«Поступь империи. Первые шаги»

Кузмичев Иван Поступь империи. Первые шаги Начало новой Эпохи – 1 Журнал "Самиздат" Аннотация: Аннотация. 1707 год только начался, русские войска бьются со шведами, гибнут, убивают, защищают свое Отечество. Многое в Русском царстве непонятно, неясно, даже страшно. Постоянные бунты на окраинах огромного государства, набеги крымских татар, чуть ли не каждой весной... Молодой, лишенный отцовского внимания и заботы царевич Алексей находится под опекой светлейшего князя Меншикова, столь же деятельного как государь, при этом почти не обращающий внимания на сына своего господина... И случись так, что очередной поход в баню заканчивается для него странной потерей сознания. Вот только очнулся царевич не таким, каким он был еще несколько дней назад. Наш современник Иван Пестерев, едущий после учебы в одну из воинских частей попадает под удар шаровой молнии, "переселившись" в тело молодого наследника будущей Великой империи. Вот только какой путь избрать? Как жить молодому человеку, быть тем же самым "Алексеем" или же выбрать трудный, опасный путь преобразований Великого отца? И кто знает, возможно знания прошедших эпох, живой ум бывшего студента смогут перевернуть саму историю даже больше чем старания Петра? 'Кто к Знамени присягал единожды, тот у оного и до смерти стоять должен!' ПетрI. Пролог. Пробуждение. Иван Пестерев. Бум! Бум! Бум! Грохот сотрясал и нарастал, с каждым мгновением изменяясь, но никак не прекращаясь. Утробно хриплый звон переходил в немилосердный рев, подавляющий все мысли, и раскалывающий от напряжения череп. Словно огромное цунами, уничтожая все на своем пути, оно неслось, почти полностью поглощая сознание, и лишь ненадолго ослабевало, давая столь нужную мне мимолетную передышку. Что это? Никто не мог дать мне ответа, откуда взялся этот грохот? Вокруг тьма, ничего не понимаю, ничего не могу сделать, не могу прекратить эти взрывы-удары, сыплющиеся на меня отовсюду. Не знаю, проходят ли минуты, или целая вечность до краев заполненная почти непереносимой мукой, но постепенно удары ослабевают. Уши больше не чувствуют того напряжения, когда последние силы отдаются на то, чтобы не упасть за грань безумия. Еще миг и ты навсегда оглохнешь. Внезапно упала водопадом тишина, поглощая абсолютно все, только в ушах щелкает, как от перемены давления. 'Это только сон!- мелькнуло радостно на краю измученного сознания'. Но нет, я прекрасно чувствую, что лежу на чем-то мягком и удобном. Не ощущаю тела - оно ноет, словно совсем недавно до полного изнеможения тягал гири и бегал бесконечный кросс. И темень, кромешная темень вокруг! Что это такое? Глаза упорно не желают открываться, словно им что-то мешает это сделать. Делаю попытку пошевелить головой, но вместо ожидаемого движения чувствую, как на меня накатывает давящая боль, с каждой секундой усиливаясь и даже не думая о том, чтобы пройти. Виски раскалывается от невидимых тисков, не желающих отпускать меня, из своих объятий Мое сознание медленно погружается в омут боли, грозя сорваться в бездну безумия. 'О Боже, что же такое?!- крик разума прорывается сквозь заслоны этого кошмара'. -Дайте мне аспирина...- едва слышно шепчу я, чувствуя, как с каждым новым звуком боль уходит, оставляя пульсирующий очаг безумия, как напоминание о себе. Но нет... никакого шевеления от моих полных боли и отчаянья слов, видимо сейчас ночь и все медсестры уже спят, уткнувшись в старенький женский журнал, оставленный какой-нибудь пациенткой. Как это все знакомо... Боль сменилась неприятным жужжанием, сводящим меня с ума, но и оно постепенно, секунда за секундой начало стихать и пропадать, в конечном итоге оставив горький осадок воспоминания своего бессилия и слабости. Мысли начали кое-как сформировываться в моей голове, когда я почувствовал легкий сквознячок, пронесшийся по моему лицу. Следом за этим ветерком я услышал легкую поступь шагов, жаль только, я не мог видеть идущих ко мне людей, темень, чтоб ее! Повторное усилие пошевелить головой закончилось полным фиаско, новая боль и гудящая голова - вот и все чего я добился своим старанием. Между тем кто-то приблизился к кровати, я не видел неизвестных из-за мешающей открыть глаза вещи, скорее всего, какой-нибудь повязки. 'Вот блин, а сначала и не понял, что мне так на лицо давит!' Неизвестные, встав рядом с кроватью, начали обсуждать мое состояние, кто-то из них даже потрогал своей теплой и липкой рукой мой лоб, оставив на нем капельки пота. Постепенно их спор перерос в выяснение отношений. Странно, врачи себя так не ведут. Хотя если взять во внимание тот момент, что я лежу с повязкой на глазах, то можно рассмотреть много вариантов из-за чего эти служители Гиппократа 'нарушили' мой покой и вступили в перепалку, к примеру, ожог или ранение. Однако стоящие надо мной люди не унимались, их 'шепот' был прекрасно слышен, вот только слова были какими-то архаичными и не современными, словно я очутился на дальнем Востоке, в какой-нибудь деревне старообрядцев! 'У него по-прежнему болит голова, он ей даже пошевелить не может, вы же видите!- сказал кто-то простуженным голосом'. 'Надо попробовать пригласить ведьму!' 'Я тебе дам такую ведьму!' 'Она не ведьма, она просто знает больше других!' 'Отец Михаил, вы же священник и так говорите, защищаете какую-то юродивую! Погрязшую в противном богу колдовстве!' 'Я священник! И привести дщерь господа нашего в лоно его моя обязанность и долг священника!' 'Как заговорил наш батюшка! Ты бы лучше так говорил, когда медовуху половниками хлебал!' 'Сие мирское не касается дел неземных, сын мой. И не тебе меня учить и наставлять на путь истинный,- смиренно ответил один из спорщиков'. Перебранка была готова затянуться на очень продолжительное время, поэтому я решил форсировать события, так и не услышав ничего действительно полезного для себя. -Люди,- ощущения в горле были такими, будто я три дня питался льдом, сидя в холодной ванне, оно буквально разрывалось от 'скрипа'. -Да, Ваше Высочество?- спросил один из стоящих недалеко от кровати людей. -Почему я ничего не вижу?- прозвучал ожидаемый вопрос, мучавший меня особенно сильно, правда, задал, это громко сказано, скорее просипел. -У вас была лихорадка, царевич,- ответил неизвестный голос. -А причем здесь повязки на глазах?- недоуменно спросил я, насколько мне известно, при данной болезни полотенце на лбу еще, куда ни шло, но чтобы полностью закрывать лицо, это что-то новенькое, или может, мои познания в медицине и гроша ломаного не стоят... -Дня два назад у вас начали сильно слезиться глаза, даже в полутьме у вас появлялись слезы, поэтому медикус принял решение сделать повязку вам на голову. -Понятно. Долго я тут лежу?- неопределенность мычала меня больше всего на свете, как в прочем и любого другого человека на моем месте. -Уже вторая неделя пошла, царевич Алексей... -Кто?- я только теперь расслышал, как меня называют, и честно подумал, что ослышался -Ваша милость у вас все хорошо?- задал вопрос второй голос. -Нет, не все! Ничего не помню,- ответил я честно, никаких воспоминаний последних дней у меня попросту не было, словно их аккуратно стерли, но вот почему-то была уверенность, что царевичем не мог быть точно. Я не понимал, что такое случилось и где вообще нахожусь. Одно мне было известно точно, здесь что-то не так. Да еще этот 'Алексей'. 'Так, надо собраться с мыслями и подумать. Что я делал вчера? Блин, прошло же две недели! Что же такого начудил то? Черт! Помню, Госы были, назначение в какую-то глушь помню, а что же дальше? Дааа, это уже диагноз, товарищ лейтенант!- чуть ли не с дрожью подумал я'. Внезапно память услужливо приоткрыла свои створки, надежно скрывающая до этого момента смутные образы воспоминани1... Черный небосвод прорезают десятки голубых молний, вокруг вяло едущего поезда бушует разошедшаяся стихия, словно разбалованный мальчуган, закативший истерику из-за не купленной игрушки. Я сижу в купе, устало, наблюдая за очередной вспышкой молнии, распоровшей темную завесу ледяного ливня, хлещущего по окнам поезда. Вот уже пару часов как мне не удается уснуть, ежесекундно чувствуя, бегающих по коже мурашек. У меня было такое состояние, словно какая-то огромная неприятность застыла в мрачном ожидании, готовясь в любую секунду сбросить свою маску лицемерия. Одиночество плохой советчик особенно тогда, когда в душе мечутся сотни теней, каждая из которых старается спрятаться и затаиться, выжидая нужный момент для атак. Вот только у них мало что получается, но от этого во мне сейчас царит хаос беспечности... -Так и с ума сойти можно,- тихо сказал я сам себе, вставая с постели, на которой уже десять минут просто сидел, не пользуясь ею по прямому назначению. Решившись, как в далеком детстве, быстро оделся и пошел в тамбур, посмотреть на 'живую' разбушевавшуюся стихию. Ведь я когда-то так любил смотреть на ураганный ветер, пригибающий стволы деревьев чуть ли не до земли и режущие небо на клочки белые рваные полоски, столь смертельные для несчастного путника, удосужившегося познакомиться с ней напрямую. Свежесть ворвалась в затхлую железную коробку, в которой едут десятки людей, на мгновения разгоняя тяжелый потный воздух. -Как хорошо!- делаю глубокий вдох, закрывая за собой дверь в вагон. Ночь, подтверждая мои слова, плеснула в лицо прохладой, прогоняя появившийся было сонный дурман. Но от этого ощущение беды не только не прошло, оно только усилилось, надрывно вопя: 'Убегай! Спасайся!'. Вот только мало кто прислушивается к голосу разума в такие минуты, когда тело отдыхает, или думает что отдыхает. И вот, наконец, ожидание беды прошло, оставив после себя горький привкус на языке, а следом за этим необычным явлением перед моими глазами появился шипящий клубок электрического разряда, замерший в полуметре от моего носа. -Ничего себе,- не сдержавшись, выдохнул я, глядя на зависшую в опасной близи от меня шаровую молнию, тут же сорвавшуюся со своего места. Вспышка! Сознание медленно меркнет, я чувствую, как тело падает вниз... ***** -Ваше высочество, временная потеря памяти бывает иногда, у людей, которые побывали так сказать на том свете,- ответил мой самый первый собеседник.- Это пройдет, ваше высочество не волнуйтесь... -А я и не волнуюсь. И вообще снимите с меня эти повязки,- мое состояние можно охарактеризовать как паршивое, мало того, что я не знаю, что происходит, так и обращаются ко мне как к особе царствующего дома. Черт знает, что! Может, я умом повредился? И теперь мне все это мерещится? -Будет исполнено ваше Высочество. Через минуту с моей головы убрали белые тряпицы, пропитанные какой-то дрянью, скрывающие от моего взгляда комнату и все, что в ней находится, в том числе и трех человек, стоящих рядом с кроватью. Сама же кровать, на которой я лежал, поразила меня не меньше чем вся обстановка в комнате. Ну, скажите мне, пожалуйста, зачем мне нужны эти перины и десятки подушек? Вот и я не знаю, но как же чертовски приятно на ней лежать! Но как бы то ни было, в моей голове роились и плодились множество вопросов, а вот с ответами на них было туго. Что ж будем разбираться постепенно, или, по крайней мере, постараемся это сделать. -Скажите, какой сейчас год, число и месяц?- задал я вопрос тройке людей, внимательно осматривающих меня. -Одиннадцатое марта одна тысяча семьсот седьмой год от рождества Христова, царевич,- ответил один из стоящих рядом с кроватью людей в хламиде священника. Что? Как такое может быть? Какой я к черту царевич... -Ха, смешно!- улыбнулся я, понимая, что кому-то из моих знакомых захотелось разыграть меня, вот только перед постелью замерли или очень хорошие актеры в дорогущих костюмах или... 'Стоп! Никаких 'или' это шутка такая, за которую многим предстоит ответить,- сказал я сам себе, отгоняя неприятное наваждение'. Вот только прошла секунда, за ней другая, а улыбки так и не появились на лицах замершей возле моей постели троицы. -Оставьте меня одного,- как можно властней сказал я им, чувствуя, как в голове начинает кружиться смерч из непонятных образов и картин, смешанных с моими собственными воспоминаниями. И это бедствие с каждым мгновением все ближе и ближе подступало к той границе, за которой начиналось безумие... -Конечно, ваше высочество,- донеслось до меня словно издалека. Шаги троицы я уже не слышал. Сил хватало только на то, чтобы закрыть глаза и попытаться собраться, удерживая самого себя в этой круговерти незнакомых мне лиц и картин, разительно отличающихся от всего того, что я видел и знал раньше. Остаток былого разума, цепляющегося за нить реальности, отмечал, как вокруг меня суетятся люди, меняя какие-то тряпицы и окружающие постель чаши с травами... Оставшись один, я, наверное, не смог бы удержать рвущийся крик отчаянья. Вот только в голове постоянно мелькали образы незнакомых мне людей, подсказывая о том, что я не один, этого знания хватило для того, чтобы заставить себя сражаться со слабостью. Вытягивающей из меня остатки сил для борьбы с нахлынувшим потоком информации. Проходили минуты, а я все так же 'висел' над бездонной пропастью безумия, держась за тоненькую ниточку тех счастливых моментов моей жизни, которые всегда разгоняли мрачные тучи суровой реальности. Внезапно в ряды воспоминаний моего детства влетели другие, чужие картины прошлого, с каждым мгновением становящиеся все ближе и ... родней! Но от этого знания на душе остался горький осадок утраты чего-то важного, родного - единства с самим собой, которое является для каждого из нас самым тайным и нужным в нашей бренной жизни! Я несся на коне с такой скоростью, словно за мной гнался сам черт. Деревья мелькали и исчезали, словно их и не было в помине. Скачка длилась пару часов, до тех пор, пока не увидел впереди знакомое подворье, только тогда позволил своему коню перейти с галопа на аллюр, а перед самыми воротами вообще остановился, спрыгнул на землю, бросив поводья подбежавшему слуге. И все же неприятный осадок оставался на душе, заставляя постоянно оглядываться назад, выискивая неизвестного и невидимого наблюдателя. Но неприятные мысли отодвинулись на второй плана, стоило мне увидеть вышедшего из двери приземистого здания Василия Нарышкина. 'Откуда я это знаю?- молнией пронеслась мысль, в продолжающей бредить голове'. -Эй, Алексей, ай да к нам в баньку!- закричал молодой парень, увидев меня, стоящего рядом с конем. -Сейчас, дайте хоть раздеться,- ответил я с улыбкой. -Давай, давай, а то у нас тут пиво стынет! -Иду уже,- отвечаю я, заходя в просторные палаты дома. Скидываю с себя пропитанную холодным потом рубаху и тяжелый кафтан, взамен него накидываю на голое тело легкий полушубок. Не дожидаясь повторного приглашения, иду по стылому двору к стоящей чуть в стороне от дома бане, весело пускающей в черный небосвод красные искры. Внезапно в голове пронесся ряд непонятных образов, словно я смотрел другими глазами на происходящие действия. Вот непонятная железная коробка движется без упряжи, а вот миловидная дама, сидящая, напротив, в столь вульгарном виде, что, наверное, она как минимум падшая девушка, о чем-то весело щебечет. Да, таковых здесь не хватает, пронеслась знакомая мысль, и вновь исчезла, показывая следующий ряд картинок. Так продолжалось всего несколько секунд, но во время этих секунд мне стало как-то не по себе. -Чертовщина какая-то! Пора быстрее в баньку, расслабиться, выпить, с холопками повеселиться,- сказал я сам себе, чуть ли не бегом преодолевая расстояние до дверей бани. Но, что-то не давало мне (мне ли?) открыть дверь, какое-то непонятное чувство мешало, говорило, что не стоит этого делать... Но человек такая скотина, что старается делать все наперекор, в том числе и себе. Рука ложится на гладкую резную ручку двери бани, медленно тянет на себя ставшую такой тугой дверь. Может из-за того, что дверь пристыла? Да, вполне возможно... Наконец, мне удается приоткрыть ее до такой степени, чтобы я смог протиснуться в щель между косяком и дверью. Еле-еле пролазаю, смотрю на освещенный толстыми восковыми свечами предбанник и слышу радостные крики друзей, перекрикиваемые веселыми женскими голосами. Но не успел я подойти к лавке, как весь радостный шум компании начал стремительно стихать, до тех пор, пока в голове не начал слышаться тихий непрекращающийся звон. Как будто колокольный перезвон, льющийся, откуда-то издали... Забыв обо всем, я захотел закричать от ужаса, но губы не слушались меня, захотел выбежать из бани, но ноги остались на месте, не передвинувшись ни на миллиметр. Единственное, что мне удалось сделать - это поднять голову и посмотреть на свечу, стремительно удаляющуюся от меня. Это было последнее, что я видел... Но тут мой разум внезапно прояснился, и порог безумия стал отдаляться, с каждым мгновением становясь все дальше и дальше. Смерч образов утих, оставив в голове серую хмарь безрадостной обыденности. Той самой обыденности сводящей многих с ума, или заставляющая думать, что жизнь полная клоака и нет никакой возможности выбраться из нее! Следом за этим мнимым прозрением на тело накатила слабость, заставляя закрыться уставшие от пережитых минут глаза. Ко мне пришло спасительное забвенье.... Глава 1. Март 1707 года от Р.Х. Освоение в новой роли. Алексей Петрович. Прошло чуть больше недели с тех пор, как я вышел в ночной тамбур, полюбоваться сверкающими молниями и оказался в совершенно другом теле, в другом времени. Волей Судьбы, а может и еще какого непонятного мне рока, я узнал много нового для себя в частности и о том, положении в котором оказался. Не ожидая подвоха от самого себя, уверился, что все случившееся со мной это игра разболевшейся головы и плохого самочувствия, от удушающей жары, которая частенько наступает утром после летней грозы. Увериться то я может и смог, да вот беда, проснулся явно не в себе, хм каламбур получается, да и только, но это действительно так и есть, но все по порядку... ...'Приснится же под утро, бред больной фантазии с примесью мистики и еще дюжины 'еретических' идей,- подумал я просыпаясь'. Легкий озноб и саднящее горло напомнили мне о том, что прогулка по ночному тамбуру не такая и замечательная идея, как показалось мне в начале. Вот только какая-то непонятная тревога потихоньку начала колокольчиком звенеть в моей душе, не давая успокоиться. 'Да что такое то?- не выдержал я, спрашивая сам себя, словно ответ мог прийти в любую секунду, да вот беда, его не было'. Прощупав руками свое ложе, почему-то сильно отличающееся от купейной кроватки, причем не только по своим габаритам, но и мягкости, я почувствовал, как на лбу выступили капельки пота, вот только явно не оттого, что мне было жарко. Стараясь сбросить непонятное наваждение, протер подушечками пальцев глаза. Боясь их открыть, пару секунд ровно дышал, так, словно пробежал пару километров и только после этой мимолетной слабости открыл веки, впуская рассветные блики солнца. За большим окном поднималась заря, приятно освещая все вокруг розовыми тонами. Бросив мимолетный взгляд на раму окна, я удивленно замер, рассматривая, как возле краев стекла переплетаются созданные морозом узоры, причудливо соединяющие в себе красоту хаоса и природное изящество. 'Какие могут быть морозные узоры в июле?!- тяжелым набатом ударила мысль в моей голове, разбивая шаткие потуги разума обрести целостность'. Но к моей вещей радости, даже такая ошеломляющая весть не бросила меня в омут безумия, наоборот это воспринялось как данность. Решив, что хуже быть не может, я бросил взгляд вокруг себя и остолбенел, увидев, что я нахожусь в огромной комнате, с таким старинным интерьером, что впору диву даваться. Картины, гобелены, мебель,... все это не укладывалось в моем понимании, словно чужое и не нужное убранство неотвратимо отрезало мое прошлое от меня самого, навсегда лишая оного. 'Я сошел с ума,- истерически усмехаюсь, понимая, что все случившееся до этого момента происходило отнюдь не во сне'. Вот только почему эта мысль уже не вызывает той паники, которая была до этого? Не спроста же все это, я то знаю! пора напрячь свои мозги не только для того, чтобы жалеть себя любимого, и принять все как данность, пока не найдется никакого решения этому 'новшеству'. Решено! -Так, первым делом надо понять, где я и что вообще здесь происходит! Да, пожалуй, проблема решится сама собой, как только поближе познакомлюсь с местными обитателями. Так далее, что там у нас? А пока ничего, необходимо отдохнуть и завтра с новыми силами приняться за разведку местности!- едва слышим шепотом начал говорить я, высказывая мысли в слух, будто они могли ускользнуть, если не смогут быть обращены в звук. Эта, казалось бы, нехитрая уловка принесла свои плоды, убив по ходу дела всю депрессию и панику, начавшую было зарождаться, после того как все уже было для себя решено. Что ж это следовало ожидать. Как будущий офицер воинства российского, я просто не имею права хандрить, даже на 'чужбине'. Первым делом надо определиться с основными задачами. Думаю для начала необходимо освоиться с языком и традициями, а то мне почему-то кажется, что пока я не соответствую со своим лексиконом этому времени, веянья Запада, мать их! Во-вторых, надо,... нет, пока все остальные проблемы оставим на потом, благо время ждет. Вот только как все это вызнать не вызывая подозрений? Задачка.... Да еще и это 'ваше Высочество', блин, куда я вообще попал?! Не успел я окончательно все обдумать, как в голове словно переключили тумблер, включая что-то. Перед моим взором опустилась едва видимая пелена, открывающая передо мной неясные картины, с каждым мгновением с все возрастающей скоростью 'перелистывающиеся' их. Следом за этой какофонией изображений в мою голову хлынул поток разнообразной информации, часть которой, не найдя себе места тут же растворялась под напором новой, более нужной и полезной. Вот только даже в таком состоянии я прекрасно понимал, что очень много всего мне придется постигать самому, без помощи этой странной пелены! Говорят все хорошее когда-нибудь заканчивается, но эта аксиома правдива и для нехороших событий нашей жизни. Не знаю, сколько времени прошло с момента 'вливания' в меня информации, но вот времени для ее усвоения мне потребуется в разы больше. Правда, мое тело, изможденное недавней борьбой с накатывающими волнами полу безумия было не способно совершать каких-либо действий, кроме разве что одного - поиску сновидений в мире грез. Да к тому же у меня сложилось впечатление, что к голове подключили питание в пару киловольт и без зазрения совести пропустили их через мозги. Причем никто не смог бы поручиться за то, что мозги в скором времени не вытекут из ушных раковин.... Легкий дурман, подбиравшийся незаметно постепенно заволок сознание, мне ничего не оставалось делать, как сдаться на милость победителя, погружаясь в мир грез. ...Очнувшись, я первым делом стал вспоминать, не снилось ли мне чего-нибудь интересного, такого, что могло бы приоткрыть завесу тайны моего появления здесь. Прислушался,... но нет, никаких голосов и видений не последовало, что ж этого следовало ожидать, правда, хотелось бы все же узнать, что я тут делаю. Не вдаваясь в подробности, и прочий самоанализ я заметил, что проспал больше половины суток, но выяснить это не у кого, ясно только одно - за окном непроглядная темень. Будь я у себя на квартире, то обязательно бы пошел на кухню, заварил кружечку ароматного кофе, после чего сел за компьютер, убивая те 'лишние' часы сна, которые мне оставались. Но здесь нет ни компа, ни ТВ, ничего, да и в принципе не нужны они как таковые. Только время на них тратить... Вот только задуматься кое о чем все же стоило - живот утробно рычал и ругался, чуть ли не по слогам говоря: 'хочу есть!' Да и потерпеть у меня никак не получалось, спазмы боли тут же скрутили меня, заставляя как можно скорее закинуть в желудок хоть какую-нибудь пищу. Ноги послушно перекинулись на край постели и опустились на ковер, по привычке пальцы нащупали на спинке стула в полутьме некое подобие домашнего халата и накинули его на плечи, без него честно сказать, в комнате было бы некомфортно, зима, знаете ли. Влезая вместо привычных тапочек в стоящие рядом с кроватью обрезанные валенки, необычно мягкие и теплые. Окинув помещение взглядом, я увидел, что недалеко от кровати замер невысокий столик, подошел к нему, намереваясь взять первое попавшееся кулинарное творение, неизвестного повара, но к своему огорчению ничего такого, что можно было бы кинуть в рот, не обнаружилось. Зато увидел небольшую серебряную тарелку, рядом с которой замерла остывающая супница, с маленьким половником. 'Ну, хоть что-то!- облегченно выдохнул я, чувствуя, как внутри меня все переворачивается от ароматного запаха, доносящегося из-под крышки супницы'. Однако, утолив голод, выцедив всю супницу, даже не утруждая себя переливанием в тарелку, я заметил на столе до боли знакомые очертания прозрачного вместилища для 'огненной воды'. 'Эта традиция, наверное, будет вечной, по крайней мере, до тех пор, пока жив русский человек,- с улыбкой подумал я, смотря на наполненный до краев графин'. Чувствуя как холодок постепенно начал пробираться под едва запахнутый халат я тут же бросился обратно в постель, как мальчишка кувырнувшись на ней, в миг залезая под теплое одеяло. 'Пора начать заниматься делами,- настойчиво сказало мое второе я.- Которых, может оказаться и нет вовсе'. В голове пронеслась мысль о цесаревиче, следом за ней еще одна о Петре Первом, еще толком не осознавая в чем дело, я начал докапываться 'до дна' вороша и стараясь запомнить как можно больше всего того, что мне пригодиться в этой новой жизни. Воспоминания какого-то человека, начали тесно вплетаться в мои собственные, и порой даже нельзя было отличить одни от других, так тесно они переплелись, навечно связывая друг друга. Цесаревич... 'Да что такое то? Ну не царский я сын то!- рассмеялся я сам про себя, вот только вторая половинка, почему-то не усмехнулась, недоуменно взирая на мои пустые смешки.- Или все же он?' Легкая дрожь постепенно сошла, на нет, пришло осознание того, что неизбежно отгонялось все это время - я в роли цесаревича, того самого, которого убил собственный отец, пускай не своими руками, но с его позволения точно. Да, именно Алексей, именно сын Петра Великого! Но голова желала работать дальше, бросая меня в омут неосуществимых фантазий и желаний. А ведь каждый из нас мечтал когда-то оказаться в другом мире, в другом месте, быть не тем, кем хочется, примерить на себя роль полководца или правителя! Так в чем же дело? Пора и самому поучаствовать во всем этом раз уж Судьба дала мне этот шанс! После принятого решения, с моей души свалился тяжкий груз, неотвратимо тянувший меня куда-то вниз, но вот его не стало и я смог 'выпрямиться' во весь свой рост, приняв единственно правильное решение. 'Коли так, то пора и мозги напрячь, вспомнить, как говориться о том, что в школе на уроках истории было и так краем уха было услышано...- хмыкнул я, погружаясь в омут тяжелых раскопок давних знаний'. Кое-что припоминается из того, что было в истории, вроде бы Алексей намеревался устроить заговор или что-то наподобие того, правда это стало стопроцентно известно только после допроса цесаревича в 17, а может и 18 году, блин не помню. Но вот в реальности, дела видятся несколько в ином свете. Исходя из тех воспоминаний, которые мне достались, точнее той части, которая смогла 'осесть' в моих мозгах, оказывается цесаревичу (теперь мне), уже не раз выдвигали такие предложения, конечно не напрямую, но все такие, что узнай о них царь-батюшка и все! Всем участникам придет полный абзац. 'Интересно, что же такое там говорили Алексею купцы и бояре?- пришла в голову неожиданная мысль'. Тут же, словно прекрасно все понимающий метрдотель мой разум приоткрыл часть воспоминаний Алексея, показывая светлицу одного из богатых домов, в которой кроме меня самого сидело три человека, в старых одеяниях и большими ухоженными бородами. -...Мы, царевич говорили тебе раньше и сейчас повторим, будь Ты нашим царем. Много добра бы людям принес, не стали людишки тогда так роптать, как ныне,- с неким укором сказал самый молодой из сидящих напротив меня бояр, недавно разменявший три десятка лет. -Я не могу против отца своего пойти,- отвечает Алексей.- Ведь он батюшка мой... -А никто и не предлагает тебе против царя идти, ты только встань сам во главе нас, твоих слуг преданных, а мы сами все сделаем,- вставил свое слово, второй боярин, в бороде которого уже появились седые волоски. -Если государь узнает про это, не сносить мне головы, бояре, Бог милостив, но не батюшка мой,- перекрестившись, ответил цесаревич. Следом за Алексеем перекрестились и бояре. Двумя перстами. -Что ж, мы будем ждать, когда ты сам все поймешь, царевич, пусть и не сейчас,- сказал самый старый из троицы, тяжело вставая со своего места.- Вот только как бы поздно тебе от этого не было... -Спасибо на добром слове, бояре, я подумаю... 'Ага, вот оно что, за такой разговорчик меня могут и железному столу привязать, вгоняя под нокти раскаленные иглы. Нет, так закончить я не хочу! Жить оно всяко лучше,- сказал я сам себе, но тут мое второе 'я' дополнило, едва слышно.- Но не по-всякому жить то...' То, что реформы Петра не поддерживались большинством из прежнего боярства, а для населения Руси вообще были тягостны, я знал из курса истории. Но вот как это недовольство проявлялось - явилось для меня новостью. Одно дело читать, а совсем другое видеть эти лица. Хотя не буду скрывать, новость сия вполне обоснована, если конечно хоть чуть-чуть знать историю. Однако мало того, зачинщики, пока, правда, скрытые, предлагают вернуть развитие Руси в старую колею развития и жизни в целом. Глупцы! Не понимают, что Европа не станет просто смотреть на Россию и стоять в сторонке, не пытаясь отхватить кусочек другой от столь огромного государства. Конечно, у нее и своих проблем хватает, но ведь лет через десять, если мне не изменяет память, году так в пятнадцатом, кое-кто из них может и провести 'разведку боем'. Хотя, так считают, самое удивительное, всего несколько человек из числа организаторов заговора. Остальные же, вполне адекватно понимают нужды перемен, но при этом хотят оставаться самобытными... Что ж, с этим можно согласиться, правда, Петру глубоко фиолетово на мнение зажиточных купцов и бояр. Наш государь, как говориться: 'закусил удила' на почве европейских обычаев и западных традиций, часть которых с каждым годом все больше и больше перекочевывает к нам на Родину. Конечно, это не могло не встретить ярого противодействия со стороны простого люда, да и не простого тоже. Будь моя воля, то я не стал бы так кардинально менять жизнь Руси, но я то не могу на это повлиять. Стоп! Я же теперь царевич! Ага, которому прочат место во главе заговора, точнее в качестве марионетки, и у которого так основательно подорвано доверие отца, что и думать о чем-то больше чем, о пьянстве у моего визави не хватило ума... Весело. Но все же, почему нужен именно заговор? Можно ведь переговорить с некоторыми купцами, да и намекнуть на то, что стоит поддержать царя в паре его начинаний, взамен же выспросить некоторые льготы для себя. Все-таки они люди дельные и предприимчивые, должны понимать, что проще содействовать царю и при этом делать все по своему пониманию. И в том, что они делают, их никто не сможет обвинить, ведь указы царя то будут выполняться! Вот только как убедить купцов и бояр? Да задачка. Может просто переговорить с ними по душам? Бред, никто не воспримет всерьез человека, который не заслужил уважения, увы, таковым я пока и являюсь. Но надеюсь это положение дел исправить. Как? Вопрос другой, пока главное подумать о том, какие аргументы предоставить заговорщикам, да так, чтобы хотя бы часть из них задумалась о том, чтобы последовать моему совету. Тогда что же сделать? Увы, я не знаю. 'Надо набраться сил, перед завтрашним днем, все-таки первый день в роли наследника престола,- улыбнулся я сам себе, закрывая глаза'. Как ни странно, но я проснулся рано утром, вместе с петухами, зычно оповещающими все окрестные дома о надобности вставать и приниматься за работу. Спать не хотелось вообще, словно свой лимит на пару дней вперед выполнен и можно спокойно просыпаться в любое время суток. 'Странно, за собой такого раньше не замечал,- сделал я себе мысленную пометку 'на полях'. Оглядев комнату, я увидел, что на столике, столь пригодившемся мне ночью стоит все та же супница, с нетронутым графинчиком и от нее идет одуряющий аромат свежее сваренного мясного бульона, столь нелюбимого мной в Той жизни. Сей аромат сейчас, был слаще французских духов и желанней холодной кружечки пива после бани. Не откладывая в долгий ящик столь аппетитный завтрак, я тут же выбрался из своего теплого укрытия, по пути к столу накинул на плечи халат, аккуратно висящий на плечиках стула, хотя я ясно помню, что бросал его на стул комком. Вот только добравшись до стола, я не стал цедить бульон таким же способом, как и ночью, все же я человек воспитанный, пускай не так как царевич, но уж и не дикарь точно. Взял небольшой половник и аккуратно налил в серебряную тарелку, одиноко стоящую рядом с супницей. Увы, но насладиться мясным бульоном мне так и не дали. В комнату вошел пожилой камердинер - Никифор, услужливо подсказала моя сдвоенная память, увидев меня, он остановился, держа в руках чистое полотенце. -Ваше Высочество, вы уже встали?- удивился он, видимо это было столь же необычным, как и то, что солнце могло бы встать на Западе, а не на Востоке, при этом, не забывая, поклонится. -Как видишь, Никифор,- улыбнулся я ему как можно дружелюбней, наблюдая, как меняется его лицо. -Простите меня Ваше Высочество,- раболепно согнулся он, вспомнив, что стоит перед господином. -За что же?- брови взметнулись вверх. -Но как же... я ведь не уследил,...надо было посыпать дорожку...- тихо сказал согнувшийся седой мужчина, сохранивший здоровое тело, несмотря ни на что. -Все в порядке, не беспокойся,- уверил я его.- Ты все делаешь правильно, принеси лучше мне чего-нибудь существенней... -Простите Ваше Высочество, что принести?- переспросил он, не поняв меня. -Мяса принеси,- раздраженно повторил я. -Конечно, сей же час, Ваше Высочество!- обрадовался он, намереваясь скрыться за створками полуоткрытых дверей. -И... Никифор,- бросил я ему, он тут же остановился, вопросительно посмотрев на меня.- Не ставь на стол ничего хмельного. Хорошо? -Как будет угодно Вашему Высочеству,- ответил камердинер, кланяясь. Распрямившись, Никифор ушел, плотно прикрыв за собой дверь, оставляя меня в одиночестве. Однако оно продлилось не долго, буквально через пять минут двери тихо отворились, впуская пару слуг, которые как можно скорее и незаметней расставили на столике передо мной с десяток разнообразных блюд. Хорошо хоть порции были не большие, иначе я даже не знаю, как бы они это все донесли. Но, услужливая память вновь дала о себе знать, намекая на то, что крепостные это и не люди вообще, и нечего на них обращать внимание... 'Ну, уж позвольте! Так дело не пойдет!- возразил появившейся в голове мысли.- Да я могу допустить, что большинству людей просто-напросто требуется кабала для самой жизни, потому что они не понимают, что для них необходимо в этой жизни, но это ведь не причина, чтобы сгноить их, держа в черном теле, да и относиться к ним как к животным совсем неправильно!' Не успел я закончить с первым блюдом, чудесно зажаренным зайце, а может и кролике, если таковые уже появились, как двери вновь открылись, и в комнату вошел молодой парень, который мне был смутно знаком, и точно приглядевшись, вспомнил, что уже видел его в своем сне. -Алексей, как же я рад, что с тобой все в порядке! Ты даже себе не представляешь!- искренне сказал Василий, усаживаясь напротив меня, при этом, бесцеремонно начав, есть принесенную мне еду. 'Спокойно!- скомандовал я себе, только бы не сорваться, ведь такое отношение вполне могло быть у прошлого Алексея с его компанией.- Блин, но все-таки неприятно ведь! Хоть разрешения спросил бы, что ли!' Видно на моем лице слишком явно проступила злость и раздражение, так как Василий, взглянув на меня, тут же отложил от себя зажаренную ножку барашка. -Что-то случилось?- беспокойно спросил он меня. -Нет, все в порядке,- уняв раздражение, ответил я ему, пытаясь улыбнуться, вот только улыбка, скорее всего, была больше похожа на оскал. Да и лицо внезапно побледневшего Василия говорило о том, что все-таки часть эмоций вырвалась наружу. -Пора и честь знать,- сказал он, вставая со стула. -Иди, коли хочешь,- не стал удерживать я его, прекрасно понимая, что вполне могу не сдержаться и сказать что-нибудь лишнее. -Сегодня после обеда ребята хотят веселье устроить, с медведями и цыганами. Тебя ждать?- спросил друг Алексея, прошлого Алексея, решил я сам для себя, только сейчас приняв решение, навсегда отрезать от себя эти 'ломти', которые вполне могут принести немало бед не только мне, но и еще неокрепшей Руси. -Мне еще не здоровится, Василий, отдохните там за меня тоже,- улыбнулся я как можно дружелюбней. -Хорошо, но ты выздоравливай скорее. Нам тебя не хватает Алешка!- сказал Василий и обнял меня -Конечно, мне и самому надоело валяться здесь,- честно ответил я, смотря в глаза молодому Нарышкину. -Тогда я пойду, пожалуй? -Иди. Василий ушел много быстрее, чем пришел, только перед самой дверью он оглянулся на меня и быстро встряхнул головой, словно прогонял навязчивые мысли. 'Что-то увидел ведь,- подумал я, медленно жуя каравай.- Значит, выбора у меня уже нет. Если они так хорошо знали старого Алексея, то меня они наверняка раскусят, что ж, придется признать, что первая мысль отгородится от них, вполне удачна. Мне нужны мои люди, мне нужны преданные и верные соратники'. ***** Март 1707 года от Р.Х. Первые потуги. Иван Пестерев-Алексей Романов. Пожалуй, начиная с третьего дня, как я смог, наконец, прийти в себя мои прошлые друзья, точнее други Алексея, начали как-то странно на меня смотреть. Не понимая, почему я не принимаю участие в их забавах, столь любимых мной до этой непонятной болезни. Плюс ко всему непонятно зачем были вызваны из ближайших деревень мои учителя, приставленные ко мне моим наставником - Прохором Вяземским. Так прошло пару дней, пока ко мне не пришла целая делегация, во главе с верхоспасским попом Яковом Игнатьевым, поинтересоваться моим самочувствием, а заодно и тем, почему это я вдруг резко изменил своим привычкам. Быть может, я и ответил бы всем им как-нибудь понятнее, придумал бы что-нибудь этакое, чтобы они надолго от меня отстали, но вот когда эти заморыши, пришедшие с вонью пьяного угара, начали, чуть ли не кричать на меня вот тут мое терпение лопнуло. Я понимаю, что конспирация и все в этом духе дело важное, но вот самоуважение для меня все же находится на первом месте. В итоге, пятерку моих бывших друзей вышвырнули гвардейцы, предварительно наградив каждого из них зуботычиной. На следующий день все пятеро пришли извиняться, но их естественно по моему личному приказу не пропустили, оставив околачиваться возле дворца. Следом за этим неприятным инцидентом наступил черед других, пусть мелких, но все же уязвляющих мое самолюбие случаев. Кои начались с приезда моего номинального воспитателя, Александра Меньшикова, назначенного таковым самим царем-батюшкой... В один из дней, ближе к обеду, когда был сделан перерыв между занятиями, ко мне в комнату зашел молодой мужчина, одетый по последнему слову европейской моды, в сером парике, темно-синих туфлях, с каким-то бантиком и темно-зеленом камзоле, сверху которого был, небрежно накинут меховой плащ. Легкий прищур глаз и чуть надменная улыбка. Говорящая людям мол 'Давайте копошитесь, а я посмотрю на вас, сверху...' 'Алексашка Меншиков,- тут же всплыло в моей памяти'. 'Вот ты какой, полудержавный властелин, как сказал Александр Сергеевич. Пожалуй, в нем действительно что-то есть,- внимательно приглядевшись к гостю, подумал я, убирая на край стола перо с чернилами'. -Добрый день, Ваше Высочество,- слегка кивнул он головой, словно сделал мне одолжение.- Я тут проездом, в Москве, решил вот своего воспитанника проведать, разузнать, что да как... может помощь, какая тебе нужна? Светлейший князь даже не пытался скрыть своего отношения ко мне, как к давно списанной шахматной фигуре, в руках которой нет ни силы, ни власти. А, если знать о его близости к Петру и пронырливости - его уверенность могла быть вполне обоснованной. -Наш государь-батюшка изволит тебе проверку знаний устроить... через пару месяцев. Смотри, если все также будешь с монахами болтать, да девок дворовых мять, вломит он тебе, как в прошлый раз, опять неделю сидеть не сможешь. Сказал и ухмыльнулся, внимательно смотря мне в глаза, ожидая там что-то увидеть, однако через несколько секунд игра в гляделки прекратилась, Меншиков отвел глаза в сторону, подойдя к открытому настежь окну с видом на площадь. 'Вот урод!- удивился я, глядя на него.- Давненько так со мной не разговаривали, очень давно, еще со школьной парты, правда тогда у того был разбит нос, и не хватало пары зубов, после разъяснительной работы.- Что ж, коли так, он хочет сам...' -И что из этого?- спросил я его, не отойдя от его хамского поведения в полной мере. -Да то, что опять неудовольствие от царя получишь, тогда поймешь что да как... -А тебе-то, какое дело, булочник?- как можно дружелюбней улыбнулся я ему, глядя в краснеющую от моих слов физиономию.- Помочь мне чем-нибудь желаешь? Быть может, мне не стоило этого говорить, но в тот момент я буквально наслаждался видом краснеющего лица, будущего фельдмаршала России. Хотя услышать мои слова никто не мог, да и желающих совершить данное действо, при обнаружении конечно, по головке не погладят, скорее приласкают, батогами к примеру. Но все-таки светлейший князь Ижорский был явно недоволен моими словами, будто до того как я реквизировал тело прошлого Алексея, цесаревич не отличался непокорностью и исправно терпел унижения. 'Странно, такого просто быть не может, здесь явно что-то не то, видимо Петр последний раз действительно сильно осерчал на сына, если уж фаворит столь пренебрежительно относиться ко мне,- сделал я себе мысленную пометку, намереваясь чуть позже обдумать открывшуюся информацию'. Встав со своего места, Меншиков уже было открыл рот, для ответа, но видимо кое-что, вспомнив тут же его, закрыл, лишь зло выдохнул сквозь сжатые до скрежета зубы, прищурил глаза и вышел из комнаты, оставив меня наедине с самим собой. Говоря о череде маленьких неприятностей, я нисколько не преувеличивал то, чему сам стал свидетелем, порой искренне удивляясь тому, что видели мои глаза. Еще не успела осесть пыль с ботфорт светлейшего князя, почти - что вылетевшего из моего дворца разъяренным барсом, как я решил устроить себе перерыв и провести рекогсценировку на местности. То есть познакомиться с первопрестольной лично. Первым делом я обратил свое внимание на военное искусство, в частности, на открывшуюся пару лет назад Пушкарскую школу, в которой готовили унтер-офицеров артиллеристов. Все же довольно интересно поглядеть, как готовили предки элиту армии. К моему глубокому огорчению самих занятий по артиллерийскому делу я не застал, быть может, в силу того, что добрался до школы только к обеду, а быть может и из-за того, что оные ведутся, не так уж и часто, как это требуется. Как я заметил, основное время обучающихся в школе отдавалось муштре и заучиванию правил старых правил, хотя до петровского Устава было еще далеко, кое какие артикулы, сиречь инструкции уже существовали, вот оными как раз и пользовались учителя будущих командиров невысокого полета. Все бы ничего, да и в школе, как я заметил, люди учатся толковые, буквально схватывают все на лету, но вот методика преподавания была столь ужасной, что мне по неволе захотелось поправить какого-то немца, с горем пополам, на ломаном русском языке, объясняющего русским солдатам азы обращения с пушками и мортирами. Вот только я вовремя сам себя отдернул, все же вмешиваться в дела обучения не стоит, раз уж репутация у 'меня' прежнего была не просто плохой, а я бы сказал аховой. Ближе к вечеру, когда основные занятия уже прошли, а будущие унтер-офицеры постигали азы математики, я отправился обратно во дворец, думая о том, почему до сих пор в Москве остается только одна такая школа. Если не считать, конечно, школу 'математических и навигационных наук', в основном дающую ценные кадры для флота. Да и честно сказать преподают в ней по большему счету иноземцы, хотя лучше было бы поставить толковых русских младших офицеров-артиллеристов. Во-первых, им будет много проще объяснить азы артиллерийского искусства, во-вторых, опытом поделиться не мене важно, чем знаниями. 'Хотя быть может здесь не хватка с офицерами много острее, чем мне кажется,- подумал я, спрыгивая с седла, ноги нестерпимо ныли, а копчик болел с такой силой, будто по нему проскакал табун лошадей.- Надо подумать над всем этим...' Рука самопроизвольно потянулась к седалищу, бережно потирая его, увы, но от прикосновения ладони боль только усилилась и вовсе не желала утихать. 'Черт! Когда же она пройдет?- спросил я сам себя, в который раз за последние дни'. К сожалению, навыки верховой езды не только не передались мне от настоящего Алексея, но казалось, что в насмешку мне самому были столь отвратными, что зарабатывать 'очки' в этой дисциплине мне приходится через боль ягодиц и стиснутые от боли зубы. Кое-как, добравшись до облюбованного мной кабинета, я приказал Никифору подать мне разбавленного вина, вместе с ужином. Как ни печально, но думы о словах Меншикова к вечеру не оставили меня, они усилились, с каждым часом становясь осязаемей, словно были вытканы из воздуха. Утолив первый голод, я отослав стоявших в дверях слуг и принялся за работу, которую сам себе и нашел, не желая терять драгоценного времени. 'Что ж, коли, у меня осталось два месяца, то, пожалуй, стоит, поплотней заняться своей подготовкой. Спасибо князю за предупреждение, а то бы так и опростоволосился перед государем,- хмыкнул я про себя. У меня самого были планы так сказать освоиться постепенно с этим временем, но раз уж обстоятельства вынуждают, то придется нестись на гребне волны, а не под ней'. Не засиживаясь допоздна за потертыми книжицами с очертаниями границ известных в это время земель, я оставил на желтоватых страницах недавно заведенного дневника пару заметок. -Никифор!- крикнул я в пустоту приоткрытой двери кабинета. -Да Ваше Высочество?- тут же раздалось из темноты, следом сразу появился сам камердинер, неся колеблющийся в подсвечнике огонек, едва разгоняющий окружающий его мрак. -Пригласи ко мне завтра пару мастеров-плотников,- попросил я его, убирая в ящик стола документы, вместе с письменными принадлежностями, что делать, душа требует порядка. -Как будет угодно, Вашему Высочеству,- поклонился седовласый мужчина. -Спасибо, думаю, ты свободен до обеда, кроме плотников мне никто не потребуется,- немного подумав, сказал я ему, вставая из-за стола и сладко потягиваясь, рутина писанины изматывает не меньше тяжелого физического труда. -Как будет угодно Вашему Высочеству,- повторил камердинер, кланяясь вновь. Не давая никаких новых распоряжений, я пошел к себе в спальню, благо, что сделать пройти надо всего метров двадцать. Увы, но уже очень давно меня не посещали сновидения, видимо забыв дорогу к моему разуму. Хотя может оно и к лучшему... Просыпаться на рассвете в этом времени, стало для меня таким же нормальным атрибутом, как и чашка огненного чая с утра в том времени. Не откладывая в долгий ящик физнагрузку, сделал легкую разминку, сгоняя легкую дремоту, преследующую любого только что вставшего с постели человека. Уже почти неделя как я тут во вполне вменяемом состоянии, а самому кажется, что чего-то происходит не то... -Чего же мне не хватает то?- чуть слышно спросил я сам себя, напрягая мозги, но пока они отказывались давать хоть сколько-нибудь приемлемый ответ.- Ну и ладно, пока это дело подождет. Стараясь не производить много шума, я продолжил свою физзарядку, прерванную из-за непонятной мысли. Но как я ни старался не шуметь, все-таки привлек внимание, наверное, вечно бодрствующего Никифора, который тут же зашел в спальню, неся в руках кувшин с теплой водой и чистое полотенце. В его глазах уже не было того непомерного удивления, которое было в тот момент, когда он увидел меня делающим упражнение на пресс, зажав ступни под первым попавшимся проемом у шкафчика, стоящего возле кровати. Да, шуму было изрядно, но вот после того как разъяснительная работа с камердинером была провидена и отосланы все служанки, с прочими 'прелестями' полагающимися наследнику престола, я вздохнул свободно, согласившись только на то условие, которое в категоричной форме выставил покладистый камердинер. Он сам всегда будет прислуживать мне с утра, благо, что я таки сумел добиться того, чтобы все 'умывания и притирания' были сведены к минимуму - кувшину с теплой водой и одним полотенцем. -Мастера ожидают вас Ваше Высочество,- сказал Никифор, после того, как я умылся и вытерся полотенцем. -Отлично,- улыбнулся я своему отражению в маленьком серебряном тазике, стоящем на треноге, словно языческий жертвенник.- Пусть их проводят в Большой кабинет, и принесут что-нибудь перекусить, думаю, они, вряд ли успели поесть дома... -Но Ваше Высочество, это же мужики...- непонимание, смешанное с негодованием столь явно отразились на лице камердинера, что я поневоле на мгновение растерялся. 'Блин, забыл совсем, куда я попал,- хлопнул я себя по лбу, мысленно естественно, вот только отступить сейчас, значит признать, что я не прав, а делать этого я ни в коем случае не должен.- Пусть уж чудаком меня считают, чем какие-нибудь подозрения появятся'. Вот только мысль о том, что мое поведение изменилось столь разительно, от того, какое было у настоящего Алексея, что в первые пару дней от меня шарахались, словно от прокаженного, растаяла под напором тех идей, которые громоздились в моей буйной на фантазии голове. Как бы только эти фантазии к худому не привели... -Мне надо повторить?- слегка приподнял я левую бровь. -Нет, Ваше Высочество,- стушевался камердинер, уходя выполнять приказ. -Надо быть осмотрительней,... и жестче, пусть лучше у них будет страх передо мной, чем скрытая насмешка в глазах,- пришла в голову новая, не совсем приятная мысль, тут же озвученная моими губами.- Увы, но я попал в реальность, и тут все никак в сказке, с неба ничего не упадет, разве что 'подарок' стая птиц пришлет... Накинув пару петель на камзоле, я пошел к ждавшим меня плотникам, прикидывая в уме как бы подоходчивей объяснить им то, что мне требуется. А именно мне требуется нормальный планшет, на котором можно разместить большие карты местности, и не только карты, и по возможности их должно быть штук пять, по одному в спальне и кабинетах, плюс два запасных, припасенных на будущее. 'Думаю, пока этого хватит, а там, в случае чего придумаем еще что-нибудь,- сказал я сам себе, прицепляя перевязь со шпагой'. Еще одна моя боль... и радость. Да именно так, фехтование для меня пока только бесполезная наука, которой овладеть нет времени, хотя возможностей хоть отбавляй. Вот только мне почему-то кажется, что скажи я о том, что не умею обращаться со шпагой, меня не поймут, все же владению клинком благородных учат с детства, а тут почти 20 лет и такое заявлять... -Надо придумать какое-нибудь оправдание иначе век мне быть неучем. Но это дело не сегодняшнее, может потерпеть, сейчас надо думать о другом,- прошептал я себе под нос, спускаясь в приемную залу. Солнце ярко освещало стоящую напротив окон троицу. Три плотных мужика стояли с неестественно прямыми спинами, чуть в стороне от них замерла пара слуг, готовых по одному моему движению принести ранний завтрак. -Доброе утро,- поприветствовал я их, смотря, как один из трех мастеров дергает другого за рукав. -И вам Ваше Высочество, утро доброе,- ответили мастера, с поклоном. -Я думаю, что не стоит терять времени, так что давайте сразу перейдем к делу...- сказал я сразу же после слов приветствия, глядя на бледные лица мастеров. 'Да... это, кажется, был перебор, все же стоило их оставить где-нибудь внизу там и поговорить, что ж учтем на будущее,- мысленно продумал я сложившуюся ситуацию'. Взглянув на плотников я сразу же отмел все сомнения о их родстве, сходство лиц было столь видимым, что я даже засомневался ни тройняшки ли сидят передо мной. Правда, присмотревшись можно заметить, что отличия все же есть, да и возраст у каждого из сидящих за столом плотников различный. К слову сказать, разговор о нужных мне планшетах пошел именно так как я и предполагал. Войдя в привычную для себя стихию, ремесленники немного 'оттаяли' и стали более сговорчивыми и теперь хоть что-то могли сказать. Так как мастера действительно были таковыми, то проблем никаких не возникло, разве что объяснять форму и размеры пришлось минут пятнадцать, плюс ко всему записать все это на бумаге. Так что с утра, когда солнце уже вовсю освещало улицы первопрестольной, трое братьев мастеров уходили из дворца с лицами полными благоговения, словно побывали не у наследника престола, а в райских кущах. Да, чужая душа действительно потемки. Сам же завтрак так и остался стоять остывать, в углу зала, за обсуждением дел я совершенно забыл о нем, так что труды слуг оказались напрасными. Хотя почему это? Все-таки с утра я все же ничего не ел. По одному моему слову завтрак перенесли в кабинет, где я попутно глядел книгу 'Военное искусство. Кавалерия', увы, но автора сего трактата я так и не нашел, его имя нигде не было указано. Стараясь не засиживаться за завтраком, я отправился к себе в комнату, подготовиться для дальнейшего обучения, которое начиналось для меня в половину девятого утра, как раз в то самое время, когда организм окончательно просыпается и готов функционировать. Скинув камзол с плеч, я уселся в кресло, тут же вытаскивая из стоящего рядом стола расписание занятий, увы, но пока я только начал свой путь в роли наследника, поэтому не смог толком приноровиться к здешней манере обучения. Часть того, что говорилось, причем большая часть, учителями, преимущественно иностранцами, я знал и сам, но вот пока не знал как себя вести в такой ситуации: или продолжать прикидываться незнающим человеком, или же закончить обучение. Вот только последний вариант может негативно сказаться на мне самом, все же прознатчики Петра должны внимательно следить за мной, за каждым моим шагом. -Так, что там у нас сегодня?- задумчиво водил я пальцем по бумаге ища, нужный день.- ага вот, нашел: цифирь, фортификация, география. Что ж не самый худший набор. На первых занятиях с приставленными ко мне учителями меня посещали мысли о том, что я оказался в своем родном университете, с теми же напыщенными учителями, считающими себя пупами Земли. Мда, было такое проходили и не раз, что ж пусть и дальше продолжают в том же духе, от меня не убудет. Хотя нет, почему это? Я же не плебей какой-нибудь, цесаревич как никак, еще правда научиться вести себя должным образом, что ж, подождем, посмотрим... ***** Середина апреля 1707 года от Р.Х. Москва. Первые знакомства. Алексей Петрович-Иван Пестерев. Весна с каждым днем все рьяней вступает в свои права, отбирая клочок, за клочком земли у лежащего повсеместно серого снега, с неохотой уступающего столь нужную ему территорию. Март пролетел, и уже середина апреля, мое обучение постепенно свелось к тому, что я стал изучать только те предметы, о которых не имел хороших познаний, к таким 'черным' наукам отошли география государства Российского, военная наука и навигация, выбранная мной не в силу своего интереса, а чисто из корыстного побуждения. Царь-батюшка, грезящий флотом и морем должен добавить мне пару баллов при проверке, обязательно. Само же море меня не только не прельщало, но и отталкивало, да вот такой я сухопутный человек, привыкший топтать землю и ни в коем случае не плавать, хотя нужду флота я понимаю как никто другой, все же дитя 21 века. В силу своего характера и жгучего желания поскорее разделаться с надоевшими мне делами, я 'разбавил' свое время приятными для меня часами тренировки по фехтованию и изучению Москвы, со всеми ее достопримечательностями, которых, правда было не столь и много. Но был еще один момент, который радует меня. Наконец-то, мне удалось познакомиться с теми людьми, которые как я надеюсь, в последствии смогут стать моими друзьями. Я, конечно, реалист и всегда считаю, что личный интерес у человека должен быть на том уровне, который он сам себе желает. И вот если мнение окружающих, совпадает с его собственным, то со всей смелостью можно сказать это именно тот человек, который при нужном подходе будет держаться своего 'хозяина', пускай и не явного, до конца жизни. Ведь что такое верность? Это нечто эфемерное, рождающееся со временем, из-за того, что один человек, узнав, поняв другого человека, с которым он находился определенным промежуток времени, заключает сам с собой пакт. Разрушить который может только он сам, суть оного пакта сводиться к тому, что он обязуется быть с выбранным соратником до конца жизни. Поэтому пустых иллюзий насчет того, что пара найденных знакомых, с удовольствием поддерживающих со мной беседу, делает это просто так, я не питаю. За все в этом мире надо платить, будь то товар или же неощутимое чувство стоящей за тобой силы, вот только нужно правильно назначить ту сумму, которая не больше действительной. Иначе нужного эффекта как такого может и не быть. Да, пара человек, заинтересовавших меня: молодой помещик Александр Баскаков, не знаю как смогший 'откосить' от армии и датский дворянин барон Артур Либерас, приехавший 'на ловлю счастья и чинов', как писал Александр Сергеевич, но в итоге он открыл токарную мастерскую. Быть может они когда-нибудь смогут стать теми собеседниками, с которыми я могу говорить на любые темы, не видя непонимания и глупости в их глазах. 'Эх, как же мне не хватает мне моих товарищей...- пришла в голову грустная мысль'. -...Ваше Высочество не отвлекайтесь, пожалуйста,- попросил меня барон Зильмунд, преподаватель по фортификационному делу, увидевший, что я гляжу в окно, пропуская мимо ушей его замечания, его нанял мой наставник - Никифор Вяземский, еще в прошлом году, в силу желания моего номинального батюшки, государя российского Петра Романова. К счастью, отвлечение на уроке, да и что скрывать, откровенное пренебрежение науками у прошлого Алексея было делом обыденным, ведь именно сам Алексей, писал про себя: 'труда никакого понести не могу'. Честно сказать, первый урок вместе с бароном Зильмундом прошел абы как, все же слушать ломанную русскую речь, мои уши отказывались напрочь, улавливая лишь десятую часть из сказанного. На втором занятии после первых десяти минут тарахтенья я попросил учителя перейти на родной язык, немецкий то есть, все же навыки владения оным у цесаревича были очень даже хорошими, так что больше проблем с пониманием материала не возникало. Мое предложение немец встретил с небывалым воодушевлением, поняв, что ему больше не придется ломать свой и без того корявый язык. Все-таки русский язык слишком сложен и могуч для большинства иностранцев, в отличие от того же грубого гортанного наречия прусов и прочих жителей немецкий княжеств. Извините, но уж не могу без содроганья вспоминать, когда в России дворяне говорили на французском, порой толком, не зная своего родного языка! Отщепенцы! Так, стоп, успокоиться... -... данная схема изображает оборонное сооружение - редут, правда его применение мало помогает слабым войскам, сильные же армии Европы предпочитают в большинстве своем открытый бой ровной фалангой...- вещал барон. -А почему же слабые именно проигрывают? Может просто командование у них плохое?- спросил я тогда у немца, рассказывающего мне азы инженерного дела, с таким видом будто делает мне одолжение. Мразь! 'Ничего, ничего, дай только чуток времени освоиться с этим раритетным знанием, да на 'отлично' Петру все это сдать, а потом можешь катиться на все четыре стороны,- зло думал я'. -Потому что, Ваше Высочество, у слабых солдат все слабое, в том числе и командиры... -А как вы считаете, наши войска слабые?- спросил я немца. -Я такого не говорил,- замялся с ответом барон Зильмунд. -Но подумали,- завершил я его фразу.- А знаете ли вы, барон, что через полвека, русские воины будут стоять у границ Пруссии. И мало того именно они будут тем весомым аргументом, который будет играть в Европе одну из главных ролей? -Простите?- глаза немца стали столь большими, словно филин на мгновение превратился в человека. -Да это я так, мысли в слух, дорогой барон продолжайте,- спокойно ответил я ему. 'Вот так-то, теперь пусть следит за собой, фашик! Стоп, никаких Гитлеров и Ко еще нет, поэтому необходимо отбросить не нужную враждебность. Да, сказать то легко... Блин. Вот так появляется предвзятое отношение, из-за которого потом начинаются войны на пустом месте'. -Так вот, редуты. Они так же применяются...- вновь вернулся к своему предмету барон, странно глядя на меня, будто заново меня узнал. К своему большому удивлению азы фортификации, как впрочем, и все остальное, что сумел мне дать немец я усвоил за... пару дней. Да, с фортификацией в этом времени определенно проблемы, хотя даже самые искусные полководцы об этом не догадываются. Что ж не будем их расстраивать, пусть потом сюрпризом будет. Для человека 21 века все эти знания даются еще с малых лет, только 99% людей не знают, а может и не понимают, что им дают фильмы, передачи, книги, компьютерные игры, в конце концов. И именно здесь, за одинокой партой я понял, что все эти 'аборигенские' знания мне известны чуть ли не наизусть. Так что можно догадаться, о том, что цифирь я не учил вовсе. А зачем? Когда здесь уровень знаний надобен только за пятый класс, или на шестой, но не суть, главное, что трудностей с этим у меня не возникло. Другое дело фехтование. Моя боль и моя слабость, а так же самая настоящая радость. Ну, скажите мне, какой мужчина откажется от уроков владения холодным оружием? Мне таки удалось получить к себе в учителя одного из офицеров Лефортовского полка - Олифера Браувера, настоящего доку в этом вопросе. Помучавшись со мной в первый день занятий, Оливер лишь удрученно покачал головой и сказал, что начать мое обучение необходимо с самых азов. Но я был этому скорее рад такому повороту дел. Так начались мои ежедневные тренировки по фехтованию, моя боль и моя радость... -Ваше Высочество, к вам просятся господа барон Либерас и Александр Баскаков,- негромко сказал мне Никифор, когда я после обеда сидел у себя в кабинете и просматривал в сотый раз карту владений России. Ну и мала же она по сравнению с Империей начала 20-го века! Где раскинувшаяся от океана до океана страна, которую боялись и с которой считались все в мире? -Я же просил тебя, Никифор, впускать их без проволочек,- не отрываясь, ответил я камердинеру.- Пусть войдут. И принеси, пожалуйста, нам разбавленного вина и что-нибудь легкого, перекусить. -Как изволите, Ваше Высочество, я обязательно исправлюсь,- сказал Никифор в который раз обещающий мне одно и тоже. Нет Никифор, и раньше был отличным слугой, но вот на уровне внутреннего почтения и к своему господину, был так далек от прошлого Алексея, что казалось, этот импровизированный барьер никогда не будет перейден. Однако как оказалось, нет ничего не возможного. Вот только порой искорки непонятных мне дум проскальзывают в глазах камердинера. Что ж, разобраться с этим я еще успею, наверное... -Нет, ты представляешь? Да они совсем там с ума сошли!- сильный голос молодого мужа двадцати лет отроду разорвал тишину моего кабинета, словно лихой налет донецких казаков на крымский городок. -Почему же?- поинтересовался у вошедшего в комнату Александра тридцатилетний иностранец, с интересом смотрящий на своего молодого собеседника. -А как еще назвать последний указ Ближней канцелярии? Как можно отдавать наши мануфактуры на откуп иностранцам?- гнев помещика был столь велик, что он даже забыл приветствовать меня. Что очень редко случалось, все-таки образование на Руси хоть и вошло в ранг, совсем недавно, но вот уважение к старшим, будь то прожитые годы, или же право рождения, прививается с младенчества. -Мне кажется, что это как раз и нормально. Ведь посуди сам: если дать возможность иностранцам выкупать производства, то Россия получит возможность поднять производство, не используя свои собственные ресурсы...- ответил барон. -Да, а как же пошлины? Ведь получается, что тогда и поступлений в казну будет во много раз меньше!- продолжил Александр. -Это неизбежная цена за продвижение современных машин и развития Руси в целом, дорогой друг,- улыбнулся датчанин. -Слишком велика цена, барон! Да вы не хуже меня это знаете,- продолжал настаивать на своем Александр Баскаков. -С этим я вынужден согласиться, условия, на которых покупается все нынешнее производство просто ужасные. Налогов будет минимум, а развития почти никого. Не знаю, куда ваша Ближняя канцелярия только смотрела, когда его принимали,- согласился с помещиком Артур. -Подробнее, пожалуйста, друзья,- попросил я их, сам не до конца понимая спор, точнее толком его не зная. Надо заметить, что оплошность с приветствием вошедшие гости исправили тут же, кивнув мне головой, и сели в стоящие рядом со стеной кресла, получив на это мое разрешение конечно. -Расскажи лучше ты, Артур, я не могу про такое говорить без содроганья,- молодой помещик уступил роль рассказчика барону. -Мы были на площади, смотрели на Охотном ряду клинки, когда на трибуне появился глашатай со свитком,- начал рассказывать барон Либерас, миновав прелюдию.- Зачитав, сей документ, он ушел, вот только читал он не обычный указ, а указ о 'Вольностях в торговле и ремеслах', в сем документе говорилось примерно следующее: во-первых, теперь иностранцам разрешается заниматься на территории Руси не только торговлей как таковой, но и ремеслами. -Так они и до этого приезжали сюда, занимались тем, чем их душа требовала,- перебил я барона, не до конца поняв его. -Они приезжали как наемные рабочие, а теперь же могут основывать свои собственные фактории, при этом нанимать рабочих, или же покупать крепостных. -Стоп! Как это они могут покупать крепостных?!- искренне удивился я, причем мое удивление потихоньку перерастало в негодование. По закону России иностранцы не имеют права иметь крепостных как таковых, только слуг. -Вот именно. И это еще не все, теперь иностранцам разрешается открывать рыболовные, обувные, швейные и коннозаводческие фактории и заводы, при этом им открыт доступ к образованию кумпанств совместно с русскими купцами и ремесленниками. Тем самым влиять на те производства, в прошлом не доступные для них,- продолжил барон, забивая трубку табаком, что делать приходиться мне мириться с такими вещами, вот только одно условие все же я поставил 'курильщику' - заниматься сим действом можно лишь возле открытого окна.- Правда надо заметить, что, покупая крестьян, они обязаны приписывать их к какому-нибудь заводу или мануфактуре. Так что можно сказать, что все правила соблюдены. -Да они совсем с ума сошли? Как только отец узнает, он этот указ сразу же разорвет!- распалился я не на шутку. -Не порвет, Алексей, и ты прекрасно знаешь почему. Он сам дал власть в руки Ближней канцелярии, так что все, что она принимает, принимается сразу же. Да и набирались в нее только те люди, которые преданы нашему государю-батюшке,- заметил Сашка, играя с небольшой указкой, лежащей возле полутора метрового планшета. -Тогда разгонит их,- гнул я свою линию. -Вот это более приемлемый вариант, правда, мало вероятный. Ведь царь очень много в разъездах и управлять Москвой и прилегающим землями без канцелярии ему будет очень неудобно. Так что, скорее всего он оставит все как есть, только единственное, что можно вытребовать у нее это, пожалуй, расширить возможность владения русских кумпанств и одиночных собственников,- не согласился Баскаков.- А вообще, если честно, то мне кажется, Канцелярия получила приказ от самого царя, на оглашение данного указа, все-таки такие решения даже старейшие бояре не стали бы принимать самостоятельно. -Все-таки ты, наверное, прав,- подумав, сказал я Александру.- Но все-таки жаль, что они не видят дальше своего носа! -Это точно!- согласился со мной Сашка.- Друзья вы даже не представляете себе, что можно сделать и каких доходов добиться, имея всего на всего только одних животных. -Я слышу речи не столь дворянина, сколь купца?- улыбнулся я. -Приходится, Алексей, куда уж деваться, если никто не хочет думать в этом направлении,- чуть смущенно ответил помещик. -Ты же знаешь, что я очень даже ценю новые идеи, а уж, чтобы еще при этом можно заработать, так это очень даже здорово. -Ну, мало ли, за день, что мы не виделись, ты изменился уже,- улыбнулся молодой помещик.- Недавно, сидя в трактире вместе с князем Волконским, я услышал, как пара купцов из Харькова говорили о том, что царь обещает освобождение от налогов тем, кто первым наладит производство шерсти и баранины. -Это получается, что завод будет не облагаться налогами вовсе?- с сомнением спросил барон Либерас, недоверчиво смотря на Баскакова. -Нет, конечно,- покачал головой тот.- Царь обещал освобождение от налогов на десять лет тем, кто первым сможет предоставить стадо в десять тысяч голов, дающее не менее двухсот пудов шерсти. И это еще не все. Тот, кто сможет наладить суконное производство сможет получить заказ от государя для изготовления сукна под пошив мундиров солдат! -Да, условия просто замечательные, ничего не скажешь, вот только мне почему-то кажется, что раз уж обещано так много, то выполнить сие не так то уж и просто?- не попался я на удочку. Конечно воспоминания 'школьной парты' о тех мерах, которые предпринимал Петр для поднятия промышленности и сельского хозяйства жужжали где-то над ухом, но вот все равно кое-кто внутри меня просто так не хотел соглашаться со столь аппетитной наживкой. Кое-какие блеклые воспоминания о грандиозных Петровских реформах в промышленности и сельском хозяйстве, если верить школьному учебнику, конечно, копошились сонными мухами на задворках памяти. Но все равно какое-то смутное соображение мешало просто так согласиться со столь аппетитной наживкой. -Если это так перспективно, то почему же тогда за это дело не возьмутся те же самые купцы?- задал появившийся вопрос Артур. -Просто для того, чтобы осуществить такое мероприятие, а тем более организовать эту факторию нужно много денег, очень много,- печально сказал граф. -И сколько же надо?- поинтересовался я. -По самым маленьким моим подсчетам, нужно около 20 тысяч рублей,- удрученно сказал молодой помещик. 'Да и как не расстроиться, если эта сумма была равна чуть ли не одному проценту годового дохода России?- с изумлением подумал я, успев за последнее время ознакомиться с наиболее важными аспектами жизни Руси-матушки, в том числе и ее законов и, главное трат, производимых ею'. -Что ж, это мероприятие, пожалуй, не по нам,- прикинув в уме, так и эдак, даже хорошенько затянув поясок, я по любому не смогу найти такую сумму. -А зачем нам сразу столько, друзья?- спросил нас барон, хитро улыбаясь.- Ведь как я понял, нам пока хватит и не большого стада... -Отары,- поправил датчанина Александр. -Что?- не понял он. -Говорю не стадо, а отара,- но, видя, что барон по-прежнему никак не поймет, разъяснил.- Скопление овец и баранов, называется не стадо, а отара. -Ах, вот ты о чем!- улыбнулся барон.- Не это главное, нужно, чтобы можно было понемногу прикупать животин, а для этого требуется место, причем даже я, не берясь за подсчеты, могу сказать, что места необходимо очень много. -Да, отару в 10 тыс. голов... это сколько же гектаров свободной земли потребуется?- спросил я сам себя, мысленно прикидывая возможную площадь. -Много, очень много,- согласился Сашка, смотря на нас.- Но я учел все это, и покупать землю не потребуется, никаких дополнительных расходов не предвидится. У меня в имении под Рязанью, где Мещера огибает Оку, этого самого места хватает! А уж про условия и нечего говорить, волшебные места. Для начала самое оно будет, потом конечно придется подкупить землицы, но ведь прибыток с будущей отары все же будет, так что предприятие прибыльным обещает быть. -Тогда, похоже, можно и попробовать,- ответил барон спустя пять минут, видимо хорошенько взвесив все возможности. -Но как же быть, денег все равно нет?- спросил Александр Баскаков, первый запал затух, а проблема по-прежнему оставалась. -Про деньги не волнуйся, часть я тебе дам, благо пока имеются в достатке,- сразу понял я сомнения помещика.- Вся прибыль с этого дела будет идти тебе, только естественно при нескольких условиях. -Каких условиях?- тут же спросил Александр. -Во-первых, большая часть денег пойдет на расширение хозяйства, без каких-либо проволочек, впрочем, ты и так хотел сделать, но подтвердить сие не помешает. Во-вторых, любой заказ для государства нашего ты будешь делать в полцены от рыночной, все равно окупаться он будет в разы. Как минимум. Согласен? -Конечно, согласен! Ваше Высочество огромное спасибо, за помощь!- еще немного и молодой помещик мог бы, наверное, прослезиться, но вовремя взял себя в руки. Все-таки зная друг друга меньше месяца, я, можно сказать, даю не маленькие деньги не то чтобы без расписки, без возврата вообще. А это действительно шаг, вот только так, кажется со стороны, я же мысленно прикинул в уме возможные расходы и ту прибыль, которая косвенно сможет поступать мне при нужном мне раскладе, восхищенно цокнул языком. Впрочем, о деньгах еще рановато я задумался, нужно пройти блестяще аттестацию у Петра, иначе все пойдет прахом... 'Блин ну и мысли у меня появляются!- немного грустно подумал я.- Ну не может власть так менять! Тем более оной у меня вовсе нет, разве что призрачный шанс может появиться...' -Вот только я один не потяну все это дело. Может, дорогой барон ты мне поможешь?- с надеждой спросил Баскаков у барона Либераса. -А что, пожалуй, я соглашусь, только при одном условии,- немного подумав, сказал Артур, хитро подмигнув мне.- Я вношу свою лепту в казенную часть, в равной доле с той, которую выделит тебе на хозяйство Его Высочество, так сказать на всякий случай. Да и с большими средствами дела пойдут быстрее. Все-таки мои доходы, благодаря царю-батюшке и моим мастерам, позволяют выделить полтысячи рублей, а может и больше. -Честно сказать условия, дорогой барон просто заманчивые, такие, что даже не вериться, право слово!- удивленно хмыкнул Баскаков, улыбаясь.- Что ж коли так то тут, и думать не о чем... -Отлично, тогда можно обмыть это дело, за кружечкой другой холодненького пива,- предложил я друзьям, встретившим мое предложение с небывалым энтузиазмом. Все совместные посиделки до сих пор у нас были чисто неалкогольные. Это было и мое желание, и даже, можно сказать, условие, выставленное с самого начала. Я сделал так и из осторожности, да и честно говоря хотелось посмотреть, на их поведение вне застолья. Никто не мог гарантировать, что, например, эта пара приятных молодых людей, как здесь говориться "подсылы". От кого? Да от кого угодно. Алексашки, прежних недо-заговорщиков, мало ли 'доброхотов'... 'А уж коли надо, то можно и поменять обстановку, вместе с условиями. Царевич я, или кто, в конце-то концов?- улыбнулся я про себя'. -Вот только выбор трактира за вами, судари,- передал инициативу более 'зажиточным' москвичам. -Я тут недавно побывал в одном прелестном заведении, он тут всего через пару улочек расположен, можно в него заглянуть...- намекнул барон, с хитринкой глядя на нас. -Решено. Артур сегодня за провожатого,- вынес я свой вердикт. Но, первый настоящий выход в "ночную жизнь" Москвы начала 18-го века начался уже в надвигающихся сумерках. Мы не могли остаться равнодушными к стараниями моего повара, его кулинарные изыски превосходили не только то, что пробовал прежде, но и наверняка любую трактирную стряпню, утонченных ресторанов в Москве еще нет и долго не предвидится. Баскаков, конечно, попытался превратить тихие посиделки в настоящую пьянку, но не встретил искренней поддержки в этих его планах, ни от меня, ни от барона. В питейном заведении, разомлев от духоты и нескольких кружек пива, Артур с Александром предстали передо мной в новой "красе". И честно сказать приятно удивили меня, хотя сами об этом они и не узнали. Если Александр откровенно "надирался" в традиционной русской манере, то Артур был гораздо сдержаннее. -Знаете, друзья, мне князь Болконский недавно рассказал, что он встречался с одной сударыней, естественно, что он не назвал ее имени. Так вот она ему поведала о том, что скоро к царю нашему приедут посольства от Молдавии и Валахии,- немного заплетающимся языком сказал молодой помещик, заливая себе новую порцию слабо алкогольного напитка. -Эка новость. Об этом и так все знают, скоро сами османы узнают,- не удивился этой новости, барон, нагоняя Александра в винопитии, попутно обгладывая зажаренную заячью ножку. -Знать то знают, но вот о том, что наш государь собирается помощь все же оказать мало, кто догадывается,- хитро подмигнул мне мелкопоместный дворянин. -Отец ни за что на это не пойдет,- ответил я помещику, прекрасно помня, что Прутский поход был в одиннадцатом году, а не в седьмом. Легкий дурман в голове 'завис' на одном уровне и не поднимался выше, не получая должной подпитки. Все же напиваться не входило в мои планы, и тем более не входило в планы оказаться в нелицеприятном свете перед глазами своих собеседников. Честно говоря, первоначальные опасения того, что тело цесаревича окажется слабым на это дело не оправдались, если не считать самого начала посиделок, когда организм чуть не требовал новой порции алкоголя. "Главное воля!" так кажется, говаривал подполковник Тимошкин, будучи сосудом, до краев наполненный этой самой эфемерной субстанцией, столь же необходимой военному человеку, как доблесть, смекалка и стойкость. Особенно стойкость. Всегда и везде. На поле боя, за праздничным столом, да и в постели, что немаловажно, это была одна из его любимых шуток. Вот эту самую волю мне и пришлось мобилизовать, чтобы лишь казаться выпившим. -Я согласен с Его Высочеством. Шведы слишком сильны, чтобы оставлять их без внимания. Их ни в коем случае нельзя оставлять одних, иначе они могут таких дел натворить, что придется долго их исправлять и не факт, что получиться,- внезапно сказал датчанин. -А как же Саксония и Дания?- заинтересовался я. -Ваше Высочество, неужели вы забыли, как при Фрауштадте Карл саксонцев разбил? До сих пор Саксония отойти не может, да еще постой шведской армии у себя оплачивают. Про своих же собратьев я вообще молчу,- ответил мне барон.- Так что компания по освобождению славян если будет, то будет только после того, как государь Петр Алексеевич разберется с Карлом. 'И как можно скорей иначе наша экономика окончательно влезет в одно очень интересное и темное местечко...- добавил я про себя'. -Увы, но это так,- согласился барон.- Эта война подорвала все прекрасные начинания царя, и если честно я даже не знаю, сможет ли она вскоре преодолеть все те трудности, что появились. 'Это что же я в слух сказал? Не порядок, надо за собой следить,- хмуро заметил я сам себе, опрокидывая остатки пива в горло'. -Время, для этого нужно время,- тихо сказал Баскаков, как я понял вполне сносно разбирающийся в состоянии тех дел, которые сейчас творятся на Руси, в области экономики. Все же имение заставляет глядеть чуть дальше своего носа, а если еще и хочешь быть обеспеченным, то и дальше своей руки! -А почему именно время, друзья?- нарочито удивленно посмотрел я на сидящих в задумчивости товарищей.- Ведь можно же как-то помочь отцу? Не обязательно же только ждать... -Ваше Высочество, кажется разговор, зашел немного не туда,- тихо сказал барон, оглядывая полумрак трактира, в котором уже давно были заняты все столики, а народу становилось только больше, того и гляди, на головы друг к другу полезут. -Пожалуй ты прав Артур, что-то я разошелся немного,- кивнул я ему, все же место действительно не совсем подходящее. Больше не возвращаясь к этой теме, мы продолжили сидеть в питейной, вот только дружеская атмосфера куда-то мгновенно испарилась. Быть может оно и к лучшему, времени обдумать мои слова им все равно требуется не мало, так что при следующей встрече они определенно все взвесят, и уже смогут дать мне ответ на мое предложение, пускай высказанное и не полностью, и под легким хмельком. Ну, это ничего, не дураки же они право слово... -Что ж друзья, думаю мне пора,- сказал я час спустя, чувствуя, что тело готово упасть в первое попавшееся блюдо.- Да и пиво, честно говоря, здесь паршивое. Сбитень много лучше будет. -Не такое уж и плохое. Но я еще чуток посижу,- сказал Баскаков, смотря пьяными глазами на молоденькую служанку, стреляющую в его сторону глазками. -Да, мне думаю тоже пора, заодно и Его Высочество провожу до половины пути,- пробормотал барон, придерживаясь рукой за стол. Через пару минут, кое-как встав со своих мест, добравшись до выхода, мы пытались залезть на наш четвероногий транспорт, оказавшийся немного строптивым, что в конечном итоге у нас получилось. Правда, пришлось потратить немного больше времени на сие действо, нежели обычно. Темные улочки Москвы, освещенные лунным светом, то еще зрелище, здесь при 'удаче' можно нарваться на большие неприятности, особенно если увидят, что путник одинок и беззащитен. Сквозь легкий хмель почему-то всплыли в памяти воспоминания одного из приближенных Петра, участвовавшего в начале века в "чистке" столицы от чересчур разошедшихся бандитских шаек, окончательно распоясавшиеся от творимого ими произвола. Так вот по его словам бороться с шайками приходилось специально отряженным солдатским командам. И вешали пойманных татей десятками, без всякого разбирательства. -Ваше Высочество, можно скажу на чистоту?- спросил неожиданно барон, прервав обсуждение каких-то дворцовых сплетен, из его голоса потихоньку начали исчезать пьяный угар и понемногу стали различаться интонации. -Да, конечно,- остатки хмеля выветрились из головы, и теперь если не считать легкой слабости, я вполне подходил на роль трезвенника. -Раньше, еще буквально пару месяцев назад, я искренне недоумевал, почему у такого деятельного и умного правителя столь, непохожий на родителя отпрыск. Хотя вынужден признаться такое частенько случается в европейских королевских домах,- начал датчанин, из голоса которого окончательно выветрились признаки хмельного состояния. 'Мне бы так!- завистливо вздохнул я мысленно, отмечая про себя все это.- Молодец, сумел правильно время подгадать для нужного разговора, который по трезвому состоянию наверняка меньше чем на ссылку бы не годился, точнее на высылку. Впрочем, послушаем, что там он мне скажет, авось чего интересного услышим...' -Но теперь я начал присматриваться к тебе и понял, что был, по-видимому, неправ, и в тебе та же кровь, что и твоем отце, и твои деяния будут, сравни его. Я хочу, чтобы ты знал - если ты действительно готов сделать то о чем говорил, то один помощник у тебя есть. Скажу честно теперь, после нашего близкого знакомства, я искренне уважаю тебя. - завершил фразу барон. -Знаешь Артур, я рад, что ты оказался тем человеком, который понимает больше, чем показывает на виду. Я думаю, твоя преданность мне и России будет тем первым кирпичиком, на котором в последствии будет стоять крепкий и прочный дворец,- ответил я ему. -Но так же я вынужден сказать тебе Алексей, что страну на одних плечах не поднять,- заметил датчанин, видя, что его слова упали на благодатную почву.- Вот только доверять нам государь вряд ли станет с тем же пылом, что и Лефорту... -Эк ты загнул Артур?- усмехнулся я.- Ты что же себя с Лефортом решил сравнить? -А чем черт не шутит, Ваше Высочество? Может, и я на что сгожусь,- не спасовал барон, глядя куда-то в сторону. -Что ж, если желаешь действительно помочь мне, в этом нелегком деле, то я буду только рад,- искренне сказал я ему, окончательно вербуя своего первого сторонника в этом мире. На это ничего барон Либерас не сказал, лишь кивнул головой, подтверждая свое решение, лишь перед самой развилкой заметил, как бы, между прочим: -Не знаю, насколько ты хороший лицедей, царевич, но я твой без остатка,- сказал Артур и поехал к себе домой, расположенный рядом с Немецкой слободой. -Не прост,- усмехнулся я, поворачивая коня в сторону дворца. Проехав пару сотен метров, я заметил чуть в стороне от дороги, возле стены одинокого одноэтажного домика шевеление каких-то теней. Стараясь не выдать своей осведомленности, я как бы невзначай положил левую руку на эфес шпаги, слабо отливающим золотом, видном только с пары метров. 'Уф, кажется, пронесло,- с облегчением выдохнул я, проехав мимо замеченного мной дома'. Вот только закон подлости, или удача бандитов явно не желали оставлять добычу и буквально через пару секунд, спереди дорогу перегородили трое рослых детин, с кавалерийскими пиками на изготовку. 'И где только их достали?- удивился я, понимая, что не время разглядывать оружие этих молодчиков'. Тем временем сзади послышались тяжелые шаги пары человек, бросив туда взгляд я увидел, что там застыла пара таких же детин, только у одного из них в руке была фузея, допотопного образца, судя по едва тлеющему фитилю. -Сымай барахлишко, вашбродь!- нагло сказал мне один из троицы, стоящей в десяти метрах спереди моего коня. -Гоп-стопщики, мать вашу,- ругнулся я едва слышно, понимая, что вряд ли удастся уйти просто так без боя. Полагаться на то, что меня отпустят, даже отдай я все ценное, наивно и глупо. -Эй, ты глухой?- спросил все тот же охальник. -Со смердами смысла нет разговаривать,- ответил я ему, беря в правую руку притороченный к седлу пистоль. -Экий неугомонный попался,- хмыкнул кто-то сзади меня. Слегка полуобернувшись я увидел, что 'герой' с фузией, уже готов сделать выстрел, но еще пока не получил четкого приказа на него, видимо заводила и был главным в этой шайке разбойников Москвы. Не дожидаясь, пока стрелок получит свой приказ, я выхватил пистоль, притороченный к седлу и, не целясь, выстрелил навскидку. Как не печально было осознавать, но тех навыков, которые я получил за прошедший месяц, едва хватило на то, чтобы задеть стрелка, причем довольно-таки сильно. Свинцовая пуля вошла в плечо, наверняка размозжив ключицу, все же расстояние было маленьким, чтобы кость смогла уцелеть. Натянув поводья, я постарался повернуть коня к оставшемуся одному противнику сзади меня, но руки дрожали, и я слегка переборщил с натяжкой поводьев и вместо поворота конь встал на дыбы. Говорить о том, что я смог удержаться на бьющем воздух четвероногом друге и смысла нет. Короткий полет и удар о неровную мостовую столицы выбил воздух из моих легких, но как ни крути, а рефлексы сработали правильно, тут же поднимая меня ан ноги. Времени на то, чтобы оклематься в полной мере, попросту нет! К моему счастью бандиты не ожидали столь необычного развития событий, видимо до этого времени наталкиваясь все больше на торгашей и ремесленников, не могущих постоять за себя. Вот только уроков фехтования в течение всего одного месяца, явно не хватит, для того чтобы противостоять четверке рослых детин. С радостными лицами разбойники бросились ко мне, только тогда, когда я уже встал в защитную позицию, не успевая перезарядить пистоль. -Ну что, допрыгался, рябчик?- зло спросил меня главарь. -А причем здесь сия птица?- удивился я. -А при том!- выдохнул он, неожиданно атакуя меня в шею. Но уроки Олифера Браувера не прошли для меня даром, и казацкая сабля, неизвестно как оказавшаяся в руках разбойника встретилась с моей шпагой, чуть ли не выбив искры, словно в каких-нибудь голливудских фильмах. Рука тут же онемела. 'Идиот! Ты еще пулю зубами поймать попробуй!- сдерживая стон ругнулся сам на себя.- Плохо видимо все уроки то я заучивал у Олифера'. Не опечалившись первым промахом, главарь полез в новую атаку, только теперь уже при содействии своих собратьев по ремеслу. Выдвинулся чуть в сторону копейщик, главарь встал напротив меня, с правого и левого боков начали обходить меня оставшиеся без дела разбойники, обнажив короткие, полуметровые клинки столь удобные в толчее, но никак на открытой местности. -Хилое у вас оружие то, судари,- насмешливо сказал я им, чувствуя, как по спине заструился ручеек предательского холодного пота, а коленки начало трясти. 'Ты кто такой?! А ну взял себя в руки!- но никакие воззвания к самому себе не помогали, первый смертельный бой, на который я обрек себя, был не таким уж и романтическим, как обычно описывается сие действо в книжках. У меня, почему-то начали бегать по всему телу мурашки, не давая успокоиться, однако через мгновение я почувствовал, как слабость уходит, оставляя лишь часто бьющееся сердце, готовое вырваться через сдерживающие его ребра наружу'. Хлынул поток адреналина в кровь, и я не до конца понимая, что я делаю, бросился к самому слабому, на мой взгляд, противнику, пытающемуся обойти меня с левой стороны, словно кто-то шепнул прямо в ухо: 'Вперед!', спуская с цепи зверя, сидевшего до этого момента внутри меня. Не ожидавший от меня такой прыти бандит упал на мостовую с рассеченной головой, в последний момент успевший поставить шпагу на блок, правда, весьма хиленький. -Действительно прыткий,- сплюнул главарь, занимая позицию напротив открывшегося прохода, закрывая мне последнюю лазейку избежать дальнейшей схватки.- Ну, как, отдашь Богу душу без сопротивления вашбродь? -Наглые разбойники пошли!- восхитился я, делая пробный выпад в сторону главаря, но реакция у того была не в пример лучше, нежели у его недавнего подчиненного, залившего своей кровью небольшой пятачок вокруг себя. -Хватит трепаться. Бей его ребята!- ни с того ни с сего заорал главарь, первым кинувшись ко мне. Вот только сейчас я понял, на сколько плохо мое фехтовальное искусство, его едва хватало на то, чтобы отбиваться от сыплющихся с трех сторон ударов далеко не лучших фехтовальщиков России. Больше не было никаких слов и угроз, лишь надсадное сопенье, уставших людей, и вяло текущая по моей правой руке кровь. Все-таки кавалерийская пика смогла таки вынырнуть в неподходящий для меня момент и задеть предплечье, оставив кровавую, но несерьезную рану. Вот только кровь то шла, и рука понемногу слабела и немела, заставляя все чаще и чаще сжимать кулак, из последних сил разгонять кровь в венах. -Что, плохо тебе? Надо было раньше соглашаться, тогда бы жизнь тебе оставили, а теперь извиняй, но не уйти тебе живым, много достойных людишек ты, вашбродь, загубил,- улыбнулся щербатым ртом главарь, опуская на пару секунд саблю. В стороне, около стены дома вяло ворочался раненый в начале боя разбойник, сжимая рукой потертый кафтан. -Это вы то достойные людишки? Да вас дерьмом то не назовешь, только, как похвала звучать будет!- словно выплюнул я слова, сберегая сбившееся дыхание. 'С физкультурой у наследника явно была проблема...- мелькнула мысль на грани сознания, отмечая вполне очевидную истину'. -Да мы тебя...- начал было подельник главаря, но тут же замолчал, падая на мостовую, прерванный одиноким выстрелом, разорвавшим наступившую на пару минут тишину. -Держитесь, сударь я иду!- крикнул кто-то неизвестный скачущий ко мне на помощь. Уже наметив меня в качестве своей жертвы, разбойники вдруг оказались той самой дичью, за которой охотились, от растерянности главарь ничего не успел скомандовать, за что и поплатился своей жизнью, его голова покатилась по серым камням московской улицы, орошая мостовую на своем пути алыми каплями. Оставшийся в меньшинстве бандит, бросив пику, юркнул в отнорок, возле стены дома, скрываясь от сабли всадника. -Ушел, шельмец! Ну да черт с ним. Вы целы, сударь?- спросил меня пришедший на помощь всадник, оглядывающий пространство вокруг нас. -Благодаря вашей помощи... сударь. Простите, но не знаю вашего имени,- ответил я ему, разрывая край кафтана. -Да у вас, сударь, ранена рука! Давайте я вам помогу,- спрыгнув с коня, сказал нежданный спаситель. -Спасибо. Признаться честно, перебинтовывать самого себя крайне не удобно,- облегченно выдохнул я, давая незнакомцу возможность оказать первую помощь. -Извините меня, за мои манеры. Поручик гвардии Преображенского полка Кузьма Астафьев,- представился по всей форме мой незнакомец, разве что каблуками башмаков не щелкнул. -Это что же, преображенцы возвращаются в Москву?- удивился я. -Нет, я по ранению сюда прибыл,- улыбнувшись, ответил Кузьма, слегка морщась. Приглядевшись, я заметил, что под дорожным плащом левая рука немного угловата, словно находится в лубке. Заметив мой взгляд, поручик откинул полу плаща и показал аккуратно перевязанную повязку, наверняка делал мастер своего дела. -Наш полковой лекарь - Михеич постарался,- с некоторой гордостью сказал Кузьма, словно прочитал мои мысли. -Простите, если лезу не в свои дела, но как же так получилось, что вы оказались ночью на улочках Москвы?- задал я пришедший в голову вопрос. -Да, вот из-за этого вот!- угрюмо сказал поручик, показывая перевязанную руку.- Разболелась не к месту, пришлось заехать в ближайшую деревеньку, махнуть пару чарочек. -Все понятно. Раз так, то приглашаю вас к себе, как говориться мой дм, твой дом,- улыбнулся я, смотря на бравого вояку, которому от силы дашь лет двадцать, да и то с натяжкой.- И никакого отказа не принимается! Видимо поручик собирался отказаться, для проформы так сказать, мол, мы такие гордые и все такое, вот только мне почему-то кажется, что вряд ли у него в Москве есть жилье, скорее всего, приехал сюда на лечение с запиской от лекаря, в полковой штаб. Но раз уж я сразу поставил данный вопрос ребром, то и отказываться, больше смысла нет. 'С норовом, молодец то,- удовлетворенно заметил я про себя, проникаясь каким-то уважением к Кузьме, не побоявшемуся с раненой рукой прийти на помощь незнакомцу'. Сев на своего коня, стоящего в пару десятке метров от места схватки мы тронулись в путь, попутно разговаривая на нейтральные темы. До дворца было чуть меньше сотни метров и деревянные домишки, с резными ставнями и небольшими изгородями, постепенно редели, открывая проплешины на улочках Москвы, а потом и вовсе исчезли, вот только когда перед нашим взором оказался только одно здание, поручик удивленно посмотрел на меня и сказал: -Извините, сударь, но я, кажется, забыл поинтересоваться вашим именем,- как-то виновато сказал Кузьма. -Все в порядке, наследник престола Российского, цесаревич Алексей,- улыбнулся я ему, смотря, как брови поручика медленно поднимаются вверх... ***** Конец апреля 1707 года от Р.Х. Алексей Петрович. Москва. -За проверку не волнуйся, Артур,- в очередной раз сказал я сидящему напротив меня барону.- Лучше расскажите мне друзья как там проходят дела с поиском нужного нам места? -Вот так всегда,- вздохнул барон. -Давай рассказывай барон, интересно же,- вставил свое слово поручик Преображенского полка, ставший моим постоянным гостем и хорошим собеседником, не лишенным ума. Именно из-за этого качества, я не позволил ему покинуть мое жилище и теперь, разминая раненую руку, я все чаще и чаще видел перед собой не пару доверенных лиц, а три, с весельем, смотрящих вокруг себя. -Этот вопрос не ко мне, им Сашка занимался,- барон передал инициативу Александру, сам, усаживаясь удобнее в кресло, взяв со стола небольшую кружку со сбитнем, этот русский народный напиток с успехом заменил нам на наших небольших посиделках вино и пиво. Впрочем, наши посиделки несколько раз разбавлялись и приглашенными 'со стороны' знакомыми барона и помещика Баскакова, причем выбор падал на тех людей, которые были не склонны к подхалимажу. И надо заметить, данный подход был правильным и главное именно таким, который требовался мне. Нельзя сказать, что все приходящие на наши питейные вечера были толковыми и нужными людьми, а большая часть из приходящих быстро выбраковывалась. Нет, я не проводил никаких психологических тестов и прочей зауми, нет ни в коем случае! Я просто решал для себя, нравиться ли мне этот человек или нет, после чего шла беседа на самые разнообразные темы, вплоть до ведения хозяйства, если оный собеседник понимал, о чем говорит. После этих двух этапов следовал следующий, который, к моему сожалению, прошли всего трое, причем двое из них не до конца. В чем же заключался этот последний этап проверки на годность для меня? Все очень просто, человек приглашался на беседу в круге тех лиц, которые уже состоят при мне в качестве ближайших соратников и к мнению которых можно порой прислушаться. Так уж получилось, что мое ранение вызвало несколько событий, окончательно расставив на свои места приоритеты моих будущих соратников. Как только мы вместе с Кузьмой зашли во дворец и поднялись на второй этаж, дождаться лекаря, срочно вызванного Никифором, в двери дворца ввалился барон Либерас, требуя у слуг сказать здесь ли Его Высочество. Но вместо ответа один из служек, молодой парнишка-конюх проводил барона к нам. Вот тогда то я и увидел растерянные глаза датчанина, успокоившиеся сразу же, как только он увидел меня в относительной целости и безопасности. -А я то уж подумал...- расслабился он, опускаясь на одинокую тумбочку, стоящую чуть ли не на самом проходе. -Беспокоился?- удивился я. -О потерянных возможностях,- хмыкнул Артур, переведя дух.- Я как услышал выстрелы, сразу бросился обратно, да видать не успел чуток. Только трупы обнаружил и одного калеку, валяющегося в собственной крови. -Что прошло, то прошло. Знакомьтесь господа: барон Артур Либерас и поручик гвардии Преображенского полка Кузьма Астафьев. Пара человек, поклонились друг другу, показывая, что они познакомились. -Прошу меня извинить, судари, но я вынужден вас оставить, Никифор проводит вас в ваши покои. И тебя Артур в том числе,- криво улыбнулся я, чувствуя, как немеет правая конечность. -Конечно,- ответили они, я же встал и пошел к себе в спальню, смотря из окна как пяток гвардейцев, из пары десятков, постоянно находящихся при мне, вылетают на улицу под предводительством своего командира - капитана Михаила Нарушкина ...прошло уже больше недели с той поры, а воспоминания схватки порой продолжают будоражить кровь. Хорошо хоть уроки фехтования с Олифером не пришлось прерывать в связи с ранением, все же рабочая рука у меня левая, а не как у большинства. Встрепенувшись, я сбросил оковы задумчивости и посмотрел на Сашку, несущего в руках небольшую кожаную сумку, до поры до времени одиноко лежащую на столе, рядом с входом. -Недавние разговоры на наших посиделках воплотились в жизнь, друзья!- счастливо сказал Александр, демонстрируя нашей компании закрытую сумму. -Потрогайте ему лоб,- первым предложил сидящий рядом с бароном Николай Волков, сын купца, входящего в Золотую Сотню (100 самых богатых купцов Руси, которые до прихода к власти Петра держали почти все сферы торговли, в том числе и внешнюю). -Мысль здравая,- согласился я с данным предложением, с улыбкой глядя на молодого рязанского помещика. -У вас, что такая же короткая память, как у придворных дам!?- нахмурился Сашка, но тут же улыбнулся, увидев, что мы всего лишь шутим. -Давай, показывай скорей, что ты там принес,- сказал Кузьма, заинтересованно поглядывая на закрытую сумку. Как-то в один из вечеров, когда мы сидели впятером, слегка попивая пиво, зашла речь об элитных войсках стран Европы и Азии. Кто-то янычар Османской империи привел в пример, упоминая о том, как они воспитываются, чьими детьми являются, кем были до того как стали этими самыми янычарами и многое другое в этом же духе. Затем стали перебирать другие примеры. Но дальше разговоров дело не заходило. Не было еще четкой идеи, над которой стоило бы заострить внимание. 'Пожалуй, раз Петр соизволит лично устроить этот опрос своего единственного наследника и чада, то кое-что можно и выбить себе в пользование. Но об этом пока рано думать,- мысленно разложил я по полочкам свои стремленья'. И вот тут оказывается, что ни один я занят думами о том чем бы заняться! Сейчас яркий пример оного человека с торжеством открывает свою суму, доставая нам исписанные листы превосходной бумаги. -И?- удивленно посмотрел на сотоварища барон. -Это именно то, что нам нужно! -А что нам нужно?- тут же спросил Артур, улыбнувшись. -Да вы сударь издеваетесь надо мной?- нахмурился помещик Баскаков. -Ни в коем случае!- поднял к верху руки барон.- Продолжайте, прошу вас. И вот, когда мы выпили уже изрядно, да еще к тому же напарились в превосходно протопленной баньке, с березовым веничком, начали дискуссировать на различные мужские темы. 'Пора!- решился я, наконец, доставая из принесенного с собой тубуса свернутые листы бумаги'. -Побывал я в кое-каких местах и сумел найти интересные заметки по устройству и жизни не только янычар, но и старых греческих военных поселениях. Почитал, решил, что вам эти бумаги тоже могут показаться интересными,- на полном серьезе сказал я, раскладывая бумаги на столе. -Если так, то можно и посмотреть, может и в правду мысль, какая дельная появится,- сказал Кузьма, беря в руки один из листков, с надписью вверху 'Спарта'. Артур и Николаем взяли лежащие рядом бумаги по янычарам, Александр же задумчиво листал ветхие страницы, описывающие войска Александра Великого. -Сколько нового порой можно узнать из всего этого,- бегая глазами по буквам, сказал Николай, делая заметку у себя в дневнике. -Что есть, то есть. Эллины много достигли, в том числе и в военном искусстве,- соглашаюсь, чувствуя, как закрываются глаза.- Други, пожалуй, нам стоит прерваться до завтра, бумаги можете взять с собой, для ознакомления. -Так и сделаем, а то у меня уже мушки перед глазами мелькать начинают,- устало откликнулся Кузьма. Наши посиделки все же не смогли закончиться очень рано, но все же, благодаря стойкости присутствующих нам удалось оказаться в своих обиталищах до полночи. Через пару дней наших посиделок к нам в компанию, попал друг Николая Волкова, Михаил Лесной один из младших сыновей боярина Первака Лесного, которому едва исполнилось 19 лет. Не сказать, что из него идеи сыпались, будто из рога Изобилия, скорее наоборот. Вот только сами замечания, которые он с удовольствием вставлял по некоторым вопросам, обсуждаемых нами говорили о многом. Что же до идей... думаю, нам найдется, кому их предлагать. Да и его незамутненный 'преобразованиями' Петра разум, одного из боярских детей, в будущем поможет взглянуть на нашу деятельность через призму разных направлений к подходу в управлении государством. Ведь именно при Петре началась ломка наших, исконно русских традиций... Как бы то ни было, но наша компания занималась тем, что корпела над неким аналогом еще не созданного 'Устава Воинского' Петра Великого, правда надо заметить пока еще не получившего столь говорящее прозвище. Для чего все мы это делали? Не знаю, да и мало мы тогда думали, что будет дальше, просто захотелось что-то создать, чистое и светлое, чтобы потом можно было сказать, гордо выпячивая грудь вперед, мол 'Вот поглядите, это мое!' Следующий день мы засиделись до полуночи, спорили, ругались, кричали, доказывали друг другу, что точка зрения оппонента неверна и в корне не правильна. Перья для письма противно чиркали по бумаге, выводя буквы совершенно новой 'химеры'. Баловство взрослых мужей понемногу переросло в нечто большее, готовое вылупиться при малейшей трещине 'яйца'. Правда сама работа, кропотливая, скучная, но от того не мене важная, чем сама идея, только началась, 'высасывая' силы из меня и моих соратников, штат которых немного увеличился, приняв к себе еще и Михаила, с жадным энтузиазмом взявшегося за новую, необычную работу. В итоге новый день мы встретились сразу же после моих занятий. Из-за вчерашних споров у всех были осипшие и охрипшие голоса, но это отнюдь не убавило наш пыл. -Друзья, а для чего мы все это делаем?- спросил всех Кузьма, отрываясь от написанных своей рукой строк Устава. Его усталые глаза переходили с одного друга на другого, высматривая что-то. -Как для чего?- изумился Александр.- Для, того чтобы ясное дело помочь, нашему государю-батюшке, в его непосильных заботах! -Ну да, это как раз и понятно, 'Служи Царю своему как самому себе, будь предан ему, как родному отцу...',- прочитал строчки из Устава Кузьма.- Но для чего все это? Разве у нашего государя нет своих помощников? -Помощники, то есть, поручик, но вот служат они моему батюшке пусть и верно, но отнюдь не бескорыстно, порой так извращая его начинания, что и смотреть тошно,- сказал я Кузьме. Про себя же подумал, что если все получится, как я хочу, то в случае нужды можно и против гвардии кое-что противопоставить, а если уж вспомнить о техническом прогрессе... 'Мда... вспоминать действительно придется,- подумал я, вспоминая недельные трепыхания над чертежами казнозарядного штуцера и самих воспоминаний о первых нормальных винтовках, которые начали производить только во второй половине 19 века'. -Да и тебе самому не хотелось бы быть немного больше, чем просто поручиком или даже капитаном гвардии?- спросил Кузьму барон, глядя тому в глаза. -Если бы я этого не хотел, то не сидел бы здесь,- ответил поручик Астафьев. -Тогда и нечего смущать нас тут!- весело сказал Сашка, посыпая песком черные строчки на бумаге. -Да я и не смущал, кажется,- буркнул сын боярина Микулы. -Тогда, раз уж Устав написан, то надо ему кому-то вручить, тем, для кого он будет самой нужной книгой на протяжении жизни,- шевеля затекшими руками, сказал я. -А что тут думать, раз уж везде в Уставе упомянуты 'витязи', то пускай и будет у нас... корпус Витязей,- предложил Николай, делая пометки в дневнике, постоянно носимым с собой. -Нет, не совсем так, раз уж мы хотим помогать русскому государю, то и название нашего детище должно об этом не только говорить, оно должно кричать об этом,- не согласился я с предложением Николая. -Пускай тогда будут 'Русские витязи'- предложил Кузьма. -А вот это уже что-то,- обкатав на языке словосочетание, понял, что смысл и звучание вполне годятся для названия корпуса.- У кого-то еще есть предложения? -Нет, это наиболее подходящее,- сказал Николай.- Вот только принимая его, мы в случае успеха в будущем не сможем привлекать другие народы и национальности в корпус... -Я об этом уже думал, и пришел к выводу, что это неизбежно и даже необходимо. Те отроки, которые войдут в корпус, должны чувствовать свою избранность, пускай сначала они не поймут этого, но со временем станут настоящим оплотом, наших идей. Причем не каменным, а живым, несущим наши мысли в себе,- подумав, сказал я, гладя подбородок рукой, чувствуя пробивающуюся мужскую поросль. -Тогда, необходимо написать в Устав, отдельно от всего сам способ набора в корпуса, чтобы ни у кого не возникло ненужных вопросов в последствии,- оторвавшись от завитушек на бумаге, задумчиво сказал Николай. -А что если так: '... русские отроки, тринадцати - четырнадцати весен, могут, с позволения родительского и собственного желания поступить в сей корпус, для служения Царю, Вере и Отечеству, неся с собой узы братства и русского единства'?- предложил я свой вариант приписки. -Хорошо, но не слишком ли напыщенно?- спросил Артур. -Нет, это как раз самое оно,- ответил за меня Кузьма.- Любой отрок мечтает о том, что именно он будет богатырем, пускай большая часть из них и понимает, что это вряд ли возможно. Но вот тут то, как раз и будет для них та самая отдушина, в которую они смогу пойти, для осуществления своих мечтаний. Глаза поручика блестели, словно именно он должен сделать свой выбор, и сейчас ему никак не больше четырнадцати весен. 'А ведь для Кузьмы то это и не игра вовсе, пускай и взрослая...- огорошило меня 'свалившееся' откуда-то сверху откровение'. -Но отроки вырастают, и у них появляются взрослые мысли, друзья...- добавил ложку дегтя в нашу 'бочку меда' Михаил, о чем-то напряженно думавший все время.- И честно сказать потом они могут стать проблемой не хуже стрельцов... -Ну, ты сравнил, скажешь же,... стрельцы,- презрительно сказал Александр. -Нет, Саша, Миша прав,- я не разделял такого же подхода к данному делу как мой друг помещик, благо, что пример тысячелетий перед глазами был в избытке.- В любой, даже совершенной группе людей, начинается ее увядание, как моральное, так и идейное, что приводит к бунтам, и прочим не нужным государству потрясениям. А все из-за чего? -Из-за плохой начальной мысли?- спросил Николай. -Не только, признаться, я об этом как-то не подумал. В основном же 'гниение' замкнутых обществ начинается с того, что перестает вливаться свежая кровь,- сказал я, подходя к столу со снедью, все же ужина как такового у нас нет, поэтому приходится питаться вот такими вот налетами на гору продуктов, заботливо приготовленных в углу залы. -Как прям образование болот,- хмыкнул Кузьма.- Вода в озерах перестает быть хоть сколько-нибудь проточной, и оно постепенно зарастает камышом, а потом и вовсе кустарником, а там глядишь и уже непролазное зеленое месиво. -Суть в принципе верная. Так вот именно поэтому, дабы 'наша вода всегда была чистой и проточной' необходимо в фундамент Устава заложить те идеи, которые никто не смог бы поколебать!- наконец сказал я друзьям, напряженно думающие о новой поставленной задаче. -Но разве не это не то же самое, что говориться в нерушимых правилах Устава витязей?- наконец спросил барон Либерас. -Эти аксиомы включают в себя лишь малую часть того, о чем я говорю. Вот, к примеру: первая из них: 'Никогда витязь не предаст брата своего, будь то в ласки прелестниц или пытки врага' с этим все понятно. Вторая: 'Витязи служат только для России, но ни в коем случае не для себя самих!', вот тут уже могут возникнуть кое-какие вопросики. И третье правило, самое спорное, и нужное: 'Витязь никогда не может быть забыт, где бы он не находился он остается им всегда!' -Извратить можно все, что угодно, лишь бы голова работала,- сказал Николай.- Но вот и дальше вводить какие-то ограничения в Устав я считаю не нужным. Конечно человек я не военный, но уверен в одном точно, одни запреты ничего не сделают, нужно вводить негласные правила постепенно, как бы 'одевая' будущий корпус до тех пор, пока наша задумка не воплотиться в жизнь. -Дельная идея,- согласились с Волковым друзья, даже у меня, вечно ищущим подвох в ворохе новых предложений, не нашлось ни единого возражения. -Что ж, тогда, пожалуй, можно приниматься за те дела, которые мы распределили между собой,- с улыбкой сказал я.- Но перед тем как разойтись, друзья, давайте хорошенько перекусим, а то ведь и ужин мы пропустили... Мое предложение было встречено на 'Ура!', тем более что раз основное дело было дописано и сделано, то можно все это действо завершить одной давней русской традицией - обмывкой! Честно сказать, не ожидая такого поворота событий, я попросту свалился под стол через пару часов этой катавасии, хорошо, хоть спать меня уложили на одинокий диванчик, стоящий рядом со шкафом с книгами. Правда, он больше подходил для сидения, нежели для сна, но ведь дареному коню в зубы не смотрят! Глава 2. Начало мая 1707 года от Р.Х. Алексей Петрович. Жизнь или Смерть: реальность престолонаследия. В учебе и заботах пролетела последняя неделя апреля и пара майских деньков. Друзья, занялись своими делами, попутно выискивая возможности для воплощения в реальность наш эфемерный труд. Кто-то поехал к себе в поместье, изучать все на месте, кто-то ищет на базаре, нужную ему информацию. Увы, но ежедневные посиделки пришлось отменить, и за прошедший неполный десяток дней мы с соратниками собирались раза три, отдохнуть от каждодневных забот, мимолетом обсуждая то, чего каждый из нас достиг в той области, которую он выбрал для себя. Правда, при всем нашем энтузиазме, мы не можем решить одну единственную проблему - возможность провала моей проверки Петром. С одной стороны, конечно, все зависит от меня самого, но вот так ли это на самом деле? Не знаю, мало ли что там царю-батюшке на ушко шепчут. Как бы то ни было, но дни шли, не спрашивая соизволения остановиться, и опускать руки с моей стороны было бы, по крайней мере, глупо, поэтому я и отдавал все свободное время, повторению изученного материала. Все же я решил не рисковать и не приступать к новому материалу, мало ли, что может случиться, перепутаю все и пиши, пропало, надежды летят в тартарары, а 'Уставом витязей' тогда можно смело подтереть одно место. Увы, но никаких майских праздников, по старой привычке ожидаемых мной не было, разве что церковные были, да я как-то не сподобился узнать какие именно. Так что для меня бывшие майские праздники прошли в тишине и уюте, вместе с картами географии и парочкой новеньких учебников по навигации. Правда надо заметить, что порой тишину, нарушал звон клинков и топот ног в тренировочном зале, специально оборудованном для фехтования. Не знаю почему, но я никак не мог выбрать, что мне больше нравится из холодного оружия. Выбор пал между плавным изгибом сабли и смертоносной прямотой шпаги. Вот только воспоминания говорят мне о том, что вскоре шпаги вовсе, так сказать, сойдут на 'нет'. Да и честно говоря, штык на винтовке много лучше подойдет пехотинцу, нежели метровая металлическая полоска. Так что думаю, в скором будущем от оного оружия придется отказаться, прежде всего, из чисто практических соображений, и перейти на саблю, все же много удобнее она для всадника.... Зато я уже с гордостью могу сказать, что Олиферу, моему учителю, не удается в течение пяти секунд выбивать из моей руки оружие, после почти двух месяцев занятий при хорошем раскладе, я могу продержаться минуту, а то и больше. И при этом постоянно 'расту' в этом искусстве, так правда говорит учитель, я же признаться честно за собой пока мало что замечаю, разве что упоение схваткой немного опьяняет, но это на самом деле не совсем хорошо, можно и дырку в бок получить, в реальной то схватке. Фехтование с утра. Науки до и после обеда. И вечером 'свободное время', проводимое мной за картами Руси и учебниками по баллистике и тактике, а так же другой разнообразной литературой. Примерно такой распорядок дня я 'выбил' для себя и моего второго 'я' ленивого и не желающего перетруждаться. Пришлось пообещать самому себе, то, что я не подойду ни к какой литературе в течение недели, в том числе и к картам, только после этого мое 'я' успокоилось. Проходили часы, ускоряясь с каждым мгновением, словно паровоз, начавший свой путь. Неуклонно приближался обещанный Меншиковым приезд Петра с проверкой. Зная, что государь очень скрупулезно относится к знаниям, причем в любой области я старался повторить все то, в чем чувствовал хоть малейшую слабину, увы, но охватить какую-либо новую информацию, я уже не мог, понимая, что этим только поставлю под удар то, что уже знаю. Надо, правда заметить, что я попросту не смог бы охватить все это, если бы не школьные азы, давшие кому-то через силу, а кому-то и нет самые нужные и 'вечные' знания на всю жизнь. Да, вспомнишь 'школьные годы чудесные'... чуть ли не слеза наворачивается. Я себе раньше даже представить не мог, что соскучусь по этому дурдому, в котором оказался, заперт в течение десяти лет. Однако нате вот, получите и распишитесь. Правда не сказать, что моя районная школа была такой уж плохой, нет ни в коем случае, знания там вколачивали в пору моего ученичества, будь здоров, порой и указкой кое-кому перепадало не без этого. Просто оглядываясь назад, в свое прошлое, понимаешь, что 'Там', когда дети собираются в ватагу начинаются удивительные метаморфозы, и не сказать. Что всегда приятные. Вот вы знаете, зачем юнцам охота узнать, как действует серная кислота на шерсть пойманной кошки? Или, к примеру, как высоко подскочит учитель, если сядет на гвоздик десяточку? Вот и я о том же - психбольница отдыхает. Однако знания все же остались и никуда не делись, помогая мне сейчас справляться с насущными проблемами, которые день ото дня только прибывают. А никак не уменьшаются. 'Я должен сразить его сразу же, чтобы у него самого появилась идея, проверить меня на чем-то большем, нежели обычная зубрежка! Все-таки отец и сподвижник всего нового, должен по достоинству оценить желание своего наследника идти по своим стопам,- твердил я сам себе каждый час, буквально 'заколачивая' усвоенный материал в голову'. ...И вот, в один из вечеров, когда дневное светило окончательно скрылось за горизонтом, и вечер плавно начал переходить в ночь. Я услышал как во внутреннем дворе своего обиталища, раздался грохот десятков подкованных копыт, с мелодичным перезвоном выбивающих замысловатую дробь на мостовой. Не взирая ни на что, я заставил себя сидеть за столом, прислушиваться за теми звуками, которые раздаются за дверью. С каждой секундой дрожь накатывала все сильней, особенно это было заметно, если посмотреть на мои ладони, словно у студента первокурсника, пришедшего на свой первый экзамен в зимнюю сессию. На столе рядом со мной лежит маленькая указка, приготовленная специально для того, чтобы было удобнее показывать на карте, удобно расположившейся на планшете, изготовленном московскими мастерами. Да и честно сказать, сам планшет должен заинтересовать Петра, все же плотник он изрядный... -Как науки постигает?- в коридоре раздался бас до боли знакомого человека, заставивший отголоски памяти встрепенуться. В голове ударил молот, на мгновение меня дезориентируя. И тут же, не давая передышки, перед глазами на долю секунды вспыхивает Солнце, непроизвольно закрываю их, чувствуя как 'проваливаюсь' куда то вниз. ...Пустая комната, в ней горит одинокая свеча. Дверь отворяется и заходит пара человек, среди которых я сам, второй же - Петр, мой государь и батюшка в одном лице. Он берет меня за локоть и ставит на колени, кладя локти на стоящую передо мной лавку. Сам же уходит в угол и берет стоящую в углу плошку с замоченными в студеной воде розгами. -Ты, будущий царь, сын!- ярился Петр, выхватывая первую розгу.- Так что же ты собака не учишься?! Ты же все мои начинания загадишь! -Но батюшка, я не мог...- попытался возразить я, от чего царь еще больше взъярился. -Не мог? Да ты видимо за дурака меня держишь?! Уже целый год прошел, а ты не только цифирь толком не знаешь, так еще и с дружками своими непотребствами занимаешься, и делать кроме этого ничего не желаешь! -А сам то... -Что?!- хлесткий удар по лицу, я падаю на пол, с разбитой губы по подбородку медленно стекает алая капля.- Молчать! Если и в следующий раз так будет, то прикажу тебе отречение от престола подписать! Сказав это, Петр забрасывает плошку с розгами в угол и уходит из комнаты, оставляя меня наедине с самим собой. Я лежу на полу, слезы горечи и обиды застилают глаза, в голове дурман, все это смешивается с болью и унижением: 'Меня, царевича и бить!?'. Пытаюсь подняться на колени, но нет, не получается, только лишь губы как оладьи еле-еле шевелятся, посылая тихим голосом проклятия в спину ушедшего самодержца... 'Вынырнул' я до неожиданности быстро, еще вижу спину Петра из воспоминаний, а уже через мгновение перед моим взором только входная дверь. 'Так-с, понятно, почему Петр так относился к своему нелюбимому сыну, все-таки ТАК учиться как он просто нельзя, одно мучение, в общем,- успел подумать я, мимолетом 'вспоминая' те грандиозные попойки Алексея вместе со своими дружками, об учебе он знал лишь то, что она нужна его отцу, но никак не ему самому'. За дверью послышался знакомый голос Никифора Вяземского. -Ваше Величество, Его Высочество справляется замечательно, зелено примерен, стал, постоянно с книжками сидит, все учит и учит...- нотки гордости за своего воспитанника слышались даже мне, сидящему вдалеке от разговора. -Да, ты никак насмехаться надо мной вздумал Никифор?!- изумился Петр. -Как можно, Ваше Величество? Я никогда бы не сподобился обмануть вас,- смиренно ответил Вяземский. -Что ж, ежели солгал мне то, спрошу по всей строгости, и отправлю в Азов, стены от татарвы защищать! Мне лжецы никоим образом не нужны,- напоследок сказал царь, толкая дверь в мой кабинет. Увидев Петра, я тут же встал, и поклонился ему, припоминая слова приветствия. -Доброго здравия тебе батюшка,- сказал я в поклоне царю. Петр недоверчиво посмотрел на меня, словно я замыслил какую-нибудь гадость. -И тебе сын, здравия побольше, а то расхворался ты сильно что-то,- сказал с прищуром государь. Окинув взглядом комнату, Петр недоверчиво хмыкнул, садясь в кресло напротив стола, тут же начав забивать трубку табаком. -Сашка говорил тебе, что я приеду знания твои проверять?- спросил меня царь, прикуривая от стоящей на столе свечи. -Говорил. Месяца два тому назад. -Хорошо, коли так. Что ж, сын, можно и начать спрашивать тебя? Али ты опять учудить чего готов?- с усмешкой спросил Петр. -Смею надеяться, что не разочарую тебя батюшка,- через силу улыбнулся я. Мне пришлось задавить в себе зарождающийся страх перед царем, пришедший от остатков сознания прежнего Алексея во мне. Внимательно посмотрев на меня, Петр бросил задумчивый взгляд на карту, висящую на планшете, после чего взял лежащую на столе небольшую указку. -Чудно,- хмыкнул государь.- А это что за доска висит? Ткнув указкой на планшет, спросил Петр, разглядывая его с интересом. -Эта доска названа планшетом, и нужна она для удобства рассмотрения карт и чертежей, батюшка,- ответил я ему вставая с места.- Вот, к примеру, здесь есть специальные держатели, два сверху и два снизу, а так же по три держателя с боков, все они могут ездить по планшету, чтобы в случае нужды держать меньшую карту или чертеж, чем тот для которого он предназначен. -Эк каково! И откуда же сие у тебя появилось сын?- удивленно посмотрел на меня царь, подошел к планшету, и начал горизонтально водить один из держателей. -Сделали его московские мастера, батюшка. -А задумка чья? -Моя,- спокойно отвечаю. -Удивительно и зело странно, но пока это оставим,- чуть нахмурившись, бросил Петр в пустоту. Я же тем временем откинул висящую карту Азовского побережья обратно, открывая вид побережья для любого желающего. -Вижу, интерес у тебя появился к делам нашим, похвально, но помимо него надо и понимать, что да как. Вот, к примеру, видишь вот этот мыс?- ткнув на северное побережье Азовского моря, много западнее самого Азова.- Почему ты думаешь, там до сих пор нет нашей крепости? -Как это почему?- удивился я вопросу.- Ее строительство обойдется России явно не в один грош, да и татары не позволят ее построить, набеги они устраивают с завидной регулярностью. -Хм, действительно есть такое,- согласился Петр, дергая левую мочку уха.- Но на самом деле там другая причина, впрочем, о ней, возможно, мы поговорим с тобой много позднее, если за ум возьмешься... 'Прохладные отношения у Петра с сынишкой то были, даже жалко парня, и ведь не скажешь, что глупый был, ни в коем случае. Просто отец тиран, вот и весь сказ...- грустно подумал я, повернув голову к карте'. -Видно ума у тебя прибыло, сын, может, одумался, наконец. И это хорошо. Но кое-что все же мне интересно. Помнишь, что я тебе обещал последний раз?- спросил Петр раскуривая потухшую трубку. -Конечно батюшка. -Тогда вот тебе задачка. В двух капральствах по двадцать пять солдат, а в третьем тридцать пять, после боя в каждом капральстве убыло ровно пятая часть. Так сколько солдат осталось в трех капральствах? Ответствуй,- хитро прищурившись, приказал Петр, поглаживая себя по коленке. 'Детсад, етить его налево!- хмыкнул я.- Однако и чересчур умным быть не стоит, пусть государь видит, что я и рассуждать могу, да к тому же здраво!' -Раз в двух капральствах число людей одинаковое, то мы их сложим вместе, для удобства счета и получим ровно полсотни, а так как убыла пятая часть, то эту полусотню поделим на пять, получим число убывших, то есть десять. Но так же есть и третье капральство, где число солдат тридцать пять... делим его на пять и получаем... семь. Итого сорок плюс двадцать восемь ровно шесть десятков и восемь, или шестьдесят восемь ежели кратко молвить,- сделав вид, что напряженно думаю, поведал я 'сокровенное' Петру. -Здраво мыслишь, еще и словечко новое, ишь ты, кратко! Молодец!- крякнул государь, выпуская изо рта облако дыма.- Но это не все еще, скажи мне сын, что ты можешь мне о мудрецах греческих сказать? Чем занимались они, пользу нам пронося? -Увы, батюшка, но имен я знаю мало, всего Пифагора да Аристотеля. Но так же было много других мудрых мужей, кои основали такие науки как риторика, краснословие по-нашему, механика как искусство разные машины создавать, геометрия, наука измерений. Многие механизмы Аристотеля приносили пользу самим грекам еще в дни жизни оного мужа, как в мирное время таки время военное, к примеру... -Хватит, вижу, готовился сын,- с некой гордостью сказал Петр, обрывая меня на полуслове.- Теорию вроде ты знаешь, а как ты это на практике применить сможешь? -О чем это вы, батюшка? -Знания тебе для чего нужны?- с прищуром глядя на меня, спросил Петр. 'Хм, а действительно? Зачем? И ведь ответить надо быстро иначе не хорошо получится. Что можно ему такого сказать, чтобы интерес выявить?... А что, может и получится! Точно это и скажу,- прикинув в уме, что такого можно поведать 'сокровенного' Петру я мысленно улыбнулся'. -Возьмем, к примеру, орудийные снаряды. -А что в них такого, чтоб на них глядеть? Граната, ядро и картечь, вот и все,- хмыкнул Петр. -Так то оно так, но вот взять гранату и поставить ее рядом с ядром, для сравнения. Ведь ядро и летит дальше и бьет точнее, хотя и не так как хотелось бы, чем граната, разве не так, батюшка? -Так. -Да и осколки ее разлетаются на маленькой площади, из-за небольшого количества пороха внутри ядра. Но с помощью математики и баллистики можно сделать такой снаряд, который будет лететь дальше и точнее, и иметь большую начинку пороха, чем ранее,- с улыбкой сказал я. -Не верится что-то мне в это. -Дело в том, батюшка, что надо сделать не ядро, а продолговатый снаряд, в котором все и разместить... -Делали такой уже, ничего хорошего не получилось,- тут же потеряв интерес, расслабился Петр. -Но все же я настаиваю на том, что такой снаряд много лучше, его надо было только довести до ума,- гнул я свою линию. -Нет не верю. Разве что сам увижу оный снаряд, вот тогда и поговорим об этом... Но главное не дать собеседнику заскучать и совсем 'закостенеть'. Необходимо постоянно подогревать его любопытство, а уж с Петром сие в двойне необходимо. -А еще можно, для удобства сделать мешочки под порох с единичным зарядом, дабы не тратить время на измерение нужного количества... -А ведь точно! Так много удобнее и скорострельность повысится!- согласился царь, возбужденно встав со своего места. -Именно так, батюшка. Но это не все. Я хотел бы спросить тебя, на каком расстоянии картечь может поразить врага? -Не больше сотни саженей сын, мало конечно, бывает, только по одному выстрелу пушки дать успевают, ежели на них кавалерия наскочит,- немного грустно ответил государь.- Зато сразу целые капральства из строя выбывают! -А что если я предложу тебе, отец способ поражать врага картечью не на сто саженей, на триста?- слегка прищурив глаза, спросил я Петра. -Зело благодарен буду тебе сын! -Только для этого мне надо еще пару проб сделать и кое-что рассчитать, батюшка,- добавил я тут же.- Не успел к твоему приезду все, что хотел сделать... -Ничего, главное, что за ум взялся... Следующие пара часов ушла на то, чтобы обсудить устройство снаряда с картечью, а так же затронули саму артиллерию как таковую, разбирая по полочкам насущные вопросы и проблемы. Наконец очередь дошла до действительно важного прожекта... -...Что такого быть не может!- возмутился царь. -Может, батюшка,- продолжал я настаивать на своем. -То, что про новую пороховую смесь вызнал, хвалю и одобряю, должен признать про нарезные пушки это тоже необычно! Столь необычно, что я приказу изготовить парочку таких, и проверить твои слова сын, но вот что ты говоришь,... не верю! -А почему не веришь, отец? -Да потому что быть такого не может, чтобы фузилер делал не то чтобы ПЯТЬ выстрелов в минуту, он даже двух выстрелов сделать не сможет!- заявил царь, ударяя кулаком по столу. Прежний "я" вздрогнул и согнулся, теперь же встретил возмущение отца с легкой, но почтительной улыбкой. 'Жаль с артиллерией я немного лопухнулся. Увы, но все запомнить не реально, хотя так хотелось бы,- подумал я про себя.- Ну, кто же знал, что еще в начале века Петр все орудия уже если не привел к единым стандартам, то сделал большой шаг к этому? Вот и я не знал, но ничего про винтовку он то точно не знает'. -И чего ты лыбишься?- грубо оборвал мои мысли государь. -Просто случай вспомнил забавный,... что же на счет выстрелов, то я говорю, что может фузилер делать их, а при хорошей подготовке и все девять сможет,- серьезно посмотрел на Петра, в возбуждении ходящего по комнате. -Я бы знал, про такой способ, если бы он существовал. Нет такой фузеи, чтобы делать из нее больше выстрела в минуту,- заключил Петр. -Что ж, батюшка, тогда я рад, что смогу показать тебе кое-что интересное, но только чуть позже. Сейчас я хотел бы узнать у тебя, нужно ли России грозное оружие? Столь сильное и мощное, что армия, обладающая его секретом, сможет побеждать всегда и везде, если это только будет зависеть от нее самой конечно,- спросил я государя. -Говори!- свистящим голосом сказал Петр, облокачиваясь руками о стол, чуть ли не утыкаясь лицом к лицу. -Читая один алхимический трактат... -А ты свою душу не боишься загубить, читая такие книжки?- хмыкнул царь, перебивая меня, чуть отстраняясь назад. -Нет ничего такого, в том, что я читаю их, отец. В господа Бога нашего, я верю столь же истово как и ранее,- ответил царю, перекрестись. -Верю, продолжай. -В этом трактате я обнаружил одну смесь, опасную тем, что сама она взрывается сильно, при малейшем на нее давлении...- многозначительно закончил я. -И что? Пороха тебе не хватает?- потеряв интерес, спросил Петр. -А ты представь батюшка, что у пушки не будет стоящих рядом с ней бочек пороха, не будет долгой перезарядки орудий, все сведется к тому, что орудийный расчет будет только вставлять снаряд и делать выстрел,- заманивал я перспективами государя. -Как ты назвал обслугу? -Что?... Ах да, орудийный расчет,- повторил я. 'Тормоз блин! Совсем голову потерял! Ты еще про самолеты с минометами заговорил бы!- ругал я сам себя'. -Занятно, а главное точно как... расчет. Ну да ладно, не это ведь главное. Все что ты говоришь только прожекты и фантазии, сделать все это нет никакой возможности,- тяжело вздохнул царь, о чем-то задумавшись. -А если смогу? -Да как ты сможешь то?- на автомате спросил Петр и тут же опомнился.- Как? Глаза самодержца горели мрачным огнем, готовые выплеснуть сотни молний разом, только бы получить свое. -С помощью той смеси, про которую я только что сказал. Но есть одна проблема,- с сожалением сказал я царю. -Какая такая проблема?- нахмурился он. -Производство сей смеси сложно и опасно для жизни людей, она же взрывается, чуть ли не от малейшего ветерка. -На Руси людишек много,- мрачно сказал государь.- А на счет опасности... Каждый год на пороховых заводах люди гибнут и не один - два а сотни. -Если наладить производство сей смеси, то мы получим удивительный по силе состав, который и потребуется для новых видов оружия,- закончил я. -Какие еще новые виды? Не заговариваешься ли сын? -Нет, отец, я долго об этом думал и кое-что даже начертил, сделал наброски, которые правде еще надо долго приводить в порядок и только потом по ним создавать само оружие... Минуты сливались в один мутный поток, в который зашли мы вместе с государем, забыв о том, что еще совсем недавно наши отношения были более чем прохладными. Усталые глаза, с небывалым интересом смотрят на разложенные перед собой бумаги, на которых вырисовывался едва видимый в ночи чертеж, с маленькими пометками на краях страниц. -Что это?- наконец спросил Петр, обращая на меня свой взор после чуть ли не десяти минутного разглядывания чертежей. -Казнозарядная фузея, отец,- ответил я, прекрасно понимая, что эти эскизы всего лишь подобия настоящего механизма, устройство которого я описал, надеюсь достаточно подробно, вот только пропорции и сами детали необходимо еще дорабатывать.- Конечно, ее необходимо довести до ума, и испытать... -А причем здесь та смесь? И выстрелы?- даже изучив новое оружие, государь все равно не понимал предназначения фузеи. -Дело в том батюшка, что вот эта игла,- указывая на внутреннее устройство затвора и спускового механизма,- Резко выдвигаясь вперед при помощи пружины, которая в свою очередь сдерживается курком, должна будет пробить ты смесь, которая и воспламенит сам порох внутри фузеи, без участия кремниевого замка. -Ну, допустим, что так и будет. Вот только все равно, потребуется много времени, чтобы ссыпать отмеренный порох в эту нишу...- допытывал меня государь -Вот тут то и начинается самое интересное, батюшка. Не потребуется ничего насыпать в нишу. -Как так?- удивился Петр.- А как же ты пулей из ствола выстрелишь? Щелчком? -Нет,- не поддержал я шутки царя.- Каждый заряд будет отмерен и помещен в специальное хранилище, я назвал его патрон, вот он то и позволит делать не менее пяти выстрелов в минуту. Только отец, я не хотел бы пока открывать все секреты, пусть это будет сюрпризом. Хорошо, батюшка? -Знаешь, сын, с каким настроением я ехал сюда?- тихо спросил меня царь, подумав немного, смотря на меня совершенно другим взглядом, не тем, который был в начале проверки. -Нет, отец. -Я не ожидал от тебя ничего хорошего и дельного, и даже заверения некоторых людей о том, что ты, наконец, взялся за голову, не разубедили меня в своей правоте. Но сейчас, поговорив с тобой, я увидел другого человека,- так же тихо сказал Петр.- Ты не был таким... -Я знаю батюшка,- как можно спокойнее сказал я.- Но, побывав на краю смерти, я стал о многом задумываться иначе. -Но ведь, ты всегда был шибко верующим, и этого никак нельзя не помнить,- хмуро бросил Петр, намекая на протопопа Якова, кто так яро "обрабатывал" Алексея против родного отца и его реформ. -Явление было мне, отец,- тихо сказал я, - Я умирал... или думал, что умираю, и в страдании пришло мне понимание моей прошлой жизни и моего истинного предназначения. -Странные речи ведешь, сын,- довольно буднично сказал Петр, успокаиваясь.- А я уж было думал, что с тобой такое случилось, что ты за голову так внезапно взялся. Тогда у меня к тебе главный вопрос. - Конечно, батюшка. -Как ты думаешь, чего я всего больше жду от тебя?- говоря это, Петр, отвернулся, обводя глазами вокруг комнаты. -Что бы я не был камнем, который давит на твою душу, отец,- вымолвив эти слова, я заметил, как резко спал с лица Петр, вдруг опустивший плечи и немного наклонив голову. Словно мои слова сняли с его плеч и души тяжесть, которая доселе упорно не давала ему покоя. - И как ты это себе теперь видишь? -Помогать тебе во всех начинаниях твоих, во всю меру моих способностей. -Похвально,- крякнул государь, не ожидавший такого ответа. 'Видимо я действительно выбил Петра из колеи, раз он отказался от роли сурового начальника и отца в одном лице, приехавшего распекать нерадивого сына,- осенило меня'. -А что, пожалуй, действительно пора тебя к делам государевым приобщать,- хлопнув по столу, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, сказал царь после пяти минут раздумья. -Это как же, батюшка?- спросил я его. -А так. Намедни мне жалобы на воеводу рязанского поступили, да и доходец с тех земель невелик, так что отправлю тебя туда воеводой, но так как ты наследник, то поедешь моим наместником, с правами такими же, как и у меня, но при одном условии,- строго сказал Петр, словно до последнего ожидал неповиновения. -Каким? -Даю тебе год, делай что хочешь, правь, как хочешь, но по истечении сего срока я должен увидеть хотя бы один образчик этой фузеи, причем работающий, другие не приму!- сказал Петр, поднимая на ладони эскиз фузеи. -Конечно батюшка,- я склонил в послушании голову.- Но как же так, батюшка? Ведь для ее создания потребуются большие деньги... -Не беспокойся, все доходы с земель Рязанских к тебе будут поступать, на год я освобождаю от любых налогов и доходов в пользу казны. Создавай свою фузею, сын, - махнув рукой, ответил царь.- Если же понадобятся сверх меры деньги, то разрешаю тебе, изыскивай их самому, где хочешь и как хочешь. Лишних у меня нет, да и выделить их я все равно не смог бы, Карл не желает мириться, да и нам оно не к чему, поэтому все идет на войну. -А теперь мне пора, завтра же в Воронеж в доки поеду, надо свои корабли посмотреть... И еще, отправляйся в Рязань как можно скорее, все бумаги о подвластных тебе землях я пришлю завтра. Посмотрев на царя, я увидел, что в карих очах самодержца загорелись новые огоньки надежды, тут же сметенные непостоянным характером Петра, которому и ночь была не помеха, для его новых свершений. Уже уходя, государь развернулся и сказал как бы в пустоту: -Я рад, что возле тебя больше нет той падали, что ютились при тебе раньше. После ухода государя я сидел в пустом кабинете и чувствовал, как в душе появилось непонятное чувство смятения. Оказывается, мне действительно понравилось общаться с государем, и пускай, он немного грубоват и непреклонен, но зато его тяга ко всему новому поражала своей беспринципностью. Я не заметил, как ночь сменилась предутренними сумерками, с каждой секундой становящиеся все светлее и чище. -Никифор!- позвал я камердинера. -Да Ваше Высочество,- тут же появился он из-за двери. -Прикажи подать завтрак,- устало говорю камердинеру, поглаживая глаза. -Как Вам будет угодно,- поклонился камердинер, мягко закрывая дверь за собой... 'Кажется все...'. Через полчаса я блаженно лежал на кровати, сожалея о том, что сегодня вряд ли удастся так отдохнуть. Уже лежа на перине в голову начали лезть совершенно 'дикие мысли', к примеру, не стоит ли заняться делами, собираться в дорогу и многое другое. Однако идеи не успели превратиться в действия, из-за того, что чуть ли не через час после восхода светила ко мне во дворец пришли друзья. Они смотрели с таким любопытством, что мне даже смешно стало, словно дети, право слово! -И как?- наконец не выдержал Кузьма, теребя в руках перчатку. -Все замечательно!- губы сами по себе превратились в улыбку. -И все?- обиженно надулся Сашка.- А рассказать? -Да и рассказывать в принципе нечего,- усаживаясь на диван, в приемном зале, куда мы все вместе перебрались сразу же, как только мои соратники появились во дворце.- Если говорить вкратце, то царь-батюшка остался мной доволен. -? -Не смотрите на меня так,- полушутя сказал я рассевшимся полукругом друзьям. -Хорошо-хорошо, есть еще один приятный момент, или нет, я сам еще толком не определился с этим... -Из тебя слово и клещами то не вытянешь!- хмуро сказал Николай. -Отец отправляет меня в Рязань, быть ее наместником в течение двух лет, или больше, после этого срока отец обещал мне еще раз переговорить на пару интересных тем,- 'бесята' буквально выпрыгивали из моих глаз, норовя забраться в ошеломленные, широко распахнутые очи пятерых товарищей. -Это что же, у тебя получилось?! -Да, Миша, поэтому я прошу сегодня ни о чем не думать, а только отдыхать и праздновать, пускай маленькую, но победу! Правда наш царь-батюшка приказал, как можно скорей отправляться в Рязань, так что думаю уже дня через три, придется уезжать отсюда... Эхх, а жаль,- с некоторым сожалением вздохнул я, но тут же сбросил с себя появившуюся тоску. -А нам с тобой ехать?- как-то по-детски спросил Кузьма. -Я никого неволить не буду, друзья, но честно сказать, мне очень хотелось бы видеть вас рядом с собой,- с теплой улыбкой ответил я на вопрос поручика.- Что же до тебя, Кузя, то мне кажется можно перевести тебя ко мне в подчинение, тем более и ранение у тебя есть, так что думаю проблем не должно возникнуть. -Ну, коли так...- тут же повеселел поручик.- То тогда отдыхаем! Веселый крик пронесся по залу, заглядывая в каждый уголок, тут же растворяясь в новом восторженном и неукротимом радостном всплеске нашей небольшой компании! ***** 9 мая 1707 года от Р.Х.. Рязань. Первые плоды. Алексей Петрович. Передо мной лежат целая стопа различных бумаг, с указами царя, назначениями, проделанными делами назначенных на должности дворян и доверенных лиц государя. Все это предстоит перебрать и ознакомиться, вот только как этого не хотелось бы делать! Второй день начинался для меня самым настоящим кошмаром. Но надо признаться. Да хотя бы самому себе, что вчерашний день, полный сумбура и головной боли в какой-то мере принес мне чуточку удовольствия, того самого, когда человек чувствует себя нужным в этом мире. Свои наброски по инновациям пришлось убрать в дальний ящик своего рабочего стола, взятого из своей прошлой резиденции и поставленного в рязанский дворец, смотрящийся до безобразия угрюмо, по сравнению со своим московским собратом. 'Зато он много удобнее и половина комнат не нужна!- пришло мне в голову занятное оправдание, имеющее право на жизнь'. Как бы то ни было, на проекты по созданию паровой машины, вкупе с зачатками чертежей винтовки пришлось наложить 'печать бездействия', готовую сломаться в ту же секунду, когда насущные вопросы управления Рязанью и прилегающим к ней землям будет решен, хотя бы частично. Вот и сейчас, сижу в облюбованном кабинете, пытаясь разобраться с корявым почерком всей этой писанины, однако у меня мало, что из этого получается. Хорошо, что друзья взялись помогать с разъяснением указов государя, плюс к этому решили составить смету подвластных мне земель, тех самых которые попали мне под руку. Честно сказать, узнавать все эти подробности мне было попросту лень, да и времени катастрофически не хватало. А тут еще и вопрос о корпусе встал в полный рост. Как ни крути, а такие дела надо решать как можно скорее и качественней, во избежание каких-либо осложнений в будущем. -Итак, что мы имеем, на сей день?- задал я сам себе риторический вопрос.- Буду говорить открыто, раз уж сам с собой разговариваю. Во-первых, земли под своей рукой, конечно не большие, если учитывать, что в моем времени рязанская область раза в три больше была, но и не маленькие. Это уже что-то. Во-вторых, есть планы на ближайшее и не очень будущее, готовые реализоваться нашими общими усилиями. Это тоже хорошо, планы дело святое. В-третьих, насколько я помню, полезными ископаемыми земля не обделена, правда, судя по всему денег на их разработку пока нет. А это плохо, что ж будем выкарабкиваться. В-четвертых, мне достался, по заверениям соратников, не самых плохой управленческий аппарат, но честно сказать меня эти 'достойные люди' не воодушевили, скорее наоборот. И это если брать во внимание только тех, кого я увидел в первый день, человек двадцать не больше. Картина немного удручающая, и с этим надо бороться. Вот только как? Изгнать всех продажных чинуш? Нет, не поможет, только окончательно все испорчу, разве что постепенно вводить верных и нужным мне людей, но на это уйдет не менее трех лет, а если постараться то и за два управиться можно, без ущерба наших действий конечно. Что не говори, но деньги нужны и это факт, вот только где их найти? С крестьян не стрясешь, да и не к чему это, народ озлоблять. Разве, что с торгашей... нет этих итак не много, пусть лучше хоть какое-то разнообразие в это болото приносят. Разве что лес сбывать... нет, денег за него много все равно не выручишь, только пупки надорвешь. Надо искать другие ходы... Мысли постепенно переплетались, собираясь в один пучок, делая их единым и неразрывным целым. Где-то на краю сознания мелькал расплывчатый силуэт нужного мне решения проблемы с деньгами. Пытаясь ухватить 'за хвост' эту идею я погружался в себя все глубже и глубже, теряя связь с реальностью, и вот когда в близи меня замелькал этот желанных 'хвост' я почувствовал, что мои лицо горит, словно я упал на угли догоревшего костра. Открыв глаза, я увидел, что лежу на полу, хорошенько приложившись о ровную поверхность деревянного настила. 'Так с шею сломать не долго,- пришла в голову незамысловатая мысль'. -Ладно, пора и соратников проведать, а то уйти ушел, а когда вернусь, не сказал, может у них там дела получше, чем у меня идут? Чем черт не шутит,- кряхтя, поднялся я на ноги, сбивая с камзола и штанов несуществующую пыль, привычка, знаете ли. Упал - отряхнись. Пройдя по коридорам, я остановился напротив двери в один из самых больших залов дворца - Приемного зала, в данный момент, используемый не совсем по назначению, зато с большей пользой. -Хорошо, хорошо! Перехожу к делу, которое мне поручили, как самому ответственному и сообразительному!- услышал я насмешливый голос Александра Баскакова. -В мечтах,- хмыкнул Артур, не перебивая зарвавшегося друга. -После того памятного разговора, я поручил своему управляющему в поместье найти подходящее местечко для расположения корпуса... -Говори теперь! Те три, что ты тут раньше нас провел наверняка в пьянках прошли, да забавах с девками румяными?- поддел молодого помещика поручик Астафьев. Тихо открыв дверь, я пробрался за спиной рассказчика и присел на маленькую тумбочку возле дверей, сделав знак заметившим меня молчать и не показывать это. -Не без этого,- гордо выпятив грудь, сказал Сашка.- Так вот, проехал Гришка, мой управляющий, ездил по землям Коломенским, Тамбовским, но, увы, так ничего и не нашел. -Когда это только это успел то?- удивился Николай. -Так я письмецо сразу ему отписал, со всеми указаниями, так что времени у него хватало,- хмыкнул Сашка, довольствуясь своей прозорливостью. -И как, нашел?- поинтересовался Михаил. -Нет. -Так что ты тогда перед нами тут целое представление устроил?- потеряв интерес, спросил Артур. -Подожди, уважаемый барон, не спеши, что ты такой нетерпеливый?- осадил датчанина Александр.- Узнав это, я решил навестить свое поместье, все же не так часто там появлялся в последнее время. Провел там день другой и отправился обратно к вам, когда на границе своих владений увидел одинокую дорогу, уходящую в лес. Ну, я и решил проехаться в тот лесок, благо время еще было не позднее. Проехав пару верст в лес, я увидел деревню в двадцать дворов, расспросил у старосты про те места. Выяснил, что рядом с деревенькой есть пара больших полян, оставшихся еще с того времени, когда деды этих людей решили очистить под поля прилежащие земли, да вот не смогли этого сделать. Что уж там случилось, я не спрашивал, главное, что места там довольно глухие, людишки особо не шастают. И самое главное до Рязани верст тридцать, не больше! -Что-то у тебя все гладко, получается,- засомневался я, вставая со своего места.- Прямо по всем требованиям подходит сие место. И тебе крестьянские души, природа, и люд простой не будет хаживать. В чем же подвох? -Везде ему подвох мерещиться,- улыбнулся Сашка. -А ты хочешь сказать, что его нет?- переспросил я его. -Да как сказать, единственная загвоздка в том, что деревенька эта, Петровка, лежит наполовину в моих землях, а наполовину в землях боярина Первака. -Не того ли самого?- улыбнувшись спросил я помещика Баскакова. Как-то Сашка рассказывал мне, когда мы сидели с ним вдвоем, что приключился с ним один конфуз, на почве любвеобильности и непостоянстве. Суть сего конфуза была в том, что полюбил он одну боярскую дочку, года два назад и решил на ней жениться, но случилось так, что ощутил он на себе ее норов горячий и руку крепкую, из-за той же любвеобильности графа. Вот тогда и решил молодой дворянин, что женушка не отличается тем смирением, которое ему раньше показалось, и решил он от нее отказаться, да вот беда, отец этой девушки был до недавнего времени боярином Золотой сотни. Так что влияние и деньги имел в достатке. Естественно, что простить папаша такого надругательства над семейной честью не смог и начал мстить по-своему, то есть по финансовой части, где выкупая, где просто-напросто перекрывая дорогу продукции деревенек молодого помещика, оставшегося без родителей к пятнадцати годам. Но сам Александр, восемнадцатилетний юноша, воспитанный теткой и пожилым приказчиком, оказался не лаптем деланный и сумел выйти из ужасного положения. Он сделал все очень просто - наладил прямой бартер между городом и своим поместьем, где отрядил место под склады и постоянную упряжь заводных лошадей. В итоге доходы помещика не уменьшились, а наоборот увеличились почти на четверть, тем самым, давая крестьянам, 'выход на более высокий экономический уровень', как добавил бы мой экономист-современник, и это лишний раз доказывает, что Сашка человек умный и прагматичный, пускай и не получивший должного образования. -И как же так получилось то?- спросил я его. -Да он еще тогда через подставных людей успел выкупить часть тех земель, которые пришлось заложить, чтобы наладить свои дела в поместье, хорошо хоть часть, а не все. Дела у меня тогда совсем плохи были,- грустно добавил он. -Получается, что о деревеньке своей ты не знал... -Да почему не знал то, Кузьма? Все я знал, просто забыл о ней, да и не буду же я по всем своим землям разъезжать да оброк собирать, на это Гришка есть. Да и о том, что землицу ты у меня Первак выкупил, я узнал только тогда, когда в поместье приехал, бумаги собрать для передачи Его Высочеству. -Не плохо,- крякнул я.- За подарок сей спасибо, но ведь если это половина, то вторая нужна не меньше. -Да, к сожалению, как объяснил мне Гришка, все эти поляны находятся на территории боярина Первака,- немного удрученно сказал помещик. -Други, а почему бы нам моего отца не привлечь к этому делу, думаю, у него найдутся свои рычажки для того, чтобы надавить на боярина?- предложил Николай, глядя на меня. 'Вот тебе и первый звоночек, Ваня, за помощь придется расплачиваться, и как не слишком большой цена эта не была,- хмуро подумал я.- Хотя почему бы и нет? Рано или поздно все равно связи потребуется налаживать, годом ранее, что ж такова судьба значит'. -Я согласен. Устрой нам встречу с твоим отцом Николай, точнее узнай, когда ему удобно, а я посмотрю, в какое время у меня будет окно, да оповещу его об этом,- сказал я купеческому сыну. 'Не хватало еще к худородным царевичу ездить!- пришла неожиданная мысль из глубин разума'. -Хорошо, завтра же я отправлюсь к отцу и переговорю с ним, думаю, он в случае нужды отложит свои дела, для встречи с тобой Ваше Высочество,- согласился Николай. -Ладно, с этим вроде бы решили. А вот как быть с постройкой зданий и учителями для будущих витязей, которых, кстати говоря, тоже пока не наблюдается,- спросил я друзей. -На счет постройки не беспокойтесь, я обещал взяться за это дело, так что все будет как надо,- успокоил всех Михаил.- Архитектор уже работает, а мастеров мы и в Рязани найдем, все же город не глухой, со столицей рядом. -Отлично, допустим, и этот вопрос решили, правда, такую маленькую деталь как деньги мы пока еще не обговаривали, но это мы оставим на потом. А как быть с учителями для витязей? Ведь собираемся мы набирать не десяток юнцов, и даже не полусотню, а полтысячи сразу! Откуда столько возьмем нужным нам преподавателей? Не говоря уже об одежде и прочих не маловажных вещах?- загрузил я соратников, сбросив груз забот об этом проекте на них. -Пока тебя не было, мы подумали и решили, что лучше всего основную часть учителей набрать из числа ветеранов, не забранных на станции, гонять молодых солдат, ведь все же полсотни этих вояк найти не составит труда. Но это будут именно те учителя, кто постоянно будут находиться рядом со своими подопечными. Скажем на полсотни по одному такому ветерану... -Нет, каждому из ветеранов надо давать двадцать пять человек, не больше,- оборвал я Артура. -Почему?- удивились все. -Есть у меня одна идея, как подготовить витязей, но пока о ней рано говорить, слишком много всего для нее требуется. Так что давай Артур продолжай,- махнув рукой, попросил я барона. -Хорошо, ставить будем ветеранов во главе двадцати пяти юнцов, которым предстоит проходить азы боевой подготовки под их началом. Сами же науки будут преподавать несколько учителей, приглашенных из Рязани и Москвы,- закончил Артур. -Учителя это хорошо. Но все они должны быть из Рязани, так надежнее, да и мне будет спокойнее. А вот скажите друзья, а откуда вы возьмете учителя по 'Богословию'? -Увы, но именно этот вопрос остался не решенным, мы можем сказать только одно,- сказал Сашка.- Нам нужен такой батюшка, у которого не будут застланы догмами глаза, но, увы, я даже не знаю где такого найти. -Ну, с этим я думаю проблем возникнуть не должно,- сказал Артур. -Ошибаешься, барон, сильно ошибаешься,- возразил я ему.- Наши святые отцы в большинстве своем слепые котята, идущие на зов отца-патриарха. Кто-то из них фанатик, а кто-то глупец. Пускай местоблюститель патриаршего престола, Стефан Яворский, и бывший рязанский епископ, поставленный государем-батюшкой во главе православной церкви, и он мог бы нам помочь с решением этой проблемой, но ведь нам то нужен свой человек, и при этом, чтобы он мог разделить наши взгляды, а не служить из-под полы! -Я не согласен,- сказал Николай.- Слишком много знатных людей придерживается старого толкования веры наших отцов и дедов, вот среди них вполне возможно найти подходящего человека. -Нет, такой подход нам не подходит, Николай. Я не хочу ссориться с отцом, тем более, что только-только начал налаживать с ним отношения, кстати говоря, и без того холодные, поэтому в случае появления таких идей, которые могут повлиять на мои отношения с государем в худшую сторону, лучше держите их при себе, до поры до времени. Даже если они кажутся вам правильные,- поставил я жирную точку в появлении нежелательных идей. -Как скажешь Ваше Высочество,- согласились со мной друзья. -Что ж раз у Стефана помощи просить нельзя. Я сам попробую разобраться с этим. Может, найду кого-нибудь интересного. Вы же вместе с остальными поищите в семинарии подходящую кандидатуру,- подумав сказал я сидящим соратникам.- Но это только для какого-то одного дело, остальные помимо своих дел, должны будут начать подбирать первых витязей, думаю, лет пятнадцати - семнадцати не старше и не младше. Но это дело терпит, так что месяца три у нас есть, так что не спешите, главное решить насущные проблемы. Опять же надо будет изыскать деньги на все это, иначе я попросту пупок надорву и Рязань вместе с ее землями по миру пущу, а сам окажусь где-нибудь в Азове, на стене с мушкетом. -Давайте я попробую с этим справиться, есть у меня один знакомый в тамошней канцелярии, про каждого ученика семинарии подноготную знает,- вызвался Николай.- А ты Ваше Высочество лучше уладь это дело в верхах. Ведь как я понимаю, для того чтобы наше детище признали нужно согласие светской власти, в твоем лице и согласие иерархов церкви, в крайнем случае, одного из них, желательно не ниже епископа, раз уж с местоблюстителем не получается. -Дельная мысль,- согласился я.- Значит так, я беру на себя улаживание этих вопросов, вы же, как и договорились, всю рутину взваливаете на себя. -Ну не только на себя,- улыбнулся Артур.- Я думаю, мы сможем найти десяток другой надежных людей, у которых язык будет надежно закрыт за зубами. Так что, Ваше Высочество ищи места, куда будешь пристраивать своих ретивых сторонников. -Да какие сторонники то?- возмутился я.- Я что против отца, иду, по-вашему? Мы, кстати говоря, все вместе одно дело делать будем! -А мы не отрицаем, вот только есть одно но, когда человек перестает зависеть от государства, а именно это и произойдет, когда у него появляется достаточное количество денег. На него начинает коситься эта самая власть, точнее власть имущие, и чем большим богатством он будет обладать, тем эти 'взгляды' будут подозрительней. Я думаю, вы и так знаете, чьи будут эти самые взгляды? -Есть только один изъян в твоей мысли. Если только богатеет не сама власть, тогда ничего плохого не происходит, если только правильно все сделать,- улыбнулся я Артуру. -Твоя, правда,- согласился барон. -Так все, эту тему оставим, и больше к ней пока не возвращаемся,- прервал я разошедшегося барона, все же иностранец хоть и говорит на отличном русском, не может понять всей особенности России. Что уж говорить, если даже язык порой держать за зубами не может, считая, что наш вседержавный монарх может сравниться с их корольком, права которого в будущем будут заключаться только в том, чтобы народу на глаза показываться, да на заседаниях Сената задницу отсиживать. 'Даже у стен есть уши!' сказали когда-то в Версале, а что уж говорить про Москву, да еще к тому же когда такие слова в кругу пока еще опального царевича произносятся. -Думаю нам пора прерваться на отдых,- перевел я тему в другое русло.- Да и распоряжения уже каждый из вас имеет, включая и меня, так что можно пока не возвращаться к работе. -Что ж, твоя, правда, Ваше Высочество,- хмыкнул Артур, уловивший мое настроение, все же чутье у этого тридцатилетнего датчанина просто превосходное. ***** Конец мая 1707 года от Р.Х. Рязань. Алексей Романов - Иван Пестерев. Будни правителя. Два часа назад передо мной появились бумаги по выпускнику семинарии будущему дьяку Варфоломею, которому со дня на день должно исполниться двадцать три года. Но только сейчас, вечером, когда череда жалоб и разнообразных донесений о делах вверенных мне земель иссяк я смог блаженно откинуться на кресле и взять в руки желтый пергамент. Аккуратные буквы старорусского алфавита медленно складывались в слова, доводя до моего разума смысл всей этой записи, по оному семинаристу. В них говорилось о том, что 'сей вьюноша, проявлял незаурядные способности в богословии и речах', то есть был первоклассным оратором, если перевести на наш язык, плюс ко всему у него имелся один грешок. С одной стороны не то чтобы грешок, но вот с другой... с таким недостатком ему не достичь высот в иерархии церкви, какими бы задатками он не обладал. Этим недостатком являлось недовольство на нынешнюю, как бы это сказать, пропаганду священнослужителей. И мне если честно не совсем понятны мотивы главы церкви, который терпит этих недовольных, да еще к тому же и талантливых будущих священников. Даже мне известно, к чему приводят неурядицы в такой структуре, как церковь - к реформам! А ведь всем известно, что реформы в церкви это кровь людей, а большие реформы церкви это гибель целых поколений! 'Что ж думаю, мы не станем искать славы первых раскольников Руси, точнее, современных раскольников, нам просто нужен человек с не зашоренным взглядом на свои недостатки, разбирающийся в таком темном деле, как человеческая душа,- откладывая последний лист отчета, подумал я'. 'Пожалуй, с этим Варфоломеем я должен побеседовать как можно скорее, а уж потом дальше двигаться, хотя все нынешние приготовления необходимо уже заканчивать...'. Разобравшись с неотложными делами, я отправился в Москву, решать и без того отложенные на непозволительный срок проблемы. Компанию мне составил вместе Михаил, по дороге рассказывая о своих путешествиях по Руси. Что и говорить, много их у него было, отец все же не абы кто! Вот только был один большой минус - дороги. Дороги на Руси-матушке... хм... их тут вообще нет! 'Насобирав шишек' в свою первую поездку в Рязань я отказался от большого кортежа и карет, сделав ставку на скорость коней. Но вот только я не учел одного, форс-мажорного обстоятельства. Ночью, перед поездкой прошел неслабый ливень, и теперь колея дорог представляла собой трясину грязи, смешанную кое-где со щебнем. И это в середине мая! Да, дела, а я то думал, что историки приукрашивают одну из двух главных бед Руси, ан нет и, правда ужас Наполеона таким и оказался. Так что, выехав в середине недели, я смог добраться до своей московской обители только через пару дней, весь вымотанный и обозленный на себя и весь белый свет. Хорошо, хоть Миша скрашивал по пути те часы постоянной тряски в седле, которые по-прежнему были для меня испытанием не из легких, иначе я точно кого-нибудь бы загрыз. Как бы то ни было, преодолевая препятствия и собственную лень, я на следующее утро все же добрался до кабинета епископа, наверное, по недоразумению названного одним из прислужников кельей. Пройдя внутрь светлой комнаты, я заметил сидящего за столом маленького мужчину с полностью седыми волосами, увлеченно строчащего пером на бумаге какие-то заметки. Услышав, что кто-то вошел старик поднял свои серые глаза и, улыбнувшись, указал рукой на стоящий возле стола стул, обитый кожей. -Присаживайтесь, Ваше Высочество,- сказал Иерофан.- Не буду скрывать, мне очень интересно узнать, что привело вас в мою скромную обитель? -Спасибо,- вежливость никогда не бывает лишней, вот только надо знать грань между ней и лизоблюдством.- Ну что вы, епископ, неужели я не могу просто прийти к вам для беседы? -Мне много что говорили о вас Ваше Высочество, и дьяки и служки, хорошо ли, плохо, не столь это и важно,- внезапно сказал старик, глядя на свои руки. -И каково же ваше заключение обо мне, ваше высокопреосвященство?- внимательно посмотрел я на епископа. -Не знаю, правда, не знаю, но надеюсь узнать сегодня же, после нашего разговора с вами,- улыбнулся старик. -Ну, коли так, то можно и начать,- согласился я с ним.- И скажу честно, я не ожидал, что наша встреча состоится так скоро, думал еще пару деньков у меня есть... -Почему же?- искренне удивился епископ Иерофан. -Мне кажется у иерархов церкви много дел и без меня,- ответил я как можно почтительней. И судя по искорке мелькнувшей в серых глазах епископа, ответ я дал более чем правильный, вот только надо еще и разговор поддержать в том же духе. Задачка. -Ты прав, царевич Алексей, дел у нас много. Но для верных детей Божьих можно сделать и исключение, тем более что таких визитов давненько у меня не было,- с неким сожалением сказал Иерофан.- Остальные дела подождут... -Я не хотел бы вас отвлекать от более насущных вопросов, но мое дело, если конечно моя просьбу можно так назвать, имеет большое значение для меня,- решив форсировать беседу, минуя получасовую беседу о пустяках, мне пришлось сразу же раскрыть 'пару карт'. Пусть пара пунктов сразу перепадет к епископу, главное, чтобы его условия не были кабальными, а то, что мы сможем договориться, у меня уже сомнений не было. -Интересно, а в чем ваша просьба заключается, Ваше Высочество?- приподняв брови, спросил Иерофан. -Мне нужен молодой священник, для того, чтобы преподавать богословие, в открывающейся под Рязанью школе,- ответил я. -Всего-то? А мне уж показалось...- удивился епископ.- Так в чем же дело? Вы могли просто написать главе семинарии, и он сразу, как только смог выслал бы к вам учителя. -Дело в том, что мне не нужен любой учитель, мне нужен только один единственный,- нахмурившись, ответил я Иерофану. -Ах, вот как,- прошелестел едва слышно голос старика.- И кто же сей служитель Божий, на кого пал твой выбор, сын мой? -Выпускник семинарии этого года Варфоломей. -Неисповедимы пути господа, но его уже назначили дьяком в одну из деревень на Урале... -Но мне он нужен, ваше высокопреосвященство, очень нужен,- продолжал я настаивать. -Даже не знаю, как помочь тебе, Ваше Высочество, трудно дело сие, очень трудно... -Давайте сделаем так, ваше высокопреосвященство: вы помогаете мне в этом пустячном деле, а уж моя помощь, будет, по меньшей мере, щедрой...- многозначительно посмотрев на епископа, прервал я Иерофана. -Что ж, раз вы Ваше Высочество говорите столь открыто, то и мне позвольте быть с вами до конца честным. Деньги они конечно всегда нужны церкви, но есть кое-что много важней этих желтых кругляшей, к примеру, хорошие дружеские отношения...- так же многозначительно посмотрел на меня епископ. 'Старый хрыщ! Нет бы, деньгами довольствовался! Теперь придется во что-то впутываться, не просто же он так от золота то отказывается! Эх, все равно придется соглашаться,- мысленно ругнулся я на него'. -Хорошо, ваше высокопреосвященство, думаю, мы поняли правильно друг друга, и впредь станем хорошими друзьями,- вставая, поцеловал я протянутый мне епископом крест. -Ступай с Богом, сын мой, и больше не думай о своем деле, оно решится,- осеняя меня крестом, ответил Иерофан улыбаясь. После посещения епископа у меня оставалось еще половина свободного дня, который не хотелось тратить на пустые и ненужные дела, хотелось сделать что-то полезное и нужное. Вот только что? Да, вопрос, и на него нет ответа. Приехав во дворец, я немного расслабился, позволив сбросить самому себе малую часть того напряжения, которое скопилось во мне за последнее время. Однако долго сибаритствовать мне не дал Михаил, вернувшийся из, отчего дома с радостной вестью. У него родилась сестренка. -Отдыхать надо уметь так, кажется?- усмехнулся я спустя пару часов, наблюдая за тем, как Миша вместе со своим теской Михаилом Нарушкиным, капитаном моих гвардейцев пытается вытащить пробку из принесенного слугами бочонка заграничного вина. Правда надо отдать должное, в этот раз им удалось не опрокинуть оный сосуд и не пролить большую часть его содержимого. -Ик!- подтвердил мои слова новоявленный братик. -Есть!- с тяжелым хеканьем выдохнул капитан, поднимая в руке пробку бочонка. -Да, видимо сегодня больше никаких воспоминаний у вас, господа, точно не останется,- мои едва слышные слова потонули в здравицах двух собутыльников. 'А я чем хуже? Ведь надо отпраздновать первую свою победу! Пусть она маленькая, но есть же!- внутренний голосок шелестел, будто весенняя листва, разгоняющая тоску зимы'. Рано утром, по привычке вскочив с восходом солнца, я попытался совершить свой обычный моцион, но, резко встав с постели, даже не разобранной, как положено, схватился за голову, чувствуя, как она 'раскалывается' на две жутко больные половинки. -О, чтоб его,- прошептали сухие губы, по небу скреб язык, словно наждаком.- Похмелье, мать его... К горлу подступил противный комок, готовый вырваться наружу в любую секунду, но пока сдерживаемый мной застрял на одном месте, самопроизвольно вызывая рвотные позывы. Так долго продолжаться не могло, поэтому утренняя треножная чаша, с чистой теплой водицей попалась как нельзя вовремя, иначе слугам прибавилось бы работы. Через пять минут, чувствуя, как в тело возвращаются покинутые его ранее силы. Заставив себя сделать легкую разминку, больше всего напоминающую занятие больных ревматизмом. -Да, грань была пройдена... и не раз,- хмыкнул я себе под нос, отрывочно вспоминая вчерашние посиделки.- Интересно было бы на двух 'орлов' посмотреть... Постепенно капитан Нарушкин все больше и больше сближался с моим окружением, высказывал свои мысли, по некоторым вопросам, в коих он в силу своих познаний разбирался наиболее хорошо. Он становился одним из тех, кого стало затягивать наша 'игра' пусть и переросшая в нечто большее. В свои двадцать семь лет капитан, побывавший под Нарвой, в составе Семеновского полка был ярым сторонником государя, однако, как я успел заметить, его язык был чересчур длинным, за что в конечном итоге его и перевели на 'привилегированную должность капитана гвардейцев наследника престола'. Вот только эти самые гвардейцы в количестве двух десятков, до назначения Нарушкина представляли собой жалкую пародию на настоящую гвардию, элитой тут и не пахло. Однако за три года молодому капитану удалось значительно поднять уровень своих подчиненных и теперь они уже не напоминали вечно полупьяных солдафонов низшего пошиба. Мои размышления о капитане своих гвардейцев оборвались на самом интересном месте. В спальню вошел Никифор, неся в руках небольшой ковшик. -Не желаете квасу, Ваше Высочество?- чопорно спросил камердинер. -Желаю!- обрадовался я, вставая с пола, где до этого пытался делать упражнения на пресс.- Хорошо, Боже, как же хорошо! -Подать завтрак, Ваше Высочество?- вновь спросил Никифор. От одного только слова 'завтрак' меня замутило, к горлу подступил новый комок. Переселив себя, я отверг предложение камердинера, приказав подать еще пару ковшиков кваса. Спустя десять минут, одевшись, я сидел в своем кабинете, блаженно откинувшись на его спинке. Солнце уже давно взошло, во дворе суетилась челядь, бегали дети слуг, сражаясь на палках, друг с другом, кто-то убирал мусор, кормил животин, снующих на территории. -Ваше Высочество, пришел священник, говорит, вы ему назначали встречу,- сказал Никифор, бесшумно входя в кабинет. -Священник? Хм.... Ах да, зови его,- вспомнил я. Положив перед собой несколько листов 'личного дела' Варфоломея, расслабившись, пробежал по ним, наверное, в десятый раз глазами, делая зарубки в памяти на особо интересных с моей точки зрения местах. И так увлекся, что чуть было, не прозевал входящего щуплого мужчину, больше похожего на юношу лет пятнадцати, с карими проницательными глазами, оценивающе смотрящий на окружающих. -Оставь нас,- бросил я камердинеру, замершему за спиной Варфоломея. Сделав пару шагов, перед столом, замер молодой священник в ожидании. -Садитесь святой отец,- указал рукой на стул рядом со столом. -Благодарю, Ваше Высочество,- ответил священник садясь. -Перед нашей беседой я хочу кое-что спросить у вас, Варфоломей. Надеюсь, вы ответите честно, иначе нам с вами просто не по пути,- открыто заявил я ему. -Я вас слушаю,- попытался смиренно сказать святой отец, вот только смирения я не заметил это точно. -Вас порекомендовал один знакомый человек, рассказав о вас как о молодом и умном человеке, не особо слепо следующий заветам церкви. Это так? -Прошу извинить меня, но можно узнать, кто обо мне так 'лестно' отзывается?- настороженно спросил святой отец. -Нет нельзя, это не имеет никакого отношения к вопросу. Ответьте на вопрос, пожалуйста, иначе, как я уже говорил, наша встреча не имеет смысла. -Что ж, отвечу. Я не тот человек, который собирается менять мир к 'лучшему' в вашем понимании, Ваше Высочество,- ответил мне Варфоломей и, судя по всему, он говорил честно. -Интересно вы говорите святой отец, получается, что мое понимание 'лучшей жизни' сильно отличается от вашего?- удивился я такому ответу. -Именно так, Ваше Высочество,- спокойно ответил священник, глядя мне в глаза. -Почему вы так решили? -А какие могут быть ценности у правителя? Только власть и деньги... -Как то вы не по церковному рассуждаете, отец Варфоломей,- прервал я священника. -Каков уж есть, Ваше Высочество, не обессудьте, тем более, что сами хотели правды,- усмехнулся священник. -А что если я скажу, что хочу не столько власти, сколько того, чтобы любой русский мужик, будь то крестьянин или купец, мог появиться в любой точке мира с высоко поднятой головой. Зная, что он принадлежит к великому народу?- построенная схема разговора с Варфоломеем полетела в тартарары, оставляя голый скелет, на который срочно нужно 'нарастить мясо'. -Интересно вы меня заманиваете Ваше Высочество,- с улыбкой сказал Варфоломей. -А почему бы и нет? Вот только я не заманиваю, а говорю правду, святой отец. -Это как? Позвольте узнать. -В том деле, которое я хочу организовать, требуется не просто желание, но еще и много труда, чтобы оно принесло свои плоды, но, честно говоря, больше полагаюсь на людей не столь понимающих, сколь жаждущих. -А при чем тут я?- удивился молодой священнослужитель. -А нам как раз и требуется молодой священник, для обучения юных воинов. -С этим вопросом мне вроде бы понятно, но вот для чего именно я понадобился вам, ваше Высочество? Ведь за такое предложение, я уверен, ухватился бы любой из нашей братии. Тем более раз вы получили согласие епископа Иерофана на то, чтобы вы сами выбрали учителя, то наверняка перед вами открылся богатый выбор, чтобы найти нужного человека? -Вы правы, святой отец, но вот кажется, прослушали, что я говорил раньше, для меня главным критерием является желание добиться чего-то нового, при этом, не руша старое, а для этого, как вы понимаете, требуется много усердия и кропотливого труда. Ведь наше дело может растянуться на десятилетия! И с обычными попами нам просто не по пути, извините меня за откровенность, нам нужен именно страждущий! -И много человек мне предстоит обучать? -В начале около пяти сотен, плюс к этому каждый год примерно столько же будет добавляться, может, в дальнейшем добавляться будет много больше, но далеко мы пока не загадываем. -Не чего себе! Да как я смогу то всех их обучать. Хотя если...- Варфоломей замолчал на полуслове, прикинув в уме всю свою паству.- Что ж занятно, но скажите, мне потребуются помощники, ведь одному удержать такую ораву сорванцов мне не под силу, ведь насколько я понял мне предстоит обучать вьюношей? -Совершенно верно, но подбирать себе помощников вы сможете, только согласуясь со мной или моими помощниками, одного из которых я назначу к вам в помощь. Но и то только после того как ознакомитесь с Уставом корпуса, его правилами и конечные цели, дабы проникнуться тем духом, который мы хотим вложить в них. -Разумно, даже очень,- чуть слышно сказал священник, помолчал и, наконец, ответил.- Хорошо, я согласен Ваше Высочество, вот только помощников я выберу сам, и чтобы нам не мешали иерархи церкви...- задумчиво проговорил Варфоломей. -Хорошо, я постараюсь в этом тебе помочь, вот только есть один нюанс - проверки будут не только духовные, но и мирские, так что дух патриотизма и безграничной преданности царю и Отечеству должен быть самым главным в их духовных ценностях! -Это как раз мне понятно без всяких напоминаний,- ответил отец Варфоломей, улыбаясь.- Разрешите откланяться, Ваше Высочество? -Конечно, идите, святой отец, всю необходимую литературу вам привезут в вашу комнату во дворце, что в Рязани... -Постойте, но я ведь живу при семинарии! -Только сегодня, дальше раз вы согласились на мое предложение, то должны быть постоянно при мне, по крайней мере, в первое время,- глядя в глаза ошеломленного моим напором будущего священника, сказал я.- На счет окончания, и сана, не беспокойтесь, все уже оговорено с епископом Иерофаном. Надеюсь, вопросов нет? -Нет,- тихо сказал священник Варфоломей, опуская голову. -Тогда идите, завтра я вас жду к десяти часам утра, мы должны выехать в Рязань как можно скорее. Дела, знаете ли,- улыбнулся я Варфоломею. Отец Варфоломей ушел в растерянности, по нему было видно, что его душа мечется до конца не осознавая, что в жизнь изменилась, и изменилась неотвратимо... ***** Середина июня 1707 года от Р.Х. Рязань - Петровка. Алексей Романов - Иван Пестерев. Прошел почти месяц с тех пор, как все приготовления были завершены, а планы еще не начали реализовываться. Рутина управления вверенными землями затягивала с каждым днем все больше и больше, не давая заняться тем, чем хочу. Хотя и считалось, в Рязани управленческий аппарат налажен хорошо, и он очень даже неплохо себя зарекомендовал. На самом деле же оказалось, что чиновники не только не гнушаются брать взятки, что в принципе было и будет в любое время, но и устраивают подобия аукционов, отдавая предпочтения тому, кто готов больше заплатить. И это сплошь и рядом. Даже введенные драконовские меры не могли справиться с этой бедой. Десяток чиновников верхнего эшелона пришлось посадить в тюрьму, и конфисковать их имущество в пользу казны. Вот только делать так я больше не мог, в силу того, что если разбегутся чиновники, то не будет никакого управления землями. Правда, вырученных денег от конфискации хватило на то, чтобы в самой Рязани всем чиновникам была сделана тарификация их зарплат. Ведь как таковых денег они не получали, живя только с 'кормления', то есть тех же самых взяток. Честно сказать, сия моя идея не была в самом начале популярной у друзей, они считали, что это увеличит отток денег, не принеся нужного результата. Вот только они не понимали одной простой истины. Если бюрократический аппарат столь продажен, то сами нижние чины, да и средние как таковых денег не получают, точнее полученные рубли поступают дальше вверх, в большинстве своем, минуя карманы 'мелких пешек'. Собственно это я и доказал своим соратникам, которые скептицизмом наблюдали в течение первых недель за поведением некоторых чиновников. Но по мере того, их недоверие сменилось восхищением, ведь большая часть мелких чинуш перестала брать взятки как таковые. Конечно не только из-за того, что у них появилась зарплата, я же не дурак, в конце концов, наряду с 'пряником' были приняты указы 'кнута', четко описывающие, что можно делать, а что нет. К примеру с июня месяца запрещалось изымать налоги с жителей, чей доход едва позволял жить впроголодь. Надзор же за сборщиками налогов и пошлин был установлен столь строгий, что они и вздохнуть свободно не могли, но на такую ответственную должность надо было ставить не только преданного человека, но и хорошо разбирающегося в хитросплетениях приказов и указов. Выбор пал на Михаила Лесного, с большим энтузиазмом принявшегося за исполнение своих обязанностей. Но при всех плюсах был и одни громадный минус - мне по-прежнему не хватало людей. И приходилось выкручиваться, выискивая самые разные подходящие кандидатуры на должности. Срочно требовалось подготавливать свой собственный резерв - витязей, но до того как начать обучать юношей требовалось хотя бы банально обустроить их быт. Построить казармы, залы для занятий, плац, столовую, бани, выделить места для мастерских, которые должны были бы со временем заполниться именно витязями. Все эти постройки, уже начатые по проекту одного архитектора пожирали просто огромные деньги, вкупе с закупкой предметов первой необходимости для будущих кадетов-витязей. В середине мая, нам таки удалось заполучить недостающую территорию нужной деревеньки. Не знаю уж, как там отец Николая это сделал, но боярин Первак скрепя зубами продал эти земли мне в личную собственность. Само строительство казарм шло полным ходом. Михаил, взвалив на себя управление 'налоговиками', передал строительство, точнее надзор над ним Александру. Как и предполагалось самих мастеров-плотников набрали уже в городе и его предместьях, благо, что чуть ли не каждый второй мужчина в деревне владеет в совершенстве плотницким топором. Каждое здание строилось не только на совесть, но и к тому же стахановскими темпами, радуя глаз. Сами же проверки стройки носили исключительно 'мирный' характер, то есть касались только общего положения дел, таких как размещение казарм и дополнительных зданий. Исключение было только в самом начале строительства. Первые идеи - использовать уже готовые постройки я отверг сразу же, даже не стал объяснять почему, дабы не тратить время на разъяснения. После долгих споров у нас остались два варианта постройки зданий базы: первый - на месте и второй - это сделать срубы и перевести уже на место, а там только остается их собрать. Я сам выступал за первый вариант, но большинство все же выступило за второй вариант, в итоге его и приняли как исходный. Правда, с небольшими изменениями, по моему требованию, или желанию, я и сам не разобрался в этом, основание каждого дома делается из камня, увеличивая первоначальную стоимость постройки, но в то же самое время возможным будущую переделку зданий без общего 'разгрома' здания. Только после того как все было обговорено, планы проектирования были переданы Михаилу, который и нашел уже не молодого архитектора Александра Тимофеева. Все проекты, которого в первую очередь делали акцент на надежность и прочность, а уж потом на изящество и красоту. Планы начали воплощаться в жизнь, а казна лишь пустела с каждым днем, истаивая на глазах. Того мизерного налога, что поступал с рязанских земель, едва хватало, на то, чтобы наладить нужную мне схему взаимодействия власть - чиновник - народ, а для этого требовалось время. Опять же доверие требуется заслужить. Поэтому одной из приоритетных задач постоянно было получение денег, при этом, не подрывая авторитета власти в моем лице. -Сегодня нам надо разобраться с новым предложением,- день прошел и сейчас мы все вместе собрались в приемном зале, отдыхали душой и телом, не забывая о насущных делах. -А может оно подождет, завтра на свежую голову и решим?- потягивая темное пиво, предложил Кузьма. -Ага, как вчера? Так что ли?- ехидно уточнил Николай.- Особенно приятно наблюдать эту картину поутру: выхожу из спальни, только собрался вниз спуститься, кваску испить - жажда замучила, а тут из соседней двери рожа непонятная вываливается и рассолу слезно так просит! -Что ты! Нет, конечно!- смутился Кузьма.- Я вообще не собирался у тебя оставаться, так получилось. -Да я ничего против не имею, просто вспомнилось,- улыбнулся Николай. -Ладно, хватит, у нас еще дел полно,- прервал я разговор.- Итак, Коля давай начинай... -Как вам известно, господа, в казне у наместника, то есть у Его Высочества, денег не хватает, и там они не задерживаются. Но это прелюдия. Теперь перейду к делу, чуть меньше месяца назад, ко мне на встречу попросился один из рязанских кузнецов, Иван Нестеров. Так вот он поведал мне, что знает местечко в полусотне верст от города, где выходит из-под земли жила неплохой железной руды. -И что с того?- поинтересовался Кузьма.- Завод там поставить и все дела. -Послушаем дальше, наверняка что-нибудь интересное,- неожиданно сказал Артур. -Так вот, этот самый кузнец предложил на том месте сделать чудо-печь, которая будет создавать, метал, который по прочности будет много лучше чугуна! -Так в чем же дело? Пусть делает, выделить ему рабочих, денег дать,- недоуменно сказал Кузьма. -Что ты такой нетерпеливый! Дослушай до конца. Этот кузнец хочет, чтобы сам секрет создания этой чудо-печи остался при нем самом и не был раскрыт никому другому,- сказал Николай. -Разумно,- усмехнулся Михаил. -Чересчур разумно, но как бы то ни было, но сие предложение было передано к Его Высочеству... Тут же на мне перекрестились взгляды друзей в ожидании замершие на своих местах. -Кузнец получил все что хотел, и даже больше. А сегодня утром он прислал первый образец стали, что сварил в малой печи из того самого железа, которое он будет получать в дальнейшем уже из своей большой товарки, которая сейчас достраивается. Посмотрите на нее,- встав с места, я достал из кожаной сумки, стоящей рядом с креслом полуметровую полосу серого железа, шириной чуть более кулака.- Толщина будет почти в два раза меньше чем у чугунной полосы такой же прочности. Повертев в руках полоску каждый из сидящих в зале о чем-то задумался, наконец, Кузьма не выдержал: -Это получается, теперь можно делать орудия много большей дальности боя? -Это один из плюсов,- мои губы торжествующе улыбнулись. -Тогда это самая настоящая золотая жила,- потрясенно сказал Кузьма, напрямую сталкивающийся с результатом этих затрат.- Государь вкладывает на войну со шведами огромные деньги и добейся мы заказы на новые орудия... Поручик не договорил, хотя в прочем этого и не требовалось, всем и так все было понятно. -К сожалению этого мало, отец постоянно в разъездах, а деньги нам нужны как можно скорее, так что мы сможем получить их с этого завода не раньше чем через пару месяцев, а до тех пор это всего лишь мертвый груз, тянущий нас на дно. Завод нуждается в деньгах не меньше чем та же самая Петровка, только разве что основная часть вложений уже прошла, а у корпуса только предстоит,- вынес я вердикт. -Тогда для чего ты нам все это сказал Ваше Высочество?- спросил Александр. -Нам нужно найти людей, готовых вступить в новое кумпанство с нами, основой которого послужит этот самый завод. Не смотрите на меня так. Да мы приносим будущие деньги, во благо настоящего и тех проектов, которые еще только предстоит реализовать! Не забывайте, что у нас осенью намечается открытие корпуса 'Русских витязей', а он потребует к себе не только внимания и заботы, но и денег, много денег! -Так может отложить его открытие, на годик другой?- предложил Кузьма. -Нет, об этом и речи быть не может!- жестко пресек дальнейшее обсуждение этого вопроса.- Корпус откроется, как бы то ни было, это решено и этого не изменить! Поэтому возвращусь к вопросу о деньгах, ищите среди знакомых людей, друзей ли родственников, не важно, главное. Чтобы им можно было доверять и главное, они должны иметь деньги для поддержания нашего дела, по крайней мере на первые два-три месяца. Подумайте, но не тяните с этим слишком долго, на все про все у нас не больше недели. -Жестко, но правильно,- тихо сказал Николай.- Без денег нам мало, что можно будет сделать. Разве что на крайний случай прижать епархии... как это делает боярин Мусин-Пушкин. Я даже кое-какие высказывания нижегородского митрополита выписал, для острастки: '...Боярин Иван Алексеевич Мусин-Пушкин напал на церкви божии, вотчины наши ведает, а теперь у нас и данные, и венечные деньги отнимает, и если эти сборы у меня отнимут, то я в своей епархии все церкви затворю и архиерейство покину...'. Правда, это черева-то, но зато деньги появятся... -Нет, это только крайний случай,- подумав, сказал я.- Ладно, пока оставим этот разговор. Возвратимся к заводу. Кузнец просит выделить ему охрану, десяток солдат, пишет, что лихих людишек на дорогах развелось много. Но здесь есть одна загвоздка, своих подготовленных солдат у нас нет, за исключением моих гвардейцев, а наемников нет и подавно, но послать кого-то все же надо, на всякий случай. Так что слушаю ваши предложения, друзья. -Алексей, а давай мы Сашку с крестьянками пошлем, он там, через пару лет столько детишек наплодит, что и охрана не потребуется,- выдал первое предложение Артур. -Хорошо,- согласился я.- Только ты поедешь с ним и будешь с малышами сидеть, в то время, когда он будет их производством заниматься. Пятиминутный смех стих сам собой, все же насущные дела вытесняют из головы все лишнее, в том числе и радости жизни. Жаль только у немногих хватает здравого рассудка прочертить границу между работой и отдыхом! -Я предлагаю отправить вместе с караваном пару десятков работяг дать им десяток фузей и десятка три сабель,- задумчиво сказал Николай. -Николай, да ты что! Чтобы крестьянам и оружие...- возмутился Кузьма.- От них проку ноль! Разве что друг друга искалечить. -В этом конечно есть зерно истины,- сказал я.- Но оно столь мало, не стоит на нем заострять внимание. Каждый должен заниматься своим делом. Если крестьянину дать оружие, то его необходимо обучить как минимум азам боя, а как вы понимаете, у нас нет лишних рук, да и вообще у нас мало пока кто есть. -Ну не скажи, вот взять хотя бы тех, кто поехал с Иваном, ведь вполне здоровые мужики, к тому же готовые постоять за себя,- сказал Николай, в свое время снаряжавший весь эскорт кузнеца. -Они не воины, они ремесленники,- не согласился я с ним.- На строительстве завода, не говоря уже о самом производстве, их необходимо охранять, как и обычных крестьян. И вновь тишина, к ней можно было бы услышать писк комара, залетевшего в окно. Если бы такой попался. -А что если охрану набрать из прошлых ветеранов... Времени прошло не много, а навыки у них должны же остаться,- предложил Михаил. -Это ты о ком?- поинтересовался Николай. -О стрельцах. -А государь одобрит?- спросил Коля. -Выхода у нас нет, людей не хватает,- наконец сказал я.- Что же до одобрения, то не стоит об этом думать, многие стрельцы пошли в новые полки, поэтому и прошлое ворошить не стоит. Вот только пойдут ли они? Ведь почитай семь лет прошло, как их распустили. -А почему бы и нет? Не все же там были смутьяны? Я уверен, что большинство было обычными солдатами, к тому же ремесленниками,- задумчиво сказал Артур, мало-мальски когда-то ознакомленный одним из своих мастеров с устройством стрелецкого войска. -Хотя, мне кажется нам не надо же, чтобы они постоянно были там?- сам у себя спросил Николай.- Как я понял, они будут временным решением, года на три, не больше... -Не совсем так,- не согласился я, уже прикинув в уме общее положение при таком раскладе.- Я не собираюсь пользовать людей, а потом выкидывать за ненадобностью. Все кто доверится мне, я имею в виду лично мне, а не государству в моем лице, могут рассчитывать на мое внимание и помощь, в любом случае. Кроме, разумеется, предателей и ряда лиц, не имеющие права на снисхождение. Я говорил в пол оборота к сидящей компании соратников. Мой взгляд блуждал по висящей на стене панораме картины какого-то сражения неизвестного художника. Судя по изображению воинов сия, картина запечатлела осаду Азова или Астрахани, увы, к моему глубокому сожалению я не знаю этого точно. Не знаю почему, вспомнился эпизод из своей прошлой жизни, когда во время развала Великой Империи люди, отдавшие свою жизнь на благо Родины, были вынуждены просить милостыню, или сидели в таежных закромах Новой Родины, обвинившей их в том, что они звери и недостойны нормальной жизни. Увы, такое было сплошь и рядом, а уж про всякие криминальные структуры мне даже вспоминать тошно! Правда я тога еще мальцом был, несмышленым и глупым, да вот только телевидение помогало много что узнать, пусть в большинстве своем там мусор и ложь, но ведь крупицы правды отыскать можно везде, было бы желание. Мне очень не хотелось бы, чтобы та история повторилась, тем более при моем участии. Тяжело когда доверившемуся человеку осознавать горечь предательства, но не людского предательства, нет, оно пустяк. Предательство государством своего гражданина - вот что страшно, то, что ломает людей, делает их алкашами и 'пустышками' лишенными смысла жизни и самое главное, стремления к своей мечте! 'Блин, что только не полезет в голову на ночь, глядя!- мотнув головой, 'сбрасывая' оковы наваждения'. Повернув голову к своим друзьям, увидел, что они как-то странно на меня смотрят, словно только сейчас поняли что-то важное, причем по их лицам нельзя было определить хорошо это или плохо. Горькие воспоминания медленно погрузились в пучину новых проблем, оставляя сладкий осадок прошлых страхов, тех самых которые заставляют любого человека вспоминать их и что важнее, помнить их! -Что случилось?- спрашиваю я 'каменные изваяния'. -Ничего, Ваше Высочество,- тихо ответил Николай, слегка замешкавшись. -Все хорошо,- повторили Кузьма с Артуром. Лишь только Михаил с Сашкой сидят, чуть ли не с открытыми ртами. -А в чем дело тогда? Вы как-то резко замолчали, да и видок у вас, господа слишком уж какой-то... пришибленный, что ли,- удивленно смотрю на них. -Мы просто задумались о предложении Миши,- немного помолчав, ответили Артур с Николаем одновременно. -А ты что молчишь Сашка?- поинтересовался я у помещика. -Что?- встрепенулся Александр.- Что ты сказал? -Говорю, что скажешь по предложению Михаила? -Хорошая идея. -И все?- вопросительно поднимаю левую бровь. -Нет, конечно. Я думаю, что нам необходимо шепнуть пар слов отцу Николая... -Он то тут причем?- изумился Николай Волков. -Как причем? У кого на Руси охрана налажена так, что впору завидовать?- теперь уже Аркадий удивился.- Конечно у купцов! А почему твоему отцу, так он же знает людей, которые смогут нам помочь в охране постройки завода, а потом нам уже и не надо будет кого-то искать, сами сможем обеспечивать все нужды... -Заманчиво. -Еще бы, Алексей! Если наладить хорошие отношения с купечеством... -Рано загадывать,- прервал я мечты Артура.- Надо еще с Павлом Никифоровичем переговорить, так что Коля, готовь своего батюшку к разговору, исподволь, может, что и получится у нас тогда, но даже если он что-нибудь почует, не рассказывай ничего. Я сам ему все, что надо расскажу. Взгляды переметнулись на нашего экономиста и бухгалтера в одном лице, разбирающегося в сих делах много лучше нас, причем каждого в отдельности на 'голову' как минимум. -Не обещаю, что получиться, хотя и отказать царской особе отец не сможет, однако, получится ли, я не знаю,- без раздумий ответил Николай. -Надо же когда-то начинать общаться 'золотыми' представителями Руси-матушки,- улыбнулся я ему. Сразу после нашей встречи, то есть ближе к полуночи, все разбрелись по домам, Кузьма как обычно остался в левом крыле моего дворца, где уже давно облюбовал небольшую комнатушку, пользуясь ей с поистине армейским практицизмом. Как бы то ни было, но на следующий день, сразу после завтрака, как обычно прошедшего в девять часов утра, прибыл курьер от Николая с письмом, где он говорил, что Павел Никифорович, прибыл в Рязань вчера вечером и с удовольствием поговорил бы с цесаревичем. А ниже шла маленькая приписка, мол удочка закинута, наживка проглочена осталось только подсечь и вытащить рыбу на берег. Вот тут то и начиналась вся загвоздка, 'рыбешка' может не по рыбаку оказаться. Просмотрев свой график на сегодня, тут же освободил пару часов после часу дня для беседы с Павлом Никифоровичем 'Что ж, думаю, время будет подходящим для штурма бастионов купца, да и подкрепиться за беседой можно будет,- прикинув оптимальный вариант, решил я'. Тут же черканул пару строк на бумаге, запечатал его печатью. -Никифор! -Чего изволите Ваше Высочество?- тут же появился камердинер. -Пусть доставят в дом к купцу Волкову, что близ Кузнечной слободы живет. -Будет исполнено Ваше Высочество,- с поклоном взял письмо Никифор. Больше не смотря на камердинера я удрученно посмотрел желтоватые листы, на столе собралась целая куча самых разнообразных бумаг, среди которых отдельной стопкой лежали жалобы, отчеты о затратах и поступивших налогах. Но надо признать, стопка первых листов, с каждой неделей истаивала все больше и больше. Введенные мной указы об отмене пошлин в городе на торговлю предметами 'первой необходимости', хоть и уменьшили эти поступления, но заметно оживили хиленький ручеек купцов, почувствовавших пусть небольшое, но послабление. Усиление работы полицейских Рязани, под верховодством Михаила так же принесло свои плоды, правда, времени прошло не много, но все же. Облавы, ночное патрулирование улиц, драконовские штрафы нечистых на руку ремесленников и купцов, делали свое дело. Вот только после первоначальной чистки рядов самой полиции, их осталось ... всего треть от первоначального состава. Что ни говори, а пословица 'не подмажешь не поедешь' известна и в этом времени. Новые полицейские, постоянно тренируясь под руководством своих более зрелых собратьев, внезапно получивших повышение, валились с ног, заступая на дежурство, но мало кто из них жаловался. Что ни говори, а условия работы для них заметно улучшились, в ущерб количеству, но все же. Однако проблемы взяточничества и разбоя были одними из наиглавнейших в моем списке, ведь относительный порядок, путем казней и конфискаций имущества удалось навести только в Рязани, но оставались еще и сами подвластные мне земли, по которым не будешь ездить каждый день и проверять работу еще не налаженной системы взаимоотношений. За просмотром проблем горожан, жаловавшихся на мощеную дорогу, соседей, торговцев, и очень многое другое, пролетели часы до обеда. Вспомнив, что назначенная встреча уже состоится, отложил испачканное перо, с хрустом потянулся, вставая с места. -Никифор!- позвал я слугу. -Я здесь Ваше Высочество. -Прикажи подать обед на двоих, в Малом зале,- мысленно прикинув в уме, где лучше всего вести разговор один на один, остановился на небольшом зале для приема. -Будет исполнено Ваше Высочество,- слегка пятясь назад, сказал камердинер, прикрывая дверь. 'Что ж, реально оценить свои способности с представителем купеческого сословия, глядишь, и мои знания 21 века чего-нибудь стоят,- хмыкнул я сам себе, накидывая на льняную рубаху легкий зелено-красный кафтан' Чем был примечателен выбранный мною зал? Можно сказать ничем, разве что небольшим проявлением роскоши, в виде пары картин и золотых подсвечниках, искусной работы, висящих по периметру залы. Но в принципе бывалого купца этим не поразить, настоящую роскошь для них только мишура и бесполезная трата денег. 'Деньги должны крутиться', эту не приложенную истину знает любой из них, как знал ее и любой мой бывший современник. Спустя полчаса, когда я немного освежился и полюбовался тренировкой десятка гвардейцев, гоняемых неутомимым капитаном Нарушкиным, Никифор доложил о том, что отец Николая Павловича прибыл. -Пора,- едва слышно шепнул сам себе. Решив особо не напрягаться по поводу 'первого впечатления' попросту приказал отвести гостя в Малый зал, где он и должен меня дожидаться. Что и было сделано, сам же я появился в зале спустя пару минут как узнал о прибытии купца. -Доброго здравия вам Ваше Высочество,- поклонился в пояс старший Волков. -И вам доброго здравия Павел Никифорович,- ответил я, назвав его по имя отчеству, как бы говоря, мол: 'Цени, купчина!'. Само отношение благородных людей к торгашам в этом времени, мягко говоря, как к псам, так что оценить мой такт он просто обязан. Седина только слега тронула виски русых волос купца, придавая некоторую солидность. Однако живые карие глаза, внимательно следящий за обстановкой говорили о том, что отец Николая так же далек от образа 'зажиревшего торговца' как и ястреб от утки. Небольшая, ухоженная бородка, едва ли достигала пяти сантиметров, придавала ему небывалое сходство с каким-нибудь заезжим атаманом разбойников, неизвестно зачем переодевшегося в одежду купца. -Прошу вас отобедать вместе со мной, Павел Никифорович, дела, знаете ли, совершенно некогда перекусить,- улыбнувшись, показал я на пустой стол, тут же начавшийся заполняться расторопными слугами яствами. -Я понимаю. Ваше Высочество, сам бывает, совершенно счет времени теряю,- ответил с улыбкой купец. Минут пять мы друг к другу 'притирались', разглядывая своего оппонента, но в конечном итоге первым не выдержал купец. -Разрешите задать вам вопрос Ваше Высочество? -Задавайте Павел Никифорович. -Я хотел спросить вас Ваше Высочество вот о чем, мы все видим, что за последние месяцы вы резко изменились, и надо признаться в лучшую сторону... -Кто это мы?- сразу подобрался я, чувствуя, что разговор принимает интересный оборот, все же ожидаемая получасовая беседа о пустяках - это даже не смешно. -Мы, это купцы,- улыбнулся мне Никифор, показывая, что хоть доверие ко мне уже и испытывает, но не на столько, чтобы открывать все свои карты.- Так вот нам бы хотелось знать, чего же вы, царевич, так усиленно добиваетесь? -Именно?- простодушно спросил я, прикидываясь 'валенком'. -Я спрашиваю не о том, что вы делаете по велению своего отца, нашего государя-батюшки, а о том. Что вы делаете вместе со своими друзьями, так сказать в свободное от дел время? -Мои помыслы направлены только в вящей славе Руси-матушке и нашего государя-батюшки,- спокойно ответил я, внимательно глядя на купца, отдавая ему на откуп наш разговор. -Вот об этом я и говорил, об идеях и желаниях... -А причем здесь ваше внимание, Павел Никифорович?- немного грубовато оборвал я купца. -Дело в том, Алексей Петрович, что мы тоже заинтересованы в таком богоугодном деле...- ответил мне купец, делая паузу, возможно для того, чтобы я проникся возможными перспективами от совместного сотрудничества. -Что ж меня очень это радует, что на Руси остались люди, радеющие за славу нашей Родины. Только вот причем здесь я, уважаемый купец Золотой сотни? -Как же так, царевич, ведь вы можно сказать второй человек в государстве,- попытался возразить мне купец. -Вот именно, что 'можно сказать',- криво усмехнулся я. Увидев мою реакцию, купец осознал свою оплошность и попытался ее загладить. -Я хотел сказать. Что вы должны быть вторым человеком в нашем государстве,- поправился он. -Что вы этим хотите сказать, уважаемый? Вы подговариваете меня к непослушанию?- с изумлением спросил я его, при этом, не переходя рамки дозволенного, чтобы не спугнуть заинтересовавшегося торговца. -Нет, что вы. Я просто хотел сказать, Ваше Высочество, что мы могли бы помочь вам в реализации некоторых ваших планов. -Что ж, помощь государству это всегда хорошо, тем более, безвозмездная,- с улыбкой ответил я, решив так просто не соглашаться на начальные условия нашего словесного контракта. Возможного контракта. От моих слов купца Павла буквально передернуло, но он сдержался, уловив, что я говорю это не серьезно. -Хорошо, конечно хорошо,- поддержал он меня. -Но? -Но, к сожалению у многих торговых людей не так много денег, чтобы их можно было бы дарить государству, без ущерба для их дела,- смиренно закончил он. -Так что вы тогда хотите сказать, уважаемый Павел Никифорович?- наконец задал я ему вопрос, которого он так долго ждал. -'Да увидит зрячий!' так, кажется? Вот я надеюсь и есть тот самый зрячий, который быть может заметил, то что лежит 'неглубоко под землей'. Сын, обмолвился мне, что у вас есть кое-какие... хм затруднения с деньгами... -Да, это действительно так. Но Никола не сказал вам главного, по моей просьбе. -Как же так?- удивился заинтригованный купец. -Все очень просто. Мне не хватает денег для воплощения в жизнь некоторых прожектов. В скором будущем обещающих дать неплохой барыш, но все они могут погореть и оказаться 'пшиком' если их не поддерживать на первом этапе становления. Я понятно объясняю, Павел Никифорович?- улыбнувшись, спросил торговца. -Куда уж понятнее, Ваше Высочество. Но чего вы хотите от меня? Денег едва хватает для того, чтобы товары до Архангельска и Санкт-Петербурга довозить и не опухнуть от голода...- сокрушенно сказал купец. -Вы немного лукавите, Павел Никифорович, но речь сейчас не об этом. Я не собираюсь просить у вас деньги в рост. Я предлагаю вам создать товарищество по одному весьма выгодному делу, которое уже начато и почти запущенно. Единственное что осталось это поддержать кое-какие поставки в течение полутора-двух месяцев и пойдет прибыль. -Извините меня Ваше Высочество, но мне почему-то мало верится, что человек просто так откажется от денег идущих к нему,- недоверчиво хмыкнул отец Николы. -А этого и не будет, Павел Никифорович, все очень просто, вы вкладываете половину от затраченной суммы в мой прожект, и получаете чистую прибыль от производства в размере четверти, больше не вкладывая ни гроша. -Интересно получается, Ваше Высочество, это какая же такая должна быть вкладываемая сумма, если целая четверть доходов будет отдаваться мне?- все так же недоверчиво спросил меня купец. -Вклад не маленький, должен в этом признаться, о нем, если вы согласитесь вы узнаете от сына, он у вас действительно дельным человеком растет, который надеюсь, всегда будет при мне,- слегка прищурившись, сказал я торговцу. 'Умный поймет подоплеку, а дурак... мне дурак не нужен, так что посмотрим, каков купец Павел...- про себя усмехаюсь'. -Естественно никакой отчетности о расходах не будет? -Конечно, не будет. Мне ли вам это объяснять Павел Никифорович?- слегка покачав головой говорю ему. -Но все же четверть дохода...- барьер недоверия треснул. -Не все так уж и безоблачно, Павел Никифорович. Из этой четверти будут высчитываться деньги на сырье, та же часть что и прибыль, так что 'чистыми' вы будете получать, скорее всего, не больше одной седьмой части прибыли. Но могу с уверенностью сказать, что как минимум за пять лет вы вернете все свои деньги, даже при самом скверном положении дел моего прожекта,- закончил я, смачивая горло глотком разбавленного красного вина. -Да, действительно не все безоблачно, но думаю, что с удовольствием приму участие в вашем прожекте, Ваше Высочество,- наконец сказал купец, отрывая ножку запеченной утки.- В меру своих возможностей конечно. -Поверьте, вы не пожалеете о своем решении. Да и Николай много что сможет вам рассказать,- улыбнулся я, поднимая кубок к верху.- Ваше здоровье Павел Никифорович.

Реклама на сайте