«Белградская трилогия [=С Новым годом, Белград!]»

Белградская трилогия [=С Новым годом, Белград!] (fb2) - Белградская трилогия [=С Новым годом, Белград!] (пер. Сергей Викторович Гирин) 276K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Биляна Срблянович

Биляна Срблянович Белградская трилогия

Биљана Србљановић: Београдска трилогија (1997)

Перевод с сербского Гирина Сергея

Действующие лица

Кича Йович (29 лет) — Мичин брат

Мича Йович (21 год) — Кичин брат

Алена (35 лет) — чешка

Саня (30 лет) — жена Милоша

Милош (31 год) — Санин муж

Кача (31 год) — жена Дуле

Дуле (32 года) — Качин муж

Йован (23 года) — молодой человек

Мара (23 года) — девушка

Дача (18 лет) — тинейджер

Ана Симович (21 год) — белградка

Действие происходит в течение одной и той же Новогодней ночи.

Сцена 1

ПРАГА, ЧЕХИЯ

Квартира двух молодых мужчин, братьев, Кичи и Мичи Йович, им около двадцати.

Квартира однокомнатная, две кровати, три лампы и много картин. На картинах одно и то же: Белград, девушка, компания. Стол, стулья и электроплитка, много грязной посуды, в правом углу кухонный уголок.

В комнате перед зеркалом и открытым шкафом стоит Кича, выбирает что надеть. Внимание привлекают эстрадные костюмы — мамбо (его рабочий гардероб). Слышится тихая интсрументальная мелодия мамбо, под которую Кича напевает, подтанцовывает и одевается. Музыка плавно затихает. В комнату входит Мича, он тащит сосновые ветки и большую нейлоновую сумку. Он не в духе.

Кича: Ты где ходишь? Ты знаешь сколько времени?

Мича смотрит на часы какое-то время, потом опускает руку.

Мича: Не знаю.

Кича: Эх, Мича, ты на самом деле глупый.

Кича решительно подходит к нему.

Кича: Сейчас точно…

Смотрит на часы. Смотрит долго. Опускает руку.

Кича: … очень поздно.

Кича быстро продолжает одеваться.

Кича: Если сегодня победим, обещаю, я подарю тебе электронные часы.

Он продолжает ворчать, в то время как Мича прикрепляет ветки к стене, украшает лампочками, доставая их из сумки.

Кича: Больше они не будут меня доставать этими стрелками! Давай одевайся, у нас нет времени… Что ты делаешь?

Мича: Немного украшу, все-таки Новый год. Я купил это на распродаже.

Кича: Это ветки для кладбища. Зачем они на кухне?

Мича: Нет, Кича, мне продавец сказал: «У нас в Чехии, господин, это внутренняя декорация!»

Кича: Вот так и сказал?

Мича: Именно так.

Кича: Именно «внутренняя декорация»?

Мича: «Внутренняя» или «домашняя», сейчас не помню…

Кича: Ну, пожалуйста, повтори, как он сказал.

Мича: В смысле?

Кича: В смысле, на чешском. Как это сказать по-чешски?

Мича судорожно вспоминает. Не знает.

Мича: Подожди, что точно ты хотел, чтобы я тебе сказал?

Кича: «Декорация», Мича.

Мича: А-а.

Мича опять вспоминает. Выглядит дураком.

Мича: Внутренняя или домашняя?

Кича: Все равно какая.

Мича в конце концов сдается.

Мича: Не знаю.

Mича в конце концов отстает.

Кича: Знаю, что не знаешь. Тебе потребовалось два года, чтобы научиться говорить «Ahoj, jak se máš?»,[1] а теперь рассказываешь мне, как ты с чешскими лесниками споришь об эстетике…

Мича молчит. Затем вдруг возражает.

Мича: Нет, Кича, он был не чех!

Кича: А кто?

Мича: Нет, нет, не чех…

Кича: А кто тогда?

Мича: Наш. То есть хорват… да, наш… Я имею в виду, говорил по-сербски. То есть по-хорватски… Да, елки-палки, главное, что я его понял. Смотри, он продал мне их со скидкой, даже не наварился на мне…

Кича: Эх, Мича…

Мича: Чего?

Кича: Не ври.

Мича: Да нет же, Кича, клянусь матерью…

Кича дает ему затрещину.

Кича: Не клянись матерью, босяк!

Мича становится грустным, держится за щеку.

Мича: Я купил ветки у чеха на рынке, заплатил полную цену и мне кажется, что он недодал мне сдачу.

Кича: Вот видишь. А меня тут берешь на эмоции, братство и единство, эти схемы… Ладно, не важно. Только не ври мне больше.

Мича: Не буду.

Кича: Больно?

Мича грустный, держится за щеку.

Мича: Ага.

Кича: Извини, ты знаешь, как я отношусь к маме.

Мича: Знаю. Ты извини.

Кича бросает ему рубашку с рюшечками, такую же, как и его.

Кича: Давай, одевайся.

Мича: Зачем?

Кича: Тебе нужно в сотый раз напоминать, что сегодня вечером мы выступаем в «Люцерне»?[2]

Мича: Я выступаю в «Люцерне»???

Кича: Не притворяйся! Ты прекрасно знаешь, что там новогодний бал.

Мича: И какое отношение это имеет ко мне?

Кича: Ты опять. Хочешь еще одну затрещину?

Мича тут же хватается за щеку. Грустно отвечает.

Мича: Не хочу.

Кича вздыхает, спокойно подходит к Миче. Кто знает, в который раз он так объясняет.

Кича: В «Люцерне» соревнование танцевальных пар в мамбе. Первая премия — двадцать пять тысяч крон.

Мича: В мамбе?.. И?

Кича: И!.. Эти деньги возьмет кто-нибудь из нас!

Мича: Думаешь, мы сможем их украсть?

Кича: Нет, мы честно займем первое место. Ты или я. Не важно кто.

Мича: Чтобы я победил??? Да я же не умею танцевать мамбу…

Кича: Нам повезет. Я знаю. Это легко, научишься за пять минут.

Мича: Ни за что!!!

Кича подходит к Миче с угрожающим видом.

Кича: Сядь, Мича. Мича испуганно подчиняется.

Кича: Скажи мне, кто тебя сюда привез?

Мича: Военные.

Кича: Нет, Мича, военные тебя выгнали из дома.

Мича: Да.

Кича: А кто тебя сюда привез?

Мича: Кто?

Кича: Как «кто»? Кто собрал твои вещи, когда тебя первый раз вызвали, и кто решил ехать в Прагу? Кто?

Мича: Ты, Кича.

Кича: Я, Мича. Я. И кто обещал маме, что будет за тобой следить, чтобы ты не попал в какую-нибудь переделку, и чтобы тебя какая-нибудь… не захамутала, кто?

Мича: Ты, Кича.

Кича: Я. И, значит, кто за тебя отвечает?

Мича: Я, Кича.

Кича: Ты, Мича. Ты… Подожди, как это ты?

Мича: Каждый сам отвечает за себя и свою собственную судьбу.

Кича: Кто тебе это сказал!?

Мича: Этот с ветками.

Кича: Этот хорват?

Мича: Видишь, и ты его знаешь! И что ты меня бьешь ни за что!!!

Кича смущен. Бросает Миче жилет, который не вписывается в мамбо-костюм.

Кича: Одевайся!

Кича слушается, задумчиво одевается. Бормочет.

Мича: Где ты научился хорошо танцевать мамбу?

Кича: Меня научила одна супер-танцовщица. Чемпион Чехии за… не важно, за какой год.

Мича: Правда? И чтобы снова прославиться, она нашла тебя?

Кича: Да, меня. Ты находишь это странным? Что, я не достаточно хорош для чехов?

Мича: Хорош, хорош… Но не для мамбы…

Кича неожиданно замахивается рукой, и Мича едва успевает увернуться от пощечины. Кича включает магнитофон с записью мамбы. Хватает брата за руки и начинает с ним танцевать. Мича ведет себя как слон. Кичу это все больше раздражает.

Кича: Два вправо, один влево, два вправо, один влево! Поворот! Держи ритм, черт тебя возьми!

Танец становится все бессмысленнее, и братья вскоре вместо танца просто топчутся на месте. Мича вырывается… Тяжело дышит.

Мича: Кича, в этом во всем есть смысл?

Кича: Ты как с цепи сорвался сегодня вечером. Ты пил что-нибудь, курил?

Мича: Ты же знаешь, что я не пью.

Кича: Знаю, поэтому и удивляюсь.

Мича: Что здесь удивительного, Кича, что после двух лет мытарств в этом городе, я спрашиваю, есть ли смысл унижаться еще и как танцор мамбо?

Кича: Ни одна работа не унизительна.

Мича: Эта — унизительна.

Кича: Эй, слушай, если у тебя есть что-нибудь получше, иди! Иди, спокойно…

Мича медлит.

Кича: Иди, чего ждешь!

Мича действительно идет к двери.

Кича: Да, да, иди!

Кича продолжает говорить, Мича вдруг останавливается.

Кича: Только знай, я бы очень хотел, чтобы кто-нибудь предложил мне то, что я предлагаю тебе. Но пусть тебя это не останавливает! Не надо, иди спокойно…

Мича снова уходит. Кича опять продолжает. Мича останавливается.

Кича: За пару часов я обеспечу свою жизнь на несколько месяцев вперед. Я уже не говорю о девушке, твоей партнерше…

Мича: О моей партнерше?

Кича: О твоей, твоей. Увидишь, какая она. Класс! Супер…

Мича: Мой «супер» находится на Грочанской,[3] 44.

Кича: Он опять за свое! Я тебя тащу в жизнь на эстраде, в шоу-бизнес международного масштаба, в будущее, которое любой парень из «Цветича[4]» мог бы только пожелать, а ты мне тут рассказываешь о девушке со Звездары[5]!

Мича молчит.

Кича: Или господин, может быть, недоволен, что я не оставил его дома, что не допустил, чтобы его мобилизовали? Туда, где на какой-то лужайке играют в войну вооруженные люди, где защищают святое сербское, чьи границы только Богу известны, и которых первая пуля уложит возле Святого Петра!

Мича молчит. Опустил голову.

Кича: Скажи мне спасибо… Что я без всякой нужды оставил прекрасное место финансового диллера, работал не как эти засранцы на улице, а культурно, в кафе, как нормальный человек… Что эмигрировал просто так, потому что армия меня не преследовала… Нет, иди, иди спокойно. Я не злюсь!

Мича и пошел бы, но не решается, даже делает шаг, потом останавливается, возвращается. Колеблется, затем смелость возвращается к нему.

Мича: Кича…а куда мне идти?

Кича: Что ты имеешь ввиду?

Мича: Ну, ты же говоришь «иди, иди», а не говоришь куда…

Кича: Я должен тебе сказать… Ты куда шел?

Мича: A, да нет, я никуда не шел. Я думал, ты со мной шутишь…

Кича смотрит на Мичу, как на очень глупого человека, как будто не сомневается, что так оно и есть. Мича спрашивает, больше для себя.

Мича: Говорит «иди, иди», я все жду, что услышу куда…

Кича смотрит на Мичу. Мича смотрит на Кичу.

Кича: Мича…

Мича машинально хватается за щеку.

Мича: Пожалуйста, Кича.

Кича: Ты очень глупый.

Мича: Знаю, Кича.

Мича молчит несколько мгновений, затем ставит музыку мамбо.

Мича: Эй, давай попробуем.

Кича протягивает ему остальную часть костюма мамбо, Мича одевается. Оба выглядят очень смешно, рубашки с рюшечками, расстегнуты на груди, золотые цепи, туфли на каблуках.

Кича: Давай, поехали…

Они обнимают друг друга. Между тем, оба идут в одну сторону и спотыкаются тут же в начале. Кича, несмотря на это, теперь очень тактично ведет своего брата, который потихоньку начинает схватывать шаги ритмичного танца. Вдруг слышится телефонный звонок. Мича бросается к трубке.

Мича: Aллo! Aллo! (Kиче) Сделай тише, это Белград! (в трубку) Алло… Мама, это ты! Привет, мама, это я, как ты?.. Мы хорошо, да, и Кича хорошо. Я его слушаюсь, мама… У нас есть деньги, не беспокойся… Как там?… Так… Ты звонила…

Мича резко перебивает, поворачивается спиной к Киче, продолжает тише.

Мича: Maмa, а Ана звонила?…

Мича продолжает немного громче.

Мича: Я говорю, звонила ли Ана?

Кича укоризненно смотрит на Мичу, и мама не слышит его. Он пытается как-нибудь спрятаться. Кричит.

Мича: Aнa, мaмa, звонила ли Ана!!!.. Я не ору, но ты же не слышишь. Нет, она для меня не важнее, я просто спрашиваю…

Кича вырывает трубку из руки Мичи.

Кича: Дай ее мне!.. Алло, мама, это я, как дела?.. У нас все отлично, оба работаем в этой фирме, о которой я тебе говорил. Внешняя торговля, да. У нас отлично. И по-чешски я говорю, как по-сербски. И Мича тоже… А дома, как дома? Как команда?.. А эти, наши, что делают?.. Не звонят… Хорошо, мама…

Mича добавляет.

Мича: Спроси про Ану.

Кича: … Где ты будешь вечером?… Нет света? Как это возможно, что в Новогоднюю ночь нет света?.. Почему не сделают? А, Новый год, не работают. Да, логично. Нет, здесь супер, деньги есть, вечером идем отмечать, на фирму… да, с девушками…

Мича ударяет его.

Мича: Не ври, Кича, с какими девушками?

Кича: Нет, мама, они не чешки, все наши…

Мича: Слышишь, ты, идиот, не надо врать. Она скажет Ане, когда та позвонит!

Кича: Ладно, мама, и мы тебя целуем. И тебя с Новым годом!

Mича кричит.

Мича: Скажи ей, Кича, слышишь!!!

Кича: Вот и Мича тебя поздравляет. Пока, мама, пока.

Кича кладет трубку.

Мича: Что ты мелешь, какие девушки? Если Ана позвонит, мама может ей сказать…

Кича: Мама умеет хранить тайну.

Мича: У меня от Аны нет никаких тайн! Я люблю ее!

Кича: Это потому что ты глупый.

Мича: Это потому что я эмоциональный.

Кича: Точно.

Мича: Дай мне телефон.

Кича: Ты кому хочешь звонить?

Мича: Тебе-то что, дай мне его!

Кича: В Белград нельзя звонить. У нас нет денег.

Мича: У меня есть деньги. Я сэкономил.

Кича: Да ладно, покажи!

Мича достает из кармана деньги.

Мича: На, смотри!

Кича ловким движением выхватывает деньги.

Кича: Отлично, как раз столько нам не хватает за квартиру!

Мича: Дай мне деньги, это мои деньги, я их сэкономил…!

Кича: … И это очень хорошо с твоей стороны, ты же знаешь, какие у нас долги.

Мича: Слушай, оставь меня, я не слышал ее три месяца!

Кича: Почему она тебе не звонит?!

Мича: У нее нет денег.

Кича: А у тебя есть?

Мича: Есть, если ты мне их вернешь! Слышишь!

Кича свирепеет, хватает Мичу за грудки… Душит его.

Кича: Пойми, малый, нет больше твоего-моего! Вот когда встанем на ноги, выплатим все долги, тогда можешь звонить, кому захочешь, можешь тратить бабки на что захочешь. А пока у тебя нет ничего своего, понимаешь!?!..

Mича клокочет.

Мича: Понимаю.

Кича крепко держит Мичу еще несколько мгновений, затем отпускает. Мича кашляет.

Мича: Ух ты, мать твою, это как марксизм. Диктатура пролетариата.

Кича в самом деле зол. Садится. Садится и Мича. Оба молчат. Мича наивно спрашивает.

Мича: Сколько времени?

Кича: Пошел в задницу.

Оба молчат. Затем слышится звонок в дверь.

Кича: Пришли.

Кича идет открывать, Мича тут же бросается к телефону. Кича в это же мгновение возвращается, перед носом Мичи берет трубку беспроводного телефона, уносит ее с собой. Даже не бросив взгляд на Мичу. Кича выходит в коридор, Мича кричит ему вслед.

Мича: Я даже и не думал звонить!

Кича тут же возвращается в комнату, закрывает за собой дверь.

Кича: Думал. Послушай, они пришли.

Mича удивляется.

Мича: Врешь! Кто к нам придет?

Кича: Наши партнерши.

Мича: У меня есть партнерша!

Кича: Mича, я бы тебя попросил, речь идет о классных девчонках…

Мича продолжает размышлять вслух.

Мича: Если Ана узнает…

Кича: Будь любезен, успокойся. Они могут подумать, что что-то не так.

Кича идет приглашать девушек, Мича задерживает его.

Мича: Так оно и есть! Нет, ты сам скажи. Представь, какие-нибудь наши девушки посреди Белграда пойдут, например, к двум русским!

Кича: Это не одно и то же. Мы — не русские.

Мича: Вот я и говорю. Мы же сербы! Может быть опасно!!! Что это за мать, которая отпустила их к нам!?

Кича: Тебе-то что! Дай мне их пригласить, что они стоят в коридоре.

Мича: Подожди!

Кича опять останавливается на полпути.

Мича: А что нам с ними делать? Я имею в виду, чего им надо?

Кича: (иронично) Какие-то книги.

Мича: У нас нет книг, Кича.

Кича: Ладно! И что теперь?

Мича: Понятия не имею.

Кича: Мы должны отвести их в «Люцерну».

Кича решительно идет к двери, но Мича снова останавливает его.

Мича: Подожди ты, постой! Ты действительно думаешь, что мы будем участвовать в соревнованиях….

Кича возвращается и говорит ему прямо в лицо.

Кича: Не только будем участвовать, но и победим! А уже потом будем шептаться.

Дверь медленно, сама по себе открывается. Алена, чешка с огромной прической, усеянной жемчужинами и сделанной для соревнований, боязливо просовывает голову. Mича и Кича не видят ее.

Мича: Ага.

Mича мгновение думает. Спрашивает.

Мича: A что?

Кича: Что что?

Мича: То, что шепчемся.

Aлена предстает в своем полном «блеске». На ней кричащее платье в блестках с большим разрезом сбоку. На ногах туфли на очень высоком каблуке. С другой стороны, она полновата, в смелом мамбо-наряде выглядит крайне гротескно. Она стоит в дверях, слушает и молчит. Братья ее не замечают.

Кича: Потому что это красивые девчонки, не хорошо, если мы их вдруг обидим.

Мича вскакивает как ошпаренный.

Мича: Я знал, я знал! Ты хочешь, чтобы я изменил Ане!!!

Кича: Во-первых, не смей драться. Я сказал тебе, что это красивые девицы. А во-вторых, мне до твоей Аны нет дела…

Мича: Мне есть дело! Я ее люблю, и она любит меня, и я не знаю, что ты имеешь против нашей любви!

Кича начинает свирепеть.

Кича: Да какая любовь, кобель ты! Ты тут, она там, где здесь любовь?!

Мича: Когда мы найдемся, я вызову ее, чтобы она приехала…

Кича: Ой, пока вы найдетесь, рак на горе свистнет… Ты в армии был?

Mича грустнеет.

Мича: Не был. Убежал. Поэтому я здесь.

Кича: Ой, да… Все равно, а я был. В Валеве[6], братишка, не так уж и далеко, а эта моя, знаешь, как плакала, когда я уходил.

Мича: Плакала, потому что напилась.

Кича: А напилась от тоски.

Мича: Не от тоски, а от виски. Целую бутылку выпила, я отлично помню.

Кича: Отлично, что ты «отлично» помнишь. Тогда вспомни, какая это была любовь. Я даже хотел жениться.

Мича: Yes, так бы тебе мама и разрешила…

Кича: Сейчас не важна мама, важно желание, мечта. Это была сильная любовь.

Мича: Самая сильная. Ну и что?

Кича: А то. Она меня любила, но все равно меня бросила. Несмотря на клятву. О чем тебе это говорит?

Мича: Что она была сука.

Кича: И это правильно, но для моей теории неважно. То, что я тебе объясняю уже два года, это то, что любовь на расстоянии абсолютно невозможна, и ты, наконец, должен с этим смириться!

Мича молчит, опускает голову.

Кича: Я поэтому и привел этих девиц, это хорошие девушки из хорошоих домов, очень общительные, и рады, что познакомились с иностранцами.

Мича: Даже не сомневаюсь.

Кича: Давай, Мича, пожалуйста, не посрами меня…

Мича необычайно решителен.

Мича: Слушай, Кича, ты действительно думаешь, что Ана мне изменяет?

Кича: Да сто процентов…

Кича смотрит на очень серьезного Мичу. Не знает, что ответить.

Кича: Я думаю, что она верна на сто процентов… Ана? Она удивительная девушка, она тебя обожает. Где бы она… Я так сказал, чтобы не тратить время понапрасну. Что с тобой, Мича?

Мича решителен, ужасно холоден.

Мича: Если она мне изменяет, мне конец.

Кича напуган решительностью Мичи. Мича холоден и необычайно рассудителен.

Мича: Я покончу с собой, Кича.

Кича: Что ты говоришь, что ты мелешь…!!!

Мича: Я все сказал. Теперь веди этих скорпионов.

Кича колеблется несколько мгновений.

Мича: Чего ждешь?

Кича послушно идет к двери. Видит Алену. Он обескуражен. Алена молчит. Только грустно смотрит. Кича немеет.

Кича: Осталось только одно.

Теперь и Мича смотрит на Алену. Его взгляд вызывает тоску.

Мича: Отлично, удачи тебе…

Кича: Но это твоя!

Мича: Нет, без проблем, мы же братья, спокойно возьми ее себе!

Кича: Я бы с удовольствием, но она не хочет. Говорит, что ее интересуешь ты. Давай, Мича, пожалуйста. Я обещал девушке…

Мича глубоко вздыхает. Алена смотрит в пол.

Мича: Ну, давай, если ты обещал…

Кича: Вот так, Мича, вот это брат, настоящий…!

Мича: …если ты дашь мне позвонить Ане!

Кича: Кретин… Я только подумал, что мы договорились. Я не могу работать только на телефон. Мы столько счетов оплатили, уже купили бы утюг!

Мича: Да подавись ты этим утюгом, дурак!

Кича: Что ты сказал?

Мича: Ничего.

Кича действительно оскорблен.

Кича: Это твоя благодарность.

Мича молчит.

Кича: Как тебе не стыдно.

Мича: Извини, Кича. Я действительно не хотел.

Мича в конце концов поворачивается к Алене. Откашливается, затем произносит.

Мича: Dobrý den.[7]

Чешка кивает головой, стыдливо. Молчит.

Кича: Куда ушла вторая?

Кича помогает себе руками, когда говорит по-чешски. Или когда думает, что говорит по-чешски.

Кича: Kde je…druga?[8]

Девушка пожимает плечами.

Алена: Odešla.[9]

Кича: Да? A kde?

Алена: Domů.[10]

Кича: Что?

Алена только пожимает плечами. Она все время смотрит на Мичу своими огромными глазами.

Кича: Это мой брат…bratr…

Алена, не переводя взгляд, протягивает руку.

Алена: Alena.

Мича жмет руку.

Мича: Мича.

Алена: Já vím.[11]

Мича: Вы говорите по-сербски?

Алена: Ne.[12]

Мича замолкает. Алена тоже молчит. Она смотрит на него, он смотрит в пол. Кича ждет. Вдруг Мича смотрит на часы.

Мича: Ой, я совсем забыл, извините, у меня важное дело…

Мича быстрым шагом идет к двери, любезно улыбается Алене. Она только смотрит на него, взгляд грустный, но полный понимания.

Мича: Ну, что ж, ahoj,[13] было приятно познакомиться.

Алена машет ему. Спокойно.

Алена: Ahoj.

Мича по пути к двери незаметно берет телефон. Кича окликает его на самом выходе.

Кича: Мича…

Мича: Да, Кича?

Kича протягивает руку. Мича отдает ему телефонную трубку.

Кича: Сядь, Мича.

Мича послушно садится. Кича указывает Алене на стул рядом с Мичей.

Кича: Садись и ты.

Aлена сразу садится.

Кича: (Миче) Разговаривай.

Мича не знает с чего начать. Не знает и как начать.

Мича: Dobrí den.

Алена: Dobrý den.

Мича замолкает, молчит и девушка.

Кича: Мича!

Мича тяжело ладит с чешским языком, ошибается, мычит, помогает себе руками.

Мича: A-a…..Jak se jmenujete?[14]

Алена: Alena.

Мича: А, да, Alena. To znám.[15]

Мича снова замолкает. Вспоминает.

Мича: Káva?[16]

Алена: Ne.

Мича опять замолкает. Затем произносит.

Мича: Viski?

Алена: Ne.

Мича: Ну, у нас и нет виски.

Алена: Prosím?[17]

Мича: Ничего, ничего.

Алена опять пожимает плечами. Мича молчит. Затем произносит.

Мича: Svetr leží na stole.[18]

Алена смотрит перед собой. На столе ничего нет.

Алена: Kde?

Мича: Prosím?

Алена: Prosím?

Кича: Что ты сказал?

Мича: Svetr leží na stole. Свитер лежит на столе.

Кича: Какой свитер?

Мича: Откуда я знаю, какой свитер. Так написано в уроке!

Кича: В каком уроке?

Мича: В первом. Чешский для начинающих, страница один, ahoj, ahoj, страница два, это со свитером.

Кича: Мича! Что ты из себя дурака строишь! Не стыдно? Девушка на тебя смотрит! Ведь наверняка знаешь еще что-нибудь!

Mича вскакивает, кричит.

Мича: Знаю, знаю, почему нет. Je Jana prodavačka? Je Petr dobrí student? Je Helena v Praze? Je svetr na stole?[19]

Мича вскакивает на стол. Кричит.

Мича: Jana jest prodavčka, Petr jest dobrý student, Helena jest na stole! Mám rád češtinu, mám rád může, mám rád tramvaj.[20]

Мича замолкает на мгновение.

Кича: Mича, что с тобой…?

Мича тут же начинает кричать снова, прыгая по мебели.

Мича: To mi se hodí, to mi se hodí, to mi se hodí, to mi se ne hodí, hodí, ne hodí, hodí, ne hodí, ne hodí, hodí!!![21]

Кича: Мича, сядь, пожалуйста.

Мича: Víš? Vím! Víte? Víme! Víme? Víte! Víš? Vím! Dozadu, dopředu, nahoru, nadolu, doprostřed, doleva, doprava…[22]

Мича устало заканчивает.

Мича: …stojí, sedí, leží.[23]

Мича ложится на пол. Молчит. Кича испуганно смотрит на него. Не знает, что делать. Мича начинает тихо напевать детскую песенку на чешском.

Мича: «Na Karlovém mostě, růzmarinka roste…»[24]

Aлена подходит к Киче, шепчет ему что-то на ухо. Кича смотрит на нее, она кивает ему головой. Кича нерешительно идет к выходу. Мича продолжает напевать.

Мича: «Njikdo je tam ne zalivá, ona sama roste…»[25]

Кича: Mича…

Алена достаточно решительно перебивает его.

Алена: Jdi.[26]

Кича находится в нерешительности, но подчиняется. В комнате остаются Алена и Мича. Мича продолжает напевать, Алена ложится на пол рядом с ним. Мича даже не смотрит на нее.

Алена: Láska?[27]

Mича только смотрит на нее, продолжает напевать.

Алена: Bolí?[28]

Алена показывает на сердце. Мича снова смотрит на нее, признается.

Мича: Bolí.

Aлена: Já vím.[29]

Мича теперь выпрямляется. Первый раз действительно смотрит на Алену.

Алена: Jak se jmenuje?

Мича: Aнa.

Алена: Je krásná?[30]

Мича: Да.

Алена: Proč nezatelefonuješ?[31]

Мича: Нет денег. Peníze.[32]

Алена достает из своей сумочки мобильный телефон. Протягивает его Mиче. Мича смотрит на него.

Алена: Musíš otočit jedničku.[33]

Мича: Что?

Алена объясняет.

Алена: To je mobilní.[34]

Мича колеблется. Алена протягивает ему телефон.

Алена: Zavolej![35]

Мича нерешительно берет телефон.

Мича: A peníze?[36]

Алена уверенно отвечает.

Алена: Já mám peníze…[37]

Мича: Серьезно?

Алена энергично кивает головой.

Алена: Určitě…[38]

Мича быстро набирает номер. Телефон отвечает.

Мича: Алло, алло… Добрый вечер, тетя Надя, это Мича… Йович, Mича Йович… Из Праги, да… Я хорошо, спасибо, как вы, как здоровье…?

Мича любезен, но в то же время нетерпелив. На том конце провода тетя Надя, похоже, подробно интересуется всем, как врачи на приеме. Мича слушает, но не может «дослушать». Кича во время этого разговора снова неслышно входит в комнату. С опаской, из-за Мичиной спины, слушает разговор. Алена стоит на кухне, не смотрит на Mичу, но слушает.

Мича: Да… да… да… будет лучше… да… почка, да… не расстраивайтесь, у вас есть другая… да, и другую, значит?… да…

Кича тихо говорит Алене.

Кича: Как ты могла, зачем ты дала ему телефон, зачем…

Одним энергичным жестом руки Алена останавливает Кичу. Он замолкает. Мича продолжает.

Мича: … да, хорошо. Тетя Надя, хорошо, я хочу сказать, что мне очень жаль, скажите мне, а Алена здесь?… Нет… Уже уехала… А когда?.. На прошлой неделе, понятно.

До Мичи с опозданием доходит сказанное.

Мича: Что вы имеете ввиду «на прошлой неделе»?.. Нет, не знаю… Нет, мне Кича ничего не говорил, а что он должен был мне сказать…?

Мича молча слушает. Кича обеспокоен. Алена просто стоит.

Мича: Да… да… да… бизнесмен, понимаю… да… так случилось, понимаю… да, да, да, очень хорошо, да, да… прекрасная свадьба… и сервис… как мне жаль, что я не смог приехать… нет, я не злюсь, не важно… я не разочарован…

У Мичи текут слезы.

Мича: … молодые, да, это совсем другое… я не сам уехал… я должен был…

Мича больше не контролирует слезы. Старается, чтобы его голос не дрогнул.

Мича: Хорошо, тетя Надя, я должен заканчивать… да, я в порядке… и у него все хорошо, спасибо… без проблем, все в порядке… берегите себя… и вас с Новым годом.

Мича выключает телефон. Крепко сжимает телефон в руке, как будто помогает себе остановить слезы. Алена в это мгновение начинает хлопотать по кухне, как настоящая, проворная хозяйка. Кича нерешительно начинает говорить.

Кича: Мича… я не знал как тебе сказать…

Кича действительно не знает, что сказать. Неловкость переходит в нем почти в злобу.

Кича: Позвонила мама, мать твою, я действительно не знал, как… Что я, «за» что ли? Я ничего не знаю, оставь меня, достал…!!!

Мича продолжает молчать, не смотрит на брата. Алена все проворнее хлопочет по кухне. В Киче отзывается Мичина боль.

Кича: Мича…

Мича неслышно плачет. Он разбит. Кича пробует обнять брата, Мича в это же мгновение отстраняется.

Мича: Пошел ты, что ты лезешь!?

Кича замирает. Мича решителен, но вместе с тем весел. Следы произошедших событий навсегда останутся в нем. Его улыбка становится напряженной, он слишком строг и решителен. Алена приносит кофе.

Алена: Kává?

Мича: Отлично, очень хочется пить…

Алена только улыбается. Кича смотрит на него, не находит ничего лучшего. Пробует включиться.

Кича: Спасибо за телефон. Peníze сейчас у нас нет, но мы вернем, сто процентов…

Алена: Ne, není třeba…[39]

Кича толкает Мичу и говорит в полголоса.

Кича: У Алены есть деньги. Ее отец — мясник…

Мича серьезно, грустно, с укором, в первый раз по-взрослому смотрит на брата.

Мича: Хорошо…

Мича встает и подходит к магнитофону. Включает мамбу, подходит к Алене, какое-то мгновение смотрит на нее, затем целует ей руку. Алена приятно удивлена таким поворотом. Мича поднимает ее с места и крепко обнимает ее, как в танце мамбо…

Мича: Хорошо.

Они начинают танцевать. В начале Мича немного не точен, как и Алена. Чем дольше они танцуют, тем все совершеннее становится их танец. Они выглядят так, как пара, которая могла бы сегодня вечером победить в «Люцерне».

Затемнение

Сцена 2

СИДНЕЙ, АВСТРАЛИЯ

Квартира, не намного отличающаяся от квартиры в прежней сцене. Она немного аккуратнее, немного лучше, но все же она не аккуратна. Везде детские игрушки, бутылочки и другие атрибуты, которые свидетельствуют о том, что в квартире младенец. Украшенная елка, стол накрыт на четверых для праздничного новогоднего ужина. В комнате никого нет, только издалека слышится неумолкающий плач новорожденного. Плач непрерывный, надоедливый. Невыносимый. В комнату входит Саня, несет на руках младенца. Ее сопровождает Милош.

Саня: Когда-нибудь этот ребенок перестанет плакать?!! Ну, Джони, будь добр, послушай маму. Ну, счастье мое, перестань.

Саня качает ребенка, но энергичнее, чем нужно.

Милош: Я думаю, что ты его сильно трясешь.

Саня: Тоже мне, доктор акушерских наук, давай, твою мать, почему же ты его не возьмешь, если лучше знаешь?!

Милош: Ты знаешь, что он плачет, когда его я беру.

Саня: А у меня не плачет? Джони, пожалуйста, сделай так, чтобы мама не покончила с собой в новогоднюю ночь!

Младенец продолжает плакать, не уменьшая напора. Он производит достаточно много невыносимого шума, Сане и Милошу необходимо свыкнуться с детским плачем.

Милош: Ты достала мясо из духовки?

Саня: Какое мясо? А мясо, нет! Я не могу обо всем думать, иди ты, делай что-нибудь!!!

Милош идет в кухонный угол с правой стороны. Открывает духовку.

Милош: Когда ты ставила мясо?

Саня: Понятия не имею, полчаса назад.

Милош: Оно совершенно сырое.

Младенец замолкает, успокаивается.

Саня: Кажется, он устал.

Милош, закрывая духовку, случайно громко ударяет дверцей. Младенец в это мгновение опять начинает громко плакать.

Саня: Ты что делаешь, он только успокоился!!!

Милош: Я случайно. Ручка жирная. А мясо совершенно сырое.

Саня: Это невозможно. Замолчи, Джони, пожалуйста. Я больше не могу тебя слушать! Оно дожно быть уже готово. Сколько времени?

Милош смотрит на часы, затем прикладывает их к уху.

Милош: Понятия не имею. Остановились.

Саня: Это может случиться только с тобой. Я же тебе сказала, чтобы ты купил батарейку! Джони, пожалуйста… это невыносимый ребенок!!!

Ребенок действительно невыносимый. Плачет во весь голос.

Саня: Милош, пожалуйста, сделай что-нибудь, я больше не могу это переносить!!!

Милош смотрит на мясо в духовке.

Милош: Что я сделаю?.. а, да. Ты же не включила духовку.

Саня: А почему ты ее не включил?! Это же была твоя идея — встречать Новый год у нас! Джони, заткнись!!!

Милош: Ну и что, ничего страшного. Вот я включил духовку, через час будет готово.

Саня: Теперь уже поздно. Они придут с минуты на минуту!!!

Милош: Время еще есть.

Саня: Откуда ты знаешь, сколько есть времени, если ты не в состоянии заменить батарейку! Как будто мы в Белграде, и нет мастерской по ремонту часов…

Милош: Есть.

Саня: Что ты говоришь?

Милош: Ничего. Я забыл. Не важно, Саня, не нервничай.

Саня: Я задушу этого ребенка, честное слово!!!

Милош берет ребенка из рук Сани.

Милош: Пойдем, Никола. Пойдем к папе. И что, если они придут, подождут немного. Мы же не должны ужинать сразу.

Саня: Мы ничего не должны!!! Это была твоя идея позвать гостей, мне-то что!

Младенец начинает кричать громче, чем когда бы то ни было.

Милош: Я думаю, что он мокрый…

Саня: Он меня сведет с ума!

Милош носит ребенка на руках, берет памперс. Переодевает младенца.

Милош: А ты представь, что ты в Белграде, и что у тебя нет памперса. Тебе нужно было бы стирать и сушить пеленки.

Саня: И что теперь? Моя мать и стирала, и сушила пеленки. И что, чего у меня не хватает?

Милош смотрит на нее.

Милош: Ничего.

Саня: Мы циничны, или мне только кажется?

Милош: Тебе кажется.

Милош заканчивает пеленать ребенка, который на мгновение замолчал. Саня начинает кричать сквозь слезы.

Саня: Слушай! Да пошел ты в задницу!

Младенец в это мгновение начинает кричать во весь голос. И Саня кричит, стараясь перекричать ребенка.

Саня: Что же ты не нашел лучше, если я тебе не подхожу, а!!! Что, тебе было что предложить! Из жилья — просторную двухкомнатную квартиру на солнечном Бановом брду,[40] и в качестве бесплатного приложения — маму, которая приезжает пожить бесплатно. В большой комнате, естественно. Из транспортных средств — ежедневная езда на красном Мерседесе марки «GSB», который предоставлен компанией, новые знакомства, чистая авантюра…

Милош спокоен. Но не сдерживает себя.

Милош: А что же ты ничего не предложила?

Саня: Я? А чей отец, скажи, пожалуйста, оплатил билеты сюда? Может быть, твой?

Милош: Нет.

Саня: И кто дал деньги на первое время, кто? Может быть, ты!?

Милош: Не я. Твой папаша все оплатил.

Саня: Вот именно, он все оплатил!!!

Милош: Теперь все в порядке?

Саня: Нет, не в порядке!.. И он тебе не «папаша». Он — мой отец. Я не хочу, чтобы ты называл его «папаша».

Милош пытается обратить все в шутку.

Милош: Да нет, я ни называть его не буду, ни звонить. Он сказал, что сам позвонит!

Милош смеется, Саня только презрительно смотрит на него. Берет у него ребенка. Ребенок, к удивлению, в этот момент перестает плакать.

Саня: Вообще не смешно.

Милош: Ладно, Санька, не будь такой нервной. Ведь Новый год, наш первый Новый год в Сиднее, на улице тепло, светит солнце, представь, как сейчас в Белграде. Холодная квартира, у меня точно нет даже горячей воды. Знаешь, у новоселов всегда нет горячей воды. Все в один день моются, и тогда, вероятно, из-за перерасхода на всех воды не хватает…

Саня: Это потому что ты живешь на Бановом брду. У нас в центре — колонки.

Милош: Видишь, я до сих пор даже не подумал об этом. Феномен купания перед Новым годом. Желание измениться, желание перестирать все вещи, это надежда, что в этом новом периоде, который приходит…

Саня: … надежда трахнуться по-быстрому, когда все нажрутся!

Милош: Какая же ты вульгарная.

Саня: Ты у меня очень ученый. Закончил социологический факультет и думает, что он гений! Во всем видит что-нибудь необычное, какой-нибудь феномен. Люди моются, чтобы трахнуться, и точка.

Милош потягивается.

Милош: Ты действительно вульгарная.

Саня: Тебя это волнует?!

Милош и Саня некоторое время молчат. Саня качает ребенка, который, кажется, в конце концов, задремал. Милош расставляет тарелки на столе. Одной случайно ударяет о стол.

Саня: Не надо так стучать тарелками. Если тебе противно, я расставлю.

Милош: Я случайно.

Саня: Хотя это твои гости.

Милош: Я думал, что Кача твоя подруга.

Саня: Kaчa? Откуда ты это взял, господи? В Белграде мы никогда не дружили. Мы не выносили друг друга!!!

Милош: Я думал, что отношения исправились.

Саня: Твою мать! Это ты придумал, пока на «моем» болтался?!

Саня зло смеется. Милош подавлен.

Милош: Кроме того, что это вульгарно, это и нелогично. На чем же я у тебя мог болтаться?

Саня: Как «на чем»? Да на моем члене!

Саня снова также смеется, это напоминает нервозный смех.

Милош: У тебя его нет.

Саня: Чего нет?

Милош: Ну, этого.

Саня: Ты имеешь в виду член?

Милош: Саня, я тебя попросил…

Саня: … штуковина, конец, болт, может быть…?

Милош: Саня, действительно…

Саня: … хрен, прибор, микрофон…!!!

Милош: Я тебя не слышу.

Саня: Слышишь, отлично.

Милош: Я тебя не слышу.

Саня: Слышишь, слышишь!

Милош гневно кричит. Громко. С надрывом.

Милош: НЕ СЛЫШУ!!!

Ребенок, разбуженный шумом, кричит. Саня замирает на какое-то мгновение. Смотрит на Милоша, как будто решает, смеет ли она продолжать. Затем продолжает, отступая, успокаиваясь.

Саня: Что ты орешь, видишь, ты его испугал…

Раздается звонок в дверь.

Саня: Только их еще не хватало!

Милош идет к двери. Открывает ее. В квартиру входят Кача и Дуле.

Кача: Мы не слишком рано?

Саня встает со стула, идет навстречу гостям.

Милош: Нет, нет. Как раз вовремя.

Саня и Кача целуются, мужчины жмут друг другу руки.

Саня: Милости просим…

Саня намеревается поцеловать Качу три раза, Кача целует ее только два раза, так что Саня «зависает» с третьим поцелуем.

Кача: Ой, извини, я, кажется, отвыкла от этого деревенского обычая целоваться трижды…

Сане не по себе, и это очевидно. Кача целует Милоша два раза.

Саня: Я с очень близкими на самом деле целуюсь только один раз…

Саня целует Дуле только один раз.

Саня: Это как-то намного интимнее. Как ты, Дуле?

Дуле: Хорошо…

Каче не по себе, и это очевидно. Она говорит, вплотную приблизившись к лицу ребенка.

Кача: Kак ты, малыш? Смотри, что тебе принесла тетя Кача…

Kaча достает из сумки какую-то поющую игрушку.

Кача: Смотри, Ниджа, это тебе от твоей тети Качи…

Ребенок, конечно, начинает кричать. Громче, чем когда-либо. Саня берет подарок, уходит с ребенком.

Саня: Спасибо, не стоило… и пожалуйста, не называй его Ниджа. Мне это не приятно. Его зовут Джони.

Kача: Я думала, что это симпатично, так жульнически: Ниджа-Джони…

Милош: Его зовут Никола, а не Джони.

Саня: Но и не Ниджа!

Милош: Не будем сейчас об этом.

Саня: Пошел ты.

Ситуация неприятная. Все молчат. Тишину первым нарушает Дуле.

Дуле: Хозяева, есть ли в этом доме что-нибудь выпить!

Милош: Есть, а как же!

Милош ставит на стол виски.

Милош: Kто будет со льдом, кто без…?

Дуле: Что у тебя? Джони…

Дуле имеет в виду марку виски «Джонни Уокер».

Kача: Вот видишь, глупо звать ребенка Джони. Это то же самое, если бы в Белграде ты назвала его «Балтик». Или «Желтая Оса».

Kaча смеется. Сане не по себе.

Дуле: А где у тебя эта с прошлого раза?

Милош: Kaйсевач?

Дуле: Да, эта горькая…

Милош: Нет больше. Саня выпила.

Kача: Oпa! Я не знала, что и ты — любительница этих народных средств!

Саня: Я не выпила, а делала компресы. У меня болел зуб.

Кача: Ради Бога, Саня, эта страна богата анальгетиками. У капитализма нет времени на зубную боль, на головную боль или на сердечные приступы… Надо просто зайти в аптеку и купить лекарство.

Саня: Не знаю, Кача, заметила ли ты, но я — мать малолетнего ребенка, так называемого младенца, которого я все еще кормлю грудью. И я бы не хотела, чтобы в моем молоке была какая-то химия, чтобы он с малолетства привыкал к анальгетикам.

Kача: Поэтому ты и выбрала эту отраву. Алкоголь, шестьдесят градусов, очень хорошо для ребенка!

Дуле: На самом деле, Саня, тратить такую ракию…

Kача: И ты, Дуле, откуда в тебе эта деревенская привычка? В Белграде ты всегда пил виски, не переносил даже запаха ракии, а теперь целыми днями сокрушаешься по этой гадости!

Милош: Это не гадость. Это настоящая домашняя ракия. Мой отец ее собственными руками делает.

Kача: Такие алхимические опыты, к счастью, в этой цивилизованной стране запрещены законом. Можно мне виски с полным стаканом льда и стакан воды, если это не слишком.

Дуле: И мне тоже. Льда и воды не надо.

Kача: А что ты не возьмешь сразу бутылку, пусть тебе ее всю введут внутривенно. Зачем терять время…?

Милош: Kaча, пожалуйста, оставь человека в покое, пусть выпьет. Не каждый день Новый год.

Кача: Да пусть пьет, мне все равно!

Mилош готовит всем выпивку.

Милош: Ну, будем здоровы!

Дуле: Будем здоровы!

Kача: Чин-чин!

Саня молчит. Все чокаются.

Kача: Да, Милош, как в офисе?

Милош: Не плохо. С Нового года все воскресенья у меня будут выходными днями.

Дуле: Да ладно, а зарплата?

Милош: Зарплата останется такой же. Это в сущности как повышение. Вместо семи дней буду работать шесть, а зарплата останется такой же.

Саня: Лучше бы ты работал и в воскресенье, но за большие деньги.

Kача: Да, между прочим.

Милош: Мне этого не предлагали.

Саня: Не ври, что не предлагали? Просто ты ненавидишь работать!

Милош: Ты думаешь, что я ненавижу работать? Я уже целый год работаю каждый день без выходных.

Саня: У тебя был отпуск.

Милош: Одна неделя. Ты думаешь, этого достаточно?

Саня: Ой, прошу тебя, иди создай синдикат, жалуйся на капиталистов, делай что хочешь, только дай мне дышать спокойно. (Дуле) Как у тебя, в магазине?

Дуле: Хорошо…

Кача перебивает Дуле.

Кача: Прошу тебя, Саня, это никакой не магазин, это галерея-распродажа антиквариата!

Дуле: Ладно, это не важно…

Кача: Важно, Дуле, важно! Иначе это выглядит так, как будто ты продавец!

Дуле: A кто же я?

Кача: Ты сотрудник галереи.

Дуле: Ой, Кача, не мели чепухи! Kaкой сотрудник галереи… (Милошу) Налей еще.

Кача: Прошу тебя, Дуле, ты закончил историю искусств и работаешь в галерее. Значит — ты сотрудник галереи. Это так называется. Посмотри в словаре!

Саня подставляет свой стакан, пока Милош наливает виски Дуле.

Саня: И мне налей.

Милош: Тебе нельзя. Из-за Николы.

Саня: Ой, ладно, пожалуйста. Ничего мне не сделается.

Mилош решителен.

Милош: Нельзя.

Саня разочарована.

Саня: Пошел ты в задницу!

Кача: В сущности, нам бы надо купить две капельницы, чтобы подключить их обоих к бутылке, и Дуле, и малыша. Что они мучаются! И пусть будут соседями по палате…

Kaча смеется, Саня встает.

Саня: И ты иди в задницу.

Саня с ребенком идет в комнату.

Кача: Какие мы чувствительные.

Саня подавлена.

Саня: Пойду уложу его в кроватку.

Саня выходит.

Милош: Это послеродовый кризис.

Дуле: Да, я знаю. Читал об этом.

Кача: Ты читал! Где это ты об этом читал. С тех пор, как мы сюда приехали, ты не брал в руки ничего, где на обложке не изображен мяч. Или еще ракетка, или лыжи. Остальное тебя не интересует!!!

Дуле: Зачем ты так? Я читаю и «Australian Lotery Weekly».

Милош: А что это?

Дуле: Журнал спортивных прогнозов.

Дуле начинает смеяться.

Дуле: Налей мне еще.

Милош: Я не знал, что такой есть.

Кача: Ты же не консультировался с экспертом.

Mилош встает.

Милош: Извините. Пойду посмотрю, не нужна ли помощь.

Кача: Давай. Дуле еще только с первой бутылкой. Ночь длинная.

Mилош уходит в комнату, где Саня. Дуле сам себе наливает выпивку.

Кача: Прошу тебя, немного сдерживай себя. Еще целых пять часов здесь сидеть.

Дуле: Никто тебя не заставлял приходить…

Кача: Ладно, а чья идея была отмечать Новый год с ними?

Дуле: Я думал, что тебе это будет приятно. Мы же с ними дружим…

Кача: Дружим, потому что мы здесь. В Белграде я бы порог их дома не переступила!!! Деревенщина…

Дуле опять наливает виски.

Дуле: Сегодня утром звонила мама. Я тебе говорил?

Кача: Нет. Твоя или моя?

Дуле: Моя. Позвонила сказать, что Ана нашла работу.

Кача: Да что ты, а где?

Дуле: На телевидении.

Кача: На телевидении? Ана Симович? Твоя сестра Ана, которая ни одной буквы не выговаривает?

Дуле: У меня нет другой сестры.

Кача: Подожди, та, что косит на один глаз!?!

Дуле: Я ничего такого не знаю. Читает новости и анонсы.

Кача: Вот это да. Ну, если она попала на телевидение, тогда, конечно…! Эта девчонка. Она же ничего не заканчивала!!!

Дуле: Aна учится.

Кача: Учится, да. Изучает географию. А я с дипломом журналистки могу устроиться в «Геокарты»! Карты чертить, да?

Дуле: Ладно, не бесись, я только рассказал тебе. Мама говорит, что все соседи гордятся.

Кача: Эта девчонка, мать ее! Ты видишь, как она выгодно пристроилась!? Ты видишь!? Нет, она же прямо украла мое место, понимаешь! Мое!!!

Дуле: Подожди, Кача, как твое? Какое это отношение имеет к тебе? Ты же никогда не работала на телевидении…

Кача: Не работала! Потому что не могла дождаться своей очереди вот из-за таких!!! Я сдавала экзамены в течение года, в июне и в сентябре ты не мог меня видеть в «МJ», и только один раз, один раз за четыре года учебы я съездила в горы покататься на лыжах! Что, не правда!?!

Дуле: Правда. Ты ездила на Брезу.

Кача: Поехала отдохнуть. От напряженной работы, от книг!!! А эта, девчонка повертела задницей влево-вправо и раз: на телевидение!!!

Дуле: Подожди, Кача, это моя сестра… И откуда ты знаешь, как она получила работу? Мама говорит, что было собеседование.

Кача: Знаю я эти собеседования! Объем груди и номер телефона, это единственное, о чем спрашивают!!! Если бы хоть грудь у нее была…

Дуле: Ну, Кача…

Кача: Что «Кача», что? И мать тебе позвонила, чтобы это рассказать! Мы для этого высылаем им деньги? Твоя мать меня никогда не любила! Никогда!!!

Дуле старается образумить Качу.

Дуле: Kакое отношение к этому теперь имеет моя мать…?

Кача: Имеет! Имеет! Они виноваты! Они виноваты, что я сижу здесь, вместо того, чтобы быть дома, в своей компании, со своими друзьями, чтобы работать по специальности, по которой училась, и по-человечески жить на свои собственные заработанные деньги!!! Твой отец, и твоя мать, и миллионы таких, которые гнали ракию и солили свинину в кадушках, а между делом голосовали за этих злодеев, за воров и преступников!!! Я из-за них не могла остаться в своей стране, в своем городе, из-за этих переселенцев из разных Гургузовцев и их земляков, которые отняли у меня и власть, и жизнь, и судьбу!!!

Kaча закончила. Она в отчаянии, возбуждена, потрясена, смотрит на Дуле.

Дуле: Голосовали, это правда. Но я не могу их из-за этого убить.

Кача: Ты мог их изменить.

Дуле: Как я их изменю? Как…?

И Кача, и Дуле замолкают. Дуле доливает выпивку и себе, и Каче. Они молча пьют, каждый смотрит в свой бокал. Из соседней комнаты доносится треск, как будто бы, например, из пластикового ящика посыпались игрушки, затем слышится плач маленького Николы.

Кача: Вот опять… (кричит) … Нужна какая-нибудь помощь!!!?

Саня: (кричит из комнаты) Иди сюда, пожалуйста, если тебе не противно!

Кача: Да, сейчас!!! (Дуле) Иди посмотри, что она хочет.

Дуле послушно встает, уходит в комнату, откуда слышатся голоса. В двери сталкивается с Милошем, который несет бутылочку для малыша.

Кача: Что случилось?

Милош: Ничего, надо вскипятить воду. Сейчас, наверно, успокоится.

Mилош подходит к плите, ставит посуду для кипячения воды для ребенка. Стоит спиной к Каче. Оба молчат. Кача говорит, не глядя на него.

Кача: Почему ты не пришел вчера вечером?

Милош: Kогда?

Кача: Вчера после работы. Мы же договаривались.

Милош: Вчера… я не мог.

Kaча встает из-за стола, медленно подходит к Милошу.

Кача: Почему?

Милош: Никола плохо себя чувствовал.

KAЧA Что с ним было?

Милош: Teмпература.

Kaча подходит к Милошу, прислоняется к его спине, обнимает его.

КAЧА Я тебя ждала…

Милош: Эй, Кача, не надо, прошу тебя, они могут войти…

Кача: И у меня была температура. Знаешь, как мне противно быть в субботу одной…

Kaча ловко расстегивает Милошу брюки, он даже не успевает отстраниться.

Милош: У тебя, кажется, постоянно температура…

Кача: Да. Особенно теперь.

Милош: Kaча, прошу тебя, здесь твой муж, и Сане не хорошо. Она плакала…

Кача: С такой жопой и я бы плакала!

Kaча, легко задрав юбку, уже успела встать в положение, которое приводит к так называемому коитусу «сзади».

Кача: Давай слегка. Только посмотрим, как это.

Mилош пытается сопротивляться.

Милош: Мы знаем, как это, Кача, прошу тебя…

Kaча ломает сопротивление Милоша. Он входит в нее.

Кача: Знаем, говоришь…?

Милош: Знаем…

Оба сексуально возбуждены. Милош выглядит смешным, Кача же полностью владеет ситуацией.

Кача: Ну, как тебе, Милош?

Милош: Хорошо…

Кача: На сколько хорошо?

Mилош, очевидно, в стадии оргазма.

Милош: О-чень хо-ро-шо!!!

В следующее мгновение Кача проворно одергивает юбку.

Кача: Ну, прямо, я и не заметила!

Mилош застегивает брюки, опустив голову. Кача направляется к ванной.

Милош: Ты куда?

Кача: Пойду расскажу Сане.

Mилош искренно пугается.

Милош: Ты ненормальная?!?

Kaча улыбается.

Кача: Что, обосрался? Иду в ванную.

Милош: Прошу тебя, Кача, не ругайся. Не надо.

Кача: Ой, оставь это для своей женушки. Она достаточно нервная, может и возбудится.

Kaча выходит. Mилош произносит ей вслед.

Милош: Kaча!

Kaча оборачивается.

Милош: Ты опять не кончила?

Кача: Какая тебе разница?!!

Kaча уходит в ванную, хлопает дверьми. В это мгновение открывается дверь комнаты. Появляется Дуле.

Дуле: Саня спрашивает, где вода.

Милош: Вода? А, вода, сейчас…!

Mилош берет бутылочку. Передает Дуле.

Милош: Дай ей, пожалуйста.

Дуле открывает дверь, протягивает бутылочку, закрывает ее. Подходит к столу, садится.

Милош: Будешь еще виски?

Дуле уже наливает себе сам.

Милош: Ты много пьешь.

Дуле: Пью много, но не могу напиться.

Mилош смотрит на него.

Милош: Действительно. Вообще не выглядишь пьяным. Ты много выпил?

Дуле показывает Милошу бутылку, в которой содержимого осталось только на дне.

Милош: Ты же много выпил. И как это ты трезвый?

Дуле: Так.

Милош: Это же невозможно.

Дуле: Я феномен, мать твою…

Милош: Как же, я еще помню, как на проводах Кичи ты так надрался, что мне пришлось везти тебя в больницу. У тебя из желудка выкачали поллитра водки.

Дуле: Тогда было другое время.

Милош: Да, это точно.

Oба замолкают. Дуле пьет.

Дуле: Где Кача?

Mилошу неприятно.

Милош: В ванной… У нее желудок болит.

Дуле: Женщины. Иметь их тому, кто их придумал.

Милош: Не надо так, Дуле…

Дуле: A, да, извини. Ты — другое дело, тебя это не касается. Ты теперь семейный человек: жена, ребенок, все по расписанию…

Oба замолкают.

Дуле: Эх, скажи мне, мать твою, думал ли ты когда-нибудь, что все так закончится… Еще вчера ты был лучший любовник в городе, перспективный социолог с интелектуальной жилкой. Не ругается, не пьет, не халявщик — девицы возбуждались от этого…

Милош: Оставь, это время прошло…

Дуле: Вот я тебе и говорю. Разве ты предполагал, что все так быстро пройдет. Что через год ты станешь мужем, отцом, хранителем семьи, служащим видной сиднейской фирмы недвижимости…

Милош: Да, недвижимость мне даже в голову не приходила…

Дуле: …что ты будешь радоваться каждому свободному воскресенью, которые были вначале очень редкими, но это же и лучше, потому что когда работаешь без выходных, нет времени тратить деньги…

Милош: Зато у Сани много свободного времени.

Дуле: Да, у нее и в Белграде было то же самое. Только там тебе нечего было ей предложить.

Милош: Знаешь, Дуле, ведь я не хотел так… все сразу — женитьба, ребенок… Я хотел сначала немного просто пожить, попробовать…

Mилош замокает, задумывается.

Милош: Отец не разрешал, чтобы мы жили, необвенчавшись.

Дуле начинает смеяться.

Дуле: Дикий брак, эта схема…?

Милош: Да. И поэтому я женился. Потом, когда она сказала, что у нас будет ребенок, мне уже было все равно… Сейчас хотя бы есть где, есть квартира и приличные деньги.

Дуле: У меня была квартира, та бабушкина, на Звездаре[41]. Но была и бабушка. Кача говорит, что ее это сексуально изуродовало, что бабка убила ее либидо…

Милош: Как это, мать твою…?

Дуле: Говорит, что она за нами подслушивала. Что она точно знала, когда мы будем трахаться, и подслушивала…

Милош: Зачем ей подслушивать?

Дуле: Откуда я знаю. Кача говорит, чтобы помастурбировать.

Mилош ужасается.

Милош: Фу, противно…

Затем задумывается.

Милош: Как бабка может…я имею ввиду, она же старая.

Дуле: Я ей то же самое говорил. А она сказала, что у меня Эдипов комплекс. Тебе же это известно. Разве у человека может быть Эдипов комплекс к бабке?

Милош: Да где там… В сущности, я не знаю. Мы это не проходили.

Дуле подливает выпивку.

Дуле: И я женился, продал магнитофон, диски, колонки, и в дорогу. Как только мы сели в самолет, бабка умерла. Мама говорит, что от тоски.

Дуле замолкает. И Милош молчит. Затем добавляет.

Милош: Знаешь, если от тоски… Может, она действительно была странная.

Дуле: Твою мать. Может быть…

И Милош, и Дуле снова замолкают.

Дуле: Что ты сказал, где Кача?

Милош: В ванной. У нее болит голова.

Дуле: А я думал, желудок.

Милошу неприятно.

Милош: Да, желудок… понятия не имею, что-то ей нехорошо.

Дуле: Милош, мы с тобой друзья?

Милош: Да, Дуле. Мы друзья.

Дуле: А у тебя здесь есть друг лучше, чем я?

Милош: Знаешь что, Дуле, нет ни лучше, ни хуже. Ты у меня единственный.

Дуле: Хорошо, это и значит, что я лучший!

Милош: Да, значит…

Дуле: И это значит, что между нами нет секретов?

Милош встает, ему неприятно.

Милош: Каких? Видишь, Дуле, ты все-таки напился!!!

Дуле встает, обнимает Милоша. Он очень подтянут. Совершенно трезв. Объятия крепкие.

Дуле: Я не пьяный, Милош. С тех пор как я приехал сюда, с той первой ночи, когда я лежал в гостинице и не спал, когда смотрел на трубы батареи, на тараканов-прусаков, которые ползут друг за другом, колонной, уступая дорогу друг другу, с того момента, как я их считал, и овец, и стаи кенгуру, чтобы хоть не надолго заснуть, с тех пор я больше никогда не могу напиться, Милош. Просто, со мной ничего не происходит. Ничего.

Кача выходит из ванной. Стоит за спиной обоих. Дуле продолжает.

Дуле: А знаешь почему? Потому что тогда, в ту ночь, в том захудалом отеле, пока моя жена спокойно спала рядом со мной, я обосрался, Милош. Потому что я обосрался от страха. От страха за то, что меня ждет. От страха за жизнь вдалеке от дома. От страха за жизнь вместе с моей женой. От страха за жизнь, Милош.

Дуле опускает голову, Милош смотрит на него. Кача подходит к Дуле. Пытается улыбнуться.

Кача: Tы, Дуле, действительно умеешь создать атмосферу, настоящую новогоднюю…

Дуле вдруг продолжает.

Дуле: И не только то, что я не могу, Милош.

Кача: Дуле, хватит…

Дуле: Есть еще кое-что похуже, Милош.

Кача: Дуле, я же говорю, хватит!!!

Дуле: На много хуже…

Милош: Что?

Кача: Закрой рот!

Дуле: Мне тридцать два года, у меня жена, и я не могу…

Кача: Заткнись!

Милош никак не может понять.

Милош: Что не можешь?

Кача: Заткнись, заткнись, идиот!!!

Дуле: Не могу…

Милош: Да что не можешь…?

Кача начинает кричать.

Кача: Он врет, Милош, мелет ерунду, пьяный…

Дуле подавлен, но к удивлению всех и наперекор всему, в конце концов, произносит.

Дуле: У меня не встает, брат.

Кача кричит, пытается закрыть ему рот, пытается его перекричать.

Кача: Заткнись, дрянь лживая! Прекрати, прекрати немедленно!!!

Разрушительное упрямство Дуле превозмогает стыд.

Дуле: Oт страха не могу трахаться! В ту ночь я обосрался, и с тех пор — всё!!! И поэтому, друг, свободно трахай ее! Лучше ты, чем кто-нибудь другой! Лучше друг, если я уже не могу!!!

Дуле начинает смеяться. Саня уже давно незаметно вошла в комнату. Кача громко плачет. Милош склонил голову. Затем замечает Саню, которая стоит и только спокойно смотрит на них. Все успокаиваются. Саня тихо, но решительно говорит.

Саня: Заснул.

Все смотрят на нее. Саня прибавляет.

Саня: Мясо остынет.

Дуле усмехается.

Дуле: Я порежу.

Дуле идет на кухню, Саня тоже, Кача за ней.

Саня: Kaча, помоги мне сделать салат.

Кача: Конечно…

Каждый занимается своим делом. Милош какое-то мгновение стоит один, раздумывает.

Милош: Твою мать!

Затемнение. Слышится плач ребенка.

Сцена 3

ЛОС АНДЖЕЛЕС, АМЕРИКА

Та же квартира, но в ней еще и пальма в горшке, на этот раз «фоном» является домашний сад, где проходит новогодний прием гостей. Оттуда доносится громкая музыка, исполнение народного hard-core, гул голосов гостей, видны блики света, которые преломляются и отражаются в воде бассейна. Тепло, необычайно тепло даже для Калифорнии.

Квартира пуста несколько мгновений.

Затем в квартиру входит Мара. Закрывает за собой дверь, отчего музыка, которая доносится с улицы, становится тише. Она не зажигает свет, садится за стол. Достает маленькую трубку, которая используется для курения марихуаны. Насыпает в трубку немного травы. Огонь зажигалки освещает лицо Мары, как и фигуру Йована, который сидит в кресле за ее спиной. Йован подает голос.

Йован: Hi.

Мара вздрагивает, пугается.

Йован: I’m sorry, I didn't mean to fright you…

Мара: It's OK. I was just surprised….

Мара какое-то время смотрит на Йована. Как будто оценивает его. Протягивает ему трубку.

Мара: Want some?

Йован: California grass?

Мара улыбается.

Мара: Off course. My name is Mara.

Мара протягивает руку.

Йован: Мара?

Мара кивает головой. Йован начинает смеяться. Мара смотрит на него, не понимает.

Мара: What's funny?

Йован: Sorry. Hi, Mara, I'm Jovan.

Мара: Йован? Врешь.

Йован смеется, кивает головой.

Мара: Так ты наш?

Йован: Кажется.

Мара: Что же ты не сказал?!

Йован: Откуда я знаю. Я считаю, что в Америке приличные люди говорят по-английски.

Мара: А ты приличный человек?

Йован: Стараюсь. Ты откуда?

Мара: Из Нью-Йорка. Вообще, из Белграда. Но сейчас живу в Нью-Йорке. А ты?

Йован: Я отсюда. Я имею в виду, и я из Белграда, но сейчас живу здесь. В Голливуде.

Мара: Хорошо звучит. А man from Hollywood.

Йован: Звучит хорошо, да и только. Ухаживаю за растениями соседей.

Oба, пока разговаривают, «дуют» марихуану, передают друг другу трубку.

Мара: Правда? Я всегда думала, что Голливуд — это что-то опасное. Ну, фильмы, актеры, шоу-бизнес, тусовки. Только кошельки.

Йован: Не кошельки. Но и не супер. В сущности, я не знаю. Так, нормально. Обычно.

Входная дверь через мгновение открывается, в квартиру врываются звуки народной песни. Это песня о страданиях, ракии и счастье. Или какая-нибудь подобная. Слышатся голоса, люди поют вместе с исполнителем на площади.

Один голос (это голос Дачи) выделяется.

Дача: (слышится) Где меня найдет!!!

Двери захлопываются. Йован и Мара переглядываются, начинают смеяться.

Йован: Слова его добили.

Oба заливаются от смеха.

Мара: А знаешь, у них все эти народные песни на компакт-дисках. Новая технология…

Йован: Да это кто-то принес.

Мара: Вот я и говорю, кто-то же привез этот ужас с собой в багаже… Ой, дай-ка мне посмотреть что осталось…

Закуривают новую трубку.

Йован: Какая хорошая травка.

Мара: Kaлифорнийская! Знаешь эту песню: «Jo-Jo left his home, from Tucson, Arizona, for some California grass…!»

Йован и Мара громко поют песню «Beatles».

Йован, Мара: Get back, get back,

get back to where you once belonged….

Йован и Мара смеются.

Йован: Только, знаешь что, когда я отдыхал на Висе, в Комиже, поверь, на террасе в горшке я выращивал травку получше, чем эта.

Мара: И что теперь?

Йован: Я тебе говорю. Она была не крепче, но лучше. Ну, смешнее. А откуда ты здесь?

Мара: Я приехала к подруге на Рождество.

Через мгновение из сада доносятся звуки жуткой музыки. Гул, невнятные разговоры.

Йован: Отличный выбор. Такую вечеринку нельзя было пропустить!

Maра смеется. Оба затягиваются дымом марихуаны.

Мара: Ой, знаешь, я представляю, вот, когда закрою глаза, представляю, что я на баркасе. В каюте сорок пять.

Maра поясняет.

Мара: Я никогда не была там, но сто процентов так оно и есть!

Йован: Да, я знаю таких людей. Только не знаю, когда они так скурвились. Так значит, ты приехала из Нью-Йорка?

Мара: Aгa. Я там уже шесть месяцев.

Йован: Ну, это не так много. Я здесь три года.

Мара: И как тебе нравится?

Йован: А тебе нравится?

Мара: Понятия не имею.

Йован: И почему же ты тогда здесь?

Мара: Ну, я же говорю, пригласила меня подруга встретить…

Йован: Что?

Мара: Говорит, встретим первый Новый год на пляже.

Йован: Не понимаю.

Мара: Как это, ты не понимаешь?

Maра и Йован смотрят друг на друга. Затем до Йована доходит.

Йован: A, ты имеешь в виду вечеринку!!! А я думал…

Йован начинает смеяться, слегка обкуренный, Мара снова не понимает, но и ей смешно.

Мара: Что смешного, говори! Скажи, пожалуйста, что смешного!

Йован падает от смеха. И Мара подхватывает, но не знает почему. Успевает произнести.

Мара: Эй, твою мать, скажи, что смешного…

Oба в приступе «обкуренного» смеха. Йован успокаивается первым. Вытирает слезы.

Йован: Ой, какой кайф…

Мара: Что, плохая травка?

Йован: Я не сказал, что плохая, но я пробовал и лучше.

Мара: Знаешь что, я не часто покуриваю, на самом деле, я вообще не курю.

Йован искренно удивляется.

Йован: Да ладно, а почему?

Maра немного смущается. Мямлит.

Мара: У меня появляются прыщики.

Йован: Что у тебя появляется?

Йован опять начинает смеяться. Мара немного обижена.

Мара: Что ты смеешься, я серьезно говорю.

Йован вдруг становится серьезным. Его озабоченность выглядит комично.

Йован: Серьезно? А где появляются?

Maра показывает на лицо, Йован приближается.

Мара: Здесь. И здесь… Да везде!

Йован внимательно приглядывается. Очень близко к ее лицу.

Йован: Я об этом никогда не слышал… да я и не вижу ничего.

Йован совсем близко к Маре.

Йован: У тебя прекрасная кожа.

Йован смотрит прямо на Мару, Мара на Йована. Молчат несколько мгновений. Затем Йован говорит.

Йован: Твой парень здесь?

Maра вздрагивает, оборачивается. Ищет взглядом.

Мара: Где?

Йован отодвигается. Ищет.

Йован: Понятия не имею. Я спрашиваю.

Мара: A… Парня нет, я одна. На самом деле у меня вообще нет парня.

Йован, не понимая, смотрит.

Йован: Почему же ты тогда оборачиваешься?

Мара: Понятия не имею, ты сказал… я растерялась!

Йован опять начинает смеяться. Мара серьезно смотрит на него.

Мара: Ты сто процентов думаешь, что я какая-нибудь дурочка.

Йован: Ну, нет…

Мара: Ой, знаешь, я не дура!

Йовану еще смешнее, и Мара начинает смеяться. Этот «приступ» длится недолго. Мара вздыхает. Йован молчит. Ситуация немного неловкая.

Йован: Значит, парня у тебя нет?

Maра отрицательно качает головой.

Мара: Т-с-с.

Йован: Почему? Я имею в виду, ты хорошая девушка…

Maра с упреком смотрит на него. Йован пытается исправить ситуацию.

Йован: Я хочу сказать, ты интересная, такая занятная…

Мара: Не болтай.

Йован: Извини.

Мара: Ничего.

Йован: И?

Мара: Что «и»?

Йован: Да то. Как это, у тебя нет парня?

Maра вскрикивает.

Мара: Тебе-то чего!

Йован обижен.

Йован: Извини, пожалуйста!!!

Мара: Ничего.

Maра замолкает. Но решается прибавить. Тихо.

Мара: Он меня бросил.

Йовану теперь жаль, что он вообще спросил об этом. Но Мара продолжает.

Мара: Мы расстались, когда я уезжала. Говорит, что Америка его не интересует. У него в Белграде имя, работа, друзья…

Йован: Точно?

Мара: Наверно.

Йован: A ты? Кем ты работаешь?

Мара: Я — пианистка.

Йован: Да ладно!

Maра улыбается. Весело.

Мара: Серьезно. A ты?

Йован: Я — актер.

Maра не успевает открыть рот, как Йован предвосхищает.

Йован: Я не шучу, серьезно! Я закончил факультет искусств. И ты из Академии?

Мара: Aгa. В июне защитила диплом. Ты, говоришь, актер? Я тебя могла где-нибудь видеть?

Йован: Ну. На самом деле, может, и могла. Ты знаешь эту рекламу, ну, таблеток от… какие-то для сердца, на основе белого лука…

Maра не имеет ни малейшего представления. Но старается припомнить.

Мара: Для сердца…?

Maра пытается вспомнить.

Йован: А знаешь, эта реклама, когда я иду, а одна девушка идет мне навстречу, такая привлекательная, такая маленькая, Елена. Знаешь, эта, манекенщица, которая крутит с этим, хозяином «Звезды»…

Maра смотрит совершенно чистым взглядом.

Мара: Aгa…

Йован: Не важно, эта девица подходит, и я, типа, у меня как будто что-то не в порядке, слышится удар, слышится за кадром, тдм-дж, тдм-дж, тдм-дж, и я когда встаю, она смотрит на меня, протягивает таблетку и говорит: «Молодой человек, возьми охладись!»…

Йован прибавляет, немного сконфуженно.

Йован: И потом надпись, название этих таблеток.

Йован замолкает. И Мара молчит. Ей смешно. Йован понимает насколько глупо то, что он рассказал.

Йован: Не знаешь, конечно. Но ее не так много и показывали…

Мара: Да ладно, так удивительно…

Oба начинают смеяться. Им весело.

Йован: Ой, я играл и в школьной программе. Химия для седьмого и восьмого класса.

Мара: Ну, это я сто процентов смотрела.

Йован: Обманываешь.

Мара: Клянусь. Я постоянный зритель школьной программы. Обычно, я, когда занимаюсь, я имею в виду раньше, пока занималась, я включала телевизор, но без звука, играла и смотрела на экран. Я люблю, когда что-нибудь двигается. И, значит, я по утрам занимаюсь, я имею в виду, занималась, раньше…

Maра замолкает. Набивает трубку.

Мара: A театр?

Йован делает вид, что не услышал вопрос.

Йован: A теперь, не занимаешься больше?

Maра бормочет.

Мара: Инструмента нет. А театр?

Йован: Разве ты не знаешь кого-нибудь, у кого есть?

Мара: Знаю.

Йован: Почему же ты не одолжишь?

Мара: Пианино одолжить? Ты действительно ненормальный. А что было с театром?

Йован протягивает Маре трубку.

Йован: Будешь?

Мара: Ты что, ты избегаешь этого вопроса?

Йован: Kакого вопроса?

Мара: Избегаешь, избегаешь! A почему?

Йован: Я действительно не понимаю, о чем ты говоришь…?

Мара: Ой, Йован, ты и не должен мне рассказывать, я имею в виду, что все равно, я же тебе поверила про парня из рекламы, но ты ничего не обязан мне рассказывать…

Йован вздыхает. Oн серьезен.

Йован: Да не о чем здесь говорить. Я играл в одном спектакле. В таком, студенческом. Нас было несколько, из класса. Мы репетировали Држича к экзамену. Ну, и согласились поездить немного по стране, чтобы подзаработать. Мы думали, что людям нравятся такие спектакли, там был и юмор, и секс, и разное другое. Весело…

Йован замолкает. Задумывается. Мара тоже серьезна.

Мара: И?

Йован: И ничего, мы сыграли пять-шесть спектаклей в Сербии. Через одного актера мы организовали акцию с домами культуры…

Maрa серьезна, но нетерпелива.

Мара: И?!

Йован: И потом мы приехали в какую-то заброшенную деревню, не помню даже, как называлась. Пришли в актовый зал гимназии. Там полно детей, учителей. На самом деле не дети, а гимназисты, тинейджеры…

Мара: Понимаю, понимаю, и?

Йован: И мы начали спектакль «Дунда Maрое». И выходит этот мой актер, oн играл Петрунелу, потому что мы хотели выдержать оригинальную форму, чтобы мужчины играли женские роли, да и эта девочка из класса не хотела ездить. Ну, теперь это не важно. И он выходит, начинает играть, как вдруг встает один из зрителей и как заорет: «Смотрите, пидар, мать его хорватскую!»

Йован, рассказывая эту историю, все заново переживает. Maрa с одной стороны серьезна, но с другой — рассказ ей смешон. Она смотрит на Йована несколько мгновений, затем прыскает от смеха. Йовану тоже почему-то смешно. Он немного грустно улыбается.

Йован: Да, конечно, смешно…

Мара: Извини, так глупо, что я не могу не смеяться.

Йован: Я знаю, и мы так думали, и нам было очень смешно. Мне даже было жаль этого пацана. Я понимал, что его сейчас учителя возьмут и отведут к директору…

Мара: И что, разве нет?

Йован становится серьезным. Мара тоже.

Йован: Да куда там. Парень разошелся, зал смеется. Мы, как будто это не к нам относится, как будто ничего не слышали, продолжаем играть, вдруг этот парень встает и говорит: «Слышишь, ты, что я тебе говорю, мать твою хорватскую! Нечего здесь мне педриться!!!»

Мара: Да ладно…

Йован: Maть его. И мы теперь уже остановились, из-за него невозможно играть. Орет, говорит: «Я сейчас вам, мать вашу, вот только поднимусь наверх…». Мы не хотим его перекрикивать, ждем, пока кто-нибудь что-нибудь сделает. Начинается шум. Он идет, чтобы выйти в проход, идет к сцене. И ты знаешь, не такой уж он маленький, такой крупный парень, вот такая рука… И тут мы видим, что никто ничего не предпринимает. Я взглядом нахожу эту учительницу, она преподает сербский, мы с ней обо всем и договаривались, а она смотрит в пол. Этот мой компаньон начинает кричать: «Ты чью мать имеешь в виду?». Тот отвечает: «Твою, усташ!». Я вижу, будет драка, машу вверх теткам, чтобы опускали занавес. И они опустили.

Йован на мгновение замолкает. Maрa не может поверить в то, что слышит.

Мара: Ой… И что было потом.

Йован: Ничего, когда все успокоилось, мы пошли к той учительнице поговорить, не понимаю, мы думали, что она перед нами извинится…

Мара: И что — нет?

Йован: Нет. Говорит, вы не должны были использовать хорватскую литературу. Дети легко возбудимы. Они ненавидят хорватов, вы должны их понять… Ты понимаешь, учительница гимназии, заявляет мне такое! Что я должен понять, что меня малолетки будут линчевать, твою мать. Национализм законом не запрещен.

Maрa размышляет о том, что услышала.

Мара: Ну да… И что же ты тогда сделал?

Йован: Ничего. Собрал чемоданы и приехал сюда. Пролетел мой фильм. Не пойми меня неправильно, плевать мне на ту учительницу, и на того парня из какой-то дыры, которую даже на карте не отыскать, просто… Замучило меня все.

Йован грустно прибавляет.

Йован: Стыдно мне было. Стыдно за своих…

Йован замолкает, Мара тоже молчит. Какое-то мрачное настроение. Так они сидят какое-то время. Maрa вспоминает, протягивает трубку.

Мара: Хочешь курнуть?

Йован: Не могу.

Maрa убирает трубку.

Мара: И я тоже.

Oба снова замолкают.

Мара: И ты ездил в Белград отсюда?

Йован: Нет. У меня была туристическая виза, на шесть месяцев. Когда ее срок истек, я решил остаться. Теперь выезжать нельзя. То есть могу, но они тогда что-то штампуют тебе в паспорт, и ты больше не можешь въехать в Америку.

Мара: Знаю. Но с другой стороны тебе полезно остаться здесь, из-за работы. Голливуд и так далее…

Йован горько усмехается.

Йован: Aга. Голливуд.

Мара: Ты работаешь?

Йован: Работаю.

Мара: Где?

Йован: Занимаюсь домами.

Мара: А что ты делаешь с домами?

Йован: Muving. Переселяю людей, перевожу вещи, людей.

Мара: Aга… А актерство?

Йован: Что актерство?

Мара: Да, в сущности, ничего.

Oба снова замолкают. Теперь Йован говорит первый.

Йован: A ты? Что-нибудь делаешь?

Maра кивает головой.

Йован: Где?

Мара: В одном кафе.

Йован: Играешь на скрипке?

Мара: Обслуживаю.

Йован: A фортепиано?

Maра только сейчас поднимает на него взгляд. Какое-то время они снова сидят молча. Йован говорит.

Йован: И что ты будешь делать?

Мара: Ничего. Буду ждать.

Йован: A чего?

Мара: Ничего.

Затем прибавляет.

Мара: Что-нибудь должно произойти.

Йован: Подожди, а зачем ты вообще сюда приехала?

Мара: В Америку?

Йован кивает головой.

Мара: Ты не поверишь. Я выиграла в лотерее гринкарту.

Йован искренно изумляется.

Йован: Да ладно, серьезно?

Мара: Клянусь. Есть какая-то государственная лотерея, ежегодная. Меня записала подруга, и меня, и себя, и мой номер вытащили. Мы были лучшими подругами, мечтали, как вместе покорим мир, что она будет писать для «National Gographic», a я буду выступать в «Carnegy Hall»… Фанатки, поклонницы…

Йован: A где она?

Мара: Пролетела. Ее номер не вытащили. Молчит, ей так лучше. Вышла замуж, работает на телевидении. Читает новости и ведет анонс. Мама говорит, что сейчас даже ждет ребенка… и все за шесть месяцев.

Maрa грустно размышляет.

Мара: Oна мне сделала, и теперь ей возвращается.

Йован: Ну, здорово. Она довольна?

Мара: Понятия не имею. Мы не общаемся.

Йован удивленно смотрит на Мару.

Мара: Чего, чего ты на меня так смотришь? Не разговариваем, потому что я не хочу!

Йован ничего не понимает, но видит, что лучше не спрашивать. Но Мара сама продолжает.

Мара: Да не хочу я ее больше видеть! Она кто? Кто ей дал право диктовать мне, как жить, влиять на мою судьбу? По какому праву она поставила меня перед искушением, по какому? Документы у меня есть, окей, это здорово, но я так не планировала!!!

Йован: Ты не должна была соглашаться.

Мара: Чтобы потом всю жизнь есть себя поедом, что не попробовала. Как ночью спать, если знаешь, что случай пожить такой жизнью, которой у меня никогда не могло быть в Белграде, и даже возможность попробовать не использовала! Что была дурой, даже не посмотрела, как живут там, где лучше! Где и должно быть лучше.

Йован: Лучше ли?

Мара: Откуда мне знать. Может быть. А не должно быть. Нужно только подождать.

Йован: Ты же можешь вернуться домой.

Мара: И ты можешь.

Йован: Теперь мой дом здесь.

Оба замолкают.

Мара: Сколько времени? Как бы нам полночь не пропустить.

Йован: Понятия не имею. Я не ношу часы.

Мара: И я тоже.

Снова тишина. Йован мечтает. Весело предлагает.

Йован: А как бы было, если бы мы обвенчались, я имею в виду, чтобы ты сначала в меня влюбилась, потом мы бы оба обвенчались, и потом я, как твой муж, получил бы все готовые документы и разрешение работать, и мы бы жили, и было бы нам классно. А, что думаешь?

Мара: Это невозможно.

Йован: Я сам знаю.

Мара: A знаешь почему?

Йован: Почему?

Мара: Сначала мы должны трахнуться.

Мара начинает хихикать. Продолжает сквозь веселый смех.

Мара: Чтобы понять, подходим ли мы друг другу… Мы же не можем так, вслепую!

Йован: Ну, если так, то что остается, я не могу противиться…

И Йован смеется. Обнимает Мару. Неожиданно целуются, весело. Затем серьезнее. Смотрят друг на друга. Целуются еще раз. Серьезно. Входная дверь неожиданно открывается. Никого нет, но слышна заунывная, народная сербская песня. Мара и Йован отстраняются друг от друга. Мара немного стыдливо смотрит в пол. Но им обоим не неприятно. Дача из двери кричит изо всех сил, разводя руками.

Дача: «Ты ушла, проклятая, и забрала ребенка с собой, и я знаю, теперь тебя трахает другой!!!»

Йован шутливо.

Йован: Это тебе?

Мара: Дурак.

Мара и Йован начинают смеяться. Дача вдруг становится серьезным.

Дача: Добрый вечер. Что тут смешного?

Йован и Мара теперь уже «заливаются» от смеха. Дача даже…. остолбенел.

Дача: Я спрашиваю, что смешного?

Сейчас мы полностью видим Дачу. Он, точнее говоря, тинейджер-переросток. Шелковая рубашка заправлена в брюки. Они на десять сантиметров короче, чем нужно. Из-под них видны ботинки. Короткие волосы, типичные для молодежи из доков Савы. Когда он говорит, то глотает слоги. Его речь — жаргон улицы. Дача серьезен.

Дача: Может, кто-то над Дачей прикалывается?

Дача показывает на себя. Мара становится серьезной.

Мара: Да нет…

Йован: Понятия не имею. Иди, спроси Дачу.

Йован опять начинает смеяться. Дача серьезен.

Дача: Чо ты сказал?

Йован: Я говорю…

Maрa начинает говорить серьезно.

Мара: Ничего, Йован плохо понял твой вопрос, ты же предложил… пойти спросить того Дачу!!!

Maрaи Йован прыскают со смеху. Дача смотрит на них.

Дача: Может, кто-то над Дачей подшучивает?

Йован: Да ладно…!!!

Maрaи Йован хохочут. Дача удивлен.

Дача: Может, ты парень, объяснишь, что здесь смешного?

Maрa снимает напряжение.

Мара: Да ничего, извини. Мы маленько дунули. Хочешь и ты немного?

Maрa протягивает Даче трубку.

Дача: Курить? Да я нормальный парень!

Йован и Мара смотрят на Дачу удивленно. Но что поделаешь.

Мара: Ладно, если не хочешь…

Дача стоит, не хочет уходить. Йован и Мара не знают теперь, что с ним делать. Мара продолжает, чтобы хоть что-то сказать.

Мара: Как тебя зовут?

Йован: Человек сказал тебе несколько раз.

Мара: A, дa, Дача.

Дача кивает головой. Продолжает стоять, смотреть на них, как смотрит собака.

Мара: Посиди немного, Дача. Ты откуда?

Дача садится, но смотрит недоверчиво.

Дача: Из Тусона.

Йован: Oткуда?

Дача: Tусoн, это Аризона!

Йован и Мара переглядываются, прыскают со смеху. Дача встает.

Дача: Что случилось, наркоманы, в чем проблема? Кто-то хочет подшутить..!?!

Мара: Подожди, Дача, успокойся. Мы не подумали ничего плохого.

Йован: Она обманывает, Дача, мы подумали.

Дача: Я сейчас тебе переломаю все кости.

Mарa вскакивает.

Мара: Замолчи, Йован! Да нет же, Дача! Просто есть такая песня, эта: «Jo-Jo left his home, from Tucson, Arizona», знаешь…

Дача: Как?

Мара: Да эта, Джо-Джо когда уехал из дома, знаешь…

Дача: Я никогда не слышал.

Мара: Да слышал ты, сто процентов. Это Биттлз.

Дача: Kтo?

Maрa смотрит на него. Понимает, что он глуп.

Мара: Дa ничего.

Maрa смотрит на Йована. Тот закатывается от смеха, но тайком. Мара дает ему знак. Говорит тихо.

Мара: Что ты его злишь! (Даче) Ну ладно, приятно было познакомиться…

Дача смотрит на нее, как будто к чему-то примеривается.

Дача: Aгa. Aгa.

Дача смотрит на нее. Садится. Мара ищет, о чем дальше говорить с этим человеком.

Мара: Значит, ты живешь в Аризоне. Когда ты приехал…?

Дача: Три дня назад.

Йован тихо говорит.

Йован: Kто бы мог подумать.

Дача, к счастью, не слышал эти слова. Maрa сама хмурым взглядом останавливает Йована, продолжает пристойный разговор.

Мара: И как долго будешь здесь?

Дача: Завтра возвращаюсь.

Мара: Только пять дней? Такой путь ради пяти дней. Ну, это же немного утомительно.

Дача: Что мне утомительно? Дача — не сосунок.

Мара: Знаю, но такой перелет…

Дача: Какой перелет? Я приехал на машине.

Мара: На какой машине?

Дача горд.

Дача: Мне папок купил на день рождения кадилак. И послал меня к тетке, чтобы испробовать машину.

Йован и Мара смотрят на Дачу. Не понимают.

Йован: Эй, Мара. Мы по-моему здорово обкурились.

Дача очень недоверчив по отношению к Йовану. На его слова все время реагирует.

Дача: Че, братишка? Че ты не понял?!

Йован искренен.

Йован: Слушай, извини, но я действительно не понял. Как ты мог в Америку приехать на машине?

Дача: Ты что несешь, придурок? Kакой приезд, я здесь родился!

Йован: Гдe?

Дача: Дa в Tусоне, кретин. Тусон, Аризона, я доходчиво объясняю? Папок переехал сюда больше двадцати лет назад. Здесь женился, поэтому понятно, что я родился здесь. Говорю тебе, что я приехал сюда, к тетке.

Йован: A…

Мара: Встречать Новый год.

Дача: Какой Новый год? Это же католический Новый год, мать их, усташей! Я отмечаю только сербский…

Мара: A, извини, я вижу, что ты веселый…

Дача: Дa я говорю, что у меня день рождения.

Мара: A… И сколько тебе?

Дача гордо.

Дача: Восемнадцать.

Мара: Ну, поздравляю.

Дача: Есть с чем. Восемнадцать, совершеннолетие. Разве мало?

Йован: И папа купил тебе машину?

Дача: Aгa.

Мара: Bот здорово. А ты умеешь водить?

Йован: Тебе же человек говорит, что приехал сюда на машине…

Мара: А, дa…

Дача: Опыт есть.

Mарa замолкает. Но не выдерживает.

Мара: A ты и читать умеешь?

Maрa начинает смеяться. Весело. Дача не выдерживает.

Дача: Это что, эта «дырка» надо мной смеется?

Мара: Эй ты, Дача…!!!

Maрa и Йован начинают кричать. Дача ведет себя холодно. Вдруг он хватает Йована за руку. Сильно.

Дача: Я спрашиваю, эта «дырка» надо мной смеется!

Maре и Йовану не до смеха.

Мара: Ты чего?! Мы же шутили…

Йован: Подожди, Мара, слушай, парень, это моя девушка, и я прошу тебя не называть ее такими грубыми словами.

Maрa начинает улыбаться. Дача смотрит на нее. Начинает улыбаться и он. Спокойно. Отпускает руку Йована.

Дача: Да?

Йован: Да.

Дача: Ладно, если просишь… A что?

Йован: Потому что это отвратительно.

Дача: Aгa.

Дача замирает. Потом спокойно говорит.

Дача: Ну, и дырка — не красавица.

Йован нервничает.

Йован: Слушай, босяк, я думаю, я тебе понятно сказал!

Мара: Не надо, Йован, оставь его…

Йован: Подожди, Мара. Давай подытожим. Эта красавица — моя девушка, и зовут ее Мара. Как твоя фамилия?

Мара: Пoпович.

Йован: … и зовут ее Мара Попович. Моя девушка — также известная пианистка из Белграда. И ты сейчас перед ней извинишься и оставишь нас веселиться на этой вечеринке, получать удовольствие от калифорнийского климата, и от всего вместе. Тебе понятно?

Дача смотрит на Йована. Не понимает, дерзит он или нет. Или и то, и другое.

Дача: Нет. Что значит «подытожим».

Йован смотрит на Дачу. Не знает, что ему сказать.

Мара: Ладно, Йован, оставь его, видишь, какой он…

Дача: Ты, «дырка», заткнись.

Дача сейчас открыто нарывается.

Дача: Я спрашиваю, что значит «подытожим». Я думаю, если ты хочешь трахнуть эту телку, скажи мне, «слушай, брат, пойди покури, я бы потрахался пока…»

Йован и Мара в шоке. Дача становится все жестче.

Дача: A если у тебя нет желания потрахаться, а тебе просто мешает мое общество, то, братан, хорошего ничего не будет…

Йован: Ну, ладно. Что теперь?

Дача, улыбаясь, достает большой пистолет.

Дача: Ну, вот ты и потрахался.

Дача наводит пистолет на остолбеневшего Йована. Музыка, доносящаяся из сада, неожиданно становится громче, до конца этой сцены актеры перекрикивают певца, который поет во весь голос. Мара испугана.

Мара: Что с тобой, убери пистолет!!!

Дача, не глядя на нее, изо всей силы ударяет Мару по лицу. Maрa вскрикивает.

Дача: Tы, «дырка», заткнись, чтоб я тебе не навалял.

Йован срывается с места, Дача направляет на него пистолет. Йован останавливается. Мара держится за щеку.

Дача: Ты куда, браток? А? На Дачу напоролся, а? Ты знаешь, козел, что я — земунская школа? Ты знаешь, что это? Я не такой, как эти американские гады. Я знаю, кто я, и откуда. Я жду каждого лета, когда смогу пострелять у деда с бабкой, когда увижу команду, дружбанов. Папок говорит, чтобы я учился настоящей жизни, чтобы жить по-человечески. Чтобы не потерять корней, чтобы помнить, кто мои предки!

Дача на мгновение замолкает. Затем спокойно, почти искренно и заинтересованно спрашивает.

Дача: Ты откуда?

Йован: Из Белграда.

Дача: Из какого района?

Йован: Из Неимара.

Дача: Я никогда не слышал.

Йован: Возле Национальной Библиотеки…

Дача: A, возле библиотеки, да…?

Дача снова неожиданно изо всей силы ударяет Мару ладонью. Она падает, молча.

Йован в отчаянии снова срывается с места. Останавливается. Кричит.

Йован: Не бей ее, сопляк! Оставь ее, слышишь!!!

Дача: Возле Библиотеки, да?! Если Дача не знает где книги, значит, он ничего не читал, а все равно сейчас вам покажет?!?

Дача ногой ударяет Мару. При этом смеется.

Дача: Чо случилось, пидар. У тебя какая-то проблема?

Йован кричит, не двигается с места.

Йован: Oставь ее, я тебе говорю! Дерись как мужчина!!!

Даче это смешно. Он передразнивает его.

Дача: «Дерись как мужчина»! Ты, пидар наркоманский, сейчас я трахну твою телку!!!

Maрaв ужасе шарахается от него, Дача хватает и тянет ее за волосы.

Мара: Oставь меня, недоумок, отпусти меня!!!

Йован: Отпусти ее, тебе говорят!!!

Дача смеется. Поднимает Мару на ноги, держа ее за волосы. Грубо хватает ее за грудь. Сжимает.

Дача: Сейчас Дача ее трахнет, а ты посмотришь. Хорошо?

Йован молчит. Слезы стекают по его лицу. Мара почти скулит.

Мара: Пожалуйста, пусти меня…

Дача кричит.

Дача: Слышишь, что я спрашиваю. Хорошо? Будешь смотреть, как я буду трахать твою телку, как он будет входить в нее, а она будет вздыхать. Еще и спросит: «Вау, Дача, откуда у тебя такой…?» Так или нет?!?

Йован молчит. Дача сильно сжимает Мару. Кричит.

Дача: Так или нет!?!?! Скажи, пидар начитанный. Скажи, так или нет, чтобы я тебе сейчас мозги не прострелил!!!

Дача прислоняет дуло Йовану к лицу. Кричит.

Дача: Скажи! Так или нет?! Скажи, если тебе говорят!!! Так или нет?!?!

Йован опускает голову, зажмуривается от горечи, хрипит. Ждет конца. Опускается на колени, по его ногам вниз стекает моча. Дача опускает пистолет. Хладнокровно говорит.

Дача: Скажи.

Йован произносит.

Йован: Так.

Tишина длится несколько мгновений. Йован плачет без голоса, Мара тихо всхлипывает. Вдруг Дача снова убирает пистолет. Энергично говорит.

Дача: Я только хотел услышать.

Дача смеется.

Дача: Чо случилось, малыш? Мы немного описались?!

Йован стоит с опущенной головой на коленях. Рядом с ним лужа мочи. Мара с ужасом смотрит на Дачу.

Дача: Давай, курва, убирайся. Ты — не мой тип.

Теперь и Йован смотрит на Дачу. Не может поверить тому, что произошло. Мара и Йован просто молчат и смотрят на Дачу. Тот весело разглядывает собственный пистолет, как ребенок хорошую игрушку.

Дача: Oпасная штучка. Я очень доволен.

Йован смотрит, Мара смотрит. Это длится какое-то время. Затем Дача медленно опускает пистолет на стол.

Дача: От нее не долго и облысеть.

Пистолет касается поверхности стола. Легкий удар. Затем хлопок. Пистолет выстреливает, «сам по себе». Пуля попадает Йовану в лицо. Йован очень удивляется, как-то широко открывает глаза, как будто не понимает, что случилось. Затем беззвучно падает. Maрa, испуганная, только успевает произнести.

Мара: Tы его убил…

Дача тоже удивлен. Смотрит на пистолет. Долго. Затем до него доходит.

Дача: Ты подумай, выстрелил сам по себе!

Народная песня заканчивается.

БЕЛГРАД, СЕРБИЯ

Kогда музыка из предыдущей сцены совсем затихает, затемнение какое-то время продолжается. Затем сцена освещается одним слабым светом. Та же квартира. Aна Симович, молодая женщина в состоянии беременности, сидит одна за столом. Молчит. Молчит долго. Затем слышится голос из-за кулис.

Mужской голос (за кулисами). Aнa, ты где? Где эта женщина прячется? Aнa!!! Сейчас наступит полночь!

Aнa нe реагирует.

Голоса (за кулисами). Дeсять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один… С НОВЫМ ГОДОМ!!!

Aнa зажмуривается. Опускает голову.

Затемнение

Примечания

1

Ahoj, jak se máš? (чеш.) — Привет, как дела? (Прим. переводчика)

(обратно)

2

«Люцерна» — крупнейший комплекс развлечений в центре Праги. (Прим. переводчика)

(обратно)

3

Грочанская — улица в Белграде. (Прим. переводчика)

(обратно)

4

«Цветич» — популярный молодежный клуб в Белграде.

(обратно)

5

Звездара — район в Белграде (Прим. переводчика)

(обратно)

6

Валево — небольшой городок в Сербии (Прим. переводчика)

(обратно)

7

Dobrý den. (чеш.) — Здравствуй. (Прим. переводчика)

(обратно)

8

Kde je druga? (чеш.) — Где вторая? (Вопрос не правильно записан фонетически) (Прим. переводчика)

(обратно)

9

Odešla (чеш.) — Ушла. (Прим. переводчика)

(обратно)

10

Domů (чеш.) — Домой. (Прим. переводчика)

(обратно)

11

Já vím. (чеш.) — Я знаю. (Прим. переводчика)

(обратно)

12

Ne. (чеш.) — Нет. (Прим. переводчика)

(обратно)

13

Ahoj. (чеш.) — Пока. (Прим. переводчика)

(обратно)

14

Jak se jmenujete? (чеш.) — Как Вас зовут? (Прим. переводчика)

(обратно)

15

To znám. (чеш.) — Я это знаю. (Прим. переводчика)

(обратно)

16

Káva? (чеш.) — Кофе? (Прим. переводчика)

(обратно)

17

Prosím? (чеш.) — (здесь) Что? (Прим. переводчика)

(обратно)

18

Svetr leží na stole. (чеш.) — Свитер лежит на столе. (Прим. переводчика)

(обратно)

19

Je Jana prodavačka? Je Petr dobrý student? Je Helena v Praze? Je svetr na stole? (чеш.) — Яна — продавщица? Петр — хороший студент? Хелена находится в Праге? Свитер лежит на столе? (Прим. переводчика)

(обратно)

20

Jana jest prodavačka, Petr jest dobrý student, Helena jest na stole! Mám rád češtinu, mám rád může, mám rád tramvaj.(чеш.) — Яна — продавщица, Петр — хороший студент, Хелена — на столе! Я люблю чешский язык, я люблю мужчину, я люблю трамвай. (Глаголы в чешских предложениях употреблены не правильно) (Прим. переводчика)

(обратно)

21

To mi se hodí… ne hodí!!! (чеш.) — Это мне подходит… не подходит!!! (Прим. переводчика)

(обратно)

22

Víš? Vím! Víte? Víme! Víme? Víte! Víš? Vím! Dozadu, dopředu, nahoru, nadolu, doprostřed, doleva, doprava… (чеш.) — Знаешь? Знаю! Знаете? Знаем! Знаешь? Знаю! Назад, вперед, вверх, вниз, всередину, налеао, направо (Прим. переводчика)

(обратно)

23

stojí, sedí, leží. (чеш.) — стоит, сидит, лежит. (Прим. переводчика)

(обратно)

24

«Na Karlovém mostě, růzmarinka roste…» (чеш.) — «На Карловом мосту розмарин растет…» (Прим. переводчика)

(обратно)

25

«Njikdo je tam ne zalivá, ona sama roste…» (чеш.) — «Никто его не поливает, он сам растет…» (Прим. переводчика)

(обратно)

26

Jdi. (чеш.) — Иди. (Прим. переводчика)

(обратно)

27

Láska? (чеш.) — Любовь? (Прим. переводчика)

(обратно)

28

Bolí? (чеш.) — Болит? (Прим. переводчика)

(обратно)

29

Já vím. (чеш.) — Я знаю. (Прим. переводчика)

(обратно)

30

Je krásná? (чеш.) — Она красивая? (Прим. переводчика)

(обратно)

31

Proč nezatelefonuješ? (чеш.) — Почему ты не позвонишь? (Прим. переводчика)

(обратно)

32

Peníze. (чеш.) — Деньги. (Прим. переводчика)

(обратно)

33

Musíš otočit jedničku. (чеш.) — Надо нажать единичку. (Прим. переводчика)

(обратно)

34

To je mobilní. (чеш.) — Это мобильный телефон. (Прим. переводчика)

(обратно)

35

Zavolej! (чеш.) — Позвони! (Прим. переводчика)

(обратно)

36

A peníze? (чеш.) — А деньги? (Прим. переводчика)

(обратно)

37

Já mám peníze… (чеш.) — У меня есть деньги… (Прим. переводчика)

(обратно)

38

Určitě (чеш.) — Конечно.

(обратно)

39

Ne, není třeba (чеш.) — Нет, не нужно.

(обратно)

40

Баново брдо — район в Белграде (Прим. переводчика)

(обратно)

41

Звездара — район в Белграде (Прим. переводчика)

(обратно)

Оглавление

Биляна Срблянович Белградская трилогия

Сцена 1

Сцена 2

Сцена 3 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg