«Кошка, которая искала рай»

Татьяна Веденская Кошка, которая искала рай

Как известно, родиться кошкой – большая удача. Ведь кошки рождаются для счастья, и только для него. А уж если ты – дымчато-серая персидская кошка, это означает, что ты выиграла джекпот.

Так что у нее не было никаких проблем с уверенностью в себе. Да и могут ли они быть у существа, которое появилось на свет прямо так, лежа на темно-бордовой бархатной подушке. Ее родители были уважаемыми котами, широко известными в узких кошачьих кругах, премированными за красоту и обожаемыми за редкий ум. Расчесанная мягким гребнем, она лежала рядом с матерью, играя лапкой с теплым солнечным лучом. Она родилась с пониманием того, что несет в этот мир красоту и гармонию. Она уже была счастлива, но знала, что впереди ее ждет что-то еще лучшее.

Не прошло и пары месяцев, как это лучшее случилось, и пришла Она, та, без которой кошачья жизнь не имеет смысла. За ней пришла покупательница.

– Господи, какая прелесть! – Ее голос звучал как музыка. Слова тоже были правильные, корректные, так что котенок потянулся, показал свое пушистое, дымчато-серое тельце, а затем ткнулся плоской мордашкой прямо в ладонь девушке.

– Юля, эта прелесть стоит как «Жигули»! – второй голос понравился ей меньше. Да, куда меньше. Низкий, грудной, с явно заметными нотками возмущения и недовольства. Как, скажите на милость, этот человек собирается восхищаться своей кошкой с таким-то голосом?!

– Ты «Жигули» видел? А теперь посмотри на эту милашку!

– И где у нее карбюратор? – хмыкнул мужчина. Котенок мяукнул и отвернулся.

– Смотри, она тебя боится! – возмутилась та, другая, с нежным сопрано, и потянула к котенку руки.

– Чистокровный перс, – вкрадчивое контральто владелицы клуба было обращено к мужчине. Мужчинам же всегда нужно знать, что они отдают свои деньги за что-то стоящее. – У нас только медалисты. Вы глаза ее видели? А окрас?

– Юля, но почему мы не можем взять простого кота? У метро их по рублю продают за десяток, – бросил мужчина и посмотрел прямо на котенка, в его желтые, змеиные глаза.

Определенно, мужчина котенку не нравился.

– Посмотрите, какой она вырастет! – продолжала ворковать хозяйка с контральто. В ее руках устроилась кошкина мать и уютно заурчала. Шерсть у матери была светлее, утренняя туманная дымка.

– Да у нее столько шерсти, что ты замотаешься ее расчесывать, – покачал головой мужчина. – Из кошачьей шерсти делают пояса от радикулита?

И мужчина усмехнулся.

– Гарик! – взвизгнула Юля. – Прекрати немедленно. Я все буду делать сама, тебе вообще не придется к ней прикасаться.

– Вы, кажется, не совсем понимаете, что именно тут вам предлагают, – нахмурилась хозяйка кошачьего клуба. – Этот котенок в будущем будет приносить доход, если только вы правильно о ней позаботитесь. Чистейшая кровь. Можно разводить котят. Выставки, опять же…

– Разводить котят! – расхохотался мужчина. – И на что?

– Ты, Гарик, свинья, – обиделась покупательница.

– Ну, Юльчик, сама подумай! Штука баксов! Очуметь.

– Вот и чумей тогда сам, – девушка, кажется, решила обижаться. Да, подумала хозяйка, это умно. Раз уж этого неандертальца удалось дотащить до салона, осталось совсем немного дожать. Покупательница Юля явно представляла себя, лежащей на шелковых простынях рядом со своей Илоной.

Илона. Так покупательница назвала свою кошку. А если быть точной, ее полное имя было Илона Шера Принцесса Ари. Так и записали в ее родословной, которую вместе с огромным числом других вещей, коробочек и пакетиков положили в машину. Вовсе не в «Жигули».

Кошка была, в принципе, довольна выбором. Хозяйка казалась неплохой – красивая, ухоженная. С длинными темными волосами, которые блестели на солнце. По утрам Юля проводила долгие часы у зеркала, рисуя что-то на своем лице. Она разговаривала с котенком, кормила его, играла с меховой мышью на веревочке.

Она показывала свою кошку подругам. Те ахали, восхищались и завидовали. Мужчина продолжал разочаровывать.

– Кто этой кошаре по морде-то заехал, что ее так приплюснуло? – спрашивал он каждый раз, когда приходил домой слегка подвыпившим. А такое происходило не так уж редко.

– Не обижай мне Илону! – возмущалась хозяйка.

– Ты бы ее лучше вычесала еще, а то вон колтуны на животе, – мотал головой мужчина. – Илошадь!

– У меня не было времени. И вообще, я записалась на курсы по визажу! – возмущалась Юля. – У меня талант.

– Морды малевать? – Мужчина не одобрял нового увлечения своей женщины, а кошка одобряла его еще меньше. С тех пор, как она попала в двухкомнатную квартиру своих хозяев, она все ждала, когда же они обеспечат ее жизнью, достойной ее высокого рода. Но подруги уже не ахали, когда Илона проходила мимо них с грацией королевы Англии. А Юля, хозяйка, была больше заинтересована тем, как выглядят ее брови и ресницы, чем тем, чтобы лишний раз погладить свою кошку.

Все это мало походило на рай. Ходить из угла в угол стандартной двухкомнатной квартиры – разве ради этого она была рождена? И разве может любовь проходить так быстро?

Хозяин задерживался на работе, а потом приходил веселым и пьяным. Он брал Илону на руки, под передние лапы, зарывал пальцы в ее длинной дымчатой шерсти и смотрел в ее бездонные змеиные глаза, пока та не начинала мяукать.

Кто так обращается с кошками?

– Где тебя черти носили? – кричала Юля. – Ты отключил телефон? Я звонила тебе миллион раз.

– А ты не думаешь, дорогая, что я именно поэтому и отключил телефон?

– Где ты был?

– А где ты была вчера?

– Я ездила на показ, делала макияж моделям. Я работала с Викой Моргун, известной моделью!

– А как поживает этот, на шарнирах? – Они кричали и кричали. Этот на шарнирах – был фотограф из школы красоты, где училась хозяйка. Юля говорила, что между нею и этим на шарнирах ничего не было, и хозяин верил ей. Но Илона знала, что это неправда. Кошки все знают, потому что никому и в голову не приходит скрывать от кошек собственные грехи.

Этот на шарнирах приезжал в их стандартную двухкомнатную квартиру, когда хозяин был на работе. Юля громко смеялась, размахивала руками и говорила о том, что хозяин ее совсем не понимает.

Потом кошка впервые налила на кровать.

– Ах ты, тварь! – кричал хозяин, хотя если бы он знал, почему кошка так поступила с их семейным ложем, он кричал бы не на нее. Хозяин взял свою кошку за шкирку, поднял ее высоко и посмотрел в глаза. – Что ж ты творишь-то, а? Утоплю!

Илона не стала держать на него обиду. Юля поменяла простыни и застирала матрас. Илона села на край кровати и долго смотрела на Юлину спину. Она снова красилась, чтобы пойти на курсы.

Затем хозяин уехал. Это называлось командировкой, и кошке эта штука совсем не понравилась. Хозяин уехал надолго, и все это время какие-то неизвестные люди приходили, бросали в коридоре свою вонючую обувь, пачкали посуду, включали громкую музыку.

Приходили старые подруги и новые друзья. Приходил этот на шарнирах, которого так не любил хозяин. Илона стала ненавидеть его больше других – из чувства солидарности. Она находила его ботинки и «делала» в них, используя свое главное оружие в борьбе за семейное счастье вверенной ей пары.

Однажды хозяйка была настолько беспечна и занята своими шумными, глупыми гостями, что Илоне удалось выскользнуть из квартиры. Перед нею открылась свобода.

Возможности буквально ошеломили. Отовсюду тянулись запахи, которых кошка раньше не знала, странное ощущение вседозволенности опьяняло, и страх щекотал где-то между лопаток. В лифте пахло невкусно, тухлыми бычками и грязными сапогами. На улице было холодно – зима.

Илона никогда не была на улице. Она даже не представляла, что улица – это реальная штука, а не картонная декорация, чтобы было на что смотреть сквозь слегка запыленное окно пятого этажа.

Интересно, как быстро Она заметит, что ее кошки нет? Будет ли переживать?

Хозяин уехал, чтобы заработать много-много денег, потому что только тогда Юля обещала ему подумать о ребенке. Хотя о чем тут думать! Они еще своей кошке не обеспечили достойного существования. Пустоголовая хозяйка вообще потеряла собственную кошку!

Две недели любви пролетели как один миг. Их дом был большим, многоподъездным, и где-то там, глубоко внизу под домом, тянулся бесконечный подвал со всем, что только нужно вырвавшейся на свободу, немного скучающей и напуганной кошке.

Теплые трубы, кое-где подтекающие на грязный пол. Укромные уголки, где влюбленные коты могут уединиться. Задний двор магазина, где всегда можно найти что поесть – и еще одного кота, так же подходящего для любви, как и первый.

У кошек все устроено по-другому. Они не любят друг друга, они просто бесконечно преданы самой идее любви. Кажется, кто-то из человечьих писателей прознал об этом и что-то даже написал.

Илона так и не поняла, что потерялась, пока хозяин ее не нашел двумя неделями позже в своем же собственном подвале.

– Господи, девочка моя, я думала, ты погибла! – рыдала Юля, когда хозяин, матерясь, вытащил их кошку – грязную и вонючую – из проема подвальной двери. Он приманил ее колбасой и обещаниями. К тому же по какой-то странной причине Илона была рада видеть хозяина снова.

– Вымой ты ее хоть. От нее тухлой рыбой воняет. Тоже мне, породистая кошка! – фыркнул хозяин, запирая за собой дверь. Илона позволила Юле искупать себя, высушить густую дымчатую шерсть, выстричь все колтуны и обрезать отросшие когти.

– Валенок ты, а не кошка! – смеялся хозяин, глядя на то, сколько лишней шерсти накопилось за время его отсутствия. Затем Илону завернули в одеяло и оставили в покое, вылизывать свое мокрое тельце.

– Ты дома! Ты хоть понимаешь, как ты напугала меня? – спрашивала Юля, лежа рядом с кошкой на кровати. – Я ведь тебя люблю!

– Да я была-то недалеко! – хотела сказать Илона. – Что-то я не помню, чтобы ты бегала по подвалу в поисках меня. Максимум – в «Инстаграме» новость разместила, да?

– Никогда, никогда так больше не делай! – потребовала Юля, но кошка только отвернулась.

Кошка отряхнулась, хотя была настолько чиста, что даже странно после этих двух сумасшедших недель. Забавно, насколько счастливой может быть элитная персидская кошка в подвале многоквартирного дома.

Жизнь потекла своим чередом. Хозяин работал, хозяйка обижалась и наводила красоту. Кошка скучала у окна и чувствовала что-то новое, неведомое и прекрасное. Словно лапами ходишь по облакам. Она помнила, как ходила лапами по небу еще до своего рождения. Кошке нравилось чувствовать небо подушечками лапок.

– Мать ее, Юлька, ты что, не видела, что она с котятами? – кричал хозяин.

– Гарик, а я-то тут при чем?

– Ты вообще-то должна была следить за Илошадью! Ты хоть помнишь, что ты говорила, когда заставила меня ее купить? Худшая тысяча баксов, когда-либо потраченная мной!

– Не смей валить все на меня! Ты тоже был там и принимал это решение! – возражала Юля. Кошка фыркнула и вышла из комнаты. Она прекрасно помнила, что хозяин ее совсем не хотел, а Юля, наоборот, хотела. Однако теперь она видела, что за хозяйским нехотением стояло больше, чем за Юлиным показным обожанием.

– Что нам делать? – спросила Юля, помрачнев. – Мы не можем их оставить.

– И речи быть не может. Я не старая дева, чтобы заиметь сорок кошек. И вообще, почему она не стерилизована!

– С другой стороны, говорят же, что любая кошка должна родить хоть раз.

– И что ты предлагаешь? – сузил глаза хозяин. Для кошки это все было только бла, бла, бла. Она не понимала ни слова и нимало не волновалась. Подумаешь, пустые глупые разговоры людей.

Пойду лучше молока попью.

– Ты должен будешь их утопить, – пробормотала Юля, когда кошка вышла из комнаты.

– Мы можем их раздать! – глухим голосом прошептал хозяин.

– Гарик, не будь ты как девчонка. Так все делают. Ты хоть представляешь, где ее носило? С кем она там… там… это делала?! Они будут страшные, беспородные. Никто их не возьмет.

– Нет, нет. Так не пойдет, – покачал головой хозяин.

– Потом ты уже не решишься. Так и останешься с кучей страшных котов, – она сказала, как отрезала. Хозяин смотрел ей вслед и думал о том, как можно было так вляпаться и влюбиться в эту женщину. И что в другом, более справедливом мире, она сама была бы этой самой кошкой.

В ту ночь небо раскололось пополам, и если кошка когда-то думала, что смерть – это самое страшное, что случается с живыми существами в этом мире, то теперь она знала – это не так. Двадцатипятилитровое алюминиевое ведро и совершенно пьяный хозяин – вот что самое страшное.

Кошка бегала по квартире и кричала в голос. Как только кончились роды, Юля уехала к маме, и они с хозяином остались в тихой квартире вдвоем.

– Ты понимаешь, Илошадь, мне уже тридцать лет, – говорил хозяин, глядя на кошку мутным пьяным взглядом. – Мне не нужно это, понимаешь? Мне нужна семья, ребенок. А это – какой-то ад кромешный. Нет, ты просто животное, чего ты понимаешь. Хотя нет. Это я – животное. Юлька – животное. А ты просто кошундра.

Кошундра ничего понимала. И слезы, которые текли из глаз хозяина, ее тоже касались только как еле слышное эхо. Она бегала, хватала котят, утаскивала их из обувной коробки и прятала далеко под кровать. Потом хозяин уснул на полу в прихожей. В руках у него была пустая бутылка из-под «Охотничьей».

Кошка лежала и вылизывала единственного оставшегося котенка.

– А этот? – скривилась Юля утром, увидев оставшегося в живых, клокастого, трехцветного котенка. – Какого черта ты его оставил. Страшненький какой.

– Иди в задницу, Юля, – пробормотал хозяин и ушел на балкон курить. Кошка не обращала на них никакого внимания. Единственный котенок занимал все ее мысли, и она хотела только одного – как можно тщательнее вылизать его.

Через несколько недель Юля ушла от хозяина к маме. Кошка и котенок пришли спать к хозяину на кровать, хотя кошке и не нравился запах спиртного.

Юля и раньше уходила от хозяина к маме, что бы это ни означало на самом деле. Обычно, когда она уходила, она делала это громко. Она кричала, заламывала руки и много говорила о том, что хозяин ее не понимает, не ценит и не желает ей счастья. И что она ПРОСТО БОЛЬШЕ НЕ МОЖЕТ.

Затем хозяин начинал пить так, что дом превращался в психбольницу.

Он ждал ее возвращения, и кошка ждала тоже. В конце концов, она была Юлиной кошкой. И какой бы Юля ни была, Илона хранила ей преданность и никогда не «делала» в ее обувь. В этот раз хозяин закрыл дверь и сел в прихожей, долго молчал и почесывал кошку за ухом. Кошка мурлыкала и терлась о его руку, потому что человек никогда не может угадать правильного места, где нужно почесать.

Все время приходится подлаживаться.

– Ну вот, опять мы остались с тобой вдвоем, – пробормотал хозяин и ушел на работу. К вечеру он пришел домой трезвым. И следующим вечером тоже. И еще два месяца подряд он приходил домой трезвым и усталым, смотрел телевизор, стирал вещи в маленькой стиральной машине на кухне. Илона любила смотреть на то, как работает эта странная штука. Белье подлетало и опускалось, подлетало и опускалось. Подлетало и опускалось.

– Что? Да, котенок. Нет, не породистый. Просто обычный. Нет, никаких денег не надо. Еще даю мешок корма. Конечно, приезжайте! – Хозяин говорил громко, связь была плохой. Кошка стояла рядом и прислушивалась. Хозяин повесил трубку, наклонился, поднял кошку на руки и покачал головой.

– Все, Илошадь. Прощайся с Чебургеной. Забирают! – вздохнул хозяин. – Странно, прямо так сразу и забирают. С первого объявления. Можно было бы всех… Впрочем, ладно. Идите-ка, я вам пожрать дам!

Кошка хорошо знала слово «пожрать». Вот со словом «забирают» знакома была несколько хуже. Оказалось, что это означает – опять чужие люди в доме, какие-то сомнительные молодые люди, улыбающиеся и держащиеся за руки. Глупости какие. Хозяева для ее котеночка? И не ждите, что я поверю вашим обещаниям.

Я уже слышала обещания, и где они все? Рассыпались, как пыль. Нет! Уберите от него руки!

– Не волнуйся, киса! Как ее зовут?

– Илона, – хмуро ответил хозяин.

– Не волнуйся, Илона. Мы позаботимся о нем, – сказала девушка и протянула руку. Кошка на всякий случай оцарапала ее и ушла. Что поделаешь! Она была бессильна. Где оно, пресловутое кошкино счастье? Хозяйка не возвращалась, а хозяин, похоже, даже перестал из-за этого переживать. Он приходил, уходил, кормил – обильно и вкусно – или вовсе забывал об этом и даже не наливал воды. Тогда приходилось пить то, что было в раковине. Бр-р!

Однажды хозяин пришел домой не один. Еще до того, как в двери повернулся ключ, Илона почувствовала неладное. Незнакомые запахи, неправильные звуки. Чей-то женский голос. И хозяйский, веселый, полный игривости и черт его знает чего еще.

– Где-то тут у меня кошечка. Голодная! Надо ее покормить!

– Надо же, действительно кошка! – Женщина засмеялась. Смех у нее был звонкий, как звонок колокольчика на школьной линейке во дворе дома. – Я-то думала, это только предлог!

– Вы что, как бы я посмел?

Кошка и женщина стояли друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза. Илонины желтые, змеиные, сузились. Что эта женщина делает здесь? Старая связь, преданность хозяйке Юле, проснулась в сердце, и Илона скосила глаза на бежевые босоножки женщины. Открытые, кожаные. Непросто это будет – наделать в них.

Ну да ничего, и не с таким справлялись.

– Привет, кошка! – Женщина присела на корточки и погладила Илону по голове. Та стойко терпела – только ради хозяина. Может быть, ему просто скучно? Может быть, он хочет скрасить вечерок? Что ж, это простительно. Он же мужчина, в конце концов. Разве может она осуждать. Хотя… вот то, как блестят его глаза, когда он смотрит на эту… новую… Это она осуждает, определенно и однозначно. Как он собирается смотреть в глаза Юле, когда та вернется?

– Да! Алло! Мне плохо тебя слышно? Ты в Москве? – Хозяин кричал в трубку, стоя босыми ногами на новом кафеле. Кошка ненавидела ремонт, ненавидела новую женщину и просто не могла взять в толк, почему Юля никак не вмешается и не выкинет отсюда самозванку, рядом с которой лицо хозяина сияет таким неправильным светом.

Да если так пойдет, она никогда отсюда не уйдет, эта новая!

– Юля, мне нужно тебе кое-что сказать! – крикнул хозяин, отталкивая Илону ногой. Но она вывернулась и зашла с другой стороны. Уж больно хорошее слово – Юля. – Нет, Юля, это невозможно.

Невозможно – плохое слово.

– Да потому что! И говорить не о чем, Юля. Ничего не так! – Хозяин кричал. – Я знаю, что это, Юля. Ты просто заскучала и решила, что от мамы тебе слишком далеко до центра. Нет. Юля, послушай меня.

Почему он говорит с хозяйкой таким холодным голосом?

– Маша беременна. Мы поженились, Юля. Нет, я не шучу. Нет, это не из-за ребенка. Я ее люблю, Юля. Я, знаешь… Я хотел узнать, не заберешь ли ты Илошадь? Она не очень-то приняла Машу. Вся в тебя. Нет, я не издеваюсь. В конце концов, это твоя кошка. Она льет нам на кровать, всегда на Машину половину. Исцарапала Маше сумку. Нет, Юля, мы справляемся. Но у нас будет ребенок. И это твоя кошка…

Хозяин замолчал, и Илона тоже, и даже вытянулась в трубу, так захотелось ей услышать ответ. Но хозяин только стоял и молчал. Затем он швырнул трубку и повернулся к этой чертовой беременной Маше. Лицо его было бледным.

– Она отказалась, да? – спросила Маша. Хозяин кивнул. Илона стояла тут же, под ногами, и не могла поверить ни своим ушам, ни усам, ни глазам, ни даже шестому чувству. Юля, ее хозяйка, отказалась от нее. Она оставила ее.

– Да уж. Сказала, ей сейчас это будет некстати – кошка в доме.

– Ничего, – улыбнулась Маша. – Переживем. Будем закрывать ее на кухне, чтобы не лила на кровать.

– А если она нальет в кровать ребенку?

– Илошадь, что нам с тобой делать? – спросил хозяин, присаживаясь на корточках рядом с кошкой. Персидская принцесса чистых кровей, желтоглазое серое облако, грациозно переступающее через погремушки, носочки и чепчики, кошка, которая никому не нужна.

Все как-то смирились, стерпелись и перестали мучить друг друга. Илона демонстративно отворачивалась, когда Маша накладывала корм в ее миску, но потом все же ела. Она терпеть не могла Машу, но еще меньше – Машиного ребенка. Крикливый, ни минуты покоя. Хозяин обожает дочь так, что становится в самом деле обидно.

Разве может кто-то быть лучше кошки?

– Илошадь, мы едем в деревню! – радостно сообщил хозяин, запихивая визжащую и царапающуюся кошку в дорожную клетку. – Тебе понравится.

– И нам понравится! – улыбалась Маша, строя рожицы их полугодовалой дочке. Илона еще разок попробовала вырваться на свободу, а затем фыркнула и забилась в угол. Подождите у меня. Только дайте срок. Уж вы у меня поспите на чистых простынях. Уж вы умоетесь…

– Ты не проверишь, как там кошка сзади? Не блюет? – спросил хозяин, когда машина подпрыгнула на очередной кочке. Илона сонно приоткрыла глаза и увидела Машины – заботливые, беспокойные. В принципе, ничего плохого в этой Маше не было, за исключением того, что она была не Юля.

– Спит твоя кошка, не беспокойся! – заверила Маша хозяина.

Через несколько часов машина остановилась около сдвоенного деревянного дома с двумя крылечками. Когда-то это был один дом, но затем бабка с дедом померли от старости, и сыновья, решив не продавать, сделали второй вход, поделили дом на две половинки и зажили двумя семьями. Маша была дочерью одного из этих братьев и теперь привезла свою семью сюда отдыхать.

Это было неприемлемо, непристойно. Ее, чистокровную персидскую принцессу, – и в деревню, где воду набирают из колодца? Где надо убегать от странных созданий с грубыми голосами – собак? Где печку топят дровами?

– Чего, правда, и родословная есть? – с удивлением и с каким-то даже почтением спросила Машина мама. – А посмотреть можно?

– Да мы ее в городе оставили. Можем привезти потом, – пожал плечами хозяин.

– Привезите, – кивнула женщина, вытерла руки фартуком и склонилась к кошке. – Красивая какая. Как же она тут у нас? Тут таких отродясь не было. Морда-то какая плоская. А глазищи!

– Мам, ты только двери в спальни закрывай. Она может на кровать налить! – предупредила Маша, а Илона на это только повела хвостом и вышла в сени.

Это было странно и непривычно – море запахов и звуков. Шуршащие листья на деревьях, зеленая сочная трава, ароматные ягоды, холодная вода луж. К вечеру кошка обошла уже все вокруг дома в радиусе пятисот метров. Она успела уже поругаться с местным цепным псом. Тот был возмущен и обижен, потому что кошка быстро смекнула, какую роль в жизни пса играет цепь. После чего Илона взобралась на забор и принялась умываться, поглядывая сверху на изнывающего от ненависти Полкана. Кошка обследовала местный сарай, наткнулась на вилы и от неожиданности дернулась в сторону, опрокинула их. Нашла запасы картошки, но не сочла их интересными.

Ближе к вечеру кошка совсем уже собралась было искать уголок в этом плебейском месте, где она могла бы вздремнуть, как вдруг… она увидела ее. Серую полевую мышь, притаившуюся под крыльцом.

Кошка не могла сказать, что именно произошло и что такое ударило ей в голову. Какое-то помутнение разума, или, может, кто-то порчу навел. Но только Илона изогнулась и пошла так тихо, как никогда раньше. Она замерла за кустами, не глядя – чувствуя перемещения маленькой серой полевой мыши. Кажется, мышь только вышла из подвала с зерном и хотела перебежать по двору до близлежащего поля.

Наивная.

В три прыжка кошка нагнала мышь, и сильные челюсти сомкнулись на мышкином горле.

– Надо ж, да она у вас – мышелов! – всплеснула руками мама, вышедшая на крыльцо, чтобы выплеснуть таз с водой. – Машка, смотри! Маш, ты должна нам ее тут оставить. У нас мышей – полно!

– Мам, ты серьезно? – замерла Маша. Хозяин тоже слышал и обернулся, боясь, что все это окажется только пустыми словами.

– Машка, ты с ума сошла?! Породистая, красивая! Да мне вся деревня завидовать будет. Родословная есть! И мышей ловит. Не кошка – мечта.

Илона развернулась, внутренне совершенно согласная с каждым вышесказанным словом. А мышей ловить – это было у нее в крови, и она поняла это, как только увидела одну. Что ж… может быть, эта женщина не так уж и плоха, раз так хорошо разбирается в настоящих кошках.

– Мама, ну, конечно! Мы и за еду ее будем платить. И приезжать будем, проведывать! – радостно захлопала в ладоши Маша. На том и порешили.

Навестили они свою деревню потом только где-то через полгода, и дальше так и приезжали. Хозяин каждый раз привозил что-то вкусное из города, а затем брал Илону на руки и смотрел в ее змеиные глаза и качал головой:

– Это ж надо, Илошадь, мы-то думали! А ты оказалась простой деревенской кошкой! – смеялся он, а Машина мама отгоняла его от своей великолепной кошечки. Илона к тому времени отъелась, округлилась и лоснилась от сытой счастливой жизни. Машина мама, как увидела родословную Илоны Шеры Принцессы Ари, схватилась за голову, поехала в город к знакомой кошатнице, а вернулась уже с книгой о том, как правильно ухаживать за персидскими кошками. Она клала ее с собой спать, мыла теплой водой, несмотря на все возражения кошки. Она покупала ей на рынке свежий творог и печенку. Машина мама вычесывала ее специальной щеткой каждый вечер, отчего шерсть становилась шелковой.

Хотя Илона была против всего этого, она позволяла своей новой хозяйке делать все это. Потому что на что не пойдешь ради хозяйки. Но если б ее воля… как-то так получилось, что ловить мышей, дразнить Полкана и шляться по чужим дворам, путаться с котами – это и было настоящее кошачье счастье. По крайней мере, таким его видела сама кошка. И вот что странно!

Ни разу за последующие пятнадцать лет кошка не «наделала» ни в один ботинок. Потому что незачем было. Хотя, когда приезжали эти – городские, – надо бы, надо бы… Ну, да ладно. Пусть отдыхают после своих пробок, детей еще своих сюда понатащили. Ох уж эти городские. Никакого от них проку. Только траву примяли своими колесами. На них и «наделаю».