«Чудесное. Ангел мой. Я из провинции (сборник)»

Чудесное. Ангел мой. Я из провинции (сборник) (fb2) - Чудесное. Ангел мой. Я из провинции (сборник) 5763K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Нина Ганьшина

Нина Ганьшина Чудесное. Ангел мой. Я из провинции

«Никогда не меняйте текст, если написали его, проснувшись посреди ночи»

Сол Беллоу

Чудесное

Чудесное – это когда ребенок твой еще не родился, но ты понимаешь уже теперь, что ниточка твоей Судьбы протянута в будущее – и там впереди ждет тебя встреча.

Я верила, что Знаки Судьбы расставлены только для меня. Их расставил мой неведомый Ангел. Это вечерняя звезда любви, в неярких и нежарких лучах которой родилась тонкая березка – символ будущей жизни в вечном чудесном сиянии Божиих лучей.

Чудесное – это когда будущий ребенок ещё не родился, а лишь сидит на белом облаке, сидит, свесив ножки и, улыбаясь, смотрит на мир. А в волосах запутался белый пух – словно рассыпалось на лёгкие сухие снежинки белое облако. И ослепительно-белая (больно глазам!) одежда сияет на солнце. Ребёнок смотрит на море. Смотрит, как, смеясь и играя – ах, море в самом деле смеялось! – да, смеясь и играя, море уходит в отливе далеко, в глубину, оставляя влажный песок, белые камушки и ракушки – сверху они кажутся ребёнку кусочками пуха. Он тоже смеётся – вместе с морем – смеётся и смотрит на мир.

Чудесное – это когда будущий ребенок ждет, что появится на неведомом табло цифра, – дата его рождения. Эта цифра – она тоже похожа на эмбрион. Она тоже живая, неслучайная. Она тоже в тесном своем пространстве. Им одновременно надо родиться в мир – ребенку-Душе и цифре. И тогда уже на всю земную жизнь они неразлучны.

Чудесное – это когда свершается, наконец, предназначенное. И я смотрю на фотографию только что родившегося внука, которую его мама прислала из родильного дома. Смотрю на своего внука и понимаю, что Судьба его – это, конечно, именно его Судьба. Нам, взрослым, следует лишь узнавать своего ребенка, помогать ему идти собственным Путем. Но – как трудно! И – как важно!

Непостижимое чудо. Удивительно, непознаваемо.

…И вот уже малышу шесть дней. Два дня назад мы привезли его домой. Я занимаюсь своими бесконечными делами – и все время думаю о малыше.

Самое радостное событие дня – письмо от Олеси. Я спросила ее: «Как наши ласковые дела?)))) Чему научились? Что нового рассказал братику Павлик?))».

Олеся ответила: «Неплохо)))

Вчера искупались, такой ангелочек кудрявый из ванны вылез, а сфотографировать не удалось. А Паша говорит, что он не плакал, когда купался. Вода была теплая, и ему понравилось плескаться».

* * *

По ночам долго не спится. И все думается, думается… Или это уродливое «летнее» время влияет? По утрам зимой темно до десяти утра. День скукоживается, в восемь утра – совсем ночь, небо звездное. Или это депрессивный конец декабря с короткими световыми днями?

Нечаянно подводятся итоги года, итоги прожитой жизни. В общем-то, ничего выдающегося я не совершила – хотя мечталось. Кое-что сделала – но от этого еще страшнее, потому что вроде бы скромные жизненные цели достигнуты – а дальше смысл в чем?

Во мне осталась еще любовь. И Чудесное свершилось в моей жизни. И я благодарю Бога в своих молитвах и прощу Его о самой малости – о снисхождении. Мне так хочется счастья своему сыну, своему внуку! Мне так хочется, чтобы у всех все было хорошо!

Господи, не оставь нас!

Спаси и помилуй!

* * *

В перерывах между своими несносными делами (очевидно, по земным меркам эти дела очень важны!) посидела часа полтора со своим Маратиком, со своим внучком, пока молодежь занималась своими тоже важными делами. И мне бы хотелось побольше и подольше побыть с моим малышом! Так славно! Я удивилась, что руки мои все помнят – и как переодеть, и как пеленать, и как дать молочко из бутылочки… А сердце полностью распахнуто навстречу Чудесному.

Олеся убегала в магазин – Маратик сначала спал, потом немного плакал. Я не знала, как его успокоить, начала бормотать, что в голову придет: «Мы пойдем с тобой на горку и увидим там Егорку. А Егорка в валенках, потому что маленький». Поняла, что получились какие-то стишки. Вспомнила, как читала о К. Чуковском – у него болела дочка, и он начал ее успокаивать и говорить все, в голову взбредет: «Жил да был крокодил, он по улицам ходил…» Вышли стихи.

Я носила на руках спящего малыша и вспоминала докторскую защиту Л.В. Камединой. Она говорила: дитя целостно. В него изначально заложены ценности, которые потом теряются – после общения с социумом.

От этого общения никуда не уйти нам. Но, наверное, Душа наша остается юной и живой.

…В последний день старого года мы все вместе были в гостях у малыша. И даже мама моя взобралась на пятый этаж. У детей стояла наряженная елка. За окном – снежная белизна.

Этот год подарил нам двух чудесных малышей – Маратика и Аришу. Живая Душа моего ушедшего брата словно по-прежнему сияет в глазах его внучки.

И уже через день сын мой поехал путешествовать – в Ливан и в Иорданию. Сыну Маратику не исполнилось и месяца.

Поманила Дорога моего сына. Дорога – как символ жизненного пути. Дорога – где проявляются судьба, доля, удача. Мужчинам нужны испытания. Он написал письмо жене Олесе в день, когда сыночку Маратику исполнился месяц: «Думал о тебе. Еще в Чите, когда ехал на вокзал в маршрутке, подумал, что, вероятно, есть какой-то глубокий мужской инстинкт – уходить из дома, чтобы убивать мамонтов и возвращаться с добычей. И такой же инстинкт женский – стеречь очаг и ждать мужчину с мамонтом. А сейчас мы живем в таком мире, что в мамонтах особой потребности нет. Вот мужчины и хиреют, и вынуждены женщины брать какие-то их функции на себя. И никому от этого на самом деле ничего хорошего нет. И сегодня ехал и снова подумал о том же. А сейчас прочитал твое письмо – и нашел еще одно подтверждение, что да, совершенно необходимо мужчине охотиться на мамонта!! И у каждого, конечно, мамонт свой. Рыбалка, охота, далекие путешествия – это все современные мамонты».

А я перешла уже почти полностью в новую социально-возрастную группу бабушек. И если раньше меня это пугало, даже страшило, – то теперь я горжусь и радуюсь. Но чувство радости может родиться только в том случае, если есть внук! Тогда звание бабушки становится настоящим, не фальшивым.

Олеся пишет, что Маратик очень беспокойно спал ночью – и днем тоже. И на лице прышички вскочили… И я рано утром проснулась, часа в четыре, – и сразу подумала: «Марат!» Даже хотела позвонить Олесе…

Думаю о Маратике, читаю письма Ильдара, делаю свои бесконечные дела… Обычная жизнь. Только в этой жизни появилось Чудесное. Интернет дает возможность почти живого общения. Мне удалось немного пообщаться с Ильдаром, пока он был в аэропорту Аммана.

Ильдар пишет свои заметки о путешествии, я пишу книгу о творчестве и языке А.Е. Рекемчука. Я переписываюсь с писателем, готовлю книгу к изданию. Одновременно редактирую диссертации китайских аспирантов и магистрантов. Каждый из нас делает свое дело, предназначенное ему.

Письма Ильдара с Ближнего Востока

Письмо первое

Еле-еле добрался я кое-как до инета! 5 минут за доллар, причём стоя! Это ужас, конечно. Можно было бы поюзать вайфай в кафе, но телефон умер, а ноутбук не стал с собой таскать по городу.

В целом все ОК, осматриваю сегодня Бейрут. Накидал предварительный план на ближайшие дни.

Ладно, надеюсь, как-то придумаю что-то с инетом. А пока 5 минут заканчиваются.

Письмо второе

Наконец-то я снова добрался до инета! В хостеле он, гад, платный. Вайфай стоит 9 баксов за день! А пользование компом – 3 бакса за час. В общем, отчаявшись найти какую-нибудь недорогую кафешку с бесплатным вайфаем, решился заплатить 3 бакса за целый час интернета!!

Во-первых, про планы. За первый день я обошел весь Бейрут. Сегодня, во второй день, съездил на север – в Триполи, а потом успел осмотреть древние раскопки в Библосе. Завтра планирую ехать в Баальбек и долину Бекаа. Там тоже всякие древности плюс виноделие – хочу купить домой бутылку местного вина. Потом будет еще один день в Ливане, еще не решил, куда поеду. Либо на юг в Тир, либо в горы смотреть кедры.

Перемещаюсь пока экономично, такси пользовался только из аэропорта в 3 часа ночи. По Бейруту протопал весь день пешком, осмотрел, по-моему, абсолютно все. В Триполи ездил на большом автобусе за 3 доллара, оттуда до Библоса – тоже на автобусе за 2 доллара. А из Библоса в Бейрут возвращался на адской маршрутке, тоже за 2 бакса.

В Сирию, скорее всего, все же не поеду. Полечу сразу в Амман, как было изначально в графике. В Иордании планирую день на Амман, затем – Джараш, Петра, Мертвое море, Вади Рам. Купаться в Акабу, почти наверняка, не поеду.

Тут тепло. Хотя местные одеты тепло. В ветровке даже жарко днем, хожу в футболке. Дождя пока не было, хотя сегодня что-то немного покапало. Проблему с поиском еды в Бейруте пока решил не до конца. Вчера искал завтрак часа два. Не могу понять, где здесь едят люди! В Триполи сегодня было гораздо проще – там на каждом углу пекут лепешки (30 центов), варят кофе (15 центов) и выжимают апельсиновый сок (30 центов). А в Бейруте – вообще не понимаю, где правильно есть!

Не знаю, как завтра встану на ноги. Огромные, совершенно жуткого вида мозоли на каждом пальце и на пятках. Кроссовки, которые купил в Москве, то ли малы, то ли просто какие-то не такие… Купил сегодня за 10 баксов простые кеды, в них вроде получше. В общем, оставшиеся 8 дней сулят много боли! А что делать – ходить все равно с утра до вечера каждый день!

Вообще, здесь хорошо. Люди приятные. С арабской спецификой, конечно – громко говорят, жестикулируют. Туристов очень мало. Даже в самом туристическом месте страны, Библосе, сегодня встретил, может, человек 8-10. Тихо, безлюдно среди развалин. В Триполи за полдня видел только двоих иностранцев.

Ладно, осталось у меня 20 минут, чтобы забронировать хостел в Иордании – и спать!

Письмо третье

Хорошо, что решил не ехать в Сирию. Нечего там делать. Слишком неспокойно. Удовольствия там никакого не будет – только нервотрепка. А смысл этого остается как бы неясным. Сегодня ездил в Баальбек, это долина Бекаа, оплот Хезболлы, недалеко от границы с Сирией. Хоть это и Ливан, но все равно было как-то неспокойно. С побережьем не сравнить – как будто совершенно другая страна. Вдоль дороги – блок-посты, БТР, вооруженные солдаты. В маршрутке из 10 пассажиров 8 были либо полицейские, либо военные. Ехали домой после дежурства. С одним молодым парнем-полицейским поговорили немного, пока ехали. Он говорит: «Видишь, сколько солдат вокруг? Плохо, что так много их нужно. Но зато люди в безопасности!» Городки в тех краях какие-то грязные, пыльные. Многие магазины закрыты, жалюзи опущены. Английских букв практически нет – только арабские. Пока ходил по развалинам, слышал издалека какой-то митинг – кто-то что-то кричал в мегафон. Сегодня же пятница, тут всегда после пятничной молитвы устраивают митинги, шествия всякие. В общем, не очень приятно было в тех краях. А Бейрут – совершенно другой. Дорогие машины, модные магазины, фонтаны – настоящая европейская столица.

Хотя люди все равно везде очень доброжелательные. Лавочник, который угощал кофе, рассказывал истории про все свои товары и хвастал знанием русских слов. Маршрутчики, которые пересаживали меня из маршрутки в маршрутку, чтобы я смог уехать в Баальбек, несмотря на то, что пришел не на ту автобусную станцию. И так далее.

Послезавтра лечу в Иорданию – она вообще самая спокойная страна в регионе. Разработал детальный план. 8 января прилетаю в 9-30, бросаю вещи в хостеле и за день осматриваю Амман. На следующий день еду в Джараш, смотрю там что-то интересное. Потом – на день на Мертвое море. Затем переезжаю с вещами в Петру, там осматриваю древний город и ночую, чтобы захватить закат и рассвет. И оттуда еду в Вади Рам – в пустыню. Там тоже ночую в 10-местном шатре типа бедуинского. Возвращаюсь в Амман, оттуда вечером лечу в Бейрут, оттуда – в Москву, Улан-Удэ и домой, в Читу!

Что еще… Сегодня после обеда пошел дождь, так и идет. Сразу холодно. Пошли в дело и свитер, и шапка, и зонт, конечно! Ноги сегодня благодаря прохладной погоде чувствуют себя гораздо лучше.

Кстати, до меня только сегодня дошло, что разница во времени между нами сейчас – 8 часов! Жуть!

Письмо четвертое

У меня сегодня была настоящая вишенка на торте под названием «Ливан» – ездил на самый юг, посетил два прибрежных городка – Сидон и Тир. Места просто потрясающие! Настоящее средиземноморское побережье. Едешь на маршрутке, с одной стороны плещется море, а с другой – бесконечные плантации мандаринов и лимонов! И кругом – вдоль дорог и в городках – продают все эти фрукты, они лежат горами. Килограмм отборных мандаринов стоит полдоллара. Которые чуть мельче – 30 центов. Бананы, лимоны, помидоры – столько же. Еще с первого дня засматриваюсь на фрукты, но как-то негде их было есть в хостеле. Тут даже кухни нет, да и в комнате ни стола, ни тумбочки. А тут купил мандаринов и пошел к морю. Сидел на камушке возле самых волн и ел мандарины!

Вообще, сегодня я впервые успокоился и расслабился. Сейчас я хорошо ориентируюсь в местной жизни, все стало просто и понятно. Как действуют маршрутки, сколько они стоят, как и кому платить, сколько стоит шаварма, сколько – кофе из термоса на улице, сколько – такси по Бейруту (оказывается, можно прекрасно ездить за 3 доллара, если совсем немного поторговаться). В первые дни я все-таки ощутимо нервничал. А сегодня просто ехал в маршрутке, смотрел в окно – и очень спокойно было, хорошо.

Думал о тебе, о доме. Еще в Чите, когда ехал на вокзал в маршрутке, подумал, что, вероятно, есть какой-то глубокий мужской инстинкт – уходить из дома, чтобы убивать мамонтов и возвращаться с добычей. И такой же инстинкт женский – стеречь очаг и ждать мужчину с мамонтом. А сейчас мы живем в таком мире, что в мамонтах особой потребности нет. Вот мужчины и хиреют, и вынуждены женщины брать какие-то их функции на себя. И никому от этого на самом деле ничего хорошего нет. И у каждого мужчины, конечно, мамонт свой. Рыбалка, охота, далекие путешествия – это все современные мамонты!

А Ливан – прекрасная страна. Никак не могу поверить, что десять лет назад здесь падали бомбы, что полстраны было в руинах. Только изредка вдруг встретишь дом, который еще не успели восстановить – огромные дыры в стенах от снарядов, пустые окна. А вокруг – совсем новые, недавно построенные дома. И старые, восстановленные и оштукатуренные. И здесь же, рядом, финикийские, римские и византийские храмы, которые стоят себе по две-три тысячи лет, пережили все войны и которым уже вообще ничего не страшно.

Очень приятные здесь люди. Даже таксисты – и те, кажется, честные! С парнем, который продает кофе возле моря в Сидоне, долго сидели, разговаривали. Великолепно говорит по-английски, получил образование в Сингапуре, в 2005-м жил в Москве и Петербурге, работал. Сейчас по каким-то причинам не может оформить загранпаспорт – чтобы не просиживать зря, вот так варит на улице кофе.

Но дальше оставаться в Ливане бессмысленно – за 4 дня успел осмотреть все основные достопримечательности страны! Так что завтра рано утром с чистым сердцем вылетаю в Иорданию.

Вот, такие пока новости. Пошел в душ и спать. Завтра вставать в 5 утра и ехать в аэропорт.

Письмо пятое

Прилетел в Амман, с огромным трудом отыскал свою гостиницу – но все же отыскал! И тут даже есть вайфай! Так что вот, пишу тебе, что долетел. Пойду поброжу по городу, пообедаю, поужинаю – а потом вернусь сюда и напишу уже подробнее.

Письмо пятое с половиной

Прилетел около 10 утра. Рейс совсем короткий – по-моему, короче, чем из Денпасара в Джогьякарту даже. Я засекал – получилось от взлета до посадки минут 45, не больше. Посмотрел Сирию! Из иллюминатора. Ничего интересного – какие-то горы!

Когда садились, снова смотрел в иллюминатор (кстати, еще ни разу не летел возле прохода или в середине – дают только места возле окна!). Все совершенно другое! Если при взлете в Бейруте за окном было море, зелень, пальмы и ливень, то здесь – только коричнево-желтая земля с пыльными пучками жухлой травы. Из окна аэропортового автобуса вид был точно такой же. Очень уныло. Да, видимо, здесь уже начинаются классические пейзажи Аравийского полуострова. И если продвигаться дальше на юг – в Саудовскую Аравию, ОАЭ – там все будет еще более уныло. Да что говорить – пустыня! Глянул сейчас в Википедии – 90 % территории Иордании занимают пустыня и полупустыня.

От автобусной станции до гостиницы нужно было добираться на такси. На удивление легко и быстро отшил тех, которые подбежали к автобусу и хотели везти меня за 5 динаров. Спокойно вышел с территории станции, остановил первое же проезжающее мимо такси и уехал за 3 динара. Можно было найти и за 2, ну да ладно. В письме из гостиницы была инструкция, как добраться: «Доезжайте на такси до мечети короля Хусейна. Мы прямо позади нее». Я и доехал до этой мечети. Вышел. Вокруг мечети все пространство – огромный базар. Все орут, перекрикивают друг друга – продают фрукты, овощи, рыбу, мясо, одежду, стиральные порошки, сантехнику – все подряд. Стал продираться через все это, чтоб оказаться «позади». Оказался в итоге на другой улице, которая тоже оказалась вся в торговцах. Прошел по этой улице метров 500 в одну сторону, метров 500 в другую, вернулся к мечети, стал ходить по другим улицам, потом по проулкам. Спрашивал у торговцев – все разводят руками. Только один парень показал, в каком направлении примерно надо идти – оказалось, верно.

Еще минут 30 кружил в этом направлении и совершенно случайно наткнулся на крошечную табличку с названием моей гостиницы. В маленьком проулочке – еще одна табличка и стрелка. Пошел по стрелке – оказался в совершенно другой гостиничке, маленькой и грязной. Вышел оттуда, посмотрел на стрелку внимательно – оказалось, что табличка перевернулась от ветра, и идти надо в дверь напротив. Там – грязный коридор и три железных двери без надписей. Одна закрыта. За другой – лестница. Поднялся – там большая комната, и в ней кучу народу молится, Третья дверь тоже закрыта. Углядел возле нее маленькую кнопочку и подпись ручкой «Push here». Нажал. Подъехал лифт. Открыл дверь (вручную!), зашел в лифт, поднялся на второй этаж – ура! Гостиница Abbasy Palace Hotel, где у меня забронирован номер!!

Номер вполне приличный. Одноместный, с ванной – за те же деньги, что dorm bed в Бейруте. Немного сыроват, окно выходит в стену – но это все мелочи!

Расположение прекрасное. Только вышел побродить по Амману – сразу же наткнулся на первую из двух основных достопримечательностей – огромный древнеримский амфитеатр. Оттуда увидел на вершине высокого холма вторую достопримечательность – древнюю Цитадель. Так вышло, что я поднялся на холм не с той стороны – и, вместо того, чтобы цивилизованно пройти по асфальтовой дороге и купить билет, – вскарабкался по тропе, перелез через древнюю каменную стену, а потом подлез под маленьким железным заборчиком. Так что 2 динара я сэкономил!

Туристов так же нет. По амфитеатру бродили человек 5 иностранцев, по Цитадели – еще двое. И полтора десятка арабов – видимо, из соседних стран. Не знаю, всегда здесь так мало туристов – или из-за Сирии никто не хочет ехать. Вообще, в Аммане пока ощущается какое-то беспокойство. Люди как будто напряжены. Опять же – я не был здесь раньше, поэтому, возможно, они такие и есть. Но заметил громкоговорители над многими лавками. Некоторые включены – там трансляции каких-то эмоциональных выступлений. Встречаются люди, которые тоже что-то кричат. Или раздают какие-то листовки. Тут действия простые – обойти или спокойно перейти на другую сторону улицы.

Вообще, ко мне относятся не плохо, не хорошо – просто особо не обращают внимание. Иногда взглянут с удивлением – и снова принимаются за свои дела. Если захожу в лавку – обычно дают спокойно ходить, смотреть. И если уже сам обращаюсь – тогда вступают в диалог. Вежливо, участливо – но без назойливых улыбок. Сейчас к этому привык – такое отношение удобно. Ты просто идешь по улице, смотришь, если что-то заинтересовало – зашел внутрь. Заинтересовало что-то конкретное – поговорил, поторговался, купил, попрощался, вышел.

Ужинал в заведении под гордой вывеской Ресторан «Каир». На первом этаже ткнул пальцем в котел с пловом, поднялся на третий этаж. Справа от меня за соседним столом сидели грязные уличные мальчишки – ели похлебку с лепешками. Слева – американские туристы, которых видел на одной из достопримечательностей. За остальными столами самый разный народ. Принесли колоссально огромную тарелку плова, сверху – чуть ли не половина курицы. Отдельно бесплатно поставили гору лепешек, тарелку с овощами и железный кувшин воды. Доесть не смог. Заплатил два с половиной динара – рублей 100. Так что с едой в Иордании все обстоит гораздо проще!

Хотел купить бутылочку пива в номер – а его нет! Все, это не Ливан, где 50 % населения – христиане, и алкоголь доступен везде. Здесь единственное, что нашел – маленькие бутылочки безалкогольного пива со вкусом персика. Поэтому купил две банки Пепси и достал из рюкзака фляжку. Пока писал письмо, первая банка Пепси как раз закончилась!

Письмо шестое

Я, кстати, сегодня наткнулся совершенно случайно на Liquor Store – и там было пиво. Оказывается, есть даже местное – называется Petra. Не думал, что в мусульманской арабской стране варят пиво! Два вида – 8 % и 10 %. Взял банку того, которое 8 % (оно называется «Легкое») – вечером буду пробовать. В этом же магазинчике нашел довольно большой выбор местного вина – с юга Иордании и из Вифлеема. Выбрал бутылку красного вина домой.

А только что произошло замечательное событие – я обнаружил в номере обогреватель, замаскированный под вентилятор! Тут все же достаточно прохладно. Местность пустынная, поэтому ночью температура опускается до +2 – +4 градусов. Днем хорошо – до +15. Поэтому в номере было не жарко так – никаких батарей же, понятное дело, нет. А теперь у меня есть обогреватель, и я счастлив – ноги уже согрелись!

С утра ездил осматривать Джараш. Это большущее скопление римских развалин. От входа до края территории больше 3 километров – и все это – колонны, залы, храмы, амфитеатры. Круто, конечно. Хотя, честно говоря, уже восхищает только что-то действительно колоссальное – амфитеатры, например. А так восприятие уже серьезно замылено – когда посещаешь разные развалины каждый день, они начинают сливаться.

Но впереди остался только один археологический объект – Петра. Еду туда послезавтра, с ночевкой. А завтра в планах – Мертвое море. Туда как-то сложно и непонятно добираться, с неочевидными пересадками – сейчас читал-читал форумы, только еще сильней запутался. В общем, завтра буду разбираться по ходу дела.

А сегодня утром воевал с таксистами. Мне нужно было доехать до автобусной станции, чтоб уехать в Джараш. Знаю, что поездка стоит 2 динара. Неподалеку от гостиницы поймал такси. Спрашиваю – сколько? Он говорит – по счетчику! Я думаю, ничего себе – кто-то здесь ездит по счетчику, бывает же! Сажусь, смотрю на счетчик – а на нем уже четыре с половиной километра! Проехал пару кварталов, понаблюдал – действительно, пошел пятый километр. Стал спрашивать таксиста – что за ерунда, почему не ноль? Он говорит – No problem, I will give you discount when we come! Проехал еще пару кварталов – не, думаю, так дело не пойдет. Говорю – I must know how much. No meter. Водила тут же забыл английский, как обычно, поэтому на следующем перекрестке пришлось просто выходить из машины.

Следующий таксист на вопрос «How much?» ответил что-то вроде «Садись, садись, заплатишь, сколько захочешь!». Это значит, что, когда довезет, скажет, сколько сам захочет. Я спросил еще пару раз, он назвал цену, я назвал свою – доехали нормально.

Уже на автобусной станции пошел искать нужный автобус. Там легко – говоришь «Джараш», тебе показывают, куда идти. Тут попался мне такой боевой старик-араб. Говорит – «Да, да, друг, вот отсюда уходят автобусы в Джараш! Но пока автобуса нет – ты жди вот прямо здесь». Я стал ждать. Ждал минут 5 – он снова подходит: «Да, автобуса так и нет! Но если хочешь – я найду тебе такси – всего 10 динаров!». Я говорю – неее, и жду дальше. Прошелся до лотков, посмотрел, что где продают, вернулся – снова он: «Автобус будет, может быть, через полчаса, может, через час, может, еще позже! Поезжай на такси – всего 8 динаров!». Заподозрил я что-то неладное – пошел в другую часть станции. Спрашиваю – «Джараш?». Тут же показывают на автобус, сажусь в него, через 5 минут едем. Заплатил 80 пиастров – 0,8 динара. Вот такие тут есть плохие люди!

Что еще… Разорвались все мозоли на ногах, поэтому сегодня вернулся из Джараша немного раньше. На правом мизинце мозоль сдулась хорошо, аккуратно, а на левом сегодня слезла почти вся кожа. Неприятно. Купил запас пластырей – буду клеить и так ходить.

Подумал сегодня, что хорошо, что нет телефона, SMS-ок, асек и т. д. Большие письма – это круче.

Письмо седьмое

Мертвое море – да, оно, правда, мертвое! Нет в нем ни рыб, ни планктона, вообще ничего. Оно совсем небольшое – хорошо виден другой берег. На другом берегу – Израиль. Все так, как пишут в книжках – можно лежать на спине и читать газету. Только голову держать неудобно – не хочется, чтобы вода попала в уши. Вода потому что вообще страшная – колоссальное содержание соли. Я просто лизнул мокрый палец – как будто ножом язык порезал! Если вода попадет в глаза, нос или рот – будет нестерпимая боль, которая пройдет очень и очень нескоро. Да и плавать как обычно, на животе – не получается, так как ноги выкидывает на поверхность. Только на спине лежать. И потом, пока идешь к душу, все тело покрывается белой корочкой – столько там соли!

Возле Мертвого моря – совершенно другой климат, оказывается! Оно же находится ниже уровня моря – по-моему, на 350 метров ниже. Поэтому там жарче, чем везде. Когда я был, температура воздуха была около 25 градусов, вода – 23. Так что было вполне комфортно – как Арахлей в июле.

Перемещался я сегодня как белый турист – взял тур в хостеле. Как раз удачно подобрались 4 человека, поэтому вышло дешево. С автобусами я так и не разобрался – прямых рейсов туда точно нет, где-то надо было делать пересадку и, вероятно, не одну… В общем, с туром получилось очень удачно. Со мной ехали два аргентинца и американка. Интересные люди. Парень из Аргентины работает в ООН – точнее, служит в миротворческих войсках. У него есть специальный дипломатический паспорт ООН – и он может без визы ездить во все страны мира. Завидую! Американке – 55 лет, работает учительницей английского. В 28 лет начала путешествовать в свободное время. На данный момент посетила 80 стран.

С едой здесь, в Иордании, гораздо интереснее, чем в Ливане – по крайней мере, мне попадается ее больше. Но питаюсь достаточно просто. Позавчера вот ужинал рисом с курицей, вчера – блюдом под названием «куфта» (фарш заливается сметаной и запекается в духовке), сегодня – жареными на углях ребрышками ягненка. Все это недорого и очень сытно – я, как правило, плотно ем всего один раз в день.

Почему-то ни разу еще не завтракал. Первые дни – вынужденно, просто не мог найти рано утром что-то подходящее. А потом понял, что как-то и не хочется. Просыпаюсь часов в 7, чищу зубы – и сразу же куда-нибудь еду. Там хожу, осматриваю очередные достопримечательности – и часа в 3-4 обычно плотно обедаю/ужинаю. То есть с утра до этого времени – разве что стаканчик горячего кофе с сахаром у уличного разносчика. Причем, если энергично ходишь – то голода нет, наоборот – энергия! Потому что при ходьбе натощак сжигаются жиры, в которых энергии куча. Потом вечером, часов в 7-8 вечера еще могу съесть что-то небольшое типа шавармы. Могу и не съесть.

Завтра в 6-30 утра уходит автобус в Петру. Буду там часов в 10, сразу рвану на осмотр. Весь день буду бродить до вечера. Там ожидается нечто круче Ангкора, судя по описаниям. Потом – в Вади Рам с ночевкой. Придумал большую хитрость – рюкзак оставил здесь, в Аммане, а в Петру и Вади Рам поеду налегке – с пакетом, в котором запасные носки, футболка, зубная щетка и ноутбук. А когда вернусь, заскочу в хостел, заберу рюкзак и рвану в аэропорт.

Письмо восьмое

Петра – это вообще круто! Облазил практически все, что можно. То, что рекомендуется осматривать за 2-3 дня – прошел за неполный день. Большую часть дня шли с американцем украинского происхождения (в 8 лет уехал в США, сейчас ему 22) – болтали на русско-английском языке. Потом он ушел обедать – и дальше я лазил один еще часа три. Залез на обе смотровые площадки (обе – километр над уровнем моря). Очень большая территория, очень много всего сохранилось, многое в отличном состоянии – хотя прошло две с половиной тысячи лет.

Петра – это целый город, где жили набатейцы. Город был полностью защищен, попасть в него можно было только через одно узкое ущелье (и сейчас через него единственный вход). Со всех сторон, везде – горы. Поэтому набатейцев никто не мог завоевать. Но вода тоже поступала тоже через специальные небольшие протоки, выдолбленные в горах. И римляне догадались перекрыть доступ воды в Петру – и таким образом ее завоевали. Но до этого набатейцы владычествовали в регионе лет 500, не меньше.

Сохранились и храмы, и куча простых домов обычных жителей. Все, абсолютно все – выдолблено в горах. Очень красиво. И совершенно непонятно – как они это делали? Городок Вади Муса возле Петры тоже приятный, но очень туристический. Хостел – прекрасный! Держат его муж и жена – иорданец и англичанка. С большим вкусом оформлен, очень уютные комнаты. Завтра у меня в 6-30 автобус – в 6-00 хозяйка обещала бесплатно накормить завтраком.

Хорошо, что путешествие уже подходит к концу – и ноги у меня уже натренированные. В начале я бы ни за что не выдержал такого дня!

Пообедал сегодня сникерсом на вершине горы, зато поужинал совершенно божественным шашлыком из ягненка, запив его мятным чаем. Будучи целый день голодным, между тем еле-еле смог съесть огромную порцию шашлыка с лепешками. И всего за 150 рублей.

Да, пока не забыл. Интернета, вероятно, больше вообще не будет. Завтра буду ночевать в пустыне Вади Рам в бедуинском 10-местном тенте (кстати, ночи тут, в пустыне, очень холодные… а завтра, возможно, будет снег – довольно редкое событие, потому что осадков практически нет) – там вряд ли будет вай-фай. А послезавтра с утра уже буду возвращаться в Амман – вечером самолет в Бейрут, потом в Москву – ну и так далее. Так что единственная надежда – на какой-нибудь вай-фай в аэропортах – но он там может быть, а может и не быть. В Бейруте я долго пытался подключиться – но так и не смог. В общем, я буду стараться искать – но то, что найду – не факт. Вот.

Остался практически всего один день путешествия – завтра. А послезавтра уже отправлюсь в обратный путь. Утром поеду из Вади Рама в Амман на автобусе, пообедаю в Аммане, заберу рюкзак и на автобусе поеду в аэропорт. В 19-00 рейс, уже в 20-00 буду в Бейруте. Там у меня 5 часов до рейса в Москву, куда прилечу в 7 утра. Целый день нужно будет где-то потратить. Есть мысль рвануть в хостел, заплатить 700 рублей как за сутки и поспать там часов 5-6. Потом – на Белорусский вокзал за вещами, которые ждут меня в камере хранения – и в Домодедово. Ночной самолет в Улан-Удэ, еще несколько часов ожидания – и, наконец, маленький самолетик до Читы.

Письмо девятое

Нежданно-негаданно я снова сегодня оказался с инетом. В 5-30 утра я встал, в 6-00 позавтракал и в 6-20 выехал на микроавтобусе из Петры в Вади Рам. Уже когда отъехали от Петры достаточно далеко, водитель стал рассказывать о том, что ближайшей ночью ожидается снегопад. А это значит, что завалит перевалы. И, следовательно, закроют все дороги. Большинство туристов собирались ехать на следующий день дальше на юг, в Акабу. А я и две туристки из Германии собирались возвращаться в Амман. Водитель объяснил, что если перевалы завалит, то автобусы и такси ездить не будут. Может день, может два – кто знает? Будут ходить только джипы. И они будут запрашивать столько денег, сколько захотят. Поездка в Амман обойдется от 100 до 400 динаров (то есть от 4000 до 16000 рублей!). Я выспросил у него про разные варианты – все они были неутешительные, т. к. дорога, вообще говоря, одна, откуда бы ты ни ехал из тех краев.

Поэтому решение принял быстро. Вернулся в Петру на той же маршрутке и там сразу же пересел на маршрутку в Амман. Так что в 15-00 уже был в Аммане. При этом пустыню я как бы все же осмотрел. Пока микроавтобус там ждал туристов для обратной дороги, у меня было 30 минут на то, чтобы пробежаться вокруг и сделать несколько фотографий.

Интересно – в первый раз я приехал в Амман всего три или четыре дня назад. И это было ужасно! Грязь, крики, кругом базар, ничего не понятно, ни одной вывески нет. Приехал сегодня – красота, все знакомое! Вот тут я буду обедать, вот у этого мальчика куплю мандаринов, вот моя гостиница.

Вообще, последние дни вновь не покидает удивление – насколько же здесь безопасно! Ведь я, когда выбирал страны, сознательно выбирал «опасные», как бы «страшные» страны. Ливан, Иордания – это же все, действительно, звучит как Ирак! А на самом деле здесь чувствуешь себя абсолютно спокойно. Можно выйти из маршрутки на food-stop, оставить все свои вещи и быть полностью уверенным, что их никто не тронет. Сосед-француз по хостелу в Бейруте, который проходит практику в университете, говорил мне, что можно оставить кошелек с деньгами в любом месте Бейрута, вернуться за ним через час – и он будет лежать на месте! И здесь, в Иордании все так же. В гостинице в Петре хозяйка была очень удивлена вопросом одного из туристов, где можно спрятать ценные вещи. «Вы можете оставить все ваши вещи прямо здесь, в общей комнате – мы же в Иордании, здесь абсолютно безопасно!»

Вот так рушатся стереотипы. Подозреваю, что и в Сирии все совершенно так же – просто иногда немного летают пули и можно случайно поймать одну из них. А в остальном все, скорее всего, точно так же. Конечно, в Иордании любят зарабатывать на туристах – например, в Петре на каждом шагу спрашивают о планах, предлагают такси куда угодно и т. д. Но это все равно не меняет общего ощущения безопасности. Получается очень интересно – по сравнению с 10 посещенными мной странами (причем это не Франция и не Германия, а, например, Индонезия и Ливан) самой опасной по ощущениям остается собственная, родная страна – Россия.

Вот. В общем-то, все – план путешествия выполнен полностью. Сегодняшний вечер, первая половина завтрашнего дня – можно немного расслабиться перед обратной дорогой. Надо постараться сегодня лечь как можно позже и завтра встать так же. Впереди обратная перестройка на 8 часов!

Больше как будто писать и нечего – почти весь день сегодня прошел в маршрутках!

Письмо десятое

Сижу в аэропорту Бейрута. Прошел тут через небольшое приключение. Пограничник не захотел ставить въездной штамп! Я когда летел, раздумывал, как поступить. У меня же между рейсами 5 часов. Но транзита нет – это два совершенно разных рейса совершенно разных авиакомпаний. Поэтому надо было ставить въездной штамп и почти сразу же – выездной. Было два варианта. Первый – указать в анкете название отеля и говорить пограничнику, что приехал осматривать Ливан. Но потом, через два часа получая выездной штамп, как-то отвечать на вопрос, почему осмотрел Ливан так быстро. И второй вариант – честно не писать в форме название отеля и говорить, что буду ждать в аэропорту рейс в Москву.

Выбрал второй вариант как более честный и потому более надежный. Но пограничник честность не оценил и отправил на стойку транзита. Там не знали, что со мной делать – потому что я совсем не транзитник. Позвали представителя «Аэрофлота» – минут через 20 пришел веселый ливанец с фирменным бейджиком и как-то все разрулил. Долго водил меня по закрытым коридорам аэропорта – сначала, чтобы найти рюкзак и переклеить на нем багажный квиток, потом – чтобы провести меня в зал вылета, не проходя залы регистрации и паспортный контроль. Долго объяснял всем встречным пограничникам, куда и зачем меня ведет. В общем, хороший парень. Сказал, что мне должны были поставить штамп, но спорить с ними бессмысленно и лучше сделать вид, что у меня действительно транзит. В общем, сижу, жду своего рейса.

Амман проводил дождем, ветром и холодом. Спал под направленным прямо на ноги индукционным обогревателем и сложенным вдвое толстым одеялом. Отопления же никакого нет, стены тонкие, окна одинарные, рамы с щелями. Здесь, в Бейруте, похоже, тоже погода дождливая. И в Москве вроде бы снег. Ну а дома, думаю, мороз и солнце!

Сидеть осталось всего 4 часа. Ну, и завтра день в Москве. И еще совсем чуть-чуть в Улан-Удэ. Скоро, совсем скоро буду дома!

Письмо одиннадцатое

Сегодня прилетел в 7 утра в Москву, доехал до хостела – принял отличный душ и поспал пять с половиной часов. Как раз оказалось достаточно, чтобы восстановить силы после бессонной ночи и перед следующей такой же. Хотя эта ночь будет короткой – в этом прелесть перелетов на восток. Сяду в самолет в 21:15, а выйду через пять с половиной часов, когда будет уже 8:15 утра. Это очень радует.

В Москве тепло. В принципе, не сильно холоднее, чем в Аммане перед отъездом. Только снежная слякоть. А так – нормально, комфортно, можно ходить без шапки. Москва снова оставляет странные впечатления. Наркоманы, бомжи в подземных переходах – и тут же – рестораны с блюдами по 200-300 долларов. Вагоны метро, если присматриваться, – это вообще ярмарка чудес. Кого там только нет. Неформалы с ирокезами и тоннелями в ушах, древние старухи, наркоманы со стеклянными глазами, тетки в косынках с церковными книжками, таджики, негры… Каково же, интересно, это видеть настоящим москвичам – в том числе и тем самым старухам с тележками, которые жили здесь 50 лет назад. Ведь именно те, кто приехал десять, пять, один год назад и считают себя настоящими, реальными москвичами.

Не знаю. С одной стороны – да, театры, музеи, концерты – вся жизнь идет здесь. С другой стороны – пробки, огромные расстояния, абсолютно нереальные цены на жилье. Мифический город.

Ладно. Батарейка на буке заканчивается. Пойду куплю чего-нибудь поесть да просто поброжу по терминалу, разомну ноги.

До завтра!»

…Ильдар приехал. И мы с ним почти сразу пошли покупать коляску для малыша. Уж очень это важное и ответственное дело – коляска для нашего малыша. Край у нас холодный, так что коляска нужна надежная. Мы долго ходили, выбирали. Теперь купить можно что душе угодно – были бы деньги…

Коляску купили, загрузили в машину. Наверное, ее можно будет установить на балконе. И по квартире можно будет возить. И на улицу не так сложно вынести – при необходимости. И еще к ней прилагается забавная переносная сумочка, в которой ребенок может спать. В этой мягкой сумочке принесли к нам малыша – он спал в моей комнате – при открытом окне. Потом проснулся перекусить – и опять заснул. Эта легкая переносная коляска-кроватка-сумочка прослужила долго. Когда стало теплее, малыш спал на балконе, а я сидела рядом, караулила сон. Самое чудесное занятие в мире! Смотреть на спящего ребенка и осознавать, что он – твое продолжение.

Однажды я заснула в комнате Ильдара. Из этой комнаты – открытая дверь на балкон, где спит малыш. Собачка Чернушка и кошка Мурка заснули со мной на диване. И мне думалось во сне – кто же спит на балконе, Ильдар или Маратик… И сколько же мне лет… И который теперь год…

Ночью мне долго не спится. В.В. Путин пообещал вернуть зимнее время. Я уже не знаю, что лучше! За эти долгие годы наш организм привык к переводу стрелок. А сейчас, когда нас вынудили жить при «летнем времени», заснуть трудно, и утром до десяти часов совсем темно. Ненормально…

Уже половина первого – мне не спится. Думаю о том, что зря, наверное, Сталин отправил в тридцатые годы сюда людей осваивать этот непригодный для жизни край. Ну, прожила я здесь всю жизнь. И какой в этом смысл? Тут так холодно – просто невозможно! Здесь жить невозможно.

Я постоянно кашляю, постоянно теряю голос. На экспертном совете выяснилось, что кашляют почти все. И голос потеряли, как и я.

Но смысл есть во всем, во всех наших делах, во всякой судьбе. Здесь, в холодном краю, встретила я Чудесное. Этот край – мой Судьба.

Я поискала старые альбомы – из детства Ильдара. Оказалось, что маленький Ильдар и Маратик очень похожи друг на друга!

А я там такая молодая – словно дочь самой себе, нынешней. И я вдруг посмотрела на себя молодую глазами Ильдара – и едва сдержала слезы. Я подумала, что ведь и он может подумать о том, как время меняет людей.

Мне кажется – я сплю. Мне кажется – все мы спим. И попробуйте переубедить меня! Докажите, что это не сон! Можете ущипнуть меня за руку – но это просто приснится мне. Я сама могу ущипнуть себя – и это тоже будет сон.

Никто не в состоянии доказать, что жизнь – это не сон, что жизнь – это бодрствование.

А что происходит, когда мы просыпаемся? Ведь мы просыпаемся иногда. Сон не может быть бесконечным. Наверное, в этот момент мы умираем. И тотчас засыпаем в новый сон.

И пусть вся наша жизнь – всего лишь сон, и пусть всё на свете повторяется миллионы лет – но как я хочу помнить каждое мгновение своей жизни! Как я хочу, чтобы все люди вокруг были счастливы в своем неведении, в своем сне. Как я тоже хотела бы стать счастливой…

…Иногда немного хочется поплакаться на жизнь. В большей мере это игра. И мне неловко, что я чуточку лукавлю. Но мне так хочется слов сочувствия. И вот Марина, с ее довольно холодным разумом и даже некоторой безапелляционностью (она не станет говорить и писать мне неправду), спасает меня от депрессии: «И еще я думала про Ваши слова другие. Не так Вы себя оцениваете, что ли? Может, всего лишь Вам рано пока этим заниматься? Оценкой своей жизни? Да и вообще – надо ли этим заниматься?

В самом деле, ну какие Ваши годы? То есть для меня яснее ясного, что Вы много так значите в этом мире, а как порой почитаю от Вас что-нибудь, так вижу, что Вы-то сами в этом сомневаетесь. Неправильно это.

Посмотрела вчера журнал «Встречи», так просто, не читала еще. Много ли их по России? Это ведь самый настоящий подвиг – издавать такой журнал в Чите. Про другое и не говорю…»

Марина походя задела мою больную тему – провинцию. Я хочу уйти от этой темы, хочу закрыть ее – а провинция преследует меня. С моими мыслями перекликаются стихи Александра Винокура:

Дума одна и та же Мне не даёт покоя И угнетает даже. Что же это такое? Делаю всё как надо, Даже немного лучше – Но без меня награда. Жизнь ничему не учит. Я прислоняюсь к мысли, Мысли, другим не слышной, И безупречным смыслом, И правотой излишней. Только не жду успеха В стройке великих буден. Жду, что разбудит эхо, Эхо того, что будет.

На улице чуточку потеплело – ну, хотя бы не тридцать градусов, а слегка поменьше! Шла на работу, чтобы с китайскими аспирантами обсудить ваковские статьи, – шла и думала, что Сталин все-таки был прав, когда отправлял людей осваивать эти жуткие ледяные просторы. И все-таки надо думать не только о себе, но и о людях, о стране. Жили тяжело, но у людей была жизненная цель. Теперь народ покидает эти забытые Богом места, переселяется ближе к центру, заботясь о собственном благе, – а Душа-то где? Где смысл? Где цель?

…Заболел наш малыш. Болезни маленьких детей развиваются так стремительно. Обычный насморк может оказаться очень опасным. А Маратику всего-то три с половиной месяца. И не отличишь признаки заболевания друг от друга… Их с Олесей положили в больницу. Или бронхит у ребенка, или что-то с пищеварением. Не отличишь сразу. Ужасно…

Господи, не оставь моего малыша!

Господи Милосердный, спаси и помилуй его!

Сохрани его, Господи Милосердный, спаси и помилуй!

…У Маратика подтвердили бронхит. Прописали капельницы малышу. И не исключают пока кишечную инфекцию.

Господи, не оставь моего малыша!

Спаси и помилуй его, Господи милосердный!

…Олеся прислала фотографию Маратика под капельницей… Я не сдержала слез.

Я понимаю, что многим и многим детям в сотни и тысячи раз хуже и тяжелее. И нельзя гневить Бога. Малыш под присмотром, принимает лечение.

Господи, дай здоровье и жизнь твоим детям!

Не оставь их, Господи милосердный!

Сохрани их, спаси и помилуй!

Потом и Олеся заболела. Подхватила вирус, видимо. Ослабленный после родов организм. Так что их лечат обоих – маму и малыша.

Через несколько дней Олеся прислала фотографии. Малыш в масочке, с ингалятором… Но на одной фотографии он улыбается!

Еще через день Олеся позвонила, сказала, что врач слушал Маратика – легкие чистые. Слава Богу!!

На следующий день пришло письмо от Олеси: «Марат же у нас улыбается всем подряд, а тут тетя пришла за матрасом, а он на нем лежал. Она ему говорит: «Тебя вместе с матрасом завернуть?» Он смотрел на нее, потом каак заплачет!»

…Приснилось мне, что я плыву по чистому неширокому каналу. Плыву – словно лечу над водой. И так хорошо, спокойно и уверенно. Я давно не летала во сне.

Через день Олеся с малышом выписались!

Еще через несколько дней они всей семьей пришли к нам. И так мне стало страшно за всех, так жалко… Что малышу уколы ставили. Что Павлик без мамы был десять дней. Что Олеся устала в больнице. Что Ильдар тоже устал один.

…Расплакалась, когда они ушли. И разболелась левая рука.

Маратику четыре месяца. Он иногда долго смотрит мне в глаза – как когда-то смотрел новорожденный Ильдар.

А я по-прежнему отстаю в развитии от малыша. Он растет, убегает вперед, а мне все кажется, что он только что родился.

Так и с Ильдаром. Всю свою оставшуюся жизнь я буду считать своего сына ребенком.

А дела мои рабочие – все те же. Сверстаны две книжки. Готовлю еще одну. Подготовила к печати научный и художественный журналы. Собираюсь на конференцию в Тайвань, чтоб оттуда улететь в Сан-Франциско, к детям. Неугомонные наши дети собрались всей семьей в Калифорнию на целый год.

Хотелось бы стать мне настоящей бабушкой для Маратика – и чтобы гулять с ним, и готовить для него еду, и кормить потом этой едой, и играть в разные игры, и читать замечательные книжки. И если дети вдруг говорят, что принесут малыша, весь предыдущий день я волнуюсь и готовлюсь к встрече. Маратик же пока признает только маму Олесю. И как только Олеся уходит, начинает кричать и плакать. А потом, когда приходит Олеся, когда покормит его, – он и смеется, и улыбается, и разговаривает со мной… Так славно!

Что важнее в жизни? Поиграть с ребенком, купить ему сладостей, немного погулять с ним? Просто пообщаться?

Или же помочь сделать магистерскую диссертацию китайскому магистранту?

Наверное, все важно. Надо все успеть сделать в жизни.

Сегодня Павлик к нам приходил в гости. И когда прощался, спросил: «Вам, наверное, скучно без меня будет? Вы рады, что я хорошо поел?»

А ведь и правда, наш взрослый мир без детей – сплошная скука.

Наши дети – Ильдар, Олеся, Маратик – собираются в Екатеринбург за визой в Америку. Им предстоит куча перелетов, потому что надо лететь из Екатеринбурга в Читу через Москву… Такое кружение по стране связано с тем, что прямые перелеты не ежедневны. И им пришлось бы сидеть в Екатеринбурге три дня.

Ильдар улетел в Екатеринбург раньше, повез студентов на олимпиаду. Через пару дней улетела туда Олеся с Маратиком.

Всю ночь и все утро слал Ильдар сообщения из городов, в которые прилетал: «Омск. Москва. Екатеринбург».

В Екатеринбурге тепло. А у нас холодно, ветрено, ночью выпал снег.

Скоро у детей беседа в Консульстве.

…Весь день, в течение всех своих четырех пар, думала о собеседовании нашей молодежи в Консульстве. Да к тому же в 03.30 утра получила дурацкое SMS-сообщение, что надо положить деньги на счет. Понимала, что это бред, – но ведь ночь, и дети далеко. Еле дождалась, когда наступит утро в Екатеринбурге, позвонила Ильдару. Он получил такое же дурацкое сообщение.

А потом позвонил (у меня шла уже четвертая пара) и сообщил, что собеседование прошло успешно, хотя было много отказов людям.

Почти сразу они полетели в Москву. Оттуда вылетают в Иркутск.

…Время идет своим чередом. Все идет, как устроил Господь. Наш маленький путешественник научился переворачиваться на животик! Спустя два дня Олеся прислала сообщение: «8255 и 66 см. Сделали прививки!» А Ильдар сообщил, что получил паспорта с американскими визами.

…У Маратика, похоже, начали прорезываться зубки.

Осталось до отъезда детей девяносто дней.

Господи, не оставь их, спаси и помилуй!

…Работать бабушкой интереснее, чем профессором! И нужнее.

Посидела сначала с Аришей пару часов, потом с Маратиком.

Олеся купала Маратика – он смотрел-смотрел на меня и сказал «Ба!»

…И хорошее, и плохое – все это происходит часто неожиданно. Неожиданно пришли дети. А у нас даже и хлеба не было. Ильдар сбегал в магазин. Я быстро приготовила картошку с хорошей деревенской тушенкой, которая больше походила на мягкое мясо, а не на тушенку.

И ощущение счастья от прихода детей появилось позже, когда они уже ушли. А в тот момент, когда и надо было наслаждаться счастьем, – только волнение, только неожиданность, только приготовление к счастью.

…Так ждала сегодня детей! Обещали принести Маратика. Я даже приготовила вчера курицу, чтобы покормить всех обедом. Купила малышу пирамидку. Промыла ее и просушила.

Но они не пришли. У малыша режутся зубки, плохо спал.

А днем зазвонил телефон. Мама взяла трубку – там Олеся. У нее тоже зазвонил телефон.

Но самое интересное – никто, ни мама, ни Олеся – номер не набирали, вообще не звонили. Просто телефоны непостижимым образом соединились друг с другом.

Я думаю – это и есть Судьба, от которой не уйти. Никакой свободы выбора не существует. Просто событие может произойти чуть-чуть по-иному. Наша встреча все-таки состоялась – пусть и не совсем так, как ожидалось.

Чудесный летний день сегодня. Я провела этот день с малышом. И хоть он, конечно, плакал и кричал без мамы, – но он настолько уже настоящий ребенок, который умеет сидеть, кушать с ложечки пюре, жевать корочку хлеба, держать ручками бутылочку с водой, что с ним стало гораздо легче управляться.

И столько во мне появилось неожиданной энергии, что вечером я даже написала ворох рецензий для «Гуманитарного вектора»! Это самая тяжелая часть рецензий – для аспирантов. Им приходится писать по две рецензии – от себя как редактора и от себя как научного руководителя. В этом номере три моих аспиранта и один соискатель.

Теперь осталась основная масса авторов. Там свои трудности – надо вникать в суть их работ, а это отнимает время.

Утром закончила писать рецензии! Ура! И вот – не успела написать эти слова, как получила письмо, что необходимо еще написать рецензии на статьи по востоковедению… Вот даже порадоваться как следует не дадут.

Зато вторую половину дня провела с ребенком. Со своим славным, милым, дорогим, любимым малышом! И он опять сказал мне «Ба»! Я даже немного поплескала его в ванне.

Господи, как я хочу, чтоб он был счастлив!

Мы, взрослые, мы сами отрицательно воздействуем на детей – и потом ворчим, какая молодежь плохая… Вот сейчас просто эпидемия отъездов из города началась. А инициируют взрослые – буквально заставляют детей уезжать.

Ну, трудно здесь жить. Лето скупое. Весна холодная. Я вот, например, весь год жду, когда прилетят стрижи, когда зацветут яблони и черемуха. И это все проходит так быстро! И я опять жду и жду. Но зато – какая волшебная, какая долгожданная весна! А если лето всегда, если летние птицы всегда, если цветы всегда… Чего еще-то ждать от жизни?

Пришли сегодня дети. Олеся несла Маратика, Павлик шел сам, а Ильдар нес коробки с моими книгами («Живой литературный текст»; «История языка – история текста»). И в самое первое мгновение я испугалась, что книжки мои никуда не годятся, что они получились слабые. И я никак не могла их рассмотреть, потому что на руках у меня был Маратик, а родители его и Павлик ушли в кино.

И уже только вечером я, наконец, смогла их полистать. И они стали нравиться мне все больше и больше!

…Печально думаю о том, что из Забайкалья уезжает молодежь. Вот и наши дети увеличат процент уехавших… Каждый год – примерно по две тысячи человек. А в прошлом году – около девяти тысяч. Еще совсем недавно я думала, что все эти отъезды – это ужасно, потому что надо жить и работать в провинции. Но теперь я отчетливо понимаю – нет в нашей стране никакого развития государства. Я далеко не сталинист. Но ведь Сталин осваивал незаселенные земли, расселял народы, давал им жилье. Ну, да – репрессии… Черная сторона сталинизма.

Но сейчас-то ни наш край, никакой другой, ни вся страна в целом – не нужны нашим правителям. Сейчас – сплошные перманентные репрессии. Это и неуважение к прошлому, и неуважение к старшему поколению, и неуважение к учителям и врачам.

Здесь, в провинции, нечего делать, потому что здесь нет роста самого края. И никакие одиночки-энтузиасты не в силах изменить ситуацию. И никакая революция не повернет страну в нужное русло.

Мы загубили все.

Если раньше молодежь ехала на стройки, осваивала новые земли – то теперь молодые люди просто ищут, где лучше и спокойнее жить для себя. И это мы, взрослые, своими руками сделали так, как оно теперь есть.

…Утром приносили Маратика. Ему уже семь месяцев. Я думаю, если бы мы виделись с ним чаше и дольше, – давно бы привыкли друг к другу и хорошо бы друг друга понимали.

Но даже и сегодня – я шутливо спрашиваю его, трогая за ножку: «Чья это ножка? Твоя?» Он опустил глазки, посмотрел на свою ножку и пропел громко: «Да-а-а!»

…Пришли вечером дети. Поужинали вместе. Время катится вперед. Осталось едва ли не две недели до их отъезда.

На мамин день рождения были дети в гостях. Поели деньрожденное чили (я сегодня приготовила), разные тарталетки, тортик…

Маратик со мной хорошо пообщался, пока Ильдар с Олесей вздремнули. Мы и поспали с ним, и поиграли, и книжки почитали. Меня не покидало ощущение, что это мой ребенок, мой сынок, а не внучок. Странно так. Очень люблю его!

Завтра они выезжают в Иркутск. А потом: KE 984 Иркутск – Сеул. Вылет 18 августа в 03:15, прилет в 06:55 тоже 18 августа в аэропорт Инчхон. Время в пути: 3 ч. 40 мин. Затем: вылет из Сеула рейсом KE 023 в 17:05. Прилет в Сан-Франциско в 11:50. Уже будет колоссальная разница во времени. В пути: 10 ч. 45 мин.

Не оставь их, Господи Милосердный!

Спаси и помилуй!

Помоги им в пути!

…На столе у меня стоит собачка – игрушка Маратика. У Ильдара тоже первой игрушкой была собачка… Она до сих пор лежит у меня – но вся уже сморщилась, ссохлась от прошедших лет.

Дети уехали. И весь следующий год я жила их письмами и звонками.

Весь последующий год я подробно описала в своей книге «Калифорния on-line», напечатанной в Америке. На обложке книги – рисунок, сделанный замечательным художником Евгением Шишковым. Там мои дети – по ту сторону экрана, по ту сторону океана… Я сумела слетать к ним в гости! Это была чудесная поездка.

И хотя американский год мною уже описан, но все же немного повторюсь, чтобы часть этой жизни не прошла мимо строк моей новой повести.

Чудесное продолжалось в моей жизни.

Ильдар сделал запись в ЖЖ: «Продолжается жизнь в Америке. Первый культурный шок постепенно сглаживается, жизнь входит в новое, совсем новое, русло. Есть своя квартира, она более-менее обставлена мебелью (ну, то есть все самое необходимое, чтоб не спать и не есть на полу). Началась учеба в университете.

Все меньше вещей шокирует, все больше деталей вокруг замечается и анализируется. Сегодня вечером гуляли пару часов по кампусу UC Berkeley. Потрясающая атмосфера. Как повезло тем, кто там получает первое образование! Я очень люблю читинский Нархоз – это мой дом, он дал мне практически все, что у меня есть. Но атмосфера кампуса Беркли – невероятна. Встретили мужчину, который кормил белок и ворон арахисом. Говорит, что приходит сюда каждую пятницу и субботу с большим пакетом орехов. Рассказал про каждую из белок, что сидели и бегали вокруг. Объяснил, почему у них разные отметки на шерстке. Рассказал, как вороны как-то раз на его глазах защитили белок от ястреба – втроем с разных сторон его атаковали и прогнали. Белки в ответ делятся с воронами едой – откладывают часть орешков в сторону, и вороны подлетают за ними. Потом перешли к политике – к выборам. Конечно, Обама! Здесь, в Беркли, все за Обаму. Причем неожиданно, после России, искренне. Когда он выиграл выборы четыре года назад, студенты залезали на телеграфные столбы на Telegraph Avenue, забирались на крыши домов, пели и танцевали – отмечали победу демократов над ковбоем Джорджем.

А на экскурсии по кампусу в первый учебный день нам специально показали большую площадь перед главным корпусом и объяснили: «Это – место для демонстраций и митингов. Если студенты чем-то недовольны – они выходят сюда. Так что знайте, куда нужно идти, чтобы вас услышали!»».

И приложены три чудесные фотографии: Ильдар с Маратиком на траве, белочка ест из рук орешки, зеленый двор университета.

А потом было много других фотографий!

Я так много думаю о детях, что сны мне снятся тоже про Калифорнию. Весь этот год прошел под знаком Калифорнии. Мне приснилось – будто мы с Ильдаром на вершине каньона в Калифорнии. И я так устала, что заснула на самом краю бездны. Внизу – в скале – старинный дом, окна в нем горят. Утром (во сне) проснулась, испугалась, стала отползать по песку подальше от обрыва, к деревьям, к траве.

И во сне я понимала, что не стоит спускаться вниз. Но настолько мне было все равно от усталости, от безразличия – что я легла с краю и подумала – будь что будет! Но утром (во сне же!) мне было уже не все равно!

Нашла в тему стихи Арсения Тарковского «Колорадо»:

Какой ни мерещится сон, А всё-таки сердце не радо, Пока не приснится каньон Далёкой реки Колорадо. Мне глиняных этих колонн И каменных срывов не надо, А всё же – приснись мне каньон Реки Колорадо! Когда обрывается он, Мой сон о реке Колорадо, Мне жаль, что прервался мой сон, Будить меня лучше не надо, Быть может, мне снится каньон. Подумаешь, тоже отрада – В младенчестве виденный сон: Глубокий, безлюдный каньон Далёкой реки Колорадо!

Ильдар учится, Олеся – дома, с детьми. Им трудно. Но – как чудесно, что они все вместе, что дети с ними рядом. Олеся присылает письма. И мне кажется, из них могли бы получаться отдельные рассказы: «Вчера полезла под диван за памперсом, как-то он там оказался, прямо по центру. Проход был узкий, я сделала вид, что застряла. Паша заволновался, давай меня вытягивать, хлопотать вокруг «Так, без паники! Нам главное высвободить твою руку! Постарайся медленно вытянуть руку» – порывался диван сложить, но я его отговорила. И вот лежу я там, с одной стороны стена, с другой диван, и никаких детей!:) И так клево мне там было, в норе, под диваном! Вот бы туда сбегать хотя бы на время)))) По утрам я – Пашина учительница. В школу мы еще не ходим (документы оформляются), поэтому я обучаю его дома. Сначала начинаем писать буквы в прописях. Для этого я полчаса бегаю за Пашей, чтобы засадить его за стол, потом с муками и страданиями мы выписываем буквы. По странице в день. Далее – ежедневно – читаем хрестоматию (Произведения школьной программы, 1 класс), любовно захваченную из дома. После этого тренируемся бегло читать тексты – Паша читает то, что мы читаем ему вечером (септология Волкова пока). Иногда у нас бывают уроки рисования (я приобрела пару хороших обучающих книг в Aaron's Brothers), иногда уроки труда – мы пылесосим комнату – для скептиков замечу, что Паша чрезвычайно горд возможностью помочь маме. А еще я купила ему набор оригами с динозаврами, но учительница оплошала перед своим единственным учеником – сама не понимаю, как собрать первого динозавра. Если будет время, разберусь и покажу сыну. Уроки физкультуры у нас проходят по утрам – мы с Пашей бегаем (громко сказано, т. к. силы воли хватило пока только на две скудные пробежки, но желание бегать есть). Каждые выходные – вылазки на природу и нехилые физические нагрузки по ходьбе. Уроки природоведения происходят, в основном, на прогулках – я показываю Паше листья и называю все деревья, которые знаю. Мы даже встретили гинкго. А я нашла хорошую подсказку для определения названий деревьев по листьям. Математикой пока не занимались (оставила ее на Ильдара). По вечерам в игровой форме изучаем английский алфавит. Не знаю, как подступиться к обучению чтению на английском. Это не по-русски читать. Там все гораздо сложнее (особенно, когда не знаешь слов). Так я провожу время с детьми. За одним полдня бегаю, чтобы надеть памперс, за другим – чтобы усадить за уроки. В перерывах готовлю им еду. И хоть мне и хочется время от времени полежать где-нибудь за диваном, я люблю их и радуюсь их каждодневным успехам:)».

…Говорим через океан с подрастающими внуками, с детьми – и теперь хочется еще и дотянуться до них, дотронуться, как дотрагивается до своей книжки Маратик, в которой и у собачки, и у енота, и у других нарисованных зверей есть кусочки шерсти – и ребенок может ощутить зверька, словно живого.

Мне снился сегодня лес, потому что впервые на этой неделе я выспалась, впервые на этой неделе мне не надо было вставать затемно. Мне снилось, что я сижу на солнечной полянке, около теплой сосны, я скрылась за этой сосной, потому что не хочу никаких электронных писем, никакого Интернета. Мне просто очень хорошо здесь – в солнечном зеленом лесу. А к чему снится лес? К чужой стороне? Да, я купила билеты в Москву и назад, в Читу. Я собираюсь лететь в Москву за двумя визами – в Тайвань и в Америку.

В банке получила выписку из своей карты. Пока ждала, увидела рекламу: «Вклад почетный процент». В первую минуту мне показалось: «Почетный доцент». Интересно, почему нет Дня Доцента? Или – Дня Профессора? Зашла сегодня в бухгалтерию за справкой о зарплате, а меня девушка спрашивает: «Вы кем работаете?» «Профессором – говорю ей – работаю».

Но все же лучше было бы работать в зоопарке крокодилом!

На улице плакат извещает, что в Иркутске можно купить здания – цены низкие, всего лишь 50-70 тысяч рублей за квадратный метр. Я на свои сбережения могла бы купить, пожалуй, санузел и часть балкона. А у крокодила в зоопарке клетка бесплатная. И за еду платить не надо.

В Беркли тепло. А у нас начинается зима.

Печальная запись из Интернета: «Студенты проведут флешмоб с зажжением свечей в память погибающего ЗабГГПУ 14 октября на площади имени Ленина в Чите.

Приглашение на флешмоб рассылается организаторами в социальной сети «ВКонтакте» нынешним и бывшим студентам вуза.

Происходит вопиющая несправедливость. Объединяются университеты – ЗабГУ и ЗабГГПУ. В этой ситуации страдает больше ЗабГГПУ, так как объединение происходит на базе ЗабГУ. ЗабГГПУ – это 70 лет истории. Он вынужден объединить факультеты. В результате этого будут сокращать кадры, менять программы. Минусов от объединения больше, чем плюсов. Только благодаря флешмобу мы можем показать, что нам не всё равно, что происходит с нашей системой образования», – сообщается в письме.

Также организаторы предложили план действий: «Мы устроим флешмоб памяти погибающего ВУЗа 14 октября в 19.00 на площади Ленина, и ровно в 19.00 все одновременно зажжём свечи в честь ЗабГГПУ. Не нужно агит-плакатов, футболок, какой-то символики. Народ просто пришёл в одно время в одно место, мимо проходили со свечами, и поэтому для этого ничего не надо согласовывать. Вести себя нужно прилично, не провоцировать правоохранительные органы на действия. Главное для всех – безопасность. Важно дождаться журналистов для привлечения общественности. Чем больше об этом будут говорить, тем лучше. Пусть правительство видит, что у людей есть своё мнение!»

Ректор ЗабГГПУ Иван Катанаев прокомментировал инициативу учащихся вуза корреспонденту ИА «Чита. Ру»: «Дело в том, что пока не всем студентам известно о плюсах объединения вузов. Мы сейчас ведём работу по их информированию. В любом случае объединение состоится, так как при сегодняшних реформах образования по сокращению количества высших учебных заведений иначе спасти ЗабГГПУ невозможно. Эта практика в данный момент происходит по всем регионам, а не только в Забайкалье, поэтому не стоит бояться этого процесса. Лично я негативно отношусь к подобным акциям. Что поделаешь, это студенты, и они имеют право высказывать свою точку зрения современными способами».

Утром позвонила Олеся. Пока общались с малышами, пришел из университета Ильдар. Пока Ильдар мыл руки, переодевался, дети из комнаты вышли, чтобы его встретить. Я смотрела на экран, видела комнату, слушала обычные домашние звуки и думала: вот так проходит наша жизнь. Так ее задумал Бог, и так Он ее наблюдает, проверяет, правильно ли мы живем, верно ли исполняем положенное нам.

Маратик улыбался и хотел заползти к нам в экран, а Ильдар держал его за ножку. А как было бы чудесно – вдруг появляется в комнате малыш!..

И в завершение дня пришла открытка от Ильдара – настоящая, не виртуальная, со словом «San Francisco» и с фотографией знаменитого моста Золотые Ворота, окутанного туманом. Почерком Ильдара – три слова: «Привет из Америки!» Отправлено 30 сентября. В Чите сегодня 18 октября. Стоит пересылка чуть больше доллара. Ах, сколько таких приветов из разных стран посылали до Ильдара! Мой дедушка с войны, мой отец из разных городов, мой брат из Северной Кореи, я сама…

Какие чудесные слова – Привет из Америки! Я поцеловала открытку, перелетевшую океан.

Привет!

Я так люблю всех вас!

…У меня кончились лекарства, а коробочку выбросить не смогла! Ее Маратик держал, теребил – как раз перед самым отъездом. И вот я смотрю на нее – и думаю, что потом когда-нибудь найдут в моих старых вещах эту помятую коробочку и станут недоумевать, зачем же я ее сохранила. И никогда не узнает Маратик, как бабушка хранила глупую коробочку.

Так ведь каждый из нас хранит те или иные знаки времени. Каждый ли? Вчера на почте сидели два бомжа. Грелись, распространяя отвратительный запах. Их не выгоняли. Но я знала, что вот-вот появится кто-нибудь, полагающий, что имеет право распоряжаться чужими судьбами, появится такой человек и уверенно и нагло выставит несчастных. А мы будем молчать. И я буду молчать. Буду молчать и смотреть, как они собирают свои грязные вещи, как они с трудом поднимаются, опираясь на палку, как тяжело передвигают ноги в поношенных ботинках. Я буду смотреть и думать, что когда-то родила их мама и радовалась им, и берегла всякие их рисунки-закорючки, всякие их первые игрушки. Или, может, не радовалась? Или, может, и при рождении выставили их из жизни – так же, как наших двух собачек. И когда недавно одна из собачек чем-то отравилась и смотрела на меня угасающими глазами, я горько плакала, я оплакивала ее судьбу, начавшуюся с изгнания.

Господи, дай нам счастья и здоровья!

Не оставь нас, Господи Милосердный, спаси и помилуй нас!

А в следующий раз, когда позвонили дети, оказалось, что Маратик только что, буквально сегодня, сам научился слезать с кровати, сам стоял пару минут, держась одной ручкой, – а потом садился на пол и полз к своим игрушкам. Он по-прежнему признаёт прежде всего маму. Он хорошо говорит три слова – мама, папа, баба. У него пять зубиков. И он узнаёт нас на экране.

А у Павлика в новой школе тоже идут дела хорошо. Сегодня впервые он поехал в школу на школьном автобусе. По субботам он будет теперь учиться – в эти дни для некоторых детей из других стран организуются дополнительные занятия по английскому языку – и причем бесплатно! А еще два раза в неделю он будет учиться на час дольше – это тоже дополнительные бесплатные занятия для некоторых детей. Павлику необходимо подучить английский язык.

Я все ближе к Калифорнии. Все ближе к той стороне экрана, где ждут меня дети. В нужное время я была в Москве, в посольстве США. Меня вызвали в десятое окошко. Консул был молодым, в клетчатой розоватой рубашке и с кольцом на правой руке. Что означает в Америке кольцо на правой руке? Развод?

Навстречу мне вышла не очень молодая женщина – ей отказали в визе.

Я шагнула. Беспокойства не было. Волнения не было. Я ждала вопросов о себе, но молодой консул вдруг спросил меня: «Ильдар Ваш сын?» И сразу стало мне тепло и спокойно – о своем сыне я хочу говорить с консулом в этом десятом окне!

Где живет в России?

Когда уехал?

Когда вернется?

Зачем уехал?

Что изучает?

Где нашел деньги на поездку?

Я разговаривала с консулом, словно беседовала со знакомым человеком о знакомых вещах. Я даже улыбнулась на последнем вопросе, потому что денег и в самом деле немного – но Ильдар много работал, давно мечтал о поездке и откладывал деньги. Потом продал машину, сдал квартиру, гараж…

И вот я никак не могу вспомнить, вернул мне консул паспорт или нет… При положительном результате вернуть его он не должен. Но у меня в руках оставалась папка с документами. Он сказал мне: «Хорошо. Идите к четвертому окну». И я, держа что-то в руках (папку?), сказала неуверенное «спасибо» – четвертое окно оказалось кассой, куда надо отдать двадцать долларов. Я прошла! Но я уточнила у кассира, прошла ли…. Она кивнула серьезно и паспорт мне не вернула. Паспорт с американской визой должны прислать домой, в Читу.

Я прошла!

Визу в Тайвань я тоже получила.

Я вернулась в Читу – и сразу же позвонили дети. Олеся прислала славные фотографии детей. На одной из фотографий Маратика видны все его пять зубиков!

У Ильдара на руке – отпечаток собачьей лапки. Оказалось, что такие печати ставят в зоопарке вместо билета! Мне кажется, очень правильно – билет не потеряешь, да и вроде бы становишься ближе к живому миру, на который пришел посмотреть. Олеся написала мне: «Это вместо билетов печати ставят, и каждый раз разные:) в прошлый раз черепахи были. А Марат опять козу гладил))) а мы с Пашей на фуникулере катались))».

Под занавес дня – стихи Ларисы Миллер:

А жизнь – она божественна. Она Способна, позабыв про все угрозы, Нам улыбаться солнечно сквозь слёзы С небес высоких и с земного дна. И тушь стекает по её щекам, И дёргаются губы от обиды, Но счастье вновь на нас имеет виды, И горю нас слабо прибрать к рукам.

Жизнь в нашей стране не слишком располагает к счастью и веселью. Прав был В. Маяковский: «Для веселия планета наша мало оборудована». И ведь как долго мучился он над этой строчкой! Сколько вариантов перепробовал, прежде чем написалось… После публикации списка неэффективных вузов я перестала видеть будущее. Будущее исчезло, замерло, как замирает ребенок, который не хочет рождаться у нерадивой матери или в тяжелых жизненных обстоятельствах. И в том, и в другом случаях необходима принудительная абортация – а за ней, скорее всего, последует бесплодие. Именно на это обрекает нас наше мудрое правительство – на бесплодное существование в бесплодной стране.

Кое-что я успела сделать. Сегодня получила еще одну книжку из Москвы «Николай Савостин: жизнь и поэзия. Поэзия и жизнь». Это моя восьмая научная книжка.

Но я не смогла увидеть расцвет провинции.

У меня болит горло. Я почти потеряла голос от кашля. И я печально, печально смотрю вокруг и печально, печально думаю о будущем России.

М. Лермонтов был прав:

Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ, И вы, мундиры голубые, И ты, им преданный народ. Быть может, за стеной Кавказа Укроюсь от твоих пашей, От их всевидящего глаза, От их всеслышащих ушей.

Олеся прислала фотографию, где на дереве прикреплена записка. А на записке информация о кошельке – обращение к тому, кто его потерял. Кошелек находится в полиции. И какую страну мы назовем «страной рабов, страной господ»? М.Ю. Лермонтов знал.

Там, в Америке, перешли на зимнее время. Мы уходим в долгие утренние сумерки.

Там, в Америке, еще вчера. А здесь, в России, сегодня исполнилось одиннадцать месяцев малышу Маратику! И это – самое светлое, самое волшебное. Вот только ради этого и надо жить.

Слава Богу!

Арише исполнился годик. Мне кажется, я никогда не забуду, как мы везли ее из роддома, как она тихонько плакала в машине, а у нас не было соски. И какая она была крошечная…

Теперь она уверенно ходит, любит книжки, знает все свои игрушки и многое другое. Пусть растет счастливой девочкой и не болеет!

Когда я беру ее на руки, странное чувство возникает у меня – словно я прикасаюсь к живому брату своему. Его нет более двадцати лет – а внучка его с нами. Маленький, живой, настоящий человек.

Наш малыш Маратик научился произносить звуки, которые издают разные животные. Наверное, поездки в зоопарк даром не прошли!

Маратик растет и с каждым днем знает и умеет все больше. Пока одно из его главных увлечений – рисование. Правильно держит пальчиками карандаш, увлеченно что-то изображает на бумаге. Конечно, не рисунок. Но что-то проблескивает, что-то энергетически светится. Может быть, может быть…

Олеся сказала Маратику, что скоро бабушка приедет. И наш малыш запрыгал от радости у мамы на руках, потому что он, конечно же, понял и очень обрадовался!

…Наверное, жить надо проще. Как живет, например, с родителями престарелая дочка и плачет от жалости к папе – потому что она сделала замечание ему, ведь он один съел всю коробку конфет. Она сделала ему замечание – а он расстроился, разве он не имеет права на эту коробку? И пожилая дочка плачет от жалости и твердит, что купит ему еще конфет, только пусть он не сердится, не обижается. Старый отец называет пожилую дочку Малышкой, гладит ее по крашеным волосам и успокаивает. У Малышки нет компьютера, нет сотового телефона – все деньги она тратит на поездки по городам страны и на покупки магнитиков, от которых уже почти согнулся холодильник в маленькой кухне.

Или, может быть, жить так, как живут люди, похожие на птиц. Они легко перелетают с места на место, они не слишком задумываются над тем, что воруют крошки у своих ближних. Они мало думают о завтрашнем дне. Они и о сегодняшнем не так уж много размышляют. Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда…

Мне бы очень хотелось просто жить рядом со своим внуком. Жить с ним и смотреть, как он растет, как он меняется. Вот он научился вылезать из своего стульчика. Вот он на простые слова «пусть он пока поиграет» начинает махать ручкой – он вычленил в потоке речи слово «пока»! Вот он уже знает, как кричат разные животные. И еще он так хорошо научился держать ложку. И если я не вижу малыша несколько дней – я просто не узнаю его – так он вырастает, так он меняется.

Смысл жизни заключается в том, чтобы заглянуть в глаза своему внуку, заглянуть и, восхитившись, забыть обо всем на свете. В этом и заключается наша жизнь.

Безумное летнее время зимой… Очень хочется залечь в зимнюю спячку – и чтобы никакого времени вообще не было!

Вчера, когда шла домой после конференции, подумала: традиции – это те же нормы. А языковые процессы – это нарушение норм. Но со временем происходит перетекание традиций в языковые процессы: как и нормы могут стать ошибками, а ошибки – нормами. Языковые процессы – это видоизмененные традиции. Только и всего. Именно поэтому и те, и другие были всегда – в вечно-живом языковом пространстве.

Дети сегодня позвонили из Лос-Анджелеса, из мотеля «Sea Rock Inn». Как сказал Ильдар, это одна из самых дешевых гостиниц – за ночь за всех надо платить семьдесят долларов. Как раз сегодня заселилось очень много русских.

Ехали они почти семь часов – более шестисот километров, иногда в тумане. Маратик засиделся в машине – и теперь прыгал на кровати, переворачивался во все стороны, пытался сползти на пол, смеялся, что-то «говорил».

Не так давно дети познакомились с семьей из Испании, девочка на десять дней старше нашего Маратика. Интересно, как они общались?

…Мы прилетела на Тайвань вместе с Андреем и Сергеем. Я сразу написала письмо Ильдару. Я написала о теплом дожде. О чистом кампусе, где фонтаны, как родники, бьют среди цветов. Об учебном корпусе языков и литературы. Здесь, в этом корпусе, не бывает занятий. Здесь преподаватели могут писать свои статьи, книги. Могут общаться с аспирантами. Недельная нагрузка у профессора – восемь часов. У меня, например, в неделю восемнадцать часов. А годовая нагрузка – более девятисот часов, так как у меня почти полторы ставки. Статьи и книги я пишу в свободное время, и всегда дома, так как на работе у меня, как и у всех других, нет рабочего места. Аспирантов я консультирую в холле на диванчике, среди шума перемены.

Так что в свободное от работы время я написала и опубликовала в этом году три книги, подготовила и издала четыре художественных журнала и два научных. И еще у меня защитились два аспиранта. Ну, и совсем в свободное от всего время я написала и опубликовала десяток статей – ваковских, зарубежных и прочих. И еще подготовила к печати и опубликовала сборник материалов пятой Международной научной конференции. А для этого в свободное время необходимо вести переписку с авторами. А потом еще нужно встретить гостей, провести конференцию, разослать сборники. А сколько публикаций магистрантов и аспирантов. И еще очередной выпуск магистрантов и защита их диссертаций. А также дипломные работы студентов. Все это между делом, между делом – на диванчике в холле, рядом с галдящими студентами.

Поэтому я не люблю подводить итоги уходящего года. Мне просто хочется сбежать куда-нибудь – дня на три хотя бы! Чтобы не было звонков, писем, рецензий, диссертаций, статей… Все это вернется – как только сама я вернусь к прежней жизни. Но ведь позади останется столько чудесных страниц: засыпанная снегом Россия, Тайвань в туманном дожде… А сейчас еще – и ожидание Америки, где временно живут мои дети.

И вот теперь я радуюсь тишине и теплому дождю. Я радуюсь, что гляжу в окно и вижу цветы, зеленые листья и шустрых белок – а не снег, снег, снег…

…Мы приехали первые. Гостиница пока пустая. Первые впечатления о Тайване – светлые, расслабленные, мягкие. Тайвань красивый, зеленый, влажный. Пальмы, красивые деревья, узкие чистые улицы, много мотоциклов…

Перелистнулась – словно и не было! – чудесная страница жизни, один миг, улыбчивые, ласковые дни на зеленом острове.

Я прилетела из Тайваня в транзитный Сеул. Здесь провела в гостинице ночь, и вот теперь сижу на диванчике у выхода № 7 и пишу он-лайн. Посадка начнется через час. В Сан-Франциско сейчас утро. Разница с Сеулом – пять часов.

…Наконец, посветлело небо, под нами показалась Америка! Неужели и тут снег? Да, он лежал на вершинах гор. Но потом пронеслись черепичные крыши, залив, озера… Америка… Я мечтала о ней в детстве, когда зачитывалась книгами об индейцах. Я читала про Америку у М. Горького, В. Маяковского, И. Ильфа и Е. Петрова, у В. Пескова… Мне была предсказана поездка в Америку несколько лет назад, в 2005 году. В Америке сейчас мои дети. Остался последний шаг – пройти паспортный контроль. А я не до конца заполнила бланк, который нам выдали в самолете. Но я должна, должна, должна!

Через пару минут я была уже в зале ожидания. Передо мной открылись автоматические двери, впуская меня в Америку.

Я знала, что сын немного опоздает – утром у него финишный доклад в университете. Я вспомнила, как еще в России сказала сыну: «Приеду в Америку, возьму такси, покажу твой адрес и доберусь до Беркли. А то вдруг ты меня не встретишь? Мало ли…»

Мало ли…

Я сидела в зале ожидания, смотрела, как за стеклянными стенами живет, дышит, радуется Америка. Мои случайные попутчики по самолету либо тоже сидели рядом, либо уходили в американскую жизнь. Вот ушла семья, состоящая из белого мужчины, восточной женщины и славного малыша, похожего на них обоих. Я запомнила их еще по Сеулу. Они машут мне рукой и уходят через стеклянную дверь.

Мои дети появляются неожиданно – и совсем не с той стороны, откуда я их ждала. Наконец-то я могу говорить по-русски! После Тайваня я не произнесла ни одного русского слова!

Мы едем на машине. Америка светит в лицо ярким солнцем. Сверкает залив. Блестит огромный мост.

Я не успевала разглядеть людей, дома, продукты, вещи… Я не успевала разглядеть нищего темнокожего пожилого мужчину в колпаке Санта-Клауса. Он ласково говорил что-то Маратику. Он совсем не походил на бомжа с наших улиц. Просто усталый пожилой афро-американец, который вдали от родины не нашел своего счастья.

Уже в этот длинный день я поняла, что Америка – это страна, где надо работать. В этот день я вдруг захотела вернуться домой – так много впечатлений сразу… Такой длинный-длинный день… «Почему с тобой пришло волшебство?» – спрашивает меня Павлик. А я сама ощущаю себя словно в волшебной стране Оз.

Мы идем с ним из магазина. Уже стемнело. На одном из деревьев сидит игрушечный хамелеон. А по дорогам бегают настоящие белки.

Мы еще успеем в Читу! Успеем!

Надо запоминать Америку. Надо вобрать в себя все, что открывается вокруг: люди, дома, залив, закат, нищий афро-американец в колпаке Санта-Клауса.

Вечером пришло письмо от Владимира Тимофеевича – отзыв о журнале «Встречи»: «Прочёл драматургию Ганьшиной. Композиция оригинальна, но кое-где показалось фрагментарно, диалоги местами незавершённые. На другой день прочёл о летней филологической школе и вновь внимательно перечитал Ганьшину. И всё – в обновлённом цвете и свете. Всё на месте, логично, современно, органично, даже романтично. Хорошо получилось. Не о своей ли Вы кафедре?»

Я плохо спала после вчерашней поездки в Сан-Франциско, «в город», как говорят в Беркли. Я всегда плохо сплю, когда происходит днем что-то слишком яркое…

Я вспоминала поездку. Думала о приветливых американцах. Удивлялась обычному факту – вот, например, продавщица вчерашняя из маркета, у которой мы купили часы. Я смотрела на нее и думала с восторгом: ведь она живет в Америке! А ночью вдруг пришли мысли, что дома ждут ее такие же обыкновенные дела – как и всех нас. Вечером, уставшая, она пойдет домой, зайдет по дороге в магазин, дома сварит ужин, послушает музыку, посмотрит телевизор, почитает. Но когда она будет идти по улице, она обязательно улыбнется встречным, она спросит в магазине продавца, как его дела и ответит на встречный вопрос – «отлично!» Она никогда не покажет чужому человеку своих проблем. Свою Душу не покажет? В этом ли смысл феномена русской Души – основы русской картины мира? Наша открытость, наша искренность… И потому – некоторая внешняя угрюмоватость, потому что Душу раскрывать перед каждым человеком невозможно, мы словно ждем, ждем близкого нам, ждем друга, которого всей Душой полюбим, которому все на свете отдадим… Но мне очень нравится, когда незнакомые люди улыбаются только потому, что я смотрю на них, когда они спрашивают меня «как дела?» только потому, что я зашла в магазин или кафе. И мне легче, легче. И Душа моя нежна.

…Сегодня отметили день рождения Маратика. День рождения был немного раньше. Но в этот день я была еще в Тайване. И вот – сегодня… Сходили в магазин по теплым узким улочкам Беркли – там на деревьях огромные цветы магнолий. Нежные стихи Б. Ахмадулиной, А. Вертинского рождались во мне.

Там, на улочках «одноэтажной Америки» кактусы украшают вход в дом. Там цветут гигантские цветы – те, что стоят у нас на подоконниках и считаются домашними.

Ильдар с Олесей купили тайской лапши и тайского риса – три гигантские порции. Маратику зажгли свечку с цифрой «1» – установили ее на тортике. Допили вчерашнего вина.

…Соскучилась ли я по дому? Может быть. Я бы хотела обнять родителей. Я бы хотела погладить кошку и собачек. Но пока не готова вернуться в прежнее русло – русло, которое подтачивает силы, лишает радости жизни, убивает веру. И – мороз… Жуткий мороз, к которому я никогда не привыкну.

Я радостно дышу морским влажным воздухом, смотрю на огромные пальмы, на красные клены и опавшие березы. Никакого гололеда, никакого мороза. Радость, радость… Как хорошо, что хотя бы часть зимы я проведу в средиземноморском влажном климате, среди магнолий. Как хорошо. Просто, как в простой песенке Александра Морозова из семидесятых годов моей юности:

Не зная горя, горя, горя, В краю магнолий плещет море, Сидят мальчишки на заборе И на меня наводят грусть. Танцуют пары, пары, пары. Мотив знакомый, даже старый. И сладкий голос бас-гитары Тревожит память мою, Ну и пусть, ну и пусть и пусть.

Мне немного сложно здесь, в Америке, в плане общения, в плане языка. Я привыкла, что в Китае, например, меня сразу принимают за иностранку (внешний вид все-таки!) и потому, если и разговаривают по-английски, то очень медленно, да еще и с акцентом. А в Америке со мной говорят, как с местным жителем, а я понимаю лишь пару процентов из сказанного…

Зато здесь я прохожу чудесную педагогическую практику с внуком! Здесь язык нужен только один – язык любви.

Сходили с Олесей и Маратиком в японский ресторан. Олеся заказала Ramen. А к лапше нам дали еще салат, апельсиновые дольки и одну японскую конфетку. Маратику принесли тарелочку теплого супа. На улице ветрено и влажно, а здесь тепло и вкусно.

В Интернете нашла статью З. Прилепина «Вышли мы все из народа». После «Черной обезьяны» мой любимый писатель стал меня разочаровывать. А публицистика его и вообще странного качества. Жаль. Особенно жаль его мнение о провинции. Ну, нельзя о провинции так огульно! Вот так, как он пишет, нельзя: «В России 60 процентов населения (вдумайтесь!) живёт в деревнях, посёлках городского типа и моногородках. Там не читают книг, не особенно пользуются фейсбуком… вообще, в тех местах какая-то иная форма жизни, нам не очень ведомая.

Так как я периодически и подолгу живу в деревне, я её наблюдаю со стороны: примерно так, как наблюдали в иные времена своих новых друзей белые люди в не очень белых странах.

60 процентов. Не считая ещё диких толп на окраинах Москвы, Питера, Нижнего и всех остальных миллионников.

Наша власть иногда делает вид, что она говорит от имени этих людей, но власть про них знает ещё меньше, чем я».

Я из провинции. Из провинции! Но кто услышит мой голос?

Потом, через пару месяцев, я получила письмо от славного, талантливого Сережи Лагодина, мы с ним говорили о З. Прилепине и вот об этой статье. Сережа написал мне: «Тут я с ним тоже не согласен. Я не знаком с этой статьей.

Деревня читает, и ещё как! Я с села. Мама у меня библиотекарь. Библиотека в Нер-Заводе большая, двухэтажная, просторная. Фонд 25 тыс. книг – это только взрослая. А еще есть чудесная детская, в которой я вырос.

Так вот, люди читаю, ходят и помногу! Одна проблема – книг новых нет, библиотечный фонд не пополняется. Всю современную прозу до дыр дочитали.

Самое удивительное, что читают даже такие толстые (иногда скучные) журналы, как «Новый мир» и «Знамя».

А в детской библиотеке вообще вал детишек. Все 80 с лишним наших ребят из неблагополучных детей ходят в библиотеку. Читают, играют там.

Мама у меня еще и заведует информационным классом, так перед НГ у них курсы для пожилых «Знакомство с компьютером». Вот теперь к ней еще и бабушки ходят, разбираются в компьютере)))))))))))))))

Все это интересно, вот только бы иногда на глубинку оглядывались и помогали ей».

Все время думаю о том, что третьего января я улетаю. Еще далеко до этого дня, нескоро еще день отлета – а я не забываю. Спрашиваю Маратика: «Как же я уеду от тебя?» Малыш прижался ко мне… И потом – когда я спрашивала, а где мой малыш? – он все время ко мне прижимался. Наверное, он тоже знает про третье января.

Я привезла Павлику пару русских книг, в том числе рассказы А.П. Чехова. И вот вчера вечером дочитали «Каштанку». Я всегда любила Чехова. Но «Каштанку», по-моему, не перечитывала очень давно. И теперь вместе с ребенком словно заново открывала для себя изумительную прозу. Читала, с одной стороны, как ребенок (впервые), а с другой стороны, читала как профессионал (слишком хорошо понимая законы построения художественного текста). Изумительное, прекрасное повествование. Истинный реализм и в содержании, и в языке. И концовка рассказа здесь, в Америке, показалась нам с Павликом символичной, значимой.

Так и я стремлюсь в свою страну, в свой город, понимая, какой там тяжелый климат и как много ждет меня забот и тревог.

Мы едем по Америке в Лос-Анджелес. Оттуда я улечу домой, в Россию, а дети вернутся в Беркли.

Теперь наша дорога I-5. Первый хайвей остался в стороне, около океана. А мы мчимся по прямой ровной дороге. Мимо проплывают холмы в тумане. Именно холмы! Сопками, как у нас, их не назовешь. И не горы это. Hill – одно из первых английских слов, которое я выучила в пятом классе. Вот когда пришлось увидеть наяву hill (холм).

Единство окружающего пространства проявляется и здесь. Теперь эта туманная дорога напоминает мне поездку на озеро Арахлей недалеко от Читы. Правда, там именно сопки окружают дорогу. Но туманы, низко опустившиеся почти на нашу машину, – туманы такие же точно.

Наверное, все в мире имеет одну и ту же основу – и потому так много похожих мест. Или же срабатывает стереотип… И мы просто сравниваем с тем, что видели в жизни, что нам знакомо. Но в этой связи хотелось бы перейти, как обычно, на тему строения художественного текста. Текст – тоже часть живого мира. И он тоже построен по всеобщим законам. Норма построения мира основана на реализме. В нашем мире, который мы знаем (полагаем, что знаем!), – это реализм. Сильное отклонение от нормы приводит к слому, к шизофрении – как у человека, так и у мира в целом, так и у текста. Незначительное нарушение нормы означает новое прочтение традиций – но всегда в тех видимых объективных пределах, которые нам пока доступны.

Я перестала уже сравнивать Америку и Россию. Я просто записываю то, что вижу, – чтобы не забыть, чтобы рассказать, чтобы подумать. Например, теперь, когда за плечами уже довольно большая жизнь, меня удивляют совпадения событий, их перекличка во времени. Означает ли это правильно пройденный путь, правильно понятые знаки, расставленные на пути?

Калифорния он-лайн.

Я еду по Калифорнии на переднем сиденье автомобиля – и сколько разных мыслей, сколько воспоминаний рождается и тревожит душу.

Скоро наступит Новый год. Здесь нет ощущения Нового года. Может быть, потому, что тепло и солнечно? Но ощущение Рождества было. В России для меня самый лучший праздник – Новый год. А в Америке – Рождество. Я впервые почувствовала его, ощутила по-настоящему.

В Сан-Диего мы были в гостях у Олега Ратнера, бывшего ученика моей мамы. Три часа последнего дня 2012 года пролетели незаметно. Лариса, жена Олега, приготовила много вкусной еды – утка в грушах и яблоках, тирамису, рыба, креветки… Была даже красная икра. Русские и английские слова уже смешались за этим столом, так что, когда Лариса принесла салат со шримпами (The Shrimps – креветки), это, пожалуй, никого не удивило.

У Олега с Ильдаром нашлись общие интересы. Я тоже с ними поразглядывала каяк в гараже (выход в гараж прямо из квартиры), машины и велосипеды.

Лариса принесла лимон Маратику – лимон только что сорван был с лимонного дерева около дома.

Мы уехали от них в девять часов вечера. Олег с Ларисой и Ларисиной мамой собрался в гости к сыну и внукам.

Небо стало уже вовсю звездным. Ночи здесь южные, черные, ранние.

Мы увезли с собой теплые воспоминания, увезли подарок для моей мамы от Олега и Ларисы – часы. Олег сохранил самые искренние чувства к родине, к Чите, к школе. Подробно рассказывал о лыжных прогулках в недалеком лесу, о школьных уроках, о друзьях. У него не было пренебрежения к родине – ни к СССР, ни к России. Он назвал Америку хорошей страной, но жесткой, которая легко отбрасывает слабых. Я подумала – а вот он сумел! Удержался. Не сорвался. Выдержал.

Домик его в тихом спальном районе Сан-Диего остался позади. Я перелистнула последнюю страницу этого года, но еще не последнюю в Америке.

В гостинице мы немного навели порядок, Ильдар съездил за новогодней едой, я прочитала письмо от Н.С. Савостина: «Дорогие Галия и вся семья Ахметовых, приветствую Вас на пороге Нового Года! Пусть Новый год принесет нам всем умиротворение и радости! Да будут исполняться наши лучшие желания! И да здравствует Чита в ее лучшем проявлении! Пусть Ахметовым живется хорошо на трех континентах!

Ваш Н.С.».

…Самые маленькие дети уснули, не дождавшись Нового года.

А мы открыли шампанское, разложили на блюдце клубнику со сливками, поставили на стол мороженое, шоколадное печенье, сыр с плесенью (плесень была задумана специально!). Ильдар разыскал в Интернете новогоднее поздравление Президента В.В. Путина в записи. Мы послушали его, но Новый год еще не наступил. Мы остановили запись, потом включили ее опять – и вот бой курантов, гимн России. Мы встретили Новый год в Америке, в Сан-Диего. Когда-то у нас с Ильдаром был уже Новый год за рубежом – в Китае. И в детстве я встречала Новый год в Кишиневе, а в юности – в Москве. А теперь – Америка. За окном – тихая темная ночь. Олег сказал, что в центре города многолюдно, там фейерверки, салюты. У нас дома, в Чите, конечно, все взрывается в новогоднюю ночь. Собаки в ужасе забиваются под диваны.

В Америке – тихо.

С Новым годом!

Из Лос-Анджелеса я вылетела прямым рейсом в Москву. Дни стоят еще новогодние – нам предлагают вино к обеду. Я взяла совсем чуть-чуть красного вина. Мне захотелось выпить вина, хотя я вообще не пью. Но мне захотелось в небе Америки выпить за всех людей мира – и чтобы все было хорошо!

…В темном небе над Гренландией родился яркий месяц. Рассвет встретила у берегов скандинавских стран.

А потом поплыли под нами снега России – северные города: Северодвинск, Архангельск, Мурманск… Я не подозревала, что спустя пару лет окажусь в Архангельске и там задумаю написать повесть «Ангел мой».

Я не купила в аэропорту Лос-Анджелеса значок «Я люблю Америку». Но я полюбила ее. Мое сердце теперь принадлежит и ей, стране веселой, строгой, живущей по законам, независимой и дружелюбной.

В Москве не пришлось переводить часы. В Беркли было два часа ночи, а в Москве – два часа дня.

Я, наверное, плохая бабушка, так себе бабушка. В аэропорту Домодедово довольно моложавая бабушка сидела с двумя внуками. Один совсем маленький, на руках, второй еще еле ходит. Была бабушка у своих взрослых детей – забрала внуков, чтобы дети спокойно работали и отдыхали.

А я? Работаю никому не нужную работу, пишу что-то, рефлексирую… А надо было взять внуков – и цель жизненная была бы ясной и осознанной.

В Чите случилось второе Рождество за короткое время. Но то, первое Рождество 25 декабря, – оно было радостно-детским, веселым и чистым. А наше Рождество слишком пропахло ладаном, превратившись из национального праздника в церковный. Нет, я не против церкви. Но мой Бог внутри меня – и я никому не позволю разрушить собственную мою Веру. Однако зачем делать из церкви необходимость? Неужели не ясно, что каждый из нас сам должен прийти к этому Дому?

Ночью снилось путешествие по Калифорнии. Проснулась и стала думать, почему же в нашей стране не получается легкая и счастливая жизнь? И вдруг осознала и сопоставила: в России всегда говорили «Боже, царя храни!», а в Америке: «Боже, храни Америку!»

Мы всегда нацелены на человека, на личность («вот приедет барин…»), мы не видим страны, уповая на культ личности. Личность для нас – это и Бог, и царь, и герой. В Америке же люди настроены на любовь к своей стране. И потому личность, т. е. Бог, царь или герой – это всегда часть страны, это ее достояние. Не человек выстраивает жизнь отечества, а само отечество призывает к себе своих детей.

Сходили с отцом в гости к Любе, посмотрели фотографии… Ах, как долго еще предстоит мне рассказывать и показывать!

А мне все снится Америка. Оставшиеся позади меня чудесные страницы не дают покоя. Сегодня ночью мне снилось, что мы подъезжаем к Голливуду. Я поняла, что опять скучаю по детям.

От Олеси получила письмо про Маратика: «Марат мне сегодня принес свою книгу, помните – где животные с мехом, который потрогать можно? Мы обычно в этой книжке всех животных гладим, и я называю этих животных. А сегодня посмотрела на обложку и спрашиваю его: «Марат, а где птичка?» – а там по центру обложки киса с мехом, маленькая бабочка в уголке и маленькая птичка тоже где-то на заднем плане – я никогда ее ему не показывала и не называла. И он немного подумал и точно в эту птичку пальцем уверенно ткнул! Вот, какой умный ребенок! Т. е. он выполнил задачу гораздо более сложную, чем просто показал, которая из игрушек крокодил, а какая – уточка. Он, получается, логическое умозаключение произвел!»

Мой ответ: «Конечно, умный малыш!!!))) Молодец!!!)

Меня все спрашивают про Америку, про детей (больших и маленьких!)..

Такие счастливые мгновенья остались позади. И думаю я только о том, чтобы у вас все сложилось хорошо».

Сны становятся все туманнее. Помню, что снилась Америка. Мы путешествуем с детьми и с Олегом Ратнером. Но детали – далекие, размытые, неясные…

К концу января зима в Калифорнии уже закончилась. Люди переоделись в шорты. И вчера Ильдар вместе с Бобом плавал на каяках – там было у них очередное совещание по вопросам работы фирмы.

А я храню два желто-красных кленовых листочка – они почти засохли. Я подобрала их около дома, где мы жили в Беркли. Как будто вчера еще была американская зима.

…Я скучаю. Скучаю по Америке, по тихим улочкам Беркли, по океану.

Почему бы не научиться отфутболивать от себя чужие проблемы? Мало мне своих, что ли? Нет же, провожу психотерапевтический сеанс на расстоянии со своим аспирантом, решившим бросить аспирантуру. Да и пусть бросает! Это же его проблема! Нет, пишу ему, подключаю других аспирантов, думаю о нем, переживаю.

Марк опять написал мне о своих проблемах, при этом задев мое самолюбие. Ну, тут-то уж пришлось сказать ему, что я в его проблемах не виновата.

Знакомая из другого города хотела бы защитить докторскую. И я бросаюсь на помощь, переговорила с председателем диссертационного совета.

Учительница хочет писать у меня диссертацию. Она позвонила сегодня, а на завтра я уже назначила ей встречу и уже сочинила и тему диссертации, и примерный ее план, и название ваковской статьи, которую нужно сдать в печать в феврале.

В конце концов я встретила соседку из первого подъезда – она держала завернутую в одеяло кошку и почти плакала, потому что кошке пятнадцать лет и уже целый месяц она ничего не ест. Соседка несла ее от врача.

Я простилась с ней, расплакалась – и продолжила свои бесконечные дела. Ведь кто-то очень ждет меня на пути. Но мы часто проходим мимо и сами не понимаем, что успели помочь, успели свершить свое дело. И мы часто не замечаем тех, кто помог нам, свершив свое дело.

Да и Бог с ней, с благодарностью!

На работе я неожиданно почувствовала внезапную ужасную усталость, усталость продолжилась и дома.

А сегодня позвонили дети и сказали, что у Маратика уже пару дней температура. И вчера у него от высокой температуры развились фебрильные судороги. Ильдар тут же вызвал 911. Примчались с сиренами через три минуты пожарные, полицейские и врачи. В комнату заскочило человек девять рослых людей, тут же проверили кардиограмму, прослушали, отвезли в скорую. В скорой сказали, что такое бывает у малышей. Сегодня они ходили к педиатру. Сегодня они уже рассказывают об этом с юмором. И Павлик даже похвалился, что сидел с водителем на первом сиденье и что врач подарил ему синие врачебные перчатки.

Ужасно все. Радует только замечательная работа американской службы 911.

Господи, не оставь моего малыша!

Спаси и сохрани его, Господи Милосердный!

Исполнилось семьдесят лет битве под Сталинградом. Мой дедушка освобождал город. А моя бабушка с детьми жила в это время под самым Сталинградом – и уже были готовы списки на расстрел, где одна из первых фамилий была бабушкина.

И дедушка, и бабушка с детьми – все они остались живы. Впереди у них была длинная жизнь, было много встреч. Была моя Венеция, была Америка. Без них ничего бы не состоялось.

Как хорошо, что я могу гордиться своими родными!

А как сложилась жизнь предателей, готовивших списки? Остались у предателей потомки? Знают они о своих подлых родителях? Наверное, хорошо, что мы не все знаем о жизни. Туманные откровения, неясные догадки… Этого достаточно для жизни, для вдохновения, для творчества.

Известие из Интернета: «В Москве по подозрению в мошенничестве задержан глава Высшей аттестационной комиссии министерства образования Феликс Шамхалов. В самой ВАК проводятся проверки и изымаются документы».

Что же мы делаем со свое страной? Мы, русские люди, про которых говорила Мать Тереза: «Жить для себя, работать на себя, прожигать жизнь в различных удовольствиях – это не по-русски».

Дети съездили в Неваду. Звонила Олеся, и Павлик мне рассказал, как он кормил ослика морковкой. Кусочек морковки надо было сначала купить у хозяина за доллар, а потом отдать ослику в теплые мягкие губы. Ослик большой. Я как раз недавно думала, почему нет фамилии Ослов. Козловых сколько угодно. Есть даже фамилия Козел – с ударением на первом слоге. Наверное, потому, что осел – животное более экзотическое, такое же, как жираф, например, верблюд или бегемот. А кошки, собаки, мыши и пр. – все это окружало русского человека всегда.

Побывали они и в музее истории железной дороги. В американских музеях многие экспонаты можно трогать. Маратику все понравилось! Олеся говорит, что он бегал, как бронуовская частица, и показывал на все, что видел – приходилось объяснять и рассказывать.

Люди пенсионного возраста не нужны обществу. Это отчетливо ощущается на отношении врачей к таким неперспективным больным. Я сначала не слишком понимала… Привыкла, что врачи стараются помочь, сопереживают. А теперь как будто равнодушнее стали. Может быть, это общая тенденция в нашей стране. А возможно, что связано именно с возрастом пациента. Смерть молодого – это же преступление. Оно ляжет грузом на врача. А смерть пожилого человека лишь пополнит статистику. Только и всего!

Мне приснилась сегодня чистая холодная вода – и словно я плыву по ней, а впереди – солнце, сверкание брызг. И я чувствую, что вода холодная – но мне так приятно плыть, так хорошо и спокойно смотреть вдаль.

Потом в Литературке почитала статью, как автор потерял работу. И в конце он говорит: лучше уставать от работы, чем уставать от ее поисков.

Придется продолжать уставать.

Придется терпеть пренебрежение.

Придется идти вперед – словно там, впереди, еще сверкают капли холодной чистой воды.

Столетнюю женщину спросили, каким она видит свое будущее. «Очень коротким», – ответила она. Но мне пока не сто лет! И, например, в Америке женщины моего возраста не подвергаются дискриминации, потому что там этот возраст считается вполне работоспособным.

…Звонили дети. Минут сорок мы зачарованно смотрели, как Маратик прыгал на кровати, играл с кубиками, листал книжку, снимал и надевал носочки… Как много разных важных дел! Скайп дарит иллюзию соприсутствия. И Маратик даже протянул нам через океан печенье. Угостил. Как хорошо, что я побывала за той стороной экрана! Я не чувствовала ностальгии в Америке. А в России – ностальгия по Америке, по радостной свободной стране.

И опять говорили с детьми. И первый, кого мы увидели, – был Павлик. Он сообщил нам, что у него долгие выходные – каникулы. И что ему дали на это время домой саламандру. Это называется – позаботиться о питомце. Питомец (саламандра Салли) живет в классе, и за ним все ухаживают. А на время выходных и каникул питомца передают кому-нибудь из детей. Так Салли оказалась у Павлика. Она живет теперь в ванной, где сидит в аквариуме. Ей купили сверчков, а Павлик брызгает на нее из бутылочки с водой, чтобы кожа не высохла.

Еще Павлик рассказал, что иногда у них в классе бывают дни раздавания подарков – за игрушечные деньги, которые учительница выдает каждому ученику.

И еще в классе была небольшая театральная постановка, в которой приняли участие все дети – у каждого из детей были свои слова (их надо было произнести) и свои действия.

Каждый ребенок – талантлив, каждый может все.

И как умеют сочетать в Америке духовность и необходимую для жизни прагматику!

Звонили в день рождения Олеси дети. Маратик показал нам, где выключается компьютер. Павлик спел песенку на английском языке. Большие дети готовили праздничный ужин.

Ильдар прислал короткое письмо – в ответ на мой вопрос, путешествуют ли они сейчас… Я, как всегда, сильно была обеспокоена их молчанием, их отсутствием в сети.

Вот письмо: «Привет! Да, мы в Yosemite. Сегодня весь день были в большом походе, прошли 11 километров, забирались на гору 600 метров. Водопады смотрели».

Большего узнать не удалось! Узнала лишь, что одиннадцать километров они прошли пешком. Сразу подумала про себя – а смогла бы и я?

Олеся прислала фотографию водопада.

Я продолжаю думать о том, могла бы я сделать большее в жизни, чем сделала… И прихожу к выводу, что большие дела, связанные с карьерой, предполагают обреченно заниматься одним делом всю свою жизнь. Карьера забирает все силы, направленные в одно-единственное место. Не остается возможности заняться чем-нибудь еще. И нет надежды, что именно этот карьерный рост и есть правильно выбранный жизненный путь.

Расти надо, видимо, вглубь. Расти, постигая жизнь, человека, себя. И тогда ты словно бы проживаешь множество судеб, познаешь разнообразие жизни. И если к тому же это записывать – в форме дневника, философских эссе, лирических размышлений… Может быть, в таком случае можно сказать, что жизнь прошла не напрасно?

Человек – как и все живое – меняется, динамически преображается. Замечательно сказал Лев Толстой: «Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Ты осудил, а он уже другой».

Меня окрылила маленькая честолюбивая находка в Интернете. Натолкнулась на научную статью 2012 года автора из Воронежского университета – и там употребляет мой термин «условность грамматического лица»! Я писала об этом еще в докторской диссертации, а потом повторила в статье, опубликованной в Польше, а также в книге, изданной в Новосибирске (издательство «Наука»). Для меня это важно, очень важно.

Наша педагогическая профессия предполагает такое множество необходимых для работы со студентами перевоплощений, что нам нет необходимости страдать от напрасно прожитых лет. Мы, педагоги, вынуждены быть артистами, поэтами, учеными… А те из нас, кто работает с иностранными студентами, должны быть дипломатами, переводчиками, гидами, историками…

…Олеся прислала фотографии Павлика в американской школе. Вот где истинная толерантность, вот где настоящий профессионализм, требующий сложных перевоплощений! Дети с разным цветом кожи учатся в одном классе. Дети с разным мировосприятием, с разными религиозными взглядами.

Замечательные педагогические находки! Например, магнитный человечек, отвечающий за поведение (если плохо себя ведешь – человечка на доске перемещают в штрафную зону). Или сочинение о бабушке. Каждый ребенок пришел на урок с рукописной книжкой, где написал свой рассказ о бабушке и прочитал его перед всем классом.

А на географической карте расположились линейки, к которым ведут цветные веревочки событий жизни каждого ребенка из класса. И каждый ребенок рассказывает детям об интересных событиях своей восьмилетней жизни.

Я даже студентам обо всем этом рассказала – это в связи с анализом романа Д. Гуцко «Русскоговорящий». Наши фашистские лозунги «Россия для русских!» совершенно невозможны в Америке. А мне, с моей фамилией, с моим нерусским именем, сложно было в Москве в те годы, когда я писала докторскую диссертацию. Как далеко ушли годы аспирантуры – когда национальность в Москве никого не беспокоила!

Дети были на озере Берриеса.

Звонок от детей – всегда радость, всегда – счастье! Дети говорят, что когда у них начинает сигналить скайп, Маратик говорит – «баба!».

У Ильдара прошел последний день практики. У Павлика – последний школьный день. Он с родителями провел небольшое чаепитие в школе – с русскими сладостями. Дети подарили ему игрушки и открытки. Каждый из детей что-нибудь подарил. Павлик уже настолько привык говорить по-английски, что даже с родителями отказывается говорить по-русски. Но впереди ждет его суровая российская действительность…

Но, наверное, все не случайно. И возвращение на родину – это часть жизненного Пути, это часть Судьбы.

Мы ищем, ищем свой Путь, ездим в другие страны и города – а Судьба ожидает нас в родном городе, в тихой провинции. Разными путями идем мы к своей Судьбе. И у каждого нашего шага есть собственный смысл. Например, из-за собачек я отказалась от поездки в Китай. А сейчас в Китае бушует птичий грипп – как раз на юге и в Пекине, куда мы и собирались ехать. Я все думала, в чем же смысл того, что я вынуждена из-за собачек сидеть дома? Но ведь мой сын спас им жизнь. И смысл в том, что о них просто надо заботиться, потому что кроме меня у них сейчас никого нет.

Такой же смысл – и в том, что я помогаю своим аспирантам. Кроме меня им не поможет никто.

Приходит время, когда надо говорить, а не молчать.

Я любила – но не находила ответной любви.

Я считала всех людей хорошими – но это, конечно, оказалось не так.

Мне казалось, что все вокруг меня умеют жить, все знают, что надо делать. Я ошиблась.

Я молчала, боясь обидеть людей своими словами, – но мое молчание принимали либо за глупость, либо за покорность, либо за полную поддержку всего происходящего.

Я ждала, когда Судьба сама постучится ко мне, – но она всегда проходила мимо.

И вот я пишу здесь о себе. Пишу, не оглядываясь. Я очень хорошо понимаю, что никакой благодарности от людей, от жизни ждать нельзя. Надо просто жить и работать. И если я молчу – это значит лишь одно: я смотрю на окружающую меня жизнь, пытаясь постичь ее. Я молчу – но это значит, что я просто живу, люблю, надеюсь и верю.

«Когда одна дверь счастья закрывается, открывается другая; но мы часто не замечаем ее, уставившись взглядом в закрытую дверь» (Хелен Келлер).

Если бы после меня осталась хотя бы строчка! Но такая строчка, которую бы помнили наизусть, повторяли, которой бы восхищались…

Мне часто хочется сказать людям – а вот напишу я о Вас! В дневнике ли, в рассказе ли… Что же вы делаете? Ведь вы – материал для прозы!

Но все мы – материал, все мы субъективны, все мы – чье-то воображение. Я бы хотела быть только лишь воображением Бога! И выполнять только Его волю. Дано ли писателю право преображать мир, действительность, человека? Творчески, художественно преображать, создавать образы? Писатель строит художественный мир. Так что реальные люди могут не волноваться. В художественном мире – только художественные образы.

Дневник – особый жанр. Его документализм заставляет автора точно записывать имена и фамилии людей. В то же время авторы дневников подсознательно ощущают, что их дневниковые записи могут быть опубликованы. И получается, что автор пишет не только для себя, но и для читателя. В результате появляется художественность, что и дает возможность называть такое повествование «дневниковой прозой».

Не всегда автор дневника точно называет людей, не всегда точно воспроизводит события. Часто приходится представлять действительность субъективно, символично – одним словом, кодировать окружающий мир. Таким образом, художественность, являющаяся обычным делом для прозы, в дневнике становится вынужденной, что ли, мерой…

Дневниковое повествование не предполагает сюжета. Сюжетные линии – это сама жизнь. Какие-то линии продолжаются во времени, какие-то – обрываются, потому что сюжет перешел в другую плоскость.

Звонили дети – из Flagstaf (штат Аризона). Это небольшой город в девяноста милях от Большого Каньона: «Флагста́фф (англ. Flagstaff) – город в округе Коконино (Аризона, США). Площадь – 164,8 км2. Население – 60 222 чел. Рядом со Флагстаффом находятся Обсерватория Лоуэлла (в которой был открыт Плутон и кольца Урана) и Станция Флагстафф военно-морской обсерватории США (в которой был открыт Харон)».

Вот уж сколько больших и малых городов в одной только Калифорнии удалось проехать, узнать. И каждый город, даже самый небольшой, оказывается чем-нибудь знаменит. В каждом городе есть университет. Здесь, например, находится университет Северной Аризоны, а также девятнадцать общественных школ. Вряд ли этот университет сделают филиалом университета Нью-Йорка, как Лингвистический университет Иркутска, к примеру, сделали филиалом Московского вуза. Или Коломенский педагогический – тоже присоединили к Москве.

Большой Каньон дети уже посмотрели. Олеся прислала фотографию с надписью «Grand». Грандиозно – на самом деле…

Я спросила насчет ужасно страшной смотровой площадки. Ильдар сказал, что она далеко отсюда, на северной стороне, стоит жуткое удовольствие 85 долларов. Не знаю, решилась бы я…

Скоро дети выезжают в Yucca Valley. Это уже недалеко от Палм-Спрингс (в 143 километрах). Население – около двадцати тысяч человек, но в городе есть два вуза. В этом городе находится национальный Парк Джошуа.

Олеся прислала фотографию из оленьей фермы. Там молодые олени лизали Маратику ноги – малышу не понравилось! Шестого мая дети вылетают из Лос-Анджелеса в Москву рейсом Трансаэро.

…В пасхальный день резко, внезапно наступило лето. Просто стало очень жарко в середине дня. Жарко настолько, что молодежь тут же перепрыгнула в шорты. В любой другой одежде невыносимо – настоящее лето!

В этот радостный день я, конечно же, обнаружила стихи Ларисы Миллер. Ее стихи последнее время меня сопровождают:

Что там в дыму и печали? – Прошлое, – мне отвечали, – Там драгоценные тени, Ангелы там пролетели. Что же мне делать с тенями, С теми далёкими днями, Что отпылали, как в домне? – Помни, – сказали мне, – помни.

И в этом контексте – лета, жары, светлого дня, грустных строчек – пронзила меня фотография из простенького журналистского материала Андрея Затирко об улице Ангарской, на которой я живу уже почти всю жизнь.

Оказывается, в начале этой улицы, на перекрестке Ангарская – Баргузинская располагалась арка. Из статьи: «7 июня 1891 года цесаревич Николай под звон колоколов въехал сквозь триумфальную арку в Читу. Специально изготовленная к его приезду из дерева и украшенная ветками сосны, лиственницы и кусками матерчатой драпировки она возвышалась в начале улицы Ангарская и открывала именитому гостю дорогу в город».

И вот я думаю с печалью, почему же не уберегли? «Что там в дыму и печали?»

Теперь наша улица – простая тихая улочка в центре города. Ее даже и не знают многие – приходится объяснять, где она находится. А могла бы быть знаменитой. Могла бы сохранить память.

Я люблю нашу аллею перед домом. В ней нет ничего знаменитого. Для меня эта аллея памятна. Я каждый день вижу ее из окна. Я каждый день гуляю по ней с собачками. «Там драгоценные тени, / Ангелы там пролетели».

Лето закончилось так же стремительно, как и началось. На следующий после Пасхи день было довольно прохладно и ветрено. Но вчерашнее аномально-короткое лето успело забрать с собой навсегда несколько человек.

Мне приснился Лас-Вегас. Веселые цветные паровозики выглядывали среди домов. И все вокруг словно дышало весельем и радостью.

Дети уже приехали в Лос-Анджелес. Там будут ночевать, а утром – в путь, в Москву.

Я весь день носилась по городу. Сначала – в корпус «на горе», чтобы заверить рецензии на ваковские статьи и отзыв об автореферате.

Потом отвезла рецензии в наш корпус.

После этого ходила дважды в магазины, чтобы купить детям предметы первой необходимости (мыло, зубная паста и пр.) и кое-что из продуктов. Неугомонный отец за это время накупил малышам – Арише и Маратику – по десять пачек сока, а также по сумке фруктов.

Все это море продуктов мне надо было снести к такси, потом дотащить до Лериной квартиры, а потом еще сок и фрукты принести Алине.

Вечером готовилась к завтрашним трем парам и писала программу ИГА с использованием компетенцией. Получилась совершенно жуткая языковая картина мира магистранта.

Первый рабочий день после череды праздников вполне закономерный и адекватный.

Весь день думала о детях – они одиннадцать часов летели из Лос-Анджелеса в Москву. Провела три пары с утра – и думала о них.

После обеда сходила в магазин за продуктами, потом приготовила борщ, чили, пиццу – и неизменно думала.

Сейчас уже двенадцатый час – дети не позвонили, телефоны у них отключены. Вечером они вылетают в Читу.

Господи, не оставь их!

Спаси и помилуй их, Господи Милосердный!

Ильдар позвонил в час ночи, через скайп. Я почти ничего не услышала – но все-таки хотя бы прозвучал голос сына! А то я уж позвонила на его забытый московский номер – откликнулся какой-то араб, он долго говорил на своем языке. Я в ужасе отключилась.

Утром с Сашей Коробейниковым и с отцом встретили детей в аэропорту. Самолет приземлился на десять минут раньше, подрулил почти к зданию аэропорта – и вот уже пошли люди, и наши дети среди них. И наш самостоятельный Маратик стал водить дедю и показывать ему большую служебную собаку… Маратик совершенно неугомонный, любознательный, улыбчивый, веселый!

Дети уехали домой, но там не работал лифт. Они позавтракали у Саши, пообедали у Елены Ивановны, а на ужин пришли к нам.

Я провела третью пару, купила еще немного продуктов, испекла картошку. Везде – и на работе, и в магазине – я сообщала, что приехали мои дети! Наконец-то приехали.

Вчерашние перегрузки с тяжелыми сумками, долгое ожидание – все это сказалось утренними болями в руках и ногах.

Дети в конце концов перенесли вещи в Лерину квартиру. Павлик остался у Елены Ивановны – он полностью растворился в любви бабушки и прабабушки и в своих динозаврах, которые ждали его возвращения в коробке с игрушками.

…Дети сказали, вернувшись в родной город, что здесь НИЧЕГО, ровным счетом ничего не изменилось… Словно время сжалось – и они уезжали лишь на мгновение. Прошлое осталось в прошлом.

Я все равно люблю Россию.

А в памяти – навсегда – яркие солнечные вершины, покрытые снегом, блестящий океан, красивые города – и кленовый листок, поднятый у порога дома в Беркли.

Боже, храни Америку!

Боже храни нас всех в этом чудесном мире!

Майский день сегодня очень холодный, ветреный. Но я упрямо хожу в босоножках и в легкой ветровке – так мне хочется лета! Я даже на картинках не могу видеть снег! Эти длинные зимы, эти бесконечные ночи… И такое мгновенное лето.

Читаю «Дневник не-ректора» (2006 г.) С.Н. Есина. И если даже мне эти подковерные игры, связанные с выборами ректора, кажутся страшными, как же трудно Сергею Николаевичу… Если даже потеря моей крошечной кафедры стала для меня навсегда душевной катастрофой… Не потому, что я люблю власть – а потому, что мною пренебрегли. И мои ожидания ни к чему не привели.

Я понимаю, что на высшем уровне сознания все происходящее на Земле – такая мелкая суета, не стоит и страдать. Но пока мы просто земные люди. И мыслим по-земному. Я стараюсь отпустить прошлое.

Видимо, насмотрелась вчера фотографий из Америки – увидела во сне желтый песок пустыни. И словно все мы среди этого песка – а невдалеке – океан. И все мы – радостные, веселые, все мы родные друг другу, одна семья. Взрослые, дети. Я не вижу точно, кто именно здесь – но знаю наверняка, что это все, кого я люблю. Мы смотрим на небо. Оно темнеет с одной стороны, на нем появляются звезды. Я понимаю что звезды – чужие. И я даже во сне понимаю, что это похоже на мой давний сон, где мы с Андреем идем под чужими созвездиями. И такое красивое небо. Такие красивые звезды. Мы замерли и смотрим вверх. Половина неба – яркая, солнечная. А половина – звездная. Солнечная сторона ширится, увеличивается. Звезды сияют вдалеке. А над миром, над океаном, над желтой пустыней – солнце, солнце…

Сегодня приходили в гости дети. Ариша с Маратиком бегали, держась за руки – белоголовые, сероглазые, любимые!

Словно вчера по этим же комнатам бегали Лера, Лина и Ильдар. И вот теперь – их дети. Все повторяется.

Пусть все будет замечательно, весело – и навсегда!

Ильдар сегодня рассказывал про школу в Америке. Когда учительница читает книжку детям, она сидит в кресле-качалке среди подушечек – а дети сидят вокруг на теплом ковре и слушают.

Из Америки пришло письмо. Я не очень поняла по конверту, кто получатель, вскрыла – а это для Павлика, от его учительницы! Я думаю, в этом нет тайны, это не будет считаться, что я прочла чужое письмо. Очень хочется его процитировать! Письмо – на чудесной открытке с нарисованной водной птицей, под которой написано: «Goose by Tanaka fifth grade». Вот письмо: «Dear Pavel, First, I want to thank you and your family for the delicious candy. Did you know that I love chocolate? It made me feel very good to get a present from you. That was so kind of you.

I also wanted to tell you how much I enjoyed getting to know you. I hope you will come visit all your friends at Malcolm X, including me!

Love,

Ellen (the English teacher!)».

Как чудесно! Как не похоже на нашу реальность!

В нашей реальности замечательно лишь то, что прилетели стрижи. Но их пока мало. И они не летают счастливо на закатном небе – потому что холодно им в нашей реальности и грустно.

Сегодня утром, продолжая работу над документами по аккредитации аспирантуры, я вдруг увлеклась, как это часто бывает, когда начинаешь понимать смысл своего дела. Пришло пять бюджетных мест в магистратуру по филологии. Мне никогда, ни разу не давали бюджетных мест – и потому русские студенты к нам почти не поступают. Но и сейчас я вдруг получила отпор, то есть сразу ощутила предубеждение, даже не осознав это в первую минуту. Я сразу уловила, что и все предыдущие отказы не были случайными. И хотя я все поняла – но стало обидно, плохо… Почти как у И. Тургенева: «Если бы зяблик или чиж мог говорить и стал бы уверять меня, что он заклюёт другую птицу…» Так обычно думают обо мне?

Как и всегда в жизни, уже через пару часов я поняла, насколько ничтожны мои переживания… Скончался сегодня писатель Олег Димов. Умер он в больнице, после тяжелого заболевания. А сразу после этого известия пришло новое – в тяжелом состоянии доставлен в больницу бывший наш преподаватель В.С. Левашов. Ему требуется переливание крови.

Так что надо мне еще поработать, надо сделать еще что-нибудь в жизни. Не только для того, чтобы было что написать в некрологе – но жизнь оставшуюся следует употребить правильно. Б. Шоу прав: «Секрет наших несчастий в том, что у нас слишком много свободного времени для того, чтобы размышлять о том, счастливы мы или нет». И безвестный автор следующего высказывания тоже сказал справедливо: «Жизнь ломает сильных, ставя их на колени, чтобы доказать, что они могут подняться. Слабаков же она не трогает. Они и так всю жизнь на коленях».

Ильдар сегодня в своем институте говорил об Америке. Собралось человек сорок студентов и преподавателей. Беседа была часа два. Задали много вопросов. Потом еще в тесном кругу продолжили разговаривать. Это очень хорошо для всех, что такое общение состоялось. Теперь, в наше время, появилось много возможностей у молодых. Надо ездить. Надо смотреть. Надо учиться. Надо жить.

Мне надо написать еще несколько книг – и научных, и художественных.

Такой счастливый день сегодня! Привели к нам Маратика. Он побыл у нас несколько часов. Не плакал. Играл, бегал, всем интересовался, потом поспал. Потом так замечательно проснулся – потянулся, разулыбался…

Господи, какое счастье подарила мне Судьба!

Словно повторился счастливый этап жизни – когда мой сын был маленьким. Те же кубики, те же игрушки, те же книжки. И в то же время – совсем другой ребенок, родившийся спустя почти тридцать лет. Он несет в себе нечто новое, неожиданное, нежданное… Разгадываем его, удивляемся, радуемся, благодарим Бога и молим Его о милосердии.

Не оставь нас, Господи Милосердный!

Спаси и помилуй нас!

Стихами Ларисы Миллер закончу сегодняшний день:

Храни нас Бог, храни, храни. Мы в этом мире без брони. Земля уходит из-под ног. Но, Господи, и Ты бы мог Любой душе средь бела дня Шептать: «Храни, храни меня».

…Двадцатого мая – день рождения моего братика. Теперь он навсегда братик, а не брат. Маленький, почти тридцатилетний братик. Его дети стали совсем взрослыми. И его внучка смотрит мне в глаза – словно видит то, что другие не улавливают. Я беру ее на руки – и ощущаю живое продолжение моего братика.

…С Олесей и Маратиком были в детской поликлинике. По-моему, за тридцать лет ничего не изменилось: те же очереди, та же духота, те же разъяренные мамаши и запыхавшиеся врачи. Получается, что такое поведение, такие условия – норма нашей жизни. И при чем здесь ярлык времени – советское, постсоветское?

Ох, нельзя гневить Бога! Нельзя жаловаться на жизнь и на Судьбу! Нельзя ругать прошедшие годы. У меня даже компьютер завис на этих записях. Еле сумела сохранить записи!

Все, что было, – было моим, и это было замечательным. И то, что сейчас, – мое, самое лучшее.

Прилетел Ильдар! Он был в Москве, Краснодаре, Казани. …Ильдар привез много впечатлений. Больше всего понравилась ему Казань. Дети планируют вылететь из гнезда…

После обеда они всей семьей пришли в гости – без предупреждения, как всегда! А у нас, конечно, никаких вкусностей. И не убрано – я не стала убираться, пока он летел. Самолет приземлился почти в двенадцать часов дня.

Дети принесли татарское угощение из Казани – «Чак-чак» в трех разных вариантах – очень вкусный и очень свежий. Поели с краснодарским чаем. Чай пахнет чабрецом и солнцем. И еще – черешня и вишня! Я уж и вкус почти забыла…

Маратик деятельный. Бегал по всей квартире. Гладил собачек. Играл на пианино. Смотрел телевизор. Включал компьютер. Давал мне свои ножки и ручки, чтобы я их пожалела-поцеловала. Я целовала его ручки, его головку, его щечки… Родной мой малыш. Родные мои детки – Маратик и Ариша. Пусть у них всегда все будет хорошо! Я так люблю своих малышей!

…Получила журнал «Мост к свободе» из Саентологической церкви Санкт-Петербурга. Когда-то в девяностые мне было очень плохо. И я купила книгу по дианетике. И написала письмо по адресу, указанному в книге. Надо сказать – книга мне тогда помогла. Но с тех пор они меня не отпускают, держат в поле зрения, присылают письма и рекламные листки. Вот если бы наше правительство так заботилось о своих гражданах!

…Провела с Маратиком пару упоительных часов! Такой славный. Господи, пусть у него все будет хорошо! Пусть у него и у Ариши все получится! Я очень люблю их, своих малышей!

Ильдар и Олеся решили отправить в Таиланд нас с Еленой Ивановной – и Павлика с нами. Я немного волнуюсь. И в то же время радуюсь. Я так мечтала просто отдохнуть – хотя бы недельку! Последний раз я отдыхала летом на Арахлее, когда Ильдару было пятнадцать лет. А потом все время на даче и дома. Компенсировала отсутствие летних поездок краткими командировками в другое время года. Но командировки – это хоть и смена деятельности, но все-таки работа. А мне хотелось хотя бы несколько дней – у моря… И чтобы завтрак был в гостинице. И чтобы никакого Интернета. И никаких аспирантов.

Время в Таиланде прошло чудесно! Я написала и опубликовала потом книжку о путешествии в эту страну – «В стране улыбок исполняются желания».

Дети решили недельку провести в Харбине, отдохнуть, а Маратика оставляют у нас на это время. Привезли Маратика, с ним отправили чемодан с вещами (на чемодане еще сохранились бирки из самолета), ванночку и горшочек.

Гуляли с малышом у фонтана – вместе с игрушечным Микки Маусом. Очень понравилось! Долго ходили вокруг, смеялись, немного побрызгались водой.

Спать днем не совсем получилось, потому что Маратик сразу просыпался.

Читали книжки про медвежат, про Робинзона Крузо.

Вечером поели макароны (а днем – борщ), покупались с игрушками совой и солдатиком.

Интересно в жизни получается – словно возвращается к тебе и свое детство. И детство твоего ребенка. И на самом деле – первый внук это и есть первый ребенок.

Заснул Маратик часов в десять, у меня на руках, под мультфильмы о русской и английской азбуках. Потом я переложила его на кровать.

Дети звонили по скайпу пару раз. Маратик махал им «до свидания».

Всегда кто-то оказывается по ту сторону экрана.

…Зверьки мои изревновались, особенно Чернушка. Все время старается гавкнуть за спиной Маратика и лязгнуть зубами. Я приласкала ее, сказала, что люблю и ее, и Маратика. Но ей не хочется делить любовь.

Прошло только чуть больше половины дня.

Дети обещают приехать в пятницу рано утром. Сегодня суббота.

Прошел полноценный день с внуком. Я все более вхожу в роль бабушки. Немного устала. Зато приобрела навыки.

Как это обычно бывает, мы с малышом учим друг друга. Я всегда беспокоюсь, когда он спускается с высокой ступеньки у балкона. Так малыш сам придумал, как это делать: садится на корточки и потихоньку сползает. Или ползет на четвереньках. И смеется при этом над моими страхами.

По телевидению исполняли песню «Русская кадриль». Я засмотрелась, заслушалась. Подумала о том, что Таиланд научил меня заново любить Россию. И Маратик вдруг захлопал этой песне! Видимо, и правда, в этой песне проявилось то русское, что есть у нас, чем мы можем гордиться.

Маратик вроде бы перестал хватать ножницы. Он видел, что мы пугались – и, может быть, думал, что с ним играем, как, например, играем, когда он пугает нас резиновым скелетом, старой детской игрушкой Ильдара из Китая? Маратик как-то взял ножницы, увидел меня, побежал и упал с ними… Я очень испугалась. Он тоже испугался. Хорошо, что ножницы старые, тупые…

Сегодня по телевидению раздался звук скайпа – Маратик помчался в комнату, даже немного упал.

Я, конечно, стала думать про современных детей… Но ведь пространство не расширяется? Просто это мы узнаем все больше и больше. А все это записано в информационном пространстве, все это есть. Но мы не ведаем – до поры до времени.

Мы спим с Маратиком вместе. Ночью он кладет головку на мою руку – так когда-то спал маленький Ильдар. Я уже немного забыла – и вот жизнь вернула меня в прошлое. Из будущего (в Таиланде 2556 год) – в прошлое. Но на самом деле я нахожусь в будущем, о котором мечтала.

Ходили сегодня в магазин, купили еще две рубашечки. Потом зашли в продуктовый. Около фонтана съели кусочек булочки и попили сок.

Маратику очень нравится фонтан, нравится ходить по бордюрам. Разные муравьишки пока не вызывают большого интереса – но трава, растения нравятся. Видимо, путешествия по Америке остались в памяти крепко.

Я так люблю его!

Господи, не оставь моих детей!

Спаси и сохрани их, Господи Милосердный!

Теперь мне интересно – что придумает Маратик в очередной раз? Днем никак не могла уложить его. Он бегал, бегал – а потом лег в гостиной на диван и моментально уснул. Вечером уснул у бабуси на руках, под песенку о глупом мышонке.

Все-таки, Судьба права. Я мечтала о большой семье, где было бы много детей. Но, наверное, я не способна на такой подвиг! Я и с одним-то ребенком намаялась за эту пару дней. Но успокаиваю себя тем, что это с непривычки. Впрочем, успокаивай не успокаивай – жизнь уже прошла. Большой семьи у меня не было.

…Снятся тревожные сны. Вчера приснился король Таиланда Рама Девятый. Снились волны в океане. Сегодня приснилось, что все мы немного устали. Маратик днем опять заснул у бабуси на руках под вчерашнюю песенку про глупого мышонка.

На улице сегодня холодно, ветрено, дождливо. Пришлось даже закрыть окна и балконы – о прогулке с малышом не может быть и речи. Малыш подбегает к балкону, смотрит на закрытую дверь, потом на окно – видит на стекле капли дождя и показывает ручкой на темное небо.

…Наверное, игра в кубики устарела – на фоне компьютерных игр, на фоне того яркого многообразия, что видит ребенок. Наши кубики, оставшиеся еще от Ильдара, деревянные, настоящие. Они пользуются большой популярностью у собачек. Собачки с удовольствием их грызут.

Это как с диафильмами. Целая коллекция их стоит у меня на шкафу. Но вряд ли ребенок проявит тот искренний интерес к рисованным картинкам, который проявляли дети моего поколения и поколение моего сына.

Характер своего малыша узнаю немного лучше. Перед купанием сегодня они с бабусей обнаружили приготовленную бутылочку молочка – и Маратик начал пить молочко. Я заволновалась, что порядок действий нарушен, что это повредит ребенку… В результате малыш и купаться не захотел (так и простоял в ванночке), и молочко выпил стоя, прижавшись к бабусе. И заснул у нее на коленях.

Справляюсь ли я с ролью бабушки? Получается ли у меня?

Маратик пока не говорит. Спросить не у кого.

Зверьки мои немного адаптировались. Кошка даже чуточку поспала рядом с Маратиком, перед этим внимательно его обнюхав.

У Маратика формируются привычки – например, привычка засыпать у бабуси на коленях под песенку про глупого мышонка. И нет ничего важнее в жизни, ничего лучше, счастливее и нежней, чем малыш, смех которого разносится по квартире.

…Дети сегодня вернулись домой. Слава Богу!

Пришлось на время расстаться с Маратиком. Такова участь всех бабушек. Бабушки души не чают в своих внучатах, плачут, прощаясь с ними. Внучата помнят своих бабушек. И понимают все до конца, лишь когда у них появляются собственные внуки.

…А что видят малыши до пяти лет в окружающей нас так называемой реальности? Почему Маратик смотрит за окно и улыбается? Солнцу улыбается? Небу? Деревьям? Облакам? Или чему-то более нежному, светлому, доброму? Я смотрю туда же, куда устремлен взгляд ребенка – но я не вижу, не вижу. А малыш улыбается, смеется, показывает пальчиком. Пусть же это будут всегда только добрые духи, добрые ангелы!

Господи, не оставь наших малышей!

Спаси и сохрани их, Господи Милосердный!

Мне снится Маратик. Он такой веселый, открытый, безудержно-отважный. Только бы сложилась жизнь его, только бы все было хорошо!

В квартире затеяли небольшой ремонт. Строители залили цементом (или чем-то там?) пол в кухне и прихожей. Пол должен сохнуть сутки – так что нам с Ильдаром пришлось уходить из квартиры. Родители живут пока на даче. Собачки с ними. Кошка спряталась в моей комнате, ее невозможно было не то что вытащить – но даже и найти! Да и вряд ли бы она позволила посадить себя в корзину из-под фруктов! Пришлось закрыть крепко дверь и оставить кошку на сутки запертой – с едой, водой и туалетом.

Ночевала я у детей. Я спала с Маратиком на кроватке Павлика. Павлик спал на полу. Дети – на своем диване.

И я только к вечеру вспомнила, что утром принесли открытку из Таиланда! Ту самую, которую я отправила с вершины башни в Бангкоке.

А Павлику из Америки учительница прислала альбом с фотографиями одноклассников и с их ответами, кем бы они хотели стать. Павлик читал вечером и все понимал, все английские слова и предложения. Еще в конверте был сертификат, выданный в Окленде – за хорошее сочинение о бабушке.

Ночью я спала плохо. Переживала из-за кошки. Маратик, видимо, чувствовал мое беспокойство, один раз проснулся, заплакал.

День прошел в целом успешно.

Пообедали в бурятском кафе, съели очень вкусные позы, а я попробовала жареную лапшу с мясом. Очень все вкусно!

Потом поехали на дачу к родителям, пособирали малину. Маратик поел малину, горошек, смородину. Все попробовал. Они с Павликом вытащили из коробки старые Ильдаровы игрушки. Перепачкались – но играли с удовольствием.

Потом мы все заехали к Олесиным родителям. Немного пообщались, взяли у них картошку, морковку.

Уже в девятом часу пришли домой. Пол застыл, стал твердый, по нему вполне можно ходить.

Кошка жива-здорова! Очень обрадовалась. Набросилась на еду, хотя и не съела того, что у нее было. Все время мурлычет около меня. Взгляд пока у нее испуганный. Жалко Мурку! Но она молодец – выдержала испытание.

…Дети собираются в трудную автомобильную дорогу в Казань. Ох, сколько же волнений впереди!..

Ильдар прислал план поездки – как всегда, продуманный, четкий.

Мне очень, очень не хочется расставаться с детьми. Скоро они уедут в новую жизнь – и когда мы увидимся? Бог знает…

Но это просто обычная жизнь. Дети всегда улетают из гнезда. Родители всегда остаются среди вещей с дорогими следами прошедшей жизни.

Сегодня привезли к нам Маратика с его вещичками: одежда, ванночка, горшочек… Маратик остался легко. Мы его любим. Он так быстро растет. Так замечательно все понимает. Когда-то давно он при мне положил в рот игрушечный пластмассовый кубик от настольной игры. Я, конечно, испугалась, сказала, что так делать не надо.

И вот сегодня он прибегает ко мне и показывает, что у него во рту этот кубик! И где он его разыскал?

Дети завтра в четыре утра выезжают на машине в Иркутск.

Мой день – это Маратик и мои взрослые дети. Утром я проснулась без пяти минут четыре. В четыре тридцать отправила детям SMS-сообщение с пожеланием «счастливого пути!». Олеся мне ответила, и я заснула. Отец потом дозвонился до них – они выехали из Читы в четыре пятнадцать.

С Маратиком смотрели ютуб про кошку. Там она поет: «Сама по себе, сама по себе живу!» Кошка наша слушала, слушала – и вылезла из своей тумбы, где часто спит днем. Вылезла и стала с нами слушать песенку про себя. Маратик показывал ей картинки с цветами из детского лото.

Потом Маратик нашел Олесины тапочки, пытался ходить в них по квартире.

После обеда пошли с Маратиком и дедей погулять, дошли до парка ОДОРА. После многолетней разрухи его наконец-то облагородили: карусели, качели, песочница для малышей, колесо обозрения… Много развлечений для детей. Маратик половил рыбок в надувном бассейне, получил за своих рыбок надувной шарик. Потом посидели на лапках у кота Бегемота, поразглядывали у него глаза и уши.

В парке так и осталась глубокая впадина – видимо, именно там когда-то было озеро, по которому плавали в лодках прежние жители города. А мы в первом классе приходили в парк с учительницей. Собирали желтые листья для гербария.

Очень понравилась Маратику городская речка Кайдаловка. Долго стояли, смотрели, как она течет. Когда-то она была полноводной. Но я помню ее только такой – пересохшей, едва живой.

Засыпает Маратик только с бабусей, только под ее песенку. Правда, вечером развеселился – или спать не очень хотел, или перерос песенку.

Пока Маратик спал, мне удалось кое-что вставить в повесть про Таиланд!

Дедя купил цветные карандаши и альбом. Но раскрашивать картинки пока не очень получается.

…Дети вечером позвонили из Иркутска. Устали, но добрались вовремя, как планировали. Поставили машину на стоянку. Ночевать собираются у друзей.

Следующие переезды тоже тяжелые – но по сравнению с сегодняшним они в два раза короче, за исключением самого последнего. Там тоже почти тысяча километров. Все равно поменьше, чем сегодня. Но надо учитывать накопившуюся усталость.

Я даже думать боюсь о том времени, когда дети – и маленькие и большие – переедут окончательно в Казань. И как же мы будем видеться? Годами не увидим друг друга. И Маратик вырастет. И что ему бабушка?.. Ох, да только бы все было хорошо! Только бы сложилось!.. А то я все о себе пекусь, все о себе. Как всегда!..

Прогулки с Маратиком и для меня приоткрывают мир с новых сторон. В самом деле – например, троллейбус очень восхищает малыша. Так ведь он и видел его лишь на картинке! А сегодня мы постояли на перекрестке улиц П. Осипенко – Ленина, порассматривали машинки.

А потом ветер погнал пустой пакет по асфальту. Он бежал, словно у него ножки выросли. Взлетал, опять опускался. Был совсем живым. Маратик хотел его догнать – да разве угонишься?

Отцветающий одуванчик – это так много сразу парашютиков! Разлетелись кто куда… А желтый бархатец нечаянно оторвался. Мы взяли его домой, поставили в воду. Смотрим теперь на него.

А дома тоже так много дел! Повесить выстиранное белье на веревку. Для этого мне сначала надо поднять Маратика. Давно ли я поднимала точно так же Ильдара?!.

Карандаши-альбомы-собаки-кошка-малина-груша-макароны-пластиковые буквы-балкон-книжки-телевизор-пульт-компьютер-телефон-детские песенки-мультфильм про кошку-мультфильм про паровозик…

Внук – это такое необыкновенно счастливое продолжение собственного ребенка. Это волшебство просто.

…После утреннего сна сходили в магазин, купили пирамидку, два мячика, кубики для строительства и кубики деревянные с буквами и цифрами. По таким примерно кубикам я научилась когда-то читать в Кишиневе. Помню, что перекладывала их и спонтанно сложила какое-то слово – бабушка так обрадовалась, стала звать дедушку… А я не очень поняла, что произошло. Подобные кубики я покупала Ильдару. И вот теперь купила малышу.

После вечернего сна сходили в парк ОДОРА. Фотографировались с котом Бегемотом. Потом поиграли на батуте для малышей, полазили по горкам и катались с горки прямо в кучу разноцветных мячиков. И еще сфотографировались с Лениным. Памятник ему так и стоит в парке.

Большие дети сейчас в Красноярске. Не знаю, были ли они на Столбах… Всегда мечтала там побывать.

Большие дети звонили из Кемерово. Город им понравился. Пошутили даже, что дальше не поедут – останутся здесь.

Может быть, мы вообще зря бегаем по миру в поисках счастья?

А маленький наш ребенок весь в делах! То кошку надо погладить, то собачкам дать поиграть с пирамидкой, то искусанный Желтушкой кубик забросить в собачкину поилку, то в этой же поилке помыть ручки…

А после дневного сна вдруг не нашел никого в комнате, выбрался на балкон и горько заплакал. И вчерашние комарики искусали щечки – они чешутся весь день. Из-за этого, видимо, чуточку насморк, испугавший всех бабушек и прабабушек.

Самые лучшие мои дети!

Храни вас Бог!

Мы с Маратиком погуляли по улице Ленина. Посмотрели машины на перекрестке.

Вечером он никак не засыпал. Я сделала ему теплое молочко. Он попрыгал по кровати, порисовал с бабусей котиков – потом заснул.

А поздно вечером дети позвонили по скайпу из Омска. Это вместо Барабинска, который по плану у них сегодня. Дети сказали, что в Барабинск приехали в час дня – и решили проехаться дальше. Так что и Ишим теперь позади, который по плану только завтра.

Куда они теперь отправятся – и сами пока не знают.

Говорят, что Россия, оказывается, очень красивая! И дороги – те, что после Забайкалья – отличные, иногда, как в Америке. И много заправок на обочинах. И даже есть туалеты на заправках. Одним словом, цивилизация есть в Сибири. Только в Забайкалье как-то так…

…К одиннадцати утра мы все уже наработались! Я пропылесосила квартиру, постирала белье, сварила компотик и обед. Конечно, погуляла с собачками. Покормила Маратика и всех зверьков.

Маратик еще раз покормил кошку – по всему подоконнику разложил сухой корм. Пошел звать кошку, она чуточку цапнула его за ручку, пришлось немного прижечь йодом.

Желтушка разыскала соломенную тарелочку, которую Маратик носил на голове и в которую накладывал еду собачкам. Желтушка эту тарелочку погрызла – пришлось ее выбросить. Кубики старые она тоже погрызла.

Мы посмотрели с Маратиком смешные ютубы про кошек и про машинки.

Поели малинки.

Уложили спать коровку-пирамидку.

Чуть не искупали цветные карандаши в собачьей поилке.

Почитали книжку про крошку Вилли Винки.

Еще нашли большой настоящий огурец и не знали, что же с ним можно сделать…

Потом наконец-то сильно устали. И все заснули – Маратик, бабуся, бабушка, зверьки.

Дедя, как всегда, на даче. Наверное, там тоже заснул – он утром делал зарядку с Маратиком и танцевал с ним танец орла.

После сна я доставала с антресолей книжки. Целый ворох детских чудесных книжек, которые мы когда-то читали с Ильдаром.

Бабуся сидела на пуфике и вслух читала про Айболита. Маратик рассматривал книжку-малышку, где написано про серого волчка.

Я отмывала руки после пыльной антресоли.

Бабуся сказала Маратику – вот сколько книжек нам надо прочитать! Маратик сначала чуточку удивился – но потом согласился и стал перетаскивать книжки в комнату.

В научных статьях о детях пишут, что все дела ребенка – это очень важно. Ребенок так работает. Только как смириться с тем, что ребенок выливает молочко из бутылочки по очереди – на пол, на скатерть, на телевизор, на фотоальбом? Это он еще работает? Или уже безобразничает?

И если постоянно полощет ручки в поилке для собачек?

И если сбивает все настройки в компьютере?

И если много других «если»?

Я думаю – это все-таки очень важная работа.

* * *

Во второй половине дня сходили с Маратиком в библиотеку, потом прогулялись по улице Ленина. Купили пижамку, маленькую машинку-самосвал и немного продуктов. Дома перекусили сыром, свежей колбаской (родители не разрешают – а сами дают!). Потом Маратик заснул.

От родителей Марата (наших больших детей) пришло SMS-сообщение: «В Казахстане, Петропавловск, ночуем. Тут круто! Не звоните, роуминг».

Мы написали в ответ: «С приездом! Целуем!»

Написали и подумали – а вот для больших детей, видимо, тоже является работой так креативно смотреть на мир.

…И пусть все будет хорошо!

…Ах, как бы и мне хотелось попутешествовать по Российским городам – не в поезде, не в самолете, а вот так, почти по земле.

Но у меня даже от грозы заболела нога – так что пришлось хромать с собачками вечером.

И потом – моя жизнь с Маратиком тоже дарит массу впечатлений. Ребенок растет, меняется на моих глазах. Теперь уже не засыпает у бабуси на коленях – засыпает почти самостоятельно на кровати. Правда, я рядом лежу. Но, видимо, скоро он научится спать сам.

Стульчика детского у нас нет. Маратику приходится стоять за обеденным столом на диванчике, чтобы достать еду. Мы все сетовали – купить ли стульчик… Или подставить малышу ящичек… А малыш сегодня взял и притащил стул из другой комнаты. Притащил, сел и спокойно поужинал сидя.

Сильно привлекает Маратика поилка собачек и кошки. То ручки в ней пополощет, то машинку засунет, то горшочек пытается в нее поставить. И никакие замечания не действуют! Чуть отвернешься – он уже в поилке!

Бабуся всю ночь составляла речь о том, почему нельзя так делать: у собачек грязные носы, у собачек грязные лапы. Они же гуляют на улице – и вся эта грязь потом оказывается в поилке. Бабуся задумалась над следующим тезисом – а Маратик уже полоскал ручки в воде, полной уличной микробов…

После обеда ездили в Шахматный парк, который недавно открылся в городе. Парк оказался чудесным! Прежде всего – это сосны. И аромат сосновый. И шишки. И трава чистая. И дорожки протоптаны настоящие, не асфальтовые.

Посередине – высокий домик-теремок для детей: горки, трубы, лестницы, канаты, ступеньки… Дети облепили домик. Мы с Маратиком входили внутрь. Маратик залезал по веревочным ступеням наверх. Немного покатался с горки.

Родители сидели вокруг домика на красивых лавочках.

Дети постарше играли в шахматы огромными фигурами. Рядом – шашечное поле. А недалеко – забавный дракончик из живой травы.

Песочница – чистый речной песок.

Много голубей. Они ходят за детьми. Дети кормят их семечками.

В самом дальнем углу – дорожка вдоль забора с надписью, что это место для выгула собак. Как в Америке на стоянках! Я восхищенно удивилась.

Может быть, все не так плохо? Просто мы слишком медленно растем. Рахитичные создания – хотя солнца у нас очень много.

Не успели вернуться домой – как загремел гром. Задул ветер. Ливень. Может, потому и нога заболела?..

Конец августа. Утро холодное. Дышит уже осенью и близкими морозами. С Маратиком не стала гулять. Даже и днем как-то не тепло…

Пришлось сегодня сварить варенье из давнишней малины и прокрутить смородину.

Маратик смышленый, веселый и ласковый. Я свой телефон не могла найти. Спрашиваю всех… Он мне принес! Собственно, Маратика-то я не спрашивала! А он все слышит, все понимает.

Дети приехали в Казань. Разница во времени шесть часов – как с Москвой. Получила от них сообщение без пяти минут двенадцать (ночи).

Господи, пусть дети найдут свою Судьбу, свой Путь, свое Предназначение!

Я люблю их.

Маратик очень деятельный! Очень! Надел сапожки и встал на дедин массажер. Потом снял сапожки, снова встал на массажер. У бабуси со стола взял сову, Ганешу, а также тайских слоника и Будду. Всех вынес на балкон. Потом всех занес. Потом опять вынес. Потом опять занес. В очередной раз, когда хотел вынести, упал со стула и уронил Будду. Будда сломался пополам. У меня был суперклей – я склеила фигурку. Но одновременно склеила пальцы на руке. Отмыть их теплой водой с мылом получилось – но пальцы до самого вечера были шершавые, словно обожженные.

На прогулке с Маратиком прошлись вдоль Кайдаловки. Побросали в речку камешки, песочек, листочки.

За металлическим забором около здания суда ходил голубь. Маратик попытался подлезть под забор, чтобы поиграть с голубем.

Во дворе дома бомжи стояли около помойных баков, что-то доставали из них и ели. Маратик сразу обратил внимание на это. Пришлось объяснить, что некоторым людям нечего есть.

А мы в магазине купили всякой еды. Да еще и собачек кормим. И кошке всегда покупаем еду. Маратик обязательно подходит к отделу кошкиной еды и выбирает что-нибудь вкусное.

Хорошо, что дети быстро переключают внимание. Но, наверное, в памяти остаются воспоминания.

Дедя привез с дачи огурцы. Маратик сам переложил их в холодильник.

Потом надел бабусины тапки и опять встал на массажер. Потом в тапках полез на кровать. Сел верхом на бабусю. Увидел на голом дедином животе пупок и засунул в него палец.

Желтушке дал бабусин тапок, а Чернушке – массажер. Чернушка попыталась тяпнуть его за пяточку.

Вечером долго не мог заснуть – слишком много впечатлений. Встал, сходил на кухню, перекусил – потом заснул.

…С Маратиком пошли погулять. На том месте возле дома, где вчера видели кошечку трехцветную, Маратик остановился и сказал свое ласковое «мау-у-у». Вчера воскресенье было. Город – как вымершая деревня. Молодой бомж присел возле кошки – она подошла к нему, чтобы дать себя погладить. А сегодня я выносила мусор вечером вместе с собачками – и Желтушка, как всегда, боялась подойти к помойке – а в мусорном баке ковырялись мужчина и женщина. С мужчиной мы пообщались на тему приемных собачек. Как всегда, я испытала чувство вины: вот собачек выброшенных приютили, а выброшенные на улицу люди объедки собирают.

…Короче, пошли мы погулять с малышом. Купили цветные мелки – рисовали на асфальте около Пушкинской библиотеки цветы, домики, машинки. Познакомились с маленьким Сашей (ему десять месяцев). Мы еще одну машинку купили, катали ее по асфальту – Саше тоже захотелось поиграть. Только он ходить почти не умеет.

Зашли с Маратиком в библиотеку. А там мероприятие какое-то. И девочка лет восьми стоит в дверях – а на лице ее нарисована гримом кошачья мордочка. Очарованный Маратик так и пошел за этой девочкой-кошечкой.

В магазине купили еще и пластилин. На коробочке нарисованы злые птички – Маратик их увидел, громко сказал «Ба!» (так он называет злых птичек) и взял коробочку. Чуточку был разочарован, что никаких angry birds там не оказалось – но дома мы слепили колбаску, колобок, грибок и человечка. Может быть, получится вылепить злую птичку!

Еще купили неваляшку в виде крокодильчика, принесли его на кровать – но он в самом деле не хотел засыпать, все время вставал! Зато чуточку заснула я… Маратик сидел за бабусиным столом и все время меня звал. Я сквозь сон думала – ребенок рядом, значит, все в порядке. Ребенок наконец меня разбудил и показал ножницы – ему надо ногти подстричь. Я сказала, что ногти мы уже подстригли маленькими ножничками. Тогда Маратик показал на мои ногти, а потом – на Желтушкины лапы с когтями. Пришлось ножницы убрать подальше.

Вечером, когда я вернулась с собачками, их миска с водой была перевернута, вода из миски – на полу и на коврике. Кошка сидела под диваном, а Маратик ее ласково оттуда звал. На ножках и ручках Маратика нарисованы разные длинные линии. В сапожках лежали кубики, и Маратик пытался надеть модифицированные сапожки. Крокодильчик-неваляшка стоял на кровати. Пластилиновый человечек сидел в машинке. Юла лежала возле кошки.

Зато после прогулки Маратик съел картошку и суп.

Перед сном еще чуточку перекусил, еще раз позвал кошку, еще раз хотел подравнять Желтушке когти на лапах, несколько раз переложил игрушки из корзинки на пол и назад, долго выбирал, с чем бы поспать – выбрал синее колечко от пирамидки. И пока засыпал, надевал его себе на пальчики и пел песенки…

Сегодня получили тираж «Встреч». Помогла Надя Анциферова. Ее муж Максим перетащил две коробки – одну привезли на кафедру, другую – к нам домой.

Маратик тоже ездил. Тоже заходил в издательство и на кафедру. Для него это большая эмоциональная нагрузка. А погулять не получилось.

Дома много дел! Игрушечной овечке решил открыть рот – рот в результате провалился, теперь овечка с навсегда открытым ртом.

Понравились шахматы – но теперь они лежат по всей квартире.

Из пластилина я слепила-таки злую птичку.

И потом налепила целый зоопарк: кошку, собачку, крокодила, слона, поросенка… Мастер-класс по лепке!

Сегодняшние наши дела с Маратиком такие… Сходили в Пушкинскую библиотеку и отнесли туда журналы «Встречи». Рядом с библиотекой около лавочек стоит полочка с книгами. Я спросила – оказывается, можно сюда принести старые книжки, а желающие почитать могут их взять бесплатно. Это очень хорошая идея! Надо перенести сюда кое-что. Выбрасывать жалко – но многие книги свое уже отслужили. Пусть послужат другим читателям!

Маратика по-прежнему привлекает наша кошка. Он то обмахивает ее веером, то показывает ей книжку Зои Воскресенской «Оркестр», то раскладывает вокруг нее карточки лото с цветами, то кладет рядом с ней коробочку из-под кубиков. Кошке не всегда нравится такое повышенное внимание, она прячется под диван, подолгу спит на балконе, даже если балкон закрыт, хотя очень не любит закрытые двери.

Дедя очень любит порядок. Он постоянно собирает Маратиковы игрушки. Маратик ему активно помогает. Высыпает собранные игрушки и опять их собирает вместе с дедей.

Маратик научился выключать компьютер кнопочкой на системном блоке, и я то и дело вылавливаю его под компьютерным столом. Но он живо включает кнопочку и показывает мне, как быстро загорается экран монитора.

У Маратика сохранились американские привычки – любит ходить по траве (правда, оттуда вылетают злые комарики), любит подбирать и бросать камешки и песок. Я разрешаю в меру – дома потом тщательно моем ручки.

* * *

…Редакторская работа над повестью о Таиланде движется очень медленно. Могу это делать только во время сна Маратика. А в это время мне надо сделать еще и другие дела. И это не такое уж длинное время…

Отнесли с Маратиком книжки в библиотеку. А там, оказывается, формируют комплекты книг для сельских библиотек. Может быть, пригодится что-нибудь из того, что мы принесли? Можно было бы больше принести – но книги слишком тяжелые.

Потом немного порисовали мелками на асфальте.

Потом медленно шли по улице Ленина. Трогали травку, листочки, камешки, песок…

Но скоро у нас заберут Маратика. А он такой славный, такой родной. Мне будет очень-очень жаль отпускать его.

Ночью он спит со мной. И я держу его тихонько за ножку – как держала давно когда-то Ильдарчика. И он спит на моей руке – как Ильдарчик спал в детстве.

Я вся растворилась в Маратике. Вся моя жизнь сейчас подчинена только ему – радостному, чудесному внуку. Как много лет назад я отдалась материнству – полностью, безоглядно, так теперь я вновь испытываю те же чувства. Это похоже на запоздалую любовь. Судьба не подарила мне больше детей – и вот теперь я словно опять ощутила безграничное материнское счастье.

Конец августа. Я уже вышла на работу. Сегодня было заседание кафедры. Думала пойти с Маратиком – но он заснул. Жалко было оставлять его без сна.

Мама осталась караулить сон Маратика, сидела с ним рядом в гостиной и смотрела без звука «Тихий Дон».

Вернулась я через пару часов. По дороге позвонила домой. В телефонной трубке: голоса радио и телевизора, лай собачек, и Маратик кричит в трубку «Да!»

После обеда гуляли. Опять пошли к Пушкинской библиотеке, отнесли сумку с книжками, выложили их на полочке.

На площадке около библиотеки был праздник урожая. Много цветов, песен, разных киосков с игрушками. Купили машинку. И Маратик углядел игрушки со злыми птичками! Купили, конечно, и такую игрушку. И еще купили азбуку – картонная книжка, которую можно даже поставить на стол. Хороша она тем, что для каждой буквы не только стихотворение, но еще и хорошая картинка – знакомая малышу. Например, для буквы «И» – игрушки. Для буквы «О» – одуванчик. Маратик сидел на пеньке и рассматривал книжку.

Походили среди цветов. На площади много цветов. Они ухоженные. Трава подстриженная, чистая. Бабочки, шмели, пчелы летают. Львиным зевом немного полаяли!

Я гуляла с Маратиком по площади – и вспоминала, как почти тридцать лет назад мы с мамой гуляли здесь же. Я ждала Ильдарчика.

Вот ведь! В предыдущей фразе вместо имени сына написала сначала имя внука!

Я ждала Ильдарчика, и каждый день мы с мамой приходили сюда, чтобы погулять. Думала ли я, что спустя почти тридцать лет буду приходить сюда с внуком?

…Ильдар говорит, что в Казани очень часты имена Ильдар и Марат. Сын привык, что в Чите он был практически единственным с этим именем – а в Казани постоянно оглядывается, словно это его зовут.

…Вечером Маратик держит меня за руку и засыпает. Он спит, я некоторое время лежу рядом с ним – вспоминаю прошедший день. И так бывает страшно – как когда-то страшно бывало за Ильдарчика в Китае, где мы жили с ним целый год – всегда боюсь не углядеть за ним на улице. Глаз с него не спускаю – он такой быстрый. Оглянешься – нет его, и сразу ужас, ужас… И вот так лежу с ним, держу его ручку, целую его ручку, оберегаю сон, оберегаю.

Сегодня рассматривали с ним цветы на улице Ленина. Говорю ему, что это анютины глазки. Он сразу же на свои глазки стал показывать.

Идем с ним вдоль газона. Он говорит свой громкое «Ба!» – это означает злых птиц. Я смотрю – на газоне лежит мертвый голубь.

Вечером дедя собирал игрушки, а Маратик тряпкой вытирал везде пыль. Кое-как усадила его в ванночку. Купался-купался – едва не заснул в ванночке от усталости.

…И потом спал в кроватке, держась ручками за мою руку.

Дети сказали, что приедут в Читу четвертого сентября, а четырнадцатого сентября все вместе улетят в Казань.

Маратик спал, я целовала его ручку и плакала.

…Детям вроде бы понравилась моя повесть о Таиланде. А мне грустно стало – словно я раскрыла свою Душу. Правильно ли ее прочитали, Душу мою?

Ходили с Маратиком гулять в парк ОДОРА, к любимому котику. Потом немного поиграли на детском батуте. Побегали за лошадкой. Полазили по танкам и пушкам. Особенно понравилась пушка, где можно было крутить металлический руль.

На улице Ленина купили злую птичку-телефон. Она забавно поет разными голосами.

Дошли до банкомата, зашли в магазин. В магазине Маратик попросил купить колбаску. В Инструкции по Марату Олеся написала о запрете колбасы для малыша. Но он так хорошо ест свежую колбаску! Я все-таки купила ему.

На обратном пути издалека увидели подъемный кран. Пока шли к нему, обнаружили небольшой фонтанчик. Из него била вода, а внутри, среди камней, горели три цветных фонарика.

На газонах то и дело встречались пеньки. Они были уже известны по площади Декабристов, так что на некоторых из них посидели.

Около дома соседская Алена прогуливала свою кошку Зосю. Немного погладили кошку, посмотрели, как она гуляет, опять посидели на пеньках и еще на бордюре.

Большой интерес вызывает лужа в соседнем дворе. В луже отражается небо – от этого она кажется бездонной.

Дети расчертили, разрисовали, расписали мелом весь двор. Во всех рисунках Маратику хотелось видеть кошечку.

За ужином бабуся достала свой пакетик с лекарствами. Я говорю ей: «Не привлекай внимания! Пожалуйста, доставай лекарства не на глазах у ребенка!» Ребенок тут же закрыл глаза и так сидел за столом, пока бабуся не поставила пакет на место.

Еще ребенок притаскивает стул, если ему нужно достать что-нибудь запрещенное: мелки, лежащие на холодильнике; сок и мармелад, поставленные на микроволновку; вазочку из шкафа…

…Мы с Маратиком опять гуляли. Стоит бабье лето. Очень жарко на солнце – я думаю, что выше тридцати градусов. Даже летом такие дни редко бывали.

На площади Декабристов встретили двух больших собачек – бобтейлов – больших, пушистых и ласковых. Маратик их не боялся. Эти собачки часто прогуливаются по нашей улице, где их однажды гоняла сорвавшаяся с поводка Желтушка. Так что сегодня я рассказала хозяйке добродушных собачек, почему наши Желтушка с Чернушкой такие беспокойные, то есть вроде бы запоздало извинилась за наших питомцев.

Потом встретили маленькую собачку – ее вел мальчик на поводке. У собачки голое тельце, а на кончике хвоста и на голове – тонкая шерсть. Собачка сама нас боялась.

На площади много цветов. Ходили среди них. Особенно понравился львиный зев. Наблюдали, как заползают пчелы и шмели в цветы, а потом выползают их них.

Зашли в магазин «Охотник и рыболов». Там много серьезных мужских товаров, там много серьезных мужчин, которые эти товары покупают.

…Ах, а самое печальное – это то, что Маратика завтра у нас заберут. Дети прилетели сегодня утром в Иркутск и едут поездом в Читу. Сказали, что с вокзала приедут к нам, заберут Маратика и уедут.

Мы гуляли с ним сегодня по городу часа три. Оказывается, город все-таки чуточку преображается. Я ведь и не вижу его совсем – хожу, как слепая лошадь, по одному маршруту. Так что, наверное, есть смысл поменять дислокацию. Жаль только, что это какая-то окраина.

Посидели с Маратиком около фонтанчика перед зданием суда. Маратик долго не хотел уходить, все смотрел на воду. Я тоже смотрела и вспоминала кораблик, который сделала Маратику из бумаги. Делать кораблики научила меня моя бабушка. Она говорила мне – будешь делать кораблик и вспоминать меня. Я спрашивала – а вдруг забуду, как его делать? А ты почаще повторяй – говорила бабушка. Я повторяла. Запомнила. И всегда бабушку вспоминаю. И мы с Маратиком смотрели на воду, на камни, на цветы – и, наверное, кораблик тихо качался на тонких волнах.

Потом дошли до книжного магазина – купили военную машинку, две книжки-машинки, ростомер с буквами и доску, на которой можно рисовать мелом и фломастерами. Только все это так и останется у меня – а Маратика заберут. Не потащат же они игрушки в Казань… А когда Маратик приедет к нам опять – он свои игрушки, наверное, забудет.

Назад возвращались через Театральную площадь. Там тоже два фонтана. Оба посмотрели. Еще там есть детская площадка. Но металлическая горка совершенно жуткая – упирается прямо в лужу. Разные лесенки опасные. Песочница пустая.

Сегодня более пасмурный день, но пока теплый. При такой погоде даже лучше гулялось.

Сегодня чудесный день – приехали рано утром дети! Сказали, что Маратик очень подрос. Нам с мамой тоже показалось, что он вырос за эти две недели.

И сегодня же – грустный день. Маратик уехал с родителями. Я слез сдержать не могла. Весь день – такой скучный. Никто не бегает, никто никуда не зовет. Никаких Маратиковых дел! Только остались книжки, игрушки, рисунки. И слышится топот ножек по квартире.

Я очень, очень люблю малыша. Но я так рада, что он обрадовался, когда увидел родителей. Я ему о них всегда говорила.

Бабушка – это тот человек, который стоит уже далеко. К бабушке малыш может прийти в любую минуту – она всегда примет его с любовью. Но она не должна заменять родителей.

Бабушка – это забота, участие, любовь бесконечная, всепрощение… Но с родителями ребенок идет вперед. Это его друзья. Это молодость, здоровье, некоторая бесшабашность. Ребенку это необходимо.

Раздался вдруг звонок с телефона Ильдара. Я кричу «алло! алло!» – молчание. Звоню Ильдару. Оказалось – это Маратик набрал каким-то образом наш домашний номер и слушал меня, приложив трубку к уху. Ильдар говорит, что Маратик часто пытается кому-нибудь позвонить – но реально дозвонился впервые!

В Интернете встретился забавный текст. Скорее всего, он составлен взрослым – но все равно забавный и в тему:

«Кто такие бабушки?

Сочинение третьеклассницы на тему «Кто такая бабушка?»

Бабушка – это такая женщина, у которой нет своих детей. Она любит маленьких девочек и мальчиков, которые дети других людей. Дедушка – это тоже бабушка, только мужчина. Он ходит гулять с мальчиками, и они разговаривают о рыбалке и других вещах. Бабушкам ничего не надо делать, только приходить в гости. Они старые, и поэтому им нельзя бегать и много прыгать. Но они могут отвести нас на ярмарку, и у них должно быть много денег, чтобы покатать нас на карусели. Если они с нами гуляют, то они останавливаются, чтобы посмотреть на всякие вещи, например, на красивые листья или на гусениц. Они никогда не говорят: «Пошли быстрее». Они носят очки и могут вынимать свои зубы. Бабушки не должны быть очень умными, только отвечать на такие вопросы, как «Почему собаки гоняют кошек?» или «Где у червяка голова». Когда они читают нам книжки, они ничего не пропускают и не говорят, что эту сказку мы уже читали. Каждый должен стараться, чтобы у него была бабушка, потому что они единственные взрослые, у которых есть СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ДЕТЕЙ».

Повесть о Таиланде я, видимо, закончила. Получилось девяносто страниц. Правда, я добавила довольно много фотографий. Увлеклась фотографиями – а потом подумала, что иллюстрации детям в детской повести нужны, любят они картинки в книжках. Хоть и черно-белые будут – но ничего!

Хотелось бы издать небольшим тиражом – для семейного чтения. Не люблю публичности ни в чем! Не хочу ничьих оценок, рецензий.

Я радостно писала повесть. Я даже удивлена, что сумела сделать такой объемный текст. Первым моим читателям – Олесе и Ильдару – понравилось. Для меня это важно.

Очень тяжело переживаю я предстоящую разлуку с детьми. Мне кажется, я так сильно не страдала даже когда они уезжали в Америку. Наверное, я понимала, что из Америки они вернутся. А этот отъезд – он навсегда. В родной город они вряд ли вернутся. В лучшем случае – переедут еще куда-нибудь.

Вчера заснула на даче – как обычно, минут на пятнадцать – и мне почудилось, что Маратик спит рядом со мной.

Он, когда засыпал, обхватывая мою руку своими ручками. А я целовала его ручку, его спящую ручку. И лобик его целовала.

Скоро он вырастет, мой Маратик. Вдали от меня вырастет.

И только стихи Ларисы Миллер чуточку меня окрыляют, чуточку внушают хоть какую-то надежду на будущее, на мое стареющее будущее:

Когда отчетливы приметы Того, что стар и одинок, Пиши чеканные сонеты, Сонетов царственный венок. Когда дела идут к закату И руки скованней в кистях, Играй воздушную сонату Прозрачной формы в трех частях.

Бабушкой быть очень трудно. Всепоглощающая любовь к внукам – а внуков приходится ждать, ждать…

И много ли надо нам, бабушкам? Ильдар забегал сегодня и сказал, что завтра они всей семьей придут к нам, а потом Ильдар с Маратиком останутся ночевать. И я только этим и жива! Только и живу ради нескольких часов общения с любимыми моими детьми. И я понимаю, что потом они уедут надолго – но завтра, завтра!.. Я так жду встречи!

И я даже наполнилась вдохновением и почти написала статью к юбилею А.И. Горшкова. Получилось десять страниц. Потом я перечитаю написанное.

Завтрашний день принадлежит моим дорогим детям.

Дай Бог!..

…И вот сейчас вечер. Ильдар спит в соседней комнате. Маратик спит в другой комнате. Но чтобы так хорошо было всегда – так не бывает! Я знаю – то, что сейчас, сию минуту – это счастье, счастье! И я задерживаю дыхание, чтобы время стояло на месте.

Но скоро утро.

Утром проводили детей в аэропорт. Регистрацию успешно прошли. Пока проходили досмотр, мы, бабушки, дедушки, толпились в дверях. Маратик оглянулся на нас и через металлоискатель побежал назад, к нам…

Сегодня очень холодно. По краю выпал снег.

Олеся прислала фотографию Маратика в аэропорту.

В компьютере у меня остались странички, которые мы открыли утром с Маратиком – злые птички, смешные кошки, презентации машин по методике Домана…

Везде в квартире вещи, игрушки. На столе – недоеденный творожок, недопитый йогурт. Сделанный из бумаги кораблик – на моем столе. Маратик успел утром поиграть с ним.

И вещи детей пока еще не объединились с нашими вещами. Я не разбирала их.

Спал Маратик сегодня тревожно, часто просыпался. И только мои слова, что «кошечка тоже спит» заставляли его опять ложиться и засыпать. Но утром спал долго. Обычно он встает в семь часов, сегодня же проспал почти до девяти.

Я подарила в аэропорту всем своим детям (и маленьким, и большим) по слонику. Это те самые деревянные слоники ручной работы, украшенные цветными блестками, которых я увидела в первые часы нашего пребывания в Таиланде и которых купила в день нашего отъезда из волшебной страны.

Господи, не оставь в пути моих детей!

Спаси и помилуй их, Господи Милосердный!

Сон приснился недавно – иду я по улице Ленина, как обычно, по сторонам мало гляжу. И вдруг вижу – меня обступили люди, явно опасные. Выйти из этого круга я не могу. И на помощь звать бесполезно. Прохожие мимо идут, не смотрят на меня. Я спрашиваю этих людей, откуда они. Они назвали свой город. Мне показалось, что это в Латинской Америке. Спросила их, что за страна. В самом деле – Латинская Америка. Тут я начала расспрашивать их о русском языке, начала рассказывать о себе, о своей кафедре русского языка как иностранного… Они посмотрели на меня, переглянулись – и ушли.

А сегодня нашла в Интернете высказывание Л.Н. Толстого: «Сила правительства держится на невежестве народа, и оно знает это и потому всегда будет бороться против просвещения. Пора нам понять это».

И кстати – откуда мне было знать, что дети в скором времени засобираются именно в Латинскую Америку и будут путешествовать по ней почти два месяца?

Утром проснулась и поняла – прошла всего лишь неделя, как уехали дети. И неделю назад у нас дома еще был Маратик. Совсем немного, только одну ночь и немного утром.

А мне показалось – прошла целая вечность…

Ильдар позвонил на скайп – прямо из машины. За окном видна была улица. Машины проезжали. Люди шли. Казань была за окном. Там, в Казани, теперь живет мой ребенок, там живут мои дети.

Не я ли запрограммировала его отъезд много лет назад – когда придумала дать ему татарское имя? Там – родина предков. Там – корни. Наверное, Ильдар испытывает странные, необычные чувства…

Фотография Маратика на моем компьютерном столе. Я все время вижу его перед собой – потому что почти все время сижу за компьютером.

Сегодня – ровно неделя, как дети умчались от нас. Нельзя задерживать детей, нельзя пестовать в них чувство вины. Как раз сегодня натолкнулась в Интернете на высказывание: «Ребёнок – гость в твоём доме: накорми, выучи и отпусти».

Ильдар позвонил по скайпу – Маратик опять очень вырос. Он смотрел на нас – и узнавал, узнавал!.. Ему было бы хорошо с нами! И нам было бы хорошо с малышом! Но нельзя, нельзя… Ребенок должен расти с родителями. Я повторяюсь. Но эти мысли о малыше не покидают меня. Мне необходимо выговориться – и потому я повторяюсь.

…У Ильдара сегодня были занятия – три пары. Сказал, что провел занятия с удовольствием! Замечательно!

Павлик выучил одно татарское слово. Это слово – «яблоко». Тоже замечательно! Для тренировки памяти, для познания мира – не помешает.

Завтра они собираются в Свияжск. Из Интернета узнала, что Свияжск (остров-село) основан 24 мая 1551 года царем Иваном Грозным. Интересно! Теперь поизучают русскую культуру – после американской.

…А моя суббота (как обычно!) – в работе, в работе. Опять бесконечный, нескончаемый ком разных дел. И Таиланд с морем, с чудным бассейном, в котором я лежала беззаботно на спине и смотрела на звезды – остался в снах. Был ли Таиланд?..

Приводили к нам Аришу на пару часов. Такая девочка хорошая!..

У нас игрушки остались. И книжек много. И даже горшочек был!

Малышка поиграла, поспала.

Люба так и не работает пока, сидит с ребенком. С детским садом проблемы.

Так вот и получается – сначала вынашиваешь ребенка, потом рожаешь, потом выхаживаешь – а потом место в жизни не найдешь…

Самое счастливое событие дня – позвонили дети!

В Казани снег с дождем. Пасмурно. Солнце вышло впервые за две недели.

Павлик успешно учится. Школа дважды становилась лучшей в России. Английский язык у Павлика отличный. Получает только пятерки с плюсом.

Маратик во вторник идет в частный детский сад – по полдня. Стоит в месяц такой садик около семи тысяч. Родители сводили его на экскурсию (это в соседнем доме) – Маратику очень понравилось, даже не хотел уходить.

Маратик первый раз был в садике – полтора часа. Сначала плакал, даже побежал за Олесей… Потом покушал с детьми. Поиграл. Первую неделю будет ходить по полтора часа.

Ильдар утром написал: «Марат бежал за мамой, конечно, и плакал. Но было бы странно, если бы он в первый день с радостью остался! Сегодня на полтора часа».

И потом, через полтора часа: «Да вроде нормально:) Поел манную кашу, попил чаю с сахаром. А когда мама пришла – снова стал плакать. Привыкнет постепенно».

Позвонила сегодня Ильдару, спросила про Маратика. Славный маленький Маратик утром притворился, что спит! Это чтобы в садик не идти. Вот так постепенно и входит ребенок в мир.

А дома я продолжаю находить следы его деятельности. На коробке, где лежит остаток тиража журнала «Встречи», нашла пластиковую букву «М». У меня сразу родились ассоциации со словом «мама». Маратик же называл меня иногда мамой!

Самое начало октября. Летнее время. Вечером темнеет теперь рано. Листья почти опали. И даже снег уже падал. Я смотрю вечером в окно – и думаю, как страшно даже просто выйти из подъезда! Или дойти до ближайшего магазина в соседнем доме! Может быть, потому, что в вечернее, темное время граница между нашим и тонким миром становится совсем незаметной? И вот этот первобытный страх – он, видимо, обоснованный?.. И какими уютными кажутся освещенные окна, когда мы гуляем с собачками! И как хочется скорее домой, в теплую светлую комнату!

Стихи Андрея Попова прочла сегодня. Очень понравились:

Осень. Вечер. Холодно и влажно. Потемнел от мысли небосвод – От напоминанья, что однажды Жизнь пройдет – и солнце не взойдет. День истек. И пролетело лето. И проходит мимолетно жизнь… Поднимись, моя молитва, к свету – Над холодной ночью поднимись.

Олеся написала про Маратика: «Марата нельзя дома оставлять, он уже тут все до основания изучил). Как-то Паша дверь не закрыл, Марат ушел к лифту со своей табуреткой. Удивляюсь, почему он от нас не уехал)) Мне в утюг лазолван налил. Скоро и до ручек оконных доберется. Его надо отвлекать простыми детскими играми, а со мной он даже в мяч не играет, потому что видит, что я занимаюсь совершенно другими делами, которые и ему хочется поделать».

…Позвонили дети из Казани. И мне показалось, что Маратик меня забыл. Ты забыл меня? – спросила я малыша. Он подумал и принес машинку, стал показывать, как она действует. И только к вечеру я вспомнила, что сама и купила ему эту игрушку. И малыш таким образом показал мне, что помнит меня, не забыл!

Ах, как бы мне хотелось прилететь в Казань, обнять и поцеловать малыша – и улететь назад, в Читу…

Опять звонили наши дорогие дети. Маратик пока дома. У него жесткое дыхание – сказал доктор. Вот как и у меня почти уже целый год. Только сейчас начал понемногу восстанавливаться голос.

Маратик увидел меня на экране, сказал свое ласковое «мяу». Потом и в самом деле пришла кошка – я показала ее малышу, он смотрел на кошку, а Олеся успела его немного покормить.

…Вечером позвонил юный Алексей из пресс-центра, чтобы взять у меня интервью для газетки «Университет». Вы же знаете эту газету? – спросил юный журналист.

Ну, да, у меня уже брали интервью не так давно. Но любые журналисты искажают и коверкают стиль, а заодно и смысл.

– Вы бы рассказали о своих достижениях.

– У меня нет достижений.

– Но Вы же выпустили китайских аспирантов!

– Пока не выпустила. А Вы найдите достойных людей, пусть они расскажут Вам о своих жизненных свершениях. У меня нет жизненных свершений.

– Хорошо, я поговорю со своим научным руководителем.

Думаю, у мальчика тема курсовой работы связана с теорией интервью.

…А я утром шал на работу – и думала…

– А! Это Вы?..

– Да, это я…

– Как мне хотелось увидеть Вас!

– И мне…

И – ничего такого! Мысленный разговор. Например, со своей собачкой. Вечером. За чашкой кофе. Можно даже и рассказать собачке о своих делах. И пусть она покивает головой. И даже почти ответит «да» в ответ на вопрос. Пусть ответит. Потому что на самом деле ничего нет. Ни встречи, ни поездки, ни разговора.

…Вечером пришло письмо от Марии Скрягиной. Мы знакомы через Интернет, конечно: «Галия, добрый день!

Я сейчас готовлю серию интервью о провинциальных журналах для «Литературной России», хотела бы пригласить Вас, как редактора «Встреч», стать моей собеседницей. Если Вы согласны, то вышлю вопросы:)

С уважением, Мария».

Я ответила сразу же: «Мария, добрый день!

Это очень интересно!

Я бы посмотрела вопросы, если можно… Ну, хотя бы просто посмотреть! мы тут слишком далеко))) Не всегда в курсе бываем!»

Вопросы Мария мне прислала. Очень интересные вопросы: «Если что-то вызывает сложность, я могу заменить!

– Какие журналы вы сами считаете наиболее интересными, отражающими современный литературный процесс? Есть ли среди них региональные?

– Издание журналов не приносит денег, наоборот, часто нужно вкладывать свои, искать спонсоров, затрачивать силы, время. На первый взгляд, дело совершенно невыгодное. Тем не менее, такое впечатление, что литературной периодики становится всё больше. Есть потребность не просто выкладывать тексты в сеть, но собираться кругом единомышленников, вести какой-то отбор, определять эстетическую концепцию издания. Чем всё вышесказанное можно объяснить?

Расскажите, как был создан журнал «Встречи»? Кто ваши авторы и читатели?

– Чего не хватает провинциальной литературе? Основные «обвинения» – низкий художественный уровень текстов, местечковость, печатают своих, да ещё одних и тех же. Возможно ли сделать так, чтобы провинциальный журнал мог, с одной стороны, консолидировать вокруг себя местную творческую интеллигенцию, а с другой – соперничать со столичными изданиями?

– Вы доктор филологических наук, профессор, занимаетесь современной русской прозой. Какие языковые процессы вы изучаете, на какие тенденции в художественных текстах следует обратить внимание?

– За последние три года вы выпустили несколько десятков магистров филологии, причём эти магистры родом из КНР. Насколько велик в Китае интерес к русскому языку, русской литературе, классической и современной? Чем дальше будут заниматься ваши ученики?

– Как вы оцениваете культурную жизнь Забайкалья? Нет ли ощущения культурной периферии?»

Мой ответ Марии: «Мария, спасибо Вам!!

Очень интересные, очень правильные вопросы. Именно то, что и волнует не только меня, я думаю.

Когда нужно прислать ответы?

Надо подумать… Я бы подумала с удовольствием хотя бы полдня, если позволяет время.

Г.».

И еще две краткие реплики: «Галия, отвечайте, когда будет время. Конечно, лучше подумать! Можно на следующей неделе.

Средний объём интервью – 12 000 знаков (немного больше-меньше, не принципиально, просто, чтобы ориентироваться).

От Вас ещё фотография и биография коротко.

Буду ждать!

М.».

«Спасибо Вам!!

Я постараюсь все сделать».

…Сегодня явно вечер вопросов и ответов! Написал письмо Алексей из пресс-центра, который мне недавно звонил: «Галия Дуфаровна, добрый вечер=) Я Вам звонил насчет интервью. Я все-таки решил отправить Вам вопросы, так как я и мой руководитель уверены, что Вы можете высказать хорошее мнение. Вопросы интересные, и нам интересно узнать Вашу точку зрения. Надеемся, что Вы пойдете нам навстречу. Надеемся на сотрудничество».

Вопросы, предложенные Алексеем:

– Расскажите, пожалуйста, о своей научной школе, ваших достижениях.

– Как Вы оцениваете роль ЗабГУ в развитии края?

– Что главное в профессии педагога?

– Вы можете дать характеристику нынешним выпускникам-педагогам?

– Как Вы оцениваете перспективы педобразования в ЗабГУ?»

Я понимаю, конечно, политическую подоплеку этих вопросов. Так что Алеше написала ответ: «Алексей, добрый день!

Возможно, Вы меня с кем-то путаете.

Я не работаю с русскими студентами уже лет шесть, так что вряд ли я могу что-то сказать о выпускниках.

К тому же, я никогда не преподавала педагогику. Я занимаюсь теорией – стилистикой текста, языком художественной литературы.

Что касается ЗабГУ – то пока все сложно. Поживем – увидим. А пед. образование, как Вы и сами понимаете, планомерно губят по всей России. Но вряд ли это получится сделать по-настоящему. Хороших людей много. Я оптимист.

С уважением,

Г.Д.».

…Вот и опять уже половина первого ночи! Каждый вечер мечтаю заснуть пораньше, чтобы выспаться. И вот так всегда… Дневник требует своего. Часто думаю – запишу-ка я завтра утром! Но утро – это начало совершенно нового дня. Это новые мысли. Это и я уже – новый человек.

Интервью для «Литературной России» сделала. Пусть немного отлежится – потом еще посмотрю. Опубликуют или нет – это не имеет значения! Мне было интересно отвечать на вопросы.

Алексей больше не проявился. И слава Богу!

Сходила к В.В. Кузнецову насчет своих бед с книжками и проблем с бухгалтерией. В.В. обещал помочь. Надо будет взять в материальном отделе акт о списании – может быть, удастся списать эти книги. И чтобы я еще раз повелась на какой-нибудь грант!

В конце концов на меня упал ангел, который висит у меня в комнате на люстре. Я восприняла это – как знак. Мой ангел со мной!

…Может быть, у современных маленьких детей, которые поздно начинают говорить, в большей степени развиты другие каналы связи с миром? О которых мы пока не подозреваем? Они же все понимают, все умеют! Наверное, не скоро еще опишут ученые этот феномен новых детей.

Натолкнулась на заметку о детях девяностых годов. И там же – характеристика детей предыдущих поколений. Вот о моем поколении, в частности: «Бэби-бумеры, шестидесятники.

Даты рождения – с 1935 по 1960 год. Самое бунтующее поколение. Хиппи, марихуана, свободная любовь, нет войне во Вьетнаме, Вудсток – в США. Студенческие бунты – во Франции. Шестидесятники-диссиденты в странах соцлагеря. Хорошо разбирались в политике, проявляли высокие интеллектуальные способности, дали мощный пинок науке и культуре».

Понимаю, что это в большей части – об Америке написано. Но все равно понравилось мне! Бунтующее поколение.

Бесконечная усталость и печаль. Или это подступающая зима? Или это неосознанное тревожное ощущение? Мне и компьютер включать не хотелось. Включила только потому, что могут дети позвонить. Чем ближе декабрь, тем темнее становится по утрам. Уже в половине десятого утра почти ночь. А в декабре будет темно до десяти утра! Как невыносимы наши оксюмороны: старый новый год, летнее зимнее время…

Позвонили дети. Маратик заболел опять. Вчера у него температура повысилась до сорока градусов… Но сегодня температуры нет. Он веселый. Покушал пельмени.

Господи, не оставь моего малыша!

Спаси и сохрани его, Господи Милосердный!

Не оставь его, спаси и помилуй!

Звонили дети. Ильдар рассказал, что ночью, в три часа, они с Олесей проснулись оттого, что по кухне кто-то передвигал стул. Оказалось – Маратик пришел на кухню, придвинул к столу стул, налил себе поварешкой компотик, попил и лег опять спать! Очень самостоятельный малыш!

Маратик показал нам все свои умения – и на машинке катался, и собирал пазлы, и на шпагат садился, и прятался в одеяле…

Маратик научился говорить «ква-ква», называет некоторые буквы. Я говорю Олесе, что мне приснилось, как мы гуляли с Маратиком и как он со мной разговаривал. А Маратик говорит мне: «Пи-пи!» Это он со мной поговорил! Сказал все, что знает! Я спрашиваю его, а как тебя зовут? Он отвечает: «Я!». Мне кажется, это замечательный ответ! Ведь обычно малыш начинает говорить о себе в первом лице около трех лет.

В садике у Марата появилась подружка – Алиса. Она уже говорит, и этим очень заинтересовала нашего малыша. Он стал многое повторять за взрослыми. Маратику нравится в садике. Они там танцуют, поют, даже английский язык изучают. А Павлику нравится суффиксы в словах искать.

Приводили Аришу. Она тоже кашляет после садика. Все дети, видимо, проходят такую адаптацию в жизни. Не знаю, полезно ли это…

Ариша – славная! Поела, поиграла, поспала… Теперь не слишком трудно с малышами – подросли они. И если бы не мизерная пенсия, взяла бы я обоих малышей – Маратика и Аришу – да и ухаживала бы за ними, пока родители работают!

Ариша называет меня «Галя». Имя это она произносит так же, как когда-то, больше тридцати лет назад, произносила его Лера. Тоже с улыбкой, тоже словно проверяя слово на слух: Га-ля!

Откуда это? Как это можно назвать?..

…А мне пришлось заодно заканчивать сборник материалов конференции. За ночь пришло несколько статей. Отправила сборник в издательство. Программу тоже сделала.

Семьдесят пять лет высшему педагогическому образованию в Забайкалье. Мне принесли приглашение на торжественное заседание и даже на банкет.

Ах, как мне хотелось такого уважения раньше, в молодости! Ах, как я тогда уже знала, видела свое будущее! Я недоумевала, отчего, отчего же люди не видят меня, отчего?

А теперь я уже прошла длинный жизненный путь. Я уже понимаю кое-что в жизни, вижу в ней кое-что. И – зачем мне теперь почести? За пройденный путь? О котором я знала заранее, давно?

Теперь я сильнее, опытнее, мудрее. Теперь мне не нужны доказательства моей значимости. Да и что такое даже слабенькая слава? Пыль… Песок… Мираж…

Дети в Хорватии. Сегодня они на острове Хвар. Я посмотрела в Интернете – это небольшой солнечный остров в море. Там тепло, много лаванды и винограда. Наверное, хорошо было бы жить там! Но моя жизнь задумана Богом для труда… Не для отдыха. Да еще к тому же – в суровых климатических условиях. Правда, нынешняя осень стоит теплая. Сегодня было +5 днем. И пахло, как весной.

Утром нравится мне идти по родному городу. Идти и видеть, как встает солнце. И как высоко в небе летит самолет – словно хрустальный в солнечных лучах. В самолете сидят люди. Кто-то спит. Кто-то читает. Кто-то смотрит вниз. Хотелось бы на мгновение заглянуть в салон, посмотреть, кто же летит там… Но никогда, никогда не узнать мне, кто пролетал в хрустальном самолете над нашим утренним городом – в солнечных лучах.

Так что – просто стихи Ларисы Миллер:

Так велики мои запросы! Мне надо, чтобы падал косо Пожухлый лист, чтоб моросило, Чтоб птичка свой глазок скосила На нас с тобой, бредущих мимо, Чтоб я была тобой любима.

И в этой трудной жизни бывают радостные моменты. Оказывается, китайские друзья из университета приготовили для меня поздравление – грамоту и подарок. Но я даже не подозревала! Даже и подумать не могла! Я настолько привыкла к безразличию… Я давно взяла себе за правило – работать и не думать о благодарности.

Подарок – золотая роза. Золотая роза для меня – это и К. Паустовский, и Андерсен… И она просто очень женственная. Изысканная. Я ахнула, когда увидела ее. Чудесная золотая роза.

И текст грамоты – строгий, интеллигентный, уважительный. Вот почему мы не умеем так, как умеют это восточные люди?

НАГРАЖДАЕТСЯ

Ахметова Галия Дуфаровна

За многолетнее плодотворное сотрудничество и высокий профессионализм в просветительской деятельности, за весомый вклад в развитие международных отношений между Хулунбуирским институтом и Забайкальским государственным университетом на благо процветания дружественных стран КНР и России.

Ректор Хулунбуирского института Чжу Юйдун

06.11.2013 г.

И вот я подумала – мне ведь жизнь подкидывала возможности карьерного роста – и заместителем декана предлагали быть, и заведующим кафедрой русского языка. Я молодая была очень. Но и тогда почувствовала – не мое это дело. Отказалась. А теперь страдаю – не заметили, не оценили…

Карьера – это пустое. Это временно. А то, что ты представляешь собой на самом деле, – это всегда с тобой, это твое навсегда.

Богу виднее. Прислушиваться надо к Богу. И слушать Его.

Господи, не оставь нас в наших делах, в наших радостях, надеждах, сомнениях.

От детей пришла открытка из Хорватии. Дети уже давно в Казани – а открытка только пришла. Такие зигзаги во времени всегда наводят на философские размышления о мультивселенных – там бесконечно повторяются жизненные сценарии.

А тут еще утром отец листал старые-престарые словари иностранных слов (еще его студенческих времен), которые зачем-то привез с дачи. В одном из словарей обнаружились листья американского клена. Может быть, я путаю! Когда-то у нас в городе высадили тонкие деревца – американские клены. Мы с братом ходили мимо них в бассейн – и всегда я касалась рукой их листьев. Деревца прижились. Но потом постепенно суровый климат все же сломил их. Они исчезли. И вдруг – опять зигзаги времени! – возродились среди листов старого словаря иностранных слов. И сами-то иностранцы! Кстати, это дерево называют также калифорнийским кленом. Вот когда Калифорния окликнула меня… В далеком детстве она уже позвала меня к себе.

Сегодня основная цель дня заключалась в покупке новогодних подарков для наших детей. С радостью отправилась я в магазин – и все время думала о Маратике… Вот тут мы с ним шли, тут сидели на лавочке, тут рисовали мелом на асфальте. И мне хотелось сквозь снег разглядеть наши летние рисунки. Мимо проехала снегоуборочная машина – и я подумала, как был бы рад Маратик, увидев так близко работающую большую машину.

Я купила говорящую большую куклу Арише, двух драконов-динозавров Павлику и самолет для Маратика.

Все-таки хорошо, когда есть время, свободное от изматывающих занятий! Можно оглядеться по сторонам и рассмотреть все получше. В воздухе морозном играли и переливались тончайшие кристаллики льда. Это даже не снежинки – а легчайшие тонкие льдинки. Весь морозный воздух ими заполнен.

Около почты сидел нахохлившийся голубь. Замерз. Или заболел. И что я могла сделать? Я подумала – вот так и человек будет замерзать, и никто к нему не подойдет. Постараются не заметить, постараются быстрее забыть.

Через дорогу перебегала собачка. Во рту держала кусок пирожка. Стояла у тротуара, на дороге, пережидала машины. Мужчина пожилой позвал ее, строго сказал, что стоять надо на тротуаре. Она послушалась, встала рядом с ним, ожидая сигнала светофора.

И во всей этой разнообразной жизни всякие отчеты уже не кажутся докукой. Опять прислали форму для отчета. Придется сделать. Но я буду вспоминать искринки, сквозь которые смотрела сегодня.

Книга о Таиланде готова и скоро прибудет в Читу. Я теперь немного беспокоюсь насчет книжки. Получилась ли она? Так мне хотелось увидеть ее изданной – и вот волнуюсь…

На сайте Проза.ру появилась рецензия на «Страну Улыбок». Для меня это очень важно: «Благодарю Вас за великолепный текст, плотный, информативный, остроумный. Не дочитала, скачала в ридер, предвкушая истинное наслаждение от неспешного погружения в солнечный Таиланд, о котором Вы рассказали с таким мастерством.

С уважением,

Татьяна Алейникова».

В самом конце декабря позвонили из офиса доставки грузов – прибыла моя книжка о Таиланде! Только под Новый год случаются чудесные события. В понедельник книжку можно забрать. И я сразу подарю ее Павлику и всем моим родным. Это семейная книжка. Я не предполагаю широкого читателя – хотя, конечно, похвалилась в ЖЖ! Очень уж красивую обложку нарисовал Женя!

Лариса Комиссарова написала в ЖЖ о моей книжке про Таиланд: «Нина, Вы – прекрасный стилист!!! Большое удовольствие доставили Ваши путевые записки. Очень информативно, со скрытой улыбкой, отличная эмоция! Прелестный подарок для семьи. Отдельное спасибо – про тайский язык». И вот я очень дорожу ее мнением. Лукавить Лариса не стала бы.

Звонил любимый мой Маратик! Олеся говорит, он с утра показывал на скайпе на мою фотографию. Видимо, хотел пообщаться. Показал нам свои игрушки, много чего рассказывал, смеялся, играл.

Маратик так славно говорит по-английски слово «baby» – с такой американской интонацией, что я просто вздрагиваю! Словно слышу американское произношение.

Дети прилетели в Читу, чтобы встретить с нами Новый год! Опять я встречу Новый год с дорогими моими детьми.

Маратик сразу увидел на холодильнике букву «М». Я не снимала ее после его отъезда. «М» – это и «мама», и «Маратик». Он ходил по квартире с этой буквой…

Увидел в гостиной откинутый угол ковра – показал мне. А я тоже не стала его поправлять – это Маратик откинул его перед отъездом.

Игрушки свои вспомнил. Книжки вспомнил. Пианино.

Долго рассматривал елочку, трогал настоящие иголки, развешивал игрушки. Мы купили с Олесей поющих Деда Мороза и Снегурочку. Тоже долго слушали их.

Маратик такой славный, такой чуткий. Павлик тоже очень славный. Подарил нам свое сочинение о Беркли – с рисунками:

«Беркли – это город в Америке. Там тепло, а зимой там льет дождь. Там большие парки, например – кампус, тилдан и другие парки. Недалеко, в кампусе, мы кормили белок и ворон. А в другом парке мы видели змей, енотов, разных птиц и насекомых. Мой любимый магазин – таргет. Это гигантский супермаркет. Я очень любил там выбирать подарок на день рождения. В Беркли есть детские автобусы, которые возят детей в школу. Я очень хочу туда вернуться».

Я, наверное, тоже хотела бы… Я потом опубликовала во «Встречах» сочинение Павлика.

Потом Павлик так ласково помог мне усыпить Маратика.

Больше всего на свете я хочу радости, здоровья и счастья всем на свете детям и взрослым!

Господи Милосердный, не оставь нас!

Спаси и помилуй нас!

Вечером вышла с собачками – а из соседнего дома вышли дед Мороз и Снегурочка. Уставшие. И водители уставшие. Кому-то праздник, кому-то – работа. Снегурочка собачек наших испугалась. А собачки испугались странной блестящей одежды…

С Маратиком днем ходили гулять, смотрели елочку – она стоит там, где летом был фонтан. На обратном пути он узнал магазин, в который мы с ним ходили!

Во дворе дома стоял небольшой подъемный кран. Но мы до него не дошли – ветрено, хотя и температура совсем весенняя.

Пришли домой – Маратик расплакался… В магазин не пошли (я же деньги не взяла!), подъемный кран не посмотрели.

Трудно детям с нами, взрослыми!..

Тридцатое декабря. Днем мы гуляли с Маратиком – по нашему прежнему летнему маршруту – обошли квартал по улице Ленина. Малыш все узнал. И даже нашел пенек, на котором сидел! Это, конечно, художественная деталь в моем повествовании. Пенек был другой. Но Маратик показал на него, то есть он вспомнил, как сидел на пеньке летом.

И сегодня он уже не плакал, когда мы вернулись домой – он нагулялся сегодня.

А потом мы с Маратиком и Ильдаром съездили за моей книжкой про Таиланд. Я наконец-то увидела свою книжку и подержала ее в руках! Она была холодная, потому что лежала в ледяном складе несколько дней. Но она быстро оттаяла и стала теплой. И я ее полистала. А мама тут же села почитать и прочитала до конца. Мама – мой первый читатель. Хорошо, что книжка ей понравилась!

День был хороший. Правда, я не привыкла еще к роли мамы совсем взрослого сына. И когда он в десять вечера помчался в магазин за сгущенным молоком, потому что решил самостоятельно испечь торт «Наполеон», а потом в первом часу ночи с нашей отважной маленькой Чернушкой отправился встречать Олесю, – я подумала, что такие стрессы в последние часы уходящего года для меня уже слишком сильные.

И вот теперь я осмысливаю прошедший день. А он уже перешел на следующую страницу.

За стеной – мои дети. В соседней комнате – Маратик.

И пусть такое ощущение счастья случается почаще…

Сохрани и помилуй нас, Господи Милосердный!

Спаси и помилуй!..

Новый год встретили с детьми! Такой чудесный новый год!

Дети привезли нам смешные и трогательные подарки из Казани. Мне досталась немного ученая лошадка по имени Люся – с мягким животиком и мягкими лапками. И еще – замечательный кулон с кварцем.

Маме – смешная хваталка и татарская подушка-думочка.

Отцу – колоссально тяжелая иллюстрированная книга про Татарию.

Наши подарки не слишком разнообразные. Но маленьким детям игрушки понравились. А большим детям – просто конвертики с небольшими денежками на елкиных ветках.

Наготовили еды. Ильдар разыскал рецепт запечной в фольге рыбы – у меня получилось!

Олеся сделала необыкновенно вкусные салаты.

Маленькие дети хорошо помогали. Они почистили яички для салата. Правда, одно яичко Павлик съел, а другое Маратик отдал собачкам.

Ильдар испек торт «Наполеон» – но утром обнаружилось, что его немного полизала и покусала наша Чернушка. Пришлось отрезать эти покусанные куски.

А кошка чуточку сходила в горшочек Маратика. Она немного переживает, что я сплю с Маратиком, а не с ней – и вот решила сделать мне приятное.

Позвонили по телефону Александру Ивановичу. Голос у него молодой по-прежнему!

Лера с Линой и Любой звонили по телефону. Аришка сидела с ними за столом и кричала «ура!». А вчера, после того, как ушли дедя с Ильдаром, все время повторяла «дедя», «Ильдар».

Пусть будут счастливы и здоровы все люди на земле!

Господи, пусть будут здоровы и счастливы!

Первый день 2014-го года оказался снежным. Снег небольшой, но идет долго, и все покрыл белым.

Мы с Маратиком ходили гулять, хотя днем было гораздо холоднее, чем вечером. Зашли в магазин. Купили кошке еды, поглядели на елочку издалека – и домой пошли.

Маратик очень внимательно смотрит мультфильмы. Понимает все слова, весь смысл происходящего. Даже слово «зоопарк» узнал и показал на себя, то есть хотел сказать, что он был там.

Павлик начал читать книжку про Таиланд. Надеюсь, книжка читателя своего найдет.

Маратику нравится обложка – ему кажется, что нарисованный на ней мальчик – это он, хотя на самом деле там нарисован Павлик.

Потом мы с Павликом долго разговаривали про наших собачек. И я подумала – это довольно сложно объяснить ребенку: почему мы их подобрали и выкормили, почему собачки так сердятся на чужих людей, почему мы полюбили их, почему нам трудно с ними…

Я потом вспоминала, как гуляла с собачками. Желтушка в очередной раз сорвалась, в очередной раз напугала соседнюю девушку с маленькой собачкой. Я в очередной наорала на собачку – от страха, что девушка испугалась, и от отчаяния, что это никогда не прекратится. Думаю – ну, зачем, зачем нам это свалилось на голову, эти собаки? И в Интернете натолкнулась на фотографию, где девочка забирает из приюта собачку, которую должны были усыпить. Собачка обнимает девочку и прижимается к ней. Много комментариев к фотографии. Один из комментариев: «Мы спасаем собак, а они спасают наши души». Вот и получила я ответ…

Второй день светлый от снега и солнечный. Но гулять с Маратиком не пошли – из-за его кашля. Бегал он весь день по квартире, кушал, играл, смотрел фильмы в компьютере, читал книжки… Заснул мгновенно! Только лег, закрыл глаза – и уже спит.

А я спала ночью плохо – все какие-то мысли, думы… Так что днем буквально засыпала на ходу.

Опять думала о том, что народу в основной массе никакая высокая литература не нужна. Живем параллельно – словно две Вселенные. С одной стороны, люди, которые читают и пишут. С другой стороны, это люди вполне земные, не поднимающие головы к звездам. Но ведь и земная простая жизнь тоже требует внимания. И когда женщина, мывшая пол в подъезде, грубо спросила меня, не я ли забрала ее совок, – мне показалось, что я упала со своих высоких звезд прямо на мерзлую землю.

Вот, например, получила электронное письмо (сохраняю его полностью, со всеми ошибками и техническими погрешностями): «пожалуйста проверяйте правильность адреса на который пишите, мне надоело получать от вас информацию о конференциях, которым не имею не чего общего!!!!!!!!!!!!» Сразу, конечно, запросился ответ, что, мол, с Вашими ошибками это очевидно. Но пришлось просто извиниться и поздравить с Новым годом. Это тот самый народ пишет, которому никакого дела до высоких материй нет. (Так и захотелось написать слово «никакого» раздельно! По-народному чисто, для стилизации).

Еще думалось о дневниковой прозе. Пишу ее уже больше десяти лет. И думаю о ней давно. Образ в дневниковой прозе не развивается потому, что автор не знает развития сюжета. И потому появляются нелицеприятные оценки, суждения. Они сиюминутные, спонтанные. Но герой уже входит в историю с этой изнаночной стороны. Так она и пишется, история наша. А в дневнике часто лишь фиксируется один небольшой этап жизни человека. Так что лучше не называть имен. Можно обойтись инициалами.

…Вечером вышли с Маратиком на улицу – а небо звездное. И узкий серп месяца яркий. Маратик сразу же посмотрел на небо, показал на звезды…

Откуда прибывают на Землю Души? Из каких миров? Что помнит о своей Душе ребенок, еще не умеющий говорить? И почему потом забывает о Доме, из которого Душа пришла на Землю?

Завтра утром дети уезжают.

Мы пили молоко с Ильдаром вечером на кухне – и он говорил, что жить надо отдельно, самостоятельно, потому что в таком случае хочется встречаться, и отношения лучше.

Я понимаю – есть такая точка зрения. Но с Маратиком я не чувствую возраста. С Маратиком у меня появляется в жизни смысл. А теперь я опять буду считать дни до его приезда. И всюду в квартире остались игрушки. И обе елки наряженные (искусственная и настоящая) остались. И все это будет нетронутым. И я плачу.

Завтра утром дети уезжают.

Звонил из Казани Павлик со своего телефона на скайп. Маратик тоже с нами поговорил.

Славные дети!

А я, вместо того, чтобы быть доброй бабушкой, продолжаю работать… Я все более реально думаю о том, что мне надо работать бабушкой, а не профессором. Наверное, в скором времени я решусь.

Дети отдали Маратика в английский детский садик – там общение с малышами будет на английском языке. Ему написали в анкете, что уровень владения языком – не нулевой! Он и сейчас так забавно и красиво выговаривает «бабби», «мамми», хотя никто его не учил таким словам!

Забавно все в мире. Непознаваемо.

Заведующая начала говорить с Маратиком по-татарски. Когда узнала, что ни Олеся, ни Маратик не знают языка, спросила, а как же бабушки относятся к тому, что малыш учит английский вместо татарского? Я сразу представила себя престарелой татарской бабушкой с косицами под платочком! Мне кажется, я бы хотела жить в Казани. Жить себе, потихоньку учить язык предков, водить малыша в детский сад. Просто так вот жить себе на земле обетованной…

…Позвонил на пару минут Н.С. Савостин из Кишинева. Между делом спросил, как реагируют наши местные СМИ на мои книги и пр.

Как реагируют?! Никак, конечно…

Хорошо, что Николай Сергеевич умный и опытный. Он сказал, что это даже неплохо, что никак. Значит, потом обязательно вспомнят.

Потом так потом! Это все же лучше, чем никогда. Но я тоже уже достаточно взрослая и опытная, чтобы страдать от молчания окружающих. Я понимаю, что значу кое-что. Мне достаточно этого знания. А быть знаменитой… Некрасиво!

…Позвонила директор библиотеки А.Я. Золотухина. Очень хвалила мои книжки, которые я передала библиотеке. Говорила, что нужно провести мой творческий вечер.

Ох, только не это! Не готова я. Не ощущаю необходимости. Не знаю, как это отзовется в чужих душах. Лучше не ворошить. Не для меня всякая публичность. Некрасиво это. Что-то в этом есть отталкивающее, противоестественное.

Сегодня, наверное, самый счастливый день в моей взрослой жизни!

Звонок в дверь. Я открываю – там Ильдар с букетом цветов. «С днем рождения!»

Это похоже на скайп, который вдруг фантастически ожил…

Прилетел на один день, чтобы поздравить с днем рождения.

Чудесное – это когда дети вспоминают родителей.

Вечером позвонила Олеся и взволнованно рассказала, как Маратик сочинил свой первый рассказ про папу, который играл с Маратиком в монстров, а потом у Маратика на лбу вскочила шишка, потому что он ударился об стену, а папа улетел к бабушке, чтобы поздравить ее с днем рождения. И последним словом в рассказе Маратика было громкое «мо!», которое Олеся не сумела «перевести».

Олеся говорит, что дети перетащили к ней на кровать свои игрушки и спали вместе с ней и с игрушками…

Чудесное – это когда с небес нам рассказывают о хорошем – а мы понимаем это лишь после того, как хорошее случилось. Но это именно Чудесное, потому что мы понимаем, что не одиноки, что нас любят.

Ильдарчик подарил прекрасный золотой браслет. Я так и ходила с ним весь день. И снимать жаль!

Желания сбываются. Ах, как я мечтала о тонком браслетике в девяностые! Мы с Ильдаром видели их в магазине. Я стояла около них, понимая, что никаких денег мне не хватит! А Ильдар сказал, что купит мне браслет обязательно!

И вот в день рождения он привез мне дорогой золотой браслетик – такой же тонкий, утонченный, блестящий… Какой я и хотела в те девяностые…

А родители, как и пять лет назад, подарили деньги на шубу… Я подумала вновь – за всю свою жизнь я не купила себе шубу, квартиру, машину, дачу. Все мое наследство – это кошка, которая ревнует меня ко всем и считает себя моей хозяйкой.

И столько поздравлений от всех! И столько слов хороших! И я не могу понять – это так положено в юбилей? Или это на самом деле правда?

Андрей прислал поздравление самый первый: «Не буду многословен я, Вы просто чудо, Галия». Было без десяти минут восемь. Я уже не спала. Но окончательно проснулась – от радости.

Потом Сергей написал: «Мы с юбилеем поздравленья ВАМ адресуем, ГАЛИЯ: сямыньский зной, Шанхай весенний, тайпэйский дождь и русский Я!»

Позвонила Е.П., прочитала мне мои собственные стихи («Свежим яблоком снег хрустит…») – или не знала, что это мои, или ей просто понравилось.

Олег Петров прислал поздравление от В. Ганичева:

СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ

Правление

119146, г. Москва, Комсомольский пр., 13 Тел.: (499) 246-75-65, 255-17-76

25 января 2014 года

Забайкальская краевая общественная писательская организация СП России, Галие Дуфаровне Ахметовой.

Уважаемая Галия Дуфаровна!

Секретариат Правления Союза писателей России горячо поздравляет Вас, доктора филологических наук, профессора, главного редактора журнала «Молодой учёный» и литературно-художественного журнала «Встречи», Почётного работника высшего профессионального образования Российской Федерации, а главное – высоко талантливого писателя, члена СП России с Вашим юбилеем!

За Вашей спиною большой и плодотворный путь педагога и учёного, работа в Северо-Восточном педагогическом университете г. Чанчуня (КНР), защита докторской диссертации в Литературном институте им. А.М. Горького, руководство научно-исследовательской лабораторией «Интерпретация текста» и другие общественно полезные и нужные дела. Под Вашим руководством защищены девять кандидатских диссертаций, состоялось три выпуска магистров филологии из Китая и России.

Но главное – это Ваше литературное творчество, заслужившее победы на конкурсе короткого рассказа имени В. М. Шукшина и конкурсе «Долгие версты войны, светлые строки Победы». Под псевдонимом Нина Ганьшина Вами выпущены в свет замечательные книги «Продавец роз», «У всех стрекоз компьютерные животики», «А Вы тоже пишете прозу?», «Где-то падают листья рябины» и «В стране улыбок исполняются желания», которые показываю Вас как талантливого и зрелого прозаика и поэта, умеющего находить душевный контакт как со взрослыми, так и с юными читателями.

Уважаемая Галия Дуфаровна! От всей души желаем Вам долгих лет жизни, успешного литературного творчества, верных понимающих читателей и личного счастья!

С уважением

Г. Савельева написала мне: «Ваш юбилей включен в Календарь знаменательных и памятных дат Забайкальского края на 2014 год».

Я не перестаю удивляться сегодняшнему дню. Мне казалось – все закончилось, поезд ушел, пора складывать вещички…

Или это просто юбилейный ажиотаж?

И вот еще письмо – от Л.П. Денисовой из Курска: «Дорогая Галия Дуфаровна!

Примите искренние поздравления с юбилеем.

К моим личным поздравлениям присоединяются декан филологического факультета Курского государственного университета Юрий Леонидович Филиппов, преподаватели факультета и его студенты, знающие Вас не только как замечательного ученого, но и как талантливого поэта и писателя.

Мы признаем Ваш вклад в филологию, в подготовку специалистов, магистрантов и бакалавров.

Завидуем Вашей самоотдаче при разработке новых программ и учебных курсов, Вашему терпению и мудрости при руководстве журналами, организации работы научно-исследовательской лаборатории «Интерпретация текста».

Вы снискали глубокое уважение у филологов страны. Вас знают и ценят как высококлассного специалиста на нашем факультете. Ваши публикации вызывают неизменный интерес и у преподавателей русского языка и литературы г. Курска и Курской области, ибо Ваши монографии, пособия позволяют постигать феномен языкового пространства современной русской прозы, позволяют вскрывать глубинные связи нашей литературы, проследить литературные связи нашего края и Забайкалья.

Ваша книга, посвященная жизни и творчеству Николая Савостина, начинающая серию «Таланты Забайкалья», открывает еще одну грань Вашего яркого таланта.

Я и мои коллеги уважают Вас за высокий профессионализм, за щедрость души. Ваши книги помогают нам готовить и в нашем регионе творчески мыслящих филологов.

Ваше внимание к истории языка, пропущенное через призму культурологии, помогает всем тем, кто интересуется историей литературного языка и историей России. Пособие «История языка – история текста» – это ещё одна грань Вашего яркого таланта, который позволяет приумножать традиции отечественной филологии, с одной стороны, и вносить свое в развитие науки и практики преподавания, с другой.

Ваши издания полезны многим, в том числе и тем, кто пробует свои силы в нелегком деле творения собственных произведений – научных, поэтических и прозаических.

Ваши монографии, учебные пособия, статьи, книги, отмеченные в нашей стране на Всероссийском конкурсе короткого рассказа имени В.М. Шукшина, литературном конкурсе «Долгие версты войны, светлые строки Победы» (номинация «Малая проза»), включенные в «длинный список» Бунинской и Казаковской премий – это достойный вклад в отечественную филологию и литературу.

Ваша жизнь – образец сочетания научного, литературного и женского таланта.

Желаем Вам, дорогая Галия Дуфаровна, быть успешной во всём, делать счастливыми всех, кто рядом.

Вдохновения Вам, удачи во всех начинаниях и свершениях. Любящих Вам близких и родных, уюта в доме в Чите и у Ваших близких и родных в Казани; талантливых Вам студентов, ищущих аспирантов и докторантов, мудрых коллег; творческой атмосферы в университете и на кафедре, поддержки и понимания коллег.

Пусть впереди будет много добрых лет.

Пусть работа приносит стабильные доходы, а жизнь – приятные для сердца и души расходы.

Пусть слово, произнесенное Вами на лекции, семинаре, на конференции, всегда будет звучать весомо, свежо и талантливо.

Открывайте для всех, кому интересна отечественная, именно отечественная, а не только русская литература, новых авторов, анализируйте их тексты, позволяя магистрантам, аспирантам и студентам прикоснуться к тайнам текста, его особенностям.

Удачи во всех делах и начинаниях, новых творческих планов и их свершения.

Здоровья Вам, дорогая Галия Дуфаровна, и долгие-долгие лета!

С уважением и восхищением, Людмила Петровна Денисова».

И о прозе моей написали. Вот выдержка из письма Галины: «Вы поймали свою судьбу, она от Вас не ушла! В Вашем творчестве все подлинное, ничего вымученного».

А это написала Г. Заходер (о рассказе «Свеча»): «Милая, милая, замечательно-талантливая Галия, Какой же пронзительный рассказ о человеке, проглядевшем свою любовь. Так по-настоящему рассказали, так художественно – правдива вся история. Читала, боясь пропустить хоть словечка. Спасибо. И, между тем, сегодня с радостью поздравляю Вас с юбилеем, с круглой датой. Вы еще совсем молодая, здоровья и успехов на всех поприщах, что Вам интересны. Пишите и дальше, я знаю, как это поддерживает тонус жизни. Обнимаю, от всей души, желаю всяческого благополучия. Ваша Галина Заходер».

Из «Литературного дневника» Г. Заходер: «Сегодня хочу поздравить с юбилеем замечательную Нину Ганьшину (Галию Ахметову), чудесного прозаика. Вот прочитала сейчас ее рассказ «Свеча», -179 и хочу поделиться ощущением, что это Настоящая Проза. Здоровья, Вам, Галия.

Ваша Галина Заходер».

Мне все так странно, удивительно, неожиданно…

Ильдарчик улетел на следующий день. Я убрала елку, потому что праздники закончились, а я всегда убираю елку после своего дня рождения. Сегодня утром машина увезла из нашего двора целый кузов бывших новогодних красавиц.

Дни наши опять пойдут однообразными, в ожидании звонка от детей.

Скоро приедут мои магистранты. Надо что-то срочно делать с аспирантами, пристраивать их… Проблем много…

Ночью, в три часа, иногда звонит Маратик. Смотрит на меня с экрана монитора и говорит удивленно, будто спрашивает: «Мама!» Может быть, малыш помнит, как жил у нас летом? И мне казалось – я мама! И малыш так и звал меня – мама! И смеялся.

Днем тоже Маратик звонит. Он звонит мне перед уходом в садик – примерно в половине третьего. Рассказывает новости, смеется, говорит «пока!» Они ездили в монастырь на экскурсию. Маратик стал напевать мне: «Бом, бом… Динь-динь». Это он звуки колоколов мне передавал. Все рассказал, рукой помахал и отключил скайп!

Малышу нравится играть и одновременно видеть нас на экране. Создается иллюзия присутствия. Привыкаем к виртуальному общению… Несколько лет назад это показалось бы фантастикой.

Маратик иногда заслоняет от всех экран и громко говорит: «Мия баба!» Видимо, хочет сказать «моя»! Павлик тоже пытается заслонить экран от всех.

Потом Олеся побежала в поликлинику, чтобы записать Маратика на прием. И я, как настоящая виртуальная бабушка, приглядывала за детьми… Вот такое воспитание.

Олеся прислала длинное письмо о детях: «Где-то в конце января я в очередной раз устала от детей и обиделась на них. Решила про них писать поменьше, a времени больше себе уделять. Паша не хотел учить таблицу умножения, Марат не хотел разговаривать и ныл, все как-то двигалось уныло. Потом появился подходящий садик, окружающая действительность словно снова встала с бездорожья на рельсы: я отдохнула на работе, и co временем взглянула свежим взглядом на деток. Поэтому, наверстывая упущенное за пару-тройку месяцев, попытаюсь вспомнить, чем эти два ковбоя, коих я имею счастье воспитывать, отличились.

Каждый день удивляюсь тому, насколько разным людям мне приходится быть мамой! Судьба, видать, подкинула мне эти две противоположные личности с расчетом на то, чтобы я отточила свое родительское искусство до блеска! Итак, один не ест, и я ломаю голову, чем его накормить, второй ест все и с возгласом «ням-ням» встает и засыпает. Смешно, но наш грузовой лифт Пашу не везет, думает, что в нем нет людей. С Маратом уже начала переживать, как бы не пришлось ограничивать в еде. он по-прежнему, если папа не видит, зачерпывает ложкой острый соус из банки, ест и не морщится. Паша так и не признает майонез и кетчуп и проч. соусы (только голые макароны). Марат обожает чай. Паша, помнится, стал его пить только лет в 6-7, a до этого – только воду. Марат одного жидкого йогурта (любимое лакомство) выпивает 0,5 л в день (не считая всего остального), Паша едва наберет за день 2 стакана всей выпитой жидкости. Марат любит плавленый сыр. Постоянно достает его из холодильника. Как-то вечером укладывались спать, он пришел с коробкой сыра в обнимку и улегся с ним на подушку. Называет себя «ты» (больше похоже на «ти» – он вообще говорит с акцентом). Рассказывает, кто полетит в самолете: папа, мама, ти, Пау. Пау – это Паша. Паша же в минуты нежности Марата называет «ёночек» (наверно, производное от ребеночка). Папа улетел на самолете, я взяла его шариковую ручку. Марат подлетает ко мне и строго говорит: «Папа!», забирает у меня ручку и кладет ее на место – то самое, где она обычно лежит. Я ему, мол, тебе что жалко, дай попишу, потом положишь на место. Постоял, подумал, посопел, принес мне ручку. Маратов язык называется (c легкой подачи Боба) Maratese. он похож на гавайский – в нем также несколько гласных и мало согласных, a речь состоит практически из одинаково-повторяющихся слогов. Например, «читать» – это «птау-птау», и уже прошло несколько месяцев, a лексическая единица остается неизменной, хотя многие другие слова испытали эволюционное развитие. В Maratese много омонимов, поэтому, что создатель языка имеет в виду, остается догадываться по контексту. Так, «пупау» – это и чоко-пай, и памперс, и пазл; «пи!» – «пить», иногда «писать» и т. д. Из сложных слов хорошо удаются только «заес» и «алень». Кстати, устав выговаривать «дядя Андрей» Марат быстро назвал его «дядя алень», мы имели глупость рассмеяться, так он тут же примерил прозвище ко всем членам семьи (здесь мы старательно изображали безразличный вид), после чего оставил «дядя алень» только для дяди. Проявились слова «мия» (мое) и «сам». «Сам», к счастью, довольно часто используется. Да, и чтобы нам совсем не было скучно в понимании Маратовой речи, он еще периодически вставляет английские слова, например, считает: «уан, ту, фри, два». Или – «адин, ту». Вместо «садись» говорит «даун», свинью называет «пи(к)» и т. д. Примерно как Паша в первое время после Америки периодически от волнения переходил на английский (счас прошло).

Нравится, что Марат сообразительный. Например, попрошу его принести мою книгу. Он принесет книгу, потом сходит и принесет карандаш (как дополнительная опция), т. к. я карандашом делаю пометки в книге на английском. Причинно-следственные связи хорошо работают: занимаюсь уборкой, вижу – медведь плюшевый валяется – снимаю с него одежду, говорю – Миша грязный! И дальше занимаюсь уборкой. А Марат где-то шумит в стороне. Захожу в ванную комнату: в большой ванне стоит маленькая ванночка (как он ее туда водрузил – ума не приложу), в ванночке вода набрана, и в ней плавает медведь… А еще забавная история: в садик пришла мисс Рут (та самая, из Нигерии), все дети испугались и заплакали, a Марат – нет!:)

Собрался в Узбекистан: надел шапку, положил медведя в свой рюкзак, нацепил рюкзак, стащил Пашины школьные туфли – к полету готов!

Проявляются повелительные нотки. «Папа, уди!» – когда не хочется делить маму с папой, a вчера тоже прикол был, помогал мне белье собирать, a на пути к сушилке стояла корова. Он ей требовательно так: «Му, у(й)ди!»

В последнее время часто стала сажать их вместе в большую ванную. Им там весело вдвоем. Марат повторяет все Пашины движения, a когда надоедает, начинает поливать его из всех колпачков и баночек, которые там собраны. Кстати, это очень веселое занятие – мы давно уже отложили поднадоевшие резиновые игрушки, a оставили кучу разноцветных пластиковых ложечек (от детской смеси), баночек и бутылочек с крышечками. Марат мне наливает «чай», a папе – «пиво» или «компот». Ему очень нравится переливать из ложечек в бутылочки и т. д. Полезное занятие. И еще – недавно оценила все прелести простых игрушек для детей. Нашли картонную трубу (осталась от детского ковра). Марат с ней час или два развлекался: сначала просто размахивал – тут нужно родительское терпение, зато ребенок учится воспринимать окружающее пространство, когда что-то задевает; потом он на ней ездил, как на лошадке; потом он засовывал в трубу всякие вещи: некоторые проходили, некоторые застревали; затем эта труба стала змеей и кусала папины ноги; после он стал драться трубой, как мечом, с Пашей; потом он стал ее разрисовывать и т. д. Вот что значит простой предмет, который развивает фантазию ребенка.

На фотографии мы втроем в Раифском монастыре. Сейчас они расположились вокруг меня: один лежит на полу, на животе, подперев голову руками, внимательно разглядывает самолеты, другой проходит уровни в телефоне, периодически сообщая про какие-то призы и успехи.

И напоследок мудрость от Фэнни Флэгг: «Нужно особое мужество, имея четверых детей, просто быть рядом и наблюдать, как они совершают ошибки.» У меня, конечно, не четверо, но эта мысль актуальна для всех родителей.

«…It takes great courage to have four children and sit by and watch them make mistakes.» Fannie Flagg, The All-Girl Filling Station's Last Reunion».

Потом дети позвонили по скайпу.

Ильдар пока в Бухаре.

Господи, храни моих детей!

Не оставь их!

Спаси и помилуй, Господи Милосердный!

Вечером позвонил Маратик. Уже пару дней мы никак не можем связаться! У меня все какие-то послеобеденные дела! Даже и сегодня пришлось после обеда уйти. У мамы совещание по диссертационным делам. Я ее проводила и пошла на почту – отправить Маратику и Павлику книжки. А отец по своим общественным делам почти весь день не был дома.

Маратик обиделся… Обиженно смотрел на меня. Но потом постепенно успокоился, стал улыбаться, смеяться, играть. Говорит: «Папа Хива». Ильдар был в Хиве. Сегодня переехал в Бухару.

Ильдар летит сейчас из Алматы в Казань. Малыш Маратик так запутался в названиях городов, в которых его папа побывал, что на вопрос «Как зовут папу?» ответил «Хива»!

Сегодня у Олеси день рождения. Павлик трогательно рассказал, что на свои личные деньги купил маме дорогие бусы – за восемьсот рублей. Олеся была в этих бусах, когда мы разговаривали по скайпу.

Маратик поцеловал маму в день рождения.

Суровый Ильдар не сказал, что он подарил. Но я думаю – подарил что-нибудь неожиданно-хорошее! Он умеет делать приятные и радостные сюрпризы.

Поздно вечером получила из диссертационного совета одно экспертное заключение от профессора С.В. Черновой – на работу Лю Гопина. Оценка работы положительная. Замечания есть, конечно. Будем устранять.

Но ведь еще два эксперта читают работу!

И работу Чжоу Чжунчэна читают три человека.

Я не могла заснуть до трех часов от волнения и переживаний. А утром в семь пришлось вставать – вторая пара у меня.

Самое замечательное после работы – уснуть дома минут на пятнадцать. Крепкий такой сон-сиеста!

Так что после дневного сна закончила еще одну магистерскую работу. Потом прочитала главу романа С. Есина «Соглядатай». Надо написать по этому роману статью в ваковский журнал, а потом вставить этот раздел в книгу о С.Н. Есине, которую я постепенно делаю. Осталось прочитать две главы – и надо сразу сесть за статью.

Так и живу – между разными видами работы… И все время думаю о детях.

…Сегодня случайно натолкнулась на информацию в Интернете о «Конкурсе современной драматургии им. В. Розова «В поисках нового героя» (развитие розовских традиций в современной драматургии), в котором я принимала участие. Так вот – из пятисот десяти пьес в длинный список попали сорок семь, в том числе и моя пьеса «Я из провинции»!

Мне кажется, что языковые процессы, происходящие в нашей прозе, – это отражение духовности, которая безусловно сохранилась в людях, но только они ее прячут, скрывают, стыдятся ее проявлений. А она проявляется в Слове, в его энергии. Вот прочитала на нашем сайте один из комментариев – это по поводу зажженных свеч на площади: «Свечи до сих пор горят – горят тихо и больно». Так мог сказать только писатель. Сочетание «больно горят» – это и есть один из грамматических сдвигов, отразившихся в прозе. Но ведь пишет обычный пользователь Интернета. Это единая энергия единого Духовного пространства.

Звонил Маратик. Он звонит, играет и смотрит на экран – проверяет, тут ли я. На днях Маратик включил стиральную машинку, и она полтора часа стирала три варежки. Мне кажется, такая новая педагогика с виртуальным воспитанием требует уже обобщения.

…Написала сегодня статью о романе Д. Гранина «Мой лейтенант». Мне кажется, что роман это о старости… И о зависти к себе самому, к тому молодому, которым был когда-то.

Завтра Лю Гопин принесет книжку с китайским переводом романа. Надеюсь, получится у нас совместная статья.

…Кстати, сегодня натолкнулась на фразу из «Мастера и Маргариты»: «Тревожные желтые цветы…» Вот и традиции налицо! Антропоцентризм метафор. Правда, хорошие писатели никогда не злоупотребляли выразительными средствами.

Начала читать роман З. Прилепина «Обитель». Прочла страниц шестьдесят – и очень рада, что пока ничего общего с «Черной обезьяной»! Тема, конечно, сложная – Соловки. Но пока идет такое чистое русское повествование, без всяких выкрутасов языковых. Может быть, переболела русская литература? Может быть, языковые традиции классики, качественно измененные, вновь родились?

Уже конец апреля. Скоро привезут в Читу на все лето Маратика. Чем ближе приезд Маратика, тем чаще выскакивают, словно сами собой, отовсюду игрушечные машинки. Одна из них выкатилась из-под дивана, когда я мыла пол. Другая неожиданно выпала из-под стола, где в ведерке и в корзинке сложены игрушки.

А на улице – настоящее лето! Почти расцвел дикий абрикос. Пахнет черемухой. Трава зеленая. Лиственница выпустила молодые иголки. Я не помню, чтобы в апреле уже было все зеленым! Когда Ильдар был маленьким, лето начиналось в июне, только-только начинало зеленеть все. Потом сместилось на конец мая. И теперь вот – в апреле!

Я часто вспоминаю дачу. Так и вижу деревянные ступеньки. И около песочницы – подснежник. И березы уже почти зеленые. И лук можно щипать. Ильдар ходил с солонкой вдоль грядок и ел молодые зеленые стрелочки. И как хорошо – когда открывались на мансарде деревянные створки окна. И – свежий воздух. И солнце.

Теперь все в прошлом. Дача иногда снится мне.

Утром проснулась с тревожными мыслями, что нужно писать рецензии на ваковские статьи. Было еще почти темно – но птицы уже немного пели, начинали славить скорое солнце. Я убеждала себя, что и журнал-то еще не вышел – но не могла больше заснуть. И статью в Японию сегодня надо написать.

От усталости просыпаюсь ночью – и мне кажется, что я пишу и пишу какие-то бесконечные статьи.

Я очень, очень устала… Редактировала диссертации китайских аспирантов, редактировала Заключение организации, где выполнены диссертации. Пришла к выводу, что важнее написать не саму диссертацию – а о ней! Можно придумать что хочешь. Кто проверит? А настоящая новизна, настоящее творчество вызовут лишь хмурую критику.

Вышла с собачками рано, как обычно выхожу в будние дни. Из-под балкона вылезала пара бомжей – он и она. Они там, под балконом, провели ночь. Я не пошла по их грязным следам – вернулась во двор с другой стороны. И вдруг во мне родилась дурная мысль – пустить к себе этих несчастных, дать им отмыться, напоить чаем. Я представила их себе отмытыми, с чистыми глазами. Интересно, убили бы они меня после этого? Скорее всего, что-нибудь гадкое обязательно бы сделали. Как те двое молодых людей в нашем дворе. Я варила суп и смотрела в окно. Они сморкались прямо на детскую площадку, а потом вытирали руки о чистое черемуховое тело. И ночью не они ли лишили жизни невинного гипсового мальчика на центральной улице нашего города? Мальчик гипсовый – не Бог весть какое искусство! Но он украшал наш бедный замороженный город, он радовал нас, идущих или едущих мимо. И, скорее всего, отмытые в моем воображении бомжи сразу же полезли бы в помойку, сразу же стали бы по-прежнему грязными и голодными. Вряд ли бы они ступили на путь истинный после моего или чьего-то другого великодушия…

Для кого же мы пишем свои книжки? Сколько раз задавала я себе этот вопрос. Сколько раз…

И словно в подтверждение утренних тревожных мыслей прочитала в Интернете, что Мэрия Киева отменила военный парад в День Победы.

…После обеда съездили с отцом на кладбище (перед завтрашней Радуницей), убрались, поставили новые цветы.

Так много цветов продают и по дороге на кладбище, и около самого кладбища. Красиво. Но плакать хочется…

…Сегодня у нас весь день пробыла Ариша. Немного приболела, в садик ее не взяли. А у меня третья пара была! Хорошо хоть не две, как обычно, – потому что второй курс закончил семестр.

После пары зашла в магазин, купила куклу, которая разговаривает и ходит, если взять ее за ручку. В моем детстве были такие. Правда, говорили они только одно слово – «мама». Но зато – ходили! Но мне даже и поиграть с такой куклой не пришлось! У меня не было такой куклы. У некоторых девочек были – но играть со своими куклами девочки не разрешали. А как хотелось! И вот, наконец…

Ах, пусть будет все хорошо у всех малышей!

Не оставь нас, Господи Милосердный!

Спаси и помилуй!

Ночью проснулась от грохота – словно танки гремели гусеницами по асфальту. И сразу подумала – война!..

Выглянула в окно – старая машина тянула обшарпанную желтую бочку. Я легла спать. Через некоторое время опять грохот. Выглянула – эта довоенная, заблудившаяся во времени водовозка ехала в обратную сторону.

…Почему-то стала очень уставать. Любимое мое дело, о чем мечтаю с утра – это прийти с работы и заснуть. Старею, что ли? Я прислушиваюсь к себе. Присматриваюсь – мне интересно, как происходит старение.

Сегодня был конкурс чтецов – читали стихи китайские и корейские студенты. Меня занесло в жюри. Я прикинула – я оказалась самой старшей. Причем сильно, сильно старшей в этой энергичной молодой тусовке.

А как молодым такое стареющее соседство? Как они к этому относятся?

…Читаю роман С. Шаргунова «1993». Читаю и удивляюсь, как такой молодой автор сумел придумать такой объемный роман? Это же не то что моя «Калифорния». В «Калифорнии» много мыслей, много цитат, в этом романе-дневнике нет романного сюжета. А здесь – все по-настоящему.

Хорошая началась у нас литература!

Изменение языка безусловно связано с изменениями социальными. По крайней мере, появление новых слов – это чаще всего отражение появления новых реалий. Но почему-то новые слова, как правило, являются депрессивными, с отрицательной окраской. Нашла в ЖЖ перечень новейших таких слов: Беркут распятый; Вежливые люди (зеленые человечки); Горелая сотня; Евромайдан; Золотой Батон; Кисилев-ТВ, кисилевщина; Крымчанка, дочь офицера; Колорады, колорадская лента; Майдауны, майдуны, майданутые; Москаляку на гиляку; Небесная Сотня; Печеньки Госдепа; Правосеки; Титушки; Унитаз Януковича; Хто не скаче, той москаль!»

Только что со студентами читали инфинитивные стихи Т. Кибирова (там выражения «мочить в сортире», «Не тормози – сникерсни» и пр.) – и вот уже почти все эти словечки устарели, а на смену им пришли новые, которые тоже устареют. И по их употреблению наши потомки будут восстанавливать историю. И вряд ли будут думать о нас хорошо. Вспомним заимствования в Петровскую эпоху, например. Нечего было стыдиться. Напротив, шло развитие языка. А теперь язык и в самом деле падает в гнилую яму. Он выберется из нее! Я знаю – выберется! Но останутся грязные пятна в истории русского языка, в русской культуре.

Саша Коротков с сыном приехал в Читу на пару дней. Сообщил мне свой сотовый. Но я не позвонила… И вряд ли позвоню. В прошлое нельзя возвращаться. Пусть оно там будет, где ему положено. Я помню Сашу, я люблю его. Но встречаться с ним не стану. Саша Бурьянов тоже приезжал когда-то – я тоже не стала ему звонить. Нет-нет! Пусть прошлое остается прошлым. Я люблю его, свое прошлое. Я помню его и не предам никогда. Но возвращаться – нет!

Парень на улице сказал мне: «Вы классно выглядите!» Я от неожиданности улыбнулась. Он немного обиделся: «Ну, что Вы смеетесь? Ё-моё!»

Я пока работаю, и Маратик живет у Олесиных родителей. Немного приболел – перелет, адаптация, стресс.

Мы с отцом были у Маратика. Он слабый. Продолжает болеть. Я гладила его ножки – на ножках маленькие коричневые родинки, как у Идьдара. И словно время смещалось, словно это мой маленький ребенок лежал сейчас рядом со мной… «Ты позвонишь мне?» – спросила я Маратика. Он ответил «да».

На Украине идет война. Убивают мирных жителей, в том числе детей. С лица земли стерты некоторые населенные пункты. Доктор Лиза сейчас там, где война. А я – здесь, дома. Наверное, я вряд ли могу помочь чем-то реально. Скорее всего, меня убьют первой же снайперской пулей. Но рождается желание быть с теми, кому сейчас очень трудно. Единственное, что могу, – это фиксировать в своем дневнике тяжелые события в бывшей братской республике.

Большие дети отправились в двухмесячное путешествие по Южной Америке. О своем путешествии пишут в Интернете. Вот первая запись:

«Он-лайн! Два месяца в Южной Америке

ildar.akhmetov» 08 июн 2014, 19:11

До поезда в Москву три часа. Пора начинать путевой дневник!

Едем в Южную Америку вдвоем, с любимой женой. Добираться будем достаточно просто. Из Казани до Москвы – ночь в плацкарте (не, не боковые). Потом – в Домодедово. И на Иберии, через Мадрид – в Сан-Паулу. За два месяца мы планируем побывать в шести странах.

План такой:

1. Бразилия

2. Боливия

3. Перу

4. Чили

5. Аргентина

6. Уругвай

Перемещаться будем практически исключительно по земле (в планах пока всего два внутренних перелета).

Направление достаточно очевидно. Сначала – Бразилия, немного футбола. Билетов на матч открытия в Сан-Паулу у нас нет, но 12-го там все равно должно быть круто. Бразильские друзья уже забронировали билеты в какой-то клуб, в котором будет трансляция. Потом на пару дней в Рио – и перелет в Куябу. «Россия – Корея» – единственный матч, на который билеты у нас есть Так что там мы болеем за наших – и на этом футбольная часть путешествия, в общем-то, заканчивается.

Дальше едем по земле в Боливию, проезжаем низины – и взбираемся в горные районы. Затем – южная часть Перу. Чили – с севера и до Сантьяго. Оттуда – в Аргентину: Мендоза, Корбода, Буэнос-Айрес. Краем глаза – в Уругвай. И из Буэнос-Айреса – домой. Это будет уже август.

То есть мы пересечем континент сначала с востока на запад, а затем – с запада на восток. Основный транспорт – автобусы, конечно. В том числе один 24-часовой и один 30-часовой.

Писать будем в этой теме вдвоем с женой.

У меня будет больше фактов и информации, а у Леси – эмоций и фотографий.

Еще одна запись:

ildar.akhmetov» 14 минут назад

Три дня в Сан-Паулу пролетели, как одно мгновение. Вообще, настолько плотно загруженных дней у нас еще, пожалуй, не было ни в одном путешествии. И все благодаря нашим бразильским друзьям – моим одногруппникам по университету в Беркли.

Прилетели в Сан-Паулу рано утром, в аэропорт Guarhulhos (GRU). Огромный аэропорт. Все достаточно логично и удобно, но все равно аэропорт не самый уютный. Сначала испугались из-за гигантской очереди, но потом поняли, что движется она очень быстро – мы простояли не больше часа. Работают все окошки паспортного контроля, ничего не простаивает, все быстро и четко: поток людей в очереди регулируют несколько человек. Лишних вопросов не задавали (да вообще никаких вопросов не задавали!). Ни про обратные билеты, ни про деньги. С улыбкой шлепнули штамп на 90 дней – и все. Очередь в обменник (Cambio) двигалась гораздо медленнее. Курс доллара в аэропорту – 2.05 реала.

Приятно удивило, что в зоне прилета (и даже на улице) – никаких бомбил. Никто не навязывает такси, это хорошо. Если такси нужно – пожалуйста, есть стойки официальных компаний (у большинства – фиксированные тарифы по разным районам города). Нас встречал отец моей одногруппницы на машине, поэтому мы такси не пользовались, по ценам сориентировать не смогу.

В городе – страшные пробки! Наверное, не Москва, но что-то похожее. От аэропорта до района Itam-bibi ехали два с половиной часа. Только один квартал где-то в районе парка и Выставочного центра проезжали около часа. Кстати, автобусы в пробках не стоят. Для них практически везде есть выделенные полосы (причем, интересно, не возле обочин – а возле разделительной). Более того, некоторые важные развязки утром и вечером в часы пик открыты только для общественного транспорта. То есть автобусы проскакивают эти бутылочные горлышки, а машины стоят на объездах. Такси тоже приравнены к автобусам – и могут проезжать по таким закрытым развязкам.

Нарушителей среди обычных машин нет. По крайней мере, мы вообще ни разу не видели, чтобы кто-то сунулся на автобусную полосу. Штраф не такой уж большой, но в Бразилии работает система баллов (как в СССР). Набрал 20 баллов – лишение прав на год. Выезд на автобусную полосу «стоит» 4 балла. Штрафные баллы влияют на кредитную историю (примерно как в США). Раз в неделю владелец автомобиля обязан пользоваться общественным транспортом, и никто это правило не нарушает.

В первый день нам нужно было получить билеты на футбол. Система тут такая. Билеты можно купить на официальном сайте FIFA. Но распечатка с сайта – это не билет, так что нужно обязательно получать физические билеты здесь, в Бразилии. В каждом городе, в котором проходят матчи, открыты специальные центры выдачи билетов. Причем эти центры находятся НЕ на стадионах и не работают в дни матчей. То есть нужно обязательно заранее запланировать поход в такой центр и получение билетов. Часто собираются огромные очереди, поэтому на сайте FIFA есть система записи на определенный день/время.

Вот и мы заранее, еще в России, записались в один из центров в Сан Паулу, на Praca Antonio Prado. И сразу же в день приезда поехали его искать.

Если бы мы приехали на метро, то все было бы очень легко – как только выходишь со станции Sao Bento, сразу виден вход. Но от того района, где мы жили (Itam-bibi), можно приехать только на автобусе (до терминала Bandeira), а потом нужно пройти минут 20 пешком. Так что мы в первый же день отправились гулять по центру Сан-Паулу.

Сначала было немного страшновато. Мы же начитались и путеводителей, и форума – и все ждали, когда же нас начнут грабить. Но ничего, все прошло хорошо Конечно, я не скажу, что в центре все полностью безопасно, и что это очень уютное место. Нет, там не очень приятно. Много бездомных. Все дома разрисованы граффити. Причем особенно странно видеть рисунки на старых, явно исторических, зданиях с колоннами и завитушками. Какие-то районы даунтауна выглядят как гетто. Парки оккупированы черными, завернутыми в одеяла, лежащими на траве, на матрасах. В целом, в светлое время все выглядит достаточно спокойно и безопасно. Очень много полиции (в связи с Чемпионатом мира ее стало больше, но и в обычное время там все патрулируется). Полицейские очень доброжелательные. Мы много раз спрашивали у них дорогу – они всегда с радостью все объясняли и помогали. Остальные местные тоже всегда показывали дорогу, очень дружелюбные и приятные люди.

В билетном центре в итоге очереди никакой не было – мы сразу же подошли и получили наши билеты на матч Россия – Корея в Куябе. Тут же узнали, что Куяба произносится с ударением на последний слог. Периодически попадались небольшие группы эмоциональных (и подвыпивших) хорватских фанатов. Почему-то при виде их волшебным образом поднималось настроение.

Весь следующий день мы осматривали Сан-Паулу с моей одногруппницей Натальей. Подписываемся под словами из Лонли Плэнет насчет того, что город – монстр. По-другому не назовешь. Поднялись на самое высокое здание Santander (местный Empire State Building) – бесплатно, но с временным лимитом – 5 минут. Зашли в кафедральный собор. Пообедали на Муниципальном рынке. Самые приятные впечатления, т. к. народу там было вал, и именно там мы впервые ощутили эту атмосферу футбольного праздника – куча фанатов, периодически отрываясь от тарелок с едой, начинала скандировать названия своих стран. Ресторанчики эти кучей расположены на втором этаже огромного здания с цветными витражными окнами, на первом – классические развалы с экзотической едой. Посмотрели Ave Paulista – финансовый центр, а также средоточие огромных. Впечатлений было предостаточно, т. к. нам «повезло» увидеть еще и двух жмуриков: бездомного и участника автомобильной аварии, с перевернутой на крышу машиной. Кстати, как мы поняли, пострадавших эвакуировали на вертолете, причем он взлетал с крыши одной из высоток. Как туда доставляли этих людей, непонятно. Из-за пробок в городе развита также скорая помощь на мотоциклах.

А вечером нас пытались ограбить. Мы приехали на машине с друзьями в Pexaira Bar. Парковки возле бара, конечно, не было – поэтому машину пришлось оставить в паре кварталов. Было уже темно. И только мы вышли из машины и перешли на другую сторону улицы, откуда-то появились два черных парня и подошли к нам с разных сторон. Ножей не было, просто «просили» денег. Наш бразильский друг сделал вид, что не понимает, сказал это по-английски – после чего мы ушли. Они еще немного посвистели вслед – но больше ничего не было. Так что я даже не знаю, какой там на самом деле был реальный уровень опасности. Но этот затененный уголок под большим деревом и бегающие глаза двух негров сложно забыть. Позже Карлос сказал, что это самый лучший способ защиты – делать вид, что не понимаешь, что им нужно, прикинуться дурачком.

В целом, Сан-Паулу понравился. Он очень разный. Вот уж точно город контрастов. В центре – красивая архитектура, там обязательно нужно побывать. Но лучше днем и не в выходные. Есть очень фешенебельные жилые районы – там очень приятно и безопасно. Даже заборы вокруг домов не такие высокие, и колючая проволока кажется менее колючей.

Огромное количество прекрасных ресторанов, баров, клубов – Сан-Паулу – это мегаполис, где люди много работают и весело отдыхают.

Цены – вполне доступные. Проезд в автобусе и метро стоит 3 реала ($1.50). Маленькая бутылка воды – 2 реала ($1). Пиво в баре – около 8 реалов ($4). Фейжоада (Feijoada – огромное блюдо с мясом и бобами на 2-4 человек) в ресторане – 60 реалов ($30), чек на четверых в шикарной пиццерии (пицца плюс бутылка хорошего чилийского вина) вышел на 130 реалов ($65). Кстати, чаевые уже включены в счет, иногда официант делает на этом акцент и, возможно, спрашивает, согласны ли вы с указанной суммой. Дешевые и очень разные фрукты (из экзотических – карамбола, кажу – другие не пробовали, т. к. все-таки зима, плюс многие фрукты уже знакомы со времен ЮВ Азии).

Кстати, спрашивали у местных про банкоматы со скиммерами – они говорят, что да, иногда бывает, но очень редко. У них никогда карты не воровали, и большинство банкоматов – обычные и безопасные. В магазинах и ресторанах все платят картами. У официантов всегда в руках мобильный терминал – так что карту никто никуда не уносит».

На сайте у детей обнаружила свежую запись, которую они только что выложили:

«Если Сан Пауло – это одна сплошная линия высоток и небоскребов, плавно переходящая в розовато-серое засмогованное небо, то Рио – это совершенно иной город. С высоты, с холма Корковадо он смотрится очень аккуратным – дома расположены среди знаменитых округлых живописных холмов, современные здания уживаются с белопесчаными пляжами, а фавелы (бразильские трущобы) в сумерках сверкают получше рождественских украшений. Климат мягче, чем в Сан Пауло. Меньше молодежи, больше пожилого населения (молодежь зарабатывает деньги в Сан Пауло), толпы туристов.

Мы приехали в Рио на автобусе. Можно прилететь на самолете. Для граждан Бразилии цена примерно одинаковая, но для иностранцев самолет дороже. Дело в том, что на сайтах авиакомпаний, чтобы купить билет в реалах по «бразильской» цене, нужно ввести номер CPF – местный аналог ИНН. У иностранцев этого номера, разумеется, нет, поэтому нужно переходить на international версию сайта, где все цены в долларах/евро – и гораздо выше. Билет в обычный класс (CONV) покупали на сайте ClickBus еще в России, 50 реалов ($25). Сайт ClickBus, пожалуй, единственный способ для иностранца купить билеты через интернет, т. к. все остальные сайты также просят ввести CPF. Оплата на ClickBus принимается только через PayPal.

Не очевиден момент с обменом электронных билетов на обычные. Нужно обязательно брать с собой распечатку письма от ClickBus (в самом письме написано, что она не потребуется!). С этой распечаткой на автостанции прийти в зал с надписью SALANET (электронный зал). Там стоят терминалы, в которых нужно ввести 2 раза номер брони (буквенный и цифровой) – распечатаются билеты. Без этих билетов и удостоверения личности в автобус не посадят. В билетах также нужно заполнить поле с информацией: вписать имя и номер своего ID (номер паспорта). В принципе, работники автовокзала сразу вызвались нам помочь – может быть, это связано с чемпионатом, и в другое время удобный сервис отсутствует.

Между Сан Паулу и Рио курсирует несколько автобусных компаний. Цены одинаковые, сервис тоже примерно одинаковый. Мы ездили оба раза с Expresso do Sul – очень довольны. На борту предполагается вай-фай, однако в наших автобусах он дважды оказался нерабочим, однако мы цеплялись к сети соседнего автобуса на фудстопе. Автобус идет 6 часов, посередине пути останавливается на фудстопе (ресторан совмещен с магазином, на входе дают специльный пластиковый жетон, на который записывают все покупки – на общем выходе потом оплачиваешь и обед, и шоппинг). Надо заметить, в сувенирном магазинчике – весьма симпатичный выбор.

В Рио мы остановились у Анны, поэтому нам повезло увидеть и Рио глазами настоящего бразильца.

Безусловно, сначала мы отправились к знаменитой статуе Христа-Искупителя (Cristo Redentor). Чтобы туда попасть, нужно сначала доехать до Corcovado на общественном транспорте (автобусе), а там купить билет на специальный поезд, который ползет на вершину холма прямо к подножию статуи. Цена – 50 реалов ($25) с человека. На автобусной остановке курсирует куча водителей, заманивающих на маршрутку. В принципе, подойдет как альтернативный вариант, т. к. стоимость примерно такая же – 52 реала с человека. Единственный момент – не зря для того, чтобы подниматься на подобные высоты, с незапамятных времен используется поезд – тяга лучше, и надежнее как-то. Возможно, на маршрутке не так комфортно потом с горы спускаться. На поезде тоже страшно было, т. к. уклон большой. Посадка на поезд организована куда более лучше, чем в Гонконге на Пик Виктория. На билете указано время отправления поезда, поэтому посадка происходит более-менее организованными толпами. Приехав в 10 утра, мы смогли купить билеты только на 12:40. Поезда уходят каждые 20 мин. Увидеть Христа желает колоссальное количество народа, поэтому на вершине приходится продираться через огромную толпу! Можно даже не мечтать о том, чтобы сделать фотографию себя и Христа в одиночестве – вокруг обязательно будет толпа экзальтированных туристов: местами это напоминает безумную вакханалию, потому что некоторые снимают себя в струях газировки (или пива) на фоне святой статуи. Религией, уважением или почитанием там и не пахнет – раскрученное туристическое место, идеальное для селфи. Безусловно, мастхэв: с вершины открывается чудесный обзор на 360, виден стадион Маракана, знаменитый конусообразный собор, холмы, пляжи, бухты и лагуны, ипподром и проч. Зрелище просто дух захватывает!

Были в районе Lapa. Посмотрели издали на кафедральный собор Св. Себастьяна (Catedral de Sao Sebastiao). Lapa – это центральный район в Рио, известен архитектурой и ночными клубами, богемный такой район. Особо выделяется среди прочих строений белоснежный арочный авиадук (Arcos da Lapa), по которому когда-то проходила трамвайная линия, впоследствии закрытая из-за несчастного случая – кто-то просто вывалился из окна и таким глупым образом остановил историю этого удивительного строения. Высота арок – 17.6 м. Трамвай поднимался до холма Св. Терезы.

В том же районе Lapa находится известная лестница Escadaria Selaron. Она расположена в типичном неблагополучном районе с характерными чертами: мощный запах мочи, спящие под мостами и на тротуарах бездомные, жара, бетон. А лестница красивая. Селарон – аргентинский художник. Он украсил ступеньки мозаикой из керамических плиток (ну типа таких, которыми выкладывают фартук на кухне). Все раскрашено вручную, а сюжеты посвящены разным странам и городам (60 стран). Мы не нашли Россию (всего плиток более 2000 тысяч), но видели две плитки с румяными сударынями и сударем с гармошкой, в общем, классический русский сюжет. Присутствие других туристов успокаивает. К лестнице приставлена пара полицейских. С непривычки мы слегка выдохлись – лестница в высоту 125 метров и насчитывает 250 ступенек. Плюс жара и влажность Рио.

Мы также побывали на всех трех основных пляжах: Copacabana, Ipanema, Leblon. Самый живой и шумный – Копакабана. Особенно сейчас, во время чемпионата мира. Толпы болельщиков со всего мира, флаги, песни, танцы. Леблон – самый спокойный. Он находится в тихом районе, где живут богатые cariocas (жители Рио). На пляжах Леблона можно купаться и детям – волны там самые спокойные.

Ботанический сад огромен: есть зона кактусов, орхидерарий, бромелиарий (там какие-то алоэ), японский сад, пруды, фонтаны. Мы наконец-то увидели живую гигантскую кувшинку Викторию, которую все изучают в школе.☺Половину второго дня провели в огромном ботаническом саду (Jardim Botanico). Невероятно красиво и интересно, плюс свежий воздух и прохлада! Входной билет – 6 реалов ($3). На входе – аллеи из королевских пальм (кажется, это самые высокие пальмы). Анна говорит, что большинство бразильских сериалов заканчивалось хэппи-ендом, где главные герои прогуливались по аллее из королевских пальм (royal palm). Ну что ж, и мы там были.

Недалеко от сада находится Лагуна (Lagoa). Красивая набережная с арендой велосипедов и прочих велосипедных производных. Там можно просто гулять, можно кататься на роликах, можно фотографировать цапель и уточек, а можно купить экскурсию на вертолете. Лучший способ оценить красоту Рио-де-Жанейро, жаль, что по цене не каждому доступно (от 250 за 7 минут до 1400 реалов за час). Есть катамараны-уточки. В обычное время полчаса стоят 25 реалов, во время ЧМ – 50 реалов. Куча вкусной уличной еды: чурро (завитушка с корицей) с шоколадом (3 реала), кокосы (5 реалов), тапиока (5 реалов).

В последний вечер в недорогом местном ресторане в райне Largo de Machado смотрели в компании бразильских друзей матч Аргентины и Боснии. До этого имели опыт просмотра матча открытия, но в крутом ночном клубе, в Сан Пауло (La Luna). Здесь, конечно, гораздо атмосфернее. Люди сидят, пьют пиво, снуют официанты, за этим столиком – компания аргентинцев, за соседним – бразильцы, здесь – русские, там – американцы… Но всех в этот вечер объединяет общая страсть к футболу. Кто-то болел за Аргентину, кто-то за Боснию, но это было весело. Если гол забивала Аргентина, аргентинцы выпрыгивали из-за столиков и радостно кричали: «Гол!», а бразильцы одновременно тянули жалобное: «Ууууу», если Босния получала хорошую передачу, то кричали уже бразильцы. А в ночном клубе, конечно, не болельщики собрались. В основном, красивые бразильянки, которые вышли в тот вечер на охоту.

Кстати, мы просто поражены тем, как сильно бразильцы любят футбол! Они знают о сборной России чуть ли не больше, чем мы! У многих бразильцев есть специальные альбомы с наклейками к чемпионату мира. Каждый разворот – одна из сборных. Нужно собрать наклейки со всеми игроками, а также флаги и эмблемы. Наклейки продаются во всех газетных киосках. Причем нельзя выбрать те, которые хочешь – только случайные. Поэтому наклейками меняются с друзьями – и есть даже специальные встречи, куда люди приходят меняться наклейками. Продавать не принято – только обмен!

Завтра у нас билеты на матч Россия-Корея. До сих пор не верится, что завтра сбудется мечта детства – побывать на матче Чемпионата мира по футболу!»

Магистранты защитили сегодня свои магистерские диссертации. Защиты прошли очень хорошо! Ребята отнеслись ответственно к своему делу. Лучше всех отвечала американка Катрин. Просто блестяще!

Наша заслуга как преподавателей, конечно, есть. И заключается она, прежде всего, в том, что мы выводим слабо говорящих на русском языке студентов на довольно неплохой уровень. По крайней мере, они начинают говорить, начинают отвечать на вопросы. А сильных студентов мы шлифуем – и их уровень повышается. Все же результаты нашего труда есть – что бы там ни говорили злопыхатели!

Мой учебный год закончился, и сегодня к нам переехал Маратик! И это такое чудо, такое счастье! С Маратиком я словно возвращаюсь на много лет назад, я словно ощущаю себя опять мамой, хотя быть бабушкой мне очень нравится. Но он так забавно и нежно не выговаривает «к» и «г», как когда-то Ильдар, и говорит, например, «мотло» вместо «мокро». И смешно переставляет слоги в словах, и строит фразы по-своему. И самолет называет только по-английски. И слово «прыгать» говорит только по-английски.

И спать захотел в комнате Ильдара – мне пришлось раздвигать диван, переносить туда постель. Попросил рассказать на ночь сказку про Рябу – я рассказала несколько раз, он показал, как плачут баба и дед. А потом сказал, что Манат (он себя так называет!) там тоже был – и после этого уснул.

Я пыталась дозвониться до детей, но скайп никак не подключался.

За окном мы увидели однажды красивый салют. Потом поискали салют в Интернете. Но Маратику понравился тот, что был за окном – а он больше не повторился.

Господи, пусть будет все хорошо и счастливо у моих детей!

Не оставь их. Господи Милосердный!

Спаси и помилуй их!

Дети улетели в столицу Боливии и прислали письмо: «Привет!

Ждем маратовских новостей!:)

Мы улетаем сегодня в Сукре. Перелет 30 минут вместо 19 часов в автобусе:)».

Новости о Маратике я с удовольствием буду писать каждый вечер. Моя повесть «Чудесное» уже почти родилась во мне в это лето, в этот третий семестр.

Маратик встает очень рано – сегодня проснулся в шесть тридцать – и сразу принялся за дела! Много ел весь день – особенно понравились ему пельмени. Днем даже немного погуляли. Он побегал по лужам в сапожках – в луже отражалось небо с облаками. И мальчик катался на велосипеде прямо по луже, оставляя на асфальте мокрые узкие следы.

Потом дули на пушистую голову одуванчика и смотрели, как разлетаются легкие семена.

Встретили дядю Юру из соседнего подъезда – и весь вечер его вспоминали.

На доске фломастером писали имена всех родных – доски едва хватило. Дядю Юру тоже записали – он хоть и не родной, но сосед! И еще написали про Чернушку, что она «дура», потому что Чернушка хватала Маратика за пяточки, а я это слово, конечно, сказала вслух, а Маратик, конечно, его запомнил…

Уже почти понятны все слова Маратика: апуся (бабуся), апсина (машина), апсой (большой).

Посмотрели много раз мультики про Рябу. А когда на вилке разглядели Карлсона, посмотрели и про Карлсона – и особенно понравилось, что у него пропеллер на спине, как у вертолета.

Вечером, перед сном, несколько раз рассказала Маратику сказку про трех поросят – и завтра поищем такой ютуб в Интернете.

Засыпает Маратик поздно – так что до Интернета я добираюсь уже затемно…

Перед сном сидели на балконе с бабусей и смотрели на стрижей. «Апуся мой!» Правда, сидели – это мягко сказано. Скорее, немного прыгали по бабусе, потому что апуся – мой!)

Потом еще походил с гитарой, напевая разные песенки. Днем играли на деревянных ложках. «Где спун?» Спун нашли и поиграли на них.

…А мы тоже ждем новостей! А у детей скайп почти не работает – скорость очень низкая.

Маратик у нас ровно сутки. И за эти сутки в Интернет я могу выйти только вечером, когда малыш засыпает. И вот сейчас обнаружила две новые записи, сделанные детьми:

«AbberlineArrol» Сегодня, 01:03

17 июня исполнилась мечта попасть на Чемпионат Мира по футболу. В тот день на стадионе Arena Pantanal было 37603 человека, и возможно, большая часть из них тоже, как и мы, мечтала в течение долгих лет однажды оказаться на самом настоящем стадионе, смотря игру в реальном времени, а не в телетрансляции. Мы долго к этому шли. Собственно, мы даже и не верили, что однажды удастся получить в руки реальные билеты с заветной надписью FIFA и указанными рядом и местом. Футбольная игра – это прежде всего эмоции. Надежды и поражения, эта особая атмосфера, которая царит только на стадионе, только в месте, где исполняются чьи-то мечты, и это формирует мощный энергетический поток, который просто сносит тебе голову! Это трудно передать словами – то ощущение быть среди таких же, как ты, но говорящих на других языках, или говорящих с тобой на одном, да еще и почти из родного с тобой города – здесь, на другом континенте, в другой части Земли.

Куяба, к сожалению, абсолютно скучнейшее место на земле, и если бы не футбольный матч… Кстати, было обидно – добраться до этих задворок Бразилии, потратить просто немыслимое количество денег, а получить доведенную до совершенства никчемности игру. Но, видимо, по-другому мечты и не исполняются. Это трудный путь. Самолет из Сан-Пауло (два перелета по 1.40 авиакомпанией TAM, с пересадкой в Бразилиа). Ощущение, что самолет был забит футбольными фанатами из России – именно в Сан-Пауло впервые и увидели соотечественников. Многие купили пакетный тур из разряда «все включено»: все три матча нашей сборной, включая перелеты и проживание обошлись им примерно в полмиллиона рублей. Наши билеты – $135 каждый. В Куябе одногруппников, к несчастью, не оказалось, а местные отрывались на туристах по полной: удалось найти комнату через airbnb, в симпатичном районе, но за 280 (!!!) долларов за ночь. Хозяин с хозяйкой – милахи, но живут они на отшибе, в приличном районе, куда, однако, проблемно и вызвать такси, и доехать на такси (т. к. туда никто не ездит, сами жильцы – на машинах). Плюс вокруг не было ни одного магазина. Место странное. Нам пришлось поголодать в тот день – даже воды купить было негде. Зато выспались перед матчем. Потом вызвали такси (хотели успеть перекусить перед стадионом), но не повезло – начался матч Бразилия-Мексика, и весь город прилип к экранам телевизоров. О еде пришлось забыть, успеть бы на стадион вовремя. Общественный транспорт где-то, может быть, и развит, но не в нашем секторе. И пешком не дойдешь. В-общем, попали. Еще нервничали, т. к. на руках уже были билеты на завтрашний автобус, 5 утра. Хоть на автобусной станции ночуй.

Куяба считается самым жарким местом в Бразилии. Сейчас стоит зима, но даже в этот день было душно, влажно, жарко. Можно списать никудышную игру наших футболистов на акклиматизацию. Это если быть очень добрыми и понимающими. Реально – смотреть было не на что. На поле творилось апатичное безобразие. Гораздо зрелищнее были события в нашем секторе – русские болельщики, две корейские девчонки, нарядившиеся а-ля их знаменитый бэби-долл, которые произвели настоящий фурор, та парочка, которая опоздала и села прямо перед нами. Парень с девушкой принесли плакат с тщательно выведенными русскими буквами: «Президент Путин уважает права людей и возвращение в Крым к Украине». Этот парень оказался настоящим чумой, просто ходячий фонтан эмоций. После 20 минут мачта уже было понятно, что смотреть сегодня абсолютно не на что, уже даже корейцы переняли эту странную привычку русских передавать пас до бесконечности, желательно назад к своим воротам, ни одного волнующего момента, ни одной хоть сколько-нибудь интересной атаки. Какое счастье, что мы пошли только на один матч! Бразильцы тоскливо тянули «Уууу» после каждой передачи русскими обратно, к своей половине поля. Поэтому мы наблюдали за эмоциями в секторе, а наш сосед с русским плакатом давал фору всем 11 (22 вместе с их корейскими товарищами) тоскливым дяденькам, называющимися футбольными игроками. Он периодически оборачивался то к нам, то к кореянке, сидевшей впереди него, и радостно спрашивал на португальском, кто самый лучший игрок в сборной России. Мы отвечали: «Акинфеев», он резко, словно китайский мячик-попрыгунчик, вскакивал с места, начинал трясти транспарантом с именем Путина, и кричать «АКИФЕ, АКИФЕ», потом он спрашивал у кореянки, кто лучший футболист в сборной Кореи, и кричал также радостно: «Сон Хын Мин». Ни минуты не мог посидеть спокойно: то вдруг начинал обнимать свою подружку, и делать селфи, то вдруг поворачивался к нам, говорил что-то по-португальски, а потом обсуждал что-то со своим соседом, потом перегибался через соседние кресла и фотографировался на память с русскими болельщиками. Периодически он вскакивал, пел бразильские песни и танцевал, потом спрашивал, кто играет под номером 9 и начинал скандировать «Кокорин» и т. д. Сидящий рядом толстый бразилец в шутку называл его по-португальски каким-то словом, возможно, «идиотом», потому что наш знакомый начинал активно протестовать и называть себя кем-то другим, «активистом и болельщиком», кажется. Если верить нашему интуитивному пониманию португальского.

Стадион красивый. Его только-только построили. Новенький, в цементе еще местами. Организация нормальная – все четко, понятно, безопасно. Вот только вышла заминка с камерой – как всегда, телевик кажется слишком профессиональным – поэтому не хотели пускать. Просили отвезти камеру в отель или в машину. Ха-ха. Если бы это было так легко. Рядом стоявшая девушка-бразильянка вступилась за нас, показывала оборотную сторону билета, где камеры перечеркнуты не были. У нас отобрали раритетный русский соленый арахис, а подошедший «главный» отругал того сотрудника, что считал нашу камеру «муито грандэ», и дал добро на прохождение внутрь. Просто камень с души свалился! Но надо иметь, конечно, этот момент на будущее. Уже не первый раз возникают проблемы с камерой. Или объектив поменьше цеплять.

Полиции было море! Над стадионом летал вертолет. Даже дежурила конная полиция. Не знаю, кто как, мы чувствовали себя в абсолютной безопасности. Вот только после завершения матча все разошлись по автобусам, а нам нужно было где-то искать такси. 37 с половиной тысяч человек – это не шутка, поэтому понервничали. Как бы хочется есть, и хочется попасть домой, т. к. вставать в 3 утра. Шли с толпой до ближайшей большой улицы, повезло – такси нашли сразу, вот только заплатили много (из-за того, что водитель петлял по городу, пытаясь сориентироваться и найти наш адрес).

Мечта исполнилась! Но мечты (к сожалению, или к счастью) имеют свойство исполняться немного не так, как мы их мечтаем Сценарий реального исполнения всегда отличается от того, который ты рисуешь в своей голове. Может быть, так оно и интересней».

«ildar.akhmetov» Вчера, 05:51

Дорога из Бразилии в Боливию: Cuiaba – Santa Cruz

После футбола, буквально следующим утром, мы отправились в Боливию. В общей сложности дорога от Куябы (Cuiaba) до Санта Круза (Santa Cruz de la Sierra) заняла около 30 часов. Расскажу, как мы добирались.

В 5 утра мы выехали из Куябы на автобусе в Касерес (Caceres). В 5:00 утра идет самый первый автобус, потом еще есть автобусы в 7:00, 11:00, 14:45, 18:00 и 23:30. Ехать три с половиной часа. Автобус – хороший, комфортабельный. Билет мы покупали заранее, за день. Но в автобусе оставались пустые места, а кассы работали уже в 4:30 утра – поэтому, вероятно, можно купить и впритык.

Около 8:30 приехали в Касерес. Это маленький городок, ближайший к боливийской границе в этой части Бразилии. В Касересе два автобусных терминала: старый и новый. Автобус из Куябы приезжает в новый терминал, а автобус к границе уходит со старого. Между ними курсирует такси (25 реалов).

В Касересе нужно поставить выездной штамп Бразилии. Это делается в отделении полиции (Policia Federal). С нового автовокзала нужно взять такси, которое отвезет в полицию, подождет и довезет до старого терминала (rodoviaria velha). Обойдется поездка около 40 реалов ($20). Это, конечно, удивительно – ставить выездной штамп, когда до границы еще больше 100 километров! Но вот такая система работает в Южной Америке. Ближе к границе поставить штамп просто негде. И если не поставить его в Касересе – то потом придется возвращаться.

Со старого автовокзала ходят микроавтобусы до местечка Corixa на границе. Ехать чуть меньше трех часов. Билет стоит около 25 реалов ($12). Пассажиров высаживают неподалеку от границы – и там сразу же поджидают боливийские таксисты на раздолбанных короллах. За 7 реалов ($3) с человека они перевезут через границу и довезут до ближайшего боливийского городка Сан Матиас (San Matias). Мы с женой сидели вдвоем на сиденье рядом с водителем. Машина была забита под завязку. Этот момент получился несколько абстрактным – посреди нигде останавливается автобус, где стоят две машины без опознавательных знаков. Ничего не спрашивая, тебя грузят в эту машину (потому что другого выбора как бы нет) и куда-то везут. Никто ни о чем не спрашивает, не договаривается – все происходит словно бы само собой. Интересно, что водитель автобуса ждет, пока всех пассажиров не увезут. Кстати, и билеты на автобус не продают без «пермиссион» – того самого штампа из полиции.

Первая остановка – Immigracion, где нужно поставить въездной штамп. У нас с этим возникли сложности. Женщина, которая ставит штампы, похоже, впервые увидела туристическую визу, и не знала, что же с ней нужно делать. Вообще, на границе Боливии выдают визы по прибытию (visa on arrival), которые стоят 400 боливиано (или чуть больше $50, если платить в долларах). Но есть небольшая хитрость – можно получить визу заранее в любом консульстве Боливии, и это бесплатно. Мы так и сделали – получили визы в консульстве Боливии в Сан Пауло (я писал об этом несколько дней назад). Поэтому на границе нам нужен был только въездной штамп. Но, похоже, переход в Сан Матиасе не особо популярен у туристов – поэтому нам пришлось просидеть больше часа, пока сотрудники рассматривали наши паспорта, советовались друг с другом, изучали книги с законами и куда-то звонили. В итоге по телефону они получили добро – и поставили въездные штампы.

После Immigracion мы зашли в банк поменять немного долларов на боливиано, курс – 6.85. В банке удивительно. На входе стоят два автоматчика, всех досматривают, требуют снять рюкзаки. Бразильские реалы в банке не приняли, только доллары. Поэтому реалы поменяли в обменнике (casa de cambio) в соседнем квартале. Обменник представляет собой крошечное помещение с узкой горизонтальной щелью в стене. В эту щель мы всунули стопку реалов – и через несколько секунд получили от невидимого человека за стеной стопку боливиано. Все это абсолютно молча. Очень необычные ощущения.

Возле обменника остановили машину, за 15 боливиано ($2) доехали до автобусного терминала. Было чуть больше двух часов дня – и нам очень повезло, потому что последний автобус в Санта Круз уходит в 14:30. Так что мы купили билеты – и практически сразу уехали (были мысли о том, чтобы остаться ночевать, но хотелось пройти этот квест до конца). За 120 боливиано ($18) вы получите приключение, о котором не забудете до конца жизни.

Автобусный переезд – действительно нечто! До Санта Круза около 800 километров, из них только последние 100-150 по асфальту. Так что большая часть дороги – это красная глина (или песок) с глубокими лужами. Места очень дикие. Лес, речки, в основном, болота и немыслимое количество птиц. Пока не стемнело, Леся насчитала 50 разных видов! Одних цапель и куликов каких только расцветок не увидели. Дорога очень узкая – чтобы разъехаться с другим большегрузом, автобус останавливался, а иногда сдавал назад, чтобы прижаться к обочине пошире.

Так как дорога грунтовая, то и автобус соответствующий – древний монстр, специально переделанный для такой дороги. Очень высокий клиренс. Очень страшно было, когда автобус проезжал по лужам или по шатким мостикам – качало в стороны конкретно! Казалось, что еще чуть-чуть и он опрокинется на бок. Двигатель, судя по звуку, от Камаза. Что-то в двигателе сильно свистело, поэтому было еще и страшно, что автобус может сломаться и мы окажемся посреди боливийских болот, где проходит одна машина за 3 часа. Вообще, страшно ехать по диким местам – никаких шиномонтажек, ничего, вообще следов человека почти нет. Изредка попадались какие-то одинокие фермы. В автобусе кондиционера или отопления нет. Днем была страшная жара и открыты все окна, зато ночью температура резко упала, и мы в толстовках замерзли. Местные на этот случай запаслись одеялами (их, кстати, массово продают на автобусных станциях). Ехали мы 20 часов. Остановки редко – каждые 3-4 часа, по несколько минут. Только на одной остановке была еда. Туалет на остановках тоже не всегда очевиден – приходится искать. Но искать надо Вообще, во всех путеводителях написано главное правило автобусных переездов по Южной Америке: «Есть туалет – иди». Не важно, хочешь или нет. Следующий может встретиться очень нескоро! В Боливии, как в Монголии, туалета нет, а нужда есть, поэтому местные иногда делают это на глазах у других. В первые моменты трудно привыкнуть.

Ильдар прислал короткое письмо: «Спасибо за новости!!

С большим удовольствием несколько раз перечитали и порадовались:))

Мы в Сукре. Тут вообще нереально красивое место! Мы немного погуляли по центру – но долго ходить не стали. Надо акклиматизироваться пару дней. Тут высота 3000 метров, чувствуется недостаток кислорода. Надо привыкнуть:) Следующее место будет на высоте 4000 – так что у нас все как положено, плавно.

Выложили небольшой пост про Санта Круз на форуме.

Скайп не работает:(Даже если без видео – все равно скорости не хватает:(Надеюсь, где-то будет интернет побыстрее! Но надежда слабая:)

Ждем свежих маратьих новостей:)».

День Марата.

Сегодняшний день Марата начался в пять пятьдесят утра и длился без остановок почти до половины одиннадцатого. Спать уложить сложно! Слишком много дел!))

Утром Марат играл с дедей, а я немного досыпала по несколько минут. Игры были разнообразные, в основном – на балконе. Маратик носил туда нужные вещи (пластилин, книжку, мел, доску для рисования), а дедя стоял там и ждал. Марат закрывал москитную сетку и говорил: «Дедя, стой там!» Дедя смотрел на нас сквозь сетку, так что мне приходилось не смыкать глаз все утро…

Завтрак начинается с барни. Я даю ему в день по две штучки – но он постоянно просит. Утром сказал, что откроет пакетик сам – потянул его в разные стороны, и барни выскочил прямо в пасть Чернушки. Отобрать мы не решились.

После завтрака играл с мишей – сажал его в сумку и носил по квартире. Потом сам забрался в эту сумку и пытался ходить, как миша. Немного не получилось.

Бабуся в это время читала ваши письма и говорила, что она ни за что бы не поехала в Боливию! А я сказала, что чуточку бы там пожила.

Перед дневным сном я рассказывала Маратику сказку про трех поросят – дружных братиков. Маратик сказал, что у него тоже есть хороший братик – Павлик.

После сна чуточку погуляли – но на улице жарко, Маратик быстро устает и просится домой. Все-таки болел недавно. А дома просится гулять. Ночью говорил, что пальчик болит. Но сегодня уже не жаловался. Мы все трое тоже ходим с красными пальцами – потому что тоже лечимся, чтобы Маратику не было обидно!

Вечером дедя достал глобус, нашел на нем Боливию и рассказывал Маратику про Бразилию, Боливию и другие страны. Перед сном Маратик долго и взволнованно говорил мне про свой дом в Казани, спрашивал, там ли сейчас папа-мама и Павлик. Потом мы еще поговорили про Боливию и про Павлика, а также про папу-маму.

В прошлом году Маратик гораздо спокойнее перенес разлуку – может быть, оттого, что был младше, может быть, потому, что сейчас немного прибаливает.

Заснул с мишей, вернее, на мише, лег головкой ему на живот… Перед тем как заснуть, поискал у него пупок – сказал, что у деди пуп большой, а у Маратика маленький. Я свой пуп показывать не стала, решила, что он поверит мне на слово насчет его величины.

Ну, вот такой вкратце день.

Ответ Ильдара:

«Ужас!:)))

Сложно жить с Маратом:)

Вообще, если он так рано встает, значит, недоспал – захотел в туалет, или попить водички или еще чего-то, вдруг увидел, что на улице светит солнце – значит, начался день и надо вставать. Но обычно мы его в такую рань старались еще раз убаюкать (сначала предложить попить/горшок) – тогда он может проспать еще пару часов. И встанет уже веселый и выспавшийся:)

А днем как он спит?

Вообще, если он вот такой противный (а мы поняли из письма, что он был очень противный:))), значит, скорее всего, не болеет – а просто недоспал. Как правило, он спит ночью 9-10 часов + днем 2-3 – то есть в сутки он спит около 11-13 часов. Если меньше 11 – то будет вредный, капризный и ноющий:)

Ну и по Барни у него обычно правило – «один в день!» Он даже знает это правило и говорит «Один!» Забыл, видимо! Хотя, когда он болеет или не выспался – то с ним очень трудно спорить, конечно.

Мы сегодня ездили в деревню Тарабуко на воскресный рынок. Постараемся написать!»

Маратик немного адаптировался. Я даже на работу сходила (хоть и в отпуске, а пришлось еще поработать!) – он хорошо побыл с бабусей и дедей, заснул с бабусей.

Все время повторяет дома: «Баба Дая где?» Даже если я рядом.

Сегодня с дедей был у него бокс, потом – борьба. Потом он подбегал к зверькам и им кричал: «Бокс! Борьба!» Желтушке пришлось гавкнуть, потому что она спать хотела. Чернушке вчера от меня влетело за плоховатое поведение, так что она помалкивала. А кошка удрала на кухню, чтобы перекусить в спокойном одиночестве.

Утром посмотрели мультфильм пятидесятых годов «Храбрый олененок». Там такая трогательная история про маму олениху и сынка олененка… Просто до слез. В самом деле! Маратик так разволновался, все время спрашивал: «Где Олеся?» Пришлось поискать такой ютуб и несколько раз посмотреть, что все закончилось благополучно, слава Богу!

Лечиться мы продолжаем. Видимо, ему это поднадоело – убегает, прячется, дает мне здоровый пальчик для лечения. Но если его отвлечь – не жалуется, что больно. У него на пальчике кожица слезла, висит. Срезать ее побаиваюсь – инфекцию боюсь занести. Наверное, концы кожицы задевают за одежду – бывает больно.

Весь день был очень веселый – бегал, прыгал, смеялся. Он очень смышленый, хорошо все запоминает и любит нас смешить.

Хорошо, что нам привезли малыша!

Заметка Ильдара в Интернете:

ildar.akhmetov» Вчера, 03:48

Санта Круз де ла Сьерра

После бесконечно длинного переезда из Куябы мы наконец попали в Санта Круз (Santa Cruz de la Sierra) – один из самых крупных и самый богатый город Боливии.

Но это уже позже мы прочитали в Lonely Planet, что это самый богатый город. И увидели своими глазами все эти шикарные особняки за высокими заборами. И огромный, блестящий и совершенно пустой торговый центр с ценами в разы выше российских. А когда мы только выгрузились из автобуса в терминале, то поразились: какая же бедная страна Боливия! После Бразилии это бросается в глаза очень резко. Ощущения были примерно такие же, когда мы прилетели в Камбоджу из Куала Лумпура.

Первое наблюдение – это машины. Мы удивились – как много знакомых по читинским улицам машин! Probox, Caldina, Corolla-универсал и т. д. – все хорошо знакомые праворульные машины для внутреннего японского рынка! Но вот что странно – руль у всех с левой стороны… Ехали в автобусе по городу и думали, в чем же секрет! Когда сели в такси, все поняли. Руль в машине был слева, а приборная панель – справа! То есть все так и есть – в Боливию везут подержанные машины из Японии, как и в Россию. Только если в России правый руль разрешен, то здесь, видимо, запрещен. Вот и переделывают Помнится, в 90-е во Владивостоке тоже перекидывали руль налево. Но это сошло на нет, потому что из-за этого куча проблем возникает. Вообще, есть два способа переделывания руля. Первый – наиболее корректный, когда подбирается европейский аналог машины с левым рулем, берется от него приборная панель – и ставится вместо праворульной. Второй – это когда просто переносится руль и педали, а все остальное остается. Здесь, в Боливии, есть и те, и другие варианты Первых, наверное, больше.

Т.к. мы готовились к переезду в высокогорную часть Боливии, нам нужно было купить какую-то теплую одежду. Хотя бы куртки. Решили выбрать что-нибудь в Санта Крузе. Нагуглили большой торговый центр – и поехали. Называется место Ventura Mall, и место это абсолютно потрясающее. Оно потрясает просто невероятным контрастом с тем, что происходит снаружи. На улице – раздолбанные машины, бедные дома, кафе с супом из курицы за 5 боливиано. Внутри – магазины с ценами в долларах. Причем цены реально выше казанских в 2-3 раза. И пустота! Только изредка встречаются «экскурсии»: явно сельские жители приезжают посмотреть на диковину. Одна боливианка долго завороженно стояла перед эскалатором и не решалась на него ступить.

Вот этот огромный разрыв между очень богатыми и очень бедными, когда практически нет тех, кто посередине, «среднего класса», главная проблема таких стран, как Боливия. И в России ведь что-то похожее! Немного лучше, конечно, но все равно. Мой одногруппник из Японии рассказывал, что в его компании (крупный производитель автозапчастей) доход самого главного босса всего в 5-6 раз выше, чем доход самого низкооплачиваемого сотрудника (уборщика, например). Поэтому в японском обществе разрыва между богатыми и бедными практически нет. Хорошо это или плохо? Трудно сказать.

В Боливии нам удалось превзойти наш давний рекорд. Обед с мясом обошелся нам в 70 центов! До этого самый дешевый обед с мясом был у нас в Сиануквилле (Камбоджа). Там порция обошлась ровно в 1 доллар. Здесь круче. Огромная тарелка супа с макаронами, картошкой и куском курицы на рынке стоит 5 боливиано, т. е. примерно 70 центов. Вкусно!

Вечером же мы решили отпраздновать самый дешевый обед – и поехали в стейкхаус El Arriero. Говорят, что там самые лучшие стейки Боливии. А некоторые считают, что тамошние стейки – серьезный конкурент аргентинских. Вообще, учитывая прекрасные пастбища в окрестностях Санта Круза – неудивительно. Так вот, отзывы не обманывают. Стейк был просто божественный. До сих пор как вспоминаем, глаза сами собой закатываются от удовольствия. Заплатили за ужин 279 боливиано ($39). Это за огромный стейк на двоих с рисом, картошкой, салатом, хлебом, соусами + бутылка боливийского красного вина. В самом лучшем ресторане!

Порадовал хостел, в котором мы остановились. Jodanga Hostal, возле городского парка (Parque urbano). Куча всяких карт, информации и инструкций на стенах. Свой бар, бассейн, бильярд и всякие другие фишки. И атмосфера очень приятная. Двухместный private room with shared bathroom обошелся в 200 боливиано за ночь ($29). Вайфай, конечно, как и везде, жуткий до невозможности. Может быть, в Чили будет лучше? А может, только в России снова будет хороший интернет».

Сегодня гуляли с Маратиком два раза. Ходили к фонтану. Маратик уже не устает, ходит быстро, все рассматривает. Правда, пока нельзя мочить ручку и нельзя ничего трогать, иначе потом ручку сложно отмыть с помощью влажной салфетки.

Рассмотрели зеленые яблочки около фонтана. В небе видели цветные надувные шарики – их запускали выпускники школ, у них сегодня праздник. Около фонтана много красивых цветов.

Днем приходила бабушка Лена с Павликом. Очень Маратик обрадовался! Обнял Павлика, поцеловал его. Гости ушли быстро, чтобы Маратик не слишком успел опять привыкнуть к братику. Павлик принес Маратику заводных «злых птичек» – они потом шагали в разные стороны по полу и по балкону. Маратик угостил Павлика черешней.

Вечером был сильный ливень – но мы успели вернуться с прогулки до начала дождя!

Ночью в нашей комнате собираются зверьки. Собачки полаивают на уличные подозрительные шорохи. Кошка иногда немного мяукает.

Фотографии мамы-папы распечатали и повесили в бабусином книжном шкафчике. Маратик сделал из конструктора телефонную трубку и разговаривает по ней с папой-мамой!

Лечение пальчика уже немного надоело, поэтому иногда малыш плачет – но надо обязательно закончить его. Скоро идем к врачу.

Сообщение Ильдара в Интернете:

«ildar.akhmetov» Сегодня, 04:09

Sucre

Сукре – официальная столица Боливии. Это значит, что столица здесь только формально, по конституции. А реально, фактически, вся столичная жизнь проходит в Ла-Пасе (La Paz).

Сукре – просто потрясающий город! Здесь практически нет уличной преступности – и можно спокойно гулять даже ночью. Очень красивый центр города, колониальная архитектура, множество музеев. Все поддерживается в прекрасном состоянии благодаря финансированию Unesco. На окраинах это, конечно, все та же Боливия, что и в Санта Крузе – такая же бедная. Но и здесь есть отличия – люди совсем другие. Много коренного населения, ооочень многие женщины носят национальную одежду.

В Сукре мы прилетели из Санта-Круза. Из двух вариантов, автобус и самолет, выбрали все-таки второй. Несмотря на то, что любим ездить по земле – здесь было разумно сделать исключение. Автобус едет 19 часов, взбираясь в горы по плохой дороге. Самолет летит 30 минут. И, самое главное, стоит всего $50. Это в два раза дороже автобуса, но все равно, учитывая обстоятельства, дешево. Из Санта-Круза в Сукре летает государственная авиакомпания BoA и частная, тоже боливийская, Amaszonas. Цена примерно одинаковая – BoA чуть дешевле, но у них на сайте я так и не смог купить билет. Поэтому полетели Amaszonas. Небольшой турбовинтовой самолет CRJ, долетели отлично. Кстати, на регистрацию обязательно нужно приносить карту, которой покупал билет – ее прокатывают слип-машиной и делают кучу всяких копий. Без карты не посадят.

Сукре – наша первая высокогорная точка. Высота здесь – 2800 метров над уровнем моря. Дальше будет еще больше, поэтому в Сукре мы провели три дня для акклиматизации. Ощущения на высоте, конечно, необычные. Мы, пожалуй, испытываем их в первый раз, поэтому немного волнуемся Вообще, все по Википедии: легкое ощущение нехватки воздуха, легкое головокружение, легкая боль в затылке, одышка даже при небольшой физической нагрузке, тахикардия. Все именно так. То есть ничего особенно страшного нет, но вот такой легкий дискомфорт. На третий день все уже практически прошло, особенно, если ходить медленно и спокойно.

Кратко, что увидели.

Plaza 25 de Mayo (Площадь им. 25 мая) – это самый центр, сердце города. Самое красивое место. Вокруг площади – Кафедральный собор, правительственные здания, музеи. Очень чисто и спокойно. На площади даже есть бесплатный вай-фай.

Недалеко от площади, по Av. Junin, огромный и очень колоритный базар. Можно купить все, что угодно. Куча стрит фуда и других классных штук.

Если подняться вверх от центра, то можно попасть на La Recoleta. Площадь, церковь, небольшой текстильный рынок – и прекрасный вид на город. Насладиться видом можно в кафе Mirador – готовят вкусно, достаточно недорого, учитывая расположение (тортилья – 30 боливиано ($4), паста – 45 боливиано ($6)). Мы, кстати, жили в двух шагах от Recoleta – в маленьком гестхаузе Casa El Tronco. Всего три комнаты для гостей, отличные хозяева – и, главное, терраса на крыше с видом на город. Двухместная комната с ванной – $30 за ночь.

В городе много музеев. Я был в:

Museo de la Indigena (Музей коренного населения). Недалеко от Recoleta, отличный музей. В основном – о способах и видах традиционного шерстяного вязания. Вход – 22 боливиано.

Museo de Etnografia y Folklore (Музей этнографии и фольклора). Несколько разных экспозиций о культуре разных этнических групп. Вход бесплатный.

Анатомический музей. Всякие анатомические экспонаты – например, щека в разрезе или горло. Любопытно. Но мне не дали спокойно походить одному – только рядом с группой бразильских школьников и экскурсоводом. Видимо, чтобы не украл какую-нибудь почку из формалина 10 боливиано.

Военный музей Боливии. Очень необычное место. Судя по книге посетителей, за последнюю неделю там было не больше 10 человек. А зря. Клевая экспозиция – куча всякого оружия, макетов и т. д. К сожалению, все на испанском. За мной ходил солдат – следил, чтобы я шел правильным маршрутом 10 боливиано.

Museo Charcas. Там в одном здании сразу несколько музеев – и про историю Боливии, и про всякие раскопки. И там же – большая галерея современного искусства. 20 боливиано. Билет мне на входе не дали, зато потом в зале подошел человек в военной форме и захотел проверить билет. Удалось объясниться.

Кроме самого Сукре, ездили в деревню Tarabuco и в Парк динозавров.

Тарабуко (Tarabuco) – деревня в 65 километров от Сукре. Каждое воскресенье там организуют воскресный рынок. Крестьяне съезжаются (и даже сходятся пешком) со всех окрестностей – продавать и покупать. Очень атмосферное место, стоит съездить. В районе центральной площади – более туристическая часть (шерстяные изделия и пр.). Зато если отойти чуть вглубь – то уже ни одного туриста, только местные крестьяне, которые специально приехали за покупками. Продают абсолютно все – масло, проволоку, лампочки, картошку, мыло, кастрюли… После обеда можно посмотреть на танцы (и даже поучаствовать) – но мы не застали. Добраться можно специальным туристическим автобусом или на micro – местных микроавтобусах (9 боливиано в один конец).

Парк динозавров (Parque Cretacico, Cal Orck’o). Главная достопримечательность этого места – огромная стена, на которой более 5000 следов динозавров. Ее случайно откопали – и теперь это один из главных источников информации о размерах динозавров для ученых. Возле стены построили небольшой парк – там стоят фигуры динозавров (реальных размеров), есть небольшой музей, игровая площадка для детей. В 12:00 и 13:00 можно с гидом спуститься к самой стене (бесплатно). Вход в парк – 30 боливиано. Доехать можно на микро #4 с Av. Junin (это конечная).

Завтра с утра выезжаем в Потоси (Potosi). Там высота уже более 4000 метров. Немного волнуемся».

Утром я съездила в университет, взяла подписанную и заверенную справку с работы для получения визы в Японию. Не думаю, что поездка получится, потому что намечается защита диссертаций у китайских аспирантов.

На обратном пути купила Маратику самолет – самолет сам ездит во все стороны, горит огнями и поет песенку, так что весь день мы слушали песенку, а самолет ездил везде, даже и по обеденному столу! Иногда наезжал на лапы собачек – Желтушка гавкала, Чернушка смотрела. А Маратик потом говорил, чтобы я шла на работу – видимо, за новым самолетиком)))

Получила новый журнал «Встречи». Тираж помог привезти аспирант Саша (Чжоу Чжунчэн) – и Маратик весь день потом его вспоминал, спрашивал, где Саша… Все студенты китайские разъехались – в общежитии остался только Саша. Мы ждем вестей из диссертационного совета.

Маратик спал сегодня два раза. Пока я ездила за справкой – дедя решил помассажировать малышу ножки, в результате ребенок уснул. А потом еще разок поспал. Зато вечером еле уложили! Дедя даже забыл включить свое радио, чтобы послушать новости, хотя радио для него – почти священнодействие…

Прогулка вышла разнообразной. Погуляли у фонтана. Зашли в магазин – оставили там полтысячи рублей – а вроде бы ничего такого не купили! Печенюшки «Мишкин завтрак» Маратику понравились – простые такие печеньки, изображающие медвежат. Маратик называл их «папа-мама-Маратик-Паша», иногда «баба Дая».

Потом дедя убедил меня отнести покупки домой и вывести собачек – а сам в это время гулял с Маратиком по аллее. Но чинной прогулки не вышло – собачки увидели другую собачку, Желтушка сорвалась и стала гонять собачку, а также ее хозяйку. После этого убежала во двор. Хорошо, там хоть детей не было! Только два мальчика играли с котенком. Котенок спрятался под машину. Мальчиков я попросила не двигаться.

Вечером Маратик бегал по квартире, прыгал через разбросанные игрушки, включал самолетик, ел печенье и картошку с курицей, смотрел ютубы… Заснул мгновенно. Перед сном прошептал «папа, Олеся».

Мы с бабусей уже печалимся, что зимой будем сильно скучать… Потому что сейчас скучать совершенно некогда!

А на самом деле так хорошо, что сейчас, когда за окном ночь и я сижу у компьютера, – в соседней комнате спит малыш. И пусть ему снятся только счастливые сны!

Уходила на пару часов на кафедру – решили съесть пиццу в честь окончания учебного года. К пицце было еще шампанское – но я не стала пить, потому что стоит страшная жара. Да и вообще я не люблю пить спиртное.

Вернулась домой – Маратик уже в другой одежде, вся остальная одежда лежит по разным местам, так что пришлось собрать ее, чтобы постирать.

А мы сразу же пошли гулять. К фонтану Маратик уже не хотел – пошли в парк ОДОРА. Посмотрели на любимого котика. Попытались покататься на машинке – но у одной не работала педаль, а другая дергалась при каждом нажатии на педаль. Батут немного испугал. Детей там не было, фигуры очень большие.

Вообще парк красивый стал – но все же не для таких малышей, как Маратик.

Интересно, что малыш все запомнил – и котика, и сухой бассейн, и парковые дорожки.

На обратном пути Маратик сказал, что нужно купить хлеб – заодно купили пряники.

С собачками гулять не захотел. Да и кто захочет?))) Я сама погуляла.

У врача были. Она оценила наше лечение – но сказала, что надо полечить еще дней пять, потому что на пальчике осталась крошечная трещинка, а это вход для инфекции. Подбородочек поджил – и мы сразу же дома помыли лицо! Наконец-то! И в ванночке посидели чуточку – но без большой охоты.

В субботу хотели сходить к Арише в гости – но придется повременить из-за пальчика.

У нас стоит жара под тридцать градусов – и только поздно ночью немного прохладно. Но мы рады, что лето нас не забыло!

Закончила набирать небольшую статью, которую написал отец об А.С. Иванове, и в который раз подумала – как много людей остались безвестными из-за нашего общего попустительства. Как много сделали они для процветания страны – а страна теперь разрушена, люди воюют друг с другом, попраны все высокие каноны. И словно в тему натолкнулась на заметку на нашем городском сайте: «Стела в память о былой трудовой славе камвольно-суконного комбината будет установлена на площади Труда в посёлке Текстильщиков на КСК после реконструкции, об этом сообщалось 24 июня в эфире программы «Вести-Чита».

Мне эта идея кажется настолько ужасной, что просто и говорить не хочется. Ставим памятник ушедшей в прошлое стране вместо того, чтобы возродить и вернуть к жизни хоть что-то, хоть какие-то традиции.

Сообщение в Интернете (пишет Олеся):

«AbberlineArrol» Сегодня, 06:02

В Потоси (ударение на последний слог) мы приехали из Сукре, тем самым повысив высоту проживания еще на пол-километра. А когда забрались на гору, где расположены серебряные рудники, побили собственный рекорд, оказавшись на высоте 4310 м. На первый взгляд, обычная такая цифра, вот люди Эверест покоряют, там в два раза больше высота. На самом деле, Анды, Кавказ и Тибет отличаются по метеоусловиям, поэтому 4 км в Андах не равно 4 км в Гималаях. Чтобы получить схожие с андскими ощущения, в Непале нужно подняться на высоту 5 км. Несмотря на все еще присутствующую одышку и стеснение в груди, мы рискнули и купили тур по горным выработкам. Самые лучшие отзывы о Big Deal Tours, который на 100 % принадлежит бывшим шахтерам (они же работают гидами). Туда мы и направились, прежде откушав и подобрев. Гид и правда весьма харизматичный парень по имени Педро. В небольшой тусклой комнате, где продавались туры, все стены исписаны признаниями симпатий к Педро. А кое-кто и в любви признавался. Во всяком случае, большинство нашли тур крайне интересным, необычным, потрясающим и прочие льстивые слова. Пройдя вслед за Педро гору Cerro Rico («богатая гора») насквозь, мы подписываемся под большинством из хвалебных отзывов.

Продолжительность тура – 4 часа. Стоимость – 150 боливиано с человека. В день проводится 2 тура, мы записались на утренний, чтобы к обеду не передумать. С собой рекомендовалось иметь лишь хорошее настроение, камеру и пакетик листьев коки (мы похихикали). Плюс – плотный завтрак до начала тура, иначе не выдюжить. Итак, утром нас оказалось 5 человек: двое русских, двое из Лондона и один канадец, т. е. три парня и две девушки. Сначала по плану было посещение специального рынка, где можно купить все для добычи руды. Нам же нужно было купить подарки шахтерам, т. к. мы-то лишь наблюдающие прохожие, а люди там реально работают, и подчас в тяжелых условиях. Так что без подарков не обойтись. Педро – парень с изумительным чувством юмора, все шуточки уже и не вспомнишь, но едва ступив на территорию палаток и торговцев, мы смогли по достоинству оценить его жизнерадостность и человеколюбие. Сначала он подвел нас к боливианке, продающей те самые листья коки. И объяснил, что жевание листьев просто необходимо на такой высоте и тем более в условиях горных выработок с их недостатком кислорода. Это не наркотическое вещество, а растительный препарат, улучшающий процессы кровоснабжения в мозге. Первая идея для подарка. Кстати, в Боливии практически никто не курит. Курят только белые туристы. Местные очень редко употребляют алкоголь. Т. к. пить на такой высоте, и тем более курить – очень вредно для здоровья. Насколько мы поняли, пьют и курят только по пятницам, да и то не все. Кофе также мало кто пьет. Из тех же соображений. Второе – Педро показал нам настоящий динамит. И даже взял шашку в зубы, потом бросил ее на землю – в общем, всяческим образом продемонстрировал то, когда динамит опасен, а когда нет. В теории. Говорит, любой боливианец, едва ему исполнится 18 лет, может пойти на рынок и купить динамит. Далее он показал местный 96 %-ный спирт из сахарного тростника. Еще на рынке можно купить веревки, перчатки, каски, болты-шурупы и прочие надобности, глаза разбегаются. Мы, по рекомендации Педро, купили по 2-литровой бутылке сока, пакету листьев коки и тетрадки. Почему тетрадки? Потому что шахтеры – тоже люди, и у них есть дети!

После шоппинга мы поехали переодеться. Нам выдали резиновые сапоги и робу. Плюс каски – с фонарями и маски (типа больничных), чтобы защититься от пыли. Мы оставили вещи, прихватив только камеру. Воду нам тоже выдали. Изменившиеся внешне до неузнаваемости, двинули изучать процесс обогащения руды. В частности, воочию наблюдали флотационный процесс отделения цинка от серебра. Впечатлило. Огромные машины и выливающаяся готовая серебряная руда. Все гремит и грохочет. Еще была небольшая остановка на склоне горы – там открывался дух захватывающий вид на город Потоси.

Вооружившись знаниями, поехали на гору. К счастью, туда нас завезли на машине. Прямо к устью шахты. А то я больше переживала, что нам придется и на гору самим идти – тахикардию-то еще никто не отменил! Вход в шахту выглядел, прямо скажу, не фонтан. Сначала оттуда с грохотом выехали две вагонетки, наполненные мешками с серебряной рудой. Потом по рельсам, вглубь горы, двинули и мы. Узкий проход, прохлада и сырость, плюс глина и большие лужи. Так мы и почапали в неизвестность, хаотично освещая путь светом фонарей на касках. В общем и целом внутри горы мы провели более двух часов. Смеясь над шуточками Педро, мы прошли гору в горизонтальном направлении насквозь. Практически везде тянулся резиновый трубопровод со сжатым воздухом – для сверлильных нужд. Проходить там, где газ шипел, было жутковато. Наш гид разрядил обстановку, заметив, что по трубопроводу протекает отнюдь не кислород для туристов. В одном месте мы забирались по очень узким вертикальным лазам (гезенкам, или восстающим), по 3 лестницам: подброшенный до потолка адреналин и впечатления на всю жизнь. Часть пути нас сопровождал запах серы, дышать было труднее, плюс температура была выше, чем в начале пути. Мужчинам дали лишний раз почувствовать себя мужчинами: закатить тележку с рудой в гору – незабываемые ощущения. Порадовало то, что шахтеры не смотрели на нас, как на белоручек, которые пришли полюбоваться на чужой тяжелый труд. Нет, некоторые останавливались и перекидывались парой слов с гидом, при этом говорили не на испанском, а на кечуа (язык индейцев). Шутили, смеялись. С удовольствием принимали подарки. Если верить нашему гиду, многие из них очень любят свою работу, т. к. прийти копать серебряную руду может каждый – не нужно специальное разрешение или паспорт или какие-то навыки. Нужна удача, чтобы знать, где рыть. Люди любят эту работу, т. к. они работают чаще на себя, у них нет злобного боса и нет определенного распорядка дня. Обычно работают по 6-8 часов. Понятия зарплаты нет, опять же – как повезет, сколько откопаешь. Были случаи, когда за месяц шахтер выручал до 10 тысяч долларов. Довольно неплохо даже по нашим меркам, не то, что по боливийским.

Была специальная остановка со спуском в забой. Тоже впечатления не для детишек. Держаться практически не за что, спуск очень опасный, зато спустившись, можно было вместе с шахтерами отколотить руду. Также под землей была остановка возле Покровителя шахтеров – Дьявола. Исключительно эпатирующая сидящая глиняная скульптура некоего божества, в голом виде, с дьявольской улыбкой, с огромным пенисом в руке, но в резиновых сапогах. Столь откровенное изображение божества подчеркивает культуру мачизма (патриархата) и то, что в шахтах женщинам делать нечего. Кстати, жены боливийских шахтеров не должны работать. Иначе зачем им муж? Их дело прибирать дом, готовить еду, следить за детьми, вязать пончо и свитера из шерсти альпака на радость туристам. Педро попросил у божества за каждого из присутствующих: для нас с Ильдаром, поскольку мы – женатая пара, чтобы дети учились хорошо, для пары британцев – чтобы дело закончилось свадьбой, а сегодня вечером появился первый бейби, для одинокого канадца – девушку в каждой стране, за исключением Перу, где люди – алчные и хитрые. Себе же он пожелал японских туристов, которые настолько низки, что могут свободно проходить даже по узким проходам, и им не нужны каски, а также фонарики, т. к. они постоянно что-нибудь снимают на свои фотокамеры и непрерывно сверкают вспышками. Что есть, то есть.

Войдя в гору с одной стороны, мы вышли с другой иными людьми. Новые впечатления, новые эмоции, новые испытания, новые мысли, новые ощущения. Вторую половину горы мы проходили, согнувшись едва не пополам, и в таком положении идти было очень трудно, – своеобразный кульминационный момент нашего подземного приключения. Появление луж и выложенный «в колониальном стиле» проход подсказали, что выход уже близок. Действительно, через пару минут мы выбрались на поверхность. Никогда еще так не радовались солнечному свету! Щурясь, как кроты, мы выглядели совершенно счастливыми людьми, заполненными новыми впечатлениями, уже забывшими все пройденные трудности, лишь в карманах все еще лежали кусочки серебряной руды и листья коки».

Ночью обнаружила под подушкой носочки Маратика и два пластиковых гаечных ключа из конструктора.

Сегодня утром гуляли часа два. Оказывается, и в нашем городе можно найти много интересных для ребенка мест. Сходили в музей, посмотрели выставку живых бабочек. Бабочки удивили – в то же время их размеры, а также влажный теплый воздух в помещении были немного неожиданными. Зато с удовольствием погуляли по самому музею. Про двух медведей (большого и маленького) Маратик сказал, что это папа и Марат. Спросил, а где баба Дая?

В музее пусто – мы были первыми посетителями. Подозреваю, что и единственными. Смотрительница строго спросила про стрептодермию (у Маратика красный от лекарства подбородок), а я, как школьница, начала оправдываться и объяснять. Вот эта моя школьная постоянная тревога всегда мешала мне. Я думала, что избавилась от нее. Мы с Маратиком подошли к портрету Ленина, я сказала Маратику, кто это и как его зовут. А что такого? Я всегда хорошо относилась к Ленину. Потом Маратик сказал тете «спасибо» и окончательно расположил ее к себе.

Я подумала – хотела бы я работать, сидя на стуле среди экспонатов, и включать свет раз в день одиноким посетителям?

После музея зашли в редакцию за дединой газеткой, а потом сходили на почту за журналами «Молодой ученый» из Америки. Бабуся очень обрадовалась своей статье, опубликованной в Америке. Еще бы!

Наш город немного украшается. На улице Чайковского сделали очень красивый мостик с ажурными металлическими перильцами – Маратик походил по нему туда-сюда. Я подумала, что в Санкт-Петербурге, конечно, все гораздо красивее… Но это – если живешь в центре. А до центра еще надо добраться. А наш симпатичный мостик в шаговой доступности от дома. И не уступает по привлекательности настоящему мосту.

Маратик потом весь вечер вспоминал прогулку, особенно музей. Мы сходили в магазин за черешней, и он все порывался на экскурсию, к тете на стуле. Я его уверяла, что тетя сейчас дома, а Маратик утверждал, что тетя в музее.

Все-таки вряд ли я бы хотела работать допотопным экспонатом в провинциальном музее, все достопримечательности которого помню с детства.

В городе стоит несусветная жара. В выходные обещают повышение температуры до +35 и штормовое предупреждение в связи с жарой.

Июнь все тянется и тянется… Такой долгий июнь. Впервые в моей жизни длинный июнь, похожий на июль. Это потому, что жаркие дни настали очень рано, в апреле. И вот теперь лето стало по-настоящему длинным, как и положено ему.

Стоит жара, так что гулять пошли утром. Но и утром уже было жарко, только в тени немного прохладнее. По улице Ленина многие шли с детьми. А по нашей улице многие шли с собачками. С веселой таксой мы даже познакомились – он лизнула нас в ножку и дала почесать себя за ушком. А следом за таксой шел мужчина, а рядом с ним – кошка. Она шла рядом с ним и слушала его команды. Красивая трехцветная кошечка, похожая на послушную собачку.

Мы купили карандаши, краски, альбом и рисовали потом папу-маму.

А после обеда заказали, по просьбе Маратика, пиццу. Пиццу принесли быстро – была она горячая, большая и очень вкусная. Называется пицца «Овощной цыпленок». Даже бабусе понравилось! Так что потом еще закажем)))

Вечером еще раз погуляли. Улица Ленина была уже полупустой, все магазины закрыты, жалюзи опущены. А жара так и не спала.

Город активно готовится к приему гостей-участников ШОС, так что прихорашивается. Даже вдоль Кайдаловки около парка ОДОРА наконец-то положили новый асфальт! А в парке сделали новые красивые ворота и выкрасили и отремонтировали каменные тумбы.

Возле «Темпа» прокладывали новую разметку. Это было очень красиво. Мы немного посмотрели с Маратиком – правда, от разметки сильно пахло краской.

Дома у нас повсюду лежат карандаши, пластилин, краски, книжки, машинки, наклейки… Одна наклейка с Лунтиком наклеилась деде на трусы. За креслами сделан домик, а в домике много деталей от конструктора.

Кстати, про «Барни» Маратик не вспоминает уже пару дней!

Спим мы две последние ночи с открытым балконом – ночи тоже жаркие стоят. А на балконе у нас цветет хризантема, а по сетке до самого верха вырос вьющийся хмель – воспоминание о даче.

Завтра понедельник – но я об этом не думаю, потому что в отпуске!!!

Утром погуляли с Маратиком в парке. Там свежо, пахнет срезанной травой, чисто, влажно от водоемов. Хотели прокатиться на водной карусели – но она была пока не готова к действию. На колесо обозрения не решилась залезть – помню, как в Москве с трехлетним Ильдаром забралась в кабинку и еле дождалась, когда спустимся… Очень страшно! А Ильдару было нипочем!)) Маратик тоже не возражал прокатиться.

Из-за пальчика, который пока нельзя мочить, пришлось отказаться от лазания по танкам и пушкам.

Вечером разразилась гроза. Гром трещал, молнии, ливень сумасшедший. Даже наш пластиковый балкон прохудился, пришлось подставлять Маратиковы ведерки. Маратик грозы не испугался, катал свою машинку и спрашивал, когда будет еще гром. Желтушка дрожала. Чернушка на нее рычала. Кошка пришла на балкон и сразу ушла. Я от испуга пила на кухне чай с печеньем и думала про котенка, который живет в соседнем подвале. Котенок очень красивый, с пушистым хвостиком. Дети его кормят, играют с ним. Он спит в подвальном окошке на подстилочке. И я бы взяла его домой – но куда?! Не спасешь всех бездомных зверьков…

Вечерняя прогулка не получилась. Июль обещают дождливым. Только бы не стало холодно!

Перед сном Маратик спрашивал про котенка. Мне пришлось сказать, что у котенка нет дома.

«А у Мурки дом есть», – сказал Маратик.

Все – как у людей…

Утром, пока было относительно прохладно, сходили за столиком и стульчиком. Выбор огромный. Маратик все время отвлекался на машины и велосипеды – выбор тоже огромный. И сами машины гигантские – ни в одну дверь не влезут. И неподъемные.

Потом я тащила коробку со столиком – Маратик мне помогал. Относительная прохлада была довольно жаркой. Модная сумочка-клатч висела на плече, а цепочка-ремешок намоталась на волосы. У Маратика слетела резинка на шортиках. Встречные подростки, спрашивая дорогу, назвали меня бабушкой…

Но зато столик удачно дотащили – коробка была у нас машинкой, она сигналила и ехала по асфальту. Какой-то мужчина даже вызвался нам помочь – но мы уже у цели были))

Теперь у Маратика есть своя «работа» – так он называет столик. Мы там разложили альбом, краски, карандаши и уже порисовали красками. На столике нарисована карта мира – мы нашли там Боливию и Читу.

После обеда жару пережидали дома, а вечером сходили за фруктами – абрикосы, персики, яблоки, груши. Пару абрикосов Маратик съел.

Маратику очень нравится «Темп». Он говорит, что надо сходить за хлебом! Так что с утра пойдем покупать хлеб. Завтра надо пораньше лечь спать днем, потому что после обеда идем к врачу. Хоть бы уж нас выписали!

Вечером видели уличного котенка – его кто-то подбросил, оказывается. Соседская девочка играла с ним. Я спросила, разрешит ли мама ей взять котенка домой. Мама, кончено, не разрешила. Но девочка уверенно сказала, что у нее дома много кошек. «Сколько?» – спросила я. «Сорок пять или сорок шесть», – ответила девочка.

Бессмертный Карлсон!

Мне в детстве тоже почему-то нравилось число «45».

…Сейчас уже почти двенадцать ночи. Пошла проверить малыша – а он как раз сел на кровати и стал спрашивать, где дедя. И сразу уснул опять.

В ответ на мои описания про столик получила письмо от Ильдара: «Здорово:)))

А мы приехали в 6 утра в Ла Пас, ехали на автобусе всю ночь. Большой город, самая высокогорная столица мира. Очень интересное место! Но сегодня – никаких достопримечательностей, только работа! И постараемся написать пост про Salar de Uyuni».

Мы с Маратиком съездили к врачу – слава Богу, пальчик зажил, можно и мочить его, и вообще купаться! Маратик отвык мочить пальчик и все не решался опустить его в воду. Я и сама отвыкла!

Кое-как разобрались с папами))) Маратик запутался, говорит: «Дедя мой папа». Потом понял: «Дедя папа бабы Даи. Мой папа в Бразилии. Мой папа хороший». Он так и говорит, что папа-мама в Бразилии. И поскольку была полная путаница по многим вопросам, отказывался говорить по телефону. Сказал, что завтра поговорит.

…Город у нас украшают. Поставили кругом вазоны с цветами. Красиво. Даже на незасаженных газонах цветы! И самое интересное, что за ночь их не украли, не сломали, хотя постоянно в сводках пишут о воровстве цветов из уличных кашпо.

Я думаю – а что бы всегда не украшать город? Пусть и короткое лето – но красиво же с цветами.

Вечером сходили в парк ОДОРА, посмотрели там новую скульптуру – «Медведь и казак». Не верх совершенства, конечно – но все равно приятно, что хоть что-то украшает нашу жизнь!

Прокатились на водной карусели. Очень приятно! Смотрели на водоем, на лодочки, на городские улицы за оградой – словно в другом мире побывали. Казалось, там, за оградой, – старый, привычный мир, а здесь – солнце, вода, влажный воздух…

Потом посмотрели по телевидению открытие «Студвесны ШОС». А дедя ездил на стадион – но сильно устал…

К нам в город прибыло 3,5 тысячи человек из 14 стран – участников и партнёров ШОС. Чуть не вся Россия представлена. И многие зарубежные страны – Индия, Пакистан…

Кстати, Татарстан и Рязань тоже прибыли! Куда же мы без своих корней!

Маратик тоже смотрел – мы кричали «ура!» и хлопали в ладоши. На самом деле было радостно, что и в Чите организовали такой достойный праздник. И гордость была не только за Читу, но и за страну. Как раз сегодня с Маратиком учили название нашей страны и рассматривали, как выглядит наш российский флаг.

Дети наконец-то опубликовали свои записи:

«AbberlineArrol» Сегодня, 05:23

Salar de Uyuni, три дня на джипе

После Потоси (Potosi), его музея монет, и знаменитой богатой серебром горы, мы отправились в Уюни (Uyuni). Дорога от Потоси до Уюни заняла 4 часа, и за это время я дочитала книгу, а также сделала кучу изумительных пейзажей и впервые увидела лам. Ой, столько восторга! Нет, лам мы в зоопарке видели и даже кормили, но чтобы в таких количествах и в природных условиях! А еще они такие смешные – боливийцы им приделывают кисточки из разноцветной пряжи на уши, иногда на шею – целые ожерелья, поэтому ламы еще более забавно и мимимишно выглядят! Такие лапули! Здесь, в Боливии, есть 3 вида лам: собственно ламы, альпака (ламы с правильной шерстью) и викуньи. Мы видели всех. Плюс часто еще пасутся ослики. В дороге я подарила матрешку маленькой девочке, она сначала ее даже брать не стала, насупилась и все смотрела, боясь взять в руки. Потом все-таки взяла, но играла совсем недолго: опять вернулась к своей пластиковой пробке, с которой и до этого час возилась, и после еще два часа забавлялась. Вот такие они, боливийские дети.

Уюни… Ну, я даже не знаю, с чем сравнить этот крайне депрессивный городок. Но его не избежать, если хочется попасть в тур на джипах, посмотреть все эти солончаки, вулканы, гейзеры и прочие офигенные штуки. Очень мрачный город, портит впечатление еще то, что он находится в степи, поэтому дуют сильные ветра, плюс там гораздо холоднее, чем в Сукре или Потоси. Домики все одноэтажные, особых архитектурных достопримечательностей нет, а вот улицы – улицы прямо покрыты горами мусора! Столько летающих пакетиков и упаковок я еще нигде не видела. На Petaling Street в Куала-Лумпуре, но они там держатся несколько часов, после чего весь мусор убирают. А здесь нет. Хостел – самый некрасивый из всех. По некрасивости и отсутствию уюта переплюнет хостел в Монголии – тот долго держался на первом месте. Хотя, в остальном, нормальный такой хостел. Есть горячий душ, но в таком холоде даже в голову не приходит его принимать – комнаты (дормы) без отопления, пока смотрели футбольный матч в холле, я замерзла во всей одежде, какую удалось на себя надеть. Ночью не замерзли – с 8 вечера включают обогреватель, плюс на каждой кровати по 3 одеяла. И шерстяные простыни)) Ну и 8 человек в дорме. Еще в тот день муж отравился гамбургером. Чтение книг про доктора Данилова не было пустым и бесцельным занятием – он правильно промыл себе ночью желудок. Так что тур на джипах не отменился (900 боливиано с человека, $150). Правда, поехали мы довольно простуженные. Впрочем, все туристы в Уюни хлюпают носами.

В 11 утра следующего дня мы двинули в путь-дорогу. Познакомились с коллегами: влюбленной парой из Голландии (оба высокие и тощие, как жерди – вот же встретили друг друга! Причем оба – Робеспьеры), парой из Франции, которая путешествует вокруг света вот уже 9-й месяц – так начался их медовый месяц и продолжается по сей день. Познакомившись с гидом, мы вдруг поняли, что гид говорит только по-испански, а все присутствующие – на английском. Безусловно, французам легче понимать испанский, чем русским, но никто толком нашего гида до конца не воспринимал. Впрочем, мы как-то находили общий язык. Едва начинаешь засыпать в дороге, как раздается веселый голос нашего водителя-гида: «О’ кей, чикос-чикос, салар дэ уюни, чикос, дереча».

Начинался тур с осмотра кладбища паровозов. На «кладбище» покоятся паровозы железной дороги из Антофагасты в Боливию, отставленные от поездной службы в 1950-х гг., когда добыча минералов на окрестных рудниках резко упала. Здесь есть интересные экземпляры: локомотивы Гаррата и Мейера, – но все в неудовлетворительном состоянии. В тот день дул очень сильный ветер – в глаза несло кучу песка, поэтому вылезать из джипа иногда не очень хотелось, но – что поделать. Как самым низким, нам приходилось еще сидеть позади всех, а вылезая, еще и перелезать через сиденье. Безусловно, мы из вежливости менялись местами, но чаще всего русские оказывались на заднем сиденье, на колесе, где больше всего трясло. От кладбища поездов у меня нет никаких особых впечатлений (я люблю больше творения, созданные природой), кроме встречи с русскоговорящими туристами, которые оказались литовцами.

Потом был ланч. Довольно неплохой, учитывая унылые и необжитые края, в которые мы забрались. Во время ланча мы решили, что кулинарные способности нашего гида гораздо важнее, чем его знание английского. В общем и целом мы, конечно, понимали, о чем он рассказывал, так как то, что мы проезжали и посещали, имело интернациональные названия – вулкан, пустыня, кактусы, фламинго, лама, викунья, фумароллы, гейзер и т. д. – понятно без перевода. Числа по-испански уже выучили даже я и голландец. Остальную информацию можно прочитать в Википедии.

Итак, после ланча мы как раз въехали на самый большой солончак. Это высохшее озеро. Летом соль тает, фотографии получаются другими, мы же исследовали это чудо света зимой, когда соль затвердевает, трескается и действительно больше напоминает соты. Во время сезона дождей солончак покрывается тонким слоем воды и превращается в самую большую в мире зеркальную поверхность. Местные гребут оттуда соль на экспорт. Туристам это место интересно в первую очередь из-за уникальных фотографий, которые можно сделать, пользуясь свойством перспективы. Т. к. у вас имеется лишь плоская белая поверхность до самого горизонта и полное отсутствие каких-либо объектов (гор, зданий), позволяющее оценить масштабы, можно делать уникальные снимки себя и тех предметов, которые попадутся под руку. Чем мы сразу же и занялись.

Потом был соляной отель – здание, выстроенное из блоков соли. Содержать такой отель оказалось дорогим удовольствием, поэтому он заброшен. Только столы, где туристы обедают и отдыхают. После отеля мы попали на остров Incahuasi – остров посреди высохшего соленого озера. Высота – 3656 м, вход – 30 боливиано (около 150 рублей). Несмотря на одышку (голова не болит, рвоты нет, но одышка все еще остается, хотя уже вторую неделю живем в горах) мы совершили небольшую прогулку по скалам – сначала вверх, потом вниз. Остров состоит из безжизненных кусков базальтовых конкреций, поселиться на которых решились только кактусы Trichocereus pasacana (Echinopsis atacamensis), растущие по 5 мм в год и выросшие уже до 5-10 м. Ветер на вершине просто жуткий! Холодный и очень сильный. Но кактусы стоят, лишь слегка покачиваясь. Пейзаж, конечно, изумительный – абсолютно белая пустыня, словно холодное застывшее море, а посредине – безжизненный остров с торчащими колючими гигантами.

Надо заметить, по соляной поверхности ехать одно удовольствие – я даже книгу читала, потому что не трясет. А вот потом мы съехали на каменистую дорогу, и это был обычный кошмар по бездорожью. Программа первого дня короткая – в 6 вечера мы уже прибыли в соляной отель, где расположились на ночлег. В первую ночь было не так холодно, как во вторую. У нас с собой были спальники, а в комнатах лежало по 2 шерстяных одеяла. Ночью было нормально. Также имелся горячий душ, принимать который не было абсолютно никакой храбрости. Зубы чистить и то страшно. На ужин нам дали бутылку боливийского вина, так что время пролетело весело. Вообще, компания попалась хорошая – это я сразу поняла. Обе пары нормальные, без каких-то заскоков и высокомерия. Может быть, возраст сказывался – все примерно 30 лет, я оказалась самой старшей. В хостелах часто попадается молодежь, которая, видимо, отправляется в путешествие, не начав работать, едва закончив вуз (или еще обучаясь). И такая молодежь обычно оставляет не очень благоприятное впечатление. Общаться тяжело. Так что я не раз и не два порадовалась, что нам досталась именно такая компания зрелых и рассудительных людей. В этом путешествии мне уже встретилось немало хороших людей, с которыми можно о многом поговорить.

Второй день. Подъем в 7 утра, завтрак, горячий чай и снова в джип. Это был самый насыщенный день. Сначала мы посмотрели на фумаролы – вот уж не думала, что когда-то доведется их увидеть. Огромные лепешки лавы, а в них поры, отверстия – это и есть фумаролы, источники горячих газов. Мы наблюдали уже то, что когда-то было действующим вулканом, но давным-давно остыло и погрузилось в сон.

Остаток дня мы изучали лагуны. Не знаю, почему они называются лагунами, а не озерами. Вообще лагуна – это водоем, отделенный от моря. Т. к. мы не понимали нашего испаноговорящего гида, происхождение этих лагун осталось для нас загадкой. Ну и ладно. Зато они такие красивые! Laguna Canapa, Laguna Hedionda, Laguna Honda, Laguna Chiar Kota, Laguna Colorada, Laguna Verde.

В лагунах живут три вида южно-американских фламинго – чилийский фламинго, андский фламинго и фламинго Джеймса. Стоят в едва оттаявшей ото льда воде и чего-то там едят. «Фламинго могут справляться даже с крайними природными условиями, в которых выживает лишь немногие другие виды животных. Например, они встречаются у весьма солёных озёр. Это обусловлено наличием в сильно солёных водоёмах большой популяции рачков (таких, как артемии), где из-за высокой солёности не живут рыбы. Рачки являются основной пищей фламинго. Фламинго могут встретиться и на высокогорных озёрах. Кроме того, они умеют переносить очень большие перепады температуры». Лагуны мне понравились из-за живности – нам попалась даже лиса! – а также из-за красоты пейзажей.

Кстати, во второй же день мы встретили бискача. Вообще Боливия – удивительная страна в плане живности. В ней проживает несколько видов эндемиков (25 видов птиц), т. е. животных и растений, каких больше нет нигде в мире. Бискача – это животное из отряда шиншилл, выглядит как что-то среднее между кроликом и тушканчиком: как заяц, у которого очень длинный хвост. Мы остановились на ланч в ущелье – едва заслышав звук джипа, на камни, на солнышко явилось несколько бискачей. Они просто сидели на камнях и не обращали на нас никакого внимания. Совершенно не так, как ведут себя обычно белки или прикормленные бурундучки. Нет, эти животные просто сидели и щурились на солнце. Почти так же, как сами боливийцы – у вас своя жизнь, у нас своя. Возможно, где-то наши пути однажды пересекутся, но дальше мы пойдем каждый своей дорогой. Не знаю, чем они питаются – один все-таки поел чуть-чуть хлеба – но живут они среди голых камней. Снова фотографировали лам и викуний. Викунья – это такая более стройная лама.

Посмотрели на «каменное дерево» – Arbol de Piedro в пустыне Силоли. Это типа визитная карточка здешних мест. Очень узнаваемый выветрелый камень посреди пустыни.

Снова ночевали в соляном доме. Но уже зуб на зуб не попадал. Еле дождались ужина. Спали ввосьмером в одной комнате. Температура ночью опустилась ниже 10. Высота – 4500 м. Внутри домиков никакого отопления. Ощущения, конечно, те еще!

А утром нас привезли на горячие источники. Подъем в 4.30 утра, т. к. голландцев нужно было отвезти к чилийской границе. Поэтому гейзеры мы посмотрели в кромешной тьме, было 6 часов утра. Меня удивил звук – самый мощный гейзер ревел точь-в-точь, как турбины взлетающего самолета. С таким именно звуком вырывается из-под земли горячий пар. К горячим источникам подъехали к 7 утра. Купались все, кроме нас и француженки Аурелии. Мы не стали рисковать здоровьем – все-таки насморк и горло. Залезть-то в водоем просто, а вот вылезать в такой холод! Но наши друзья были счастливы, убеждали, что они моментально согрелись, и в машине больше не мерзли. Да, в джипе разве что от ветра можно было спастись, а в плане температуры – очень холодно. Вода в водоеме – +35.

Посмотрели на «каменное дерево» – Arbol de Piedro в пустыне Силоли. Это типа визитная карточка здешних мест. Очень узнаваемый выветрелый камень посреди пустыни.

Снова ночевали в соляном доме. Но уже зуб на зуб не попадал. Еле дождались ужина. Спали ввосьмером в одной комнате. Температура ночью опустилась ниже 10. Высота – 4500 м. Внутри домиков никакого отопления. Ощущения, конечно, те еще!

А утром нас привезли на горячие источники. Подъем в 4.30 утра, т. к. голландцев нужно было отвезти к чилийской границе. Поэтому гейзеры мы посмотрели в кромешной тьме, было 6 часов утра. Меня удивил звук – самый мощный гейзер ревел точь-в-точь, как турбины взлетающего самолета. С таким именно звуком вырывается из-под земли горячий пар. К горячим источникам подъехали к 7 утра. Купались все, кроме нас и француженки Аурелии. Мы не стали рисковать здоровьем – все-таки насморк и горло. Залезть-то в водоем просто, а вот вылезать в такой холод! Но наши друзья были счастливы, убеждали, что они моментально согрелись, и в машине больше не мерзли. Да, в джипе разве что от ветра можно было спастись, а в плане температуры – очень холодно. Вода в водоеме – +35.

Перед чилийской границей мы успели поглазеть на пустыню Сальвадора Дали. Голая серая пустыня, посреди которой несколько десятков огромных, причудливо изрезанных ветром-солнцем-температурой-песком камней. Впечатляет.

Выгрузили голландских друзей, простились и понеслись домой, обратно в городок Уюни. Ехали уже другой дорогой, не переставая удивляться, какие все-таки разные места в Боливии. Вроде бы мы колесили эти три дня вокруг одного солончака, но ни разу пейзаж не повторялся! Никакой скуки! Ничего, что может замылить взгляд! Все-таки Боливия – недооцененная нашим соотечественником страна. Чего тут только нет, начиная от пампас, Амазонки, Пантанала, вулканов и заканчивая высокогорными районами и лыжными курортами. А животные! Это мы еще страусов не видели – они тут тоже пасутся. Короче, полный восторг от этих трех дней, несмотря на некоторые лишения в виде обогревателей».

Лето в Чите, видимо, закончилось… Не успели мы с Маратиком порадоваться жарким дням (хоть и очень жарко было – но все же настоящее лето!), как подул ветер, налетел дождь. Сегодня так и не удалось погулять. Даже в квартире пришлось одеться потеплее.

Днем посмотрели мультфильм про бумажного змея и про то, как щеночек обиделся на хозяйку, что она весь день играла с этим змеем. Ночью щенок выбросил игрушку на улицу – а утром пожалел хозяйку и принес назад. И все поняли, что все друг друга любят!

После мультфильма провели параллель с папой-мамой и их путешествием. Поговорили о трудностях в пути, что детей и даже бабушек там нет.

Перед сном выучили все страны, по которым путешествуют папа-мама. Маратик загибал пальчики и повторял названия стран.

Малыш постоянно чем-нибудь занят, у него всегда очень много дел. Все запоминает, все понимает, все слышит, все повторяет.

Купаться не очень любит… Но приходится хотя бы немного. Зубы чистит с удовольствием!

Зверьки понемногу привыкли к нему.

Утром сходили с Маратиком на работу (вот так отпуск у бабушки!), приняли экзамен в аспирантуру. Филфак весь в работе – трудится приемная комиссия, бродят абитуриенты. Здание старинное, высокое. И вначале все это немного напугало. Но потом потихоньку Маратик привык, рисовал в кабинете Т.В. Воронченко фломастерами, пил чай, смотрел ютуб про деда Мороза и слушал ответ студентки. Студентка отвечала хорошо, мы поставили ей «пятерку» и пошли домой.

На обратном пути зашли в парк – там сделали только что чудесную горку для малышей – бесплатную. Главное – это покрытие вокруг горки. Не асфальт, не бетон, а мягкая пружинистая площадка. Я такие только в Париже видела. Малыши даже если упадут – не разобьются. Весело прокатились с горки много раз!

Дома пообедали и стали спать. Сначала Маратик засыпал с бабусей – на бабусиной кровати. А потом заснул с дедей, на своей кровати.

Вечером Маратик пел в «микрофон», играл на гитаре на импровизированной сцене и тоже пел, рисовал, вырезал, клеил… Не все получилось – клей немного разлился на стуле и на полу, фломастеры разлетелись по комнате, но крокодила все-таки склеили!

Из моего телефона Маратик сумел извлечь мультфильмы – я так и не поняла, как ему удалось! Потом сам позвонил маме – я тоже не могу понять, как он нашел номер телефона!

Смотрели с ним мультфильм – там была бабушка-тучка. Маратик назвал ее «баба Дая тучка»)))

Засыпает только с мишкой. Укрывает его, кладет рядом на подушку. После дневного сна трогательно выходит из комнаты с мишкой в руках.

…Жаль только, что лето холодное. Я хоть и не люблю жару – но зато с малышом можно было выйти вечером. А сейчас ветрено, прохладно. Даже днем выходили в кофточке.

А позже я прочитала записи в Интернете:

ildar.akhmetov» Сегодня, 05:30

La Paz

В Ла-Пас (La Paz) мы приехали напрямую из Uyuni. Изначально планировали ехать на поезде до Oruro, там, вероятно, ночевать – и делать пересадку на автобус до Ла-Паса. Но потом все-таки решили, что плюсы от того, чтобы проехаться на поезде, не стоят потери практически двух дней путешествия на транзит. И поехали ночным автобусом Uyuni – La Paz.

По этому маршруту ездят несколько автобусных компаний. Как правило, автобусы ходят дважды в день: есть дневной автобус (уходит утром, приходит вечером) и ночной (наоборот). Время в пути – 10-11 часов. Путешествие – далеко не самое приятное, особенно ночное. Примерно так же, как мы ехали из Сан-Матиаса – только с учетом минусовых температур. В автобусах отопления нет! Поэтому местные заматываются в одеяла, а туристы упаковываются в спальники (если они есть).

У нас спальников не было – поэтому единственным вариантом была люксовая автобусная компания Todo Turismo. Говорят, что их автобусы – самые комфортабельные во всей Боливии. Билет стоит дикие 250 боливиано ($35) за 11 часов пути. Автобус действительно неплохой. Сиденья раскладываются почти до лежачего состояния, есть одеяла и подушки (правда, крошечные, но все же). Тепло. И даже накормили – горячей курицей с рисом и картошкой (традиционная боливийская еда). Так что мы относительно крепко проспали все 11 часов – и в 6:30 утра в меру бодрые и довольные приехали в Ла-Пас: наконец-то можно поработать! Мы в путешествии каждый день работаем не менее 3-4 часов. Два нетбука и wifi – все, что для этого нужно, но во время трехдневного тура в соляных «отелях» не было не то, что wifi – розеток не было! Так что, первым делом в Ла-Пасе мы принялись наверстывать упущенные рабочие часы.

Ла-Пас – самая высокогорная столица мира. Высота над уровнем моря в центре города – 3700 метров. Улицы узкие и очень крутые – вверх подниматься нереально сложно! Категорически не хватает кислорода, да еще и толпы древних микроавтобусов нещадно воняют (часто встречаются даже американские Доджи 50-х годов – непонятно, как они все еще ездят!). Метро в Ла-Пасе не построят никогда. Город со всех сторон окружен горами (поэтому там, в общем, достаточно тепло и нет ветра), но с этих гор стекает около 200 рек. Частично они текут по земле, частично – под землей. Летом, в сезон дождей велика опасность наводнений и схода оползней. Многие дома расположены на склонах, поэтому ливневые потоки доставляют немало нервных дней хозяевам этих жилищ.

Кстати, это место в качестве столицы выбрали испанцы. Индейцам это место не очень нравилось – слишком сложно там жить. Но вот конкистадорам чем-то долина приглянулась. Кстати, интересно – почему так происходит, что для столицы часто выбирают не самые подходящие для жизни места? Испанцы – и Ла-Пас с ежегодными оползнями, Петр Первый – и Петербург на болоте…

Еще одно интересное отличие Ла-Паса от других городов: богатые районы располагаются в низинах, а бедные – на холмах. Обычно ведь богатые стремятся спрятаться где-нибудь повыше. Вот, например, в Беркли, где мы жили – самый фешенебельный район – Berkeley Hills, на самом верху. В Сан-Франциско точно так же – богачи на холмах, а внизу – всякие прибежища иммигрантов. А в Ла-Пасе, из-за особенностей климата, обеспеченные люди живут в районе Zona Sur (Южная зона) – это практически на 1000 метров ниже, а, следовательно, почти на 10 градусов теплее, чем в высокогорном районе El Alto!

Достопримечательности мы смотрели с автобуса «hop on – hop off», который ездит по Ла-Пасу. У него два маршрута, каждый – по полтора-два часа. Первый – по центру города (с заездом на смотровую площадку Killi-Killi), второй – в южную часть города, Zona Sur (с заездом в «Лунную долину»). Каждый маршрут требует отдельного билета – по 60 боливиано ($9) с человека. В принципе, вполне удобный способ быстро осмотреть Ла-Пас. Особенно впечатляет смотровая площадка, с которой город виден на все 360. Когда просто перемещаешься по городу, по улицам, масштабы Ла-Паса и его расположение, словно в чаше между горами, не ощущаются, а вот с высоты холма – величественное зрелище!

В целом, эмоции от Ла-Паса – самые приятные. Мы ждали, что это не очень приятное и небезопасное место. Оказалось, что Ла-Пас – очень живой город, с мощной энергетикой. Наверное, и карманников, и мошенников, и прочей нечисти тоже хватает (как и в любом большом городе!). Но мы, к счастью, ни с чем подобным в Ла-Пасе не столкнулись».

Еще одна запись:

AbberlineArrol» Сегодня, 05:36

Lago Titicaca

Больше двух недель мы в Боливии, две недели дышим в эконом-режиме! Страна совершенно удивительная. По-моему, ни в одной другой стране мира нет такого количества климатических зон: Амазония с обезьянами и крокодилами, Пантанал с сотнями видов птиц и водоплавающих, непроходимые дебри вокруг Тарихи, облачные леса в Юнгас, пустыни, лагуны и соляные озера на крайнем юге, горы и вулканы… Просто невероятно, как все это может быть в одной, причем такой небольшой, стране! Вот и еще одно уникальное место – самое большое высокогорное озеро в мире – тоже находится в Боливии. Озеро Титикака!

Самое большое высокогорное озеро, 8400 кв.м. Название («серая пума», «горная пума»), знакомое каждому с детства. Странные ощущения, когда попадаешь сюда – столько раз слышал, и вот наконец видишь. Не голубоватое пятно на истертой карте, не собственноручная чуть позже подпись (там ли? оно ли?) на контурной карте, а самое настоящее озеро – синее, огромное, окаймленное холмами и живописными заснеженными вершинами Анд. То самое озеро. Хочется позвонить своей учительнице географии и рассказать ей, какое оно, это Титикака. Похоже чем-то на Байкал – вода такая же чистая и прозрачная, такая же холодная, хотя местные купаются. Не все смельчаки, но находятся. Днем оно ярко, ослепительно синее, вечером, в сумерках – серое, а ранним утром – розовое. Озеро сравнительно чистое, несмотря на то, что боливийцы плевать хотели на охрану окружающей среды. Бутылки, пластиковые упаковки – все летит мимо мусорных ведер. Чтобы найти урну, нужно очень постараться. Может быть, озеру повезло в том, что народу здесь проживает не так много, а туристы все-таки приезжают из развитых стран. Туристов очень много: местных (Бразилия, Чили, Аргентина), из Европы и США, из Кореи и из Израиля. Это – основной поток. Русских мало, но в последнее время чуть больше.

Добраться до озера из Ла-Паса очень легко – достаточно купить билет на автобус до Копакабаны (Copacabana) – маленького городка на побережье (да, пляж в Рио-де-Жанейро называется точно так же!). Как обычно, есть обычные автобусы – а есть специальные туристические. Билеты на туристический автобус стоят немного дороже (35 боливано, $5) – зато он вроде бы безопаснее и идет без промежуточных остановок. Еще одна особенность туристического автобуса – то, что он забирает туристов прямо из отелей и хостелов. Это, с одной стороны, хорошо – не нужно добираться до терминала. Но с другой – достаточно нудно, если тебя забрали одним из первых, ездить потом полтора часа по городу и собирать всех остальных.

Интересная особенность дороги в Копакабану – то, что уже ближе к озеру нужно перебраться через протоку на пароме. Но в роли паромов – маленькие баржи, посудинки с деревянным настилом, на которые помещается ровно один автобус. В целях безопасности пассажирам ехать внутри автобуса нельзя – поэтому все выходят, покупают за 2 боливиано билет на моторную лодку, перебираются на другой берег – и ждут там автобус, который неторопливо плывет на барже.

Копакабана – небольшой городок, прежде всего рассчитанный на туристов. Центр – пляж и пара главных улиц – совершенное туристическое гетто, нечто вроде улицы Као Сан в Бангкоке. Десятки ресторанов с тручей (вид лосося, который обитает в озере Титикака), хостелов и туристических агентств – конкуренция за деньги туристов бешеная.

В городке вполне можно провести день – погулять по пляжу, погреться на солнышке, попробовать тручу, взобраться на холм (довольно крутой подъем, около 30 минут – потрясающие виды сверху). Больше одного дня в Копакабане, пожалуй, делать нечего – гораздо полезнее (и приятнее) купить билет на лодку (20 боливиано ($3) в один конец) и уплыть на Остров Солнца – Isla del Sol.

На озере много островов, самый знаменитый и романтичный – Остров Солнца, Isla del Sol. Казалось бы – какие-то 2 часа по воде, и вот позади Копакабана, и ты на острове Солнца. Но как красиво на острове! Во-первых, открываются заснеженные вершины, которых не видно с материковой части, во-вторых, остров утопает в цветах и эвкалиптовых рощах. Едва причалив, нужно подниматься в гору, по Escalera del Inca – поднимаясь, проклинаешь все на свете, но подъем того стоит. Отдышавшись (а кислорода по-прежнему так мало!), обернувшись назад к заливу, видишь изумительный пейзаж, ради которого забываются все трудности, все лишения. На этом острове можно только отдыхать и наслаждаться – видами, тручей, запахами и тем, что жизнь на самом деле очень простая, но очень удивительная штука. Остров – словно плавающее в воде странное бледное желто-зеленое животное, полосатое с боков из-за многочисленных террас. Можно гулять горизонтально, по террасам, а можно забраться на вершину и увидеть остров, омываемый с трех сторон пронзительно синей водой.

А запахи! Остров и правда солнечный (у нас тут же сгорели носы), за день листва эвкалиптов и кустарников нагревается, и воздух наполнен благоухающим великолепием южноамериканской флоры (уж простите мне заканчивающиеся на эвкалиптах познания!). Размеренная, чуть сонная жизнь, прерываемая лишь протяжным «Иаа-аа!» да звонким щебетом многочисленных птиц. Место, где хочется сидеть и ни о чем не думать, смотреть на то, как солнце каждый день всходит и прячется обратно, как величественные горы все также заснеженно торчат вдали, как меняется цвет воды, но всегда остается прежним – как тысячу лет тому назад, когда здесь жили индейцы, так и сейчас, когда заехали полюбоваться и мы».

Наши с Маратиком путешествия не такие экзотические. Но открывать мир ребенка – не менее увлекательное, и тоже достаточно сложное занятие.

Утром были в гостях у Ариши. Маратик так хотел скорее всех увидеть – что в первую минуту, оказавшись уже у дверей их квартиры, немного оробел… Но потом освоился – и они с Аришей навели привычный порядок в доме. Особенно впечатлили две дудочки – синяя и желтая – на которых дети дуэтом громко играли.

Ариша славно танцует. Маратик, видимо, полюбит пение под гитару.

Но если даже их интересы изменятся, – все равно детские радости, детские забавы и впечатления должны повлиять на их жизнь, они останутся в памяти. И вспомнятся яркими картинами в будущем – когда новые дети по-прежнему раскидают игрушки и по-прежнему будут радоваться жизни.

Вечером Елена Ивановна увезла Маратика на дачу к Сереже.

Очень жаль, что нашей замечательной дачи больше нет. Но – раз нет, значит, почему-то это должно было произойти.

Маратик соскучился по Павлику, бабушке Лене, дедушке Толе, бабушке Маше. В общем, остался ночевать там. Да и с самого начала Маратик говорил, что останется у бабушки Лены. Наше, бабушкино, дело – это уже совсем не то, что мамино… Даже и маме-то ребенок не принадлежит безраздельно. А бабушка – это человек, который всегда ждет и любит.

У меня, конечно, развилось моментально множество рефлексий – но мне, как соционическому типу «Достоевский», это простительно, наверное.

Лишь бы малышу было хорошо. А я подожду…

Вот теперь я очень отчетливо представляю себе тех самых грустных сказочных деда и бабу, у которых не было детей и потому решили они хотя бы Снегурочку себе слепить…

Не могла заснуть до трех часов ночи. Интерес к жизни пропал. Никаких дел делать не хотелось.

А сегодня Маратик к нам вернулся! Мы сразу пошли с ним в песочницу, о которой мечтали все эти дни, но из-за пальчика нельзя было там поиграть. Песочница оказалась крошечной, песок в ней затвердел, но все-таки почти чистый. Лопатку дома найти не смогли, так что вышли с формочками, ведерком и грабельками. Потом вышел дедя, вынес нам фарфоровую ложку для торта – это бабуся его снабдила, сказала, что все равно у нас, как у Карлсона, несколько тысяч таких ложек! Но мы ложку пачкать не стали, поиграли формочками.

День, как всегда, насыщенный! Утром пошли в парк, покатались с горки, с той самой, которую выстроили для малышей. Детей утром было мало – но все равно очень весело!

Потом по парку гуляли. За нами гулял очень чистый и очень рыжий котенок на длинных лапках. Он завернул по пути в кафе, а мы пошли дальше, к песочнице. Ее полили, песок был мокрый, но играть мы не стали.

На машинках никто не катался. Мальчики-работники предложили прокатить Маратика – но я пока не готова)))

Из парка зашли в аптеку, купили еще одну заживляющую мазь для пальчика, потом взяли в редакции газеты для деди и вернулись в парк. По пути прошлись несколько раз по красивому мосточку на улице Чайковского.

В парке обязательно надо было проверить все пушки!

В магазине «Центральный» купили детский зонтик на случай дождя, потом купили хлеб в другом магазине и там же – совочек для песка, а то наш куда-то совсем потерялся.

Во дворе поиграли новым совочком в песке. Песочница была солнечной, по ней бегало несколько муравьишек по своим делам.

Дома пообедали и сразу уснули все – вместе с бабой Даей.

…После обеда было очень ветрено – долго колебались, выходить или нет, но все-таки пошли к фонтану вместе с дедей. Там пришлось убегать от ветра – а воды в фонтане не было… Еще убегали от глупого щенка – мало ли, цапнет еще!

Сходили в парк. Там сильный ветер, детей совсем мало. Посидели с котиком, проверили все пушки и вернулись домой.

Очень долго Маратик собирался купаться, даже вода в ванночке остыла, пришлось доливать горячую.

Наконец, все уснули. И «обчата» Анута тоже уснула, побродив по комнате. И «тиса» Мурка уснула. Букву «к» Маратик пока не выговаривает.

От детей – долгожданные вести в Интернете:

ildar.akhmetov» Сегодня, 07:18

Пуно, Хулиака и изменение маршрута

Озеро Титикака принадлежит двум странам. Чуть меньше половины – это территория Боливии, чуть большая часть – принадлежит Перу. Соответственно, по берегам озера есть несколько пунктов, в которых можно перейти границу. В принципе, можно даже на лодке переплыть озеро – и оказаться в другой стране. Только нужно заранее определиться в этом случае, где ставить выездной и въездной штампы.

Мы пошли самым простым путем – купили в одном из миллиона турагентств Копакабаны билеты на прямой автобус в Пуно (автобусная компания Titicaca Tours). Билет стоит всего лишь 35 боливиано ($5). Альтернативный вариант – на микроавтобусе доехать до боливийского городка Kasani, пешком перейти границу до городка Yunguyo в Перу (поставив два штампа – сначала боливийский, затем перуанский) и на такси доехать пару кварталов до следующей стоянки микроавтобусов. В этом случае рублей десять мы бы сэкономили, наверное.

Ближайший город в Перу, в котором большинство туристов делают остановку (минимум на одну ночь) – Пуно (Puno). Это тоже берег озера. Оно вообще очень большое – чтобы его полностью объехать на машине, надо, наверное, ехать не меньше десяти часов. Так вот, из Пуно по плану мы должны были ехать стандартным маршрутом – в Куско (Cusco) и осматривать знаменитый комплекс Мачу Пикчу. Но почему-то душа к этому никак не лежала. Слишком уж это туристическое, слишком коммерческое место! Слишком многие едут в Перу исключительно из-за этого места. И, на самом деле, кроме Мачу Пикчу, больше ничего в Перу не видят. Перуанцы, конечно, этим пользуются: я прикинул в Экселе, в какую сумму обошлось бы нам посещение знаменитых построек инков, получилось 21 тысяча рублей на двоих (автобус до Куско, поезд+автобус до самого комплекса, входные билеты)! С учетом того, что на осмотр можно потратить не больше трех часов (иначе – придется ночевать в одном из дико дорогих отелей местечка Aguas Calientes) – получается 7 тысяч рублей за час осмотра среди толп туристов!

Нафик это надо, решили мы, и быстренько перестроили план. Вместо одного Мачу Пикчу решили посмотреть Лиму (Lima) и все побережье Перу – вплоть до границы с Чили. Чтобы не терять время на почти суточный автобус, следующий по маршруту Пуно-Лима, нашли недорогие авиабилеты. Покупка этих билетов – целая история!

Авиакомпания Avianca (вроде бы, колумбийская). Серьезный сайт, форма покупки билетов. Заполнил все поля, ввел данные кредитки, нажал кнопку – все, билет оформлен, но деньги с карты не снялись! Через некоторое время проверил через CheckMyTrip – все в порядке, билет подтвержден. Но по карте – никаких транзакций – ни в эсэмэсках, ни в интернет-банке. Пожали плечами – легли спать. В три часа ночи – телефонный звонок. Девушка, говорит на английском, представляется сотрудницей Avianca и просит назвать все данные кредитки! Я начинаю соображать – как понять, правда это из авиакомпании (в принципе, вполне вероятно!) или же это какие-нибудь мошенники, которые как-то узнали, что я покупал билет (тоже более чем реально, это же Южная Америка!!). Да еще и глубокая ночь, голова соображает туго и медленно. В итоге какие-то мелкие детали все-таки склонили меня к тому, что это правда Avianca – и я начал диктовать данные карты. Когда девушка спросила трехзначный CVV, стало совсем не по себе, но все-таки додиктовал и стал с тахикардией ждать смс из банка: либо пара сотен долларов за билеты, либо пара тысяч на счет мошенников… К счастью, смс пришла буквально через пару секунд – все оказалось честно.

В Пуно аэропорта нет, ближайший – в городке с очень красноречивым названием Хулиака (Juliaca), примерно в часе езды. Когда мы рано утром ехали на такси, обсуждали – а зачем мы, собственно, ночевали в Пуно, если можно было бы сразу же уехать в Хулиаку и там переночевать, если уж мы оттуда летим? Я пересказываю Lonely Planet, что Хулиака – это неприятный приграничный городок; здесь могут ограбить на улице даже днем и так далее. Как раз в этот момент видим из окна такси десяток полицейских – и возле них труп молодого, хорошо одетого, парня, на ступеньках какого-то дома. Дальше обсуждать, стоило ли переночевать в Хулиаке, мы не стали. Да и вообще разговаривать потом еще долго не хотелось, сильно придавило увиденное. Плюс общие впечатления от городка – какие-то типы странной наружности на пустынных улицах… Утро. Даже в такси, в относительной безопасности, и то неприятно ехать.

Маленький аэропорт удивил. Во-первых, отсутствием крыши, поэтому длинную очередь на регистрацию стояли, дрожа от холода, изо рта шел пар. Во-вторых, отвыкли от ручного досмотра багажа – два сотрудника просят открыть чемоданы-рюкзаки и прощупывают все вручную. Нашу поклажу досмотрели чисто символически. В-третьих, в зоне посадки играл живой оркестр – пара нот и ходит парень с протянутой сумкой – кладите монеты.

Перелет до Лимы прошел отлично, наконец-то можно вздохнуть полной грудью на отметке в 0 метров над уровнем моря От столицы мы пока в полнейшем восторге! Совершенно не ожидали, что она такая разная и необычная».

Очень радостная весть пришла из Северодвинска: «Галия Дуфаровна, добрый день!

Заседание диссертационного совета по приему диссертаций к защите состоялось.

Диссертации Ваших аспирантов приняты к защите. Выписки из протокола заседания диссертационного совета будут вывешены на сайте САФУ сегодня-завтра.

С уважением, Дулова Светлана».

Сегодня Ильдарчику тридцать лет. Время – вещь относительная. Мы с Маратиком отправили электронную открытку, хотя в Перу еще вечер седьмого июля.

Утром, пока варился суп, успели склеить медведя и льва. Лев потом где-то потерялся – а я хотела его сфотографировать…

С дедей и с Маратиком сходили за велосипедом и купили очень хороший, а главное – легкий! – велосипедик. Покатались около библиотеки им. А.С. Пушкина. Какой-то парень подарил Маратику шоколадное яйцо – в нем оказался чудный (почти боливийский) ослик и пластиковое колечко с сердечком, на котором нарисовано выходящее из-за облачка солнышко. Я не знаю, значит ли это что-нибудь, знак ли это или просто случайная радость – но я надела на левый мизинец детское колечко, и стало мне смешно и радостно.

Крошки шоколадного яйца склевали голуби. Они ходили за Маратиком и ждали еще угощения.

Еще мы купили «Лего» для малышей – из него можно построить машинку, магазин и много чего. Там есть две фигурки людей и собачка. Собачку за хвостик все пыталась утащить Желтушка, как когда-то Бойчик утащил маленькую машинку из игрушечного гаража.

В честь дня рождения папы купили пирожные со сгущенкой – на каждом из пирожных нарисована рожица – с улыбкой, или с усами, или в очках. Мне купили пирожные «Картошка», а бабусе – «Наполеон». Дедя все равно все попробует, расстроится, что все дорогое и долго будет звонить своим друзьям, у которых сегодня тоже день рождения.

Вечером было ветрено и холодно, ночью пошел дождь и летели вертолеты. Они разбудили малыша. Но потом все уснули.

День дождливый. И вроде не холодно – но гулять не ходили. Лужи кругом, мокрые деревья. Даже засохшая намертво Кайдаловка забурлила. Парк закрыли со стороны улицы Пушкина, аттракционы не работают. Обещают сильные дожди пару дней.

А у меня еще начались всякие дела с аспирантами – их приняли к защите, так что Япония мне улыбнулась… Сроки совпали. Защиту поставили на 26 сентября.

Я смирилась – все равно исправить ничего нельзя.

Маратик очень деятельный. Надо успеть сделать все – посмотреть ютуб, погладить кошку, прокатиться на велосипеде, поиграть с «Лего», покатать машинку, съесть черешню, съесть кашу с молоком, попить чай, посмотреть телевизор, сбегать на балкон, собрать и опять рассыпать игрушки, полистать книжку…

Дедя спрашивает меня, пишу ли я письма про Маратика. Конечно, – говорю, – каждый день пишу. Маратик водит в воздухе пальчиком, словно пишет, и говорит раздельно: «Пло-хой Ма-ра-тик!» Я говорю – очень хороший Маратик!

Вечером перед сном оглядывает комнату и комментирует, что книги – папины, игрушечный кактус – мамин, мама с ним играла, когда была маленькая. Спрашивает меня – а где твой кактус?

Потом загибает пальчики и перечисляет страны, в которых побывали и должны побывать папа-мама.

Мы уже тоже соскучились… Пройдена половина пути. Пусть сложится счастливо оставшийся путь!

Утром прогулялись по улице Ленина, купили в «Темпе» продукты. Маратик помог мне нести сумку домой.

На улице Ленина ходят нищие. Я отвыкла от них. Старушка деньги просила. Мать с двумя детьми шла по середине улицы, просила денег. Не знаю, настоящие это нищие, или нет… Беженцев нет у нас, вроде бы.

Вспомнился нищий Санта Клаус в Америке. Почему-то он не вызывал отрицательных чувств и подозрений. И даже когда он потрогал Маратика за ножку – это было нормально, по-человечески. А тут, в Чите, я сказала малышу, чтобы он не подходил к нищим. И я боялась, что они будут смотреть на него или трогать его.

Днем и вечером Маратик их не вспоминал. Слава Богу!

Все равно они встретятся еще на пути, к сожалению.

…Каждое утро, когда я проверяю в телефоне почту, Маратик заглядывает и ищет папу-маму. Сегодня показала ему пеликана от мамы!

Во время обеда Маратик сказал, что суп надо есть с конфетами, и что мама всегда ест суп с конфетами)))

Вечером вышли погулять, взяли с собой велосипед. Во дворе сплошные машины, приходилось запрыгивать на газон. Во дворе красного дома покатались среди машин – но там ветер сильный. Потом около фонтана покатались. Там хоть и плитки – но зато нет машин, мало людей, и вообще красиво!

Вечером Маратик засыпает со мной, а днем – с бабусей. Бабуся поет ему казачью колыбельную песню М.Ю. Лермонтова. Там есть слова об отце и матери – Маратик говорит, что это про папу и маму.

Такие наши новости.

Новости от детей:

ildar.akhmetov» Вчера, 21:35

Lima

Итак, после двух недель очень тонкого и бескислородного горного воздуха мы за полтора часа полета оказались на высоте ровно ноль метров над уровнем моря. Лима, знаменитая столица Перу! В изначальном нашем графике Лимы не было, и мы даже, помнится, говорили – хорошо, что не едем в Лиму, там слишком опасно. Но планы поменялись – и мы неожиданно были очень счастливы оказаться именно в этом огромном мегаполисе.

Климат Лимы (и вообще всей прибрежной части Перу) – уникальный. Все, что находится между горной цепью Анд и береговой линией Тихого океана – безжизненная пустыня. Поэтому, несмотря на близость океана, в Лиме вообще не бывает дождей! Никогда! Очень редко, может быть, пару раз в году, случается слабенькая морось – когда в воздухе повисает взвесь из крохотных капель воды. И все, это самое большее, на что можно рассчитывать. При этом зимой практически каждый день небо плотно затянуто облаками. Ощущение, что собирается дождь, стопроцентное! Бедняги туристы ходят с зонтиками наготове. Один европеец даже осматривал достопримечательности в дождевом плаще. Местные только посмеиваются.

Лима, как и все большие города Америки, разделена на районы. Есть хорошие районы, есть плохие. В Лиме разделение заметно особенно четко. Здесь в разных районах даже таблички с названиями улиц отличаются – у них разный дизайн. Так что всегда понятно, в каком районе ты сейчас находишься.

Самый лучший и самый безопасный район – Мирафлорес (Miraflores). Там можно спокойно ходить и днем, и ночью. Можно пить кофе в Starbucks, гулять в уютных парках, смотреть на океан из большого прибрежного торгового центра – и вообще наслаждаться спокойной жизнью богатого района. Большинство отелей и хостелов Лимы – как раз там, в Мирафлоресе. Еще один хороший район называется Barranco. Но он более богемный и ночной – именно там находятся все самые крутые бары и ночные клубы. Мы там не побывали, но путеводитель рекомендует настойчиво.

Исторический центр Лимы – к сожалению, не безопасен. Там очень красиво (по крайней мере, когда-то было), замечательная колониальная архитектура – но ощущения примерно такие же, как в центре Сан-Паулу или Рио. Много граффити, подозрительных личностей, и вообще ощущения довольно неприятные. Исключение – Центральная площадь (Plaza de Armas) и несколько соседних туристических улиц. Там везде стоят полицейские – и можно спокойно гулять и фотографировать. Так что перемещаться между достопримечательностями Лимы желательно на такси. Тем более, что интересные музеи расположены в самых разных районах, а не скучкованы в каком-то одном центральном месте, как часто бывает. Или внимательно разобраться с общественным транспортом – автобусов и минибасов куча по всем направлениям.

Но самая большая часть Лимы – это, конечно, не Мирафлорес и не Барранки. И даже не центральные места. Более 70 % населения Лимы живет в так называемых shanty towns, в трущобах. И мы смогли там побывать! Об этой удивительной экскурсии – в следующем посте. А пока несколько фотографий Лимы».

Теперь – о наших новостях!

Утренняя прогулка была у нас велосипедной. Маратик пока, правда, отталкивается ногами от асфальта, а не крутит педали – но получается довольно резво! Даже по мелким лужам проехались! И погладили щеночка – его носит на прогулку девочка из соседнего дома. Щеночка она нашла в Атамановке. Родители то ли разрешают ей взять щенка, то ли нет… Но она предлагала мне его. Только и осталось мне прийти домой с очередным зверьком! По всем показателям из собачки вырастет какая-нибудь Чернушка – а дали ей гордое имя Тайга.

…Маратик осваивает конкретное и абстрактное. Я рассказывала родителям, как ласково поздравила Олеся Ильдара – и как ласково он ответил ей. И все это – по-английски. Говорю: «Мама и папа любят друг друга». Сочетание «друг друга» показалось Маратику абстрактным – и он заменил его на конкретику: «Папа любит торт».

После обеда пошли за дединой газеткой – там у него вышла очередная статья.

На обратном пути зашли в парк – там же теперь такая чудесная горка для малышей! Тут вдалеке заиграла молния, упали крупные дождевые капли. По пути домой капли стали все мощнее – на асфальте даже видели градины. Я одну подняла, чтобы Маратику показать. Порывы ветра чуть не унесли нас, как Элли и Тотошку. Маратик твердил, что дождь идет. Иногда я несла малыша на руках. Прямо стихийное бедствие какое-то! И ведь ничто не предвещало…

Подошли-подплыли к дому – и капли кончились, будто и не было. И ветер перестал.

Дома мы всю одежду и даже башмачки развесили на веревке. Маратик сел за дедин стол, одной рукой держал его очки, а другой рукой – ручку. Видимо, статью писал в газету.

На следующей неделе мы с ним, наверное, пойдем ко мне на кафедру – надо помочь разослать диссертации оппонентам. Тираж с авторефератами готов. Я пока не видела его – но очень рада! Хочется поскорее увидеть, полистать!

Маратик теперь все время твердит про работу!

Я бабусе говорю – вот мы даже не научили Маратика никакому стихотворению. «Таня плачет», – процитировал Маратик. Это бабушка Маша его научила.

Перед сном приходится долго ловить его, чтобы увести купаться. То надо еще поиграть с бабусей. То у деди на ногах покачаться – как на качелях. Качается и поет: «Баю-бай! Сон приходит на порог».

Все-таки чему-то научился!

Утром были в гостях у Ариши. Маратик не отпускал мою руку и все время твердил «бабадая». Я сегодня узнала про хештеги, так что это был именно он – #бабадая#))))))

Даже когда катался на динозаврике, держал меня за руку и твердил свой хештег!

А дома Маратик часто говорит мне, чтобы я ушла и что он будет один. Уловил, что я постоянно за ним присматриваю!

У Ариши в гостях немного почитали книжку про золотую рыбку, основательно раскидали игрушки, перекусили принесенным в подарок «Барни», полежали на мягком тигре, полечили дедю, у которого опять упало давление – и вернулись домой.

После обеда была долгая прогулка в парке. Сначала пошли к живому Рембрандту, но по пути остановились возле медведя с казаком.

Рембрандту положили в шляпу сто рублей (немного погодя Маратик сбегал еще раз к шляпе и положил еще сто рублей), потом с ним сфотографировались. За это время Рембрандт волшебным образом чуточку повернулся. Это выглядело волшебно, потому что он был похож на статую, а не на человека. Звучала музыка. Вокруг стояло много людей. Было тихо и красиво.

Потом прокатились на лошадке. Она разрешила потрогать ее гриву и погладить по шее. Лошадка маленькая, наверное, устала возить на спине детей, среди которых встречаются крепыши.

В парке так много развлечений! Маратик бегал по дорожкам, взбирался на песчаные горки, ходил по траве, бегал вниз-вверх по ступенькам. Дедя сначала тоже потихоньку бегал за нами – но потом остановился на дорожке и стал нас ждать.

А тут зазвучала музыка. Мы сели на скамейку и стали слушать, как поет в микрофон дядя. Вокруг собралось много людей. Они стали танцевать под музыку. Я подумала – как хорошо, что я не одна, а с малышом! Потому что я не умею танцевать – хотя, когда звучит музыка, мне кажется, я легко и красиво летала бы под музыку – словно я бабочка… Но я не умею танцевать. И всегда, когда звучит музыка, я боюсь, что меня пригласят – а я не умею! И всегда, когда звучит музыка, я боюсь, что меня не пригласят. Но я ведь все равно не умею!

А тут вдруг мои ровесницы вышли на площадку и стали танцевать под музыку архаичного ВИА «XX век – Чита». Они танцевали, забыв про возраст. Они казались сами себе похожими на бабочек – хотя давно уже были толстенькими гусеничками, из которых бабочка может вылететь лишь во сне, лишь в мечтательном летнем сне, среди короткого жаркого лета.

И наш шарик улетел в небо – словно это улетели все те бабочки, которые до сих пор живут в каждом из тех, кто пришел на площадку.

Вечером загремел гром – собачки испугались. Желтушка, конечно, не добежала до кустиков и ринулась домой. Соседская девочка хотела мне помочь – но это очень опасно – помогать нашей Желтушке, нашей Атуте! Девочка спросила, как зовут моего мальчика. Из какого-то генетического подсознания я выбрала имя своего сына и сказала, что его зовут Ильдар, а потом рассмеялась – Маратик! Конечно же, Маратик!

Перед сном Маратик долго играл на дудочке, потому что вспоминал архаичный ВИА. А какая разница, ВИА или не ВИА? Главное, что был живой звук. И главное, что Маратик на самом деле проявляет интерес к живому пению.

Наши хештеги сегодня: #живойрембрандт#; #вечныебабочки#; #улетевшийшарик#

Из Интернета: «В Ростове-на-Дону в честь присоединения Крыма и Севастополя к России стартовал необычный тур: балетмейстер и мастер пантомимы Игорь Арончик намерен проехать от Ростова до Владивостока. При этом он будет выступать на улицах и площадях в образе живой статуи, пробудившейся от долгого сна. Игорь изображает статую Рембрандта – величайшего художника эпохи Ренессанса, что должно символизировать возрождение вернувшихся в Россию территорий».

Сегодня отлетела одна из трех камбоджийских ниточек – красная. Она давно уже растянулась и почти слетала с руки, мне приходилось цеплять ее за браслет, чтобы не потерять. А сегодня она крепко зацепилась за сумочку. Я дернула ее – а дома обнаружила, что она, развязавшаяся, каким-то образом, продержалась на руке. Я сняла ее.

Что это значит? Не насильно же я сняла веревочку? Она же сама давно уже хотела развязаться?

Остались две ниточки – красная и желтая.

Утром прочитали заметки от детей:

ildar.akhmetov» Вчера, 19:51

Трущобы Лимы

В Лиме мы провели целых три дня, поэтому времени, чтобы осмотреть самые разные ее части, было достаточно. В самое первое утро я, как обычно, сидел, изучал путеводители, рыскал по форумам, анализировал отзывы в TripAdvisor – планировал, что же лучше всего увидеть. И сразу в нескольких местах наткнулся на прекрасные отзывы о компании Haku Tours и их знаменитом туре в лимские трущобы (shanty towns). Сразу, разумеется, заинтересовался – ведь я еще в Бразилии мечтал побывать в фавелах. И в Сан-Паулу, и особенно – в Рио, ведь там они находятся прямо в черте города, совсем рядом с обычными кварталами. Но в Бразилии с фавелами не получилось, а здесь – такой шанс!

Кратко посоветовались с Лесей – и решили, конечно, ехать, несмотря на довольно высокую цену (по $55 с человека). Я заполнил форму на сайте – оставил заявку на завтра. Через пару часов на e-mail пришел ответ с подтверждением – нас обещали забрать прямо из хостела в 8:45 утра. Уже потом я узнал, что этот тур полностью забронирован до 18 августа (!) – и нам просто как-то неожиданно повезло = то ли кто-то не подтвердил бронь, то ли внезапно отменил – и тут как раз пришла наша заявка. Мы, кстати, в этом путешествии все вот так и бронируем «предыдущим вечером» – и пока везде удачно.

Следующим утром, как и обещали, в 8:45 подъехал минивэн. Кроме нас двоих в тур поехали трое австралийцев и гид (он же совладелец Haku Tours и сам выходец из тех самых трущоб – Эдвин). Мы развернулись и двинули на юг. Нас предупредили, что мы должны одеться в яркую одежду, т. к. это считается символом радости и праздника, плюс все это – древние традиции, оставшиеся со времен инков, которые любили яркие цвета. Темные и блеклые тона считаются некоторым неуважением либо признаком траура.

Трущобы в том виде, в котором они существуют сейчас, появились в Лиме не так давно – пару десятков лет назад. В 80-е годы в Перу было далеко не так спокойно, как сейчас. В горных районах, в Андах, орудовали террористы – точнее, так называемые сендеристы, группировка «Светлый путь». Это было страшное время. Терруки (так их здесь называли) приходили в деревню рано утром, собирали все небольшое население на центральной площади и проводили «народный суд». Тех, кто, по их мнению, хоть как-то «служил антинародному правительству» (то есть, как минимум, половину взрослых людей) – забивали камнями. Молодых и сильных – забирали в свою «милицию». И так далее.

За несколько лет в перуанских Андах были убиты десятки тысяч человек. Поэтому люди бежали. В единственное относительно безопасное место – в столицу, туда где можно было просто затеряться среди других людей. Новоприбывших, разумеется, никто не ждал – поэтому им приходилось самим искать себе место возле Лимы и строить жилье. Так появились shanty towns, огромные трущобы.

Они действительно огромные. Когда мы стояли на вершине холма, Эдвин показал нам два ориентира: высокую водонапорную башню и берег океана. Между ними – не меньше километра. Вот, этот квадрат – один «сектор» трущоб. Всего таких секторов – двадцать шесть. Трущобы окружают Лиму со всех сторон. По площади они в несколько раз больше, чем все остальные районы города. И по количеству людей тоже: там живет около 70 % всего населения Лимы.

Кстати, Haku Tours – это единственный способ попасть в трущобы Лимы. Кроме них, такие туры не организует никто. Точнее, жители трущоб больше никого к себе не пускают. Как объяснял Эдвин, в трущобах действуют свои собственные законы. И одно из главных правил – чужих там быть не должно. Ребята из Haku Tours – не чужие, они все родились в трущобах, там живут их родители и, более того, они сами до сих пор живут там же! И на те деньги, которые зарабатывают с помощью туристов, делают добрые дела. Эдвин с гордостью показывал нам свои последние проекты: новые крыши для детского сада и местного базара и удобная лестница вместо скользкой крутой тропы.

Я, конечно, спросил – что же будет, если турист вдруг решит приехать и прогуляться по трущобам самостоятельно. «В самом лучшем случае – ограбят и выгонят», – ответил Эдвин.

Первая остановка тура – «нижний рынок». Это еще не совсем shanty town, это просто большой базар, где покупают фрукты, овощи и мясо и жители трущоб, и, например, владельцы ресторанов из других районов. Настоящий organic – и все очень дешево.

Следующая остановка – «верхний рынок», который уже принадлежит исключительно трущобам. Чужих сюда не пускают. Тут бегают местные дети и собаки. Все улыбаются Эдвину и радостно приветствуют туристов. Мы – гости, поэтому отношение к нам очень доброе. Все спрашивают откуда мы приехали, мы отвечаем – «Русия и Аустралия». Приятно, что при упоминании России многие радостно оживляются. Австралия местным не так интересна. На рынке покупаем большую связку бананов – чтобы угощать детей.

Автобус дальше не едет, дорог в трущобах нет, только тропинки и лестницы. И лестницы, и вообще все построено самими жителями. Государство там не имеет практически никакой власти – и не делает ничего. Все дома, все коммуникации, фонари, столовые, детские сады – все это сделали жители трущоб. Хоть и мало кто учился в университете, но построено все на совесть.

Поднимаемся по лестнице и стучимся в один из домов. В нем живет мастер-ювелир. Он с помощью допотопных молотков и зубил, без всякой техники делает прекрасные серебряные предметы. Эдвин объяснил, что большинство дорогих ювелирных изделий, украшений, дорогой посуды и т. д. делается именно здесь, в трущобах, вот такими талантливыми мастерами. Заказчики платят им копейки за работу – а потом продают вещи в дорогих магазинах за очень большие деньги. Мастер говорит, что бесплатно учит ремеслу молодых ребят и детей. Иначе, если они не научатся ничего делать руками, то станут преступниками.

Идем дальше – и останавливаемся возле аккуратного маленького дома. В нем живет «лидер» – женщина, которая руководит небольшим районом трущоб. Как бы управдом. Само собой, она не получает никакой зарплаты, и вообще, никакой официальной должности у нее нет – просто у нее есть авторитет среди жителей, и ее выбрали «лидером». Она выносит для нас кувшин чичи (чича – это самодельное пиво из кукурузы; чтобы чича забродила, кто-то должен тщательно пережевать сырой початок – это тонкое ремесло). Приглашает нас всех на «chicken party»: в пятницу они будут жарить куриц, разливать чичу и веселиться. Билет на вечеринку стоит 10 солей. Все деньги пойдут на лечение беременной женщины, которая поднималась по скользкой тропе и сломала ногу.

Чем выше на холме находится дом, тем более бедные люди в нем живут. Ведь дорог нет, водопровода тоже. Поэтому воду нужно носить вручную из грузовика, который ее каждое утро продает внизу. Кроме домов, на самой вершине холма – детский сад и столовая. И воспитатель детского сада, и повара в столовой работают бесплатно. Заходим в детский сад – небольшой сарайчик, но внутри достаточно уютно. Воспитательница и шестеро детей. Хорошая мебель, игрушки – все это пожертвования.

Рядом – столовая. Готовят обед из двух блюд: овощной суп с макаронами и рагу из говяжьего легкого с картошкой и рисом. Стоит 2 соля (чуть больше 20 рублей), детей-сирот кормят бесплатно. Порции огромные: но это, как правило, единственный прием пищи за день, мало кто завтракает или ужинает. Накладывают и нам на пробу в общую тарелку – вкусно! Мне особенно рагу из легкого понравилось, Лесе – суп.

Не все, конечно, так радужно и спокойно в трущобах. Именно там обитает вся организованная преступность, «мафия». Там торгуют наркотиками, там крадут детей на органы – все там есть. Туристам эту часть трущоб, конечно, не показывают – но она есть. Дома, в которых живет мафия, внешне ничем не отличаются от остальных построек – хотя внутри, наверное, отделаны роскошно. Снаружи их можно узнать, только если углядеть аккуратно спрятанные во дворе спутниковые тарелки.

Вообще, в целом культурным шоком для нас (в отличие, например, от австралийцев) посещение трущоб не стало. В российской глубинке, в далеких деревнях и даже маленьких городах, люди живут примерно так же. Так же выживают, вопреки всем обстоятельствам, часто без всякой поддержки государства. Но такого уровня самоорганизации, сплоченности и вот этого чувства ответственности за свое community, нам, наверное, не хватает.

Еще интересное наблюдение – мы практически не видели мужчин, только женщины. Может быть, конечно, они где-то по домам валяются пьяные или под наркотиками, но, скорее всего, они где-то и как-то пытаются заработать денег для своей семьи: ездят в центр чистить обувь прохожим, продавать газеты или воду на улицах, работают на стройках, работают таксистами… А женщины в это время занимаются домом, детьми. Трудно четко сформулировать эту мысль, но, возможно, в нашей стране слишком многое бывает завязано на женщине, в силу ее большей природной ответственности. Она и весь быт тянет, и деньги зарабатывает. А мужики – пьют. Чем им еще заниматься? Здесь же женщины обычно занимаются благотворительностью, за которую не получают ни гроша, и именно мужчина несет финансовую ответственность за семью. Но это все только ошметки мыслей, пока это все сложно и непонятно. В любом случае, после трех часов в трущобах, на многие вещи вокруг нас мы точно будем смотреть совсем другими глазами».

Я думаю, трущобами нас в России не удивишь. Утром с Маратиком видели, как трое бомжей завтракали около помойки. Они сидели на корточках, ели какие-то отбросы, подкармливали голубей и смотрели на нас. Я, осознавая полную непедагогичность своих слов, сказала Маратику, что это плохие дяди. Маратик поглядел на них и ответил: «Плохие дяди нет». Так он строит отрицательные предложения. Так он мыслит – в отличие от меня.

…Маратик был восхищен мастерством Игоря Арончика – живым Рембрандтом, так что сегодня мы пошли в парк, чтобы успеть попрощаться с артистом. Он едет дальше, к Владивостоку.

На самом деле – это очень красиво и эффектно!

В парке прокатились еще раз на лошадке и по пути к водной карусели неожиданно встретили Леру – она как раз шла к нам! Вот вместе с ней и прокатились на карусели, а потом и на колесе обозрения. Колесо все-таки довольно высокое. Наверху прохладно и далеко видно, хотя я немного боялась смотреть по сторонам. Маратик не боялся и не хотел выходить из кабинки. Решили, что в следующий раз еще прокатимся, может быть, с Аришей и Линой. По-моему, я лет тридцать не каталась на колесе обозрения…

В летнем кафе попили с Лерой колу, а Маратик – сок.

Маратик совсем развеселился, бегал по павильону, рисовал на детской доске мелом, приделывал к доске магнитные буквы…

А забавно получилось, что Президент В. Путин сейчас в Аргентине, а потом будет в Бразилии!

Погода опять неустойчивая. Гулять не пошли. Из мозаики, которую подарила Лера, начинали строить фонтан, дом, собачку, жирафа (или оленя?). Цветные мозаичные кнопочки лежат на кресле, на полу, на столе… По ним иногда ходят собачки и люди.

Красками покрасили линейку, пластиковую коробку из-под кубиков, картонные карточки от настольной игры. Собачек тоже очень хотелось покрасить – но они вовремя успевали убегать.

Дедя купил конфеты и спрятал их в карман. Маратик их там обнаружил и весело закричал «Ура! Конфеты!»

У нас на несколько дней отключили горячую воду, пришлось греть пару чайников, чтобы хоть немного наполнить ванну. Маратик назвал воду «плохой», потому что ее оказалось мало.

К вечеру Маратик чуточку закапризничал, долго расспрашивал, где папа-мама-Павлик и когда они все вместе поедут в Казань. Я не выдержала, позвонила родителям, они куда-то шли пешком – я не очень поняла… Сказали, что пару дней не будет никакой связи.

Господи, пусть у них все будет хорошо!

Не оставь их, Господи Милосердный!

Спаси и помилуй!

Лерина подаренная мозаика встречается на каждом шагу. Иногда цветные мозаинки впиваются в мои резиновые тапки – и тогда я чуточку цокаю, как пони Султанчик в парке ОДОРА.

Мозаика на подошвах – это, наверное, картинки, которые никому не показывают. Но можно порадоваться, что есть некий образ, напоминающий о себе слабым стуком о линолеум. Можно попробовать угадать, какого цвета мозаинка прицепилась к тебе и что можно было бы построить из нее вместе с другими мозаинками.

Мозаика на подошвах такая же непредсказуемая, как наша летняя погода, как игры малыша, как вся наша жизнь.

Утром ходила на работу – надо рассылать диссертации и авторефераты. Я принесла подписанные конверты, сложила в них все необходимое и отправила китайского аспиранта на почту.

Маратик со мной не пошел. Да и холодно утром в нашем чересчур резком, чересчур континентальном климате!

После обеда гремела сухая гроза, молния сверкала. Дождь так и не пошел – но ветер был сильный. Желтушка ужасно дрожала от страха. Мы дали ей перекусить – она перекусила и продолжила дрожать дальше.

Маратик пел и играл на гитаре. Хлопал сам и заставлял хлопать дедю, кричал «бис» и «ура».

Перед сном традиционно перечисляли страны, в которых путешествуют папа-мама. Потом Маратик назвал всех Пеппами, потому что ждет свинку Пеппу в подарок. Родители купили Пеппу в Боливии и путешествуют дальше по Южной Америке втроем.

Мы уже с грустью думаем о том, что Маратик уедет от нас в Казань – а нам останется только мозаика на подошвах…

Даже красивые вазоны с цветами, расставленные на улицах, наши местные жители все же разворовали, растерзали. Цветы валяются сломанные и мертвые. И если мозаику еще можно оживить – то цветы сделать живыми очень сложно.

Стихи мы так и не выучили. Маратик любит рассказывать стихи своими словами, любит их объяснять. Зато он хорошо считает. Показывает на кружку – «одна». Потом – на вторую – «два».

Все запоминает, понимает все наши разговоры. И все-таки сильнее всего реагирует на живое пение. Надо будет присмотреться к малышу.

Сходили с Маратиком в библиотеку для слабовидящих, отнесли журнал «Встречи» и расписались в документе по поводу учреждения премии Г. Головатого. На обратном пути зашли в книжный магазин, купили книжки, а дома их почитали-посмотрели-покрасили. Прошли мимо института, где учился и работал папа, а когда-то давно там жила бабуся со своими родителями, потому что это был жилой дом.

Вечером перед сном погуляли во дворе. Опять гром гремел вдалеке, поднимался ветер – но было тепло. Во дворе гуляла соседская собачка мопс по имени Мерседес – она очень добрая и разрешает себя гладить по спинке и по голове. Нос у нее совсем маленький. Она любит детей и вообще всех любит. Хозяева называют ее Варварой, потому что она очень любопытная.

Во дворе ничего не осталось для детей. Только песочница с муравьями и очень старый, но крепкий турник. Маратик повисел на нем. Ручки у Маратика крепкие – он даже чуточку подтянулся на турнике.

Все остальное пространство двора заросло травой и кустами, под которыми днем отдыхают бомжи.

Маратик немного побегал по остаткам двора, немного покатался на велосипеде.

Я посмотрела на то место, где когда-то стояла беседка – остались только квадраты земли с травой среди плиток и спиленные остатки металлической опоры. От качелей остались деревянные пеньки. Лавочек давно нет, вырвали с корнем.

Но Маратику это неведомо! Ему нравилось, что все вокруг зеленое, что вокруг жаркое лето. А далекий гром не пугал, потому что рядом был велосипед, на котором можно быстро уехать в любое безопасное место.

От детей прилетела долгожданная весточка: «Мы только что вернулись из каньона, все хорошо:)».

Маратику прислали фотографию Пеппы, которую мы тут же распечатали на принтере и которую он всем показывал.

Весь вечер Маратик пел песенки, играл на воображаемой трубе и играл карандашами-палочками на воображаемом барабане. Пел и тук же хлопал. И призывал хлопать всех нас.

Утром мы ходили с Маратиком в банк – далеко, почти к поездам, которые ездили через мост. В банке заплатили деньги за статью в Японии, потом пошли в другой банк, чтобы заплатить за статью в Венгрии – но опять возникли проблемы со счетом! Опять пришлось писать в Венгрию. Они прислали реквизиты на английском языке. Попробуем еще разок!))

На обратном пути чего только не видели! Около сорок девятой школы на деревьях висели деревянные кормушки для птиц. Мы насчитали четыре или пять кормушек – такие красивые домики с крышей.

На улице Ленина поливальная машина ехала по дороге, а около столбов останавливалась – и из окна машины дядя поливал шлангом висевшие на столбах вазоны с цветами. До них местные жители еще не добрались!

Строители строят красивые каменные оградки вокруг деревьев. Другие строители красиво и аккуратно разрезают большие деревянные плиты. Рядом много нарыто канав – в них удобно бросать черные кусочки асфальта.

Погода стоит опять жаркая – можно гулять с самого утра до самого вечера.

И стихи Ларисы Миллер очень кстати:

И от начала далеко. И до конца еще далёко. И ни предела, и ни срока, И жить просторно и легко. Голубизна, и ширь, и высь, И путь ничем не ограничен, И шорох листьев с пеньем птичьим В одну мелодию слились. Держать бы в памяти всегда, Что мир огромен и чудесен, И эту лучшую из песен В себе нести через года. Держать в уме, что мир велик И жизнь бездонна, хоть и шаток, Неудержим, конечен, краток Бездонной жизни каждый миг.

Интереснейшие записи сделали в Интернете Ильдар с Олесей:

AbberlineArrol» Сегодня, 04:14

Писко и Паракас, а также «Малые Галапагосские острова»

Из Лимы мы приехали в Паракас (Paracas). Путеводитель настоятельно рекомендует ночевать в Писко (Pisco) – городке, который находится от Паракаса в 15 минутах езды. Почему не в самом Паракасе – непонятно, хотя все экскурсии стартуют из Паракаса. Но – после Хулиаки – не доверять проверенной информации путеводителя – это искать себе лишних приключений на то самое место, поэтому идем проторенной дорогой. Размещаемся в Писко, проникаемся духом данного места, воспетого латиноамериканским классиком Марио Варгасом Льоса, вечером же пробуем знаменитый коктейль pisco sour, благо и повод имеется – тридцатилетний юбилей одного из нас, и речь идет вовсе и не обо мне. А утром, в 7:10 едем в тур. Сначала на «галапагосские острова для бедных», но местные называют их «малыми галапагосскими островами», затем в Paracas National Reserve. Продавцы туров рассказали, как нам несказанно повезло: неделю до этого что-то очень важное происходило с течениями, и все туры на острова были прекращены, волны достигали 5-метровой высоты, делая любые передвижения на лодках опасными для жизни.

Islas Ballestas – это нечто! Вообще, плавать на настоящей лодке, в ярко-оранжевого неонового цвета спасательных жилетах, вооружившись камерами, нацеленными на всякого рода удивительную живность, покачиваясь на волнах Тихого океана, пробивая себе путь (ну ладно-ладно, у нас был капитан, и этим занимался он) сквозь густой туман, сопровождаемые чайками и любопытными усатыми мордами морских котиков – это ли не настоящее приключение, достойное современных флибустьеров?! Тур на лодке длится часа два, и за это время мы ни разу не сошли на землю – мы проплывали мимо одних островов, отправлялись к другим, огибали архипелаги островов, утесов, любовались изумительными арками, созданными природой, и фотографировали-фотографировали. Наш гид – настоящий орнитолог. Услышав это, я ужасно обрадовалась, потому что в каждой поездке фотографирую всех птиц, каких вижу (кроме голубей и воробьев) для последующего их определения моей мамой. Я так и не задала ни одного вопроса гиду, поскольку он обеспечил нас всей необходимой информацией, повторенной дважды – на английском и на испанском. И в этом туре мы встретили по меньшей мере 15 разновидностей всех пернатых, включая несколько видов чаек, пеликанов, уток, пингвина (по-моему, только один вид – пингвин Гумбольдта), инка-птицу и других видов птиц, названия которых произносились только на незнакомом мне испанском (например, кто такие Ostrero Negra по-русски?). Морских котиков в это время года не так много, да и мы были избалованы их огромными колониями на побережьях Северной Америки, но и в этот раз нашлось место удивлению – я впервые видела, как эта толстая склизкая сосиска ловко забирается на каменный утес! Вот уж поистине – природа творит чудеса! Если бы своими глазами не увидела, ни за что бы не поверила. Да я и не поверила вначале, т. к. когда наша лодка проплывала мимо, я видела уже лежащего на вершине утеса морского котика, и только тщетно пыталась найти логическое объяснение тому, как ему удалось туда попасть. Во время прилива?.. Но в это время неожиданно высовывается другая мокрая голова, говорит на своем: «Эй, подвинься!» и ловко карабкается вверх по голому каменному склону! Чудеса эквилибристики! А еще нам довелось увидеть особого морского льва (тоже нежащегося на каменных склонах), который мигрировал с берегов Аргентины и, по словам нашего гида, это большая удача – наблюдать этого странника в здешних водах.

На одном из берегов мы созерцали известную в здешних краях фигуру «канделябр», оставленную древними, до инков, племенами. Ученые не уверены, те ли это люди, что трудились над изображениями линий Наска, т. к. техники несколько различаются: линии, образующие изображение канделябра (больше смахивающего на кактус) более глубокие и значительно более широкие.

Нам показали колонии морских птиц Guanay, продуцирующих гуано, которое, кстати, активно с этих островов добывается. Запах стоит соответствующий, птицы трудятся непрерывно.

Показали крабов, морских лилий, оставшихся после отлива, колонии моллюсков…

Пожалуй, мне такое путешествие в лоно дикой природы нравится больше, чем когда гуляешь среди птиц и животных, скармливая им хлебные крошки. Безусловно, такое стороннее наблюдение – тоже своего рода вторжение, но по крайней мере, никто животных не гладил, не трогал и не кормил. Просто наблюдали за ним в их естественной среде обитания и фотографировали.

Государству Перу принадлежит 0.1 % мирового океана, но эта страна дает 10 % мировых запасов рыбы. Кстати, инки рыбу не ели – гораздо проще им было разделывать курицу – одно слово, ленивый народ! А рыбу они использовали для откорма скота и тех же кур.

Английский натуралист Дэвид Беллами когда-то сказал: «Если бы нашу планету постигла катастрофа, и была бы хоть малейшая возможность воссоздать и восстановить планету на основе одной-единственной страны, я бы без колебаний выбрал Перу». Потому что больше, пожалуй, нигде нет такого дикого разнообразия: океан, пустыня, сьерра, амазония.

Наглядное доказательство того, как встречаются между собой две стихии – пустыня и океан, мы увидели, купив тур в Национальный парк Паракас. Не совсем парк – охраняемая природная зона, National Reserve. Там нас ждали ископаемые остатки моллюсков Turritella (35 млн. лет). К сожалению, их не только можно непосредственно разглядеть и потрогать, но и походить по ним и даже украсть один-другой для домашней коллекции. Три года тому назад этой охраняемой зоны вообще не было, но меры по природоохране еще должны приниматься, иначе туристы растащат все экспонаты.

Прогулка по территории продолжилась – следом шла серия удивительных пейзажей – та самая встреча двух стихий: пустыни и океана, знаменитый утес La Catedral, который соединялся с материком, но после землетрясения 2005 стал одиноко торчащей скалой. Эта скала хорошо видна с Supay Beach, supay – с кечуа переводится как «дьявол», названный так из-за сильных волн и множества скрытых подводных камней в этом заливе.

Потом нас привезли в какое-то укромное место и настоятельно посоветовали выбрать один из ресторанчиков (видимо, тот, где у нашего гида имеется комиссия). Ресторанчик оказался и правда неплохим, рядом с нами сидели и прогуливались несколько живописных пеликанов, а мы полакомились вкусным поджаренным осьминогом.

После обеда мы поехали в музей, который нас удивил – ну представьте себе пустыню, а посреди неприметное бетонное здание. Но внутри! Прекрасные экспозиции, а главное – полностью продублированные надписи на английском! Много внимания уделялось охране окружающей среды, сохранению нашей планеты, а нам особенно понравился стенд про уточек: то, что мы делим Мировой океан на 4 других, это лишь наше воображение, океан на самом деле один, и занимает 71 % всей земной поверхности. Так вот, уточки – в 1992 году из Гонконга вышел грузовой корабль, который вез 29 000 пластиковых желтых уточек. Корабль затонул, уточки всплыли на поверхность и их стало носить по Мировому океану. Все было бы смешно, если бы не было так грустно: к концу 1992 года часть из них пристала к берегам Аляски, другая часть – уже в 1996 году – к берегам Северной Америки (штат Вашингтон), часть к берегам Арктики, часть все еще плавает… Идея проста – океан един, и он – наше будущее и наше прошлое – ведь наши предки появились из океана, 4 млрд. лет тому назад».

ildar.akhmetov» Сегодня, 04:18

Huacachina

Еще одна наша остановка по пути на юг, из Лимы в сторону Чили – маленький оазис Уакачина (Huacachina), в паре километров от городка Ика (Ica).

Мы уже писали, что практически все побережье Перу – это безжизненная пустыня, зажатая между Андами и Тихим океаном. Но, как и в любой пустыне, здесь встречаются оазисы. Вот, Уакачина – один из них. Это совсем маленький оазис: всего лишь небольшое озеро, пальмы и несколько отелей. А вокруг, со всех сторон – огромные живописные песчаные дюны.

Раньше сюда приезжали, в основном, богатые перуанцы из Лимы – провести выходные с бокалом pisco sour на берегу озера. В последнее время – все больше и больше туристов, причем, преимущественно, бэкпакеров.

Чем можно заниматься в Уакачине? Днем – сэндбордингом (sandboarding). Это почти так же, как сноубординг, но только с песчаных дюн В каждом отеле и гестхаузе можно бесплатно взять специальные небольшие доски, на которых можно кататься как угодно – лежа или сидя. Там же дают маленькие восковые мелки, которыми доска натирается для хорошего скольжения. В паре мест можно взять напрокат и профессиональные борды. Подниматься на дюну по раскаленному и уходящему из-под ног песку, под палящим солнцем – это, конечно, то еще удовольствие. Но труд стоит результата – катиться с самой верхушки очень круто!

А вечером самое главное – это выбрать бар, в котором делают самый вкусный pisco sour. Вот и все занятия в оазисе Уакачина».

AbberlineArrol» Сегодня, 04:22

Линии Nasca

Наш перуанский путь лежит дальше, по побережью. Лима – Паракас (Писко) – Ика (Хуакачина) – Наска – Арекипа. Один маленький городок мало чем отличается от другого. Горные города, прибрежные, города сьерры отличаются друг от друга, но расположенные в одной климатической зоне – практически выглядят как близнецы-братья. Вот и Наска (Nasca) чем-то напомнила уже виденный Писко. Или Ику. Город-оазис. По побережью, по панамериканскому шоссе курсируют дорогие (как уже оцененный нами Cruz del Sol), и не очень (Soyuz) автобусы, а то и вовсе чикенбасы, в которых можно, кроме людей перевозить и скотину. Автобусы Soyuz весьма неплохи, ездят они практически каждые 10 минут, можно садиться в любой точке шоссе и ехать. Такой средний, весьма комфортный, вариант. На небольшие расстояния (по 2-3 часа) мы только ими и пользовались. К примеру, добрались от Писко до Ики. А двумя днями позже – от Ики до Наски. Ну и цены сравнимые: Лима – Паракас: Cruz del Sol – 55 Sol, Soyuz – 16 Sol.

Планов ночевать в Наске не было. Ночевать планировалось в ночном автобусе, переезжая из Наски в Арекипу. Наска известна своими причудливыми геоглифами – огромными письменами, оставленными нам древними племенами наска. Достопримечательность любопытная, но мы ехали с мыслями, что пропустив ее, особо жалеть о содеянном не будем. Вариантов осмотра два – с самолета Cessna и с обзорной башни. Затратный и бюджетный вариант. Уже в автобусе, минуя Mirador (viewpoint) – точку обзора, увидев плавно парящий над песчаными горами самолетик, пришла в голову гениальная идея разделиться: один летает и смотрит с самолета (мне выпала эта честь), фотографируя большой камерой, другой в это время едет на обзорную башню и смотрит на древние калиграфические чудеса с земной поверхности. Посомневавшись минут 10, решили так и поступить. Будет что рассказать друг другу, а то все впечатления – одни и те же, только в двойном объеме, а тут хоть какое-то разнообразие.

Выполнение задумки пошло не так гладко, как мы планировали. Вооружившись парой названий фирм, которым можно доверять (этим снабжает каждого туриста заботливый Lonely Planet), мы вышли на автобусной станции в Наске. И попались. На крючок какого-то мошенника. Он протянул нам буклетик компании самолетных туров Aeroparacas, которой мы и хотели довериться, поэтому, послушав его минуты 2-3, мы согласились проследовать за ним и дальше. Прошли 5-6 кварталов с рюкзаками, доверяя с каждым пройденным шагом все меньше и меньше этому типу, и зашли наконец-то в какую-то гостиницу. Он провел нас мимо блеклого ресепшена куда-то вглубь здания, мимо комнаты с раскрытой дверью, за которой виднелась кровать с хаотично смятыми простынью и одеялами; прошли по коридору дальше и вышли к высохшему бассейну с грязными стенками, где наш проводник наконец-то предложил присесть на ободранные, с вывалившимися ватными внутренностями, потертые и испещренные трещинами дермантиновые подушки дивана, рядом с которым стояла такого же жалкого вида пара кресел.

Мы кинули последний взгляд на новоявленный «офис», на дверь какого-то туалета рядом с нами, и сказали друг другу на каком-то незнакомом языке: «Короче, это развод. Слушаем его внимательно, вежливо отказываемся и тут же сваливаем». Что мы и сделали. Внимательно выслушали то, что предлагает тур, сказали, что нам нужно подумать, посовещались, потом извинились, пожаловались, что это слишком дорого и мы не можем позволить себе этот тур. Дядя что-то ляпнул еще насчет «скидки для студентов», но мы поулыбались и ушли. Остается только догадываться, что бы это был за тур.

Вернулись той же дорогой к автовокзалу. А там уже разобрались: оказывается, все компании и туристические фирмы находятся непосредственно рядом с автовокзалом, но злоумышленник специально провел нас из терминала через дополнительные ворота, выведя на тихую и неоживленную улицу, чтобы мы ни в коем случае не увидели реальный офис реальной фирмы Aeroparacas. Ну а уж когда мы его увидели, все пошло как по маслу: внушающий доверие офис, нормальный персонал, сертифицированные разрешения на полеты и т. д., реальные цены. Мы купили тур на одну меня, муж посадил меня в машину, чмокнул на прощание, пожелав счастливого полета, и мы расстались. В 14:10 купили тур ($95), в 15:00 я выходила к гейту на посадку. Небольшой аэропорт, различные авиакомпании, небольшие самолетики. Заплатила пошлину в аэропорту (25 солей), дождалась 3х часов, сдала свой рюкзак, взвесилась, с собой можно было взять только камеру и паспорт. Лететь желательно на голодный желудок. Самолет был шестиместный (Cessna 205) – два пилота и четверо туристов. Небольшой инструктаж и фотографирование перед вылетом. Полет занимает что-то около получаса, за это время мы пролетаем над песчаной пустыней и успеваем осмотреть все известные фигуры (астронавт, хаммингберд, ящерица, паук, руки, дерево). С непривычки подташнивало во время спиральных осмотров фигур, т. к. каждую фигуру сначала демонстрировали тем, кто сидит слева, потом, с разворота – тем, кто справа. Впечатления – как у ребенка, которого впервые катали на карусели! Так круто! Вот только с самолета мне как-то не особенно удалось представить масштабы древних надписей, некоторые фигуры достигают пары сотен метров, но сравнить мне не с чем, т. к. вокруг голая пустыня, и даже домов или автомобилей рядом нет. Но раз археологи замирают в восхищении, значит, оно и правда того стоит! Впечатлили огромные и ровные вытянутые треугольники. Интересно, как это создавалось… Кроме того, сверху открывается особенно прекрасный вид на горы, на пустыню, на город внизу, на пересохшую реку и оазис, заросший пальмами.

После полета нам выдали какие-то симпатичные сертификаты, подтвердив нашу особую осведомленность (большое видится на расстоянии) в плане древних линий, что оставили нам наска. На землю вернули в целости и сохранности, да и вообще – от общения и взаимодействия с данным туроператором (Aeroparacas), особенно учитывая его подлинность и реальность, самые приятные впечатления. Четко и грамотно. Вот поэтому и мимикрируют теперь под них всякие мошенники, размахивающие лишь буклетиком с изображенными моделями Sessna и гордой надписью aeroparacas.com и неизвестно что предлагающие в качестве тура. Еще потоптавшись немного в аэропорту после приземления, в полном порядке добралась обратно до офиса компании и до автобусного терминала, где радостно встретилась с успевшим соскучиться по мне мужем. Продолжая обмениваться впечатлениями, мы пошли есть курицу».

Маратик очень сильно скучает… Особенно перед сном постоянно спрашивает, где папа-мама. Он чрезвычайно понятливый. Я иногда даже удивляюсь, насколько он все понимает! Мы ему всегда записи из Интернета даем посмотреть – я распечатываю их с фотографиями.

Перед сном теперь говорим с Маратиком про Чили – потому что в Чили папа-мама и Пеппа!

Пеппа в Чили

В городе у нас жарко и ветрено. Маратик не любит ветер. Днем немного погуляли-побегали около фонтана, сходили в магазин, выяснили разницу между хвойными и лиственными деревьями, а также между правой и левой рукой.

Маратик все время спрашивает, где зима, потому что хочет наряжать елку и ждать деда Мороза с подарками. Вот мы и потрогали иголочки у елки! У фонтана елочек много. Еще там есть огромное зеркало – мы махали сами себе руками и видели свои отражения.

Наконец-то позвонили по скайпу наши путешествующие дети! Маратик так обрадовался, целовал их. Стоял на стуле и, наклоняясь близко к экрану, целовал папу-маму.

В Интернете – записи детей.

AbberlineArrol» Сегодня, 04:20

Colca Canyon: трехдневный трек

Каньон Колка (Colca Canyon) – одно из самых замечательных мест Перу. Глубина каньона – 4160 метров, это более чем в два раза глубже, чем Гранд Каньон в США! Конечно, мы не могли пропустить такое место. Да и на кондоров посмотреть тоже хочется.

Посмотреть каньон можно по-разному. Можно взять так называемый convenient tour из Арекипы – это значит, что никуда спускаться и подниматься не нужно, туристов просто подвозят на автобусе к разным местам и показывают красивые виды. Такой вариант не требует никаких физических усилий и позволяет получить какие-то фотографии. Но, конечно, гораздо интереснее не просто покататься на автобусе вдоль каньона – а самим в него спуститься, т. е. пройти какой-нибудь трек. В этом случае тоже есть варианты. Можно, опять же, купить тур – и по тропам будет водить гид. А можно все сделать самостоятельно.

Именно так мы и поступили – изучили тропы и спустились в каньон без гида. Заранее провели основательный research – и остановились на достаточно стандартном трехдневном маршруте. Первый день – спуск, второй день – хайк вдоль каньона с непродолжительными, но ощутимыми подъемами и спусками, третий день – подъем обратно.

Но прежде чем спускаться в каньон, до него нужно добраться Исходная точка для большинства треков – городок Кабанаконде (Cabanaconde). Из Арекипы в Кабанаконде каждый день ходит почти десяток автобусов. Самый первый уходит в 1 ночи, потом есть отправления в 3:00, 6:00, 8:00, 11:00, 13:00… и еще какие-то. Мы выбрали восьмичасовой вариант. Автобусы самые обычные. Не совсем чикенбасы, но что-то вроде Т. е. никакого туристического гламура – простое транспортное средство для простых деревенских жителей. Билет – 20 солей ($7).

Дорога занимает около 6 часов. Сначала – четыре часа до городка Чивай (Chivay), потом еще два часа до Кабанаконде. В Чивае мы, конечно, пошли в туалет – четыре часа непрерывной езды требуют. Спокойно вернулись в автобус – и обнаружили, что он совершенно битком набит людьми, невозможно протиснуться. Когда нам все-таки удалось просочиться к своим местам – мы увидели, что они заняты. Лесю мы все-таки усадили на законное сиденье вместо местного мужичка, а Ильдару пришлось два часа простоять в проходе, т. к. его место занял улыбчивый дед, которого согнать не позволила совесть Говорят, такое обилие пассажиров было вызвано религиозным праздником – местные называют это просто фиестой. Но в туалет мы теперь так или иначе бегаем по очереди.

Переночевали в бэкпакерском хостеле Pachamama – и с утра следующего дня двинули в путь.

Целью первого дня было спуститься в каньон и дойти до деревушки San Juan de Chuccho.

Дорога занимает около 3-4 часов, это продолжительный спуск, длиной 7-8 км. Позавтракав и спросив направление, мы вышли – получилось что-то около 9 утра. Сначала полчаса нужно идти по асфальтированной дороге, а потом в нужном месте – сразу после футбольного поля, свернуть. Мы заплутали и прошли по трассе гораздо дальше, чем требовалось. Пришлось возвращаться. Зато обнаруженный наконец Mirador (обзорная площадка) вознаградили за долгие его поиски: вид открывался просто волшебный! Высокие горы с заснеженными шапками – это магическое, одно из самых притягательных и волнующих, зрелище!

Сделав несколько снимков, стали спускаться. Надо заметить, что физическая подготовка у нас, прямо скажем, ниже среднего: последний месяц активности было крайне мало, – если туры, то как правило, автобусные, долгие – без движения – переезды и т. д. Конечно, мы ходим по улицам городам, когда приезжаем на новое место, но чаще всего – в связи со спецификой путешествия – приходится вести малоподвижный образ жизни. Этот трек стал определенным вызовом нашим способностям: сможем или нет, особенно в третий день, когда подниматься нужно почти вертикально – по очень крутой тропе. Сначала бежали довольно резво, да и спуск был пологий. Туристы первые два часа спуска не попадались, увидели лишь однажды парящего в небе кондора, нескольких ящериц и одну игуану. Змеи, к счастью, не встречались. Проходили мимо каменистых склонов, скудно раскрашенных растительностью – в основном, алоэ, кактусы (цереусы и опунции) да какие-то кустарники.

Тропа поддерживается, находится в хорошем состоянии, есть километровые указатели, а также отметки через каждые сто метров. Организованных туалетов нет, поэтому, когда тропа забита людьми, непонятно, где и каким образом… Сойти с тропы практически нигде не представляется возможным – она идет по обрывающемуся вниз склону. Если попадаются какие-то turnout, то они обильно загажены кусками туалетной бумаги. В некоторых местах направление не совсем очевидно, и учитывая довольно нехилый boleto turistico (туристический сбор, за который мы заплатили еще в автобусе – 70 солей), хотелось бы более дружелюбного сервиса. Эти туристические билеты проверяются внизу, на дне каньона – при подходе к San Juan de Chuccha, у навесного моста и на выходе из каньона. Незадолго до моста – нашей целью было добраться до моста, а там уж рукой подать и до деревни – нас обогнали несколько организованных групп с гидом. Вид у них был жалкий – красные туристы бежали изо всех сил, поспевая за гидом. Нее, уж лучше самостоятельно передвигаться – когда захотел, намазался кремом от загара, выпил водички, посидел-отдохнул!

В первый день мы все-таки спускались «неумно»: редко давали отдых непривычным к таким нагрузкам ногам, да и силу воли потеряли в тот момент, когда нас стали обгонять другие и подсознательно пытались за ними угнаться. Поэтому, вскоре и ноги стали дрожать, и тело устало. Еще начался резкий спуск вниз, увеличилась нагрузка на колени, а в голову лезли страшные мысли: «а ведь это только начало! что будет на третий день, когда нужно будет подниматься?» Трек первого дня считается самым простым из всех трех отрезков. А хуже всего было после моста – там нужно было подняться резко вверх, где на одном из склонов располагалась небольшая деревушка, куда мы, собственно, и шли. Так вот этот подъем дался нам с нечеловеческими усилиями. Ноги уже почти не слушались, стоял полдень, солнце палило нещадно и мы шли, отдыхая буквально каждые 10 шагов.

В хостеле нам посоветовали остановиться у некоего Роя (Roy). Т. к. мы пришли к нему первыми, нам дали самую лучшую комнату – с окном на всю стену и видом на только что пройденную тропу (за виды – 40 солей, можно найти попроще – за 30 солей). Время было около часа дня, времени на восстановление предостаточно, поэтому мы лежали на кровати, читали и периодически наблюдали за остальными туристами, спускающимися по тропе. Покормили нас двойными блюдами, на обед – суп и второе, также и вечером – суп и второе. И всего по 10 солей. Электричества в этой деревушке не было, поэтому особенно приятно было вдруг оказаться без Интернета, без компьютера, без света. Наконец-то можно обратить внимание на яркие созвездия Южного полушария, на диковинных птиц за окном, на окружающий нас мир. Деревушка находится на берегах реки Колка, поэтому с растительностью дело обстояло гораздо приятнее, чем выше на склонах каньона, откуда мы спустились. Здесь росли мандариновые деревья, акации с огромными стручками, фикусы и пр.

Второй день. Умудренные опытом первого дня, мы решили максимально пройтись по холодку, поэтому вышли в 7 утра. От завтрака решили отказаться, нам как раз нужно было подняться выше по склону каньона и пройти через две деревушки: Cosnirua и Malata. Там мы и решили перекусить. Мышцы ног болели, но шагали мы бодро. Не в пример вчерашнему дню преодолели нехилый подъем и оказались в деревушке Cosnirua. Там мы выпили по кружке mate de coca, купив небольшую банку сгущенки, благо такая продавалась, и пару бананов. С собой у нас были еще две ароматные булки из хостела. Завтрак был божественным – после хорошей физической нагрузки, на рассвете – что еще нужно для счастья? После завтрака продолжили путь в оазис.

Поднявшись в эти деревни, нам нужно было пройти пологую местность и начать снова спускаться вглубь каньона – в особое местечко, оазис Sangalle посреди пустыни, где предполагался второй день ночевки. Опять слегка заплутали в деревне, пришлось вернуться и спросить путь. Вторая тропа, особенно в одном месте, изобиловала насыпями и сошедшими оползнями, поэтому пробираться там нужно было с особой осторожностью. Путь не был расчищен или укреплен, иногда появлялись сомнения, туда ли мы идем. Правило гласит – если тропа расходится, выбирайте более натоптанную. В некоторых местах это помогало, но в некоторых спасала интуиция и мы выбирали верное направление. Еще полезно при спуске в первый день запоминать очертания тропы, которой пойдете на второй – это помогло нам выбрать правильный путь на выходе из деревни. В общем и целом, особо плутать там негде, но всегда существовала вероятность уйти по тропе вверх в деревню Tapay или еще в какой-нибудь поселок на склоне. Безусловно, в таких местах наличие гида оправдано, но не оправданы средства, которые вы на него потратите (не говоря о прочих неудобствах, которые дает его присутствие). Еще можно ориентироваться по свежим кучкам, которые оставляют мулы и ослы.

Пройдя через деревни, мы вышли на склон и стали спускаться к оазису. В 10:30 мы были уже на месте. Заселились в первую попавшуюся гостиницу – хозяин встретил нас у моста (такой же ориентир – навесной мост). Довольно уютно, но можно было найти место поудобнее. Бассейн у мужика хороший, но все прочее – туалет и душ далеко, похоже, что он сам готовил на всех еду, сам же делал ступеньки к бассейну. Домик выглядит аскетично, виды скрашивают банановые пальмы и хлопковые деревья, а также куча цветущих кустов и две симпатичные собаки. Из плюсов – близость завтрашней тропы, не нужно идти через весь поселок. Искупались в бассейне – такой балдеж! Усталость как рукой сняло. Электричества снова нет, читаем запоем книги, набираемся сил перед решительным броском.

Здесь вода стоит 10 солей за бутылку (против 2 в городе). Мы брали с собой на весь трехдневный трек 2 бутылки по 2.5 литра. Половину такой бутылки притащили обратно. Правда, во время ночевок покупали инка-колу – местный перуанский напиток, который хорошо утоляет жажду, – или что-то в нем есть такое, отчего его постоянно хочется, или просто не хватает углеводов и сахара. По вкусу, кстати, похож на наш лимонад. Ничего принципиально нового во вкусе инка-колы нет. Но местные ей очень гордятся. После трека во второй день – стойкое ощущение, что недополучили физической нагрузки – ноги еще просятся в путь. В принципе, люди в хорошей физической форме делают этот путь за два дня. It’s up to you!

Третий день. Проснулись в 5 утра, в 5.45 с фонариком уже шагали вверх по склону. Подняться нам нужно было 1130 метров в высоту. Погода всячески благоволила подъему – небо затянуло тучами, поэтому солнце, когда оно поднялось, не сильно нам докучало. Позже в тот день – мы уже были в Кабанаконде – на вершины выпал снег, часть досталась и склонам. Что сказать про подъем? Три часа и пять минут мы шагали вверх в гору. Пожалуй, это одно из самых незабываемых приключений за всю нашу жизнь. Наверно, даже круче того восхождения на вулкан Мерапи в Индонезии. Чтобы вы в полной мере оценить нашу храбрость (и выносливость), пожалуй, заметим, что мало кто шагает пешком. В основном, мимо нас проезжали группы на мулах. Туристы едут, а погонщик бежит рядом, не отставая. Для нас эти спуски и подъемы – развлечение, а для них – образ жизни. Закончилось пиво для туристов – нужно сбегать наверх. Некоторые успевают 2-3 раза отвезти туристов наверх. Один раз, уже пройдя 2/3 пути, мы обогнали своих соседей-пенсионеров, которые останавливались у того же дядьки, что и мы. Интересно, во сколько они вышли?.. Не сравнивая себя с погонщиками мулов (куда нам!), можно смело заявить – мы молодцы! Мы это сделали! Такая гордость, когда поднимаешься наконец на кромку каньона, там тебя встречает рейнджер, проверяет туристический билет, и, словно вручая диплом, говорит: «Это – вершина!» и ты улыбаешься, украдкой смахивая капли пота со лба, и не можешь поверить этому счастью, и внезапно чувствуешь себя таким же сильным, как Брюс Уиллис, спасший планету от разрушения. Может быть, ради этого люди и ползут, как муравьи, вниз и вверх, и вдоль этих склонов, проверяя себя на прочность, оставаясь один на один со все еще дикой природой, сопровождаемые лишь одинокими кондорами да мелькнувшими среди камней ящерицами. Жаль, что таких треков в нашем путешествии совсем немного. Если располагать временем, то можно задержаться на неделю-другую и пройти еще несколькими маршрутами по каньону – выбор предостаточный. Например, можно спуститься к водопадам или дойти до деревней, расположенных выше по течению. Или подняться на один из вулканов…

В час дня по расписанию был автобус до Арекипы. Единственный момент – мы не ожидали, что заберемся в Кабанаконде из оазиса так скоро, поэтому сделали большой запас времени, которое пришлось убивать ожиданием автобуса (который еще и опоздал на час). Мы успели принять душ и пообедать, а времени до отправления все равно оставалось еще много. Сидели на площади и наблюдали за праздником: куча наряженных в национальные одежды перуанцев, духовой оркестр, крестный ход.

Деньги, потраченные нами и для сравнения – стоимость активно рекламируемого трека из Lonely Planet (расчет на одного, в солях).

– Автобус – Арекипа-Кабанаконде-Арекипа – 17+20

– Хостел в Пачамаме – 30

– Ночевка в Сан-Хуан де Чукчо – 20

– Обед+ужин+обед+ужин – 40

– Ночевка в оазисе – 15

– Душ в Пачамаме – 5 (без ночлега)

Итого: 147 солей ($53)

Аналогичный тур от Vlado Soto, которого рекомендует Lonely Planet: $296 (американских долларов!!). В 6 раз дороже практически».

ildar.akhmetov» Сегодня, 04:26

Из Перу в Чили

Путешествие продолжается. Уже отмечено две трети проделанного пути – остается всего 20 дней из 60. А сегодня мы перебрались в четвертую страну Южной Америки: из Перу мы переехали в Чили.

Нашим последним городом в Перу стала Арекипа (Arequipa). Именно оттуда мы делали вылазку в Colca Canyon. После возвращения из каньона мы провели в Арекипе еще полтора дня. На достопримечательности времени, к сожалению, не хватило – слишком много срочной работы накопилось за то время, что мы провели в каньоне. Успели только пройтись по центру и понять, что город очень красивый. Особенно, по вечерам. Недаром Арекипу называют La Ciudad Blanca, «Белый город» – благодаря прекрасно сохранившимся колониальным постройкам в светлых тонах. Вот несколько фотографий.

Из Арекипы мы стартовали рано утром – на автобусе уехали в Такну (Tacna). Это – ближайший к Чили перуанский городок. Около 6 часов езды. Выбрали на этот раз автобусную компанию Flores – вполне приятные впечатления. У них свой отдельный терминал, куча отправлений в течение дня, несколько разных классов. Мы выбрали класс Super Dorado – вроде как самый навороченный. Для разнообразия, после чикенбасов в Кабанаконду и обратно Впервые ехали на первом этаже двухэтажного автобуса, раньше всегда был только второй этаж. На первом вроде бы меньше качает из стороны в сторону – хотя, может, показалось.

Из Такны нужно попасть в ближайший чилийский городок – Арика (Arica). Есть три способа: поезд, автобус и colectivo (коллективное такси). Хотелось, конечно, попробовать поезд – но это нужно подгонять себя под расписание, еще пришлось бы ночевать в Такне… решили не связываться. Из оставшихся вариантов надо было, конечно, выбирать автобус – это проще и спокойнее. Но вот решили послушаться совета Lonely Planet и выбрать «быстрый и удобный» способ – colectivo. Сильно пожалели!

Хотя, сами виноваты, конечно. Есть же золотое правило – никогда, НИКОГДА не идти никуда с посредниками, которые «принимают» туристов на выходе из автобуса. Особенно, если это таксисты. И вот сегодня, только мы вышли из автобуса в Такне и получили рюкзаки, к нам подошел мужичок в белой футболке и сказал волшебные слова «Arica colectivo» – мы зачем-то согласились и пошли за ним в соседний терминал.

В итоге мы и правда получили colectivo, успешно перешли границу (не считая одной получасовой заминки, когда пограничник почему-то не хотел пропускать нашу машину – как мы поняли, из-за недоукомплектованности – нас, пассажиров, было только двое вместо 4х), доехали до терминала в Арике, вышли из машины. Дали водителю очень щедрые 5 солей чаевых, но он с большим удивлением спросил – «Эй, а деньги за проезд?!». То, что мы уже оплатили проезд тому самому мужичку в белой футболке в Такне, подтвердить мы никак не могли – никаких билетов, никаких квитанций. Так и стояли с водителем возле машины – мы на ломаном испанском пытались убедить его, что уже заплатили, он пытался убедить нас, что мы ничего не платили и должны сейчас платить ему. В итоге все-таки он был вынужден нам поверить, грустно покачал головой, пожал нам руки и уехал. Так мы и не знаем – то ли мужик в белой футболке кинул водителя – сказал, что мы заплатим в конце поездке. То ли они работают вместе и водитель банально пытался развести нас, разыгрывая обманутого простака. Скорее всего, все-таки второй вариант. Даже если и нет – явно водитель и чувак в белой футболке не первый раз видят друг друга и уж как-нибудь между собой разберутся. А вот у нас от этого переезда остался самый неприятный осадок.

Видимо, на фоне этого Арика показалась неприветливым маленьким городком, хостел не оправдал ожиданий, завтрака мы так и не дождались, правда, задерживаться в Арике надолго в наши планы тоже не входило. Если оглянуться назад, обычно первые день-два в новой стране происходят непривычные, а потому неприятные, вещи – в Боливию мы въехали по жуткому бездорожью на раздолбанной консервной банке без всяких удобств, в Перу мы в первый же день увидели труп на улицах города, в Бразилии нас попытались ограбить… Потом к новой стране постепенно привыкаешь и уже начинаешь находить светлые стороны своего в ней пребывания.

С надеждой на приятные сюрпризы от Чили, мы».

А наши сюрпризы – с нами, дома! Вот уж не думала, что полюблю жаркую погоду и что жаркие дни станут желанными для меня. Маратик с удовольствием гуляет в жаркую погоду. Но и в эти дни бывает ветрено. Правда, Маратик теперь ветра не боится, потому что ветер чистый, летний и свежий.

Мы гуляли в парке с дедей и с Маратиком. Поиграли в песочнице – там песок чистый и влажный. Потом к нам в эту песочницу пришел китайский аспирант, забрал письма для рассылки. Потом мы дедю оставили на тенистой лавочке и сходили за газетками и в аптеку за соком. А потом покатались на водной карусели – а дедя в тенечке почитал свои газетки.

В парковом кафе попили кто что: Маратик попил сок, бабадая – колу, а дедя – горячий чай с лимоном. Над Маратиком кружились осы – от Маратикового сока вкуснее всего пахло. Пришлось скорее закрыть бутылочку и убежать. Мы хотели отогнать ос, но они не отгонялись никак.

Перед сном еще раз погуляли. За все три прогулки пришлось несколько раз споткнуться и упасть. То асфальт неровный, то побегать хочется и одновременно посмотреть в разные стороны!

Вечером коленки в ванночке отмыли, ручку мужественно помазали йодом.

На прогулках видели много красивых собачек – мопсика, который от жары хотел залезть в фонтан, а потом спрятался под скамейку. Видели щеночка лабрадора. Гладили его по белой шерстке. Еще видели двух очень больших собачек – бобтейлов. Они смирно гуляли без поводков, ни на кого не лаяли, ни на кого не бросались.

Ничейный котенок так и живет в подвальном окошке. Дети его кормят, играют с ним. А ночью он остается один. Очень его жалко, такого одинокого красивого котенка.

Маратик заснул сегодня немного позднее, чем обычно. И не так сильно скучал и переживал, как раньше. Хорошо, что папа-мама позвонили!

Авокадо мы не купили, не было его в продаже.

На Маратика засматриваются маленькие девочки и даже девочки постарше. Сегодня гуляли перед сном по улице Ленина, навстречу шли две мамы (или бабушки? – Теперь не всегда поймешь) с двумя девочками. Одна из девочек остановилась перед Маратиком, смотрит на него – и взгляд у нее уже такой женский вполне, оценивающий. И видно, что Маратик ей понравился. Но эта девочка ответного интереса не вызвала, хотя обычно малыш обращает внимание на других детей.

Утром были в парке – там все же очень хорошо! Прохладно, пахнет чистой травой, песок в песочнице промытый.

Прокатились на поезде – там можно кататься вместе со взрослыми. Поезд катился по рельсам, позади оставались фигурки людей, цветочные полянки. Слышалась веселая песенка, паровозик гудел.

Потом прокатились на маленьком колесе обозрения – там тоже можно со взрослыми. Колесо небольшое, но все равно поднимается высоко – видны крыши павильонов, виден парк.

На моем телефоне Маратик нашел карту – я не знаю, как он ее отыскал! На этой карте ищет Чили. На моем столе обнаружил старый игрушечный сотовый телефон, набрал номер и разговаривал с папой-мамой. Скучает…

Утром малыш просыпается, смотрит за окно и сразу определяет погоду – хорошая или плохая. Не ошибается! Зеленые сопки вдалеке очень притягивают. Маратик говорит, что хочет походить по ним, по зеленым крутым сопкам. Привык путешествовать.

Авокадо и манго сегодня купили. Маратик говорит «куплили», видимо, потому что есть форма «куплю». Завтра будем дегустировать фрукты.

Говорит Маратик практически все. Строит предложения хорошо. Не всегда понятно произносит – но я почти все понимаю. Мы с ним легко общаемся.

Маратику нравятся пожарные машины, самолеты, врачи и живое пение. Любит лечить бабусю – ставит ей градусник-карандаш и говорит, чтобы держала как следует. Потом дальше продолжает лечить – голову, зубы, руки-ноги. Дедю тоже лечит. Но дедя часто занят – собирает игрушки. Маратик говорит «не надо» и высыпает игрушки на пол.

…Перед прогулкой я расчесывалась перед зеркалом. Маратик посмотрел на меня в зеркале и сказал мне «бабадая тетя», потом добавил «Олеся тетя». Еще сказал, что Олеся красит ногти. И мне пришлось в который раз испытать чувство вины, что я так и не привыкла красить лицо и ногти. Не было примера – ни мама, ни бабушки не красились. Но то, что я тетя (а не бабушка!), – это мне очень понравилось!

…Котенка сегодня в подвальном окне не было. Я почему-то думала о нем ночью. И утром сразу посмотрела, на месте ли он. Но его не было. И вечером не было. Хотелось бы думать, что котенка забрал себе добрый человек и что наконец-то вместо грязного подвала у него будет чистая комната с хорошей едой. Но вдруг на него напали бродячие собаки? Он же доверчиво спал прямо в подвальном окошке, свесив хвостик и лапки.

Вечером мы с Маратиком вышли во двор – и только подошли к песочнице, как увидели трех огромных собак. Мы сразу же помчались с подъезду. А собаки нюхали остатки еды у котенка, заглядывали в окно. Мы переждали, когда собаки уйдут со двора, потом опять пошли к песочнице – и тут в кустах увидели спящего на старом одеяле бездомного человека. Не украл же котенка этот бездомный? И не слишком ли много бездомных на один городской двор? И не пришло ли время назвать городской двор двором ужасов?..

Утром позвонили дети по скайпу – мы долго разговаривали. Маратик даже спел свои песенки и очень удивился, что у папы отросли волосы и борода. Потом перед сном показывал, где у папы усы и борода.

Маратик почти уже научился кататься на велосипеде – ножки достают до педалей, выросли, видимо, за это время. Старается крутить левой и правой ножками и говорит, что дед Толя научит его кататься на большом велосипеде. Я тут же подключаюсь с воспитательным моментом и начинаю занудно говорить про «хорошокушать». Кушает Маратик хорошо – но ему часто некогда, надо бежать на работу к дединому столу, надо все протереть влажной салфеткой, в том числе и покорного дедю. Хорошо бы еще протереть обчат Атуту и Ануту – но у них большие зубы… А у кошки – когти. Так что самое верное – это протереть деде спину, а бабусе с бабойдаей – руки.

На улице встретили бывшую мою аспирантку с крошечной доброй собачкой. Собачка позволила гладить себя, трогать за ушки, за хвостик, за лапки и за глазки. И теперь всех встречных собачек очень хочется погладить и потрогать!

На улице жара. Купили молоко в бутылках – но пока играли в песочнице, молоко успело подкиснуть.

В «Темпе» Маратик любит сам брать маленькую тележку, загружать ее продуктами и везти по магазину, заворачивая вправо и влево. Даже если уже все продукты выбраны и сложены, надо проехаться по залам, проверить, не забыли ли чего! Особое внимание уделяется игрушкам, которые заботливые менеджеры (или кто там еще?) разложили на нижних полочках, как раз на уровне роста малыша. Зато про барни не вспоминаем (тьфу-тьфу!), не покупаем, конфеты не едим, только иногда мармеладку или пастилу.

Зубы чистить сейчас сложно – отключили горячую воду надолго. Вечером для ванночки кипячу в чайнике – купаемся каждый день.

Ночью в комнату иногда набиваются зверьки – если им со страху что-нибудь померещится. Утром с собачками гуляет дедя – и если зверьки не открывают носами дверь, то вполне можно поспать до восьми или даже до половины девятого. Да и утреннее солнце стало позднее вставать, и птицы не так громко кричат. Не знаю, как будет при зимнем времени, смещенном сразу на два часа! Светать летом будет почти ночью. Мне кажется, перевод стрелок на два часа – это перебор.

Проснулись сегодня с Маратиком в десятом часу!))) Спали-спали… Мне какие-то сны снились. Маратику, наверное, тоже.

Посмотрели в окно и сразу поняли, что на улице очень жарко. Даже сейчас, когда я пишу (в девять вечера), на улице выше тридцати градусов.

Позавтракали и стали думать, куда бы нам пойти. Просто так кататься на велосипеде не захотелось. Надо было бы сходить в банк (деньги в Венгрию так и не перевела!) – да у меня все пальцы в зеленке! Вчера открывала бутылочку и вся перепачкалась. Маратик оглядел мои руки критически и решительно сказал, что в банк (Маратик произнес «бант») с зеленой рукой идти нельзя. Решили сходить в библиотеку, чтобы отнести журналы. Маратик уточнил – в какую именно библиотеку. Когда узнал, что надо идти мимо аптеки, сразу согласился, потому что в аптеке мы покупаем сок. Но тут пришел дедя – ему понадобились газетки. И мы пошли за газетками – а там рядом есть аптека и парк. По дороге встретили Лену с Олей, они как раз хотели зайти к нам, а пока что они шли в поликлинику. Елена Ивановна попросила, чтобы Маратик побыл у них, поиграл с Павликом.

В парке дети попили сок – и потом Лена увезла Олю и Маратика к Елене Ивановне.

Домой я пришла одна.

Вот бывает же такое! Вышла погулять с малышом – а вернулась одна. И такая тишина дома. И никто не бегает, никто не зовет, никто ни о чем не просит… Ужасно грустно!.. Ужасно просто… Ничего делать не хочется. Совсем ничего.

Не представляю, как люди могут жить без детей…

От детей:

ildar.akhmetov» Сегодня, 07:32

Первые дни в Чили

«Отношения с Чили у нас строятся, прямо скажем, не самым лучшим образом. В целом, никаких больших неприятностей, к счастью, нет. Однако, какие-то мелочи слишком уж часто портят настроение. Почему-то ни в Перу, ни в Боливии такого количества подобных неприятных сюрпризов не было! Не говорю уже о Бразилии, где мы были окружены заботливыми друзьями – там тем более ничего плохого не могло произойти!

Мы уже писали про переезд на колективо из Перу в Арику. В Арике мы, по сути, только переночевали – и сразу же поехали на автобусе в Икике (Iquique). Около 5 часов в пути по Панамериканскому шоссе (Panamericana Sur). Приехали в Икике, – слегка очумевшие от автобуса, заходим пообедать в простой ресторанчик для местных на центральном рынке (наводка из путеводителя). Официантка сразу же усадила нас за столик – и скороговоркой назвала список блюд, которые у них есть. Выбирайте. Мы выбрали. Так же скороговоркой назвала фрукты, из которых есть сок. Выбрали. Потом уже, пока готовили наш заказ – осмотрелись, поглядели вокруг – все посетители едят обычное menu, комплексный обед за 2000 песо ($4). А нам его даже не предложили – вместо этого обязали выбрать одно из extras, дорогих «дополнительных» блюд – по 5-6 тысяч песо ($10-12). И соки эти натуральные никто вокруг не пил. Еще бы, по 2500 песо, 5 баксов за кружку! Все заказывают спокойно себе кока-колу за 800 песо – и все. Не, все понятно, нам никто не мешал сразу же осмотреться и заказать все правильно (на следующий день мы именно так и сделали) – но вот это какое-то неприязненное отношение к туристам – почему-то именно в Чили мы его чувствуем. Не покидает ощущение, что мы здесь – нежеланные гости. На следующий день (уже в другом ресторанчике) нам точно также, на голубом глазу, предлагают «меню для белых туристов», но мы-то уже тертые калачи – на своем беглом ломаном испанском просим «меню» и коку-колу. А то!

Ну, а самое наше незабываемое негативное приключение – это то, как нас пытались обчистить карманники в автобусном терминале Икике! Сидим в терминале, минут за сорок до своего автобуса в Сантьяго. Предыстория – рейс 24-часовой, поэтому решили чуток потратиться и купить автобусные места с кроватями. Т. е. автобус типа «cama premium», который, видимо, карманники особенно пасут. Так вот, сидим спокойно, разговариваем. Подсел рядом с нами на лавочку какой-то местный дядька с сумкой. Задал несколько вопросов – откуда приехали, куда едете, сколько времени в Чили – стандартные вопросы, которые задают туристам. Поулыбался – и все, сидит рядом дальше спокойно. Тут, откуда ни возьмись, подбегает другой мужик – и начинает суматошно вокруг нас бегать, махать руками и говорить по-испански – «Смотрите, какой ужас, вы же сели на грязную скамейку, вы же все вымазались!». И прямо чуть ли не обнимает нас (а жене так и вовсе локтем на плечо «наступил»), чтобы показать, где именно там грязно. Я сразу припомнил фрагмент путеводителя о том, как сообща работают карманники: один чем-то мажет туриста, второй помогает вытереться (добренький какой!) – и в это время оба чистят туристу карманы. Говорю: «Леся, это развод, щас нас чем-нибудь измажут! Держи карманы!!!». И – как по сценарию, дядька, который сидел рядом, сразу же достал бумажные салфетки и стал с готовностью нас вытирать. Даже зная, что сейчас будет, мы некоторое время продолжали «играть в их игру», суетиться и искать «грязь» на скамейке. Эти бандиты очень убедительны! Одно дело, когда читаешь об этом когда-то (в спокойной обстановке) в путеводителе, и совсем другое – участвуешь в этом хороводе лично. Хорошо, Леся, как обычно, сохранила более холодную голову – и мошенники ушли ни с чем, оставив на наших куртках по два больших вонючих пятна какого-то горчичного соуса. Кстати, нам повезло – у кого нет в арсенале горчицы, говорят, используют человеческие экскременты.

Сидим на скамейке дальше, толстовки вытерли, одновременно с этим догнало и чувство обиды и злости, а также своего бессилия. Ругаем карманников, Икике, автобусную компанию Tur-Bus и вообще всю страну Чили. И тут видим, как кто-то «случайно роняет» горсть монет прямо нам под ноги. Смотрим – те же самые чуваки, что вымазали нас соусом! Не утерпели, решили сделать второй подход, с другим сценарием. То ли мы должны были взять монеты себе – и потом бы их «не хватило», то ли они просто собирали бы свои монеты возле наших карманов – черт его знает. Мы уже не стали выяснять, крикнули «Полисия!» – дядьки сразу же где-то растворились. Потом наблюдали, как те же персонажи вклинились в толпу из подошедшего автобуса – пошли «против шерсти» шерстить карманы. Самое интересное (опять же – выпад в сторону страны Чили), что никто из автобусного персонала (а там 4-5 людей в форме) их «не заметил». Т. е. пожалуйста – заходи, кто хочешь! Та же ситуация была во время остановки в Антофагасте. Ни на минуту нельзя расслабиться.

По приезде в Сантьяго встретили мошенника-таксиста. В Чили, в отличие от Перу и Боливии, все такси оборудованы счетчиками (или, как вариант, в маленьких городках – на лобовом стекле приклеена таблица тарифов). И вообще, вся система более «организована». В терминале, например, есть официальная линия такси – пассажиры из автобусов приходят и по очереди уезжают на такси. Все удобно и официально? Как бы не так! Специально для туристов в сторонке от очереди стояла и ждала специальная машина. Мы стали садиться в обычное такси «по очереди» – наши рюкзаки буквально вытащили из багажника, и в эту машину посадили людей-чилийцев. Мы отошли и стали садиться в следующую свободную машину – снова нельзя! Мужчина, который организовывал посадку, показал, что нам нужно садиться в то самое, отдельное такси – и сам сел за руль. А дальше обычный сценарий: ой, забыл выключить счетчик (а нам бонус в 22000 песо!) – ой, забыл включить! В итоге включает – и злой-презлой везет нас, куда нужно. Еще и нудит, что дома с таким номером нет на этой улице. Доехали за 3000 песо. Дом нашелся сразу же.

Ну и последний случай, буквально сегодня. Совсем мелочь, но настроение испортило. Центр Сантьяго, стоит на углу мужик, продает авокадо – красивые, яркие, зеленые и черные. Фотографируем кучку овощей – и мужик с перекошенным лицом бросается к нам, орет и требует немедленно удалить фотографию – так кинулся на нас, думали, ну все, конец пришел камере! Удалили фотографию, успокоили мужика. Ладно, нас предупреждали, что нельзя фотографировать людей в дальних горных селениях Боливии – потому что у них действуют древние поверья. Но то люди, высоко в горах. А здесь – овощи, в центре Сантьяго…

По факту, нас пока в общем-то нигде никто серьезно не обманул. Карманники не ограбили, таксист не надул. Разве что без фотографии авокадо остались – но это не самая большая потеря. Но вот впечатление от Чили у нас из-за всех этих случаев капитально испорчено. Конечно, есть и хорошие моменты – и мы о них обязательно напишем в следующем посте! Но все равно, пока что кажется, что, когда мы будем вспоминать о Чили – в памяти окажутся именно эти, не самые приятные моменты, которых не было в гораздо более бедной и менее развитой Боливии. Не было в Перу. Но которые почему-то очень ярко проявились именно здесь, в самой экономически развитой стране Латинской Америки.

Наверное, это просто проблемы роста. Страна развивается, она превращается из развивающейся в развитую. Но люди, менталитет – не поспевает за этим ростом. Те же таксисты. Пятидесятилетние мужики, они по 30 лет таксуют в Сантьяго! Они привыкли, что с туристов нужно брать больше, они не знают цен и заплатят. Это нормально, так было всегда. Да и туристы обычно не возражают. А тут эти счетчики – все испортили. Приходится выкручиваться – ведь очень трудно перестроиться на новый лад. Правильно – чтобы изменить менталитет нации, должно смениться два поколения. Так что, даже когда на смену этим таксистам придет молодежь – они все равно будут учиться у опытных дядек и что-то от них брать. И только когда придут таксовать совсем молодые ребята, которых будет «учить» те дядьки, которые сами всю жизнь работали по счетчику – вот только тогда все в Чили станет, как в Европе, Японии или Сингапуре. Кстати, многие чилийцы в автобусах не платят – просто каким-нибудь образом «просачиваются» через турникет, проходят с транспортной картой, на которой закончились деньги и т. д. – вероятно, пережитки недавнего нецивилизованного прошлого».

Начинают приходить отзывы об авторефератах моих аспирантов. Все мое лето в этом году заполнено тревогами, переживаниями, проблемами.

Маратик – самое счастливое из всего!

Утром мы ездили в гости к Арише. Маратик поиграл в разные игры, научился пускать мыльные пузыри – думаю, придется мне вскоре их покупать. Пока мы их в магазине успешно обходили стороной. Даже дедя немного попускал радужные тонкие шары. Потом дедя налил раствор из бутылочки на пол, а Маратик – на подоконник… Вот поэтому я и обходила игрушку стороной – знаю я обратную сторону радужных шаров…

В гостях Маратик устал, поэтому дома очень быстро заснул. Спал долго, а проснулся в слезах – говорит, что приснился сон. Бабуся перед сном напевала Маратику про вещего Олега. И стала переживать, что легенда про Олега и стала основой сновидения.

Вечером решили сходить в «Темп». Дедя нас перенаправил на парк и пошел с нами. Но в парке еще больше соблазнов – дедя пытался уйти из парка с Маратиком, но там же и лошадка, и шарики, и карусели, и котик, и мишка с казаком!

И вот пока мы с Маратиком плавали в импровизированной лодке, а потом бродили по зеркальному лабиринту, касаясь стен руками в заранее надетых тонких перчатках и рискуя очутиться в Зазеркалье, – на улице прошел ливень с громом. Мы вышли на улицу – а там от мокрого асфальта поднимался горячий пар, и лужи уже высыхали, и гром гремел вдалеке. И все это произошло за то короткое время, пока мы, не захватив нить Ариадны, бродили среди зеркальных стен.

В «Темп» не попали, но в «Привозе» купили хлеб, пряники, картошку, коробочку сока, корм для кошки и что-то еще мелкое – а конфеты и барни мы не покупаем и не едим!

Сегодня дождливо и ветрено. Но с утра погуляли в парке – не так уж холодно. Маратик прокатился на виртуальной лошадке, потому что настоящая утром не работает. В подарок получил синий шарик – он не улетел в небо, но быстро сдулся дома.

Вот такое непостоянство мира…

А после обеда пошел дождь. Мы вскоре после дождя вышли погулять – тепло, и реки дождевые теплые. Пока я перепрыгивала через реки и переносила Маратика, почувствовала, что дождь был по-настоящему летний.

Мыльные пузырики теперь уже известны Маратику – так что в магазине он их быстро увидел. Сколько радости было дома, когда мы все вместе выдували их!

В детстве бабушка в мыльнице разводила мыло, делала мне из бумаги трубочку – и мы тоже выдували с ней волшебные пузырики. Трубочка быстро размокала. Приходилось ее менять на новую. Но шарики радужные были такие же веселые, как и теперь.

Вечером получили открытку из Перу!

Маратик взял ее, долго рассматривал, «читал», прижимал к себе.

…Сидели вечером на лавочке около пушкинской библиотеки. Маратик бегал. Голуби клевали какие-то крошки. Бабушки щебетали о своих важных делах. И я подумала – а в этом есть свой кайф, есть некоторый смысл – вот так сидеть и смотреть, как идет себе жизнь, в которой и тебе есть место, с твоими нехитрыми мыслями и делами.

Утром были в банке – это теперь наша с Маратиком работа! Деньги отправили – но потом мне из банка позвонили и сказали, что опять необходимо уточнить реквизиты. Я вот не пойму – это только у нас в России не умеют работать с зарубежными партнерами?

Опять пришлось писать в Венгрию, они опять прислали какие-то цифры, и опять придется идти на работу в банк.

Маратик ходит туда с удовольствием. Он там уже свой клиент. Ему тоже ставят стул около менеджера – и мы все беседуем. Правда, в кабинке кассы было неинтересно, потому что ничего не видно – одни стены кругом, душно, узко. Маратику, видимо, эта работа не понравилась. Он сказал мне, что хочет «а! а!». Выйти было невозможно – но потом я поняла, что никакого «а! а!» не хотелось – просто надоело стоять в тесной кабинке. Маратик крутился-вертелся, пока не свалился немного на пол.

В «Темпе» мы купили экскаватор – точно такой, который только что видели на улице. Экскаватор грузил в самосвал старые бордюры.

Потом игрушечный экскаватор хорошо поработал в песочнице! А вечером опять хорошо поиграли-поработали в песочнице – и потому еще раз поужинали после прогулки.

Мы очень рады, что Пеппа и папа-мама уже в Аргентине! Значит, осталась одна страна и совсем немного Уругвай, а потом – Россия, в которой мы все живем. Маратик знает, что Россия – это родная наша страна.

В банке вроде бы процесс завершился! Больше оттуда не звонили. Правда, Маратик забыл там свою маленькую машинку. Значит ли это, что мы туда вернемся?))

Вечером погуляли во дворе. Там много незнакомых детей возраста начальной школы. Наш дом обновился. Въехало много молодых семей с детьми.

Или я отвыкла уже от таких детей? Или и вправду время другое? Но я смотрела на них – как на представителей новой цивилизации. И язык у них какой-то замусоренный, и реалии в разговорах уже новые. Я, конечно, эти реалии знаю – но всегда мучает меня мысль – а для кого вообще пишутся хорошие книжки? Кто их читает вообще, эти хорошие книжки? И того хуже – кому нужен анализ всяких там книжек?

Но, наверное, цивилизация всегда развивалась с трудом – иначе все мы давно уже были бы вместе с Атлантидой…

Но вот в Интернете прочитала обнадеживающую новость: «Аргентинский судья по семейным вопросам Росарио Рикардо Дутто обязал разведенных супругов в течение месяца являться в суд и под присмотром специального сотрудника читать повесть Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц», Конвенцию о правах ребенка, а также произведение испанского философа Фернандо Саватера «Этика для Амадора».

…Маратик называет меня теперь просто и кратко – Дая. Мне нравится. Правда, в парке мы встретили группу китайцев на экскурсии – одна из китаянок спросила Маратика, указывая на меня – «Это кто?» Маратик достойно ответил «бабадая».

…И опять о погоде. Сейчас гром гремит и ужасный ливень. Днем только чуточку капало – но погулять нам удалось. Приходится надевать свитерок на прогулку.

Завтра, наверное, лужи останутся на дорогах. Дождь стучит в окно – даже похоже на град по звуку. Выглядывать в окно не стану – неуютная темень. Фонари по ночам не горят.

Купили игрушечный набор для доктора – там есть фонендоскоп, градусник, молоточек, зеркальце, шприц, а также ножницы и очки! Все это пластиковое, конечно, и российское. Маратик лечил всех целый день! Перед лечением надевал очки. Потом насовал деде за пазуху кучу мозаики (она пока так и встречается на каждом углу в квартире!). Дедя был покорным, как всегда, и ждал, чем это все кончится. Не дождался. Пришлось самому же и выгребать цветные кнопочки.

В магазине несколько раз обошли все полки с игрушками – и я поняла, как сложно покупать игрушки реальному ребенку, который рядом, вместе с тобой. Вот когда ребенок далеко – проблем, вроде бы, нет. А тут ясно представляешь, как будешь перешагивать через пазлы, запинаться о машинки и кубики, искать недостающие части очередного «лего», вытирать лужи от радужных шаров…

Но зато и лишнего не купишь, если ребенок рядом. Мы пошли в магазин с целью – купить игрушечный набор для маленького доктора. Правда, выбор оказался огромным! Но, по-моему, покупка удалась – Маратик был доволен и с удовольствием играл.

Вечером Маратик бегал по двору, играл в песочнице. Пусть двор и неказистый, но все же зеленый. И падать не так больно – если что. И аппетит после прогулки хороший. И спать потом хочется. Правда, песок в волосах оказался! Еле отмыли! Мне сразу вспомнилась Олесина инструкция по Марату – там такой пункт, по-моему, есть)))

Пока Маратик весело бегал по двору, я думала про бабушкино воспитание. Плюс в том, что есть опыт – невольно вспоминаешь своего ребенка и даже иногда сравниваешь. Но минус – во всепрощении, что опять же объясняется опытом. Бабушке (особенно неработающей) спешить некуда, все ее заботы, все ее мысли – связаны с внуком. Наверное, это в какой-то мере размягчает ребенка.

Но все же – общение с малышом – это такое взаимное (надеюсь!) счастье! И это так важно и для бабушки, и для малыша.

Видимо, лето закончилось… На днях видели с Маратиком сухие деревья, выкрашенные в белый цвет. Маратик сказал, что это зима.

Мы проснулись в половине девятого. А на девять тридцать у нас были куплены билеты в кинотеатр на фильм «Король сафари». Мы очень быстро перекусили, сварили супчик и побежали в кино – пришлось надеть капюшон – «как Паша». Холл в кинотеатре был пустой, дверь в зал закрыта – я решила, что мы опоздали. Но оказалось, что фильм еще не начинался, а билетов раскуплено на сеанс два – и оба наши. Мы сели в первый ряд. Потом несколько раз пересаживались. Потом походили по залу, по всем ступенькам. Потом вышли из зала. Холл был пустой по-прежнему. По дороге домой Маратик сказал, что хочет в кино. Но уже все зебры из кино ускакали в пустыню в поисках приключений.

Во дворе нашего дома сидели на краю песочницы две молодые женщины. Они спросили, сколько времени. Ну, думаю, сейчас попросят закурить… Так что играть в песочнице не стали – и вообще холодно!

Весь день оказался ветреным и холодным – не до прогулок. Видимо, скоро зима.

…Дети вчера прибыли в Буэнос-Айрес, а оттуда сразу поплыли на пароме в Уругвай – до шестого августа. Сообщили, что хотят на машине объехать Уругвай.

В Аргентине вроде бы объявили дефолт – правда, теперь отрицают этот факт…

Утром мы собрались к Арише – но оказалось, что Ариша с Линой собрались в парк, так что мы решили присоединиться к ним. В парке было многолюдно и полосато от тельняшек – сегодня день ВДВ. По этому поводу в парке закрыли все аттракционы, кафе и фонтаны. Стояли только угрюмые пушки и танки, по которым ползали дети в тельняшках, а суровые отцы подбадривали их снизу. Да еще за решетчатой оградой детской площадки молодая женщина играла с двумя рыжими котятами – мы посмотрели на них через ограду.

Все дети парка собрались у бесплатных горок – на этом сооружении три вида лесенок, четыре вида скатов и много разновидностей малышей – вскоре у меня голова пошла кругом. Маратик освоил все! Но Маратик умеет остановиться и сказать «домой». Аришу убедить было сложнее.

На обратном пути Маратик трепетно заботился об Арише, говорил ей, что нельзя выбегать на дорогу, это опасно, нельзя переходить на красный свет, а только на зеленый, не надо есть много конфет…

Может быть, такая ответственность формируется в результате несколько докучливого бабушкиного воспитания?

Потом поиграли у нас дома.

Арише понравился поющий самолетик – и все пару часов самолетик не закрывал рта. Еще Арише понравились машинки – она катала их, надев игрушечные докторские очки.

Немного поискали кисточки для рисования – одну нашли у меня на кровати, другую – под диваном в гостиной, третью нигде пока не нашли. В баночку из-под чая Маратик налил воды, чтобы вымыть кисточки. Мозаика по-прежнему лежала везде – словно опавшая листва. Лето у нас сухое и иногда жаркое – нападали листья, как будто пришла осень. Так и цветная мозаика…

Поели немного супа, покусали колбаску и сыр, съели по палочке печенья (я не успела его рассмотреть!).

Послеобеденное время пролетело в делах.

Маратик опять полюбил купание в ванночке, хотя все равно купается быстро. Но даже стал опять брать игрушки в ванночку. Сегодня взял с собой пластиковую гаечку из конструктора. Бросил ее в воду – она плавала там. Потом стал эту гаечку накручивать на резиновую черепашку.

А когда Маратик идет гулять, то обязательно берет с собой что-нибудь, чаще всего машинку или самолетик. Но если нет ничего под рукой подходящего, берет мозаинку. Они потом у меня в сумке остаются.

В кино все порывался мишу с собой взять – но мише я постирала рубашку и уговорила Маратика не пачкать мишину одежду.

Записи детей в Интернете:

ildar.akhmetov» Сегодня, 05:30

10 дней в Чили

Мы снова в новой стране. Из Чили мы сегодня перебрались в Аргентину (UPD: на самом деле, мы уже успели до Уругвая доехать, пока пост выкладывали;)). Пришла пора подвести краткие итоги – о том, как мы провели десять чилийских дней. Про то, что нам не понравилось в Чили – два предыдущих поста А здесь – все хорошее об этой стране.

Хорошего набралось целых девять пунктов.

1. Ностальгия по Калифорнии – пожалуй, самое приятное, что мы чувствовали в Чили. Иногда казалось, что мы где-нибудь на юге Калифорнии. Или даже в каком-то смутно знакомом районе Окленда. Чили сильно напоминает США. Одно-двух-этажные домики за невысокими заборами (иногда даже нет традиционных для Южной Америки шипов, колючей проволоки и битого стекла на заборах). Во внутренних двориках люди готовят барбекю. Вдоль улиц припаркованы шевроле и форды. Америка!

2. Вино. Не сказать, что мы большие эксперты в сфере вина, но в Чили вино действительно отличное!

Раз уж вино стало отличительной особенностью Чили и одним из тех достоинств, которое с лихвой покрывает все недостатки, изучить эту тему мы решили основательно. Правда, немного не сезон – зима все-таки, но визит в винарню и чудесную экскурсию мы получили. Наиболее дружелюбной к туристам и прочим любопытствующим оказалась команда из Viña Aquitania. Там все показали и рассказали, а еще дали попробовать. В это время года экскурсии проводят раз в день, сначала вам покажут огромадные аквитанские владения – бесконечные поля виноградников, кажется, простирающихся до самого подножия Анд. А потом проведут прямо на производство – покажут все бочки, шланги, бочонки, бутылки и даже расскажут, как и когда, и какие клеятся этикетки, куда идут использованные дубовые бочки, есть ли разница между cabernet sauvingon и chardonnay, и какой-такой паразит так невзлюбил carmenere. Наша гид Паола – весьма образованная девушка, удовлетворившая полностью наше любопытство – не было ни одного вопроса, который поставил бы ее в тупик, а отвечала она по делу и с долей юмора. Если бы найти где-то лишнее время и заняться составлением карты хороших людей в Чили, то это место и этого человека мы указали бы одним из первых. И, безусловно, после того, как мы узнали о производстве вина и сортах винограда все, что хотели и даже больше, приступили к дегустации. Попробовали розовое, каберне совиньон и марочное вино сорта carmenere. Паола попутно истолковала все нюансы вкуса, что с чем употребляется, куда экспортируется и т. д. Чилийское вино – это, конечно, фантастика! Это совсем не то, что продают в наших российских супермаркетах. К сожалению, в них не соблюдаются правила хранения вина, поэтому, если и есть шансы найти в России что-то похожее по вкусу, то нужно идти в специализированные магазины, которые тщательно следят за поставляемой продукцией и качеством хранения, а также знают историю каждого поставщика.

3. Пригороды Сантьяго. Разительное отличие от исторического, но немного неуютного центра.

4. Вальпараисо. Снова немного противоречиво. Город никак не назвать уютным, но место ооочень колоритное и необычное!

5. Скорость интернета. После Перу и Боливии – интернет потрясающе быстр. Работа делалась гораздо быстрее!

6. Метро в Сантьяго – чистое, аккуратное и быстрое.

7. Дорожное движение. Впервые в Южной Америке водители пропускают пешеходов.

8. Купюры, чилийские песо – красивые и гладкие на ощупь Очень напоминают внешне сингапурские доллары.

9. И музыка – везде. В метро на каждой станции. В вагонах, автобусах, ресторанчиках – уличные музыканты. Играют и поют отлично!»

AbberlineArrol» Сегодня, 06:02

Два хайка

Итак мы снова растрясли жирок и покорили одну очень симпатичную аргентинскую горку. Правда, здесь есть предыстория. Или, как в классическом случае, сначала нужно рассказать плохую новость, а только потом хорошую. Плохая новость связана с Чили. Вообще, когда мы уезжали из Чили и въезжали в Аргентину, нас тревожили смутные мысли о том, что мы меняем шило на мыло, т. к. в Аргентине сейчас времена экономического кризиса и чего ждать от страны, совершенно непонятно. Импорт запрещен, техника не ввозится, бушует черный рынок валют и прочие обычно сопутствующие кризису прелести. Поэтому лично я, видя изумительно красивый пейзаж Анд, не понимала, как может при такой-то красоте быть какой-то экономический кризис? Понятно, на горах он обычно не отражается вовсе, но ощущения безызвестности и ожидания чего-то особенного постоянно присутствовали. Но – тьфу-тьфу-тьфу – Аргентина встретила нас с распростертыми объятиями, постоянно демонстрируя просто чудеса гостеприимства. Или это происходит на резком контрасте с Чили?..

А теперь про покорение вершин. Плохая новость – неудавшийся хайк на Cerro Pochoco в Чили (там даже на гору взобраться не удалось!), хорошая – отличное восхождение на Cerro Arco в Аргентине, в окрестностях Мендосы.

В Чили в день отъезда из Сантьяго в Вальпараисо мы забросили рюкзаки в камеру хранения в автобусном терминале (конский ценник – 6000 песо ($12) за оба рюкзака) и поехали к началу тропы. Ехать нужно сначала около часа на метро до станции Manquehue, затем еще минут сорок на автобусе С01 до Plaza San Enrique. Это еще не все, затем нужно взять такси-коллективо (colectivo) и доехать до обсерватории, что на склоне холма (2000 песо за двоих). И лишь оттуда начинается тропа. Хочется сразу взять в кавычки слово «тропа», потому что никакой тропы там нет. Сначала она идет, а затем на склоне расходится в едва заметные направления и теряется вовсе. Сначала мы шагали довольно бодро и весело – начало пути всегда вдохновляет, мыслишь только о вершине, о достижении цели и т. д. Знали, что путь нелегкий, прикалывались над заметкой одного туриста с форума, который проклинал где-то вычитанную ложную характеристику хайка – «легкая воскресная прогулка с семьей на вершину холма», пытались представить, как должна примерно выглядеть та семья, которая бы одолела эту тропу, потому что местами там сыпучка, по которой идти абсолютно невозможно, местами «тропу» преграждают огромные рытвины и овраги, оставшиеся после дождей, а местами – это просто скользкий глинистый склон. Деревьев и кустарников, за которые можно ухватиться, когда летишь вниз, особо нет, зато в изобилии кактусы, алоэ и прочие колючие растения. В общем, шли мы шли, теряя ориентиры и терпение, пару раз взобрались «в лоб», постоянно падая и скользя вниз, пытаясь-таки отыскать «тропу»… Короче, прошли мы где-то треть пути и окончательно заблудились. Т. е. склон открытый, вершину, в принципе видно, но тропу мы потеряли. Когда мы это поняли, мы оказались на крутом склоне – выше были скалы и кактусы, ниже – сыпучка и где-то внизу – исходная тропа. На мягком месте под названием «попа», выражаясь соответствующим ситуации образом, мы скатились вниз, исцарапав ладони и став грязными, как не знаю кто. Моим боливийским кроссовкам пришел конец. После спуска, нащупав наконец тропу, по инерции, но в полном молчании мы спустились вниз. Также в молчании посидели некоторое время на склоне, на солнышке, решая трудную задачу: с одной стороны настроение вконец испорчено, время потеряно и идти снова вверх, не будучи уверенным, что и наверху нас не ждут точно такие же приключения, никак не улыбалось, с другой стороны – цель не достигнута, а ведь мы так долго добирались на этот треклятый холм! Все-таки вернулись обратно в город, признав, что иногда бывают поражения, и не каждая вершина бывает покорена. Т. к. коллективо у обсерватории не было (эти машины тусуются в центре городка), пришлось идти пешком (что-то около 4 км). Было время подумать. Философский подход к делу помогает, но эмоции никуда не денешь – чувствовали мы себя, как обиженные дети. А мне и правда плакать хотелось – другие-то хайкеры, которые нам повстречались, тыкаясь в разные стороны по склону, все-таки неумолимо шли вверх. Ну да ладно. Внизу скушали вкуснющие эмпанады (латиноамериканские пирожки), а после еды жизнь всегда видится в более выгодном свете. А вывод – в Чили даже похайкать нормально нельзя Кстати, и депозит за транспортные карты в метро не вернули. Проезд на метро стоит 630 песо, но – чилийский парадокс – закинуть на карту можно только суммы, кратные тысяче. Все остальное остается в виде бонусов для транспортной компании. Вот такая она, эта страна Чили.

В Аргентине все было совершенно иначе! Добираться ближе – всего один автобус с Plaza de Indepedencia, минут 40-50. Прикольно – автобусы поделены на «линии», т. е. нам нужна была третья, поэтому на наших автобусах стояли большие тройки, а уже внизу – помельче – указан конкретный маршрут – 114-115. И остановки тоже делятся по «линиям» автобуса. Чтобы ехать на автобусе нужен проездной – карточка. У нас этого добра не было (в Чили покупали, т. к. использовали ту же самую карточку BIP еще и в метро). Зато добрые аргентинцы помогли – водитель сразу покричал, кто, мол, поможет расплатиться картой, нашлось несколько желающих: одна женщина дала свою карту (мы ей потом просто отдали точную сумму за проезд), другая помогла этой картой воспользоваться, третья придержала падающего Ильдара, который разбирался с не совсем еще привычными купюрами. Короче, все как-то по-дружески. Вот точно – если в Чили ни на минуту не покидало ощущение, что тебя хотят обмануть и надуть, то здесь – четкое ощущение того, что тебе рады. Назад возвращались – карту одолжил молодой парень, который никак не соглашался взять деньги. Благо, у нас еще оставались сувениры – обрадовался, на сувенир согласился!

Еще был анекдот – одна пожилая женщина спросила Ильдара, куда он едет, он рассказал (точнее сказал – Cerro Arco), она стала в ответ болтать, сказала, какой чудесный вид открывается с той горы, куда мы направляемся, что она часто с семьей туда выбирается, что Анды – очень красивы и т. д. Ильдар лишь кивал, местами совершенно не понимая, о чем она говорит, а после своей вдохновленной речи, женщина заметила: «Как же ты хорошо говоришь по-испански!». Вот такой вот анекдот Потом еще один мужчина рассказал, как добраться до тропы, и мы наконец прибыли. Ну а дальше все просто – грунтовая дорога почти до самой вершины, т. к. на вершину подвозят парапланеров и кроме того, на вершине располагаются какие-то установки системы связи, т. е. какие-то вышки, которые нужно обслуживать. Подъем занял часа 2, народу на тропе прилично, несмотря на вторник. Вид и правда весьма симпатичный, а главное – тропа местами довольно крутая, мы поднялись полностью взмыленные, поэтому вызов организму все-таки сделали. Устроили пикничок на вершине, посмотрели, как стартуют, а затем планируют летающие на параплане. К нам подбежал какой-то симпатичный пес, которому тоже досталось сэндвичей из Subway. Отдохнув часок, вдоволь полюбовавшись видами, мы спустились обратно. По этой тропе часто поднимаются-спускаются велосипедисты, а также бегуны в красивой форме. На спуске мы тоже местами пробежались, т. к. бегом преодолевать инерцию движения проще, чем шагом. Впереди был вкусный ужин и приятное завершение насыщенного физкультурой дня.

P.S. Кстати, порции в Аргентине тоже вполне нормальные. Из 6 посещенных стран Латинской Америки самые мелкие порции – в Чили».

Плохая погода располагает к бурной деятельности в помещении, раз нет возможности использовать энергию на прогулке.

Наш почти домашний день закончился тем, что Маратик так долго и тщательно мыл руки мылом (а перед этим макал пальчики в краску), что в результате нечаянно почесал глазки своими мыльными кулачками… А нынешнее юное поколение в принципе не знает, что это такое – когда мыло попадает в глаза. Я-то, например, на этом выросла… Мыло в глазах во время купания – обязательный атрибут. А теперь у детей разные шампуни, которые не кусают глазки.

Но и для поколения современных бабушек – это тоже большой стресс, когда малыш плачет от едкой боли.

Но потом глазки отмыли, обсудили полученный опыт, повспоминали «а вот когда бабушка (мама, папа и др.) была маленькая»…

Днем пришлось тоже потрудиться – надо было помыть карандаши, игрушки. Когда бросились искать пульт от телевизора, Маратик сказал, что тоже его помыл. К счастью, он оказался сухим и лежал около дединого телефона.

Цветы тоже полили несколько раз.

Потом Маратик стал приносить на кухню распечатанные листы и радостно говорил, что это письмо. И даже «читал» нам полученные письма. Оказалось, он распечатал список своих мультфильмов на сайте – получилось десятка два листов. Хорошо, что список был не слишком длинным.

В магазин ходили в курточке. И все равно было холодно. А на солнце, если без ветра, – жарко. Прямо как на Луне!

Все время о погоде да о погоде… Но от нее многое зависит в жизни!

Утром вышли на улицу – а изо рта пар… Мне так показалось. Вернулись за курточкой. Пока шли на почту (надо было отправить пару журналов), пока сняли деньги в банкомате, пока заходили в парк, пока катались с горки, пока пили сок в аптеке, пока пробежались по мостику, пока зашли за газеткой – стало жарко! Курточку сняли.

На обратном пути купили опять чуточку сока, а мне – мороженое. Девяносто семь рублей за фисташковый сладкий шарик в хрустящем стаканчике. Ужас, ужас! В Америке покупали три шарика за доллар – и стаканчики были на выбор – шоколадные, белые, цветные. Но так захотелось мороженого! Сто лет не ела. Маратик лизнул фисташки, отпил сока, еще лизнул, захотел в туалет. А какой туалет на улице Ленина? Одни важные газоны кругом. Пока бежали к травке, немного почти упали. Добежали, руки заняты, но все же справились. Мороженое крошечное. Маратик спрашивает «уже съела?» Ну да, съела… Там чего было есть-то?

Потом – мостик, парк, пушки-танки, а лошадки еще нет, спит еще лошадка. Мимо фонтана пробежали – устали уже немного.

Еще забежали в «Родину» – там платья из Белоруссии, а на улице девушки раздают рекламки. Но без Олеси как выбрать? Глаза у нас разбежались…

Супа дома Маратик съел целую тарелку!

Мы с Маратиком позвонили Н.С. Савостину в Кишинев, сказали ему, что выслали журнал с его сонетами. Маратик сразу же проникся доверием к поэту, показывал ему свои игрушки и спрашивал «что это».

Вечерняя прогулка была по улице Ленина с заходом в «Темп». Там покупаем полюбившуюся всем нам сладкую булочку. Маратик называет ее «сладка була».

В песочницу набросал кто-то бумажек от конфет – и так двор грязный, так последний оазис разорили…

Вечером погода стала опять летняя.

Утром снились качели-колесообозрения-карусель… Все цветное. Досмотреть не успела – Маратик сказал, что надо вставать. Я рассказала ему про сон – он ответил, что Маратик тоже там был (малыш произносит «Манатит»).

В суете забыла про день рождения наших обчат – Атуты и Ануты. Им вчера исполнилось девять лет. Что-то томило меня вчера. Я думала про четвертое августа. А сегодня разговаривали с соседской девочкой про котенка из подвального окошка – и я вспомнила, что четвертое августа – это день ухода нашего Бойчика. В этот день его место в жизни заняли две маленькие собачки. В Америке сейчас как раз четвертое августа!

Пусть будет пухом земля нашей собачке!

Пусть живут и радуются жизни другие собачки!

…Дача почему-то больше не томит. Наверное, всему приходит естественный конец. Но вчера купила зелень – лук, петрушку… Вот уж не думала, что такую малость придется когда-нибудь покупать в магазине! Нарезала в суп – запах вернул меня в наше дачное летнее пространство.

Сделала с сыром и зеленью завернутые в тонкие лавашинки восточные блинчики. Люба нас такими угощала – рецепт увидела по телевидению. Получилось вкусно – и снова летний незабытый запах!

Гуляли с Маратиком по двору. Он немного покатался на велосипеде. Потом покатался у фонтана, потом пошли вокруг домов – а велосипед я уже просто несла в руках. А там, за домами – фонтан, с огоньками в воде, с каменным небольшим водопадом.

После прогулки Маратик съел весь суп в тарелке – я вернулась с собачками, Маратик мне радостно сообщил об этом. Щечки у него были все еще розовые – на улице утром холодно, и он сразу розовеет.

Вечером купили злую птичку в форме яйца – к яйцу прилагались крошечные краски и кисточка. Маратик раскрасил птичку, а также свои пальчики. Яйцо закатилось под диван, мы достали его оттуда палкой. Пальчики отмыли, когда купались.

Вечерняя погода теплая, летняя, даже домой идти не хотелось. Вот такие бы ночи были!

Перед сном Маратик долго рассказывал сказку про Рябу – яичко били и папа, и мама, и Дая, и все-все. Маратик все же очень творчески подходит к пересказу!

У меня опять появляется немного тревожное ожидательное настроение, Маратик, видимо, улавливает – снова спрашивал про всех, снова вспоминал Казань. Такое же тревожное настроение появлялось перед приездом Маратика – справимся-не-справимся… А теперь – как-же-мы-останемся-одни-без-Маратика…

…Маратик наблюдательный и любит повторять то, что мы делаем. Я привычно принесла к компьютеру кофе в кружке – Маратик тут же принес свой чай. Я представила, как этот чай разливается по клавиатуре, а потом льется в процессор, и все гаснет, перегорает… И сразу же от пагубной привычки решила отказаться!

…Так забавно все повторяется в мире! У наших детей – свои дети. А мы, родители, встречаемся друг с другом опять – теперь уже с внуками. И опять те же вопросы – «сколько Вашему?», «как спит?», «как кушает?», но чаще всего – «а на кого похож?», потому что уже новое поколение.

А тема котят, тема песочницы – все прежнее. Девушка в парке ОДОРА предлагала котят. Маратик даже погладил рыженького. Но куда же нам, с нашими приемышами?

В песочнице незнакомый малыш играл с машинками. Подошел к Маратику, дал ему одну машинку, потом – другую. Другой малыш увидел маратиков велосипед, захныкал, что хочет такой же. Не успел Маратик слезть с велосипеда, чтобы в песочницу пойти, малыш уже крутил педали. Маратик не возражал.

Эти дети новые немного другие. Может быть, немного добрее? Не такие жадные?

…Сегодня отдали кресло на перетяжку – оно совсем разорвалось. Желтушка осталась без места для сна. Сидела в опустевшем углу, носом к шкафу, ждала, видимо, когда кресло появится…

А кошка привыкла уже спать среди игрушек на диване. Ложится между ними и спит…

Сегодня Маратику исполнилось два года и восемь месяцев. Он подрос на два сантиметра (последний раз измерялись в июне). Стал гораздо больше говорить. Уже, например, не строит фразу так «На улице тепло нет», а говорит, что на улице холодно, или же использует отрицательную частицу «не».

Маратик не капризный малыш – с ним можно договориться, если хорошо ему объяснить, для чего это и как это сделать.

Мне кажется, я только теперь поняла, что мультфильм «Маша и медведь» – это как раз о таком малыше, которому все интересно, а взрослому надо лишь суметь направить энергию малыша в нужное русло! И нельзя жалеть о якобы потраченном на ребенка времени.

Ну, например, Маратик сегодня засыпал днем часа два – потому что не погулял. А не гулял – потому что очень ветрено. И вот мишу на пол бросил, пока пытался заснуть. Потом носочки вымочил – тоже поспать сильно хотел. Потом посидел на бабусиной кровати и поиграл на тромбончике – а бабуся немного сердилась, лежа в маратиковой кроватке. Потом мы вместе пообедали, а бабуся еще немного сердилась в кресле на балконе, а Маратик ей говорил «не надо обижаться!», а я, рискуя вызвать гнев, говорила, что это мета-действия, о которых она в статьях пишет…

Но часа через два все уже спали в своих кроватях. А могли бы, ужасно рассердившись, ребенка изругать, в угол поставить, шлепнуть и пр. Надо ли?

Мы частенько телевизор включаем – ищем детские передачки и про врачей. Маратику нравится про врачей. Нашли «Интернов». Там врач сердится на молодых неумех и спрашивает меленькую девочку, как надо поступить. Например, что надо делать, если болит живот? Девочка ответила, что надо сходит в туалет. Оказывается, это так и есть на самом деле! Мы теперь с Маратиком не пугаемся, если вдруг животик болит (мы же УЗИ делали, и все в порядке) – а сразу на горшочек!

Вот такое познание разных мета-действий у нас происходит.

Вечерняя прогулка была уже довольно поздней, потому что и сон послеобеденный получился длинный. Зато Маратик с удовольствием поел пшенную кашу, и потом все время просил добавки. Понравилась кашка!

На улице встретили собачку Тимошку из соседнего дома – песик стоял у края тротуара и ждал хозяина. Мы звали-звали Тимошку с собой – но он не пошел с нами.

Маратик долго не мог уснуть, все бегал на балкон, пил молоко, разглядывал Пеппу в телефоне, а потом еще начались пятничные салюты…

…Дети уже в Аргентине. Через пару дней вылетают в Москву.

Большой пост от них:

ildar.akhmetov» Сегодня, 16:02

Что мы знаем об Уругвае?

До своего недельного путешествия по нему мы знали то же, что и многие, т. е. немногое: то, что это небольшая страна в Южной Америке, где-то между Аргентиной и Бразилией, то, что там играет хороший футболист Луис Суарес, который кусает соперников во время игры, то, что тамошний президент на редкость аскетичный парень, а еще, что в Уругвае есть хорошие пляжи. Особо эрудированные люди вспомнят, что столица Уругвая называется Монтевидео. Этим знания о стране обычно исчерпываются.

Итак, что мы знаем об Уругвае теперь, спустя семь дней? Приехав в Буэнос-Айрес из благословенной Мендозы, мы сразу же из автобусного терминала перебрались на пристань, в терминал Buquebus, откуда ходят паромы в Уругвай. От автобусного терминала Retiro до паромного Buquebus всего лишь около километра, так что при желании можно было бы дойти и пешком – но после ночи в автобусе, да и с четырьмя рюкзаками за и перед плечами мы геройства не чувствовали, поэтому уехали на remise. Это такой особый вид такси, которые ездят только по предварительному заказу и не имеют никаких отличительных признаков (шашечек и пр.). Считается, что remise – самый безопасный транспорт (безопаснее обычных такси), т. к. компании заботятся о репутации и все четко контролируют. Стоит, соответственно, чуть дороже, чем такси. Километр между терминалами обошелся в 100 аргентинских песо ($10). На обратном пути мы remise не нашли, поэтому остановили обыкновенное желто-черное городское такси. Проехали до гостиницы 5 км и заплатили 30 песо. Вот так вот… Опыт – путь ошибок трудных, а иногда и дорогостоящих.

Всего лишь час на пароме Atlantic III компании Buquebus – и мы в Уругвае, в маленьком живописном городке Colonia del Sacramento. Это бывший порт контрабандистов, которые использовали его для перевозки грузов, с которыми нельзя было показываться в «большом соседе» Буэнос-Айресе. Сейчас по прежнему назначению город уже не используется, полностью посвятив себя приему туристов. Посмотреть, и правда, есть на что: узкие улочки, мощеные булыжниками, фонари, маяк, широкая река Rio de la Plata, впадающая в Атлантику. Для многих, на самом деле, этими видами и ограничивается все представление об Уругвае, т. к. очень популярны однодневные туры – утром сюда, а вечером – обратно в БА.

Кстати, у Колонии есть еще одна важнейшая «функция»: получить наличные доллары. Аргентинцы этим активно пользуются. Из-за экономического кризиса в Аргентине имеют смысл только реальные бумажные доллары, которые можно обменять на песо по выгодному черному курсу. Банки же (и, соответственно, банкоматы) работают по заниженному, «государственному», курсу. Поэтому карты в Аргентине практически бесполезны. Для справки: актуальный уличный курс на август 2014-го: 12 песо за доллар.

Мы решили не ограничиваться стандартным осмотром побережья, нам захотелось забраться в уругвайскую глушь и посмотреть реальную страну. Для этого взяли напрокат машину, которую активно и использовали все пять дней. Мечта о машине не давала покоя еще в Чили, и здесь наконец решились. Как и в Хорватии, бронировали через rentalcars.com, который предложил самый дешевый вариант в местной конторе Punta Car. За $35 в сутки нам достался маленький белый Hyundai i10 на механике.

Мы наметили пять основных пунктов, которые нужно посетить:

1. Горячие источники Termas de Dayman

2. Город Tacuarembo с музеями гаучо и Карлоса Гарделя

3. Живописное озеро в разливе реки Rio Negro (с переправой на пароме)

4. Гламурный Punta del Este с его пляжами

5. Столица

Соответственно, эти пункты легко уложились в некое подобие кольцевого маршрута, который проделывался по часовой стрелке. Небольшие участки пути, конечно, приходилось проезжать дважды, но в целом кольцо мы замкнули.

Переночевали в Colonia, взяли с утра машину и, радостные, двинули в путь, забыв от объявшей нас радости купить элементарно воды и снэков. Эта забывчивость дорого нам обошлась: по дороге до Salto (без малого 400 км), где мы должны были заночевать, не нашлось ни одной приличной кафешки. Сначала мы радовались открывающимся сельскохозяйственным видам Уругвая: зеленым полям с пасущимися бесконечными стадами коров, овец, лошадей, а позже и страусов; птицам, которые беззастенчиво вили гнезда прямо на дорожных знаках и столбах, стрекотанию зеленых попугаев. Но скоро голод стал настигать – и мысли постепенно смещались с созерцания красот к урчанию желудков. Единственное подходящее место, которое встретилось нам в первую половину пути – это крошечная деревенская лавка. Там мы купили четыре банана, пакет прогорклых сырных чипсов и бутылку уругвайской колы. Еще через некоторое время мы подъехали к довольно крупному городку Mercedes, поколесили по нему и остановились возле единственного торгового центра, в котором удалось выпить кофе с пирожными и съесть по булке с ветчиной и сыром. Этим фудкорты обнаруженного ТЦ ограничивались. Но червячка, хоть и куском торта, заморить удалось.

Практически на каждом дорожном знаке – чье-нибудь гнездо.

За 10 км до нашей гостиницы в Salto, уже почти на закате, мы остановились возле первой цели – термальных источников Termas de Dayman. Место волшебное! Источники питают несколько аккуратных бассейнов: в каждом своя температура и глубина. Некоторые на открытом воздухе, другие – под крышей, есть детские. Можно неторопливо перемещаться из одного в другой и греть порядком уставшие от двухмесячного скитания по Южной Америке кости. Вход на источники стоит 100 уругвайских песо (чуть больше $4). Еще за 50 песо можно получить ключ от локера, чтобы запереть ценные вещи на замок. Погружение в горячие бассейны – вещь совершенно неописуемая и нереальная. Непередаваемое никакими словами блаженство. Вокруг люди в белых халатах, неспешно прогуливающиеся по зеленым газонам, либо расположившиеся на лавочках с калебасами мате. Да, кстати, отличительная черта уругвайцев – они везде и всюду ходят с калебасами и термосами и потягивают этот свой мате просто непрерывно! Пожалуй, уругвайцы (аргентинцы тоже, но в меньшей степени) более зависимы от мате, чем американцы от кофе.

Возле источников – несколько отелей (жутко дорогих) и ресторанов (с вполне реальными ценами). Там и поужинали. Так прошел первый день в автомобиле.

Переночевав, поехали дальше. Конечной целью второго дня был San Gregorio de Polanco, а промежуточным пунктом – провинциальный центр Tacuarembo. Вообще, мы въезжали в такие места Уругвая, которые туристы обычно не видят. В этом и был наш замысел – мы хотели сойти с натоптанной туристической тропы и посмотреть настоящую страну. Это всегда нас влечет: какое-нибудь совсем небольшое, но красивое и необычное место зачастую ценнее, чем условный Мачу Пикчу, который нарисован на каждой открытке и присутствует обязательным пунктом в графике каждого туриста.

Однажды нам попались диковинные дорожные надписи «despertadores», которые наш словарь перевел как «будильники». Нууу, недалеко от истины: деспертадоресами оказались узкие, но частые группы «лежачих полицейских»: своеобразная гармошка.

Подъезжая к Такуарембо, вдруг увидели стрелку с подписью «Музей Карлоса Гарделя». Странно, ведь этот музей должен быть в самом городе, а до него еще километров двадцать! Но все же решили свернуть. Немного поплутали, не находя нужный отворот, но в итоге не пожалели. Маленький музей находится в еще более крошечном местечке с названием Valle Eden, Долина Эдем. Вот, оказывается, как выглядит Эдем! Кроме фотографий и пластинок с музыкой Гарделя (величайшего латиноамериканского актера, который родился в том самом местечке Уругвая), в Эдеме находится заброшенная железнодорожная станция, на которой стоят ржавые, но хорошо сохранившиеся вагоны. Сама железная дорога выглядит вполне живой – но непонятно, что за поезда по ней ходят и насколько регулярно. Залезли внутрь вагонов – ощущение, будто сейчас ковбои на лошадях нападут! Те самые вагоны, которые грабят конные банды из вестернов.☺Дорога становилась все более живописной. Ранчо (эстанции – estancias), лошади, коровы, овцы, страусы, диковинные дикие птицы – и практически ни одной машины навстречу. Только редкие гаучо, всадники в ковбойских шляпах, на бескрайних зеленых полях. А еще мы поняли, где находится «конь в пальто». В Уругвае! Здесь почти все лошади «одеты».

В Такуарембо осмотрели музей гаучо (культура южноамериканских ковбоев) и совсем маленький и по-домашнему уютный музей геологии с минералами и ископаемыми ящерами Уругвая. Пообедали тефтельками в, похоже, единственном работающем ресторанчике – и поехали в Сан Грегорио де Поланко.

Сан Грегорио – сонный городок с населением в 3000 человек, который находится далеко от всего: до каждого из ближайших населенных пунктов – приличное по уругвайским меркам расстояние на машине. Расположен городок на берегу большого озера. Это не совсем озеро – скорее разлив широкой реки Rio Negro. Мы приехали как раз вовремя, чтобы успеть застать волшебный красный закат на берегу. Единственная в городе гостиница оказалась совсем недорогой ($25 за ночь) и очень уютной. Воткнули две булавки в карту мира: Казань и Чита. В этом забытом Богом месте русских, судя по карте, было не так много: из Иркутска, Воронежа и Архангельской области. Только люди из провинции могут интересоваться провинцией чужой страны.

В Сан Грегорио ведут две дороги. По одной мы приехали из Такуарембо, она покрыта асфальтом и считается основной. Вторая дорога идет в другую сторону, на восток. Моста через Рио Негро нет, поэтому каждый день с 7 утра до 10 вечера машины и мотоциклы перевозит маленький дизельный паром. Для нас было сразу два приятных утренних сюрприза. Первый – что паром не берет денег. Второй – что его завели и пустили в путь специально для нас, с одной нашей машиной. Ну и еще один мотоцикл успел запрыгнуть.

На другом берегу дорога продолжилась, но без асфальта, а первую машину мы увидели, только проехав 150 км! С одной стороны весело, с другой, если случится что с машиной, будет очень и очень грустно – от лошадей и страусов помощи мало. И вдруг, посреди этого уругвайского нигде, небо закрывает чугунная черная туча, становится очень тихо – и внезапно начинается самый крупный град, что мы видели! Не с куриное яйцо, но с большое перепелиное – точно. Жуть! А самое страшное, что град побьет не покрытые страховым полисом стекла в арендованной машине! Сначала показалось, что нужно быстрее ехать вперед, чтобы выехать из-под градовой тучи – но быстро сообразили, что лучше встать и стоять на месте, тогда градины будут врезаться в лобовое стекло с меньшей скоростью. К счастью, как это обычно бывает с градом, он скоро сменился ливнем – и мы медленно, но верно смогли продолжить движение. Через пару часов нас побила еще одна туча с градом, но это уже дорожные мелочи.

После полудня пейзажи постепенно сменились: из пасторально деревенского Уругвай постепенно становился гламурным и гладко причесанным. Мы подъезжали к побережью. Наконец, финишировали в самом гламурном месте страны (да и, возможно, большей части континента) – Пунта дель Эсте (Punta del Este).

Пунта – центр пляжного отдыха. Каждое лето сюда съезжаются самые красивые девушки для того, чтобы щеголять по пляжам в бикини. В летние выходные все отели бронируются на месяцы вперед и стоят около 100-200 долларов за ночь. Мы приехали в середине зимы, поэтому увидели Пунту совсем другой: не то чтобы мертвой, но как будто уснувшей. Совершенно пустые пляжи, безлюдные улицы, неработающие кафе (вы когда-нибудь видели закрытый McDonalds?) и опущенные жалюзи на окнах домов. К счастью, главная достопримечательность, Los Dedos (пальцы), доступна круглый год, а хостел по «зимнему тарифу» обошелся в $29 – не в самой Пунте, но в смежном городке La Barra, в котором, кстати, есть офигенный волнистый мост, проезжая по которому, кажется, что сейчас ты скатишься прямиком в реку.

После Пунты оставался небольшой переезд до городка Атлантида (с ударением на второй слог) – там мы запланировали ночевку перед осмотром Монтевидео. В самом городке ничего особенного нет (хотя, нельзя не отметить, – он очень приятный и уютный, недаром именно сюда переезжают жить многие пенсионеры из других стран, в т. ч. и русские), но до Монтевидео отсюда всего 30 километров, а номер в гостинице стоит в два раза дешевле. Виды Атлантики в этих местах бесподобные – по-зимнему бурные волны, громкоголосые жирные чайки – удивительно красивый океан!

В Монтевидео на следующий день сориентировались достаточно быстро. Оставили машину чуть вдали от центра. Это, кстати, отдельная история. Городские власти Монтевидео попытались внедрить какую-то сложную и мутную систему паркоматов. Чтобы легально припарковать машину в центре, нужно сначала купить специальную карточку (где они продаются – загадка), а затем с помощью этой карточки оплатить парковку в одном из паркоматов (которые также расположены загадочным и тайным образом). Похоже, этой системой никто не пользуется – действует альтернативная «система оплаты за парковку» – специальному пареньку, который «следит за машиной» и, вроде бы, при появлении полиции даже как-то убеждает ее, что машина припаркована легально. Центр Монтевидео поделен – в каждом квартале работает такой неофициальный служащий парковки.

Нам удалось немного сэкономить – мы оставили машину довольно далеко от центра, где парковка бесплатная, и дальше прошли пешком. В Монтевидео вовсю кипит столичная жизнь, и как в любой столице, есть на что посмотреть и чему удивиться: весьма интересный с точки зрения архитектуры исторический центр (особенно – Ciudad Vieja, «старый город»), живописная центральная площадь, порт, пешеходная улица, наполненная толпами людей, бесконечные сувенирные лавки, уличные торговцы, неутомимые поглотители мате. При общении нас пару раз принимали за бразильцев и разговаривали по-португальски. Еще нас покорила местная почта – больше нигде в мире мы не видели таких вежливых почтальонов, которые к тому же еще и угощают конфетками! Ну и отправка открыток обошлась дешевле, чем в предыдущих странах. Вот если еще при этом и до адресата дойдут!..

От Монтевидео по отличному четырехполосному шоссе доехали до Колонии. В Уругвае некоторые дороги платные – за весь путь мы проехали 6 пунктов оплаты (peaje) – в специальной будке сидит человек и взимает дорожный налог – 60 песо (около $3) за легковую машину. Можно платить в уругвайских или аргентинских песо, долларах и бразильских реалах. Бензин (95) стоит около 42 песо ($2) за литр.

В Colonia del Sacramento мы провели последнюю ночь в Уругвае, а следующим днем – попрощались и с машиной, и с прекрасным Уругваем. Впереди еще немного Аргентины и Буэнос-Айрес, а оттуда – самолет на Родину».

…Вторая камбоджийская веревочка (красная) тоже слетела сегодня, и тоже не вполне самостоятельно. Она часто цеплялась за браслет, и я ее протягивала через узкую щелочку – и вот сегодня веревочка порвалась. Прошло чуть больше года. Можно ли думать, что несбыточное желание о счастье и здоровье для всех хоть в какой-то мере исполняется? С трудом, но хоть чуточку… Мы же все равно движемся вперед. Все вместе движемся. Не стоим на месте – а идем и идем вперед. И нам же становится немного лучше? Всем нам?

Конкурс им. М. Вишнякова завершился – победила книжка Ю. Курца. Мою книжку про Таиланд вроде бы хвалили, называли талантливой. Я рада, что книжку все же заметили. И пусть Юрий Францевич будет здоров и счастлив!

Пришло сообщение от Ильдара: «Сидим в аэропорту Буэнос-Айреса, ждем регистрацию. В Мадриде вайфая нет, поэтому теперь на связи будем только в Москве:)

Ура! Домой!!!:)»

От Буэнос-Айреса до Мадрида лететь около тринадцати часов.

Маратик уснул с трудом.

Мне кажется, малыш тоже волнуется – скоро приедут папа-мама, будет радостная встреча, и уже сейчас очень много эмоций.

Я собрала его рюкзачок и сумочку с вещами. У нас, взрослых, состояние тоже тревожное – придется тоже ломать сложившиеся стереотипы, менять ритм жизненный. Сложно все это – расставания, встречи. Да и без них нельзя!

…Поздно ночью получила долгожданное известие: «Привет!

Приземлились в Мадриде. 8-часовая пересадка:)».

Перед прогулками и перед купанием у Маратика ритуал – бегать по комнатам туда-сюда и смеяться. Я в это время смиренно жду в прихожей на диванчике. Иногда он подбегает ко мне – но тут же выскальзывает из рук и смеется еще больше.

В «Темпе» встретили мою бывшую учительницу математики – она и сейчас кажется мне окруженной облаком тегов из косинусов и синусов, и я всегда внутренне дрожу, завидев ее – а вдруг вызовет к доске или начнет проводить математический диктант?

Маратик не стал с ней здороваться, хотя она очень просила его, по-учительски вежливо просила. Но он ручку за спину спрятал и даже почти отвернулся. Наверное, мой испуг и ему передался…

Только зашли домой – получили сообщение из Москвы «Прилетели на Родину!»

Я, конечно, немного беспокоилась, когда самолет летел над океаном и мимо Африки, где свирепствует вирус Эболы. А потом, когда самолет летел по Европе, я думала, не будет ли он пролетать над воюющей Украиной…

Мир небольшой. И все время воюет. Все время в нем войны, катаклизмы, эпидемии. Приходится пробираться по тропинкам Добра, по которым ходят добрые и радостные люди.

…После обеда гуляли в парке. Зашли в «кривые зеркала». В детстве я не обращала внимания, что там фокус смещен – или качественнее были… После этих зеркал некоторое время все окружающее казалось немного кривым. Мы даже не досмотрели до конца свои кривые изображения!

В импровизированном пруду Маратик выловил искусственных рыбок и получил приз – большую мягкую лошадку. Но он хотел маленькую машинку! Еще ему дали шарик – правда, шарик тут же лопнул, когда задел за асфальт. У Маратика осталась часть шарика – и он стал специально задевать оставшейся частью за мелкие камушки. Шарик не лопнул.

Покушал Маратик хорошо. Уснул быстро. Завтра нам рано вставать.

С вечера мы договорились с Маратиком, что завтра надо постараться проснуться пораньше, в семь часов, чтобы ехать в аэропорт встречать маму. Я думала – придется будить малыша. Но он проснулся сам около семи, сказал, что хочет молоко, выпил кружку молочка и стал собираться. Мы приехали в аэропорт вовремя. И самолет прилетел вовремя. И наконец-то, наконец-то встретились с мамой! И теперь – только мама! И так и должно быть.

Вместе с мамой прилетела свинка Пеппа, побывавшая в разных странах. Я подержала ее в руках – на ней еще не успели осыпаться пылинки разных стран.

У мамы сразу появилось много забот. У Маратика – много дел. А мы сидели дома, грустили. Я думаю, потом Маратик еще приедет к нам. Но сейчас ему необходимо общение с мамой.

А Ильдар улетел в Казань. Надо работать. Надо подготовить квартиру к приезду детей.

Мы с бабусей попробовали горький шоколад и шоколадные шарики с ликером. Дедя надел подаренную майку и заснул в ней.

Маратик приобрел новый опыт, новые жизненные знания. Он стал намного старше. И пусть и дальше жизнь его обогащается встречами, разлуками, поездками, впечатлениями, воспоминаниями…

…Хорошие стихи Ларисы Миллер:

Наверно, на птичьих правах Живется легко и привольно: Расстаться с птенцами не больно И дом на любых островах. А наш изнурителен быт, Оседлая жизнь трудоемка. И что ни излука – то ломка, А ломка разлуку сулит. Иметь бы такие права, Усвоить бы птичьи повадки, Чтоб так же летать без оглядки И петь «трын-трава, трын-трава». Но мне говорят – не о том Поют эти вольные птахи, И вечно живут они в страхе За временно слепленный дом.

Писала статью для ваковского журнала – пока получилось одиннадцать страниц. Пишу об эсхатологических традициях – о романе С.Н. Есина «Соглядатай». Имею в виду написание книги о С.Н. Есине. Страниц сто пятьдесят у меня уже есть.

Возвращаюсь к своим обычным делам…

А война на Украине продолжается. Россия попала в десятку наиболее конфликтующих стран, в которых чаще всего происходят теракты и преступления: Южный Судан, Ирак, Сомали, Республика Судан, Демократическая республика Конго, Центрально-африканская республика, Пакистан, КНДР, Нигерия и Россия.

Сегодня подумала, что вот лето почти прошло, а ностальгии по даче вроде бы и не было. Некогда! И вдруг звонит Галина Максютова, а потом приходит с полной сумкой дачных даров! Это было похоже на сказку. Запахи лета… Все такое красивое… В магазине не купишь…

Уж я-то знаю, как трудно вырастить урожай. И я знаю, как приятно дарить дары природы друзьям. Но я не знала, как, оказывается, приятно получать эти дачные подарки!

Вечером позвонил Маратик. Он теперь с мамой, с бабушками и дедушкой, с Павликом. Поговорил про свои игрушки, про гром за окном, про маму, про собачек и кошек, спел две песенки – и я загрустила, загрустила… Я уже настроила себя на то, что моя (бабушкина) миссия временно завершена – и вот опять разбередилось сердце…

Установилась жара, а Маратик не со мной. Можно было бы гулять и гулять. Сегодня рекордно жарко + 32,6. За всю историю наблюдений впервые такая жара 16 августа. И причем это ведь не июльская изнурительная жара. В августе уже легче переносить ее. А Маратик не со мной.

И дни, и ночи стоят теплые, парные. А стрижи улетели уже. И мой кактус впервые не выпустил стрелки в этом году, потому что все перепуталось – весна, лето, осень…

И я все думала – вот мы бы гуляли с Маратиком, ведь так тепло!

После обеда с дедей поехали в гости к Маратику. Я купила любимую маратикову сладкую булочку (она была в магазине всего одна!), немного винограда, немного слив и еще две булочки – с корицей и фруктовую.

Маратик опять изменился и вырос за это время! Показал мне пылесос, балкон, котика, павликову игру в шкафу, большой велосипед, бабушку в комнате. Потом они с Олей поели сладкую булочку, и мы несколько раз ходили мыть ручки – втроем.

Потом я подержала на руках маленького Ванечку – Ванечка все время улыбается. Он сидел на руках очень спокойно, но Маратик сразу стал звать меня в разные другие места, стал говорить, что без Вани надо идти все смотреть. А потом стал говорить, что хочет к абусе. Мы поехали домой, к абусе. Оля тоже захотела с нами поехать, но Маратик сказал – без Вани, без Оли. И мы поехали одни.

Такси долго не было, поэтому мы погуляли в соседнем дворе – в него пришлось протиснуться между каменными стенами. Даже я поместилась между ними! В чужом дворе и песок, и качели, и беседка. А в нашем дворе только гигантская горка и приоткрытый люк колодца, в который Маратик и Оля бросали камни.

Дома с абусей и дедей поужинали, потом я погуляла с собачками – и мы пошли с Маратиком погулять до «Темпа». Там Маратик все правильно сделал – купили водичку, сайру, молоко, кефир, фрукты, зеленый лук, маленькую коробочку сока («а мама покупает большую коробку!»), шоколадное яйцо, крошечную машинку. Прошлись через площадь декабристов, посидели на лавочке – очень тепло, и все лавочки были заняты людьми.

Около дома, где Маратик обычно катает машинку, лежали три собачки. Видимо, здесь они спят. А как же зимой?..

И, наверное, все это обилие впечатлений, да еще бездомные собачки, да еще вспомнившийся Тимоша – все это подействовало грустно и печально. Маратик запросился к маме. И дома уже всерьез расплакался. И мы даже подумали, что нужно вызвать такси и ехать к маме. Но потом позвонили папе-маме, потом покупались, потом раскрыли шоколадное яйцо (а шоколад съели очень быстро обчати) – а в нем поросенок Пятачок! И еще у машинки оказалось много маленьких наклеек – они даже на ножки нам наклеились. И еще съели банан. А за это время машинка (не та, что с наклейками, а другая!) успела перестирать все белье.

Так что день закончился спокойно. А что будем делать завтра – решим утром.

…Утром встретилась с аспирантами. Обсудили проблему рассылки авторефератов и разные другие предзащитные дела.

Гуляли с Маратиком и утром, и вечером. Днем было слишком жарко…

Маратику нравится ходить по знакомым местам. Купили утром сок – а выпили его около фонтана, как в прошлом году делали.

Вечером были в парке – прокатились на паровозике. Мне очень нравится! Маратику тоже нравится! Вот стала бы я сама по себе кататься? Хех… А с Маратиком – запросто. Хорошо быть бабушкой! Можно в детство вернуться – и никто не осудит.

Посидели на пушке, у которой крутится туда-сюда большое металлическое колесо. Почти погладили лошадку Султанчика. Лошадка к вечеру устала, на ней всё ездили и ездили распаренные краснолицые дети. Султанчик посмотрел на нас с Маратиком большим красивым глазом – и мы не решились погладить его гривку.

Сегодня наша любимая горка показалась мне вдруг маленькой! Это Маратик вырос – а я смотрю на все его глазами. И в самом деле – Маратик скатился и немного даже отлетел от горки, приземлился на попу. А раньше на ножки приземлялся. Зато с винтовой горки стало кататься легче. И забираться на горку по металлическим ступенькам стало легче.

Перед сном немного поразбирались насчет Бразилии и Казани – где кто находится. Опять немного запутались – то ли мама уехала в Бразилию, то ли мама-папа в Казани. Маратик засыпал и шептал свои вопросы «где мама?», «где папа?»

Кушал Маратик хорошо – суп, кашу пшенную (ему нравится, когда в каше немного малинового варенья), молоко. Ну, и там всякое – виноград, печенюшки… Барни не просил.

Пел нам песенки, играл, бегал по квартире (особенно перед купаньем), смотрел ютубы, много говорил. Деде серьезно так говорит, покачивая головой и хмуря брови: «Там бродячая собака!» Видимо, меня копировал. Мы зашли во двор – а прямо на нас идет собачка. Смотрит мне в глаза. У меня в сумке колбаса была. Но если бы я стала кормить ее колбасой, сбежались бы все окрестные собаки и закусили бы мной… Пришлось сказать собаке, чтобы она уходила. Маратик не испугался. Он молодец!

Что-то собачья тема становится назойливой!

Но как не думать о брошенных собаках, если они каждую ночь лают под окнами, а зимой воют. Мороз и этот ужасный вой.

В общем, пора на работу! Хотя я подумала сегодня, что лучше всего было бы бросить всю эту работу и радостно заниматься внуком.

У меня заранее была назначена встреча с аспирантами. Я хотела ее перенести, чтобы Маратика не оставлять дома – но Маратик очень хотел встретиться еще раз с Борисом и Сашей, так что мы пошли вместе на работу. Аспирантов зовут, конечно, по-китайски – Лю Гопин и Чжоу Чжунчэн, но еще в Китае, когда студенты начинают изучать русский язык, им дают русские имена – и потом эти имена сопровождают их всю жизнь.

Наш подвал был закрыт, мы встречались на филфаке. У нас теперь везде в корпусах охранники с оружием – но нас пропустили. Тем более что у Маратика с собой был русский воин-богатырь! Китайским аспирантам очень понравилось, что у Маратика светлые волосы и глаза. И все равно они сказали, что малыш, конечно же, похож на меня!)))

Потом мы дошли до офиса, чтобы купить билеты в Архангельск. Там будет защита диссертаций. Маратик давно уже звал меня в офис, на котором нарисован самолет – и вот сегодня он увидел, что я говорила ему правду – внутри никакого самолета не было, а только работающая тетя. Но все равно Маратику было интересно. Мы сели с ним перед тетей, заказали кучу билетов. Денег у аспирантов не хватило. Один из них помчался в общежитие за деньгами, а мы с Маратиком сняли деньги в соседнем банкомате ВТБ, который выдавал денежные знаки в ограниченном количестве. Пришлось ходить от одного банкомата к другому, пока не собрали нужную сумму.

На улице жара. Маратик немного устал, захотел к маме, я уверила его, что сегодня уже он к маме вернется – и мы зашли в парк. Там свежо. На водной карусели пахло водой. В кафе купили сок, и к нам опять прилетели осы. А на соседнем столике ходили толстые воробьи.

Поел Маратик очень хорошо, поспал тоже хорошо – и мы опять пошли прогуляться. Купили мыльные пузырики, шоколадное яйцо и на площади декабристов решили посидеть на лавочке. Пока шли к лавочке, увидели, как тетя в панаме дрессировала мопсика, а девочка в спортивном костюме – большую красивую белую собаку лабрадор. Тетя командовала мопсику – «зубы!», и сама раздвигала ему маленькую пасть. Мопсик ждал, когда ему дадут кусочек сосиски. Мы погладили обеих собачек. У лабрадора огромный розовый язык. У мопсика от напряжения порозовела сквозь шерсть кожица на затылке. Тетя опять стала бегать по дорожкам площади, мопсик бежал за ней и просил сосиску.

На скамейке мы развернули яйцо – в нем оказалась Тигра из сказки про Винни Пуха. Шоколадное яйцо бросили на асфальт – и тут же слетелись к нашей скамейке все голуби мира… Потом они улетели, подняв облако песка и пыли.

Наши радужные пузырики летали по площади. На соседней скамейке сидела девушка Настя с молодым человеком. Он что-то рассказывал ей, а она тоже пускала в воздух пузырики, которые долетали до нас.

Дома нас ждал ужин и дедя с холдером на животе. Холдер иногда пищал, и Маратик сказал, что хочет спать с дедей.

Маратик хорошо поужинал, поел хлебушка, попил молоко. Собрали некоторые игрушки, чтобы взять их в Казань – про доктора и «лего», потому что это очень важные и интересные игрушки. И еще немного машинок. И еще паровозик папин с двумя штучками рельсов.

Перед сном мы еще раз перечислили страны Южной Америки, потом вспомнили, на какой реке стоит Казань. После этого Маратик уснул.

К маме Маратик пойдет завтра или послезавтра. Хорошо, что у малышей легко переключается внимание. Малыш не плакал. А мы были рады, что еще пару дней будем общаться с нашим чудесным ребенком-внучонком!

Дети опубликовали заключительный пост. Красиво у них получилось… Но немного печально, как мне показалось. Даже я испытала ностальгию – вспомнила, как мы с Маратиком ждали от них вестей, разговаривали по скайпу и каждый вечер перечисляли страны Южной Америки…

Re: Он-лайн! Два месяца в Южной Америке

ildar.akhmetov» 18 авг 2014, 13:06

Все, мы дома, и наше мега-путешествие завершено. Это было круто! Столько слышать о Южной Америке, представлять ее, бояться ее, и вот наконец побывать и полностью изменить о ней свое мнение. Это наше первое настолько долгое путешествие. Мы побывали в шести прекрасных странах, изучая разные уголки южноамериканского континента хожеными и не очень тропами. Впечатлений столько, что они будут выползать из уголков подсознания еще очень долго. И какие-то выводы и озарения еще будут (надеемся) настигать нас. А пока – небольшие итоги нашего летнего трипа.

Конечно, не обошлось без ошибок планирования. Достаточно сложно заранее детально расписать шестьдесят дней в совершенно незнакомых местах! Поэтому мы не бронировали никакие гостиницы и переезды заранее (кроме Бразилии – из-за ЧМ, конечно). Это позволяло по ходу корректировать некоторые мелкие недостатки нашего плана.

Одну большую ошибку не смогли исправить – двигаться в разгар зимы не на юг, а на север (речь идет о Южном Полушарии!). У Iberia мы купили хитрый round-trip билет с разными городами прилета и вылета. Т. е. прилетали мы в Сан-Паулу, а вылететь могли из другого города. Выбрали Буэнос-Айрес. Поэтому в плане у нас было такое почти кольцо: сначала из Сан-Паулу на запад через Боливию и Перу, потом на юг в Чили – и снова на восток в Аргентину к Буэнос-Айресу.

В первой части все было отлично, а вот дальше, в идеале (это мы поняли позже, когда порядком замерзли) из Перу нужно было ехать не на юг (в Чили и Аргентину), а на север – в Эквадор, Колумбию и Венесуэлу, либо улететь в Мексику. Не потому, что Чили, Аргентина и Уругвай – плохие страны! Нет, там все было очень круто! Но все-таки туда лучше ехать летом, а не зимой. И пляжи были бы другие, и погода, и не пришлось бы кутаться в куртки в Сантьяго. И в Пунта дель Эсте все было бы совсем по-другому… И выглядело бы совсем иначе! Не то, что лучше – но иначе. И, главное, можно было бы забраться на самый юг, где самые красоты, озера и горы. Поэтому остался легкий осадок, что вроде бы осмотрели страны, а самого главного в них не увидели и не поняли. Однако, в путешествии зимой тоже есть плюс – мы осматривали города при комфортной температуре +15-+20, а летом пришлось бы в +35-+40. Как вариант – можно было проделать наш маршрут из Буэнос-Айреса и заканчивая в Рио – так было бы гораздо теплее и приятнее. В Рио зимой вполне можно купаться.

Еще момент, который заставил задуматься о планировании следующих поездок (надеемся, они состоятся!) – длительность. Все-таки для нас двухмесячный маршрут оказался слишком длинным. Взгляд ближе к концу поездки порядком замылился. Мы банально устали даже не от гостиниц, рюкзаков и переездов – все это до самого конца воспринималось спокойно, а упаковка рюкзака была похожа на игру в тетрис только поначалу. Устали мы от удивительных достопримечательностей, которыми нужно было восторгаться – а эмоций на восторги уже не оставалось Например, по Буэнос-Айресу гуляли, практически не глядя по сторонам – от гостиницы до cambio, в метро, в кафе и обратно в гостиницу. Да, можно было просто сидеть в хостеле, читать книжку и пить чай. Или, еще лучше, взять лэптоп и работать. Но ведь, согласитесь, обидно – оказаться на другом краю Земли, где такие удивительные места, которые мечтал увидеть, и при этом просидеть в отеле! Поэтому по инерции вытаскивали себя на очередной достопримечательный объект. Такая вот ежедневная антиномия.

Дальше. Теперь уже можно наконец сказать – за два месяца в Южной Америке у нас ничего не украли! Ура!!! Когда мы собирались в поездку, то старались подготовиться ко всему. Специально купили на базаре китайские часы по 150 рублей. На ноутбуках все ценные файлы лежали в тщательно настроенном Dropbox – если б украли ноуты, мы бы легко восстановили все рабочее окружение на любом другом компьютере. Фотографии с большой и маленькой камеры мы каждый день скидывали на ноут и на запрятанную в тайнике флешку. Также с деньгами – везде и понемногу плюс ограничение на снятие с карт. В общем, мы были готовы к тому, что у нас могут украсть все! Но, к счастью, все прошло хорошо Вообще, нам не показалось, что в Южной Америке в целом как-то ОЧЕНЬ опасно. Конечно, опасности есть. Есть уличная преступность в больших городах. Есть таксисты – мошенники и даже грабители. Там, где много людей – обязательно есть карманники. Где-то в горах Перу остались террористы. Поэтому главное правило здесь – хорошо подготовиться и всегда держать ухо востро.

Информации о безопасности много. Наш Форум Винского, в котором есть полезная и практическая информация с «горячих точек». В Lonely Planet практически по каждому месту существует раздел «Dangers & annoyances», где собраны основные опасности по отзывам туристов. Есть отличный справочник британского МИДа «Foreign travel advice» – -travel-advice. Актуальная информация по каждой стране. Мы старались, по мере возможности, в каждом месте учитывать эти рекомендации. В Ла-Пасе, например, лучше не ловить уличные такси после 8 вечера, а вызвать машину по телефону – и т. д., для каждого места свои конкретные советы и особенности. В Вальпараисо хозяин отеля расписал нам на карте, в каких районах в какое время суток безопасно находиться. Основная мера против воровства – это всегда следить за вещами. Вроде звучит банально, но это правда важно. У нас было, как обычно, по два рюкзака – «основной» большой и «дневной» маленький. За большим постоянно следить невозможно – его нужно сдавать в багаж. Поэтому в большом рюкзаке ценных вещей у нас не было: одежда, мыльно-рыльные принадлежности и т. д. Все ценности – в маленьком дневном рюкзаке, и вот с него мы не спускали глаз ни на секунду. Потому что таких случаев очень много. Поставил рюкзак на скамейку, отвернулся, повернулся обратно – а рюкзака нет. В случаях прямого столкновения с бандитами как в Сан-Паулу советуют просто отдать деньги. Поэтому в таких местах опасно иметь при себе приличные суммы.

Чем запомнилась каждая страна?

Бразилия – в первую очередь, встречей с друзьями. Потрясающее бразильское гостеприимство затмило даже Чемпионат мира. Нам не давали опомниться ни на минуту: показывали самые красивые места, угощали самой вкусной бразильской едой и напитками, в полной мере дали почувствовать себя дорогими гостями. Все-таки бразильцы – удивительно добрые и общительные люди, неиссякаемый источник оптимизма и радости. А еще они очень эмоциональные, поэтому любое событие рядом с бразильцем кажется бразильским карнавалом.

Боливия – это самая бедная страна Южной Америки. Поэтому там приятно путешествовать с финансовой точки зрения. Я помню это ощущение на местном рынке в Потоси, когда мы закупались теплой одежной: «Я могу купить здесь все, не торгуясь!» Действительно, мы легко могли купить любую куртку, любые ботинки, даже не спрашивая цену – все равно все оказывалось гораздо дешевле, чем в России или в соседних странах. Кроме того, Боливия – страна совершенно невероятной природы. По-моему, какой пейзаж ни вообрази – он найдется в какой-нибудь части Боливии. Если б Перу еще не откусила в свое время у Боливии выход к морю… В Боливии из-за того, что люди носят национальную одежду, чувствуешь, что ты действительно в неведомой, экзотической стране! Еда похожа на нашу, без изысков. Умопомрачительный стейк в Санта-Крузе – в порядке исключения! Очень популярны супы (даже на ужин). Распространенные комплексные обеды позволяют сэкономить на ужине.

В Перу также уникальная природа. К Андам и Амазонии здесь добавляется еще и длинная береговая линия, вдоль которой тянется пустыня Атакама. Океан-пустыня-горы – это незабываемое зрелище! Даже без Мачу Пикчу Перу насыщена достопримечательностями. В Перу – самая интересная кухня. Особенно нас сразила «креольская» кухня побережья Перу с удивительными вариациями на тему рыбы, морских гадов и овощей. Например, севиче – кусочки сырой рыбы, маринованные в лимонном соке, с луком и перцем, а также сладким картофелем, юккой и маисом на гарнир. В Перу – самые удобные такси. Иногда кажется, что 100 % машин в городах – это такси. В любое время суток можно просто выйти на улицу, махнуть рукой – и сразу же уехать. Счетчиков нет, но цену не заламывают.

От Чили – противоречивые впечатления. Природа – отчасти повторение Перу. Даже пингвинами уже не удивляет. Это самая экономически развитая страна, в целом на улицах здесь безопаснее всего – но именно здесь мы чуть не пострадали от карманников (а наши толстовки от их горчицы все же пострадали). Здесь все более четко и организованно, чем в других странах. По многим параметрам – больше комфорта. Огромное количество живой музыки! Пока мы ехали на метро из Вальпараисо в Винья дель Мар, в вагоне сменилось три гитариста! Каждый исполняет две песни – и переходит в следующий вагон. И, конечно, в Чили – совершенно невероятное вино. Еда не впечатлила.

B Аргентине очень красиво и как-то радостно. На первый взгляд, никакого кризиса и нет – люди гуляют по улицам и пьют кофе с круассанами, которые они называют medialunas – полумесяцами. В Аргентине – спасибо предкам-итальянцам – самый лучший кофе! Но кризис, конечно, есть. Инфляция разгоняется, разница между официальным и «черным» курсом песо все растет (у менял мы покупали песо по 12.40 за доллар, в банках доллар стоил порядка 8 песо). Соответственно, растут цены на импортные товары (да и гос. ограничений тоже много). Однако, атмосфера оптимистичная: народ также пьет кофе, ест пасту, жует миланесы. Буэнос-Айрес вообще не спит. Когда мы вернулись из Уругвая поздно вечером, пошли в соседний Старбакс выпить кофе. Была почти полночь какого-то буднего дня, но в Старбаксе были заняти почти все столики, а за кофе стояла очередь! В Аргентине на улицах чувствуешь себя в безопасности. Аргентинское вино тоже прекрасно.

Last but not least, Уругвай. Нисколько не пожалели, что взяли машину и забрались вглубь. Удивительно пасторальные места! Огромные красивые поля и есть возможность прокатиться на лошадях. Отдельное спасибо термальным источникам – мы хоть отогрелись после Чили. Еда дороговата, особо не отличается от аргентинской. Есть совершенно уникальный, типично уругвайский сэндвич – чивито. Уругвайское вино неплохое. А закат над озером в Сан Грегорио и утренняя переправа по реке через туман – это, наверное, лучшие из многих тысяч кадров!»

ildar.akhmetov» 19 авг 2014, 15:43

И вот еще: «38 впервые». Это – то, что мы сделали/попробовали/увидели/услышали/… впервые в жизни за последние два месяца.

Список специально закинули в Excel и отсортировали в рандомном порядке, чтобы не было точно никакого логического порядка!

* Ездили в городском лифте-подъемнике

* Слушали живую музыку в метро, автобусе поезде и даже в аэропорту

* Поднялись пешком на 1100 метров в высоту за три часа

* Побывали в трущобах

* Побывали в работающей шахте

* Посмотрели вживую матч Чемпионата мира по футболу

* Купались в термальных источниках

* Поднялись на высоту 4700 метров

* Попробовали новые фрукты: карамбола, кажу, жабутикаба, купуасу, гуаява, ацерола

* Взлетали с длиииинной взлетной полосы на высоте 4000 метров (воздух разреженный, поэтому самолет разгоняется долго-долго)

* Коснулись дна каньона

* Грелись в носках из шерсти альпаки

* Попробовали чичу (для закваски нужна пожеванная кукуруза)

* Катались с песчаных дюн на доске

* Открыли, что в латиноамериканской литературе есть писатели кроме Маркеса, Кортасара и Борхеса; прочитали кучу книг: Жоржи Амаду, Изабель Альенде, Марио Варгас Льоса, Мигель Отеро Сильва, Марсело Фигерас

* Пили чай из листьев коки

* Увидели специальную смотровую площадку в аэропорту для наблюдения за взлетающими самолетами

* Услышали самбу (не танец, а музыку)

* Побывали в настоящем оазисе посреди пустыни (даже в двух)

* Увидели уникальных животных и птиц эндемиков в дикой природе: ламу, викунью, вискачо, фламинго, кондора, пинвинов, попугаев…

* Ехали в одном автобусе непрерывно 25 часов

* Видели настоящих индейцев

* Научились принимать холодный душ при нулевой комнатной температуре

* Перехитрили мошенников

* Научились заказывать пиво по-бразильски, не произнося ни слова

* Летали на маленьком 6-местном самолете (одна из нас)

* Провели более трех дней подряд без интернета (не впервые в жизни, но впервые за ооооочень долгие годы)

* Потрогали Атлантический океан

* Наблюдали погоню всадников за быком по городу

* Отметили июльский день рождения зимой

* Спали в спальном мешке (один из нас)

* Видели настоящее уличное танго

* Ночевали в 34 разных гостиницах подряд

* Попробовали настоящий стейк

* Имели возможность купить на рынке динамит

* Пообедали меньше чем за 1 доллар

* Во время хайка потеряли тропу и так и не смогли ее найти

* Ночевали в доме, сделанном из соли, на соляных кроватях».

Сегодня приходила Олеся с детьми. Мы едва успели хоть что-то приготовить – наши дети всегда приходят без предупреждения!

Маратик вырос за эти несколько дней. Серьезный. Говорит, что пришел сказать бабусе «пока-пока!» Теперь вместо «апсой» говорит «большой». А мы все «цитируем» малыша… Так вот и отстаем от своих детей. Они вырастают, а мы плетемся следом, потому что помним их новорожденными, потому что кормили, купали, переодевали, укладывали спать…

Завтра они улетают.

Господи, сохрани их в пути!

Не оставь их, Господи Милосердный!

Спаси и помилуй их!

Маратик с Ильдаром позвонили по скайпу – в Казани было чуть больше шести утра. Они уже завтракали на кухне, потом пошли играть. Я говорю Маратику – твои игрушки у меня так и лежат на столе. Он спрашивает: «И автобус?» Да, автобус тоже – показала ему на экране.

Ильдар сказал мне, что не зря я получила степень доктора филологических наук, потому что научила Маратика говорить! А мне так нравилось гулять с ним и отвечать на все его вопросы. И мы так интересно разговаривали с ним обо всем, беседовали, общались.

Дети съездили в деревню Гулюково. Это родина моего отца. Интересно получается в жизни. Восемьдесят лет назад моего трехлетнего отца привезли из Гулюково в Забайкалье. А теперь мой почти трехлетний внук из Забайкалья приехал в Гулюково, на родину прадедушки.

Вечером позвонили дети. Маратик зовет меня в гости к нему на день рождения. И я подумала – а почему бы не съездить? Почему я все время должна думать о делах? Мне хочется обнять и поцеловать своих дорогих детей. Мне хочется, чтобы Маратик рассказал мне про свой детский сад, где он танцует с девочкой Софией на уроке танцев. И чтобы он рассказал мне о своих друзьях Эмире и Рамзане. И чтобы Ильдар рассказал, как вечером, перед тем как забрать Маратика, он смотрит в окно детского сада и видит своего сыночка, играющего с другими детьми.

И пусть будет все хорошо!

И сколько бы Бог ни подарил мне еще лет жизни – пусть они будут счастливыми! Надо жить, а не собираться жить.

И я очень хочу увидеть эту книжку изданной. И я очень хочу написать продолжение. Маратик обязательно к нам приедет – и я буду писать продолжение книжки.

8 ноября – 18 ноября 2014 г., Чита.

Ангел мой

Меня никто не называл «ангел мой». Но мне казалось всегда, что мой ангел – он со мной. Ангел мой… Так можно назвать любимого человека. Так можно назвать самого-самого любимого своего, самого чудесного.

Побудь со мной, ангел мой!.. Побудь…

Я давно поняла, что в мире ничего не бывает случайного. И даже моя фамилия-псевдоним хотя и является реальной (в девичестве так звали мою бабушку – Нину Ивановну Ганьшину), но словно тоже дана мне не случайно. Я училась в Москве в аспирантуре. И что у меня было написано из прозы? Совсем пустяки! И тем не менее я самонадеянно отправила свои рассказики Юрию Нагибину, и он ответил мне: «Может быть, Вы и станете писателем, но вопреки тому, как Вы пишете теперь». Вот тогда я и записала в своем дневнике: «Мой псевдоним будет Ганьшина!» Мне не исполнилось в то время и двадцати пяти лет. И только недавно в Интернет-развалах нашла я интересную запись: «Основой фамилии Ганьшин послужило мирское имя Ганьша. Наличие второго, мирского, имени было своеобразной данью древней славянской традиции двуименности. Ее целью было сокрытие главного, церковного имени от «нечести» и «злых духов». Фамилия Ганьшин была образована от имени Гавриил. В основе фамилии лежит его уменьшительная форма – Ганя, Ганьша. Само имя Гавриил имеет древнееврейские корни, а на русский переводится как «божественный воин». В древности это имя носил Архангел Гавриил, ангел, открывавший тайное знание Бога, сообщивший Деве Марии благую весть о Рождении Иисуса Христа (Благовещение) и её смерти, а Мухаммеду – Коран (Ночь предопределения). Архангел Гавриил часто изображался на северных дверях иконостаса. Также он – один из щитодержателей на Гербе Российской империи».

Вот где соединились две ветви – славянская и восточная. Они соединились в фамилии моих предков. И я в юном возрасте интуитивно или по предопределению либо уловила это из духовного пространства, либо знала заранее, как знаем мы иногда свою Судьбу. Ангел мой был со мной.

И когда я недавно оказалась в Архангельске, я поняла, что это тоже не случайно. Ангел мой позвал меня.

Прямо под окном гостиницы «Двина» – небольшой храм. Можно молиться в светлое небо и смотреть на сверкающий купол.

Архангельск – приятный, вежливый, открытый северный город. В самолете Москва-Архангельск летели белоголовые и светлоглазые дети и взрослые. Мне вспоминался давний рассказ К. Паустовского «Колотый сахар». Я помнила его почти наизусть – этот рассказ мастерски проанализировал профессор А.И. Горшков, у которого я писала две диссертации и который научил меня видеть слово. Я чувствовала Слово, я ощущала его энергию – но у профессора я научилась строгости научного анализа. Суха теория… А зеленеющее древо жизни всегда живое. И вот оно – Живое Слово К. Паустовского, которому я посвятила первую свою диссертацию: «Городок уходил в солнечный тусклый туман, в тишину и даль летнего дня, и низкорослые леса уже охватывали нас темным кругом. Северное лето стояло вокруг – неяркое, застенчивое, как светлоглазые здешние дети».

В самолете около нашего ряда не было иллюминатора – мы пересели с китайскими аспирантами на первый ряд – и увидели широкую могучую реку – Северную Двину. И лес, лес вокруг. И вдалеке – невидимое нам, но ощущаемое – Белое море, в которое впадает широкая река.

…В Архангельске много высоких домов. Причем это русская архитектура, а не то что у нас в городе – смешение стилей. Иногда и не поймешь даже, где же ты находишься – в России ли, в Китае ли…

Выделяется только архангельский небоскреб – самое высокое на Севере страны здание, в котором расположен офис. Здание это недалеко от гостиницы. И мы его хорошо рассмотрели.

Много здесь и красивых деревянных домов. Они тоже отличаются от нашей деревянной Читы. Наши дома приземистые, с завалинками, с окнами низко над землей, с палисадниками. Поморские дома – крепкие, высокие, окна находятся высоко над землей. Достойные дома – так, наверное, и должны выглядеть сдержанные северные жилые постройки.

Город Архангельск основан в 1584 году, по указу Ивана Грозного. Город заложили недалеко от Михайло-Архангельского монастыря, который и дал ему название. Все здесь связано с именами Петра I и М.В. Ломоносова. Памятник М.В. Ломоносову стоит около университета, который носит великое имя.

Дай Бог нам удачи в Архангельске! В городе, где живут архангелогородцы, то есть люди, которых хранит архангел… Герб города – архангел Михаил, повергающий дьявола.

…В парке около университета растут дубы и огромные рябиновые деревья с ярко-красными гроздьями ягод. Рядом – Северная Двина. И улица, на которой стоит университет, называется Набережная Северной Двины. Река видна издали, надо только перейти дорогу. И сразу начинается набережная. Река широкая – мы видели ее сверху, когда снижались на самолете. Но теперь здесь, внизу, в городе, она кажется безграничной, как море. Мы вышли к причалу, и я в первый момент не поняла даже, что у причала в реке стоят настоящие корабли, настолько они нереально огромные. Я видела корабли в далеком детстве. И даже один раз плавала на корабле по Черному морю.

Но сейчас лишь когда заметила черный якорь, поняла, – это настоящие речные теплоходы, носящие имена ученых, капитанов, писателей. И мы летели в Архангельск на самолете, носящем имя К. Симонова. Мне кажется, это правильная традиция.

Защиты наши состоялись. Научное общение было настолько заинтересованным, что я даже забывала записывать вопросы. Мне было очень интересно! Аспирантам, конечно, было сложно… Не представляю, как бы я, например, сумела бы написать и защитить диссертацию на английском языке! Мало того что написать – надо еще суметь услышать и понять вопросы членов совета.

Через меня словно проходили все энергетические нити, я держала их, боясь ослабить. Мне казалось, от меня зависит исход дела. Мне казалось, я держала в руках всю энергию. Мне удалось удержать.

В этот же день на сайте университета появилась информация о защите:

В САФУ защитились аспиранты-филологи из Китая

Сегодня в Северном (Арктическом) федеральном университете имени М.В. Ломоносова состоялось заседание диссертационного совета по специальности «филологические науки», на котором защищали кандидатские диссертации аспиранты Забайкальского государственного университета Лю Гопин и Чжоу Чжунчэн. Оба аспиранта – граждане Китайской Народной Республики.

Обучение молодые ученые из Поднебесной проходили в аспирантуре Забайкальского государственного университета при кафедре русского языка как иностранного, по специальности «русский язык». Их научный руководитель – Галия Дуфаровна Ахметова, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка как иностранного Забайкальского государственного университета, член Союза писателей России.

Тема работы Лю Гопина, представленной на соискание ученой степени кандидата филологических наук по специальности «русский язык», была сформулирована следующим образом: «Языковые традиции в современной русской прозе: композиционное развертывание текста». Диссертационная работа Чжоу Чжунчэна называлась «Языковое пространство современной русской прозы: интертекстуальность и графическая маркированность»

Цель диссертационного исследования Лю Гопина заключалась в выявлении и анализе композиционного строения и динамики художественного текста на материале разных эпох. Материалом послужили, главным образом, художественные тексты разных исторических периодов (Борис Пильняк – Александр Рекемчук – Захар Прилепин). Языковая структура в текстах этих авторов дает возможность проследить направления традиций композиционного развертывания произведения и выявить традиции в организации художественного образа.

«Лю Гопин учился в нашем университете уже несколько лет и уже в своей магистерской диссертации рассматривал некоторые вопросы, которые были затем использованы в кандидатской диссертации. Его научные интересы всегда были связаны с текстом, с языком. Особый интерес вызывало фразеологическое богатство русского языка. Во время обучения в аспирантуре он проявил себя как очень ответственный молодой ученый, вел занятия, выступал на научных конференциях, в том числе и международных. Хочу сказать ему спасибо за работу, за наше совместное творчество», – поделилась Галия Ахметова.

Чжоу Чжунчэн провел анализ процессов, организующих языковое пространство, – интертекстуальные явления, графическая маркировка, композиционно-грамматические сдвиги. Материалом для исследования послужили произведения большого количества современных русских авторов (включая Татьяну Толстую и Захара Прилепина).

В отзыве, посвященном кандидатской диссертации Чжоу Чжунчэна, Галия Ахметова охарактеризовала аспиранта как вполне сформировавшегося научного работника, способного решать поставленные задачи.

В итоге, оба китайских филолога сегодня защитили свои кандидатские диссертации в САФУ».

Я вряд ли алгеброй гармонию поверяю. Но я думаю, если какую-нибудь работу называют провокативной, – то в этом что-то есть?.. И ведь на самом деле ритм прозы – это дыхание живого текста? Или это просто взмахнул крылами ангел мой…

Энергия текста – это энергия автора, которую он черпает извне, как и ритм. Может быть энергия восторга. Или энергия грусти. Читатель явственно ощущает ее при чтении, потому что он находится в том же творческом состоянии, что и писатель. Совпадает их энергия, т. е. ритм (дыхание). В бездарном тексте энергия отсутствует. Этим талантливый текст отличается от текста графомана. В тексте графомана есть, конечно, языковые особенности, но все равно это мертвое произведение, без энергии. Генрих Сапгир в своих стихах (цикл «Дыхание ангела») показал исходную пульсацию, исходный ритм как дыхание: «воздух дышит / за стеной дышат / голуби дышат на крыше / крыши дышат на солнце / листья на солнце дышат / дышат мысли / а это дышу я».

Как можно определить ритм? Можно ли его определить? Ритм – это всеобщая заданность, это своеобразная обреченность. Задача автора – «попасть» в ритм Мира, чтобы совпасть с ним. Вряд ли можно добиться этого осознанно. Ошибка, наигрыш сразу будут видны искушенному читателю. В момент неосознанного озарения совпадает дыхание Человека и Бога.

На следующий после защиты день я впервые, пожалуй, вздохнула почти свободно. Вчерашний день кажется страшным сном со счастливым пробуждением. Но словно ты еще в плену страшного сна, не можешь пробудиться окончательно, стараешься стряхнуть с себя остатки кошмара. И хотя проснулась я в три часа ночи, а часов в пять утра включила телевизор и почти беззвучно смотрела «Вокзал для двоих», смотрела и плакала – но уже знала и понимала, что защиты закончились. Но полного осознания еще не было.

Позавтракали мы с большим аппетитом и занялись стенограммой Бориса. Опять все заново – вопросы, ответы, выступления ученых…

Часа в четыре пошли погулять по пешеходной улице Чумбарова-Лучинского (Чумбаровка), на которой собраны со всего города поморские деревянные дома начала XX века. Улица эта видна из окна нашей гостиницы. Мы живем в самом центре города.

Улица красивая, не слишком длинная – около четырехсот метров. На ней зеленые газоны, цветы. Дома деревянные высокие, и окна высоко над землей, и все это придает воздушность и в то же время устойчивость домам. Вдоль улицы – скульптуры, памятники, металлические фонари, много скамеек. Дождливо, но тепло. Народ гуляет.

На улице Чумбарова много кафе. Мы зашли в молодежный «Subway» и съели очень вкусные бутерброды, или как там они называются! Ребята мои разбираются в них лучше меня. Но это тоже полезные знания.

Архангельск славен писателями – Б. Шергин, С. Писахов. Вот здесь, на пешеходной улице, мы и встретились с ними. Памятник Б. Шергину, скульптуры героев сказок С. Писахова. Понравилась нам скульптура женщины с прялкой. Рядом с ней сидит на полу ребенок, ручки протягивает. А с другой стороны – кошка. Сдержанный северный быт.

Фотоаппарат мой не работает. Камера на сотовом тоже не работает. Айпад остался в мастерской в Чите, потому что, когда я обновляла его по алгоритму, он намертво заблокировался. Я пока не могу объяснить себе, с чем это связано, почему отказала вся моя техника. Может быть, надо мне потом вернуться в добрый город? Я, как всегда со мной бывает, полюбила город, в котором сейчас живу. Я почти всегда начинаю любить город, в который приезжаю. Но любовь к Архангельску особая. Может быть, когда-нибудь я жила уже у Белого моря? Жила, как Сольвейг, как Ассоль… Жила и ждала своего счастья. Может быть, как героиня Любови Якушевой?

Я Вас люблю. Не надо уходить. Со мною может что-нибудь случиться: Вдруг разорвется солнечная нить, Которая в окне моем лучится. Я Вас люблю, я Вас люблю сильней, чем это видно Вам из Вашей дали. Зимой я выпускала снегирей, Которые до Вас не долетали. Я Вас люблю, и в комнате моей, Раскрашивая воздух синим цветом, живут и вянут васильки полей. Я Вас люблю. И холодно мне летом.

И потому врезался в память рассказ К. Паустовского. И потому с особой радостью читала недавно роман «Обитель» своего любимого писателя – Захара Прилепина. И потому стихи С. Есенина, написанные в 1917 г., после поездки на русский Север, звучали для меня совсем по-иному…

Небо ли такое белое Или солью выцвела вода? Ты поешь, и песня оголтелая Бреговые вяжет повода. Синим жерновом развеяны и смолоты Водяные зерна на муку. Голубой простор и золото Опоясали твою тоску. Не встревожен ласкою угрюмою Загорелый взмах твоей руки. Все равно – Архангельском иль Умбою Проплывать тебе на Соловки. Все равно под стоптанною палубой Видишь ты погорбившийся скит. Подпевает тебе жалоба Об изгибах тамошних ракит. Так и хочется под песню свеситься Над водою, спихивая день… Но спокойно светит вместо месяца Отразившийся на облаке тюлень.

Я в красивом северном городе. Получилось так, как мечталось, – я в Архангельске.

Ангел ли мой привел меня сюда, в этот чистый северный город?..

…Мы гуляли под дождем. Было не холодно. Было влажно, весело и свободно. Защиты состоялись.

Олеся прислала мне фотографию Маратика. Чудесное – это когда свершается, наконец, предназначенное. И я смотрю на фотографию своего внука…

…На следующее утро занялись второй стенограммой – Сашиной. Как это обычно бывает, вторая попытка оказалась более успешной. Уже к обеду все было готово – и мы пошли по музеям. В городе опять дождь, но по-прежнему не очень холодно.

Музей изобразительных искусств понравился. Около иконы XIV века долго стояли. И словно ощущали дыхание времени, живую энергию. Вот такая же живая энергия есть в тексте. И как я могу объяснить, что такое живой литературный текст? Как я могу объяснить это людям, которые не ощущают энергию?

…В краеведческом музее два отдела – природа и советская история. Мне всегда немного жаль убитых животных, убитых и превращенных в чучела. И тем не менее впечатлила нас гигантская челюсть кита. Огромный китовый ус тоже вызвал наше удивление. Немолодая служительница музея много нам всего рассказывала. Она приняла Бориса за школьника. Я сказала, что Борис только что защитил кандидатскую диссертацию. Но слово «диссертация» почти ничего не говорит окружающим людям, просто ничего не значит для них.

И нужны ли науки, неведомые для людей, далекие от них?..

Второй этаж музея – советская история. Военная тема представлена замечательно. Много фотографий, много подлинных предметов, писем. Около афганских стендов тяжело дышать. Как много молодых мальчиков, моих ровесников, не доживших даже до детей. А были бы сейчас уже дедушками. Но никто у них родиться не успел.

…Морской музей стоит на берегу Северной Двины. И хотя ветер, и дождь – но дышится легко и свободно. Речной воздух чистый. И река широкая кажется морем. Оно где-то совсем недалеко – Белое море.

В морском музее макеты кораблей. Макет маяка, на котором загорается красная лампочка. Морские колокола, штурвалы. Все в Архангельске связано с морем.

…Литературный музей был уже закрыт, к сожалению.

Мы зашли в кафе «Трескоед». Это старинное здание XIX века на улице Чумбарова. Говорят, этот дом хранит много загадок и легенд старого Архангельска. Внутри не только кафе, но и самобытный музей. На стенах – фотографии, а также предметы быта поморцев. Мы поели чудесную уху по-архангельски из горшочков и салат «Рыбацкий». Вкуснее я не ела!

Треска считается царицей поморского стола: «Трещочки не поеси – не пообедаешь».

И весь день был хорош! Жаль только, что в каждом музее спрашивали про мой пенсионный возраст. Значит, он на мне уже написан. И никуда от него… И хоть длинные волосы, хоть американские джинсы, хоть спортивная одежда – а уже не скрыть…

Я люблю дождь. Сегодня, в последний день в Архангельске, опять дождь с утра. День у нас свободный. Все дела мы сделали.

Под дождем мы решили съездить в Малые Корелы – славную туристическую деревню, рядом с которой музей деревянного зодчества под открытым небом.

Сели в такси, чтобы ехать на вокзал, но, разговорившись с таксистом, передумали насчет автобусного варианта – и помчались в теплой машине сразу в деревню. Договорились, что таксист нас подождет и привезет потом в гостиницу. До деревни двадцать пять километров, то есть заплатить в одну сторону надо пятьсот рублей.

Ехали мы мимо реки, мимо огромных мостов, мимо густых лесов и полян со скирдами сена. И хотя туман и дождь, но все равно видно, как прекрасна северная русская сторона.

…На территории музея чисто, просторно, красиво. Деревянные неширокие тротуары-дорожки пересекают пространство и ведут туристов от дома к дому. Деревянные качели, деревянные мельницы, деревянный мостик через узкую заросшую речку, деревянные журавли у колодца, деревянные дома, часовни, храмы.

Эту фотографию прислал профессор А.Б. Бушев. Он специально приехал в Архангельск, чтобы выступить на защите Бориса. Александр Борисович – первый оппонент.

В некоторые строения можно заходить. В небольшом храме темно. Когда глаза привыкают, видны иконы на стенах.

Внутри двухэтажного дома женщина в национальной каргопольской одежде – в сарафане и головном уборе. В доме холодно, и сарафан надет на теплую одежду. Я думала, это просто северный костюм. Но женщина, приятно окая, сказала, что это каргопольский. Оказывается, народные костюмы на севере отличаются в каждой местности, кроме того, они подчеркивают возраст и социальное положение человека. Головной убор в древние времена имел важную роль в язычестве. Весь костюм в комплексе представлял собой модель вселенной. А головной убор посвящался небу.

Женщина провела нас по дому, показала внутреннее убранство. Мы увидели женскую половину избы (бабий кут) – там, конечно, кухонная утварь. На границе между женской частью и остальной – лучина, под которой небольшое деревянное корыто с водой. В воду падали с лучины отгоревшие частички. Вдоль стен по всей избе – лавки, на них и спали. Под потолком – деревянные полати. Там тоже можно было спать, но печка топилась по-черному, дым поднимался к потолку, так что предпочитали спать на лавках. Лестницы в доме крутые, потолки высокие, двери низкие, пороги между комнатами высокие. Все это для того, что спастись от холода зимой.

Женщина открыла нам поветь («Вы знаете, что такое поветь?»). Поветь… Это история русской культуры, это история русского литературного языка и русской литературы. Это Сергей Есенин:

Обняв трубу, сверкает по повети Зола зелёная из розовой печи. Кого-то нет, и тонкогубый ветер О ком-то шепчет, сгинувшем в ночи.

На Русском Севере (Архангельская область) поветь – это нежилая пристройка к деревенскому дому. Поветь находится высоко над землей. И хранят здесь разные хозяйственные принадлежности. Тут же находится клеть. Летом в повети тепло, можно спать здесь, а не в избе.

Мы еще прошлись по деревянным настилам. Они ведут через лес к другим постройкам. В лесу замечательно пахнет грибами, мокрыми листьями и первозданной живой жизнью.

Людей мало из-за дождя. На выходе, почти у ворот, приятный молодой человек позволил моим ребятам выковать памятные монетки. Монетки были горячие. Дождь холодный, а монетки горячие и мокрые. Я купила себе две монетки Светлоглазый молодой человек, тоже сильно окая, сказал нам: «Вы меня порадовали».

…Таксист нас ждал. Мы вернулись в гостиницу. Ребята побежали в «Subway» и принесли мне вкусный бутерброд (или как там его?) и горячий кофе с молоком. Я перекусила и сходила по пешеходному проспекту в книжный магазин, купила еще одну книжку сказок С. Писахова – для Ариши. На обложке – рисунок из сказки. Такая же скульптура – на пешеходной улице Чумбарова. Мы оставили там монетки, на другой день монеток уже не было.

До вечера еще далеко. Я купила в маркете теплую ароматную лепешечку. Она называется «Калитка северная с яблоками». «Калитка» была у меня на ужин.

Собрала чемодан. Из-за книг он стал немного тяжелее. Книги я раздаю направо-налево, но они все время размножаются и выживают меня из квартиры.

Завтра утром вылетаем в Москву.

Дай Бог!..

Самолет вылетел из Архангельска в семь утра. Я намеренно купила билеты на самый ранний рейс, чтобы успеть в этот же день съездить в Литературный институт – во вторник там всегда проходят творческие семинары, и мы могли бы встретиться с писателями, о которых ребята писали в своих диссертациях. Добираться до аэропорта Архангельска от гостиницы двадцать минут, утром никаких пробок, так что и выспаться нам удалось. В самолете нас вкусно покормили северной красной рыбой и разной другой едой. Через полтора часа мы уже были в Москве. Нас встретил Леша (Чэнь Лэй), наш магистрант-выпускник. Он уже два года учится в аспирантуре МГУ, успел изучить Москву. Покорить Москву – дело трудное. Я горжусь, что Леша сумел поступить! Пусть у него все получится!

Леша встретил нас на машине. Водитель долго через пробки добирался до центра Москвы, мы подъехали прямо к подъезду гостиницы «Матрешка». Гостиница – в двух шагах от Кремля. В окно машины мы увидели красные зубцы кремлевской стены, Большой театр.

Мы переоделись, умылись, оставили вещи и поехали вместе с Лешей в Литературный институт.

Мы погуляли в саду, около памятника А.И. Герцену и вошли в институт. Все по-прежнему в родном институте. Добрая Надежда Васильевна сразу узнала меня. Я увидела О.А. Николаеву, поздоровалась с ней, сказала, что только что в Архангельске купила ее книжку «Небесный огонь» и начала читать. Конечно, Олеся Александровна не знает меня. Но зато я знаю ее и книжки, написанные ею.

Александр Евсеевич Рекемчук поднялся навстречу мне – и мне показалось, я всегда знала его и даже давно видела. Его чудесная проза – это ведь и сам человек. Конечно, я давно знаю Александра Евсеевича – по книгам, по письмам. Но увиделись мы впервые.

Мы заглянули с ребятами в аудиторию, в которой я защищала докторскую диссертацию в 2003 году. Кафедра другая, а все остальное прежнее. Ребятам теперь слово «защита» о многом говорит…

Пока мы фотографировались около крыльца института, не заметили Сергея Николаевича Есина. Он неожиданно вышел из сада, по которому мы только что гуляли: «Кого я вижу!..»

* * *

«Ангел мой». Так я назову свое повествование об Архангельске и Москве.

Аспиранты мои решили, что Сергей Николаевич совсем молодой. Он и в самом деле очень быстрый, энергичный. У него живые глаза, стремительные движения и чудесная улыбка.

Мы пришли с ребятами на объединенный семинар, которым руководил Сергей Николаевич. Обсуждали рассказы Михаила Тяжева, студента Литературного института. Рассказы его я не читала. Я прочла их позже. Я прочла их – и подумала, как хорошо пишут наши молодые писатели!

Два часа пролетели, промчались. Я с замиранием сердца слушала выступавших, а их слова о дыхании текста, о монтаже, о композиции заставляли сердце мое дрожать. Во мне поселились надежда и уверенность.

Но когда вечером таксист повез нас на Ленинский проспект в китайское кафе и спросил про Пушкина с характерным акцентом «Это писатэль?» (мы проезжали мимо скульптуры поэта с Натальей Гончаровой, и я аспирантам успела показать на нее), я чуточку опять засомневалась в том, чем мы все занимаемся. Но потом сразу же подумала, что этот человек все-таки знает Пушкина, и он задал этот вопрос.

Когда мы с китайскими магистрантами изучаем вставные конструкции, я привожу им пример из «Евгения Онегина» А.С. Пушкина: «Быть может (лестная надежда!), / Укажет будущий невежда / На мой прославленный портрет / И молвит: то-то был поэт!»

Свершилось предвидение гения.

…А пока я на творческом семинаре, которым руководит С.Н. Есин. И я всегда мечтала побывать у него на занятии. И неужели Бог услышал меня и раскрыл мне свое могущество?

Зал переполнен. Студенты стоят в дверях. Нам удалось занять хорошие места. Мы смотрим на происходящее издалека, из провинции… «Почему девушка с мечом?» – спрашивает меня Борис. Девушка первого курса выступает перед нами, стоя на сцене. Она ничего не боится. У нее пирсинг на лице и блестящий меч с левой стороны бедра. Я думаю – нравится ей быть с мечом, вот она и пришла с ним на семинар. Я думаю еще – а как бы я могла работать с такими студентами? Какие тайны творчества могла бы я открыть им? Чем бы могла удивить, чтобы повести за собой?

Студенты первого курса вообще не из стеснительных. Они по-актерски смело ведут себя на сцене, они уверенно разговаривают с писателями, сидящими на первых рядах небольшого зала. Там же сидит их руководитель – А.В. Королёв. Студенты хвалят или ругают прозу Михаила. Они пока слушают только себя в этом мире, только свои слова, свои мысли. Дай Бог! А я – я в провинцию… К детям, не видевшим Москвы. Я, может быть, сумею им что-нибудь передать. Я, может быть, даже пока нужна им. А потом пусть уж они тоже покоряют Москву.

Писатели тоже выступают, говорят о прозе молодого автора. А.В. Василевский: «В рассказе важно не только то, что в нем есть, но и то, чего нет». Да, это «подводное течение», реплики «в сторону», второй план. Это детали, не связанные, казалось бы, с повествованием, но играющие важную роль в раскрытии образов.

Олег Павлов: «Автор увидел человека вообще». А я как раз думаю сейчас о герое в современной русской литературе. Я думаю, это человек обыкновенный. Как много было разных героев в литературе. Был и «маленький человек». Потом пришло время «без героя». О. Павлов еще много и хорошо говорит – не о том ли самом человеке обыкновенном?

Р.Т. Киреев: «В искусстве не всегда идея важна. Чехова ругали, что нет идеи в рассказах». Ах, Чехова и не только за это ругали!.. Он открывал новую литературу, он создавал новую прозу. И до сих пор пользуемся мы его «горлышком бутылки», его звуком струны и его образом вишневого сада… А его шаги по железной крыше… Сколько уж писателей развивали этот образ – но лучше Чехова сказать не смогли. И его «Степь», где точка зрения Егорушки не сразу воспринялась читателями, потому что субъективация повествования, введенная в русскую литературу А.С. Пушкиным, только прокладывала себе путь.

«Ты должен поднять небо!» – сказал редактор молодому драматургу.

Так что будем дерзать – каждый на своем месте. Мы в провинции, а девочка с мечом у левого бедра – в Москве.

Одна из пьес В.Ю. Малягина называется «Ангел мой. Жизнь Федора Тютчева». Премьера состоялась в Брянском драматическом театре. Я читала китайским студентам стихи Ф.И. Тютчева:

Вот бреду я вдоль большой дороги В тихом свете гаснущего дня, Тяжело мне, замирают ноги… Друг мой милый, видишь ли меня? Все темней, темнее над землею – Улетел последний отблеск дня… Вот тот мир, где жили мы с тобою, Ангел мой, ты видишь ли меня? Завтра день молитвы и печали, Завтра память рокового дня… Ангел мой, где б души ни витали, Ангел мой, ты видишь ли меня?

И не ангел ли пролетел, о котором спросил Саша, когда мы гуляли в небольшом сквере Литературного института? Ведь вспомнил он о «Вальсе» А.С. Грибоедова, когда мы приехали на Чистые Пруды в последний наш день в Москве и увидели памятник поэту… Не проходят наши дела даром. И даже если один человек идет за нами – значит, не зря…

Мы ехали с Лешей и ребятами на такси в китайский ресторан. Я вспоминала Литературный институт. Я вспоминала и свою аспирантскую жизнь в Москве – мы как раз ехали в районе Ленинского проспекта, и где-то здесь улица Дмитрия Ульянова, дом пять – там я прожила три года. Я писала много писем родным, друзьям. Среди других мне отвечала иногда моя двоюродная сестра Света. В то время она была деревенской школьницей, а много лет спустя покончила с собой, выбросившись с седьмого этажа из-за несчастной любви. Света не очень хорошо разбирала мой почерк и писала мне в адресной строке «Дом Ульянова» – но письма все равно доходили.

После ресторана Саша и Леша отправились в МГУ по своим мальчишеским-мужским делам, а мы с Борисом поехали в свою «Матрешку».

Но уже в метро передумали ехать в гостиницу и пошли на Красную площадь – и мне захотелось побывать везде одновременно! Прошлись по Александровскому саду. Постояли около надписи «Архангельск – город воинской славы». Постояли у Вечного огня. Потом постояли на нулевом меридиане и бросили монетки. На Красной площади посмотрели и сфотографировали мавзолей, кремлевскую стену, храм Василия Блаженного, лобное место, ГУМ, девушку, сидящую на брусчатке и делающую селфи с бутылкой шампанского и бокалом. Борис сфотографировал меня.

Мимо ГУМа пройти было, конечно, нельзя. А уж если зашли, то как же без самого лучшего в мире мороженого в хрустящем стаканчике?

Мы гуляли с Борисом, и я испытывала чувство гордости за свою столицу – чистота, порядок, никаких нищих и стихийных рынков.

Потом мы долго шли по пешеходной улице. Уже стемнело, но улица хорошо освещена. Вышли на центральный проспект, на другой стороне которого – Большой театр, а рядом – наша «Матрешка».

В «Матрешке» немного холодно от кондиционера, немного шумно от него – но это свой уголок в огромной Москве.

Слава Богу!

…Завтрак в гостинице неплохой. Небольшое кафе на первом этаже. Маленькие столики с белыми скатертями. Горячие сосиски, омлет, закуска, сладости к чаю. Свободный Интернет только на первом этаже, так что все сидят с телефонами, айпадами, нетбуками либо за столиками в кафе, либо на диванчиках в небольшом холле.

После девяти утра мы уже отправились гулять по Москве. Примерный план прогулок я составила еще в Чите – и теперь мы его начали реализовывать. Вот такой листочек я взяла с собой в Москву:

«Красная площадь

Мавзолей (с 10.00 до 13.00)

Кремль

Александровский сад

Могила Неизвестного солдата

ГУМ

Большой театр

Музей изобразительных искусств

Арбат. Метро «Арбатская» Филевской или Арбатско-Покровской линии

Литературный институт

Третьяковская галерея

Останкинская башня. Адрес – 127427 Москва, ул. Академика Королева, дом № 15 корпус 2, подъезд № 2, Экскурсионный корпус

– От станция метро ВДНХ ехать на троллейбусе № 13 или 69 до остановки Экскурсионный корпус телебашни или на троллейбусе № 36 или 73 до остановки Улица Академика Королёва, затем идти пешком около пяти минут

– От станция метро Алексеевская ехать на троллейбусе № 9 или 37 или на маршрутном такси № 61 до остановки Улица Академика Королёва, затем пешком идти около пяти минут.

Телефон для получения информация об экскурсиях – 8 (495) 926-61-11.

Чистые пруды. Ст. метро «Чистые пруды», «Тургеневская»

Поклонная гора. Метро «Парк Победы», выход в сторону Поклонной горы.

МГУ, Воробьевы горы

ВДНХ

Метро».

Красная площадь у нас вчера уже была. Был и Литературный институт. Сегодняшний день мы начали с Кремля.

Как давно я здесь не была!.. Вход в Кремль теперь такой же сложный, как в самолет. Надо пройти через металлоискатель, военные проверяют содержимое сумок, у входа в Кремль стоят часовые, а на кремлевских дверях нет уже золотистых металлических ручек, за которые я любила подержаться. И впервые в жизни показались мне не такими уж великими и царскими знаменитые Колокол и Пушка. Может быть, многое повидалось уже за эти годы? Может быть, впервые Кремль воспринимался мною не как отвлеченное экскурсионное место, а как нечто святое и священное, глубоко личное. И здесь остались еще мои следы, когда я девочкой впервые смотрела на родину свою и не вполне осознавала, на каком историческом месте России нахожусь. И вот теперь казалось, что Родина – это живое сердце. И совсем не обязательно быть ему огромным, выше всего на земле.

А может быть, все гораздо проще! Я впервые была в Москве в качестве своеобразного гида для своих нерусских молодых друзей. И я понимала, что им, современным, молодым, приехавшим из современной, стремительно развивающейся страны, ведомы и знакомы чудеса света. Я смотрела их глазами – и мне стало вдруг очень жалко не такие уж большие, но очень дорогие для меня – Пушку и Колокол. Они прошли через всю мою жизнь. И вот теперь я словно открываю дверь в свою комнату, чтобы показать сокровенное. И волнуюсь.

Недалеко зеленел парк молодых деревьев. Кремлевские яблоки, которые мы надкусили с сыном более десяти лет назад. Теперь туда пройти нельзя. И яблок я издали не увидела. Вместо яблонь мы нашли огромные каштаны. Мы подобрали холодные влажные круглые плоды.

…С новой духовной радостью ходила я по соборам и храмам, смотрела иконы, смотрела захоронения князей и других известных людей старой Москвы. В Архангельском соборе особое место занимает рака с мощами царевича Димитрия, убитого в Угличе. По существующему поверью, пока мощи святого Димитрия находятся в Кремле, никакой враг не одолеет Россию.

Тропарь святому благоверному Царевичу Димитрию, глас 4

Всеоружеством Духа благодати вооружен быв и необорим столп и утверждение отечеству своему показася, яко агнец незлобивый, от врага неправедно заклан быв и в жертву непорочну Господеви принесеся. И ныне дар благодати от всех Подвигоположника прием, источаеши всем исцеление, достохвальне благоверный царевичу княже Димитрие. Слава Восприимшему тя от земных в Небесная, слава Венчавшему тя венцем неувядаемым, слава Действующему тобою всем исцеление.

* * *

Потом мы пешком пошли по любимому моему маршруту – от библиотеки им. В.И. Ленина к Институту русского языка, где я училась в аспирантуре. Ах, сколько раз ходила я по этим тротуарам!.. И как важно моим молодым друзьям увидеть Москву своими глазами. Их молодость еще настолько в начале пути, что предыдущие исторические события, произошедшие до их рождения, кажутся им единым потоком времени. «Ваш учитель в аспирантуре был В.В. Виноградов?» – спрашивают они меня. Мне смешно, конечно. И в то же время я сержусь на них – сколько уж говорила им на лекциях о знаменитом академике! И вот видим на здании Института русского языка надпись «Имени В.В. Виноградова». «Имени Виноградова!» – опять удивляются мои аспиранты. Мне уже не хочется ничего объяснять. Я уже устала говорить, что учеником академика был А.И. Горшков, у которого я и училась. Великого академика к тому времени давно уже не было на Земле – и мы сидели в актовом зале Института с профессором – прямо под портретом В.В. Виноградова. И вот теперь его имя носит прославленный институт, где я защитила кандидатскую диссертацию о языке прозы К. Паустовского.

…Мы идем мимо Библиотеки. Конечно, зашли в вестибюль. Там все по-прежнему – мраморная высокая лестница, неперебиваемый запах книг.

На другой стороне улицы, напротив метро – кафе. А когда-то там стояла стеклянная пельменная, где продавались вкуснейшие жареные пирожки. Мы выходили из библиотеки, оставив на столе свои конспекты – обедали там и опять принимались за чтение. В те времена в Библиотеку была очередь, и надо было с утра и на целый день занимать стол. Обычно мы сидели на одних и тех же местах. Я чаще всего сидела на месте № 99 – это был номер моего экзаменационного листа, когда я поступала в институт.

Заглянули мы в музей шоколада – там сладкий запах и удивительные шоколадные фигурки.

Не смогли пройти мимо Музея изобразительных искусств. Зашли, и ребята мои сразу же были очарованы увиденным. Почти бегом промчались по залам, чтобы успеть увидеть побольше.

В картинной галерее И. Глазунова я смотрела на картину «Вечная Россия», на убитого царского сына Алексея – и едва сдерживала слезы.

Многое в этой нашей поездке открылось для меня с новой стороны – наверное, после переживаний и испытаний знакомое прежде видится всегда по-новому.

В Храме Христа Спасителя я перекрестилась и поблагодарила Бога за нашу удачу на защитах. И вдруг под куполом засияли солнечные блики, яркие и разноцветные. Но ведь на улице в это время – хмарь, тучи, ветер, дождь…

…Постояли мы возле моего Института русского языка. Внутрь заходить не стали – но я навсегда помню лестницы с металлическими ступеньками, узкие темноватые коридоры, помню крошечные комнатки, где работали ученые.

Потом постояли около метро «Кропоткинская», поглядели на переплетение старых московских улиц и поехали в Третьяковскую галерею. Мне кажется, я с закрытыми глазами могу пройти по залам галереи и показать ребятам все картины. Удивительная энергетика в этих залах. И так много людей. И много школьников. На улице, недалеко от галереи, сидит в инвалидном кресле мальчик, укутанный в плед. Я дала Саше сто рублей, он положил деньги мальчику на недвижные колени. А рядом деревенская женщина продавала самодельные лапти и уверяла нас в их целительной силе. Практичный Саша сказал, что такие лапти сразу же порвутся. Да и в самом деле!

Потом мы добрались до Старого Арбата. Арбат немного разочаровал меня. Или уж я настолько стала взрослой, что розовые очки потеряла безвозвратно?.. Но даже и камни под ногами были новые. Не такие выпуклые и скользкие. В своих «Кремлевских яблоках» я описывала их, я даже специально съездила на Арбат, чтобы точно описать мостовую Арбата. Когда мы с сыном в 2001 году гуляли по Арбату, он был многолюдным, там сидели художники, там продавали сувениры, горячий чай, бублики. Там пели песни. Там не протолкнуться было из-за множества людей. А теперь только несколько художников в начале улицы. И напоминает Арбат то ли Европу, то ли Америку, то ли Маньчжурию… Никаких русских традиций. Никакого Старого Арбата, о котором поет Окуджава: «Ах, Арбат, мой Арбат, / Ты мое отечество, / Никогда до конца / Не пройти тебя!» Мы и не пошли дальше. Пустая улица была длинной, череда фонарей и скамеек уходила вдаль. В кафе «Старбакс», куда мы зашли погреться и посидеть за столиком, я просто испугалась – мне показалось, что я в Беркли, в Калифорнии… А ребята, увидев цены, пошутили, что им больше нравится пить воду! Деньги мы сильно растратили – на гостиницы, на музеи, на поездки…

Мне даже и на Чистые Пруды ехать расхотелось… Что я там увижу? Тоже смесь культур?

На выходе с Арбата стояло желтое такси. За пятьсот рублей мы домчались до своей «Матрешки». Мне кажется, я не одолела бы подземный переход и всякие ступени в метро.

…Домой вернулись едва живые. Я стеснялась признаться, что уже не в состоянии передвигать ноги. Но в гостинице ребята сами сказали мне, что сильно устали, так что договорились прийти на завтрак не в половине девятого, а в девять.

Слава Богу за сегодняшний день!

Новый день задался такой солнечный, яркий, удачный. Но нельзя раньше времени радоваться удачному завершению дел!

Утром поехали на Останкинскую телебашню. Я очень давно не была там. Все сильно изменилось. Меня удивил вход на башню – строгий, по паспорту, с именным пропуском, через металлоискатель. Конечно, это же действующий объект – в отличие от Эйфелевой башни, например.

Но мне понравилось там, наверху! За моей спиной за это время остались три великие башни – в Париже, в Тайбэе, в Бангкоке. И вот я опять на башне Останкино. Здесь нет знакомого мне с детства вращающегося ресторана «Седьмое небо», нет залов – золотого, серебряного и бронзового. После пожара на башне их пока так и не открыли. Но их обязательно откроют!

Пусть высота башни уже не впечатляет, как раньше – 337 метров до смотровой площадки, а потом еще три метра – до открытой, как в Париже, площадки. И еще есть высокий шпиль в несколько метров.

Но сегодня ясный день. И мы видим перед собой всю Москву, все ее высотные здания, всю ее красоту и ширь. Я горжусь своей столицей. Я люблю ее. Пожалуй, я впервые полюбила город искренне, как любила я все другие города, в которых бывала. Мне впервые захотелось жить здесь, в моей столице, в этом красивом современном городе.

Я не была на башне Шанхая, хотя приезжала в Шанхай на конференцию. И потому впервые здесь, в Москве, увидела жуткие и одновременно притягательные окошки в бездну – на трехсотметровой высоте несколько прозрачных окошек, под которыми – земля. Ступить на середину окна я так и не решилась, но по краю чуточку прошлась.

Мы попали на экскурсию вместе с шумными школьниками. Нам повезло, что мы успели на одиннадцать часов – в это время заканчиваются льготные билеты по шестьсот рублей, а все остальные – уже почти тысяча рублей. И если бы мы не взяли такси около метро, потому что не нашли остановку автобуса, то не успели бы. И если бы таксист все-таки убедил нас выйти за пару сотен метров от башни, – мы бы тоже не успели. Нам и без того пришлось бегом мчаться по пружинящим плиткам к башне, чтобы успеть вместе со школьниками втиснуться в узкий лифт и подняться к небу.

Но мы рано порадовались, что сэкономили несколько сотен. Вечером нам пришлось потратить гораздо больше. Но сейчас мы еще не знали этого! На трамвае доехали мы до метро «ВДНХ» – и увидели экскурсионный автобус. Три часа в автобусе за четыреста рублей. К тому же – это совпадает с нашими планами, составленными в Чите. Да и ноги уже опять устали…

И вот мы принимаем решение прокатиться по Москве. Нам вручили листовочку: «В сопровождении опытного экскурсовода, на комфортабельном автобусе, Вы проедете по самым красивым улицам и площадям.

Увидите Монумент Покорителям Космоса, расположенный на Аллее Космонавтики, усадьбу графа Шереметьева, Останкинскую Телебашню, познакомитесь с Храмом Божьей Матери «Нечаянная Радость», театром А. Райкина, спорткомплексом Олимпийский и Старейшим в Москве цирком Ю. Никулина.

В ходе экскурсии Вы сделаете 3 остановки с выходами из автобуса:

– на Воробьевых горах: полюбуетесь панорамой Москвы с высоты птичьего полета, увидите территорию спорткомплекса Лужники, Новодевичий монастырь и Московский Государственный Университет;

– на Мосфильмовской улице: увидите киностудию Мосфильм, посетите аллею звезд Российского кинематографа;

– на Поклонной горе: проедете по территории музея, под открытым небом, где увидите уникальные экспонаты военной техники, принимавшие участие в боях Великой Отечественной Войны.

А также: объедете вокруг Храма Христа Спасителя и Московского Кремля, увидите памятник Петру I на Москве реке, древнее Замоскворечье, Ленинский и Кутузовский проспекты, небоскребы Москва-Сити, дом Правительства Российской Федерации, Садовое кольцо, Бульварное кольцо, Новый Арбат. Проедете через центральные площади города – на Театральной полюбуетесь Большим и Малым театрами, на Лубянке покажем Вам здания ФСБ, и в завершении экскурсии, проезжая по современной улице Проспект Мира, увидим Ботанический сад «Аптекарский Огород», часовню Серафима Саровского, храм иконы Тихвинской Божией Матери и вернемся на площадь, у Главного входа на ВДНХ».

Экскурсия на самом деле оказалась замечательная. Девушка-экскурсовод рассказывала уважительно по отношению к нам, экскурсантам, а также – по отношению к прошлому нашей страны, в том числе и к советскому прошлому. Я понимаю, что это сейчас является частью политики нашей страны. Но все равно! Все равно можно было бы уловить нотки неискренности или насмешливости. Все было достойно. Мне не стыдно было перед китайскими аспирантами.

Я так давно не была ни в театрах Москвы, да и вообще давно нигде не была просто так, все время только по делам. И вот мы проезжаем мимо театра Советской (Российской) Армии – я когда-то бывала там. А вот театр Дурова, знаменитый уголок дедушки Дурова. И забавный енот-полоскун, поразивший меня в детстве, все еще радует детей. На Аллее звезд я впервые. Кто-то располосовал портрет Л. Ахеджаковой. Места порезов заклеили – но ясно, что был вандализм. Случайно ли?

В этот раз мне даже Москва-Сити понравилась – при солнечном свете. Несколько лет назад была ночная экскурсия в рамках конференции – и недостроенная Москва-Сити меня напугала в темноте.

В музей на Поклонной горе мы, конечно, не попали. Я была там с сыном. Но ребятам было интересно хотя бы и так, сверху, посмотреть на знаменитое место, с которого Наполеон смотрел на Москву в 1812 году.

И вот надо было нам выйти у Большого театра, немного передохнуть в гостинице и съездить на Чистые Пруды. Но захотелось нам всего и сразу! Окончание поездки – ВДНХ. А там – фонтаны, павильоны, пусть и превращенные в рыночные площадки. Вернулись мы к началу маршрута, проехались на микроавтобусе (ах, где те самые открытые трамвайчики?) до кафе «Ласточка», пообедали. И нас не смутило провинциальное название заведения, не смутила назойливость официантки и ее готовность предупредить любое наше желание. Когда принесли счет, у Саши округлились глаза. Я подумала со смехом, что Саша шутит, как всегда. Однако на бумажке написано было почти шесть тысяч – за невкусный борщ и твердоватую красную рыбу. Наличных у нас не хватало, карту здесь не принимали. Официанты сели на выходе, чтобы мы не скрылись. Пришлось звать на помощь Лешу – он как раз собирался погулять с нами.

Фонтан, кстати, не работал. А у Бориса села батарейка, и он не сфотографировал достопримечательность, ради которой мы сюда приехали. Вот и аукнулись нам наши сэкономленные утром сотни…

Но на Чистые Пруды мы все же поехали. Я подумала – ну не может же быть так, чтобы все в Москве бесповоротно изменилось! Как хорошо, что Чистые Пруды остались прежними, чистыми, старомосковскими. И даже утки плавали в воде, задирая кверху лапки и ныряя в холодную воду в поисках еды. И склонялись ивы к воде. И гуляли вдоль пруда мамы с детьми. И сидели люди на скамейках. Спокойно и тихо. Словно звучат в тишине слова песни Игоря Талькова: «У каждого из нас на свете есть места, / Что нам за далью лет всё ближе, всё дороже, / Там дышится легко, там мира чистота, / Нас делает на миг счастливей и моложе».

У театра «Современник» – почти былая театральная суета. Мы рассмотрели афиши и фотографии, изучили репертуар – и вернулись домой умиротворенные.

Вечером я позвонила Александру Ивановичу, но, видимо, было уже поздно, он не взял трубку.

Я позвонила Александру Ивановичу еще раз утром. Голос у него бодрый по-прежнему. Я порадовалась. Нынешние «Горшковские чтения», которые будут через двадцать дней, посвящают ушедшему Льву Ивановичу Скворцову. Я не смогу приехать, к сожалению.

Пусть дела идут как идут. Я полагаюсь на волю Божию. Бог с нами, Бог в нас.

…До двенадцати дня мы сдали ключи от комнат, оставили чемоданы в маленькой подсобной комнатке и пошли на Красную площадь. Она же через дорогу! На нулевом меридиане люди бросали монетки и загадывали желания. Три пожилые женщины ловили монетки и ссорились из-за них друг с другом. Женщины стояли за спиной людей – и монетки иногда залетали к ним в сумку. Интересно, сбудутся ли загаданные желания? Интересно, кем были эти пожилые женщины в пору нашей молодости? Я помню, что когда училась в аспирантуре, смотрела на окружающих меня людей и думала, что через много лет людей, ныне пожилых, уже не будет… А молодые станут старыми… И вот прошло много лет. И почему во все времена жизнь пожилых людей – несладкая?..

В ГУМе мы съели мороженое, сидя на лавочке под искусственным деревом.

В аэропорт нас отвез таксист-кореец, с которым договорился Леша. Всю дорогу он рассказывал о себе, о своей жизни. И это могла бы быть интересная книга. Он вырос в России, окончил университет, занимался своим делом – но теперь вынужден работать на такси. Он рассказывал о книгах, которые прочитал. Рассказывал о Шлимане, о Трое, о том, как можно быстро выучить иностранный язык – для этого всего лишь нужен слушатель, носитель другого языка, который будет говорить, понятно ли ему то, что произносят на чужом языке. Он рассказал, как они когда-то выбирали место для жительства – это было далеко на востоке нашей страны. Отец его наблюдал за собакой, которая перескакивала с берега на берег. Наконец, она вышла на берег – там они и стали жить. Я понимала, что у этого человека – большой потенциал. И мне было немного стыдно за свою ученую степень, за свое звание. Мне было немного досадно, что мои аспиранты защитили диссертации по русскому языку, но не владеют русским языком так же хорошо, как он… Но он все-таки вырос в России. И никогда не был в Корее. Но остался у него небольшой акцент, птому что в детстве он говорил на родном языке со своей бабушкой. А теперь забыл родной язык.

Я рада была, что мы приехали, наконец, в аэропорт и распрощались навсегда с этим случайным знакомым.

В аэропорту мы съели в любимом «Subway» бутерброды (остерегаясь всяких заманчивых кафе!): ребята съели длинные, а я короткий. Они проглотили их и удивлялись, что я тоже наелась. Женщина-уборщица назвала нас молодыми людьми. Это Москва, детка! Мы дождались своего рейса и полетели в Читу. Задачу свою мы выполнили и были готовы к новым испытаниям. Уже в понедельник Борис уезжает в Китай, будет работать в университете. Саша будет работать в Чите, в одной из компаний, а потом хотел бы работать в университете.

Меня ждут дома. У меня тоже много дел.

Вечером Лю Гопин прислал мне кучу фотографий – Архангельск, Москва. Теперь это уже история.

…Утром Галина Васильева прислала молитву, которую написала сама в девяностых:

Боже, Отче, Даруй благодать нам сказать: По воле Твоей мы на добром пути. Замедлить его не могли ни пропасть низин, ни гор крутизна. Да вечно пребудет слава Твоя. Позволь нам себя обрести В доверчивой нежности и любви. Из вида друг друга не потерять И света держаться, даруй благодать. Пусть в любящем сердце пребудут всегда И пылкость, и чистота. Пусть каждым мгновением оно дорожит И неизменность чает и зрит. Да будет воля Твоя излечить от беспечности безнадежности. Отче, даруй, чтобы юность души, страдания опыта  нам помогли мысли раскрыть чистоту по замыслу Твоему. И в звездном сиянии, и в лунном свете, Твой свет и во тьме светит. Твой солнечный замысел о мире Да вечно пребудет с нами. Аминь.

…Ангел мой! Не эти ли слова повторяет не слишком еще пожилая женщина, которая везет после операции безногого молодого парня? Каждый день толкает она жесткую каталку с помертвелым человеком – из операционной или в операционную, по длинному коридору больницы, где весь воздух, кажется, страдает и плачет от боли. Монитор с цифрами горит за спиной во время операции. Чуточку видны острые зеленые линии на экране, их можно увидеть, если сильно запрокинуть голову назад. Во время операции рождаются мимолетные фантасмагорические сны. Ярко-цветной мокрый бок огромной акулы… Ночью все болит особенно сильно. Надо дожить до рассвета.

…Стучится воробей клювом в оконное стекло. Это хорошо или плохо? В больнице – плохо, плохо… Не надо, чтобы стучался. Пусть улетает!

Косточка рыбья попала в верхнее нёбо и не вытаскивается. Ах, опасно, опасно! Вот однажды один человек от этого даже умер. В больнице все опасно. В больнице всем больно и страшно.

И этой женщине тоже больно. Она оставила когда-то своего ребенка в роддоме – и не знает, что девочка выросла в чужой семье, носит чужое имя и что она сильно похожа на свою родную маму, которая каждый день толкает по длинному коридору тяжелую каталку. Ангел мой…

…Ангел мой! Не эти ли слова говорил молодой муж своей молодой жене, целуя ее крепко в губы? Она даже рассмеялась: «Ты что целуешь так, словно прощаешься?» Он разбился на машине спустя пару часов.

Собачка спала под гробом всю ночь. Ее отдали соседям на время. Она, пытаясь выбраться, порвала подушку, разгрызла все вокруг. Потом вырвалась, побежала к могиле, сама нашла ее. Ангел мой…

…Меня преследуют странные сны. Снился Кремль, но он выглядел не совсем таким, как в реальности. Снились храмы Москвы. Снились склепы, чудеса, фантасмагории. Снился Царевич Димитрий, убитый в Угличе. …Снилась высокая комната с колоннами. Выхожу оттуда и попадаю на Красную площадь. Там – Борис.

Красная площадь часто снится мне. Может быть, на самом деле Красная площадь – это сердце нашей Родины?

Под утро приснилось, что читаю присланную Лю Гопином статью. Мне надо ее исправить, переписать…

…Приснился сон, будто идет группа людей, среди которых я замечаю свою знакомую. Я присматриваюсь, и вдруг оборачивается морщинистая грубая женщина и говорит мне: «Одним гвоздем два яйца?» Я во сне не знаю такого выражения, почему-то немного пугаюсь, разворачиваюсь и иду во двор. Я и наяву не знаю такого выражения. Разве что эпатажный художник со своим примитивным перформансом на Красной площади явился невольным прообразом? Потом, после сна, я прочитала, что есть такое вульгарное, жаргонное выражение «Яйца гвоздем к полу», что означает легкое членовредительство и спасает заключенного от этапирования.

Я иду во сне во двор и чувствую, что женщина идет за мной. Я поднимаю с земли камень, он крошится в руках, поднимаю второй и понимаю, что теперь сумею защититься.

…Утром наяву я пошла на работу. Около ограды парка стоял парень. Потом отделился от ограды и медленно пошел впереди меня. Я тоже шла медленно. Он и вовсе замедлился, почти остановился. Я свернула на проезжую часть – парень стал оглядываться, вроде бы искать меня. Или у меня очень богатое воображение, или он за сумкой решил поохотиться. У меня и денег-то там нет, но ведь телефон, ключ, паспорт…

Прав был М.В. Ломоносов, создавая теорию трех стилей. Она была несколько «высока» для существующих норм. Но именно эта ее «приподнятость» заставляла подтягиваться до уровня литературной нормы. Теперь же планка опустилась слишком низко. Просторечие и грубость стали нормой. Люди забыли нормальный литературный язык. Выхожу из университета – навстречу охранник. Вежливо просит меня: «Подержите, пожалуйста, дверь». И тем же вежливым голосом добавляет: «Кота, б…ть, накормить надо». Охранник нес тарелку с едой для бродячего кота.

…Мужчина в коридоре больницы, очевидно, был очень пьяным, попав в аварию. Весь день кричит, ругается. Зовет к себе сестер: «Проститутки! Шестерки! Крысы!» Это еще самые ласковые из обращений. Его привязали к кровати. Разговор с такими пациентами короткий. Грубить же им нельзя. А ответные действия необходимы, иначе он разгромит все отделение.

…Котенка Ваську, которого приютили в поликлинике, главный врач требует выгнать. Но Васька пока бродит по коридору, трется об ноги и не знает, что жить ему больше негде, а на улице уже зима.

В кабинете хирурга врач буднично спрашивала сестру, почему не пришла на прием укушенная свиньей женщина. Я живо представила себе хищную свинью и кровавую рану, оставленную ее зубами… Наверное, пришлось рану зашивать. Наверное, пришлось ставить уколы от бешенства. Наверное, теперь эту свинью точно съедят еще до Нового года… Или не съедят? Она же попробовала человеческое мясо…

Бродячие собаки растерзали кошку из четвертого подъезда. А эту кошку Ирина подобрала на улице, выходила ее. И все равно судьба кошки осталась трагической, как, видимо, и была задумана с самого начала.

И я просто благодарю Бога за прожитые дни, за свою жизнь.

Господи, не оставь нас!

Спаси и помилуй нас, Господи Милосердный!

Спаси и помилуй!..

…У меня порвалась и слетела с правой руки истончившаяся желтая веревочка – последняя из трех, повязанных мне в Камбодже. Осталась только белая веревочка, на левой руке, – из Таиланда.

Читала весь день книгу в Интернете – Талбот Майкл «Голографическая вселенная». Необыкновенно интересно! Из книги: «Во вселенной, в которой все вещи оказываются бесконечно взаимосвязанными, взаимосвязаны также сознания всех людей. Несмотря на кажущиеся внешние рамки, мы – существа без границ».

Я думаю, то, что пишет автор о Вселенной, подходит и Тексту как явлению живому.

Прошел первый день в новом времени. Накануне вечером я уже перевела все часы – и вечер тянулся, тянулся. В результате заснуть мне удалось только после двух. Утром отец встал в пять часов, вместе с ним проснулись собачки. Я заснула опять – и проснулась почти в восемь. Я никогда при летнем времени не просыпалась так поздно! Лежала и думала, что времени никакого нет, а есть наше эмоциональное отношение к нему. Я как раз отношусь к тем наиболее эмоциональным людям, которым казалось, что главное – это жить по солнцу. Ну да, сегодня я проснулась по солнцу, оно уже светило в окно, и птицы пели. Но сильно я была обескуражена своим поздним подъемом. Например, жила я в гостинице «Матрешка», где окон нет – и мне было все равно, что там на улице, день или ночь. Я просыпалась, когда мне было надо. Засыпала тоже по требованию организма.

…Пока не могу понять – хорошо или плохо, что перевели стрелки. Все-таки мне кажется, что два часа – это слишком! Одного часа было бы вполне достаточно.

…Время идет. В аптеке пожилая женщина покупала лекарства. Долго, немного занудно. Я сначала нервничала – а потом подумала, что и сама-то недалеко ушла от этой женщины. А она повернулась ко мне (лицо у нее было красивое, видимо, когда-то) и стала говорить, как сама себе уколы ставит…

Вот и я подхожу к опасной жизненной черте – к старости. Но я благодарю Бога, что дошла. Хочу идти дальше!

Ангел мой, будь со мной…

18 ноября – 26 ноября 2014 г., Архангельск – Москва – Чита.

Я из провинции (пьеса в двух действиях, идет без антракта)

Действующие лица

Ганина Снежана Валерьевна, профессор кафедры русского языка, 49 лет

Виктор, Анна, Олеся, Лера, студенты филологического факультета, IV-й курс

Миша, Виталий, Кристина, Маша, школьники, 10-й класс

Надя, Ксения, Юля, Алла, Наташа, аспиранты кафедры русского языка, 23-25 лет

Анастасия Ковалева, доцент кафедры русского языка, 27 лет

Петров Алексей Викторович, председатель городской писательской организации, 52 года

Малинина Анна Павловна, член Всероссийского общества слепых, поэт, 62 года

Действие первое

Картина первая

Лето. Жарко. Веранда загородного домика в летнем детском лагере, где проходит слет школьников, любителей русской словесности. За столом сидят школьники-десятиклассники. Стол стоит близко к краю сцены. В глубине сцены – картина «Устный счет» Н.П. Богданова-Бельского. Картина большая, заполняет все пространство. Действие будет разворачиваться на ее фоне.

Школьники ждут преподавателя. Они переговариваются, смеются, иногда встают, чтобы показать что-то за окном.

Входит преподаватель Ганина Снежана Валерьевна.

Ганина. Здравствуйте! Как отдыхается?

Школьники. Здравствуйте! Хорошо!

Ганина. Занятия у вас каждый день? Не очень устаете?

Школьники. Да нет! Нормально.

Ганина. Нравится филология? Нравится русская литература? А что вы читали из современной литературы? Каких писателей знаете?

Миша. А как Вас зовут?

Ганина (смеется). Забыла представиться! Имя у меня редкое, зато летом звучит освежающе. А фамилия – простая. Снежана Валерьевна Ганина.

Миша. Красивое имя. Снежное.

Маша. А что Вы преподаете?

Ганина. Русский язык. Очень люблю язык современной русской прозы. Так что же вы читали?

Миша. Я Акунина читал. И Веллера.

Маша. Мне Пелевин нравится.

Виталий. А мне Булгаков!

Ганина. Я спрашиваю про современных писателей. Хотя и Булгаков, конечно, тоже писатель современный – потому что его читают сейчас.

Кристина. Я Асадова люблю.

Ганина. А вы знаете, что Эдуард Асадов на войне потерял зрение после ранения? Ему был двадцать один год. И он потом всегда ходил с черной повязкой на лице. Он родился в семье врачей. И врачи на фронте спасли его от смерти. Он писал: «И когда б не руки докторов / Там, в дыму, в неходком лазарете, / Не было б, наверное, на свете / Ни меня и ни моих стихов…»

Кристина. Мне нравится, как он о любви писал.

Ганина. А Бориса Рыжего вы читали?

Миша. А Рыжий – это фамилия или псевдоним?

Ганина. Фамилия. Он в Екатеринбурге жил. Покончил с собой. Послушайте его стихи:

Над домами, домами, домами голубые висят облака – вот они и останутся с нами на века, на века, на века. Только пар, только белое в синем над громадами каменных плит… никогда никуда мы не сгинем, Мы прочней и нежней, чем гранит. Пусть разрушатся наши скорлупы, геометрия жизни земной – оглянись, поцелуй меня в губы, дай мне руку, останься со мной. А когда мы друг друга покинем, ты на крыльях своих унеси только пар, только белое в синем, голубое и белое в си…

Миша. Да, после таких стихов ясно, что он покончил с собой.

Ганина. У него много грустных стихов. Но они талантливые. А Захара Прилепина не читали?

Виталий. Даже и не слышали!

Ганина. Очень талантливый писатель. Он, между прочим, не из Москвы. Он – из Рязанской деревни. Участник чеченской войны. Молодой. Написал замечательные романы – «Патологии», «Санькя»… Запишите названия. Я своим студентам его книги принесла, а они зачитали. Но я даже рада этому!

Кристина. А мне все-таки классика больше нравится!

Миша. Да! Эту современную прозу нам читать не по возрасту!

Ганина. Миша, а Вы мне Епифанова из сериала «Школа» напоминаете.

Миша. Мне все так говорят. А Вы смотрите «Школу»?

Ганина. Да, посмотрела несколько серий – и потом бросила. Не нравится, что учителя все время едят в учительской.

Маша. Да нет такого в школах! Утрируют слишком.

Виталий. Ну, может, у нас в провинции нет… А в больших городах, может, по-другому?

Ганина. Вернемся к нашей теме. Вот я вам сейчас прочитаю пример из классики. Узнаете автора? Слушайте: «Послышалось, как где-то очень далеко кто-то прошел по железной крыше. Вероятно, по крыше шли босиком, потому что железо проворчало глухо».

Виталий. Шолохов, наверное?

Ганина. Это Чехов. Повесть «Степь». А где родился Чехов?

Маша. В Москве?

Ганина. Нет, в Таганроге. Чехов был очень тонкий писатель. И очень деликатный человек. Современники не вполне поняли его повесть «Степь». А ведь она написана, по сути дела, с точки зрения деревенского мальчика – Егорушки, хотя и от третьего лица. А как мальчик мог описать грозу? Конечно, только так! Словно кто-то бегал босиком по железной крыше. Но Чехов не употребил слова «как будто»! Он просто написал: «Кто-то прошел по железной крыше». Это – как сверкнувшее под луной горлышко бутылки. Вот и все описание лунной ночи. Никаких метафор. А теперь послушайте описание грозы у современных писателей. Вот, например, у Георгия Копытина. Кстати, вы знаете, что он жил в нашем городе? Как хорошо написано. И как тонко перекликается с Чеховым: «Кто-то невидимый долбил огромный кувалдой и никак не мог раздолбить черный купол неба, и то по одному краю, то по другому разбегались трещины, отливающие золотом». А это написал Михаил Шишкин: «Да, где-то вдалеке стало греметь, гулко, раскатисто, будто кто-то бегал по крышам гаражей». А это – Михаил Елизаров: «Далеко за лесом ударил гром, точно кто-то пробежал по гулкой жестяной крыше. В черном небе вздулись и погасли лиловые вены, но дождевые капли так и не упали».

Миша. Так получается, что это тоже реализм?

Кристина. Новый реализм! Нам практиканты на уроке рассказывали.

Ганина. Да, это мои студенты. Они знают про новый реализм.

(Звонит сотовый у Ганиной).

Алло! Да, Надя, здравствуйте! И что? Ой, поздравляю Вас! Как я рада! Очень рада! (Отключает телефон).

Звонила Надя, моя аспирантка. Получила подтверждение из ВАК. Теперь она кандидат филологических наук.

Школьники. Поздравляем Вас, Снежана Валерьевна!

Ганина. Спасибо!

Ребята, сейчас лето. По вечерам вы в лагере разжигаете костер. Может быть, топите печки в домиках. Опишите, пожалуйста, огонь. Или костер. Можно в стихах, можно в прозе. Можно с чьей-нибудь точки зрения.

До встречи!

Школьники. До свидания! Спасибо Вам!

Картина вторая

Студенческая аудитория. Студенты сидят. Входит Ганина. Картина «Устный счет» на прежнем месте.

Ганина. Здравствуйте, ребята! Поговорим сегодня о метафоре. Вы, конечно, знаете, что она лежит в основе языковой картины мира? Как бы вы описали огонь? Или костер? Какие бы метафоры употребили?

Виктор. Снежана Валерьевна, а точку зрения рассказчика надо учитывать?

Ганина. Желательно. Хотя это может быть и так называемое авторское повествование. Вы же помните, как описал грозу Чехов в повести «Степь»?

Анна. Да, там передается точка зрения Егорушки. А метафор не слишком много. В отличие от современных писателей.

Ганина. А как Вам такое описание огня – дискотека светлячков?

Олеся. Забавно. Современно.

Ганина. Это Виталий из летней школы сочинил. Мне понравилось. Или вот еще – про луну – дырка в небе.

Лера. У Ольги Славниковой много подобных метафорических сравнений.

Ганина. Послушайте, как описал огонь в печке современный писатель Александр Снегирёв в повести «Нефтяная Венера»: «Поленья трещат, искры от влажных дров летят снопами, мечутся огненными мухами и уносятся в трубу. Огонь вырастает на поленьях и пригибается, словно трава на ветру. Ленты дыма струятся прозрачными шарфами девушек. В самом пекле, в центре горящих дров, образуется оранжево-белая подрагивающая лава. Она трепещет на манер искусственного камина. Поленья трескаются на ломти, на соты с сажево-серебряным медом. Огонь перебирает их, ласково, как пальцы Ромео кудри Джульетты».

Повесть вообще-то урбанистическая, городская. Но вот этот неожиданный уход в природу, уход в метафору – он словно замедляет сюжет, приостанавливает действие. Человек должен оглядеться по сторонам. Должен подумать, остановиться и подумать.

Олеся. А мне все-таки кажется, что анализ художественного текста делает его мертвым. Зачем нужно анализировать метафоры? Нужно просто наслаждаться чтением!

Ганина. Не обязательно называть такое чтение анализом. Можно – познанием. Познание живого текста – это познание жизни, познание мира. Наш мир – насквозь метафоричный, ритмичный, открытый, самоорганизующийся. И текст – это всего лишь часть живого мира.

Олеся. Ритмичный… Это интересно. Текст, наверное, дышит, как Вселенная…

Виктор. И в нем есть музыка! Как в Солнце! Ведь есть музыка Солнца! Это фа-диез.

(Раздается несколько музыкальных фраз. Можно их послушать и записать на сайте Там же очень красивое изображение. Его тоже можно показать).

Лера. А бывает мертвое языковое пространство?

Виктор. Только у графоманов!

Ганина. Наверное, языковое пространство всегда живое. Оно динамичное.

Олеся. А ЖЖ? Живой Журнал? Он ведь тоже открытый…

Анна. И ритмичный!

Лера. И, конечно, самоорганизующийся.

Виктор. Это тоже текст. Живой текст.

Ганина. Да, мои друзья по Живому Журналу…

Виктор (перебивает). У Вас есть Живой Журнал?!

Ганина. Есть. Но я там под другим именем.

Олеся. Интересно!

Ганина. Современный писатель Сергей Есин (кстати, бывший ректор Литературного института) в своем новом романе пишет, что дух Ивана Грозного, возможно, почитывает Живой Журнал – чтобы узнать, чем живет современный человек.

Виктор. И что, интересно, для него самое главное?

Анна. Наверное, войны… Политика…

Олеся. А я думаю, ему интересно, о чем думают современные люди. А кто Ваши друзья в Живом Журнала?

Ганина. Захар Прилепин, например. Такая новая, такая свежая проза у него! Алиса Ганиева. Она сказки замечательные пишет. И критику. Алексей Слаповский. Он, кстати, написал продолжение «Иронии судьбы». Поэты Максим Лаврентьев, Татьяна Смертина, Александр Пивинский. Прозаики Александр Иличевский, Сергей Шаргунов, Евгений Попов… Молодежи много интересной. Жизнь сейчас очень интересная!

Мне кажется, Ивана Грозного позабавило бы высказывание Светланы Василенко.

Лера. А кто это? Что она сказала?

Ганина. Прозаик современный. Вот что она сказала, почти дословно: «В провинции заждались книг, которые рассказали бы о том, как живут люди в России сегодня». У нас даже небольшой диалог с ней состоялся. Мы-то, тут, в провинции, – и не Россия вовсе…

Виктор. А Вы бы хотели переехать в Москву? Жить там, работать…

Ганина. Я очень люблю Москву. Но почему-то всегда считала, что моя жизнь – здесь, в провинции. Была во мне такая уверенность: я должна вернуться в родной город после учебы в Москве! Я не люблю высоких слов… Но когда на чистом листе, буквально из ничего, рождается новое, когда из девочки, никогда не видевшей Москву, получается кандидат наук… Вы знаете, мне кажется в такие минуты, что я не зря жила.

Виктор. Но в Москве, наверное, легче пробиться, стать известным!

Ганина. А вот это как раз неинтересно! Огонь разгорается от ветра. Огонь разгорается благодаря людям, которые его поддерживают…

Олеся. Это Ваша точка зрения?

Ганина. Да! Вы придумали описание огня?

Виктор. Это – как волосы девушки на ветру.

Анна. Огонь похож на лисий хвост.

Лера. Искры – как фейерверк.

Олеся. Огонь – это живая жизнь. И совершенно неважно, где зажигается этот огонь – в Москве, Санкт-Петербурге… Или в провинции. Важен человек, зажегший его.

Мне по-прежнему не нравится слово «анализ». Наверное, «познание» в самом деле лучше. Но думать над текстом – это важно.

(Звонок).

Картина третья

Аспиранты, Ганина, доцент Анастасия Ковалева.

Ганина. Ну что, давайте проведем наше аспирантское объединение. Расскажите мне, что новенького прочитали, что интересного написали за этот месяц. А Настя расскажет нам о своей поездке на научный симпозиум в Болгарию.

Ковалева. Снежана Валерьевна, это правда, что нашей кафедры больше нет?

Ганина. Правда.

Аспиранты, Ковалева. И что теперь будет? Как дальше?

Ганина. А дальше – диссертации, статьи, книги. Защиты! Вот как наша Настя! Защитилась, стала доцентом. Теперь можно и о докторской диссертации подумать.

Ковалева. А работать где?

Ганина. Вот на этой объединенной кафедре и станете дальше работать.

Алла. А Вы, Снежана Валерьевна? Вы где будете работать?

Наташа. Вы же не уедете?

Ганина. Уехать… Легкий выход из положения. Нет! Не уеду! Наверное, мое место все-таки здесь. Помните, как говорила Мать Тереза: «Друг мой, в конце концов, то, что ты делаешь, / все равно нужно не людям. / Это нужно только тебе и Богу».

А кафедр много на свете. Прорвемся?

Юля. Мать Тереза была права: «Люди часто бывают глупы и упрямы, / эгоцентричны и нелогичны. / Все равно прощай их».

Ковалева. Я читала в Живом Журнале… Один блоггер писал, что провинция и Москва ничем теперь не отличаются друг от друга. И что он бы вот с удовольствием переехал в провинцию…

Ганина. Каждый идет своим Путем.

Ковалева. А в Болгарии было много ученых из провинции. Такие интересные люди, такие прекрасные выступления.

Ганина. Говорить плохо о провинции имеет право только сам провинциал. Тот самый – который любит свою провинцию.

Алла. Так почему же наш ректор не ценит того, что у него есть хорошего? Почему он расформировал кафедру?

Ганина. Не забывайте Мать Терезу! Это нужно не только ему. Но и Богу. А мы должны извлекать уроки и двигаться дальше. Не люблю высоких слов. Но самое важное – всегда оставаться Человеком. И идти вперед.

Ксения. Чтобы не погас живой огонь.

Ганина. Вот у нас скоро Алла на защиту выходит. Помните, как вы не знали несколько лет назад ничего о писателях, чьи произведения сейчас анализируете в своих диссертациях?

Наташа. Это тоже нужно не людям?

Ковалева. Конечно! Это нужно прежде всего нам!

Ганина. И чтобы как можно больше людей на Земле думало так же. Ведь все мы, осененные Божией искрой, исполняем миссию свою. Что важнее всего в живом пространстве? Динамичность.

Алла. Интересно, живое пространство расширяется?

Ганина. Мне кажется, что мы, люди, обнаруживаем в нем все новые и новые возможности. Может быть, мы даже творим его?

Наташа. Снежана Валерьевна, а все-таки – Вы бы хотели уехать в Москву?

Ганина. Пространство однородно. Но плотность его различна. Мне кажется, здесь, в провинции, где плотность, может быть, и не настолько явная, – но она мало исследована. Вообразите: создать нечто новое на пустом в общем-то месте! Свою научную школу, свое научное направление. Уплотнить пространство вокруг себя.

Наташа. Но людям это не надо. Как не нужна стала ректору наша кафедра.

Ганина. Мы повторяемся, Наташа! Пути человеческие нередко пересекаются. И в местах этих пересечений уплотняется пространство. Здесь надо искать Истину.

Надя. А я читала, что вузовские преподаватели не знают и не хотят знать современную русскую литературу!

Ганина. Оглянитесь вкруг себя! Сколько нас тут, единомышленников! Вырастут ученики Ваших учеников…

Действие второе

Картина первая

Городская писательская организация. Ганина, Ковалева, Петров, Малинина, школьники, студенты, аспиранты.

Картина «Устный счет» висит по-прежнему.

Все свободно общаются. Читают стихи. Пишут. Думают. Иногда кто-нибудь выходит к краю сцены, читает вслух стихи (Олеся Кливенкова, Марина Смородникова).

Смотрит мир на меня Отрешённо, с опаской – Я запуталась в красках… Я запуталась в красках! Синий, белый, зелёный И оранжево-красный: Все цвета – ядовиты, А оттенки – опасны. Всё слилось, как в палитре, Всё: и лица, и маски. Чёрный с белым едины, Как реальность и сказки. Не могу ни мечтать, Ни судить беспристрастно – Я запуталась в красках, Я запуталась в красках. Может, я и художник, И рисую прекрасно, Но – запуталась в красках… Я запуталась в красках! (Олеся Кливенкова). …. Подступает осень к нашему порогу, А у нас и гимна инвалидов нет. Прежде чем отбудем в дальнюю дорогу, Надо бы потомкам свой оставить след. Укажите, звезды, где найти нам счастье! Подскажите фразу, чтобы гимн начать! Как уйти из плена серого ненастья И под светлым небом гимн свой распевать (Марина Смородникова).

Петров. Друзья, спасибо, что вы пришли сегодня сюда! У нас большое, радостное событие. Только что получено сообщение из Москвы – приняли в Союз писателей России Анну Павловну Малинину!

(Все хлопают, встают, поздравляют Малинину).

Петров. Вы знаете стихи Анны Павловны. Они очень искренние, очень душевные. И необыкновенно талантливые. Теперь у нас уже восемнадцать членов Союза писателей России. России! Вдумайтесь в это слово! Это очень ответственно.

Малинина. Спасибо вам, друзья! Спасибо, что пришли поздравить меня. У нас одно важное дело – наша литература. Конечно, несомненно, – она развивается. Она идет вперед. Вон сколько новых молодых людей вокруг. Я знаю, что глаза их горят. Я знаю, что Души их светятся. Я знаю, что они напишут чудесные, необыкновенные стихи. И уже некоторые из них написали. Мы слышали сейчас эти стихи.

Спасибо вам, дорогие мои!

(Обращается к зрителям). Спасибо вам, что пришли! Спасибо, что выслушали нас. Ведь и среди вас есть талантливые люди! Непременно есть! Непременно! Прошу вас к нам, присоединяйтесь!

(На сцену выходят артисты театра. Возможно, выйдет кто-то из зрителей. Возможна импровизация. Ее надо удержать в руках, чтобы не затягивать. Продолжается чтение стихов).

А у нас в Забайкалье сопки – малиновые! Вы, небось, и не знаете, что такое – багул?.. Вы напрасно стараетесь жизнь мне сделать малиною, все равно я однажды в Забайкалье сбегу (Геннадий Головатый). …. От распада смертного и тлена Я избавлен – сбережет меня Мной освобожденное из плена Слово. Как защитная броня, Не подвластно ржавчине забвенья, Холоду прощальной колеи. Жизнь и смерть, любовь и удивленье В нем увидят правнуки мои. Я же буду счастлив от сознанья, Что, уйдя в теснины немоты, Не оставил там, где был, зиянья, Промежутка или пустоты (Михаил Вишняков).

Картина вторая

(На сцене – только картина «Устный счет». Она ярко освещена).

Ганина. (выходит на сцену). С детства картина «Устный счет» привлекала меня. А теперь я слишком хорошо понимаю – не состоялись бы все эти знаменитые люди без своего учителя.

Идти своим Путем. Идти и делать хорошо свое дело, порученное Богом.

Российский ученый, педагог, просветитель, профессор Московского университета Сергей Александрович Рачинский родился в селе Татево Бельского уезда Смоленской губернии и умер в этом же селе. Его знаменитые ученики: Николай Петрович Богданов-Бельский – выдающийся русский художник, автор этой картины; Тит Никонов – русский художник; Иван Петерсон – русский художник; Александр Петрович Васильев – протоиерей; Николай Михайлович Синев – доктор технических наук; Николай Степанович Третьяков – преподаватель в Московском университете им. А.Л. Шанявского.

А другие знаменитые провинциалы? Ученые, врачи, герои, писатели, поэты, артисты, композиторы…

(Высвечиваются портреты на сцене).

Михаил Васильевич Ломоносов – из провинции.

Константин Циолковский – из провинции.

Илья Ильич Мечников – из провинции.

Юрий Гагарин – из провинции.

Лев Толстой – из провинции.

Сергей Есенин – из провинции.

Михаил Семенович Щепкин – из провинции.

Иван Семенович Козловский – из провинции.

Петр Ильич Чайковский – из провинции.

Ганина. (к залу). А вы? Кто из провинции? Кто может сказать про себя: «Я – из провинции»? Поднимайтесь! Гордитесь! Не скрывайте!

(На сцену выходят все участники спектакля и другие актеры. Возможна импровизация, если выйдет кто-то из зрителей. Но не надо ее затягивать).

11 июля – 26 июля 2010, г. Чита (на даче).

Оглавление

Чудесное

  Письма Ильдара с Ближнего Востока

    Письмо первое

    Письмо второе

    Письмо третье

    Письмо четвертое

    Письмо пятое

    Письмо пятое с половиной

    Письмо шестое

    Письмо седьмое

    Письмо восьмое

    Письмо девятое

    Письмо десятое

    Письмо одиннадцатое

Ангел мой

Я из провинции (пьеса в двух действиях, идет без антракта)

  Действующие лица

  Действие первое

    Картина первая

    Картина вторая

    Картина третья

  Действие второе

    Картина первая

    Картина вторая Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg