Жан-Клод Каррьер Царь Птиц
Пьеса
La conference des oiseaux de Jean-Claude Carrière
перевод с французского и русский текст Алексей Коновалов-Луваль
Вступительное слово
Абу Хамид Мухаммад ибн Ибрахимп по прозвищу Аттар что значив Аптекарь (или точнее Парфюмера жил в середине 12-го века в персидском городе Нишапур где жил также Омар Хайам. Он унаследовал лавочку отца торговавшую целебными травами и восточными пряностями, где и провёл, по всей видимости! значительную часть жизни. Разнопёрые легенды быстро разукрасили жизнь великого поэта, сотворив из неё житие. Одна из них гласит что сердце его открылось при виде нищего которому он не дал милостыни, и тот умер на пороге его дома. Тогда Аттар решил заняться воспитанием своего духа и в конце концов, сделался одним из самых просвящённых людей своего времени. Фарид-ад-дин жил в суфийском монастырей совершил паломничество в Мекку, путешествовал по Сирии и Египту посетил многих старцев. Им был посвящен значительный труд Тазкират-уль-аулияп «Жизнеописания святых». Аттар Фарид-ад-дину приписывают большое количество произведений! в том числен и аллегорическую поэму под названием Мантыкут-тайрп которое переводят как «Язык птиц». «Трактат о птицах» или «Беседа птиц». Это суфийская поэма размером в 4647 строф написана на широко известную в исламской культуре тему птицы которая освобождаясь от тяжестей земного мира совершает таинственное и трудное путешествие в поисках истинного Царя. Верный восточной традиции!
Аттар в поэтической форме рассказывает мистический опыт непосредственного взаимоотношения личности с божественной сущностью и воссоединения с ней. Эта поэма по существуй набор красочных притч построенных в форме приключения- Загадочность этих притч объясняется таинственной природой мистического опыта, который обращается не к уму а к сердцу- «Что означает здесь ум? Ум остаётся на пороге словно дитя рождённое слепым». По одним данными Аттар Фарид-ад-дин умер в 1190 году по другими в 1229 г. т-е прожил 114 лет. Иные полагают что он и до сих пор жив.
В 1979 году известный английский режиссёр Питер Брук решил поставить поэму Аттар Фарид-ад-дина в театре. С этой целью он предложил не менее известному французскому драматургу Жан-Клоду Каррьеру написать пьесу. В январе общая работа была начата в июле месяце того же года пьеса «Conference des oiseaux» была сыграна на Авиньонском фестивале. Мы предлагаем перевод пьесы написанной Жан-Клодом Каррьером по поэме Аттара Фарид-ад-дина основанной на мистической беседе птиц. Само путешествие занимает в поэме одну страницу в то время как в пьесе на нём основывается действие. Русское название «Царь птиц» не противоречащее, с нашей точки зрения содержанию было взято исключительно в целях благозвучия.
Начало совещания
Удод делает шаг вперёд и говорит
УДОД. Был день, когда всё птицы небесные, те которые известны и те, которые неизвестны, собрались на важное совещание.
Птицы собираются на совещание.
УДОД. Когда собрались они, Удод, растроганный и полный надежды, занял своё место посреди птиц, в центре.
Удод становится в центре птиц. Он берёт слово, говоря:
УДОД. Почтенные птицы, я провожу мои дни в тревоге. Я вижу между нами только ссоры и распри, из-за участка земли, из-за всякого зёрнышка. Так продолжаться не может. Год за годом я ходил по земле и обошёл небо. Я преодолел непреодолимые пространства, и мне открылись многие тайны. Послушайте меня. У нас есть царь. Нам следует отправиться на его поиски. Иначе мы погибли.
ПТИЦЫ. Царь! У нас было много царей! Что мы станем делать с ещё одним царём?
УДОД. Невежественные птицы, подождите! Тот, о котором я возвещаю вам, наш законный царь. Он пребывает за горой Каф. Имя ему Симург. Он истинный царь птиц. Он близок к нам, но мы удалились от него. Путь, который лежит к нему, никому неизвестен. Нужно обладать сердцем льва, чтобы пройти этот путь. В одиночку я не смогу этого сделать. Но мне будет стыдно, если я не пройду его.
ЦАПЛЯ. Можно ли быть уверенным, кто Симург существует?
УДОД. Да. В середине ночи одно из перьев его упало в Китае, известие об этом облетело весь свет. Этот след есть залог его славы. Был сделан рисунок этого пера. Все сердца носят на себе черты этого рисунка. Взгляните.
Он разворачивает кусок шёлковой ткани, на котором нарисовано перо.
Птицы подходят, чтобы рассмотреть рисунок. Рядом с рисунком находятся несколько китайских идеограмм. Одна из птиц спрашивает:
ГОЛУБЬ. Что тут написано?
УДОД. «Ступайте на мои поиски, пусть путь лежит и в сам Китай».
Беспокойный и возбуждённый, Воробей кричит, говоря:
ВОРОБЕЙ. Да! Давайте отправимся! Мне не терпится узнать вседержителя! В колодце, куда я упал, было бы глупо не ухватиться и за соломинку, отправимся!
Гордый и мужественный, оснащённый по-военному Сокол, вступает в беседу, говоря:
СОКОЛ. Имя мне Сокол, я пребываю на руке царя моего. Моя жизнь безжалостна и основана на строгости, без того мне не выполнить службы, как следует. Зачем же желать мне увидеть Симурга, даже во сне? Я не чувствую призвания отправляться в дорогу. Рука моего царя воздаёт мне достаточно почестей. У меня одно желание, остаться пред ним всю мою жизнь.
УДОД. Не всегда хорошо жить рядом с царями. Смотри.
Входит царь. Удод становится рядом с ним и рассказывает притчу:
УДОД. Этот царь подарил одному рабу одеяние в награду. В этом одеянии раб пустился в дорогу. Стояла жара. Ветер поднимал пыль. Тогда раб утёр лицо своё рукавом одеяния, вот так.
Удод делает движение, которым утирают лицо, и прибавляет, говоря:
УДОД. Тут же царь приказал посадить его на кол.
СОКОЛ. И что же?
Удод показал на другого царя.
УДОД. Другому царю стало известно, что некий нищий испытывает к нему пылкую любовь и рассказывает об этой любви по всей стране.
Появляется нищий, который поёт:
НИЩИЙ. Я люблю моего царя, я люблю только моего царя…
Царь прерывает его, говоря:
ЦАРЬ. Эй ты! Подойди-ка сюда!
Нищий падает перед царём ниц, царь ему говорит:
ЦАРЬ. Если ты влюблён в меня, выбирай: либо ты немедленно уберёшься из страны, либо тебе отрубят голову.
Обеспокоенный нищий, немного поколебавшись, говорит:
НИЩИЙ. Я предпочитаю уйти.
ЦАРЬ. Пусть ему отрубят голову!
Одна из птиц поднимается и спрашивает царя:
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Но он невиновен! Зачем ты казнишь тех, кто любит тебя?
ЦАРЬ. Его любовь не есть истинная любовь, он предпочитает голову свою любви ко мне!
Рабу рубят голову.
Сокол, который внимательно слушает, опять спрашивает Удода, говоря:
СОКОЛ. Я слушал тебя. Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать.
Удод показывает третьего царя.
УДОД. У одного царя был красивый раб, которого он очень любил. Он давал ему самые красивые одежды и держал всегда перед собой.
Красивый раб входит на сцену, очень бледный.
Удод берёт яблоко и ставит его на голову рабу, говоря:
УДОД. Каждый день раб ставил себе на голову яблоко, и царь упражнялся в стрельбе из лука.
Одна из птиц спрашивает:
ВТОРАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Почему раб такой бледный?
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Ты ещё спрашиваешь?
УДОД. Когда стрела попадала в яблоко, двор аплодировал царю.
Царь пускает две стрелы, которые попадают в цель.
Все аплодируют. Всякий раз Удод ставит яблоко на голову рабу.
Царь выпускает третью стрелу.
УДОД. В один прекрасный день, по несчастью, раб был ранен.
Стрела ранит раба, который пошатывается. Царь даёт своей ярости вырваться наружу.
ЦАРЬ. Растяпа! Дурак! Я самый искусный стрелок в государстве! Это твоя вина! Ты двинулся! Прикончить его!
Раба убивают.
Сокол спрашивает Удода:
СОКОЛ. Почему ты всегда отвечаешь мне притчами?
УДОД. Тот, чья воля самодержавно безумствует, не царь.
Дрожь охватывает птиц. Удод обращается к зрителям:
УДОД. Чтобы избежать похода, птицы изыскивали многочисленные оправдания. Чтобы убедить их отправиться в путь, Удод рассказывал им многочисленные притчи. Но чаще всего страх птиц был сильнее желания пуститься в дорогу.
Селезень отходит от остальных птиц и возвышает свой голос, говоря:
СЕЛЕЗЕНЬ. Нет, нет и нет! Идите, если ходите, я — Селезень, никуда не пойду. Я есмь сама чистота, я же живу в воде. Кто так держится на воде, как я держусь на воде? Я без сомнения обладаю чудесными силами. Нет, я никуда не пойду!
Куропатка присоединяется к Селезню и говорит:
КУРОПАТКА. Я тоже не двинусь с места. Я, Куропатка, моя жизнь — это драгоценные камни. Любовь к драгоценностям зажгла в моём сердце огонь. Эта любовь привязала меня к горе, где я нахожу камни. Мне никак невозможно покинуть эти места.
СЕЛЕЗЕНЬ. Моя пища и жилище моё в воде. Если и появляется в моём сердце печаль, я тут же смываю её водой. Я не люблю сушу. Как же оставить мне воду?
КУРОПАТКА. Я ем камни и сплю на камнях. Я люблю камни, ибо они вечны. Либо я нахожу камни, либо умираю!
Селезень и Куропатка оставляют совещание.
Удод обращается ко всем остальным сильным словом, говоря:
УДОД. Послушайте меня. Симург загорожен вуалью. Если он едва появится из-за неё, лицо его сияет, как солнце, и он отбрасывает на землю многочисленные тени. Эти тени и есть птицы. Вы все. Вы только тени Симурга. Какая вам разница: жить или умереть? Если бы Симург не хотел показаться, то и теней бы никогда не было. А тени есть. Но так как в лицо ему прямо взглянуть невозможно, то он создал зеркало, чтобы отражаться в нём.
ГОЛУБЬ. Что это за зеркало?
УДОД. Это зеркало — твоё сердце.
ВТОРОЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Почему ты всегда говоришь загадками?
УДОД. Не ответил ли я уже?
Между птицами растёт оживление и возбуждение. Удод спрашивает, говоря:
ЦАПЛЯ. У меня больше нет терпения ждать, но мне страшно. Что же это за царь, объясни!
УДОД. Посмотри на эту царевну.
Входит царевна, за которой следует служанка.
УДОД. Однажды, во время прогулки царевна увидела раба неописуемой красоты. С этого мгновения сердце её перестало быть ей подвластно.
Появляется раб. Царевна поражена, но раб её не видит. Служанка спрашивает царевну (одна из птиц задаёт вопрос, а Удод отвечает вместо царевны):
СЛУЖАНКА-ГОЛУБИЦА. Что с тобой, царевна?
ЦАРЕВНА-УДОД. Мной одолевает любовь. Я готова отказаться и от чести моей и от самой жизни.
СЛУЖАНКА-ГОЛУБИЦА. Любовь к рабу?
ЦАРЕВНА-УДОД. Я знаю. Мы не можем быть вместе. Но если я не поговорю с ним, то умру от стенаний.
СЛУЖАНКА-ГОЛУБИЦА. Что именно хотелось бы тебе, царица?
ЦАРЕВНА-УДОД. Хотелось бы мне насладиться его присутствием, но так, чтобы он об этом не знал.
СЛУЖАНКА-ГОЛУБИЦА. Мы тайным образом приведём его к тебе сегодня же ночью. Даже сам раб не узнает ничего.
Служанка подходит к рабу и повествует, говоря:
СЛУЖАНКА-ГОЛУБИЦА. Я пришла секретно к рабу, будто мне самой захотелось развлечься. Я спросила у него две чаши вина. В его чашу я всыпала порошок, от которого раб скоро потерял чувства. Когда наступила ночь, раба тайно доставили в спальню царевны.
Лицо раба закрывают вуалью.
СЛУЖАНКА-ГОЛУБИЦА. Раба посадили на золотой трон, украсили чело его жемчугом. В полночь он открыл глаза и обрёл зрение.
С раба снимают вуаль. Он в полном недоумении. Сокол произносит слова за него, говоря:
СОКОЛ. Где я? Что это за дворец? Откуда взялся ковёр? Откуда эти свечи с янтарным ароматом? И эта музыка?
В это время входит царевна. Раб поражён её красотой.
СОКОЛ. Кто ты? Я ослеплён красотой твоего лица.
Царевна приближается к рабу, берёт его руку.
СОКОЛ. Я поражён. Во мне нет больше ни разума, ни жизни. В мире этом отныне нет меня, и, тем не менее, пока нет и в другом.
ЦАРЕВНА-УДОД. Ты хочешь пить?
СОКОЛ. Меня мучает жажда.
ЦАРЕВНА-УДОД. Вот вино.
Они пьют. Потом они ложатся на ложе и предаются любви, в то время как служанка продолжает, говоря:
СЛУЖАНКА-ГОЛУБИЦА. Всю ночь огонь вина искрился в пламени свечей. Ночь напролёт раб не сводил очей с царевны. Всю ночь царевна слезами обливалась, даря ему любовь.
Царевна осторожно отстраняется от раба.
СЛУЖАНКА-ГОЛУБИЦА. Раб пребывал в своём виденье до рассвета. Когда снотворный порошок вновь усыпил его, раба перенесли в то место, где он был прежде.
Он просыпается рядом с другим рабом, который ещё спит. Раб вскрикивает. Другой раб тоже просыпается и, вскочив, спрашивает его, говоря:
ВТОРОЙ РАБ. Но что с тобой?
РАБ. Где мы?
ВТОРОЙ РАБ. Как это, где мы?
РАБ. Что произошло? Помоги мне!
ВТОРОЙ РАБ. Ночь кончилась, кричать нет смысла.
РАБ. Увы! Увы!
ВТОРОЙ РАБ. Но перестань! Что с тобой?
РАБ. То, что я видел, никто не увидит, никогда и никто!
ВТОРОЙ РАБ. Что же ты видел? Хотя бы расскажи!
РАБ. Не могу. Я в смятении. То, что я видел, я видел в другом теле. Я ничего не слышал, и вместе с тем, я слышал всё. Я ничего не видел и, тем не менее, я всё видел.
ВТОРОЙ РАБ. Тебе снился сон!
РАБ. Не знаю, снился ли мне сон, не знаю, был ли я пьян.
Раб поднимается.
ВТОРОЙ РАБ. Куда ты идёшь?
РАБ. Я не знаю, куда я иду. Мне нужно пуститься в путь. Я должен идти. Он торопливо уходит.
Птицы безумно возбудились от этого рассказа. Они расхаживают туда и сюда, некоторые взлетают, как бы готовые уже пуститься в путь.
Тут вступает Попугай, который кричит:
ПОПУГАЙ. Минуточку! Минуточку!
УДОД. Что ты хочешь, Попугай?
ПОПУГАЙ. Злыдни заперли меня в железную клетку, такого милого попугайчика, каким я являюсь!
УДОД. Ну и что?
ПОПУГАЙ. Ну так вот, я тоже хотел бы подняться до крыла Симурга, но я не могу. Я в клетке.
Удод отворяет клетку.
Попугай выходит и обретает свободу. Он поёт некоторое время. Потом встречает Павлина, пугается и забивается обратно в клетку.
ПОПУГАЙ. Меня с самого утра кормят только сахаром. На мне, полюбуйтесь-ка, золотое ожерелье. Мне хватает и клетки. Я люблю клетку.
УДОД. У тебя нет никакого представления о счастье. Ты не миндаль, а только скорлупа от миндаля.
Павлин развернул колесом свой хвост. Удод его спрашивает, говоря:
УДОД. А ты?
ПАВЛИН. Что я?
УДОД. Ты хочешь отправиться в путь?
ПАВЛИН. Нет, не хочу. Я птица не такая же, как все остальные. Меня изгнали из моего царства, теперь, в изгнании, я дожидаюсь щедрого сердца, которое вернёт мне трон. Бог с ним, с Симургом. Взгляните на мои сто тысяч радужных цветов!
УДОД. Я вижу радугу и вижу к ним впридачу пару кривых ног.
Стыдясь своих ног, Павлин пытается их скрыть. Птицы смеются. Им на посмешище павлин, нахохлившись, выходит. Удод говорит ему, пока тот ещё здесь:
УДОД. В море царство твоё — капля. Зачем тебе капля, если можно стать морем?
Заметив Воробья, который пытается незаметно улететь, он останавливает его, говоря:
УДОД. Куда ты летишь, Воробей?
ВОРОБЕЙ. Я?
УДОД. Да, ты, который убегал с таким нетерпением!
ВОРОБЕЙ. О, я… я такой слабый. Я хрупкий, как волосок. У меня и муравьиной-то силы не будет. Мной овладевает желание увидеть Симурга, но в немощи моей, как же смогу я до него добраться? Я погибну в дороге.
Входит человек, который идёт медленно. Удод указывает на него.
УДОД. Помнишь этого человека?
ВОРОБЕЙ. Нет.
УДОД. Был такой святой, человек непорочный и удаляющийся от зла, который обладал как умением, так и мудростью. Это был человек несравненный, знамя мира. В день казни он произнёс только такие слова: «Я есмь истина». Тогда, в качестве наказания, ему отрубили руки и ноги. Кровь хлестала из его тела так, что он побледнел. Тогда человек, подняв глаза, потёрся об отрубленные руки свои, говоря: «Кровь оживляет лицо человека, воспользуюсь ей, чтобы лицо моё стало полным жизни. Я не хочу показаться бледным никому. Иначе подумают, что я испугался. Я хочу быть красным. Тогда палач повернётся ко мне и увидит, что перед ним мужественный человек. Мир — только труп небытия. Чего буду я бояться?»
Человек, молча, выходит. Птицы тоже хранят молчание. Удод вновь берёт слово и убеждает их, говоря:
УДОД. Ну же? Вы больше ничего не говорите? Вас так напугала эта смерть?
Птицы ничего не отвечают, опускают головы. Удод идёт от одного к другому.
УДОД. Эта птица любит только свою клетку. Другая не хочет расстаться со своим болотом, третья с горой. Ещё одна принимает себя за муравья. Ещё одна выдаёт себя за царя. Тысячи творений только тем и заняты, что усердно следуют за останками мира. Все говоря себе: зачем же оставлять покойное счастье, которым мы наслаждаемся? Что делать с сердцем?
Последние оправдания
Убеждённые Удодом птицы, вроде, готовы отправиться в путь. Но тут мы слышим песние Соловья.
Все останавливаются, и некоторое время слушают соловьиные трели. Все, кажется, поражены. Удод обращается к зрителям, говоря:
УДОД. В то время как все птицы уже дрожали желанием пуститься в путь, они услышали пение Соловья. В этой песне заключался целый мир тайн. Соловей воспевал чудесные тайны так, что с ним никто не мог сравниться.
Соловей обращается к другим птицам, говоря:
СОЛОВЕЙ. Мне известны тайны любви. Каждую ночь я повторяю песни любви. Безостановочно я преподаю новые чудеса. Кто бы меня ни слушал, теряют разум. Он в опьянении.
Он показывает розу, которую прятал, говоря:
СОЛОВЕЙ. В начале весны, когда роза, расцветая, начинает источать упоительный аромат, я весело отворяю ей сердце. Что тогда мои печали? Если роза не раскрывается, я молчу. Мои тайны известны не всем, но роза точно их знает. Я полностью погружён в любовь к розе. Существование моё без неё немыслимо. Мне нужна только роза. Добраться до Симурга — выше моих сил. Для Соловья достаточно любви к розе. Как могу я быть вдали от моей любви?
УДОД. Знаешь ли ты, почему дочь царя улыбнулась дервишу?
СОЛОВЕЙ. Нет.
Удод обращается к Голубице, говоря:
УДОД. Расскажи.
ГОЛУБИЦА. У царя была дочь, красивая, как Луна. Невозможно было увидеть её и не влюбиться. Её глаза, прищуренные не то истомой, не то опьянением, возбуждали страсть. Перед блеском её губ самые что ни на есть чистые рубины сохли от ревности. И если бы сахар узнал их вкус, он растворился бы от стыда.
Появляется дервиш, видит царевну и замирает.
Сам дервиш говорит:
ДЕРВИШ. Волею судьбы несчастный дервиш увидел ясную Луну и был жестоко ошарашен. Бедняга держал в руке лепёшку, которая упал на дорогу.
Царевна задерживается перед дервишем, улыбается ему и говорит:
ЦАРЕВНА. Царевна, проходя мимо дервиша, улыбается ему. Прежде, чем удалиться, как пламя огня.
Она исчезает.
ДЕРВИШ. При виде этой улыбки дервиш упал в пыль. После этого он не знал отдыха ни днём и ночью. Любовь к царевне перевернула его душу.
Он падает на землю и стенает, говоря:
ДЕРВИШ. Нет дня теперь, который бы последовал за ночью? Потух светильник неба? Я в крови от подошв ног моих до самого темени моего. Господи, что обозначает знак этой ночи? Ночь столь же длинная и чёрная, как её косы. Я горю в ночи безумием любви. Где жизнь моя, пусть пройдёт она в описании моих страданий? Где царевна моя? Где разум? Где богатство моё, если оно не насыщает моих желаний? Где рука моя, чтобы посыпать голову мою прахом с дороги? Где нога моя, чтобы найти дорогу к возлюбленной моей? Где глаз мой, чтобы созерцать лицо её? Где ещё день, чтобы я мог кричать в течение его и жаловаться? Что это за любовь, что это за боль, что это такое?
Тут царевна появляется и зовёт его, говоря:
ЦАРЕВНА. Псст!
Дервиш не сразу поднимается на ноги.
ЦАРЕВНА. Ты, который спит! Я здесь, подними голову.
Дервиш поднимает голову, замечает принцессу и, дрожа, простирается перед ней.
ДЕРВИШ. Царевна…
ЦАРЕВНА. Уходи отсюда. Послушайся меня.
ДЕРВИШ. Я не могу. Не прогоняй меня.
ЦАРЕВНА. Моей свите надоело тебя тут видеть. Они хотят отрубить тебе голову.
ДЕРВИШ. В тот день, когда я стал влюблённым в тебя, я умыл руки мои от жизни. Если скажешь, я готов пожертвовать за тебя жизнью. Без тебя нет у меня ни семьи, ни друзей, ни терпения. Я продал за тебя мир так же, как и мою жизнь. Отвори мне дверь твою.
ЦАРЕВНА. Твоё дыхание холодно. Больше не играй со своим сердцем. Теперь лучше займись твоим саваном. Ты не вдохновляешь любви. Уходи.
ДЕРВИШ. Каждый день я играю со смертью на краю дороги. Ты солнце, я — тень. Как я могу без тебя обойтись?
ЦАРЕВНА. Между нами ничего невозможно. Ничего. Я тебе это говорю. Поэтому, уходи.
ДЕРВИШ. Ничего?
ЦАРЕВНА. Ничего. Уноси ноги, исчезни.
ДЕРВИШ. Ответь мне хотя бы на один вопрос.
ЦАРЕВНА. На какой вопрос?
ДЕРВИШ. Когда ты встретилась со мной, ты мне улыбнулась?
ЦАРЕВНА. Да.
ДЕРВИШ. Почему?
ЦАРЕВНА. При виде тебя, я поняла, что ты превратишься в посмешище. Вот почему я тебе и улыбнулась. Я улыбнулась тебе не от любви. Я улыбнулась тебе из жалости. Прощай, невежественный.
Царевна исчезает.
Дервиш лежит, повергнутый в пыль. Удод обращается к соловью, говоря:
УДОД. Роза не улыбается. Каждой новой весной роза смеётся над Соловьём. Найди любовь, которая не умирает.
Здесь слышится крик Филина. Удод говорит ему:
УДОД. А ты, Филин, какое ты нашёл оправдание?
ФИЛИН. Я? О, я живу в сторонке, в брошенном строении. Я родился в развалинах и мне там нравится. Я побывал во многих обитаемых местах, но одни пребывают в неприятности, другие — в ненависти. Кто хочет жить в мире, должен удалиться в руины.
УДОД. Если ты влачишь своё существование среди развалин, там, верно, кроются твои сокровища.
ФИЛИН. Сокровища? Без всякого сомнения. Сокровища существуют только в развалинах. Я люблю золото. Я не могу отправиться на поиски Симурга. Я люблю только сокровища и мои руины.
Откуда ни возьмись, появляются два вора.
ПЕРВЫЙ ВОР. Ну?
ВТОРОЙ ВОР. Я чую страх.
ПЕРВЫЙ ВОР. Я тоже. В ночное время у страха особый запах.
ВТОРОЙ ВОР. Двое идут сюда по дороге.
ПЕРВЫЙ ВОР. Запах страха приближается вместе с ними.
ВТОРОЙ ВОР. Крепкий запах.
Два странника, действительно, идут по горной дороге. Когда они подходят к тому месту, где сидят воры, те выскакивают.
ПЕРВЫЙ ВОР. Стой! Ваши деньги, ваши богатства!
ПЕРВЫЙ СТРАННИК. Дайте мне пройти, у меня ничего нет.
Оба вора обнюхивают первого странника и отпускают его, даже не обыскав.
ВТОРОЙ ВОР. Проходи.
Они обращаются ко второму страннику, говоря:
ВТОРОЙ СТРАННИК. А ты?
ВТОРОЙ СТРАННИК. У меня тоже ничего нет.
ПЕРВЫЙ ВОР. У тебя ничего нет?
ВТОРОЙ СТРАННИК. Нет.
ПЕРВЫЙ ВОР. И, тем не менее, ты пахнешь страхом. Дай-ка посмотреть.
Воры ощупывают странника, но ничего не находят.
ВТОРОЙ СТРАННИК. Я же вам сказал, что у меня нет ничего. Дайте мне пройти, как и моему другу.
ВТОРОЙ ВОР. Сними-ка одежду.
ВТОРОЙ СТРАННИК. Одежду?
ВТОРОЙ ВОР. Поторопись!
Под угрозой он начинает снимать одежду.
Воры грубо помогают ему.
Однако всё ещё не видно никакого богатства.
ВТОРОЙ СТРАННИК. Вы же видите, что у меня ничего нет. Я же вам сказал! Почему вы разорвали моё платье?
ПЕРВЫЙ ВОР. Откуда же исходит этот запах?
ВТОРОЙ СТРАННИК. Какой запах?
ВТОРОЙ ВОР. Запах страха.
ВТОРОЙ СТРАННИК. Запах страха? Какой запах страха?
ВТОРОЙ ВОР. Нам нужен ответ прежде, чем ты отсюда уйдёшь. Тебе страшно! Если у тебя ничего нет, почему ты боишься?
ВТОРОЙ СТРАННИК. Мне не страшно! У меня ничего…
В этот момент странник звучно и длительно спускает ветры. Оба вора смотрят на его задницу.
ПЕРВЫЙ ВОР. Ну что, ты тут его спрятал?
Они извлекают из его зада чулок с золотыми монетами. Удод берёт эти монеты и бросает их Филину, говоря:
УДОД. Золото, как хромой осёл. У него есть вес, но нет никакой ценности. Возвращайся хорониться в своих руинах.
Первый странник тогда говорит Удоду:
ПЕРВЫЙ СТРАННИК. Однажды я заработал две золотые монеты. Тогда я взял одну монету в одну руку, другую монету — в другую. Если бы я положил обе монеты в одну руку, то не заснул бы всю ночь.
Удод обращается к птицам, говоря:
УДОД. Вы всё ещё колеблитесь?
Птицы ничего не отвечают.
УДОД. Один человек совершил путешествие в Персию. Когда он возвратился домой, у него ничего не осталось, ни деньги, ни сил. Он даже оставил в Персии один глаз. Губы его пересохли и потрескались. Друзья спросили его и сказали: «Что произошло с тобой?» Тогда он ответил им и сказал: «Я случайно проходил мимо одного дома. Дверь дома была открыта. Я увидел мужчин, которые ничего не говорили. Они были праведные и непорочные. В руках у них был сосуд с красным вином». Тогда друзья его спрашивали его, говоря: «Что же они тебе сделали?» И человек ответил, говоря: «Они мне просто сказали: „Входи“».
Удивлённое молчание встречает этот рассказ. Потом одна из птиц спрашивает, говоря:
ПТИЦА: Что означает эта притча?
УДОД. «Они мне просто сказали: „Входи“».
ЦАПЛЯ. Но скажи нам, почему мы должны бросить нашу жизнь?
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Откуда это желание ужасного путешествия?
ЦАПЛЯ. Где мы найдём для него силы?
УДОД. Птицы без амбиций!
Ошарашенные его тоном, птицы замолкают и слушают Удода.
УДОД. Захлопните клювы! Проглотите ваши оправдания. Любовь любит трудности. Не колеблитесь, выйдите из детства, сделайте шаг вперёд, взмахните крыльями! Если все сгорят, мы сгорим вместе с ними!
Удод становится во главе стаи и, взлетая, говорит:
УДОД. В дорогу.
Птицы располагаются за ним следом. Они все вместе взлетают.
В пустыне
Они неторопливо, молча, летят некоторое время. Затем Удод говорит нам:
УДОД. Во-первых, им нужно было пересечь длинную жгучую пустыню. Там безостановочно дул вечер. С земли иной раз доносились стенания. Иначе там стояла глубокая тишина.
В полёте птицы задают вопросы:
ЦАПЛЯ. Почему дорога наша такая пустынная?
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Как же мы сможем утолить жажду или поесть?
ВОРОБЕЙ. Мне жарко, у меня глаза болят.
ГОЛУБИЦА. Скажи, что нас ждёт завтра и впоследствии…
ПТИЦА ДУБЛЬ. Расскажи нам о порядках при дворе Симурга.
СОКОЛ. Как мы должны будем держаться? Объясни нам, если знаешь.
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Ветер слепит меня, я уже и не знаю, куда несут меня крылья.
Одна птица отстаёт, говоря:
ВИНОВАТАЯ ПТИЦА. Я больше не могу, я всегда ошибаюсь.
Удод летит ей на помощь.
УДОД. Давай, лети, не теряй надежды!
ВИНОВАТАЯ ПТИЦА. Мои преступления так тяжелы, что тянут меня к земле.
УДОД. Вперёд!
ВИНОВАТАЯ ПТИЦА. Я не могу. Я падаю. Я — ничтожество!
Удод заставляет её лететь. Воробей говорит в это время Удоду:
ВОРОБЕЙ. Я тоже бросаю. Я чувствую, что не могу.
УДОД. Почему?
ВОРОБЕЙ. Почему? Ты спрашиваешь меня, почему? Я же тебе сказал, что у меня девичий характер, я ветрен. Я только и знаю, что прыгать с ветки на ветку. Один день постный, другой скоромный и срамной. Ты знаешь, что я не искренен?
УДОД. Со всеми случается. Лети и очисти сердце от ржавчины.
ВОРОБЕЙ. Бывает, что я и закладываю за воротник!
УДОД. Ну и что же такого?
ВОРОБЕЙ. А, бывает, пью только воду. Не знаю, почему.
УДОД. Что же ты будешь пить в пустыне?
И так как воробей в растерянности не отвечает, Удод прибавляет, говоря:
УДОД. Может, кровь собственную?
Ещё одна птица падает на землю, говоря:
ПТИЦА ДУБЛЬ. Я не могу лететь дальше.
УДОД. Почему, птица?
ПТИЦА ДУБЛЬ. Потому что я мой собственный враг. Ты разве не видишь? Во мне враг, который мне мешает. Я с ним не знаком, но он во мне. Я его чувствую. Если я полечу дальше, он на меня нападёт и убьёт.
Птица Дубль замолкает.
Удод рассказывает ему ласково, говоря:
УДОД. Я знал старого землекопа. Я спросил его и сказал: «Ты провёл свою жизнь, копая ямы, что ты увидел чудесного?» «Что я увидел чудесного?» — ответил он мне и сказал: «Чудесного я увидел то, что вот уже семьдесят лет, как я копаю ямы и до сих пор ни в одной из них не похоронил моего желание».
Птица Дубль остаётся в задумчивости. Свет слабнет.
ГОЛУБИЦА. Мне кажется, наступает ночь.
УДОД. Остановимся тут на ночлег.
В то время как продолжает темнеть и наступает ночь, они опускаются на землю.
Внезапно появляется летучая мышь и спрашивает их, говоря:
ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ. Что вы здесь делаете?
ГОЛУБИЦА. Мы отдыхаем.
ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ. И почему вы отдыхаете? Разве я отдыхаю?
ГОЛУБИЦА. Мы устали.
ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ. У вас есть какие-нибудь известия о солнце?
ЦАПЛЯ. Никаких, Летучая мышь, с самого вечера.
ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ. Тогда поднимайтесь! Возвращайтесь назад! Живо! Вы в большой опасности! Давайте же, поднимайтесь!
Птицы волнуются.
ГОЛУБИЦА. В какой опасности? О чём ты говоришь?
ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ. Давайте, вставайте! Я знаю, о чём говорю! Я так давно не видела солнца! Я летаю уже много лет и всё во тьме. Из-за постоянных полётов я потеряла и крылья, и перья. Я сказала себе: «Может быть, я вознеслась выше солнца?»
ВОРОБЕЙ. Гордыня безумная! Ты просто-напросто заблудилась.
ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ. Заблудилась? Я? Разыскивая в темноте известия о солнце, я улетела слишком высоко, по ту сторону.
ГОЛУБИЦА. Ты видишь сны. Ты говоришь, что потеряла крылья и перья в поисках солнца. Но ты даже не видишь дороги во тьме. Как идти? Муравьи, которые живут на дне колодца, как они могут вознестись до Луны?
ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ. Если вы хотите спать, спите. Ночь ждёт моего полёта. Я спрошу у тьмы известия о солнце.
Летучая мышь летит дальше и исчезает. Птицы спят некоторое время. Кое-какие птицы пугаются и убегают. Удод обращается к зрителям, говоря:
УДОД. Вначале их было много, много раз много птиц, которые однажды вместе отправились в путь. Птицы, которые находились в пути, наполняли собой мир. Но часть их остановилась на краю дороги. Некоторые же в тайне убегали под покровом темноты.
Ночь блекнет. Свет возвращается.
УДОД. Те, кто оставались, каждое утро вновь взлетали.
Птицы просыпаются, отряхивают перья и взлетают.
УДОД. Однажды, будучи высоко в небе, они узрели в пустыне ничтожную неподвижную точку. Птицы приблизились и увидели, что это отшельник.
Они летают над отшельником. Удод зовёт его два раза.
УДОД. Ого!
ОТШЕЛЬНИК. Огого!
УДОД. Ого!
ОТШЕЛЬНИК. Огого!
Птицы опускаются рядом с отшельником на землю. Он с длинной бородой.
Удод спрашивает его, говоря:
УДОД. Ты всё ещё тут?
ОТШЕЛЬНИК. Я всё ещё тут.
УДОД. А скажи мне, нашёл ты ответ?
ОТШЕЛЬНИК. Ответ на что?
УДОД. На вопрос, который ты себе задал.
ОТШЕЛЬНИК. Нет. Я не нашёл ответа.
ЦАПЛЯ. Ну, а какой это был вопрос?
ВОРОБЕЙ. Да, да, что это был за вопрос?
ОТШЕЛЬНИК. Вы, действительно, этого хотите?
Птицы отвечают утвердительно образом, на своём языке.
ОТШЕЛЬНИК. Ну тогда, послушайте меня.
Они замолкают.
ОТШЕЛЬНИК. Я был человеком, думаю, достаточно честным. У меня была жена и дети. И вдруг мне ужасно захотелось поесть баклажанов. С этого дня желание это не оставляло меня ни днём ни ночью. Я хотел и вместе с тем говорил себе, то есть что-то подсказывало мне, что если я поем баклажанов, то со мной случиться несчастье. Большое страшное несчастье. Поэтому я старался думать о чём-нибудь другом. О работе. О семье. Об апельсинах. О баранах. Но желание баклажанов неминуемо возвращалось. Баклажаны!
Он молчит некоторое время.
Птицы не задают ему больше никаких вопросов.
ОТШЕЛЬНИК. В конце концов, что вы думаете, моё желание победило. Мать нашла мне баклажанов, приготовила их, очень вкусно приготовила, и я стал их есть. Однако не успел я съесть и половины того, что она приготовила, как в дверь постучали. Вошёл человек и положил на пол голову моего сына. Моему сыну только что отрубили голову.
Глубокое молчание.
ОТШЕЛЬНИК. Тогда я решил провести остаток дней жизни моей в поиске связи, которая существует между желанием поесть баклажаны и отрубленной головой моего сына. Я всё бросил, оставил совершенно всё, я пришёл сюда и с тех пор ищу ответ на этот вопрос.
ЦАПЛЯ. И ты ничего не нашёл?
ОТШЕЛЬНИК. Ничего.
ВТОРАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. И как же ты живёшь в пустыне в ожидании ответа?
ОТШЕЛЬНИК. Размышляю, как вы видите. Он молчит некоторое время.
Гребешком довольно грубой работы он не перестаёт расчёсывать свою бороду.
Вдруг Голубица начинает смеяться. Отшельник смотрит на неё с удивлением и спрашивает её, говоря:
ОТШЕЛЬНИК. Почему ты смеёшься?
ГОЛУБИЦА. Я смеюсь потому, что знаю почему.
ОТШЕЛЬНИК. Почему, что?
ГОЛУБИЦА. Почему ты не нашёл ответ.
ОТШЕЛЬНИК. И почему же я не нашёл ответ?
ГОЛУБИЦА. Потому что ты не думаешь о вопросе.
ОТШЕЛЬНИК. Я? Но я только об этом и думаю!
ГОЛУБИЦА. Ошибаешься! Ты думаешь только о своей бороде!
Отшельник, расчёсывавший бороду, перестаёт это делать и говорит:
ОТШЕЛЬНИК. Ты права. Я вижу, что ты права. Ты совершенно права. Послушай, однажды, я тут был уже к тому времени несколько месяцев, может быть, год… как вдруг я заметил, что на земле что-то блестит. Блестел камень. Я его подобрал. Вот он, смотрите. Это слюда.
Он показывает осколок слюды, который служит ему зеркалом, чтобы расчёсывать бороду.
ОТШЕЛЬНИК. Глядясь в эту слюду, я обратил внимание на то, что у меня дивная борода. Тут же я разыскал кусок дерева и вырезал из него гребень, который использую, чтобы расчёсывать бороду. Разглаживать её и ухаживать за ней!
Отшельник нервничает по мере того, как говорит. Он исполняется ярости по отношению к себе самому.
ОТШЕЛЬНИК. И вы правы! Я думал только о моей бороде! До этого я думал только о баклажанах. Удалившись в пустыню, я думаю только о моей бороде! Вся моя жизнь посвящена бороде!
Он встаёт и начинает выдирать бороду, разбрасывая повсюду её клочья.
ОТШЕЛЬНИК. Кончено! Вы видите, я вырву эту злосчастную бороду с корнем! Эту проклятую бороду! Я её рву! Я её бросаю! Ветер уносит её! Скоро у меня не будет бороды! Совсем не будет! Ни одного волоска от бороды не останется!
Тут Голубица опять начинает смеяться.
Отшельник останавливается в недоумении, смотрит на неё и спрашивает, говоря:
ОТШЕЛЬНИК. Почему ты смеёшься?
ГОЛУБИЦА. Почему я смеюсь?
ОТШЕЛЬНИК. Да! Почему?
ГОЛУБИЦА. Потому что даже теперь ты думаешь только о своей бороде! Все птицы взрываются хохотом.
Они оставляют отшельника, заблудившегося в пустыне, посреди остатков своей бороды. Удод им говорит:
УДОД. Давайте, птицы, направьте крылья ваши на полдень. Скрепите сердца, мы летим, поднимается ветер счастья. Давайте, птицы, полные лени и любопытства!
Они летят над пустыней.
ГОЛУБИЦА. Если мы доберёмся до Симурга, что мы должны у него попросить?
УДОД. Попроси то, чего больше всего хочешь.
ГОЛУБИЦА. Я больше всего хочу увидеть его самого.
УДОД. Тогда ни о чём не проси.
ЦАПЛЯ. А скажи, а какой мы преподнесём ему подарок?
УДОД. Отнеси в страну Симурга то, чего там нет.
ЦАПЛЯ. У него есть и умение, и тайны ему известны.
УДОД. Принеси ему твой пыл и твою боль.
СОКОЛ. Посмотри-ка, вон там!
ВОРОБЕЙ. Где?
УДОД. Это не птица случайно, которая идёт?
Появляется птица, которая медленно идёт по пустыне. Птицы приземляются вокруг неё.
ГОЛУБИЦА. Но откуда ты идёшь?
ВОРОБЕЙ. Ты одна?
СОКОЛ. Почему ты не пользуешься своими крыльями? Птица отвечает, не останавливаясь, говоря:
ПТИЦА-ХОДОК. Я дала обет пересечь пустыню пешком. На ногах. Я хотела увидеть Симурга.
ВОРОБЕЙ. И ты его видела?
ПТИЦА-ХОДОК. Вот я пешком и пересекла пустыню.
ВТОРАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Ты, должно быть, много выстрадала.
ПТИЦА-ХОДОК. Я шла четырнадцать лет.
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. И ты дошла до края пустыни?
ПТИЦА-ХОДОК. Да.
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Нам ещё далеко?
ПТИЦА-ХОДОК. На ногах я не отдаю себе в этом отчёта.
СОКОЛ. И ты видела Симурга?
ЦАПЛЯ. Как он?
ПТИЦА-ХОДОК. Симурга? Нет. Нет, я Симурга не видела. Когда я дошла до края пустыни, то сказала себе: «Вот царство, которое я призывала в самых пылких молитвах. Обет выполнен. Я решила вернуться обратно».
ЦАПЛЯ. Ты отказалась встретить Симурга?
ПТИЦА-ХОДОК. Я достигла наивысшего совершенства, на какое способна. Дальше идти, смысла нет. ЦАПЛЯ. И ты возвращаешься всё ещё пешим ходом?
ПТИЦА-ХОДОК. Да, пешком. Я должна быть верной моему обету. Счастливого пути.
Она выходит.
Птицы вновь пускаются в путь.
Их ударяет громогласная молния.
Они истощаются в силах, летят почти полумёртвые.
ЦАПЛЯ. Посмотрите, под нашими крыльями останки птиц, которые пытались сделать то же до нас.
ГОЛУБИЦА. Смерть поджидала их здесь или там.
ВТОРАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Чем дальше я лечу, тем больше боюсь смерти.
ПЕРВАЯ ЭКЗОТИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Что касается меня, то я, кажется, расстанусь с жизнью при очередном препятствии.
УДОД. Ты ведь знаешь, что жизнь, короткая ли длинная, состоит всего лишь из нескольких вздохов? Кто родился, обязательно умирает, в прах превращается, и ветер его разносит. Ты лишь горстка земли, замешанная на капле воды.
Тут появляется в пустыне старик, он кричит:
СТАРИК. Что ты знаешь о смерти, ты?
Удивлённым птицам он добавляет, говоря:
СТАРИК. Никогда, никакой человек, ни молодой, ни старый, не мог говорить о смерти надлежащим образом.
ВОРОБЕЙ. Откуда ты знаешь? Ты кто?
СТАРИК. Я живу здесь, в самой середине пустыни. Я оставил мир полностью. Когда я вижу неистовых странников, то говорю им: «Дайте мне ваши останки! Там, куда вы направляетесь, вам они больше не понадобятся».
Он пытается поймать птиц, но те ускользают.
ГОЛУБИЦА. Мы должны умереть здесь?
СТАРИК. Если вы ходите идти дальше, часть каждого из вас должна исчезнуть. Ах, я видел, как умер Феникс.
Он хочет, было, уйти.
Птицы ловят его, хватаются за него.
ГОЛУБКА. Птицу Феникс?
ВОРОБЕЙ. Ты видел Птицу Феникс?
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Феникс существует?
ВТОРАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Разве Феникс умирает?
СТАРИК. Да. Я видел его собственными глазами. Это прелестная птица. У него длиннющий клюв, и очень твёрдый, с отверстиями, как на флейте. Каждая дырочка издаёт особый звук, и в каждом отверстии кроется особая тайна. Когда Феникс играет на клюве, все птицы небесные и рыбы морские беснуются вместе. Самые кровожадные звери затихают. Феникс живёт приблизительно тысячу лет и в точности знает час своей смерти. Когда этот час приближается, он нагребает вокруг себя кучу листьев и из глубины себя, из своего чистого сердца раздаётся жалобный крик.
Говоря эти слова, старик разворачивает перед собой на земле широкую чёрную вуаль.
СТАРИК. Все до единой птицы прилетают участвовать в представлении его смерти, и все они, по его примеру, готовы умереть.
Молчание.
Один за другим персонажи приходят положить на широкую вуаль их птичий облик.
Когда они заканчивают это делать, старик продолжает, говоря:
СТАРИК. Когда у Феникса остаётся только один вдох жизни, он бьёт крыльями и сотрясается перьями. Движение это производит огонь. Огонь охватывает листья. Очень скоро птица и листья, всё превращается сперва в угли, а потом в пепел. Но когда уже не видно больше ни одной искры, крошечный Феникс появляется в сердцевине тёплого пепла.
В тишине, которая за этим следует, все они медленно поднимают глаза к небесам, как бы следуя возрождению Феникса.
Потом старик собирает останки птиц в широкую чёрную вуаль и удаляется в пустыню, говоря:
СТАРИК. Всю мою жизнь я измерял ветер. Когда жизнь оставит меня, а вы меня найдёте, похороните, где вам вздумается, доброй вам ночи.
Старик исчезает.
Внезапно одна птица поднимается, это Сокол:
СОКОЛ. Смотрите!
Все окружают его, стараясь увидеть.
ВОРОБЕЙ. Что ты видишь?
СОКОЛ. Вон там! В горах! Виден даже вход в долину! Вы видите?
ВТОРАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Нет! Я ничего не вижу!
СОКОЛ. Да вот же! Прямо перед нами!
ВОРОБЕЙ. Ах, да! Я вижу!
ЦАПЛЯ. Да! Там!
СОКОЛ. Мы пришли! Мы прошли пустыню!
УДОД. Спокойно, птицы! Успокойтесь! Не впадайте в заблуждение. Мы ещё не у цели. Путешествие не закончилось.
ГОЛУБКА. Что ты говоришь?
УДОД. Пустыня только прихожая.
ГОЛУБКА. А как же все наши раны?
УДОД. Если ты ранена, не говори об этом никому. Настоящее испытание начинается именно здесь!
ВОРОБЕЙ. Я ухожу. Я пускаюсь в обратный путь.
УДОД. Никто ещё не сумел вернуться, не умерев.
ЦАПЛЯ. Мы не можем идти дальше. И мы не можем вернуться назад!
УДОД. Очистите души ваши от ужаса. И послушайте меня. Нам предстоит пройти семь долин, одну за другой. В каждой долине кроется тайна, которую предстоит нам открыть. Пройдя семь долин, никто не возвратился обратно, поэтому сказать, что нас ждёт — невозможно.
ЦАПЛЯ. Известны ли тебе названия долин?
УДОД. Первая носит название Поиск.
Они стоят, выпрямившись, недвижно. Начинает звучать музыка.
Семь долин
Когда музыка успокаивается, Удод говорит:
УДОД. Войдём. Будем искать. Нужно терпение, много терпения.
Появляется человек, который, не переставая петь, озабоченно просеивает землю через сито.
Птицы смотрят на него некоторое время с любопытством, а Голубка спрашивает его, говоря:
ГОЛУБКА. Что ты ищешь?
ЧЕЛОВЕК С СИТОМ. Я ищу путь.
ГОЛУБКА. Ты надеешься найти его, ища таким образом?
ЧЕЛОВЕК С СИТОМ. Если хочешь когда-нибудь найти путь, нужно искать повсюду.
Человек удаляется, продолжая искать и, не переставая, поёт песню.
УДОД. Большинство останавливается здесь. Мы поставили на карту всё, жизнь и разум, чтобы познать совершенство частицы всего.
ЦАПЛЯ. Нужно броситься вперёд, как безумные, которых несёт только их бред.
УДОД. Войдём во вторую долину.
Появляется ком, который крутится вокруг себя. Игрок, который держит в руке дубину, бьёт ей по кому. Следом идёт другой человек, который играет на скрипке и крутится вокруг своей оси так же, как ком.
Сокол спрашивает последнего, говоря:
СОКОЛ. Почему ты кружишься вокруг своей оси?
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Почему ты смотришь на этот ком?
Игрок отвечает, говоря:
ИГРОК. Потому что ком находится в движении, как и он. Ком заблудился, как и он. Ни у того, ни у другого нет ни головы, ни ног. Они знают друг друга и могут друг с другом разговаривать. Но ком счастливее человека.
ВТОРАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Почему?
ИГРОК. Потому что я дотрагиваюсь до кома моей дубинкой время от времени.
ЦАПЛЯ. Что это за загадка?
ИГРОК. Он, как этот ком, но он испытывает больше боли, чем ком. Ком единится с дубиной благодаря ударам, которые я наношу по нему. А человек остаётся вдали от своей любви. А удары, он их чувствует в своём сердце.
Оба персонажа выходят. Птицы стоят, остолбенев. Удод старается им помочь, говоря:
УДОД. В этой долине нужно целиком погрузиться в Любовь. Нужно потерять в ней ноги и голову.
Они начинают двигать головами, потом руками.
СОКОЛ. Мне неизвестна любовь. Любовь вдохновляет страх. Ей нужна боль и кровь сердца. Он подносит острие меча к шее и поражает тело.
ВОРОБЕЙ. Мне страшно.
Тогда Цапля обращается к Воробью, которому страшно, говоря:
ЦАПЛЯ. Дитя моё, любовная игра необходима для мудрости. Любовь тебя убивает. Но каждое мгновение она даёт тебе и силы. Не смотри на себя с презрением, так как нет ничего, что было бы выше тебя. Что бы ни творили ангелы, они делают это для тебя.
Цапля вовлекает Воробья в движение других птиц. Эти движения становятся всё более и более неистовыми. Они вращаются вокруг своей оси и, наконец, обессилев, падают на землю.
УДОД. Теперь отдохнём. Долина Любви пройдена.
Бессильные птицы засыпают. Сокол первый просыпается.
СОКОЛ. Почему мы заснули? Что это?
Другие птицы просыпаются в свою очередь.
СОКОЛ. Кто послал нам это загадочное исступление?
ЦАПЛЯ. Удод, что произошло во время нашего сна?
УДОД. В первой долине мы ищем. Во второй долине мы сгораем от любви. Теперь мы находимся в долине Знания.
ЦАПЛЯ. Но почему мы заснули?
УДОД. Чтобы сказать себе: Не спи! Ты продвигаешься по головокружительному пути. Никто не сходится во мнении по поводу его длинны. Каждый движется в своём ритме.
Они все встрепенулись.
СОКОЛ. Выставим стражу. Не пропустим никого ночью без того, чтобы ни крикнуть ему: «Стой, кто идёт?» Не будем спать. Будем на чеку, потому что воры поблизости.
Вдруг слышаться всхлипывания…
Птицы видят человека, который появляется, плача и убирая что-то с глаз.
ГОЛУБКА. Что убираешь ты с глаз?
ПЛАЧУЩИЙ ЧЕЛОВЕК. Я убираю слёзы, одну за другой.
ГОЛУБКА. И ты их сохраняешь?
ПЛАЧУЩИЙ ЧЕЛОВЕК. Конечно. Разве ты не видишь, что они превращаются в камни? Драгоценные блестящие камушки?
Он показывает слезу, которую держит пальцами. Голубка, кажется, восхищена.
ПЛАЧУЩИЙ ЧЕЛОВЕК. У меня их целая коллекция. Хочешь, я покажу тебе её?
ГОЛУБКА. Пожалуйста!
ПЛАЧУЩИЙ ЧЕЛОВЕК. Все мои слёзы здесь. Посмотри-ка, какую ты предпочитаешь?
ГОЛУБКА. Они все чудесные!
ПЛАЧУЩИЙ ЧЕЛОВЕК. Хочешь одну? Выбирай. Хочешь вот эту? Бери. Мне ничего не стоит сделать ещё.
Тут Удод властно говорит Голубке:
УДОД. Пошли, Голубка! Вперёд!
ГОЛУБКА. Секундочку! Ты видел эту красоту?
УДОД. Пошли же. Пусть ничто не тебя не задерживает. То, к чему ты прикрепляешься взглядом, становится твоим идолом. Идём же!
Голубка с нежеланием выбрасывает драгоценные камни.
Они присоединяется к другим птицам, и входят в пятую долину.
УДОД. В четвёртой долине дует холодный ветер. Этот ветер в одно мгновение пролетает громадные пространства. Семь морей для него — всего лишь лужа. Семь планет для него — всего лишь искра. Семь небес для него — всего лишь труп. Семь преисподней — всего лишь колотый лёд. Невозможно понять, что муравей сильнее ста слонов. ВОРОБЕЙ. Что это за долина?
УДОД. Её не так легко пройти, как тебе кажется. Если ты остановишься, то окостенеешь и умрёшь. Если пойдёшь дальше, то услышишь бесконечный крик.
Они прислушиваются. Издалека слышится крик.
УДОД. Ещё вперёд!
Появляются два персонажа. Один держит доску, посыпанную песком. Другой говорит:
АСТРОЛОГ. Вы, птицы, никогда не видели астролога, который держал бы перед собой доску, посыпанную песком? Астролог чертит на песке звёзды и планеты, небо, землю и зодиаки. Он вычисляет по ним плохие и хорошие знамения. Уточняет место рождения и смерти. Потом он берёт доску за угол и рассеивает песок.
Песок сыпется на землю.
ЦАПЛЯ. Я не вижу пользы моего существования, так как всё, что сказано и всё, что сделано — ничто.
СОКОЛ. У меня в руках только ветер.
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Всё, что было и то, что будет, хорошее или плохое, всего лишь капля в море. Важно ли, продолжатся народы или исчезают. Так как тысячи миров опадают прахом, будет ли сверхестественным, если мир, в котором живём мы, тоже исчезнет?
УДОД. Мы пришло к тому месту, где ничто. Добрались до долины Небытия. Но осторожно, даже у Небытия есть своя тайна.
Следуя жесту Удода, внимание птиц падает на астролога.
АСТРОЛОГ. Послушай. Если б ты увидел целый мир сгорающим огнём до самой сердцевины, ты б увидал не более, чем сон. И если б упал ты даже в самое Небытие, из рыбы до Луны, то это будет только лапка хромого муравья на дне колодца. И даже если оба мира разрушатся внезапно, существования одной песчинки отрицать нельзя. И даже если бы не оставалось ни следа, ни от людей, ни от бесплотных духов, внимание следовало бы обратить на капельку дождя.
После мгновения молчания, Удод продолжает, говоря:
УДОД. Вперёд. Нет большей опасности, чем неподвижность. Опытные странники, вы погибнете прежде, чем дойдёте до цели.
Они вновь пускаются в путь. СОКОЛ. Смотрите!
На доске появляются разные предметы из воска, пальмовое дерево, скорпион и фигурка человек, которые один из астрологов поставил на доску.
Птицы приближаются.
СОКОЛ. Пальма, скорпион и человек.
Астролог одну за другой указывает фигурки, как будто задавая птицам вопросы.
Те стараются догадаться.
ВОРОБЕЙ. Какая разница между этими тремя предметами?
Поощряя кивком головы, астролог приглашает других птиц участвовать в разгадывании тайны.
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Я не знаю.
ВТОРАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Я тоже.
ЦАПЛЯ. Я понимаю. Всё наоборот.
Он разминает предметы из воска, превращая их в один ком.
ЦАПЛЯ. Посмотри тайну воска. Как бы много личностей ты ни увидел, в сущности, число их не велико. Всего одна. Это долина Единства.
СОКОЛ. Скорпион исчез.
УДОД. Скорпион? Он в тебе, хорошо там спрятан. Словно спит. Но если ты его коснёшься даже легонько, в нём проснётся сила дракона. Он достанет тебя своим жестоким укусом даже под прахом могилы.
Тут опять появляется раб, которого мы уже видели, который благодаря таинственному зелью, провёл с царевной ночь. Он бродит в этих местах в хмуром негодовании.
СОКОЛ. Мы тебя, кажется, уже видели?
РАБ. Да. Вы видели меня, когда я был жив. Я провёл ночь с царевной, равной которой нет ничего. Я её видел, и я её не увидел. Я до неё дотрагивался, и я до неё не дотронулся. Нет в этом мире ничего более удивительного, чем то, что ни светло, ни темно.
ЦАПЛЯ. Одновременно день и ночь и вместе с тем, ни день и ни ночь.
ВТОРАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Где мы?
УДОД. Когда странник проникает в шестую долину, он исчезает, равно, как и земля, по которой он странствует. И он остаётся в сильном недоумении. Что означает здесь ум? Ум остаётся на пороге, словно дитя, рождённое слепым.
ГОЛУБКА. Есть ещё долина?
УДОД. Да, но её невозможно описать.
СОКОЛ. Я ничего не вижу.
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Я ничего не слышу.
ЦАПЛЯ. Я похолодела от страха. Это ли долина Смерти?
УДОД. Ошеломлённые птицы, послушайте меня. Последний шаг, известно, самый трудный. Всех нас заботливо воспитывали, мы выросли в любви. Потом приходит смерть, чтоб всё стереть. Мы станем пылью на дороге. Но в этот самый миг мы узнаём те тайны, которые нам были неизвестны.
ГОЛУБКА. Какие тайны? Зачем их знать?
УДОД. Смотри.
Персонаж приносит свечу. Другой приносит бабочку. Первый рассказывает, говоря:
ПОКАЗЫВАЮЩИЙ ТЕНИ. Был день, когда бабочки собрались, преследуемые желанием соединиться со свечой. Первая бабочка полетела в дальний замок и заметила внутри свечку. Она возвратилась и поведала о том, что увидела. Мудрец среди бабочек, их председатель, сказал, что в этом рассказе нету ничего интересного.
Птицы слушают с большим вниманием. Помощник показывающего тени водит бабочками.
ПОКАЗЫВАЮЩИЙ ТЕНИ. Вторая бабочка же подлетела ближе к свечке. Она коснулась крыльями пламени свечи, прилетела и рассказала своё путешествие. Но мудрец сказал ей, говоря: «Твоя история не лучше». Тогда третья бабочка встала, опьянённая любовью. Она рванулась и бросилась напрямик в пламя. Её лапки и крылья стали красными, как огонь. Она стала пламенем. Тогда мудрец среди бабочек, который издалека наблюдал за тем, что произошло, сказал другим: «Она узнала то, что хотела знать. Но только она одна поняла это, вот и всё».
Оба персонажа уходят.
Птицы остаются некоторое время, молча, потом смотрят вокруг себя, а Сокол спрашивает Удода:
СОКОЛ. Но мы живы или умерли? Где Симург? Покажи его нам, так как мы прошли все долины!
УДОД. Долины? Какие долины?
ГОЛУБКА. Те долины, которые мы должны были пройти.
УДОД. Вы ничего не прошли, птицы. Эти долины были сном. Видениями вашей тёмной головы. Смотрите. Мы всё ещё на том же самом месте.
Птицы стоят некоторое время на месте, не двигаясь. Удод делает шаг, чтобы обратиться к зрителям, говоря:
УДОД. Птицы опустили головы, и сердца их облились кровью. Некоторые умерли на месте. Другие пустились в дорогу.
Птицы остаются недвижны, в то время как Удод продолжает, говоря:
УДОД. Они странствовали годы напролёт и почти все умерли, их пожирала жажда, жгло солнце, они были разорваны дикими зверями. Некоторые останавливались, поражённые, тем, что встретили на пути. Другие забыли саму цель путешествия и заблудились. Только некоторые из них пришли к цели, разбитые, постаревшие телом и душой.
Симург
В этот момент появляется дворецкий и спрашивает:
ДВОРЕЦКИЙ. Откуда вы явились, птицы?
УДОД. Мы пришли издалека.
ДВОРЕЦКИЙ. С какой целью?
ВОРОБЕЙ. Чтобы увидеть Симурга, нашего царя.
ДВОРЕЦКИЙ. Что делать ему с горсткой пыли, как вы? Уходите!
ЦАПЛЯ. Мы проделали долгое путешествие. Царь не может не принять нас после стольких передряг!
ДВОРЕЦКИЙ. Больные головы, вы только на стенания способны. Уходите, откуда пришли.
СОКОЛ. На дороге нас ждёт смерть.
ДВОРЕЦКИЙ. Ваша жизнь — ничто во вселенной. Тысячи миров, наполненных творениями — всего лишь муравей на пороге царя! Идите, говорю!
ГОЛУБКА. Не выгоняйте нас! Куда же мы пойдём?
ПЕРВАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Мы сгораем от любви к царю!
ВОРОБЕЙ. Дворецкий, открой нам дверь!
ЦАПЛЯ. Дай нам его увидеть!
ВТОРАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ ПТИЧКА. Не отвергай нас!
ГОЛУБКА. Сжалься над нами!
ДВОРЕЦКИЙ. Уходите!
Он закрывает дверь, оставив птиц одних.
УДОД. Сам Удод потерял мужество. Простите меня, птицы, я по глупости вовлёк вас в эти долгие странствия. По моей вине мы все без сил, заблудились. Я ошибся. Я был жертвой миража.
В этот момент дворецкий вновь появляется. Он смотрит на несчастный вид птиц и говорит им:
ДВОРЕЦКИЙ. Я отведу вас к Симургу. Идёмте.
Птицы собираю последние силы, поднимаются и каждый берёт свою походную палку.
Они повторяют движения дворецкого. Удод, наконец, говорит:
УДОД. Им отворили дверь. Открыли ещё сто занавесей перед ними. Самый сильный свет брызнул. Они смотрели на Симурга, наконец… и увидали, что этот Царь есть они самими, что сами они суть Симург. Когда они смотрели на Симугра, то видели, что это был Симург. Но, посмотревши на себя, они узнали, что Симургом были сами, сделались одним с ним существом. Никто на целом свете ничего подобного не слышал.
Птицы замерли в присутствии Симурга, то есть самих себя.
УДОД. Ничего не понимая, они обратились к Симургу, не пользуясь языком. Они спрашивали его о великой тайне. Тогда Симург ответил им и сказал, также, не пользуясь для этого обычным языком: «Солнце моего величества — это зеркало. Тот, кто видит себя в зеркале, видит там свою душу и своё тело. Он видит себя целиком. Если бы вас было тридцать или сорок, вы бы увидели тридцать или сорок птиц в зеркале. Вы странствовали, чтобы стать странниками». Тогда птицы навсегда растворились в Симурге. Тень потерялась в солнце, вот и всё. Путь остаётся доступным всякому, но больше нет ни странника, ни провожатого.
Конец
Комментарии к книге «Царь Птиц», Жан-Клод Каррьер
Всего 0 комментариев