«Дом»

Евгений Гришковец, Анна Матисон

Д О М

(пьеса)

Игорь, 45 лет, врач с частной практикой

Оля (Лёля), жена Игоря

Ульяна, 17 лет, их дочь

Слава, 20 лет, их сын (не появляется)

Валентина Николаевна, мама Оли

Анатолий Васильевич, папа Оли

Бабушка, бабушка Игоря (та же актриса, что и Валентина Николаевна)

Дедушка, дедушка Игоря (тот же актер, что и Анатолий Васильевич)

Михаил, первый друг Игоря

Савёлов, второй друг Игоря

Третий друг

Четвертый друг, бывший однокурсник Игоря

Пятый друг

Ветрова

Сцена первая

Квартира. Оля гладит рубашку, подает её Игорю. Игорь надевает. Ольга продолжает гладить.

Игорь: Зачем вообще покупать дом? Что мы там будем делать? Только представь себе: просыпаешься среди ночи, хочешь попить и не просто идешь на кухню, а проходишь весь второй этаж, спускаешься по лестнице, потом через весь первый этаж и только тогда оказываешься на кухне. Пока дойдешь, ночь закончится.

Оля: Ты сейчас про Белый дом, да?

Игорь: Да. Нет. Я просто про дом.

Пауза. Оля во время всего разговора тщательно гладит рубашки и вывешивает их на плечики.

Игорь: Или заболела у меня голова. Что, я должен через этаж орать: «Лёля, принеси мне лекарство?»

Оля: Неужели самому идти придется? А это заманчиво.

Игорь: Или вот еще. Опаздываешь ты на работу. Ну, проспала, например. Бегом одеваешься, слетаешь и, уже обувшись, обнаруживаешь, что ключи от машины забыла наверху. В спальне.

Оля: А мы сделаем такой специальный крючок в коридоре, ты туда и будешь вешать свои ключи. А я — свои.

Игорь: Пусть не ключи — сумку.

Оля: Ладно. Как хочешь.

Игорь: Что значит «как хочешь»? То есть ты меня пытаешься выставить эдаким сатрапом, который не дает купить дом?

Оля: Я тебя никем не выставляю, я имею в виду именно то, что говорю. Как хочешь. Хочешь — купим, не хочешь — не купим. Аргументы я и сама могу придумывать, сколько влезет. В огромном количестве. Что за, что против.

Игорь: Я никогда не поверю, что тебе все равно.

Оля: Мне не все равно. Мне не принципиально.

Игорь: А что это за принципы такие, а?

Оля: Та-а-ак. Скажи мне, что ты хочешь услышать, и я это скажу. Я на твоей стороне по определению. Прекрати цепляться к каждому моему слову. Будь добр. Это утомляет. У меня начинает складываться впечатление, что я какой-то риэлтор, который тебя уговаривает купить дом, а ты не хочешь. Ты на мне решил отрабатывать свои сомнения?

Игорь: Просто я про этот дом все время думаю. Даже когда думаю про что-то совсем другое, все равно думаю про этот дом. Зациклился уже.

Оля: Раз думаешь, значит надо соглашаться.

Игорь: Вот в этом я как раз не уверен. Я просто думаю. Я ни в чем не уверен.

Оля: В чём ты не уверен?

Игорь: В положительном ответе. Впрочем, в отрицательном тоже.

Оля: Что я тебе могу сказать. Перед нами очередная проблема выбора. Впервой, что ли?

Игорь: Думаешь, я сам не заметил?

Оля: Хорошо. Давай разберемся. Представь себе, как ты заходишь в дом. Не в какой-то дом, а твой собственный дом. Открываешь дверь — свою дверь.

Игорь: Неплохо. Продолжай.

Оля: В прихожей висит наше зеркало. Ты всегда стонал, что для нашего коридора бабушкино зеркало слишком большое, а там, в прихожей нашего дома, оно как раз. И можно сделать так, чтобы это зеркало не выглядело, как антикварная реликвия, а чтобы все было в одном стиле. И в этом зеркале отражается лестница на второй этаж.

Игорь: Лестница... (Мечтательно, но потом продолжает в прежних интонациях.) Лестница! Вот! Как я буду по этой лестнице таскаться, когда состарюсь?

Оля: Ты завтра планируешь состариться? Или на выходные? Тебе не угодить. Всё, проехали.

Игорь: Не обижайся. Ладно, бог с ней, со старостью. Чего это я про старость?

Оля: Именно! К тому же, дорогой ты мой, многолетний опыт совместной жизни подсказывает мне, что ты превратишься в мерзкого, ворчащего старикашку. И если не будет лестницы, ты будешь вечно недоволен чем-нибудь еще. Уж лучше лестницей, чем мной.

Игорь: Ты мне уже двадцать лет назад предсказывала облысение и ожирение. Так что не надо тут. Я что, бываю такой уж вредный?

Оля: Бывает, что и вредный. Я привыкла.

Игорь: Как-то это прозвучало обречённо. Мне не понравилось.

Оля: Да брось ты. Это я ворчу.

Игорь: Так что же мне с домом делать?

Оля: Тебе что, надо ответить сегодня?

Игорь: Нет, не сегодня.

Оля: Тогда и не думай об этом. Хотя бы некоторое время.

Игорь: Да, не сегодня, но и не через год.

Оля: Вот и успокойся. Через пару дней какое-нибудь решение само собой появится в голове. Знаешь же, как бывает.

Игорь: А если не появится? Я что-то не вижу, откуда оно может появиться.

Оля: Давай решать проблемы по мере их поступления. У меня, например, сегодня такая проблема: Ульяна попросилась переночевать у своего Никиты.

Игорь: Ты, конечно, сказала «нет»?

Оля: Разумеется.

Игорь: И что?

Оля: Она ответила, что люди, которые назвали её Ульяной, вообще не имеют права указывать, что ей делать, так как одним только именем испортили ей всю жизнь.

Игорь: И что в итоге?

Оля: Ничего. Сидит у себя в комнате.

Игорь: Вот, Ульяна, опять-таки. Закончит школу, поступит в институт, причем наверняка поедет в Москву поступать, вслед за Славкой. Он её уговаривает, я знаю. Да даже если тут поступит, все равно, выйдет замуж, года два—три — и выйдет. Хоть за этого своего Никиту. И что? Будем с тобой вдвоем в целом доме жить? Гулять вечерами по коридорам?

Оля: Дорогой, еще раз обращаю твое внимание, что мы говорим не про какой-то там дом, а про совершенно конкретный. С ограниченным метражом. Гулять по нему — это, согласись, перебор. Относительно того, что мы останемся вдвоем. Поверь, мне без Ули и Славы будет плохо в любом случае. Тебе тоже. В доме или в квартире — значения не имеет. И вообще, не надо пропускать мимо ушей то, что я тебе говорю. Она очень обиделась. Считает, что мы во всем ограничиваем её свободу и далее весь набор. Говорит, что у Никиты собирается весь класс.

Игорь: Знаю я эти сказки про весь класс.

Оля: Из личного опыта?

Игорь: Естественно. Что ты мне предлагаешь делать? Отпустить ночевать к семнадцатилетнему парню семнадцатилетнюю девочку?

Оля: Я предлагаю тебе с ней поговорить. Серьезно и по-взрослому. Только я тебя прошу именно по-взрослому. Меня она не слушает.

Игорь: Не учи меня, ради бога, как разговаривать с дочерью.

Оля: Да я тебя не учу, просто ты очень раздражаешься, когда она начинает говорить про Никиту.

Игорь: Меня вовсе не раздражает никакой Никита. Меня раздражает, когда она начинает про него говорить, как в каком-то сериале. И лицо сразу становится такое… какое-то взрослое, чужое, а сама даже…

Оля: Вот особенно не говори, что она «сама даже школу не закончила». Лучше посоветуйся с ней по поводу дома. Спроси её мнение.

Игорь: Я и так собирался.

Оля: Вот и прекрасно.

Входит Ульяна, идет прямиком к Игорю.

Ульяна: Папа, будь человеком, а? Отпустите меня, пожалуйста, к Никите. У него родители в отпуск уехали, и он собирает весь наш класс. Я вам всё время звонить буду. Я тебя просто умоляю! Ты хоть представляешь, как мне это важно? Это же последний год в школе.

Игорь: Иди, пожалуйста. Кто же тебе запрещает?

Уля недоверчиво смотрит на него, даже теряется на секунду.

Ульяна: Ты не шутишь? Нет, ты серьезно?

Игорь: Абсолютно. Ты же сама говоришь, что будет весь класс. Во сколько за тобой заехать?

Ульяна: В смысле — заехать?

Игорь: В прямом. Во сколько тебя забрать? В десять?

Уля смотрит на него.

Игорь: Хорошо, в одиннадцать. Так пойдет?

Уля садится на диван, отворачивается к стенке.

Ульяна: Мне семнадцать лет, понимаете? Не десять!

Игорь: Именно то, что тебе семнадцать, я и понимаю.

Ульяна: Никого родители так не опекают, никого! Всех отпустили. Многие даже и не отпрашиваются. Просто предупреждают. Надо мной уже даже не смеются, надо мной издеваются. Знаете, как меня называют в классе?

Оля: Я этого знать не хочу. Но мне интересно, какие вообще могут быть вечеринки и гости, когда у тебя экзамен в понедельник? Кто-то еще, помнится, собирался в Москву, поступать. Зачем мы нанимаем репетиторов, тратим деньги, если ты все равно не собираешься готовиться?!

Ульяна: Причем тут экзамен? Просто вы мне не доверяете. Я вас, что, когда-нибудь подводила? К тому же вы будете знать, где я ночую. Я же не скрываю ничего! Чего вы боитесь? Что со мной могут сделать, чего я такого не знаю…

Игорь: Уля. Успокойся. Я серьезно. Уля, развернись, я с кем разговариваю? (Уля поворачивается, но демонстративно смотрит вниз.) Послушай меня. Я тебе полностью доверяю, считаю взрослой и самостоятельной, но никуда с ночевой ты не пойдешь. Это не обсуждается. До половины двенадцатого — пожалуйста. Даже до двенадцати — но это край. Дальше я торговаться не собираюсь. Точка. Можешь не продолжать, я не мама. А чего мы боимся, ты и сама прекрасно понимаешь.

Ульяна: Вот только не начинайте опять, а? Я это уже миллион раз слышала. Я уже все поняла.

Уля расстроена. Игорь встает, прохаживается по комнате, и бросает вскользь:

Игорь: Я вообще-то по более серьезному поводу хотел с тобой поговорить. Это имеет значение для всех.

Уля не реагирует, но как-то замирает, прислушиваясь.

Игорь: Тебе неинтересно?

Уля не может решиться, в конце концов бурчит, будто нехотя:

Ульяна: Ну.

Игорь: Что значит — «ну»?

Ульяна: Ну, интересно.

Игорь: Хорошо. Отнесись серьезно, от твоего мнения тоже будет зависеть, какое решение мы примем. Это важно. Для меня, мамы, Славы и, конечно, тебя.

Ульяна: От моего мнения в этой семье вообще ничего не зависит. Это же ясно.

Игорь: Мне сегодня предложили купить дом.

Сцена вторая

Михаил: Дом? Ты с ума сошел? Нет, я, конечно, не хочу тебя отговаривать, но… Ты уверен? Скажи, ты хорошо подумал?

Игорь: Я подумал.

Михаил: Этого недостаточно! Надо про это ого-го как подумать! Ты как маленький, ей богу! Дом захотелось! Какой тебе дом?

Игорь: Ты думаешь, я не понимаю, что дом — это не для меня? Понимаю. Ты абсолютно прав. Я даже сам так и сказал, когда мне предложили. Так и сказал: это не для меня, я не потяну! Я городской житель, какой мне дом?

Михаил: Но… (Интонация, требующая продолжения.)

Игорь: Но пообещал посмотреть. Я думал, что посмотрю и с легким сердцем откажусь. И съездил. Съездил… Как тебе объяснить? Это должен быть мой дом. При всем том, что я понимаю всю абсурдность такого желания. Но я, оказывается, всегда мечтал об этом, просто не думал, как о чем-то возможном. Но всегда мечтал. Даже покупая свою самую первую маленькую однокомнатную квартиру, я о ней думал как о доме и обустраивал как дом. Всегда ведь говорят: «Я пошел домой», никто не говорит, что пошел в квартиру. Это не случайно. А это… настоящий дом. Не какой-то там, с пошлыми башнями. Нет, не думай. Простой двухэтажный, довольно старый, небольшой. Если бы ты увидел, ты бы меня сразу понял. Когда мне предложили купить дом, я сам подумал, что это глупости. Но съездил, посмотрел — и всё. Я хочу, чтобы у меня был дом.

Михаил: Похвальное стремление. Вот, придешь вечером домой, возьми два листочка. На первом в столбик пишешь все аргументы «за» — ну, там, например, «буду себя уважать, какой я успешный!». И прочие радости морального плана. Не улыбайся, я серьезно говорю. А на втором пишешь все доводы «против». Только честно. Начиная с расходов на покупку, ремонт, содержание. Время на оформление, мытарства со всеми согласованиями, сколько вам придется жить в состоянии хронического ремонта и так далее. А потом сравниваешь получившиеся пять—шесть пунктиков «за» и гигантский рулон «против».

Игорь: Будь всё так плохо, никто бы никогда не покупал никаких домов.

Михаил: Так то богатые люди покупают. Уровень чуть выше среднего здесь не подходит. На какие-такие доходы ты собрался покупать дом?

Игорь: Во-первых, у меня есть квартира. Я не могу под залог этой квартиры взять кредит, потому что она тоже куплена в кредит, и я не до конца рассчитался.

Михаил (перебивает): Так ты даже за квартиру не всё выплатил?

Игорь: Да подожди ты, я тебе пытаюсь объяснить. Мне совсем немного осталось. Просто путь через банк мне сейчас закрыт. Но как только я перееду в дом, я сразу эту квартиру продам и тут же верну половину суммы. Проблема в том, чтобы найти разово эту сумму. Прямо сейчас.

Михаил: Мне нравится ход твоих мыслей. Найти — где ты хочешь найти? Покажи мне место, где находят такие деньги, я туда тоже наведаюсь.

Игорь: Найти — в смысле занять. О чем я тебе тут битый час говорю? Я тебя и прошу мне занять денег. А ты из себя идиота изображаешь.

Михаил: И дальше буду в том же духе. Только кто тут идиот? Ты собираешься совершить непоправимую глупость.

Игорь: Так это же я совершаю. Ты-то что так переживаешь. Это моя жизнь, имею право и глупость совершить.

Михаил: Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Ты хоть отдаешь себе отчет, сколько проблем у тебя будет, например, с ЖКХ? Ты подумал про жилищно-коммунальное хозяйство? Это же целое хозяйство! Я знаю, о чем говорю. Это отопление, вечные проблемы с бойлерной, вывоз мусора, ливневая канализация, какие-то постоянные фильтры. А снег? Ты сам будешь снег счищать? Или латать крышу? Ведь надо подъемник заказывать, а это все деньги. Или сам по крыше скакать собрался? А осенью листья? Мы с тобой в финансовом плане примерно в одной весовой категории. Поверь, не всегда будут деньги, чтобы содержать целый дом. Их придется занимать, и конца и края этому не будет.

Игорь: Но ты же в итоге содержишь.

Михаил: И раскаиваюсь каждый день. Я же тебе друг. А как друг, я тебе этого делать не советую. Нет, не так. Я тебе не не советую, а я тебе не позволю! Это будет большая ошибка! Чем тебе не нравится твоя квартира?

Игорь: Очень нравится. Дело не в квартире. Дело в доме. Понимаешь, свой дом — это… Это мне еще не понятно, но где-то внутри я уверен, что это правильно. Я даже уверен, что мне это необходимо. У меня появилась цель. У меня так давно не было цели. Цели, вокруг которой вертелась бы вся жизнь.

Михаил: Это я как раз понимаю. Может, тебе найти какое-нибудь хобби?

Игорь: Марки?

Михаил: Зря ты так про марки. Между прочим, очень затягивает.

Игорь: Боже мой, ты, что ли, марки собираешь? Чего ты паясничаешь?

Михаил: Не нравятся марки — придумаем что-нибудь другое.

Игорь: Давай я внесу некоторую ясность. Если ты думаешь, что я банально заскучал, то это не так. Мне этот дом нужен не для развлечения. Не из праздности, а для цели.

Михаил: Что ты мне объясняешь? Я разве не помню, как это было? Возбуждение от принятого решения. Столько всего впереди, столько трудностей, с которыми можно бороться, столько маленьких подцелей. Столько препятствий. Целая жизнь!

Игорь: Точно! Целая жизнь! И ты мне еще не хочешь денег давать.

Михаил: Мое желание тут ни при чем. Я о тебе забочусь. Да-да, забочусь! Не смейся! Я не издеваюсь. Вот кто-то — не я — даст тебе денег. Ты купишь дом и через год — что там через год — через пару месяцев, измотанный вусмерть, будешь стонать, проклинать тот день, когда ввязался во все это. Тогда ты мне скажешь: «Зря я тебя, дорогой мой друг Михаил, не послушал». Но будет поздно! Квартиры, в которой все понятно и хорошо, уже нет, а есть огромная куча проблем! Я тебе только добра желаю.

Игорь: Дорогой мой друг Михаил! За твою нечеловеческую доброту! Спасибо!

Михаил: Помяни мое слово. Год. Один год. Приходи ко мне лучше в субботу. Я тебе с твоим домом помогу в силу своих возможностей.

Игорь (иронично): Советом?

Михаил: Например советом. (Пауза.) А денег не дам. Нету. Это честно. Купил новый насос для дома. И ворота надо делать автоматические. Правда. Зашиваюсь я с этим домом. Все соки выжимает. Просто изначально плохо построен. Но в квартиру уже не вернусь, обратной дороги нет. Не совершай глупости, дружище. Поверь, у меня уже такой опыт с этим домом, что мой совет дорогого стоит.

Сцена третья

Игорь: Советом! Представляешь? Советчик, блин.

Оля: Не переживай так, не надо. Подумаешь, не дал. Если честно, ты на Мишу не так уж сильно рассчитывал. Правда ведь? Он не дал — другие обязательно дадут.

Игорь: Советчиков мне хватает. Куда ни плюнь, все советуют. У всех-то свое мнение. По любому вопросу! Как еще мне не советуют, какие лекарства прописывать! (Изображает.) «Мой совет дорого стоит — но денег не дам, очень уж совет дорогой! Не совершай глупости…»

Игорь снимает грязную рубашку, надевает чистую.

Оля (уже без энтузиазма, даже слегка раздраженно): Послушай. Я уверена, что всё получится.

Игорь, отреагировав на интонацию, выжидающе смотрит на Олю.

Игорь: Что?

Оля: Что — «что»?

Игорь: Я по голосу слышу, тебе что-то не нравится.

Оля: Всё нормально.

Игорь: Говори, я же вижу.

Оля: Хорошо. Только не злись. Может, ну его, этот дом? Еще ничего не купили, а уже столько проблем. С Мишей поссорился.

Игорь: Я вообще ни с кем не поссорился. Я с ним расстался на положительной ноте. С приглашением на выходные выслушивать добрые советы.

Оля: Ты не думаешь, что все хорошо. Внешне — возможно.

Игорь: Думаю — не думаю, какая разница?

Оля: Большая. Я не хочу, чтобы этот дом покупался вопреки. Я обещала тебе, что поддержу тебя в любом случае.

Игорь: Что-то изменилось?

Оля: Нет, ничего. Я просто напоминаю тебе об этом. Чтобы ты не чувствовал себя брошенным и не загонял себя.

Игорь: Хорошо. Я услышал… спасибо.

Сцена четвертая

Ульяна: Славка? Здорово, я тебе быстренько звоню, пока родители не слышат. Слушай, они тут затеяли дом покупать. Ага, серьезно. Прикинь, да? Не, на полном серьёзе. Такой дом… Да, не, пусть покупают, это даже шикарно! Я буду жить в доме! Мне это нравится... Только он же не в городе. Рядом, но это всё-таки не тоже самое, что жить в центре. Как я буду в кино ездить, или, там, в магазин выскочить захочу? Или с кем-то погулять пойти? Я же буду к родительскому транспорту привязана… на такси не напасёшься. Слав, не тупи. Не надо их убеждать бросить эту затею. Надо, чтобы они мне машину подарили! На восемнадцать лет. Что значит причём тут ты? Ты им это и предложишь. Я уже просила, они даже слушать не захотели. Согласись, это необходимо, а то мне придётся между занятиями у бабушки торчать. Вот-вот. Нет, дом — это супер! Ладно, Славка, пока. Надеюсь на тебя!

Сцена пятая

Игорь: Дыши. Не дыши.

Савёлов: Занять деньги? (Кашляет.)

Игорь: Не разговаривай. Дыши. Еще. Еще. Спиной повернись.

Савёлов поворачивается. Игорь слушает.

Савёлов: В принципе можно. Только…

Игорь: Не разговаривай ты! Давай еще дыши. Не дыши. Дыши. Не дыши. Ага, можешь одеваться.

Савёлов (интонационно подхватывая самого себя; одевается): Только видишь, какое дело. Деньги — это деньги. Деньги нельзя давать просто так. Так не делают. Это противоречит самой сущности денег.

Игорь: Очень интересно, какая такая сущность денег, что их нельзя одалживать друзьям?

Игорь достает из чемоданчика металлическую лопатку, при помощи которой смотрят горло.

Савёлов: Это восточная философия. Не я придумал. (Кашляет.)

Игорь: Так это тебе Конфуций не позволяет? Открой рот.

Савёлов (говорит в промежутках между тем, как его осматривает Игорь): Можно нескромный вопрос? А что, у нас простые врачи теперь так зарабатывают, что могут купить дом?

Игорь: А я не просто врач. Я тебя лечу.

Савёлов: И частная практика — такое доходное дело?

Игорь: Доходное. Но не такое. Поэтому и прошу взаймы. Я зарабатываю больше среднего, но никогда так, чтобы купить дом. Я потом продам квартиру и половину суммы сразу верну, а еще половину за два года. Я все рассчитал.

Савёлов: Не говори мне всего этого. Я не хочу вникать. Если я вникну, то сразу начну об этом думать. Как тебе помочь и так далее. А этого делать нельзя. Такой закон.

Игорь: То есть, предположим, я сейчас дома кошелек забыл, ты мне на дорогу денег не дашь?

Савёлов: Дам. На дорогу дам.

Игорь: И в чём логика?

Савёлов: В том, что деньги на дорогу я тебе из кошелька достану, а на дом денег у меня в кошельке нет. Придется вытаскивать из дела. И в этот самый момент начинает работать философия денег. Прости, Игорь, но просто так давать оборотные деньги друзьям нельзя — это все знают.

Игорь: Надеюсь, не все.

Савёлов: Я вообще никогда не занимаю денег друзьям.

Игорь: А кому занимаешь? Посторонним с улицы? Не понимаю.

Савёлов: Дружба, она не терпит финансовых обязательств. Сразу начнётся. Ты будешь чувствовать себя неудобно передо мной. Я буду бояться тебе слово сказать, так как буду переживать, что ты это воспримешь, как попрёк. Подожди, дай договорю. С тобой — та же песня. Будешь в состоянии зависимости. А знаешь, какое это неприятное состояние? Я ведь не банк, на который можно злиться и жаловаться друзьям, что, вот, надо отдавать деньги, а их нет. Не пожалуешься. Или, например, захочешь ты со мной разругаться. И тут же задумаешься.

Игорь: Я вообще часто задумываюсь. Это не аргумент.

Савёлов: Ты будешь считать, что чем-то мне обязан.

Игорь: И что? Я хочу быть тебе обязанным! Хочу! Я даже буду рад, что тебе чем-то обязан, что-то могу для тебя сделать. Это и есть смысл дружбы.

Савёлов: Смысл не в этом.

Игорь: А в чём?

Савёлов: Не знаю. Смысла нет. Не так хотел сказать. Дружба — это данность. Но как только появляются деньги — всё. Конец. Не говорю, что сразу. Но к тому моменту, как ты отдашь долг, ты меня возненавидишь. Пойми, всегда в дружбе бывают моменты, скажем так, непонимания. При этом ты мне должен большую сумму денег. В результате я начинаю думать, что ты меня просто используешь.

Игорь: Я? Использую? Ты сейчас про меня говоришь?

Савёлов: Так и будет! Сначала такая мысль просто проскочит в пьяном бреду. Потом будет возникать чаще, пока не освоится в моей голове. С тобой будет то же самое. Ты будешь постоянно думать, что ты мне должен. Это начнет злить тебя. Чем дальше, тем больше. Будешь раздражаться, причём чаще всего беспричинно.

Игорь: Знаешь, у меня такое ощущение, что ты мне пересказываешь клиническую карту своих собственных взаимоотношений с кем-то.

Савёлов: Это правда.

Игорь: Так не надо на меня переносить свой богатый жизненный опыт! Единичный случай — не догма.

Савёлов: Не единичный. В том-то и дело. Проверенно.

Игорь: Всё равно. Бывают и другие варианты. С чего это я, например, должен раздражаться? Да я тебе благодарен буду!

Савёлов: Это ты сейчас так говоришь. В общем, нет. Я слишком ценю возможность вот так вместе посидеть.

Игорь: Я с тобой до такой степени не согласен, что даже не знаю, что и сказать. Хотя, наверное, если б и знал…

Савёлов: Вот именно. Хочешь, я тебе что-нибудь подарю?

Игорь: Да, хочу. Деньги.

Игорь выписывает рецепт.

Савёлов: Дарить тоже нельзя. Пожалуй, вот что можно сделать. Я тебе дам деньги, но под процент. Небольшой, я бы даже сказал символический. Наживаться на тебе, сам понимаешь, я не буду. Но и терять не могу.

Игорь: Знаешь, я у друга готов взять деньги в долг, но не в кредит. Вот держи, купишь в аптеке, принимай как я написал. У тебя просто затяжной фарингит, ничего страшного. Зайду послезавтра. Знаешь, постарайся все-таки не так курить и поменьше кондиционеров.

Игорь складывает инструменты, уже уходя, останавливается.

Игорь: А ты не думаешь, что только что нанёс непоправимый удар по дружбе?

Савёлов: Чем?

Игорь: Отказом. И своей теорией.

Савёлов: Это сделал ты сам, когда попросил денег.

Игорь: Да? Ну тогда извини.

Савёлов: А какой процент, ты узнать не хочешь?

Сцена шестая

Оля: И какой?

Игорь: Шесть процентов.

Игорь снимает рубашку, потом снова надевает.

Оля: Между нами, это действительно немного. Может, зря отказался? Нам всё равно деньги взять негде.

Игорь: Я принципиально не буду у него брать.

Оля: Что это за принципы такие, объясни?

Игорь: Это такие простые жизненные принципы.

Оля: А по-моему, не стоит путать принципиальность и упрямство. Шесть процентов — это хорошее и дружеское предложение. Вернись на землю.

Игорь: Да хоть пять! Хоть два! Мне просто обидно, понимаешь? Обидно! По-человечески.

Оля: В конечном итоге, я думаю, он прав.

Игорь: Не понял!

Оля: Раз он так настроен, я бы даже сказала, запрограммирован, всё было бы именно так, как он сказал. По крайней мере, для него. Зачем заставлять человека так нервничать?

Игорь: Возможно. Возможно, ты права. Просто… У меня в голове не укладывается. Для него эта сумма — ничто. Он себе каждый год машину покупает за большие деньги. Нет такой проблемы. Но начинает передо мной разворачивать целую философию. Сомнительную философию. А я бы помог. Будь у меня возможность. Просто помог бы и всё. А он может.

Оля: Ты — это ты. Конечно, ты бы помог.

Игорь: Представляешь, это как если бы я на паперти старушке вместо того, чтобы подать пять рублей, начал читать нотации.

Оля: Не сравнивай. Пять рублей — это милостыня. Ты же не подаяния просишь, а взаймы.

Игорь: Тем более. Как они не понимают — я и так прошу. Я никогда ничего не прошу. Раз прошу, значит надо. И прошу не помочь мне в работе, не открыть свою клинику. Я прошу на дом. Это же так понятно! (Пауза.)

Оля: А знаешь что? Мне нравится вся эта суета с домом. Вернее, нравишься ты в этой суете.

Игорь: Я? Нравлюсь?

Оля: Ну почему ты воспринимаешь всё так болезненно? Всё, ты уже не с Савёловым разговариваешь, а со мной, успокойся. Мне нравится, что ты стал какой-то весь живой. Деятельный. Но даже не в этом дело. Мне самой так хорошо! Я такое удовольствие получаю от всех этих разговоров. Ловлю себя на том, что… Хотела сказать, что улыбаюсь без причины, но поняла, что причина как раз есть. Какая хорошая, простая причина! Если бы мне было бы поменьше лет, я бы сказала, что я счастлива.

Игорь: А что, уже нельзя быть счастливой? Не смеши меня.

Оля: Можно. Но говорить об этом… Мне кажется, теперь все будет хорошо. Я тебе кое-что купила.

Игорь (заметно оживляясь): Что?

Оля достает пачку журналов.

Оля: Вот! Проходила утром мимо газетного киоска и впервые в жизни поняла, что все эти журналы про дома и коттеджи написаны и для меня. Испытала неведомое доселе удовольствие.

Игорь открывает свою сумку и тоже достает пачку журналов.

Игорь: Я тоже.

Оля рассматривает его журналы.

Оля: О, ты и про особняки купил!

Игорь: Не удержался. Смотри, какой красивый сад!

Оля: Да, красивый. А у нас же там есть сад?

Игорь: Ну, такой условный. Нет, все равно, есть. Есть, хоть и маленький. В субботу поедем, все тщательно осмотрим.

Оля: Я очень хочу посадить вишню.

Входит Ульяна.

Ульяна: Кто хочет посадить вишню?

Оля: Садись, Уля. Мы как раз обсуждаем наш новый дом.

Ульяна: Да, давайте. Я подумала, и у меня есть одна просьба. Можно мне выделить две комнаты? И еще установить мне отдельный телефон?

Оля: Кстати про телефон. Сегодня целый день звонят и спрашивают какую-то Яну. Не знаешь, в чем дело?

Ульяна: Ой! Это же меня. Вот, блин, а какой голос был?

Оля: Такой, более или менее мужской.

Игорь: Что еще за новости с Яной?

Ульяна: А что? Уль-яна. Все логично. Я, между прочим, имела право вообще имя поменять, когда паспорт получала. Могла, но не сделала этого. Я, как видите, свято чту память бабушки. Но, думаю, даже ей бы больше нравилось, если б её называли Яна.

Игорь: Не понимаю, Уль, это что — запоздалый переходный возраст? Или саботаж за то, что не отпустили тебя к Никите?

Ульяна: Ни то, ни другое. Это вполне обдуманное решение. Я, конечно, не особо надеюсь на ваше понимание, но, может, вы попробуете меня тоже называть «Яна»? Чтобы я быстрее привыкла? А то скоро поступать, ну, чтобы я уже как нормальный человек представлялась.

Игорь и Оля переглядываются, чуть заметно кивают друг другу.

Оля (серьезно): Хорошо, Яна.

Игорь (серьезно): Как скажешь, Яна.

Ульяна (тут же вспыхнув): Не издевайтесь. Я уже всех в школе попросила.

Оля (серьезно): Хорошо, Яна.

Игорь (серьезно): Как скажешь, Яна.

Ульяна: Прекратите сейчас же, а то обижусь!

Оля: Ты же сама попросила.

Ульяна: Я попросила называть меня «Яна», а не издеваться.

Оля: То есть если я скажу «хорошо, Уля» — это не издевательство, а «хорошо, Яна» — издевательство?

Игорь: Ты, Уль-Яна, определись. А еще лучше отработайте на своих одноучащихся. А мы, уж, как-нибудь в узком семейном кругу обойдемся по старинке.

Ульяна: Я с вами пытаюсь нормально разговаривать, эх вы!

Игорь: Ладно, зачем тебе две комнаты?

Ульяна: Во второй я смогу заниматься йогой. Я её сделаю в японском стиле. А первую, наверное, в индийском. Я еще точно не решила.

Игорь: Для йоги нужно большое пространство?

Ульяна: Для йоги нужен настрой. В комнате, заваленной всяким хламом, не бывает настроя.

Игорь: Вариант с разбиранием хлама ты не рассматривала?

Ульяна: А еще там смогут ночевать мои друзья.

Оля: Какие-такие друзья?

Ульяна: Например Настя. Я к ней не могу, ты же знаешь, какие у неё проблемы с отцом. Пусть ко мне приходит с ночевой.

Оля: Пусть Настя приходит. Мы её будем рады видеть. Она может и сейчас ночевать, никто не будет против. Я думаю, у нас будет одна общая комната для гостей. Да?

Игорь: Разумеется, так что вторая комната — это перебор. К тому же, мне нужен будет кабинет.

Оля: Кабинет? Но зачем? Ты же не принимаешь дома?

Игорь: Не принимаю. А, может, иногда бы и принимал, будь у меня кабинет.

Оля: Ну, знаете! Я тогда себе тоже хочу какую-нибудь комнату.

Игорь: Для чего?

Оля: Для чего-нибудь. Я еще не думала.

Ульяна: И камин.

Игорь: Камин — обязательно. Это я обещаю.

Оля: Да, я себе это уже представляю. Как мы будем сидеть у камина. Я про это только говорю, а мне уже хорошо. Прямо как в кино…

Ульяна: Там же два этажа? То есть у нас будет лестница? Лестница — это супер.

Игорь: Я думаю так. Сделаем деревянную с широкими перилами.

Ульяна: Можно, конечно, и деревянную, раз вы такие консерваторы. У меня дома будет лестница — с ума сойти! Мне, если честно, не верится, что мы это все серьезно.

Игорь: Представь себе, мы с мамой только что об этом говорили.

Ульяна: Как будто обсуждаем что-то такое из книжек. А про какую вишню ты говорила?

Оля: Я хотела…

Игорь (перебивает): Мама хочет посадить в нашем будущем саду вишню. Но, я надеюсь, ты меня поддержишь, что газон — лучшее решение. Всегда можно полежать на траве, поставить мангал, сыграть, не знаю, в бадминтон.

Ульяна: Извини, пап, но вынуждена тебя расстроить. Я тоже хочу вишню, она красиво цветет, и какие-нибудь цветочки. И еще дерево. Лучше даже два, чтобы между ними натягивать гамак. И потом, вишня… это так звучит. Что-то из… (Пытается подобрать слово.)

Игорь: А по-моему, мы с вами в субботу поедем смотреть дом, вы увидите этот крошечный клочок земли и сразу поймете, что газон — оптимальное решение. Там для цветов и вишен просто нет места.

Сцена седьмая

Третий друг (в спортивном костюме, весь разговор крутит педали велотренажера, Игорь неприкаянный стоит рядом, держит полотенце): Газон перед домом. Этого ты хочешь, да? Хочешь встретить старость в шезлонге на собственном газоне, а вокруг счастливые внуки в белых шортиках и платьицах? Такую картинку уже нарисовал? А ты хоть представляешь себе, откуда этот газон появляется? Газон и «травка зеленеет, солнышко блестит» — это две большие разницы. Газон — это либо огромное количество времени, либо денег. А скорее и то и другое вместе.

Игорь: Значит, обойдусь обычной травой. Дочь, вон, хотела цветы посадить. Не надо мне ни про какие газоны—трубы—крыши говорить. Я об этом уже слышал. Так что не старайся.

Третий друг: Ох, мне прямо жалко тебя, Игорёк. Во что ты себя добровольно вовлекаешь?! Добровольно. Но, чувствую, отговаривать бесполезно. Не было у бабы забот, купила порося.

Игорь: Наконец-то! Наконец хоть кто-то считает, что меня не надо отговаривать! Дай я тебя расцелую, друг!

Третий друг: Я и не буду отговаривать. Я тебе просто заранее сочувствую. Но отговаривать — увольте! Хочешь, я тебе честно скажу?

Игорь: Давай. Удиви меня.

Третий друг: У меня есть эти деньги. Деньги есть, но я боюсь, что ты не сможешь мне их отдать.

Игорь: Да я же квартиру продам! Сразу продам и отдам тебе, получается, половину, даже чуть больше!

Третий друг: А еще половину? Я знаю, как ты зарабатываешь. Неплохо, но только при условии, что ничего не изменится. А вдруг изменится? Полагаю, тебе даже продать нечего, случись что. У тебя даже дела как такового нет, только профессия. Вдруг ты заболеешь? Или еще чего-нибудь, не дай бог, конечно. И что тогда? Ты никак со стороны не обеспечен. Понимаешь? У тебя запаса прочности нет.

Игорь: Если бы у меня был запас прочности, разве я бы просил в долг?

Третий друг: Логично. Игорь, я говорю циничные вещи, но постарайся меня понять.

Игорь: Самое удивительное, что как раз тебя мне понять гораздо легче. То, что ты говоришь, мне понятно. Не сказать, что сильно приятно, но я это в состоянии понять. Так что спасибо за честность.

Третий друг: Не за что. Нечем гордиться. Просто у меня у самого ситуация не блестящая. Было бы получше, а так… Сам знаешь, какие сейчас проблемы в мире.

Игорь: Я думал, у тебя всё хорошо, крепко.

Третий друг: Хорошо. (Усмехается.) Но мне пришлось от всех своих прежних планов отказаться. И я не уверен, что дальше не станет хуже. Чем тебе твоя квартира не угодила? Новоселье гуляли чуть ли не вчера. Ты же светился весь от счастья. Как ты говорил? Сбылась мечта идиота?

Игорь: Меня все почему-то именно об этом спрашивают. Еще неделю назад я думал, что квартира тут ни при чём, но, знаешь, удивительное дело. Как съездил и посмотрел на дом, квартира стала раздражать! Сильно! Особенно этот дедок с пятого этажа. Курит и курит в подъезде. Причем какую-то дрянь. Я эти окурки замучился за ним выносить, а говорить с ним бесполезно. Припарковаться у подъезда нереально, все время кто-нибудь мое место занимает. А я чужое занял, так такой скандал мне устроили, да еще и машину кто-то поцарапал гвоздем. Я не говорю, что специально. Может и случайно. А может и нет. У соседей сверху трое детей. Нормальные дети, я их иногда консультирую. Только маленькие. Они же бегают, играют. Еще у них собака, которая, когда хлопает дверь в подъезд, начинает лаять, как сумасшедшая. Я думал, что ничего с этим со всем не поделаешь, так и буду терпеть, а вдруг оказывается, что можно жить одному.

Третий друг: А ты знаешь, что Домом называется самая высокая вершина горного массива Мишабель в Пеннинских Альпах? Высота четыре тысячи пятьсот сорок пять метров, между прочим. Так и называется — Дом. По-ненашему купол.

Игорь: И что?

Третий друг: И ничего. Просто мы в позапрошлом году с ребятами лазили. Помнишь, я в Швейцарию уезжал? Это как раз Дом покорять. Подай воду, вон, рядом с тобой стоит.

Игорь: Ладно, я пошел. Тоже дом покорять.

Третий друг: Кстати, если б я тебе занял денег, мне пришлось бы искать нового врача.

Игорь: С чего ради?

Третий друг: Я бы тебе занял денег, ты бы меня что, лечил в счет долга? Нестыковочка. Я бы подозревал тебя в недолечивании или того хуже — членовредительстве. А-а, только что понял: ты же меня мог бы того… Да, лечиться у должника — это неоправданный риск, а лечить кредитора — соблазн. Не напрягайся. Шучу!

Сцена восьмая

Оля: Алло, Славочка? Ну слава богу, а то я тебе уже три раза звонила, ты был недоступен. Я так и поняла, что в метро. Да. Просто волновалась. Как ты там? Я в новостях видела, у вас похолодание? Ты тепло одет? Все не буду, не буду. Слав, знаешь, у нас новости. Папа хочет купить дом. Ах, тебе Уля уже сказала… И что ты думаешь? …М-м-м… понятно… Я? А что я? Я тоже хочу. Наверное. Нет-нет. Я уверена. Точно… Просто я за папу переживаю. Ты же его знаешь, он уверен, что друзья — это друзья. Что если говорят, что любят — значит любят. А тут ему никто денег взаймы не дает. Кто? Да никто. Ни дядя Миша, ни Савёлов, никто… Да, представь себе, Савёлов не дал… Сказал, что даст — но под процент… Ну, я примерно так же подумала, плюс-минус… а оказывается, что знали плохо. С другой стороны, я не хочу говорить, что они все такие уж законченные мерзавцы. У них своя правда. Просто папа… он такого совсем не ожидал. Я его прошу спокойней ко всему относиться, а он не может. Они ведь все достаточно обеспеченные, могли бы и занять. Для папы это как удар в спину. И я чувствую, что он заводится. Может, если б ему сразу сказали «да»… дали бы эти деньги, он бы и сам испугался и передумал. Все-таки для нас это большая сумма. А так… с каждым следующим отказом он чувствует унижение. Боюсь, как бы для него это не стало делом принципа. А так… в целом… я, конечно, тоже хочу дом. Очень хочу. Он тебе, наверное, позвонит на днях, ты его поддержи… Нет, думаю, отговорить уже не получится. Просто поддержи. Ладно, Славочка, будь осторожен, я тебе еще вечером позвоню. Слав! Только ты шарф носи…

Сцена девятая

Четвертый друг: Ты только не обижайся, но мне трудно заставить себя сочувствовать тебе. Я в больнице получаю в пять, может, шесть раз меньше. У меня нет такой машины и такой квартиры. А я не ною.

Игорь: Ты же знаешь, что я эту квартиру в кредит брал и даже до сих пор не рассчитался. Я, собственно, поэтому и не могу взять новый кредит на дом. К тому же, это не особняк, не какой-то там супердорогой, как говорят, элитный коттедж. Он, конечно, дороже квартиры, но не в миллион раз. Я уже не мальчишка. Я не считаю, что прыгаю выше головы и что мне рано такое хотеть. Главное, чтобы не поздно было. К тому же, я потом квартиру продам. На которую честно заработал.

Четвертый друг: Это все частности. Они у каждого свои. Только я не могу взять кредит на компьютер, потому что не отдал за холодильник и стиральную машину. Вот и вся разница.

Игорь: Понятно.

Четвертый друг: Что тебе понятно?

Игорь: И ты не считаешь, что у меня могут быть проблемы, потому что зарабатываешь меньше, и они так не считают, но потому, что зарабатывают больше. В общем, ни денег, ни сочувствия.

Четвертый друг: Обвинять меня в том, что я зарабатываю меньше, с твоей стороны просто свинство.

Игорь: Мне казалось, это ты меня обвиняешь. А в чем я виноват? Виноват, что работал как вол, что когда-то рискнул всем и полез в эту частную практику — так, да? Ты помнишь, как я отцовскую машину продавал, чтобы купить лицензию, инструмент? Помнишь? Ты первый меня отговаривал. Вы все тогда были уверены, что я провалюсь. И первые три года я был на грани. А вы только и вякали, мол, мы же говорили, мы предупреждали. Думаешь легко совмещать работу в больнице, хоть и на полставки, дежурства и частную клиентуру? Да, я поначалу чуть не помер! И тогда ты мне великодушно посочувствовал. Теперь, разумеется, сложнее сочувствовать. Я, даже если болею, все равно работаю, потому что не имею права останавливаться. Я семью отправляю на отдых, а сам работаю. Почему ты вечно пытаешься вызвать у меня чувство вины? Мы говорим, а я только и делаю, что оправдываюсь.

Четвертый друг: Брось, Игорь. Не выдумывай. Я рад, что у тебя все сложилось. Ты рискнул — ты выиграл. Согласен. Только ты меня со своими друзьями не сравнивай, хорошо?

Игорь: Знаешь, что тебя с ними объединяет? Снисходительный тон. Вроде как ничего такого не говорите, но я чувствую, как мне указывают мое место. С обеих сторон. Что тебя задевает? Машина? Что, я должен всем объяснять, что я её битую покупал, а потом восстанавливал? Тебе будет легче, если я буду плохо выглядеть? Но почему? Мне нравится выглядеть хорошо!

Четвертый друг: Я же про другое говорю. Я имею в виду, что надо быть довольным тем, что есть. А ты переживаешь, что никто тебе денег не занимает — на дом. Вдумайся сам в это слово — «дом»! Много ли у нас с тобой одногруппников, которые могут позволить себе хотя бы думать о покупке дома? Ни-ко-го. Никто даже близко не может себе позволить иметь дом.

Игорь: Да причем здесь дом! Я о гораздо более серьёзном… Как ты не можешь понять! Смотри, у меня всё уже устаканилось, всё у меня в жизни понятно. Мне практически всё ясно. А тут вдруг оказывается, что жизнь-то не остановилась! Она и дальше идет! Есть что-то дальше! Я хочу купить этот дом. Обустроить его. И ведь я хорошо понимаю, что мне потребуется влезать в долги, следовательно, больше работать, стараться и больше зарабатывать. Но я чуть ли не жду этого. У меня азарт.

Четвертый друг: Завидую тебе. Я так не умею. Ввязываться в такие авантюры. К тому же зачем?

Игорь: А зачем вообще всё?

Четвертый друг: Сколько лет Ульяне?

Игорь: Семнадцать.

Четвертый друг: Семнадцать. Она в этом году школу заканчивает?

Игорь: Я понимаю, куда ты клонишь.

Четвертый друг: А что тут непонятного? Славка учится в Питере…

Игорь: В Москве.

Четвертый друг: В Москве, тем более. Ульяна тоже — либо замуж, либо в Москву. Столько усилий, столько ты будешь стараться, а потом — разочарование. Зачем тебе это? Только закончишь всю эту передрягу с покупкой, ремонтом, расставишь мебель, сядешь на новенький диванчик, оглянешься. И всё. Эйфория прошла, всё сделано. Ты, Ольга, дом и долги. Ты говоришь, что я тебе не сочувствую, а между тем мне тебя даже жалко. Усилия не будут стоить результата.

Игорь: Будут. Я уверен. (Пауза.)

Четвертый друг: Тебе видней. Я вот что подумал. Может, тебе обратиться к Ветровой?

Игорь: Ветровой?

Четвертый друг: Да, Ветровой. Да не изображай, что не помнишь! Чего так напрягся?

Игорь: Помню. Когда же я с ней пересекался в последний раз?

Четвертый друг: Пересекался? Это тебе виднее. Теперь она занимается страховой медициной. Смотри, я могу ей позвонить и предупредить, что ты на неё выйдешь. Она адекватная, может пойти навстречу. Я не гарантирую, но могу попытаться. Дать тебе её телефон?

Игорь: Дать? Нет, не надо. У неё я не хочу просить.

Четвертый друг: Почему? У неё точно есть.

Игорь: Не важно.

Четвертый друг: Как хочешь. По-моему, это вариант.

Игорь: Хотя ладно, дай. В крайнем случае позвоню.

Четвертый друг (пишет на листочке номер, ворчит): Не помнит, когда пересекался, главное. Я бы сам с ней пересекся. На, держи заветные цифры.

Сцена десятая

Оля: Она тебе уже успела позвонить?

Игорь: Успела? Ты издеваешься? И мама, и отец, оба по два раза позвонили! Зачем ты им сказала? Кто тебя просил, Оля? Ну кто? Мать мне сразу объявила, что я её до инфаркта доведу. Ты не могла посоветоваться со мной для начала?

Оля: Не могла.

Игорь (не слушает): Ты, что, не знала, с кем имеешь дело? Ты как будто не в курсе, что отец до сих пор пережить не может, что я на полставки перешел и занялся халтурой. Десять лет прошло, он всё не успокоится. Спасибо, дорогая, дала новый повод!

Оля: Ты все равно не мог бы скрыть такое. Ты родителям вообще не собирался говорить про дом?

Игорь: Собирался. Но постепенно. Их к таким вещам надо готовить. Морально. А ты меня, получается, просто подставила.

Оля: Игорь, тебе не стыдно? Как я могла с тобой посоветоваться, если они услышали от кого-то и сразу позвонили мне? Твой отец застал меня врасплох! Ты меня не предупреждал, что говорить, а что нет.

Игорь: А то ты сама не догадываешься! Я в течение битого часа выслушивал все, что только можно: что у меня не хватит денег, что дома продают только жулики, что нас обманут и оставят на улице. И далее коронная фраза — «Подумай хотя бы о детях!». Как выясняется, эта фраза подходит к любому поводу.

Оля: Слушай, именно так они и должны были отреагировать. Как бы ты их ни обрабатывал предварительно. Хочешь, я завтра съезжу к ним и немного успокою? Мы с Улей все равно собирались их навестить. Так что мы заедем, поговорим, они к этой мысли постепенно привыкнут. Это они сегодня в шоковом состоянии, а дальше будут ворчать по привычке.

Игорь устало вздыхает, снимает грязную рубашку, надевает чистую.

Игорь: Что-то я устал…. Я думал, что с этим домом будут проблемы. Но мне казалось, что будет трудно решиться, трудно, не знаю, собирать документы, оформлять что-нибудь. Но честное слово, я был уверен, что деньги мне займут на раз. У меня же столько друзей…

Оля: Тогда тебе должно понравиться то, что я тебе сейчас скажу. В друзья записались те, от кого я не ждала. Вот!

Оля протягивает Игорю конверт. Игорь открывает — там лежат деньги, он быстро пересчитывает.

Оля: Это моя мама. Ну и папа. Там, конечно, в масштабах покупки дома сумма символическая, но, думаю, тебе будет приятно. Довольно трогательно, правда?

Игорь: Евро? Откуда у твоих родителей столько денег?

Оля: Мы же им помогаем, и они уже много лет всю пенсию откладывают. Плюс похоронные.

Игорь: Похоронные? (Пауза.) Похоронные?! (Вдруг резко меняет интонацию на самую ласковую.) Лёля, ты что делаешь сегодня вечером?

Оля (опешив от такого вопроса, растерянно): Я? Ничего…

Игорь: Прекрасно! Пойдем вечером на улицу? У детей конфеты отнимать? (Опять меняет интонацию.) Как это похоронные?! Ты с ума сошла! Верни немедленно.

Оля: Не буду.

Игорь: Нет будешь! Скажи, разумеется, спасибо и так далее, но верни. У меня еще совесть есть.

Игорь вкладывает в руку Оли конверт.

Оля: Я не могу. У меня тоже совесть! Два пожилых человека, которым уже за семьдесят, хотят почувствовать, что они тоже могут помочь, и тут я! Если бы ты видел, как они собой гордились! К тому же сумма не такая большая.

Игорь: Вот именно! Для нашей ситуации это ничто! А для них — серьезные деньги. Подумай только! Все их сбережения!

Оля: Знаешь, сам возьми и верни!

Оля резко впихивает Игорю в руку конверт, исчезает.

Сцена одиннадцатая

За спиной Игоря стоят родители Оли — Валентина Николаевна и Анатолий Васильевич стоят рядышком, двигаются синхронно и представляют собой как бы единое целое.

Игорь: Валентина Николаевна, Анатолий Васильевич, спасибо вам большое, но… я не могу.

Игорь протягивает конверт с деньгами, но его никто не берет.

Игорь: Мы с Олей посоветовались и решили, что нет, не надо. Возьмите. Я очень тронут.

Анатолий Васильевич: Ах вот как…

Валентина Николаевна (немного причитающие интонации): Игорь, что ты, что ты? Я так рада, что вы покупаете дачу!

Игорь: Это не дача. Это дом, маленький.

Валентина Николаевна: Правильно, дом. У каждого должна быть своя дача, хотя бы маленькая.

Анатолий Васильевич: Я тоже всячески поддерживаю. Своя земля… Будете приезжать, дышать свежим воздухом.

Валентина Николаевна: А то все время на работе и на работе. Ты, Игорёшенька, совсем бледный. И Улечке полезно. И Славик будет из этой загазованной Москвы приезжать.

Игорь: Вы меня совсем не слушаете. Поймите, мы покупаем именно дом.

Валентина Николаевна: Я прекрасно тебя понимаю! Пока еще не выжила из ума. Дом, дача — какая разница!

Анатолий Васильевич: У вас, наверное, денег не хватает…

Валентина Николаевна: … и вот мы с Анатолием Васильевичем…

Игорь перебивает, причем по ходу, чем больше раздражается, тем вежливее старается говорить.

Игорь: У нас нет никаких проблем. И денег хватает.

Валентина Николаевна: Но Оленька сказала…

Игорь (опять перебивает): Оля сказала неправильно. Мы НЕ покупаем дачу!

Анатолий Васильевич: Ах вот как…

Игорь: Мы не покупаем дачу, мы покупаем дом. Дом, чтобы в нем жить. Понимаете? Вместо квартиры. То есть квартиру мы продаем, а жить будем в доме.

Анатолий Васильевич: Ах вот как…

Анатолий Васильевич и Валентина Николаевна явно растеряны. Пауза.

Валентина Николаевна: Как же? Вы продадите вашу красивую квартиру?

Игорь: Правильно.

Валентина Николаевна: И будете жить в доме. Понятно. Что же тут непонятного? Всё понятно, правда, Анатолий Васильевич? А Улечка с Олей не против?

Игорь: Почему они должны быть против?

Валентина Николаевна: Игорёшенька, я ведь долгое время жила в доме. Это тяжело. Дрова, вода — пока натаскаешь. Очень тяжело.

Игорь: Боже мой, вы думаете… Мы покупаем не деревянный дом. А такой, кирпичный. В нем есть и вода, и отопление. Это нормальный дом.

Анатолий Васильевич: Ах вот как…

Валентина Николаевна: Это же очень дорого! Игорь! Всё, бери-бери. Это наш вклад!

Игорь хочет что-то вставить.

Валентина Николаевна: Ты нам всегда помогаешь. Мы тоже хотим помочь. Зачем нам, старикам, деньги? А тебе нужно.

Игорь: Не нужно. В том-то и дело что не нужно! Если возникнет такая необходимость, мы скажем.

Анатолий Васильевич: Игорь, не обижай меня. Я хочу помочь. По-настоящему. Знаешь даже как? По-дружески.

Игорь тем не менее вкладывает конверт в руку Анатолия Васильевича. Анатолий Васильевич медленно переводит взгляд с Игоря на конверт, в его позе столько унижения, что Игорь не выдерживает.

Игорь: Ладно, я возьму. Спасибо. (Измотанный, опускается на диван.) Это я отказывался, потому что мне неудобно было, а так вы нам очень помогли.

Сцена в сцене. Сон

Игорь: Спасибо. Спасибо…

Валентина Николаевна — Бабушка: Щ-щ-щ…

Игорь: Спасибо… большое…

Валентина Николаевна — Бабушка: Щ-щ-щ… спи… всё хорошо…щ-щ-щ…

Игорь: Валентина… Николаевна… простите, я просто устал…

Валентина Николаевна: Тише, Игорёшенька, тут нет никакой Валентины Николаевны, тебе приснилось… щ-щ-щ, спи спокойно, маму разбудишь, а ей рано-рано вставать на работу…

Игорь: Бабушка!

В.Н.—Бабушка: Что, дорогой?

Игорь: Бабушка!

Бабушка: Я здесь.

Игорь: Бабушка, это ты?

Бабушка: Кто же ещё? Да только ты спи, поздно уже.

Игорь: А ты почему не спишь?

Бабушка: Я тоже сейчас буду спать. Вот тесто на завтра заведу и лягу.

Игорь: Как хорошо, что это ты... Милая моя бабушка…

Бабушка: Что же тебе не спится? Приснилось что?

Игорь: Бабушка, послушай меня. Я только тебе могу рассказать. Мне страшно. Посиди со мной. Мне так страшно…

Бабушка: Ох, ну давай посижу! Только недолго, у меня ещё дел… Чего ты боишься?

Игорь: Я очень боюсь, что у меня не получится купить дом.

Бабушка: Дом? Вот тебе раз!

Анатолий Васильевич — Дедушка: Что тут у вас происходит? Игорь, почему сам не спишь и бабушку отвлекаешь? Завтра утром опять тебя не добудишься.

Игорь: Я не хотел. Я рано лег, честное слово. Просто мне страшно.

Дедушка: А ты не бойся. Как я тебя учил? Закрываешь крепко глаза. И медленно считаешь про себя до ста.

Игорь: Я считал. Много раз. Все равно жутко.

Бабушка: Жутко! Ах ты мой хороший! Может, тебе молока согреть?

Дедушка: Не надо никакого молока. Что за глупости. И так прекрасно уснет. Не маленький уже. Это вы всё с ним носитесь, вот и получайте. Игорь, прекрати капризничать! Спи.

Игорь: Баба, скажи, я точно куплю дом?

Дедушка: Какой еще дом?

Игорь: Такой дом, в котором все будут жить, никто не будет ссориться.

Дедушка: Довели ребёнка…

Бабушка: Игорёша, ты не бойся, никого и ничего не бойся. Мама с папой, они не ссорятся, они тебя очень любят. Все тебя любят. И все будут жить вместе.

Игорь: Боюсь, у меня не получится.

Бабушка: Ну конечно у тебя получится! Вот подрастешь, выучишься, пойдешь работать и купишь. Обязательно. И дом купишь, и машину.

Игорь: Новую машину, как у Миши?

Бабушка: Как у Миши и даже лучше. Самую лучшую купишь, самую красивую, всё, что захочешь, всё-то у тебя будет.

Игорь: А вдруг не будет? Вдруг дома не будет?

Бабушка: Так не бывает. У всех есть свой дом, и у тебя будет. Только ты спи, поздно уже, завтра рано вставать. Щ-щ-щ. Давай, ложись поудобней, я тебе одеяло подоткну.

Игорь: Деда, а расскажи мне, как вы рыбу на севере ловили.

Дедушка: Завтра. Завтра расскажу, обязательно. Сегодня у меня ещё дела. Мне надо к работе приготовиться, бабушке ещё обед готовить, а мы тоже устали. Закрывай глаза и спи, я свет выключаю.

Игорь: Хорошо. Только дверь не закрывай.

Дедушка: Не буду. Спи.

Игорь: А вы точно здесь? Вы не уйдете? Обещаете?

Дедушка: Не уйду. Обещаю.

Бабушка: Я буду здесь, с тобой. Спокойной ночи.

Сцена двенадцатая

В квартире никого. Игорь садится на диван. Сидит, смотрит перед собой, бессмысленно вертит конверт.

Игорь (тихо, на выдохе, устало): Боже мой…

Игорь достает из кармана листочек с номером Ветровой. Достает телефон, набирает цифры, потом передумывает и нажимает отбой. Опять теребит конверт. Обходит диван по кругу. Останавливается перед вешалкой, где висят только две рубашки. Стоит перед ними. Сначала берется за голубую, потом останавливается на белой. Вздохнув, очень медленно переодевается.

Сцена тринадцатая

Ветрова: Какая у тебя красивая рубашка — дорогая!

Ветрова подходит к Игорю, целует его в щеку, усаживает на стул, с интересом рассматривает.

Ветрова: Ты изменился. На удивление в лучшую сторону.

Игорь: Ты тоже.

Ветрова: Тоже в лучшую?

Игорь: Тоже изменилась.

Ветрова: Всё шутим. Я ведь тебя не видела с того самого дня.

Игорь не отвечает. Пауза.

Игорь: Я лучше сразу уйду.

Ветрова: О, не переживай, пожалуйста, больше ни намека!

Пауза. Никто не знает, что сказать дальше.

Ветрова: Да, интересно…

Игорь: Что тебе интересно?

Ветрова: Да так. Не думала, что увидимся.

Игорь: Если ты намерена дальше говорить в таких же интонациях, то…

Ветрова (перебивает): Каких?

Игорь: Таких… своих… то я действительно лучше пойду. Ты умная, очень умная, должна понимать, что просто так я бы не пришел.

Ветрова: О, как раз в этом я уверена! Ко мне просто так вообще перестали ходить. Давно. Ты — тем более.

Игорь: Мне нужна определенная сумма денег. Взаймы.

Ветрова: Как ожидаемо! Как всё стало предсказуемо с возрастом, не находишь? Ты только позвонил, а я уже знаю, зачем. Зачем тебе деньги? Ты ведь у нас врач! Лор! Я знаю. Ну и как на вольных хлебах?

Игорь: Правильно говорить отоларинголог. Тебе как человеку, закончившему медицинский…

Ветрова: О, какие времена вспомнил! Мед закончила… Это было так давно… А мне шёл белый халат, правда? Значит, лор. Хочешь открыть частную клинику? Организовать наконец дело?

Игорь: Нет, я… (Она перебивает его.)

Ветрова: Правильно, тебе не надо! Ты практик. У тебя характер такой, а с характером ничего не поделаешь. Организаторских способностей у тебя нет. И не было. Ты помнишь, что я тебе предлагала? Про клинику. Центр молекулярной диагностики. Предложение в силе. Я давно на эту тему думаю — знаешь ли, мед покоя не даёт. Обидно отказываться от проекта. Хороший проект был. И тут ты как раз позвонил. Всё одно к одному.

Игорь: Я хотел занять денег на весьма частное дело. Я покупаю дом.

Ветрова: Дом? Нет, на создание семейных гнёзд я денег не занимаю. (Думает.) Рассрочка — другое дело. По сути это и есть беспроцентный займ. В прошлый раз ты не соблазнился, но теперь, когда тебе нужны деньги. Я бы на твоем месте по-новому посмотрела на такое предложение. Такими вещами не разбрасываются. При хорошем раскладе я открою этот центр за полгода, помещение у меня есть. Ты возглавишь. Не как директор — административную должность ты не потянешь. Ещё развалишь мне все начинание, — а как специалист. И как лицо. Ты всегда умел выглядеть как надо. Этакий классический доктор! Тебе прямо хочется верить. Этим надо пользоваться.

Игорь: Ты про этот центр пять лет назад говорила, что ж не открыла, если так хочешь?

Ветрова: Не было человека, которому бы я доверяла. Ты исчез. Сдулся. С людьми вечные проблемы. Днём с огнём. Особенно в нашем городе. Что скажешь?

Игорь (аккуратно): Скажу, что это вроде бы интересно.

Ветрова: Прекрасно! Впрочем, я, когда тебя только увидела, почувствовала, что ты согласишься. Это хороший шанс для нас. Хотя для тебя в большей степени. Хочу сразу оговорить такой момент: ты будешь отвечать за всё, что будет связано с профессией. По Гиппократу — то есть по полной. Это даёт много преимуществ, но это и соответствующая мера ответственности. Будешь отчитываться передо мной. Ежеутренне и лично.

Игорь: Ежеутренне?

Ветров: Если хочешь, можно ежевечерне.

Игорь: Ты меня просто пугаешь своим энтузиазмом.

Ветров: Ничего, ты у нас не из пугливых, как я помню. Персонал, медикаменты, лечение и тэ дэ. Никто тебя не просит вникать в вопросы хозяйственные, но всё остальное — будь добр. Деньги ты отработаешь, полагаю, года за два. Это в твоей ситуации прекрасный вариант. Чтобы у меня были какие-то гарантии, а у тебя передо мной обязательства, предупреждаю, что если что-то пойдёт не так, ты, само собой, выплачиваешь всю сумму плюс неустойку.

Игорь: То есть?

Ветрова: Неустойку. Порядок сумм прямо сейчас не скажу — это пусть юрист и бухгалтер определяют, но в договоре мы пропишем всё подробно. Это формальности, не переживай, главное — твоё принципиальное согласие. Мы же многие вопросы можем решить. Зато, если освоишься до такой степени, что вникнешь и во все проблемы, административные, года через три—четыре передам часть дела тебе. Может, большую. Как уж у нас с тобой пойдет.

Игорь: Позволь, я уточню: что-то пойдет не так — а что-то вначале всегда идет не так, — и я выступлю в роли козла отпущения, выплачу тебе деньги, неустойку и останусь ни с чем. А ты останешься при моих людях, моих наработанных годами связях и моих клиентах. Так? Я ничего не пропустил?

Ветрова: Ты сгущаешь краски. Это возможная схема развития событий. Никто и не говорит, что нет риска. Есть. В любых отношениях есть риск, разве ты не знаешь? Но, думаю, у тебя должно всё получиться. При любом раскладе ты в выигрыше. Ведь твоя цель — дом? А мои цели — это мои цели. И они вполне практические.

Игорь: Нет, это ты при любом раскладе в выигрыше.

Ветрова: Какой ты странный! Тебе нужны деньги. Я тебе предлагаю их отработать, а ты обижаешься. Я же тебе навстречу иду. Я не исключаю возможность, что ты даже не за два года, а за один сумеешь всё вернуть. Всё, что должен.

Игорь: Что-то мне подсказывает, что я никаких денег у тебя брать не должен. Не расплачусь потом.

Ветрова: Что-то или кто-то? Подсказывает? Ладно, можешь не отвечать. Мне всё понятно с тобой. Это твоё дело. Хотя, опять-таки всё было ожидаемо. Ты никогда не мог брать на себя ответственность.

Игорь: Ответственности во мне сейчас больше, чем ты можешь себе представить. Именно ответственность не позволяет мне ввязаться в это. Спасибо за предложение, но я не буду брать у тебя деньги.

Ветрова: Я с самого начала не собиралась тебе ничего давать.

Ветрова подходит очень близко, на расстояние нескольких сантиметров.

Игорь: Тогда зачем?

Ветрова: Было интересно, насколько ты изменился. Оказалось, ненамного.

Игорь: Надеюсь, что так.

Ветрова: Это был не комплимент.

Игорь: Догадался.

Ветрова: Скажи, а ты никогда не жалеешь?

Игорь: Нет. Не жалею. Прости.

Ветрова: Что ж. Передумаешь — звони. Или надумаешь — звони. Доктор.

Сцена четырнадцатая

Квартира. Игорь набирает номер телефона.

Игорь: Слава? Ну что, как твои дела? Хорошо, я рад… Нет-нет, всё в порядке, просто я устал немного, а так всё в порядке… Ты узнал, когда у вас в этом году сессия начинается, ты же после приедешь?... Слав, я ведь, знаешь, решил дом покупать, тебе мама не говорила? Говорила… и что ты думаешь? …Понятно… ясно… Слава, ты это искренне? Ты так считаешь? Ты-то должен меня понимать, ты-то должен. Мне это важно. …Нет, ты, конечно, правильно говоришь. Да, у меня есть все признаки счастливого человека. Если ты меня прямо сейчас спросишь, я скажу, что да, я иногда считаю себя счастливым. Но ощущаю ли я себя счастливым? Считать, ощущать — чувствуешь? …Нет, ты не понимаешь. Мне больше сорока, но чувствую я себя вполне молодым человеком. Но все радости, которые есть в жизни, я пережил тогда, когда это и было положено. Я пережил рождение первого ребенка — тебя — и второго ребенка, вообще пережил всё, что первое — первую влюбленность, любовь, работу, первые деньги, первые путешествия, первый раз на море, первую машину — всё это я уже пережил. У меня ещё только внуков нет. А так ничего первого в моей жизни не осталось. Всё вторично, всё пройдено в той или иной степени. Меняются нюансы, какие-то едва уловимые тонкости. Всё. Тоска. Со всех сторон. Это не значит, что я не люблю вас, не ценю что-то. Люблю, очень люблю, вы и есть мой смысл. Я же не смысл жизни ищу. Просто я так хотел ещё испытать предчувствие чего-то нового, других возможностей. И вдруг этот дом. И я понял, чего мне не хватало. Я так обрадовался. И не только я. Ты бы видел, как это стало важно для мамы. Я понял, что последние пару лет был, как функция самого себя, делал и делал одно и то же, укатывал свою колею всё глубже. Ещё немного — и не выбрался бы. И вдруг! Вся моя накопившаяся и всё прогрессировавшая инертность испарилась. Её больше нет. Есть дом. Слав, только подумай, я ведь сейчас с тобой говорю, а ты — мой сын. То есть у меня уже такой большой сын, ты такой большой, что я могу с тобой вот так разговаривать. А ведь ты был совсем маленький, совсем. А я хочу купить дом и чувствую себя таким же, как ты. Ты приедешь, посмотришь и обязательно поймешь. У тебя там тоже будет комната. Что значит не надо? Надо, конечно. У тебя должна быть своя комната, чтобы ты про это всегда знал. Ты же не гость, это и твой дом. А будет вообще твоим. Знаешь, сынок, меня посетило странное ощущение, я, когда увидел этот дом, я вдруг понял, что вот, в этом доме я и встречу старость. И даже, скорее всего… ну, ты понимаешь. Меня сначала это напугало. А потом я подумал, что готов. Я к этому готов. Но мне необходимо знать, что этот дом останется и после меня. Я хочу, чтобы он достался тебе. Я хочу дать своему сыну то, чего от своего отца не получил. Понимаешь меня?! Слав, я чувствую, что это правильно. Что это будет хорошо.

Сцена пятнадцатая

Ветрова одна в кабинете. Достает бутылку с коньяком, наливает в бокал. Медленно пьет. Ставит на стол пустой бокал. Надевает плащ, складывает документы в сумку, выходит, оставив гореть настольную лампу. Возвращается, гасит свет, уходит.

Сцена шестнадцатая

Шестой друг: По крайней мере, я честно тебе об этом говорю.

Игорь: По-твоему это честно?

Шестой друг: Вполне. Согласись, я запросто мог бы просто взять и купить этот дом, а я тебя предупреждаю. Чтобы все было по-честному.

Игорь: Но почему? Я же тебе не конкурент в этом плане, ты себе можешь позволить купить любой дом. Какой захочешь.

Шестой друг: Понимаешь, мне любой не нужен. Мне надо именно этот. Я давно просил своих ребят присматривать за тем, что продается в этом районе. Это совпадение. Если бы я не был в отпуске, то уже купил бы этот дом. Ты бы даже не узнал про него.

Игорь: Но мне дали честное слово, что в течение недели решение за мной.

Шестой друг: Неделя когда у нас заканчивается? Завтра? Я тебе дорогу не перебегаю. Завтра и будет завтра. Все честные слова останутся честными.

Игорь: Я даже не понимаю, что сейчас должен сделать. Я так на тебя рассчитывал.

Шестой друг: Так ты совершенно правильно рассчитывал! Я дам тебе деньги! Дам и с радостью! Приятно помочь другу, тем более в таком хорошем начинании. Дом — это правильное решение, это на всю жизнь. И тебе, и детям, и внукам.

Игорь: Не понимаю. Ты же только что сказал…

Шестой друг: Я тебе дам денег, а ты купишь дом в другом месте. Другой дом.

Игорь: Я другой не хочу, да и не могу. Этот самый доступный. Такого предложения по цене больше не будет. Этот дом — максимум, что я могу себе позволить. И именно он мне нравится.

Шестой друг: Так я же тебе займу! На сколько больше надо? Ты скажи — я тебе дам.

Игорь: Ты взаймы дашь. Мне отдавать в любом случае. Я долго решался, долго считал — эта сумма максимальная, которую смогу отдать. Брать на себя обязательства в больших масштабах — просто глупо с моей стороны. Мне чтобы и эти деньги отдать придется сильно подсобраться на пару лет. Откажись от своей затеи, уступи мне — что тебе стоит? К тому же это такой дом, который для меня. Он мне подходит. Если б это был другой дом, я, может, и не решился бы никогда.

Шестой друг: Я тоже съездил и тоже посмотрел. Мне он тоже подходит, ничуть не меньше, чем тебе.

Игорь: Но у тебя-то много вариантов. Ты же, прости меня за грубость, богатый. Мне с тобой никак не потягаться при всем желании.

Шестой друг: А ты мои деньги не считай. Старик, можешь считать меня предателем, хотя я ни в чем перед тобой не виноват, но ничего сделать не могу. Я уже отдал распоряжение. Если ты не подпишешь договор, его подпишу я.

Игорь: Как же так? Ты не можешь так со мной поступить.

Шестой друг: Почему? Почему не могу? Не хотел говорить, но скажу. С чего ты взял, что ты особенный? Да тебе, вообще, по жизни везет. Постоянно! Подумаешь, что-то произойдет не по твоему сценарию! У тебя работа есть? Есть. Хорошая работа. Квартира, машина — всё прекрасно! Ты думаешь, ты много работал, чтобы получить это? Да ты прикладывал минимум усилий, минимум, в сравнении со мной. А мне приходилось реально пахать! У меня нет твоего везения. Дальше — жена, дети. У тебя живы родители. Ничего этого у меня нет. Чего тебе неймется?

Игорь: Я хочу дом.

Шестой друг: Хочу дом! Надо же! И все должны от умиления растаять! А я тоже хочу! Хочу и всё тут. И чьё хочу важнее? Ты считаешь, что твоё? А я не согласен! У меня есть два дома, но ни один мне не нравится. А этот очень понравился. Чем ты лучше? И вообще, куда ты лезешь? Ты хоть понимаешь, куда ты лезешь? Знаешь что? Я дам тебе деньги. На этот дом. Но если ты мне сейчас, вот прямо сейчас, покажешь документы на дом. Хотя бы копию. Я же тебя как облупленного знаю, ты эти документы в глаза не видел. Так?

Игорь: Какие-то видел.

Шестой друг: «Какие-то видел»! Там земля есть?

Игорь: Ну есть.

Шестой друг: А как эта земля оформлена?

Игорь: Я про землю не успел… не знаю.

Шестой друг: Вот! Именно! Я об этом и говорю! Ничего не знаешь, не разбираешься ни фига — но туда же. Хочу дом! Агентство какое? С каким агентством ты работаешь? Мне это выяснить — раз плюнуть, но я и без этого уверен, что там ерунда какая-нибудь. Все эти разговоры про честные слова — детский лепет.

Игорь: Ты из меня совсем идиота не делай! Я никогда не говорил, что с агентством общаюсь на уровне обещаний, просто дом выставлен на продажу через моего знакомого.

Шестой друг: Слышать этого всего не могу! Какой знакомый может быть при покупке собственности? Хорош знакомый, если он тебе даже с документами не предложил ознакомиться. Сунул тебе какой-нибудь договорчик. Типовой! Скажи мне, там земля вообще в собственности или в аренде, долгосрочной? Ничего не знаешь! Ничего! Тебя всему учить надо!

Игорь: Не надо меня ничему учить!

Шестой друг: Еще как надо! При твоём везении ты и тут запросто мог бы проскочить! Палец о палец не ударил, посидел с приятелем в кафе, разок съездил, посмотрел — за такое дома не положены! Я ждал такой дом. А тут ты! Дистанцию не бежал, а главный приз загрести захотел! И ведь, я уверен, у тебя бы и получилось. Как всегда повезло, подфартило б. На этом и выезжаешь по жизни.

Игорь: Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?

Шестой друг: Ты дергаешься, а я тебе правильные вещи говорю!

Игорь: Не хочешь давать деньги — так и скажи! Только не делай вид, что ты про меня что-то понимаешь! Кто-то сделал так, сыграл со мной эту шутку — предложил купить дом. Если хочешь, это как судьба. Так случилось. Не случись этого, я и жил бы себе спокойно как жил. А теперь уже не смогу. И если я проиграю вам всем, вот таким как ты… Если я проиграю, как я буду жить дальше? Я врач, я учился много лет! Я многим людям помог. Я полезный человек. Моё существование многим нужно, а кому-то необходимо. А ты, кому ты нужен? Почему я не могу иметь дом? Кто так решил? И я хочу жить дальше, не думая о том, что проиграл, а наоборот, хочу знать, что я имею то, что заслуживаю. (Пауза.)

Шестой друг: Значит так. У меня есть такой вариант. Я покупаю этот дом. А тебе даю деньги на другой. Не знаю, как ты искал, но я точно знаю, что есть даже дешевле. Мне предлагали. Хороший, добротный дом. Конечно не такой красивый и несколько дальше, но тебе вполне сойдет. Соглашайся. Тебе такой дом — во, за глаза. (Пауза.) Не надо на меня так смотреть. Я не хочу чувствовать себя виноватым. Пойми, если не я, то кто-то другой сразу купит. Прямо завтра. Тебе будет легче, если это буду не я?

Игорь: Да, ты прав. Ты во всем прав. Я пойду.

Шестой друг: Ты обиделся?

Игорь: На кого? На себя разве что… Всё, как мне сказала тут недавно одна умная дама, ожидаемо… Просто я не ожидал…

Шестой друг: Подожди, не уходи. Столько не виделись, давай посидим, выпьем немного!

Игорь: Да нет. Мне действительно пора. Надо подумать. У меня, как ты верно заметил, есть еще один день. Надо подумать…

Шестой друг: Игорь, подожди. Что ты, в самом деле? Обиделся? Игорь!

Сцена семнадцатая

Игорь бредет домой, садится на диван. Закрывает лицо ладонями. Входит Оля, подсаживается, приобнимает Игоря, он выдыхает, берет Олю за руку. Сидят вдвоем.

Игорь: Мне кажется, что я остался один. Какое-то жуткое одиночество напало.

Оля: Это пройдет. Ты совсем не один, у тебя всегда есть мы.

Игорь: Так несправедливо… Я же старался, и столько друзей. Неужели никто из них не… как несправедливо...

Оля: Не расстраивайся, не надо.

Игорь: Я теперь дальше не смогу… Как я буду дальше жить, если не куплю этот дом? С сознанием, что я неудачник?

Оля: Что ты?

Игорь: Я не смог… Я буду знать, что провалился.

Оля: Ну что ты? Игорь, хороший мой… Что ты такое говоришь? Это не так. Совсем не так. Жизнь на этом не заканчивается.

Игорь: Не заканчивается. Но как буду жить я? Ты права: никто не узнает. Ничего не произойдет. Мы будем жить дальше как жили. Никто ничего не узнает. Только я буду всегда знать, что не смог…

Оля: Игорь…

Игорь: Все нормально…

Оля: Это ничего, ничего. Есть еще один день. В кино так всегда бывает — все решается в последний день. Ты же знаешь, так всегда бывает. С кем ты завтра встречаешься?

Игорь: С Эдиком хочу поговорить. И думаю ещ` обратиться к Лёне. Как думаешь, стоит? Ну, и Константин, как самый крайний вариант. Самый. Так как?

Оля: Конечно, поговори.

Игорь: Да. Да…

Оля: Это всё ничего… Ещ` ведь есть завтра. Это всё ничего…

Входит Уля, опускается рядом. Все втроем сидят на диване. Долго никто ничего не говорит, начинает звучать музыка. Очень красивая музыка.

Ульяна: А можно, у меня в нашем доме будет комната на втором этаже?

Игорь: Можно.

Ульяна: С балконом?

Игорь: С балконом.

Ульяна: Жалко, я уже не маленькая, а то в доме можно было б играть в прятки.

Игорь: Наверняка.

Ульяна: А какого цвета будет дом? Я хочу зеленый.

Оля: Ты же любишь желтый?

Переговариваются все тише и тише.

Ульяна: Теперь зеленый.

Оля: А я хочу бледно-голубой и белый.

Ульяна: А камин точно будет? Вы обещали.

Игорь: Камин будет обязательно.

Оля: Камин зимой — даже не верится!

Ульяна (мечтательно): Как в кино.

Игорь (эхом): Как в кино…

Игорь встает, переодевает последнюю рубашку и выходит.

Оля: Летом будут цветы.

Ульяна: Обязательно анютины глазки. Я сама посажу.

Оля: Еще бархатцы красиво. Да любые цветы хорошо.

Ульяна: Но главное всё-таки лестница. С широкими ступенями.

Оля: И широкими перилами.

Ульяна: Ой, а я еще видела в журнале такие подоконники, чтобы на них сидеть и читать.

Оля: Можно подушки положить.

Ульяна: Интересно, а там есть ставни?

Оля: В субботу съездим и посмотрим.

Ульяна: Хорошо бы были.

Оля: Теперь мы купим пианино.

Ульяна: И большой телевизор.

Оля: И большой стол. Овальный.

Ульяна: Круглый.

Оля: Или круглый.

Они еще долго перебирают, что будет в доме.

Их голоса уходят на второй план, потонув в музыке.

Сцена восемнадцатая

(постановка этой сцены остается на усмотрение режиссера)

На сцене Оля, Ульяна, Михаил, Савёлов и Третий друг. Все в «чеховских» костюмах.

Оля: Варенье домашнее, грушевое. Из нашего сада. Михаил Викторович, вы уже видели наш сад?

Михаил: Как же, видел. Еще вчера, хороший сад, хороший. И от варенья не откажусь.

Ульяна (Третьему другу): И вы берите, присаживайтесь к нам.

Третий друг: Я бы и с удовольствием, но мне доктор не велел сладкое. Я теперь воздерживаюсь.

Ульяна: Как знаете, дело ваше. А мы будем чай пить. Сейчас и блины подадут к чаю.

Третий друг: Пейте-пейте. Пожалуйста, не стесняйтесь меня. Я вот только Игоря Алексеевича подожду. Он скоро будет?

Оля: Должно быть, уже скоро. Он пошел встречать своего старого товарища, вы его помните, тоже доктор. Скоро будут.

Третий друг: Скоро так скоро, подождем. А сад у вас и в самом деле ничего, ничего… Дорожки разбиты. Мне ведь доктор прописал не только в еде воздерживаться, но и всенепременно предпринимать ежедневные прогулки. По два—три часа.

Ульяна: Я тоже люблю прогулки. Бывает, ходишь, ходишь, туда—сюда, туда—сюда. Всё думаешь, думаешь. И появляется в этом какой-то смысл.

Третий друг: Помилуйте, в вашем юном возрасте, Ульяна Игоревна, такие мысли, что б со смыслом?

Ульяна: Вы смеетесь, а, вот господин Савёлов, тот меня поддерживает. Мы с ним сегодня уже весь сад обошли. И собираемся ещё одну прогулку предпринять после обеда.

Михаил: Как же вам не стыдно, милый Савёлов, таскать за собой Ульяну Игоревну? С вами же невыносимо скучно!

Ульяна: Отчего ж. Мне было интересно. Господин Савёлов придумал очень интересную философию.

Савёлов: Её, собственно, не я придумал, а китайцы, еще пять тысяч лет до нашей эры.

Ульяна: Подумать только, пять тысяч лет назад!

Михаил: И откуда только вы знаете, что там у них было? Савёлов-Савёлов, скучный вы человек, всё по своим философиям живёте.

Оля: Ой, что же вы пустой чай пьёте? Вам варенье не понравилось? Может, попросить, чтобы сметаны к блинам принесли?

Савёлов: Ни в коем случае, не беспокойтесь, Ольга Анатольевна. Варенье у вас превосходное, а чай я пустой всегда пью. Это, кстати, тоже восточная традиция.

Михаил: Ну, это уж я совсем не понимаю, это уж увольте — ещё и чай по философии пить.

Входит Четвертый друг.

Четвертый друг: А вот и я! Ольга Анатольевна. (Целует руку.) Сам нашел вас! Моё почтение. (Целует руку Ульяне.)

Оля: Как же это? А ведь вас ушел Игорь Алексеевич встречать. С полчаса назад.

Четвертый друг: Стало быть, разминулись. Я его не видел.

Оля: Это ничего, он догадается и, наверное, сейчас вернётся. Вы присаживайтесь с нами чай пить. У нас, правда, все по-домашнему. Садитесь.

Четвертый друг, Михаил, Третий друг и Савёлов обмениваются рукопожатиями. В этот момент входит Пятый друг.

Пятый друг: Здравствуйте-здравствуйте! О, да тут целое общество!

Оля: Здравствуйте! Как хорошо, что вы заглянули! А говорили, не сможете!

Пятый друг: Так я и не могу. Я буквально на одну минуту к вам заглянул, по пути. Только с целью высказать своё восхищение домом. А приду, как и договаривались, в субботу.

Ульяна: Вы по какой дороге шли? Вы папу не встретили?

Пятый друг: Я шел со стороны вашего сада. Какое живописное место! А какой дом! Я вас поздравляю, Ольга Анатольевна. И вас, Ульяна Игоревна, тоже. Но каков дом! Красавец! Редко встретишь в нашей провинции такой достойный, скромный и почти европейский дом. Вы же знаете, у меня два дома, но ни один не сравнится. Вы со мной не согласны?

Третий друг: Что вы, вполне согласны.

Пятый друг: А батюшку вашего я не встретил. Я, собственно, рассчитывал его здесь увидеть.

Оля: Он вот-вот будет.

Михаил: Мы все его дожидаемся.

Савёлов: Мне уж и уходить пора.

Ульяна: Подождите ещё, папа расстроится, когда придёт.

Савёлов: Впрочем, минут пять у меня ещё есть. Заметили ли вы груши, когда шли через сад?

Пятый друг: Груши? Признаться нет. Я кроме сирени, другие деревья, к стыду своему, так и не научился различать.

Оля: Михаил Викторович, а как вам дом? А то вы всё про сад и про сад.

Михаил: Дом неплохой.

Четвертый друг: Это как понимать? Какое ваше впечатление?

Михаил: Впечатление? Неоднозначное. Вы же знаете, я люблю покрасивее.

Четвертый друг: Побойтесь бога, покрасивее?

Третий друг: Наверное, вы хотели сказать, попышнее? Как у вас?

Михаил: Мой дом, конечно, не идеал, я не спорю. Но всё-таки хочется чего-то….

Пятый друг: Не знаю, чего вам хочется приукрасить, мне дом понравился. С первого взгляда. Ольга Анатольевна, как же вы решились? Вы же всегда говорили, что можете жить только на центральной улице.

Оля: Улица-то была центральная, но ведь до парка далеко, а там даже самого маленького садика не было. И шумно очень. Вы же знаете, какое нынче движение, у нас под окнами каждый день кто-нибудь под лошадь попадал. Такие сцены очень плохо на нервы действуют.

Пятый друг: А что, Ольга Анатольевна, электричества у вас хватает?

Оля: Хватает. Игорь Алексеевич затеял большой проект по устройству электричества на кухне вместо печей.

Четвертый друг: Да… Электричество… Теперь все дома будут с электричеством.

Оля: А вы в субботу вечером, когда придете, увидите, как светло и хорошо.

Четвертый друг: Да-а-а, уходит время. Скоро никто не будет сидеть у камелька.

Ульяна: Ой, нет! Мы оставим камин, обязательно!

Четвертый друг: Это правильно. А то что это за мода, с этим электричеством.

Ульяна: Бабушка с дедушкой приехали! Смотрите, с ними еще кто-то!

Входят Валентина Николаевна и Анатолий Васильевич. С ними заходит Ветрова. Мужчины привстают, здороваются.

Анатолий Васильевич: Добрый день, а мы не одни. Смотрите, кого мы встретили!

Ветрова: Здравствуйте всем.

Валентина Николаевна: Оленька, чудесно выглядишь.

Ветрова: А это и есть Ульяна? Я про вас слышала Ульяна Игоревна, вы, оказывается, совсем невеста. А Слава?

Оля: Слава в Москве. Он учится в университете.

Четвертый друг: М-м-м, Вячеслав, значит, в Москве… Я отчего-то думал, что в Петербурге. А он в Москве. Все теперь в Москву едут. Это все из-за электричества.

Савёлов: Ну причём тут электричество? Вы всё об одном! А ещё говорят, что это я скучный человек!

Оля: И в самом деле, нехорошо. Ешьте лучше варенье!

Четвертый друг: Что вы меня все время пытаетесь накормить вареньем? Пусть Савёлов ест.

Ульяна: Господину Савёлову нельзя, у него китайская философия.

Савёлов: Мне нельзя. Вот, даже Ульяна знает.

Оля: Так, я всех прошу, давайте уже сядем за стол, я сразу попрошу подавать блины. (Ветровой.) Присаживайтесь, со мной рядом свободное место.

Ветрова: Нет-нет, я не останусь, и не уговаривайте. Я же на секунду. Только взглянуть на дом. А в субботу ждите, как и договаривались.

Михаил: И мне пора. Я уже опаздываю.

Савёлов: Жаль, что так и не увидел Игоря. Так хотелось первым его поздравить. Но! В следующий раз не буду сваливаться без приглашения. Я так понимаю, что мы прощаемся со всеми до субботы?

Третий друг: Да, в субботу встретимся.

Четвертый друг: Я, наверное, с вами пойду. За компанию.

Пятый друг: Я тоже засиживаться не могу. Передайте, Ольга Анатольевна, мои поздравления Игорю Алексеевичу. И разрешите откланяться. Спасибо за чай.

Михаил, Савёлов, Третий друг, Четвертый друг, Пятый друг и Ветрова уходят.

Оля: Мам, пап, ну хоть вы посидите.

Анатолий Васильевич: Нет, доченька, нам пора.

Валентина Николаевна: Мы бы и с радостью. Но нас к обеду в гости ждут.

Анатолий Васильевич: Мы к вам заехали только посмотреть, как вы вчера устроились. Всё ли хорошо. Лёлечка, вам никакая помощь не нужна? Ты если что, не стесняйся, скажи. Мы вам поможем.

Оля: Спасибо, папа, но всё хорошо.

Анатолий Васильевич: Хорошо так хорошо. Я рад. Дом действительно настоящий.

Валентина Николаевна: В субботу ждите нас. Иди сюда, Улечка, поцелую тебя.

Оля: Подождите, давайте я вас хотя бы до ворот провожу.

Ульяна: И я. Я тоже до ворот прогуляюсь.

Все выходят. Через некоторое время на пустую сцену выходит Игорь. Садится на диван. Понимает, что сел на что-то, вытаскивает конверт со стариковскими деньгами. Кладет конверт перед собой. Закрывает лицо ладонями.

Конец.

Обсудить текст.

41

Реклама на сайте