«Снукер»

Снукер (fb2) - Снукер 424K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Грег Гамильтон

Грег Гамильтон Снукер

Действующие лица

Джефри Чемпион

Лукреция Фейзероу

Пенелопа

Дороти

Нина Шенберг

Лукас Фербенкс

Действие первое

Картина первая

Содержимое сцены солидно и бестолково. Бильярдный стол для снукера. Полка для шаров и подставки для киев. Кожаный див ан и несколько кресел. Книжные полки. Журнальный столик с кипой газет. Барная стойка. Телевизионный экран, парочка картин, напольные часы и уж совсем, кажется, некстати копия статуи Венеры Милосской в натуральную величину. Здесь можно поиграть, выпить, полистать книгу, потаращиться в телевизор, помечтать и вздремнуть. Эдакий мужской уголок, куда редко заглядывают женщины.

Но сегодня их здесь сразу две. Дороти и Пенелопа . Бабушка и внучка. С первого взгляда и не скажешь, кто с кем в каком родстве, ибо обе женщины естественно стройны. Пенелопа в джинсах и свободной рубашке. Дороти в платье достаточно смелого покроя. Вот, пожалуй, и все отличия.

Пенелопа . – В последнее время он стал совершенно неуправляем. Допоздна торчит на работе. Уволил всех слуг. В доме – ни дворецкого, ни горничной, ни повара. Некому наполнить ванну. Призыв принести кофе достигнет Марса, прежде чем кто-нибудь на него откликнется. Я вынуждена одеваться сама и завтракать в ресторане.

Дороти . – Бедная девочка! А он?

Пенелопа . – Исповедует им же изобретенное национально-рациональное направление в диетологии.

Дороти . – Это еще что такое?

Пенелопа . – Возможность поближе познакомиться с кухней одной отдельно взятой страны с крайне простым способом достижения этой цели. В понедельник Николас, шофер, привозит ему пиццу. Итальянский, знаете ли, день… Во вторник – продуктовый набор из Макдональдса: он не рискнул поставить «шедевры» заокеанской гастрономии на место ниже второго. В среду ему доставляют селедку с картошкой из какой-то забегаловки в Сохо… В субботу он ест мацу.

Дороти . – В нашей семье не было евреев!

Пенелопа . – Жаль. Может быть, тогда один из самых богатых людей этой страны, в прошлом – храбрый вояка, политик, кандидат в премьер-министры, и прочая, и прочая, и прочая, – одним словом, «цвет нации», как его периодически называют в прессе, и ко всему прочему мой отец и твой сын вел бы себя иначе. Знаешь, где он ночует? В доме семь спален, но ни одна ему не приглянулась. Он спит здесь, в этой комнате, на этом столе.

Дороти . – Один?

Пенелопа . – Спать одному на бильярдном столе так скучно, правда? Это групповуха! Они развлекаются втроем: он, подушка и плед.

Дороти . – Какой ужас! Снукерный стол – святыня любой добропорядочной британской семьи, к нему допускаются только избранные. Спать на столе для снукера!..

Пенелопа . – Бабушка! Судя по неумеренному потреблению мацы одним из нас, мы не британская семья и, как только что выяснилось, отнюдь не добропорядочная. А связи с Соединенным Королевством настолько сомнительны…

Дороти . – Связи есть связи, девочка! Они не бывают сомнительными! Сколько раз тебе можно повторять, Пенелопа, – не называй меня бабушкой! Жизнь – это бесконечный вернисаж, детка. Публика разбилась на группы, и все делают вид, что рассматривают что-то, хотя пялятся исключительно друг на друга. Самое главное в этой ситуации – выбрать дистанцию. То, что издали выглядит шедевром, при взгляде в упор оказывается обыкновенной мазней. Я предпочитаю, чтобы меня разглядывали издалека. Неосторожное высказывание критика, пусть даже доброжелательно к тебе настроенного, может вызвать у окружающих желание приблизиться.

Пенелопа . – Безупречная аргументация, ба!.. Прости, Долл. Мы ведь с тобой подруги, верно?

Дороти . – В том смысле, в каком подругами являются все женщины. До тех пор, пока интересы двух из них не сойдутся на одном объекте, будь то мужчина, перспектива разбогатеть или одно-единственное платье в коллекции известного кутюрье.

Пенелопа . – От тебя просто разит хорошими манерами, Долл. Поставить перспективу разбогатеть после мужчин!.. Но, правда, перед платьем…

Дороти . – Кстати, Пенелопа, почему ты игнорируешь платья? С твоей фигурой… И вообще, платье – в духе респектабельной английской семьи!..

Пенелопа . – В джинсах демократичней. Встречаются мужчины, которые боятся к тебе приблизиться только потому, что ты дочь Джефри Чемпиона. Кое-кого из них было бы жаль упустить, но не буду же я объяснять им это. А так мой легкодоступный для взгляда зад может навести их на мысли, противоречащие изначальной концепции. В джинсах удобней. Их так легко с тебя стащить!

Дороти . – Что ты говоришь!

Пенелопа . – А вообще я предпочитаю свободный стиль.

Дороти . – Свободный? Я ничего не слышала о таком.

Пенелопа . – Как бы блистательно мы ни выглядели, обязательно найдется кто-то, кто скажет: «Что это вы на себя напялили?» И не потому, что он такой придурок, а потому, что у него – единственного! – глаза на месте и он, безусловно, прав! Для того чтобы совместить красоту, функциональность и параметры, следует ходить голой. Что ты так на меня смотришь, Долл? Ты не согласна?

Дороти . – Ты не знаешь, Пенелопа… Ты даже не знаешь, как ты права!

Пенелопа . – Однако мы отвлеклись. Мы говорили о нашем сыне и отце – не будем конкретизировать, кем и кому из нас он приходится.

Дороти . – Вечно какие-то пустяки мешают обсудить важные для любой женщины вещи… Так, говоришь, ведет себя странно?

Пенелопа . – Более чем!..

Дороти . – Почтенная английская семья – и без скандала? Уже одно это однозначно указывает, где наши корни, как бы по этому поводу ни злословили!.. А причины? Может быть, у него проблемы в бизнесе?

Пенелопа . – Отнюдь!.. Курс акций «Чемпион Электроникс» как никогда высок!

Дороти . – Конкуренты?

Пенелопа . – Как прекрасно ты разбираешься в предмете при эдакой легкомысленности!.. В здешних краях солнечно и тепло. Во всяком случае, пока.

Дороти . – Природа очень мудро сотворила нас антиподами. И не только по половым признакам. Женщина всегда разная. Мужчина всегда один и тот же! Значит, таким наш сын и отец был всю жизнь. Просто мы не замечали… Может быть, у него появилась женщина… Наконец-то!..

Пенелопа . – Будь у него женщина, стал бы он делить бильярдный стол с подушкой и пледом!

Дороти . – Я иссякла, Пенелопа. Придумай что-нибудь сама.

Пенелопа . – Он спятил!

Дороти . – Как это в духе добропорядочного английского семейства: блестящий молодой человек, подающий огромные надежды, единственный сын, наследник оказывается ненормальным! Отец бедняги бросается с крыши, мать умирает от чахотки, несчастная невеста нашего героя уходит в монастырь – она, кстати, представляет другое добропорядочное семейство.

Пенелопа . – …и конечно же, абсолютно нормальна.

Дороти . – Абсолютно!

Пенелопа . – И при этом уходит в монастырь?

Дороти . – А наш герой…

Пенелопа . – …блестящий молодой человек…

Дороти . – …перебивается милостыней случайных прохожих в предместьях Лондона, где его никто не знает. Он не сумасшедший, как это ни горько признать.

Пенелопа . – Кто?

Дороти . – Мой сын!

Пенелопа . – Поосторожней с ярлыками, дорогая, иначе кто-нибудь может вообразить, что ты моя бабушка.

Дороти . – Можно быть сошедшим с ума военным – примеров, кстати, сколько угодно, – сумасшедшим политиком и даже сумасшедшим кандидатом в премьер-министры. Но нельзя, будучи сумасшедшим, заработать столько денег. Безумие и бухгалтерия несовместимы!

Пенелопа . – Решающая ошибка, Долл! Будь он нормальным, разве мы были бы так богаты?

Дороти . – Помимо ненормального сына, там еще была крайне проницательная внучка, которая и спасла настоящее английское семейство от полного краха.

Пенелопа . – Откуда она взялась?

Дороти . – Родилась до того момента, когда ее отец начал промышлять нищенством, а матушка удалилась в монастырь… Ты меня убедила, Пенн. Суммы на банковских счетах – решающий аргумент в любом споре. Есть еще какие-нибудь свидетельства в пользу твоей гипотезы?..

Пенелопа . – Какая гипотеза? Кажется, это установленный факт!

Дороти . – …помимо неожиданного пристрастия к маце и убежденности, что снукерный стол лучше любой постели?

Пенелопа . – Сколько угодно!

Пенелопа берет с журнального столика газету, листает, находит нужное место.

Пенелопа . – Как тебе вот это? «Человек, исповедующий неординарность в общении, готов предоставить отличные условия лицу…» Как ты думаешь, какие отличные условия можно предоставить лицу?

Дороти . – Его надо выставить на солнце! Где-нибудь в окрестностях Ниццы, но только не в ней самой – там летом черт-те что творится – и обязательно до полудня! После полудня такая жара!..

Пенелопа . – В самую точку, Долл!.. «…готов предоставить отличные условия лицу, обладающему всеми качествами, необходимыми для толкового управления домом. Честность, преданность, порядочность, искренность, готовность в любое время выполнить любую прихоть работодателя»…

Дороти . – Ну прямо про меня!

Пенелопа . – «…являются определяющими для получения места. Обязательно также умение играть в снукер на профессиональном уровне».

Дороти . – Старая добрая Англия!.. О чем это, Пенелопа?

Пенелопа . – Это текст объявления, которое больше месяца во всех лондонских газетах размещает… один наш родственник.

Дороти . – Замечательно, Пенн! Значит, скоро в доме появится человек, способный вдохнуть в него жизнь. Вспыхнет огонь в очаге, над трубой появится дымок, с кухни потянет вкусными запахами и знакомый с детства удар гонга позовет к обеду.

Пенелопа . – Старая добрая Англия. Помнишь, как в детстве вас скликали к обеду воплями, а тех, кто опоздал, награждали пинками?

Дороти . – Мои слова кажутся тебе наивными и смешными… Но кто сказал, что мечта не может быть наивной или смешной?..

Пенелопа . – Вернемся к тексту! «…исповедующий неординарность в общении…» Сказано точно, хотя и излишне сдержанно. Двинулись дальше. «Качеств, необходимые для толкового управления домом»… И против этого трудно возразить. А вот кое-что поинтересней. Конечно, честность, преданность порядочность и искренность можно изредка встретить в ком-нибудь из нас – по одному достоинству из этого перечня на каждого. Но чтобы все вместе в одном!.. А как тебе «готовность в любое время выполнить любую прихоть работодателя»? Что это такое – «любая прихоть»? Скажут: «Прыгай в окно!» – и прыгнешь?

Дороти . – Ну…

Пенелопа . – Господи, Дороти!.. Хотела сказать: «В твоем-то возрасте!» А потом подумала: «При чем тут возраст?»

Дороти . – Совершенно верно!

Пенелопа . – И наконец самое забавное. Возможный претендент должен уметь играть в снукер на уровне участника турнира на Кубок Англии! Честный, порядочный, готовый на все снукерист!.. Надеюсь, ты понимаешь, что звуки гонга, скликающего к обеду, мы услышим нескоро.

Дороти . – И что же, никто не предложил своих услуг?

Пенелопа . – Почему же… Несколько десятков человек поднялись по парадной лестнице и ровно столько же по ней спустились, хотя я уверена, что среди них были лица, способные поддержать огонь в очаге и колошматить в гонг. Все они невнимательно прочли текст и оценили условие игры в снукер как проявление неординарности работодателя в общении. Знаешь, Долл, меня не напрягает необходимость самой наполнять себе ванну и не тошнит от ресторанной еды. Да и с компанией проблем нет. С тех пор как я развелась, каждый день пара-тройка желающих предлагают разорить их на ужин и готовы меня раздеть после того, как мы проскучаем несколько часов в каком-нибудь модном местечке, соседствуя с двумя преуспевающими парнями с Сити, парочкой шлюх, косящих под светских дам, и заходящей голливудской звездой, проводящей больше времени здесь, чем на съемках. Меня волнует другое. Что будет дальше? Что он придумает еще и как этому воспрепятствовать?

Дороти . – Что же нам делать, Пенелопа? Что делать?

Пенелопа . – Ума не приложу!

Дороти . – Может быть, стоит поговорить с твоей матерью? Меня всегда восхищало ее умение придумывать.

Пенелопа . – …каковое не помогло, когда отец выгнал ее за дверь. В природе нет ничего бесполезного, Долл. Даже рога, которыми тебя наградили, способны принести пользу. В последние годы мама была настолько занята устройством своей жизни, что вряд ли сумеет подсказать что-нибудь дельное по поводу вещей, находящихся за пределами этой темы. И вообще, с некоторых пор ее воззрения авторитетными в этой местности не считаются.

Дороти . – Когда благополучие почтенного английского семейства оказывается под угрозой, в нем забывают о географии!

Пенелопа . – О каком благополучии ты говоришь, если на призыв подать лимузин к подъезду отзывается только эхо? Пусть этот преждевременно впавший в детство родственник делает что хочет – спит на бильярдном столе, напрягает мировых производителей мацы или подыскивает желающих исполнить любую его прихоть – мне наплевать!.. А вот судьба «Чемпион Электроник» мне не безразлична. Сегодня этот корабль еще на плаву, но где гарантия, что завтра он не напорется на рифы? – а это рано или поздно случается, если капитан вместо мостика торчит на камбузе и дегустирует блюда национальной кухни. И, похоже, я единственная, кого это беспокоит.

Незаметно и неожиданно в бильярдной появляется Нина Шенберг и сразу же становится центром композиции. Ее вид, амуниция и прическа – выше всяких похвал.

Нина . – Меня, представьте, тоже.

Пенелопа . – Мама?

Дороти . – Нина?

Нина . – Не кличьте черта! В нужный момент он объявится сам. Прошу прощения у дам за то, что обо мне не доложили. Насколько я понимаю, у обслуживающего персонала сегодня выходной?

Пенелопа . – Отец уволил слуг.

Нина . – Всех сразу? Ну и прекрасно! Никто не подслушивает за дверью, и мы сможем напререкаться вволю. Гляди, какой сходняк! Доченька… Мама!

Дороти . – Не называй меня мамой!..

Пенелопа . – У нас с Долл был по этому поводу разговор. Она против того, чтобы на людях мы афишировали наши родственные связи.

Нина . – На людях?.. Ах да!..

Дороти . – Обычное дело в семье аристократов.

Нина . – На Британских островах, Долл?

Дороти . – Да!

Нина . – В компании каких-нибудь вырожденцев в вашей любимой Англии, которую вы по старой памяти – я бы даже сказала, очень старой – продолжаете считать доброй – возможно! Но не в нашей семейке! Какие мы, к черту, аристократы? Мой отец и твой дед, Пенелопа, – польский еврей, не сумевший найти себя даже в мелкой торговле. Между прочим, ваш батюшка, Долл, – если уж вам так больше нравится, – немногим превзошел моего. Интересы этого человека ограничивались мелкими кражами, настолько бестолково организованными, что его хватали при первой же попытке что-нибудь слямзить. Правда, все это действительно происходило в доброй старой Англии, которая бывала настолько добра к нему, что к исходу его дней позволила досрочно покинуть места, в которых он под строгим надзором квартировал.

Пенелопа . – Какая прелесть!

Дороти . – Какой английский джентльмен не без греха!

Нина . – И какой еврей без страсти к путешествиям! Именно она привела моего отца в Лондон, где я появилась на свет и, в конце концов, имела удовольствие породниться с вами.

Дороти . – Не разделяю твоих восторгов, Нина. Полагаю, Пенелопа думает точно так же.

Пенелопа . – Вот уж нет, бабушка!.. Прости, Долл! В результате этой абсолютно законной связи – любопытно, правда? – родилась я. Понятное дело, я в восторге от путешествий!

Нина . – Вот она, моя девочка – в меня! В ней все от Шенбергов и ничего от Чемпионов!

Дороти . – Кроме двух вещей. Именно нашей девочке достанутся миллионы Джефа Чемпиона.

Нина . – Это первое. А второе?

Дороти . – С чего ты взяла, что развод является исключительно вашей фамильной привилегией, Нина Шенберг? Я, например, разводилась трижды!

Пенелопа . – В добропорядочной английской семье это традиция. Веди себя скромнее, Долл. У нас есть возможность тебя опередить.

Нина . – Да!

Дороти . – Хотя твое присутствие в этом доме у меня связано не с самыми лучшими воспоминаниями, я настроена мирно, Нина.

Нина . – В мое присутствие в этом доме слуги угадывали ваше желание прежде, чем вы успевали его придумать. А сейчас никому нет дела до того, что вас мучает жажда. Посреди Сахары быстрее дождешься предложения что-нибудь выпить.

Пенелопа . – Обслужим себя сами, хотя это и не в традициях добропорядочной английской семьи.

Дороти . – Ну, если вы на этом настаиваете.

Дамы перемещаются к барной стойке.

Пенелопа . – Долл?

Дороти . – Виски. Только ни с чем не смешивай.

Пенелопа . – Ясно. Тебе, ма?

Нина . – Благодарю, я сама. Когда речь заходит о выпивке или возможности заняться любовью, я предпочитаю эксперимент. Конечно, это рискованно, зато результат может превзойти все ожидания! Что тут у нас в наличии? Текила с ромом! Отлично! И добавим капельку шерри – это так по-английски! Ваше здоровье, Долл! Вы меня напрочь сразили упоминанием о ваших трех разводах. Это представляет вас в совершенно ином свете! В ореоле из облаков, бешено несущихся по небу…

Дороти . – Благодарю. Даже странно, что в доме можно найти хороший виски.

Пенелопа . – Пить некому.

Нина (отхлебывая из бокала). – М-м-м-м!.. Кажется, на сей раз удачно!

Дороти . – Я всегда была против вашего развода, Нина. Разойтись с женщиной только потому, что она тебе изменила!.. Оторопь берет, когда думаешь о том, что эту участь могла разделить половина замужних женщин Соединенного Королевства!

Пенелопа . – Еще по одной – и Долл, пожалуй, выступит ходатаем по делу о вашем примирении. Сколько энергии может быть потрачено понапрасну! У тебя нет ни единого шанса, ма. Ты не играешь в снукер.

Дороти . – Ты, Нина, еще та стерва, но куда лучше знать об этом качестве наверняка, чем неожиданно с ним столкнуться. Это я на тот случай, если одному моему родственнику вздумается привести сюда кого-нибудь еще.

Нина . – Что еще у нас в наличии, кроме сомнительного факта моей стервозности? Может, наконец скажете, что у вас тут происходит?

Пенелопа . – Один наш родственник забросил все дела, ночует на снукерном столе, перебивается мацой…

Нина . – Добропорядочное английское семейство… Я чувствовала, что в вас есть иудейские корни!

Пенелопа . – …и подыскивает прислугу из числа умеющих играть в снукер. Один из претендентов, кстати, в настоящий момент находится в кабинете, где подвергается тестированию на готовность выполнить любую прихоть возможного работодателя ночью и днем.

Дороти . – Мужчина? Интересный?

Пенелопа . – Увидишь.

Нина . – И после всего главная стерва здесь я!

Дверь в кабинет отворяется, пропуская еще двух участников событий. Один из них – Джефри Чемпион , вид которого заставляет усомниться, что он опустился или находится не в себе. Второй, точней, вторая – дама плотного сложения в свободного покроя одеждах.

Нина . – Вот так мужчина!

Дороти . – Я всегда говорила, что выполнить любую прихоть днем или ночью способна только женщина!.. На стерву не похожа.

Пенелопа (даме) . – Мы не знакомы?

Дама . – Боюсь вас разочаровать, но у меня традиционная ориентация, мисс. Извините.

Джефри . – Сколько вас набежало!.. Еще скажите, что ради меня вы забросили все дела… Ты не на светском рауте, ма? У тебя критические дни, Пенелопа, или ты прямо со вчерашней вечеринки?.. А ты, Нина, – что ты тут делаешь? Кажется, я выложил достаточно денег в обмен на обещание не показываться мне на глаза ни здесь, ни в иных местах.

Нина . – Достаточно денег… Каких-нибудь три миллиона… Я беспокоюсь о тебе, Джеф!

Джефри . – И совершенно напрасно. (Всем.) Я в полном порядке. В полном!.. Впрочем, не будем отвлекаться. (Даме.) Шары на столе. Кии перед вами. Поскольку каждый настоящий игрок в снукер имеет свой собственный кий, его отсутствие может сказаться на качестве вашей игры. Примите мои извинения и воспользуйтесь одним из моих. Выбирайте любой.

Дама подходит к стойке для киев и выбирает. Джефри делает то же самое.

Пенелопа (своим) . – Женщина-снукерист – вас это не настораживает?

Нина . – Меня – нет. Чем только не приходится заниматься бедным женщинам!

Дороти . – Как думаете, сколько ей лет?

Нина . – Либо тридцать, и она сильно поношена…

Пенелопа . – Либо шестьдесят, и она хорошо сохранилась.

Дама . – Худые сообщества развращают добрые нравы.

Нина . – Ой-ой-ой-ой!..

Дороти . – Шестьдесят!

Дама . – Явное преувеличение, леди. С тех пор как я, исполненная надежд, не ведая о том, насколько они беспочвенны, покинула альма-матер с дипломом бакалавра, наша планета всего лишь каких-нибудь двенадцать раз обогнула солнце. Вы же имели удовольствие созерцать это грандиозное зрелище минимум в семь раз дольше.

Дороти . – Либо вы не в ладах с арифметикой, либо что-то сдвинулось на небесном своде. Всего лишь в шесть с половиной!..

Дама (о кие) . – Вот этот!

Джефри . – Отлично. Прошу!.. (Подходит к столу, обращается к своим.) А к вам просьба сидеть там, где сидите, и воздерживаться от комментариев. Иначе я вас отсюда попрошу!..

Дороти . – Ой-ой-ой!.. Напугал!..

Джефри (даме) . – С вашего разрешения я начну.

Дама . – Как угодно.

Джефри бьет. Разглядывает стол.

Джефри (даме) . – Вы!..

Дама наносит удар, виновато разводит руками.

Джефри . – Я так и думал. Будем продолжать? Дама . – Разумеется.

Еще один удар Джефри.

Дама . – Попробую красный.

Дороти (Нине) . – Неплохо держится.

Джефри . – Попробуйте. Почему, черт побери, не попробовать?

Дама . – Попрошу вас не выражаться!

Бьет. Шар влетает в лузу.

Джефри . – Ого!..

Дама . – А теперь черный…

Джефри . – Черный? Ну да…

Черный шар в лузе.

Дама . – Красный.

Джефри . – Направо?

Дама . – В середину.

Джефри . – Но это невозможно!.. Мг…

Дороти . – Вот так вот!..

Джефри . – Помолчи, ради Бога, мама!..

Дама . – И опять черный… Красный… Теперь, пожалуй, розовый… Красный… Черный…

Нина (Пенелопе) . – Готова на все.

Джефри . – Достаточно. (Кладет кий на стол, обращается к своим.) Милые дамы! Позвольте представить нашу новую домоправительницу миссис Лукрецию Фейзероу!

Лукреция . – Мисс!..

Дороти . – Ну прямо как в истинно британском семействе!..

Занавес

Картина вторая

Уже знакомая нам бильярдная, в которой отсутствуют малейшие признаки беспорядка. Вдоль снукерного стола прохаживается Джефри Чемпион с кием в руках, раскатывая шары для собственного удовольствия. Он в домашней одежде и отлично настроен. Одиночество игрока нарушает появление Лукреции Фейзероу , одетой в некое подобие униформы, сидящей на ней не без кокетства.

Лукреция . – Доброе утро, сэр!

Джефри . – Доброе утро, мисс Фейзероу. Чем порадуете?

Лукреция . – Сегодня двадцать третье февраля, воскресенье. Ночью температура наружного воздуха упала, и я, не дожидаясь ваших распоряжений, приказала увеличить температуру воздуха в доме на полтора градуса.

Джефри . – Правда? А я и не заметил.

Лукреция . – Вероятно, потому, что похолодание снаружи компенсировало потепление внутри. Обычный конвекционный теплообмен.

Джефри . – Что вы говорите?.. Есть какие-нибудь сведения о силе и направлении ветра?

Лукреция . – Ветер юго-западный, три метра в секунду.

Джефри . – Всего лишь?..

Лукреция . – Порывами до восьми.

Джефри . – Не дадут расслабиться даже в воскресенье… Скажите, Лукреция… Нет, этого даже вы знать не можете…

Лукреция . – Чем вызвано подобное недоверие, сэр?

Джефри . – Хотите сказать, что направление и сила ветра в Браззавиле внушают оптимизм?

Лукреция . – Ветер северо-восточный, два метра в секунду. Попытка военного переворота, имевшая место нынешней ночью, оперативно подавлена силами армии и полиции. Вмешательства нашей авианосной группы, совершенно случайно оказавшейся у тамошних берегов, не понадобилось. Предприятия промышленной группы «Чемпион Электроникс» функционируют в обычном режиме. Опережая ваш вопрос, спешу сообщить: источник информации – сводка новостей канала CNN, переданная тридцать минут назад.

Джефри . – Неплохо начинается день, правда, Лукреция?

Лукреция . – Возможно, после того, как вы выслушаете две другие новости, сэр, вы станете смотреть на происходящее с меньшим оптимизмом.

Джефри . – После новостей из Браззавиля я способен вынести любой удар.

Лукреция . – Тогда хук справа, сэр. Сегодня утром некий господин, экспроприировавший мисс Пенелопу накануне, попытался проникнуть в дом, несмотря на ее нежелание его видеть и наши попытки этому помешать.

Джефри . – Утром? Может быть, поздно вечером?

Лукреция . – Вышеупомянутое событие имело место через двадцать две минуты после восхода солнца, что заставило меня определить время действия, как утро.

Джефри . – Кто этот джентльмен?

Лукреция . – Некий Томас Сидней. И смею вас уверить, он далеко не джентльмен. Поскольку действия этого господина угрожали нарушить ваш сон, сэр, и ожидаемый сон мисс Пенелопы, нам пришлось пойти на крайние меры.

Джефри . – Что значит «крайние»? Вы меня пугаете.

Лукреция . – Я его вышвырнула, сэр.

Джефри . – Вы? Томаса Сиднея? У него рост под два метра! Он отличный спортсмен…

Лукреция . – Я обучалась в школе боевых искусств при Сифунайском монастыре. Вероятно, мистер Томас специализировался в менее престижном месте.

Джефри . – Надеюсь, мисс Пенелопа не пострадала?

Лукреция . – Пострадала Джейн, горничная.

Джефри . – Эго, как я понимаю, обещанный «прямой в голову»?

Лукреция . – Можно сказать и так. Думаю, вам интересно будет узнать подробности этого раунда. Проснувшись, мисс Пенелопа потребовала кофе. Джейн подала. Это был обычный растворимый кофе соответствующего сорта, который ваша дочь всег да пьет по утрам. С сахаром и сливками. Кофе ей не понравился, и она распорядилась принести чашку эспрессо. Кофе был подан и немедленно отвергнут как… Не решусь произнести это слово вслух.

Джефри . – Ну же!..

Лукреция . – Отвратительный. Последовало новое распоряжение по поводу кофе по-турецки, и в результате соответствующих маневров по его доставке горничную наградили оплеухой. Открестившись от кофе, мисс Пенелопа потребовала пива.

Джефри . – С этого надо было начинать!

Лукреция . – Вынуждена заявить, сэр, что ваша оценка ситуации в корне отличается от моей. В настоящий момент незаслуженно обиженная девушка рыдает на кухне. Дело свое она знает. Все три образца кофе, предложенные мисс Пенелопе, мною изъяты и продегустированы. Они отменны! Если желание слуг угодить хозяевам будет и впредь встречать подобную реакцию, скоро в доме не останется слуг.

Джефри . – Я думаю, будет справедливо предложить горничной денежную компенсацию.

Лукреция . – Этого мало, сэр. Мисс Пенелопе следует извиниться.

Джефри . – Боже праведный!.. Перед горничной?!. Я поговорю с Пенелопой, но не думаю, что это к чему-нибудь приведет.

Лукреция . – Не будет ли преувеличением моих полномочий спросить вас – почему?

Джефри . – Она моя дочь!

Лукреция . – Бедная девочка!..

Джефри . – Скажите, Лукреция, вы в аналогичной ситуации извинились бы перед служанкой?

Лукреция . – Я? Да!

Джефри . – Видимо, поэтому у вас нет слуг.

Лукреция . – Еще никому не повредило признание своей вины. Даже перед слугами. Надеюсь на вашу мудрость, сэр.

Джефри . – Всякий раз, когда оказываешься на пороге заведомо невыполнимого предприятия, обязательно найдется некто, рассчитывающий на твою мудрость. К обеду у нас будет шестеро гостей. Две семейные пары.

Лукреция . – И одна, не связанная семейными узами.

Джефри . – Пожалуйста, предупредите повара. Шестеро, да нас трое… Всего, стало быть, девять!

Лукреция . – Либо я неправильно вас поняла, сэр, либо накануне парламент принял какие-то поправки к арифметическим действиям, еще не ставшие достоянием широких слоев населения. Шестеро гостей, мисс Пенелопа, вы, сэр… Кто же девятый?

Джефри . – Мисс Фейзероу.

Лукреция . – Но, сэр…

Джефри . – Наша договореннос ть обязует вас выполнять любую мою прихоть. Выполните эту – она ведь так невинна.

Лукреция . – Я не могу. У меня нет соответствующего моменту платья.

Джефри . – Позвоню, и пришлют! Какое вы хотите? От Кардена, Диора, Гуччи или у вас какие-нибудь особые пристрастия?

Лукреция . – У меня нестандартная фигура.

Джефри . – Зато у меня стандартные деньги. Один их вид навевает унынье на окружающих, а тот неоспоримый факт, что их очень много, лишь увеличивает скуку. Пусть поскучают, обозревая прелестное платьице «от кутюр» на вашей нестандартной фигуре.

Лукреция . – Ваши гости – люди вашего круга. Им может не понравиться, что трапезу с ними разделит прислуга.

Джефри . – Ну какая же вы прислуга, мисс Фейзероу? Вы – генерал, командующий ею!

Лукреция . – Генерал, ведущий в бой своих солдат, – всего лишь один из них, сэр! Узнав о том, кто я, ваши гости непременно дадут волю красноречию. Мне это может не понравиться.

Джефри . – Не сдерживайтесь. Припомните, чему вас учили в Сифунайском монастыре.

Лукреция . – Тогда это может не понравиться гостям. Сегодня утром мистер Сидней был не в восторге.

Джефри . – Признаюсь, Лукреция, я давно перестал приглашать к себе людей, которые мне были бы симпатичны. Да таких у меня, пожалуй, и нет. Симпатичные люди исчезают из твоей жизни по мере того, как ты становишься все богаче. Они никуда не делись, они рядом. Просто они перестали быть симпатичными. Сегодняшнее сборище – всего лишь необходимость. Его участники – унылые, пресные люди. Каждому из нас что-то нужно от другого, и при этом каждый надеется получить больше, чем отдать. Крокодилы тоже собираются вместе в ожидании добычи, но в отличие от людей они не охотятся на себе подобных. Ваше присутствие придаст нашему общению известную пикантность.

Лукреция . – Я подберу что-нибудь из своего гардероба.

Джефри . – Вот и прекрасно. Вы первая женщина, Лукреция, которая отвергает любую попытку потратиться на нее.

Лукреция . – Любую? Эта была единственной! Надеюсь, сэр, что граница ваших прихотей проходит в зоне ваших интересов к новинкам моды?

Джефри . – Не волнуйтесь, мисс Фейзероу. Вы не в моем вкусе. Когда у тебя столько стандартных денег, обязательно отыщется кто-нибудь, кому твои самые нестандартные прихоти покажутся самыми заурядными. К сожалению…

Лукреция . – Вижу, не все у нас разделяют общепринят ую точк у зрения по поводу унылости дизайна банкнот разных достоинств… Пойду отдам распоряжения по поводу сегодняшнего обеда.

Джефри . – И сразу же возвращайтесь. Сыграем партейку – другую. Кстати, мисс Фейзероу, где вы научились так замечательно играть в снукер?

Лукреция . – Некоторое время назад в Швейцарии я постигала азы горнолыжного спорта.

Джефри . – Я о снукере!

Лукреция . – Я тоже. В тот год безумствовали лавины. Одна из них прошла радом с нашим отелем, отрезав его от ближайшего городка. Две недели к нам пробивались спасатели, и все это время один из постояльцев отеля посвящал меня в тонкости игры в снукер. Ну, и кое во что еще…

Джефри . – Что вы говорите?

Лукреция . – Очаровательный юноша. Между прочим, из аристократической семьи.

Джефри . – Добропорядочный?

Лукреция . – Несомненно. Нас откопали. Юноша уехал, и следы его затерялись во мгле. А умение играть осталось и подарило мне возможность общения с вами, сэр.

Джефри . – Ну, не только.

Лукреция . – Снукер – великая игра! Некоторые способны видеть в нем простое раскатывание шаров по сукну. Слепцы! Нанеси удар первым! И не только забей – подготовь следующий удар. Потом еще один. И еще. А если у тебя нет удара, сделай снукер: поставь биток так, чтобы соперник не смог сыграть. Ну где еще вы встретите такое: на столе полно шаров, а прямого удара нет! Соперник опережает тебя в счете и, кажется, его уже не догнать. Ты делаешь снукер, еще один противник мажет, зарабатывает штрафные очки, и вот уже безнадежно упущенная победа поворачивает к тебе свой чеканный лик! А если сегодня твоя игра, ты загоняешь в лузы все шары, один за другим, до тех пор, пока на поле не останется один единственный шар – биток, – главное действующее лицо твоего триумфа! Умение видеть на несколько ходов впе ред, терпение, великое терпение! Способность в нужный момент нанести решающий удар – вот что такое снукер.

Джефри . – Еще никто так убедительно не излагал смысл этой замечательной игры.

Лукреция . – Я имела в виду снукер.

Джефри . – Я тоже… А что, если соперник заведомо сильнее вас?

Лукреция . – Dum spiro spero…

Джефри . – Пока живу – надеюсь… Где вы изучали латынь?

Лукреция . – Некоторое время назад в Италии я изучала историю искусств.

Джефри . – Я о латыни.

Лукреция . – Я тоже.

Джефри . – И тут вам встретился очаровательный юноша из респектабельной английской семьи. Они к вам так и льнут!

Лукреция . – Будете насмехаться – ничего не узнаете.

Джефри . – Хорошо-хорошо…

Лукреция . – Аристократами в тот раз и не пахло. Все было очень прозаично. Самый действенный способ изучения чего-бы то ни было, как известно, – наглядность. Мне пришло в голову взглянуть на Помпеи с вершины Везувия… Пока срастались переломы, я сочла своевременным ознакомиться с некоторыми истинами, известными людям уже тогда, когда любому желающему приобщиться к быту помпейских обывателей достаточно было пройти через городские ворота. А для этого пришлось изучить латынь. Эти истины мы слышим каждый день и не обращаем на них внимания, но стоит их произнести по латыни!..

Джефри . – Бывают минуты, когда, глядя на вас, я забываю, что передо мной женщина.

Лукреция . – А кто же я, по-вашему?

Джефри . – Но ваша способность брать разговор на себя убедительно подтверждает вздорность этого предположения.

Лукреция . – Простите, сэр, мне показалось, вам это интересно.

Джефри . – Еще как!

В бильярдную впархивает Дороти Чемпион . Ее волосы в легком беспорядке. На ней облегающая блузка, джинсы и туфли на высоких каблуках. Присутствующие столбенеют от увиденного, а Дороти – от того, что вызвала их коллапс.

Дороти . – Добрый день, Джефри. Мисс Фейзероу!..

Джефри . – Добрый день, Дороти.

Лукреция . – Вынуждена вас покинуть. У меня дела. (Проходя мимо Дороти.) Сногсшибательно, Долл! (Уходит.)

Дороти . – Как на мне сидят джинсы, мой мальчик?

Джефри . – Точка зрения мисс Фейзероу тебе уже известна. Я ее разделяю.

Дороти . – Пенелопа говорит, что их так легко стянуть!

Джефри (в сторону) . – Хотел бы я взглянуть на того, кому это придет в голову! (Дороти.) Куда вы навострили лыжи, маман?

Дороти . – Так как мы с тобой вдвоем, не обязательно прибегать к аллегории… шалунишка…

Джефри (в сторону) . – Заговаривается…

Дороти . – Тренируюсь!.. Знаешь, я познакомилась с одним художником. Сегодня мы обедаем вместе.

Джефри . – Вот где будет недоставать мисс Фейзероу и ее хука справа.

Дороти . – К сожалению, он не из английской семьи.

Джефри . – Какое неуважение к традициям!

Дороти . – Из Македонии. Между прочим, Александр Македонский тоже оттуда.

Джефри . – Ну, в общем, из тех краев.

Дороти . – Юноша невероятно талантлив… Так говорят.

Джефри . – Поскольку мы не в силах этому помешать, постараемся этим воспользоваться. Купить, что ли несколько картин этого Рубенса из Македонии, тем более, что они все равно ничего не стоят? Глядишь, со временем заработаем на них фунт-другой… Когда поднимутся цены на холсты. На чем специализируется твой новый знакомый, ма?

Дороти . – На джинсах. Он их обожает.

Джефри . – Что он живописует?

Дороти . – Так сразу и не скажешь. На его картинах я не встретила ничего знакомого. Но именно это в них и привлекает. Какой-то странный мир, восторженный и печальный.

Джефри . – Одновременно?

Дороти . – Весь такой голубой…

Джефри . – Как джинсы «Леви Страус». Пожалуй, я не взялся бы утверждать, что у этого молодого человека традиционные пристрастия.

Дороти . – Не такой уж он молодой.

Джефри . – Да? И сколько же раз наша планета успела крутануться вокруг солнца, пока он создавал свой Голубой мир, в котором никто ничего понять не может?

Дороти . – Ему двадцать четыре, но выглядит гораздо старше.

Джефри . – Живопись – изнурительное занятие, Долл.

Дороти . – Знаешь, Клайд попросил меня позировать ему.

Джефри . – Клайд? Его зовут Клайд? Лучше бы он попросил тебя ассистировать ему в налете на какой-нибудь банк, Бонни! Тогда, может быть, дело и ограничилось бы десятком лет тюрьмы, а не смертельным приговором. Итак, этот безумец задумал создать галерею долгожителей.

Дороти . – В кого ты такой язвительный, паренек? Твой отец был настоящим джентльменом, добрым и сдержанным.

Джефри . – Как жаль, что я не знал своего отца.

Дороти . – Но он у тебя был! Два-три джентльмена прекрасно подошли бы на эту роль. Ну, вот хотя бы… Нет, тот был не джентльмен! Полагаешь, я не смогу послужить моделью для создания шедевра?

Джефри . – Послужить ты, конечно, можешь, только вряд ли из этого получится шедевр. Разумеется, я имею в виду не пригодность модели, а талант живописца… как его там?..

Дороти . – Покойная королева-мать до ста лет посещала скачки и азартно играла. У меня с ней так много общего!

Джефри . – Полагаю, не возраст?

Дороти . – А различие лишь одно.

Джефри . – Я теряюсь в догадках!

Дороти . – Я не играю на скачках.

Джефри . – И слава Богу! Иначе я бы разорился. Передай своему художнику… Как, говоришь, его зовут?

Дороти . – Клайдик!

Джефри . – Передай своему Клайдику, что твоего содержания я увеличивать не стану, пусть не надеется – ты и так получаешь предостаточно. А выплата единоразовых пособий приостанавливается. Может, после этого он передумает тебя писать.

Дороти . – Посмотри на этот зад, умник! Посмотрите на эти ягодицы! Эти бедра! А эти ноги – Венера Милосская отдыхает! Та-рам-там. Та-рам-там-там-там!.. Опа!..

Двигая всеми частями тела в зажигательном ритме «ча-ча-ча», Дороти покидает бильярдную. Хлопает дверь.

Джефри . – Вот уж что у моей матушки действительно лучше, чем у Венеры Милосской, – так это руки. Грех такое говорить о собственной матери, но на месте Клайда я бы предпочел общество Венеры. Красивая, постоянная температура тела, и молчит. Всегда! Не стареет. Не носит джинсов. Не вызывает никаких иных чувств, кроме восторга. Ни на что не претендует. Ни с кем себя не сравнивает, потому что всем известно, что она лучше всех. Трудно представить, что та особа, которая послужила моделью скульптору, была вздорной, мелочной и пустой, закатывала скандалы своему мужу, обвиняя его в неверности – его, почтенного отца семейства, воина, философа и трибуна! – изменяя ему со всяким встречным, в том числе и со скульптором – человеком, несомненно, талантливым, но лишенным всяческих принципов. На склоне дней, правда, она несколько поумерила свой пыл, но к тому времени почтенный отец семейства, воин и трибун окончательно спился и в редкие минуты просветления слонялся по морском берегу, проклиная свои седины… Каждый из нас придумывает себе образ, и только потом начинаются поиски оригинала, который почти никогда ему не соответствует. У некоторых, как у вашего покорного слуги, набирается целая галерея образов, приятно разнообразящих жизнь. Матушка поощряет развитие новых форм в живописи. Бывшая супруга, не щадящая ни себя, ни других в стремлении устроиться в жизни, постоянно влезает в какие-то истории, из которых ее приходится извлекать не иначе как с помощью экскаватора. Доченька, розовое существо, в котором глаза и банты некогда занимали половину площади фотографии в полный рост, после неудачного замужества порхает с курорта на курорт, меняя любовников со скорострельностью автоматической винтовки. Какие-то горлопаны орут свои псалмы у подножия Стоунхенджа на закате в июле. Дюжина отчаянных парней вознамерилась что-то покорить и усердно тренируется в барах Амстердама и Парижа. Мне еще повезло, что эта публика ищет себя в столь невинных областях человеческой деятельности. Хотя и одинаково дорогостоящих… И за все это вынужден платить я…

Появляется Лукреция Фейзероу .

Лукреция . – Такова родительская доля, сэр. Я, правда, не испытала радостей материнства, но я к ним готова и надеюсь когда-нибудь…

Джефри . – Если бы вы поспели к началу этой печальной истории, Лукреция, то, вероятно, не высказывались бы о возможном развитии событий с таким энтузиазмом. Сначала она появляется на свет. Потом она вырастает. Между первым и вторым событиями проходит всего лишь каких-нибудь двадцать лет – срок сам по себе настолько непродолжительный, что ты просто не успеваешь зафиксировать происшедших в ней изменений. А когда ты вдруг начинаешь понимать, что эти изменения завели ее отнюдь не на поляну, полную земляники, ничего уже нельзя сделать. В один прекрасный день некий молодой человек, неразборчивый в ягодах, просит у вас ее руки, а в другой, еще более радостный для него и неблагоприятный для вас, эту руку он же вам возвращает… Когда я узнал, что они разводятся, я решил: уничтожу мерзавца!

Лукреция . – Мир его праху!

Джефри . – Он жив, женился во второй раз, счастлив и благоденствует.

Лукреция . – Неужели такое возможно: жениться, быть счастливым и процветать?

Джефри . – Представьте, да, хотя в это и невозможно поверить. Вероятно после брака с моей дочерью, заставившего его кардинально изменить взгляд на жизнь, ему попалось нечто особенное, полностью отвечающее его нынешним воззрениям… Что это мы все о благополучии других? Давайте озаботимся собственным. В этот непогожий зимний день нет лучшего средства для успокоения разгулявшихся нервов, чем старое доброе виски – непременный атрибут добропорядочной английской семьи – и партии в снукер. Поддержите тенденцию к расслаблению, мисс Фейзероу. Махните стаканчик!

Лукреция . – Я на работе.

Джефри . – Которая в том и заключается, чтобы следовать всем моим прихотям. Ну так и последуйте. Что вам плеснуть? К чему склоняется ваша неприкаянная душа?

Лукреция . – В настоящий момент она очень даже на месте, сэр.

Джефри . – Значит, вам хорошо у нас?

Лукреция . – Капельку мартини, если не возражаете…

Джефри наполняет бокалы.

Джефри . – Возражаю? Да я просто мечтаю вас напоить и этим воспользоваться!

Лукреция . – Теперь понятно, к чему сводятся ваши прихоти.

Джефри . – Я нормальный мужчина, Лукреция, но, знаете, вы не в моем вкусе. Да…

Лукреция . – Это радует, сэр.

Джефри . – Скажу вам по секрету: с тех пор как я начал ощущать себя лицом определенного пола, питаю пристрастие к длинноногим блондинкам. Так заурядно, правда? Отпрыск из благополучной английской семьи, и тот бы внес в этот вопрос какое-то разнообразие… Когда я упомянул о том, что надеюсь воспользоваться вашим состоянием, буде вам вздумается напиться, я имел в виду возможность выиграть у вас в снукер.

Лукреция . – Весьма своеобразная трактовка маневра, который вот уже столько веков все мужчины на Земле трактуют совершенно определенно… С вашего разрешения я начну.

Джефри . – Прошу вас, Лу!

Лукреция наносит первый удар. Последующий диалог происходит под стук шаров.

Лукреция . – Надо было ударить чуточку посильней.

Джефри . – Одно из несомненных достоинств таких неофициальных турниров, как наш, заключается в том, что во время игры мы можем обмениваться мнениями и комментировать удары друг друга. Представляете, что было бы, если бы в финальной серии на Кубок мира после неудачного удара Ронни О’Салливан сказал бы Стивену Хенри: «Что это с тобой, парень?»

Лукреция . – Отдавая дань моему глубокому к вам уважению, в нашем случае я сказала бы иначе: «Вы что, сэр?»

Джефри . – Да, да, Лукреция, вы совершенно правы. Надо было играть красного в середину. Чертова спешка! Скорость – далеко не всегда гарантия быстроты, приводящей к цели, а кратчайший путь на поверку может оказаться самым протяженным из всех.

Лукреция . – Я думаю, что если бы вы раздумывали над позицией целый час, результат был бы точно таким же.

Джефри . – С чего вы взяли?

Лукреция . – Решительность мужчины базируется на его жизненном опыте, соединенным с легкомысленным отношением к нему. Вы – очень обстоятельный человек, мистер Чемпион. Чересчур обстоятельный! Пока вы будете раздумывать, пить вам чай или нет, вода в чайнике выкипит.

Джефри . – У меня огромный жизненный опыт, и я наплевательски отношусь к нему. Чего вообще стоит этот самый опыт, если какой-нибудь мальчишка запросто обставит тебя только потому, что ему неожиданно пришло в голову то, что никогда не приходило тебе?

Лукреция . – И еще вы очень напряжены, это видно невооруженным взглядом. Расслабьтесь, и сразу же забьете черный направо.

Джефри . – Как?

Лукреция . – Забить?

Джефри . – Расслабиться.

Лукреция . – Улыбнитесь. Улыбка так редко воцаряется на вашем челе. Окружающим это должно понравиться.

Джефри . – Улыбка – это всего лишь результат соответствующим образом напряженных лицевых мышц. Напряженных, мисс Фейзероу. Напряженных, а не расслабленных! Окружающим нравится лишь сумма прописью при условии, что эта сумма достаточно серьезна. Представляете, если бы все они объединили свои требования и запросили больше, нежели я смог бы им дать? Мысль об этом заставляет постоянно находиться в напряжении. В молодости и сейчас. С мужчинами и женщинами. На Советах директоров и на Соломоновых островах, где однажды в жизни расслабуха была настолько полной, что хотелось остаться там навсегда. Я всю жизнь держал боевую стойку. Меня били, порой нещадно, безо всяких правил, сбивали с ног, но я ухитрялся подняться, и тогда поверженным оказывался тот, кто уже торжествовал победу. Я держался всю жизнь, и это, пожалуй, единственное, что мне в ней удалось. Не играйте с судьбой, Лукреция. Если удар за ней и шар на игре, он обязательно окажется в лузе.

Лукреция . – Что же делать?

Джефри . – Сделайте снукер. Если вам повезет, судьба промажет разок-другой, а вы тем временем что-нибудь придумаете.

Лукреция . – Выходит некто и говорит: «За то, что вы так хорошо держались, вам причитается»… Разве за то, что вы держались, вам причитается?

Джефри . – Все, что мне причиталось, я уже получил от окружающих меня людей. От тех, кого в глаза не видел. От дочери. От супруги, к счастью, бывшей, которая, кстати, отнюдь не хуже всех прочих женщин и приятно отличается от них своей предсказуемостью: ты всегда знаешь, сколько она запросит. Я в том благословенном возрасте, когда начинаешь понимать, что кое-какие повороты ты проскочил, а обратной дороги нет. У меня есть все, что можно пожелать. Есть ли смысл держаться?

Лукреция . – Скажите, Джеф, с поправкой на вашу обеспеченность и просветленность, чего бы вам больше всего хотелось?

Джефри . – Бросить все, смотреть на облака и думать о том, что они несутся к югу…

Лукреция . – Я уже докладывала вам, сэр, что у нас юго-западный ветер, так что ваши облака сегодня несутся на северо-восток.

Джефри . – При всей вашей многогранности, мисс Фейзероу, в вас напрочь отсутствует романтика. Неужели хотя бы сегодня нельзя было бы исказить эту конфиденциальную информацию?

Лукреция . – Ветер – необузданное дитя природы, сэр. Даже вам не по силам повернуть его к югу.

Джефри . – Как изменилась жизнь!.. Когда-то стриптизершей считалась особа, появлявшаяся у шеста в пижаме. А теперь женщины берут на себя смелость просвещать нас в области атмосферных явлений.

Лукреция . – Какая связь между интеллектуальным ростом женщины и стриптизом?

Джефри . – Та, что, выросши интеллектуально, они стали раздеваться где угодно, по поводу и без, и никто не называет это стриптизом… Снукер!.. Раз уж предсказание погоды для вас – плевое дело, может, скажете, какие новации нас ожидают в деле поголовной стриптизации населения?

Лукреция . – Что вы имеете в виду?

Джефри . – Все уже разделись. Что дальше?

Лукреция . – Дальше они начнут одеваться.

Джефри . – Очевидно, это как-то связано с предстоящим изменением климата. А на столе меж тем остался один-единственный шар – черный – и сейчас вы его забьете.

Лукреция . – Не сомневайтесь!

Джефри . – Кажется, я опять проиграл. Вот так всегда, когда дует этот чертов юго-западный ветер.

Занавес

Действие второе

Картина третья

Помещение, которое, как и бильярдную Джефри, можно смело назвать многофункциональным. Письменный стол с компьютером. Диван и кресла, бар с холодильником и телевизор. За столом восседает Лукас Фербенкс в клетчатой рубашке и джинсах. Пенелопа Чемпион устроилась в кресле с бокалом в руке. На ней яркое летнее платье, из чего можно заключить, что за окном лето.

Пенелопа . – В этом заведении подают отличный мартини. Твои таланты, Лукас, удачно сконцентрировались в двух-трех областях человеческой деятельности. Поэтому то немногое, что тебя занимает, ты делаешь великолепно.

Лукас . – В то время как большинство из нас интересуется всем и толком ничего не умеет. Не в этом ли секрет преуспевания одних и прозябания других? Премиленькое платье, Пенни. Глядя на тебя, я всегда думал о том, что предназначение джинсов определили совершенно неправильно. Они – не одежда, как принято считать, а всего лишь средство выгодно подчеркнуть топографические особенности местности. Этот прикид имеет ту же особенность.

Пенелопа . – И к тому же, как я недавно установила, его можно стянуть столь же быстро, как джинсы. Жаль, что в этом захватывающем эксперименте мне ассистировал не ты.

Лукас . – Мне тоже. Хватит ходить вокруг да около, Пененопа. Это место, о котором никто не знает и куда я однажды имел неосторожность привести тебя…

Пенелопа . – В тот раз, кстати, мы очень мило провели время.

Лукас . – Сюда я прихожу поразмыслить над важными делами. Участвовать в продолжении «захватывающего эксперимента» у меня нет ни времени, ни желания. Говори, что тебе нужно, и проваливай. Ты мешаешь мне думать.

Пенелопа . – Не исчезни ты на несколько месяцев неизвестно куда, я бы не искала другого ассистента. Кстати, Лукас, а куда ты пропал?

Лукас . – Так, ты за этим пришла? Насколько мне известно, тебя не интересует ничего, кроме денег, секса и тех милых пустяков, которые им сопутствуют.

Пенелопа . – Простое женское любопытство…

Лукас . – Поиски возможностей расширения бизнеса, Африка, Индия, Китай – захотелось взглянуть самому.

Пенелопа . – Обычная деловая поездка. И к чему такая таинственность?

Лукас . – Каждый день и каждый час несколько моих ближайших помощников знали, где я и что со мной, а я – как у нас обстоят дела. Ты, Пенни, в круг моих интересов не входишь, отсюда и гипотеза о таинственности. Да и к чему эти незатейливые подробности женщине, которая все это время вводила в искус аборигенов Сейшельских островов?

Пенелопа . – Некоторые неотложные дела потребовали моего присутствия здесь. Помнишь, перед твоим отъездом я попросила тебя об одном маленьком одолжении?

Лукас . – Подыскать камердинера для твоего отца?

Пенелопа . – Домоправителя…

Лукас . – …который соответствовал бы его весьма своеобразным представлениям о прислуге. И хотя это не мой профиль, я не мог отказать женщине, на которой так потрясающе сидят джинсы. Мои люди обшарили все заведения этого города, так или иначе связанные с наймом прислуги. Увы, безрезультатно. Среди претендентов на роль домоправителя игроки в снукер не значатся, а те, кто умеет играть, не стремятся угодить в услужение.

Пенелопа . – Ситуация разрешилась сама собой. Некая дама средних лет, не притягивающая взоров, но и не отталкивающая их, большая такая тетка – даже не знаю, какого бы размера орган ей подошел, – пришла по газетному объявлению и, заработав в проверочной игре восемьдесят семь очков, была немедленно принята на место. По странному стечению обстоятельств, это случилось именно тогда, когда ты отбыл в свой вояж. Надо сказать, что дом при новой домоправительнице ожил. На кухне обосновался повар. В столовой накрывают к обеду. К нам зачастили гости! Слуги заглядывают в рот прежде, чем ты успеваешь его открыть. Отец подобрел, постоянно выказывает нам с ба свое расположение. Единственное, что огорчало его, – так это постоянные проигрыши новой партнерше, но иногда выигрывал и он, так что итоговый баланс этих баталий был для него весьма пристойным. И вот две недели назад все кончилось. Наша спасительница исчезла так же неожиданно, как появилась, не оставив ни адреса, ни следов, по которым на ее поиски можно было послать ищеек. Погасли огни. Повар мается без работы. Мыши пухнут от голода. Отец теряет свою квалификации снукериста, и без того основательно подмоченную. В доме царит унынье, оно уже сгустилось до состояния тумана, и мы с ба не знаем, как этому помешать. Скажи, Лукас, такой разрушительный финал входил в твои намерения или это произошло стихийно?

Лукас . – Должно быть, случившееся очень сильно повлияло на тебя. Пенелопа, если ты могла вообразить, что в этом как-то замешан я.

Пенелопа . – Я в этом просто убеждена!

Лукас . – И можешь доказать?

Пенелопа . – Я рада, что ты признал во мне достойного противника.

Лукас . – Если ты уже взгромоздилась на кобылу, бесполезно пытаться тебя стащить. Проще дождаться, когда лошадь сама сбросит тебя на землю.

Пенелопа . – На сей раз я отлично подготовилась к стипль-чейзу, да и лошадь объезжена. Человек, которого я собиралась определить к отцу, должен был стать ему ближе, чем кто-либо другой. Специалист по снукеру, полностью подчиняющийся мне. Если вы не вовлечены в любовную историю, значит, ваше сердце занимает игра, иначе вы рискуете спиться или попасть в психушку. Сердце Джефри Чемпиона давно угасло для страстей, он не перебирал по вечерам и не обращался к психиатрам. В общем, ясно, куда клонилась стрелка барометра. Неожиданное появление мисс Лукреции Фейзероу и ее утверждение в качестве домоправительницы поставили мой план под сомнение. Это место должен был занимать мужчина, а она была женщиной. У меня не было способов подчинить ее себе, так как я не могла предложить ей себя, а на деньги она не реагировала. И у нее что-то было на уме. Что, Лукас?

Лукас . – Откуда мне знать?

Пенелопа . – Поскольку я никак не могла повлиять на развитие событий, то свела свою миссию к наблюдениям. Мне многое удалось установить! Я, например, обратила внимание на то, что инициалы двух незнакомых друг с другом людей – Лукаса Фербенкса и Лукреции Фейзероу – совпадают. К тому же ты куда-то исчез.

Лукас . – Простое совпадение.

Пенелопа . – Может быть. А может быть, и нет, если предположить, что второй персонаж этой занимательной истории – вымышленный. А руки? Соответствующая униформа прислуги, обувь, перчатки – обычное дело в английской семье, которая так печется о респектабельности. Но играть в снукер в перчатках – это нонсенс, ни один уважающий себя снукерист этого себе не позволит, и мисс Фейзероу приходилось обнажать руки. Это твои руки, Лукас. Их трудно спутать с любыми другими. Они хороши не только в деле. Они возбуждают, когда наблюдаешь их накануне самого дела.

Лукас . – Если женщина решила себе кого-то подчинить, значит, она задумала какое-то злодейство.

Пенелопа . – Для того чтобы умозаключить такое, тебе потребовалось перевоплотиться в женщину?

Лукас . – Я слишком узнаваемая личность для того, чтобы скрыть все признаки своей индивидуальности под гримом или посредственной игрой. Женщинам в этом смысле проще. Что бы они ни делали, они делают искренне, по крайней мере, они так считают, ибо нет на свете более доверчивых слушателей, чем мужчины, которым эта искренность адресована. Лгут искренне. Скандалят искренне. Изменяют искренне. Искренне прощают и совершают самопожертвования. Одинаково искренне «радуются» наряду подруги и огорчаются неудачно подобранному лаку для ногтей. Мужчины просто тонут в волнах этой искренности, и мало кому из них приходит в голову воспользоваться аквалангом. Чем грандиознее нелепость, тем больше доверия она вызывает. Чтобы ни вытворяла Лукреция Фейзероу, никто не посмел бы усомниться в ее искренности. Это был эскиз идеи. Оставалось воплотить ее в жизнь. Я вспомнил, что в это самое время один из моих друзей, известный голливудский стилист, терял рассудок от безделья, вызвал его в Лондон и спас от сумасшествия. В благодарность он произвел на свет Лукрецию Фейзероу. Кое-какие недоделки пришлось исправлять на ходу. Но инициалы… Но руки…

Пенелопа . – А твое неожиданное исчезновение – чем оно было вызвано?

Лукас . – Рано или поздно мы всегда возвращаемся. В привычную жизнь. В привычные тела, даже если то, которое послужило нам временным пристанищем, показалось более перспективным, чем свое собственное. Убедившись, что дела моего хозяина, мистера Джефа, пошли на лад, я счел своевременным выбрать якоря, а для того чтобы ему было проще меня забыть, свалил без прощального банкета.

Пенелопа . – Он не забыл! Позвольте вас поздравить, мисс Фейзероу. Ваш уход привел к последствиям, на которые, признаться, мы не рассчитывали. Ваш хозяин мистер Джеф серьезно болен. Я подозреваю, что единственной причиной его заболевания является обыкновенная тоска, хотя и не понимаю, как с такими деньгами можно умереть от тоски. Он увядает, и усиленный полив уже не в состоянии ему помочь. В ближайшие дни от этого некогда роскошного букета не останется даже запаха!

Лукас . – Если бы ты посвятила свою жизнь растениеводству, жизнь мы провели бы в пустыне! Обстоятельства всегда играют за негодяев, если порядочные люди бездействуют.

Пенелопа . – «Безумствуешь ты, Павел. Большая ученость доведет тебя до сумасшествия».

Лукас . – Цитируешь Библию, Пенн? Ты не просто мерзавка. Ты просвещенная мерзавка, а это вдвойне опасней!

Пенелопа . – Одобрение такого замечательного партнера, как ты, – вдвойне приятней!

Лукас . – Я – твой партнер?!

Пенелопа . – Ах, если бы это действительно было так! Сколько бы замечательных дел мы бы натворили.

Лукас . – Один человек однажды уже связал свою жизнь с женщиной по имени Пенелопа. Кончилось это продолжительными странствиями и финальной резней.

Пенелопа . – Очень похоже! С той только разницей, что Одиссей нашел сокровище, а ты рискуешь его потерять. Поскольку ты уже отстранствовал, значит, нам предстоит резня?

Лукас . – Мы немедленно едем к вам домой!

Пенелопа . – Прежде чем тебя начнут гримировать, послушай одну историю.

Некто, переодевшись в женщину, проникает под видом прислуги в дом известного богача, в прошлом храброго вояки, сенатора, мецената, покровителя изящных искусств, спортсмена и просто душки. Одного из тех людей, на которых водружено и крепко держится наше общество! Что понадобилось в его доме конкуренту этого человека? Кто поверит, что он пустился в это плавание исключительно из любви к приключениям?

Лукас . – Конкуренту? Черт побери, а ведь кое-кто действительно может так подумать!.. Постой-ка, а улики? Инициалы, руки – это просто смешно!

Пенелопа . – А это?

Извлекает и бросает на стол несколько фотографий. Лукас рассматривает их.

Лукас . – Где ты их взяла?

Пенелопа . – Камеры можно установить где угодно. Даже в туалете.

Лукас . – И что это доказывает?

Пенелопа . – Само по себе наличие мужского полового органа у женщины ничего не доказывает. Однако в данном случае речь идет кое о чем таком, чего нет ни у кого другого. Уж я-то знаю!

Лукас . – Я пойду к твоему отцу и все ему расскажу!

Пенелопа . – Как ты думаешь, кому из нас он поверит? Мне, дочери, или тебе, конкуренту, проникшему в наш дом с определенными намерениями? Конечно, процесс о клевете на дочь очень богатого человека не столь впечатляющ, как процесс о покушении на жизнь ее отца, но грязи и тут хватает. Это неполезно для бизнеса.

Лукас . – Похоже, мне проще с тобой согласиться, чем тебе противиться.

Пенелопа . – Продолжай думать так, Лукас, и ты об этом не пожалеешь! Есть игры поинтересней снукера. Впрочем, ты и сам знаешь. А эти замечательные фотографии, по которым так легко идентифицировать личность, я уношу с собой. Они утешат меня, когда я буду в трауре.

Пенелопа не без усилий поднимает себя из кресла, и, медленно, давая Лукасу возможность почувствовать, чьего общества он лишается, покидает комнату.

Лукас . – Можешь выходить, Нина!

Из соседней комнаты выплывает Нина Шенберг , всем своим видом давая понять, что происшедшая замена не ослабила команды Лукаса.

Нина . – Мне казалось, что про это лежбище знаю я одна. С тобой, Лукас, ни одна женщина не может чувствовать себя защищенной. Откуда она узнала?

Лукас . – Может быть, ты ей сказала?

Нина . – Я монополистка, дорогой. Я привыкла единолично владеть тем, что имею, будь то деньги, недвижимость или рабочий инструмент. Кстати, каким образом моей дочери стало известно о размерах твоего инструмента?

Лукас . – Понятия не имею! Ты сама ей об этом не рассказывала? Знаешь, как бывает: выпьете по бокалу-другому мартини, и пошел обмен информацией.

Нина . – Что ж, я, по твоему, полная дура, что ли?.. Мне в руки попался огромный бриллиант. В руки!.. Мне!.. Расскажи я об этом Пенелопе, завтра этот бриллиант будет заперт у нее в сейфе.

Лукас . – Хотел бы я взглянуть на этот сейф…

Нина . – Ты спал с ней!

Лукас . – Бриллиантам неведом сон.

Нина . – Ты спал с ней. Тебе было мало матери, и ты решил воспользоваться беззащитностью дочери…

Лукас . – …к тому времени уже получившей развод и переменившей дюжину-другую любовников. Я воспользовался твоей беззащитностью. А несколько позже Пенелопа воспользовалась моей. У нее, кстати, весьма своеобразные взгляды на некоторые вещи, считающиеся традиционными. Она полагает, что все мы делаем лишь первые робкие шаги по дороге познания.

Нина . – Хочешь сказать, девчонка умеет что-то такое, чего не умею я? Поскольку из нас двоих первой была все-таки я, я тебя прощаю, шалун.

Лукас . – Я не просил прощения.

Нина . – Но изо всех сил старался его заполучить. Эти шаги, которые мы вместе делали по дороге познания, – каждый из них незабываем! Не пойти ли нам дальше?

Лукас . – Не сейчас.

Нина . – Я не монополистка, Лукас. Владеть такой драгоценностью на паях с собственной дочерью – в этом нет ничего предосудительного. Все равно вещь в семье, не так ли?

Лукас . – Бедная Англия!

Нина . – Кто из нас лучше: я или она? Ответь мне, Лукас! Эта мысль не дает мне покоя.

Лукас . – Разумеется, ты, Нина.

Нина . – Правда?

Лукас . – Ты добрее.

Нина . – Чтоб тебе провалиться, Лукас Фербенкс! Унизить женщину, сделав ей комплимент, способен только ты.

Лукас . – Скажи, Нина, ты способна убить человека?

Нина . – Если ты о себе, то повод ты мне только что дал.

Лукас . – А Пенелопа?

Нина . – Ей, по-моему, и повода не надо. Но только не сама. Она бы кого-нибудь привлекла для этой цели. Тут требуются определенные навыки, а моя дочь, насколько всем известно, специализируется в другой области. Господи, Джеф!.. Его жизнь в опасности?

Лукас . – Ты прослушала весь наш разговор или только фрагменты?

Нина . – Разумеется, весь, иначе зачем подслушивать, но мало что поняла. Ты, переодевшись женщиной, проник в наш дом.

Лукас . – В дом Джефа.

Нина . – Я и говорю – в наш! Эта женщина… Надо сказать, весьма бойкая особа… Она очень сблизилась с Джефом.

Лукас . – Но не настолько…

Нина . – И потом, когда она вдруг исчезла, мой муж неожиданно заболел.

Лукас . – Твой бывший муж…

Нина . – Для меня неприемлемо слово «бывший». Джеф – мой муж. Он любит меня. Он заботится обо мне.

Лукас . – Первое вытекает из второго?

Нина . – Какая разница, что из чего вытекает? Важно, чтобы в бокале не переводилась живительная влага!

Лукас . – Этот ручей достаточно полноводен. Столько людей хлебают из него, столько земли в округе плодоносит благодаря ему, а он все еще не иссяк!..

Нина . – Он не должен иссякнуть!.. Всю жизнь я оттачивала навыки борьбы с мужчинами, не без основания полагая, что рано или поздно они понадобятся.

Лукас . – Мне кажется, этими навыками владеет любая женщина.

Нина . – В общих чертах, в то время как главное здесь – детали. Если он блондин, лейборист, посещает церковь, обожает виски, покер, Сельму Хайек и дважды в год влезает на лошадь, чтобы доказать самому себе, какой он блестящий наездник, – один подход. Если же шатен, консерватор, атеист, тяготеет к мартини, гольфу, Николь Кидман и как-то раз, катаясь на лыжах с гор, сломал ногу, о чем до сих пор вспоминает с гордостью, – совсем другой. И вот однажды я встретила мужчину, с которым мне не хочется сражаться. Мне хочется его защищать.

Лукас . – Доброта беспредельна!

Нина . – При чем здесь доброта?.. Я защищаю свои инвестиции в этот бизнес. Я столько любви, времени и труда вложила в этого человека!..

Лукас . – Странно, что ты не упомянула о преданности.

Нина . – …что, конечно же, заслужила тот скромный процент на каждую принадлежащую мне акцию, хотя их у меня и незаслуженно мало.

Лукас . – У вас общая дочь.

Нина . – Здесь у меня вообще контрольный пакет, так как рожала все-таки я! Увы, если дивиденды по этим акциям не выплачивались до сих пор…

Лукас . – О каких доходах может идти речь, если проект оказался таким убыточным?

Нина . – …то, когда Пенелопу объявят единственной наследницей своего отца, о них окончательно придется забыть. Женщина, которую с полным основанием можно считать лучшей из твоих учениц, может остаться без средств к существованию. Лукас, ты не можешь этого допустить!

Лукас . – Позволь узнать, каким образом?

Нина . – Эта чертова мисс Фейзероу, эта удивительная женщина!.. Когда она появилась в его жизни, этот цветок расцвел!

Лукас . – Добавь еще: «хрупкий и нежный»… В его-то годы!.. Когда мы обсуждали эту ситуацию с Пенелопой, речь шла о букете.

Нина . – Когда же она ушла от него, он начал вянуть, он чахнет, и конец его близок. Спаси его!

Лукас . – В наши дни желающих сыграть киллера неизмеримо больше, чем претендентов на роль спасателя. Первое занятие быстротечно, теоретически безнаказанно и за это хорошо платят. Второе изнуряюще-продолжительно, сулит одни убытки и в финале вместо литавр вас ожидают ненависть массовки и самого спасенного.

Нина . – Я умею быть благодарной!

Лукас . – Это несложно, когда благодарность щедро раздается в виде авансов, а потом дело стопорится. Конечно, отношения Джефри и мисс Фейзероу можно было бы в известном смысле охарактеризовать как… близкие…

Нина . – Чем же она его так взяла?

Лукас . – Ничего от него не требовала, довольствовалась одной зарплатой, совершенно, кстати, заслуженной, играла с ним на бильярде, поддерживала разговор, выпивала по маленькой… В общем, внесла какой-то смысл в его жизнь, лишенную всякого смысла. Человека приканчивает пустота, а не наполненность. Именно поэтому сегодня, как об этом принято говорить у вас, цветоводов, он увядает.

Нина . – Какая, к черту, пустота, если мы были рядом!

Лукас . – Если бы тебя, разумеется, за большие деньги, попросили нарисовать картину, на которой было бы изображено счастье, как бы это выглядело бы?

Нина . – Я не умею рисовать.

Лукас . – Ну хотя бы опиши.

Нина . – Это же так просто!.. Лето, уютный уголок между Ниццей и Каннами, солнце давно уже оторвалось от воды, но оно еще не в зените, там, далеко, в море проходит яхта под парусами, а на берегу только двое – он и она…

Лукас . – Несчастье, кстати, выглядит точно так же. Все дело в тексте, которым обмениваются персонажи и в том, что они при этом чувствуют. Очень часто общество близких тебе людей не спасает от одиночества.

Нина . – Не философствуй, Лукас, тем более что тебя никто не призывает спасать человечество. В помощи нуждается один человек, и нашей мисс Фейзероу вполне по силам оказать ее. Она вернется, поведет с ним душевный разговор, пропустит по рюмке, сыграет в снукер – и наш Джеф возродится для добрых дел.

Лукас . – Для чего ж ему еще возрождаться… Не для жизни же… Ты настаиваешь, чтобы Лукреция вернулась. Пенелопа в категорической форме запретила ей делать это и даже пригрозила последствиями, кстати, достаточно аргументированными. Для того чтобы заслужить признательность вас обеих, мне необходимо совершить два взаимоисключающих действия: проникнуть в особняк Чемпионов, не выходя из собственного. Есть еще один момент. В предложении Пенелопы при желании можно усмотреть деловой аспект, и я над этим раздумываю, в то время как ты предлагаешь мне исключительно себя, а мне этого не хочется. Во всяком случае, не так, как раньше.

Нина . – А как же с добрыми делами, а, Лукас? Это зачтется…

Лукас . – Неужели больше некого было привлечь к распространению идей добра?.. Кстати, по поводу добрых дел… Когда я начал свой путь к вершинам, сотни людей желали мне провалиться на мест е, потому что мое обогащение их разоряло. Я и дальше намерен богатеть, и другого пути у меня нет. Я не пойду.

Нина . – В это трудно поверить, но выходит, что самая порядочная здесь – я.

Картина четвертая

Бильярдная в доме Чемпионов. На диване, накрытый пледом, возлежит Джефри . У изголовья возвышается капельница, что не оставляет сомнений по поводу его положения. По другую сторону бильярдного стола расположились Пенелопа , Дороти и Нина Шенберг , одетые с продиктованным моментом скромностью. Обстановка торжественная и сумрачная.

Нина . – Что сказал врач?

Пенелопа . – Ничего утешительного. У больного отсутствует интерес к жизни. Он ничем не интересуется, не говорит, не встает, отказывается принимать пищу. Это как-то называется по-латыни, но я забыла. В подобных случаях медицина бессильна.

Нина . – Этот больной твой отец, Пенелопа. Надеюсь, это был хороший врач?

Пенелопа . – Мистер Розенталь? Его всегда приглашают в подобных случаях.

Дороти . – Мы хотели положить Джефри на бильярдный стол – ведь он так любит снукер – но он предпочел смотреть на него со стороны.

Нина . – Мне кажется, больному в таком состоянии необходима сиделка.

Пенелопа . – У него есть сиделка.

Нина . – Что-то я ее не вижу. Вышла в туалет?

Пенелопа . – Она постоянно находится при больном. Сиделка – я!

Нина (в сторону) . – Ну, тогда долго он не пр отянет.

Дороти . – Чертова мисс Фейзероу. После ее ухода с мальчиком начался этот кошмар.

Лежащий на диване Джефри начинает стонать. Дороти подходит к нему, поправляет плед.

Дороти . – Как ты себя чувствуешь, Джеф?

Джефри . – Это ты, мама?.. Э-э-э…

Пенелопа . – Он бредит.

Дороти возвращается к присутствующим.

Дороти . – Он назвал меня мамой.

Нина . – Ты и есть его мама.

Дороти . – Я так привыкла к тому, что все вы зовете меня по имени, что периодически забываю, кому я бабушка, кому внучка.

Пенелопа . – Бабушка ты мне, Долл.

Нина . – А мне внучка. С этим более или менее разобрались. Давайте подумаем, как помочь Джефу. Я с большим уважением отношусь к доктору Розенталю, тем более что его прогнозы и методы лечения никто, как правило, уже не может опровергнуть, но давайте пригласим еще кого-нибудь. Медицина сегодня находится на таком уровне!..

Дороти . – Точно! Теодора Эклстоун на балу в честь своей внучки так напилась, что три дня находилась в коме.

Пенелопа . – И что, откачали?

Дороти . – Оклемалась и пьет, как лошадь!

Нина . – Ну вот!..

Пенелопа . – В смысле жизнестойкости женщины давно превзошли мужчин, это общеизвестно. Что касается Джефри Чемпиона, моего отца, твоего сына, Дороти, и твоего мужа, ма… Ты ведь по-прежнему считаешь его своим мужем?

Нина . – Поскольку до сих пор никто не заявлял на него прав…

Пенелопа . – …то тут – это я о Джефе – случай совсем другой. Он прожил долгую и трудную жизнь. Он устал. Он может немного отдохнуть.

Нина . – Этот отдых рискует затянуться.

Пенелопа . – Мы не вправе ему мешать.

Нина . – Если он умрет, я потеряю все.

Пенелопа . – А я, в свою очер едь, сделаю все, чтобы облегчить тебе тяжесть потери.

Нина . – Надеюсь, ты не забудешь своего обещания, Пенелопа.

Пенелопа . – Невыполнимые обещания дают только те, у кого ничего нет. Я не отношусь к их числу!

Дороти . – Знаете, я недавно позировала одному художнику.

Нина . – Который специализируется на предметах старины.

Дороти . – Голой…

Нина . – Так он еще и слепой!

Пенелопа . – Потрясающе, Долл! Вот так запросто взялась и разделась?

Дороти . – Женщине столько лет, сколько у нее комплексов. На свет вы появляетесь без комплексов. С возрастом они начинают обвешивать вас, как маршальский китель – ордена. Это время приобретений. Затем наступает время потерь, и с каждой проигранной битвой вы теряете эти ордена – день за днем, год за годом… Нынче у меня нет ни единого ордена. Мой китель девственно чист. Я молода. У меня нет ни единого комплекса! (Пробует пуститься в пляс.)

Нина . – Впала в детство.

Пенелопа . – Вот бы взглянуть на ту картину!..

Дороти . – Я бы тоже не возражала, но он почему-то мне ее не показывает.

Нина . – Когда он увидел то, что у него получилось, он зарекся браться за кисти.

Дороти . – Ты точно знаешь? И зачем я только вкладывала в него деньги? А ведь были времена, когда меня приглашали позировать только для того, чтобы полюбоваться мной.

Пенелопа . – Могли бы что-нибудь и доплатить. Знаешь, ба, тебе надо было свести знакомство с кем-нибудь из абстракционистов. Никто не понимает, что изображено на их полотнах.

Нина . – Но позировать при этом надо по старой технологии.

Дороти . – Что вы говорите?

Голос . – Перестаньте потешаться над бабушкой. Ее возраст заслуживает уважения.

Дороти . – Кто это?

Нина . – Джеф?

Пенелопа . – Он спит.

Дороти . – Может быть, он умер и вещает с небес?

Пенелопа подходит к отцу, внимательно на него смотрит, пытается уловить дыхание.

Пенелопа . – Он жив, слава Богу… Спит…

Нина . – Видимо, нам послышалось.

Дороти . – В старом английском доме всегда проживало привидение.

Пенелопа . – Наше – явно неравнодушно к тебе, ба.

Дороти . – Давайте попросим его выйти и показаться. А вдруг это интересный мужчина?

Нина . – Будь это интересный мужчина, сидел бы он где-нибудь на чердаке при таком выборе!

Пенелопа . – Какое привидение? Что вы несете? У привидений не бывает половых признаков. Они бесполы!

Нина . – Это только в старых английских домах привидения бесполы. Но у нас такой дом – сам черт не разберет! А в таких домах привидения имеют главный отличительный признак, присущий привидению-мужчине, даже если у них нет ни рук, ни ног. И когда под покровом ночи они бесшумно и неотвратимо проникают в вашу спальню. Дальше все как всегда, минус нежные слова и бестолковые разговоры о повторных визитах. Они просто исчезают, и все!

Пенелопа . – Ты имеешь в виду привидения?

Нина . – Кого ж еще!

Пенелопа . – Одного из них, часом, кличут не Лукас?

Дороти . – Привидение по имени Лукас – двинуться можно!

Нина . – Не помню. Может, и был такой.

Пенелопа . – А среди реально существующих персонажей он не значится?

Нина . – Спроси об этом себя.

Дороти . – Не понимаю, о ком вы, но мне это все безумно нравится!

Пенелопа . – Мы о том, ба, что мамочка перехватила у меня любовника.

Дороти . – Какой молодец!

Пенелопа . – А теперь пытается убедить меня, что это всего лишь привидение с таким же именем. Тезка!.. Не знаю, как ей это удалось.

Дороти . – Господи, Пенн, существуют десятки способов…

Нина . – Хорошо, давай начистоту. Этот парень… ну, в общем, он был у меня еще до тебя. Учитывая некоторую разницу в нашем с тобой возрасте, это вполне естественно.

Пенелопа . – Я знаю всех твоих парней, так как даже в достаточно зрелом возрасте успешно исполняла роль ширмы.

Дороти . – Ну и что здесь такого?

Нина . – Как ты можешь знать всех, если я сама не знаю? Тебе так нужен это Лукас? Забирай его – он твой!

Дороти . – Молодец, Нина, найдешь себе другого!

Пенелопа . – Уж и не знаю, нужен ли?.. Возможно, на что-нибудь сгодится… Дело совсем не в Лукасе, хотя, признаюсь, в нем есть некоторые достоинства, правда, мамочка?

Дороти . – Вижу, что правда!

Пенелопа . – В ближайшее время начнется новая жизнь, во многом отличная от той, которую мы вели до сих пор. И я хочу, чтобы в этой новой жизни между нами не было недоговоренностей. Возможно, тогда, Нина, я смогу быть тебе полезной.

Нина . – Для тебя я открытая книга, Пенн.

Пенелопа (в сторону) . – Которая все чаще и чаще остается в этом читальном зале невостребованной. (Нине.) Захватывающая книга, мамочка!

Дороти (в сторону) . – Захватанная! (Всем.) Поладили? Ну и славно! Я только одного не понимаю. Как можно так разбрасываться мужчинами, даже если их зовут не Дракула, они не привидение и не обладают способностью проникать сквозь стену?

Пенелопа . – Иной раз, Долл, мужчина приносит максимальную пользу, когда отсутствует.

Дороти . – Как это может быть?

Нина (Пенелопе) . – Значит, это ты запретила ему приходить сюда?

Пенелопа (Нине) . – А он, значит, тебе все возьми и выложи!

Дороти . – Мужчина-привидение! Плевать оно хотело на ваши запреты!

Нина . – Вот – сейчас как явится!..

В бильярдной повисает напряженная тишина.

Дороти . – Не появилось.

Пенелопа . – Жаль! Единственное, что могло бы сейчас помочь Джефу Чемпиону, – это привидение.

Нина . – Осторожно, Пенн! Оно может тебя услышать.

Голос . – Послушайте, вы, ближайшие родственницы! О чем вы, мерзавки, шепчетесь у постели больного?

Пенелопа . – Кто это сказал?

Нина . – Может, в ком-нибудь из нас заговорила совесть?

Дороти . – Совесть? В вас?

Пенелопа . – В нас, Дороти. В нас! Кроме недавнего позирования художнику, может, припомнишь еще хоть один поступок, за который тебе не было бы стыдно? Будь искренней – нас слушает привидение!

Дороти . – Я произвела на свет твоего отца.

Нина (в сторону) . – Странно, что она не отнесла к этой же категории факт зачатия. (Пенелопе.) Стало быть, и я что-то сделала по совести?

Пенелопа . – Неплохо получилось, верно?

Голос . – Лучше не бывает!

От дальней стены, скрытой тенью, отделяется какая-то фигура в бесформенных одеждах и движется к собравшимся. Это Лукреция Фейзероу , но ее узнают не сразу.

Пенелопа . – Привидение!

Дороти . – Что-то не похоже на мужчину…

Нина . – Я совсем забыла, что у меня дела.

Лукреция . – Сидеть! Свои дела ты делаешь очень плохо. Совсем ни к черту! Взгляни на свою дочь! Конечно, она не единственная пытающаяся отправить собственного отца в заоблачные выси, но как же это жестоко лишать человека того немногого, ради чего он жил! Немногим из нас выпадает счастье увидеть своих детей благодарными и счастливыми, зато облака всегда тянутся к югу, если дует северный ветер, и ничто не в силах этому помешать.

Пенелопа . – Поначалу, мисс Фейзероу – или как вас там? – вы представлялись мне возмутительным созданием, от присутствия которого даже движение облаков перестает подчиняться логике, задумавшим подчинить себе отца, а оказалось, что вы просто ненормальная.

Дороти . – Теперь нашу семью уже ничто не отличает от подлинно английской!

Пенелопа (Лукреции) . – Не знаю, что вас так задержало, но теперь ваше присутствие в нашем доме просто потеряло смысл. Вы пришли слишком поздно!

Лукреция подходит к дивану, склоняется над Джефри.

Лукреция . – Джеф, вы меня слышите? Это я, Лукреция! Я вернулась!.. Эй, парень, хватит притворяться. Вставай, сгоняем партейку!.. Молчит… Не отвечает… Не дышит…

Пенелопа . – Я же говорила…

Лукреция . – Темно… Здесь так темно… Великий игрок уходит… Дайте же свет!.. Несите свечи!.. Много свечей! Все, что найдутся в доме!..

Нина . – Он спятил!

Пенелопа . – Увы…

Лукреция . – Сначала были лучина и факел. Потом придумали свечу. Керосиновую лампу… Кто-то изобрел электричество, а кто-то подключил к сети прожектора. И что же, в мире стало светлее?.. И что вообще есть свет?.. Где он?.. Поселился вот в этой лампе? Может быть, Луна – это свет? Или звезды?.. Или души?.. Души тех, кто ушел в небо до нас. Джефри Абрахам Чемпион! Покойся с миром, друг!.. Твоя душа не затеряется среди звезд.

Джефри . – Аминь! Это самая потрясающая эпитафия, которую я слышал в жизни. Выпадет свободная минута, Лукреция, перенесите это на бумагу – возможно, когда-нибудь сгодится. В горле не пересохло? Женщине, обладающей таким ораторским даром, надо беречь голосовые связки, а для этой цели нет ничего лучше виски.

Джефри встает и направляется к бару.

Дороти . – Джеф, дорогой, ты жив!.. А мы тебя чуть не похоронили.

Пенелопа . – Ты почти сутки был без сознания, па. Я так рада, что ты наконец пришел в себя!

Джефри . – Стоит только человеку прикорнуть часок-другой, и любящие тебя люди тут же делают вывод, что ты – на пути «туда».

Нина . – Как же мы тебя любим!

Джефри . – Для того чтобы окончательно установить этот факт, не хватало только твоего голоса, Нина. Захотите узнать, что думают о вас ваши близкие люди, – прикиньтесь потерявшим сознание. Парни из «коммандос», которыми я имел честь руководить, сутками скрывались в тылу противника, ничем себя не выдавая. Их не кусали комары, принимая за трупы. Моя задача по сравнению с этим оказалась детской игрой.

Дороти . – Боже мой, мне плохо!

Джефри . – Только теперь?

Пенелопа . – Значит, ты все слышал?

Джефри . – То, как вы все дружно переживали за меня?

Дороти . – Мы тебе не враги!

Джефри . – Самые близкие люди: матушка, женщина, подарившая тебе дочку и, наконец, сама дочурка, ласковая и добрая – разве они могут быть тебе врагами? Прошу всех поднять бокалы! (Лукреции.) За вас, мисс Фейзероу! За вас, Лукреция, – женщину, благодаря которой я пробудился к жизни!

Пенелопа . – Если б ты знал, кто скрывается под маской этой самой «мисс»!..

Лукас срывает с себя парик.

Лукас . – Как видите, я не Лукреция Фейзероу. Примите мои извинения, сэр!

Джефри . – А вы – мои восхищения, мистер…

Лукас . – Лукас Фербенкс.

Джефри . – Вот как!.. Надеюсь, у вас было время убедиться, что эта английская семья мало чем отличается от любой другой? А в общем, какая, к черту, разница, кто вы на самом деле, если благодаря вам мне повезло найти домоправительницу, умеющую играть в снукер!

Лукас . – Мне кажется, сэр…

Джефри . – Просто Джефри.

Лукас . – Мне кажется, Джефри, вам стоит заново сформулировать задачу. Партнер для снукера у вас теперь есть. Осталось найти домоправительницу.

Нина . – Никого не надо искать. Кажется, я могла бы подойти на эту должность.

Джефри . – Назови хотя бы одну причину, позволяющую тебе претендовать на нее.

Нина . – За те годы, что мы прожили порознь, я не нашла никого лучше тебя, Джеф.

Джефри . – А я никого и не искал. Что ж, я готов рискнуть, при условии, что ты будешь распоряжаться домом, а не его жильцами. А там посмотрим. (Нине.) Позвольте показать вам ваше хозяйство, миссис…

Нина . – Мисс Шенберг, сэр.

Пенелопа . – О Боже!

Лукас (Пенелопе) . – Снукер!

Лукас напяливает парик.

Лукас . – Разрешите сопровожда ть вас, сэр? Джефри . – Конечно, Лукреция, само собой разумеется!.. Вы просто обязаны сдать дела. Прошу вас, леди!..

Подхватив Лукрецию с Ниной под руки, Джефри покидает бильярдную. Бабушка с внучкой остаются вдвоем.

Пенелопа . – Насколько я понимаю, финансирование моих проектов с этого момента закрыто. И куда ж нам теперь податься?

Дороти . – Поехали со мной в Сохо! Художники – замечательные ребята, с ними так весело!.. Наверное, кто-нибудь захочет тебя нарисовать. Ты когда-нибудь позировала голой?

Пенелопа . – Я бы не назвала это позированием.

Дороти . – Кое-кому за это даже платят!

Пенелопа . – Ну да… Представляю заголовки газет: «Женщины из добропорядочной английской семьи пустились во все тяжкие!» «Бабушка и внучка ступают на кривую дорожку».

Дороти . – Если уже суждено ступить на стезю порока, надо это сделать скорее!

Занавес

Оглавление

Действующие лица

Действие первое

Картина первая

Картина вторая

Действие второе

Картина третья

Картина четвертая Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg