«Оливер. Кот, который спас праздник»

Оливер. Кот, который спас праздник (fb2) - Оливер. Кот, который спас праздник (пер. Юлия Юрьевна Змеева) (Оливер и Чарли - 1) 1303K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Шейла Нортон

Шейла Нортон Оливер. Кот, который спас праздник

Памяти Мисти, Оскара и Чарли.

Я была их человеком и преданным слугой.

OLIVER

The Cat Who Saved Christmas!

First published by Ebury Press in 2015.

Ebury Press is part of the Penguin Random House Group of companies.

© Sheila Norton, 2015

© Ю. Змеева, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Глава 1

Худший за мои девять жизней вечер начался с рыбных объедков. Тебе, мой маленький котенок, это, вероятно, покажется несколько странным. Ведь мы, кошки, любим рыбу, и я привык ужинать объедками, поскольку жил в пабе, где для приходящих к нам людей готовили так называемые «комплексные обеды». Впрочем, проблема крылась не в самой рыбе, а в том, что случилось потом, когда я вернулся в свое любимое кресло у камина и уснул.

Эй, а ну хватит скакать, и оставь, наконец, в покое эту муху! Конечно, такому малышу, как ты, моя история может показаться слишком длинной и местами страшной, но если сядешь и будешь слушать внимательно, вдруг чему и научишься. Вот-вот, так-то лучше.

На чем я остановился? Ах да. Итак, я спал в кресле. А потом вдруг проснулся; на улице было темно, и в доме жутко чем-то воняло. От противного запаха у меня запершило в горле. Я сразу понял, что это дым: иногда мой человек, Джордж, зажигал камин в баре, чтобы в холодные вечера становилось тепло и уютно, и запах был тот же самый. Вот только когда он это делал, дым уходил в трубу, а не заполнял комнату, как сейчас. Я поморгал немного, пытаясь разобраться, что происходит. Обычно я прекрасно вижу в темноте, но от дыма щипало глаза. Через несколько минут я начал кашлять и задыхаться, поскольку имел глупость потянуться и зевнуть, как мы, коты, всегда делаем, проснувшись. А потом я увидел оранжевые языки пламени, карабкающиеся вверх по шторам, и искры, летящие в сторону кресел.

Я испуганно завыл. То есть попытался завыть, но из горла вырвался лишь жалкий писк, за которым последовал очередной приступ кашля. Я спрыгнул с кресла и побежал к лестнице, ведущей на второй этаж. Там, в комнате с видом на сад, спал Джордж. К счастью, он всегда оставлял дверь открытой на случай, если я проснусь среди ночи и решу, что в кровати ему необходима моя компания. Не помня себя от страха, я вбежал в спальню, прыгнул на хозяина и стал бить его лапой по лицу. Одновременно я пытался как можно громче мяукать ему в ухо, хотя от дыма уже и дышал-то с трудом. Джордж сел на кровати и удивленно раскрыл рот.

– Оливер! – с некоторым раздражением воскликнул он (Джордж пользовался моим полным именем, лишь когда мне случалось что-нибудь натворить). – Какого…?

Тут он, должно быть, почувствовал запах дыма, потому что вскочил с кровати и закричал:

– О боже! Пожар! Пожар!

Поскольку в доме нас было только двое, я не понял, кому предназначался этот крик, но очень обрадовался, что Джордж проснулся. Он схватил с прикроватной тумбочки свой мобильник, сдернул с крючка за дверью халат и выбежал на лестничную площадку, а потом бросился вниз по лестнице. Я сиганул за ним и увидел, что пламя охватило весь первый этаж и теперь взбиралось по деревянным перилам, разбрасывая искры и испуская клубы черного дыма. До смерти перепуганный, я помчался по ступеням так стремительно, будто за мной гнались два добермана.

– На улицу, Олли, скорей! – крикнул Джордж, тоже закашлявшись.

Он открыл парадную дверь, холодный воздух ворвался внутрь и комната позади нас словно взорвалась. Со страшным треском обрушилась деревянная лестница. Я выскочил на улицу и рванул, не останавливаясь, через парковку, где забился под куст у самой дороги. Джордж выбежал из бара в полосатой пижаме, халат он все еще держал в руке. Бросив его на землю, он потыкал пальцем в экран телефона и начал кричать:

– Пожар в «Гербе лесничего»! Мой паб горит!

Все это время я сидел под кустом, дрожа от страха и глядя, как пламя взбирается под крышу паба. Огонь со свистом взвился вверх – это вспыхнул дровяной склад, расположенный по соседству с кухней. Пламя перекинулось на ограду и какие-то большие бочки, выставленные в ряд у здания деревенского клуба по соседству. А потом вдруг раздался грохот, от которого сердце у меня ушло в пятки, и огонь превратился в громадный оранжевый шар, осветивший все небо.

На миг я просто окаменел от страха и подумал, что вот-вот потеряю одну из своих девяти жизней. Из домов выбегали люди; они кричали, искали Джорджа, надевали на него халат и закутывали в одеяла, как будто на пожаре ему было холодно. И вдобавок ко всему этому кошмару две огромные пожарные машины с ревущими сиренами ворвались на нашу улицу и остановились на парковке, где я прятался. И я, конечно, понимал, что надо бы остаться и убедиться, что с Джорджем все в порядке… но кошачий инстинкт велел делать ноги как можно скорее. Мне стыдно, ведь я бросил своего человека и свой дом. Но увы, это так. Я удрал.

Наконец остановившись, я понял, что очутился в лесу, который раскинулся через дорогу от нашего дома. Я оглянулся: ни паба, ни зарева пожара. Со всех сторон меня обступали высокие деревья; так глубоко в лес я прежде никогда не забирался. От паники и быстрого бега сердце по-прежнему колотилось как бешеное. Я склонил голову набок и внимательно прислушался, но различил лишь шум ветра в ветвях и уханье совы вдали. Было очень холодно, и мне стало себя жалко: ведь я был совсем один в лесной чаще. Мне хотелось только одного: вернуться домой в свое кресло и лежать, свернувшись калачиком, на удобной подушке. Спать и видеть любимый сон о том, как я гоняюсь за мышами. Но возвращаться было страшно. Вдруг со стороны паба раздался второй мощный взрыв. Спавшие на деревьях птицы взметнулись в воздух и испуганно закричали, а мой кошачий инстинкт снова взял свое. Я бросился к ближайшему дереву, залез на самую верхнюю ветку и крепко вцепился в нее. Ветер раскачивал меня туда-сюда.

Когда ты вырастешь и станешь большим котом, то поймешь, что лучший способ справиться со стрессовой ситуацией – как можно скорее удрать от опасности, а потом уснуть. Люди в пабе иногда жаловались на то, что им не спится. Говорят, так бывает, если сильно волнуешься. К счастью, нам, кошкам, эта проблема незнакома. От ужасного шока, который мне пришлось испытать, на меня накатила дикая усталость, и, очутившись в безопасности на уютной ветке, я понял, что с трудом разлепляю глаза. Ничего больше не взрывалось, и хотя там, где стоял наш бедный паб, небо еще зловеще пламенело, постепенно оно вернулось к своему нормальному цвету. Ветер стих, а с ним успокоилась и ветка. Теперь она раскачивалась, как старое кресло-качалка в подсобке, где я иногда засыпал. Я закрыл глаза, и мне приснилось, что Джордж нашел меня и унес домой.

А когда я проснулся, уже рассвело и пели птицы. Я встал, хорошенько потянулся, совершенно позабыв о том, где нахожусь, и чуть не упал с дерева. К счастью, когти выпустились сами по себе; какое-то время я болтался, зацепившись за ветку, но быстро забрался обратно. Я слегка встряхнулся и тут же начал умываться, чтобы показать всем птицам, которые, возможно, в тот момент наблюдали за мной и насмехались над моим незавидным положением, что меня ничуть не смущает и не заботит мой нелепый вид. А потом, посреди умывания, глянул вниз и увидел под деревом… лису.

Мой маленький котенок, в силу своего возраста ты едва ли встречался с лисами, поэтому позволь объяснить тебе, что это за звери. Если тебе кажется, что собаки страшные, считай, ты ничего еще в жизни не видел. В отличие от собак, у лис даже нет людей, которые за ними присматривают. Это наши злейшие враги, почти такие же опасные, как автомобили. Последние-то всегда бывают на дорогах, поэтому мы знаем, как избежать их нападения. Но лисы… эти подкрадываются незаметно. Забираются в сады и даже гуляют по улицам, как мы, а увидев тебя, пускаются вдогонку с этой своей жуткой усмешкой, оскалив страшенные острые зубы. Есть лишь один способ скрыться от них – вскарабкаться на ближайшее дерево. Поэтому, хоть при виде злобной твари шерсть у меня и встала дыбом, я вскоре опомнился: здесь, на ветке, лисе меня не достать. Я так обрадовался, что даже немножко поддразнил ее – выгнул спину, зашипел и стал плеваться. Но чуть не потерял равновесие и понял: хвастовство не стоит того, чтобы свалиться прямо на лису!

Устроившись поудобнее, я вытянул лапы, свесил голову и принялся наблюдать. Лиса очень злилась из-за того, что не может меня достать. Хищница металась из стороны в сторону, потом несколько раз обошла вокруг дерева. И все это время неотрывно следила за мной, а выражение на ее противной морде было точно как у меня при виде миски с вкусной едой. Содрогнувшись, я понял, что если лапы подведут, быть мне лисьим ужином. Но, к моему облегчению, спустя несколько часов глупой лисе это надоело. Она улеглась, свернулась калачиком, как щенок, и уснула. Опасность ненадолго отступила, и лучшим планом действий в данной ситуации было тоже поспать.

Лишь проснувшись и увидев, что лиса по-прежнему внизу, я понял три вещи, причем все три одновременно. Во-первых, я не завтракал и очень сильно проголодался. Во-вторых, я уже не чувствовал, в какой стороне дом. Запах пропал, а дыма или красного зарева, указывавшего направление, в небе не было. И, в-третьих, я осознал, что пока лиса меня караулит, я застрял на этом дереве. Попытайся я перепрыгнуть на соседнее, она просто последует за мной. На землю спускаться, разумеется, нельзя. А уходить лиса, похоже, не собиралась.

Я представил Джорджа, свое кресло, наш теплый паб, миску, в которую накладывают вкусную курочку или рыбку… и не выдержал, мой милый котенок. Даже большие коты иногда плачут. Я сидел на ветке и жалобно мяукал, лиса под деревом облизывалась и пускала отвратительные слюни. Признаться, я уже сомневался, что когда-нибудь увижу Джорджа и родной дом.

Глава 2

Похолодало, в небе сгустились сумерки, и тут я услышал какой-то новый звук, приближавшийся ко мне. Я замер и навострил уши. Звук напоминал музыку, но все же отличался. Лиса тоже села и стала нервно оглядываться, а потом вдруг затрусила прочь, на прощание бросив на меня сердитый взгляд. Звук становился все громче. Я ждал, склонив голову набок и пытаясь сообразить, где же раньше его слышал. А потом вспомнил. Это был свист! Так люди его называли. Они издавали этот звук, смешно сложив губы трубочкой и выдыхая через нее. Получалась мелодия, не всегда ладная. Наконец я услышал шаги насвистывающего человека – тот ступал по засохшей листве – и увидел его: нас разделяла всего пара деревьев, и он шел очень быстро. Я должен был окликнуть его прямо сейчас, иначе он прошел бы мимо (у людей не очень хороший слух, знаешь ли). Но можно ли ему доверять? Вообще-то, я настороженно относился к людям, особенно к незнакомым мужчинам. Но это уже другая история. В тот раз выбор у меня был невелик, и я быстро принял решение. Раз человек насвистывает, подумал я, значит, он в хорошем настроении. Я давно заметил, что люди делают это, когда им весело. Поэтому я приподнялся на ветке и замяукал во всю мощь своих крошечных легких.

Человек замолк, остановился совсем рядом с деревом, на котором сидел я, и начал озираться по сторонам. Чуть поодаль лиса тоже замерла и оглянулась, но я надеялся, что она все же не станет рисковать и не вернется, пока человек не уйдет. Кажется, лисы недолюбливают людей. У нас, котов, поговаривают, что давным-давно люди ездили на лошадях, трубили в рога и при помощи собак охотились на лис. Не знаю, так это или нет; не исключено, что кошки все выдумали. Звучит, по крайней мере, не слишком правдоподобно, но от людей чего угодно можно ожидать. Короче, я мяукал и вопил, пытаясь привлечь внимание человека, а он стоял и с озадаченным видом смотрел вверх, вниз и вокруг себя. Как я уже говорил, со слухом у людей беда. К счастью, в конце концов он меня все-таки заметил и сказал:

– Ой, кто это там у нас? Привет.

По тону, которым он это произнес, я понял, что ему, пожалуй, можно довериться, и немного успокоился.

А человек подошел ближе, продолжая беседовать со мной. Он улыбался и называл меня «миленьким котиком», а еще спрашивал, как я умудрился застрять на дереве. И хотя я обрадовался, что он оказался дружелюбным, мне немножко не понравилось его снисходительное отношение. Застрял на дереве, понимаешь ли! Можно подумать, я неопытный маленький котенок вроде тебя. Мне хотелось объяснить, что если бы он посмотрел повнимательнее, то увидел бы свирепо скалящуюся лису, которая пряталась в кустах и наблюдала за нами с безопасного расстояния. Если бы не она, я прекрасно бы справился в одиночку и спустился с дерева сам!

Но должен признать, что человек тоже неплохо лазал по деревьям. Он был довольно молод и ловко орудовал передними лапами, подтягиваясь на ветках. И при этом все время приговаривал:

– Отлично, котик, главное, без паники.

Подобравшись поближе, он протянул руку и схватил меня так резко, что от испуга я чуть не свалился с ветки. Пока мы спускались вниз, я разрешил ему держать себя, хотя нам обоим было неудобно. Но мне хотелось, чтобы лиса – если она еще не сбежала – увидела, что у меня есть защитник. Когда мы были уже почти на земле, я спрыгнул и принялся тереться о ноги человека, мурлыканьем демонстрируя благодарность. Он удивленно поглядел на меня.

– Теперь можешь бежать домой, котик!

Я продолжал тереться и мурлыкать. Человек озадаченно пробормотал:

– Ну что с тобой такое? Заблудился?

Ура! Наконец до него дошло. Я замурлыкал громче. Человек взял меня на руки и рассмотрел маленький кружок, висевший на моем ошейнике.

– Оливер, – прочел он. – Адреса нет – только телефон. – Человек вынул из кармана одну из этих штук, которые люди называют мобильниками, постучал по экрану и вздохнул. – Нет сигнала. Что ж, Оливер, может, тогда лучше взять тебя домой? Дадим тебе молока или еще чего-нибудь, а там уж подумаем…

При упоминании о молоке я тут же вспомнил, как сильно проголодался, и когда человек наклонился, чтобы снова поднять меня, чуть не бросился к нему в объятия. Я решил, что он мне нравится. Наверное, он хороший человек, как Джордж, подумал я. Но тут, к моему ужасу, он поднял сумку, которую поставил у дерева, и довольно бесцеремонно запихнул меня туда головой вниз, да так, что хвост мне чуть не прищемило молнией, когда он ее застегивал!

Я протестующе замяукал. Вот и доверяй людям! Но поднимая сумку, он заговорил со мной через окошечко.

– Прости, Оливер. Будет лучше, если ты посидишь в рюкзаке. Иначе, боюсь, ты вырвешься у меня из рук и бросишься наутек, когда мы выйдем на дорогу. А там машины, это опасно. Потерпи чуть-чуть, – примирительно проговорил человек. Но и вы меня поймите, нет, ну правда! Это было настоящее унижение, не говоря уж о том, что пребывание в сумке вызвало в памяти кое-какие ужасные воспоминания. – Тут недалеко. Просто посиди спокойно, побудь хорошим котиком.

Пока человек шагал, насвистывая, я угрюмо трясся в тесном рюкзаке. Там плохо пахло, на дне лежали какие-то ветки, и путь занял целую вечность. Наконец по шуму проносящихся машин я понял, что мы вышли из леса, а вскоре услышал, как человек отпер дверь, закрыл ее за мной и, аккуратно поставив рюкзак на пол, позвал:

– Эй, Ники, ты дома?

В ответ раздался другой человеческий голос – насколько я мог судить, он принадлежал молодой женщине.

– О! А ты быстро! Я сама только что из магазина пришла. Собрал дров?

– Нет. Прости. – Я почувствовал, как меня снова поднимают. – Зато смотри, что я нашел. – Он начал расстегивать молнию, а я приготовился выскочить, чтобы скорее забиться в угол и сидеть там, пока не удостоверюсь, что здесь я в безопасности, где бы ни было это «здесь». Но человек замер и спросил:

– Двери и окна закрыты?

– Конечно! На улице же холодрыга! Да что там у тебя?

Рюкзак открылся, я выскользнул в образовавшееся отверстие и тут же вскарабкался на штору, висевшую на ближайшем окне.

– Кот! – воскликнула женщина. – Где ты его нашел, Дэниел? И зачем притащил?

– Он на дереве застрял. Я его снял, а он за мной увязался. Потерялся, наверное. У него ошейник с именем и телефоном, но в лесу не было сигнала. Вот я и решил сначала принести его домой.

– Бедненький! – Женщина оправилась от потрясения, вызванного моим стремительным броском, и теперь разглядывала меня. – Перепугался, наверное. Иди сюда, котик… Дэн, как его зовут?

– Оливер. На самом деле он очень дружелюбный. Спускайся же, Оливер, – добавил он добрым голосом, который мне так понравился в лесу. – Я принесу молока.

Супер! Пить хотелось до невозможности. Я спрыгнул и пошел за Дэном на небольшую кухню, где он налил мне молока в блюдечко. Я мигом вылакал его и дочиста облизал тарелку.

– Кажется, он очень голодный, – заметил Дэн. – Бог знает, сколько он просидел на том дереве? Чем бы его накормить, Ники?

Девушка стала разбирать пакет с банками.

– Есть сардины, – неуверенно произнесла она. Сардины! Вот это да! Я тут же начал тереться о ее ноги и мурлыкать еще старательнее, чем недавно в лесу. – Но это наш обед, вообще-то, – тихо добавила она.

– Приготовим что-нибудь другое. Вон у тебя фасоль. Пусть поест, а потом я позвоню хозяину. Мы-то не сможем его прокормить.

Они встревоженно переглянулись. Что их так беспокоит, подумал я? Хотя сардины в тот момент волновали меня куда больше, чем человеческие проблемы.

– Ладно, – ответила девушка, которую, как я уже понял, звали Ники. Она открыла банку. От запаха я чуть не упал в голодный обморок. – Вот, Оливер, угощайся. – Она поставила тарелку на пол, и я набросился на еду. – О господи, Дэн, да он совсем оголодал! – со смехом добавила она. – Кажется, ему сардины действительно нужнее.

Заглатывая рыбу, я краем глаза заметил, как человек обнял ее и поцеловал. Хорошо. В пабе я не раз видел людей, которые сидели за столиками и делали так. Это означало, что они счастливы.

– Прости, что не набрал дров, – сказал Дэн. – Потом еще раз схожу.

– Не надо. Уже пять часов, стемнело. Сходишь завтра, и я пойду с тобой. Вместе больше принесем. Отопление мы просто не потянем.

– Знаю. А сколько потратила на еду?

– Не так много, как на прошлой неделе. У мясника был дешевый фарш, а чай и масло нашла со скидкой.

– Хорошо. – Дэн снова поцеловал Ники. – Как-нибудь справимся. Главное, зиму пережить, а там уж полегчает.

Так они и стояли, обнявшись, и смотрели, как я ем. У меня возникло впечатление, что я им симпатичен, но при этом они хотят, чтобы я поскорее отправился домой. И точно, стоило мне проглотить последний кусочек, как Дэниел подхватил меня на руки и зачитал номер, указанный на моем жетоне. Ники набирала цифры.

– Никто не отвечает, – через некоторое время произнесла она.

– Что ж. Наверное, его хозяин просто отошел куда-нибудь. Отправился на поиски кота, например! – добавил Дэниел, но Ники не рассмеялась.

– Дэн, мы не можем его оставить, – сказала она.

– Понимаю. Конечно же, я понимаю. – Он погладил меня, а я в ответ замурлыкал. С одной стороны, мне, ясное дело, хотелось вернуться к Джорджу, с другой – я был сыт, находился в тепле и безопасности и вполне мог заснуть прямо там, у Дэниела на руках. Мне столько пришлось пережить – и лиса эта, и пожар…

Пожар! Я замяукал, а хвост мой нервно дернулся от нахлынувших воспоминаний. Бедняга Джордж! Мой бедный паб. А есть ли у меня теперь дом, куда можно вернуться? Мне хотелось объяснить милым Дэниелу и Ники, что телефон, номер которого указан на жетоне, возможно, сейчас лежит под обломками сгоревшего дома, где больше никто не живет.

– Кажется, его что-то беспокоит, – заметила Ники и погладила меня по голове. – Может, ты прав, и он уже давно потерялся. Хотя и не выглядит изможденным.

Я принял это за комплимент.

– Давай чуть позже еще позвоним, – сказал Дэниел. – Уверен, кто-то наверняка будет его искать. Такой красивый кот и выглядит ухоженным.

В тот момент я окончательно убедился, что этому человеку можно доверять. У него был хороший вкус в том, что касается кошек. Он перенес довольно мурлыкающего меня на диван, и я уснул крепким спокойным сном.

Глава 3

Разбудил меня голос, принадлежавший незнакомому мужчине. Я тут же пришел в боевую готовность, поднял уши, подобрался и приготовился бежать. Голос хоть и звучал дружелюбно, но мало ли.

– А я тебя знаю! – Обладателем голоса оказался здоровяк с щетинистым лицом. Мне его вид не понравился. Когда он приблизился, я предупреждающе зарычал, но здоровяк лишь рассмеялся. – Это же Олли, кот из паба «Герб лесничего». Вы что, не знаете Олли? В нашем городке его все знают!

Дэниел и Ники печально переглянулись.

– Мы не ходим в паб, – пояснил Дэниел.

– А. Вы, наверное, недавно переехали? Так вот, это кот Джорджа, хозяина паба. Черт, а ведь теперь ему негде жить! Небось видели, что с пабом случилось?

– Конечно! – ахнула Ники. – Пожар!

– Здание сильно пострадало, – заметил Дэниел. – Да и деревенскому клубу досталось.

– Да, клуб, конечно, не сгорел дотла, пожарная бригада подоспела вовремя, но ты прав – бог знает, когда клуб и паб снова заработают. – Здоровяк потер щетинистый подбородок, серьезно глядя на меня. – А что же старина Джордж не взял кота с собой, когда уехал?

Уехал? Уехал? Я выпрямился, не в силах поверить в услышанное. Джордж никогда бы меня не бросил!

– А куда он уехал? – поинтересовался Дэниел.

– К сестре, в Лондон. У бедняги больше никого не осталось. А сестра предложила пожить у нее, пока идет ремонт. Это, я думаю, до конца года растянется. Страховку выплатят, конечно, но бог знает, когда.

– Вот не повезло. Получается, он потерял и дом, и источник дохода. – Ники выглядела расстроенной.

– Да еще и кота, – добавил здоровяк, кивнув на меня. – Надо сказать Джорджу, что вы его нашли.

– А мы ему уже два раза звонили. Номер на жетоне. Там никто не отвечает, – заметил Дэниел.

– Какой номер? Дай гляну. – Здоровяк потянулся ко мне. Я испуганно замяукал, спрыгнул с дивана, бросился к окну и спрятался за шторой. Люди рассмеялись. Я так и не понял, над чем. Кажется, я узнал этого здоровяка: он часто приходил в паб с компанией друзей. Они всегда шумели, пили много пива, смеялись и играли в какую-то игру – кажется, она называлась «домино». Я старался держаться от них подальше. Здоровяк был вроде ничего, но, как я уже говорил, к малознакомым мужчинам я отношусь с подозрением.

– Дай-ка лучше я его возьму, Мартин, – заявил Дэниел. – Ко мне он вроде привык. Я нашел его в лесу. Он сидел на дереве и не мог слезть.

Дэниел взял меня на руки и показал здоровяку мой жетон.

– Это номер паба, – тут же ответил Мартин. – Теперь от него толку никакого. Вам нужен мобильный Джорджа. У меня он есть… Всегда звонил ему договориться насчет матчей по домино. – Он со вздохом достал из кармана телефон и принялся набирать номер. – А теперь играть нам будет негде. И столик на Рождество мы в пабе заказали. Хотя сейчас это уже не так важно, наверное. – Он вдруг замолчал, а потом закричал в трубку: – Джордж? Это Мартин, из команды домино. Слыхал про пожар, приятель, да, мне очень жаль… Ну ты как?

Дэниел посадил меня на диван, а Ники опустилась рядом и принялась гладить. Мартин тем временем рассказал Джорджу, что меня нашли и со мной все в порядке – я укрылся на дереве. Я очень расстроился: мой человек, мой лучший друг был на другом конце провода, и я не мог увидеть и даже услышать его. Я несколько раз печально мяукнул, и Ники стала гладить меня усерднее и приговаривать: «Ах, бедняжка Оливер». Тут я успокоил себя тем, что, по крайней мере, мне повезло оказаться с ней и Дэниелом. А ведь я, между прочим, рисковал попасть к лисе на обед. Так что нечего себя жалеть.

– Ребята, вы не против подержать кота у себя, пока Джордж улаживает кое-какие дела? – спросил Мартин, наконец повесив трубку.

Ники и Дэниел обменялись встревоженными взглядами.

– А это надолго? – спросил Дэниел. – Не то чтобы я против, но я-то думал, Джордж сразу за ним приедет.

Если честно, я тоже так думал. Нет, Дэниел и Ники, конечно, пришлись мне по душе, и я им тоже понравился, но я скучал по своему хозяину, и мысль, что он, возможно, не захочет взять меня к себе, заставила меня содрогнуться. Неужели я чем-то его огорчил? Я же поднялся наверх в спальню, разбудил его, предупредил о пожаре. Что еще я мог сделать?

– Нет, – ответил Мартин. – Джордж, видно, в затруднительном положении. Сестра очень добра к нему, поселила его у себя и все такое прочее. Но она живет на главной улице в оживленном районе. А Олли же не привык к тому, что вокруг много машин. Джордж боится, что кот убежит и попадет под колеса. Вот и спрашивает, не согласится ли кто в деревне присмотреть за ним до поры до времени.

Представив себе много машин, я взволнованно мяукнул. Все верно, они пугали меня до чертиков. У нас в деревне машин было мало, но чуть дальше, у подножия холма, на котором стоял паб, пролегала шумная дорога. Люди называли ее «развязкой» и твердили, что с тех пор, как ее построили, в деревне стало намного спокойнее… Но мне эта развязка внушала ужас, и я сторонился ее как огня.

– И еще кое-что, – продолжал Мартин. – У его сестры аллергия. Ужасная аллергия на кошачью шерсть.

Ах, аллергия – да, мне приходилось слышать о таком и раньше. Как-то раз в паб заявилась одна дамочка и жутко расчихалась. А потом увидела меня и в промежутках между чихами подняла такой скандал! Мол, кошек нельзя пускать в пабы, потому что у нас шерсть, а у людей, видите ли, аллергия. Джордж-то с ней обошелся очень вежливо, сказал, что ему мол, очень жаль, но паб – мой дом родной и он не может выгнать меня на улицу. Поэтому не согласится ли она посидеть в соседнем зале, там, где подают еду (меня туда не пускали)? Но дамочка удалилась с сердитым видом, и больше мы ее не видели.

– О господи, – сказала Ники и снова взглянула на Дэниела, а тот на нее. Уголки их губ поползли вниз. Ники по-прежнему гладила меня, и я понимал, что не мог разонравиться ей, но, кажется, возникла какая-то проблема.

– Мы не можем его оставить, – с расстроенным видом наконец произнес Дэниел. – Если начистоту… – Он покраснел и как будто не хотел договаривать.

– Нам просто это не по карману, – выпалила Ники. – Мне очень жаль. Стыдно признаваться, но нам самим еле хватает на еду. Аренда… и расходы…

– Да, конечно, я понимаю, – поспешил перебить ее Мартин. Он переминался с лапы на лапу, как делают люди, когда испытывают неловкость. – А кому сейчас легко? Будь проклято это правительство, банки и кризис… – Он замолк и поспешно добавил: – Ну если так, я его заберу.

Я напрягся и приготовился снова залезть на штору. Нет уж, ни за какие сардины не пойду я к нему домой! Я пока ему не доверяю. Слишком у него голос громкий, и лицо красное, и щетина, и лапы передние такие громадные… Я посмотрел на милую Ники и мяуканьем выразил свое негодование, но она, кажется, не заметила моего расстройства.

– Уверен? – спросила она. – Но вам с Сарой кормить двоих детей, и… не слишком ли скоро после Уголька?

Уголька? Что еще за Уголек? При чем тут он? Я опять замяукал, встревожившись не на шутку.

А Мартин заметно погрустнел. Потом пожал плечами и, как мне показалось, заставил себя улыбнуться.

– Думаю, детям так будет даже легче прийти в себя. Может, другой кот – как раз то, что им сейчас нужно. Мы и сами собирались взять кого-нибудь… просто времени пока не было этим заняться.

Так значит, Уголек – тоже кот! И, похоже, с ним что-то произошло – что-то плохое, судя по расстроенному виду Мартина. Я прекратил мяукать и глянул на него еще разок. Если у него уже был кот и он по нему скучал, значит, не так уж этот здоровяк плох.

– Да и места у нас побольше, и сад есть, – продолжал он, снова повеселев. – И дети будут с ним играть.

Мне было жаль этого Уголька, что бы с ним ни случилось, но по правде говоря, я с облегчением узнал, что в доме, куда мне, похоже, предстояло отправиться, не будет других котов. Дело в том, мой котенок, что некоторые коты очень ревностно относятся к своей территории. Они метят ее, обозначая границы, и могут не на шутку развозмущаться, если другой кот даже случайно заступит в их владения. Так обычно и начинаются драки. Сам-то я никогда не видел в них смысла – предпочитаю мирное существование.

– Что ж, – печально вздохнула Ники, по-прежнему поглаживая меня, словно действительно хотела, чтобы я остался. – Думаю, так лучше и для самого Оливера. Мы оба весь день работаем, он будет скучать… А ты уверен, что Сара не станет возражать?

– Нет, конечно. Она у нас любит животных.

Мне было приятно это слышать. Я уже начал думать, что, может, не так уж страшно будет отправиться к Мартину. Но когда он подошел, чтобы взять меня, я все же вздрогнул, и на этот раз рассмеялась Ники.

– Оливер, Мартин тебя не обидит, – сказала она и подхватила меня на руки. – Пойдем-ка, дружок. Сара тебе понравится. И дети тоже.

Дети. Человеческие котята. Это должно быть интересно. Я часто видел, как они играют в парке перед деревенским клубом напротив паба. Может, они и со мной поиграют? Так хоть время до возвращения Джорджа пролетит быстрее.

Соседний дом очень отличался от того, где жили Ники с Дэниелом. У меня, конечно, было не так много времени, чтобы его осмотреть, но я успел заметить, что гостиная крошечная, а кухня, где меня кормили, немногим больше чулана в пабе. Болтаясь на занавеске, я глянул в окно: садика перед домом не было, только кусочек тротуара и бельевая веревка, трепыхающаяся на ветру. Но когда Ники отнесла меня в дом Сары и Мартина, сквозь большие стеклянные двери в конце гостиной я сразу увидел сад. Там была большая лужайка с мягкой травой, кусты, где можно спрятаться, и даже качели, как на детской площадке перед клубом. В саду играли в догонялки две девочки в пальтишках и теплых сапогах. Со стороны выглядело, будто им очень весело, и мне захотелось присоединиться. Но Ники усадила меня себе на колени, а Мартин тем временем рассказал Саре мою историю.

– Ох, бедный Оливер! – воскликнула Сара, дослушав до конца про Джорджа, паб и сестру с аллергией. У милой смешливой Сары были длинные белокурые волосы и добрая улыбка, которая появлялась на ее лице всякий раз, когда она на меня смотрела. – Конечно же, пусть остается! Дети его полюбят, и ты прав, Мартин, он поможет нам оправиться от потери Уголька.

– Если возникнут какие-то проблемы, мы его сразу заберем. Как-нибудь справимся, – неуверенно добавила Ники. – Я бы очень хотела о нем заботиться. Если бы только…

Она искренне переживала из-за того, что они с Дэниелом не могут меня прокормить. Желая подбодрить Ники, я лизнул ей руку и ткнулся носом в лицо.

– А он к тебе привязался! – заметила Сара. – Знаешь, что? Пусть он станет общим котом, пока Джордж не вернется? Кормить его будем тут – это не проблема, я работаю дома и почти все время нахожусь здесь. Но спорим, он будет заглядывать к вам, чтобы и вы его погладили?

Кажется, Ники это предложение обрадовало, да и меня тоже. Надо же было так приземлиться на четыре лапы! Не один новый временный дом, а целых два! Конечно, это все не то, что раньше, в пабе, с моим Джорджем… Но я должен быть храбрым и радоваться тому, что есть. Мало ли в мире котов, оказавшихся в гораздо более незавидном положении?

Между прочим, я и сам попадал в худшие передряги, когда был маленьким котенком – даже моложе тебя. Но как я уже говорил, это совсем другая история. Может быть, когда-нибудь я тебе ее расскажу… хотя при одном воспоминании о тех временах меня по-прежнему пробирает дрожь. Но сейчас, мой маленький котенок, уже поздно, и нам обоим пора заняться ужином. Продолжим завтра.

Глава 4

Ну вот, привет. Что-то ты рано проснулся. Не спалось? Помню, помню, со мной в молодости тоже бывало. В такое чудесное ясное утро хочется и птичек погонять, и мух половить, да? А вот меня теперь то и дело тянет вздремнуть, так бы и спал весь день.

О, это потому, что тебе не терпится услышать продолжение истории? Что ж, предупреждаю, конец еще нескоро, и тебе, вероятно, наскучит мой рассказ задолго до окончания и захочется порезвиться на солнышке. Эх, молодость!

Так на чем мы вчера остановились? Ах да: я очутился в доме у Мартина и Сары. В первую ночь я отлично поспал. Сара устроила мне прекрасную удобную постель в старой корзинке Уголька, дала мягкое одеяло и какую-то пушистую игрушку, чтобы не было тоскливо. Да ты и сам знаешь, что такое удобная кровать. Но после той первой ночи я редко в нее возвращался. Какой бы уютной ни была постель, мы, кошки, любим спать в разных местах. Например, в гостиной у Сары и Мартина стояло кресло с большой и толстой бархатной подушкой – вот его я и облюбовал.

А теперь расскажу-ка, пожалуй, про детей. У Сары и Мартина были две маленькие дочурки – Грейс и Роуз. Грейс, та, что постарше, много смеялась и очень быстро двигалась. Когда Сара нас познакомила, Грейс так всполошилась, что я уж подумал, будто сейчас она залезет на штору. А Роуз, в отличие от сестры, была тихой и не слишком веселой. И я понимал почему: у нее болела передняя лапка. Лапка была закована в какую-то твердую оболочку, похожую на бинт, и Роуз приходилось носить штуку, которую люди называют «перевязь» – ремешок на шее, чтобы рука не двигалась. Мне стало жаль Роуз, и я участливо боднул ее в заднюю лапу. Но хотя сперва она улыбнулась, словно была рада меня видеть, потом девочка вдруг ударилась в слезы и запричитала: «Уголек! Уголек!» Мне было неприятно думать, что это я ее расстроил. Я убежал и спрятался под стул.

– Не волнуйся, Оливер, – тихо успокоила меня Сара, заглядывая под стул. – Ты не виноват. Просто Роуз все еще расстроена из-за нашего Уголька.

И правда, через некоторое время Роуз перестала плакать, и две дочурки принялись играть со мной в мячик и пустую картонную коробку. Ты, конечно, можешь подумать, что я слишком стар для таких игр, но поверь, картонная коробка для кошек – игра на все времена. Это же так весело, что просто не может надоесть! И вот, пока мы играли, я услышал, как Мартин и Сара разговаривают вполголоса на кухне. Наверное, они забыли о том, что у нас, котов, очень острый слух – я старательно ловил каждое их слово.

– Надеюсь, мы правильно поступили, – обеспокоенно проговорила Сара. – Она не плакала так сильно с того самого дня.

– Я думаю, правильно. И Роуз станет лучше – нельзя все держать в себе.

– Точно. Она же почти все время молчала. Я пыталась поговорить с ней о случившемся, но ничего не вышло.

– Просто в ее голове два этих происшествия связаны. Она выбежала на дорогу вслед за Угольком…

– Но Мартин, они и правда связаны! Только Роуз никак не поймет, что ни в чем не виновата.

Они замолчали ненадолго, и были слышны лишь звуки кастрюль и разных предметов, которые перекладывали с места на место. Видимо, Мартин и Сара готовили воскресный обед. О воскресных обедах я знал не понаслышке – в пабе по выходным всегда было много народу. При мысли о доме мне стало немного грустно.

– Я просто надеюсь, что теперь, когда Оливер здесь, она хоть немного повеселеет, – вдруг заговорила Сара. – Все каникулы она не выходила из дома, не играла с ребятами. А Грейс без нее тоже гулять не хочет. Вот и просидели все праздники в четырех стенах. Хорошо, что завтра опять в школу. Может, отвлечется немного.

– Бедняжка. Вряд ли она забудет о том, что случилось, пока гипс не снимут. И обе девочки явно скучают по Угольку.

– Верно. – Даже из соседней комнаты я слышал, как Сара вздыхает. – Может, когда начнутся занятия в группе девочек-скаутов, у нее поднимется настроение? Она же так их любит.

– Да, но им негде собираться, пока деревенский клуб не восстановят.

– Вот именно. Ох, что же будет? И ведь не только девочкам негде… Бойскауты тоже там собирались – да все в нашей деревне! Клуб пенсионеров, женский клуб, даже ясли и сад – все было там!

– Ты права. Клуб еще нескоро откроют. А старикам будет так не хватать собраний… И как же родители, которым надо работать? Что они будут делать без детского сада? – Он замолчал. – А я еще волновался из-за домино.

– С тебя станется, – тихо усмехнулась Сара. – А ведь правда, Мартин, без клуба всем придется несладко. Нельзя сидеть сложа руки. К тому же скоро Рождество, и если мы не найдем новое помещение, все мероприятия придется отменить. Детские праздники, ужин для пенсионеров – все! Поговорю-ка я с Бурой Совой. Может быть, она что-нибудь придумает.

На этом разговор прекратился, и хотя сидеть в коробке и высовывать мордочку, отчего Грейс взвизгивала и заходилась хохотом, было по-прежнему весело, на самом деле теперь мне больше всего хотелось усесться Роуз на колени и попытаться приободрить ее. Мне было жаль Уголька, и я содрогался при мысли о том, что могло с ним случиться. Я начал понимать, что не у одного меня неприятности. Целых две приемные семьи вызвались мне помочь, и я желал лишь одного – отплатить им тем же.

Наутро я проснулся в своем уютном кресле и услышал голос Грейс, доносящийся с кухни. Девочка жизнерадостно о чем-то болтала, а Сара напоминала ей про завтрак, обед с собой в контейнере и про какую-то «физкультурную форму». Я потянулся, зевнул и тщательно умылся, а когда наконец появился на кухне, девочки уже убежали наверх, чтобы закончить собираться. Я увидел Мартина, он вполголоса разговаривал с Сарой. Хозяин дома надеялся, что с Роуз в школе все будет в порядке.

– Ага, смотрите, кто пришел завтракать, – воскликнул он, заметив, что я хожу кругами возле пустой миски на полу. Я пару раз громко мяукнул, желая показать, что полностью готов к принятию пищи, а Мартин рассмеялся, наклонился и попытался меня погладить. Но хотя я уже решил, что он мне нравится, от его прикосновения я увернулся. Что поделать – инстинкт. Потом мне стало стыдно: ведь он, как-никак, кормил меня и пустил под свою теплую крышу. Я не хотел его обидеть и в знак извинения потерся немного о его задние лапы.

– Сейчас, малыш, мы тебя покормим, – произнес мужчина, достал из буфета какую-то банку и открыл ее. Лосось! Я благодарно замурлыкал и жадно набросился на еду.

Сара внимательно смотрела на меня.

– Надо купить кошачьих консервов, – сказала она Мартину. – Не можем же мы продолжать кормить его деликатесами.

А жаль. Но я надеялся, что она купит вкусные консервы.

Мартин попрощался, сел в машину и уехал на работу (куда – не знаю), а Сара с дочками надели пальто и ботинки и пошли к остановке школьного автобуса. Грейс жаловалась, что ей уже девять с половиной, а Роуз почти восемь – обе они достаточно взрослые и могут дойти до остановки сами. Но Сара лишь нахмурилась и ответила:

– Тихо, Грейс. Сегодня утром мне надо вас проводить.

Даже я своими маленькими кошачьими мозгами понимал: это из-за того, что Роуз расстроена и у нее сломана лапка. Кажется, Грейс тоже сообразила, в чем дело, потому что замолкла и больше не произнесла ни слова. А Роуз – та молчала с самого завтрака. Бледная и печальная, она даже забыла со мной попрощаться. Мне хотелось пойти с ними, но Сара закрыла дверь у меня перед носом и сказала, что скоро придет. К счастью, я уже выяснил, что в кухне есть кошачья дверца, которой, видимо, прежде пользовался Уголек. Дверца была не заперта; я выскочил, обошел дом и догнал Сару и девочек на улице.

– О нет! – воскликнула Грейс, увидев меня. – Мам, а он не потеряется?

– Не думаю. Ведь он раньше жил тут, рядом. В пабе.

Тут, рядом? Я не поверил своим ушам. Ведь я забрел в самую чащу леса, и мне казалось, что от дома меня отделяет огромное расстояние. Как получилось, что после недолгого путешествия в рюкзаке у Дэниела я очутился недалеко от нашего паба? Меня охватила дрожь волнения. И верно: мы шли по улице, и я начинал узнавать места. Вот, например, деревенский магазин. А вот дом, где живет большая черная собака, что вечно лает на меня. Я пулей пронесся мимо. А вот и парк с качелями и скамейками: в теплую погоду там сидят и разговаривают люди. А вот… о боже. Я замер как вкопанный, глядя на свой паб – единственный настоящий дом, который у меня был. Из моей маленькой груди вырвался страшный горестный плач. Сара и девочки шли дальше, и я поспешил за ними, не переставая тоскливо мяукать.

– Мам, что с Оливером? – спросила Грейс.

Сара обернулась, взглянула на меня, а потом на почерневшие руины здания на противоположной стороне улицы. Она посмотрела в небо, где когда-то высилась крыша паба, на зияющие дыры на месте окон, обрывки занавесок, трепещущие на ветру, и обуглившуюся мебель, которую кто-то, видимо, собирался вынести на улицу, да так и оставил. Потом повернулась к деревенскому клубу – он выглядел так, будто сверху на него сел гигантский зверь и оставил большую вмятину. Сара покачала головой, наклонилась, погладила меня и сказала детям:

– Он плачет, потому что его дом сгорел.

– Бедный Оливер, – ответила Грейс, а потом посмотрела куда-то в сторону. – Мам, – торопливо и взволнованно проговорила она. – Вон идет противный Майкл Поттс из нашего класса.

И точно: чуть поодаль на тротуаре стоял человеческий котенок мужского пола.

– Что, твоя сестрица завела теперь другую кошку?! – выкрикнул он, обращаясь к Грейс. – Она и ее убьет? – И он рассмеялся ужасным грубым смехом. Не знаю, что тут было смешного – я лично не понял. Но при мысли, что Роуз сейчас снова заплачет, я пришел в такую ярость, что бросился к нему, зашипел и стал злобно плеваться, даже не задумываясь о том, что передо мной другой самец. Шерсть у меня встала дыбом, я прижал уши и угрожающе распушил хвост. Еще я выпустил когти и уже готов был напасть и оцарапать поганцу ногу, но тут к нам подбежала Сара.

– Хватит, Оливер! – воскликнула она, но я видел, что она совсем не сердится. Голос у нее был почему-то довольный.

– Ваш кот опасен для окружающих, – процедил противный мальчишка, пятясь и глядя на меня большими испуганными глазами. – Вы бы его дома заперли.

– Кошки гуляют сами по себе, – спокойно проговорила Сара. – Именно поэтому, к сожалению, их иногда сбивают машины. Наверняка ты слышал, что случилось с нашим Угольком.

Она пригвоздила его суровым взглядом, и он еще сильнее выпучил глаза.

– Д-да, я слышал, – с перепугу он запищал, как котенок.

– Значит, ты, наверное, слышал и о том, что Роуз выбежала на дорогу, чтобы его спасти? – продолжала Сара. – Сделала это, не раздумывая, но было уже поздно. Она и сама пострадала. Такая храбрая девочка!

Мальчик стоял, потупившись, и переминался с лапы на лапу. Сара взяла дочерей за руки и произнесла:

– Пойдемте, дети. Вы опоздаете на автобус. – И они ушли.

А я? Я попытался смерить мальца таким же суровым взглядом, как Сара. Любому коту известно, что это враждебный сигнал. Но моя храбрость куда-то улетучилась, и, кажется, получилось не очень.

– Тупой рыжий кот! – зашипел на меня пацан, как только Сара отошла на достаточно большое расстояние.

Рыже-белый, вообще-то. И белые пятна, между прочим, – предмет моей особой гордости.

Все, хватит на сегодня стрессов. Я проводил Сару и девочек взглядом, а когда они завернули за угол, потрусил к дому тем же путем. Только на этот раз, проходя мимо паба, не смог даже посмотреть в его сторону.

Глава 5

Сара долго не возвращалась. Я вышел в сад и огляделся. На лужайке сидели два жирных вяхиря – эти тупые неповоротливые птицы отлично подходят для игр в догонялки. Я немного поразвлекся с ними, но мне быстро наскучило. Потом я забрался на забор со стороны соседей: оттуда открывался прекрасный вид на небольшой кусочек тротуара у дома Ники и Дэниела. Отсюда их жилище казалось еще меньше и напоминало кукольный домик, который я видел у девочек в комнате: всего одно окошко на первом этаже и одно на втором. Наклонная крыша поросла мхом, да и весь домишко выглядел каким-то шатким. Он походил на старого бродячего кота, с трудом волочащего ноги. Вот дом Мартина и Сары хоть и был меньше паба, напоминал ухоженного, откормленного котяру с блестящей шерстью. Котяру вроде меня. Нечего смеяться, мой котенок. Может, я уже не юн, но еще в самом расцвете сил, хочешь верь, хочешь нет. Да я таким котятам, как ты, сто очков вперед дам!

Кстати, тебе имя еще не придумали? Не могу же я век звать тебя котенком. Что говоришь? Тебя называют Кисенышем? Ну и имечко для парня! Кто до такого додумался? Ах, ясно – это до тех пор, пока тебе не подберут нормальную кличку. Что ж, пусть поспешат. Не стану же я называть тебя Кисенышем перед другими кошками. Засмеют ведь.

Так вот, я спрыгнул во дворик к Ники и Дэниелу и хорошенько все обнюхал. Но ничего интересного там не оказалось, и кошачьей дверцы тоже не было, поэтому в дом я проникнуть не смог. Я вспомнил, они говорили, что весь день работают – значит, придется заглянуть к ним позже. День стоял холодный; я с радостью вернулся на теплую уютную кухню и вздремнул в старой корзинке Уголька.

Через какое-то время в гостиной послышались голоса. Они принадлежали Саре и незнакомой женщине. Они с гостьей издавали какие-то странные звуки. У меня даже шерсть встала дыбом от испуга.

– Ути-пути-пу! – ворковала Сара. – Ути-путетьки-пупу!

Зачем она подражает голубю? Я сел в корзинке и склонил голову, обдумывая, безопасно ли выйти в гостиную посмотреть, что там происходит.

– Ах, какие щечки! – продолжала она. – Хочешь свою пустышечку, мой пути-пути-пу?

Пути-пути-пу? Может, это иностранный язык, с которым мне раньше не приходилось сталкиваться? Один из наших завсегдатаев в пабе говорил на языке, который люди называли «испанским», а еще один – вроде как на обычном английском, но со странным акцентом. Этот язык был мне совершенно незнаком.

– Он, наверное, проголодался, – произнесла незнакомая женщина нормальным, немного усталым тоном. – Правда, малыш? Хочешь нямнямки?

Нямнямки? Это что еще за зверь? Я тихонько, по стеночке, пробрался к двери в гостиную и заглянул туда. На диване сидела Сара, а рядом с ней – женщина, на коленях у которой лежал маленький, совсем крошечный человеческий котенок.

Да он был меньше меня! Я, конечно, знал о том, что у людей тоже бывают котята, но никогда не думал, что они рождаются такими крохами. А теперь он еще и замяукал, совсем как наши, кошачьи котята! Это сбило меня с толку. Тут незнакомая женщина подняла его, расстегнула блузку и начала кормить грудью. Вот это было уже более привычно. Я вспомнил, как мама-кошка кормила меня, моих братьев и сестер до того… до того, как начался этот кошмар, случившийся много лет назад. От теплых и горестных воспоминаний я печально замяукал, и обе женщины посмотрели в мою сторону.

– А вот и он! – воскликнула Сара. – Оливер гостит у нас. Но ты его, наверное, знаешь.

Знает?

– Ах да. – Женщина улыбнулась. Она казалась милой, чуть моложе Сары, но темные волосы были стянуты в небрежный хвост, как будто у нее не нашлось времени толком причесаться, а уставшие глаза свидетельствовали о том, что ей не мешало бы хорошенько выспаться. – Наш маленький герой!

Герой? О чем это она? Верно, перепутала меня с каким-то другим импозантным рыже-белым котом.

– Я видела его в пабе, – продолжала женщина. – Мы каждую пятницу туда заглядывали на кружечку с пирогом…

Тут ее лицо приняло какое-то странное выражение, словно она силилась не заплакать.

– Когда я еще работала, – поспешно добавила она. – До рождения малыша.

– Ты скоро снова сможешь куда-нибудь выходить, Хейли. Джеку всего два месяца – увидишь, станет легче. А когда он откажется от ночных кормлений, сможешь нанять няню.

– Правда? – Хейли, кажется, с трудом в это верила. – Том забронировал нам столик на Рождество – особый вечер для нас двоих. Сказал, что к тому времени малыш немного подрастет, а я могла бы попросить мамочку из нашей детской группы порекомендовать няню… Но теперь паб сгорел.

– А вы куда-нибудь еще пойдите! Если найдете няню на вечер. Могли бы съездить в город, в итальянский ресторан – у Тома же есть машина. Или в городской паб. Там вкусно кормят и недорого.

– Но ведь мамам с малышами теперь тоже негде встречаться! Я очень расстроена! Только сходила на несколько встреч, и мне так хотелось познакомиться с другими мамами, у которых маленькие дети. Ведь у нас в группе были не только девочки из Литтл-Брумфорда. Из Грейт-Брумфорда приезжали мамы, и из других деревень. Где еще общаться с людьми, если мы живем в таком захолустье? – Голос Хейли стал похож на горестное мяуканье. Может, стоило подойти к ней и потереться о ее задние лапы? – А как мне не хватает общения с коллегами! Привыкла видеть много людей вокруг. Я даже по чертовой электричке скучаю!

– Конечно, дорогая, – успокоила ее Сара. – Твоя жизнь так резко изменилась – сидишь дома с маленьким ребенком, а раньше целыми днями крутилась на работе. Но скоро привыкнешь, обещаю. А если вы с Томом все-таки решите пойти куда-нибудь на Рождество, я могу присмотреть за малышом.

– О! Сара, да ты что… У тебя самой дел по горло, собственные дети! Надеюсь, ты не думаешь, что я напросилась. – Она покраснела и закрыла лапой рот.

– Нет, конечно! – улыбнулась Сара. – Я-то помню, каково это, мои девчонки тоже когда-то были малышками. Каждой маме нужен свет в конце тоннеля.

– В том-то и дело! Я так ждала Рождества в этом году. Первое Рождество Джека! Думала, будет здорово. Но теперь я постоянно чувствую себя усталой и, если честно, мне все равно. И как же хочется избавиться от одиночества! Не пойми меня неправильно, мне с тобой очень приятно общаться… Спасибо, что пригласила.

– А тебе спасибо, что спросила, все ли у нас в порядке, – отвечала Сара. – Я ведь даже не заметила тебя в парке, пока не пошла обратно от остановки. Ты все видела?

– Да. Надо же, какой храбрый кот этот Оливер – не испугался дать отпор Майклу Поттсу, совсем как маленький тигренок! Тот прямо струхнул, а?

Маленький тигренок! От гордости я громко замурлыкал. Сара и Хейли рассмеялись и ласково улыбнулись мне. От радости я обошел кофейный столик, затем потерся о задние лапы Сары и вместо поцелуя моргнул. Теперь она тоже была моим человеком, и я хотел, чтобы она знала, что нравится мне.

Когда девочки вернулись из школы, я, к удовольствию своему, отметил, что Роуз повеселела.

– Все друзья сочувствовали ей из-за Уголька, – объяснила Грейс. – И даже расписались на ее гипсе – смотри!

Сара улыбнулась.

– Какие молодцы, – сказала она, посмотрев на гипс. – Все написали, что ты очень храбрая, Роуз.

– А Оливер-то каким храбрым оказался утром, да, мам? – Грейс подбежала ко мне и заключила в объятия. Я довольно замурлыкал. Никогда меня еще не называли смельчаком и не сравнивали с тигром! Впрочем, наверное, до сегодняшнего дня я этого и не заслуживал.

А потом ко мне подошла Роуз. Она улыбнулась, погладила меня здоровой лапкой и тихо произнесла:

– Я люблю тебя, Оливер.

Грейс с Сарой рассмеялись – кажется, они были очень счастливы и взволнованы. Я и сам был доволен до невозможности.

Поужинав, я решил заглянуть к Дэниелу и Ники и проверить, вернулись ли они домой. Так как у них не было кошачьей дверцы, мне пришлось потоптаться у входной двери, издавая как можно больше шума. И совсем скоро Ники меня впустила. Кажется, она была очень рада.

– Смотри, кто пришел, – крикнула она Дэниелу. – Рада снова видеть тебя, Оливер. Как прошел день?

Мне очень хотелось рассказать ей о том, что сегодня я был храбрым тигром и поднял Роуз настроение, но пришлось ограничиться мурлыканьем.

– Я ему молока налью. Это не пробьет брешь в кошельке, – проговорила она и пошла к холодильнику.

– У меня зарплата на этой неделе, – заметил Дэниел. – Давай немного поможем Мартину и Саре с кормлением кота?

В тот момент зазвонил телефон, и Дэниел ответил. Я принялся лакать вкусное молоко.

– Да, это я, Дэниел, – произнес он. – А, привет, Джордж! Знаю, я же был здесь, когда Мартин тебе звонил. Да нет же, конечно, нет! Такой шок, столько всего навалилось – конечно, я понимаю, что ты плохо соображал. Наверное, ты обрадовался, узнав, что с Оливером все в порядке? А он здесь, с нами, на кухне, пьет молоко! Да, у него все отлично, не волнуйся. – Последовала долгая пауза, а потом Дэниел сказал: – Да нет, Джордж, – нет, вообще-то… послушай, нам ты ничего не должен. Мы его не кормим – он живет у Мартина и Сары. Мы вроде как вместе за ним присматриваем, ведь мы с Ники целыми днями на работе. С девочками и Сарой ему веселее. И они совсем не против. Ты лучше у них спроси, но нам ты ничего не должен, правда! Ведь мы нисколько на него не потратили. Подумаешь, капелька молока! Нет, правда – это Сара его подкармливает. Так что обсуди все лучше с ними. Рад тебя слышать. Надеюсь, ты хорошо устроился у сестры. Ну, пока.

– Неужели Джордж предлагал заплатить за передержку Оливера? – спросила Ники, встав в дверях кухни.

Я усердно умывался после еды. Услышав имя Джорджа, я замяукал. Наверное, он думает обо мне и скучает, раз звонит справиться о том, как у меня дела.

– Да, говорит, ему жутко неудобно, что сразу не предложил. Просто вчера он так обрадовался, что Оливер нашелся… А теперь хочет отправить нам чек! Даже после того, как я объяснил, что не мы кормим Оливера, он попытался спорить со мной и сказал, что и капля молока стоит денег.

– Какой молодец, что предложил. Хорошо бы он соседям что-нибудь отправил на расходы.

– Точно. Теперь я уже не чувствую себя таким виноватым. А то вчера мне было стыдно признаться, что нам даже на кошачью еду не хватает, так у нас плохо с деньгами.

– А что, если мои родители все же были правы, Дэн? – погрустнела Ники. – Может, нам стоило подождать? Начинать совместную жизнь, не имея достаточно средств, было глупо. Нам едва на аренду хватает.

– Но жить с твоими родителями – тоже не выход! Прости, Ники, конечно, хорошо, что они нас приютили, но ясно же было, что ничего путного из этого не выйдет. Я им не нравлюсь, и от этого чуть было не пострадали и наши отношения. – Он вздохнул. – Возможно, они правы и тебе следовало найти кого-то получше меня. Кого-то с деньгами, кто мог бы тебя содержать.

– Не говори так! Ты же знаешь – мне больше никто не нужен. – Ники обняла Дэна, и мне стало так жалко их обоих, что я тоже подошел, принялся ходить кругами и тереться головой об их задние лапы, пока они не засмеялись.

– Вот Оливеру все равно, богатые мы или бедные, – заметил Дэниел.

– И мне все равно. Как-нибудь протянем, Дэниел. А мои родители передумают, когда увидят, что мы справились. Я точно знаю. Они же разумные люди, и это неправда, что ты им не нравишься. Они просто беспокоятся за меня.

Дэниел кивнул и снова обнял ее, а потом пошел в гостиную и сел читать газету. Ники же задержалась со мной на кухне и стала смотреть, как я заканчиваю умываться.

– Есть только одна проблема, Олли, – сказала она тихо, чтобы в другой комнате не было слышно. – Дэн не знает, что мои родители собираются наведаться к нам на Рождество. Они планировали переночевать в пабе. Впервые с тех пор, как мы стали жить отдельно, они решили приехать к нам. Мои братья тоже приедут. Но не можем же мы поселить их здесь? У нас всего одна спальня, да и та крошечная. И вряд ли они обрадуются, если я скажу, что все отменяется.

О боже. Честно говоря, я не совсем понимал, чем родители Ники так расстроили их с Дэниелом. Но одно было очевидно – в пабе теперь переночевать не получится. Я начал понимать, что из-за пожара проблемы возникли не только у нас с Джорджем, но и у моих новых человеческих друзей. Если бы я только знал, как им помочь!

Глава 6

На следующий день, вернувшись из школы, Грейс и Роуз привели с собой двух других девочек.

– Покажи скорее! – прямо с порога воскликнула одна из них. – Какая порода? Он добрый?

Я лежал в гостиной в своем любимом кресле и дремал. А увидев их в дверях, открыл один глаз и стал наблюдать.

– Добрый, когда познакомится с тобой поближе, – отвечала Грейс. – Но поначалу будет немного бояться – не приставайте к нему, пожалуйста.

Она, кажется, очень гордилась тем, что показывает меня подругам.

– Пусть Роуз его возьмет. Он ее больше всех любит.

Я подумал, что это очень мило с ее стороны – сказать так, да и Роуз понравились ее слова: она улыбнулась и подошла ко мне.

– Оливер, привет, – прошептала она. – Мы привели подружек с тобой познакомиться. Не бойся, они хорошие.

Впервые я слышал, чтобы Роуз так много говорила! Я разрешил ей поднять себя, и она отнесла меня на диван, усадила на колени и подозвала девочек.

– Какой хорошенький! – заверещала одна. – Можно его погладить?

– Да, только тихонько, – велела Грейс. – Он все еще привыкает к нам. Папа говорит, что он всегда побаивался незнакомцев, еще когда жил в пабе, и не любил, чтобы его трогали.

Две новые девочки аккуратно опустили свои лапки мне на голову и очень осторожно погладили меня. Мне понравилось. Пусть гладят. Я знал, что человеческие котята обычно добрые – не считая того противного верзилу, что пристал к нам вчера утром.

– Он мурлычет, – восторженно проговорила одна из девочек. – Мы ему нравимся!

– Он совсем не похож на вашего предыдущего кота, – сказала другая девочка и тут же закрыла лапой рот и добавила: – О! Прости, Роуз. Нечаянно вырвалось.

– Ничего, – тихо ответила Роуз.

– Просто он правда не похож, да? Уголек был большой, черный и уже старый, а у Оливера такой красивый рыжий мех, и, кажется, он еще совсем маленький.

Какая милая девочка. В благодарность за ее слова я вытянул шею и придвинулся к ней поближе. Передо мной явно была ценительница кошачьей красоты.

– Ага. – Роуз робко улыбнулась. – И хорошо, что не похож. А то бы я смотрела на него и все время плакала.

Было очень непривычно слышать, что молчунья Роуз так много говорит. В комнату вошла Сара: она стояла и с улыбкой наблюдала за детьми.

– Девочки, хотите молока с печеньем? – предложила она, и девчонки ринулись на кухню.

– А можно потом поиграть с Оливером?

– А ему можно дать молока?

– А у вас есть для него игрушки?

Оживленно болтая, они вышли из комнаты.

– А он теперь ваш навсегда? – спросила одна из девочек, когда они уже скрылись из виду.

– Нет. – Голос у Грейс звучал разочарованно. – Мама говорит, мы присматриваем за ним по очереди с соседями, но только пока его хозяин из Лондона не вернется. Правда, это может случиться нескоро.

– Может, ваши мама с папой подарят вам другого котенка, после того, как этот уедет?

В ответ раздался тихий голосок Роуз:

– Очень надеюсь. Только я хочу такого же, как Оливер.

Чуть позже, когда мы ужасно утомились от игр – одна заключалась в том, чтобы выпрыгивать из-за дивана и пугать друг друга, а вторая – в катании клубка шерсти по полу и попытках его поймать – подружки Грейс и Роуз надели куртки в ожидании родителей, которые вот-вот должны были прийти и отвести их домой. За окнами уже стемнело, шел дождь, и я пытался прикинуть, сколько еще протяну без возможности сходить на улицу по-маленькому. Я всегда отличался большой чистоплотностью и даже помыслить не мог о том, чтобы случайно наделать лужу в доме. Особенно если учесть, что здесь я был всего лишь гостем. Но звуки ветра и дождя отбивали всякое желание высовываться наружу. Я сел, прислонился носом к кошачьей дверце и погрузился в раздумья; дети смотрели на меня и хихикали.

– Оливер мог бы стать нашим подшефным для значка «Друг животных» в скаутской группе, – вдруг предложила одна из девочек.

– Идея хорошая, – одобрила Грейс. – Вся наша шестерка могла бы взять над ним шефство! – Она была очень взволнована. – Поскольку я командир Лисиц, думаю, мне нужно подойти к Бурой Сове и рассказать ей о наших планах.

Командир Лисиц? Я обернулся и в ужасе уставился на них. Какие еще лисицы?

– Но ведь занятия девочек-скаутов отменили, – расстроенно заметила подружка Грейс. – Из-за пожара в деревенском клубе.

– Ну и что, – ответила Грейс. – Я спрошу у мамы, можно ли будет Лисицам раз в неделю встречаться у нас.

Это было уже слишком. Я протиснулся в кошачью дверцу и выпрыгнул в сад. Пусть там сыро и холодно, но если в этом доме будут собираться лисы, лучше не попадаться им на глаза.

Признаюсь честно: услышав про лис, я струсил. И да, мне всю жизнь не нравилось, когда меня трогали незнакомые люди. Но с того самого дня, как вредный мальчишка обидел Роуз, и особенно после того, как меня назвали храбрым малым и тигром, я почувствовал, что становлюсь смелее и во мне просыпается тяга к приключениям. Меня все еще мучили страшные сны о той ночи, когда загорелся паб, а я заблудился в лесу. И когда вернулся другой кошмар – тот самый, что не давал мне покоя с тех пор, как я был маленьким, – я снова проснулся, дрожа всем телом и с бьющимся сердцем. Но вместе с тем я начал понимать, что большинство людей все-таки хорошие. И хотя Джордж по-прежнему был моим любимчиком, не он один умел быть добрым и ласковым.

Когда я жил в пабе, то выходил в деревню лишь за компанию с Джорджем, если не хотел сидеть дома и скучать в одиночестве. По соседству с нами жили другие кошки, и, бывало, мы встречались у черного входа в лавку – там, где стоят мусорные баки. И вот, через день или два, когда Сара ушла, оставив меня одного, я решил, что уже оправился от потрясения, вызванного пожаром, и вполне способен прогуляться по деревне без сопровождения.

Я направился прямиком к магазину и заглянул за угол, но, увы, никого из моих кошачьих друзей там не оказалось. Мне не терпелось поведать им о том, как я героически спас своего хозяина, не говоря уж о побеге от лиса и моем нападении на злого мальчишку. Пусть кто-нибудь попробует после этого назвать меня трусом! Скоро они все изменят свое мнение обо мне! Но, видимо, придется рассказать им об этом в другой раз.

Я вернулся на улицу и заметил около лавки двух женщин. Они везли эти штуки на колесиках (люди называют их колясками) и пытались вести разговор, но им все время мешали вопли и мяуканье, которые раздавались из этих штук.

– О, смотри, – сказала одна из женщин. – Это же Оливер, кот Джорджа из паба. А мы-то думали, что с ним стряслось. Надеюсь, он не на улице теперь живет?

– По нему не скажешь, – ответила ее подруга.

– Точно. Хорошо, если кто-то взял его к себе. За тобой кто-то присматривает, Оливер?

– Да, – ответил я. – У меня целых две пары приемных хозяев, спасибо за беспокойство.

Но, разумеется, они не понимали по-кошачьи и поэтому, взглянув на меня, продолжили свой разговор. А говорили они о том, как жаль, что собрания молодых мам больше не проводятся.

Я пошел к парку, надеясь встретить там своего приятеля Полосатого и других котов. Но вместо них увидел еще одну женщину с коляской. Это была Хейли, та самая, что приходила к Саре в гости со своим младенцем Джеком в день моего героического сражения с Майклом Поттсом. Она сидела на скамейке, держала коляску за ручку и смотрела на землю. А когда я подошел, подняла голову и произнесла:

– О, привет, Оливер. – Но голос у нее был не слишком-то радостный.

Я запрыгнул на скамейку с другой стороны и промяукал «привет», но Хейли лишь вздохнула:

– Тоже гуляешь один?

Странно, подумал я, ведь она-то была не одна, а с Джеком. Но, видимо, ей просто хотелось поговорить со мной, хотя я был всего лишь котом. Она продолжала:

– Как бы я хотела видеться со своими друзьями с работы, Оливер! Не надо было увольняться… но как бы я тогда справилась? Как бы ездила в город, работала и ухаживала за ребенком, откуда бы взяла деньги на няню? Ох… Не думала я, что будет так тяжело. Я постоянно чувствую себя усталой, и, наверное, мне просто одиноко… Жаль, что здесь, в деревне, у меня нет друзей. Других мам, например, с которыми можно было бы поговорить. Мне бы сразу полегчало! Но теперь даже собрания молодых мам отменили.

Я навострил уши. Странно, а ведь две другие женщины тоже на это жаловались! Я спрыгнул со скамейки, громко замяукал, обращаясь к Хейли, и стал расхаживать взад и вперед, красноречиво виляя хвостом. Если пойти прямо сейчас, мы их еще нагоним!

– Олли, в чем дело? – Она с любопытством смотрела на меня, но не двигалась с места.

О господи! Я в нетерпении замяукал, и, кажется, до нее наконец дошло.

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой? К Саре? Какой умный котик – наверное, понял все, что я сказала. И я бы рада повидаться с Сарой, но не могу же я ей надоедать… У нее свои дела, и дети уже подросли. Мне бы…

Не обращая внимания на ее слова, я бежал вперед по улице, даже не оглядываясь посмотреть, успевает ли она за мной. Ура! Завернув за угол, я увидел, что две женщины с колясками все еще стоят у входа в магазин и по-прежнему болтают, как твои тявкающие собачки. Тогда я обошел их три раза по часовой стрелке и два раза против. Они рассмеялись и вслух поинтересовались, что за игру я затеял. Наконец на горизонте появилась Хейли с коляской. Три женщины переглянулись и стали смеяться, как старые подруги.

– Можно подумать, Оливер специально привел меня к вам! – воскликнула Хейли. Мамы быстро познакомились и принялись заглядывать друг другу в коляски, чтобы поворковать над малышами. – Странно, конечно… не может же кот быть настолько умен.

Серьезно? Вот так всегда: никто не ценит наш кошачий интеллект. Я оставил мам за разговором и вернулся в дом Сары и Мартина, чувствуя себя уставшим и готовым вздремнуть. Тяжелый выдался день: только и делал, что помогал людям. Но я решил – раз уж восьми– и девятилетние девочки догадались, что можно встречаться у кого-то дома, то три взрослые женщины как-нибудь тоже додумаются.

Глава 7

На следующий день Сара отправилась за покупками и вернулась в компании подруги. Женщины зашли на кухню сделать кофе, и, прислушавшись к их разговору, я понял, что они опять переживают из-за закрытия паба и деревенского клуба.

– Все равно хорошо, что я тебя сегодня встретила, Энн, – сказала Сара, когда они зашли в гостиную. Я лежал на прогретом солнцем подоконнике и наблюдал за птицами. – Хотела обсудить встречи девочек-скаутов.

– А, вот и еще одна проблема, – отвечала ее подруга. На вид она была постарше Сары; ее круглое лицо излучало жизнерадостность, и она говорила очень громко. – Я все каналы пробила, чтобы найти временное пристанище для наших встреч… но безуспешно. Актовый зал в школе Грейт-Брумфорда по вечерам занят взрослыми курсами, народными танцами и бог знает чем еще. В культурном центре та же ситуация – у них даже лист ожидания! В церкви святого Луки до пожара была пара свободных вечеров, но, кажется, бойскауты и молодежный клуб нас опередили.

– Ох. Ну, хоть этим будет где собираться. И проще ездить, даже если у родителей нет машин: там дети постарше, и почти у всех есть велосипеды.

– Это верно. Но, увы, Сара, нужно будет написать родителям девочек-скаутов, что, если в ближайшее время никто ничего не придумает, придется приостановить собрания на неопределенный срок. А жаль. Некоторые девочки успеют вырасти из младшей скаутской группы к тому моменту, как мы сможем возобновить занятия.

– По правде говоря, у меня есть предложение, – сказала Сара. – Вообще-то, эту идею мне Оливер подкинул.

До сих пор они не обращали на меня внимания, но когда Сара кивнула в мою сторону, Энн удивленно рассмеялась.

– Кот из паба? А я и не знала, что он теперь у тебя живет.

Тут Сара поведала ей мою историю – как я сбежал из горящего здания и Дэниел снял меня с верхушки дерева. Потом она объяснила, что ее дочери и их подруги решили сделать меня своим подшефным, чтобы получить значок «Друг животных», и договорились собираться дома у Сары и Мартина раз в неделю. Я слушал внимательно, чтобы не пропустить упоминание о лисах.

– Идея хорошая, – заметила Энн.

– Получается, их шестерка будет собираться регулярно. Я узнаю, что нужно для получения значка, и помогу им немного. А когда они подготовятся, как думаешь, сможешь прийти и провести экзамен на значок?

– Конечно. Вообще говоря, как Бурой Сове, мне полагается проверять их где-то раз в две недели. Буду рада хоть с Лисицами пообщаться, даже если с другими девочками не получится.

Ага. Значит, лисицы придут к нам домой! Я встревоженно мяукнул, но Сара и ее подруга были слишком увлечены беседой.

– Я вот к чему клоню, Энн, – взволнованно продолжала Сара. – Я, конечно, не могу принять всех скаутов у себя – у нас просто места не хватит. Но если Лисицы будут встречаться здесь, почему бы родителям девочек из других групп не приютить их у себя дома? Это лучше, чем ничего, и занятия прерывать не придется.

– Отличная мысль! – Энн вскочила на ноги и выглядела так, будто вот-вот запрыгает от радости. – Мама Джессики наверняка с радостью примет Барсуков, а насчет Белок поговорю с родителями Молли. Предоставь это мне. Здорово придумано, Сара! А ты не думала стать вожатой скаутов?

Сара рассмеялась.

– Поразмыслю об этом как-нибудь на досуге! Но сейчас нужно сказать спасибо Оливеру.

Мне было очень приятно это слышать, хотя меня по-прежнему тревожила перспектива столкнуться с лисами. Если в других домах собираются встречаться барсуки и белки, и даже совы в этом участвуют, то почему именно нам достались лисы? Если честно, я бы не пустил в дом ни барсука, ни белку, ни лису, но клянусь, если последняя появится здесь, девочкам придется ее изучать вместо меня. А я пойду спрячусь к соседям.

Я решил время от времени заглядывать в маленький домик Ники и Дэниела и стал навещать их почти каждый вечер. Они, кажется, радовались моему приходу, но я переживал, что ничем не могу помочь с их проблемами. Они то жаловались, как мало денег у них осталось до конца месяца, то переживали из-за Рождества. Видимо, Ники все-таки сообщила Дэниелу о предстоящем приезде родителей.

– Надо просто объяснить им, что «Герб лесничего» сгорел, – рассуждал Дэниел в тот вечер, когда я зашел на огонек. – Они могли бы остановиться в гостинице в Грейт-Брумфорде. Или в одном из пабов.

– На Рождество уже все забронировано, хотя еще только начало ноября. Я все места обзвонила! Наверное, придется им просто отказать, Дэн. Но тогда отношения с ними совсем разладятся. Вряд ли они поймут… от них понимания не жди.

– Если честно, так даже меньше проблем… не надо будет тратиться на большую индейку и подарки для всех.

– Ну что это за мысли? – ответила Ники, и я с удивлением отметил, что голос у нее был раздраженный. – Это же наша первая возможность доказать им, что они были неправы, когда говорили, что нам не стоит жить вместе.

– И что ты предлагаешь? Пригласить их на рождественский ужин, накормить хлебом с бобами, подарить подарки из магазина «Все за фунт» и уложить спать на полу в гостиной? Смирись, Ники, – ты зря тратишь время, пытаясь убедить их в том, что мы все сделали правильно. Даже если бы они остановились в пабе, нам это бы не помогло. Все равно твоя семья увидела бы, как мы живем. Нам даже отопление не по карману. Не понимаю, зачем ты вообще согласилась жить со мной.

Ники начала всхлипывать и тереть глаза. Я прыгнул к ней на колени, чтобы ее успокоить, и мне на голову закапали слезы.

– Прости, дорогая, – произнес Дэниел через пару минут. – Я не хотел тебя обидеть. Просто меня так злит эта ситуация. Я понимаю, что сам виноват. Нужно найти работу получше.

– Может, мне поискать подработку? Например, официанткой по вечерам. Если бы не пожар в пабе, можно было бы у Джорджа спросить. Но могу разузнать в Грейт-Брумфорде.

– Нет. Это я должен искать работу. Что-нибудь обязательно подвернется, – проговорил Дэниел, но как-то неубедительно. Мне показалось, он устал и сыт по горло всеми сложностями.

Большинство людей, которых я встречал во время своих прогулок по деревне, уже были в курсе, что после пожара меня приютили две приемные семьи. Гуляя по улице, я узнавал завсегдатаев паба, и некоторые здоровались со мной и пытались погладить.

– Ах, старина Оливер, – со смехом сказал своему другу один из игроков в домино. Стоило ему наклониться ко мне, и я бросился наутек. – Дружелюбный котяра, но трусливый, как мышь.

Трусливый? Как мышь? Я задрожал от возмущения. Да меня, между прочим, кое-где величают тигром! В раздражении я свернул в тихий переулок и уселся на заборе маленького коттеджа, похожего на дом Дэниела и Ники. Скворцы дрались за разбросанные в саду хлебные крошки. Один из них повернулся ко мне спиной, и я подумал: вот весело было бы подкрасться к нему сзади и прыгнуть! Может, я бы даже поймал его и отнес домой Саре в благодарность за то, что присматривает за мной.

И вот я незаметно спустился с забора и залег в тени, опустив голову и подняв зад, как делали мы, кошки, испокон веку. Я выжидал подходящий момент. Глупые птицы не смотрели в мою сторону, и я уже готов был на них наброситься, как вдруг распахнулась парадная дверь и стая скворцов, испугавшись, взлетела вверх, на деревья. На пороге возникла древняя старуха, размахивающая деревянной ложкой. Она кричала:

– Вон! Вон, мерзкий котяра, оставь птичек в покое! Я эти крошки для них насыпала! Если бы не я, они бы зимой голодали. Иди своей дорогой, старый ободранный кошак! Еще загадишь мне весь сад!

Вот это да! Никогда за все мои девять жизней меня никто еще так не оскорблял. Ободранный кошак? Я даже огляделся по сторонам – подумал, что она имеет в виду кого-то еще. Могу лишь предположить, что у бедной старушки были нелады со зрением. Иначе почему она приняла красивого, импозантного, ухоженного и безукоризненно воспитанного кота в самом расцвете сил за старого ободранного кошака? И смех, и грех! Я решил, что старушенция достойна сочувствия, и вместо того, чтобы обижаться и уходить, остался на месте. Притворившись, что даже не слышал ее невнятную тираду, я начал усиленно умываться, желая показать глупым скворцам, чирикавшим на дереве над моей головой, что вовсе не собирался их ловить. Меня ни капли не волновало, что делает старуха, хотя она раскричалась пуще прежнего – я смекнул, что она слишком дряхлая, чтобы меня поймать, не говоря уж о том, чтобы причинить мне вред.

О мой котенок, никогда не повторяй мою ошибку: опасно недооценивать пожилых людей! Понятия не имею, откуда в старушке взялось столько прыти. Только что она стояла на пороге, а через мгновение уже нависла надо мной, собираясь задать хорошую трепку! Осталось лишь прижаться к забору и шипеть на нее, ведь она отрезала мне все пути к отступлению. Неужели я избежал гибели в огне, спасся от лисы и пережил тот кошмар в своем котячестве лишь для того, чтобы меня забила насмерть старушенция с деревянной ложкой? Я громко замяукал, призывая на помощь. Ну вот где мои друзья-коты, когда они так нужны?

И тут, когда я уже решил, что мне конец, она вдруг замолчала и произнесла:

– Постой-ка… Что у нас здесь? Ошейник?

– А что же еще, конечно, ошейник, ты, старая безмозглая женщина! – возмущенно промяукал я. – Я приличный чистоплотный питомец, а никакой не бездомный ободранный кошак!

Не то чтобы я был против бездомных кошек, не пойми меня неправильно. Судьба у них непростая, и они заслуживают помощи. Я отдавал себе отчет в том, что уже не раз за свою жизнь мог очутиться на улице.

– Дай-ка погляжу, – сказала старуха и, не успел я дернуться, схватила меня в охапку, что было совершенно унизительно. Не обращая внимания на мой протестующий писк, она поднесла к глазам адресник на ошейнике. – Оливер? – спросила она. – Что ж, Оливер, не знаю, откуда ты взялся, но предлагаю тебе свалить туда прямо сейчас и больше не возвращаться! Я не для того крошки птицам насыпаю, чтобы прожорливые избалованные кошаки вроде тебя лазали тут и разнюхивали.

Значит, сначала я был старым ободранным кошаком, а теперь стал прожорливым и избалованным? Я пришел в такую ярость, что даже не чувствовал страха от того, как она со мной обращалась. Я хотел уже было повернуть голову и цапнуть ее как следует, чтобы она меня выпустила, как из дома напротив послышался крик.

– Эй, Барбара! Ты что там творишь с котом из паба?

Другой пожилой человек – на этот раз самец. Час от часу не легче. Но этот хоть узнал меня, и на том спасибо.

– Отвали и не лезь не в свое дело, Стэн Миддлтон! Эта проклятая зверюга рыскала в моем саду и охотилась на птиц. Или на хлебные крошки, обжора такая.

Да кому нужен ее отвратительный черствый хлеб, когда дома меня ждут лакомые мясные кусочки и тунец?

– Отпусти его, старуха, пока шею бедняге не сломала. Это же Оливер, кот Джорджа из «Герба лесничего». Он мухи не обидит. Наверное, ему просто одиноко.

– Ха-ха, – усмехнулась старуха, которую, оказывается, звали Барбара. – Одиноко? Да он даже не понимает, что это значит. И ты, Стэн, тоже. Думаешь, я не знаю, что ты каждый день просиживаешь в пабе со своими дружками?

– Не говори глупости, женщина. Паб-то сгорел. И я, как и ты, теперь торчу дома целыми днями. Если бы деревенский клуб не закрылся, пришлось бы мне, чего доброго, вступить в вашу дурацкую пенсионерскую группу. Сидел бы с тобой и другими старухами и слушал про ваше вязание и сериалы.

– Сериалы?! – прокричала она. Мне наконец удалось высвободиться из ее тисков, и я сиганул прочь, туда, где она не смогла бы до меня добраться. – Да их разве теперь посмотришь! Телек сломался, а зять слишком занят, чтобы прийти и починить. Тоже мне, деловой выискался. Эгоист, вот он кто! Надо бы отослать его рождественский подарок обратно в магазин. Хорошо, что я за него еще не полностью расплатилась.

– Ага, внучка моя такая же эгоистка. Нет у них времени на нас, стариков, вот в чем дело. – Я тихонько пятился прочь, прислушиваясь к их разговору. Кажется, они про меня уже забыли. – А если бы ты не была такой упрямой, я бы, может, и зашел к тебе на огонек и взглянул на твой телевизор. Но ты, небось, меня даже на порог не пустишь. Все еще дуешься по поводу того куста, который я слишком коротко подрезал, да? Думал, тебе будет приятно. Но кое-кому в жизни не угодишь.

Отойдя на безопасное расстояние, я принялся наблюдать за ними. Стэн перешел дорогу, и они переговаривались через калитку.

– А ты у нас, значит, телевизионный мастер? Что-то сомневаюсь, – проворчала Барбара. – Но все равно заходи и попробуй, а то я же знаю, ты не успокоишься. И в благодарность наверняка захочешь кусочек моего фруктового пирога, да? Только не думай, что получишь его на моем лучшем блюде! Ботинки сними, прежде чем ступать на ковер, – откуда мне знать, где ты в них лазал?

Мне стало жаль беднягу Стэна, но знаешь что? Даже издалека было видно, что, заходя в дом, он улыбался. Иногда, мой котенок, даже такому бывалому коту, как мне, бывает трудно разобраться в тонкостях человеческого поведения. Я поспешил домой к Саре, потом старательно вылизал лапы, болевшие в тех местах, где старуха в меня вцепилась, и вознаградил себя долгим и крепким сном в надежде стереть из памяти это ужасное происшествие.

Глава 8

На следующий день была суббота. Вот вырастешь и научишься различать человеческие дни, мой котенок. По субботам и воскресеньям дети не ходят в школу, а большинство взрослых не работают. Их не следует путать с праздниками и особыми случаями вроде Рождества и Пасхи. Согласен, все очень запутанно, но люди просто не могут жить, как мы, и каждый день проводить, как им вздумается. Короче говоря, в ту субботу я сидел у Сары на подоконнике, и тут увидел на улице то, что заставило меня вскочить и замяукать от радости. Поначалу я даже решил, что мне показалось, но когда машина подъехала ближе и остановилась у дома, я понял, что не ошибся. Этот старенький голубой автомобиль был мне хорошо знаком с самого детства! Дверца открылась, и из авто вышел мой хозяин Джордж.

Я соскочил с подоконника, бросился к двери, начал ходить кругами и мяукать во весь голос. Из кухни показалась Сара; она вытирала руки о полотенце. Девочки, игравшие в своей комнате, сбежали вниз по лестнице.

– Что за переполох, Олли? – воскликнула Сара. Завидев мое волнение, девочки рассмеялись. – Хочешь на улицу? А почему не выйдешь?..

Тут в дверь позвонили, и я чуть на нее не вскарабкался. Меня переполняли чувства.

– Кто это может быть? – спросила Сара и пошла открывать. – О! Привет!

Сейчас мне немного неловко об этом вспоминать, но в тот момент я слегка ошалел от радости. Когда Джордж наклонился, чтобы меня погладить, от радости я совсем потерял голову и бросился к нему в объятия, чуть не сбив его с ног. Я обвился вокруг шеи хозяина, стал облизывать ему лицо и урчать, как заведенный мотор. Я просто не мог сдержаться. Все смеялись, включая самого Джорджа.

– Вот это я называю теплый прием! – выпалил он. – Эй, малыш, успокойся! Ты же меня опрокинешь.

Мартин, который с утра ушел в сарай лодыря гонять (это не мои слова, это Сара так сказала, я даже не знаю, кто этот лодырь и за что его гоняют), услышал шум и зашел в дом.

– Джордж! – Они попытались обменяться рукопожатиями, но это оказалось не так уж просто: я прилип к Джорджу как банный лист. – Рад видеть тебя, приятель. Ты уже вернулся?

– Нет, увы. Просто приехал вас проведать.

– Что ж, хоть Олли порадуется. Оставайся на обед, если время есть.

– Спасибо, с удовольствием, если вы, конечно, не против.

И мы пошли на кухню. Джордж сел за стол, усадив меня на колени, а я, довольно мурлыкая, прижался к нему.

– Ну и как у него дела? – спросил Джордж, кивая на меня.

– Отлично, – тут же ответила Сара. – Мы в восторге от Олли. Правда, девочки?

– Да! – хором пропели они, а Роуз тихо добавила: – Хочу, чтобы он остался с нами навсегда.

– Роуз, ты помнишь, что я тебе говорил? – мягко произнес Мартин. – Оливер – кот Джорджа, у нас он живет временно, до тех пор, пока Джордж не вернется в деревню и не сможет снова взять его к себе.

– Но это еще нескоро. И даже когда Олли вернется ко мне, он наверняка будет приходить к вам в гости и играть с вами.

– Обязательно, – промяукал я, но меня, естественно, никто не понял. На самом деле, то, что люди не желают учить кошачий, очень досадно. Раз они считают себя умнее нас, почему бы не попробовать выучить пару фраз?

Итак, все сели за стол пить чай с тостами. Саре наконец удалось выманить меня с колен Джорджа парой кусочков сыра. Потом дети ушли играть, но я остался со взрослыми. Не хотелось упускать ни минутки рядом с Джорджем, пока он здесь.

– Большое спасибо, что заботитесь об Оливере, – сказал он Саре и Мартину. – Я не могу его взять к сестре, да ему и лучше оставаться здесь, в деревне, где он все и всех знает.

– Это точно. И с ним никаких проблем. Но он не все время проводит с нами, – заметила Сара. – Бывает, заглядывает к Ники и Дэниелу, нашим соседям.

– Так скажите, кому выписывать чек? – Джордж достал из кармана бумажник. – Собирался отправить по почте, но не знал, как вы между собой договорились. Дэниел на днях сказал, что кошачий корм покупаете вы.

– Я бы сказал, мы делим расходы пополам, – ответил Мартин, быстро переглянувшись с Сарой. – О нас вообще не беспокойся, а вот Ники и Дэниел – их Олли объедает! Сам знаешь этих кошек.

Меня озадачил его ответ, ведь я прекрасно знал, кто меня кормит, и Мартин тоже. Они же договорились, что именно на них с Сарой лягут все расходы. И хотя Ники, бывало, наливала мне блюдечко молока и подкидывала небольшие кусочки, я подозревал, что Мартин просто хочет проявить участие.

– Сделаем так: я выпишу чек на твое имя, Мартин, а вы уж поделите деньги, как хотите. И… спрыгни на минутку, Олли? Надо принести кое-что из машины.

– Это слишком много, – запротестовал Мартин, взглянув на чек.

– Вовсе нет. Это же за целый месяц. Постараюсь приезжать хотя бы раз в месяц и оставлять деньги или, если так будет проще, могу купить запас кошачьей еды и привезти с собой.

– Послушай, нет никакой необходимости…

– …но я все-таки думаю, что чек будет лучше. Поэтому если не смогу приехать, отправлю по почте.

– Джордж, не хочу, конечно, лезть не в свое дело, а у тебя самого-то с деньгами как? Ведь паб не работает.

– Спасибо, приятель, все в порядке. Обо мне не беспокойся. Мне на пивоварне помогают. Я же всего лишь арендатор. Сразу после пожара я сообщил на пивоварню, что придется переехать в Лондон, пока паб будут отстраивать. Они подыскали мне временную работу в баре неподалеку, который только что открылся после ремонта. Я пока тружусь там посменно, но, к счастью, от клиентов отбоя нет, ведь Рождество скоро. Придется на полный день перейти. Нашему повару из «Герба лесничего» они тоже место подыскали – в Грейт-Брумфорде. Вот девочкам-официанткам, увы, я ничем помочь не смог – те работали у нас непостоянно. Но слышал, что им обеим удалось найти какую-то подработку в городе.

– Так значит, в каком-то смысле и хорошо, что сейчас сезон праздников, – заметила Сара.

– Да. – Джордж нахмурился и вздохнул. – Вот только тем, кто забронировал столики или весь паб на Рождество, не повезло. К кому-то родные должны были приехать и остановиться у нас в номерах.

– Знаю. – Вид у Сары был расстроенный. – Но ты не виноват, Джордж. Просто людям придется пойти в другое место, если найдется куда. Это не конец света, главное, что ты не пострадал при пожаре.

– А все благодаря Олли, – заметил Джордж и погладил меня, хоть и согнал с колен. – Если бы он не разбудил меня в ту ночь, страшно подумать, что могло бы случиться.

Все притихли, даже я, не желая об этом думать. Чуть раньше речь зашла о том, что вызвало пожар. «Следователи» (понятия не имею, кто это) полагали, что причиной послужила неисправная электропроводка. Правда, что это за зверь, я тоже не знал, но порадовался, что никто не подумал, будто Джордж во всем виноват. Или я.

Джордж пошел к своей машине и вернулся с двумя большими пакетами.

– Небольшой подарок в знак благодарности. – Он поставил пакеты на стол.

– Но ты же уже дал нам денег, Джордж, – ахнула Сара, глядя на пакеты с раскрытым ртом.

– Тут кое-что для Олли и для девочек, так что не отказывайтесь, – с улыбкой проговорил он. – Ну, ребята, был рад повидаться и спасибо за обед. А теперь мне пора возвращаться. У меня сегодня смена.

– И я был рад тебя видеть, дружище, – они с Мартином обменялись рукопожатиями. – Спасибо за чек и за подарки, хоть это было и необязательно.

– Я скучаю по своему Олли, – вместо ответа сказал Джордж. Он взял меня на руки и потискал, а я замурлыкал ему в ухо. Как же мне хотелось, чтобы он остался! – Скоро увидимся, Олли. Веди себя хорошо. В следующий раз смогу приехать, наверное, ближе к Рождеству, – добавил он и зашагал к машине.

После его отъезда я еще долго горестно мяукал. Но потом Сара принялась разбирать пакеты, и я увидел, что Джордж привез мне кучу всего интересного. Это отвлекло меня от душевных страданий. В пакете лежало новое одеяло – мягкое, пушистое, с отпечатками лап, и игрушечная мышь с начинкой из кошачьей мяты, как раз подходящего размера для того, чтобы подбрасывать ее и ловить. А еще там обнаружились блестящие маленькие шарики, упаковка моих любимых лакомств и главное – маленький гамачок из меха, который цеплялся к батарее, чтобы я лежал в нем и грелся. Сара со смехом наблюдала, как Мартин вешает его на батарею в гостиной.

– Ты только глянь, Олли, – сказала она. – Какое уютное и теплое место для сна! Как раз на зиму.

Я запрыгнул в гамак, поворочался (там было тесновато, и поначалу я чуть не выпал), поцарапал меховую ткань, как мы, кошки, обычно делаем, и наконец свернулся калачиком. Урча себе колыбельную, я представлял, как мой милый Джордж выбирает мне подарки. И понял, какой же я все-таки счастливый кот.

Когда я проснулся, меня ждал еще один сюрприз. На улице стемнело, шторы были задернуты, а дети, наверное, уже легли. Но на диване, сжимая в руках стаканы с питьем – точно так делали люди в пабе, – сидели наши соседи Ники и Дэниел. В обычные дни я бы уже давно поужинал и отправился к ним в гости, но сегодня, видимо, слишком заспался в своем новом гамаке.

– Как здорово, что вы нас пригласили, – как раз говорила Ники.

– Ну, мы подумали, что если у вас нет планов на вечер, можно позвать вас поболтать, – ответила Сара. – Хотите чипсов? – Она протянула им маленькую тарелочку. Глядя, как они похрустывают чипсами, я вдруг понял, что сильно проголодался, спрыгнул с гамака, зевнул и размял лапы.

– Ого, смотрите, кто соизволил наконец проснуться, – рассмеялся Мартин. – Небось поужинать не откажешься, Олли?

Еще бы! Нетерпеливо мурлыча, я проследовал за ним на кухню и, поджидая, пока Мартин откроет банку, несколько раз обошел кругом то место, куда обычно ставили мою тарелку. Поужинав, я вышел на улицу по зову природы, потом хорошенько умылся, а когда вернулся в гостиную, оказалось, что там идет серьезный разговор.

– Мы просто не можем взять деньги, – твердила Ники с пунцовым лицом. – Мы же совсем его не кормили, только иногда наливали молока. Это ваши деньги по праву.

– Да ладно, ребята, – возражал Мартин. – Джордж сам хотел, чтобы вы их взяли. Он всех нас благодарит за то, что мы присматриваем за Олли, заботимся о нем и следим, чтобы ему не было одиноко. Не только же в еде дело.

– А! – Ники бросила на Дэниела встревоженный взгляд. – Ну… я даже не знаю, что сказать. Конечно, это очень мило с его стороны, но нам и так нравится, когда Олли заходит в гости.

– И если мы возьмем деньги, – решительно заявил Дэниел, – давайте тогда договоримся, что вечером кормить его будем мы. Иначе получится нечестно.

Мартин пожал плечами.

– Давайте так: у кого он окажется вечером, тот его и кормит.

Я навострил уши. Будь я хитроумным и коварным котом, то обернул бы это в свою пользу. Ведь я мог бы поужинать в одном доме, а потом пробраться к соседям за добавкой! Но потом я вспомнил, как Ники и Дэниел переживали из-за денег. Нет, это было бы неправильно. Пожалуй, буду есть у них иногда, чтобы они не чувствовали себя слишком виноватыми перед Джорджем. Но злоупотреблять этой ситуацией не стану, хоть искушение и сильно.

– Тогда мы закупим на эти деньги кошачьей еды, – проговорила Ники.

– Купите пару банок, – с улыбкой предложила Сара. – Мы же не хотим, чтобы наш Олли стал обжорой и выклянчивал лишние ужины, а?

После этих слов все рассмеялись, а мне стало до того неловко, что я вынужден был отвернуться и сделать вид, что опять умываюсь. И как они поняли, что у меня на уме?

– Джордж чересчур расщедрился, – сказал Мартин. – Нам столько денег не нужно. А сколько подарков он привез!

– О да! Я заметила новый гамак, – кивнула Ники.

– Олли уже успел его полюбить. Ему там, наверное, очень тепло и уютно. Но Джордж и детям кучу всего привез – книги, игры, головоломки! Они решили, что Рождество в этом году настало раньше времени! Так что видите, Джордж и нас щедро отблагодарил. – Он улыбнулся Ники и тихо добавил: – Не стесняйтесь, возьмите свою часть денег.

Когда этот вопрос был решен, заговорили о грядущем празднике.

– Если честно, рождественского настроения и в помине нет, – призналась Ники, сделав пару маленьких глотков из своего стакана и опустив его, как будто напиток ей не понравился.

– Но почему? – спросила Сара.

И в следующую минуту Ники с Дэниелом рассказали обо всем: о ее родителях, ссоре и их предстоящем приезде, который должен был стать для всех возможностью помириться. Но тут в пабе случился пожар, и теперь им негде остановиться на Рождество.

– Придется все отменить, – объяснил Дэниел. – Нам негде их разместить. Младшие братья Ники тоже приедут, а им двенадцать и четырнадцать.

Я заметил, как Сара с Мартином переглянулись.

– Уверена, можно что-то придумать, – сказала Сара.

– Я не вижу другого выхода. В деревне больше остановиться негде, а в Грейт-Брумфорде и других соседних городках все забито. – Ники пожала плечами. – Да и Дэн считает, что бессмысленно приглашать их на Рождество: ведь мы не можем позволить себе ничего лишнего.

– Для многих в деревне это Рождество грозит стать сплошным расстройством, – заметил Мартин. – Негде устроить праздники для детей и пенсионеров. В паб не сходишь вечерком…

– Даже бедняге Олли некуда пойти, – с улыбкой добавила Сара. Гости рассмеялись, и я, если честно, обрадовался, потому что разговор принял очень уж грустный оборот.

– Правда, сомневаюсь, что в прежние годы ему так уж там нравилось, – задумался Мартин. – В пабе на Рождество всегда было полно народу и незнакомых людей, которые не догадывались о том, что нашему Олли не по душе, когда его гладят и тискают незнакомцы. Особенно мужчины.

– Но к нам он, кажется, привык, – заметил Дэниел.

– О да. Нам оказана особая честь.

– А вы не знаете, почему он такой боязливый? Ведь бывает, что животные боятся чужих людей, потому что с ними плохо обращались. – Дэниел протянул руку, и я, мурлыча, подошел к нему и разрешил погладить себя по голове, показывая тем самым, что теперь ему доверяю. – Джордж взял его котенком?

– Да, – кивнул Мартин. – Но ты прав, у Оливера была нелегкая судьба. Джордж мне как-то рассказал. Очень печальная история.

Я понял, что сейчас Мартин поведает им о кошмаре, который случился со мной, когда я был совсем маленьким, и решил, что пора на боковую. Не хотелось выслушивать это еще раз. Достаточно того, что я это пережил.

Глава 9

Значит так, маленький котенок – надеюсь, я не должен звать тебя Кисенышем? Кажется, пришло время поведать о том, что со мной произошло. Только пойми: говорить об этом непросто. Но, вероятно, тебе будет полезно узнать, что не у всех котят бывает счастливое детство и не всем везет сразу попасть в хорошую семью, где тебя кормят досыта. Не говоря уж о том, что отнюдь не у каждого есть умудренный опытом старый друг вроде меня, который и присмотрит за тобой, и жизни научит.

Так с чего начать? С самых первых дней, наверное. Смутно припоминаю, как меня кормила мама: далекое и туманное ощущение тепла, мягкости и молочного счастья, утраченное так скоро после рождения. Я был одним из пяти котят, и первым, что я увидел, открыв глаза, стали мои братья и сестры. Поначалу зрение у меня было не очень хорошим – ты наверняка помнишь, как это бывает – но я чувствовал их, когда мы, натыкаясь друг на друга, пытались добраться до маминого молока. Наши маленькие ушки тоже сперва ничего не слышали, но потом я начал различать, как мурлычет мама, вылизывая нас, и как забавно пищат мои собратья. Мы были такие маленькие, что понятия не имели, где находимся, но там было тепло и сухо, а спали мы на какой-то грубой подстилке. В моем маленьком мире тогда не существовало никого, кроме мамы, двух сестер и двух братьев.

А потом случилась беда. Однажды, вскоре после того как глаза и уши у меня заработали как следует, нас всех разбудил внезапный громкий шум и порыв холодного ветра. Мама вскочила, пытаясь спрятать нас под собой, но мы в страхе рассыпались в стороны. Мы еще только учились ходить, и, должен заметить, у меня это получалось лучше всех. Раз или два я даже уходил с подстилки, но ноги подкашивались, и я скорее бежал обратно, к маминому теплу. Сейчас же я притаился под ней, дрожа от ужаса.

– Какого черта? – раздался крик, и я услышал тяжелые приближающиеся шаги. – Чертова кошка! Ты как сюда пробралась? Сарай же был заперт несколько недель! Надо было заделать окно, будь оно неладно. Знал же, что мерзкие бродяги со всей округи повадятся лазать в дыру. Убирайся! Давай, проваливай, вшивая тварь.

Он навис над нами. Другие котята дрожали так же отчаянно, как и я. Мама шипела и плевалась, напрягшись всем телом; хвост распушился и стал вдвое больше обычного. Не забывай, котенок, что я прежде никогда не видел людей и не знал, кто они такие. Человек, стоявший передо мной, казался огромным, издавал очень много шума и ужасно злился. А моя мама, кажется, злила его еще сильнее.

– А ну отцепись, проклятая зверюга! – заорал он, когда мама впилась когтями и зубами в его громадные волосатые передние лапы. – Ааа! Ну все – сейчас посажу тебя в мешок и… – Тут он замолк, и я отчетливо увидел перед собой его ужасное красное лицо и выпученные глаза.

– Будь я проклят, – выпалил он, – еще и котят принесла!

Мы хором запищали и испуганно замяукали. Мама кинулась прятать нас, но человек стал хватать нас за хвосты, шеи – за все, до чего мог добраться. А мы отчаянно пытались уползти от его лап.

– Сначала разберусь с вами, маленькие вредители. – С этими словами он выдернул из-под нас подстилку, встряхнул ее, и она превратилась в большой мешок. Он бросал нас туда по одному. Мама не переставала яростно шипеть и кидаться на него с когтями. Наконец ему это надоело, он швырнул ее на пол и прижал своей гигантской задней лапой. Меня кинули в мешок последним, и когда он взял меня за шкирку, я успел увидеть, как он пнул мою бедную маму так сильно, что та завыла от боли и вылетела в открытую дверь сарая. Ты даже не представляешь, мой котенок, как горько я плакал, оказавшись в темном мешке вместе с кучей своих собратьев, копошившихся на самом дне.

– А ну вернись! – крикнул мужчина ей вслед. Я слышал, как он с воплями выбежал из сарая, но вскоре вернулся, бормоча себе под нос, что поймает ее в следующий раз. – Пока избавимся от твоих крысят, – сказал он и, не успели мы опомниться, как мешок взметнулся вверх и начал раскачиваться. Мы повалились друг на друга и испуганно запищали.

Я вижу, что ты уже расстроился, мой маленький котенок, а ведь я тебе еще половину не рассказал. Уверен, что хочешь узнать остальное? Я предупреждал, история не для слабонервных. Тебя же потом не будут мучить кошмары? Но конец у нее счастливый, это я гарантирую. Иначе я не лежал бы сейчас здесь, с тобой рядом, свернувшись калачиком на мягкой подушке и греясь на солнышке. Однако, дружок, ты угадал правильно: то был последний раз в жизни, когда я видел свою маму. Всем нам приходится рано или поздно расстаться с мамами, но я был слишком мал, да и разлучились мы, скажем так, не при лучших обстоятельствах. Но теперь, став взрослым, я всегда радуюсь, что ей тогда удалось спастись от этого ужасного человека. И знаю, что будь у нее выбор, она бы нас никогда не оставила.

Итак, мы лежали в темном мешке. Точно не знаю, сколько мы там пробыли и куда нас несли, но когда человек бросил мешок на землю, мы начали как можно громче кричать, чтобы нас выпустили (хотя на самом деле получалось не очень громко). Сначала мы слышали вокруг лишь пение птиц. Мы сильно проголодались, хотели пить и начали слабеть. Я инстинктивно понимал, что нужно сидеть тихо и беречь силы, но двое моих братьев, видимо, не чувствовали этого. Они метались и пытались выбраться. Разумеется, это было невозможно: злодей завязал мешок. И все их попытки привели лишь к тому, что они вымотались и еще сильнее захотели пить. Внутри было тяжело дышать, и моим сестренкам стало нехорошо. В конце концов нам всем пришлось лечь и успокоиться: мы слишком ослабели, чтобы делать что-то еще. Сил не осталось даже плакать.

Мы долго лежали и слушали наше угасающее дыхание. Вероятно, прошло несколько часов, а может, и дней. А потом снаружи послышался звук: кто-то громко обнюхивал мешок и толкал его. К тому времени я настолько обессилел, что мне было почти все равно, что случится. Но вдруг до меня донесся человеческий голос:

– Руперт, что там у тебя? Брось это, дружок! Ко мне! Сидеть! Место!

И мы увидели свет – такой внезапный и яркий, что мне пришлось зажмуриться. Но уже через секунду я в ужасе распахнул глаза, напуганный жутким шумом. Скажи, котенок, тебе еще не приходилось встречаться с собаками? Знай: собака собаке рознь. Есть те, кто весьма дружелюбно настроен по отношению к нам, кошкам, но есть и законченные психопаты, готовые тебя прикончить. Однако главная проблема с собаками в том, что они слишком возбудимы и очень громко лают. Хозяевам приходится привязывать к ним длинные поводки, чтобы можно было хоть как-то их контролировать. Без поводка собака мгновенно слетает с катушек, принимается бегать кругами и лаять во все горло, а также гоняться за всем, что движется (хотя им редко удается кого-то поймать). До того случая с собаками мне сталкиваться не приходилось, и я пришел в ужас. Когда человек открыл мешок, собака сунула в него нос и разразилась ужасающей какофонией звуков. Человек тоже закричал, приказывая собаке заткнуться и сесть на место. Наконец в отверстии мешка вместо собачьей морды появилась человеческая. Учитывая мой прошлый опыт общения с человеком, можешь себе представить, какие чувства я испытал, увидев еще одного представителя этой породы. Говорил он так же громко, как и наш предыдущий мучитель.

– Котята! – воскликнул он, глядя на нас. Я хотел было мяукнуть в испуге, но даже пискнуть не смог. Братики и сестрички, кажется, тоже онемели. – На вид еле дышат. Бедолаги. Что за негодяй бросил мешок с котятами посреди поля? Это же преступление, вот что я вам скажу. Что ж, придется мне, наверное, взять вас с собой, хоть и не знаю, удастся ли вас спасти. Пошли, Руперт – вперед, мой мальчик! Возвращайся в машину. С тобой я потом погуляю.

С этими словами мешок снова подняли в воздух, и я повалился на своих бедных собратьев. Впрочем, мы так ослабели, что нам было уже все равно. Когда мешок снова опустили, я был уже почти без сознания. Но через несколько минут раздался еще более громкий шум – громче, чем звонкое лаянье собаки, которая никак не унималась. Я лежал в мешке, трясясь и дрожа, и не сомневался в том, что настал конец света. Потом я понял, что мы очутились в машине, а шум, который я впоследствии слышал множество раз, был не чем иным, как ревом пробуждающегося двигателя. Поначалу машины ревут что есть мочи, но потом утихают и начинают громко мурлыкать, пока едут вперед. Находиться в машине ужасно: ты чувствуешь урчание в ее животе, она издает кучу страшных звуков, то останавливается, то снова трогается с места, а иногда визжит. Когда Джордж везет меня куда-то, он включает музыку, и это немного помогает. Но тогда, лежа в темном мешке и не имея ни малейшего понятия, что происходит, я, наверное, сходил с ума от страха. Даже хорошо, что воспоминания со временем померкли.

По правде говоря, я не помню ничего вплоть до того момента, как меня достали из мешка. Я слышал голос хозяина пса и еще один, более тонкий и нежный, но смысл того, о чем они говорили, ускользал от меня. Ты, верно, знаешь, что коты с рождения понимают два языка – человеческий и кошачий? Но люди не догадываются об этом, так как мы не умеем говорить по-человечьи вслух. Как, ты не знал? А тебе никогда не было любопытно, почему люди не сердятся, если мы не обращаем на них внимания? Они просто не ждут, что мы их поймем, и, между прочим, это нам даже на руку. Ведь нам, кошкам, в отличие от собак, не приходится выполнять человеческие приказы.

Как бы то ни было, к тому времени мой мозг почти уже ничего не воспринимал. Мне не понравилась женщина с тонким голосом, взявшая меня на руки, но она обращалась со мной намного бережнее, чем жуткий мучитель из сарая. По сравнению с громким голосом мужчины и лаем собаки – та все не могла угомониться – женский голосок успокаивал. Она аккуратно ощупала меня, а потом вдруг начала поить молоком из какой-то маленькой трубочки! Это был рай. Я стал жадно глотать и чуть не подавился – пить хотелось очень сильно. А потом я, видимо, заснул.

Следующее, что я помню – как проснулся в клетке совсем один. Хотелось плакать, и я тихо и жалобно замяукал. Тут же подошла женщина. К моему облегчению, мозг у меня заработал, и на этот раз я смог ее понять.

– Ага, один очнулся, – проговорила она. – Привет, маленький. Тебе получше? – Она открыла клетку и взяла меня на руки. Я немного повырывался, но когда увидел в ее руке трубочку и понял, что сейчас она даст мне еще молока, то успокоился.

– Пей, котик, – ласково промурлыкала она. – Пей до дна, тебе нужно набираться сил. Кажется, этот должен выкарабкаться, – крикнула она, обращаясь к другой женщине, стоявшей за ее спиной. И рассмеялась: – Еще просит. Это хороший знак! Тычется носом и ищет пипетку. Давай назовем его Оливером? Котенок, который просил добавки[1]!

Женщины рассмеялись. И хотя я не понял шутку и слишком устал, чтобы беспокоиться о том, как меня назовут, имя мне очень понравилось.

Так прошло, должно быть, очень много времени. Я то засыпал, то просыпался, а когда открывал глаза, меня кормили молоком. Постепенно я окреп и в конце концов снова сумел встать на свои маленькие лапы. Когда же я наконец смог ходить, как нормальный котенок, меня стали ненадолго выпускать из клетки, чтобы я побегал. Я по-прежнему не имел представления, где нахожусь. Одно было ясно: кто-то обо мне заботится. У меня прорезались молочные зубы, и, кроме молока, мне начали давать небольшие кусочки мяса на пробу. Поскольку теперь я знал, что такое голод, я дал себе клятву – никогда не отказываться от еды, которую мне предлагают.

День за днем я рос и набирался сил. И только начал привыкать к новому месту, как меня перевели в другую клетку, побольше. Там было где поразмяться, а еще имелась удобная лежанка и туалет. Женщина, которая за мной ухаживала, объяснила мне, как им пользоваться. Погрустнев, она сказала, что этому должна была научить меня мама-кошка, если бы нас не разлучили. Вспомнив о маме, я заплакал, а потом подумал, что стало с моими братиками и сестричками. С тех пор, как нас достали из мешка, я их не видел. Я бы очень хотел отыскать их и поиграть с ними! Но никто не говорил мне, где они. Я и сейчас этого не знаю. Но… догадываюсь. Говорят, что у нас, котов, девять жизней, но лично я не уверен.

Ах, прости, мой котенок. Пожалуйста, не плачь, ведь сейчас начнется лучшая часть этой истории! Обещаю, будет веселее. Что ж, перейду сразу к делу. Однажды я проснулся, лежа на своей кровати, и увидел незнакомого мужчину. Он смотрел на меня через прутья клетки.

– Привет, малыш Оливер, – проговорил он. Я тут же прижался к краю лежанки, ощетинился и зарычал. От мужчин жди беды. Этот, правда, говорил тише и ласковее остальных и улыбался, но разве можно было ему доверять?

– Хотите, я его достану? – предложила моя знакомая.

– Да, если можно.

– У него было тяжелое детство, – тихо проговорила она, открывая клетку. – Его бросили, когда он еще не отлучился от матери – вероятно, недели в три. Мы не рассчитывали, что он выживет, но малыш оказался сильным и уже готов к первым прививкам.

Она взяла меня в руки, и я стал вырываться. Не хотел, чтобы тот мужчина меня схватил.

– Все в порядке, Оливер, – успокоила меня женщина. – Не бойся. Он немного нервничает в присутствии незнакомых людей, – объяснила она. – Наверное, до того, как его выбросили, с ним плохо обращались.

– Бедный малый, – проговорил новый человек. – Но какой же он красавец! – Этот мужчина сильно отличался от других, с их громкими голосами, и особенно от того, первого, с огромными грубыми лапами. Он легонько погладил меня, и хотя я поежился, вообще-то, мне было приятно. – Хочешь жить со мной, Оливер? Обещаю, тебя никто больше не обидит. Мы с тобой станем лучшими друзьями. Мы же оба одинокие ребята, которым так нужен друг, правда?

И вопреки всем своим страхам я начал мурлыкать. Конечно, понадобилось время, чтобы я доверился своему новому хозяину. Когда он привез меня в мой новый дом, то разрешил мне сначала пожить наверху, в своих комнатах, где было тихо и спокойно. Потом я осмелел и решился спуститься вниз, где собирались клиенты. Но с того самого дня, когда он усадил меня на колени и рассказал, что его жена умерла и оставила его одного на целом свете, почему он и отправился в кошачий приют в надежде найти себе товарища, я знал, что он прав. Мы с ним действительно стали лучшими друзьями, и нам суждено прожить жизнь бок о бок, заботясь друг о друге.

Вот так, мой котенок, я познакомился с Джорджем.

Глава 10

Ну ладно, теперь, когда ты знаешь все о моем несчастном детстве, давай вернемся к истории, которая приключилась со мной в прошлом году. А то никогда не дойдем до конца.

Ты, верно, уже понял, что близилась зима. А зимой мне никогда не нравилось подолгу бывать на улице. Поэтому мне очень повезло, что в моем распоряжении оказались целых два уютных дома, где можно было поспать. Хотя, должен заметить, у Ники и Дэниела в коттедже гуляли сквозняки, а отопление они включали редко. Но все-таки порой мне становилось скучно и хотелось размять лапы – например, когда Сара работала на компьютере в кабинете, а дети были в школе. Тогда я выходил на улицу, сворачивал за угол и оказывался на главной улице. Если там мне не встречались Полосатый и другие коты и не с кем было поиграть, я сразу возвращался домой.

Разумеется, если по пути мне попадался какой-нибудь глупый голубь или скворец, ему же было хуже. Я неплохо охочусь, мой котенок, – я маленький и проворный и вполне могу застигнуть сонную птицу врасплох. Вот подрастешь, дам тебе пару уроков. Раньше, когда я жил в пабе, то приносил добычу и оставлял ее Джорджу под дверью черного хода. Ему почему-то не нравилось, когда я притаскивал подарок в дом. Но я не знал, что другие люди тоже этого не любят. И вот, когда я в первый раз поймал воробушка для Сары и Мартина, то пролез с птицей в зубах через кошачью дверцу. Дома никого не было, и я решил, что лучше всего оставить мой подарок посреди гостиной, у кофейного столика – чтобы, вернувшись домой, они сразу его увидели. Я-то думал, что меня похвалят за мои охотничьи успехи. И был жестоко разочарован.

– Что за чертовщина? – воскликнула Сара, увидев на ковре обезглавленного воробья. – Ох, Олли! Зачем? Бедная птичка! Спасибо большое, конечно, но не надо притаскивать в дом всякую гадость!

Расстроенный и сбитый с толку, я тихонько ушел. Сара, кажется, злилась, но при этом сказала «спасибо большое». Значит, ей понравился воробей? Но, как и Джордж, она, видимо, предпочла бы, чтобы я оставил его снаружи. Что до «бедной птички»… бой, между прочим, был честный, и воробей проиграл. Что в этом плохого? В конце концов я решил, что добыча показалась ей слишком тщедушной. В следующий раз принесу птицу побольше, но оставлю ее на крыльце. Вот Сара обрадуется!

Как-то раз, когда еще не совсем похолодало, мне вдруг захотелось прогуляться и поискать приключений. Я вышел из дома и почему-то не остановился, пройдя по обычному маршруту, а зашагал дальше, до самого конца главной улицы, где дорога начинает забираться вверх по крутому склону, оставляя позади дома и тротуар. Я там никогда раньше не бывал, и немного замедлил шаг, чтобы оглядеться и принюхаться. Кроме вонючих комьев лошадиного помета (никогда не понимал, почему лошади не прибирают за собой, как мы), смотреть было не на что. Но потом я свернул за угол и увидел перед собой массивные железные ворота, на которых сидели огромные птицы. Лишь через минуту я понял, что птицы ненастоящие. Заглянув через отверстие в узорчатой решетке, я удивленно мяукнул. Я увидел длинную дорожку, которая убегала вдаль. По обе стороны от нее раскинулись покрытые мягкой травой лужайки, на которых росли самые разные кусты и деревья. Дорожка вела к большому дому – самому большому, какой мне приходилось видеть в жизни. Тут любопытство пересилило страх. Я протиснулся через щелочку в воротах и опрометью бросился к ближайшему скоплению кустов. Там я ненадолго залег в засаде, надеясь, что меня никто не заметил. Когда оказываешься в новом месте, котенок, нужно помнить, что там может обитать хозяйский кот, который не преминет выгнать тебя взашей, или, чего хуже, непривязанная собака. Но в этом просторном саду все было тихо, и я решил воспользоваться случаем. Это был прекрасный денек: я гонял по лужайкам воробьев, дроздов и бестолковых вяхирей, прятался за деревьями и неожиданно выпрыгивал, валялся под кустами и, в целом, отлично провел время. Я хотел было поймать одного дрозда и отнести Саре и Мартину, но от прыжков так утомился, что сил едва хватило дойти до дома. Стоит ли говорить, как только я пролез через кошачью дверцу, то сразу уснул.

На следующий день я встретил на улице Полосатого с его новой подружкой Сьюки. Мне не терпелось рассказать о своем открытии.

– А, ты имеешь в виду территорию вокруг Большого Дома? – с потрясенным видом ответил он. – Туда же нельзя заходить.

– Почему? – удивился я. – Я вот зашел, и там было здорово! Попробуй как-нибудь! Мы отлично проведем время. А что, эта территория кем-то занята?

– Да, но не кошкой. Она принадлежит самому злобному человеку во всей деревне. Уж мне ли не знать! Я оттуда еле ноги унес, и он еще махал палкой, как будто хотел меня побить! Не испытываю ни малейшего желания возвращаться, хотя ты знаешь, что я, между прочим, очень храбрый кот. А такому трусишке, как ты, и вовсе лучше держаться оттуда подальше.

Не назови он меня трусишкой, я бы, может, и послушался его совета. Но его снисходительное отношение было настолько унизительным, тем более перед Сьюки! Та мурлыкала, терлась мордочкой о морду Полосатого и строила ему глазки, а когда удостоила меня взглядом, тот был полон такого презрения, что я выпалил:

– Вообще-то, никакой я не трусишка. Ты разве не слышал, что в деревне меня теперь кличут храбрым тигром?

Полосатый рассмеялся. А я засомневался, зачем вообще с ним дружу. Когда Сьюки рядом не было, он вел себя совсем иначе.

– Да что ты говоришь! И какой храбрый поступок ты совершил? Поймал мышь?

– Нет! – сердито парировал я. – Испугал человека, если хочешь знать. Самца, причем весьма агрессивного.

– Неужели? Небось это был маленький человеческий котенок, – ухмыльнулся Полосатый. Сьюки рассмеялась и начала еще нежнее тереться вокруг него.

Довольно, решил я. Возмущенно размахивая хвостом, я повернулся и пошел прочь. Ну и что, если моим противником был всего лишь человеческий котенок? Все равно я оказался храбрецом! Я еще докажу этому самодовольному Полосатому, что я намного храбрее его. Буду ходить в Большой Дом хоть каждый день и играть там, сколько душа пожелает! Ха! Это я трусишка? Да он не знает, с кем имеет дело!

К тому времени я действительно стал деревенской знаменитостью, но прославился, вероятно, не за свою храбрость. Все жители деревни были наслышаны о моей ситуации, о том, что я остался без дома и жил с приемными хозяевами. Когда я гулял по улице, кто-нибудь обязательно наклонялся и гладил меня по голове, спрашивал, как дела и скучаю ли я по Джорджу. Джорджа очень любили в Литтл-Брумфорде, и мне показалось, что деревенские жители испытывают по отношению ко мне что-то вроде коллективной ответственности – ведь я был их барным котом. Я гордился этим и начал понимать, что все те люди, что приходили в паб и хотели погладить меня, все те, чьих прикосновений я так боялся, на самом деле были добрыми и ласковыми.

Пока паб и деревенский клуб были закрыты на ремонт, люди стали чаще ходить друг к другу в гости. Я наблюдал за этим с неподдельным интересом. Например, в тот день, когда состоялась моя стычка с Полосатым и Сьюки, я пробегал мимо магазина и заметил двух женщин с колясками. Те смеялись и болтали, шагая по дорожке к соседнему дому. В одной из женщин я узнал Хейли – маму малыша по имени Джек. Она заметила меня и воскликнула, обращаясь к подруге:

– Смотри, это же Оливер. Привет, Оливер!

Я потрусил к Хейли и обошел ее кругом. Дул холодный ветер, и я торопился домой в тепло, но как же мне было приятно увидеть в ней перемену! Поэтому я решил не спешить. Прежде грустная и молчаливая, теперь Хейли улыбалась и громко смеялась. Даже маленький Джек в коляске довольно агукал, а не жалобно мяукал, как раньше.

– Это благодаря Оливеру у меня в деревне появились друзья, – сказала Хейли своей подруге. – Я почему-то уверена, что он нарочно привел меня к Луизе, когда та стояла у входа в лавку, и оставил там, чтобы мы поговорили. Знаю, это звучит странно, но он словно хотел, чтобы я пошла в ту сторону… – Хейли рассмеялась и покачала головой. – А может, я это все придумала. Но оказалось, Луизе тоже не хватает общения, потому что группа для молодых мам закрылась. Мы договорились сами организовывать встречи: ходить друг к другу в гости по утрам и пить кофе. Так я и познакомилась с тобой и остальными девочками. Ты даже не представляешь, как все изменилось с тех пор! Как это здорово, когда есть с кем поговорить про бессонные ночи, и детский плач, и подгузники…

– Да, хорошо иметь подруг, которые тебя понимают, – улыбнулась ее спутница. – Нам всем это нужно. Что ж, Оливер, значит, и я должна тебя поблагодарить.

И она тихонько потрепала меня по голове. А я пошел дальше, чувствуя себя счастливым и довольным собой. Пожалуй, даже слишком довольным после всех этих похвал. Но усмешка на морде Полосатого и презрительный взгляд Сьюки не давали мне покоя, и я решил: наступит день, когда они будут завидовать мне.

Среди моих новых знакомых в деревне семья Сары и Мартина больше всех ценила мое присутствие, а все из-за перемены, произошедшей в малышке Роуз. С тех пор, как я поселился у них, Роуз стала разговорчивой, чаще улыбалась и вела себя, как и полагается человеческим котятам, – носилась по дому, хихикала о чем-то с сестрой и выбегала из школьного автобуса, с восторгом рассказывая, что случилось в школе. А после того, как я напал на вредного Майкла Поттса, она больше ни словом не обмолвилась об Угольке и несчастном случае. На днях я слышал, как Грейс рассказывала Саре, что другие мальчики из класса видели нашу стычку и теперь дразнили Поттса – мол, рыжего котика испугался.

– Они зовут его трусом, потому что он цепляется только к тем, кто меньше его, – к таким как Роуз. А стоило коту зашипеть, и он сразу слинял, – тараторила Грейс. – Ему не нравится, что друзья над ним смеются, вот он и не лезет больше к Роуз, да и ко мне тоже.

– Ну и хорошо, – отвечала Сара. – И за это мы должны благодарить Олли, правда ведь?

– Да. А сегодня он и Лисицам поможет!

Грейс подбежала ко мне и обняла, но, услышав про лисиц, я всполошился, замяукал и вцепился когтями в подушку, на которой сидел, наотрез отказавшись идти к ней на руки.

– В чем дело, Олли? – спросила она, смеясь. – Ты сегодня не в настроении?

А чего она ждала, учитывая все эти разговоры? Чуть позже мои опасения подтвердились. Я спокойно отдыхал в любимом кресле, и тут раздался звонок в дверь, и Грейс воскликнула:

– Это они! Лисицы!

Естественно, я тут же спрыгнул с кресла и бросился к кошачьей дверце.

– Нет! – закричала Роуз, увидев, как я метнулся мимо. – Мам, не дай Олли сбежать!

Я не верил своим ушам. Кажется, вся семья – даже Роуз! – сговорилась, решив пустить в дом лис и скормить меня им. Сара бросилась и заблокировала кошачью дверцу прежде, чем я успел в нее пролезть. Я развернулся, рассчитывая улизнуть через парадную дверь, когда они откроют ее лисам. Но, к моему вящему ужасу, Сара заперла меня на кухне и крикнула Грейс:

– Все, можешь их впускать! А я пока подержу Олли на кухне! Когда закроешь входную дверь, выпустим его.

В смятении замяукав, я забился под кухонный стол и попытался слиться со стенкой. Я слышал детские голоса, но никакого лисьего лая. Хотя я знал, что они затаились. Через несколько минут вернулась Сара.

– Оливер, да что с тобой такое? – Она наклонилась и протянула мне руку. Я прижался к полу. От страха из груди вырывалось низкое утробное рычание. – Иди скорей, Лисицам не терпится тебя увидеть!

И не успел я смыться, как она схватила меня двумя лапами и понесла в гостиную. Я закрыл глаза и приготовился попрощаться с этим миром. Интересно, сколько жизней у меня останется? Пусть я не верил в эту кошачью легенду, надежда умирает последней. Но вместо лисьего тявканья меня встретил хор детских голосов.

– Привет, Оливер! – услышал я. – Ой, какой хорошенький! Он спит?

Я очень медленно приоткрыл один глаз, потом другой и подозрительно оглядел комнату. Куда же подевались лисы? Я решил сидеть на руках у Сары, вцепившись в нее покрепче, пока не выясню этот вопрос.

Девчонки смеялись.

– Он нас боится? – спросила одна из них.

– Ему нужно к вам привыкнуть, – с важным видом объяснила Грейс. – Но потом все будет нормально. Просто говорите тихо, не торопите его и не лезьте сразу гладить.

Одна девочка подошла чуть ближе и наклонилась, заглядывая мне в глаза.

– Привет, робкий малыш Оливер, – тихо проговорила она. – Меня зовут Элис.

– А меня Оливия. Почти как тебя, – произнесла другая девочка.

– А меня Иви.

– А меня Кэти.

Девчонки наперебой называли свои имена – даже те, что уже приходили раньше, чтобы поиграть со мной. А потом Грейс сказала:

– Мы – Лисицы, лучшая шестерка девочек-скаутов Брумфорда!

Мне показалось очень странным, что эти милые девочки по собственной воле называют себя лисицами. Может быть, поэтому они одеты в коричневое? Но, по крайней мере, теперь я понял, что в комнате только они и настоящие лисицы не придут. А значит, можно, расслабиться.

– Мы будем изучать тебя, Оливер, – заявила Грейс. – Ты поможешь нам стать первой шестеркой девочек-скаутов, которая получит значок «Друг животных»!

– Я тоже буду помогать вам, девочки. Мне нужно попрактиковаться: Бурая Сова сказала, что, когда занятия девочек-скаутов возобновятся, я смогу пойти учиться на вожатого, – призналась Сара.

– Как здорово, мам! – воскликнула Грейс.

– Да, я давно уже искала, чем заняться, чтобы активно участвовать в деревенской жизни.

– И все благодаря Олли. Ведь это он подкинул идею собираться дома.

– Да, Олли – совершенно необыкновенный кот, – с улыбкой глядя на меня, сказала Сара. – Благодаря ему жители деревни стали общаться гораздо чаще. Вот только сегодня Хейли, у которой малыш, рассказала, что мамы с детьми тоже начали ходить друг другу в гости. Она уверена, что Олли подвел ее к двум мамам с колясками и познакомил их.

Я горделиво замурлыкал. Но знаешь человеческую поговорку? Не задирай нос, а то споткнешься.

Глава 11

На следующий день я подслушал, как Сара говорит Мартину, что ее не будет весь день, пока дети в школе.

– Пройдусь по магазинам, куплю подарки к Рождеству, – сказала она.

– Сейчас? – удивился Мартин. – Еще же только середина ноября.

– Да, но мы с Энн решили вместе поехать в город, почему бы не убить двух зайцев? Мы договорились пообедать. Обсудим скаутские занятия.

– Может, оно и правильно. Рождество, как всегда, наступит так быстро, что оглянуться не успеешь.

– Ага. – Сара замолчала. – Жаль, что для наших соседей это время невеселое. Ники даже не радуется приходу Рождества. А подарки они, наверное, вообще покупать не будут.

– Не знаю. Дэниел сказал, что они до сих пор не сообщили родителям, что визит отменяется.

Ники и Дэниел теперь частенько заходили к Саре и Мартину поболтать. Я радовался, что мои приемные хозяева подружились.

– Я вот подумала, – проговорила Сара, – Март, а может, мы предложим родителям Ники разместиться у нас на пару дней?

– Что, на Рождество? – нахмурился Мартин. – А это не чересчур?

– Но что такого? К нам в этом году никто в гости не приедет. Днем они будут у Ники и Дэниела, а к нам придут только ночевать. – Сара пожала плечами. – Можно хотя бы предложить. Мне очень хочется им помочь.

– Ладно. Предложение хорошее. – Мартин поцеловал ее на прощание и надел пиджак, собираясь на работу. – Давай вечером пригласим их на огонек и обсудим.

– Меня не будет весь день, Олли, – повторила Сара еще раз, как будто я не слышал. – Я оставила тебе сухой корм на случай, если проголодаешься. Вернусь одновременно с девочками.

Дверь за ней закрылась, и я тут же ощутил скуку и одиночество. Настроения встречаться с Полосатым не было – с тех пор, как он связался с этой Сьюки, его манера общаться стала жутко меня бесить. Спать весь день тоже не хотелось. И вот я выпрыгнул через кошачью дверцу и пошел по улице, выискивая, чем бы заняться. День стоял ясный и солнечный, но было очень холодно, и, чтобы не замерзнуть, идти приходилось быстро. Не успел я оглянуться, как уже бежал вверх по холму к тому месту, которое Полосатый называл Большим Домом. Хотя я хвастался Полосатому, что не боюсь и вскоре вернусь туда снова, с того первого дня я ни разу туда носу не показывал. Но сейчас воспоминание о зеленых просторах, кустах и деревьях, среди которых так весело бегать и резвиться, манило меня за собой. Я проскользнул через щель в массивных железных воротах и, настороженно посматривая, нет ли поблизости свирепых людей с палками, потрусил по дорожке. Затем я нырнул в особенно привлекательный куст и спугнул стайку сонных птиц, укрывшихся в ветвях от зимней стужи.

Но проблема в том, мой маленький котенок, что играть в компании другого кота или человека, которые бегают с тобой наперегонки и всячески развлекают, всегда интереснее, чем в одиночестве. Конечно, в твоем возрасте и одному весело. Вы, котята, можете часами гоняться за хвостом или пытаться поймать собственную тень – я-то знаю, ведь не забывай, я тоже когда-то был молодым. Но когда подрастешь немного, игры в одиночестве быстро тебе наскучат. Раз Полосатый боится и предпочитает выпендриваться перед своей подружкой, не желая исследовать Большой Дом со мной, значит, и делать тут особенно нечего, подумал я. После чего решил немного осмотреться напоследок и поворачивать назад.

На этот раз я направился прямо к дому, стараясь держаться в высокой траве: вдруг на пороге появится злой мужчина? Как я уже говорил, дом был просто огромный, со стенами из красного кирпича и печными трубами – таких здоровенных я в жизни не видел! В задней части здания виднелись очень высокие окна. Самые большие из них в хорошую погоду, судя по всему, открывались в сад. За окнами виднелся свет лампы и сияние огня в камине. Я вспомнил уютный теплый очаг, который Джордж разводил в пабе.

Есть у людей еще одна поговорка, которую я лично, мой котенок, никогда не понимал, но она меня тревожила: «Любопытство сгубило кошку». Мне бы очень хотелось узнать, что это была за кошка и как именно она умерла? Но люди предпочитали не распространяться о судьбе бедняжки.

Так вот, в тот миг любопытство буквально распирало меня, хоть я и понимал, что не стоит совать нос туда, куда меня не приглашали. И я начисто позабыл, что любопытство может меня сгубить. Подкравшись поближе к стеклянным дверям, я заглянул в дом. Я ожидал увидеть того злого мужчину, о котором меня предупреждал Полосатый, и мое маленькое сердечко забилось от адреналина: я приготовился бежать со всех лап. Но меня тянуло на приключения, и вдобавок мне очень хотелось узнать, что там, внутри. Я уже представлял, как при следующей встрече расскажу о своих похождениях Полосатому и Сьюки. По счастью, злого человека в комнате не было. У очага сидела женщина в чем-то вроде белой накидки и с книгой в руках. Ее губы шевелились, и, прижавшись ухом к стеклу, я услышал ее голос – кажется, она читала вслух. При этом она поглядывала на диван, стоявший по другую сторону от камина, и улыбалась. Я повернул голову и попытался разглядеть, что там, но сначала увидел лишь розовое одеяло. И только потом заметил поверх него бледную тонкую ручку. Затем фигура под одеялом зашевелилась и показалась голова. Оказалось, что на диване лежит девочка примерно одного возраста с Грейс, а может, чуть старше; лицо ее было очень бледным, под глазами темнели круги, а там, где у людей обычно волосы, сияла только голая кожа – как у некоторых пожилых мужчин, которые приходили в паб. Я удивленно мяукнул и хотел уже убежать, но девочка, должно быть, заметила меня. Она высунулась из-под одеяла, и через стекло я услышал, как она произнесла:

– Лора, смотри! Какой красивый котик!

Ну что тут скажешь – я всегда был падок на комплименты. Я замер, но по-прежнему был готов сбежать в любой момент. Все мышцы задрожали при мысли о том, что сейчас меня погонят вон. Женщина в белой накидке опустила книгу, подошла к окну и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились, и… она неожиданно улыбнулась, наклонилась и заговорила со мной через стекло.

– Привет, котик! А ты и правда красавец! Откуда ты взялся?

– Ему там, наверное, холодно, – сказала девочка.

– Наверное, – согласилась женщина. – Но на нем ошейник, он выглядит откормленным. Скорее всего, это чей-то кот из деревни.

– Значит, пришел с нами познакомиться. Может, впустим его, чтобы погрелся у огня?

Та, которую звали Лора, заколебалась, а потом ответила:

– Нет, Кэролин. Ты же знаешь, что твой отец не любит кошек. И это неправильно – у кота есть свой дом. Хозяева наверняка его ищут.

– А. – Девочка разочарованно откинулась на подушки и помахала мне рукой. – Ну пока, маленький котик. Как бы я хотела завести кошку, Лора!

– И я, дорогая. Но твой отец будет против. Итак, на чем мы остановились?

Она села и снова взяла книгу. Я постоял у дверей еще немного, наблюдая за ними. Безволосая девочка слушала историю и поглядывала на меня. Но потом я замерз, не говоря уж о том, что отец, который не любит кошек, мог в любой момент появиться из-за угла. Я сразу сообразил, что это был тот самый злой человек с палкой, которым стращал меня Полосатый. Я был храбрым котом и определенно любопытным, но мне не хотелось поплатиться за это жизнью. И я убежал.

Я не вспоминал о том случае, пока снова не встретил Полосатого. Я уже спланировал, как расскажу ему обо всем, приукрасив некоторые моменты и выставив себя настоящим смельчаком. Но в тот вечер Мартин снова пригласил Ники и Дэниела на огонек, и я решил посидеть с ними в гостиной, качаясь в гамачке на батарее и подслушивая их разговор. Кажется, сегодня все были счастливы: Сара – потому что удачно съездила за покупками и заразилась духом Рождества, что бы это ни значило; а Ники и Дэниел – потому что Мартин предложил родителям Ники пожить у них с Сарой на праздники.

– Это слишком щедрое предложение, – сначала запротестовал Дэниел. – Мы не можем его принять!

– Но почему? У нас же есть место, – ответила Сара, и Мартин с улыбкой подтвердил. – У девочек одна комната на двоих. А третью спальню мы специально оборудовали для гостей. Но в этом году к нам никто не приедет.

– А мальчики могут переночевать в маленьком кабинете, – предложил Мартин. – Там стоит старый диван и есть место для раскладушки. Немного тесновато, но…

– Но мы злоупотребляем вашей добротой, – возразила Ники. Казалось, она вот-вот расплачется.

– Вы же нас ни о чем не просили. Мы сами предложили, – заметила Сара. – Нам только в радость.

И в конце концов они договорились. Мартин налил по второй порции напитков, и разговор зашел о деревенских новостях. Тут я снова загордился, ведь они принялись рассказывать, что люди теперь устраивают свои собрания дома, а эта идея принадлежала мне.

– Я даже слышала в лавке, – сказала Сара, – что Барбара Григгс, ненормальная старуха, которая живет в коттедже на Бэк-Лейн и вечно на всех орет, стала приглашать Стэна Миддлтона из дома напротив играть в карты по вечерам. Говорят, они смеются так, что слышно на всю округу. А в мусорных баках потом находят пустые бутылки из-под хереса.

– Да, а Стэн вступил в пенсионерский клуб, хотя раньше клялся, что никогда этого не сделает – ведь там собираются одни глупые старухи, чтобы болтать про свое вязание. Он даже разрешил проводить собрания у себя дома, – рассказал Мартин. – Говорит, все началось с того, как он увидел Оливера в саду у Барбары. Та гнала его прочь.

– Старина Олли опять помог, – заметил Дэниел, когда они перестали смеяться.

– Это хорошо, конечно, что для собраний и встреч нашлось место. Но дома можно собираться только небольшими группами, – со вздохом произнес Мартин. – А как же рождественские вечеринки?

– В этом году придется от них отказаться, – расстроенно объяснила Сара. – Праздник женского клуба уже отменили. И вечеринку для девочек-скаутов. И для пенсионеров. Да все.

– Как жаль, – вздохнула Ники. – В деревне просто не найдется такого большого помещения.

– Да. – Сара кивнула. – Ну вообще-то, есть один такой дом. Я имею в виду Большой Дом. – И она рассмеялась, а вслед за ней и Мартин. – Но туда нас никто не пустит.

– А что за Большой Дом? – спросил Дэниел.

Естественно, в этот момент я окончательно очнулся от дремы и принялся слушать с большим интересом.

– Брумфорд-Холл. Дом, который стоит на окраине деревни, на холме по пути к Грейт-Брумфорду. Раньше там находилась усадьба здешнего землевладельца. Прежний хозяин был добродушным стариком и разрешал устраивать на территории летнюю ярмарку. Но новый… – Сара улыбнулась и пожала плечами.

– …откровенный мерзавец, – закончил за нее Мартин. – Он вдовец и живет совсем один. В деревню спускается нечасто, но каждый раз с лицом черным, как туча. Никогда ни с кем не поздоровается. И никто не видел, как он улыбается.

– Что ж. Значит, это исключено, – вздохнула Ники. – Не похож он на человека, который готов устроить вечеринку на Рождество.

– Боюсь, что нет. – Сара печально покачала головой. – Придется Литтл-Брумфорду в этом году обойтись без праздника.

У нее был такой грустный голос, что я сочувственно мяукнул. Все повернулись ко мне и снова рассмеялись.

– И даже ты тут не поможешь, Олли, – сказала Сара.

Как я уже говорил, наверное, я слишком загордился. Недавно обретенная слава Кота, Который Помогает Людям Подружиться, не давала мне покоя. А новая задача казалась реальным вызовом. Под силу ли она мне? Сумею ли я стать Котом, Который Спас Рождество? Тогда я еще не представлял, как это сделать, но решил, что попытка не пытка.

Глава 12

Хотя Мартин ворчал, что на дворе еще ноябрь и до праздника осталась куча времени, все, кажется, только о Рождестве и говорили. Дети с радостью предвкушали какие-то «рождественские спектакли» в школе: там надо было наряжаться пастухами и ангелами, и Сара сшила девочкам странные костюмы из простыней. Стоило детям расшалиться, и им грозили, что если они не будут вести себя хорошо, то Санта-Клаус не придет. Я слышал, как Грейс и Роуз шептались, что вообще-то не верят в Санта-Клауса, но почему-то притворялись, что верят, – не понимаю почему. Возможно, Санта-Клаус для людей – такая же легенда, как наша, кошачья, про девять жизней. Часть человеческой культуры. Это я мог понять. Как бы то ни было, девочки все равно ждали неведомого Санта-Клауса, хоть и не верили в него.

Все эти разговоры о Рождестве пробудили во мне ностальгию по дому. Когда я жил в пабе, конец декабря был самым чудесным временем года. Джордж украшал камин остролистом и зелеными ветками, ставил в углу большую живую елку, отяжелевшую от блестящих шариков, мишуры и сияющих огоньков. Вижу удивление в твоих глазах, мой котенок, – да, елку на Рождество приносят в дом. Я и забыл, что у тебя еще все впереди! Кстати, позволь дать один совет. Когда хозяева поставят елку, они велят тебе не трогать ее. Но потом повесят на ветки кучу блестящих штучек, и искушение станет невыносимым. Если бы они не хотели, чтобы ты играл с этими штучками, то не стали бы вешать их туда, правильно? Так вот, поверь, почти невозможно сопротивляться желанию подпрыгнуть и ударить лапой эти сверкающие шарики. Когда я был котенком, я так чуть елку на себя не опрокинул. Это случилось в мое первое Рождество. Тогда я жуть как перепугался, и Джордж с тех пор старался вешать все блестящее на верхние ветки. Но это меня не останавливало – иногда искушение слишком сильно.

По вечерам в пабе было так красиво и уютно – гирлянда, огонь в камине… И хотя на Рождество к нам всегда приходило больше незнакомых людей, отчего я немного нервничал, все они пребывали в хорошем настроении. Джордж говорил, что это его любимое время года. Поэтому в последние дни я постоянно думал о хозяине, который теперь жил где-то далеко со своей сестрой, страдавшей аллергией на кошек, и без меня. При мысли об этом я печально мяукал себе под нос, лежа в кресле или на кроватке Роуз среди ее плюшевых мишек. Иногда девочки гладили меня и спрашивали, почему у меня такой грустный вид. Ах, если бы я мог объяснить!

Чтобы отвлечься, на той неделе я каждый день совершал вылазки в Большой Дом. Там я больше не тратил время зря и не играл в кустах – ну или играл минут пять или около того. А потом бежал сразу к стеклянным дверям, где впервые увидел женщину с девочкой. Иногда они опять сидели там, а девочка по имени Кэролин здоровалась со мной и смотрела на меня с грустной улыбкой.

Порой гостиная пустовала – наверное, Лора и Кэролин уходили в другие комнаты. В таком огромном доме они могли быть где угодно. Однажды я осмелел, обошел особняк сбоку и очутился у парадной двери, к которой вела каменная лестница. Забравшись на верхнюю ступеньку, я смог запрыгнуть на широкий подоконник и заглянуть в другую комнату. Она оказалась большой, больше, чем помещение бара в пабе, и почти без мебели. Я невольно задался вопросом, для чего она предназначена и кому вообще понадобилась комната такого размера, если даже мебели для нее не нашлось? Человеческие существа не перестают меня удивлять. А потом я вспомнил, как Мартин и Сара говорили, что дом на холме – единственное место в деревне, где можно устроить большой праздник. И правда ведь. Этот огромный зал легко вместил бы всех жителей Литтл-Брумфорда.

Я старался не слоняться у Большого Дома дольше, чем нужно. Я всегда переживал, что злой человек, который не любит кошек (да судя по всему, и людей), появится и поймает меня. Но почему Мартин сказал, что он живет там один? Я ведь своими глазами видел женщину с девочкой. Может, они тоже забирались сюда тайком, и мне лучше держаться от них подальше? Но что-то заставляло меня возвращаться к Большому Дому снова и снова.

В последнее время у Сары было много дел. Она постоянно крутилась на кухне и готовила что-то вкусное с приятным пряным ароматом, а потом убирала в морозилку.

– Еще немного пирожков на Рождество, Олли, – говорила женщина, отправляя в заморозку очередную партию. – Праздник нескоро, но я должна столько всего испечь! Надо торопиться.

Того, что она испекла, уже хватило бы не только на наших домашних, но на всю деревню!

– Я вызвалась провести рождественский обед для женского клуба, – как-то вечером объяснила она в разговоре с Ники. – Официальной праздничной вечеринки в этом году не будет – так, соберемся на сосиски в тесте и пирожки, а напитки каждый принесет с собой. Народу будет… но какая разница? Ты тоже приходи. Обед в субботу.

– Но я же не состою в клубе, – запротестовала Ники.

– А я как раз хотела предложить тебе вступить. Женский клуб – это не то, что ты думаешь. Мы делаем столько интересного, и молодые девчонки вроде тебя у нас тоже есть. Это поможет тебе завести друзей в деревне. Я знаю, как это сложно, когда всю неделю работаешь в городе.

– Ого! – Ники рассмеялась. – Да ты, кажется, читаешь мои мысли. Иногда мне кажется, что нам с Дэном тут не место.

– Вам здесь понравится, не сомневайся. У нас очень дружелюбный народ. По крайней мере, большинство! Вы переехали совсем недавно, и, конечно же, у вас пока не было времени завести друзей. Собрания женского клуба проводятся по четвергам. Сама понимаешь, пока деревенский клуб закрыт, мы ходим друг к другу в гости. Загляни к нам на следующей неделе, посмотришь, что к чему.

– Спасибо, Сара. Может, и приду. – Кажется, Ники все еще сомневалась. – Хотя мне бы надо поискать вторую работу на вечер, – неожиданно добавила она. – Временную. Например, в баре или официанткой. Хотя, если честно, когда я прихожу домой, я уже и так без сил.

– Сколько раз я говорил – не нужна тебе никакая вторая работа, – вмешался Дэниел. Голос у него был расстроенный. – Ни мне, ни тебе ни к чему две работы. Лучше найти место, где больше платят, чтобы не пришлось больше ничего искать.

Повисла тишина, и все присутствующие в гостиной вдруг ощутили неловкость. Сара с Мартином заерзали на креслах, стали заглядывать в стаканы и тихонько покашливать. Наконец Мартин спросил:

– А чем ты занимаешься, Дэн?

– Работаю в магазине, – ответил тот, глядя в пол.

Интересно, почему он произнес это так, как будто сожалел об этом? Мне, например, казалось, что работать в магазине очень весело.

– Не просто в магазине, а в большом универмаге в Вест-Энде, – уточнила Ники. – Но зарплата там – кот наплакал.

Я окончательно запутался. Почему какой-то кот плакал из-за зарплаты Дэниела?

– Не работа мечты, конечно, – со вздохом ответил тот. – Вообще-то, я всегда хотел работать в автомастерской.

– Серьезно? – Мартин встрепенулся. – А ты учился на механика?

– Ну… можно сказать, и учился. Меня отец обучил. Мы с ним любили возиться с машинами, понимаете? Такое у нас было хобби. Чинили машины соседям, и папа говорил, что, когда я окончу школу, он меня пристроит к своим знакомым в этом бизнесе. Вот я и не готовился к экзаменам – потому что точно знал, чем буду заниматься в жизни. – Тут Дэниел вдруг замолчал.

– А потом что случилось? – тихо спросила Сара.

– Его папа умер от сердечного приступа, – ответила за Дэниела Ники. – Дэну пришлось искать работу, чтобы помочь маме. Он взялся за первое, что подвернулось.

– А потом мама нашла нового приятеля, – закончил Дэниел. – И… ну, в общем, я ей теперь не нужен. Они переехали в Испанию, и мы почти не общаемся. Зато у меня есть Ники. – У него на губах появилась слабая улыбка.

– На самом деле, это я во всем виновата, – сказала Ники тоже с улыбкой, но грустным голосом. – Из-за меня Дэн не бросил работу в магазине, чтобы начать заниматься тем, к чему душа лежит. Сначала мы жили с моими родителями, но… не сложилось. А теперь…

– Этот коттедж – самое дешевое жилье, которое мы смогли найти во всей округе, – признался Дэниел. – Но ездить на работу далеко… мы очень плохо все продумали. Все деньги теперь уходят на аренду и билеты на электричку. Ники недавно закончила колледж. Ее родители предупреждали, что мы слишком торопимся… Зря мы их не послушали.

– Но вы же хотели быть вместе, – мягко проговорила Сара. В ее глазах стояли слезы. – И вы поступили правильно. Со временем станет легче.

– Возможно. – Ники, кажется, была не слишком в этом уверена.

Она взглянула на Дэниела, а Дэниел на нее. Снова повисло долгое молчание. Я понял: они что-то недоговаривают. Мы, коты, хорошо улавливаем такие вещи.

– Проблема в том, – вдруг выпалил Дэниел, – что легче теперь точно не станет. Скорее, еще тяжелее!

– Мы же не хотели никому рассказывать, Дэн, – встревоженно проговорила Ники. – Сначала сообщим моим родителям!

– Я помню. Но какая разница? Все равно они будут в ярости. И уж точно не станут нам помогать. Будут опять во всем обвинять меня, твердить, что мы идиоты и нужно было быть осторожнее. И так оно и есть, согласись?

Ники заплакала. Я запрыгнул к ней на колени и начал мурлыкать, а она гладила меня машинально, словно не замечая, что делает.

– Я беременна, – тихим голоском призналась она Саре и Мартину. – Уже три месяца. Естественно, мы не планировали… Я все тянула, не покупала тест, откладывала как могла – думала, ложная тревога. Мы, конечно, хотим детей… Я обожаю детей, я же с ними работаю. Мы мечтали завести своего, но не так скоро, а когда-нибудь в будущем! Сначала собирались пожениться, а теперь мы даже свадьбу себе позволить не можем. – Она вздохнула и утерла глаза. – Сплошные неприятности, одна за другой!

– Ах, Ники. – Сара подошла и обняла ее. Мне показалось, что я мешаю, поэтому я спрыгнул и отправился утешать Дэниела. Потерся о его ноги, но у парня был такой несчастный вид, что он, кажется, даже не заметил. – У меня, конечно, возникли подозрения, когда ты отказывалась от вина и пила апельсиновый сок… Если мы чем-то можем помочь…

– Спасибо. Но как тут поможешь? Придется справляться. Я буду работать до последнего и вернусь, как только закончится декретный отпуск. Хорошо я хоть смогу брать малыша с собой! – добавила она, печально усмехнувшись.

– Ах да, ты же работаешь в яслях, – вспомнила Сара. – А нельзя найти работу поближе к дому?

– Где мне платили бы столько же, сколько сейчас? Нет.

– Это очень престижный садик, – с гордостью взглянув на Ники, проговорил Дэниел. – Все лондонские богачи отправляют туда своих детей. Ники была лучшей выпускницей на своем курсе дошкольного воспитания, закончила с отличием. Ей предлагали лучшие места.

– Какая же ты умница, Ники. – Сара задумалась. – Но проезд до Лондона тоже обходится дорого.

– Да, знаю. Везде свои недостатки. С другой стороны, если бы мы снимали квартиру в Лондоне, даже с тамошними заоблачными ценами, но в паре минут от работы на автобусе или метро, денег у нас оставалось бы столько же, сколько и сейчас.

– А мне бы хотелось, чтобы наш ребенок рос здесь, в деревне, Ники, – мечтательно проговорил Дэниел.

– Мне тоже, Дэн. Но возможно, у нас просто не будет выбора, – резко ответила она.

Кажется, вечер грозил закончиться на грустной ноте. Я отчаялся всех утешить и отправился спать на кухню.

Глава 13

Так значит, тебе наконец выбрали имя? Что-то долго они думали. Ну и хорошо, ведь это такое ответственное решение, и, согласись, лучше подождать, чем потом ходить с именем «Пушок». А ты у нас, значит, будешь Чарли. Что ж, хорошее имя. Мне нравится. Не такое крутое, как Оливер, конечно, но в нем определенно что-то есть, да и звучит более мужественно, чем Кисеныш. А жетон с гравировкой тебе сделают? Отлично. Прислушайся к моему опыту: даже если ты не собираешься забредать далеко от дома, кто знает, как повернется судьба? Что, если ты заблудишься в лесу, как я? Впрочем, не волнуйся. Уверен, с тобой такого не произойдет.

Итак, Чарли, хочешь услышать продолжение моей истории? Должен признаться, я очень рад, что она произвела на тебя такое впечатление. Думаю, ты извлечешь из нее пару уроков. Я, во всяком случае, извлек: понял, что не стоит слишком гордиться своими достижениями. Непобедимых котов не бывает. А если думать иначе, в итоге просто выставишь себя полным дураком.

Как я уже говорил, моя проблема заключалась в том, что похвала жителей деревни вскружила мне голову. Было так приятно считать, что я лично помог им завести новых друзей и подсказал, как не растерять старых. Все только и говорили, что после пожара обитатели Литтл-Брумфорда стали намного радушнее друг к другу относиться. Помимо меня, организацией встреч активно занималась Сара.

– Нужно использовать доску объявлений, – заявила она как-то вечером, когда вся семья ужинала.

– Доску объявлений? – непонимающе спросил Мартин.

– Да, около деревенского клуба. Она же не сгорела, а после пожара ею никто не пользуется.

– Но это потому, что группы и клубы по интересам больше не собираются – значит, объявлять не о чем.

– Как это не собираются? – возразила Сара. – Мы очень даже собираемся. Мы созваниваемся, оставляем друг другу записки, общаемся по электронной почте, делаем рассылку, у кого будем встречаться на следующей неделе – а всего-то нужно согласовать расписание с датами и местами и повесить на доску!

– Очевидное решение, – согласился Мартин. – Но для таких вещей всегда нужен организатор.

– Спасибо, что вызвался, Март, – рассмеялась Сара, а потом, увидев, что он не понял ее шутку, добавила: – Ты мог бы составить расписание для игроков в домино, например. Я – для женского клуба, а мы с Энн вместе согласуем график для девочек-скаутов. Надеюсь, другие последуют нашему примеру.

Видимо, так и случилось, потому что всего через пару дней Сара сообщила, что клуб пенсионеров и группа для молодых мам повесили на доску свои расписания.

– Там и другие объявления есть, – заметила она. – Можно подумать, что после пожара все вдруг забыли, что у нас есть доска, а теперь снова вспомнили.

– Очень хорошо, дорогая. Ведь повесить листовку гораздо проще, чем всех обзвонить, да и не все пользуются электронной почтой. А что в объявлениях?

– Одно повесила Кей, заведующая яслями. До сих пор ей удавалось как-то держаться на плаву: она разместила ясли у себя дома, в Грейт-Брумфорде, и принимала столько детей, сколько позволяло помещение. Но ей очень тяжело, учитывая, что две ее помощницы ушли на другую работу. Так что после Рождества она закрывает ясли. Пишет, что ей очень жаль подводить людей, но она просто не может содержать домашние ясли все время, пока деревенский клуб будет на ремонте.

– Что же она будет делать? Искать другое помещение? Я просто подумал, что если ей понадобятся новые воспитатели…

– Я знаю, о чем ты думаешь, – улыбнулась Сара. – О нашей соседке Ники. Но ты же слышал, что она сказала – здесь, в деревне, она не заработает столько, сколько в городе. К тому же Кей решила закрыть ясли навсегда и выйти на пенсию. Ей уже почти шестьдесят, у нее есть свой внук и скоро родится еще один. Она хочет иметь больше свободного времени для себя и родных.

– Естественно. Ее можно понять. Но как же родители, которые водили детей в ясли? Ведь других яслей у нас в округе нет.

– Нет. А в соседних городках наверняка везде списки ожидания. Не знаю, что будут делать все эти люди, Мартин. Когда оба родителя вынуждены работать, это очень тяжело. Хотя наши ясли были небольшие, почти все в деревне водили туда детей – даже если и пару раз в неделю.

Новый день и новая проблема в Литтл-Брумфорде. Мне было тяжело слышать обо всех этих людях и неприятностях, которые на них свалились. Удивительно все-таки, сколько у людей тревог и проблем, мой коте… прости, Чарли. Вот мы, коты, в жизни беспокоимся только о двух вещах: как бы поесть досыта и не попасть на зуб лисе или собаке без привязи. Если люди настолько умнее нас, почему они до сих пор не нашли способ облегчить себе жизнь? Вместо этого они ее все время усложняют.

Хотя мои человеческие друзья в разговоре не раз упоминали старую Барбару – ту, которая чуть не прикончила меня, когда я гонялся за птицами в саду, – я к ее дому больше не приближался. Но обратил внимание, что теперь, когда в беседе всплывало ее имя, все начинали улыбаться и хихикать, и потому решил, что, видимо, она стала более дружелюбной. Памятуя о том, как она на меня орала (не говоря уж о ее железной хватке и грозной деревянной ложке), в это было трудно поверить. Но я в конце концов собрался с духом и отправился воочию убедиться в ее чудесном преображении.

В тот день опять дул холодный ветер. Время от времени он поднимал в воздух опавшие с деревьев сухие бурые листья и закручивал миниатюрными вихрями. Эти вихри вызвали у меня какое-то прыгучее настроение, и я поскакал по улице, которую называли Бэк-Лейн, а потом с разбегу взлетел на забор Барбары. Отсюда можно было заглянуть прямо в гостиную, где, собственно, и сидела хозяйка дома. Она выглядела точно так же, как в прошлый раз – седые волосы собраны в пучок на макушке, очки наполовину сползли на переносицу. Но, к моему изумлению, старуха широко улыбалась. Мало того, через минуту она откинула голову, разинула рот, и со своего места на заборе я услышал, как она смеется! А рядом с ней на диване, свободно развалившись и вытянув руку вдоль спинки так, что он почти обнимал Барбару, сидел старик из дома напротив. Помнится, его звали Стэн.

Тогда я совсем осмелел и решил подойти поближе. Подоконник был достаточно широким, чтобы усесться на него; затаившись на минутку на заборе и оценив расстояние, я изогнулся и напряг мускулы перед прыжком, как мы, кошки, обычно делаем. Потом я перелетел через крошечный садик и совершил безопасное приземление на подоконник. С нового обзорного пункта я увидел, что в гостиной включен телевизор, а старики сидят, вытянув ноги, положив их на одну табуретку и накрыв ярко-красным шерстяным одеялом. На маленьком столике у Стэна стояла бутылка, и они с Барбарой сжимали в передних лапах бокалы. Я наблюдал за ними, а они тем временем сделали по глоточку, взглянули друг на друга и улыбнулись.

– Опять этот кот! – вдруг завопила старуха, показывая на меня из-за стекла. Я так перепугался, что потерял равновесие и свалился с подоконника. К моему великому огорчению, на клумбе под окном сидела малиновка, которая все видела. Теперь она, без сомнения, отправится домой и расскажет о моем позоре всем домашним. Естественно, я приземлился на лапы и тут же начал умываться, демонстрируя, что мне ни до чего нет дела. Но одним глазом все-таки следил за входной дверью, ожидая, что, несмотря на свое волшебное преображение, старуха снова выбежит на крыльцо, размахивая деревянной ложкой. Однако этого не произошло; напротив, я услышал смех. Причем не тихие смешки, как обычно смеются люди над телепередачами, а настоящий хохот, от которого лопались перепонки. Он был громче, чем крик. Это старики хором смеялись. От удивления я прекратил вылизываться и прислушался. Когда шум наконец утих, я заметил, что они бормочут себе под нос, как будто говорить нормально уже не могут:

– …смотрел, как мы сидим на диване…

– …наверняка не отказался бы от рюмочки хереса…

– …да нет же, он небось хотел к нам под одеяло…

– …ты его до полусмерти напугала, бедняжку…

– …аж свалился с подоконника…

К моему неудовольствию, они снова захохотали. Трудно представить, что смешного в том, что кот свалился с подоконника. От бестолковой малиновки такое еще можно ожидать, но порядочный человек, неравнодушный к животным, должен был, вообще-то, выбежать на улицу и проверить, не ушибся ли я.

Обидевшись на эту парочку, я отправился домой, но по дороге случившееся стало и мне казаться смешным. Как бы то ни было, я мог только порадоваться тому, что у старушки Барбары появилось чувство юмора.

– Нашей доске нашли еще одно применение, – сообщила Сара Мартину на следующий день.

– Серьезно? Видишь, ты была права – достаточно было кому-то одному повесить объявление, и через пару дней все последовали его примеру. Так что там?

– Одна из мам, водившая малыша в ясли, написала, что поскольку большинство родителей все равно работает неполный день и водит детей в ясли два-три раза в неделю, можно было бы разбиться на пары и присматривать за чужими детьми в те дни, когда мамы не работают.

– Идея неплохая. – Мартин задумался на минуту и добавил: – Но это же голову сломаешь организовывать. Кто-то работает в понедельник и среду, а другие – во вторник и пятницу. Расписание не всех устроит.

– Да-да. Но эта же мама уже составила список и попросила всех, кому понравится ее предложение, написать, какие дни у кого заняты, а какие свободны. Хоть что-то для начала, пусть мера и временная.

– Какая молодец! Надеюсь, у нее все получится. Да и на плате за ясли можно будет сэкономить.

– Вот именно. Экономия бюджета, – улыбнулась Сара. – После пожара жители деревни как-то сплотились, заметил? Вот бы еще найти место для рождественской вечеринки! Тогда к празднику мы бы разобрались с большинством проблем.

– Кроме проблем Ники и Дэниела, к сожалению.

– Да уж. – Сара рассеянно гладила меня. – С такими трудностями даже тебе не справиться, Олли.

Ох. Еще одна задачка. А ведь я пока даже не нашел место для празднования Рождества. Видимо, придется мне как следует потрудиться, чтобы заслужить титул Кота, Который Спас Рождество. Пойду-ка посплю, пока есть возможность.

Глава 14

Пока люди потихоньку решали свои проблемы, составляли списки, писали объявления и готовились к Рождеству, а Полосатый исправно бесил меня тем, что выпендривался перед своей подружкой, я продолжал регулярно наведываться к Большому Дому. Пару раз, сидя у стеклянных дверей, я разговаривал с Кэролин через окно. Инстинкт подсказывал мне, что с девочкой что-то не так: она не бегала и не играла, как Лисицы, которых я уже перестал бояться, а вела себя тихо, как Роуз, когда я только с ней познакомился. Но лапки этой девочки были целы, и я не понимал, почему она грустит. Однако я чувствовал, что она всегда рада меня видеть. Женщина по имени Лора тоже радовалась моему появлению, потому что у Кэролин от этого поднималось настроение.

– Жалко, что нельзя пустить его в дом, – говорила Кэролин, но Лора качала головой и не уставала напоминать, что отец будет сердиться.

Отца Кэролин я так до сих пор и не встретил, хотя Мартин и Сара утверждали, что кроме него в доме никто не живет. Видимо, я гораздо лучше них был осведомлен о том, что происходит в деревне. Или этот «отец» был просто выдумкой, как Санта-Клаус, о котором все только и говорили.

А потом настал день, когда от мороза моя шерсть чуть не обросла сосульками. Я стоял за стеклянными дверями и мяукал, болтая с Кэролин. И тут случилось кое-что необычное.

Лора вышла из комнаты, и сначала Кэролин просто лежала на диване и смотрела на меня. А потом вдруг сбросила одеяло и встала. Очень медленно и неуверенно, держась за мебель, она подошла к большим дверям, повернула ключ и приоткрыла одну створку совсем немного, чтобы мне, маленькому котику, хватило пролезть. И все это время она поглядывала через плечо, проверяя, не вернулась ли Лора. Должен признаться, у дверей я засомневался, как, наверное, сделал бы любой на моем месте. Но стоял такой холод, а огонь в камине казался таким теплым и притягательным, да еще Кэролин шепотом звала: «Заходи, котик, скорей! Пока она не видит»…

Короче, я зашел. Точнее, влетел в комнату так быстро, как только позволяли замерзшие лапки, запрыгнул на диван и свернулся калачиком под розовым одеялом. Хотя сердце мое беспокойно билось, я довольно заурчал – ведь одеяло было такое мягкое и теплое. Кэролин понадобилось гораздо больше времени, чтобы вернуться к дивану. Она дышала с трудом, как будто несколько часов гоняла птиц. А когда легла, укрылась одеялом, и я залез к ней на ноги, я почувствовал, что она дрожит. Я нашел под одеялом руку девочки и лизнул ее. Кэролин хихикнула.

– Ты что смеешься? – спросила вернувшаяся в комнату Лора.

Я перестал облизывать Кэролин и навострил уши. Вышвырнут меня вон или нет?

– Да так, – ответила Кэролин и снова прыснула.

– Приятно видеть, как ты улыбаешься. Я знаю, тебе очень скучно, но на этой неделе я собиралась украшать дом к Рождеству. Можешь посмотреть, как я это делаю. – Она замолчала, а потом вдруг спросила: – Что это за звук?

О боже. Я снова замурлыкал, сам того не осознавая. Было трудно удержаться от урчания, лежа в тепле после долгого пребывания на ледяном ветру.

– Это у меня в животе. Извини, – ответила Кэролин и снова захихикала.

– Ты есть хочешь? Это хороший знак. Давай дочитаю историю, а потом принесу суп?

– Да, пожалуйста.

Зашуршали страницы, и Лора начала читать. Это была история про щенков далматинца. Довольно интересная, кстати, и только я разобрался в сюжете, как Лора вдруг прервалась и произнесла:

– Котик опять ушел?

– Да, – ответила Кэролин и слегка толкнула меня рукой. Я подвинулся поближе к ней и снова облизнул ее ладонь, а она с трудом удержалась, чтобы не захихикать.

– А сейчас ты почему улыбаешься? – спросила Лора, и по голосу я понял, что она тоже улыбалась.

В этот момент я совершил большую оплошность. Мне было так приятно лежать с Кэролин под одеялом, что я забрался к ней на живот и начал крутиться там и раскапывать себе место, чтобы устроиться поуютнее. И снова заурчал. Ну просто не смог удержаться.

– Что это? – настороженно спросила Лора.

И, естественно, не успел я и пикнуть, как она стащила одеяло.

– Прости, Лора! – выпалила Кэролин. – Ему было так холодно… и он такой хорошенький.

Стоит ли говорить, что я спрыгнул с дивана, как только почувствовал, что за одеяло потянули. Я бросился к стеклянным дверям и встал под ними, мяуча во всю глотку. Если бы дверь в комнату была открыта, я бы уже сбежал, даже не думая, что со мной станется. Я бы, наверное, смылся через дымоход, если бы в очаге не горел огонь.

Но вдруг за своими отчаянными «мяу» я услышал, что Лора смеется.

– Ладно тебе, котик, не волнуйся, – она подошла ко мне и наклонилась. – Я тебя не обижу.

Она погладила меня и разглядела надпись на адреснике.

– Оливер. Красивое имя.

Я перестал мяукать и взглянул на Кэролин. Та улыбалась.

– Я думала, ты рассердишься, – сказала она Лоре.

– И правильно. Но между нами говоря, я не вижу в этом ничего плохого. Котик симпатичный и дружелюбный, и ты ему нравишься. Иначе он бы не приходил каждый день. Только вот папе ни слова, ладно? А то у меня будут большие неприятности. Тебе, кстати, не стоило ходить по комнате без моей помощи. Ты еще очень слаба. Вдруг ты бы упала?

– Я была осторожна.

– Хорошо. Что ж, наверное, надо порадоваться, что ты уже достаточно окрепла и можешь стоять на ногах. Пойду-ка я подогрею суп, а ты, если хочешь, чтобы визит Оливера остался нашим маленьким секретом, пожалуйста, пообещай мне доесть все до конца.

– Обещаю. Спасибо, Лора, – проговорила Кэролин. – А можно Оливер сядет ко мне на колени?

– Только после того, как доешь суп. Не хочу, чтобы ты пролила его и обожглась.

С этими словами она еще раз погладила меня и вышла из комнаты. Иногда люди просто не могут ничего с собой поделать – ну нравимся мы им, даже если они делают вид, что это не так. Я лег на ковер у прекрасного теплого камина, и Кэролин заговорила со мной своим тихим, нежным голоском. Она рассказывала, как ей хочется завести кошку. Лора внесла на подносе тарелку дымящегося супа и, к моему удивлению, дала мне блюдце с молоком. Я с огромным удовольствием вылакал его, а когда мы с Кэролин доели, Лора подхватила меня и посадила на одеяло к девочке, которая к тому времени уже задремала. Я немного покрутился и устроился поудобнее. Мне было так хорошо, что я почти мгновенно провалился в сон, совершенно позабыв о сердитом отце, ненавидящем котов.

После того случая стоило мне подойти к стеклянным дверям, как Лора впускала меня. Вместе мы развлекали Кэролин: катали мячики по полу (я неизбежно загонял их под диван, а потом с большим трудом извлекал обратно), играли с перышками (больше всего мне нравилось ловить их, лежа на спине) и веревочкой, которую я хватал, совершая в воздухе невероятные кульбиты. Для меня это была хорошая разминка, а Кэролин хохотала во весь голос. Потом мы пили чай и молоко. Наконец мне разрешали забраться к Кэролин под одеяло, и мы вместе засыпали. Когда она просыпалась, Лора выпускала меня на улицу, и я торопился назад, в свой приемный дом.

Однажды на обратном пути я наткнулся на Полосатого. В кои-то веки тот был один, и Сьюки не крутилась рядом. Поэтому я остановился и поздоровался с ним.

– Угадай, где я только что был, – заявил я. Мне не терпелось выложить ему все новости.

– И где же? – Кажется, я его не слишком заинтриговал.

– В Большом Доме. Я теперь туда каждый день хожу.

– Да ты еще больший дурак, чем я думал, – огрызнулся Полосатый. – Я же предупреждал, чтобы ты держался от этого дома подальше. Вот получишь на орехи от злобного человека с палкой, тогда вспомнишь мои слова.

– Да нет же, послушай, все совсем не так, – возразил я. – Нет там никакого злобного человека. Мне кажется, его выдумали, как Санта-Клауса.

Когда я произносил эти слова, в голове тихонько звучал голос Лоры и то, что она говорила об отце Кэролин. Однако я заставил его замолчать. Мне просто не хотелось верить в существование злого человека с палкой.

– Санта-Клаус существует, – парировал Полосатый. – Кто тебе сказал, что он выдуманный?

– Человеческие котята из моего приемного дома. Они говорят, что его не существует, но притворяются, что верят в него, чтобы получать подарки.

– Чушь какая. Ты такой наивный, Олли!

– Неправда! Говорю же тебе, я уже тысячу раз бывал в Большом Доме, и нет там никакого злого человека! Только женщина по имени Лора и девочка без шерсти на голове, которая лежит на диване.

– Разорви меня ротвейлер, Олли! Ты что, кошачьей мяты нанюхался? Или тебе все это привиделось, или у тебя очень богатое воображение.

– Я даже заходил в дом! – закричал я. – Они играют со мной и угощают молоком, а потом я отдыхаю с девочкой на диване. Лора говорит, благодаря мне у нее поднимается настроение!

– Ага, конечно. Еще что расскажешь? – Полосатый презрительно фыркнул. – Будь у тебя хоть капля здравого смысла, ты бы перестал ходить туда. Это все, что я могу сказать по данному вопросу!

Я ужасно разозлился на него за то, что он мне не поверил. Да что с ним вообще? Выглядит так, будто его собрались вести к ветеринару.

– Ты чем-то расстроен? – спросил я. – А где Сьюки? Бросила тебя, что ли?

Повисла долгая тишина. Полосатый уставился в другую сторону, а из его глотки вырвалось глухое рычание. То ли он собирался откусить мне голову, то ли расплакаться.

– Что? – переспросил я. – Правда бросила?

Если Полосатый действительно расстроен, я бы ему посочувствовал, я же не каменный. Хотя у меня самого никогда не было отношений с кошками, я понимал, что для Полосатого это много значит. И пусть он в последнее время огрызался на меня – мы же с ним дружим столько лет!

Полосатый молчал. Я уже хотел оставить его и уйти, но тут он проговорил сдавленным голосом:

– Ах, Олли, жаль, что она меня не бросила. Жаль, что не сделала этого до того, как мы… понимаешь… до того, как мы совсем увлеклись.

Честно говоря, я не понимал. Лично я считал, что мне повезло: Джордж отвел меня к ветеринару, когда я был еще котенком, и мне сделали чик-чик, как люди это называли. Судя по всему, отношения с кошками всегда заканчивались неприятностями, не говоря уж о том, что в их присутствии коты начинали выпендриваться и вести себя по-дурацки, в чем я смог убедиться на примере Полосатого. Зачем мне это? Но я слегка потерся с Полосатым лбами в знак сочувствия, хотя даже не догадывался, о чем он говорит.

– Ты правда ничего не понимаешь, Олли? – спросил он. – Ты не жертва гормонов, в отличие от меня.

И слава богу. А то звучит не слишком приятно.

– Она меня не бросила, – продолжал Полосатый с таким видом, будто закончилась последняя из его девяти жизней. – Она беременна. У нее будут котята. Говорит, я во всем виноват, и постоянно жалуется и ноет. Если честно, я ее уже видеть не могу. Она, конечно, симпатичная кошка и все такое, но эти ее капризы и мяуканье – стоит ей начать, и я поворачиваюсь хвостом и убегаю. Понимаешь, о чем я, Олли?

Я не понимал. И хотя я старался утешить его, как мог, на самом деле я думал лишь о том, что теперь он наконец прекратит строить из себя невесть что и снова станет моим другом.

Глава 15

Итак, теперь и мои человеческие друзья, и друзья-коты ждали пополнения. Причем ни те, ни другие не испытывали особого восторга по этому поводу. Кстати, Чарли, я заметил, что ты насторожился, услышав про поездку к ветеринару и ту маленькую операцию. Поверь, Джордж сделал это вовсе не для того, чтобы помучить меня, хотя не стану врать, тогда я до смерти перепугался.

– Олли, – сказал он добрым голосом, желая меня успокоить, – мы никогда не узнаем, что именно произошло с тобой в раннем детстве. Но когда ты попал в приют Общества защиты кошек, ты умирал от голода. Тебе повезло, что ты выжил.

Естественно, вспомнив об этом, я содрогнулся, но Джордж продолжал:

– Твоя мама, скорее всего, была бездомной кошкой, у которой родилось много котят. Человек, нашедший тебя и твоих братьев и сестер, решил, что вы ему не нужны. В мире много несчастных бездомных кошек, Олли. У них нет крыши над головой, они голодают и производят на свет никому не нужных котят, о которых никто не заботится. Если бы я не кастрировал тебя, таких бездомных стало бы еще больше – с инстинктом сложно бороться. А я хочу быть ответственным котовладельцем и сделать правильный выбор.

Тогда меня тронули его слова, хоть я и не совсем понял, что он имел в виду. Но я любил Джорджа и знал, что тот не причинил бы мне вреда. Меня не волновало отсутствие подружек. Разве можно ощущать нехватку того, чего у тебя никогда не было? Поэтому, Чарли, если твои хозяева решат сделать это с тобой, не бойся. Взгляни на меня: я в полном порядке, видишь?

У людей, разумеется, все иначе. Они обычно образуют пары чуть ли не на всю жизнь, котят оставляют при себе и растят их вместе. По крайней мере, так я понял из наблюдений за окружающими, хотя бывали и исключения. И мне кажется, это неплохой вариант, если все складывается как надо. А поскольку Ники и Дэниел были такими приятными людьми и, безусловно, любили друг друга, я не сомневался, что они останутся вместе надолго и из них получатся хорошие родители. Им бы только прекратить так волноваться из-за денег.

Однажды, проходя мимо лавки, где обычно останавливались поболтать мамы с колясками, я услышал, как одна из них – та, которую звали Луиза, – сказала:

– Конечно, идея неплохая – присматривать за детьми друг друга, когда Кей выйдет на пенсию… Но я, например, работаю по утрам пять дней в неделю. Остальные девушки – по два-три полных дня. Я не представляю, как мы подстроим расписание. Я уже попросила начальника изменить график, но он не согласен: я нужна ему в офисе каждый день. Предлагает сократить мне рабочие часы, но это не поможет. Оставить Фрейю и Генри все равно не с кем, а денег получится меньше.

– Что же ты будешь делать? – спросила Хейли.

– Не знаю. Боюсь потерять работу. Мама может приезжать и помогать пару дней в неделю, но ей тоже тяжело. Она не водит машину, а на автобусе сюда долго добираться. В общем, я написала объявление – буду искать няню. Няня с проживанием нам не по карману, да и зачем? Она нужна мне всего на двадцать часов в неделю. – Луиза помахала листком бумаги у подруг перед носом. – Сейчас повешу на доску, но сомневаюсь, что кто-нибудь откликнется. Не помню, чтобы в нашей деревне кто-то хотел работать няней.

– Это точно. Может, лучше дать объявление в местной газете? Вдруг в Грейт-Брумфорде или в соседних деревнях найдутся желающие, – предложила одна из мам.

– Ты права. Так и сделаю. Спасибо.

Луиза ушла, толкая перед собой коляску; вид у нее был усталый и озабоченный. Я проследовал за ней до доски объявлений и посмотрел, как она прикрепляет бумажку.

– О, привет, Оливер, – сказала она, повернувшись к коляске и чуть не наступив мне на лапу. – Как дела?

Она наклонилась и погладила меня. Я не возражал. К мамам с колясками я уже привык.

– Вот бы и мне стать кошкой, – вздохнула Луиза. – Никаких забот, лежишь себе в теплой корзинке да ешь что дают. Везет же тебе.

Ну, я бы не сказал, что так прям везет. На своем веку я хлебнул потрясений и неприятностей столько, что на все девять жизней хватит. Но теперь, не стану спорить, я неплохо устроился и, кажется, начал понимать, что некоторым людям приходится куда тяжелее. Я обошел Луизу кругом, слегка потерся о нее головой в знак утешения, но потом мое внимание отвлекли воробьи, и я поскакал за ними вдоль живой изгороди.

В тот вечер разговор снова зашел о Ники и Дэниеле. Саре и Мартину очень хотелось им помочь, да и мне тоже.

– Слышал, что местные мамочки составляют расписание по присмотру за детьми, – сказал Мартин. – Но ты уверена, что никому в деревне не нужна квалифицированная няня – такая, как Ники?

– Нет, насколько мне известно, – Сара пожала плечами. – Я ни на что не намекаю, но многие люди просто не знакомы с Ники и не в курсе, что она воспитатель в детском саду. Вот если бы она пришла на собрание женского клуба и пообщалась с другими мамами, те бы замолвили за нее словечко. Но ты сам слышал, что она сказала – в Лондоне в яслях ей очень хорошо платят, и… в чем дело, Олли? Хочешь на улицу? Так иди, кошачья дверца открыта.

Ты даже не представляешь, Чарли, как я иногда жалею, что мы не говорим по-человечьи, хоть и понимаем этот язык! Порой так хочется сказать людям что-то важное, что это невыносимо. А они по любому поводу думают, что нам, котам, просто нужно в туалет.

Я решил подождать, когда в следующий раз увижу Дэниела около его дома. Наверное, это случилось в субботу, потому что Дэниел нес рюкзак – тот самый, в который посадил меня в день нашего знакомства. Он шел в сторону леса и насвистывал. Он всегда насвистывал, когда отправлялся за дровами: думаю, ему нравились эти вылазки, как нам, котам, нравится ловить мышей (хотя, разумеется, набрать дров человеку гораздо легче, чем поймать мышь – ведь люди совершенно не умеют охотиться).

– Мяу! – обратился я к нему. – Мяу, мяу, мяу! – Я старался мяукать как можно громче и настойчивее.

Он остановился и посмотрел на меня.

– В чем дело, Олли? Проголодался, что ли?

Ох уж эти люди: думают, если мы их зовем, значит, или в туалет хотим, или поесть. Нет, я, конечно, благодарен за заботу, но неужели они не понимают, что у нас на уме может быть что-то помимо телесных потребностей?

– МЯУ! – закричал я, преградил Дэниелу путь и пошел чуть впереди него, помахивая хвостом и оглядываясь посмотреть, понял ли он намек. Увы, он замер и уставился на меня.

– Хочешь пойти со мной в лес, дружок?

Да нет же, разорви меня ротвейлер, я иду совсем в другую сторону, ты что, не видишь, что ли?

– Ах, да ты хочешь, чтобы я пошел за тобой?

Ну наконец-то! Дэниел догнал меня, а я зашагал туда, где у руин деревенского клуба стояла доска объявлений. К моей немалой досаде, понадобилось несколько минут ходить вокруг нее и вокруг ног Дэниела, и тереться головой то об него, то о столб, на котором она крепилась, прежде чем человек догадался прочитать объявления.

– «Встречи игроков в домино, место проведения объявим позже», – прочел он вслух. – «Вечернее чаепитие для пенсионеров у Барбары Григгс». «Барбекю для бойскаутов в саду у Клайва и Берил – приносите свои сосиски».

«Дальше, дальше, в самом низу!» – хотелось крикнуть мне.

– «Встречи молодых мам: следующее собрание у Хейли во вторник, в 14.00. Будем петь детские песенки, принесите погремушки». Погремушки? – с озадаченным видом повторил он. И вот, наконец: – «Расписание домашнего детского сада. Как вы знаете, ясли Кей закрываются 31 декабря. Пожалуйста, напишите время, когда вы свободны, и пожелания». Ах да. Сара и Мартин рассказывали. А это что? «Луиза и Дейв Портер ищут отзывчивую и опытную няню для ухода за Фрейей (3 года) и Генри (18 месяцев). 20 часов в неделю, по утрам с понедельника по пятницу, оплата сдельная. Справки по телефону…». Ого, Олли! А ведь это как раз по части Ники. Как хорошо, что я увидел объявление! – Он как-то странно покосился на меня. – Абсурд, конечно, но можно подумать, ты знал, что там написано.

Вообще-то, Дэниел так и сказал Ники, что это я отвел его к объявлению. Но та лишь рассмеялась. К сожалению, когда он передал ей содержание объявления, она снова рассмеялась, но уже без особой радости. По правде говоря, она даже разозлилась.

– Не говори глупости, Дэн. Двадцать часов в неделю, с местными-то зарплатами? По-твоему, это хорошая мысль? Нам даже на аренду не хватит, не говоря о том, чтобы прокормиться.

– Зато не надо будет тратиться на проезд, – возразил он. – И мне не придется волноваться, что ты слишком устаешь, мотаясь туда-сюда, когда срок подойдет.

– А тебя никто не просит волноваться, – огрызнулась она. – Ты бы лучше за дровами сходил, Дэн, а не носился с дурацкими идеями.

Дэниел взял рюкзак и пошел в лес, вот только на этот раз он уже не насвистывал. А я тихо улегся спать у них на кухне. Я теперь и сам не радовался, что решил помочь. Может, не такой уж я умный кот, как мне казалось? Кот, Который Спас Рождество? Кажется, пока я был всего лишь Котом, Из-за Которого Все Ссорились.

У Сары и Мартина дома было повеселее. В ту субботу они всей семьей уехали куда-то на машине и вернулись в приподнятом настроении. К крыше машины была привязана елка. Я-то не одно Рождество отпраздновал в пабе и знал, что это такое, но Сара, видимо, решила, что я глупенький неопытный котенок вроде тебя, взяла меня на руки и гладила, пока Мартин заносил елку в дом. При этом она повторяла, чтобы я не волновался – мол, это дерево меня не обидит. На самом деле, ее слова обидели меня куда больше, но, в конце концов, кому какая разница, если тебя держат на руках и гладят?

– А можно нарядить ее прямо сейчас, пап? – воскликнула Грейс, кружась по комнате и приплясывая. – Пожалуйста, папочка, можно?

– Нет. Пусть постоит несколько дней. До Рождества еще куча времени. Даже не знаю, как я позволил уговорить себя купить елку сейчас, ведь 1 декабря только в понедельник!

– Ну папа, ну пожалуйста! Ведь елка уже дома, почему нельзя повесить игрушки? – Девочка нетерпеливо подпрыгивала, а лицо ее раскраснелось.

– Успокойся, Грейс, – отвечал Мартин. – Я же сказал – нет. – Он взглянул на Сару, и та кивнула, покосившись на Роуз. Та спокойно сидела на диване и смотрела, как Мартин ставит елку в ведро.

– Папа прав, – сказала Сара. – Подождем еще пару дней, а потом нарядим.

– Но мама!

– Нарядите елку вместе, когда Роуз снимут гипс – то есть в четверг, – добавила Сара.

– А-а, – Грейс взглянула на сестру. – Но почему? Она может помочь мне сейчас, здоровой рукой.

– Так нечестно, тебе не кажется? Гораздо приятнее наряжать елку вместе. Когда у Роуз обе руки будут свободны, у нее намного лучше получится.

– Но ты говорила, что даже в четверг ей могут не снять гипс, – сердито заметила Грейс. – Тогда мы вообще никогда не нарядим елку.

– Надеюсь, все-таки снимут. – Кажется, Сара тоже начала злиться. – А если нет, то все равно нарядим вечером в четверг, и я помогу Роуз, чтобы она не чувствовала себя обделенной.

– Это нечестно, – захныкала Грейс.

– Когда это ты стала такой эгоисткой, Грейс? – отчитал девочку Мартин. – Роуз несколько недель делает все одной рукой и ни разу не пожаловалась. Лучше радуйся, что тебе повезло и пострадала не ты.

– Но я же не такая дура, чтобы выбегать на дорогу, – огрызнулась Грейс, и вдруг ее лицо стало совсем пунцовым, и она закрыла рукой рот. – Прости! – воскликнула она. – Я не хотела!

Но извиняться было поздно: Роуз расплакалась, а Сара резко выпустила меня, взяла Грейс за плечи и решительно вывела ее из комнаты.

– Иди в свою комнату. Посиди там и подумай о том, что ты только что сказала, – услышал я ее разгневанный голос. – Я вижу, что ты переволновалась из-за елки, но такие ужасные вещи сестре говорить нельзя. А ведь еще заступалась за нее, когда другие дети говорили то же самое.

– Я знаю! Прости, я не нарочно! – сквозь слезы повторяла Грейс, поднимаясь наверх. – Прости, Роуз! – выкрикнула она уже со второго этажа.

Но Роуз тихо плакала на диване, а Мартин бормотал себе под нос, что если Грейс будет и дальше так себя вести, то никаких подарков на Рождество не получит. Ну вот, весь день коту под хвост.

Я запрыгнул Роуз на колени и прижался к ней, в знак утешения пару раз лизнув ее здоровую лапку.

– Я не дура, – тихо проговорила она, когда Сара вернулась в гостиную. – Я выбежала на дорогу, потому что любила Уголька!

– Грейс это прекрасно понимает, – отвечала Сара, сев рядом с Роуз на диван и обняв ее одной рукой. – Она просто разозлилась. Может, ей не нравится, что Роуз в последнее время уделяют больше внимания, – добавила она полушепотом, обращаясь к Мартину, и тот вздохнул и кивнул головой.

Когда Роуз перестала плакать, я спрыгнул на пол и побежал наверх, чтобы увидеться с Грейс. Та лежала на кровати. Кажется, она плакала еще сильнее Роуз: лицо опухло и покрылось пятнами, а глаза покраснели.

– Ах, Олли! – Она взяла меня на руки и погладила. – Как же ужасно я поступила! Не знаю, что на меня нашло. Неужели я становлюсь злюкой?

– Нет! – прокричал я в ответ по-кошачьи. Ну что еще было сказать?

– Я люблю Роуз и правда считаю, что она поступила очень храбро, бросившись спасать Уголька, – проговорила девочка, и на глазах у нее снова заблестели слезы. – Только ей стало лучше, а я опять ее расстроила! Как мне загладить свою вину?

Я не знал, что посоветовать. Я просто мурлыкал, прижавшись к шее Грейс и показывая, что все понимаю.

Вдруг она вскочила, вытерла глаза, открыла ящик прикроватной тумбочки и достала маленький розовый кошелечек. Открыв его, она высыпала содержимое на кровать. Там было множество коричневых монеток, несколько серебряных и одна из тех бумажек, которые люди называют «пятифунтовыми банкнотами». Грейс принялась пересчитывать все это богатство.

– Я придумала, – взволнованно сказала она. – Возьму все деньги, которые накопила, и куплю Роуз нового кота! Своего кота! Она сможет и его назвать Угольком! Как думаешь, Олли, это ее обрадует?

Я чуть с кровати не рухнул. Нового кота? Еще одного Уголька? Постоянного члена семьи, который будет жить в доме моих приемных хозяев? Мне стыдно признаться, Чарли, но, видимо, я действительно был эгоистом, потому что в тот момент мог думать только об одном – а как же я?

Глава 16

В последующие дни дома у Сары и Мартина все более-менее успокоилось. Но меня так взволновала мысль о другом котенке, что отныне я изо всех сил старался стать незаменимым. С тех пор, как меня отругали за обезглавленного воробья на полу в гостиной, я пару раз приносил к черному входу мышей и птиц. Однако Сара, кажется, была от них не в восторге, так что я решил преподнести ей одного из глупых голубей, которые частенько толпились у кормушки в соседнем саду. Поймать голубя не так уж сложно, зато они большие и выглядят внушительно. Я выбрал самого жирного, чтобы уж точно не прогадать с подарком, и оставил его на пороге у парадной двери.

Сара работала в кабинете. Я зашел составить ей компанию, запрыгнул на стол и улегся рядом с компьютером.

– Привет, Олли! – поздоровалась она, но, кажется, экран компьютера интересовал Сару гораздо больше. Тогда я попытался улечься поперек такой штуки, при помощи которой она печатала: это было очень удобно, и клавиши хранили тепло рук. Но Сара вздохнула и отодвинула меня в сторону. Кажется, мне здесь не рады, подумал я. Неужели я ей надоел? Я потрогал лапой забавный предмет, лежавший рядом с компьютером, но она забрала его и опять вздохнула.

– Олли, пожалуйста, не играй с мышкой, – устало и раздраженно произнесла она.

С мышкой? Я уставился на предмет. Если это и мышь, то она, определенно, давно уже мертва.

– Я очень занята, – терпеливо объяснила Сара. – Сложная работа, мне нужно сосредоточиться. Слезай-ка ты на пол.

Женщина подняла меня и решительно опустила вниз. Я перепугался не на шутку. Наверное, и впрямь я ей надоел? Что же теперь, меня выгонят из семьи даже раньше, чем я думал? Я поплелся к своей кровати на кухне, свернулся там в клубок, накрыв голову хвостом, и в утешение решил поспать.

А когда проснулся, в доме царил жуткий тарарам. Девочки вернулись из школы и визжали во все горло, а Сара пыталась их успокоить.

– Фу, мерзость! – кричала Грейс. – Я чуть на него не наступила!

– Он смотрел на меня, – вопила Роуз. – Это ужасно!

– Ну зачем Олли это делает? – воскликнула Грейс. – Хочу, чтобы он перестал! Уголек никогда так не делал, правда, мам?

Я сел в кровати, остолбенев от ужаса. Что я сделал не так? Я же изо всех сил старался им угодить, а меня опять сравнивают со святым Угольком, и сравнение явно не в мою пользу. Но разве можно соревноваться с призраком?

– Уголек тоже так делал, – спокойно ответила Сара. – Вы просто не помните, вам было слишком мало лет, когда он был еще котенком. А когда постарел, больше не охотился. Все кошки – охотники, такова уж их природа. Соглашусь, нам, людям, смотреть на это не очень приятно, но если завел кошку, приходится терпеть. И нет смысла устраивать переполох. Я все уберу. А вы успокойтесь и идите переодеваться.

Я остался сидеть на кухне, насупившийся и расстроенный, что мои усилия не оценили. Вскоре обе девочки зашли поговорить со мной. Грейс присела на корточки и погладила меня по голове.

– Мы понимаем, что ты охотник, Олли, – серьезным голосом сказала она. – Но если честно, это отвратительно.

– В следующий раз, пожалуйста, оставь свою добычу где-нибудь в другом месте, ладно? – попросила Роуз. – Желательно подальше.

– Да, как можно дальше, – подхватила Грейс, и обе девочки рассмеялись.

По крайней мере, они больше не сердились на меня. Я вздохнул. Как же трудно понять этих людей!

На следующий день Сара отвезла Роуз в больницу, и они вернулись с радостными улыбками на лицах.

– Смотри, Олли! – воскликнула Роуз, вбегая в комнату и размахивая обеими лапками. – Гипс сняли! Теперь я могу хорошенько тебя обнять. Нарядим елку, мам?

– Да, когда Грейс придет из школы, – ответила Сара. – Не хочу больше ссор из-за этого.

В гостиной стало намного веселее. Обе девочки, охваченные радостным волнением, залезали на стулья, чтобы повесить на ветки блестящую мишуру и шарики.

– Ангела на макушке закрепляй ты, Роуз, – великодушно предложила Грейс. После субботнего происшествия она стала гораздо ласковее с сестрой. – А я подержу стул. Осторожно, не упади.

Про нового кота все пока молчали. Но, как понимаешь, я теперь постоянно держался настороже: ждал, когда речь зайдет о том, кто должен меня заменить. Слава богу, что у меня остался запасной вариант – Ники и Дэниел из соседнего дома. Хотя я подозревал, что после рождения ребенка я для них отойду на второй план. О, как же мне хотелось вернуться в паб, к Джорджу – тот был моим и только моим, и за его внимание мне ни с кем не приходилось соревноваться!

Одно только утешение осталось в моей жизни – новые друзья из Большого Дома. Кэролин всегда очень радовалась моему приходу, и мне это было очень приятно. Как-то раз Лора, впустив меня и погладив, прежде чем усадить девочке на колени, сказала:

– Кэролин на пользу общение с тобой, Оливер. С тех пор, как ты стал приходить к нам, она повеселела. У Джулиана просто нет причин тебя не пускать.

Наверное, Джулиан и есть отец Кэролин, подумал я. Я обрадовался, услышав, что у него нет причин меня не пускать, и в тот самый момент решил, что он никак не может быть тем злым человеком с палкой, о котором твердил Полосатый. До сих пор я так ни разу не встретил отца Кэролин и забыл об осторожности. Перестал оглядываться, когда бежал по дорожке к дому, и громко мяукал, встав у стеклянных дверей. Я должен был догадаться, что слишком долго эта идиллия продлиться не может.

Беда случилась в субботу – в тот самый день, когда в семье произошла ссора из-за елки. Теперь я понимаю, что прежде всегда навещал Лору и Кэролин в будни и никогда – в выходные; в субботу и воскресенье у меня находились дела поважнее в моих приемных семьях. Дэниел и Ники в эти дни сидели дома, Мартин с детьми тоже; иногда у нас собирались девочки-скауты и занимались своим важным исследовательским проектом – изучали мое поведение. Поскольку у меня оказывалось так много товарищей для игр, я редко скучал и не чувствовал себя одиноко, как в будни. Но теперь, когда Лора сказала, что мое присутствие поднимает Кэролин настроение, мне не хотелось пропускать ни дня.

Итак, я, как обычно, прогулялся по тропинке, обогнул дом и, сев на своем привычном месте у стеклянных дверей, стал звать Лору. Сначала я подумал, что дома никого нет. Но, прижавшись ухом к стеклу, услышал Кэролин:

– Там Оливер!

Голос у нее был испуганный.

– Ой! – Лора вошла в комнату и удивленно взглянула на меня. – А раньше никогда по выходным не приходил. Лучше его не пускать, – женщина оглянулась. – И надо же ему было прийти как раз в ту субботу, когда твой отец работает дома.

– Лора, ну пожалуйста! – взмолилась Кэролин.

– Да, Лора, пожалуйста! – промяукал я, потому что на улице стоял жуткий холод.

– Ну на минуточку? Спрячу его под одеяло, – упрашивала Кэролин. – Папа в кабинете и пробудет там все утро, так ведь?

– Не знаю… – Лора вздохнула, нерешительно оглянулась и тихонько закрыла за собой дверь комнаты. – Хорошо, но только на несколько минут! А если будет шуметь, выставлю его вон.

Она приоткрыла стеклянную дверь, и я шмыгнул к дивану, запрыгнул на него и уселся рядом с Кэролин. Та захихикала, посадила меня на колени и закрыла сверху одеялом.

– Только не шуми, Оливер, – прошептала девочка. – Сегодня будешь очень тихим, секретным котиком.

Мне понравилась идея с секретным котиком. Но не урчать было не так уж просто: когда лежишь под теплым одеялом и тебя ласково гладят, всегда трудно сдержаться.

– Может, включим телевизор? – предложила Кэролин. – Тогда, если Оливер начнет мяукать, папа не услышит.

– Ладно, – с улыбкой ответила Лора. – Но только сегодня.

Я услышал, как она включила телевизор, и ненадолго расслабился, закрыл глаза и стал наслаждаться теплом и комфортом. Кэролин гладила меня, и я даже забыл о своих тревогах по поводу того, что меня собираются заменить новым Угольком.

– Я на минутку выйду в туалет, Кэролин, – сказала Лора чуть позже. – А когда вернусь, придется Оливеру уходить. И никаких жалоб, пожалуйста, иначе вообще его больше не пущу.

– Ладно, – нехотя согласилась Кэролин. – Извини, Оливер, – прошептала она, когда за Лорой закрылась дверь. – Она переживает из-за отца, понимаешь? Может, мне пора собраться с духом и рассказать ему про тебя? Видишь ли, с тех пор, как я заболела, его легко расстроить.

Снова раздался звук открываемой двери. Я решил, что Лора вернулась, и допустил фатальную ошибку: сладко потянулся, задрав одеяло. К моему удивлению, Кэролин испуганно ахнула и довольно грубо пихнула меня рукой.

– Папа!

Я застыл. У меня возникло ужасное чувство, что мой хвост наполовину торчит из-под одеяла. И тут с моих губ сорвалось испуганное мяуканье.

– Какого лешего? – раздался громкий и сердитый мужской голос. Потом послышались тяжелые шаги. Одеяло сорвали, и громадная лапа схватила меня за шкирку. Я вдруг вспомнил тот ужасный день, когда меня, крохотного котенка, так же схватил первый человек, с которым мне довелось познакомиться. Я в страхе зашипел и вонзился когтями в другую лапу мужчины.

– Ай! Отцепись, мерзкое злобное создание! – Он швырнул меня, и я, дрожа от страха, приземлился на пол у стеклянных дверей.

– Выпустите меня! Выпустите! – стал кричать я на кошачьем, но Кэролин меня не понимала, а даже если бы и понимала, не смогла бы помочь, потому что сама в этот момент кричала:

– Папа, зачем ты так? Ему же больно!

– И будет еще больнее, если я еще хоть раз его увижу! О чем только думала Лора, когда пустила сюда животное? ЛОРА! – заорал он, и женщина вбежала в комнату. Лицо у нее было пунцовым, и она дрожала не меньше моего.

– Простите, Джулиан. Что плохого мог сделать этот кот – смотрите, какой он добрый и чистый, и на нем ошейник…

– Да мне плевать, будь на нем хоть смокинг! Ты прекрасно знаешь, что я запрещаю пускать животных в дом и тем более – в кровать к моей больной дочери!

– Это не кровать, папа, это диван. И мне уже не так плохо, как раньше, мне лучше, – плакала Кэролин.

– Твой организм по-прежнему уязвим для любой инфекции, и ты это прекрасно знаешь. У тебя снижен иммунитет. Тебе с людьми нельзя контактировать, не то что с такими грязными блохастыми животными.

Блохастыми? Не будь я парализован от страха, кинулся бы на него и расцарапал лицо за такое оскорбление.

– Джулиан, мне кажется, вы преувеличиваете, – заговорила было Лора, но он в гневе повернулся к ней.

– Преувеличиваю? Позволь напомнить, что это моя дочь, мое единственное дитя, и кроме нее, у меня больше никого не осталось в этом мире. Разве мало того, что она тяжело заболела и несколько месяцев проходила лечение, которое подкосило и ослабило ее…

– А теперь ей лучше, Джулиан. Да, она все еще слаба, но идет на поправку с каждым днем. Хватит относиться к ней, как к умирающей! Ей нужны друзья, нужна компания! А опасаться стоит только больных простудой и инфекционными заболеваниями, но никак не всех подряд! Пока Оливер не начал приходить сюда, она погибала от скуки.

– Оливер? Эта… зверюга? Хочешь сказать, что это не в первый раз и он приходит сюда уже давно? И ты поощряешь это за моей спиной? – В какую-то секунду мне показалось, что сейчас он схватит Лору за шкирку, как меня. Но тут вмешалась Кэролин.

– Пап, Лора не виновата. Я ее заставила его впустить. Это правда, мне было скучно. И я очень обрадовалась, когда Оливер стал приходить каждый день. Благодаря ему мне стало лучше.

Но мужчина не обращал на нее внимания и продолжал кричать на бедную Лору.

– Я нанял тебя, чтобы ухаживать за дочерью, а не для того, чтобы подвергать опасности ее здоровье, впуская в мой дом кошек! Поняла?

– Да. Простите, Джулиан. Это больше не повторится.

Кажется, они забыли, что я все еще нахожусь в комнате.

– Очень на это надеюсь, – произнес он тихим голосом, от которого у меня шерсть на загривке встала дыбом. – Иначе ноги твоей здесь больше не будет. На свете полно сиделок, которые будут делать то, что им велят. – Он огляделся и наконец заметил меня, в ужасе прижавшегося к стеклу. – Выстави его немедленно, и не дай бог увижу его снова.

Кэролин плакала, да и Лора дрожала, открывая мне дверь. Но, увы, я слишком боялся за свою жизнь, чтобы задержаться и ободряюще помурлыкать или махнуть хвостом на прощанье. Я пулей вылетел в сад и скрылся за углом. Я даже не стал рисковать и показываться на тропинке, не убедившись, что злого человека нет поблизости – на открытом пространстве я был слишком уязвим. За углом виднелся деревянный сарай, чем-то похожий на тот, где я появился на свет. Дверь была приоткрыта, и я шмыгнул внутрь, нашел темное местечко рядом с цветочными горшками и залег там, пытаясь отдышаться. Тихо мяукая себе под нос, я ждал, пока сердце перестанет так бешено колотиться.

Когда ты подрастешь, Чарли, то поймешь, что стресс странно влияет на нас, кошек. Успокоившись немного и почувствовав себя в безопасности, я, видимо, сразу уснул.

Пробудившись, я сразу услышал мужской голос. Я замер, перепугавшись до смерти, но вскоре понял, что говорил другой мужчина, не злой. Судя по голосу, этот был помоложе.

– Так значит, он все-таки вышвырнул несчастное животное за дверь? – участливо спросил мужчина.

– Нет. Но он схватил его за шкирку. – Я удивленно присел. Второй голос принадлежал Лоре, сиделке. Я увидел ее через щелочку в двери, но молодой мужчина стоял ко мне спиной, и его толком разглядеть не получилось. – А когда кот вцепился в него, Джулиан его уронил. Кот не ушибся и не пострадал, но перепугался, наверное, до смерти. – Она вздохнула. – И это я во всем виновата.

– Нет, не говори так! Ты же хотела как лучше для Кэролин.

– Вот именно. Видел бы ты, как она радовалась этому коту! Ах, если бы Джулиан уступил и разрешил Кэролин видеться с кем-нибудь, кроме меня. Ей нужно общаться с другими детьми.

– Но ведь у нее здесь нет знакомых. Она же в школу не ходила с тех пор, как они переехали. Сначала лежала в больнице, а когда вышла…

– Была прикована к постели, бедняжка. Нет, я-то с самого начала считала, что ей будет полезно подружиться с ребятами из деревни. Но Джулиан и слышать ничего не желает. Можно подумать, все дети в Литтл-Брумфорде – переносчики смертельного заболевания.

– По-моему, он перегибает палку.

На секунду голоса затихли.

– Да, – ответила Лора. – Наверное, так это выглядит со стороны. Что до кота… Джулиан очень расстроил и меня, и Кэролин. Но знаешь, это все только потому, что он очень боится ее потерять. После смерти жены у него не осталось никого, кроме Кэролин. Когда девочка заболела раком, он сам чуть не умер от потрясения. Я знаю, что порой он ведет себя как мерзавец, но бедняге через многое пришлось пройти.

– Это не оправдание, – ответил молодой мужчина. – А грозить тебе увольнением может только полный идиот. Да он бы пропал, если бы ты не помогала ему ухаживать за дочерью. Он же шесть дней в неделю работает в Лондоне. Кто согласится на такое? Пусть скажет спасибо, что ты сама не уволилась.

– Разве можно, – тихо ответила женщина. – Я очень привязалась к Кэролин. И Джулиан хорошо платит. Он прав, не надо было пускать кота за его спиной. Но он не уволит меня, он это сгоряча сказал.

– Надеюсь, нет, Лора. Что ж, пойду-ка я заделаю дыру в заборе с той стороны лужайки. Ты что-то хотела или просто пришла поболтать?

– А, я хотела поискать коробку со старыми пазлами. Кэролин просила. Вроде как отец после переезда поставил ее в сарай и забыл.

– Не видел никаких там пазлов, – ответил парень, повернулся и почесал в затылке. – Но ты на всякий случай посмотри, в задней части куча каких-то коробок.

– Ладно, Гарри. Еще увидимся.

Гарри ушел, насвистывая, а Лора зашла в сарай и начала снимать крышки с коробок и просматривать содержимое. Я выскочил из-за цветочных горшков и поздоровался с ней, громко мяукнув.

– Ой… Оливер! – воскликнула она. – Ты меня напугал! Что ты здесь делаешь? Зачем остался? Я-то думала, ты уже на другой край света убежал после такой взбучки.

А надо бы, наверное. Меньше всего мне хотелось, чтобы Джулиан вышел и обнаружил меня здесь. Я поспал, набрался сил – пора было сматываться. На прощание я пару раз обошел Лору кругом, и, к моему удивлению, она вдруг присела на одну из коробок, подхватила меня и крепко обняла.

– Что же мне делать, Оливер? – прошептала она, уткнувшись мне в шерстку. – Я совсем с ума сошла, наверное, что так жалею его. Он может быть таким злым… но я-то знаю, что настоящий Джулиан совсем другой. Он просто все время тревожится за Кэролин. Ах, как бы мне хотелось рассказать ему о своих чувствах! Больше всего на свете я хочу заботиться о нем, чтобы снова увидеть его счастливым. Но я совсем ему не интересна. Ему никто не интересен, кроме дочки.

По правде говоря, я еле поверил своим ушам. Конечно, я знал, что люди порой выбирают себе пару, руководствуясь какими-то неведомыми соображениями, но неужели эта добрая женщина не могла найти себе кого-нибудь помягче и поласковее, чем этот злобный котоненавистник Джулиан? Мне стало жаль Лору – видать, у нее не все в порядке с головой. Он так ужасно обращался с ней, а она его защищала. Иногда мне кажется, Чарли, что я никогда не научусь понимать людей.

Глава 17

На обратном пути я наткнулся на Сьюки. Вид у нее был такой же сердитый, как у Полосатого, когда я встретил его на прошлой неделе.

– О, привет, – поздоровался я. – Я так понимаю, тебя можно поздравить?

– Лучше не надо, – огрызнулась она. – Сам посуди, Олли. Как бы ты себя чувствовал, если бы твой живот раздуло до таких размеров, что ты бы едва мог ходить? А потом тебе пришлось бы несколько часов промучиться, чтобы произвести на свет выводок пищащих котят, которых еще нужно кормить?

– Ну, если так рассуждать… – Мне стало неловко. – А где Полосатый?

– Хороший вопрос. – Она махнула хвостом и задела меня по лицу. – Увидишь его, скажи, что я его ищу, понял?

– Да. – Я даже не знал, кого из них мне больше жалко. Несправедливо, конечно, что именно кошкам приходится так мучиться, но что поделать? Это жизнь, и нет смысла вымещать все на Полосатом. Мне же оставалось лишь порадоваться, что я не кошка. Но если бы я ею был, то ни за что на свете не стал бы спариваться с таким ужасным распутником, как Полосатый.

Я поискал Полосатого везде, где тот обычно ошивался: на заднем дворе лавки, у качелей в парке, даже у него дома. Я перепрыгнул через забор и сунулся носом в его кошачью дверцу. Но Полосатого нигде не было. Наконец я нашел его на другом конце деревни – он сидел у шумной дороги.

– Ты что тут делаешь? – спросил я, силясь перекричать проносящиеся мимо автомобили.

– Думаю, не перебежать ли на ту сторону, – мрачно проговорил он.

– С ума сошел? Тебя машина переедет, как только ступишь на дорогу!

– Возможно. Но если повезет, я смогу сбежать от всего этого.

– Да что ты говоришь! Сбежать куда? – Он ужасно меня разозлил. – Да ты хоть знаешь, каково это – потеряться? Когда у тебя нет дома, нечего есть и пить? Тебя когда-нибудь подстерегала лиса? Тебя бросали умирать в мешке? Нет, конечно же, нет – всю жизнь ты катался как сыр в масле; добрые люди кормили тебя и холили. Почему ты вообще задумался о побеге?

Полосатый повесил голову.

– Прости, Олли, – сказал он. – Ты прав, я понимаю. Всю жизнь мне везло, и, в отличие от тебя, на мою долю не выпало бед. Прости, что я так грубо обходился с тобой в последнее время. Ты был мне хорошим другом. Я тебя не заслуживаю.

– Да хватит уже драматизировать, – нетерпеливо прервал его я. – Просто отойди подальше от этой ужасной дороги, пока нас обоих не сбили. Пошли.

Полосатый взобрался за мной на холм; мы пошли в парк, сели под скамейкой и облизали друг другу морды, как братья.

– Неужели это все из-за Сьюки? – спросил я наконец. – Она все еще достает тебя? Я только что ее встретил, и, кажется, она… м-м-м… очень хочет тебя увидеть.

– Чтобы в очередной раз полить грязью, наверное. Раньше она мне больше нравилась – до того, как выяснила, что беременна. Тогда она была милой, нежной и сексуальной. А теперь каждая наша встреча чуть не оборачивается дракой. А ведь ей хотелось спариться не меньше моего, между прочим.

– Знаешь что? – сказал я. – Пусть думает, что это твоя вина, если ей так легче. Ведь, как-никак, это у нее огромный живот и ей мучиться, рожая котят. – Я просто повторял то, что сказала мне Сьюки. На самом деле я понятия не имел, как все происходит. – Может, когда котята родятся, они тебе даже понравятся.

– Хм… что-то я сомневаюсь. Но ты, вероятно, прав. Может, завтра схожу с ней повидаться. Пойдешь со мной?

– О… кажется, это плохая идея, Полосатый.

– Олли, ну пожалуйста. Ты гораздо лучше моего разбираешься в женщинах.

– Наверное, потому, что меня кастрировали.

– Да я уже тебе завидую. Серьезно. Ты свободный кот, и тебе не грозит провести остаток жизни, выслушивая вопли обозленной кошки, которая не хотела заводить котят.

Я рассмеялся.

– Тогда уговори своих хозяев отвести тебя к ветеринару, что ли. Давай пройдемся вместе. Я проголодался и хочу рассказать, что со мной сегодня случилось. Думаешь, только у тебя жизнь – сплошной стресс?..

По дороге домой я поведал ему о вылазках в Большой Дом, о Кэролин и о том, как ее отец меня застукал.

– Вот это да! – воскликнул Полосатый, слушая мой рассказ. – Говорил же тебе – не ходи туда!

– Говорил, – согласился я. – И надо было тебя послушать. Но мне казалось, что я так нужен этой бедной девочке.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Олли? У тебя слишком доброе сердце. Ты же не поверил мне, когда я сказал, что там живет злобный человек?

– Нет. Думаю, он бывает там только по выходным. И знаешь что? Вернусь-ка я туда в понедельник.

– Что?! – снова заорал он. – Да ты совсем с ума сошел! Сам только что говорил, как испугался, когда злой чловек схватил тебя и швырнул!

– Он сделал это, потому что я вцепился в него когтями.

– Теперь ты его защищаешь?

– Да нет же, нет. Хотя, знаешь, с Лорой он обращался так же грубо, как со мной, а она его защищала. Кажется, он ей даже нравится. Она призналась, когда нашла меня в сарае.

– Да, но ты же знаешь, что люди умом не блещут. У нас, котов, гораздо больше здравого смысла. И если ты решишь вернуться, я… я… умываю лапы!

Мы остановились перед моими двумя приемными домами. У калитки Дэниела и Ники я повернулся и взглянул на Полосатого.

– Не я ли сегодня спас тебе жизнь? – спросил я его напрямую. – Не я ли остановил, когда ты собирался выбежать на дорогу?

– Ну, не совсем. Я бы вряд ли выбежал. Но все равно спасибо, – поспешно добавил он.

– Что ж, по крайней мере, я надеюсь, что хоть немного вправил тебе мозги. А не я ли согласился пойти с тобой завтра к Сьюки? Я, кстати, по-прежнему считаю, что мне не нужно вмешиваться.

– Да, и я тебе за это благодарен. Спасибо.

– Тогда я тоже хочу попросить тебя кое о чем. В доказательство твоей благодарности.

– Хорошо. Что я должен сделать?

– Пошли со мной в Большой Дом в понедельник.

Полосатый подскочил, как будто я в него выстрелил.

– Ни за что на свете! Прости, Олли, но ни за какие коврижки. За кого ты меня принимаешь?

– За кого принимаю? За хорошего друга, наверное. К тому же, ты так любишь называть меня маленьким трусишкой. Если я и правда трусишка, а ты, соответственно, намного крупнее и храбрее меня, чего ты так боишься?

– Да не боюсь я, – парировал он и выпятил грудь. – Я просто не вижу смысла.

– Смысл в том, что маленькая девочка очень больна, а Лора сказала, что с тех пор, как я начал ее навещать, она пошла на поправку. Значит, если я перестану ее навещать, ей опять станет хуже, понимаешь?

Полосатый замялся.

– Ты не можешь знать наверняка.

– Но мне не хотелось бы пятнать свою совесть. И если ты не хочешь идти со мной, чтобы защитить меня, потому что ты действительно намного крупнее и храбрее меня, то… – я особенно подчеркнул «крупнее» и «храбрее», – …то это будет и на твоей совести тоже.

– Э-э, погоди-ка!

– А мне почему-то кажется, что ее и так сильно потрепало из-за истории со Сьюки и котятами.

– Я думал, ты на моей стороне!

– Верно, друг мой. Но я просто хочу сказать… Послушай, я уже все решил. Пусть сегодня я перепугался до смерти, пусть я маленький трусишка, но в понедельник я вернусь. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что с Кэролин все в порядке. И если даже я готов рискнуть, а ты отказываешься составить меня компанию, кто же ты тогда?

– Более умный кот?

– Нет. Более трусливый кот.

Это было ужасное оскорбление. Я уже думал, что Полосатый сейчас влепит мне своей тяжелой лапой. Но вместо этого он потупился, посмотрел на тротуар и пару раз смущенно вильнул хвостом. А потом взглянул на меня и поднял лапу в знак капитуляции.

– Ладно, сдаюсь. Раз ты так уперся, уж лучше я пойду с тобой. А не то твоя смерть будет на моей совести, когда тот злобный человек наконец до тебя доберется.

– Говорю же: в понедельник утром он уедет. Лора говорила, что он работает в том месте, которое они называют Лондоном.

– Ясно. Но не забудь, что и я завтра на тебя рассчитываю. Пойдем и вместе поговорим со Сьюки.

– Разумеется. Зайдешь за мной после завтрака, ладно?

Мы помяукали в знак прощания, и я пошел навестить Ники и Дэниела. Голова трещала от всех проблем, которые навалились на меня сегодня. День выдался тяжелый; мне понадобилось призвать на помощь все свои способности к убеждению, чтобы уговорить этого пройдоху Полосатого пойти со мной. Но, должен признать, я остался доволен тем, как все провернул. Правда, сейчас мне больше всего хотелось умять большую миску мясных кусочков в соусе и завалиться спать.

Я проспал несколько часов в уютном кресле в гостиной Ники и Дэниела. Когда я проснулся, за окном уже темнело, а из коридора доносился громкий голос Ники:

– Ну наконец-то! Господи, Дэн, я уже хотела отправляться на поиски! Ты что так долго?

– Прости, Ники. Я заблудился. – Вот только он не казался виноватым. Он, кажется, был весьма доволен собой.

– Но дров-то принес, надеюсь?

– Да, смотри. Целый мешок. А на обратном пути встретил парня из дома на углу. Тот пытался завести машину.

– Ага. Очень интересно. – Вот странные эти люди, Чарли. Очень часто они говорят одно, а подразумевают совсем другое. Например, Ники в тот момент было совсем не интересно. Она нетерпеливо продолжала: – В доме жуткий холод, да и ты, наверное, замерз так долго гулять. Давай я сделаю тебе горячего чаю, а ты пока растопи камин? Или дрова сырые?

– Есть немного. Но я попробую.

Он прошел в гостиную, сбросил куртку и поставил рюкзак на пол у камина.

– А, Олли, привет, – я встал на кресле, потянулся и зевнул. – Уснул здесь, значит? Напряженный денек?

– Ты даже не представляешь, – промяукал я в ответ.

Я стал смотреть, как он складывает пирамидку из дров. Ники была права: в комнате стоял ужасный холод. Я решил, что если огонь разгорится не сразу, пойду-ка я лучше к соседям и посплю в гамачке на батарее. Но когда я уже собирался попросить Дэниела выпустить меня, зашла Ники с двумя чашками горячего чая на подносе.

– Прости, что ворчала на тебя, – сказала она и поставила поднос на маленький столик. – Но зачем было так задерживаться? Я уже начала замерзать. Еще чуть-чуть, и включила бы отопление.

Он встал и обнял ее.

– И включила бы. Тебе нужно себя беречь, Ники. Не хочу, чтобы ты простудилась и заболела. Только не сейчас.

– Ох, да не волнуйся ты, – ответила она. – Ребенку-то тепло. – Она похлопала по животу. – Но скажи, почему ты так задержался?

– Я же говорю. Сосед из дома на углу – его зовут Тони…

– …И у него машина не заводилась. А ты полчаса с лишним просто смотрел на него?

– Да нет же! Я сразу понял, в чем проблема – у него аккумулятор сдох. Постучался к ему в окно и спросил, нужна ли помощь.

– А! – рассмеялась она. – Могла бы сразу догадаться.

– Не мог же я просто стоять и смотреть, как парень поворачивает ключ в зажигании, рискуя посадить аккумулятор! Они с женой собрались в гости к дочке. Сами они пенсионеры, и я не хочу сказать ничего плохого, но Тони в машинах полный профан! Я спросил, есть ли у него зарядка для аккумулятора, а он смотрит на меня так, будто я говорю на суахили. А жена говорит: отведи его в гараж, пусть сам посмотрит. Мол, Тони сам не знает, что там у него в гараже! И правда, зарядка нашлась – лежит в коробке, как будто ею никогда не пользовались.

– Значит, ты пришел на помощь, – рассмеялась Ники. – Что ж, молодец.

– Но аккумулятор пока заряжается. Загляну попозже и посмотрю, получится ли у него завестись. Дочке он уже позвонил, пообещал завтра приехать. А я ему сказал, что аккумулятор придется сменить. Но старый еще поработает – главное, фары не включать и все такое прочее.

– Кажется, ты прямо загорелся этим ремонтом. – Ники немного грустно посмотрела на него. – А я уже и забыла, как тебе нравится возиться с машинами.

– Да я особо и не возился. Подумаешь, поставил аккумулятор заряжаться. Это же не грязная работа, не то что разбирать мотор. – Дэниел пожал плечами, взял кружку и глотнул чаю. – Ну да ладно. Надо найти время и заняться нашей развалюхой. Давно пора. А то сейчас она только и годится, что ездить до станции и обратно. Странно, как она вообще техосмотр прошла. Будь это лошадь, не машина, пришлось бы ее пристрелить.

Ники рассмеялась.

– Весной займешься, когда по вечерам будет светло. Починишь старушку, и, может, продадим ее. Нам на бензин-то еле хватает, не говоря уж о налогах и страховке. О чем мы думали, когда ее покупали, пусть и задешево? Лучше на автобусе будем ездить.

– Да уж, очередная наша дурацкая затея была, – со вздохом согласился Дэн.

Так они и стояли, попивая чай и глядя, как дрова в камине занимаются оранжево-красным пламенем. А я решил, что пора уже возвестить о своем желании выйти на улицу громким мяуканьем.

Заскочив в кухню Сары и Мартина через кошачью дверцу, я понял, что опять проголодался, несмотря на то, что соседи недавно меня покормили. Внизу никого не было, но из ванной доносились голоса. Я поднялся наверх, наслаждаясь теплом от батарей центрального отопления. Дверь в ванную была приоткрыта, в воздухе клубился пар и чувствовался запах мыла. По этим признакам, а также смеху и всплескам я понял, что дети купаются. Лично я никогда не понимал, почему люди считают сидение в воде таким приятным занятием, и не собирался приближаться к ванной комнате, чтобы на меня не дай бог не попали брызги. Я побежал в детскую, сел на кровати Роуз и стал ждать, пока кто-нибудь заметит голодного котика и вспомнит, что его нужно покормить.

Вскоре внизу раздался голос Мартина.

– Эй! Я закончил в сарае. – Опять, наверное, гонял несчастного лодыря. – Поставить разогреваться ужин?

– Да уж, пожалуйста! – громко мяукнул я.

– А, Олли вернулся! – послышался голос Грейс. – Он в нашей комнате, мам, я его слышу.

– Наверное, проголодался. Весь день гулял, – заметила Сара. – Мартин, ты не положишь Олли поесть? Я выгоню девочек из ванной и сядем ужинать. Обещала им сегодня, что можно будет подольше не ложиться спать и посмотреть телевизор. Главное, чтобы надели пижамы.

– А где Олли пропадает целыми днями? – спросила Роуз. – Надеюсь, он не станет выбегать на дорогу, – тихо добавила она.

– Уверена, что не станет, – проговорила Сара, но потом наступила тишина, и я понял, что Роуз опять вспомнила Уголька.

В ожидании ужина я спрыгнул с кровати, но тут в комнату вошла Грейс. На ней был халат.

– Привет, Олли, – она присела на корточки и погладила меня. – Ты же не будешь выбегать на дорогу, правда?

– Нет, – промяукал я по-кошачьи. – В отличие от моего приятеля Полосатого, я не идиот.

Она прижалась губами к моему уху и сделала то, что люди называют «шептать». Это как разговор, Чарли, но только голоса почти не слышно. У меня зачесалось в ухе.

– Это пока секрет, – сказала Грейс, – но я собираюсь купить Роуз кота. Который останется с нами навсегда. Ведь ты скоро вернешься в свой настоящий дом, правда?

И с этими словами она помчалась вниз. Я же потерял всю прыть и с упавшим сердцем медленно проследовал за ней. Значит, это правда: они собирались от меня избавиться. Даже хуже: привести в дом нового кота, который меня возненавидит и сделает мою жизнь ужасной.

Я так расстроился, что даже ужин показался почти безвкусным.

Глава 18

На следующее утро, как и договаривались, я вышел за калитку ни свет ни заря и стал умываться после завтрака, поджидая Полосатого. В конце концов он нарисовался. Вид у него был мрачнее тучи.

– Ну почему я должен с ней встречаться? – сокрушался он, когда мы отправились на поиски Сьюки. – Только обольет меня грязью с ног до головы.

– Так давай скорей покончим с этим. Ты, главное, с ней помягче. Я слышал, что у женщин при беременности разыгрываются гормоны. Понятия не имею, что это значит, но вряд ли что-то хорошее.

– Ладно, Олли, я постараюсь. Но ты тоже будь хорошим котом и заступись за меня, если она на меня накинется.

Сьюки сидела на подоконнике своего дома и смотрела на улицу. Увидев, что мы приближаемся, она выпрямилась и смерила нас полным ненависти взглядом.

– Начало хуже некуда, – простонал Полосатый.

Мы забрались в садик перед домом. Сьюки тем временем спрыгнула с подоконника, разгневанно махая хвостом, и исчезла из виду.

– Пошла к кошачьей дверце, – пояснил Полосатый, – а потом сразу вцепится мне в горло.

– Да не паникуй ты. И не переходи в наступление, – посоветовал я, хотя мне и самому не хотелось вступать в конфликт.

– Смотрите-ка, кого собаки принесли, – противно замяукала Сьюки, показавшись из-за угла. – А я уж подумала, ты окончательно сбежал, Полосатый. После нашей последней ссоры ты куда-то запропастился. Боишься смотреть мне в глаза, что ли?

– Нет. Просто не хочу больше ссориться, – раздалось в ответ жалкое тонкое мяуканье. Я удивленно посмотрел на него. Никогда раньше не видел, чтобы Полосатый был настолько в себе не уверен. – Что сделано, то сделано, Сьюки.

– Да, но не ты же в итоге гуляешь с котятами в животе.

– Послушай, мне очень жаль, но…

– Не говори «но», – очень тихо предупредил его я. – Просто скажи «мне очень жаль».

– Не нужна мне твоя жалость. А ты зачем пришел, Оливер? – Тут ее злоба обратилась на меня. – Тебя кто просил вмешиваться?

– Полосатый, – признался я. – И это правда: ему действительно жаль. Он вчера мне все уши об этом прожужжал. Он жалеет, что вы двое вообще снюхались, правда, Полосатый?

– Я? – Полосатый растерянно взглянул на меня. – Ну… эээ… наверное, учитывая обстоятельства, так оно и есть.

– Значит, теперь ты утверждаешь, что тебе даже не понравилось? – завопила Сьюки.

– Нет! Нет, я такого не говорил. – Он встал и несколько раз повернулся вокруг себя на месте. Вид у него был такой, будто он готов сквозь землю провалиться. И я бы с радостью последовал за ним. Сьюки по-прежнему сидела неподвижно, сверлила нас взглядом и выжидала. – Послушай, – наконец в отчаянии мяукнул он. – Ты милая кошка, Сьюки, и мы с тобой отлично провели время, верно?

– А теперь, когда у меня котята, ты решил меня бросить?

– Нет! Я ничего подобного не говорю! Я просто старался держаться от тебя подальше, потому что ты все время в плохом настроении.

Я гневно вытаращился на него. Не стоило говорить ей об этом сейчас.

– Я же беременна! – зашипела на него Сьюки. – Разумеется, я в плохом настроении!

– Ну ладно. Но это же не навсегда. А когда все закончится, опять сможем погулять и поразвлечься. – Тут Полосатый значительно повеселел.

– Что?! – закричала Сьюки. – Да ты, верно, совсем умом повредился? Думаешь, тебе удастся еще раз подбить меня на это? К тому же мои хозяева с самого начала говорили, что стерилизуют меня после первого помета. Только, кажется, они не ожидали, что это произойдет так скоро. Да и я тоже, – добавила она, с укором посмотрев на Полосатого.

– Наверное, для тебя это был шок. – Я попытался проявить сочувствие. – А твои хозяева уже догадались, что ты в положении?

– Нет, но скоро догадаются. Я толстею такими темпами, что скоро перестану пролезать в кошачью дверцу.

– А для меня ты по-прежнему красавица, Сьюки, – промурлыкал Полосатый.

Я уставился на него. Это было немыслимо. Даже сейчас он подкатывал к ней! Словно не мог удержаться. Как же мне повезло, что не приходится быть пленником этих странных желаний.

– Ладно, – сказал я, пытаясь сменить тему. – Мы оба считаем, что ты станешь прекрасной матерью, правда, Полосатый?

– Да, прекрасной, – проговорил он без особого энтузиазма. Если бы кошки умели пожимать плечами, он бы задрал свои до ушей.

– Вы правда так думаете, Олли? – вдруг спросила Сьюки.

И я вдруг понял, что ей, наверное, страшно. Поэтому она и ведет себя так агрессивно. Она же еще совсем молодая кошка и наверняка не имеет ни малейшего представления о том, как рожать и воспитывать котят.

– Конечно, – ответил я. – У тебя подходящий характер. Можно даже сказать, ты рождена быть матерью. Скажи, Полосатый?

– Мм… да. Точно.

– И знаешь что? Спорим, когда котята родятся, ты полюбишь их всем сердцем, – продолжал я. – Маленькие котята такие хорошенькие, их все обожают. Но больше всего – мать.

Сьюки очень странно смотрела на меня.

– Это очень мило, Олли. Но что с тобой? Кажется, ты сейчас заплачешь?

– Со мной все в порядке. – Я отвернулся, отошел и сел в сторонке, сделав вид, что умываюсь. Только бы они не поняли, что мне действительно хотелось плакать.

– Его забрали у матери, – тихо объяснил Полосатый.

– Котята почти всегда уходят от матерей, – ответила она. – Мы не можем вечно держать их при себе.

– Это да. Но когда ты была котенком, то оставалась с мамой до тех пор, пока не научилась ходить и есть мясо. Тебя не забирали у матери и не бросали умирать.

– О.

Я повернулся и взглянул на Сьюки. Она вся как-то сникла, будто сама собиралась заплакать.

– Бедный Олли, – ласково проговорила она. – А я не знала. И несмотря ни на что, стал таким хорошим котом. В отличие от некоторых! – добавила она и гневно посмотрела на Полосатого. А потом встала и потянулась. – Ну ладно, еще увидимся. А сейчас мне нужно отдохнуть. Я теперь должна думать и о котятах тоже.

Она взмахнула хвостом и скрылась за углом.

– Ну что, – сказал Полосатый, – кажется, я отлично справился, а?

Пока меня не было, Сара и Мартин готовили дом к празднику. Мартин повесил на дверь и окна гирлянду с лампочками, а Грейс и Роуз помогали Саре развешивать украшения в гостиной. Девочки пели про оленя с красным носом и трех царей, хотя я и не знал, кто они такие, а еще собирались сделать рождественские открытки для школьных друзей. После воскресного обеда они отправились в гости в соседнюю деревню, а я остался один, сел на спинку дивана и стал разглядывать красивые шарики на елке. Некоторые из них висели на расстоянии вытянутой лапы, и я легко мог их достать. Они соблазнительно поблескивали и так и напрашивались, чтобы их ударили лапой. Никто ведь не узнает, правда? И вот я вытянул лапу и шлепнул по большому серебряному шару. Тот раскачивался примерно минуту – это было очень красиво. Отлично. Тогда я ударил его сильнее. Ох, как же здорово! Я мог бы заниматься этим хоть весь день! Над моей головой висела маленькая фигурка Санта-Клауса. Я лег на спину и вытянул задние лапы, как следует наподдав ему, потом подпрыгнул и ударил блестящий красный шар на ветке повыше. Во мне разыгрался азарт. Как высоко я смогу дотянуться? Если слегка подпрыгнуть, можно достать вон тот большой, золотистый, с блестками… ап! Ах, черт. Я немного просчитался с траекторией, и вместо того, чтобы приземлиться на спинку дивана, рухнул на нижние ветки, задел ведро и свалился на пол. Меня осыпало иголками, за ними упали несколько шаров, а вокруг шеи обмоталась мишура. Я бросился на кухню, отряхиваясь по дороге. Ух! А ведь я перепугался. Хорошо, что никто не видел. Я хорошенько умылся и решил заглянуть к Ники и Дэниелу, чтобы запретная игра больше не манила меня.

По сравнению с домом Мартина и Сары соседний коттедж выглядел совсем уныло. Ники молча убиралась на маленькой кухоньке, а Дэниел вместо того, чтобы вешать гирлянды, закладывал дверь утеплителем от сквозняков.

– Выше нос, детка, – он зашел на кухню и обнял Ники за талию. – Все наладится.

– Неужели, Дэн? До приезда родителей всего две с половиной недели осталось. Хорошо, конечно, что Сара с Мартином предложили поселить их у себя, но я все же не понимаю, как мы сможем устроить настоящий рождественский праздник.

– Купим подарки твоим родителям и братьям. Купим индейку и гарнир, обещаю. Я воспользуюсь кредиткой.

– Там же не осталось ничего. Не говори глупости. И так мы все в долгах.

– Значит, хуже не будет. Да брось, Ник, уже почти Рождество! Давай не будем унывать.

В дверь постучали. Ники и Дэниел удивленно переглянулись.

– Кто бы это мог быть? Не представляю, – пробормотал Дэниел.

Он пошел открывать дверь, и я услышал:

– А, привет еще раз, Тони. Да заходите же в дом, на улице холод собачий. Как машина? – Он закрыл дверь и проводил Тони на кухню.

– Ездит как новенькая, и все благодаря тебе, – ответил его собеседник. У него был приятный голос, но все же это был незнакомый мужчина, и мое сердце привычно подскочило от страха. – Надеюсь, я не слишком задержал вчера вашего мужа, – добавил он, обращаясь к Ники.

– Да нет, что вы, – с улыбкой ответила она. – Дэн больше всего на свете любит возиться с машинами, а такая возможность представляется не так уж часто. Я, кстати, Ники – кажется, мы с вами раньше не встречались. Мы всего пару месяцев как переехали.

– А я Тони. – Гость вдруг заметил меня: я прятался под маленьким кухонным столиком. – Ваш кот похож на того, что раньше жил в пабе.

– А это он и есть! Это Оливер. Он иногда заходит к нам, а живет у Мартина и Сары по соседству. После пожара так договорились, – объяснил Дэниел, взял меня на руки и погладил. – Незнакомых людей он побаивается, но он очень милый, правда, Олли?

В ответ я заурчал. На руках у Дэниела мне было гораздо спокойнее.

– Я-то сам никогда не был завсегдатаем «Герба лесничего», но кота знаю. Слышал, что Джорджу пришлось найти для него временное пристанище. А вы с Мартином молодцы, что согласились о нем позаботиться.

– Нам даже приятно, что он к нам заходит. Когда мы дома, конечно. Мы же оба всю неделю в Лондоне работаем.

– Правда? Не завидую. Я и сам раньше ездил на работу на электричке, а пару лет назад вот вышел на пенсию. Та еще радость, электричка эта, да еще денег съедает.

Дэниел покосился на Ники и кивнул.

– С этим не поспоришь.

– Хотите чашечку чая или еще чего-нибудь, Тони? – спросила Ники.

– Нет, спасибо, дорогая, у вас наверняка и без меня дел полно. Я просто зашел поблагодарить Дэниела за помощь. И вот, небольшой подарок в знак признательности за потраченное время, – он протянул им пакет. – Так, ерунда.

– О! – Глаза у Дэниела округлились, и он немного покраснел. – Да не надо было…

Он опустил меня на пол и взял пакет. Звякнули бутылки – этот звук был мне хорошо знаком еще по жизни в пабе. Дэниел заглянул в пакет и воскликнул:

– Тони, бога ради, да не надо было!

– Я настаиваю. Возьмите по крайней мере это. Если бы ты меня не выручил, пришлось бы вызывать ремонтников из города, а представляешь, сколько бы они с меня содрали за глупость? Не заряжал аккумулятор? Там всего лишь пара бутылок.

– А это? – Дэниел достал из пакета миску, накрытую такой пластиковой штукой, которую люди называют «пленка».

– Рождественский пудинг, – рассмеялся Тони. – Если не понравится, можете выкинуть.

– Ничего мы не выкинем, – в шоке возразила Ники. – Но разве он вам самим не нужен на Рождество?

– Жена каждый год с полдюжины таких готовит, а из едоков только мы двое, дочка да зять. Она, верно, хочет накормить всю деревню. Один пудинг она всегда относит на собрание женского клуба – приз для лотереи, а еще один на ярмарку скаутов. Вот только в этом году ярмарки не будет, клуб-то сгорел. – Он пожал плечами. – Если понравится, ешьте на здоровье. Пудинги у нее что надо. Просто их слишком много!

Он снова рассмеялся и повернулся к выходу.

– Надеюсь, до Рождества еще увидимся. Еще раз спасибо, Дэниел.

– Это вам спасибо за подарки, – проговорил Дэниел, продолжая разглядывать содержимое пакета.

– Какой добрый человек! – воскликнула Ники, проводив Тони. – Слышал, что он сказал? «Всего пара бутылок горячительного»! А ведь это, похоже, хорошее вино, Дэн. Надо отложить до Рождества.

– Да, наверное, – с сожалением ответил Дэн.

Ники рассмеялась.

– «А если пудинг не понравится – выкиньте»! Еще чего! Как здорово – теперь у нас будет чем угостить родителей. Я даже могу соврать маме, что сама его сделала.

Дэниел обнял ее, и они прижались друг к другу, смеясь. Как же приятно было наконец увидеть этих двоих счастливыми. Я радостно замурлыкал, несколько раз обошел их кругом – как будто мы втроем танцевали медленный танец. На мгновение мне даже показалось, что в холодной кухне стало теплее.

Однако дома у Сары и Мартина меня ждал не слишком теплый прием. Сара носилась с пылесосом – я всегда ненавидел звук, который издавала эта штука, и поэтому хотел сразу убежать наверх. Но она увидела меня, выключила пылесос и проговорила строгим голосом:

– Да-да, Оливер, ты лучше не показывайся мне на глаза! Смотри, какой беспорядок после тебя приходится убирать. Три шара разбиты, везде иголки, мишура по всей гостиной…

– Прости! – мяукнул я по-кошачьи и поспешил смотаться на второй этаж. – Я увлекся.

Вдруг она разозлилась на меня так сильно, что заведет нового кота прямо сейчас, а мне придется убираться восвояси? Я скрылся в детской и забрался под одеяло на одной из кроватей.

– Ох уж эти кошки! – услышал я громкий возглас Сары с первого этажа. – Проблем, как с детьми.

Я не понял, хорошо это или плохо. Но когда она снова включила пылесос, я, к удивлению своему, услышал, что она смеется.

Уф! Значит, она все-таки меня любит.

Глава 19

Наутро мы с Полосатым вышли пораньше, и снова я не горел желанием никуда идти. Несмотря на то, что я сам уговорил друга отправиться со мной в Большой Дом, вся моя храбрость куда-то подевалась.

Что такое, Чарли? Ты считаешь меня смелым котом, потому что я решил вернуться туда после всего, что произошло? Что ж, приятно слышать, мой малыш. Но скажу честно: когда я забежал за Полосатым на пути к Большому Дому, лапы мои дрожали.

– Утро доброе! – поздоровался я. Полосатый выскочил из кошачьей дверцы весь взъерошенный, как будто только что проснулся. – Ого. Ты ночь не спал, что ли? Мех дыбом.

– Да так, слегка загулялся, – зевая, признался он. – В конце улицы появилась новая бирманская кошечка, только что переехала. Такая милашка – тонкие лапки, глаза красивые, зеленые…

– Полосатый! – Я был так ошарашен, что чуть не забыл, как нервничаю из-за предстоящего похода в Большой Дом. – Ты еще не оправился от того, что случилось со Сьюки! Разве можно…

– Да ладно, по-моему, со Сьюки теперь все будет в порядке после нашего вчерашнего разговора, – как ни в чем не бывало промурлыкал он. – А мне что, сидеть и ждать, пока лапы мхом порастут?

Я невольно рассмеялся.

– Ты неисправим. Но я тебе все прощу, если пойдешь со мной.

– Вообще-то, особого желания идти у меня нет. И я по-прежнему считаю тебя психом. Но если все так, как ты говоришь, не могу же я бросить друга в опасности? Как ты, такой маленький, справишься без защиты кого-то более крупного, храброго и, в целом, более крутого?

– Да ладно тебе, – я беззлобно толкнул его мордой. – Давай уже пойдем.

По дороге на холм я поделился с Полосатым своими переживаниями насчет нового кота, которого собирались завести Сара и Мартин.

– Ну и что? – отмахнулся он. – Ты же не собираешься жить с ними вечно, так? И ты вроде говорил, что живешь еще в одном доме, по соседству? Везет некоторым: два дома, выбирай – не хочу.

– Со стороны кажется, что я неплохо устроился, и да, наверное, мне повезло. Но я бы лучше к Джорджу вернулся, чем жить с приемными хозяевами. Только вот это будет нескоро. Ремонт в пабе еще даже не начался. А Саре с Мартином я больше не нужен. Придется, значит, переселиться к Ники и Дэниелу.

– А они тебе не нравятся, что ли?

– Да нет, нравятся, конечно… Но их обоих целыми днями нет дома, они работают, а в доме очень холодно. И еще они все время грустные из-за этих денег, о которых люди вечно беспокоятся. Если Сара и Мартин меня прогонят, мне будет очень одиноко.

– Ясно. Но почему ты решил, что они вышвырнут тебя на улицу, даже если заведут нового кота?

– Да я у них вроде как замена старому коту, который под машину попал.

– Ах да, бедолага Уголек, – кивнул Полосатый. – Это было ужасно. Не повезло парню.

– А я его не знал.

– Он был уже старым котом и редко выходил из дома. Наверное, поэтому и угодил под колеса – не мог уже быстро бежать. И человеческого детеныша тоже жалко – она вроде лапку сломала, да?

– Ага. Роуз очень милая. И Сара с Мартином говорят, что после моего появления она повеселела. Но если у нее будет свой постоянный кот, это же намного лучше, – со вздохом произнес я. – А новому коту может не понравиться, что я тоже там живу.

– Как знать, может, и обойдется. Ведь ты, Олли, не представляешь особой угрозы для другого самца.

– Ну спасибо на добром слове!

– Не за что. А вдруг это будет кошечка? – Он толкнул меня по-дружески и многозначительно мяукнул. – Только тебе-то что с этого, верно?

– У тебя все мысли только об одном, Полосатый, – посетовал я. – Жаль, что хозяева тебя не кастрировали. Тогда мы бы смогли поговорить о чем-нибудь серьезном, не отвлекаясь на кошечек каждые пять минут.

Мы дошли до ворот Большого Дома, протиснулись сквозь узорчатую железную решетку и оказались на территории особняка.

– Не бойся, Олли, – наконец проговорил Полосатый, но я заметил, что его голос дрожит. Мы крались по дорожке, ведущей к дому. – Я иду сразу за тобой.

Я бы предпочел, чтобы он шел впереди, ведь он был больше меня размером, но что поделать.

– Вот в этой комнате обычно сидит маленькая больная девочка, – тихо объяснил я, когда мы приблизились к стеклянным дверям.

– Там никого нет, – сказал Полосатый, заглядывая в комнату из-за моего плеча.

– Нет. – Вот досада. – Может, она еще спит? Мы рановато пришли.

Видишь ли, зимой трудно определить, какое сейчас время дня. Утром темно, как ночью, а после обеда опять темно. Летом тоже сложно – ночь как будто вообще не наступает. Так и живешь, не зная, сколько сейчас времени, и разбираться в этом очень утомительно. Поэтому я стараюсь спать как можно больше, независимо от времени суток.

– Так что теперь, пойдем домой? – с надеждой в голосе произнес Полосатый.

– Нет. Пока не пойдем. Давай-ка осмотрим дом. Может, она в другой комнате.

– Да ты больной на всю голову, – пробормотал Полосатый. – Ладно, веди, если знаешь, куда.

Мы пошли за угол, а потом мимо лестницы – той самой, с которой я запрыгнул на окно большого зала. Но там-то Кэролин точно быть не могло.

– Если она еще спит, то, наверное, в одной из комнат наверху, – рассудил я.

Я окинул взглядом высоченные стены и крышу огромного дома. Ну уж нет. Даже Полосатый не стал бы там петь серенады. А потом за углом, чуть поодаль, я увидел одну из таких выступающих стеклянных штук, которые люди называют «зимними садами».

– Давай быстренько посмотрим, что там, – предложил я и начал пробираться к оранжерее вдоль стены дома, прежде чем Полосатый успел меня отговорить. Нижняя часть помещения представляла собой низкую кирпичную стену. Я подождал, пока Полосатый догонит меня, а потом запрыгнул на уступ и заглянул внутрь.

Утро выдалось морозное, но ясное; солнце было на этой стороне дома, и я решил, что Лора и Кэролин вполне могут быть здесь. Чего я не ожидал, так это того, что в зимнем саду окажется отец Кэролин. Увидев его, я чуть не свалился с уступа. Что он здесь делает? Разве ему не нужно сегодня в Лондон? Может, я перепутал дни? Он стоял ко мне спиной, теребил подбородок и смотрел в окно на противоположной стороне – слава богу, что на противоположной!

– Она там? Ты ее видишь? – прошипел Полосатый со своей безопасной позиции на земле.

– Тихо! – предупредил его я.

Уступ был узким, и я с трудом удерживал равновесие. Я хотел было уже спрыгнуть на землю и бежать к воротам, когда услышал какой-то звук. Я навострил уши. Отец Кэролин разговаривал сам с собой! Вот уж не думал, что за ним водится такая привычка. Несмотря на холод, несколько створок с моей стороны были приоткрыты – видимо, из-за стекла внутри было тепло. Благодаря этому – и своему превосходному слуху – я улавливал каждое слово. Я так удивился, что даже забыл о бегстве и застыл на месте.

– Какой же я идиот, – говорил отец Кэролин. – Таких идиотов еще поискать. Что со мной не так? Зачем я на нее накричал? Вот же додумался! Пригрозить увольнением! Если теперь она уйдет, сам буду виноват.

Это точно, сердито подумал я. Со мной тоже можно было обойтись поласковее.

– Да что там у тебя? – окликнул меня Полосатый. – Все нормально?

– Тихо! – прошипел я. – Я слушаю.

Мужчина вздохнул. Я видел, как поднялись его грудь и плечи.

– Боюсь, уже слишком поздно извиняться. Я окончательно все испортил. Она, наверное, и так считает меня заносчивым грубияном, я же вечно на нее срываюсь. А она ведь прекрасно заботится о Кэролин. Такая добрая и терпеливая, и не только с Кэролин – со мной тоже. Господи, ну что со мной не так? С тех пор, как ты умерла, Сьюзан, она первая, к кому я что-то почувствовал…

Сьюзан? Что еще за Сьюзан? И как она со всем этим связана? Я прижался ухом к стеклу.

– …и на этот раз она меня точно не простит. Спорим, она меня ненавидит? И я ее не виню. – Он снова вздохнул. – Что же мне делать, Сью? Попробовать поговорить с ней? Может, письмо ей написать? Точно, так будет лучше – маленькую записку с извинениями. Мы забудем о том, что случилось в субботу, а я впредь попытаюсь лучше себя контролировать.

Он порылся в ящике стола, достал ручку и блокнот и, к моему ужасу, развернулся и пошел в ту сторону, где сидел я. Я чуть не свалился на Полосатого, но, к счастью, отец Кэролин смотрел себе под ноги, а потом сел на стул – спиной ко мне. Но его голова оказалась так близко от моей, что если бы я задел ошейником о стекло, он бы подпрыгнул от неожиданности. Тогда я понял, что напрашиваюсь на неприятности. Мне нужно было просто уйти и поблагодарить бога за то, что отец Кэролин меня не заметил. Но он продолжал говорить сам с собой, и если любопытство и вправду сгубило кошку, моя жизнь в тот момент повисла на волоске.

– «Дорогая Лора, – бормотал он, быстро записывая что-то на бумаге. – В субботу я вел себя непростительно и даже не буду пытаться оправдываться. Я вижу в тебе столько сочувствия и участия, что мне не нужно рассказывать, как я волнуюсь за Кэролин, как не сплю ночами и тревожусь из-за ее состояния – ты и так все понимаешь. Страх за жизнь дочери доводит меня до того, что я срываюсь из-за каждой мелочи. Но это не повод выплескивать на тебя раздражение, и я могу лишь взывать к твоей доброте и великодушию, чтобы ты в который раз закрыла глаза на мой ужасный характер и приняла мои извинения. Если бы ты знала, как дорога мне…»

Тут он остановился, пожевал ручку и снова уставился в окно. Потом вдруг резко встал, так что я снова чуть не свалился от испуга, вырвал страницу из блокнота, скомкал ее и бросил в корзину для бумаг.

– Какой смысл? – рассерженно воскликнул он. – Она ненавидит меня, и я это заслужил. Пустая трата времени. – Он взглянул на часы. – О боже – почему я все еще здесь? Опоздал на электричку! Где ключи от машины? У вокзала наверняка мест на парковке не будет. Черт! Теперь придется ехать на машине в город.

И с этими словами он вышел из оранжереи, а я спрыгнул с уступа.

– Быстро! – прошипел я Полосатому. – Прячься!

Мы бросились через лужайку и шмыгнули под куст. Через несколько минут открылась дверь гаража на углу, оттуда показалась красивая блестящая машина. Вскоре она исчезла за домом.

– Уехал, – с облегчением произнес я. – Теперь мы в безопасности.

– Это был он?! – взвизгнул Полосатый. – Он был здесь? Почему ты ничего не сказал? Что ж мы сразу не убежали?

– Потому что он почему-то разговаривал сам с собой, и…

– Сам с собой? Вот, я же говорил, что он ненормальный!

– Я хотел послушать. И было очень интересно, между прочим. А теперь…

– А теперь пойдем домой, – Полосатый нервно огляделся. – Не нравится мне здесь.

– Но он же уехал, и теперь бояться нечего. Он целый день будет на работе. Я пошел в дом, а ты как хочешь.

– Нет! – воскликнул друг, выбежал передо мной и попытался преградить мне путь. – Не будь идиотом, Олли, здесь небезопасно! Вернись!

– Там окно открыто, – сказал я, снова запрыгивая на уступ. – Можно легко протиснуться.

– За себя говори, – процедил Полосатый и, попыхтев еще для порядка, последовал за мной в оранжерею. Впрочем, ворчать он не перестал. – Теперь что? – спросил он. – Мы незаконно проникли в дом, Олли, – надеюсь, ты это понимаешь? Да что ты делаешь?

Я прыгнул на корзинку и опрокинул ее.

– Вот, – сказал я, схватив зубами скомканный листок бумаги. – Пошли! Покажу это Лоре.

– У него совсем крыша поехала, – простонал Полосатый про себя, но все равно послушно пошел за мной. – Нас сейчас вышвырнут на улицу, причем наверняка пинками, и…

И тут над нами выросла тень. Я поднял голову и, к своему облегчению, увидел Лору. Но вид у нее был недовольный. Наверное, боялась опять навлечь на себя неприятности из-за того, что пустила кошку в дом, тем более двух.

– Что за…? – воскликнула она. Тут я бросил ей под ноги скомканный бумажный шарик, но она даже не заметила и отбросила его ногой. А сама подошла ближе. – Оливер! Как ты пробрался в дом? И скажи на милость, кто это такой? – Она неодобрительно взглянула на Полосатого, и тот попятился. Бумажный шарик покатился в его сторону, и он поспешно толкнул его мне, как бы показывая, что не имеет к нему ни малейшего отношения.

– О, смотри! – За спиной Лоры раздался тоненький голосок. Это была Кэролин; она стояла, взяв Лору за руку, и смотрела на нас. – Олли привел друга, и они играют! – Она рассмеялась. – Правда, лапочки?

– Лапочки? – возмущенно воскликнул Полосатый.

– Да! – ответил я. – Будь лапочкой. Играй.

Я подтолкнул к нему бумажный шарик и стал ждать, когда он вернет подачу. Я знал, что, как бы сильно он ни нервничал, он не сможет удержаться, чтобы не поиграть в мячик. Когда он бросил комок в мою сторону, я нарочно толкнул его под ноги Лоре.

– Они хотят, чтобы мы с ними поиграли, – восторженно проговорила Кэролин.

Но на этот раз Лора наклонилась и подняла листок бумаги. Я затаил дыхание. Неужели возьмет и выбросит в корзину? Нет! Она разгладила листок и начала читать. Я следил за выражением ее лица. Ее глаза округлились, а дочитав до конца, она густо покраснела. На мгновение все в комнате замерли – Лора не отрывалась от записки, мы с Полосатым готовились дать деру, а Кэролин смотрела на нас во все глаза.

– Вздор! – воскликнула Лора, и от неожиданности я подскочил. – Зачем я вообще читаю эту чушь? Он, наверное, был пьян, когда написал это.

– А что там? – спросила Кэролин.

– Да так, ерунда. – Она скомкала записку и швырнула ее в корзину. – Мне очень жаль, Кэролин, но котов придется выгнать. Сама слышала, что сказал отец.

Она открыла дверь в оранжерею, зашикала на нас и выставила вон.

Что ж, по крайней мере, через окно не пришлось лезть.

Глава 20

Итак, столько нервов, и все без толку. Я чувствовал себя неудачником. Я-то хотел быть Котом, Который Помогает, Котом, Который Приносит Счастье Людям. А в итоге оказался всего лишь глупеньким Котом, Который Навлекает Проблемы.

– Да не казнись ты так, – бодро проговорил Полосатый. Едва мы вышли за ворота и опасность миновала, мой друг сразу повеселел. С другой стороны, он же согласился пойти со мной и не сбежал, когда разгорелись страсти, как котишка-трусишка? – Зато какое приключение. Будет что рассказать девчонкам.

Я рассмеялся и потерся об него мордой.

– Спасибо, Полосатый. Я рад, что мы с тобой друзья.

– И я. А ты, между прочим, гораздо храбрее, чем я думал. И с какой стати ты позволял называть себя трусом?

Но в глубине своей маленькой кошачьей души я мучился от стыда. Став приемным котом, я начал слишком задирать нос, хотя всего-то подкинул нескольким жителям деревни идею, что можно собираться по домам. Видимо, пришла пора спуститься с небес на землю. Я пролез в кухню Сары и Мартина через кошачью дверцу и проспал большую часть дня.

Когда дети вернулись из школы, к нам зашли Лисицы и стали играть со мной. Сара тем временем просмотрела отчеты о наблюдениях, которые девочки составили за несколько недель.

– Молодцы, девочки, – наконец проговорила она. – Вы завершили проект «Домашний питомец», и мне понравились ваши отчеты. Я передам их Бурой Сове. Что там дальше нужно сделать, чтобы получить значок?

Девчонки собрались вокруг нее, а она тем временем зачитала несколько вариантов из книги.

– Зоопарк! – воскликнула Грейс. – Да! Пойдемте в зоопарк!

– Точно, в зоопарк! – хором подхватили они.

Сара рассмеялась.

– Ладно, поговорю с Бурой Совой. Может быть, мы вместе вас отвезем. Поедем на электричке в рождественские каникулы.

– Пока, Олли, – сказали девочки и разошлись по домам.

Понурившись, я удалился на кухню и лег в свою корзинку, где свернулся калачиком и накрыл голову хвостом. Даже Лисицам я был больше не нужен. Скоро семья найдет мне на замену нового кота, и тогда меня вообще никто любить не будет. Ах, ну почему случился этот пожар? Как бы я хотел жить в пабе вместе с Джорджем. Тихо мяукая себе под нос, я заснул.

Я пребывал в мрачном настроении до следующего вечера, когда Сара вдруг начала взволнованно носиться по дому, сдвигать стулья в гостиную и прибираться: настал ее черед принимать у себя дам из женского клуба.

– Ники тоже сегодня придет, – сказала она Мартину. Тот надел свое старое пальто и собирался спрятаться в сарае с кружкой пива, «чтобы не маячить тут». – Как же я рада, что уговорила ее. Ники будет полезно познакомиться с другими женщинами.

Я тоже обрадовался, и в тот момент мне даже стало стыдно за свои вчерашние мысли, что после того, как Саре и Мартину я буду уже не нужен, у меня не останется никого в этом мире. Пусть в коттедже у Ники и Дэниела холодно, они хорошие люди, и я знал, что нравлюсь им. Я сурово напомнил себе, что если бы не Дэниел, я так бы и торчал на том дереве в лесу или давно уже оказался бы в брюхе у лисы. Эта мысль заставила меня содрогнуться.

Когда женщины из клуба начали собираться, я улегся в гамачок на батарее, чтобы подслушивать их разговор. К моему удивлению, они выстроились в ряд и запели песню о каком-то месте под названием Иерусалим. У некоторых были высокие резкие голоса, и я подумал, что надо бы помочь им – показать, как нужно петь. Я откинул голову и громко замяукал. Они заулыбались, а когда песня закончилась, рассмеялись, повернулись ко мне и захлопали в лапы. Поверь, Чарли, женщины иногда ведут себя еще более загадочно, чем мужчины.

После этого все сели, и одна дама зачитала что-то про взносы и экскурсии.

– Как всем вам хорошо известно, – объявила она, – рождественская вечеринка в этом году отменяется, но Сара предложила собраться у нее на фуршет в субботу после Рождества. Некоторые из вас предложили принести пироги и бутерброды – вы знаете, кого я имею в виду. И, пожалуйста, приносите напитки с собой, иначе получите только воду.

Снова раздался смех. Какие веселые дамочки. Ники сидела рядом с Сарой и улыбалась – кажется, ей нравилось собрание.

– И еще одно сообщение: Луиза просит помочь. – Руководитель собрания указала на Луизу. – Если у кого-то есть на примере опытная няня, которая согласилась бы работать неполный день, пожалуйста, скажите Луизе. Она не может найти няню для Фрейи и Генри, а ясли Кей закрываются. Она уже давала объявления в газеты, и никто не откликнулся…

– На доске висит график присмотра за детьми по дням, – раздался голос из задних рядов.

– Я видела, – обернулась Луиза. – Но мне этот график не подходит. Я работаю пять дней в неделю только по утрам. И уже записалась в двое яслей в Грейт-Брумфорде, но там большая очередь. Место освободится еще нескоро.

По комнате пронесся сочувственный шепоток.

– Я могла бы время от времени выручать тебя по утрам, дорогая, – сказала женщина постарше. – У меня, конечно, нет диплома воспитателя, но своих детей я вырастила и с внуками помогала.

– Я тоже могу помочь, – предложила Сара. – Я работаю дома, график свободный.

Тут и другие начали вызываться и предлагать помощь в свободное утро.

– Это очень здорово, спасибо, – поблагодарила всех Луиза. – Но я должна быть на сто процентов уверена, что кто-то будет сидеть с детьми всю неделю. Пока мама предложила приехать и пожить у нас с месяц, но не может же она… – Она не договорила и покачала головой. – Если я кого-то не найду, то потеряю работу.

Я видел, как Сара бросила взгляд на Ники. Та смотрела в пол. Затем какая-то женщина встала и начала рассказывать о своей поездке в Перу. Она принесла с собой кучу фотографий. После этого все просто стали свободно общаться. Я проследовал за Ники на кухню, где та помогала Саре готовить чай и кофе.

– Ты должна поговорить с Луизой, – посоветовала Сара.

– Зачем? Дэниел уже рассказал, что видел ее объявление. Ей нужна няня на двадцать часов в неделю, а этих денег мне не хватит.

– Но ведь, Ники, когда ребенок родится, ты и не сможешь работать больше двадцати часов. Поверь, даже этого будет много. Я понимаю, что вам нужны деньги, но, может быть, если все настолько плохо и Дэниел мало зарабатывает, тебе подать на пособие? Извини, что лезу не в свое дело, – тихо добавила она, – просто я беспокоюсь за тебя.

– Если мои родители узнают, что мы живем на пособие, – проговорила Ники сдавленным голосом, как будто ее душили, – они с ума сойдут. Скажут, что мы их подвели, и во всем обвинят Дэниела.

– А может, родители выручат? – ответила Сара.

– Нет. Они бы предпочли, чтобы я его бросила и вернулась домой.

Они молча разлили чай по чашкам, и Ники понесла их в гостиную.

– Ну вот, ты ее расстроила, – мяукнул я.

– Ах, Олли. – Сара взглянула на меня и покачала головой. – Не надо было вообще ничего говорить, да? Но я просто хотела помочь. Что же мне делать?

– Нашла кого спрашивать, – вздохнул я и в знак симпатии потерся о ее заднюю лапу. – У меня самого ничего не получается.

– Нет, так не пойдет. – Сара взяла две оставшиеся чашки и приготовилась идти в гостиную. – Поговорю-ка я с Луизой сама. Пусть я лезу не в свое дело, но если ничего не скажу, то потом буду вечно жалеть.

Наверное, Сара в чем-то похожа на меня – старается изо всех сил, помогает людям, но ей это не всегда удается.

Кажется, Ники не заметила, как Сара и Луиза тихонько переговаривались в углу, и Луиза посматривала на нее с интересом, поскольку в это время сама была занята беседой. Я, как обычно, подслушивал, и понял, что она говорила с женой Тони – того самого, со сломанной машиной. Ее звали Кэт.

– Я так рада, что познакомилась с тобой, дорогая, – сказала она, широко улыбаясь. – Ты не представляешь, как мы с Тони благодарны твоему мужу за то, что он зарядил аккумулятор. Мы-то совершенно ничего не смыслим в машинах.

– Дэниел был рад помочь, Кэт. Да там и дел-то было на пять минут. Это мы должны вас благодарить за вино и рождественский пудинг.

– Да брось. Но послушай, я тут рассказала Саре, как Дэниел нам помог, и узнала, что он ищет работу в этой области. Тони он ничего не говорил.

– О! – Ники рассмеялась. – Да нет, не совсем; вообще-то не ищет. Не знаю, что вам сказала Сара, но суть в том, что он хотел стать автомехаником. Он отлично разбирается в машинах, его отец научил. Но сейчас у него есть работа в Лондоне, на полный день.

– О. – Кэт закусила губу. – О боже, тогда, надеюсь, я ничего не испортила. Я отправила Тони сообщение: попросила позвонить нашему зятю и сказать, что мы нашли человека, который мог бы ему помочь… Видишь ли, он фермер, живет за Грейт-Брумфордом, и его старый грузовик в последнее время что-то барахлит. Я подумала, что Дэниел не откажется посмотреть…

– Хм… ну, посмотреть-то он посмотрит, – отвечала Ники. – Видите ли, для него это просто хобби. Он может что-нибудь посоветовать вашему зятю, так, по дружбе.

– Да нет же, нет – если он починит грузовик, зять заплатит ему, как полагается. Но Дэниел, наверное, слишком занят, ведь он работает всю неделю.

– В выходные время найдется. – Ники, кажется, повеселела. – Я с ним поговорю.

– Спасибо, дорогая. Тогда скажешь мне, что вы решили, ладно?

– Конечно. – Ники улыбнулась, и мне тоже захотелось улыбнуться. Кажется, это была хорошая новость. Я надеялся, что хоть в этот раз оказался прав.

Наутро я первым делом заглянул к Ники и Дэниелу. Те собирались на работу.

– Ну как, займешься грузовиком или нет? – спросила Ники, откусив кусочек тоста. Она стояла, облокотившись о столешницу. – Мне надо ответить Кэт и Тони.

– Не знаю, детка. Зависит от того, сколько там работы.

Я удивленно мяукнул. Мне-то казалось, что Дэниел обрадуется возможности чинить грузовик. Особенно за деньги.

– Да что с тобой такое? – Ники, видимо, тоже ждала от него большего энтузиазма. – Просто скажи, что поедешь, взгляни на грузовик и оцени объем работы, а потом решишь, хватит тебе времени или нет! В чем дело? Я-то думала, ты с радостью опять возьмешься за ремонт автомобилей.

– Я и рад! – Парень смущенно развел руками. – И дело не в том, что у меня нет времени, Ник. Если работы будет много, распределю ее на выходные, на два уик-энда, если понадобится, или даже возьму пару отгулов в магазине. Я хочу этим заниматься, и деньги нужны…

– Так в чем проблема?

– У меня почти нет инструментов. Было много отцовских, старых, но и свои я покупал. И почти все оставил, когда уезжал из дома. Не мог же я взять их к твоим родителям и там хранить! А потом мама продала дом и переехала в Испанию с этим, как его…

– Неужели она все выбросила? И даже не сказала тебе? Ах, Дэн! Ты мне не говорил! – Кажется, Ники была в ужасе.

– Я позвонил ей и попросил придержать инструменты, чтобы забрать их потом, но опоздал. На самом деле, я больше расстроился, потому что они были папины. Тогда я думал, что уже не стану механиком, и потому решил просто забыть об этом.

– О.

– Вот именно. О. Так какой смысл ехать туда и смотреть на этот грузовик?

– М-да. Наверное, смысла нет, – Ники потянулась и взяла его за руку. – Дэн, мне так жаль.

– Ты тут ни при чем. Я сам зайду к ним сегодня и все объясню.

– Ладно.

Они допили чай и молча доели тосты, а когда пошли к своей маленькой машине, чтобы отправиться на вокзал в Грейт-Брумфорд, я выбежал из дома вместе с ними. Они даже не попрощались со мной. И я их не винил. Я был разочарован не меньше. У моих любимых приемных хозяев все складывалось совсем не так, как я хотел. Видимо, для них мне не суждено было стать Котом, Который Спас Рождество.

Глава 21

Я снова провел почти весь день с Полосатым. Тот был не в настроении: симпатичная бирманка, на которую он положил глаз, не проявляла к нему интереса.

– Почему эти породистые кошки считают себя лучше нас? Никогда не понимал, – жаловался он. – Они же должны знать, что здоровые беспородные коты дают самое лучшее потомство! Куда там хилым котятам, которые рождаются от инбридинга.

– Так уж заведено в этом мире, Полосатый, и вряд ли что-то изменится просто потому, что тебе нужно наладить твою сексуальную жизнь.

– А жаль. Но расскажи, как твои дела? Перестал сокрушаться по поводу случившегося в Большом Доме?

– Да. Но я все равно расстроен. Столько стараний, и зря.

– Стараний с твоей стороны, ты имеешь в виду? Я-то понятия не имел, что ты задумал, когда играл с этим бумажным шариком, в то время как надо было просто сматываться.

– Ну жалко же, согласись. Он нравится ей, а она ему. Почему бы им просто не сойтись и не жить долго и счастливо?

– Может, он породистый, а она – нет? – угрюмо предположил Полосатый. – Так уж заведено в этом мире. Ты сам сказал.

Действительно. И кажется, мне действительно не под силу ничего изменить. Я начал понимать это только сейчас.

Мы вместе поиграли в саду у Полосатого, но оба замерзли, а потом с неба вдруг посыпалась такая ледяная штука, которую люди называют «мокрый снег». Это худшее, что только может падать с неба, мой милый Чарли, особенно когда его много. Мех промокает насквозь и одновременно промерзает.

– Скорее в гараж! – замяукал Полосатый. До гаража было ближе, чем до дома. – Там под дверью щель.

Я никогда не был у Полосатого в гараже. Дверь плохо закрывалась, и щель была достаточно широкой для меня, а вот Полосатый пролез с трудом. Внутри оказалось сухо и уютно, хоть и не слишком тепло. Мы сели, умылись и вытерли морды лапами, чтобы смахнуть ледяные капли.

– Зачем твоим хозяевам гараж, если у них даже машины нет? – спросил я Полосатого, оглядевшись по сторонам.

– Была когда-то старая, большая. Очень злая машина, скажу я тебе! Все время рычала и кашляла, а иногда вообще отказывалась ехать. В конце концов от нее избавились. Мол, в их возрасте тяжело уже водить машину. Теперь ездят на автобусе или ходят пешком. Но мой хозяин, Эдди, очень хорошо за ней ухаживал. Видишь, сколько у него инструментов там, в коробках? Бывало, откроет машине рот и рассматривает ее зубы или что там еще у нее внутри. Но потом Эдди сказал, что слишком стар, чтобы ковыряться под капотом.

– Ого. – У меня возникла идея – ты, наверное, догадываешься какая. – А зачем он хранит эти инструменты?

– Я откуда знаю? Хозяйка говорит, надо было давно от них избавиться, но ты же знаешь мужчин, Олли, – вечно у них руки не доходят. Она уже грозилась написать объявление о продаже, если он сам этого не сделает.

– И как? Написала?

– Не знаю, Олли. На окне у входа висит какая-то бумажка, но я понятия не имею, что там написано. Несмотря на весь мой ум, я не вундеркот и не умею читать. А тебе-то это зачем?

– Да так, любопытно, – ответил я.

– Ты поосторожнее с этим. Знаешь пословицу?

– О да. И пока жив, слава богу!

Когда мы выскользнули из гаража и подошли к парадному входу, я увидел эту бумажку. Обычный белый листок с черными буквами. Это могла быть газетная вырезка, но, может, попробовать все-таки стоит? Или я снова потрачу время зря?

В тот день после школы Роуз пошла играть к подружке из класса, а Грейс поднялась в детскую и вернулась, сжимая в руках розовый кошелек – тот самый, из которого недавно высыпала деньги.

– Мам, можно тебя спросить? Только Роуз не говори, – сказала она.

У меня вырвалось тревожное «мяу». Неужели это конец? И сейчас они пойдут покупать нового кота?

– В чем дело, дорогая? – удивленно спросила Сара. – Ты придумала, что подарить ей на Рождество?

– Ну да… наверное, можно и на Рождество. Это было бы здорово. Но как думаешь, хватит мне денег? – Девочка расстегнула кошелек и выложила монеты и пятифунтовую банкноту на стол. – Если папа сегодня даст мне карманные деньги за эту неделю…

– Но что ты хочешь ей купить, Грейс? Подарок не должен быть дорогим. Главное внимание.

– Нового кота. Хочу купить ей нового кота, чтобы она назвала его Угольком.

Сара удивленно округлила глаза.

– О, Грейс, дорогая… на самом деле, это не очень хорошая идея, – ответила она. – Ты, конечно, молодец, что подумала об этом, но…

– Но почему? – нахмурилась Грейс. – Я хочу купить ей кота! Хочу извиниться за то, что была такой ужасной сестрой.

Сара обняла дочь обеими лапками и прижала ее к груди.

– Ты не ужасная сестра, Грейс. Почему ты так думаешь?

– Я наговорила ей гадостей в тот день, когда мы купили елку. Сказала, что она дура, потому что выбежала на дорогу за Угольком. Не знаю, зачем я это сказала, мам. Я просто разозлилась, и мне очень хотелось скорее начать наряжать елку.

– Дорогая, мы все понимаем, что ты не нарочно. Даже Роуз поняла. Все уже об этом забыли.

– Я не забыла, – ответила Грейс. – Я все еще чувствую себя ужасно!

– И это говорит о том, что на самом деле ты очень хорошая сестра, которая и не подумала бы обижать младшую. Все мы, бывает, говорим гадости, а потом чувствуем себя виноватыми. Но если ты извинилась и Роуз тебя простила, можно обо всем забыть и жить дальше.

– Ладно, – пожала плечами Грейс. – Но я все равно хочу купить ей нового кота.

– Но у нас же пока есть Оливер.

Уф. Я вздохнул с облегчением.

Грейс нахмурилась.

– Но Оливер не наш кот, он здесь не навсегда. Я знаю, что Роуз любит его, и я люблю, но когда его заберет настоящий хозяин, она еще больше расстроится.

Сара посмотрела на нее, словно обдумывая ее слова.

– Что ж, с этим не поспоришь…

О нет, подумал я. Началось.

– …и мы с папой уже решили завести другого кота после того, как Оливер уедет. Но, вероятно, ты права. Лучше сделать это до его отъезда, а не после.

Она замолчала и взглянула на меня, а я громко мяукнул, выражая свой ужас.

– С другой стороны, мне кажется, что это несправедливо по отношению к Олли – приводить другого кота в дом, пока он живет у нас.

Когда я услышал это, мне захотелось запрыгнуть к ней на колени и зализать ее до смерти, но от облегчения я не мог пошевелиться.

– Да, но, мама…

– Давай лучше заведем котенка.

– О! Котенка! Да, это даже лучше! – Грейс подпрыгнула и ударила кулаком по воздуху, как делают футболисты по телевизору. – А на котенка у меня хватит? – спросила она.

– Убери свой кошелек, Грейс, – рассмеялась Сара. – Мы с папой купим котенка, но только после Рождества. Рождество – не лучшее время для нового питомца. Нет, не спорь, или я передумаю и вообще не будет никаких котят! На Рождество все бегают, суетятся, и в доме слишком много гостей. А котенку нужны покой и тишина, чтобы освоиться на новом месте. Вот после Нового года, обещаю, вы с Роуз поедете и вместе поможете нам выбрать котенка. И необязательно держать это от нее в секрете. Давайте все ждать это радостное событие. А сейчас, может быть, сходим в магазин, пока Роуз нет дома, и ты купишь ей книжку или пазл на Рождество?

– Хорошо. Как же здорово будет ждать этого котенка! А Олли не станет возражать?

– Не думаю. В отличие от взрослого кота, котенок не представляет для него угрозы. Маленький котенок не станет воображать себя главным, пока Оливер здесь.

Сара и Грейс посмотрели на меня. Я замурлыкал. Котенок! Да, это было бы здорово. Я бы помог даже его воспитывать. А главное, кажется, меня не собирались выставлять на улицу. То есть я по-прежнему буду старшим котом в доме. Я спрыгнул с кресла, потянулся и довольно зевнул. Сара и Грейс рассмеялись.

– Он как будто слушал нас все это время, – проговорила Грейс, подошла и взяла меня на руки. – Ах, Олли, не переживай, мы тебя любим, да, мам?

– Конечно, – ответила Сара и погладила меня.

Счастливый же я кот все-таки.

Как бы мне ни хотелось остаться с ними и лежать, свернувшись калачиком, на коленях у девочек, пока те взволнованно обсуждают нового котенка, у меня были планы на вечер. Планы касались Дэниела, и теперь, когда жизнь снова заиграла яркими красками, мне не терпелось воплотить их в жизнь. Я надеялся, что череда неудач осталась для меня в прошлом.

– А, Олли, привет! – радостно произнесла Ники, услышав мое мяуканье за дверью и открыв ее. Мне пришлось подгадать время так, чтобы они с Дэниелом поужинали, но спать пока не легли. – Заходи же скорее, холодно.

– Нет! – замяукал я. – Это вы выходите сюда.

– Давай же, котик, – она настойчиво звала меня в дом. – Скорее, у нас огонь в камине, а ты запускаешь холод.

Я стал ходить туда-сюда, высоко подняв хвост и то и дело поглядывая на нее.

– Что там у вас? – раздался из глубины дома голос Дэниела.

– Да Олли. Ведет себя как-то странно. Заходить не хочет и все ходит туда-сюда на крыльце.

Дэниел выглянул из-за ее плеча и посмотрел на меня.

– А он так один раз уже делал, – задумчиво произнес он. – Помнишь? Я еще тебе говорил: мне показалось, что он нарочно подвел меня к той доске объявлений.

– Ага, конечно! – рассмеялась она. – Ты что же у нас теперь, читаешь кошачьи мысли?

– А что, если и так? – Дэниел пожал плечами, но глаз с меня не сводил. Я активнее замахал хвостом и сделал пару шагов вперед, к повороту на тротуар. – Ладно, ты, конечно, скажешь, что у меня не все дома, но я пойду за ним. Только куртку возьму.

– Не знай я тебя как облупленного, Дэн, подумала бы, что ты используешь Олли как предлог, чтобы сходить в паб, – по-прежнему смеясь, ответила Ники.

– Ага, было бы куда идти. – Он чмокнул ее в щеку. – Скоро вернусь.

Качая головой, Ники закрыла за нами дверь.

– Ну ладно, пошли, что ли, – сказал я, показывая дорогу. Слава богу, что с каждым разом Дэниел все лучше понимал кошачий язык жестов.

Вскоре мы подошли к дому Полосатого. К счастью, прямо у дома горел фонарь, и белый листок в окне сразу бросался в глаза. Я остановился у калитки и принялся вертеться на одном месте и мяукать.

– В чем дело, Олли? – Дэниел озирался по сторонам. – Что с тобой?

Разорви меня ротвейлер, подумал я. Этих людей пока носом не ткнешь, ничего не поймут.

Я запрыгнул на низкий забор, пробежался по тропинке к дому и подошел к окну. Неужели придется лезть на подоконник или так догадается? Не пришлось. Когда я обернулся, Дэниел смотрел на листок. Ура! Теперь оставалось лишь надеяться, что это не надпись «Счастливого Рождества» и не объявление, которое, как я слышал, часто вешают на домах – «Продавцам не открываем» (что бы это ни значило).

– Вот это да, – пробормотал Дэниел. – Интересно.

Интересно? Звучит многообещающе! И, кажется, Дэниел действительно заинтересовался. Он открыл ворота, прошагал по дорожке к дому, решительно постучал в дверь молоточком и стал ждать. При этом он поглядывал на меня и качал головой – словно не понимал, что за зверь перед ним.

– Да? – В дверях показался Эдди, хозяин Полосатого. Он разглядывал Дэниела. – Что вы хотели?

– Увидел объявление в окне, – ответил Дэниел. – Что вы освобождаете гараж. Продаете инструменты. Хотел спросить, какие именно.

– Продаю? – Эдди рассмеялся. – Да кто бы их бесплатно забрал, приятель. Понимаешь, моя жена… это она повесила объявление. Ну надоело ей, что я складирую вещи, которыми не пользуюсь. Впрочем, ее можно понять. Машины у нас больше нет, и зачем мне теперь инструменты, которыми я пользовался, когда чинил старушку?

– Так у вас авторемонтные инструменты? – воскликнул Дэниел и снова посмотрел на меня, широко раскрыв рот. – Простите, но такое совпадение… Мне они очень нужны. Можно взглянуть? И вы, случайно, чек не примете?

Эдди хлопнул его лапой по плечу и рассмеялся.

– Да говорю же тебе, не нужны мне деньги. Хоть все забирай, я только спасибо скажу. Правда, они не новые, приятель. Жена-то вообще хотела их выбросить. Но если они тебе послужат, это же хорошо? Заходи, посмотришь. А ты местный? Что-то не видал тебя раньше.

И они зашли за угол дома, где находился гараж. Дэниел начал рассказывать Эдди, где живет, что они с Ники недавно переехали и ему предложили починить грузовик. Когда Дэниел вернулся домой, посвистывая, и сказал Ники, что ему нужно взять машину и привезти ящик с тяжелыми инструментами, я уже лежал в кресле у камина и притворялся спящим.

Миссия выполнена. Наконец-то успех! Какой хороший день. Моя самооценка значительно повысилась.

Глава 22

Следующим вечером я, как обычно, заглянул к Ники и Дэниелу на огонек и заметил, что Дэниел странно на меня посматривает.

– Что-то в этом коте меня пугает, – проговорил он. – Мне кажется, у него сверхъестественные способности.

Ники расхохоталась. Было приятно видеть ее повеселевшей.

– Дэн, да хватит тебе уже! Это просто счастливое совпадение. Волшебные сказки будешь рассказывать ребенку, когда тот родится.

Дэн обнял ее, а я стал вертеться у их ног и довольно мурлыкать.

– Значит, ты все-таки рада, что у нас будет ребенок? – тихо спросил он.

– Конечно, рада. Вот только бы еще не волноваться из-за денег.

– Да уж, – ответил он. – Что ж, будем надеяться, что эта работа у фермера станет поворотным пунктом. Может, удача наконец нам улыбнется? Теперь у меня есть инструменты, и я мог бы даже повесить объявление на доске, чтобы ко мне обращались за помощью, если возникнет проблема с машиной или нужен текущий ремонт.

– Идея хорошая. Главное, не перегружай себя работой, Дэн, – ведь у тебя всего два выходных.

В этот момент в дверь позвонили, и Дэн пошел открывать.

– Это тебя, – позвал он Ники и пригласил гостя войти.

Гостем оказалась Луиза, одна из мам с колясками. Я сказал ей «мяу» вместо «здравствуйте», и она улыбнулась.

– Извините, что врываюсь вот так, – проговорила она, когда Ники встала и поздоровалась с ней. – И, надеюсь, ты не обидишься…

Ники в недоумении покачала головой.

– Садись, пожалуйста, Луиза. С чего мне обижаться?

– Видишь ли, мы с Сарой на днях о тебе говорили. Ты, наверное, слышала, что мне срочно нужна няня для детей?

– А. – Ники густо покраснела. – Мне очень жаль. Не надо было Саре ничего говорить… Я же сказала ей, что не смогу тебе помочь. Не то чтобы я не хотела…

– Не сердись на Сару. Она хотела помочь нам обеим. Я вижу, что ты ей очень нравишься. Она мне все рассказала о твоем образовании и опыте работы. Должна сказать, я впечатлена.

– Спасибо большое, но у меня уже есть работа в Лондоне на полный день и, если честно, зарплата отличная, а мне – нам с Дэниелом – необходим именно такой уровень дохода. – Кажется, Ники очень смущал этот разговор. – К тому же я жду ребенка, – добавила она. – Так что о смене работы не может быть и речи.

– Наверное, Сара не должна была так делать, – заметила Луиза, потупившись и глядя на свои лапы, – но она мне и об этом рассказала. А тебе не кажется, что это веская причина перейти на неполную занятость? – осторожно спросила она. – Особенно если не надо будет никуда ездить.

– Да я понимаю, но…

– И если я предложу тебе столько же, сколько ты зарабатываешь в Лондоне минус проезд, то есть получится, что ты ничего не теряешь?

– Что? – Ники уставилась на нее. – Прости, но ты, кажется, не понимаешь. Я работаю воспитателем в яслях на полный рабочий день.

– Да, и я уверена, что для воспитателя яслей ты зарабатываешь неплохо. Но как персональная няня с твоим опытом и образованием ты можешь запросить не меньше. Мы с Дейвом тоже неплохо зарабатываем, Ники, и уход за детьми – статья расходов, на которой мы не собираемся экономить. Я работаю двадцать часов в неделю, но, учитывая время на дорогу, ты будешь нужна мне все двадцать пять. А иногда и по вечерам захочется куда-то выходить, это еще пара часов, – с улыбкой добавила она. – Ты понимаешь, что, работая няней в деревне, ты сможешь зарабатывать даже больше, чем сейчас? Я знаю как минимум еще одну маму, которая уже отчаялась найти хорошую няню, чтобы иногда выбираться куда-то с мужем.

– Ох! – Ники взглянула на Дэниела. Тот стоял, изумленно округлив глаза. – Ну… я даже не знаю, что сказать. Если бы я не ждала ребенка…

– Так именно поэтому тебе и надо этим заняться, Ник, – вмешался Дэниел. – Я, между прочим, очень волнуюсь, как ты будешь мотаться с ребенком в Лондон и работать полный день.

– А когда ты хочешь, чтобы я начала? Ребенок родится в мае, и мне придется, наверное, взять хотя бы пару недель отпуска.

– Об этом я уже думала. Поговорила с мамой, и она с радостью посидит с детьми, пока ты будешь в декрете. К тому же летом мы с Дейвом собираемся в отпуск. Я понимаю, что вам нужно время все обсудить. – Женщина замолчала и нерешительно добавила: – Но Кей закроет ясли на Новый год. И мне нужен кто-то, кто смог бы приступить к работе как можно скорее. Если вдруг тебя заинтересует мое предложение, прошу тебя – приходи и познакомься с детьми. Фрейя у нас умная девочка, но четыре ей исполнится только в сентябре, то есть в этом году она в школу не пойдет[2]. Значит, мне понадобится няня для нее еще на целый год. А Генри… для малыша своего возраста он вроде бы не очень капризный.

– Уверена, в яслях мне встречались дети и похуже, – с улыбкой произнесла Ники. – Но скажи, ты действительно не против, что я буду присматривать за ними со своим малышом?

– Я считаю, дети будут только рады. И я не против, главное, чтобы ты сама справлялась – а я уверена, проблем у тебя не возникнет, ведь это твоя профессия. – Луиза откинулась на спинку кресла и сделала глубокий вдох. – Ну как, подумаешь?

– Что ж, – Ники повернулась к Дэниелу. Тот восторженно кивал. – Да, предложение действительно интересное.

– Тогда давай обсудим финансы, – сказала Луиза, достала из сумочки телефон и включила такую штуку, которую люди используют, чтобы складывать числа вместо того, чтобы считать в уме. – А потом я уйду, и вы вдвоем еще поговорите.

Когда Луиза вышла, в маленьком коттедже словно что-то изменилось. Поначалу Дэниел и Ники были слишком ошарашены и не могли произнести ни слова. Наконец Дэниел произнес:

– Я же сказал, что удача нам улыбнется.

– Думаешь, дело выгорит? Честно? Просто это слишком хорошо, чтобы быть правдой, – сказала Ники.

– Погоди, сначала с детьми познакомься, – поддразнил ее Дэниел. – Вдруг это маленькие дьяволята?

– Мне не привыкать, – рассмеялась Ники. – Ах, Дэн, по-твоему, это наш шанс изменить жизнь к лучшему?

– Думаю, да, Ники. И считаю, ты не должна его упустить. Сидеть с чужими детьми в чьем-нибудь теплом доме по вечерам – не так уж это и плохо, а?

– Да уж. Не знаю, почему мне самой это не пришло в голову. Ведь я могла бы повесить объявление на доске.

И они начали обниматься и целоваться. На этот раз они, похоже, не хотели, чтобы я присоединился к ним, поэтому я запрыгнул на ближайшее к камину кресло и оставил их в покое.

События в доме Ники и Дэниела так меня воодушевили, что я принял довольно опрометчивое решение вернуться в Большой Дом. На этот раз я не собирался ничего говорить Полосатому, так как знал, что он со мной все равно не пойдет. Но меня снедало неприятное чувство: мне казалось, что если я не вернусь, то подведу Кэролин. Судя по тому, что я слышал, отец не разрешал ей играть с другими детьми и она была не только слабой и больной, но и одинокой. При одной мысли о ней мне хотелось печально мяукать. Когда я приходил, она, по крайней мере, улыбалась. Я пообещал себе, что на этот раз буду осторожнее. Например, я уже выяснил, что по выходным в Большом Доме появляться не следует, а теперь знал, что рано утром тоже лучше не приходить.

И вот на следующий день я подождал, пока Сара закончит работать на компьютере и пойдет делать себе бутерброд на обед. Для меня это было сигналом, что наступила середина дня. Я поспешил вверх по холму и побежал по дорожке, ведущей к Большому Дому. У одного из сараев я заметил мужчину по имени Гарри, который пилил бревна, но он стоял ко мне спиной, и я быстро проскочил прямо к стеклянным дверям. В комнате сидели Кэролин и Лора. Я стал царапать лапами стекло и отчаянно мяукать. Кэролин села; кажется, она обрадовалась, увидев меня, и я уже не жалел, что пришел. Лора подошла и открыла дверь.

– Оливер, – произнесла она, – тебе больше нельзя сюда приходить. У нас из-за тебя и так были неприятности.

– Но папы же нет дома, – сказала Кэролин и протянула мне лапку. – Пожалуйста, Лора, пусть Оливер зайдет. Папа никогда об этом не узнает.

– Нет. Серьезно, так нельзя.

– Ну, пожалуйста! Это так несправедливо. Папа держит меня здесь, как пленницу. В больнице хоть были другие дети в палате. Иногда я жалею, что меня выписали!

– Не говори так, Кэролин, – расстроенно ответила Лора.

– Но это правда! Мне, конечно, не нравилось болеть, но, по крайней мере, не было так скучно!

Лора замерла в дверях, загородив мне вход. Она смотрела на меня, опустив голову, и часто моргала, как будто ей в глаз пылинка попала.

– Ладно, Оливер, – вдруг проговорила она и отошла в сторону, открывая мне проход. – Но если он узнает и накинется на меня, как в прошлый раз, я подаю заявление.

Не знаю, о каком заявлении шла речь. Может, она имела в виду «объявление», как те, что вешают на доску? Впрочем, в тот миг мне не хотелось в этом разбираться. Я был счастлив снова оказаться в объятиях Кэролин и увидеть ее улыбку.

Итак, я решил, что наведываться в Большой Дом совершенно безопасно: главное ходить туда в середине дня. Мы с Кэролин прекрасно проводили время в чудесной теплой комнате с мягким диваном и пушистым ковром. Мы играли с катушкой ниток и карандашом, к которому была привязана веревочка. Твои хозяева наверняка купят тебе кучу навороченных игрушек, Чарли, но поверь: ничто не сравнится со старой доброй веревочкой! Как здорово подпрыгивать за ней, взмывая в воздух, или кататься по полу на спине, пытаясь поймать ее четырьмя лапами. Ну, ты меня понимаешь. Когда Кэролин уставала, мы забирались на диван под розовое одеяло, а Лора читала нам сказку. И я был просто счастлив, что мне снова разрешили радовать ее.

В ту субботу мы с Дэниелом почти не виделись: прихватив свой новый ящик с инструментами, он уехал к фермеру чинить грузовик. А я пришел составить компанию Ники. Она, кажется, повеселела. Сообщила мне, что ходила в гости к Луизе и Дейву, познакомилась с детьми, и те показались ей «милыми».

– Мы решили, что нужно соглашаться на эту работу, Олли. – Ники крепко обняла меня. – Ох, надеюсь, мы поступаем правильно. Ведь мне придется уволиться из яслей. Как подумаю об этом, страшно становится, но Дэн говорит, что так будет лучше для меня и малыша. Уверена, он прав. Просто грядет столько изменений… Интересно, что скажут родители, – добавила она, и ее голос изменился. – Скорее всего, что я ненормальная, раз бросаю такую хорошую работу.

Когда Дэниел наконец вернулся домой, уже стемнело, а я все еще спал у них в кресле у камина.

– Устал, наверное? – спросила Ники. – Все успел?

– Да, управился, сделал пробный выезд, и теперь грузовик в полном порядке, – радостно сообщил Дэниел и снял сапоги. – Парень остался так доволен, что не только заплатил мне, но и пообещал нам бесплатную индейку.

– Бесплатную индейку? – повторила Ники.

– Да, он же разводит птиц. Сказал, можно приехать под Рождество и выбрать любую. Он ощиплет ее, останется только испечь.

– О, Дэн, так это же прекрасно! А я тут как раз просматривала наши счета и гадала, удастся ли наскрести на самую дешевую, из супермаркета.

– Фермерская-то намного лучше, Ник. Да и больше. На всю неделю хватит. Итак, у нас есть индейка, пудинг и вино. – Он обнял ее. – Интересно, что перепадет от следующего клиента?

Ники рассмеялась.

– Цыплят по осени считают. Или, в нашем случае, индюшек. Других клиентов пока не предвидится. Но если ты повесишь объявление…

– Вообще-то, – с явной гордостью заметил Дэниел, – у меня уже еще один заказ на очереди. Роб, тот фермер, порекомендовал меня своему приятелю. Он садовник и разнорабочий, и у него фургон барахлит. Работы немного, управлюсь быстро. Как раз у меня один отгул до Рождества остался – через пару дней позвоню ему и договорюсь.

– Дэн, это же здорово! Каждый из клиентов рекомендует тебя следующему. Наверное, ты действительно отличный мастер!

– Знаешь, Ник, я понял, что тут живут очень хорошие люди. Все говорят, что предпочитают давать работу своим, местным, и помогать друг другу. А я очень рад, что появилась возможность вновь повозиться под капотом.

– Да еще и не бесплатно. Ладно, иди-ка прими горячую ванну и положи грязную одежду в стирку. А у меня в духовке пастуший пирог.

– Отлично. Умираю от голода, – Дэн поцеловал Ники. – Ты просто ангел.

Она рассмеялась.

– А ты ужасно холодный и грязный! Иди, умывайся.

Поднимаясь наверх, Дэниел начал насвистывать. Мне было очень приятно это слышать.

Через пару дней, шагая по тропинке к Большому Дому, чтобы поиграть с Кэролин, я заметил у гаража машину точь-в-точь как у Дэниела. Подобравшись немного ближе, я чуть не подскочил от удивления. Это действительно был Дэниел! Он стоял в гараже и разговаривал с мужчиной по имени Гарри. Я спрятался под куст и подполз ближе, чтобы не упустить ни слова.

– Рад, что ты так быстро согласился мне помочь, приятель, – говорил Гарри. – Роб рассказывал, что ты чудеса сотворил с его грузовиком. Хорошо, что теперь в деревне появился человек, который смыслит в машинах. Давно этим занимаешься?

– Честно говоря, – ответил Дэниел, – работаю я в другом месте. А это так, подработка.

– А жаль. Вот открыл бы свою мастерскую, гарантирую: желающие бы нашлись. У нас поблизости автомехаников нет, а кто захочет везти машину в крупную мастерскую в город, где тебя обдерут до нитки? Ладно, смотри: пока грузовику требуется лишь небольшой ремонт, но в дальнейшем – видишь, там кузов поврежден? Этим тоже нужно заняться. Ты такое делаешь? Сможешь заменить панель, покрасить?

– Конечно! – Дэниел вдруг разволновался, будто ему предложили тарелку мясных кусочков в соусе. – Хочешь, составлю примерную смету прямо сейчас, пока я здесь?

– Да, будь добр, пожалуйста! Ох! Наконец-то я его отремонтирую. Ладно, не буду мешать, а то у меня самого дел по горло. Его высочество просили срезать остролиста и плюща, чтобы украсить дом к Рождеству. А еще надо занести елку в дом. Я же тут один такой мастер на все руки. Но платит он хорошо, так что я не жалуюсь.

Гарри повернулся в мою сторону и пошел в лесистую часть территории, а я выскользнул из-под куста и побежал по лужайке к дому.

– Доброе утро, Оливер, – добродушно окликнул меня Гарри.

Видимо, Лора сказала ему, что я опять стал наведываться к ним в гости. Сердитого папаши сегодня дома не было, в этом я не сомневался, но на мгновение я замер посреди лужайки, переводя взгляд с Гарри на Дэниела и обратно и отчаянно размахивая хвостом.

– Олли! – удивленно воскликнул Дэниел. – А тебя как сюда занесло?

– Это твой кот? – спросил Гарри.

– Нет, он живет в пабе, но мы с соседями присматриваем за ним по очереди, пока паб на ремонте. Вот уж не думал, что он может забрести так далеко!

– Еще как может. Только мы об этом помалкиваем. – Гарри рассмеялся. – Он навещает Кэролин.

– Кого?

– Хозяйскую дочку. Она болеет, долго пролежала в больнице – лейкемия, бедный ребенок. Сейчас идет на поправку, но отец бережет ее от всего света. Когда узнал, что Лора – это медсестра, которую он нанял для Кэролин, – пускала кота в дом, чуть с ума не сошел. Он жутко боится, что дочь подхватит какую-нибудь инфекцию. Но Оливер так радует девчушку, что Лора не выдержала и опять стала его пускать. Кэролин очень одиноко. Сидит тут взаперти целыми днями, живой души не видит. Только прошу, не говори никому, а то Лору не дай бог уволят.

– Ладно. – Дэниел внимательно смотрел на меня. – А ведь в этом весь Олли – приходит сюда, чтобы поднять настроение одинокой девочке. Он у нас особенный кот.

– Спасибо! Приятно, что мои усилия кто-то ценит, – промяукал я в ответ и поспешил к дому, чтобы меня скорее пустили в теплую комнату. Особенный или нет, я, как и все коты, нуждался в комфорте.

Глава 23

Тем вечером Сара с Мартином пораньше убрали посуду после ужина и уложили девочек спать. Ники и Дэниел должны были сегодня зайти на стаканчик, и, кажется, их прихода ждали с радостью.

– Ники сказала, что у них хорошие новости, – сообщила Сара. – Как же я надеюсь, что у них все наладилось, Март.

И вот я улегся в гамачок на батарее и стал умываться, а Ники тем временем рассказала, что приняла предложение Луизы и после Рождества собирается уволиться из яслей и начать присматривать за Фрейей и Генри.

– Сара, я должна тебя поблагодарить, – немного смущенно произнесла она. – Я знаю, это ты замолвила за меня словечко. Извини, что я резко ответила тебе, когда ты посоветовала поговорить с Луизой. Я же не знала, что она предложит такую хорошую оплату.

– Я рада, что вы договорились, – ответила Сара. – Поздравляю. И детки у нее хорошие. Уверена, ты приняла правильное решение.

– Да и я начал кое-что зарабатывать на стороне, это тоже не повредит, – заметил Дэниел. – Помогаю чинить машины. Вообще-то, мне Олли нужно за это благодарить.

– Дэн считает, что у Олли сверхъестественные способности, – прыснула Ники. – Якобы он каким-то образом прознал, что этот Эдди отдает ненужные инструменты, и отвел Дэна к его дому.

Они разом повернулись ко мне. Я поднял голову и мяукнул, но они лишь расхохотались.

– Сверхъестественные способности, говоришь? – смеялся Мартин. – Да вы посмотрите на него. Обычный пугливый кот.

– Ну это как сказать, – заметил Дэниел. – Знаете, где я его сегодня встретил?

Я так и замер с высунутым языком. Дэниела ведь предупредили, что мои визиты в Большой Дом нужно держать в секрете! Проблемы с сердитым папашей Кэролин мне были ни к чему, да и Лоре тоже. Но Дэниел, продолжал, постукивая пальцем по переносице:

– Только никому не говорите. Я пообещал ничего не рассказывать.

И он объяснил, что нашел подработку в Большом Доме, а потом выложил все, что ему разболтал Гарри – о Кэролин, Лоре и отце девочки, который недолюбливал кошек.

– А я даже не думала, что у него есть дочь! – воскликнула Сара. – Хотя, строго говоря, в деревне про него почти ничего не знают. Я только слышала, что его зовут Джулиан Смайт. Он почти не появляется в Литтл-Брумфорде, а если и заходит в магазин, то так на всех смотрит, что у людей пропадает всякое желание с ним общаться.

– Гарри сказал, что после того, как они сюда перебрались, Кэролин долго лежала в больнице. А теперь бедная девочка торчит целыми днями в четырех стенах; у нее никого нет, кроме сиделки. В школу она не ходит с тех пор, как они уехали из Лондона, так что друзей здесь завести не успела.

– Бедняжка. – Сара вздохнула. – И, наверное, никто в деревне даже не догадывается о ее существовании. Сколько ей, говоришь, лет?

– Десять, кажется.

– Как Грейс. Жалко, что ей даже не с кем поиграть!

– Видимо, Олли потому и стал туда ходить. Говорю вам, с этим котом что-то не так. Он как будто понимает людей!

Тут они снова расхохотались, а я опять взялся за умывание и притворился, что не обращаю на них внимания. Ах, если бы они знали, Чарли! Нет ничего сверхъестественного в том, что мы, кошки, понимаем людей. Жаль только, что они нас не понимают.

– А в деревне еще одна новость, – заявила Сара чуть позже и подняла бокал для вина. – Плесни нам еще, Март. И не забудь, Ники пьет апельсиновый сок.

– А что случилось? – спросил он, разливая вино.

– Помнишь Барбару Григгс, ту старушенцию с Бэк-Лейн? Я еще говорила, что они со Стэном Миддлтоном повадились ходить друг к другу в гости и хохотать так, что слышно на всю округу?

– Ага. Вот удивительно, а? Я их обоих считал сварливыми стариками. Впрочем, они друг другу подходят.

– Видимо, так и есть. По крайней мере, будем надеяться. – Сара выдержала драматическую паузу. – Они решили пожениться!

– Что? – Мартин чуть не выронил бутылку. – Шутишь? Да им обоим под девяносто лет!

– Ага, вот только, похоже, они нашли друг друга. Одна дама из женского клуба, из тех, кто постарше и ходит на собрания пенсионеров, сказала, что Барбара трезвонит о свадьбе на каждом углу.

– А по-моему, это очень мило, – сказала Ники. – Дай бог им счастья!

– Дай бог им счастья? – повторил Мартин, смеясь. – Что ж, пожалуй, нам всем стоит порадоваться, что они спелись и теперь не будут на всех набрасываться поодиночке. Эта старушенция всех до смерти пугала, еще когда я был маленьким. Помню, как она орала на нас, когда мы проезжали мимо ее дома на великах или слишком шумели, играя на улице. Мы ее считали ведьмой.

– Любовь, наверное, подействовала на Барбару успокаивающе, – хихикнула Сара. – Говорят, она теперь со всеми любезничает, покрасила волосы, делает маникюр и пользуется помадой!

– Ну и хорошо, – сказала Ники. – А когда свадьба?

– Вскоре после Нового года. Они собираются обвенчаться в церкви в Грейт-Брумфорде и, кажется, спешат. Барбара по секрету сообщила подругам, что Стэн предложил ей жить вместе. Так они сэкономят на отоплении и муниципальных налогах. А она слышать об этом не хочет, пока он на ней не женится.

– Ну и правильно, – заметил Дэниел. – И идея, в целом, неплохая. Вдвоем можно жить по цене одного!

– Ах, если бы это было так, – вздохнула Ники. – А втроем не получится жить по цене одного? – Она похлопала себя по животу.

– Все у вас будет в порядке, – успокоила ее Сара. – Кажется, у вас обоих дела идут на поправку. Вот увидишь, Ники, скоро все наладится. Я в этом уверена.

Когда речь зашла о ребенке Ники и Дэниела, я вспомнил, что уже пару дней не видел Полосатого и Сьюки. Наутро, перед тем как отправиться в Большой Дом, я завернул к Полосатому и помяукал в его кошачью дверцу. Наконец он высунул голову. Вид у него был заспанный.

– Да угомонись ты уже, – сердито проговорил он. – Что стряслось?

– Ничего! Просто зашел тебя проведать. Но если ты не в духе, я, пожалуй, пойду.

– Извини. – Друг выпрыгнул на улицу. – Сьюки вчера зашла и всыпала мне по первое число. С тех пор отсыпаюсь, чтобы мигрень прошла.

– Она же вроде успокоилась после того, как мы с ней поговорили?

– Ага. Вот только теперь ее хозяева прознали, что Сьюки беременна.

– О боже. И что, расстроились?

– Да нет. Считают, что сами виноваты – нечего было выпускать ее гулять по ночам, она же не стерилизована.

– Ясное дело.

– И вот теперь они заявили, что после того, как она родит и выкормит котят, ее отведут к ветеринару. А ей одна подружка наплела, что для кошек это очень серьезная операция. И теперь Сьюки меня и в этом обвиняет. Говорит, что это меня надо было кастрировать. Для вас, мужчин, мол, это чик-чик и все. Можно подумать, я виноват, что меня хозяева к ветеринару не отвели!

– Будь это так, ты бы вообще не захотел с ней спариваться, – заметил я.

– Хм. Может, так было бы даже лучше, – пробормотал он в ответ. – Сдается мне, от этого спаривания одни неприятности.

Я не удержался от смеха. Может, хоть теперь Полосатый подумает, прежде чем спариваться с каждой встречной кошкой?

– А что будет с котятами? – спросил я. – Хозяева Сьюки о них позаботятся?

– Одного они решили оставить. Сьюки это пойдет на пользу: будет чем занять себя. Может, тогда она оставит меня в покое. Остальные котята отправятся к новым хозяевам. Наверное, их продадут после отлучения.

– Может, твой хозяин Эдди тоже купит одного, чтобы тебе тоже было чем себя занять? – пошутил я.

– Ха! – Полосатый повернулся ко мне спиной и вильнул хвостом. – А на что мне котенок? Если тебе он нужен, попроси хозяев.

– Между прочим, они как раз собираются завести котенка, – ответил я. – И знаешь что? Ты только что подкинул мне идею.

Надо было действовать осторожно. Судя по рассказу Полосатого, Сьюки опять была не в духе, и мне не хотелось ее расстраивать. Я зашел к ней сразу после того, как попрощался с ним.

– О, привет, Олли, – сказала она, отвлекшись от вылизывания своего живота. Неудивительно, что ее хозяева заметили беременность: с тех пор как мы с ней в последний раз виделись, она заметно потолстела. – Рада видеть тебя.

– Серьезно? – удивленно мяукнул я. – Да, конечно, прости, я тоже рад тебя видеть. Как дела?

– Неплохо. Тебя, наверное, Полосатый подослал? Я вчера была с ним резковата. Сорвалась на него, но можно ли меня винить?

– Нет, конечно, Сьюки. Но меня никто не подсылал. Полосатый вообще не знает, что я здесь. Слушай, говорят, твои хозяева собираются оставить только одного котенка?

– Да, – вздохнула она. – Не пойми меня неправильно, но мне и одного хватит. И так намучаюсь кормить их до отлучения, а уж когда они начнут бегать по дому, за ними вовсе не уследишь. Но знаешь что – ведь они моя плоть и кровь. Моя и Полосатого… Повезло с папашей, ничего не скажешь.

– Ты наверняка хочешь, чтобы котята попали к хорошим хозяевам?

– Да, разумеется. Не хотела бы, чтобы они попали в руки людям, которые бы плохо за ними ухаживали.

– Так вот, у меня к тебе предложение. Конечно, ты пока не знаешь, сколько у тебя будет котят, но одного я могу попытаться устроить в хорошую семью.

– Это как?

– Мои приемные хозяева после Рождества хотят завести котенка. И… как бы поделикатнее выразиться… Короче, Сьюки, ты не могла бы сегодня вечером пойти со мной и показать им свой живот?

Сара и Мартин не сразу догадались, что к чему. Разумеется, Сара удивилась, увидев нас со Сьюки на пороге.

– Ого! А это кто у нас? – воскликнула она. – Мартин, смотри! Кажется, Олли привел друга.

– Правда? Так пусть поиграют во дворе. Я не возражаю, вот только если мы начнем пускать в дом всех окрестных котов, бог знает, чем это кончится. Особенно если все они начнут приносить сюда дохлых голубей.

Мартин вышел к парадному входу и взглянул на нас.

– А ну-ка перекатись на спину, – зашипел я на Сьюки. – Давай!

Та бросила на меня уничтожающий взгляд, но все равно сделала, как я велел. Тут я увидел, как Мартин изменился в лице.

– Если я не ошибаюсь, это не друг Оливера, а его подруга, – тихо проговорил он.

– Кажется, она беременна, – добавила Сара.

– Но я думал… ведь Джордж сказал, что Олли кастрирован.

Что?

– Да я тут ни при чем! – возмущенно замяукал я. Надо было, наверное, и Полосатого с собой захватить, во избежание недоразумений.

– Все так, – ответила Сара. – Именно поэтому он такой милашка.

Теперь настал черед Мартина возмущаться. Я же громко мяукнул от облегчения: слава богу, до них дошло, что я непричастен к беременности Сьюки. Хотя не уверен, что мне понравилось именоваться «милашкой».

– Значит, твоя подружка оказалась в деликатной ситуации, да, Олли? – с улыбкой проговорил Мартин. – Что ж. По ней видно, что у нее есть любящие хозяева. Она красавица, правда?

– Полосатый тоже так считает, – ответил я.

– Посмотри ее ошейник, Март, – предложила Сара. – На всякий случай, чтобы убедиться, что она не потерялась.

Сьюки встала и разрешила Мартину прочесть надпись на адреснике.

– О, да она из «Дома с ивами» на Пондс-Фарм-Роуд. А зовут ее Сьюки. Привет, Сьюки. Ты такая красивая девочка!

– Это дом Артура и Джоан Ферлонг, да? – сказала Сара. – Помнишь, у них когда-то было кафе в Грейт-Брумфорде, до того как они вышли на пенсию? «Поющий котелок» у церкви. Такая милая пара – кажется, у него тяжелый артрит, и сейчас они почти все время дома. Не знала, что у них кошка. Интересно, куда они денут котят?

Тут мы со Сьюки переглянулись и хором замяукали. Сара рассмеялась.

– А знаешь, у меня идея, – сказала она. – Давай спросим, не планируют ли они их продать? Я же обещала Грейс, что после Рождества мы заведем котенка.

– Точно, – Мартин задумчиво кивнул. – И не придется ехать в приют.

– А если котята пойдут в маму, они будут очень красивые.

Сьюки изогнула шею и замурлыкала, снова насмешив Сару.

– Да, ты знаешь, что ты у нас красавица, верно? – Она наклонилась и погладила ее. Я уже было заревновал, но тут Сара добавила: – А ты умница, Олли, что привел с собой Сьюки. Как будто знал, что нас могут заинтересовать ее котята.

– Может, Дэниел прав? – усмехнулся Мартин. – И у Олли действительно сверхъестественные способности?

Может, и так. Честно говоря, Чарли, в тот момент я сам почти в это поверил.

Глава 24

Ну вот, опять ты здесь, Чарли. Знаешь, а я удивлен, что ты просишь рассказать еще. Мне казалось, такому малышу быстро наскучит моя история. Говоришь, тебе интересно? Что ж, спасибо. Наверное, все дело в том, как я рассказываю. Но если хочешь услышать, чем все кончилось – а конец уже близко! – лучше перестань бегать за хвостом и посиди смирно. Хвост твой никуда не денется и все еще будет на месте, когда я закончу рассказ.

Итак, Рождество было уже на носу. Я определил это по атмосфере радостного волнения в доме Сары и Мартина. До начала школьных каникул оставалась всего пара дней: на следующее утро Грейс сбежала вниз по лестнице, распевая во весь голос:

– Ура, ура, праздник почти здесь!

Но я был полон печали и совсем не радовался. Ведь Джордж обещал заехать до Рождества. А теперь непонятно, приедет ли он вообще. Может, он совсем забыл обо мне? Вдруг решил, что ему и без кота хорошо живется, и передумал забирать меня после ремонта? При мысли об этом я жалобно мяукнул.

– Что с тобой, Олли? – спросила Сара. – Выше нос, скоро Рождество!

А мне было не до веселья. Но я подумал, что надо, по традиции, навестить Кэролин, чтобы хоть ей стало повеселее. Я подождал, пока Сара пообедает, мяукнул на прощанье, выпрыгнул на улицу через кошачью дверцу и отправился к Большому Дому.

Кэролин тоже сидела грустная, хотя Лора очень старалась казаться беззаботной и веселой. Комната выглядела чудесно: там поставили большую елку, похожую на ту, что была у нас в пабе, и развесили украшения. Но девочка смотрела на эту красоту с видом кота, которого мучает зубная боль.

– Как же мне скучно, – стонала она.

– Но Оливер пришел с тобой поиграть, – ответила Лора.

– Да, конечно. Но я хочу играть с друзьями. Это несправедливо. Мне ни с кем не разрешают видеться. Когда можно будет начать ходить в новую школу? Я не смогу там ни с кем подружиться, ведь меня никто не знает!

– Когда ты окрепнешь, то сможешь ходить в школу и заведешь друзей. Надеюсь, это случится очень скоро, – терпеливо сказала Лора.

Мы, как обычно, поиграли, хотя Кэролин, кажется, была совсем не в настроении, а я с трудом сдерживался, чтобы не подпрыгнуть и не порезвиться с елочными игрушками, висевшими на нижних ветках. Один разок я все же ударил по шарику, когда Лора отвернулась, но Кэролин прошептала: «Нет, Оливер, нельзя!» – и пришлось оставить его в покое. А потом, когда мы устроились на диване, вдруг послышались громкие удары. Я в ужасе выскочил из-под одеяла, чем насмешил Кэролин.

– Это дверной молоточек, Оливер! – объяснила она. – Лора, кто это может быть?

– Не представляю.

Лора вышла из комнаты, а я снова спрятался под одеяло. Не забывай, что мое пребывание в доме по-прежнему должно было оставаться тайной. Но раньше, когда я навещал Кэролин, к нам никто не приходил. Мы тихо лежали под одеялом, а Лора разговаривала с кем-то у входа.

– О! – воскликнула она. – Вы очень добры. М-м… а мистер Смайт говорил вам, что она болеет? Я-то знаю, что он почти никому об этом не рассказывал.

– Нет, – послышался голос, и я удивленно высунулся из-под одеяла. Это была Сара! – Если честно, мы узнали об этом… от другого человека. Не хочу, чтобы у кого-то были неприятности, если все должно держаться в секрете, но нам стало так жалко девочку – болеет, да еще новенькая в округе, и совсем не с кем дружить! А ведь сейчас Рождество.

– Вы очень добры, – повторила Лора. – Хотите зайти и познакомиться с Кэролин?

– А можно?

– Думаю, ей это пойдет только на пользу. Она обрадуется, что к ней пришли гости.

Мы с Кэролин только удивленно переглянулись. А через мгновение в комнату вошли не только Сара, но и Грейс, и маленькая Роуз. На них была школьная форма, а в руках – подарки в оберточной бумаге!

– Это же Олли! – воскликнула Грейс, изумленно уставившись на меня.

– Точно, – улыбнулась Сара. – Мы слышали, что он к вам наведывается.

– Так значит, это вы его приемные хозяева! Гарри, наш садовник и мастер на все руки, сказал, что Оливер раньше жил в пабе, а после пожара хозяин попросил знакомых присмотреть за ним. – Лора протянула руку и погладила меня по голове. – Кэролин обожает, когда он приходит. Но я боюсь, что у меня будут проблемы, если мистер Смайт снова застукает его здесь.

– А мы никому не скажем, правда, девочки? – с серьезным видом проговорила Сара, и девочки покачали головами. Они молча разглядывали Кэролин. Наверное, удивлялись, что у той на голове нет шерсти.

– Это ничего, – объяснила она и села на подушках. – У меня волосы выпали из-за лекарства, которое я принимала. А сейчас вот начали отрастать.

– Значит, тебе уже лучше? – смущенно спросила Роуз.

– Я поправляюсь, – ответила Кэролин. – Вот только мне очень скучно.

– Это тебе. – И Грейс протянула ей коробку в оберточной бумаге. – Подарок на Рождество от нас.

– О! – Кэролин покраснела. – Спасибо! Положим под елку, Лора?

– Можешь открыть сейчас, если хочешь, – сказала Сара. – Если Лора разрешит.

Грейс и Роуз сгрудились вокруг Кэролин, та разорвала оберточную бумагу, и комната наполнилась детским смехом. Я же славно порезвился на полу с ленточкой, которой были перевязаны подарки, и погонялся за шариком из скомканной оберточной бумаги, чем еще больше их насмешил. У всех поднялось настроение. Сара с Лорой сидели на другом диване, пили кофе и болтали, а дети играли с новыми игрушками и говорили о школе, больнице, Рождестве и девочках-скаутах. В конце концов я уснул у камина.

Все складывалось просто чудесно.

Видимо, я прибежал к Кэролин позже обычного, и день уже клонился к вечеру, потому что девочки-то пришли после школы. Но я не подозревал, насколько припозднился, пока не проснулся, услышав, как открывается входная дверь.

– О боже! – ахнула Лора и вскочила. – Он вернулся раньше обычного.

– Нам уйти? – спросила Сара. Но скрыться никто не успел, даже я. Злой отец Кэролин стоял в дверях, глядя на нас, и с каждой секундой его лицо все сильнее багровело.

– Какого черта? – начал было он, но Лора встала, преградив ему путь и уперевшись лапами в бока.

– Даже не начинайте, Джулиан! – рассерженно выпалила она. – Не смейте отчитывать меня перед этими людьми! Они пришли сюда по доброте душевной, чтобы навестить вашу дочь, которой скучно и одиноко, и принесли ей подарки! Потому что понимают – да-да, лучше вас понимают, – как она себя чувствует.

– Ч-что? – запнулся он.

– А то! Да вы посмотрите на нее. Посмотрите, как она счастлива, как порозовела просто от того, что у нее появилась компания, дети, с которыми можно поиграть хоть пару часиков! Ей именно это сейчас нужно, Джулиан, и я не стану извиняться за то, что их впустила, и за то, что разрешила коту вернуться. Он живет с этими прекрасными людьми, и он не грязный и не переносит микробы! Это хороший кот, и общение с ним Кэролин только на пользу. А если вам все это не по душе, то можете уволить меня прямо сейчас. Потому что я больше ни дня не собираюсь быть тюремщицей вашей дочери!

Закончив тираду, Лора вдруг зажала рот рукой и отступила назад, будто только что сообразила, с кем разговаривает. Мы застыли на месте, как статуи, и вытаращились на Джулиана.

– Нам, наверное, пора, – пробормотала Сара. – Пойдемте, дети.

– Нет, – сказал Джулиан, останавливая ее. – Не уходите. – Голос у него был, как у кота, которого схватили за горло. – Прошу, не надо. Спасибо, что навестили Кэролин, и… спасибо за подарки. Только не подумайте, что я жуткий грубиян. Я просто…

– Он просто тревожится за дочь, – дрожащим голосом договорила за него Лора и взглянула на Джулиана. – Вот и все.

– Да. Это так. Я очень тревожусь за нее. Но Лора права. Извините. Мне давно нужно было разрешить Кэролин общаться с друзьями. Смотрите, как она повеселела. Прости, дорогая, – добавил мужчина, как-то странно поперхнувшись, словно собирался заплакать. Потом подбежал к Кэролин и очень крепко ее обнял. – Я попытаюсь измениться.

– Все хорошо, пап, – ответила девочка. – Я все понимаю. Ты просто заботился обо мне. Но мне уже лучше.

– Я знаю. И слава богу. – Он снова издал тот странный звук. – Ее мать… – добавил он и перевел взгляд на Сару. – Понимаете, я потерял жену, и когда Кэролин тоже заболела…

– Мне очень жаль. – Сара положила лапку ему на плечо. – Должно быть, вам пришлось очень тяжело. Я так рада, что Кэролин поправляется, но если вы предпочтете, чтобы мы больше не навещали…

– Нет. Прошу, если я вас окончательно не запугал, пожалуйста, приходите еще и приводите детей, – с грустной улыбкой проговорил он. – Кэролин нужно общаться, и Лора права, вы были очень добры, что навестили ее. Спасибо вам.

Лора проводила Сару и девочек до двери, вполголоса извиняясь за «сцену», а я последовал за ними.

– Вы только не волнуйтесь, – сказала Сара. – Я все понимаю.

Я воспользовался случаем и улизнул через парадный вход. Но когда Сара с девочками направились к воротам по дорожке, я обежал вокруг дома и подошел к стеклянным дверям, через которые обычно заходил. Решил убедиться, что Джулиан не станет ругать Лору после того, как все уйдут.

Однако, к моему удивлению, в комнате разыгрывалась совсем другая сцена. Кэролин развлекалась с новыми игрушками, а Джулиан обнял Лору обеими лапами и прижал к себе очень крепко. Я не слышал, что он говорил – он шептал ей на ухо. Но лицо у него порозовело, и он улыбнулся. А потом его губы скользнули от ее уха к ее губам…

Кажется, он больше не злился. И я отправился домой, чувствуя себя намного счастливее.

Слухи разнеслись моментально. Сара позвонила Энн – той самой, которую величали Бурой Совой, – и вскоре она и еще пара Лисиц с мамами собрались и стали планировать, как поведут детей навестить Кэролин.

– Я нарисую для нее картинку, – заявила Роуз и достала мелки.

– А я сделаю ей открытку на Рождество, – сказала Грейс.

– Я тоже! – сразу воскликнула одна из Лисиц, и дети собрались за столом и взялись за бумагу, мелки и фломастеры.

– Не нужно приходить всем сразу, – заметила Энн. – Если мы заявимся всей толпой, как бы бедной девочке не стало хуже.

– Точно, – согласилась Сара. – Доставайте ежедневники, составим расписание.

– Хорошо, если у Кэролин появятся друзья перед тем, как она пойдет в школу, – сказала Энн. – А когда Грейс перейдет в проводники[3], она тоже сможет к ним присоединиться. Начнут заниматься вместе. Слава богу, ее отец образумился. Бедняжке, наверное, было очень одиноко.

– Но его можно понять, – заметила Сара. – Он очень за нее переживал. И по мне, так он никакой не негодяй. Просто на его долю выпало много несчастий. – Она вдруг заулыбалась. – Но знаете что? Кажется, эта сиделка, Лора, на него запала. А он хоть и не показывает, но тоже испытывает к ней чувства.

Я лежал в своем гамачке и мурлыкал, тайно ликуя. Уж не знаю, что Сара имела в виду под этим «запала», но в одном я не сомневался – Лора и Джулиан друг другу нравились. И я был единственным, кто своими глазами видел прямое тому подтверждение.

Глава 25

Тем вечером после ужина я, как обычно, сидел у Ники и Дэниела. Тут объявилась Сара и рассказала, что случилось сегодня в Большом Доме.

– Бедная девочка, – сочувственно проговорила Ники. – Но как же здорово, что вы будете водить детей играть с ней!

– Да. А мне и ее отца жалко.

– Скоро мне тоже предстоит с ним познакомиться, – сообщил Дэниел. – Я тебе еще не говорил, Ники, но Гарри, который у них работает, порекомендовал меня мистеру Смайту после того, как я починил его фургон. Мистер Смайт хочет, чтобы я обслуживал его машину. Вообще-то, у него их две: «Мерседес» и еще одна, поменьше – на ней он ездит на станцию. Гарри сегодня позвонил и сказал, чтобы после Рождества я заехал в особняк и поговорил с хозяином.

– Дэн, это же здорово! Молодец! – Ники поцеловала его. – Может, он захочет договориться о регулярном обслуживании обеих машин? А еще тебе предстоит ремонт кузова у Гарри.

– Я очень рада за тебя, – улыбнулась Сара. – Вам сейчас любой дополнительный доход не помешает. К тому же тебе нравится эта работа. Может, и нашу машину посмотришь, когда будет время? Мартин все жалуется, что она слишком медленно заводится.

– Конечно, посмотрю! – Дэниел выглядел как кот, добравшийся до сливок. Мне ли не знать, как выглядят такие коты.

Назавтра был последний школьный день, и после уроков Сара отвела девочек в Большой Дом. Я, разумеется, уже был там и лежал на диване с Кэролин, свернувшись калачиком. Услышав, что Джулиан вернулся домой рано, я сначала до смерти перепугался. Но Лора с Кэролин лишь с улыбкой переглянулись и сказали Саре, что не стоит волноваться, а домой хозяин вернулся рано, потому что хочет отдохнуть перед Рождеством.

И правда: передо мной словно был другой человек! Он вошел в комнату, сияя и улыбаясь, крепко обнял и поцеловал Кэролин и коснулся лапки Лоры так, будто хотел ее погладить.

– Рад видеть вас снова, – произнес он, обращаясь к Саре и девочкам. – И нашего пушистого друга тоже.

Я чуть с дивана не свалился от изумления. Неужели это был тот самый человек, который чуть не задушил меня и обозвал грязным блохастым животным? Вроде он совсем недавно ненавидел кошек?

– Вообще-то, я люблю кошек, – продолжал он, как будто прочитал мои мысли. – По крайней мере, раньше любил, до того, как стал… чрезмерно одержим гигиеной из-за болезни Кэролин.

– Ой, пап, а можно нам завести котенка? – спросила Кэролин. – Я очень люблю Оливера, и это, конечно, здорово, что он меня навещает, но он же не мой, а мне так хочется, чтобы у меня был свой котенок!

– Даже не знаю, – нахмурился Джулиан. – Надо подумать. Возможно, после Рождества. – Мужчина повернулся к Саре, явно желая сменить тему. – Завтра Кэролин хотели навестить другие девочки. Из скаутской группы.

– Да. Они с Грейс и Роуз в одной шестерке.

– Кэролин так рада, – продолжал отец девочки. – Раньше ей очень нравились занятия девочек-скаутов, правда, дорогая?

– Да, пап. И теперь, когда я познакомилась с Грейс и Роуз и они мне столько всего рассказали про свою группу, мне так хочется стать одной из Лисиц! Как думаешь, можно? Ну пожалуйста!

– Мы… я…

– Она правда идет на поправку, – подтвердила Лора. – Может быть, после праздников я отведу ее на собрание и побуду с ней? Она могла бы просто посмотреть. Ей необязательно бегать и напрягаться.

– Это было бы здорово, – ответила Сара, – но сейчас собрания девочек-скаутов не проводятся. Мы встречаемся группами по шестеро по домам, потому что…

– Ах да, из-за пожара. Мне Грейс рассказала, – проговорила Кэролин. – Раньше собрания проходили в деревенском клубе, но он сгорел, пап.

– Точно, ведь в пабе был пожар. Я и забыл, что деревенский клуб тоже пострадал. – Джулиан потупился и посмотрел на свои лапы. – Я, к сожалению, редко хожу в деревню. Если честно, мне тяжело общаться с людьми. Когда Кэролин заболела, я просто не знал, как реагировать на расспросы, вот и старался держаться от всех подальше. А теперь понимаю, что вел себя глупо. Все, наверное, считают меня грубияном.

– Ну, я бы не сказала… – начала было Сара, но уголки ее губ поползли вверх.

Джулиан тоже улыбнулся и пожал плечами. Улыбающийся Джулиан нравился мне гораздо больше.

– Я сам виноват. А когда вы с девочками и другие семьи отнеслись к нам с такой добротой, я понял… – Он замялся, а потом продолжил: – Понял, что не только Кэролин не хватало хороших соседей. Дайте мне знать, если я чем-то смогу вас отблагодарить.

– В этом нет необходимости, правда. Мы рады помочь.

– Еще раз спасибо. – Он собрался уйти, но уже в дверях развернулся и взглянул на Сару.

– Так значит, девочкам-скаутам негде собираться? Неужели в деревне больше нет подходящего места?

– Нет. Да и не только скаутам. Всем клубам и группам негде встречаться. Но мы, как ни странно, нашли способ справиться с этой проблемой. Люди в деревне стали что-то придумывать вместе, договариваться друг с другом. В каком-то смысле беда пошла нам на пользу. Собираемся по домам маленькими группами, составляем графики встреч. У нас даже появились новые друзья.

– Но вот рождественского праздника в этом году не будет, – печально заметила Грейс.

– Точно. – Сара покачала головой. – Все рождественские вечеринки и обеды пришлось отменить. Праздник для пенсионеров, вечеринку женского клуба, детский праздник, посиделки для мам с малышами – у нас просто нет второго такого большого помещения, чтобы всех вместить.

– Ясно. – Джулиан задумался и огляделся по сторонам. – Но, вообще-то, есть.

– Что?

– Я говорю, есть такое помещение. – Глаза у него неожиданно загорелись, как будто мимо пробежала большая сочная мышь. – В этом доме полно пустых комнат – у меня еще руки не дошли их обставить. Есть даже громадный бальный зал! Все клубы могли бы устроить там вечеринку одновременно, да еще место бы осталось. Вообще-то, – у него был такой взволнованный голос, что Кэролин удивленно присела на подушках, а Лора с Сарой смотрели на него с разинутыми ртами, – почему бы нам не собрать здесь всю деревню? И устроить большой праздник для всех! Давайте так и сделаем! Один мой коллега раньше подрабатывал диджеем, и у него сохранилось все оборудование. Если я его попрошу, он наверняка согласится помочь. Начнем часов в пять, чтобы и дети могли прийти. Может, прямо в канун Рождества? В этот день многие заканчивают работать раньше.

– О, пап! – воскликнула Кэролин. – А мне можно будет прийти? Пожалуйста, пожалуйста, можно и я пойду на праздник? Мне же даже не придется выходить из дома! И Лора за мной присмотрит. И я увижу Грейс, Роуз и других скаутов!

– Да, да, конечно! Только не забывай, что ты очень быстро устаешь. И не сможешь бегать, как другие дети.

Кэролин запрыгала на диване, а ее щеки раскраснелись от волнения.

– Но… – Сара тоже почему-то покраснела. – Мистер Смайт, вы же не можете…

– Зовите меня Джулиан, пожалуйста, и да, могу. А главное, хочу. Пусть это станет извинением за мою необщительность и грубость.

– Но как быть с угощением, Джулиан? – обеспокоенно спросила Лора. – Рождество же совсем скоро. Я помогу, конечно, но времени не хватит все купить и приготовить.

– Хм-м… ты права. И заказывать еду в ресторане тоже, наверное, поздно, – нахмурился он.

– Может, устроить праздник после Рождества? – предложила Лора.

– Но я хочу, чтобы это была именно рождественская вечеринка, – возразил Джулиан. – Не будь занудой, Лора! – Он рассмеялся. – Это будет здорово, и даже хорошо, что так неожиданно! Я просто съезжу в город и накуплю кучу еды.

– Нет! – Сара вскочила, качая головой. – Не нужно. Если вы действительно хотите все организовать – а я лично согласна с Лорой, решение очень поспешное, – мы никак не можем взвалить на ваши плечи все заботы и расходы по закупке продуктов! Людей слишком много. Давайте вместе все организуем, как мы уже делали. Повесим объявление на доске, обзвоним всех, сделаем рассылку, оставим записки на пороге, и всех попросим принести что-нибудь с собой. Сосиски в тесте, бутерброды, пироги – каждый может приготовить что-то на скорую руку или купить.

Джулиан хотел было возразить, но Лора его остановила.

– Идея хорошая, Джулиан, – сказала она. – Если люди что-то принесут с собой, они будут меньше стесняться, придя в незнакомый дом.

– Да, наверное, ты права. Но тогда объявите, пожалуйста, что угощение приносим по желанию! А о напитках я позабочусь. Детям – лимонад, взрослым – пиво и вино. Я настаиваю! Это мой первый вклад в жизнь деревни, да и то запоздалый. Это… – Мужчина кашлянул и сделал глубокий вдох, – …первое радостное событие за долгое время.

– Будем надеяться, не последнее, – тихо проговорила Лора, и они многозначительно переглянулись.

– О господи, пап, да поцелуй ты ее, наконец! – воскликнула Кэролин. – Я же вижу, что ты давно об этом мечтаешь.

И все рассмеялись.

Когда Сара собралась уходить, я решил пойти вместе с ней. Грейс и Роуз долго прощались с Кэролин, а Джулиан с Сарой вышли в коридор. Я последовал за ними.

– Я тут подумала, – вполголоса проговорила Сара, – если вы и вправду решите завести котенка для Кэролин после Рождества, у нас есть знакомая кошка, которая скоро окотится. Мы тоже думаем взять себе котенка. Вчера мы заходили к хозяевам: они хотят пристроить всех котят, а себе оставить только одного. Если вы не передумаете насчет вечеринки и они придут на нее, я вас познакомлю.

– Спасибо. Да, – согласился он, – мне кажется, Кэролин это пойдет на пользу. Я, конечно, всполошился, когда в первый раз увидел их с Оливером вместе, но теперь понимаю, что благодаря ему Кэролин действительно стало лучше. Идея взять котенка у кого-то из местных жителей мне по душе.

– Я очень рада. Знаете, многое из случившегося в последнее время так или иначе связано с Оливером. С тех пор как этот кот поселился у нас, все как-то… оборачивается к лучшему. – Она рассмеялась. – Мой сосед даже считает, что у него сверхъестественные способности.

– А что, если так? Ведь в Средневековье люди верили, что кошки обладают магической силой. Их считали приспешниками ведьм.

Я понятия не имел, кто такие ведьмы, Чарли, и хочется ли мне быть их приспешником. Я лишь знал, что никакими особенными способностями не обладаю. Но в тот момент действительно почувствовал, что смогу стать Котом, Который Спас Рождество.

Глава 26

В последующие дни в Литтл-Брумфорде царила такая суета, что мне казалось, куда бы я ни пошел, все о меня спотыкаются. Жители деревни делали покупки, готовили, заворачивали подарки – и все это в жуткой спешке, торопясь закончить к Рождеству. В Большом Доме дела обстояли еще хуже: Джулиан, Лора и Гарри развешивали украшения и шарики, расставляли большие столы и наряжали еще одну огромную елку в большой пустой комнате, которую почему-то называли бальным залом. Я, кстати, до сих пор не знаю почему.

А потом наступил канун Рождества, и суматоха достигла предела. Дети от волнения не могли усидеть на месте. Сара каждые пять минут повторяла, что, если они не успокоятся и не начнут хорошо себя вести, Санта-Клаус не придет. Я старался не попадаться ей на глаза, пока она, взмыленная и с раскрасневшимся лицом, носилась по кухне с кастрюлями и сковородками. Наконец пришло время идти на вечеринку, и, к моему удовольствию, Сара сообщила, что я тоже приглашен.

– Ты среди почетных гостей, – заявила она, повязав мне поверх ошейника красную праздничную ленточку.

Вообще-то, я терпеть не мог такие дурацкие украшения, но сейчас слишком волновался, и мне было все равно.

А потом, когда все уже надевали пальто и готовились уходить… приехал Джордж.

Наверное, даже не надо объяснять тебе, Чарли, как я обрадовался! Увидев его в коридоре, я немного обезумел и принялся ходить кругами вокруг его ног и тереться о них щекой, показывая тем самым, что все еще считаю его своей собственностью. Я знаю, что некоторые коты намеренно игнорируют своих хозяев, если им кажется, что те пренебрегали ими, – отворачиваются, недовольно машут хвостом и тому подобное. Но мне никогда не удавалось скрывать свои эмоции. Когда Джордж наклонился и взял меня на руки, я почувствовал себя самым счастливым котом на Земле. Вместо поцелуев мы, коты, моргаем, и я моргал так часто, что у меня заболели глаза. Грейс и Роуз визжали от смеха, так громко я урчал.

– Извините, что раньше не получилось приехать, – повинился Джордж. – На новой работе дел полно. Но я привез вам кое-что на Рождество в знак благодарности… и еще один чек за корм и проживание – вам и соседям.

Он водрузил на стол пакеты, в которых лежали завернутые в красивую бумагу коробки, а потом повернулся и снова взглянул на нас. Девочки были в пальто, я с дурацким бантиком, а Сара держала в руках кучу контейнеров с едой.

– Ох, простите. Вы кажется, собирались уходить.

– Ничего страшного, Джордж. Посиди у нас немного, выпей кофейку. Мы не спешим, – сказал Мартин и бросил на детей предупреждающий взгляд. Те стояли, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Но, пап, – возразила малышка Роуз, – мы придем позже всех!

– Сегодня вечеринка для всех жителей деревни, – извиняющимся тоном пояснила Сара. – Ее устроили в последний момент.

– Серьезно? Здорово. А где?

– В жизни не догадаешься, – рассмеялась Сара. – В Большом Доме. Джулиан Смайт пригласил к себе всю деревню.

– Не может быть!

– Да! – Она взглянула на Мартина и добавила: – Вообще-то, Джордж, почему бы тебе тоже не пойти? Ники и Дэниел из соседнего дома тоже идут – с минуты на минуту должны зайти за нами. А по дороге все тебе расскажем.

– Нет, я не могу. Меня же не приглашали.

– Как это так?! – воскликнул Мартин. – Ты тоже из нашей деревни, а приглашены все жители. Мы захватили с собой кое-что перекусить. Давай, дружище, будет здорово, если ты придешь! Все обрадуются.

И вот все мы, включая Ники и Дэниела, поднялись на холм и зашагали к Большому Дому. Джордж даже нес меня на руках всю дорогу – не потому, что я не мог идти, а потому что мне не хотелось, чтобы он отпускал меня даже на минуту. Я знал, что скоро он уедет в Лондон и бог знает когда еще вернется.

Не стану подробно описывать вечеринку, Чарли, скажу лишь, что музыка была громкая, дети ужасно шумели, а гости обнимались и очень много ели и пили. Я закрыл лапами уши и уснул на коленях у Джорджа, а когда наконец проснулся, обнаружил, что меня, оказывается, переложили в кресло в тихом уголке в коридоре и накрыли детским пальто для тепла. На обратном пути я с радостью позволил Джорджу опять себя понести.

Кажется, когда детей уложили спать, было уже довольно поздно. В тот день отход ко сну занял больше времени, чем обычно, и сопровождался какими-то странными ритуалами: например, девочки зачем-то оставили на каминной полке стаканчик хереса и сладкий пирожок, повесили на спинки кровати носки и много хихикали. Я лично не понял, к чему это все. А Джордж выпил кофе с Сарой и Мартином и вынужден был снова с нами попрощаться. Я пошел спать, пытаясь не заплакать. Но на этот раз я уже почти не сомневался, что мой хозяин вернется.

Когда я проснулся, сомнений быть не могло: наступило утро Рождества. Девочки кричали, радуясь новым игрушкам. А я обнаружил рядом со своей кроватью маленький красный носочек. В нем лежали кошачьи лакомства, погремушка с кошачьей мятой, колокольчиками и перышками и игрушечная мышь, которая пищала, когда ее стискивали.

– Это тебе сюрприз от Джорджа, Олли, – сказала Грейс. Она зашла на кухню и увидела, что я изучаю содержимое носка. – Но мы тоже купили тебе подарки. Они под елкой. Счастливого Рождества!

Ах, милый Джордж. А я уж подумал, что Санта-Клаус действительно существует.

После завтрака у дома Ники и Дэниела остановилась большая машина. Я сел на подоконник в кухне Сары и Мартина и увидел, как из автомобиля вылезли мужчина, женщина и два довольно взрослых человеческих котенка. Они несли в руках множество пакетов и сумок и вошли в дом через парадную дверь.

Сара тоже их видела.

– Родители и братья Ники приехали! – крикнула она Мартину. – Ох, надеюсь, все у них пройдет хорошо.

Но мы узнали, как все прошло, гораздо позже, после того, как развернули подарки, съели рождественский обед и взорвали какие-то ужасные штуки под названием «хлопушки». Эти хлопушки издали такой громкий звук, что я в ужасе скрылся на кухне, а девочки засмеялись. Если честно, я не понял, зачем они их взорвали.

Это был долгий день. Все смотрели выступление какой-то дамы по телевизору – ее называли «королевой», и она ничего не делала, только сидела на стуле и говорила. Интересно, что такого важного она сказала, что Сара и Мартин слушали ее не отрываясь? Потом все играли в игры, ели шоколад, бутерброды и торт, и, наконец, когда Грейс и Роуз уже начали валиться с ног, их уложили спать.

Я поужинал и тоже собирался лечь спать, когда в дверь тихонько постучали. Мартин открыл и впустил Ники, Дэниела и всех их родственников. Я тут же спрятался за диваном, как всегда, опасаясь незнакомых лиц мужского пола.

– Вы про этого кота рассказывали? – спросил Ники один из котят помладше, и та рассмеялась, подошла и взяла меня на руки. Она представила меня всем собравшимся и заодно познакомила своих родных с Сарой и Мартином.

– Олли – наш кот-талисман, – на полном серьезе объявил Дэниел. – Все хорошее, что случилось в последнее время, так или иначе связано с ним.

– Значит, и нам надо скорее с ним познакомиться, – сказала незнакомая женщина и тихонько погладила меня. Она показалась мне очень милой. И почему Ники с Дэниелом так боялись ее приезда? – И с вами, конечно, – она повернулась к Саре и Мартину. – Мы так много про вас слышали. Дочь рассказывала, что с тех пор, как они переехали сюда, вы очень им помогаете.

– Нам нравится дружить с ними, только и всего, – ответила Сара.

– Что ж, не знаю, как отблагодарить вас, что согласились нас разместить. Мы привезли пару бутылок вина и подарки для девочек.

– Не стоило беспокоиться, – замахал руками Мартин. – Пожалуйста, садитесь, а я принесу всем выпить. Как прошел день?

– Отлично! – Мама Ники улыбнулась. – Мы, естественно, в восторге от главной новости, которую нам сообщили Ники с Дэниелом.

Ники улыбалась, как Чеширский Кот. Я, кстати, никогда не встречал котов из Чешира, но, говорят, они умеют улыбаться, что довольно странно, поскольку большинство котов этого не могут.

– Сначала мы разволновались, конечно, – сказал отец Ники. – Они же такие молодые, и совместная жизнь у них началась не очень удачно, хотя отчасти мы в этом виноваты.

– Нет, не виноваты, пап, – возразила Ники, но он поднял лапу и продолжал:

– Нет, дочка. Наша вина в том, что мы не поверили, будто такая молодая пара, как вы, справится. По правде говоря, мы думали, что вас надолго не хватит. Но мы недооценили вас.

– Радоваться пока рано, – пробормотал Дэниел.

– Возможно, но теперь мы убедились, что вы стараетесь изо всех сил и отступать не собираетесь. Конечно, с детьми вы поторопились, но, судя по тому, что мы сегодня видели и слышали, если у кого и получится, так это у вас. С новой работой, которую нашла Ники…

– Такое облегчение, – шепнула мама Ники Саре на ухо. – Вы даже не представляете, как я волновалась, что ей придется ездить в Лондон каждый день с младенцем на руках.

– Да. И Дэниел нашел применение своему таланту автомеханика. Остается надеяться, что дальше будет только лучше. Молодцы. Вы это заслужили.

– Это точно, – согласилась Сара.

– Теперь мы убедились, что они работают не покладая рук. А поскольку скоро родится малыш – как же я рада, мой первый внук! – пора подумать о покупке собственного дома! – воскликнула мама Ники.

Ники и Дэниел так и сияли.

– Если мы найдем подходящий дом – небольшой, разумеется, но обязательно с маленьким садом, чтобы ребенку было где играть, когда подрастет, – мама с папой одолжат нам денег на депозит, – сказала Ники. – Правда здорово?

Отец Ники подмигнул Мартину.

– И с выплатой долга пусть не спешат. Вернут, когда мы станем старыми, дряхлыми и нам самим понадобится помощь.

– А еще, – добавила мама Ники, – мы поможем им организовать свадьбу. Если бы мы знали, что они откладывали ее лишь потому, что это им не по карману, то давно бы предложили помочь!

– Мы хотим отпраздновать скромно, по-семейному, – добавила Ники. – Много денег не понадобится.

– Но вам все равно нужна будет помощь. А что мы за родители, если не поможем единственной дочери?

– Что ж, – радостно проговорила Сара, поднимая бокал, – кажется, пора произнести тост. За Ники, Дэниела и малыша. – Все сделали по глотку из своих бокалов. – Надеюсь, вы не собираетесь переезжать слишком далеко? Мы будем без вас скучать.

– Нет. Мы хотим остаться в деревне. Ведь теперь у нас обоих здесь работа, – ответил Дэниел. – А вы не слышали, может, кто-нибудь из местных продает дом?

– О! – Сара вдруг выпрямилась на стуле. – Точно! Барбара Григгс выставляет свой дом на продажу. Через месяц они со Стэном Миддлтоном поженятся, и она к нему переедет. Она только на днях повесила табличку «продается». Дом не слишком большой, зато есть две спальни и маленький садик. Между нами, его нужно будет немножко подлатать. Но, думаю, все ограничится косметическим ремонтом.

– Это я с удовольствием, – не раздумывая, ответил Дэниел.

– А я тебе помогу, – сказал отец Ники. – Ты же будешь занят со своими машинами.

– И я могу помочь, если что, – заметил Мартин.

– Мне кажется, Барбара не станет задирать цену, раз дом нуждается в ремонте. Может, после праздников зайдете посмотреть? – спросила Сара.

– Да, конечно, так и сделаем. И если дом нам понравится, это будет идеальный вариант, – улыбнулась Ники. – Своя комната для малыша. И маленький садик.

Все были так счастливы и взволнованы, что, кажется, даже не заметили, как я тихонько подполз к маленькому столику, где Сара расставила весьма соблазнительные тарелки с закусками, включая мою любимую – сыр, нарезанный маленькими кубиками. Я потянулся, положил две лапы на стол и уже хотел схватить кусочек, как один из мальчиков начал хихикать. Все повернулись и, к моему стыду, меня поймали на месте преступления с сыром в зубах.

– Ах, Олли! – рассмеялась Сара. Ну хорошо хоть не рассердилась. – Не надо было оставлять тарелки на виду, да? Ты проголодался, малыш? Или просто сыра захотелось?

– Думаю, он заслужил угощение, – заметил Мартин.

– Абсолютно согласен, – кивнул Дэниел. Он подождал, пока Мартин принесет мою миску из кухни, и отложил пару кусочков сыра специально для меня. – Что бы кто ни говорил, я лично верю, что Оливер каким-то образом поспособствовал нашей удаче, – продолжил он. – Я спас его в тот день, когда он застрял на дереве, но можно сказать, что кот в благодарность тоже спас нам жизнь.

– Спас вам жизнь? Кажется, Дэниел, ты преувеличиваешь, – заметил мальчик постарше.

– Ладно, – вмешалась Ники, – давайте так: думаю, все согласятся, что Оливер спас Рождество. И тем самым помог не только нам, но и всей деревне.

– Кому он точно помог, так это Кэролин из Большого Дома, – добавила Сара, и все согласно закивали.

– Поэтому хочу предложить еще один тост, – проговорил Дэниел и подлил Ники лимонада. – За Оливера – особого гостя в наших домах. За Кота, Который Спас Рождество!

И они с улыбкой подняли бокалы и хором провозгласили:

– За Оливера! За Оливера!

Будь я человеком, в тот миг заплакал бы от счастья. Но я был всего лишь котом, вполне обычным, хоть меня и считали особенным. Поэтому я доел сыр, поморгал всем вместо поцелуя, а перед тем, как лечь спать, вымыл усы.

Значит, у меня все-таки получилось, Чарли, – они сами сказали. Кто бы мог подумать? Такой маленький котик, как я, после всего, что со мной случилось, все-таки смог стать Котом, Который Спас Рождество.

Эпилог

Но, разумеется, история на этом не заканчивается, Чарли. Точнее, не совсем.

После Рождества ударили сильные морозы, но даже когда выпал снег и мне приходилось бежать по нему на заледенелых лапах, я продолжал навещать Кэролин в Большом Доме. На моих глазах ее прекрасная золотистая шерстка отросла и стала густой и блестящей, худосочные маленькие лапки располнели и окрепли, а бледные щечки обрели здоровый розовый оттенок. Когда на улице снова потеплело, Кэролин стала похожа на обычную здоровую девочку. Она бегала по дому, смеялась, кричала и играла с друзьями. И, конечно, со мной.

Но я забегаю вперед. В те морозные зимние дни в доме Сары и Мартина случилось очень важное событие. В один прекрасный день они принесли домой нового котенка – девочку. Забирать ее отправились всей семьей, а когда вернулись, Грейс бережно несла ее на руках, в картонной коробке. Сара закрыла все двери, и только тогда они опустили коробку на пол и выпустили малышку.

– Пусть Олли пока к ней не подходит, – сказала она детям. – А то еще испугает.

Это чтобы я испугал маленького котеночка? Кому, как не мне, знать, что это значит – чувствовать себя крохотным и беззащитным в новом месте, где все вызывает страх. Я надулся и сел в кресло в гостиной. С кухни доносились взволнованные голоса Грейс и Роуз. Я представлял, как новенькая носится между стульев, не понимая, куда попала, кто все эти люди и куда делась ее мама с братьями и сестрами. Печальные воспоминания не заставили себя ждать. Но я знал, что этой малышке повезло – она сразу оказалась в хорошем доме. Ее жизнь началась счастливо.

Естественно, новенькая тоже вскоре освоилась и быстро привыкла ко мне. Я же только благодушно улыбался, когда она забиралась ко мне в кровать и устраивалась спать рядом. Она оказалась умной девочкой и очень скоро начала довольно хорошо понимать кошачий. Тогда я смог поделиться с ней опытом и научить ее всему, что знал о мире людей. Ее назвали Нэнси. Кажется, это было имя героини из какой-то книжки – книжки про Оливера.

– Осталось завести только Ловкого Плута[4], – заметил Мартин. Сара рассмеялась, но я так и не понял, что они имели в виду.

Вскоре после появления Нэнси я, как обычно, наведался к Кэролин и услышал какой-то писк, доносящийся из кухни. Я выпрямился, навострил уши – те аж задергались. Сначала я подумал, что Нэнси увязалась за мной к Большому Дому. Потом решил, что мне почудилось. Писк был похож на плач маленького котенка.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу, Оливер, – сказала Кэролин. Ее глаза восторженно сияли. – Только осторожно.

Я проследовал за ней на кухню, ступая по широким каменным плитам. И там, у большой старой плиты, которая, кажется, зимой была включена с утра и до поздней ночи, увидел пушистый кошачий лежак – точно такой же, как у меня. В центре лежака с растерянным видом сидел крошечный котенок. Он был даже меньше Нэнси, но, возможно, так просто казалось, потому что лежак был слишком велик для него. И если при взгляде на Нэнси сразу становилось ясно, что та вырастет красавицей – она унаследовала блестящую шерстку Сьюки и ее кремовый окрас, – то этот паренек выглядел так, будто уже родился с хитрым выражением на мордочке. Он смотрел на меня, склонив голову набок, прижав одно ухо и подняв другое. Потом тихонько пискнул, слез с лежака, запутавшись в собственных лапах, и недолго думая направился прямо ко мне. Я глазам своим не поверил – передо мной стояла миниатюрная копия моего старого друга. Безо всякого сомнения, это был сын Полосатого!

Я сразу проникся симпатией к малышу. Я знал, что его ждет счастливая жизнь – он приземлился на все четыре лапы, попав в прекрасный дом к замечательным хозяевам. Но всем котятам нужен образец для подражания, порядочный кот, который научил бы их жизни. А на Полосатого в этом смысле точно нельзя было рассчитывать. И в тот самый момент я принял решение взять этого малыша под свою опеку и рассказать ему обо всем, что нужно знать. И для начала, разумеется, поведать ему историю своей жизни.

Да, Чарли, ты уже понял, что этим малышом был ты, и именно тогда мы с тобой встретились впервые. Нэнси – твоя сестра, Сьюки – мама, и, как ни прискорбно, мой друг Полосатый – твой отец. Шучу, конечно – на самом деле он не так уж плох. Есть вещи похуже, чем вырасти похожим на Полосатого. Впрочем, ты уже во многом на него похож.

С того самого дня я стал регулярно тебя навещать. Хотя нет, прости, конечно – с моего последнего визита прошло немало времени. Но у меня было много дел. Мне каждый день приходилось следить за ремонтом в пабе, и рад сообщить, что на прошлой неделе мы наконец переехали в наш старый дом! Да-да, я снова живу на прежнем месте со своим Джорджем, и если когда-нибудь случится так, что ты потеряешься или окажешься на улице, ты поймешь, почему я так счастлив. Но мне по-прежнему приходится наведываться к своим приемным хозяевам, ведь они все время твердят, что скучают по мне. А еще я каждый день обхожу деревню, чтобы убедиться, что с другими моими подопечными людьми все в порядке.

Но ты бы себя видел, Чарли! Кажется, с нашей прошлой встречи ты вырос на две головы! Уже совсем взрослый кот. Пожалуй, мне теперь не стоит называть тебя маленьким котенком. Ты понимаешь, что, когда вырастешь, будешь больше меня? В Литтл-Брумфорде тебя, наверное, уже знают. И, осмелюсь предположить, с такой нахальной мордашкой ты разобьешь немало кошачьих сердец. Совсем как твой отец, этот негодник Полосатый, который, кстати, ничуть не изменился. Но надеюсь, ты всегда будешь помнить о том, как тебе повезло попасть именно в этот дом. Он и раньше-то был раем для кошек – огромные лужайки, большие комнаты, где можно побегать. Но с тех пор, как Лора обставила комнаты мебелью и навела уют, здесь стало намного приятнее. И Джулиан оказался славным и добрым человеком – кто бы мог подумать, что он любит кошек? И, разумеется, у тебя есть твоя обожаемая Кэролин. Все твердят, что с тех пор, как у нее появился ты, она намного быстрее пошла на поправку.

А где они, кстати, твои хозяева? В гостиной? Пойдем-ка поздороваемся с ними.

Да ты только глянь! И часто они так сидят? Вдвоем на диване, свернувшись клубочками, как два кота в корзинке? А почему они все время переглядываются и так странно улыбаются? А Лора еще думала, что с ней что-то не так, раз Джулиан ей нравится. Хорошо, что она переехала и теперь живет с ним. Как же приятно видеть их счастливыми! Да и Кэролин это на пользу.

Смотри, как она обрадовалась, увидев нас! Идет сюда и хочет с нами поиграть.

Привет, Кэролин. Ха! По-прежнему смеешься, когда я трусь о твои задние лапы? Прости, если щекотно, но по-другому я не умею. Как же я рад, что ты снова ходишь на задних лапах! Да, я пришел поговорить с Чарли, но и с тобой повидаться тоже. Что говоришь? С нетерпением ждешь Рождества?

Неужели опять Рождество? Так скоро? Это же твое первое Рождество, Чарли! Так, ну-ка вспомни, что я рассказывал про елку? Тебе очень захочется поиграть с шариками. Устоять невозможно. Вероятно, придется сесть на лапы, чтобы удержаться. Говоришь, завтра елку принесут? Уже видел, как Гарри рубил ее во дворе? Ага, послушай – они как раз об этом говорят.

– Мне все равно, куда ее поставить, Джулиан, – сказала Лора. – Здесь или в зале. Сам решай.

– Мне тоже все равно, – произнес он и снова взглянул ей в глаза с этой глупой улыбкой. – Пусть в это Рождество все будет, как ты хочешь, дорогая. О расходах не беспокойся. Украсим весь дом. Мы же празднуем выздоровление Кэролин и то, что мы наконец вместе.

А смотри-ка, кто пришел! Это же Ники с малышом Бенджамином. Он уже подрос. Он тебе нравится, Чарли? Да, знаю, он, конечно, много пищит и визжит, но просто он пока по-другому не умеет. Ты и сам так делал, когда был маленький.

Хорошо, что Ники зашла навестить Кэролин, да еще с малышом. Смотри, как девочке нравится с ним возиться! Ники положила его на ковер, чтобы Кэролин могла с ним поиграть. Ах, говоришь, она часто приходит сюда, когда не присматривает за Фрейей и Генри? Подружилась с Лорой? И они любят поболтать? Кажется, Джулиан хочет оставить их наедине. Наверное, пошел гонять лодыря, как Мартин. Надо будет все-таки выяснить, за что они его так не любят…

– Как продвигается ремонт, Ники? – спросила Лора.

– Медленно! – рассмеялась Ники. – Но дело близится к концу. После Рождества поставим новую кухню – мы откладывали деньги, да и папа обещал помочь. Дэниел весь в работе. Авторемонтный бизнес.

– Слышала, он теперь работает в магазине на неполный день?

– Да. А скоро хочет вообще уволиться. Думает открыть свою мастерскую и взять помощника. – Она снова рассмеялась. – Мечтать не вредно!

– Но мечты сбываются. И надеюсь, ваши точно сбудутся, – Лора пожала ее руку. – Здорово видеть тебя такой счастливой.

– И тебя, – отвечала Ники. – Рада, что у тебя все хорошо, Лора. Джулиан – хороший человек.

– Да! – Лора покраснела и загадочно улыбнулась. – Прекрасное будет Рождество. Он уже решил, что все должно быть идеально! Для Кэролин и для всех нас. Устроим праздник. Год выдался хорошим.

– О да, – согласилась Ники. – Год назад кто бы мог подумать, что мы с Дэниелом поженимся и будем жить в собственном доме с ребенком? Необыкновенный вышел год.

– И для меня, – мяукнул я, напоминая о своем присутствии. Женщины повернулись ко мне и улыбнулись.

– У него всегда такой вид, будто он хочет что-то сказать, – заметила Лора. – Вот бы знать, о чем он думает.

Им просто невдомек, понимаешь, Чарли? Если бы они хоть немножко постарались, выучили бы хоть пару слов на кошачьем! Но как бы сильно они нас ни любили, как бы ни заботились о нас и ни пытались нас понять, ни одному человеку это еще не удавалось. Ну да ладно, ты просто продолжай делать то же, что все коты делали веками, – слушай человеческие разговоры, и пусть думают, что ты особенный, потому что понимаешь их. Возможно, однажды и на твои плечи ляжет большая ответственность, как это случилось со мной. Надо будет спасти Рождество… или сделать еще что-нибудь для своих людей. Если не в этой жизни, то в одной из следующих восьми. Как знать, вдруг это все-таки не выдумки?

Благодарности

Спасибо Эмили Яу и Джиллиан Грин из Ebury Press за то, что доверили мне написание этой книги, и особенно Эмили за помощь в работе над ней.

Об авторе

Шейла Нортон живет с мужем в Эссексе, недалеко от Челмсфорда. Почти всю жизнь она проработала секретарем в больнице и рано вышла на пенсию, чтобы сосредоточиться на писательской карьере. Ее перу принадлежит множество женских романов и более ста рассказов, которые публиковали в женских журналах. Произведения Шейлы Нортон не раз удостаивались литературных премий.

У Шейлы три взрослые дочери, шесть маленьких внуков, а ее верными спутниками долгие годы были три кошки и две собаки. Вдохновением для книги про Оливера во многом стали воспоминания о счастливой и веселой жизни с ее собственными кошками. Шейла убеждена, что коты понимают человеческий язык, а нам, людям, стоило бы научиться кошачьему!

В свободное от работы и литературной деятельности время Шейла любит проводить время с семьей и друзьями, читать, гулять, плавать, фотографировать и путешествовать. Подробнее с ее творчеством вы можете познакомиться на сайте .

Примечания

1

В «Оливере Твисте» Диккенса Оливер попросил добавки, попав в работный дом, чем шокировал своих надзирателей, и был наказан. – Здесь и далее примечания переводчика.

(обратно)

2

В Великобритании дети ходят в школу с четырех лет.

(обратно)

3

Следующая ступень в скаутской организации.

(обратно)

4

Еще один герой «Оливера Твиста».

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Эпилог

Благодарности

Об авторе Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg