«Здоровье и долголетие. Исцеляющие методы В. В. Караваева»

Здоровье и долголетие. Исцеляющие методы В. В. Караваева (fb2) - Здоровье и долголетие. Исцеляющие методы В. В. Караваева 655K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Иванович Белов

Александр Белов Здоровье и долголетие. Исцеляющие методы В. В. Караваева

© Белов А., 2010

© Оформление. ООО «Свет», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

* * *

Виталию Васильевичу Караваеву, мыслителю и ученому, посвящается

От автора

Два слова «здоровье» и «бессмертие», поставленные рядом, могут вызвать у кого-то вопросы. Меж тем самобытный медик и целитель Виталий Васильевич Караваев считал, что здоровье продлевает жизнь и приближает человека к бессмертию. Надо сделать один только шаг, чтобы этого бессмертия достичь. Караваев сделал этот шаг и… обрел бессмертие.

Он полагал, что наш организм — это сложная система и, чтобы исцелить его, нужен такой же системный подход. Казалось бы, какая гениальная и вместе с тем удивительно простая мысль, но как сложно она пробивает себе дорогу в наше напичканное информацией и медикаментами время.

Оздоровительная система Караваева — это комплекс мероприятий, направленных на общее оздоровление организма. В него входят три раздела: питание, дыхание, психкультура. Караваев полагал, что система здоровья тем и хороша, что может обеспечить не только здоровье, но и долголетие и даже… бессмертие.

Так будем же счастливы, будем здоровы и будем бессмертны… Если, конечно, сможем обрести, удержать и сохранить в себе этот дар богов.

Глава 1. Врачи или целители — Кто же прав? (личный опыт автора)

Популяризаторы и целители

Уж не знаю, согласится ли со мной читатель — одно дело писать о рецептах целителей, а другое дело этими рецептами исцелять.

Быть популяризатором народной медицины и целителем, как говорят в Одессе, — две большие разницы.

Прилавки книжных магазинов буквально завалены литературой по самоисцелению: чего тут только нет. Однако я вовсе не уверен, что все пишущие о невиданных успехах применения золотого уса или водки напополам с маслом испробовали эти чудодейственные средства на себе.

Будучи еще молодым человеком, познакомился я с учением В. В. Караваева. И надо сказать, это произвело на меня неизгладимое впечатление. Сама личность Караваева, конечно, незаурядна. Что и говорить, умел Караваев внушать окружающим веру в успех, в безграничные возможности собственного организма. Немало больных спас Караваев, удержав их от сползания на тот свет…

Увлеченный караваевской системой оздоровления, я стал применять ее на себе и на близких мне людях. Помнится, поправил свое пошатнувшееся здоровье, учась в университете. Однако были и проколы.

Любите своих матерей!

Помню, мать моя сильно болела. Нашли у нее целый букет заболеваний и лечили, как водится, в больницах. Дошло дело до хирургии. Когда ей вырезали полкишечника, мне стало как-то уж очень не по себе; хотелось спасти мать…

Оно и понятно, вряд ли найдется в жизни каждого из нас более близкий человек, чем мама.

Бодаться с официальной медициной по молодости я тогда не умел, да и дело это в советские годы было небезопасным. Что я мог, так это уговорить свою мать не верить врачам, а взяться за исцеление своего организма при помощи караваевской системы. Делал я это по-мальчишески неумело, где уговорами, а где и покрикиванием пытался заставить мать пить караваевский травяной сбор, натирать тело наружным караваевским бальзамом. Я много говорил ей о диете, о правильном питании. Притащил даже распечатку самиздата с караваевской системой, посвященную приготовлению пищи и другим премудростям исцеления. Но все напрасно.

Мать мне отвечала: «Не вкусная твоя каша, не соленая (она действительно была не соленая). Травы (травяной напиток) — горечь сплошная (он действительно горький)».

Так и не уговорил я мать посидеть хоть разок, для пробы в ванной — попотеть, натираясь караваевским бальзамом, — «выкинуть всю гадость из себя».

Помнится, после безуспешных попыток вовлечь мать в свою веру, я осерчал и даже неделю не разговаривал с ней. Она же верила врачам, делала только то, что они скажут; меж тем ей становилось все хуже и хуже. Одна операция, другая.

Смерть подбиралась исподволь. Среди лекарств и врачебных осмотров мать уходила…

Помнится, мать спросила меня что-то. Я грубо ей ответил, можно сказать наорал на нее. Она, словно зверь, завыла от невыразимой обиды и бросилась на постель, зарылась головой в подушку. Я подбежал к ней, погладил ее морщинистые руки с сухой кожей и обломанными ногтями, извинился…

За неделю до ухода у матери неожиданно переменился характер. Она стала намного мягче, добрее, что ли; заинтересовалась народной медициной, стала проявлять интерес к народным рецептам. Но было уже поздно. Глотнув на ночь смесь из масла и лимонного сока для очистки печени, она ушла из жизни.

Мне тогда казалось странным, необъяснимым — почему родной человек упорно отказывался следовать действенному средству, в коем я видел спасение?

И лишь позднее я понял простую вещь — нужно любить свою мать, нужно уметь прощать ей и принимать ее такой, какая она есть. У каждого человека своя судьба. И никто не может заявлять права на другого как на свою собственность…

Любите своих матерей, пока они живы, спешите любить! Лишь одна любовь способна вернуть человека к жизни!

Душа бессмертна!

Позднее я убедился на множестве примеров, что люди сами выбирают свою судьбу. Они скорее умрут, чем изменят себя, свои привычки и привязанности. И это их качество надо тоже уметь принять. На это способна лишь одна любовь! Моя бабушка не принимала лекарства, не верили ни во врачей, ни в целителей. Она просто умерла, когда ей пришел срок. Перед смертью она спросила меня, не хочу ли я жить с ней в отдельном домике, в красивом месте у ручья. «Давай поживем!» — сказала она и с надеждой посмотрела мне в глаза. «Ба, ты что, какой домик у ручья? Исцеляйся немедленно!» Мне тогда пригрезилось, что старуха спятила. Теперь я понимаю, что она могла провидеть перед смертью свою будущую жизнь. Приглашала принять в ней участие. Я отказался. Она отвела глаза и бросила фразу: «Вот ты оказывается какой!» Утром она умерла, просто перестала дышать.

Люди рождаются, живут и умирают. В этой банальной, казалось бы, истине заключен глубокий философский смыл. Никто из рожденных в материальном мире не смеет и надеяться на бессмертие в этом мире. Тело наше — есть лишь биологическая оболочка, которая живет по своим законам. Тело растет, взрослеет, стареет и умирает, а душа — она бессмертна!

Увлеченность помогает жить долго

Тем не менее люди хотят жить вечно — здесь и сейчас. И в этом стремлении тоже есть отблеск истины. Люди спешат к врачу, когда у них что-то заболит. Вспоминаются долгожители, и не только на Кавказе. Карикатуристу Ефимову было 109 лет, когда он умер. Журналисты последние годы навещали его только для того, чтобы исподволь задать сакраментальный вопрос: «Почему вы так долго живете?» Его карикатуры, творчество, то, что он рисовал шарж на Сталина, — все это было лишь прелюдией к главному вопросу. Ефимов знал этот вопрос и шутил с журналистами: «Ну, задавайте свой главный вопрос». «У меня ничего не болит, сердце я не чувствую, ем все подряд, выпиваю с друзьями…» — отвечал он в сотый раз.

Меж тем секрет был — это творчество. Ефимов был увлеченным человеком. Он с детства в гимназии рисовал карикатуры: сначала пиратов, конкисту, затем сатиру. Он помнил всех, кого рисовал, детально описывал пламенную революционерку, указывая на ее рисунок почти девяностолетней давности. Чувствовалось, что он не был равнодушен к женщине, которая жила почти век назад. Он ее хорошо помнил. Перед его мысленным взором она появлялась словно живая, как только он брал в руки листок с ее изображением.

Ефимов выпустил книжку своих карикатур правнук ему помог. Называлась книжка «Три века карикатуры». И в самом деле, Ефимов пожил в девятнадцатом веке, в двадцатом, в двадцать первом.

Как ни странно, но художник Ефимов тоже приобщился к караваевской системе оздоровления. Он лично знал Караваева. Фраза о том, что он позволяет себе пропустить стаканчик-другой, является скорее позерством старика.

Что нельзя по Караваеву

Наверное, здесь нужно сказать, хотя бы в общих чертах, что собой представляет система Караваева. Ничего сверхъестественного.

Это отказ от курения, крепких напитков, сильных нездоровых эмоций. Диета тоже простая: не есть по возможности мясо, дрожжевой хлеб, всякие маринады, копчености, а также йогурты, кефиры, простокваши.

Обоснование простое: в мясе содержатся трупные яды и продукты разложения сложных структурных белков. Животные переживают, испытывают страх, ожидая смерти на мясокомбинате. Сильные отрицательные эмоции вызывают гормональную бурю у измученных животных и отравляют их тела, части которых мы впоследствии и называем мясом.

Дрожжевой хлеб содержит дрожжи — микроорганизмы, которые при ежедневном употреблении, попадая в наш организм, отравляют его. Поэтому дрожжевой хлеб, булки и прочую дрожжевую снедь Караваев рекомендовал заменить бездрожжевым хлебом, лавашом, галетами, печеньем, баранками, сухарями наконец — в них процесс брожения подавлен. Сухари можно размачивать в молоке и слегка обжаривать на сковородке.

В маринадах содержится этиловый спирт и уксус… Пить вредно уже потому, что алкоголь лишает наш мозг способности нормально работать. Плюс к этому продукты распада алкоголя не усваиваются организмом, а отравляют его.

Йогурт, кефир содержат лактобактерии и те же дрожжи, которые при частом употреблении «засевают» сначала желудочно-кишечный тракт, а затем весь организм.

Курить вредно. Табачный дым ядовит и исподволь отравляет мозг и весь организм. К тому же капля никотина, как мы помним, убивает лошадь… Мы, конечно, не лошади, так и зачем губить себя?

О том, что «льзя»

Теперь о том, что «льзя». По Караваеву, пища должна быть простой: злаки, каши, молоко, творог, без современных «накруток» бог знает чего в своем составе. Караваев рекомендовал готовить овощи по-особому. Мелко порезанные овощи варить минуты три, затем поставить в теплое место, «укутав» кастрюлю в газету и ткань часа на полтора-два. Овощи после такой кулинарной обработки становятся мягкими и на удивление вкусными.

Домашний творог Караваев предпочитал магазинному, и этому, надо сказать, была причина. Магазинный — кислый, а домашний — свежий и пресный. Творог в домашних условиях Караваев рекомендовал готовить так: берется два литра молока, выливается в кастрюльку, кипятится, до появления первого бурления. Затем туда выжимается пол-лимона. Молоко створаживается. Через десять минут творог осаждается на дно кастрюльки, а сыворотку, богатую молочными жирами, сахарами, в которой есть лимонный сок, можно использовать для приготовления каш, всяких пресных выпечек и т. д.

Лично я уже лет двадцать пять, если не все тридцать, по утрам готовлю такой творог. Много времени это не занимает. Вкусно и полезно. Достал из холодильника два пакета молока, вскипятил, выжал лимон, накрыл крышкой кастрюльку. Когда творог уже готов, вылил в другую кастрюльку сыворотку. Творога (граммов пятьсот) хватает на целый день.

Чтобы не возиться с бездрожжевой выпечкой, покупаю армянский листовой лаваш. Если он без соли — это очень хорошо. Кладу его в глубокую сковородку, доливаю туда сыворотку, полученную из молока, туда же крошу сыр, кладу отварные «быстрые» овощи, приготовленные по Караваеву. Ставлю на небольшой огонь. Через пять минут завтрак готов. Лаваш «размокает» и доходит — из жесткого, листового превращается в мягкий. Сыр расплавляется — получается сырник. Овощи разогреваются. Это блюдо прекрасно идет со свежеприготовленным творогом.

Вкусно. Быстро. Полезно

На обед можно сварить в той же сыворотке кабачки, картошку или другие овощи. Варятся быстро. Можно на сыворотке сварить любую кашу, благо злаков — дробленых, без добавок, для быстрого приготовления, сейчас прорва: геркулес, гречка, пшено, пшеничные хлопья и т. д.

Свежие фрукты (яблоки, груши, апельсины и т. д.) можно есть круглый год; жевать, грызть их после или до еды. Это гораздо лучше, чем сок неизвестной природы в красивой упаковке. Яблоки прекрасно утоляют жажду, надо сказать.

Я привожу здесь свое примерное меню. У Караваева было множество рецептов подобного рода.

Караваевский травяной сбор — основа здоровья

За четверть часа до еды Караваев рекомендовал пить отвар трав. О нем надо сказать особо. Берется смесь сухих трав — несколько столовых ложек с верхом, и кладется в литровую кастрюльку или аналогичную посудину. Заливается кипятком, ставится на огонь, доводится до кипения. Затем «укутывается» в газету, одеяло, фуфайку или что-нибудь в этом роде. Можно пить уже через двадцать-тридцать минут. Лучше, конечно, чтобы травы настоялись часок-другой. Польза от этого превеликая: выводятся шлаки, всякая гадость, накопленная годами, а то и десятилетиями.

Знаменитый караваевский травяной сбор имеет следующий состав (в идеале туда входят двадцать четыре травы):

1. Береза (почки)

2. Бессмертник песчаный (цветы)

3. Валериана лекарственная (корень)

4. Душица обыкновенная (трава)

5. Дягиль лекарственный (корень)

6. Зверобой обыкновенный (трава)

7. Золототысячник (трава)

8. Календула лекарственная (цветы)

9. Крапива двудомная (листья)

10. Крушина ломкая (кора)

11. Липа (цветы)

12. Мать-и-мачеха обыкновенная (листья)

13. Мята перечная (трава)

14. Одуванчик лекарственный (корень и листья)

15. Подорожник большой (листья)

16. Пустырник (трава)

17. Ромашка аптечная (цветы)

18. Сосна (почки)

19. Сушеница болотная (трава)

20. Тысячелистник обыкновенный (трава)

21. Чабрец (трава)

22. Шалфей лекарственный (трава)

23. Эвкалипт (листья)

24. Кассия узколистная, сенна (листья)

Однако можно довольствоваться и меньшим количеством — до десяти трав из приведенного списка. Эти травы обладают ярко выраженной щелочной реакцией. Они оздоравливают кровь, укрепляют стенки сосудов. Их состав так подобран Караваевым, что отвар трав благоприятно действует на организм, способствуя восстановлению кислотно-щелочного равновесия крови и других ее биохимических показателей.

Вместе с травами можно употреблять и мел — карбонат кальция (простой зубной порошок годится, но без соды). Одна чайная ложечка без верха зубного порошка, предварительно прокаленного на сковородке, вместе с отваром трав по утрам полностью покрывает ежедневную норму кальция. Можно для начала ограничиться и половиной чайной ложечки. Будут крепкими зубы и суставы…

Вот такова основа караваевской диеты. Как видите — ничего сложного. Главное — следовать этому ежедневно, «не отступать» от этого. Но это, как выясняется, самое сложное… По крайней мере кое для кого.

Звезда системы Караваева — «Наружное»

Настоящей звездой караваевской системы является средство, которое сам Караваев называл «наружное». (Уже из этого можно предположить, что было и другое средство — «внутреннее».) Состав «наружного» Караваев держал в секрете. И лишь по косвенным свидетельствам учеников Караваева, спустя много лет мы можем восстановить примерный состав «наружного»; подчеркиваю — примерный.

В основу этого оздоровительного средства входил все тот же отвар караваевских трав, только более концентрированный. Чуть меньше половины от общего объема составлял живичный скипидар, который, увы, в последнее время совсем исчез с аптечных прилавков.

Невыгодно производить просто скипидар; иное дело — добавить в него трав, всяких эмульсий, морепродукты, назвать красиво и взвинтить цену на новое средство народной медицины, дающее чудодейственный эффект.

Совсем немного от общего объема, по-видимому, приходилось на долю карбоната кальция — мела. Просушенный на сковородке, он лишался чужеродных органических примесей и ложился беловатым покрывалом на дно бутылки или банки с «наружным».

В готовую суспензию добавлялся 10 %-ный аммиак, его можно купить в любой аптеке и сегодня. Аммиака требовалось совсем чуть-чуть. Он хорошо подавляет рост микроорганизмов в «наружном», при длительном хранении без холодильника.

А. М. Дерябин — ученик Караваева — при изготовлении своего средства не использует скипидар. Его место занимает водный раствор аммиака. Получается неплохо.

В советское время Караваев изготавливал «наружное» сам и раздавал его из-под полы в бутылках многочисленным страждущим. Деньги за препараты и лечение не брал, принципиально. Однако часто больные, исполненные благодарности, посещая дом Караваева, пока он не видел, оставляли десятки, пятерки, трешки в самых неожиданных местах, например, заложив их в книгу, засунув в карман зимнего пальто, которое висело на вешалке в прихожей, запихнув в ботинок, спрятав под коврик у входной двери.

Препараты Караваева хорошо помогали. Вместе с оздоровительной системой они давали стойкий оздоровительный эффект. До сих пор жив человек — из пациентов Караваева, — которому тот помог избавиться от четвертой степени рака и прочих грозных недугов.

Люди натирали проблемные места, а то и все тело, «наружным» и чувствовали заметное облегчение. Однако эффект «наружного» проявлял себя при длительном использовании…

За «наружное» и мел Караваева и посадили в психушку. Тогда психиатрическая больница для многих была заменой тюрьмы.

Караваев лечил некоторых членов Политбюро. Очевидно, другим было обидно. Минздрав встревожился не на шутку. Министерство здравоохранения, с подачи ЦК КПСС, инициировало суд над целителем и приписало ему «незаконное лечение». Караваев стал лечить медперсонал Кащенко. Там тоже было в то время много больных.

Чем люди только не лечатся

Сейчас, когда много разных лекарственных средств народной и традиционной медицины, нелегко уговорить кого-то попробовать применить оздоровительную систему Караваева на себе. Да что систему, даже «наружное» или хотя бы его аналог «Бальзам Караваева», выпускаемый фондом Караваева, даже дерябинский «Виватон» порой не заставишь попробовать. Люди предпочитают «быстрое» лечение. Им недосуг пить травы, мазать тело «вонючей скипидарной жидкостью» — таблетку под язык и побежал.

В связи с этим я сразу вспоминаю множество своих знакомых, которые хотя и хворают, но делают это удивительным образом. Они превращают свое лечение в беспрерывную дегустацию новых, порой весьма дорогущих препаратов. «Бальзамы Караваева» — это одно из многих средств, которые они пробуют, чтобы потом с неменьшим энтузиазмом переключиться на новые, широко рекламируемые, или на те, о которых, вытаращив глаза, рассказывала соседка.

Меня тоже знакомые часто спрашивают, чем я лечусь. Я честно отвечаю — говорю им о караваевской системе. Они долго слушают, кивают, но ничего не делают: «Долго, старомодно, травы». Иное дело китайские грибы или уникальное средство американско-тибетской фирмы всего за 28 тысяч злотых… По мне, само сочетание «американско-тибетская фирма» должно настораживать. Нет, люди клюют, а затем горестно жалуются соседям и знакомым. Я подозреваю, что некоторые клюют на новомодные средства исцеления, чтобы потом риторически произнести: «Обман, обман, кругом обман». Может, так устроен человек?

Вот одна знакомая сводила рожу. Что только ни перепробовала. Один ей сказал: «Коричные яблоки с красным вином». Она буквально упилась этим вином, а от яблок у нее вздулся живот. Она лечила живот и мазала его по моему указанию «Бальзамом Караваева» — вроде полегчало. Другой сказал ей: «Ржаную лепешку положи на больное место». Она долго искала ржаную муку, пекла эту самую лепешку и, надо сказать, прикладывала, прикладывала, но все безрезультатно. Третий ей сказал: «Белую глину, а не лепешку положи на больное место». Она искала повсюду белую глину. Насилу нашла. Четвертый сказал: «Пей настой из верблюжьей колючки». Искала она ее чуть ли не в Африке.

Когда знакомая испробовала кучу всяких средств, она позвонила мне. Я ей посоветовал свое «проверенное» средство — красную тряпку вокруг ноги, мел, пить караваевский сбор. Таким народным средством за несколько дней удалось убрать грыжу на ноге у моего отца. Почему-то знакомой не понравился зубной порошок — чистый мел! Она заказала мел из «приисков» и ждала две недели, когда ей привезут куски мела из Гомеля. Рожа, между прочим, росла, захватила грудь, руку. Потребовалось вмешательство врачей, от которого она отказалась. Испугалась, что ее заколят пенициллином в больнице…

Когда лично у меня вдруг проявилась послеоперационная грыжа на обеих ногах, я ее быстро согнал караваевским «наружным», натирая им ноги. Последние алые очаги сопротивления кокковой инфекции выжигал чуть ли не чистым скипидаром. Конечно, немного больно, зато эффективно. На следующий день опухоль сошла, краснота исчезла… По понятным причинам другим этот рецепт не рекомендую — врачи возмутятся.

Змий и его роль в судьбе каждого из нас

— Чего ты мучаешься? Напиши книгу о Караваеве и раздавай ее всем, — долго подбивал меня один знакомый.

— Я? О Караваеве?

— А что Караваев? Да, для своего времени он был прогрессивен. А сейчас, посмотри, все кому не лень говорят о кислотно-щелочном равновесии крови. Выпиши из научной литературы цитаты, приведи примеры. Надо идти в ногу со временем… Караваев был первый, но наука не стоит на месте. Надо быть в курсе научных достижений. Сошлись на Караваева, но про науку-то не забывай!

Яко змий, подбивал меня знакомый на написание такой «научной» книги о Караваеве. Меж тем если рассмотреть систему Караваева, то в ней наука, и медицинская наука в частности, вовсе не на лидирующих позициях. Сам Караваев верил, что научные открытия рождаются не в тиши лабораторий, не за письменным столом, не в учебных аудиториях. Они зависят от того, соблаговолит ли Совесть, именуемая в науке интуицией, выдать ученому свой очередной секрет в виде интуитивной подсказки.

О роли самого больного в исцелении Караваев говорил так: «Если не хочет он стать здоровым, если извлекает выгоды моральные или иные из своего положения болящего, то не увидеть ему здоровья как своих ушей». У многих больных меняется характер, они начинают капризничать, потреблять и прочее. Надо самому больному преодолеть это.

О психическом здоровье человека надо говорить в первую очередь, от него завит здоровье телесное — так считал Караваев.

Еще при жизни Караваева были попытки формализовать его учение, свести к научным достижениям. Однако сам Караваев это решительно отверг. После смерти Караваева некоторые злопыхатели пытались выставить его неким компилятором научных разработок, западных и отечественных…

Если уж писать книгу о Караваеве, то в каком-то ином ключе. Тем не менее, удрученный непониманием окружающих, невозможностью донести им крупицы караваевского опыта, мною осмысленные, поддался я на уговоры моего знакомого — змия…

У каждого человека в его ближайшем окружении может притаиться свой змий. Что тут поделаешь, змей искушает, а ты сам не будь плох.

Выписал я научные данные из цитологии, гематологии, паразитологии; значительное место в своей книге уделил кислотно-щелочному равновесию крови. Опять-таки со ссылками на авторитетов. Вроде все правильно. Привел зарубежные примеры исследований на этот счет. Самому Караваеву отвел небольшую третью часть книги, где рассказал о его нелегкой жизни.

О книге, о которой пожалеешь

Книжку взяли. Напечатали. И вот осенью я иду за сигнальными вариантами и гонораром. Помню, дождь как из ведра. Ветер какой-то бешеный — зонт постоянно выворачивает. Навстречу всё какие-то одинокие странные фигуры попадаются — бегут от меня в разные стороны, спросить дорогу не у кого. Заплутал я в центре Москвы — какими-то зигзагами стал ходить.

Прохожу мимо одной пятиэтажки, вдруг дикий порыв ветра срывает с одного из верхних балконов ярко-голубой пластмассовый ящик с инструментами. В двух метрах передо мной с диким грохотом шлепается он об асфальт. Разлетаются во все стороны молотки, отвертки, ключи и гайки. «А если по голове?» — мелькает в голове мысль. Я резко меняю направление и больше по наитию, преодолев какие-то заборы, калитки, гаражи, попадаю к офисным дверям. И тут я, к своему стыду, банально поскальзываюсь на мокрой клумбе с пожухшим цветником, куда ступил обходя лужу. И падаю прямо в эту лужу брюхом, как кит или дельфин падает в родную водную стихию.

Я давно так хорошо в лужи не падал. И чуть было второй раз туда не упал, когда поднимался, да ухватился вовремя за широкие пожухшие листья цветника. Не упал совсем, но весь в грязи вымазался.

И вот заявляюсь я в таком виде в издательство. Лучезарно улыбающаяся девушка как будто и не замечает моего плачевного положения. Завидую людям, которые умеют так лучезарно улыбаться и не замечать очевидного. Получаю свой гонорар, сигнальные экземпляры и бреду назад. Опять ветер, дождь, и я заблудился снова. Выхожу к высокой каменной стене, пытаюсь ее обойти. Вижу, что это стена какого-то старого монастыря. «Донской», — догадываюсь я. — «Пойду в церковь помолюсь. На душе кошки скребут». Долго обхожу весь монастырь по периметру. Все двери и ворота до единого наглухо закрыты. «Теперь сюда не пускают просто так, только по определенным дням — это обитель», — догадываюсь я. Экий недогадливый!

Спускаюсь вниз по улице. Какая-то компания молодых людей принимает меня за кого-то другого, о чем-то спрашивает. Я не понимаю, что от меня хотят. «Ошиблись мы в тебе, парень», — говорит один из них. Вот эта фраза, что называется, входит в уши. Подхожу к помойке, в которой увлеченно копается уже один, по виду бомж. Пытаюсь увидеть в мусорнике газету. Наконец, нахожу обрывок журнала и обтираюсь им — каждой страницей отдельно. Но грязь въелась в мокрую одежду; придется ехать так домой, пугая пассажиров. Мелькает мысль: «Лучше бы своей книжкой так обтерся».

Да, что-то невзлюбил я свою собственную книжку, с самого начала, как только ее увидел напечатанной — радости никакой. Приехав домой, бросаю мокрые и смятые экземпляры в шкаф.

Наскоро пролистав один, понимаю: книга получилась сухая, наукообразная, надменная, — цитатник какой-то. Лучше бы я ее не писал…

Расплата

Верит ли читатель в тайные знаки судьбы, не знаю. Лично я верю. То, что с нами случается, все неспроста. Неспроста я ту книжку написал и напечатал. Неспроста меня чуть было не прибил ящик с инструментами. Неспроста я в луже «искупался», неспроста все двери монастыря оказались закрытыми. Неспроста молодая компания объявила мне, «Ошиблись мы в тебе, парень» (какой я им парень?). Все неспроста. Однако за все содеянное надо расплачиваться. Лично я не фаталист, по крайней мере себя таковым не считаю. Но бывают же в жизни странные и необъяснимые вещи…

И вот расплата: я, будучи на караваевской системе, заболел. Надо же, а я-то всерьез думал, что караваевцы — «небожители»: они не болеют. По крайней мере так мне долго внушали мои старшие товарищи — «караваевцы».

То ли ангина поразила меня, то ли какой опасный вирус — я так и не понял, но шею мою раздуло. К врачам я не шел — лечился сам: «наружное», травы, диета. Меж тем шею раздуло капитально: как глянешь в зеркало — свинья свиньей. Температура под сорок. Затем вроде поменьше стала. А тут еще — бац и кусок в горло не лезет. То есть — буквально не лезет. Я рот раскрываю, желаю ухватить, а челюсти перед самым куском сами смыкаются. Ни творог караваевский, ни лаваш, ни каша — ничего. Я овощи сподобился по-караваевски отваривать. Все зеленое: кабачки, лук, салат. Завертывал их, ставил в теплое место. Этим овощным бульончиком и питался дней двадцать. Однако чувствую, долго я так не протяну — весь зеленый стал, похудел страшно. Понятно почему — нет полноценного белка — творога, злаков; ни жиров нет, ни углеводов. Чем тело напитать, неизвестно — все организм отвергает напрочь. Маялся, так маялся. Шею пытался натирать «наружным». Потел. Поехал в метро по делам, и мою мокрую, потеющую шею так сквознячком из окон вагона продуло, что вспухла она, родимая, до невероятных размеров.

Страшный вывод делаю сам для себя: не помогает караваевская система. Жизнь в теле идет на угасание. Что делать? Этот вопрос задают себе, оказывается, не только большевики-коммунисты.

Идти к врачам — ниже своего достоинства. Тогда надо признать, что двадцать восемь лет своей жизни (ровно столько я живу по караваевской системе) все то, что пропагандировал, во что верил, — не правда? Не всегда помогает система?

Умру ли я?

Моральные и физические мучения мои кончились тем, что я решил как-то поутру для себя: пойду сдаваться. Собрал вещички, тапочки, взял сменное белье и поехал к знакомому врачу в больницу. Взял на всякий случай три яблока — вдруг в больничке проголодаюсь.

На негнущихся ногах, в голове туман, дошел я до такси. Говорю им, — так мол и так, адрес такой, везите. Они смотрят на меня, зеленого, и говорят, не моргнув глазом:

— Две пятьсот.

— Как, да тут ехать не так далеко, пробок нет, больше тысячи не дам.

— Ищи дураков.

Да и не было у меня двух тысяч пятьсот российских денежных знаков. Вошел в метро, все плывет, шея мгновенно взмокла — верный знак, что в вагоне метро просквозит. Однако сел удачно, напялил на голову какую-то свою старую кепку и за широкой спиной дядьки отсиделся до перехода. Ветер свистит, воет в ушах, а шею мою не трогает. Да я платочком ее родимую обтираю — не дай Бог опять.

Поднимаюсь я с сиденья и ощущаю вдруг, что куда идти — не понимаю. Чувствую одно — умираю я прямо среди этой праздничной летней толпы, едущей в будни на работу. Она меня несет незнамо куда.

Умирать-то я умираю, но слышу все, что происходит вокруг: вот треплются две студентки о каком-то парне, вот две товарки переговариваются, мужики о футболе спорят. «И это жизнь?» — саркастически думаю я, дабы подвести хоть какой-то итог прожитому. — «Я же все слова свои сказал, все буковки написал, что мне еще надо?» Силюсь, к надлежащему случаю, вспомнить строчки Есенина, написанные им накануне самоубийства: «В этой жизни умирать не ново…» Дальше, несмотря на все усилия, не вспоминается. Мелькает мысль: «Вот уж никогда не думал, что буду умирать среди толпы, бредущей в переходе метро». Однако меня, умирающего, толпа несет куда-то, а я все не умираю. Запихивает меня толпа в какой-то вагон. Я опять еду. Вокруг все те же празднично-будничные летние разговоры обо всем и ни о чем. Опять силюсь вспомнить последние строчки Есенина — не получается. Да что же это — и умереть как следует не получается!

Опять толпа меня выносит из вагона, опять какой-то переход. Я понимаю вдруг, что это не толпа меня несет, а какая-то сила. Какая-та часть моего существа уже умерла в переходе между станциями, другая, еще живая — на автомате меня ведет куда-то. Выхожу из метро — солнце светит, людей много. «Вот также будет светить, когда я умру», — думаю я. — «Ну ничего, родимся еще где-нибудь, желательно не пауком». Впрочем, мысль о втором рождении какая-то вялая. Видно, время еще не пришло. Сажусь в маршрутку. И тут меня пронзает острая как нож мысль: «И зачем я только написал эту дрянную книгу?» Тут же понимаю, что эта фраза скроена по образцу: «И какой черт понес его на эту галеру?»

Меня чуть не задушили врачи

Маршрутка довозит меня до больницы. Выгружаюсь и, забыв закрыть дверь, шатаясь, бреду в приемный покой с тапочками и тремя яблоками. На меня удивленно смотрит медсестра. Потом меня щупают, раздевают, трогают мою шею. Потом все куда-то уходят. Я, раздетый и мокрый, сижу в приемном покое. Приходит какое-то светило в белом халате. Светило — старый опытный врач кавказской национальности. Уперев мою голову в стену, он довольно грубо и больно хватает меня за горло. «Сейчас задушит», — думаю я. Приходят другие врачи и любуются на мою шею. «Да, лимфодермит небывалый», — слышу я не знакомые слова. Меня знобит, но на это никто не обращает внимание. «Господа, я же не на выставке собак», — хочу сказать я им всем. Но у меня не выходит.

Мне выдают какие-то праздничные (пестрые, короткие) больничные панталоны и короткую куртку. Всю мою одежду забирают и в таком нелепом виде ведут в хирургию. И вот я уже лежу на кровати в палате. Ко мне один за другим приходят врачи в странных красивых одеяниях, то цвета морской волны, то терракоты, то ярко-желтых. Очевидно, у врачей сейчас мода такая. В белых халатах уже редко кого увидишь, только светил науки.

Один врач, по виду главный «по шеям», говорит:

— Сейчас операционная освободится — резать будем. Вы сильно похудели…

— Как резать?

— А что же мы на ваш лимфодермит смотреть будем?

— Я не желаю, — слабо протестую я.

— Пожалуйста, пиши отказ от госпитализации и вали ко всем чертям, — врач неожиданно переходит на ты. Ныне никто никого насильно не лечит… Однако имей в виду: ты выбираешь сам — операция или смерть. Гной войдет в плевральную область, прорвется внутрь, и каюк тебе.

— Можно подумать?

— Думать некогда: жизнь или смерть!

Эта фраза: «жизнь или смерть!» — меня поразила в другом смысле: «Как, разве я еще не умер, разве есть средство, которое спасет меня?» И я буквально выдавил из себя, чувствуя себя предателем караваевского дела: «Согласен». Почему-то я считал, что я должен был умереть, как Караваев, но не отдавать себя в руки врачей… Может, всплыли воспоминания о прочитанной в детстве книге о Павле Корчагине?

Разговоры во время операции о запеченном палтусе

— Ты что делал? У тебя вся кожа на шее слезла!

— Скипидаром натирался.

Скептическое молчание окружающих…

И вот две молоденькие сестрички бойко командуют мной: «Вставай, снимай одежду!» Я послушно снимаю, думая, что попал в ад. «И трусы!» — сестрички серьезны, требовательны и не терпят возражений. И вот я стою совершенно голый перед двумя девушками. Хотел было пошутить на счет мужского естества, не подвластного рассудку, да взглянув на суровые лица сестер, осекся, да и голос у меня пропал от боли — не до шуток. Меня укладывают на каталку и завертывают, как младенца, в какую-то теплую ткань. Затем каталка, пересчитав все рытвины и неровности, сотрясаясь на поворотах, как телега без рессор, выезжает на улицу. Меня везут в операционную. Ветер воет в ушах и невероятным холодом обдувает мою мгновенно взмокшую голую шею, как раз не укутанную в теплую ткань. Но руки у меня под одеялом, и я даже не могу обтереть пот.

В сияющей, как большой театр, операционной мою голову накрывают пропитанной спиртом белоснежной простыней. Я буквально задыхаюсь под ней от ненавистных паров спирта. Вот приходит врач. Его появление сродни появлению иерарха: «Укольчик. Болевая чувствительность снимается новокаином, а вот тактильная — нет, так уж ты терпи».

— А чего это у него кожа такая? — спрашивает операционная сестра.

— Скипидаром натирался.

Опять скептическое молчание. Мою шею мнут и режут, режут и мнут.

— Эй, Александр, — слышу я голос врача, — ты жив или нет, скажи что-нибудь.

Сказать у меня ничего не получается.

— Ну, или подай какой-нибудь знак, не молчи как партизан, а то мы тут думаем и уж не знаем — жив ты или нет.

Да и я сам не знаю. Однако с трудом достаю руку из-под простыни и каких-то тяжелых покрывал и машу врачам и сестрам — своеобразное приветствие. Операция продолжается. Врач, копашась в моей шее, заводит невинный разговор с операционными сестрами о запеченном палтусе, которого планировалось приготовить на даче. Но теперь уж не успеют — внеплановая операция. Далее следуют пикантные подробности, как готовить палтус.

Я думаю, что врачи во время операции говорят о посторонних вещах, чтобы успокоить больных. Не думаю, что, глядя на мою развороченную, истекающую кровью шею, врач захотел палтуса. Не вампир же он?

Возвращают меня назад в палату на той же каталке, что и привезли, с шеей, замотанной в бинты. Вставляют дренаж с пластмассовой посудиной для оттока жидкости, ставят холод — ледышку, завернутую в плотную материю, дают кучу таблеток. Среди прочего колют уколы. Антибиотики — догадываюсь я. И тут же вспоминаю крылатое выражение Караваева «антибиотики-идиотики», которым он напутствовал своих пациентов. Я опять чувствую себя предателем.

Не нужно разжевывать таблетки

Таблетки, которыми меня потчевали, я пытался сразу не глотать. Вспомнил, что Караваев говорил: «чтобы понять, хорошее или дурное лекарство, его следует долго держать на языке — ощутить его вкус». Я разжевывал таблетки и пытался проглотить полученную таким образом кашицу. Боже, какая это гадость! Меня чуть не вырвало. Последнюю таблетку, маленькую, белую, я бросил под кровать. Это был демидрол, морфин или что-то в этом духе. Я не спал всю ночь. Мне мерещилось, что кто-то настойчиво и безутешно зовет маму.

Мне опять казалось, что я умираю. И вдруг ясно и отчетливо, совершенно вроде бы не к месту, я вспомнил роман Надежды Тэффи «Воспоминание». До последней буковки вспомнил, до последней запятой. Бывает же такое. Это удивительно еще и потому, что читал я этот роман мельком, невнимательно. И воспоминание это о «Воспоминании» было настолько сильным, что к горлу подкатил комок и я уткнулся в больничную подушку. Слезы сами брызнули из глаз. «Боже мой, что было с нами в семнадцатом году», — думал я.

Для читателя, не читавшего этот роман Тэффи, поясню, что выдающаяся русская писательница описывает в нем большевистский переворот, и то, как она бежала из России. Яркие образы и огненно правдивые слова этого романа падают прямо в душу и застревают в ней навечно. Если бы детям читали этот роман в школе, хотя бы отрывок из него, я ручаюсь: ни один бы из них никогда не стал коммунистом. Да и «убежденный» коммунист, если он честный человек, прочитав этот роман, сжег бы свой партбилет прямо после прочтения. Беда только в том, что никто этот роман не читал. Тэффи эмигрировала после революции и умерла во Франции в 1952 году. Большевикам-коммунистам Тэффи, как можно было предполагать, была глубоко не симпатична и о ней попытались забыть — не было такой писательницы.

При чем тут этот роман и как он связан с моей болезнью, я сказать не могу. Однако, вспомнив пронзительное «Воспоминание» Тэффи, я хотел завыть от безысходности; мне было невыносимо больно за нашу истерзанную Россию. Наверное, этот был метод вытеснения, интуитивно найденный самим больным организмом, когда моральная боль подавляет физическую. Пока в школе не будут изучать «Воспоминание», мы не избавимся от наследия советского прошлого.

Еще совершенно некстати я вспоминал милое лицо одноклассницы. После школы она вышла замуж за моего друга. Родила деток. Теперь она уже бабушка. Я часто встречаю ее на детской площадке вместе с внуком-карапузом, который увлеченно копается в песочнице. Судьбы людей — как странно они порой переплетаются…

Тэффи, одноклассница — наверное, и мозг мой нуждается в лечении, а не только шея.

Враждебные звуки

Днем за окном ветер трепал верхушки деревьев. Крыши домов ощетинились антеннами. Было в этих антеннах что-то враждебное. Были похожи они на иглы.

Днем кто-то неумело играл в соседней палате на флейте. Выходило очень печально; как-то по-тибетски — когда воют их большие трубы. Наверное, это был звук смерти. Также протяжно и неприятно выли водопроводные трубы, когда кто-то включал воду. Отличить одно от другого было не просто. Сколько помню себя, в домах, в пионерских лагерях, в казармах — везде выли трубы. У нас это, очевидно, считается, если не нормой жизни, так в порядке вещей.

Могу поделиться с читателем еще одним грустным наблюдением — о скорых, которых, по крайней мере на улицах Москвы, стало заметно больше, то и дело заслышишь вой сирены под стенами больнички. Значит, денег больше выделяют на медицину. Однако от этого люди не перестали умирать — умирают как и прежде, только в присутствии врачей.

Кормили в больнице так себе — жиденький супчик, соленое картофельное пюре на воде, жесткая мясная или рыбная котлетка, съежившаяся в шар, кусочек розовой дешевой колбасы (раньше, до перестройки, такая стоила 1 р. 20 к.), ломтик хлеба.

Хлеб я не ел, мясо и рыбу тоже, но супчик хлебал. Очень скоро мне стало не хватать калорий. Иногда на ужин приносили печенье. Я стал упрашивать раздатчицу дать мне немного печенья: «Потому, что, мол, хлеб не ем, а злаки нужны…»

— Здоровый мужик, а печенье просит, как дитя малое, — был ее ответ.

После такого ответа мне напрочь расхотелось просить у нее что-либо, даже добавки соленого картофельного пюре или жидкого «компота» из кураги…

Я быстро отощал и уже вполне мог сниматься в фильме про войну. Кроме того, я не брился, и сестра во время очередной перевязки сказала мне, в виде комплемента что ли, что я похож на белого офицера.

— Ордена не хватает, — отреагировал я.

— Какого? — поинтересовалась сестра.

— Святого Георгия.

Мною владела Тэффи. Я вспоминал и вспоминал перлы из ее романа, не такого уж длинного. И этим занимался и днем и ночью.

Что-то в этом романе было такое, что заставляло переосмыслить собственную жизнь. У меня самого дальние родичи были белые офицеры, может быть заговорила генетическая память? Чтобы восстановить политическое равновесие со своей семьей, скажу, что среди родни у меня были и красные командиры.

Помните у Ленина: «Как нам реорганизовать Рабкрин?» Так и у меня в больнице была одна мысль: «Как нам обустроить Россию?» Звучит вполне помпезно. Я даже, в порыве, хотел было врачу посоветовать почитать роман Тэффи, но вовремя спохватился, вспомнив о палтусе.

Вот как бывает: сделаешь неверный шаг, напишешь книгу не так — и вся жизнь наперекосяк. Может я и преувеличиваю насчет книги. Вот Тэффи свою книгу написала вдали от родины. Какая книга! А кто ее читал? Я думаю, что у демократов современных кишка тонка ее читать. Сразу видно будет, откуда ноги растут. Демократы наши в массе своей бывшие коммунисты. Ленина из Мавзолея вынести и похоронить по-человечески не могут…

Опять я сбиваюсь на политику, а не хотелось бы. Видно так устроен человек — не может он жить изолированно в своем мирке, даже пользуясь системой Караваева… Это все равно что Ленин забальзамированный. Человеку требуется общение с себе подобными.

Оправдание простое: «Судьбы страны похожи на судьбы людей».

Покинув больничный покой, домой удалился

Из больницы не выпускали, даже дойти до ближайшего ларька нельзя — купить лаваш там или что-либо в этом роде. Три яблока, взятые мною, были уже давно сгрызаны.

Пришлось мне через какое-то время бежать из больницы. Ситуация осложнялось тем, что меня совсем закололи. Сначала капельница: антибиотики, противогрибковое, антивирусное лечение, затем уколы: пенициллин в известное место.

Последний укол попал в то же самое место, что и предыдущий. Он и решил дело: ни сесть, ни прилечь; боль и температура. Известное место от этих уколов стало просто каменным. Я написал отказную: «врачей не виню, претензий не имею, с последствиями ознакомлен…» и покинул больницу, не долечившись. Знакомый врач, сделав мне небольшой надрез скальпелем на зашитой шее, вручил кучу одноразовых шприцев, антибактериальную мазь и кучу стерильных марлевых салфеток и бинтов…

— Будешь снимать иголку со шприца, вот сюда мазь выдавишь; поршнем подожмешь, чтоб только воздуху не было; вводи в ранку и впрыскивай перед зеркалом, чтобы внутрь попало, а не сверху по коже растеклось, и тут же салфеткой стерильной закрывай, чтоб не вытекло, и бинтуй шею потуже… — инструктировал он меня.

— Сколько делать? День, два, три?

— И день, и два, и три, и, вообще, пока не наступит облегчение… Швы придешь снимать через семь дней.

Я вышел из больницы на негнущихся ногах, попробовал догнать маршрутку, но бежать не смог. Видно я переоценил свои силы: температура, слабость, общее истощение.

Дня два из меня с потом выходили лекарства; их зловонные запахи пропитали всю постель. «Когда люди потеют — это очень хорошо: организм борется, выбрасывает ненужное», — говаривал Караваев.

Потом я отъедался, как сумасшедший; какой-то жор на меня напал. Я целыми днями ел, ел и ел. Пока родные не забеспокоились — почему я так много ем? Но я уже наел себе щечки, и организм сам упокоился, очевидно, понял каким-то своим особым чувством, что голодная смерть ему не грозит.

Однако после больницы появились и осложнения: послеоперационная рожа, которую пришлось выжигать «наружным». Смазывал обе ноги через каждые полтора часа. Вроде сошло, но надолго ли? Температура долго держалась. Как пелось в советской песне: «Ничто не проходит бесследно…»

Победила ли караваевская система? Я не знаю. Может быть, победила или победит еще.

Как говаривал Караваев: «Воспринимайте жизнь как испытание». Вот я и пытаюсь воспринимать. Одно дело — писать книжки о здоровье, а другое дело за это здоровье бороться.

Глава 2. Пророк, целитель, мудрец. Караваев — кто он такой?

Скорее всего, не каждый читатель знает, кто такой Караваев. Да и откуда читателю знать эту фамилию. О нем не писали в газетах, о нем не рассказывали по радио и телевидению. И даже Малахов в своей ТВ-шной передаче о здоровье, по-моему, ни разу не упомянул эту фамилию. Была одна книжица, изданная самиздатом в СССР в 1976 году, называлась «Практическое руководство по профилактике и оздоровлению организма». На титульном листе стояла фамилия В. В. Караваев. На самом деле Караваев эту книжку не писал. Тем, что увидела самиздатовский свет, она обязана ближайшему помощнику Караваева С. В. Романенко. Это именно он записал караваевские лекции на магнитофон, обработал записи и составил книжку под таким названием… Караваев ее видел, редактировал и одобрил. Но вышел самиздатовский тираж небольшим — всего триста экземпляров (денег не хватило). Правда, люди потом сами под копирку распечатывали на машинках по нескольку экземпляров и раздавали знакомым. Все хотели быть здоровыми, даже в советские застойные годы.

В самом деле, может быть, я необоснованно в начале своего повествования увлекся бытописанием своей собственной персоны? Надо бы восстановить историческую и нравственную справедливость и поговорить о самом Караваеве и о его оздоровительной системе подробно.

Подозреваю, что читателю, привыкшему считать в граммах, мерить в сантиметрах и читать характеристики, наверняка хотелось бы знать, кто такой Караваев. Где родился, на ком женился, чем отличился. Однако подобного рода информация лично мне кажется скучной, и писать очередную биографию Караваева мне, скажем прямо, лень. Ее (биографию), по-моему, без всякого труда можно найти в Интернете.

Скажу лишь, что Караваев родился в 13-м году двадцатого века в Риге. Год 1913 весьма был благодатен для России, сегодня бы его назвали тучным… Что касается Риги, то город это красивый, особенно его старая часть. Бывал я там: ратуша, мощеная площадь перед ней — почти как в Европе…

Караваев тоже часто бывал на этой самой площади перед ратушей. И было это более полувека назад.

Жил Караваев на окраине Риги в двухэтажном деревянном доме. Это был обычный дом, с воротами и ставнями — таких домов еще много осталось в небольших городках средней полосы России. В этом рижском доме жили четыре семьи — выходцы из России… Караваевы размещались «по лестнице налево», о чем и оповещала посетителей их квартиры небольшая медная табличка, красовавшаяся на входной двери.

Визит доктора-правдолюбца

В 13 лет Караваев заболел… Это и предопределило его дальнейшую судьбу. Как он сам позже говаривал: «Трудности и неудачи даются нам либо как наказания за неправильные поступки, либо как испытания. И то, и другое надо уметь принимать спокойно, как подарок судьбы».

Вот как-то в весенний погожий день на пороге его квартиры появился долговязый врач, старый скептик, взявший за правило не скрывать от своих пациентов страшные диагнозы.

— Где тут больной мальчик?

Мать, еще молодая женщина, без седины в волосах, привела врача в комнату сына:

— Витенька, к тебе врач. Он посмотрит тебя.

Осмотр длился долго. Из саквояжа извлекались всякие новомодные медикаменты, но не обошлось и без обычной врачебной трубки.

— Ну что ж, отдыхайте, молодой человек, отдыхайте… — наконец изрек жрец медицины и вышел из комнаты. Вите было очень интересно — почему вдруг такой ажиотаж вокруг его персоны, почему его срочно уложили в постель, почему вызвали врача. Болезни он сейчас не чувствовал. Витя встал с кровати и, тихонько ступая босыми ногами по давно не крашенным половицам старого дома, старался как можно меньше шуметь. Он прокрался в коридор и прильнул ухом к затворенной двери спальни матери.

— Мамаша, определенно вам говорю, стройте сынишке своему новый домик и отселяйте, — говорил врач.

— Да какой домик, о чем вы говорите, ему 13 только исполнилось!

— Гробик — вот какой домик!.. Вы, мамаша, на меня не обижайтесь. У меня репутация честного врача — можете справиться в больнице. Кавернозный туберкулез не лечится. Жить ему осталось несколько дней. От силы недели две-три. То, что у него румянец во всю щеку, и то, что аппетит отменный, — это как раз плохой признак. Видели вы, как у него лихорадочно блестят глаза? (Про глаза доктор прибавил так, для красного словца.) Я, мамаша, никогда не скрываю перед больными их диагноз — это мой принцип.

Витя неслышно вернулся в постель и зарылся головой в подушку. Он все понял. Его уже давно мучил сухой кашель, как-то появилась кровь. Но умирать ему не хотелось. Жизнь манила его солнечным ярким светом, пробивавшимся через плотные малиновые занавеси в комнату, запахом расцветшего жасмина под окном, молодой смолистой листвой старого тополя, росшего у их дома.

Чудный дед или подарок судьбы?

На следующий день, когда в доме все еще спали и солнце только-только коснулось своими ласковыми лучами деревянной покрашенной в розовый цвет стены, Витя сбежал из дома. Мать не слышала, как он ушел. Она провела бессонную ночь. Чтобы не разбудить домашних, она тихонько плакала, вытирая слезы комочком батистового платочка. Лишь под утро она заснула.

Витя оделся и на цыпочках вышел из дома. Он не знал, куда он пойдет. Ему было все равно. Но ему не хотелось оставаться там, где для него было все кончено и нужно было заниматься только одним: готовить новый домик — «гробик».

Он шел по проселочной дороге. Невдалеке потянулись перелески, солнце уже припекало. Витя укрылся от зноя под тенистым пологом леса. На краю поляны он увидел пасеку. Кто-то на ней работал в белой одежде. Витя хотел есть, его мучил кашель. Пасечник, еще крепкий старик, поднял голову и посмотрел на Витю. Витя подошел.

— Ну, что, малец, заплутал?

И тут совершенно неожиданно на глаза Вити навернулись слезы:

— Какой заплутал, умру я, дедушка!

— Что это ты, молодец красный, умирать собрался? Что за слезы?

— Врач сказал, что туберкулез не лечится.

— А ну постой, — дед скосил глаза куда-то вдаль, словно заглянул в какую-то ему одному ведомую книгу судеб, и, вернув взгляд обратно на Витино лицо, уверенно сказал:

— Дурак твой врач, до старости будешь жить!

У Вити мгновенно высохли слезы:

— Почем знаешь, дед?

— Знаю! Где живешь — то? Поди, матери скажи, что нашел травника, мол, он меня взялся полечить… А то мать-то волнуется.

Дед сдержал слово. Витя ходил на пасеку, помогал как мог старику. Тот поил его травами, подробно рассказывая, какая травинка чего лечит. Ходил Витя вместе с дедом и в сосновый бор, живицу собирал. Делали они надрезы на стволе сосен; в отщеп ставили картонные стаканчики. Туда за несколько дней натекала смолистая живица. Из нее дед выпаривал самопальный живичный скипидар и заставлял Витю вдыхать пары подогретого скипидара.

После двухчасовой ингаляции оба шли снова в сосновый бор, где дед учил Витю петь — надо было легкие разрабатывать.

— Да не ори ты, чувствуй мелодию, — поучал он подростка.

— А разве от мелодии болезнь пройдет?

— Пройдет еще как!

Они на два голоса пели все: и «Боже царя храни», и «Дубинушку», и «Разбойничков».

— Главное, не выходи из мелодии, веди ее, — поучал дед…

Болезнь отступила. И это было чудо. Ибо кавернозный двусторонний туберкулез, именно такой, какой был у Караваева, не лечится даже современной медициной.

Жизнь манила…

Жизнь манила Караваева своей неизведанностью. Его интересовало буквально все. Он спешил жить. Вот он студент железнодорожного техникума — осуществилась его детская мечта стать машинистом, разобраться в хитросплетениях железнодорожных путей… Эти пути так похожи на судьбы людей.

Вот он посещает занятия в Рижском университете. Биология, медицина, философия — предмет его пристального внимания… Вот Караваев на занятиях йогой (она была чрезвычайно популярна в начале двадцатого веке в Риге, как и в других европейских столицах). Но более всего Караваева привлекает человек — тайна его бытия и происхождения. Зарождается человек в маленьком пузырьке, появляется на свет беспомощным, но растет, крепнет его тело — он становится взрослым… Потом тело стареет, и уходит человек за грань очерченного земного круга.

Откуда пришел человек: его душа? Куда он ушел? Для чего он посетил сей мир? Караваев пытается для себя отыскать ответ на эти вечные вопросы бытия.

«Караваев, да ты философ!» — запальчиво выговаривает ему веснушчатый паренек, его товарищ по университету.

Красивая девушка машет ему рукой среди песчаных дюн и изогнутых ветром сосен. «Витя!» — кричит она, но ветер уносит ее голос. Она смеется. Витя видит это. Вот они уже вместе. Ветер треплет ее мокрые волосы. Море шумит. Пена длинными волнистыми змеями извивается у их ног…

Караваев вовсе не был отшельником.

Однако причудливы и неисповедимы пути, уготованные Богом человеку в этом мире. Караваев поет в церковном хоре православного храма и чувствует, почти наверняка знает, что есть нечто большее, чем жизнь с ее привычными радостями. Есть то, что он впоследствии назовет Океаном Разума. И лишь совесть одна соединяет каждого человека с этим океаном.

Караваев чувствует свою миссию. Он ощущает, что он не такой, как все. Он верит, что был рожден второй раз не для того, чтобы срывать плоды наслаждений с древа времени. Это чувство ему привил его наставник — старый пасечник-целитель.

Совесть-интуиция, которая спасла Караваева

Караваев женился. У него растет маленькая дочь. Теперь он живет в старой Риге, в его личной библиотеке собрано множество книг по йоге, эзотерике, целительству. Однако Караваев чувствует настоятельную потребность объединить разрозненные знания о человеке, о методах исцеления в единую систему.

Система оздоровления явилась Караваеву во сне во всей своей цельности и единстве. Она явилась в сиянии и блеске озарения, как являлась, наверное, античная богиня своему преданному поклоннику, проводившему ночи у порога древнего храма…

Как говорил Караваев: «Совесть, именуемая в науке интуицией, никогда не оставит того, кто верит и ждет помощи свыше».

Осталось прояснить лишь некоторые детали оздоровительной системы. Однако на это ушло несколько лет.

И вот система создана. Караваев страстно желает испытать ее, но на ком — на страждущих и больных? Этого Караваеву мало, требуется нечто большее. Система включает в себя комплексные знания о человеке, его психике, реактивности организма. Для испытания требовался эффект присутствия целителя.

Пришли испытания… Началась война, которая была огромным общим испытанием

Было ясное утро, одно из тех, какое бывает в самом конце июня. Караваев стоял у окна и смотрел на летавший над городом немецкий самолет. Несмотря на сигнал воздушной тревоги, он не спешил укрыться в подвале дома, где на скорую руку было оборудовано бомбоубежище. В городе постреливали. Однако самолет летал над городом, не отвечая на разрозненные револьверные выстрелы отходивших красных частей, и было в этом что-то завораживающе зловещее.

Караваев машинально провел рукой по щеке: «Надо бы побриться», — мелькнула в его голове странная для подобных обстоятельств мысль… Он отошел от окна и сделал два шага в сторону умывальника. В этот момент немецкий ас полоснул наугад по жилым рижским кварталам пулеметной очередью… Караваев услышал звон разбитого оконного стекла за своей спиной. Во все стороны разлетелись осколки. Пулеметные пули заскрежетали по стене дома. Караваев инстинктивно пригнулся. А в следующее мгновение пришло, как озарение, понимание того, что Совесть-Интуиция спасет всякого, к кому только она благосклонна. Не следует проявлять слабость, надо только верить, верить ей одной…

Чужой среди своих

Странные замысловатые узоры рисует судьба во времени и пространстве, подобно зимним узорам на окнах, она никогда не повторяется, в ней есть своя логика, но предугадать очередной поворот жизненного сюжета отдельно взятого человека практически невозможно.

Караваева не тронули немцы. Более того, причислив его к рижской буржуазной публике, они ему выдали пропуск, и он мог свободно передвигаться по территории Риги и ее пригороду. У Караваева оказались развязаны руки. Он мог собирать травы, живицу, готовить целебные настои и лечить страждущих… Уже в то время у него было немало пациентов.

Когда в Ригу пришли советские войска, Караваева арестовали. Следователь НКВД, ухмыляясь, склонял Караваева к подписанию кипы ложных обвинений, где Караваев признавал себя агентом, саботажником, уклонистом и организатором подрывной ячейки. Под «ячейкой» понимались больные, которые посещали во время оккупации рижскую квартиру Караваева и его загородный дом. Следователь недоумевал: «Зачем нужно было кого-то лечить, если есть врач, который живет по соседству и каждый день ходит на службу в больницу… Нет, подрывная ячейка — и все!»

Старая рижская тюрьма с толстенными стенами видала виды. В разное время здесь сидели революционеры, затем «враги» советской власти, потом немногочисленные «партизаны» и «пособники комиссаров», отловленные немцами в пригороде, евреи и опять «враги»…

«Врагом» совершенно неожиданно для себя и окружающих стал Караваев. В свое время, когда немцы только подходили к Риге, Караваева в общей неразберихе и при нехватке кадров назначили наркомом по эвакуации крупного завода. Однако неожиданное появление немецких моторизированных частей в окрестностях Риги 1 июля 1941 сделало эвакуацию невозможной. Следователь НКВД требовал от Караваева признательных показаний в том, что он саботировал приказ по эвакуации и сдал завод немцам. И это было самое серьезное обвинение.

Следователь, в выгоревшей гимнастерке, затянутый в портупею, ухмылялся: «Да все равно подпишешь, куда ты денешься! И не таких саботажников раскалывали!»

Кормили заключенных плохо — специально плохо, чтобы они были посговорчивей. Мотив был такой: «Когда страна голодает и напрягает все силы, чтобы разбить врага, могут ли пособники врага сладко спать и вкусно есть?» Караваев как мог компенсировал плохое питание. В камере он по нескольку часов занимался йогой.

Не думай о еде, когда стоишь на голове

Лязгнул замочек глазка, и охранник заглянул в камеру. Но что он увидел! Караваев стоял на голове, вытянув руки по швам, ноги упирались в низкий потолок камеры. «Караваев повесился!» — немедленно сообщил он по инстанции. Через четыре минуты в камеру к Караваеву уже спешила группа товарищей: врач, начальник охраны в сопровождении заместителя и начальника смены. «ЧП — не доглядели», — распекал начальник охраны своих подчиненных. Открыв тяжелую дверь, «группа товарищей» увидела безмятежно сидевшего в позе лотоса Караваева.

— Это что за шуточки, — начальник охраны повернул раскрасневшееся от быстрого шага, почти бега, лицо в сторону охранника.

— Ей богу, товарищ майор! Он висел вниз головой.

— На чем он висел, дурень! У него даже шнурки отобрали… Обыскать камеру.

— Я стоял на голове, — подал голос Караваев, не меняя, впрочем, своей позы.

— Как стоял?

Караваев молча продемонстрировал, как именно: он встал на голову, вытянул вверх тело, руки и ноги. Для пущего эффекта Караваев стал еще и раскачиваться, как маятник, — из стороны в сторону. Стоя на одной голове, он умудрялся сохранять равновесие в такой странной и, казалось бы, противоестественной для человека позе. Это была уникальная асана, которую Караваев освоил еще в юности, интенсивно занимаясь хатха-йогой.

Охрана смотрела на качающегося и стоящего на одной голове Караваева и недоумевала, как такое может быть. О происшествии доложили следователю.

— Зачем вы стояли на голове? — выйдя из-за стола, запальчиво спрашивал Караваева следователь. — Вы хотели обмануть бдительность охраны и бежать? Советую вам не отпираться.

— Видите ли, гнилая капуста не для моего желудка. Дабы предотвратить метеоризм, я использую упражнения восточных оздоровительных практик.

— Это что за фокусы, человек не может стоять на голове… она же круглая. Но меня вы не проведете. Я приглашу понятых, и, если в их присутствии вы не сделаете того, о чем говорите, я вам запишу еще и подготовку к побегу.

Понятые — солдаты срочной службы — робко вошли в кабинет следователя и уставились на возмутителя спокойствия… Караваев встал на голову, распрямил тело, вытянул вверх ноги и руки и стал качаться, как маятник. Солдаты вытаращили глаза. Караваев был весьма высокого роста — его тело протянулось снизу вверх до самого потолка. Казалось, что он каким-то неведомым способом встал на потолке и раскачивается.

— Да, у меня нет слов, такого я не видел… Идите, ребята, — добавил следователь, обращаясь к солдатам. — Знаете, мы вас будем кормить хорошо, специально будем хорошо кормить, только, пожалуйста, я вас очень прошу, не вставайте больше в камере на голову… У меня могут быть неприятности.

Затем следователь неожиданно нахмурил брови и, подтянув портупею, сказал: «Естественно, дополнительное питание никак не отразится на ходе расследования вашего дела».

Сражение с воспалением легких при помощи «шкурно-листового» отвара, заменившего лекарственные травы

Стоя в своей камере, прислонясь к холодной ее стене (сидеть днем воспрещалось), Караваев продумывал аргументы в пользу своей защиты и оправдания. И вдруг он неожиданно поймал себя на мысли о том, что сам же просил у судьбы испытать его на прочность. Новая мысль была ясная и четкая, достойная Рахметова с его гвоздями: «Когда испытания настали, не следует их избегать, нужно идти навстречу им».

Караваев поступил именно так. Утром у следователя он подписал все бумаги, безоговорочно признал все обвинения. Машина завертелась. Уже через неделю была тройка, в военное время заменявшая суды. «Десть лет лагерей, принимая во внимание чистосердечное раскаяние подследственного».

Везли Караваева на место отбывания наказания — на Колыму — через всю Россию. Переезд длился долго — несколько месяцев. Местожительством на это время для Караваева стали теплушки, на скорую руку оборудованные для перевозки заключенных, камеры пересыльных тюрем, набитые «врагами народа» и уголовниками, карцеры и просто земляные ямы с нарами.

Пересыльная тюрьма в Красноярске стала очередным испытанием для Караваева. Партию зеков продержали на морозе пять часов в ожидании, когда прибудут полуторки с конвоирами. На Караваеве была арестантская роба, выданная еще в Риге; никто не позаботился, чтобы обеспечить его зимней одеждой. Сам по себе мороз был не страшен Караваеву, с юности закалявшему свой организм… Но ветер, пронзающий до костей, от которого нельзя было никуда укрыться!.. Два человека из этой партии заключенных умерли через несколько дней, еще пять — через неделю. Караваев отделался сравнительно легко — схватил воспаление легких. Он чувствовал жар. «Температура, наверное, под сорок», — думал Караваев, но он не собирался сдаваться. Он собирался бороться.

Понятно, что в пересыльной тюрьме зимой невозможно было найти нужных трав, приготовить лекарство. Но надо было бороться.

По благоприятному стечению обстоятельств, Караваеву дали наряд на кухне. Он и не показывал вида, что болен. Не было в пересылке ни врача, ни медпункта. Драил котлы, мыл кафельный пол, чистил закоченевшими руками мороженые кочаны капусты от верхних почерневших листьев. Это добро он не вываливал в общий мусорный бак, а складывал отдельно. Потом прибавил к капустным листам картофельные очистки и замороженную ботву редиса. Поздно вечером он выпросил у повара кастрюлю, и, предварительно хорошенько вымыв все это «добро», залил его кипятком и варил минут пять. Затем укутал в свою собственную телогрейку — до утра. Получился концентрированный «шкурно-листовой» отвар. Добавив в него машинного масла и немного бензина, перелив в бутылку, Караваев постоянно натирал этой вонючей смесью грудь и спину.

Из подручных материалов — того же «шкурно-листового» отвара, бензина, скипидара (немного его удалось достать) — Караваев изготовил дыхательную смесь для ингаляции и постоянно каждую ночь, отрывая время ото сна, дышал этой смесью, накрывшись с головой тонким армейским одеялом.

Через пару дней ему удалось сбить температуру. Еще через неделю такой интенсивной терапии воспаление легких было ликвидировано.

Рахметовы и коммунисты — у них есть нечто общее (лирическое отступление-пояснение)

Очевидно, здесь нужно сделать небольшое лирическое отступление-пояснение, дабы у читателя не сложилось превратного впечатления о Караваеве. Большинство читателей принадлежат, как я думаю, к гендерному типу потребителя материальных благ и удовольствий. Такому типу читателя близки другие ценностные ориентиры, нежели Караваеву. Из этого вовсе не следует, что читатель плохой или Караваев какой-то не такой. Просто, говоря обычным языком, все люди разные.

Современное общество ориентирует на потребление, и правильно делает, вот мы и потребляем — все: еду, удобства, блага. Сами же производим это все и сами потребляем.

Общество прошлого века было ориентировано на другие ценности. Многие в то время искали себе лихо… В то время была популярна идея, которую выразил еще М. Ю. Лермонтов в своем стихотворении «Белеет парус одинокий»: «А он, мятежный, ищет бури, как будто в бурях есть покой…», а также у Горького: «Гордо реет буревестник…»; «…ломая крылья, теряя перья…»

Люди прошлого века хотели себе испытаний, и они получили их: Первая и Вторая мировые войны, трудности, разруха, неразбериха в головах…

Я, конечно, не могу утверждать, что Караваев принадлежал к такому типу людей, но рахметовская идея испытания себя у него, безусловно, была. Может быть, это было связано с тем, что он чудом спасся от неизлечимой болезни и открыл для себя то, что скрыто для обычных смертных. Недаром молодые шаманы, дабы пройти последнее испытание перед посвящением в шаманы, заболевают странной шаманской болезнью — когда они находятся буквально при смерти, им при этом открывается нечто такое… Конечно, может быть, все это легенды, но тем не менее.

Честно говоря, и у коммунистов было нечто похожее: положить себя, свою жизнь на алтарь всеобщего блага, принести в жертву, дабы последующие поколения жили хорошо — хороший повод, чтобы испытать себя, найти предел собственным возможностям.

Все это идет от тургеневского Базарова. Вспомните его принципы, его болезнь. Базаров страстно желал увидеть то, что было недоступно взорам праздной буржуазной публики.

Меж тем идеи испытания себя, аскетизма и самоотречения заложены в йогической практике. При этом йог не просто испытывает себя и… получает от этого удовольствие, а занимается самонаблюдением. Он постигает свою собственную природу, которая при обычной размеренной жизни оказывается скрыта от его рассудка…

Современные люди как потребители материальных благ и удовольствий

Современное общество сориентировано на иное: люди в массе своей пытаются найти предел удовольствий сами в себе. Они словно бы желают испытать состояние: когда наступит точка невозврата, когда ты уже не хочешь, а можешь. Это касается и сексуального, и пищевого, и иного другого вида удовольствия. Большинство страстно желают жить вечно, но прекрасно понимают, что это невозможно. Я думаю, именно с этим связано широчайшее распространение в современном обществе пристрастия к табаку, алкоголю, наркотикам; игромания и целый ворох маний, о которых и не мечтали раньше. Общество страстно пожирает новые виды удовольствий, которые само и создает. Научно-техническая революция и прогресс здесь оказывают людям неоценимую помощь.

В современном обществе идет странная игра: люди сами запрещают себе делать многие вещи, с другой стороны они сами же создают искусы. И искушаясь, нарушают запреты, которые сами же установили. Нарушив их, они кричат о том, что необходимо снять запреты и позволить человеку самовыразиться.

Игра продолжается, и пока трудно сказать, чем она закончится: может быть, полной деградацией, а может быть, открытием в себе тайников, источников подлинного удовольствия, о котором все только пока мечтают.

Как ни парадоксально, поклонники тантры-йоги в Индии на индивидуальном уровне занимались чем-то подобным еще много веков назад. Они сами для себя обозначали нравственные, моральные, этические, религиозные и бог знает какие еще запреты. Затем эти запреты они нарушали. То есть шли от противного. Порой так поступает современная молодежь. Узнав от старших, что такое хорошо, а что такое плохо, они делают специально плохо, чтобы изведать глубину этого плохого.

Приверженцы тантры сознательно искали удовольствий, чтобы потом, изведав их глубину, отыскать в них Бога.

Современная молодежь поступает примерно так: она пробует все, что ей запрещено… И чего она там ищет, и найдет ли — не знаю. Может быть, молодежь, как тантристы, ищет удовольствий в первую очередь плотских, и находит их, и разочаровывается в них, а разочаровавшись — открывает для себя Бога.

Странный путь шиваитов, секты левой руки, вдруг стал общепринятым в молодежной среде.

В конце концов, и мы, люди постарше, с жизненным опытом, как говорят, ищем того же самого. Удовольствие от хорошего фильма, от хорошей книги, удовольствие от того, от пятого, от десятого — тоже можно причислить к материальным удовольствиям. Мы же переживаем за героя, ставим себя на его место, этот герой что-то там делает, любит, ненавидит, рябчиков кушает… В своем уме мы проигрываем все эти «героические» ситуации. В нашем мозгу вырабатываются гормоны удовольствия, и нам становится хорошо. Чем не материальное удовольствие, которое почему-то называют духовным?

Караваев как приверженец йоги

Можно ли примерить два лагеря людей: условно говоря — испытателей себя и потребителей удовольствий? Я, честно говоря, не знаю. Но каждая медаль имеет две стороны. Мне кажется, что эти два типа как две стороны одной медали.

Откажись от жизненных благ и удовольствий — станешь аскетом; если бросишься в омут страстей и удовольствий — станешь развратником. И то и другое должно быть чуждо умеренному среднестатистическому человеку. Он немного аскет, немного, самую чуточку только — развратник. Он себя сдерживает, ограничивает, крепится, крепится, а потом — бац! — и поскальзывается на банановой кожуре. Ну, согрешил, с кем не бывает. Идет в церковь, к целителям или еще бог знает куда, кается, пишет бумажки, что не хотел, не нарочно. Его ругают, наказывают (не сильно). Он же больше не будет.

Его простили. Теперь он аскет, теперь он «правильный человек». Но проходит время, и опять на его пути попадается банановая кожура. Наверное, ее разбрасывает дьявол. Специально привозит из банановых стран и разбрасывает.

Церковь по этому поводу говорит так: «Согрешил — покайся». И даже так: «Кто не грешит, тот не кается». Впрочем, последний пассаж, возможно, церкви приписывают отъявленные грешники.

В общем, соединить вместе две модели поведения, образа жизни и мировоззрения: аскетическую и греховную не так-то просто… Но кто без греха? Кто откажет себе в маленьких житейских радостях?

Индусы исторически смотрели на эту «комедию ошибок» так: благородные арийские брахманы вещали: «Есть Путь предков. Жертвоприношение обеспечивает рождение в новом теле благородного ария». Брахманы творили жертвоприношение и душа благородного ария рождалась вновь и вновь.

Творцы Упанишад уже несколько сместили акценты: «Путь предков — отнюдь не универсальная вещь. Человек, рожденный даже в теле брахмана, благочестивого ария, не застрахован от страданий. Сам круг перерождений из тела в тело является порочным. Чтобы избежать повторного рождения, надо выйти за пределы материального мира, надо усмирить свою плоть и успокоить ум. Для этого создана йога. Путем самонаблюдения можно выйти за пределы порочного круга рождения — смерти. Освобожденная душа входит в обитель Брахмана, она растворяется в беспредельной дали Брахмана, где нет ничего материального, плотского, где нет удовольствий и нет страданий».

Караваев был приверженцем такого подхода. Он жил в Риге, его тело отправили по этапу в Сибирь, но душой он стремился в «беспредельную даль Брахмана», которую называл «Океаном Разума». Он говорил: «Подобно тому, как в океане невозможно отыскать отдельную каплю — она растворяется в нем, становится его частью, подобно этому растворяется индивидуальная душа в Океане Разума, становится невидимой для внешнего наблюдения. Это путь спасения; путь выхода из материального дуализма: рождение — смерть, удовольствие — страдание».

Что говорил караваев о желании жить в материальном мире

Уже гораздо позже, беседуя со своими многочисленными учениками, Караваев говорил о причинах, заставляющих человека воплощаться в материальном теле:

«Творцы Упанишад, создатели учения о пяти огнях, верили, что в человеке бушует внутренний огонь. Они утверждали, что для поддержания телесного огня необходимы жертвоприношения. Дыхание жизни — первый вдох младенца, раздувающего этот огонь, и последний выдох старика, гасящего этот огонь. Именно поэтому йогины уделяли первостепенное внимание дыханию, создав дыхательные упражнения.

Говоря иными словами, желание жить толкает человека в мир обусловленной реальности, где это желание распадается на множество желаний. К новорожденному первым приходит желание дышать; оно же уходит с последним вздохом умирающего. Недаром говорят: перед смертью не надышишься. Это желание «дышать полной грудью», как правило, не осознается человеком. Чтобы поставить это желание под контроль ума, необходимо ежедневно заниматься дыхательной гимнастикой.

Затем к новорожденному приходит желание есть и пить. Не удовлетворив этого желания, невозможно поддержать телесный огонь. Йогины уделяли первостепенное внимание тому, что и как они едят. Они считали, что от этого зависит чистота ума. И это сущая правда: пища должна быть чистой, естественной и свободной от микроорганизмов. Для новорожденного это материнское молоко. Взрослый человек сам должен следить за чистотой своей пищи. Если пища убойная, нашпигованная химией и микроорганизмами — это непосредственно влияет на сознание, отключает его…

После того как человек удовлетворил в себе желание есть и пить, к нему приходит желание думать. Если не удовлетворять это желание, то жизнь человека лишается своего человеческого компонента; человек превращается в зверя. В связи с этим важно не просто думать, а понимать происходящее, видеть скрытое.

После того как человек удовлетворит свое желание думать и понимать, к нему приходит желание реализовать обдуманное. Удовлетворяя это желание, человек проявляет себя в мире. При этом для него самого и окружающих становится видима его собственная душа и ее устремления. При этом человек постигает сам себя, свою карму. Вот почему важно обдумывать уже содеянное.

Помимо этих основных желаний к человеку во время полового созревания приходит желание совокупляться (творцы Упанишад не называли это высоким словом Любовь, на котором помешана вся западная цивилизация). Из этого желания вырастают другие желания: иметь детей, дом, семью, работу и т. д. Благодаря этим желаниям человек входит в мир и постигает его иллюзорную составляющую. Половое желание угасает вместе со старческой инволюцией организма, при этом ослабевает и желание иметь дом, детей, семью. В Индии человек, достигнув старческого возраста, уходит в лес и становится отшельником…

Таким образом, йоги предложили новый путь — не отказа от материальной действительности, а постижение ее при помощи «чистого» ума. Затем йог постигает уже не окружающую реальность и нужды своего тела, а собственный ум. Этот путь приводит к освобождению и слиянию души с Океаном Разума.

Дышите полной грудью и станете здоровыми!

Лагерь № 10587-ОН располагался вдали от населенных пунктов в самой северной глухомани. Вышек не было, заборчик вокруг лагеря чисто номинальный: столбы да колючка. Беги куда хочешь: триста верст в округе ни единой живой души. Восемь месяцев зимы и лишь три месяца короткого лета, это когда сопки покрывались низкорослой растительностью, черной россыпью ягод. Есть нечего. Были случаи, конечно, когда заключенные сбегали, потом, изголодавшиеся, сами приползали… И второй срок их не пугал: только дайте, братцы, поесть.

Одна часть зеков в сопках искала радиоактивную руду, для нарождающейся советской атомной отрасли. Вгрызались они, как черви, в нутро этих сопок. Привозили отовсюду образцы этой руды. Другая часть заключенных занималась лесоповалом.

Караваева, как человека начитанного и «разбирающегося в химии», назначили начальником отдела технического контроля — ОТК радиоактивных ископаемых — прежний скоропостижно помер от лучевой болезни. В небольшой комнате работали человек восемь, а то когда как. Они разбивали молотками образцы руды. Задача начальника ОТК состояла в том, чтобы измерять содержание радиоактивных элементов нехитрым прибором. Ходи промеж работающих и измеряй. Где уровень повышен, те куски с указанием даты и места выработки следовало складывать на особый стол. Когда он заполнялся доверху, куски руды складывали в угол.

В небольшой комнатке пыль стояла столбом — долбили молотками сразу несколько человек. Неяркий солнечный свет низкого северного солнца проникал в окно и струями пронзал кружащиеся в воздухе частицы земли и руды. Самое пакостное, что пыль эта была радиоактивная. Работники держались недолго — несколько месяцев, потом появлялась лучевая болезнь. Начальник ОТК от них обычно не отставал.

Караваев, наглотавшись пыли за день вместе со всеми, по ночам, закрывшись с головой одеялом, дышал — подносил к носу пузырек с ингалятором, им же изготовленным из местных трав. После интенсивной дыхательной гимнастики к гортани подкатывал комок слизи с чужеродными частицами, попавшими в горло и бронхи за день. И только выплюнув этот комок, Караваев засыпал, отнимая таким образом ото сна часа два. И так каждый день в течение полутора лет. Сменилось не одно «поколение» работников, а прежний начальник ОТК все не менялся. Это показалось подозрительным начальнику лагеря. Он вызвал как-то Караваева и затеял с ним откровенный разговор о целительных практиках. Разговор этот был далеко не праздный — у начальника была астма. «Поможешь — так и быть, сделаю тебе послабление: переведу на другую работу».

Караваев помог. Он обязал начальника дышать растертым в мелкий порошок мелом. «Будет кашель, будет неприятно, но поможет; дышите каждое утро минут по двадцать».

И в самом деле помогло. Начальник сдержал слово и перевел Караваева с «ответственного участка» на общие работы.

Про гнилую капусту, мороженые апельсины и… запеченных крыс

Лесоповал был небольшим послаблением, но все же это лучше, чем радиоактивную пыль глотать. Заключенных с утра пораньше отводили на делянку. Целый день в жару и холод они валили деревья. Одна бригада валит, другая сучья рубит, третья бревна оттаскивает. Работа хотя и не «пыльная», но требует больших энергетических затрат и физического напряжения. Кормили же зеков по-свински плохо. И в том была вина не столько лагерного начальства, сколько это проистекало от неудобного расположения лагеря. Капусту квасили сами в ямах, но она уже давно сгнила и разложилась. Заключенных кормили этой гнилью в качестве гарнира. В качестве мяса шли гнилые и разложившиеся акульи плавники. И то, и другое невозможно было есть, но зеки ели. Караваев зажимал нос — запах от еды шел ядреный, и быстро-быстро всовывал в себя содержимое тарелки. Если не вытошнит, то все в порядке.

По ночам в лагере заключенные ловили самодельными ловушками отощавших крыс и умудрялись их как-то пронести на делянку, где жарили на огне костра, когда не было поблизости конвоиров, либо пекли, как картошку, зарывая в угли…

Однако об этой инициативе «граждан» стало известно лагерному начальству. «Кто ел крыс?» — сурово вопрошал зам по тылу, построив лагерное население вдоль бараков. Стали искать виноватых.

— Мы боролись за гигиену быта в соответствии с указаниями товарища Сталина, — посмел подать голос один бригадир.

— А? За гигиену? — такой поворот дела явно застал начальника врасплох. — Ну, это другое дело!

Как-то в лагерь по какому-то неведомому стечению обстоятельств пришли два вагона с морожеными апельсинами. Заключенные ели эти апельсины вместе с кожурой и, как ни странно, приободрились. Караваев быстро отыскал тому рациональное объяснение. Апельсины на морозе теряют кислоту и становятся сладкими на вкус, кроме того, полезные вещества переходят из кожуры в мякоть. «Такими апельсинами лечиться можно!» — подытожил свою мини-лекцию перед заключенными Караваев. Уже будучи в Москве, Караваев иногда ставил купленные в магазине апельсины в морозилку. Затем размораживал их и угощал гостей. Апельсины действительно становились сладкими и вкусными и, что немаловажно — целебными.

Сила искусства способна утешить душу арестанта

«Ты нам, Каравай, не про апельсины рассказывай, которые мы уже давно съели, а резани-ка ты нам романенку какую». Так Караваева заключенные просили рассказать «роман» — страшную или любовную историю на сон грядущий.

Караваев хитро щурился и начинал:

«Вот намерился парень жениться на девице, а та была полька. Полька эта возьми и помри в день свадьбы. Родители невесты, шляхи богатые, не придумали ничего лучше, как мешочек с золотыми — приданым к свадьбе — в гроб положить.

А гроб тот поставили в семейном склепе, под замком. Парень, не будь дурак, думает — пойду как я ночью к своей невесте, да и заберу у нее приданое. Сломал он ночью замок, заходит в склеп, крышку гроба отодвигает. Лежит его невеста будто и не умирала — румяна да бела. Взял парень у изголовья мешок с золотыми. Хотел было крышку гроба на место поставить, как увидал, что на пальцах невесты перстни все золотые. «Чего добру пропадать», — думает. Стал снимать эти перстни. Все снял, а с мизинца самый красивый перстень снять никак не может. «Да что ж такое, зацепился за что?» — поднес он свечу — посмотреть. А невеста его возьми да согни мизинец, медленно так — не отдает, значит, перстень. Тут парень весь испариной покрылся; бежать он хотел — да ноги не идут. Смотрит он на невесту: на лицо ее белое, а оно уж ухмыляется. И как схватит его полька за горло: «Отдай мои злотые!»

«А-а-а, — кряхтят зеки от удовольствия — хорошую «романенку» ты резанул сегодня». — И бредут спать.

И вот уж все заснули. Храп и сдавленный кашель расходятся кругами под низким потолком барака. И вдруг Караваев чувствует, что его кто-то тихонько толкает в бок.

— Да, что?

Это молоденький сельский паренек Сева, попавший за колоски в лагерную тьмутаракань.

— Каравай, скажи, а, Каравай, как звали этого парня и панночку?

— Какого парня, какую панночку?

— Ну, о которых ты рассказывал сегодня. Забыл, что ли?

— А… Ромео и Джульетта… спи.

Вот она, сила искусства!

Шутки шутками, а сквозь заскорузлость лагерного быта пробивается свежее человеческое чувство. Пусть на примитивном уровне: зеки (они ведь люди, а не звери) желают отвести душу, слушая эти незатейливые истории Караваева. Сочиняя и домысливая эти замыленные байки, Караваев и сам понимает, насколько важно человеку, оказавшись в нечеловеческих условиях существования, ощутить себя снова ребенком, снова поверить в невозможное, страшное и прекрасное.

Если поверить удается, тогда куда-то отступает неимоверная многолетняя лагерная тяжесть, навалившаяся на грудь, тогда уходят обиды и боль, затухает голод — всегдашний спутник зека, исчезает страх смерти… И человек, пусть пока только во сне, чувствует себя человеком.

Впоследствии Караваев назовет психкультурой умение управлять своими чувствами и ощущениями.

Ледяной панцирь как защита от холодного ветра. Поезд судьбы

Когда Караваева освободили, в тот год выдалось холодное лето. Зима была тоже на редкость холодной. Повезло тем, кого отпустили летом. Никто не думал о зеках… Последний лагерь, где мотал срок Караваев, сравняли с землей танками, а заключенных перераспределили по другим лагерям. Многих отпустили, сняв судимость; в их числе оказался и Караваев. Отпустить-то отпустили, а куда ты в арестантской робе и без шапки пойдешь в сорокаградусный мороз, когда дует северный ветер, пробирающий до костей? До ближайшего населенного пункта пятнадцать километров. Греет душу завернутая в газету и спрятанная на груди справка об освобождении. Караваев решился на смелый и неординарный поступок. Он снял робу и окунул ее в воду, затем надел на себя ее мокрой. Роба мгновенно превратилась в ледяной панцирь, не пропускающий внутрь холодный воздух. Стало тепло. То же самое Караваев решился проделать и с волосами. Он окунул голову в воду, и уже через минуту застывшая корка льда, словно шлем или шапка-ушанка, защищала голову от пронизывающего ветра.

Протопав пятнадцать километров в ледяном костюмчике, Караваев благополучно добрался до маленькой станции, где нужно было ждать поезда, который ходил раз в неделю.

«Домой! Домой!» было общим лейтмотивом тех радостных дней. Караваев ехал домой к балтийскому морю, чтобы услышать шум ветра в ветвях сосен, чтобы увидеть песчаные дюны и берег, старую Ригу и рижские закопченные стены вокзала, родную семью, дом…

Сколь часто в лагерной глуши он представлял свою встречу с тем местом на карте, где прошли его детство и юность… Но не такой рассчитывал он увидеть Ригу, свой дом и семью.

Прошло 10 лет. Дочь выросла и не узнала папу. Другой «папа» сидел на кухне и ел макароны. Супруга изменилась. Она не желала ничего менять: «Скорее! Уезжай куда-нибудь, не разрушай мое счастье и наш уют».

Караваев все понял. Решение пришло молниеносно. Он забрал из своей роскошной библиотеки лишь несколько книг, перевязал их бечевкой и отправился на вокзал: «В Москву!» «Надо донести до людей то, что было осознано в сибирской тайге, что было испытанно и выверено — систему здоровья — метод, как жить не болея», — так думал Караваев под стук колес. Поезд опять уносил его на восток, навстречу солнцу. Караваев ехал в Москву. Он знал, что то сокровище, которым он владеет, может спасти не одну жизнь, многим поможет обрести себя и найти свою судьбу. В этом он нисколько не сомневался. В свете осознанного стремления помочь людям преодолеть свой недуг меркли все предполагаемые бытовые трудности нового места жительства. Караваев верил, что для него и для страны вставало солнце нового дня.

Караваев-феникс возродился из небытия

После приезда в Москву некоторое время, года три, Караваев жил на холодной террасе загородного дома у одного писателя. Холод и неудобства его нисколько не смущали. Он читал лекции в московских квартирах, лечил людей. У него появилась новая жена — дочь известного академика Баландина. У них родилась дочь… Жизнь налаживалась. Однако Караваев избрал себе такую судьбу вовсе не для того, чтобы наслаждаться московским нечегонеделанием. Валом шли больные. У всех тяжелые болезни, которые врачи лечить не брались. Меж тем у Караваева на этом фронте был отмечен успех. Исцелялись порой даже имеющие четвертую стадию…

Караваев стремился обеспечить себе алиби (для проверяющих) — эксперименты на крысах, о которых удалось договориться в одном НИИ; отзывы академиков, чьи родственники (или они сами) исцелились от опасных недугов…

Однако советская медицина точила зубы — ей не нужен был конкурент в облике целителя.

И грянул суд, по-советски страшный.

— Этот недоучка берется лечить людей, не имея медицинского образования, — брызгал слюной на суде обвинитель от Минздрава.

— У него успехи! — возражал медицинскому академику общественный защитник фантаст Казанцев. — Посмотрите, вот сидят свидетели — люди, которых он вылечил от страшных болезней: красной волчанки, рака, диабета… Вот справки…

— Вы пишете фантастику, вот и фантазируйте себе на здоровье, не лезьте в медицину, где вы ничего не понимаете, — грубо прервал Казанцева академик — «уполномоченный» от Минздрава.

Советский суд, самый гуманный, присудил Караваеву статью «незаконное лечение». Судья, дабы вновь не отправлять Караваева в места не столь отдаленные и не создавать эффекта дежавю, принял соломоново решение — психушка.

Сначала была «Кащенко», потом — для особо опасного контингента. Там не рассусоливали: кололи, если велено колоть, сыпали горстями в рот таблетки и смотрели, засунув в рот линейку, не спрятал ли чего под язык.

Через брежневскую психушку прошли многие, впоследствии их назовут цветом нации. Я полагаю, что цветом нации был и Караваев.

Вытаскивали Караваева из психбольницы его ученики, в том им содействовал Тихонов, член ЦК.

Караваев в свое время вылечил племянницу Тихонова от красной волчанки.

За полтора года пребывания искололи всего. Когда выпускали — Караваев сам идти не мог — его выносили на носилках.

Но через три дня Караваев был уже на ногах. Как феникс, он возродился при помощи своих препаратов, благодаря «систематической работе над собой» в течение трех дней и трех ночей.

Главврач психбольницы не поверил, что перед ним тот самый Караваев, которого он отпустил умирать, когда он через три дня пришел за выпиской.

Жест завершения жизни: Океан разума как беспредельная даль брахмана. вечность

Караваева отравили (по крайней мере так мне рассказывал один из его учеников).

О том, что на него готовится покушение, его предупреждали многие. Полковник контрразведки, чью дочь Караваев излечил от туберкулеза, подарил ему газовый пистолет, для самообороны.

«Никогда не ешьте в гостях, с незнакомыми людьми», — часто говорил Караваев своим ученикам, а сам попался на эту удочку. Из Франции приехал известный доктор и целитель Эш, его пригласили в одну из элитных московских квартир. Туда же пригласили и Караваева. Было угощение, от которого невозможно было отказаться, чтобы не обидеть хозяев… Это произошло в канун Олимпиады. От людей типа Караваева пытались избавиться всеми правдами и неправдами.

Караваев выжил и после отравления сражался за жизнь в течение почти пяти лет. Он мужественно преодолевал последствия отравления — обширный инсульт. Свое тело он превратил в экспериментальную площадку. Он пробовал на себе различные методики исцеления. При помощи жены и немногих оставшихся преданными ему друзей и учеников изготавливал новые препараты.

За Караваевым следили. И хотя он практически не выходил из дома, за его окнами установили наблюдение. Эти люди были уже не из Минздрава и не из Медицинской комиссии ЦК…

Умер Караваев 1 апреля 1985 года.

«Вы будете смеяться, когда я умру», — говорил он со смешком своим преданным ученикам и супруге. «О чем вы говорите, Виталий Васильевич!» — бурно возражали ему те. «Ну как же, все смеются первого апреля». Утром в этот день Караваев назвал час своего ухода с точностью до минуты — 21:46. Супруга была рядом и не отходила в назначенное время от него буквально ни на шаг. Ей казалось, что если она не «отпустит его», он будет жить если не вечно, то очень долго и переживет всех своих недругов, станет свидетелем триумфа восхождения своей оздоровительной системы… Однако Караваев усыпил ее бдительность: «Маргарита, дай-ка мне вон ту книгу», — сказал он ей. Маргарита повернулась, взяла книгу.

Караваев ушел, его не было. Осталось одно тело.

По звонку прибежали друзья и ученики с перекошенными лицами, кто-то в сумбурной растерянности стал делать искусственное дыхание. Караваев поднял руку и, соединив большой палец с указательным, бессильно опустил ее. Это был жест завершения жизни…

Кто-то постоянно фотографировал тело Караваева для истории, но ночью, испытав ужас, фотограф проснулся в поту и засветил все пленки. Пытались снять маску с лица Караваева, но ее разбили; пытались отлить в гипсе руку Караваева, но гипсовая рука пропала при переезде. От Караваева не осталось ничего материального, кроме его бальзамов и идей — как жить не болея.

Караваев не нужен был совдепии, и от него избавились. Ученики поговаривают, что Караваев знал ответы на все вопросы. Если бы ему при жизни можно было их задать…

Куда ушла душа Караваева? Ученики уверены, что она освободилась от пут материальной действительности: «Океан Разума, беспредельная даль Брахмана открылась перед ним, и душа растворилась в нем».

«До старости будешь жить», — пророчески сказал ему когда-то пасечник-целитель и не ошибся. Караваев дожил до старости. Ему было 72… Хотя какое это имеет значение на пороге вечности.

Глава 3. Оздоровительная система В. В. Караваева как она есть, или если бы молодость знала, если бы старость могла

Современные люди как-то уж и не верят ничему кроме собственного эмпирического опыта. Не верят мужам науки, медицине, не верят в идеалы… Возможно, это чересчур пессимистический вывод, но, наблюдая за окружающей действительностью, не сам же я это придумал.

Вот и читатель этой книги, может быть, не верит в то, что читает, — это обычное дело. Мало ли чего можно написать…

Меж тем, как это ни парадоксально, но оздоровительная система Караваева тоже, вероятно, построена на опыте личном: Караваев в детстве болел, ему удалось выкарабкаться путем собственных усилий. Никто ему здоровье за так не подарил. Был у него наставник-пасечник, но идти-то по жизни ему приходилось своими ногами; у наставника своя судьба, у Караваева — своя.

Душа Караваева была готова к испытаниям, другая бы душа на ее месте давно бы сказала, выражаясь языком самого Караваева: «Пойду-ка я на отдых в Антимир» да еще бы добавила: «Здесь мне ничего не светит, одни только трудности, неприятности и никакого удовольствия».

И в самом деле, люди — большинство наших современников, привыкли получать удовольствие, но совершенно не готовы ради этого удовольствия всю жизнь страдать и делать жизнь невыносимой.

Невыносимой жизнь у людей получается как бы сама собой. От того, что они устали от своих прежних одинаковых мыслей, от того, что скучно жить, от того, что им «обрыдло», от того, что пить они не могут и не пить не могут… Да мало ли от чего еще жизнь может показаться небом с овчинку…

Обычно люди в начале своего жизненного пути живут весело — взгляните на молодежь — им море по колено. Однако, когда с возрастом начинаются проблемы и страдания, очень немногие готовы встретить их, что называется, с гордо поднятой головой. Голова обычно склоняется, и человек начинает вопить, выть или жалобно постанывать — на выбор.

Болезни обычно приходят во второй половине жизненного пути, и эти болезни отравляют людям жизнь, уже невозможно наслаждаться. Вспомните поговорку «Если бы молодость знала, если бы старость могла». А что «если бы»? Тогда бы наступил рай и блаженство, золотой век?

Подразумевается, что старики накопили жизненный опыт, знают уже, что такое хорошо и что такое плохо, им не надо этого объяснять. Но это только так подразумевается. И старики (не все), будь у них прежняя энергия, с удовольствием бы наступали и наступали на те же грабли, что и молодежь.

Для чего мы живем

Караваев ставил вопрос иначе — тело нам дается, чтобы постигать сущность жизни. Здоровье нам необходимо, чтобы завершить начатый поиск и сделать надлежащие выводы. Эта цель — сделать выводы и «подытожить, то, что прожил» — грела Караваеву душу. «Рождаться вновь, чтобы страдать, и вновь болеть и умирать», Караваев не хотел.

У Караваева был менталитет йога. Диву даешься, как с таким восточным менталитетом можно было пройти через сталинский ГУЛАГ и брежневские психушки. Ан можно!

На вопрос, откуда в нашей совковой действительности такое подвижничество, можно ответить так. Караваев изучал жизнь не по книжкам. Судьба натолкнула его на удивительное открытие — его систему. И он принес ее людям, как принес Прометей огонь, но люди не заметили этого подвига и стали жарить на огне яичницу.

Наверняка восточный мотив появился у Караваева неспроста — это опыт души, прошедшей через множество воплощений. Караваев вспомнил то, что обычно бывает скрыто от простых смертных их размеренным бытом и их привычными мыслями.

Все мы, европейцы, родом с Востока — наши предки — белокурые арии, судя по всему, обретались в Малой Азии. Может это у Караваева память предков?

Не будем гадать, однако. Лучше всех об этих тайных движениях своей души сказал бы сам Караваев. Мы лишь можем довольствоваться воспоминаниями современников. Как сказал художник Петров-старший, один из учеников Караваева, было у Караваева нечто такое, что заставляло людей изменить привычный ход вещей. Петров-старший в далеком 1975-м пил, курил и вообще был отвязным малым, причислявший себя к группе золотой молодежи. Он мнил себя непризнанным художником, которому дозволено пробовать жизнь на вкус. Хватило одной получасовой встречи с Караваевым, чтобы бросить насовсем пить, курить… и измениться так, что родная мать не узнала. Караваев умел убеждать людей. Это редкое умение во все времена. Обычно Васька слушает да ест. Это умение не приходит само собой. Оно нужно для чего-то — для выполнения высокой миссии, например… Было это у Караваева.

Телесный огонь, зажженный богами

Белокурые арии верили, что в теле человека постоянно горит огонь. Он то бушует, то горит ровно. Арии приносили жертву богам, чтобы огонь горел постоянно. Они верили: пока длятся жертвоприношения, человек (его душа) находится в гостях у богов, ему ничего не угрожает…

Творцы Упанишад — мудрецы и йоги — считали, что огонь, поселившийся по воле богов в человеческом теле, поддерживает его. Покуда он горит ровно человек счастлив, когда идет дым — начинаются несчастья, когда огонь гаснет — человек умирает и его душа (дживаатма) отправляется на Небо. Но обычно она не задерживается в обители богов. Не замечая «накрытых столов», призванных утолить голод души, она проходит сквозь празднично убранные палаты и вновь оказывается там, откуда пришла. Она входит в материнское чрево. Рождаясь вновь, мы тем самым обрекаем себя на новые страдания.

Мудрецы считали, что только сосредоточив свой взор на внутреннем огне, можно достичь блаженства — обители богов, и вкусить те божественные дары, уготованные дживаатме.

Йоги разработали целостную и непротиворечивую систему, состоящую из физических действий и из движений ума, которая позволяла достичь освобождения и выйти за пределы материальной обусловленности.

Караваев, на своем уровне, возможно, интуитивно принял эту систему. В результате на йогической основе возникла система Караваева.

Философская основа Караваевской системы оздоровления организма такова:

В организме постоянно протекают три обменных процесса: обмен веществ, обмен энергии и обмен психической информации. Все три процесса в своей совокупности поддерживают жизнь в теле. Благодаря им человек размышляет, дышит, ест, потребляет разные блага. Эквивалентом ведийского огня у Караваева выступила энергия, которая образуется от того, что мы дышим, едим и мыслим.

Здесь, несколько отвлекаясь от системы Караваева, наверное, необходимо сделать для читателя некоторые пояснения о физиологии процесса.

И в самом деле, кислород, поступающий к нам в легкие с вдохом, попадает в кровь и разносится к каждой клетке организма. Пища, которую мы съели, усваивается, разбивается на отдельные мини-фрагменты в желудке и кишечнике и всасывается в кровь. С током крови она поступает к каждой клетке нашего тела в виде отдельных молекул белков, жиров и углеводов. В клетках тела пища «сжигается» — окисляется в присутствии кислорода, при этом образуется энергия, которая и накапливается в митохондриях — энергетических фабриках наших клеток. Эту энергию клетки тратят на мускульную активность, на мышление (в зависимости от типа клеток), на разные другие действия, необходимые организму.

И этот процесс продолжается, пока в организме теплится жизнь, пока в нем горит огонь, зажженный нашими далекими прародителями.

«Счастливая» мысль приходит из «Океана Разума»

Караваев полагал, что в процессе выработки энергии участвует еще и мышление — опосредованно, конечно.

Как нам рассказывают физиологи, среднестатистический человек тратит на процесс мышления до 30 % энергии, вырабатываемой организмом. Но это как у кого получается. Кто-то вообще не очень-то способен задумываться над чем-либо. А кто-то, как сухарь-ученый, грызущий гранит науки, и не знающий для себя иного дела, тратит на мышление всю свою энергию — съеденного и окисленного сухаря.

Караваев, конечно, не был «сухарем», да и сухари он в пищу не очень-то приветствовал употреблять. В них не в полной мере подавлен процесс брожения… Но это так, к слову.

Активное мышление способствует выработке разных гормонов. А если еще это мышление сопровождается результатом, связанным с положительными эмоциями, то в кровь выделяются мозгом и эндокринными органами эндорфины, энкефалины и прочие вещества радости. Эти вещества активизируют обмен веществ, способствуют тому, что окислительный ресурс клетки возрастает. Вот почему многие привыкли себя награждать за хорошую мысль, за удачно сделанное дело пирожком или пирожным — кто что любит.

«Мыслю — значит существую» — гласит афоризм древних. И в самом деле, зачем нам все блага мира, если они не сопровождаются осознанием того, что эти блага принадлежат нам? Шутка. Главное слово здесь — осознание.

Караваев даже шел дальше. Он полагал, что активное мышление влияет на скорость обменных процессов и их качество. И происходит это, по мысли Караваева, на субклеточном уровне. Ядра нейронов (клеток мозга) при активном мышлении начинают вибрировать, сближаться — в результате освобождается энергия. Эта энергия дает силы и вдохновляет, даже тогда, когда, казалось бы, нет никаких сил, все они уже давно растрачены. Этот процесс Караваев, вероятно, хорошо изучил на себе. И в самом деле, каждый может подтвердить, что в его жизни бывали случаи, когда «счастливая» мысль, пришедшая в голову, буквально преображает все существование и дарует энергию и силы.

«Счастливая» мысль может прийти в процессе длительного размышления, обдумывания проблемы, а может — как интуитивная подсказка, совершенно неожиданно озарившая новым светом, новым смыслом все существование человека.

Первый вариант более подходит для ученых, второй — для пророков и поэтов.

Пространство, откуда приходит мысль, Караваев называл, как было уже не раз отмечено, Океаном Разума. При ближайшем рассмотрении видно, то Океан Разума имеет сходство с миром эйдосов (идей), о которых так долго нам талдычила греческая философия, в частности Платон.

Три обменных процесса составляют сущность жизни

Таким образом, по Караваеву, три обменных процесса: обмен веществ (пища), обмен энергии (дыхание) и обмен психической информации (мышление) составляют сущность жизни. Тело человека энергетизируется этими тремя процессами, действующими совокупно, то есть сообща.

Если уделить качеству пищи, поглощаемой нашим организмом, толику нашего внимания, то можно очистить организм от шлаков. Ибо чистая пища сгорает в топках митохондрий, не образуя побочных продуктов — токсических веществ. Этим как раз занимались йоги, отказавшись от мясной (убойной) пищи и пищи, которая загрязняет, зашлаковывает организм. Это йогическое положение обосновал Караваев. Он считал, что основой здорового питания должна стать молочно-растительная пища.

Мясо имеет структурный белок, на расщепление которого тратится уйма энергии. Помимо прочего есть этическая компонента употребления мяса. Кроме этого, надо иметь в виду, что скот болеет. Часть возбудителей и антибиотиков (лекарств для скота) может попадать в организм человека. На бойне, предчувствуя скорую смерть, ощущая запах крови своих собратьев, скот страдает. В этот момент в организме животных бушует гормональная буря и в кровь попадают так называемые гормоны смерти… Трупные яды начинают образовываться в мясе сразу после смерти, и никакой холодильник не обеспечивает должную консервацию продукта.

Дыхание — важный процесс, без которого невозможна сама жизнь. Сколько мы продержимся без воздуха? Минуты две, не больше. Гипоксия вредна, она приводит к ишемии клеток и тканей организма. Это может происходить из-за недополучения клетками организма кислорода, из-за суженных и забитых тромбами сосудов.

Однако и интенсивное частое дыхание не сулит нам ничего хорошего. Оно приводит к перегреву структур, к гиперэнергитическому состоянию клеток.

Караваев предложил простой и рациональный выход. Он увеличил окислительную способность митохондрий при помощи разработанного им дыхательного препарата, который для краткости назвал «дых». Позднее этот препарат был назван Караваевым «психеон». В его состав входят те же самые лекарственные травы из караваевского сбора: ментол, аммиак, скипидар и иные ингредиенты, которые охлаждают перегретые структуры митохондрий и увеличивают их ресурс.

Во время дыхательной гимнастики Караваев рекомендовал дышать спокойно, ритмично, глубоко, поднеся пузырек с «психеоном» к той или иной ноздре в зависимости от состояния организма. Караваев разделял мнение йогов, что дыхание только через правую ноздрю обладает согревающим эффектом (солнечное дыхание), а через левую — охлаждающим (лунное дыхание). Подробнее об этом можно прочитать в его книге «Практическое руководство по профилактике и оздоровлению организма».

Караваев о роли позитивного мышления

О роли мышления и влиянии его на обмен веществ мы кратко уже сказали. Можно лишь добавить, что Караваев отводил первостепенное значение чистоте мыслей и помыслов. Он считал это необходимым условием выздоровления. Как-то сам Караваев спросил своих учеников на лекции, что на их взгляд является наиважнейшим в системе здоровья. Кто-то ответил, что дыхательная гимнастика главное, кто-то, что питание.

«Нет, — сказал Караваев, — важнее всего психика. Хоть мы и не можем двух минут продержаться без воздуха — это так, но без позитивного настроя, без его укрепляющей поддержки мы не продержимся и двух секунд… Вспомните о молодых и здоровых, которые, не зная чем себя занять, на чем сосредоточить свою мысль, кончают жизнь самоубийством. Порой у самоубийц всё есть: здоровый организм, деньги и богатства, которых нет у других, но нет у них главного — цели. Мышление, как загнанный зверь, блуждает в потемках досужего ума и нигде не может найти себе приюта. Эти беспрестанные поиски черной кошки в черной комнате убивают душу, убивают психически. Не каждый может выдержать такую пытку. Люди ищут себе лиха, либо впрямую сводят счеты с жизнью. И это все потому, то мысль их не фиксирует положительный идеал… Именно поэтому я бы вам предложил считать наиважнейшим в системе здоровья психику, а точнее психкультуру — создание в своем мышлении положительного идеала.

Как может человек, который не верит в свое выздоровление, не верит в лучшее, выздороветь?

Да, честно говоря, люди и заболевают от того, что не видят для себя никакого просвета в жизни. Это приводит к соматическим изменениям, которые фиксирует медицина, но медицина не говорит людям, как справиться с причиной недуга — с негативной настройкой сознания…

Люди порой играют в кошки-мышки со своей собственной душой, медленно и верно убивая себя тем, что сами же стремятся уверить себя, что жизнь — безрадостная штука, что все для них кончено, что у них нет ничего впереди. Как гениально выразил это состояние Высоцкий: «Всё в прошлом, я сдыхаю от тоски». И в самом деле, сам Высоцкий умер от тоски, пьянство для него было лишь средством «забыться и заснуть».

Не стоит искать виноватых вокруг себя, не стоит никого винить в своем плачевном состоянии. Взгляните на себя трезво и вы увидите первопричину всех своих бед».

«Но как же выйти из порочного круга негативных мыслей?» — спрашивали Караваева.

«Создавайте позитивный образ, внушайте себе, что вы можете, хотите стать здоровыми. Здоровье не минует вас! Но делайте это ежедневно, если больны, то — ежечасно, и мир вокруг вас изменится и вы изменитесь сами, что намного важнее.

Современная медицина внушает нам, что мы должны искать спасение где-то за пределами своей собственной души, что кто-то придет и вручит, подарит нам потерянное здоровье. Нет, за свое здоровье мы должны сражаться сами. Мы сами должны внушать себе образ здорового человека, от которого бегут болезни. Вдохновить на бой за свое здоровье я вас могу, но сражаться придется каждому из вас. Могу процитировать гениальную строчку Гете из «Фауста»: «Лишь только тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой…» — так говорил Караваев.

Холод и щелочь жизнь продлевают, а жара и кислота — сокращают

Караваев в своей так и не изданной полностью работе «Гомеостаз» рассказывает о взглядах, бытующих среди ученых, на продолжительность жизни. Так, он цитирует А. Нагорного, который говорит, что средняя продолжительность жизни человека может достигать 120 лет. Академик В. Купревич уже высказывается, что в Природе нет объективного закона, согласно которому человек умирает… человек может жить тысячи лет. Тема эта, как видим, весьма волнует Караваева, и он в общем-то ставит состояние здоровья в зависимость от продолжительности жизни. И это имеет свое вполне научное обоснование.

В физиологии есть понятие кислотно-щелочного равновесия крови. От него зависит и кислотно-щелочное равновесие клеток и, в конечном счете, всего организма. Нарушение этого равновесия на определенную величину приводит к смерти. Однако биохимический термин «кислотно-щелочное равновесие» может быть выражен как с позиции биофизики, так и с позиции эмпирического опыта.

Когда нам жарко, мы ощущаем некий дискомфорт; при этом мы стараемся больше пить. Жара хорошо переносится, когда пьешь не просто воду, а травяной чай; еще лучше жара переносится, когда пьешь травяной отвар Караваева. При этом организм быстро охлаждается, снимается перегрев структур головного мозга. Караваевский сбор имеет ярко выраженную щелочную реакцию, именно поэтому он охлаждает тело в жару.

Таким образом, огрубляя, можно сказать, что кислота — это тепло, а щелочь — это холод. Снабжая организм теми или иными компонентами питания, имеющими щелочную или кислую реакцию, мы сдвигаем кислотно-щелочное равновесие крови в ту или иную сторону. Это приводит либо к замедлению внутренних обменных процессов, либо к их активизации.

Если вернуться к терминологии йогов и ариев, то можно сказать, что употребляя травяной настой в жару, мы тем самым замедляем горение внутри нашего тела…

Как полагают йоги, продолжительность жизни зависит от количества вдохов и выдохов. Поэтому в йоге распространена практика замедления дыхания — это продлевает жизнь. При этом телесный огонь горит не столь интенсивно и его хватает на большее количество лет.

Таким образом, можно использовать травяной настой Караваева не только в жару, но и как средство, замедляющее горение внутреннего огня и, следовательно, продлевающего жизнь.

С другой стороны, если снабжать организм продуктами питания, имеющими кислую природу, то это ускоряет обменные процессы, увеличивает интенсивность горения внутреннего огня, что в дальней перспективе сокращает продолжительность жизни.

Вот почему Караваев настаивал, что перед едой необходимо пить травяной отвар. Пища же, по его мнению, должна быть лишена сильных патологических кислот, трупных ядов, которые не усваиваются клетками тела и способны разрушать мембраны, сосуды и прочее, что приводит к заболеваниям.

Алкоголь приводит к деградации личности

Однако мы не можем все время есть щелочную пищу и пить щелочной отвар — организму необходимы органические кислоты, например лимонная, яблочная, виноградная и т. д. Но в том-то и дело, что органические кислоты отличаются от патологических тем, что они клеткой прекрасно усваиваются и никаким образом не вредят нашему здоровью.

Патологические кислоты: муравьиная, ацетоуксусная, которые образуются в результате молочно-кислого или дрожжевого брожения, клеткой не усваиваются. Появившись в организме, они разъедают клеточные мембраны и это приводит к микро-патологии, что впоследствии может преобразоваться в макро-патологию. Это в свою очередь нарушает нормальный обмен веществ и приводит к патологическому расщеплению и плохому усвоению пищи.

Спирт, образующийся в процессе брожения внутри желудочно-кишечного тракта как побочный продукт приводит к тому, что из белков, жиров, углеводов соответственно образуются мочевая, оксимасляная, ацетоуксусная кислоты, которые также оказывают разрушающее действие на органеллы клеток. Это в свою очередь еще больше сдвигает реакцию крови и всего организма в кислую патологическую сторону.

Даже если человек съел нечто хорошее и в пище было много сахаров, а потом закусил это йогуртом или иными продуктами, содержащими колонию так называемых полезных микроорганизмов, то во влажной среде внутри желудочно-кишечного тракта съеденная пища сбраживается и образуется спирт.

Любителям выпить можно сказать следующее: спирт, и особенно его пары, является мощным диэлектриком. Попав в организм, алкоголь тормозит все обменные процессы и значительно снижает КПД головного мозга. Особенно негативно он воздействует на мозг, тормозя передачу нервных импульсов, поэтому выпивший человек через какое-то время начинает туго соображать. Кроме всего прочего, сосуды мозга имеют малый диаметр. Они сначала расширяются, обеспечивая прилив крови к мозгу, и выпивохе становится хорошо, а затем довольно резко сужаются. В результате возникает кислородное голодание структур мозга — гипоксия. Некоторые сосуды сужаются настолько, что транспорт крови по ним прекращается вовсе. Голодающие нейроны очень чувствительны к гипоксии. Они могут продержаться 3–4 минуты без кислорода и глюкозы, затем они гибнут. Таким образом происходит дегенерация нервной ткани у выпивох. После одного «хорошего» возлияния может погибнуть до 10000 нейронов — ощутимая потеря! Если «квасить» ежедневно, то что останется от мозга через несколько лет? Не удивительно, что у алкоголиков наблюдается деградация сознания и распад личности.

Исходя из этого, Караваев настаивал, что не существует безопасного употребления алкоголя.

Процент алкоголя в кефире ничтожен?

Если с алкоголиками худо-бедно еще ведется какая-то работа, по крайней мере, их женами, то с остальными людьми — пьяницами поневоле, никакая работа не ведется.

Абсолютное большинство потребителей совершенно не в курсе того, из каких ингредиентов состоит то, что так бездумно они засовывают в рот каждый день. Обычно внимание индивида, съевшего «не то», привлекается тем, что у него «от чего-то разболелся живот», но если живот особо не болит, то это не значит, что с питанием все в порядке….

Правда, здесь есть одно «но». Некоторая часть населения вполне дольна тем, что в пищу попадают микроорганизмы, которые устраивают бражку внутри собственных желудка и кишечника. Если человек привык к состоянию «полушафе», то он не замечает этого и считает это состояние своим нормальным состоянием.

Если в свете сказанного, взять и рассмотреть людей «не вполне нормальных» — йогов, например, то у них-то как раз цель иная: им важно очистить свое сознание от чужеродных образов и заострить свой ум так, чтобы было возможно увидеть этот ум самому, невооруженным взглядом. Для этого, конечно, не годится общепит, хоть советский, хоть современный — постсоветский. Советские столовки никуда не годятся, точно так же как и современные «Макдональдсы». В полуфабрикатах полно такого, что не способствует чистоте ума, да и способ их быстрого приготовления не внушает доверия. Как в свое время говорил Караваев, «полупроводниковые структуры нашего мозга нуждаются в колоссальной чистоте. Уже при соотношении: 1 чужеродный приметный атом на 10000000 собственных атомов они не могут функционировать в полной мере».

У людей плохая память, они часто забывают, что ели на обед и где ели. До того ли им? Они ведь деньги зарабатывают. В уме одна мысль стучится: где взять, и побольше.

Конечно, я никого не осуждаю, кого можно осуждать в этом мире? Каждый — творец своей судьбы. У всех свои задачи: кто-то бегает, кто-то думает. Для тех, кто думает, важны, конечно, мысли, но отнюдь не каждый из них может связать съеденный хот-дог с качеством мысли, пришедшей в голову.

Караваев в свое время восстал против системы общепита и вообще системы власти, делающей из людей… не тех, кем они являются на самом деле и кем должны быть по определению. Он, может быть, наивно возжелал всех оздоровить, всех отучить от пьянства, даже неосознанного.

«Ну что вы, — говорил в его адрес на суде специалист-обвинитель из Института питания, мы не можем даже пьяниц исправить, а вы тут развели нам: дрожжевой хлеб, кефир…»

«Простите, это вы нам развели дрожжи!» — «Да процент спирта в кефире ничтожен, можете вы это понять или нет?»

Объедаловка и пьянка, чтобы очистить голову от «примесных» мыслей

Как-то присутствовал я на одном симпозиуме-угощении для сотрудников институтов питания и ответственных работников общепита. Это была объедаловка и пьянка. Над просторным залом висел огромный лозунг: «Здоровым школьникам — здоровую еду». Рядами стояли столы, укрытые белоснежными скатертями и уставленные яствами. Специалисты по питанию дегустировали изделия тех, кто выиграл конкурс на право кормить школьников и студентов. Это был просто пир. «Попробуйте сервелатик, попробуйте оливки — очень недурственно», — только и слышал я от своей соседки по столику, чью шею украшала огромная связка янтарных бус. Была эта дама специалистом-диетологом. Очаровательные официантки в белых фартучках, хлопая длиннющими ресницами, подносили вина и прочие алкогольные напитки, что покрепче. И никто не воспротивился: «А это зачем?»

Как артисты, перед пирующими выступали руководители предприятий пищевой промышленности, презентующие свою продукцию. Они ее весело нахваливали и даже читали стихи о колбасах…

Помнится, было это уже после перестройки, когда все было можно… И вот эти, с позволения сказать, специалисты учили Караваева, что нужно есть.

Конечно, процент алкоголя в бутылке кефира не достигает и одного процента… хотя какой кефир. Но не забудем: если кефир пить через день и заедать его дрожжевым хлебом, то вполне возможно превратить через несколько месяцев эксперимента собственный желудочно-кишечный тракт в самогонный аппарат по производству внутреннего алкоголя.

Наше советское население за милую душу лопало дрожжевой хлеб и запивало его кефиром… и чем только ни запивало. И пожалуй, никто кроме Караваева не отважился кинуть властям обвинение в спаивании населения страны.

Со стороны могло показаться, что населению это до лампочки — все эти разборки о кефире и дрожжевом хлебе; да и не знал об этом никто. Потом, мы же строили социализм. Не было задачи у партии и правительства воспитывать йогов, боровшихся за чистоту собственного ума. Кое-кто даже утверждает, что, напротив, была задача алкоголизации населения. Они ссылаются на высказывание товарища Сталина, что мы будем строить социализм не в белых перчатках… Но лично я об этих планах советского истеблишмента не очень информирован.

Вот сейчас хоть продают в хлебных палатках лаваш, на котором написано «лаваш армянский (бездрожжевой)». И на том спасибо. Выбор хоть есть. У Караваева, похоже, выбора не было. Чтобы достучаться до власть придержащих, он советовал заболевшим дочкам и внучкам крупных советских работников, кого лечил, не есть хлеб дрожжевой. Смех да и только.

«Человек, чтобы почувствовать разницу в своем самочувствии и мышлении, должен перейти на бездрожжевое и неубойное питание и продержаться на этой «высоте» несколько месяцев. Тогда его организм начнут постепенно покидать обжившие его дрожжи, лактобактерии и иная «полезная» микрофлора. Вот тогда голова его прояснится», — говорил Караваев.

А кто из современников может полгода не есть дрожжевой хлеб? Как говорится, берем на слабо! Это настоящие подвижники, готовые очистить свою голову от «примесных мыслей».

Донкихотство или строгий расчет?

Сражался ли Караваев с ветряными мельницами? Я не думаю. Мельницы были весьма прочными, похожими на советских истуканов. Доводы рассудка на них не действовали, потому что они хлебали из того же корыта, к которому приучали народ. Вспомним закрытые ЦК-овские посиделки времен Сталина. Без водки и селедки там не обходилось. А Никита Хрущев? Он ли собирался сделать из себя йога, радеющего за чистоту мыслей? И так далее и тому подобное.

Караваев словно с Луны свалился. Он разрабатывает понятие кислотно-щелочного равновесия на электронно-зарядном уровне, тем самым сближая ведийский огонь с телесной энергетикой. Кстати, насчет Луны. Возможно, это не только метафора. Арийские брахманы считали, что Луна — это вход в мир безначального Брахмана. Может быть, душа Караваева была послана нам — людям, почти утонувшим в земной карусели материальных благ и благополучия, а мы в очередной раз не признали посланника?

12 золотых правил

Караваев весьма озабочен не только качеством пищи, попадающей в наши рты и проходящей сквозь наши желудки, но и тем, как мы эту пищу потребляем. А потребляем мы ее на редкость плохо.

Караваев словно говорит нам:

«Даже если пища ваша идеальна и в ней отсутствуют микроорганизмы, способствующие брожению, отсутствуют токсины, отравляющие ваш мозг и кровь, то и в этом случае успокаиваться явно преждевременно. Даже идеальная пища, употребляемая неправильно, может преждевременно свести человека в могилу».

Караваев разрабатывает правила приема пищи, детально описывая, что нужно с ней делать, после того как она попадает в рот. Ну, просто настоящий йог!

Первым правилом является положение, о существовании которого все догадываются, но которое мало кто выполняет на практике. Необходимо тщательно пережевывать пищу.

Караваев пишет: «Загрузив рот не более чем на 75 % его объема, делайте не менее 150–200 жевательных движений. Чем меньше энергии в организме человека, тем тщательнее следует пережевывать пищу».

«Он нас еще и жевать научит!» — может воскликнуть кто-то из читателей. Тем не менее, умение долго жевать действительно экономит энергию (на переваривание пищи) для иных целей, например, позитивного мышления…

У самого Караваева в его бытность арестантом был такой случай. Он поспорил с одним заключенным, что съест ведро печеной картошки. Печеную картошку ему достали и приготовились наблюдать, как будет корчиться Караваев от заворота кишок.

Караваев преспокойно, вместе с кожурой, ту картошку ест и ест. Однако жует долго — по 150–200 жевательных движений, не глотает, пока картошка не превратится в сладкую водичку, которая уже сама начинает всасываться во рту и пищеводе. Так он умял это ведро часа за четыре, и никакого заворота кишок не было. Главное, не глотать куски, а жевать, жевать, жевать.

В картошке полно крахмала, который расщепляется в кишечнике. Однако он должен еще дойти до места назначения, миновать желудок, в котором кислая среда. В кислой среде крахмал не переварится. Да и ведро картошки явно в желудке не поместится. Выход один — переваривать картошку во рту — жевать ее до тех пор, пока полисахарид — крахмал не превратится в моносахарид — глюкозу. Глюкоза легко всасывается в слизистой рта и пищевода. Сладкий вкус, появившийся во рту, свидетельствует, что картошка уже дошла до кондиции.

У заключенных тест такой на картошку. Тест Караваев выдержал, и они его зауважали.

Второе правило приема пищи Караваев формулирует так: не переедать!

Знакомые все фразы.

Караваев поясняет: «После приема пищи желудок должен быть заполнен на ¾ своего объема, причем ¼ его должна быть заполнена жидкостью». Караваев переводит нам, смертным, эти цифры так: «Вы должны встать из-за стола не вполне сытыми, так как в течение 30 минут после еды выделяются слюна и пищеварительные соки и пища всасывается через стенки желудка (это еще доказал Павлов на собачках); тогда наступает чувство сытости. Если вы наелись до отвала, то вы переели. А переедание — грех, который нередко ведет к сбраживанию пищи в пищеварительном тракте».

Третье правило: не наедаться перед сном. Ужинать за три часа до сна. Все знают, а кто делает? Однако Караваев говорит о том, что ложиться спать на голодный желудок тоже нехорошо. В случае острого чувства голода можно съесть (выпить) немного расщепленного соком лимона молока (без творога). Иными словами, сыворотка хорошо утоляет голод на сон грядущий.

Четвертое: перед сном необходимо создать позитивную настройку сознания. Вообще же приступать к еде с отрицательными эмоциями ни в коем случае нельзя — пища не усвоится. Стремление заедать стресс — вредная привычка, с которой нужно расстаться как можно скорее. Она может привести к неприятностям — гастриту, а то и язве желудка.

Пятое: перед едой нужно позаниматься дыхательной гимнастикой, чтобы подпитать энергией организм. Переваривание и пережевывание пищи тоже энергетически затратная вещь.

Шестое: если нет аппетита, нечего и за стол садиться. Организму виднее, когда завтракать, обедать и ужинать.

Седьмое: температура потребляемой пищи не должна превышать +43 °C и быть ниже +18 °C.

Восьмое: воду и все напитки надо пить как бы пережевывая, мелкими глотками.

Девятое: лучше пить и есть отдельно. Жидкость разжижает пищеварительные соки и затрудняет переваривание пищи.

Десятое: после еды прополоскайте рот.

Одиннадцатое: после еды, если есть потребность ускорить пищеварение и заняться умственной работой, держите во рту финиковую косточку. Она будет стимулировать слюноотделение и рефлекторное выделение пищеварительных соков в желудке. Сразу после еды не следует заниматься умственной и физической работой.

Двенадцатое: при резях в желудке или кишечнике после приема пищи в связи с активизацией патогенных микроорганизмов примите ½ чайной ложки тмина. Резь пройдет.

Вот они 12 золотых правил приема пищи. Просто и со вкусом!

Микоян лично снимал пробу

К сказанному можно добавить, что правила тем и хороши, что требуют своего исполнения по возможности постоянно. Если вы пожевали-пожевали и бросили, не ощутили эффекта и перешли опять на привычное заглатывание кусков, то вряд ли из этого можно заключить, что правила плохие.

Есть люди, которые не изменят своей привычке наедаться на ночь, и даже еще хуже — есть по ночам, даже на смертном одре. Я подозреваю, что и в следующей жизни они родятся леопардом или тигром, выходящим на охоту ночью. Шутка.

Правила, о которых шла речь, по большому счету и караваевскими-то не назовешь. Это просто правила разумного человека. В их эффективности лично я, и не я один, убедился в полной мере. Скажем, переедание — к чему хорошему может оно привести? К болям, к проблемам с желудком, к язве?

Караваева, однако, можно по праву считать изобретателем новой диетологии. Что мы знали до него? Что есть три блюда: на первое — супчик, на второе — котлетка с гарниром и подливой, которая по науке называется «соус основной», на третье — кисель или компот — на выбор. Блестящее достижение советской диетологии из трех блюд!

На самом деле об этом мало кто знает, но трехблюдное питание привез из Америки Анастасий Микоян в 1936 году. Он же внедрил в пищевую промышленность полуфабрикаты, конвейер и прочие прелести «быстрого» «американского» питания. (Тогда мы на Америку еще равнялись.) «Нам надо быстро и вкусно накормить рабочих заводов, — говорил Микоян, — только тогда мы сможем построить коммунизм». Помнится, мне еще удалось отобедать в заведении, названном весьма красноречиво: «Фабрика-кухня». Вот этот «фабричный» подход к питанию сохранился до сих пор, уже в нашей постсоветской действительности с ее хот-догами и «Макдональдсами».

Помните книгу «О вкусной и здоровой пище»? Это тоже изобретение Микояна, рецептура в ней варьируется в зависимости от вкуса самого Микояна, ее рецензента. Микоян собственноручно (собственноязычно) дегустировал мороженое, колбасы и многие другие продукты, без его «благословения» они не могли увидеть свет. Если хотите, эта книга — идеологический рецепт, как нам накормить народы СССР. В ней фигурируют только те продукты, которые можно было достать в СССР. Никаких взбитых бананов вы там не найдете.

Анекдот. В столовую приходит рабочий, берет первое, второе и третье. Первое и второе съедает, а третье выливает себе на голову — жарко. К нему тотчас подбегает повар (наверное, из «Фабрики-кухни») и говорит: «Товарищ, это же был кисель, а не компот».

За народом присматривали — это факт, чтобы он не вылил себе на голову чего-нибудь лишнего.

С другой стороны — если ты не пьешь с коллективом, то к тебе уже присматривались — не агент ли ты мировой закулисы. В голову себе советский человек вливал то, что и положено — сорокаградусную водку, однако, как пелось в одной советской песне, «чтоб утром только не болела голова…» Производительность труда на фабрике не должна была страдать. Мыслить советскому человеку особо и не требовалось. За него мыслила партия и сам великий вождь — товарищ Сталин. Все мы помним такие стихи: «Все спят в стране советской, лишь в Кремле горит окошко — это Сталин думает о нас» (или за нас).

Новая диетология Караваева

И вот на этом поистине космическом фоне появляется Караваев, который желает внедрить новую диетологию. По меньшей мере, он замахнулся на самого главного идеолога общепита А. Микояна, соратника великого Сталина.

По Караваеву, еда должна состоять из двух блюд. Первое — овощное типа салата, винегрета. Второе — фруктово-кисло-сладкая композиция.

Свой, в общем-то, наглый поступок Караваев объясняет вполне рационально: овощи имеют щелочную реакцию. Они подготавливают пищеварительный тракт к принятию основной кисло-сладкой пищи.

«Чем больше мы съедим овощей на первое, тем больше всякой иной еды можем съесть на второе, — говорит Караваев, — при этом, конечно, необходимо тщательно пережевывать и не переедать».

Караваев считал, что особенно важно начинать еду с овощного блюда больным, в том числе и тем, у кого пониженная кислотность желудка. «Овощи выравнивают кислотно-щелочное равновесие, оздоравливают клетки желудка, которые после нейтрализации ацидоза (кислой реакции) восстанавливают свою способность секретировать соляную кислоту», — обосновывал Караваев свою позицию.

Первое блюдо Караваев готовил так: мелко резал овощи, варил их минуты три, а потом ставил настаиваться в теплое место, например, укутывал в газету «Правда». Винегрет и салат на первое — не новость. Новость — способ их приготовления. Как считал Караваев, при таком способе приготовления в овощах сохраняется масса полезных веществ, которые не уничтожаются высокой температурой.

В овощной отвар Караваев рекомендовал по желанию добавлять расщепленное молоко, створоженное, например, соком лимона, а также кашу, творог.

Второе блюдо, по Караваеву, должно быть кисло-сладким. Оно обеспечивает организм углеводами и органическими кислотами. Это, к примеру, могли быть наваристые компоты типа ассорти из фруктов и ягод. Варить их Караваев рекомендовал точно так же, как и овощные блюда: 2–3 минуты и укутывать в газету («Известия») на час-полтора. Заправлять эти «компоты» Караваев рекомендовал сухим молоком, добавленным туда перед употреблением, а также медом, финиками, заранее проваренными 2–3 минуты в отдельной емкости. Тогда блюдо становилось кисло-сладким — имеющим кислую реакцию. В него же можно для «сытости» добавить и кашу, и творог, и расщепленное молоко. Получался удивительный «компот», вкусный и не обычный. Он хорошо усваивался и являлся логичным дополнением к первому блюду. Уже подготовленный пищеварительный тракт готов «взять» его, после щелочного первого блюда: при этом выделяются необходимые пищеварительные соки.

Караваев учил, что принимать пищу следует по возможности густой. Он ссылался на И. П. Павлова, который доказал на своих собаках, что чем более густая пища, тем больше слюны и пищеварительных соков выделяется для ее обработки. А это в свою очередь обеспечивает ее быстрое переваривание и усвоение. Исчезает опасность длительного пребывания пищи в пищеварительном тракте, а, следовательно, опасность ее сбраживания и гниения в теплой и влажной среде.

Как изготовить финиковое повидло и не только

Из фиников Караваев рекомендовал делать повидло: промыть их холодной водой, кинуть в кипящую воду. Так, чтобы поверхность фиников была слегка закрыта. Варить 3–5 минут. Добавить специи, молотый или раздавленный кориандр, гвоздику, корицу, размельченные корочки цитрусовых. Снять с огня, размешать и дать настояться в газете… Этим повидлом можно заправлять второе блюдо.

Несомненно, Караваев был подрывателем общепитовских и пищевых основ советского строя. И дело здесь не в финиковом повидле. Хотя и в нем тоже. Почему Караваев не хотел, как все советские граждане, покупать финики в магазине, мыть их и есть, выплевывая косточки? Из-за все тех же транснациональных микроорганизмов, путешествующих на финиковой кожуре из теплых стран и притаившихся внутри них.

Чтобы он сделал с бананами, если бы они были доступны советскому человеку как финики? Наверное, тоже изготовил повидло. Вы не ели повидло из бананов? А жаль, небось, лопаете сырыми.

На самом деле, если говорить серьезно, Караваев предложил вполне обоснованную систему здорового питания, в которой пища лишена патогенных и условно патогенных микробов.

Что делал он с магазинным творогом? Он над ним просто измывался — заливал 1 кг творога кипятком, размешивал эту смесь, добавлял туда 2 столовые ложки тмина (или спиртовой настойки календулы, или 4 чайных ложки углекислого кальция — мела (зубного порошка)). Тщательно разминал творог, чтобы не было комков, доводил до кипения и кипятил 3 минуты. Затем остужал, откидывал на марлю и подвешивал. Ждал, пока стечет вода. Потом только ел.

Он изобрел еще один способ производства домашнего творога помимо указанного раньше — с лимоном. Покупал 5 бутылок молока (советская молочная бутылка, кто не знает, вмещала 0,5 л) и бутылку кефира (0,5 л). Молоко и кефир разливал в бутылки одной емкости. Все выливал в большую кастрюлю и кипятил. Во время кипения происходило расщепление молока и готовый творог хлопьями осаждался на дно. Караваев добавлял в него карбонат кальция, подвешивал в марле на какое-то время, ждал, пока стечет вода, и ел. Сыворотку от такого творога он выливал.

А что он делал со сливочным маслом, которое, как известно, является источником насыщенных жирных кислот, идеальных для организма жиров? Он кипятил его, чтобы подавить процесс брожения, который несомненно проистекал, когда это масло изготовляли. Затем он добавлял в масло спиртовую настойку календулы — чуть-чуть — до исчезновения кислого запаха. Осадок и пену выбрасывал, а масло — ел. Получалось идеальное топленое масло.

Сахар он тоже «кипятил» — т. е. обрабатывал. Белый сахар организмом плохо усваивается. Он высыпал его в кастрюлю (без воды и жира), постоянно помешивая на среднем огне, расплавлял и доводил до желтовато-коричневатого цвета, затем заливал кипятком из расчета 0,3–0,4 л кипятка на 0,5 кг сахара. Помешивая уже на медленном огне, он растворял этот сахар и добавлял в него так же, как в финиковое повидло, специи.

Секреты печеного хлеба

Злаки Караваев слегка пережаривал на сковороде без жира и воды до «появления приятного запаха печеного хлеба». При этом полимеры крахмала расщеплялись и легко усваивались организмом, а жучки, грибы и плесень, если они там были, погибали под действием высокой температуры. Еще горячую крупу он заливал кипятком и сливал его — надо же выбросить жучков. Затем он заливал крупу овощным отваром, доведенным до кипения и оставшимся от варки овощей, и варил на медленном огне, закрыв крышкой, не мешая. Он ждал пока вода выпариться. Каши получались у Караваева на удивление разваристыми и вкусными. Один генерал, как-то отведав кашу, которую приготовил Караваев, воскликнул: «Вам надо было дать только за эту кашу Нобелевскую премию!»

В кашу Караваев добавлял творог, молоко, мед или финиковое повидло, готовый «компот» из фруктов. Получалось второе блюдо этой кулинарной школы.

Караваев научился сам выпекать хлебцы из пережаренной муки и вареной каши, например геркулеса, на овощных отварах или кисло-сладких растворах соков. Хлебцы были просто объедение.

Овощи, фрукты, ягоды Караваев рекомендовал употреблять непорченые, с сохранившейся плодоножкой. «Плодоножка — это как крышка у консервной банки. Если она отсутствует, внутрь плода тут же проникают микроорганизмы», — говорил Караваев.

Караваев вовсе не все варил. Он просто тщательно подходил к процессу приготовления пищи. Он с удовольствием употреблял сырыми овощи и фрукты. Но твердые корнеплоды, такие как редька, репа, брюква, редис и прочие реповидные, тщательно мыл, обдавал кипятком и натирал на мелкой терке. Особенно полезной считал черную редьку. Фрукты ел сырыми, вымыв и обдав кипятком, вырезав порченные места. Виноград подвергал особенно тщательной обработке. Кожура его кишмя-кишит дрожжевыми грибками. Отпавшие от веточки виноградинки в пищу не употреблял.

Какая щепетильность! — может воскликнуть читатель. Но это же оправданно! — можно возразить читателю. Зачем устраивать из своего желудка бродильный котел, нажравшись плохо промытого винограда?

Среди грибов Караваев особенно уважал белые (не он один!). Однако грибы тяжело перевариваются, поэтому Караваев их тщательно размельчал и варил вместе с овощами и специями для более легкого усвоения.

Сухие грибы он размельчал на кофемолке или миксере и также варил вместе овощами, добавляя их незадолго до конца варки… Либо сухие грибы заливал кипятком вместе со специями, так, чтобы их поверхность была закрыта, доводил до кипения, кипятил 3 минуты и настаивал несколько часов. Тогда грибы становились мягкими и вкусными.

Фруктовые соки Караваев не привечал. Они имеют кислую реакцию, кроме того, при их приготовлении используются всякие консерванты, химические добавки, а также искусственно синтезированная лимонная кислота. Уже в советское время Караваев чувствовал, что в соках есть подвох…

Использование специй Караваев очень даже приветствовал. Особенно они хороши там, где в продуктах преобладает кислая реакция. С овощами же больше гармонируют: черный перец, душистый и сладкий перцы, тмин, гвоздика, имбирь, бадьян, корица, цедра и кожура цитрусовых, ваниль, кардамон, кориандр, кинза, чабрец, базилик, петрушка, сельдерей и т. д.

Чай, кофе и какао Караваев рекомендовал употреблять за полчаса до еды, без сахара, молока и сливок, используя их как лекарство, так как они имеют щелочную реакцию. Желательно употреблять зеленый, а не черный чай.

Глава 4. Основа тела — щелочь и кислота, основа жизни — Божественный разум и душа

Когда средств «пожаротушения» не хватает, на помощь приходят травы

Итак, кислота и щелочь борются в теле человека, борются за жизнь человека. Лишь узкий диапазон соотношения кислоты и щелочи 7,3–7,4 рН обеспечивает эту жизнь.

Это можно сравнить с огнем: кислота — жар, щелочь — холод. Когда огня много, возникает опасность перегрева организма. Огонь начинает разрушать его. Сначала это проявляется на микроуровне, незаметном для человека, потом на макроуровне — при этом повреждаются структуры организма…

Соответственно, когда огня мало, организм может «замерзнуть», а огонь — погаснуть.

Внутренняя регуляция срабатывает всякий раз, когда тепловая и биохимическая константа выходит или, правильнее сказать, грозит выйти из узкого диапазона жизни.

Щелочных ресурсов «пожаротушения» в организме примерно в 20 раз больше, чем кислотных. Оно и понятно — опасность перегрева для организма более реальная. Когда имеешь дело с огнем — берегись, можно обжечься!

Но средств «пожаротушения» может и не хватить; их не хватает тогда, когда уровень огня намного превышает необходимые для жизни параметры. Тогда внутренний огонь начинает пожирать тело. Избыток неусвоенных клетками кислот разъедает мембраны клеток, стенки сосудов. Начинаются проблемы со здоровьем.

Что делает организм в этом случае?

Правильно — он снижает температуру горения, практически гасит огонь. Замедляются все обменные процессы, потребление пищи значительно сокращается. Возникает слабость, упадок сил, человек словно бы чувствует себя обесточенным. Он экономит на движениях, мыслях, иных действиях; ему хочется больше лежать и спать. Именно это и происходит с больным человеком… Порой не заставишь его взбодриться, подняться, поесть.

Снижение аппетита, снижение работоспособности, ухудшение самочувствия, слабость — вот общие симптомы болезни.

В условиях болезни Караваев предлагает «снабдить» организм щелочными компонентами — отваром трав, углекислым кальцием, втирать через покров тела щелочные натирки типа «наружного». Этим самым он как бы помогает организму, увеличивает его исчерпанный, израсходованный щелочной ресурс.

В результате в организме появляется небольшой излишек энергии, которую сам организм расходует на восстановление поврежденных структур, на налаживание нормального обмена веществ. Щелочные вещества, попадающие в организм вместе с травами, охраняют и постепенно разжигают едва теплящийся язычок внутреннего пламени.

По мере восстановления структур организма, восстанавливается нормальный обмен веществ, выравнивается кислотно-щелочное равновесие и жизнь входит в нормальную колею. Организм сам начинает регулировать свою жизнедеятельность. Человек выздоравливает.

Не дай себе «замерзнуть»!

Однако возникает один наиважнейший вопрос: одно дело заболевание, течение болезни и выздоровление, а другое дело — сама жизнь с ее «насущным хлебом». Стоит ли здоровому человеку принимать караваевский травяной сбор, стоит ли ему так печься о своем щелочном ресурсе? Ведь он у него по определению нормальный, т. е. находится в пределах нормы. Организм сам регулирует интенсивность внутреннего огня. Средств воздействия на огонь и средств «пожаротушения» у него предостаточно. Напомним, что щелочной ресурс организма — его буфер, в 20 раз больше, чем кислотный ресурс, который обеспечивает равновесие, предотвращает опасность сползания в иную сторону — в сторону щелочности — «замерзания».

Но в том то и дело, что наша интенсивная жизнь делает нас зависимыми от щелочного ресурса. Сильные эмоции — что это, как не разжигание внутреннего огня? Особенно они сильны у молодежи, в организмах которых имеется неизрасходованный пока щелочной буфер. Сильные эмоции, если они негативные, обладают и сильной разрушающей способностью. Парень разжег костер души и кидает в него свою жизнь, без остатка, и такое бывает. Алкоголь, нездоровый образ жизни, наркотики, неуправляемая психика, страстное желание потреблять удовольствия по максимуму делают организм молодого человека весьма уязвимым. Недаром молодым говорят «остуди голову». Прибавьте к этому нездоровую пищу, в которой значительно превышена кислотная компонента: кока-колу, энергетические напитки, чипсы, гамбургеры и прочее. И вы получите потенциальную опасность перегрева не только головы, но и структур тела.

Пищевая промышленность словно идет на поводу у нездоровых эмоций. Она стремится вложить в пищу, особенно в пищу для молодежи, как можно больше огня. Эта пища дает энергию, в ней много «быстрых» углеводов, кислот, и далеко не все эти кислоты хорошо усваиваются организмом. Патологические кислоты, которые оказались в крови, несут в себе опасность разрушения… Вот вам причина появления заболеваний в раннем возрасте.

«Энергию, энергию, дайте нам энергию!» — словно скандирует молодежь. Эту дополнительную энергию она получает вместе с пищей и с горячительными напитками. Но эта энергия разрушительна в своей основе — и это не нужно забывать!

Перегретая публика хуже соображает — это факт. Внутренняя энергия организма тратится на остужение, на поддержание нормального состояния, кислотно-щелочной константы крови. При этом энергия отнимается от мозга, ему буквально нечем думать. Активное мышление требует активного снабжения структур мозга, нейронов глюкозой и кислородом. Если все уходит в выхлоп: в эмоциональную и двигательную активность, то мозгу остаются энергетические крохи, которые он, однако, с жадностью подбирает. Структуры мозга до 19 лет растут, а после 19 лет природой заложено активное думани. И очень печально, когда это «думание» тратится не на то…

Позывы, порывы и самоисследование

Поэтому дополнительная щелочная компонента в виде отвара трав, натирок и т. д. нужна и больным, и здоровым, и молодым, и старым. Снимая перегрев структур мозга, мы приводим человека в божеский вид.

Как говорил Караваев: «Очень жалко бывает видеть человека, который спрограммирован окружающей его действительностью и своим поведением на эмоциональное реагирование на ситуацию. При этом страдает мышление такого человека».

Не стоит думать, что некачественная пища появилась сегодня, сейчас. Она была всегда. И всегда являлась средством удержания человека от рационального и осознанного поведения. Хуже всего, что от этого страдает мышление. Человек словно бы не осознает себя, не понимает, где он оказался. Задача человека, по Караваеву, как раз и состоит в том, чтобы понять самого себя. В предисловии к своей книге «Гомеостаз» Караваев писал: «На фронтоне дельфийского храма были начертаны слова: «Познай самого себя, и ты познаешь весь мир».

Сильные эмоции культивируются в современном мире точно так же, как и в прошлые века. Тогда это были бесчисленные войны: за территорию, власть, богатство, самоидентификацию, бог знает еще за что. Теперь это азартные игры. Государство (как аппарат насилия — по В. И. Ленину) одной рукой запрещает эти азартные игры, а другой поощряет. Похожая ситуация складывается с наркотиками. Помнится у нас в советские годы умные аналитики писали, какой финт ушами делают американцы, устраивая кокаиновые войны. С одной стороны, они показывают всему миру, что борются с наркотиками, с другой стороны, сами же закрывают глаза на проникновение этих наркотиков в страну. Никто в «государстве» не собирается бороться с хорошо выстроенной цепочкой наркодилеров. «Лучше уж пусть глотают и колются, чем устраивают революции», — писали «умные» аналитики в журналах типа «За рубежом». Похоже, что теперь «Зарубеж» переехал и к нам.

Азарт легализован и возведен в государственную религию. Посмотрите, как распалились футбольные страсти. Я не против футбола. Но сопровождается он как раз эмоциональной несдержанностью, возлиянием, драками. О каком «самоисследовании» может идти речь во время трансляции на страну футбольного матча? Все тонет в вихре эмоций. Это совершенно разные, диаметрально противоположные вещи: вдумчивое самоисследование и эмоциональное реагирование. Фрейд в свое время обвинял государство, что оно не дает человеку раскрепоститься, подавляет его скрытые эмоциональные позывы. Похоже, что ситуация несколько иная: государство само эти позывы превращает в порывы: сначала их воспитывает, а потом с ними же борется. Делает вид, что борется.

Встреча с медведем и гормоны

Караваев считал, что гормональная система человека поддерживает его организм в равновесном состоянии и в конце концов влияет на кислотно-щелочное равновесие крови. Одни гормоны вырабатываются в организме, когда мы возбуждены, агрессивны. Это адреналин, норадреналин и прочие. Когда мы спокойны, готовы заснуть и засыпаем, в организме вырабатывается мелатонин. И в самом деле, физиологи давно заметили, что связка норадреналин (секс) и мелатонин (сон) хорошо работает в организме, обеспечивая сексуальную активность и сон после нее.

Во время эмоционального возбуждения, также как и во время сексуальной активности, внутренний огонь разгорается, при этом кислотно-щелочное равновесие крови сдвигается в кислую сторону. Когда мы понемногу успокаиваемся и готовимся отойти ко сну, возрастает доля мелатонина. Когда же мы закрываем глаза, рефлекторно доза мелатонина увеличивается, а норадреналина — сокращается. Когда мы глаза открываем (утром или в светлое время суток), точно так же рефлекторно прекращается выработка ночного гормона — мелатонина и начинается выработка его антагониста — дневного гормона серотонина. Остаток мелатонина, образовавшийся в организме во время сна, биохимически превращается в серотонин.

Таким образом, физиологическая связка состояний организма сон — бодрствование регулирует на биохимическом уровне кислотно-щелочное равновесие крови.

Когда мы эмоционально переживаем свои удачи и неудачи, в нашей крови также вырабатываются гормоны, которые разогревают нашу кровь. Особенно неприятными для организма Караваев считал отрицательные эмоции. Они оказывают разрушительное воздействие на организм. Доля «кислоты», выливаемой в нашу кровь эндокринными органами и мозгом, который является одной большой эндокринной железой, при этом может зашкаливать.

Из всех отрицательных эмоций самой пагубной для нашего организма Караваев считал страх. Сильный страх буквально парализует волю и разум. Кислота, оказавшаяся в крови, может даже обездвиживать организм против воли самого человека. Такое иногда бывает, называют по-разному — каталепсией или как-то еще.

Вот, скажем, идет человек по лесу. Грибочки собирает, думает о приятном, и вдруг выскакивает перед ним медведь. Если человек медведя никогда не видел, он может и не испугаться — подумаешь, мохнатый! А то медведь как заревет, как бросится на человека! Медведи очень агрессивны. У них огромный центр ярости в мозгу, много адреналина вырабатывается. У человека от такой неожиданности ступор полный может случиться. Было не раз. Так случилось с одним грибником: он стоит и с места двинуться не может. Да и куда побежишь? Медведь на своих четырех все равно догонит. Тут медведь, что называется, сбавил обороты. Подошел к человеку, понюхал его и рассыпанные грибочки — не вкусно, и пошел своей дорогой. А человек еще полчаса стоял как вкопанный. Стоял и смотрел в ту сторону, куда медведь удалился. Пока из его крови вся кислота, весь норадреналин не выветрились.

Были случаи встреч и со львом. Лев человека уж схватил и треплет, как тряпку, а тот, как неживой сделался, двинуть ни одной мышцей не может. Кинул его тогда лев, понюхал и пошел прочь. Такой случай был с одним исследователем в Африке.

Огонь в крови горит все ярче — главное, чтобы не погас!

Современная цивилизации так уж устроена, что требует от человека максимума эмоций. Люди готовы не спать ночами, только бы получить побольше этих эмоций или их эквивалент — денег. Это спорт такой — зарабатывание денег. Люди, конечно, оправдывают себя, если такое услышат, то говорят: «Какой спорт, мне на третий «Мерс» не хватает, поневоле будешь крутиться». Все в мире относительно. Кто последней бездрожжевой булочке рад, а кому жизнь не мила, потому, что дачки нет, как у соседа.

Люди готовы не спать ночами, чтобы эмоцию какую новую из своей психики выбить. Оно и понятно: все мы ловцы эмоций в этом мире, без них и жизнь не мила. Меж тем гормоны-то вырабатываются. Огонь в крови горит все ярче, кислота превышает предельно допустимый уровень и начинает постепенно подтачивать, разъедать организм. Сначала понемногу, не заметно, а потом все больше и больше, пока, наконец, дело не дойдет до патологии: нарушения целостности тех или иных морфологических структур; язвы желудка например.

Вот почему Караваев советовал: если уж не можете сдержанно реагировать на что-то, пейте травы. При этом щелочной ресурс крови повышается и организм сам справляется с вредным воздействием предельно допустимого уровня гормонов.

Недаром писатели любят работать по ночам. Никто не мешает, мысль бежит, и строчит писатель вслед за ней. Чтобы сон прогнать, кофе пьет писатель. Кофе щелочной ресурс в крови сильно повышает и компенсаторно вызывает увеличение кислоты. Работоспособность увеличивается, и сон бежит прочь. Однако во всем нужно соблюдать меру. Такая работа на износ ни к чему хорошему не приводит. Естественный ритм организма: сон — бодрствование нарушается.

Не только писатели, но и ученые привыкли так делать — устраивают «мозговой штурм» и «выгрызают» целые куски в граните науки. Однако эти «зубы» обоюдоострые. Порой ученый грызет свое здоровье и сам не замечает как. Кроме того, как говорил Караваев, от длительного мыслительного напряжения возникает перегрев мозга. Если этот перегрев не снимать, устраивая перерывы, не пить те же щелочные травы во время «мозгового штурма», то от перегрева структуры мозга быстро изнашиваются, гибнут нейроны, страдает мыслительный аппарат. Кровь-то снабжает кислородом и пищей не только внутренние органы, но и мозг. Может от длительного перенапряжения случиться спазм сосудов. Сосуды работающей на износ зоны мозга резко сужаются и прекращается доступ веществ в эту зону. 3–4 минуты нейроны терпят, голодают, а потом начинают отмирать. Возникает некроз мозговых тканей, что чревато микроинсультом или инсультом.

Как говорили сатирики прошлого века, специалист подобен флюсу. Оно так и получается. У ученых, работающих над одной проблемой в течение многих лет, особо активны определенные зоны мозга. В этих зонах сосуды расширяются, обеспечивая доступ крови к активно работающим участкам. Если где-то расширилось, то где-то и сжалось. Эта ситуация опять-таки чревата нарушением мозгового кровообращения. Думайте обо всем на свете, не зацикливайтеь на одном, и это будет лучшая профилактика инсульта.

Мы все сильные и спокойные

Караваев полагал, что положительные эмоции, в отличие от отрицательных, напротив, полезны и продляют жизнь. Это получило подтверждение и в научных исследованиях. Когда мы счастливы, спокойны, сосредоточены и довольны, в нашей крови «гуляют» эндорфины — вещества радости, они делают нас если не вполне счастливыми, то, по крайней мере, довольными жизнью. Эти «прогулки» делают нашу кровь более щелочной.

Увеличивают щелочной ресурс крови и заставляют нас переживать радость. Переживание радости без щелочного ресурса крови было бы невозможным. Радость — это, конечно, «кислота», спору нет. Но кислота, во-первых, идеально усваиваемая, во вторых — появляющаяся в нашем организме на фоне огромного щелочного буфера. Мы можем себе позволить радоваться и разжигать внутренний огонь, когда наш организм обеспечен в полной мере средствами «пожаротушения». Лично я тоже люблю фейерверки.

Существует обратная связь, когда мы радуемся, то рефлекторно наш организм увеличивает щелочной ресурс, т. е., иными словами, оздоравливает и укрепляет наш организм. Хорошо бы только научить себя не радоваться оттого, что кто-то поскользнулся на банановой шкурке.

Караваев предложил систему культивирования в своем сознании положительных эмоций, которую назвал психкультурой, по аналогии с термином физкультура. Он проводил такую аналогию: как спортсмен укрепляет и тренирует свои мышцы, так мы должны укреплять и тренировать в своем сознании положительные эмоции.

Психкультура оперирует местоимением «мы». В нем нет местоимения «я». Караваев объяснял это так: «Мы все едины (наши души) во вселенском Океане Разума. Надо приучать себя к этому. Эгоизм отдаляет нас от Бога».

Психкультура начинается так: «Мы все мудрые». Адепт, который культивирует ее в своем сознании, должен представить все человечество умудренным, ищущим истину и ответы на все вопросы. Далее идет атрибут: «Мы все любящие». Затем — «Мы все всемогущие». Каждый атрибут сопровождается соответствующими образами, которые сам человек создает в своем воображении, тем самым он тренирует позитивные божественные качества своей души и отстраняется от низменных качеств.

Для больных он предложил следующую формулу самовнушения, которая, кстати, работает в отличие, может быть, от множества других формул самовнушения: «Мы все смелые, сильные, спокойные, терпеливые и упорные хозяева своей твердой воли. Хотим быть всегда здоровыми, можем быть здоровыми и будем здоровыми. С каждым днем нам становиться все лучше и лучше».

Караваев говорил о том, что следует на вдохе строить в своем сознании картину своего оздоровления, представляя, как вместе с вдохом в вас входит здоровье.

Где искать абсолютное счастье?

Каждый из нас подсознательно стремится к счастью и здоровью. Мы видим это хотя бы по обложкам гламурных журналов, на которых изображены счастливые и здоровые люди. Как показывает социология, люди готовы платить деньги и читать такие журналы. Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. Но возникает закономерный вопрос: а кто же будет читать проблемные журналы с изображениями язв и пороков нашего общества? Скоро — никто. Этому есть свое объяснение — гламурные журналы играют терапевтическо-профилактическую роль, распространяя среди населения образы счастья и здоровья.

Вот яркий пример: в Испании с 1944 года выходит журнал «Оло!» («Привет!»), который читают все кому не лень, даже бомжи. На страницах прекрасные фотографии «абсолютно счастливых» людей. Все они хорошо одеты и у всех голливудская улыбка. Понятно, что жизнь наша, в Испании или в России, состоит не только из прекрасных мгновений счастья, однако когда читаешь этот журнал, можно подумать, что Испания — это рай для счастливых людей. На фото в основном знаменитости. Их лица излучают «полное счастье». Вот одна знаменитость рассказывает корреспонденту и читателям, что она счастливый человек, потому что отсудила себе ребенка у папаши. Другая знаменитость, что она «бесконечно счастлива», собирая коллекцию косметики и думая о предстоящей женитьбе. Третья «счастливая звезда» увлеченно рассказывает о неземном блаженстве, которое она испытала, попробовав новое блюдо, рецепт которого сама же и придумала…

Складывается такое впечатление, что знаменитости не болеют, не испытывают разочарование и жизнь их состоит из «бесконечного и абсолютного счастья».

Я думаю, что этот суррогат стоимостью в два евро за журнальчик очень нужен испанской публике, которая несчастна уже только тем, что появилась на этот свет. Аналог рая — «Оло!» — приглашает всех желающих присылать свои фотографии. Главное условие — «бесконечное счастье» на лицах и незатейливая история, как его добиться.

Аналоги «Оло!» есть в Великобритании и России. Что бы сказал Караваев, если бы взгляд его коснулся этого журнальчика? «Ну да, они счастливы, а что будет потом?» Или, как сказал доктор Фауст у Гете: «Остановись мгновенье, ты прекрасно!» Но кто же его остановит? Остановиться можно, лишь выйдя за круг рождения — смерти. Там истинное счастье!

«Все это философия! — скажет иной читатель. — Мы живем один раз».

«Вот для тех, кто живет один раз и нужен такой журнальчик как «Оло!»

Но в связи с этим возникает и другой вопрос: если мы живем краткий миг земной жизни, если нас ждет вечное блаженство, то зачем нам здоровье? Может быть, напротив, заболев чумой, «свалить» в бесконечную даль Брахмана или Океан Разума побыстрее? На подобные вопросы Караваев отвечал так: «Мы должны осознать эту жизнь и распутать клубок судьбы, только тогда мы можем освободиться из тисков обусловленности. Нездоровый человек не может в полной мере ощутить, осознать себя. Человек должен жить по возможности долго, и цель его состоит в том, чтобы очистить свой ум, а не закабалить его, привязав к материальной действительности».

«Не думай о секундах свысока». Штирлиц раздает мятные карамельки

Как пелось в известной песне — «не думай о секундах свысока, и сам поймешь, наверное, свистят они, как пули у виска, мгновения, мгновения, мгновения. У каждого мгновения свой резон, свои колокола, своя отметина. Мгновенья раздают кому позор, кому бесславие, а кому бессмертие…», ну и всякое такое. От этой песни прямо веет патриотизмом. Может, потому, что на экране под эти звуки появляется Штирлиц. Как все-таки государство умеет закабалить, эмоционально завлечь в свои сети невинную душу простого советского телезрителя.

Меж тем, если присмотреться к словам повнимательнее, что значит «не думай о секундах свысока»? Конечно, о секундах не нужно думать, если ты уже на Небе. Какие секунды там, где нет времени? С другой стороны, почему мгновения раздают бессмертие? Ну, позор, бесславие — это ладно, это все для этой жизни, но бессмертие?

Говорят: «Их подвиг бессмертен!» Красивая фраза, не более. Сколько было войн лет так 1000–5000 назад? Давно умерли участники сражений, давно сгнили их кости в земле. И кто помнит их подвиг? Живущие совершают новые подвиги.

Да, идеология государства явно находится в «контриках» с идеологией вечной жизни.

Образы массового потребления впечатываются в подкорку и становятся общепринятой валютой информационного взаимодействия.

Что должен думать простой советский человек, если встретит на улице Штирлица? «Вот он идет — наш герой, боец невидимого фронта». Меж тем от образов, однажды сыгранных и вошедших в золотой фонд кино, актерам самим порой тошно становится. Штирлиц, прошу прощения — Вячеслав Тихонов, как-то очень неохотно вспоминал свою работу над ролью полковника Исаева. Лично у меня складывается впечатление, что последние годы жизни образ непотопляемого разведчика его сильно тяготил. «Штирлиц» отпустил бороду. В таком виде он появился на вручении премии Тэффи. «Замаскировался», — тут же отреагировали журналисты.

Тихонов в последние годы чувствовал себя неважно. Похоже, что «штирлициана» ложилась на его душу непосильным грузом.

Как-то раз он, почувствовав себя плохо, отправился ночью в приемный покой больницы, которая располагалась неподалеку от его дома. Он сам об этом рассказывал. В покое оказался какой-то невежливый регистратор. «Фамилия?» — «Тихонов». — «Не бомж?» — «Штандартенфюрер Штирлиц!» — примерно такой диалог состоялся у Тихонова с регистратором. А далее началось: «Ой! Ай! Мы вас не узнали, да как же это! Как мы рады! Да можно ли автограф?»

Однако Штирлица, несмотря на его высокое положение, не очень-то подлечили в больничке. И помнится, встречаясь с Путиным, Тихонов пожаловался на плохое самочувствие. Это было на телеэкране. «Подлечим, ну что вы! Вас не вылечить?!»

Однако похоже на то, что возможности даже элитной медицины не беспредельны.

У Штирлица-Тихонова была такая привычка: всем, кто его узнает при встрече на улице, раздать мятные карамельки. Я думаю, этот жест служил для снятия маски агента, которая его тяготила. Карамельки и непотопляемый полковник Исаев не очень-то вязались друг с другом. И люди переставали видеть в Тихонове Штирлица. На их лицах появлялось человеческое сочувствие и участие.

Рай для кавказских геронтологов, когда корейские врачи торгуют пенициллином

Образы «абсолютного счастья», как их подают пресса и телевидение, вызывают слипание глаз.

Счастливы актеры, которые играют героев. Счастливы герои, которые играют сами себя. Счастливы коронованные особы, потому что принадлежат к «дому». Счастливы все те, кто способен «переварить» «абсолютное счастье» в этой жизни, полной страданий. Это непросто.

Пресса и «ТВ» любят смаковать образы тех, кто обрел счастье, потому что долго живет. Художнику Ефимову пришлось стать еще и актером, изображая перед камерами счастливца, которому удалось дожить до 109 лет. Ефимов, может быть, и был счастлив, когда рисовал свои карикатуры. Но это был другой Ефимов — для внутреннего потребления, не для ТВшной публики.

Почему-то так сложилось, что публика полагает, что тот, кто долго живет, должен быть счастлив. А страдания? Куда же они деваются? За свою долгую жизнь настрадался, поди, человек.

Вот недавно по «Свободе» был очередной репортажек о долгожителях… кавказских. В репортаже делался упор на прекрасную природу Кавказа: райский уголок. В таком уголке, мол, грех жить недолго. «Красное вино по утрам — кладезь антиоксидантов, — бодро рапортует геронтолог, — мацони — кисломолочный напиток с особой закваской. Я долго изучал этот напиток и выяснил, что в мацони есть особые микроорганизмы. Благодаря им кишечная микрофлора нормализуется, вот и живут долго наши долгожители».

«А если какой-нибудь человек переедет жить к вам? — задает провокационный вопрос корреспондент, — будет пить красное вино по утрам, есть мацони, он что — тоже будет жить долго?» «Секрет приготовления мацони — в микрофлоре», — был ответ. Ни слова не сказано о генетике, ни слова о психической настройке, позитивной по-видимому, ни слова о влиянии ультрафиолетового излучения. Вот тебе и наука геронтология в отрыве от политики…

Далее следовал репортаж, в этой же передаче по радио, об обездоленных, лишенных медицинской помощи корейцах. «Им надо помочь! — вопиет журналист. — Нуждаются в помощи жители Северной Кореи — у них отсутствует пенициллин, а операции делают без наркоза. Какой ужас! Врачи торгуют лекарствами. В больницах антисанитария, врачам даже негде вымыть руки перед операцией. Больше знают о болезнях торговцы на рынках. К ним и обращается население, когда чего заболит, если нет денег на врачей; а денег нет ни у кого».

Казалось бы, два репортажа на близкую тему сразу в одной передаче, а редактор не может связать их воедино. Меж тем, если кавказские долгожители живут долго в своих горных аулах, где медика-то живого не видели лет сто, а корейские врачи торгуют лекарствами, то это еще не значит, что Америке нужно помогать корейцам медицинской помощью. Ведь рядом с Кореей Япония, в которой также много долгожителей.

Сколько на роду написано?

Помните, Караваев начинает свой «Гомеостаз» с упоминания концепций в геронтологии? «Многие ученые, — пишет он, — считали, что человек может жить и 120, и 200 и тысячи лет». Нет пределу совершенству… И в самом деле, Купревич, изучавший деревья секвойи в Калифорнии, пришел к выводу, что они живут тысячи лет и не умирают от старости. Их корни подтачивают вреднее жучки и микроорганизмы, затем их валят ураганы. Из этого Купревич делает нетривиальный вывод, что нет в жизни закона, обусловливающего смерть. Получается как по Высоцкому: «если… родишься баобабом. И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь»? «Нет, иная участь человека», — возражает Караваев. Он считает, что долгая жизнь нужна человеку не для наслаждений и иллюзий, а для осознания самого себя.

Меж тем проблема в геронтологии как раз и состоит в том, что организм стареет. Отчего? «Большой вопрос», — отвечают геронтологи. «Если бы мы могли выровнять кислотно-щелочное равновесие крови старика, мы решили бы проблему бессмертия», — так считает Караваев. «Была старушка, а стала молодушка», — шутил он, когда ему удалось вылечить и омолодить одну свою пациентку, которая стала его преданной ученицей. Ученице было девяносто шесть лет.

Меж тем все же надо признать, что и щелочные компоненты трав, и самые замечательные наружные натирки не могут «остановить мгновенье». Жизнь человека можно сравнить с лентой кинофильма, которая движется от начала к концу, проецируясь на экран материальной действительности. Можно замедлить движение пленки — и фигуры на экране будут двигаться медленно, но неизбежно пленка будет ползти к своему концу.

Да, выравнивая кислотно-щелочное равновесие, избавляя организм от кислых шлаков и токсинов, накопленных в теле годами, мы тем самым дарим этому телу несколько лет жизни, может быть даже десятков лет жизни, но мы не можем «остановить мгновенье». «Средство Макропулоса» пока не найдено. Генетическая программа развития организма обусловливает его развитие — и от этого никуда не деться.

Пройти по второму кругу уже дважды рожденным

Вот перед нами молодой человек, достигший 25-летнего возраста. Самое время, казалось бы, воскликнуть: «Остановись, мгновенье!» — настал подходящий момент. Однако уже в этом возрасте (и даже намного раньше) начинается возрастная деградация. В 14 лет начинает атрофироваться тимус — эндокринный орган, расположенный за грудиной и вырабатывающий клетки иммунитета. Иммунитет будет высоким у человека всю жизнь, постепенно снижаясь к старости, но орган, в котором зарождаются иммунные клетки, атрофируется так рано и… это так печально. В старости не хватает как раз этих иммунных клеток. В старости снижение иммунитета приводит к тому, что условно патогенные микроорганизмы становятся опасными для человека. Они вызывают разнообразные болезни, которые запросто могут свести в могилу. И это только один сценарий возрастной инволюции.

А таких сценариев множество.

Можно, конечно, и даже нужно и в старости гонять микробы щелочной компонентой трав, но организм не держит удар — снижается его иммунный статус… и это печально.

Как остановить возрастную деградацию организма? Над этим вопросом не одно десятилетие, и даже столетие, бьются ученые. Но «счастливая» мысль упорно не посещает их головы. Есть подходы, есть задумки. Есть грандиозные планы как обмануть Природу и организм. Но все пока только на уровне разговоров и неосуществимых прожектов. Организм стареет: появляется седина на висках у ученых, их лица покрываются морщинами, а тело дряхлеет. А они по-прежнему надеются «вылущить» сердцевину жизни и открыть закон бессмертия. Пока лишь реально говорить о продлении жизни. Со стопроцентной уверенностью можно утверждать — караваевская система оздоровления организма эту жизнь продлевает. И самое важное — она дарит возможность человеку трезво заглянуть в свое собственное подсознание и, как в зеркале, увидеть в нем себя самого.

Быть может, поможет обрести если не бессмертие, так вторую жизнь — второе рождение. И в самом деле, у насекомых с полным превращением сначала личинка вылупляется из яйца. Живет самостоятельной жизнью, питается, потом окукливается. На 80 % все органы и ткани в коконе разрушаются. Одна «водичка» остается. Затем из нее формируются новые органы уже взрослого насекомого.

Мы, конечно, не жуки, но был же обряд второго рождения у ариев, после которого дважды рожденные приобщались к бессмертию.

Караваев говорил об этом так: «Если человек сменит свою психическую форму силой своего ума, он может обрести новое тело, как бы родиться вновь. На самом деле его организм омолодится, оздоровится чудесным образом». Эта фраза вырвана из контекста. Тем не менее, она рождает некую надежду. Сам Караваев как-то рассказывал, что он сам родился второй раз; произошло это в сталинских лагерях, где и его тело чудесным образом омолодилось… Есть похожий обряд у шаманов, когда шаману дают новое тело, и он удивительным образом преображается… Думается, что корень проблемы второго рождения здесь — в психике, в ее настройке на позитивный лад, в желании жить и осознавать эту жизнь.

«Новое назначение» — второе рождение

Обряд дважды рожденных у ариев подразумевал приобщение к смерти, преодоление этой смерти — это обряд инициации. Когда человек сталкивается с ней, что называется нос к носу, — он перестает бояться. Он разлепляет свои духовные глаза и видит иной мир. Тут-то он и может выбрать себе новую жизнь, будучи в старом теле. «Новое назначение» реализуется в зависимости от устремлений самой души. А что тело? Оно идет вслед за душой. «Новое назначение» преображает и облагораживает его. В нем идут скрытые от глаз биохимические процессы, в которых участвуют гормоны и множество разных веществ регуляторов. Преображенный человек через какое-то время и выглядит уже иначе. Вроде бы старый знакомый, ан нет — преображенный. Видели ли вы в своей жизни такого человека?

Весьма интересно, что все арийские мифы или, по крайней мере, какая-то их часть запечатлелись не только в индийской мифологии, но и в европейских сказках. Так, до нашего времени дошла немецкая сказка о куме-смерти. Ее приводит в своем сборнике Афанасьев.

Родился у некоего человека тринадцатый ребенок — мальчик. Идет человек этот по дороге и никак не может найти себе кого-то в кумовья. Тут навстречу сама костлявая: «Возьми меня кумой!» Делать нечего, взял ее кумой человек…

Мальчик подрос и пошел навестить свою крестную. Смерть повела его в лес и указала травы: «Вот тебе дар от меня! Я сделаю из тебя прекрасного лекаря. Всякий раз, когда позовут тебя к больному, ты увидишь меня. Если я буду стоять в головах у больного, смело говори, что вылечишь его, дай ему эти травы, и он выздоровеет. Однако, если увидишь меня стоящей в ногах у больного, трав не давай, а скажи, что ничем не сможешь помочь, — он умрет, он мой отныне!»

Разнеслась повсюду слава о великом лекаре. Не было у него ошибок: когда говорил он, что выздоровеет человек, он выздоравливал, когда умрет — умирал.

Однако как-то раз пригласили молодого лекаря к умирающей девушке. Полюбилась она ему. Смотрит лекарь — смерть стоит у нее в ногах. Повелел тогда лекарь повернуть ее головой туда, где были ноги. Дал ей травы и девушка выздоровела… Сыграли было свадьбу. Да жених исчез прямо посреди пира. Это смерть призвала его и сказала ему: Что-то давно ты ко мне не заходишь, зазнался стало быть. А я хочу показать тебе кое-что. Вот взгляни! Завела смерть лекаря в глубокую пещеру, и видит тот: свечи кругом стоят зажженные. Некоторые гаснут, другие сами собой зажигаются. «Те огарки, которые гаснут, принадлежат тем, кто умирает, а те, которые зажигаются, детям, только народившимся, — говорит смерть и указывает на один огарок в сторонке. — Вот это твоя свеча, видишь — вот-вот погаснет».

Взмолился лекарь:

— Не губи!

— Ничего не могу сделать, крестный, не я свечи зажигаю, не я их гашу!

Подумал лекарь и просит жалостливо:

— А ты зажги от моей свечи новую, тогда я не умру, а сразу новой жизнью заживу.

— Хорошо, крестный, так я и сделаю.

Взяла костлявая огарок лекаря, притворилась, что хочет от него зажечь новую свечу, да и специально уронила его, будто невзначай. Погас он — лекарь и помер.

Эта сказка известна и у славян. Как писал Афанасьев: «Славяне верили, что смерть при рождении ребенка является дружелюбной гостьей, возжигает в нем огонь жизни». В этой сказке, как думается, содержится если не прямое указание, то хотя бы намек на обряд второго рождения, распространенный у предков индоевропейцев.

Что-то похожа эта сказка на судьбу самого Караваева, с той лишь разницей, что удалось Караваеву смерть перехитрить и дважды родиться.

Телесный огонь появляется в теле неизвестно откуда

Честно говоря, у меня нет полной уверенности, что бессмертие биологического тела недостижимо. Если бы эту книжку писал Караваев, он наверняка бы по-иному расставил акценты. Тибетцы поговаривают, что некие адепты Шамбалы — бессмертные посвященные — «спят» в глубоких пещерах под Гималаями. Эту идею, так или иначе, интерпретировал Мулдашев, до него это весьма живописно описал Лобсанг Рампа, а еще раньше — Блаватская. Наша постсоветская публика Рампу не читала, о Блаватской слышала, но тоже не читала. На этом фоне Мулдашев хорошо прозвучал…

Однако тибетские легенды на этот счет есть и их не выкинешь в корзину. Может, «спят», а может, и нет — мне это не известно. Караваева этот вопрос — о бессмертии биологического тела, также интересовал, судя по всему. Он состоял в геронтологической секции при МОИП Московского Университета. Активно обсуждали этот вопрос кандидаты и доктора лет так сорок-пятьдесят назад. Тема-то весьма популярная. Потом интерес как-то затух, наверное, геронтологи состарились. Сегодня геронтологическая секция при МОИП лишь собирает информацию. Нет новых идей.

Что касается Караваева, то идея у него на этот счет была мощнейшая. Постоянно выравнивая кислотно-щелочное равновесие крови, можно поддерживать и клетку в равновесном состоянии. Огонь жизни будет гореть в ней всегда.

Однако возникает закономерный вопрос о структуре тела. Откуда оно вообще берется? Правильно — рождается. Но соединившийся сперматозоид и яйцеклетка вовсе не похожи на организм человека с его сложнейшей морфологией. Нет у зиготы (оплодотворенной яйцеклетки) ни ручек, ни ножек; нет тела, нет головы, нет сердца, нет сосудов и много чего еще нет. Но что же есть? Есть генетический материал отца и матери, объединенный в геном будущего ребенка. Ребенка еще нет, а геном у него есть.

Горит ли огонь в зиготе? Наверное, горит. Иначе не было бы развития. Не появился бы на свет человек. Кто зажигает этот телесный огонь — непонятно. Понятно лишь, что зигота, развиваясь, следуя внутренней программе, выстраивает морфологию человека. Питательные вещества она берет из крови матери.

В 60-е годы прошлого века были попытки вырастить человеческий эмбрион вне организма матери. И вроде бы они увенчались успехом. Опыты итальянского врача Петруччи наделали в свое время много шума. После этого подобного рода эксперименты прекратили, или сказали публике, чтобы не нервировать, что прекратили.

Так или иначе, но похоже на то, что развитие тела от зиготы до старости и наличие внутреннего огня в самом теле вещи хоть и связанные, но разные. Телесная оболочка развивается по своим законам, а внутренний огонь возжигает некто невидимый, предположительно — Бог или душа.

В Упанишадах в «Учении о пяти огнях» говорится, что в нарождающееся тело вкладывают огонь бессмертные боги. Вспомним также индоевропейские сказки. В них огонь ассоциируется с душой, которая входит в телесную оболочку, как в сосуд. Существуют славянские сказки о трех пряхах, прядущих нить судьбы и обрывающей ее, когда наступает черед смерти. На Руси их еще называли девами судьбы. «Бог дал, бог взял», — говорят и поныне на Руси про почившего не к сроку человека…

Значит ли это, что попытки продлить срок жизни, воздействуя только на тело, а также «законсервировать» телесную оболочку, обречены? Я, честно говоря, не знаю.

Мне представляется, что Караваев, когда заводил разговор о бессмертии, в первую очередь имел в виду душу человека и тот телесный огонь, появляющийся в теле неизвестно откуда.

Организм «прогорает», но бороться все равно нужно

Караваев в последние годы своей жизни проводил всякие эксперименты над собой. В частности, он втирал в кожу огромное количество щелочных веществ и смотрел, что будет. Он пил щелочной отвар высокой концентрации — 12 столовых ложек сбора с верхом на 1 л кипятка — горечь, которую ни один человек в рот-то взять не может, не то что заглотить. По рассказам одного из учеников, он втер в нижнюю губу угольную пыль и вызвал опухоль. Затем он эту опухоль очень быстро «вылечил» щелочными препаратами. Но рак для него был пройденный этап. Он вылечил массу больных. Теперь его интересовало если не бессмертие, то долгожительство. Может ли человек омолодить свое тело так, что старость отступит на долгие годы и десятилетия?

Идея, так сказать, подоснова этого была проста. Если человеческое тело — это «топка», в которой при присутствии кислорода «сгорают» пищевые частицы и в результате образуется энергия, которая расходуется на нужды организма, то и сама «топка», ее стенки должны подвергаться температурному воздействию — прогорать. Подобно этому «прогорает» наше тело, в котором постоянно идут тепловые и энергетические процессы. Разъедающее свойство кислоты хорошо известно. Кроме того, как Караваев говорил, «кислород кислого рода». Он оказывает окисляющее воздействие на все клеточные, телесные структуры.

Тело наше создается еще в утробе матери. Мы не можем вернуться туда, откуда вышли, чтобы обрести новое тело. Патологические кислоты разъедают стенки сосудов, кислород окисляет органеллы клеток — и это все реальность. Таким образом, наше тело разрушается.

Однако в организме существует удивительное свойство — самовосстановление. Практически все ткани регулярно обновляются. Обновляются даже кости. Одни клетки отмирают, другие заступают на их место. Именно поэтому мы не разрушаемся от разрушающего внешнего воздействия, как разрушаются, например, неживые структуры.

Все это так, но с возрастом процесс регенерации — восстановления клеток и тканей организма, замедляется. В нем начинаются сбои и поломки, что в свою очередь приводит к возникновению патологий и болезней. Дабы не разрушать ветхие структуры, интенсивность внутреннего огня (телесная энергетика) снижается. Больной мало ест, дышит поверхностно, слабо. Недаром говорят: «еле дышит». Переходя на такой тип дыхания, организм предотвращает опасность дальнейшего окисления и разрушения кислородом структур тела. Снижается интенсивность мыслительной деятельности — человек по большей части спит или впадает в забытье.

Эти симптомы характерны как для больного человека, так и для старого. Недаром многие геронтологи считали старость болезнью.

Организм больного сам отключает энергетику

Как говорится: не наливают в старые мехи молодое вино. Кислотно-щелочное равновесие крови в пожилом возрасте или во время болезни иное, нежели в молодом. По крайней мере, интенсивность обменных процессов намного снижена. Удается удерживать биохимические показатели крови на приемлемом уровне, если не делать лишних движений, не затрачивать усилий. У стариков наблюдается маразм, когда отключаются и как бы засыпают целые отделы мозга. При этом страдает память. Пожилой человек может пойти куда-то, забыть куда он пошел, и потеряться. Я сам как-то встретил бабульку, которая была на улице в тапочках и спрашивала меня, как проехать в другой город. При этом очевидно, что она без посторонней помощи не могла и до метро дойти. Заставить старика пробежать стометровку — немыслимое дело. Того и гляди, хватит инсульт или инфаркт — сосуды слабые, не выдержат нагрузки.

Нечто похожее наблюдается и во время болезни. Организм сам отключает то, что можно отключить, и больному постоянно хочется спать, его организм как бы обесточен. Энергия уходит на восстановление поврежденных структур. Кроме того, умный организм словно понимает, что не вливают молодое вино в старые мехи.

Надо понимать, что в этой ситуации обесточивание, иными словами, снижение интенсивности горения внутреннего огня — это вынужденная мера, которая позволяет организму выиграть время, залечить поврежденные структуры.

Вот когда организм более или менее восстановит то, что подверглось разрушению, например, залатает холестерином дырки в сосудах. Вот тогда можно усилить скорость кровотока, увеличить скорость обменных процессов, в том числе и мыслительных. Тогда появляется аппетит как следствие усиления обмена веществ, тогда углубляется и делается более интенсивным дыхание.

Понятное дело, что щелочные, горькие травы ускоряют заживление и восстановление поврежденных структур тела, способствуют общему оздоровлению. Травы, карбонат кальция (мел), караваевские «натирки» позволяют организму быстрее справиться с недугом, а также помочь старикам.

Но иное дело, когда организм уже не может регенерировать «прогоревшие структуры». «Мехи уже стары», и в них надо заливать старое вино.

Как «омолодить» геном. Караваевские эксперименты над собой

Геном человека состоит из нуклеиновых кислот. Казалось бы, можно, воздействуя на кровь, оздоравливая ее и давая щелочные компоненты, воздействовать через кровь и на геном. Отчасти это, наверное, и так. По крайней мере, такой точки зрения придерживался Караваев. Он надеялся, что нормализовав КЩР крови, можно «омолодить» и геном человека.

При всем при том, главным средством воздействия на геном Караваев считал психическое воздействие. Позитивные образы должны, по идее, преобразовать генетическую программу организма и приблизить ее к идеальной программе, которая, вероятно, была у наших предков.

О том, что на геном можно воздействовать при помощи сильной воли и позитивной настройки, говорил еще Сократ. Конечно, говорил он это по-своему. Когда Сократу указал один физиономист, что у него на лице отражена масса пороков, то Сократ ничуть не удивился этому. «Правильно, — сказал он, — таким я порочным родился, все это у меня присутствовало от рождения, но я всю жизнь работал над собой и теперь могу говорить об этом спокойно. Я изжил эти пороки».

Караваев считал, что плохая наследственность может и должна быть изжита. Это дело вполне по плечу человеку с сильной и позитивной психикой. Психику же свою надо воспитывать самому, не уповать на родителей, которые не заложили основ, не научили тому и другому, не привили такта и внимания и т. д. Изменению подвергаются и телесные функции. Можно увеличить срок жизни, обретя интересное дело, поставив перед собой такую цель, наконец. Наследственные заболевания могут быть компенсированы вниманием со стороны самого человека к «узким местам» своего организма. Караваев часто приводил в пример Суворова. В детстве он болел, был хилым мальчиком. Однако, поставив перед собой цель, добился многого. Примерно то же самое можно сказать и о Гете, и о многих других.

Геном человека можно сравнить с партитурой, по которой играет пианист-жизнь. Хороший пианист, пианист от Бога способен по ходу игры исправлять изъяны партитуры.

Меж тем Караваев полагал, что, воздействуя на тело щелочными препаратами, мы тем самым воздействуем и на геном. Геном — это не застывшая компьютерная программа, раз и навсегда данная. Геном — живая система, и она постоянно обновляется по ходу жизни.

Караваев полагал, что можно ввести в организм избыточное количество щелочи и погрузить организм в анабиоз. Такие опыты над собой он проводил. При этом обменные процессы замедляются настолько, что пульс и сердечное биение не прослушиваются, дыхательные движения не фиксируются. Организм как бы консервируется на некоторое определенное время. Подобный опыт, как мы знаем, имеется и у йогов. При этом внутренний огонь жизни не гаснет совсем, а затухает. Его можно вновь разжечь, подобно тому как в тлеющих углях теплится огонь.

Однако самым важным, пожалуй, экспериментом Караваева был эксперимент по регенерации структур мозга, который он поставил на себе. После отравления и последующего вслед за ним инсульта отключилась вся правая часть его тела. Караваеву стоило многих усилий, чтобы вернуть чувствительность. Кроме того, была восстановлена не только двигательная активность, но и деятельность пострадавших нейронных сетей мозга. На эту тему сам Караваев не любил распространяться, и лишь ученики его фиксировали разительное и быстрое улучшение в самочувствии и состоянии учителя.

Глава 5. Исцеляющая вера. Критика современного больного — из серии «О пороках и язвах»

Итак, какой же общий вывод мы можем сделать из сказанного? Вывод нетривиальный — приходится признать, что многие из современных людей и слыхом не слыхивали об оздоровительной системе Караваева. Между тем этот метод самооздоровления можно считать универсальным и весьма действенным. Сила этого метода в его всеохватности. Метод направлен на нормализацию соматических (телесных), психических и энергетических функций организма. Это если кратко.

Но возникает вопрос: почему же тогда оздоровительный метод Караваева не стал широко признанным?

На этот вопрос есть несколько ответов.

Во-первых, люди привыкли относиться к больным с некоторой долей брезгливости, что ли; сторонятся их, наверное, по привычке боятся заразиться. В народе укоренилось мнение, что спасение теряющих здоровье есть дело рук самих теряющих здоровье, если перефразировать известную фразу из Ильфа и Петрова.

К этому можно добавить еще: «Если ты здоровье теряешь — то есть за что», «Чего ему помогать, если он сам себе не помогает».

В этом смысле караваевский метод не открывает Америки, не дарит амброзию и амриту всем желающим. Исцеление требует постоянных усилий от самого больного. Чем более страстно тот желает исцелиться, тем больше надежды на успех. На это способны немногие. Это так. Гораздо приятней и комфортней принимать таблетки, уповать на волю провидения и верить в современные медицинские технологии, якобы способные поднять из гроба даже мертвеца.

Напомним, что еще Караваев в свое время говорил, что медицина внушает больному, что он должен искать исцеления где-то вне себя. И это превращает его лишь в пассивного потребителя медицинских услуг. Такой подход чреват тем, что человек сам себя гробит. Он не верит в потенциально беспредельные силы своего организма, в творческую способность Интуиции, способной поднять на ноги даже мертвеца. С тем лишь условием, что мертвец действительно желает оживиться.

Если говорить высокопарно, то кто в нашей современной жизни может, подобно Суворову, Валентину Дикулю, Алексею Маресьеву поднять, возродить из руин собственное тело? Примеры таких «титанов» остались в прошлом. Современный человек искушен знаниями, но при этом у него не достает воли, дабы применить эти знания к самому себе.

Меж тем человека, применяющего метод Караваева, можно уподобить скорее не «титану», а барону Мюнхгаузену, вытаскивающему себя самого из болота за волосы. Это больно, но зато действенно.

К тому же нужно сказать, что даже те немногие из наших современников, кто не обожествляет достижения современной медицины, не готовы принять систему Караваева целиком. Люди верующие стараются относиться к своему здоровью с подчеркнутым равнодушием, не прилагая видимых усилий для своего оздоровления, оправдывая свое поведение формулой «Надежда умирает последней». Хорошо еще, если за таким кажущимся равнодушием стоит вера во всесилие Отца Небесного, который, спасет страждущего, послав ему надежного врача или новейший метод, только-только внедренный в практику современной медицины.

В здоровом теле здоровый дух и… наоборот

Как в свое время говорил сам Караваев: «Можно указать страждущему направление борьбы за свое здоровье, можно вооружить его знаниями о его собственном теле, можно вдохновить его на борьбу яркими призывами, можно, в конце концов, вложить в его руку систему оздоровления, как спасительную нить судьбы, но воевать человек должен сам: за свое здоровье, за счастье, за те редкие минуты сопричастности с высшим… Глупо воевать за здоровье кого-то, если сам больной не принимает в этом ни малейшего участия».

Как подчеркивал Караваев, фронт этой «оздоровительной» борьбы проходит через ум конкретного человека. «Пашите в своем огороде!», — не раз обращался он с таким напутствием к своим ученикам. «Не нужно никого критиковать, ни на кого кивать, если вы все делаете правильно. Интуиция поможет вам — вы оздоровитесь! И вдохновите своим личным примером других».

Караваев часто говорил своим последователям и тем, кто просил у него совета: «Богу богово, а кесарю кесарево». К этой известной фразе Иисуса Христа Караваев прибавлял от себя: «…а психика важней». Караваев пояснял это так: «Телу отдай телесное, а психике — психическое, но все же психика важней. Она, родимая, определяет то, кем, когда и как тебе быть». Виталий Васильевич был уверен, что позитивный настрой мышления, сила благой мысли способны изменить телесное. «Вот что делает мать с генами ребенка», — произнося эти слова Караваев складывал и рвал бумажный лист, складывал и рвал. Этот наглядный образ действовал на зрителей безотказно. «То же самое могли бы вы сделать со своим геномом, со своей наследственностью, если бы захотели, если бы в том была нужда, — прибавлял Караваев, — более того, вы бы могли восстановить первоначальный идеальный генетический текст, который был у ваших праотцов и праматерей. Из песни слова не выкинешь, все сохранено в вашем геноме, нужно лишь желание это восстановить. А этого желания как раз и недостает у современных людей».

Кроме прочего, Караваев был глубоко убежден в том, что позитивный настрой психики порождает веру в исцеление. Нытик, жалобщик сам подтачивает своим неправильным отношением к возникающим трудностям защитные силы своего организма. Караваев верил, что болезнь исчезает тогда, когда торжествует великий Дух. Он не разделял пессимистический подход, что болезнь и телесная немощь приближают человека к царствию света. Не разделял, и точка.

Караваев верил в Великий Вселенский Разум. Он считал, подобно древним пророкам, что человек, поднимающийся в своем мышлении до высот постижения Божественных истин, начинает, вольно или не вольно, практически и автоматически оздоравливать свое бренное тело. Он видел и утверждал наличие поразительной закономерности, в соответствии с которой позитивный и ориентированный на творчество психический настрой преображает тело.

Внутренний реактор осознания человекобога

Караваев был еще тем позитивистом: «Постижение человеком законов духовного развития обновляет тело человека и постепенно делает его неуязвимым для болезней».

Напомним, что Караваев был убежден, что психику, ум, эмоциональный настрой можно и нужно тренировать, подобно тому как спортсмен тренирует свои мышцы, поддерживая их тонус.

Караваев предлагал не только страждущим и желающим оздоровиться, но и здоровым ежедневно вспоминать о том, что их собственное мышление способно продуцировать качества высшего идеала. «Что мешает вам продуцировать в себе качества человекобога? — вопрошал Караваев своих учеников. — Какие тогда будут проблемы со здоровьем?»

Хороший вопрос.

Здесь надо пояснить, что понятие человекобога у Караваева ассоциировалось с максимальным проявлением Разума. Смысл и суть человеческой жизни — проявление разума, а не безвольное прозябание в волнах судьбы.

Что касается больных, то учитель не рекомендовал им сразу хватать с неба звезды. Он советовал больным несколько раз в день, а тяжело больным постоянно, про себя проговаривать сокращенную словесную формулу психкультуры, о которой уже шла речь в этой книге, стараясь как можно сильнее сконцентрироваться на смысле произносимых слов. Караваев подчеркивал, что помимо психотерапевтического воздействия самих позитивных образов и слов, заключенных в этой «мантре», больной человек обучается умению концентрироваться. И это умение уже само по себе обладает оздоровительным эффектом.

Караваев верил в светлое будущее человечества. Он верил, что настанет тот светлый миг, когда человек научится концентрировать свою мысль на Божественном Разуме. Напомним, что его Караваев называл Океаном Разума. Человек, настроенный на приятие Божественных истин, входит в резонанс с пульсацией Божественного Разума. Если человек ищет истину, то он устремляет к ней все свои помыслы. Именно тогда частицы разума (здесь Караваев осознанно шел на упрощение и называл их нейтрино или частицами типа нейтрино), заключенные в атомных ядрах, начинают рваться на поверхность, раскачивая само ядро и его электронные оболочки. В результате «оживают», приходят в движение все молекулярные структуры организма, что само по себе обладает ярко выраженным оздоровительным эффектом. Чем ближе к истине мыслит человек, тем концентрированней его мысль, тем больше вырывается энергия нейтрино из этого «внутреннего реактора осознания».

Оздоровительная энергия космоса «омывает» мозг

Караваев верил, что Дух, пронизывающий все во Вселенной, во время позитивного мышления выходит из атомных ядер нейронов и бомбардирует клеточные органеллы и другие микроструктуры клетки. Таким образом, мозг буквально «омывается» оздоровительной энергией космоса. Это оказывает ярко выраженное целебное воздействие не только на структуры головного мозга, но и на весь организм.

Однако Караваев подчеркивал, что сильная концентрированная мысль, колебательные процессы, возникающие в мозге, из-за интенсивного мышления, обладают не только оздоровительным эффектом. Они могут при определенном невнимании к телесной оболочке привести мозг в состояние перегрева. В структурах мозга при этом возникает кислая реакция, нарушается кислотно-щелочной баланс крови. Метаболиты не успевают быстро покидать пределы мозга и выводиться из организма. Это чревато возникновением поломок в структурах коры и подкорки; нарушением мозгового кровоснабжения.

Именно для ищущих истину он и изобрел свои лечебные бальзамы и предлагал воспользоваться оздоровительной системой. Для того, чтобы ликвидировать опасный перекос в работе мозга, приводящий к перегреву его структур, Караваев рекомендовал использовать бальзамы, изготовленные им на натуральной основе, куда входят экстракты трав, скипидар, кальций…

И в самом деле, при чувстве усталости, при перегреве мозга, систематически натирая голову, шею, всю воротниковую зону бальзамами Караваева, можно быстро снять перегрев мозга и вернуть активное мышление. Голова при этом вновь начинает работать с прежней ясностью.

Таким образом, Караваев нашел способ оздоровления тела с одновременным оказанием помощи мозгу в состоянии активного мышления. Такой всесторонний подход, помимо прочего, повышает КПД мозга, упорядочивает процесс мышления. Караваев считал, что использование оздоровительных бальзамов, изготовленных из трав, соблюдение правил неубойного, безмикробного питания, применения Психкультуры позволит человеку подняться до небывалых творческих высот.

Однако самым важным Караваев считал Путь к себе.

Когда человек начинает мыслить в унисон с Божественным Разумом, он постигает, что его истинная сущность не может быть отождествлена ни с его физическим телом, ни с национальностью, ни с паспортом, ни с местом жительства, ни с профессией. Человек поднимается до высот осознания своей истинной Природы. Человек начинает воссоединяться со своей сущностью и только тогда он постигает смысл своей жизни.

Диалектика йоговского самоотречения

Древние индусы верили, что человек может вырваться из тисков майи (иллюзии жизни), когда возвышает свой разум до постижения Абсолюта-Брахмана. Караваев поставил эту веру на научную основу, придав ей тем самым новый импульс. Но как на это посмотрели бы сами древние индусы? Я думаю отрицательно.

Наследие Караваева, его философские работы, в которых он рассматривает пути проникновения человека в Божественный Разум, «в беспредельную даль Брахмана», как говорили индусы, еще ждут своего издания.

Йоги сторонятся открытого огня. Они предпочитают печь лепешки не на открытом огне, а, замесив муку и раскатав тонким слоем на плоском камне, подсушить их на жарком южном солнце. Йоги сдерживают порывы души и гасят огонь эмоций. Они сторонятся ярких образов, разжигающих воображение, и стремятся очистить свой ум от мыслей. Йоги вовсе не желают «забыться и заснуть», они бдительны, совершая эти действия, они превращают свой ум в наблюдателя. Только так они могут увидеть, как ровно горит чистое пламя Божественного разума… и придти к выводу, что это пламя и есть сущность жизни и их собственная душа.

В этом, на мой взгляд, заключается глубинная диалектика йоговского самоотречения. Уйдя от мира и сосредоточив свой внутренний взор на самом себе, они видят то, что неподвластно уму других людей. Огонь аскетизма горит в их душе. В конце жизни душа сама сгорает в этом огне без остатка… Некоторые утверждают, что иногда при этом сгорает и тело. А зачем им тело, коли душа обрела освобождение? Оно стало ненужной обузой, «скошенной травой», которую без сожаления бросают в огонь.

Огненные ритуалы весьма распространены в Индии. Говорят, что жизнь человека начинается с обряда жертвоприношения, когда жертвователи-родители бросают в огонь зерна, льют масло, кидают цветы…

Жизнь человека также кончается огнем — погребальный костер пожирает ставшее ненужным тело. При этом душа получает «новое назначение». Поговаривают, что жрецы могут по дыму погребального костра сказать в каком новом теле и когда родится отошедшая душа — дживаатма. Они же (жрецы) и при рождения ребенка могут сказать, в чьем теле была раньше эта душа.

Я подозреваю, что такой дар был и у Караваева. Он не раз поражал учеников своей прозорливостью. Поражал не для того, чтобы поразить, а исподволь, так получалось. Как-то раз одна ученица Виталия Васильевича подошла к нему с очередной просьбой — болеет подруга детства, диагноз «рак»: «Помогите, прошу вас!» Караваев как-то задумчиво скосил глаза куда-то вбок, словно заглянул в книгу судьбы, и изменившимся голосом, уверенно и не по-караваевски грубо, сказал: «Вашей подруге давно пора в Антимир, на отдых. Заболеть раком в таком молодом возрасте — это еще умудриться надо». — «Ах! Виталий Васильевич! Я вас очень прошу, помогите!» Тогда Караваев посмотрел на ученицу, и взгляд его смягчился: «Но имейте в виду, что вы будете вводить свою подругу в систему и рассказывать ей азы. Препараты я ей буду давать, так и быть». Сея дама жива до сих пор и следует караваевской системе. Она избавилась от рака и стала одной из учениц Караваева…

Я подозреваю, что тут что-то не так: можно ли обмануть судьбу, рок? Может быть, Караваев исцелял тех, в ногах у которых стояла смерть, и тем нарушил свой договор со смертью? В отместку за это смерть взяла жизнь самого Караваева.

Человек живет и как будто не старится. Бывает и такое!

Жизнь человеческого тела подчиняется своим законам. Внутренние часы тикают, отсчитывая срок жизни.

Что это за часы такие? — может спросить читатель. Караваев считал эпифиз и гипофиз теми самыми часами, которые тикают неслышно, отсчитывая внутреннее время. Но в том-то и дело, что внутреннее время организма не соотносится порой с временем внешним. Бывают такие моменты, когда вся жизнь человека проносится перед его взором. Он видит все детали этой жизни, ничто не ускользает от него. С позиции внешнего наблюдателя — это лишь краткий миг, мгновение.

С другой стороны бывает и иное — жизнь идет, как снег за окном. Человек живет себе и живет, уж за окном солнце вовсю палит… а он живет. Все однокашники давно уже состарились, сгорбились и ушли в мир иной. А человек живет и как будто даже не старится. Время не властно над ним…

Бывает и такое.

Эпифиз маленький эндокринный орган величиной с горошину, расположенный в глубине мозга, отлично развивается в детстве; в подростковом возрасте он вырабатывает много мелатонина. Этот гормон в свою очередь вкупе с другими гормонами стимулирует выработку своего антагониста — норадреналина. Телесное развитие стимулирует выработку половых гормонов. В результате они бурлят в крови молодого человека и влияют на поведение. Однако со временем все устаканивается. Выработка мелатонина, норадреналина, соматропина, половых гормонов — женских и мужских, входит в норму. Устанавливается гормональное равновесие. Как ночь сменяет день, так сменяют друг друга ритмические циклы организма. Человек то голоден, то сыт, то его тянет на приключения, то хочется покоя. В таком ритме проходит вся его жизнь до тех пор, пока эпифиз не начинает деградировать. Выработка мелатонина снижается. Норадреналин остается на прежнем уровне. Он стимулирует выработку половых гормонов. Помните пословицы: «В сорок пять — баба ягодка опять» или «Седина в бороду — бес в ребро». Возраст начала угнетения половых функций сопровождается их краткой стимуляцией.

Однако «недолго музыка играет», и начинает довольно резко уменьшаться производство половых гормонов в организме. Вслед за этим наступает андропауза у мужчин и климакс у женщин. Особенно ярко это выражено у женщин. Снижение выработки женских половых гормонов усиливает отток кальция из костей. Через несколько лет «при отягчающих» может возникнуть опасность остеопороза. Человек шел, поскользнулся на банановой шкурке и, бац, перелом, да еще множественный… Вот почему Караваев рекомендовал прием кальция — мела внутрь одновременно с щелочными травами. Появившиеся в крови ионы кальция снижают утечку кальция из костей. Кости укрепляются.

Андропауза и климакс так и не наступают. Ну и слава богу!

Однако вопрос не только в целостности костей. Восстанавливая кислотно-щелочное равновесие крови, мы тем самым опосредовано влияем на биохимические процессы в организме.

Щелочные травы, и это замечено медиками и учеными уже довольно давно, стимулируют выработку мелатонина. Мелатонин в связке с норадреналином поддерживает выработку половых гормонов, андропауза и климакс все не наступают… Ну и слава Богу!

Таким образом, Караваев открыл сначала сам для себя, а потом и для других способ удлинить срок жизни.

Наличие гормонов, их стимуляция приводит к тому, что вовремя из организма удаляются шлаки, погибшие клетки и микроорганизмы. Это снижает токсическую опасность внутренней среды, оздоравливает кровь.

Медики пытаются «кормить» женщин искусственными гормонами, дабы предотвратить деградацию половой системы и утечку кальция из костей. Этот метод хоть и приносит некоторое облегчение, все же не в силах остановить инволюционные процессы в организме. Могут возникать и побочные эффекты от такой терапии.

Куда более рациональным и естественным выглядит метод Караваева, оздоравливающего кровь естественными методами, при помощи щелочных пищевых веществ.

Караваев совершенно обоснованно, на мой взгляд, говорил об омолаживании всего организма. Ведь организм это единое целое. Он связан воедино биохимическими, биофизическими и энергетическими процессами. Не замечать этого — не видеть очевидного. Когда мы оздоравливаем внутреннюю среду организма, то тем самым мы оздоравливаем весь организм. Кровь — это интегральный показатель здоровья. Кровь омывает все органы и ткани. Она несет кислород и питание всем клеткам, а также удаляет продукты жизнедеятельности, токсины, углекислоту и метаболическую воду.

Именно поэтому Караваев уделял первостепенное значение улучшению свойств крови, выравниванию ее кислотно-щелочного равновесия.

Однако все мы разные. Один болен, другой здоров. Как распознать, что нужно организму? В каком количестве нужно пить щелочной отвар? Сколько надо есть кальция — мела «в граммах»?

На эти вопросы Караваев отвечал так: «У нас есть физиологические индикаторы здоровья, по ним можно отслеживать ежеминутное состояние организма». Под физиологическими индикаторами Караваев имел в виду, например, цвет конъюнктивы — внутренней стороны нижнего века. Если конъюнктива бледно-розовая, то организм нуждается в пищевых щелочных компонентах, будь то травы, кальций, корочки цитрусовых, тмин и т. д. Если конъюнктива темно-бордовая, то организму требуются органические кислоты. Можно выпить кислые соки. Алая конъюнктива — это норма.

А теперь о том, как распознать, какая у вас конъюнктива.

Подойдите к зеркалу, положите подушечку указательного пальца на нижнее веко и слегка потяните его вниз. Если цвет конъюнктивы бледный вы уже знаете, что делать — выпейте отвар трав и через минуту вновь подойдите к зеркалу и проделайте ту же самую процедуру. Если конъюнктива покраснела, но все еще остается бледной — выпейте еще полчашечки…

Как правило, при должном опыте люди довольно скоро научатся определять свое кислотно-щелочное состояние крови без того, чтобы глядеться в зеркало. Если вы ощущаете некоторый перегрев, дискомфорт, у вас появляется ощущение духоты, вам жарко — выпейте отвар трав. Прислушайтесь к своему состоянию. Если дискомфорт в ощущениях прошел, то с вас достаточно, если нет — выпейте еще. Таким опытным путем человек довольно быстро научится определять состояние внутренней среды своего организма.

Как воздействовать на отдельно взятый орган

Гормоны и их производные так или иначе влияют на состояние сосудистой стенки, на качество крови. Недаром в конце девятнадцатого века Броун-Секар вводил в кровь себе, а также всем желающим экстракты из семенников обезьян. При этом наблюдалась кратковременная вспышка бодрости, работоспособности, мышечной силы, полового влечения.

Гормоны, несомненно, важны, и они способны в той или иной степени омолодить организм. Да и сегодня в разных лабораториях мира проводят в некотором роде похожие эксперименты. Так, в Питерском НИИ биорегуляции и геронтологии уже лет тридцать занимаются цитаминами. Эти вещества можно условно назвать гормонами из разных органов человеческого тела. Если сердечника «кормить» «гормоном сердца», то возникает объективное улучшение функции и морфологии этого органа. То же самое можно сказать и про другие важные органы тела. Правда, человеческих гормонов мало и они безумно дороги, поэтому «кормят» пациентов их синтетическими аналогами — цитогенами или гормоноподобными веществами, добытыми из органов крупного рогатого скота. Эта терапия имеет своих давних последователей и почитателей. Можно вспомнить хотя бы песню Высоцкого, об «аборигенах, которые съели Кука». Съели они его, как выясняется не с голодухи, а чтобы стать «сильными, смелыми, вроде Кука».

Меж тем есть иной метод, состоящий в том, чтобы «заставить» тот или иной орган вырабатывать те или иные гормоноподобные вещества. Можно вспомнить указания на этот счет йога Рамачарака. Он, основываясь на йогической практике, утверждал, что можно вступить во внутренний диалог с тем или иным органом своего тела. Например, слегка постукивая пальцами по больной печени, Рамачарака рекомендовал больным увещевать ее, стыдить за то, что она не выполняет свою важную роль в организме. Согласно данным йога, после этого печень должна «усовеститься» и начать вырабатывать нужные вещества. Боль пройдет. То же самое касается и иных других органов тела, в которых вы ощущаете дискомфорт, покалывание, жжение, боль и другие неприятные ощущения.

Караваев рекомендовал натирать то место, которое болит (проекцию внутреннего органа на коже), «наружным». При этом он также не исключал внутренний психический диалог с больным органом. Помогает, проверено многими! Можно даже таким способом умерить пыл больного желудка, более других органов непослушного.

Улучшая функцию того или иного органа, мы тем самым улучшаем его снабжение кровью и вывод из него токсических веществ. При этом, как это доказывают геронтологи из США, гормоноподобные вещества, вырабатываемые в том или ином органе, влияют на состояние сосудистой стенки. Она становиться более эластичной, оздоравливается, рассасываются тромбы, восстанавливается ритмическое сокращение этой стенки.

Ноги «предпочитают» доморощенный бальзам

Караваев предпочитал воздействовать при помощи щелочных веществ на весь организм, на кровь, которая снабжает все органы и ткани кислородом и пищей. Однако при этом он вовсе не исключал местного воздействия на какой-нибудь отдельный больной орган. Караваев говорил, что в отдельно взятом органе возникает патология, нарушение обмена веществ из-за кислой местной реакции крови и межклеточной жидкости. От этого может возникать закупорка сосудов, проблемы с венозным оттоком крови. Чтобы «оздоровить» ситуацию необходимо местное воздействие щелочных компонентов, которые порой можно легко доставить в больной орган, втирая в кожу «наружное».

Приведу пример местного воздействия «наружного». В течение многих лет у меня нарушена циркуляция крови в ногах. В результате чего возник варикоз и ноги слегка отекают к вечеру. Смазывая в течение нескольких месяцев утром и вечером доморощенным (а именно такими и были изначальные препараты Караваева) «наружным» голеностоп, стопы и икры означенных ног я добился того, что вены перестали выпячиваться наружу и их практически совсем не видно. Стопы тоже перестали отекать к вечеру.

Процедура приготовления доморощенного «наружного» проста. Это круто заваренные и настоявшиеся «укутанными» в течение 3–5 часов травы из караваевского сбора.

К готовому отвару прибавлена одна пятая часть живичного скипидара и совсем немного (10 %) водного раствора аммиака из аптеки. На дне склянки с «наружным» виднеется беловатый осадок — это прокаленный на сковородке мел — зубной порошок, который мы туда всыпали: 2 столовые ложки порошка на пол-литра раствора — не больше.

Перед тем как смазать ноги, мы взбалтываем эту суспензию — ингредиенты равномерно распределяются в виде желтоватой взвеси в содержимом склянки. Затем мы поступаем так: смачиваем «суспензией» чистую тряпочку и втираем в кожу. Кожа краснеет. Видно, что сразу усиливается кровоток. Легкую прохладу кожа начинает излучать уже после 3–5-го смачивания тряпочки и втирания. Вены на глазах «прячутся». Два-три месяца таких процедур, и ноги уже можно было показывать на выставке. Это, как говорится, иллюстрация того, что караваевское «наружное», приготовленное в домашних условиях, неплохо работает.

Аналогичным образом можно поступать с иным другим органом или тканями, требующими местного воздействия. Так, существует народный способ выведения бородавок скипидаром. Однако чистый скипидар «жжет» кожу, после чего она может струпьями сойти. Одна знакомая дама выводила «наружным» бородавку, возникшую в неположенном месте — на лице, и добилась потрясающего результата — она (бородавка) исчезла. Насколько я знаю, аналогичный метод использует А. Дерябин — ученик Караваева. Фотографии дам с некрасивыми бородавками, портящими их милые лица, до применения средства, аналогичного «наружному», и после — уже без оных, можно найти в изобилии в его книгах. На вторых фотографиях дамы выглядят вполне довольными и помолодевшими.

Бороться с возбудителем, а не с симптомами болезни

Караваев полагал, что болезнь — это такое состояние организма, когда организм борется, сражается. И в этом восприятии болезни взгляды Караваева расходились со взглядами официальной медицины.

Медики порой видят болезнь в зеркале симптомов. Нет симптомов — нет болезни. Нередко усилия врачей направлены на борьбу с симптомами. Если болезнь никак себя не проявляет, то ее вроде бы как и нет вовсе.

Меж тем Караваев воспринимал симптомы болезни как видимую часть айсберга, как реакцию организма на возбудителя того или иного заболевания. «Реакция должна быть — а как же? Если враг вероломно нарушил границы и совершил вторжение, нельзя сидеть спокойно, сложа руки и делать вид, что ничего не происходит, — говорил Караваев. — Необходима мобилизация защитных структур».

Реакцией на возбудителя болезни может быть и повышение температуры и гиперэнергетическое состояние организма. Эта реакция порой как раз и зависит от того, насколько далеко продвинулся болезнетворный агент. От реакции (воспламенения внутреннего огня) зависят и те разрушения в организме, к которым может привести непрошеное вторжение.

Меж тем медики подчас пытаются сбить температуру при помощи таблеток и уколов, тем самым оголяя фланг борьбы. При этом они борются не с врагом, а с реакцией организма на вторжение возбудителя.

Стратегия Караваева была иной. При том или ином заболевании он дозированно давал щелочные компоненты и тем самым восстанавливал утраченный баланс организма. Внутренний огонь при этом мог разгораться с еще большей силой. Возникало лихорадочное состояние, сопровождающееся усиленным потоотделением. Вместе с потом выходили ненужные и токсичные вещества, уничтоженные микроорганизмы, погибшие клетки иммунитета.

«Потейте, потейте, не бойтесь потеть», — увещевал Караваев своих пациентов. — Не нужно упираться и использовать дезодоранты. Вас что волнует больше — какой от вас исходит запах или собственное здоровье?» Как ни парадоксально, но многие больные боятся потеть, они видят в этом скрытую угрозу: «Если обильно потеешь, то что-то не так со здоровьем». Потение иногда сопровождалось появлением сыпи на коже. И в этих случаях Караваев успокаивал своих пациентов: «Не спешите мазать кожу мазями. Через кожу происходит выброс токсических веществ, которые ваш организм порой копил годами. Поэтому не удивляйтесь, что могут возникать сыпь, прыщи, гнойнички, фурункулы и т. д. Это пройдет, как только организм освободится от шлаков и токсинов».

Более того, натирая кожу препаратами Караваева, больные так или иначе провоцировали «связывание» и выведение из организма этих токсических веществ. Щелочные компоненты лекарственных трав вступали в реакцию с патологическими кислотами, нейтрализовывали их и в таком связанном виде выводили через кожу — с потом, через почки — с мочой, через легкие — с выдыхаемым воздухом, через бронхи — с мокротой. При этом могли возникать и зуд, и жжение, и боль, и иные неприятные ощущения. Учитель призывал не бояться этого.

Когда организм вычищает свои «авгиевы конюшни»

Когда в организме недостаточно энергии, чтобы противостоять врагу, организм идет на своего рода хитрость — он сооружает саркофаги внутри организма, собирает и хоронит в них токсичные вещества. Микроорганизмы могут годами и десятилетиями присутствовать в теле, не давая о себе знать. Организм мирится с ними как с вынужденными сожителями. Однако, когда защитные силы организма от старости или в результате заболевания падают, вот тут-то эти микробы дают о себе знать. Возникают заболевания с их участием. Из условно патогенных и нейтральных микроорганизмы при ослаблении защитных сил превращаются в грозных и опасных врагов.

Вот, скажем, грибы кандида могут в старости вызвать кандидоз, который «при отягчающих» может привести к более серьезной патологии и даже к смерти. Когда организм полон сил он легко справляется с кандида. При этом надо иметь в виду, что если ежедневно подтачивать свой организм, вкушая дрожжевой хлеб и иные продукты брожения, то кандида оккупирует желудочно-кишечный тракт и дает о себе знать в гораздо более раннем возрасте. Белый налет на языке не что иное, как симптом надвигающегося кандидоза. Вот почему индусы старательно счищают этот налет специальной палочкой. То же самое может сделать и простой постсоветский обыватель, аккуратно счищая беловатый налет по утрам или вечерам ручкой чайной ложки. Однако чистить язык мало, лучшая профилактика — это не употреблять в пищу дрожжевые продукты. И об этом постоянно говорил Караваев.

Таким образом, когда мы профилактически, не дожидаясь серьезных последствий, начинаем снабжать организм щелочными пищевыми веществами, мы тем самым укрепляем его. При этом возрастает уровень энергетики и организм сам, по своей воле, начинает освобождаться от сожителей. Он раскрывает «захоронки» и «саркофаги» и выводит накопившуюся дрянь вон. Этот процесс по определению не может протекать незаметно. Микробы, «выводимые под ручки», «кричат» благим матом, сопротивляются как могут, организм вызывает подкрепление — ОМОН. Лимфоциты блокируют дебоширов и выбрасывают их за пределы тела. Вот почему могут возникать сыпь, гнойнички, покраснение и шелушение кожи, зуд и иные неприятные ощущения.

Вместе с непрошеными гостями организм могут покидать и лекарственные химические вещества, их остатки. При этом, конечно, от кожи, изо рта может исходить неприятный запах этих самых лекарств, принимаемых много лет назад.

Карбонат кальция наряду с травами также обладает способностью связывать патогенные кислоты и микроорганизмы. При этом рН связанных остатков становится нейтральным; и патогенные кислоты можно спокойно вывести вон, не опасаясь, что они при этом будут разъедать и разрушать структуры клеток тела.

Цельные зерна тмина, проглоченные в неразжеванном виде, блокируют процесс брожения в желудке и кишечнике. Вот почему Караваев рекомендовал принимать полчайной ложки тмина, если вы почувствуете после еды резь и боль в животе. Если резь и боль не прошли, чтобы подавить брожение, можно повторить процедуру. Но главное — не переусердствовать: тмин в числе прочего тормозит пищеварение, что не есть хорошо. Помимо прочего, целые зерна тмина действуют как хороший сорбент, очищающий желудочно-кишечный тракт от погибших микроорганизмов.

Где взять энергию и не умереть тотчас

Как говорил Караваев: «Существует действенный способ продления жизни — эту жизнь самому не укорачивать». Меж тем мы сами умудряемся укорачивать жизнь, и при этом еще сетуем на несовершенство медицины. А медицина, как всегда, — бессильна.

Почему же жизнь так коротка? Почему силы оставляют человека и он, прикованный к постели, уходит в мир иной? Ему не хватает внутреннего огня и энергии?

Но зададимся вопросом — только ли дело в энергетике? Как помнится, один симпатичный киборг — персонаж американского мультика, сражаясь до последней… искры, возопил нечеловеческим голосом — «Дайте мне энергию! Мне не хватает энергии!» — «Тебе не хватает энергии? Так возьми же ее!» — крикнул демонический противник киборга и кинул ему огненный энергетический шар. Киборг схватил шар и тут же изошел молниями, после чего с треском развалился на куски. «Ха-ха-ха…»

Вполне очевидно, что разбитый болезнью организм снижает свою энергетику и тем самым сохраняет свои сосуды от разрывов, предотвращая опасность внутренних кровотечений. Снижая скорость обмена веществ, организм защищает себя от перегрева клеточных структур и т. д.

Тяжелого больного сначала надо привести в божеский вид — восстановить разрушенные структуры его организма. Поэтому оздоровление должно проходить последовательно и поэтапно. Сначала, по Караваеву, восстанавливается кислотно-щелочной баланс крови. Кислота — это тот же огонь, который тлеет в жилах больного и разрушает его изнутри. Ускоренный обмен веществ при кислой реакции крови, выражаясь научным языком, при некомпенсированном ацидозе несовместим с жизнью.

И лишь после того как постепенно восстановятся функции организма, функции поврежденных болезнью органов, можно постепенно усиливать энергетику организма: пытаться вдохнуть жизнь в расслабленные члены и вновь разжечь огонь жизни. Именно поэтому Караваев категорически требовал, чтобы его пациенты, находящиеся в тяжелом состоянии, исключали из рациона питания продукты, в которых имел место процесс брожения. Не следует подкислять и без того кислую кровь, точно так, как не следует подливать масла в огонь.

Караваев запрещал к употреблению все продукты, пораженные плесневыми грибами, и приготовленные из них блюда. Помимо уже известных нам кисломолочных продуктов: кефира, простокваши, кумыса, необработанного магазинного творога, сметаны и прочих, а также дрожжевого хлеба, это: японский чайный гриб, пиво, квас, квашеная капуста, соленые огурцы, моченые яблоки, маринады, томатный сок и томатная паста, морковный сок, если исходные продукты не были предварительно подвергнуты термической обработке.

Фильм «Плесень», увидевший свет в 2009 году, наделал много шума. Публика как будто открыла для себя Америку: «А что, разве нельзя есть продукты с плесенью? А мы всегда ели и думали, что это хорошо».

Конечно, плесневые грибы и их энзимы отравляют нам жизнь, и это началось не в 2009 году. При участии плесени изготавливаются алкогольные напитки со времен оных…

Да что там алкоголь, поверхность моркови кишит лактобактериями и дрожжевыми грибами. Точно также колониями плесневых грибов покрыта кожура цитрусовых. Даже если лимон празднично блестит желтой шкуркой, плесневые грибы притаились в складках кожуры и только и ждут благоприятный момент для своего размножения. Посему морковь и цитрусовые Караваев рекомендовал на 1–3 минуты бросить в кипящую воду, прежде, чем начать аппетитно жевать.

Особенно важна такая чистота для больных, у которых ослаблена энергетика.

Чистота — прежде всего! Долой дрожжи!

«Чистота — прежде всего!» — это был лозунг Караваева. Чистота в мыслях, помыслах, эмоциях, чистота потребляемой пищи, чистота вдыхаемой праны.

Странно, что люди, по большей степени считающие себя интеллигентными, так мало уделяют внимания питанию. Караваев цитировал Сократа: «Мы живем не для того, чтобы есть, а едим для того, чтобы жить». К этому Караваев добавлял слова Павлова, нашего физиолога: «Если чрезмерное увлечение едой есть животность, то и исключительное высокомерное невнимание к еде есть неблагоразумие».

Неблагоразумным считал учитель поглощение, к примеру, сыра «Рокфор». Плесень в этом сыре не только видна невооруженным взглядом, но и возведена в ранг эстетического отличительного знака.

Караваев словно бы объявил войну микрогрибам, считая их виновниками многих бед, делающих человека безумным (пьянство).

Для людей с ослабленной энергетикой Караваев категорически не рекомендовал употреблять в пищу хлебобулочные изделия, выпекаемые на термофильных дрожжах, появившихся в СССР в 40-е годы. И лишь в виде исключения он «разрешал» кушать хлеб здоровым, да и то после соответствующей термической обработки, которая состояла в следующем: нарезной батон режется на ломтики, каждый кусочек окунается в отвар не горьких трав: зверобоя, тмина, аниса, ноготков, мяты и прочих, после чего эти кусочки выкладываются на тарелку для того, чтобы стекла лишняя влага. Далее они подсушиваются в духовке или на плоской сковороде с крышкой до образования хрустящей корочки. Точно так же можно поступать и с сушками, сухарями, хлебцами, где процесс брожения имел место — они слегка размачиваются в отваре трав и подсушиваются аналогичным образом.

Караваев был против употребления в пищу хлеба, который был замешан на жирах. Он считал, и вполне обосновано, что при высокой температуре выпечки происходит химическое соединение — сцепление жиров с полисахаридами, что мешает их нормальному перевариванию в желудке (полисахариды) и двенадцатиперстной кишке (жиры).

По причине ослабленной энергетики и из этических соображений Караваев не рекомендовал (как больным, так и здоровым) употреблять в пищу яйца, икру рыб, птицу, рыбу и мясо. Икра и яйца состоят из особого трудноусваиваемого структурного белка. Для его расщепления нужно много энергии. При этом при ее дефиците возникает опасность патологического переваривания этих продуктов со всеми вытекающими…

Все животные болеют, так же как и люди, но никто их не собирается лечить, перед тем как их тушки подадут на стол человеку. В результате есть опасность передачи болезней от животных к человеку. Караваев считал, что в организме происходит обмен психической информации — поедая животных, мы через их мясо усваиваем животные инстинкты. И в самом деле, гормоны страха и ярости, образующиеся в момент убоя, никуда не деваются. Какая-то их часть не разрушается после смерти; они даже могут сохраниться после термической обработки и попасть к нам в желудок. Стоит ли удивляться после этого, что некоторые люди ведут себя как животные?

Каждому свое? Кому шашлык-башлык, кому салат из огурцов и помидоров?

Караваев отвергал употребление поваренной соли. По данным науки, по своим кислотным свойствам она лишь в 3 раза слабее соляной кислоты. Кроме того, избыточное количество хлора, вводимого вместе с солью, не усваивается организмом и, как это показано было экспериментально, ложится тяжелым бременем на выделительную функцию почек и кожи.

Меж тем что за шашлык-башлык, рагу из баранины без соли и лука, без белого и красного вина? Так выстраиваются поварские патологические цепочки питания…

Впрочем, есть и позитивные поварские цепочки питания. Так, салат из огурцов и помидоров — идеален. Огурцы щелочные, а помидоры кислые. Вместе они нейтрализуют друг друга. Поглощаемая пища, по мнению Караваева, должна иметь рН нейтральной реакции.

Казалось бы — каждому свое. Кому шашлык-башлык, а кому салат из огурцов и помидоров. Все зависит от того, какие цели перед собой ставит человек: сытно есть и пить, но бездумно жить или думать, но есть мало, со вкусом.

Караваев был в этом смысле максималистом. Он считал, что всем необходимо здоровье и долголетие, что все должны вести здоровый образ жизни для того, чтобы психически эволюционировать и проявлять Разум. И с этим не поспоришь.

Караваев отвергал употребление в пищу хрена, чеснока, лука, горчицы и рябины, как красной, так и черноплодной. И вот почему. Эти продукты содержат большое количество серы. Сера, в силу ее реакционной способности, приводит к разъеданию клеточных структур, а это, в свою очередь, приводит организм человека к патологии. Именно поэтому он настаивал на том, чтобы исключить из питания сушеные серой или дымом чернослив, яблоки, инжир и курагу.

Караваев был против употребления клюквы и брусники. В них содержится большое количество бензойной кислоты. Эта кислота не усваивается организмом и лишь дополнительно закисляет его.

Морскую капусту Караваев тоже не жаловал. В ней содержится 3 % йода, в то время как потребность организма в йоде исчисляется миллиграммами. Для того чтобы покрыть суточную потребность в йоде, необходимо разгрызть и проглотить пять яблочных зерен среднего размера.

Из пищи Караваев требовал исключить уксус. Уксус клетками тела не усваивается, но, будучи сильной кислотой, он производит сдвиг в сторону ацидоза — закисления. Уксус из-за своих разъедающих свойств также способствует патологической проницаемости сосудов, приводит к анемии и гемолизирует эритроциты.

В то же время, как мы знаем, есть отдельные неразумные энтузиасты, которые готовы лечить уксусом от всех болезней… Недолго длится лечение.

Бобы и бобовые Караваев рекомендовал употреблять с осторожностью из-за большого содержания в них ксантина. Это вещество нейтрализует пищеварительные соки и тем самым тормозит пищеварение, что при частом употреблении приводит к патологии пищеварения. Учитель особенно не рекомендовал бобы при пониженной и нулевой кислотности желудка.

Караваев был против употребления в пищу старых, долго хранящихся овощей и фруктов в сыром виде. Со временем они теряют свои питательные свойства, сопротивляемость их оболочек падает, и они могут стать последним прибежищем микроорганизмов. Например, вокруг сердцевины яблок к весне образуются коричневые кольца.

Кто здесь ест мел без разрешения? Советский детский сад

В арсенале Караваева было масса прибауток, им же самим и придуманных. Так, иллюстрируя свое неприятие некоторых веществ в пище, Караваев говорил ученикам: «Лучше недосерить, чем пересерить». Имелось в виду количество серы. «Лучше недохлорить, чем перехлорить». «Лучше недойодить, чем перейодить» и т. д. Эти прибаутки составлялись по клише: лучше недосолить, чем пересолить, лучше недосластить, чем пересластить. Наглядно и вполне себе определенно.

Вообще надо сказать, что свою систему оздоровления Караваев много раз корректировал с учетом данных науки. Это не была раз и навсегда застывшая догма.

Кое-что Караваев интуитивно провидел до того, как официально наука признавала это. Так получилось с мелом. Еще в 30–40 годы Караваев рекомендовал своим последователям принимать немного порошка мела вместе с отваром трав. Впоследствии эти рекомендации вошли в систему оздоровления. Официальная медицина и наука 60–80-х отрицала, какое-либо целебное воздействие карбоната кальция на организм.

Между тем волна употребления зубного порошка прошла по Москве тех лет. Люди передавали как слух утверждение Караваева о его целебных свойствах. Больные стали скупать зубной порошок в аптеках в довольно больших количествах — на черный день. Странным спросом на зубной порошок заинтересовались в Минздраве. Когда же там выяснили, наконец, что существует такой народный лекарь Караваев, который рекомендует своим пациентам «есть мел перед едой», они очень удились… и рассердились: «Как так, кто-то там такой, даже не врачебного звания человек, рекомендует людям есть мел, а тем, кто чистит им зубы его не хватает». Началась меловая эпопея брежневских времен. Дошло до того, что Гришин, тогдашний партийный московский бос, распорядился: в Московских аптеках мел не продавать. Караваевцы и им сочувствующие потянулись в Подмосковье за зубным порошком.

Потребление зубного порошка, предварительно прокаленного на сковородке или разболтанного в кипятке, стало отличительной чертой караваевцев. Помнится, когда караваевцы пришли защищать своего учителя в Минздрав и добились аудиенции у тогдашнего министра здравоохранения, Мирошниченко, возглавлявшая эту «делегацию», заявила министру: «А мы мел едим!» У министра волосы встали дыбом и он прервал встречу.

Теперь, спустя тридцать лет, никого не удивляет обилие кальциевых препаратов в аптеках — «Кальций Д3», с магнием и прочими добавками.

Я несколько раз слышал от кандидатов с докторами, что, мол, чистый мел без «сопровождающих ингредиентов» зашлаковывает сосуды. Мол, он не усваивается без витамина Д3. Однако Караваев еще в свое время предусмотрел и это. Он рекомендовал употреблять кальций с травами неспроста. В щелочных лекарственных травах имеется витамин Д2, который, попав в организм, превращается в Д3. Неплохое подспорье, чтобы съеденный мел усвоился.

«Введение через рот даже избыточного количества кальция абсолютно безопасно, — говорил учитель, — его излишек спокойно выходит через кишечник. Организм сам знает, сколько кальция ему нужно взять».

Тем не менее человеку с ослабленной энергетикой не следует принимать много кальция. У него все равно не достанет сил его усвоить. Тем же, у кого энергетика хорошая, можно есть побольше мела, так как у них энергетический ресурс по его усвоению имеется. Речь здесь идет о небольшом количестве мела — полчайной ложки. Хотя сам Караваев в хорошем энергетическом состоянии мог «потребить и усвоить» несколько пачек зубного порошка за раз.

Глава 6. Здоровье — на всякий случай

Подсолнечное масло отрицательно влияет на сосуды

Казалось бы, много полезного рекомендовал Караваев своим ученикам, но это были весьма продуманные и весьма важные вещи.

В частности, Караваев был противником употребления в пищу избыточного количества растительных жиров. Это его убеждение базировалось на вполне научных данных о том, что, попав в организм, растительные жиры легко превращаются в перекиси. Если в организме нарушено кислотно-щелочное равновесие крови, если реакция крови сдвинута в сторону кислоты — в сторону некомпенсированного ацидоза, тогда перекиси начинают свою пагубную деятельность. Так, они могут разъедать стенки кровеносных сосудов, тем самым увеличивая их патологическую проницаемость. В конце концов это приводит к тому, что организм начинает спешно латать дырки в сосудах, заклеивая их бляшками, состоящими из холестерина. Это делается как раз для того, чтобы избежать еще большей опасности — кровоизлияния. Однако это в свою очередь приводит к другой опасности — тромбообразованию. Сосуды при этом теряют свою эластичность. Ток крови цепляется за шероховатость бляшек и даже может их содрать.

Такая бляшка, попавшая в сосудистое русло, может стать тромбом и перекрыть ток крови в узком месте сосуда, из-за чего в определенный участок ткани не поступят кислород и питательные вещества. В свою очередь это может вызвать гибель клеток — некроз ткани. В связи с этим могут возникнуть трофические язвы, незаживающие в течение многих месяцев и даже лет. Проблемы с кровообращением, усугубляясь, могут привести к омертвлению тканей и возникновению гангрены.

Именно поэтому Караваев рекомендовал постоянно смазывать проблемные места «наружным», которое в свою очередь хорошо впитывается через кожу и, достигнув стенки сосуда, укрепляет ее эластичность. При этом устраняется опасность кровоизлияния из-за патологической проницаемости сосудов. «Наружное» также хорошо влияет на сосудистую стенку, постепенно восстанавливая ее эластичность. При этом потребность в холестериновых заплатках-бляшках отпадает, и они рассасываются. При этом устраняется опасность тромбообразования.

Ингредиенты «наружного» воздействуют на данное проблемное место и восстанавливают кислотно-щелочные свойства крови в этом участке, что в конечном итоге оздоравливает этот участок.

Если человек упорно продолжает налегать на растительные жиры при некомпенсированном ацидозе и не желает исключать их из рациона питания, то в организме продолжают образовываться перекиси, которые уже в свою очередь разъедают холестериновые заплатки сосудов. Тогда организм на их месте воздвигает более мощные заграждения, препятствующие кровоизлиянию — кальциевые заплатки. Сосуды в некоторых частях объизвествляются и становятся прочными, как водосточные трубы. Единственно плохо, что они при этом теряют свою эластичность и перестают сокращаться. Это своеобразная плата за нарушение кислотно-щелочного равновесия крови местного масштаба.

Именно поэтому Караваев рекомендовал исключить по возможности из своего рациона растительные жиры, особенно подсолнечное масло. Если есть необходимость, можно его обрабатывать тем же самым способом, что и сливочное масло — слегка кипятить.

В связи с этим учитель не рекомендовал употреблять в пищу много орехов, так как в них много растительных жиров. До 65 % растительных жиров содержится в грецких орехах и семени подсолнечника. Менее жирные орехи — кедровые и фундук.

Как «выпить» арбузную корку

Скажем, к слову, что семена тыквы, дыни и арбуза хоть и не содержат растительных масел, но в них имеется фермент, расщепляющий клеточные мембраны. По этой причине их рекомендуют как глистогонное средство. В пищу они не пригодны. Не стоит подвергать опасности клетки своего тела.

Арбуз учитель советовал сначала освободить от косточек, а уж потом приступать к его поглощению, дабы вредоносные косточки случайно не проглотить. Меж тем белая возле корочки мякоть арбуза является кладезем полезных веществ. Она имеет щелочную реакцию, и ее Караваев рекомендовал использовать как лекарство. Нарезав корку арбуза кубиками, он ее кипятил минуты две, затем настаивал в тепле. Давал пить пациентам как лекарство. По вкусу отвар из корки чем-то похож на отвар трав.

Караваев не без основания полагал, что даже такие экзотические средства, как корка арбуза (настойка из нее) в течение 5–6 часов при регулярном употреблении способна улучшить свойства крови и состояние сосудов.

Арбузную корку обычно выбрасывают, выев красную мякоть. Меж тем в красной мякоти содержится много мочегонных веществ, но нет и десятой доли того полезного, что содержит корка.

У нас арбузы появляются сезонно, и это является главным препятствием к регулярному употреблению отвара из их корки. Но все же стоит попробовать при желании.

Уж за что только ни хваталась публика, дабы омолодить свое стареющее тело. Как мы знаем из истории, на Востоке жил некий деспот, который даже пил кровь младенцев. Его опыт никому не посоветуешь, никому не поставишь в пример. К тому же он быстро «загнулся», не дожив до старости.

Разнообразные вещества, будь то кровь, мясо или что-то еще в этом роде, проходят через пищеварительный тракт, где подвергаются обработке, расщеплению, и уже потом они всасываются через стенки слизистой.

Тем не менее каннибалистические устремления некоторых ретивых долгожителей прошлого навели современных ученых на мысль: «А что если попробовать извлекать из крови молодых животных определенные вещества и снабжать ими человека — не омолодится ли тело такого человека?»

Попробовали, как водится, сначала на мышах. Вроде бы эффект имеется. Главное — научиться извлекать эти вещества из крови животных и, минуя систему пищеварения, доставлять в организм. Были разработаны особые микрокапсулы, покрывающие «полезные» вещества тонкой защитной пленкой, препятствующей ее растворению ферментами желудочно-кишечного тракта. Микрокапсулы через слизистую желудка проникали в кровь, где под воздействием уже ферментов крови они раскрывались и выпускали то «полезное», что удалось собрать ученым из крови животных. Однако препарат получился дорогой и доступный далеко не каждому. Но как сказал один известный хохмач, «достижение личного бессмертия — это личное дело обеспеченного человека». Недаром Рокфеллер покупал и коллекционировал разные методики оздоровления и долголетия и… дожил до 99 лет.

О геронтологии для всех, личном омоложении и желатине

У нас, в стране советской, изначально осуждался личный подход к здоровью. Мы все должны были делить пополам — и хлеба горбушку, и личное бессмертие. Все, что делала советская геронтология, должно было служить людям. В свое время, лет сорок назад, академик Ашмарин, заведующий кафедрой МГУ, ввел в науку понятие «пептидный континуум». Иными словами, речь шла о том, что у нас в крови «плавает» множество веществ-регуляторов, которые имеют внешнее сходство с гормонами. Например, эти вещества вырабатываются некоторыми клетками иммунитета — лимфоцитами. С другой стороны, самые разнообразные органы нашего тела способны вырабатывать и «выпускать» в кровь гормоноподобные вещества. Таким образом осуществляется гуморальная регуляция функций организма. На пептидные регуляторы с надеждой стали смотреть геронтологи всего мира.

И в самом деле, есть соблазн «отрегулировать» кровь так, чтобы организм не старел. Если не хватает каких-то регуляторов, то добавить их, если есть избыток чего-то, то убрать. Но это опять-таки дело дорогостоящее — только для богатых энтузиастов.

Все дело в том, что состав пептидных веществ у млекопитающих и у человека, скорее всего, идентичен. Можно, не опасаясь «Гринпис», брать кровь, скажем, у коров и изготовлять из нее омолаживающие препараты для человека.

Иной путь предложил Караваев. Он также считал, что важно оздоровить кровь человека. Но предлагал это делать иными способами. Один из важнейших показателей крови, влияющих на гомеостаз — это кислотно-щелочное равновесие. Выравнивая этот интегральный показатель, мы тем самым подтягиваем к нему массу других биохимических показателей крови. Иными словами, свойства крови улучшаются, если нормализуется ее кислотно-щелочное равновесие. Это и есть залог и основное условие здоровья и долголетия. Кровь влияет на состояние всей внутренней среды организма. При улучшении обменных процессов начинают оздоравливаться органы и ткани тела.

Как всегда, чтобы доказать что-то, требовалось предъявить нечто, что кардинально улучшает свойства крови. Караваев по крайней мере попытался в 1967 и в 1969 годах предъявить научному сообществу такие доказательства. Он подал в Комитет по делам изобретений при Совмине СССР заявки с описанием своих препаратов и изложением способа их действия. Заявки приняли, но положили под сукно. Затем некто из этого ведомства увез копии этих заявок за бугор и наладил там выпуск лечебных препаратов для богатеньких. Вот так у нас всегда — хочешь помочь всем, а получается, что помогаешь чужому дяде.

После этого советская карательная психиатрия стала мордовать Караваева почем зря, дабы не совался куда не надо, мол, на то есть врачи.

Ашмарину повезло — ему поручили разработать препарат, который обладал бы интегральным действием — оздоравливал и омолаживал организм. С участием Ашмарина такой препарат был создан. Оказалось, что обычный желатин, которым кормили подопытных мышей, постоянно омолаживает кровь, делает ее жидкой, как у молоденьких особей, и улучшает иные свойства крови. Мыши, напоенные водным раствором желатина, жили объективно дольше своих обделенных собратьев. Клетки с мышами установили прямо в МГУ. Вскоре многие на кафедре человека и животных в МГУ смекнули, что можно без труда оздоровиться и самим. Они стали налегать на желатин. Изобрели массу блюд с его участием — холодец, фруктовые желе и т. д. Выглядели после такой «терапии» кафедральные работники ничего — тому я лично был свидетель. Поджарый Ашмарин молодцевато вышагивал по длинным коридорам, а было ему уже тогда за восемьдесят. Меж тем желатин — это ничто иное, как вываренный из костей и сухожилий животных белок коллаген. «Коллаген-Ультра» в аптеке (небольшая баночка) стоит за триста рублей. Пакетик желатина можно купить за десять. Разница существенная. Но кто у нас знает о желатине? Никто! О Караваеве у нас знают и того меньше!

Желатиновая терапия уступает дорогу караваевской системе

Престарелые мыши, отведав желатина, и встав на желатиновую диету, вернули себе репродуктивные способности. Шерстка у них стала, как у молоденьких, гладкая, глазки заблестели. Не скажу о сотрудниках кафедры — как у них с шерсткой и репродукцией — не знаю. Но внешний вид они явно улучшили.

Желатин (несколько ложек), растворившийся в стакане воды и попавший в желудочно-кишечный тракт, легко распадается на два коротких пептида, которые легко всасываются в кровь. Они запускают механизм омоложения. Другое дело, что желатина надо много, им нужно питаться, чтобы ощутить явный омолаживающий эффект. Белок коллаген входит в состав соединительной ткани, он также участвует в формировании сосудистой стенки. Если учесть, что соединительная ткань играет огромную роль в организме — из нее, в частности, состоят хрящи и связки, коллагеновые волокна и соединения, то из этого следует, что омоложение соединительной ткани играет огромную роль в восстановлении утраченной функции тех или иных органов и тканей.

Ел я этот желатин, жевал, и сухой и «мокрый». Невкусно, скажу я вам. Даже более того, на вкус гадость редкостная. Но, как выясняется, полезная. «Все дело в том, что ты из нее не умеешь готовить блюда», — сказала мне одна знакомая дама. Она-то блюда готовить умеет. Льет кипяченую холодную воду в желатин, добавляет варенье и фруктовое желе готово. «Я его могу съесть хоть килограмм», — хвастается дама. «Ну и ешь!» Я попробовал — невкусное ее желе. Караваевская система лучше, я ее не предам… ради какого-то там желе.

На самом деле дама только грозится, что она будет килограммами есть фруктовое желе каждый день. От силы она его приготовит раз в месяц. А этого явно недостаточно, чтобы ощутить требуемый эффект. Кожа у нее не стала гладкой, и глаза не так блестят, как у напоенных желатином мышей.

Иное дело — рецептура Караваева. Его гениальное провидение на счет кислотно-щелочного равновесия крови не имеет ничего общего с желатиновой терапией. Я был свидетелем того, как люди действительно оживали под действием караваевских трав и бальзамов.

Вот, скажем, в старости возникают проблемы с разными органами, кровь становится вязкой, хуже передвигается по сосудам. Какой-нибудь орган начинает испытывать дефицит снабжения и возникает ишемия. Там, где застой, где нет кровотока, возникает кислая реакция, скапливаются погибшие тела иммунных клеток, микробы. Понятное дело, что в таких условиях нарушается сначала функция, а потом морфология органа. Например, взять больной сустав: обезвоживается хрящ, трущиеся поверхности плохо смачиваются синовиальной жидкостью. Хрящ начинает растрескиваться. Кусочки хряща рвут и калечат сухожилия и связки, а также становятся источником постоянной боли и воспаления. И заметьте, все потому, что сустав плохо снабжается кровью. Если восстановить нормальный кровоток, то постепенно восстановятся и функция, и морфология сустава. Смазывая караваевским «наружным» этот сустав в течение нескольких месяцев, вы сами сможете убедиться в этом.

Скипидар, входящий в бальзам, улучшает кровоток, лекарственные травы заживляют поврежденный участок, кальций встраивается в хрящ, а водный аммиак усиливает вывод продуктов обмена из поврежденного участка.

«Залить» в глаза мел и масло — рецепт не для всех

В принципе любой другой орган, подверженный патологии, можно без особых усилий смазывать «наружным». Правда, желудок, печень, почки и иные внутренние органы не лежат на поверхности тела, до них не так легко добраться, как до поврежденного сустава, но проникающая способность караваевского «наружного» не вызывает сомнений. Смазывая прилегающую зону, мы так или иначе не столь быстро, но будем оздоравливать и орган, «лежащий во глубине тела». Как правило, патологию вызывает плохое снабжение кровью и нарушение свойств самой крови.

Конечно, нужно иметь в виду, что смазывать коленку и смазывать глаза — это не одно и тоже. Попав на слизистую или роговицу глаза, караваевское «наружное» будет неимоверно раздражать их. С большой осторожностью надо смазывать область вокруг глаз, дабы средство не попало в глаза. Сам Караваев советовал для глаз употреблять бальзам «Витаон», настоявшийся на лекарственных травах. У него иной состав — основу составляет «облагороженное» травами подсолнечное или оливковое масло. Этот бальзам сегодня можно купить в аптеке…

Однако Караваев сам изготовливал свои бальзамы, он не покупал их в аптеке, потому что точно знал их состав и мог этот состав варьировать, сообразуясь со своими целями и потребностями организма.

Так, несколько капель караваевского «Витаона», изготовленного им самим, он предлагал «заливать» в глаза, аккуратно оттянув нижнее веко. После чего, закрыв глаза и приняв горизонтальное положение, он вращал глазами по часовой и против часовой стрелки, дабы хорошенько смазать внутреннюю область глаза.

В принципе тоже самое я пытался делать с аптечным «Витаоном». Однако от покупного «Витаона» в глазах довольно сильно пощипывало. Но я стойко переносил это. Все вроде бы ничего, но зрение после такой процедуры минут пять было трудно сфокусировать на каком-то объекте. Очевидно, это происходило оттого, что масло покрывало роговицу. Потом, проморгавшись, я почувствовал облегчение. На глаза даже аптечный «Витаон» действовал благоприятно. Боль и резь от длительных компьютерных бдений улетучивалась как дым. Этому есть и свое объяснение — масло, экстрагированное на травах, «высасывало» молочную кислоту, скопившуюся в уставших мышцах глаза, и они начинали работать с удвоенной энергией.

Сам Караваев еще советовал ученикам для улучшения зрения смазывать кожу вокруг глаз зубным порошком. Это я тоже проделал в качестве эксперимента. Получилось забавно — как белые очки возле глаз, что-то похожее на очковую змею или бамбукового медведя. Как-то раз, забыв глянуть в зеркало, я отправился в магазин. И вспомнил о своих «очках», лишь встретившись взглядом с продавщицей, у которой было вытянувшееся от удивления лицо. «Господи, как вы меня напугали, — проговорили она. — А чем это вы намазались?» — «Да, знаете, зубным порошком, говорят, помогает для глаз». — «О-о-о!»

Я продолжил эксперимент. Скомбинировал процедуру, смешав «Витаон» с предварительно прокаленным на сковороде зубным порошком. Эту смесь я закапал в глаза. Ощутив некоторый дискомфорт, я вскоре проморгался. Глаза тут же стали бодрыми и юными. Можно было работать, не замечая усталости. Помнится, воодушевившись успехом, я стучал по клавиатуре всю ночь.

Однако вскоре я отказался и от этой соблазнительной оздоровительной процедуры. Мне показалось, что все-таки масло, пусть и облагороженное травами, не очень-то хорошо воздействует на глаза и мозг. Глаза чесались. Потерев как-то глаз, я обнаружил, что лопнул небольшой сосудик. Следовательно, масло, даже попав в организм таким нетрадиционным способом, могло и в самом деле исподволь подтачивать сосуды — делая их менее прочными. Кроме прочего, после ночного бдения накапливалась общая усталость в области зрительной зоны мозга, в затылочной части черепа.

Я прекратил эти эксперименты.

И прибегнул к испытанному способу: аккуратному смазыванию «наружным» области вокруг глаз. Этот способ и рекомендовал ученикам сам Караваев.

Скипидар и бальзам, отданные людям

Может быть, я неправильно делаю, что раскрываю читателю рецептуру и способ приготовления караваевских препаратов? Я, честно говоря, не знаю. С этим вопросом я обратился к бывшему секретарю Караваева — Сергею Романенко. Он мне сказал: «Да, этого делать не надо». Меж тем сам же Романенко опубликовал статью в «Целебнике», она висит в Интернете, где подробно говорится, как изготовить бальзам «Витаон» в домашних условиях.

С другой стороны в аптеках продается «Скипофор», который практически, за исключением некоторых деталей, идентичен караваевскому «наружному». В его состав входит скипидар и практически те же самые лекарственные травы, что и у Караваева. Кто у кого и что украл, я не знаю. Стоимость у отдельных производителей доходит до тысячи рублей за литр! При такой цене легче посыпать голову пеплом (кальцием) и уйти в монастырь или сесть на диету и заняться караваевской психкультурой. Живичный скипидар из аптек исчез, по крайней мере из московских — я об этом уже говорил. Брать не живичный, а хозяйственный нельзя. Способ его изготовления иной. Для лакокрасочной промышленности изготавливают скипидар так: заливают сосновые, еловые и лиственничные пни бензином. Затем из бензина извлекают скипидар. Хочешь не хочешь в таком скипидаре имеется бензин, да и качество страдает. Его же не очищают специально для больных (пни, знаете ли, бывают и гнилыми). Напротив, пишут на этикетках страшную фразу: «При попадании на кожу немедленно смыть водой». Можно, конечно, пробовать его очищать в домашних условиях, но морока с этим… Лично я пытался заливать «лакокрасочным» скипидаром высушенные корочки цитрусовых. Благо последних у меня скопилось немало. Постояв месяца три-четыре в банке с корочками, скипидар приобретал благородный запах цитрусовых. Однако полной уверенности, что я таким способом очистил скипидар, у меня не возникало. Больным, где важна чистота, такие эксперименты лучше и не затевать. Ищите живичный скипидар или покупайте в аптеках готовые препараты.

Меж тем послужной список живичного скипидара огромен. К примеру, в чашках Петри он останавливает развитие палочек Коха. Это научный факт. 20 %-ный скипидар на оливковом масле довольно быстро убирает рожу. В былые времена врачи мыли руки скипидаром перед операцией, когда не было другого антисептика.

Скипидар достаточно легко проникает через кожные покровы, а настоявшийся на травах скипидар «тащит» за собой и вытяжки из этих трав, благодаря чему оздоравливает проблемную зону в организме.

Я бы, конечно, не писал ничего о рецептуре, если бы близкие к караваевским препаратам средства оздоровления были доступны и не стоили так дорого. С другой стороны отвар из лекарственных трав известен давным-давно, точно так же как и лечебное действие выпаренного из живицы скипидара. Не исключено, что способ приготовления своего «наружного» сам Караваев позаимствовал у своего учителя-пасечника, спасшего ему жизнь.

Страждущих много, и лишать их возможности оздоровиться только потому, что компания-производитель стремится набить свой карман, по меньшей мере неэтично.

К тому же я думаю, что у производителей нет причины для беспокойства. Прочтут это отнюдь не массовое издание от силы полторы тысячи человек. Примут к сведению — человек двадцать. И лишь пара человек, следуя вслед за автором, попытаются изготовить сами препарат. Два человека не делают погоды на рынке фармакологии.

Отрезанная нога, которая пугает

Может быть, кое-кто и мечтает жить долго-долго. Однако прилагать усилия к этому мечтатель вовсе не собирается. Согласитесь, такое случается.

Какая-то вялость и апатия развились в последнее время среди нашей публики. Эта вялость не позволяет вырваться за пределы словно бы раз и навсегда очерченной жизненной колеи.

Вот мой знакомый — курит, дымит почем зря и, небось, не задумывается, что пагубно это для его организма. Когда скажешь ему «про лошадь, которую убивает…» — «А-а-а, брось ты ерунду эту!», — хрипит он, и курит дальше.

Вот недавно знакомому оттяпали ногу. «Жалко ногу», — посочувствовал я ему, а что еще скажешь? — «А-а-а, что с ней делать, — вся синяя стала и болела». Это он так оправдывает свою вялость, которая словно бы разлита по его искалеченному теперь телу. «Но ведь можно было…» — затеваю я осторожно разговор о связи курения и больной ноги. — «А-а-а, брось ты это…»

И в самом деле, связь не столь очевидна, но ее при желании можно заметить. Это при желании, но знакомому мешает природная вялость. Я не хочу сказать, что вижу дальше моего знакомого на один ход, но вполне понятно, что ногу можно было и сохранить.

Когда я лежал в больнице, молоденькая медсестра, узнав, что я журналист (так я себя позиционировал), вдруг разоткровенничалась со мной, как она первый раз присутствовала на операции. Ей говорят: «На тебе ногу, иди в подвал, — там стоит специальный шкаф — положи ногу туда», и при этом дают ей, семнадцатилетней девчушке, ногу, завернутую в простыню. Она взяла эту ногу и пошла в подвал. Ходит, ходит по длинным коридорам, а шкаф этот проклятый найти не может. А нога из простыни развернулась, что ее жутко испугало. Ходила она минут десять — все искала шкаф. Возвращается с ногой и говорит: «Не нашла». А ей опять говорят: «Иди. Там, как повернешь, по коридору будет шкаф — туда и положи». Опять пошла. Опять не нашла. А ее уж слезы душат, и… эта нога. Возвращается вся в слезах. А ее опять посылают… Запомнилось ей это — первый профессиональный опыт. И вот как-то идет она мимо своей больницы, видит — из мусорного контейнера нога торчит. Ей дурно стало…

«Надо бы уходить, да куда уйдешь? Попривыкла я, за квартал мы этих ног штук двадцать отрезаем», — говорит сестра. — «Переживаешь?» — спрашиваю ее. «Нет, если переживать, так никакого сердца не хватит, попривыкла, но все равно жалко. В мусорном баке — это не нога оказалась, а протез».

Медсестре ногу чужую отрезанную жалко, а тому, у кого отрезали, вроде и не жалко. Странно это. Может быть, мой знакомый вида не подает, что ему жалко ногу-то?

Меж тем медицине понятно все, что происходит с курильщиком: сужение сосудов, нарушение кровотока, ишемия нижней конечности, трофические язвы, гангрена и… протез или костыли.

Можно было избежать? Я думаю, можно: не курить, не колоться, вести здоровый образ жизни, сесть на оздоровительную систему, регулярно смазывать ногу бальзамом Караваева. Думаю, что сам Караваев такой рецепт бы предложил.

Да кто на это согласится. Вялые мы какие-то, расслабленные. «А-а-а, ну ее, она и так синяя была вся и… болела», — говорит сосед.

В связи с этим возникает простой вопрос: кто же наивный — Караваев с его призывами ко всем и каждому вести здоровый образ жизни или медицина с ее отрезанной ногой?

Чтобы «воспарить», нужна качественная пища

«Люди ведут себя неразумно, потому что у них не хватает качественной энергии на мышление», — как-то высказал парадоксальную мысль Караваев. Мозг недополучает энергию и работает на четверть, на одну десятую, на одну двадцатую своей мощности. Поэтому и говорят, что в работающем мозге современного человека задействовано лишь 4–7 % нейронов.

Куда же идет остальная энергия? Караваев был категоричен — на подавление чужеродной микрофлоры в организме, на восстановление постоянно выходящих из строя клеточных структур. Учитель приводил такую аналогию: если поврежденная аппаратура, например, приемник, совсем выходит из строя и не работает, то поврежденная «биоаппаратура» человеческого тела может работать наполовину, на четверть и даже на одну сотую своей мощности. Запас прочности человеческого тела огромен. Тело функционирует. Однако мозг, в силу недостатка качественной «чистой» биоэнергетики, практически отключен. Такой человек реагирует на окружающую действительность вполне адекватно. Однако ждать, что он будет задумываться над чем-либо, что выходит из его привычного функционирования, наивно и глупо. Баснями соловья не кормят. Такой человек может быть прекрасным профессионалом своего дела. Однако призывать его к размышлению так же глупо, как и ждать, что успешная балерина перестанет делать свои «па» и начнет задумываться о смысле жизни. Если она начнет задумываться, то уже это одно ей будет мешать делать высококлассные «па», вызывающие восторженные рукоплескания публики.

Главная же причина в том, что обычный человек, встроенный в социум, не имеет возможности поднять голову от того дела, которым занимается и к которому прикован ему ум.

«Воспарить» над действительностью могут не многие — единицы. Да еще большой вопрос — захотят ли они воспарить, достанет ли им смелости для этого.

Пища, которую потребляет человек «социальный», обслуживает его физиологические и социальные потребности, которые определяет социум. Питаться как-нибудь иначе такой человек не сможет; а если сможет, то сам не захочет.

Некто, помнится, обозвал в свое время Караваева и караваевцев сектой, которая, порвав с социумом, в этом социуме продолжает существовать. На самом деле у человека иные цели — он не хочет хлебать из общего корыта. Если человек понял, что пища, которой питается большинство, не способствует постижению реальности, то он будет искать иную пищу.

Караваев стремился к тому, чтобы зажечь в окружающих его людях огонь Разума. Однако этот огонь будет гореть только тогда, когда будут выполнены ряд условий: отказ от убойного питания, безмикробная и молочно-растительная диета.

Караваев считал, что качество потребляемой пищи напрямую влияет на работу мозга. Она либо отравляет его, заставляя работать в неполную силу, либо способствует пробуждению Разума.

Таким образом, по Караваеву, есть две стратегии жизни. 1. Реагирование на обстоятельства — жизнь в предложенных обстоятельствах. 2. Постижение смысла жизни, которое требует иной энергетики, которую может обеспечить оздоровительная система Караваева.

Учитель с кем-то советовался на небесах

Учитель полагал, что цель жизни человека как раз и состоит в том, чтобы подняться до осознания вечных вопросов и обрести себя. Цель, как видим, не простая. По Караваеву, для того чтобы достичь ее, требовалось много энергии, а также умение концентрировать мысль на предмете своего исследования.

Караваев считал, что у современных людей сила мысли большая, но управление этой мыслью слабое. Именно поэтому люди «уходят» в эмоции, пытаются там себя обрести, не умея поставить перед собой иные задачи. Эмоционально реагируют на обстоятельства современные люди бурно. Если что не так, они готовы все разнести в пух и прах. При этом, конечно, в пух и прах они разносят свое собственное тело, буквально сжигая его в костре эмоций. Отсюда суициды, ранние болезни, аффекты, несдержанность и прочие неприятности.

Караваев мечтал: «Если научить современного человека управлять своей мыслью, то мы получим большой процент святых людей». Произнося эту фразу, Караваев растягивал окончание слова «большо-о-о-о-й». Получалось, вроде, смешно, если бы не было так грустно.

У тех же, кто умеет управлять своей мыслью, кто концентрирует ее на высшем, Караваев видел иные проблемы. Сильная концентрация перегревает мозг, «раскачивает ядра нейронов; они рвутся из своих оболочек. Это приводит к сильному перегреву». Если йогу дать щелочные средства и научить его психически и физически «охлаждать» свой мозг, то йог, сконцентрировавшись на объекте своего исследования — на своем собственном уме, сможет быстро достичь освобождения — нирваны. «Но йоги тоже быстро сгорают, не успев достичь искомого, — сетовал Караваев, — не в полной мере они умеют защитить свое тело и мозг от перегрева».

Сам Караваев к медитации, которую называл психкультурой, готовился тщательно. Он регулировал состав крови, выпивал травяной отвар сильной щелочной концентрации с размешанным в нем кальцием. Во время медитации Караваев занимался дыхательной гимнастикой, попеременно поднося то к правой, то к левой ноздре пузырек с наклейкой «дых». Этот препарат под названием «психеон» так и не внедрен. Массовая публика о нем практически ничего не знает. Не буду о нем рассказывать и я. Факт тот, что этот щелочной препарат охлаждает активно работающие структуры мозга. В сочетании с дыхательной гимнастикой он работает как мощный ингалятор, компенсируя перегрев структур.

Что провидел Караваев во время медитации, на чем он концентрировал свою мысль — это было ему одному ведомо. Думаю, я не выдам секрета, если скажу, что мне рассказывал помощник и секретарь Караваева Сергей Владимирович Романенко: «Психкультура Караваева значительно отличалась от той, которую он рекомендовал своим ученикам. У Виталия Васильевича была в помощниках некая сущность — богиня, к которой он обращался во время своей «психкультуры». С ней и только с ней он вступал в мысленный диалог и поверял ей свои сокровенные мысли. У нее он испрашивал защиты. С ней советовался. Эта богиня была для Караваева олицетворением Интуиции». Параллели напрашиваются сами собой: это могла быть шаманская «царица», у которой шаман во время камлания испрашивал совета, «муза» поэта, либо даже… Богоматерь.

К этому можно присовокупить следующее: Караваев, помимо увлечения Востоком, был глубоко религиозным человеком в традиционном понимании этого слова. Еще в Риге он вступил в религиозное общество молодых христиан, там же в Риге пел в православном храме и являлся членом христианской общины. Об этой стороне своей личности Караваев практически никому ничего не рассказывал.

Ученики находили нужную квартиру по запаху натертой редьки

Ученики воспринимали Караваева в трех ипостасях, если так можно выразиться. Одни приходили к нему за здоровьем. Наверняка многие из них и не пришли бы, не случись в их жизни такая неприятность, что они (или их родственники) заболели. Если официальная медицина не могла им помочь, то у Караваева они искали действенное и волшебное средство, способное избавить от недуга.

Другие пытались видеть в Караваеве выдающегося йога, который мог свободно выполнять фигуры «высшего пилотажа» хатха-йоги. Тогда, в советское время, это было редкостью и ценилось несоизмеримо высоко. Так, был случай в конце 60-х, когда в Москве был сильный мороз — до 30 градусов доходило. Караваев, по своему обыкновению в пиджаке и без шапки, ждал автобус на остановке. При этом его нисколько не смущали ни мороз, ни удивленные взоры граждан, ждущих вместе с ним автобус. Один из них подошел к Караваеву и спросил, как ему удается в такой мороз не мерзнуть в таком облачении. Караваев стал увлечено рассказывать о йоге, о поистине безграничных возможностях организма. Вслед за любопытствующим гражданином подошли остальные. Караваев говорил убежденно, ярко. Граждане — человек пять, пропустили свой автобус и продолжали слушать. Получилась лекция на свежем воздухе длительностью два часа. Эти пять человек стали одними из первых учеников Караваева. Один из них с удивлением отметил, что, когда Караваев жал им руки на прощание, то рука Караваева была горячая…

Третьи видели в Караваеве мудреца, прирожденного и самобытного философа, поражавшего присутствующих глубиной своих суждений. Многих привлекала эта сторона личности учителя.

В советской действительности не очень-то разгуляешься — пойди поищи йога, учителя и целителя — знатока народных секретов оздоровления. А тут такой подарок судьбы. Как мне рассказывал художник Петров-старший, в его малогабаритную квартиру на лекцию Караваева в начале 70-х набивалось человек пятьдесят. Они сидели в большой комнате, тесно прижавшись друг к другу на импровизированных скамьях — досках положенных между стульями. Лекции проходили поздним вечером, и присутствующие буквально не дышали, боялись упустить хоть слово. Было душно, и окна были открыты настежь. У самого окна спиной к нему, не боясь простудиться, сидел Караваев. Его мощный, уверенный голос далеко разносился по ночной зимней улице, освещенной тусклыми фонарями. Караваев был очень высокого роста, и его фигура, даже когда он сидел, возвышалась надо всеми. Глаза его горели, и было в них нечто такое, что заставляло людей приходить снова и снова и… с упоением слушать. Не все понимали медицинские и научные термины, так как у всех были разные интересы: кто пришел за здоровьем, кто впервые увидел гуру, а кому во чтобы то ни стало требовалось узнать о смысле жизни. Тем не менее люди шли потоком, и этот поток невозможно было остановить…

После лекции были вопросы и ответы на них. Расходились уже за полночь, и то из-за боязни, что метро прекращает работу.

Иногда ученики Караваева устраивали коллективную дегустацию блюд караваевской кухни. Тогда вся квартира Петрова-старшего наполнялась запахом натертой редьки и иных корнеплодов… и этот запах здоровья нельзя было ни с чем перепутать.

Караваевский «дых» был способен исцелить от бронхиальной астмы

Огромное значение учитель придавал правильному дыханию. Он говорил: «Мы едим, как слоны, а дышим, как мухи». Другая фраза, которую от него можно было слышать, звучала так: «Едим, как слоны, а дышим, как воробьи». И в самом деле, съесть то, что нам дают дома (на кухне) и на работе (в столовой), мы съедаем, а вот окислить это огромное количество поглощенных калорий забываем. Съеденная пища лежит мертвым грузом в желудке, из-за недостатка пищеварительных соков плохо переваривается, затем медленно-медленно передвигается по направлению к кишечнику. По дороге она разлагается, бродит, гниет в теплом и влажном пищеварительном тракте. В конце концов все это идет в отвал. Как верно заметил один врач, «мы кормим унитазы».

Меж тем учитель вовсе не призывал дышать полной грудью на полный желудок. После еды должно пройти какое-то время — минут двадцать, полчаса. После этого можно заняться дыхательной гимнастикой, и то не в полную мощь. Диафрагма во время дыхательных движений ритмично поднимается и опускается и тем самым способствует своеобразному массажу внутренних органов. Кровь, обогащенная кислородом, приливает к стенкам желудка и тем самым способствует ускоренному пищеварению.

Однако Караваев постоянно предупреждал, что глубокое дыхание противопоказано для больного человека: «кислород — кислого рода». Когда много кислорода сразу попадает в наши легкие, а затем в кровь, то реакция крови сдвигается в кислую сторону. Да и сам процесс окисления пищи сдвигает реакцию крови в сторону ацидоза.

Поэтому поверхностное дыхание, впалая грудь — это своего рода защитная реакция самого организма, ограничивающего поступление в легкие излишнего кислорода. При этом количество съедаемой пищи также уменьшается. Караваев считал, что такое заболевание, как бронхиальная астма, является защитой, предпринимаемой самим организмом, дабы ограничить поступление кислорода в легкие. Помимо прочего, бронхиальная астма свидетельствует, что реакция крови сдвинута в сторону некомпенсированного ацидоза и щелочной ресурс организма не может справиться с кислой реакцией крови.

Караваев считал, что гипервентиляция легких и углубленное дыхание в этой ситуации противопоказаны. Увеличенное поступление кислорода при глубоком вдохе повышает кислотность в легких и крови, что способствует повреждению органов и тканей.

Тем не менее он полагал, что и задержка дыхания приводит к усиленному высвобождению энергии в организме, а это в свою очередь способно еще более усугубить дисбаланс крови, сдвинуть его в сторону кислотности. Иглотерапия также способна «освобождать» энергию в организме, и это, опять-таки сдвигает реакцию крови в сторону некомпенсированного ацидоза.

Караваев предлагал свой рецепт исцеления: спокойное ритмичное дыхание с «дыхом» или «психеоном». Эта щелочная дыхательная смесь легко проникает в легкие, затем оттуда в кровь и сдвигает реакцию в сторону щелочности, тем самым нормализуя ее. По некоторым данным, в «дых» входили такие вещества, как водный аммиак, скипидар, отвар трав и еще несколько ингредиентов. Таким образом «дых» принципиально по своему составу не отличался от иных караваевских препаратов.

Многочисленным последователям Караваева удалось создать примерно такой же препарат. Но, конечно, у Караваева были и свои секреты — ноу-хау, как теперь говорят, которые не поддаются пока расшифровке.

Используя караваевские препараты для дыхательной гимнастики, многие пациенты исцелились от разного рода неприятностей типа бронхиальной астмы, застарелых бронхитов, воспаления легких и прочих заболеваний дыхательных путей.

Больным нужна созидающая энергия. Где ее взять?

Караваев прекрасно понимал, что, перефразируя известную фразу из фильма «Волга-Волга» без энергии и не туды и не сюды. Больной, находясь в расслабленном состоянии, остро нуждается в энергии. Проблема только в том, что его собственный организм не дает этой энергии. И правильно делает что не дает. Сначала нужно восстановить разрушенные болезнью структуры, а затем уж наполнять эти структуры энергией. Если сделать наоборот, то это прямая дорога на тот свет — организм сгорит, будучи не в состоянии освоить и переработать получаемую энергию. Именно поэтому организм больных вынужденно и временно обесточен. В это время идет восстановление поврежденных структур.

Однако парадокс состоит в том, что и на восстановление структур организма нужна также энергия.

Караваев предлагал своим пациентам комплексную терапию, состоящую из натирания внешних покровов тела «наружным», ингредиенты которого проникают в организм через кожу, питают и охлаждают его. Караваев поил пациентов лекарственными отварами и тем самым повышал щелочной буфер крови. Караваев сажал пациентов на молочно-растительную диету, которая предусматривает беспроблемное переваривание пищевых компонентов: творога или расщепленного молока, которые являются источниками легкоусваиваемого полноценного белка, слегка отваренных овощей и фруктов — источника «быстрых» (простые сахара) и «долгоиграющих» (овощи) углеводов. Диета эта снабжала организм нужным количеством пищевых веществ и калорий. На переваривание такой пищи не требовалось много энергии, как, скажем, на переваривание мяса.

Кроме того, Караваев настоятельно требовал от своих пациентов, чтобы они занимались дыхательной гимнастикой, во время которой они получали бы искомую энергию, которую организм и тратил на восстановление клеточных структур.

Во время дыхательных упражнений в организме окисляется пища, заряжаются «батареи» митохондрий. И организм получает энергию, которую использует для восстановления. Дыхательные упражнения не приводили к закислению крови, так как ее щелочной буфер был повышен приемом трав и натиранием кожи «наружным». Используя «психеон» в качестве дыхательной смеси, Караваев тем самым не нарушал дыхательного баланса. Спокойное, ровное, ритмичное дыхание не приводило к сильному окислению в легких и в крови.

Таким образом, различные компоненты оздоровительных процедур поддерживали друг друга и в целом нормализовали обменные процессы в организме.

Караваев полагал, что наиболее близки к истине йоги, которые предлагали учение о дыхании. Согласно йоговской философии, дыхание только через левую ноздрю охлаждает организм, а только через правую — согревает. Именно поэтому Караваев рекомендовал больным дышать через левую ноздрю, зажав указательным пальцем руки правую ноздрю, когда требовалось охладить организм. Аналогичным образом Караваев советовал поступать, когда требовалось согреть организм — дышать через правую, а закрыть пальцем левую ноздрю.

Попеременное дыхание — то одной ноздрей, то другой — нормализует биофизические параметры организма и выравнивает кислотно-щелочной баланс крови.

Различные типы дыхательных упражнений Караваев советовал выполнять с «дыхом» или «психеоном», поднося пузырек с дыхательной смесью то к одно ноздре, то к другой.

Дыхательные упражнения следовало проводить, сидя с прямой спиной, без напряжения, устроившись на стуле в удобной позе. Можно было скрестить ноги под стулом. Зубы не следовало сжимать, а язык должен был касаться верхнего нёба. Глаза закрыты. Эта поза в большей степени способствовала наполнению организма энергией.

Новое поколение, «не берущее в голову»… счастливо

У Караваева в арсенале было весьма примечательное выражение «усталостный яд». И в самом деле, порой усталость, как яд, разливается по всему организму, и трудно веки поднять и руки, и вообще подняться с места трудно. Это Караваев предлагал так не оставлять и бороться с усталостью. Он полагал, что она может иметь как психическую причину, так и чисто физиологическую. Физиологически это явление может найти такое объяснение: если усталость кратковременная, после тяжелого напряженного дня, то, скорее всего, это связано с накоплением в клетках тела, по преимуществу мышечных, молочной кислоты, которая тяжким бременем ложится на эти самые мышцы, обездвиживая их. Бывает усталость долговременная. Такой род усталости, по-видимому, имеет в своей основе некую психологическую составляющую. К примеру, нам не нравится наша работа, она вызывает у нас апатию и раздражение, придя домой после рабочего дня, мы чувствуем усталость и разбитость во всем теле. Корень зла здесь — наша психическая настройка. Настройка, если ее поменять каким-либо образом, способна совершить чудо, и нелюбимая работа станет желанной и родной. Помните, как в фильме «Джентельмены удачи» главный герой говорит детям, не желающим завтракать: «Сегодня завтрак отменяется». «Ура!!!», — слышит он в ответ многоголосье детских криков. Герой обосновывает свое решение: «Мы сегодня летим на Марс!» «Ура!!!» — «Но перед полетом нам надо немного подкрепиться! Возьмем в руки космические ложки и отведаем космической еды». И здесь ложки быстро застучали по тарелкам.

Примерно то же самое должен сделать человек, желающий переменить свое отношение к надоевшему настоящему.

Не стоит искушать судьбу и накапливать изо дня в день негативное отношение к действительности. Гораздо лучше в своем воображении эту действительность поменять для себя. Мы здесь не кривим душой и не свидетельствуем против правды. Действительность может и в самом деле меняться сообразно тому, какое у нас к ней отношение.

Наше отношение к действительности может иметь глобальные последствия в рамках нашей собственной индивидуальной жизни. «Если жизнь не мила, то лучше под поезд», — думают некоторые. В молодежной среде я как-то услышал странную вещь: муж пожаловался своей молодой жене на проблему с начальством. Она, не отрываясь от зеркала, бросила раздраженно: «Выпей яду!» «Наверное, он достал ее своими жалобами», — подумал я. Но и он хорош: ответил ей, не задумываясь, в том же духе, что называется не беря в голову: «Пошла в ж…» После чего жена оторвалась от зеркала и подошла к мужу. «Сейчас как ударит», — подумал я, ан нет, ошибся — они поцеловались и счастливо засмеялись. Это действительно новое поколение… «не берущее в голову».

Старики, быть может, случись у них в свое время не лады с начальством, стали бы переживать, испереживались бы все, а эти нет… Такое отношение спасает молодых от негативного восприятия действительности, бережет им нервы и успокаивает на сон грядущий. Второй вариант мне, признаться, больше импонирует, чем первый, но я никак не могу привыкнуть к взаимному словесному опусканию и полосканию любящих сердец. «Наверное, они так закаляют и тренируют друг друга», — подумал я, помнится. Тогда им уже никакие словесные угрозы, исходящие со стороны, не страшны.

Инерция — плохая штука. Не перетрудитесь! Звезды кто-то зажигает

Тем не менее Караваев рекомендовал своим пациентам и тем, кто спрашивал у него совета: «Не следует выполнять физические действия через силу. Чувствуете, что устали, таская бревно по кругу, бросьте его и не смотрите на товарищей, которые его все еще, по инерции, тащат».

Инерция — плохая штука. В стране советской люди порой лезли из кожи вон, дабы подтвердить свою готовность сражаться ради правого дела, защиты социалистической собственности и приумножения благосостояния жизни советских граждан. На этот социалистический алтарь они порой кидали свое здоровье и свою жизнь. Ну ладно, война: «Враг будет разбит! Победа будет за нами!» А в мирное время лезть из кожи вон ради индустриализации страны как-то нелогично. Тем не менее работали по ночам, сверхурочно, на вредном производстве, без средств защиты. Пили свое молоко за вредность и погибали молодыми — кто от рака, кто от тяжести жизни, кто от радиации. Пионеры — и то собирали макулатуру; как только не надрывались, чтобы получить свою любимую книгу «Три мушкетера» или «Королева Марго». Я и сам собирал, но не на талоны, — классы у нас в школе соревновались, кто больше соберет. С уроков сбегали и по домам ходили, газеты клянчили. Люди входили в положение и отдавали нам макулатуру на «мушкетеров» и «королев», — так жалобно мы просили и уговаривали помочь. Теперь я это воспринимаю так: два мира — индивидуальный, частный, и общественный, социалистический, схлестнулись в последней схватке — кто кого. Победил, как мы все знаем, частнособственнический интерес. Ну и слава Богу! Однако от этого люди не перестали гробить свое здоровье на работе. Теперь вкалывают сверхурочно по ночам ради бабок. Но здоровье же не купишь!

Поэтому, чувствуете, что устали — бросьте, не лезьте из кожи вон. Организму виднее, от чего уставать.

Караваев трактовал усталость по-научному четко: в клетках тела происходит гликолиз. Клетки переходят на менее выгодный в энергетическом отношении процесс добывания энергии. Это сопровождается появлением в крови свободных радикалов, окислительным стрессом и кислой реакцией крови. Гликолиз неблагоприятно влияет на деятельность головного мозга. Он обесточивает его, снижает его КПД и приводит мозг в состояние, когда он не способен активно действовать. В результате человек переходит от активного мышления к рефлекторному реагированию на ситуацию. Аналитические способности уступают место условно-рефлекторному мышлению.

Реакция вещь хорошая. Однако думать, что наша жизнь состоит только из реакций на что-либо внешнее глупо или, выражаясь иначе, — совсем не умно.

Именно поэтому Караваев и призывал публику оторваться от телевизора и газет и взглянуть внутрь себя. Но для этого у человека должно быть в достатке смелости, чтобы решиться на такой невиданный шаг.

Здоровье для Караваева было не самоцелью, а лишь средством обеспечения, позволяющее осуществить этот проект под названием «посмотри на себя!». И еще одно — занимаясь здоровьем, ставя эксперименты над собой, Караваев стремился познать тело как таковое — как биологический объект, очертить его границы, отделить его от вселенского Духа. «Возможности человеческого организма беспредельны! — делился он с учениками своими выводами. — То, что подвластно организму — это равносильно чуду. Но это чудо будет происходить при одном условии — пока в теле будет обитель Духа…»

Телесный огонь, войдя однажды в оплодотворенную яйцеклетку, покидает немощное тело умирающего старца и возвращается туда, откуда пришел — на Небо!

Помните романс: «Умру ли я… гори, гори моя звезда!».

Глава 7. Полное удовлетворение продлевает жизнь

Здоровья не бывает вообще… Философия Саши

Начав разговор с читателем о здоровье, я тем самым обрек себя на некоторые незапланированные откровения. И в самом деле, здоровья ведь не бывает вообще — оно вполне осязаемо и применительно к конкретному человеку. Добро бы еще «незапланированные» откровения касались моей собственной персоны, это можно было бы расценить, как потребность высказаться. Если речь идет о другом человеке, тем более учителе, то тут надо быть крайне осторожным — как бы не выболтать лишнего. Но, что сделано, то сделано, что написано, то написано.

У кого-то может возникнуть впечатление, что Караваев был аскетом, а его система здоровья — это скучнейшее перечисление догм, которым должен следовать человек, ведущий здоровый образ жизни. На самом деле это не так. И пусть многие воспринимают систему Караваева как отказ от всего — система таковой не является. Она не требует от человека титанических усилий, которые он не в силах предпринять. Напротив, она требует от человека «не жертвы, а милостыни». Не стоит разом рубить то, что годами копилось в душе.

К чему может привести психический радикализм, направленный на самого себя, иллюстрирует следующий анекдот советских времен. Вызывают работягу в партком и спрашивают: «Если партия прикажет, сможешь отдать жизнь ради коммунистических идеалов?» «Могу!» — «И от всех удовольствий жизни сможешь отказаться?» — «Могу! А зачем мне такая жизнь?»

Все мы, «совки» бывшие, воспитанные в коммунистическом аскетизме, если и привыкли получать удовольствие, то не иначе как оглядываясь по сторонам: а что скажут соседи, а партия? Сладко спать и вкусно есть возбранялось, когда вся страна, напрягая все свои силы, противостояла враждебному окружения капитализма.

«На зарплату не пошикуешь», — говорил наш вполне сознательный народ, когда очередного советского коррупционера отправляли в тюрягу за фарцу или за то, что колбасу домой палками таскал. С теми же, «кто у нас порой честно жить не хочет», вести нам надо было «незримый бой, так назначено судьбой…» и так далее. Что толкало людей нарушать закон? Погоня за удовольствиями. По крайней мере многие «совки» всерьез так думали.

Приехавший из Иссык-Куля седовласый доморощенный философ Саша так мне разъяснил значение слова «удовольствие». Он противопоставлял это слово другому — «удовлетворение».

Саша, отчаянно жестикулируя, говорил так: «Существует словесная связка «острое удовольствие», а вот «острое удовлетворение» — не скажешь. Вспомним Брежнева, который, поздравляя народ с Новым годом, говорил: «Испытывая глубокое удовлетворение, я должен отметить, что советский народ в этом году добился…» Брежнев же не говорил: «Испытывая глубокое удовольствие…» Его бы могли неправильно понять — что он наркоман».

И в самом деле, теперь я понимаю — Саша был прав: «удовольствие», тем более острое, не имеет никакого отношения к «удовлетворению», тем более глубокому.

Чем удовольствие отличается от удовлетворения

И в самом деле, если, абстрагируясь от прозы жизни, задаться вопросом: чем же все-таки удовольствие отличается от удовлетворения?

«Философ» Саша пояснил мне это так: «Мы получаем удовольствие от вкусной еды, от прочитанной книги, от секса, наконец. А вот удовлетворение у нас рождается во глубине нашей души, от жизни нашей. Если нет удовлетворения — хоть под поезд, как Анна Каренина».

«А может человек получать острое удовольствие от наркотиков?» — спрашиваю я доморощенного философа.

«Может! Подсаживается он на это. Может подсаживаться на что угодно — это вопрос правильного воспитания, поскольку детей никто сейчас особо не воспитывает в аскетизме, то они в раннем возрасте получают удовольствие от чего только можно: нюхают, к примеру, клей. Удовольствие сомнительное, но тоже кайф. Дети вообще по своей природе экспериментаторы. Экспериментируют они и с удовольствиями».

Я говорю Саше-философу: «Однако проблема возникла не вчера и не сегодня. Можно, наступив на горло своим чувствам, отказаться от удовольствий, посчитав их проделками дьявола, и уйти в монастырь. Можно избрать иной путь — “начать воспитывать свои и чужие чувства”».

«Вот-вот, — радостно подхватывает он. — В принципе этим самым у нас в стране советской и занимались: свои и чужие чувства воспитывали. Однако на деле чувства не воспитывали, а просто отказывались от них как от ненужного буржуазного пережитка — старого хлама, наследия проклятого прошлого. Такие «правильные» люди, как правило, и болеют чаще. Понятное дело почему — на поверку они совсем не правильные, а зомбированные. Хочется собаке Павлова кусочек мясца, а нет — экспериментаторы все не дают, держат у собаки перед носом, ждут пока нужное количество слюны выделится. То же самое и с нами проделывали. Хочешь сладко спать и вкусно есть — стань сначала «настоящим человеком». А зачем «настоящему человеку» такие излишества? Он забудется сном, поглотает вонючую жижу и опять за свое — работать, работать, работать и все на благо Советской Родины».

«Но подожди, — говорю я Саше, — я уже понял, что такое удовольствие и с чем его едят. Ты мне объясни другое — что такое “удовлетворение глубокое”, которым Брежнев, по твоим словам удовлетворялся?»

«Удовлетворение — это и не чувство вовсе, а состояние души. Когда нет удовлетворения от жизни, то ты можешь человека развлекать всячески. Можешь вывалить ему гору всяких удовольствий. А ему все как не в коня корм. Он будет делать вид, что получает наслаждение от удовольствий всяческих. А у самого будут кошки в душе скрести».

«Откуда ты это знаешь? На собственном опыте обжегся?» — это я так, для проформы, Саше возражаю, а сам, конечно, понимаю, что прав философ.

Саша же чувствует, что я внутренне соглашаюсь, и распускает хвост: «Когда же у тебя удовлетворение в душе, тебе никакие трудности нипочем. Плевать тебе на них с высокой колокольни. Тебе и удовольствий не надо. Когда в душе цветут цветы, тогда и жизнь иная».

Империя чувств на караваевской кухне

Но вернемся к Караваеву и его системе. Думается, Караваев и в самом деле получал «глубокое удовлетворение» от того, что испытывал себя и мог переломить патовую ситуацию в свою пользу. И в самом деле, в душе Караваева, наверное, пели райские птицы, когда он, встретившись с трудностями, преодолевал их. А может Караваев и вовсе не замечал этих трудностей, как святой подвижник. Кто теперь скажет?

Но Караваев вовсе не чурался удовольствий и жизненных благ. По крайней мере не отвергал их сразу как стойкий коммунист. Помнится, чтобы вытащить одного художника-наркомана он долго выспрашивал у него, лежащего в полубессознательном состоянии на полу в своей мастерской, что он любит больше всего на свете. И добился-таки ответа: французский фруктовый шоколад с коньяком и апельсины. Караваев срочно послал одного своего ученика, второго, чтобы они во чтобы то ни стало достали ему плитку фруктового французского шоколада с коньяком и апельсины. Был тогда не сезон, да и вообще в стране нашей поди достань деликатес, когда надо. Когда же принесли ему искомое, он при помощи этих фетишей вытащил нашего наркомана. Дал ему сначала понюхать шоколад, потом разломил его и дал попробовать, и жизнь вернулась в тело художника. Прожил художник-наркоман много лет после этого. Талантливый мужик был. Много разных картин нарисовал; и скульптор был талантливый. Однако осталось у него нечто эмоциональное и несдержанное в душе. Как мог справлялся он с этим, уже сам после смерти Караваева. Да вот совсем недавно угодил под машину. Выбежал ни с того ни с сего на пустую проезжую часть и, надо же, под единственный грузовик попал, невесть откуда взявшийся. Шофер увидел, что сбил человека, и дал газу. Провалялся художник у обочины часа два. Мимо машины проезжали, объезжали, но никто не остановился. Помер на дороге художник… Шофера грузовика потом уж нашли.

Караваев уделял большое значение и тому, как выглядит пища, какой она имеет вкус и запах. Караваевская кухня была не похожа ни на что. Кто хоть раз отведал его блюда, приготовленные по его рецептам, а лучше — приготовленные им самим, свидетельствовал, что ничего подобного он не едал. Караваев словно играл со вкусом, умело обыгрывая вкусовые комбинации. Откуда у него такое умение? Вкус порой получался совершенно неземной. Я думаю, что и при помощи своих необычных блюд он вытащил с того света не одного человека.

Пробовали ли вы варенье из огурцов? «Огурцы — совершенно неземные: когда их выудишь из банки, они словно персики, когда их пробуешь, то невольно закрываются глаза и хочется мурлыкать», — сказала одна девушка, впервые попробовав это караваевское лакомство.

А пробовали ли вы варенье из апельсинов с корицей и другими специями? Я думаю, стоит попробовать. Но где взять рецепт? Примерный рецепт можно восстановить, но точный скрыт под спудом времени, и до него так же тяжело добраться, как до секрета «верескового меда». Коронное блюдо Караваева — это компот из фруктов, заправленный расщепленным молоком, изюмом, орехами, финиковым повидлом и специями. Это густое лакомство можно намазывать на караваевские бездрожжевые хлебцы и на золотых блюдах подавать в лучших ресторанах Европы.

Караваев выпекал овсяное печенье, которое, я думаю, не едал ни один монарх. На газовой плите, на кухне у Караваева, стояли два крупных красных кирпича. Они, нагреваясь, давали «ровное» тепло, которое воспринимала особая чугунная сковородка. Караваев заливал прогретые овсяные хлопья особым сладким соусом. И, дождавшись пока стечет лишняя влага, бросал эту массу на сковородку, зачерпывая большой деревянной ложкой. Закрывал крышкой, и через семь минут печенье начинало слабо «постанывать» под крышкой и по всей кухне разливался ни с чем несравнимый пряный аромат гвоздики, кардамона, аниса и печеного хлеба. Печенье водружалось на изысканное блюдо и подавалось к столу. Гости удивленно таращили на него глаза, руки сами тянулись к неизвестному лакомству, рот открывался, не подчиняясь воле хозяина, и язык ощущал ни с чем несравнимое блаженство. Гости съедали все до последней крошки. После этого присутствующие, как по команде, устремляли свои огненно-сладострастные взоры в сторону сковородки и кирпичей и настойчиво просили, требовали, молили о добавке. Можно понять генерала, впервые отведавшего геркулесовой каши у Караваева и воскликнувшего, что она достойна Нобелевской премии!

О тех, кто подхватил «знамя» Караваева

Некоторые караваевцы изощрялись, особенно женщины. Они готовили всяческие изысканные кушанья по методу и рецептам Караваева и кормили ими своих удивленных мужчин: внутри запеченной в духовке картофелины неожиданно обнаруживался фруктовый или овощной шарик с пряной начинкой. Позиция самого Караваева была такой: пища должна быть изысканной, вкусной — это так, но на приготовление пищи не стоит тратить много времени. С пользой дела время можно потратить на другие вещи. Караваев любил зразы, но предпочитал их покупать в кулинарии на Арбате.

Да и сама жизнь не давала Караваеву ни продыху ни роздыху. Так, его переправил в Болгарию адмирал, без визы, на собственном корабле, где Караваев лечил крупных болгарских сановников… заодно демонстрируя им на пляжах Золотого песка йоговские асаны. Во время болгарского «визита» была достигнута договоренность, что, приехав в следующий раз, Караваев поможет больным членам семьи Георгия Димитрова — бывшему генсеку Болгарской Компартии. Уровень-то какой! Однако наши медицинские чиновники-партократы всполошились: «Не пустим! Это что за самодеятельность!»

Были уже куплены билеты, было приглашение, была виза оформлена, были штампики все нужные проставлены. Караваев пришел домой с новеньким, только что купленным ярко-красным чемоданом — по-советски дермантиновым, но не по-советски красным. Тут и узнал, что его вызывают за два дня до отъезда в отделение милиции — какая-то формальность, что-то там с паспортом. Пошел и не вернулся. А вскорости — умеют быстро делать, когда хотят — оказался подследственным и невыездным по статье «незаконное врачевание». Дальше читатель знает: суд и психушка, отравление и смерть.

Вы думаете, караваевцы перестали изощряться в кулинарных изысках после смерти Караваева? Если вы так думаете… то ошибаетесь. Я, правда, не знаю, получали ли они от этого только удовольствие или еще и удовлетворение. Последнее — вряд ли. После смерти Караваева все как-то сникли, думали, наверное, что он будет жить вечно.

Дело Караваева, вроде, подхватил Дерябин — его ученик. Нельзя лечить людей — так будем лечить коров. Коровы болеют маститом, гной сливают в общий бачок. Все это пьют граждане великой страны. Молоко должно быть действительно молоком, а не кладезем микробов и антибиотиков, которыми колют коровье вымя. Как ни парадоксально, но и такие «праздничные» идеи пробивали себе дорогу с большим трудом. В Дерябина стреляли, но не попали, резали ножом, но не зарезали.

Дерябин на заре перестройки стал создавать свою ферму. Это ему, вроде, бы с превеликим трудом удалось. Идея была простая: добыть у коров экологически чистое молоко. Маститы лечить караваевскими натирками, усовершенствованными для коров. Идея по-советски правильная: все для людей!

Однако колхозники и начальники колхозников смотрели на это «коровье» дело скептически: «Да кому это надо!», а Дерябину шептали доброжелатели: «Что, тебе больше всех надо?»

Местный святой Фома посоветовал парня лечить так же, как корову

Вот молодые люди: сыновья и дочки караваевцев, посмотрев на это все, посоветовавшись с Дерябиным, поехали было в Сибирь коров лечить — подальше от начальства. Поезд до Красноярска шел двенадцать дней. Ехали в обычном плацкартном вагоне. Лето. Баки с аммиаком от жары откупорились, и знакомый каждому караваевцу запах наружной натирки стал распространяться по вагону. Пассажиры взроптали, и энтузиастов выкинули из вагона на полпути от места назначения. Доводы, что это «лекарство», не помогли: «Знаем мы этих лекарей — потом ногами вперед из вагона вынесут».

Что делать? Стали искать близлежащий коровник и хозяйство, которое согласилось бы провести эксперимент. Подозрительно отнесся к странным визитерам начальник колхоза: «Вот если вы Машку вылечите, тогда посмотрим». Чтобы корову часом не подменили, местный ветеринар намалевал масляной зеленой краской у нее на боку огромную цифру «1». Машка была доходягой: все вымя в маститных блямбах, ноги не гнутся, копыта гниют, из пасти течет. Мазали Машкино вымя руками, а она орала как проклятая, брыкалась. Еще бы — щипит же аммиак. Поили Машку караваевским травяным отваром. Давали мел пожевать. В общем, выхаживали, как дитя. На это дело, как на представление, приходили посмотреть местные: ребятня, бабы и пьянь.

Улучшений у Машки все нет. Она язвами от такого лечения покрылась, есть почти перестала и слегла. Зоотехник как-то и говорит ребятам: «Люди разное поговаривают. Шли бы вы отсюда, ребята. Вот если так напрямик через лес — километров двадцать. Выйдете на железку, а там по полотну до станции километров пять». Что и говорить, вошел мужик в положение — посоветовал как лучше. Однако Осипов, ученик Караваева, уперся рогом: «Не пойдем мы, пока эту корову не вылечим». Молиться он стал ночью от безысходности. А тут, как назло, один парень из караваевской команды заболел. Температура под сорок. Осипов молился сразу за двоих: за корову и за того парня. Как мне рассказывал потом сам Осипов, явился к нему в видении старец с белой бородой — местный святой, и говорит: «Зовут меня Фома. Все будет у вас хорошо. Корова завтра встанет, а парня своего натирай тем же самым, чем и корову лечишь».

Так и поступил Анатолий Иванович Осипов: парня к утру натер натиркой, для коровы предназначенной, а корова поутру действительно встала и жевать стала.

Тут они эту образцово-показательную корову натерли пуще прежнего. Попривыкла она к ним — уже не брыкается, только рожу скорчит и на них смотрит — понимает, что лечат ее, родимую. У парня, напротив, выброс пошел мощный из тела. Кожа покраснела, чешется, бородавки и прыщи появились. Осипов ему говорит: «Хорошо». «Как хорошо? Вы что, Анатолий Иванович, не видите, что со мной творится? Надо к доктору идти. Где его искать?» А Осипов свое: «Хорошо! Местный святой Фома сказал, чтоб я тебя натирал». И в самом деле, парню полегчало дней через пять. Вышла из тела всякая дрянь. От того парня и лекарствами воняло, и одеколоном, и еще бог знает чем. Потом все прошло. Кожа как будто очистилась.

Вылечили и корову, и своего парня караваевцы дней за двадцать. Пришли начальники местные смотреть на корову: «Не сдохла еще?» А та такая радостная стоит, хвостом от мух отмахивается, вся посвежела, и мастит прошел, и ходит сама, мыча: «му» да «му». Хмыкнули начальники. А председатель говорит такие слова: «Корову вы мне вылечили — факт, за работу получите триста рублей, но других коров я вам не дам, и не просите. Езжайте в город к начальству, вот если они разрешат, тогда…» Испугался, видно, что всех коров так вылечить можно. Поехали ребята в местный городишко. А там москвичей приезжих испугались пуще прежнего и на крупный город кивают: «Езжайте туда, если разрешат…» «Этак легче до Москвы доехать», — говорит Осипов ребятам. Так они в Москву и вернулись. Парень, который излечился от хронического чего-то страшного, основал потом фирму «Ольхон». И стал уже свои препараты, похожие на караваевские и дерябинские, выпускать. Для людей старался. «Раз сам излечился, не имею права это от людей скрывать», — говорит. Поначалу вместе с женой в стиральной машине «Белка» «варили» нужное «наружное» — центрифугой разгоняли. Дома разливали готовый «Ольхон» по бутылкам, а в гараже — упаковывали флаконы в картонные коробки. Потом обжились и купили настоящее оборудование. И пошли в гору… Чем это торговое дело окончилось — не знаю. Наверное, разорились, как множество мелких предпринимателей.

Что сказал мамаше нарколог и что показывает «черный» экран

Мне кажется, что в постсоветское время (сам термин отличается от «советского времени» всего-то четырьмя буквами) люди в погоне за удовольствиями забыли мать родную. Особенно отличилась молодежь. Она, несдержанная (или безбашенная, как говорят), колется, а деньги на наркоту — ворует у родителей или торгует своим еще детским телом. Вот вам истоки антиобщественного поведения. Понятное дело, что здоровья от такого времяпрепровождения у молодежи не прибавляется.

Вот типичный сюжет на эту тему по ТВ: «Нет, мы были не такими», — в сердцах вопит заплаканная мать, забирая сынишку из наркоприемника (обкололся, разбил витрину, в ней и заснул…). Ее вопль отчаяния непонятно к кому обращен — то ли к понурому сыну, стоящему рядом, то ли к самой себе, то ли к корреспонденту, берущему интервью.

Интересную мысль высказал мамаше при «передаче» сына нарколог: «В Европе таким деткам дают специальные леденцы. От них они получают кайф, а привыкания нет. Так деток отучают колоться. Клин клином». «А что же делать нам? Почему у нас нет леденцов?» — «А как раздашь? Придешь в школу и накормишь ими старших школьников? Проблема!» Да, проблема.

На самом деле то, о чем сетовал нарколог по ТВ, уже негласно давно присутствует и у нас в отдельных заведениях. Так, попав в больницу со своей вспухшей шеей, я обнаружил в ней массу наркоманов. Меня самого подвергли тесту: сестра, заводя на меня карту, спросила, как-то странно, искоса глянув на меня: «Как у вас отношения с наркотиками?» «Нет, ну что вы», — возмутился я от неожиданности. «Нет? Да, я сама вижу, что нет — вены — вон какие». Мне очень хотелось спросить: «Какие?», но я не спросил из природной деликатности.

На самом деле, оказывается, в больнице наркоманам полулегально выдают таблеточки такие красные с синим. Это чтоб глотали, но не кололись. А то обколются, и все лечение насмарку. Целую кучу таких таблеточек скопил мой сосед по палате, которого ко мне подселили.

Новый сосед мне сразу заявил, что он наркоман. «Да?» — обрадовался я и с интересом взглянул на него другими глазами. Надо же, живой наркоман, один из тех, о ком нам все время говорили в советское время, показывая на гнилой Запад.

Сосед как сосед, по виду и не скажешь, что наркоман. Он меня ни с того ни с сего огорошил — стал выспрашивать про Нострадамуса. Мол, что тот предсказал на 2012 год? «Планетарные катаклизмы. Смена мировоззрения. Цивилизация сохранится, — бодро отрапортовал я. — А почему ты спрашиваешь?» — не скрою, меня задело, как это мой сосед угадал, что я владею нужной информацией. В свое время я готовил спецвыпуск «Оракула», посвященный Нострадамусу. Сосед мне путано стал объяснять, что с Нострадамусом у него давние связи, особые счеты: еще мальчишкой он без билета пробрался в кинотеатр, где показывали фильм о Нострадамусе, и смотрел его несколько раз, не выходя из зала целый день.

«Угадал, наверное», — подумал я и битый час рассказывал соседу о Нострадамусе и его пророчествах, пока не обнаружил, что сосед спит. Меж тем я вспомнил, что он, перед тем как слушать, глотнул одну красивую таблеточку, запив соком.

Когда сосед проснулся, я еще больше удивился — он мне стал рассказывать, что я спал, а в это время он смотрел «телевизор» — его экран проецировался прямо на стенку больничной палаты. Никакого телевизора в палате не было и в помине. Я никак не мог понять, какой телевизор он смотрел. «Как ты не поймешь, пока ты спал, я телевизор смотрел, фильмы разные». «Галлюцинации», — наконец дошло до меня. И это с таблеточек? Хм-м-м.

Сосед же мой унесся куда-то в своих мыслях, однако вскоре вернулся и поделился со мной воспоминаниями. «Знаешь, недавно я ехал в метро и увидел девушку. Ну, такая красивая — спасу нет. Благословен тот, кто ей будет владеть. Я так засмотрелся на нее — сверху вниз, греясь в ее лучах, а она вынимает из сумочки такой черный экран размером с эту упаковку сока (он указывает на сок, стоящий на столе). На экране — ни одной кнопочки. Она пальцем прикоснулась к нему, набрала что-то и стала смотреть фильм. Знаешь, когда я выйду из больницы, я куплю себе такой экран — ну ни одной кнопочки на нем не было, весь черный…»

Что знает настоящий наркоман, не знает больше никто

Парадоксальным может показаться мышление человека, подсевшего на наркоту. Но в нем, и это надо признать, есть своя какая-то странная домотканая правда.

Сосед глотонул еще пару таблеточек, запил соком, его «повело», но он не заснул, как в прошлый раз, а, понукаемый мной, стал рассказывать о своей жизни. В 16 лет он сбежал из дома, обворовав мать. Огромную сумму денег утащил и уехал жить в Анапу. Там девушки. Одна — супер. Она ему и говорит: «А уменя подружка есть — она скучает». Познакомила с подружкой. А у той — еще подружка. Стали жить вчетвером — супер. Деньги кончились. Вернулся к маме. Она зарабатывает неплохо…

«С тех пор как лето, каждый год на несколько месяцев уезжаю в Анапу».

Я слушаю его, слушаю, а сам пытаюсь понять логику наркомана, не отказывающего себе ни в чем. Осторожно спрашиваю его: «А что толкает на наркоту — хочется, да?»

Он, нисколько не удивившись вопросу, продолжает, вполне плавно: «Вот я тебе расскажу случай. Я взял дорогущую машину у друга, поехал с девушкой и друзьями в Крым. А Наташа моя подсела на сигареты «Кент с ментолом», заметь, не просто на «Кент», а с ментолом. Вот она последнюю сигарету выкуривает и буквально начинает с ума сходить — своими дорогущими туфлями о шины бьет в истерике. Все каблуки ободрала. А уж ночь — море, скалы. Где ей «Кент с ментолом» искать — не знаю. Ну, сажусь я в машину, оставляю Наташу с друзьями в палатке и еду один по шоссе. Прикинь, ночь, чужая дорогущая машина — вот, неровен час остановят трое, вытряхнут из машины — не расплатишься. Еду, еду — доехал до киосков, а там, только обычный «Кент». Тогда я машиной, в ночи, перегораживаю путь туристическому автобусу и у водилы и пассажиров спрашиваю: «Извиняюсь дико, граждане — срочно надо «Кент с ментолом». Может, у кого есть?»

Нет ни у кого. Мне водила говорит: «Ты туда езжай». Еду туда… там есть! И только часа через четыре назад возвращаюсь с «Кентом с ментолом». Она затягивается судорожно, и у нее такая блаженная улыбка появляется на губах… А ты говоришь. Если подсел на что — вынь да положь».

Меж тем соседу таскали каждый день передачки сестра и мать, по очереди. Полные сумки яств. «Да ты попробуй вот эти корзиночки с вареньем — не оторвешься», — напирает сосед. «Нет, нет», — отбиваюсь я, прочитав состав на этикетке, — они дрожжевые, я не ем такие. Мне сосед анекдот рассказывает: «Один узбек другого спрашивает: “Ты крем-брюле пробовал?” “Нет!” — “Пока не откусишь — не попробуешь!”» За этот анекдот я, так и быть, съедаю «корзиночку». И в самом деле, вроде, вкусно — внутри вишневое варенье с перцем.

Роскошную коробку конфет сосед дарит медсестре, и та приносит ему отобранный при передаче блок сигарет — в больничке курить нельзя. Сосед курит по ночам сигарету за сигаретой, запивает их таблетками и ловит кайф. При этом он кладет телефон на тумбочку (нет бы надел наушники) и слушает молодежное радио. А там все крутят одну дурацкую песню: «Кто-то на балконе повис… прыгает вверх», — пропаганда суицида, однако. А я уже не знаю, куда деваться от этого дыма и этой «музыки». Сам виноват — пробовал корзиночку — заключил соглашение с дьяволом. Наконец, с соседом мы договариваемся: он будет курить в туалете и будет надевать наушники.

Было и хорошее в моем общении с «настоящим» наркоманом. Сосед научил меня правильно есть яблоки — оказывается, их надо разрезать ножом на четыре части и, удалив сердцевинку, начинать грызть изнутри, двигаясь от центра к кожуре. Кожуру выбрасывать. Да, вижу я теперь, что сосед мой действительно был дока в удовольствиях — по извлечению максимальных удовольствий из материальной действительности.

Есть у наших наркоманов правильная сердцевина

Меж тем я бы не стал мазать своего соседа черной краской. Он вовсе не являлся, как мне показалось вначале нашего общения, маменькиным сыночком. Я, к своему удивлению, узнал от него, что он успел и в тюряге побывать. «Когда это ты успел, вроде молодой еще?» На эту тему сосед не очень-то распространялся. Наверное, положительных эмоций в тюрьме, и в самом деле, маловато, неприятно вспоминать плохое, да еще в больнице, где положительных эмоций и так дефицит.

Однако, как выясняется, и в душе наркомана цветут цветы, и ему подвластно ощущение «глубокого удовлетворения». Не все же испытывать «острые удовольствия», от одного, другого, третьего.

Да и поехать ради девушки ночью незнамо куда, искать незнамо что, рисковать машиной и своим существованием — не каждый бы решился. Вероятно, движущим мотивом моего соседа по жизни является все-таки благородство помыслов. И это уже ни под какие удовольствия не спишешь.

Конечно, внешне его поступки направлены на иное — на поиск удовольствий… Не то что у дерябинцев-караваевцев, которые коров лечили, а вылечили себя.

Из сказанного я могу сделать один вывод — движет и «благородными» наркоманами, и «спасателями коров» одно глубинное чувство, которое можно было философски охарактеризовать как глубинное человеческое в человеке.

У тех и других прослеживается глубинный интерес к жизни. И этот интерес ведет их по жизни. Конечно, у каждого своя дорожка. Но, может быть, эта индивидуальная дорожка и приведет к общему знаменателю — Океану Разума; не сейчас, так когда-нибудь, не в этой, так в какой-нибудь другой жизни.

Среди прочего сосед рассказал мне, что он и свою «собаку съел», вернее даже не собаку, а волка, когда сидел. Погнали их в сопровождении конвойных окопы рыть на полигоне танковом. Рыли они, рыли, а полигон большой. Вот и потерялись, забыло о них начальство. Гроза прошла, рация вышла из строя. Все голодные: и конвоиры, и офицер, и зеки. Заночевали в лесу, а есть хочется. Выл недалеко волк, вот конвоир один и решил его подстрелить из автомата. Как-то прокрался к опушке леса и в самом деле подстрелил с благословения офицера. Разделали того волка; на костре зажарили и по-братски разделили между всеми: поровну досталось волчьего мяса и конвоирам, и зекам, и офицеру. Никто не был обделен. Казалось бы, небольшой такой эпизод, а весьма характерный: как до общей беды — все равны. Отыскали их к концу следующего дня. Всыпали всем по первое число: и конвоирам, и зекам, и офицеру. Но был у них в жизни, пусть и краткий, миг единения, когда они почувствовали, что все они, независимо от того, кто где, — люди.

И еще рассказывал мне сосед, как выезжал он на своем авто навороченном из супермаркета, отоварившись, как видит — мадам идет, руки в перстнях, за ней парень везет тележку с продуктами. На последней ступеньке тележка возьми да и перевернись. Апельсины разлетелись, яйца побились, колбаса и рыба под колеса автомобилей угодили. Мадам со всего размаха как своей сумочкой, железом отделанной, саданет по морде парня — раз, другой, третий — все лицо ему раскровила. Наш герой, увидев это, взял и заблокировал своей машиной выезд мадамы как бы в отместку — не надо быть такой злой. Села она в свое авто с парнем, а выехать не может. Двадцать минут сигналила, уговаривала, а этот правдолюбец решил наказать богатую леди за недостойное поведение. Дама позвонила куда-то, и через двадцать минут явился джип с тремя бандюгами. Берут нашего героя за шиворот: «Ты что хулиганишь?» А он им, правдолюбец, всю правду-матку рубит: так мол и так — мадама недостойно себя повела — парню рожу раскровила. Как ни странно, главный бандюган, выслушав это, к мадаме подходит и как саданет ее по лицу. Она только утерлась. Справедливость восторжествовала.

Я говорю соседу: «Ну, ты и экстремал, защитник праведных и обездоленных. Я бы никогда в чужую склоку не полез». Сосед со мной вроде и соглашается, вздыхает: «Все мне говорят, что я в каждой бочке затычка, а ничего не могу с собой сделать. Таким уродился. Из-за своей такой склонности и в тюрягу попал».

Да, есть все-таки и у наших наркоманов правильная «сердцевина», которая выведет их в люди не в этой, так следующей жизни.

Грех не выпить за компанию?

Как в свое время уверял нас в университете маститый профессор, специалист по мозгу: страсти человеческие во многом запрограммированы и наследуются. Однако, как мы знаем, профессора во многом ошибаются. А во-вторых — что именно запрограммировано? Питье? Нейроморфолог приводил в доказательство своей правоты данные, что одна и та же извилина, ее характерный изгиб, может встречаться у деда, отца и внука. Мол, в науке есть такое понятие, как наследственный алкоголизм. Это как-то оправдывает алкоголиков и наркоманов. Мол, что с них возьмешь — их пристрастие и поведение запрограммировано генами.

Меж тем, если мы внимательно попытаемся разобраться с этим утверждением профессора, то поймем, что тот ведет речь о мозге, о его структурах, о генетическом аппарате — иными словами — о телесном. А душа? Такого термина в науке нет. Душу человеческую горе-ученые оставили за бортом и не рассматривают в качестве объективного показателя, влияющего на жизнь человека. А зря!

Караваев выступал категорически против такого подхода. Он говорил: «Наследственность существует, бесспорно; плохая или хорошая — это другой вопрос. Воспитание тоже существует, и это бесспорно; хорошее или плохое — другой вопрос. Но, помимо этого, существует и воля, и желание, и устремления индивида, которые мы можем обозначить как душевную потребность человека. Как же мы смеем сбрасывать со счетов это главное обстоятельство?»

Если человек решил бросить пить, и он тверд в своем решении, то удача на его стороне.

Большое значение здесь имеет и так называемое программирующее воздействие социальной среды. Если все вокруг пьют, то грех не попробовать. Вот недавно датчане провели исследование. Они якобы у 30 % людей обнаружили удивительный ген, который назвали «пить за компанию». Носители этого гена не могут отказать себе в выпивке, когда их собеседник, не побуждая их к тому сам, исполнился намерением выпить. Датские ученые провели серию экспериментов. Нанятый актер приглашал своего собеседника в бар и ненавязчиво спрашивал его, что он будет пить: сок или пиво. При этом он подчеркивал, что сам предпочитает пить пиво. Тех, кто не отставал от актера и тоже хотел выпить пива, объявляли носителями коварного гена «пить за компанию». Сцена снималась скрытой камерой. По сравнению с контрольной группой актеры раскрутили на пиво значительное количество народа.

Однако в Дании сильна питейная традиция. И это вряд ли учли экспериментаторы. Там и школьник простой не считает зазорным нажраться пару раз год, без боязни, что его кто-то осудит: друзья, родители, воспитатели. Молодые девушки шестнадцати лет пьют в Дании гораздо больше, чем их сверстницы из других стран. И ни у кого из них не возникает чувства вины. Свой эксперимент датчанам надо было проводить не у себя на родине, а, скажем, в России, где укоренилось чувство вины за питие. Какой процент носителей гена «пить за компанию» в России неизвестно, зато известно, что все поутру каются. Это появилось у россиян не сегодня. Об этом сообщают нам, в частности, писатели — представители дореволюционного критического реализма. То ли у Горького, то ли у Короленко есть рассказ о купце, который устраивал жуткие кутежи в «Яре», чуть ли насильно, созывая на них всех окрестных выпивох. Он кутил обычно дня три, а потом каялся: лежал целый день в церкви, распростершись перед иконами. Какой ген программирует такое поведение? Чем не подставной актер для провоцирования пьющей публики? Жалко только, во времена Короленко не было скрытых камер. Да и не нужны они, и так все ясно.

— Не желаете ли коки? — Спасибо, мы поколемся!

О программирующем значении социальной среды говорят и исторические факты: помнится, Петр, наш царь, велел батогами бить тех, кто не шел в кабак и отказывался от пития. Если так стоит вопрос, то в самом деле «грех не выпить».

А взять наркотики — «команды» их употреблять не было в советское время, а кололись и нюхали их кто? Правильно — диссиденты, которые желали показать, что они с этим строем не имеют ничего общего. Да и достать наркоту в советское-то время было проблематично. А теперь, когда налажен сбыт, то, естественно, предложение рождает спрос. А довершает дело пропаганда: ребята, вы ни в коем случае не ходите в ту черную комнату и не смотрите, что там; ни в коем случае… Из чувства противоречия молодежь и ломанулась.

Дело тут не столько даже в России, поотставшей за годы советской власти от употребления наркотиков по западному образцу. Дело в другом: в мировой наркополитике. Вот, к примеру, недавно и вовсе всплыли неприглядные факты.

Исследовательницей Конни Браам были «раскопаны» в архивах и опубликованы сенсационные данные. Вот о чем вещала она недавно на радио «Свобода». Оказывается, во время первой мировой войны в Амстердаме процветала фабрика, изготовляющая из привозных боливийских листочков коки кокаин. Фабрика была основана Колониальным банком и поначалу производила чай, кофе из привозного сырья, потом почти полностью переключилась на производство кокаина. Им снабжали все воюющие армии Германии и Антанты. Возникает вопрос: как в центре Европы такое могло быть? А вот так! Конечно, не без директивы высоколобых европейских сановников. Браам намекает, что к этому делу были причастны представители монарших домов Европы. Нидерланды тогда соблюдали нейтралитет и были идеальным местом для производства и распространения кокаина. Дела шли настолько успешно, что фабрика не без помощи чиновников разбила на Яве огромные плантации привозной боливийской коки. И вскорости яванская кока затмила боливийскую, и спрос на последнюю упал.

Кокаин идеологически подавался как средство, снимающее усталость, сонливость, боль, перебивающее аппетит и посему незаменимое для идеального солдата. Такой солдат легко поддается внушению, теряет страх перед противником. Так как вдыхать порошок через нос было не очень удобно в условиях фронта, компания переключилась на выпуск таблеток из кокаина. На баночках писали: «Для идеального солдата» и какой-нибудь патриотический лозунг в зависимости от той страны, в какую направлялась партия. Дело дошло до того, что и в фешенебельных отелях Великобритании продавали таблетки из кокаина для господ, ведущих богемный образ жизни. Формально фабрика обслуживала окулистов и дантистов. Однако фабрика отгружала несколько тонн в год готового продукта.

После войны в Европе появилась масса кокаинозависимых людей — бывших солдат. В одной больнице в Берлине состояло на учете аж 10000 пациентов. Зигмунд Фрейд воспел кокаин в своем известном произведении «Ювет кока». Во время второй мировой войны фабрика переключилась на изготовление эфедрина, из растения эфедры; его синтетический аналог известен сегодня как амфетамин. Американцы хотели использовать продукцию фабрики для своих нужд, однако Голландию захватили немцы, и продукция фабрики пошла на обслуживание солдат Третьего Рейха…

Как ни крути, а наркотики кому-то выгодны. Только кому? Помнится, один российский чиновник сообщал гражданам по радио — уже по «Радио России», что в Сибири есть города, где чуть ли не половина мужского населения сидит на игле. «Даже расследовалось специально — уж не диверсия ли это, — доверительно сообщил чиновник гражданам России, — выяснили: нет, не диверсия, так получилось…»

Универсальная медицина Караваева

Вполне себе понятно, что человек — существо общественное (только, конечно, не животное). И без голландцев понятно, что у нас — у человеков в крови сидит подражательный инстинкт. Для этого не нужно проводить эксперименты. Мы не только пьем «за компанию», но и едим, совершаем разные поступки, мыслим, кстати, тоже «за компанию». Караваев, иллюстрируя это свойство человеческой психики, часто цитировал Пушкина: «Привычка свыше нам дана, замена счастия она». Красиво сказано. Однако Караваев хоть и цитировал, но был иного мнения — свои привычки мы можем перепрограммировать сами. Для этого, конечно, нам нужно вступить во внутренний конфликт с самим собой, с тем, что мы называем самим собой. И здесь окружение наше может нам помогать, а может, напротив, мешать.

Трудно удержаться от пития, когда все вокруг квасят. Или надо научиться жить вне социума, формально в этом социуме состоя.

Парадоксально, но сам Караваев и караваевцы «вывалились» из привычной среды обитания совков. Правда, в советском обществе был небольшой процент интеллигенции, который в основном интересовался всем необычным, новым, восточным. На него и опирался Караваев.

У Караваева была мощная идеологема коллективизма. Он как бы обращался к обществу, даже не к отдельному индивиду. Он словно бы говорил: «Давайте все вместе оздоравливаться, омолаживаться; давайте ставить перед собой масштабные цели: жить долго и даже стать бессмертными». Такой коллективистический подход резко отличает Караваева от всех других знахарей, целителей и пр., а также от врачей. Врач все время внушает пациенту, что его организм индивидуален, и что нужно подобрать индивидуальное лечение, которое стоит денег. Так сложилось исторически. Среди прочего здесь есть и корысть врача. Его желание сохранить за собой статус медицинского жреца, которому лишь одному ведомы тайны лечения от разнообразных недугов.

Караваев ставил вопрос иначе. Он говорил: «Не стоит особо вдаваться в детали, изучая недуги. Их может быть миллион. Нужно повышать защитные силы организма, внушать пациентам, что они могут справиться с болезнью сами. Лекарственные средства должны быть универсальными. Они должны работать «за» здоровье, а не против болезни». В этом смысле Караваев опирался на многовековой опыт народной медицины. Современная медицина растащила больного на куски: кто лечит ухо, горло, нос, кто ногу, а кто голову. Собираются вместе врачи, проводя свои консилиумы. Здесь они пытаются «собрать» больного воедино. Но это получается не всегда: такое впечатление, что глухой не слышит немого.

Караваев говорил, что в организме есть интегральный показатель здоровья — это кровь, ее свойства. Кровь омывает все органы и ткани, потому, оздоравливая кровь, мы неизбежно будем оздоравливать те или иные органы и ткани. Организм сам выберет для себя порядок лечения: что исцелить в начале, что исцелить затем, а что оставить «на закуску». Когда лечат врачи, то зачастую они не знают, с чего начать. Наобум начинают лечение, скажем, с головы и наобум кончают, скажем, ногой. А на вопрос больного, почему ему стало хуже от такого лечения, отвечают шуткой: «Забинтовали голову, приходит пациент наутро — повязка на ноге. “Почему?” — “Сползла”».

Подход Караваева подкупает своей универсальностью, простотой и углубленностью в народную медицину, а также результативностью. Конечно, острые состояния караваевская система снимает не так эффективно, как официальная медицина, например, когда нужны срочные операции. Однако профилактика самых разных болезней — это сильный конек системы Караваева.

Караваев — «медицинский» жрец. Коллективное исцеление от недугов

Врачам-специалистам не нравится, что существует универсальный метод лечения — никогда не нравилось, с того самого момента, когда медицину растащили на составные части. Потому на Караваева и накинулись.

Дефицит универсальности врачи покрывали как могли. Выходит «светило» в белом халате и начинает изрекать истины про здоровый образ жизни, в которые сам-то не очень верит. Поговорил-поговорил и пошел перекурить. От того идея здорового образа жизни и буксует, что «жрецы» не верят в ее существование. Врач-специалист свято верит в свой сегмент медицинской науки. Скажем, лечит он всю жизнь глаза, но понятия не имеет, отчего болезни вообще, в том числе и глазные, происходят. «Старость, — говорит, — что вы хотите в ваши-то годы на глаза не жаловаться?» Меж тем Караваев и на этот счет — насчет глаз и насчет всего другого, вполне объективно говорит: «Закупорка, сужение и деградация сосудов связаны с изменением свойств крови. Сдвиг кислотно-щелочного равновесия в сторону некомпенсированного ацидоза ведет к деградации кровеносных сосудов глаз. Вследствие этого ткани глаза недополучают питательные вещества и кислород, развиваются ишемия, дисфункция, старческая дальнозоркость, хрусталик мутнеет и т. д. Это — как один из возможных сценариев развития глазной болезни, но могут быть и другие сценарии.

Караваев не только констатирует проблему, но и предлагает ее решение. И в этом его коренное отличие от медицинской диагностики, не очень-то коррелирующей с терапией.

Кроме того, основой караваевской системы является главный упор на силу самого организма — на способность организма к самовосстановлению и обновлению. Это касается не только морфологических структур, но и генома. По Караваеву, и геном с его программирующим действием можно обновить и даже перепрограммировать, была бы только воля и желание самого больного.

Что касается веры в коллективизм, в способность коллектива влить на человека в нужном направлении, то здесь Караваев вовсе не одинок. В разное время при разных обстоятельствах коллектив людей, общность, государство программировали и, что особенно важно, продолжают программировать здоровье или нездоровье своих членов. Здесь как раз велика роль традиций, культур и привычек, которые прививают с детства. Так, местечковая общность (популяция) кавказских долгожителей, несомненно, на уровне психики и на уровне генов влияет на будущих потенциальных долгожителей.

Помнится, я где-то читал, что в античные времена использовали общность больных для их же исцеления. Больных людей с самыми разными болезнями собирали вместе. После чего «медицинский» жрец, напоив больных лекарством, вводил их в определенное экстатическое состояние, в котором они провидели, что становятся здоровыми и сильными. Больные во время своей коллективной, так сказать, медитации индуцировали друг друга и внушали тем самым сами себе позитивный образ исцеления от недугов. Образ исцеления усиливался многократно от такого совместного времяпрепровождения больных. Иногда можно было видеть, что больные, немощные и страждущие, собравшись вместе, сами ходили по долам и весям и, воздев руки к небу, пели религиозные песнопения, обращенные к богам и просили исцелить их от немощи и недугов. Такой тип религиозного коллективного оздоровления у нас совершенно не используется. Единственное, больные, оказавшись вместе в лечебных учреждениях, начинают друг друга подбадривать, но больше они жалуются на судьбу. Это может быть расценено, как рудимент коллективного оздоровительного сеанса прошлого. Кашпировский, Чумак и прочие попытались было возродить нечто похожее, но им не очень-то это дело разрешали. К тому же отсутствовало грамотное научное обоснование происходящего. На имена исцеляющих богов прошлого было наложено табу нашей советской идеологией. Кашпировский и Чумак пытались исцелять от своего имени, а это не всегда правильно и оправданно при коллективном сеансе исцеления.

«Врач-общественник» лучше врача-индивидуалиста?

У Караваева была надежда, что власть предержащие поддержат его в коллективистских устремлениях, направленных на исцеление. В конце концов, дома отдыха тоже являются своеобразной формой коллективного профилактического поддержания граждан, «выложившихся» на работе. Власть готова была воспринимать Караваева как самобытного самородка-целителя, избавляющего болящих чиновников втихую, без огласки, от разных неприятностей типа рака. Но власть совершенно не готова была официально признавать Караваева с его идеологией медицинского коллективизма. У нас уже давно в стране отказались от понятия «врач-общественник», которое фигурировало в первые годы советской власти и противопоставлялось буржуазным врачам-специалистам. Это понятие высмеяли еще Ильф и Петров. Врачи с их идеологией индивидуализма в отношении здоровья прочно заняли все позиции. Да они этих позиций и не сдавали даже в эпоху революционных изменений.

Авторитет врача-индивидуалиста был подкреплен научными данными, которые якобы свидетельствуют об индивидуальности каждого человеческого тела. На самом деле тело человека в своих общих функциональных, анатомических, биофизических, биохимических, биоэлектрических и иных аспектах является своего рода универсальной биологической машиной. И параметры этой машины в целом совпадают у разных людей. Этот подход нашел свое выражение в науке и получил название гомеостаза. Вот именно изучению гомеостаза Караваев и посвятил свой многолетний труд и свою неизданную целиком книгу. Караваев был не одинок. В то же самое время, одновременно с Караваевым, жил и работал профессор Дильман, который подробно изучал гомеостаз. Это была своего рода философия здоровья. Атеросклероз, рак, диабет Дильман считал возрастными заболеваниями и предлагал рассматривать их в контексте нарушения гомеостаза. Старость Дильман также считал болезнью, от которой, если и нельзя было полностью излечиться, то можно было сгладить ее проявление и отодвинуть наступление этой болезни на более поздний срок жизни. Дильман предложил выдать каждому больному медицинский паспорт единого образца. Эта его идея не нашла поддержки у медиков, которые сами были для больных паспортом. Они ставили диагноз по своему уразумению и не нуждались в стандартизации процесса лечения. Часто при этом их диагнозы для одного больного не совпадали. А курсы лечения у разных специалистов-врачей мешали друг другу и приводили к общему угнетению функций организма. На это тогда вообще не обращали внимания. Главное — выполнить все инструкции, полученные в институте и во время врачебной практики. Практика, когда за конечный «продукт» никто не отвечает, распространилась и в медицине. «Продуктом» этим было человеческое тело.

Получалось как в миниатюре Райкина: «Кто сшил пиджак?» «У нас узкая спец-ц-циализация. Лично я пуговицы пришивал. К пуговицам претензии есть?» — «Нет, пришиты прочно, не оторвешь! Я спрашиваю, кто сшил пиджак: кто пришил к рукаву гульфик, кто сделал это?» Они стоят, как пуговицы, насмерть. Я им сказал: «Вы хорошо устроились, ребята!»

Совершенно иной подход предлагал Караваев. Он делал ставку на безграничные возможности человеческого организма, говоря словами Залманова, на его мудрость. Он справедливо считал, что организму надо помогать исцеляться, а не мешать непродуманным лечением. При этом особая роль отводилась психике, созданию у больного позитивного настроя, направленного на исцеление, а также знанию того, как функционирует наш организм. Опираясь на это универсальное знание, Караваев и достигал вполне реальных успехов.

Оглавление

От автора

Глава 1. Врачи или целители — Кто же прав? (личный опыт автора)

  Популяризаторы и целители

  Любите своих матерей!

  Душа бессмертна!

  Увлеченность помогает жить долго

  Что нельзя по Караваеву

  О том, что «льзя»

  Вкусно. Быстро. Полезно

  Караваевский травяной сбор — основа здоровья

  Звезда системы Караваева — «Наружное»

  Чем люди только не лечатся

  Змий и его роль в судьбе каждого из нас

  О книге, о которой пожалеешь

  Расплата

  Умру ли я?

  Меня чуть не задушили врачи

  Разговоры во время операции о запеченном палтусе

  Не нужно разжевывать таблетки

  Враждебные звуки

  Покинув больничный покой, домой удалился

Глава 2. Пророк, целитель, мудрец. Караваев — кто он такой?

  Визит доктора-правдолюбца

  Чудный дед или подарок судьбы?

  Жизнь манила…

  Совесть-интуиция, которая спасла Караваева

  Пришли испытания… Началась война, которая была огромным общим испытанием

  Чужой среди своих

  Не думай о еде, когда стоишь на голове

  Сражение с воспалением легких при помощи «шкурно-листового» отвара, заменившего лекарственные травы

  Рахметовы и коммунисты — у них есть нечто общее (лирическое отступление-пояснение)

  Современные люди как потребители материальных благ и удовольствий

  Караваев как приверженец йоги

  Что говорил караваев о желании жить в материальном мире

  Дышите полной грудью и станете здоровыми!

  Про гнилую капусту, мороженые апельсины и… запеченных крыс

  Сила искусства способна утешить душу арестанта

  Ледяной панцирь как защита от холодного ветра. Поезд судьбы

  Караваев-феникс возродился из небытия

  Жест завершения жизни: Океан разума как беспредельная даль брахмана. вечность

Глава 3. Оздоровительная система В. В. Караваева как она есть, или если бы молодость знала, если бы старость могла

  Для чего мы живем

  Телесный огонь, зажженный богами

  «Счастливая» мысль приходит из «Океана Разума»

  Три обменных процесса составляют сущность жизни

  Караваев о роли позитивного мышления

  Холод и щелочь жизнь продлевают, а жара и кислота — сокращают

  Алкоголь приводит к деградации личности

  Процент алкоголя в кефире ничтожен?

  Объедаловка и пьянка, чтобы очистить голову от «примесных» мыслей

  Донкихотство или строгий расчет?

  12 золотых правил

  Микоян лично снимал пробу

  Новая диетология Караваева

  Как изготовить финиковое повидло и не только

  Секреты печеного хлеба

Глава 4. Основа тела — щелочь и кислота, основа жизни — Божественный разум и душа

  Когда средств «пожаротушения» не хватает, на помощь приходят травы

  Не дай себе «замерзнуть»!

  Позывы, порывы и самоисследование

  Встреча с медведем и гормоны

  Огонь в крови горит все ярче — главное, чтобы не погас!

  Мы все сильные и спокойные

  Где искать абсолютное счастье?

  «Не думай о секундах свысока». Штирлиц раздает мятные карамельки

  Рай для кавказских геронтологов, когда корейские врачи торгуют пенициллином

  Сколько на роду написано?

  Пройти по второму кругу уже дважды рожденным

  «Новое назначение» — второе рождение

  Телесный огонь появляется в теле неизвестно откуда

  Организм «прогорает», но бороться все равно нужно

  Организм больного сам отключает энергетику

  Как «омолодить» геном. Караваевские эксперименты над собой

Глава 5. Исцеляющая вера. Критика современного больного — из серии «О пороках и язвах»

  В здоровом теле здоровый дух и… наоборот

  Внутренний реактор осознания человекобога

  Оздоровительная энергия космоса «омывает» мозг

  Диалектика йоговского самоотречения

  Человек живет и как будто не старится. Бывает и такое!

  Андропауза и климакс так и не наступают. Ну и слава богу!

  Как воздействовать на отдельно взятый орган

  Ноги «предпочитают» доморощенный бальзам

  Бороться с возбудителем, а не с симптомами болезни

  Когда организм вычищает свои «авгиевы конюшни»

  Где взять энергию и не умереть тотчас

  Чистота — прежде всего! Долой дрожжи!

  Каждому свое? Кому шашлык-башлык, кому салат из огурцов и помидоров?

  Кто здесь ест мел без разрешения? Советский детский сад

Глава 6. Здоровье — на всякий случай

  Подсолнечное масло отрицательно влияет на сосуды

  Как «выпить» арбузную корку

  О геронтологии для всех, личном омоложении и желатине

  Желатиновая терапия уступает дорогу караваевской системе

  «Залить» в глаза мел и масло — рецепт не для всех

  Скипидар и бальзам, отданные людям

  Отрезанная нога, которая пугает

  Чтобы «воспарить», нужна качественная пища

  Учитель с кем-то советовался на небесах

  Ученики находили нужную квартиру по запаху натертой редьки

  Караваевский «дых» был способен исцелить от бронхиальной астмы

  Больным нужна созидающая энергия. Где ее взять?

  Новое поколение, «не берущее в голову»… счастливо

  Инерция — плохая штука. Не перетрудитесь! Звезды кто-то зажигает

Глава 7. Полное удовлетворение продлевает жизнь

  Здоровья не бывает вообще… Философия Саши

  Чем удовольствие отличается от удовлетворения

  Империя чувств на караваевской кухне

  О тех, кто подхватил «знамя» Караваева

  Местный святой Фома посоветовал парня лечить так же, как корову

  Что сказал мамаше нарколог и что показывает «черный» экран

  Что знает настоящий наркоман, не знает больше никто

  Есть у наших наркоманов правильная сердцевина

  Грех не выпить за компанию?

  — Не желаете ли коки? — Спасибо, мы поколемся!

  Универсальная медицина Караваева

  Караваев — «медицинский» жрец. Коллективное исцеление от недугов

  «Врач-общественник» лучше врача-индивидуалиста? Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg