Вебер Дэвид Превосходные замыслы
- Я не возражаю насчёт этой плотины, конечно если твоя мама не против. Возьми с собой обед, и не опаздывай к ужину.
- Конечно, мама не возражает. Я говорила с ней после завтрака, перед тем как она пошла на работу, и она сказала, что это звучит неплохо. Я бы не спрашивала тебя, если бы она не согласилась.
- Хм?
Её отец наклонил голову и посмотрел на неё с экрана, через небольшую паузу, после неизбежной задержки передачи. На дисплее, за его спиной, была видна часть отсека его кабинета на борту космической станции Гефест. Выражение его лица было лишь чуть-чуть скептическим.
- Я кажется, припоминаю несколько случаев, когда ты пренебрегала этим незначительным фактом.
Она попыталась одновременно изобразить невинность первого снега и умеренное смущение. Он продолжал смотреть на нее несколько мгновений, а затем фыркнул.
- Ладно, Хонор. Ступай! Наслаждайся. И будь осторожна!
- Есть, сэр, - сказала она послушно, и дождалась, пока дисплей погаснет.
А потом покачала головой.
- Да, да, да, - добавила она вполголоса, закатывая глаза. - Я уже не ребёнок пап.
К счастью, соединение уже было завершено. И даже более чем к счастью, с точки зрения Хонор, учитывая, что отец не уточнил подробности того, как она отпрашивалась у матери. Она могла сказать с безупречной честностью, что отпрашивалась, и что за завтраком, она обсуждала с матерью возможность похода, и что та не была против этой идеи. Более того, её родительница с готовностью и одобрением отзывалась об этом.
Конечно, Хонор в этом разговоре не спросила её о том, что та думает насчёт того, что это путешествие состоится сегодня, но это не изменит того факта, что мама явно считала эту затею приемлемой... в общем и целом. И это не её вина, что мама была загружена работой с пациентами до самого обеда. И, что существуют строгие правила, которые запрещают прерывать врача во время консультаций или мешать ему во время осмотров, исключая чрезвычайные ситуации. И конечно никто не может утверждать, что этот вопрос подпадает под термин 'чрезвычайная ситуация', и очевидно, что она не могла оправдать свой возможный звонок матери этим малозначительным поводом.
Хонор сознавала, что истинный поборник правды может обвинить её в введении родителей в заблуждение, и отчасти он был бы прав, но она смирилась с этим, и с тем что ей потребуется капелька везения, при которой её папа забудет спросить маму о подтверждении полномочий на сегодняшнее путешествие.
- Ну конечно! - Когда это в последний раз у тебя было столько удачи? - спросила она себя язвительно.
В самом деле, было много шансов, что она проведёт под домашним арестом, как минимум неделю, но это будет справедливый обмен. Если её расчёты были верны, то фиолетовые горные тюльпаны, растущие по огромным берегам выше плотины, должны были полностью расцвести в течении последних трёх или четырёх дней.
Хонор не упоминала о том, что они растут поблизости от дома, ни одному из её родителей, потому что так случилось, что это были любимые цветы мамы, из всех цветов и цветущих деревьев Сфинкса... А завтра, так случилось, был день рождения мамы.
Она тщательно поработала над планом, который начинался с двойного шоколадного торта (мамин любимый) и завершался подлинником сборника трудов поэта шестнадцатого века Расселения Дзяу Сингхкая, который нашёл её дядя Жак на Беовульфе, а россыпь горных тюльпанов на центральном постаменте, который она соорудила для стола гостиной, должна была увенчать композицию.
Она не могла всё это объяснять, если хотела чтобы её подарок на день рождения остался сюрпризом, а даже если бы и могла, она была почти уверенна, что её мать никогда не позволит ей идти так далеко в заросли без 'присмотра'.
Оба её родителя не были сторонниками держать дочь на поводке, и редко возражали против её бродяжнического времяпрепровождения в лесу, лишь бы она не забредала слишком далеко от дома.
Её отец настаивал, чтобы она брала пистолет во время своих эскапад (родительский указ, к которому, как подозревала одиннадцатилетняя Хонор, её мать, выросшая на сверх-цивилизованном Беовульфе, привыкла не сразу). Но Хонор была вымуштрована по части безопасности обращения с оружием к своему десятому дню рождения.
Однако, их определение 'слишком далеко от дома' (особенно это касалось её матери), не было достаточно гибким, как ей бы хотелось. На самом деле именно поэтому, она подбирала расплывчатые формулировки при разговоре с отцом.
Хонор никогда не лгала своим родителям, а когда пыталась, её отец всегда с лёгкостью умел это распознать, как будто её голова был из стекла, а он заглядывал внутрь неё, поэтому она давно отказалась от попыток, но зато разница между ложью и... видимостью правды приносила плоды, и текущая ситуация была этому ярким примером.
Всего было две плотины, обе со своими поселениями квази-бобров, и она, как и намеревалась, не сказала коммандеру Харрингтон, которую из них она собирается посетить.
Когда он спросил её об этом, нужно признать честно, её цель состояла в том, что оба её родителя предположат, что она говорит о ручье Песчаное Дно, где она проводила свои наблюдения для школьного проекта последние три месяца. И также нужно честно признать, она знала, что с родителями не было бы проблем в деле, касающемся Песчаного Дна, однако они бы энергично возражали против её путешествия к ручью Тополиной Скалы.
Он находился почти на пять километров вглубь их владений... и ЛСС (Лесная служба Сфинкса) сообщила, что скальные медведи рано спустились с гор этой осенью.
Хонор понимала, почему её родители могли подумать, что кормление скальных медведей, особенно если этим кормом была их единственная дочь, было не самой лучшей затеей. С другой стороны, она не собиралась делать ничего подобного.
Она выросла в этом лесу, охотилась с отцом, рыбачила в реках поместья своей семьи и облетела его на дельтаплане вдоль и поперёк. Она не заходила так далеко, чтобы сказать, что знала в нём каждый уголок и расщелину, что было бы многовато для территории с горами и всё ещё девственными лесами, раскинувшимися на двадцать пять километров, но она пролетала или проходила пешком по большинству из этих шестидесяти двух тысяч с лишним гектаров, и не один раз. И она знала, что ручей Тополиной Скалы был лучше всех, начиная хотя бы с того, что это было одним из любимых их с отцом мест для рыбалки. И также знала, как не показываться на глаза отвратительным представителям дикой природы Сфинкса. И в конце концов, это было что-то вроде семейной традиции, восходящей корнями к пра пра пра... сколько то там ещё пра прабабке Стефани.
К сожалению, она не могла слетать на дельтаплане к Тополиной Скале всё из-за того же лесного покрова (не говоря уже о тюльпанах, которые она планировала принести назад), а её антиграв, всё также намотает её на дерево на раз два, как любил выражаться дядя Жак, если обнаружит преграду у себя на пути. Но на случай, если с планом 'А' будут проблемы, всегда есть план 'Б'. Поэтому она извлекла из оружейного шкафа то, что носило имя Симпсон & Вонг.
Хонор на самом деле не ожидала ничего такого, но когда неизбежный родительский гнев обрушится на её голову, она вполне сможет указать им на то, что любому захотевшему её съесть, пришлось бы сначала выскребать из зубов пули старомодной, десяти-миллиметровой винтовки С&В.
Её мать должно быть это не очень впечатлит, однако она полагала, её отец будет утюжить её менее интенсивно, если она сможет продемонстрировать, что вооружена достаточно, чтобы решать проблемы. Возможно, он предпочёл бы одну из своих импульсных винтовок, чем устаревшую пороховую С&В, но он был тем, кто обучал её стрельбе и знает, что она может сделать с винтовкой или пистолетом.
Она недавно получила высший разряд по стрельбе в юношеской лиге Твин Форкс под патронажем ЛСС, и второй год подряд брала кубок Шелтона, с результатом 600 из 600 возможных. С расстояния под сотню метров, 19,5 граммовые пули её С&В, несущиеся со скоростью 840 метров в секунду, подарят почти 7000 Джоулей любому недружелюбному созданию, которого она встретит. Фактически, энергия пуль, на траектории свыше пяти сотен метров, была более 3000 Джоулей, хотя у Хонор не было возможности стрелять во что-нибудь на такой дистанции 'в целях самообороны'.
Кроме того, С&В была её любимой винтовкой, и не только из-за того что это был подарок дяди Жака на её день рождения два года назад. Просто она была почти такой же долговязой, как сама Хонор в то время, хотя с тех пор она прибавила ещё, в один из этих прогнозируемых (или скорее, свалившихся на неё) скачков роста. А теперь, уже совсем скоро ей стукнет тринадцать стандарт-лет и... почти 170 сантиметров высоты. Что делало её на тридцать сантиметров короче, чем отец, и означало, что она будет длиннее, чем мать. В любом случае, это больше чем нужно, чтобы справиться с мягкой отдачей С&В.
Хонор думала о приятном, пытаясь отвлечь себя от мыслей о том, каким... переростком она начинала себя чувствовать. Ни кто в семье не был до конца уверен, когда именно в фамильные гены проникла 'высокость', хотя большинство склонялось к мнению, что во всём виноват пра пра пра сколько то там ещё пра прадед Карл. Хотя, в этой теории, как оказалось, было несколько нестыковок, насколько она смогла выяснить.
Ясно, что её прадед был высоким, почти таким же высоким как и её отец, фактически как и его собственные родители, но большинство народа в предыдущих поколениях были немного выше среднего роста, тогда откуда у прадеда Карла эти гены? Кроме того, были ещё мамины гены, вклад которых нельзя не принимать во внимание, поскольку вся семейная линия с Беовульфа была низкорослой.
Но откуда бы ни взялся этот рост, и какой бы восхитительной штукой он не казался мужской части семейства, он был болью в заднице для одной тринадцатилетней девочки, которая имела все шансы перебить сто восемьдесят сантиметров ещё до совершеннолетия, и которая имела блистающую интеллектом, экзотически красивую, вкрадчиво грациозную, миниатюрную мать. Она очень сильно любила свою маму, но почему, почему женский доктор Харрингтон не могла передать своей дочери немножко этой красоты? Или, по крайней мере, скорректировать этот рост, который так долго донимал семью?
Она отбросила эти мысли в сторону, скинула сообщение 'Мам, я ушла!' на адрес матери; натянула куртку, перекинула С&В за плечо, проверила оружейный ремень, нож для кустарника, антиграв, убедилась что комм в кармане и полностью заряжен, повесила походную сумку с обедом через плечо, схватила с вешалки свою любимую шляпу, и направилась к двери.
***
'И как много проблем у тебя было сегодня с Госпожой-песен?' - спросил Чуткий-Нос дружелюбно, переворачиваясь на ветке и подставляя свой мохнатый живот солнцу.
'А почему ты думаешь, что у меня вообще должны быть проблемы с Госпожой-песен?' - поинтересовался Смеющийся-Ярко, глядя на своего младшего брата с ветки над ним.
'Потому что вы проснулись в одно и то же время,' - ответил Чуткий-Нос с иронией в голосе. - 'И если ты ещё не ничего не сделал, чтобы позлить её, я уверен скоро ты умудришься это сделать.'
Смеющийся-Ярко махнул хвостом, и смешливо мяукнул, соглашаясь. Новая певица памяти клана Яркой Воды была дочерью сестры их матери, и она кажется считала, что её семейной обязанностью было сдерживать чувство юмора Смеющегося-Ярко. Ну или пытаться, по крайней мере.
'Ты неправ,' - сказал он Чуткому-Носу после паузы. - 'Я не сделал ничего такого, чтобы как-то огорчить её, начиная с того момента как я помог Изогнутому-Хвосту, доказав, что его припасы золотых колосьев хранятся не так безопасно, как он считал.'
'Так долго?' - удивился Чуткий-Нос - 'Пожалуй, это было почти полную руку дней назад!'
'Не совсем,' - скромно отметил Смеющийся-Ярко - 'но близко.'
'А Изогнутый-Хвост поблагодарил тебя за помощь?'
'Ещё нет. Хотя, я уверен, он сделает это, когда обнаружит все места, в которые я их перепрятал.'
Чуткий-Нос покачал головой, копируя один из жестов, которые Народ узнал от двуногих, с которыми они делили их мир. Смеющийся-Ярко был почти на полную руку сезонов старше его, и как не любил его Чуткий-Нос, он никогда не понимал, почему его брат-проказник был так популярен у остального клана.
Изогнутый-Хвост, который почти наверняка станет одним из старейшин клана Яркой Воды в следующие несколько сезонов, не был замечен в проявлении чувства юмора. Тем не менее, несмотря на то, что каждый член клана точно знал кто похитил его драгоценный схрон золотых колосьев, ни кто, включая и его, не попытался за это надрать уши Смеющемуся Ярко. Несомненно, это было потому, что они знали, что тот вернёт каждый колосок до зёрнышка, в тот момент как его попросит Изогнутый-Хвост. В добавок, Изогнутому-Хвосту будет чем гордится, когда он лично найдёт всё, что попрятал Смеющийся-Ярко.
Точно также, как и Смеющемуся-Ярко, которому удалось стащить весь чужой склад с припасами, и не быть пойманным. Это было одним из его ремёсел, тем в чём он преуспевал. Кроме того, он позаботился о том, чтобы оставить Изогнутому-Хвосту подсказки, которые тому понадобятся, чтобы определить кто 'позаимствовал' его запасы.
'Я не знаю, как ты прожил так долго, брат,' - произнёс Чуткий-Нос.
'Каждому клану нужен такой как я,' - невозмутимо ответил Смеющийся-Ярко, его мыслеголос был полон веселья. - 'Мы оберегаем остальных, от того, чтобы они не становились слишком твердолобыми.'
'Ты имеешь ввиду, что продолжишь держать нас в благоговейном страхе от того, что ты выкинешь ещё?'
'Точно!'
'И, как бы там ни было, я уверен, ты думаешь также.' - снова усмехнулся Смеющийся-Ярко, спрыгнул вниз к своему брату на нижнюю ветку, и вытянулся рядом с ним. - 'Чуткий-Нос, когда-нибудь, ты станешь слишком толстым и ленивым для одного из своих котят. Ты должен пойти сегодня со мной. Наши тренировки пойдут тебе на пользу, и возможно ещё один день в моей компании научит тебя смеяться!'
'А куда пойдём?' - спросил Чуткий-Нос с подозрением.
Его брат был одним из самых опытных разведчиков клана Яркой Воды, и несомненно, это было другой причиной, почему клан мирился с его, так называемым чувством юмора, и его идея о неспешной прогулке через сетевой лес могла быстро вымотать любого, кто был достаточно неосторожен, чтобы принять его приглашение.
'Это не так далеко,' - проворчал Смеющийся-Ярко. - 'Также, как до Грохочущего-Тумана'.
Мастер-по-Коре и Ветер-Памяти просили меня посчитать, сколько сейчас плавальщиков в ручье и разведать, не зачахли ли после засухи стручки зелёных-игл и серой-коры.' - Его голос стал немного более серьезным. - 'Задачу можно будет выполнить быстрее с помощником.'
Чуткий-Нос дёрнул усами, при упоминании о том, что Грохочущий-Туман был 'не так далеко' от центрального гнездовья клана, но задание Смеющегося-Ярко было несомненно важным.
Шёл сезон листоповорота. И уже совсем не долго осталось до того, как первые метели начнут задувать с гор, а стручки зелёных-игл и серой-коры были важной и вкусной частью рациона Народа в течении ледяных месяцев.
И он был вынужден признать, что польщен приглашением Смеющегося-Ярко. Хотя Чуткий-Нос был уважаемым охотником и следопытом, его обычно не отбирали для особого рода задач, которыми занимались разведчики клана. Он знал, что частично это было из-за его молодости, ведь он едва достиг половины возраста Смеющегося Ярко, и шанс потратить день в компании его брата, был заманчивым. Во многом, при всей важности задачи, она была рутинной, но Чуткий-Нос мог всё же многому научится, под опекой такого выдающегося разведчика. Кроме того, несмотря на разницу в возрасте, они со Смеющимся Ярко всегда были близки.
'Без сомнения тебе нужно помочь, иначе ты просто заблудишься' - сказал он через секунду, тяжело вздохнул, перевернулся и поднялся на ноги. 'Так что, я полагаю, мне лучше пойти и присмотреть за тобой.'
***
Из комментариев её матери, сделанных однажды, Хонор предположила, что кто-то не родившийся и выросший на Сфинксе мог бы назвать это утро промозглым. Но для неё, сейчас было всего лишь немного свежо, и она шла в куртке на распашку, наслаждаясь бодрящим чистым воздухом.
Она прокладывала путь через квази-сосны и красные ели. Сухие листья хрустели у неё под ногами, звук был чётким и громким, не таким, каким он должен быть в действительности, спасибо недавней засухе. Хотя, засуха была не такая сильная, какой могла бы обернуться однажды. Каждые четыре - пять планетарных лет, или двадцать - двадцать пять стандарт-лет, случались по настоящему засушливые лето и осень, такие, что превращали Сфинсианский лес в пороховую бочку. Она не помнила ничего такого, но её отец помнил, и с наступлением лета, всё чаще и чаще, в жёсткой форме предупреждал об опасности неосторожного обращения с огнём.
Прогнозы говорили, что эта зима будет снежной, и снежного покрова будет больше чем обычно, что впрочем только к лучшему. Хонор не представляла, какая она. Это была её третья зима, и первая из них не в счёт, потому что она родилась в её середине, а о второй совсем ничего не помнила. А может оказаться, что это также и последняя её зима дома. Она на мгновенье замедлила ритм шагов, посмотрела вокруг и жадно наполнила лёгкие холодным Сфинксианским воздухом, богатым ароматами и запахами леса планеты, на которой она родилась и выросла.
Как же ей будет этого не хватать. Как же она будет скучать по всему этому! Но всегда есть цена, которую нужно заплатить за мечту, и она всегда знала, что это за мечта, знала с тех самых пор, когда совсем маленькой девочкой сидела на коленях у отца.
Хонор понятия не имела откуда у неё это. Возможно, частично это было из-за отца, хотя её и не соблазняло стать врачом, как оба её родителя. Кроме того, он был всего лишь третьим по счёту членом семьи, служившим в Королевском Флоте, и единственным, за последние три или четыре поколения.
Он начинал службу не во Флоте, и никогда не объяснял ей, почему перевёлся туда из морской пехоты. Она спросила его однажды, когда была помладше, но он не сказал.
Это было непривычно, потому что родители всегда отвечали на её вопросы. Она была почти уверена, что за этим стояло что-то некрасивое, что-то, о чём он не хотел рассказывать, пока она не станет старше. А возможно вообще никогда не рассказывать. Отцы могут так себя вести. Особенно, как она подозревала, с дочерьми, которые были так глупы, что их приходилось учить, как разделывать их собственный охотничий трофей. А ведь ей было уже десять стандарт-лет, и она потрошила рыбу уже два-стандарт года до этого. Однако, она понимала, что была существенная разница между свежеванием антилопы или гуся, и убийством человека.
Два года назад, она нашла отцовские медали и хорошенько их рассмотрела. Она обнаружила Остерманский Крест - второй по значимости высший знак отличия в Звёздном Королевстве, который можно получить только за 'выдающийся героизм' в сражении, и которым могут быть награждены только рядовые и младшие офицеры.
Однако она выяснила, что эта награда была засекречена. Потому что в противном случае, по какой такой причине могло случиться так, что в официальной хронике королевства, не было упоминаний о взводе морской пехоты сержанта Харрингтона, с которым тот заслужил награду.
Затем она нашла три нашивки за ранения. Он не получал их в качестве флотского врача, и если он не хотел обсуждать со своей одиннадцатилетней дочерью, как он их заработал, значит причина была веской. Однажды, она узнает о чём он молчит, только вот понимает ли она до конца возможные последствия этого знания для её карьеры, которую она уже выбрала. Пока этот день не наступил, она может и подождать.
Похоже, что мать была немного больше чем отец, сбита с толку её планами, но она никогда не пыталась отговорить Хонор от них. Карьера военного точно не была приоритетом в вероятном выборе профессии высшего общества Беовульфа, к которому принадлежала Алисон Харрингтон, но в отличие от некоторых звёздных наций, Беовульф относился к ней как к достойной профессии.
Дядя Жак, к примеру, служил в Корпусе Биологический Исследований (КБИ), и несмотря на его своеобразное название [в оригинале: BSC (Biological Survey Corps) созвучен с BaSiC - "примитивный"], корпус был одним из лучших спецподразделений в Солнечной Лиге.
Но как бы кто не относился к военным, мама всегда была убеждённым сторонником выбора места службы, как дяди, так и отца.
Однако Алисон была в большом замешательстве из-за столь раннего и столь твёрдого решения Хонор. В том числе и из-за многих планов, которые она на неё возлагала. Они обсуждали это не один раз, и мама намекала, что возможно ей бы следовало подождать пока она подрастёт, ну скажем... до девяти или десяти лет, прежде чем принимать решение о том, чем ей заниматься всю оставшуюся жизнь. Чёткие цели, рассудительность, продуманность и долгосрочное планирование это замечательно, отмечала её мать, но большинство людей обычно дают себе чуть больше времени, перед тем как погрузиться в последствия подобного выбора.
Хонор это казалось глупым. Если ты знаешь, что хочешь сделать со своей жизнью, тогда ты должен начать работать над этим как можно раньше. Это было вполне разумно.
Доктор Харрингтон что-то тихо ворчала о 'силах природы', 'упрямстве' и 'статистических отклонениях' (не таких уж и редких - взять к примеру отца!), и наконец уступила. Это лишний раз показало Хонор, как сильно её любила мать... и что она достаточно мудра, чтобы понять, что иногда 'осторожность - лучшая часть отваги'. Возможно она надеялась, что Хонор вырастет из этого, ну а если нет, значит Алисон будет её поддерживать вместе с мужем.
Хонор никогда никому не признавалась, что даже она сама не знает, что изначально пробудило её интерес к Флоту и его истории. Возможно, это было из-за самого устройства Звёздного Королевства, которое зависело от торговли, проходящей через мантикорсукую туннельную сеть, сделавшей Флот такой важной частью жизни и процветания. А возможно, она была просто в восторге от мысли о далеких звёздах и планетах, разных народов и культур. Или, может быть, это была просто романтическая фантазия, которую она быстро перерастёт, когда однажды столкнётся с реальностью.
Всё что она знала это то, что с тех пор как себя помнила, она прочитала и просмотрела каждый эпизод из истории Флота до которого смогла дотянутся, от начала до конца, начиная с тех времён, когда военные корабли плавали в водах старой Земли, ещё перед тем как человечество первый раз решилось выйти из атмосферы.
И она знала... знала, что хотела быть на палубе звездолёта, на службе у своего монарха. Это было... важно для неё каким-то образом, но каким именно, она не могла чётко сформулировать, даже себе самой.
И ей будет не хватать такого утра как сегодня, подумала она, оглядываясь вокруг, пытаясь впитать порами естество Сфинкса. Это было место, где она родилась, где выросла, место, которое навсегда останется в её воспоминаниях.
Она знала, что даже некоторые её приятели на Сфинксе, незначительное меньшинство людей, которые родились и выросли на Мантикоре, считали таких людей как она и её семья дикарями. Деревенщинами, которые не цивилизованы настолько, что позволяют двенадцатилетнему подростку бродить по лесу с оружием наперевес.
Большинство из них приехали из крупных городов, однако Хонор считала их заложниками собственного обречённого существования, и смотрела на них со смесью непонимания и терпимости, даже с жалостью. Они считали, что нельзя разрешать бродить по лесу потому, что там могут сделать больно. Это означало, что они никогда не насладятся таким утром как сегодня, и сами будут в этом виноваты.
'Так, всё хватит!' - усмехнувшись, сказала она себе. 'Да, ты отправишься в Академию на четыре или пять стандарт-лет. Ну и что? Между Мантикорой и Сфинксом всего несколько часов лёту, так что не похоже, что у тебя не будет возможности навестить дом, не так ли? И папа определённо не навсегда потерял возможность топтать пыль Сфинкса, когда поступил в морскую пехоту, так ведь? Все взрослеют, и все сами решают куда идти, и что делать со своими жизнями. По крайней мере, ты уже примерно представляешь, что будешь делать со своей.'
Она дала себе мысленный подзатыльник и сверилась с местоположением по своему комму. Её отец настаивал на том, чтобы она училась определять направление не только с помощью компаса встроенного в комм, который может сломаться или потеряться. Он указывал на то, что когда она на маршруте, было бы неплохо подмечать с какой стороны дерева растёт мох и всё такое... Но лично она, ничего не имела против того, чтобы точно знать где она находится. А место где она находилась, было почти в трёх километрах от её цели, поэтому ей лучше двигаться дальше.
***
'На мой взгляд, стручки зелёных-игл вроде бы хорошо проросли, Смеющийся-Ярко,' - отметил Чуткий-Нос.
'Верно, но их намного меньше чем обычно,' - ответил Смеющийся-Ярко, и послал брату мысленное изображение этого участка леса в прошлых сезонах. - 'И посмотри туда, по ту сторону ручья. Видишь, на всём участке с деревьями серой-коры вообще нет стручков?'
Чуткий-Нос замер, его чувствительный нос, за который он получил своё имя, устремился в указанном направлении. Он склонил голову, вглядываясь очень внимательно, затем дёрнул усами.
'Ты прав,' - подтвердил он. - 'Как думаешь, почему их там нет?'
'Я не уверен.'
Хвост Смеющегося-Ярко дотянулся до ветки над его головой и обвился вокруг неё, затем он качнулся к верхнему насесту, схватился за него средними и задними лапами и пригладил передней лапой свои усы.
'Я обсуждал это с Мастером-по-Коре и Ветром-Памяти вчера, и Ветер-Памяти спела прошлые песни памяти. Во время сезона зелёных-листьев было не так много ветров из низин, и мало дождей. Возможно в этом причина. Но я думаю, скорее всего, Народу нужно благодарить за это бурильщиков-коры и пожирателей-листьев. Посмотри на те листья дерева серой-коры, у них нездоровый цвет. Я думаю бурильщики-коры заразили эти деревья, а пожиратели-листьев забрали много стручков перед тем как они полностью созрели.'
'Это не хорошо,' - мрачно сказал Чуткий-Нос. - 'Клану будет их не хватать в ледяной сезон. Как ты думаешь, почему эти вредители нанесли такой серьёзный урон в этом сезоне?'
'Я думаю было мало быстро-птиц, которые ими кормятся,' - ответил Смеющийся-Ярко после глубокомысленной паузы. - 'Я видел их раньше, в сезон засухи, в тот сезон засухи, который был прерван сезоном огня. В отсутствии дождя, в середине сезона зелёных-листьев, быстро-птицы построили меньше гнёзд и высидели меньше птенцов. И когда это произошло, в сезон листоповорота появилось больше бурильщиков-коры и пожирателей-листвы, чем в прошлые сезоны.'
'Это ведь закончится когда придёт снег и лёд?' - мыслеголос Чуткого-Носа звучал тревожно, и Смеющийся-Ярко махнул кончиком хвоста.
'Я думаю, скорее всего, так и будет. Холод и лёд заморозят паразитов, и если в сезон-грязи будет достаточно дождя, быстро-птицы вернуться в большом количестве и съедят их яйца прежде, чем те смогут вылупится снова. Но я боюсь, что некоторые из этих деревьев, и серая-кора и зелёные-иглы, слишком сильно пострадали. Не думаю, что они переживут сезон льда.'
'Это настоящая причина, почему Мастер-по-Коре и Ветер-Памяти послали тебя на разведку к Грохочущему-Туману, не так ли?' - спросил Чуткий-Нос.
'Так и есть,' - признал Смеющийся-Ярко. - 'Ищущий-Ветра побывал здесь две руки дней назад во время охоты на жующего-кору, и ему показалось, что стручков было слишком мало. Так что, я был послан чтобы это проверить и, похоже он оказался прав.'
Мыслесвет старшего древесного кота был мрачен, когда он, зацепившись за ветку, вглядывался в подножие возвышающегося над ним водопада, сквозь пенные прожилки потока.
В этом месте ручей не был большим, немного более трёх длин рук Народа в ширину, он нёс свои воды вниз по узкой долине, и был глубоким и быстрым, несмотря на необычно засушливый сезон. Дальше, вниз по течению он становился больше и медленнее, особенно когда достигал плотины озёрных-строителей, тогда он становился широким и очень глубоким. Вода здесь была полна полосатыми плавальщиками, многие из которых были в длину больше чем длина Народа, однако их ловля может стать... любопытной задачей.
Рыбалка была проще здесь, на мелководье, где высокий склон водопада непрерывно поднимал искрящееся облако тумана, из-за которого он получил своё название.
Как иронично, подумал он, что в такой засушливый сезон, когда быстро-птиц было так мало, влажное дыхание Грохочущего-Тумана, так хорошо омывало эти покалеченные деревья.
'Клан будет под угрозой во время ледяного сезона?' - спросил его брат.
'Думаю нет.' - Смеющийся-Ярко снова пригладил свои усы. - 'Эта область пострадала больше чем другие на наших землях. Теперь, когда мы знаем, что здесь мало стручков мы, несомненно, сначала соберём урожай, чтобы спасти то, что осталось от пожирателей-листьев. К тому же, за пределами этой части нашей территории, более чем достаточно других деревьев серой-коры и зелёных-игл, которые не пострадали... пока, по крайней мере.'
Чуткий-Нос был бы счастливее, если бы Смеющийся-Ярко не добавил эту последнюю оговорку, но всё равно, он чувствовал удовлетворение от того, что смог помочь узнать нечто важное для благополучия клана, пусть даже и в компании брата.
'Посмотри туда,' - внезапно сказал Смеющийся-Ярко. - 'Ты это чувствуешь?'
Чуткий-Нос посмотрел в указанном направлении, и его хвост резко выгнулся, когда он увидел молодую двуногую, спокойно идущую через лес в их сторону.
'Это Танцующая-на-Облаках!' - сказал он. - 'Что она делает так далеко от своего гнездовья без отца?'
'Кое-что, что ей делать не следовало бы,' - сказал Смеющийся-Ярко, его мыслеголос был полон веселья. - 'Попробуй её мыслесвет поглубже, Чуткий-Нос. Это очень напоминает мне твой мыслесвет, когда ты думаешь, что тайком ушмыгнул отца или матери.'
'Она не должна быть здесь,' - твёрдо сказал Чуткий-Нос, стараясь из всех сил игнорировать веселье брата. - 'Это не безопасно!'
'Это двуногая может и детёныш,' - ответил Смеющийся-Ярко, удобно растягиваясь вдоль ветки на которой висел, - 'но она неплохо может постоять за себя.'
Он положил подбородок на сложенные передние лапы, и полуприкрытыми глазами наблюдал за приближением двуногой.
'Я видел раньше, как она использовала свой вызывающий-гром.'
Его мыслесвет принёс безошибочный образ одобрения.
'Снежный-охотник или даже клыкастая-смерть, которые посмеют ей угрожать, не получат удовольствия от знакомства с ней!'
'Если она узнает, что они приближаются, то да, возможно,' - упрямо заявил Чуткий-Нос. - 'Но она же двуногая, Смеющийся-Ярко!. И не только потому что она мыслеслепа, их нос просто катастрофа, и все наши знают, что уши у двуногих в лучшем случае, вполовину хуже чем у нас.'
'Серьёзно?' - Смеющийся-Ярко наклонил голову в его сторону. - 'Тогда очень странно, что клыкастая-смерть и снежные-охотники научились их боятся раньше, чем все остальные, не так ли?'
'Я признаю, если она увидит опасность, она может пустить в ход этот её вызывающий-гром. Мой страх в том, что она не увидит опасность, пока не станет слишком поздно.'
'Ну, я думаю она увидит,' - задумчиво сказал Смеющийся-Ярко. - 'Я не чувствовал её мыслесвет почти половину сезона, а в нём за это время появилось многое от разведчика. Попробуй ещё раз, Чуткий нос. Эта двуногая, ощущает всё вокруг себя, почти также, как один из Народа. А её мыслесвет стал сильнее, чем когда я пробовал его в последний раз.'
Чуткий-Нос с сомнением взглянул на него, затем обратил внимание обратно на двуногую, и прикоснулся к её мыслесвету. Его уши медленно приподнялись, когда на него хлынул неразбавленный поток силы, такой мощной, почти болезненной, как будто он попробовал её слишком близко.
Да, он понял, о чём говорил Смеющийся-Ярко. Этот детёныш был осведомлён о деревьях и горах вокруг неё, почти также хорошо, как любой разведчик.
'Я не осознавал, насколько выросла сила её мыслесвета,' - сказал он Смеющемуся-Ярко через мгновение, с уважением в голосе. - 'Это на самом деле очень сильно, даже для клана Погибели-Клыкастой-Смерти! (Стефани Харрингтон).'
'Это очень похоже на то, как было у её отца,' - ответил Смеющийся-Ярко. - 'Я помню его в её возрасте. Он был очень сильным. На самом деле, из песен памяти о Глубоких-Корнях (Альфред Харрингтон - отец Хонор) и Танцующей-на-Облаках, всем известно, что дети клана Погибели-Клыкастой-Смерти имеют более яркий мыслесвет, чем у других двуногих, и в нём есть что-то напоминающее мыслесвет Врага-Тьмы [Скотт МакДаллан (Приблуда; Прекрасная дружба, ч.2)]. Он не такой же, только напоминает его... своей чёткостью, пожалуй. Они многое видят и чувствуют больше, Чуткий-Нос. И я считаю, их мыслесвет сильнее, чем у всех их предков.'
Чуткий-Нос удивлённо прищурился, и снова посмотрел на молодую двуногую. Он никогда не задумывался об этом, а даже если бы и задумался, такая вещь, вряд ли пришла бы ему в голову. Каждый котёнок в клане Яркой Воды вырос на песнях памяти о Погибели-Клыкастой-Смерти, на ярком, бесстрашном вкусе её мыслесвета, на её глубокой и многогранной связи с Лазающим-Быстро. Это была одна из красивейших и глубочайших трагедий клана, ибо с уходом Погибели-Клыкастой-Смерти, Лазающий-Быстро последовал за этим чудесным мыслесветом во тьму вместе с ней. Она прожила длинную для двуногих жизнь, но никто из Народа тогда не осознавал, насколько действительно короткими были жизни двуногих.
А теперь, когда он более внимательно попробовал этот приближающийся мыслесвет, он понял, что Смеющийся-Ярко мог оказаться прав. Это было так, как будто солнце спустилось под ветви золотого-листа и зелёных-игл, ослепляя всех, кто слишком внимательно на него посмотрит.
У Чуткого-Носа никогда не возникало искушения установить связь с одним из двуногих, даже с одним из клана Погибели-Клыкастой-Смерти, который был уважаем и любим всеми кланами Народа. Даже когда он чувствовал желание дотянутся до этого великолепия, связать себя с ним навсегда, этот мыслесвет представлялся ему огнём, на который слетаются ночные-летуны.
'Она воистину дочь Погибели-Клыкастой-Смерти, несмотря на многие сезоны между ними, и не только потому, что она тоже парит над облаками,' тихо сказал Смеющийся-Ярко.
'Я много раз чувствовал Погибель-Клыкастой-Смерти в песнях памяти, но эта двуногая... я думаю, её песня будет такой сильной, и она свершит столь многое...'
'Ты когда-нибудь рассматривал связь с одним из двуногих?' - спросил Чуткий-Нос, и Смеющийся-Ярко удивлённо мяукнул.
'Только не я, маленький брат! Если бы я хотел, я вероятно ухватился бы за возможность связи с её отцом, когда он был немного старше, чем она сейчас. Да, их мыслесвет горит ярко, но их жизни так коротки. На свете так много чудес, которых я ещё не видел, а связь с двуногим, даже таким молодым как этот детёныш, лишит меня многих из них! Кроме того, она дочь Глубоких-Корней даже в большей степени, чем Погибели-Клыкастой-Смерти. Как и он, она создана для других миров, других солнц, а я дитя этого мира, Чуткий-Нос. Как разведчик клана - возможно, но лично я, не желаю покидать этот мир.'
Чуткий-Нос задумчиво качнул кончиком хвоста соглашаясь, и обдумывая сказанное его братом. Мыслесвет Погибели-Клыкастой-Смерти ярко горел в песнях памяти клана Яркой Воды, но это был и её мир. Хотя она и оставляла его иногда. А Лазающий-Быстро сопровождал её, возвращаясь с мыслепеснями о других мирах двуногих. Она всегда возвращалась, потому что этот мир был для неё сокровищем, которое жаждало её сердце. Однако не со всеми своими потомками она поделилась этим сердечным голодом.
А вот интересно... Он с любопытством посмотрел на Смеющегося-Ярко, и старший древесный кот повернул к нему голову, внимательно посмотрев на него в ответ, его уши напряглись в ожидании вопроса брата.
'Почему ты так уверен, что она создана для других миров?' - наконец спросил Чуткий-Нос, и уши Смеющегося-Ярко удивлённо дёрнулись.
'А какие в этом могут быть сомнения?' - переспросил он.
'Как ты можешь чувствовать уже сейчас, что она выберет путь, на котором скажет 'прощай' этому миру?'
Он вгляделся в двуногого детёныша.
'Это случится не завтра, и даже не через день, но она оставит это место, и она не знает вернётся ли снова. Я чувствовал тоже самое у её отца.'
'Я не могу это почувствовать,' - признался Чуткий-Нос. - 'Возможно её мыслесвет слишком ярок. Ветер-Памяти говорила, что мыслеголос у тебя сильнее, чем у большинства самцов, и к тому же ты разведчик.'
Весь Народ знал, что разведчики становится разведчиками из-за их мыслесвета, который позволял им исследовать мир вокруг них гораздо эффективнее, чем другим.
'Возможно это из-за того, что твои ощущения острее моих.'
'Может быть,' - задумчиво произнёс Смеющийся-Ярко. - 'Наш род был ближе к клану Погибели-Клыкастой-Смерти много рук сезонов, и к тому же, я старше чем ты. Возможно поэтому, я чувствую её острее.'
Действительно, он и Смеющийся-Ярко были прямыми потомками Лазающего-Быстро, размышлял Чуткий-Нос, однако, после стольких сезонов, это можно сказать о многих из клана Яркой Воды. И он не думал, что это был единственный ответ. Все разведчики и охотники клана, наблюдали за кланом Погибели-Клыкастой-Смерти. Даже за теми, кто не был частью их... семьи.
Когда они заходили на территорию клана, они всегда были желанными гостями и были под защитой клана, и Танцующая-на-Облаках не была исключением. Хотя никто из Народа и не установил с ней связь, но многие разделяли её страсть к полётам, которой она заслужила своё имя. Как и сама Погибель-Клыкастой-Смерти, она плавала наедине с ветрами, и не было никого счастливее, когда она поднимала себя в небо, устремляясь к нему всем сердцем и разумом. Кому бы не хотелось разделить с ней этот чудесный миг, почувствовать её наслаждение и восторг, и не прибрать её к своему сердцу?
Но, также, была и тёмная сторона, и Смеющийся-Ярко прямо указал на неё. Скоротечность жизней двуногих всегда делала детей Погибели-Клыкастой-Смерти даже более желанным объектом для их заботы. Отведённое им природой время, было вполовину меньше, чем у Народа, и в песнях памяти они, казалось, уходили почти сразу, не успев появиться.
Эта особенность, добавляла остроты момента во время охраны двуногих, когда они приходили во владения клана, но при всём внимании, с которым клан наблюдал за 'их' двуногими, Чуткий Нос не думал, что кто-нибудь мог бы почувствовать то, что сейчас почувствовал Смеющийся-Ярко. Или, по крайне мере думал, что почувствовал.
'Они такие непостоянные, эти двуногие,' - отметил он. - 'Глубокие-Корни, к примеру, оставил это место много сезонов назад, прежде чем я родился, а теперь он снова здесь, и действительно пустил глубокие корни в этом мире.'
'Да он здесь, но это далось ему огромной ценой. Я не знаю, что с ним случилось, но я слышал его мыслесвет после того как он вернулся, и он был полон боли, Чуткий-Нос. Его боль кричала во мне. Это сделало его мыслесвет ещё сильнее, однако он не смог бы пустить здесь корни ещё раз в одиночку. Это случилось, только после того как он вернулся с Танцующей-со-Смехом (Алисон Харрингтон - мать Хонор). Она была той, кто исцелил его. И они оба глубоко связаны во многих смыслах, как любая пара Народа. Они не видят и не чувствуют как Народ, но они не совсем мыслеслепы, как другие двуногие, а их любовь друг к другу горит подобно огненной кроне. Я так думаю, иначе Глубокие-Корни не был бы связан с ней так сильно.'
Смеющийся-Ярко замолчал, и глаза Чуткого-Носа сузились когда он краем сознания уловил невысказанную мысль своего брата.
'Но, довольно валятся и глазеть на двуногую!' - энергично сказал Смеющийся-Ярко. - 'Мы ещё на многое должны посмотреть, прежде чем вернёмся в клан. Пошли Чуткий-Нос, я таки сделаю из тебя разведчика!'
***
Хонор не была уверена в том, что первоначально привлекло её взгляд к древесным котам. Их кремово-серый мех обеспечивал отличный природный камуфляж, кроме того, как и все их сородичи, эта пара была способна сохранять абсолютную, терпеливую неподвижность хищника. Она подумывала обратится к ним с чем-то вроде знака вежливости, когда заметила, что они наблюдают за ней.
Среди многих людей, кто продолжал сомневаться в уровне интеллекта древесных котов, были и те, кто родились на Сфинксе, и по идее должны были знать больше об этом.
Хонор была не из их числа. Она была той, кто читал записи Стефани Харрингтон, и дневники многих других Харрингтонов, которые были приняты котами за последние три стандартных столетия. У неё не было никаких сомнений, что коты по крайней мере, также же умны, если не умнее, как и большинство людей, которые ей встречались.
В любом случае, некоторые из них, очевидно, понимали стандартный английский гораздо лучше, чем полагало большинство людей, и насколько она в этом разбиралась, это было главным доказательством их интеллекта.
Из записей Стефани Харрингтон становилось ясно, как были расстроены она и Львиное Сердце, когда обнаружили их неспособность к полноценному общению. Но потом, Стефани предположила, что древесные коты используют телепатию для общения между своими сородичами. Понимание этого, пришло из того факта, что в конечном итоге, они сделали очень впечатляющий скачёк в понимании языка.
Она не была уверена, что эти двое поймут её. Они держались на расстоянии, и это означало, что они, возможно, расценят её действие, как неучтивость или неуважение, если она подойдёт к ним.
Кроме того, эти леса были их домом, даже больше чем её. Владение Харингтонов было одним из немногих изначальных владений, которое сохранилось полностью нетронутым, и передавалось из поколения в поколение без перерыва, с тех пор как оно впервые, многие стандарт-годы назад, было передано Ричарду и Марджори Харрингтонам. Но коты, были здесь ещё до них. Если они были так любезны, что поделились им с Харрингтонами, тогда они имели полное право быть теми, у кого была инициатива первого контакта.
Временами, особенно, когда она была моложе, Хонор несколько раз, мечтательно обдумывала возможность, быть принятой одним из них. Никто точно не знал, что привлекает древесного кота в людях, или в определённом человеке, хотя из семьи Хонор, было принято больше людей, чем из других семей Сфинкса. Как бы то ни было, люди не выбирали котов, коты выбирали людей, и их стандарты, по всей видимости, были очень высоки.
По правде, Хонор была удивлена тем, что коты вообще устанавливают связь с людьми, когда обнаружила, насколько долго они живут в дикой природе. Люди не сразу поняли, что древесные коты могут прожить свыше ста пятидесяти стандарт-лет, и никто в начале не знал, что связанный кот, практически никогда не выживает после смерти своего человека. От мысли, что все древесные коты, выбирали своего человека, даже после того, как они узнали насколько коротка жизнь людей, и как много их собственной жизни они принесут в жертву, у неё до сих пор выступали слёзы, и она задавалась вопросом, о том какая же сила могла приводить их к этому.
По крайней мере пролонг, в итоге это изменит, подумала она. Интересно, коты уже это поняли? В конце концов, у папы пролонг первого поколения; и многие из нас живут уже достаточно долго для них, чтобы заметить разницу.
Интересно, они уже выяснили, что теперь наоборот - сами люди станут их переживать? И если выяснили, как это изменит их позицию в отношении принятия людей?
Она не имела ни малейшего представления о том, как ответить на эти вопросы, но как бы то ни было, они не так много значили в её случае. У неё было больше контактов с ними, чем у подавляющего большинства людей, которые даже не могли на это надеяться, и тем не менее, никто её не выбрал.
Очевидно, Хонор им нравилась, и она могла бы выбрать хоть дюжину из них, особенно тех, кто летал с ней на дельтаплане, удрав от родственников, но никто из них не смотрел ей в глаза так, как Львиное Сердце смотрел в глаза Стефани.
Ну и ладно, сказала она, наблюдая как двое котов ускользают сквозь деревья. Древесные коты часть этого мира. Часть Сфинкса. И было бы не справедливо забирать одну из них, ведь я не знаю, сможет ли, хотя бы один из них, быть разделённым с остальным своим кланом годы напролёт. А даже если и сможет, как я могу просить его об этом?
Кроме того, если и есть вещь, которая может гарантированно испортить мои планы, то это древесный кот!
Официальной политикой Флота, начиная со случая с королевой Адриенной, людям, принятыми древесными котами, было разрешено брать их с собой на борт корабля и в места несения службы. Но Хонор подозревала, что Флот не был в восторге от перспективы иметь дело со связанной парой, в независимости от того, что говорилось в правилах, и это было прекрасным поводом кое для кого, кто надеялся поступить в Академию, не класть кота в свой багаж.
Было бы преувеличением утверждать, что дочери йомена было гарантировано престижное место в Академии, хотя быть дочерью йомена Альфреда Харрингтона, возможно и не помешает. Хотя, этого может не хватить, чтобы протащить древесного кота мимо отборочной комиссии, каким бы официальным правилам они не следовали.
Кроме того она знала, что в отношении людей принятых котами, у Флота было заведено направлять человека-партнёра в такое место, которое позволит ему и его компаньону остаться в домашней системе бинарной звезды Мантикора, на космической станции или на поверхности планеты, откуда они легко могут вернуться на Сфинкс при необходимости. Это может и не было оговорено в регламенте, но таков был порядок.
Что, на самом деле, правильно. Хонор может и жаждала попасть во Флот, но она была Сфинксианкой до мозга и костей, и она носила фамилию Харрингтон. Стремление защищать древесных котов было зашито в её ДНК, и как же она может оспаривать правила, сохраняющие их в безопасности и поблизости от места которому они принадлежат?
Изучение этих правил стало причиной, по которой она отказалась от мысли быть принятой котом к тому времени, как ей исполнилось одиннадцать. Но даже если предположить, что у неё появится такая возможность, она должна будет от неё отказаться, если надеется командовать одним из кораблей Её Величества и летать к далёким звёздам, которые так мечтала увидеть.
Это возможное событие было фундаментально против неё. Она знала, что для неё уже достижением будет что-то вроде командования, даже без обременения в виде кота, потому что во Флоте ротация командных должностей была не частой, а влиятельные семьи были склонны монополизировать лучшие из них.
Но если она мечтает о флотской карьере, то почему бы не помечтать и о том, чего она по настоящему жаждет.
Она дождалась, когда древесные коты растворятся в листве, колышущейся от прикосновения ласкового ветерка, и глубоко вздохнула. Прохладный туман от водопада Джессика скользил к ней, просачиваясь между деревьев, заполняя её лёгкие очищающим эликсиром, и лаская щёку так, будто коты прощались с ней.
Она постояла ещё немного, глядя как вертикальный поток обрушивается вниз с девяносто-метровой скалы, впитывая в себя нескончаемый грохот и брызги от бурлящих порогов, затем повернулась и направилась вниз по течению, на встречу с плотиной квази-бобров и горными тюльпанами.
***
'Эти древесные стручки, вроде бы тоньше чем обычно,' - заметил Чуткий-Нос, когда он и Лазающий-Быстро бежали сквозь сетевые деревья, - 'и, мне кажется, плавальщиков стало больше!'
'Это потому, что их действительно много,' - ответил Смеющийся-Ярко. - 'Кроме того, они крупнее, чем в прошлых сезонах.'
Он помолчал, наблюдая как внизу, по неподвижной глади воды озёрных-строителей, широкими кольцами расходится рябь, от одного из полосатых плавальщиков, который всплыл на поверхность, чтобы схватить неосторожного маленького летуна.
'Я считаю, они так отъелись, из-за того, что в этом сезоне было мало быстро-птиц. Поэтому было больше маленьких летунов им для пропитания, вот они и выросли толстыми и счастливыми.'
'Если пищи много, глупо не воспользоваться таким подарком,' - согласился Чуткий-Нос, а затем почувствовал быстрый укол смущения когда услышал тихий смешок Смеющегося-Ярко.
Он не должен звучать так, будто он старейшина клана, обучающий котят, только что отнятых от груди!
'Ты прав насчёт этого,' - сказал Смеющийся-Ярко через секунду. В его голосе послышалось извинение за насмешку. - 'Идём. Мы ещё должны увидеть, как поживают озёрные-строители. В конце концов, за ними следить легче, чем за плавальщиками!'
'Но не обязательно безопаснее,' - заметил Чуткий-Нос, посылая мысле-картинку внушительных зубов озёрных-строителей.
Взрослый озёрный-строитель был действительно больше, и на много тяжелее, чем один представитель Народа, и хотя, когда им угрожала опасность, они и предпочитали спасаться бегством и прятаться в безопасном месте под водой, они могли быть грозными соперниками, если их загнать в угол.
'В мире вообще нет ничего безопасного, маленький брат,' - сказал Смеющийся-Ярко. - 'Фокус в том, чтобы помнить об этом, когда опасность кажется тебе совсем далёкой.'
Чуткий-Нос согласно дёрнул хвостом, и двое котов плавно потекли вперёд, через сетевой лес.
Осенние листья внизу скользили по поверхности озера. Их было больше, чем обычно, в это время года - ещё один признак засушливого сезона. На некоторых ветках рядом с ними были заметны признаки хрупкости и мертвенности.
'Бурильщики-коры и здесь не сидят без дела,' - обратил он внимание, и почувствовал расстроенное согласие Смеющегося-Ярко.
'Серым бурильщикам нравится вкус сетевого дерева больше чем многим другим. И они вгрызаются глубже, чем другие. Чуткий-Нос, помоги мне запомнить, какие из воздушных путей повреждены больше всего. Охотникам клана будет полезно знать, где проявлять повышенную осторожность.'
***
Хонор поморщилась, когда проходила мимо красных елей. На значительной части деревьев, их естественные голубовато-зелёные листья, превратились в коричневые или жёлтые. Она встречала их всё чаще и чаще, и Хонор сделала мысленную заметку, сообщить об этом в Лесную службу.
Было множество признаков короедов и плоскотелых точильщиков, которые, как она предполагала, были результатом засушливого лета. На этих насекомых обычно охотились горные и обычные ласточки. Но в этот год, у них было гораздо меньше птенцов. Репродуктивный коэффициент обоих видов птиц был напрямую связан с целым рядом климатических и экологических факторов, и он всегда был ниже, особенно в засушливые годы.
Похоже, думала она, это как раз тот вид насекомых, которыми они обычно кормились, и птиц для них было явно не достаточно. К сожалению, в независимости от того, что происходило повсюду на Земле Хейли (название континента Сфинкса), это не касалось ручья Тополиной Скалы, вдоль которого было очень влажно, и поэтому эта популяция насекомых чувствовала себя здесь превосходно.
На самом деле, здесь стало значительно хуже, со времени её последнего посещения, и она отмечала множество свидетельств деятельности жуков-листоедов и муравьёв-листорезов. Всё это было частью естественного цикла планеты, и ЛСС вряд ли могла накрыть эту область инсектицидами, но рейнджеры похоже даже не отслеживали подобные ситуации. В особенности плоскотелых точильщиков, которые были худшими убийцами деревьев во всей экосистеме Сфинкса.
Интересно, что эти двое котов здесь проверяли? Это довольно важная часть их среды обитания в осенний и зимний периоды. Было бы логично для них, приглядывать за этим местом в такой год, как этот. Надеюсь, они не столкнутся с нехваткой пропитания этой зимой!
Она знала, что это иногда случалось, и это всегда было тяжело для любого, кто заботился о котах. Древесные коты, которые в тяжёлом состоянии появлялись у одного из постов Лесной Службы, могли рассчитывать на то, что их накормят и окажут неотложную помощь, но ЛСС несколько веков назад решила не вмешиваться в дикую природу, исключая случаи стихийных бедствий.
Суровые зимы, по определению Лесной Службы, не представляли собой 'стихийные бедствия' до тех пор, пока они не доводили число голодных смертей до критической отметки, и головой, Хонор понимала, почему так нужно. Предлагая помощь всегда и во всём, можно столкнуться с зависимостью котов от человека, и вызвать что-то вроде перенаселения, которое приведёт к настоящей катастрофе.
Это понимание правил не мешало ни ей, ни её родителям делится пищей с любыми котами, которые появлялись у них на пороге. На самом деле, в зимний период, у них обычно был, по крайней мере, один посетитель в неделю, или около того.
Было совершенно очевидно, что давным-давно по округе разнеслась весть, о том, что Харрингтоны простаки, у которых всегда в заначке найдётся сельдерей.
Ручей расширился и стал глубже, когда она приблизилась к плотине квази-бобров.
Эти метровой длины создания, могли весить больше шестидесяти килограмм, а обрубки красных елей, квази-сосен и горных ореховых деревьев, были явным доказательством того, каким эффективными лесорубами они были. Как и их четвероногие прообразы со старой Земли, по имени которых они были названы, квази-бобры были склонны валить древесину для постройки плотин и хаток весной или летом, а осенью и зимой, пока та была не нужна для строительных целей, просто заготавливать её. Они могли прогрызать деревья диаметром до тридцати шести сантиметров, хотя обычно выбирали жертву поменьше, и также как бобры на старой Земле, они сооружали 'каналы' по которым сплавляли большие стволы и ветки к тому месту, где те были нужны.
Во многих отношениях, они были самыми разрушительными формами жизни на Сфинксе, учитывая, что могла сделать с лесом, даже небольшая их популяция. С другой стороны, вода которую они накапливали за своими плотинами, играла исключительно важную роль в сохранении здоровья заболоченных районов и речных бассейнов. И они также способствовали распространению частокольных деревьев.
По каким-то причинам они никогда не притрагивались к ним. Это происходило не из-за токсичности деревьев. ЛСС это установило давным-давно. Частокольные деревья умели прекрасно выживать, подбирая различные методы сопротивления для большинства заболеваний и паразитов (включая квази-бобров), которые выбирали для атаки другую сфинксиансукую флору. Вероятно, бобрам они просто были не по вкусу, а их привычка объедать всё остальное, свободное от них, пространство вдоль берегов ручьев и водоёмов, должно быть делала древесных котов счастливыми.
Жаль, что это не работает в случае с плоскотелыми точильщиками, снова подумала Хонор, прокладывая себе путь через склад лесоматериалов, оставленный квази-бобрами.
С другой стороны, если точильщики готовы полностью съесть частокольные деревья, то это, кстати, означает, что я смогу приземлится здесь на дельтаплане, что спасёт меня от такого похода!
Она потратила пару минут, пытаясь убедить себя, что действительно предпочитает полёт, нежели пешую прогулку. Это сработало не очень хорошо, и она фыркнула потешаясь сама над собой.
Она дошла до места, где ручей впадал в озеро квази-бобров и одобрительно улыбнулась, когда леопардовая форель потревожив его поверхность, на половину выскочила из воды, чтобы схватить одного из жужжащих вверху насекомых.
Это была не самая большая леопардовая форель, которую она видела. Они могли вырастать больше чем на восемьдесят или на девяносто сантиметров в длину, но и эта, несомненно была здоровой.
Похоже, этой осенью будет отличная рыбалка. Она осмотрелась вокруг, сверяясь с внутренним компасом, и сквозь стволы деревьев, увидела вдалеке фиолетовые отблески. Спасибо хоть, что жуки не едят горные тюльпаны, за которыми она пришла!
Теперь, всё что ей оставалось, это пройти полпути вокруг озера, срезать бутоны, а затем пешочком обратно домой.
***
Чуткий-Нос внезапно замер, и встревожено поднял голову.
'Снежные охотники!' - воскликнул, он и почувствовал удивление Смеющегося-Ярко, эхом отозвавшиеся в нём самом.
Озабоченность его брата не была такой же серьёзной, как у него, и он немного успокоился обнадёженный его спокойствием.
'Я не ожидал их увидеть здесь внизу, так рано в этом сезоне,' - добавил Чуткий-Нос через мгновение, и Смеющийся-Ярко согласно дёрнул ушами, подтверждая слова молодого древесного кота, что для него это тоже сюрприз.
'Это не часто случается,' - согласился он. - 'Полагаю, охота у них была не так хороша, как обычно, из-за засушливого года. Это может быть объяснением, но лучше посмотрим на то, что можем увидеть собственными глазами.'
Двое котов осторожно подошли ближе.
Снежные охотники, как и клыкастая-смерть, были слишком большими и тяжёлыми, чтобы преследовать Народ на деревьях, и они обычно контролировали меньшую территорию, чем клыкастая-смерть. Это не означало, что они не были бы счастливы полакомиться одним из Народа, если поймают. По размеру, они уступали только клыкастой-смерти.
В этот момент, двое из них с головой погрузились в пруд озёрных-строителей, а затем братья увидели, как один их охотников резко прыгнул, выхватывая из воды полосатого плавальщика, а затем тряхнул головой, отбрасывая его на берег.
'Вот и причина, почему они здесь,' - сказал Смеющийся-Ярко, и Чуткий-Нос вдруг почувствовал настороженность в его мыслесвете. - 'У них позднее потомство в этом сезонное.'
Чуткий-Нос кивнул, глядя как пара детёнышей снежных охотников устроили потасовку в том месте где приземлился и неистово трепыхался полосатый плавальщик. Они были совсем молодыми, хотя уже были в несколько раз больше чем представитель Народа, и хотя они были неуклюжи, их челюсти работали исправно. Всё ещё извивающийся плавальщик был разорван на два неравных куска, и детёныши сцепились за них, а затем тот, кому досталась меньшая часть обиженно заверещал, когда понял, что его брату удалось сделать что-то лучше чем он.
'Полагаю, рыбалка будет не такой приятной, как мы надеялись,' - мрачно протянул Смеющийся-Ярко, и Чуткому-Носу оставалось только ещё раз согласится.
Один снежный охотник мог съесть много плавальщиков за один день. А пара, добывающая корм для своих детёнышей, могла запросто зачистить от плавальщиков пруд даже такого размера. Но даже если они выловят всю рыбу из пруда, эти детёныши вряд ли выживут в ледяной сезон, поскольку эти первогодки не смогут заснуть и проспать весь холодный период.
Притихнув, Чуткий-Нос сидел на ветке сетевого дерева, наблюдая за снежными охотниками внизу, и чувствовал нахлынувшее на него сочувствие к ним. Снежные охотники были не намного умней клыкастой-смерти, однако эти родители смогли понять, по крайней мере смутно, как мало шансов выжить у их детёнышей.
Ему удалось разглядеть это в их мутном мыслесвете. Они не могли делится мыслями, как делал Народ, или чувствовать эмоциональный фон, как делали двуногие, но даже снежные охотники имели чувства, и оба взрослых рыбака внизу были рассержены, смутно предчувствуя близящуюся утрату.
'Это грустно, Смеющийся-Ярко', - тихо сказал он.
'Если всё сложится удачно и снегопад запоздает, их малыши могут выжить.' - ответил его брат.
'И как велика вероятность этого?'
'Не очень велика,' - признал Смеющийся-Ярко. - 'К тому же, если у охотников в горах, так плохо с пищей как я опасаюсь, другие последуют за ними. Если это случиться, эта пара будет вынуждена защищать свою территорию... и своих детёнышей. Впрочем, они могут также столкнуться и с клыкастой-смертью.' - уши Чуткого-Носа вздрогнули от этой мысли.
Если бы кто-нибудь в лесу был способен думать в отношении снежных охотников, забегая так далеко вперёд как Народ, у них бы пропала охота полакомиться их детёнышами.
Но клыкастая-смерть, конечно, была готова съесть любого, кого сможет поймать.
Кстати, никто не задумывался, о том, как быстро пара снежных охотников с голодными детёнышами, может прорядить владения клана, забрав почти всю их живую добычу, в это время года, когда зверей рождается меньше.
'Старейшины будут от этого не в восторге,' - отметил он.
'У тебя воистину дар предвидения, маленький брат,' - смеясь произнёс Смеющийся-Ярко. - 'Я и представить не могу лучших соседей для клана!'
'Возможно,' - невозмутимо ответил Чуткий-Нос. - 'Однако, думаю нелишним будет предупредить Танцующую-на-Облаках быть осторожней с этими охотниками.'
'А это, Чуткий-Нос, действительно отличная мысль,' - согласился Смеющийся-Ярко. - 'Конечно, было бы намного проще, если бы мы могли послать ей мыслеголос!'
'Народ не всесилен.'
'Да, но это не означает, что он не может стремиться к этому.'
Мыслеголос Смеющегося-Ярко был слишком нейтральным, и Чуткий-Нос почувствовал, что его внимание сосредоточено на чём то ещё. Сначала он не мог разобрать, что делает его брат, но затем понял, и его хвост удивлённо выгнулся. Смеющийся-Ярко сканировал пространство в поисках мыслесвета Танцующей-на-Облаках. Это было бессмысленно на таком расстоянии, даже для такого разведчика как... но как бы это не было нелепо, факт был в том, что Смеющийся-Ярко нашёл то, что искал.
'Она идёт оттуда,' - сказал он, и передней лапой указан на устье ручья. - 'И она идёт по той стороне пруда, где расположились снежные охотники.'
'Тогда, я думаю нам нужно выдвигаться ей на встречу,' - сказал Чуткий-Нос и мягко спрыгнул с ветки сетевого дерева на следующую ступень воздушного пути.
***
Хонор пробиралась по одному из каналов, построенных квази-бобрами в прошлом сезоне. Он уже стал разрушаться, но всё же был достаточно широк, чтобы она могла просто перепрыгнуть его, а ей следует соблюдать осторожность.
Вода доходила ей чуть ниже голени, не касаясь края её сапог, но дно было покрыто толстым слоем грязи и было скользким, поэтому она придерживала свой С&В локтём, чтобы тот был под рукой, пока она была сконцентрирована на сохранении собственного равновесия. Свалиться лицом в грязь, было бы так же унизительно, как и неприятно.
Здесь никто этого не увидит, напомнила она себе. А если мне удастся вернуться домой перед возвращением мамы, я смогу переодеться и почистится, до того как он меня увидит.
Она резко вздёрнула голову, когда резкий звук вонзился в шёпот ветерка и шелест листьев, как пила в бревно. Она никогда не слышала ничего подобного в жизни. Но откуда то, она знала, что это было, почувствовала это. И Хонор бросилась вперёд, к покатому берегу канала.
***
'Чуткий-Нос!' - мыслеголос Смеющегося-Ярко сорвался на крик, предупреждая об опасности, но было уже поздно.
Его брат прыгнул на очередную, прочно-выглядящую ветку сетевого дерева... и та рассыпалась в труху при его приземлении.
Бурильщики-коры прогрызли в ней много глубоких нор, и её поверхность превратилась в пыль, под весом Чуткого-Носа. Его когти, которые должны были зацепиться за кору сетевого дерева не нашли опоры, ослабленное пористое дерево развалилось, и молодой древесный кот кувыркнулся в пустоту.
Его хвост судорожно схватил другую ветку, мимо которой он пролетал, в этот миг Смеющийся-Ярко подумал, что он спасётся. Но лучше бы он продолжил падение, бурильщики поработали и над ней тоже. Веса Чуткого-Носа хватило, чтобы вырвать с корнем трухлявую ветку из ствола, и он продолжил падение.
Приземлился он едва ли не в двух длинах Народа от ближайшего детёныша снежных охотников. От неожиданности, тот встал на задние лапы и завизжал, призывая родителей на помощь. А затем, сломанная ветка упала прямо на кота, и Смеющийся-Ярко услышал громкий, пронзительный крик боли, когда от удара сломались его тазовые кости.
Взрослые снежные охотники резко отвлеклись от рыбалки, когда услышали испуганный крик своего ребёнка. Детёныш попятился прочь от Чуткого-Носа, но его родители уже с шумом выбирались из пруда, направляясь к брату Смеющегося-Ярко.
Одного лишь инстинкта защищать своих детей хватило бы чтобы напасть на него, кроме того, вряд ли они упустят возможность накормить их детёнышей.
Смеющийся-Ярко карабкался вниз по стволу сетевого дерева, и даже в такой сумасшедшей спешке, тратил драгоценные секунды, проверяя на прочность каждую ветку. Если он успеет к Чуткому-Носу первым, возможно он сможет ему помочь влезть на дерево. Возможно.
'Нет Смеющийся-Ярко!' - выкрикнул Чуткий-Нос. - 'Мои средним лапам конец, я не смогу взобраться! Не спускайся вниз!'
Мыслесвет Смеющегося-Ярко откликнулся невнятным протестом, но Чуткий-Нос уже отползал, волоча своё искалеченное тело по земле. Ему удалось добраться до дерева серой-коры, поваленного озёрными-строителями и оставленного для просушки. Оно было больше половины длины Народа в диаметре, и он протиснулся в сплетение сухих, мёртвых веток, и каким-то образом нашёл под стволом достаточно места, чтобы туда забиться.
Смеющийся-Ярко чувствовал острые разряды боли пронзающие тело его брата, когда смещались его сломанные кости, но не смотря на муки, голос Чуткого-Носа был ясным.
'Нет причин погибать обоим,' - произнёс он, когда первый снежный охотник стал прокладывать путь через ветви его укрытия. - 'Оставайся там где ты есть!'
Смеющийся-Ярко знал, что его брат был прав, но это ничего не значило.
'Нет!' - выпалил он. - 'Я не оставлю тебя.'
'Не надо!' - прокричал Чуткий-Нос. - 'Не надо, Смеющийся-Ярко!'
Но уже было поздно. Смеющийся-Ярко рыча в отчаянной, безнадёжной ярости, стремительно спрыгнул с сетевого дерева и приземлился прямо на загривок снежного охотника.
***
Хонор была в семидесяти пяти метрах от частокольного дерева, с которого свалился древесный кот. Груды поваленных деревьев, заготовленных квази-бобрами, закрывали ей обзор, но даже если бы их не было, она всё равно не смогла бы это разглядеть через заросли. Но она знала, что происходит. Непонятно как, непонятно откуда, но она знала.
Её сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда маленький, кремово-серый защитник, приземлился на шею скальному медведю. Гигантское создание было почти три метра в длину. Он весил должно быть больше пяти центнеров.
Медведь дико взревел, когда в него вонзились бритвенно-острые когти кота. Но шкура скального медведя была толстая, рыхлая, с большим количеством слоёв подкожного жира. Древесному коту потребуется много времени, чтобы проникнуть внутрь. Кот мог поранить или разъярить всеядного монстра, но он не мог причинить ему достаточный ущерб, и он это знал.
Хонор знала, что он знает, потому что в этот момент она разделила с ним это знание... так же как и знание того, что он готов погибнуть сражаясь.
Скальный медведь свирепо кружился на месте, на время прекратив откапывать другого древесного кота, который как Хонор знала, сидел под поваленной красной елью в своей бесполезной норке. Сейчас, медведь был занят тем, что пытался добраться до шестилапого комка ярости, кромсающего его тяжёлую меховую броню.
Напарник медведя с обманчивой неуклюжестью, характерной для их вида, быстрой походкой подскочил к ним, и Хонор увидела, как метнулась серая молния, и древесный кот каким то чудом избежал встречи с массивной лапой, пытающейся содрать его со спины своего товарища.
Скальный медведь взвыл больше от разочарования, чем от боли и повалился на землю. Он упал на бок, пытаясь перекатиться на спину, и сердце Хонор чуть не остановилось, когда она поняла, что он пытается раздавить древесного кота своим огромным весом.
***
Смеющийся-Ярко слышал отчаянные протесты Чуткого-Носа, но он едва замечал их. Его мир сузился до багрово-красного облака ярости, в котором он раздирал своего огромного противника. В нём не было свободного места и пространства ни для чего ещё, и он извивался и уворачивался, вспарывая шкуру снежного охотника.
Каким то образом он проскользнул через смертельное сплетение когтей охотника, используя свои когти так, будто его противник был деревом, а он сдирал с него кору. Действуя слишком близко от противника, кот слышал как медведь выл то боли, когда он сначала перескочил со спины к шее, под подбородком, а затем вниз между его передними конечностями, а потом обратно вверх вокруг шеи, оставляя глубокие шрамы на этой шерстяной 'коре'.
У него не было времени чтобы думать о том, что он делает. Он реагировал на обстановку импровизируя на ходу - двигайся или умри. Но даже в этом безумии и суматохе у него было такое ощущение, что он также наблюдает за происходящим со стороны. Он фактически увидел и распознал момент, когда снежный охотник решил броситься вниз чтобы раздавить его, и за мгновение перед тем как создание обрушилось на землю, кот ринулся прочь.
***
Хонор внезапно обнаружила, что держит в руках винтовку. Она не могла вспомнить, как она оказалась там. Не помнила, как щёлкнула предохранителем. Не помнила, как поднесла её к плечу. Но всё таки винтовка была там, и в это мгновение Хонор узнала о себе кое-что. То, о чём раньше не подозревала.
Она была спокойна. Паника и ужас, маячившие рядом ней, эмоциональное беспокойство за древесных котов, всё это как бы ушло в другую комнату. Да, всё это в ней было, но также это было и вне её. Её руки не дрожали, дыхание было почти ровным, мысли были ясными, чистыми и холодными как лёд.
Она не видела как вырвался древесный кот, перед тем как приземлился скальный медведь, но она снова знала - знала с той же абсолютной уверенностью - он это сделал.
С холодной расчётливостью, её мозг сдвинул перекрестие прицела в сторону скального медведя. Винтовка навелась на цель с механической точностью, отыскав второго медведя, видевшего куда приземлился древесный кот и бросившегося к нему.
***
Смеющийся-Ярко вскрикнул от боли при приземлении. Он смог избежать веса упавшего снежного охотника, но не смог остаться невредимым. Одна из конечностей охотника задела его по касательной, и он почувствовал боль, когда даже скользящий удар сломал ему рёбра. Он подбил его в воздухе, так будто котёнок играет со стрючком зелёных-игл, и он вскрикнул снова, когда при падении наскочил на валун.
Он серьёзно пострадал, его левая передняя лапа онемела и стала бесполезной - возможно сломана, но он снова выпустил когти и обнажил клыки в грозном рычании... и как раз вовремя, чтобы увидеть как напарник снежного охотника, широко распахнув пасть, бросился к нему.
***
Ба-бах!
С&В толкнула Хонор в плечо.
Она находилась в идеальном положении для стрельбы и в точности знала как выглядит анатомия скального медведя. Светящаяся точка оптического прицела Браунфилд Голографикс застыла на пол пути между плечами и тазом создания, и даже до того как она спустила курок, она уже знала, что выстрел сделан безупречно.
19.5 граммов смертоносного метала ворвались в мчащегося скального медведя, с убийственной точностью разорвав его сердце и лёгкие. Атакующий монстр споткнулся, и покатился кубарем не достигнув цели. Он безжизненно свалился на землю, скользнув к валуну, на который до этого натолкнулся при падении древесный кот.
Оставшийся скальный медведь грозно поднялся на ноги воя от бешенства, опустил голову и повернулся к своему новому противнику. Стоять лицом к лицу с атакующем скальным медведем, на деле было ситуацией, при которой не многие охотники выжили бы, а частокольные деревья над головой росли достаточно плотно, чтобы антиграв успел во время её поднять, но Хонор холодно и педантично шевелила мозгами, измеряя скорость и азимут с холодной расчётливостью. Избежать встречи не было возможности, так что она осталась на месте.
С&В плавно качнулся и светящаяся точка целеуказателя замерла на приближающемся создании. В прицеле она увидела опущенную голову медведя и поняла, что есть все шансы на то, что даже мощная пуля С&В отскочит от весьма толстого черепа чудовища.
Хонор уже начала нажимать на спуск, но за пол удара сердца перед выстрелом, что-то её остановило.
Что-то, что она восприняла, осознала, но не поняла, что это было. Что-то мимолётное, возможно обычное мышечное сокращение. Нечто.
А затем, скальный медведь поднял голову, и её накрыл дикий рёв из его разинутой пасти.
Указательный палец нажал на курок без какой либо осознанной команды с её стороны.
Ба-бах!
Пуля прошла чуть ниже челюсти скального медведя. Она ударила точно в двух сантиметрах справа от центра груди, и рёв превратился в высокий пронзительный вой.
Медведь зашатался продолжая двигаться, но уже не контролируя себя.
По инерции, он дошёл до неё, и Хонор Харрингтон плавно шагнула в сторону, повернувшись так, чтобы не выпустить из зоны поражения пятисоткилограммовую, смертельно раненную тушу, хромавшую мимо неё.
Он повалился, вниз подёргиваясь, стараясь вернуть лапам контроль, чтобы подняться и убить её последним предсмертным усилием. Он рычал разбрызгивая кровь, пытаясь снова занять вертикальное положение... и она сделала второй выстрел в его правое ухо с расстояния пять метров, чтобы быть уверенной, что этого не произойдёт.
***
'Смеющийся-Ярко! Смеющийся-Ярко!'
Мыслеголос брата просочился в его сознание. Ему потребовалось очень много времени, чтобы осознать, что Чуткий-Нос всё ещё жив. Затем он понял - если он его слышит, значит и он тоже жив, но ни одна из этих вещей не была возможна.
Последнее, что он запомнил, была смерть снежного охотника, убитого Танцующей-на-Облаках, катящегося на него и падающего прямо на него. Ясно, что он попытался отпрыгнуть, но времени уже не оставалось. Он почувствовал как будто дерево золотого-листа свалилось прямо на него, а затем была лишь тьма.
Ему удалось открыть глаза и он обнаружил, что был завёрнут в тонкое но прочное, и невероятно тёплое одеяло. Это было одеяло двуногих, сделанное из их волшебных материалов, и он понял, что его левая передняя лапа была выпрямлена и зафиксирована длинной веткой, соединённой с лапой неким липким с одной стороны приспособлением, которое двуногие используют, чтобы связывать всё на свете. А затем, он понял, что одеяло, в которое он был закутан, лежало на коленях у двуногой, и он посмотрел в карие глаза той, кому они принадлежали.
***
- ... координаты, - сказала Хонор рейнджеру сфинксианской Лесной Службы на экране комма.
- Мы в ста восьмидесяти метрах к северу от плотины квази-бобров, ниже по течению от водопада Джессика на ручье Тополиной Скалы, и здесь нужен ветеринар специализирующийся на древесных котах. Со мной один кот со сломанной передней лапой и рёбрами, он был без сознания последние десять минут, и другой кот с раздробленным тазом. Я думаю, что у последнего также повреждены внутренние органы, так что, пожалуйста, поторопитесь. И полагаю нужно послать кого-нибудь вперёд, чтобы забрать детёнышей.
Она поняла, что её голос звучит слишком спокойно для той кто сидит между двумя мёртвыми скальными медведями с парой серьёзно раненых древесных котов и парой осиротевших детёнышей, потерянно скулящих и пытающихся понять, что произошло.
- Ветеринар уже в пути, - сказал ей рейнджер Макинтайр.
Она знала его, смутно припоминая его по курсам выживания в дикой природе. Он всегда был вполне дружелюбен, но он не был тем, кого она хорошо знала, однако она была счастлива увидеть его, когда тот ответил на её вызов.
- Вы увидите её аэрокар вероятно уже через пятнадцать минут, - продолжил Макинтайр. - Но позвольте спросить вас прямо, мисс Харрингтон. Вы что там, действительно с двумя мёртвыми скальными медведями?
- Я знаю, сейчас для них не сезон, - ответила она оправдываясь. - Но, я уже говорила, у меня не было особого выбора. Они собирались убить котов и решили, что могут убить и меня.
- Ну, эту часть я понял, - сказал он. - Что я не понял, это то, о чём вы думали, когда пошли туда одна, это во первых. Если не ошибаюсь, юная леди, вам не довелось рассказать своим родителям о том, куда вы собрались.
- Конечно я рассказала! - ответила она целомудренно.
- Вроде того, - добавила она, чуть запнувшись, когда не впечатлённый её словами рейнджер посмотрел на неё. - Со мной всё было бы в порядке, если бы коты не попали в беду!
- Да, я в этом уверен, - сказал Макинтайр голосом подразумевающим обратное.
Затем он глубоко вздохнул и покачал головой.
- Хотя сейчас, когда я об этом думаю, я не вижу почему я должен быть особенно удивлён такой глупой, своенравной и импульсивной выходкой - в особенности от вас!
Глаза Хонор расширились. Она не могла припомнить ни одного поступка в своей жизни, вплоть до сегодняшнего дня, чтобы заслужить такой уничижительный тон от рейнджера Макинтайра.
Она очень осторожно обняла раненного древесного кота, лежавшего у неё на коленях. Другой кот слишком сильно пострадал, чтобы беспокоить его тело сверх того, что она уже сделала, а именно с помощью ножа расчистила от веток бревно, под которым он прятался, и укрыла его своей курткой. Хонор растерянно уставилась на экран.
- О, не смотрите на меня так невинно, юная леди! - фыркнул Макинтайр. - Это так типично для вашей семьи.
Хонор моргнула, и её брови поползли вверх, когда она поняла, о чём он говорил.
Что за ерунда! Она не была принята древесным котом, и не хотела быть принятой. Она лишь сделала то, что нужно было сделать и... она неосторожно посмотрела вниз.
Два травянисто-зелёных глаза смотрели на неё, яркие и одновременно тёмные и глубокие как море. Она стала погружаться в них, будто там не было ни конца, ни края. А когда погрузилась, почувствовала, что в ней появилось нечто новое. Ощущение было ясным и чётким, как знакомый голос, однако она его не слышала. Он звучал в ней, но его не было слышно. Звучавший в её воображении, но более реальный, чем что-либо из уже пережитого.
Ни капельки непохожий на описанный в журнале Стефани Харрингтон... но одновременно идеально, и в точности соответствовавший ему.
Но я не могу быть принятой, ныл слабый голосок в дальней части её сознания. Это всё запутает! Все мои планы! Все...
Голосок растворился в тишине, неуместный рядом с другим голосом, который она слышала... не слыша. Мечта никуда не делась, как и её планы, надежды и стремления. Только она внесёт в них некоторые коррективы, потому что теперь, мечте придётся учитывать то, без чего она немыслима.
Рейнджер Макинтайр всё ещё говорил что-то из комма, но она больше не слушала. Она прислушивалась к другому голосу, нежно поглаживая ушки с хохолком её мохнатого древесного кота, так будто они только что стали... самой большой ценностью в её вселенной.
***
'Я думал ты был уверен, что связь с двуногим не для тебя, Смеющийся-Ярко,' - мыслеголос Чуткого-Носа отдавал болью и был слабее чем обычно, но всё же в нём проскальзывали нотки веселья. - 'Напомни, что ты говорил о своих планах на будущее?'
'Настанет день, когда тебе полегчает, Чуткий-Нос,' - ответил Смеющийся-Ярко, - 'и в этот день ты поплатишься за всё.'
'Эй, это была не моя идея!' - запротестовал Чуткий-Нос, и его мыслесвет отозвался невысказанной любовью к брату в ответ на то же чувство, пришедшее от Смеющегося-Ярко. - 'Я говорил, чтобы ты не атаковал снежного охотника! И ты был настолько безрассуден, чтобы не внять моему совету! И это не моя вина, что сетевое дерево сломалось.'
'Возможно, но это всё равно тебя не спасёт, маленький брат. Предполагается, что это я, тот кто подшучивает над другими, а не ты и все остальные, кто будут потешаться надо мной! И не говори мне, что ты уже не предвкушаешь, как будешь целый день описывать сегодняшнее приключение Госпоже-Песен!'
Чуткий-Нос тихо мяукнул, усмехнулся сквозь боль, и нежно потёрся о мыслесвет брата.
Мыслесвет Смеющегося-Ярко всегда был сильным, теперь же, он был ярче солнечных бликов на воде, и к данному моменту всё ещё продолжал расти.
'Мне жаль, твоих планов, старший брат,' - сказал он мягко, - 'но ты был прав насчёт Танцующей-на-Облаках. Она дочь Погибели-Клыкастой-Смерти... а ты сын Лазающего-Быстро. Они высоко летали, Смеющийся-Ярко, но вы... вы полетите ещё выше.'
'Я думаю ты прав,' - ответил Смеющийся-Ярко, его уши повернулись на звук гула быстро приближающейся летающей штуки двуногих.
Он знал, не до конца понимая как именно он узнал, что это был целитель, призванный его человеком, но это было несущественно, поскольку он чувствовал от неё яркую, восхитительную заботу о нём, которая накрывала его как мягкое и бесконечно тёплое одеяло в ледяной снежный день.
'Я думаю ты прав,' - повторил он, - 'есть много миров, и Танцующая-на-Облаках хочет увидеть их все. Это может занять много времени, но она сделает это, ибо эта двуногая не потерпит неудачи. Так что она увидит их, а я увижу их вместе с ней, и Народ увидит их в песнях памяти, и никогда не забудет.'
перевод elread (2015 г.)
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Превосходные замыслы», Дэвид Вебер
Всего 0 комментариев