех, конечно, немного поцарапало, но не случись так, Дима, Витёк, вы бы так никогда и не занялись таким мирным бизнесом, как торговля. Ну, а теперь, когда мы уже собрались вместе почти все, давайте думать, чем мы займёмся теперь. Наш «Главпродснаб» уже не актуален, торговать селёдкой может кто угодно, так что давайте вместе напрягать мозги по-взрослому. Петрович, ты же у нас голова, придумай что-нибудь толковое. Дай мне направление, а я его разовью.

Какое-то время они молча сидели в удобных креслах, пили кофе и время от времени называли возможные направления бизнеса, пока Сергей Александрович, пожав плечами не сказал:

— Ребята, это всё уже есть и мне вовсе не хочется развивать то, что кто-то уже создал. Нам нужно придумать какой-то новый вид бизнеса, что-то революционное.

Дмитрий сердито огрызнулся:

— Все революционные проекты ты уже реализовал, Сергей Александрович, а потому мне не лезет в голову ничего, как начать торговать с Луной. Нам с Витьком удалось полгода назад оторвать семьсот килограмм лунной говядины, так её у нас в магазине люди в драку разобрали, хотя она и стоила дороже осетрины. Вот это было бы здорово, поставлять лунным фермерам воду и корма, земные ведь всё равно лучше, в них микроэлементов больше и на целых шесть аминокислот, а оттуда получать говядину, свинину, мясо этих их индеек. Они уже и не знают, куда его девать, впрок начали заготавливать.

Сергей Александрович кивнул и согласился:

— Да, это был бы хороший бизнес, Димка, да, только очень уж затраты будут велики. Три раза грузы придётся с корабля на корабль перебрасывать. Та партия говядины ведь была продана магазинам за десять процентов своей себестоимости.

Дмитрий возбуждённо воскликнул:

— Всё потому, что все зациклились на этих ракетах и больше ни о чём другом не думаете! Грузы на Луну нужно пушкой отправлять, а не ракетами. Как об этом писал Жюль Верн. И такие пушки у нас уже есть, стоят на танках «Т-97», электромагнитные. Между прочим я уже всё посчитал. Если бы нам удалось взять кредит в семьсот пятьдесят миллионов рублей и договориться с правительством Танзании, то мы на эти деньги могли бы запросто построить одну пушку калибром в полтора метра с длиной ствола в десять километров на склоне горы Килиманджаро, а другую такую же на склоне кратера Пири с длиной ствола всего в два километра. Да, даже не саму пушку, а одни только кольцевые линейные ускорители. Смех смехом, а я уже узнавал у друзей на тульском оружейном заводе, что это даст. Если перед каждым выстрелом из ствола земной пушки откачивать воздух, то снаряд уже не будет нагреваться так сильно, ведь на высоте в шесть километров атмосфера уже разряжена довольно прилично. Ну, я не стану тут приводить вам всех цифр, мужики, но у меня вышло так, что доставка одного килограмма груза на Луну может составить всего три рубля, если каждый снаряд делать из наноуглерода. Хотя всё это сплошная фантастика, парни, нам этого не потянуть, мы же не консорциум «РКТ-Сименс». — Посмотрев на задумчивое лицо уже бывшего президента Дмитрий Гаев неуверенным голосом пробормотал — Хотя как знать, ведь с нами теперь работает Сергей Александрович Чистяков.

Бывший президент ухмыльнулся и добавил — Который по прежнему ваш друг, парни. — После чего спросил — Я могу посмотреть на твои расчёты, Дима? Знаешь, мы ведь уже исследовали эту тему, но сочли такой способ транспортировки грузов слишком уж экзотичным. Кстати, ты думал о том, как закреплять грузы внутри снаряда? Это самое сложное.

Дмитрий оживился и воскликнул:

— Да, очень просто! Снаряд нужно заполнять водой, а воду замораживать жидким азотом. Чтобы снаряд не грелся, проходя через верхние слои атмосферы, его нужно окружать капсулой из плазмы. У меня только один момент ещё не продуман, как спускать эти снаряды на Землю. На подлёте к Луне у них уже будет не такая огромная скорость, когда она захватит их своим гравитационным полем и они полетят по орбите вокруг неё. Сергей Александрович, у вас тут есть компьютер с Интернетом? — Увидев ироничную улыбку Чистякова, Дмитрий смутился и пробормотал — Всё понял, Сергей, обещаю исправиться. — После чего спросил чуть ли не испуганно — Так ты думаешь это серьёзно?

Ему ответила Юлия Дмитриевна, которая сказала:

— Димочка, когда Серёжа начинает так улыбаться, то даже Старый Петер хватается за голову. Тебе пришла в голову очень интересная идея и я думаю, что уже очень скоро на нашей планете появится компания «Главпродснаб».

Из гостиной они перешли в кабинет Чистякова и там Сергей Александрович не только просмотрел все файлы Дмитрия Гаева, но и отдал распоряжение своим адвокатам, чтобы они немедленно подготовили все документы для регистрации новой компании. Позвонив в какой-то банк, он распорядился, чтобы там тоже подготовили все бумаги, но уже на кредит в сумме пять миллиардов рублей, после чего весёлым голосом сказал:

— Егор, ты у нас будешь, как и прежде, генеральным, завтра получишь кредит во «Внешэкономбанке» и начнём работать. Дима, ты подготовил очень хороший проект, только пушку мы будем строить не на Килиманджаро, а на Канченджанге. У этой горы и высота будет повыше, почти девять километров. При этом никто из строителей даже не полезет на гору. Мы просто построим у её подножья в нужном месте базу, слегка врежемся в гору, а потом запустим лунный горнопроходческий щит и он по лазерному лучу за два месяца пробурит нам идеально ровный тоннель пятиметрового диаметра. Это и будет ствол нашей пушки, который мы укрепим стальными трубами. Твоя идея на счёт вакуума в стволе мне очень понравилась, как и идея на счёт плазменного кокона. Ну, а вопрос с приземлением снарядом, а мы их будем делать всё же двухметрового диаметра, то это решается очень просто. Мы оснастим их роторами и они будут приводняться в заданном районе Тихого океана. Поближе к Курилам. Там мы построим свой главный склад. Так, ребята, а теперь за работу. Нам пора начать собирать всю нашу команду. Егор, вот тебе список с кратким резюме на каждого нашего сотрудника, созванивайся. Ты, Володя, поезжай с Петровичем в банк, познакомитесь с нашим банкиром, он отличный мужик, всё схватывает на лету, а мы с Димой срочно летим в Святой крест, озадачим наших разработчиков. Завтра вернёмся и зарегистрируем нашу компанию «Главпродснаб», но с Луны мы будем возить не одно только мясо, но и гелий-3. Юлечка, а ты немедленно поезжай в Зеленоград и потерзай там немного наших ребят. Обрадуй их новой работой.

С этой минуты работа закипела с такой силой, что майор Трофимов и ахнуть не успел, как был вознесён на такую высоту, что ему даже стало немного жутко и высота это была чисто географическая, так как первым дело они все ввосьмером, к ним к этому времени присоединились Тимофей и Борис и уже как полностью равноправные партнёры, поднялись на вершину Канченджанги. Точнее спустились на неё на реактивном конвертоплане, постояли несколько минут и полетели вниз, к тому месту, где уже работал целый отряд строителей, оснащённый тяжелой техникой. Компания «Главпродснаб» уже объявила о планах своей торговой деятельности и пообещала людям, что уже очень скоро они смогут полакомиться самым вкусным и нежным мясом. О том, что лет через десять наступит новая эра в энергетике, они пока что помалкивали, но уже начали финансировать разработки по созданию самоходных автоматических комбайнов по добыче гелия-3 из лунного реголита, а вместе с тем на Луне началось строительство не только новых сельскохозяйственных ферм, но института термоядерной энергетики.

Прошло всего три месяца, а у подножия горы Канченджанги на высоте почти в четыре километра вырос целый городок из больших утеплённых балков. Почти пятнадцать тысяч рабочих шерпов и две тысячи инженеров и техников из Перу, рабочие с равнин гораздо хуже переносили эту не такую уж и большую высоту, работая в три смены, уже успели расчистить огромную строительную площадку и даже начали укладывать бетон в основание этого самого странного космодрома в мире. Власти Непала и Индии узнав о том, что в этом проекте помимо никому не известного русского бизнесмена участвует ещё и Сергей Чистяков, мгновенно согласились сдать в аренду все пять вершин горного массива Канченджанга. В Индии и так на него чуть ли не молились, а непальцы прекрасно понимали, что кроме них больше некому будет работать в их родных горах.

Учёные-артиллеристы и баллистики очень быстро выдали свой вердикт и сказали, что при длине ствола всего в семь тысяч двести метров, угле возвышения в пятьдесят градусов и стрельбе строго с запада на восток при том условии, что в стволе будет создано разряжение в одну тысячную атмосферы, то снаряд массой в тридцать пять тонн будет разогнан электромагнитными ускорителями до скорости в пятнадцать километров в секунду и покинет атмосферу, слегка затормозившись, со скоростью в двенадцать с половиной километров в секунду, что в принципе будет вполне достаточно, чтобы он долетел до Луны. При этом они со смехом дружно сказали, что не хотели бы сидеть в нём. Всё остальное было уже делом баллистиков и заверили Сергея Александровича в том, что это не будет стрельба по воробьям. Несколько корректирующих импульсов, плавное торможение при подлёте к Луне и снаряд полетит по круговой орбите вокруг неё, а там за дело возьмутся уже лунные лифтёры.

По всем расчетам выходило так, что электромагнитная пушка сможет делать по три выстрела в час и при этом снаряды будут даже несколько большего калибра, — два метра сорок сантиметров и при общей длине снаряда в двенадцать метров полезный объём грузового отсека составит сорок кубических метров, а полезная масса — минимум двадцать восемь тонн. Самым интересным было то, что ещё всего лишь два года назад этот проект нельзя было реализовать по целому ряду причин, главным образом потому, что наноуглерод в промышленных количествах, из которого можно было изготовить сверхпрочные корпуса снарядов, начали производить всего год назад, а компьютеры, способные выдержать такие перегрузки, и того всего полгода назад. В общем идея Дмитрия Гаева пришлась как раз ко двору, хотя и не была так уж нова. Главное всё равно заключалось в том, что основные партнёры «Главпродснаба», селениты во главе со Старым Петером уже подписали с этой компанией контракт и не собирались пускать в него больше никого.

Для этого Егору Трофимову вместе с Сергеем Чистяковым пришлось даже слетать на Луну. По их возвращении с Луны Чистяков-Младший прямо на космодроме решительно оттеснил Чистякова-Старшего в сторону, утащил своего тёзку в свой вертолёт и не дав ему даже снять с себя скафандр, подписал контракт с «Главпродснабом». Егор Трофимов попытался было сказать, что должен согласовать всё с партнёрами, он тот сказал ему:

— Егор, если батя поставил тебя генеральным, то это означает только одно, что бы ты не сделал, он будет стоять за тебя горой, так что давай, не выпендривайся, я не собираюсь оставаться в стороне, когда такие дела разворачиваются. Тем более, что кроме «РКТ» и «Сименса» тебе никто в этом деле не помощник.

Егор Трофимов лишь развёл руками в ответ и подписал контракт с Чистяковым-Младшим. Сергей Александрович действительно был вовсе не против такого сотрудничества. Оно развернулось в полном объёме. Посмотрев на ход строительства, руководство компании сразу же полетело в Дели, откуда разлетелось в разные стороны. Сергей Александрович и Владимир летели одним самолётом в Москву. Сразу после того, как «Боинг-747» поднялся в воздух, Владимир, который сидя за столом работал на компьютере, посмотрел своего друга и спросил:

— Сергей, как получилось так, что ты в самом начале своей командировки в прошлое напечатав столько дойчемарок, не обвалил всю мировую экономику? Ты знаешь, сколько я не думал над этим парадоксом, как ни гадал, но так этого и не понял.

Сергей Александрович отодвинув в сторону свой титановый ноутбук, посмотрел на него с улыбкой и ответил:

— Володенька, это была твоя идея, а не моя. Ты ещё задолго до этого, году эдак в две тысячи восьмом, высказал мысль, что всех монетаристов нужно вешать на фонарных столбах, как бешенных собак. К тому времени я уже хорошо знал, что сырьё это хлеб промышленности, но именно ты указал мне на то, что деньги это кровь экономики и что при всём многообразии национальных валют, мировой экономике нужна стержневая, связующая всё валюта и назвал её, — энергорубль. Когда немцы напечатали для меня три триллиона дойчемарок, я подложил под них советские энерговекселя, а в деньги вцепился покрепче Гобсека. У меня ни одной дойчмарки не пошло на оплату товаров в магазинах. Даже юзаные машины, тряпьё и оборудование я покупал у государства, а все остальные деньги шли только на оплату контрактов, то есть включали станки, заводы и фабрики. Сначала я дал хорошего пинка немецкой экономике, потом американской, заставив бумажными деньгами, под которыми лежали наши реальные энергоресурсы, крутиться все их шестерёнки. Потом наступила очередь Великобритании и Франции, а в Союзе тем временем шла очень большая работа. Мы пересчитали все цены, сравнили между собой множество показателей, попутно я объяснил народу, что вскоре наступит и когда после двадцать пятого съезда началась большая приватизация, то все отнеслись очень серьёзно даже к акциям сельпо в какой-нибудь курской деревеньке. При этом, Володя, я продавал каждому желающему шикарные, хотя и подержанные лимузины, мебель, бытовую технику и прочий шурум-бурум. Ну, а после того, как у людей на руках на руках осталась практически одна только зарплата будущего месяца, заработала наша экономика. В первую очередь сельское хозяйство. Сам понимаешь, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. В общем когда началась первая волна технологического перевооружения, фабрики и заводы стали производить в Советском Союзе товары самого нового образца и всю ту рухлядь, которую люди купили два три года назад, а её ведь даже не хватило на всех, люди стали сдавать в утиль. Очень долго, до самой Московской Олимпиады я сдерживал строительный бум в Советском Союзе. Вместо этого мы строили тысячи отелей во всех южных морях-океанах, заодно развивая инфраструктуру туристического бизнеса в десятках стран и туда уже очень скоро хлынул огромный поток отдыхающих из Западной Европы, США, Канады, Японии, а вместе с тем и из Советского Союза и стран социализма. Вот тогда-то к нам в казну и хлынул поток денег и это уже были не инфляционные, напечатанные на одном только голом энтузиазме доллары и евро. Финансовая система США за каких-то три года ликвидировала свой государственный долг и по сию пору американское правительство тратит ровно столько денег, сколько получило в виде налогов и кое-каких других поступлений. Мы же тем временем ввозили в страну новейшее строительное оборудование, учили работать на нём рабочих и почти ничего не строили. Ну, а потом ка-а-ак начали строить сразу по всей стране, что её уже через пять лет было не узнать. При этом мы ещё и бурно развивали космические программы. Честно говоря только для того, чтобы связать лишние деньги, ведь я к тому времени напечатал тайком ещё три триллиона дойчемарок, которые быстро превратились в евро, и два триллиона долларов и все эти деньги также не стали причиной инфляции. Если ты сравнишь цены, Володя, то сразу же увидишь, что они за двадцать шесть лет выросли в мире всего на двадцать четыре процента и именно это я считаю своей самой главной заслугой. То есть реальная инфляция была меньше одного процента в год. Теперь, когда даже в Америке корпорации считают своим долгом нести на себе бремя социальных нагрузок, а пенсия по старости официально не может быть ниже двухсот процентов за любой год работы или минимум втрое превышает среднюю зарплату по стране и американское правительство внесло в Конгресс законопроект об отмене налогов и введения налога на продажу товаров и услуг, что в Евросоюзе сделали ещё пять лет назад, можно будет начать думать о том, чтобы ввести единую мировую валюту. Во всяком случае советский рубль является национальной валютой уже тридцати шести стран, окружающих Советский Союз и находящихся поблизости и это никого не возмущает, как не возмущает Фиделя то, что у него в ходу доллар. Ну, дружба между Кубой и Штатами это вообще особый разговор. Там речь вообще сейчас идёт о том, чтобы Куба стала пятьдесят девятым штатом, чтобы Фидель смог баллотироваться в президенты США, так его там стали любить, а ведь когда-то так ненавидели, что на год по два раза покушения на него готовили.

Владимир улыбнулся и сказал:

— Ага, я как раз вчера прочитал, что если бы ты выставил свою кандидатуру, Сергей, то за тебя проголосовало бы сорок семь процентов американцев, а за Фиделя сорок два. Ладно, всё это хорошо, но меня беспокоит вот что, дядя Серёжа. Для того, чтобы начать бурить туннель в горе, строителям нужно будет сначала продолбить дырку глубиной почти в километр и шириной в сорок метров. Это не станет для нас головной болью?

Сергей Александрович отмахнулся и весело сказал:

— Ерунда, Володенька, строители пробурят шахту всего за четыре месяца. Там ведь будет работать в основном техника, а она у них есть и к тому же самая мощная. Ну, а к тому времени, когда ствол шахты будет готов, для нас будет построено два новых горнопроходческих щита, семиметровый для того, чтобы пробурить в горе ствол пушки, и двадцатиметровый для того, чтобы обеспечить свободный доступ к ней. Это, друг мой, норма необходимого зла и невезухи.

— Из-за которой проект вырос в цене сразу в три раза. — Уныло заметил Владимир — Как кредиты-то отдавать будем?

Сергей Александрович улыбнулся и успокоил его:

— А никак. Мы со Старым Петером дали кредит на это из своего собственного кармана. Была у нас с ним небольшая заначка на чёрный день, вот мы её сюда и вбухали. Но ты не волнуйся, дело верное, мы не прогорим. Это ведь действительно самая дешевая система доставки грузов как на Луну, так на Марс и на орбиту. Точнее на все орбиты сразу. Ты думаешь почему мой Егорка так вцепился в нашего Егора? Он ведь у меня космонавт, сразу просёк, что нет способа более надёжного, чтобы отволочь на орбиту спутник, чем поместить его в капсулу, залить чистой родниковой водой и мгновенно её заморозить жидким азотом. Потом закладывай его в снаряд, выстреливай на нужную орбиту, загоняй в специальный контейнер, размораживай и приводи в полную боевую готовность. При этом деньги платят за доставку спутника на орбиту и сам спутник, они сейчас нужны всем, и вода доставляется на орбиту даром, а она там на вес золота. Единственное, что придётся повозиться немного со спутниками, но технически они уже сейчас это способны спокойно перенести.

Владимир улыбнулся и смущённо сказал:

— Да, об этом я как-то не подумал. То-то я удивился, когда узнал о том, что Егор разместил заказа на изготовление сразу семисот пятидесяти снарядов. Это что же получается, Сергей, мы станем ещё и самой крупной транспортной компанией? Обалдеть можно. Да, наделал Димка дел со своими фантазиями. Послушай, а на нас конкуренты не ополчатся?

— Обязательно ополчатся. — Спокойно и невозмутимо сказал Сергей Александрович — Американцы уже нацелились строить точно такую же пушку на Эвересте, французы тоже присматривают местечко поблизости, немцы и вовсе взяли в аренду гору Макалу, так что конкурентов у нас будет много и это очень хорошо, Володя. Чем больше мы железа выведем на орбиту, тем больше людей сможем отправить на Марс и на Луну. Кстати, в две тысячи пятом я собираюсь на Марс слетать месте с Юлей, ты не хочешь ко мне присоединиться? Там наши друзья уже весьма основательно обжились и даже летают к поясу астероидов. Скоро космос станет доступным практически каждому человеку. Ты слышал про строительство нового космоплана? Теперь уже термоядерного, на гелии-3? Вот для него-то как раз и понадобится очень много расходной жидкости. С Земли он взлетает на жидком водороде, а в космосе летает на этой хитрой замазке, которую космонавты в шутку прозвали космическим мазутом. Эти ушлые ребята из компании «Дюпон» так и не колются, из чего они делают этот свой мультитекс, да, это и мелочи, главное, что они продают его по вполне божеским ценам.

Сергей Александрович и Владимир проговорили до самой Москвы. Он любил такие неспешные беседы с друзьями и особенно корпоративные посиделки, которые они устраивали в своём офисе на Покровке. Правда, теперь им принадлежало там не одно, а несколько зданий. Число сотрудников компании стремительно росло. Как и когда-то Сергей Александрович обратил свой взор на Северный Кавказ, особенно на его альпийские луга. Он очень быстро убедил балкарцев, карачаевцев, черкесов и адыгейцев в том, что лунная барашка будет намного вкуснее, но для этого лунных баранов нужно кормить концентрированными кормами приготовленными из альпийского и степного разнотравья. Те, подумав, согласились и по весне на альпийские луга вышла техника. В почву вносились гумус, специально подобранные удобрения и ингибиторы роста, а на Луну полетели племенные овцематки лучших мясных пород и бараны. Пока отары осваивались на Луне, трава на альпийских лугах вымахала чуть ли не в человеческий рост. Два, а в некоторых местах и три сенокоса за сезон дали компании «Главпродснаб» такое количество экологически чистых кормов, что их хватило и для Луны, и для Земли.

На то, чтобы построить две электромагнитные пушки на Земле и Луне, в общей сложности ушло восемнадцать месяцев, прежде чем был сделан первый пристрелочный выстрел. За ним наблюдали все сотрудники «Главпродснаба», хотя их и прилетело в Непал более пяти тысяч человек. Им даже пришлось разбить на леднике целый лагерь, из которого немного ниже вершины Канченджанги была едва видна оранжевая точка отстреливаемой заглушки жерла электромагнитной пушки. Ровно в двенадцать часов дня она выстрелила и все увидели, как синее, безоблачное небо прочертил золотистый, сверкающий штрих. Никакого особого грохота не было и в помине, равно как и клубов дыма или чего-нибудь подобного. Двенадцатиметровый снаряд, окруженный плазменным коконом, просто унёсся в космос с огромной скоростью и вскоре раздался торжествующий, громкий голос диктора-информатора:

— Товарищи, первый беспилотный снаряд-доставщик успешно преодолел притяжение Земли и устремился в открытый космос. Расчётное время полёта до Луны восемь часов пятьдесят минут. Бортовой компьютер сообщает о нормальной работе всех бортовых систем. Поздравляю вас всех с этим событием.

Кричать ура и прыгать на двадцатиградусном морозе было не очень приятно, но все именно так и делали. Главпродукторы, так в шутку называли себя сотрудники молодой, но уже знаменитой на весь мир компании терпеливо дождались второго выстрела, а затем и третьего. Только после этого, основательно промёрзнув и сорвав горло, они побрели к огромным вертолётам «Ми-38», которые доставили их в Катманду к «Боингам», «Мриям» и «Ильюшиным», зафрахтованным специально для этой поездки в Непал. Космический конвейер заработал и уже очень скоро им предстояло встретить первые снаряды-доставщики, которые привезут с Луны самое лучшее мясо, доступное раньше одним только небожителям, а также первые тонны сжиженного гелия-3 и некоторые другие материалы, которые можно было изготовить только на Луне.

Если не считать того, во что обошлось строительство пушек и снарядов, срок эксплуатации которых был необычайно велик, то доставка одного килограмма груза с Земли на Луну и с Луны обратно обходилась менее, чем в два рубля. То же самое было и с доставкой грузов на все орбиты. Поэтому рядом с первой пушкой уже были пробурены на расстоянии в пятьдесят метров две других, в одной из которых уже завершался монтаж электромагнитного оборудования ствола. Электроэнергией пушки и весь складской комплекс обеспечивала пока что небольшая атомная электростанция, но на смену ей уже строилась термоядерная, которая будет работать на гелии-3. То, во что ещё всего два года мало кто верил, свершилось и теперь все, словно прозрели, и принялись с новой силой восхвалять Сергея Чистякова, который начав новый бизнес буквально с нуля снова немыслимо разбогател и дал к тому же хорошо заработать консорциуму «РКТ-Сименс» и нескольким тысячам других компаний, малых и больших.

Экономика Непала, который и так не бедствовал весьма неплохо зарабатывая на туристах и альпинистах, получила мощный толчок к развитию. Все страны, входящие в «Международный космический альянс», стремились построить внутри гор восьмитысячников своих электромагнитные пушки. Таким образом и сам Непал вошел в этот элитный клуб космических держав, как страна предоставившая свою территорию. По всему Непалу быстро росли корпуса сборочных цехов, огромные склады и крупные аэродромы, а непальцы даже стали называть свою страну «Ворота в небо». Теперь уже не могло идти и речи о том, чтобы альпинисты могли штурмовать Эверест. Американцы строили на нём мегапушку, которая будет выбрасывать в космос снаряды диаметром в три метра двадцать сантиметров и длиной в пятнадцать. Они приступили к строительству своего лунограда.

На этот раз Сергей Александрович летел в Москву не на своём «Боинге», а на огромном лайнере «Мрия», верхняя палуба которого была превращена в летающий ЦУП. Вместе с друзьями он сидел напротив огромного плазменного экрана и следил за тем, как летят к Луне снаряды доставщики. Их находилось в космосе уже семь штук и каждый нёс на своём борту одну только чистейшую горную воду, набранную из родников Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии. Электромагнитная пушка работала на мощности чуть выше нормы и потому выстреливала к Луне снаряды массой в сорок семь тонн, доставляя в каждом сорок тонн воды. Первые двадцать пять снарядов доставщиков были заполнены именно этой питьевой водой, которой Мартин Корда пообещал поить посетителей своего ресторана целый месяц бесплатно. Этот парень снова вернулся в космос и стал лунным лифтёром, но ресторанный бизнес не оставил.

В дальнейшем в космос было решено отправлять байкальскую воду, как питьевую, и непальскую, талую и очищенную, как обычную, для скота и бытовых нужд, хотя её можно было пить совершенно спокойно. После того, как с дефицитом питьевой воды на Луне будет покончено, на неё полетят концентрированные корма, а вместе с ними детали различных конструкций. На первые два года все поставки уже были расписаны. Когда «Мрия» миновала Ташкент, все увидели на экране самые волнующие кадры. Снаряд доставщик погасил избыточную скорость, вышел на орбиту вокруг Луны и к нему тотчас подлетел лунный космический корабль-лифт. Четверо космонавтов-монтажников за каких-то полчаса надели на него сбрую системы жесткой посадки, с уже надутыми шарами и ещё через четверть часа он пошел на посадку, а космонавты-монтажники тем временем принялись надувать второй футбольный мяч и вскоре снова приступили к работе. Их товарищи тем временем уже облачили в надувную броню второй прилетевший с Земли снаряд доставщик.

Первый же снаряд, совершивший посадку на Площадке для гольфа, уже извлекали из футбольного мяча, перетаскивая его на специальную эстакаду манипуляторами «Катерпиллера». Вскоре его повезли к Чистяковску и все, кто находился на борту «Мрии», зааплодировали своему Бате. Вот теперь конвейер космической доставки действительно заработал, причём сразу же не полную мощность. Выстрелы следовали с интервалом в полчаса. Запаса снарядов должно было хватить на полмесяца, но уже через трое суток морскому отряду компании «Главпродснаб» предстояло начать принимать грузы с неба вблизи Курил. Там уже встало на «боевое» дежурство пятьдесят быстроходных грузовых судов на подводных крыльях и за их действиями с Луны скорее всего будет наблюдать создатель этого типа судов, великий советский конструктор Ростислав Евгеньевич Алексеев. Его грузовые «Ракеты» быстро домчат снаряды доставщики до Владивостока и уже оттуда их груз могучие «Витязи» отвезут в Москву, Европу и США. Лунные говядина, свинина, баранина и прочая птица, как оказалось нужны были всем.

В аэропорт острова Шикотан Сергей Александрович снова прилетел на «Мрие», но уже с гораздо меньшим числом пассажиров на борту. Даже Егор Трофимов не смог вырваться из Вашингтона, чтобы посмотреть на то, как первый снаряд доставщик, прилетев с Луны, включил тормозную установку, сделал два витка вокруг Земли и затем плавно вошел в атмосферу. В его хвостовой части включились тормозные механизмы, которые раскрыли восемь роторов, изготовленных из наноуглерода, и те сработали на славу, обеспечив довольно плавное прохождение через атмосферу и вскоре он увидел, как снаряд доставщик спускается на воду. Едва он закачался на волнах со сложенными лопастями роторного тормозного устройства и отстреленной парашютной системой на надувных поплавках, как его немедленно подняли по слипу на борт грузовой «Ракеты» и та, быстро подобрав парашюты и катера с аквалангистами работавшими в воде, тотчас помчалась во Владивосток на максимальной скорости.

Всего в мировом океане компания «Главпродснаб» имела пять таких пунктов приёма грузов с Луны, да, плюс к этому могла спускать снаряды доставщики в случае чего в акваторию Чёрного и Каспийского морей, чтобы не ждать у моря погоды. Что ни говори, а Земля с её штормами и ураганами в этом плане была хуже Луны. Посмотрев на то, как идут работы, Сергей Александрович приказал экипажу лететь в Святой крест. Ему нужно было встретиться с большой группой пожилых горцев, жителей Северного Кавказа, Закавказья и Средней Азии, решивших стать лунными чабанами. Все они уже прошли годичный курс подготовки к полёту на Луну и должны были отправиться туда через неделю.

За столь короткое время компания «Главпродснаб» уже построила на Луне кормовую базу площадью в три тысячи гектаров и фермы с производственными площадями общей площадью в пятнадцать миллионов квадратных метров. Это только в Москве у них было немногим более пяти тысяч сотрудников, а всего их насчитывалось более ста тысяч человек и этот «Главпродснаб» вполне серьёзно заявлял о том, что сможет через пять лет прокормить не менее трети населения планеты. Причём не тем мясом, которое Сергей Александрович когда-то так жестко критиковал, а самым лучшим и питательным в мире, с ничтожным содержанием холестерина. Профессор Дональд Браун так и не вывел сорта сои, способные расти в Арктике, но вместо этого создал такой сорт топинамбура, который резко снижал количество холестерина. Он и сам каждый день ел пюре из клубней такого топинамбура минимум один раз в день, нахваливал его и ещё просил добавки. Именно этими клубнями, а не лунной говядиной были заполнены первые сто снарядов доставщиков. Они были нужнее.

Во время полёта ему пришлось основательно поработать просматривая новые проекты, потом была встреча с чабанами, младшему из которых было пятьдесят шесть лет, после чего он вместе с Юлией Дмитриевной и четой Горбачёвых поехал на их ранчо в степи. Там для них уже был приготовлен шашлык из лунной баранины и они с облегчением попадали на стулья. Как Сергей Александрович, так и Михаил Сергеевич давно уже забыли запах спиртного, но на этот раз Горбачёв поставил на стол бутылку «Советского шампанского» и сказал:

— Серёжа, мы с Раисой тоже улетаем на Луну. Я собираюсь снова стать там комбайнёром, а Рая решила открыть свой ресторанчик. Надеюсь ты простишь нам это бегство? Хочется на старости лет пожить просто и незатейливо. Без политики.

Сергей Александрович пожал плечами и сказал:

— Миша, семьдесят три года это на Земле возраст большого риска. На Луне вы проживёте лет до ста десяти, как минимум, а здесь для вас каждый шаг может оказаться последним. Вспомни, каким дряхлым старцем мы отправляли на Луну Дэн Сяопина, думали не сможет пережить полёт, а сейчас он там носится так, словно ему кое-куда реактивный двигатель вставили. Недавно взял и вместе со своими товарищами по ЦК КПК в Море Дождей нарисовал огромный портрет Мао Дзедуна. Как раз на том месте, где китайцы весь реголит перелопатили. Леонид Ильич теперь подбивает наших стариков отплатить китайским той же самой монетой, нарисовать портрет Ленина. Лично мне эта идея нравится. Там теперь ещё и портреты Вашингтона, королевы Виктории и Аденауэра появятся. Нормальная получится галерея.

— А почему не Карла Маркса и Фридриха Энгельса? — Удивился Горбачёв — Один ведь немец, а второй англичанин.

Сергей Александрович рассмеялся и воскликнул:

— Так Комитет Мира решил, по одному представителю от каждой великой державы, а для немцев самым великим соотечественником является Конрад Аденауэр, как и для англичан королева Виктория, а не Черчилль. Фидель сразу же сказал, что теперь команданте Че будет смотреть на Землю с Луны. Лично я, когда меня об этом спросили, сразу же отдал свой голос за Ленина, хотя и не испытываю к нему никаких тёплых чувств. Так, чисто из идеологических соображений. Мы ведь по прежнему социалистическое государство и сдавать своих позиций не собираемся, хотя уже и не строим коммунизм во всём мире. Он уже и так практически построен, только в более разумной форме.

Михаил Сергеевич кивнул головой и сказал:

— Да, Серёжа, тут я с тобой полностью согласен. Социалистическая идеология великая вещь, а то, что она у нас лишь номинально считается марксистско-ленинской, то это даже не для передовиц. Про это пишут мелким шрифтом в качестве ссылки на истоки. Когда я устроил в стране перестройку, то совершил страшное преступление, убив в людях веру в справедливость и идеалы социализма. Из-за этого, а вовсе не из-за наших временных поражений развалился Советский Союз и всё пошло в мире под откос. Молодец всё-таки Леонид, как он тонко и грамотно провёл с твоей подачи демократические реформы, которые поддержали твои экономические реформы. Трижды молодец!

Сергей Александрович хмуро буркнул:

— Миша, ты опять взялся за своё. Хватит себя есть поедом, ты ничего не сделал. То была совершенно другая реальность, которая теперь не имеет к нам никакого отношения. Без всяких революций и потрясений мы одними только своими практическими делами добились того, что теперь даже в ЮАР социализма в сто раз больше, чем в семьдесят шестом его было в Союзе. Ладно, давай выпьем лучше шампанского и поговорим о чём-либо более приятном. Например о том, кого ты оставишь вместе себя. Святой крест это символ нашей эпохи и я не хочу, чтобы сюда пришел какой-нибудь балбес и начал всё переделывать.

Глава 30. Иракский кризис

Утро первого дня две тысячи пятого года вместо радости принесло всему миру и особенно Ближнему Востоку горе. В четыре часа утра по московскому времени иракская армия, совершив скрытый марш-бросок, вторглась в Кувейт и оккупировала его, одновременно захватив корабль-миротворец «Генерал Эйзенхауэр» с интернациональным экипажем на борту, совершивший посадку на запасном аэродроме вблизи Багдада. В десять часов утра Саддам Хусейн заявил ультиматум всему мировому сообществу и потребовал справедливого раздела прибыли, получаемой исламским миром, а точнее потребовал себе её львиную часть за то, что его страну, якобы, безжалостно грабили вот уже тридцать лет иностранные захватчики. Самое же страшное заключалось в том, что этот новоявленный диктатор пригрозил, что если справедливые требования Ирака не будут немедленно удовлетворены, то он устроит газовую атаку во всех столицах мира и крупнейших городах, после чего его шахиды подорвут ещё и термоядерные боеголовки ракет в Израиле, Иране, Турции, Египте, Советском Союзе и США.

Сергея Александровича Чистякова вызвали в Кремль ещё четыре часа пять минут, как только первые отряды иракской армии напали на кувейтских полицейских. В одиннадцать часов тридцать минут утра он уже был в Иерусалиме, куда прибыли на срочное совещание начальники штабов семнадцати крупнейших стран мира. Чистякова пригласили на это совещание скорее по инерции, как бывшего главного координатора Комитета Мира и как самого лучшего эксперта по вопросам урегулирования различных конфликтов. Всех прежде всего интересовал только один вопрос, смогут ли иракские специалисты подорвать термоядерные заряды величиной с баскетбольный мяч. В том, что их можно будет легко доставить куда угодно вместе с потоком беженцев из Ирака, сомневаться не приходилось. Ну, и ещё всех очень сильно интересовало, смогут ли шахиды чокнутого Саддама устроить обещанную всему миру за неповиновение химическую атаку.

Выводы экспертов были неутешительными. По химической атаке — однозначно смогут, по подрыву боеголовок, — да, смогут, если им дать на это время. Сколько? Для этого в принципе могло хватить и пяти суток при наличии хотя бы одного сверхмощного компьютера, а таких у Ирака было пять. Так что ситуация была не приведи Господи. В Ирак были готовы немедленно вторгнуться помимо подразделений аэрокосмического десанта Корпуса Мира войска Турции, Израиля, Сирии, Иордании, Саудовской Аравии, Ирана, Советского Союза, Китая и даже США, Великобритании и Германии, но всех страшил ответный удар иракских шахидов. Поэтому военные, которые по сути дела не знали что такое война и боевые действия, высказывались очень осторожно, если не откровенно робко. Основной смысл всех их высказываний сводился к тому, что не мешало бы получить побольше информации об агрессоре и особенно донесения из посольств.

Совещание проходило в недавно построенном подземном бункере построенном на территории военной базы объединённой израильско-палестинской армии. Это был, наверное, самый современный центр мониторинга, который когда-либо видел Сергей Александрович. Посреди большого зала в стеклянном аквариуме стоял громадный круглый стол заседаний, за которым запросто смогли бы сесть человек семьдесят пять, но их здесь собралось всего сорок два участника и он один был в штатском. В центре стола располагался огромный круглый экран с выведенной на него картой военных действий. Точнее это было изображение переданное со спутника, которое подверглось цифровой обработке. Помимо этого перед каждым участником совещания сразу за столиком-пюпитром располагался ещё один плазменный экран и на нем можно было внимательно рассмотреть любой отдельный фрагмент общей карты Кувейта. Честно говоря смотреть на то, что там происходило, было попросту страшно.

Иракские солдаты конвоировали куда-то мужчин со связанными за спиной руками, кого-то расстреливали, по всей столице уже лежало немало трупов, грабили дома, насиловали женщин, а генералы, пораженные этой картиной насилия, задавались вопросом, какие настроения царят сейчас в самом Ираке. И все требовали, чтобы к ним на стол положили свежую информацию об агрессоре. О том, что нужно было принимать экстренные меры, разговор даже не заходил. Сергею Александровичу это быстро надоело, и он, разобравшись с клавиатурой на пюпитре, вывел своё изображение на все экраны, выключил карту и сказал:

— Господа, давайте от слов перейдём к делу. Каждая минута промедления, это ещё один убитый мужчина, который встал на защиту чести своей жены, матери, дочери. Поэтому я предлагаю немедленно ввести в Ирак войска. Первым удар нанесёт авиакосмический десант, силы быстрого реагирования Советского Союза, Германии и Франции. Они ударят по центральным районам Ирака, затем соседние с Ираком государства введут свои войска. Все, кроме Израиля и Палестины, чтобы потом не было упрёков в сторону Израиля, но перед этим я выступлю в эфире перед иракским народом и шахидами, как главный координатор Комитета Мира, которым стану ненадолго, со своим ультиматумом. Ну, а что касается химической атаки, то для этого у каждого из нас есть силы гражданской обороны. Господа, это единственный выход из сложившейся ситуации и каждая минута промедления это всё новые и новые жертвы в Кувейте. Никаких переговоров с агрессором, только жесткий ответный удар. Если мы сейчас начнём переговоры с Саддамом Хусейном, то завтра будем иметь десятки таких кризисов по всему миру и я даже могу назвать вам, кто ещё не прочь урвать кусок с чужого стола. А теперь давайте выслушаем, что по этому поводу думают главы наших государств. Пользуясь возможностями этого зала, я включил планетарную коференц-связь и они всё слышали и видели.

К полному удовлетворению Сергея Александровича военные облегчённо вздохнули. Исполнять чужие приказы им было всё-таки куда легче, чем сами отдавать приказ о начале войны. У глав государств, похоже, была точно такая же точка зрения и они подозрительно быстро переложили всю ответственность на главного координатора Комитета Мира Сергея Чистякова, которого немедленно восстановили в прежней должности. Президент Советского Союза Николай Зимин даже облегчённо вздохнул и горестно разведя руками, мол делать нечего, сказал:

— Действуйте, господин главный координатор.

Сергей Александрович сухо поблагодарил их всех:

— Спасибо, что вы так быстро приняли решение. — После этого он нацелил поточнее на себя крохотную видеокамеру, посмотрел на то, как смотрится на экране, велел растянуть позади себя флаг Комитета Мира и как только всё было готово, включив передачу сигнала в прямой эфир сразу по всем каналам телевидения на всей планете, заговорил по-арабски — Саддам, шелудивый сын собаки и шайтана, к тебе и твоим шахидам обращаюсь я, кого в арабском мире давно уже называют Акбар Раффи и про кого говорят, что он встречался с посланником Аллаха на Земле. Внесу ясность, я и есть посланник Аллаха. Ты подписал себе смертный приговор, напав на братьев по вере и крови, и тебя ждёт смерть, а теперь я обращаюсь к твоим шахидам, спрятавшимся по твоему приказу в подвалах. Если вы произведёте химическую атаку, то ваши трупы будут скормлены свиньям, а на весь ваш род падёт страшная кара за ваши преступления и там, где вы родились, даже на месте цветущего сада будет во веки веков безжизненная, мёртвая пустыня. Поэтому сдавайтесь, если хотите сохранить жизнь своим родным, близким и друзьям. Теперь я обращаюсь к народу Ирака. Если вы хотите и дальше видеть свою страну независимой и свободной, то вы должны остановить безумцев. Солдаты иракской армии, вас всех ждёт страшная участь, если вы немедленно не остановитесь, не арестуете своих офицеров и не сдадитесь на милость тех, на кого напали. Я, Акбар Раффи Сергей Чистяков, даю вам ровно час, после чего в Ирак вторгнутся войска Корпуса Мира. Этого Ираку уже не избежать, но вы ещё можете смиренно принять неизбежное, иначе воды Тибра и Евфрата покраснеют от крови. Это мой вам ультиматум и последнее обращение. Больше никаких других увещеваний уже не будет. Самолёты с авиакосмическим десантом уже в воздухе. Не навлекайте на себя гнев Аллаха, покоритесь судьбе.

Генерал Исмаил Сабах, начальник генерального штаба Сирии, услышав этот ультиматум облегчённо вздохнул и сказал:

— Акбар Раффи, я давно уже знаю о том, что ты посланник Аллаха. Теперь тебе придётся рассказать об этом всем, а не только одному своему другу президенту Арафату.

Сергей Александрович пожал плечами и ответил:

— Теперь я буду просто вынужден сделать это, господин генерал, ведь не зря я поднял в воздух самолёты именем Аллаха.

Это действительно было так. Едва только Сергей Чистяков произнёс имя Саддама Хусейна, войска быстрого реагирования дислоцированные не только в странах поблизости от Ирака, но даже в США и на Кубе, были немедленно подняты по тревоге и самолёты тотчас взлетели с аэродромов базирования. Поэтому-то их и называли войсками быстрого реагирования, раз их передовые подразделения были готовы к вылету круглосуточно. Одновременно с этим по всему миру была объявлена угроза химического нападения противника. Ультиматум Сергея Чистякова повторяли в эфире непрерывно, показывая его по телевидению и транслируя по радио. Не узнать о том, чем ответил Комитет Мира на агрессию Ирака, мог только слепоглухонемой, а таких в шахиды не брал даже Саддам Хусейн. Похоже, что его обращение к шахидам возымело действие, раз нигде тотчас не были распылены боевые отравляющие вещества.

Ударная группа отдельной 10-й Бакинской бригады авиакосмодесанта советских ВДВ, состоящая из двенадцати тяжелых гиперзвуковых десантных самолётов «Ту-190» пересекла границу Ирака уже через семнадцать минут. Шесть батальонов десантировались с высоты в восемь километров над Багдадом и голубые береты, облачённые в стратосферные боевые комбинезоны, в затяжном прыжке полетели вниз, а остальные шесть бортов помчались к Кувейту. На высоте в три километра за спиной каждого крылатого пехотинца раскрылся небольшой тормозной парашют, а на высоте в шестьсот метров — основной парашют-крыло. Лишь в нескольких районах города солдаты президентской гвардии Саддама Хусейна открыли по советским десантникам беспорядочный огонь. Те нанесли ответный удар из лёгких ракетомётов и в центре Багдада послышались взрывы. Десантники действовали быстро, хладнокровно, жестко, но без жестокости. Первым делом они блокировали казармы и сразу же принялись разоружать иракских солдат и загонять их внутрь.

Спустя каких-то семь минут к ним на помощь пришли бойцы Ростовской и Ташкентской бригады, а также американские авиакосмодесантники из Италии. Турецкий, сирийский, иранский и иорданский вертолётные десанты обрушились на иракские города, как пыльная буря. В Кувейте между тем завязались ожесточённые бои советских авиакосмодесантников и прибывшими туда одновременно с ними американских авиакосмодесантников с отрядами президентской гвардии, уже пьяными от крови. С ними никто особо не церемонился и их выкосили буквально подчистую. Остальные иракские солдаты сдавались немедленно чуть ли не каждому, кто замахнулся на них палкой. На них произвело очень сильное впечатление Акбар Раффи и мало кто из иракских солдат захотел прогневать Аллаха. В течении каких-то шести часов весь Ирак был оккупирован, но уже через два часа после этого в нём остались только сирийские, иорданские, турецкие и иранские войска, причём сунниты были направлены в суннитские районы Ирака, а солдаты-шииты в шиитские.

Советские и все западные войска моментально погрузились на самолёты и покинули Ирак. Дело восстановления порядка в Ираке было делом самих иракцев и их ближайших соседей. При этом соседи крыли последними словами как Саддама, так и иракцев, допустивших это. Из Кувейта иракские войска вышвырнули едва ли не быстрее, чем они туда вошли, но не далеко. Прямо на границе были тут же развёрнуты вдоль автомобильных дорог фильтрационные лагеря. За все свои преступления агрессорам ещё предстояло ответить по всей строгости закона. Саддама Хусейна поймали только через двое суток. То ли сирийские солдаты исполняли приказ, то ли Саддам действительно оказал яростное сопротивление при задержании, но патруль его просто пристрелил, как бешенную собаку. Та же участь постигла ещё нескольких его генералов, а командующего президентской гвардии и вовсе растерзала в клочья толпа разъярённых жителей Кувейта. В общем к исходу вторых суток власть в Ираке сменилась и никто из жителей этой страны не посмел этому противиться.

Сергей Александрович, который был всё это время в Иерусалиме, прилетел в Багдад и первым делом возложил цветы на месте гибели каждого советского десантника, а их в этом городе погибло семеро. В Кувейте не погиб никто. После этого он отправился на телестудию и смотреть на него было немного страшновато. Его загорелое, цветущее лицо посерело и осунулось за эти дни, а под глазами были чёрные круги. Он позволил гримёру привести себя в относительный порядок и вошел в студию, чтобы в прямом эфире рассказать всему миру, кто он такой. Своё выступление он начал такими словами:

— Люди, земляне, порой я сам задаюсь вопросом, кто послал меня из моего будущего в наше с вами прошлое. Бог или представители какой-то древней цивилизации, которая наблюдает за нами, бережет нас и хочет нам добра. В одном я убеждён точно, это был не дьявол потому, что уж он бы точно не дал мне и всем тем, кто меня поддерживал, совершить столько добрых дел. С того дня, как я был перенесён кем-то из две тысячи десятого года в тысяча девятьсот семьдесят шестой год в четвёртый раз, прошло почти двадцать девять лет и за это время все те люди, которым я открыл тайну своего появления в прошлом ещё до своего рождения, сделали очень много важных, хороших, добрых и полезных дел для всех людей на планете Земля. Мир, как мне кажется, за эти двадцать девять лет изменился только к лучшему. Изменился за эти годы и я и самая главная моя перемена заключается в следующем. Когда-то я ненавидел почти всех мусульман и особенно палестинцев и арабов. Ненавидел американцев и многих других жителей Западной Европы и для этой ненависти у меня были причины. Как я уже сказал, какая-то сила переносила меня в прошлое трижды и трижды выбрасывала меня из него в то моё настоящее, пока мне и моим друзьям не стало понятно почему и тогда я пошел в прошло в четвёртый раз и остался в нём навсегда, чтобы изменить ход истории. Люди, земляне, я пришел к вам из будущего на с пустыми руками и всё, что мне удалось собрать ценного и важного вместе со своими друзьями, было поставлено на службу вам всем, а не одному только Советскому Союзе. Мои друзья часто задавали мне вопрос, почему я не хочу рассказать вам о себе всё и я всегда спрашивал: — «А зачем? Для того, чтобы люди спрашивали у меня что с ними будет и когда они умрут?» За эти двадцать девять лет мне удалось отменить смерть многих сотен, а возможно и миллионов людей. До сих пор живёт моя любимая певица Анна Герман и мой большой друг Владимир Высоцкий, жив ещё один мой друг Джон Леннон, живы многие другие люди, которым вовремя были сделаны операции врачами и отведена рука убийц моими друзьями, но самое главное живы те восемь молодых парней, которых я, будучи пограничником и снайпером, убил в горах, когда они пробирались по тайной тропе в мою страну чтобы убивать мирных людей и устраивать в ней теракты. Живы и те парни, с которыми моя застава вела бой в течении десяти часов. Теперь они уже не враги моей стране, а я люблю мир ислама и принимаю его со всей душой, как люблю Америку и Германию, Францию, все остальные страны мира и их народы потому, что мир стал совсем не таким, каким он был моём далёком прошлом. О том, что произойдёт со всеми нами в будущем я рассказал не такому уж и большому числу людей, но именно они сделали мир таким, какой он есть сегодня. Может быть поэтому все они и называют меня посланником Всевышнего и говорят об этом так, словно сам Аллах направил меня в прошлое, хотя я с ним не встречался и он мне ничего не говорил. Ну, а теперь вы увидите двухчасовой фильм о том, кем был я, Сергей Чистяков, как я прошел в прошлое и каким могло быть ваше будущее. С этой минуты на несколько десятков сайтов в Интернете выложены почти все те материалы, которые я когда-то принёс с собой из будущего и поэтому журналисты могут успокоиться. Больше я никогда не дам по этому поводу никаких разъяснений. Заходите в Интернет на эти сайты, берите там любую информацию, статьи, газеты, кинохронику, книги и художественные фильмы и изучайте это. Всё, про что там говорится, могло случиться но не случилось потому, что те люди, которые были руководителями государств в семьдесят шестом, предприняли все усилия, чтобы изменить нашу жизнь к лучшему, ну, а я вернусь в Святой крест, который избежал страшной трагедии, как Спитак и Ленинакан, и продолжу подготовку к полёту на Марс. Спасибо и да хранит вас всех Аллах.

Сергей Александрович Чистяков дружелюбно улыбнулся всем с экрана и через несколько секунд все увидели весёлого, улыбающегося молодого парня сидящего в кругу друзей за столом на вершине горы Машук. По всему было видно, да, об этом и говорилось с экрана, что ему принесли видеокамеру и сейчас он заснимет всё на память. Сам же Сергей Александрович встал, попрощался со всеми, кто был в студии и покинул её. Через четверть часа, долетев до аэропорта до своего самолёта, он уже торопливо поднимался по траппу. Ещё через три с лишним часа он вернулся в Святокрестовский центр подготовки полётов, где люди улыбались ему, слегка кланялись или же попросту отдавали честь, но никто не бросался к нему с расспросами. Вместе с Юлией Дмитриевной он уже практически завершал курс подготовки к полёту на Марс и должен был через третьего января вылетать в Кению, но из-за событий в Ираке старт огромного термоядерного космоплана был отложен до тех пор, когда в новый космический аэропорт не прибудут супруги Чистяковы. В день его возвращения в Святой крест пожалуй один только его личный врач Смоляков сумел сохранить самообладание и сразу же сказал:

— О, Сергей свет Александрович, ну, и видок у тебя. Да, таких как ты, только в гроб класть. Быстро в дезкамеру и я начну приводить тебя в божий вид. Таким страшным ты у меня на Марс не полетишь. Сам Гиппократ из гроба встанет и меня задушит.

Сергею Александровичу, который не очень-то любил проводить время в медицинских учреждениях, после всей этой нервотрёпки с Ираком даже понравилось, что он снова оказался в обстановке стерильной деловитости и чуть ли не ежечасных процедур. Даже не дав ему хорошенько выспаться, космический доктор Смоляков быстро отдраил его снаружи, а затем и изнутри, сделал анализы и через три дня дал ему карт-бланш на полёт в глубокий космос. Трёхдневное пребывание в нестерильной обстановке, как он сказал, ничем не повредило здоровью его пациента и что самое главное, он не подцепил никаких болячек, но всё же не смотря на это провёл полный курс вакцинации. После этого на специальном самолёте чету Чистяковых повезли в Кению, в домашний космопорт корпорации «РКТ», которая, наконец, произвела слияние с «Сименсом» и теперь имела сразу два экваториальных космопорта. Один в Колумбии, а другой в Кении.

Егор Чистяков очень быстро проявил себя на посту президента корпорации «РКТ». Пока шла драка за непальские восьмитысячники, он тихонько прикупил у правительства Кении гору Кения, имевшую в высоту пять километров с хвостиком, под которой как раз и располагался космодром «Кения — РКТ», а затем ещё и полосу земли длиной в пятьдесят километров и шириной в пятнадцать идущую от космодрома вдоль экватора к Индийскому океану. После этого у подножия западного склона горы Кения был пробит на трёхкилометровую глубину стопятидесятиметровый ствол шахты, а в теле горы по направлению к её вершине пробурена громадная двустволка со стволами длиной в двенадцать километров. Одновременно с этим в тот момент уже советско-германский концерн «Сименс-РКТ» приступил к строительству огромной взлётно-посадочной полосы нового космического аэродрома и теперь в руках бывшего космонавта Егора Чистякова был комплексный экваториальный космодром в Экваториальной Африке не говоря уже о колумбийском космодроме.

Электромагнитную пушку концерн тоже построил всем на зависть. Она легко забрасывала на любые орбиты, снаряды доставщики длиной в двадцать пять метров и диаметром чуть более четырёх массой до ста шестидесяти тонн, вплоть до того, что посылала их на Луну и на Марс. В Кении был построен завод по изготовлению снарядов доставщиков, так как они не возвращались назад кроме тех, которыми выводились грузы на орбиту. Колонисты на Луне и Марсе использовала их по другому назначению. Чаще всего согласовывая свои пожелания с корпорацией «Сименс-РКТ». Ну, а поскольку корпорация Егора Чистякова работала в тесном сотрудничестве с «Международным космическим альянсом» и всеми странами в него входящими, то она получала от них кое-какие преференции сугубо технического характера.

Как раз в то время, как корпорация приступила к строительству сверхтяжелой электромагнитной пушки на экваторе, на московском заводе авиакосмической техники концерна Мясищева был запущен в серию новый термоядерный космоплан «Буран-СД», который сразу же назвали «Спейс Джамбо». Этот космоплан представлял из себя нечто невообразимое. Двести тридцать пять метров в длину, размах крыльев, точнее максимальная ширина корпуса, так как космоплан был выполнен по схеме несущий корпус, высота сорок пять метров. При сухом весе в две тысячи сто двадцать тонн, космоплан имел грузоподъёмность в полторы тысячи тонн и мог выходить на суточную орбиту Земли. Такую возможность ему давали шестнадцать комбинированных двигателей, способных работать сразу в трёх режимах — воздушно-реактивном, реактивном с переходом на водород и термоядерно-реактивном с последующим переходом на дюпоновский мультитекс после замены в космосе топливных баков.

Космоплан был изготовлен на семьдесят процентов из композитов на базе наноуглерода и потому его корпус, который не боялся высоких температур, был не только очень прочным, но ещё и лёгким. «Космический слон» мог взять на борт сразу тысячу двести пассажиров и был предназначен для отправки колонистов на Марс, а также для научных исследований в глубоком космосе. С этой целью его нужно было дооснащать на высоких орбитах вспомогательным оборудованием, обеспечивающим сверхдальние пассажирские полёты: удобным внешним пассажирским отсеком, большой оранжереей, системой жизнеобеспечения, ангарами для космических кораблей-лифтов для спуска пассажиров на Марс, вместительными трюмами, ещё более вместительными внешними топливными баками и термоядерным реактором, а также огромными антеннами радаров, телескопами и системами связи. Стоил такой термоядерный космоплан недёшево, целых шесть миллиардов рублей, но концерн «Сименс-РКТ» сразу же купил пять таких машин и все они эксплуатировались вот уже более года и два из них совершили по одному полёту к Марсу и нескольким десяткам полётов к Луне.

Сергею Александровичу и Юлии Дмитриевне предстояло отправиться на Мар не в одиночку, а во главе эскадры из пяти термоядерных космопланов, которым предстояло перевезти на красную планету в общей сложности двенадцать с половиной тысяч колонистов. Колония на Марсе была полностью готова к тому, чтобы принять их всех на марсианское ПМЖ. Большая часть пассажиров уже находилась на орбите и все они ждали только одного, когда посланник Аллаха покинет святокрестовский центр подготовки полётов и прибудет в Кению. Возмущаться тем, что он задерживает столько народа, как-то никому и в голову не приходило. Зато на голову Саддама обрушилось немало проклятий. Медицинский самолёт наконец долетел до экватора и стал заходить на посадку. Его пилот специально сделал три круга вокруг космодрома, чтобы Сергей Александрович смог посмотреть на него сверху и главное на пять сажисто-чёрных гигантов, выстроившихся в ряд, уже полностью подготовленных в старту.

Эти гигантские чёрные лебеди были просто прекрасны. Их внешний вид даже не портили огромные ускорители, поставленные на верхние и нижние плоскости, и ряды иллюминаторов в передней трети корпуса, которые казались голубыми крапинками на их могучих шеях. Увы, но наблюдать за полётом в космосе прямо из своей каюты было привилегией только пассажиров первого класса. Всем остальным для этого придётся выходить на смотровую площадку, но Сергей Александрович не находил глядение на звёзды чем-то очень уж интересным и увлекательным. Космический полёт и полёт на самолёте были совсем не похожи одно на другое, но сегодня он намеревался стартовать в космос находясь вместе с женой в пилотской рубке. Зря что ли он вкладывал столько сил и таланта в корпорацию «РКТ»? Вскоре самолёт совершил посадку и возле траппа его встретил сын с невесткой и двумя внуками — Серёжкой и Танечкой.

Сын по-военному чётко доложил ему, что космические корабли корпорации «Сименс-РКТ», в его устах это прозвучало, как «Семён Ракатэ», к отправке отряда колонистов на Марс полностью готовы. Вместе с Егором его пришли провожать ещё человек сорок самых близких друзей и вскоре они уже ехали в автобусе к космоплану. Вблизи он и вовсе поражал своими титаническими размерами. Чего стоили одни только его колёса высотой в пять метров. Наверх они поднимались в кабине небольшого лифта, опускаемого вниз телескопическим устройством. На борту флагманского космоплана «Семён Дежнёв» их встретили цветами две стюардессы в нарядной униформе, юные подруги Юлии Дмитриевны, а также командир космоплана полковник Зимин-Младший, отчего полёт к Марсу сразу же сделался для Сергея Александровича втрое интереснее.

Он крепко обнял старшего сына своего друга, которому был к тому же ещё и крёстным отцом, похлопал его по плечам и прогудел довольным голосом:

— Ах, вы черти полосатые, провели таки меня! Как ни спрошу твоего батю, на, как там у тебя служба продвигается, только и слышу в ответ: — «Нормально». Ну, рассказывай, Вовчик, давно ты перешел из военной космонавтики в гражданскую?

— Да, как узнал о том, что Егор купил этих красавцев, так сразу же и подал рапорт, крёстный. — Ответил рослый широкоплечий красавец, одетый в тёмно-синий мундир — Нам же в воздушно-космических силах такие корабли не нужны, а именно они и будут дальний космос изучать, вот я и подал рапорт. Ну, пойдём, крёстный, в рубку, пока девочки покажут маме Юле что у них на борту и как, я тебе расскажу про космоплан, да, ты, наверное, его уже и так до последней гайки изучил?

Они прошли в большую рубку, имеющую в плане форму усечённого треугольника с прозрачным полом, через который виднелся её антипод с большими иллюминаторами, через которые были видны бетонные плиты взлётной полосы. В рубке было девять пилотских кресел, но они стояли не на полу, а размешались на выдвигаемых из задней переборки консолей. Космоплан ведь только взлетал с Земли, как самолёт, а в дальнейшем он превращался в огромный космический корабль и потому ему уже не нужна была рубка самолётного типа. Полковник Никитин представил Сергею Александровичу команду пилотов и штурманов «Семёна Дежнёва», вскоре в рубку вошла Юлия Дмитриевна и он усадил их в кресла справа и слева от себя, после чего началась процедура старта. Бортовой компьютер этого огромного космоплана не выключался никогда. Всё уже было несколько раз проверено и перепроверено и в двенадцать сорок пять по Москве огромный тягач потащил космоплан на взлётную полосу.

Как только оранжевая громадина тягача уехала, позади космоплана поднялась целая великая китайская стена высотой в пятьдесят метров и шириной в полтораста, что Сергей Александрович смог увидеть на экране одного из мониторов внешнего обзора. ЦУП дал командиру «Семёна Дежнёва» разрешение на старт и через тридцать секунд все шестнадцать воздушно-реактивных двигателей работающих на жидком водороде выплеснули из себя длинные языки соломенно-желтого пламени. Корпус космоплана стал едва заметно вибрировать. Бортовой компьютер плавно вывел двигатели на полную мощность, вибрация усилилась и в рубку стал потихоньку проникать их шум, но космоплан, словно бы нехотя, медленно тронулся с места и двинулся вперёд постепенно набирая скорость. Справа и слева от него далеко от взлётной полосы отчётливо виднелись транспоранты с цифрами.

Сергей Александрович внимательно вглядывался как в мониторы, так и смотрел вперёд. Видимость была просто отличной и судя по всему он мог видеть всё, что находилось внизу на расстоянии метров в двадцать, то есть для такой громадины прямо под собой. Когда они преодолели отметку тысяча метров, скорость была уже двести семьдесят километров в час. Скорость же отрыва термоядерного космоплана «Буран-СД» составляла четыреста двадцать километров в час, а длина пробега шесть километров двести метров. Ракетные ускорители по правилам полёта следовало включать на высоте в шесть километров и уже над Индийским океаном, в сорока километрах от берега. На последней трети разбега вибрация усилилась, но наконец космоплан оторвался от бетонки за три с лишним десятка километров от её окончания и стал медленно, но уверенно набирать высоту. Внизу под ним проплывала самана и Сергей Александрович хорошо видел стада слонов, жираф, буйволов и антилоп. По всей видимости шум двигателей был не столь уж и ужасен, если они не разбегались в панике по всей Африке.

Пламени двигателей на мониторах обзора, камеры которых были установлены на концах крыльев, уже не было видно. Космоплан летел уже на высоте в пять километров, когда впереди показалась береговая линия океана. Прошло ещё несколько минут полёта и командир корабля попросил всех приготовиться к первой перегрузке. Через несколько секунд взревели тридцать два двигателя всех восьми ракетных крылатых ускорителей, позади космоплана мигом вырос длинный хвост ослепительно яркого пламени и его скорость мгновенно увеличилась, он в считанные секунды преодолел звуковой барьер и стал быстро набирать высоту. Ещё через каких-то тридцать секунд, пользуясь последней возможностью потреблять атмосферный кислород, бортовой компьютер включил установку догрева истекаемых из маршевых двигателей газов до трёх с половиной тысяч градусов и космоплан снова бросило вперёд, как и в первый раз довольно плавно.

Сергей Александрович давно уже понял, что взлёт на этом гиганте намного мягче и комфортнее, чем даже на гиперзвуковых боевых самолётах и, уж, тем более на «Спирали». На высоте в сорок пять километров бортовой компьютер перешел с воздушно-водородного режима работы маршевых двигателей на кислородно-водородный и увеличил температуру истечения газов до четырёх с половиной тысяч градусов. Космоплан, который и без того уже летел на гиперзвуке, резко увеличил скорость и к тому моменту, когда она достигла семи тысяч девятисот метров в секунду, на высоте в девяносто километров от него отстыковались ракетные ускорители и вскоре он вышел на заданную орбиту высотой в девятьсот километров над Землёй. Вокруг расстилалась безмятежная чернота открытого космоса, испещрённая яркими звёздами, внизу лежала нарядно сине-зелёно-белая Земля, а в верху виднелась огромная желто-золотая Луна. Маршевый двигатель, выработав весь водород, сжиженного кислорода в топливных баках оставалось ещё достаточно, отключился. Все звуки стихли, наступила невесомость и командир корабля сказал:

— Уважаемые товарищи пассажиры, рейсовый космоплан «Семён Дежнёв», следующий по маршруту Земля — Марс, вышел на орбиту полёта к Марсу. Через два часа двадцать одну минуту мы пристыкуемся к внешнему модулю космоплана и начнём наш полёт к Марсу. Всего нам предстоит преодолеть семьдесят восемь миллионов километров пути, это почти минимальное расстояние до красной планеты, и мы преодолеем его за пятьдесят восемь суток и семь часов. С этой минуты мы переходим с горизонтального полёта в вертикальный и то, что на Земле было полом, станет стенами. Наш полёт будет проходить в основном с небольшим постоянным ускорением и потому на корабле будет присутствовать гравитация в пределах семидесяти пяти процентов от земной. По пути мы будем трижды останавливать маршевые двигатели, чтобы подобрать высланные вперёд нашей компанией топливные баки с мультитексом. Это не причинит вам особых неудобств, так как вся операция обычно занимает не более шести часов, но в это время вы будете должны находиться в ваших каютах и лежать в противоперегрузочных ложах. Прошу вас строго и неукоснительно соблюдать все правила поведения на борту нашего космоплана. Тогда полёт для вас пройдёт быстро и незаметно. Во время полёта вы сможете связываться с Землёй и Марсом. Мы всё время будем находиться на одной линии, но не забывайте, что с каждым днём радиосигнал будет запаздывать всё больше и больше, что никак не зависит от командира корабля и его экипажа. Ну, а пока что вы можете насладиться невесомостью, хотя лично я не вижу в ней ничего приятного, хотя и летаю на космических кораблях вот уже десять лет. С вами разговаривал командир корабля Владимир Никитин — Коснувшись рукой сенсора на панели он смеясь добавил — Ну, всё, крёстный, теперь начнутся бесконечные жалобы и придирки. Хотя как знать, может быть теперь, когда ты находишься на борту нашего «Дяди Сени», всё и обойдётся. Народ после твоего откровения, честно говоря, прибалдел, Батя. Даже в нашей конторе все ходят, словно пришибленные. Хотя они и так знали о том, кто ты такой, мало кому было известно, через какой ад ты прошел в прошлое.

Сергей Александрович расстегнул ремни, плавно выплыл из удобного мягкого кресла, в котором шагнул с Земли в космос будучи одетым в свой колониальный белый наряд и откликнулся:

— Да, я уже и забыл обо всём, Володя. Ну, что пойдём покажешь нам наш скворечник, где мы с Юлей будем куковать до самого Марса или у тебя есть ещё дела?

Владимир Зимин рассмеялся и воскликнул:

— Конечно покажу, крёстный! Мы до шайтан-сарая ещё полтора часа добираться будем, а потом я покажу тебя, как мы будем в него протискиваться, словно щенок через штакетник.

Когда Сергей Александрович и Юлия Дмитриевна заплыли внутрь своей каюты, они невольно ахнули. Это была просто роскошная четырёхкомнатная квартира с удобной спальной, своей собственной кухней и даже ванной комнатой с настоящей ванной, глядя на которую супруга главного координатора спросила:

— Володенька, неужели я смогу принимать во время полёта к Марсу ванну? Это же безумно дорого.

— Крёстная, даже если бы мне пришлось платить за это из своего кармана, то я всё равно предоставил бы тебе такое удовольствие! — Радостно воскликнул Владимир Никитин — Но это доступно практически всем пассажирам первого класса, а их не так уж и много на борту корабля. Зато все остальные могут принимать душ хоть по три раза в день. У нас стоит на борту мощнейшая установка регенерации воды и она возвращает ей все её природные качества. Даже самые привередливые эксперты не могут отличить регенерированную воду от родниковой. Ну, и к тому же во время полёта нас будет очень здорово выручать наша оранжерея. В ней уже всё созрело и она теперь нуждается в одних только любителях вегетарианской пищи. У нас даже будет парное молоко, крёстное, мы ведь везём с собой на Марс стадо их трёхсот дойных коров. В общем это будет очень приятный космический полёт. Особенно для тех, кто умеет найти себе развлечение без посторонней помощи.

Юлия Дмитриевна поспешила успокоить крестника:

— На этот счёт ты можешь не беспокоиться, Володенька. У меня столько работы, что её придётся ещё и на Марсе доделывать, а твой крёстный, как ты знаешь, найдёт себе заботу даже в темноте со связанными руками и ногами.

Владимир радуясь возможности проявить себя настоящим хозяином, стал показывать своим самым любимым после настоящих отца и матери людям их каюту, в которой буквально всё было сделано как раз на вкус Сергей Александровича и Юлии Дмитриевны. Крёстная высоко оценила такую заботу и расцеловала его в обе щёки. Одетая в элегантный, тёмно-синий брючный костюм с туфельками на низком каблучке застёгивающимися на ремешок, она выглядела намного моложе своих лет и как только осмотр каюты закончился, снова пошла к космическим стюардессам, у которых начиналась долгая и хлопотная вахта. Сергей Александрович, немного посидев за столом в своём кабинете напротив квадратного иллюминатора размером полтора на полтора метра, подумав о том, что во время полёта он сможет, наконец, разобраться со своим архивом глядя на звёзды, вместе с Владимиром Зиминым отправился в пилотскую рубку. Она за время их отсутствия преобразилась.

Переборка в помещении перед рубкой, служившая ещё совсем недавно палубой, была убрана, прозрачный пол рубки также сняли и куда-то убрали, а два шлюза, через которые можно было раньше войти в неё, наглухо задраены и в самой рубке теперь должны будут служить частью пола. Подняться в рубку, имевшую в плане форму овала длиной в двенадцать метров, шириной в семь и высотой около пятнадцати, можно было на двух лифтах. Посреди рубки теперь стоял большой пульт управления, окруженный двенадцатью креслами с большими плазменными экранами, поверх которых было хорошо видно через иллюминаторы всё, что творилось снаружи корабля. Для того, чтобы посмотреть вперёд, то есть вверх, нужно будет теперь запрокидывать голову, но пилотские кресла легко откидывались назад вместе с частью пульта, так что пилоту предстояло управлять кораблём лёжа, если он не хочет доверяться изображению на экране.

Заняв место рядом с командиром корабля, Сергей Александрович стал наблюдать за всеми манёврами в положении сидя. Кресло вращалось вокруг своей оси и могло подниматься на полтора метра от пола, так что обзор был просто превосходным. Вот теперь ему стало в космосе по настоящему интересно. Во-первых, он был одет в лёгкую земную одежду, совершенно не стесняющую движений, во-вторых, огромные, совершенно прозрачные безбликовые иллюминаторы толщиной сантиметров в тридцать, давали прекрасный обзор и, словно приближали всё. Глазея во все стороны, Сергей Александрович подмечал множество деталей. Вот километрах в пяти от «Семёна Дежнёва» встал на орбите справа «Витус Беринг», стартовавший сразу после них и к нему устремилось сразу несколько космических лифтов, которые тут же стали извлекать из хвостовой части огромные серебристые водородные танки-дьюары. Теперь они уже были не нужны, в отличие от кислородных. Другие корабли немедленно подвезли к космоплану голубые баки с мультитексом. Сотрудники транспортного подразделения корпорации «Семён Рокотович», так они шутливо называли свою родную контору, работали так быстро и сноровисто, что он не выдержал и зааплодировал им, громко воскликнув во весь голос:

— Браво, мальчики! Блестящая работа!

В рубке тотчас послышался их весёлый смех и ответное:

— Спасибо, Батя! Не сочти, что мы торопимся поскорее спровадить тебя на Марс, но по другому мы работать не приучены. Счастливого полёта тебе и нашей Мамуле! Передай от нас низкий поклон деду Гарику.

Вскоре командир «Дяди Сени» приказал всем пассажирам занять противоперегрузочные ложа и как только бортовой компьютер известил его о том, что всё в полном порядке, второй пилот медленно двинул огромный космоплан вперёд. Когда он пролетел по орбите три десятка километров, Сергей Александрович увидел выстроившиеся цепочкой пять громадных, довольно плотно скомпонованных конструкций, сверкающими разноцветными приводными огнями. Это как раз и были те самые шайтан-сараи, которые должен теперь тащить на своих могучих плечах великий русский первопроходец «Семён Дежнёв». Готовясь к этому совместному большому полёту на Марс, где уже жило пятнадцать с лишним тысяч колонистов, их собирали на орбите более полугода и теперь настало время отогнать их туда.

Наконец «Семён Дежнёв» медленно и величаво вошел в казалось бы широченный проём, но на самом деле действительно протискиваясь сквозь него, словно любопытный щенок между двумя досочками штакетника в палисадник. Работа второго пилота и бортового компьютера была просто ювелирной. Космоплан встал на заданное место, на его корпусе откинулись несгораемые заглушки и в напряженной тишине послышалось лёгкое цоканье, это вошли в свои гнёзда штанги стыковочных механизмов и вот уже все двадцать четыре переходных модуля были надёжно состыкованы и вся эта громадина весом почти в шестнадцать тысяч тонн стала единым целым и второй пилот доложил:

— Командир, стыковка завершена штатно. Можем запускать движки и лететь на Марс.

— Спасибо, Сева. — Поблагодарил его Николай Зимин — Ты настоящий виртуоз ручной стыковки. В главном штабе ВКС, наверное, всё никак не перестанут лить по тебе слёзы. Ну, что, други мои, с Богом! Продуть маршевые двигатели!

— Есть продуть маршевые двигатели. — Ответил ему главный бортинженер космоплана.

Полковник Зимин весело воскликнул:

— Включить камеры нагрева маршевых двигателей!

— Есть включить камеры нагрева! — Так же весело откликнулся борт инженер и добавил — Керогаз вышел на пятьдесят, семьдесят, девяносто процентов мощности, Володя. Есть сто процентов мощности на камерах нагрева, командир. Жду команду!

И команда последовала, да, ещё какая:

— Пускай мазуту, Лёшка!

— Есть пустить мазуту, командир! — С каким-то совершенно неописуемым восторгом воскликнул главный бортинженер.

Сразу после этого все, кто был в пилотской рубке дружно и радостно заорали:

— Пошла мазута!

По всему кораблю прошла лёгкая встряска и он быстро двинулся вперёд, легко набирая вторую космическую скорость и преодолевая земное притяжение. Сначала Сергея Александровича слегка вдавило в кресло, но через пару минут к нему пришло ощущение собственного веса и приятной лёгкости. Космоплан летел с ускорением в ноль семьдесят пять же, а поскольку он и до этого двигался по орбите с очень высокой скоростью, то большего и не требовалось, чтобы через пятьдесят восемь суток долететь до Марса, погасить скорость и занять своё место на орбите.

Глава 31. Прогулка Сергея Чистякова по Марсу

Когда в небольшой прихожей их каюты прозвучал звонок, Сергей Александрович уже находился там и потому открыл шлюз уже через пару секунд и радужно поприветствовал гостей:

— Ульрика, Дмитрий, добрый вечер, прошу вас входить.

Дмитрий Бекетов держал в руках большой букет роз и бутылку безалкогольного французского шампанского «Космос». Его супруга пластиковую коробку со старинной куклой, одетой, однако, не в платье принцессы, а в униформу стюардессы. Поэтому хозяйка каюты, которая немедленно вышла из гостиной, всплеснула руками и радостно воскликнула:

— Какая прелесть! Ульрика, дайте я вас расцелую!

Сергей Александрович и Юлия Дмитриевна довольно часто принимали у себя гостей. Довольно часто они устраивали и дружеские вечеринки в большой кают-компании корабля, на которые собирались по несколько сотен человек. Они не старались никому понравиться, а просто вели себя так, как привыкли. А ещё они с первого же дня стали помогать членам экипажа «Семёна Дежнёва» по хозяйству. Юлия Дмитриевна не стеснялась пройтись по его коридором с пылесосом, а Сергей Александрович без малейшего зазрения совести убирал навоз за коровами в космическом хлеву, сверкающем чистотой. Может быть поэтому все остальные пассажиры вели себя точно также. Они даже составили график работ, чтобы составить компанию господину главному координатору, к которому все члены экипажа обращались только на ты и называли его Батя. Они не старались вырвать у него из рук скребок или тёрку, но всегда были рядом, чтобы подставить своё плечо первыми, когда ему требовалась помощь.

Свою Мамулю они и вовсе были готовы носить на руках, но та с милой улыбкой говорила им, что вполне сможет справиться и сама. По сути дела на корабле не было привилегированных пассажиров. Большинство людей, что называется, были простыми работягами, которые летели на Марс только для того, чтобы поднять там колонию. Были среди них даже ареологи, учёные других специальностей, возрастной состав имел большой разброс, от тридцати до семидесяти пяти, но больше всего было всё-таки молодых супружеских пар, которые ещё не успели обзавестись детьми. Все пассажиры были полны энтузиазма, но Марс виделся им не планетой радости, а местом трудной, упорной и довольно опасной работы, к которой они все были вполне готовы.

Об этом можно было судить хотя бы потому, что каждый из них вместе того, чтобы взять с Земли разрешенные двести килограмм личного груза, всяких там книг-фотографий-пупсиков, предпочёл иметь всё это на хард-дисках титановых ноутбуков, а вместо этого брал в полёт рабочие защитные и термокомбинезоны, кислородные маски и прочную, надёжную обувь. Поэтому все они были одеты довольно скромно, без излишеств. Когда Ульрика Бекетова, в девичестве Майнхоф, вошла в их каюту со старинной куклой в руках, Сергей Александрович сначала подумал о том, что она решила подарить ей какую-то свою реликвию, но немка на прекрасном русском языке сразу же сказала:

— Сергей Александрович, я знаю о том, как вы проницательны. Нет, это не любимая кукла моей прабабушки, но она действительно старинная, её изготовили в Гессене в восемнадцатом веке, и не я пошила ей униформу стюардессы космического лайнера. Просто мы с Дмитрием знали, что полетим на одном корабле с вами. Я очень надеялась встретиться с вами если не здесь, на «Дежнёве», то на Марсе и потому подготовила вам подарок, Юлия. Вы ведь очень любите красивые куклы? Так ведь?

Юлия Дмитриевна расцеловала Ульрику, а Сергей Александрович облегчённо вздохнул, затем поцеловал руку гостье и крепко пожал здоровенную, как шуфельная лопата, ручищу её супругу, лучшему горновому мастеру Магнитки. Юлия Дмитриевна, держа в одной руке букет, а в другой куклу, воскликнула:

— Быстро к столу! Серёженька сегодня угостит нас какими-то особыми шашлыками.

Стол был уже накрыт и хозяева каюты сразу же потащили к нему своих гостей. Шашлык из лунного барашка действительно был просто великолепен. После ужина дамы убрали со стола и все вместе они расселись в креслах и принялись пить кофе. Разговор пока что был сугубо деликатным. О детях, о работе, о друзьях и планах на будущее, пока Ульрика не сказала:

— Сергей, я пришла сказать вам, что и я сама, и все друзья моей молодости очень благодарны вам за то, что вы пригласили нас в Советский Союз и показали такое чудесное место, как Сибирь. Очень многие из нас нашли там своё счастье. Знаете, поначалу я была в бешенстве, когда меня отвезли в какую-то маленькую деревушку и даже готовилась к побегу, но…

— Ульрика, дорогая, не нужно рассказывать мне о своей жизни в Курёхино. — Мягко улыбаясь остановил гостью Сергей Александрович — Я знаю о том, как вы повстречали Дмитрия, он как раз приехал в родную деревню в отпуск, как вы познакомились и полюбили друг друга. Я даже знаю о том, как вы учились на вечернем отделении института чёрных металлов и о том, как вступили в партию. Я очень внимательно следил за судьбой каждого из вас и был готов прийти на помощь в любой момент. Пару раз мне приходилось делать это. Поэтому давайте просто посидим и поговорим, как добрые друзья и давайте перейдём на ты.

Дмитрий сразу же пробасил:

— Серёга, хотя ты и москвич, но характер у тебя наш, сибирский. Спасибо тебе за Ульрику. Ты, как знал, что на Енисее у неё откроется второе дыхание и она переменится.

Сергей Александрович кивнул головой и согласился:

— Знал, Митя, знал. Я многих немцев привозил на наши великие сибирские реки и ни один не остался равнодушным.

Ульрика, у которой отлегло от сердца, спросила:

— Сергей, ответь мне всего на один единственный вопрос, почему ты принял участие в нашей судьбе? Ведь ты прибыл к нам из будущего и прекрасно знал, кто мы такие. Почему же ты тогда не возненавидел нас, а понял?

— Ты правильно определила то, что я сделал, Ульрика. — Тихо сказал Сергей Александрович — Я именно понял вас, вашу тоску и ненависть. Вы ведь все были романтиками и вам хотелось сделать то же самое, что хотел сделать Че Гевара. Ну, а ещё я просто попробовал вас полюбить и у меня это получилось, а полюбил вас потому, Ульрика, что очень любил своих друзей, которых оставил в будущем. Ты ведь знаешь теперь, что со всеми ними я встретился и теперь у нас очень большой и интересный бизнес.

Они в тот вечер засиделись далеко за полночь, хотя завтра и должен был наступить последний день их полёта, промелькнувшего так быстро. Расстались они, как старые и очень близкие друзья, пообещав снова встретиться уже на Марсе после посадки и разгрузки космических кораблей. Правда, на следующий день им всё же удалось выспаться, ведь по московскому времени космоплан «Семён Дежнёв» прилетел на Марс поздно ночью, хотя во впадине Фарсида в ста тридцати километрах от обрывистых склонов вулкана Олимп был в это время полдень. Место для первой марсианской колонии-города было выбрано здесь не случайно. Во-первых, во впадине Фарсиды атмосферное давление было всё же повыше, чем где-либо ещё на экваторе, а, во-вторых, здесь было гораздо теплее, чем на полюсах, где имелся лёд.

Ещё ниже атмосферное давление было в бассейне Эллады, но там летом было всё же гораздо холоднее, чем на экваторе, где в тёплые деньки температура достигала плюс тридцати градусов, а ночью не опускалась ниже минус восьмидесяти. Вблизи экватора имелись местечки и поглубже впадины Фарсида, например долина Маринера, которая имела в некоторых местах глубину в семь километров, но там очень часто случались оползни чудовищной силы. Потому с точки зрения наибольшей безопасности предпочтение было отдано именно этому месту. К тому же отсюда было рукой подать до Северного полюса и путь туда лежал через три равнины — Амазонию, Аркадию и Великую Северную Равнину, а гонять здоровенные грузовики с термоядерными двигателями за льдом по равнине было куда как удобнее, чем по горам и марсиане там уже набили такую колею, что её даже можно было разглядеть в мощные телескопы, как и саму колонию, купола которой сверкали, словно бриллианты.

Колонизация Марса началась в девяносто девятом году и на эту планету помимо двенадцати ядерных космопланов принадлежащих корпорации «РКТ» полетели ещё девять космопланов «Международного космического альянса», пять из которых были прототипами «Бурана-СД». Они везли на Марс не так уж и много людей, всего семь с половиной тысяч человек и свыше тридцати пяти тысяч тонн грузов. Сам полёт занял чуть более трёх месяцев, и почти столько же времени ушло на высадка колонистов на Марсе. В первую очередь на поверхность планеты были спущены с орбиты четыре больших ракетных конвертоплана, собранных ещё на земной орбите каждый из четырёх состыкованных вместе кораблей-лифтов с термоядерными силовыми установками. Они опустили на Марс четыре громадных, но очень лёгких тягача со сложенными кузовами, оснащёнными малыми термоядерными реакторами специальной конструкции, работающими на гелии-3, которые позволяли запитать их мощные электродвигатели и они сразу же отправились к Северному полюсу планеты за льдом из замёрзшего углекислого газа и водяным.

В это же время несколько десятков транспортных контейнеров с «Катерпиллерами-7500» были спущены на поверхность Марса в режиме жесткой посадки. Жиденькая атмосфера красной планеты сыграла свою положительную роль и ни одна из этих мощных машин, имеющих герметичный обитаемый отсек, не разбилась. «Катерпиллеры» сразу же приступили к расчистке участка под строительство города-колонии Олимп. О том, как назвать это первое поселение, никто не думал и название пришло само собой, ведь место для строительства города было выбрано как раз к югу от самой высокой марсианской горы. На остатках мультитекса лифты стартовали на орбиту, заменили пустые баки на полные и обвешанные ими, как верблюды тюками, пошли на посадку, спуская вниз строительные конструкции, атомную электростанцию и очередной отряд колонистов. Они были вынуждены жить в надувных домиках, но они сразу же приступили к сборке временного щитового жилья, строительству атомной электростанции и двух заводов, металлургического и стекольного.

Марс обладает огромными запасами кремния и железа. Поэтому при наличие мощного источника электроэнергии на нём можно получать железо вполне приличного качества и стекло. Именно такие производства и были развёрнуты на красной планете в первую очередь и пока полтора десятка космических кораблей-лифтов спускали на поверхность Марса колонистов, росли первые купола города. Сначала это были круглые сооружения с полами и низкими стенами из литого камня диаметром в двести-триста метров с лёгкими домами-пирамидами внутри, похожими в плане на шестиугольные снежинки. Таких куполов в первый же год было построено пять штук и проблема с жильём на ближайшее время была решена, хотя на самом деле эти дома скорее можно было назвать многоэтажными койками. Вместе с этим колонисты строили теплицы и как только слегка мутноватыми, многослойными плитами марсианского стекла толщиной в пятнадцать сантиметров и размером полтора на полтора метра был накрыт первый участок площадью в пять гектаров, он тут же был засеян топинамбуром.

Теперь на Марсе имелось уже более сотни куполов, самый крупный из которых имел диаметр в три километра, а теплицы раскинулись на площади в двадцать восемь тысяч гектаров. Марс действительно был готов к приёму огромного количества колонистов с Земли и теперь, когда электромагнитная пушка «Кения» доставляла танки с мультитексом на трассу следования термоядерных космопланов, можно было вести речь о планомерной марсианской экспансии. Марсианская колония уже сейчас была способна обеспечить всем необходимым более двух миллионов человек, но далеко не все земляне были готовы к тому, чтобы отправиться на Марс, чтобы жить там постоянно.

Марсиане уже начали исследовать пояс астероидов, хотя это были всего лишь краткосрочные экспедиции посещения. Сергей Александрович летел на Марс не только потому, что он давно уже хотел побывать на этой планете, его ещё туда и вызвал старый друг, — Игорь Северский. Во время полёта на Марс он, как и прежде, был командиром «Колумба», но спустившись на планету в числе первых колонистов, сложил с себя эти полномочия, хотя его ядерный космоплан остался на марсианской орбите вместе с ещё восьмью кораблями. Теперь, когда на Марсе был построен большой завод по производству мультитекса из местных компонентов, в число которых входила вода, а на склоне горы Олимп была построена электромагнитная пушка, можно было говорить о том, что марсианская колония способна что-то дать Земле, хотя по большому счёту давать ей всё-таки было нечего и из-за этого даже в правительстве Советского Союза можно было частенько услышать голоса недовольных. Поэтому Сергей Александрович во время всего полёта постоянно пытался придумать, чем можно оправдать марсианскую экспансию.

Ему и Юлии Дмитриевне была предоставлена честь первым из всех пассажиров спуститься на поверхность Марса. Ну, честь честью, а оплачено это было сполна, да, к тому же спуститься вниз им предстояло не на корабле-лифте, а на своём собственном мощном термоядерном реактивном конвертоплане. Этот мощный, шестидесятиметровый грузопассажирский космический корабль с пассажирским салоном на тридцать восемь человек и грузовым отсеком весьма внушительного объёма был загружен под завязку. Вместе с ними на Марс отправилось тридцать восемь их друзей. Как и они это были семейные пары и все эти люди были учёными, а термоядерный конвертоплан самой современной летающей лабораторией. Все они были сотрудниками корпорации «Сименс-РКТ» и это был интернациональный научный коллектив, который ставил перед собой очень сложную задачу, найти самое убедительное обоснование марсианской экспансии с любой точки зрения, которое могло бы быть принято всем человечеством.

Какого-то очень уж выгодного бизнеса, способного заставить сорваться с места миллионы людей, на Марсе не было и априори быть не могло. Тут нужно было искать что-то другое. Именно поэтому Сергей Александрович и обратился к своим друзьям-учёным с просьбой перебраться на Марс и найти там то ли аленький цветочек, то ли белку, грызущую золотые орехи ядра чистый изумруд. В общем хоть что, хоть чёрта в ступе, но обязательно полезного всем землянам, он обязательно должен был найти на Марсе максимум за двадцать месяцев и привезти его на Землю. Задача была очень сложная и они даже не знали, как к ней подступиться. Так что Сергей Александрович, попрощавшись с Владимиром Никитиным, стал подниматься по стыковочному модулю на борт «Ломоносова» с весьма невесёлыми мыслями в голове, громко чертыхаясь про себя: — «Чёрт побери! Мы ведь не только проложили им дорогу на Марс, но и подготовили его к массовой колонизации, а они сидят в своих конгрессах, да, парламентах и выёживаются, как вошь на гребешке».

Поднявшись на борт «Ломоносова», стоявшего на самом верху той многоступенчатой конструкции, которую довёз на своих могучих плечах «Семён Дежнёв». Как космический корабль «Ломоносов», изготовленный из лёгких, но в то же время сверхпрочных материалов, был не плох, но только для марсианского старта. Зато что на Земле, что на Марсе он мог летать, как самолёт конвертоплан. Внешне он был похож на громадный двухэтажный железнодорожный вагон аэродинамической формы с четырьмя поворачиваемыми крыльями по бокам и двумя килями сзади, ведь что ни говори, а пусть и очень разряженная, но атмосфера на Марсе всё же была. Когда Сергей Александрович заплыл в пилотскую кабину, «Ломоносов» уже расстыковался с «Семёном Дежнёвым» и как только он сел в кресло позади командира корабля, тот сразу же стартовал и поёл корабль на посадку. Сделав два оборота вокруг Марса, они без особых проблем совершили посадку на площадке в полутора километрах от самого большого купола Олимпа неподалёку от большого металлического ангара, где их уже ждали.

Встречать своего старого друга прибыл даже начальник марсианского колонии, генерал Северский. Облачённые в лёгкие герметичные термоскафандры с лёгкими пластиковыми защитными шлемами, дающими возможность переговариваться друг с другом, земляне спустились с борта корабля и тут же угодили в объятья друзей, которых они не видели более шести лет. Исследовательский корабль был сразу же посажен на то место, откуда он теперь будет регулярно стартовать, чтобы совершать исследовательские экспедиции. «Ломоносов», который выпустил шасси, а не титановые салазки, своим ходом поехал к ангару и вскоре из него вышли члены его экипажа, которых все ждали, и не такая уж и большая толпа прибывших на Марс землян и встречающих их марсиан пешком направилась по литым каменным плитам к тамбуру новенького купола, под стеклянным сводом которого им теперь предстояло жить. Кому почти два года, а кому и всю жизнь.

Хотя диск солнца был невелик, оно давало достаточно много света, хотя Сергея Александровича поразило марсианское небо, розовато-палевое на горизонте, зеленоватое выше и густо синее в зените. Идти было удивительно легко, что было совсем не удивительно, ведь сила тяжести на Марсе была в три раза меньше. В переходном тамбуре, как только они вошли, все сразу же стали очищать скафандры друг друга пылесосами от пыли, которой, как оказалось, в марсианской атмосфере было предостаточно, но она была тончайшей и потому особенно вредной для человека. Через четверть часа они наконец вошли под купол и смогли снять пластиковые шлемы. Воздух под куполом был чистым, слегка влажным, тёплым и напоенным хорошо знакомым всем запахом цветущего топинамбура. Однако, помимо него под куполом росло множество и других растений. О происхождении этого запаха было несложно догадаться, ведь огромные по марсианским мерка плантации топинамбура в первую очередь снабжали кварталы города, накрытые куполами, кислородом.

Атмосферное давление было гораздо ниже, чем на земле, но содержание кислорода в атмосфере марсианского города было очень высоким, почти шестьдесят процентов, и потому дышалось очень легко. Сергей Александрович стоял у края купола и с восторгом смотрел по сторонам. Город, лежащий перед ним, был почти незаселён и более всего он напоминал ему какой-нибудь курорт на Мальдивах с его многоэтажными лёгкими бунгало, утопающими в цветах. Шестиугольные панели из на редкость прозрачного кварцевого стекла, забранные в стальные обечайки, сваренные друг с другом, давали не так уж и много света. Поэтому на всех решетчатых конструкциях купола были установлены тонкие трубки энергосберегающих ламп, которые заливали весь купол мягким, белым и ровным светом. Вместе с солнечным светом его вполне хватало для реакции фотосинтеза. На плантациях топинамбура и других растений световой поток был ещё мощнее и они представляли из себя мощные фабрики по переработке углекислого газа атмосферы Марса в кислород.

Все марсиане, давая гостям с Земли полюбоваться на построенный ими новый квартал Олимпа, отошли назад. Некоторые из них даже успели снять с себя термоскафандры и теперь стояли одетые в лёгкие брюки и тенниски, довольно простенькие и далеко не новые. На ногах у всех и вовсе были надеты легкие тапочки с каучуковой подошвой, явно домашнего плетения. Сергей Александрович, восторженно поглядел по сторонам, повернулся к своем другу и увидев Игоря Северского, испуганно вздрогнул. Рядом с ним стоял стройный, подтянутый, но крепкий и мускулистый моложавый мужчина, а вовсе не тот кряжистый мужик, которого он провожал в девяносто девятом году на Марс, голова которого была, что называется, соль с перцем. К тому же на лице Игоря Викторовича практически не было морщин, словно он сделал себе подтяжку. За пластиком шлема это не так бросалось в глаза, а сейчас он видел не мужчину шестидесяти двух лет от роду, а парня тридцати пяти, максимум сорока лет. Генерал Северский широко улыбнулся и спросил:

— Что, испугался увидев старого друга, Серёга? Вот потому-то я тебя и просил тебя срочно прилететь на Марс. У нас тут какие-то сплошные чудеса начались. Немногим больше года назад. Ладно, давай я помогу тебе снять пыльник и пойдём, поговорим. Пыльники мы обычно в дом не тащим, оставляем в шкафчиках на периметре. Сколько ты из них пыль не высасывай, всё равно остаётся, а в дом её тащить гиблое дело. Устанешь плеваться.

Только сейчас Сергей Александрович обратил внимание на то, что позади них вдоль стены стоял в два яруса сплошной ряд серебристых шкафов высотой чуть более метра с двустворчатыми дверцами, на которых были нарисованы большие цифры. К тому же между стеной купола и замысловатым архитектурным комплексом, построенным под ним, явно располагалась специальная зона противопылевой защиты с решетчатым полом, который засасывал в себя воздух. Игорь Северский помог своему другу снять с себя скафандр-пыльник, показал, как правильно вешать его в шкафу, перегибая пополам. Как и на Луне к скафандрам на Марсе было очень уважительное отношение и ими занимались только специалисты. Судя по всему в каждом шкафчике можно было повесить минимум три скафандра.

Как только гости с Земли разделись, а они по сравнению с марсианами казались франтами, к ним подъехало несколько электрокаров, начальник базы вместе с Сергеем Александровичем и Юлией Дмитриевной сели в первую машину. Для начала они объехали по кругу весь купол, диаметром в три километра и высотой в сто пятьдесят метров. Его подпирало семь цилиндрических стальных, пустотелых колонн, через которые можно было выбраться наружу. Поездив по улицам пока ещё почти пустого двадцать седьмого микрорайона, который строители назвали Берёзками из-за небольшой рощицы берёзок, посаженных вокруг центральной опорной колонны, там они устроили ещё и несколько искусственных водоёмов, Игорь Северский подъехал к большому зданию из стекла и металла, можно сказать местному небоскрёбу высотой более сотни метров. Это был жилой дом и только верхние его этажи были предназначены для офисов. Последние три этажа он отвёл под лаборатории прибывших на Марс учёных, которые должны были найти ответы на те вопросы, которые перед ними поставил Батя.

Поднявшись на самый верх в большой зал заседаний, земляне и марсиане расселись за круглым столом и совещание началось. Сергей Александрович, сидя на своём председательском месте и потрясённо глядя на резко помолодевших друзей, а такого не происходило даже на Луне, где к старикам тоже довольно быстро возвращалась былая активность, после чего начинали прибывать и силы, не знал что ему и подумать. Минуты три он вглядывался в красивого кавказца лет сорока на вид и сидевшую рядом с ним миловидную женщину с коротко стриженными чёрными волосами. Те смотрели на него широко улыбаясь и он, слегка наклонившись вперёд, спросил:

— Мухид, Земфира, это вы или у меня начались галлюцинации? Ответьте мне, пока я окончательно не сошел с ума.

Женщина смущённо опустила глаза и её спутник сказал:

— Да, Сергей, я действительно Мухид Мальбахов, а это моя жена Земфира. Что, начальник, не ожидал, что старый чабан, которого ты уговорил лететь на Марс, и его жена так помолодеют? Валляги билляги, но так оно и есть! — Произнёс вслух обращение к Аллаху по-кабардински старый Мухид, который воевал ещё в гражданскую, но не на той стороне, на которой было вроде бы надо, а в армии генерал-майора Шкуро и сказал — Сам не знаю, как такое случилось, парень. Вроде бы работал как и все остальные чабаны и в овчарнях, и в пыльной степи, Земфира по дому хлопотала, да, ещё в саду, сил у нас ведь здесь у всех прибавилось, а потом, когда к нам перестал прилетать каждые три месяца самолёт с Земли, зато на голову посыпались вагоны с грузами от твоего сына, моя Зема стала молодеть прямо у меня на глазах, ну, а я подумал, что отобьют ещё её у меня, стал молодеть вслед за ней. Даже не знаю, что мне и думать об этом. Наверное тут всё дело в айране. Мы его тут все пьём. Очень уж овцы молока много дают. Сыр тоже все любят, но айрана всё же пьют больше.

Кто-то сразу же сказал по-французски:

— Это не от айрана, а от марсианского козьего молока и особенно сыра. Вот их точно все пьют и кушают каждый день, а ваш айран мы пьём только по вечерам вместо пива.

Марсиане тотчас стали громко высказывать каждый своё предположение, а одна женщина даже встала и крикнула:

— Тихо, вы! Раскричались! Тут дело не в том, что мы пьём и едим, а в том, где живём. На Луне между прочим к старикам тоже возвращается если не молодость, то по крайней мере жизненные силы и это даёт мне основание считать, что на Земле что-то сдерживает природную способность организма человека к самолечению и регенерации на клеточном уровне. Между прочим, я в отличие от вас с самого первого дня веду наблюдение не за овцами, козами и коровами, а за вами и вот что я могу вам сказать, уважаемые. Омоложение началось гораздо раньше, чем вы об этом думаете и началось оно уже через год после того, как мы сюда прилетели. Правда через наш, а не земной. Правда, при этом мне всё же непонятно, как получилось, что за последний год очень сильно помолодели все марсиане, включая даже тех людей, которые прилетели на последнем космическом корабле, отправленном с Земли на Марс и почему самые старые из нас, такие как Мухид и Зема, помолодели быстрее, чем я или наш генерал.

Сергей Александрович встал, хлопнул в ладоши и крикнул:

— Всё, друзья мои, хватит! Теперь у меня хватает доказательств в пользу того, что Марс нужен Земле, как воздух. Ну, а поскольку ты, Игорь Викторович, зачем-то сохранил всё в тайне и самое главное никто из марсиан так об этом ещё не растрезвонил на всю солнечную систему, то давайте за ближайшие двадцать месяцев подготовим для всех людей на Земле более, чем убедительные доказательства того, что на нашей материнской всё-таки что-то не всё слава Богу и я с ними отправлюсь в обратный путь. Ну, а пока что мы будем готовиться к тому, чтобы на Земле были построены сотни космических кораблей, которые помчатся к Марсу с десятками тысяч новых колонистов. Разумеется, с этой секунды на Марсе вводится военное положение и поскольку я в спешке забыл сложить с себя полномочия главного координатора, то я стану маленьким марсианским диктатором, строгим, но добрым. Ваш начальник, друзья мои, да, и все вы были чертовски правы, что эта новость не достигла Земли. Растрезвоньте вы об этом и на земле мигом началось бы чёрт знает что. Так, Игорёк, тебя я назначаю своим первым заместителем и поскольку ты знаешь своё хозяйство не в пример лучше меня, то давай, говори, что тебе нужно в первую очередь.

Сергей Александрович сел, а его заместитель встал, озабоченно почесал затылок и спросил:

— Батя, а что ты имел ввиду, когда сказал про какие-то более, чем убедительные доказательства? Что может убедить людей в том, что Марс это самый лучший во всей солнечной системе санаторий для старпёров, чем сияющая рожа этого старого абрека?

Сергей Александрович нетерпеливо махнул рукой и сказал:

— Массовое рождение детей на Марсе женщинами, которые давно уже стали к этому неспособными в силу своего возраста. Кадры видеозаписи, на которых земляне увидят сотни младенцев на руках у счастливых матерей. Понятно? Извини, Игорёк, но если я только предложу деду Мухе лететь на Землю, то он сразу же схватится за кинжал и будет прав. Я бы на его месте не стал так рисковать ровно до тех пор, пока учёные всё не изучат.

Женщины-марсианки, которых было за круглым столом ровно половина, радостно закивали головами, а Елизавета Григорьевна, врач из Центра подготовки полётов, которая вместе со своим мужем, космонавтом-пенсионером, отправилась на Марс, чтобы построить на нём город и умереть, воскликнула:

— Правильно, Серёженька! Всем мы это можем теперь себе позволить. — После чего спросила — Так что, нам теперь можно забыть о контрацепции? Господи, как же мне хочется снова стать матерью, только уже не такой бестолковой, как в молодости. Теперь я буду настоящей матерью своему ребёнку.

Начальник марсианской колонии закивал головой, открыл свой титановый ноутбук, лежащий перед ним на столе, и не глядя на его экран быстро затараторил:

— Батя, нам в первую очередь нужен гелий-3 и как можно больше. Затем нам нужны новые термоядерные реакторы, наши энергетические мощности почти на пределе. Мы нашли в долине Маринера урановые руды, но пока построим обогатительную фабрику, затем атомную электростанцию, в общем этот проект растянется минимум на десять лет. Далее, нам нужны конструкционные материалы, список я подготовил, а также электротехнические изделия. Мы их производим, но мало. Ещё нам нужно получить с Земли как можно больше технологического оборудования для производства техники и особенно космической. Хватит уповать на одну только Землю. Тем более, что ты привёз с собой почти полторы тысячи прекрасных специалистов. — Игорь Викторович перечислял всё необходимое для взрывообразного роста колонии более получаса и наконец сказал — А ещё, Батя, нам бы народа ещё тысяч десять. Молодого, энергичного.

Сергей Александрович улыбнулся и ответил:

— Ну, с этим проблемы не будет. Как говаривал мой отец, раз пошла такая пьянка, — режь последний огурец. Не знаю почему, Игорёк, но я на свой страх и риск купил полгода назад три «Бурана-СД». Думаю, что они уже прошли обкатку на лунной трассе и через пару месяцев смогут стартовать с Земли на Марс. Хотя лететь им придётся по большой дуге почти двести пятьдесят миллионов километров, с ускорением в полтора же они доберутся быстро. Правда, лететь им придётся без оранжереи. Ну, ничего, я позову на Марс своих друзей из космического отряда «Семёна Рокотовича» и «Главпродснаба», а они у нас рисковые ребята и согласятся ради дальнего космоса и не на такое. Тем более, что специально для них я закупил три десятка исследовательских кораблей класса «Ломоносов». Да, летел я к вам, ребята, думал придётся мне помотаться на «Ломоносове», совершить, так сказать, прогулку по всему Марсу, а тут такие дела закручиваются, что у меня, честно говоря, даже дух захватывает. Только я вот что думаю, Игорёк, помимо молодёжи нам не помешает ещё и отряд учёных, способных разобраться в том, что же всё-таки происходит с человеком на Марсе? Неужели сам господь сделал так, что на Земле человеку отведён короткий век, а на Марсе длинный? Тогда получается так, что Луна это своего рода промежуточная станция, на которой наши старики смогут набраться сил для полёта на Марс. Ох, как вспомню всю фантастику, что я читал когда-то про злобный Марс, даже смешно становится. Так, мужики, а теперь меня интересует вот какой вопрос. Вы наверняка об этом говорите вечером за кружкой айрана. Что вы думаете о том, чтобы создать на Марсе нормальную атмосферу?

Как только прозвучал этот вопрос, со своего места вскочил розовощёкий рыжеватый мужчина с серыми глазами, одетый не в тенниску и полотняные брюки, как все, а клетчатую ковбойку и застиранные добела джинсы. Озорно сверкнув глазами, он достал из кармана блокнот, представился и принялся докладывать:

— Профессор Иоганн Вольф, астрофизик. Когда-то преподавал астрофизику в Массачусетском технологическим. Сэр, я изучал этот вопрос и не в даваясь в технические и иные подробности молу сказать, что всего за двадцать пять лет мы сможем доставить на Марс столько водяного льда, что сможем растопив его и полярные шапки создать себе атмосферу плотностью всего лишь вдвое меньшей, чем на Земле, а больше нам и не потребуется. Правда, для того, чтобы иметь на Марсе хотя бы озёра, нам придётся поработать лет сто двадцать, сто тридцать, но для этого нам будет нужна мощнейшая энергетика. Тогда мы будем иметь на марсе условия, которые соответствую среднегорью на Земле, в Андах, но тогда нам придётся озеленять Марс начиная с экватора.

Спрятав улыбку в кулак, Сергей Александрович радостно подумал: — «Ганс, дорогой ты мой, да, твои расчёты ровно в три раза оптимистичнее тех, которые были сделаны по моей просьбе на Земле.» Вслух же он сказал:

— Спасибо, профессор. Предоставьте мне все расчеты и самое главное подскажите, где нам лучше начать строить большой город. Как я полагаю, когда-нибудь впадина Фарсида станет если не морем, то озером и город Олимп нужно будет переносить на новое место. Даже после того, как на Марсе появится через двадцать пять лет атмосфера, люди будут ещё очень долго жить под стеклянными куполами. Так ведь?

Профессор обрадовано спросил:

— Сэр, вы намерены начать закачивать в атмосферу Марса кислород и другие газы уже в самое ближайшее время?

— Да. — Твёрдо и решительно сказал Сергей Александрович и пояснил — Понимаете, профессор, существует гипотеза, что атмосфера на Марсе была когда-то чуть менее плотной, чем та о которой вы только что сказали, но за миллиарды лет вся вода сконцентрировалась в виде льда на полярных шапках, а затем там замёрзла и углекислота потому, что на этой планете так никогда и не возникла жизнь, не развились растения, фотосинтез так и не начался и не дал марсианской атмосфере кислорода. Мы можем поставить на Марсе установки, которые будут вырабатывать кислород из воды и оксидов, но их на этой планете мало и поэтому вся надежда на транспортировку льда из пояса астероидов, но дело того право же стоит. Тогда мы сможем дышать полной грудью, хотя и будем жить в пустыне. Так что вы мне скажете о месте строительства огромного города, способного принять под свои купола миллионы землян, профессор?

Профессор Вольф тут же ответил ему:

— Сэр, здесь и гадать не нужно. Самое подходящее место это купол Фарсида. Он находится совсем неподалёку от нас, южнее Олимпа. Там между вулканами Арсия и Павония вот уже два с лишним года стоит купол нашей ареафизической станции. Прекрасное место для строительства большого города, находится практически на экваторе планеты, и что самое главное, там нам не нужно будет плавить камень. Мы можем пилить базальтовые строительные блоки точно так же, как вы делали это на Луне. Думаю, что доставить мощную технику с Земли не составит для вас особого труда, ведь вы являетесь владельцем самой большой электромагнитной пушки Кения.

Сергей Александрович отрицательно помотал головой и быстро объяснил профессору ситуацию в своём бизнесе:

— Эта пушка не моя, профессор, но это ровным счётом ничего не меняет. На этот раз речь идёт об очень выгодном бизнесе и я полностью уверен в том, что у меня и на этот раз всё получится. Понимаете, как главный координатор Комитета Мира я могу сделать очень многое для того, чтобы началась стремительная колонизация Марса, но как бизнесмен я смогу сделать это в несколько раз быстрее и при этом мы с партнёрами ещё и неплохо заработаем на билетах, пыльниках и множестве других вещей, которые будем продавать всем будущим колонистам по сходной цене.

Профессор Вольф громко засмеялся и воскликнул:

— Это напоминает мне анекдот про того старого еврея, которого спросили, согласен ли он стать королём. Тот ответил: — «Ну, что же, неплохая работа, ведь по вечерам я смогу ещё и тачать обувь». Вы правы, сэр, как бизнесмену вам будет легче сделать это. Именно поэтому мы все хранили молчание, понимая, что только вы со своим умом и талантом бизнесмена сможете правильно распорядиться этим даром Марса. Политики будут очень долго совещаться и после всех своих совещаний всё равно испортят любое важное и нужное начинание. В патернализм большого бизнеса я верю куда больше, чем в патернализм государства, хотя и он тоже является важным аспектом нашей жизни.

Сергей Александрович кивком головы поблагодарил профессора и деловитым тоном сказал:

— Друзья, за работу. Дайте мне хотя бы сутки на то, чтобы изучить хотя бы самые главные материалы, которые подготовил для меня ваш начальник. В общем встретимся завтра ближе к вечеру по вашему местному времени, а сейчас, Игорёк, отведи-ка меня на ваш узел связи. Мне нужен выход в Космонет и кофе.

Через десять минут Сергей Александрович сидел в удобном кресле за новеньким столом-компьютером огромной мощности, подготовленным специально для него. Прямо в стол была встроена ещё и кофеварка. Быстро подсоединив к нему свой старенький титановый ноутбук, в котором он уже раз пять менял всю начинку, платя за апгрейт огромные деньги компании «Ай Би Эм», которая изготавливала самые прочные и дорогие ноутбуки, Сергей Александрович приосанился и заговорил:

— Егорка, сынок, быстро просыпайся и слушай меня внимательно. Срочно, сию же секунду поднимай народ и бросай его в цеха. Мне на Марсе срочно нужны большие вагоны с грузами. Заодно сразу же тайком скупи все термоядерные реакторы, которые ты сможешь в них затолкать, а также гелий-3. Если денег не будет хватать, не волнуйся, завтра Старый Петер тебя ими обеспечит выше крыши. Завтра вечером я перешлю тебе список поставок, которые мне нужны. И вот ещё что, сынок, мне нужны здесь строители всех специальностей. Семейные пары любого возраста, но чтобы без малолетних детей. На Землю они вернутся не скоро. Верхнего возрастного предела нет, лишь бы они смогли выдержать перелёт на Марс с ускорением в полтора же. Заодно посмотри вокруг и покупай всё, что может быстро долететь до Марса приняв на борт хотя бы сотню человек. Сынок, мы начинаем новый, очень крупный бизнес.

Записав своё сообщение в буфер, Сергей Александрович отправил его к Земле и тотчас стал записывать второе:

— Егор, дружище, подъём! Старик, мне срочно нужна на Марсе всякая всячина, но особенно харчи и байкальская вода. Поэтому срочно сокращай все остальные поставки на Луну и будь готов начать через три дня в два ствола палить по Марсу. Для этого тебе нужно срочно увеличь выпуск снарядов самой простой конструкции, но обязательно с тормозной системой, как у тех, которыми стреляет пушка «Кения». Список товаров ты получишь от меня завтра вечером. Ещё Егорушка, у меня будет к тебе просьба такого характера. Откомандируй ко мне на Марс тех наших сотрудников, кому уже далеко за пятьдесят, но кто крепок телом и духом, чтобы вытерпеть полтора же. В первую речь из нашей сельскозгруппы и переработчиков, но таких, которые могут взять в руки перфоратор и сварочный пистолет. Я намерен создать тут множество дочек для них. Причём это всё будут знатные девицы, половозрелые.

Не дожидаясь ответа, Сергей Александрович уже записывал послание своему самому старому другу:

— Петер, дорогой, просыпайся. Дружище, пора и старой гвардии тряхнуть сединами, так что седлай коня. Петер, начинай завтра же с утра, а ещё лучше прямо сейчас засасывать на наши счета все деньги, до которых ты только сможешь дотянуться. Бери даже у государств, которые нам хоть чем-то обязаны. Выгребай у них всё до последнего цента и копейки. Спрашиваешь для чего? Петер, родной мой, ты должен разбиться в лепёшку, но построить для меня за двадцать шесть месяцев минимум двести «Буранов-СД». У мясищевцев, насколько я знаю, есть уже готовый проект трёхсотпятидесятиметровой громадины. Если они смогут за этот срок построить нам и эту машину, плати им любые деньги. В разумных, естественно, пределах и заказывай столько, сколько они смогут построить. Размещай заказы где угодно, хот у самого Сатаны в аду, но построй мне столько кораблей, чтобы они смогли перевезти на Марс сразу несколько сотен тысяч человек, сколько сможешь. Забудь о том, что ты отошел от дел, Петер. Дружище, я как в воду глядел, когда заказал для тебя и ещё пятидесяти таких же старых развалин, как ты, скоростной космолайнер с гидрокамерами для полёта. Как только всё сделаешь, садись в него, бери вместе с собой таких же старых грымз, как и ты сам, и вылетай ко мне на Марс. Петер, я скажу тебе одну вещь по секрету, но ты обязательно сохрани её в тайне. На Марсе к людям постепенно возвращается молодость. Это началось чуть более года назад, когда туда перестали летать космопланы из-за того, что заработала Егоркина «Кения». Друг мой, на Земле что-то де даёт человеку быть таким, каким его в действительности создал Творец, настоящим Мафусаилом. В общем теперь я верю, что Адам и Ева прожили по девятьсот с лишним лет, но тогда наша Земля ещё была Раем. Поэтому начинай действовать немедленно.

Как только он закончил записывать сообщение для Старого Петера, пришел ответ от сына. Сергей Александрович открыл видеописьмо и Егор, одетый в смокинг, встревожено спросил:

— Батя, неужели Старый Петер действительно возвращается в большой бизнес? Ну, я всё понял, начинаю немедленно действовать. Похоже, что ты намерен в очередной раз устроить что-то совершенно грандиозное. Постараюсь сдержать всех шавок, а то после твоего отлёта с Земли от них очень уж много тявканья и что самое главное, на редкость злобного. Начну и душить. Поцелуй за меня мамулю, батя. Я тебя люблю и жутко уважаю.

Вслед за этим отрапортовал Егор, но он начал с очередного наезда на своего зама по развитию:

— Сергей, командир, привет. Если всё действительно обстоит так серьёзно, то срочно накатай мне бумагу, в которой ты заявляешь, что с этой самой минуты возглавляешь «Главпродснаб». Батя, тогда я своей собственной головой пробью насквозь даже Канченджангу. Всё, о чём ты говоришь, я выполню. Поцелуй за меня, пожалуйста, нашу Мамулю. Отбой.

Самым ворчливым был ответ Старого Петера:

— Серж, мальчик мой, по твоему тону я сначала подумал, что гора Олимп, оказывается, состоит из чистого золота, но когда дослушал твоё сообщение до конца, чуть было не упал в обморок. Признаться я не ждал от Господа ничего подобного. Ну, что же, значит это действительно он послал тебя к нам, мой мальчик. Ладно, это всё глупая болтовня дряхлого старика, а теперь несколько слов о деле. Я тут прикинул, Серж, что к чему и могу гарантировать тебе капиталовложения в размере девяти триллионов. Увы, это всё, что я смогу взять на Земле и Луне. Думаю, что этого вполне хватит. Я сейчас же отдам команду, чтобы мои мальчики начали работать. Жду от тебя подробных инструкций и вот что ещё, Серж, я так понимаю, что мне следует взять с собой Леонида, Юрия, Дэна и ещё кое-кого из великих стариков. Если я оставлю их на Луне и кто-нибудь из них не сможет дожить до дня старта, то не прощу этого себе. Ну, и к тому же их внезапный отлёт вместе со мной на Марс послужит для некоторых господ пищей для очень глубоких размышлений, но я предрекаю тебе крупный скандал сразу же после твоего возвращения с Марса. Фиделю и Ясиру я тоже прикажу отправляться с нами на Марс. Хотя они и бьют себя кулаком в грудь и даже гордятся тем, что стали на Луне пилотами лунных лифтов, они оба уже старики. До скорой встречи на Марсе, мой золотой мальчик.

Глава 32. Стройка века на Марсе

Петер фон Сименс проснулся от того, что его плеча мягко коснулась рука Надечки, его космического ангела-хранителя. Он открыл глаза и улыбнулся. На него с ласковой улыбкой смотрела уже довольно пожилая, но очень красивая миниатюрная женщина Надежда Васильевна Петрова. Слой глицерина, в котором он плавал, словно младенец в утробе матери, но не в позе эмбриона, а свободно раскинув руки и ноги, слегка искажали черты лица этой милой и заботливой женщины, в которую тайно или явно были влюблены все пятеро старых немцев, летевших в седьмом отсеке, но только он мог открыто за ней ухаживать, ведь он один среди них был вдовцом. Все остальные летели на Марс с женами. Старый Петер, лицо которого было закрыто пластиковой дыхательной маской, заулыбался ещё шире и стал подниматься из большой овальной ванны. Все остальные четверо его спутников уже поднялись из ванн гидрокомпенсаторов.

То что Надечка не стала его будить, Старый Петер воспринял, как добрый для себя знак. Он уже знал, что эта милая, весёлая и очень добрая женщина не замужем и потому вовсю ухаживал за ней в те недолгие часы, пока их космический корабль не летел с таким ускорением, которое мало кто из его пятидесяти двух пассажиров мог выдержать. Он быстро выбрался из ванны, снял с лица дыхательную маску и воскликнул:

— Надюша, я хочу пригласить вас на ужин! Скажите, это можно как-нибудь устроить?

Женщина, одетая в белый комбинезон, стройная и гибкая не смотря на свои пятьдесят восемь лет, засмеялась и ответила:

— Господин Сименс, я знала что вы снова меня об попросите и решила сама пригласить вас на ужин. Только чур не говорите мне, что вы в меня влюблены! Давайте сначала долетим до Марса и тогда у нас будет больше возможностей для того, чтобы узнать друг друга поближе, а теперь быстро идите в душ и переодевайтесь. Сегодня у вас просто прекрасные показатели, Петер.

Петер фон Сименс широко улыбнулся, галантно поклонился и поцеловал руку своему космическому врачу. Он быстро прошел из мужского отсека в свою ванную комнату, где каждый день мог принимать душа, а раз в трое суток, где снял с себя давно надоевший ему гидрокостюм и вошел в душевую кабинку. Луна пошла ему на пользу. Он окреп физически, стал стройнее, но всё же оставался всё тем же Старым Петером, которому уже в полёте исполнилось девяносто пять лет. Он был не самым старым человеком на борту космического корабля, летящего к Марсу, но и не самым молодым. После душа он побрился, оросил лицо одеколоном «Кёльнише вассер» и только после этого обратил внимание на то, что в прихожей его ванной комнаты, расположенной с другой стороны и отделённой от неё стеклянной перегородкой, в шкафчике с прозрачными дверцами висит чёрный смокинг. Когда Петер фон Сименс вышел в центральный холл, его уже ждала там Надежда Васильевна, одетая в вечернее платье.

Петер фон Сименс галантно подал ей руку и она, опершись на неё, повела его не в обеденный зал, а к лифту. Они поднялись почти на самый верх, в небольшой обеденный зал к котором обедали члены экипажа. Там для них уже был накрыт друзьями и подругами Надежды Васильевны столик на двоих, в центре которого стояло серебряное ведёрко с бутылкой безалкогольного шампанского. Старый Петер усадил за стол свою даму, уверенной, крепкой рукой открыл шампанское, разлил его по бокалам и поднимая свой, сказал взволнованным голосом:

— Надюша, раз уж вы взяли с меня слово, то давайте выпьем за то, чтобы мы продолжили наше общение на Марсе.

Женщина облегчённо вздохнула и ответила:

— Да, Петер, давайте выпьем за Марс.

Они поужинали вдвоём, весело поболтали и вскоре спустились вниз. Это был вечерний трёхчасовой перерыв в полёте, когда пассажиры космического корабля могли немного размяться перед тем, как надеть на себя гидрокостюмы и забраться в гидрокомпенсационную ванну на очередные девять часов, чтобы командир корабля мог увеличить ускорение. Это был необычный полёт, а они необычными пассажирами. Петер фон Сименс полностью исполнил своё обещание, данное Сергею Чистякову. Всего за месяц он практически перевёл большую часть экономики Земли почти на военное положение. Во всяком случае вся её космическая промышленность теперь работала на главного координатора Комитета Мира и его новый проект, о сути которого практически никто ничего не знал. Известно было только одно, — похоже, что большой бизнес всерьёз взялся за освоение ближнего космоса и что вскоре начнётся массовая колонизация Луны. Иначе зачем тогда строилось сразу столько огромных ядерных космопланов и выводились в космос сотни тысяч тонн грузов?

Петер фон Сименс, а вместе с ним ещё двадцать восемь человек, которых на Земле прозвали Великими стариками, летел на Марс на непростом космическом корабле. Термоядерный космоплан «Пионер», как и три десятка космических кораблей класса «Ломоносов», был построен не в Советском Союзе, а в Германии, на авиакосмическом заводе компании «Мерседес», но сконструирован в авиакосмическом концерне «Мясищев». Космопланом этот комический корабль можно было назвать весьма условно, так как он не был предназначен для спуска на поверхность Земли. Его сконструировали и построили специально для полётов на Марс, причём таким образом, чтобы он мог долететь до этой планеты практически без навесного оборудования и при этом преодолеть в космосе до трёхсот пятидесяти миллионов километров с одними только внешними топливными баками. То есть был нацелен на то, чтобы догнать удаляющийся Марс. Орбитальная скорость этой планеты была двадцать четыре с лишним километра в секунду и для того, чтобы долететь до неё, он должен был лететь со скоростью почти вдвое выше.

Как раз для этого, спешной доставки на Марс пассажиров, «Пионер» и был предназначен. На нём были установлены четыре мощнейших маршевых ракетных двигателя, которые позволяли развивать ему скорость до семидесяти километров в секунду, но дела обстояли ещё не настолько плохо, да, и подготовлен он был к специальному, а не обычному рейсу. Как и космические корабли класса «Ломоносов» он тоже был конвертопланом с четырьмя крыльями, только почти вдовое большего размера и потому способными использовать разряженную атмосферу Марса для скольжения в ней. Для мягкой посадки он ещё и имел на днище целых четыре десятка небольших двигателей создания подъёмной тяги, которые должны были обеспечить ему максимально мягкую посадку на специально подготовленную посадочную полосу, а затем взлёт с неё для последующего атмосферного старта.

«Пионер» для этого полёта был заранее подготовлен в специальное транспортное средство для перевозки пожилых людей, преимущественно миллионеров, на Марс и Сергей Александрович даже и не представлял себе, что в свой первый рейс «Пионер» отправится с такими пассажирами, которые сейчас летели на его борту. Полёт проходил с ускорением один же и время от времени пилоты снижали мощность двигателей, чтобы медицинский персонал мог осмотреть своих пациентов-пассажиров. Пока что все они чувствовали себя вполне удовлетворительно, хотя самочувствие некоторых, самых старых их всё же беспокоило. Впрочем это касалось по большей части не их самочувствия. Просто всем пассажирам казалось, что они смогут обойтись и без надоевших им ванн гидрокомпенсаторов, но рисковать было нельзя.

В это же самое время на Марсе спешно строилась посадочная полоса, но это была далеко не самая большая стройка. Основной строительный отряд круглосуточно работал на плато Фарсида. Там действительно имелась возможность устроить каменоломню и она уже начала поставлять на строительство строительные блоки нужного размера. Правда, на этот раз у Сергея Чистякова не было никакого плана строительства, но зато у него имелся под рукой прекрасный отряд специалистов. Уже через три недели после того, как он отдал приказ сыну, с орбиты полёта к Марсу стартовало ещё семь ядерных и термоядерных космопланов класса «Буран». Без оранжерей, но зато с огромными ангарами и топливными баками для мультитекса. Вот их-то пассажирам пришлось помучиться в полёте. Первые три дня они и вовсе летели по несколько часов с ускорением в три же и лишь через две недели, когда корабли вышли на гелиоцентрическую орбиту Марса, полетели с ускорением в один же.

Зато на Марс было доставлено двадцать две тысячи строителей, техников, инженеров и учёных. В основном люди не старше сорока лет, но среди них были мужчины и женщины в возрасте за пятьдесят и даже шестьдесят, здоровью которых могли позавидовать и молодые. Пушка «Кения» в это время каждые двенадцать минут выстреливала в небо снаряд доставщик тридцатиметровой длины. Эти снаряды развивали скорость в пятьдесят километров в секунду и после серии манёвров в космическом пространстве летели вслед за Марсом. У корпораций «Сименс-РКТ» и «Главпродснаб» было всего полтора месяца, чтобы отправить на Марс всё, что заказал Сергей Александрович Чистяков. После этого более года посылка грузов на эту планету таким образом становилась делом практически бессмысленным. Их придётся ждать слишком долго это раз, и к тому же риск того, что они сойдут с траектории, увеличивался в десятки раз, это два. Поэтому, отправив на Марс почти двести пятьдесят тысяч тонн грузов, пушка «Кения» прекратила свою работу до более выгодного взаимного положения планет в космосе.

Через месяц с небольшим после первого выстрела пушки «Кения» большой снаряд доставщик, преодолев в космосе расстояние в сто двадцать пять миллионов километров включил тормозные двигатели, затем маневровые и полетел вокруг Марса. Сделав три оборота вокруг планеты, он пошел на снижение через три с половиной минуты, включив все тормозные двигатели, опустился на поверхность на равнине Амазония. С этого момента на Марсе начался аврал, связанный с транспортировкой грузов на купол Фарсиды. В нём была задействована практически вся техника. Из космоса чуть ли не градом посыпались снаряды доставщики и их нужно было срочно убирать с места посадки. Первые две с половиной тысячи посылок содержали в себе как раз именно транспортные средства, которые вполне благополучно перенесли такой способ транспортировки, будучи вмороженными в лёд. С того момента, как компания «Главпродснаб» построила первую электромагнитную пушку «Канченджанга», вся космическая техника была заточена именно под такой тип транспортировки.

Из снарядов доставщиков быстро выпаривали воду, которая тут же собиралась в эластичные пластиковые ёмкости, мощные «Катерпиллеры», «Мерседесы» и «КамАЗы» с термоядерными силовыми установками выезжали из контейнеров, затем из них выдвигались широкие салазки, в них укладывали ёмкости с водой и водители немедленно срывались с места и уносились прочь, вздымая тучи пыли. Те же марсиане, которые ещё только ждали, когда из космоса на поверхность Марса свалится очередной здоровенный снаряд, провожали их завистливыми взглядами и как только прибывала их посылка, моментально срывались с места и мчались к ней на лёгких открытых ареамобилях. Каждый человек, участвующий в этой операции, знал с точностью до секунды, когда с неба свалится снаряд доставщик и какой именно груз будет в кузове громадного автопоезда или транспортного средства поменьше. Экипаж тяжелых грузовых ареамобилей составлял шесть человек, средних четыре. Как одни, так и другие имели герметичные кабины и жилые отсеки, а потому марсианские водилы просто переселялись в них жить.

Как некогда на Луне, на Марсе любая работа также выполнялась супружескими парами, а поскольку уже очень многие женщины из числа старожилов были в положении, то среди водителей было довольно много новичков. Правда, в каждом экипаже было как минимум двое опытных пыльных волков. Поэтому несчастные случаи были большой редкостью, а катастроф пока что и вовсе не было ни одной. За штурвал мощного тягача-вездехода длиной в двенадцать метров мечтал сесть каждый, но его доверяли только самым опытным водителям и таких хватало.

Сорвавшись с места, водители тягачей несколько часов ехали со средней скоростью и лишь убедившись в том, что техника исправна, врубали электродвигатели на полную мощность и даже по бездорожью развивали скорость в сто пятьдесят километров в час. Благо, что в бортовой компьютер они первым делом вводили все нужные данные. Одни тягачи ехали к Олимпу, другие к строительной площадке, где уже начал возводиться город, который решили назвать Младоградом по-русски, по-английски его называли — Джуниор-Сити, а по-немецки — Юнгштадт. Как только на Марс было доставлено мощное оборудование для разработки базальта, а также небольшие автоматические металлургические и стекольные заводы, темпы строительства резко возросли. Всех охватил весёлый ажиотаж, который только подстегнуло прибытие на Марс второй группы космопланов, которые привезли на себе все корабли-конвертопланы.

Теперь под рукой у Сергея Александровича были такие транспортные средства, которые позволяли перебрасывать людей и грузы в любую точку планеты и первым делом он распорядился построить космодром на вершине горы Олимп, прямо на краю его кратера. Высота горы составляла на уровнем Марса двадцать пять километров, атмосфера на этой высоте была разряжена до предела и при наличии электромагнитной пушки просто сам Бог велел марсианам заняться изучением пояса астероидов, до которого было рукой подать, ближайшие находились всего в пяти миллионах километров. Марсианские астрофизики уже нашли среди них такие, которые содержали в себе до девяносто процентов железа, никеля, меди и других полиметаллов, которые были очень нужны для нарождающейся марсианской промышленности, представленной уже сотнями минизаводов. Поэтому на строительство высокогорного космодрома были выделены все необходимые материалы и людские ресурсы. Его построили всего за какой-то месяц и уже очень скоро четырнадцать исследовательских кораблей стартовали к Главному поясу астероидов.

Это произошло как раз за три дня до того момента, как на Марс прибыл космический корабль с Великими стариками. Сергей Александрович отложил все свои дела и вернулся в Олимп, чтобы лично их встретить. Думая о том, войдёт ли день шестого июля две тысячи пятого года в историй Земли и Марса, как особенный, Сергей Александрович вместе с женой и ещё двумя десятками встречающих сидел за рулём большого электрокара с дюжиной вагончиков и внимательно смотрел в небо, стараясь увидеть заходящий на посадку космоплан «Пионер». Ему удалось заметить его ещё тогда, когда он появился в виде крохотной искорки. Зрение, которое у него в последние два года стало понемногу сдавать, на Марсе восстановилось полностью, хоть бери и снова иди в снайперы. К тому же он чувствовал, что действительно мало по малу к нему возвращаются прежние силы и энергия. Более того, его ночи с женой снова сделались очень беспокойными. Всё это его радовало куда больше, чем что-либо другое, хотя и настораживало некоторых учёных-медиков, которые никак не могли понять, что же такое с ними всеми происходило на Марсе и почему раньше это не происходило с первыми колонистами так быстро.

«Пионер» спускался очень уж медленно, плавно и величаво, но Сергей Александрович прекрасно понимал, что именно так и должен был поступать его пилот, бывший лётчик советской военно-транспортной авиации, потом пилот писмейкера, а теперь командир скоростного космического лайнера. Освобождённый от навесных баков космоплан, полыхая своим днищем спускался всё ниже и ниже. Когда до плит взлётно-посадочной полосы осталось не более пятидесяти метров, он и вовсе прекратил движение вперёд и плавно опустился на шасси. За несколько секунд до этого полковник Зинченко выключил двигатели подъёмной тяги и совершил посадку на маршевых, работающих едва-едва слышно. Сергею Александровичу даже показалось, что космоплан от этого даже не качнулся, а может быть так оно и было. Им пришлось прождать ещё минут сорок, пока в носовой части космоплана, также похожего внешне на скоростной поезд, не откинулся вперёд люк-апарель и на него не вышли Великие старики.

Встреча на плитах взлётно-посадочной полосы хотя и была тёплой и радушной, всё же не отличалась долгими дружескими объятьями. Сергей Александрович суетливо посадил всех в вагончики и быстро поехал к главному куполу Олимпа. Только тогда, когда они оказались под куполом, он стал обнимать и целовать всех подряд по-настоящему, по-русски. Вот тут Великих стариков встречало множество людей и каждому дали отведать марсианских хлеба и соли. Правда, торжественных речей никто не произносил и поскольку все они хорошо выспались и отдохнули на орбите, то их сразу же повели к столу. Сергей Александрович шел обнимая двух своих самых близких друзей, — Фиделя Кастро и Ясира Арафата, а Старый Петер, который шел под руку с красивой пожилой женщиной одетой в вечернее платье, был слишком занят ею, чтобы обращать на это внимание. Уже входя в большой банкетный зал к Серею Александровичу подошел Леонид Ильич и поинтересовался у него:

— Серёжа, так все эти люди действительно и есть те самые пенсионеры, которые полетели осваивать Марс?

— Да, Ильич, они самые. — Весело откликнулся Сергей Александрович — Мне специально пришлось попросить их оторваться от своей работы хотя бы на пару часов. У нас ведь тут сейчас идёт большая стройка. Ты, уж, не обижайся, что они теперь так и будут стараться поскорее сбежать из-за стола.

Брежнев широко улыбнулся и ответил:

— Серёжа, так мне и самому уже обрыдло безделье. Может быть ты разрешишь и мне немного поработать? На Луне, друг мой, я стал очень хорошим водителем, но не легкового автомобиля, а тяжелого «Катерпиллера».

Сергей Александрович смутился и пробормотал:

— Понимаешь, Ильич, у нас ведь вся тяжелая техника находится сейчас на плато Фарсида, а там очень жесткий и напряженный график. Правда, мы со следующей недели начнём снова гонять транспорты за льдом на Северный полюс. Эта работа хотя и считается полегче, тоже довольно тяжелая. Ехать только в один конец целых четыре с половиной тысячи километров, так что ездка туда и обратно занимает три недели.

Леонид Ильич оживился и воскликнул:

— Сергей, это как раз то, что мне нужно! Записывай меня и Эриха в марсианские дальнобойщики. Мы и на Луне вместе с ним работали. Правда, там у нас был свой собственный «Катерпиллер», но пока это нам его с Луны доставят. Ты знаешь, я ещё во время полёта почувствовал, что марсианская сила тяжести мне ничуть не в тягость. Наоборот, бодрит. Ну, разумеется, я согласен, что нам с Эрихом нужно с месячишко акклиматизироваться, пообщаться со старожилами, особенно с опытными водителями, узнать у них, что да как, а потом можно будет сесть и за баранку.

Фидель с Ясиром тоже не остались в стороне и команданте, который не сбрил бороду даже в космосе, сказал:

— Серхио, мы с Ясиром тоже не намерены протирать штаны в кабинетах. Хотя мы и не такие опытные водители, как Лёня и Эрих, зато мы оба отличные пилоты.

Вот так и получилось что вместо дружеского застолья с айраном и шашлыками у них за столом тотчас началось производственное совещание, ну, а попросту все вновь прибывшие стали требовать от Сергея Александровича, чтобы он приставил их поскорее к работе. Закончилось же всё и вовсе оригинально. Старый Петер, глаза которого горели огнём, воскликнул:

— Серж, друг мой, мы неплохо пообедали, а поскольку день в самом разгаре, то нам всем не терпится посмотреть на то, что ты здесь затеял. С орбиты трудно было что-либо разглядеть.

Сергей Александрович сделал вид, что обиделся и сказал:

— Знал бы, что вы такие нетерпеливые, друзья мои, сразу же посадил вас на борт «Менделеева», который мы превратили на время в прогулочный конвертоплан, и сразу повёз бы вас на экскурсию. Ну, раз вам так не терпится, то пойдёмте одеваться.

Возле тамбура, ведущего на стартовую площадку конвертопланов, Сергей Александрович вместе с генералом Северским и ещё с двумя десятками марсиан подробно объяснил всем, что можно и чего нельзя делать будучи облачённым в термоскафандр и какая это дрянь марсианская пыль, которую ни в коем случае нельзя пускать внутрь жилых помещений, чтобы потом не выбрасывать фильтры кондиционеров, повёл всех наружу. Он сам сел в пилотское кресло «Менделеева», а команданте Фидель и Ясир Арафат в соседние. Через десять минут конвертоплан поднявшись на высоту в три километра уже облетал по кругу Олимп, показывая его будущим марсианам во всей красе. После этого Сергей Александр взял курс также на Олимп, но уже куда более величественный. На том краю кратера, который был обращён к куполу Фарсида, была устроена специально для таких случаев посадочная площадка. Пусть и в мощные бинокли, но с неё можно было довольно неплохо разглядеть строительную площадку. Правда и тут случился небольшой казус. Глазастый Ясир Арафат при подлёте к вершине увидел космопорт на другой стороне и немедленно поинтересовался:

— Серёжа, что это за космопорт ты построил на вершине этой горы? Неужели вы уже начали исследовать пояс астероидов? Если так, то мы с Фиделито хотим присоединиться к этим парням. Поверь, на Луне мы стали очень неплохими пилотами и нам приходилось сажать свой ангар в таких местах, что тебе такое даже и не снилось. Если хочешь, я могу тебе это продемонстрировать, ведь мне уже приходилось пилотировать такие вагоны.

Сергей Александрович замялся и неуверенно пробормотал:

— Ну, даже не знаю что тебе и сказать, Яша. Понимаешь, у меня тут рвётся в космические шахтёры каждый второй, так что заставить кого-то сойти с борта на пыль будет очень трудно.

Фидель коротко хохотнул и воскликнул:

— Серхио, не говори глупости! Если ты посылаешь парней на астероиды на поиски металлов, то значит они тебе очень нужны. При этом ты превратил мощный исследовательский корабль в лайнер для туристов, значит он тебе был не нужен на Марсе, а раз так, то значит ты можешь отдать его нам. За месяц мы с Ясиром не только акклиматизируемся здесь, но и подберём себе отличную команду космических шахтёров. Вот и всё решение проблемы нашего трудоустройства. Империалистов ты здесь ещё не успел развести, а раз так, то мне нет нужды создавать повстанческое движение и мы с Ясиром можем стать пилотами.

Решительно тряхнув коротко стриженной головой, Сергей Александрович задорно сверкнул глазами и тоже воскликнул:

— Ладно, ребята, вы меня уговорили! Хотя крику и будет много, я ведь ссадил с этого корабля целую научную группу, мы их возмущённые вопли погасим тем, что возьмём этих парней с собой в дальний космос. Есть у меня одна идея, ребята. Наши астрономы высмотрели один астероид, который летит почему-то немного быстрее других и он как раз на подходе. Это скала, похожая на кинжал длиной в семьдесят три метра и помимо того, что она летит подозрительно быстро, у неё очень высокое альбедо. Блестит, словно серебряный, а вдруг он и, правда, серебряный? Серебра нам здесь как раз-то и не хватает больше всего. Решено! Летим к нему! Правда, времени на подготовку у нас в обрез, нам нужно будет стартовать через одиннадцать дней, если мы хотим прокатиться на нём месяца два. Наша экспедиция займёт не менее трёх с половиной месяцев.

Через полчаса «Менделеев» стартовал и полетел прямиком к строящемуся Младограду. Правда, смотреть там пока сто было не на что кроме нескольких сотен круглых и прямоугольных строительных площадок и далеко не на каждой начали возводить стены. Пока что строители в основном прокладывали коммуникации. Зато вся строительная площадка, имевшая форму правильного круга, составляла в диаметре почти семьдесят километров, хотя на ней и работало чуть более двадцати тысяч человек. Ну, оно и понятно, ведь здесь в основном работала тяжелая строительная техника, которой они управляли. Только один купол пятикилометрового диаметра в самом центре был уже не только возведён, но и затягивался зеленью. Это была огромная строительная общага, но люди помимо этого жили также и в балках, в которые были превращены снаряды доставщики.

На следующий день, переложив все заботы о строительстве Юнгштадта на плечи Старого Петера, Сергей Александрович отложил в сторону все остальные дела и вызвал к себе всех будущих участников экспедиции к астероиду с порядковым номером 48971. Их совещание продлилось не более сорока минут и они тотчас отправились на «Менделеев», который уже не только закатили в герметичный ангар, но и успели помыть от пыли. Всю последующую неделю никто из участников экспедиции и тех инженеров и техников, которые готовили этот космический корабль к полёту, не покидал ангара. Поскольку они успели сделать всё даже раньше, Сергей Александрович сразу же отправился в свой уютный дом в Олимпе и оставшиеся до старта три дня провёл с женой. В эту экспедицию он отправился точно так же, как отправлялся на работу в свой офис все эти годы, позавтракал вместе с женой и потом она проводила его до дверей и поцеловала.

За эти три дня «Менделеева» перегнали из города Олимпа на космодром Олимп-1, где его заправили мультитексом под самую завязку. Хотя это было довольно рискованным предприятием, через несколько недель после старта электромагнитная пушка «Олимп» должна была произвести один за другим шесть выстрелов, чтобы отправить на орбиту астероида шесть термоядерных разгонных блоков. Сергей Александрович после недолгих раздумий всё же отважился на ещё один эксперимент. Свести этот астероид с орбиты и доставить его на Марс. Поэтому во всех трёх цехах марсианского авиакосмического заводика кипела работа. Снарядов доставщиков нужного калибра у них было хоть завались, а вот превращать их в подобного рода разгонные блоки они марсианские инженеры-ракетчики ещё не пробовали.

С Марса они стартовали так просто и буднично, что кое-кто из членов экспедиции, кто по прибытии на борт «Менделеева» едва только почистившись сразу же завалился спать, даже не проснулся. Этим кем-то как раз и был Сергей Александрович, который этой ночью практически не спал. Проснулся же он от того, что корабль полетел с весьма приличным ускорением. Сначала на него навалилась тяжесть, но через несколько минут он понял, что чувствует себя очень даже не плохо и поднялся с противоперегрузочного ложа. Корабль уже жил вертикальной жизнью и он слышал, как кто-то ругаясь вполголоса прошел мимо его каюты. Похоже, что это был барбудос и ругался он из-за того, что забыл дома тапочки. Среди участников экспедиции к сверкающему кинжалу было ещё двое испанцев, но вряд ли кто-либо из них умел так витиевато материться по-испански. Сергей Александрович тотчас встал и осторожно сделал пару шагов. Всё было нормально, он мог передвигаться без особого труда. Поднявшись в пилотскую рубку, где дремал в пилотском кресле Ясир, он сел в соседнее кресло и поинтересовался у него:

— Яша, с каким ускорением идём?

Тот открыл один глаз, посмотрел на экран и ответил:

— Ноль семьдесят восемь, командир. Шли сначала с ускорением в ноль пять же, но потом мы со штурманом подумали и решили, что можно и увеличить тягу. А ты что плохо переносишь его? Если что не так, скажи и я уменьшу тягу.

— Нет-нет, всё отлично, Яша. — Тотчас сказал Сергей Александрович — Всё просто отлично. Лишь бы ты и Фидель могли переносить это ускорение, а я выдержу и полтора.

Через неделю они шли уже с ускорением в один и два десятых же, а ещё через три дня, когда астероид промчался мимо них на сумасшедшей скорости, делая в космосе широкий разворот смогли спокойно перенести перегрузки в четыре с половиной же, но зато уже через несколько часов догнали астероид. «Менделеев» подошел к нему с освещённой стороны и ахнули от восторга, астероид практически весь состоял из серебра или никеля и лишь перемежался прожилками породы, похожей на кварцит. Когда же они приблизились к нему практически вплотную и минералог экспедиции перебрался на него, то через каких-то полчаса услышали его восторженный вопль:

— Ребята, вы не поверите, эта глыба целиком состоит из ферроплатины с примесью осмия и иридия! Да, это же что-то совершенно фантастическое! Это просто фантастическая находка!

Когда же был высчитан вес этой фантастической находки, то Сергею Александровичу чуть не сделалось дурно. Они оседлали такую глыбу платины, сколько её не было добыто на Земле за десять, а то и все двадцать лет. Все тут же начали соображать, хватит ли им силёнок, чтобы отправить астероид к Марсу, но вскоре успокоились. По всем расчётам баллистиков выходило, что вполне хватит, ведь расстояние по сути дела тут роли не играло. Всего лишь нескольких небольших импульсов вполне хватало для того, чтобы перенацелить этот астероид и направить его прямиком на Марс и пустить по высокой круговой орбите, чтобы потом спокойно распилить его на куски с спустить их вниз. Во всяком случае шести разгонников для этого вполне хватало. После этого началась работа в режиме аврала. Им нужно было срочно просверлить в астероиде целую кучу дырок и утыкать его штангами, чтобы к ним можно было прикрепить разгонные блоки. Поэтому о сне и отдыхе они все забыли надолго.

Через тридцать девять дней они наконец догнали разгонные блоки и «Менделееву» пришлось поработать в качестве тормозного башмака под колесом тяжеленного локомотива, но им всё же удалось как затормозить астероид, так и не погибнуть при этом самим. Все возможности для этого астероид им предоставил начиная с того, что когда они, пристыковавшись к нему, включили маршевый двигатель на малую тягу, он начал сначала понемногу раскачиваться, а затем поворачиваться вокруг своей оси, но им всё же удалось сначала замедлить его скорость, а затем и стабилизировать. На эту операцию у них ушло четверо суток, после чего они стали по одному подводить к нему разгонники и устанавливать их на штанги. Когда и с этой работой было покончено, наступила самая ответственная часть операции. Компьютерщики принялись синхронизировать работу объединённой двигательной установки и они успели закончить свою работу всего за каких-то три часа до выхода на точку схода с орбиты. Задержись они на каких-то полчаса и им пришлось бы покинуть астероид и возвращаться домой ни с чем, гадая при этом, увидят ли они свой астероид когда-либо или нет.

В точно рекомендованное баллистиками время были включены шесть маршевых двигателей из десяти и глыба камня, содержащая в себе почти семьдесят три процента железа, платины, осмия, иридия и серебра, послушно сошла с орбиты и полетела в сторону Марса, который был уже виден небольшим орешком. После этого они поработали ещё как группами двигателей, так и всеми сразу, чтобы выйти на новую орбиту самым идеальным образом и облегчённо вздохнули. Теперь у них точно была стопроцентная гарантия, во-первых, того что они вернутся на Марс, а, во-вторых, что им удастся доставить в колонию столь ценный груз. Фидель Кастро облегчённо рассмеялся и воскликнул:

— Серхио, поскольку платина на Марсе не очень-то нужна, я, пожалуй, вставлю платиновые зубы всем кубинцам!

— Ты бы ещё вставил платиновые зубы крокодилам! — Громко смеясь крикнул Ясир Арафат — Нет, Фиделито, платина ещё нам самим пригодится. Мы ведь с тобой теперь уже не земляне, а марсиане и должны печься о благе нашего нового народа. Кстати, ты давно смотрел на себя в зеркало, барбудос? У тебя от той нервотрёпки, которую нам устроил этот Клинок Аллаха, вся борода почернела, хотя ты и выглядишь так, словно всего час назад штурмовал казарму Монкадо.

Сергей Александрович, услышав это, воспарил над своим креслом, «Менделеев» летел без ускорения, и метнулся к другу. Борода у Фиделя и в самом деле заметно потемнела и не смотря на то, что лицо его выглядело очень усталым, морщин на нём стало гораздо меньше. Он хлопнул друга по плечу и сказал:

— Да, команданте, Яша прав. Ты начал молодеть.

— Кто бы в этом сомневался. — Усмехаясь ответил ему Фидель — Я почувствовал это ещё за неделю до прилёта на Марс, Серхио. Хотя я и верил в это, всё же сомневался, но когда спустился на Марс и увидел там некоторых своих компаньеро, то все мои сомнения рассеялись и теперь мне хочется только одного, узнать почему так происходит. Видишь ли, Серхио, я в отличие от Яши материалист и видимо им и останусь.

Сергей Александрович пожал плечами и ответил:

— Не знаю что тебе и сказать, Фидель. Те учёные, которые прилетели на Марс, чтобы исследовать этот феномен, всё ещё не пришли ни к какому выводу и я не удивлюсь, если они так никогда и не смогут дать на это ответ.

Профессор Альварес, минералог, махнув рукой сказал:

— Координатор Серхио, какая вообще разница, почему так происходит. Главное заключается в том, что я прилетел на Марс только для того, чтобы построить для себя самый величественный мавзолей и лечь в его основании, чтобы окончательно упокоиться, а вместо этого снова стал тридцатипятилетним парнем. Поэтому мне всё равно, что тому было причиной, божья на то воля или какие-то неизвестные науки причины. Хотя у меня всё-таки есть подозрение, что виною тому либо какой-то процесс, который мы невольно запустили на Марсе, либо какое-то неизвестное нам излучение на Земле. Кстати, координатор, ты ведь тоже изрядно помолодел. Хотя ты и в день своего прибытия не выглядел стариком, сегодня тебе не дать и сорока лет на вид.

Сергей Александрович провёл рукой по лицу, заросшему длинной щетиной и весёлым голосом ответил:

— Игнасио, я это уже заметил. Кажется Марс даёт человеческому организму вернуться в пору его полного расцвета. Во всяком случае все вы, первые колонисты, не становитесь юными, но мне это нравится даже больше, чем увидеть вас семнадцатилетними юнцами или девицами.

— Да, так не дай мне того Аллах, ещё и вернутся юношеские прыщи! — Громко воскликнул Ясир Арафат — Но не лучше ли нам всё же пойти и принять душ? А заодно хорошенько проветрить рубку. Я, конечно, понимаю, что все эти дни нам было не до этого, но сейчас, когда клинок Аллаха летит к Марсу, чтобы быть там расплавленным и превращённым в множество нужных вещей, самое время подумать и об этом.

Замечание было вполне справедливым. В последнее время всем было как-то не до сна, не говоря уже обо всём остальном. Они и ели-то урывками, питаясь одними только консервами, которые даже не разогревали. Окончательно убедившись в том, что «Менделеев» летит строго на Марс, они поплыли в свои каюты, где первым делом затолкали одежду в стиральные машины, а сами забрались в душевые кабинки. Космический корабль, увлекаемый притяжением Марса, летел пусть и с совсем крохотным, но всё же ускорением, а потому капли воды медленно двигались вниз, к полу и стекали по нему к сливной решеточке. После этого все девятнадцать членов экипажа, в котором Сергей Александрович был командиром лишь временно, всего на один полёт, завалились в кровати и уснули впервые за многие дни не прикорнув на пару часов рядом со своим постом, а по-настоящему.

Через одиннадцать суток «Менделеев» долетел до Марса и передал свою находку в руки металлургов и лифтёров. Платиновый астероид освободили от лишнего железа и тут же стали пилить на куски, но сначала тщательно измерили его, детально сфотографировали и засняли на видео, а члены экспедиции за Клинком Аллаха, так с лёгкой руки Ясира Арафата была названа эта находка, спустились на Марс хорошо выспавшиеся, отдохнувшие и набравшиеся сил. За это время в Младограде уже начали возводить стеклянные купола и перекрывать теплицы. Город уже стал обретать куда более красивый облик, чем раньше. Старый Петер, который за это время также изрядно помолодел, сразу же ухватил Сергея Александровича за руку и даже не дав ему обнять жену, потащил его в сторону страшноватого на вид летательного аппарата, похожего на здоровенный открытый «Джип», стоящий на четырёх толстенных трубах. Юлия Дмитриевна не обиделась, а лишь засмеялась и громко воскликнула:

— Лети с Петером, Серёженька, а то он не успокоится, пока не покажет тебе наш Младоград.

— Юнгштад, девушка. — Строго сказал Старый Петер и таща друга к открытому конвертоплану, известил его — Серж, можешь меня поздравить, я женюсь на Наденьке. — Когда же он затащил его в конвертоплан, то успокоил — Не волнуйся, я летал точно на таком же чудовище на Луне. Он хотя и неказист, а всё же летает на редкость хорошо и марсианская атмосфера для него не помеха.

Конвертоплан взлетел с вершины Олимпа, на космодроме которого совершил посадку «Менделеев», и Старый Петер уверенно повёл его вниз, к Младограду. Только теперь Сергей Александрович увидел, что над центральным куполом была возведена стальная башня высотой метров в триста, на верхушке которой рабочие монтировали ажурный шар. Указав на башню рукой, он поинтересовался у друга:

— Строишь себе офис, Петер?

— Да, Серж, это будет мой офис. — Ответил тот — Ты же знаешь, как мне нравится сидеть на самом верхнем этаже и смотреть оттуда на то, как воплощаются в жизнь наши с тобой замыслы. Я думаю, что этот проект прославит наши имена, ведь это самая великая стройка века, друг мой, и нам есть чем гордиться.

Гордиться действительно было чем. Старый Петер перебросил часть рабочих в центральный район города и хотя строительство на окраине слегка замедлилось, Младоград, одеваясь в стеклянную чешую, стал принимать именно тот вид, который хотел придать ему Сергей Чистяков. Сверху он всё больше походил на хрустальную снежинку. Пожалуй попытайся они возвести на марсе гигантский купол, он не выглядел бы красивее. Плато Фарсида было гигантским, а потому эта снежинка могла расти ещё долгие годы. На окраине уже виднелись шесть больших аэродромов для конвертопланов и Сергей Александрович не видел ничего страшного в том, что рано или поздно на их месте вырастут огромные поля тепличных хозяйств, квадраты и ромбы которых были равномерно размещены по всему Младограду. Глядя на город с высоты в семь километров, он спросил:

— Петер, ты уже посчитал, сколько людей в нём сможет поселиться, когда строительство закончится?

— Серж, строительство Младограда не закончится и через сто лет, когда на Марсе уже можно будет дышать полной грудью, но через два года в его центральных районах с комфортом разместится не менее десяти миллионов человек. Ты знаешь, я подумал и решил вообще не строить под куполами никаких домов, а одни только каркасы, чтобы те люди, которые полетят на Марс, смогли выбрать себе дом любого понравившегося им типа и построили его сами из тех строительных деталей, которые мы для них тут изготовим или из тех, которые доставят сюда с Земли снарядами пушки «Кения».

Сергей Александрович вспомнил хитрую физиономий своего сына, когда тот пришел к нему, чтобы объявить о том, что он запускает свой собственный проект, и промолвил:

— Да, пушка «Кения». Знаешь, Петер, а ведь это именно Егор надоумил меня запустить этот проект. Когда он рассказал мне о том, что намерен построить эту гигантскую двустволку, я сразу же понял, для чего она может пригодиться нам с тобой. Я ведь полетел на Марс только за тем, чтобы найти для него хоть какое-то обоснование, а когда увидел Игорька, то чуть не рухнул в обморок. До сих пор не могу поверить в то, что на Марсе что-то включает механизм клеточной регенерации и организм человека начинает молодеть сам собой без каких-либо процедур и таблеток. Это такая бомба для всего человечества, Петер, что я не могу этого высказать словами. Кстати, что говорят учёные? С чем это может быть в конце концов связано? Малая марсианская гравитация? Что-то, что содержится в лунной пыли?

Быстро пролетая над городом, Старый Петер сказал:

— Нет, гравитация здесь не причём, Серж. Сейчас я покажу тебе то, что скорее всего стало причиной нашего всеобщего омоложения. Но это всего лишь гипотеза, мой друг.

Конвертоплан быстро летел к склонам ещё одной горы, к вулкану Арсия. Как Павонис и Аскреус, эти горы Фарсиды были высочайшими во всей солнечной системе, но Сергей Александрович, как человек поработавший в своё время в горах, всегда относился к альпинизму с некоторой предвзятостью, глядя на этих гигантов, думал только о том, сколько квадратных километров пропадает впустую. Он без особого интереса смотрел на пологие склоны Арсии и на ум ему приходило только одно, — если кратер этого вулкана, имевший диаметр под сто километров, накрыть огромным куполом, то там могла бы разместиться огромная сельскохозяйственная ферма. Петер фон Сименс тем временем стал заходить на посадку и он увидел внизу три полосатых, словно тигры, жилых балка, стоящих неподалёку от чёрной дыры, рядом с которой горели серебром ещё несколько каких-то будочек. Не будучи уверенным так ли это, он осторожно спросил:

— Петер, это один из тех загадочных марсианских колодцев, про которые говорят, что их пробурили инопланетяне?

Старый Петер кивнул головой и сказал вполголоса:

— Да, это именно он. Серж, мы приземлимся вон на той площадке. Она находится ниже по склону и немного сбоку. Оттуда это особенно хорошо видно. Мы сюда не надолго. Даже заходить в гости к профессору Краевскому не станем, просто перебросимся парой слов и я немедленно отвезу тебя к Юле.

Как только конвертоплан мягко опустился на площадку, мощёную плавлеными каменными плитами, взметая дюзами пыль, Старый Петер не спеша расстегнул привязные ремни, поднялся на ноги и по-молодецки спрыгнул вниз, благо было не высоко. Сергей Александрович последовал за ним, но спрыгивать не стал, а спустился по лесенке. Довольно долгое пребывание в невесомости всё же давало о себе знать. Петер подождал его и они пошли по нахоженной тропинке в сторону колодца. Уже через сотню метров, когда они спустились в небольшую ложбинку и верхний край колодца диаметром в полторы сотни метров стал виден на фоне неба, Сергей Александрович от удивления вытаращил глаза. Из колодца медленно поднимался какой-то розоватый, слегка флюоресцирующий газ. Это было очень красивое зрелище, чем то похожее на фонтан. Невысокий, но мощный. Газ плавно поднимался на высоту метров в сорок пять и медленно стекал вниз по склонам огромного вулкана как раз в направлении строящегося Младограда. Сергей Александрович остановился и громким, взволнованным голосом спросил друга:

— Петер, что это за газ? Он вытекает из всех колодцев Арсии? Насколько я знаю их здесь несколько.

— Успокойся, Серж, это совершенно безвредный для человека газ. Его, кстати, вполне хватает и вокруг Олимпа, во впадине Фарсиды, но и на куполе его тоже хватает. В основном это аргон. Точнее его лёгкий изотоп с атомным весом тридцать восемь. Тем не менее он тяжелее углекислого газа и потому стекает вниз. В атмосфере Марса, как мне об этом сказали, его содержится целых полтора процента. На полпроцента больше, чем в атмосфере Земли. Но все колодцы Арсии помимо аргона-38 извергают еще и криптон-82. Это тоже инертный газ, как аргон и гелий, но он вдвое тяжелее. По всем законам физики он должен оставаться на дне колодца, но по неизвестной нашим учёным причинам извергается из колодца вместе с аргоном и потом тонким слоем растекается по поверхности на очень большом расстоянии от купола Фарсиды. На склонах вулканов его практически нет.

Услышав их переговоры по радио, из жилого балка вышло три супружеские пары и приблизились к ним. Научный руководитель этой небольшой экспедиции ареафизиков к колодцам горы Арсия профессор Владислав Краевский сразу же взял быка за рога, тотчас, как только учёные подбежали к ним. Взяв Сергея Александровича под руку, он потащил его к загадочному колодцу, торопливо объясняя на ходу:

— Серж, не слушайте этого вредного старика! Когда мы исследовали эти колодцы шесть лет назад сразу после высадки, то нашли в них один только аргон. Причём обычный, а не его лёгкий изотоп. Криптоном здесь вообще даже не пахло. Поверьте, я старый учёный и никогда не пропускаю никаких мелочей. Эти колодцы имеют естественное происхождение и поскольку у нас было и без них много забот, то мы надолго забыли о них, пока старина Петер не побывал здесь и не увидел этого чуда. Глубина этого колодца почти семьсот метров и грунт на его дне представляет из себя пористую губку, всю пронизанную трещинами. Раньше дно колодца было покрыто почти трёхметровым слоем замёрзшего углекислого газа и там было очень холодно, но по всей видимости три года назад снизу стал подниматься горячий аргон-38 и криптон-82. Его здесь одиннадцать процентов. Температура газа невысока, всего сорок шесть градусов по Цельсию выше нуля. Поэтому он и фонтанирует. Природа флюоресценции нами до конца ещё не изучена, Серж, но я уверен, что это именно аргон-38 и криптон-82, который мы обнаружили в атмосфере три года назад, явился причиной того, что к нам вернулась молодость. Возможно, что причиной тому ещё и какое-то мягкое излучение, которое мы так до сих пор ещё не зафиксировали, но на которое хорошо реагируют клетки нашего организма.

Они дошли до огромного колодца и Сергей Александрович, подойдя к нему вплотную и встав на огороженную металлическую площадку, даже заглянул вниз, в его чёрную бездну. От колодца приятно тянуло теплом. Побеседовав с учёными около часа прямо возле колодца, они попрощались и так и не побывав у них в гостях, улетели. Сергей Александрович даже не знал, о чём ему и думать. Все пять колодцев по словам профессора Краевского извергали сотни тонн аргона-38 и криптона-82, но никакой вулканической активности не наблюдалось. Неподалёку, в трёх километрах от колодца номер три учёные пробурили скважину глубиной в семьсот пятьдесят метров, но из неё горячие газы не поднимались. Все эти учёные были в прошлом геофизиками, но будучи настоящими учёными, прекрасно понимали, что благородные инертные газы даже в том случае, если это были их лёгкие изотопы, никак не могли участвовать в процессах химического обмена в клетках живого организма. К тому же те овцематки, которых уже привезли на Марс взрослыми, трёхлетними животными, изрядно состарились, зато люди помолодели.

Глава 33. Успехи на Марсе и крупные неприятности на Земле

Старый Петер довёз Сергея Александровича до Олимпа, когда уже начало вечереть, и как только он отошел подальше, немедленно поднял свой неказистый летательный аппарат в небо и куда-то умчался, а его друг пошел к тамбуру. В общем это было совсем не такое возвращение, о котором он мечтал. Впрочем мечтал он только о том, чтобы подхватить свою жену на руки и убежать с ней подальше от всех. Увы, но старый друг не дал ему этого сделать. Может быть поэтому он бросился к тамбуру бегом. В большом помещении больше никого не было и потому Сергею Александровичу пришлось провозиться вдвое больше с пылесосом, чем обычно. Не тащить в дом пыль! К этому главному требованию марсианской жизни он уже привык и даже будучи в тамбуре совершенно один, прежде всего самым тщательным образом очистил свой термоскафандр от пыли и только после этого вошел во вторую часть тамбура. За время его отсутствия там, наконец, установили мощную душевую установку, поэтому он вошел под купол и пошел по решетчатому полу к своему шкафчику оставляя за собой мокрые следы.

Он не спеша снял с себя термоскафандр, встряхнул его и аккуратно повесил на штырьки перед двумя другими. Всё равно через час, другой его обязательно заберут ребята из службы жизнеобеспечения, чтобы тщательно проверить и заменить в нём вкладыш на свежий. Каким бы опытным пыльным волком ты не был, но за всеми термоскафандрами следила специальная служба, а не ты сам. Это правило генерал Северский завёл ещё до старта на Марс и даже теперь, когда строитель трудились в три смены, служба жизнеобеспечения следила за каждым изделием, стоявшим у них на контроле. Как и все лунные скафандры, марсианские, снабженные не кислородными баллонами, а мощными компрессорами и системой регенерации углекислого газа, имели встроенные компьютеры и постоянно включённые радиопередатчики. Может быть именно по этому за все эти годы на Марсе не произошло ни одной трагедии со смертельным исходом. Были аварии, тяжелые травмы, но никто не погиб.

На противоположной стороне двадцатиметрового шоссе, окружавшего внутренний дворик главного купола, в котором было по прежнему малолюдно, все были заняты на стройке, Сергей Александрович увидел десятка два самокатов с электроприводом. Он взял один из них, встал на овальную площадку и быстро поехал к дому. Количество самокатов значительно увеличилось и они изменились внешне, стали более удобными и быстрыми, а это значило, что кто-то наладил их серийный выпуск. Хотя у них на Марсе пока что царил самый настоящий коммунизм, каждый брал всё, что ему было нужно со складов бесплатно, вскоре это должно было закончиться. Все марсиане получали довольно большую зарплату, но на период развития колонии в ней были установлены безденежные отношения. За всё до определённого времени платила корпорация «Сименс-РКТ», а теперь ещё и «Главпродснаб», который развивался всё быстрее и увереннее, агрессивно захватывая всё новые и новые области бизнеса и рынки сбыта, а также создавая себе новые лакуны. Егор Трофимов, став его замом, развернулся на Земле во всю мощь своего интеллекта и таланта настоящего бизнесмена, а не рвача.

Даже находясь далеко от Марса, Сергей Александрович регулярно получал от него сообщения и даже общался с ним несколько раз, хотя Земля уже находилась очень далеко, а вскоре и вовсе должна была спрятаться за Солнцем. У Егора Трофимова всё было в полном порядке, как и у Егора Чистякова. На Земле благодаря «Семёну Рокатовичу» и «Главпроду» начался невиданный космический бум. Все земляне уже знали о том, что на Марсе строится огромный город, а на Земле сотни термоядерных космопланов. По словам обоих Егоров желающих улететь на Марс было довольно много, но явно не столько, чтобы заселить Младоград хотя бы на четверть. На Земле ещё никто не знал о том, чем же так может быть привлекателен для землян Марс, зато огромное число стариков каждый день улетало на Луну. Строящиеся космопланы нужно было обкатывать и лунный маршрут для этого был очень удобен. Поэтому стройка шла не только на Марсе, но и на Луне и пока что всё было тихо.

Когда Сергей Александрович поднялся на лифте в свой дом, который Юлия Дмитриевна в шутку называла скворечников, то едва войдя в прихожую он сразу же встревожился, увидев в прихожей на шкафчике медицинскую аптечку колониста. Жена тотчас выбежала к нему навстречу. Она была одета в лёгкое летнее платьице без рукавов голубенькой расцветки. Увидев его настороженный взгляд, погладила себя по животу и застенчиво улыбнулась. Сергей Александрович понял всё без слов. Он быстро шагнул к ней, встал на колени и обняв жену за талию и чуть ниже прижался лицом к её животу. Вдыхая в себя аромат её тела он поднял глаза кверху и широко улыбаясь спросил:

— У нас снова будет ребёнок, любимая?

Юлия Дмитриевна кивнула головой и ответила счастливым голосом, радостно кивая головой:

— Да, Серёжка. Нина говорит, что это будет девочка.

— Которую мы назовём Марсией! — Громко воскликнул Сергей Чистяков поднимаясь на ноги сам и поднимая на руки свою Юлечку — Любимая, мы с тобой снова стали молодыми. О, этот чудесный, волшебный Марс, как же я его люблю.

Юля, которой трудно было дать больше тридцати, но она и раньше выглядела очень молодо, воскликнула:

— Ну, уж, дудки, Серёжка! Это я у тебя помолодела, а ты у меня как был солидным мужчинкой, так им и остался! Вот, на висках даже седина есть, но лицо у тебя очень посвежело. Оно, конечно, не такое, каким было в молодости, восторженное и глупое, но очень красивое. Загорелое и мужественное. Ты очень похож на капитана огромного парусника, любимый. Как жаль, что ты перестал носить свою золотую серёжку.

Только теперь, держа на руках свою любимую, Сергей Александрович снова почувствовал себя тем самым молодым, уверенным в себе парнем, — Серёгой Чистяковым. Он поцеловал Юлю и понёс её в спальную, хотя и изрядно проголодался со всей той встречей, которую ему устроил по возвращению на Марс из космоса его друг Петер. Сергей был ему, конечно, благодарен за то, что из-за этой экскурсии он видел свою любимую в пухлом термоскафандре всего несколько минут и войдя в дом увидел её в таком соблазнительном платьице, под которым ничего не было, но всё же немного на него злился. После того, как они из спальной перебрались в душ, Чистяковы нагишом пошли на кухню и Юля стала кормить своего космического золотоискателя вкусным ужином. Аппетит у неё самой тоже был отличным, но она сдерживала себя за столом и в какой-то момент сказала:

— Серёжа, Нина требует, чтобы я переселилась под купол ко всем остальным торопыгам. Нас, таких нетерпеливых, уже почти шесть сотен и она хочет, чтобы мы все были под постоянным наблюдением. Извини, но так действительно нужно сделать.

Сергей тут же поинтересовался с возмущением:

— Это что же, я буду жить здесь, а ты в гетто для беременных? Так я должен это понимать?

Его жена громко рассмеялась и воскликнула:

— Нет, что ты! Мы будем жить там вместе! Придумаешь тоже, глупенький. Правда, она ещё требует, чтобы мы пореже выходили наружу. Говорит, что нашему ребёночку может повредить марсианская радиация и тут я с ней полностью согласна. Даже нашла себе новую работу. Пошла в диспетчеры.

На следующий день Чистяковы переехали в новый дом. Теперь Сергей отдал предпочтение тому, который находился на первом ярусе. Из него можно было выйти через гостиную в небольшой садик, в котором весело чирикала стайка волнистых попугайчиков. Кроме индеек это были пока что единственные птицы, которых люди завезли на Марс. Переезд не занял много времени. Очень уж много у них было помощников. Как только они разложили вещи по шкафам, а их у Чистяковых было немного, Сергей Александрович стал думать, чем бы ему теперь заняться. Свергать Старого Петера ему не хотелось, да, к тому же он прекрасно сработался с Игорем Северским, работать под куполом, протирая штаны в каком-нибудь кабинете тоже, а идти на стройку и не видеть жену месяцами, тоже. Поэтому после недолгих раздумий, перебрав все возможности для трудоустройства, он решил записаться в чистильщики куполов. Тем более, что эта работа на Марсе считалась самой не престижной, хотя и опасной. С купола запросто можно было сорваться и свернуть себе шею.

Приняв такое решение, он направился прямиком к начальнику службы жизнеобеспечения, в ведении которого помимо всего находились ещё и купола, как самый главный барьер, защищающий человека на Марсе от враждебной среды. Им оказался симпатичный смуглый бедуин Исмаил аль-Джафар, бывший полковник израильской армии. Как и все прочие старожилы Марса он выглядел мужчиной в полном расцвете сил. Когда Сергей Александрович вошел в его кабинет и с порога объявил о своём решении, полковник аль-Джафар, который носил песочного цвета военную униформу и на Марсе, потряс головой, встал из-за стола, подошел к нему и заискивающе переспросил по-русски:

— Акбар Раффи, я не ослышался? Ты сам хочешь пойти в чистильщики окон? — После чего зычным, командирским голосом пояснил — Да, мне приходится иной раз так орать на всяких обормотов, чтобы заставить их повесить на спину ранец с пылесосом, чтобы загнать их на купол, что того и гляди стёкла лопнут от моего крика. Неужели ты хочешь преподать им урок?

Сергей Чистяков громко рассмеялся и сказал:

— Нет, всё гораздо проще, Исмаил. Я хочу превратить это тягомотное занятие в хороший бизнес.

Бедуин тот час оживился и спросил:

— Это в какой ещё? По моему на этой проклятущей пыли скорее можно нажить себе грыжу, чем заработать хоть рубль.

— Ну, это мы ещё посмотрим, Исмаил. — Ухмыльнувшись ответил Сергей Александрович и попросил — Раффи, проводи лучше меня на склад, где я могу получить оборудование, и пусть кто-нибудь просветит меня, как нужно правильно чистить купола, чтобы не свернуть себе шею и не пробить стекло. Я нужен своей жене живой и невредимый.

— О, про то, что ты сможешь пробить стекло, можешь сразу же забыть Акбар Раффи. — Тут же успокоил его полковник аль-Джафар — Оно пуленепробиваемое. Способно выдержать даже удар метеорита размером с горошину. Но царапать его всё же не следует, иначе оно быстро помутнеет.

Полковник отвёл Сергея Александровича на склад, где ему выдали новенький пылесос размером с большой чемодан, который нужно было таскать на спине и десяток больших мешков, изготовленных из особо прочного пластика. Тут же на складе ему рассказали о том, как чистить купола и выдали универсальный ключ, открывающий двери во все центральные опорные колонны города. Молодая женщина, которая пришла на склад чтобы выдать ему оборудование и потом проинструктировала его, посоветовала Сергею начать с малого, трёхсотметрового купола и посетовала на то, что из-за большой стройки чисткой куполов теперь занимались от случая к случаю и скоро они будут сидеть в темноте. Хитро ухмыльнувшись, он повесил пылесос на спину, покинул склад и поехал на самокате по главной дорожке купола службы жизнеобеспечения к галерее, которая вела к тому куполу, под которым они поселились. Его диаметр составлял две тысячи семьсот метров и он был в Олимпе вторым по величине.

Через полчаса он уже был снаружи и выдвигал толстенную штангу с перекладиной на конце из массивного устройства, стоящего на двух рельсах, которое будет теперь двигаться вслед за ним по кругу. Как только страховочный механизм был приведён в действие, Сергей Александрович, на ногах которого помимо бутс были надеты ещё и магнитные калоши, прицепил к кольцам на ранце пылесоса страховочные лини и перебрался через ограждение. Наступая только на стальные обечайки, он отошел от него на пару метров, слегка откинулся назад, включил пылесос и принялся водить широким раструбом с мягкой щёткой по шестигранной призме изготовленной из многослойного закалённого кварцевого стекла. Работа была не очень тяжелой, но довольно нудной. Самым главным в ней было одно, — наступать только на стальные детали купола, ну, и ещё тщательно собирать рыжую, тонкую и потому кажущуюся жирной на ощупь пыль. Чтобы не одуреть от монотонного гула пылесоса, он включил плеер и чистил стёкла под звуки последнего альбома Джона Леннона. Двигаться ему приходилось приставными шагами, но это его не очень-то напрягало и он довольно быстро продвигался вперёд.

На то, чтобы полностью очистить свой домашний купол от пыли, у Сергея Александровича ушло часа четыре. За это время он набил марсианской пылью шесть мешков и все они были сложены в одном месте, рядом с тамбуром главного выхода. Спустившись вниз на страховочных леерах, он подал команду дистанционным пультом управления и страховочный механизм, смотав леера, убрал в себя телескопическую штангу. Добравшись до своих мешков, битком набитых пылью, он вызвал по радио электрокар и когда тот приехал, забросив мешки в кузов, попросил водителя отвезти его вместе с ними в химическую лабораторию. Её руководитель поначалу не поверил своим глазам, увидев перед собой чистильщика куполов столь высокого ранга и когда Сергей Александрович спросил его, из чего состоит пыль, ответил:

— Ну, в основном это кремнезём. А зачем вам нужен её химический состав, товарищ главный координатор?

Улыбнувшись, Сергей Чистяков спросил вместо ответа начальника химической лаборатории:

— Саша, скажи, сколько времени потребуется, чтобы истолочь тот кремнезём, который грудами валяется у нас под ногами, до точно такого же состояния?

Химик ухмыльнулся и ответил:

— Достаточно много, Батя, а ещё для этого нужна хорошая шаровая мельница с шарами из очень прочного материала и лучше всего мокрого, а не сухого помола. Только я что-то не пойму тебя, зачем тебе нужна эта пыль, её на Марсе и так хватает?

— Хорошо, сейчас постараюсь объяснить. — Кивнув головой сказал Сергей Чистяков — Из чего состоит мультитекс?

Химик, работающий в корпорации «Сименс-РКТ», не задумываясь ни на секунду ответил:

— Дюпоновский из каменноугольной смолы, ацетона, бутадиена и каменноугольной пыли. Это никогда не было для нас секретом. Ну, а наш, марсианский, из смеси спирта и животного жира в качестве легкоплавкого связующего и тонко измельчённой серы, но сера, испаряясь в камерах нагрева, почти не даёт ядовитых соединений. Кислород же в реакции в большом количестве не присутствует и мы не загрязняем атмосферу.

Сергей Александрович поднял палец вверх и спросил своего бывшего уже сотрудника с нажимом в голосе:

— Вот я испрашиваю, Саша, зачем молоть в пудру серу в таких количествах, если мы можем добавлять в свой, марсианский мультитекс марсианскую же пыль? Форсунок она нам точно не забьёт, а в пламени вольтовой дуги что угодно мигом превратится в плазму и даст отличную тягу. Мы ведь ещё не скоро обзаведёмся атмосферой, так что экологию на Марсе не испортим и перейдём на чистое, водородно-кислородное топливо лет через двадцать пять или тридцать. Но это лишь первый вариант её использования, Сашок. Ты со своими ребятами должен придумать, что ещё можно делать из этой пыли такого, чтобы она на Марсе сразу же попала в разряд дефицитного сырья. Только так мы избавимся от неё в ближайшие годы. Пыльные бури её таскают буквально по всей планете, так что достаточно собирать эту пудру в нескольких местах, как этой дряни станет намного меньше. Задача ясна? Если ясна, вот тебе мешки с пылью, а я отправлюсь чистить другие купола, но сначала пойду пообедаю. Ну, а ты, как только тебе на ум придёт что-то гениальное, сразу же связывайся со мной, я назначаю твою компанию главным поглотителем пыли.

Сергею Чистякову пришлось чистить купола ещё целых полгода, прежде чем Александр Григорьевич Карташов попросил его зайти в свою лабораторию. Когда он закончил работу и прикатил в отдельно стоящее большое здание первого марсианского химического завода, то там ему показали с полсотни самых разнообразных изделий, изготовленных из блестящего материала приятного нежно-бежевого цвета. Это была как обычная сантехника, так и различные декоративные украшения, а вместе с ними очень прочная плитка и довольно большие листы какого-то материала похожего на очень прочный пластик. Одна из небольших статуэток и вовсе стояла в стеклянной ёмкости с широким горлом, на котором было написано маркером «Царская водка» и Александр Григорьевич широко улыбаясь сказал:

— Вот, Сергей Александрович, на что мы перевели всю ту пыль, что ты собрал вместе со своей бригадой. Теперь нам и правда нужно строить пылесборники по всей округе, чтобы запустить производство марсолита. Так мы назвали этот материал. То, что он способен противостоять самой агрессивной среде это ещё цветочки, пусть и очень ароматные. Ягодки будут намного вкуснее. — Он протянул Чистякову плитку из какого-то материала серовато-бежевого цвета и пояснил, радостно улыбаясь — Это тоже марсолит, только нитевидный, спрессованный под большим давлением. Он почти вдвое прочнее наноуглерода, но при этом раз в десять его дешевле. Спокойно выдерживает температуру в шесть тысяч двести градусов потому, что при такой температуре его верхний слой вспухает и начинает очень медленно испаряться. В общем из него можно делать футеровку дюз и они будут служить намного дольше обычных. Даже и не знаю, что начать производить в первую очередь. Вот ведь как оказалось, на первый взгляд обычная пыль, только очень тонкая, а когда мы копнули глубже, то обнаружили в ней огромное количество полезных свойств, ведь она сама по себе является почти что наноматериалом, но самое главное, её не нужно изготавливать специально. Этого добра и так хватает, а в качестве идеального связующего выступает самая обычная кремниевая кислота.

Сергей Александрович кивнул головой и сказал:

— Товарищи, поздравляю вас всех с очень важным и нужным открытием, а также с созданием компании «Марсолит». Саша, сбрось на мой компьютер всю информацию, но не по марсолиту, она меня как раз меньше всего интересует, а по тому, что тебе нужно срочно доставить с Земли, чтобы ты вместе со своими акционерами мог приступить к строительству большого завода по производству изделий из марсолита. Желательно не одного, а нескольких, и, пожалуйста, не стесняйся, требуй всё, что тебе нужно. Строительство Младограда уже подходит к концу. Мы и так отгрохали городишко, в котором может поселиться десять миллионов человек, так что пора и вам, господа, подумать о своём собственном бизнесе, но у меня всё же будет к вам большая просьба, — объединитесь вместе с ракетчиками. Пока с целью ремонта огнеупорного покрытия кораблей и восстановления. Земля уже стала приближаться к Марсу, а стало быть пушка «Кения» снова заработает и первым делом она начнёт отправлять вам всё, что вам нужно для строительства нескольких больших заводов, ну, а мы в порядке благодарности будем отправлять на землю компоненты для изготовления марсолитовых изделий космического назначения. Ну, а теперь объясните мне самым простым и доступным способом, что же это за зверь такой, наша пыль?

Александр Григорьевич пожал плечами и ответил:

— Батя, первое, что мне приходит на ум, так это то, что она очень старая и невероятно тонкого помола. Марсианские породы ведь разбили на тончайшие частички не только пыльные бури, но ещё и солнечный ветер. Поэтому она и обрела такие свойства, ну а мы всего лишь разделили её сепараторами на составляющие. Обычный марсолит мы производим из одного только диоксида кремния, то есть самого обычного кремнезёма, но он очень сильно отличается по своим физическим свойствам от земного. Думаю, что всё дело здесь действительно заключается в том, что эта пыль носилась в марсианской атмосфере миллионы лет, а поскольку на Марсе нет жизни, то она не испачкана органикой. В общем всех тонкостей мы ещё не знаем, но одно нам стало ясно, марсианская пыль это действительно ценнейшее сырьё. Мы пробовали измельчать до того же состояния обычный марсианский диоксид кремния, но ничего подобного из него получить не смогли. Даже кварцевое стекло, которое мы изготовили из очищенного от примесей пылевидного диоксида кремния, намного прочнее обычного и это ещё одно направление её применения в промышленных целях. Мы разработали технологию очистки диоксида кремния от примесей, пригласили наших коллег физиков и те выяснили ещё одну очень интересную особенность марсианского диоксида. Если его взвесь в вакууме прошить лучом лазера, то вдоль него моментально вырастают сверхтонкие нити, подобные нанотрубкам из фуллерена, только толщиной всего в одну молекулу и очень длинные. Если луч лазера привести в движение, то и вовсе обладают сверхтонкие плёнки. Что из себя представляет нитевидный диоксид кремния, спрессованный в брусок, ты уже видел, ну, а от того, что можно делать из диоксидных плёнок, у меня и вовсе дух захватывает, как только я об этом подумаю. Так что, Батя, ты не зря поработал чистильщиком. Глядя на то, как ты уродуешься на куполах, мы тут тоже вкалывали на совесть.

Сергей Александрович ещё раз поздравил своих друзей с победой и заторопился, но не домой, а для того, чтобы встретиться с ещё одним своим очень старым другом — Леонидом Ильичём Брежневым и, возможно, с Эрихом Хонекером. Они оба как записались в марсианские дальнобойщики, так больше и не меняли флагов. Оба уже стали пыльными волками, но теперь ездили не вместе, а каждый на своём тягаче. Брежнев, как патриот своей страны, на громадном мощном «КамАЗе», а Хонекер на почти одинаковом по внешнему «Мерседесе» и хотя на его тягаче стоял точно такой же термоядерный реактор, как и на «КамАЗе» и «Катерпиллере», он всё равно нахваливал немецкое качество, вот только изготовлен его тягач был всё равно из советского титана. Став оба крепкими мужиками, они вовсю соревновались друг с другом и Сергею захотелось тоже смотаться пару раз за льдом на Северный полюс, проехав по марсианской пустыне несколько тысяч километров. Тем более, что Юлю её врач перевела в палату для женщин готовящихся к родам. Видеть её ему разрешали только издали, а это он мог делать и по видеофону.

До окраины Младограда, где разбили свой лагерь марсианские дальнобойщики, Сергея Александровича и контейнер с вещами подбросил один из знакомых чабанов, прилетевший на конвертоплане по каким-то делам в Олимп. Марсианские водители тяжелых тягачей стали за это время почти кастой. Они даже жили не вместе со всеми, а под отдельным куполом, но не чурались общения с остальными работягами, хотя и отличались задиристым характером. Когда Сергей выпрыгнул из конвертоплана и подошел к группе водителей, собравшихся возле громадного, покорёженного кем-то титанового колеса, на его вопрос, где ему найти Брежнева, никто не обратил внимания, пока он не рассмеялся во весь голос и не рявкнул во всё горло:

— Ну, вы, обормоты, я вас ещё раз спрашиваю, где мне найти в вашем шалмане Ильича? Или вы тут ослепли все, не видите, что перед вами стоит не хрен с горы, а самый первый лунный водитель, который проехал по этому шарику на «Катерпиллере», а не на детской ванночке с колёсиками.

Водители тягачей тотчас потеряли всякий интерес к титановому колесу и повернулись к смеющемуся во всё горло Сергею Чистякову. Они ещё какое-то время хлопали глазами, глядя на него, пока к ним не подбежал здоровенный чернокожий верзила в перепачканном термоскафандре и не воскликнул радостным, громким басом по-русски:

— Батя, здорово! — После чего гыркнул — А вы чего рты раззявили? Батя и Мамуля к вашему сведению, действительно спустились на Луну в девяносто шестом верхом на своих собственных «Катерпиллерах» и сразу же начали строить Чистяковск. Или вы думаете, что селениты просто так назвали этот город его именем? Пойдём, Батя, если ты меня не помнишь, я Джордж Малик. Работаю с тобой с семьдесят шестого, ещё с Зеленограда.

Сергей Александрович пожал протянутую ему руку и насмешливым голосом сказал:

— Ну, да, как же я могу забыть Жорку Снеговика! Так ты что, в экипаже Ильича мотаешься, Жорик?

— Батя, ты что смеёшься? — Изумился тот — Ильич, конечно, водила матёрый, но ведь и я парень опытный, так что у меня свой собственный тягач имеется, — «Большой Снеговик» называется.

Тягач Леонида Ильича, покрашенный в ярко-алый цвет, с гербами Советского Союза на бортах обитаемого отсека, назывался «Виктория» в честь его супруги. Бывший генеральный секретарь КПСС, напевая «Тёмную ночь», вместе с двумя механиками гремел ключами под здоровенной, восьмиосной машиной. Как только Сергей позвал его, он моментально вылез из-под машины и крепко пожав ему руку спросил:

— Не передумал, Серёга? Учти, каждая поездка на полюс, это примерно то же самое, что полёт в космос на первых космических кораблях. Если бы нас не моталось туда такая толпа народа, то я за каждую ездку представлял бы экипаж к званию Героя Советского Союза. — Рассмеявшись Брежнев воскликнул — Смеюсь, Серёга! Работа, конечно, напряженная, но не такая уж и опасная. Я тут поговорил со своими парнями, в общем буру тебя на два рейса водителем. Мы ведь едем без остановок, а поскольку в кабине два пилотских кресла и два штурвала, то водители меняются даже не снижая скорости. Завтра в десять утра выезжаем. Ты уже попрощался с Юлечкой. — Увидев, что Сергей кивнул головой, Брежнев добавил — Тогда пойдём, подберём тебе шоферской термоскафандр. Мы в таких, как твой, на полюс не ездим. Там нужна настоящая зимняя одёжка. Тем более, что там сейчас холодно.

В эту ночь Сергей Чистяков спал в доме Леонида Ильича, где его всегда очень хорошо принимали, а наутро они, попрощавшись с Викторией Петровной, которую было теперь невозможно узнать тому, кто не видел её в молодости, пошли на стоянку тягачей. К тягачу «Виктория» уже был прицеплен большой автопоезд длиной в сто пятьдесят метров. Они ехали за льдом, а это был далеко не самый тяжелый груз, который перевозили по Марсу колёсным транспортом. Леонид Ильич сел в левое пилотское кресло, велел Сергею Чистякову занять правое и плавно тронул автопоезд с места. Поначалу они ехали медленно, чтобы не поднимать пыль вблизи города, но отъехав километров на двадцать, резко прибавил ходу и тягач помчался со скоростью в сто семьдесят километров в час по наезженной колее. Улыбнувшись, Брежнев, сидевший за штурвалом в джинсах фабрики «Большевичка» и свитере домашней вязки, сказал:

— Все знают, что я люблю быструю езду и потому «Викторию» обычно выпускают первой на трассу. Так что ты уж постарайся не сбавлять скорости. Дорогу мы здесь уже накатали, но ещё не разбили, так что знай себе держись за колею.

Сергей зорко поглядывал то на дорогу, то на Леонида Ильича, готовясь к тому моменту, когда тот передаст управление ему. На первый взгляд в том, чтобы ехать с такой скоростью по широкой равнине, которая оказалась не такой уж и ровной, было не сложно, но вскоре он стал подмечать, что это было далеко не так. В некоторых местах, в небольших низинах, пыли собиралось в колею особенно много и тогда тягач начинало бросать из сторону в сторону и он даже замедлял ход, словно он влетал в лужу. Это заставляло Леонида Ильича быстро работать большим рулём с двумя джойстиками на нём. За восемь часов они преодолели не такой уж и простой начальный этап пути через котловину Фарсиды и выехали на равнину Амазонию. Громко прозвучал сигнал и Леонид Ильич передал управление тягачом Сергею, но сам не стал покидать пилотского кресла. Радостно заулыбавшись, он продолжил путь, а командир экипажа сказал:

— Давай, Серёга, здорово не гони, сначала попривыкни немного, а потом, через пару часов можешь поддать газу. Ты ведь тоже любишь быструю езду.

Сергей так и сделал. Первые два часа он изучал тягач, а потом, когда Леонид Ильич ушел в кубрик, а на его место сел коренастый мужчина с широченными плечами, Федор, третий водитель экипажа «Виктории», бывший военный лётчик, который когда-то бомбил Кенигсберг, стал постепенно увеличивать скорость. Долина Амазония была скоростным участком и вскоре тягач мчался по ней со скоростью двести десять километров в час. На экране заднего обзора он видел, что ветер быстро сносит клубы пыли в сторону и поехал ещё быстрее, зная о том, что «КамАЗ» спокойно едет со скоростью в двести шестьдесят километров в час, такой огромной была мощность его электромоторов. Главное было строго держаться колеи, в которой все камни давно уже были перемолоты в крупу и не выскочить из неё. Вот тогда запросто можно было искорёжить не одно колесо, а пару, тройку. Сергей Чистяков действительно был опытным водителем и шел по колее чисто. Федор вскоре уважительно сказал:

— Молодец, Серёга, хорошо выдерживаешь курс.

Сергей только молча кивнул головой в ответ. Движение по марсианской пустыне со скоростью в двести восемнадцать километров в час требовало полной сосредоточенности. Вскоре из кубрика вышел Леонид Ильич и посмотрев на то, как он глотает километра один за другим, весело сказал:

— Да, Амазония это трасса для таких ребят, как ты, Серёга. Даже я по ней так быстро не гоняю. — После чего загадочно ухмыльнулся и велел напарнику — Фёдор, как только въедем в Аркадию, не забудь остановиться возле того кратера.

Фёдор молча кивнул головой и Леонид Ильич снова ушел в кубрик. Когда через пару часов Сергей услышал звук предупредительного сигнала несколько иной тональности, он сначала ничего не понял, но Фёдор известил его:

— Всё, парень, ты своё на сегодня отъездил, но не спеши уходить в кубрик, мы уже едем по Аркадии.

Сергей остался было сидеть на своём месте, но Леонид Ильич похлопал его по плечу и он был вынужден пересесть в пассажирское кресло. На нём время от времени сидели их механики, которые приносили им кофе, чай и домашние пирожки, которых напекла им в дорогу на весь экипаж заботливая Виктория Петровна. Через полчаса Фёдор плавно снизил скорость и когда они подъехали к развилке, повернул направо и вскоре они подъехали к небольшому кратеру, имевшему в поперечнике метров триста. Возле него он остановился и Леонид Ильич сказал:

— Быстро мы доехали до пылевой ванны и всё благодаря Серёге. Ну, парень, пойдём, мы сделаем из тебя пыльного волка.

Все шестеро они вышли в тамбур и облачились в утеплённые термоскафандры. Температура за бортом была минус пятнадцать, но до настоящего марсианского севера им было ещё далеко, как и до серьёзных морозов, когда даже на таких машинах, как марсианский «КамАЗ» двигаться нужно было очень осторожно, плавно и без рывков. Выбравшись из машины, они быстро поднялись на гребень, окружавший кратер, и Сергей Чистяков, увидев перед собой самое настоящее озеро, воскликнул:

— Это что ещё за чудо? Неужели целое озеро пыли?

Смеясь, пятеро крепких мужиков схватили его за руки и ноги, бегом спустились вниз и зашвырнули в озеро пыли, которая собралась в этом кратере неизвестно по какой причине. Ощущение у Сергея было такое, словно он действительно угодил в воду. Он пробил полутораметровый слой пыли и шлёпнувшись на зад, скрылся под ней, но тут же вскочил, испугавшись, что она проникнет в нагнетатель углекислого газа, но Леонид Ильич быстро успокоил его, сказав спокойным голосом:

— Не волнуйся, Серёжа, я закрыл клапан, а ты у нас теперь настоящий пыльный волк. Гоняешь очень уж хорошо. В своём первом рейсе ещё никто так быстро не пересекал Амазонию. Даже я, вот потому-то мы тебя и посвятили в наше марсианское шоферское братство. Жаль всё же, что водилы не хотят заводить никаких знаков отличия, а то бы я тебе с удовольствием прицепил что-нибудь на грудь. Зря они от этого шарахаются, большая стройка, конечно, будет ещё продолжаться, но и она лет через десять закончится, а мы будем глотать пыльные километры всегда.

Сергей встал и пошел к берегу. Закинули его довольно далеко, метров на двадцать и когда он подошел к берегу, сразу несколько рук протянулось ему навстречу. Он выбрался из пыльной ванны, отряхнулся и сказал:

— Ну, спасибо, мужики, за то, что приняли меня в пыльные волки. Хотя марсианская пыль теперь ценится чуть ли не на вес золота, я попрошу, чтобы это озеро наши пылееды его не трогали, но оно всё равно долго не продержится. Всё равно мы атмосферу на Марсе сварганим, хотя это и трудное дело.

Похлопывая Сергея Чистякова по плечу, Леонид Ильич сказал ему довольным голосом:

— По сравнению с тем, Серёга, что мы все уже сделали, это как раз будет плёвое дело. Уж если мы на Марсе такой город построили всего за каких-то неполных два года вместо того, чтобы свою планету уничтожить, то атмосферу как-нибудь соорудим.

Все вместе они спустились с кольцевой стены кратера, дошли до тягача и быстро поднялись на борт этой мощной машины, в первый, противопыльный тамбур. Там Леонид Ильич включил атмосферный нагнетатель и они стали быстро счищать щётками пыль со своих термоскафандров. При всех своих полезных свойствах она всё же была гадкой штукой. Слюна от неё во рту быстро густела, появлялся железный привкус, но что хуже всего, от марсианской пыли вскоре начинался изнурительный кашель. Когда приборы показали, что концентрация пыли в тамбуре пришла в норму, они ещё и приняли душ, после чего Брежнев включил фен и разрешил всем войти в главный тамбур, где они принялись снимать с себя термоскафандры. Точно такую же процедуру марсианские водители проделывали всякий раз и этим Марс очень сильно отличался от Луны, где частицы пыли были в сотни раз крупнее, но зато лунной пыли мог позавидовать любой наждак.

Фёдор сел за руль, который водители уважительно называли штурвалом, включил прожекторы, уже темнело, и стал выезжать на трассу, внимательно поглядывая на дорогу. Пока Сергея Чистякова экипаж посвящал в пыльные волки марсианской пустыни, мимо кратера промчалось три тягача и им ещё повезло, что они успели сесть последнему на хвост. Обгоны на Марсе были строжайше запрещены и поэтому дальше они ехали четвёртыми и были вынуждены держать уже заданную тягачом-лидером скорость. Так они и доехали до района разработок водяного льда, где Сергею позволили развернуть автопоезд и сдать задом к ледяной стене. Тут работала уже одна только техника. Из последнего прицепа выдвинулся агрегат для плавки льда и работа закипела в полном смысле этого слова. Струи горячего пара плавили лёд, он превращался в воду, а мощные насосы закачивали её в прямоугольные кузова из углепластика, где она быстро замерзала, не успевая улетучиться в виде пара. Этой работой занимался Денис Богданов, старший механик экипажа.

На то, чтобы принять в автопоезд две с половиной тысячи тонн льда, ушло всего шесть часов и за это время автопоезд превратился в самого настоящего снеговика. Сергея за рулём сменил Леонид Ильич, который каждые несколько минут, как он сам сказал, шевелил колёсами. Хотя они и были металлическими и даже обогреваемыми, примёрзнуть к грунту можно было на раз. Загрузившись под завязку, «Виктория» легла на обратный курс. Дорога домой уже не была такой быстрой. Тягач тащил автопоезд со скоростью всего в сто тридцать километров в час, да, и ехали они по другой дороге, отстоящей от первой на сорок-пятьдесят километров. Колея здесь была более глубокой и широкой.

Когда настала очередь Сергея сесть за штурвал, он едва не опрокинул автопоезд, когда понял, что ещё через несколько десятков метров тягач ляжет на брюхо и стал сходу выбираться из колеи. Может быть его спасло шоферское чутьё, может быть тому имелась другая причина, но он каким-то чудом не только вытянул машину из колеи, когда они в ночной мгле выехали на равнину Аркадии, но и вовсе покинул её, пробив новую развилку. Леонид Ильич немедленно взял в руки микрофон и известил водителей, ехавших сзади властным, громким голосом:

— Парни, наш Быстрый Бегун перерезал-таки колею на въезде в Брюходёрню. Это уже конченый участок и мы сейчас прорежем новую дорожку в свежем грунте, а туда можно будет запустить ремонтников. — После чего добавил — Молодец, Серёга. У меня в прошлый раз духа не хватило выехать из колеи, а начать пробивать новую трассу, совести. Эту ещё не убили в хлам.

— Ничего, Ильич, не долго ждать осталось. — Успокоил его Сергей — Скоро с Земли пришлют мягкие тапки для тягачей и можно будет проложить до полюса нормальную дорогу. Между прочим я ещё и потому к тебе напросился, что мне не понравился тот проект дороги на полюс, который разработали ребята Старого Петера. Дорогу нужно поднимать над поверхностью метра на полтора и делать её горбушечкой, чтобы пыль сдувало, и не из базальтовых блоков, а из плавленого камня с марсолитовым покрытием. Она, правда, гладкая будет, как стекло, но я ведь и тапки для тягачей заказал специальные, из очень эластичной резины с вакуум-присосками, так что передние колёса тягача будут сметать пыль с дороги, а остальные семь приклеятся к ней крепко.

Леонид Ильич, сидевший в пилотском кресле закинув руки за голову, посмотрел на Сергея с улыбкой и сказал:

— Вот за что я тебя особенно люблю, Серёжа, так это за то, как грамотно ты ко всему подходишь. Всё у тебя просчитано заранее, всё выверено до миллиметра. Раньше я думал, что все эти твои затеи с космосом это так, одно баловство и способ воодушевить народы, но после того, как ты превратил Луну в самый лучший санаторий для стариков, понял, что ошибался. С Марсом у тебя и вовсе всё получилось, как в самой настоящей сказке про молодильные яблочки. Да, видно прав Яшка, тебя сам Господь Бог во всех твоих делах на верный путь направляет.

Сергей усмехнулся и попробовал отшутиться:

— Ильич, относительно Луны я действительно точно знал, зачем там нужна колония, а с Марсом мне просто повезло. Когда я летел сюда, то думал только о том, чтобы найти на этой планете хоть какую-то зацепку, малейший шанс оправдать все те затраты, в которые влез сам и втянул всех своих друзей. Мы же со Старым Петером были уже на грани полного банкротства и вдруг я узнаю на Марсе, что это просто какой-то рай.

В ответ на это Брежнев громко цыкнул зубом и рыкнул:

— Брось, Серёга! Нечего тут мне арапа заправлять про какое-то везение. Здесь и сейчас одна только «Виктория» имеет право везти тебя, но уже очень скоро везение тебе действительно понадобится. Хотя я давно уже не генеральный секретарь КПСС, а простой секретарь парткома не самой крупной парторганизации, товарищи с Земли регулярно докладывают мне о том, что там происходит, Серёжа, а происходят там какие-то странные вещи. Пару месяцев назад на Земле объявился ни с того, ни с сего какой-то Конгресс Наций, будто нам одной ООН было мало. Более того, в него пролезла всякая мелкотравчатая шушера из числа тех засранцев, которые вечно чем-то недовольны. В том числе и из нашего Верховного Совета. Зря ты тогда не дал мне его разогнать к чёртовой матери! Так вот Серёжа, все те бездельники, что отирались во всяких там конгрессах и парламентах, называющих себя оппозиционно настроенными избранниками народа, а попросту оппортунистами на мой взгляд, затеяли такую пакость. Они начали расследовать всю твою деятельность начиная буквально с первого дня, а поскольку ты дал им огромное количество информации о том, чего на Земле не случилось, то и выводы они постараются сделать не в твою пользу. Вот мне и хочется теперь знать, что ты намерен предпринять в этой связи и какая тебе может быть помощь от нас, Великих стариков, ведь всем своим величием, друг мой, мы обязаны только тебе и не спорь со мной, а то сейчас остановлю «Вику» и намну тебе бока.

Сергей, бросив быстрый взгляд на кряжистого мускулистого мужика, в которого превратился Леонид Ильич, вновь перевёл его на дорогу и невозмутимо ответил:

— Ильич, о том, что эта шайка-лейка собирается создать мировое правительство, я знаю уже давно. Более того, мои люди в него уже внедрились и они регулярно докладывают мне о том, что затевает этот Конгресс Наций. В какой-то мере я сам санкционировал его создание, чтобы сначала собрать в нём кое-каких деятелей, а затем похоронить их в нём всех разом. Хотя признаюсь честно, силы они собрали в нём немалые и очень влиятельные, так что сделать это будет очень трудно, но придётся. Хотя общество на Земле уже не то, каким оно было в семьдесят шестом, от всего своего дерьма оно так и не избавилось. У меня есть на земле своя политическая организация, в которую входят крупнейшие бизнесмены планеты во главе со Старым Петером. И ты, и он, да и все вы, Великие старики, могли бы очень помочь мне на земле, но я не хочу, чтобы вы туда летели. Понимаешь, Ильич, что-то мне говорит о том, что вам нужно оставаться здесь. Поэтому ни один из вас не покинет Марса до тех пор, пока не пройдёт двадцать четвёртое февраля две тысячи десятого года. Ну, а что касается этих господ, то я постараюсь дать им хороший бой. У меня ведь помимо новости о том, что именно представляет Марс для человека, есть ещё и очень мощный аргумент против всех этих господ, — большой бизнес на марсолите, о котором я тебе рассказывал, Ильич. С этим новым материалом, похоже, космос станет для человека привычным, обжитым местом. Пока Денис плавил лёд, я связался с ребятами, которые им занимаются, и они сообщили мне, что ракетные дюзы с футеровкой из плёночного марсолита, спокойно держат плазму, а это уже совсем другая космонавтика. Наши марсианские ракетчики, а они на этом деле не то что собаку, а целую собачью упряжку вместе с нартами и каюром съели, подняли на высокую орбиту «Пионер» и сейчас его там модернизируют. Они говорят, что через два месяца он будет готов к полёту на Землю и теперь ему уже не нужно будет брать с собой столько мультитекса. В его баки можно будет закачивать мультитекс с куда большим удельным весом, изготовленным на основе оксида железа, которого в марсианской пыли содержится почти десять процентов. На нём «Пионер» сможет лететь почти втрое быстрее и я смогу вернуться на Землю за два с лишним месяца до того момента, когда наступит самый лучший момент для старта космопланов к Марсу. Так что земляне успеют не только купить билеты, но и успеть занять свои места в космопланах. Вот они-то и будут моей главной ударной силой.

Леонид Ильич усмехнулся и сказал:

— Говорю же я тебе, Серёжа, всё у тебя рассчитано и ты даже возню своих врагов умеешь обратить себе на пользу.

Вскоре вахта Сергея Чистякова закончилась и он ушел в кубрик спать, зная о том, что штурвал «Виктории» находится в опытных руках. Через трое суток они доехали до Младограда и приступили к разгрузке льда. Отдохнув двое суток, они снова поехали к полюсу. После второго рейса он вернулся в Олимп. Юля должна была родить ему дочь буквально со дня на день. Через несколько часов после возвращения домой Сергей Александрович получил тревожное сообщение с Земли. Деятели из Конгресса Наций под прикрытием проверки финансовой деятельности концернов «Сименс-РКТ» и «Главпродснаб» устроили форменную охоту на ведьм даже заготовили на него кучу компромата величиной с гору Олимп, но он, выслушав сообщение Егора Трофимова лишь ухмыльнулся и сказал ему:

— Скоро я вернусь на Землю, Егорушка, и похороню их самих под всем этим компроматом.

Глава 34. Суд над Сергеем Чистяковым

Провожать Сергея Чистякова вышли практически все мужчины марсианской колонии и почти две трети женщин. С женой и дочерью он попрощался ещё в Олимпе. После недолгих раздумий они всё-таки назвали дочь Еленой. Там же, под Детским куполом, Сергей попрощался со всеми остальными мамами и их малышами и отправился на конвертоплане Старого Петера в Младоград или Юнгштадт. Все основные строительные работы в городе уже были завершены, купола заполнены воздухом, причём никто даже и не пытался избавляться от аргона и криптона, прогреты и их быстро озеленяли. Самыми ударными темпами работа шла на сельскохозяйственных фермах, особенно на плантациях топинамбура, этих огромных фабриках кислорода, где собирали такое количество корнеплодов, что одного только спирта для производство марсианского тяжелого мультитекса было заготовлено несколько сотен тысяч тонн. Вместе запланированных менее, чем двух лет, Сергей Александрович провёл на Марсе три года, два месяца и полторы недели и вот настал день его возращения на Землю.

Так долго он пробыл на красной планете в первую очередь потому, что хотел как можно дольше побыть рядом с женой и дочерью. Алёнке Чистяковой было уже полтора года, она вовсю лопотала и носилась по дому с такой скоростью, что отец с матерью не могли за ней угнаться. В общем-то никаких других причин, кроме этой, чтобы задерживаться на Марсе до последнего, у Сергея не было. Зато это обстоятельство позволило отправить на Землю все ядерные и термоядерные космопланы, который подверглись основательной модернизации. Её проводили специалисты экстра-класса, прилетевшие с Земли. Там все они уволились с прежней работы и уже на Марсе узнали, что было уготовано им красной планетой, Старым Петером и Сергеем Чистяковым. От возможности стать долгожителями и к тому же очень богатыми никого не оставила равнодушным.

Ни Старый Петер, ни Сергей Чистяков, ни тем более Александр Карташов не стали держать в секрете создание марсолита и как только это стало возможным, Марс открыл стрельбу по Земле сначала из двух стволов пушки «Олимп» снарядами главпродснабовского калибра, а как только на Марс была доставлена разобранная на части большая пушка вместе с большим горнопроходческим щитом, то вскоре и пушка «Павонис». Разумеется, все снаряды были до отказа забиты чистейшим марсианским диоксидом кремния, который на Земле стоил если не на вес золота, то уж точно на вес серебра с изрядной долей золота, поскольку этот уникальный конструкционный материал обеспечил новый технологический прорыв в изготовлении целого ряда вещей, предназначенный для использовании в первую очередь в космосе. Так с лёгкой руки Сергея Чистякова профессия сборщика пыли на Марсе сделалась не только очень престижной, но ещё и котировалась точно так же, как и профессия золотоискателя.

Добыча пыли уже сейчас сделалась очень выгодным видом бизнеса и то озеро пыли, в котором Сергея Александровича посвятили в пыльные волки, было высосано дочиста первым и послужило первым же шагом к тому, что ледовозы на своих могучих «Мерседесах», «КамАЗах» и «Катерпиллерах» стали ещё и сборщиками пыли. Леонида Ильича и его экипаж по возвращении из рейса вдруг охватила пыльная лихорадка и они спешно переделали свою «Викторию» в огромный пылесос и выкачали это озеро в три присеста, но деньги честь по чести разделили между всеми водителями. Пыльное озеро стало заполняться марсолитовой пылью уже на следующий день после того, как всю пыль в нём высосали до последней пригоршни и Леонид Ильич вместе с Фёдором и Артёмом, их третьим водителем, стали внимательно изучать спутниковые снимки Марса в поисках очередного такого кратера, а их на этой планете оказалось немало. Пыли на Марсе было много, сотни миллионов тонн, а потому работы сборщикам пыли должно было хватить лет на двадцать.

Сергей Чистяков, ставший за эти три с половиной года на вид мужчиной лет тридцати пяти, последний год каждый день тренировался на центрифуге, а их как в Олимпе, так и в Младограде имелась не одна сотня, и потому окреп физически настолько, что очень сильно отличался о самого себя в этом возрасте в лучшую сторону. Тем же самым занимался практически каждый обитатель Марса, включая даже младенцев. Из физической силы в марсианской колонии уже сделали культ, так как эта планета, если ты жил безвылазно под куполом, не только располагала к лени, но и не требовала от человека особых усилий, чтобы самому себе казаться силачом, но в то же время не прощала ошибок. Из-за того, что некоторые люди ослабли физически и при этом не растеряли своей былой самоуверенности, произошло несколько трагедий и четыре человека погибли, причём все четверо на поверхности и в казалось бы совершенно безобидных обстоятельствах. Это заставило всех остальных взяться за тренировки.

Об изнурительных тренировках Сергей вспомнил сразу же, как только Старый Петер, который стал просто каким-то Гераклом, рванул с места на своём новом конвертоплане с теперь уже закрытой кабиной. Эта по прежнему неказистая машина двенадцати метров в длину и пяти в ширину, оснащённая термоядерным реактором, могла запросто выйти даже орбиту высотой в шестьсот километров, но перегрузки при этом ты испытывал в ней не шуточные. Взлетев вверх так, словно он собирался отправиться на Фобос или Деймос, Старый Петер совершенно спокойно полетел на космодром Младограда. Теперь на нём уже могли совершать посадку термоядерные космопланы. В первую очередь потому, что за это время плотность атмосферы Марса увеличилась втрое. На обоих полюсах работали по три установки, добывающие водород для отопления огромного города и его сельскохозяйственного комплекса, да, к тому же в котлах теплоцентралей сжигался ещё и метан, а весь дым шел в атмосферу и плюс к этому на Марсе было найдено ещё три десятка колодцев, которые также пополняли атмосферу планеты аргоном и криптоном, берущимся откуда-то из недр этой планеты.

Старый Петер, посадив конвертоплан между термоядерным комопланом-конвертопланом «Пионер» и огромной толпой народа, стоявшей рядом с космодромом, сразу же потащил Сергея к трибуне. Силушки в этом немце было, как в тевтонском рыцаре, да и росточком он был побольше его. Поэтому Сергей Александрович безропотно взобрался на невысокую трибуну и оглядел большую толпу колонистов. Кто-то, как и Старый Петер, прилетел сюда на конвертопланах, некоторые из которых, особенно исследовательские, были довольно большими, до тридцати метров в длину. Марсианские дальнобойщики приехали на тягачах и те из них, которые возили лёд и углекислоту, сильно отличались от машин пылеискателей, своими колёсами. Строители пригнали на космодром несколько десятков подъёмников и теперь сидели и стояли на их фермах. В общем это было весьма живописное зрелище. У многих людёй были в руках плакаты с портретами Сергея Чистякова, а некоторые даже натянули на себя поверх термоскафандров белые майки с его физиономией.

Пожалуй здесь не было одних только охотников за астероидами. Они появлялись на Марсе раз в три, четыре месяца, а то и вовсе раз в полгода и через пару недель снова отправлялись на поиски чего-нибудь интересного. После Клинка Аллаха на Марс было доставлено ещё десятка три различных астероидов, в том числе даже громадных глыб водяного льда, которые прямо на орбите были превращены в ледяную крошку и спущены в атмосферу. До поверхности ни одна ледышка так и не долетела. Зато здесь собрались все те технические специалисты, которые даровали марсианским космонавтам забираться в пояс астероидов так далеко. Все люди, собравшиеся на космодроме, ждали, что им скажет Сергей Чистяков и он, подняв руку, сказал:

— Ребята, я не надолго. Объявлю народу, что Марс ждёт их к себе жить и тотчас вернусь. Ну, бывайте, а я поехал.

Ещё раз махнув рукой, он сошел с трибуны и быстрой походкой направился к «Пионеру» под громкие, ликующие крики друзей и их напутствия, большая часть которых гласили:

— Батя, надери задницу этим засранцам!

Сергей, быстро шагая по базальтовым блокам, подумал про себя: — «Интересно, а за каким чёртом мне тогда вообще туда лететь, как не надрать задницу засранцам?» Он поднялся по ступеням носовой аппарели и пока двое членов экипажа пылесосили его новенький термоскафандр, изготовленный уже по новым технологиям из марсолитовой ткани с плёночным огнеупорным и особо прочным покрытием, командир «Пионера» начал прогревать двигатели. Поэтому как только он поднялся в пилотскую рубку и занял своё место в пилотском кресле рядом с Джимом Фордом, внуком его друга Джеральда, тот немедленно врубил на треть мощности двигатели создания подъёмной тяги на днище и маршевые поворотные двигатели на крыльях, чего вполне хватило, что «Пионер» за девять секунд набрал высоту в три с половиной километра и улетел от космодрома на расстояние в пятнадцать километров, после чего резко, чуть ли не толчком вывел маршевые двигатели на полную мощность, одновременно выключив двигатели на днище. Как только «Пионер» вышел на высокую орбиту, а на это ушло полторы минуты, Джим запустил четыре главных маршевых двигателя.

Взлетал этот тридцатилетний парень очень напористо и совершенно бесцеремонно, хотя «Пионер» вместе с ещё полутора десятками кораблей точно такого же класса числился среди скоростных пассажирских лайнеров, регулярно летающих к Земле. Как и все пилоты, летающие на тяжелом мультитексе, он брал на борт только тех пассажиров, которые могли переносить перегрузки в шесть же, а к Бате и вовсе относился, не только как к равному с ним по лётному опыту пилоту, но ещё и как к самому близкому родственнику. Теперь, когда термоядерные космопланы превращали расходную массу в своих двигателях с магнитной рубашкой в горячую плазму, имеющую температуру в восемь тысяч градусов, корабли класса «Пионер» совершали рейсы к Земле независимо от того, где она находилась. Даже в том случае, если между Землёй и Марсом находилось Солнце. Тогда они просто шли дней десять с максимальным ускорением.

Полётный план этого рейса к Земле не был таким жестким. Стартовав с Марса, «Пионер» должен был направиться в Сторону Венеры, пройти орбиту Земли и нырнув ещё ниже, направиться после этого уже к непосредственно к Земле, чтобы обогнув её по довольно большому кругу догнать на торможении, двигаясь всё время с ускорением в два же с четвертью. Правда, при торможении перегрузки на двенадцать часов должны были увеличиться до трёх с половиной же, но в это время весь экипаж и один единственный пассажир корабля должны будут находиться в гидрокомпенсационной ванне практически всё время кроме нескольких часов в сутки. Зато таким образом полёт должен был занять всего пятнадцать дней. Сразу же после старта все стали готовиться к увеличению ускорения, то есть надевать на себя гидрокостюмы и когда гидрокомпенсационные ванны были заполнены глицерином, забрались в них со смешками и шуточками про русалок.

Полёт прошел без каких-либо происшествий. Сергей Александрович не смотря на неудобства хорошо отоспался и даже изучил множество новых материалов по Конгрессу Наций и когда «Пионер» стал догонять Землю с ускорением всего в ноль пять же, даже пожалел, что он закончился так быстро. Посадку он решил совершить на космодроме имени Королёва и известил Землю об этом ещё трое суток назад. Он даже не удивился, когда тотчас, как только они зашли на орбиту, справа и слева от них появилось по два писмейкера-конвертоплана новой конструкции. Так впятером они и зашли на посадку. Писмейкеры, приземлившись, остались далеко позади, а «Пионер» подкатил к центральному зданию космодрома, где Сергея Чистякова встречало несколько десятков человек во главе с новым президентом СССР Игорем Родионовым, молодым, сорокатрёхлетнем красавцем, любимцем женщин, прекрасным волейболистом игравшим когда-то за ЦСКА, военным космонавтом и просто хорошим парнем. Надёжным, как танк «Т-34» и таким же пробивным и настырным.

Чтобы потрафить новому президенту, Сергей Александрович обрядился в новенький маршальский мундир со всеми наградами, члены экипажа «Пионера» также и все вместе, девятнадцать мужчин и женщин, они спустились по носовой аппарели и степенно направились к встречающим. Встав напротив президента, маршал Чистяков чётко взял под козырёк и доложил:

— Товарищ президент Советского Союза, задание партии и советского правительства мною на Марсе выполнено полностью.

Президент, одетый в светло-кремовый костюм, кивнул головой и поблагодарил Сергея Александровича:

— Благодарю вас за службу, товарищ маршал Советского Союза, и добросовестную работу на благо советского народа и всего человечества планеты Земля.

После этого они крепко пожали руки друг другу и тепло обнялись, не сказав общественности ничего и одновременно сказав многое. К Сергею Александровичу по очереди подошли генеральный секретарь КПСС Виктор Трубников, глава правительства Сергей Бахметьев, члены политбюро и правительства, все молодые, задорные, с весело блестящими глазами. Это была новая генерация советских политиков и партийных руководителей, люди большого таланта и ума, энергичные, прекрасно образованные, обладающие огромными организаторскими способностями. Каждый из них смог бы стать преуспевающим бизнесменом, но все они выбрали иную стезю, — путь служения обществу и государству на государственных и партийных должностях. Как только они вошли в здание, оставив за спиной журналистов и телевизионщиков, на вопросы которых Сергей не стал отвечать сославшись на усталость, Игорь Родионов тотчас сказал вполголоса:

— Сергей Александрович, дай мне любой знак, сдвинь брови, шевельни только мизинцем и я немедленно разгоню этот Конгресс Наций к чёртовой матери.

Сергей рассмеялся и воскликнул:

— Чтобы я потом разыскивал их по всей солнечной системе? Нет, Игорь, я подожду, пока они не сделают первый шаг. — После чего, войдя вместе с членами экипажа в защищённый от подслушивания небольшой зал заседания, сказал — Ну, что же, друзья мои теперь я могу приоткрыть вам тайну завесы над Марсом. Прошу отнестись ко всему очень серьёзно и не болтать о том, что вы сейчас здесь услышите. Не дай Бог об этом узнают до того, как деятели из Конгресса Нация захотят напасть на меня. Проявите сдержанность и терпение, если не хотите загнать их всех в подполье. Дайте им полностью проявить себя и высказать мне все претензии. Ну, а теперь слушайте.

Рассказ Сергея Чистякова длился четыре с половиной часа и сопровождался множеством фотоснимков. Всё это время в зале царила полная тишина и как только он умолк и широко улыбнулся, в нём начался самый настоящий кавардак. Меньше, на что сподобило президента СССР, так это на то, что он отбросив назад стул одним прыжком вскочил на стол и отбил на нём чечётку. Среди встречавших Сергея людей было довольно много женщин и некоторые из них почему-то вдруг разрыдались. Сергей Александрович и все члены экипажа «Пионера» какое-то время сидели и просто улыбались, но вскоре и их выдернули из-за стола и буквально заставили плясать и прыгать вместе с собой те люди, которым вроде бы по должности полагалось быть серьёзными. Президент СССР снова обнял Сергея Александровича и воскликнул:

— Батя, как только эти козлы потребуют, чтобы ты явился к ним, я немедленно приведу в полную боевую готовность весь наш спецназ и когда ты их порвёшь, он соберёт вениками на совки всё, что от них останется и выбросит на помойку! Боже мой, это значит, что уже очень скоро мой дед, который штурмовал рейхстаг, снова станет таким же молодым парнем, как и ты…

В средства массовой информации не просочилось ни единого слова правдивой информации о том, что творилось на Марсе. Даже о том, что эта планета подарила человечеству материал с такими удивительными свойствами, зало очень немногое число людей и то это были преимущественно бизнесмены, из которых в определённых условиях слова и клещами не вытащишь. За то время, что на Марсе строился огромный город, о котором на Земле не было ничего известно, корпорации «Сименс-РКТ» и «Главпродснаб» отправили на Луну почти четыре миллиона самых старых людей планеты, где их всё это время тайно готовили к отправке на Марс и это были не одни только миллионеры. Егор Трофимов и Егор Чистяков в первый же день доложили президенту «Главпродснаба» о том, что они уже погасили большую часть гигантского займа, так что продажа билетов на Марс по цене в двести тысяч рублей должна была принести огромную прибыль. Ну, это как раз меньше всего интересовало Сергея Чистякова. Куда больше он обрадовался тому, что на Земле уже имелся огромный флот термоядерных космопланов.

Шестьсот тридцать два огромных космических корабля могли разом взять на борт свыше пяти миллионов колонистов. То есть для того, чтобы полностью заселить Младоград со всеми его предместьями, им потребуется совершить всего пять рейсов с Земли на Марс, после чего можно будет не только продолжить колонизацию этой удивительной планеты, но и начать осваивать всю солнечную систему. В Конгрессе Наций об этих планах ничего не было известно, зато он вынашивал свои собственные далеко идущие планы и в средствах массовой информации поднялся целый девятый вал клеветнических измышлений против Сергея Чистякова. Какая-то газетёнка даже объявила его марсианским диктатором и заявила о том, что он построил на Марсе десятки огромных электромагнитных пушек, под прицелом которых теперь хотел захватить власть на Земле. После недельной артподготовки Сергею позвонил председатель Конгресса Наций, американский финансовый спекулянт Джордж Сорос и вежливым голосом попросил его прибыть в Гаагу, чтобы пообщаться с членами этой общественной, неполитической организации, выражающей интересы подавляющего большинства землян.

Сергей, нисколько не удивившись такому тону, поинтересовался, когда его ждут и тот попросил прибыть в Гаагу, в здание штаб-квартиры Конгресса Нация в среду третьего сентября две тысячи восьмого года к десяти часам утра. Он вежливо сказал, что будет в Гааге уже в половине девятого и действительно прилетел в Нидерланды к назначенному часу. Конгресс Наций, который был по сути дела самозваным защитником прав всех угнетённых, не случайно избрал местом для своей штаб-квартиры этот город на берегу Северного моря. Там уже находился Международный суд ООН и Международный уголовный суд. Да, и своим уставом эта контора Никанора также больше напоминала судебный орган, нежели неправительственную, неполитическую организацию организованную парламентариями всех стран, входящих в ООН, вот только сама ООН отказывалась его признавать наотрез. За Сергеем Чистяковым был выслан в аэропорт здоровенный лимузин и он согласился сесть в него только после того, как его служба безопасности тщательно осмотрела машину и вытолкала в шею водителя, а также весь эскорт.

К большому зданию штаб-квартиры Конгресса Наций лимузин подъехал в сопровождении трёх автобусов и одного автофургона, из которого плечистые молодые парни одетые в чёрные комбинезоны вынесли громадный плазменный экран. Полторы сотни бойцов в чёрной униформе со шлемами, похожими на мотоциклетные, на головах, в руках которых на первый взгляд не было никакого оружия, проложили коридор в толпе журналистов и Сергей Чистяков, одетый в белый смокинг, вышел из лимузина со своим знаменитым ноутбуком, лежащим в белом кейсе. Первыми через толпу прошли парни с телевизором, после чего главный координатор Комитета Мира стал не спеша подниматься по ступенькам под вспышками блицев. Какой-то дошлый репортёр громко выкрикнул из толпы, протягивая диктофон:

— Господин Чистяков, вы и правда собираетесь захватить власть на Земле, держа нас под прицелом своих пушек?

Сергей насмешливо усмехнулся и ответил:

— Вы глупец, юноша, раз задаёте мне такие вопросы. Я главный координатор Комитета Мира и в мои обязанности как раз входит противоположное.

— Зачем же вы тогда сломали экономику на Земле? — Ещё громче крикнул другой репортёр.

— А вы ничуть не умнее своего коллеги. — Тут же сказал, как отрезал, Сергей и прибавил — Экономика на Земле ещё никогда не работала с такой интенсивностью, как сейчас.

Практически каждый репортёр старался задавать ему только провокационные, порой откровенно подлые вопросы. Поднявшись на самую верхнюю ступеньку, он сделал рукой жест и ему немедленно подали микрофон большого мегафона, через который он немедленно задал репортёрам следующий вопрос:

— Господа, на какой помойке вас подобрали и где обучали? Вы даже не в состоянии задать мне ни одного умного, толкового вопроса по существу. Извините, но никакой пресс-конференции для вас я устраивать не стану. Не привык иметь дела со швалью.

Высказав своё мнение, Сергей Чистяков лучезарно улыбнулся, круто развернулся и пошел к входу. Кто-то немедленно запустил в него из толпы каким-то предметом, но тот был мгновенно перехвачен телохранителем главного координатора. Это оказался пластиковый сосуд с краской. Телохранители мгновенно выхватили пистолеты, стреляющие шариками с краской, но не той, которая применялась для пейнтбола, а несмываемой и моментально принялись метить её лица всех крикунов. По большей части все эти люди не имели к журналистике никакого отношения и похоже, что телохранители Сергея Чистякова это хорошо знали, так как по настоящим журналистам и телерепортёрам они не стреляли. Поняли это и господа, нанятые для того, чтобы оскорблять и унижать Сергея Чистякова, а потому сразу же стали разбегаться. Возможно, что они были готовы к арестам, но никто их арестовывать не стал. Правительственные спецслужбы работали куда тоньше, они просто взяли каждого хулигана на заметку.

Сергей Александрович тем временем вошел в огромный зал заседания, остановился при входе и стал внимательно осматривать его. Места членов конгресса наций располагались полукругом от председательской кафедры, перед которой стоял деревянный постамент с большим столом, огороженным деревянной балюстрадой. Позади него несколько парней из его службы безопасности уже устанавливали экран огромного телевизора, а остальные внимательно осматривали ту клетушку, в которую намеревались усадить, как преступника, их шефа. Ещё человек пятнадцать, вооруженных специальным оборудованием, бесцеремонно осматривали зал и господ, сидящих в нём, начав с президиума. Кто-то попытался было возмутиться, но ему под нос сунули стальные наручники и он моментально упокоился. Минут через десять за тем столом, где должен был сидеть Сергей Чистяков и общаться с членами Конгресса Наций, осталось только три кресла из пяти, да, и то своё кресло и кресло помощника начальник его службы безопасности отодвинул подальше от стола в углы.

Он подошел к Сергею Александровичу, кивнул ему и втроём они заняли свои места. Помощник тут же достал из серебристого кофра стакан с подстаканником, налил в него чаю и поставил перед своим шефом. Сергей каждой клеточкой своего тела чувствовал враждебность зала, но вёл себя непринуждённо и даже насмешливо, с издёвкой. Он положил на стол ноутбук, пододвинул к себе микрофон и, наконец, спросил:

— Кто будет председательствовать в этом благородном собрании и по какому поводу оно вообще собралось?

Джордж Сорос, который невозмутимо наблюдал за ним, слегка кивнул головой и ответил:

— Господин Чистяков, вас доставили сюда для того, чтобы вы объяснили нам некоторые обстоятельства своей деятельности, которую комиссия Конгресса Наций, изучавшая её на протяжении трёх лет, сочла крайне вредной для человечества.

— Господин председатель, доставляют задержанных подозреваемых или арестованных преступников, а я не отношусь ни к одной, ни к другой категории граждан. — С насмешливой улыбкой парировал Сергей его реплику и спросил — Похоже, что вы намерены превратить своё собрание в суд надо мной? Ну, а поскольку вы не имеете на это никаких полномочий, то я согласен лишь обменяться мнениями по поводу того, что вы считаете полезным, а что вредным для человечества. Поэтому я предлагаю такой регламент нашей встречи, — вы задаёте мне вопрос, я на него отвечаю. Потом, если возникнет такая необходимость, я задаю вопрос и кто-либо из вас на него отвечает. Постарайтесь избежать оскорбительных вопросов. На такие вопросы, типа: — «Когда вы перестали бить свою жену, я отвечать не буду, или же в ответ также стану переходить на личности». Поверьте, я довольно информированный человек и потому мне есть что сказать каждому из вас. И вот ещё что, господин председатель, я не вижу здесь представителей прессы. На ступенях Конгресса Наций меня встретила целая толпа каких-то хулиганов, которые выдавали себя за журналистов и я не хочу их видеть здесь. Пусть сюда войдут представители крупнейших мировых агентств новостей в лице своих руководителей и их ближайших помощников. Все они находятся в холле штаб-квартиры Конгресса Наций вместе с телевизионной аппаратурой. Это не займёт много времени. В противном случае я немедленно покину этот зал.

Рядом с Джорджем Соросом сидел слева Билл Клинтон, а справа Джордж Буш. Ни один, ни другой так и не стали президентами США, но оба давно подвизались на политической ниве и довольно успешно, став конгрессменами. Их духовный вдохновитель Рональд Рейган давно уже обитал на Луне вместе с супругой, как и множество других сильных мира сего, но не допущенных к власти так называемым прогрессивным руководством. Всего за длинной кафедрой президиума сидело человек сорок пять главных застрельщиков Конгресса Наций и все они в прежней истории были у власти в крупнейших странах мира. Несколько минут эти господа совещались, после чего Джордж Сорос снова кивнул головой и с невинной улыбкой ответил:

— Мы согласны, господин Чистяков, но я не могу обещать вам, что вам понравятся все наши вопросы. Так что вам придётся всё-таки как-то вытерпеть это. Мы настроены очень серьёзно.

— А уж как серьёзно настроен я сам, уважаемый господин председатель. — Широко улыбаясь сказал Сергей Чистяков и суровым тоном добавил — Только я опасаюсь, что мои ответы понравятся вам ещё меньше, поскольку мне нет никакого смысла щадить вашу нервную систему. Да, и мои вопросы будут заданы по существу и без какой-либо политкорректности, уважаемые господа, так что заранее подготовьте сердечные капли.

После обмена такого рода любезностями, в зал быстро вошли руководители информационных агентств, которые сразу же направились к той загородке, в которой сидел Сергей Чистяков. Чтобы поприветствовать их, он даже вышел не десять минут наружу. Почти всех он знал лично и потому со многими даже обнимался не говоря уже о том, что целовал дамам руки. Когда они заняли свои места в зале, куда принесли дополнительные стулья, Сергей вошел на подиум сделал рукой жест и помощник немедленно положил перед ним толстую библию написанную на старославянском языке. Положив на неё правую руку, он поднял левую и строгим, спокойным голосом принёс присягу:

— Клянусь отвечать на все вопросы честно и без утайки, говорить правду, одну только правду и ничего кроме правды. — После чего с улыбкой спросил — Господа, я надеюсь, что и вы отвечая на мои встречные вопросы будете делать то же самое. На всякий случай предупреждаю вас, что я являюсь одним из высших должностных лиц на Земле и слова лжи будут рассматриваться, как лжесвидетельство под присягой со всеми вытекающими из этого последствиями вплоть до уголовного преследования. Ну, а теперь, уважаемый господин председатель, я предлагаю начать наше с вами общение. Задавайте мне ваши вопросы.

Все члены Конгресса Наций громко зашушукались и по залу пронёсся возмущённый ропот голосов. Некоторые даже громко выкрикивали в адрес Сергея Чистякова упрёки:

— Он ведёт себя, словно какой-нибудь диктатор! Безобразие, господа! Господин Чистяков угрожает нам судебной расправой!

Председательствующий был вынужден взять в руки молоток и несколько раз стукнуть им по деревянному кружку, но это не возымело своего действия и тогда он был вынужден призвать всех к порядку и успокоиться. Минут через пять все угомонились и Джордж Сорос, злорадно осклабившись, сказал:

— Прекрасно, господин Чистяков, вы показали себя людям во всей своей красе. Ну, что же, давайте начнём наше с вами общение. Будьте добры, назовите себя своим полным именем, указав дату, место своего рождения и партийную принадлежность.

Сергей усмехнулся и ответил:

— Чистяков Сергей Александрович, русский, родился в городе Москве восьмого апреля одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года в городе Москве, член КПСС и член политбюро КПСС с одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года.

Сорос многозначительно ухмыльнулся и сказал:

— Вы говорите о себе, что были посланы в прошлое в две тысячи десятом году. Ответьте нам на такой вопрос, — кем именно вы были посланы из уже довольно недалёкого будущего в весьма далеко отстоящее от нас прошлое?

Сергей насмешливо улыбнулся и ответил так, как отвечают умственно неполноценным детям, терпеливо и спокойно:

— Господин председатель, я был послан в прошлое группой своих друзей и партнёров по бизнесу. Информацию о том, как и почему это произошло, вы можете найти на сотнях сайтов в Интернете. Там об этом подробно рассказано мной самим. Если вы будете задавать мне такие наивные вопросы, то наше с вами общение затянется на долгие годы, а я бизнесмен и моё время стоит очень дорого. Если вы согласны платить мне по двенадцать с половиной миллионов долларов в час, то я согласен. Если нет, то будьте более конкретны и задавайте вопросы по существу.

Джордж Сорос судорожно сглотнул слюну, так как умел считать очень быстро, и тут же задал второй вопрос:

— Господин Чистяков, вы признаётесь в том, что все эти годы вы грубо и бесцеремонно вторгались в ход развития человеческой цивилизации, не давая ей возможности развиваться естественным путём, отвергая всё, что вам мешало для достижения каких-то своих собственных целей?

— Грубо и бесцеремонно? — Задумчиво переспросил Сергей и ответил — Нет, это не было ни грубым, ни бесцеремонным вмешательством, господин председатель. С того самого дня, как только нами был создан Комитет Мира, в котором меня попросили быть координатором, мы управляли этим процессом порой жестко, всегда настойчиво и последовательно, но при этом никогда грубо. Наоборот, бы очень тщательно рассчитывали каждый свой шаг. Тем более мы никогда не вмешивались в ход развития человеческой цивилизации бесцеремонно. Практически всегда и везде я, как координатор, проводил переговоры с главами правительств и объяснял им, к чему придут их государства, если они не изменят своей внутренней и внешней политики. После этого мы уже вместе решали, что нужно сделать и так было всякий раз и во всех узловых точках. Поэтому я заявляю, наше вмешательство было строго выверенным, иногда жестким, как в Ливане и Кампучии, а совсем недавно в Ираке, но всегда последовательным, настойчивым и очень действенным, оказывающим очень большое влияние на развитие экономики целых регионов планеты и демократических институтов. Ну, а то, что оно было грубым, бесцеремонным и уж тем более моим, я категорически отвергаю. Несколько десятков моих требований было отвергнуто Комитетом Мира, о чём я иной раз глубоко сожалею.

Это заявление члены Конгресса выслушали без особого интереса и даже с насмешливыми улыбками на лицах. Председатель судилища, которого ответ Сергея совершенно не удовлетворил, что-то пробормотал себе под нос и задал следующий вопрос:

— Господин Чистяков, что давало вам право считать, что тот путь, по которому вы повели человечество, являлся единственно верным и возможным для него?

Сергей Чистяков усмехнулся, вздохнул и разочарованно развёл руками, словно призывая весь мир в свидетели столь явной умственной неполноценности председателя, после чего говоря с укоризной в голосе сказал:

— Господин председатель, вы уже пожилой, убелённый сединами человек. Неужели вы не в состоянии понять, что меня не было никакой другой возможности спасти ситуацию, как увести человечество в сторону от гибельного пути. Причём не просто сойти с него на несколько метров, а увести далеко в сторону. Увы, но кучка негодяев на так называемом Западе, которая провозгласила идею золотого миллиарда, согласно которой на Земле только один миллиард человек, преимущественно относящихся к иудо-христианской цивилизации, имеют право на достойное существование, а всё остальное население планеты должно обслуживать их потребности и жизненные интересы. При этом только двести миллионов, входящих в бриллиантовую часть золотого миллиарда, будет прямо влиять на все процессы, происходящие на Земле, займёт лидирующее место в мире и будет диктовать всем остальным, как жить. Вся история двадцатого века вплоть до семьдесят шестого года проходила именно под этим лозунгом, хотя в то время он ещё не был заявлен открыто. В той истории, которую я пережил, идеология золотого миллиарда возобладала над разумом и над элементарным чувством самосохранения на Западе, но она не смогла победить всех своих противников и в конце концов Америка нанесла термоядерный удар по России, получила сокрушительный ответный удар, что практически поставило человечество на грань гибели. Вот тогда-то высшие силы, которые ткнули меня в это носом, как котёнка, и отправили меня в прошлое во второй раз, а когда я снова допустил две ошибки подряд, сурово меня наказали. Поэтому в четвёртый раз я действовал очень осмотрительно и в первую очередь стал искать тех людей, которые могли в полной мере оценить опасность, грозящую человечеству. Некоторые мои друзья были настроены очень решительно, оно вообще предложили мне уничтожить физически всех тех, кто в будущем своими действиями привёл мир к катастрофе, но я был категорически против и поэтому все вы сидите в этом зале. Поверьте, я пощадил вас вовсе не из человеколюбия. Даже ваша никчёмная жизнь с её жалкими потугами на всевластие принесла человечеству пользу хотя бы тем, что вы напоминали всем членам Комитета Мира о том, а этого очень много людей, что успокаиваться на достигнутом нельзя. Я никогда не верил в заговор мировой закулисы, господа, но вы разгромили все мои сомнения в пух и прах, собравшись в этом зале. В том будущем, которое является теперь для меня далёким прошлым, именно вы действуя иногда вместе, но чаще всего поодиночке, уничтожили Советский Союз и пытались уничтожить Россию, но так и не смогли. В моё время в России постоянно муссировались протоколы сионских мудрецов, в которых, якобы, был детально прописан план уничтожения моей страны. О, это была прекрасная дымовая завеса, за которой вы прятали в моей истории свои истинные замыслы, следуя другому плану, написанному Аленом Даллесом. Но и план Даллеса я рассматриваю лишь как защитную реакцию, хотя он и был чрезвычайно разрушителен для человеческой цивилизации. Разрушив Советский Союз, вы выпустили наружу джина разрушения, но зёрна зла были посеяны гораздо раньше. Иудо-христианская цивилизация не выполнила возложенной на него исторической миссии и не повела народы Земли по пути цивилизационного развития и причины этого поражения лежат в глубоком прошлом, в уничтожении Византии. Впрочем об этом уже поздно сожалеть, но я лишь хочу сказать вам, господа, что мы всего лишь исправляли уже сделанные тремя сторонами ошибки и не допускали новых. Никакого другого пути не было даже чисто теоретически и это уже доказано целым рядом политических, социальных и экономических исследований, сделанных крупнейшими учёными современности. Идеология золотого миллиарда уничтожена нами на корню, все силы государства и бизнеса брошены на преодоление диспропорции в развитии Севера и Юга, но самое главное, в мировом сообществе уже нет столь резкого разделение на бедных и богатых. Мы победили не только нищету, но и бедность и даже миллиардеры такого масштаба, к каким относится ваш покорный слуга, по уровню потребления материальных благ мало чем отличаются от обычных граждан. Увы, за исключением таких финансовых спекулянтов, как господин Сорос и ему подобные, но скоро мы резко ограничим и ваши аппетиты, заставив вас уплатить обществу все ваши долги и вы их обязательно заплатите. Никуда не денетесь.

Члены Конгресса, выслушав такие откровения, сразу же почувствовали себя в этом зале неуютно и даже испуганно заёрзали в своих креслах. Джордж Сорос весь пошел пятнами и выглядел очень озабоченным. Джордж Буш, как только Сергей Чистяков замолчал, быстро наклонился вперёд и крикнул:

— Вы говорите так, словно и в самом деле являетесь посланником Господа Бога, мессией, спасителем цивилизации! Что даёт вам право судить нас и решать за всё человечество, что для него благо, а что нет? Как истинно верующий христианин я глубоко возмущён вашими словами и протестую. Все ваши действия были преступными и они продиктованы не тем, о чём вы заявляете.

Сергей Александрович ехидно поинтересовался:

— Джордж, друг мой, вы предъявляете мне обвинение? С какой это стати? Вам что, опять что-то шепнул на ухо Господь? Вы ведь только потому и не смогли войти во власть, что в США, как и в СССР и подавляющем большинстве других стран, давно уже введён закон о психологическом тестировании всех граждан, претендующих на выборные государственные посты и вы представляете в Конгрессе США всего лишь небольшую группу избирателей, которых вы смогли ввести в заблуждение своей риторикой, но мне кажется, что обвиняя меня в преступлениях, которых я никогда не совершал, вы только что поставили жирный крест на своей политической карьере, как и все вы, господа. Вам нечего мне предъявить хотя бы потому, что я никогда не действовал один и подавляющее большинство людей на планете Земля, на Луне и на Марсе меня поддерживают. Видите ли, уважаемый господин Буш, но я никогда не разевал рот шире своей глотки и когда обстоятельства того требовали, первым брался за тяжелую физическую работу, которая всегда доставляла мне истинную радость, а о таких вещах, как всякие там казино, фешенебельные рестораны и отдых на роскошных курортах не имею даже малейшего представления. Зато как бизнесмен я всегда тащил на себе сотни и тысячи социальных программ. Следующий вопрос.

Следующий вопрос Сергею Чистякову ещё более злым, чем у Буша, голосом задал Билл Клинтон:

— Господин Чистяков, вы постоянно кичитесь гармонией в своих семейных отношениях. Если это не секрет, почему вы вернулись с Марса один? Где ваша жена? Ходят слухи, что вы развелись с Юлией Романовой и завели себе любовницу после того, как прошли какой-то секретный курс омоложения.

Сергей Александрович расхохотался во весь голос и громко, насмешливо воскликнул:

— Билл, чья бы корова мычала, но ваша молчала! Друг мой, вы ведь так и не избавились от своих привычек и по прежнему изменяете своей супруге при каждом удобном случае. До сих пор вам удавалось скрывать ваши интрижки, но сейчас видимо все они будут преданы огласке. Ну, а что касается моих семейных отношений, то я вам всё-таки отвечу. Моя жена Юлия родила на Марсе дочь, мы назвали её Еленой и ей уже полтора года. Ребёнку в таком возрасте очень трудно перенести те перегрузки, с которыми я летел от Марса к Земле, чтобы донести до всех землян отрадную для них весть. Следующий вопрос, господа.

Джордж Сорос, одарив Клинтона недобрым взглядом за совершенно идиотский вопрос, попытался вернуть дискуссию в нужное ему русло и задал острый, на его взгляд, вопрос:

— Господин Чистяков, почему вы выставляете Конгресс Наций, как врагов всего человечества? Неужели то обстоятельство, что в вашей истории мы совершил какие-то ошибки, что ещё не получило веских доказательств, даёт вам на это право?

Кивнув головой, Сергей ответил:

— Благодарю вас за очень толковый вопрос, Джордж. На него я дам вам честный и прямой ответ. Во-первых, лично я считаю вас всего лишь беспринципным финансовым спекулянтом, для которого самое главное в жизни, это зарабатывать как можно больше денег, но это само по себе ещё не преступление. Думаю, что просто такова ваша натура. Преступником вас я не считаю, но лишь потому, что вам не дали совершить преступлений, ну, а кем вы решите стать в дальнейшем, покажет будущее. — При этих словах Джордж Сорос, который был мужчиной весьма преклонных лет, саркастически хмыкнул, а Сергей Чистяков продолжал с улыбкой говорить — Я очень внимательно наблюдал за деятельностью вашей организации, господин председатель и из-за этого даже отложил своё возвращение на Землю, полагая, что вы сами распустите Конгресс Наций, который никого не представляет, но вы, подумав о том, что некоторые мои действия являются свидетельством того, что я и мои партнёры потерпели финансовый крах, решили воспользоваться этим и потянуть на себя одеяло власти на планете. Увы, но вам не повезло, мы не потерпели никакого финансового краха и даже более того, сделали очень удачные капиталовложения построив на Марсе огромный город как раз на том самом месте, где его видят тысячи астрономов, но никак не могут поверить в то, что это именно он, считая марсианские купола между вулканами Арсия и Павонис какими-то надувными конструкциями, призванными что-то замаскировать, а это действительно огромный город и у нас есть транспортные средства для того, чтобы за один единственный рейс отправить на Марс пять миллионов человек. Думаю, что колонизация Марса и то, что вы все там найдёте, господа, заставит вас полностью переменить свою точку зрения относительно меня, да, и относительно того, чем вы занимались в последнее время. Это, разумеется, уничтожит Конгресс Наций, но лично я и все мои друзья и партнёры, которые работали вместе со мной, к этому не будем никак причастны. Вы сами прикроете эту лавочку, причём сделаете уже это очень скоро и с большим воодушевлением.

Кто-то тотчас выкрикнул с обидой в голосе:

— С чего вы решили, что мы бросив всё полетим на Марс?

Сергей Чистяков, увидев, что вопрос ему задал ещё довольно молодой мужчина, широко улыбнулся и сказал:

— Молодой человек, для вас Марс будет закрыт ещё лет тридцать, а вот некоторым из вас, господа, пора отправляться на эту планету только по той причине, что истекающие из её недр изотопы благородных газов, — аргон-38 и криптон-82 включают в организме человека механизм клеточной регенерации, что омолаживает человека в срок от пяти до восьми месяцев. Чем старше человек, тем быстрее он молодеет на Марсе. У меня, например, на то, чтобы стать таким, каким вы меня видите, ушло полные восемь месяцев. Медики определяют мой биологический возраст в тридцать четыре биологических года. Сейчас на Марсе нет уже ни одного старика. Практически все люди, которые отправились на Марс, сейчас находятся в одном возрасте и более трети женщин, а ведь все они были отнюдь не девушки, уже родили на Марсе детей, а почти все остальные находятся в положении. Марс ждёт стариков, господа, чтобы вернуть им пусть и не молодость, но возраст полного расцвета сил и именно ваше судилище над собой я избрал трибуной для того, чтобы сообщить об этом всему миру. Крупнейшие промышленные корпорации мира взяли на себя бремя расходов по отправке на Марс тех людей престарелого возраста и вовсе глубоких старцев, о которых принято говорить, что они и есть соль земли, но всем остальным, таким как вы господин Сорос, придётся уплатить очень дорогую цену. Увы, такова природа бизнеса. Вы всячески увиливали от того, чтобы участвовать в социальных программах, так что теперь вам придётся оплатить не только свой билет на Марс, но и билеты многих тысяч других людей. Ну, а если вы не пожелаете этого сделать, то я могу подсказать, где вы сможете заказать хороший гроб с приделанным к нему сейфом. Теперь же господа, чтобы не быть голословным я прошу просмотреть небольшой видеофильм, который покажет вам всех наших Великих старцев в их новом облике. Думаю, что это вас всех очень впечатлит.

Сергей Чистяков включил свой ноутбук и на экране громадного телевизора действительно появилась вся компания Великих старцев со своими супругами и детьми. Вновь испытать счастье отцовства не отказался никто, как и никто не отказал себе в удовольствии высказать несколько язвительных замечаний в адрес шайки бездельников, вздумавших ошельмовать их друга. Всё происходящее с первой же минуты несостоявшегося суда над посланником из будущего и потому хохот стоял чуть ли не на двух третях планеты Земля. На членов Конгресса Наций трудно было смотреть без смеха, очень уж выразительными у них были физиономии, красные от стыда. Кое-кто даже закрыл лицо руками. Это было полное и безоговорочное фиаско этих самозваных защитников прав всех угнетённых и обиженных и настоящий триумф Сергея Чистякова, который сидел за своим столом спокойный и бесстрастный до тех пор, пока кто-то не крикнул:

— Почему вы не объявили об этом раньше, господин координатор? Тогда не было бы всего этого фарса с судом над вами!

— Потому, что очень многих из вас давно следовало хорошенько проучить. — Ответил он и добавил — Не сажать же вас в самом деле в тюрьму только потому, что вы засранцы. Вот это действительно было бы верхом безнравственности и глупости.

Глава 35. Возвращение на Марс

Сергей Чистяков покинул здание Конгресса Наций сразу же после того, как показал членам этой организации свой получасовой фильм о Марсе и известил руководителей агентств новостей о том, что готов провести пресс-конференцию немедленно, как только они перейдут в соседнее здание. После этого без долгих прощаний он вышел из зала заседаний и направился к выходу, а выходить ему пришлось при ещё большем стечении народа, чем входить. Да, к тому же под ликующие крики жителей Гааги и её гостей. Кланяясь всем и делая приветственные жесты, он перешел через небольшую площадь в «Ледовый дворец», построенный как и в его истории американским архитектором Ришардом Мейером. Именно в конференц-зале новой ратуши Гааги он решил провести пресс-конференцию и пока готовился к ней, а подготовка в основном выразилась в том, что он подключил свой ноутбук к имеющимся в зале двум не менее огромным плазменным телевизорам свой ноутбук и выпил стакан чая с мелиссой.

После этого он сел за стол и стал наблюдать за тем, как зал заполняется уже настоящими журналистами. Физиономий, испачканных малиновой краской, он не наблюдал. За спиной у Сергея Александровича был натянут задник, изображавший вид Младограда со склона горы Арсия. Он сидел за длинным столом один и всем своим внешним видом изображал дружелюбие и радушие. Как только в зале было яблоку негде упасть, он встал поприветствовал всех и сразу же предложил задавать ему вопросы. Первый же вопрос был по существу. Его попросили рассказать о том, с чего и как началась колонизация Марса. То есть рассказать обо всём и желательно как можно подробно. Весело рассмеявшись, Сергей поаплодировал журналистке, задавшей этот вопрос, открыл ноутбук, сел в кресле поудобнее, поправил на шее свой алый галстук-бабочку, коснулся серёжку в ухе и начал свой долгий, почти четырёхчасовой рассказ, иллюстрируя его фотографиями, чертежами, диаграммами и видеороликами.

Пресс-конференция продлилась более восьми часов и шла в прямом эфире. Позднее он узнал, что её посмотрело более трёх четвертей всего населения Земли и Луны. После ответа на первый вопрос был сделан перерыв, чтобы подзакусить сэндвичами и соком и на него обрушился целый шквал вопросов начиная с того, откуда ему было известно, что на Марсе с человеком будут твориться такие чудеса. Его ответ, что ни о чём подобном он даже не догадывался, вызвал одни лишь ироничные улыбки. Хорошо ещё, что журналисты не стали настаивать на своей версии произошедшего и перешли к другим вопросам, более насущным. Ответив практически на все вопросы, Сергей запросил пощады, сказав, что не уставал так с той самой поры, когда числил купола от пыли в Олимпе. Далеко за полночь он вернулся в Москву и из аэропорта на вертолёте отправился в Зеленоград.

Наутро начались сборы на Марс, которые обещали быть не только долгими, но и хлопотными. Юля попросила перевезти в их новый дом, на этот раз уже в центре Младограда почти всю обстановку их зеленоградского дома, а вместе с этим сделала множество заказов связанных с её новой работой. Она решила стать озеленителем и затребовала себе огромное количество саженцев декоративных культур, а также множество таких певчих птиц, которые смогли бы жить рядом с человеком, но не в клетках, а под куполом. На первый взгляд это была несложная задача, но на самом деле это было не так. Задача создания замкнутого, сбалансированного экологического цикла обитаемого купола была наисложнейшей и над этой проблемой вот уже почти десять лет работал огромный научно-исследовательский центр. Биологи разработали несколько вариантов экологического комплекса и приняли решение опробовать три варианта, каждый из которых являлся близким к субтропическому по температурам.

Для того, чтобы сделать обитаемые купола действительно живыми мирками, учёные отобрали не только растения и птиц, но ещё и представителей водного мира, земноводных, включая неядовитых змей, насекомых и даже микроорганизмы. Все полёты на Марс проходили под их строгим контролем и потому человек не занёс в обитаемые купола ещё ни одного паразита. Сейчас, когда через три месяца на Марс должны были отправиться первыми самые старые селениты, эта проблема ещё не стояла очень уж остро. Да, и вообще отряды колонистов для первых десяти массовых стартов должны были пройти через лунные фильтрационные центры, но рано или поздно на Марс начнут отправляться со всех космодромов Земли и это гарантировало множество неприятностей. Однако, проблема санитарного барьера ещё не стояла остро и потому Сергей Александрович особо не зверствовал, хотя и не уставал напоминать всем, как это важно. В том числе и во время своей пресс-конференции в Гааге.

Поэтому, выполняя просьбу жены, он первым делом поехал в Зеленоградский научно-исследовательский институт проблем биологии космоса. Там ему обещали показать все те чудеса, которые были созданы в этом институте. От дома до института было рукой подать и потому Сергей, позавтракав вместе с детьми и внуками, оделся просто и непритязательно, и отправился туда один. Брать с собой внучку и двоих внуков о счёл слишком рискованным для обитателей тех обитаемых куполов, которые ему обещали показать. В институте его уже ждали не только его директор и научный руководитель, но и все биологи. Увидев на ступенях этих далеко не молодых людей, одетых в белые лабораторные скафандры, он широко заулыбался и спросил:

— Ну, что, друзья мои, все готовы к полёту на Марс?

В Гааге он был без прозрачного респиратора на лице и защитных перчаток на руках, но вернувшись в Зеленоград, снова стал их надевать выходя из дома на улицу. Ему вовсе не хотелось подхватить какую-нибудь заразу и завезти её на Марс, чтобы она там не затаилась и не нанесла удар из-за угла. Перед отлётом на Землю в марсианской колонии только об этом и было разговаривать. За себя марсиане не боялись. Особенно пыльные волки пустыни, которые успели побывать во многих передрягах. У них был такой иммунитет, что им позавидовал бы даже какой-нибудь цыганчонок, выросший в таборе посреди степи. Зато все пеклись о тех стариках, которых вскоре должны были перевезти на Марс с Луны. Сейчас их было там всего три с половиной миллиона человек, но уже в самое ближайшее время туда должны были отправить всех тех, кому предстояло очень скоро лететь на Марс. Зеленоградские учёные-биологи, а их было почти шесть тысяч человек, в это число не входили. Они готовились к полёту на Земле, а потому весело рассмеялись и просто закивали головами.

Первым делом его отвели в купол номер один, который назывался «Новозеландский биоцикл». Сергею Александровичу толково и очень доходчиво рассказали об этом острове вечной весны, где максимальная температура не поднималась выше двадцати семи градусов, а минимальная не опускалась ниже семнадцати, а экология была совершенно безопасна для людей. В Новой Зеландии по сути дела не было ни одного животного или насекомого, способного убить человека и ни одной ядовитой змеи. Внимательно выслушав пожилую женщину, рассказывавшую ему об этом куполе, внутри которого обитало всего шестьсот семьдесят девять видов живых существ, он быстро спросил:

— Лаура Николаевна, так почему бы нам не остановиться на «Новозеландском биоцикле»? Судя по вашему рассказу он идеален. Понимаете, мы можем легко поднять температуру под куполом и до плюс пятидесяти градусов, только кто захочет жить в такой парилке? А то, о чём вы мне рассказали, это просто какой-то рай! Это же самая комфортная температура для человека!

Пожилая женщина улыбнулась ему сквозь прозрачный пластиковый шлем скафандра и воскликнула:

— Серёжа, мне лестно это слышать, но поверь, наш горный «Гавайский биоцикл» ничуть не хуже! Человеку хочется разнообразия и мы его ему обязательно дадим, ну, а потом всё само потихоньку перемешается, ведь мы специально создаём ограниченную систему контролируемого биоценоза и отобрали для этого таких представителей флоры и фауны, которые не станут антагонистами. Всё это будет весело пищать, свистеть и чирикать питаясь по большей части не друг другом, а тем, что даст им человек. Правда, для многих живых существ нужен специальный рацион питания, который желательно не нарушать, а ведь люди очень любят кормить всяческую живность крошками со своего стола.

Сергей обаятельно улыбнулся через прозрачную маску респиратора и быстро успокоил профессора Иванову:

— Лаурочка, поверь, нет людей более дисциплинированных, чем марсианские колонисты. Тебе наверное это будет трудно себе представить, но у нас на Марсе заполнены спиртом огромные ёмкости и я ещё ни разу не слышал, чтобы кто-то выпил хотя бы тридцать грамм этой отравы. Все обходятся исключительно одним только айраном и безалкогольным шампанским. И в одном, и в другом всего два с половиной процента алкоголя. Так что марсиане и сами не станут кормить ваших зверюшек, и детям не позволят этого делать. У нас принято строго выполнять все инструкции специалистов и не спорить с ними.

— Ну, что ты, Серёженька, пусть кормят на здоровье! — Тотчас воскликнула Лаура Николаевна — Ведь им будет достаточно только знать, кого и чем нужно кормить. Поэтому никакие строгости ту вовсе не нужны и к тому же детей нужно обязательно приучать заботиться о братьях наших меньших.

После этого купола, обитатели которого ему очень понравились, Сергей осмотрел все остальные и был очень удивлён, когда увидел среди тропических птиц синиц, перепелов, жаворонков, а среди животных белок, ежей, зайцев и даже ондатр, но больше всего ему понравились всё-таки карликовые оленьки и изящные, как статуэтки, косули, которые совершенно не боялись человека. На Марс также было решено отправлять собак крупных пород, преимущественно немецких овчарок, сенбернаров, ньюфаундлендов и ирландских волкодавов, а вот кошкам не повезло. Их тоже брали, но только специально выведенную породу, которую уже назвали марсианским сфинксом. Эти кошки были совершенно равнодушны к птицам и дай им волю, вообще не слезали бы с рук. Одного такого котика восьми месяцев от роду Сергею даже подарили и дальше он осматривал институт уже с Марсиком на руках. Однако, в полный вопрос он пришел тогда, когда ему показали целый табун маленьких пони и стадо карликовых свиней и это было далеко не все животные, которых учёные решили отправить на Марс для того, чтобы человек не забывал о Земле и не испытывал там психологического дискомфорта.

После посещения этого института он сразу же связался со своим домом на Марсе и добрых три часа рассказывал Юле о том, какие чудеса увидел в Зеленограде. Больше всего его жене понравилось то, что к отправке на Марс были полностью подготовлены несколько миллионов питомцев, для которых также было подготовлено всё необходимое в том смысле, что саженцы деревьев и трав также были подготовлены к погрузке на борт. Всего биологам требовалось семьдесят пять больших транспортных контейнеров, а им давали только двадцать, но Сергей Александрович, выслушав директора института, сказал, что он может смело рассчитывать на все сто контейнеров, иначе кое-кто пойдёт на Марс пешком, если отважиться на такое путешествие.

Егор, его сын, после того, как тоже пообщался с матерью вместе с женой и внуками, выслушав от отца всё, что он думает о его взглядах на экономность, быстро кивнул головой, тотчас взял в руки телефон и приказал срочно начать сборку ста больших транспортных контейнеров. Видимо его спросили о том, из чего их собирать, раз он сердито крикнул в трубку:

— Снеси пару-тройку десятков складов, Виктор, и собери их из этих панелей. Они ведь у нас все типовые, а то барахло, которое в там лежит, можешь распродать по дешевке или вовсе раздать местному населению даром, но чтобы через три недели все сто двадцать контейнеров должны висеть на орбите. Хотя биологи просят сто, я этих товарищей хорошо знаю. Они запросто могут припереть на орбиту целое стадо слонов.

Сергей улыбнулся и сказал глядя Марсика по покрытому нежным замшевым пушком лбу:

— Правильно, сынок, запас кармана не дерёт. На Марсе каждый саженец будет на вес золота, а судя по тому, как биологи умоляли меня дать им ещё хотя бы несколько контейнеров, им есть что в них затолкать и всё это у нас дома не купить ни за какие деньги. Зато назад я верну все эти контейнеры битков набив их чистейшим диоксидом кремния в качестве ответного жеста. Знаешь кого я больше всего мечтал увидеть на Марсе?

— Кого? — Спросил его сын.

— Таракана в ванной. — Со смехом ответил Сергей — Самого обычного прусака с длинными усами. Когда мы переселились в купол для молодых мам, так там наш садик облюбовала стайка волнистых попугайчиков. Представь себе, мама и Алёнка не захотели перебираться в Младоград, в наш новый дом, только потому, что не могли с ними расстаться. Ещё бы, ведь на них приходили полюбоваться чуть ли не все наши друзья, то есть все колонисты. Очередь была, как в мавзолей. Теперь, когда они забрали оттуда парочку молоденьких попугайчиков, Алёнка каждое утро бежит на лоджию, где мамуля их поселила, чтобы покормить просом и семечками. Живность это великое дело, сынок, без неё человеку в космосе очень тоскливо.

Видимо воспользовавшись тем, что разговор зашел о космической тоске, Егор тут же спросил отца, наливая ему чая:

— Батя, почему ты хочешь жить на Марсе?

Сергей Александрович, сидел на кухне одетый в медицинский комбинезон с датчиками, который он не снимал с себя круглые сутки кроме того времени, что принимал душ или ванну, но без обязательного респиратора, их зеленоградский дом, как и многие другие в этом городе, был специально подготовлен для этого, грустно улыбнулся и ответил сыну:

— Так надо, Егорка. Понимаешь, сынок, если я останусь на Земле, то меня мигом превратят в третейского судью и ко мне будет обращаться каждый, кого вместо Марса отправляют на Луну. Хуже того, главы правительств будут постоянно умолять меня войти в их положение и срочно принять отряд колонистов, пока их старики не врезали дуба. На то, чтобы создать для них необходимые условия жизни и обеспечить им высококачественное медицинское обслуживание, они захотят отправить их всех на Марс и желательно даром. Мне уже завтра попытаются дать бой, Егорка, но у меня благодаря тебе и Егору есть железобетонные аргументы, так что я от них отобьюсь, но они же на этом не успокоятся. Но ты не расстраивайся, в середине января две тысячи десятого я уже буду в Москве, а потом очень многое может измениться и какими будут эти перемены, я даже не представляю.

Егор сосредоточенно кивнул головой и спросил:

— Ты про временную петлю, батя?

— Про неё, окаянную. — Насмешливым голосом отозвался Сергей Чистяков и добавил — Всё решится первого февраля две тысячи десятого года, Егор. Высший суд окончательно выставит нам оценку. В том числе и поэтому я хочу улететь на Марс, чтобы не подносить ватку с нашатырным спиртом к каждому сопливому носу и не поить всяких нервных дамочек валерьянкой.

Поговорив ещё полчаса, Сергей Чистяков отправился спать. Врачи не требовали от него строгого соблюдения режима по двум причинам, — здоровье у него было как у титана, это раз, но больше всего они боялись нарваться на какую-нибудь лексическую конструкцию трёхэтажного или того более типа, это два. Единственное, что от него требовалось, это соблюдать биологическую безопасность и не подцепить какой-нибудь экзотической заразы. Ну, а с этим требованием он как раз был полностью согласен. Поэтому, проснувшись утром в шесть часов, он наспех ополоснул лицо, выпил чашку кофе без сахара и отправился в домашний спортзал, где в течении часа занимался кун-фу, поражаясь своей собственной силе и гибкости. После этого он ещё пятнадцать минут занимался дыхательной гимнастикой, принял душ и пришел к столу к восьми часам утра. Его невестка Лида приготовила просто роскошный завтрак, он съел его с огромным аппетитом, надел маршальский мундир поверх медицины и поехал в Москву.

Сегодня в двенадцать часов дня Кремле должно было состояться экстренное заседание Комитета Мира. Конгресс Наций прекратил своё существование в ту же минуту, как он вышел из зала заседаний. Причём с крупным скандалом, битьём посуды и даже физиономий. Видимо таким образом самые продувные политические бестии хотели заработать себе очки. Впрочем все они просчитались и те, кто за них голосовал, выдвигая в конгрессы и парламенты, быстро их оттуда отозвал. После этого ими занялись уже следственные органы, расценив их действия, как попытку захвата власти и агенты, действующие под прикрытием, начали дружно давать показания. Пока что следователям. В охоту на ведьм это не превращали специально, арестов не производили, были задержаны только те граждане, которые позволили себе оскорбить должностное лицо при исполнении обязанностей, но и их вскоре выпустили предварительно допросив.

Экстренное заседание Комитета Мира по причине отсутствия на Земле Великих стариков обещало быть жарким, но Сергей Чистяков предусмотрел это и когда все тридцать семь глав государств, входящих в Комитет Мира вошли в Георгиевский зал, они увидели вокруг круглого белого стола не только удобные полукресла, но и тридцать восемь больших телевизионных экранов, стоявших вместо стульев на противоположной стороне, а на них помолодевших до невероятного Великих стариков, одетых в парадные мундиры и свои самые лучшие костюмы со множеством наград на груди. Все они были веселы и оживлённо переговаривались друг с другом. Петер фон Сименс также находился среди них и взирал на всё происходящее с царственным величием. Ещё бы, ведь это именно он, а не Сергей Чистяков, был главным руководителем самой великой стройки века. Да, и сам господин главный координатор на этот раз вошел в зал последним, хотя и появился в дверях вместе с президентом Советского Союза. Он постоял в дверях несколько минут и прошел к своему месту только тогда, когда на своё председательское сел его и Николая Зимина выдвиженец — Игорь Родионов.

Кое-кому это сразу же не понравилось, но победителей, как известно, не судят. Перед ними лебезят и заискивают, чтобы не оказаться под горячую руку в числе побеждённых. К тому же это был не тот случай, когда у победы вдруг объявлялось великое множество отцов. К тому же как только Сергей Чистяков сел на своё место справа о президента Советского Союза, все Великие старики встали со своих мест и зааплодировали ему, не стесняясь громко выкрикивать его имя так, словно они могли это увидеть, ведь сигнал должен был поступить на Марс только через семь с половиной минут. Комитету Мира ничего не оставалось делать, как только последовать за ними. Как только все сели, со своего места немедленно встал председательствующий, обвёл всех внимательным взглядом и торжествующим голосом сказал:

— Дорогие друзья, мы собрались сегодня здесь для того, чтобы воспользоваться результатами упорного труда нашего коллеги, главного координатора Комитета Мира, человека многих талантов, нашего доброго друга Сергея Чистякова. Ну, а теперь я предлагаю перейти от слов к делу и решить самый главный вопрос, в каком порядке мы будем отправлять наших стариков на Марс и по каким критериям производить отбор. Слово предоставляется главному координатору.

В зале воцарилось такое молчание, что комариный писк показался бы артиллерийским выстрелом. Сергей сдержанно улыбнулся и заговорил как всегда спокойным, ровным голосом:

— Коллеги, корпорации «Сименс-РКТ» и «Главпродснаб», которые собственно и реализовали этот проект за счёт собственных и заёмных средств, уже отобрали первые двадцать пять миллионов кандидатов в колонисты. При этом мы не всегда и не во всём исходили из принципа паритета, а больше полагались на принцип целесообразности и исторической справедливости. Поэтому возникли некоторые диспропорции, которые, как мне известно, далеко не все из вас склонны поддержать.

Премьер-министр Индии, Раджив Ганди, тотчас сказал:

— Серж, Индия и Китай не просто не склонна к этому, но и требует справедливого отношения к нашим нуждам.

Президент Пакистана Беназир Бхутто тотчас сказала ему:

— Раджив, то, что Индия и Китай не в состоянии справиться с проблемой рождаемости, вовсе не является основанием для того, чтобы вы поделили между собой Марс. Поэтому лучше помолчи. И Индии, и Китаю давно уже пора отдать большую часть своих трудовых ресурсов соседям. Чем мечтать о колонизации Марса, лучше подумайте над тем, как помочь Советскому Союзу освоить просторы Сибири, Австралии её огромную территорию, не говоря уже об Алжире, Ливии и Саудовской Аравии с их незаселёнными территориями. Вот тогда вы не будете иметь тех проблем, с которыми сталкиваетесь на каждом шагу.

Сергей кивком головы поблагодарил её и сказал:

— Спасибо, Беназир. Раджив, я хочу сразу же поставить все точки над и. Ни Индия, ни Китай не вложили в этот проект ни копейки, сославшись на свои финансовые трудности. Мы со Старым Петром были вынуждены брать деньги из других источников, но тем не менее два миллиона самых уважаемых граждан Китая и полтора миллиона индийцев мы всё же забираем с Земли уже в первой волне колонизации, рассчитанной на перевозку двадцати пяти миллионов человек на Марс. Извини, но ничего другого, как строить города на Луне, вам не остаётся. Пока что вы отправляете туда одних только рабочих и это совершенно недопустима. Ни Китай, ни Индия не имеют права проехаться на чужой повозке, так что побыстрее включайтесь в работу. Кстати, Беназир полностью права. За свои трудовые ресурсы вы не получите ни копейки. Наоборот, вы обязаны заплатить этим странам за то, что там примут ваших граждан, но они уже не будут вашими. То же самое касается и тех граждан, которых мы забираем на марс. Они станут марсианами и вы уже не сможете оказать на них никакого влияния. Хотите узнать, что думают по этому поводу Индира Ганди и Дэн Сяопин, сейчас узнаете. Как только сигнал дойдёт до Марса, они вам тотчас ответят.

Раджив Ганди тотчас сник. Похоже, что у него уже состоялся разговор с матерью и она ему кое-что объяснила. Правда, среди членов Комитета Мира нашелся ещё один обиженный. Им оказался президент Колумбии Хорхе Льоса, который сказал:

— Серж, я понимаю твою заботу о своих соотечественниках, но чем вызвана такая твоя забота о гражданах Израиля? Ты берешь на Марс почти двести тысяч евреев. Почему?

Сергей одарил его сердитым взглядом и ответил:

— Мы со Старым Петером дали слово перевезти на Марс в первую очередь всех ветеранов Второй Мировой войны, Хорхе и сдержим его. Тебя же не возмущает то, что твои отец и мать, которые были участниками французского Сопротивления и лишь после войны эмигрировали в Колумбию отправляются на Марс? Они заслужили это право, вернуть себе молодость раньше других и вообще, друзья мои, вместо того, чтобы спорить здесь о том, почему мы со Старым Петером решили именно так, а не иначе, вы бы лучше подумали о том, как вы станете расплачиваться с нами за это? С большинством европейских стран и странами Ближнего Востока мы этот вопрос уже решили, но со многими другими никак не можем найти взаимопонимания. Особенно с Индией, Китаем, Таиландом и Индонезией. Поэтому я вношу на ваше рассмотрение такое предложение, — Индия и Китай передают «Главпродснабу» свои трудовые ресурсы в том объеме, в котором мы это от вас и тогда мы не только снижаем стоимость билета на Марс на четверть, но и вкладываем эти деньги в создание санаториев для ваших стариков на Луне.

Раджив Ганди неприязненно поморщился и спросил:

— Серж, ты снова хочешь реализовать какой-то грандиозный проект и заработать на нашей нерасторопности в очередной раз? Давай лучше договоримся так, Индия и Китай не только сполна заплатят за билеты на Марс, но и заставят сделать это наших соседей, а «Главпродснаб» отдаст за это нашим бизнесменам долю в размере семидесяти процентов акции в твоём новом проекте.

Председатель Китая Ху Цзиньтао, с подачи которого явно говорил Раджив Ганди, кивнул пару раз головой и добавил:

— Тогда мы согласны рассмотреть вопрос о предоставлении своих трудовых ресурсов другим странам, Сергей.

Сергей Александрович отрицательно помотал головой и непререкаемым тоном сказал:

— Товарищ Ху Цзиньтао, не пытайся продать мне то, что и так лежит у меня в кармане. Я согласен передать сорок девять процентов акций в новом проекте своей корпорации вашим бизнесменам, но Индия и Китай будут платить за каждую семью, которая переедет на новое место жительства, а санатории на Луне будет строить и эксплуатировать Комитет Мира.

Буквально через несколько секунд Дэн Сяопин сказал:

— Ху, мальчик мой, не упрямься. Ты не смог переиграть этого юношу раньше и поэтому теперь Китай зависит от него и Старого Петера даже больше, чем пять лет назад. Поэтому соглашайся на его предложение. Поверь, оно очень выгодное, ведь тогда больше половины китайцев будут жить вне Китая.

Президент США не выдержал и громко рассмеявшись сказал потрясённому председателю КНР:

— Ху, садиться играть с Сержем в покер или любую другую карточную игру, совершенно бессмысленное занятие. Самое лучшее, это просто принять его предложение сразу же, как только оно будет сделано. Своих карт он тебе всё равно не раскроет.

Председатель Китая развёл руками и с улыбкой согласился:

— Видно мне так и придётся сделать. Хорошо, я согласен сотрудничать с «Главпродснабом» и Комитетом Мира на твоих условиях Сергей. Теперь ты скажешь нам, что это за проект?

Сергей спокойным голосом ответил:

— Да, могу, но я лишь повторю то, о чём тебе уже сказала Беназир, товарищ Ху. Моя корпорация намерена превратить все пустыни, включая пустыню Гоби, в огромный цветущий оазис с множеством городов, в котором будут смешаны все народы и культуры. Марс Марсом, а про Землю нам тоже нельзя забывать и для этого у нас имеются все ресурсы. Однако, главное, что у нас есть для этого политическая воля.

После этого разговор о Марсе как-то сам собой затих и все стали расспрашивать Сергея о том, что он намерен предпринять и какие силы бросить в бой. Когда же он рассказал о своём замысле буксировки айсбергов из районов Крайнего Севера в район Гибралтара, чтобы напоить водой Сахару, а из Антарктиды к берегам Австралии и Саудовской Аравии, то ему аплодировали не только на Земле, но на Марсе. Правда, ложку дёгтя в бочку мёда внутреннего ликования Сергея подбросил никто иной, как Игорь Родионов, который широко улыбаясь сказал:

— Похоже, что теперь у «Главпродснаба» будет только один конкурент, «Сименс-РКТ», но это тоже твоё детище, Сергей Александрович, а стало быть конкурентов у тебя попросту нет.

Когда все разразились громким смехом, ему на помощь пришла одна только Беназир Бхутто, которая сказала:

— Господа, я не вижу причин для смеха. Благодаря Сержу такое понятие, как конкуренция, давно уже нужно выбросить на свалку истории. Он заменил его словом сотрудничество.

После этого в Кремле начался праздничный банкет, на котором Сергей Чистяков присутствовал лишь номинально. Пластиковая маска респиратора не позволяла ему ни есть, ни пить. Если в Конгрессе Наций и на своей большой пресс-конференции он не мог выступать в ней, в ней он выглядел бы нелепо и крайне подозрительно, то здесь, в кругу друзей это не задевало ни чьих чувств. Не смотря на то, что он вскоре должен был улететь на Марс, его так и не освободили от должности главного координатора и когда он попробовал было возмутиться, председатель КНР, хлопая его по плечу, добродушно сказал:

— Сергей, для того чтобы решить какую-то проблему на Земле, тебе ведь вовсе не нужно прилетать сюда. К тому же теперь, когда я добился главного, заставил тебя возглавить новый глобальный проект, ты можешь во всём положиться на меня. — Сергей сделал непонимающий вид и Ху Цзиньтао, охотно поддержав его игру, пояснил — В Австралию согласится уехать огромное количество китайцев, но вот в Сибирь лишь считанные единицы, ну, а за тобой готовы последовать за пределы рисового пояса сотни миллионов граждан Китая, ведь ты же посланник Всевышнего. С этим вынужден считаться даже такой атеист, как я.

Сергей Александрович вернулся домой поздно ночью уставший и очень голодный. Он снял с себя надоевшую за день маску, но не бросил её с отвращением в угол, как ему этого хотелось, а бережно положил на столик в прихожей и подхватил на руку внучку. Вот тут ему даже не пришлось прилагать усилий, чтобы изобразить на лице радость. Маленькая Иринка была для него сильнейшим стимулятором. Поэтому он сначала уложил девочку в кровать, рассказал ей на ночь сказку и лишь после того, как внучка уснула, пошел переодеваться к позднему ужину. На утро ему снова предстояло встречаться с множеством людей и он уже стал считать дни, оставшиеся до старта. За ужином он довольно подробно рассказал Егору Трофимову и всем остальным своим партнёрам о том, чего ему удалось добиться. Корпорация «Главпродснаб» ещё два года назад начала вести секретные переговоры с несколькими странами Африки, Азии и Австралией, а полгода назад заключила соответствующие договоры. Теперь нужно было приниматься за работу и его сын сказал:

— Мужики, даже и помыслить не могите о том, чтобы оставить «Семёна Рокотовича» в стороне от этого проекта. Съем всех!

Егор Трофимов успокоил его:

— Егорка, побойся Бога. Когда это было, чтобы мы забывали о тебе и Старом Петере? Нет, старик, работать мы будем вместе. Буксиры мы уже построили, трубопроводы строятся полным ходом и даже к строительству котлованов для будущих Великих Озёр у нас тоже всё готово, так что не успеет Батя на Марс собраться, как мы начнём буксировку айсбергов, а как только во всех пустынях появится вода, работа тут же закипит, да, ещё какая. Ты даже не представляешь себе, Егорушка, как люди, живущие в этих пустынях, ждут от нас этого. Был я недавно в Судане и Саудовской Аравии, проехался по их пустыням ещё разок и чуть за голову не схватился, вот это ад, так ад, но мы его уже очень скоро в такой рай превратим, что марсиане позавидуют.

Сергей Александрович тут же парировал его наезд:

— Не волнуйся за марсиан, Егор. Вот им-то как раз есть чем гордиться в отличие от многих землян.

После заседания Комитета Мира в Кремле Сергей Чистяков уже ни на что не отвлекался и полностью сосредоточился на проекте интенсивной колонизации Марса. Старичков в первую волну отбирали не простых, а с дальним прицелом, в основном тех, чьи знания, опыт и талант были нужны красной планете для того, чтобы сразу же начать строить новые города-колонии вдоль экватора. Места для этого уже были не только выбраны, но и частично подготовлены. Все электромагнитные пушки Земли посылали на Марс снаряд за снарядом, отправляя туда технику, оборудование и конструкционные материалы, а также всё то, что было нужно для комфортной жизни человека. Младоград был полностью готов к приёму новых колонистов.

На высоких орбитах день и ночь трудились десятки тысяч рабочих, собирающих транспортные модули. Полёт на Марс должен был проходить в довольно жестком скоростном режиме и поэтому все пассажирские корабли оснащались гидрокомпенсационными ваннами, но теперь уже не глицериновыми, а заполненными жидкостью имевшей куда более высокий удельный вес. Практически все пассажиры высказались за то, чтобы их доставил на Марс как можно быстрее и то, что им придётся ради этого всю дорогу плавать в густой жидкости и питаться жидкими кашами, вообще никого не смущало. Тем более, что с Марса, наконец, пришло радостное известие, у бывших беззубых старцев и старух начали расти зубы, а также утерянные в процессе жизни на Земле пыльцы рук и ног. Это свидетельствовало только об одном, механизм регенерации включился на полную катушку.

Прошло два месяца. Все корабли были готовы к старту и начался самый ответственный этап, — загрузка трюмов и посадка пассажиров. Через две недели все самые нежные и хрупкие грузы, а это были преимущественно те животные, которых отправляли с Земли на Марс. Как только первые десять термоядерных космопланов приняли на борт этих пассажиров, они направились к Луне, где началась посадка на их борт людей. Сергей Чистяков, попрощавшись со всеми своими друзьями, также отправился на Луну и вот, наконец, настал день, когда десять кораблей во главе с «Семёном Дежнёвым» стартовали в направлении Марса. В принципе полёт проходил с ускорением всего в один и шесть десятых же и поэтому Сергей, как и ещё полторы сотни членов экипажа, даже не забирался в гидрокомпенсационную ванну. Он вместе со всеми остальными членами экипажа нёс вахту, ухаживал за пассажирами, подбадривал их чем только мог и лишь на ночь надевал гидрокостюм и забирался в ванну, чтобы отдохнуть и набраться сил на следующий день.

Зато уже через неделю, втянувшись в новый для себя ритм жизни при повышенной силе тяжести, он почувствовал, что всё его тело налилось силой куда лучше, чем если бы он качал железо. Он был бы не прочь продолжить полёт, но уже через двенадцать суток они были на орбите Марса. Там их ждали новые здоровенные космические лифты, каждый из которых мог одновременно спустить на поверхность планеты сразу полторы тысячи человек и поскольку их было построено двести пятьдесят штук, то в течении всего лишь одних суток Младоград принял первые двести семьдесят тысяч колонистов.

Вот тут всем этим людям пришлось уже самим заботится о себе. Слишком уж их было много, чтобы к каждому можно было приставить по персональной сиделке, да, этого и не требовалось делать, так как все эти люди набирались сил буквально день ото дня и когда через три дня прилетела вторая партия колонистов, состоящая уже из двухсот восьмидесяти тысяч человек, им уже было кому помочь разобраться с делами. Первое время заселяемые купола были похожи на огромный цыганский табор, ведь новые колонисты жили в палатках, поставленных на платформы, но при этом вели себя очень чинно и достойно, хотя и были одеты, словно узники, в одинаковую одежду, состоящую из хлопчатобумажных лёгких брюк, тенниски, куртки-ветровки и теннисок. Багаж ещё никто не распаковывал и потому довольствоваться им также приходилось малым. Сергей, который жил в уже обжитом первыми колонистами центральном куполе, поначалу ещё опасался как проявления недовольства, так и того, что их усилия, направленные хотя бы на какое-то подобие озеленения куполов, пропадут даром, но здорово ошибся.

Подобно тому, как распускается бутон розы, быстро оживали все эти милые старики и старухи, которые выстояли в сорок первом, дошли до Берлина, а потом отстроили полстраны заново и ещё при этом построили Байконур и ГЭС на великих реках Сибири, пробурили тысячи скважин в тундре, вытащили на своих плечах СССР. Не взирая ни на какие возможные крики недовольства, он первыми отправил на Марс граждан своей страны и теперь, объезжая на своём самокате купол за куполом, который они заселяли, только радовался, глядя на то, как они озеленяют свой новый дом. Русские и узбеки, украинцы и татары, молдаване и якуты, грузины и казахи, все народы СССР были здесь и все с первого же часа своего пребывания на Марсе старались жить одной дружной семьёй. Когда он появлялся в каком-нибудь куполе, то все эти люди радостно улыбались ему, кивали головой, но ни о чём его не просили и лишь тогда, когда он останавливал свой самокат, тащили в какое-нибудь излюбленное местечко, чтобы поговорить по душам, то есть спросить, когда же им дадут работу. Услышав очередной такой вопрос от высоченного деда, Сергей широко осклабился и поинтересовался:

— Дед, хочешь я пристрою тебя на блатную работу? Назначу комиссаром паники и ещё директором землетрясения. Извини, но я тут точно такое же гражданское лицо, как и ты. Вот у моей жены, например, есть должность в Младограде, она начальник службы озеленения, а лично я пока что точно такой же безработный, как и ты лишь думаю о том, чем бы теперь заняться, но ты не волнуйся, как только вы начнёте отстраиваться на новом месте, у меня немедленно появится своё собственное дело.

Дед ухмыльнулся. Он правильно всё понял и потому снова задал вопрос, но уже по существу:

— Так ты что же хочешь сказать этим, Сергей, что мы тут теперь каждый сам себе начальник и вольны заниматься чем нам только заблагорассудится? — Сергей Чистяков кивнул головой и дед немедленно скомандовал — Бабка, быстро принимайся за дело! Иди узнавай, где мы можем получить свой багаж с тем домом, который нам подарил Сергей Лексаныч, а я пойду на разведку. Погуторю со старожилами. — После чего пояснил — У себя в Комсомольске-на-Амуре я был бульдозеристом, в войну танкистом в танковой армии Рыбалко, так что и здесь сяду за рычаги бульдозера, но уже марсианского. Уж этому-то меня учить не надо. Ты бы подсказал, где мне его найти теперь, Сергей? Мне дети купили бульдозер «Комацу-25», они его в Африке на части разобрали и сюда им из пушки выстрелили. Собрать бы надо.

Сергей улыбнулся и ответил:

— Дед, подойди к любому информационному компьютеру, ткни пальцем в экран и скажи, что тебе нужно. Диспетчер немедленно тебе всё расскажет и о том, где ты сможешь пройти инструктаж, без этого тебя наружу никто не выпустит, где взять рабочий термоскафандр, а где инструмент. Извини, но в мою задачу входило только одно, построить для тебя этот купол, обеспечить воздухом, водой и харчами, доставить тебя сюда вместе с супругой, а дальше сам разбирайся со своими делами. Пока будешь проходить инструктаж, а это не одну неделю займёт, пока будешь собирать свой бульдозер, пока будешь набирать экипаж и учить своих друзей работать на нём, а в четвертаке экипаж из двенадцати человек состоит, твои дети знали, что покупают тебе, то так глядишь к тебе и молодость вернётся к тому времени, когда ты на объект поедешь. Хорошие бульдозеристы у нас тут на вес золота.

Сам Сергей Чистяков давно уже определил для себя, чем будет заниматься. Он снова решил податься в простые работяги, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и стать добытчиком марсианской пыли, но не раскатывающим по пустыне на громадном автопоезде, а летающим и потому привёз с собой здоровенный конвертоплан, который мог брать на борт до двадцати тысяч тонн пыли в свои трюмы. Конвертоплан доставили на Марс в разобранном виде и теперь его собирали специалисты, как собирали и другую тяжелую технику вроде тяжелого бульдозера «Комацу-25», имевшего размеры большого двухэтажного дома. Так что в какой-то степени он обманул старого танкиста, немедленно сорвавшегося с места. Впрочем в той беседке, в которой они сидели, вскоре осталось лишь несколько весёлых бабулек, профессиональных домохозяек, которые принялись угощать его чаем с пирожками. Он пока что никуда не торопился и остался с ними на чай, чтобы поговорить и узнать, о чём думает народ.

Народ был по большей части доволен всем, но особенно тем, что все советские жили рядом. Не то что бы их тяготило соседство, но всё же людям было приятно жить на Марсе советским землячеством. Точно так же заселялись и все другие купола и когда через шесть месяцев переброска колонистов закончилась, марсианская колония уже жила по своим собственным законам и правилам. Причём не просто обживала свои купола и дома под ними, а начала работать. В обе стороны от Младограда потянулась вдоль экватора дорога, широкая и просторная трасса, по которой поехала техника. Сергей Чистяков видел это когда каждый день, когда через день, а когда и через три-четыре. Всё зависело только от того, как далеко он улетал на своём «Мустанге» за марсианской пылью, которой Земля требовала от своей марсианской колонии всё больше и больше. Это занятие ему очень нравилось. Тем более, что в самые далёкие экспедиции Юля и Алёнка всегда отправлялись вместе с ним.

В таких поездках к нему ещё присоединялся Алёнкин любимец Марсик, а четвероногий друг Сергея, громадный ньюфаундленд по кличке Арес или просто Арсик, вообще с ним никогда не расставался. Даже тогда, когда его хозяин проводил пешую разведку. Ещё на Земле этому псу был пошит термоскафандр и он, заливаясь в силу молодости весёлым лаем, носился по пустыне, нарезая круги. С этого момента жизнь Сергея сделалась спокойной и размеренной. Экипаж он подобрал себе отличный, состоящий из таких же семейных пар, громадный конвертоплан, на который в любой момент можно было установить маршевые двигатели и превратить его в полноценный космический корабль, являлся для них всех вторым домом, да, и делом они занимались очень серьёзным и прибыльным, а потому жаловаться на жизнь было бы просто грех, а они и не жаловались.

Сергей сам не понимал, почему его совершенно не тянет заниматься большими делами, от которых он в общем-то не устал, но что-то говорило ему, что это люди как на Земле, так и на Марсе, должны отдохнуть от него и от его затей. Зато теперь, когда круг его общения сузился до весьма небольшого, он чувствовал себя необычайно комфортно. Очень часто экипаж «Мустанга» собирался по вечерам вместе и тогда они подолгу рассматривали карту пояса астероидов и пытались определить, где ещё смогут найти такое чудо, как Клинок Аллаха, ставший путеводной звездой для всех космических рудодобытчиков. На память о том полёте Фидель и Ясир даже отлили специальные медальоны из платины и вместе с платиновыми цепочками раздали всем участникам той счастливой экспедиции в пояс астероидов. Все марсиане почему-то считали, что где-то в нём ещё летают Ножны Клинка Аллаха и верили в то, что однажды они будут найдены каким-то счастливчиком. Ну, а поскольку в числе членов экипажа «Мустанга» были три человека, носивших на шее такие медальоны, то все считали, что это будут обязательно они.

Глава 36. Колонизация Марса

Марсианский год долог. Если исчислять его в марсианских же сутках, то он длится целых шестьсот шестьдесят восемь суток и ещё шесть часов, а марсианские сутки равны двадцати четырём часам и тридцати семи минутам. С того дня, как люди начали колонизацию Марса, прошло десять земных лет или чуть менее пяти с половиной марсианских. Срок вроде бы небольшой, но за это время было сделано так много, что Сергею в это иногда и самому не верилось. Особенно когда он просыпался в своей каюте на борту «Мустанга» один. С того момента, когда началась массированная колонизация Марса, прошло немногим более двух лет, а плотность атмосферы на этой планеты увеличилась уже почти в тридцать раз и уже достигла ста пятидесяти восьми миллибар на уровне Олимпа, первого и самого маленького города Марса. Это далось марсианам недёшево. Были растоплены и разложены на кислород и водород миллионы кубических метров льда. Кислород при этом тут же выпускался в атмосферу, а водород сжижался и использовался как топливо для обогрева городов, а их на Марсе было построено ещё пять и все они были такими же огромными, как и Младоград.

Земля не жалела для развития марсианской колонии никаких ресурсов, но самое главное, что на Марс рвались сотни миллионов человек. Ну, и естественно люди на этой планете работали самоотверженно. Ещё бы, ты прибывал на эту удивительную планету глубоким стариком и максимум за полгода она возвращала тебе почти молодость. Разумеется, что работы после этого уже никто не чурался, даже самой тяжелой, но такой на Марсе, кроме чистки куполов, не было. Ну, разве что ещё работа на сельскохозяйственных предприятиях, но и там весь ручной труд был предельно механизирован. Три вида деятельности на Марсе оценивались выше всего — строителя, сельскохозяйственного рабочего и сборщика диоксида кремния, хотя самой важной всё-таки считалась работа по производству воздуха. Этому делу уделялось самое большое внимание и на него расходовалось больше всего энергии. Предприятия атмосферщиков были разбросаны по всей планете и отличались техническим разнообразием.

В полярных областях были построены термоядерные плавильни льда и электролиза воды, везде, где только имелись минералы представляющие из себя окислы, также стояли термоядерные установки по электролитическому производству кремния и различных металлов, а на орбите находились предприятия по производству азота из аммиачного льда, за которым велась самая настоящая охота в космосе, но куда больше азота отправлялось на Марс с Земли. Мало-помалу повышали плотность атмосферы ковертопланы. Большие с термоядерными реактивными двигателями, и малые, с химическими реактивными двигателями. Первые использовали в качестве расходной массы чистый марсианский мультитекс без серы, а вторые водород и хотя их доля в наращивание плотности атмосферы Марса была ничтожно мала, их не сбрасывали со счетов. Любой технологический процесс, который выбрасывал в атмосферу безвредные газы, приветствовался.

Поэтому химический состав марсианской атмосферы также быстро менялся и теперь на этой планете уже было можно дышать, да, и температура воздуха на Марсе существенно повысилась, особенно ночью. Теперь в экваториальной зоне ночью даже зимой можно было обходиться без термоскафандра, одевая одну только тёплую полярную одежду, ведь температура редко опускалась ниже минус сорока градусов, а летом и вовсе по ночам было всего минус пять, максимум десять градусов. Да, и дышать на Марсе теперь было можно пусть и не полной грудью, а с помощью дыхательной маски, снабженной миниатюрным компрессором-нагнетателем, но уже без регенераторов. В принципе уже можно было бы обходиться и без нагнетателя, но атмосферное давление менее, чем в треть атмосферы могли перенести далеко не все люди и поэтому никто не рисковал и все, кто работал вне купола, всегда носили дыхательные маски.

Сергей Чистяков тоже. Он не спеша шел по дну небольшого кратера, из которого «Мустанг» пару часов назад высосал всю пыль и всё никак не мог принять окончательное решение. Арес, одетый в облегчённый противопыльный комбинезон, носился вокруг него кругами и громко лаял. Псу хотелось поиграть с хозяином, но Сергею было не до игр. С одной стороны ему очень хотелось совершить высадку в Лабиринте Ночи и покачать там пыль, но с другой он не хотел повторить судьбу «Фарсиды», конвертоплана, угодившего там в ловушку. Его пришлось разбирать на части и в срочном порядке эвакуировать вместе с экипажем и спасательная операция осложнялась приближающейся пыльной Буреей, а они на Марсе стали на порядок мощнее и опаснее. В то же время рано или поздно пыль нужно было выкачивать и из таких опасных мест, как этот каменный лабиринт, состоящий из каньонов, на дне которых имелись глубокие трещины доверху засыпанные слежавшееся за тысячелетия марсианской пылью. Как раз в одну из таких трещин и угодила «Фарсида».

После этой аварии в Лабиринт Ночи на тяжелой технике уже никто не совался. Охотников гробить её не находилось, да, и на лёгкой ареологи посещали этот район не часто и потому в наличие у Сергея Чистякова имелись одни только фотоснимки, сделанные с орбиты в самых различных диапазонах. Лабиринт Ночи ему давно уже хотелось пощупать, но предосторожности ради он этого не делал. Они очистили от пыли небольшой кратер неподалёку от кратера Галилея, в котором её оказалось столько, что им удалось забить доверху все танки «Мустанга». Теперь они могли либо лететь домой в Младоград, где их ждали с грузом на головном предприятии компании «Марсолит», либо сначала заскочить в Нью-Лондон, лежащий на юге Лунного плато, сбросить пыль там и сразу же лететь в Лабиринт Ночи. Подумав о том, что скоро ему нужно будет лететь на Землю, Сергей сказал про себя: — «Ну, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. В конце концов надо же кому-то начинать там работать».

Насосы «Мустанга» качали пыль всю ночь и теперь у Сергея под ногами лежала девственно чистая поверхность Марса, плотный кремнезём пополам с глинозёмом, весь усыпанный камнями, как представляющими из себя осколки метеоритов, так и обломки коренной породы, выбитые из тела планеты крупными болидами при столкновении. Полгода назад неподалёку от Младограда в купол Фарсиды врезался подарочек из космоса, имевший размер в поперечнике метра два. Грохота он наделала предостаточно, а брызги от него долетели даже до куполов марсианской столицы. Было половина второго дня, солнце стояло в зените и погода была просто замечательная. Безоблачное небо было красивого кобальтого цвета, по контрасту с которым дно кратера было ярким, палево-розовым, его стены сочно-терракотовыми, а трещины и складки тёмно-коричневыми и в самой глубине синеватыми. На холст этот пейзаж никак не просился, но Сергею нравился.

«Мустанг» за стеной кратера, местами встающей чуть ли не вертикально, а местами осыпавшейся и потому пологой, был почти не виден. Между зубцов лишь поблёскивала его крыша, да, торчали кверху Три мачты выдвижных радиоантенн. На них он и держал путь. И в этом кратере Сергей не обнаружил ничего примечательного, хотя под слоем пыли и попадались иногда довольно интересные находки. Из космоса на Марс порой падали всякие камешки и среди них иногда попадались драгоценные. В этом же кратере диаметром около полукилометра, кроме толстого слоя пыли не было ровным счётом ничего. Поэтому Сергей хлопнул себя рукой по бедру и громко крикнул:

— Арес, к ноге.

Не в меру разыгравшийся пёс тут же примчался и пошел рядом, виляя серебристым поленом хвоста, спрятанного в противопыльный комбинезон. Он был очень понятлив и потому хорошо знал, когда с хозяином можно было побегать взапуски, а когда делать это самому. Сергей похлопал своего питомца по мощному загривку, Арес к своим двум с половиной годам вымахал в холке под метр, словно был не ньюфаундлендом, а ирландским волкодавом, и был очень крепким, сильным и выносливым псом. Во всяком случае Алёнка запросто ездила на нём верхом, хотя он и не был от этого в восторге. В принципе если бы не пыль и очень сухой воздух, то на Марсе, на равнинах можно было бы спокойно обходиться и без дыхательного прибора, но от пыли уже очень быстро человек начинал кашлять так, что лучше было не рисковать. Респираторы помогали довольно неплохо, но всё же из-за вездесущей пыли лучше было надевать на себя что-то герметичное. В первую очередь это касалось собак.

Большинство животных прекрасно приспособились к марсианской силе тяжести и жизни под куполом. Многие даже дали потомство, но лучше всего к жизни на Марсе приспособились всё-таки собаки и кошки. Если собаки пока что не могли пользоваться на этой планете нюхом из-за намордников дыхательных масок, то слух собак выручал людей уже не раз. Слух и просто феноменальное чутьё на трещины. На борту «Мустанга» было ещё семь собак, пять овчарок и два ирландца и именно они вышли наружу первыми, чтобы обследовать кратер и только потом люди стали вытаскивать трубы и прокладывать пылепроводы. Если бы у владельцев «Фарсиды» был на борту хотя бы одна единственная собака, побывавшая в пустыне, то с ними ничего не случилось бы. Любой, даже самый бестолковый пёс сразу после посадки конвертоплана на трещину тотчас бы поднял тревогу если и вовсе не рванул бы зубами рычаг экстренного старта. Хотя Арес и был простым ньюфом, он чуял трещины ничуть не хуже любой немецкой овчарки, а уж эти умницы и вовсе были какими-то кудесниками по части предупреждения об опасности.

«Мустанг» уже часа четыре, как был готов к старту. Все трубы были собраны и заложены в специальный отсек трюма, посадочные салазки подпирали выдвижные дополнительные колоны, конвертоплан ведь был загружен под полную завязку, и даже маршевые двигатели выставлены строго вертикально, а дюзы двигателей подъёмной силы открыты. Бери и хоть сейчас взлетай, но Сергей Чистяков, прежде чем подняться на борт, обошел «Мустанг» по кругу и только после этого поднялся вместе с Аресом по аппарели. Пёс не проявлял никакого беспокойства. В пыльном тамбуре Сергей тщательно пропылесосил сначала себя потом своего четвероногого друга, после чего они приняли душ, высохли под струями горячего воздуха и только потом вошли внутрь конвертоплана и он снял с себя капюшон и маску. От камбуза тянула вкусным запахом борща и жареного мяса. Похоже, что Арес учуял этот запах даже через дыхательный прибор и потому усиленно завилял хвостом.

Стоило только Сергею снять с пса комбинезон, как он мигом помчался в свою каютку и через пару минут вернулся, держа в зубах большую миску из нержавейки. Так они и вошли в столовую, где возле стены уже разлеглись возле мисок хвостатые члены экипажа «Мустанга». Остальные члены экипажа сидели за большим обеденным столом и Сергей, посмотрев на такую идиллию, подсаживаясь к столу со смехом воскликнул:

— Война войной, а обед по расписанию, мужики?

— А как же, Батя. — Широко улыбаясь ответил ему главный минералог корабля-сборщика Хуан Антонио Альварес, в котором уже нельзя было узнать старого профессора Массачусетского технологического университета — Если мы доверху забили танки нашей лошадки, то почему бы и самим не пообедать, прежде чем отправиться домой. Тем более, что пыль нам на этот раз досталась жирная, почти вдвое тяжелей обычной. В ней полно железа. Так что домой лететь придётся не спеша.

Двое дежурных по камбузу тотчас принялись накладывать корм в миски собак и Сергей известил всех членов экипажа под их весёлое, задорное чавканье:

— А вот домой мы сегодня как раз и не летим, ребята. Выгрузим пыль в Нью-Лондоне, примем на борт водород и мультитекс, и сразу же отправимся в Лабиринт Ночи. Очень мне хочется прежде, чем отправляться на Землю, посмотреть на то, чем же там на самом деле забиты трещины в каньонах, да, и на сами эти трещины тоже. Не знаю как вам, ребята, но мне давно уже неймётся пройтись по этому Лабиринту с пылесосом.

— Давно уже пора! — Громко воскликнул профессор Альварес нервно теребя свой медальон — большое платиновое кольцо с вставленным в него Клинком Аллаха.

Его дружно поддержали все остальные члены экипажа и только появление на столе глубоких тарелок с наваристым борщом предотвратило дискуссию. После обеда все восемнадцать человек, большая часть членов экипажа «Мустанга», быстро разбежались по своим постам и Сергей Чистяков вошел в пилотскую кабину и сел в командирское кресло. Арес лёг рядом и положил морду на лапы. Пёс полностью доверял своему хозяину, как пилоту, хотя на этот раз «Мустангу» предстоял довольно тяжелый старт. Причём в прямом смысле этого слова. У самого дна в этом кратере лежал почти метровой толщины слой очень древней пыли почти кирпичного цвета. Для производства марсолита, даже самого дешевого, она не годилась, зато давала отличное железо, а вместе с ним ещё и кислород для атмосферы, так что это был очень хороший рейс и груз на борту тоже.

Сергей проверил показания бортового компьютера и начал предстартовую подготовку. Продул дюзы, затем врубил двигатели подъёмной тяги, но их не хватало и тотчас врубил маршевые двигатели сразу на половину мощности. Этого хватило. Вибрация корпуса конвертоплана усилилась и он стал лениво, как бы нехотя, подниматься вверх. Всё же они немного перестарались, но жидкого водорода в баках было достаточно и Сергей увеличил тягу. Через несколько секунд они взлетели на высоту в двести метров, оставив на поверхности Марса две борозды от посадочных салазок и большое тёмное пятно обожженного, местами спёкшегося в шлак грунта. Ещё через несколько секунд он плавно перевёл крылья конвертоплана в горизонтальное положение и он помчался с набором высоты к Нью-Лондону, оставляя после себя широкий белый шлейф пара. Атмосфера Марса потихоньку наполнялась и водяным паром, но очень медленно. Для того, чтобы на этой планете появились облака и прошли первые дожди, нужно было растопить хотя бы треть ледяных шапок.

На космодроме Нью-Лондона, с которым Сергей связался сразу после взлёта, их уже ждали громадные пылевозы. Сгрузив всю пыль до последнего грамма, он принял на борт жидкий водород и мультитекс, после чего стартовал уже с колёс и полетел прямиком к загадочному Лабиринту Ночи, в самый центр этого странного ареологического образования, по поводу которого ареологи так и не пришли до сих пор к единому мнению. Его привлекал один из каньонов находящийся в самой середине Лабиринта Ночи, названный Посохом. Он был глубже других и к тому же на дне каньона в средней его части на снимках, сделанных в инфракрасном диапазоне были чётко видны шесть параллельных трещин одинаковой ширины и длины. Каньон Посох имел в ширину почти семь километров, а в глубину немногим более полутора, так что места для посадки там вроде бы вполне хватало, вот только расстояние от трещин, имевших в ширину сорок метров, было невелико, всего каких-то девяносто пять метров и Сергей намеревался посадить свой конвертоплан точно посередине этой цепочки странно одинаковых трещин, которые были очень похожи на следы работы какого-то землекопа-великана.

До Лабиринта Ночи они долетели быстро и ещё до захода солнца Сергей совершил едва ли не самую ювелирную из всех своих посадок на Марсе. Когда он выключил двигатели, то не убирая рук со штурвала посмотрел на Ареса. Пёс взглянул на него своими умными, тёмно-карими глазами и широко раскрывая пасть зевнул, показывая свои здоровенные, белоснежные клыки. Он облегчённо вздохнул и потрепал его по лобастой голове, а пёс немедленно положил ему лапу на колено, словно подтверждая свой вывод, — хозяин, не бойся, всё в порядке. Датчики конвертоплана также показывали, что он стоит на прочном каменном основании. Вместе с Аресом Сергей вышел из пилотской рубки и спустился на нижнюю палубу, где его друзья уже надевали на своих четвероногих разведчиков комбинезоны-пыльники и прочные сворки, к которым крепились ещё более прочные репшнуры. Теперь им нужно было в первую очередь оконтурить края трещин. Через полчаса все восемь разведчиков во главе с командиром корабля спускались по аппарели.

Из-под днища «Мустанга» струями из дюз вымело не только пыль, но и все мелкие камни, так что края трещин, абсолютно ровные, было очень хорошо видно. Конвертоплан стоял точно по середине каньона вдоль двух параллельных трещин и в ярком свете его прожекторов было хорошо видно следы разлёта пыли, которая ещё стояла стеной метрах в четырёхстах и теперь медленно оседала. Ветра в каньоне не было, но здесь он был не очень-то и страшен, ведь конвертоплан стоял на прочном основании из рыжевато-бурого базальта. Хуан, державший на поводке немецкую овчарку по кличке Идальго, сказал:

— Серхио, похоже, что этот каньон всё-таки промыла вода, но мне совершенно непонятно, как в базальте могли образоваться шесть одинаковых по форме углублений.

Сергей пожал плечами и ответил:

— Хуан, мне тоже это непонятно, ну так что с того? На снимке видно, что их длина составляет четыре километра, а о глубине мы не имеем ни малейшего представления. Сейчас обойдём эту парочку по краю, а завтра начнём качать пыль и всё узнаем. Или ничего не узнаем, чему я тоже ничуть не удивлюсь.

Они разбились на пары и пошли вдоль края трещин. Две пары каждая вдоль своей вперёд, а две назад. Через три часа отметив трещины цепочкой следов они встретились на противоположной стороне и чтобы не проделывать этот путь снова, перебрались через трещины по лёгким марсолитовым мосткам. Остальные члены экипажа за это время уже достали из трюма трубы и проложили пылепроводы. По четыре штуки к каждой трещине. Хуан, который успел взять пробы с разной глубины, сообщи всем, что верхний слой, как это и полагается, состоит из лёгкой пыли, а вот внизу пыль лежит слоями. Разведчики вместе с собаками поднялись на борт «Мустанга», а профессиональные пылесосы, выставив механизмы, принялись за работу. Ну, профессиональными пылесосами были все тридцать шесть членов экипажа конвертоплана, принадлежащего Сергею Чистякову включая его самого. На то, чтобы загрузить танки марсианской пылью по самую пробку, уходило в среднем тридцать часов, так что пыльную вахту придётся стоять всем, а пока что под мерный рокот насосов разведчики приступили к ужину. Евгений, старший штурман корабля, пододвигая к себе запеканку спросил:

— Ох, когда же эта пыль закончится только?

Сергей улыбнулся и поинтересовался у него:

— Что, Женя, хочется, чтобы мы поскорее запустили в атмосферу парниковые газы и начали таять полярные шапки? Нет, старина, тогда вся эта пыль, которой цены нету, растворится в воде и пока она илом ляжет на дно, мы долго будем любоваться на гнусную жижу. Дождика ты может быть и дождёшься, но вот искупаться в марсианском море, озере или речке ты сможешь ещё не скоро. Мы ведь только начинаем на склады работать, а нам их нужно этой пылью под завязку заполнить. Так что пусть уж лучше атмосфера ещё лет двадцать остаётся прозрачной.

Николай, украинец богатырского телосложения, который в экипаже «Мустанга» был бортинженером, весело сказал:

— О, це дило, значит марсияне без работы не останутся. Но это всё добре, Серёга, только ты мне вот что скажи, когда мы к нашей «Савраске» настоящие движки приделаем?

Хуан Альварес широко заулыбался и спросил:

— Что, кум Микола, по астероидам соскучился?

Николай, зажав в своём пудовом кулачище кулон, ответил:

— Ещё как соскучился, Антоныч. Мне этот наш Клинок Аллаха чуть ли не каждую ночь снится.

Сергей, лакомясь сухим козьим сыром с виноградным соком первого марсианского урожая, сказал улыбаясь:

— В феврале приступишь к пересыпке движков и модернизации «Мустанга», кум Микола, но боюсь, что летать вы нём уже будете без меня ребята.

Все понимающе закивали головами. Никому не нужно было объяснять, что первого февраля будущего года исполнится ровно тридцать четыре года с того момента, как Сергей Чистяков заступил на свою вахту. Профессор Альварес вздохнул и спросил:

— Серхио, чем ты займёшься, когда временная петля будет окончательно снята? Снова погрузишься в большой бизнес или займёшься глобальной политикой? По-моему тебе в самый раз начать формировать мировое правительство.

Энергично помотав головой в знак отрицания, Сергей, чуть не поперхнувшись виноградным соком, воскликнул:

— Упаси меня Бог соваться в политику, Хуан! Нет, вот уж чем-чем, а политикой я точно никогда не займусь. Ну, а если честно, мужики, то я предпочитаю пока что не загадывать. Спросите меня об этом первого февраля в полдень.

Пыль из двух вроде бы не таких уж и больших трещин экипаж «Мустанга» выкачивал целых две с половиной недели, совершив двенадцать рейсов, поскольку заполняли танки пылью всего за пятнадцать, шестнадцать часов, да, так и не смог выкачать её полностью. При этом в конце концов выяснилось, что это были самые настоящиё пыльные ловушки. Двенадцатый рейс они совершали с полупустыми танками, так как надвигалась пыльная буря и когда она через двое суток закончилась, выяснилось, что эти борозды тридцатиметровой глубины снова доверху заполнены пылью. В этот же день было принято решение не только построить рядом завод и склады, но и устроить ещё несколько сотен пылевых ловушек везде, где это только позволяли условия, то есть имелись каньоны с базальтовым дном, а в них недостатка не было и поэтому работы всем на Марсе снова прибавилось. Зато учёные быстро посчитали всё и сделали вывод, — если дело пойдёт так и дальше, то всего за семь лет пылесборщики смогут заскладировать не менее девяносто процентов всей марсианской пыли, этого одновременно и проклятия, и самого ценного из всего того, что красная планета могла дать человечеству.

Может быть ещё и поэтому новый две тысячи десятый год Сергей Чистяков встречал с такой радостью. Когда все их гости, наконец, разошлись, он обнял жену и с нежностью посмотрел ей в глаза. Та улыбнулась в ответ и они пошли в спальную, оставив в зале стол не убранным, а посуду на кухне не мытой. Алёнка, получив от Деда Мороза целый мешок подарков уже крепко спала, а потому ничто не мешало им заняться своими собственными делами. Ужу практически под утро Сергей, крепко обнимая жену, спросил её в полголоса:

— Юля, ты не замечаешь в нашей Алёнке ничего странного?

— Ты имеешь виду, Серёжа, что она спокойнее многих других детей и любит сидеть в саду одна глядя на воду? — Спросила его жена и сказала — А по-моему в этом нет ничего странного. Лично я в детстве тоже любила забираться на даче в виноградник и сидеть там одна. К тому же она не так уж и часто уединяется там, Серёжа, а когда играет с детьми, то ни чем от них не отличается. У нас растёт чудесная, замечательная дочь, милый.

— Которая значительно превосходит в своём умственном развитии всех остальных детей, Юлечка, а также обладает феноменальной способностью приручать любых животных и даже бабочки садятся ей на руку. — Задумчиво сказал Сергей и добавил полголоса — У нас не просто чудесная дочь, у нас удивительная, полная тайн и загадок дочь, любимая. Меня ничуть не пугают, а даже наоборот, радуют такие её странности. Просто я думаю, что мы с тобой должны сделать, чтобы дать ей возможность развить свои удивительные таланты и все способности.

Они несколько минут лежали молча, пока Юля не спросила:

— Серёжа, скажи мне, что тебя так тревожит? Ты весь прошлый год был какой-то сам не свой. Ты боишься, что с тобой что-нибудь произойдёт первого февраля?

С уверенностью в голосе, которая не должна была по идее не оставить у жены никаких сомнений, он ответил:

— Юля, поверь, первого февраля со мной не произойдёт ничего плохого. Что-нибудь плохое со мной могло произойти в любой из дней за все эти тридцать четыре года, но через меся действительно может произойти всё, что угодно, но только не со мной. Да, и вообще я не жду от этого дня ничего плохого.

Хотя он и старался говорить спокойным и уверенным тоном, жена всё же почувствовала наигрыш и сказала:

— Это ты только говоришь так, любимый. На самом же деле тебя что-то очень сильно гнетёт, хотя ты всё и скрываешь. Может быть ты поделишься со мной своими сомнениями? Не уверена в том, что я смогу тебе помочь, но ты хотя бы не станешь держать их в себе. Расскажи мне, что тебя мучает любимый?

— Мучает? — Переспросил Сергей и сказал — Да, пожалуй что и мучает, Юлечка. Понимаешь, весь последний год я действительно очень часто вспоминал все годы, что провёл в своём всё-таки прошлом, и чем больше думаю обо всём, тем больше нахожу странностей. Вот скажи мне, любимая, ты сама не находишь странным, что мне с такой лёгкостью удалось убедить во всём сначала генерала Столбова, дядю Виктора, затем Юрия Владимировича, вместе с ним Брежнева? Знаешь, я конечно уже в то время имел довольно большой опыт ведения переговоров, но при этом не следует путать чисто коммерческие переговоры с разговором на такие темы. Сейчас я иногда задумываюсь над тем, кем был я и кем Андропов, и начинаю понимать, что всё у меня с ним прошло как-то подозрительно гладко. Является в Москву какой-то хрен с горы, суёт ему под нос здоровенный телек и начинает показывать страшные картинки, после чего Андропов, обладавший огромной властью, поплыл, как кусок сливочного масла на горячей сковородке. Что-то здесь не так, любимая. Да, Юлька, если мы с тобой уж заговорили на эту тему, признайся, я что и на тебя имел точно такое же влияние или нет?

Юля, прижавшись к мускулистому, крепкому телу своего мужа, которому ну никак нельзя было дать шестидесяти трёх лет, а максимум тридцать три, счастливо улыбнулась и ответила:

— Серёжа, единственное, в чём тебе всегда удавалось меня убедить с полуслова и с одного единственного прикосновения и даже взгляда, это в своей любви ко мне. Ну, а что касается всего остального, любимый, то ты уж извини, но как в молодости, так и сейчас я далеко не во всём с тобой согласна. Между прочим, милый, на меня никогда не действовала эта твоё восхитительное спокойствие и полная невозмутимость, ведь я знаю тебя совсем другим, весёлым, озорным, задиристым и жутко обидчивым. Это от кого угодно ты можешь скрыть свою обиду, но только не от меня. Хотя ты у меня очень отходчивый и быстро прощаешь людям все обиды, я-то хорошо знаю, как больно они тебя иной раз ранят. Да, тут я с тобой согласна, есть что-то вокруг тебя такое, что просто заставляет людей прислушиваться к тому, что именно ты им говоришь и понимать это, заставляет вдумываться в твои слова. Ты знаешь, а ведь у тебя очень яркая золотая аура и иногда я вижу её, особенно когда ты разговариваешь с кем-либо незнакомым тебе на очень важные темы. Не знаю, может быть это всего лишь бред влюблённой в тебя женщины, Серёжа, но тогда ты весь словно светишься, будто стоишь под ярким фонарём. Серёж, я наверное говорю сейчас глупости?

Сергей поцеловал жену и тихо ответил ей:

— Не знаю, любимая, не знаю. — Немного помолчав о с лёгкой улыбкой добавил — Я ведь тоже не раз и не два замечал во время тяжелых и сложных переговоров с особо упёртыми товарищами типа той же Маргарет Тэтчер, как в их глазах что-то порой вспыхивает и они, наконец, начинают меня слушать вполне осознанно, а не механически. Как знать, может быть те товарищи, которые меня сюда заслали, каким-то образом дают мне подсветку? Но если так, то у меня возникает вполне закономерный вопрос, Юля, а не являюсь ли я в их руках просто марионеткой? Эдакой телефонной трубкой, через которую они продувают уши тем, напротив кого они меня сажают? Если так, то это хреново. Знаешь, я ведь до того, как попасть в прошлое, старался на переговорах ни на кого не давить и лишь делал людям выгодные предложения, а начиная с семьдесят шестого в меня словно какой-то бес вселился, мягко, корректно, не спорю, но на некоторых людей я наезжал, словно тяжелый танк на окопчик и крутился над ними, крутился, а потом ещё и откапывал, чтобы снова их прессовать.

Юля легонько шлёпнула мужа по губам, потом поцеловала его неожиданно и не в тему страстно и хрипло прошептала:

— Серёженька, но ты ведь был просто обязан так поступать. Они же не пережили всего того, что пережил ты, любимый. Они все эти взрывы, на которые я и теперь не могу смотреть без ужаса, видели на экране и они не казались им такими ужасными. Это ведь не на них сгорала одежда и не сквозь них проносился тот жуткий чёрный пепел. Поэтому ты поступал совершенно правильно, когда давил их. Мне ведь тоже приходилось несколько раз присутствовать на твоих переговорах и только и могла делать, что сверлить их взглядом.

Сергей, опрокидывая Юлю на спину и наваливаясь на неё всем своим, увы, марсианским всего лишь весом, прошептал:

— О, этот твой колдовской взгляд, любимая. Некоторые мои друзья до сих пор признаются мне, что они не в силах выдержать его больше трёх секунд. Посмотри на меня так, любимая, как это умеешь делать только ты, моя волшебница, моё солнышко. Как же я люблю тебя, Юлька, моя вечно юная и желанная Юлечка.

Наутро, когда они завтракали всей семьёй, Алёнка, которая для своих трёх с половиной лет говорила на удивление хорошо и, главное, не по возрасту умно и порой так глубокомысленно, что ставила в тупик всех воспитателей в детском саду, воскликнула:

— Папуля, а у тебя над головой светит солнышко. Ой, оно исчезло, спряталось за тучку, но я его всё равно вижу.

Сергею от слов дочери сделалось немного не по себе и он спросил её ласковым, добрым голосом:

— Алёнушка, а оно доброе, это моё солнышко или нет?

— Ну, что ты, папка, конечно доброе! — Воскликнула девочка и смеясь добавила — Как ты! — После чего спросила — А ты видишь своё солнышко, папочка, или его вижу только я?

Юля погладила дочь по золотисто-русой головке с короткой стрижкой, у всех марсиан были такие, и сказала:

— Алёнушка, папа видит своё солнышко только тогда, когда оно отражается в глазах других людей, особенно тех, с которыми он только что познакомился. Его можем видеть только ты и я.

Дочь Чистяковых кивнула головой и сказала:

— А, понятно. Тогда про эту нашу тайну лучше никому не рассказывать. — И тут же стала канючить — Пап, мам, сегодня ведь выходной? Давайте возьмём Арсика с Марсиком и поедем в пустыню, на наше любимое место.

Любимым местом семьи Чистяковых на Марсе была Аполлонова патера, кратер неправильной формы с очень красивыми фестонами на краях. Они открыли её для себя чуть более полугода назад, когда всей командой вместе с детьми качали там пыль. По заказу Сергея Александровича для Марсика был изготовлен специальный кошачий термоскафандр-пыльник и хотя их любимец был известным лодырем и домоседом, который лучшим способом передвижения считал поездки на плечах у главы семьи или на руках у его супруги, он тоже был не прочь погреться на марсианском солнышке лёжа на чьих-либо коленях. Для подобных выездов на природу у Чистяковых имелся большой марсианский джип «Волгарь-М», «М» естественно означало марсианский, и конвертоплан. На джипе чаще всего ездила куда-нибудь по делам Юлия Дмитриевна, а вот на конвертоплане они действительно довольно часто, раз в неделю, выбирались в пустыню. Они быстро собрались, совместными усилиями натянули на Марсика термоскафандр, Арес влез в свой чуть ли не сам, и они направились к дверям дома, в которые даже не был врезан замок.

На улице как раз стоял неподалёку электрокар и потому им даже не пришлось ждать оказии или вызывать этот единственный, после самокатов, вид общественного транспорта. Через четверть часа они уже пролетали над огромной возвышенностью Фарсиды, а ещё через полчаса под крыльями конвертоплана «Пегас» мелькала череда неглубоких каньонов, похожих на русла рек и через каких-то полтора часа совершили посадку на нужном месте рядом со стеной Аполлоновой патеры, похожей на строй великанов. Под оной из таких скал они и разбили на самом солнцепёке большую надувную пластиковую палатку с прозрачными стенами, чтобы немного позднее пообедать в ней. Хотя день и был безветренным, Сергей и Юля, пока Алёнка, Арес и Марсик игрались на большой куче песка смешанного с пылью, наметённой недавней песчаной бурей, всё же забили в каменистую почву штыри, чтобы она не улетела вместе с их обедом, помещённым в изотермический контейнер. Когда они подошли к дочери и её четвероногим друзьям, то увидели такую картину.

Набегавшись, Алёнка уложила Ареса, села с Марсиком на руках к нему под брюхо на хорошо прогретый песок и прижимая к себе бесшерстного мурлыку неотрывно вглядывалась вдаль, куда-то в центр патеры, где колыхалось зыбкое марево. Лицо девочки было очень сосредоточенным, глаза широко открытыми, а губы что-то беззвучно шептали. Родители подошли поближе, тихонько сели рядом и стали наблюдать за дочерью. Такой они её ещё не видели, но лицо девочки было таким умиротворённым и одухотворённым, что они не стали её ни о чём спрашивать, а лишь принялись смотреть вместе с нею на волнистую равнину, усеянную камнями. Она, не смотря на всю скудность красок и суровую простоту, была невыразимо прекрасна. А ещё в ней было что-то совершенно уже фантастическое, что постепенно заставило их отрешиться от всего. Маски их комбинезонов были настроены на приём внешних звуков, а поскольку никто не издавал ни звука, то они даже не слышали дыхания друг друга.

Сергей даже не заметил того, что прошло около часа, прежде чем он пошевелился и понял, что его непоседа-дочь, которая обычно носилась по пустыне, как маленькая буря в красном комбинезончике, всё это время просидела практически неподвижно. Если лодырю Марсику только того и требовалось, что поспать у кого-либо на руках, то неуёмный Арсик вёл себя подозрительно тихо. Он не выдержал и спросил дочь:

— Аленький, а что мы делаем?

— Слушаем тишину, папа. — Так же тихо ответила дочь и хотела что-то добавить, но тут Марсик жалобно мяукнул и она забеспокоилась — Маленький, ты хочешь кушать?

Ну, тут, конечно, нужно было ещё подумать, кто из них двоих был маленький, этот здоровенный ленивый котяра, отец уже пяти выводков котят, или девочка трёх с половиной лет. Тем не менее Алёнка вскочила на ноги и держа поперёк живота своего любимца, тянувшего килограмм на семь, если его взвешивать на Земле, побежала к тамбуру палатки. Арес немедленно бросился за ней. Сергей понял, что ему сегодня уже ничего не удастся выяснить и тоже быстро поднялся на ноги. Одна только Юля замешкалась. У неё от долгого сидения в неподвижности занемела нога. В тамбуре они включили нагнетатель воздуха, действующий, как пылесос, и стали тщательно обмахивать друг с друга пыль, которой оказалось не так уж и много. В этой патере было куда больше песка, чем пыли. Как только анализатор прозрачности воздуха показал, что всё в полном порядке, они вошли в палатку и сняли с себя и животных защитные маски.

Марсик даже и не думал об обеде. Коту просто захотелось пить. Этот усатый и хвостатый тип в отличие от Ареса не умел пользоваться соском для питья воды, который сам брызгал её в рот, если прикусить его зубами. Как только Алёнка сняла с него защитную маску, то сразу же это поняла и налила ему в блюдечко воды, после чего кот был готов снова улечься спать на чьих-либо коленях. Ну, а поскольку они уже всё равно вошли в палатку, то решили всё-таки пообедать. Марсик, поняв, что сидеть на руках у своей хозяйки ему уже не светил, тут же свернулся в клубочек и уснул на надувном кресле, куда его положила мама. В этой круглой палатке, похожей на жилище эскимосов, вся мебель, включая стол в центре которого стоял в специальном углублении изотермический контейнер, была надувной, чем она и была особенно хороша. Первым делом из контейнера была извлечена миска с обедом для Ареса. Этот пёс был готов есть ровно столько раз в день, сколько ему будет предложено. После этого семья Чистяковых села за стол и приступила к обеду.

Когда был съеден новогодний салат оливье, зразы с грибами, жареный картофель, буженина и свежие овощи недавно сорванные в маленькой домашней оранжерее, наступила очередь десерта, — вкуснейшего мороженного. Только после этого они отошли от стола и попадали на диван, прежде чем снова выйти из палатки. Алёнка сразу же забралась на руки к отцу и Сергей, подумав о том, вдруг ему повезёт и он разговорит ребёнка на предмет медитации в пустыне, которой дочь его поразила до полного изумления, нежно прижимая девочку к себе и гладя её по головке, спросил тихим и ласковым голосом:

— Алёнушка, а зачем мы слушали тишину?

Та пожала плечами и ответила:

— Просто так, папуля, чтобы заглянуть в себя и увидеть, есть ли там золотая искорка.

Он поцеловал дочь в макушку и сказал:

— В тебе золотая искорка точно есть, Алёнушка. И в маме она тоже есть, а вот интересно, есть ли она у меня?

Девочка снова пожала плечами и сказала:

— Может быть есть, а может быть ещё не выросла, но если у тебя над головой есть солнышко, папка, то и искорка обязательно появится. Тебе нужно этого только захотеть. Я свою искорку заметила только вчера, когда увидела твоё солнышко. Она у меня находится вот здесь. — Алёнка коснулась рукой своей груди точно напротив тимуса и добавила — А когда я слушала вмести с вами тишину, то увидела перед собой большую-большую лужайку с цветами, как у меня за окошком, только намного больше. Это мне её моя искорка показала. Там было так красиво и цветочков было так много, что руками не обхватишь.

Через неделю после этой прогулки в пустыне, когда Сергей окончательно понял, что у него растёт совершенно особая дочь, он вместе с женой отправился на землю на «Пионере» и этот термоядерный космоплан снова летел с довольно приличным ускорением. Алёнку они оставили на попечении дедушки с бабушкой, которые в ней души не чаяли, да, у неё и без них хватало нянек, ведь Володя и Виктор тоже перебрались на Марс вместе с женами и не только они. Все его друзья были категорически против того, чтобы он летел на Землю. Его намерение пройти через арку на Покровке ровно в то же самое время первого февраля они считали полнейшим идиотизмом, но он так решил и не собирался отступать от своего решения. Юля сразу же сказала мужу, что полетит вместе с ним и пойдёт с ним куда угодно, хоть шагнёт взяв его за руку в бездну. Сергей в ответ только поцеловал её и прижал к груди. До Земли они добрались вовремя, то есть ещё в четверг и вплоть до понедельника только тем и занимались, что либо ездили в гости сами, либо встречали гостей в своей московской квартире, которую чуть было не превратили в музей.

Москва за это время стала ещё краше, как и вся Земля в целом. Проект по озеленению пустынь продвигался вперёд семимильными шагами и многие из них уже действительно преобразились почти полностью и в первую очередь Сахара и соседние с ней пустыни. Там уже были наполнены водой огромные озёра, а вокруг них зеленели деревца. Конечно должны были пройти ещё годы, но главное было уже сделано, практически во все пустыни и даже в такие огромные пустынные нагорья, как Такла-Макан и Гоби пришла не просто большая вода, а вода в огромных количества, которую не могло испарить даже солнце, да и вливалась она туда постоянно, отчего ледяной панцирь вокруг Антарктиды и в Северном Ледовитом океане сократился довольно существенно. Это была планомерная работа и она уже дала результаты. В частности в Экваториальной Африке дожди стали идти гораздо чаще, а засушливый период сократился, из-за чего саванна стала намного зеленее. Прогнозы учёных по этому поводу были довольно оптимистичными, Гольфстрим никуда не делся, равно как и другое великое подводное течение Эль-Ниньо.

Вид на Землю из космоса на взгляд Сергея и Юли сделался ещё красивее. Поэтому они оба спускались с орбиты с лёгким сердцем, но у Юли всё-таки было немного тревожно на груди. Тем более, что всю последнюю неделю января по всем каналам телевидения, на радио, в газетах и Интернете только и было разговоров, что о временной петле и Сергее Чистякове, посланнике из будущего изменившем мир столь радикальным образом. А ещё во всех газетах печатались сотни аналитических статей, в которых было подсчитано в рублях, граммах и человеческих жизнях, как глубоки были эти изменения. Особенно были впечатляющими даты смерти многих сотен и тысяч знаменитых на весь мир людей, которые не умерли, а продолжали жить, не говоря уже о том, что остались в живых несколько десятков миллионов человек которые не умерли в Африке и Азии от голода и природных катаклизмов. Всё это также ставилось в заслугу Сергею Чистякову и любопытно было бы посмотреть на того человека, который посмел бы возразить хоть что-то авторам этих статей. Сам Сергей их не читал и утром первого февраля поехал на Покровку на своём «Форде-Мустанге», известном всему миру, как самый обычный советский гражданин в сопровождении одной только жены, но видя его машину каждый водитель давил на клаксон.

Эпилог

Сергей Чистяков приехал на Покровку в половине десятого. Въехал во двор, припарковал машину и вошел вместе с Юлей в головной офис корпорации «Главпродснаб». Тепло и по-дружески поздоровавшись с несколькими парнями из службы безопасности, они поднялись на капитанский мостик, где угодили в объятья друзей. Хотя все они были и веселы в это утро, Сергей сразу же почувствовал в них скрытую напряженность, но утешать никого не стал. Всё и так должно было разрешиться само собой уже очень скоро. Они прошли в зал заседаний и оттуда Сергей поздравил всех сотрудников корпорации на Земле, Луне и Марсе с завершением периода временной петли. При этом он предупредил народ, что не исключён случай, что ему, возможно, придётся исчезнуть на какое-то время, но ничего страшного в результате не произойдёт. Он обязательно вернётся назад только потому, что они все эти годы очень хорошо работали и всё сделали правильно, на совесть. После этого он ещё раз всех поздравил и спустился вниз на лифте вместе с Юлей. В холле Сергея уже ждали два вице-президента корпорации, его друзья Борис и Тимофей. Из офиса они вышли вчетвером и направились к арке.

Как и тридцать четыре года назад светило солнце. Был не по-зимнему тёплый февральский день и празднично нарядный, чисто прибранный двор, как и вся улица Покровка, красивая и чистая, радовал глаз. Они миновали пластиковый шлагбаум, вошли под арку и как только Сергей миновал незримую черту, он снова увидел, как гаснут яркие краски и всё погружается в темноту. Он сделал ещё два шага вперёд и упёрся в какую-то мягкую, но неподатливую преграду и остановился. Темнота вокруг него сгустилась ещё сильнее и он понял, что Юля, Борис и Тимофей остались где-то позади, а потому машинально оправил на себе тёмно-синий английский деловой костюм, поправил галстук, завязанный оксфордским узлом и замер, но не по стойке смирно, а в более непринуждённой позе, опустив правую руку вниз, а левую вложив в карман пиджака. Кто знает, сколько времени ему придётся ждать, прежде чем его вызовут на ковёр с докладом о проделанной работе. Во всяком случае он ничуть не удивился бы, если местному начальству захочется его малость помурыжить и потрепать ему нервы. Так, на всякий случай, чтобы он чего доброго не возомнил о себе бог весть что.

Однако, не прошло и тридцати секунд, как над его головой вспыхнул приятный, желтовато-золотистый свет, который, словно бы поместил Сергея внутрь конуса, высветив под его ногами круг диаметром метра в два. Он поднял голову и увидел золотистый светящийся шар у себя над головой. Шар был размером с баскетбольный мяч, светил ровно и ярко, но глаз не слепил и не излучал жара, одно лишь приятное, нежное тепло. Он подмигнул ему и сказал про себя: — «Ну, здравствуй, моё маленькое персональное солнышко», после чего снова принялся смотреть вперёд. Тьма вокруг него изменила свой цвет с чёрного на тёмный, густо-синий и какой-то искрящийся вихрь, круживший вокруг него. Что это было Сергей даже не догадывался, возможно что-то очень серьёзное и могущественное, но он не испугался. В этом конусе золотого цвета он вообще чувствовал себя на редкость уверенно и безопасно, понимая, что защищён им от всяких стихийных бедствий и катаклизмов даже лучше, чем мощными, каменными стенами какой-нибудь крепости.

Он не ощущал никакого движения ни вперёд, ни вниз, ни вверх, но в то же время понимал, что куда-то движется. Тот тёмно-синий вихрь, внутри которого он находился, то ускорялся, то ослабевал и Сергей никак не мог понять, что же заставляет его думать, будто он действительно находится внутри вихря. Он стоял неподвижно и дышал медленно и ровно, точно по цигуну, как это и предписывалось делать во время духовной медитации, чтобы усилить свою способность к восприятию реальности. Он понимал, что скорее всего явленная кем-то реальность окажется такой, что лучше всего быть готовым ко всему и постараться воспринять её адекватно и всему, что увидит, найти более или менее внятное объяснение. Ну, а пока что он старался вообще ни о чём не думать и сконцентрировать своё внимание пока что только на своём дыхании, стараясь не вглядываться в окружающий его синий мрак. Внезапно он услышал красивый, спокойный и мягкий баритон, которым была сказана довольно интригующая фраза:

— Хранитель, я привёл к тебе Избранного.

Сергей мысленно усмехнулся: — «Господи, да, какой же я к лешему избранный! Хотя если подумать, то не сам же я себя избрал для этой миссии, а они, значит так оно и есть на самом деле. Ну, что ж, избранный так избранный. Пусть так оно и будет». Синяя мгла вокруг него стала быстро преображаться и это преображение началось от золотистого круга света под его ногами. Сначала там появился блёклый рисунок красивого, фигурного паркета. Он побежал во все стороны наливаясь фактурой и цветом, после чего тьма стала обретать черты небольшой комнаты без окон и дверей. Сергей старался не вертеть головой во все стороны, чтобы не показать глупым и суетливым, а лишь медленно переводил взгляд и слегка поворачивал голову. Что находилось и него за спиной он так и не увидел, да, и саму комнату рассмотрел не очень внимательно. Когда перед ним стал проявляться большой письменный двухтумбовый старинный стол, он поднял голову, посмотрел наверх и увидел большую золочёную люстру с хрустальными подвесками, а когда снова опустил взгляд, то чуть не вздрогнул от неожиданности, увидев Хранителя.

В большом, массивном кресле обитом тёмно-малиновой, матово лоснящейся кожей, сидело нечто совершенно невообразимое. Сергей даже не знал, как описать это существо похожее на огромного слизня с блестящей, упругой на вид, тёмно-синей, радужно переливающейся кожей. Увидев перед собой такого Хранителя, он постарался сохранить невозмутимый вид, хотя его губы чуть было не расплылись в улыбке и лишь слегка дрогнули, после чего он подумал: — «Ага, всё ясно! Хранитель проверяет меня на предмет толерантности по отношению к другим формам разумных существ. Ну, что же, если ему удобнее предстать передо мной в таком виде, то пожалуйста. Тем более, что ничего ужасного в нём нет, да, и сидеть в кресле ему вполне комфортно. Он не сползает вниз, а стало быть сможет уделить мне какое-то время. Было бы очень хорошо, если бы Хранитель никуда не спешил и ответил мне на все вопросы. Но это ведь зависит в какой-то мере и от меня. Если я не лопухнусь, то получу ответы. Они же не просто так меня впустили». Сам же Хранитель, у которого не было ни конечностей, ни головы с глазами, ртом и ушами, слегка пошевелился и стал быстро изменять свою форму.

Сначала через всё тело Хранителя по его вертикальной оси вспыхнула ярко-голубая черта, после чего оно стало быстро обретать форму человеческого тела, облачённого в странного вида скафандр. Однако и в виде скафандра его покров оставался недолго и уже буквально через пару секунд овальный шлем, как бы растаял, а скафандр Хранителя превратился в очень красивый, светлый, золотисто-бежевый костюм тройку и Сергей увидел перед собой сидящего в кресле мужчину очень высокого роста, стройного и подтянутого, с красивым загорелым лицом, высоким лбом, тонким, красиво очерченным носом, аккуратной тёмно-русой бородкой и удлиненными, золотисто-русыми, как у Алёнки, волосами который смотрел на него спокойным, но добрым взглядом. Во внешнем облике этого мужчины не было ничего опасного и угрожающего. Руки Хранителя лежали на столе и он несколько секунд изучал Сергея, прежде чем сказать ему:

— Сядь, Избранный.

В ту же секунду ног Сергея что-то коснулось сзади чуть ниже коленок. Он вынул левую руку из кармана, опустил её вниз и не отводя взгляда от подбородка Хранителя, в его голубые глаза Сергей взглянул только раз на пару секунд и медленно опустил взгляд, но всего лишь чуть-чуть, сел в подставленное ему кресло и положил руки на удобные подлокотники. Поза у него при этом получилась точь-в-точь такая же, как у памятника Джорджа Вашингтона в городе названном его именем. Ну, может быть своим видом он не выражал его президентской решимости и величия. Подумав о том, что пора бы и познакомиться, Сергей слегка кивнул головой и сказал негромком, спокойным голосом:

— Я приветствую вас, Хранитель.

Сказал и тотчас умолк, глядя хотя и прямо на Хранителя, но всё же мимо него. Позади кресла, в котором сидел этот импозантный верзила баскетбольного роста, находилась стена облицованная деревянными панелями, похоже изготовленными из ореха. Хранитель тоже слегка кивнул головой и ответил:

— И я приветствую тебя, Избранный. Расскажи мне, зачем ты пришел сюда, чего ты ищешь и чего ждёшь от нас?

Сергей тотчас подумал: — «Так, обстановка мало по малу проясняется. Ждёшь от нас означает, что Хранитель работает не один, а раз так, то он вовсе никакой не Бог. Ну, что же, это уже более приятный собеседник. К тому же выходит, что я был полностью прав, когда прилетел на Землю с Марса». Он всё так же негромко и спокойно ответил Хранителю:

— Я ищу тех, кто поместил меня и всю нашу звёздную систему во временную петлю и хочу получить ответы на мои вопросы, если мне будет разрешено их задать.

Совершенно бесстрастное лицо Хранителя слегка оживилось, но не так уж чтобы слишком и он спросил:

— Разве тебя не интересует вознаграждение за то, что ты сделал по нашему поручению?

Сергей улыбнулся и быстро ответил:

— Нет.

— Почему? — Так же быстро последовал вопрос Хранителя.

Чуть кивнув головой, Сергей ответил не моргнув глазом:

— Я уже и так вознаграждён, Хранитель, и поэтому меня в первую очередь интересуют ответы на мои вопросы.

— Странно, обычно Избранные просят, чтобы им в награду за их труды были переданы знания. — С лукавой улыбкой сказал Хранитель и добавил — Но ты не совсем обычный Хранитель, как и вся ваша цивилизация, которая столько раз ставила нас в тупик.

Сергей чуть было не ответил: — «Со своими бы знаниями как бы разобраться и найти им правильное применение!», но сдержался и в следующее мгновение с его языка уже была готова сорваться совсем уж банальная фраза: — «От многих знаний многие печали», но и она не прозвучала. Подумав про себя: — «Интересно, вы умеете читать мысли или нет?» — он вежливо сказал:

— Знания полученные без труда не приносят добра, Хранитель. Поэтому я лишь хочу получить ответы на мои вопросы и желательно достаточно подробные, чтобы потом не теряться в догадках, что именно означало ваше да или нет.

Хранитель снова слегка улыбнулся и сказал:

— Но ведь это может занять много времени, Сергей. Ты готов к долгому разговору? — Увидев радостный блеск в глазах Избранного, Хранитель усмехнулся и ответил сам себе — Да, зная твою способность общаться с людьми по двадцать часов подряд и при этом не терять нить рассуждений, я мог бы тебя об этом и не спрашивать. Признаться, очень многие из нас были поражены такой твоей способностью, но это лишь говорит о том, что нам удалось сделать правильный выбор. Хорошо, Сергей, я постараюсь ответить на большую часть твоих вопросов, но не на все. На некоторые из них, возможно, ответа нет даже у нас. Ты хочешь, чтобы я сменил обстановку для нашего разговора? Попроси и я воссоздам для тебя любое место, где ты бывал.

Сергей внутренне возликовал, но постарался ничем этого не выдать, а лишь поспешил успокоить хозяина кабинета:

— Нет-нет, всё в полном порядке! Меня вполне устраивает такая обстановка, но если вам требуется для разговора со мной иная, то я не буду возражать. — Он хотел было добавить, что лишь бы Хранитель не перенёс их кресла в жерло какого-нибудь извергающегося вулкана, но снова сдержался.

Хранитель кивнул головой и промолвил:

— Хорошо, Сергей, в любом случае мы всегда сможем сменить эту обстановку на другую. Какой вопрос тебя мучает более всего? Задавай его, не стесняйся.

Сергей глубоко вздохнул и спокойным, ровным голосом спросил Хранителя о самом для него главном:

— Хранитель, скажите, я все эти тридцать четыре года был управляем вами и действовал помимо своей воли или это всё же было не так? Ответьте мне, пожалуйста, честно.

Хранитель, в котором самообладания было всё же в несколько раз больше, чем в Сергее, грустно улыбнулся и сказал:

— Избранный, это было и так, и не так. Когда мы обратили на тебя своё внимание, ты показался нам вполне подходящей кандидатурой на такую роль, хотя и был в то время очень молод, но ты обладал всеми необходимыми качествами. Создание временной петли, Сергей, требует колоссальных усилий и сопряжено с множеством трудностей даже для такого большого отряда Хранителей, как наш. К сожалению во временную петлю можно поместить всего лишь одного Избранного и каждый проход в прошлое требует от Хранителей огромного напряжения. Я не стану подробно рассказывать тебе, почему мы остановили свой выбор на тебе, но всё же скажу, в чём именно ты в первую очередь оправдал наши надежды, — ты никогда не стремился к личной власти, а это очень важно. В противном случае Хранители просто рискуют усугубить ситуацию. При этом у нас сложилась очень острая, практически кризисная ситуация. Мы просто не успевали подготовить второго Избранного, а ты был очень молод, чтобы оказать существенное влияние на ключевые фигуры своего мира в той эпохе, куда мы тебя отправили. Признаться, нас очень огорчило, что после первого прохода ты не смог правильно оценить ситуацию, к которой мы подвели тебя вплотную, но в конечном итоге ты сделал это задолго до того, как были бы исчерпаны все наши силы. Это ещё не ответ на твой вопрос, а лишь краткий анализ ситуации в день того первого февраля две тысячи десятого года, который уже никогда не повторится. Мы начали готовить тебя к проходу во времени за пять лет до этого дня и прекрасно понимали, что ты к нужному времени не успеешь повзрослеть. Поэтому мы создали специально для тебя Помощника. Он и сейчас парит над твоей головой, только погасил своё сияние. Фактически мы никогда не указывали тебе, что именно ты должен говорить и что делать, но Помощник всякий раз, когда ты сталкивался с каким-то сопротивлением или попыткой противодействия тебе, как бы подавлял волю твоего собеседника, снимал негативные впечатления о тебе и делал очень многих людей более восприимчивыми к тому, что ты им говорил. Ещё твой Помощник, а он по сути является твои интеллектуальным двойником, постоянно общался с тобой и таким образом помогал тебе оттачивать свой ум. Скорее всего он делает это даже сейчас и помогает тебе, но он всё же не полностью создан нами. Мы создали лишь его оболочку и саму энергетическую конструкцию, после чего началось ваше незримое и незаметное даже для тебя общение, по сути твоё общение с самим собой. Признаюсь честно, на такое Хранители идут очень редко. Если бы ты захотел стать диктатором, то смог бы создать чрезвычайно мощную империю, подчинённую только тебе, но ты этого не сделал и даже наоборот, воздвиг для себя на этом пути просто непреодолимые бастионы. Поэтому я и говорю тебе, Сергей, что ты всегда действовал и поступал совершенно свободно, но в то же время над тобой всё время довлел ты сам, а точнее твой интеллектуальный двойник, который никогда не давал тебе покоя и ты постоянно терзал себя вопросами. Ну, а мы, избрав тебя для этой миссии, всего лишь поместили тебя в ту точку в пространстве и времени, в которой пересекалось большинство силовых психофизических линий вашей цивилизации. Находясь в ней, ты с равным успехом мог как спасти свой мир от катастрофы, так и уничтожить его намного раньше, чем это произошло бы без твоего воздействия на политику Советского Союза. Ты удовлетворён моим ответом, Сергей, или хочешь узнать подробности?

Сергей кивнул головой и улыбаясь сказал:

— Честно говоря у меня упал с души камень, Хранитель. Мне было как-то не по себе в последнее время, когда я думал о том, почему это у меня всё так гладко получалось. Выходит, что я всё это время был вашим инструментом воздействия на тех людей, которые занимали ключевые посты на планете, Хранитель?

— Не только, Сергей. — Немного помедлив ответил ему Хранитель и пояснил — Вместе с этим ты был проводником тех идей, с которыми мы тебя ознакомили в тот период, когда готовили к твоей миссии в прошлом. Для этого нам действительно пришлось на некоторое время подчинить своей воле некоторых людей, с которыми ты общался находясь в России и за её пределами. Ты всегда умел слушать людей и ничего не отвергал не вникнув в суть. Не скажу, что ты был идеальным Избранным, поскольку вносил в наши заготовки очень много своего, но к нашему удовлетворению почти ничего не испортил и не извратил.

Сергей покивал головой и с поклоном спросил:

— Хранитель, скажите, кто вы и откуда? Почему вы прибыли на Землю и как долго вы здесь находитесь?

Хранитель откинулся назад и задумчиво сказал:

— Этот вопрос задаёт практически каждый Избранный. Кто мы и откуда? Сергей, нас здесь триста семьдесят восемь разумных существ из семнадцати миров. Все мы представители очень древних рас. Например цивилизация на моей планете развивается вот уже более полутора миллионов лет, а мой возраст исчисляется почти сотней тысяч земных лет. Впервые наши разведчики посетили вашу планету очень давно, более полумиллиона лет тому назад, но тогда она не представляла для нас никакого интереса, ведь на Земле в то время не было разумных существ и развитая цивилизация на твоей планете так бы никогда не появилась, если бы не было принято решение изменить с помощью направленных мутаций ваших предков, неандертальцев и таким образом создать предпосылки для развития цивилизации разумных существ. После этого здесь остался небольшой отряд Наблюдателей, которые через семьдесят тысяч лет призвали нас, Хранителей. Те люди, которые были созданы, как новый биологический вид, сумели не только выжить, но и расселились практически по всем континентам. Чтобы упредить твой следующий вопрос, скажу сразу, — мы не ожидали, что после первого нашего воздействия вы откажетесь от самого простого пути развития своей цивилизации, духовного, и вместо этого пойдёте техногенным путём. Вместо того, чтобы постигать мир через развития самого себя, человек стал развивать науку и совершенствовать технику, принялся подчинять себе природу вместо того, чтобы жить с ней в полной гармонии. Это не такая уж и редкость во Вселенной и пять таких цивилизаций насчитывается только в вашей галактике, но цивилизация планеты всё-таки по своему уникальна, Сергей. Человек не забыл о духовной стороне и создал различные религии, как механизм достижения гармонии с высшим, духовным миром и инструмент его постижения. Такое встречается крайне редко и потому ваша цивилизация развивалась так мучительно долго и с такими страданиями. Что же, видно такова ваша судьба. Вы сами избрали свой путь и не нам вас судить. Мы всего лишь Хранители и посланы на Землю только с одной единственной целью, не дать вашей цивилизации уничтожить саму себя.

Хранитель замолчал и Сергею стало ясно, что он весьма неохотно отвечал на этот вопрос. Он не стал торопиться со следующим и вместе этого задумался. На ум ему пришла такая, далеко не самая приятная мысль: — «Выходит, что Земля уже является для Вселенной проблемой, учитывая наше природное стремление совать свой нос в каждую дырку. Ну, что же, не стану будировать эту тему. Пока не стану. Интересно, Хранитель всё-таки телепат или нет?» — Однако вслух он задал другой вопрос:

— Хранитель, скажите, как звучит ваше имя на вашем родном языке? И вот ещё что, если вам это будет удобнее, примите, пожалуйста, тот внешний вид, который свойственен представителям вашей цивилизации. Понимаете, мне неловко создавать вам какие-то неудобства, ведь у меня есть к вам множество вопросов.

К полному удовлетворению Сергея Хранитель заулыбался, пусть не до ушей, но вполне радостной и довольной улыбкой, после чего кивнул головой и поблагодарив его ответил:

— Спасибо, Сергей. На моём родном языке моё имя звучит так, — Аэрх. В переводе на твой язык это слово обозначает понятие Благородство. Что касается моего внешнего вида, Сергей, то я именно в нём и нахожусь, но если ты позволишь, то охотно сменю эту обстановку, которую создал специально для тебя. Ты ведь любишь классический стиль.

Сергей быстро кивнул головой и воскликнул, не очень повышая голос, правда:

— Хранитель Аэрх, мне будет очень приятно общаться с вами в привычной для вас обстановке. Поверьте, я по своей натуре очень любознателен и больше всего меня интересует быт и обычаи других людей, как и то, что они употребляют в пищу.

Аэрх кивнул головой и обстановка вокруг них быстро переменилась. Небольшой уютный кабинет, в котором не было ничего лишнего, превратился в овальное помещение, напоминающее пещеру и кресло под Сергеем превратилось в нечто овальное и податливое, что услужливо подпёрло его выпрямленную спину и он, немного поёрзав в своём чудо-кресле, расслабился. Письменный стол, стоящий между ними, также превратился в овальную глыбу с плоской столешницей и на нём в мгновение ока появился большой глиняный кувшин удивительно красивой формы, явно изготовленный без гончарного круга, и два хрустальных бокала на массивном основании. Кувшин сам собой взмыл в воздух и из него в бокал Сергея полилась струя какого-то напитка цвета крепкого чая, с очень приятным медвяным запахом. Глядя на то, как напиток наливается в бокал Аэрха, костюм на котором сменился на простой хитон такого же цвета, надетый поверх просторной блузы с широкими рукавами, он невольно подумал: — «Да, ваша цивилизация не стала зацикливаться на науке и технике и пошла куда более разумным путём, раз вы можете творить такие чудеса без малейшего напряжения». Хранитель взял свой бокал и кивнул ему с улыбкой и отпил глоток.

Сергей отважно последовал его примеру и обнаружил, что предложенный ему чай обладает очень недурственным, ни с чем не сравнимым вкусом. Отпив пару глотков, он хотел было поставить бокал на стол, но тут сбоку выросла подставка для него и он опустил на неё бокал, поклонился, прижав руку к груди и сказал:

— Благодарю вас благородный Хранитель Аэрх, что вы пригласили меня войти в ваш дом. Мне очень нравится здесь и я восхищён простотой вашего быта. Простите что я говорю с вами об этом, Хранитель Аэрх, но мне кажется, что вы создали нас по своему образу и подобию, ведь внешне мы очень похожи.

Хранитель Аэрх чуть наклонив голову набок ответил:

— Поверьте, Сергей, хотя те Преобразователи, которые работали на Земле, и были родом с Лонеи, всё произошло практически случайно. Просто как у вас, так и у нас были очень похожие предки и в задачу Преобразователей входило только одно, с помощью мутаций получить такой биологический вид, который мог бы породить новую расу разумных существ. Сергей вы обязательно зададите мне вопрос о том, какой именно биологический вид мы создали и какими возможностями он обладает, раз на Луне старение организма прекращается, а на Марсе этот процесс оборачивается вспять, поэтому я скажу вам сразу, чтобы снять этот и многие другие вопросы. Первые люди действительно были долгожителями по сравнению с последующими поколениями и некоторые прожили по девятьсот и даже тысячу лет. Они обладали способностью к полной регенерации и просто невероятной, я бы сказал удивительной даже для нас, лонов, а мы способны освоить даже очень суровые миры, приспособляемостью. К сожалению они уже очень скоро избрали техногенный путь развития и начали жить охотой, хотя и не обладали физической силой настоящих хищников. Они компенсировали это тем, что стали изготавливать куда более совершенное оружие, чем их недоразвитые, дикие предки. Впоследствии Наблюдатели даже были вынуждены создать на Земле, глубоко в её недрах, и включить установку, в значительной степени блокирующую их природные способности. Так принято поступать всегда, когда созданные разумные существа начинают угрожать своей собственной биосфере. Это не позволило людям той эпохи размножиться настолько, чтобы уничтожить всё живое вокруг себя и погибнуть. Да, это в какой-то мере являлось жестокостью по отношению к ним, но такова была суровая необходимость. Однако и в таких условиях некоторые группы ваших далёких предков, которые жили порой семьдесят тысяч лет назад, порой создавали небольшие анклавы, в которых начиналось стремительное продвижение по пути духовного развития, но увы, без накопления достаточной интеллектуальной базы. К счастью для вас же самих они были довольно быстро уничтожены своими пусть и не такими могущественными, но зато более многочисленными и агрессивными соседями. Вообще-то в истории человечества, которую вам ещё придётся изучать заново, но несколько позднее, было очень много трагических страниц. Увы, но в обязанность Наблюдателей в ту эпоху не входило помогать таким людям укорениться на Земле. Они могли лишь эвакуировать с неё отдельные выдающиеся личности и передать их на попечение сходных с ними рас. Теперь все они, как принято говорить у вас, для Земли отрезанный ломоть.

Хранитель Аэрх умолк. Говоря это он внимательно наблюдал за Избранным, на лице которого не дрогнул ни один мускул. Да, и сам Сергей в этот момент отреагировал на это лишь следующим мысленным восклицанием: — «Представляю себе, что было бы, не заберите вы их к себе на перевоспитание, ведь телекинез это наверное далеко не всё, на что они были способны!» Выждав вежливую паузу, Сергей кивнул головой и спросил:

— Хранитель Аэрх, я полагаю, что это было не единственное вмешательство Высших в ход нашей истории? Скажите, как же тогда получилось, что вы допустили две чудовищных мировых войны в течении всего лишь одного столетия? Неужели их нельзя было предотвратить? Хотя нет, на этот вопрос вы можете даже не отвечать мне, он слишком примитивен и к тому же я и сам знаю на него ответ. Вы просто не вправе вмешиваться в ход развития какой-либо цивилизации, ведь вы Хранители, а не Воспитатели. К тому же ни Первая, но Вторая мировая война не были смертельными для всего человечества, ведь вы, Хранители, скорее всего имеете право вмешиваться в ход событий в мире, вверенном под ваше попечительство, только тогда, когда цивилизации угрожает либо тотальная гибель, либо её превращение в хищного, безжалостного зверя, который может вырваться на просторы Вселенной. Хотя у вас хватит сил на то, чтобы его уничтожить, это будет означать провал вашей миссии, но тогда у меня возникает вот какой вопрос, Хранитель Аэрх. После окончания Второй мировой войны западный мир, словно сбесился и стал вынашивать планы такого мирового господства, при котором в результате череды локальных войн всеобщий мир на планете стал бы много хуже постоянной кровопролитной войны. Скажите, это было результатом влияния Хранителей на умы некоторых политических деятелей или они всё-таки сами до этого докатились? Понимаете, мне действительно давно уже не даёт покоя этот вопрос. Кому же первому взбрело в голову бредовая мысль, что весь остальной мир должен обслуживать интересы какого-то там золотого миллиарда? Теория Мальтуса, который бытовала на заре двадцатого века, казалось бы была полностью разгромлена и, вдруг, на свет появляется такая маразматическая идея.

Хранитель горестно усмехнулся и сказал:

— Увы, Сергей, если на тот вопрос, который ты сам снял, я мог дать простой и ясный вопрос, да, ты и сам на него ответил, то этот вопрос действительно много сложнее. Понимаешь, наша политика невмешательства служит одной единственной цели, сохранить уникальность каждой цивилизации разумных существ, чтобы позднее она могла войти в сообщество звёздных народов Вселенной. Тут ты прав, но вместе с тем нам дано право вмешиваться в ход вашего исторического развития. Когда нам стало окончательно ясно, что антагонизм между Советским Союзом и всем остальным миром достиг своего пика, что произошло в пятидесятые годы, у нас не осталось никакого другого выбора, как подготовить временную петлю, а для этого мы должны были довести дело на вашей планете до смертельно опасного кризиса. Мы действительно вкладывали в голову некоторых политических деятелей кое-какие мысли, которые они потом развивали в целые доктрины, но уже после семьдесят шестого года. Это была узловая точка временной петли и начиная с этого года именно мы, Хранители, по сути вели вашу цивилизацию к гибели, но лишь с одной только целью, — показать людям живущим в семьдесят шестом году, всю гибельность этого антагонизма. Это было горькое, но очень нужное, целительное и потому полезное лекарство для вашей цивилизации, Сергей. Поэтому ты, как не старался, так и не смог найти на Земле того тайного центра, в котором генерировались всяческие безумные идеи. Во временной петле их попросту не было. Мы ведь не глупцы, чтобы создавать Избранному такие трудности. Тебе и без этого пришлось решать множество проблем. Зато ты сам представляли из себя для нас очень сложную проблему. Мы ожидали, что ты сразу же, как только войдёшь в доверие к ключевым фигурам, объявишь о том, кто ты такой и откуда прибыл, но вместо этого ты стал планомерно и к нашему полному удивлению довольно успешно и эффективно выстраивать совершенно неожиданную политическую и экономическую систему, которую сам же и разработал. Ни с чем подобным Совет Развития ещё не сталкивался.

Как ни старался Сергей Александрович Чистяков сохранять во время этой беседы самообладание, он всё же не выдержал и сильно смутился от этого вопроса. Настолько, что даже немного покраснел и потому ответил не сразу. В первую очередь у него в голове мелькнула мысль: — «Хранитель или разыгрывает меня, или просто проверяет на вшивость, хочет узнать, как я отреагирую на такую грубую лесть. Господи, знал бы он, как мне хотелось поскорее со всем этим развязаться, а я терпел и, как вол, тянул на себе эту тяжеленную телегу». Однако, ничего подобного говорить он Хранителю не стал и отпив пару глотков лонского чая, чтобы промочить пересохшее горло и смущённо сказал:

— Но, Хранитель Аэрх, ведь вы же сами, можно сказать, вложили в мою голову все нужные директивы. Хотя это и было порой мучительно трудно, но я прекрасно понимал, что обязан таким образом изменить свой мир, чтобы в нём уже никто не смог устроить ещё одного термоядерного кошмара. Думаю, что это мне удалось. Ни химического, ни бактериологического оружия на Земле нет уже и в помине, численность армейского корпуса на планете сокращёна в пять раз и грядёт ещё одно сокращение, никто не хочет кормить бездельников с погонами на плечах, поскольку всё равно безопасность планеты возложена на вооруженные силы Комитета Мира. Ну, а кроме того после того, как нами были созданы электромагнитные пушки, практически полностью устранена опасность, что нам свалится что-нибудь на голову из космоса. Так что я даже и думать себе не позволял, чтобы рассказать всей Земле, кто я такой и откуда появился. Этот козырь я пускал в ход только тогда, когда мне нужно было кого-то убедить в том, что другого нам просто не дано в самые короткие сроки и он всегда прекрасно срабатывал.

Теперь взяться за стакан с чаем пришлось Хранителю Аэрху, хотя тот вовсе не выглядел потрясённым. Он тоже отпил пару глотков этого напитка и прояснил Избранному ситуацию:

— Сергей, мы не вкладывали в твою голову никаких директив. Тем более таких диких. Избранный для Хранителей это прежде всего вестник, который посылается в прошлое с необходимыми техническими средствами, чтобы известить правителей двух или более крупнейших враждебных государств о том, что ждёт их мир в том случае, если они не откажутся от вражды и не станут искать пути к мирному сосуществованию. Как правило все Избранные именно так и поступают. Все, кроме тебя. За долгую историю существования Совета Развития это всего лишь третий случай, если не считать того, что один из Избранных стал диктатором и его пришлось потом очень долго уговаривать сойти с политической арены в своём мире. — Сделав небольшую паузу, Хранитель внезапно спросил — Поскольку мы стали беседовать, как друзья, Сергей, мне очень хочется знать, что именно заставило тебя поступить так? Почему ты взвалил на свои плечи такой огромный груз и как вообще смог создать такой жизнеспособный симбиоз двух взаимоисключающих экономических систем?

Сергей Александрович как то весь обмяк, шумно выдохнул воздух и жалобно спросил:

— А разве в ваших мирах всё устроено не так?

Хранитель Аэрх улыбнулся и тоже со вздохом ответил:

— Сергей, я крайне редко бываю в обычных мирах Вселенной, хотя все они и открыты до меня, ведь я принадлежу к Совету Развития и мне там просто нечего делать. Мы живём в другом мире, который очень сильно отличается от всех остальных. Мы не правящая элита, перед нами стоят совершенно иные задачи, но если ответить на твой вопрос, Сергей, то я могу сказать так, о такой социальной гармонии, которая достигнута на Земле, очень многие миры могут только мечтать и мы уже стали всячески пропагандировать то, что сделал ты. Поэтому для меня именно этот вопрос является одним из самых важных. Как ты смог отважиться на такое и почему добился успеха? — Громко рассмеявшись, Хранитель Аэрх воскликнул — Нами записано каждое твоё слово, сказанное людям за исключением разве что тех, которые были предназначены твоей жене, а потому у нас имеется материал для дальнейшего анализа. Если всё дело в твоём интеллектуальном двойнике, то уже очень скоро точно такие же появятся у очень многих политиков, мечтающих изменить свои миры к лучшему. Прошли считанные годы, а люди на Земле добились столь многого, что лично мне всё это кажется каким-то чудом.

Сергей полностью взял себя в руки, вежливо поклонился и принялся отвечать спокойным и ровным голосом:

— Хранитель Аэрх, по вашей воле я пришел в прошлое испытав на себе то, чего скорее всего всё-таки не было, но для меня все эти взрывы были реальностью. Поэтому я был готов вытащить всё на зубах, лишь бы этого не случилось. Честно говоря никакого особенного секрета в моём, так называемом, успехе по сути дела не было. Ещё когда я только начинал работать с Егором Трофимовым, он мне сразу же сказал одну офицерскую мудрость, которой его научили: — «Парень, если ты не поставишь перед своими подчинёнными чёткую и ясную задачу, а просто скажешь им, чтобы уже к завтрашнему утру у тебя на столе лежал батон колбасы, то он скорее всего будет лежать у тебя на столе, но они при этом сами тебя так озадачат, что ты трижды пожалеешь об этой колбасе». Ну, а проще говоря, мой совет таков — если хочешь добиться чего-то в бизнесе, то прежде чем ставить перед людьми какую-то задачу, обеспечь их всем необходимым для её выполнения и никогда не требуй от них того, чего они не могут сделать. В принципе это простейшее управленческое решение, которое вам известно и без меня, но оно всегда хорошо работает. Поэтому я никогда не забывал говорить людям, чего именно хочу добиться и подробно объяснял, как это можно сделать. Когда я ставил перед собой цель, — создать в Советском Союзе нормальную экономику, которая будет работать на человека, то прежде всего объяснил одним людям, — простым рабочим, что работать честно гораздо выгоднее, чем воровать, а другим, — бизнесменам, что уважение и любовь людей стоят намного больше дороже прибыли. Да, вы это и сами знаете, у нас на Земле в десятках странах планеты бизнесмены давно уже ничего не боятся, ведь кое-где на них только что не молятся. Понимаете, заботу о людях и в первую очередь о бизнесменах, я поставил во главу угла…

Хранитель Аэрх кивнул головой и вежливо перебил его:

— Сергей, это мне и так хорошо известно. Мне непонятно другое, что именно удержало тебя самого от множества соблазнов на этом пути? Неужели страх того, что твоя планета может погибнуть? Кстати, я поспешу тебя успокоить, то что произошло с тобой на самом деле, была лишь искусно созданная иллюзия. Мы не стали ждать трагической развязки, но дело шло именно к этому. Если бы мы допустили эту катастрофу, то уже ничего нельзя было бы исправить. Таково одно из условий создания временной петли. Произойди такое, мы погибли бы первыми.

Пожав плечами Сергей ответил на поставленный вопрос:

— Да, у меня собственно не было никакого другого выбора, Хранитель Аэрх. Зная, что может случиться, я просто впрягся в работу. Мне ведь поверили, можно сказать, под давлением и не одних только фактов, но и моего Помощника, а дальше мне всё приходилось доказывать своими делами. Не знаю, помогали ли вы нам тогда, когда мои друзья собирали меня в дорогу в последний раз, но всё это мне очень пригодилось. Я сказал своим друзьям Андропову и Брежневу, что мы сделаем Советский Союз самой могущественной державой и при этом наш народ не будет бедствовать, и мы сделали это. Нет, Хранитель Аэрх, увы, но мне, пожалуй, нечего к этому добавить. Все эти годы я работал бок о бок с множеством прекрасных людей, которые и без меня мечтали о том же самом. Взять того же Старого Петера, моего самого большого и близкого друга. Он ведь точно так же, как и я, мечтал о том, чтобы его страна стала космической державой. В общем моя задача только в том и заключалась, что нацелив людей на эту работу, не тащить одеяло на себя и не требовать никаких почестей и когда речь заходила о новых проектах, то мои друзья очень часто указывали на меня пальцем и говорили: — «Сергей, будет лучше, если и это дело снова начнёшь ты. Людям рядом с тобой всегда как-то спокойнее, а мы тебя во всём поддержим и поможем тебе в трудную минуту». — Глядя на спокойное и доброжелательное лицо Хранителя, он понял вдруг, что тот просто уводит его в сторону от какого-то очень важного вопроса и специально завёл этот разговор, а потому стал быстро вспоминать, в какой именно момент это произошло. Он тут же припомнил, что сначала разговор шел о вложенных в его голову доктринах, а затем Хранитель задал ему этот вопрос и тут же мысленно чуть ли не воскликнул: — «Стоп, Серёга! Хранитель Аэрх сказал, что трое Избранных тоже впряглись в работу, как и я, а один даже подался в диктаторы. Об этом он тоже говорил и даже сказал, что я, дескать, уже обезопасил человечество от этого. Да, скорее всего такого рода диктаторы действительно могут представлять из себя опасность и об этом нужно будет обязательно поговорить, но немного позднее». Ну, а пока что он задал такой вопрос:

— Хранитель Аэрх, каким бывает другой путь развития, который не связан с наукой и высокими технологиями?

Хранитель слегка улыбнулся, но это была весьма радостная улыбка и Сергей сразу же понял, что на эту тему разговаривать ему не запрещено и поставил уши топориком, а его собеседник, несколько расслабившись, ответил:

— Сергей, в первую очередь я хочу сказать, что этот путь не заказан жителям Земли. А ещё я не сказал бы, что он совершенно не связан с наукой. Просто познавать мир и изучать законы, по которым он создан Высшими силами, можно по разному. Путь духовного развития заключается вовсе не в том, чтобы создавать религию и обращаться с молитвами к богу. Те силы, которые мы называем Высшими с большой буквы, как принято говорить у вас, этого просто не заметят. Путь духовного развития начинается с того, что человек первым делом постигает себя, мысленным взором проникает внутрь своей души и начинает черпать в ней те силы, которые помогают ему изменять мир вокруг себя не силой рук и машин, а силой своей мысли, превращая её в различные мыслеформы. Причём не крохотные и сиюминутные, а довольно большие и устойчивые, подобные той, внутри которой мы сейчас находимся или той, которую мы создали перед твоим взором и её даже зафиксировала во всех деталях твоя видеокамера. Эти высшие мыслеформы, созданные буквально из пригоршни песка, заменяют тем разумным существам, которые достигли такой степени совершенства, жилища и транспортные средства и они даже могут питать наши физические тела. Твой помощник это тоже мыслеформа, но она привязана к твоему сознанию и теперь только ты можешь её разрушить. — Сергей мысленно отметил, что Хранитель, говоря о духовном пути, даже стал обращаться к нему, как учитель к ученику — Не смотря на то, что та установка, которая временно блокировала естественные возможности людей, в какой-то мере заставила вас деградировать физически и даже духовно, некоторые люди на Земле даже в таких сложных условиях смогли пройти по пути духовного развития довольно далеко и достичь весьма впечатляющих результатов. Теперь, когда эта установка не только выключена, но даже и разрушена, ведь это тоже была всего лишь сложная мыслеформа её создателей, ваш духовный путь станет значительно проще. Скорее всего быстрее всех к этому придут священнослужители ваших церквей, но вовсе не они будут на этом пути первыми. Дети раньше взрослых приходят к осознанию того, что мысль может обрести материальную форму и начать существовать независимо от того человека, который создал мыслеформу.

Сергей кивнул головой и тихо сказал:

— И одного такого ребёнка я знаю, Хранитель Аэрх. Это моя дочь, которая обнаружила внутри себя золотую искорку, а над моей головой способна видеть Помощника.

Хранитель улыбнулся и подтвердил это, сказав:

— Да, мы уже обратили на неё внимание, Сергей. Твоя дочь обладает очень впечатляющими способностями к психокинетике и оно понятно, ведь она родилась на Марсе после вашего полного преображения. Скоро и многие другие дети это заметят.

Сказав это Хранитель явно намеренно умолк и Сергей понял, что теперь каждое слово ему придётся вытаскивать из него клещами и не просто так, а с оговорками и экивоками. Ну, что же, к таким вещам ему было не привыкать. Он сосредоточенно кивнул головой вопрос и поинтересовался:

— Скажите, Хранитель Аэрх, колодцы у подножия горы Арсия на Марсе, из которых в атмосферу вытекают изотопы аргона и криптона, а также пылевая ловушка, сделаны вами?

Его собеседник кивнул головой и с улыбкой ответил:

— Да, но это не имеет никакого отношения к процессу преображения людей. Ваша деградация была далеко не так глубока, как этого боялись некоторые Хранители. Луна и Марс это быстро доказали. Ну, а что качается лёгких изотопов аргона и особенно криптона, Сергей, то это наш вам подарок. Когда люди смогут пройти по пути своего духовного развития достаточно далеко, они очень быстро смогут полностью преобразить эту суровую, но всё же пригодную для жизни человека планету. Из всех химических элементов именно лёгкий изотоп криптона является самым лучшим материалом для создания глобальных мыслеформ, способных преобразовать целую планету и даже звёздную систему.

Как только Хранитель умолк, Сергей задал ещё один вопрос, на этот раз уже более конкретный:

— Хранитель Аэрх, вы будете нашими учителями?

Тот отрицательно помотал головой и с мягкой укоризной в голосе сказал ему:

— Сергей, во-первых, это не входит и никогда не входило в нашу задачу, а, во-вторых, мы и так отдали твоему миру не одну сотню лет своей жизни каждый.

Поскольку Хранитель Аэрх назвал не такие уж большие сроки нахождения отдельно взятых Хранителей на Земле, Сергей понял, что они работали вахтовым методом. Какую они при этом получали зарплату его особенно не волновало, а потому виновато улыбнувшись, он всё же полюбопытствовал:

— Но кто-то же придёт вам на смену, чтобы хотя бы наблюдать за тем, что у нас будет происходить после того, как вы вернётесь домой? Неужели они откажут нам в этом?

Ответ был довольно категоричным:

— Сергей, теперь, когда угроза уничтожения Земли полностью снята, вам самим придётся решать все свои проблемы. Несколько Наблюдателей на вашей планете останутся, но должно будет произойти нечто экстраординарное, чтобы они пошли с кем-то из вас на контакт. Даже тогда, когда вы найдёте, наконец, способ перемещаться в пространстве почти мгновенно, вам самим придётся искать ваших соседей по галактике. Совет Развития обратит своё внимание на вашу планету теперь только тогда, когда среди вас найдутся такие люди, которых можно будет ввести в него, чтобы вы стали работать на благо разума во Вселенной вместе с представителями других звёздных народов, а до того времени вы будете развиваться так, как вам самим захочется. Думаю, что на Земле сменятся не два и даже не три поколения людей, которые будут теперь жить в десять, двадцать раз дольше.

Сергей вежливо поклонился Хранителю, а про себя коротко хохотнул и мысленно крикнул: — «Благородный Хранитель Аэрх, вы глубоко заблуждается на наш счёт! Может быть мы, земляне, медленно запрягаем, зато потом мы очень быстро едем. Поверьте, не пройдёт и двух десятков лет, как такие умнички, как моя Алёнка, сами найдут ту планету, на которой стоит дворец Совета Развития, и постучат в его двери. Очень требовательно постучат и просто очаруют вас своей непосредственностью». Хотя Сергей и не таращился на Хранителя, он всё же заметил, как у того сработала от его вопля вазомоторика, что выразилось однако только в том, что его губы слегка шевельнулись, а веки раскрылись чуть шире. Из этого он сделал вывод, что тот всё же мог принимать мысли, но не стал заявлять об этом вслух. Помолчав же несколько секунд, он вежливо спросил:

— Хранитель Аэрх, скажите, как много во Вселенной планет, населённых разумными существами, какого уровня в своём развитии они достигли и общаются ли они между собой? Поймите меня правильно, я ведь всё-таки бизнесмен и мне это не просто интересно, а очень важно знать.

Похоже, что Хранитель это не только понял, но и отнёсся к его вопросу с должным уважением, раз сказал в ответ:

— Сергей, сегодня в том районе Вселенной, где мы все находимся, а это примерно полторы тысячи галактик, высокого уровня развития достигли всего две тысячи сто семь миров и ещё триста семнадцать миров находятся под попечением Хранителей. Об уровнях развития мне говорить довольно трудно, но в среднем он намного выше того, что достигнуто на Земле. Межгалактическая торговля… — Сказав об этом Хранитель сделал небольшую паузу и потом всё же добавил — Да, она существует, но я не самый большой специалист в этом вопросе. Нам не хочется быть неблагодарными по отношению к тебе, Сергей, ведь ты, сам этого не подозревая, дал нам очень много. Поэтому мне поручено передать тебе вот это. — В правой руке Хранителя появилась флэшка, он выпустил её и она перелетела прямо в руки Сергея, который быстро схватил её и зажал в кулаке — На этом устройстве ты найдёшь информацию о всех мирах, которые пошли техногенным путём или совмещают его с духовным. Это открытые для контакта с Землёй миры. Те миры, которые изначально сосредоточились исключительно на духовном пути своего развития, для вас будут недоступны. В них вы просто не сможете проникнуть, поскольку они для вас невидимы. Увы, но такова суровая необходимость. Обитатели этих миров, если они не входят в Совет Развития, живут совсем другими интересами и их не интересует то, что творится в ваших, техногенных мирах. Возможно, что они не правы, но мне не дано об этому судить. Пока что никому не удалось проложить между этими мирами и теми, в которых живут приверженцы технического прогресса, мостика. Их почти вдвое меньше, но они есть в нашей части Вселенной и это они по большей части питают собой наш Совет Развития и дают ему силы для его деятельности.

Сергей склонил голову перед Хранителем и сказал:

— Благодарю тебя, Хранитель Аэрх, это дар огромной ценности. Он поможет всем жителям Земли. Теперь, когда они будут знать, что не одни во Вселенной, им будет намного легче жить, ведь их сердца будет согревать мечта о встречи с собратьями по разуму и когда-нибудь земляне придут в эти миры пусть и со скромными дарами, но они будут сделаны от чистого сердца.

Хранитель улыбнулся и с лёгкой иронией в голосе ответил:

— Представляю себе, что это будут за дары. — После чего уже более серьёзным тоном добавил — Сергей, я не знаю, как отнесётся к этому руководство Совета Развития, но я намерен сделать ему доклад относительно такого общественного явления, каким за те годы, что ты был Избранником, стала в твоей стране коммунистическая партия. Это очень мощный двигатель и главное инициатор таких процессов, которые на удивление быстро способны менять моральный облик многих государств, которые ранее казались незыблемыми в своей косности. Правда, рассмотрение таких вопросов у нас происходит очень долго. Порой по тысяче лет.

Сергей быстро закивал головой и сделав вид, что пропустил мимо ушей слова Хранителя о сроках, воскликнул:

— Хранитель Аэрх, как член политбюро и вообще далеко не последний человек в партии, я со всей ответственностью заявляю вам, что по первому же зову сотни прекрасных партийных организаторов прибудут в Совет Развития и возьмутся за любую, даже самую сложную и ответственную работу. Благодаря этим людям всё, что только ни делалось на Земле, делалось с огоньком. В этом плане нам порой даже завидуют священники, хотя мы и научились у них очень многому за эти годы. Впрочем, не мне судить об этом, Хранитель Аэрх. Вам виднее. — Едва замолчав, он тут же спросил — Поскольку вы не можете быть моим учителем даже в течении часа, благородный Хранитель Аэрх, не могли бы вы хотя бы указать мне путь, ведущий к духовному развитию человека? Сделайте хотя бы намёк, с чего следует начать, а дальше я испробую все возможные варианты и постараюсь разобраться в том, как мне вырастить в себе эту золотую искорку.

Хранитель благосклонно кивнул головой и весьма охотно, к немалому удивлению Сергея Чистякова, которое тотчас отразилось на его лице радостным ожиданием, сказал в ответ:

— Этой информацией я могу поделиться с тобой, Сергей, тем более, что ты уже являешься отцом своего Учителя. — Увидев, что у Избранника даже рот открылся от изумления, а глаза и вовсе засверкали от радости, он принялся объяснять — Такие дети рождаются не часто, друг мой, но именно они являются самыми великими Учителями. У некоторых детей в возрасте от четырёх до шести лет, словно бы раскрывается сверхсознание, к которому разумные существа достигшие духовного прозрения приходят спустя многие тысячи и даже десятки тысяч лет сложных духовных практик и работы с мыслеформами наивысшего уровня. Поэтому я советую тебе как можно скорее вернуться на Марс и пока твоя дочь не вошла в контакт с Высшими силами и не замкнулась в себе, тебе нужно спросить её о том, где она хотела бы пожить какое-то время только со своими родителями вдали от других людей. Она охотно откликнется на твою просьбу и тогда ты должен будешь в точности исполнить все её пожелания. Лишнего она не попросит. Дети очень простодушны и им чуждо какое-то стяжательство и сверхъестественные требования. После того, как к ней придёт откровение, дарованное ей свыше, она станет объяснять тебе и твоей жене, что и как нужно делать. Поверь, друг мой, я и сам прошел через это и так скажу, более лучшего Учителя, чем наш первенец, у меня больше не было. Именно он открыл мне глаза на свет в моей душе и показал все таинства астральных сфер, без проникновения в которые нельзя создать даже самую маленькую и простую мыслеформу. Она просто не вырастет на твоей ладони. Эти полтора, два года будут самыми счастливыми в твоей жизни, ну, а потом, когда к твоей дочери вернётся обычное сознание и она станет точно таким же ребёнком, как и все другие дети в этом возрасте, наступит ваша очередь учить её тому же самому, но бывает и так, что дети ничего не забывают из того, что им было открыто Высшими силами. Только не нужно называть это магией и колдовством. Всё это идёт от той самой сущности, которую вы, люди Земли, называете Богом. То, что вы развили до таких высот сразу несколько религий, позволяет мне надеяться на то, что может быть именно вам суждено перекинуть мостик между мирами чистой духовности, техномирами и мирами технодуховными, самыми сложно устроенными и хрупкими среди всех. Именно этим как раз и смогут заняться ваши светские духовные наставники-коммунисты, которые соединяют в себе небесное и земное, если они достигнут духовного прозрения.

Сергей Чистяков встал из своего уютного кресла и медленно опустился перед Хранителем Аэрхом на колени. Стол-глыба, стоявший между ними, тотчас исчез, Хранитель встал во весь свой немалый рост, а благодарный Ученик глубоко склонил перед ним голову и потрясённым голосом промолвил:

— Хранитель Аэрх, я переполнен чувством благодарности за этот высший дар Лонеи. Отныне имя твоего мира будет крепко впечатано в сознание каждого жителя Земли, а твоим именем люди будут благословлять друг друга и наставлять в учении.

Лон Аэрх коснулся рукой головы Избранного, трижды легонько стукнул по ней пальцами и сказал:

— Встань, Избранник Сергей, ученик Лонеи. — Сергей быстро поднялся на ноги и увидев, что Хранитель не опускает руки, поцеловал её точно так, словно это была рука батюшки в храме, а тот улыбнулся ему и добавил — Ну, что же, продолжим наше общение, ученик Лонеи. Хотя я и наблюдаю за тобой с того самого времени, когда ты был ещё совсем мальчиком, Сергей, и казалось бы знаю о тебе всё, тебе удалось-таки меня поразить. Ты ведь вставал коленопреклонённо только в храме и перед своей женой, ну, и ещё несколько раз в шутку перед теми старыми пройдохами-учёными, которых умолял не вредничать, но то была просто игра. Передо мной же ты встал на колени именно так, как это должен делать всякий ученик, без подобострастия, но с искренним чувством благодарности. Думаю, что после того, как твоя дочь откроет тебе внутреннее зрение, я всё же стану твоим Учителем. Пусть не надолго, всего на несколько дней, но раз ты назвал мой мир отчим для своего мира, я был просто обязан назвать тебя своим учеником. К тому же мне поручено остаться здесь в качестве Наблюдателя ещё на три года, а в такие вопросы, как сугубо ритуальные отношения между учеником и Учителем лежат вне компетенции даже высших иерархов Совета Развития. Ну, а если Земля действительно явит ему то чудо, о котором ты мне сказал мысленно, то это будет уже особый разговор. Теперь я отвечу тебе даже на те вопросы, на которые обычно не принято давать Избранникам прямых и точных ответов. Всё-таки я кажется создал для тебя невероятно изощрённую мыслеформу для твоего интеллектуального двойника, раз она даже на меня оказывает такое мощное воздействие, а раз так, значит это судьба.

Услышав, с каким уважением в голосе Хранитель произносит слово судьба, Сергей вежливо склонил голову. Его буквально переполняло желание продолжить этот разговор. Он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что этот лон был подобен утёсу, рядом с которым любой мудрец с планеты Земля был лишь крохотной песчинкой, обладал колоссальными познаниями, а потому переминаясь с ноги на ногу попросил:

— Учитель, уберите, пожалуйста, моё кресло и дозвольте мне сесть так, чтобы я мог внимать вашим словам без напряжения и стеснения. Понимаете, мне просто не подобает сидеть вровень с вами. Извините меня, но это не лесть и не попытка угодить вам, а просто земная форма вежливости. — Хранитель улыбнулся, кивнул головой и кресло мгновенно исчезло, а на полу упругом полу появилось нечто вроде небольшой круглой циновки, а бокал с напитком встал рядом с ней на небольшой подставке. Сергей Чистяков отступил немного назад, сбросил с ног туфли, затем снял пиджак, накрыл им свою обувь и сел на циновку в позе лотоса, после чего поклонившись сказал — Учитель, если вы за мной наблюдали всё это время, то наверное помните, что я уже будучи координатором провёл четыре месяца в монастыре Шаолинь. Там я тоже нисколько не кривил душой, когда выполнял все предписанные ученикам требования. Когда хочешь постичь знания такого масштаба, по другому просто нельзя.

Хранитель Аэрх сел в своё кресло, принял удобную, раскованную позу и выпив напитка ответил Сергею:

— Ты хорошо понимаешь, каким должен быть ученик по отношению к своему Учителю, друг мой. Ты прав, без должного почтения к своему Учителю, кто бы он не был, такой древний в твоих глазах старец, как я, или твоя малышка-дочь, ты ничему не сможешь научиться. К тому же не имея в своей душе смирения, ученик никогда не сможет стать впоследствии настоящим Учителем. Тем более на такой стезе познание, как духовное развитие. Это ведь совсем не те знания, которые можно получить в ваших школах или университетах, где студенты могут спорить с профессорами из чистого озорства. Хорошо, теперь, когда между нами уже нет прежнего барьера, я уже и сам очень хочу продолжить с тобой беседу, Сергей. К сожалению у меня в жизни из-за того, что я принадлежу нашему духовному Ордену, который мы для простоты называем Советом Развития, и душой, и телом, у меня было не так уж и много учеников. В твоих глазах я вижу множество вопросов, на которые ты хочешь получить ответы. Давай начнём с тех, которые для тебя особенно важны.

Лон умолк и посмотрел на Сергея с такой теплотой во взгляде, что его даже обдало каким-то жаром. Он с готовностью кивнул головой и ответил:

— Спасибо, Учитель. — Немного помолчав он спросил — Учитель, скажите, когда моя дочь станет для меня тем главным моим Учителем, который поможет мне открыть внутреннее зрение, нужно ли мне и моей жене воздерживаться от близости?

Ответ Учителя его не удивил, когда он услышал:

— Да, это желательно. Внешне ваша дочь останется всё тем же ребёнком, каким она была, но на какое-то время она будет находиться в очень тесном и, главное, прямом контакте с Высшими силами, формирующими всё мироздание. Поэтому с вашей стороны будет не очень правильно предаваться в это время любовным утехам. Для этого у вас будет впереди ещё столько времени, что об этом вы даже не можете пока что и помыслить, а если и отважитесь, то всё равно ошибётесь в оценках, если пойдёте по пути духовного развития. Ваша пища должна быть простой и желательно чистой, то есть вы должны будете на время отказаться от мяса убитых животных. Злаки, овощи, молоко, сыр, различные растительные соки. Всего этого на Марсе вы производите сейчас даже с избытком. Думаю, что такая диета не будет для вас слишком уж мучительной. Зато соблюдая её, вы сможете гораздо полнее усвоить все те знания, проводником которых будет ваша собственная дочь, а не чужое вам разумное существо.

Сергей воспринял это совершенно спокойно и даже с какой-то радостью. Уже сам факт того, что это рекомендовалось, а не жестко предписывалось, говорил о том, что в духовном развитии существовали свои собственные ступени и табели о рангах. Он поклонился и задал Аэрху несколько неожиданный вопрос:

— Учитель, скажите, когда разумное существо достигшее высокого уровня своего развития общается с обитателями техномиров, как они относятся к нему? С почтением или страхом?

Хранитель Аэрх энергично замотал головой и даже вскинул руки, словно бы защищаясь, оживлённо воскликнув:

— Нет-нет, Сергей! Ничего подобного не происходит. Нас никто не боится, хотя всем и известно, что с такими, как мы, лучше даже не пытаться тягаться силами. Результат такого соревнования, а точнее поединка, заранее предрешен. Особого почтения мы к себе также не требуем, но нас уважают, как правило, практически во всех мирах. Даже в тех, в которых на путь духовного развития смотрят таким удивлением, словно он ведёт во тьму, когда оказывается бессильна их хвалёная наука и особенно медицина, сразу же прибегают к нашей помощи. — В ответ на это Сергей неодобрительно покрутил головой, но его Учитель миролюбиво сказал — Друг мой, в этом нет ничего страшного. В конце концов любая точка зрения имеет право на существование. Как знать, может быть они когда-нибудь разовьют свою науку до такого уровня, что превзойдут даже Высшие силы и сами станут с её помощью истинными творцами. Этого ведь нельзя исключать. Вот скажи мне, Сергей, разве ты овладев искусством создания сложнейших мыслеформ откажешься от привычного тебе материального окружения? Ведь всё же что-то ты сохранишь?

Сергей на пару секунд закрыл глаза, представляя себе термоядерный космоплан, которому можно будет придавать различную форму с помощью этих самых мыслеформ, ответил:

— Учитель, я прежде всего постараюсь соединить одно с другим и сделать так, чтобы из этого получилось что-то действительно очень удобное и надёжное. — Широко улыбнувшись он добавил — Возможно мыслеформы и могут питать человека, но я всё же предпочитаю придуманному хлебу шашлык из хорошей, нежной и сочной баранины. Мне кажется, что он будет вкуснее.

Лон Аэрх широко улыбнулся и перед ним, немного правее от кресла, немедленно вырос из пола небольшой столик, на котором стояли две тарелки. Точно такой же столик, только втрое ниже вырос и перед Сергеем. На одной тарелке лежали три небольших продолговатых хлебца, а на другой что-то вроде шашлыка на деревянных шпажках, но на них были нанизаны не кусочки мяса, а какие-то ноздреватые комочки желтоватого цвета с поджаристой корочкой, покрытые крупными разноцветными крупинками, пахнущие осетриной. Учитель, беря в одну руку шпажку, а во вторую хлебец, держа его снизу поднёс блюдо ко рту и сказал Сергею, кивая головой:

— Отведай моего угощения, Сергей. Правда, оно острое.

Сергей вежливо склонил голову, осторожно взял в руки шпажку, из комочков на тарелку уже стал стекать сок, и поднеся под неё хлебец, смело стащил зубами со шпажки кусочек этого странного шашлыка. По вкусу он действительно был похож на осетрину пополам с курицей и не таким уж и острым. Он съел один мини-шашлык, хлебец тоже оказался очень вкусным и похоже ореховым, после чего прикончил все остальные и сказал:

— Я бы всё-таки сделал их поострее. — После чего запил блюдо и добавил — Если и это тоже мыслеформа, то я просто мечтаю обрести духовное прозрение. Не люблю ждать, когда шашлыки пожарятся, а у вас, Учитель, на создание этого прекрасного блюда ушел всего один единственный миг. Это просто поразительно.

Аэрх, который также расправился со своими шашлыками очень быстро, взял прямо из воздуха две салфетки, одна полетела в руки Сергея, утёр губы и сказала весёлым голосом:

— Моя мыслеформа только приготовила это простое блюдо, но изготовлено оно всё же было из натуральных продуктов.

Как только посуда исчезла, а в его бокал снова был налит напиток, Сергей, благодарно поклонившись, спросил:

— Учитель, мой мир может представлять из себя опасность для других миров? Поймите меня правильно, Учитель, я прежде всего не хочу допустить того, чтобы в нашу звёздную систему не вторглись когда-нибудь войска вашего Комитета Мира, но и оставлять Землю безоружной мы тоже не можем. Как нам найти золотую середину? Как определить переделы достаточности?

— Это очень просто, друг мой. — Невозмутимо ответил Сергею лон Аэрх — Вы можете тратить на своё вооружение сколько угодно ресурсов, но если вы не станете ни на кого нападать, то и против вас не будут предприняты ответные меры. Решать вам, но я лишь скажу, что в наше время военных конфликтов между звёздными народами практически не бывает. Они запрещены, но отдельные недоразумения всё же случаются. Та область галактики, в которой находится ваша звёздная система, ещё целых пять тысяч лет будет закрыта для исследований, ну, а когда этот срок истечёт, ждите непрошенных гостей. Они обязательно пожалуют, ведь если вы сами не станете осваивать находящиеся вокруг вас планеты, то это обязательно сделают ваши соседи, хотя они и делают лишь первые шаги за пределы своих звёздных систем.

Сергей усмехнулся и буркнул себе под нос:

— Не успеют. — После чего спросил — Учитель, вы сказали, что Совет Развития это духовный Орден, что нужно сделать землянам, чтобы вступить в него?

Ответ был весьма категоричен:

— Прежде всего достигнуть высшего просветления. — Немного помедлив он пояснил — Пусть и не в масштабе всей цивилизации. Если хотя бы один человек станет членом Совета Развития, Сергей, то ваша цивилизация уже достигнет колоссального успеха, но если тысяча землян войдёт в него, вы займёте в звёздном сообществе очень высокое положение. Думаю, что если вы будете продвигаться по пути духовного развития с такой же энергией, с какой осваивали Луну и особенно Марс, то вы сможете поставить Совет Развития перед радостным для него фактом. Найти то место во Вселенной, где он находится, любому человеку достигшему просветления сознания очень легко, да, и его самого члены нашего духовного Ордена заметят сразу же и пригласят к себе, чтобы предложить сотрудничество. — Улыбнувшись, лон Аэрх спросил — Ты полагаешь, Сергей, этот день наступит уже скоро?

Пожав плечами Сергей ответил:

— Вся моя надежда на наших священнослужителей, Учитель. Особенно на тех, которые сейчас живут на Марсе, ведь и в их семьях тоже родились дети. Все они и без этого являются людьми высокой духовности и если ещё и их дети станут Учителями, то поверьте, уж они-то точно не откажутся принять от них новые знания. Мне ведь не будет запрещено известить людей об этом?

Лон Аэрх улыбнулся и спросил:

— А иначе зачем я бы рассказывал тебе об этом? Правда, лично я связываю все свои надежды всё же не с ними, а с вашими партийными организаторами. Вот они-то нужны нашему ордену куда больше, чем священники, ведь мы все можем обращаться к Высшим силам и без их помощи, а все эти истории про мессий нам не очень интересны, ведь это мы их породили, чтобы заместить ими те дикие верования, которые возникли в сознании людей за столь долгое время развития вашей цивилизации. Увы, друг мой, но в нашем мире религия это даже не атавизм далёкого прошлого, это предмет истории и если где-то и сохранились древние храмы, то только как памятники архитектуры. В этом смысле слова ваших священников ждёт настоящий шок, когда они узнают, что их Бог это совсем не то, чему они всё это время поклонялись и к нему может обратиться напрямую каждый человек, который сделал на пути духовного развития хотя бы несколько шагов. Дух Высших сил пронизывает и питает своей энергией всю Вселенную и через него можно общаться с ними без молитв. Это легко понять, но довольно трудно принять.

Сергей улыбнулся и ответил лону:

— Ничего, Учитель, наши священники тёртые калачи и они быстро найдут выход из создавшейся ситуации, хотя в одном я полностью с вами согласен, на Земле начинается новая эпоха и то, что Высший разум, как оказалось, открыт к контакту с простым человеком, тоже может быть оформлено соответствующим образом через церковные ритуалы. В любом случае я только рад, что меня эта проблема не касается. У себя в стране мы уже практически поставили церковь на службу обществу и государству, во многих других дело тоже, так что я думаю, что церковь, как институт, сможет пережить и это. — Замолчав на несколько секунд, он спросил — Учитель, скажите, на Лонее все люди являются духовно просвещёнными или нет?

Хранитель улыбнулся и ответил:

— Мы называем себя лонами, Сергей. Лон это мужчина, лонна — женщина. Все ли лоны являются дамаргами? Так мы называем тех, кто способен к духовному совершенству. Пожалуй, что все. Просто одни больше преуспели в этом, другие меньше, но точно так же дело обстоит и с любым разумным существом, ведь Высшими существами являются те, которые из мира физического, грубого, перешли в мир тонкий и полностью духовный. — Лон, сказав об этом, тотчас поднял руку и предупредил — Сергей, друг мой, только давай не будем заводить разговор о дьяволе, чертях и аде, все эти понятия уже относятся к прошлому твоего мира. Да, это всё имело место быть, но в несколько иной форме. Ещё тогда, когда временная петля окончательно сформировалась, а это произошло ровно через три недели после твоего четвёртого прохода в прошлое, добрая половина самой злобной и чёрной нечисти помчалась от Земли через космос искать себе другого пристанища, прихвати в собой свою добычу, те душонки, которые не приняли к себе Высшие силы. Теперь же, когда с Земли снята блокада и началось полное физическое преображение людей, уже больше никто не сможет подталкивать их ко всяким мерзостям.

Сергей молча кивнул головой и не стал больше развивать этой темы, хотя и понимал, что Хранитель Аэрх мог бы рассказать ему многое. У него и без того хватало вопросов к нему, на которые он очень хотел получить ответы и их беседа продолжилась. Сколько времени она продолжалась, он не знал, так как снял с себя перед выходом из офиса часы и выложил из кармана на стол сотовый телефон. Однако, наступил момент прощания и он сам сказал лону Аэрху:

— Учитель, я прошу у вас прощения за то, что был так настойчив в своём стремлении задать вам такое множество вопросов. Прошу вас не судить меня за это слишком строго. Примите мою искреннюю благодарность за то, что уделили мне так много времени и ответили на все мои вопросы. Это великий дар с вашей стороны и я расцениваю его даже выше, чем если бы вы вложили мне в голову за всего лишь одну секунду все знания Лонеи. Всё равно я не смог бы с ними разобраться. Теперь же мне стало ясно, что мне нужно срочно сделать и чем заняться сразу по возвращению на Марс. Если вам когда-нибудь понадобится заткнуть чем-либо вулкан, призовите меня, Учитель, и я сам в него влезу.

Лон Аэрх понял и принял эту шутку своего ученика. Он весело рассмеялся, а затем встал. Сергей тоже подскочил на ноги, низко поклонился ему и поцеловал руку, за что снова получил от своего Учителя благословение, после чего надел пиджак и быстро обулся. Хранитель Земли стоял перед ним высокий, красивый и величественный. Он улыбался ему доброй и искренней улыбкой. Потрепав его по плечу, Хранитель Аэрх сказал:

— Запись нашей беседы, ученик Лонеи Сергей, ты найдёшь на своей видеокамере. Думаю, что кое-кому тебе будет полезно её показать, чтобы потом не возникло споров, кем же ты в самом деле являешься на своей планете. А теперь прощай, Сергей, и до скорой встречи. Хотя ты никогда не захочешь войти в наш духовный Орден, от сотрудничества с нами ты тоже не откажешься и я доволен уже одним только этим.

— До свидания, Учитель Аэрх. — Ответил ему Сергей, но произнёс он эти слова уже стоя под аркой.

Ему в глаза снова ударил яркий свет, но он быстро понял, что солнце уже клонится к закату. Помощник, который перенёс его из Москвы далеко в космос, на орбиту высотой в двести тысяч километров над Землёй, какое-то время ещё светился над его головой, что вызвало в большой толпе журналистов и телеоператоров, стоящих перед аркой, громкие, восхищённые крики. Сергей обвёл их взглядом, широко улыбнулся и громко крикнул:

— Друзья мои, я вернулся! Дайте мне всего лишь час, чтобы подготовиться к пресс-конференции и я расскажу о том, где я был, что видел и с кем общался. Ну, а пока что я вам скажу только одно, блокада с Земли снята и теперь для того, чтобы помолодеть, никому не нужно лететь на Марс.

Вся Покровка была запружена людьми и когда Сергей Чистяков произнёс эти слова, все восторженно закричали, а он помахал москвичам рукой, повернулся и пошел в офис. Там он первым делом добрался до компьютера, воткнул флэшку в USB-порт и в окружении друзей стал быстро просматривать файлы. Объём их компьютер оценил в пять терабайтов и уже только это внушало уважение. Когда же он открыл первую папку, Егор спросил:

— Ну, что, Батя, начинаем готовиться к межзвёздной торговле? Да, судя по всему рынки сбыта нам придётся осваивать просто огромные. Интересно, что они там у себя едят?

Сергей громко рассмеялся и воскликнул:

— Бери больше, Егорушка! Это будет межгалактическая торговля, но сначала нам нужно будет для этого духовно подрасти.

Именно об этом он больше всего и рассказывал на своей пресс-конференции всем людям на планете Земля, о их грядущем духовном прозрении и тех открытиях, которые им теперь предстоит сделать. Чтобы не быть голословным, он показал на своей пресс-конференции как файлы, переданные ему Хранителем Аэрхом, так и несколько эпизодов из их разговора, который продлился тридцать девять часов, но на Земле за это время прошло лишь пять часов. Из большого конференц-зала Сергей и Юля вертолётом отправились прямиком на космодром корпорации «Мясищев». Им нужно было срочно возвращаться на Марс. Уже после старта, лёжа в гидрокомпенсационной ванне он спросил жену:

— Юля, а куда я делся из-под арки?

Та ему ответила восторженным голосом:

— Ой, Серёжка, мы же так тебе этого и не показали! Ну, ничего, как только выберемся из ванны, я тебе всё покажу. Нас с Борькой и Тимкой что-то остановило, а ты пошел вперёд и прямо посреди арки вошел в золотой шар. После этого шар быстро потемнел и исчез, а ты исчез вместе с ним и всё это было записано двумя десятками видеокамер…

Жена ещё рассказывала Сергею что-то, но он слушал её вполголоса, лежал и молча улыбнулся, а когда она замолчала, спросил её строгим, требовательным голосом:

— Юля, ты готова к тому, чтобы учиться у нашей дочери?

Та усмехнулась, после чего громко и язвительно ответила:

— Лишь бы ты был к этому готов, Серёжа. — Громко рассмеявшись, она добавила — Знаешь, Серёжа, а меня ведь это даже не удивило. Алёнушка ведь совсем не такая, как наши старшенькие. Она меня удивляла ещё тогда, когда была грудничком. Да, и все остальные её сверстники тоже какие-то особенные.

Через одиннадцать суток они были уже на Марсе. Сергей находился в гидрокомпенсационной ванне только первую половину пути и как только связь с Марсом сделалась более короткой, немедленно принялся проверять, что там успели сделать, а перед стартом, пока экипаж готовил «Пионера» к полёту, он успел дать своим друзьям несколько десятков срочных заданий, в том числе заказал им несколько сотен небольших уютных домов с куполами и без для будущих Учителей. Главным его требованием было такое, каждый из них можно было доставить в любую точку на планете и уже через несколько часов в него можно было въезжать. С этим задание на Марсе уже справились и теперь вся колония с нетерпением ждала его возвращения домой.

Во время полёта Сергею Чистякову постоянно докладывали о том, что происходило на Земле. Его известие о том, что дьявол давно уже дал хода с Земли, а теперь её покинули даже самые мелкие и ленивые бесы, устрашившись того, что им скоро придёт кердык, вкупе с коротким рассказом о мыслеформах и о том, что Иисус Христос на самом деле мог накормить таким образом тысячи людей семью хлебами и семью рыбами, и что уже очень скоро те люди, которые пойдут путём духовного просветления смогут напрямую общаться в Высшими силами, церковные иерархи перенесли на удивление спокойно. Никто не стал предавать его анафеме и проклинать. Высшие чины всех религиозных конфессий срочно собрали свои собрания и принялись спокойно, без какой-либо истерики обсуждать всё происходящее и вырабатывать новую стратегию действий. Быстрее всех сориентировалась католическая церковь, которая тут же отменила обет безбрачия для всех священников начиная с Папы Римского.

Сергей прекрасно понимал, что все основные религии не только выстоят, но и приспособятся к новым условиям своего существования. Более того, он был в этом полностью уверен и не сомневался в том, что именно духовные отцы пожнут на этой ниве первый урожай в том смысле, что их успехи, скорее всего, будут самыми впечатляющими. Ему лишь было интересно узнать, до чего именно они докопаются. Лично его интересовало сейчас решение только одной единственной проблемы, как найти способ безболезненно и главное без потерь времени пересекать космическое пространство. Он прекрасно понимал, что на этот вопрос скорее всего ему не даст ответа даже его самый главный Учитель, Алёнка, но втайне надеялся, что дочка его не подведёт, а пока что он с нетерпением ждал встречи с этой крохой. Они уже несколько раз общались и Алёнка ждала своих папу и маму с ничуть не меньшим нетерпением и вот этот счастливый миг наконец настал.

Едва спустившись по аппарели на базальтовые плиты космодрома, Чистяковы бегом бросились к Алёнке, бежавшей им навстречу. Первой девочку подхватила на руки её мать, а Сергей, радостно смеясь, уже поднял на руки Юлю и понёс к электрокару. Как только он поставил жену на каменные плиты, Алёнка сразу же перебралась к нему на руки и воскликнула:

— Папка, а твоё солнышко уже не прячется за тучку!

— Да, моё солнышко, теперь, когда его увидело столько людей, ему уже не нужно прятаться. — Ответил Сергей — Просто оно светится только для тебя и мамы.

Семейство Чистяковых быстро добралось до своего дома и там, наконец, когда они сели в гостиной перед большим телевизором, мама, как это и было оговорено, сказала:

— Ну, вот, доченька, наконец мы с папой добрались до дома. Алёнушка, скажи нам, где бы ты хотела теперь жить с нами вдали от всех? Там нас будет только трое, ты, я и папа.

Девочка, которая только что беззаботно веселилась на руках отца, сразу же сделалась серьёзной. Взгляд Алёнки стал мечтательным и она тихо ответила:

— Мамуля, я хочу жить с тобой и с папулей в маленьком домике на нашем любимом месте в пустыне. А ещё я хочу, чтобы с нами были Марсик и Арсик. Тогда я сделаю там для них большую зелёную лужайку с цветами и они будут на ней играть.

Сергей поцеловал дочь в макушку и сказал:

— Алёнушка, я сейчас покажу тебе разные домики и ты выберешь себе тот, который тебе больше всего понравится. Завтра его там установят, а послезавтра мы туда переедем.

Он включил телевизор и стал показывать дочери различные дома. Как он и думал, она выбрала себе небольшой дом без купола. После этого они поговорили о том, что должно быть в доме и вскоре ребёнка одолел сон и девочка прошептала засыпая:

— Папочка, мне всё равно какого цвета будут занавески на окнах, лишь бы ты и мамуля всё время были рядом со мной.

Уложив дочь спать, Сергей немедленно отправился на совещание, где его ждали с огромным нетерпением. Колонистам уже было известно о том, какие перемены могли произойти с их детьми, некоторые счастливые родители даже обнаружили, что и их дети увидели у себя внутри золотую звёздочку. На этот раз Сергей подробно рассказал о том, что они должны будут теперь делать и как вести себя со своими Учителями. Его не просто слушали, ему внимали. Причём с трепетом. Сергей впервые столкнулся с таким вниманием и потому ему было немного не по себе, но он быстро освоился и стал подробно рассказывать о том, какие чудеся их всех ждут в ближайшем будущем. Своё выступление перед колонистами он закончил словами:

— Друзья мои, для нас всех, для всего человечества наступила новая эра и я очень хочу, что бы это была Эра Духовного Прозрения. Это не сделает нас ни лучше, ни хуже. Мы все в конечном итоге останемся такими, какие мы есть. Просто для нас всех откроются новые горизонты.

Послесловие. Странные купола на Марсе

Как только два Больших Егора — Чистяков и Трофимов, узнали о том, что их Сергей Александрович вместе с дочерью Алёнушкой и Юлией Дмитриевной отправились из Младограда в пустыню, в Аполлонову патеру и там тут же начало твориться нечто совершенно невероятное, они тут же бросили все свои дела и полетели на Марс. На Земле у каждого из них вполне хватало толковых заместителей и потому они нисколько не беспокоились о делах. И без них было кому побеспокоиться. На Марс они летели на экспериментальном скоростном космолайнере, небольшом, способном взять на борт всего тридцать пассажиров, но зато очень быстроходным, способным развивать скорость до двухсот пятидесяти километров в секунду. Именно с такой скоростью они и летели все пять дней при ускорении в семь с половиной же, из-за чего все пять дней не вылезали из глицерина. Ну, а когда они добрались до Марса, то на орбите их уже с нетерпением поджидал Старый Петер и как только он перебрался на «Альбатрос», то уже все вместе они поднялись на суточную орбиту и заняли на ней такую позицию, чтобы можно было наблюдать сверху за Аполлоновой патерой. Именно для этого Большие Егоры сюда и прилетели вместе со своими друзьями.

Ну, а посмотреть им было на что. Аполлонова патера была сравнительно небольшим кратером, расположенным в высокохолмистой, складчатой местности семистах сорока километрах к юго-западу от Младограда в Южном полушарии Марса, недалеко от экватора. Кратер был почти идеально круглым, с диаметром восемьдесят семь километров, очень красивым из-за окружающих его живописных, фигурных скал-фестонов, а теперь имел ещё и совершенно фантастический вид. Даже с высоты в двадцать четыре тысячи километров, особенно днём, выло очень хорошо видно, что Аполлонова патера накрыта удивительным голубым куполом, диаметр которого составлял сто двадцать километров, а высота добрых тридцать. Под этим куполом имелась плотная, неизвестно откуда взявшаяся атмосфера, излучавшая тепло в совершенно ошеломляющих количествах и даже более того, под куполом в атмосфере по кругу медленно и величаво двигались довольно большие облака, причём облака дождевые, оставлявшие позади себя мокрые полосы. Но даже не это было самым удивительным, а то, что патера стремительно, буквально на глазах зеленела и вот это было самое большое чудо.

Все тридцать пассажиров, двенадцать членов экипажа и Старый Петер вот уже два с половиной часа сидели в самом большом отсеке «Альбатроса», его кают-компании, в креслах с магнитными ножками, пристегнувшись к ним ремнями, чтобы не взлетать при каждом движении, и вглядывались в большой обзорный экран, на который передавалась картинка с мощного телескопа. Если повернуть голову вправо, то через большой иллюминатор то же самое можно было видеть в уменьшенном виде, но через телескоп смотреть было гораздо интереснее. Особенно на то, как в патере вырастали деревья и появлялись озёра. Зрелище это было совершенно фантастическим. Рядом с «Альбатросом» на суточной орбите Маса находилось ещё три орбитальных обсерватории, которые вели наблюдение за Аполлоновой патерой начиная с того момента, как в красивый двухэтажный коттедж с черепичной крышей вселилась маленькая волшебница Алёнка. Егор, не отрывая взгляда от экрана, тихо попросил:

— Дядя Петер, расскажи, как это было?

Старый Петер, уже успевший привыкнуть к этому чуду и сам ожидавший со дня на день, когда их сын Конрад позовёт его и Надежду за собой, в пустыню. Пока что к Алёнке не присоединился никто из её сверстников, но уже очень много детей говорили своим родителям, что скоро им нужно будет покинуть их дом в Младограде и отправиться в пустыню. Да-да, именно в пустыню, чтобы превратить один из кратеров в цветущий сад. Петер фон-Сименс глухо кашлянул в кулак и тихо сказал:

— Егорушка, всё это было похоже на сказку про джина из волшебной лампы Аладдина. Как только твой отец с Юлей и Алёнкой поехали в Аполлонову патеру, я сразу же поднялся на орбиту и наблюдал за всем сверху через телескоп. Когда они подъехали к дому и вышли из джипа, тот сразу же уехал. Как только он покинул пределы патеры, Алёнка подошла к крыльцу, села на ступеньку, а Сергей и Юля сели рядом с ней. Твоя сестрёнка сняла со своей очаровательной головки защитный шлем и тут произошло то, чего я совсем не ожидал увидеть, от неё во все стороны стал сразу расти атмосферный купол, Егор, причём так быстро, что я был просто поражен. В какие-то считанные минуты он сделался таким, каким мы его видим сейчас. Ну, а после этого начались и вовсе сплошные чудеса. По небу над патерой и вокруг неё сразу же полетели облака. Мне повезло это видеть самому, друзья мои. Алёнка бросила перед собой щепотку плодородной почвы и грунт во всей патере начиная от их дома сразу же стал прямо на глазах преображаться. Марсианская почва, этот вечный кошмар, сразу же стала превращаться в жирный, полтавский чернозём. Причём со скоростью курьерского поезда. Потом Алёнка бросила на него щепотку даже не семян, а измельчённых в порошок образцов, взятых от всех тех растений, которые у нас только есть на Марсе, и чернозём стал прорастать травой и кустарниками, а Алёнка, посмотрев на это, поднялась со ступеньки и стала снимать с себя свой красный термокомбинезон. Сергей и Юля тоже сняли с себя термокомбинезоны, раздели Марсика и Ареса, а затем все вместе вошли в дом. Ну, а трава продолжала расти во все стороны и в ней очень быстро стали расцветать цветы. Пока вы летели сюда, почти восемьдесят процентов патеры уже было озеленено. Зелень, трава, кустарники и деревья, поднялись даже на скалы и как ты видишь, местами перевалили за край патеры, ну, а на третий день поблизости от дома твоей сестрёнки стали подниматься леса. И всё это время из облаков вниз льёт вода и я не знаю, откуда она берётся в таких количествах. На пятый день наши зоологи привезли в патеру и выпустили на волю несколько сотен травоядных животных и прочей живности. В неё очень легко войти, Егор, да, и выходить оттуда тоже ничто не мешает. Я приказал нашим биологам не нарушать уединения Алёнки и её родителей. Мы даже не ведём наблюдение сверху в те часы, когда они выходят из дома и поэтому не знаем, что они делают. Сам понимаешь, скоро мы все пройдём через это, но я хочу, чтобы на Марсе росли все те растения, что и на Земле. Поэтому я и попросил вас, парни, чтобы вы привезли нам образцы. Ну, что я ещё могу сказать, Егор. Биологи взяли пробы грунта и теперь мы знаем, что в Аполлоновой патере образовался слой плодородного грунта толщиной в девять метров и в нём полным полно дождевых червей и прочих живых организмов. В общем твоя сестрёнка, Егор, творит здесь жизнь силой своего разума и творит так, что лучше не сделает сам Господь Бог. — Немного помолчав, он добавил взволнованным голосом — Ребята, наши дети, эти маленькие девочки и мальчики, они же весь Марс превратят в цветущую планету, но между прочим самое удивительное заключается в том, что сила тяжести в Аполлоновой патере равна земной. Вы понимаете, что это означает, друзья мои?

Егор улыбнулся и ответил:

— Понимаем, дядя Петер. Это означает, что нам нужно уже сейчас срочно строить корабли, которые смогут совершить посадку на Венере. Причём такие, в которых к ней смогут полететь эти маленькие волшебницы и волшебники. Как иногда говорит мой батя, — настал осень, пора косить капусту. Я не знаю, кем станет Алёнка после того, как закончится её общение с Высшими силами, скорее всего самой обычной девочкой, но то, что она сделает за эти полтора, два года, останется с нами навсегда и более того, уж кто-кто, а батя точно с её помощью выкачает из Высших сил все знания, до которых только сможет добраться. Да, и не только он. Шесть часов назад я разговаривал с дедом Лёней, так он тоже настроен очень серьёзно на счёт того, чтобы научиться у своего Лёнчика всему, чему только можно.

Игорь Родионов, президент СССР, тут же спросил:

— Петер ваши люди уже подготовили ролик? Если да, то я намерен немедленно перегнать его на Землю и все телекомпании мира будут транслировать его по несколько раз в день. Людям нужно показать, какая сила заключена в их детях, которые родятся в самое ближайшее время. Ну, а мы наберёмся терпения и будем ждать, когда Сергей Александрович во всём разберётся. Думаю, что как только это произойдёт, на нашей планете новая эра наступит уже на деле, а не на словах.

Конец первого романа

Оглавление

Глава 1. Первый проход в прошлое

Глава 2. Первые радости в прошлом

Глава 3. Большая любовь Серёги в прошлом

Глава 4. Первая попытка врастания в прошлое

Глава 5. Первый крах в прошлом

Глава 5. Кошмар в настоящем

Глава 6. Встреча с Юлией Дмитриевной Романовой

Глава 7. Второй проход в прошлое

Глава 8. Второй полный облом в прошлом

Глава 9. Третий проход в прошлое

Глава 10. Жестокое наказание за глупость

Глава 11. Четвёртый проход в прошлое

Глава 12. Великие планы Сергея Чистякова

Глава 13. Первый разговор Сергея с Юрием Владимировичем Андроповым

Глава 14. Москва 1976 года

Глава 15. Второй разговор Сергея с Юрием Владимировичем Андроповым

Глава 16. Охота с Брежневым

Глава 17. Встреча с послом ФРГ

Глава 18. Боннские развлечения Сергея

Глава 19. Нахальный советский пиар и первая встреча с федеральным канцлером

Глава 20. Вторые переговоры Сергея с Гельмутом Шмидтом и экстренный вояж в Израиль

Глава 21. Возвращение в Советский Союз

Глава 22. Галопом по Европам

Глава 23. Подготовка к XXV съезду КПСС

Глава 24. XXV съезд КПСС в новой редакции и свадебное путешествие Сергея и Юли

Глава 25. Первая ласточка

Глава 26. Первый триумф

Глава 27. Отпуск на Луне

Глава 28. Лунная ферма

Глава 29. Новый бизнес Сергея Александровича Чистякова

Глава 30. Иракский кризис

Глава 31. Прогулка Сергея Чистякова по Марсу

Глава 32. Стройка века на Марсе

Глава 33. Успехи на Марсе и крупные неприятности на Земле

Глава 34. Суд над Сергеем Чистяковым

Глава 35. Возвращение на Марс

Глава 36. Колонизация Марса

Эпилог

Послесловие. Странные купола на Марсе

Реклама на сайте